Лика Доктор Нонна
        Житейские истории
        Когда приехала «Скорая помощь», врачи вбежали в настежь открытую дверь. На первом этаже никого не было, в доме стояла тишина. Они поднялись по лестнице и растерялись — перед ними лежала истекающая кровью молодая женщина, новорожденный младенец и мертвый мужчина.
        Буквально на несколько секунд врачи замерли в бездействии, но через мгновение бросились к телам — проверять, кому еще можно помочь. Трое медиков быстро, но осмысленно делали свое дело: щупали пульс, вводили в вену препараты, шлепали молчащего младенца… Они успели: после очередного шлепка личико новорожденной девочки исказила гримаска и раздался громкий плач, а мать приоткрыла глаза.
        Кричащую крошку положили на грудь приходящей в себя Лике, и первое, что увидела девушка, открыв глаза, — это ореол рыжих пушистых волос… Такой же, какой когда-то увидела ее мама.

        Доктор Нонна
        Лика
        Обстоятельства редко меняют характер человека. Скорее, они обнажают его суть.
Михаил Шнеерсон

        Пролог
        У Лики начались схватки, но девушка не стала вызывать «Скорую», чтобы отправиться в роддом. Вместо этого она осторожно, придерживая рукой живот, пошла в сторону лестницы на второй этаж. Ей нужно было убедиться, что Роман не слышал того разговора, что состоялся между ней и гостьей несколько минут назад.
        Лика шла очень медленно, пытаясь победить страх, поселившийся в ее груди. Девушка вцепилась в перила, давая себе возможность перевести дыхание, и прислушалась — со второго этажа не доносилось ни звука…
        Лика поднималась по ступенькам, стараясь не обращать внимания на боль, хотя схватки становились все чаще. Наконец она, тяжело дыша, остановилась. Ей нужно было сделать последний шаг. Она знала, что через миг станет понятно, останется ли ее жизнь такой, какой была, или изменится навсегда. Девушка собралась с духом и прошла в коридор — прямо перед ней на полу лежал Рома…
        Мужчина был мертвенно бледен. Лика опустилась на пол, подняла полупустую бутылку виски и, помня предупреждения врача-нарколога, прошептала: «Что же ты наделал?»
        Ромочка умирал. Неимоверным усилием мужчина повернул голову к девушке и хрипло сказал:
        — Я люблю тебя… И я все слышал… И я не знаю, как жить дальше… Что мы с тобой наделали? Столько смертей… Я не могу без тебя… Я слишком слаб… Помоги мне, любимая…
        Изо рта Романа пошла пена. Лика, надеясь, что умирающего еще можно спасти, бросилась за телефоном, забыв про схватки. Она кричала в трубку, умоляя, чтобы тотчас на втором этаже их особняка появились люди в белых халатах и спасли ее Ромочку… Она кричала, сначала призывая на помощь, потом кричала на лежащего мужчину, уже не видя, что он мертв, а потом, когда начались потуги, кричала от физической боли.
        Когда приехала «Скорая помощь», врачи вбежали в настежь открытую дверь. На первом этаже никого не было, в доме стояла тишина. Они поднялись по лестнице и растерялись — перед ними лежала истекающая кровью молодая женщина, новорожденный младенец и мертвый мужчина.
        Буквально на несколько секунд врачи замерли в бездействии, но через мгновение бросились к телам — проверять, кому еще можно помочь. Трое медиков быстро, но осмысленно делали свое дело: щупали пульс, вводили в вену препараты, шлепали молчащего младенца… Они успели: после очередного шлепка личико новорожденной девочки исказила гримаска и раздался громкий плач, а мать приоткрыла глаза.
        Кричащую крошку положили на грудь приходящей в себя Лике, и первое, что увидела девушка, открыв глаза, — это ореол рыжих пушистых волос… Такой же, какой когда-то увидела ее мама.
        Глава 1
        Нина ждала ребенка… Как ни страшно было осознавать молодой девушке, не имеющей ни родных, ни подруг, готовых помочь, что через несколько месяцев она станет мамой, но рожать все-таки придется — срок уже большой, ни о каком аборте не может идти и речи. Молодой человек, с которым так прекрасны были жаркие ночи, окончил училище и уехал по распределению на Север, даже не зная о беременности подруги.
        — Срок — 21 неделя, — равнодушным тоном сказала врач-гинеколог, внося информацию в карту беременной.
        — Что? Какой срок? О чем вы? — бормотала девочка, испуганно моргая глазами. Конечно, она догадывалась о причинах недомогания, но как же ей хотелось, чтобы все оказалось ошибкой! Нина поймала себя на мысли, что, если ей сейчас поставят какой-нибудь страшный диагноз, она обрадуется ему больше, чем подтверждению своих страхов.
        — Какой срок? — насмешливо переспросила врач, наконец подняв глаза на пациентку. — Беременности, конечно… И судя по вашей реакции на мои слова, радости вы сейчас не испытываете, правильно я вас понимаю?
        Девушка смотрела огромными глазами на врача и не знала, что ответить. Мысли неслись с огромной скоростью: «Сказать, что хочу сделать аборт? Но это больно и страшно… И рожать страшно… А дальше я что буду делать? Как же я хочу повернуть время вспять! Как же я хочу, чтобы ничего этого не было!»
        — Милочка, если вы сейчас думаете о том, чтобы сказать мне про аборт, то можете даже не утруждаться: 21 неделя — слишком большой срок для прерывания беременности без медицинских показаний. Я направления не дам — не буду брать грех на душу. И вам, моя хорошая, не советую — убийство младенца еще никому с рук не сходило…
        Слова врача словно хлыстом ударили Нину, и, выйдя из женской консультации, она запретила себе даже думать про аборт. Теперь ее мысли были заняты предстоящими родами, конечно же ужасными и мучительными. Войдя в положение напуганной роженицы, Нину положили в роддом за неделю до предполагаемой даты, и, как оказалось, очень своевременно — вечером того же дня отошли воды.
        Роды были стремительными, и уже через четыре часа новорожденная издала свой первый в жизни крик. Молодую маму, которая достойно выдержала это испытание, отвезли в послеродовую отдыхать, а малышку забрали неонатологи.
        Утром всем принесли детей на кормление. Нине тоже протянули маленький кулек, который она недоверчиво приняла. Молодая мать заглянула внутрь — в этот момент палату осветило запоздалое осеннее солнышко и на головке ребенка вспыхнул золотисто-рыжий пушок, словно нимб. И тут же Нина поняла, как назовет дитя, — Лика. Лика — божественный лик…

        Шло время, Лика подрастала. Неказистая рыжеволосая девчушка с веснушками, заразительно хохочущая во дворе с подружками, к 12 годам превратилась в довольно миловидного подростка. Невысокая, стройненькая, ладненькая, она смотрела на мир ясными голубыми глазами и улыбалась всем встречным нежными губками. А когда Лика смущалась или неловко себя чувствовала, розовый румянец заливал ее щеки. Она была прелестна в этом девичьем смущении и стеснении.
        В отличие от сверстниц, Лика в этом возрасте не вертелась перед зеркалом, не экспериментировала с декоративной косметикой, не пыталась стать взрослее, чем она есть на самом деле. Наоборот, ей очень нравилось быть ребенком, ей нравилось быть дочкой, нежно прижимающейся к своей маме.
        Между Ниной и Ликой царили совершенно особые отношения — мать и дочь были словно единое целое. Всю свою любовь и нежность сирота Нина вылила на крошечное существо с рыжими волосиками, каждую свободную секунду она уделяла дочери, гуляла с ней, купала, занималась. Нина очень хотела, чтобы девочка выросла образованной, начитанной и самостоятельной, чтобы у нее была гораздо лучшая жизнь, чем у матери.
        Особенно Нина с Ликой любили лежать по вечерам в кровати, прижимаясь друг к другу, и читать книги. Пока Лика была совсем крошкой, Нина немного уставшим, но ласковым голосом читала дочери сказки и детские рассказы и повести, но как только девочка подросла и пошла в школу, почетная обязанность читать перед сном перешла к ней. Прижимаясь к матери и вдыхая ее знакомый с рождения запах, Лика тоненьким голоском складывала слоги в слова, стараясь при этом не потерять нить повествования. И даже сейчас, в свои 12 лет, Лика все так же читала при свете ночника маме книги, только теперь выбирая ту литературу, где хоть что-то говорилось о любви.
        А еще Лика любила смотреть, как собирается мама: как она выходит из душа, завернутая в старое махровое полотенце, как вытирает свое стройное тело, как надевает кружевное белье, тонкие чулки, трикотажное платье, так красиво обтягивающее фигуру… Лике нравилось, как мама расчесывает волосы, совсем не такие рыжие, как у дочки, как флакончиком духов легко касается запястья и шеи. В этом утреннем ритуале, по мнению Лики, было столько прекрасного, что у нее захватывало дух и она забывала о том, что ей самой надо собираться в школу.
        Но больше всего Лике нравилось просыпаться по выходным вместе с мамой. Еще не открывая глаз, Лика «вдыхала маму» — запах ее волос, кожи, духов, и это было самое прекрасное начало дня. Балансируя между сном и бодрствованием, она ждала, когда мама ласково крикнет из кухни: «Рыжик, просыпайся! Мы сейчас будем завтракать!», а потом резво вскакивала с кровати и бежала за стол в предвкушении удовольствия от маминых блюд.
        Это было простое детское счастье, и Лика даже представить не могла, что когда-нибудь в ее жизни что-то изменится.
        Глава 2
        Но изменения все-таки происходили. Мама все меньше и меньше времени проводила с дочерью, все позднее и позднее возвращалась домой. Всегда веселая Нина теперь чаще всего была погружена в какие-то одной ей известные мысли. Рыжик подсознательно чувствовала, что что-то происходит, но понять, «откуда дует ветер», пока не могла. А ведь все было очень просто — в жизни одинокой женщины появился мужчина.
        Роман Теньков был довольно известным телеведущим. Зрители прилипали к экранам телевизоров, когда подходило время ток-шоу «За закрытой дверью».
        Суть популярной передачи заключалась в моделировании семейных отношений и рассмотрении различных вариантов развития той или иной проблемы. Зритель таким образом мог «примерить» на себя любую ситуацию. Создатели ток-шоу сыграли на таком естественном для человека качестве, как любопытство. Они дали возможность заглянуть за закрытые двери столичных квартир и увидеть, как живут другие семьи. Напористо, лихо и немного беспардонно ведущий ток-шоу, молодой, яркий, по-мужски привлекательный Роман, влезал в самую гущу семейного конфликта, давая возможность зрителям насладиться «грязным бельем», а потом с приглашенными гостями разбирал проблему и искал единственно верный выход из ситуации. В ток-шоу «За закрытой дверью» выход всегда находился, и именно это создавало такую бешеную популярность передаче — ведь она вселяла веру людей в то, что неразрешимых проблем просто не существует, надо лишь во всем спокойно разобраться.
        Еще недавно Нина, сама не смотревшая телевизор, только слышала от соседок и бабушек на лавочке возле подъезда об известном ток-шоу «За закрытой дверью». А ее сотрудницы даже поговаривали, что будто бы в то время, когда передачу транслировали по телевизору, уличная преступность становилась меньше. Судить, насколько это соответствует истине, Нина, конечно, не могла, но вот слушала пересказы прошедших выпусков с удовольствием… И не могла даже представить, что однажды встретится глазами с черноглазым брюнетом с длинными ресницами, чувственным ртом и черной щетиной…

        —Привет, подружка, приглашаю тебя на день рождения! Мне муж такой сюрприз сделал! Он говорит мне: «Хватит стоять в свой праздник у плиты, а потом полночи мыть посуду, давай лучше в ресторан всех пригласим». Представляешь, у меня впервые будет день рождения в ресторане!
        — Машенька, это так здорово, но я, наверное, не приду. Ты прости, пожалуйста, но я с Ликой лучше побуду.
        — Ты что? Я на тебя обижусь-обижусь! Нинка, не дури, приходи! В кои-то веки мы можем погулять, натанцеваться! Я попрошу мужа, он тебе такси потом вызовет, чтобы ты к дочери поскорей приехала!
        — Ну, не знаю даже… Я подумаю, Марусь… Я подумаю…
        Нина положила трубку. Ей на самом деле не очень хотелось в ресторан, в шумное общество, она бы лучше посмотрела с Ликой мультфильмы, обсудила школьные дела, сходила бы в парк или приготовила бы вкусный ужин. Но, с другой стороны, Маша так радовалась тому, что будет принимать гостей в ресторане, что отказывать подруге совсем не хотелось. Нина приняла для себя решение и стала обдумывать, в чем пойти на торжество.

        Нина сразу поняла, что этот мужчина — особенный. Его лицо казалось смутно знакомым, но вспомнить, где именно она видела излучающего благополучие и достаток человека, она не могла. «Наверное, это кто-то известный», — подумала женщина, наблюдая за тем, как гости вереницей подходят к нему, здороваются, что-то говорят. Нина подходить не стала, она просто смотрела на красивого молодого мужчину и чувствовала, что в ней просыпается Женщина, которая когда-то давно уснула, уступив место Матери.
        — Нина, познакомься, это мой хороший знакомый, Роман Теньков, — мягким баритоном сказал Володя, Машенькин муж. — Хотя ты, наверное, уже и сама поняла. Разве сейчас есть человек, который не знает Романа Тенькова? — смеясь, продолжил Вова.
        — Есть, — покраснев, призналась Нина. От странного смущения она даже не знала, что сказать дальше. Ей очень хотелось заинтересовать этого красавца, но от волнения никак не могла найти нужных слов, поэтому просто молчала и улыбалась. Но именно это милое и трогательно молчание вместо обычных «дайте автограф» или «давайте познакомимся» зацепило известного телеведущего.
        Вечер в честь дня рождения Маши положил начало общению мужчины и женщины, которое через некоторое время переросло в любовь.
        Наконец наступил тот день, когда Роман впервые остался у Нины… Правда, первая ночь прошла на детском диванчике Лики, потому что девочка по-хозяйски расположилась на материнской кровати, раскидав руки и ноги во все стороны.

        Лика проснулась от запаха яблочного пирога с корицей. Весеннее солнышко светило в окно и зажигало ярким огнем рыжие волосы девочки, копной рассыпанные на подушке. Ласковая улыбка пробежала по губам: «Мама дома, сейчас мы с мамой будем завтракать». Она ловко выбежала на кухню в ночной рубашке, которая открывала стройные девичьи бедра, и остолбенела — рядом с мамой стоял мужчина.
        Впервые Лика видела мужчину на их с мамой кухне, а тем более ранним утром. Она вопросительно посмотрела на мать, неожиданно испытав ревность.
        — Доброе утро, мой Рыжик. Познакомься, это Роман, мой хороший друг, — сказала Нина, и Лика увидела, какой нежностью засветились глаза мамы.
        — Доброе утро, — буркнула Лика, пока еще не поняв, как надо реагировать на сегодняшнего гостя.
        — Ромочка, садись, позавтракаем все вместе, — сказала Нина, наливая чай в чашки и разрезая пирог.
        Лика хмуро смотрела в чашку и думала: «Ромочка… Имя-то какое дурацкое! Вон у Аньки попугая так зовут! Фу! Ромочка какой-то!» Двенадцатилетняя девочка не могла понять, откуда в ней столько злобы, она просто чувствовала, что мама теперь не будет принадлежать ей целиком и полностью, что этот чужой дядька всегда будет сидеть между ними на кухне и пить чай из их с мамой чашек. «А если он мужем маминым станет? — продолжала терзаться вопросами Лика. — И спать теперь я одна буду! И прогулок с мамой больше не будет! И читать на ночь книги мы с ней перестанем!»
        Лика ковыряла пирог пальцем и жалела себя: ей было очень страшно, она понимала, что грядут перемены, и казалось, что ничего хорошего они не принесут. Изредка дочь поднимала голову и смотрела на маму в надежде, что та увидит ее состояние и успокоит ее так, как умеет только она, но растревоженную душу девочки Нина не успокоила.
        Нина сама не очень понимала, как правильно объяснить ребенку появление этого мужчины в их жизни и что надо сказать, чтобы изменение привычного уклада прошло с меньшими потрясениями для подростка. Мать смотрела на дочь и надеялась, что со временем Лика полюбит Рому, ведь такого замечательного мужчину нельзя не полюбить. На этой радостной ноте женщина успокоилась.
        Глава 3
        Прошло полгода, и Лике исполнилось 13 лет. Роман, как и думала девочка во время первого знакомства, стал постоянным гостем, и она даже немного привыкла к присутствию этого красивого мужчины в их жизни. И хотя никаких родственных чувств дядя Рома не вызывал, но им можно было хвалиться в школе — все-таки ток-шоу Романа Тенькова знали почти все, а тех, кто оказывался не просвещенным в вопросах массовой информации, Лика с подругами тут же «наставляли на путь истинный». В общем-то такое знакомство иногда было даже полезным: Лика с Анькой, школьной подругой, были единственными в классе, кто побывал в Останкине, куда дядя Роман их возил, а еще дома появилось много вкусных фруктов и конфет, а еще они втроем иногда ужинали в хороших ресторанах.
        В общем, к своему тринадцатилетию Лика почти смирилась с тем, что этот мужчина отнял у нее маму, и даже перестала дичиться его и иногда называла просто по имени — Рома, показывая тем самым, что тот завоевал ее доверие. Жизнь потекла довольно спокойная: Лика ходила в школу, Нина работала, а Роман каждый вечер приезжал в эту небольшую, но уютную двухкомнатную квартиру и оставался до утра.
        Так было до тех пор, пока Лика не почувствовала тянущую боль внизу живота. Еле отсидев шесть уроков в школе, Лика поплелась домой. Ей так хотелось прижаться к маме, вдохнуть ее запах, рассказать, как ей больно и плохо, выпить теплого чаю. «Скорее бы мама с работы пришла, — думала несчастная Лика. — Что ж так тоскливо и больно? Может, это месячные, про которые рассказывают некоторые девчонки? А почему тогда я не истекаю кровью? А что мне делать, если кровь сейчас польется? А если это не они? А если я умираю?» Сотни вопросов терзали мозг Лики, и больше всего на свете она сейчас хотела, чтобы Рома сегодня не приезжал к ним, чтобы она побыла с мамой наедине.
        Открыв дверь, Лика была очень удивлена, увидев маму на кухне. Бросив портфель на пол, девочка кинулась к женщине, мечтая рассказать ей все-все, о чем думала по дороге из школы, но мама опередила дочь.
        — Рыжик, я должна тебе кое-что рассказать… Я жду ребеночка… У тебя будет братик или сестричка… Солнышко мое, ты рада?
        Лика кивнула и убежала в свою комнату, громко хлопнув дверью. От обиды, ревности и еще кучи совершенно новых для нее чувств девочка расплакалась. Она долго рыдала в подушку, жалея себя, пока не уснула… Лика не слышала, как мама стучалась и звала ее на ужин, как просила впустить и поговорить… Лика не слышала, как Роман звал девочку, чтобы сообщить важную новость… Лика не слышала, как мужчина сделал предложение женщине, носившей его ребенка… Лика крепко спала, а когда проснулась, обнаружила на простыне и трусиках кровь — у Лики началась первая менструация, о которой она так и не сказала матери, затаив на нее обиду.

        Нина и Роман расписались. Муж переехал жить к жене. Конечно, он хотел забрать новую семью в свою квартиру, но Нина настояла на том, чтобы остаться здесь — Лика в этом районе ходит в школу, у нее есть хорошие друзья и знакомые, и ломать жизнь старшей дочери, которой и так сейчас приходится нелегко, Нине не хотелось. Она очень любила дочь, своего милого Рыжика, но ослепленная счастьем, замужеством, которого у нее никогда не было, и желанной беременностью, она не замечала того, что дочка становилась все более хмурой, все больше и больше замыкалась в себе. Уже редко звучал ее веселый смех, уже не осталось ласковых объятий и поцелуев на ночь, и все чаще раздавалось бесстрастное «мам» вместо ласкового «мамуля»…

        —Не переживай, это просто переходный возраст, — со знанием дела говорила Маша, мама двух мальчишек-подростков. — Ты не представляешь даже, что творится у нас дома, — сплошное «мать, я жрать хочу!».
        — Маш, но она такая ласковая всегда была, — тревожилась Нина, — я не знаю, как к ней подойти. Что я ей скажу? Что люблю ее больше, чем дочку, которую ношу? Но это же неправда.
        — Нинок, успокойся, пройдет года два, у нее появятся ухажеры, и она перестанет так ревниво относиться к тебе… Потерпи…
        — Маш, ну я не виновата, что встретила свою любовь! Что жду ребеночка, которого очень хочу! Я же не виновата, правда?
        — Ты в своем уме? — возмутилась подруга. — Ты о чем вообще говоришь? Ты 12 лет отдала дочери, не видя ничего вокруг! Ты вырастила ее одна, без бабушек и дедушек, отдавая ей все, что у тебя было! Ты на долгих 12 лет забыла про себя и сейчас имеешь полное право вспомнить о том, что ты женщина! Не надо растить из дочери эгоистку, которая не видит ничего, кроме своих желаний!
        — Маша, не называй мою дочь эгоисткой! Она росла без отца, многого была лишена, а сейчас она просто ревнует к появлению сестренки, — тут же встала на защиту Лики Нина. — Просто поговорю с ней, и она все поймет…
        Разговор подруг на эту тему закончился — обе сошлись во мнении, что с Ликой надо просто серьезно поговорить и объяснить, что она такой же член семьи, как и не появившаяся пока на свет сестренка, что ее по-прежнему любят и очень в ней нуждаются. Но либо Нина не нашла нужных и правильных слов, либо Лика не захотела выслушать ее и попытаться понять, но Рыжик по-прежнему сторонилась матери и ее мужа и старалась как можно меньше времени проводить с ними.

        Малышка появилась на свет жарким июльским днем. До рождения сестренки Лика почти не виделась с мамой — девушка целыми днями гуляла на улице с оставшимися в городе друзьями. Потом Роман увез Нину в роддом, а Лика осталась одна. С одной стороны, у нее появилась возможность гулять со взрослыми ребятами допоздна, потому что Теньков целыми днями был занят на телевидении, а вечера просиживал с женой и крошечной дочкой, а с другой стороны, в те долгие летние дни Лика особенно чувствовала свое одиночество: мамы, пусть даже уже не такой близкой, как раньше, но все равно очень любимой, дома нет, Роме тоже нет дела до старшей девочки, подружку Аньку отправили на все лето в деревню, и никто не подумал о ней, Лике.
        — Эта маленькая дрянь отняла у меня маму, — твердила Лика по ночам, сидя на подоконнике и наматывая рыжий локон на палец. — Она только появилась, и все, моя любимая мамочка стала ее мамой, а я теперь буду совсем никому не нужна.
        С приездом мамы из роддома с крошечным розовым кулечком в руках жизнь старшей дочери не стала лучше: ей казалось, что все внимание и вся любовь доставались только малышке; подарки, покупки, заботы и тревоги — все было только для этого черноволосого лягушонка.

        —Ты представляешь, Ань, — жаловалась Лика своей подруге, когда та вернулась от бабушки в город, — шуметь нельзя, отвлекать маму нельзя, с вопросами приставать нельзя! А что тогда можно? Я только и слышу: «малышка спит», «малышку пора купать», «малышку надо кормить»! А про меня в этом доме вспомнят когда-нибудь?! Вот ты мне скажи, что мне надо сделать, чтобы на меня обратили внимание, а?
        Аня не понимала страданий подруги, ведь у самой был старший брат, с которым ей очень нравилось играть, гулять, даже ругаться и драться нравилось.
        — Как ты можешь не любить сестренку? — в недоумении спрашивала Аня. — Она же такая маленькая, такая хорошенькая. Она слабенькая, поэтому ей нужна твоя помощь.
        — Хватит ей помощи мамы и Романа! — огрызалась Лика. — Кто мне помощь окажет, я тебя спрашиваю?
        — Лика, так нельзя, — учила добрая Аня. — Вот я бы очень переживала, если бы мой брат так плохо ко мне относился. Вы же одна кровь, вы же семья!
        — Она не моя кровь и не моя семья! — закричала Лика и гордо пошла к дому. Рыжая девушка очень злилась на свою подругу за то, что та не поняла ее страданий и не поддержала их, но чем дальше она отходила от Ани, тем тревожней ей становилось — это была их первая ссора с самого детского сада.
        Уже жалея о своей несдержанности, Лика подошла к дверям квартиры и тут обнаружила, что ключи она забыла дома.
        — Вот ведь! — воскликнула девушка и пнула ногой дверь.
        Как ни странно, на стук никто не вышел. Тогда Лика нажала на дверной звонок — трель раздалась в глубине квартиры, но домой ее не пустили. Лика звонила и звонила, но безрезультатно. В конце концов она села на ступеньки и стала ждать… Не может же быть такого, что ее просто выгнали из дома?
        Через полчаса приехал Роман и открыл дверь, впустив злую и уставшую старшую дочь.
        — Мама! — закричала Лика. — Ты почему мне дверь не открывала?!
        — Тише, — зашептала уставшая Нина, — ты что так орешь?
        — Ты почему мне не открыла дверь? — с вызовом, но уже гораздо тише, снова спросила дочь.
        — Потому что купала малютку. Я даже не слышала, что ты звонила, — вода, наверное, шумела.
        — Черт, мама! Я из-за этой вашей малютки полчаса под дверью просидела! — опять перешла на крик Лика.
        — Сию секунду успокойся! — строго сказал Роман и, спасая семью от надвигающегося скандала, продолжил: — Сходи-ка лучше за детским питанием, помоги маме. Только ключи взять не забудь, а то опять просидишь под дверью.
        Лика хмуро побрела в магазин. «Вот, теперь мне вообще поговорить не с кем, — жалела себя девушка. — Мама все время с малявкой, Роме я вообще не нужна — я же не родная дочь, с Анькой поссорились… Как же я хочу, чтобы все было как раньше! Вот было бы здорово, если бы этого ребенка не было вообще: мама с Ромой меня бы одну любили, сильно-сильно!»
        Купив молочных смесей, Лика вышла из магазина и остановилась перед палаткой с мороженым. Летнее солнце уже уходило за горизонт, но от асфальта пекло. В такую жару очень хотелось, чтобы холодная сладкая вязкая масса оказалась во рту. Достав кошелек, Лика подошла к палатке и протянула деньги.
        — Фруктовый лед, пожалуйста, — грустно произнесла девушка.
        — Вот, пожалуйста. Только ешь осторожно, не спеша, потому что сейчас очень легко заболеть от холодного, — предостерегла сердобольная продавщица.
        Откусывая огромные куски мороженого, Лика чувствовала, как лед обжигает ей горло: «Да, так и правда заболеть недолго».

        Лике пришла в голову грандиозная идея — наесться льда, чтобы заболеть сильно-сильно, тогда мама и Рома будут сидеть рядом с ней, заботиться о ней и забудут про маленькую сестру… «А потом я умру, — думала девушка, — и они будут плакать, поняв, кого они потеряли. Мама будет безутешна, она даже начнет обвинять Рому и сестру, что по их вине погибла я, ее солнышко, ее Рыжик…»
        Однако следующая мысль Лики была уже не столь сладостной: «Да, пройдет много лет, меня они забудут, а вот сестра у них останется, и тогда они ее будут любить за двоих… Нет, так не пойдет. Надо, чтобы было наоборот, сестра случайно умерла, тогда они меня будут любить за двоих… Я же их утешать буду, заботиться о них…» Теперь Лика унеслась мыслями в мечты, когда она будет снова единственным ребенком, которого любят и мама, и папа…
        Через несколько дней Лика собралась гулять с новыми знакомыми, потому что с Аней они так и не помирились. Девушка намеревалась насладиться последними деньками перед школой, однако у мамы были совсем другие планы на старшую дочь.
        — Милая, будь добра, приди к обеду, — спокойно сказала Нина, выйдя в коридор с малышкой на руках.
        — Это зачем? — несколько дерзко спросила Лика. Она весь день сегодня была зла на весь мир: у нее болели живот и голова, сестренка рыдала полночи и не дала поспать, а Аню она сегодня видела из окна — та довольная и счастливая шла гулять со старшим братом и его компанией.
        — Рыжик, мне надо, чтобы ты посидела немного дома с сестричкой, пока она будет спать. Я хочу сбегать в парикмахерскую, хоть подстригусь немного, а то на чучело похожа, — объяснила Нина.
        — Ну мам! Я не хочу сидеть с мелкой! Я гулять хочу! — заканючила Лика.
        — Хорошо, солнышко, ты погуляй с ней. Я тебе вынесу коляску, и ты походишь с малышкой по району, — радостно согласилась мать.
        — Ой, нет! Не буду я позориться с ней! Ты хоть подумала, что обо мне друзья скажут, когда меня с коляской увидят?! — закричала Лика. Тут же заплакала Ариша, испугавшись крика сестры. Нина рассердилась — Лика опять дерзит, Арина опять плачет. Как ей надоело это!
        — Значит, так, юная леди! — строго, но спокойно сказала Нина, хотя внутри у нее все трепетало от злости на старшую дочь. — Ввиду того, что рассчитывать на твое своевременное возвращение не приходится, гулять ты никуда не идешь, ты остаешься дома и успокаиваешь сестру, которая по твоей милости снова плачет. Я ухожу сначала в магазин, потом в парикмахерскую.
        Нина передала Лике плачущую сестру и пошла в комнату одеваться. «Нехорошо, конечно, — думала Нина, надевая летнее платье, — но, с другой стороны, должна же у Лики быть хоть какая-то ответственность. Она ни секунды не провела с сестренкой, так тоже нельзя… Надо оставить ей бутылочку для Аришки, чтобы полегче было… Да показать, где памперсы лежат… Страшно-то как, я еще ни разу так надолго не оставляла ребенка…»
        Мысли скакали, но женщина продолжала одеваться — надо было довести задуманное до конца, тем более что в салон она все равно записалась. «Да, надо привести себя в порядок, — продолжала мысленно разговаривать сама с собой Нина. — Я такая неухоженная стала с этой беременностью, родами… Скоро Ромочка перестанет смотреть на меня как на женщину, там, на телевидении, все в гриме, ухоженные, красивые, а я… я потолстевшая, подурневшая, с отросшими корнями… Да, сегодня меня приведут в порядок, и мы с Ромочкой устроим себе романтическую ночь…»
        Пока Нина размышляла и одевалась, Лика положила сестру на свой диванчик и уставилась на нее: «Из-за тебя, маленькая дрянь, я не пойду гулять! Конечно, мама придет вся красивая, Рома будет крутиться вокруг нее, они все будут крутиться вокруг тебя, и никто не вспомнит, что это я, согласившись посидеть с тобой, устроила им праздник… Как бы было хорошо, если бы тебя не было»… Аришка, словно прочитав мысли старшей сестры, а может, из-за того, что родной запах мамы сменился на какой-то чужой, совсем новый, зашлась в новом приступе плача.
        Хлопнула дверь — это Нина ушла, и Лика, зажав уши от пронзительного крика сестры, выскочила в коридор. Мама все-таки бросила ее одну с этим гадким ребенком! «Как же я ненавижу это орущее чудовище!» — воскликнула Лика и, не отдавая отчета в своих действиях, бросилась к холодильнику. Со злостью вытащив кубики со льдом, она высыпала их в полиэтиленовый пакет, положила свое орудие мести прямо на крошечную грудку младенца, под распашонку, и вышла из комнаты, закрыв дверь, чтобы не слышать душераздирающие крики сестры.
        Лика сидела на кухне и смотрела в окно, пытаясь вернуться в состояние злобы и отчаяния, в котором она действовала. Девушка хотела оправдать свой поступок: мол, меня никто не любит, все заняты только сестренкой, но прежних чувств уже не было… «Мама по-прежнему любит меня, — думала Лика, — просто она Ариной занята. Это я уже большая, все сама могу, а эта мелочь же ничего не умеет. Мне кажется, что мама даже меня больше любит, чем ее, все же меня она знает уже 13 лет, а ее — только два месяца. Да и Рома ничего, вот любые шмотки мне покупает, я в прошлом году вообще самая модная в классе была. Да и на телевидение нас с Анькой возил… Анька… Анька была права… Кстати, надо будет с ней помириться… Да, Анька была права, это же моя сестра, надо же защищать друг друга… Ой, боже! Что же я натворила?!»
        Лика метнулась в свою комнату, где на ее диване лежала малышка с пакетом льда на тельце. Ариша уже не плакала. Ребенок вяло смотрел на старшую сестру. Девушка схватила малютку, вытащила пакет со льдом и бросилась с младенцем на руках в комнату родителей — искать что-то теплое. Укутав Аришу одеялом, Лика бросилась за бутылочкой со смесью и стала совать в рот крошке, надеясь, что это может как-то извинить ее, но Ариша отворачивала личико и соску в рот не брала… Через какое-то время утомленная малышка уснула, а Лика села перед кроваткой и смотрела на крошечные ручки сестренки, на ее маленький аккуратный носик, на нежные губки бантиком. Лика мучилась от угрызений совести: оказывается, она по-своему любит это крошечное существо, которое стало ей сестрой, и совсем не хочет, чтобы с ней что-то случилось.
        Когда Нина вернулась домой, она увидела Лику, сидящую перед детской кроваткой, и спящую Аришку. В доме была гробовая тишина… Лика повернула голову и затравленно посмотрела на маму — она не знала, рассказывать ей про случившееся или нет… А мама стояла в дверях такая красивая, помолодевшая и так нежно смотрела на своих дочерей, что у Лики просто не повернулся язык рассказать правду… «Дай бог, все обойдется», — подумала про себя Лика и крепко прижалась к матери.
        К вечеру у ребенка поднялась температура. Лика вместе с мамой и Ромой ухаживали за заболевшей девочкой, но Арине становилось все хуже и хуже. Через пять дней Нину вместе с младшей дочкой забрали в больницу с подозрением на пневмонию.
        Из больницы Нина вернулась одна — Ариша не выжила.

        Лика хорошо запомнила похороны сестры: убитая горем, разом постаревшая мама, посеревший от страданий Роман и маленький голубенький гробик, который опускали в холодную землю рабочие кладбища. Может, и были еще какие-то люди рядом, желавшие разделить горечь утраты, но Лика видела только своих близких, которым она принесла столько горя.
        Глава 4
        Свой 14-й день рождения Лика не отмечала. Смерть малышки так сильно потрясла маму и Рому, что каждый день для них был словно восхождение на Эверест. Роман был вынужден продолжать свое ток-шоу, причем делать это так, чтобы никто не узнал, какая трагедия случилась в его семье, а вот Нина на работу не вернулась. Выше ее сил было видеть сочувствующие взгляды подруг или торжествующие глаза завистниц. Рома съездил в отдел кадров жены и забрал трудовую книжку. Надо было что-то решать, тем более что и Лика, к удивлению мужчины, была сама не своя от горя — школу забросила, хотя подходил уже конец первой четверти, не гуляла, ни с кем не общалась. И мать, и дочь днем ходили тенями по квартире, смотрели на пустое место, где когда-то стояла кроватка Ариши, подходили к полочке, куда ставили детское питание… А по ночам горько плакали в подушку…
        И тогда Роман решил сменить место жительства. Продав свою квартиру и вложив все имеющиеся у него средства в покупку новой недвижимости, Теньков теперь имел довольно широкий диапазон вариантов.
        В итоге был куплен симпатичный особнячок в одном из элитных поселков ближайшего Подмосковья, и семья занялась переездом. Вынужденные хлопоты слегка взбодрили женщин, и Новый год Теньковы встречали уже на новом месте. Нина занялась устройством нового жилья, пытаясь создать уют и комфорт, а Лика готовилась снова пойти в школу, вернее, в лицей, где учатся дети состоятельных родителей. Жизнь постепенно приобретала светлые тона.
        Лика до сих пор помнит тот день, когда Роман привез их с мамой посмотреть новый дом. Кирпичный особняк стоял за высоким забором на зеленой лужайке, сзади был теннисный корт, огороженный сеткой, а через большие стеклянные окна первого этажа виднелась голубая гладь бассейна.
        — Мамочка, мы будем жить как принцессы! — воскликнула Лика, забыв на мгновение о своих мыслях, чувстве вины перед матерью и скорби по малышке, в смерти которой была виновата.
        — Да, Рыжик, как принцессы. Мы это заслужили, — согласилась Нина, и легкая улыбка впервые озарила ее лицо.

        Несмотря на то что Лика слишком много пропустила в начале школьного года, оценки за последнюю четверть были отличными. Помогли и репетиторы, которых нанял Роман для девушки, и природная сообразительность Лики, которой все давалось легко, и хороший преподавательский состав, которым славился этот элитный лицей. На два летних месяца почти весь класс обеспеченные родители отправили на Мальту, в летний лагерь с углубленным изучением английского языка. Естественно, Теньковы отправили и Лику: с одной стороны, они решили порадовать девочку — пусть не отрывается от коллектива, а с другой стороны, мужу и жене хотелось побыть вдвоем и насладиться своей любовью.
        Лика вернулась в начале августа. Она вышла в зал ожидания, где встречал ее Роман с мамой, — повзрослевшая, постройневшая и загорелая. Белая маечка обтягивала ее подростковую грудь и оттеняла шоколадный цвет кожи, рваные джинсы висели на бедрах и приковывали взгляды мужчин, рыжие волосы выгорели на солнце, и теперь то тут, то там мелькали белые локоны, придававшие девочке некую изысканность. Лика двигалась плавно и мягко, словно рысь, она была вся исполнена грации и изящества. Но в тот момент, когда девушка увидела маму с отчимом, она рванула к ним, словно маленький ребенок, бросив свой ярко-розовый чемодан. Миг — и она уже висит на маме, покрывая ее поцелуями, и в порыве счастья от встречи бросается на шею Роману. Вдруг наступила какая-то секундная неловкость, и смущенная Лика сползла с отчима и отвела глаза. Роман закашлялся и пошел поднимать чемодан падчерицы, а мама с дочкой, обнявшись, направились к машине, по дороге делясь своими новостями.
        Лика с восторгом рассказывала об уроках, о дискотеках и клубах, куда они ходили, об экскурсиях и даже, смутившись, рассказала о Владе, однокласснике, который стал за ней ухаживать. Мама слушала дочь и улыбалась — ее новость будет сказана попозже, когда выговорится Рыжик.
        — Солнышко, у нас тоже кое-что случилось, — осторожно начала Нина. — Я снова жду ребеночка…
        — Ммм… поздравляю, мама, — выдавила из себя Лика, прислушиваясь к своим ощущениям. — Это будет очень здорово, если у вас с Ромой будет ребенок.
        «Интересно, как теперь все это будет? — размышляла девушка, разбирая вещи в своей комнате. — Они опять про меня забудут? Или теперь я все-таки для них самая важная фигура? Они так радовались, когда увидели меня в аэропорту. Да, все-таки они меня очень любят, даже Рома… Кстати, Рома такой красивый мужчина… Я понимаю маму, почему она обратила на него свое внимание… Я бы тоже… Он потрясный, намного красивей и сексуальнее, чем Влад… Хотя Влад тоже очень хороший… Нет, Рома, безусловно, лучше…» С этими мыслями Лика спустилась вечером к ужину, и первое, что ей попалось на глаза, — это домработница, которой раньше не было.
        Вопросительно взглянув на маму, Лика ждала объяснения.
        — Солнышко, Ромочка освободил меня от всех домашних дел. Из-за беременности. Это Марья Владимировна, она теперь живет с нами в доме и взяла на себя все обязанности, — как-то суетливо объяснила Нина.
        — Здравствуйте, Марья Владимировна, — чинно сказала Лика, — очень приятно с вами познакомиться.
        — Здравствуйте, Лика, — в тон ответила домработница, — мне тоже приятно познакомиться. Прошу к столу.
        Лика наслаждалась домашней кухней, от которой отвыкла за два месяца. Марья Владимировна готовила очень вкусно, но Лика почему-то с грустью вспомнила мамины блюда: «Неужели я никогда больше не почувствую вкус маминых пирогов? Или курочки с хрустящей корочкой?». И тут девушке на глаза попалась бутылка виски. Отложив вилку, Лика с удивлением смотрела на Романа, рядом с которым стоял полупустой бокал. «У нас в доме никто никогда не пил. И Рома никогда не пил… Ну разве что шампанское на Новый год, — думала девочка, хмуря брови. — Да и не модно это теперь. Только слабаки пьют. Не ожидала такого от Ромы».
        А Роман Теньков действительно в последнее время редко когда ложился спать без двух-трех бокалов виски. Нина, которая в первые недели беременности рано чувствовала усталость и ложилась спать, не дождавшись мужа, даже не видела, что ее Ромочка по вечерам садится перед телевизором с бокалом в руке и расслабляется таким образом.

        Лика проснулась ночью со странным ощущением жара внизу живота. Ей снился сон, в котором Рома, ее отчим, нежно ласкает ее на какой-то залитой солнцем лужайке, а она без стеснения поддается этим ласкам, желая, чтобы мужчина снял с нее влажные трусики. Рома просунул руку между ног… и Лика проснулась. Сердце гулко стучало в груди, и было какое-то странное томление, которое юная леди еще не могла никак трактовать. Чтобы унять душевное волнение, Лика решила спуститься вниз и попить воды.
        В коротенькой шелковой пижамке розового цвета длинноногая красотка спустилась по лестнице и увидела на диване в гостиной Романа. Он полулежал перед телевизором и машинально вертел бокал с виски. Мужчина поднял глаза и увидел Лику, красивую, сонную, со спутанными волосами. Он не отрываясь смотрел на падчерицу и испытывал совсем не отеческие чувства к этой девочке. То ли алкоголь сыграл свою роль, то ли временное отсутствие близости с женой, но Роман желал Лику, которая как завороженная шла к мужчине, облизывая пересохшие губки. Лика сама не понимала, что творит, однако уверенно шла к отчиму. Она чувствовала, что соски напряглись и между ног стало влажно и горячо. Девчачьи стопы с тоненькими пальчиками оказались рядом с мужскими ногами и остановились. Через мгновение Лика сидела у Романа на коленях, расставив ноги, и жарко дышала ему в шею, а мужские руки страстно сжимали девичьи ягодицы, вминая податливое тело в себя.
        Ужас от происходящего мгновенно отрезвил Романа: он возжелал собственную падчерицу, пока ее беременная мать спит в их супружеской спальне. Он поднял девушку с себя, уронив тут же бокал с виски, и перекатил ее в сторону.
        — Сейчас же иди спать, — хрипло и грубо сказал Роман и, резко развернувшись, направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
        Лика с пунцовыми щеками смотрела на уходящего отчима, и ее сердце сжималось от гаммы чувств: и стыд, и неведомое ей раньше желание, и обида за то, что ее отвергли, и страх перед чем-то неизведанным волновали девушку.
        Выпив воды, Лика поднялась в свою комнату и уставилась в потолок: «Как же это было чудесно, волнующе! Боже, я хочу, чтобы такое повторялось каждую ночь!»
        Глава 5
        Каждую ночь, как мечтала Лика, не получилось. Два следующих вечера отчим уходил в спальню сразу вместе с супругой, а на третий день, за ужином, состоялся важный разговор.
        — Лика, я тут подумал… В общем, не знаю, как ты воспримешь эту новость… — Рома не знал, как правильно начать разговор с девушкой, однако с женой он уже все обсудил и был ею поддержан. — Один из продюсеров моего шоу отправляет дочь учиться в Лондон, в колледж. Мне кажется, что тебе стоит учиться там же.
        — Вы меня хотите отправить подальше, чтобы я не мешала вашему счастью? — ошеломленно произнесла Лика.
        — Дочка, послушай. Образование — это твое будущее. Чем престижней у тебя будет образование, тем качественней будет твоя жизнь, — начала Нина.
        — Мама! Думаешь, я не понимаю, что вы просто хотите от меня избавиться?! — вскричала Лика.
        — Лика, успокойся, — очень тихо, но строго сказал Рома. — Насильно мы тебя отправлять никуда не будем. Не захочешь — не поедешь. Однако я тебе настоятельно рекомендую обдумать это предложение.
        — Рыжик мой, девочка моя, ну вспомни, как тебе было тяжело, когда родилась Ариша, — начала уговаривать Нина. — Ты очень нервничала, грубила и дерзила нам с Ромой, перестала учиться.
        — И что дальше? — дерзко спросила Лика. — То есть я вам создаю сплошные проблемы?
        — Ну что ты, малышка, мы тебя очень любим с Ромочкой, — успокаивала Нина.
        И тут, при этих словах, волна стыда и желания нахлынула на Лику с новой силой: «Да, может, Рома и прав и мне действительно лучше уехать… Или остаться и все-таки соблазнить Ромочку? Как было бы здорово, если бы он сделал меня женщиной!»
        — Я никуда не поеду, — перебила Лика маму, которая, оказывается, все это время что-то говорила. И тут взгляд упал на мамино лицо, по которому катилась слеза. «Видимо, мама про Аришу сейчас говорила, — подумала Лика. — Да, я своими руками отняла у нее ребенка. Теперь я хочу отнять мужа, которого она так любит. Что я творю? Надо скорее уезжать отсюда, прав Ромочка, прав! Что я творю? Бедная моя мамочка!»
        Нина уже вытерла слезы и горячо уговаривала дочь хотя бы подумать о Лондоне, а не отказываться сразу, Роман хмуро разглядывал руки и заметно нервничал.
        — Стоп, родители! — наигранно бодро сказала Лика. — Я уже подумала. Я согласна. Делайте визу и платите деньги — еду я в вашу Великую Британию получать иностранное образование. И кстати, Рома, может, ты поговоришь с родителями моих подруг — вдруг они тоже решат отправить своих отпрысков в английскую даль? Мне будет не так скучно.
        После этих слов Лика наигранно весело вскочила из-за стола, оставив ужин, и, промчавшись через гостиную, рывком открыла дверь и бросилась в бассейн прямо в одежде.

        Лика с двумя одноклассницами улетела в Лондон в середине сентября, потому что занятия в колледже начинались с 1 октября, дня рождения девушки. Свое пятнадцатилетие Лика отметила в общежитии английского колледжа с огромной компанией англо — и русскоговорящей молодежи, и после шумного начала нового учебного года потекла совсем другая жизнь.
        Первое время Лика очень скучала по маме, по ее нежному голосу, по ее запаху и ее слабой улыбке, которая нежно освещала родное лицо. «Я сделала все правильно, — говорила себе Лика, лежа по вечерам в кровати. — Я сделала это ради маминого счастья. Я ей доставила столько горя, что добавить еще и измену мужа было бы чудовищным». Дочь с матерью часто общались по телефону и электронной почте, обменивались фотографиями, и Лика, рассматривая вновь присланные файлы, с замиранием в груди ждала изображения Ромочки.
        Девушка очень скучала по мужчине — та сладостная ночь была ее почти постоянной темой для эротических подростковых фантазий. Лика всех сопоставляла с Романом, но никто даже близко не мог сравниться с ее идеалом. Иногда от безысходности Лика плакала в подушку, а ее соседки по комнате терпеливо успокаивали девушку либо начинали развлекать смешными рассказами, не травя душу ненужными расспросами.
        Прошло несколько месяцев, успешно были сданы экзамены за триместр, и молодежь распустили на каникулы. Лика предусмотрительно отказалась от поездки домой, хотя почти все студенты решили навестить родителей и близких. Девушка сказала маме, что тяжело перенесла перелет, поэтому еще дважды подвергать себя такому стрессу не хочет, тем более что ее новая подруга тоже тут остается, так что скучать она не будет. И хотя Лика откровенно врала про новую подружку, вечером в общежитии она оказалась не одна.
        Машенька — так звали девочку, которая жила на два этажа ниже. Украинская девчонка из обеспеченной семьи тоже не полетела домой, однако у нее была совсем другая причина.
        — Ты чего здесь делаешь? Дома не ждут, что ли? — спросила Лика по-английски улыбчивую незнакомку, которая заходила в общежитие поздно вечером вместе с ней.
        — А по-русски говоришь? — ответила вопросом на вопрос Маша.
        — О, так ты русская!
        — Нет, я с Украины, но предпочитаю говорить на русском языке. У меня вся семья по-русски говорит, слава богу.
        Девушки прошли на кухню, налили себе чай и увлеклись разговором, во время которого выяснилось, что Машенька учится тут второй год (сослали за плохое поведение), почти все про всех знает и влюблена в химика, поэтому и осталась здесь, чтобы увеличить шансы закрутить любовь. Она долго и очень подробно расписывала Лике свои «девичьи фантазии», перескакивая с темы на тему, из чего Рыжик сделала вывод: «Нужно присмотреться к преподавателю химии. Чем он так Машеньке понравился? Неужто лучше Ромочки? Так я, пожалуй, и посоревнуюсь с девушкой, все маме спокойнее».
        С этого дня учитель химии, с которым Маша познакомила девушку следующим же утром, каким-то непостижимым образом подстроив случайное столкновение с молодым человеком возле студенческого кафе, стал объектом пристального Ликиного наблюдения. «Ну что она в нем нашла? — размышляла девушка. — Высокий, молодой — это хорошо. Но у него же такая тяжелая нижняя челюсть, словно он профессиональный боксер. Это полбеды, но ведь он еще и зануда!»
        — Нет, перед этой гремучей смесью он не устоит, — сделала вывод Лика, глядя, как Маша, говорящая на великолепном английском языке, совершенно по-русски строит глазки чопорному англичанину и делает это с уникальным украинским задором. Однако сбрасывать со счетов мужчину Лика не стала, тем более что в компании со Стивом ей, видимо, предстояло провести все каникулы.
        И ничего удивительного не было в том, что в следующем триместре Лика выбрала в качестве дополнительного предмета химию и исправно посещала все занятия, слушая монотонные лекции и записывая химические формулы. Через некоторое время, уже искренне заинтересовавшись этой наукой, девушка стала часто приходить в лабораторию вне уроков, неизменно встречая там Машеньку с пылающими щеками.
        Новая подруга часто делилась тем, что происходит у нее с преподавателем, и у Лики совершенно естественно стали возникать фантазии на тему англичанина. То она представляла, как он силой берет ее прямо в аудитории, посадив на парту и задрав ей юбку, то грезила, как в центральном парке, лежа на пледе, он ласкает ее языком, а она сама отдается ему со всей своей страстностью. Но если у Лики все взаимоотношения с мужчиной происходили лишь в мечтах, то Машенька наслаждалась вполне реальным романом — по выходным она ночевала у учителя, который не только знал химию, но и был довольно искусным любовником, несмотря на внешнюю чопорность.
        По понедельникам на большой перемене Маша рассказывала Лике подробности своих постельных утех, а рыжеволосую девушку разъедала жгучая зависть: в свои почти 16 лет она была еще девственницей…

        Учебный год в Лондоне прошел быстро и весело. Экзамены сданы, авиабилеты куплены. Дома Лику ждали мама, отчим и трехмесячный братишка Ленечка, который родился чуть раньше срока, в конце марта.
        Глава 6
        В аэропорту родного города Лику никто не встретил, хотя она несколько раз передавала Марье Владимировне дату и время прилета.
        — Что ж, не маленькая, доберусь сама, — сказала себе Лика, уверенно направляясь к таксистам. Лике не терпелось увидеть мать, братика и Рому. Теперь, когда в ее грезах место занял Стив, отчим опять стал отчимом, мужем ее мамы, поэтому относилась она к нему вполне по-родственному.
        Дом встретил ее холодно: Марья Владимировна, поджав губы, открыла дверь и впустила девочку. Глаза домработницы были уставшими и красными, словно она недавно плакала, лицо осунулось и посерело, а от ее величавого образа не осталось и следа. Со второго этажа раздавался плач младенца… Он не прекращался ни на секунду, лишь в какой-то момент к нему присоединился голос Нины:
        — Ну сделайте вы с ним что-нибудь!
        Лика бросила чемодан и помчалась наверх. Открыв дверь в родительскую спальню, она остановилась на пороге, пораженная увиденным. Опухший и обросший Роман спал прямо в одежде на кровати, мама с грязными волосами и каким-то отсутствующим взглядом сидела на полу, прижав коленки к груди, и раскачивалась взад и вперед, а в кроватке надрывался младенец. Комната была наполнена отвратительным запахом перегара, пота, грязного тела.
        — Мамочка, это я. Я вернулась, — со слезами на глазах сказала Лика, присев рядом с мамой и взяв ее за руку. На худом пальце Нины блеснуло красивое кольцо — толстое, с двумя брильянтами, соединенными в виде сердца… «Наверное, это то кольцо, про которое рассказывала мама, — подумала девушка. — Она увидела его в антикварном магазине прямо перед рождением сына и просто влюбилась в него. Видимо, Рома купил. Наверное, в честь рождения наследника».
        Нина посмотрела на дочку, уткнулась в ее плечо и расплакалась. Лика растерялась: она не знала, что надо делать в такой ситуации. Девушка обняла маму и прижала к себе — это помогло, Нина стала успокаиваться и вскоре затихла, превратившись в безучастную фигуру.
        Взяв малыша на руки, Лика отправилась вниз, на поиски Марьи Владимировны, в надежде на то, что домработница объяснит, что здесь происходит.
        — Деточка, я не знаю, что делать. И жалко их, и сама устала, да не бросать же семью, — начала пожилая женщина. — Роман ваш пить начал. То вроде по чуть-чуть, но каждый день, а вот теперь уже частенько на работу не ходит. Мне тут постоянно телефоны обрывают, его разыскивают. Нет, он не постоянно не ходит, но бывает, что вот не смог с утра встать, так и не идет вообще. И что тут делать? Не гнать же его палками?
        — А с мамой, с мамочкой моей что? — взволнованно перебила Лика.
        — А у ней, видимо, послеродовая депрессия началась. Роды-то тяжелыми были какими! Леня раньше времени вздумал появиться. И крови много мать потеряла, и почти двое суток в схватках промаялась, и накололи ее потом всякой дрянью, что грудью кормить не смогла. Пацан орет, муж пьет — да кто угодно свихнется от такой жизни… Мы с хозяином-то говорим о том, что ее надо в клинику неврозов определить, да он то помнит об этом, то не помнит.
        — Понятно, — пробормотала Лика. — А с деньгами что, не знаете?
        — Откуда ж мне знать? — возмутилась домработница. — Я в эти дела не лезу, милочка.
        — Ой, вы меня извините, — встрепенулась Лика, — я имела в виду, есть ли деньги на хозяйство? Ну еда, одежда… Ну что там еще надо? Ой, а вам-то Рома платит нормально?
        — Да два месяца уже не получаю, но это ничего, я потерплю. Я скопила немного денег.
        — Так не пойдет, — уверенно сказала девушка. — Ладно, я попробую что-нибудь сделать.
        И Лика действительно начала делать: вечером того же дня, когда Роман пришел в более или менее адекватное состояние, девушка долго и серьезно говорила с ним о матери. Итогом этой беседы стал визит врача и госпитализация. Все заботы о ребенке Лика взяла на себя, надеясь, что теперь Роме будет легче, он станет меньше пить и всерьез займется работой.
        — Лика, ты не понимаешь! — орал Роман. — Рейтинг упал почти до нуля! Сейчас шоу закроют, и все — я останусь безработным!
        — Рома, ты в своем уме?! — тем же тоном говорила его падчерица. — У тебя на руках новорожденный сын и больная жена! Я про себя молчу — я сама разберусь со своей жизнью!
        — А я что могу сделать?! — не унимался Теньков. — Кому я нужен?! «За закрытой дверью» уже никто не смотрит!
        — И что? Это единственное, чем ты можешь заниматься?! В камеру улыбаться?! Ты же журналист! Иди в газету корреспондентом!
        — А жить мы на что будем? Может, на зарплату внештатного корреспондента?! Нам даже есть нечего будет, не то что платить за клинику Нины, твое обучение в Англии и прочие расходы!
        — Я никуда не еду! Ты еще не понял этого? Я тут явно нужнее, потому что кто-то не может справляться со своими обязанностями мужа и отца!
        Девушка развернулась и гордо вышла из гостиной, а Рома не придумал ничего лучше, как налить себе виски и залпом выпить.
        Лика ездила к матери каждую неделю, остальное время проводила с братишкой, но Нине лучше не становилось. Видя похожую на овощ мать, обколотую какими-то известными только врачам препаратами, Лика не находила себе места от беспокойства. Ей казалось, что они не лечат мать, а просто убивают в ней все живое.
        — Ром, — со слезами на глазах начала Лика, — может, заберем ее оттуда? Ей там плохо. Я сама буду за ней ухаживать, честно.
        — Лика, о чем ты думаешь? — перебил ее Рома, находясь в депрессивном состоянии из-за шоу. — Ты в школу ходить собираешься? А за Леней смотреть кто будет?
        — Ром, ну пожалуйста. Она там совсем никакая стала.
        — Давай, дружок, подождем еще месяц, — оттягивал решение вопроса Рома. Ему совсем не хотелось обременять себя еще и больной женой.
        Лика покорно согласилась — а что она могла сделать? Она затаила надежду на то, что все наладится, но дальше дела шли все хуже и хуже.
        В конце августа ток-шоу «За закрытой дверью» закрыли.
        Глава 7
        —Лика, — неуверенно начал Рома, — я не знаю, как ты к этому отнесешься, но нам надо что-то продать, чтобы жить дальше.
        — Что, на выпивку не хватает? — с издевкой спросила девушка. Она уже устала от бесконечного пьянства отчима.
        — Вообще-то на жизнь, — в таком же тоне ответил Теньков.
        — И какие предложения? Меня? В рабство?
        — Давай решим. Мы можем продать вашу с мамой квартиру и остаться жить здесь. А можем продать этот дом и переехать жить туда.
        — О нет, только не туда. Продаем квартиру.

        Началась долгая история с продажей квартиры Нины. Все оказалось намного сложнее, чем выглядело на первый взгляд. Жилье надо было оформить в собственность, но ответственный квартиросъемщик — Нина — была признана недееспособной, поэтому приходилось постоянно консультироваться с юристами, встречаться с нотариусами и риелторами. Из-за того что Рома был почти всегда в нетрезвом уме, Лика, прихватив с собой Ленечку, была вынуждена присутствовать при всех встречах. И вот на одной из них Теньковы встретили Александра.
        Александр Макаров давно и успешно занимался недвижимостью и все юридические вопросы поручал именно той организации, где сейчас сидели на консультации Роман и Лика с ребенком на руках.
        Взглянув на удивительной красоты девушку с ребенком, Александр вдруг почувствовал, что она должна стать его, — необъяснимое влечение возникло из ниоткуда и совершенно не хотело отпускать мужчину. Бросив несколько взглядов на странную пару, сидящую возле стола нотариуса, молодой предприниматель решил провести «разведку».
        — Добрый день, девушка. А это ваш ребенок? — с обаятельной улыбкой спросил Макаров.
        — Нет. Мне всего 16 лет… Скоро исполнится, — неуверенно сказала Лика, хотя ей очень хотелось назвать Леню сыном.
        — А с кем ты? — продолжил спрашивать Александр.
        — Это мой отчим, Роман Теньков, — ответила Лика, опустив глаза. И неожиданно для себя Лика рассказала Александру всю их историю. Мужчина очень внимательно слушал девушку и периодически задумывался о чем-то своем.
        — Знаешь, мне кажется, что у меня есть одна идея, — неожиданно перешел на «ты» Саша. — Пока рассказывать не буду, но мысли имеются. Можешь дать ваш телефон? Когда я смогу сказать что-то определенное, то я хотел бы позвонить тебе… ну и отчиму твоему. Правда, хотелось бы, чтобы он бросил пить, если это возможно…
        Лика потупилась. Она тоже очень хотела, чтобы Рома бросил пить, но пока до исполнения ее желания было очень далеко.

        Прошло два месяца. Лика так и не пошла учиться, проводя все время с братом и отчимом, которым постоянно нужна была помощь. Добрая Марья Владимировна, не получая зарплату, оставалась в семье, жалея девочку, которая так самоотверженно сражалась за своих родных. Наконец-то квартира была продана и деньги получены. Первым делом Лика расплатилась с домработницей и заплатила еще за год вперед, на всякий случай. Второе, что сделала юная хранительница очага, — привела в порядок любимый дом, в котором за год успело многое поломаться и попортиться. Третье и самое важное — забрала маму домой, наняв постоянную сиделку, потому что маме лучше не становилось. И только после этого накупила одежды малышу, себе и маме. Теперь пора было подумать и о школе.
        — Рома, договорись, пожалуйста, с той школой, в которой я училась. Пусть возьмут меня со второго полугодия. Я быстро догоню своих, — попросила Лика.
        — Лик, договорись сама, — нетрезво сказал Роман. — Мне стыдно в таком виде идти к директору. Я приду — тебя точно не возьмут.
        — Это еще почему? — удивилась девушка.
        — Потому что я теперь кто?
        — И кто же?
        — Не-у-дач-ник!
        — Хватит пить — будешь удачником! — быстро парировала Лика.
        — Опять ты начинаешь?! — грозно спросил Роман, готовый начать скандал.
        Разговор был прерван телефонным звонком — это был Александр.
        — Лика, здравствуй, это Александр Макаров. У меня есть идея. Мой друг — довольно известный продюсер на телевидении. И у него давно зреет мысль сделать ток-шоу под названием «Жизнь в розовых очках». А ведущим он, по моей подсказке, хочет сделать именно Романа Тенькова.
        — Александр, это безумно интересно не только мне, но и Роме. Можете приехать к нам в гости? Расскажете не по телефону нам обоим, — перебила Лика. — Заодно, может, подскажете, что делать с ним, чтобы он протрезвел, — понизив голос, продолжила девушка.
        В семь вечера того же дня Александр Макаров сидел в гостиной Теньковых и, не отрывая взгляда от Лики, держащей на руках круглолицего карапуза, очень похожего на Романа, рассказывал о шоу.
        — Люди мечтают надеть «розовые очки», чтобы их жизнь не казалась им такой беспросветной. Эти «розовые очки» они ищут в алкоголе, — тут Александр перевел взгляд на Романа и сделал паузу. Не дождавшись ответа мужчины, он продолжил: — наркотиках, но есть и другие способы расслабляться и получать удовольствие. И именно эти «другие способы» мы планируем показать телезрителям. Надо объяснить людям, как пагубные привычки заменять на что-то более безопасное и интересное. Например, можно пригласить психолога, который даст легкие практические упражнения на поиск и укрепление «позитивного якоря», запрограммирует на здоровый образ жизни. А в конце передачи дать какие-то координаты зрителям, чтобы они могли обратиться куда-нибудь за помощью или задать волнующие их вопросы. Или можно показать, как интересны путешествия, рассказать, куда и как можно поехать, имея небольшой бюджет. Надо прилагать все усилия, чтобы человек стремился побороть лень, чтобы хотел работать и зарабатывать. Для пожилых людей мы планируем в прямом эфире обучение компьютерной грамоте. Хотелось бы открыть им огромный мир возможностей
техники, во-первых, а во-вторых, допустить их в виртуальный мир, который сейчас заняли подростки. Тогда ограниченные в движении старики смогут общаться с такими же, как они, создадут свои сообщества и победят одиночество, которое владеет их сердцами. Мне кажется, если человеку показать цель, он обязательно пойдет к ней!
        Роман подался вперед: он заинтересовался проектом, у него впервые за долгое время загорелись глаза.
        Александр, не дождавшись ответа, продолжал:
        — Мне очень хочется научить людей мыслить позитивно, чтобы жизнь приносила им радость. Потому что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Надо только дать им толчок.
        Сам того не ведая, Александр сейчас дал толчок Роману. Мужчина загорелся новым проектом и очень хотел снова войти в жестокий мир телевидения. Но для этого надо было бросить пить.
        Вечер закончился в дружеской обстановке, а утро началось с того, что Теньков обзванивал наркологические клиники и врачей, занимающихся лечением алкоголизма, — он искал наиболее эффективный способ борьбы со своим недугом. Деньги творили чудеса — помочь бывшему известному телеведущему готовы были все и в любое время. Наконец, посоветовавшись с Ликой, как это было всегда в последнее время, Роман выбрал клинику, собрал вещи, вызвал такси и уехал. Срок лечения составлял 40 дней.
        Девушка осталась с братом, Марьей Владимировной, мамой и ее сиделкой. К ним часто приезжал Александр, привозя какие-нибудь деликатесы к столу и игрушки для мальчика. Лика, которой уже исполнилось 16 лет, понимала интерес этого импозантного молодого мужчины к себе, и этот факт ей очень нравился. Ей было хорошо с Александром, спокойно, она чувствовала себя защищенной, нежной, слабой и маленькой, с одной стороны, и уверенной в себе, умудренной опытом и умеющей держать мужчину на расстоянии. Лика менялась на глазах — она становилась все взрослее, умнее и сексуальнее. Невзгоды не сломили ее, а, наоборот, придали ей какого-то шарма, которым мало кто в 16 лет мог похвастаться. Визиты Александра благотворно влияли и на Нину — она стала чаще вставать с постели, с аппетитом ела, много проводила времени с сыном и дочерью. К ней стало возвращаться желание хорошо выглядеть: Нина долго могла стоять перед зеркалом, изучать свое отражение, расчесывать длинные волосы, чуть тронутые серебристой паутинкой седины. Женщина всегда спускалась к ужину, когда приезжал в гости Макаров, и сидела рядом с дочерью, машинально
вертя старинное кольцо с двумя брильянтами в форме сердца, а Александр делился новостями о Романе, с которым держал постоянную связь.
        — Ромка уверенно идет на поправку, — докладывал Макаров, сидя в глубоком кожаном кресле и держа на руках Ленечку, который уже привык к новому персонажу в своей недолгой пока жизни. — Не знаю уж, что там с ним сделали — то ли гипноз какой, то ли вшили ему что-то, — но твердит, что если он выпьет хоть один глоток, то умрет. Верить? Не верить? Поди пойми…
        — А как он сейчас выглядит? А что говорит? — расспрашивала Лика.
        — Знаешь, гораздо лучше. Конечно, еще на известного Романа Тенькова не очень похож, но все-таки результаты налицо: порозовел, немного поправился наконец-то, но меня радует другое — у него фонтан идей по поводу шоу. Я боялся, что как ведущий он потерян, но, слава богу, я ошибся.
        — Значит, шоу все-таки будет? — не унималась Лика.
        — Я надеюсь, что да. Все-таки я в этом очень заинтересован.
        — Каким образом? Почему? — продолжала расспрашивать девушка.
        — Ну хотя бы потому, что часть бюджета этого проекта принадлежит мне — я вложил достаточно в это ток-шоу, чтобы рассчитывать на высокий рейтинг и, соответственно, неплохой доход, — объяснил Александр, немного свысока посмотрев на семью, которая очень многим оказалась ему обязанной. Лика каким-то внутренним женским чутьем уловила характер взгляда, и ей очень не понравилось, что кто-то позволяет смотреть на нее свысока. Она дерзко и нагло уставилась на мужчину, закинув ногу на ногу и обнажив стройное бедро. Расчет удался — Александр покраснел и отвел взгляд. «Да, девочка не так и проста, — подумал он. — Крепкий орешек. Такой брильянт должен быть только моим. Никому не отдам эту красотку».

        За неделю до возвращения Романа домой Лика поехала в свою московскую школу, чтобы поговорить с директором о восстановлении в десятом классе. Девушка долго собиралась, готовилась к этой встрече — она должна была найти нужные аргументы, чтобы восстановиться с середины года. Ленечку девушка оставила на попечение Марьи Владимировны и сиделки.
        Встреча прошла удачно — Лика со второго полугодия начинала снова учиться в московском элитном лицее. Довольная девушка поймала машину, назвала адрес и отправилась домой, мечтая, как она снова войдет в класс, сядет за парту, откроет учебники и станет обычной девушкой. Лике очень хотелось забыть на время обо всем, что случилось с ней с тех пор, как она обложила льдом свою маленькую сестричку, но призрак убитой ею девочки до сих пор не отпускал. Часто по ночам, укачивая Ленечку, у которого начали резаться зубки, Лика думала о том, что все, что происходит сейчас в ее семье, — это кара за тот грех, который она взяла на свою душу, за убийство ни в чем не повинного младенца.
        С этими мыслями Лика подъехала к своему дому, возле которого стояла «Скорая помощь». Выскочив из машины и сунув какую-то купюру водителю, девушка бросилась к суетившимся врачам.
        — Что случилось? — закричала Лика.
        — Нина… она погибла… девочка моя… — заплакала Марья Владимировна.
        Сиделка, которая должна была смотреть за больной, рыдала в гостиной:
        — Это я виновата! Это я недоглядела!
        — Это я во всем виновата, — шептала Лика, пребывавшая в шоке. — Мама! Мамочка, прости меня! Как я могла?!

        Роман Теньков вернулся из клиники сразу, как только ему сообщили о смерти жены, и тут же взял на себя организацию похорон. У него сжималось сердце, когда он смотрел на падчерицу, которая перестала есть, плохо спала и передвигалась по дому как тень, но он не знал, что сказать этой самоотверженной девочке, которая так упрямо билась с болезнью матери, с его пьянством и нянчила Ленечку. Именно по той причине, что не мог облегчить страдания Лики, Роман полностью погрузился в похоронные хлопоты и организацию поминок, отдалившись от девочки. Место рядом с убитой горем юной девушкой занял Александр:
        — Не отчаивайся, милая. Я всегда буду рядом с тобой. Слышишь, всегда? — говорил мужчина, сжимая холодную ручку Лики. А девушка смотрела на него полными слез глазами и шептала:
        — Это я во всем виновата… Бедная моя мамочка… Это за мой грех она расплачивается…
        — Какой грех? Что ты такое говоришь? Ты ни в чем не виновата, малышка, — успокаивал Александр, гладя Лику по густым рыжим волосам.

        Страдал и Роман. Он угрюмо убирал снег с участка вокруг дома, гулял с сыном, готовился к новому шоу, но голова была занята смертью жены.
        — Лика, это я во всем виноват, — говорил иногда отчим девушке. — Если бы я не начал пить, у нее бы не начались преждевременные роды, она бы не страдала так, как страдала. Если бы я не отправил тебя в Лондон, ты была бы рядом и помогла ей. Я виноват во всем. Я не уделял ей столько внимания, сколько она заслуживала в тот ужасный год, когда ты училась в Англии.
        — Рома, прекрати, — обрывала Лика, которую тоже терзало чувство вины, в том числе и за ту злополучную ночь, когда она хотела отдаться своему отчиму. — Недолюбил маму — долюби сына.
        После Нового года вышло ток-шоу «Жизнь в розовых очках» с ведущим Романом Теньковым, а Лика снова пошла в школу, оставив Ленечку на попечение бессменной Марьи Владимировны. Жизнь налаживалась.
        Глава 8
        Прошло полтора года. Ток-шоу Романа Тенькова стало довольно популярным, он воспрял духом и был похож на того ухоженного сексуального мужчину, о котором когда-то мечтала Лика. Он очень заботился о своем сыне и падчерице, проводя с ними все свободное от работы время, больше не брал в рот ни капли спиртного, не заводил никаких романов на стороне. Лика же заканчивала 11-й класс школы, готовилась поступать в институт иностранных языков, тепло относилась к отчиму и брату и продолжала общаться с Александром.
        — Малыш, ну зачем тебе этот вуз? — в очередной раз спрашивал Макаров свою избранницу. — Я легко могу устроить тебя в архитектурный институт на факультет дизайна. Я возьму тебя в свой бизнес — будешь заниматься у меня дизайном интерьеров.
        — Саш, я подумаю, спасибо, — каждый раз отвечала Лика, но с каждым разом все неуверенней и неуверенней.
        — Ликусь, подумай. Ты умница, ты творческая натура. Мы вместе — такая сила! — продолжал уговаривать Макаров.
        — Хорошо, Саша. Давай так — я подам документы в оба вуза, а дальше решу. Но обещай мне, что больше не будешь со мной говорить на эту тему.
        — Хорошо, договорились, — поднимая руки в знак поражения, со смехом пообещал мужчина.

        Направляясь к очередной любовнице, Александр думал о Лике. Он очень хотел эту девочку, но решил подождать и сначала сделать ей предложение. Ему не хотелось давить на нее, тем более что ей пришлось пережить за этот год такие страшные события. Но в день своего восемнадцатилетия Лика должна будет дать ему ответ на самый важный для него вопрос — станет ли она его женой. Саша чувствовал, что небезразличен девушке, поэтому вполне ожидал услышать заветное «да», и для этого торжественного момента он планировал отправиться в Ниццу.
        — Рома, как ты смотришь на то, чтобы отметить день рождения Лики в Ницце? — спросил как-то Александр, заходя в студию, где Роман с редактором обсуждали вопросы, связанные со следующим выпуском.
        — В Ницце? В октябре? Саша, у меня съемки, контракт. Это огромная неустойка, если я перенесу съемочный день, — начал Теньков. — Одну ее не отпущу. Она — моя семья. И день ее совершеннолетия мы должны отмечать вместе, тем более что так много ее праздников мы пропустили по разным причинам.
        — Спокойно, друг, — улыбаясь, продолжил Макаров. — Ты, наверное, забыл, что твой продюсер — мой очень старинный приятель, да и я в этом проекте играю далеко не последнюю роль. Мы все устроим. Вот, например, такой вариант — увлечем наших телезрителей дайвингом. Для этого снимем в Ницце несколько сюжетов, а Лике можно будет подарить пару уроков с инструктором в качестве презента.
        — Ну, презент для Лики у меня уже есть, — улыбаясь, ответил Теньков, — но твое предложение мне очень нравится. Я целиком и полностью тебя поддерживаю. Сам скажешь красотке или мне достанется эта честь?
        — Не забывайся, Теньков, — с какой-то внутренней угрозой сказал Александр. — Я скажу ей сам и тогда, когда сочту нужным. Ты молчи об этом.
        — Как скажешь, господин, — попытался пошутить Рома, но сердце сжалось от ревности.

        Лика одевалась к выпускному, Ленечка крутился рядом, хватая ее косметику, заколки, чулки… Девушка глазами следила за малышом, чтобы он ничем не поранился, а сама продолжала наносить макияж. «Мама!» — ежеминутно кричал мальчик, протягивая девушке очередную свою находку, а Лика ласково трепала по головке братика.
        Александр ждал девушку в гостиной, Роман по этому случаю спешил с работы, чтобы присутствовать на вручении аттестата. Лика спустилась вниз тогда, когда оба мужчины были в гостиной и обсуждали насущные дела. Александр встал при виде умопомрачительной красотки в изумрудно-зеленом шелковом платье в пол. Мягкий материал ниспадал легкими волнами, закрывая длинные ноги, лиф с глубоким вырезом переходил в бант, перекинутый за шею, спина была полностью открыта. Из-за тонкого материала и откровенного фасона на Лике не было нижнего белья, поэтому ее упругая девичья грудь была свободна и волновала мужчин. Роман, сидя в кресле, смотрел на падчерицу и чувствовал ту же по силе страсть, которую испытал, когда юная девочка прижалась своим почти обнаженным телом к нему в гостиной.
        Галантный Александр пришел в себя первым, он подал руку Лике и сказал:
        — Позвольте проводить вас на ваш первый взрослый бал, прекрасная принцесса.
        — Будьте так любезны, милостивый государь, — приняла правила игры Лика.
        И Александр вывел девушку во двор, где ждала его машина. Роман, подхватив одетого Марьей Владимировной Леню и пригласив домработницу, направился к своей машине. Его взрослая девочка ехала отдельно от него, с этим красавцем Александром. «Надо будет подарить ей машину и купить права, — подумал Роман. — Ездить научу ее сам. Нечего ей мотаться с этим ловеласом».
        Тем временем в машине Александр говорил обворожительной Лике:
        — У меня для тебя сюрприз, милая. Это будет подарок на день рождения, но скажу о нем я сейчас, в этот торжественный день, когда ты попрощалась с детством.
        — Какой сюрприз? Ты говоришь загадками, Саша, — кокетливо произнесла Лика, наслаждаясь своей очередной женской победой.
        — Твой день рождения мы отметим в Ницце, — торжественно произнес Александр.
        — Мы? Мы с тобой? А Рома с Леней? А Марья Владимировна? — взволновалась Лика. Ей совсем не хотелось день своего совершеннолетия отмечать без своей семьи, хотя Саша, безусловно, ей очень нравился. Она даже иногда мечтала, как выйдет за него замуж и родит ему прекрасных детей.
        — Тихо ты, неугомонная, — засмеялся Макаров. — Вот всполошилась-то. Никто твою семью не отнимает у тебя. Мы едем все вместе. У Романа там будут съемки. Какие, пока не скажу, это тоже часть сюрприза для тебя. Леня с Марьей Владимировной, естественно, летят с нами.
        — Саша, ты мой герой, — выдохнула Лика, приблизив губы к губам Александра. — Я же знаю, это ты все устроил… Все для меня…
        — Да, красавица, я все для тебя готов сделать… И мне кажется, что ты прекрасно об этом знаешь и так же прекрасно этим пользуешься.
        — Может, ты и прав. Но и у меня для тебя сюрприз, мой рыцарь. Раз ты у меня такой замечательный, то я решила пойти по твоим стопам и стать для тебя партнером в будущем.
        — Что-то я не понял, — нахмурился Макаров. — Что за загадки?
        — Ну что тут непонятного? — рассмеялась Лика. — Я пойду учиться на факультет дизайна. Я уже все точно решила. Так что подаем документы только в один вуз, архитектурный.
        — Девочка моя, это самые прекрасные слова, которые я слышал в последнее время. Спасибо тебе за доверие и готовность разделить со мной тяготы взрослого мира.
        — Да будет тебе, — продолжала смеяться Лика. — Это тебе спасибо за то, что готов устроить меня в вуз. Я, конечно, все равно бы поступила, но когда кто-то прикрывает со спины, оно надежнее.
        — Это мелочи, — заговорил оживленно Александр. — Вот послушай, какой у меня есть проект. Я пока только думаю о нем, примеряюсь, размышляю, но когда ты получишь диплом о высшем образовании, мы с тобой вдвоем воплотим мою мечту в жизнь.
        — О, интересненько, — воскликнула Лика, — что за проект?
        — Я размышляю над созданием проекта «умного города». «Умный город» — это такой микрорайон, огороженный забором и охраняемый спецсилами. В нем должна быть вся инфраструктура: детские сады, школы, бассейны, магазины, кафе, кинотеатры и прочее, ну то есть все, что есть в каждом городе. На охраняемую территорию этого микрорайона можно попасть, только имея специальный чип. Это позволит решить массу проблем, связанных с криминалом…
        Так за увлекательным рассказом Александр с Ликой доехали до лицея, где преподаватели готовы были отправить своих выпускников во взрослую жизнь.
        Глава 9
        С сентября Лика начала учебу в архитектурном институте, как и обещала Александру. Девушка очень уставала от нагрузки вуза, занятий с братиком, который упорно звал ее мамой, но при этом находила время встречаться с Сашей: он регулярно водил ее в кино, театры, рестораны. Жизнь была бы сказочна, если бы по ночам Лике не снилась утопившаяся мама с Аришей на руках. Лика просыпалась в слезах и до утра уже не могла уснуть, мысленно прося у матери и сестренки прощение.
        За два дня до дня рождения исхудавшая и измученная ночными кошмарами и невозможностью с кем-либо их обсудить Лика собирала вещи. Несомненно, путешествие в Ниццу было прекрасным способом сменить обстановку и прийти в себя. Лика понимала, что, несмотря на страшный грех, она должна жить дальше — ради Ленечки, у которого, кроме нее и Ромы, никого больше нет. И ради Ромы, кстати, тоже — он стал для нее очень родным и близким человеком.
        Самолет приземлился в Ницце в пять часов пополудни. Выйдя из аэропорта с братишкой на руках, девушка подумала, что она попала в сказку. Лика обернулась и поймала взгляд Александра. «Это он, мой герой, сделал эту сказку для меня былью, — с благодарностью подумала Лика. — Как хорошо, что он у меня есть».
        Лика с семьей и Александр поселились в прекрасной гостинице «Негреско», а съемочная группа, с которой Рома должен был работать, поехала в отель попроще. Увидев великолепие, в котором им предстояло жить, девушка подумала: «Ох, что-то будет! Александр не так просто поселил нас в этом дворце». И ее сердце запело от восторга.
        Девушка стала приводить себя в порядок, чтобы к ужину выйти во всем великолепии. Завтра она станет совершеннолетней, завтра все изменится, завтра она официально войдет в новую жизнь. Это все будет завтра, а сегодня Лика с семьей и любимым молодым человеком будет ужинать, любуясь на закатное море.
        В дверь постучали, когда девушка заканчивала вечерний макияж. Оглядев себя еще раз в зеркале, Лика осталась довольна внешним видом: откровенное белое платье с открытыми плечами обтягивало стройную фигурку, длинные ноги казались еще длинней от высоких шпилек серебристых босоножек, рыжие волосы рассыпались густым каскадом по спине. Подмигнув своему отражению, она подошла к двери. Перед ней стоял Александр.
        Мужчина тоже был в белом — легкий костюм был элегантен и делал и без того эффектного мужчину просто неотразимым. С легкой улыбкой протянув букет белоснежных роз ошеломленной девушке, Александр сказал:
        — Принцесса, позвольте пригласить вас на ужин.
        — С удовольствием принимаю ваше предложение, прекрасный принц, — в тон ответила Лика.
        Она прошла в комнату, чтобы поставить розы в вазу, Александр проследовал за ней. Мужчина подошел к девушке со спины и положил горячие руки ей на талию. Сердце Лики сжалось от ожидания чего-то важного и долгожданного. Мужские руки медленно повернули девушку — теперь Лика и Александр стояли напротив друг друга, чувствуя горячее дыхание. Макаров с замиранием сердца провел руками по юному девичьему телу, слегка коснулся упругой груди, от чего оба резко дернулись, словно от разряда тока, а потом запустил ладонь в густые рыжие волосы. Лика и Александр на какое-то время замерли, глядя друг другу в глаза, а потом соприкоснулись губами, издав глубокий стон желания. Это был их первый поцелуй.
        Нежность и осторожность ушли, оставив место страсти, которая охватила мужчину и девушку. Они неистово терзали губы друг друга, жадно ласкали руками каждый миллиметр тела и поэтому не слышали, как в комнату вошел Роман. Теньков с изумлением смотрел на представшую перед ним картину, потом резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.
        От глухого звука Александр и Лика пришли в себя. Они с изумлением смотрели друг на друга и не понимали, что только что случилось с ними, однако были счастливы и очень хотели повторить.
        — Нас ждут, — хрипло произнес Александр.
        — Сейчас приведу себя в порядок, — смущенно ответила Лика и отправилась расчесывать растрепанные волосы и наносить блеск на распухшие покрасневшие губы.
        За столом сидели непоседливый Ленечка под присмотром Марьи Владимировны и грустный Роман, который что-то крутил в руках. Увидев Лику, он тут же убрал в карман маленький предмет, который захватил его внимание, и привстал, чтобы отодвинуть стул для падчерицы. Предпраздничный ужин начался…
        В десять вечера домработница повела мальчика спать, а Роман, Александр и Лика решили продолжить этот прекрасный вечер. Девушка настаивала на ночном клубе или хотя бы местной дискотеке, Александр планировал еще посидеть в ресторане, а Роман предложил прогуляться по набережной. На это все ответили согласием, и странная троица отправилась гулять, делясь впечатлениями и смеясь от восторга. Лика с Сашей иногда целовались, не в силах сдержать своих эмоций, а Роман, видя, как другой мужчина трогает его нежную маленькую девочку, страдал от невыносимой ревности. Он крутил в руке золотое кольцо с двумя бриллиантами, соединенными в форме сердца, и ждал удобного момента, чтобы подарить его девушке. Когда-то он купил это антикварное произведение ювелирного мастерства для Нины, когда она носила под сердцем его сына. Сейчас, считал мужчина, это кольцо по праву должно перейти к Лике, потому что для Ленечки она стала настоящей мамой, а для него — самой желанной женщиной. Однако сейчас, видя, как счастлива его крошка, он не мог найти в себе силы перейти дорогу Александру. Роман решил отойти в сторону, не рассказав
Лике о своих чувствах и не попробовав завоевать сердце любимой девочки.
        Стрелки на часах показали 12.00, а значит, наступил день рождения Лики Теньковой. В тот же миг Александр встал на одно колено перед ошеломленной девушкой, достал маленькую бархатную коробочку и открыл ее. На подушечке лежало красивое золотое кольцо.
        — Лика, окажи мне честь, стань моей женой, — торжественно произнес мужчина и замер в ожидании.
        Лика от изумления открыла рот и оглянулась на отчима, ища у него поддержки. Роман отвернулся — что он мог сказать той, которую любил больше всех на свете?
        — Я согласна, — наконец тихо произнесла девушка и счастливо рассмеялась.
        На тоненьком пальчике появилось колечко в честь помолвки, молодые люди взялись за руки и отправились дальше по набережной, навстречу своей новой жизни.

        На утро были запланированы съемки передачи, в которой ведущий должен был рассказать про дайвинг. Лике на день рождения подарили уроки подводного плавания, и она под камерами должна была изображать новичка в этом деле и обучаться у инструктора. Изображать, конечно, не пришлось — Лика и была новичком, однако камер девушка совершенно не стеснялась, получалась очень естественной и красивой, поэтому вся съемочная группа любовалась рыжеволосой русалкой, которая бороздила под чутким руководством инструктора просторы лазурного моря.
        К обеду несколько сюжетов было снято, и группа расположилась на отдых, чтобы через несколько часов продолжить съемки на закате. Непоседливая Лика стала просить жениха, чтобы он спустился под воду вместе с ней. Александр не смог отказать этой восхитительной девочке, которая занимает все его мысли и мечты, и пошел просить для себя снаряжение.
        Через несколько минут Лика и Александр, взявшись за руки, плыли в синей толще воды. Иногда они обнимались и проводили руками по телам друг друга, а иногда замирали на месте, смотря на какую-нибудь красивую рыбу. Все было прекрасно, пока Александр не стал вдруг задыхаться… Лику охватила паника — здесь, под водой, Саше никто не поможет, надо срочно подниматься наверх, но ведь быстро это делать нельзя — это очень опасно. Собрав всю свою волю в кулак, Лика подхватила тело мужчины, который уже был без сознания, и осторожно стала толкаться наверх. Ей казалось, что эти секунды превратились в часы…
        Наконец сверкнуло солнце, и оба тела вынырнули на поверхность. Роман каким-то непостижимым образом почувствовал, что что-то произошло, поэтому кинулся к девушке, зовя людей на помощь. Что было дальше, Лика почти не помнила: искусственное дыхание, «Скорая помощь», врачи, аппараты ИВЛ, капельницы и Роман, который всегда находился рядом.
        — Вы ему кто? — спросил уставший врач по-французски. Вовремя подоспевший переводчик обратился к Лике и Роману с этим же вопросом.
        — Я его невеста, — глухо сказала Лика. — Что с ним?
        — Я ничего не могу вам сказать. Если он переживет эту ночь, значит, есть шанс, что пойдет на поправку. И тогда мы с вами обо всем поговорим.
        — Я могу к нему пройти?
        — Он без сознания, однако можете побыть рядом.

        Лика прошла в палату интенсивной терапии. Александр лежал неподвижно, опутанный какими-то проводами и датчиками. Его лицо было синеватого оттенка, под глазами черные круги — мужчина совсем не был похож на того рыцаря, который вчера сделал ей предложение.
        — Сашенька, любимый, только живи, — шептала Лика. — Это я во всем виновата, это за мой грех расплачиваются жизнями люди, которых я люблю. Господи, прости меня, пожалуйста, за смерть сестренки! Господи, сделай так, чтобы Сашенька остался жив! Я вынесу что угодно, только не забирай жизнь у этого человека. Он ни в чем не виноват! Господи! Прости меня за то, что убила Аришу! Накажи меня, но оставь в живых Сашу.
        Лика просидела всю ночь у постели жениха, молясь Богу и разговаривая с Александром. Под утро она задремала, склонив голову к груди.
        Рыжика разбудили громкие голоса — несколько докторов стояли возле Александра и что-то обсуждали. Девушка заговорила с ними по-английски — и ей на английском языке стали рассказывать про состояние здоровья Макарова Александра.
        Лика поняла не все: ее уровень языка был хорош для общения, но не для бесед на медицинские темы, богатые различными терминами и названиями, но общую суть она уловила: что-то случилось в голове мужчины, когда он был на глубине, и сейчас, когда состояние стабилизировалось и жизни уже ничто не угрожает, он, по идее, должен снова стать нормальным человеком, однако у пациента нарушены почти все рефлексы организма. То есть он не может ни ходить, ни говорить, ни сидеть… Но все не так плохо, как кажется на первый взгляд: молодой человек может самостоятельно глотать, а значит, его можно будет кормить орально жидкой пищей, он может моргать, может контролировать остальные естественные процессы своего организма. Это внушает докторам надежду на то, что рано или поздно все процессы будут восстановлены.
        Через три недели Александра разрешили транспортировать в Россию. Лика, не спрашивая мнения Романа, забрала жениха домой, хотя отчим советовал девушке определить мужчину в больницу и навещать его. Лика была непреклонна:
        — Я забираю его к нам. Он мой жених, и я должна быть всегда рядом. А ты, смею тебе напомнить, очень многим обязан Саше.
        — Лика, я прекрасно помню. Я очень уважаю твоего жениха, просто я думаю, для вашего общего блага было бы хорошо определить его в больницу, где за ним будет надлежащий уход.
        — Надлежащий уход мы обеспечим ему и дома — можно нанять сиделку, как я нанимала когда-то для мамы. А вот подарить ему ту любовь и заботу, которую могу подарить я, ни в одной больнице не смогут.
        На это Роме возразить было нечего, и Александра перевезли в дом Теньковых. Больному нужна была отдельная комната, поэтому Лика уступила ему свою, переместившись спать к братику в детскую, однако все равно все свободное время девушка проводила со своим несчастным Сашей. Рома и Ленечка отошли на второй план — у Лики просто не было на них времени. Рано утром Лика приходила к Саше, умывала его, разговаривала с ним, подносила утку, кормила, несмотря на то что у больного была постоянная сиделка. Лике нравилось делать это самостоятельно. Потом девушка уезжала в институт, так как всегда помнила об обещании стать для будущего мужа надежным партнером, а сразу после занятий она неслась домой, чтобы покормить обедом любимого, рассказать ему студенческие новости, а потом сидеть рядом и готовиться к семинарам и коллоквиумам.
        Рома, видя, как выматывается девушка, выполнил свою давнюю задумку — подарил ей маленькую иномарку «Пежо 206» рыжего цвета — и купил права. Жаль только, что не мог научить девушку водить — она все свободное время проводила у постели Саши.
        Глава 10
        Вот уже наступил долгожданный Новый год, который Лика встретила со своей семьей дома. Приближалась первая в жизни студентки сессия.
        Лика сидела возле постели уснувшего Александра и читала конспекты лекций. Марья Владимировна уложила спать Ленечку, хотя тот плакал и звал маму, а Роман только что приехал домой после очередной презентации, на которую его пригласили в качестве ведущего. Мужчина был взбудоражен после работы: вокруг него толпами ходили красотки в откровенных нарядах, кипела жизнь, звучал смех. Рома смотрел на женщин и вспоминал свою милую Лику, которая добровольно заточила себя в домашнее рабство. Ему было жаль, что такая яркая и красивая девушка не живет полной жизнью, хотя он мог бы выводить ее в свет, знакомить с известными людьми. Лика смогла бы стать очень известной и популярной, потому что она уникальная, живая и настоящая, не то что эти силиконовые красавицы.
        Рома осторожно открыл дверь в комнату Лики, где теперь поселился парализованный Александр, — как и предполагалось, девушка была там. Сиделка, увидев мужчину, осторожно вышла из спальни.
        — Малыш, давай поговорим, — шепотом произнес Роман, присаживаясь рядом с Ликой.
        Девушка повернула голову, и ее губы оказались рядом с губами отчима. Стареющий мужчина и юная девушка впились друг в друга истосковавшимися по ласке губами, страсть охватила тела как пламя, и мужчина и женщина, не разжимая объятий, повалились на пол. Роман стонал и сдирал от нетерпения одежду с девушки — слишком долго он мечтал об этом юном теле, чтобы сейчас пытаться сдерживать свой пыл. Лика не сопротивлялась — в ней в один миг проснулись все чувства, которые она испытывала к этому мужчине, — и давнее сексуальное влечение, и уважение, и нежная любовь, и привязанность. Отдаваясь в первый раз в жизни мужчине, девушка вдруг поняла, что ее чувства к Роме гораздо глубже, чем к жениху.
        «Наверное, это и есть любовь», — успела подумать девушка перед тем, как Роман вошел в нее.
        Утомленные любовью, мужчина и теперь уже женщина лежали на полу. Вокруг валялась одежда.
        — Родная моя, я не сделал тебе больно? — шептал Роман, гладя свою любимую.
        — Мне было так хорошо, Ромочка, — шептала в ответ Лика…

        С той ночи Лика перебралась в спальню Романа, находящуюся за стенкой от своей бывшей комнаты, где продолжал лежать неподвижно Александр.
        Внешне в жизни дома Теньковых ничего не изменилось: Лика все так же училась в институте, заботилась об Александре, уже потеряв надежду на то, что тот когда-нибудь пойдет на поправку, занималась с Ленечкой и даже иногда помогала Марье Владимировне по хозяйству. Но атмосфера в семье стала совсем другой — Лика летала от счастья, была мила и улыбчива, Роман много смеялся, часто проводил время с сыном и девушкой, дом словно посветлел и ожил. Лишь в комнате Макарова было по-прежнему тихо, пустынно и темно.
        Каждую ночь Лика и Роман предавались любви, совершенно не стесняясь своих эмоций; жаркие стоны и крики заполняли уснувшее пространство, а по выходным теперь пара часто отсутствовала — Роман учил любимую управлять автомобилем. Сначала девушка под пристальным руководством Ромочки осваивала необходимые ей маршруты, а потом они искали укромный уголок и на заднем сиденье машины до изнеможения любили друг друга.
        Глава 11
        В июле случилось непредвиденное: однажды ночью, когда Лика и Роман лежали на смятых и влажных простынях, приходя в себя после акта страстной любви, дверь в их спальню открылась и вошел… Александр.
        Мужчина неуверенно держался на ногах, но он все-таки стоял, опираясь о косяк. Его лицо перекосило от ненависти.
        — Сука! Я убью тебя! — страшным голосом произнес мужчина и занес руку над Романом. Сверкнул какой-то металлический предмет. Лика, защищая любимого, бросилась перед Сашей на колени, обхватив его ноги руками. Слабые, атрофированные мышцы почти год лежавшего мужчины не выдержали Ликиного нападения, и Александр осел. Из руки выпал металлический крючок для вязания.
        — Я все видел, — злобно смотрел на Лику Макаров. — Вы, твари, не стесняясь, занимались сексом прямо на моих глазах. Вы все это время трахались у меня за стенкой, пользуясь тем, что я беспомощен. Я ненавижу тебя, дрянь! Слышишь, ненавижу тебя…
        Роман, обмотавшись простыней, бросился звонить доктору, который наблюдал больного. Через 15 минут Александра уже выносили на носилках — ему необходимо было полное обследование. Машина «Скорой помощи» неслась в Институт нейрохирургии.
        А Лика так и сидела на полу их с Ромой спальни и тихонько плакала. «Господи, ну почему я причиняю только страдания?! Я не хотела сделать больно Саше, но ничего не могу поделать со своими чувствами — я люблю Ромочку, я люблю его, наверное, с тех самых пор, когда увидела на пороге нашей с мамой спальни…»
        Ромочка подошел к любимой, присел рядом и обнял. Он не знал, о чем сейчас думает Лика, и не знал, что надо сказать, чтобы ей не было так больно. Все, что он мог сделать, это быть рядом.

        Александр больше не появлялся в доме Теньковых, ушел из проекта «Жизнь в розовых очках» и сменил все контакты. Любовь, которая когда-то была смыслом его жизни, вдруг превратилась в ненависть и поглотила весь мир. Александр, когда разрешили врачи, уехал в Лондон к матери, которая даже и не знала, что случилось с ее сыном, потому что Лика не догадалась поставить кого-то в известность, но и там, вдалеке от бывшей невесты, продолжал ее ненавидеть лютой ненавистью.

        Пока Александр ненавидел Лику, та носила под сердцем ребенка Романа.
        — Ромочка, — покраснев, начала Лика, — у меня задержка…
        — Что? — не понял Теньков. — Задержка? Ты о чем?
        — Ммм… Мне кажется, что я беременна…
        — Лика, Ликуся! Девочка моя! Родная! Любимая! — начал кричать Рома, прижимая к себе Лику. — Боже, я даже и не мечтал об этом! Как это получилось?! Мы же были так осторожны! Хотя не важно… Завтра же едем к врачу!
        — Ты рад? — застенчиво спросила Лика. Она сама пока не могла понять своих чувств. Слишком много свалилось на нее.
        — Милая, ну конечно, я рад, — уверенно ответил мужчина.
        — Тогда пусть это будет дочка.

        Шло время. Лика продолжала учиться, несмотря на беременность. На втором курсе предметы стали еще интересней, и сейчас девушка была очень благодарна бывшему жениху за то, что настоял именно на этом вузе. Подходило время ее 19-го дня рождения. Лика мучилась от токсикоза, быстро уставала и часто была раздражительна. Шумный Ленечка, которому уже исполнилось три года, часто вызывал в ней бурю негативных эмоций, однако Лика все равно любила мальчика — просто сказывалась гормональная перестройка организма. И лишь по ночам, в их спальне с Ромочкой, девушка снова становилась самой собой — нежной, ласковой, страстной, уверенной в себе.
        — С днем рождения, любовь моя, — нежно прошептал Роман, целуя еще спящую Лику. Мужчина осторожно выбрался из кровати и подошел к комоду, порылся там и вытащил кольцо с двумя бриллиантами в форме сердца. Камни сверкнули на солнце, и Теньков, счастливо улыбаясь, вернулся к своей любимой. Он осторожно вытащил ее руку из-под подушки и надел на безымянный палец правой руки колечко — оно пришлось впору. Роман начал целовать округлившийся животик Лики, потом набухшую грудь, потом нежную шею и опухшие от вчерашней ночи губы. Лика медленно просыпалась, улыбаясь новому дню, в котором она снова была со своим любимым. Девушка запустила руку в черные, покрытые сединой волосы Романа и вдруг увидела кольцо, то самое кольцо, которое носила ее мама.
        — Будь моей женой, — опередил ее вопрос Рома. — Это кольцо по праву принадлежит тебе — ты мать моих детей, любимая женщина и лучший друг. Даже если ты скажешь «нет», это кольцо все равно принадлежит тебе.
        — Ромочка, любимый, это лучший подарок на день рождения, который я когда-либо получала. Я и так твоя жена, милый, я мать твоих детей, я делю с тобой постель, — при этих словах Лика покраснела, — и я ношу твою фамилию. Но если тебе очень хочется, чтобы нас еще связывал штамп в паспорте, то я согласна.
        После этих слов Роман и Лика занялись страстной любовью.

        Через два месяца, в тот день, когда Лика узнала, что у них с Ромочкой будет дочь, Теньковы официально узаконили свои отношения под недоуменным взглядом работницы загса, и Лика смогла усыновить Ленечку, теперь официально
        став его мамой. Жизнь обрела смысл, стала красочной и яркой. Лика решила, что Бог простил ее за смерть сестренки.

        В марте, когда уже подходил срок Лике рожать, раздался звонок в дверь.
        — Марья Владимировна, кто бы это мог быть? — спросила Лика, тяжело поднимаясь.
        — Ликуся, я открою, — быстро вскочила домработница, но Лика ее остановила.
        — Спасибо, я сама. Вы лучше посмотрите за Ленечкой, а то он сейчас подавится запеканкой.

        На пороге стояла высокая, стройная пожилая женщина. У девушки сразу возникла ассоциация, что это преподаватель из Лондона.
        — Я мать Александра, — представилась дама. — И я пришла посмотреть на женщину, которая убила свою сестру и искалечила жизнь моему сыну.
        Лика онемела — впервые обвинение в смерти Ариши было сказано другим человеком, вслух. Девушка повернула голову. На мгновение ей показалось, что на втором этаже дома мелькнул Роман. Сердце сжалось от тревожного предчувствия.
        — Марья Владимировна, будьте добры, заберите Ленечку и погуляйте с ним. Не задавайте вопросов.
        — Лика, не переживай. Мы с Леней сходим в гости к соседям — посидим у них.
        — Спасибо.
        Как только домработница с ребенком вышли за ограду, Лика взглядом позволила даме продолжить.
        — Сын рассказал мне, что вы признались ему в убийстве новорожденной сестры, так как ревновали мать к отчиму. Еще он рассказал, как вы заставили его в тот злополучный день спуститься под воду, хотя он этого не хотел. Вы это сделали для того, чтобы мой сын не мешал вашим грязным отношениям с отцом. Вместо того чтобы определить Сашу в больницу, вы забрали его домой, видимо, чтобы он так и не пришел в себя, а погиб, глядя на ваши бесстыдные оргии. Что вы скажете?
        — Я скажу, что эти сведения, видимо, являются следствием расстройства нервной системы вашего сына. Никаких доказательств ни у него, ни у вас нет.
        — Ваш огромный живот является лучшим доказательством, — с насмешкой произнесла дама. — Я легко могу сделать эту историю достоянием общественности, и ваши дети будут страдать точно так же, как сейчас страдает мой сын.
        — Мне жаль, что я не смогла ответить вашему сыну взаимностью, но тем не менее я сделала все, что от меня зависело, для спасения его жизни.
        — Ты убийца! И ты еще пожалеешь о том, что ты сделала!
        — Покиньте мой дом!
        — Ты очень пожалеешь о том, что вообще родилась! — закричала женщина и выскочила из дома, оставив дверь открытой.
        В этот момент у Лики начались схватки, но девушка не стала вызывать «Скорую», чтобы отправиться в роддом. Вместо этого она осторожно, придерживая рукой живот, пошла в сторону лестницы на второй этаж. Ей нужно было убедиться, что Роман не слышал того разговора, что состоялся между ней и гостьей несколько минут назад.
        Лика шла очень медленно, пытаясь победить страх, поселившийся в ее груди. Девушка вцепилась в перила, давая себе возможность перевести дыхание, и прислушалась — со второго этажа не доносилось ни звука…
        Девушка поднималась по ступенькам, стараясь не обращать внимания на боль, хотя схватки становились все чаще. Наконец она, тяжело дыша, остановилась. Ей нужно было сделать последний шаг. Она знала, что через миг станет понятно, останется ли ее жизнь такой, какой была, или изменится навсегда. Девушка собралась с духом и прошла в коридор — прямо перед ней на полу лежал Рома…
        Мужчина был мертвенно бледен. Лика опустилась на пол, подняла полупустую бутылку виски и, помня предупреждения врача-нарколога, прошептала: «Что же ты наделал?»
        Ромочка умирал. Неимоверным усилием мужчина повернул голову к девушке и хрипло сказал:
        — Я люблю тебя… И я все слышал… И я не знаю, как жить дальше… Что мы с тобой наделали? Столько смертей… Я не могу без тебя… Я слишком слаб… Помоги мне, любимая…
        Изо рта Романа пошла пена. Лика, надеясь, что умирающего еще можно спасти, бросилась за телефоном, забыв про схватки. Она кричала в трубку, умоляя, чтобы тотчас на втором этаже их особняка появились люди в белых халатах и спасли ее Ромочку… Она кричала, сначала призывая на помощь, потом кричала на лежащего мужчину, уже не видя, что он мертв, а потом, когда начались потуги, кричала от физической боли.
        Когда приехала «Скорая помощь», врачи вбежали в настежь открытую дверь. На первом этаже никого не было, в доме стояла тишина. Они поднялись по лестнице и растерялись — перед ними лежали истекающая кровью молодая женщина, новорожденный младенец и мертвый мужчина.
        Буквально на несколько секунд врачи замерли в бездействии, но через мгновение бросились к телам — проверять, кому еще можно помочь. Трое медиков быстро, но осмысленно делали свое дело: щупали пульс, вводили в вену препараты, шлепали молчащего младенца… Они успели: после очередного шлепка личико новорожденной девочки исказила гримаска и раздался громкий плач, а мать приоткрыла глаза.
        Глава 12
        Через неделю Лика вместе с дочкой вернулась из роддома… Свет померк для девятнадцатилетней девушки со смертью мужа, ей совсем не хотелось жить дальше, но жить было необходимо — у нее на руках остались двое детей, старший Ленечка и младшая Рина. Это необычное имя Лика дала дочке в момент отчаяния, когда рыдала в своей палате, вспоминая Ромочку, маму, Арину… Люди, которых она искренне любила, ушли из жизни, но осталась маленькая крошка, в которой течет та же кровь, что и в близких ей людях. Имена Нина, Роман, Арина слились для Лики воедино в лаконичном «Рина».
        Лика не успела на похороны мужа — к моменту выписки телеканал уже похоронил Романа Тенькова, скоропостижно скончавшегося в спальне своего дома. Лике, как вдове и матери его двоих детей, выплатили довольно крупную материальную помощь, а также заплатили вперед за те выпуски, которые уже были отсняты, но еще не прошли в эфире. Надо было жить дальше. Понимая, что одна она точно не справится, Лика из имеющихся денег выдала Марье Владимировне зарплату еще за один год вперед.
        — Марья Владимировна, возьмите, пожалуйста, деньги, — настойчиво сказала Лика. — Я без вас сейчас просто не справлюсь с двумя детьми.
        — Ликуся, о чем ты говоришь? — возмутилась пожилая женщина. — Неужели ты подумала, что я тебя брошу?
        — Я бы вас поняла, если бы вы приняли решение уйти, — спокойно сказала Лика, покачивая люльку с малышкой. — Как сложится наша дальнейшая жизнь — неизвестно.
        — Милая, вы для меня давно стали семьей. Ленечка — мой внучок, моя радость. Да и малышку Рину я уже люблю как свою.
        — Все равно, пусть у вас будут эти деньги. Ситуации могут быть разные, — настаивала девушка.
        — Хорошо, милая. Я возьму, — согласилась наконец Марья Владимировна. — Но знай, что ты всегда на меня можешь рассчитывать, независимо от твоего материального благосостояния.
        — Спасибо вам большое. Для меня это очень много значит.
        — А для меня много значит твое образование, — продолжила Марья Владимировна. — Давай-ка начинай снова ездить на занятия и готовиться к сессии. Она не за горами.
        И Лика согласилась. Так как молоко у девушки не появилось, то Рину кормили детскими смесями, а следовательно, молодая мать не была сильно привязана к дочери. Она понимала, что рано или поздно деньги закончатся и лишь хорошее образование поможет ей поднять на ноги детей. Благодаря Марье Владимировне, ее помощи по хозяйству и с детьми Лика успешно сдала летнюю сессию и перешла на третий курс института.
        Осенью девушка стала понимать, что средства, оставшиеся ей после смерти мужа, подходят к концу. Надо было что-то делать. И Лика решила: она дала объявление о своих услугах. Девушка прекрасно понимала, что устроиться на полноценный рабочий день она не сможет — все-таки она учится на дневном отделении и у нее новорожденная дочка на руках, однако у нее есть хорошие знания языка, которому она готова обучать тех, кто сможет приехать к ней на дом. А также, набравшись смелости, Лика заявила о своей готовности работать над дизайн-проектами желающих обновить свое жилье. Как ни странно, но посыпался такой шквал звонков, что девушка просто не могла справиться со всеми, кто хотел работать именно с ней. И тогда ей пришла в голову мысль собрать команду людей, которые будут вместе выполнять проекты. Так у нее в доме появились Ренат, Андрей и Ольга. У каждого из них был свой конек и свои слабые места, но, объединенные удачной идеей Лики, ребята превратились в сильную профессиональную команду. Все заказы и встречи проводились в Ликином особняке, где из бывшей комнаты девушки сделали кабинет.
        Там, в комнате, где когда-то Лика стала женщиной, она обнаружила сейф — маленький и плоский. «Сейф здесь? Откуда? — удивилась Лика. — Неужели Ромочка что-то скрывал от меня? Нет, я знаю, что он любил меня больше всех на свете. Это помощь от него даже с того света. Он не перестает любить меня». Лика уверенным жестом набрала свою дату рождения и была права — сейф легко открылся. В нем лежали деньги, довольно крупная сумма, и записка от Ромочки.
        «Любимая моя девочка, если ты читаешь это письмо, значит, мы до сих пор не можем быть вместе. Да и как? Я женат на твоей матери, а ты… Ты так молода и прекрасна, тебя ждет впереди увлекательная жизнь. Эти деньги остались от продажи вашей с Ниной квартиры. Часть суммы я специально оставил для тебя и спрятал в сейф в твоей комнате, чтобы когда-нибудь, когда меня не будет рядом и тебе некому будет помочь, у тебя всегда были средства к существованию. Спасибо тебе за то, что ты спасла меня от гибели на дне бутылки. Я обязан тебе всем на свете. Люблю тебя. Роман».
        Лика читала письмо, написанное мужчиной еще тогда, когда мама была жива, правда, уже болела, когда сам Роман боролся с алкоголизмом, депрессией и профессиональным крахом, и слезы катились из ее глаз — никто никогда не будет ее так любить, как этот человек, который даже после своей смерти продолжает заботиться о ней.
        Почти всю сумму Лика положила в банк, разделив на три счета — для себя, для Лени и для Рины, — оставив наличными небольшую сумму — просто на жизнь, тем более что сейчас ребята начали зарабатывать свои собственные, пусть и небольшие, деньги.
        Глава 13
        Дела у ребят продвигались довольно бодро. Учеба на третьем курсе была довольно интересна, но при этом хорошо совмещалась с работой. День за днем открывались все новые и новые перспективы.
        — В Женеве в следующем месяце пройдет симпозиум по дизайну интерьеров, — сказал Ренат, раскачиваясь на стуле. — Вот если бы мы могли поучаствовать!
        — Ага, — подхватил Андрей. — Это огромный шаг вперед. Нет, Лика, ты подумай, если у нас появится сертификат о том, что мы были участниками этого мероприятия, это поднимет нас совсем на другой уровень.
        — Ты видел, сколько стоит взнос за участие? — с вызовом спросила Ольга. — И это без перелета и отеля! Других-то организации отправляют, а нам самим придется все оплачивать.
        — Ребят, деньги не проблема, — спокойно сказала Лика, присаживаясь в соседнее кресло. — Вы лучше объясните мне все очень-очень подробно, и мы решим, надо нам или нет и как все организовать…

        Лика сидела в кресле бизнес-класса на борту «Боинга 767», держащего курс на Женеву. Дети остались дома вместе с Марьей Владимировной. Андрей, Ренат и Ольга заканчивали проекты. Представлять их студенческую общину будет Лика, и сейчас она, вытянув ноги в элегантных туфельках, думала о том, как все пройдет.
        — Куда летит одна такая красивая девушка? — обратился к ней мужчина на английском.
        В Лике впервые за последнее время проснулось женское кокетство.
        — Не девушка, а мать двоих детей, — ответила она с игривой улыбкой, не поворачивая головы и не открывая глаз.
        — В каком же городе мира живут такие героические женщины?
        — Ну, например, в Москве живут такие, — смеясь, ответила Лика. Голос мужчины — низкий, с хрипотцой — ей очень нравился. Она наслаждалась этим тембром, и в ней снова просыпалась женщина.
        Лика открыла глаза и тут же пожалела об этом — мужчина был, мягко говоря, не симпатичен: на вид лет 30, абсолютно лысый, с огромным носом и в очках. «Хм, это преступление — награждать таким великолепным голосом такого Квазимодо», — усмехнулась Лика. Но когда мужчина улыбнулся, рыжеволосая красавица растаяла — настолько обворожительным и добрым он ей показался.
        Разговор прервался, потому что по салону прошла стюардесса:
        — Пристегните ремни, пожалуйста. Наш самолет вошел в зону турбулентности.
        Пассажиры повиновались призыву бортпроводницы и пристегнулись. Лика тревожно поежилась — там, в Москве, остались двое малышей, которым она очень нужна живой и невредимой.
        — Прекрасная незнакомка, не беспокойтесь. С нами ничего не случится, — произнес мужчина, уловив страх в глазах молодой женщины. — Такое интересное знакомство просто обязано стать началом великой дружбы, так что самолет благополучно приземлится в аэропорту Женевы.
        — Хотелось бы вам верить, галантный незнакомец, — с вымученной улыбкой ответила Лика.
        — Давайте познакомимся. Меня зовут Джордж. Я живу в Штатах.
        — А я Лика. Живу в Москве, — уже спокойней сказала девушка. К ее удивлению и облегчению, в этот момент «Боинг» выровнялся, и оставшийся путь прошел спокойно.
        Как только самолет приземлился, девушка тут же включила мобильный телефон — она обещала позвонить Марье Владимировне и Ленечке, чтобы они не волновались. Однако она не успела набрать домашний номер, как посыпались сообщения о поступавших звонках. У Лики расширились глаза, когда она увидела, что домработница звонила 11 раз. «Боже, что случилось дома?» — в панике подумала Лика. Дрожащей рукой она нажала на кнопку «вызов». Марья Владимировна ответила тут же.
        — Лика, Рина пропала! — рыдала в трубку пожилая женщина. — Я не знаю, как это случилось! Здесь записка! Девочки нет! Я на секунду отвернулась, а она исчезла! Прости меня! Прости, Лика!
        — Марья Владимировна, успокойтесь. Я вылетаю обратно. Следите за Леней. В милицию не звоните, — ровным, как у робота, голосом произнесла побелевшая Лика. Но как только разговор закончился, она запаниковала: вскочила с кресла и метнулась к выходу, потом бросилась обратно за сумочкой, которую оставила в кресле. Джордж крепкой рукой остановил Лику.
        — Что случилось? — очень твердо спросил мужчина.
        — У меня дочь похитили. Только что! Мне нужно лететь обратно! Нужно что-то делать!
        — Лика, успокойтесь, — властно произнес мужчина. — Мне нужно пару часов, чтобы уладить некоторые формальности, и мы с вами полетим в Москву.
        — Как? Что? Почему? — ничего не понимала обезумевшая от горя Лика.
        — Предоставьте все мне, — спокойно сказал мужчина и взял девушку за локоть.
        Джордж оставил Лику в зале ожидания и ушел, пообещав вернуться через час-полтора, девушка послушно кивнула головой и погрузилась в свои мысли: «Боже, я никогда не смогу искупить свой грех? Сколько еще близких и родных людей мне надо потерять, чтобы смерть Ариши была смыта кровью?! Я же не хотела! Я не со зла тогда! Я совершила ошибку! Я быстро убрала лед, почему она не выжила?» Потом думы приняли другое направление: «А вдруг этот мужчина обманул? Чего я жду? Надо бежать менять билеты, а я жду какого-то незнакомца, который, возможно, уже уехал по своим делам и забыл про меня и мою беду». Но сил встать почему-то не было. Лика так и продолжала сидеть, утирая слезы.
        Но Джордж не обманул — через три часа Лика вместе с новым знакомым летела в Москву.
        Глава 14
        Из аэропорта мужчина и женщина рванули на такси и добрались до дома ближе к полуночи.
        Лика взлетела на крыльцо, распахнула дверь и бросилась в спальню детей — Ленечка крепко спал, кроватка Рины была пуста. «Боже, — в отчаянии подумала девушка, — я так надеялась, что это глупая шутка».
        В гостиной пахло валокордином и валерианой, бедная Марья Владимировна сидела сама не своя и держала в руках записку — на белом листе бумаги были наклеены вырезанные из газет и журналов буквы, гласившие: «Не вздумай звонить в милицию!»

        —Кто имел доступ в дом? — по-деловому начал Джордж.
        — Никто, только свои. Я, Марья Владимировна, и всё, — задумчиво произнесла Лика. — А, ну еще ребята, с которыми я работаю. Они часто работают в кабинете на втором этаже.
        — А сегодня они были? — продолжал допрос американец.
        — Надо спросить Марью Владимировну. Когда я уезжала в аэропорт, никого еще не было.
        Домработница сказала, что около десяти утра пришел Ренат, который решил прогулять учебу, а к двум часам дня приехал Андрей. Ольгу Марья Владимировна сегодня не видела, но она занималась детьми, поэтому не сможет сказать уверенно, что Ольга так и не пришла. После похищения Рины студенты уехали, так как не хотели в такой тяжелый для семьи момент мешать.
        — Звони Ольге, — уверенно скомандовал Джордж.
        Лика набрала номер однокурсницы. Долгое время в трубке были слышны только длинные гудки. Наконец Ольга ответила:
        — Мне нужен миллион. У тебя времени до семи утра. Если опоздаешь — дочь больше не увидишь. Если позвонишь в милицию — тоже. Все.
        — Оля, подожди! — закричала Лика, но было уже поздно — девушка положила трубку.
        Лика обернулась к американцу и Марье Владимировне, которая присутствовала при этом разговоре:
        — Деньги есть, надо снимать со счета.
        — А что, в России банки работают по ночам? — удивился Джордж.
        — Боже! Я не подумала об этом! — простонала девушка. — Надо просить отсрочку. Хотя бы до девяти часов утра.
        Лика снова и снова набирала номер Оли, но ответа не было. Наконец она в отчаянии отбросила трубку: «Что же мне делать? Как спасти дочь?»
        — Кто-нибудь может дать в долг миллион рублей ночью, наличными? — спросил Джордж, пытаясь сообразить, как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями. — Мы же вернем эти деньги уже к обеду.
        — Раньше у Александра была такая возможность, — произнесла Лика, — но мы так нехорошо расстались, что я даже не знаю, можно ли ему звонить, тем более в час ночи.
        Девушка задумалась: «Да, другого выхода, видимо, нет. Придется опять взглянуть своему прошлому в глаза».
        Лика подняла на уши всех знакомых с телевидения, чтобы сказали, как сейчас можно связаться с Александром. Наконец номер телефона был найден.
        Сердце сжалось от гаммы чувств, когда девушка услышала голос того, в кого когда-то была влюблена.
        — Саша, — начала Лика, — мне нужна твоя помощь. Мою дочь похитили. Требуют выкуп к семи утра. Мне нужен миллион рублей сейчас. Я отдам сегодня же, когда будут открыты банки.
        — Здравствуй, Лика, — холодно начал Александр. — Я тебе дам миллион. Возвращать не надо. А ты мне отдашь кольцо, которое тебе подарил твой любовник. Навсегда.
        — Хорошо, — легко согласилась девушка. — Где и когда?
        — Возле памятника Пушкину, через полтора часа, — сказал Макаров и положил трубку.
        Пока Лика собиралась — искала детские вещи, питание для Рины — и прощалась со своим кольцом, символом их с Ромой бесконечной любви, Макаров набирал номер Ольги.
        — Послушай, ты, переиграть меня захотела? — угрожающе начал Александр. — Если с ребенком что-то случится, считай, что ты труп. Я не шучу. Деньги Лика привезет. Мы с тобой еще поговорим.
        «И откуда только эта наглая девица узнала, что у Лики есть деньги? — думал Макаров. — И вот мало же ей было. Я этой Ольге и так отстегиваю порядочно за то, что она следит за моей бывшей невестой. Теперь Ольгу после ее выходки придется убрать с игрового поля. И как я тогда буду следить за Ликой? Нет, жадных и наглых девиц надо давить».
        Глава 15
        Лика вместе с Джорджем выехали в сторону центра Москвы. Девушка смотрела на свое колечко и вспоминала их с Ромочкой любовь, плодом которой стала Рина. «Не надо мне никакого кольца, — размышляла Лика. — Мой Рома всегда со мной, он в моем сердце и в нашей дочери».
        Встреча с Макаровым прошла как в бреду. Если бы Лика не была так напугана, то увидела бы, как изменился тот рыцарь, которому она когда-то сказала «да». Перед ней с чемоданчиком в руках стоял исхудавший мужчина, его глаза ввалились, чернота вокруг них говорила о том, что у человека проблемы со сном, губы были плотно сжаты, отчего лицо выглядело суровым, подбородок выдвинут вперед. Джордж видел, что перед Ликой сейчас стоял человек, который до сих пор борется с душевной болью, а вот рыжеволосая красавица этой боли не видела — она слишком была занята своими переживаниями.
        Молча Лика сняла кольцо и протянула Александру, а взамен получила деньги. Глухо сказав «спасибо», девушка развернулась и пошла к своей машине — слишком много переживаний было для одного дня. «Я подумаю об этом тогда, когда моя дочь будет у меня на руках», — решила Лика и вместе с новым другом отправилась к Ольге.

        К дому однокурсницы машина подъехала в половине четвертого ночи.
        — Деньги привезла? — коротко спросила Ольга.
        — Да.
        — Сейчас спущусь.
        Ольга взяла малышку на руки и вышла. Спускаясь вниз по лестнице, она несколько раз выглядывала в окно на лестничном марше, чтобы убедиться в том, что ей ничто не угрожает. «Нет, сейчас Лика мне ничего не сделает, — размышляла девушка, — у меня ее ребенок. А если завтра она заявит в милицию, то будет уже поздно — днем я уже улечу из этой страны».
        Ольга осторожно передала малютку матери, не говоря ни слова, и взяла чемоданчик. Рина расплакалась, оказавшись на руках Лики, Ольга ненадолго замешкалась из-за этого, и в этот момент из-за угла вышел темный силуэт и двинулся к шантажистке. Ольга дернулась, но Александр — а это был он — схватил ее за руку, перехватил чемодан с деньгами и вошел в подъезд, таща девушку.
        — Я больше не хочу знать этого человека. Я не хочу больше никогда его видеть, слышать. Я хочу забыть обо всем, что связано с ним, — шептала Лика, усаживаясь в машину.
        Захлопнув дверцу, Лика наконец-то перевела дыхание — ее доченька жива, лежит у нее на руках и кричит от голода. Девушка уступила водительское место Джорджу, а сама села кормить дочь из бутылочки, которую захватила с собой из дома. Рина поела и успокоилась, и только тогда разрыдалась Лика, освобождаясь от стресса, который испытала.
        Джордж остановил машину и прижал рыдающую мать с малюткой к себе. Мужчина гладил рыжие волосы и напевал какую-то песенку, но не успокаивал женщину, он понимал, что эти слезы ей сейчас необходимы.
        Глава 16
        Весь следующий день Лика проспала. Ближе к вечеру спустившись вниз, она с удивлением увидела Джорджа, распивающего чай вместе с Марьей Владимировной. Ленечка рядом играл с конструктором, а Рина сидела на руках у американца и щипала его за большой нос. Картина была настолько мирной, что с трудом можно было представить, как вчера ночью они мотались по городу, пытаясь найти дочь.
        — Вы любите детей, Джордж? — спросила Лика, присаживаясь к столу и наливая себе чаю. — А у вас есть дети?
        — Я очень люблю детей, — ответил мужчина, — но, к сожалению, не могу их иметь. В юности я перенес операцию, результатом которой стало бесплодие. Тогда мне было все равно — лишь бы остаться в живых, а сейчас я, конечно, очень жалею об этом.
        — Мне очень жаль, — произнесла Лика и сочувственно накрыла тяжелую мужскую руку своей ладошкой.

        Утро началось с новой проблемы.
        — Ликуся, я не могу больше работать у тебя, — со слезами на глазах сказала Марья Владимировна. — Я как вспомню, что по моей вине с Риной случилось такое, так у меня прям сердце останавливается. Я никогда себе не прощу этого.
        — Марья Владимировна, ну что вы… — успокаивала Лика, — вашей вины в этом абсолютно нет. Это я виновата во всем, не надо было чужих пускать, да и вас с двумя детьми не надо было оставлять.
        — Нет, Ликуся, — стояла на своем Марья Владимировна. — Не могу я простить себе этого. Тебе в глаза смотреть не могу, Ленечке, Риночке…
        Домработница в этом вопросе оказалась непреклонна — работать на Лику она больше не может, — сломалась Марья Владимировна под грузом такой ответственности.
        Лика и пожилая женщина договорились, что временно Марья Владимировна поживет отдельно, отдохнет, придет в себя, а через месяц или два они снова поговорят на эту тему, но приезжать в гости она может тогда, когда пожелает.

        —И что мне делать? — спросила Лика Джорджа. Похоже, что за последние два дня этот мужчина постоянно решал проблемы семьи Теньковых. — Я не могу без домработницы, я просто не справлюсь — у меня институт, работа, дети. Как быть?
        — Лика, может, тебе это покажется странным, но я предлагаю тебе такое решение — выходи за меня замуж. Я хочу взять на себя ответственность за тебя и твоих малышей, хочу усыновить их и стать отцом. Ты можешь мне подарить счастье быть мужем и папой. Ты согласна?
        — Джордж, ты очень многого обо мне не знаешь, — начала Лика. Девушка искренне боялась причинить зло этому доброму человеку, который появился словно ангел в ее жизни и помогал ей во всех сложных ситуациях. Если с ним что-нибудь случится, она точно этого не переживет. — Я не так хороша, как кажется на первый взгляд.
        — Лика, мне все равно, что было в твоем прошлом. Мне нравится твое настоящее, в котором есть ты и двое прекрасных детей. И я хочу, чтобы так было всегда.
        Лика зажмурилась. Она слышала эти слова третий раз в жизни и помнила, чем закончились два предыдущих. Ей было очень-очень страшно делать еще один шаг в неизвестность и расставаться с московской жизнью, с таким трудом налаженной. У нее перед глазами промчались картины прошлого: вот Александр предлагает ей стать его женой, а она оборачивается на Рому в поисках поддержки; вот любимый Ромочка произносит те же слова, а ей все равно — штамп в паспорте ничего поменять в ее чувствах к этому человеку не может. И теперь она стоит перед совершенно чужим человеком, который искренне хочет ей помочь, а она не знает, что сказать.
        Наконец Лика прошептала: «Да».
        Джордж улыбнулся: «Спасибо, милая. Ты не пожалеешь».
        Глава 17
        Пока не были решены все формальности, Джордж оставался в России, хотя дела настойчиво требовали его присутствия в США. Но не мог мужчина бросить свое рыжеволосое счастье в одиночестве, поэтому старался решать проблемы посредством Интернета и телефона. Джордж и Лика расписались в обычном московском загсе, без гостей и свидетелей — присутствовали только Марья Владимировна и дети, а вечером дома устроили семейный ужин, тихий, добрый и очень душевный. Страдая от предстоящей разлуки, домработница, которую Леня называл бабушкой, снова перебралась в особняк и наслаждалась общением с малышами, полностью освободив Лику от забот.
        После ужина настало время первой брачной ночи. Не сговариваясь, мужчина и женщина поднялись в спальню и остановились у кровати. Через мгновение горячая, неистовая Лика и уравновешенный, спокойный Джордж слились в поцелуе. Лика не ожидала, что Джордж окажется таким темпераментным мужчиной, и наслаждалась каждой минутой своего женского счастья. В тот миг, когда они вместе достигли высшей точки наслаждения, они стали по-настоящему мужем и женой.
        Джордж официально усыновил детей Лики после долгих хождений по различным инстанциям, и началось оформление виз для выезда в Соединенные Штаты Америки. Времени до отлета оставалось все меньше и меньше. Лика взяла академический отпуск в вузе, пока не решив, что дальше делать с высшим образованием, передала все дела Ренату и Андрею. Теперь она прощалась с домом, где была счастлива, где жила мама, где они с Ромой любили друг друга, где родилась Риночка. Девушка не верила, что через несколько дней она уедет из этого дома и, может быть, никогда сюда больше не вернется. Лика решила не продавать дом — он слишком много для нее значил, поэтому она предложила Марье Владимировне пожить в нем, оставив ей довольно крупную сумму денег на его содержание. Кроме того, они открыли на имя женщины счет, чтобы можно было пересылать ей деньги из Америки.

        Наконец, все дела были решены, вещи собраны — впереди ждала Америка.
        «Пусть все плохое останется там, в России, — думала Лика, глядя в иллюминатор на желтые огни большого города, который не спал даже в четыре часа утра, когда их самолет пошел на посадку. — Хочется верить, что я искупила свой грех. И никто из моих близких больше не пострадает».
        Глава 18
        Лика с мужем и детьми поселились в большой квартире в самом центре Нью-Йорка. Первую неделю женщина и дети переходили на новое время, поэтому много спали, были вялыми и апатичными. Это дало возможность Джорджу почти безвылазно сидеть в офисе, решая проблемы, которые возникли за время его долгого отсутствия. Через неделю бывшие москвичи начали оживать, и теперь их интересовало все вокруг. Джордж много возил Лику и Ленечку по Нью-Йорку, оставляя Риночку с нанятой специально для нее няней. Семья смотрела достопримечательности города, посещала выставки, концерты, спектакли, ходила в дорогие магазины и рестораны, а по ночам муж с женой страстно занимались любовью, поэтому на сон времени ни мужчине, ни женщине не хватало. Все заботы, к которым Лика привыкла на родине, заботливый Джордж отодвинул, казалось, навсегда.
        Прошло полгода, в течение которых вся семья была абсолютно счастлива: и Лика, и дети искренне полюбили Джорджа, а Ленечка даже стал называть его папой, уже довольно сносно говоря по-английски. И когда девушка полностью успокоилась и забыла все тревоги, по запросу российского Министерства внутренних дел она была задержана по обвинению в убийстве сестры, матери и отчима. Россия требовала экстрадиции.
        — Это Александр… — прошептала Лика, когда ей назвали причину ее ареста. — Он меня так и не простил…
        Джорджу сообщили о случившемся, и он тут же примчался на встречу с женой, но толком они ни о чем поговорить не могли.
        — Береги детей, прошу тебя, — твердила девушка мужу. — Они — самое дорогое, что у меня есть. Не говори им правду, они не должны знать о том, как жесток бывает мир.
        — Я помогу тебе, милая, — отвечал американский муж, уже планируя, как и кого он подключит к спасению своей любимой.
        — Забудь обо мне, береги детей, прошу тебя, — не унималась Лика.
        Слезы катились из глаз, так много слов не было сказано, столько всего оставалось в сердцах и голове, но разве можно рассказать обо всем, когда за спиной стоит надзиратель, а твоя жизнь рушится и ты не знаешь, что в первую очередь надо спасать?
        Свидание закончилось. Лика села на жесткую кровать и обхватила голову руками: «Что делать? Что же делать? Только Александр знал правду об Арише, ну и его мать тоже… Значит, спасти меня может тоже только он… Боже, неужели мне придется снова обращаться к нему? Что ж, смертью близких я расплатилась за смерть сестры. Теперь разбитыми сердцами моей семьи я буду платить за разбитое сердце Александра. Логично… И даже справедливо по отношению ко мне… Но за что страдать им, тем, кто меня любит и кто во мне нуждается?»
        После юридической процедуры передачи Лику отправили в Москву, а дети остались с новым папой в США.

        Родина встретила девушку раскаленным асфальтом и духотой следственного изолятора. Здесь, в тюремной камере, наполненной смрадом и грязью, начинался новый российский этап в жизни юной девушки, на чью долю уже выпало столько испытаний.
        Лика впала в состояние оцепенения: она ни с кем не разговаривала, ничего не ела, не спала. Даже соседки по камере не стали трогать «эту сумасшедшую», потому что просто не знали, как надо себя вести с юной красивой женщиной, которая сидит на нарах, обняв руками колени, и смотрит в одну точку. А эта юная красавица в это же самое время обдумывала свою дальнейшую жизнь: «Сможет ли Джордж спасти меня? Наверное, нет. Откуда у него связи в российских правоохранительных органах? Даже если он прилетит сюда со всеми своими деньгами, он ничего не добьется — он здесь никто. Лучше бы он оставался в Америке, с детьми. Им сейчас так будет нужен близкий человек. Кроме Джорджа, у них никого нет. Детки мои любимые! Простите, не уберегла я вас! Как же вы там без меня?» Мысли сбивались, перескакивали с одной на другую: «Если это Александр, то он точно знает, как меня отсюда вытащить. Он бы не стал глупо мстить. Уверена, что у него есть план. За свое спасение я буду должна ему заплатить. Да, точно. За спасение дочери я должна была расстаться с кольцом Ромочки, символом нашей с ним любви. За спасение себя я тоже буду
должна отдать ему что-то, напоминающее ему о прошлом. Но что? Дом, где мы с Ромой были счастливы и зачали нашего ребенка? Я готова. Я отдам ему этот дом…»

        На третий день пришла надзирательница, ткнула в Лику пальцем и сказала:
        — Ты! На допрос!
        Лика встала и с достоинством вышла из камеры. В этот момент она лишь думала о том, как узнать, кто причастен к ее аресту.
        В кабинете следователя она первым делом спросила:
        — Мне положен адвокат?
        — Да.
        — А звонок?
        — Только один!
        — Предоставьте мне его, пожалуйста. Мне есть кому позвонить.
        Лика действовала наудачу — она набирала номер Александра. «Если причастен он, то я спасена, правда, пока не знаю, какой ценой. Если это не его рук дело, то я хотя бы буду знать, что искать спасения надо где-то в другом месте».
        — Слушаю, — в трубке прозвучал хорошо знакомый голос.
        — Это Лика. Я в Москве… Я арестована…
        — Ты где?
        Лика назвала все, что она знала, по своему делу, ежась под взглядом надзирателей.
        — Я понял. Пока, — коротко произнес Макаров и положил трубку.
        По щекам Лики потекли слезы — она интуитивно поняла, что Саша имеет отношение к случившемуся и, судя по его тону, цена будет очень высока.

        Через две недели состоялось свидание Александра и Лики.
        — Здравствуй! — сухо сказал мужчина, глядя на осунувшуюся, померкшую Лику.
        Лика молчала.
        Тогда Александр продолжил:
        — Я вытащу тебя отсюда, но мне будет это стоить очень и очень дорого. Просто так тратить средства — не в моих правилах. Поэтому от тебя мне тоже будет кое-что нужно. Готова платить за свою свободу?
        — Назови цену, — коротко произнесла девушка.
        — Ты разводишься с Джорджем. Кстати, не переживай, все формальности я беру на себя. И оставляешь ему детей. Вот и все, что мне от тебя нужно.
        Лика молча смотрела на мужчину, которому когда-то сказала «да». Как она могла согласиться выйти замуж за этого жесткого и хладнокровного человека?
        — Молчишь? — продолжил Александр. — У тебя не так много времени на раздумья. Через несколько минут наше свидание закончится, и я второй раз приходить не буду. Ответ ты должна дать сейчас.
        Лика лихорадочно соображала: «Если я откажусь, то он просто сгноит меня за решеткой. Так я никогда не увижу своих малышей и похороню себя здесь, в камере. Тогда смерти моих близких будут просто напрасными. Если я соглашусь, я потеряю Риночку и Леню. Хотя лучше выйти на волю, а потом решить, что делать». Лика готова была снова ответить «да» Александру.
        — И пока ты молчишь, я продолжу, с твоего позволения, — с усмешкой продолжал мужчина. Он уже чувствовал, что Лика согласна, поэтому мог позволить себе продолжать ставить условия. — С Джорджем ты свяжешься сама и сделаешь так, чтобы никогда этот мужчина не искал встречи с тобой. Что ты скажешь, мне все равно, но если он сделает хоть полшажка в сторону тебя, ты опять окажешься за решеткой, на этот раз навсегда. Про детей тоже можешь забыть — ничего из твоего прошлого не должно прийти в нашу с тобой жизнь. Совместную, кстати, если ты еще не поняла.
        — Я согласна, — обреченно произнесла Лика.
        — Хорошо, — удовлетворенно улыбнулся Макаров. — Остальные условия ты узнаешь, когда выйдешь из тюрьмы.
        С этими словами он спокойно развернулся и вышел, а Лика дала волю слезам.
        Глава 19
        Через месяц, когда жара наконец оставила столицу России, Лика и Александр ехали в джипе с затемненными стеклами из следственного изолятора.
        Девушка не испытывала никаких эмоций по поводу своего освобождения, ею овладела безысходность, поэтому она даже не пыталась смотреть в окно и радоваться улицам родного города. Да и чему радоваться? Она сменила одно заключение на другое. И еще непонятно, какое хуже. Лика зло смотрела в затылок Александру.
        — Не сверли меня глазами, — холодно сказал мужчина, даже не обернувшись. — Ты сама все решила.
        Девушка ничего не ответила, а Александр, несмотря на присутствие водителя, продолжил, уже глядя ей в глаза:
        — Ты должна быть моей. Я тебя выстрадал. Я хочу стереть твое прошлое, хочу, чтобы ты забыла Романа, Джорджа, детей, которые родились не от меня! Если у тебя и будут еще дети, то только мои!
        Машину тряхнуло, и Александр закричал на водителя:
        — Смотри на дорогу, урод! Уши развесил он! Тебя это не касается!

        Машина выехала за пределы города и направилась по шоссе. Через полчаса джип подъехал к элитному поселку — впереди, сквозь высокие ели, просматривались красивые двух — и трехэтажные особняки. Машина остановилась у шлагбаума. По широкой улыбке дюжего охранника Лика поняла, что здесь Александр у себя дома. Хозяин.
        Машина двинулась дальше, и Лика приникла к окну. Особняки, которые они проезжали, были ей очень-очень знакомы. «У меня дежавю, — рассеянно думала Лика, глядя на стоящие по обеим сторонам дома. — Почему мне кажется, что все это я уже видела?» Девушка внимательно рассматривала то, что успевала увидеть, в надежде найти ту самую деталь, которая даст ей разгадку, однако ответ постоянно ускользал от нее. Наконец джип стал снижать скорость, и тут Лика увидела дом, который проектировала когда-то с ребятами. Это был единственный заказ из огромного количества ею выполненных, где они делали полный проект — от фундамента и расположения дома на участке до мельчайших деталей декора. Ее осенило.
        «Вот откуда мне знакомы все дома, которые мы проехали! Мы работали с каждым из них, внося какие-то изменения и улучшения! Все клиенты нашей студенческой фирмы — жители этого поселка», — обрадовалась Лика, наконец объяснив для себя феномен дежавю. Девушка снова посмотрела на Александра, но на этот раз с благодарностью — без его молчаливой помощи она бы тогда просто не выжила, имея на руках двоих детей.
        Из дома, накинув шаль на плечи, вышла мать Александра. Ее поджатые губы сразу напомнили Лике о той ужасной трагедии, которая разыгралась в ее доме, и от недавней благодарности не осталось и следа: «Если бы не вы, мой муж был бы жив, а у моих детей был бы отец. А теперь из-за вас у них нет никого». Девушку снова охватило отчаяние, и она замкнулась.
        Александр помог Лике выйти из машины и, поддерживая ее за локоть, повел к дому. Она шла и осматривала каждый сантиметр — она помнила этот проект как сейчас. Над ним все четверо сидели не разгибая спины, по сто раз перечерчивая, пересчитывая, перечитывая. Они проштудировали кипы учебников и прочей литературы, выпили тонны кофе, миллион раз поругались между собой и столько же раз помирились. Это был самый крупный и серьезный проект, и в него было вложено столько сил и эмоций, что теперь Лике как специалисту хотелось увидеть, каким образом их мысли претворились в действительность. Девушка рассматривала здание: вот три ступеньки, ведущие ко входу, вот там белый мраморный бассейн неправильной овальной формы под высоким стеклянным куполом… Внешне в доме не было ни одного отклонения от того, что было спланировано ребятами. Лика вошла внутрь — дом сиял чистотой. Теперь можно было обратить внимание на внутренний дизайн, который был коньком Лики. Именно она настаивала на цветах в огромных японских горшках, на множестве аквариумов, превалирующем белом цвете в убранстве дома, на широких лестницах и проемах…
Здесь все было так, как в ее мечте, которую она когда-то переносила на бумагу для очень солидного заказчика, пожелавшего остаться неизвестным.
        Лика улыбнулась — она почувствовала себя дома, где знала каждый закуток, каждую комнату. Александр улыбнулся ей в ответ — впервые за все время, что они провели вместе после ее освобождения.
        Глава 20
        Вечером того же дня Лика звонила в Америку, Джорджу. Мужчина ответил сразу же:
        — Алло!
        — Джордж, это я, Лика. Слушай меня внимательно и не перебивай. Меня выпустили. Я вернулась к Александру и сейчас у него дома. Никогда не ищи меня и не звони. Заботься о детях — у них, кроме тебя, теперь никого нет.
        — Милая, дорогая, как ты? — захлебывался от эмоций Джордж, но жена не давала ему сказать ни слова.
        — Джордж, мы с тобой разводимся. Так что не удивляйся, когда придут документы. Просто подпиши их. Так будет лучше.
        — Постой! Как разводимся? — не унимался Джордж.
        — Прошу тебя, слушай и запоминай. Я сейчас говорю очень серьезно. Мы с тобой разводимся. Я остаюсь в России и никогда больше не приеду в США. Если ты найдешь хорошую девушку, которая сможет заменить Рине и Лене меня, я буду очень рада, но будь внимателен — она должна искренне любить моих малышей, — Лика заплакала. — Передай им, что я очень люблю их и никогда не забуду, — уже взахлеб рыдала девушка. — Я люблю тебя, мой дорогой…
        На этой фразе Александр вырвал трубку из рук девушки и дал отбой.
        — Ты больше никогда не свяжешься с этим человеком, а уж тем более не будешь признаваться ему в любви! — яростно выкрикнул мужчина. — И телефон ты никогда больше не получишь, поняла меня?!
        Лика замерла. Ей показалось, что все вокруг окрасилось в черные тона, а воздух стал гуще. Депрессия накрыла девушку плотным покрывалом.
        — В семь часов мы ждем тебя к ужину. Прими душ и переоденься. Все найдешь у себя в комнате, — уже теплее, чем раньше, сказал Александр.
        Мужчина вышел из спальни, оставив девушку в одиночестве. Она скинула с себя несвежую одежду, зашла в ванную, сняла с обогревателя теплое полотенце, зачем-то понюхала его и встала под душ. Вода действовала умиротворяюще.

        Простояв под теплыми струями полчаса, Лика услышала резкий голос матери Александра:
        — Эй, ты там умерла, что ли?
        — Да, я умерла, — прошептала Лика. — Я давно умерла.
        «Может, правда умереть? — думала девушка, не слыша, как открылась дверь в ванную. — Взять и закончить эти мучения одним движением бритвы? Как когда-то сделала моя мама, нырнув в голубую воду и увидев для себя там спасение. Или как сделал Ромочка, глотнув губительного для себя алкоголя. Он просто отошел в сторону, предоставив мне одной справляться дальше со всеми трудностями. И сейчас я проведу плавно лезвием по вене и буду смотреть, как вместе с кровью из меня уходит жизнь. И все закончится, не будет больше Александра, детей, Джорджа…» И вдруг от легкого ветерка, залетевшего в заполненную паром ванную, молодая женщина встрепенулась: «Нет, я должна жить. Ради своих детей, ради памяти Ромочки и мамы».
        С этими мыслями Лика вылезла из ванны, встала на коврик и обернулась. На нее смотрела мать Александра, Надежда Дмитриевна.
        Глава 21
        Пожилая женщина любовалась этой нимфой: рыжая грива, чуть покатые плечи, маленькие ступни с остатками педикюра… «Она действительно красива, эта маленькая женщина, похожая на эльфа, — думала она. — И как отважна… Как защищала свою семью тогда, когда я увидела ее в первый раз. Если бы я была хоть немного похожа на нее, у меня была бы совсем другая судьба».
        Опустив голову, хозяйка дома вышла из ванной комнаты. Она вспоминала свою неудачно сложившуюся жизнь.
        Надежда с мужем жили в Лондоне и растили сына Сашу, когда в дом пришла беда — муж скоропостижно скончался. Надя осталась одна в чужой стране, и лишь десятилетный сын был для нее отрадой. Она долго тосковала по мужу, но время лечит, и, когда Сашеньке исполнилось 15 лет, у Надежды появился мужчина. Душа возродилась, выросли крылья, и счастье было так близко, но сын настолько яростно отрицал новые отношения матери, что ей пришлось отступить. Шло время, Саша рос, молодость уходила, и вот уже сын перебрался в Россию, предоставив матери свободу действий, но теперь уже любовь не спешила снова посетить женщину. Так шли годы. Без мужской ласки, без сыновней заботы, без подруг душа Надежды Дмитриевны увядала. Она превратилась в суровую старуху, страдающую от одиночества. Лишь из-за несчастья, случившегося с сыном, Надежда Дмитриевна снова оказалась рядом с Сашей.
        «Если бы я тогда смогла дать сыну отпор, как дала отпор мне эта юная девочка, находящаяся на последнем месяце беременности, — размышляла Надежда Дмитриевна, — я бы сейчас была счастлива в браке и, возможно, имела бы дочь, о которой всегда мечтала. И возможно, она была бы похожа на это юное рыжее создание, что сейчас мылось в ванной нашего дома».
        — Я хочу, чтобы эта девочка снова ожила и стала самой собой, — решительно произнесла мать Александра, спускаясь вниз. — Я хочу, чтобы она была счастлива, и я сделаю все, чтобы помочь ей в этом.
        Глава 22
        Первый ужин прошел скованно и скучно, а потом наступила ночь.
        Лика лежала в комнате с открытыми глазами и ждала, что придет Александр. Она оказалась права — мужчина пришел через полчаса. Он был только что из душа, от него пахло свежестью, мокрые волосы роняли капли на темно-синий бархатный халат. Мужчина скинул свое роскошное одеяние и лег рядом с Ликой. Девушка лежала не двигаясь, готовясь, что этот чужой ей человек резко войдет в нее. Но ничего не происходило — Александр целовал и гладил женщину, ласкал ей грудь и клал руку между ног. Лика не возбуждалась, но, что самое страшное, не возбуждался и Александр. Через час бесплодных попыток, когда стало понятно, что эрекция так и не возникнет, он надел халат и, не сказав ни слова, вышел.
        Это действо продолжалось каждую ночь на протяжении двух месяцев, превратившись в ненавистный Лике ритуал. Наконец она не выдержала:
        — Ты же меня не хочешь! Не мучай ни меня, ни себя!
        — Нет! — коротко ответил Александр. — Рано или поздно это произойдет, а пока этого так и не случилось, ты мне родишь ребенка.
        — И каким образом ты собираешься это провернуть? — иронично спросила Лика.
        — Я сдам сперму, ее введут тебе во время овуляции, и все. Но перед этим ты пройдешь полное обследование и гормональную подготовку к процедуре.
        — Зачем тебе это, Саша? — тихо спросила Лика.
        Александр долго смотрел на девушку, а потом вышел. Ответом на вопрос стал звук хлопнувшей двери.

        Лика сдала все анализы, и ее начали готовить к процедуре, вводя в организм гормональные препараты. Так врачи повышали шанс на зачатие. В день рождения, когда Лике исполнялся 21 год, ей ввели сперму Александра. Оставалось ждать результата.
        Через месяц тест показал две долгожданные полоски, а УЗИ — две оплодотворенные яйцеклетки.
        — Лика, дорогая, спасибо! — радовался Александр. — Я очень рад, я счастлив, что наконец стану отцом. Девочка моя, наконец-то ты будешь матерью моих детей.
        Лика рассеянно смотрела на ликующего мужчину и прислушивалась к себе, но понять свои эмоции она не могла. В ее голове все смешалось: и тоска по детям и Джорджу, и воспоминания о счастливой любви с Ромой, и страх перед будущим. Лика даже не знала, ненавидит ли она Александра, или в ней проснулась жалость к нему, или все-таки была когда-то любовь у них и сейчас просыпаются ее отголоски, а может, она просто привыкла к этому мужчине, который хоть и посадил ее под домашний арест, но тем не менее заботится о ней, как умеет.
        Надежда Дмитриевна пыталась развлекать Лику, которая все больше и больше уходила в себя: она возила девушку на театральные премьеры, концерты, выставки, водила по магазинам, но рыжеволосая куколка так и оставалась безучастной. Тогда женщина решила пойти против сына: она тайком принесла Лике ноутбук с возможностью выхода в Интернет. Глаза девушки загорелись — она полезла искать хоть какое-то упоминание в Сети о бывшем муже. Лика надеялась узнать хоть что-нибудь о своих детках. Наконец девушка нашла сайт, на котором зарегистрирован ее муж, и быстро написала сообщение: «Здравствуй. Очень скучаю по детям. Покажи их мне».
        Через несколько минут пришел ответ: «Высылаю две фотографии. Смотри. Им очень плохо без тебя. Мне тоже».
        Лика смотрела на родные мордашки, и ее сердце разрывалось от тоски.
        «Они прекрасны. Спасибо тебе, Джордж», — написала в ответ Лика. И тут же получила новое сообщение: «Как ты?» Девушка смотрела на экран и думала, что ей ответить. Она была благодарна Джорджу за заботу о детях, но если она напишет правду, то этот благородный рыцарь тут же бросится на ее спасение, и как на это отреагирует Александр — непонятно. «Я рискую не только собой, — размышляла девушка. — Меня он не тронет, скорее всего, потому что я ношу его детей, причем двоих. Но могут пострадать Джордж и Рина с Леней. А этого нельзя допустить. И Надежда Дмитриевна пострадает — ей сын не простит эту самодеятельность. Она сильно рискует, давая мне возможность общаться с бывшим мужем. Нет, надо обезопасить всех, кто может пострадать». И тогда Лика написала всего несколько слов: «Я беременна. Двойня».
        Для Джорджа, который очень переживал из-за своего бесплодия, это был сильнейший удар. Лика еще долго сидела перед ноутбуком, но больше от Джорджа не пришло ни слова.

        Перед возвращением сына Надежда Дмитриевна забрала у Лики ноутбук, пообещав принести его завтра. Девушка благодарно улыбнулась женщине.
        На следующий день Лика снова писала Джорджу — она понимала его боль, поэтому хотела успокоить его душу.
        «Джордж, я знаю, что ты чувствуешь, но ты не прав. Это искусственное оплодотворение. У меня нет другого мужчины».
        «Зачем?» — тут же пришел ответ.
        «Я не знаю. Это было сделано помимо моего желания», — ответила Лика, а потом, подумав, послала еще одно сообщение: «Я не знаю, что сейчас ты думаешь, но спасать меня не надо. Просто береги детей».
        «Я их берегу, Лика. Но нам очень больно. До сих пор», — ответил Джордж спустя какое-то время.
        «Покажи мне их, прошу. Включи веб-камеру, я хочу увидеть Ленечку и Риночку, сказать им, как люблю их», — попросила о самом главном Лика.
        «Нет. Я не хочу видеть слезы детей и снова слышать, как по ночам они кричат «мама»! У тебя скоро будут другие дети, забудь о Леоне и Рине, раз ты не хочешь возвращаться к нам», — Джордж был категоричен.
        Надежда Дмитриевна вошла в спальню Лики в тот момент, когда девушка читала последнее сообщение. Женщина увидела, как в одно мгновение погасли глаза девушки, словно выключили в ней внутренний свет. Лика безучастно отдала ноутбук и попросила больше его не приносить. Надежда на то, что она когда-нибудь увидит своих малышей, исчезла.
        Глава 23
        Первый триместр беременности остался позади, и молодость и сила духа стали брать свое — Лика начала оживать. В тот день она впервые пошла в бассейн. Изумрудная вода ласкала тело, мысли отходили в сторону, давая возможность просто наслаждаться моментом покоя и умиротворенности. На мгновение Лика почувствовала себя снова той маленькой девочкой, которая так любила просыпаться по выходным рядом с мамой, а потом лакомиться ее яблочным пирогом. Девушка вернулась в свое счастливое детство и пребывала там, пока не услышала какие-то голоса. Она вышла из воды, завернулась в полотенце и осторожно пошла на звуки. Дверь в массажную комнату была открыта, и Лика увидела, как Александр яростно занимается сексом с какой-то незнакомой девушкой. Сначала она оцепенела от увиденного, а потом развернулась и пошла в свою комнату. К ужину в тот вечер Лика не спустилась.
        «В жизни больше не пойду в этот бассейн, — думала Лика, сидя в кресле и листая журналы. — Какое это унижение — видеть, как мужчина, который бессилен с тобой, так сексуально активен с другой. Неужели я настолько несексуальна, что не вызываю никакого интереса?» Однако любопытство, а может, ревность или какое-то другое чувство через несколько дней заставило Лику снова спуститься к бассейну. На этот раз девушка вовсе не собиралась купаться, она даже купальник с собой не брала. Лика искала Александра, хотела снова увидеть ту животную страсть, на которую способен этот мужчина. И она ее увидела: Александр грубо входил в стройную девушку с короткой стрижкой, на его лице вожделение было смешано с яростью, его стоны иногда походили на рык раненого льва. Лика смотрела округлившимися глазами на происходящее и прижимала руки к груди. Ей было больно…
        Лика снова погружалась в депрессию, она чувствовала себя одинокой, никому не нужной, лишней на этом свете. Ее не радовали ни дети, которых она вынашивала, ни безбедная жизнь, ни покупки… «Зачем я ему? — думала про себя девушка. — Он может спать с любой девицей, кроме меня. Он имеет у меня на глазах каких-то шлюх, а я вынашиваю его отпрысков! Я что, инкубатор, что ли?»
        Надежда Дмитриевна сочувствовала маленькой героической женщине и искренне хотела ей хоть чем-нибудь помочь, но что она могла сделать?
        — Может, отправить Лику куда-нибудь за границу? — сделала очередную попытку «оживить» девочку Надежда Дмитриевна. — В Лондон, в Прагу?
        — Хорошая идея, мама. Я спрошу у Лики, — спокойно ответил Александр. Он выглядел в этот день довольным.
        — Спросишь у Лики? — удивилась мать. — Ей же все безразлично!
        — Не все, — с ухмылкой сказал Александр. — Я видел, как она смотрела на меня, когда я трахал проститутку возле бассейна.
        — Ты с ума сошел, сын?! — Впервые за долгие годы Надежда Дмитриевна повысила голос на Александра. — Ты не видишь, что ей плохо?! Зачем ты над ней издеваешься?
        — У меня есть причины, мама, — жестко ответил сын. — Она мне заплатит за всю боль, что мне причинила.
        И Александр отправился в спальню к Лике.
        Глава 24
        —Давай поговорим, — спокойно произнес Макаров. Пока он поднимался на второй этаж, он успел о многом подумать. — Я знаю, что ты видела меня там, возле бассейна. И судя по твоей реакции, тебе больно. А теперь представь, что испытал я, когда моя невеста на моих глазах занимается любовью — заметь, не сексом, а любовью — со своим отчимом, с человеком, который обязан мне почти всем, что он имел в своей жизни. Представила? А теперь представь, что в отличие от тебя, развернувшейся и вышедшей из комнаты, я не мог пошевелить даже пальцем. Я просто смотрел на то, как любовь всей моей жизни, полгода назад сказавшая мне «да», становится женщиной с другим мужчиной, а сердце выскакивало из груди. Представила? А теперь представь, что в отличие от тебя, которая имела возможность удовлетворить свое любопытство (назовем это так) и спуститься к бассейну второй раз, я этой возможности не имел. Я просто лежал один в твоей комнате и представлял, как ты в этот момент отдаешься другому мужчине. Наверное, именно благодаря вам с Романом я встал, потому что лежать в соседней комнате и слышать ваши стоны было выше моих сил.
Тебе сейчас больно, но я именно этого и добивался — я хотел, чтобы ты хоть отдаленно поняла, каково было мне в те полгода, когда я потерял свободу, здоровье и любовь. Но знаешь, я передумал — я больше не хочу причинять тебе боль. Мне кажется, что нам сейчас будет лучше не видеться несколько месяцев. За это время мы оба придем в себя, обдумаем наши чувства и снова поговорим.
        Лика изумленно молчала. Тогда Александр продолжил:
        — Я предлагаю тебе отправиться в Прагу, где у меня есть дом, и пожить несколько месяцев там. Скорее всего, моя мама решит поехать с тобой. Я останусь здесь. Когда мы оба придем в себя, ты вернешься. Ты согласна?
        Девушка продолжала хранить молчание, но в глазах появились слезы. Тогда Александр присел рядом с ней на корточки, взял ее холодные маленькие ладошки в свои большие горячие руки и произнес:
        — Лика, я очень люблю тебя. Очень-очень сильно. Я хочу, чтобы ты это знала.
        Потом он нежно поцеловал худенькие пальчики и вышел, а Лика легла на кровать и расплакалась. Она плакала об Александре, который страдал от измены своей невесты, о себе, которая влюбилась в отчима и разделила с ним жизнь, о Ромочке, который так рано ушел из жизни, потому что не вынес гнета их преступной любви, о ее детях, которые остались без отца и матери. Она плакала и чувствовала, как камень прошлого уходит из ее души. Она знала, что Александр простил ее, а значит, и этот грех она смыла со своих рук.

        Через месяц Лика, Надежда Дмитриевна и Александр летели в Прагу.
        — Я полечу с Ликой, — твердо сказала пожилая женщина, когда решался вопрос о поездке. — Ей может понадобиться помощь, да и вообще, ей будет одиноко в чужой стране.
        Лика благодарно улыбнулась: «Спасибо вам, Надежда Дмитриевна».
        — Хорошо, мама, я не против, — спокойно ответил сын. Сейчас, когда они с Ликой поговорили, мир снова стал обретать краски. Обиды, боль, ненависть, страх — все ушло, оставив только надежду на счастливое будущее. — Я полечу с вами, но останусь только на три дня: покажу достопримечательности, познакомлю с местным бытом, чтобы потом не возникло трудностей, прогуляемся по магазинам и походим по ресторанам. Потом ты будешь делать это все без меня.
        Лика улыбнулась этой трогательной заботе сурового мужчины. «Что ж, Прага так Прага, — подумала девушка, поглаживая живот. — Будем приучать малышей к чешской кухне».

        Александр не обманул: все три дня, что он провел в Праге, он посвятил Лике и матери. Они гуляли по Карлову мосту, который напомнил девушке Старый Арбат, любовались волнами Влтавы, бродили по старинным замкам города, а по вечерам наслаждались великолепной чешской кухней в маленьких милых ресторанчиках, где подавали местное пиво, известное на весь мир. Даже беременная Лика делала несколько глотков этого вкуснейшего напитка из большой кружки Александра и зажмуривалась от удовольствия.
        Напоследок Александр отвез своих женщин в Карловы Вары, где и Лика, и Надежда Дмитриевна припадали к витринам ювелирных лавок, которых там великое множество, и перебирали великолепные украшения с гранатом, которым славится Чехия. Наконец Лика, по настоянию Александра, выбрала себе гранатовый браслет тончайшей ручной работы, а Надежда Дмитриевна получила от сына в подарок очень красивый гарнитур — серьги, перстень и кулон на толстой серебряной цепочке. Теперь можно было идти обедать — естественно, в кафе «Элефант» — то самое кафе, где у Штирлица была короткая встреча со своей женой.
        Макаров смотрел на Лику и удивлялся ее красоте — девушка заметно округлилась, но от этого стала еще красивее. Все мужчины смотрели на его спутницу, которая в данный момент осторожно ела пирожное и что-то увлекательно рассказывала его матери. Александр был очень доволен.
        На следующий день Макаров улетел в Москву, а женщины остались в этом чудесном европейском городке.
        Глава 25
        Через два месяца Лика с Надеждой Дмитриевной летели в Москву. Еще в аэропорту у девушки разболелся живот, однако она решила не придавать этому значения. «Просто повышенный тонус матки», — подумала Лика, но все оказалось намного серьезнее. Во время полета у Лики начались преждевременные роды, и она кричала от боли и страха на высоте более 1000 километров. Пилоты не знали, что делать с этой пассажиркой, поэтому связались с землей. «Летите штатно. В Москве прямо возле трапа ее будет ждать «Скорая помощь», — пришел ответ, и самолет продолжил путь к столице России.
        Служба аэропорта не обманула — возле трапа уже ждали врачи с носилками, готовые везти женщину в ближайшую больницу. Все сработали оперативно: и трап подали в течение нескольких минут, и Лику, корчившуюся от боли, быстро и легко перенесли в машину, и паспортный контроль Надежда Дмитриевна вместе с больной прошли прямо там, на посадочной полосе, чтобы не терять время, но девушке становилось все хуже и хуже. Через несколько минут она потеряла сознание…

        Лика открыла глаза. Поникший, осунувшийся Александр сидел рядом с ней и гладил ее по рыжим волосам:
        — Ничего, любимая, у нас еще будут дети…
        — Что? — с трудом проговорила Лика.
        — Ты очнулась! Милая! — обрадовался Александр и начал судорожно целовать тонкую ручку, из которой торчала игла капельницы. — Я позову доктора!
        — Что со мной?
        — Ты в больнице, — начал мужчина, отводя глаза в сторону.
        — Что с детьми?
        — Их не удалось спасти. Мне пришлось выбирать между ними и тобой, и я выбрал тебя.
        Лика обреченно закрыла глаза…
        Врачи, которые вошли через несколько минут в палату по зову мужчины, осмотрели женщину и сделали свое заключение:
        — Слишком большая кровопотеря. Угроза жизни еще не миновала.
        — Я прошу, спасите ее! — снова начал Александр. Эти слова он произносил за прошедшие двое суток уже тысячи раз и тысячи раз слышал ответ: «Мы делаем все, что в наших силах».

        Под вечер Лика снова открыла глаза. Александр так и сидел рядом с ней.
        — Я умираю, — прошептала девушка. — Свяжись с Джорджем. Я должна попрощаться с детьми. Адрес электронной почты в ноутбуке, который мне приносила Надежда Дмитриевна.
        На такое длинное сообщение ушли все силы молодой женщины, и она снова погрузилась в беспамятство. Александр вышел в коридор, чтобы позвонить матери — та должна связаться с Джорджем и уговорить привезти детей.
        Глава 26
        Джордж прилетел через три дня. Сначала он встретился с Александром, который вкратце описал положение дел, а потом зашел в палату. Дети остались в гостинице с его невестой Сарой — мужчина не хотел рисковать их психическим состоянием. Лика лежала на постели, опутанная трубочками, окруженная капельницами и мониторами. «Совсем ничего не осталось от той яркой Лики, которую я когда-то полюбил, — грустно подумал американец. — Даже волосы потускнели и больше не сияют золотом при свете дня». Он присел рядом с больной и участливо погладил ее руку, Лика открыла глаза.
        — Приведи детей. Я должна на них посмотреть, — с трудом проговорила Лика.
        Джордж растерялся. Ему было страшно вести сюда Леона и Рину — слишком долго они привыкали жить без нее, слишком горько они плакали, когда их мама исчезла, слишком хрупко сейчас их спокойствие. Но с другой стороны, если Лика умирает и это ее последнее желание, то он не может не выполнить его. Мужчина встал и пошел искать врача, желательно англоговорящего.
        Джордж нашел профессора в ординаторской — тот разговаривал с Александром и Надеждой Дмитриевной. «Каковы прогнозы у Лики, доктор?» — спросил Джордж по-английски, и профессор, уверенно объясняясь на языке Шекспира, начал рассказывать о подробностях операции, результатах анализов, особенности лечения. «Что с ней будет?» — повторил свой вопрос американец. Его не устроил расплывчатый ответ этого светилы медицины.
        — Она умирает, — сухо начал профессор. — Я не знаю, что вам еще сказать. Мне жаль. Ее анализы неплохие, по крайней мере, в ее ситуации — видимо, молодой организм еще способен бороться с болезнями. Однако она умирает, словно сама не хочет жить дальше. Хотя ее можно понять — она потеряла двоих детей только что…
        Александр переводил матери слова врача, и женщина не отрывая глаз смотрела на профессора. Часть ее сознания улавливала значение слов, произнесенных этим мужчиной и переведенных сыном, но основные мысли женщины текли совсем в другом направлении: «Какой холеный и ухоженный мужчина! А ведь он старше меня лет на восемь примерно. Боже, я никогда не встречала таких притягательных людей. Он словно гипнотизирует, завораживает. Интересно, а у него есть семья? Наверное, есть…» Смысл сказанного профессором вдруг дошел до женщины: «Боже, о чем я думаю?! Моя девочка умирает, а я мечтаю о мужчине, которого вижу второй раз в жизни!»
        — Может, отправить ее за границу? — спросила Надежда Дмитриевна. Она свято верила, что смена декораций всегда идет на пользу человеку, у которого больна душа.
        — Может, и помогло бы, — ответил профессор. — Только она не перенесет транспортировки.
        На этих словах мужчина жестом попросил посетителей освободить ординаторскую. Надежда Дмитриевна выходила последней. Возле двери она остановилась, обернулась и снова посмотрела на того, кто ненароком напомнил ей о том, что она женщина. «Я бы отдалась ему прямо на столе, здесь, в ординаторской», — подумала Надежда Дмитриевна совершенно неожиданно для себя, а потом покраснела и выскочила в коридор.
        Глава 27
        Вечером снова пришел Джордж. На руках он держал маленькую Рину, Леон шел самостоятельно. Сара осталась во дворе больницы, чтобы никак не волновать больную и не нервировать детей. Ее время придет позже, а пока детям надо попрощаться со своей настоящей мамой, которая почему-то от них отказалась почти год назад.
        Лика повернула голову и увидела родные мордашки ее деток, так похожих на Ромочку. Они испуганно жались к Джорджу, а не бежали к ней, крича: «Мама!» «Я потеряла их навсегда», — подумала женщина и закрыла глаза. Все приборы, к которым она была подключена, тревожно запищали, кардиомонитор показал прямую линию — остановка сердца…
        Реаниматологи, анестезиолог и профессор, с которым говорили родные больной, оказались на этаже; лечащий врач Лики бежал из соседнего отделения, перепрыгивая через две ступеньки. Джордж, дети и Надежда Дмитриевна, которые были в палате в тот момент, в оцепенении смотрели на происходящее, пока медсестра не вывела их из палаты. В коридоре были слышны крики, доносящиеся из палаты:
        — Дефибриллятор! Разряд! Еще! Разряд!
        Сердце заработало, и на мониторе показалась слабенькая кривая. Анестезиолог вытер пот со лба и тихо сказал, ни к кому не обращаясь:
        — Успели…
        Реанимационная бригада вышла из палаты, и с Ликой остались профессор и лечащий врач. Они вносили какие-то записи, о чем-то говорили и проверяли капельницы больной. Надежда Дмитриевна наблюдала за мужчинами из коридора, поэтому не обратила внимания, что Джордж тихо вывел детей из больницы и уехал.

        Александр не видел того, что случилось сегодня в больнице, но уже все знал — Надежда Дмитриевна позвонила ему на работу, когда состояние Лики стабилизировали. Александру было страшно: когда-то он испытывал дикую ненависть к девушке, и у него были на то причины — его предали. Он хотел отомстить Лике, и он отомстил. Но сейчас Александр понимал, что преступление и наказание несоразмерны. Лика отняла у него любовь, а они с матерью отняли у Лики мужа, которого она любила, потом свободу, потом детей. И вот сейчас Лика потеряла желание жить. «И правда, — думал мужчина, — для чего ей жить? Двоих детей она потеряла во время перелета. Еще двоих она потеряла почти год назад, но только сейчас поняла это. Она устала от несчастий и ненависти, и смерть ей кажется единственным выходом».
        Александр заехал в московскую квартиру, открыл комод и достал маленький пакетик. Удовлетворенно кивнув самому себе, мужчина отправился в больницу.
        «Я не хочу ее терять, — думал по дороге Макаров. — Я люблю ее. Или не люблю, а просто держусь за прошлое и не хочу его отпускать? Разве так любят женщин? Разве хотят принести боль и страдания? Я должен отпустить ее ради ее счастья… Если нам суждено быть вместе, мы будем, но только по доброй воле…»

        Мужчина медленно поднимался в отделение, он не спешил — через несколько минут он отпустит Лику, а ему очень-очень не хотелось этого делать. В коридоре никого не было, однако дверь в ординаторскую была приоткрыта, а там за столом с чашкой чая сидела Надежда Дмитриевна. Александр замер — его мать, которая сегодня рано утром была в потертых джинсах и свитере, сейчас сидела в брючном костюмчике и с хорошо уложенными волосами. Мужчина резко вошел в кабинет и заметил, что при его появлении оба смутились. «Я запрещаю матери общаться с этим человеком! — подумал Александр. — Больше в больницу она не приедет!» Он открыл рот, чтобы произнести что-то резкое, и осекся… «Я погубил женщину, которую люблю, и сейчас готов точно так же карать мать, которая отдала мне всю жизнь, — подумал он. — Пусть хоть она будет счастлива».
        Александр опустился на стул рядом с матерью и, не глядя на профессора, произнес:
        — Если Лика останется жива, я отпущу ее.
        — Спасибо тебе, сынок, — тихо прошептала мать. Она благодарила сына не только за Лику, но и за себя, и Александр это понял. Он нежно погладил уже немолодую руку матери и вышел. Ему предстояло самое сложное — попрощаться с любовью.

        Александр вошел в палату интенсивной терапии. Девушка лежала без движения, казалось, она даже не дышит. Мужчина перевел взгляд на медсестру, которая стояла рядом с Ликой, — она не проявляла признаков беспокойства. «Значит, Лика еще жива», — с облегчением подумал Макаров. У приборов застыл молодой врач: он что-то фиксировал в карте пациентки. «Он же совсем молодой, моего возраста, наверное, — рассматривал врача Александр. — Но совсем седой».
        — Выйдите из палаты, пожалуйста, — произнесла медсестра.
        — Мне нужно всего несколько минут, — торопливо прошептал Александр.
        — Больную нельзя тревожить! — седой врач вступил в разговор.
        — Понимаете, я хочу кое-что ей вернуть, — сбивчиво объяснял Александр. — Она выживет, если эта вещь снова будет у нее…
        Врач смотрел на него, ничего не понимая.
        Александр продолжил:
        — Пожалуйста, дайте мне побыть с ней наедине пять минут, — сдержанно проговорил мужчина. — Я не причиню ей зла. Я очень ее люблю.
        — Только под моим присмотром, — поставил ультиматум врач.
        Александр помялся, но потом согласился. Седой врач жестом попросил медсестру выйти, а сам отошел к окну, предоставив посетителю возможность спокойно поговорить.
        Александр вытащил из кармана небольшой пакетик — в нем оказалось золотое старинное кольцо с двумя бриллиантами, соединенными в форме сердца. Мужчина осторожно приподнял безжизненную руку Лики и надел на безымянный пальчик кольцо, принадлежащее по праву ей.
        — Лика, прости меня, пожалуйста. Прости за каждую слезинку, которая пролилась из твоих глаз по моей вине. Это кольцо, которое когда-то надел тебе Роман, должно быть всегда с тобой, потому что пока оно на тебе, любовь этого мужчины защищает и оберегает тебя. Я возвращаю его тебе. Пожалуйста, собери всю свою силу и живи, ради него, ради меня, ради себя… Я люблю тебя…
        Больше мужчине сказать было нечего, и он, еще раз взглянув на женщину, вышел из палаты, и скупые мужские слезы покатились по его заросшему щетиной лицу.
        Глава 28
        Седого доктора звали Семен. Он наблюдал, как этот суровый мужчина разговаривает с лежащей без сознания девушкой и вытирает непрошеные слезы. Теперь, когда посетитель вышел, Семен снова подошел к мониторам и хотел продолжить записывать показания больной, но его внимание привлек яркий предмет, блеснувший на пальце девушки. Доктор подошел поближе — блестело старинное кольцо.
        «Наверное, этот человек очень любит ее, — подумал Семен, — и ее жизнь ему дороже всего на свете. А у меня никогда не было такой любви. А жаль…»
        Семен подвинул стул к постели больной и принялся ей рассказывать про свою жизнь.
        — Я стал врачом не потому, что это мое призвание, если честно. Просто не знаю другой жизни — у меня и мать, и отец врачи, и их родители тоже врачи. Я был обязан продолжить их династию, тем более что большую часть своей жизни я провел в больницах, когда родным не с кем меня было оставить. Я легко поступил в медицинский институт, туда же поступила и моя одноклассница Марина. Как-то незаметно для нас самих мы стали встречаться, а на третьем курсе она забеременела. Мы расписались и стали ждать появления ребенка. Любил ли я ее? Не знаю. Может, и любил, но явно не так, как вас любит ваш мужчина. Но когда родился Женя, мой сын, от любви не осталось и следа — мне мешали жена и ребенок. Ужасно звучит, да? Может быть. Но у меня четвертый курс мединститута был — вы не представляете, какие это нагрузки, сколько всего надо выучить, запомнить, прочитать, изучить… В общем, я вернулся к родителям, чтобы спокойно заниматься, и оставил жену одну с ребенком на руках. Я даже не подумал о ней, а она заболела: температура под сорок, орущий младенец на руках, и никого нет рядом. Марина успела вызвать «Скорую», но потом
потеряла сознание. Дверь-то выломали (соседка вызвала милицию, когда увидела, что врачам никто не открывает дверь, а младенец продолжает орать за тонкой стенкой), жену забрали в больницу, а сыном пришлось заниматься мне. Неделю я промучился с ним, а потом попросил помощи у родителей, однако они ответили отказом. Хотя в чем их винить? Был самый пик их карьеры, они были профессионалами, в них нуждались пациенты. В общем, как-то так получилось, что Софья, моя двоюродная сестра, взяла заботы о Жене на себя, чтобы я мог продолжать образование, и с тех пор этим и занимается… Марина мне не простила того, что меня не было рядом с ней, когда ей было так плохо. И конечно, она права… И Женька для нее стал обузой, а не желанным ребенком, вот и остался пацан с Софьей. Даже мамой ее зовет, хотя знает всю правду. А я… я закончил институт и стал блестящим специалистом, что, правда, не спасло меня от командировок в горячие точки. Там и поседел за один день, когда в плен попали… Да не важно все это… И зачем это я вам рассказываю? У вас свое несчастье — вы детей потеряли… Вы страдаете, а я сам отказался от своего
ребенка…

        Семен смотрел на тонкие, прозрачные после большой кровопотери пальчики женщины, любовался кольцом, которое сегодня появилось у пациентки, и ему вдруг захотелось отдать всю свою кровь этой спящей красавице, только чтобы она осталась жива.
        Следующим утром случилось чудо — Лика открыла глаза… Она поискала глазами кого-нибудь из персонала и, увидев седого врача, произнесла:
        — Пить…
        — Потерпите, вам пока нельзя, — услышала она в ответ. — Сейчас вас осмотрят, возьмут анализы, тогда я вас напою.
        Доктор с седыми волосами улыбнулся пациентке так, будто они были знакомы всю жизнь, и погладил по руке… Лика неожиданно ощутила знакомую тяжесть на пальце. «Неужели это оно? — с изумлением подумала девушка. — Не может быть! Я хочу увидеть его, я хочу убедиться в том, что это то самое кольцо… Как тяжело шевелиться! У меня нет сил!»
        — Доктор, — прошептала Лика, — поднимите мне руку.
        Семен тут же понял, о какой руке идет речь. Он осторожно поднес кисть к лицу девушки, чтобы она могла рассмотреть пальцы.
        — Ромочка, любимый… Спасибо тебе… — Из глаз Лики полились слезы…
        Глава 29
        Через неделю Лика уже уверенно сидела в кровати, много читала, послушно выполняла все рекомендации врачей, однако интереса к жизни так и не проявляла, и это тревожило и Александра, и Надежду Дмитриевну, и Семена…
        — Надо что-то придумать, — размышлял молодой врач, привязываясь к молчаливой печальной пациентке все больше и больше. — Вернуть ей детей я не в силах, однако ей нужен кто-то, о ком она бы заботилась, кого бы она любила, кто-то маленький и беззащитный… Хм… Кажется, у меня есть идея.
        Когда пришла Надежда Дмитриевна, Семен помчался реализовывать свою идею.
        — Ликуся, покушай, — уговаривала мать Александра. — Тебе нужны силы. Скоро ты выйдешь из больницы и начнешь новую жизнь.
        — Да, Надежда Дмитриевна, начну новую жизнь, — соглашалась девушка.
        — Поэтому надо хорошо питаться. Я сама для тебя готовила.
        — Спасибо вам, — мило улыбалась Лика. Ей была очень приятна забота женщины, которая поддерживала ее все время, наперекор сыну. — И Саше спасибо передайте. За кольцо.
        — Передам, — обещала женщина. — Он очень переживает за тебя. И скучает тоже. Каждый день меня расспрашивает.
        — Я пока не готова встретиться с ним лицом к лицу. Я не таю обиду, просто слишком тяжело. Слишком много потерь, слишком много боли.
        — Я понимаю, дорогая, понимаю, но рано или поздно тебе придется вернуться домой.
        — Надежда Дмитриевна, — твердым голосом сказала девушка, — я вам очень благодарна за все-все, вы мне стали почти мамой, которую я потеряла так рано. Прошу, правильно поймите то, что я вам сейчас скажу. Я не вернусь к вам, я поеду к себе домой. Мое место там.
        — Но, девочка, как ты там будешь жить? — заволновалась растроганная словами Лики Надежда Дмитриевна. — Ты еще так слаба… И мне без тебя будет одиноко…
        — Ну полно вам, — улыбнулась Лика. — Ближайшие несколько лет одиночество вам не грозит.
        — О чем ты? — недоуменно воскликнула та.
        — Думаете, никто не знает про ваш роман с Михаилом Александровичем? — подмигнула девушка. — Вы просто сногсшибательно выглядите! И потом, мы с вами не прекращаем общение — будем ездить друг к другу в гости, — просто жить я должна самостоятельно.
        — Хорошо, доченька, как скажешь…
        Надежда Дмитриевна хотела сказать что-то еще, но в этот момент открылась дверь и в палату заглянул Семен.
        — К вам посетитель, — радостно провозгласил доктор. — Вернее, посетительница. Знакомьтесь.
        Семен занес сумку для переноски животных, поставил ее на пол и вытащил на свет божий щенка йоркширского терьера.
        — Ее зовут Графиня. У нее нет хозяина, и она бы хотела, чтобы вы, Лика, взяли ее домой, когда вас выпишут.
        — Какая красавица! — воскликнула девушка, прижимая к себе маленькое дрожащее тельце. — Это правда мне?
        — Да, если вы не против маленькой дармоедки, — смеясь, ответил Семен. Он видел, что подарок понравился молодой женщине.
        — Я только «за», — уверенно произнесла Лика и стала устраивать собачку рядом с собой в кровати.
        — Вообще-то в больнице нельзя держать собак, так что Графине мы временно найдем другое местожительство, — строгим голосом произнес Семен, — а вы должны как можно быстрее приходить в себя, чтобы забрать малышку домой.
        — Я возьму Графиню и буду приезжать с ней каждый день, — успокоила расстроившуюся Лику Надежда Дмитриевна. — Но обещай, что ты поправишься очень и очень быстро, а то потом я к ней привяжусь и уже тебе не отдам.
        Лика рассмеялась, чмокнула песика в холодный носик и громко попросила ужин. Теперь у нее появилась цель — как можно быстрее встать на ноги.

        С этого дня Лика уверенно стала поправляться, и уже через две недели Михаил Александрович и Семен готовили пациентку к выписке. Встречать больную приехали Надежда Дмитриевна с Графиней в новой гламурной розовой сумочке-переноске и Александр с огромным букетом цветов.
        Лика вышла на крыльцо и глубоко вдохнула свежий воздух — родной московский дух наполнил ее легкие, немного закружилась голова. Лика покрепче прижала забавную Графиню, одетую в симпатичное платьице, и спустилась со ступенек вниз. Александр открыл перед ней дверцу своего автомобиля.
        — Саша, прости, — тихо произнесла Лика, — но с тобой я никуда не поеду. С этого момента я буду жить своей жизнью. Думаю, мы с тобой в расчете.
        Александр грустно отступил назад.
        — Возьми хотя бы цветы. Они для тебя, — сказал мужчина.
        — Спасибо тебе, Саша. И за цветы спасибо, — с улыбкой ответила Лика, принимая огромный букет. — Все хорошо. Все будет хорошо.
        Надежда Дмитриевна, которая задержалась в отделении, так как они с Мишей никак не могли договориться, кто и когда к кому приедет, не застала этого разговора, но поняла, что Лика уверенно стоит на своем — к ним домой она больше не вернется. Женщина спешно подбежала к худенькой бледной девушке, взяла цветы и открыла дверцу своего маленького автомобильчика:
        — Садись, дочка, я отвезу тебя домой. Только давай быстро — мой принц заканчивает смену через два часа. Надеюсь, до твоего поселка и обратно я успею смотаться.
        Лика рассмеялась и села в машину к Надежде Дмитриевне. Она была благодарна женщине за понимание и поддержку. Машина тронулась, и ей вслед смотрели трое мужчин: Александр с грустью прощался со своей любовью, Семен радостно махал рукой и надеялся на скорую встречу с милой пациенткой, а Михаил Александрович нежно смотрел вслед своей нежданной любви, своей Наденьке…
        Глава 30
        Марья Владимировна открыла дверь и ахнула — перед ней стояла худая, бледная Лика, одна, без детей, но с собакой.
        — Ликуся, что случилось? Как ты? Где дети? Ты почему не предупредила? Ты где пропадала? — На девушку сыпались вопросы.
        Лика медленно поставила сумку с Графиней на пол и бросилась на шею Марье Владимировне со смехом и слезами. За хозяйкой полетела собачка, оглушая пространство своим заливистым лаем.
        «Наконец-то я дома, — подумала Лика, обнимая милую старушку, оберегавшую ее покой так много лет, — теперь все будет хорошо».

        Прошел месяц. Лика под чутким присмотром домработницы постепенно приходила в себя, она крепла не только физически, что, несомненно, было для нее важно после такой тяжелой болезни, но и душевно — уже исчезло чувство безысходности из взгляда, перестали по ночам сниться кошмары, связанные с детьми, уже не бродила она тенью по дому. Природа брала свое — Лика становилась все больше и больше похожа на ту солнечную девочку, которой была когда-то.
        Пора было возвращаться к жизни.
        — Жаль, не успела я восстановиться в институте, — делилась своими планами на жизнь Лика, завтракая с Марьей Владимировной. — Могла бы начать учебный год вместе со всеми. А вот теперь что делать?
        — Вот неуемная, — смеялась домработница, подкладывая оладушков в тарелку девушке. — Посиди дома, погуляй, займись собой…
        — Нет, — перебила Лика, — не могу пойти учиться — значит, надо начать работать. Хм… К ребятам не пойду: они либо без меня выплыли — тогда просто нечестно сейчас будет возвращаться, либо потонули без заказов, которые нам давал Александр, — тогда нет смысла возвращаться… Значит, остается язык!

        Сразу же после завтрака девушка обновила когда-то поданное объявление о том, что она предоставляет свои услуги в качестве переводчика и репетитора, посмотрела вакансии, отмечая для себя наиболее интересные, чтобы подумать о них позднее, и так увлеклась этим, что не слышала, как пришли гости.
        А гости в этом доме с момента возвращения девушки были почти ежедневно: то одна Надежда Дмитриевна приедет, чтобы поболтать с девушкой или поехать с ней по магазинам, в салоны, в фитнес-клуб, то вместе с Михаилом Александровичем прибудут — в этом случае будет обязательный медицинский осмотр и сытный ужин в гостиной. Сегодня появился Семен. Он тоже часто, насколько это позволяла работа, навещал Лику — то цветы ей привезет, то в театр пригласит, то для Графини ошейник подарит…

        —Лика, как ты себя чувствуешь? — галантно спросил доктор у своей бывшей пациентки.
        — Интересно, долго я буду слышать этот вопрос вместо приветствия? — смеясь, сказала девушка. — Хорошо я себя чувствую.
        Рассмеялся и Семен:
        — Долго, раз нашла себе друзей в больнице: это же профессиональная особенность — спрашивать людей о состоянии здоровья вместо приветствия.
        — Ладно вы с Михаилом Александровичем, но ведь Надежда Дмитриевна туда же, — со смехом продолжала жаловаться Лика.
        — Ну так ей теперь это по рангу положено, — в тон ответил Семен. — Честь быть дамой сердца великого профессора Смирнова имеет побочные эффекты.
        — Почему?
        — Да потому что эта милая женщина проводит в больнице почти столько же времени, сколько и профессор Смирнов. И смею тебя уверить, уже не просто в ординаторской, ожидая, когда тот освободится, но и реально помогает.
        — Вот молодец. Пора и мне заняться делом, — уже серьезнее произнесла Лика. — Я как раз сегодня разместила объявление.
        — Какое объявление? — заинтересовался Семен.
        — Написала, что хорошо знаю английский язык, обучалась в Лондоне. Могу работать переводчиком или преподавать.
        Семен на секунду задумался, а потом рассмеялся:
        — К тебе только что пришла твоя новая работа.
        — О чем ты?
        — Я еду на симпозиум по хирургии на Кипр. И мне нужен переводчик.
        — Ты шутишь! — не веря своим ушам, произнесла Лика.
        — Нет, я абсолютно серьезно. Можешь спросить у профессора, когда он снова заявится к тебе в гости.
        — Нет, я тебе верю. И я согласна.
        — Тогда пойдем обсудим условия этой сделки, — уверенно произнес мужчина и увлек за собой Лику. За ними бросилась Графиня.

        Вечером накануне отъезда Семен приехал к Лике. Девушка грустно собирала вещи.
        — Ты что, не хочешь ехать? — тревожно спросил доктор.
        — Не в этом дело, просто вспомнила, как когда-то собирала вещи и мы с детьми отправлялись в новую жизнь, в Америку. А теперь вот детей нет.
        — С детьми? — не понял Семен. Он думал, что Лика тоскует о неродившихся детях, но сейчас девушка явно говорила про других детей.
        Лика подняла глаза на мужчину — в них блестели слезы. Сделав глубокий вздох, она неожиданно для себя стала все рассказывать Семену: про убитую сестренку, про Леню, про Рину…
        — Я не знал, прости меня. — Мужчина был потрясен.
        — Ты и не мог знать, ты не виноват, — тихо ответила молодая женщина.
        — Когда ты была без сознания, я тебе рассказывал о своем сыне, — почему-то сказал Семен. — Ты помнишь?
        — Нет, я ничего не помню, — неуверенно ответила Лика.
        И тогда Семен снова рассказал ей всю историю: «…Как будто и не мой ребенок. Вот сейчас Софья уезжает с ним в Израиль (мы с Мариной дали разрешение на выезд), а я даже не очень переживаю по этому поводу».
        Лика помолчала, а потом сказала:
        — Наверное, когда он родился, ты был еще не готов к отцовству. А потом, когда твоя сестра занялась им, ты с радостью забыл про него. Но все-таки найди возможность пообщаться с сыном. Мне кажется, это пойдет на пользу и тебе, и ему.
        — Спасибо тебе за поддержку, Лика. И за то, что не осудила. Думаю, в век новых технологий мы с сыном найдем возможность общаться.
        — Вот и хорошо, — улыбнулась девушка и продолжила собирать вещи.
        Глава 31
        Самолет приземлился в аэропорту, где группу медиков встречали организаторы симпозиума. После всех необходимых процедур с документами молодой врач со своей переводчицей наконец оказались возле отеля.
        — Я думала, это будет огромный отель в центре города, — с недоверием посмотрела на Семена Лика.
        — Ты не сердись, пожалуйста, — виновато начал мужчина. — Другие участники действительно живут в отеле в центре города — оттуда удобно ездить на конференции. Но мне захотелось подарить тебе неделю отдыха возле моря.
        — Спасибо, — нежно улыбнулась ему Лика. — Но где же мы теперь будем жить?
        — В бунгало, — осторожно ответил Семен. — Тебе понравится. Там две комнаты и свой выход на пляж.
        — Ладно, пошли смотреть твое бунгало, — рассмеялась Лика. Она чувствовала себя свободной и раскованной, и это осторожное ухаживание ее веселило. Доктор ей нравился, и она с интересом наблюдала, как этот мужчина осторожно пытается завоевать ее сердце.

        В бунгало было все автоматизировано и электрифицировано, чего по внешнему виду сооружения сказать было абсолютно нельзя, но больше всего девушку изумили электромассажеры, встроенные в кровати. Лика тут же легла и щелкнула пультом — кровать зажужжала и начала массировать ей спину. Девушка блаженно вытянулась и закрыла глаза.
        — И вам нравится это подобие массажа? — насмешливо спросил Семен.
        — Не очень, но альтернативы-то нет, — открыв один глаз, ответила Лика.
        Тогда мужчина подошел вплотную к девушке, выключил жужжащую кровать и присел рядом. Лика почувствовала, как крепкое мужское бедро касается ее тела, и от этого возбудилась. Горячие крепкие руки легли ей на плечи и нажали на усталые мышцы. Девушка застонала. Семен начал массаж, который постепенно стал походить на любовную игру. Лика сгорала от желания, но шаг навстречу не делала — она замерла, как кошка, выжидая удобного момента. Мужчина осторожно коснулся груди молодой женщины и услышал стон — он понял, что Лика дает разрешение на то, о чем он мечтал долгими ночами. Мужчина коснулся губами ее губ — Лика подалась навстречу. В этот момент мир перестал существовать — страсть с неистовой силой захлестнула мужчину и женщину, и они слились в едином порыве.
        Уставшие, но довольные, Лика и Семен лежали на кровати и смотрели на море, которое было видно из окна. Не было сил ни переодеваться, ни идти на пляж — они все выплеснули несколько минут назад, когда впивались друг в друга. Семен повернулся лицом к засыпающей Лике и произнес:
        — Я люблю тебя.
        — Я знаю, — ответила девушка. — И мне нравится это.
        Лика погрузилась в сон, и счастливая улыбка застыла на ее лице.
        Эпилог
        Прошло три года. Лика и Семен были счастливо женаты, жили в особняке девушки, с которым она ни при каких условиях не хотела расставаться, и были бы абсолютно довольны жизнью, если бы у них родился ребенок. Но пока все попытки заканчивались неудачей.
        — Мне достаточно тебя и твоей любви, — успокаивал Семен мрачневшую Лику. — Главное, что мы вместе.
        — Но ведь можно что-то сделать! Ты же врач! — настаивала молодая женщина.
        Но сделать «что-то» не удавалось — врачи разводили руками и не видели причин, по которым девушка не беременеет.
        — Будут дети, когда Бог даст, — сказали друг другу муж с женой, когда очередные анализы не показали никаких отклонений, и в этот момент раздался телефонный звонок. Семен ушел говорить в другую комнату, а когда вернулся, сказал:
        — Мы улетаем в Израиль. За Женей. Софья тяжело больна, ее кладут в больницу. Я не знаю, сколько мы там пробудем, так что постарайся закончить все наиболее важные дела.
        Лика подошла к мужу и крепко обняла его.
        — Все будет хорошо, милый. Все будет хорошо. Мы увидим твоего сына. Хорошо бы и моих детей когда-нибудь тоже увидеть.
        — Давай их позовем в Израиль. Конечно, плохо, что сестра будет в это время в больнице, но у нас может появиться возможность познакомиться.
        — Джордж не согласится, — грустно ответила Лика.
        — А мы все же попробуем, — настаивал Семен и поцеловал жену.
        В Израиле встретилась вся семья: Семен, Лика, Женя, Софья, которую на выходные отпускали к родным, Джордж и Сара с Леоном и Риной. Дети бодро болтали по-английски, совершенно не зная русского языка, но Лике было все равно — она прижимала к себе родное тельце дочери, ласково говорила с Ленечкой, который терпеть не мог «телячьи нежности» и уверял, что он взрослый мужчина. Женя заново знакомился с отцом, и между ними возникал контакт.
        Наконец Софья вышла из больницы, и можно было возвращаться в Москву. Отец и сын искренне грустили из-за предстоящей разлуки, и тогда мудрая тетя весело сказала:
        — Что ж, пришло время вернуться на родину. Мы едем в Россию, Женя, собирайся. И собирайся нормально, ничего не забывай, потому что жить ты, по всей видимости, будешь с отцом.
        На лицах двух дорогих ей мальчиков застыло изумление.
        — Ну а что такого? — шутливо возмутилась Софья. — Дайте мне хоть для себя пожить. Взамен обещайте, что раз в неделю мы будем ходить друг к другу в гости.
        — Софья, у нас же такой большой дом, — ласково сказала Лика. — Мне бы хотелось, чтобы под его крышей жила вся семья. А вы — часть нашей семьи, поэтому должны жить с нами.
        — Спасибо, Лика, — благодарно произнесла Софья и обняла девушку. А Лика смотрела на женщину и думала: «Я знаю, что чувствует женщина, которая теряет детей. И мне бы не хотелось, чтобы мои близкие испытывали такую же боль».

        Джордж с семьей улетел в Америку, а Лика с мужем, сыном и Софьей вернулась в Москву. Начиналась новая жизнь, новые лица появились в большом особняке Лики и Семена, а у Марьи Владимировны прибавилось хлопот, но она этому была только рада.
        Лика, взяв Графиню на руки, вышла на улицу — за домом отец и сын играли в большой теннис и звали ее поболеть за них. Она постояла на ступеньках и прислушалась — из-за ограды доносились какие-то странные звуки. Решив проверить, женщина подошла к воротам и распахнула их — прямо перед ней стояли Ленечка и Рина, а позади Джордж с Сарой.
        — Принимай детей, — не давая опомниться, произнес Джордж.
        Дальше все происходило как в тумане: маленькая Рина обняла Лику и сказала свое первое слово по-русски — «мама», Ленечка бросился в дом к Марье Владимировне, которую до сих пор помнил, старушка утирала катившиеся слезы, Семен помогал Джорджу переносить вещи, а Сара рассказывала Лике про детей, про их болезни, пристрастия, привычки, особенности…
        Когда наконец суета сошла на нет, взрослые члены семьи сели за стол в гостиной, а детей под присмотром Жени отправили гулять.
        — Лика, мы рассказали детям правду, — начал Джордж. — Опустив некоторые детали.
        — Джордж, я вообще не понимаю, что происходит, — перебила его Лика.
        — Дети теперь будут жить с тобой, — твердо сказал Джордж. — Ты их мать.
        — А вы? — растерянно спросила Лика.
        — Вокруг так много детей-сирот, — ответила Сара. — Мы с Джорджем поняли, что поступаем неправильно, разлучая малышей с настоящей мамой. Мы дарили тепло тем, кому может его подарить родная мать, и лишали этого тепла тех, у кого нет в этом мире никого.
        — Мы решили взять детей из приюта, — продолжил речь жены Джордж. — Так будет честнее и правильнее.
        — Спасибо тебе, Джордж, — со слезами сказала Лика. — Ты только что сделал мне самый большой в жизни подарок.
        — И мне тоже, — добавил Семен, посмотрев нежно на жену.
        — А тебе, милый, школу отцовства придется проходить экстерном, — сказала Лика, и все взрослые рассмеялись.
        Дружескую обстановку нарушил звонок телефона.
        — Ликуся, мы с Мишей подали заявление, — счастливым голосом вещала из трубки Надежда Дмитриевна.
        — Поздравляю вас, — радовалась Лика за ставшую ей родной пару.
        — Приезжайте к нам — мы хотим отметить, — уговаривала Надежда Дмитриевна.
        Лика окинула взглядом свою огромную семью и рассмеялась:
        — Нет уж, лучше вы к нам. Нас теперь ни один ресторан не уместит.
        — Почему? — удивилась женщина.
        — Сюрприз! — рассмеялась Лика. — Мы ждем вас! Срочно приезжайте.

        Когда через два часа к особняку подъехал джип, в котором сидели Надежда Дмитриевна с Михаилом Александровичем и Саша со своей невестой Машей, на крыльце их встречала огромная семья. Дети кидали рис в профессора и его изумленную невесту, а взрослые хлопали в ладоши.
        Александр прижал к себе свою Машеньку, закрыл ворота и произнес:
        — Пойдем, я познакомлю тебя со своей семьей.