Легенда о Зодиаке Влада Ольховская
        Леон Аграновский и Анна Солари #6
        Зодиак - один из самых известных маньяков ХХ века, так и оставшийся непойманным. В современной Москве у него неожиданно появляется подражатель. Его нападения непредсказуемы, его жертвы ничем не связаны, его письма - откровенное издевательство над полицией, он ничего не боится. Этот убийца, на первый взгляд безумный, может оказаться тем самым противником, который не по зубам даже профайлеру Анне Солари.
        Особенно при том, что ее напарник не может полностью сосредоточиться на этом деле. Леон Аграновский не верит, что преступник, стрелявший в Анну, действительно мертв. Он идет по следу, понимая, что может оказаться в ловушке - или наконец покончить с темной историей, тянувшейся много лет.
        Влада Ольховская
        Легенда о Зодиаке
        Пролог
        Зима была не очень-то похожа на зиму.
        Дождь, колючий и мелкий, барабанил по поникшим елкам, по пластиковым игрушкам и световым шарам. Ветер плел косы из разноцветных гирлянд, развешанных над московскими улицами. Особенно тоскливо приходилось ряженым в длинных шубах: искусственный мех быстро промокал насквозь, и от него становилось лишь холоднее. Они все еще старались изображать улыбки, однако получалось все хуже и хуже. Когда утром и вечером ветер пригонял откуда-то клочковатый туман, праздничное убранство смотрелось потусторонним, как мираж в мире апокалипсиса, а бодрая новогодняя музыка, вырывающаяся из динамиков, казалась издевкой.
        Но это не значит, что новогоднего настроения в конце декабря не было ни у кого. Скорее, теперь за создание настроения отвечали не календарь и погода, а собственный энтузиазм. Группы туристов из Азии, шумными волнами покидавшие автобусы, радовались всему без исключения, с восторгом смотрели на каток, занимавший центр Красной площади, и создавали очереди в сувенирные лавочки, похожие теперь на мокрые скворечники.
        Приезжие из Европы, в это утро - в основном пенсионеры, наслаждающиеся заслуженным отдыхом, таким энтузиазмом не отличались. Они видели не одну рождественскую ярмарку, их было не так просто впечатлить. Но и они поддавались величественному очарованию архитектуры, а потом все-таки чувствовали что-то почти позабытое, детское, перед елкой, украшенной космическими кораблями.
        Гости из провинции не сразу понимали, разочарованы они столицей или нет. Многие приезжали не первый раз и уже не поддавались шарму красных стен Кремля или даже слепящей иллюминации. Они что-то бурчали про отсутствие снега, неудавшийся Новый год и ждали, когда наступит вечер, когда темнота снова сотрет разницу между сезонами, а праздничные огни станут особенно яркими.
        Среди этой толпы, совсем небольшой из-за раннего времени, искренне счастливым, пожалуй, казался только один человек. Мужчина лет тридцати пяти, ухоженный, красивый и дорого одетый, медленно прогуливался через парк, даже не пытаясь укрыться от дождя. Напротив, он то и дело поднимал голову к серому небу и замирал, пока его кожи касались ледяные капли. Другие гуляющие, попадавшиеся на его пути, присматривались к нему с удивлением и настороженностью. Уж не пьяный ли он? А может, сумасшедший? Не пора ли сообщить кому следует?
        Но мужчина пьяным точно не был, да и на агрессивного психа никак не тянул. Казалось, что он вновь обрел ту способность безоглядно радоваться Новому году, которую люди обычно теряют лет в пятнадцать, и то если очень повезет. Может, это и было не совсем нормально, но никого больше не беспокоило. Люди с легкостью прощают мелкие грехи тем, кто кажется им красивым.
        Мужчина закончил прогулку через парк, у светофора ненадолго остановился, словно раздумывая, куда направиться теперь. Его отвлекла группа туристов из Китая: бедолаги никак не могли найти того, кто их сфотографирует, все куда-то спешили. Мужчина не спешил никуда, он провозился с иностранцами минут десять, и их шумная возня привлекла немало внимания проходивших мимо людей, сотрудников парка и даже не в меру бдительного молодого полицейского.
        Кому-то слишком дотошному показалось бы, что мужчина намеренно пытается примелькаться как можно большему количеству людей. Но это, конечно же, были лишь домыслы.
        Закончив импровизированную фотосессию, он все же принял решение и свернул на Большой Москворецкий мост. Он и теперь не спешил, двигался расслабленно, насвистывал под нос старую новогоднюю мелодию. Улыбался всем, кто двигался ему навстречу, а они улыбались в ответ - машинально, даже если не хотели, потому что иначе не получалось, слишком уж обворожительная улыбка была у незнакомца.
        Он дошел до середины моста и остановился там, оглядывая город - величественный, еще не до конца проснувшийся, но никогда полностью не засыпающий. Он видел дома, и огни, и живой поток машин. Он казался довольным всем и очарованным новогодним настроением.
        А потом одним резким, быстрым движением молодой мужчина перескочил через перила и рухнул в мутные воды реки.
        Первые секунды реакции не было. Мир застыл, потрясенный таким внезапным переходом от жизни к смерти. Потом, конечно, начались крики, засуетились люди, полетели звонки в далекие службы помощи. Кто-то спешил к берегам, а кто-то оставался на мосту и снимал неспешные волны реки на видео, надеясь, что красивый молодой мужчина вот-вот вынырнет, передумает, хотя бы попытается бороться за свою жизнь.
        Но круги на том месте, где река поглотила его, улеглись, волны вернулись к привычному ритму, а на поверхности он так и не появился. О нем говорили уже в конце часа в новостях - просто как о безымянном самоубийце. К полудню журналисты знали, что он - богатый и влиятельный бизнесмен, успешный, напрочь лишенный мотивов покончить с собой. Это добавляло в ситуацию безумия, но не отменяло ее исход.
        На второй день поползли слухи, что это была лишь удачная постановка. Мол, молодой бизнесмен решил развлечься, привлечь к себе внимание эпатажем - не он первый, не он последний. Ведь если это было самоубийство, где тело? Нет его! А без тела нет и преступления.
        Но спустя пять дней тело нашли - его вымыло течением. Погибшего опознали, все подтвердилось. Предсмертную записку не обнаружили, и никто не мог объяснить, зачем ему это понадобилось. Однако сомневаться, что решение он принял сам, не приходилось: это подтверждали десятки камер наблюдения и не меньшее число свидетелей трагедии.
        Домыслов потом было много, а итог - один: в Новый год красивый молодой мужчина так и не вошел.
        Глава 1
        Джеймс Бонд
        Небо, в первые часы рассвета нежно-розовое, постепенно затягивалось облаками, похожими на поблекший перламутр. Море все больше волновалось, с шипением наползая на темно-желтый песок. Прогноз погоды обещал днем шторм, и, похоже, на этот раз синоптики не ошиблись.
        Но до шторма оставалось еще несколько часов - Анна Солари хорошо это чувствовала. Шторм - та же гроза, только морская, а с грозой у нее были особые отношения. Поэтому Анна безо всяких прогнозов знала, что у нее еще часов пять до того, как природа по-настоящему зарычит на людей.
        Пока же в надвигающемся непокое было что-то чарующее. Старые сосны волновались под натиском ветра, и запах хвои в воздухе усиливался, переплетаясь с тяжелым сладковатым запахом соли Балтийского моря. Мир становился похож на ожившую картину, и это завораживало. Анна сначала остановилась, чтобы перевести дыхание, а теперь не удержалась, сошла с беговой дорожки на пляж. Песок под ногами был пружинистым, вязким из-за ночного дождя, и идти по нему следовало осторожно, потому что если он попадет внутрь беговых кроссовок - ощущения будут так себе. Однако этого небольшого риска было недостаточно, чтобы удержать Анну в стороне от побережья. Она добралась до самой границы прибоя, остановилась, разглядывая шипящую пену. Возможно, где-то прямо у нее под ногами таились осколки янтаря, вынесенные предыдущим штормом. У нее не было настроения искать их. Хотелось смотреть не вниз, а вперед - на неровный морской горизонт. Потому что там была свобода.
        Анна еле заметно улыбнулась, вдыхая прохладный морской воздух. Пожалуй, сегодня она впервые почувствовала себя свободной, как раньше, и это было важное достижение.
        Потому что свобода - это ведь не только формальность. Иди куда хочешь, денег хватает, пожалуйста! Нет, настоящая свобода - это полный контроль над своей жизнью. И никакие деньги тебе не помогут, если ты не можешь просто взять и подняться с кровати, когда тебе захочется, не можешь пойти куда угодно в одиночестве, ведь тебе в любой момент может стать плохо. Не то чтобы Анна не знала об этом раньше, просто события предыдущих месяцев вновь заставили ее оценить то, что так легко потерять.
        Они были тяжелыми, эти месяцы. В начале осени она чуть не умерла - не первый такой опыт в ее жизни, но легче от этого не становится. Потом последовали мучительно бесконечные дни восстановления, первые робкие попытки самостоятельно сидеть, вставать, ходить. Это давалось ей медленнее, чем хотелось бы, и она злилась на себя, на то, что не могла изменить.
        Ее лечащий врач в ответ на такие жалобы страшно ругалась. Мира Сардарян прекрасно знала, что Анне повезло - и что все ее мучения были еще не худшим развитием событий. Да и Анна вроде как все это знала, но восторга не испытывала. Они так и спорили о лечении, реабилитации и уровне физических нагрузок, а время все-таки шло. Полгода растянулись в целую жизнь, но Анне наконец было дозволено снова тренироваться, и она постепенно начала приводить себя в прежнюю форму.
        Тут и обнаружилась еще одна проблема: Леон. Точнее, проблемой он не был. Сложно было назвать проблемой единственного в мире человека, которого она считала своей семьей. Но у такой близости есть и недостатки: на правах ее партнера Леон мог беспокоиться о ней и следить, чтобы она не слишком усердствовала. К тому же, после покушения он боялся за нее даже больше, чем раньше. А уж после того, как Юпитер подобрался к ее кровати прямо в убежище!.. В общем, Леон отказывался оставлять ее одну, если не сидел с ней сам, то просил кого-то из друзей. И чем сильнее Анна становилась, тем больше ее это раздражало.
        Смерть Юпитера угомонила Леона, заставила вздохнуть спокойней. Но Анне все равно потребовалось немало времени, усилий и даже скандалов, чтобы отвоевать свое право на одиночество. Ее первым триумфом стали такие вот пробежки вдоль пустынного морского побережья. Она прекрасно знала, что Леону в такие часы тревожно, однако ему нужно было научиться жить с этим.
        Она любила Леона не меньше, чем раньше, но и в одиночестве тоже нуждалась, одно вовсе не исключает другое. Одиночество позволяло ей тонко чувствовать свое тело, понимать, где остались уязвимости, насколько она близка к себе прежней. Но еще одиночество было порой, когда можно навести порядок в собственных мыслях.
        Вот и теперь, стоя на берегу хмурящейся Балтики, Анна не могла думать ни о тренировках, ни о реабилитации, ни даже о Леоне, ожидающем ее в их небольшом домике. Мысли сами собой устремлялись к Юпитеру, потому что серые волны напоминали ей о нем. Леон, скорее всего, не обрадовался бы, узнав, как много она размышляет об этом. Но ему не обязательно знать о ней все без исключения.
        Юпитер был огромной частью ее жизни, и глупо было делать вид, что это не так. Поэтому, когда он посреди ночи появился возле ее кровати, она, конечно же, была напугана. Сложно не испугаться человека, который тебе в живот выстрелил! Но какая-то часть Анны, непонятная даже ей самой, чувствовала если не радость, то хотя бы облегчение. Она понимала, что теперь получит ответы - так или иначе.
        Она, как ни старалась, не могла списать нападение Юпитера на каприз или помешательство. Да, они больше не были друзьями и уж лет сто как перестали быть любовниками. Но они оставались людьми с общим прошлым, и это прошлое, как ни крути, сформировало их, определило, помогло выбраться из того болота, в котором бросили их другие люди. Все, что Анна знала о Юпитере, указывало: он не мог так поступить. Но поступил. А потом уже все завертелось: она перешла на шантаж, втянула в это Леона, круг стал замкнутым и порочным… Однако над всеми последующими событиями все равно серым грозовым небом висело непонимание.
        Почему? Почему ты вдруг предал немую, но обоим понятную договоренность?
        Она не раз пыталась представить, как задаст ему этот вопрос, какой будет реакция. Анна понимала, что встреча с ним лицом к лицу не в ее интересах, и верила, что на фантазии все и остановится. Но сложилось иначе - и раз уж он теперь здесь, вопрос придется задать. Не то чтобы знание причины сделает ее возможную казнь приятней и легче… И все же сейчас Анне проще было сосредоточиться на вопросе, а не на грозящей ей опасности или судьбе Леона, который тоже был в доме и тоже мог пострадать.
        Юпитер владел собой не хуже, чем она. Пожалуй, в ту ночь даже лучше - он ведь не был ранен и прикован к постели! Поэтому в первые секунды после вопроса, когда он молчал, Анна никак не могла разобрать, что означает это молчание: насмешку? Злость? Презрение?
        А потом он все-таки заговорил.
        - Я бы предположил, что ты сошла с ума. Но я вижу. Вижу, в каком ты состоянии. До меня доходили кое-какие слухи о том, что с тобой случилось, да только я не верил. С чего мне верить? В этих слухах была и моя роль, и я знал, что это бред. Следовательно, неверно было и все остальное. А теперь вот я вижу, что часть слухов была правдой. И не понимаю я только одного: как ты могла подумать, что я способен на тебя напасть?
        Ей хотелось обвинить его во лжи, но Анна сдержалась. Во-первых, Юпитер никогда не врал ей, это было частью той странной дани друг другу, которую они платили за общее прошлое. Во-вторых, сейчас у него просто не было причин лгать. Он полностью контролировал ситуацию, он мог убить ее в любой момент, а она, в свою очередь, ничем не могла его сдержать, и даже компромат, который она добыла, в тот миг был бесполезен. Нет, Юпитер был честен с ней.
        Но и она не собиралась так просто сдаваться! Анна была убеждена, что правда на ее стороне. Это ведь не догадки, она сто раз прокручивала в памяти тот день и убеждалась, что напасть на нее мог один лишь Юпитер!
        Он вызвал ее в место встречи, о котором знали лишь они двое. Он отправил сообщение на номер, который мало кому известен. Он использовал код, который они заранее обговорили. Знак доверия между ними! В этом отношении, Юпитер знал о ней то, что не было известно даже Леону. Так кто еще мог стрелять в нее на лесной дороге?
        Все это Анна и объяснила ему теперь. Из-за ранения она быстро уставала, и днем, возможно, не выдержала бы такой разговор. Но сейчас злость придавала ей сил, отгоняя болезненную слабость.
        Он выслушал ее все с тем же непроницаемым выражением лица. Вопросов не задавал, однако спорить и насмехаться тоже не пытался. Юпитер просто слушал и смотрел, закрытый и от мира, и от нее. Поэтому, закончив, Анна понятия не имела, какой будет его реакция. И хорошо, что не стала гадать, потому что все равно ошиблась бы. Юпитер поступил так, как она ожидать не могла.
        Он подошел ближе и опустился перед ее кроватью на колени, так, чтобы их лица были на одном уровне. В комнате по-прежнему царил ночной мрак, и все равно она видела перед собой его глаза - горящие, темные, как будто черные. Анна почувствовала, как он обеими руками берет ее руку. Это его привычка из прошлого, из тех времен, когда все было хорошо, а будущее казалось общим. Анна сочла бы, что это запрещенный прием, если бы не понимала: Юпитер вряд ли продумывал это как часть стратегии. Просто сделал, что хочется, что казалось правильным, потому что иначе поступить не смог бы. Он сейчас волновался не меньше, чем она, и когда он снова заговорил, его голос дрожал, а такого она не слышала уже много лет.
        - Я хочу, чтобы ты знала. Я бы никогда. Я понимаю, почему ты поверила в это. Я бы тоже на твоем месте поверил, и я знаю, что дал тебе достаточно причин. Но все равно - никогда!
        - Но если не ты… как это вообще могло произойти?
        - Это не я, но это, боюсь, из-за меня.
        Так она и выяснила, что все тайные коды и места встреч, назначенные ими на крайние случаи, знал не только Юпитер. Кому-то он сообщил об этом добровольно - чтобы об Анне позаботились, если с ним что-нибудь случится. У кого-то из его приближенных была возможность самостоятельно разобраться, что к чему. Юпитер оставался одиночкой по натуре, но его бизнес достиг такого масштаба, когда доверенные лица все-таки нужны.
        Некоторое время это не имело значения. Он и Анна соблюдали дистанцию, отгородились друг от друга неприязнью к настоящему и не вспоминали прошлое. Но из-за ранения Юпитера их пути снова пересеклись, и он стал обращать на нее больше внимания. Он неохотно признал, что во многом это случилось из-за Леона. Раньше у Анны были друзья и были любовники - временные, потому что жизнь все равно идет своим чередом. Но никого еще она не подпускала так близко, и Юпитер это увидел.
        - Поверить не могу, что ты приревновал,  - устало улыбнулась Анна.
        - Сам от себя не ожидал. Я даже не сообразил, как это все зашло слишком далеко. Но кто-то, похоже, заметил.
        Юпитер стал все чаще отвлекаться на то, что его совсем не касалось - дела Анны и Леона. Это вредило бизнесу. Возможно, кто-то счел, что это стало слишком опасно. Возможно, была какая-то другая причина, скрытая ото всех. Но Анну решено было убрать.
        Это и служило лучшим доказательством того, что на преступление пошел союзник Юпитера. Его враг напал бы на него, такое уже случалось. Однако его предполагаемый друг хотел не уничтожить Юпитера, не отстранить его от дел, а вернуть его гений на служение бизнесу. И у него почти получилось: если бы Анна умерла на той лесной дороге, Юпитер никогда не узнал бы, что это связано с ним. Конечно, он бы злился, он искал бы убийцу. Но каковы шансы, что он стал бы искать гадюку в собственном доме? Да почти никаких!
        И снова у Анны не возникло сомнений, что он честен с ней. Он был задет этим - почти раздавлен. Это ведь странно. Не так давно, когда он пришел на ее порог тяжело раненым, умирающим, его гордость осталась нетронута. Он знал, что нуждается в помощи, но даже эту помощь он принимал с королевским смирением. Теперь же его абсолютная уверенность в себе пошатнулась, потому что его ошибка, пусть и ненамеренная, дорого обошлась им обоим.
        Вот тогда Анна и почувствовала, что ей жаль его. Ей, прикованной к постели и опутанной трубками и проводами, жаль того, по чьей вине это произошло! Но дело было не в этом, не в самом событии. Она вдруг увидела в нем, совсем ненадолго, человека, которым он был когда-то - и, к ее удивлению, оставался до сих пор хотя бы отчасти.
        Хорошего человека, который потом превратился в чудовище.
        Это повлияло на нее сильнее, чем она ожидала. Анна осторожно высвободила свою руку из его рук и провела пальцами по его щеке - еще одно напоминание о прошлом. Он смотрел на нее так, будто ожидал удара, и от удара было бы легче. Но подыгрывать она не собиралась.
        - Вот, значит, как. Но моя вина в этом тоже есть, правда?  - только и сказала Анна.
        Она не кривила душой, теперь она действительно допускала такую возможность. После покушения она ни разу не поговорила с самим Юпитером - хотя он пытался. Но ей казалось, что только так и нужно себя вести! Она и мысли не допускала, что он может не знать о случившемся. У нее ведь были доказательства, разум и логика оставались на ее стороне. Ну а то, что инстинкты шептали о его невиновности, не так уж важно. Она верила ему до последнего - и получила пулю в живот. Разве это не лучшее доказательство того, что о чувствах пора забыть?
        Теперь уже, с позиции нового знания, она видела, насколько все было бы проще, если бы она все-таки поговорила. Да хотя бы сняла трубку! Похищение Никиты Давыдова можно было свести в шутку. Не существовало бы компромата против Юпитера, который могла использовать не только Анна, но и любой, кто добрался бы до этих сведений. Не было бы затаенной вражды и обиды. Однако случилось то, что случилось, жизнь назад не отмотаешь, только и остается, что справляться с последствиями.
        - И что теперь?  - спросила она. А потом, подумав, назвала его по имени.
        По тому имени, которое знала только она. Это не было стратегией, даже если походило на таковую, для стратегий Анна слишком устала. Имя сорвалось само собой, после всех воспоминаний, и она почувствовала, как он вздрогнул.
        С ответом Юпитер не торопился, но когда он все-таки заговорил, его голос вновь звучал ровно и уверенно.
        - Ты должна знать, что я зла не держу. Даже за Никиту, хотя не стоило тебе втягивать его в это. Он-то, в отличие от нас с тобой, не виноват вообще ни в чем.
        - Я знаю. Прости.
        - Не важно уже. Все началось с меня - с моей ошибки в расчетах. Значит, исправлять тоже буду я. Для тебя история закончилась, не делай ничего, тебя это не коснется.
        - А что собираешься делать ты?
        - Не думай об этом.
        Значит, ничего хорошего. Но стоило ли ожидать иного? Анна прекрасно знала, что остановить его уже не сможет. Есть моменты, когда нужно сосредоточиться на самосохранении, даже если от этого на душе гадко.
        - Значит, я уже вне игры?
        - Да, теперь игра полностью моя,  - кивнул Юпитер.  - Не ищи в этом лишней доброты. Крыса, которая напала на тебя, угрожает в первую очередь мне. Если кто-то решил, что может мной манипулировать, через тебя или еще как, я заставлю его осознать свою ошибку - всеми доступными методами. Но тебя это больше не касается.
        - А Леона?
        Анна знала, что ему неприятно будет это слышать. Леон ему до сих пор как кость поперек горла! Но ничего, переживет.
        - Снова он. Да не собираюсь я трогать ни его, ни тех, кто рядом с тобой. Но… неужели этот Аграновский настолько важен?
        - Сам знаешь, что да.
        - Что, он превзошел меня?
        Прозвучало добродушно, почти шутливо, однако Анна не позволила себе обмануться. Сейчас не та ситуация, когда Юпитер шутить будет. Он и так не любит Леона, и не нужно эту нелюбовь разжигать. Тут вопрос с подвохом, и лгать нельзя, но и ляпнуть пафосную глупость вроде «Да, он лучше!» тоже опасно.
        - Он не то чтобы превзошел. Думаю, он - это человек, которым стал бы ты, если бы не… сам знаешь что. Вы похожи больше, чем оба готовы признать.
        С ответом она угадала, Юпитер тихо засмеялся.
        - Шах и мат, как всегда. Поправляйся. И… прости меня.
        Он ушел, так и не сказав, что планирует делать. Леон, которого на время разговора сдерживали люди Юпитера, рвал и метал, он верил, что все это - ловушка, часть очередного плана. Анна не стала разубеждать его, она просто ждала новостей, не сомневаясь, что они будут громкими. Если уж Юпитер взялся за чистку своего ближайшего окружения, ожидать можно чего угодно, вплоть до войны!
        Его ночной визит состоялся осенью. А в конце декабря Юпитер покончил с собой.
        Точнее, с собой покончил Вадим Смоленский - молодой преуспевающий бизнесмен, звезда экранов, удачливая медиа-персона. У Смоленского было все: деньги, перспективы, признание, обожающие его женщины и верные друзья. Одного только не было - причины сводить счеты с жизнью. Тем не менее, незадолго до Нового года он без сомнений спрыгнул с моста. Эффектный способ уйти, хлопнув дверью, который оценят зрители, однако возненавидят все те, кому придется нести за это ответственность.
        Потом еще долго, весь январь и часть февраля, не утихали споры о том, почему Смоленский так поступил. Кто-то припомнил историю с покушением на его жизнь, так и оставшуюся неподтвержденной. Другие твердили о депрессии. Ток-шоу выкапывали из темных углов бывших любовниц, якобы внебрачных детей и даже сомнительных доверенных лиц. История смерти Вадима Смоленского обрастала сплетнями, как дно корабля - полипами, и правда оставалась все дальше.
        Собственно, правду не знал никто, кроме самого Вадима Смоленского. Просто были люди, догадки которых стоили куда больше, чем мнение толпы. Как правило, это были те, кто знал, что Вадим Смоленский и Юпитер - одно лицо.
        Своя версия случившегося была и у Анны. Она ни на секунду не поверила, что Юпитер действительно мог убить себя. Уж если он не сделал этого в самый черный период своей жизни, то теперь - точно нет! Он хотел мстить, а не сдаться, это к суициду не ведет.
        Так что самоубийство Вадима Смоленского было всего лишь игрой на публику. Это имя было в центре компромата, который Анна вынудила его создать. Следовательно, «засвеченную» личность нужно было удалить.
        На словах, упрощенно, все это казалось не таким уж сложным. Но Анна прекрасно понимала, что это обернется Юпитеру огромными потерями - и финансовыми, и репутационными. Вряд ли он так уж беспокоился о деньгах, они ему всегда легко доставались. Репутация - другое дело, к ней Юпитер относился с огромным вниманием, но иногда жертвы необходимы. Отсечь собственную руку, чтобы не умереть от гангрены - вот что он сейчас делал.
        Анна не была уверена, что у него все получится, но в том, что он жив, она не сомневалась. Даже когда интернет заполонили фотографии изуродованного тела Смоленского, выловленного из реки. Инсценировать смерть не так уж сложно, это только начало проекта. Гораздо сложнее выжить потом, когда твое убийство не считается преступлением, ведь тебя вроде как нет. Порой ей даже хотелось помочь ему, однако она осознавала, насколько это желание по-детски наивно. Юпитер не зря скрыл от нее свой план, он ясно дал понять, что ее участие в этой истории закончилось.
        Они с Леоном обсуждали все это редко и мало, по-другому не получалось. Анна знала, что Леон терпеть не может Юпитера - возможно, даже ненавидит. Она же эту ненависть не разделяла, и им проще было молчать о нем, чем говорить. Но Леон тоже знал, что Юпитер жив, он бы на такой примитивный отвлекающий маневр не попался, только не после всего, что было.
        Поэтому он долго отказывался оставлять Анну одну - даже когда она вернула способность самостоятельно передвигаться. Анна попыталась обратиться к Мире, и врач поддержала ее:
        - Опасности нет, если она в ближайшие месяцы не вздумает таскать штангу или беременеть. Во втором случае можете обратиться ко мне, я скажу, как минимизировать риски. В первом случае, я вас этой штангой и убью. Я не для того проводила ювелирную операцию, чтобы вы все испортили.
        Мира подтверждала, что здоровые нагрузки Анне нужны. Леон с этим не спорил, он просто повсюду таскался с ней - и в бассейн, и в тренажерный зал, и на пробежку. Это, при всей ее любви к нему, начинало раздражать и вскоре обернулось необходимым скандалом.
        Тогда они и пришли к компромиссу. Леон согласился сдерживать свои благородные порывы, но они вдвоем уехали в отдаленный поселок на берегу Балтийского моря, где у Анны был маленький дом. Она редко им пользовалась, в основном летом, но сейчас это место казалось идеальным, чтобы позабыть о проблемах большого города и сосредоточиться на выздоровлении. Теперь Анна могла по часу бегать вдоль моря, не опасаясь, что ее постоянно кто-то преследует. Но выигранным доверием она старалась не злоупотреблять и в пути никогда не задерживалась.
        Вот и теперь она бросила прощальный взгляд на темнеющее море и вернулась на привычный маршрут.
        Мысли о Юпитере отошли на второй план, сменившись желанием уехать. Оно появилось не первый раз - и с каждым днем становилось все сильнее. Боли давно уже отступили, как и приступы слабости. Она еще не вернулась к своей прежней форме, но была близка к этому. А главное, ей становилось скучно.
        Анна терпеть не могла оставаться без работы, это вгоняло ее в тоску, граничащую с отчаянием. В первые недели после ранения лекарства превращали ее мысли в невразумительную кашу, периоды ясности были редкими и недолгими, работать она толком не могла. Потом стало легче, но о том, чтобы помогать полиции в таком состоянии, и речи не шло. Анна сосредоточилась на написании книг и научных работ, гонорары за которые всегда составляли значительную долю ее дохода.
        Но теперь и это ей осточертело. Ей нужен был вызов - даже если Леон считал, что она еще не готова. Подбегая к дому, Анна прикидывала, как бы обсудить с ним это, как убедить, что им уже пора возвращаться в большой город, потому что здесь жизнь в буквальном смысле проходит мимо нее.
        Однако, когда она добралась домой, придумывать причину не пришлось. Анну уже ожидало письмо с настоятельной просьбой о помощи. Возвращение в Москву из далекой и туманной перспективы стало вопросом пары дней.

* * *
        Убийства в доме жертвы - самые худшие. Так, по крайней мере, всегда казалось Антону Чеховскому. Другие следователи наверняка могли бы поспорить с ним, припоминая то, что им казалось примерами пострашнее. Например, убийство возле детской площадки, где малышня увидит последствия кровавой расправы. Или в грязи, на помойке, как последнее издевательство над жертвой. У каждого свои представления об ужасе.
        Но разубедить Антона им бы уже не удалось, он слишком долго работал в полиции, чтобы менять свое мнение. Нет, убийство в доме - это худшее. Потому что от трупа нужно отстраниться, не думать о том, что это был живой человек, которого больше нет. В любом месте это получится, только не в доме жертвы. Там найдется тысяча деталей, которая мгновенно расскажет достаточно внимательному полицейскому о том, кем погибший был, о чем мечтал, к чему стремился, что так и не успел. А это плохо - бьет по эмоциям, подрывает объективность.
        Оказавшись в домах откровенных маргиналов, Антон особых душевных терзаний не чувствовал. Но такое с ним в последнее время случалось весьма редко. Антон Чеховский по праву считался одним из самых талантливых следователей, ему доверяли сложные и особо важные дела, теперь уже никто не стал бы тратить его время на «бытовуху». Побочным эффектом стремительно развивающейся карьеры стало то, что дома жертв теперь были домами обычных людей, чьей-то больной волей навсегда вычеркнутых из жизни.
        Вот и теперь Антон задумчиво осматривал небольшую квартирку, ставшую ареной кровавой расправы. Площадь совсем маленькая, по документам - двушка, по факту - полторы комнаты. Проходная гостиная и крохотная спаленка. До спаленки в этот раз дело не дошло, трагедия разыгралась в большой комнате.
        Хотя для того, чтобы увидеть здесь трагедию, нужно было приглядеться. На первый взгляд казалось, что за накрытым столом просто сидит молодая женщина, нарядная, ожидающая гостя. И лишь при более внимательном осмотре становились заметны разводы крови на темных обоях и багровая лужа, собравшаяся под стулом жертвы.
        Убийца не хотел, чтобы она выглядела мертвой. Нет, уходя, он сделал все, чтобы она осталась такой, какой и встретила его. Антон даже не брался пока сказать, как именно была убита молодая женщина. Он только видел, что крови вытекло очень много - если бы она не жила на первом этаже, соседей снизу ожидал бы неприятный сюрприз на потолке.
        Пока рядом с телом возились эксперты, внимательные и настороженные, Антон подошел к оперативнику, о чем-то беседовавшему с бледным, совсем еще молодым участковым. Антон его не вызывал, но признавал, что это не самый плохой источник информации.
        - Так кто она?  - спросил он.
        Антон видел, как эксперт сдвигает в сторону волнистые волосы женщины, обнаруживает, что одно ухо отрезано, и начинает озадаченно его разыскивать. Участковый это тоже заметил, пошатнулся, однако в обморок так и не грохнулся.
        - Дина Курцева,  - с трудом произнес он.  - Двадцать три года, сюда переехала два года назад.
        Антон обвел красноречивым взглядом потрепанные обои, старую мебель и засиженную мухами тканевую люстру.
        - Не похоже на квартиру двадцатитрехлетней женщины.
        - Квартира раньше принадлежала ее бабке, Курцева унаследовала, но денег на ремонт не было. Жила одна, не замужем, детей нет, из родни - только мать, живет в Нижнем Новгороде, с ней пока связаться не удалось.
        - Поразительная осведомленность,  - оценил Антон.
        - Да это я не сейчас, так совпало… Я еще до убийства это про нее знал. Мы общались.
        - По поводу?
        Участковый готов был ответить, однако в этот момент эксперты сдвинули тело. Из раны на животе выплеснулась волна застоявшейся крови - видимо, собравшейся в какой-то полости. Паренек испуганным оленем сорвался с места и покинул квартиру. Антон и оперативник перекинулись понимающими взглядами. Оперативник остался на месте, а следователь неспешно двинулся к выходу.
        Эта неспешность себя оправдала: когда он добрался до улицы, молоденького участкового как раз прекратило выворачивать наизнанку под кустом сирени.
        - Недавно на этой работе?  - сочувствующе поинтересовался Антон. Сочувствие было неискренним: он не сомневался, что паренек надолго в полиции не задержится.
        - Пару месяцев. Я извиняюсь. Просто это у меня первый раз так: вот говоришь с человеком, а через несколько дней его нет.
        Антон подозревал, что это еще и первый раз, когда участковому приходится видеть труп в таком состоянии. Но следователя это не касалось, ему нужны были факты.
        - По какому поводу вы с ней общались?
        - Она сама ко мне приходила, потом я сюда приходил,  - пояснил участковый.  - У нее были проблемы с соседями. Ну, музыка по ночам и все такое… обычное. Она была настойчивой, тут проще сделать, чтобы она отстала.
        - И что же вы сделали?
        - Приехал сюда. Послушал. Ну, была там музыка. Как по мне, не такая уж громкая, но она бесилась. Короче, сходил я туда, поговорил. Там студенты квартиру снимают. Обещали больше не делать. Раз она мне не звонила, я решил, что они все выполнили. А теперь - это!
        Разногласия по поводу музыки на мотив такого жестокого убийства никак не тянули. Если этот мотив вообще есть! Антон пока мало что знал об убийстве, но видел, что оно необычное. Столько крови, странная поза трупа и обстановка, больше похожая на декорации к спектаклю. Все это оборачивалось дурным предчувствием, и следователю оставалось лишь надеяться, что оно не сбудется.
        Впрочем, если бы здесь все было просто, его бы и не вызвали.
        Со стороны могло показаться, что следователь не проявляет к делу особого интереса, что он брезгует или даже боится, как участковый. Но так подумал бы лишь тот, кто плохо знал Антона Чеховского. Он умел наблюдать ненавязчиво, узнавать, не спрашивая, подмечать то, на что ему не указывали напрямую. Поэтому уже к вечеру то, что сначала казалось кровавым калейдоскопом, сложилось в единую картину.
        Дина Курцева родилась в Нижнем Новгороде, но после смерти бабки, когда ей досталась квартира, переехала в Москву. Она устроилась товароведом в небольшой книжный магазин. Там ею были вполне довольны: работу выполняла хорошо, не воровала, конфликтовала с коллегами, а вот с покупателями была мила. И, что еще важнее, соглашалась работать за весьма скромную зарплату, что сразу добавляло ей очков в глазах начальства.
        Коллеги отзывались о Дине куда сдержанней. Они уже выяснили, что она мертва, и очернять ее не собирались. Но и дикого восторга в отношении погибшей не испытывали. Их мнение во многом сходилось с мнением соседей, причем не только тех, к кому она вызвала участкового.
        В свои двадцать три года Дина вела себя скорее как угрюмая пенсионерка. Она ото всех требовала безукоризненного выполнения правил - даже тех, которые никто никогда не выполнял. Она жутко злилась на любое проявление своеволия или недостаточного рвения на работе. В свободное время она строчила жалобы на малейшее нарушение со стороны соседей по подъезду. Улыбающейся Дину видели редко, чаще всего она представала перед людьми мрачной и суровой, как римский полководец.
        С личной жизнью у нее тоже не ладилось. Отчасти это можно было объяснить ее отношением к миру, отчасти - тем, что Дина отличалась болезненной полнотой. Антон Чеховский и сам был мужчиной пухлым и к чужому весу обычно не придирался. Но в этом случае даже он был вынужден признать, что у Дины была проблема. С мужчинами ее никто никогда не видел, на работе она всем говорила, что ей такое и не нужно.
        Но судя по тому, что произошло в вечер убийства, Дина лукавила. Ее квартира была чисто убрана, стол накрыт на двоих, блюда, так и оставшиеся нетронутыми в холодильнике,  - из тех, которые интернет рекомендует готовить для соблазнения возлюбленного. Дина была нарядно одета, с укладкой и вечерним макияжем… Она ждала кого-то. Кто это был и как они познакомились - следствию еще предстояло разобраться. Но в том, что именно этот человек ее убил, Антон практически не сомневался. Квартиру не вскрывали, Дина сама открыла дверь, да и следов борьбы на ее теле не осталось. Ей просто не повезло нарваться на какого-то психа - но психи обычно не слишком осторожны, и поймать убийцу будет несложно.
        По крайней мере, в это верил Антон Чеховский. А потом пришли результаты экспертизы, и все стало очень, очень плохо.
        Не то чтобы псих-убийца - это хорошо. Но при таком раскладе хотя бы велики шансы поймать его, пока он не оборвет еще чью-то жизнь. Вот только в случае Дины Курцевой оказалось, что он уже успел это сделать. Жертвы было как минимум две, а это тянуло на серию.
        Когда гость пришел, он не вызвал у Дины настороженности. Она впустила его, села с ним за стол, выпила вина. Вино, скорее всего, принес он. Или успел подмешать туда снотворное, когда хозяйка квартиры отвернулась, но это было бы сложнее. В любом случае, Дина скоро уснула - это и стало началом конца. Судя по тому, что соседи не слышали ни одного крика, проснуться ей было не суждено. Учитывая все, что произошло с ней дальше, оно и к лучшему.
        Убийца вскрыл ей живот, перерыл внутренние органы и закрыл рану. В размышлениях о деле Антон использовал именно это слово - «перерыл». Оно было достаточно нейтральным и позволяло не вдаваться в подробности, не меняя при этом суть. Жестокое, кровавое убийство. Но по-своему аккуратное. Одежду преступник не трогал, он сначала снял с Дины нарядное платье, потом снова надел, хотя кровью оно все равно пропиталось. Ему важно было, чтобы в сцене смерти сохранилось как можно больше намеков на жизнь.
        Это могло означать, что убийца безумен, но вовсе не обязательно. Антону уже доводилось сталкиваться с преступлениями, где только изображались поступки маньяка - чтобы навести полицию на ложный след. Поэтому он собирался проработать все возможные версии, связанные с убийством Дины: долги, месть, ограбление даже. Но потом состоялось вскрытие, и отношение к делу пришлось резко поменять.
        Насчет метода убийства Антон не ошибся: жертву действительно вскрыли. Но не просто так. Для преступника это не было игрой, он кое-что зашил внутри живота жертвы. А поскольку живот у Дины был достаточно объемным, очевидно это не было, чудовищный тайник обнаружили лишь судмедэксперты.
        - Вы нашли там… что?  - переспросил Антон.
        Судмедэксперт перевел на него усталый взгляд. Он вымотался настолько, что не мог даже удивляться, да и видел на своем веку достаточно много, чтобы защититься непробиваемым щитом цинизма и уже не реагировать на такие находки.
        Ответил он просто и безучастно.
        - Человеческую челюсть. Нижнюю.
        - Но это не ее челюсть?
        - Нет. У нее изъяли ухо, на месте преступления его нет. А челюсть не ее. Это все есть в отчете.
        Отчет и правда был беспощаден. Там значилось, что челюсть совсем не старая, что ее очистили непрофессионально - следовательно, убийца не выкопал ее на ближайшем кладбище, он забрал челюсть у другой жертвы! Такое не делают для того, чтобы замаскировать бытовое убийство.
        Да и потом, при всем безумии своих поступков, сам убийца был весьма умен. На месте преступления не нашли ничего, что указало бы на него: никаких отпечатков пальцев или появлений перед соседями. Выполняя свой дикий ритуал, он поступал достаточно умно и расчетливо, чтобы сохранить свободу.
        Вряд ли он остановится. Такие не останавливаются. Разобраться в том, как мыслит это существо, Антон, при всем своем опыте, даже не надеялся. Ему нужен был человек, у которого это получится куда лучше, а главное, быстрее.
        И хорошо, что он знал такого человека.

* * *
        Возвращение в Москву вызывало у Леона двойственные чувства.
        С одной стороны, он и сам устал до тошноты от сонного ритма провинциальной жизни. Один день там мало чем отличался от другого, и все они сливались в сплошную серую череду. Это противоречило его природе, Леону нужно было думать, действовать, побеждать и противостоять. Но здесь это было не нужно, провинция у моря мирно спала.
        С другой стороны, он все еще беспокоился за Анну. Он прекрасно знал, что Юпитер на самом деле не утопился. Такие не тонут! От всей этой постановки с самоубийством, пожалуй, становилось даже хуже. Пока Юпитер разгуливал в образе Вадима Смоленского, за ним, по крайней мере, можно было следить. Теперь же никто, включая Анну, не мог разобраться, где он затихарился и что планирует. С этой точки зрения, оставаться на побережье все-таки было безопасней.
        Но настал момент, когда от него уже ничего не зависело. Анна сама объявила, что им пора возвращаться. В шутку она говорила о таком и раньше, он ей возражал - это стало чем-то вроде общей игры. Однако на сей раз вышло по-другому, он сразу почувствовал разницу. Во взгляде Анны четко читалось: если он попытается ей мешать, она просто вывернется из его рук, исчезнет, потому что ограничивать ее свободу нельзя.
        Да он и не собирался. Леон признавал, что теперь, после случившегося, будет бояться за нее больше, чем раньше, но это было его проблемой. Он ведь знал, с кем живет! Спокойной ее жизнь никогда не будет, и если он хочет остаться рядом, ему нужно смириться.
        В самолете он даже размышлял о том, что им, возможно, следовало бы вернуться раньше. Потому что тогда у них было бы несколько дней на адаптацию, все происходило бы на их условиях. Теперь же им сразу предстояло вмешаться в расследование. Хотя, может, так лучше - как нырять в холодную воду, проще сразу с головой?
        Он не спорил о том, стоит ли им ввязываться. Во-первых, Анна устала от бездействия даже больше, чем он, ей это нужно - почти как программа реабилитации. Во-вторых, просьбу о помощи прислал не кто-нибудь, а Антон Чеховский. Такие следователи просто так привлекать консультанта не будут. Да при пришлой встрече Чеховский сам вопил, что видеть не желает ни Анну, ни Леона! Чтобы его приоритеты так резко поменялись, должно было произойти нечто экстраординарное.
        Однако встретиться с Чеховским им предстояло только завтра утром, это единственная уступка, на которую согласилась пойти Анна. И только потому, что сначала им нужно было вселиться в новый дом.
        Леон знал, что ей неприятно покидать бункер. Они говорили об этом редко и мало, но ему хватило. Это ему казалось, что та подземная нора отвратительно подходит для жизни. Для Анны это был дом, который защищал ее много лет, к которому она прикипела, в котором чувствовала себя в безопасности.
        Но теперь это должно было измениться, по-другому - никак. Прелесть бункера была в том, что о нем практически никто не знал. Теперь же тайна была раскрыта не только Юпитеру (с этим еще можно было смириться), но и его шестеркам, среди которых затесался предатель. Понятно, что ни о какой безопасности тут и речи не шло! Анна сама сказала, что жить придется в другом месте.
        - В каком?  - спросил тогда Леон.
        - Увидишь.
        Ответ ему не слишком понравился, но он решил не давить. Это для Анны переезд из бункера был травмой. Для Леона смена места жительства не имела никакого значения, он и без того арендовал квартиру. Неудобство заключалось разве что в том, что теперь он не знал, когда закончится их поездка.
        В аэропорту он собирался взять такси, но Анна остановила его, отказалась давать пояснения и с загадочной улыбкой потянула за собой на долгосрочную стоянку. Там их уже дожидалась белая «Ауди» - вне всяких сомнений, только из салона.
        - Только не говори мне, что она твоя,  - поразился Леон.
        - А смысл что-то говорить, если у меня ключи есть?
        - Как ты умудрилась это провернуть?
        - Невелик фокус. У меня, знаешь ли, есть не только враги, но и друзья.
        - Давай я хотя бы поведу!
        Предложение было не чистой вежливостью. Леон прекрасно помнил, когда Анна последний раз сидела за рулем - когда истекала кровью после покушения! Он опасался, что из-за этого теперь могут начаться проблемы.
        Сама Анна тоже вряд ли забыла о том случае, но ничего похожего на страх по этому поводу не испытывала. Она уверенно села за руль и принялась настраивать под себя зеркала.
        - Шутишь, да? Я тебе эту игрушку в жизни не отдам!
        - Но ты ведь скажешь мне, если почувствуешь себя плохо?
        В ответ Анна придавила его тяжелым взглядом:
        - Издеваешься, что ли? В той дыре плохо не было, а здесь будет? Все, хватит, отдохнули уже! Если бы я хотела покататься на пассажирском, я бы позволила тебе вызвать Ярика.
        Ярослав уже знал, что Леон и Анна возвращаются - и был этому рад больше, чем все остальные. Все эти месяцы он вел дела один, их новый сотрудник, Ренат Шауров, был скорее инвестицией в будущее, чем реальной помощью. А поскольку Ярик никогда не отличался трудоголизмом, можно было уверенно сказать, что ему этот период дался нелегко. Леон не собирался продлевать его испытание, параллельно с расследованием он готовился вернуться в компанию - но лишь на следующей неделе.
        Ярик не понимал, зачем ждать так долго, и хотел встретить их в аэропорту, но Анна запретила. Она сказала, что это по личным причинам. Леон подозревал, что она просто не хотела никому сообщать их новый адрес - даже друзьям.
        Насчет машины он беспокоился напрасно - Анна водила так же хорошо, как и раньше. Да такой автомобиль вести - сплошное удовольствие! «Ауди» бесшумно выскользнула с парковки и скоро влилась в общий поток машин.
        Леон был уверен, что до города они сегодня не доберутся. Убежищем для Анны были безлюдные места, территория, известная ей одной. Раз так было раньше, должно было повториться, разве нет?
        Но оказалось, что нет.
        Очень скоро машина пересекла черту города и двинулась дальше - к оживленным улицам.
        - Ты хочешь сказать, что в центре города нашла безопасное жилище?  - удивился Леон.
        - Вполне безопасное.
        - Мы ведь не в Кремль едем?..
        - Не настолько безопасное! Но близко.
        До центра они так и не добрались, покружили у его пределов и остановились на парковке перед современным зданием явно нежилого вида. Зеркальная коробка в семь этажей - сложно сказать, новая или отреставрированная на основе такого же непримечательного здания. По одну сторону от нее располагался магазин, по другую - офисный центр. Само же здание, судя по обилию вывесок, вмещало в себя рой маленьких фирм самого разного профиля, от обувной мастерской до фитнес-клуба. До жилых домов отсюда было далеко, и Леон решил, что Анна снова заметает след, но - нет. Она уверенно направилась к главному входу в центральное здание. Леону только и оставалось, что следовать за ней.
        Внутри тоже не было чудес - самый обычный коридор, украшенный разве что объявлениями, запах дешевого кофе, то и дело торопливо проходящие мимо люди. Но Анна словно и не замечала этого, по коридору она шла так, как когда-то ходила по двору перед своим домом.
        Старый дребезжащий лифт привез их на третий этаж. Здесь было потише, однако не совсем безлюдно. Они миновали ряд одинаковых дверей и вошли в одну из них, с вывеской, которую Леон не успел прочитать. Но помещение оказалось таким, что и вывеска не нужна: они попали на склад.
        Впрочем, склад был определенно не промышленный. На одинаковых металлических полках громоздились самые разные предметы: сундуки, искусственные цветы, мягкие игрушки, мотки ткани, наборы красок. Стены были закрыты вешалками с одеждой. Одну из таких вешалок Анна осторожно отодвинула, чтобы получить доступ к двери, выкрашенной в один цвет со стеной. Тут уж Леон не выдержал.
        - Знаешь, это уже за гранью!
        - Что именно?
        - То, что я собирался попасть домой, а в итоге оказался втянутым в фильм про Джеймса Бонда! Ты сама посмотри, что происходит: тайные машины, пароли, явки… Как это вообще понимать?
        - Агент 007, отставить истерику,  - усмехнулась она.
        - Скажешь, что я не прав?
        - Я бы сказала, но тогда мне придется саму себя опровергнуть.
        За дверью скрывался небольшой тамбур, разделявший помещение склада и металлическую дверь, ведущую в квартиру. Это уже было полноценное жилье - две спальни, кабинет, гостиная и столовая, совмещенная с кухней. Окна большие, панорамные, но - зеркальные, и снаружи они наверняка не отличались ото всех остальных окон. Леон даже не брался сказать, в какой именно части здания они находятся, слишком много было поворотов, а он еще и не знал, что за маршрутом нужно так тщательно следить.
        Но если отбросить все эти детали с секретностью, место было, в общем-то, приятное. Жилье новое, оформленное в нейтральных тонах, с простой удобной мебелью - вероятнее всего, из «Икеи». Не похоже, что раньше здесь кто-то жил.
        - Одна из твоих временных квартир?  - догадался Леон.
        О таких квартирах он знал уже давно, пусть и не слишком много. Ему казалось, что все они будут нормальными. Хотя и эту квартиру можно было назвать нормальной, подвох был скорее в том, где она располагалась.
        - Именно,  - кивнула Анна, небрежно бросив сумку на журнальный столик.  - Пиццу сюда не заказать, но ничего, внизу есть кафе, там и пообедаем.
        - Тебе не кажется, что следовало предупредить меня об этом раньше?
        - А смысл? Показать проще и понятнее.
        - Смысл в том, чтобы узнать мое мнение,  - холодно указал Леон.  - Мы говорили о том, что переедем в другой дом - и только. Почему я последним узнаю, что мы будем скрываться непонятно где? Да и потом, все это сильно смахивает на переходный этап, но непонятно, к чему. Так что это не «проще и понятнее».
        Прозвучало резче, чем он намеревался, но извиняться Леон не стал. Он и так подыгрывал ей, сколько мог, однако всему есть предел. В такие моменты возникало ощущение, что Анна по-прежнему намеревается жить одна, а его терпит, как временного гостя в своей жизни.
        - Ладно, надо было сказать раньше,  - виновато признала Анна.  - Но поскольку ты и так был против возвращения в Москву, я опасалась, что полная версия правды только прибавит тебе сомнений.
        - Мне уже не нравится это начало…
        - Чего и следовало ожидать! История с Юпитером не завершена, я предпочитаю перестраховаться.
        - Я тоже от всего этого не в восторге, но Юпитер «умер» несколько месяцев назад - и ничего не было.
        - И непонятно, когда будет,  - кивнула Анна.  - Выжидание - тоже часть плана. Я только знаю, что удар он еще не нанес.
        - Откуда?
        - Потому что когда нанесет - это будет очевидно. И хотя нас с тобой это не касается, не бывает слишком много мер предосторожности, так? Поэтому я не думаю, что нам прямо сейчас нужно выбирать постоянный дом. Временное жилье подойдет больше. А потом, когда все закончится, выберем дом вместе. Я так и хотела с самого начала.
        Она прекрасно знала, что бункер он не любил, но переезд никогда не обсуждала. Леон подозревал, что ему самому придется выруливать на эту тему - долго и трудно. Но оказалось, что он недооценил Анну. Она давно уже не рассматривала его как гостя.
        Да, так будет честнее. Пока же придется сделать вид, что все это нормально, скрыть свой адрес от Ярика и, особенно, от старшего брата, ну а дальше. Еще какое-то время поиграть в Джеймса Бонда.
        Глава 2
        Зодиак
        С квартирой некрасиво все-таки получилось. Анна теперь понимала, что нужно было по-другому. Не критичная ошибка, но из тех, которые следует учесть и больше не повторять.
        Долго гадать, почему эта ошибка вообще была допущена, не пришлось. Анна привыкла жить одна, исключения были редкими и не слишком долгими. Да, нельзя сказать, что с Леоном они сошлись поспешно и внезапно. Но когда сошлись, она начала воспринимать его как часть своей жизни, такую же естественную, как дом или работа. Он не возражал, отсюда и возникла иллюзия, что он тоже готов к подобному образу жизни. Так что Анна не стала предупреждать его про переезд во временную квартиру заранее. Теперь она и сама удивлялась тому, что просмотрела такую оплошность. Но ведь назад не отмотаешь - а правильные выводы сделать можно.
        К счастью, он быстро приспособился, и серьезной проблемой это не стало. Но о своем обещании Анна помнила: следующий дом, настоящий, на долгие годы, они будут выбирать вместе. Такая возможность казалась пугающе привлекательной, однако размышлять о ней сейчас не было времени, потому что нужно было включаться в расследование.
        Анна знала, что Антон Чеховский просто так ее не позовет. Когда закончилось предыдущее расследование, он вообще бурчал, что век не хочет видеть ни маньяков, ни тех, кто на них охотится. Однако если бы преступники согласовывали свои намерения с полицией, жизнь стала бы слишком простой! Похоже, на этот раз Чихуше - Анне привычней было думать о следователе по его прозвищу,  - не повезло. Но он и сам виноват: хотел бы отдыха - взял бы отпуск.
        Или отказался бы от дела, что тоже допустимо. Если бы Чихуша заявил начальству, что не справится с новым сложным расследованием после того, как ему пришлось преследовать Матадора, ему бы позволили взять самоотвод. Кому-то другому - нет, а ему - да, он был слишком ценен.
        Но он сам этого не захотел. Потому что он, при всем своем ворчании, все равно оставался хорошим полицейским. Он понимал, что расследование такого дела - не только возможность сделать шаг по карьерной лестнице, но и ответственность перед людьми, которых еще можно спасти от серийного убийцы. Такую простую истину почему-то понимали не все следователи, и Анна была рада, что он остался.
        Они договорились встретиться возле морга. Анна уже просмотрела отчеты судмедэкспертов и фотографии с места преступления, которые Чихуша выслал ей вместе с первым письмом. И все равно, раз была возможность взглянуть на тело лично, нужно было пользоваться.
        Когда они свернули на парковку, Чихуша уже ждал их у входа. Невысокий, пухлый и несчастный, он напоминал голубя, которого только что окатили водой из придорожной лужи. Увидев Анну и Леона, он даже не попытался улыбнуться, он просто кивнул им. Впрочем, улыбки у стен морга никогда не были уместны.
        Когда они миновали входную дверь, Анна пошла рядом со следователем, Леон - на шаг позади. Это не означало, что он не собирается участвовать в расследовании. Просто пока данных было совсем немного, он предпочитал слушать.
        - Появились какие-нибудь новые сведения помимо того, что я уже знаю?  - осведомилась Анна.
        - Удалось связаться с матерью жертвы.
        - И что там?
        - Истерика, естественно. Насколько я знаю, она сейчас в больнице. Хорошо еще, что не одна была, когда это сказали. Ей сразу плохо стало, когда она узнала, что Дина мертва, детали ей даже не сообщали.
        - Она хоть приедет?
        - Она уже рвалась, но врачи не пускают. Сейчас она, вроде бы, договаривается с какими-то знакомыми, чтобы ее сопровождали,  - пояснил Чеховский.  - Тут надо понимать вот что: Дина была всей ее жизнью. Единственный ребенок, любимый, обласканный и долгожданный. Для нее большим стрессом стало уже то, что Дина переехала в другой город. Мать собиралась доработать до пенсии и последовать за ней. Но не сложилось.
        - С отцом что?
        - Нет отца, если мы говорим о социальной роли. Классическая история с «рожала для себя», отсюда и абсолютное обожание этого ребенка. У ее матери просто никого больше не было.
        - Ты в этом уверен?
        Анна пока еще не сомневалась в этой версии, оснований не было. Но помнила она и о том, что не всегда эти истории с родами «для себя» оказывались правдой. Двадцать три года назад время было не самое спокойное. Мать Дины могли изнасиловать - или отец отправился за решетку, и тогда от него открестились. В этом случае его вполне можно было рассматривать как подозреваемого.
        Другой следователь, возможно, не понял бы этого или не счел важным, но Чеховский остался невозмутим.
        - Я тоже думал об этом. Но, во-первых, там женщина сейчас не в том состоянии, чтобы врать, она не в себе. Во-вторых, я местных подрядил расспросить знакомых и друзей семьи, плюс проверка архивов. У Дины Курцевой фамилия матери, у матери - девичья. Ни в каких расследованиях по изнасилованиям Курцева-старшая не проходила. Ее подруги подтверждают: хотела родить для себя, нашла мужика покрасивее, толком с ним не общалась. Вот и все. Нет причин подозревать, что это сделал отец. Практических мотивов нет - он Дине никто, на освободившуюся квартиру в Москве претендовать не мог.
        - Там не бытовое убийство,  - напомнила Анна.
        - Я знаю. Но и в этом случае отец никак не вяжется, нет в этом убийстве никакого указания на то, что он хотел подчеркнуть семейную связь. Нет, ты можешь подозревать его сколько угодно, но… со второй жертвой он точно не связан.
        - А уже известна вторая жертва?  - напомнил о себе Леон.  - Там же только челюсть!
        - Иногда этого более чем достаточно. Но давайте все-таки начнем с Курцевой.
        Они вошли в холодный зал, освещенный яркими бледными лампами. В этом свете все казалось нереальным - столы, плохо затертые пятна на полу и тело, дожидающееся их. Дина Курцева казалась ненастоящей, словно она - не мертвый человек, а макет, созданный для фильма ужасов. Но Анна уже видела такое раньше, она научилась ничего не чувствовать рядом с покойниками. Если позволять каждому случаю касаться твоей души - нервов точно не хватит!
        Судмедэксперта рядом не было, вскрытие уже завершили, жертву зашили. Но Анне и не нужно было видеть саму рану, она и так догадывалась о том, что там было. Она медленно обошла стол по кругу, разглядывая жертву, подмечая все, что еще не стерла смерть.
        У Дины Курцевой была очень хорошая кожа - светлая, нежная, без единого красного пятнышка. На такой коже обычно быстро формируются синяки, да и поцарапать ее легко. Но сейчас никаких травм не было, кроме зловещего вздувшегося шва на животе. Это означало лишь одно: она не сопротивлялась. Он пришел, усыпил ее, и после этого она больше не проснулась. Плюс, убийца обращался с ней очень аккуратно. Синяки могли остаться и в том случае, если бы он небрежно стаскивал ее со стула и усаживал обратно. Но он этого избежал - возможно, намеренно, а может, такая щепетильность была частью его природы.
        - Мужчина, молодой и достаточно привлекательный,  - определила Анна.
        - Про привлекательность-то ты как можешь судить?  - удивился Чеховский.
        - Начнем с того, что он силен. Дина была весьма крупной девушкой, чтобы сдвинуть ее, и сдвинуть аккуратно, нужна очень большая физическая сила. Такая сила неизбежно отражается на фигуре - думаю, он в отличной форме. Плюс ко всему, Дина сразу села с ним за стол. Он не вызывал у нее настороженности, она хотела ему понравиться. Компьютер и телефон проверили?
        - Естественно. Ничего толкового там, увы, нет. Было несколько звонков на одноразовые номера, на этом - все.
        - Любопытно,  - заметил Леон.  - Понятно, почему шифровался он. Но как он уломал на это ее?
        - Легко и просто,  - отозвалась Анна, не прекращая осмотр тела.  - Сказал ей, что женат.
        - Ты сейчас серьезно?
        - Более чем. Это подтверждает мою теорию о том, что он был очень привлекателен - достаточно привлекателен для того, чтобы Дина сражалась за него и выполняла все его условия.
        - А наличие жены ее не смущало?
        - Фразу «жена - не стена» придумали как раз такие, как она. Большинству любовниц кажется, что официальная супруга обязательно уступает им, иначе ни один мужчина не решился бы на измену. Правда обычно не так радикальна.
        - Ее мать говорила, что серьезных долгосрочных отношений у Дины никогда не было,  - добавил Чеховский.  - Думаю, не по ее воле. Так что если на нее обратил внимание мужчина, показавшийся ей очень привлекательным, она действительно приняла бы любые условия.
        - Вот именно. Раз они шифровались, их отношения были на старте. Дина наверняка ожидала, что как только возлюбленный узнает ее получше, он обязательно бросит жену и будет весь ее. Но пока этого не случилось, она принимала звонки с одноразовых телефонов и встречалась с ним там, где их не могли увидеть вдвоем. Секс у нее был?
        Здесь уже Чеховский помедлил, заглянул в отчет и только потом кивнул.
        - Был, но не непосредственно перед смертью.
        - Это и понятно. Я по фото могу сказать, что она тщательно подготовила квартиру к свиданию. Вероятнее всего, на ее территории они встречались впервые.
        Анна сказала все, что хотела сказать своим спутникам, но понимала она намного больше. Она видела перед собой безжизненное тело, похожее на восковую фигуру, однако воображение уже рисовало другое место и другие обстоятельства.
        Дина Курцева тщательно готовилась к этому визиту. Ей, неуверенной в себе, угрюмой, не слишком привлекательной, наверняка не верилось, что она привлекла внимание такого мужчины. Но ведь в сказках принц всегда предпочтет Золушку, правда? Вот и теперь он сумел разглядеть в ней скрытую жемчужину, он понял, что она гораздо привлекательнее пустых красоток!
        На коже остались следы раздражения после эпиляции. Вероятнее всего, Дина сделала ее впервые. Для Анны это тоже было знаком: получается, неизвестный любовник намекал на грядущую близость, раз Дина успела подготовиться. Белье новое, это видно на фото. Платье она надевала раньше, но нечасто. Волосы покрасила не больше недели назад, укладку делала не сама, то есть, заплатила деньги и за это.
        Можно было допустить, что любовник и убийца - не одно лицо, что убийца опередил любовника, но это так, из области фантастики. Дина впустила его и не сопротивлялась. Он хорошо ее обработал перед этим: так он получил куда лучшие условия, чем при спонтанном нападении.
        Анна не сомневалась, что Чеховский продолжит опрос знакомых Дины, стараясь выявить ее загадочного возлюбленного. Пускай - вдруг повезет! Но это будет очень большая удача, потому что убийца умен, он подготовился ко всему, что мог учесть.
        Наконец она почувствовала, что увидела достаточно, и отстранилась. Ей не нужно было задавать дополнительные вопросы Чихуше, она и так видела челюсть, лежащую в пластиковом поддоне на столе.
        Челюсть маленькая - сразу понятно, что женская или детская. Но зубы указывают, что все-таки женская. Причем зубы эти в хорошем состоянии, с дорогими пломбами - женщина не была бедной. Сейчас от челюсти осталась лишь голая кость, но мельчайшие следы мышц еще можно разглядеть. Это подтверждает вывод эксперта: очистка была проведена неграмотно, хотя и довольно эффективно.
        Похоже, Чеховскому было особенно неуютно здесь, и он не смог долго выдерживать молчание.
        - Ты про метод убийства не спросила,  - сказал он.
        - Я и так вижу.
        - Может, не то видишь! Короче, он ее усыпил, но убил не сразу. Положил, вскрыл, засунул челюсть и зашил. Умерла от кровопотери, потому что он там все разворотил, но не похоже, что он специально выбирал место… Засунул, куда получилось.
        - Именно это я и вижу.
        Убийца был аккуратен в обращении с жертвой - неуместная, но очевидная галантность. А вот способ убийства занимал его куда меньше, и это тоже было любопытно. Как будто все сводилось именно к Дине… а должно было - к акту убийства. Анна пока не могла точно сказать, как толковать это противоречие, и решила вернуться к нему позже.
        - Так что известно о второй жертве?
        - Марианна Доброхотова, двадцать лет, убита в январе этого года. Там тоже мутная история была.
        В этом Анна как раз не сомневалась - сложно назвать не «мутной» историю, в которой у жертвы пропадает нижняя челюсть! Но, видимо, тогда не нашлось следователя, способного разобраться, насколько серьезно на самом деле это преступление.
        Оказалось, что в начале января Марианна с подругами отправилась в арендованный за городом коттедж - праздновать Новый год. Компания была исключительно женская, мужей не приглашал никто. Как потом рассказывали подруги, кто-то решил пошутить и вызвать стриптизеров. Марианне, которая недавно вышла замуж, это не понравилось. Несмотря на все уговоры подруг, она решила ехать домой - благо не пила и была на своем автомобиле.
        Но домой она так и не доехала. По какой-то причине она остановила машину на узкой проселочной дороге. Там на нее напали - и убили. Женщину до смерти забили бейсбольной битой, травмы были такими тяжелыми, что, как бы парадоксально это ни звучало, исчезновению нижней челюсти не придали большого значения.
        - Я своих коллег не оправдываю, я бы на их месте был внимательней,  - уточнил Чеховский.
        - Но я, в общем-то, могу понять, почему они решили, что это не слишком важно.
        Тело погибшей в результате побоев было сильно искалечено. Следователи решили, что челюсть отшибли случайно - и что до нее добрались бродячие собаки, которых в этих местах было немало. У Марианны украли деньги, украшения, все ценное, что нашлось в автомобиле. Изнасилования не было, убийство произошло сразу, так что мотив сочли очевидным.
        И только когда нижняя челюсть Марианны Доброхотовой обнаружилась в животе Дины Курцевой, стало ясно, что все это - фрагменты одной мозаики.
        Анна натянула перчатки и осторожно взяла в руки челюсть. Такая легкая, как будто ненастоящая. Знак страдания, которое сложно себе представить.
        - Ее не отбили, а вырвали осознанно, стараясь повредить как можно меньше,  - сказала она.
        - Вот и эксперт так считает,  - подтвердил Чеховский.  - Но тогда, когда нашли тело Доброхотовой, все выглядело иначе.
        - И, думаю, не случайно. Он сначала изъял челюсть, а потом уже изуродовал тело, чтобы все выглядело так, как ему нужно. Контраст кто-нибудь кроме меня улавливает?
        - А что тут улавливать?  - отозвался Леон.  - Все же на виду! Первое преступление он старательно маскировал под ограбление. Ему нужно было пустить полицию по неверному следу и, в некотором смысле, он это сделал. А вот при втором преступлении он хотел, чтобы акцент сместился на убийство - причем двух жертв сразу.
        - По делу Доброхотовой были подозреваемые?  - поинтересовалась Анна.
        - Был только один - муж.
        - Серьезно?  - изумился Леон.  - Избиение и ограбление на загородной дороге - муж?
        - Потому что это всегда муж,  - ответил Чеховский.  - При смерти одного из супругов второй становится главным подозреваемым - учти это, если вы, два паука, все-таки не разбежитесь. Так что мужа должны были проверить, у него алиби. Других подозреваемых рассматривали, но всюду голяк.
        Убийца связал одну жертву с другой - и уже подготовился к третьей, теперь очевидно, из-за чего пропало ухо Дины Курцевой. При этом серьезных улик не было ни на одном из мест преступления. Первое убийство - в январе, второе - в марте. Это очень быстрый темп, мало кто из известных серийных убийц такой выдержит.
        Все это уже было очень плохо и указывало на хитрого, умного и безжалостного серийного убийцу. Но ведь еще не все прозвучало!
        О том, что Чеховский поделился не всеми новостями, Анна догадалась не сразу. С чего бы ей вообще гадать? Он сам ее вызвал, значит, не будет скрывать данные. Однако чем больше она наблюдала за ним, тем четче понимала: недомолвки все же есть. И причина могла быть только одна - он не намеренно скрывает, он просто не решается сказать, не может подобрать нужных слов, а может, еще не определил для себя, насколько это важно.
        В любом случае, с этим нужно было заканчивать.
        - Чихуша, что еще мне нужно знать?
        - Не называй меня так,  - вяло огрызнулся он, но так и не решился встретиться с ней взглядом.
        - И тем не менее, мой вопрос в силе.
        - Это обнаружилось недавно… Вчера вечером, если быть точнее, раньше я не знал.
        - А можно сразу к делу, без загадочной аннотации?
        - Есть письмо,  - вздохнул Чеховский.  - Пришло в редакцию газеты «Утренний вестник» за два дня до убийства Дины Курцевой. На первый взгляд - полный бред, в газеты такого пачки приходят, особенно весной. Но тут на бумаге сотрудники газеты усмотрели пятна крови и на всякий случай передали письмо в полицию.
        - Ну а вы от него благополучно отмахнулись,  - отметила Анна.
        Догадаться об этом было несложно. Письмо пришло за пару дней до убийства в отделение полиции, не связанное с ним. Кто понял бы, что оно важно? Кровь сама по себе - не такой уж шокирующий фактор. Весной и правда случается обострение, при котором автору письма не так уж сложно пустить на бумагу кровавую соплю.
        Заслуга полиции заключалась скорее в том, что письмо не выбросили. Когда стало известно об убийстве Дины Курцевой, предсказуемо скандальном, кто-то вспомнил о письме и передал его следователю. Теперь Чеховский сбросил фотографию письма, с которым сейчас работали эксперты, на мобильный Анны.
        Прямым предупреждением письмо не было, и оно не спасло бы жизнь Дине Курцевой, даже если бы к нему с самого начала отнеслись со всей серьезностью. Да и теперь не было гарантий, что эти события связаны. Но определенного внимания письмо точно заслуживало: на заляпанной кровавыми пятнами бумаге были неровно выведены крупные печатные буквы.
        «СПАСИТЕ ЕСЛИ МОЖЕТЕ ЖЫРНУЮ КАРОВУ ВЫ НЕ УСПЕЕТЕ ВСЕ РАВНО НЕ УСПЕЕТЕ ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ КАК ТА ДРУГАЯ И БЕЗРАЗНИЦЫ КАКАЯ ПОТОМУ ЧТО ДРУГАЯ КРАСАВИЦА НО ВСЕ ОБРАЩАЮЦА В ГРЯЗЬ И БУДЕТ БОЛЬШЕ ЕДИНСТВО ГРЯЗИ ЕСЛИ МЕНЯ НЕ ОСТАНОВЯТ ТАК ОСТАНОВИ МЕНЯ».
        - Это все?  - удивился Леон, прочитавший письмо через плечо Анны.  - То есть, он не выдает инструкции газете и просто присылает это сообщение?
        - Это и есть инструкция,  - уточнила Анна.  - Но вообще, да, сработал он плохо. Так, на вскидку, предположу, что он подражает Зодиаку, не понимая его.
        Обычно, когда она упоминала кого-то из маньяков прошлого, ее тут же засыпали вопросами, требуя объяснить, о ком идет речь. Но не в этом случае, да и понятно, почему. Массовая культура полюбила Зодиака. О маньяке, который так и остался непойманным, снимали фильмы и писали книги. Его легенда стала куда сложнее и ярче, чем человек, стоявший за ней.
        Запомнился Зодиак в первую очередь письмами, которые присылал в полицию. Но если он пользовался шифром, то этот убийца, если он все же был причастен к письму, себя таким не утруждал.
        Несложно было догадаться, почему письмо соотнесли со смертью Дины Курцевой. Указание на ее лишний вес было хамски прямым - это раз. Рядом упоминалась вторая жертва, якобы красавица,  - это два. Действительно, многовато для совпадения, но маловато для стопроцентной уверенности.
        - Проверяйте кровь,  - посоветовала Анна.  - Если это окажется кровь первой жертвы, все ясно. А если ему так важен символизм, именно она это и окажется.
        - Кто бы это ни был, он знал об убийстве,  - напомнил Леон.  - Ведь письмо пришло до смерти Дины.
        - Так ведь убийца готовился к этому, встречаясь с ней, тут как раз все сходится.
        - Вопрос в том, зачем ему это,  - нахмурился Чеховский.  - Вряд ли он действительно хотел, чтобы его остановили!
        - Пока у нас слишком мало данных, чтобы сказать наверняка,  - признала Анна.  - Как вариант, можно рассматривать то, что он не просто подражает Зодиаку, а восхищается им. Учитывая известность Зодиака и то, что он так и не был пойман, это очень вероятно.
        - Или ему просто нравится фишка с письмами,  - усмехнулся Леон.
        - Письма - это как раз не фишка Зодиака. Его фишка - шифр. А письма писали очень многие маньяки, пойманные и нет. Например, был случай, когда маньяк писал полиции письма о своих жертвах. Потом убийства на несколько лет прекратились, и полиция решила, что он пойман за другое преступление или погиб. А потом убийства начались. Какой логичный вывод?
        - Что это снова он, жди письма,  - мрачно ответил Чеховский.  - Я бы так решил.
        - Вот и коллеги твои так решили. Письмо действительно пришло, но всего с одной строкой: «Это не я». Обоих маньяков, кстати, не поймали. Так что письма - тема сложная. Но если этот тип действительно решил заигрывать с полицией, долго ждать не придется. Начав, они обычно ускоряются, а не замедляются, и в ближайшее время он снова заявит о себе.

* * *
        Ярослав был рад тому, что эти двое вернулись, но не хотел показывать свою радость слишком бурно - чтобы Леону не показалось, будто он пожалел о своем решении. Особенно при том, что он пожалел.
        Нет, решение было правильное, как ни крути. Анна нуждалась в реабилитации, ей грозила опасность. Ей нужно было уехать, а о том, чтобы разлучиться с Леоном, и речи не шло. Поэтому тогда Ярослав активно поддержал друга, уверяя, что будет со всем справляться сам - столько, сколько нужно.
        Он и справился, но не обошлось без определенных неприятных… нюансов.
        Работа казалась простой и даже интересной, пока Леон ему помогал. Когда Ярославу пришлось одному заниматься и документами, и переговорами, и подготовкой проектов, он почти возненавидел тот день, когда вообще предложил создать эту фирму. Забавно: при Леоне он успевал работать и заниматься расследованиями, а теперь чувствовал себя волком из старой компьютерной игры, который никак не может поймать все падающие сверху яйца. Волк крутится - и яйца, заразы эти, ускоряются до тех пор, пока не начнешь их ронять!
        Теоретически ему в помощь был назначен Ренат Шауров, но с этим как раз было больше возни, чем пользы. Мальчишка был не без талантов - но с таким взрывным характером, что хоть ты его в металлической бочке храни и на свет не выпускай! Он умудрялся накосячить там, где косячить в принципе невозможно. Единственным плюсом было то, что критику он принимал спокойно, не огрызался и признанный авторитет уважал. Хотя плюс ли это? Если бы он начал хамить, его можно было бы уволить со спокойной совестью. А так - оставалось только сжать зубы и надеяться, что дальше будет лучше.
        Ну и конечно, была Мира Сардарян. Подвох, которого он не ожидал, главная причина, по которой Ярослав пожалел об отъезде Анны и Леона.
        Мира была лечащим врачом Анны, так и познакомились. По идее, они не должны были нравиться друг другу: Мира совершенно не походила на тех девушек, которым он обычно отдавал предпочтение. Старше Ярослава, слишком серьезная, неулыбчивая и вечно занятая. Казалось бы: ну что у них может быть общего, что их может объединить?
        Но выяснилось, что каких-то строгих причин просто нет. По крайней мере, тех, которые можно облечь в слова. Иногда влечение бывает неразумным, неосознанным, но при этом очень серьезным. Примерно так все и сложилось для Ярослава (а возможно, и для Миры, если Анна истолковала ее поведение верно). Его сразу потянуло к ней, он хотел узнать о ней как можно больше, показать себя перед ней с лучшей стороны, чтобы. Он и сам сначала не мог толком объяснить, чего ждет от нее. Ярослав предпочитал идти вперед маленькими шагами, каждой новой встречей добиваясь ее признания.
        Все шло хорошо, пока рядом была Анна, за которой требовалось ухаживать. Ярослав сидел с ней, когда Леону нужно было уехать. Мира к ней приходила. Из-за этого они обменялись телефонами. Но потом Анна выздоровела, уехала - и темы для разговоров внезапно не стало. Другую женщину Ярослав просто пригласил бы на свидание, и дело с концом. Но инстинкты подсказывали: с Мирой так просто не получится, нужен повод.
        А поводов не было - или все они казались жалкими. Ярослав пару раз звонил, спрашивал, не нужна ли помощь, интересовался какими-то вопросами, связанными с больницей. Но Мира неизменно отвечала ему сухо и холодно. Мира, которая раньше улыбалась ему! Потому что раньше он был нужным, она видела, что он важен. Он должен был снова показать ей это.
        Вот почему возвращение Леона и Анны он воспринял с большим энтузиазмом, чем следовало бы. Он уже знал, что они связаны с каким-то расследованием, которое ведет Антон Чеховский, но это как раз не интересовало Ярослава, потому что вряд ли могло впечатлить Миру. Нет, думал он сейчас о другом - и при первой же встрече вывел Леона на нужный разговор.
        - Так что там Юпитер? Не было от него вестей?
        С этим человеком у Ярослава были личные счеты. Может, ему и не стоило изначально лезть в эту историю… Но потом уже стало слишком поздно. Чтобы запугать Леона, Юпитер похитил его, вывез за город, покалечил. Напоминанием об этом навсегда остался шрам на руке. Хотя кому нужны напоминания? Такое не забудешь!
        Это не значит, что Ярослав готов был бросить все ради мести. Но он видел, что Мира тоже побаивается Юпитера. Разве это не повод проявить себя?
        - Ярик, ты издеваешься?  - укоризненно посмотрел на него Леон.  - Как ты себе представляешь такие вести? Открытка с видом на Багамы? Или послание из потустороннего мира?
        - Ну, мало ли. Ты думаешь, что он умер?
        - Вот уж нет. Он и смерти даром не упал.
        Чувствовалось, что Леону не хочется и дальше развивать тему, но Ярослав не отставал. Дело было уже не только в Мире. Он вспомнил темный лес и обжигающую, сводящую с ума боль в руке. Это произошло, потому что он был не готов. Может и повториться! Никому нельзя расслабляться, пока Юпитер не будет точно мертв и зарыт метра на три под землю, а еще лучше - кремирован в жерле вулкана.
        - А Аня что считает?
        - Что есть в мире вещи поважнее Юпитера.
        - Да перестань! Неужели она поверила, что вы больше ни в чем не участвуете, и не следит за ситуацией?
        Нет, конечно же нет. Ярославу хватило одного взгляда на собеседника, чтобы понять это. Леон знал гораздо больше, чем говорил, а узнать он мог только от Анны. Нужно было давить дальше:
        - Она что думает? Что он типа умер - и всё, все в это поверят?
        - Зачем тебе?
        - Я тоже в этом участвую! Может, мне неспокойно!
        Леон вряд ли на это купился, но все же ответил:
        - Аня считает, что он инсценировал самоубийство по двум причинам: обесценить компромат и выявить в своих рядах крысу.
        - И кто это?
        - Мне откуда знать? И нет, Аня тоже не знает!
        - Но вам это нужнее, чем Юпитеру!  - указал Ярослав.  - Стреляли ведь в нее, а не в Юпитера!
        - Аня считает, что этим пытались воздействовать на него. Раз не получилось, нет смысла во второй попытке.
        - Но она не может быть уверена на все сто! Если есть даже вероятность в один процент, что за ней придут, нельзя успокаиваться! Кого она подозревает?
        - Слушай, ты гиперактивность лечить не пробовал?
        - Так кого?
        На этот раз Леон молчал долго. Судя по всему, Анна просила его молчать, и теперь он взвешивал все «за» и «против» такой беседы. Ярославу хотелось еще раз подтолкнуть его к правильному выбору, однако он сдержался. Выжидание - это порой тоже хорошо. Доказывает серьезность намерений.
        - У нее есть свои подозреваемые,  - неохотно сообщил Леон.  - Но она не любит о них говорить. Опасается, должно быть, что я сделаю глупость, которую сейчас планируешь ты.
        - Это не глупость! Это удар на опережение! Ты знаешь, что это за подозреваемые?
        - Нет, имен не знаю. Знаю только, что их четверо и они из ближайшего окружения Юпитера. Аня следит за ними.
        - Одновременно помогая с расследованием? Да, конечно!
        - Ярик, чего ты хочешь?
        - Помочь! И я помогу.
        - Не нравятся мне твои мысли про «удар на опережение»,  - заметил Леон.  - Это не игра! Дистанцироваться от всего, что связано с Юпитером,  - самое разумное решение.
        - Ага, до тех пор, пока он не придет к тебе! И вообще, не цепляйся к моим метафорам. Я не говорю, что мы должны с его дружками войну начинать! Но более детальная слежка за ними не помешала бы. Я мог бы заняться этим, если ты занят с полицией…
        - Ярик, нафига?
        - Любознательность и инстинкт самосохранения!
        То, что подозреваемых четверо,  - уже кое-что. Ярослав успел осторожно изучить круг общения якобы покойного бизнесмена Вадима Смоленского. Он толком не знал, что искать, он просто присматривался. Однако если сразу учесть, что нужно выявить всего четырех.
        Возможно, Леон тоже давно размышлял об этом. Да и как он мог не размышлять после того, что случилось с женщиной, которую он любит? Анна это предвидела, она наверняка заставила его отказаться от каких-либо действий. А вот Ярослав обещаний не давал! Это можно было использовать.
        - Если я скажу тебе, ты будешь осторожен?  - хмуро осведомился Леон.
        - Буду смотреть и руками не трогать,  - ухмыльнулся Ярослав.
        - Уж надеюсь на это! Имен я не знаю, но Аня сказала, что в Даркнете они известны, если я правильно запомнил, под никами Фенрир, Граф Орлов, Кардинал и Бухгалтер.
        - Ничего себе у них разбежка! Тебе это вообще о чем-нибудь говорит?
        - Менее ценная информация, чем состав геля для душа.
        - Тогда зачем она вообще сказала тебе?  - поразился Ярослав.
        - Чтобы показать, что у нее действительно все под контролем. Она-то знает, о ком идет речь! Я - нет, ты - тоже нет. Что будешь делать? Искать их в Даркнете нельзя.
        Это Ярослав и сам знал. Он неплохо разбирался в компьютерах, но до уровня настоящего хакера ему было далеко. А Юпитер считался не просто хакером, он был лучшим из лучших. Значит, и приближенные ему под стать, Даркнет - их стихия. Если бы Ярослав попытался разыскивать их там, он бы уже вряд ли отделался пробитой насквозь рукой.
        Но он и не ожидал, что это будет просто.
        - Я разберусь, можешь не беспокоиться. А тебе не мешало бы вникнуть в дела компании за эту зиму!
        Леон бросил тоскливый взгляд на папки, собранные на его рабочем столе, потом снова повернулся к Ярославу.
        - Ярик, я ведь не пожалею о том, что сказал тебе это?
        - Да ты радоваться будешь и шампанское открывать!
        - В честь чего?
        - Во славу высших сил, которые ниспослали тебе меня!
        Ярослав пока не был уверен, что все действительно сложится так радужно и от его личного расследования будет толк. Но пока ему было достаточно одного: у него наконец-то появился повод увидеть Миру.

* * *
        Бывают плохие дни, а бывают отвратительные. У отвратительных только одно преимущество - рядом с ними плохие становятся не так уж плохи. Когда переживаешь одни и другие, разницу чувствуешь особенно остро. Вот и Оля с самого утра поняла, что день будет на редкость мерзотным.
        Начать хотя бы с того, что Володя опять не ночевал дома. Явился только в пять утра, мрачный, молчаливый. Переоделся, влил в себя чашку кофе и ушел, так и не сказав ей ни слова. А ведь она обращалась к нему, спрашивала! Но оказалось, что игнорировать ее ему очень легко. Оля дурой не была, она прекрасно понимала, что эти отношения уже скорее мертвы, чем живы. Но признать такое порой слишком сложно, даже если все очевидно.
        Она тоже не спала ночью, однако у нее причины были не такие приятные, как у Володи. Мешали мысли о нем, мешали соседи сверху. С этими теперь придется смириться, они никого не слушают, а на то, чтобы вызвать полицию, у нее в жизни решительности не хватит - Оля всегда до дрожи боялась любых конфликтов.
        Да еще и денег нет… Вообще, если послушать разговоры знакомых, денег нет никогда и ни у кого. Но сейчас Оля ощущала это особенно остро: в прохудившиеся сапоги уже просочилась вода. Ей бы обходить лужи, но ливень не утихал, и луж было больше, чем не скрытого под водой асфальта.
        Так что идти на работу ей совершенно не хотелось - денег это все равно не принесет, ничего интересного тоже не произойдет. Это раньше, когда она еще была наивной студенткой, ей казалось, что должность в газете, настоящей бумажной газете, а не каком-то там интернет-портале,  - это нереально круто. Она будет проводить расследования, станет влиятельной колумнисткой, у нее появятся свои поклонники.
        Но ничего такого не произошло, и теперь она знала, что не произойдет. «Утренний вестник» был не той влиятельной газетой, журналисты которой ногой открывают любые двери. Большую часть времени они собирали новости в интернете, переписывали чужие статьи и пытались найти что-то интересное в письмах читателей.
        Именно это и предстояло теперь Оле. Просмотреть пачку жутко безграмотных писем, найти там советы по посадке огурцов на даче и более-менее интересные рецепты. Потом согласовать все это с редактором, и - все. Вот максимум ее информационного вклада в жизнь общества.
        Все это она могла сделать за час-полтора, как показывал опыт. Не было никакого смысла являться в редакцию первой, можно было даже опоздать. Но история с Володей расстроила ее, она просто не могла сидеть дома. Так что в редакцию Оля пришла за сорок минут до начала рабочего дня, в кои-то веки опередив даже секретаршу.
        У этого были как преимущества, так и недостатки. Преимуществом стала успокаивающая тишина абсолютно пустого офиса. Недостатком - то, что ей самой предстояло копаться в грандиозной горе писем. Обычно секретарь упрощала ей задачу, отделяя творчество читателей от документов и рекламной рассылки.
        Теперь же Оле нужно было рыться в корреспонденции, которую сваливали в одну грандиозную гору почтальоны и курьеры всех мастей. Оле это всегда казалось примером вопиющего бардака, но она была не в том положении, чтобы делать кому-то замечания.
        Она задумчиво перебирала конверты, раскладывая их на три стопки, пока не нашла кое-что необычное. Это тоже был конверт, но странный, не из тех, что обычно присылают в «Утренний вестник». Начать хотя бы с того, что он оказался непривычно большим - формата А4, причем не из бумаги, а из пупырчатой пленки, призванной оберегать то, что находилось внутри. Оля видела, что конверт слишком пухлый для простого письма, туда вложили что-то еще, но она никак не могла нащупать, что именно.
        Адрес редакции на конверте был напечатан на наклейке - любопытный ход, нечасто такое увидишь. Обратный адрес тоже пытались напечатать, но что-то пошло не так - сбой в принтере, пожалуй, потому что получился непроницаемо черный прямоугольник. Зачем было его клеить? Насколько невнимательным сотрудником нужно быть, чтобы такое просмотреть? Оля снисходительно улыбнулась, качая головой.
        На конверте стояла пометка «Срочно редактору, лично в руки». Это, конечно же, был бред. Куда эти люди, по их мнению, пишут, в «Нью-Йорк Таймз»? Насмотрелись американских фильмов! В «Утреннем вестнике» редактор письмами в жизни не занимался, эта задача доставалась секретарю и таким вот мелким сошкам, как Оля. Редактор если вообще в офисе появится - уже подвиг! Поэтому она без малейших зазрений совести вскрыла конверт.
        Сначала Оля достала из него письмо - один лист, зачем-то запаянный в пленку. Хотя понятно, зачем! Пленка была покрыта грязными буро-красными пятнами, как будто вареньем заляпали. Если бы не она, текст на бумаге стал бы неразличимым. Но не проще ли не пачкать письмо, чем вот так защищать?
        Текст Оля пока не читала, ее больше занимал предмет, посланный вместе с письмом. Он оказался маленьким, чтобы увидеть его, пришлось перевернуть конверт. Вот тогда загадочная посылка выпала - и Оля в немом шоке уставилась на отрезанное человеческое ухо, покрытое пятнами засохшей крови.
        Человеческое ухо.
        Настоящее.
        Некоторое время Оля только и могла, что смотреть на него. Она надеялась, что иллюзия развеется - или что войдет кто-то и объявит о розыгрыше. В их газету присылают советы по домоводству, а не куски человеческих тел!
        Но потом ее носа коснулся специфический сладковатый запах - запах тлена и разложения. Лучшее доказательство того, что все по-настоящему. Оле оставалось сделать лишь то, что, как ей казалось, на ее месте сделала бы любая психически здоровая женщина.
        Оля упала в обморок.
        Глава 3
        Бетти Лу Дженсен
        Воздух был наполнен запахом ранней весны. В тонком горьковатом аромате переплетались запахи мокрой древесной коры, пожухлой листвы, оставшейся с осени, и земли, готовой подарить жизнь первым зеленым росткам. Предельно простой запах - но пробуждающий воспоминания, настолько яркие, что Анна даже позволила себе сделать небольшую паузу. Не думать о расследовании, а просто стоять и смотреть на лес, пока еще мрачный, но уже готовый укутаться в нежную свежую зелень. Она давно подметила, что после ранения ей особенно нравятся такие моменты: когда можно жить здесь и сейчас.
        Но хорошего понемножку. Она отпустила мысли о весне и взглянула на лес другими глазами - как на место преступления.
        Место, надо сказать, было выбрано весьма удачно и вряд ли случайно. Дорога здесь становилась узкой, с плохим асфальтом, да еще и изгибалась в повороте так, что одну ее часть было не видно за деревьями. Здесь любой мало-мальски адекватный водитель не стал бы разгоняться. Следовательно, человек, вдруг шагнувший на дорогу, не рисковал быть сбитым, куда выше были шансы, что машина перед ним остановится.
        Это было место смерти Марианны Доброхотовой. Прежде чем приехать сюда, Анна изучила все отчеты и фотографии, теперь она представляла, где что произошло. Чеховский считал, что соваться сюда вообще нет смысла - ведь сколько месяцев прошло после преступления! А вот Леон поддержал ее, ему тоже хотелось взглянуть на лесную дорогу. Сейчас он стоял у машины, припаркованной у обочины, и наблюдал за Анной.
        Все случилось поздним вечером, было темно - фонарей нет на всей территории леса. Снега не было, пейзаж вообще мало отличался от нынешнего, такая уж выдалась зима. Значит, Марианна ехала только при свете фар, быстрее, чем ехала бы по льду, но не слишком быстро. Позже по следам шин эксперты установили, что тормозила она резко и нервно, однако машина была в отличном состоянии и остановилась быстро.
        - Стань сюда, пожалуйста,  - попросила Анна, указывая на центр дороги.  - И возьми в руки палку.
        - Что? Это еще зачем?
        - Слушай, обезьяна взяла - и ты справишься!
        - Очень смешно,  - вздохнул Леон, но палку с земли все-таки поднял.
        Он остановился там, куда указывала Анна, а сама она направилась к машине. Автомобиль Марианны стоял ближе к разделительной полосе, однако это не принципиальная погрешность. Сцену преступления они воссоздали более-менее четко.
        - Думаю, он здесь и стоял, когда она вывернула,  - сказала Анна.  - Стоял так, что не объедешь, и она ударила по тормозам.
        - Почему ты считаешь, что он не голосовал?
        - Да ладно, кто голосует на повороте, там, где машина тебя фиг заметит? А даже если так, Марианна бы не остановилась.
        - Не веришь в добрых самаритян?  - усмехнулся Леон.
        - Добрые самаритяне, увы, часто становятся мертвыми самаритянами. Но Марианну подвело не это, она остановилась не добровольно. Мы говорим о женщине, которая рассорилась с подружками и сбежала с вечеринки в ночь просто потому, что в доме появился стриптизер. Она бы не захотела остаться наедине с незнакомцем ночью, в лесу!
        - Тогда она не должна была и останавливаться…
        - А какой выбор? Тут обочина такая, что не объедешь.
        - По нему ехать! Все лучше, чем самой умирать.
        - Собственную смерть мало кто рассматривает как возможный вариант,  - указала Анна.  - Прием психологической защиты. Что же до «по нему ехать», то такое очень легко говорить со стороны. В реальности же мало кто сможет намеренно сбить человека. Полагаю, она остановилась перед ним, посигналила, чтобы он ушел, а он каким-то образом выманил ее из машины.
        Автомобиль Марианна покинула добровольно. Но вот зачем? Вероятнее всего, преступник притворился раненым, возможно, он вообще лежал посреди дороги… Хотя это было бы рискованно, она могла и не заметить его в темноте! В любом случае, он нашел подходящий способ, и из машины она вышла.
        Анна направилась к Леону, но остановилась в паре шагов от него.
        - На дороге крови не нашли,  - задумчиво произнесла она.  - Значит, напал он не здесь. Но здесь она увидела биту, испугалась и бросилась не к машине, а вон на ту обочину.
        Марианна наверняка поняла, что не успеет достаточно быстро сесть в автомобиль, завести его и уехать. Убежать она тоже не успела бы, но в это никто никогда не верит.
        - Она стартовала примерно отсюда, он - за ней. Ну-ка, попытайся меня догнать!
        - Аня, на кой?
        - Давай попробуем!
        Он терпеть не мог изображать из себя преступника, Анна прекрасно об этом знала. Такая нелюбовь казалась ей забавной, но не настолько, чтобы потешаться над ним. Обычно она старалась учитывать мнение Леона и лишний раз не примерять на него эту роль. Но сейчас ей нужно было знать.
        Так что она сорвалась с места, устремилась к лесу, а Леон бросился ей наперехват. Он догнал ее быстро и без особого труда. Преступник на его месте уже ударил бы.
        - Видишь?  - победоносно поинтересовалась Анна.
        - Вижу. Примерно то место, где убили Марианну.
        - Вот-вот. А если учитывать, что я с ней примерно одного роста, преступник был не меньше тебя.
        Больше те двое не перемещались: Марианна умерла на обочине, в десяти шагах от своего автомобиля. Тогда это назвали убийством во время ограбления, хотя и это Анна считала оплошностью полиции. Ради простого ограбления никто не устраивает такую расправу! Миниатюрной женщине вроде Марианны Доброхотовой хватило бы одного-двух ударов, чтобы навсегда перестать быть проблемой для преступника. А он сделал нечто худшее.
        Он не торопился и не опасался, что ему помешают. Значит, нападение было не спонтанным, он изучил эту дорогу и знал, что шансы на появление другой машины январской ночью ничтожно малы.
        Леон отбросил палку в сторону и отряхнул руки от оставленной ею трухи. Ему казалось, что это движение ничего не значит - а значило оно очень много.
        - А вот он так сделать не мог,  - отметила Анна.  - То есть, мог, но не сделал.
        - Руки очистить?..
        - Избавиться от орудия убийства. Бейсбольная бита - штука немаленькая. Полиция тут чуть ли не весь лес перерыла, благо того леса немного, собак привозили - и ничего. Он увез биту с собой.
        - Ну и что? Не первый случай, когда орудие не остается на месте убийства.
        - Это да, но есть разница между тем, чтобы спрятать нож и бейсбольную биту, покрытую кровью. Следов другой машины не нашли, из леса он вышел пешком. Ему нужно было тащить биту с собой - туда и обратно. Это привлекает внимание, и чем дольше бита с ним - тем больше шансы попасться.
        - Он умеет продумывать детали,  - пожал плечами Леон.
        - Да, но он же избегает лишних действий, у него все очень четко. Так зачем вообще бита? Смотри: когда тебе понадобилась палка, ты взял палку. Мог бы взять камень. Марианне много не надо, человеку с такой силой, как у убийцы,  - тоже. В использовании громоздкого примечательного орудия не было смысла. И что это значит?
        - Не знаю. Что?
        Судя по тону, Леон верил, что вопрос с подвохом. Не вопрос даже, а подводка к раскрытию чего-то важного! Но тут Анна вынуждена была разочаровать его:
        - И я не знаю, над этим тоже нужно думать.
        Такие фрагменты головоломки раздражали: очевидно сложные и важные, они были связаны с чем-то, до чего она не могла докопаться, данных просто не хватало. Но ведь не следовало ожидать, что преступник будет подыгрывать…
        Ветер становился сильнее, с неба упали первые колючие капли дождя. Очарование ранней весны испарилось, уступив место худшей стороне сезона. Анна поежилась и направилась к машине, Леон последовал за ней. Она позволила ему сесть за руль, зная, что ему будет приятно. О том, куда ехать, Леон не спрашивал, они все обсудили заранее.
        Марианна умерла по пути домой. К ее дому эта дорога и вела.
        - Так что думаешь?  - поинтересовался Леон, выводя машину с узкой лесной дороги на трассу.  - Подражает он Зодиаку или нет?
        - Подражать - не подражает, но есть шанс, что вдохновляется им. В убийстве Марианны Доброхотовой есть кое-что общее с первыми каноническими жертвами Зодиака.
        - Каноническими?..
        - Я тебе рассказывала еще когда мы говорили о Джеке-Потрошителе, помнишь? У некоторых серийных маньяков есть канонические и предполагаемые жертвы. Отличие первых от вторых в том, что одни доказаны и во всех источниках приписаны одному убийце, другие - нет.
        Первыми признанными жертвами Зодиака стали Дэвид Фарадей и Бетти Лу Дженсен. Подростки, семнадцать и шестнадцать лет, жизнь только начинается! Первая любовь, романтика и все дела. Никто не удивился тому, что парочке захотелось провести день вдвоем. Их родители, в лучших традициях еще скромного шестьдесят восьмого года, были убеждены, что молодые люди отправились на рождественский концерт. Почему нет? И Дэвид, и Бетти Лу проблемными не считались, оба хорошо учились, их словам можно было верить.
        Однако подростки есть подростки: ни на какой концерт они не поехали. Помотавшись по знакомым, они к вечеру оказались возле отдаленной загородной дороги, там свернули на обочину, под защиту старых деревьев. Не они первые, не они последние, это место давно уже слыло «уголком влюбленных». Но если другим парам оно дарило приятные воспоминания, то Дэвиду и Бетти Лу преподнесло куда более мрачный дар: бессмертие в качестве первых жертв Зодиака.
        Убить их было просто, на пустынной дороге никто бы не помешал ему. Уже позже будет установлено, что Зодиак физически силен. Тогда это было не важно: у него был пистолет, а главное, полная уверенность в своих силах. Дэвида он убил прямо возле машины - точнее, смертельно ранил, но какая разница? Не было сомнений в том, что Дэвид умрет. Он был не так важен, как его невеста.
        С ней Зодиак позволил себе поиграть. Он мог застрелить ее так же быстро, но вместо этого разрешил рвануться к лесу. Бетти Лу даже успела отбежать от машины - прежде чем получила пять пуль в спину. Дело было сделано, Зодиак вернулся в свою машину и уехал, никто не помешал ему, и никто его не видел. Начало серии кровавых убийств было положено.
        - У этих убийств есть и общие черты, и серьезные различия,  - сказала Анна. Она сейчас не просто обращалась к своему спутнику, ей тоже было проще соотносить одно с другим, проговаривая это.  - Речь даже не о Дэвиде, не о второй жертве. Мы можем, как бы кощунственно это ни звучало, пренебречь им и сопоставить Марианну только с Бетти Лу Дженсен. Сходство в том, что обеим убийца позволил отбежать в сторону, дал время, чтобы полностью осознать свою участь. Это куда более жестоко, чем убить неожиданно.
        - А различие?
        - Бетти Лу была случайной жертвой, а Марианна - нет.
        Зодиак не был спонтанным убийцей, такие быстро попадаются. К каждому убийству он тщательно готовился и старался все учесть. Но на охоту за человеком он выходил так, как иные охотятся на зверя. Он ездил по городам и загородным трассам, выбирая, кто ему подходит. Среди всех его жертв, канонических и нет, был всего один случай, когда возникло подозрение, что он знал убитую и выслеживал именно ее. Да и то не удалось ничего доказать!
        Но в случае с Бетти Лу и мысли такой не возникло. Зодиак не знал, что она будет на пустой дороге той ночью. Бетти Лу и сама этого не знала. Он просто дежурил там, где убить было удобней. А с Марианной не все так просто. Да, ее поездка тем вечером была непреднамеренной. Но, по подсчетам Анны, погибшая выехала из загородного дома примерно за пятнадцать минут до того, как оказалась на месте нападения. Еще полчаса до этого она собиралась. Если убийца следил за ней, у него было достаточно времени, чтобы подготовиться к перехвату.
        Возможно, он готов был убить ее той ночью так или иначе, ее поездка в загородный коттедж была давно запланирована. Когда стало ясно, что она уезжает, он увидел великолепную возможность. Если все рассматривать именно так, муж действительно становится главным подозреваемым. Полиция его оправдала, и все равно Анна хотела поговорить с Дмитрием Доброхотовым лично. Порой один взгляд в глаза значит больше, чем десяток полицейских отчетов.
        Муж погибшей жил в старом пятиэтажном доме. Судя по показаниям знакомых, Дмитрий и Марианна купили эту квартирку меньше года назад, незадолго до свадьбы. Они считались образцовой парой - красивой, счастливой, влюбленной. Никто не верил, что Дмитрий мог ее убить. Но ведь если бы он был расчетливым маньяком, он бы вел себя точно так же, правда? Так что Анна не слишком верила вдохновенным словам друзей подозреваемого.
        Да и полиция ничего на веру не принимала. Гораздо важнее для следствия было то, что в ночь убийства Дмитрий находился на работе. Он таксовал, то, что он был занят, подтверждали показания навигатора, а еще - слова клиентки, которую позже удалось отыскать. Она готова была подтвердить, что Доброхотов подвозил ее из аэропорта примерно в то же время, когда погибла его жена. Это никак не позволяло ему оказаться на месте убийства.
        Так что его отпустили, оставили наедине со своим горем. Дмитрий никуда не переехал и от встречи не отказался. Не пришлось даже врать ему, он особо не интересовался, кто они такие. Похоже, эти месяцы мало что для него изменили, он все еще не оправился от шока.
        Встреча с ним лишь подтвердила это. Дверь квартиры им открыл высокий тощий мужчина, потерявшийся в безразмерном свитере и ставших большими джинсах - похоже, он похудел. Анна знала, что ему двадцать шесть лет, но выглядел он теперь намного старше. Бледный, осунувшийся, круги под глазами, взгляд воспаленный, не безумный, но - потерянный. В доме было тепло, однако Дмитрий постоянно натягивал рукава до самых пальцев, не в силах согреться.
        Все указывало на то, что в этой квартире он продолжил не жить, а существовать. Здесь было убрано - так, как оставила Марианна. Но внушительный слой пыли показывал, что Дмитрий чистотой как раз не интересовался. Он просто не трогал то, что не было ему совсем уж необходимо. Возле плинтусов в коридоре и комнатах постепенно накапливались шарики пыли.
        Они прошли на кухню, и там тоже царил «пассивный беспорядок»: никакой грязи, просто запустение. Возле микроволновки стояла кофейная чашка со следами помады. На ней собралась пыль.
        - Простите, кто вы?  - нахмурился Дмитрий.  - Я забыл.
        - Мы из полиции,  - заверила его Анна.
        Леон ничего не стал говорить, просто показал удостоверение. О том, что это подделка, мало кто догадался бы, а уж Дмитрий был не в том состоянии, чтобы даже прочитать имя предполагаемого следователя. Он лишь рассеянно кивнул и сел за стол, гости последовали его примеру.
        - Есть какие-нибудь подвижки?  - с надеждой спросил он.
        - Мы продолжаем работу. Мы с напарником недавно присоединились к делу, поэтому заранее прошу прощения, если вопросы будут повторяться. Скажите, вы кого-нибудь подозреваете? Враги, бывшие любовники, конкуренты?
        Но Дмитрий лишь покачал головой:
        - Ничего такого, правда. У нас с Машей была большая любовь. Все ведь о себе так говорят, да? Но у нас по-настоящему! Я со многими встречался, но никого не любил так, как ее. А она ни с кем до меня не встречалась. Ей девятнадцать только исполнилось, когда мы познакомились, и со свадьбой мы не тянули. Маша еще училась, не работала, она никому не могла перейти дорогу. Ее все любили!
        Нет таких людей, которых любят все. Но какой смысл объяснять это скорбящему вдовцу?
        - Возможно, проблемы ей доставлял незнакомец?  - предположил Леон.  - Она не замечала преследования? Может, ее кто-то беспокоил?
        - Ничего такого. Она бы сказала мне! Она мне полностью доверяла. И я бы ее защитил, я бы смог.
        - Возможно, она не сочла это достаточной угрозой?
        - Маша была очень осторожной! Мы много времени проводили вместе, много говорили. Никто за ней не следил! Думаете, я не спрашивал об этом?
        - Кого?
        - Ее подруг! Я тоже все думал: вдруг я что-то проглядел? Я говорил с ними, я их всех знаю. Но они тоже ничего не подозревали! У Маши все было в порядке, она не должна была умереть!
        Анна позволила им говорить, а сама наблюдала со стороны. Иногда люди больше доверяют тем, кто похож на них. В этом отношении Леон был Дмитрию ближе - словно они обладали общей тайной, недоступной ей.
        Она знала, что Леон будет невольно примерять на себя эту ситуацию. Особенно после того, как он не смог помочь ей сразу после нападения Юпитера! Была у него такая дурацкая привычка, с которой, по-хорошему, нужно было бороться. Но сейчас она приносила пользу, потому что давала ему нужную искренность. Что же до Дмитрия. Он действительно страдал. Можно гримом изобразить болезненность, можно закрыться от мира, симулируя скорбь. Однако кое-что за гранью артистизма.
        Его боль была настоящей. Перед ними сидел простой таксист, муж, потерявший жену, предсказуемый в своих эмоциях. Он был бы идеальным подозреваемым - но не более, и в какой-то момент о нем нужно было забыть, чтобы отыскать настоящего убийцу, надежно укрытого в тенях.

* * *
        Вся эта история представлялась Ярославу квестом с множеством этапов. Но он о таком, конечно, не распространялся, иначе опять начались бы упреки: ты относишься ко всему недостаточно серьезно, это тебе не игра! Так разве вся жизнь не похожа на игру? Вот и сравнение с квестом вполне уместно.
        Первым этапом квеста была встреча с Мирой. Мира, между прочим, могла и не согласиться! Прошел почти месяц с тех пор, как они общались последний раз, да и тогда причина была надуманная. Она все-таки медик, владелица двух клиник, у нее много дел, она сама не раз об этом говорила. Да и потом, Ярослав уже усвоил, что любые дела Юпитера - опасная тема, которую многие осознанно избегают. Так что пройти первый уровень означало получить согласие на встречу.
        И тут ему улыбнулась удача. Он не собирался врать Мире, он уже по телефону намекнул, что его интересует. Мира сказала, что он - дурак, что о таком по телефону не говорят, и велела ехать к ней в офис.
        Клиника располагалась за городом. Точнее, две клиники, соседствующие на одной территории. Со стороны казалось, что больница, затерянная среди старых деревьев,  - это всего лишь элитный реабилитационный центр. Таких не много, но и не так уж мало. Это и была одна сторона бизнеса Миры Сардарян, легальная.
        Нелегальная же таилась в некоторых коттеджах на территории комплекса и в подвалах основных зданий. Там проводились операции людям, которые сторонились внимания. Это были преступники - но не всегда. Мира помогала всем, кто не хотел, чтобы о его проблемах со здоровьем узнали посторонние. Собственно, именно поэтому Анна когда-то обратилась к ней.
        Но никто не собирался показывать тайные палаты и операционные Ярославу. Его сразу проводили в кабинет Миры, расположенный на верхнем этаже основного здания. Из панорамных окон открывался великолепный вид на лужайки, цветники и близкую линию леса. Здесь было спокойно и уютно - старая мебель, картины на стенах, мягкие диваны и кресла. Он словно пришел в чью-то гостиную! Однако именно таким он и представлял возможный кабинет Миры.
        Сама Мира даже не пыталась изобразить гостеприимство. Она наблюдала за Ярославом с холодным равнодушием, и под ее тяжелым взглядом он почувствовал себя неуютно. Не спасало даже то, что белый халат главного врача висел на вешалке у входа, а Мира была в длинном молочно-белом платье, подчеркивающем ее хрупкую фигуру. Все равно невозможно было забыть, кто здесь босс, а кто - незваный гость.
        - Солари знает о том, что ты затеял?  - осведомилась Мира, не сводя с него взгляда. Ярослав уже был заинтригован тем, сколько эта женщина способна смотреть на него, не моргая.
        - Нет, конечно.
        - А Аграновский?
        - Он знает. Одобряет не до конца.
        - То есть, в нем проблески разума сохранились… Что же получается в конце? Один дурак и один полудурок решили прыгнуть в яму, полную змей. Так?
        В ее тоне не было язвительности, но это и не требовалось, самих слов было достаточно, чтобы задеть его. Примерно на это, похоже, и рассчитывала Мира: вывести его на конфликт, заставить огрызаться, показать, что он еще, в сущности, мальчишка и не понимает, во что ввязался.
        Но Ярослав и сам не был новичком в расследованиях. Он разгадал ее стратегию без особого труда и поддаваться не собирался. Он ответил невозмутимо и дружелюбно, так, словно беседа была совершенно безобидной.
        - Да, примерно так все и получается.
        Шах и мат, она была удивлена.
        - Ты понимаешь возможные последствия?
        - Нечего еще понимать. Последствия будут зависеть от моих действий, а я пока ничего не сделал.
        - А что собираешься?
        - Вычислить всех, кто мог стрелять в Аню. Если получится - того, кто это все-таки сделал. Чтобы сэкономить твое время, скажу: она этого не просила и, если узнает, будет возражать. У нее есть четыре подозреваемых, она считает, что этого достаточно. А я думаю, что нет. Никто по-настоящему не верит, что Юпитер мертв. Нападавший - тем более. Он ждет мести и может снова попытаться использовать Аню, чтобы прикрыться ею.
        - Это маловероятно.
        - А если все-таки случится? Кто тогда будет виноват?
        Ярославу это казалось очевидным, да и Леон, похоже, думал так же. Неясным оставалось, почему сама Анна Солари не решилась на открытое противостояние. Однако это могло быть связано с ее личными отношениями с Юпитером.
        Мира откинулась на спинку кресла, размышляя о том, что он сказал. Ярослав не торопил ее, ему нравилось сидеть в ее кабинете и наблюдать за ней. Просто думать о том, какая она красивая - чем не занятие? Но если бы Мира узнала об этом, она бы, возможно, вышвырнула его из окна.
        - То, что ты затеял, очень опасно,  - наконец сказала она.  - Но я предполагаю, что, если я не помогу тебе, ты все равно продолжишь искать, затеешь мышиную возню, которая непременно привлечет к тебе внимание.
        - Это плюс-минус мой План Б.
        - Что ж. Я сейчас могу позвонить Солари и сообщить о твоей самодеятельности, могу просто выпроводить тебя и могу дать тебе какие-то сведения. В одном случае из трех я тебя остановлю уже сейчас.
        Ему хотелось кивнуть. Подтвердить, что так и будет, что она уже может повлиять на его жизнь. Но случай был не тот.
        - Если честно, ты меня не остановишь в любом случае,  - признал Ярослав.
        - Да неужели?
        - Ага. Даже если ты позвонишь Ане, что дальше? Она устроит мне головомойку - и только. Она не может мне приказывать. Все, что можно узнать от Леона, я уже узнал. Я все равно буду делать то, что задумал.
        - Откуда такое упорство?
        - Вот отсюда!  - Ярослав продемонстрировал ей руку с еще темным шрамом, оставшимся после ночного столкновения с Юпитером и его людьми. Когда-нибудь это пятно посветлеет и станет куда менее заметным, однако не исчезнет уже никогда.  - Может, я и не знаком с ним много лет, как все вы. Но иногда мне кажется, что я знаю его лучше, потому что лишние знания отвлекают, а я. Я видел его суть. Таких, как он, нужно сдерживать, а не верить, будто все уже хорошо!
        Она собиралась его выгнать. Выражение лица осуждающее, вне всяких сомнений, сейчас укажет на дверь. Но вместо этого Мира спросила:
        - Так что тебе известно?
        - Что Аня подозревает четырех человек. Но имена этих человек она Леону не сказала, только прозвища, да и то, думаю, чтобы он от нее отстал!
        - Не сказала имена, чтобы он их не искал. Но с его подачи ты ищешь их по прозвищам. Так не была ли Солари права с самого начала?
        - Я не с его подачи их ищу,  - возразил Ярослав.  - Это была моя идея!
        - И отступать ты не намерен, я уже вижу. Мазенцов, пойми вот что: я не в той же компании, что Солари и Юпитер. Я знаю их лишь потому, что частично затянута в мир, где они существуют. Частично! И заползать туда глубже я не собираюсь, не испытываю никакого удовольствия от плавания в болоте. Так что лично у меня нет никаких подозреваемых, и я могу не знать, кто скрывается за этими загадочными прозвищами. Но ты можешь назвать их мне. Посмотрим, будут ли ассоциации.
        И вот пройден второй уровень квеста. Ярослав мысленно порадовался этому, но свое торжество никак не выдал, момент был по-прежнему рискованный.
        Прозвища, названные Леоном, он никуда не записывал, это сейчас было слишком опасно. Да и так ли сложно удержать горстку слов в памяти?
        - Кардинал, Граф Орлов, Фенрир и Бухгалтер.
        Ярослав много времени проводил в Сети, поэтому прозвища как таковые его не смущали. Да он там и сам был известен далеко не как Ярослав Мазенцов! Но произносить все это перед Мирой почему-то было неловко. Как будто она не поймет, не сможет верно оценить опасность. Если у людей прозвища, как у подростков каких-то, то и угрозы от них не больше, так?
        Однако Мира не рассмеялась, она и бровью не повела. Прозвища она вспоминала так же, как вспоминала бы имена.
        - Значит так,  - нахмурилась она.  - Твоих кардиналов с графьями и прочее дворянство я не знаю. Возможно, и знаю, но под настоящими именами. А вот бухгалтер. Подозреваю, что это не прозвище из Даркнета.
        - А что тогда?
        - Господи, ну а что означает слово «бухгалтер»? Профессия. Юпитер был гениален во многом, но не во всем. Когда речь заходила об управлении финансами, он привлекал консультантов.
        - Не говори о нем в прошедшем времени, он еще жив,  - указал Ярослав.
        - Вот уж нет! Он вкинул немало денег в постановку своей смерти. Следовательно, он хотел, чтобы мир считал его мертвым. Именно таким я и буду его считать, меньше проблем лично для меня. Что же до твоего загадочного бухгалтера, то, раз Солари включила его в число подозреваемых, это должен быть не просто какой-то разовый консультант, а тот, кто часто появлялся рядом с Юпитером, кому Юпитер доверял.
        - И ты знаешь такого человека?
        - Догадываюсь о нем,  - кивнула Мира.  - Вероятнее всего, это Вячеслав Григоров. Он не подчинялся Юпитеру напрямую, но очень часто появлялся рядом с ним. Если учитывать, что официально они дел не вели, можно предположить, что Григоров курировал теневую сторону его бизнеса.
        - Ты с ним знакома?
        - Поверхностно, однажды привлекала его к делам клиники, но это было давно. Григоров - очень талантливый и влиятельный финансист.
        - Достаточно влиятельный, чтобы организовать покушение на Анну?
        И снова Мира осталась невозмутима там, где другая женщина уже тряслась бы от страха.
        - Да, он мог бы. Но зачем ему это? На вскидку, я не вижу ни одной выгоды для Григорова в том, что Анна Солари умрет.
        - Не все в этом мире на виду…
        - Нужно ли мне говорить тебе, как опасно к нему соваться?
        - Так я и не говорю, что я обязательно к нему сунусь,  - обезоруживающе улыбнулся Ярослав.
        - Но мне важно знать, с кем я вообще имею дело! Да и потом, я буду осторожен!
        - Мило. Только подвох вот в чем: мы оба знаем, что не будешь.

* * *
        В том, что это не розыгрыш, сомневаться не приходилось. Понятно, что у пранкеров, зарабатывающих розыгрышами, свое представление о моральном дне. Но даже они еще не дошли до откровенной уголовщины.
        Ухо, присланное в редакцию газеты, было настоящим. И так несложно было догадаться, чье оно, однако для протокола экспертизу все же провели. Она лишь подтвердила очевидную догадку: ухо принадлежало Дине Курцевой. Убийца прислал его в газету через три дня после смерти жертвы.
        Конечно же, письмо сразу попытались отследить, но это ничего не дало. Убийца использовал курьерскую службу доставки, а туда прислал письмо обычной почтой, оплатил дистанционно, определить того, кто внес платеж, пока не получалось. Похоже, все это было продумано очень тщательно - с учетом камер и свидетелей.
        Ну и конечно, к зловещей посылке прилагалось и письмо. Оно было целью всего случившегося, а отрезанное ухо - гарантией, что его воспримут всерьез. Если в первом случае еще можно было говорить о совпадении и сомневаться, связан ли автор письма с убийством Дины Курцевой, то теперь такой надежды не осталось.
        Письмо было написано на простой недорогой бумаге все теми же неровными крупными буквами. Потом убийца, зная, с чем будет соседствовать его послание, защитил текст слоем пластика, и его с легкостью можно было прочитать.
        «КАК ВАМ МОЙ ПОДАРОК ЭТО УЖЕ ПЯТАЯ ДА ИХ ПЯТЬ И ЖИРНАЯ СВИНКА НЕ ПОСЛЕДНЯЯ ЕЕ СТОИЛО УБИТЬ СЛИШКОМ МНОГО МЕСТА ЗАНИМАЛА В МИРЕ КАК И ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ МНОГО МЕСТА НЕНУЖНЫЕ ЛИШНИЕ И Я ПРОДОЛЖУ НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ КАК Я УБИЛ ИХ ОНИ БЫЛИ НИКОМУ НЕ НУЖНЫ ПЯТЬ И ЭТО НЕ ПРЕДЕЛ БУДЕТ БОЛЬШЕ ДАЛЬШЕ ОСТАНОВИТЕ МЕНЯ ЕСЛИ СМОЖЕТЕ НО ВЫ ВЕДЬ НЕ СМОЖЕТЕ И ШЕСТУЮ Я ТОЖЕ РАЗРЕЖУ НА ЧАСТИ И ПРИШЛЮ ВАМ ЧАСТЬ КУСКОВ А ЧАСТЬ БУДЕТЕ ИСКАТЬ».
        Естественно, никаких отпечатков и указаний на преступника на письме не было. Однако Леон сильно удивился бы, если бы нечто подобное нашлось. Человек такого ума не попадется на мелочах! Кровь внутри конверта принадлежала Дине Курцевой. Кровь на первом письме тоже распознали - это была кровь Марианны Доброхотовой. Ситуация становилась все сложнее.
        - Скажи мне, что у тебя есть хоть какие-то объяснения,  - потребовал Чеховский, когда они втроем собрались в его кабинете.  - Потому что начальство уже пускает дым из всех мест.
        - Объяснений нет,  - пожала плечами Анна.  - Рано для них еще. Но этим письмом он дал нам очень много информации, с ней и нужно работать.
        - Ты издеваешься? Он только все запутал! Что он нам этой писулькой сообщил?
        - Да как минимум то, что у него нелады с компьютерами. Он разбирается в них на уровне уверенного пользователя.
        С этим Леон был согласен. Во время предыдущих расследований им уже доводилось сталкиваться с преступниками-хакерами. Однако нынешний убийца был не из их числа, и вовсе не потому, что подражал Зодиаку. Зодиак охотился в конце шестидесятых - начале семидесятых, у него не было выбора, кроме как строчить бумажные письма. У его последователя выбор был куда шире.
        Но убийца знал, что компьютерные послания отслеживаются, это сейчас все знают. Зато он понятия не имел, как замаскировать письмо и не привести полицию в свой дом. Ему ближе и понятнее были действия в реальном мире.
        - Значит, он читатель «Утреннего вестника»?  - задумчиво спросил Чеховский.
        - Вовсе не обязательно. Думаю, он выбирал ту газету и ту редакцию, куда проще всего доставить его письма и где они точно будут замечены. Как видишь, он ни разу не потребовал опубликовать письма. Он знал, что редакция и так обратится в полицию, когда увидит кровь, этого ему было достаточно.
        - Так, допустим. Но что еще мы можем о нем знать? Что он безграмотный?
        - Нет,  - покачала головой Анна.  - Напротив, при его уме ему несложно быть грамотным. То, что он пишет без знаков препинания,  - некая попытка обозначить свой стиль, причем довольно ленивая.
        - В первом письме он делал и орфографические ошибки.
        - Ну и что? Зодиак их тоже делал, старательно изображая безграмотность. Но подвели его в этом фарсе два обстоятельства. Во-первых, он редко делал одну ошибку в одном и том же слове несколько раз. Это доказывало, что он прекрасно знал, как пишутся слова, он просто кривлялся. Во-вторых, в более ранних письмах и в подставных письмах, которые он оставил без подписи, он писал все верно. Так что ошибки - это просто попытка преступника изобразить кого-то, кем он не является. На такое даже не обращайте внимания.
        Чувствовалось, что Антону Чеховскому хочется спорить. Не то чтобы для него было так важно правильно оценить грамматические способности убийцы. Просто понимание этого давало ему хоть какое-то чувство контроля над ситуацией.
        Будь он чуть глупее, он бы уже вызверился на Анну. Однако он сдержался и сменил тему:
        - Хорошо, что еще нам нужно знать о нем?
        - У него есть доступ к типографскому оборудованию. Ламинирование бумаги и изготовление наклеек с адресом - небольшое искусство, кто угодно бы сделал, но только при доступе к соответствующим устройствам. Он не заказал бы такое в переходе метро, потому что тогда он показал бы сотруднику типографии письмо. Не факт, что он работает в какой-то типографии, но он мог туда зайти. Дальше. Дальше - самое плохое для нас. То, что он замкнул круг.
        - В смысле?
        - До этого момента убийство Марианны Доброхотовой считалось первым, Дины Курцевой - вторым, и мы четко видели цепь. У первой жертвы он взял фрагмент тела и не заявлял о своем преступлении до того, как убил вторую. У второй он взял другой фрагмент, и тогда его будущие действия казались предсказуемыми.
        - Как-то связать ее убийство с третьим,  - добавил Леон.
        - Вот-вот. Но вместо этого он сразу же отдал нам ухо и заявил о пяти убийствах. Едва обозначив некий почерк, он тут же все отменил. Очень нетипичное поведение.
        Леон занимался серийными убийствами не так долго, как она, но и он уже успел кое-что усвоить. Так или иначе, у маньяков вырабатывается почерк. Не для того, чтобы упростить полиции жизнь, они делают то, что для них естественно. Ритуалы доставляют им удовольствие. Порой они понимают, что это приближает их к поимке, но ничего не могут с собой поделать.
        А этот преступник мечется, как курица с отрубленной головой. Убивает по-разному, то заявляет о себе, то молчит, то пишет, то не пишет. И все это - при достаточном уме, чтобы избежать улик. Он одновременно неуловим и непредсказуем, с подобным они еще не сталкивались.
        - Может, он соврал про пять убийств?  - с надеждой поинтересовался Чеховский.
        - Может, и соврал, но мы не угадаем. Нужно проверять.
        - Э-э. Как ты собираешься такое проверить?
        - Поговорив с ним на его же языке,  - пояснила Анна.  - Нужно дать в СМИ информацию, что автор этих писем пойман.
        - Зачем?
        - Потому что иначе третьего письма мы можем ждать целую вечность, и оно будет таким, как хочется убийце, а не нам. Думаю, он давно уже все это спланировал. Чтобы чего-то добиться, мы должны изменить обстоятельства, добавить факторы, которые он не мог предугадать.
        - Но я не могу объявить о поимке преступника, которого нет!  - возмутился Чеховский.
        - А если постараться? Чихуша, ты знаешь, что я не люблю тебя учить. Но буду, если сам не справляешься!
        Ее план оказался простым, выполнимым - и даже умещающимся в рамки закона.
        Им нужно было загримировать кого-то до неузнаваемости. Впрочем, претендентов на роль «кого-то» оказалось не так много. Взять на себя эту роль Анна не могла: им необходимо было вызвать ревность и зависть убийцы, в случае с конкуренткой-женщиной это невозможно, нужен мужчина. Чеховский участвовать наотрез отказался, это противоречило той репутации, которую он создал для себя в полиции. Оставался Леон, которому эта затея тоже не слишком нравилась, но не настолько, чтобы отказываться.
        Его загримировали так, что не узнал бы и старший брат, сфотографировали, а потом заявили всему миру, что он арестован. Неадекватный тип присылал в газету странные письма, назвался убийцей. Хулиганство. Расследование убийств продолжается.
        По замыслу Анны, это должно было разозлить убийцу. Он-то был уверен, что сообщает полиции ровно столько, сколько хочет! Но арест предполагаемого «мошенника» подрывал значение его писем. Анна ожидала, что из-за этого он либо отступит, либо пришлет опровержение, причем скоро.
        Но был и еще один исход, которого Леон боялся тайно, а Чеховский - открыто:
        - Что если он убьет еще кого-то? Просто чтобы доказать, кто здесь хозяин положения?
        - Не убьет. Он не спонтанный убийца, есть все основания полагать, что он тщательно выбирал жертв и долго следил за ними. Если он торопится, долго следить не получится, а сбивать свой сценарий он не будет. Ему останется лишь пользоваться теми данными, которые у него и так есть. То есть, сообщить нам больше еще о трех жертвах, доказать, что они действительно существуют. Пока, по двум жертвам, толковый профиль не составлю даже я. Если их будет пять…
        - Это будет катастрофа,  - простонал Чеховский.
        - Это уже катастрофа. Но мертвых мы не оживим, а спасти живых сможем.
        Сейчас мяч был на стороне убийцы, им оставалось только ждать, работая с теми немногочисленными данными, которые дали им два первых убийства. По крайней мере, к этому готовился Леон. Но оказалось, что у Анны другие планы.
        Он уже привык к их новому, пусть и временному, дому. Он даже разобрался, что это за место. Часть компаний здесь была настоящей, и арендаторы помещений не догадывались, что находится по соседству. Но были и подставные компании, призванные скрыть нечто большее, тайное. Анна утверждала, что ничего опасного рядом нет. При этом «противозаконного» она никогда не говорила.
        Странное помещение, через которое можно было попасть в их квартиру, оказалось складом реквизита при студии, которой никто никогда не пользовался. Однако за реквизитом частенько заходили, и Леон пытался узнать, что это за люди, но Анна настоятельно советовала не общаться с ними.
        Были в здании и пустые комнаты, чаще всего - запертые. В одну из таких комнат они и направились, вернувшись из полицейского участка. Там их уже ждали - правда, не человек. Войдя в небольшую комнату, Леон увидел манекен, изображающий человеческое тело, несколько камер на штативах и новую бейсбольную биту.
        Такое сочетание предметов обычно не сулило ничего хорошего.
        - Мне понравится то, что сейчас будет происходить?  - осведомился Леон.
        - Ну, если ты настроишься на правильный лад и не будешь занудничать,  - очень может быть. Но я сомневаюсь. Для начала, потрогай даму.
        - Ты издеваешься?
        - Серьезна, как протестантский проповедник.
        Леон ожидал, что манекен на ощупь будет пластиковым - как и полагается манекенам. На вид в нем точно не было ничего особенного. Однако оказалось, что кукла сделана из плотного и довольно мягкого силикона.
        - Чувствуешь?  - уточнила Анна.  - Предельно точная имитация мышц, лучше за такую цену не добьешься!
        - Теперь я даже не знаю, про что спросить: про цену или про то, зачем это все вообще нужно?
        - Все сложно, как обычно. Так что будем двигаться поэтапно. Видишь биту? Тебе этой битой нужно ударить нашу любезную силиконовую даму от сорока пяти до пятидесяти раз. Сам будешь считать или лучше мне?
        - Лучше я этого делать не буду.
        - А придется. И я тебя очень прошу: не сдерживайся, бей изо всех сил. Строгого порядка ударов нет, как тебе будет угодно, но твоя цель - убить ее и максимально изуродовать лицо, чтобы скрыть, насколько аккуратно была удалена челюсть.
        - Яс-с-сно… Челюсть на месте оставить?
        - Челюсть не трогай, это не принципиально. Приступай, когда тебе будет удобно.
        Леон не стал спрашивать ее, зачем этот цирк. И так ведь понятно! Они уже установили, что убийца отличается примерно таким же ростом и комплекцией, как Леон. А манекен этот - относительно точная копия Марианны Доброхотовой. Так что «упражнения» будут имитацией произошедшего в лесу убийства.
        И все равно неясно, какой в этом толк. О случившемся с Марианной уже известно все, что можно! Все травмы, орудие убийства. Но если Анна не сказала сразу, то уже и не скажет. Это тот случай, когда исход спора известен заранее, проще начать, чтобы не терять время.
        Никаких моральных терзаний Леон не испытывал. Не важно, насколько точно этот манекен копирует человеческое тело, ежу понятно, что это не человек - даже близко нет. Поэтому избиение манекена раздражало разве что своей бессмысленностью. Кукла, конечно же, упала после первого удара, но так и было задумано. Леон не остановился, он старался не думать о том, как выглядит со стороны, он просто дисциплинированно считал удары.
        Не похоже, что Анна получала от этого зрелища какое-то удовольствие - или даже всерьез интересовалась им. Боковым зрением Леон видел, как она переходила от одной камеры к другой, потом проверяла что-то на планшете, и все это - с равнодушным видом.
        Он досчитал до сорока пяти, потом добавил еще пару ударов - для чистоты эксперимента. Закончив, Леон отшвырнул биту и отошел в сторону. Крови, конечно же, не было, но манекен теперь едва узнавался. Силикон во многих местах был попросту раздроблен, кое-где обнажился металлический каркас манекена, одна рука отлетела в сторону. В целом, зрелище было пугающее - особенно если на секунду представить, что случилось с настоящим человеческим телом после такого же избиения.
        - Довольна?  - сухо спросил Леон.
        - Вполне,  - отозвалась Анна, одну за другой убирая камеры.
        - Не скажешь мне, ради чего все это было?
        - Скажу, но позже, когда все будет готово.
        - Если ради видео, то лучше это никому не показывать. Дима, если такое увидит, сожрет меня заживо.
        - И меня заодно,  - усмехнулась она.  - Поэтому Диме ничего не покажем. Видео как таковое меня мало интересует, мне просто нужны были материалы для компьютерной обработки. Не думай об этом пока. Потом все станет на свои места.
        Она не уточнила, когда запланировано это загадочное «потом». Леон надеялся, что обработка видео займет не больше суток, но нет, к вечеру еще ничего не было готово.
        А утром появились куда более важные дела. Расчет Анны оправдался: убийца прислал новое письмо.
        Глава 4
        Чери Джо Бэйтс
        Анна знала, что он напишет. Леон и Чихуша могли сомневаться - да и понятно, почему. С их точки зрения, это было уязвимостью преступника, отправляя каждое письмо, он жутко рисковал, и он точно не стал бы делать это без веской причины. Но ведь Анна дала ему такую причину!
        Она уже видела, что для него важнее всего общение с полицией. Он не требовал, чтобы его письма опубликовали, да и не нуждался в этом. Первое письмо в газете не появилось, однако во втором он не уделил этому обстоятельству ни малейшего внимания. Ему нужно было, чтобы его заметили, и не более того.
        Поэтому не стоило даже тратить время на изучение причин, по которым он выбрал именно эту газету. Да без разницы ему, что за газета! Важно, чтобы его услышала полиция, поняла, что именно он стоит за убийствами. Так что заявление, будто письма и убийства не связаны, были для него все равно что комок грязи, брошенный в лицо.
        Он спешил с новым заявлением. Прошло всего несколько дней с тех пор, как полиция заявила об аресте мошенника,  - два, кажется,  - как он разразился следующим опусом. Теперь эксперты Чихуши проверяли письмо и конверт чуть ли не под микроскопом, надеясь, что в спешке он допустил ошибку. Анна в это не лезла, она доверилась профессионалам. Она допускала, что какой-то шанс на успех у них есть. Но если нет - это тоже сведения о нем. Он за короткий срок изменил свои планы, но при этом не попался, для такого нужны острый ум и железный самоконтроль.
        Ее больше интересовал текст. Как она и прогнозировала, убийца бросился доказывать, что он действительно избавился от пяти человек. Из ничего не значащей цифры они приблизились к реальному описанию погибших.
        «ВЫ ДУМАЕТЕ ПОЙМАЛИ КОГО НАДА НО ОШИБАЕТЕСЬ ОН ВАМ НИЧЕГО НЕ ДАСТ ПОТОМУ ЧТО ВСЕ ПЯТЬ МОИ И ПРИНАДЛЕЖАТ МНЕ И ТОЛЬКО МНЕ ЖИРНАЯ СВИНЬЯ ТАК ВИЗЖАЛА ПЕРЕД СМЕРТЬЮ РАЗВЕ ВАШ МАЛЬЧИК ЭТО СЛЫШАЛ РАЗВЕ ВИДЕЛ КАК ОНА ИЗВИВАЛАСЬ И ВИДЕЛ КАК КРОВЬ ЗАЛИЛА ВЕСЬ ЛЕС ОНИ БЫЛИ МОИ И ТЕ ЧТО ДО НИХ ТОЖЕ ТА ПОТАСКУХА НА БЕРЕГУ ОНА ВЫЛА ТАК ЧТО ЕЕ СЛЫШАЛИ НА ДНЕ МОРСКОМ И СТАЛА ТАКОЙ ЖЕ МЕРТВОЙ КАК КАМНИ А ТОТ ЗАМУРОВАННЫЙ УРОДЕЦ ОН НЕ ХОТЕЛ УМИРАЛ ОН МОЛИЛ МЕНЯ О ПОЩАДЕ А ПАТОМ О БЫСТРОЙ СМЕРТИ НО УМИРАЛ ДОЛГО ДОЛГО И НИКОГО Я ЩАДИТЬ НЕ БУДУ И ПОТОМ ОН УМЕР ТИХО КАК МУСОР И В МУСОР ПРЕВРАТИЛСЯ НУ А ТА МЕЛКАЯ МРАЗЬ САМА ВИНОВАТА ВСЕ ЗАСЛУЖИЛА Я ЖАЛЕЮ ТОЛЬКО ЧТО ДРУГИЕ РЯДОМ С НЕЙ И ТОТ КТО ЕЕ ПОИМЕЛ НЕ СДОХЛИ С НЕЙ ВМЕСТЕ ОНИ МОИ И ВЫ ЭТО НЕ ОТМЕНИТЕ И НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО И МНОГИЕ ДРУГИЕ БУДУТ ТОЖЕ ПРИНАДЛЕЖАТЬ МНЕ».
        - Торопился, однозначно,  - заметила Анна, небрежно отбрасывая в сторону копию письма.  - Ошибок наляпал совсем мало и как-то глупо. Как будто писал, писал, потом вспоминал, что надо бы делать ошибки, а потом снова начинал писать грамотно. Это упущение с его стороны.
        - Да плевать мне, гордилась им учительница русского языка или нет,  - нахмурился Чеховский.  - Важно, что он снова грамотно все обставил!
        На этом письме крови не было, но она оказалась не нужна - на одного преступника указывали уже знакомые кривоватые буквы. Об отпечатках пальцев он тоже позаботился, Анна предполагала, что писал он в перчатках. Прежде чем оказаться в редакции, письмо прошло через три курьерские службы, и, хотя полиция еще на что-то надеялась, можно было предположить, что отследить отправителя не получится.
        Так что с техническими моментами все было идеально, а вот с содержанием письма - не очень.
        - Нет, над содержанием он думал слишком мало, поторопился,  - настаивала Анна.  - Обрати внимание: он впервые более-менее точно указал нам на Марианну Доброхотову. Мы ведь нигде не объявляли, что установили имя первой жертвы! Он сам дал нам такие подробности, как лес и извивающаяся жертва. Он злился, когда писал письмо, он думал не о том, как поиметь полицию, а о своих жертвах. Поэтому все описания жертв, которые он дал, можно считать точными.
        - Описания? Да он не дал никакого описания!
        - Не совсем так,  - возразил Леон.  - Как минимум, он дал нам предварительный порядок убийств.
        С этим Анна была согласна. Когда человек злится, он честен. Убийца злился, и, гордясь своими «трофеями», он, вероятнее всего, вспоминал их в хронологическом порядке. Так что первой была некая девушка на берегу. Второй - мужчина, и это очень любопытно, потому что серийные убийцы редко выбирают разнополых жертв. Однако с этим типом вообще мало что понятно, для выводов слишком рано. Третьей жертвой стала еще одна женщина, но ее описание оказалось самым размытым. Ну а дальше шли Марианна Доброхотова и Дина Курцева.
        - Нам нужно сосредоточиться на той, с кого все началось,  - указала Анна.  - Первая жертва важна для любого серийного убийцы, она - точка отсчета, момент его срыва. Плюс ко всему, на момент первого убийства у него еще очень мало опыта, он хуже заметает следы.
        - Вот только, если помнишь, он нам паспортных данных не сообщил,  - сухо указал Чеховский.
        - Он и так был щедр на информацию. Мы знаем, что это женщина. Слово «потаскуха» вовсе не указывает на то, что она проститутка, это могут быть личные фантазии убийцы. Зато слово указывает на то, что женщина была достаточно молода и привлекательна.
        - Этого ты не можешь знать!
        - У оскорблений тоже свои правила,  - слабо улыбнулась Анна.  - Если бы он находил привлекательными женщин старшего возраста, он бы употребил какой-нибудь очаровательный термин вроде «старая шлюха». Думаю, жертве не было и тридцати. Но при этом она не была слишком молода, иначе оказалась бы «продажной девкой» или чем-то вроде этого. Далее. Она умерла на берегу, и нам даже любезно указывают, что на морском, это еще больше сужает круг поиска. Ну и фразу «стала такой же мертвой, как камни» тоже не следует игнорировать.
        - Так в итоге, кого искать?
        Она видела, что Чеховский раздражен. Он не готов был сорваться - даже близко к этому не подошел. Но чувствовалось, что неизвестный убийца его задел. Антон Чеховский был неплохим следователем, и обычно даже в самых сложных расследованиях он хоть что-то контролировал. Но тут им попался человек, который не соответствовал стандартным представлениям о маньяках. Даже Анна пока не могла объяснить, чем именно это вызвано, а уж Чеховский предсказуемо бесился из-за того, что ему пришлось так серьезно полагаться на гражданских консультантов.
        Поэтому на сей раз Анна не стала играть с ним в намеки и подводить к правильному ответу, ситуация не та. Сведения она давала спокойно и четко:
        - Ищите женщину в возрасте от двадцати до тридцати, привлекательную, возможно,  - но не факт!  - убитую на сексуальной почве или с подчеркнутой сексуализацией способа убийства. Она была убита на морском берегу, скорее всего - на камнях или рядом находились камни. Срок поиска… Давайте начнем с прошлого туристического сезона, думаю, уложимся в него, ну а если нет - будем думать.
        - Ладно. Попробуем.
        Все нераскрытые преступления - это печально бескрайнее море. Как бы ни старалась полиция, многое еще остается под завесой тайны. Однако если задать вот такие параметры поиска, кое-что может получиться.
        Сидеть в отделении и ждать, пока полицейские что-то раскопают, не было смысла. Анна достала планшет, чтобы проверить, не завершила ли работу аналитическая программа, запущенная еще вчера. Однако машина все еще систематизировала данные, ждать нужно было и здесь.
        Из участка они направились в кафе - так уж вышло, что в их временном жилище еда почему-то не приживалась и холодильник пустовал. Это было не слишком приятно. Когда они жили в загородном бункере, за едой чаще следил Леон, а тут традиция нарушилась. Анна подозревала, что это подсознательный протест. Вряд ли сам Леон это понимает, он ведь согласился на временное жилье. Но таким вот образом его подсознание показывает, что затея ему все еще не нравится.
        - Думаешь, получится что-нибудь отыскать?  - спросил Леон, когда официантка, принявшая заказ, отошла от их столика.
        - Должно. По этой жертве самое четкое описание, шансы найти ее куда выше, чем «замурованного уродца» или «мелкую мразь». Хотя по второму случаю я бы тоже поработала, не так часто людей замуровывают где-то! Но первая жертва всегда важнее второй.
        - Не сказал бы, что у Зодиака они были такими уж важными - судя по всему, он выбрал первую оказавшуюся вдали от посторонних глаз парочку. А наш Аноним этот выбирает жертв долго и осознанно.
        - Аноним?  - Анна удивленно покосилась на собеседника.  - Серьезно?
        - Ну, не называть же его все время «убийца»! Все, кого мы преследуем, убийцы.
        - Сам придумал?
        - Недостаточно поэтичен для этого,  - хмыкнул Леон.  - В участке услышал. Его следователи так между собой называют.
        - Следователи тоже редко занимаются таким творчеством. Думаю, это уже в интернете появилось… Ладно, пусть будет Аноним. Вот уж не ожидала… Но - ладно, прозвище «Зодиак» было бы слишком большой честью для него, да и занято оно уже.
        - Полагаю, что свободно: если Зодиак убивал в начале семидесятых, вряд ли он благополучно дожил до наших дней.
        - Пока его настоящее имя не установлено, он остается Зодиаком. А установлено оно не будет, так что он вечный - высшее достижение для серийного убийцы, рвущегося к славе. Что же до его первого убийства, то, да, формально считается, что это Дэвид Фарадей и Бетти Лу Дженсен. Но есть и еще одна жертва, которая хотя бы частично связана с Зодиаком.
        - Более ранняя, я так понимаю?
        - Возможно, первая. Фарадей и Дженсен были убиты в конце шестьдесят восьмого года. А за два года до этого, осенью шестьдесят шестого, умерла Чери Джо Бэйтс. По сведениям полиции, убийца подкараулил ее у библиотеки. Он знал, когда она выйдет к машине, значит, следил за ней, да еще и в общественном месте. Он заранее повредил ее автомобиль, чтобы она не могла уехать, а потом заманил ее в свою машину. Он увез ее, избил и зарезал. Это было «грязное» преступление: остались следы, убийца потерял на месте преступления часы.
        - Но его все равно не нашли?
        - Сегодня, может, нашли бы. Но мы говорим про шестьдесят шестой год, маленький городок Риверсайд. У полиции нет современных ресурсов, вездесущих камер наблюдения тоже нет, мобильных нет - ничего нет. Поэтому убийство Чери Джо Бэйтс так и осталось нераскрытым. Ее убийца послал письма в полицию и газету Риверсайда, где признавался в преступлении. Позже, намного позже, эти письма нашли и по почерку установили, что это был Зодиак, хотя тогда он так не подписывался. В семьдесят первом году, уже на пике своей славы, и сам Зодиак подтвердил, что убил Бэйтс. Однако полиция и журналисты сочли, что он просто присвоил себе чужое преступление - водилась за ним такая привычка. В любом случае, он был в Риверсайде в то время и знал о случившемся. Но те его письма сильно отличались от писем всем известного Зодиака: никакого кода, никаких проблем с грамматикой. Это во многом и выдало, что он придуривался, когда начал ляпать ошибки.
        Кто-то другой не понял бы, зачем она все это рассказала. Кто-то другой пришел бы в ужас от обсуждения поступков маньяка за обеденным столом! Но Леон отнесся ко всему спокойно. Он понимал ее - и в такие моменты Анна чувствовала это особенно остро.
        - То есть, ты считаешь, что первой жертвой он подставился?  - спросил он.
        - Раз его не поймали, то не подставился, но рисковал куда больше. Поэтому Зодиак и не кричал об убийстве Чери Джо Бэйтс пять лет - сам понимал, что накосячил. Его удача, в этом и в последующем, заключалась в том, что порой полиция оказывалась куда глупее. Так он и остался непойманным, а вовсе не из-за собственной гениальности. Но вернемся к Бэйтс. В письмах Зодиак говорил, что она «не была первой и не будет последней». По факту же, она вполне могла быть первой. На примере того убийства он вычислил ошибки, которые больше не повторял.
        - Это какие же?
        - Он долго кружил вокруг жертвы, он рисковал, заманивая ее в свою машину в общественном месте, он позволил ей сопротивляться - там много чего было. Впредь он был осторожен, выбирал безлюдные места, если жертв было двое - брал с собой пистолет. Он учился. Вот и наш… хм… Аноним вряд ли так уж сильно отличается от него в этом. Первая жертва - всегда зона риска. Плохо, что она может быть сильно отдалена от нас по времени, это уничтожило большую часть улик. Но убийство есть убийство, отчеты все равно сохранились, осталось только ее найти.
        Это должно было произойти в туристический сезон - так у жертвы больше шансов оказаться на берегу моря. Вопрос только, в каком году это случилось. Анна была готова к любому раскладу: если помощники Чихуши ничего не обнаружат этим летом, придется взяться за предыдущее. Но вряд ли это было так уж давно. Перерыв в убийствах Марианны и Дины составил всего два месяца.
        Очень скоро догадка Анны нашла свое подтверждение. Чеховский позвонил поздно вечером и назвал имя первой жертвы.

* * *
        Света до последнего не могла поверить: они действительно решились на это! Еще за пять часов до самолета был риск, что все сорвется и никуда они не полетят, потому что проекты, переговоры, внезапные проблемы. Но нужные несколько часов тишины состоялись, как будто мир дал им разрешение уехать, а потом уже Лола настояла на том, чтобы они отключили телефоны. Это окончательно убивало вероятность, что их в последний момент выдернут из отпуска.
        - Но в аэропорту же не обязательно отключать телефон!  - попробовала протестовать Света.  - Только в самолете!
        - Выключай давай!
        Лола всегда относилась к работе проще, чем подруга. Да и ко всему остальному. Она умела отрываться на полную катушку, вообще не думая о последствиях. Иногда Света завидовала этому, а иногда задумывалась: сколько же ее подругу в детстве роняли головой вниз?
        Но идея со спонтанным полетом в Турцию была все-таки хорошей. Света едва-едва начала приходить в себя после развода, а Лола всегда была не прочь повеселиться. И вот они уже меняют не слишком приятный московский август на вечное лето Средиземного моря. По крайней мере, Свете казалось, что лето здесь вечное, иного она в Турции не видела.
        Она прекрасно знала, что здешние отели серьезно отличаются друг от друга. Были клубные домики специально для семей с маленькими детьми - которых не очень-то любит другая пляжная публика. Были показательно солидные отели, где собирались европейские пенсионеры, да еще такие «любящие покой» пары, какой были Света с мужем - по его настоянию. Но были и отели, где музыка не утихала никогда, где алкоголь лился рекой, и уже не важно было, что это местное низкопробное пойло, а мужчины из персонала были куда более наглыми, чем турки в целом. Их наглость считалась чуть ли не бонусом от заведения.
        Именно такой отель и выбрала для них Лола. Иначе и быть не могло, только это и укладывалось в ее представление о развлечении. Отдыхающие здесь были вечно пьяными, горничные - молчаливыми, а аниматоры - шумными и красивыми. Свете понадобилось несколько дней, чтобы привыкнуть к внезапным и непрошенным прикосновениям. Идешь себе по дорожке - и тут тебя кто-то за попу хватает! Жуткая наглость. Света даже пыталась упрекать местных, позволявших себе такое, однако сами они критики не боялись. Да и с чего бы? Они видели, что Свету не поддержит даже ее подруга.
        За это время Лола ни разу не ночевала в их общем номере.
        - Если бы я хотела дрыхнуть на одной и той же кровати, я бы осталась в Москве!  - бодро заявляла Лола и уходила из душного отельного клуба в темноту южной ночи.
        Приходила она обычно под утро, помятая, но довольная, отсыпалась днем, плавала в море вечером и готовилась к следующей ночи. Постоянного любовника среди местных у нее не было - напротив, Лола этого избегала. Ей вовсе не нужен был курортный роман, который непонятно как аукнется в будущем. Нет, каждый раз она выбирала в клубе нового мужчину, и критерий у нее был всего один: ее временный спутник не должен был говорить по-русски.
        Света так не могла. Ей, прожившей много лет со строгим мужем, тяжело давалось все это «да что ж ты не можешь раскрепоститься!». Но она пыталась и даже познакомилась с местным преподавателем аэробики по имени Джеймс. На самом-то деле, на Джеймса он никак не тянул, по-английски знал не более дюжины слов, а в разговорах на родном языке турки называли его Мехмед или как-то так. Но «Джеймс» нравилось Свете куда больше, у своей подруги она училась тонкому искусству слышать то, что хочется, а не что звучит на самом деле.
        Лола Джеймса тоже заметила и решила, что он - подарок судьбы.
        - Давай, мелкая, не дрейфь!  - подбадривала она.  - Мужик отличный, просто выставочный экземпляр! Сразу почувствуешь разницу со своим стручком гороховым…
        - Лола, не будь мерзкой!
        - А ты учись отдыхать! Все равно здесь больше нечего делать.
        - Так, а кто из нас выбрал отель, в котором больше нечего делать?
        - Я,  - с готовностью подтвердила Лола.  - Но я ни о чем не жалею!
        Помимо «мужчин в подарочной упаковке», значимых плюсов у отеля и правда не было. Владельцы прекрасно знали, ради чего приезжают их постояльцы, и экономили на всем. Линия пляжа была отвратно каменистой, газоны - неухоженными, еда не блистала разнообразием. Да здесь даже охраны толковой не было, так, пара сопляков возле шлагбаума! Видимо, турки решили, что охрана и не нужна, раз их гости все равно не ходят по одному, а женщины вроде как не опасаются изнасилований. Свете это казалось ужасным, но она успокаивала себя тем, что отель затерялся вдали от городов и деревень, никакой маньяк сюда не забредет.
        Так что ей волей-неволей приходилось реагировать на бурные ухаживания Джеймса - со скуки. Она даже научилась не обращать внимания на то, что точно так же турок распускал хвост еще перед несколькими женщинами. Лола сказала верно: это не навсегда. Это чтобы жить сейчас, одним моментом, разве не такому учат коучи?
        Вечером она шла в клуб без каких-то конкретных планов, но в глубине души уже знала, что решится. Пила больше, чем обычно - для храбрости. Лола, конечно же, заметила это. При всей своей безалаберности, она всегда ловко замечала детали. Она расхохоталась и сунула подруге в карман пачку презервативов. Трезвой Света обиделась бы, однако тогда она дошла до того состояния, когда ей все казалось очень забавным.
        Лола растворилась в танцующей толпе. Пока еще одна, но всем было ясно, что это ненадолго. Света позволила Джеймсу обнимать себя, беззастенчиво ощупывать прямо на танцполе, а потом увести в комнату отдыха возле бассейна.
        Лола оказалась права: это было волшебно. То ли из-за атмосферы юга и уединения, то ли из-за того, что бывший муж Светы никогда не претендовал на звание полового гиганта. Его стандартная схема была нехитра: пять минут спазматичных движений, а ты или подстраивайся, или дальше сама-сама!
        Турок Джеймс был совсем другой породы. Казалось, что ему вообще неведома усталость - или насыщение. Он измотал Свету, она потеряла связь со временем и пространством. Еще покидая клуб, она обещала себе не засыпать в комнате отдыха, как какая-то проститутка. Но потом даже это стало неважным, и она все-таки отключилась.
        Поздним утром ее деликатно, но настойчиво разбудила пожилая уборщица, которая пришла приводить комнату отдыха в порядок. Джеймса, естественно, уже нигде не было. Пожилая уборщица ничего не говорила, да и не знала она, скорее всего, никаких языков, кроме родного. Но ее лицо выражало достаточно презрения, чтобы Света все про себя поняла.
        Она бы даже не стала спорить, у нее настроение тоже было не из лучших. Болела голова и все тело, одежда была измазана и порвана, Света чувствовала себя грязной насквозь и подозревала, что никакой душ это не исправит. Неужели Лола с таким каждое утро сталкивается? Нужно будет спросить.
        Она кое-как оделась и побрела к жилому корпусу, уверенная, что подруга уже там. Лола всегда возвращалась куда раньше - видно, опыт помогал. А Свету ожидал путь позора через кишащий туристами отель.
        По крайней мере, к этому она готовилась. Но на залитой солнцем территории она не получила ни одного насмешливого или понимающего взгляда. Никому вообще не было до нее дела! Туристы и сотрудники взволнованно о чем-то перешептывались и спешили в сторону пляжа. Тогда Света и поняла: произошло нечто необычное.
        Ей не хотелось знать, что именно. Она как-то сразу, необъяснимым шестым чувством поняла, что ей это не понравится. Однако неопределенность страшила куда больше, и она все-таки последовала за толпой. То, что она выглядела помятой, не имело такого уж большого значения - не меньше трети женщин выглядели не лучше.
        Люди шли не к пляжу, а чуть в сторону. Там берег был выстелен острыми камнями, скользкими от водорослей. Через них подобраться к воде было нереально, поэтому там не плавали, но иногда забирались на камни ради красивых фото - и платили за кадры содранными коленками и потерянной обувью.
        Когда стало ясно, что люди собираются там, Света без труда догадалась, что случилось. Должно быть, кто-то из пьяных девиц захотел сфотографироваться, поскользнулся - и разбил голову. От туристов она слышала слова на русском и английском, которые подтверждали ее теорию.
        - Совсем молодая была!
        - Ее нашли работники…
        - Но раньше до нее добрались чайки!
        - Да нет, это она расшиблась о камни.
        - Она утонула, а потом тело расклевали чайки, из-за них столько крови!
        Такие зрелища Света не любила, она уже чувствовала нарастающий приступ тошноты. Она не могла сказать, почему продолжает идти туда.
        Народу на пляже было много, но полиция успела выставить ограждение. Так что никто не пытался выбраться на камни, однако холм над берегом позволял всем желающим разглядеть то, что произошло у воды. Этим и воспользовалась Света - на свою беду.
        Там действительно было тело. Одинокое, окровавленное, изуродованное до неузнаваемости. Распластанное на острых рыже-коричневых камнях, как гигантская морская звезда. Окруженное мутной от крови водой. Знакомое тело! Свете потом казалось, что она не должна была узнать, только не с такими травмами, а она все равно узнала. Многое осталось неизменным - волосы, одежда, несколько браслетов на руках.
        Она закричала. Потом Света отшатнулась в сторону, и ее вырвало. Люди, конечно же, шарахнулись от нее, но ей было все равно. Она ожидала, что вот-вот потеряет сознание, даже хотела этого! Перед глазами у нее по-прежнему стоял кровавый труп, похожий на сломанную игрушку. Она хотела отключиться от этого и не думать, что совсем недавно труп был живым человеком, с которым она делила отельный номер.
        Но отключиться так и не получилось. Мир просто стал мутным и глухим, словно ватой забитым. Ее спрашивали, она автоматически отвечала, даже не думая о словах, которые произносит. Ее вывезли из отеля в полицию, потом отправили домой - в Россию. Она спала и просыпалась, встречалась с нем-то, даже плакала, но все это было как будто не по-настоящему. Ей потребовалось три месяца, чтобы прийти в себя и смириться со всем, что на нее обрушилось.
        Кто-то убил ее лучшую подругу. Напал на Лолу, затащил на берег, избил ее об эти камни и зарезал ножом, украденным в ресторане отеля. Кто это сделал, когда, как - установить было уже невозможно. Никто не видел, с кем Лола покидала клуб, зато все успели усвоить, что разборчивостью она не отличалась.
        Как ее только не называли! Полицейские вроде как признавали ее жертвой, но то самое хрестоматийное «Сама виновата» без труда читалось на их лицах. Свете отчаянно хотелось доказать им, что они не правы, что были обстоятельства, которые подвели Лолу к смерти, что умерла она вовсе не из-за того, что решила переспать не с тем мужчиной.
        Но доказать так ничего и не получилось. Версия полиции и журналистов была унизительно простой: русская туристка раздвинула ноги не перед тем парнем. Экспертиза показала, что перед смертью у Лолы был добровольный секс, причем где-то на побережье. Потом она, вероятнее всего, сама пришла на дикую часть берега, туда, где ночью никто бы не услышал ее крики… И ее не стало.
        Отменить все это и отмотать назад было нельзя. Свете оставалось лишь смириться и каким-то образом жить дальше. А это было совсем не просто! Ей долго снились кошмары, она рыдала во время каждого нового допроса. И только ей показалось, что та чудовищная глава ее жизни наконец закрыта, как явились эти двое и снова заставили ее пройти через ад.
        Теперь они сидели за столом напротив нее и внимательно за ней наблюдали. Женщина ее откровенно нервировала - строгая, в сером деловом костюме, совсем без косметики, а главное, взгляд такой пронизывающий, темный. Как будто она хотела в чем-то обвинить Свету! Например, в том, в чем Света и так уже полгода винила себя: что не уберегла, не защитила.
        Мужчина был поприятней. А может, ей просто показалось? Он ничего особенного не делал и не пытался поддержать Свету. Но от него исходила такая аура спокойствия, что смотреть на него было куда проще.
        Они использовали страшные слова, от которых Свету трясло. Лолу они называли «Лолита Мельничук». И это вроде как было правильно - но слишком холодно! «Ей было двадцать три года, верно?» - как будто не могли проверить по документам и не бередить Свете душу!
        Но больше всего их интересовали мужчины в жизни Лолы. Им, похоже, хотелось, чтобы это был один человек с известными паспортными данными. Их никак не устраивало, что вокруг красивой, яркой и раскрепощенной Лолы собирался целый рой никчемушников, обычно - иностранцев, и никого из них Света не знала.
        - У турецкой полиции были какие-то подозреваемые,  - наконец не выдержала она.  - Почему бы вам с ними не связаться? Зачем мне напоминать об этом?
        - Потому что вы - куда более надежный источник информации, чем турецкая полиция,  - спокойно пояснила женщина. Света прослушала ее имя, а потребовать снова предъявить удостоверение не решалась.  - У них были подозреваемые для галочки, которые теперь все оправданы и отпущены. Дело до сих пор открыто. Но у нас есть основания считать, что убийца Лолиты не был иностранцем. Скажите, у нее были отношения перед поездкой?
        - Никого! Я это тоже говорила. Вот год прошел, как она со своим Лешиком рассталась,  - и все, никого больше.
        - А если не отношения, а нечто менее приятное?  - вмешался мужчина.  - Было такое, что кто-то преследовал ее? Она на кого-нибудь жаловалась?
        Несмотря на то, что весь разговор ей хотелось расплакаться, теперь Света засмеялась.
        - Лола? Жаловалась? О нет, такого не было - и не могло быть! Если ей что-то не нравилось, она шла и решала проблему. Если бы какой-то удод попытался за ней следить, она бы просто свернула ему шею! Лола не боялась никого и ничего.
        Света запнулась, вспомнив, к чему это привело Лолу. Но она в любом случае сказала странной парочке все, что хотела: никто ее подругу не преследовал. Да если бы у Светы был хоть один толковый подозреваемый, она бы уже наняла всех детективов в мире, чтобы доказать его вину!
        Но такого подозреваемого не было. Полиция Турции никого не нашла. Вроде бы, родители Лолы нанимали кого-то для расследования - и тоже безуспешно. Со временем им пришлось смириться с мыслью: человек, который это сделал, оказался в отеле случайно, а потом попросту исчез.
        - Спасибо,  - кивнула ей женщина.  - Если вспомните что-то еще, вы всегда можете позвонить нам.
        Она проводила гостей к выходу из квартиры. Свету не покидало чувство, что она снова подводит Лолу - в который раз не может сказать следователям ничего важного! Чтобы хоть как-то подавить это, она тихо добавила:
        - Она была очень хорошим человеком… Лола. Всегда, за всю свою жизнь она ни с кем по-настоящему не поссорилась! Если ей кто-то не нравился, она с этим человеком просто не общалась. Может, она жила не идеально, но этим она никому не причиняла вреда. Так почему тогда она умерла?
        Она надеялась, что уж теперь следователи ей ответят - но ответа не было ни у кого.

* * *
        Ярослав знал, что расследование там непростое, и этого ему было достаточно. Он не стал вдаваться в подробности, потому что боялся слишком увлечься. А это было бы непростительно, ведь его нынешняя миссия куда важнее - хотя бы потому, что занимается ею он один.
        Леон сейчас почти постоянно оставался с Анной, чтобы получить его внимание, пришлось немного соврать. Ну а что делать? Приходится вертеться! Ярослав попросту заявил ему, что его присутствие сегодня обязательно требуется в офисе.
        У Леона не было оснований ожидать подвоха, и он прибыл точно в оговоренное время. Вот только Ярослав вести переговоры не собирался, он сразу же запер дверь. Даже при том, что войти сюда никто не должен был, стоило перестраховаться. Леон, уже почуявший неладное, смерил его подозрительным взглядом.
        - Я могу узнать, что ты творишь? Или я на самом деле не хочу этого знать?
        - Будешь ныть, что не хочешь,  - без малейших угрызений совести отозвался Ярослав.  - Но должен!
        Он подошел к своему ноутбуку, развернул экран к Леону и открыл нужную фотографию. Со снимка на них смотрел мужчина лет сорока, подтянутый, с безупречной осанкой и гордо поднятой головой. Мужчина был ухоженным, хотя он благоразумно не дотягивал до самозаботы тех миллениалов, на которых держатся барбершопы и мужские салоны красоты. Деловой костюм, стильная стрижка, ухоженная борода - тот образ, в котором каждая деталь кричит «дорого».
        Это было не просто игрой на публику, а стилем жизни. Ярослав видел этого человека не только на фото, но и на видео. Мужчина вел себя соответствующе: говорил всегда четко и грамотно. А главное, у него был властный взгляд, он не опускался до примитивного наблюдения свысока, но всегда давал собеседникам понять, что они ниже его.
        - Что за чудо в водолазке?  - полюбопытствовал Леон.
        - Вячеслав Григоров.
        - Не знаю такого.
        - Он тебя тоже не знает. Зато знает кое-кого другого!
        Ярослав щелкнул клавишей, и на новой фотографии появился Григоров, но уже не один. Снимок сделали на каком-то мероприятии, и там Григоров лучезарно улыбался фотографам с ковровой дорожки - в компании Юпитера. Оба держали в руках золотые ножницы, оба готовились перерезать символичную красную ленточку, да и вообще всеми силами показывали миру, что они друзья и братья.
        Это было важно - прорыв! Вот только Леон ему не обрадовался.
        - Ярик. Ты все-таки полез, куда не просили?
        - Я нашел человека, который стрелял в Аню!
        Не следовало ему упоминать выстрел, но он не сдержался. Ярославу хотелось непременно заставить Леона почувствовать важность момента, а не ворчать о том, чего делать не следовало. Вот только Леон не проникся, он еще больше помрачнел.
        - Это не игра! Ты понятия не имеешь, кто в нее стрелял.
        - Но я хотя бы работаю над тем, чтобы узнать! Григоров - один из тех четверых, которых подозревает Аня. Он следил за финансами Юпитера и был его другом!
        - У этой ящерицы нет друзей.
        - Не факт! У них было много совместных проектов, причем вполне легальных. Когда я узнал об этом, то стал копать дальше, собирать досье на Григорова. Этот тип известен тем, что действует жестко! Он сентиментальничать не станет, если ему что-то надо, он пойдет по головам.
        Вячеслава Григорова не раз обвиняли в преступлениях, причем в самых разных - от воровства до убийства. Но обвинения всегда оставались голословными. В определенный момент те, кто хотел разоблачить его, либо втягивали свои слова обратно с энтузиазмом пылесоса, либо исчезали навсегда.
        Так что перед законом Григоров был чист, перед людьми - не очень. Но ему это было даже на руку, его уважали. Ему ничего не стоило бы нанять киллера, стрелявшего в Анну.
        - Он мог,  - кивнул Леон.  - Но только если бы у него была причина. А ее не было!
        - Ты этого не знаешь! Может, они только на публику были такие подружки-фитоняшки, а на самом деле - конкуренты! Если они партнеры, Григоров вполне мог надеяться выкупить у Юпитера бизнес или что-нибудь в этом духе. Но для этого Юпитера нужно было сначала ослабить!
        - А убить не проще?
        - Нет, не проще! Во-первых, сам Юпитер, полагаю, делал все, чтобы не быть убитым. Во-вторых, тут еще вопрос репутации. Если бы Григоров просто убил своего партнера, кто бы согласился с ним работать после такого? Другое дело - если бы всем показалось, что Юпитер спятил и потерял хватку. Да и вот еще о чем подумай. Остальные трое, судя по всему, из этих, компьютерных гиков. Они круты в виртуальном мире, реальные нападения - не их конек. А Григоров - совсем другое дело!
        Леон наконец-то начал сомневаться. Да и понятно, почему! Он пообещал Анне не лезть в это дело, но он же не мог забыть тот ужас, который пережил, когда в нее стреляли. Ему отчаянно хотелось мести, а Ярослав заменил в его сознании безликий и безымянный образ убийцы на конкретного человека.
        Он сомневался долго, дольше, чем ожидал Ярослав, и все же неохотно спросил:
        - Хорошо, и что ты предлагаешь?
        - Допрос с пристрастием, разумеется!
        - С ума сошел?
        - Напротив, все детально продумал,  - ухмыльнулся Ярослав.  - Григоров живет за городом, да еще и в отдалении от соседей. Случайно? Очень вряд ли! Уверен, улик у него в доме хватит на пожизненный срок.
        - Поэтому он не вызовет полицию?  - догадался Леон.
        - Вот именно!
        - У него там и без полиции охраны хватает.
        - Когда это нас останавливало? Можно мелкого привлечь для подстраховки.
        - Не хватало еще Рената в это втягивать! Уже нам с тобой не следует.
        - Очень даже следует,  - настаивал Ярослав.  - Ты только подумай: этот тип или сам стрелял в Аню, или знает, кто это сделал. И ты просто смиришься с этим, утрешься и будешь делать вид, что ничего не случилось?
        - Она этого хочет.
        - А чего хочешь ты? Вот это и сделаем! Да и вообще, если Аня об этом не узнает, ей же будет спокойнее.
        Леон еще не согласился, вообще ничего не сказал, однако Ярослав в этом и не нуждался. Он уже чувствовал, что победил.
        Глава 5
        Дарлин Феррин
        Август прошлого года… Да, это подходящая дата. Следующая известная им жертва была убита в январе, дальше - в марте. Если учитывать этот темп, вполне логично, что во временной промежуток между январем и августом уместились еще две жертвы, пока остававшиеся безымянными.
        Но если отбросить фактор времени, общих черт у этих смертей не так уж много, серия опять не складывается. Анна не собиралась воспринимать это как непреодолимое препятствие. Она все равно не сомневалась, что первую жертву они определили верно.
        Лолите Мельничук было двадцать три года, не замужем, не в отношениях, обеспеченная, жить привыкла в свое удовольствие. Это вполне подходило под то нелестное определение, которое в своем больном сознании связал с ней убийца.
        В августе она поехала в Турцию с подругой и остановилась в отеле «для одиноких». Естественно, официально никто его так не позиционировал, но по факту, все понимали, что это просто курортный бордель. Толковой охраны там не было, и на территорию мог проникнуть кто угодно. Камеры тоже работали кое-как, причем даже не из-за экономии, а по просьбам туристов, которые активно использовали темные ночи для секса под открытым небом.
        И вот результат. Там, куда убийца увел Лолиту Мельничук, никто их не видел, и ни одна камера не зафиксировала их вместе. Но важно и вот что: судя по всему, на берег она пошла с ним сама. Она знала, что там темно и безлюдно, что там опасно, и все равно не боялась. Отчасти это можно было списать на ее бесстрашие, о котором не раз упоминала ее подруга Светлана. Однако бесстрашие и безумие - это все-таки разные вещи. Лолита не пошла бы туда с откровенным уголовником.
        - Подтверждается та теория, что уже была очевидна в случае с Диной Курцевой,  - задумчиво указала Анна.  - Он привлекательный, обаятельный и умеет убеждать женщин делать то, что ему нужно.
        - Но если ее подруга права, он еще и иностранец,  - заметил Леон.  - Потому что эта Мельничук вроде как русскоязычных мужчин даже не рассматривала как вариант.
        - Ты думаешь, так сложно изобразить иностранца перед сильно нетрезвой женщиной? Ему достаточно было сказать пару фраз на английском, назваться иностранным именем - и все, больше ей ничего не нужно. Она выбирала его не для того, чтобы беседы вести.
        Из клуба Лолита и выбранный ею любовник направились к морю. При этом никто из посетителей клуба и сотрудников не мог дать описание мужчины. Впрочем, Анна полагала, что турецкая полиция не сильно напрягалась, допрашивая свидетелей. Они открыли уголовное дело, потому что должны были. Но в глубине души они вряд ли по-настоящему жалели Лолиту и горели желанием восстановить справедливость. К таким, как она, местные довольно часто относятся с презрением, хотя это напрямую зависит от этих религиозности.
        Ехать в Турцию снова и пытаться повторить допрос бесполезно, момент уже упущен. Им оставалось только принять на веру, что убийцу действительно не видели. Помимо того, что он молодой и привлекательный, они по-прежнему ничего не знали о нем.
        Он отвел Лолиту на берег. Вряд ли ее прельщала идея лезть в темноте на скользкие камни, скорее, они направлялись к благоустроенному пляжу - туда, где сотрудники с молчаливым пониманием оставляли неубранными пару лежаков. Но путь на пляж лежал как раз мимо каменистого берега, и вот там убийца заставил ее остановиться.
        Многое указывало на то, что это было первое убийство, не только его косвенное признание в письме. Нападения на Дину Курцеву и Марианну Доброхотову прошли безупречно, он рассчитал все - и свои силы, и их реакцию. С Лолитой Мельничук все было иначе. Он бросился на нее с ножом, однако она оказала сопротивление, это установили судмедэксперты.
        Он чудовищно рисковал. Их могли заметить, услышать, прийти ей на помощь - и все бы сорвалось. Но какое-то зловещее везение стерегло его, и на берегу так никто и не появился. Почему не услышали крики Лолиты? Тут все просто: там, где люди не спали, громкая музыка не утихала.
        В какой-то момент Лолите удалось вырваться, но путь был открыт только в одну сторону - к морю. Она решила попытать счастья там, все лучше, чем верная смерть. Если бы они были на пляже, она могла забраться в воду и уплыть, в темноте ее никто бы не нашел, убийце пришлось бы отступить. Но она оказалась возле острых камней, поскользнулась, упала - и преступник ее догнал. Он избил ее, несколько раз ударил ножом, и от полученных травм она скончалась. Он же, убедившись, что девушка мертва, оставил ее распростертой на камнях, смыл кровь в море и ушел, исчез. Анна подозревала, что к утру его уже не было в отеле, и на глаза полиции он не попался.
        Важно было еще и вот что: в ту пору он не писал никаких писем. Возможно, его творчество попросту осталось незамеченным, но в этом Анна сильно сомневалась. Избивая Лолиту на камнях, он с большой долей вероятности поранился сам. Он понимал, что преступление прошло дилетантски, он затаился, ожидая, не объявят ли его в розыск. Но в его дверь так и не постучали, и он продолжил охоту.
        - Думаешь, тут важно, что все произошло именно в Турции?  - поинтересовался Леон.
        - Важно, но я пока не берусь сказать, почему. Возможно, он случайно увидел там Мельничук. Путешествие создает чувство оторванности от привычных реалий, снимает запреты. Раньше он только фантазировал о нападении на женщину, а тут вдруг все обстоятельства сложились.
        - Вот и я о том подумал. Какой еще может быть вариант?
        - Лолита Мельничук была достаточно важна для него, чтобы полететь за ней в Турцию,  - пояснила Анна.  - Он специально ее выслеживал, он уже знал, что убьет ее, вопрос был только в том, где и когда. Если учитывать, что двух известных нам жертв он точно какое-то время выслеживал, это становится более вероятным.
        Ей нужно было искать у того, кого уже все газеты и сайты поголовно звали Анонимом, хоть какие-то очевидные черты поведения. Привычка выслеживать жертв вполне могла считаться такой чертой. Она хоть как-то уравновесила бы тот факт, что у него не было характерного метода убийства.
        Последнюю жертву он вскрыл заживо. Предпоследнюю избил. Лолиту Мельничук, судя по всему, планировал зарезать, а избиение стало результатом ее побега. В принципе, это не такие уж различающиеся методы - они все контактные и кровавые. И все-таки что-то здесь не сходится. Хотя Зодиак тоже не придерживался одного метода убийства. Если Аноним действительно восхищается им, он мог это учесть.
        Леон, как оказалось, тоже вспомнил Зодиака.
        - Слушай, но ведь у того американского любителя писем не было значимой жертвы. Я так понимаю, и «официальная» первая жертва, и предполагаемая никем ему не приходились!
        - Не скажи, тут все спорно. Бетти Лу Дженсен действительно была случайно выбранной жертвой. С Чери Джо Бэйтс все куда сложнее, в своем письме Зодиак намекал, что знал ее. Но даже если брать канонических жертв, всегда есть Дарлин Феррин - его вторая жертва, убита в июле шестьдесят девятого.
        С этой жертвой до сих пор все было неясно. Никому так и не удалось доказать, знала ли она имя Зодиака. Но она стала единственной, кому такое знание приписывали хотя бы в теории.
        Дарлин Феррин была не из тех, кто ведет образцово правильную жизнь. Молодая жена и мать - по одному этому описанию можно было предположить, что она была послушной и смиренной, как и многие домохозяйки тех лет. Однако к Дарлин это определенно не относилось. Большую часть времени рядом с ней были «друзья» - молодые привлекательные мужчины. О том, что Дарлин с ними просто общается, наперебой кричали она и ее муж. Но все остальные всё прекрасно понимали. Семейство Феррин проживало в маленьком городке, там слухи разносятся быстро, и очень скоро репутация Дарлин ее опережала. Впрочем, никто не собирался преследовать ее за это, если мужа вроде как все устраивало.
        «Друзья» Дарлин заходили к ней на работу, приходили в гости, даже с ремонтом помогали. Но был среди них один нежеланный друг, тот, кого она предпочла бы не видеть. Сестры и подруга Дарлин в один голос утверждали, что высокий, плотно сбитый мужчина с армейской стрижкой угнетает Дарлин. Она никогда не просила ни у кого помощи, но многие считали, что она боится незнакомца. Когда ее расспрашивали о нем, она лишь отшучивалась, однако в этих шутках не было ничего веселого. Среди любовников Дарлин были и полицейские из местного участка, она с легкостью могла обратиться к ним, но никогда этого не делала, да и мужу она не жаловалась на странного наглого мужчину. По-настоящему она выдала свой страх лишь однажды - когда незнакомец заговорил с ее младшей сестрой…
        И тем не менее, Дарлин не была робкой и забитой, она жила на полную катушку. Перед Днем независимости ее муж объявил, что будет на работе, но ее это нисколько не расстроило. В праздничную ночь Дарлин отправилась к дому Майка Мажо - одного из тех, кого горожане (не без оснований) приписывали плеяде ее любовников.
        Майк был младше Дарлин - уже не подросток, но еще немного нескладный, стесняющийся своей худобы, а потому даже на свидание надевающий несколько слоев одежды. Он хотел произвести впечатление. Позже оказалось, что это спасло ему жизнь.
        Они уединились в машине Дарлин, но тон романтического свидания сразу был нарушен: рядом с ними появился другой автомобиль. Похоже, это насторожило Дарлин, однако своему спутнику она ничего объяснять не стала. Она попыталась уехать, но вторая машина не отпускала их. В праздничную ночь город был совершенно пуст, поэтому не оставалось ни шанса, что машина оказалась рядом с ними случайно.
        Молодые любовники нервничали, петляя по улицам. Но даже тогда никаких объяснений между ними не прозвучало, а по умолчанию оба считали, что это просто какой-то шутник устроил непонятно что. Наконец он затерялся где-то в городе, а Дарлин и Майк свернули на парковку парка «Блю-Рок-Спрингз». Днем там хватало посторонних глаз, а ночью было спокойно и тихо, сюда долетали разве что отголоски близкого праздника.
        Уединение долго не продлилось. Спустя пару минут ярко вспыхнули фары подъехавшего к ним автомобиля. Если это была шутка, то совсем уж несмешная, напряжение нарастало.
        Из автомобиля вышел мужчина, но разглядеть его было невозможно, он держал в руках яркий фонарик. Он не стал толкать речи или что-то объяснять, он подошел к ним и выстрелил. Незнакомец действовал жестко и методично, на спусковой крючок он нажимал без тени сомнений. Он знал, что пришел ради убийства, и ему ничего не стоило отнять две жизни.
        Дарлин отключилась сразу, безвольно повалившись на рулевое колесо. А вот Майк остался в сознании, он попытался отползти на заднее сидение, только это ничего не могло изменить. Куда он делся бы из закрытой машины? Как мог противостоять преступнику с пистолетом?
        И все же он был жив. Но он уже был слишком изранен, чтобы мыслить здраво, поэтому допустил страшную оплошность. Когда убийца отошел от машины, Майк застонал от боли. Это заставило незнакомца вернуться и выстрелить еще несколько раз, снова все с тем же ледяным спокойствием. Его не разозлило даже то, что жертва посмела не умереть сразу! Многих серийных убийц, обожающих контроль над чужой жизнью, это привело бы в бешенство, а бешенство - верный друг ошибок. Однако Зодиак оставался безупречен.
        Когда обе жертвы затихли, он уехал. Он был уверен, что дело сделано. Но Майка и Дарлин нашли довольно быстро - выстрелы привлекли внимание. Свидетели вызвали полицию, когда жертвы еще были живы. Дарлин умерла позже, слишком уж серьезны были раны. Майк выжил, хотя в какой-то момент и его травмы казались несовместимыми с жизнью. Ему пришлось долго восстанавливаться, а чудовищные шрамы стали вечным напоминанием о том, что с ним случилось. И хотя Зодиак так и не вернулся за ним, он никогда не возвращался за выжившими, простой жизнь Майкла Мажо уже не была.
        Для следствия важно не это, а то, что происходило ночью. Полицию вызвали быстро, но. Вот тут и произошел один из тех случаев (позже их было еще много), которые позволили Зодиаку остаться на свободе и превратиться в легенду. Массовая культура возвела его на пьедестал, превратив в гениального монстра, которого просто невозможно поймать. Вот только реальности это соответствовало лишь наполовину. Да, Зодиак был умен. Но он же был и удачлив - порой чужая глупость давала ему больше преимуществ, чем его собственный ум.
        Той ночью полиция не сразу восприняла вызов всерьез. Патрульные решили, что звук выстрелов перепутали с шумом фейерверков, которые традиционно заполняют небо четвертого июля. Поэтому полицейские ехали неспешно - солдат спит, служба идет.
        Если бы они поторопились, приехали чуть раньше, выбрали короткую дорогу, у них был бы шанс перехватить Зодиака в маленьком пустом городке. Но ничего из этого они не сделали.
        В отличие от нападения на Дженсен и Фарадея, на этот раз Зодиак не собирался отмалчиваться и оставаться в тени. Он еще не решился на письма, не отработал свой фирменный код, но он уже хотел заявить свое право на это сомнительное достижение. Поэтому, когда несчастная Дарлин Феррин еще пыталась бороться за свою жизнь, он позвонил. Он взял на себя ответственность и за смерть возле «Блю-Рок-Спрингз», и за убийство молодой парочки на обочине. Он был близко - всего в паре кварталов от полицейского участка, но его так и не поймали.
        После смерти Дарлин ее вещи осматривали, ее знакомых опрашивали, ее мужа, конечно же, подозревали. В таких преступлениях всегда подозревают мужа. Но ни он, ни кто-либо еще не мог указать на убийцу. Даже если Дарлин знала Зодиака, эту тайну она унесла с собой в могилу.
        Вопрос в том, знала ли своего палача Лолита Мельничук. То, что подруга все отрицает, значит не так уж много. Лолита, как и Дарлин, могла никому не сообщать о том, что ее преследуют. Это укладывалось в описание, данное Светланой. Если у Лолиты была репутация девушки, которая сама решает свои проблемы, она с большой вероятностью не стала бы просить о помощи.
        Но здесь важно и кое-что еще. Лолита была из очень обеспеченной семьи - старший ребенок, единственная дочь, любимая и избалованная. Известие о ее смерти стало страшным ударом для родителей. В таких ситуациях люди не так уж редко топят горе в желании мстить. Этим и занялась чета Мельничук: они нанимали детективов, чтобы проверить всех. Своих врагов, ее врагов, ее бывших парней и даже друзей. После смерти Лолиты не прошло и полугода, а уже была проведена грандиозная работа…
        Которая ничего не дала. С помощью Чихуши Анне удалось получить копии отчетов частных детективов. Она видела, что эти люди не просто тянули деньги из несчастных родителей, они работали на совесть. В окружении Лолиты просто не было человека, способного на убийство!
        Значит, он выбрал ее, не зная, это тоже возможно. Просто углядел в толпе красивую яркую девушку - и все. Она могла до последнего ничего не подозревать.
        - Ее окружение нужно проверить еще раз,  - решила Анна.  - Но уже не знакомых, а просто тех, кто был с ней рядом. Все записи, фотографии. Нужно все поднимать. Он был незаметен, но из-за недостатка опыта мог и попасться. Особенно если до последнего не был уверен, решится он на убийство или нет.
        - Ты сама это будешь делать?
        - Нет, поговорю с Чихушей, чтобы он подрядил своих орлов. А что?
        - Я просто тогда с тобой не поеду, Ярик просил по работе помочь, там завал с одним проектом.
        Это было любопытно. Не завал с проектом, конечно, такое очень даже возможно, если учитывать, что Леон на несколько месяцев отошел от дел. Другой вопрос, что он сегодня весь день казался растерянным. Да и потом, со времен покушения он сам настаивал на том, чтобы всюду ее сопровождать, а тут вдруг отступить решил!
        Она бросила на него подозрительный взгляд:
        - Леон, мне нужно что-нибудь знать?
        - Да перестань! Это просто работа. Можешь у Ярика спросить, он подтвердит.
        Ярик подтвердил бы что угодно, даже если бы эти двое готовили покушение на президента, более безответственную личность еще поискать нужно! Анна уже испытывала некоторые сомнения по поводу этого их «проекта». Но, поразмыслив, она решила не давить. В конце концов, Леон - взрослый мужчина, он сам может решить, где быть и чем заниматься.
        Да и что такого опасного они с Яриком могут затеять?

* * *
        Леон уже десять раз пожалел, что позволил втянуть себя в эту авантюру. Но, при всех сожалениях, отступать он не собирался. Понятно, что в радужном воображении Ярика это все представляется одним большим приключением, а вовсе не преступлением. Однако в чем-то он прав: опасно пускать дело на самотек. Самостоятельно Леон не разобрался бы, что к чему, расследование отвлекало его. Но если первый шаг сделан кем-то другим, можно и поучаствовать.
        Хотя это рискованно до чертиков, не поспоришь. Если узнает полиция, они оба могут сесть. Если узнает Анна, будет еще хуже. Однако теперь, когда они наблюдали за нужным домом из березовой рощи, говорить об отступлении уже не было смысла.
        Жилище Вячеслава Григорова было идеальным образцом современной минималистичной архитектуры. Много прямых линий, много бетона и стекла, никаких украшений, вообще ничего лишнего. Два этажа и почти все на виду из-за окон во всю стену. Есть гараж на несколько машин и терраса над ним. Бассейн тоже есть, но пока он закрыт. Растений рядом мало и все невысокие, идеальное дополнение к дому.
        Судя по тому, что им удалось узнать про Григорова, он любил такую жизнь - ультрасовременную, дорогую и напоказ. Он с удовольствием пускал журналистов в свой дом и кабинет, демонстрируя блестящую работу нанятых им дизайнеров. В его мире все было на виду - от одежды и машин до квартир и домов.
        Для кого-то другого это было бы показателем слабости: неуверенные в себе люди прячутся за роскошью. Но случай Григорова был другим. Этот человек не нуждался в одобрении, для него демонстрировать миру свое превосходство было так же естественно, как дышать. Он работал консультантом, ему нужно было показывать, насколько он успешен. При этом обратная реакция вряд ли его интересовала. Он показал себя - и на этом все, его не волновало, что там о нем подумают.
        Так что Ярик в чем-то прав, этот человек вполне мог организовать покушение на Анну, чтобы насолить Юпитеру. Дурацкий мотив, но - какой есть. У Григорова хватало денег, так ведь дело не в деньгах. Для него наверняка было бы значимым достижением обойти в чем-то преступника уровня Юпитера.
        Но если это действительно сделал он, он должен понимать, что подставился под удар, он не дурак. Он бы никогда не поверил, что Юпитер действительно покончил с собой. Григорову следовало теперь готовиться к возможной мести.
        А у него тут все было наоборот! Изучая его дом в бинокль, Леон не видел ни одного охранника. На территории было место для охраны, да и понятно, почему. Дом Григорова относился к элитному коттеджному поселку, однако располагался на значительном отдалении от домов соседей, за стеной старых сосен. Это гарантировало ему приватность, но это же лишало его помощи, если она понадобится. Почему он убрал охрану?
        - Не нравится мне все это,  - нахмурился Леон.  - Он как будто ждет нас…
        Но Ярик не был бы собой, если бы прислушался к здравому смыслу.
        - Даже не начинай! С чего ему ждать нас? Мы сами не знали, что приедем именно сегодня! Он сейчас на встрече, домой вернется в восемь, я уже все уточнил.
        - Тогда где его охрана? Приедет с ним?
        - Да нет у него никакой охраны, зачем ему! На сигналку дом поставил - и все дела!
        В этом Ярик не ошибся. Подойдя ближе и изучив дом со всех сторон, они действительно обнаружили сигнализацию. Но для них это не было серьезным препятствием. Их фирма занималась аудитом охраны, они, среди прочего, проверяли, можно ли попасть в дома людей, заботящихся о своей безопасности. Поэтому они оба давно уже наловчились вскрывать сигнализацию любой сложности.
        Справились они и на этот раз, доступ в дом был открыт. Однако Леон никак не мог избавиться от ощущения, что это слишком мало, слишком просто. Их навыки не уникальны, вскрыть сигнализацию могли если не все, то многие. Как Григоров допустил это? Что они просмотрели?
        Если он не мог избавиться от сомнений, то Ярик действовал нагло и уверенно. Как будто вскрытая сигнализация давала им право находиться здесь! Он вошел в дом и деловито огляделся по сторонам.
        - Ни фига себе домина! Но какой-то он. Показной. Ты бы смог жить в доме, если бы там все было как в буклетике?
        Дом Григорова и правда выглядел как иллюстрация из каталога недвижимости. Все стильно, в тему - но при этом без хоть каких-то личных мотивов. Ни одной фотографии, если сувениры есть, то сразу заметно, что они подобраны профессионалом. Хотя стоило ли ожидать иного? Григоров никогда не был женат, в сорок один год он так и не обзавелся детьми, он жил здесь один. Такие люди не бывают сентиментальными, сувениры ему не нужны, да и фотографировать ему некого.
        Ярик прошелся по просторной гостиной, занимавшей почти весь первый этаж. Он осматривал ее с любопытством, словно в жизни его интересовало только одно: как живут люди, подобные Вячеславу Григорову. У Леона же были другие приоритеты, он выискивал камеры наблюдения.
        Камеры здесь действительно были, причем даже не скрытые. Вот только…
        - Они отключены,  - сказал Леон.  - И были отключены до нашего прихода.
        - Ну и что?
        - Ничего хорошего. Зачем отключать камеры, когда тебя нет дома?
        - А зачем их включать, когда тебя нет дома?  - парировал Ярик.  - За безопасность тут отвечает сигнализация, это уже ясно. Камеры ему нужны, потому что он живет один и хочет сразу наблюдать за всем домом. Это же логично: услышал посторонний шум - не прись ты сам смотреть, посмотри через камеру! Если бы так делали персонажи фильмов ужасов, сюжетов было бы намного меньше.
        Аргумент был так себе, и Леон продолжил осмотр. Он не забывал о времени, знал, когда должен вернуться хозяин дома. Но его не покидало чувство, что Григорова здесь вообще не будет. Он использовал этот дом, чтобы передать им некое послание, а сам благоразумно затаился в городской квартире.
        Значит, нужно было найти это послание.
        Дом был похож на аквариум, он почти весь просматривался снаружи. Может, потому Григоров и выбрал участок подальше от соседей? В любом случае, шторы на окна он не вешал. Если бы сейчас кто-то находился во дворе, он бы заметил отблески их фонарей. И что тогда, совсем никакой приватности? К удивлению Леона, особой защиты от внешнего мира не было даже в хозяйской спальне. Как будто Григоров там собирался лишь целомудренно спать - и ничего больше!
        Первым намеком на тайну стал подвал дома. Там окон точно не было - вообще. Да и дверь найти оказалось не так просто, Леон даже не сразу сообразил, что здесь есть подвал. Когда подвал все-таки обнаружился, их ожидал другой сюрприз: дверь куда лучшего качества, чем входная.
        - Похоже, у нас тут джек-пот,  - прокомментировал Леон.  - Кодовый замок. Сможешь вскрыть?
        - Попытаюсь так точно!
        - Ты сначала убедись, что здесь нет никаких ловушек, не хотелось бы, чтобы эта штука рванула нам в лицо!
        - Ой, да нет их тут, уверен!
        - Не убедил. Проверяй давай!
        В дом они попали минут за десять-пятнадцать. С подвальной дверью им обоим пришлось провозиться полчаса - и это тоже говорило о многом. Леон уже начал сомневаться в том, что им нужно видеть, что там скрыто. Что это вообще может быть? Григоров - финансовый консультант, он не должен хранить в своем доме ни оружие, ни наркотики. По идее. Идея эта была довольно зыбкой.
        Наконец дверь поддалась, пропуская их в темное помещение подвала. Здесь уже можно было включать свет без риска, что окна выдадут их хозяину дома. Однако даже при ярком свете Леон не сразу решился поверить своим глазам.
        Просторное помещение подвала было забито весьма специфической атрибутикой. Здесь были установлены столы и кровати с удерживающими ремнями, распорки, зловещего вида стулья и крюки, вбитые в стену и потолок. На специальных подставках были аккуратно разложены хлысты, кляпы, кожаные ремни, бутылочки со смазкой и секс-игрушки всех размеров и видов. Создавалось впечатление, что все в этом подвале предназначено для того, чтобы связывать, удерживать силой и причинять боль.
        Ярик смотрел на это с таким же шоком, как и Леон, но опомнился первым.
        - Что. За. Хрень? Он что, тоже маньяк?
        На декорации коллекция в подвале не тянула, многие вещи были далеко не новыми и явно использовались регулярно.
        - Все зависит от того, как сюда попадают женщины, добровольно или нет,  - мрачно отозвался Леон.
        По большому счету, в подвале не было ничего противозаконного. Как Леон ни присматривался, он не мог найти ни оружия, ни каких-либо лекарств или наркотиков. Похоже, здесь просто протекала личная жизнь Григорова… От человека вроде него можно было ожидать чего-то подобного. Он и не отрицал, что ценит власть. Разве не логично, что доминирование настолько его возбуждает?
        Но если Леону это было более-менее ясно, то его спутнику - не очень. Ярик пнул ногой один из столов и мрачно спросил:
        - Не понимаю, как бабы соглашаются на такое?
        Леон собирался ответить - не потому что хотел, просто потому что как-то следовало ответить. Но он не успел, его опередил голос, донесшийся со стороны двери.
        - Легко они на это соглашаются. Вы понимаете меньше, чем думаете.
        Вячеслав Григоров вошел в подвал абсолютно спокойно, так, будто ничего особенного не происходило. Он выглядел как человек, которого совершенно не смущают два незнакомца в самой сокровенной комнате его дома. Он небрежно бросил на ближайшие деревянные колодки пальто из верблюжьей шерсти, опустился на складной стул и закинул ногу за ногу. Его лицо оставалось скучающе непроницаемым, и казалось, что он с трудом подавляет зевок.
        Это сбивало с толку - такого Леон точно не ожидал! Странно было уже то, что они упустили Григорова, будто бы он намеренно крался сюда тихо. Но даже так, он должен был вести себя по-другому. Он бы возмущался, попытался убежать, они бы поймали его. А все сложилось черт пойми как!
        Теперь он и Ярик стояли перед Григоровым, растерянные, почти смущенные, а он наблюдал за ними со снисходительностью хозяина положения.
        - Что это такое?  - наконец спросил Леон, обводя рукой комнату.
        Вроде как он не имел права на такие вопросы - как и на любые другие. Да и вообще, беседу после взлома так не начинают! Но он должен был знать.
        Григоров словно понимал это, он снова не смутился.
        - Это все мое.
        - Да уж понятно! Но женщины, которых ты заставляешь проходить через это.
        - И снова вы не поняли,  - прервал его Григоров.  - Это все мое в том смысле, что это используется на мне. Я - принимающая сторона. А женщины, которые приходят сюда по моему приглашению, вполне довольны своим положением.
        Если бы Леон знал психологию так же хорошо, как Анна, он бы, возможно, сразу понял это. Он разобрался бы, как человеку, идеально контролирующему всю свою жизнь, нужна некая отдушина, в которой он позволяет себе почувствовать абсолютную слабость и уязвимость. Быть неудачником в одно время, по желанию, чтобы не быть им никогда больше.
        Но он психологию знал поверхностно и все происходящее в подвале находил сюрреалистичным. Вот только реальность под его представления о норме не подстраивалась, и ему все-таки пришлось признать правду, равнодушно изложенную Григоровым.
        Гениальный финансовый консультант был мазохистом. Он никого сюда не притаскивал обманом и никого не насиловал. Все складывалось иначе: он платил профессиональным «госпожам», чтобы они приезжали в его дом и делали свое дело.
        Естественно, он не хотел, чтобы кто-то узнал об этом. Если присмотреться, можно было заметить, что и теперь он смертельно бледен, он унижен, и каждое слово ему дается с трудом. Но он все равно говорил! Он вырывал из себя слова, как осколки стекла из-под кожи.
        Этого Леон, как ни старался, не мог понять, однако Григоров объяснил сам:
        - Изначально знал только этот хорек, а теперь знаете и вы. Все как было задумано.
        Вроде как эти слова сами по себе не были ответом, и Ярика они озадачили. А вот Леон наконец начал понимать…
        - Юпитер тоже знал?
        - Да. Уж не знаю, как. Но он всегда находил способ выяснить то, что ему нужно.
        Юпитер, в отличие от Леона и Ярика, не явился в дом Григорова сразу. Он повел себя умнее… или подлее, тут уж как посмотреть. Он нанял очередную госпожу, уговорив ее установить в подвале скрытую камеру. Таким образом он получил компромат на Григорова до того, как раскрыл карты.
        - Я был у него на крючке,  - неохотно признал Григоров.  - Мы оба понимали: если это всплывет, мне конец. В моем деле все держится на уважении. А после того, что люди увидели бы там, уважения нет. Забавно, да? Не важно, насколько я умен и успешен. То, что я предпочитаю в сексе, намного важнее.
        - Но зачем Юпитеру делать это?  - не выдержал Ярик.  - Разве вы не были друзьями?
        Григоров бросил на него удивленный взгляд, потом расхохотался.
        - Друзьями? Разве могут быть друзья у ядовитой гадюки? Нет, друзей у Юпитера нет и никогда не было. Мы были партнерами. Но мы оба знали, что это партнерство закончится, если появится более выгодное предложение. Поэтому он получил компромат. Я тоже искал рычаг давления на него, но мне не так повезло.
        - Правда?  - Леон не сводил с Григорова напряженного взгляда.  - А не могло стать таким рычагом давления нападение на человека, который ему дорог?
        - Я так понимаю, речь идет о покушении на Анну Солари?
        - Та-а-ак.
        - Нет,  - перебил его Григоров.  - Не «та-а-ак». Я не знал про покушение, пока он сам не рассказал мне.
        Не только Леон и Ярик заподозрили Григорова. У Юпитера он тоже стал подозреваемым номер один - по понятным причинам. Поэтому вскоре после того, как он узнал от Анны правду, он заявился к своему консультанту.
        - Он, понятное дело, не спросил меня об этом напрямую,  - усмехнулся Григоров.  - Прямому ответу он бы и не поверил! Он никогда никому не доверял. Но он всегда знал, как управлять людьми. Ну а я просто не учусь на своих ошибках.
        Юпитер снова нанял любовницу Григорова. Причем проверенную - ту, которая не должна была поддаться. Однако слабости есть у всех, и Юпитер манипулировал ею так же, как она управляла своим клиентом.
        Она заставила Григорова выпить то, что сначала показалось ему вином - а на самом деле было ядом. Не прошло и пяти минут, как он почувствовал себя плохо: его тошнило, голова шла кругом, перед глазами плясали черные точки. Очень скоро он уже не мог подняться на ноги, и вот тогда женщина стыдливо ускользнула, тихо попросив прощения, и появился Юпитер.
        - Он сказал мне, что я умираю. И я поверил! Потому что я не мог не поверить, я чувствовал, что умираю. Юпитер сказал, что это яд, что противоядие есть - но выпить его нужно не позже, чем через час после отравления, и часики тикают. Он обещал дать мне противоядие, если я отвечу на его вопросы.
        В целом, Григоров умел врать - его профессия это предполагала. Но тогда Юпитер отнял у него эту возможность. Консультанту было плохо, он боялся смерти, он видел, что обратный отсчет вот-вот завершится, и тогда противоядие не поможет! А Юпитер словно позабыл об этом. Он снова и снова спрашивал недавнего партнера про Анну Солари, стараясь выудить из него признание.
        - И как ты не признался?  - поразился Ярик.  - Я бы уже соврал, лишь бы меня оставили в покое!
        - Да уж - в вечном покое! Как ни странно, Юпитер не принял бы никакую ложь, даже выгодную ему. Если бы я заявил, что пытался убить эту Анну, он потребовал бы у меня детали, а деталей я не знал. Мне только и оставалось, что держаться за истину.
        Время вышло прямо на глазах у Григорова. Таймер завершил обратный отсчет, но лекарства он так и не получил. А ведь ему становилось все хуже! Уверенный, что вот-вот умрет, он больше не сдерживался. Он проклинал Юпитера последними словами. Он сожалел о том, что неизвестная ему Анна Солари не сдохла - и что не он заказал ее. Что он не знал о такой шикарной возможности! Но Григоров надеялся, что кто-то сделает это за него.
        Вот тогда Юпитер и раскрыл карты.
        - Он ухмыльнулся, как только он умеет делать, и заявил, что я не умру. Что это не яд, а просто препарат, от которого некоторое время мне будет хреново, но дальше все закончится само собой. Правда, теперь я ожидал, что он перережет мне глотку за то, что я наговорил. Но его это, кажется, нисколько не тревожило.
        Леон примерно представлял, что сделал Юпитер. Тот знал своего партнера - и его вспыльчивый характер. Он прекрасно понимал, что Григоров, измотанный страхом, скажет правду. Если Анну заказал он, он обязательно упомянет это, чтобы хоть как-то задеть собеседника.
        Однако Григоров лишь доказал, что он не причастен к нападению. Это позволило Юпитеру вычеркнуть одного из четырех ключевых подозреваемых. Именно Григорову он доверил организацию своей «смерти».
        - Это было недешево, но и не слишком сложно,  - отметил консультант.  - Когда он прыгнул в воду, под мостом его уже ждал водолаз с дыхательным баллоном. Он помог Юпитеру отплыть в сторону, туда, где было не видно, как он выбирается.
        - А труп?  - спросил Ярик.
        - Труп был подготовлен заранее. Его привели в такое состояние, что невозможно было сразу сказать, что это не Юпитер. При экспертизе, конечно, сказали бы, но там у нас все было схвачено. Деньги решают все, если нужно.
        - Это понятно,  - кивнул Леон.  - Вот только зачем ты рассказываешь нам это?
        - Потому что он так хотел.
        Сам Григоров не испытывал ни малейшего желания откровенничать о случившемся - и уж тем более посвящать еще двух человек в тайну своей личной жизни. Однако Юпитер предупредил его, что Леон и Ярослав могут прийти.
        - Он описал это «возможно, явятся два придурка»,  - холодно сообщил Григоров.  - Теперь я склонен считать, что он был достаточно точен в своем описании.
        - Эй!  - возмутился Ярик.
        А вот Леону было все равно, что там болтает консультант. Григоров конкретно так попался, и теперь он всего лишь старается минимизировать свой позор. Нет, гораздо большее значение имело то, что Юпитер снова управлял его жизнью.
        Он ведь не зря сообщил имя Григорова как подозреваемого! Он знал, что Анна не будет ничего проверять. Но знал он и то, что Леон как раз способен сорваться и все-таки затеять расследование. Юпитер понимал, что на Григорова в этом случае выйти проще всего.
        Получается, Леон шел по намеченной им пунктирной линии, шаг за шагом. В этом они с Григоровым были даже похожи: оба хотели сорваться с крючка, но оба не знали, как.
        - Значит, тебе известно, где он скрывается?  - оживился Ярик.  - Если ты помог ему «умереть»!
        - Держи карман шире! Он никогда не позволил бы мне узнать. Когда Вадим Смоленский официально умер, Юпитер исчез. Он не отчитывался о том, что собирается делать, да я и не хотел знать. Я надеялся, что все это закончится! Но тут вас черти принесли… Юпитер сказал, что я не должен вас вышвыривать.
        Вот почему возле дома не было охраны, а камеры оказались отключены. Григоров неохотно выполнял последнюю часть сделки. Не зная, куда исчез Юпитер, он не мог быть уверен, что за ним не следят. Ему только и оставалось, что подчиняться.
        Теперь он устало откинулся на спинку стула. Чувствовалось, что события последних недель вытянули из него все силы.
        - Он назвал Анне еще три имени кроме твоего,  - указал Леон.
        - Я знаю.
        - Кого-нибудь из них он уже вычеркнул из списка?
        - А вот этого не знаю. Это не мое дело! Я с ними даже не знаком толком.
        - Что, и настоящих имен не знаешь?
        - Одно назвать могу, если вам оно нужно.
        Это наверняка было ложью. Григоров - преступник со стажем, который знает всех ключевых игроков своего рынка. А уж работая с Юпитером, он встречал и Графа Орлова, и Фенрира, и кого угодно!
        Но назвать он готов был только одно имя. Понять, почему, было несложно. Юпитер хотел продолжить игру, он уже привел их к Григорову - и собирался вести дальше. Был только один разумный способ не поддаваться ему: развернуться и уйти, навсегда оставив эту историю. Пусть сам разбирается, а не выискивает предателя в своих рядах чужими силами!
        Вот только речь на самом деле шла не о делах Юпитера, а о жизни Анны. Поэтому отступить Леон уже не мог.
        - Говори давай, что за имя.

* * *
        Виктор был настоящей свиньей. Другие дети, появившись на свет, плачут, а он наверняка хрюкнул. Об этом размышляла Зоя, выискивая нужный дом.
        Их с Виктором отношения всегда были непростыми хотя бы потому, что отношениями это считала только Зоя. Вит характеризовал их связь чуть проще: «Да ты просто крутая телка!». И все же Зое казалось, что если они больше года спали вместе, это хоть что-то да значит! К тому же, в том году он брал ее с собой на зимовку. Разве это не любовь?
        Но оказалось, что нет, потому что в этом году он улетел без нее. Слабым утешением служило лишь то, что он не взял с собой вообще никого, он собирался искать себе девиц там. А это, конечно же, не отношения, потому что большинство местных даже английского не знают.
        И все равно Зоя была в ярости. Она всю зиму готовилась к этой встрече! Сочиняла, что скажет ему, когда он все же явится домой и позвонит ей. Вот тогда он узнает, все узнает!..
        Но он так и не позвонил. По ее подсчетам, он должен был прилететь где-то в конце февраля, он всегда так возвращался. Она не отпускала телефон ни на минуту, заряжала его от пауэрбанка, даже в туалет с собой таскала. Однако все оказалось зря - не было ни звонка, ни даже сообщения. А выходить на связь первой Зоя не собиралась, это лишило бы ее преимуществ обиженной стороны.
        Когда прошло начало марта, а Виктора на горизонте по-прежнему не было, она решила мстить. Ей нужно было напомнить о себе, но так, чтобы в будущем у них еще был шанс спасти свою любовь. Поразмыслив, Зоя решила, что необходим погром, только не критичный. Бардак без разрушения, чтобы Вит вспомнил, какая она дикая и темпераментная, а не припадочная.
        Она знала, где нанести удар, у нее еще с осени остались ключи от его загородного дома. Зоя плохо помнила дорогу, ведь обычно ее привозили сюда на машине, ночью, да еще и не совсем трезвой. Но ничего, она была достаточно упорной, чтобы отыскать нужный участок.
        Она была уверена, что с Виктором здесь не столкнется. Зоя не сомневалась, что он просто задержался на Гоа, иначе кто-то в Москве уже видел бы его в клубах. Но это не оправдывает его молчание, он должен заплатить! Так что все шло по плану.
        Вот только, войдя в дом, Зоя догадалась, что их роковая встреча может произойти раньше, чем она ожидала. В коттедже было тепло - а ведь Виктор сам говорил, что на зиму все отключает! Теперь же дом оказался прогретым… даже слишком жарким. Тут определенно кто-то есть или был совсем недавно!
        Вот ведь стервец. Получается, он все-таки вернулся, просто никого не предупредил! Или он намеренно сделал все возможное, чтобы Зоя не узнала о его приезде? А за такое и глаза можно выцарапать!
        - Вит!  - крикнула она, и ее голос хищной птицей улетел вглубь дома.  - Виктор Скотина Караулов! Иди сюда немедленно!
        Ответа не было. Виктор не то что не говорил с ней - она даже шагов нигде не слышала. Но Зоя уже была настроена слишком решительно, чтобы остановиться. Она ни на секунду не усомнилась, что имеет право находиться здесь. Она уверенно направилась к знакомым коридорам и комнатам.
        Зоя предполагала, что он будет или в спальне, или на кухне. Он только там и ошивался, когда оставался один, она же спрашивала! Да и с ней он был там же… Но на этот раз Виктора нигде не оказалось. Комнаты, заполненные теплым - даже слишком - воздухом были пусты.
        Очень странно, если задуматься, как и то, что у ворот не было его машины. Он ведь никогда ее в гараж не загоняет, ему лень! Но кто его поймет? Если бы он был нормальным человеком, всей этой ситуации вообще не было бы.
        - Вит, это я, иди сюда уже! Сильно бить не буду!
        Она изо всех сил держалась за праведный гнев, но с каждой минутой это становилось все сложнее. Тишина пустого дома давила на нее. Да и Виктор тишину не любил! Он тут всегда музыку врубал. Может, он все-таки с кем-то? С шалавой какой-нибудь?!
        Такая перспектива придала ей решительности, и Зоя поспешила вниз, к бассейну и комнате отдыха. Если он притащил сюда шлюху, они наверняка там! Но ничего, сейчас получат оба.
        Внизу было еще жарче - как будто Виктор пытался привезти с собой Гоа. Голосов и музыки не было. В воздухе висел мерзкий сладкий запах. Зоя понятия не имела, что это такое, но оно оказалось тошнотворным, и она поспешно прикрыла лицо шарфиком. Опыт показывал, что это, скорее всего, какая-нибудь экзотическая кальянная смесь. Притащил заразу из Индии! Он такое уже делал.
        А если так, то он, может, и один. Просто обкурился, вот ему музыка и не нужна, а Зою он не слышал. Она поспешила к комнате отдыха, потому что только через нее можно было пройти к бассейну. Туда она стремилась, потому что в большом зале воздух наверняка свежее, а тут совсем уж воняет!
        Но до бассейна она так и не дошла. Едва заглянув в комнату отдыха, Зоя увидела, что на полу, в самом центре комнаты, валяется нечто… странное. Темный, неестественно изогнутый и очень уродливый манекен. Виктор всегда любил такие штуки, а она эту любовь не понимала. Впрочем, нынешняя цацка переплюнула даже его предыдущие трофеи, потому что более мерзкую дрянь и представить сложно! Да еще и воняла, похоже, именно она, а вовсе не кальян.
        - Вит, что за де.  - начала было Зоя, но осеклась.
        Она подошла ближе, разглядела манекен получше и поняла, что это вовсе не манекен.
        Прямо перед ней на полу лежало то, что осталось от Виктора.
        Глава 6
        Сесилия Энн Шепард
        Иногда совпадения бывают трагическими, иногда - выгодными следствию. В этом случае, несомненно, произошла трагедия, но давно, а вот ее обнаружение могло помочь как минимум памяти жертвы. Анна понимала, что это стало бы сомнительным утешением для погибшего и его семьи. Но от таких мыслей она старалась отстраняться, сейчас ей нужно было все усилия сосредоточить на расследовании. Да, раньше Аноним убивал раз в несколько месяцев. Но раньше он и не пытался связаться с полицией! Если он перешел на эту стадию, можно ожидать чего угодно.
        Убийство Лолиты Мельничук уже дало им очень много. Теперь же, возможно, они обнаружили вторую жертву… Хотя если судить по времени, скорее, третью. По мнению экспертов, Виктор Караулов был убит в декабре прошлого года. Перерыв от августа до декабря слишком велик, где-то в этом временном промежутке затерялась вторая жертва.
        Но важно и другое. Между третьей и четвертой жертвой перерыв был месяц, если не меньше. Получается, Аноним выжидает не всегда, и появление шестой жертвы неумолимо приближалось.
        Пока же нужно было думать только о третьей жертве, самой странной из всех.
        Анна задумчиво прошла по дорогому дому, больше похожему на декорацию к фильму про недалекое будущее. Все такое футуристичное, но не слишком удобное. Как здесь можно жить - вопрос спорный. Хотя привычная мебель тоже была: диваны и кровати. Очевидно, что ими пользовались чаще всего.
        По предварительной характеристике погибший казался типичным мажором. Анна подозревала, что дальнейшие расспросы его друзей и знакомых мало что изменят. В свои двадцать пять лет Виктор Караулов успел окончить университет в Швейцарии - и это было его главным достижением. Впрочем, даже это учебное заведение большой славой не пользовалось. Да, оно располагалось в Швейцарии, ну и что с того? В остальном же, это был крохотный частный ВУЗ, в котором за соответствующую плату выдавали дипломы кому угодно.
        По швейцарскому диплому Виктор был юристом. Но, насколько удалось узнать Анне, по специальности он не проработал ни дня. Да и вообще работал он редко, по настроению. То фотографом себя называл, то устраивал вечеринки. Ему платили друзья, поиском работы он никогда по-настоящему не заморачивался. Его основным источником дохода оставался его отец - уважаемый бизнесмен Евгений Караулов.
        Вряд ли отцу нравилось такое поведение отпрыска. Судя по всему, мужик он был неглупый и жесткий. Но Виктор был его единственным сыном, любимым наследником, таких детей балуют. И это редко доводит до добра.
        Тут волей-неволей задумаешься о капризах судьбы. Виктор был красив, молод, здоров и богат. Все указывало на то, что его ждет блестящее будущее. Но вместо этого мажор с обложки журнала превратился в изуродованный труп на полу собственной комнаты отдыха при собственном же бассейне.
        Анна остановилась в паре шагов от трупа, но близко подходить не стала. В этом не было нужды, она бы только помешала экспертам. А им и так приходилось несладко: даже при работающей вытяжке запах смерти пропитал весь этаж.
        - Причина смерти установлена?  - спросила она.
        - Вскрытия ждите,  - буркнул из-под маски эксперт.  - Тело слишком сильно разложилось. Но очевидных травм нет.
        Это уже было очень любопытно. Убийства первых жертв были разными, однако схожими: близкий контакт, много крови. Виктора лишили жизни иначе. Это различие было важным - настолько, что Анна даже сомневалась, не ошиблись ли они, приписав это преступление Анониму.
        Сомневалась не она одна. Леон, до этого времени молчавший, наконец обратился к ней:
        - Может, это вообще не тот, кого мы ищем?
        - Может, и не тот, но работу продолжать надо. Давай поднимемся наверх.
        Запах смерти уникален, он цепляется к живым, как паразит, его тяжело выветрить. Поэтому рядом с трупом не хотелось ни говорить, ни даже дышать. Анна догадывалась, что толковых улик они не обнаружат, уже ясно, что убийца был очень осторожен. Поэтому она поспешила подняться наверх и сразу же вышла на крыльцо, туда, где дышать можно было полной грудью.
        - Дверь не вскрывали, погрома нет, следов борьбы - тоже,  - указал Леон.
        - За три месяца он мог все убрать, даже если это было. Он знал, что ему не помешают.
        В некотором смысле, Виктор Караулов создал идеальные условия для своего убийства - невольно, естественно. Вот уже несколько лет за ним водилась привычка зимовать в теплых странах. Причем Виктор не просто уезжал, он «пропадал с радаров» - так он это называл. Он всегда выбирал не слишком развитые страны и уходил в загул. В первую его поездку это привело к международному розыску и грандиозному скандалу. Но Виктор, даже получив от родителей взбучку, меняться не собирался. И снова ему, избалованному мальчику, пошли навстречу. Теперь, если ему хотелось затеряться в джунглях или трущобах, остальным оставалось лишь принять это.
        Убийца все знал, иначе и быть не может. За Карауловым он наблюдал точно так же, как за другими жертвами. Он изучил добычу, как изучают зверя. Он дождался, когда Виктор объявит всем своим знакомым, что улетает, и нанес удар.
        Был ли он знаком с жертвой? Возможно, но не обязательно. Похоже, Виктор часто менял круг общения и не запоминал даже имена всех своих любовниц. К нему мог подобраться кто угодно.
        Но Леон все еще сомневался:
        - Как-то не очень он нам подходит…
        - Определение «замурованный уродец» оставляет не такое уж широкое поле для фантазий. Я просмотрела нераскрытые убийства за нужный нам срок, никого подходящего больше нет.
        - Но он же мужчина!
        - Это ничего не значит. Аноним не насилует своих жертв - ни живыми, ни мертвыми. Для серийных убийц, которые не ищут во всем этом сексуального удовлетворения, пол не имеет такого уж большого значения. Плюс ко всему, Караулов был молод, это тоже указывает на определенную схему. На данном этапе, всем жертвам меньше тридцати. Неизвестной остается одна, но, думаю, искать ее нужно в этой возрастной категории.
        Уже сейчас, до заключения всех экспертов, Анна могла сказать о жертве еще кое-что, но просто не успела. Ее внимание отвлекла потасовка перед домом, там, где полиция установила ограждение.
        Жители коттеджного поселка сразу же заинтересовались таким скоплением служебных машин. Но к дому их не пускали, допрашивали за линией. Да и они особо не стремились попасть туда и увидеть все своими глазами. Скорбеть о погибшем они тоже не спешили, пока все указывало на то, что у Виктора вообще не было никаких отношений со своими соседями. Если бы он жил в квартире, конфликтов было бы не избежать - с его любовью к вечеринкам, кальянам и громкой музыке. Его отец учел это и благоразумно поселил отпрыска в отдельном доме.
        Так что шум создавали не соседи. Посреди улицы остановилась дорогая машина, из нее выскочил мужчина лет пятидесяти и бросился к дому. Дежурные его задержали - к его немалому возмущению. Мужчина был в шоке, это чувствовалось сразу. Уже то, что он добрался сюда без аварий, можно было считать чудом. Взгляд у него был блуждающий, он никак не мог объяснить полицейским, почему его нужно пропустить внутрь. Он только кричал, что должен быть там, а они все сядут за попытку помешать ему.
        На шум из дома вышел Чеховский, увидел мужчину и тяжело вздохнул.
        - Вот и принесли черти. Просил же его не приезжать!
        - Отец убитого?  - догадалась Анна.
        - Он самый.
        - Пропустишь его?
        - Ну а что делать? Если не пропущу, он нас поубивает всех. Да и не по-людски это как-то - не пускать его. Эксперты уже все равно закончили работу, пусть идет.
        Когда допрашивали соседей, кто-то из них высказал предположение, что Виктора мог убить его папаша. Молодой человек был проблемой по всем статьям, он вытянул из родителя больше денег, чем любой финансовый кризис. Уже было ясно, что толкового преемника из него не получится.
        Но теперь, глядя, как мужчину трясет от горя, Анна понимала, что для Евгения Караулова это не было важно. Да, возможно, он понимал, что сын у него получился бестолковый. А может, он еще надеялся что-то исправить. В любом случае, он слишком любил Виктора, чтобы причинить ему хоть какой-то вред, об убийстве и речи не шло.
        - Поехали отсюда,  - попросила Анна.  - Пока не будет заключения экспертов, мы больше ничего не узнаем.
        - Бросишь объяснения с отцом на Чеховского?  - удивился Леон.
        - Это задача полиции - быть милыми с населением. Наша с тобой задача - преступников ловить.
        Линия преступлений Анонима становилась все более четкой - и более запутанной. Анне это напоминало детскую игру в «Найти лишнего». У них было четыре жертвы, классика для серийного убийцы. Но ни одна схема к ним не подходила, всегда находился кто-то, кто был очень заметным и важным исключением.
        Аноним убивал только женщин - кроме Виктора Караулова. Он убивал только кроваво - исключение то же. Он нападал только в России - кроме дела Лолиты Мельничук. Две его жертвы были очень обеспеченными, одна - среднего достатка, одна жила небогато. Где связующая нить? Это похоже на случайный выбор жертв, но Аноним следил за ними, значит, что-то общее должно быть. Вот только что?
        Анна понимала, что делать какие-то выводы еще рано. Слишком мало времени прошло, слишком мало сведений собрано. И все же ее не покидало ощущение, что убийца ее обыгрывает.

* * *
        Теперь уже не было смысла размышлять о том, что надо бы остановиться и что он поступает неразумно. Если начал всю эту историю - нужно идти до конца.
        Об этом и думал Леон, подъезжая к дому Фенрира.
        Там, на парковке, его ждал Ярик, который вообще ни от каких сомнений не страдал. Порой Леону казалось, что Анна в чем-то права и его легкомысленность опасна. Однако если отбросить отношение Ярика к ситуации, действовал он очень грамотно.
        Вот и теперь он не только узнал домашний адрес Фенрира, он еще и пробил этого персонажа в интернете. Картина получалась любопытная.
        Создавалось впечатление, что в мире существует два Фенрира. Один жил в Сети. Этот был грозным, наглым и беспринципным. Он без труда шел на конфликт - и выходил победителем, потому что многие его боялись. Он был гением программирования и мог сотворить что угодно, пробиться в любой компьютер, взломать любую систему. Своей аватаркой он выбрал рычащего волка и вел себя соответствующе.
        И был еще человек по имени Оскар Меседов, который и скрывался под псевдонимом Фенрир. Его и выдал им Вячеслав Григоров. Этот человек был далеко не волком… Скорее, тем, кто волков боится. Он не раз появлялся на совместных фотографиях с Юпитером и Григоровым, неизменно теряясь на их фоне. Меседов был болезненно полным, бледным и жутко стеснительным. Его уверенности не хватало даже на то, чтобы посмотреть в объектив камеры! Он боялся не только Юпитера - это было как раз логично, преступник все-таки. Меседова страшили люди вообще, любой вид реального общения, включая звонки по телефону, давался ему с огромным трудом.
        Так что невольно возникали сомнения: а способен ли он оказаться тем человеком, который стрелял в Анну? Стоит ли вообще тратить на него время? Но, во-первых, Фенрир мог нанять кого угодно - у него хватало и связей, и денег. А во-вторых, именно его Юпитер сделал вторым звеном в цепи. Леону нужно было понять, почему.
        Когда они обсуждали его, Григоров предупредил:
        - Адрес я вам не дам, ищите сами. Хоть как-то поучаствуете, раз я вам поддался! Но учтите вот что. Фенрир боится людей. При этом охрана - тоже люди, так что охрану он не держит. У него другие способы обеспечения безопасности, возможно, лучше, чем у меня. Я вам даже не скажу, какие, потому что я не пытался к нему подкрасться, мы с ним всегда встречались на нейтральной территории. Но если вы не разберетесь, как он охраняет себя, вы лучше даже не пытайтесь обмануть его.
        Они старались разобраться, однако это ни к чему не привело. Поэтому прямо сейчас, стоя на парковке перед его домом, им предстояло решить, как быть дальше.
        Фенрир жил в дорогом, но не элитном двенадцатиэтажном доме. Его адрес был простым - одна из квартир, не более того. Все это означало лишь одно: система безопасности скрыта лучше, чем они могли ожидать. Потому что ее на первый взгляд вообще не было! Территория вокруг дома не огорожена, охраны нет, есть только консьерж в подъезде, однако это так себе мера для того, кто связан с организованной преступностью. Соседи тоже самые обычные: по дорожкам гуляют мамочки с колясками, на лавке сидят две пенсионерки, в подъезд, вон, спешит мужчина средних лет. Это было намного меньше, чем то, что они увидели в доме Григорова - со всеми поблажками с его стороны.
        Но почему? Такой человек, как Фенрир, с его неуверенностью в реальном мире и общим чувством тревожности, ни за что не остался бы среди людей, которые ему ничем не помогут.
        По официальным сведениям, Оскару Меседову принадлежала квартира на одиннадцатом этаже. С земли ее окна было не видно, да и из соседних домов не рассмотреть - они значительно ниже. Леон сомневался, что созерцание этих окон хоть как-то помогло бы ему.
        Ему ожидание давалось проще, чем Ярику. Его спутник уже извелся, наматывая круги вокруг машины.
        - Пойдем, а? Уже понятно, что здесь нет киборгов с дрессированными доберманами!
        - Но что-то здесь есть, и мы не знаем, что.
        - Может, и ничего? Знаешь ли, иногда иллюзия обмана пугает больше! Фенрир вполне мог сделать ставку на это, и теперь все ищут охрану, которой нет.
        - Не в его характере.
        - Ой, да что мы знаем про его характер? Я пробовал спрашивать о нем Миру, но она сказала, что ничего не знает. Сказала только, что он тихушник - общается с людьми очень-очень мало! Что если он хотел установить охранную систему, но так и не осмелился позвонить тем, кто этим занимается? Ха, шах и мат!
        Леон только усмехнулся. В этой ситуации совершенно не было причин звонить Мире Сардарян, как ни крути. Ярику просто хотелось этого, и тем забавнее было наблюдать, как он пытается выдать свою слабость за стратегию.
        - Так что ты предлагаешь?  - поинтересовался Леон.
        - Идти к нему, естественно! Я уже посмотрел план здания и более-менее представляю, где находится его квартира. Мы можем миновать консьержа, используя пожарную лестницу, и так дойти до него, а уж замок мы вскроем!
        - Понятно.
        - Что? А что такого? У тебя есть идея получше?
        - Наблюдай.
        Похоже, Ярика серьезно вдохновила та маленькая победа, которую они одержали в доме Григорова. Он будто и не понимал, что консультант подыграл им, все еще скованный шантажом Юпитера.
        А вот Леон своими шпионскими способностями гордился куда меньше. Григоров ведь не зря предупредил их: или разгадывайте, что он сделал, или даже не притворяйтесь, что разгадали. А значит, оставалось только одно…
        Леон уверенно направился к главному входу. Ярика это непередаваемо возмутило, но удерживать своего спутника силой он не стал. Он направился следом, не прекращая ругаться и возмущаться. Вот таким более чем примечательным дуэтом они и вошли в дом.
        Внутри многоэтажка выглядела куда презентабельнее, чем снаружи. Холл чистый, новый, отделан светлым мрамором, по углам стоят экзотические растения, у окна - диваны и кресла. Охраны действительно нет, но за высокой стойкой, совсем как в дорогом отеле, сидит мужчина в форме. Консьерж был немолодой, зато вполне подготовленный, с умным цепким взглядом. Он сдержанно улыбнулся гостям, не пытаясь изобразить излишнее дружелюбие.
        - Добрый день, господа. Вы к кому?
        Ярик бросил на Леона взгляд, способный выражать лишь одно: «Я же говорил!» Ему казалось, что из этой ситуации нет достойного выхода и они напрасно попались на глаза человеку, который сможет их опознать.
        Но Леон отступать не собирался.
        - К Оскару Меседову. Квартира сто одиннадцать.
        - Обычно господин Меседов предупреждает заранее о своих гостях или вносит их в список. Вас в списке нет.
        - Откуда вы знаете?  - подключился Ярик.  - Вы даже не спросили, как нас зовут!
        - В этом нет необходимости. В списке вообще никого нет.
        - Вполне справедливо,  - кивнул Леон.  - Потому что он и не ожидал нашего появления. Но, пожалуйста, предупредите его. Нас направил к нему общий друг - Вадим.
        Спорить консьерж не собирался, хотя Леон этого ожидал. Видимо, в этом доме жили достаточно важные гости, чтобы ради них идти на такие уступки.
        Звонить он, однако, никому не стал. Консьерж наклонился к ноутбуку и быстро набрал сообщение. Это, если задуматься, было логично: Фенрир не терпел вообще никакого общения по телефону, и здесь его привычки знали.
        Последовали минуты ожидания, которые обеим сторонам казались мучительно неловкими - и все присутствующие делали вид, что это не так. Наконец мессенджер пискнул, оповещая об ответном сообщении, и консьерж с довольным видом кивнул.
        - Что ж, вы правы, господа, вас ожидают. Но все же я попрошу вас предъявить паспорт, водительское удостоверение или другой документ, удостоверяющий личность, прежде чем вы пройдете дальше.
        Не было смысла спрашивать, зачем это. Так жители дома защищались от возможных преступлений. Хотя эта защита была откровенно слабой: киллер, нанятый для убийства, озадачился бы и поддельными документами.
        Консьерж проводил их до лифта, но дальше не поехал, оставив их наедине в сияющей золотом кабине. Едва двери закрылись, Ярик выпалил:
        - Откуда ты знал, что так будет?!
        - А ты чего ожидал? Что под нами откроется люк, отправляющий нас прямиком в преисподнюю?
        - Я ожидал, что нас возьмут за шкирку и вышвырнут нафиг! Фенрир должен был отказать нам! С чего бы ему соглашаться?
        Причин и правда не было - кроме одной, которая значительно повышала их шансы на успех. Фенрир боялся Юпитера, как огня. Это сквозило на всех их совместных фотографиях, читалось в позе, в выражении лица и в отведенном взгляде. Однако в реальности Фенрир опасался многих, тут важнее другое… Юпитера он боялся даже на своей территории. Тот был хакером и мог уничтожить Оскара Меседова в обеих ипостасях.
        Поэтому Фенрир мог отказать им во встрече, не вопрос. Но тогда ему пришлось бы гадать, действительно ли их послал Юпитер, чего он хотел, не приведет ли это к страшным последствиям. Неизвестность здорово выматывает тревожных людей.
        Мог ли такой человек напасть на Анну? Да, мог, чтобы ослабить врага, чтобы получить шанс нанести удар. Пока сохраняется такая возможность, разговор с Фенриром просто необходим.
        Лифт довез их до одиннадцатого этажа и остановился. Леон обратил внимание, что кнопки двенадцатого этажа здесь попросту нет - хотя этажей точно двенадцать. Это было любопытно.
        На лестничной клетке располагались три двери, все - закрытые. Они остановились перед нужной, Леон нажал на дверной звонок. В квартире прозвучала мелодичная трель, однако никакой реакции не последовало.
        Это было странно. Леон позвонил еще раз, но в квартире по-прежнему не было ни голосов, ни шагов.
        - Да что за фигня?  - нахмурился Ярик.  - Он же знал, что мы идем, он должен был подготовиться!
        Эта фраза, предсказуемая и вроде как ничего не значащая, подтолкнула Леона к решению.
        - Думаю, он и подготовился.
        Он повернул ручку - и дверь открылась, не сдержанная никаким замком. Их пропускали внутрь квартиры, в которой никого не было.
        Странности на этом лишь начались. Снаружи дверь казалась самой обычной, но с внутренней стороны на нее был установлен сложнейший замок, сопоставимый с отдельным компьютером. Леон подозревал, что благодаря этому дверь можно было отпирать и запирать, не подходя к ней.
        Дальше - больше. Оказалось, что у трех квартир, собранных на этом этаже, нет вообще никаких стен, только колонны, поддерживавшие потолок. Но они требовались для безопасности, а спрятаться здесь было негде, и весь этаж представлял собой одно открытое пространство.
        Мебели внутри тоже не оказалось. Да тут и ремонт не проводили! Оставили только черновую отделку, с которой дом когда-то сдавали. Но на серых стенах и некоторых колоннах просматривались крупные подвесные устройства, явно электронные - они то и дело перемигивались красными и зелеными огоньками.
        Леон подошел к одному из них, пытаясь понять, на что он вообще смотрит. Догадки были - и далеко не приятные. Очень похоже на бомбу… Эта мысль должна была напугать его, но не напугала. Потому что страх подразумевает действие - например, побег. А Леон пришел сюда сам и отступать не собирался.
        Да и потом, они с Яриком все еще были живы. Если бы Фенрир хотел убить их без разговоров, это бы уже произошло.
        - Как думаешь, рванет?  - только и спросил Леон.
        Ярик тоже присмотрелся к устройству.
        - Не думаю, что оно вообще может рвануть. Больше похоже на какой-то распылитель!
        А ведь это, если задуматься, логичней. Устройств было много, и если все они выпускали нечто вроде ядовитого газа, степень поражения была бы такая же, как при взрыве. Если не больше! Здесь нет стен, спрятаться негде, ядом придется дышать - или не дышать вообще, что приведет к тому же исходу.
        Это был даже более грамотный вариант, чем бомба. Взрыв повредил бы не только этот этаж, но и соседние, полностью перекрывая доступ вниз тем, кто жил на двенадцатом этаже. А именно там, судя по всему, и обосновался Фенрир.
        Они с Ярославом узнали бы, что таится в устройствах, если бы попробовали пробраться сюда тайком. Возможно, они обманули бы консьержа и вышли на пожарную лестницу. Возможно, даже вскрыли бы дверь - хотя с таким замком это не слишком вероятно. Но Фенрир заметил бы их и запустил охранную систему. Так что предупреждение Григорова оказалось неожиданно важным.
        Теперь же избавляться от них никто не спешил. В центре зала их ожидала лестница, спущенная с двенадцатого этажа. Ее можно было легко убрать и полностью изолировать люк так, что никакой газ не добрался бы наверх.
        Фенрир встречал их прямо у входа. Он, оставаясь хозяином положения, жутко нервничал. Он уже успел вспотеть насквозь, он неловко переминался с ноги на ногу, а в руках сжимал пистолет. При этом Леон не сомневался, что выстрелить он не сможет.
        Оружие ведь не гарантирует возможность выстрелить! Для этого нужна внутренняя решимость, до которой Фенриру было далеко. С ним даже не вязалось его грозное прозвище! Толстый, не слишком высокий, потный, неопрятно одетый, с сальными волосами. Далеко не суперзлодей. Понятно, что первые впечатления обманчивы. Но Фенрира подводил еще и взгляд: водянистые голубые глаза, частично скрытые за очками, испуганно метались от одного гостя к другому.
        - Где он?  - спросил Фенрир.  - Он с вами? Значит, он все-таки жив?!
        Голос тоже был под стать: высокий, как будто так и не сломавшийся до конца. Если учитывать, что Фенриру уже исполнилось тридцать три года, это обстоятельство удручало.
        Леон на всякий случай поднял руки и взглядом велел сделать то же самое Ярику. Им нужно было, чтобы хозяин квартиры успокоился - если он и пальнет, то только от страха.
        - Ты не знаешь, жив он или мертв?  - удивился Леон.
        - Меня ни о чем не уведомляли! Но я думаю, что он жив. Это было бы похоже на него. Даже из своей смерти забаву устроить! Где он?
        Толстяк не притворялся, он действительно был обижен. Если Григоров прекрасно знал, что происходит и почему, то он - нет. Следовательно, Юпитер его не допрашивал и не исключил из числа подозреваемых.
        - Мы не знаем, где он. Но знаем, почему он ушел. Может, поговорим нормально? Потому что долго я так стоять не смогу, у меня руки затекают.
        - Ладно… Ладно! Идем.
        Идти дальше Леону не очень-то хотелось. Фенрир, с его боязнью всех и вся, не пускал к себе даже уборщицу - а напрасно. Его квартира, просторная, занимавшая весь этаж, была чуть ли не карикатурным жильем холостяка. На внушительном слое пыли валялись обертки от продуктов, грязная одежда, книги и распечатки - некоторые из них напоминали вполне важные документы, которые хозяина не волновали. В воздухе пахло потом и какой-то съедобной химией - вероятнее всего, чипсами со вкусом бекона.
        Пробираться через этот хлам нужно было осторожно, чтобы ни на что не наступить. Хотя так ли велик был вред, если бы они наступили?
        В одной из комнат Леон увидел массивную компьютерную установку, назвать это иначе не получалось. Несколько больших мониторов, череда системных блоков и устройства, о назначении которых он даже не догадывался. Но туда Фенрир их не повел, для гостей у него был выделен небольшой уголок, образованный диванами и журнальным столиком.
        Фенрир плюхнулся на покрытый подозрительными пятнами диван без малейших опасений. Да и чего ему опасаться, если в квартире вряд ли нашелся бы предмет грязнее его джинсов? Леон и Ярослав присели на край дивана просто потому, что стоять над хозяином квартиры, нервно сжимающим пистолет, было не слишком безопасно.
        - Так что происходит?  - требовательно поинтересовался Фенрир.  - Говорите, пока я вас не пристрелил!
        И хотя угроза была так себе, отмалчиваться Леон не стал. О покушении на Анну он рассказал только в общих чертах, сдержанно, и даже это было больно. Мысль о том, что перед ним, возможно, сидит заказчик ее убийства, бесила. То, что это Фенрир, оказалось даже более оскорбительным, чем он ожидал. Этот жирный неудачник по какому-то капризу чуть не отнял у него главного человека его жизни! Если бы она все-таки не спаслась. Можно ли было принять, что ее убило такое вот ничтожество? Нет, это глупо. Смерть есть смерть. Личность убийцы не делает ее более благородной.
        Но сам Фенрир на убийцу не тянул. Каждая новая подробность его предполагаемого преступления шокировала его все больше. Он то и дело промокал пот на лице, но на его лбу все время оставалась блестящая пленка. Пистолет он в какой-то момент отложил на диван, да так и забыл о нем. Зато он отыскал на полу уже открытую пачку сухариков и начал нервно ее опустошать. Вряд ли он до конца осознавал, что делает. Еда была для него всего лишь самым надежным способом подавить стресс.
        Когда Леон закончил, толстяк жалобно пискнул:
        - То есть, Юпитер считает, что это я? Что во всем виноват я?
        - А это так уж нереально?
        - Нет, конечно! Я никого не убивал! Я никого не пытался убить!
        - Охотно верю,  - хмыкнул Ярик.
        - Мы действительно верим,  - кивнул Леон.  - Но вопрос необходимо задавать по-другому. Мог ли это быть ты? Получал ли ты какую-то выгоду от ослабления Юпитера?
        - Нет!
        Но ответил он слишком поспешно, да еще и с бегающим взглядом. Это выдавало его лучше любых улик. Поэтому Леон не стал спорить, он просто молчал с многозначительным видом. Он знал, что неврастеник вроде Фенрира долго это выносить не сможет, и не ошибся.
        - Ну, может, и да… Но нет, я этого не делал!
        - Мы говорим только о теории. Выгодно это тебе или нет?
        - Может, и выгодно,  - неохотно признал Фенрир.  - Могло бы быть. Если бы я хотел сместить Юпитера на нескольких проектах и избавиться от его контроля, это было бы мне выгодно. Но мне это не надо!
        - Он не мог быть в этом уверен,  - заметил Ярик.
        - Еще как мог! Он знал меня! Я терпеть не могу быть главным. Меня это угнетает! Я не хочу ни с кем общаться. Мне нравилось, что Юпитер был главным. Он умел всеми управлять. А я не умею, не люблю и не буду!
        - Но он тебя контролировал,  - напомнил Леон, хотя и не совсем понимая, о чем речь.  - Разве это тебя не угнетало?
        - Вот еще! Он устанавливал контроль, чтобы я не уходил на проекты конкурентов и не получал больше, чем обозначено лимитом. Но мне и так всего хватало! У меня все есть. У меня столько денег, что я не знаю, куда их тратить! Зачем мне рисковать этим?! Да и потом, кто станет нападать на какую-то телку, чтобы ранить Юпитера? Это бессмысленно! Почему она вообще важна?
        За это толстяку хотелось двинуть, однако Леон сдержался. Сейчас куда важнее была гневная честность Фенрира. Он искренне не понимал, как кто-то мог рискнуть жизнью ради власти или денег, если власти и денег уже очень много?
        Но все же, все же. Почему Юпитер не убрал его из списка подозреваемых? Ожидал предательства? Или знал, что Фенрир не так прост, как пытается изобразить? Или надеялся использовать его, чтобы выйти на настоящего преступника?
        - Хорошо, если это был не ты, то кто тогда? Кому это выгодно?
        При других обстоятельствах Фенрир мог бы отмахнуться от этого вопроса. Мол, вам надо - вы и ищите! Но сейчас он был раздражен и зол, ему хотелось отвести от себя удар любой ценой. Поэтому он задумался всерьез, однако всего на пару минут. Соображал он отлично - и без труда вспомнил нужное имя.
        - Кардинал! Да однозначно он!
        Это было имя из списка - точнее, прозвище, но пока можно было работать и с ним.
        - С чего бы? Еще недавно ты не знал об этом преступлении ничего, а теперь уже во всем уверен! Почему именно Кардинал?
        - У него и выбора не было!  - торопливо пояснил Фенрир.  - Потому что Юпитер пока не знал о нем правду, но должен был узнать, от него ж ничего не скроешь. А когда узнал бы, он стер бы Кардинала с лица земли!

* * *
        Это дело напоминало Антону Чеховскому какую-то дикую самоубийственную игру. Ты заходишь в комнату, завязываешь глаза - и ищешь иголку в стоге разбитого стекла. Чем больше они узнавали, тем хуже все становилось, новые сведения выглядели издевкой. Они должны были продвигать следствие, а не топить!
        Он не так уж мало знал о маньяках. Аноним был не первым таким монстром, которого доверили Антону. Но раньше прослеживалась хоть какая-то логика! А нынешний убийца был слишком безумен, чтобы поступать осмысленно, однако недостаточно безумен, чтобы попасться. Унизительно было это признавать, но теперь Антон нуждался в помощи, как никогда. Поэтому как только поступили отчеты по делу Виктора Караулова, он сразу же пригласил в свой кабинет Солари и Аграновского.
        Хотя Анна Солари его немного раздражала. Она наверняка понимала не больше, чем все остальные - иначе и быть не могло. Но она все равно оставалась невозмутимой и вела себя так, будто у нее все под контролем. Вот и теперь она плюхнулась на гостевой стул, как на хозяйский, и сама начала разговор.
        - Итак, у нас есть причина смерти. Какая?
        Ну вот пожалуйста - бесит! А не отвечать нельзя.
        - Крайняя степень обезвоживания плюс истощение.
        - То есть, он умер от жажды?
        - То есть, да. А если бы нашел хоть немного воды, то в ближайшее время все равно умер бы от голода.
        Мало кто представляет себе, насколько это на самом деле страшная смерть. Фильмы ужасов приучили аудиторию, что худшая участь - удар ножом, несколько выстрелов или утопление. Потому что все это быстро, динамично и зрелищно… Смерть от жажды и голода подкрадывается куда медленней, однако от этого только хуже. Жертва успевает осознать неминуемость конца, а изменить ничего уже не может.
        Виктор Караулов, еще недавно не сомневавшийся в своем ярком будущем, проходил через эту пытку день за днем. Он терял силы, мучился от боли, пережил все грани отчаяния… до предсказуемого финала.
        - Но как убийца этого добился?  - нахмурился Аграновский.  - Насколько я помню, труп не был связан!
        - Это было и не нужно. Вскрытие показало перелом позвоночника в нескольких местах.
        - Получается, он не мог двигаться,  - догадалась Солари.  - Но он был в сознании? Травма была недостаточно тяжела, чтобы убить его?
        - Нет, это проделали грамотно. У ублюдка явно была цель причинить парню боль - и он своего добился.
        В организме погибшего не нашли следов наркотиков или снотворного, но понятно, почему: слишком много времени прошло между отравлением и моментом смерти. Эксперты все равно считали, что Виктора предварительно обездвижили, а следов веревок или наручников не осталось, значит, убийца использовал какой-то препарат - возможно, как в случае с Диной Курцевой. Когда Виктор отключился, убийца намеренно сломал ему позвоночник, это не было случайной травмой.
        Так что в себя Виктор пришел полностью обездвиженный, один. Вот это было действительно страшно. День за днем находиться в собственном доме, вроде как в самом безопасном месте на Земле, но не иметь возможности спастись. Кричать он все еще мог, а толку? Он там захлебывался от крика, а его все равно никто не слышал. Когда-то его отец заплатил большие деньги, чтобы дела его сына никого не касались. Но кто же знал, что так получится? Кто вообще к этому готовится?
        Виктора не искали. Не было причин! Хотя теперь родители наверняка будут корить себя за это. Перед уходом убийца включил вытяжку и отопление - видимо, желая продлить страдания своей жертвы. Благодаря этому и удалось установить точную дату нападения. Все три месяца расходовался газ, счета никто не оплачивал, долг стал грандиозным - и снова этого никто не заметил. Хотя что толку, если бы родители обнаружили подозрительную активность в доме через месяц? Шанс спасти Виктора оставался не так уж долго.
        Антон до сих пор с содроганием вспоминал тот крик, который испустил Евгений Караулов, увидев останки сына. Нечеловеческое что-то. В тот вечер Антон вернулся домой пораньше и долго сидел с детьми, ничего не объясняя жене.
        Но из его собеседников по-настоящему задет был только Аграновский. Солари раздумывала о чем-то с таким видом, будто решала математическую задачу.
        - Думаю, он возвращался в дом минимум один раз, а то и больше,  - сказала она.  - Нужно еще раз допросить соседей, он мог примелькаться.
        - Да с чего ты взяла, что он пошел бы на такую глупость?
        - Это как раз не глупость, это попытка глупости избежать. Смерть от жажды слишком непредсказуема, а если бы Караулова смогли спасти, это был бы конец для убийцы. Как вариант, он мог установить рядом с телом камеру прямой трансляции, а потом, когда Караулов умер, забрать ее. Но это все равно предполагает два визита. Он не пустил бы дело на самотек.
        - Если это вообще тот самый убийца,  - указал Антон.  - Мог быть и не тот.
        - Мог. На всякий случай рассматривай оба варианта. Что говорит отец?
        Тот допрос наверняка надолго останется у Антона в памяти. Нет, со стороны он смотрелся таким же невозмутимым, как обычно. А чего ему это стоило - его личное дело.
        Евгений Караулов был не в состоянии говорить еще часов пять, и с ним повозились медики, прежде чем он смог отвечать на вопросы. Да и то он согласился на это только после того, как Антон предложил расспросить вместо него жену, а ее Караулов-старший хотел защитить.
        - Отец говорит… С трудом. Нужно делать скидку на его состояние. Но в целом, он считает, что у его сына не было врагов, способных сделать это.
        - Они все так считают.
        - Не скажи,  - возразил Антон.  - По Караулову видно, что он из тех, кто действует. Ему хотелось найти виноватого, я это сразу почувствовал. Он просто не смог.
        - Он мог вспомнить и не сказать тебе.
        - Опять же, не то состояние. Да и вообще, откуда у этого Караулова такие враги? Парень жил просто, как планктон. Если ему и мстили бы, то ударом в морду или разгромленным домом - как и собиралась та девица, что нашла тело. Но такое убийство.
        И тут Солари удивила его - кивнула с таким видом, будто он в точности повторил ее слова.
        - О чем я вам с Леоном и толкую. Тут у нас далеко не бытовое убийство, а действия откровенного маньяка. Сомневаюсь, что два таких маньяка работают одновременно, так что это определенно третье убийство Анонима.
        - Фига себе ты тему сменила,  - поразился Аграновский.
        - Мы расследуем серию убийств. Мне нужно, чтобы вы оба избавились от сомнений.
        - Как будто эти сомнения не обоснованы,  - заметил Антон.  - Способ убийства принципиально отличается от остальных жертв, хотя мы еще не доказали, что Лолита Мельничук действительно имеет к этому отношение.
        - Метод убийства, почерк убийцы… это преимущественно для тех, кто пересмотрел американских сериалов про маньяков,  - сдержанно улыбнулась Анна.  - Почерк убийцы действительно существует, но существует он не всегда. Если брать за пример того же Зодиака, которым предположительно увлечен Аноним, станет ясно, что он использовал разные схемы нападения. Он экспериментировал, он искал то, что ему ближе. Наш убийца, возможно, делает то же самое.
        - Разве Зодиак экспериментировал? Подходил и стрелял - так себе эксперимент!
        Антон не мог похвастаться таким же знанием маньяков, как Солари, но фильм про Зодиака он видел. Впрочем, если бы он сейчас упомянул фильм как источник информации, спор бы долго не продержался.
        Если спор с Анной Солари вообще есть смысл затевать.
        - Зодиак не только стрелял, он просто всегда имел при себе огнестрельное оружие,  - указала она.  - Но его третья - хронологически - жертва была убита ножом. Выбор жертв был примерно таким же, как в первом случае: Зодиак бродил вокруг озера Баррьесса и присматривался к окружающим, выбирая, кого бы убить. Несколько человек видели его издалека, но от них он держался подальше. Выбрал в итоге молодую пару, загоравшую на песчаной косе. Пару звали Сесилия Энн Шепард и Брайан Хартнелл. Зодиак сначала наблюдал за ними, а потом подкрался, используя особенности строения косы. Он сумел оставаться незаметным там, где быть незаметным вроде как невозможно.
        Это, кажется, было в фильме, и Антон даже смутно вспоминал мужика с каким-то мешком на голове. Но точно воспроизвести ту сцену он не мог, и пришлось задавать вопрос.
        - Откуда это все известно, если рядом никого не было?
        - Потому что одна из жертв выжила. Снова мужчина, как и при его предыдущем нападении на пару. Брайан Хартнелл рассказал, что именно Сесилия первой заметила приближение незнакомца, а он не придал этому значения. Но потом рядом с ними появился Зодиак - в черном колпаке палача. Он угрожал им пистолетом, и они решили, что это ограбление. Он поддерживал в них эту уверенность. Ему было нужно, чтобы они не сопротивлялись, а при ограблении люди этого обычно не делают. Если бы они знали, что он планирует убийство, они бы сражались за жизнь - и, возможно, победили бы. Поэтому ему нужно было обеспечить покорность жертв. Серийные убийцы такого уровня обычно неплохо разбираются в психологии. Они передали ему деньги и ключи от машины. Сесилия связала Брайана, потом Зодиак связал ее. Они ожидали, что на этом все закончится и он уйдет, забрав машину.
        - Но он не ушел?
        - Конечно, не ушел. Он ударил ножом сначала Брайана, потом - Сесилию. Потом ушел, не проверив, мертвы они или нет, у него с этим всегда были определенные сложности. Брайан скоро очнулся, смог отползти в сторону, его нашли, вызвали полицию. На момент прибытия медиков обе жертвы были живы. По пути в больницу Сесилия скончалась. Полицейские обнаружили, что на дверце машины жертв Зодиак оставил надпись с датами всех трех убийств. Для него по-прежнему имело большое значение авторство этих убийств… Но мы говорим не об этом. Важно вот что: это было единственное убийство Зодиака ножом, единственный случай, когда он придал всему происходящему некий ритуальный оттенок. Он экспериментировал.
        - И Аноним тоже?
        - Аноним тоже, но.
        Она не договорила, задумалась. Солари обычно так не делала, и Антону это не слишком понравилось. Он даже не был уверен, что хочет услышать продолжение, однако это было лучше, чем попытки угадать, что там пришло ей в голову.
        - Но - что?
        - Возможно, он контролирует общую картину больше, чем мы ожидаем. Пока сложно сказать. Обрати внимание: он начал заявлять о своих жертвах только после смерти Дины Курцевой, когда он откровенно связал их друг с другом.
        - Но до того, как Караулов был найден,  - добавил Леон.
        - Да, до этого, но он-то знал! Так вот, высока вероятность, что ему обязательно было убить этих пятерых, прежде чем на него обратили внимание. Чтобы ничего не сорвалось.
        - Теория заговора какая-то получается,  - засомневался Антон.
        - Вовсе нет, вполне вероятный путь развития истории. Я не утверждаю, что все было так. Но чтобы продвинуться дальше, нам нужно имя второй жертвы, вся серия.
        - Как? В письме она у него просто «мелкая мразь»,  - неприязненно отметил Антон.  - Рискну предположить, что он указывает на убийство молодой женщины. Но таких нераскрытых убийств, увы, многовато. А мы не знаем ни способ убийства, ни точную дату! Как искать?
        - Искать как раз бесполезно. Узнать имя жертвы мы можем только одним путем: спросив человека, который это имя знает.
        - Анонима? Но с чего ему говорить нам?
        - Добровольно? Причин нет,  - ответила Солари.  - Но один раз он уже попался на нашу провокацию. Может попасться и снова.
        - На ту же?
        - На ту же - нет, он учится. Но на другую может. И если мы разыграем карты правильно, кое-чего мы от него добьемся.
        Глава 7
        Дональд и Бетти Харден
        Долгосрочные отношения - это сложно. Запутанно слишком. Когда ты впускаешь любовника в свою постель ненадолго (да и постель чаще не твоя, а отельная), сомневаться не приходится. Ты всегда знаешь, что можешь уехать, сменить адрес, сменить телефон, и не нужно будет даже объясняться. Но в душу впустить - это совсем другое. Приходится обдумывать неприятные ситуации и задавать вопросы, которые тебе самой не очень-то нравятся.
        Вот и теперь Анна подозревала, что нужно что-то спросить. Она прекрасно знала, что Леон затеял совсем не то, о чем рассказывает. В последнее время он стал проводить в офисе часы напролет. Само по себе это казалось нормальным - но для кого-то другого. Она прекрасно знала, что большую часть работы с документами он мог выполнять из дома. Что же до новых проектов, то на них он обычно не отвлекался, когда шло расследование.
        Да и Ярик вдруг воспылал любовью к бумажкам и отчетам. Кого они вообще надеялись этим обмануть? Нет, она знала, что что-то нечисто. Она даже догадывалась, с чем это связано. Оставалось лишь придумать, какой вопрос задать.
        Нужно ли задавать этот вопрос? Стоит ли? Бывают разговоры, которые неизбежно ведут к ссоре. Анне этого не хотелось - особенно сейчас. Поразмыслив, она решила подождать еще немного, позволить Леону эту его самодеятельность в надежде, что он расскажет ей все сам. Пока же ей слишком важно было поймать Анонима.
        Этот тип ее раздражал. Собственно, она ото всех преступников была не в восторге. Однако в этом маньяке было что-то неправильное, не укладывающееся ни в одну схему. Только любитель считает, что в своем безумии все серийные убийцы непредсказуемы. Обычно у них есть внутренние законы поведения. Но почерк Анонима напоминал абы как сшитое лоскутное одеяло: кусочек одного, кусочек другого, обрывок третьего… И никакого единства.
        Объяснить это можно было только недостатком информации о нем, теперь каждый факт становился на вес золота. Поэтому Анна решила, что пора нарушить его покой.
        Она велела Чеховскому снова распространить ложные данные. В интернете и газетах появилась информация о расследовании - с упоминанием всех жертв. Обычно так не делают, и она понимала, что Чеховский может получить за эту выходку от начальства. Но спасти людей было важнее, чем сохранить в неприкосновенности сведения о пострадавших. Даже если бурные родственники вроде Евгения Караулова попытаются скандалить, всегда можно пристыдить их, заявив, что они мешают правосудию.
        Если все пойдет как надо, это даст сразу два больших плюса.
        Первый - Аноним подтвердит им, относятся ли Лолита Мельничук и Виктор Караулов к его трофеям. Пока это оставалось лишь предположением Анны, не все следователи были согласны с ней.
        Второй - он выдаст имя второй жертвы или хотя бы указание на нее. Потому что сейчас Анна указала вторую жертву намеренно неверно. Она упомянула имя проститутки, которую задушили во время секса и ограбили. Вероятность того, что эта женщина имеет хоть какое-то отношение к Анониму, была ничтожна. А если он действительно тщательно отбирает и долго преследует своих жертв, такая путаница его оскорбит, и ему захочется порычать на полицию.
        Анна была уверена, что поступает правильно, однако на этот раз Леон не спешил поддерживать ее.
        - Некрасиво получилось по отношению к жертвам,  - вздохнул он.  - Ты уверена, что это абсолютно необходимо?
        - Других мотивов у меня и не было никогда, только уверенность.
        - И все же. Это сработает, если он действительно подражает Зодиаку. А я даже не уверен, что он подражает!
        - Он и не подражает,  - пожала плечами Анна.  - Он максимум вдохновляется им, есть разница. До уровня Зодиака ему ума не хватит.
        - Ты же говорила, что Зодиак скорее везучий, чем умный.
        - Относительно того, почему он остался непойманным. С письмами он как раз проявил тот уровень одаренности, который я вынуждена уважать.
        До писем Зодиак дошел не сразу. Видимо, понимал, что это будет вероятная улика, которую он передаст полиции, и сопротивлялся, сколько мог. Но ему хотелось не просто славы. Ему хотелось доминировать над охотниками, показать, кто на самом деле управляет ситуацией. Высока вероятность, что от писем, подчеркивающих беспомощность полиции, он получал куда большее удовольствие, в том числе и сексуальное, чем непосредственно от убийств. Потому что во время убийств он часто оставался расчетлив и холоден, это не слишком похоже на реализацию фантазии. А вот в письмах он не сдерживался.
        После первого нападения у дороги он вообще ни на что не решился. После второго и третьего сам позвонил в полицию. Но этого было мало, чертовски мало. Он общался только с операторами участка - которые не всегда воспринимали его всерьез. Он мог попасться, потому что звонок с телефона-автомата не так сложно отследить. Его это не устраивало.
        Первые его письма пришли в редакции сразу трех газет в конце июля шестьдесят девятого года - после убийства Дарлин Феррин, но до смерти Сесилии Шепард. Зодиак все продумал, он знал, как заставить полицию выполнять свои условия. В три письма он поместил три фрагмента кода, составленного лично им. Он даже заявлял, что в этом коде скрыто его имя.
        Анна до сих пор не понимала, как полиция могла допустить, хотя бы на секунду, что он не врет им. Но, видимо, утопающий хватается за соломинку. Они действительно верили, что он представился - что он настолько обнаглел. Они пытались разгадать код, но тщетно. В этом Зодиак был пугающе хорош. Позже выяснится, что он использовал фрагменты разных кодов и намеренно писал с грамматическими ошибками, чтобы сбить своих преследователей с толку. Но тогда этого еще не знали, и его письма казались посланиями с другой планеты.
        Профессионалы не справились. Письма решено было пустить в печать и дать читателям шанс разгадать их. То есть, так или иначе, Зодиак добился своего.
        Но и решение полиции было не совсем уж наивным. Уже восьмого августа немолодой учитель Дональд Харден, увлекающийся шифрованием, при помощи своей супруги Бетти разгадал код и отправил ключ в редакцию газеты. Тогда и стало ясно, что играть по правилам серийный убийца не намерен (и кого это могло удивить?).
        В письме он гарантировал, что зашифровал свое имя и личную информацию о себе. Первое, конечно же, оказалось ложью. Он был безумен, но не глуп. Второе… с натяжкой можно было считать верным. Вот только Зодиак сообщал не свои паспортные данные, а то, ради чего он убивает. По его словам, души убитых им жертв были обречены стать его рабами в загробном мире. Анна подозревала, что это просто игра на публику, как и многие другие его поступки. Он манипулировал собственным безумием, наводя полицию то на один ложный след, то на второй. Но для этого он проводил солидную подготовку.
        Аноним же шел по тому пути, который выбрали для себя многие серийные убийцы. Он просто писал в полицию. Он даже не подписывался! Прозвище ему выбрали журналисты, потом подхватили полицейские. Он, возможно, знал об этом - в интернете любая сплетня быстро распространяется. Но ему было все равно.
        Во всем, что он делал, включая эти письма, его собственная личность неизменно отходила на второй план. Жертвы имели куда большее значение! Но почему? Анне казалось, что, разобравшись в этом, она найдет объяснение его поведению и сможет предугадать следующую жертву.
        Пока же вся ее теория строилась на том, что намеренное искажение списка жертв вызовет его гнев. Если бы и это оказалось неверным. Все были бы в тупике.
        Но нет, на то, чтобы накропать ответ, у Анонима ушли сутки. Он прислал его в редакцию другой газеты, однако к этому моменту полиция уже предупредила все городские издания о том, на что нужно обращать внимание. Он поторопился. Значит, в нем наравне с расчетливостью таилась и та доля безумия, которой он не мог управлять.
        Лишним доказательством этому служил смазанный отпечаток пальца на внутренней стороне конверта. Он давал им не так уж много - пока. Но это все равно было куда больше, чем казалось изначально. С этим полиция сможет работать, когда появятся первые подозреваемые.
        Ну и конечно, было само письмо.
        «ПОЗДРАВЛЯЮ ВЫ НЕ ПЛОХИ КАК МОГЛО ПОКАЗАТЬСЯ КАК ВСЕ ТУПЫЕ ТВАРИ НО ВСЕ РАВНО ПЛОХИ ВЫ НАШЛИ НОРУ МОГИЛУ И ОТКОПАЛИ ТВАРЬ И НАШЛИ ШЛЮХУ КОТОРУЮ ДАЖЕ МОРЕ НЕ ХОЧЕТ ЗАБРАТЬ НО ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ВАМИ ПОТОМ И ОТКУДА ЭТА ДЕШЕВАЯ ПОТАСКУХА ОНА НЕ НУЖНА МНЕ НИКОГДА НЕ ОПУСКАЮСЬ ДО ТАКОГО ЭТОТ МУСОР У ДОРОГИ ПУСТЬ ГНИЕТ Я НАХОЖУ ШЛЮХ ГДЕ ОНИ ПРЯЧУЦА ЭТА БЫЛА ТАКАЯ ЖЕ ИЗОБРАЖАЛА ПРИЛИЧИЕ ДОСТОИНСТВА НО ОНА ВЕЗЛА ЕГО К СЕБЕ ДОМОЙ ПОНЯТНО ЗАЧЕМ ТОЛЬКО ГРЕХ Я УБИЛ ИХ КОГДА ОНИ ВЫШЛИ НО ОН ВЫЖИЛ ОНИ МЕДЛЕННО УМИРАЮТ ЖАЛЕЮ НО ОНА СДОХЛАСДОХЛА».
        - Откровения блаженного,  - поморщился Леон.
        - Больше, чем у нас было раньше. Эту чушь про грех можно даже не слушать - он не религиозен, иначе это всплывало бы куда чаще. Определенное морализаторство ему свойственно, но вполне светское. Нам важно другое: мы теперь знаем про вторую жертву куда больше. Нападение было совершено, когда она выходила откуда-то. С ней был мужчина, который выжил. Плюс, нам известен временной промежуток - с августа по декабрь, ну и то, что женщина была молода. Если Чихуше даже этого не хватит, ему пора уходить из полиции.
        То, что Аноним подтвердил двух других жертв, даже обсуждать не приходилось. Ему это было важно, он не отказался бы от своей схемы… Это подталкивало Анну к выводу, что он делает нечто большее, чем хаотичные нападения. Каждая его жертва - фрагмент единой мозаики. Но какой, что должно быть на финальном изображении?..
        Это ей и предстояло узнать. Антон Чеховский не подвел - к концу дня он назвал им имя второй жертвы.

* * *
        Если она предлагает приехать, зачем отказываться? Ярослав и не надеялся на такой исход, он не осмелился бы предложить. Он даже в том, что сейчас допустимо звонить ей, не был уверен. У них с Мирой были скорее приятельские отношения, которыми не следовало злоупотреблять, и все же он решился. Возможность услышать ее голос была достаточной наградой за риск.
        А Мира взяла и предложила встретиться. Не просто так, конечно, она сначала выслушала, чего он хочет. Похоже, это ее насторожило, но Ярослав эту настороженность не разделял. Он думал только о том, что вот-вот увидит ее снова.
        Так он и оказался в ее кабинете. Он надеялся, что она будет рада этому не меньше, но Мира с усталым видом выдала:
        - Я могу порекомендовать тебе хорошего психотерапевта. Это решит сразу несколько проблем.
        - Не понял.
        - Очевидно, что не понял. Ты скачешь по минному полю с тем же энтузиазмом, с каким маленькая девочка играет в классики, но даже не понимаешь этого.
        Похоже, все куда серьезней, чем он думал.
        Мира и в прошлый раз была насторожена. Теперь он позвонил, чтобы уточнить, не знакома ли она лично с Олегом Майоровым. Фенрир сказал, что этот тип - личность в преступных кругах известная. Связывать Миру с такими кругами было не слишком приятно, но и о реальности Ярослав не забывал.
        Еще раньше она утверждала, что не знакома с ближайшими помощниками Юпитера. Но ведь она знала их только по прозвищам, а имена - совсем другое дело! Имя Кардинала им выдал Фенрир.
        Телефонный звонок Ярослава привел к неожиданному успеху, Мира действительно знала, о ком речь. И вот теперь он сидел в ее кабинете и выслушивал, что голову ему не мешало бы подлечить.
        - Неужели этот Майоров настолько опасен?  - удивился Ярослав.
        - Больше, чем ты думаешь.
        - Опаснее Юпитера?
        - В некотором смысле, да. Потому что Юпитер - это танк, но им хотя бы управляют. А Олег Майоров больше похож на поезд, в котором машинист давным-давно скончался, и теперь эта махина несется сама по себе.
        Оказалось, что Майоров привлек к себе внимание еще в детстве. Он чуть ли не с пеленок отличался поразительными способностями ко всем наукам. В школе ему было попросту скучно, он перескакивал через классы и уже в двенадцать лет усвоил необходимую программу. Конкурсы и олимпиады тоже плохо его развлекали - он не находил достойных конкурентов и выигрывал шутя.
        Его родители, у которых он был поздним, долгожданным и очень любимым ребенком, были в восторге. Они увлеченно таскали его по всем возможным курсам, добились разрешения зачислить его в университет даже в этом юном возрасте и вообще не давали ему покоя. Они были абсолютно уверены, что у этой медали попросту нет обратной стороны.
        А она была, она у любой медали есть. Как и многие юные гении, Олег Майоров обладал крайне нестабильной психикой. С ним нужно было общаться осторожно, ни в коем случае не давить - однако на него давили сильнее, чем на обычного человека. Увлеченные его успехами, родители даже не заметили, что что-то не так. Им казалось, что беды ждут только дураков, а раз он умен, он защищен от всего.
        Сумрачным итогом превращения из единственного сына в призовую лошадку стало то, что Олег подсел на наркотики еще до совершеннолетия. Они были ему нужны, чтобы сохранять хоть какой-то интерес к жизни и иногда даже чувствовать радость. Ему быстро все наскучивало, и реальный мир казался до тошноты серым по сравнению с тем, что рисовал его разум.
        Постепенно ситуация усугублялась, Майоров просто терял связь с реальностью. Он и сам понимал, что катится в бездну, и решил завязать.
        - Один из специалистов, который лечил его в тот раз, был другом моего мужа,  - пояснила Мира.  - Поэтому я в курсе той ситуации. Майорову помогли только потому, что он хотел помощи. Ему нужно было завязать, он нашел новый интерес в жизни: бизнес. Ему хотелось попробовать себя в чем-то неизведанном.
        Тогда у него получилось соскочить с иглы. Он организовал собственное дело: он обожал компьютеры и занялся продажей «железа». Но это было бы слишком просто для него, и он начал совершенствовать устройства, которые предлагал клиентам. В итоге его творения были сравнимы с полноценными изобретениями. Компьютеры, которые продавал Майоров, были куда лучше первоначальных моделей.
        Как и следовало ожидать, он добился успеха очень быстро… И снова устал. Такого человека, как Майоров, сложно удержать на поводке, если он сам не мотивирован. Ему вновь захотелось оторваться от реальности, однако теперь в его распоряжении были совсем другие деньги и связи. Он подсел на тяжелые наркотики, стремительно разрушавшие его гениальный мозг. Он был на пределе, бизнес разваливался, и его знакомые обреченно ждали, когда им сообщат о его преждевременной кончине.
        Так и было бы, если бы Майорова не встретил Юпитер. Он помог. Кому-то другому это могло показаться актом альтруизма, но Мира и мысли не допускала, что Юпитера хоть сколько-то интересует доброта к ближнему. Просто хакер со стажем быстро сообразил, что машины Майорова куда лучше подходят для его операций.
        - Он попросту взял Майорова за шкирку и притащил в клинику,  - усмехнулась Мира.
        - К тебе?
        - Я тут при чем? Я - хирург. Поэтому я очень мало знаю об этой истории. Но кое-что знаю. Например, что Майоров вылечился, однако это было не то же самое, что первый раз.
        - Почему?
        - Потому что тогда он хотел лечиться, а теперь его заставили. Вряд ли даже он сам ожидал, что это возможно.
        Юпитер запугал его. Как - Мира не знала, да и не хотела знать. Возможно, все дело в том, что Майоров впервые столкнулся с разумом, подобным его собственному… а может, и превосходящим. Он-то убедил себя, что вокруг никчемные людишки, которые ему и в подметки не годятся! Юпитер же был человеком его ума - но гораздо более устойчивой психики.
        С тех пор Майоров работал на него. Об этом Ярослав уже знал больше, чем Мира. Олег Майоров взял псевдоним Кардинал, чтобы предлагать свои услуги в Даркнете. Юпитер наверняка разрешил это, если он действительно держал помощника в узде. Кардинал обеспечивал всю его сеть подходящими компьютерами, а если оставалось время, торговал и на стороне, это было его личным делом.
        - Насколько я знаю, Майоров был очень ценен для Юпитера, но они не перекрывали друг другу кислород,  - заметила Мира.  - Так зачем ему устраивать такую опасную диверсию, нападая на Анну?
        - Ну вот появилась причина.
        Под наблюдением Юпитера Майоров прожил «чистым» несколько лет. Ему дозволялось пить что угодно, курить обычные сигареты и искать иные пути развлечения, не связанные с наркотиками. Но он, изначально не очень спокойный, уже жил с надломленной психикой после предыдущих рецидивов, а ему запрещались даже антидепрессанты. Поэтому, кое-как дотянув до тридцати шести лет, он все же сорвался. Даже страх перед Юпитером отступил на фоне желания забыться хотя бы ненадолго, вновь почувствовать себя не таким пустым внутри.
        Но это не значит, что он позабыл про здравый смысл. Майоров таился, во время загулов запирался в загородном доме, скрывал свою пагубную привычку, сколько мог. И все же шило в мешке не утаишь, и стали расползаться слухи. Вот уже и Фенрир знал о том, что происходит. Юпитер тоже узнал бы, если бы не был занят своими делами. Однако обнаружение стало для Майорова лишь вопросом времени.
        Он не представлял, что последует за этим. Возможно, Юпитер убил бы его, возможно, заставил бы снова лечиться. Эти варианты ужасали Майорова в равной степени, он больше не хотел трезвой жизни.
        При таких обстоятельствах он вполне мог напасть первым. Вот только напасть он должен был на самого Юпитера.
        Ярослав и сам немало думал об этом, а теперь Мира разделила его сомнения:
        - Но, послушай. Если Юпитер знал, что имеет дело с бывшим наркоманом, почему он доверил ему сведения об Анне? Не похоже на него.
        - Он и не доверял. Насколько я понял, Кардинал сам мог пробиться к этим сведениям. Как, кстати, и Фенрир, он так же попал в список подозреваемых. Первый поставлял Юпитеру компьютеры и занимался их техобслуживанием, второй был достаточно умен, чтобы пробиться к его личным файлам.
        - А остальные двое? В списке, вроде бы, было четверо.
        - Остальным двоим, если верить Григорову, Юпитер доверил эти сведения добровольно, чтобы они позаботились об Анне, если с ним что-то случится.
        - Рискованное решение.
        - Он тоже не безупречен,  - развел руками Ярослав.  - Короче, по-настоящему он доверял только Графу Орлову, дружбану своему, и Григорову, на которого у Юпитера был компромат. Но находчивый нарик Майоров мог сам прокопать, куда не надо.
        - И что теперь? В смысле, что ты собираешься делать?
        - Отследить его.
        - Это будет несложно,  - сказала Мира.  - Я тут навела кое-какие справки перед твоим приездом.
        Похоже, она заинтересовалась его делами больше, чем он ожидал, и это было приятно. Ярослав понимал, что рано делать какие-то выводы, но все же.
        Почему бы не помечтать, что она действительно заботится о нем?
        - Оказалось, что с недавних пор Майоров колется уже открыто,  - продолжила она.  - Да и вообще ведет себя более чем уверенно. Его бизнес пока на плаву, но долго ли это продлится - неизвестно. Да он не дурак, он сам знает, что катится в пропасть.
        - Это не исключает, что он хотел избавиться от Юпитера,  - указал Ярослав.  - Нарики никогда не славились своей последовательностью!
        - Знаю, и я не о том. Тут другое. Когда человек хоть как-то держится за будущее, с ним можно договориться. Но Майоров дошел до такого состояния, когда лучше не становиться на его пути.
        - Так ты что же… беспокоишься за меня?
        Не следовало этого говорить. Прозвучало наивно и самоуверенно одновременно, по-детски как-то, и точно не прибавило ему авторитета в ее глазах. Но Ярослав просто не мог сдержаться - очень уж ему хотелось узнать ответ.
        Мира строго нахмурилась, но за дверь его не вышвырнула - а это уже много. Молчать она тоже не стала:
        - За тебя бесполезно беспокоиться, Ярослав. Ты все равно рано или поздно разобьешь себе голову об очередную стену. И все же, когда поговоришь с Майоровым, будь добр, позвони мне. Так… на всякий случай.

* * *
        Ева Харитонова находила всю эту историю с похоронами ужасно глупой.
        Нет, в других обстоятельствах она, может, и порадовалась бы. Покойника этого она даже не знала, зато не прочь была продемонстрировать всем свое новое черное платье. Оно великолепно подчеркивало ее фигуру, и на фоне сгорбленных, рыдающих теток она, романтично всхлипывающая, смотрелась бы очень выигрышно. Но сейчас все и повсюду говорили про карантин и какие-то вирусы, так что Еве не улыбалось подставить себя под удар.
        Она до последнего хотела пропустить эти похороны, но Миша был настроен решительно. Да оно и понятно, он ведь дружил и с мертвецом, и с семьей его.
        - Тогда иди один!  - бросила Ева.
        - Ни в коем случае. Это потом припомнят.
        - Ты ради чьего-то там мнения готов рискнуть семьей?!
        - Ева, молчи и собирайся!
        В итоге они достигли компромисса. Ксюша с ними не поехала, муж все-таки признал, что нечего маленькому ребенку там делать. Но Еве ехать пришлось. Она решила извлечь из этого максимум и дополнила новое черное платье элегантным пальто. Правда, пальто было серым, ну так не розовым же! Сойдет.
        Еще она надела большие черные очки, закрывавшие половину лица. Она по опыту знала, что на похоронах почти все женщины в них будут. Но они использовали очки, чтобы скрыть слезы, Еве же предстояло скрывать тот факт, что она не в состоянии заплакать.
        Да еще и день был отвратительный - как назло. Холодно, дождь, переходящий в снег, и какой-то чудовищный ветер. В такую погоду нужно дома сидеть, а не по кладбищам шастать!
        Но говорить об этом она не стала. Если уж она согласилась и они оказались в машине, нытье испортило бы настроение им обоим. Да и потом, Ева догадывалась, почему Миша не мог отказаться. Это для нее мертвяк ничего не значит. Муж вел бизнес с его отцом, да и погибшего знал еще пацаном. Видно, что он очень задет этим. Может, даже больше, чем следовало бы. С тех пор, как он узнал о смерти этого парня, он почти не спал, мало говорил, да и вообще выглядел больным. Ева даже не заметила, когда он успел стать таким сентиментальным, и ей это не нравилось.
        Возможно, он просто соотносил себя с той семьей. Там умерший парень был единственным ребенком, и у Миши только одна дочка - их Ксюшенька, его поздняя радость. Вот и думает теперь, что чувствовал бы, если бы ее жестоко убили. Как дебил! Еву возмущали подобные мысли, пусть даже потенциальные, и снова она сдержалась. Ей нужно было, чтобы муж запомнил ее сегодняшний поступок как самоотверженный и поспешил вознаградить.
        На кладбище было полно народа - все плевали на карантин! Какая-то обкуренная шпана - друзья погибшего. Дорого одетые люди - друзья его родителей. Все то и дело подходили к гробу и рыдали с разной степенью искренности. Ева подходить не стала, она находила это возмутительно похожим на клоунаду.
        Миша тоже к гробу не спешил, он сразу направился к родителям мертвеца. На них, конечно, жалко было смотреть… жальче, чем на труп. Мать вообще растеклась: взгляд пустой, непонимающий, не отвечает, когда к ней обращаются, да и вряд ли понимает, что ей говорят. Ева отказывалась примерять ее роль на себя. С ней такое никогда не случится!
        Отец держится лучше. Видно, что сильный мужик, да и Миша о нем всегда так говорил. Но все равно бледный, руки дрожат, глаза покрасневшие, хотя сейчас не плачет. Сегодня как-то справится, а дальше - видно будет.
        Вообще, если задуматься, они тоже в чем-то виноваты. Насколько сумела разобраться Ева, погибший этот, Витенька их, много лет был проблемным. Но они пустили дело на самотек, надеялись, что он просто перерастет эту дурь. Да конечно! Когда мужику в двадцать пять лет дурить хочется, это почти диагноз.
        Логично, что он связался непонятно с кем и поплатился за это. Вот что Миша должен помнить. Но говорить об этом скорбящим родителям Ева не собиралась. Зачем? Все равно уже ничего не исправишь.
        Она терпеливо дожидалась в стороне, пока Миша высказывал соболезнования отцу погибшего. Они много лет друг друга знают, были знакомы еще до того, как она встретила мужа. Естественно, это горе еще долго не отпустит обоих.
        Потом Ева отвлеклась, оглянулась на какую-то девицу, устроившую вопли с подвыванием на все кладбище. Но девицу быстро увели, а когда Ева посмотрела в сторону родителей, Миши рядом с ними уже не было.
        Это странно. Он что, забыл, что с женой приехал? Ева ожидала, что он вернется к ней, они постоят немного у гроба и поедут домой. Погода лучше не становится, не хватало еще заболеть! А он вдруг взял и исчез, как сквозь землю провалился. Но если учитывать, что они на кладбище, метафора так себе.
        Ей пришлось побродить среди гостей, прежде чем она отыскала мужа. Он стоял рядом с каким-то мужчиной примерно его возраста, но выглядящим хуже. Нет, одет дорого, часы хорошие, тут вопросов нет. Но лицо какое-то помятое, словно он недавно перенес тяжелую болезнь.
        Сейчас Миша разговаривал с ним. Его голос звучал тихо, и различить слова она не могла. А вот «пожеванный» чаще всего отвечал на повышенных тонах, и до нее долетали отдельные фразы.
        - Да как ты смеешь!.. Ты забыл, где находишься?.. Кому ты собираешься рассказывать о своих бредовых фантазиях, ну кому?.. Только вякни об этом - и тебя самого закроют куда следует!
        Миша был не из робкого десятка, за это она его и любила. Он никому не позволял так с собой разговаривать - ни клиентам, ни партнерам, а начальства у него и не было никогда. Он сам начальство! Но тут он стушевался и принимал вопли «пожеванного» как нечто само собой разумеющееся.
        Ева не могла больше это выносить. Она уверенно подошла ближе и взяла мужа под локоть.
        - Дорогой, вот ты где! А я тебя потеряла!
        «Пожеванный» выдавил сдержанную улыбку и сказал гораздо спокойней:
        - Вот именно, Миша, лучше будь с женой!
        Не дожидаясь ответа, он отошел в сторону, туда, где его уже ждали женщина, его ровесница, и похожий на него парнишка лет двадцати… только менее «пожеванный».
        Чувствовалось, что Миша не рад такому резкому прекращению разговора. Но он ничего не сказал ей, только отвел подальше, чтобы больше не видеть собеседника. Да и Ева ни о чем не спрашивала, выжидала.
        Вопрос она задала уже в машине, когда они наконец-то поехали домой.
        - Так кто это был? Ну, тот мужик, к которому ты ускользнул от меня!
        - Это Данила, он… мой друг.
        - Друг?  - изумленно переспросила Ева.  - Я думала, что знаю всех твоих друзей! А этот, кажется, даже у нас на свадьбе не был!
        - Он тогда был в отъезде. Мы с ним редко видимся теперь.
        Она не стала напоминать, что свадьба у них была десять лет назад. Получается, с загадочным Данилой он начал редко видеться не только «теперь».
        - И о чем вы спорили?
        - Мы не спорили.
        - А со стороны это было очень даже похоже на спор! Он кричал на тебя.
        - Он просто был расстроен. У него не так давно умерла дочь - убили во время отдыха на море.
        - Жуть какая,  - поежилась Ева.  - Зачем ты напомнил ему об этом?
        - Случайно… просто так получилось. Не бери в голову. Этот разговор ничего не значил.
        За десять лет совместной жизни Ева научилась распознавать, когда муж врет ей. Он делал это достаточно редко, но сейчас беззастенчиво лгал. Она даже хотела упрекнуть его, но передумала, решила, что это недостаточно важно.
        Какое ей дело до смерти людей, которых она даже не знала?
        Глава 8
        Кен Нарлоу
        Вторую жертву звали Елизавета Семенова, на момент смерти ей было всего девятнадцать лет - а значит, она стала самой юной из убитых Анонимом женщин. Она была на свидании со своим молодым человеком, оба выходили из клуба, когда по ним открыл огонь неизвестный. Стрелял дробью, и это были страшные раны. Тогда пострадали восемь человек, они оказались в больнице в тяжелом состоянии, и только Лиза умерла.
        Полиция сочла всю ситуацию - и не без оснований - действиями сумасшедшего. Преступник был в маске, он никого не пытался ограбить, он просто стрелял, а потом исчез, не дожидаясь даже воя полицейских сирен. В возникшей суматохе никто не пытался его задержать - да и кто пошел бы на психа с ружьем? Позже полиции частично удалось отследить его маршрут, но на этом - все. Оружие не нашли, нападавшего не нашли. Все это произошло в октябре прошлого года, но дело так и осталось открытым, там не появилось даже серьезных подозреваемых.
        Октябрь вписывался в версию. Как раз прошло два месяца после убийства первой жертвы - Лолиты Мельничук. У Анонима было достаточно времени, чтобы прийти в себя, переосмыслить свои действия, составить новый план. Лолита оказала яростное сопротивление, возможно, даже ранила его, а человек его ума не мог не понять, насколько это опасно. Ему дико повезло, что турецкая полиция повела себя халатно, да и морская вода уничтожила следы.
        Но второй раз он рисковать не стал, он был задет. Поэтому он предпочел принципиально иной способ убийства: огнестрельное оружие. Убийство на расстоянии, вряд ли он даже мог рассмотреть кровь. Это подтверждало теорию Анны о том, что акт убийства для него менее важен, чем личность жертвы.
        В период первого расследования полиция сочла, что Лиза погибла случайно. Вроде как псих стрелял по всем одинаково, он серьезно ранил и бойфренда Лизы, а ей просто повезло меньше. Но Анна подозревала, что не все так просто. Да, Аноним и в своих посланиях утверждал, что не прочь был бы убить и молодого человека тоже. Но он никогда не говорил о других людях, которые пострадали при его нападении, словно его вообще не волновало, живы они или нет. Они были декорациями, бойфренд - актером второго плана, однако главной целью оставалась Лиза.
        Так что он смертельно ранил ее не случайно. Он готовился к этому два месяца, он наверняка научился метко стрелять. Его выстрелы только выглядели хаотичными, он целился в Лизу… и попал.
        Но для того, чтобы все получилось, ему нужно было знать, где она будет, где удобнее всего напасть. Полиция не зря отметила, что он вел себя очень грамотно относительно камер видеонаблюдения. Он изучил место нападения заранее, он следил за Лизой! И все это было на этапе второй жертвы, когда ему еще не хватало опыта. Значит, он мог попасться кому-то на глаза.
        Чтобы проверить свою догадку, Анне нужно было встретиться с родителями Лизы. А это всегда тяжелый опыт - не только потому, что после ее смерти прошло совсем мало времени. Тут сколько бы ни прошло, все мало будет. Насколько ей было известно, Лиза была у них единственным ребенком. Уж не так ли выбирает своих жертв Аноним?.. Хотя нет, у Лолиты Мельничук остался младший брат, и его никто не трогал, а по Марианне Доброхотовой такой информации вообще нет.
        Леон хотел поехать с ней, как обычно, но на этот раз она попросила его остаться. Уже по телефонному разговору Анна почувствовала, что родители погибшей злились на полицию. Как это часто случается с родственниками жертв нераскрытых преступлений, они считали, что следователи недостаточно стараются, топчутся на одном месте вместо того, чтобы искать преступника. Если бы сейчас, через несколько месяцев после смерти Лизы, к ним заявились еще два полицейских, задающих те же вопросы, что и раньше, они были бы настроены не слишком дружелюбно.
        Поэтому Анна представилась психологом - консультантом полиции. А психологи с напарниками не ездят.
        Леону пришлось на это согласиться, пусть и без энтузиазма. Но он настоял на том, чтобы привезти ее к дому Семеновых и дожидаться в машине.
        Анна знала, что это будет тяжелый разговор - и тяжелая встреча. По-другому и быть не могло. Но Семеновы, нужно отдать им должное, справлялись с горем достойно. Они не перестали жить, хотя чувствовалось, что для этого им требуются определенные усилия. Они выглядели постаревшими на десятилетия, они не улыбались, и все в их доме было заставлено фотографиями Лизы, перетянутыми черными лентами. Но отец, насколько было известно Анне, не прекратил работать, а мать поддерживала порядок в квартире. Они ведь еще молоды… но уже недостаточно молоды, чтобы начать все с начала.
        Они собрались на небольшой кухоньке. С другой стороны стола на Анну смотрели тени людей, которыми родители Лизы были раньше. С фотографии лучезарно улыбалась Лиза, молоденькая, выглядящая даже младше своих скромных лет и уверенная, что у нее все впереди.
        - Появились подозреваемые?  - требовательно спросил отец.
        Анна догадывалась, что так будет. Все они хотят хоть какого-то прогресса в расследовании.
        - Должен появиться. Я составляю психологический профиль убийцы для полиции.
        - Уже и у нас до такого дошло,  - невесело усмехнулась мать Лизы.  - Раньше этим только американцы в своих фильмах увлекались!
        - Да какой там профиль нужен?  - вспылил отец.  - Все с ним ясно - он просто псих! Непонятно, как полиция наша доблестная до сих пор не поймала такого безумца!
        - Боюсь, все намного сложнее. У нас есть основания полагать, что он выбрал Лизу не случайно. Он намеренно пришел к клубу именно ради нее.
        Анна редко готовилась к таким разговорам. Максимум - подбирала образ. Вот и сейчас она предпочла деловой костюм, минимальный макияж и темный парик-каре. Она должна была стать психологом, внушающим уважение.
        Но она не продумывала слова, потому что правильных слов здесь нет. Все зависит от собеседника, от реакции людей. Сейчас она внимательно наблюдала за родителями жертвы и решила, что им необходим шок, встряска, способная пробить месяцами возводившуюся стену недоверия.
        Это сработало: их подозрительность мгновенно перешла в удивление.
        - Что?..  - прошептала мать.  - Нашу Лизу?..
        - Это еще не окончательная версия, но очень вероятная.
        - Но за что?! Лиза была нашим солнцем. И не только нашим, ее все обожали, у нее не было врагов! Видели бы вы, сколько человек пришло на ее похороны!
        Она не выдержала, разрыдалась, и муж обнял ее за плечи. Это был опасный момент - Анну могли попросить уйти. Но нет, отец Лизы продолжил разговор.
        - У Лизы и правда не было врагов. Ей никто не угрожал.
        - В убийстве никогда нет вины жертвы,  - покачала головой Анна.  - К сожалению, Лизе не нужно было делать ничего плохого, чтобы привлечь внимание преступника. Мы не можем угадать, что творится в мозгу убийцы. Об этом даже не думайте. То, что Лизе не угрожали,  - важная информация. Это означает, что убийца не пытался выйти с ней на прямой контакт. Но это не отменяет возможности, что он за ней следил. Подумайте, пожалуйста, не появлялся ли рядом с Лизой кто-то подозрительный в последние недели перед тем, как… все случилось.
        Как обычно, ее спокойный, уверенный тон сработал. Мать все еще всхлипывала, но истерика миновала. Оба теперь думали, напряженно вспоминали, не примелькался ли им кто-то.
        Наконец отец ответил:
        - Нет. Если бы я заметил рядом с ней кого-то подозрительного, я бы сразу к нему подошел. Но… нельзя сказать, что мы так много времени проводили рядом с ней. Она училась, мы работали. Но кто же знал?!
        - Никто не мог знать,  - поспешила успокоить его Анна.  - Какие у вас были отношения с Лизой, достаточно доверительные? Я хочу сказать, если бы она заметила за собой слежку, она бы сообщила вам?
        - Конечно,  - твердо ответила мать.  - Мы с ней всегда говорили… много. Может, мы и не проводили вместе сутки напролет. Но за ужином мы всегда общались, я знала, как у нее дела! Лиза, она… она была счастлива. Она ничего не подозревала!
        - Да и парень этот ее, Николай, был хорошим,  - добавил отец.  - Он бы, как я, церемониться не стал, если б кто за ней бродил! Он даже там, в клубе… Он пытался ее заслонить, а потом сам упал…
        Об этом Анна читала в отчете. Смелый поступок - возможно, поэтому Николай пострадал сильнее, чем должен был. Но он ничего бы не изменил. Если бы он не потерял сознание, убийца без сомнений добил бы его, лишь бы добраться до Лизы.
        Разговор с Николаем тоже был очень важен, потому что он видел нападавшего. Но с этим пришлось подождать: парень проходил реабилитацию, вернуться должен был только через пару дней.
        - А после того, как Лиза умерла, никто не пытался выйти с вами на связь?  - уточнила Анна.
        - Это могли быть звонки без ответа, письма - что угодно.
        - Нет, такого не было. Может, так было бы лучше?  - задумался отец.
        - Что вы имеете в виду?
        - Скажите, у вас дети есть?
        - Нет.
        - Тогда вы и представить не можете, каково это - потерять их! Раз уж ты не смог предотвратить это, хочется хоть что-то изменить. Я ведь тоже искал того ублюдка! Искал, как мог. И Николай искал, даже когда был совсем слабый. Но все без толку! Он отнял прекрасного ребенка - и испарился. Если бы он хоть раз приблизился ко мне, я бы его не отпустил!
        И снова типичное поведение родственника жертвы. Многие хотят мести, и всем кажется, что они на нее способны. Злая ирония здесь в том, что этот человек, возможно, даже в самом страшном припадке гнева не смог бы навредить убийце. Но у него вряд ли будет шанс испытать себя.
        Анне здесь было важно другое: отец жертвы был внимателен. От горя он не потерял связь с реальностью, он был насторожен. Если бы Аноним попробовал крутиться рядом, он бы заметил или хотя бы заподозрил это. Следовательно, убийца терял всякий интерес к семьям жертв после того, как избавлялся от своей цели.
        Но не факт. Просто предположение.
        Анна решила, что получила от этой семьи все, что могла, приближалось время прощаться. И вот тут мать жертвы сообщила кое-что интересное:
        - Да ему и не нужно было добивать нас. Он и так разрушил всю нашу семью! Да будь он проклят!
        Она снова разрыдалась, поэтому Анна повернулась к ее мужу:
        - Что это означает?
        Он помрачнел еще больше:
        - Да буквально все, в общем-то. Разве мы живем после смерти Лизы? Нет, не живем. И я не знаю, научимся ли мы жить дальше. Моя сестра этим так перепугана, что уже не выпускает своего сына из дома после наступления темноты, они постоянно ссорятся - парень-то молодой, гулять хочет! А мой отец и вовсе сошел с ума, Царствие ему Небесное.
        Становилось все любопытнее.
        - Ваш отец умер после Лизы?
        - Покончил с собой,  - с горечью ответил Семенов.  - Нам всем тогда тяжело пришлось, а по нему это как-то особенно больно ударило. Мой отец был очень пожилым человеком, но он - бывший полицейский, он всегда держал себя в форме, к нему даже молодые на консультацию приходили. А когда это случилось с Лизой, он как-то сразу, мгновенно, сдал. Я-то надеялся, что он поможет расследованию, привлечет какие-то старые связи. А он вместо этого стал совершенно неадекватным и нес какую-то околесицу, когда его просили разобраться в преступлении!
        - Что именно он говорил?
        - Да бред, говорю же вам! Что это он виноват в смерти Лизы. Как он может быть виноват, если он жил в деревне, когда она умерла? Я пытался ему это объяснить, но он отмахивался от меня и твердил свое. А я. Мне, если честно, тогда было не до него, и я решил, что он сам как-нибудь придет в себя…
        - Но он не пришел?
        - Он повесился. В предсмертной записке он сообщил, что никого винить не надо. Он делает это ради памяти Лизы и чтобы защитить своего второго внука. Спасибо, папочка, удружил! Еще и за это всегда чувствовать вину теперь.
        Отец Лизы быстро и зло вытер слезы. Он был не из тех мужчин, которые плачут, но иногда выбора не остается ни у кого.
        Анна распрощалась с ними мягко и быстро. Ничего обещать не стала, однако им от этого, кажется, стало легче. Потому что в своем нынешнем состоянии они любое обещание приняли бы на веру - а разочаровываться всегда больнее, чем не ждать.
        Леон дожидался ее около машины. Разговор отнял больше времени, чем она планировала, и Анна догадывалась, что он будет нервничать. Но звонить он не стал и в квартиру не вломился - уже хорошо.
        Упрекать ее он, естественно, не собирался, только спросил:
        - Много удалось узнать?
        - Не очень, но это важно. Он не преследует семьи жертв. Как и в предыдущих случаях, нет указаний на то, что он вступал с жертвой в контакт - единственным возможным исключением остается Виктор Караулов. Но главное: дед жертвы покончил с собой, считая, что это необходимо для защиты единственного оставшегося у него внука.
        - Ничего себе,  - нахмурился Леон.  - Мир праху его, конечно, но тебе не кажется, что это просто какой-то вариант старческого слабоумия?
        - Тут ничего просто не бывает. Этот дед был бывшим полицейским - точнее, с учетом возраста, сотрудником милиции. Нужно будет, чтобы Чихуша навел о нем справки. Да и в целом, думаю, пора начать проверку семей жертв.
        - Но Чеховский проверял самих жертв - они не были знакомы, некоторые жили, условно говоря, в разных мирах.
        - Родители Лизы тоже не понимают, что имел в виду ее дед. Но с этим надо работать.
        - Тебе не кажется, что это напрасная трата времени и ресурсов? Мы уже более-менее установили, как действует Аноним.
        - Да ничего мы на самом деле не установили,  - вздохнула Анна.  - Возьми для примера того же Зодиака. Считается, что он вышел сухим из воды, потому что полицейские были совсем уж идиотами. Но это неправда. Когда он убил Сесилию Шепард и Брайана Хартнелла, за его дело взялся детектив из округа Напа Кен Нарлоу - человек весьма и весьма неглупый. Профайлером он не был, но для провинциального детектива работал великолепно. Он использовал стандартные схемы изучения маньяков - и это в начале семидесятых, когда отработанных методик было куда меньше. Он тоже составил стандартную схему поведения Зодиака.
        - Это какую же?
        - Жертвы - молодые парочки, рядом с местом убийства так или иначе находился автомобиль, разное оружие преступления, тела обнаруживались неподалеку от воды, в темное время суток, в даты праздников или незадолго до них, преступник стремился выйти на связь. Это была хорошая схема, годная для поимки менее изворотливого маньяка.
        - Но не Зодиака?
        - Зодиак, даже не зная о ней, своим следующим преступлением разрушил ее, как карточный домик. В итоге одни факты оказались неверными, другие - верными, но застывшими на грани совпадений. Понимаешь, в работе с непредсказуемыми убийцами очень опасно замыкаться в удобной схеме убийства, можно упустить истину. Вот мы уже установили, что для Анонима важны выбранные им жертвы. Но как он их выбирает? Пока четкого ответа не было, и мы решили, что он руководствуется какими-то внутренними причинами.
        - А если мы выясним, что дед Лизы не сошел с ума, а что-то знал, причины станут объективными,  - догадался Леон.
        - Именно так. Но радоваться пока рано. Если бы эти причины были на виду, мы бы их уже обнаружили. Найти их будет непросто, и наша задача - сделать это до того, как он возьмется за шестую жертву.

* * *
        Она согласилась на интервью. Это было что-то новенькое.
        Для Леона стало неожиданностью уже то, что это интервью кто-то попытался назначить. Но тут все просто: патрульные за дополнительную плату без зазрений совести сливают информацию журналистам. Не так сложно было заметить, что следователь по особо важным делам Антон Чеховский таскает с собой каких-то гражданских. Да и потом, после предыдущих случаев помощи полиции у Анны и Леона сложилась определенная репутация.
        Так что журналисты интересовались ими и раньше, но неизменно получали отказ. Но вот позвонила какая-то журналистка с невнятного портала - и Анна неожиданно согласилась. Да еще и отослала Леона в это время беседовать с Чеховским. Он-то, в целом, был не против, его никакие интервью не прельщали. Но поражало ее поведение… Явно же здесь есть какой-то тайный смысл!
        Вот только Анна предпочла изображать святую невинность и до последнего делала вид, что ей просто неимоверно захотелось внимания прессы. Она и оделась соответствующе - так, чтобы походить на стереотипную ученую «не от мира сего». Потертые джинсы, черная водолазка, массивные очки, волосы светлые с чуть выцветшими фиолетовыми прядями. У Леона не было настроения выпытывать у нее, что происходит, и тут он решил довериться ей. К тому же, интервью проходило в кафе неподалеку от полицейского участка, так что расставаться надолго не было нужды.
        Он же направился к Чеховскому. Следователь выглядел скверно: он определенно не высыпался, работал на износ, но при этом значительного результата не добивался, и это наносило дополнительный удар.
        Леон не стал говорить обо всем этом, но, видимо, что-то невольно мелькнуло в его взгляде, а Чеховский был достаточно умен, чтобы заметить.
        - Когда все кончится, в отпуск пойду,  - буркнул он.  - На два года. Если доживу!
        - Куда ж ты денешься? Ты особо ценный сотрудник, до пенсии помереть не дадут, а дальше - твое дело.
        Не дожидаясь приглашения, Леон уселся на стул для посетителей. Он знал, что не слишком нравится Чеховскому. Но это нормально, он пришел сюда не симпатию зарабатывать.
        - Узнал что-нибудь про этого деда?  - поинтересовался Леон.
        - Узнал, невелика тайна. Я не был знаком с ним, Валентин Семенов ушел на пенсию до того, как я начал работать, да и не пересеклись бы мы в любом случае. Но навести справки несложно, прошло не так много времени, чтобы его все забыли.
        - И что показали эти справки?
        Леон знал, что Анна не расспрашивала родственников старика о нем. Понятно, почему! О близком человеке, да еще и умершем, они бы особо не распространялись. Могли поворчать, что он сошел с ума, потому что он причинил им боль. Но даже если семья знала о водившихся за ним грехах, посторонней никто бы это не сообщил.
        Поэтому Антон Чеховский мог стать более надежным источником информации.
        - А справки показали, что Семенов был личностью весьма неоднозначной. С точки зрения того личного дела, которое в архиве хранится, он безупречен. Ни в чем не обвинялся, был у начальства на хорошем счету, ушел на пенсию с почестями. Не блистал, но это и не важно, по карьерной лестнице кое-как вскарабкался по инерции. Обычная история.
        - А если говорить о неофициальном?
        - Неофициально о нем говорят всякое. Те, кто работал с ним, считают, что он принимал взятки, мог подтасовывать факты, чтобы кого-то отмазать или, наоборот, посадить. Но если вспомнить, что работал он не на высоком уровне, речь идет о бытовых преступлениях. Плюс, насколько мне удалось выяснить, он занялся таким ближе к концу службы, в девяностые. Сам знаешь, какая тогда обстановка была.
        - И это его оправдывает?
        - Я не говорю об оправданиях. Просто он позволил себе стать частью преступной системы. Скорее всего, разочаровался в былых идеалах, а новых не нашел, но это лирика. Важнее другое: крупных нарушений за ним не водилось, такое даже тогда не прощали.
        Чеховскому была свойственна профессиональная солидарность, надо же. Леон не стал напоминать ему, что и сам был когда-то полицейским и знал не меньше. Например, то, что «крупных нарушений не было» может означать одно из двух: либо их действительно не было, либо Семенов просто не попался. Теперь уже, через столько лет, концы не сыщешь.
        Но последнее решение Семенова и его разговоры перед смертью намекают, что все в его судьбе было не так просто.
        - О его годах на пенсии что-нибудь известно? Семья утверждает, что к нему «приходили за советом».
        - Не зря утверждает,  - кивнул Чеховский.  - Но, подозреваю, это не те советы, которые в книгах пишут. Я же сказал, как следователь Семенов не был так уж славен. К нему ходят в основном его преемники.
        Леону не нужно было объяснять, что это означает. Если Семенов действительно вел с кем-то преступные дела, то при выходе на пенсию часть он «слил», а часть передал таким же, как он сам.
        - Так или иначе, они могли оценить, в каком он состоянии,  - указал Леон.
        - Справедливости ради, последний раз они общались с ним лет пять назад. Теперь никто из них не работает в полиции, что меня радует. Таким в полиции не место.
        - Не отвлекайся на патриотическую пятиминутку, дальше.
        - Тебе бы такая пятиминутка не помешала,  - заметил Чеховский.  - Но дальше так дальше. По их словам, пять лет назад Семенов если и постарел, то только телом. Ум оставался таким же, как раньше. Либо это изменилось в последующие годы, либо у его поступка были серьезные основания.
        - Старческий маразм нам ничего не даст, давай сосредоточимся на втором варианте. Похоже, Семенов, когда убили его внучку, сразу вспомнил о каком-то деле. Он понял, что это может быть! Есть ли шанс выпытать у его преемников, что это было за дело?
        - Никаких, я уже пытался. Может, он сам никому не говорил - о по-настоящему серьезных делах не распространяются. А если и сказал, то теперь молчат уже его ученики, чтобы одной волной не накрыло. Ему все равно, он-то мертвый! Я с другой стороны подошел и попытался выяснить, мог ли он в принципе быть причастен к серьезным делам.
        - И?
        - И тишина. Основным промыслом Семенова были вопросы контрабанды, наркотиков, иногда - покровительство проституции. За свою карьеру он занимался разве что бытовыми убийствами, ни к одному громкому делу причастен не был.
        Но при этом в памяти старика хранилось нечто такое, что заставило его свести счеты с жизнью. Вот и как в этом разобраться?
        - Ладно, будем на связи,  - сказал Леон.  - Если что прояснится - звони.
        - Да уж конечно… вы двое сами слова лишнего не скажете никогда!
        - К двери можешь не провожать.
        Пока он был в участке, Анна ему не звонила, значит, еще общалась с журналисткой. Леон неспешно прошелся до кафе, наслаждаясь классическим весенним теплом - такое редко бывает, с еще холодным ветром, но уже с горячим солнцем. Торопить ее он не собирался, все равно спешить некуда, и он намерен был дождаться снаружи.
        Но даже так он сразу увидел ее с журналисткой - обе девушки сидели у окна. Журналистка что-то вдохновенно вещала, размахивая руками, и улыбалась так, будто зубов ей природа выдала не меньше пятидесяти. Анна отвечала сдержанно, но дружелюбно.
        И вот ведь какое дело. Журналистка показалась ему знакомой. Это было раздражающе странное чувство: Леон никак не мог вспомнить, где встречался с ней, да и имя ее не знал. Но он не сомневался в том, что они виделись раньше.
        Вот только где? Почему он вообще обратил на нее внимание? Внешность у журналистки была не запоминающаяся: классическая красотка, таких сейчас много. Почему она была достаточно важна, чтобы отпечататься в его памяти? И связано ли это с тем, что Анна внезапно согласилась поговорить с ней?
        Пока он размышлял, беседа закончилась. Журналистка выключила диктофон, убрала его в сумочку и первой поднялась из-за столика. И вот теперь, когда она стояла, Леон наконец-то ее вспомнил. Он и сам не мог сказать, почему - само по себе это мало что значило, просто образы совпали.
        Он не так часто виделся с Юпитером, когда тот еще притворялся Вадимом Смоленским. Но однажды Леон застал его в дорогом ресторане, где с ним обедала вся его свита охраны, а еще - очередная содержанка. Когда им понадобилось поговорить наедине, Юпитер отогнал остальных, и девица отошла неохотно. Тогда Леон не придал ей большого значения, потому что решил, что содержанка не может быть важна. Сколько их вообще таких у Юпитера?
        И вот теперь она говорила с Анной. Леон едва сдержался, чтобы не ворваться туда и не отшвырнуть ее в сторону, как гадюку. Это было бы глупо - она ничего особенного не делала.
        Она вышла первой, Анна - парой минут позже, и Леон сразу направился к ней.
        - Это тот момент, когда ты спрашиваешь у меня, как прошло интервью?  - спросила она.
        - Нет, это тот момент, когда я говорю тебе, что нужно срочно уезжать отсюда!
        - Что? Это еще почему?
        - Я знаю эту девицу, она в свое время ошивалась рядом с Юпитером!
        Ему казалось, что этого будет достаточно, чтобы заставить ее осознать всю серьезность ситуации, а до деталей можно добраться позже. Но Анна продолжала улыбаться:
        - Конечно, она ошивалась рядом с Юпитером. Ты только что имел возможность узнать, как выглядит Граф Орлов.

* * *
        - Она реально на это согласилась?!  - возмутился Ярослав.
        Иногда ему казалось, что Леон и Анна сошли с ума, а иногда он был в этом абсолютно уверен. Третий вариант давно уже не рассматривался.
        Они тут в атмосфере строжайшей секретности гоняются за союзниками Юпитера, собирают ценнейшую информацию по крупицам - а что в итоге? Анна сидит за чашечкой кофе с его правой рукой!
        Немного успокаивало то, что Леон тоже выглядел озадаченным этим. Он выяснил не очень много: судя по всему, Анна и та девица знали друг о друге все, однако показательно притворялись, что не знают. Они обе в том кафе изображали интервью, но наверняка набросали столько намеков, что хватило бы на целый детектив.
        - Она согласилась, потому что ей нужно было понять, что затеяла эта… графиня,  - пояснил Леон.
        - Ну и как, поняла?
        - Предполагает, что у Графа Орлова земля горит под шпильками. Она, как и многие другие, не верит в смерть Юпитера, но не понимает, почему он вдруг слился.
        - Но только она додумалась прийти к Анне!  - указал Ярослав.
        - Потому что много знает. Никто не собирается исключать ее из числа подозреваемых! Но прямо сейчас Анна считает, что беспокоиться о ней не нужно. Графине этой не до того: у Юпитера она была чем-то вроде менеджера по человеческим ресурсам. Проще говоря, она находила его бизнесу клиентов и сотрудников. А сейчас те и другие в панике, ей нужно больше сведений, и получить их неоткуда. Но Анна сказала, что занята расследованием и тратить время на поиски Юпитера не собирается. На том и разошлись.
        Ярослава этот ответ не удовлетворил. Они там бросали дамскими намеками, где гарантия, что они поняли друг друга правильно? А даже если так, та девка и соврать могла! Юпитер не назначил бы своей помощницей настоящую содержанку, она должна быть чертовски умна.
        Но гоняться за двумя зайцами сразу они не могли, поэтому вынуждены были довериться суждению Анны и оставить девицу в покое. Сейчас куда большее значение имел Кардинал.
        Им предстояло отправиться на вечеринку.
        Мира считала, что Олег Майоров катится в пропасть, и пока все указывало на то, что она права. Вечеринкам он уже уделял больше времени, чем бизнесу. Его дело было отлажено слишком хорошо, чтобы рухнуть одномоментно, и все же тревожные звоночки появились. Да он и сам это знал. Его знакомые утверждали, что в трезвом состоянии он становился болезненно тревожным и стремился как можно скорее найти новую дозу.
        Это опасная тенденция. Такими темпами он может постепенно загнуться - а может напоследок совершить какую-нибудь глупость. Поэтому и Леон, и Ярослав хотели лично на него взглянуть, чтобы оценить, к чему он склонен больше.
        Вечеринка, на которой они собирались его перехватить, называлась «Пир во время чумы». Тусовка была закрытая - с пригласительными по цене подержанного автомобиля. За такие деньги можно было надеяться на нечто особенное, но - нет. Обычный клубный зал с ревущей музыкой и невнятно дергающейся толпой. Из разнообразия - только изредка попадавшиеся люди в масках венецианского карнавала. Правда, и им быстро надоедало выпендриваться, и они таскали маски на ленточках на шее.
        Впрочем, возможно, львиная доля цены билета оправдывалась тем, что на вечеринке было «все включено». От алкоголя всех мастей до того «чудодейственного средства», от которого взгляд у многих гостей становился мутным и рассеянным.
        Найти Майорова оказалось не так уж сложно. Даже на закрытой вечеринке были столики для VIP-персон, и Майоров как раз занимал один из них. Когда Ярослав покупал билеты, ему ничего подобного не предлагали, следовательно, это были места для знакомых хозяина клуба.
        Майоров был уже далеко не трезв, и вряд ли он смог бы легко подняться с мягкого красного дивана, даже если бы захотел. Но он пока не хотел, его вполне устраивало его место между двух девиц, одетых только в мини-юбки и фарфоровые маски.
        Если бы они попытались к нему прорваться, это привлекло бы внимание охраны, резко контрастировавшей с полуадекватными посетителями. Но пока это было и не нужно, Майоров вопил так, что никакая музыка не могла его заглушить. Достаточно было просто находиться неподалеку, чтобы слышать его бравые речи.
        - Да я вообще никого не боюсь! И не боялся никогда! Даже он слился, потому что меня испугался и таких как я! Понял, что мое влияние растет и мое время настало!
        Он не стал уточнять, что за «он», но мужчины, сидящие напротив него, похоже, и так знали. От упоминания Юпитера, пусть даже такого, им было не по себе. Они были слишком трезвы для веры в собственное бессмертие.
        - Он все еще боится Юпитера до истерики,  - мрачно усмехнулся Леон.
        Ярослав такого вывода не ожидал.
        - С чего ты взял? Он же ему открыто угрожает!
        - Тем очевиднее страх. Вот ты вообще думаешь о тех, кого не боишься? Нет. А Кардинал этот сейчас бухой настолько, что без проституток даже не встанет. По идее, это должно вывести его на полный расслабон, а его до сих пор от Юпитера плющит. Он старается расслабиться любыми средствами - и не может.
        Похоже, общение с Анной Солари не прошло для него зря.
        Один из собеседников попытался урезонить Майорова:
        - Да ты бы не орал об этом, а?
        - А чо, чо? Чо он мне сделает?!
        - Он же не мертвый!
        - А будет мертвый, если сунется ко мне!  - истерично захохотал Майоров.
        В какой-то момент Ярославу показалось, что его собеседники сейчас к потолку взовьются, как перепуганные коты. Они понимали, что Майоров играет с огнем: никогда ведь не знаешь, кто предаст тебя. Они хотели отстраниться от всего этого, уйти от него, как от прокаженного, но мешала охрана.
        Охране тоже было невесело. Они-то вообще не пили и прекрасно знали, кто примет на себя первый удар.
        Но если мужчины уже протрезвели от ужаса, то полуголые девицы пребывали в блаженном неведении того, что ходят по лезвию бритвы.
        - Расскажи, как ты разделаешься со всеми,  - попросила одна.
        - Да, что ты сделаешь, котик?  - спросила вторая.
        - Да уж, котик,  - проворчал один из мужчин.  - Особенно при том, что враг твой теперь - привидение?
        - Никто не исчезает бесследно! Шерше ля фам и все такое!
        Майоров снова смеялся, с ним - девицы, хотя они вряд ли понимали, о чем речь, они просто отрабатывали будущие чаевые.
        А вот Леон напрягся, Ярослав сразу заметил это. Да и как иначе, если вспомнить, что изначально привело их к этой охоте на дружков Юпитера!
        - Он же одиночка,  - указал один из ныне трезвых и почти уже седых наркоманов.  - Кого ты атаковать собрался?
        - Кого надо! Пристрелить бабенку - и всего делов! Это можно устроить! А что? Сработаем на опережение!
        Леон инстинктивно рванулся к красному диванчику, и Ярославу лишь в последний момент удалось остановить его. Темнота и постоянно двигающиеся в танце гости, к счастью, помогли это скрыть, но ближайший охранник подозрительно покосился в их сторону.
        - Не здесь,  - прошептал Ярослав.  - И уж точно не сейчас! Совсем двинулся?!
        - Он собирается снова напасть на Анну!
        Это был тупой и бессмысленный план, но все же… Ярослав и сам видел, что Майоров достаточно безумен для этого. Он сделает глупость, которая ничего для него не изменит, но Анне от этого не легче!
        - Зато мы знаем об этом!
        - А если бы не узнали? Если бы он.
        - Даже не начинай!  - перебил Ярослав.  - Знаем и все! Но если ты кинешься на него сейчас, тебе просто свернут шею и вышвырнут в подворотню! Ей ты этим не поможешь.
        - Он может напасть в любой день,  - сказал Леон, но уже спокойнее.  - А я не смогу защищать ее вечно и от всего! Хочу - но не смогу.
        - Понимаю. Поэтому мы уйдем сейчас, а потом сделаем именно то, о чем он говорил: сработаем на опережение.
        Глава 9
        Пол Ли Стайн
        Работа программы отняла больше времени, чем ожидала Анна. Это нормально, так всегда бывает, когда рассчитываешь время работы в теории. Потом результат был готов, но ее отвлекли другие проблемы, и времени заняться компьютерными моделями было не так уж много.
        Теперь она наконец добралась до своего временного кабинета. Нельзя сказать, что Анна так уж любила эту квартиру. Она ни на секунду не забывала о том, сколько людей сейчас находится с ней в одном здании. Иногда ей казалось, что она чувствует их кожей… Анна не заблуждалась на свой счет, она знала, что психика у нее не самая стабильная - результат непростых событий ее детства. Для того, чтобы расслабиться и чувствовать себя в безопасности, ей нужно было особое окружение. Однако пока ей приходилось выбирать между душевным комфортом и фактической безопасностью.
        Она понимала, что, несмотря на трюк Юпитера с мнимым самоубийством, определенная угроза ее жизни сохраняется. Но понимала она и то, что в нынешней квартире на нее вряд ли нападут. Это Юпитер достаточно безумен, чтобы атаковать многоэтажку посреди города. Его помощники более расчетливы, они не станут ввязываться в то, что подозрительно напоминает террористическую атаку. Ну, может, Кардинал и станет. Захочет, по крайней мере. И все же, насколько было известно Анне, он уже дошел до того состояния, когда грамотно спланировать атаку не получится.
        Следовательно, она могла ненадолго забыть о них и сосредоточиться только на одном деле.
        - Леон!  - позвала Анна.  - А ты не мог бы подойти сюда?
        - Как будто на этот вопрос больше одного ответа,  - проворчал он из коридора.
        Когда Леон добрался до комнаты, Анна уже включила проектор. Теперь световой луч посылал на стену два женских силуэта. Оба были покрыты неравномерно распределенными пятнами разного уровня насыщенности цвета. Только на одном силуэте они были красными, на другом - синими.
        - Что ты видишь?  - спросила она.
        - Шедевр абстракционизма. Европейцам тысяч за сто продашь.
        - А если серьезно?
        - Если серьезно, понятия не имею,  - пожал плечами Леон.  - Как я вообще должен догадаться?
        - Мог бы. Ты принимал прямое участие в создании этого «шедевра».
        Кто-то другой на его месте все равно не догадался бы - слишком много времени прошло, слишком косвенно соотносятся факты. Но Леон не был «кое-кем». Собственно, ради этого Анна и задавала вопросы: не чтобы посмеяться, ей просто нравилось наблюдать, как он мгновенно разбирается в ситуации.
        Вот и теперь он сообразил за минуту:
        - Это не тот ли случай, когда ты заставила меня учинить насилие над манекеном?
        - В яблочко. Результат твоих трудов изображен синим цветом.
        - А красным что?
        - Красным - примерная картина нападения на Марианну Доброхотову. Скажи мне, что ты видишь.
        На сей раз он не спешил с ответом, он изучал оба изображения с неподдельным вниманием. Анна понимала, что картину ударов удалось воссоздать неточно. Это в случае Леона камеры зафиксировали скорость и направление ударов, уровень приложенной силы. В случае Марианны, пришлось строить приблизительную модель по тем куцым данным, которые были отражены в медицинском отчете.
        Но те данные сразу показались Анне очень любопытными. Теперь же, когда они были перенесены на наглядную модель, она видела, что именно ее насторожило. Интуиция - это ведь не некий мистический дар. Это просто путь работы подсознания.
        - Модели построены на предположении, что ты и убийца обладаете примерно одинаковой комплекцией и уровнем силы,  - подсказала она.
        - Кажется, я вижу. Хотя я все еще не одобряю твои методы!
        - Это - сколько угодно. Что именно ты видишь?
        - Я бил ровнее,  - Леон указал на синюю модель.  - Понятно, что удары получились разной интенсивности, но я все-таки человек, а не отбойный молоток! А Аноним бил в основном в область головы и груди.
        - А также прилагал куда большие усилия к ударам, направленным в эти области.
        Пока создавалось впечатление, что другие удары убийца наносил больше для исполнения плана, ему хотелось, чтобы Марианна до определенного момента оставалась жертвой внезапного ограбления. Но когда речь заходила об атаках на верхнюю половину туловища, он бил намного сильнее. Он не знал, что кто-то додумается измерять силу его ударов, так что это не было игрой на публику. Нет, тут читалось честное послание.
        - Может, он хотел таким образом скрыть, что удалил нижнюю челюсть?  - предположил Леон.
        - Это понятно, но для того, чтобы скрыть удаление, достаточно было пары-тройки ударов по лицу. А он как будто сорвался. Смотри. Тебе я дала задание: уничтожить манекен. Ты отнесся к этому без восторга, но выполнил. А он. Он в какой-то момент просто потерял над собой контроль.
        - Разве это не типично для маньяков?
        - Не для всех. Аноним - достаточно «холодный» тип серийного убийцы. Но в случае Марианны Доброхотовой он почему-то повел себя нетипично.
        - Может, потому что он удалил ей челюсть?  - предположил Леон.  - Жуткая же операция!
        - Позже он спрятал эту челюсть в Дине Курцевой. Тоже жуткая операция, при которой он не потерял самообладание ни на секунду. Не у всех, но у многих маньяков есть переломная жертва, та, на которой сбивается почерк, которая высвобождает в них что-то. Для Джека-Потрошителя, если помнишь, это была его последняя жертва. Ее он убил более жестоко, чем всех остальных, и более кроваво. После ее смерти он исчез.
        - Но после смерти Марианны Доброхотовой убийства продолжились!
        - Было еще одно, пока затишье. Он как минимум замедлился. Хотя тут еще рано делать выводы.
        - Ну а Зодиак что?  - спросил Леон.  - У него разве такая жертва была?
        - У него - в первую очередь. Пол Ли Стайн.
        После первых трех нападений Зодиака у полиции был более-менее четкий профиль. Сыщики ожидали, что если он и атакует снова, то жертвами непременно станут молодые люди, решившие уединиться для свидания.
        Зодиак снова сбил им карты - он взял такси. Невезучим водителем оказался Пол Стайн, молодой мужчина, вряд ли хоть раз всерьез размышлявший о загадочном серийном убийце, дело которого уже гремело в штате. Зодиак немного поездил с ним по городу, потом заставил остановиться на тихой улочке. Но вместо того, чтобы заплатить, он поднес к голове Стайна пистолет и выстрелил.
        Это было нетипичное для него убийство во всем. Однако кто назначал типичные черты? Полицейские. Сам же Зодиак действовал, как ему угодно. Он забрал у Стайна ключи от машины и кошелек, тщательно протер салон, но оставил один четкий кровавый отпечаток своей ладони - будто нарочно. В будущем этот отпечаток спас многих подозреваемых от преследования, и невольно возникали подозрения, что отпечаток оказался на машине неслучайно. В самом деле, кто станет стирать все свои следы, только чтобы оставить полиции такой подарок? Были исследователи, которые склонялись к мысли, что Зодиак намеренно оставил чужой отпечаток, и Анна не могла с уверенностью утверждать, что они неправы.
        Но эту версию так никто толком и не расследовал, а вот по убийству Пола Стайна даже собралось немало материалов. У убийства нашлись свидетели, полицию вызвали быстро. Зодиак почти попался - однако «почти» не считается. Он снова ускользнул, и не потому, что был криминальным гением, а потому, что полиция сработала отвратительно.
        Как бы то ни было, Пол Стайн стал переломной жертвой: Зодиак впервые чуть не проиграл. Это сильно повлияло на него. Он продолжил переписку с полицией, но подтвержденных жертв у него больше не было. Некоторых убитых женщин приписывали ему, на некоторых он сам претендовал, хотя позже выяснялось, что он лгал. Одно верно: канонические жертвы закончились.
        - Некоторые психопаты вообще не способны испытывать хоть какие-то эмоции, но таких мало,  - пояснила Анна.  - Некоторым определенный спектр эмоций знаком, это и становится мотивом их преступлений. Жажда удовольствия. Извращенное сексуальное влечение. Иногда - страх. Вот страх и подкосил Зодиака.
        - Ты не можешь знать этого наверняка.
        - Могу предположить. А нам интересен не он, потому что он, подозреваю, давно мертв. У нас тут пока вполне живой психопат бегает. Так вот, с учетом всего, что он творил, не думаю, что его испугал вид крови Марианны Доброхотовой. Никто не появлялся на месте убийства, а значит, никто не мог его испугать. Да и сама Марианна была не в состоянии оказать настоящее сопротивление. Тем не менее, именно она стала его самым эмоциональным убийством.
        - Вообще-то, была еще Лолита Мельничук,  - напомнил Леон.  - Там тоже все прошло бурно.
        - Думаю,  - и пока все улики это подтверждают,  - Лолита Мельничук стала его первой жертвой. Нападая на нее, он одновременно преодолевал порог психологического сопротивления. То есть, он не был до конца уверен в том, что делает, а жертва еще и активно вырывалась. Судя по материалам дела, Лолита была девушкой тренированной и достаточно сильной, к тому же, она загнала его на территорию, где у него не было очевидного преимущества. Она все равно погибла, но дорого отдала свою жизнь. И все же по тому, в каком виде он оставил ее тело, можно предположить, что для него в этом убийстве не было страсти.
        А дальше Аноним и вовсе взял себя в руки и действовал нагло - но осторожно. Он нашел баланс между этими чертами.
        Убийство Лолиты Мельничук научило его тому, что нужно думать не только о жертве. Нужно очень четко представлять свое окружение, просчитывать возможных свидетелей, готовить пути отступления. Аноним оказался прилежным учеником. Нападая в октябре на людей, выходящих из клуба, он учел все. Он тяжело ранил свою жертву, он исчез до того, как прибыла полиция, он благоразумно спрятал орудие убийства и больше не использовал его, чтобы его жертв не связали в цепочку до нужного ему времени.
        Впрочем, даже тогда он сработал не идеально. Он не подходил близко к Лизе Семеновой. Он не мог знать, что она точно умрет. Эта мысль насторожила Анну: как он в итоге узнал? В новостях редко сообщают такое. Он мог поинтересоваться лично, мелькнуть в больнице или рядом с семьей жертвы… Это предстояло проверить.
        Следующим был Виктор Караулов. Избалованный столичный мажор не догадывался, что его ждет. Он успел собраться в дорогу, он всех предупредил о том, что уезжает. Следовательно, Аноним позволил ему это сделать. Он выжидал до последнего, очень умно и грамотно. Скорее всего, он хотя бы пару раз побывал в ближайшем окружении жертвы. Само по себе это ничего не значит - Виктор Караулов не отличался разборчивостью, на его тусовках хватало всякой швали. Но если определить человека, который был и у него, и рядом с Лизой Семеновой, ситуация станет почти очевидной.
        В декабре Аноним заявился к жертве домой. Он усыпил Виктора, тяжело ранил и обрек не чудовищную смерть. Но это тоже было холодное, взвешенное убийство. Даже если Аноним получал удовольствие от страданий жертвы, он не сорвался. Он видел Виктора, но не трогал - до самого конца.
        И только в январе подошла очередь Марианны Доброхотовой. Аноним уже был опытным убийцей. Он изучил свои сильные и слабые стороны, он взял под контроль свои страсти. Он следил за Марианной, как и за остальными жертвами… но все равно сорвался.
        Можно было предположить, что он все больше тонул в собственном безумии, постепенно теряя контроль, но - нет. В марте происходит убийство Дины Курцевой. Аноним снова безупречен. Он часами находится в квартире с беспомощной жертвой, но делает только то, что запланировал.
        Марианна - единственное исключение. Это срочно нужно было использовать.
        - Знаешь… Я думаю, нам пора снова побеседовать с ее мужем.

* * *
        Сначала Антону Чеховскому казалось, что это дурацкая затея, на которую не стоит даже тратить время. Солари просто сама сбилась с пути, но ей гордость никогда не позволит это показать, потому и отдает бессмысленные поручения. Так что он игнорировал ее, пока мог.
        Однако очень скоро стало понятно, что ему больше не на что тратить это время. Убийца затаился, полученные данные мало что говорили, вот он и взялся за проверку семей известных жертв.
        Что сами жертвы не были связаны - это понятно. Такие люди, как Дина Курцева и, например, Виктор Караулов вообще живут на разных планетах, у них нет ни единого шанса познакомиться. Но можно ли то же самое сказать об их родне?
        Чеховский решил взять на вооружение теорию вероятности. У каких двух жертв были самые высокие шансы на знакомство друг с другом? У Лолиты Мельничук и Виктора Караулова. Следовательно, знакомы могли быть и их родители. Обычно никто не копает так далеко, но - почему бы и нет?
        Вот тут и всплыла любопытная деталь. Оказывается, лет пятнадцать назад Данила Мельничук, отец Лолиты, и Евгений Караулов, отец Виктора, работали вместе над одним проектом. Проект был краткосрочный и не особо выгодный, но суть не в этом. Они потом еще несколько раз мелькали на деловых мероприятиях, они оказывались в одном кадре. Уже очевидно, что они знали друг друга.
        С одной стороны, это мало что значило. Жертвами ведь стали не они! Но с другой стороны. Их детей убили в разных странах, при разных обстоятельствах. Как могли Лолита и Виктор быть выбраны случайно, каковы шансы? Уж поменьше того, что убийца по какой-то причине предпочел именно их!
        Этот успех придал Антону сил, и дальше он искал с удвоенным рвением. Как оказалось - не зря. Правда выбиралась на поверхность неохотно, манила, как образ за густым туманом, и пока не становилась очевидной. И все же тут было с чем работать.
        Ночью он так и не смог поехать домой. Жена беспокоилась, такое с ним случалось очень редко - Антон ценил свою семью и время отдыха. Но теперь он просто не мог остановиться. Ему казалось, что до этого убийца намеренно издевался над ним, а сейчас у него впервые появился шанс взять реванш.
        К утру важных фактов накопилось куда больше. Антону срочно требовались объяснения. Он и сам знал, что выглядит не лучшим образом - всклокоченный, небритый, в помятой рубашке, с откровенно воспаленным взглядом. Но с этим пока придется смириться. Его не покидало ощущение, что он наткнулся на нечто бесконечно важное.
        Он даже не задумался о том, чтобы позвонить Анне. Это его расследование, она - просто консультант! Она свою задачу выполнила: подтолкнула его в нужную сторону. Но дальше он со всем мог справиться сам.
        У него было два возможных источника информации: семьи Карауловых и Мельничуков. Но Евгений Караулов и его жена по-прежнему не желали ни с кем общаться. Они закрылись в своем доме, они оплакивали сына, и заставить их говорить Антон не мог, оснований для официального допроса не хватало.
        Тогда он направился к Даниле Мельничуку. Он потерял дочь давно, и она была не единственным ребенком. У него остался младший сын, который, по слухам, был ему куда дороже. Поэтому Мельничук справился с горем после похорон и жил дальше.
        Он тоже не был рад появлению Антона, но его недовольство объяснялось обычным раздражением делового человека, которого отвлекают. Не похоже, что он насторожился или почувствовал угрозу.
        - Чем обязан?  - спросил он после того, как они с Антоном устроились в его кабинете.
        Миловидная секретарша принесла кофе. Обычно Антон на таких встречах кофе не пил, это создавало ненужную иллюзию дружелюбия. Однако сейчас ему нужно было любое подспорье, чтобы не свалиться от усталости.
        - Я хотел бы задать вам пару вопросов. Вы знакомы с Евгением Карауловым?
        Взгляд Мельничука мгновенно стал настороженным. Само по себе это еще ничего не значило, но заслуживало внимания.
        - Да, мы знакомы. Надеюсь, ваш визит не связан со смертью Жениного сына? Потому что со стороны полиции это уже край: опрашивать всех случайных знакомых вместо того, чтобы ловить убийцу!
        - Про Виктора Караулова я ничего не говорил. Так значит, вы с его отцом - случайные знакомые?
        Мельничук быстро сообразил, что его тирада вышла чуть эмоциональней, чем следовало бы для честности. Но давать задний ход было уже поздно, Антон уловил слабину.
        - Нет, мы знали друг друга неплохо,  - неохотно признал Мельничук.
        - Где вы познакомились?
        - Мы дружили в юности. Потом общаться на некоторое время перестали.
        - Почему?
        - Слишком уж это похоже на допрос!
        - Ни в коем случае,  - обезоруживающе улыбнулся Антон.  - Кто на моем месте не задал бы этот вопрос?
        - Вежливый человек! Но - ладно… Мне скрывать нечего! Перестали общаться по той причине, которая часто людей разводит: просто не стало общих интересов, появились другие компании. Через несколько лет мы снова пересеклись, делали проект. После этого изредка общались.
        - Ваши дети были знакомы между собой?
        - Это еще что должно означать?!
        Антон начинал терять терпение. Обычно на это уходило куда больше времени, но тут сказывалось напряжение последних недель - да и бессонная ночь.
        - Это означает только то, что я сказал. Были они знакомы или нет?
        - Нет, они не были интересны друг другу,  - пожал плечами Мельничук.  - Да, может, я и реагирую остро. Но Лолита мертва! Если это связано с Виктором, я должен знать, как!
        - Чтобы понять, связано это или нет, мне нужна ваша помощь. Вы можете предположить, почему именно ваших с Евгением Карауловым детей кто-то мог… выбрать?
        - Я не хочу об этом разговаривать.
        - Это не самая разумная позиция.
        - Моя вера в ваш разум тоже невелика.
        На первый взгляд могло показаться, что Мельничук просто замкнулся в своем горе - совсем как Евгений Караулов. Но Антон чувствовал: тут другое. Собеседник закрывается от него осознанно, а не эмоционально.
        Вывод напрашивался сам собой: Мельничук знает больше, чем говорит. Или догадывается. Возможно, он вспомнил какую-то связь, угрозу, связанную с тем давним проектом. Но полиции он это не доверит, будет мстить сам.
        Антон решил сменить стратегию.
        - Хорошо, а что вы скажете насчет Анатолия Касанского?
        Это предсказуемо выбило Мельничука из колеи.
        - Кого? Впервые слышу!
        - Так уж и впервые? Подумайте, прошу.
        - Не о чем тут думать, я пока провалами в памяти не страдаю, я не знаю никакого… как там его?
        Выйти на это имя было непросто. Антон не мог даже сказать, сколько архивных данных ему пришлось обработать - десятки страниц? Сотни? Потому он и выглядит теперь, как зомби!
        Но с Мельничуком он продолжил общаться спокойно.
        - Вы ведь и сами из обеспеченной семьи, не так ли?
        - Господи, да как вас заносит-то!
        - Это не досужие рассуждения, уверяю, так что дайте мне закончить. Ваши родители были достаточно обеспечены, чтобы нанять пусть и немногочисленную, но охрану. Анатолий Касанский был одним из сотрудников, отвечавших в прошлом за вашу безопасность.
        Взгляд Мельничука сделался будто зеркальным, не выдающим вообще ничего, голос - спокойным. Для Антона это стало лучшим подтверждением того, что он попал точно в цель. Знать бы еще, что скрывалось за этой целью!
        - Я не обязан помнить всех, кто работал со мной в детстве. Некоторых я вообще не знал по именам.
        - Но ведь речь идет не совсем о детстве. Анатолий работал вашим охранником, когда вам было около двадцати.
        - В ту пору имена охранников интересовали меня даже меньше, чем в детстве. К чему вы вообще клоните? Раз я этого типа не помню, он был просто одним из охранников. Что в нем примечательного?
        - То, что его внучка была убита через месяц после Виктора Караулова.
        Как и многие женщины, Марианна Доброхотова после замужества сменила фамилию. Это чуть замедлило процесс сбора сведений о ее семье. К тому же, Антон вообще не сразу решил копать на два поколения назад, до бабушек и дедушек, изначально он проверял только родителей. Но с Марианной ему, можно сказать, повезло.
        Он бы с готовностью пообщался с Анатолием Касанским, но тот умер около десяти лет назад от онкологии.
        Антон видел, что и это сообщение задело Мельничука. И снова тот, опытный бизнесмен, взял себя в руки достаточно быстро, чтобы ни одним словом не выдать свои эмоции.
        - Я сочувствую их утрате. Ну и что?
        - О, в этой истории еще много любопытного. Оказывается, до того, как пойти работать охранником, Анатолий Касанский некоторое время работал в полиции. А начальником его в ту пору был Валентин Семенов.
        - Еще одно ни о чем не говорящее мне имя.
        - Его внучку убили в октябре прошлого года. После Лолиты - мы предполагаем, что в их смерти виновен один человек. Смерть внучки настолько потрясла его, что он покончил с собой. Семенов был знаком с Касанским, Касанский - с вами, вы - с Карауловым. Разве это не странно? Цепочка жертв привела к цепочке родственников.
        Мельничук все еще держался, но с каждой секундой это давалось ему все сложнее. Антон видел испарину, проступившую на его лице, видел, как собеседник сжал кулаки в напрасной попытке унять дрожь в руках. Он что-то знает, это несомненно!
        Но молчит. Почему он, черт возьми, молчит?! Разве он не понимает, что этим помогает преступнику, жестоко убившему его дочь?
        - Слышать об этом ужасно, но я ничем не могу вам помочь,  - сказал Мельничук.  - Я все еще скорблю о дочери, это боль, которая никогда не утихнет. Но я не знал, что она стала жертвой серийного убийцы, никто не сказал мне!
        - Вам нужно думать не о серийном убийце, а о своих знакомых, если вы действительно хотите помочь следствию!
        - Хочу, но не могу. Со своим охранником я не общался много лет, половину жизни! Семенова этого вашего вообще не знал. Женя Караулов - просто знакомый. Есть ли между нами связь, которую видит больной мозг убийцы? Вы проверяйте! Я про эту связь ничего не знаю.
        Антону хотелось заорать. Или, может, ударить по этой самодовольной харе… Непрофессионально, зато от души. Такое с ним случалось редко, и он без труда сдержался.
        Он решил предпринять последнюю попытку достучаться до совести Мельничука, если таковая вообще была задумана природой:
        - Валентин Семенов в своей предсмертной записке указал, что делает это не просто так. У него был второй внук. Он считал, что только этой смертью может хоть как-то помочь ему.
        - Значит, это был просто выживший из ума старик,  - холодно бросил Мельничук.
        - У вас тоже есть второй ребенок…
        - Вы мне угрожаете?!
        - Я пытаюсь объяснить вам, как важно сейчас работать быстро и вместе!
        Это должно было повлиять на него. Но не повлияло. Мельничук поднялся с кресла и указал на дверь.
        - Думаю, вам пора уходить. Следующий разговор, будьте любезны, проводите с моим адвокатом!

* * *
        Леону сейчас отчаянно не хотелось отвлекаться от расследования. Все стало совсем уж сложным - но одновременно вышло на финишную прямую, он чувствовал! И все же отказаться от предложения Ярика он не мог. Они уже выяснили, что Олег Майоров опасен и способен навредить Анне. С этим нужно было что-то делать.
        Горькая ирония заключалась в том, что Леону не впервой было похищать людей. Просто Ярик об этом не знал. Он-то думал, что придется долго уговаривать Леона преступить закон! Зачем сообщать ему, что они много дней держали в плену протеже Юпитера? Тогда казалось, что это жестокий, но необходимый шаг, чтобы все закончить, а потом. Лучше и не вспоминать.
        Теперь им предстояло проделать нечто похожее с Майоровым, только тут задача была гораздо серьезней и опасней. Этого типа отлично охраняют, да и сам он далеко не беспомощный мальчишка. Чтобы получить хоть какой-то шанс на успех, требовалось идеально выбрать момент, поэтому Ярик несколько дней следил за ним, изучая его график.
        - Днем или утром он может поработать, да и то не всегда,  - отчитался он Леону.  - Вечером и в первую половину ночи всегда тусит, но в разных местах. Предугадать, куда он сунется, невозможно, он никому это заранее не сообщает, билеты тоже не покупает, для него все двери открыты.
        - Подозреваю, что он и сам не знает, куда поедет вечером.
        - И это тоже вариант. Но при любом раскладе ночевать он всегда возвращается домой. Охрана довозит его до дома, дальше крыльца он никого не пускает. При этом одна машина с охраной дежурит у дома каждую ночь.
        Леону не нужно было даже спрашивать, почему так, все было очевидно. Несмотря на укуренную браваду в ночных клубах, Майоров по-прежнему боялся Юпитера до истерики. Особенно если это он напал на Анну! Поэтому он делал все, чтобы защититься.
        Изначально он жил в квартире, но после предполагаемого самоубийства Юпитера поспешно переехал в загородный коттедж. Ему не хотелось, чтобы рядом с ним находились другие люди. По этой же причине он не пускал в дом охрану: он не знал, кого из них Юпитер мог перекупить.
        В этом была удачная сторона плана Юпитера: став условным мертвецом, он ушел с радаров. Майоров не мог за ним следить, не мог предугадать его действия, потому все больше придумывал. А поскольку его воображение было таким же поврежденным, как его разум, Юпитер превратился для него чуть ли не во всемогущего демона.
        Поэтому Майорова нужно было нейтрализовать - такой человек способен на все. Правда, Леон не был до конца уверен в том, как поступить с ним дальше. Однако эти проблемы можно было решать по мере поступления. Пока же они с Яриком сошлись на том, что обязательно должны взять его живым.
        За время своей слежки Ярик не пытался подобраться к дому Майорова, он просто наблюдал за охраной. Поэтому он знал, что к своим обязанностям охранники относятся без излишнего рвения. Они действительно сидели всю ночь в машине, пока не приезжали их сменщики. Но это не значит, что они постоянно пялились на дом! Они смотрели видео или играли во что-то на смартфонах, мимо них можно было проскочить.
        Этим и предстояло сегодня заняться Леону и Ярику.
        - Как Аня вообще тебя отпустила?  - спросил Ярик, пока они ожидали возвращения Майорова с очередной гулянки.  - Неужели она ничего не подозревает?
        - Шутишь? Да она меня насквозь видит!
        - Но она не спросила тебя, куда ты едешь?
        - Ей и не нужно. Думаю, она уже сама обо всем догадалась.
        Это было не так уж сложно, если знать все исходные данные. Леона больше смущало другое: Анна ни разу не попыталась его упрекнуть или даже вывести на честный разговор. Он не был уверен, что это хорошо.
        Но это не так срочно, как решение проблемы с Майоровым.
        По улице, освещая асфальт неоновыми фарами, мягко скользнул черный джип, за ним - второй, другого цвета, но в темноте толком не разобрать. Первыми вышли охранники, ненадолго скрылись в доме, потом вернулись. Они двигались спокойно, небрежно даже, оружие не доставали, а значит, на самом деле они ничего не подозревали, это было просто частью проверки. Леона и Ярика, наблюдавших за ними из пустующего дома напротив, они, естественно, не заметили.
        Когда они вернулись, открылась дверца черного джипа, и оттуда, чуть покачиваясь, выбрался Майоров. Охранники попытались помочь, но он раздраженно оттолкнул протянутые ему руки. В том, что он нетрезв, и сомневаться не приходилось, однако он намеренно не доходил до того состояния, когда не сможет постоять за себя.
        Майоров вошел в дом, одна из машин уехала, вторая осталась. Пока все шло как обычно.
        - Нужно чуть-чуть подождать,  - шепнул Ярик, хотя не было необходимости понижать голос.
        - Он никогда дольше часа не шатается по дому, скоро свет выключит. Тогда и можно брать!
        Чувствовалось, что он нервничает, но не так, как полагалось нервничать в этой ситуации нормальному человеку. Ярик не слишком переживал насчет того, что они нарушают закон. Он видел в происходящем вызов, возможность действовать, и уже был переполнен азартом. Не самое разумное настроение для такого дела, и Леон невольно нахмурился.
        - Послушай, а ты не мог бы…
        Но договорить он не успел. Свет в доме так и не погас, куда раньше внутри грянул взрыв, затем - еще один. Сами по себе они были не слишком разрушительны, но их хватило, чтобы начался пожар во всем коттедже сразу. Без бензина или чего-то подобного тут не обошлось!
        - Скажи мне, что ты не имеешь к этому отношения,  - пораженно произнес Леон.
        - Ты прикалываешься?! Я так даже не умею!
        - Похоже, за его привычками наблюдал не ты один.
        Охранники быстро выскочили из машины, вбежали во двор, но дальше не двинулись. Они были профессионалами, и все же никто из них не готов был рискнуть жизнью ради нанимателя. Есть там еще бомбы или нет? Вдруг снова рванет?
        Их нерешительность раздражала, Леон уже был в шаге от того, чтобы броситься туда самому. Не от большой любви к Майорову, просто такая смерть казалась слишком страшной даже для него!
        Однако геройство с его стороны не потребовалось - Майоров вышел сам. Точнее, кое-как выполз через открытое окно, кричащий, объятый пламенем. Теперь уже охранники побежали к нему, они помогли, кто-то звонил спасателям. Но они, как и Леон, наверняка понимали, что их усилия напрасны.
        Кто бы ни организовал покушение на Майорова, своего он добился.
        Глава 10
        Дон Фуке и Эрик Цельмс
        Где находится грань между доверием и наивностью? Между спокойствием и закрытыми на проблему глазами? Анна не бралась сказать наверняка. У нее был опыт во многих вещах, которые другим людям даже не снились. Но, и вот это почти забавно, о нормальной жизни она знала не так уж много.
        Если она согласилась жить с кем-то, нужно делать поправку и на его мнение, так? Даже если он творит глупость. Это компромисс или что-то в этом роде. Поэтому пока она решила не тратить время на допрос с пристрастием, даже когда Леон вернулся под утро, мрачный, потрепанный и пропахший дымом.
        Ей не нужны были вопросы, она и сама без труда вычислила, чем они с Яриком занимаются. Ночью он пришел откуда-то с запахом дыма, пропитавшим одежду, а утром новости трубили о страшном взрыве в коттеджном поселке. Не так уж сложно соотнести одно с другим.
        Она и мысли не допускала, что взрыв устроил Леон. Это не в его природе. Не то чтобы он боится убивать, поздновато уже думать об этом. Но из-за прошлого его семьи он старается избегать ненужной жестокости, а сложно представить нечто более жестокое, чем подрыв жилого дома. Он, скорее всего, просто наблюдал - и стал свидетелем чужих войн. Анна лишь надеялась, что это станет для него достаточным уроком и он больше не будет туда соваться.
        Поэтому она заставила себя отстраниться от этой истории и сосредоточиться на деле. Это сейчас было особенно важно, хоть и неприятно.
        Потому что их главный подозреваемый исчез, и это ее задевало. Она ведь не сочла его достаточно важным изначально! Она видела, что Дмитрий Доброхотов искренне шокирован смертью жены, у него горе, траур. Насколько гениальным артистом нужно быть, чтобы изобразить такое?
        Теперь же, когда он снова понадобится им, оказалось, что он пропал еще неделю назад. Она такого не ожидала… да никто не ожидал, иначе за ним установили бы наблюдение! Но после смерти жены он жил обычной жизнью, работал, изредка общался с друзьями. Почему он исчез - вопрос отдельный, не факт, что именно он - убийца. Однако найти его нужно было в любом случае.
        Этим занимался Чеховский, а она пока собирала материалы о Доброхотове. Ничего подозрительного там не было: рос в приличной семье, звезд с неба не хватал, но и не стремился к ним. Честный, работящий, семью содержал. Никаких предпосылок для того, чтобы стать настолько жестоким убийцей. Ну и вот еще что важно: его семья не была связана с родственниками погибших. Это был бы тупик, если бы не таинственное исчезновение Дмитрия.
        Плюс ко всему, на ночь убийства жены у него было алиби, об этом тоже нельзя забывать. И хорошее алиби! В полиции тоже не дураки работают, Дмитрия Доброхотова не напрасно списали со счетов.
        - Что будем делать?  - поинтересовался Леон. Он уже принял душ, и теперь от него пахло лосьоном после бритья, а не дымом, и это к лучшему.  - Надеюсь, ты не винишь себя в том, что он улизнул?
        - В определенной степени.
        - Да ладно тебе! Он ушел не только от тебя. Этот Колобок ото всех укатился: ни я, ни Чеховский его не подозревали.
        - Не сочти за снобизм, но вам простительно его не подозревать, мне - нет.
        - Аня, это снобизм, сочту я так или нет,  - укоризненно бросил он.
        - Как посмотреть. Чихуша - полицейский, его задача - бандитов в наручники заковывать да в бумажках копаться. Ты - оперативник. Я - профайлер, и именно мне полагается вычислять преступника, даже если он совсем не похож на преступника. Но что сделано, то сделано. Будем искать.
        Ей все равно было обидно. Только вот обида - чувство неконструктивное, толку от него не будет. Если Анонимом действительно окажется Дмитрий Доброхотов, он может собой гордиться. Он уверенно прошел тем же путем, что и его кумир - Зодиак.
        Зодиака ведь тоже почти поймали. Он убил Пола Стайна посреди города, это услышали, район мгновенно наводнила полиция. А он еще и был без машины, потому что не так просто убить таксиста, катаясь на своем автомобиле! Ему нужно было выбираться из зоны оцепления пешком.
        Вот тогда его и заметили двое патрульных - Дон Фуке и Эрик Цельмс. Они уже знали, что произошло убийство, им сообщили, что подозреваемый где-то поблизости. И тут на дорожке перед ними появился одинокий рослый мужчина - разве так сложно было сделать правильный вывод?
        Но они его не сделали. Потому что вместе с по-настоящему ценной информацией поступила и ложная. Подростки, ставшие свидетелями убийства, пытались объяснить, что на преступнике была черная маска или капюшон. Но полицейский дежурный, видимо, утонув в своих мыслях, сообщил всем, что подозреваемый - негр.
        Фуке и Цельмс ухватились за этот кусочек данных, замкнулись на нем и потеряли самое главное для следователя - способность мыслить. Они увидели, что по дорожке идет белый, и этого им оказалось достаточно. Если бы они присмотрелись к нему внимательнее, они увидели бы, что его одежда залита кровью, как и его руки. Но они не присмотрелись, они мило побеседовали с ним, так ничего и не заподозрив.
        Впрочем, кто знает, что к лучшему? У Зодиака был пистолет. Попытка задержать его могла стоить жизни минимум одному из полицейских, если не обоим. Все относительно. Но Зодиак нашел эту встречу весьма забавной и в своих письмах не раз издевался над полицейскими.
        Анна сомневалась, что Аноним будет издеваться над ними, однако не это сейчас важно.
        - Сосредоточимся на нем?  - спросил Леон.
        - Больше подозреваемых нет. Нужно допросить его родителей, они, вроде бы, еще живы. Плюс, необходимо заняться таксопарком, к которому он относится.
        - В прошлый раз его там старательно защищали.
        - Когда он был, по сути, жертвой, несчастным вдовцом. Посмотрим, не изменится ли что-нибудь, если мы намекнем, что он подозреваемый.
        - А он подозреваемый?
        - Естественно.
        Быстрая проверка показала, что родители Доброхотова действительно живы. Вот только поговорить с ними будет не так просто: они давно уже переехали на отдаленный хутор, там даже с телефонной связью проблемы, про интернет и говорить не стоит. Для получения более-менее толковой информации от них нужно было ехать туда.
        Чеховский заниматься этим наотрез отказался. На него и так уже давило начальство, после его визита к Мельничуку - все больше, и Анна подозревала, что это не совпадение. Покинуть Москву прямо сейчас он просто не мог. Он предлагал отправить оперативника, но такой вариант не устраивал как раз Анну, она не могла доверить столь важную задачу непонятно кому.
        В итоге решили, что на хутор съездит Леон. Тащиться туда вдвоем не было смысла, он справится. И вот тут сложилась ситуация, которая была почти смешной. Он не хотел уезжать, потому что ему нужно было оберегать Анну от Юпитера и его врагов. А Анна хотела, чтобы он уехал и не связывался с Юпитером и его врагами. Это была не совсем нормальная жизнь, но что-то вроде того.
        Он все-таки поехал, решив, что уложится в одни сутки, если очень поспешит. В обмен на это он вытянул из Анны обещание, что в его отсутствие она ничем серьезным заниматься не будет.
        Обещание она дала легко, потому что особых планов у нее и не было, к таксистам и правда лучше не соваться одной. Не столько из-за угрозы, сколько из-за того, что Леон наверняка произведет на них лучшее впечатление. Поэтому она планировала немного подождать, поработать с документами, может, разобраться в связи, которую обнаружил Чихуша. Но все это пришлось отложить, когда ей позвонила Мира.
        Это было странно. Мира Сардарян давно перестала быть ее лечащим врачом - потому что Анна больше не нуждалась во врачах. И она уж точно была не из тех, кто тратит время на бессмысленные звонки. Но зачем тогда, с чего вдруг?.. Гадать было бессмысленно, оставался только один путь - спросить.
        - Слушаю.
        - Солари, как ранение?  - деловито поинтересовалась Мира, будто так и надо.  - Как шов, не беспокоит? Заживает как надо?
        - Мира, ты издеваешься? Ты прекрасно знаешь, что он уже десять раз зажил. Или ты так напоминаешь об одолжении, которое мне оказала, чтобы теперь я что-то сделала для тебя?
        - Глупости. Но нам нужно встретиться.
        - Даже так? Хорошо, я приеду к тебе…
        - Не надо ко мне приезжать. Встретимся в городе.
        Это тоже было непохоже на Миру. По предсказуемым причинам у нее почти не было свободного времени - не так-то просто управлять сразу двумя крупными клиниками. Если она и встречалась с кем-то не по работе, то предпочитала делать это там, где ей удобней. Но чтобы потратить время на дорогу. Это интриговало.
        Поэтому Анна согласилась пересечься с ней в небольшом ресторанчике, расположенном на последнем этаже новой высотки. Оттуда открывался великолепный вид на полупустой город, официанты были тихими и незаметными, столики располагались достаточно далеко друг от друга, словом, разговору способствовало все. Но даже это не объясняло, почему Мира не пустила ее в свой кабинет, там условия были бы не хуже.
        Сама Мира явилась точно в оговоренное время. Она выглядела невозмутимой, как обычно, и если бы не обстоятельства их встречи, никто бы не догадался, что ее что-то тревожит.
        Едва от них отошел официант, принявший заказ, как Мира строго произнесла:
        - Ты знаешь, что творят эти двое?
        - Кто?  - автоматически спросила Анна, хотя сразу догадалась, о ком речь. Она просто не ожидала такого поворота разговора и выигрывала время, чтобы мысленно перегруппироваться.
        - Я уже даже не знаю, кто они после этого! Я бы сказала, ребенка, но дети не способны принести столько вреда!
        - А можно мне больше вводных? Чем они уже успели тебе навредить?
        - Мне - ничем, а себя чуть не поубивали!
        И вот тут Анне лишь чудом удалось сдержать улыбку. Бинго. Ярослав, если бы узнал об этом разговоре, праздновал бы три дня. Он так старался найти способ понравиться Мире, что не заметил, как достиг своей цели.
        Но обсуждать это нужно было осторожно. Мира патологически гордая, она может все усложнить, если решит, что привязанность к кому-то - это слабость.
        - Я, если честно, немножко упустила их ситуацию из виду,  - признала Анна.  - Что они творят?
        - А не следовало бы тебе упускать это из виду, если учитывать, что с тебя все и началось. Но - ладно, это у вас семейное. Я и сама не была уверена, что они там творят, пока не оказалось, что Кардинал мертв, у Фенрира истерика такая, что даже я об этом знаю, хотя мне знать не положено, и еще целая череда людей, весьма далеких от закона, на ушах ходит. Чем они думали?!
        Анна наконец поняла, что происходит.
        Миру меньше всего интересовали душевные страдания преступного мира. Да и вряд ли ее так беспокоило, не навредит ли кто-то компании Юпитера, людям, у которых из добрых поступков на счету только «Спасибо», сказанное еще воспитательнице детского сада. Нет, все сводилось к Ярославу.
        Он понравился ей больше, чем ожидала Анна. Похоже, Мира всерьез подумывала сблизиться с ним. Но вот он вроде как оказался причастен к убийству человека - и это ее тревожило. Ей было не важно, кого он якобы убил и почему, смерть есть смерть. Теперь ей нужно было знать наверняка, что произошло.
        В этом Анна как раз могла ей помочь.
        - Расслабься, Ярик и Леон никого не подрывали.
        - Что за ерунда? Меня это нисколько не волнует, вообще не мое дело!.. А ты уверена?
        - Абсолютно,  - кивнула Анна.
        - Они, понимаешь, собирались следить за этими людьми…
        - Догадываюсь. Но они бы не стали так действовать, я их слишком хорошо знаю, чтобы хоть на секунду усомниться в этом.
        - Тогда ладно. Хотя мне-то что? Мне все равно!
        Говорить она могла что угодно, Анна видела, что она заметно расслабилась. И все же кое-что по-прежнему тревожило Миру.
        - Но они связаны с этой историей!
        - Несомненно,  - вздохнула Анна.  - Потому что оба не знают, когда остановиться.
        - И ты так спокойно на все смотришь?
        - Если я начну беситься, ничего принципиально не изменится кроме того, что я заработаю нервный тик. Я бы сказала, что поседею, но для этого уже поздновато. А ты бы восприняла произошедшее, как намек.
        - Что?  - нахмурилась Мира.  - Какой еще намек?
        - Что хватит терять время! Нравится кто-то - бери! И следи за ним сама, если хочешь, чтобы он ни во что не вляпался. Но я предпочитаю верить, что этого не случится.

* * *
        Леон уехал на день, может, на два, а это значит, что операцию, связанную с делами Юпитера, предстояло приостановить. Оно и к лучшему, потому что Ярослав еще не представлял, как действовать дальше.
        Все зашло слишком далеко! Он не испытывал ни малейшей симпатии к Олегу Майорову, но смерти ему точно не желал. Теперь он не мог избавиться от ощущения, что как-то причастен к случившемуся. Что если это они с Леоном привели палачей к дому Майорова? Возможно, Юпитер использовал их с самого начала! Он ведь всегда умел предугадывать поведение людей так же хорошо, как Анна. Он знал, что Ярик не угомонится, да и Леон тоже. Он сам подкинул им имена подозреваемых. Он следил, на кого они выйдут - и вот они стали наблюдать за Майоровым. Который теперь мертв!
        Не факт, что все объясняется именно так, ведь у Кардинала наверняка было много врагов. Но - вдруг? Жить с таким грузом на душе было не очень-то приятно!
        Поэтому Ярослав решил воспользоваться этой паузой, чтобы посидеть в офисе и спокойно все обдумать. Некоторое время у него даже получалось, а потом он спустился вниз, собираясь на обед, и увидел в холле знакомое лицо.
        Фенрир собственной персоной. Он, похоже, дожидался Ярослава, потому что сразу бросился ему навстречу. Толстяк выглядел нервным. Да что там нервным, он был в панике! Весь потный, неопрятный, отпугивающий от себя всех вокруг. Чувствовалось, что ему некомфортно находиться за пределами своей уютной безопасной норы. Но что-то же заставило его выбраться сюда!
        Прежде, чем Ярослав успел хоть что-то спросить, Фенрир взвизгнул:
        - Ты должен мне помочь!
        - Чего?  - растерялся Ярослав.
        - Это все из-за тебя! Из-за вас! Где твой дружок?
        - Как ты вообще меня нашел?
        - Я могу найти любого,  - отмахнулся Фенрир.  - Это не важно! Спрячь меня! Мне нельзя здесь быть!
        - Так зачем ты тогда приперся?
        - Потому что мне нужна защита! Больше, чем я могу обеспечить! Ты это начал, ты и расхлебывай теперь! Я не виноват! Но все думают, что виноват!
        На них уже смотрели все без исключения. Ярославу даром не нужен был этот цирк, но просто отмахнуться от толстяка он не мог, он и правда чувствовал определенную вину.
        - Ты почему не поднялся ко мне в офис?  - только и спросил он.
        - Потому что не был уверен, что тут безопасно,  - плаксиво отозвался Фенрир. Здесь, при свете дня, без своих гаджетов он выглядел даже более жалким, чем при первой встрече.
        - Пойдем, нечего торчать на виду.
        - Хорошо… Хорошо, если ты хочешь. Но я так просто не уйду, ты мне должен!
        Должником Ярослав себя не считал, однако это можно было объяснить и в офисе. Он готовился увести Фенрира за собой, мысленно прощаясь с заслуженным обедом. Но уйти они просто не успели.
        Перед офисным зданием располагалась вымощенная плиткой полоса тротуара, чуть дальше - парковка. Это было необходимо, чтобы машины, пассажирские и грузовые, могли подъезжать почти вплотную к дверям. Теперь это сыграло на руку не тем людям.
        На парковку, визжа тормозами, выехал автомобиль с тонированными стеклами. Ярослав даже не успел его толком рассмотреть - только силуэт, не больше, и что машина была темного цвета. Потом стало не до того. Автомобиль остановился, открылась дверца, и появилось дуло автомата.
        Человек тоже был, однако он благоразумно скрылся внутри, он не хотел, чтобы его видели. Это мешало ему целиться, но все, чего ему не хватало в меткости, он компенсировал масштабом атаки. Выстрелы градом посыпались на окна, на стеклянные двери, они летели в холл, не разбирая цели, и жертвой мог стать кто угодно.
        Ярослав сразу сообразил, что они с Фенриром в эпицентре. Остальные могли пострадать случайно, но они были главной мишенью. Понятно, что все это долго не продлится, такие нападения в стиле девяностых эффективны только благодаря наглости и скорости. Но для того, чтобы погибнуть, и секунды достаточно!
        Если бы он хотел просто спасти себя, ему достаточно было метнуться влево, туда, где находилась стойка администрации. Но тогда Фенрир, растерянный беспомощный толстяк, точно не выжил бы, мимо него не промахнешься! И Ярослав двинулся вправо.
        Он сшиб Фенрира с ног, и оба оказались на полу. Плечо обожгло острой болью, но у Ярослава сейчас не было времени отвлекаться, разбираясь, что произошло. Кровь не хлещет, рука двигается - и ладно!
        На полу Фенрир неловко задергался, как оказавшаяся на спине черепаха. Ярославу пришлось постоянно подталкивать его в нужную сторону, а над головами у них все еще гремели выстрелы. Казалось, что это не закончится никогда, и каждая секунда длилась целую вечность. Он понимал, что любая пуля, шальная, рикошетом оттолкнувшаяся от стены или пола, может его уничтожить. Он просто не думал об этом. В не таком уж далеком прошлом он был солдатом, он знал, как управлять собственными мыслями, оставляя только те, которые помогают выжить.
        Он кое-как дотолкал скулящего Фенрира до перевернутого кресла, заставил опустить голову, сам сжался, затаился. Выстрелы уже должны были затихнуть - а они все гремели и гремели. Охрана офисного центра оказалась бесполезна, но Ярослав не сомневался, что так будет. Эти увальни хороши лишь для того, чтобы курьерам нервы трепать. Он жалел, что у него нет с собой ничего - ни пистолета, ни ножа. Кто знал, что все это нужно, когда просто идешь на обед!
        Он боялся, что стрелок все-таки отважится войти в холл. Это будет конец, две цели убрать - мгновенное дело! Фенрир никуда не убежит, он даже на ноги быстро стать не сможет, да и насчет себя Ярослав не был уверен. Только бы стрелок не вошел.
        Но вот вдалеке обнадеживающе завыли сирены полиции, и взревел двигатель машины у дверей. Стрелявшие уезжали, выстрелы наконец утихли, хотя люди в холле не спешили верить этому и оставались в своих укрытиях. Ярослав лишь теперь обнаружил, что у него прострелена рука - чуть ниже плеча и, похоже, навылет, но все равно паршиво.
        Все закончилось… пока закончилось. Однако он уже не сомневался в том, что будет продолжение.

* * *
        Они опять во что-то вляпались. Звонила Анна Солари, просила уладить какое-то там дело со стрельбой. Отказываться Антон не собирался, все-таки ему помогали, но их безответственное отношение все равно раздражало. А что его сейчас не раздражало?
        Любым одолжениям придется подождать, это он знал наверняка. Потому что в кресле перед ним сидела неожиданная и бесконечно важная свидетельница.
        Ей следовало бы появиться раньше, но у нее было оправдание: она рожала. Антон, конечно, не был женщиной, однако верил, что в такие моменты уже не до чужих проблем. Хорошо хоть, что у нее хватило сознательности обратиться к полиции теперь!
        Анфиса Трифонова была коллегой погибшей Дины Курцевой, последней из известных им жертв Анонима. Она оказалась единственной, кто более-менее активно общался с погибшей. Возможно, причина заключалась в том, что Анфиса сама не очень-то любила других людей, на этом и сошлись.
        Перед родами Анфиса работала до последнего. Но незадолго до смерти Дины она оказалась в роддоме, и там уже вообще никакими новостями не интересовалась. Она вполне справедливо предполагала, что большинство мировых новостей так или иначе сосредоточены на негативе, а это радости молодой маме не прибавляло.
        Только вернувшись домой, она начала интересоваться делами знакомых, да и то не сразу. Вот тогда ей и сообщили, что Дина мертва. И у Анфисы было что сказать полиции на этот счет.
        - Ее преследовали!  - уверенно заявила она.  - Давайте уже побыстрее разберемся с этим, меня ждут!
        В полицейский участок семейство заявилось всем составом: Анфиса, ее муж и новорожденный ребенок. Чеховскому это показалось отвратительной идеей, но выгнать их он не мог, поэтому временно разместил отца с младенцем в пустом кабинете. Судя по воплям, доносившимся оттуда, младенец был сильно не рад такому решению. Отец, скорее всего, тоже, но ему пока хватало выдержки не скандалить почем зря. Вспоминая младенчество собственных детей, Антон мог сказать, что это ненадолго.
        - Мы будем спешить изо всех сил,  - заверил он свидетельницу.  - Кто ее преследовал?
        - Вот он!
        Анфиса протянула ему флешку. Антон запустил карту памяти на своем компьютере и обнаружил, что на нее записаны несколько фотографий.
        Все они были мутными и нечеткими. Похоже, через окно магазина снимали то, что происходило на улице. Там стояла Дина Курцева, не напуганная, но очевидно злая. Перед ней сжался, насколько это было возможно при его габаритах, мужчина откровенно бомжеватого вида.
        Если судить только по этим кадрам, создавалось впечатление, что это она преследовала его, а не наоборот. Дина была уверена в себе, она определенно управляла ситуацией, мужчина же казался запуганным и виноватым. Но теперь она мертва, так что не стоит верить первым впечатлениям.
        - Кто это?
        - Понятия не имею! Я только знаю, что этот старикан преследовал Дину.
        По фотографиям сложно было сказать, сколько лет мужчине. В темных всклокоченных волосах отчетливо просматривались седые пряди, но это значило не так уж много. Лицо толком не разглядеть.
        - В чем заключалось это преследование?
        - Он приходил к ней на работу, хотя она каждый раз говорила ему этого не делать. Припирался и ждал ее снаружи! Она выходила, чтобы прогнать его. Иногда он ей звонил. Может, еще где за ней шатался, не знаю!
        - Сама Дина что-то об этом рассказывала?
        - Ой, да вы что! Она терпеть его не могла! Спроси ее о нем - и она взорвется. Вот я и не спрашивала.
        - Когда мы опрашивали других ваших коллег, никто не вспомнил этого мужчину.
        - Да потому что они не обращали на бедную Дину внимания!  - вздохнула Анфиса.  - Она им почему-то сразу не понравилась! Они решили, что она наглая, жесткая… Короче, пурга всякая! Дина была сложным человеком, но совсем не плохим. Да и потом, она дико стеснялась этого бродягу и старалась скрыть свои встречи с ним. Мне эти фотки чудом удалось сделать, буквально один раз она с ним под окнами осталась! Обычно она старалась увести его в какую-нибудь подворотню, чтобы их не видели вместе. Да и потом, он последний раз появлялся еще до Нового года. По крайней мере, возле работы.
        - Она его боялась?
        На этот раз Анфиса не торопилась с ответом. Она раздумывала несколько минут, и только вопль младенца поторопил ее.
        - Нет, не думаю. Обычно она при встречах орала на него так, что на всю улицу слышно. Но он же ее преследовал! А теперь она мертва! Кто еще мог ее убить?
        Антон и сам не отказался бы это выяснить.
        - Если она говорила так громко, вам не доводилось слышать, что именно она кричала ему?
        - Да там не разобрать было, если честно… Насколько я поняла, она говорила ему, чтобы он ушел, что он ей вообще не нужен. А он не уходил. И теперь вот! Знаете, мне пора, я больше не могу слышать, как маленький плачет, пытка какая-то! Всего доброго!
        Она поспешно поднялась на ноги и покинула кабинет. Антон хотел проводить ее, он просто не успел, слишком быстро все произошло. Но он не боялся, что она заблудится, ее ребенка сейчас несложно было найти, просто идя на звук.
        Задерживать Анфису он не собирался, она и так дала ему больше, чем он ожидал. Теперь Антон задумчиво смотрел на экран, пытаясь получше разглядеть мужчину. Отвратительные кадры. Но это только начало. На той улице, где располагался магазин, хватает камер наблюдения, Дина Курцева и ее нежеланный гость должны были мелькнуть перед ними.
        Сталкер, навязчивый, очевидно психически нестабильный, не раз получивший отказ. Да, это идеальный кандидат на роль убийцы. Но не слишком ли идеальный? Если он вот так всех жертв преследовал, почему он запомнился только одной женщине? Это можно было узнать лишь у него самого.
        - Кто же ты такой?  - напряженно прошептал Чеховский, не отводя взгляда от монитора, на котором, возможно, теперь было лицо серийного убийцы.
        Глава 11
        Мелвин Беллай
        Она приехала, и это шокировало Ярослава больше, чем нападение. Он ведь ей даже не звонил!
        Когда стрельба закончилась и подоспела полиция, они с Фенриром отошли в сторону, дожидаясь медиков. Откровенничать с патрульными Ярослав не собирался, они вряд ли разобрались бы в этой истории, поэтому он делал вид, что стал таким же случайным пострадавшим, как и остальные. А вот Анне он позвонил, она обещала помочь с полицией.
        Фенрир никому не звонил, ничего не делал, он сейчас только и мог, что трястись, как желе. И вот это преступник международного уровня? Пародия какая-то, честное слово!
        Ярослав и вовсе уехал бы отсюда, но с рукой нужно было что-то делать, кровотечение не останавливалось. Поэтому он дожидался медиков, уступая первые прибывшие машины скорой помощи тем, кому больше досталось. А потом появилась она.
        Мира вошла в разгромленный холл деловито, будто так и надо. Полицейские попытались ее задержать, но она сказала им что-то такое, от чего они почтительно наклонили головы и убрались с ее пути. Она уверенно пошла дальше, щелкая каблучками по осколкам окон. Мира была не в белом халате, а в пальто, небрежно наброшенном поверх бежевого платья, в руке она сжимала аккуратный чемоданчик.
        Ярослав вышел ей навстречу, от изумления позабыв даже о своем спутнике.
        - Мира? Что ты тут делаешь?
        - Твой кабинет далеко?  - поинтересовалась она.
        - Наверху…
        - Веди. Я же не думаю, что ты собираешься давать показания?
        - Не хотелось бы.
        - Вот и пойдем.
        Фенрира никто не звал, но он все равно уныло поплелся за ними. Даже если он в чем-то винил Ярослава, оставаться рядом с ним было не так страшно, как ехать куда-то одному.
        В офисе Мира раскрыла чемоданчик, в котором обнаружился впечатляющий набор медицинских инструментов и лекарств. Она велела Ярославу снять рубашку, осмотрела руку и объявила, что это можно зашить на месте. Фенрир ныл, что ему тоже срочно нужна помощь, но оказалось, что он просто порезался при падении на стекло. Ему было велено закрыть рот и сесть в кресло. С первым он справился, со вторым - не смог, потому что не поместился в кресло, ему пришлось занять двухместный диванчик для гостей.
        Его вопрос о том, как она здесь оказалась, Мира полностью проигнорировала - дважды. Ярославу пришлось вычислять самому, благо это было не так уж сложно. Скорее всего, у нее были налажены связи с медицинскими диспетчерами, которые сообщали ей о важных случаях. Правда, неясно было, какие случаи она считала важными. Связанные с определенными адресами? Или именами? Но тут Ярослав готов был смириться с неведением. Она ведь пришла! Это куда больше, чем он мог ожидать. Да за такое можно даже простить тот бардак, который учинил своим появлением Фенрир!
        Мира работала так ловко, что это завораживало. Ярослав готов был мужественно переносить все без обезболивающего, чтобы впечатлить ее, но его мнение никто не спрашивал. Мира сделала укол и за несколько минут стянула края раны аккуратными черными стежками. Шов она чем-то смазала, заклеила пластырем и только потом вспомнила о существовании Фенрира.
        - У тебя что?  - бросила она.
        - Резаные раны!  - захныкал он.
        - Это называется «порезы». Держи.
        Она бросила ему бинт и банку с перекисью. После этого Фенрир вновь перестал ее интересовать, и она повернулась к Ярославу.
        - Ты хоть понимаешь, во что ввязался?
        - Пока еще не совсем, но пробник мне не понравился.
        - Какой еще пробник?! Это мафиозные разборки!
        Вот казалось бы: какая ей разница? Во что бы он ни влез, с ней это никак не связано! Однако Ярослав скорее отгрыз бы себе язык, чем сказал такое вслух.
        - Я и сам не ожидал, что все будет так развиваться,  - признал он.
        - А следовало бы включить голову и подумать. Юпитер никогда не отличался деликатностью в решении таких вопросов.
        - Да знали мы, что он лось! Но не настолько же.
        Картинка действительно не складывалась. Юпитер начал игру сложно, он вложил огромные деньги в инсценировку своего самоубийства. Это намекало на хитрый план, который невозможно предугадать. И тут вдруг он опустился до бандитских разборок со стрельбой из автомата? Да бред же!
        Ярослав не мог это объяснить, Мира - тоже, но вмешался Фенрир:
        - Юпитер? Вы думаете, что это устроил Юпитер?
        - А кто же еще?
        - Так это… она! Что ж я к вам пришел? Она это устроила, потому что Кардинал хотел напасть первым и ее убить!
        - Анна?  - поразился Ярослав.
        И тут Фенрир удивил его еще больше:
        - При чем тут вообще Анна?
        - Я уже совсем ничего не понимаю,  - признала Мира.
        - Не ты одна.
        Разобраться и правда было непросто. Ярослав предполагал, что Юпитер устал ждать и решил убрать всех подозреваемых из своего списка таким вот варварским способом. Олег Майоров предвидел нечто подобное, потому и хотел напасть на Анну первым, чтобы хоть как-то повлиять на Юпитера. Дико, но почти логично!
        А все оказалось иначе. Все подозреваемые или знали, или догадывались, что Юпитер исчез не просто так, он будет мстить. Вячеслав Григоров, финансист, узнал причину от самого Юпитера. Он вполне мог сообщить ее и Майорову, если работал с ним. Фенрир выяснил от Леона и Ярослава, когда они пришли к нему. Граф Орлов - от Анны, Леон уже сообщил, что они виделись.
        Дальше произошло неожиданное. Граф Орлов, оказавшийся девицей, захотел доказать Юпитеру свою преданность и вернуть его в игру.
        - Она всегда долбанутой была,  - проворчал Фенрир.  - И всегда ближе всех с Юпитером. Да понятно, как и почему! Она конкретно так психанула, когда он смылся. А потом пошел слушок, что это из-за какого-то там нападения, похищения и прочих попыток его задеть. Тогда стали думать, что да как. Она подумала, как и я, что это сделал Кардинал из-за своей наркоты. Она его вызвала на разговор, но он с ней говорить не захотел!
        Вот оно. Вот каких сведений им не хватало, чтобы понять подслушанный разговор правильно! Майоров планировал нападение не на Анну. Ему нужно было разобраться с Графом Орловым.
        Но он не успел, его убили. Первого подозреваемого уничтожили, Григоров, вроде бы, благоразумно удрал из страны. Из всего списка остался только Фенрир.
        - При чем здесь ты?  - удивился Ярослав.  - Если она уверена, что дорогу Юпитеру перешел Майоров, зачем убивать тебя?
        - Не знаю! Или она была не уверена до конца, или все дело в вас! В тебе и твоем дружке!
        - Да не называй ты его так,  - поморщился Ярослав.
        - У нее везде глаза и уши! Она наверняка знает, что это я навел вас на Майорова! Это ей почему-то не понравилось. Я понятия не имею, что у нее в башке творится, но сегодняшнее нападение - это ее стиль! Вы должны меня защитить!
        - Максимум, что ты от меня получишь,  - это поездку до твоего дома в моей машине. Все, дальше справляйся сам!
        - Но она же убьет меня!
        - А ты постарайся этого не допустить.
        - Тебя она тоже убьет!
        - В чем-то он прав,  - вмешалась Мира.  - Я слышала об этом Графе Орлове не так уж много, но - ничего хорошего. Это довольно своевольная особа. На самом деле, еще неизвестно, кто из вас был основной целью сегодняшнего покушения!
        - Ну и что ты предлагаешь?
        - Будем расхлебывать ту кашу, что вы заварили, что еще остается? Вот его,  - она кивнула на Фенрира,  - ты отвезешь, куда он захочет. Потом приедешь ко мне.
        - К тебе - в смысле в офис?  - уточнил Ярослав. Ее тон ему нравился, хотя ни от кого другого он не принял бы настолько уверенные распоряжения насчет его жизни. А Мире можно… ей много что можно.
        - Ко мне - в смысле, домой. Погостишь у меня немного, тебе сейчас опасно оставаться одному. Что из этого получится - скоро узнаем,  - еле заметно улыбнулась она.

* * *
        Он перестал реагировать на ловушки. Это настораживало и сбивало с толку. Анна и мысли не допускала, что он разгадал ее ход, не тот тип убийцы. Раньше он отвечал импульсивно и быстро. А что теперь? Что-то изменилось.
        Первую ловушку она разместила еще неделю назад: в интернете появилась информация о седьмой жертве. Жертва эта, понятное дело, погибла по совершенно другой причине, но Аноним обязан был отреагировать. А он молчал. Ни одной угрозы, ни одного признания.
        Вторая ловушка была напечатана в нескольких газетах три дня назад, там говорилось о подозреваемых по делу. Не лучший ход, потому что собственная персона была для Анонима не так важна, как жертвы. Однако наличие подозреваемого подразумевало скорое закрытие дела, он должен был вмешаться, а он молчал. И в этот же период исчез со всех радаров Дмитрий Доброхотов. Совпадение ли это?
        Анне отчаянно хотелось обсудить все с Леоном. Это раньше она вообще не нуждалась во мнении со стороны, теперь она привыкла работать с напарником. Многие вещи он видел не так, как она, и это к лучшему. Вот только Леон задержался в путешествии, по ее подсчетам, прибыть он должен был только сегодня вечером. Оно и к лучшему - если учесть, что произошло с Яриком. Но для расследования это плохо.
        Она не хотела терять время. Поэтому заботу о Ярике она доверила стараниям Миры, а сама вернулась к расследованию. Если убийца действительно Дмитрий и он перестал выходить на связь, это плохо. Убийца такого уровня, потерявший хладнокровие, способен на многое.
        Возможно, он и сам надеется, что его остановят. Его письма с самого начала были не издевательством над полицией, а призывом поймать его, пока не поздно. Правда, для этого он начал поздновато. Но, может, его предыдущие послания игнорировались?
        Зодиак уж точно издевался над полицией. Письма были его отдушиной, моментом его триумфа, который, увы, вписал его в вечность. Но и о помощи он просил. Как минимум одного человека. Он потребовал у полиции связать его с одним из двух известных в то время адвокатов.
        Помочь ему согласился адвокат Мелвин Беллай. Переписываться с Зодиаком было невозможно, и тогда Беллай предложил использовать прямой эфир на радио для общения. Полиция не верила, что из этого что-то выйдет. И вдруг убийца позвонил.
        Он долго нес несвязный бред на всю страну, жаловался на жизнь, на голоса, на головные боли. В это время полицейские техники отчаянно отслеживали номер, стараясь найти одного из самых известных убийц двадцатого века.
        Нашли. В психушке. Звонивший на радио был пациентом - но не был Зодиаком. Сам Зодиак предложением позвонить на радио так и не заинтересовался. Но позже он прислал еще одно письмо лично Мелвину Беллаю. В качестве доказательства, что он и есть тот самый убийца, Зодиак любезно предоставил кусок окровавленной рубашки таксиста Пола Стайна.
        Оба письма считались просьбой о помощи. Вот только сложно сказать, хотел ли этой помощи Зодиак. Он делал вид, что это ему нужно, подходил вплотную к обратной связи - и снова отступал. Возможно, игра с полицией ему наскучила, и он решил добавить к этому адвоката, сложно сказать. Но с Мелвином Беллаем, который открыто соглашался ему помочь, он так и не встретился.
        А Аноним и вовсе замкнулся в себе. Это могло означать капитуляцию - или финальную стадию плана, о котором знал только он.
        Ей срочно нужно было обсудить его с кем-то, однако обещание, данное Леону, сдерживало ее. Анна подумывала о том, не уговорить ли Чеховского на поездку в таксопарк, когда он, словно почувствовав, что о нем думают, позвонил сам. Вот только интересовал его совсем не Доброхотов.
        - Похоже, на этот раз ты взяла не тот след, Солари,  - заявил он. Без особого злорадства, и все же с триумфом. Анна его не винила, она понимала, почему ему важно было почувствовать себя хоть в чем-то правым сейчас. Ее интересовало другое.
        - Ты уже нашел Доброхотова и доказал, что у него стопроцентное алиби?
        - Да плевать на Доброхотова!
        - Плевать будешь, когда найдешь, а ты не нашел.
        - И не буду искать. Есть другой подозреваемый!
        Нельзя сказать, что Анна этого совсем уж не ожидала, потому что у нее не было доказательств, что Дмитрий Доброхотов действительно напал на свою жену. Напротив, пока это был скорее вопрос интуиции, а факты оставались на его стороне. Даже так, как-то совсем уж не вовремя появился этот новый подозреваемый!
        Но Чеховский тоже не дурак и у него тоже есть чутье.
        - Что за он?  - осведомилась Анна.
        - Помнишь, ты говорила, что убийца, скорее всего, долгое время наблюдал за жертвами? Но человека, который мелькал бы рядом со всеми, мы так и не нашли. Теперь понятно, почему!
        - Почему?
        Оказывается, подозреваемый Чеховского был из тех людей, которые остаются «невидимками» в обществе. Окружающим просто не нравится замечать их, потому что смотреть на них неприятно или стыдно. Это могут быть бездомные, попрошайки, пьяные… От них отводят взгляд. Их не запоминают даже на подсознательном уровне. Потом дают неверные свидетельские показания, хотя сам свидетель не врет, такой вот парадокс.
        - Рядом с Диной Курцевой частенько тусовался бомж,  - пояснил Чеховский.  - Она его знала, пыталась прогнать, он не уходил.
        - Ну и что? Это не гарантирует, что именно он совершил убийство.
        - Он мог быть и рядом с другими жертвами! Рядом с Виктором Карауловым - как наркоман, рядом с Лолитой Мельничук - как попрошайка.
        - Попрошайка, полетевший за ней в Турцию?
        - Это не запрещено, если у тебя есть паспорт и деньги!
        - Как ты вообще узнал про этого бомжа?
        - Свидетельница подсказала, потом я записи с камер наблюдения отсмотрел. Он хоть и бродяга, а далеко не немощный, Солари. Под два метра, крепкий еще дядька, а главное, есть в нашей базе.
        - За что привлекался?  - насторожилась Анна.
        - За мелкое хулиганство. Но ты же прекрасно знаешь, что с серийными убийцами так бывает. Я уже и имя его знаю - Марат Ним.
        - Адрес добыл?
        - Адрес - пока нет,  - признал Чеховский.  - Может, адреса вообще нет, этот тип действительно на бомжа тянет! Я его в любом случае найду. Тогда вы с Аграновским будьте готовы сразу отправиться туда, ждать вас я не намерен!
        - Как скажешь.
        Если он позвал ее, значит, сам до конца не уверен. Анна решила позволить ему и дальше работать над этой версией, раз ему так нравится. Сама же она видела, что этот внезапно нарисовавшийся бродяга на маньяка не тянет.
        В своем желании ее обойти Чеховский забыл очень важную деталь: Дина Курцева сама впустила в дом убийцу, она готовилась к свиданию с ним. Вряд ли это мог быть бродяга, от которого она всеми силами пыталась избавиться.
        Но им все равно нужно было поговорить с этим Маратом Нимом. Потому что Дмитрий Доброхотов как раз мог быть тем мужчиной, которого Дина пустила бы в дом. Но он хорошо замел следы, и для обвинения им понадобится любой свидетель - даже если это будет преследовавший одинокую женщину бродяга.

* * *
        Добраться до семейства Доброхотовых было тем еще испытанием. Для этого нужно было с центрального шоссе свернуть на двухполосную дорогу с плохоньким асфальтом, а потом еще час трястись по гравийке. Но и это не приводило к их семейному гнездышку, будущий гость просто оказывался в ближайшей к ним деревне. А уже там следовало побегать, выискивая человека, который понимает, о ком речь, о чем речь, куда ехать дальше.
        Так что на их крохотном хуторе Леон оказался куда позже, чем ожидал, не без раздражения размышляя о том, стоит ли вообще двум старикам забираться так далеко. Им же никто не поможет, если что-то пойдет не так! А когда ты живешь в лесу, не так может пойти что угодно.
        Но в реальности все оказалось не так уж плохо. Во-первых, супруги Доброхотовы в своем почтенном возрасте оказались вовсе не старыми развалинами. Одного взгляда на них хватало, чтобы понять: они еще могут справиться с таким хозяйством. Во-вторых, сам хутор был в отличном состоянии. В лучшем даже, чем деревня. Сюда была проведена ровная дорога, забор недавно чинили, возле отремонтированного домика были установлены собственные генераторы, хотя сюда тянулись и провода центральной сети. Леон не сомневался, что где-то рядом есть и скважина. Словом, Доброхотовы могли сами себя обеспечивать, даже если бы их вдруг отключили ото всех центральных коммуникаций. При этом оставалось странным, что телефонная связь здесь настолько паршивая… А может, это тоже было привилегией? Они хотели уйти от внешнего мира и не нуждались в постоянном контакте с ним.
        У ворот Леона встретили хозяева хутора, издалека заметившие его машину. Елена Доброхотова была улыбчивой подтянутой женщиной, выглядящей на свой возраст - но при этом кажущейся моложе из-за доброжелательного выражения лица. Ее муж был куда мрачнее, но и он смотрел на Леона без враждебности.
        Они предварительно договорились о встрече по телефону. Только в общих чертах - поговорить нормально мешали жуткие помехи. Но они знали, что Леон приедет.
        Они проводили его в дом, где уже был накрыт стол. Учитывая тему разговора, это казалось откровенно лишним. Но ведь они толком не знали тему разговора. От этого становилось не по себе, и Леону невольно захотелось увидеть рядом с собой Анну. Она чувствовала людей лучше, она знала бы, как вывести беседу в нужную сторону! Но потом он вспомнил выматывающую дорогу сюда и решил, что Анне это все-таки не нужно.
        - Вы хотели поговорить о Димочке, не так ли?  - улыбнулась Елена, заполняя чаем фарфоровые чашки с позолотой.  - О нем мы всегда рады поговорить!
        В этом Леон не сомневался. Пока он шел в светлую кухню-столовую, он успел заметить, что многие стены в комнатах и коридоре заняты семейными фотографиями. Здесь была собрана вся жизнь Дмитрия Доброхотова - от пеленок до наших дней. Из-за такого изобилия рассмотреть фотографии толком не получалось, одна отвлекала внимание от другой. Однако Леон не сомневался, что ничего путного там все равно не обнаружит.
        Люди не вешают на стены изображения того, как их дети убивают кого-то.
        - Просто расскажите о нем,  - попросил Леон.
        - Это еще зачем?  - насторожился отец.  - Вы по телефону так и не объяснили, зачем!
        - Боже, Костя, не нуди!  - рассмеялась Елена, легко касаясь его руки.  - Неужели так сложно просто поговорить?
        Ее расслабленность вдохновляла… и настораживала. Как-то слишком мало подозрений! Они знали, что Леон ведет расследование, он показал им удостоверение, пусть и фальшивое. Отец отреагировал на это так, как и должен был. А мать как будто пребывала в собственном мире, в равных долях состоящем из радуг и бабочек.
        Зато она готова была говорить, и это сейчас важнее всего.
        - Димочка был любимым и долгожданным ребенком. Настоящим чудом - так даже врачи сказали! Я тогда впервые поверила в чудеса.
        Елена и Константин Доброхотовы познакомились еще студентами в педагогическом университете. Поженились рано, пошли работать в одну школу. Казалось бы - идеальные условия для рождения наследника! Но почему-то не получалось. Они проходили одно обследование за другим, да только результата не было. С медицинской точки зрения, оба были здоровы.
        Потом еще и в стране наступили беспокойные девяностые, о том, чтобы тратить последние деньги на дорогие обследования, не шло и речи. Не было у двух учителей этих последних денег! Выживали, как могли, смирились с тем, что детей у них не будет. Привыкли верить, что некую им только отведенную миссию на Земле они выполняют, обучая чужих детей.
        А потом Елена забеременела. Неожиданно, просто между делом, ничего для этого не предпринимая и ничего уже не ожидая. Это было так же необъяснимо, как ее предыдущее «бесплодие».
        Вот тогда она и поверила в чудеса. Елена и ее муж решили, что им нужно просто принять это и радоваться. Она уже была не молода,  - или не считала себя молодой,  - но беременность прошла легко, и точно в срок у них родился здоровый мальчик, которого назвали Димой.
        Ребенок радовал их с первых месяцев жизни. Он быстро развивался, все схватывал на лету, да и в целом напоминал маленького ангела. Малыш с открытки. Родители старались обеспечивать его всем, рано научили считать и писать, отправили в школу. Кружки по интересам он выбирал сам, на него не давили. Он занимался музыкой, футболом, позже увлекся туризмом. У него всегда было много друзей, он с легкостью заводил новые знакомства.
        Слушая все это, Леон пытался определить, где произошел надлом. Почему Дмитрий Доброхотов мог превратиться в убийцу? Анна говорила, что не у всех убийц была к этому обязательная предпосылка, не всегда находилось травмирующее событие, бывало, что дети из вполне благополучных и любящих семей вырастали монстрами, и никто не мог определить, почему.
        Но таких случаев все же меньшинство. Обычно к врожденным чертам добавлялись внешние факторы, навсегда меняющие психику будущего убийцы. Жестокость родителей, их алкоголизм, чрезмерная религиозность, насилие, несчастный случай - да что угодно!
        В судьбе Дмитрия и близко такого не было. Он получал, что хотел, но при этом его старались не баловать. Глядя на его родителей, Леон чувствовал: они не врут. Они действительно были достаточно умны и деликатны, чтобы обеспечить сыну ровно необходимый уровень строгости.
        В чем же тогда подвох? Почему он оказался способен хладнокровно выдрать челюсть собственной жене?
        - Школу он закончил с медалью, она до сих пор у нас,  - гордо объявила Елена.  - Решил сразу не поступать, а годик подумать, определиться, что делать. Я считаю, это правильно!
        Леон решил, что с него хватит. Сказка про счастливое детство убийцы затянулась, нужно было искать острые углы.
        - Какие отношения у него были с женщинами?
        - При чем тут это?  - тут же взвился Доброхотов-старший.
        - Просто спрашиваю.
        - Костенька, не рычи,  - строго велела Елена.  - У Димы были прекрасные отношения с девочками. Когда он маленький был, он их защищал. Потом девочки за ним сами бегали - очень красивый парень вырос!
        - А друзья у него были?
        - Конечно! И всякие разные друзья-приятели, и один лучший друг! У Димы было все!
        Никаких конфликтов, никаких кровавых драк… Про то, не мучал ли Дима в детстве животных, Леон и спрашивать не стал. Он чувствовал: за такой вопрос Константин открутит ему голову.
        Нужно было уходить, версия с родителями зашла в тупик. Хотя чего еще ожидать? Дмитрий давно покинул их дом, они мариновались в этой глуши. Чем бы он ни занимался последний год, они об этом не знали и не могли знать.
        Напоследок Леон спросил:
        - А вы не знаете, где сейчас Дмитрий?
        Еще когда связь была нормальной, он созванивался с Анной, уточнял, не нашелся ли Дмитрий. Но нет, Доброхотова и след простыл.
        Он ни на что не надеялся, но Елена сумела его удивить:
        - Как нам не знать? Он здесь!
        Константин снова поспешил вмешаться:
        - Лена, хватит уже, в самом деле!
        В его голосе и взгляде было нечто странное, как будто он пытался намекнуть жене на что-то. Это еще больше насторожило Леона. Возможно, Елена действительно не знала правду о сыне - но знал его отец! Почему нет? Когда запахло жареным, Дмитрий рванулся в отчий дом и укрылся здесь.
        - Я могу его увидеть?  - спросил Леон.
        - Вам лучше уехать,  - холодно сказал Константин.
        - Ну разумеется,  - улыбка Елены стала еще шире, взгляд - еще беспечнее.
        - Это плохая идея.
        - Костя, где твои манеры, ну что такое сегодня? Идемте, я провожу вас к Диме!
        Леон не был уверен, что принимает верное решение. Он к такому не готовился, у него не было с собой оружия, а рядом с ним находились два старика. Отвратительный расклад для задержания потенциального маньяка! Однако и отступить он не мог. Дмитрий уже знает о его приезде, он скроется еще дальше, его будет не найти.
        Поэтому Леон теперь шел за Еленой, настороженный, готовый ко всему. Замыкал шествие Константин Доброхотов, который, со своей очевидной силой, тоже мог стать проблемой.
        Он ожидал, что его проводят в одну из комнат, но они вышли из дома и направились в сад. Здесь пока было пусто, из земли появились первые зеленые ростки - робкие, будто ненастоящие. Через голые ветви деревьев легко просматривался весь двор, человека тоже можно было бы увидеть. Если бы он тут был. Но впереди, до самого забора, никого не оказалось.
        Леона все сильнее охватывало дурное предчувствие. Что если Дмитрий велел родителям увести гостя подальше? На него могут напасть. Спрятать тело в таких лесах до смешного просто! И что теперь, как поступить?..
        Но пока он размышлял, их недолгий путь завершился. Елена остановилась в дальней части участка, огороженной от остального сада вечнозеленой стеной пихт.
        Там, в тенистом углу, скрывалась могила. И не маленькая могила, которые обычно устраивают любимым домашним животным, а полноценная могила - с полноценным же памятником. Леон смотрел на все это и никак не мог поверить своим глазам.
        Могила на заднем дворе. Полированный кусок черного гранита с именем Дмитрия Доброхотова. И даты, последняя из которых указывала, что этот человек умер шесть лет назад.
        Глава 12
        Кэтлин Джонс
        Не было смысла сокрушаться о том, что она не предугадала такой вариант. Его невозможно было предугадать, слишком много невероятных факторов сошлись вместе. Анне было сложно поверить в это, когда Леон сообщил ей главную новость по телефону. Но к его приезду она уже приняла такую версию правды и готова была услышать подробности. Он потому и задержался - ему нужно было расспросить супругов Доброхотовых обо всем случившемся шесть лет назад.
        Он вернулся поздним вечером, очевидно уставший. Ей было его жаль, и все же они оба понимали, что сейчас не время для отдыха. Им нужно было понять, что за существо скрывалось под именем Дмитрия Доброхотова и откуда оно вообще выползло.
        - Там мать, похоже, давно уже не в себе,  - указал Леон.  - Думаю, как раз с тех пор, как ее сын умер. Она его действительно любила и считала смыслом жизни. Когда теряешь смысл… Наверно, пути остается два: или отправиться за ним, или сойти с ума.
        Когда он приехал, Анна хотела сделать ему кофе, но он настоял, что справится сам. Теперь она видела, почему: кофе получился слишком крепким, с таким же успехом можно было есть кофейные зерна. Дикая нагрузка на сердце. Но сейчас это стало печальной необходимостью: они вышли на финишную прямую, а преступник стал непредсказуемым.
        - Когда стало ясно, что обратной дороги нет, со мной говорил уже больше отец,  - продолжил он.  - Жену Доброхотов отправил отдыхать. Для нее рассказ про Диму - это рассказ про счастливые времена, дальше у нее память не работает. Пока он там с ней возился, у меня была возможность получше рассмотреть фотографии, развешанные по дому.
        - И?
        - И стало понятно, что Дмитрий Доброхотов, которого мы с тобой допрашивали, это действительно не их сын. Но, знаешь, это было… неочевидно.
        Между ребенком и человеком, в которого он вырастает, порой действительно получается существенная разница. Самозванец, присвоивший имя Дмитрия, был похож на него. Если не слишком присматриваться, все сойдет за чистую монету.
        Но когда начинаешь присматриваться, сомнений все больше, а потом они и вовсе превращаются в истину. Вскоре, когда вернулся Константин, Леон получил объяснение всего, что случилось.
        - У их сына Дмитрия всю жизнь был один лучший друг, Никитой звали. Со слов Доброхотова, нормальный пацан был, но из непростой семьи. Его воспитывала одна мать, похоже, страдавшая психическим расстройством.
        - В чем это выражалось?
        - У нее настроение штормило только так: то хохот, то слезы. Случались приступы агрессии, иногда - паники. Своего сына она будто ненавидела, могла ударить при всех. И это только то, что знали Доброхотовы. Думаю, за закрытыми дверями творилось куда больше.
        Вот это уже соответствовало профилю маньяка больше, чем безоблачное детство Дмитрия.
        - Если они знали об этом, почему никому не сообщили?  - спросила Анна.  - В полицию или, в первую очередь, в органы опеки?
        - Шутишь? Они сообщали! Но Никита этот любил мать и перед органами опеки все отрицал. Дошло до того, что Доброхотовы сами получили за ложный вызов и больше со своей помощью не лезли. При этом общаться они пацанам не запрещали. Никита много времени проводил у них дома, часто оставался на ночь, потому что мать он хоть и любил, а побаивался. Ну и есть еще один фактор: пацаны всегда были очень похожи внешне. Думаю, из-за этого Доброхотовы испытывали к нему особую симпатию. Он стал для их сына братом, которого они так и не смогли подарить ему.
        От природы Никита был умен, однако мать будто намеренно всеми силами пыталась помешать любому его успеху. Когда он стал постарше, она строчила на него доносы в полицию, портя ему личное дело. У него начались проблемы с учебой. После окончания школы он так и не смог никуда поступить - у него уже были судимости, возникшие на ровном месте.
        Но даже это не удовлетворило его мать… Да и не могло. Судя по тому, что слышала Анна, эта женщина нуждалась в серьезном лечении, которое так и не получила. В итоге она покончила с собой.
        Казалось бы: вот она, свобода! Больше никто не тянул Никиту на дно. Но дело было сделано: после смерти матери он впал в сильнейшую депрессию, он ничего не хотел и не делал. Дмитрий пытался вытащить его из этого состояния, повсюду таская с собой.
        Вместе они отправились и на последнюю охоту - одно из многочисленных хобби Дмитрия. Вернулся Никита уже один. Точнее, прибежал в панике.
        - Подробности смерти я выспрашивать не стал, там было видно, что старик не выдержит,  - признал Леон.  - Но если в общих чертах, Дмитрий был ранен на охоте, Никита отправился за помощью. Когда он и Константин вернулись, Дмитрий был еще жив, но умер на руках у отца. И вот тогда произошло самое странное.
        Сложно сказать, был ли Никита виновен в смерти друга. Если он действительно хотел его убить, мог бы сделать это чище и не допускать риск, что умирающий что-то скажет отцу. В любом случае, дальше он использовал эту ситуацию себе во благо.
        - Он уговорил родителей Дмитрия никому не сообщать о смерти сына. Никита всегда знал, что они похожи. Он предложил им отдать ему все документы Дмитрия, чтобы он начал жизнь с чистого листа - без уголовного прошлого, обеспеченного ему маменькой. Взамен он обязался их содержать, как это делал бы Дмитрий. Не представляю, как, но они согласились.
        - Я представляю.
        Анне действительно несложно было представить это. В горе люди мыслят нерационально. А у Доброхотовых было огромное горе: они только что лишились своего главного сокровища, своего будущего! Предложение Никиты показалось им чуть ли не отменой смерти. Благодаря этому какая-то часть их сына будет жить - да хотя бы его имя. К тому же, Никита был с их сыном до конца, он оставался Дмитрию верным другом. Иллюзия того, что это тоже их ребенок, появилась давно и теперь закрепилась.
        Таким образом Никита просто исчез. Это никого не волновало - родни у него не осталось. Его мать умерла, а другие родственники, похоже, нисколько не интересовались его судьбой. Он получил свой чистый лист. Позже, намного позже, это ему пригодилось: отвело от него подозрения полиции не хуже, чем алиби.
        Слово, данное Доброхотовым, он тоже выполнил. Сначала они использовали хутор как дачу - именно там погиб Дмитрий. Теперь же, когда он был тайно похоронен во дворе, родители-пенсионеры рвались постоянно быть рядом. Никита помог им, отремонтировал дом, решил проблему с электричеством, водой и дорогой. Это убедило их, что он - «хороший мальчик», достойный их жалости. Он же бескровно устранил единственных свидетелей, способных его разоблачить.
        Как это ни парадоксально, теперь этот человек стал для Анны большей загадкой, чем раньше. Да они даже фамилии его не знали, Доброхотовы не смогли вспомнить! Никита был умен и расчетлив - но, как показала его привязанность к старикам, не лишен теплых чувств. Он оставался безжалостен к своим жертвам, и все же сорвался, убивая жену.
        Все это намекало на серьезное психическое расстройство, вероятнее всего, унаследованное им от матери. Вот только что за диагноз был у его матери? Это определить не удастся, показаний Доброхотовых недостаточно.
        Вполне возможно, что на заре жизни Никита был стабилен, а потом начал срываться, все глубже погружаясь в пропасть. Вполне возможно, что и с Зодиаком это тоже произошло. На убийстве Пола Стайна он едва не попался, это заставило его понервничать, а такой стресс для психически нестабильных людей даром не проходит.
        На следующее нападение он осмелился лишь через полгода. Он сделал то, чего не делал раньше - вошел в доверие к жертве. Его погоня не была агрессивной. Он просто некоторое время ехал за молодой женщиной по имени Кэтлин Джонс, сигналами фар призывая ее остановиться.
        Когда же Кэтлин наконец остановилась,  - что, по мнению Анны, было самым провальным поведением на безлюдном шоссе,  - Зодиак выступил в роли доброго самаритянина. Он убедил ее, что у нее неполадки с машиной, и добился разрешения повозиться с задним колесом. Кэтлин поблагодарила его, они разъехались, но вскоре - сюрприз!  - заднее колесо попросту отвалилось.
        Первым ей на помощь мистическим образом пришел все тот же добрый самаритянин. Он вызвался подвезти Кэтлин до ближайшей заправочной станции. Кэтлин была беременна, она путешествовала с маленькой дочерью, она решила, что такую женщину никто не обидит.
        Но это напрасно. Она поняла, что ошиблась, когда ее неожиданный спутник с непроницаемым лицом проехал мимо заправочной станции. К чести Кэтлин, тут она повела себя неожиданно умно. Она не стала вопить и требовать остановиться - это, вероятнее всего, разозлило бы убийцу и ускорило бы кончину жертвы. Вместо этого Кэтлин начала говорить с ним.
        Зодиак не отрицал, что убьет ее. Но вместе с тем, Кэтлин сразу поняла, что с ним что-то не так. Он то был холоден, то срывался на агрессию. Нечто подобное отмечали и его предыдущие выжившие жертвы, однако в меньшем масштабе. Если помножить это на его просьбу о помощи, отправленную адвокату, можно предположить, что болезнь прогрессировала.
        Он возил Кэтлин по пустым дорогам несколько часов, все не решаясь привести свой приговор в исполнение. Остановиться ему пришлось лишь однажды - на сложном перекрестке. Но тут уж жертва своего не упустила: прижимая к себе ребенка, Кэтлин вырвалась из машины и мгновенно скрылась в зарослях у дороги. Она замерла, затаилась, слыша в ночной тьме его разозленный голос. Вскоре ей повезло второй раз: появление другой машины заставило Зодиака уехать.
        На попутках шокированная Кэтлин добралась до ближайшего пункта полиции и там с ужасом обнаружила фоторобот своего похитителя. Узнав, что на женщину охотился тот самый Зодиак, провинциальный дежурный коп выставил ее за дверь, заставив дожидаться прибытия подкрепления в ближайшем кафе. Уже тогда серийный убийца получил чуть ли ни мистическую славу.
        Но настоящим чудовищем он не был и сбежавшую жертву не нашел. Не нашли и его - опять. Обнаружить удалось только сгоревшую машину Кэтлин, к которой Зодиак все-таки вернулся, чтобы уничтожить все возможные отпечатки пальцев.
        Все дальнейшие убийства, приписываемые Зодиаку, всегда получали пометку «предположительно». Болезнь сделала то, чего не добилась полиция: он потерял хватку. Возможно, именно это творилось прямо сейчас с Никитой, ныне известным как Дмитрий Доброхотов. Но даже если так, это вовсе не означает, что он не способен на новые убийства.
        - Нужно сообщить все это Чеховскому,  - указал Леон.
        - Бессмысленно, по крайней мере, сейчас.
        - Почему?
        - У него появился новый подозреваемый, на котором он зациклился. У нас у всех свои недостатки, и проблема Чихуши - упрямство, приправленное тщеславием.
        - Ты считаешь, что тот подозреваемый - ложный след?
        - Не обязательно, но сейчас мне кажется, что он заслуживает меньшего внимания, чем исчезнувший муж. Тем более, Чихуша его еще не нашел, хотя усиленно роет землю. Пусть роет, а мы пока займемся нашим Лжедмитрием.
        В такое время ехать куда бы то ни было оказалось бесполезно, и Анна уговорила Леона немного отдохнуть. Сама тоже хотела, но уснуть не получалось. В голове сами собой выстраивались схемы возможного преступления, и в каждой был дефект. Что-то они все-таки упускают… Но, как и судьбу настоящего Дмитрия, угадать это не получится. Нужно найти того, кто знает.
        На стороне пропавшего мужа было еще одно обстоятельство, спасавшее его от пристального внимания Антона Чеховского: алиби. В ночь убийства он работал на такси, его запомнила клиентка. Нужно вычислить, как это возможно, ведь и убить Марианну, и подвезти клиентку в нужное время он бы не успел.
        В таксопарке им были не рады, но этого и следовало ожидать. Их не выставили на улицу только потому, что опасались прямого конфликта с полицией. Руководство было предельно вежливо и немногословно. Из таксистов вообще слова чуть ли не силой выдавливать приходилось. Но все сходились во мнении, что Дмитрий Доброхотов - добрейшей души человек, который потерял жену, а всякие там псевдо-детективы его преследуют вместо того, чтобы настоящего убийцу искать!
        Такая стена солидарности была не слишком информативна, но тоже кое о чем говорила. Судя по всему, Никита построил неплохие отношения с начальством и коллегами. Это не исключало, что он психопат, но снижало такую возможность. Он артистичный и склонен к определенной эмпатии. Скорее, социопат, чем психопат, да. Но и это его поимке не способствует.
        Потеряв в таксопарке пару часов, они ничего существенного не добились и собрались уезжать. Но когда они направлялись к своей машине, их перехватил человек в черной байке с низко надвинутым на лицо капюшоном. Впрочем, скрывался он не от них, его настороженный взгляд то и дело метался к зданию таксопарка, он боялся, что его увидят таксисты. Это было крайне любопытно.
        Еще любопытней стало, когда у Анны появилась возможность его разглядеть. Он не был близнецом Дмитрия Доброхотова - но определенные общие черты нашлись бы. Раньше она упустила бы такую мелочь, сейчас это стало критичным.
        - Мы можем где-нибудь поговорить?  - спросил незнакомец.
        Похоже, в последние дни ему пришлось несладко. Он выглядел болезненно нервным, осунувшимся, он явно давно не спал. Это делало его похожим на наркомана в ломке, поэтому Леон предсказуемо насторожился. Анне пришлось осторожно коснуться его руки, чтобы он не спугнул возможного свидетеля.
        - Можем,  - кивнула она.  - Но не здесь, не так ли?
        - Да. Здесь не надо.
        Он сел вместе с ними в машину - на заднее сидение, рядом с Анной. Всю недолгую дорогу он нервничал, и Анна заметила, что ногти у него обгрызены, причем это давняя привычка.
        Леон остановился на парковке у торгового центра, но из машины так никто и не вышел. Анна бросила на него многозначительный взгляд, призывая пока слушать молча, и обратилась к их странному спутнику.
        - Как вас зовут?
        - Степа. Степан. Мне сказали, что вы спрашивали про Доброхотова. Вы из полиции?
        - Мы консультируем полицию. Но мы не обязаны сообщать ей обо всем, что узнаем.
        Это был опасный момент, потому что он мог как спугнуть свидетеля, так и расположить к ним. Судя по тому, как оживился Степан, ее стратегия оказалась верной.
        - Это хорошо. То есть, вы можете сказать, что узнали что-то от этого… как его… неизвестного источника? И я не должен нигде ставить подписи?
        - Главное - это собрать информацию,  - уклончиво ответила Анна.  - Так о чем вы хотели рассказать?
        - Кажется. Кажется, я помог Доброхотову, сам того не желая. Само по себе это неплохо, вот как я подумал. А тут мне позвонили и сказали: ходят, спрашивают про него, подозревают в убийстве жены! И я думаю такой: а вдруг я помог ему в чем-то страшном?
        Судя по состоянию Степана, эта мысль посетила его не внезапно. Он давно уже нервничал, подозревая что-то. Но сейчас ему нужно было оправдать себя, и Анна не стала давить. Для начала ей необходима была вся история.
        Оказалось, что когда-то Степан работал в том же парке, что и Дмитрий, тоже таксистом. Но он пристрастился к бутылке - и попался за рулем пьяным. Да еще и с пассажирами. Это обеспечило ему увольнение с записью в трудовой, потерю прав и судимость.
        Ему казалось, что он такое просто не переживет. Степан только и умел, что водить машину! А теперь он все потерял, и мысль о том, что он виноват в этом сам, радости не добавляла. Он намеревался спрятаться от проблем в их источнике и попросту спиться, когда его нашел Дмитрий Доброхотов.
        Он предложил Степану работать вместе. Доброхотов давно уже заметил легкое сходство между ними. Теперь он посоветовал новому напарнику сделать это сходство не легким: надевать парик, одеваться так, чтобы лицо было сложно различить. Видимо, эту схему Никита полюбил еще при первом своем «перевоплощении», но Степан об этом, конечно, не знал. Сам он не додумался бы до такого решения, однако оно показалось ему гениальным.
        Теперь они оба были Дмитрием Доброхотовым за рулем - с одними на двоих правами и машиной. Якобы настоящий Дмитрий работал днем, Степан выезжал на работу ночью, когда тариф повыше.
        - Но я больше не пил, вы не подумайте!  - поспешил заверить их Степан. Как будто его возлияния были в этой ситуации главной проблемой.  - Я понимал, что это мой последний шанс, больше такого не будет.
        За свои услуги Дмитрий брал деньги - двадцать процентов от заработка. Но на это Степан был не в обиде и считал напарника своим благодетелем. Ему казалось, что обе стороны в очевидном выигрыше, а потому искать скрытый смысл не нужно.
        Все изменилось после смерти Марианны Доброхотовой. Дмитрий позвонил напарнику, выудил все данные о клиентах. Он велел Степану не высовываться и ни в коем случае никому не говорить правду.
        Но и тогда Степан не счел это опасным. Все ведь знают, что муж становится первым подозреваемым при убийстве жены! Дмитрий этого не делал, он просто хотел избавить себя от напрасных преследований, ему и так приходилось нелегко.
        Вот только чем больше Степан думал об этом, тем неспокойней ему становилось. А что, если он помешал полиции? Он-то знал, что настоящего алиби нет! Но Дмитрий не мог… Или все-таки мог?
        Он никому не рассказывал о своем партнерстве с Доброхотовым, однако с некоторыми бывшими коллегами все еще общался. Они и сообщили ему, что снова заявилась полиция, но Дмитрия теперь называют не свидетелем, а обвиняемым. Таксистам казалось, что это просто странная новость, не имеющая никакого отношения к правде. А Степана как огнем обожгло: вот же, вот подтверждение его худших страхов!
        Только что делать дальше? Взять и пойти в полицию он не мог, ему бы это тоже просто так с рук не сошло. Что тогда остается? Так ничего толкового и не придумав, он решил поехать к таксопарку и лично взглянуть на следователей.
        Анна подозревала, что его несколько успокоило ее присутствие. И это к лучшему! Он был единственным, кто знал о схеме, придуманной Доброхотовым.
        Получается, убийца,  - если это действительно он,  - начал готовиться к серии преступлений уже давно. Он «прикормил» Степана, обеспечив себе стабильное и очень хорошее алиби. Пассажиры запоминают водителя условно, и, если бы им показали Дмитрия, они бы подтвердили, что вез их он.
        Так что это был великолепно продуманный план. С одним большим «но»: логичным продолжением стало бы убийство Степана. Тогда никто не узнал бы тайну, след был бы уничтожен! Однако Дмитрий не воспользовался такой возможностью, вместо этого он исчез сам.
        Возможно, это был побег… но вряд ли. Анна не могла избавиться от чувства, что грядет нечто очень серьезное - то, что они должны предотвратить, но никак не смогут.

* * *
        Ярослав считал, что приглашение пожить в ее доме - это важный первый шаг. Как минимум доказательство того, что он Мире тоже симпатичен! Теперь они начнут общаться больше, у него появятся причины звонить ей, потом, возможно, вывести их общение на новый уровень. Очень осторожно, чтобы не задеть ее гордость!
        Но это он так думал. Когда они приехали в ее дом, он смиренно спросил, где тут гостевая комната.
        - Какая гостевая комната?  - равнодушно спросила Мира, ловким движением стягивая платье.
        Он о многих ночах в своей жизни думал, что уж эта - лучшая, и каждый раз ошибался, потому что следующий рекорд оказывался еще приятней. Но теперь наметился явный лидер! Его нисколько не волновало то, что Мира, такая маленькая и хрупкая, сама сделала первый шаг и буквально завалила его на кровать. Когда твои желания осуществляются неожиданно, отказываться не будешь!
        Нет, какое-то время он еще старался быть осторожным, он не знал ее - точнее, знал недостаточно хорошо. Но Мире это оказалось не нужно. Если она хотела чего-то, она брала, и ей нужен был максимум. А уж что она выдержит, она решала сама. Ярослав быстро перестал размышлять о чем бы то ни было, как отключился - и вовсе не помнил.
        Он пришел в себя в ее постели, а Миры рядом уже не было. У него кружилась голова, она же проснулась точно в срок и отправилась на работу как ни в чем не бывало. Это было восхитительно и немного оскорбительно. Ничего, есть к чему стремиться! В следующий раз он сделает так, что и ей не захочется выбираться из постели.
        И все же жизнь продолжала идти своим чередом, да еще и не в самом простом ритме, поэтому долго расслабляться Ярослав не мог. Он выбрался из кровати, приготовил себе завтрак, путаясь в шкафчиках, и уселся за компьютер.
        Дом Миры располагался на территории ее реабилитационного центра - что, в общем-то, было объяснимо. На первый взгляд это место казалось плохо защищенным, слишком мирным и тихим. Однако Ярослав не позволил себе обмануться, он, подъезжая, заметил все - и охрану, и крепкий забор, надежно укрытый среди деревьев, и камеры наблюдения.
        Это не гарантировало абсолютную безопасность, но стало первым шагом к ней. Теперь Ярослав мог работать спокойно… Понять бы еще, что делать! Ему нужны были данные о Графе Орлове. Вроде как у этой сумасшедшей девицы нет причин охотиться лично на него - но кто ее разберет? На то она и сумасшедшая! Теперь ему нужно было понять, на что она вообще способна.
        Вот только это оказалось не так просто. Как и другие ближайшие помощники Юпитера, она надежно заметала следы. Да она себе пол умудрилась сменить! Нужны были подсказки, а подсказок не было. Пока ему не позвонили с неизвестного номера.
        - Кто это?  - настороженно спросил Ярослав.
        Ответ прилетел дрожащим, высоковатым голосом Фенрира.
        - Ты еще жив? Это хорошо. Значит, ее влияние не так велико, как я ожидал!
        - Идиот ты все-таки.
        - Идиот, не идиот, а до твоего появления был в безопасности, и эту безопасность я желаю вернуть!
        - Тогда помоги мне разобраться, кто она такая. Я даже имени ее не знаю.
        - Арина Петрова,  - мгновенно отозвался Фенрир.  - Я могу тебе прислать все, что я о ней знаю, но с одним условием: ты найдешь способ ее остановить!
        - Попытаюсь.
        Похоже, сам Фенрир был встревожен не на шутку, потому что целую коллекцию файлов он прислал за пять минут. Хотя его можно понять - он оказался в тупике. Да, он может нанять дополнительную охрану. А толку? Где гарантия, что этих людей не прислал ему Граф Орлов? Все вдруг стало слишком сложным, в особой цене доверие, а с этим у Фенрира проблемы.
        Но оказалось, что даже он, со всеми своими хакерскими навыками, не так уж много знал об Арине Петровой. Ему так и не удалось выяснить, откуда она вообще взялась. Ее в компанию привел Юпитер, а он, скорее всего, перехватил у какой-нибудь преступной группировки поменьше. Скоро стало понятно, почему: Арина была великолепным психологом.
        Она понимала людей так, как это немногим удается. Ей не хватало навыков в обращении с оружием или физической подготовки, но все это она с лихвой компенсировала редким умом. Она стала правой рукой Юпитера, она знала о нем все.
        При этом Арина умела оставаться незаметной. Она выбрала такое кодовое имя, которое сразу же отводило от нее подозрение. Услышав, что с Юпитером работает Граф Орлов, все искали мужчину, подозревали даже, что речь идет о Вячеславе Григорове. При этом Арина была рядом, изображая проститутку - об этом упомянул Леон. У нее были возможности для всего и была идеальная защита. Так что да, она могла практически то же, что и сам Юпитер.
        Но остается вопрос, зачем.
        Ее действия могут быть импульсивными и разрушительными, как атака на офис. Но, судя по всем данным о ней, Арина умна. Ее решения продуманы, так зачем ей убивать Анну, даже если это избавит ее от Юпитера? Нет, нужно сделать шаг назад: зачем ей избавляться от Юпитера?
        Они жили в идеальном симбиозе. Арина всеми силами показывала, что ей не нужна не только слава - она избегала вообще любого внимания к своей персоне. Он вниманием упивался. Оба были богаты и успешны. У нее просто не было причин рубить сук, на котором она сидела.
        Днем в коттедж заглянула Мира и отвела его в столовую больницы. Она спрашивала о том, как продвигается расследование, и он отвечал, но при этом Ярослав не мог избавиться от ощущения, что ей неинтересно. Да и с чего ей интересоваться? У нее такая работа, что нет смысла искать приключений на стороне!
        Потом она ушла, снова оставив его наедине с компьютером, и вернулась только вечером.
        - Ну как?  - полюбопытствовала Мира, доставая из бара бутылку вина.  - Есть что-нибудь?
        - Приблизительная теория есть, но много чего не хватает еще.
        - Расскажи хоть приблизительную.
        - За нападением на Анну действительно стоял Кардинал,  - отозвался Ярослав.  - Почему - ты уже знаешь. А вот его убила та девица, потому что хочет вернуть Юпитера.
        - Ты так думаешь?
        - Конечно! Думаю, она не была уверена в том, почему он вообще устроил такое. А может, знала причину и знала, кого он подозревает. Она даже устроила встречу, чтобы выяснить, известно ли Анне имя нападавшего.
        - Но Анне не известно,  - указала Мира.
        - Вот именно! А пока продолжается это псевдо-расследование, бизнес разваливается. Она сначала понадеялась, что Юпитер наиграется и придет сам. Но дело затянулось, и тогда она поняла, что проще убрать всех, кто вызывал у Юпитера хоть какие-то подозрения. Когда он увидит, что ловить ему больше некого, он вернется!
        Мира сделала глоток из бокала, задумалась о чем-то, потом кивнула.
        - Да, это неплохая догадка, так могло быть. Но случилось, скорее всего, иначе.
        - Чего? Ты же говорила, что тебе ничего не известно!
        - Не было известно, я ведь мало знала о Графе Орлове. Но от тебя я узнала имя и лицо этого персонажа. Во второй половине дня я связалась со знакомыми, которые тоже обеспечивают медицинскими услугами людей… не любящих внимание.
        Когда она не поддержала его теорию, он даже обиделся - всего на секунду. Теперь это было не важно. Мира не просто на самом деле интересовалась его делами, она помогла! Разве это так уж сильно отличалось от того, чем занимались Леон и Анна?
        Ярослав заставил себя отстраниться от этих мыслей, нелепо ведь! Важен только результат.
        - Так как же все произошло?
        - Не так давно Арина Петрова сделала аборт,  - ровно, как умеют только медики, сообщила Мира.  - К сожалению, к врачам она обратилась на достаточно позднем сроке. Операция прошла очень тяжело - и с непоправимыми последствиями. От этого ребенка ее избавили, а других у нее уже не будет никогда.
        - Жуть. Но какое отношение это имеет к нашей истории? Разве они связаны?
        - Я тебе предлагаю оттолкнуться от обратного. Зная, что эти истории связаны, догадайся, как. Начать можно с отца ребенка.
        Угадать он мог, поверить - нет.
        - Юпитер? Да быть не может!
        - Почему же? Гетеросексуален и не бесплоден. Какие еще исходные данные тебе нужны?
        - Но почему именно он?
        - Потому что в клинике Петрову сопровождал мужчина, весьма похожий на Юпитера. Он вел себя с ней без малейшего сочувствия и не позволил отказаться, даже когда врачи предупредили ее об опасности. О том, что ребенок именно от него, в ту пору на всю клинику кричала сама Петрова. Его этот факт не слишком волновал.
        Если все действительно было так, это меняет дело!
        Они-то думали, что в Анну стреляли, чтобы ослабить Юпитера. Но что, если цель изначально была совсем иная? Петрова была помощницей Юпитера - и только ли? Вот они стали любовниками. Она восприняла это как большое и светлое чувство, или о чем там такие барышни мечтают. Он - как очередную интрижку.
        Следовательно, и реакция на ее беременность у них была принципиально разной. Юпитер отнял у нее нечто бесконечно важное, а главное, лишил ее возможности иметь детей. Причем практически намеренно, если учитывать, что врачи предупреждали их обоих!
        Она не хотела вывести его из игры, она просто мстила. Петрова, скорее всего, знала если не все, то многое о его общем прошлом с Анной Солари. Она захотела отнять у него нечто дорогое взамен. Но поскольку идти против Юпитера - затея опасная и потенциально смертельная, она решила застрелить Анну сама.
        Это и был главный прокол ее плана. Стрелять - это не переговоры вести, тут нужна твердая рука и ледяное спокойствие. Петровой этого не хватило, и Анна осталась жива. Но нападавшего она так и не узнала, и можно было считать, что они сыграли в ничью.
        И тут Юпитер сделал ход конем. Он обрушил бизнес, скрылся непонятно где… Возможно, Арина Петрова все еще любила его, а может, боялась, что он поймет, насколько она виновата перед ним. Ей нужно было сделать что угодно, лишь бы снова получить расположение Юпитера.
        Если она по-прежнему стремится к этому, она просто не сможет остановиться, не убрав всех возможных разоблачителей.
        - Ты кому звонишь?  - удивилась Мира.
        - Фенриру. Сам я ее не найду, а сделать это нужно срочно.
        У них не было никакого оговоренного номера для связи, поэтому Ярослав использовал тот номер, с которого звонил сам хакер. Это могло и не помочь - но помогло. Фенрир ответил довольно быстро.
        - Что там у тебя?
        - Это действительно твой Граф Орлов.
        - Очень смешно!
        - Это не шутка. Я имею в виду, все, что произошло,  - это она. Не только убийство Майорова и нападение на нас. То, из-за чего исчез Юпитер, тоже. Это она стреляла в Анну Солари.
        По голосу было слышно, что Фенрир мгновенно напрягся.
        - В смысле? Ты не можешь этого знать!
        - На сто процентов - не знаю. Но пока все указывает, что это она. Нужно срочно ее найти.
        - Это будет непросто. Постоянного адреса у нее нет, она ночует в тех квартирах, которые мы обычно арендуем для сотрудников, но никогда не говорит, в какой именно остановится.
        Мира отставила опустевший бокал вина в сторону и вышла из комнаты. Ярославу показалось, что перед этим он слышал стук, однако уверенности не было. Возможно, ей просто захотелось поработать.
        - Зачем вообще искать ее?  - недоумевал Фенрир.
        - Чтобы ее не нашел Юпитер! Если он узнает, что это все из-за нее, ей кранты!
        - Уж лучше ей, чем нам!
        - Лучше - никому!  - отрезал Ярослав.  - Ты можешь ее найти или нет?
        - Могу попытаться.
        - Ярослав,  - послышался за его спиной голос Миры.
        - Не сейчас,  - отозвался он и вернулся к телефонному разговору.  - Так ты сможешь.
        Однако Мира не дала ему продолжить беседу:
        - Я боюсь, что именно сейчас.
        Ее голос звучал как обычно, без единой нотки тревожности. Поэтому Ярослав и решил, что она может подождать. Он повернулся, чтобы сказать ей об этом, и чуть не выронил телефон от изумления.
        Мира пришла не одна. Рядом с ней стояла Арина Петрова собственной персоной. На то, что это не дружеский визит, недвусмысленно указывал пистолет в ее руке.
        - Что ж, господа, если вы так интересуетесь моей персоной, пришла пора познакомиться,  - усмехнулась она.

* * *
        Прошлое не должно возвращаться. Оно создано для того, чтобы тонуть в забвении и никому не причинять вреда. От недавнего прошлого еще можно ожидать подвоха: оно способно встрепенуться и испоганить настоящее. Но другое прошлое, позабытое. Для него нет обратного пути.
        В это Данила Мельничук верил всю свою жизнь. И вот теперь теория забытого прошлого подвела его. Он еще до визита того жирного следака догадывался, что что-то тут нечисто. Не могла его Лола поддаться какому-то извращенцу! Но теперь, когда в деле замелькали знакомые фамилии, все стало предельно ясным.
        Нет смысла спрашивать, что произошло. Нет смысла и сокрушаться о том, справедливо это или нет. Нужно просто что-то делать, потому что неизвестно, кто станет жертвой дальше… и кто вообще за этим стоит.
        Данила даже не надеялся справиться один, ему нужна была помощь. Беда в том, что и рассказать про эту ситуацию он мог лишь двоим людям, которых теперь пытался собрать в кабинете своего загородного дома.
        Михаил Харитонов безнадежно опаздывал. А ведь он чуть ли не первым начал дергаться! Он еще на похоронах Витьки Караулова припомнил ту историю. Вот только там Данила разозлился на него, принял за паникера, не стал слушать. Он бы пожалел об этом, если бы не считал сожаление бессмысленным.
        В любом случае, Михаил, с его мнительностью, должен был первым прилететь сюда, когда его позвали. А он задерживается непонятно где!
        Евгений Караулов приехал, но он все еще был не в форме. С тех пор, как стало известно о мучительной смерти его сына, у него словно землю из-под ног вышибли. Того решительного, наглого Женьки Караулова, которого Данила знал всю жизнь, больше не было. Но как же это все не вовремя!
        Данила подошел к окну и посмотрел на сына, возившегося с мотоциклом у крыльца. Как знать, если бы погиб его наследник, он бы тоже мог опуститься в лужу депрессии… но умерла Лолита. Это было печально, однако терпимо. Он всегда с сожалением признавал, что толку от его старшенькой не будет.
        - Соберись ты!  - прикрикнул он, отворачиваясь от окна.  - Мы должны что-то сделать!
        - А смысл?  - безразлично отозвался Караулов.  - Моего сына это не вернет.
        - Ты хотя бы отомстишь за него!
        - Ему уже все равно.
        Вот ведь тряпка! Когда он успел стать таким?
        Данила попробовал зайти с другой стороны:
        - Подумай тогда о себе! Никто из нас не застрахован, если это творит тот, о ком я думаю.
        - Ты полагаешь, мне все еще хочется жить?
        - Да твою ж мать, какой ты нытик.
        - Хватит,  - прервал его Караулов с неожиданной жесткостью.  - Я не отказываюсь помогать тебе. Я сделаю все, что ты скажешь. Но не ожидай, что это способно меня отвлечь.
        - Ладно. Я понимаю.
        Он не то, чтобы понимал, просто решил не давить. Ситуация развивалась непредсказуемо, для ее устранения могут понадобиться все деньги и связи, что у них есть. Так что Данила позволил Караулову его неоправданно затянувшуюся хандру.
        Снизу послышался шум мотора - к дому подъехал автомобиль. Прислонившись к окну, Данила увидел того, кого и ожидал: Михаил Харитонов наконец прибыл. Он покинул машину, но дальше не пошел, зачем-то остановился, опираясь на нее одной рукой. Он тяжело дышал - как после бега. С ним-то что такое? На похоронах он выглядел нервным, но не таким же пришибленным! У него причин нет, он никого не потерял. Он как раз заинтересован в том, чтобы поторопиться с обороной!
        Данила открыл окно и крикнул:
        - Харитонов, какого черта ты там застрял? Двигай сюда!
        Тот вздрогнул, услышав его голос, и посмотрел вверх. Взгляд был какой-то странный, но с такого расстояния Данила не мог разобрать, что с ним не так. Харитонов по-прежнему не двигался, но он ответил:
        - Передай им, что это был я! Слышишь?
        - Что? Что ты несешь?
        - Это были мои письма! Они придут к тебе и спросят, кто это сделал. Передай им, что все это моя работа! Письма отправлял я! Всех тех пятерых убил я!
        Данила все еще ничего не понимал, но внутренности уже обожгло дурное предчувствие. Что-то тут не так…
        - Харитонов, стой на месте! Я сейчас спущусь!
        - Нет, не надо. Уже слишком поздно. Просто запомни, что во всем виноват только я один!
        Не говоря больше ни слова, Михаил Харитонов сорвался с места, подбежал к оторопевшему сыну Данилы и вогнал парню в живот мясницкий нож.
        Глава 13
        Дэйв Тоски и Билл Армстронг
        Все было под контролем. Антону казалось, что он почти сделал это - почти узнал, кто стоит за убийствами! Выяснить, кто такой этот Марат Ним, оказалось чуть сложнее, чем он ожидал, и все равно это отняло не так уж много времени. Куда меньше, чем требовалось для подготовки очередного сложнейшего убийства.
        Вот только Аноним не стал делать это убийство сложнейшим. Он просто приехал и напал, уже не скрываясь, даже гордясь собой. Он совсем слетел с катушек, но это служило слабым утешением для его жертвы.
        Преступником оказался Михаил Харитонов - человек, которого вообще никто ни в чем не подозревал! Его имя ни разу не мелькало в этом деле. Правда, он был связан и с Данилой Мельничуком, и с Евгением Карауловым - он знал их по бизнесу. Но непонятно, почему он выбрал других жертв. Да и потом, с этими двумя были связаны десятки человек, если не сотни, нельзя же всех проверить!
        Но из этих десятков или даже сотен, только один приехал к дому Мельничука и всадил нож в живот его восемнадцатилетнему сыну. После этого Михаил Харитонов швырнул что-то на землю, сел в машину и уехал. Задержать его было некому: личной охраны Мельничук не держал, а сам он, как и все домашние, поспешил на помощь сыну.
        Парнишке повезло… если это слово хоть сколько-то применимо к ранению в живот. Медики приехали вовремя, у них был шанс его спасти. Родители отправились в больницу вместе с ним, и Антон не стал их задерживать. В доме с полицией остался только Евгений Караулов - и его появление тоже было странным. Что он здесь делал изначально? Почему отцы двух жертв серийного убийцы вдруг оказались в одном доме?
        Ответов Антон пока не находил, а его прежняя версия рухнула. Да в этом деле все неправильно с самого начала - проклятье какое-то!
        Такие мысли были совсем уж непростительными для следователя полиции. Чтобы отвлечься от них, он направился к Анне Солари, наблюдавшей за работой экспертов. Аграновский, как всегда, стоял рядом с ней, и догадаться, о чем он думает, было невозможно. Тут все залито кровью, а они даже теперь спокойны, как роботы какие-то.
        - Полагаю, ты тоже его не подозревала,  - невесело усмехнулся Антон.  - Ничья, значит, Солари?
        - Я его не подозревала, потому что он и не Аноним. Он просто несчастный дурак.
        - Ты что, находишь это поводом для шуток?
        - Я и не шучу,  - пожала плечами она.
        - А ты вот это видела?
        Предмет, брошенный Харитоновым после нападения, оказался смятым листом бумаги. Эксперты сначала отсняли его на земле, потом развернули. Оказалось, что убийца оставил им еще одно послание.
        «УСТАЛ ИГРАТЬ БЕЗ ПОЛЕЗНЫЕ ТОЛЬКО ОШИБКИ ОШИБКИ ОШИБКИ В КАЖДОМ ОТВЕТЕ И СЛОВЕ И НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТЕ ТАК Я ДОКАЖУ ВАМ КТО ЭТО БЫЛ ЭТО МОИ ТРОФЕИ МОЯ СЛАВА И ВСЕ ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ ТЕПЕРЬ ВЫ ЗНАЕТЕ МОЕ ИМЯ И НЕ СМЕЙТЕ УПОМИНАТЬ ДРУГИЕ ИМЕНА ОНИ ВСЕ МОИ ВСЕ ШЕСТЬ И БУДЕТ ТОЛЬКО БОЛЬШЕ МОИ ОХОТНИЧЬИ ТРОФЕИ ПРИНАДЛЕЖАТ ТОМУ КТО ПОЙМАЛ НАВСЕГДА».
        Почерк был тот же, бумага - очень похожая, стиль - одинаковый. Понятно, что с письмом еще будут работать эксперты. Однако Антон уже сейчас не сомневался в его авторстве.
        Это должно было убедить и Солари, но она лишь скользнула по письму равнодушным взглядом.
        - Да, он определенно фанат Зодиака. Тот тоже визжал, что превратит души своих жертв в рабов. И все-таки для подражания Зодиаку нашему Анониму следовало бы изобрести код.
        - Это не важно сейчас!  - вспылил Антон.  - И не называй его Аноним! Его имя - Михаил Харитонов.
        - Нет.
        Вот так просто - и все. Без каких-то аргументов или насмешек над некомпетентностью следователя. Это одновременно разозлило Антона и заставило взять себя в руки. Странный эффект, производить который на людей умела только Анна Солари.
        - Почему нет? Кто же он тогда?
        - Я тебе сказала, кто он.
        - «Несчастный дурак»?  - удивился Антон.  - Но почему?
        - Дурак - потому что поддался на провокацию, не пошел в полицию и нажил себе феноменальное количество проблем. А несчастный - потому что я примерно знаю, как настоящий Аноним манипулирует им. У Михаила Харитонова есть жена и дочь. Пока ты ходил тут и сокрушался о судьбах мира, я попыталась проверить, где они сейчас.
        - И где они?
        - А нигде. Никто не знает, куда они исчезли и когда. Вот и весь ответ.
        Это действительно могло быть правдой. Все случилось слишком неожиданно, и пока о Михаиле Харитонове было известно совсем немного. Однако Антон уже начал подозревать, что проверка может обнаружить у него алиби по предыдущим убийствам.
        - Но это же совсем дикое поведение для серийного убийцы,  - указал Антон.  - То, что он делает.
        - Не то чтобы у серийных убийц был какой-то канон. Но Анонима это вряд ли касается. Я все больше склоняюсь к мысли, что он не серийный убийца. Точнее, технически, он серийный убийца, потому что он последовательно лишил жизни пять человек. Разница в другом: маньяки убивают ради самого процесса, ради сексуального удовлетворения и так далее. У нашего убийцы, подозреваю, есть некий объяснимый мотив.
        - Какой еще мотив тут может быть?!
        - Не знаю, а вот он, думаю, знает,  - Анна указала на Евгения Караулова, выкуривавшего уже вторую сигарету подряд.  - Ты сам нашел связь между родственниками жертв. Теперь, в день шестого нападения, некоторые из этих родственников вдруг оказались в одном доме. Думаешь, совпадение? Ты своим допросом спугнул их, подсказал, что происходит, и они попытались что-то с этим сделать. Как видишь, не смогли.
        - Тогда нужно его допросить!
        - Это будет напрасной тратой времени,  - покачал головой Аграновский.  - Как видишь, он не очень расстроен случившимся здесь. Ему терять уже нечего.
        - Тогда что вы предлагаете?
        - Идти тем же путем, каким и шли, потому что он правильный.
        - По-моему, мы с вами шли разными путями!
        - А я считаю, что одним,  - возразила Солари.  - Я не думаю, что тот бродяга, на которого ты вышел, действительно убил Дину Курцеву. Но он может что-то знать, и он нам нужен. Поэтому, когда твои люди все-таки раздобудут его адрес, сразу сообщи мне, хорошо?
        - Понял. Ну и Дмитрия Доброхотова мы будем искать, и семью Харитонова!
        - Подозреваю, что успех в одном автоматически означает успех в другом. Ищите. И… не поддавайся отчаянию. Ты же знаешь, что это - единственная верная дорога к поражению. Мы уже близко, он в панике, и мы его поймаем.
        Оптимистично, конечно, но пятно крови на том месте, где лежал Егор Мельничук, доказывало, кто пока лидирует в этой гонке. Антону нужно было понять, чего хочет убийца. Это могло бы подсказать имя следующей жертвы, они бы сработали на опережение!
        Поэтому он уверенно направился к Евгению Караулову. Тот выглядел не лучше, чем на похоронах собственного сына - если не хуже. Он скользнул по следователю мертвым взглядом, уже не способным ничего выражать.
        - Евгений, вы знаете, что здесь произошло?
        - Убийство, очевидно.
        - Покушение на убийство,  - поправил Чеховский.  - Но я говорю скорее о мотиве. Вы знаете, почему Михаил Харитонов это сделал?
        - Не представляю.
        - На Егора Мельничука напал тот же, кто убил его сестру Лолиту - и вашего сына Виктора. И вы по-прежнему ничего не знаете?
        Антон надеялся, что хотя бы упоминание сына выведет Караулова из этого полукоматозного состояния. Но - нет, он все еще был безразличен ко всему, как зомби какой-то.
        - Я не знаю, чего он хочет.
        - Хватит уже! Я прекрасно вижу, что вы все скрываете что-то! Если бы вы рассказали мне об этом на первом допросе, мальчишка не пострадал бы! Сколько людей должно погибнуть, прежде чем вы расскажете правду?
        - Я ничего не знаю,  - четко, чуть ли не по слогам произнес Караулов.
        И снова Солари оказалась права. Тайна была, она висела в воздухе и манила убийцу, как свет мотылька. Но Евгений Караулов уже был слишком потерян и травмирован, чтобы понимать угрозу. Не он был лидером в этой группе - и не он принимал решения. Если он молчит, значит, перед отъездом в больницу Данила Мельничук велел ему молчать.
        Теперь Антону предстояло допросить Мельничука, но он уже готовился к неудаче. Его не покидало гнетущее чувство, что, если Солари и Аграновский не разберутся в этом, история не закончится никогда.

* * *
        - Чеховский, по-моему, совсем сдал,  - заметил Леон, не отрывая взгляда от дороги.
        Город продолжал жить в привычном ритме, и в час пик его дороги пульсировали автомобилями, то прорывающимися вперед, то замирающими в пробках. Эта обыденность немного успокаивала, доказывая, что реальность все та же, иногда просто нужно взглянуть на нее с новой стороны.
        Анна и сама видела, что Чеховский не слишком хорошо справляется с этим делом, но не могла его винить. Проблема в том, что они оба воспринимали это как преступление одной категории, а оно оказалось из совсем другой - причем пока неопределенной. Это все равно что говорить с кем-то на разных языках и страшно удивляться, почему нет понимания.
        Но сильнее всего по Чеховскому ударило даже не это.
        - Чихуша допустил ошибку, которую обычно допускают или очень молодые следователи, или уставшие опытные. Первых это обычно ведет к опыту, вторых - к ранней пенсии. Надеюсь, наш Антон Палыч все же предпочтет опыт.
        - Что за ошибка?
        - Личная вовлеченность в дело,  - пояснила Анна.  - Ошибки следствия он воспринимает как свои личные ошибки. Погибших жертв - как свою вину. Начинаются все эти «Вдруг я мог что-то изменить?» и «Если бы я сразу пошел по этому пути, жертва осталась бы жива!». Очень разрушительное чувство.
        - Просто проявление человечности.
        - Это понятно, но, как бы странно ни звучало, на человечность мы имеем не больше права, чем на эмоции. Наша задача - мыслить здраво и поймать преступника. Потом уже каждый выбирает, как избавляться от стресса. Но в разгар расследования нельзя метаться. Помнишь, я говорила тебе, что Зодиак не попался больше по вине полиции, чем из-за собственной гениальности?
        - Забудешь о таком!
        - Вот та же история. Его делом ведь занимались не только тугодумы, хотя попадались и такие. Там были и вполне разумные ребята. Наибольшего внимания заслуживают, пожалуй, Дэйв Тоски и Билл Армстронг.
        Обоих следователей приставили к делу после убийства таксиста Пола Стайна. Они казались идеальной киношной парочкой: бодрый молодой детектив Тоски и угрюмый, но добродушный Армстронг. В фильмах такой тандем всегда ловит плохого парня. В реальности что-то пошло не так с самого начала.
        Они то приближались к Зодиаку, то теряли его. По делу уже было собрано немало материалов, и обывателям казалось: ну как же можно упустить его при таких сведениях? Вот только сведения, доставшиеся Тоски и Армстронгу, мало что значили. Улики были обманчивыми, показания свидетелей - противоречивыми, поведение убийцы - непредсказуемым.
        Они все равно пытались. За время работы они допросили больше двух с половиной тысяч подозреваемых - адский труд, который остался невидимым для толпы. Зато все знали о победах Зодиака, он не прекращал строчить письма в газеты, издеваясь над полицией. На следователей шло огромное психологическое давление, и каждая их неудача, и без того не слишком приятная, выставлялась чуть ли не катастрофой.
        Билл Армстронг не выдержал первым. Он был старше, он устал и не хотел больше валяться в этой грязи. Вам не нравится, как он ловит Зодиака? Ловите его сами! Он перевелся в другой отдел, чтобы там тихо дожидаться пенсии. Его напарник остался один.
        Дэйв Тоски уперся, он не мог поверить, что проиграет какому-то серийному убийце. Он был молод, умен и талантлив, ему прочили блестящее будущее, и Зодиака он собирался сделать своим главным трофеем. У судьбы, увы, были другие планы. Если бы Тоски хоть раз представился шанс оправдаться, на его стороне было бы немало аргументов. Например, то, что между разными округами, где совершал преступления Зодиак, было чудовищно нарушено сотрудничество, обмен уликами и мнениями. Или то, что из-за политических игр Тоски оказался на несколько лет полностью выбит из игры, а это стало бы критичным для кого угодно.
        Вот только история редко дает шанс на исповедь. В конечном итоге остаются только победители и проигравшие. Охота на Зодиака не принесла Дэйву Тоски особой славы, зато выпотрошила нервы и обеспечила тяжелой мучительной болезнью, ставшей следствием переутомления. Он прожил долгую жизнь, умер в две тысячи восемнадцатом году, но имя убийцы так и не узнал - зато наблюдал, как его провал превращается в легенду.
        О таких случаях Анна намеренно вспоминала, когда сама подозревала, что проявляет излишнюю, опасную увлеченность. Помогало не всегда, управлять эмоциями куда сложнее, чем разумом. Но она видела, что Антон Чеховский даже управлять уже ничем не пытается. Это стало еще одной причиной разобраться во всем как можно скорее.
        К счастью, они, в отличие от Тоски и Армстронга, не зашли в тупик. Человек, известный под именем Дмитрия Доброхотова, исчез, как и Михаил Харитонов со своей семьей, эту погоню можно было поставить на паузу. Зато наконец нашелся Марат Ним.
        Отыскать его было непросто - но так частенько бывает с людьми, не привязанными к дому. Выяснилось, что в прошлом, теперь уже далеком, Марат был одним из тех, кому судьба щедро отсыпала удачи. Умный красивый парень, родители среднего достатка, первые успехи, блестящее будущее на горизонте… Все это рухнуло из-за увлеченности Нима азартными играми. Институт он так и не окончил, где-то как-то работал, но всюду бестолково, а любой заработок тут же спускал.
        Как печальный итог, за полвека на планете он не обзавелся ни домом, ни семьей, ни даже друзьями, способными терпеть его пагубную привычку. Ним ночевал, где получится, подрабатывал, если удастся, но играть не перестал. Можно было засомневаться, этот ли человек преследовал Дину Курцеву, однако полиция в своих выводах была уверена.
        Именно Марат Ним настойчиво добивался ее внимания. На роль серийного убийцы он не тянул: все указывало на то, что он действительно игроман, а это другая патология. Почему именно Дина? Что ему могло от нее понадобиться?
        Адреса, по которому можно было застать Нима, у полиции не было. Вот почему его поиск затянулся: патрульные объезжали те места, где его видели чаще всего, выискивая одного неопрятного бродягу среди многих других.
        Им наконец-то повезло. Мертвецки пьяного Нима задержали и доставили в участок. К моменту приезда Анны и Леона медики более-менее привели его в порядок, и он был хмур, но способен говорить.
        Полицейские любезно предоставили им для разговора допросную. Анна видела, что некоторым не нравится присутствие непонятно кого - они пришли исключительно по рекомендации Чеховского, который сам пока был занят. Но это не важно, одного разговора хватит, а там уже пусть разбираются, кому писать отчет.
        Теперь Анна сидела в тесной грязной комнате и наблюдала за опухшим мужчиной, пытаясь понять, хранит ли он какую-то страшную тайну. Может, и хранит, но это вряд ли его истинная природа.
        - Вы по долгам, да?  - хрипло спросил он.  - Кто уже заяву накатал? Да плевать, берите все - у меня все равно ничего нет!
        Он зло рассмеялся, но Анна продолжала равнодушно наблюдать за ним, стараясь не обращать внимания на заполняющий допросную запах.
        - Это по поводу Дины Курцевой.
        Смех резко оборвался, словно Ним поперхнулся им. В его взгляде мелькнула неподдельная тревога.
        - А что Дина?
        - А Дина мертва.
        Люди по-разному реагируют на весть о смерти. Кто-то столбенеет, кто-то кричит, кто-то плачет. Но Марат Ним взвыл, как животное, он вцепился в собственные седеющие волосы с такой силой, будто готов был сорвать скальп.
        В такие моменты Анна была особенно рада, что она не одна здесь, что Леон стоит прямо у нее за спиной. От этого становилось легче.
        - В ее убийстве подозревают вас,  - тихо добавила она.
        - Что?  - прохрипел он. Его лицо все еще было скрыто за сальными прядями, и это лишь добавляло безумия всему образу. Если бы он действительно был единственным подозреваемым, оправдаться ему было бы непросто.
        - Для этого есть основания, Марат. Ее коллеги не раз видели вас рядом с ней. Ваше присутствие очевидно раздражало ее, и Дина просила вас оставить ее в покое, но вы этого не сделали.
        - Я сделал! Я больше не приходил к ней! Поэтому я не знал… Я не знал!
        - Но вы успели рядом с ней примелькаться. Это дает основания подозревать вас.
        - Это ничего не дает! Я не мог убить Дину! Я любил ее!
        - Не староват ли в этом случае жених?  - сухо поинтересовался Леон.
        А вот Анна начинала понимать - потому что все это время она рассматривала бродягу и прекрасно помнила, как выглядела Дина Курцева. Теперь Ним подтвердил ее догадки:
        - Да что ты понимаешь! Дина была моей дочерью!
        Можно было уверенно сказать, что свою жизнь Марат Ним прожил бездарно. Но когда он был помоложе, его безнадежность была не так очевидна. Благодаря его красоте находились девушки, которые сами рвались завязать с ним отношения. Им казалось, что он увлекается азартными играми исключительно потому, что еще не встретил настоящую любовь. Но стоит появиться Той Самой Единственной - и он мгновенно забудет обо всем.
        Марат, конечно же, ничего не забывал, но подаренными ему любовью, лаской, уютом и бесплатным сексом пользовался сполна. Потом очередная избранница понемногу прозревала и выставляла кавалера вон. Он долго не грустил - в ту пору ему легко было найти новую романтичную дурочку.
        Любвеобильных барышень в его прошлом было много, но лишь одна забеременела и родила от него дочь, Дину. Естественно, отцом Марат не значился, и Дине досталась фамилия матери. О том, что у него есть ребенок, он вообще узнал несколько лет спустя.
        Тогда это открытие его не поразило. Жизнь вокруг него все еще била ключом, ему было все равно, кто там от него дочь родил. Но в зрелости ему захотелось семейного тепла - а откуда ж ему взяться, если семьи нет?
        Вот тогда он и отыскал Дину, попытался выйти с ней на связь. Многие девочки, выросшие без отца, так тоскуют по любви, что готовы простить незадачливому родителю любые грехи. Но Дина была не из их числа, она уверенно послала Марата на все четыре стороны - и продолжала посылать, пока он к ней являлся.
        - Не думайте, что я винил ее… Я понимал, почему она так поступает! Я это заслужил. Я решил оставить ее в покое, потому что верил, что это к лучшему. Но если бы я все еще был рядом, может, этого не случилось бы?
        Он плакал и не собирался останавливать слезы или скрывать их. Марат давно уже дошел до состояния, когда гордость его особо не волновала. Он не притворялся, его трясло от шока, и сложно было сказать, как он переживет весть о гибели дочери - которую он не успел ни узнать, ни похоронить.
        В принципе, на этом допрос можно было прекращать. Официально Марат не был отцом своей собственной дочери. Пока оставалось непонятным, почему она вошла в цепочку жертв, однако это наверняка было связано с ее матерью. Из жалости немолодого уже мужчину можно было и отпустить.
        Вот только расследование не знает жалости - до своего завершения.
        - Вы ничем не смогли бы помочь ей, Марат. Ваша дочь стала жертвой серийного убийцы.
        - Как… как это возможно?! Только не она!
        - Согласие жертвы и не спрашивают,  - указала Анна.  - Но мы действительно не можем понять, почему она. Все жертвы, кроме нее, были связаны через своих родственников, и только она пока выбивается.
        Марат и без того выглядел жалко, казалось, что хуже уже не будет. Но, услышав последние слова Анны, он не побелел даже, а посерел и стал похож на покойника.
        - Каких родственников?  - еле слышно произнес он.
        - Данила Мельничук, Евгений Караулов, Анатолий Касанский и Валентин Семенов. Вам знакомы эти имена?
        Но она и без вопроса уже видела, что знакомы. Лицо Марата исказила странная гримаса, которую нельзя было понять. Он вцепился руками в столешницу с такой силой, что некоторые ногти не выдержали давления, сломались, и брызнула кровь. Он не заметил.
        - Это я,  - прошептал он.  - Я убил свою дочь! Я признаюсь в этом и требую ареста.
        - Хватит паясничать,  - вмешался Леон, и голос его был холоднее льда.
        Значит, решил взять на себя роль «плохого полицейского». Анна уступила, позволяя ему вести беседу.
        - Паясничать?!  - взвизгнул Марат.  - Моя дочь мертва!
        - И я не исключаю, что из-за тебя. Черт, да я в этом уверен! Но не напрямую, убил ее не ты. Ты просто знаешь, почему это произошло, и как-то причастен к причине. Так расскажи нам, что ты сделал, чем приговорил ее!
        У всех была тайна. Просто раньше ее хранили - каждый по своим причинам. А у Марата причин не осталось.
        - Ангелина,  - прошептал он.  - Это все из-за нее.
        Имя звучало впервые, Анна не сомневалась в этом.
        - Кто такая Ангелина?  - спросила она.
        - Моя невеста. Была моей невестой.
        - Это мать Дины?
        - Что?.. Нет, конечно! Я и не помню, как звали мать Дины. Но Ангелину я помню. Это я ее жизнь сломал. Я и все остальные. Но я и должен был заплатить, Дина ни в чем не виновата!
        - Вряд ли это ее оживит. А теперь вернемся к началу. Кто такая Ангелина? Чем быстрее вы это объясните, тем быстрее мы найдем человека, который убил Дину.
        Марат нервно кивнул и все-таки рассказал им.
        Это случилось в те времена, когда он еще был похож на нормального человека: учился, жил в общежитии, строил планы. У него даже была невеста - первая красавица их курса, милая и тихая Ангелина. Ей хорошо подходило ее имя: и лицо ангела, и манеры. Тот редкий случай, когда удивительной красавице не достается ни капли стервозности.
        Но Марат оказался из тех людей, у которых есть все - а им мало. Он все глубже погружался в игровую зависимость. Он сам не заметил, как проиграл все деньги - а потом и невесту. Он был не в себе, не соображал, что происходит, почти как наркоман под влиянием дозы. Просто кто-то в тусовке сказал: «Играем на Ангелину»,  - и он тупо кивнул вместо того, чтобы остановиться и подумать.
        Он проиграл. Да иначе и быть не могло - он почти всегда проигрывал. Вот тогда он опомнился и осознал, что натворил. Марат пытался оправдаться, предлагал перевести долг в деньги, да хоть в рабство отдаться, но тщетно. Похоже, всю игру затеряли только ради этого момента, прекрасно зная слабость Марата.
        Игроком, назначившим такое дикое условие, был Данила Мельничук - его одногруппник. Данила давно уже засматривался на Ангелину и был уязвлен тем, что она предпочла ему, «золотому мальчику», какого-то жалкого игромана. Теперь он убеждал Марата, что не причинит девушке вреда, она просто посетит вечеринку, узнает правду о своем женихе и решит, оставаться с ним или нет.
        Марат согласился, потому что его недвусмысленно обещали покалечить, если он попробует заартачиться. Он убедил себя, что Данила говорит ему чистую правду и Ангелине действительно не причинят вреда. Человек верит в то, во что хочет поверить. Когда пришел срок отдавать долги, он уговорил Ангелину поехать с ним - не предупреждая, что будет дальше.
        Он привез ее на дачу к Даниле, и оказалось, что других девушек там нет, как нет и вечеринки. Зато были три мажора - Данила Мельничук и его друзья, Евгений Караулов и Михаил Харитонов. Они велели Марату оставить девушку и проваливать.
        - Я не хотел!  - простонал Марат.  - Они меня заставили!
        - Не хотел бы - не уехал,  - отрезал Леон, и тут Анна была с ним солидарна.
        Не важно, как Марат успокаивал свою совесть и какие оправдания для себя нашел. На самом деле оправданий ему не было. Он прекрасно знал, что ждет Ангелину.
        Это была их последняя встреча. Ангелину он больше не видел - в ВУЗ она так и не вернулась. Но и пропавшей без вести не числилась, о ней ходили разные слухи, и ни в одном из них она не была жертвой. Судя по всему, Даниле хватило денег, чтобы навсегда разрушить репутацию недавней скромницы и отличницы.
        - Я так и не выяснил, что с ней стало…  - признал Марат.  - Я не мог! Вы не представляете, какое это чудовищное чувство вины!
        - Бедняжка,  - презрительно бросил Леон.  - И как ты это пережил?
        Вряд ли раскаяние Марата было таким сильным, как он теперь пытался изобразить. Он просто вычеркнул Ангелину из своей жизни. Может, даже переложил на нее часть ответственности: а чего она хотела, когда соглашалась ехать с ним за город? Все остальное, невыгодное ему, он благополучно забыл.
        Сейчас Марат может сколько угодно заявлять, что его жизнь покатилась под откос из-за этого. Он оказался бы на дне в любом случае. Но из-за своей подлости он утащил с собой еще и Ангелину - теперь за это заплатила его дочь.
        - Мы определили, как с этой историей связаны Мельничук, Караулов и Харитонов,  - сказала она.  - С Анатолием Касанским тоже все более-менее понятно, он был охранником Мельничука. Но при чем здесь Валентин Семенов?
        - Понятия не имею, я его не знал,  - пожал плечами Марат.  - Я не знаю, кто убил Дину. Но он монстр!
        «А ты разве нет?» - хотелось сказать Анне, но она промолчала. В Марате Ниме сложно было видеть человека, однако на монстра он не тянул. Просто неудачник, который губит жизни, не планируя этого.
        Но кое-что полезное он сделал: дал им необходимую зацепку. Всего он не знает, да и не может знать, зато его показания помогут разговорить Мельничука и компанию - а возможно, и остановить убийцу.

* * *
        Пистолет она принесла для того, чтобы Ярослав не бросился на нее сразу и чтобы Мира не захлопнула у нее дверь перед носом. Понятное дело, это было не единственное оружие Арины Петровой и даже не основное.
        Основным оружием стали четверо рослых мужчины, которые пришли в дом вместе с ней.
        Четверо против одного - так себе расклад. Особенно если они подготовленные. Но даже так, Ярослав попытался бы что-нибудь сделать, если бы был один. Однако присутствие Миры все усложняло, и ему пришлось делать то, что говорят.
        Мира реагировала на все спокойно. Вряд ли ее действительно не волновало происходящее, просто она умела владеть собой. А уж что она чувствует, когда вооруженные незнакомцы вторгаются в ее дом, Ярославу и представлять не хотелось. Он боялся, что она никогда не простит его за это. Но лучше так, главное, чтобы осталась в живых!
        А этого пока никто не гарантировал. Он прекрасно помнил, какими варварскими методами действует при необходимости Граф Орлов. Пока Арина не спешила нападать на них, она лишь приказала своим людям заковать их в наручники. Но это вовсе не означало, что она их пощадит, у нее просто были свои интересы.
        - Мне нужно, чтобы ты вызвал своего дружка и его бабенку,  - велела Арина.
        - Понятия не имею, о ком ты.
        Он ожидал, что она ударит его. Но вместо этого она без промедлений ударила рукоятью пистолета по лицу Миры. Удар был достаточной силы, чтобы на белую стену брызнула кровь, а Мира едва удержалась на ногах.
        Его не зря предупреждали, что Арина Петрова - гениальный психолог. Ей не нужно было злиться, орать на него или даже долго изучать. Она уже просчитала все его слабые места и пути воздействия. Сам Ярослав мог выдержать многое, боли он не боялся… Своей боли. Присутствие Миры все усложняло.
        Это не значит, что он готов был так просто сдать Леона. Ярослав прекрасно знал, что они с Мирой живы до тех пор, пока Леона и Анны здесь нет. Приедут они - и погибнут все.
        Был лишь один выход, оставлявший призрачную надежду на спасение. Ярослав должен был связаться с Леоном и как-то скрыто, завуалированно предупредить его о ловушке. Он поможет! Ярослав не был уверен, что сумеет подобрать нужные слова, оставалось лишь пытаться.
        И он бы попытался, если бы Леон взял трубку. Но вместо этого ответом ему были лишь длинные гудки.
        - Ты что, играешь со мной?  - насторожилась Арина.
        - Да ничего я не играю, ты что, сама не слышишь, что он не отвечает?!
        Это, если задуматься, было странно. Леон всегда отвечал ему - даже в спокойные времена. А уж теперь, когда ему известно об охоте на Юпитера, и подавно!
        Но возмущаться можно сколько угодно, а факт остается фактом. В момент, когда он нужен больше всего, Леон куда-то исчез.
        - Как ты вообще вышла на нас?  - спросила Мира.
        Удар оставил на ее лице кровавую ссадину, кожа вокруг успела опухнуть и покраснеть, но сама Мира словно не замечала этого. Она говорила спокойно, не морщась от боли, и уверенно смотрела Арине в глаза. Даже Ярослав не ожидал, что она на такое способна.
        Вряд ли Миру действительно волновал ответ. Она просто сообразила, что Арина и ее люди не пробивались сюда с боем - тогда без выстрелов не обошлось бы. Скорее всего, они умудрились проскользнуть мимо охраны. Но на территории все еще есть верные Мире люди, и нужно тянуть время, чтобы дать им шанс заподозрить неладное.
        Арина могла просчитать это сама, если она действительно была так уж гениальна. Но она то ли упустила охрану из виду, то ли решила, что это для нее не угроза.
        - Не только у тебя есть хорошие знакомые,  - усмехнулась она.  - Одна маленькая птичка мне шепнула, что кое-кто интересовался моей очень личной жизнью. Мне подсказали твое имя, а уж о том, что ты связана с этой компашкой, все знают!
        Связи Арины сработали идеально быстро. Мира ведь посылала запрос всего пару часов назад! Это пугало и восхищало.
        - Жаль, что ты вообще в это полезла,  - добавила Арина.  - Но за такое я тебя не убью. У меня цели всего три.
        - Ты поэтому разрешила мне увидеть твое лицо?
        - Да ты много чьи лица видела! Проще оставить тебя в покое, чем оправдываться перед теми, кто верит, что ты - хороший доктор. Мне нужны только эти два придурка и Солари.
        - Зачем тебе Анна?  - спросил Ярослав.  - Ты прекрасно знаешь, что расследованием занимались я и Леон! Она не искала тебя.
        - Я знаю. Но меня, не поверишь, просто раздражает мысль, что она выжила, когда я столько сил бросила на ее убийство.
        - Я подозревала, что это личное,  - кивнула Мира.  - Но разве это не глупо? Не она виновата в том, что с тобой случилось. Насколько я поняла, Юпитера ты хочешь вернуть и дальше с ним работать - а может, и не только работать. Но Анна Солари должна умереть? Почему?
        - Потому что если бы не она, ничего бы не случилось.
        Стоило Арине произнести это громко, истерично, и она сошла бы за безумную ревнивицу. Однако о вине Анны она говорила просто как об общеизвестном факте, не касающемся ее лично.
        - Думаю, ты ее волнуешь куда меньше,  - отметила Мира.
        - Потому что я ей жизнь не портила. Если бы не она, у него не было бы этой дури в голове. Знаешь, что он сказал мне, когда заставлял убить лучшее, что мы могли создать? Что ему вообще не нужны дети. А если бы он и допустил их существование, то только от нее. Не от меня!
        Ярослав слабо представлял, как вообще можно такое сказать - и сделать. Но он слишком хорошо помнил, что Юпитер - псих. Так почему об этом забывают все остальные?
        Философствовать нет смысла, если Арина решила обвинить во всех своих проблемах Анну Солари, это уже не изменится.
        Словно догадавшись, о чем он думает, Арина повернулась к нему:
        - Ты считаешь, я поговорить с вами пришла? Я просто давала вам время, звони своему дружку, теперь он ответит!
        Леон и правда должен был ответить - но и в первый раз ситуация была такая же. Однако звонок не принес результатов ни тогда, ни сейчас. Леон как будто исчез! Ярослав испугался бы за него, если бы его собственное положение не было таким плачевным.
        - Ты думаешь, я оценю твою дружескую преданность настолько, что не лишу ее пары пальцев?  - Арина кивнула на Миру.
        - Да при чем тут я? Ты же слышишь, что он не отвечает!
        - А тот ли номер ты вообще набираешь?
        - Набери сама, если такая умная!
        Совет был нехитрый, но игнорировать его Арина не стала. Она действительно набрала номер Леона, но получила тот же результат - беспросветно длинные гудки. Попытка позвонить Анне ничего не изменила.
        Это окончательно сбило Арину с толку. Похоже, она была уверена, что сегодня завершит свой план, уничтожит всех, кто ей неугоден, одним махом. Поэтому она и пошла на столь рискованную наглость!
        Но случилось то, что случилось, и предъявлять претензии некому. Это вроде как лишало ее необходимости оставлять Миру и Ярослава в живых, однако их убийство могло сделать Анну и Леона недостижимыми мишенями, а саму Арину - объектом охоты.
        Потому она не спешила с приказами своим бугаям, она продумывала, как поступить. Неожиданно дверь в коттедж открылась - и у них появилась компания.
        После своего появления Арина оставила замок незапертым. Ей казалось, что это и не нужно, ведь никто не посмеет беспокоить хозяйку клиники в такое время! Теперь эта самоуверенность сработала против нее, обеспечив свободный вход незваному гостю.
        Впрочем, настоящей угрозой он не стал бы, потому что в дом вошел Фенрир - нервный, побледневший, дрожащий от страха…
        Его только не хватало!
        Ярослав понимал, почему он оказался здесь. Они ведь говорили по телефону, когда приперлась Арина! Так что Фенрир сообразил, что к чему. Но зачем он явился сюда сам, да еще и один? Почему не вызвал полицию?!
        Все это Ярославу очень хотелось высказать, причем в не такой вежливой форме, но он сдержался. Он все еще надеялся, что у Фенрира есть хоть какой-то план.
        - Ты зачем сюда приперся, комок жира?  - нахмурилась Арина.  - О тебе я готова была забыть!
        Вот и ответ на вопрос, кто на самом деле был целью покушения со стрельбой по офису.
        - Это было неочевидно, а я не люблю неопределенность,  - отозвался Фенрир.  - Вы уже пытались звонить Солари и Аграновскому? Хорошо у вас получилось?
        Наблюдать за ним в этот момент было любопытно. Его слова были наглыми, его голос - чуть ли не слезами наполнен. Странный баланс вызова и ужаса.
        - Ты имеешь к этому какое-то отношение?
        - Ну да. Так-то я слышал часть разговора, дальше мог додумать, что к чему. Я понял, что ты кинешься звонить Солари, если ты в нее стреляла. Поэтому я перевел номера Солари и Аграновского на свою программу, им этой ночью никто не дозвонится. Но я не думаю, что это так уж страшно, потому что нормальные люди ночью не звонят.
        Казалось, что Арина попросту забыла о своих пленниках. Она всем телом повернулась к Фенриру и смотрела на него так, будто готова была выцарапать ему глаза.
        - Да ты, я смотрю, самоубийца!  - прошипела она.  - На что ты вообще надеялся?!
        Эта часть была непонятна и Ярославу. Фенрир силен, пока он в Сети. В реальности он толстый и трусливый Оскар Меседов. Он, даже подслушав такой разговор, должен был забаррикадироваться в своей квартире и молиться, чтобы ему повезло. А что сделал он? Явился сюда лично, один, без оружия!
        Справедливости ради, оружие ему и не помогло бы. Но все остальное было необъяснимым.
        - Мне и надеяться не надо, я все рассчитываю,  - отозвался он.  - А пришел я, чтобы избавить этих двоих от твоего присутствия.
        - Оскарчик, ты совсем с ума сошел?  - поразилась Арина.  - Ты возомнил себя героем боевиков? Брюс Уиллис на пельменях? Что мне сде…
        Дослушивать ее Фенрир не стал. Он кивнул одному из ее охранников, и тот все с таким же скучающим лицом схватил недавнюю нанимательницу и ударил головой о стену. Арина только и успела, что вскрикнуть - а потом безвольно повалилась на пол. Ярослав ошарашенно уставился на нее. Даже Мира на сей раз не могла скрыть свое изумление.
        А странности продолжались. Охранники освободили от наручников Миру и Ярослава, и действовали они так слаженно, будто это и было их планом с самого начала. Затем они забрали тело Арины и удалились, остался один Фенрир. Ярослав тут же стал между ним и Мирой, хотя и понимал, насколько это глупо.
        Естественно, нападать Фенрир не собирался. Он застенчиво улыбнулся им, отводя взгляд.
        - Ну вот и все. Извините за доставленные неудобства. Мира, чтобы как-то оправдаться, компенсацию я переведу на счет клиники.
        - Что это было вообще?!  - опомнился Ярослав.
        - Да не важно. Уверяю, ни меня, ни эту истеричку вы больше не увидите!
        Глава 14
        Донна Лэсс
        Обнаружение Дмитрия Доброхотова и Михаила Харитонова стало просто вопросом времени. Беда в том, что время как раз работало против следствия. Тот, кому нечего терять, уже не сдерживается.
        Разговор с Маратом Нимом дал им не все детали мозаики - но об остальных можно было догадаться. Родители настоящего Дмитрия Доброхотова упоминали, что Никиту растила нестабильная мать-одиночка, другой родни у него не было. Это вполне могла оказаться та самая Ангелина. Леон не брался и представлять, чего ей стоили дни, проведенные на даче у зарвавшегося мажора. Она стала жертвой преступления, но помощи не получила - ей, скорее всего, никто не поверил.
        Некоторые переживают такой травмирующий опыт, другие же сходят с ума. А если предположить, что рождение Никиты стало следствием изнасилования, становится понятно, почему мать так к нему относилась.
        - Это его месть,  - пояснила Анна.  - Пока мы мало знаем о его детстве, поэтому нельзя сказать, что именно вдохновило его поступать именно так. Но в том, что он и сам психически нездоров, сомневаться не приходится.
        Она выглядела совершенно спокойной, почти скучающей. Тот же Чеховский наверняка решил бы, что она просто недостаточно серьезно относится к делу. Но Леон знал ее куда лучше, он понимал, что она напряжена до предела. Сложно предположить, чем это аукнется ей в будущем. Но сейчас она была полна решимости вести игру до конца.
        Они проверяли всю недвижимость Дмитрия и Марианны Доброхотовых. Нужно было выяснить, где убийца мог организовать убежище, где он затаился - вместе с заложниками.
        - Я одного не понимаю: зачем он устроил эту клоунаду с письмами?  - спросил Леон.  - Неужели он всерьез надеется спихнуть все на Харитонова и выйти сухим из воды?
        - Вряд ли. Письма маньяков почти никогда не могут считаться просто попыткой передать информацию. Думаю, Анониму принципиально важно свести эти смерти в одну цепь.
        - Да, но зачем обвинять Харитонова?
        - Вероятнее всего, это попытка поглумиться над родственниками жертв,  - указала Анна.  - В частности, над Мельничуком и Карауловым. Их поставили перед фактом, что убийца все время был рядом, следовательно, они могли защитить своих детей, но не сделали этого. Удар по больному месту. Сомневаюсь, что Никиту на данном этапе так уж волнует собственная судьба.
        - Миссия важнее, чем жизнь?
        - Вот именно.
        Чем больше сведений они собирали об имуществе Никиты, тем яснее становилось: он не планировал жить долго. Из недвижимости у семьи была только квартира, они никакой дачей не обзавелись. Никите наследовать было нечего, да и его жене ничего не причиталось. Если у него и был подготовлен тайный угол, ни в каких документах это не отразилось.
        С семьей Харитоновых вариантов было побольше. На Михаила и его жену Еву было записано несколько домов и квартир. Вопрос в том, о каких из них мог знать убийца. Да и потом, он не стал бы уезжать далеко от Москвы, если ему нужно было контролировать действия Харитонова.
        - Я вот все думаю… Как он вышел на Дину Курцеву?  - задумчиво спросил Леон, перебирая документы.  - Даже мы не знали, что она - дочь Нима, это нигде не значилось!
        - Думаю, он подошел к вопросу с другой стороны. Он вышел на Нима. А тот ни от кого не скрывал, что у него есть дочь. Или Никита просто проследил за ним. Это несложно.
        - Черт, что бы он ни придумал, что бы ни сделали с его матерью. Почему он просто не отомстил ублюдкам? Их дети были ни в чем не виноваты! Дина Курцева даже не знала своего папашу.
        - Это ты спросишь у него, когда мы его поймаем.
        - Если мы его поймаем!
        - Когда,  - настаивала Анна.
        - Тебе про Зодиака напомнить?
        - Мне как раз не надо. Но он, как опытный игрок, сумел остановиться. Сначала было неудачное убийство Пола Стайна, когда полиция подошла слишком близко. Потом Кэтлин Джонс вообще сбежала от него. В поздних письмах он приписал себе убийство Донны Лэсс, вот только она не умерла, а пропала без вести. Она ушла из дома шестого сентября семидесятого года и не вернулась, тело не нашли. А Зодиак заявил, что убил ее, в марте семьдесят первого года.
        - То есть, он вполне мог начитаться о ее исчезновении из газет?  - догадался Леон.
        - Именно. Его письма были последним, что у него осталось. Но в предыдущих случаях он находил способ доказать свое участие - оставлял следы на месте преступлений, сообщал нечто такое, что мог знать только преступник. В случае Донны Лэсс, никаких доказательств не было, голословное утверждение. После этого он вообще исчез на три года, в семьдесят четвертом решил написать, чтобы обсудить фильм «Изгоняющий дьявола», и все. Его охота исчерпала сама себя тихо и мирно. Никита, в свою очередь, несется в пропасть без тормозов.
        - Но он все равно не прекращает писать письма…
        Ему не нужно было новое пояснение от нее, Леон и сам видел, что к чему. Если принять во внимание то, что Никита, скорее всего, сделал всю эту охоту местью за участь матери, понятно, почему он посылал письма. Ему нужно было, чтобы назначенные им враги знали, за что их постигли несчастья. Может, поэтому он и убивал не их самих, а их детей! Жестокое, но пугающе верное решение: по Евгению Караулову было видно, что он с удовольствием поменялся бы местами с сыном.
        Ну а еще Леон не мог избавиться от ощущения, что Никита хотел быть остановленным. Леон помнил, как тот выглядел при их последней встрече. Не похоже, что Никита притворялся, он казался откровенно сломленным. Тогда это приняли за тоску по жене. А что, если это было нечто большее? Убийство ни в чем не повинных людей могло причинить ему куда большие страдания, чем он ожидал.
        - Кажется, я знаю, где он,  - тихо сказал Леон.
        Но Анна все равно услышала, она насторожилась, как охотничья собака, учуявшая зверя.
        - Где?
        - Помнишь, ты говорила, что маньяки не нуждаются во внутренней мотивации? У них есть осознание собственной правоты, им этого хватает. Но Аноним, скорее всего, не из этой породы.
        - Точно не из этой.
        - Ну вот! Раз он затеял вендетту, значит, у него есть определенное представление о справедливости. Ему нужно постоянно напоминать себе, что он прав. А он уже не очень-то в этом уверен, раз пошел вразнос! Ему нужно место, где он будет чувствовать себя достаточно уверенно.
        Он не сомневался, что уж теперь Анна точно поймет, и она не подвела.
        - Дача, на которую Ним привез Ангелину!
        - В точку.
        За годы, прошедшие с тех пор, многие дачные поселки изменили свое назначение, стали использоваться для круглогодичного проживания. Однако дачу семьи Мельничук эта участь не постигла - здание и вовсе сгорело лет пятнадцать назад. Это уменьшало шансы застать там Никиту, однако не отменяло их. Судя по всему, многие дома по-прежнему использовались только летом. В марте народу там будет немного, Никите есть где затаиться - даже с двумя заложниками.
        Леон ожидал, что объяснить все это Чеховскому будет сложно, доказательств у них не было вообще. Однако полицейский поверил им сразу - ему сейчас нужно было во что-то верить.
        - Диктуйте адрес, я вышлю туда группу захвата.
        Телефон был переключен на громкую связь, поэтому разговор слышала и Анна. Она сразу предупредила:
        - Высылай хоть нацгвардию, но мы с Леоном сейчас ближе, мы доберемся туда первыми.
        - Солари, ты с ума сошла?  - возмутился следователь.  - Там же заложники!
        - Вот именно. Там заложники и парень, у которого в башке бомба замедленного действия. Так что всем будет лучше, если первой его найду я, а не твои любители пострелять. Просто предупреди их, что мы там будем, с остальным разберемся на месте.

* * *
        Михаила Харитонова не покидало ощущение, что он просто спит. Это не по-настоящему, почти как компьютерная игра, где все можно и ничего тебе за это не будет. Потому что если воспринимать реальность как-то иначе, можно сойти с ума.
        Он ведь знал Егора Мельничука с детства! Это он подзадержался с браком, у его друзей дети появились гораздо раньше. Понятно, что они уже и друзьями-то не были в зрелом возрасте, но все же. Есть фотографии, есть интернет, жизнь на виду. Он помнил Егора. Он вогнал Егору нож в живот. Михаил сомневался, что когда-либо забудет это чудовищное ощущение - как его руку заливает горячая кровь. И взгляд он тоже не забудет. Взгляд, полный удивления и боли. Не злости, нет. Похоже, Егор так и не осознал до конца, что произошло.
        Сложно было сказать, мертв парнишка или нет. У Михаила было четкое задание: убить. Но как дошло до дела, он смог нанести только один удар. О том, чтобы вырвать нож из раны и ударить снова, и речи не шло, как и о том, чтобы убедиться, жив ли еще Егор. Михаил слабо помнил, что произошло после атаки, память сохранила лишь неясные обрывки. Ему нужно было выбраться оттуда, и у него это каким-то чудом получилось. Он не ради себя старался, понятное дело, ради жены и дочери.
        На себя ему было плевать. Он, в отличие от Евы и Ксюши, заслужил то, что с ним происходило.
        Он ведь знал, что прошлое его так просто не отпустит. Мельничук ему говорил забыть. А как такое забудешь? Оно все равно разъедало память, заставляло то и дело просыпаться от ночных кошмаров и мучиться дурным предчувствием. Михаил просто не знал, что с этим можно поделать, и продолжал жить дальше.
        Ему вся эта затея не понравилась сразу, когда Данила Мельничук рассказал ему, что выиграл девушку. Как можно выиграть девушку? Что за бред вообще? Михаил успокоил себя, решил, что это просто какая-то шутка, и поехал на вечеринку. Его семья была куда беднее семьи Мельничука, таких друзей лучше не терять.
        Но никаких шуток не было. На дачу действительно привезли молоденькую девушку, запуганную и очень красивую. Оставили одну в доме - с ними тремя. Михаил до сих пор помнил, как она кричала. Но Данилу и Женю это не смущало, они налетели на нее сразу. А Михаил, не зная, что делать, пил. И чем больше он выпивал, тем тише возмущалась его совесть. Наконец она замолкла, и он присоединился к общему веселью.
        Девушка пробыла у них неделю. Правда, однажды ей почти удалось сбежать - утром, когда они приходили в себя. К счастью, охранник Данилы, которого они звали дядя Толя, поймал девицу. Дядя Толя не одобрял то, что они делали. Но времена стояли неспокойные, и терять такую выгодную работу не хотелось. Поэтому он закрыл глаза на то, что там творилось, и девушка провела в плену еще несколько дней. Потом ее куда-то увезли, и Данила всех заверил, что беспокоиться о ней больше не нужно.
        Тогда Михаил еще сумел убедить себя, что это нормально. Она сама тоже в чем-то виновата, раз согласилась быть отданной в долг! О том, что она, возможно, даже не знала, куда ее везут, Михаил догадался подумать лишь через несколько лет.
        Он выкинул из памяти ее имя, но ее забыть так и не смог. Сам того не заметив, он стал меньше общаться с Женей и Данилой. Им жить было куда проще, и он не отказался бы от такой беззаботности. А происходило наоборот: чем старше и умнее он становился, тем сильнее его преследовало то, что он сделал с бедной девушкой. Он даже в день собственной свадьбы о ней думал!
        Но особенно тяжело ему стало, когда у него родилась дочь. Он знал, что не нужно примерять на нее судьбу той девушки. Но подсознание сыграло с ним злую шутку, намекая, что Ксюше, возможно, однажды доведется платить по его счетам.
        Поэтому он первым заподозрил неладное, когда началась череда смертей. Он еще на похоронах Вити Караулова пытался объяснить, что, возможно, эти события связаны и нужно предупредить полицию. Но Данила был верен себе. Он послал его куда подальше и отказался даже думать об этом.
        И вот результат. Однажды Михаил вернулся домой - и не нашел там свою семью. Он сразу же позвонил на мобильный Евы, а ответил ему незнакомый мужской голос. Вот с того момента и начался его личный ад.
        Когда смотришь нечто подобное в фильмах, невольно возникает вопрос: ну почему герой не идет в полицию? Это же самый понятный и правильный вариант! Но - нет. Потому что если есть хотя бы мизерный шанс, что из-за обращения в полицию пострадает твой ребенок, ты покорно опустишь голову и будешь играть по правилам. Ты выполнишь то, что раньше казалось тебе невыполнимым.
        Михаил не питал иллюзий на свой счет. Он знал, что даже если ему удастся пережить столкновение с убийцей, даже если его освободят, даром ему нападение на Егора не пройдет. Если его и не посадят, ему перережет горло Мельничук. Ему было все равно. Будущее теперь сводилось к Еве и Ксюше, а его жизнь - это так… побочный эффект.
        Ему дали чудовищное поручение, но он справился. Он думал, что уже все. Разве это недостаточное искупление за то, что случилось? Однако голос, шептавший ему через динамик, не желал оставлять его в покое. Он велел Михаилу ехать в лес, где его ожидал какой-то груз. Михаил попытался отказаться - не так решительно, как ему хотелось бы. Но достаточно было услышать голос Ксюши, чтобы снова забыть о сопротивлении и больше не дергаться.
        На этот раз голос не оставил его в покое даже после задания, пока он ехал в указанное место.
        - Ты знаешь, что вы сделали с ней на самом деле? Знаешь, какой она стала? Она ненавидела не только вас - она ненавидела весь белый свет.
        Михаил совсем плохо помнил лицо той девушки, но хорошо помнил ее крики. Да, он мог в это поверить.
        - У нее был ребенок. На других она срывалась время от времени, но ребенок был с ней постоянно, как напоминание о том кошмаре. Может, это был твой ребенок? А, что скажешь?
        - Я ничего не знал об этом,  - прошептал Михаил.  - Никто из нас. Она никому не рассказала!
        - Конечно, она не рассказала. Она бы не смогла приблизиться к вам. Но ребенок, которого вы оставили ей, год за годом отвечал за ваши грехи. Как тебе такой расклад?
        - Я не хотел этого!
        - Но сделал. А если несчастен был один ребенок, почему бы не сделать несчастными всех? Разве это так уж несправедливо? Пусть тоже получат за грехи отцов!
        Вот, значит, как. Дочка Данилы Мельничука и сын Жени Караулова погибли не просто так, не случайно. Но они даже не знали, за что умирают! Хотя, если бы знали, разве им стало бы легче?
        - Прошу вас, только не втягивайте в это Ксюшу!  - взмолился Михаил.  - Ей семь лет! Она ничего не понимает. Она еще совсем ребенок! Со мной - что угодно, но она.
        - Езжай!  - прервал его голос.  - Делай, что тебе сказано. И если ты сделаешь достаточно, возможно, она будет жить.
        Только ради этого Михаил и держался.
        В лесу ему пришлось повозиться, но он все же нашел тайник, к которому подводил его голос. В тайнике лежало ружье, завернутое в несколько тряпок. Из такого Михаил раньше не стрелял, но знал, что у него получится.
        Времени оставалось все меньше. Он прекрасно понимал, что после нападения на Егора Мельничука его ищет весь город. Скрываться долго не получится, его схватят с этим ружьем, а оно, возможно, свяжет его еще с каким-нибудь преступлением. Он думал об этом отстраненно, без тени страха. Ему просто хотелось, чтобы все закончилось.
        Голос тоже понимал, что нужно торопиться.
        - Ты облажался,  - холодно бросил он.  - Пацан выжил. Твоя задача - прийти в больницу и убить его. На этом - все, можешь быть свободен.
        - Свободен или мертв?  - горько усмехнулся Михаил.
        Он не сомневался, что к Егору приставили охрану. С ружьем ему, возможно, удастся пройти в больницу… но вряд ли получится выйти оттуда.
        - Ты намерен торговаться?  - спросил голос.
        - Нет, я. Я все сделаю. В какой он больнице?
        Он понятия не имел, от кого голос получает информацию. Это тоже казалось частью сна: все всё знают по умолчанию, и только он один плывет по течению. Он ехал по городу, а рядом с ним лежало на пассажирском сидении ружье. Нереально, невозможно… но происходит же. Он думал о жене и дочери, и мысли были медленными, будто замерзшими.
        Он остановился на парковке перед больницей, когда было уже темно. Михаил видел чуть поодаль полицейские автомобили - и видел машину Мельничуков. Они тоже здесь. Конечно, здесь, где ж им еще быть, когда их теперь уже единственный ребенок борется за жизнь?
        Но от Егора уже ничего не зависит. Сейчас он, Михаил, пойдет туда, устроит хаос, принесет еще больше горя, которое заслужили только два человека - Данила и он сам.
        А может?..
        Михаил перевел взгляд с ружья на телефонную трубку, из которой раньше звучал голос. Теперь уже нет, и вряд ли этот человек способен следить за ним. Скорее, он будет следить за новостями, сообщение о нападении на больницу мгновенно облетит интернет!
        Но до того, как это случится, у Михаила еще есть немного времени и возможность принять последнее самостоятельное решение.
        Он понял, что пришла пора изменить правила игры.

* * *
        Как и ожидала Анна, они прибыли в дачный поселок раньше группы захвата. Это нельзя было считать победой - но это давало им преимущество. Что творится в голове у убийцы - не угадаешь, и на появление вооруженных людей он может отреагировать как угодно.
        Определить, в каком доме он скрывается, оказалось не так уж сложно. На этой улице было припарковано совсем мало машин, и лишь одна - возле забора с надписью «Аренда». Автомобиль этот не принадлежал Дмитрию Доброхотову официально, но по сравнению со всем, что он уже устроил, угон - меньшая из бед.
        Они решили подобраться к дому со стороны заднего двора, там, где вероятность заметить их пониже. Над поселком уже сгущались сумерки, но слишком медленно, а возможности дождаться темноты у них не было. Продвигаясь вперед, Анна думала о последнем письме, которое им подбросили через Михаила Харитонова. Убийца стал небрежен - менее четкие буквы, больше указаний на личный почерк. Возможно, эксперты найдут там отпечатки пальцев. Это станет лишним доказательством, что он не пытался подставить Харитонова, он просто доигрывал свой же сценарий - кое-как, уже из последних сил.
        В доме было тихо, со стороны улицы окна казались темными, со стороны заднего двора можно было разглядеть робкий проблеск света - не центральная люстра, скорее, настольная лампа, а то и вовсе свеча. Подобравшись чуть ближе, Анна заглянула в окно. Шторы завешивали его неплотно, и можно было разглядеть трех человек, затаившихся внутри.
        Похищенные Ева и Ксения Харитоновы сидели на полу в углу комнаты. Заплаканная женщина прижимала к себе спящую девочку, они были скованны между собой наручниками, а Еву удерживала еще и цепь, один конец которой был замком закреплен на ее ноге, второй - на батарее.
        В другой части комнаты сидел Никита - человек, изначально представившийся им Дмитрием Доброхотовым. На коленях у него лежал пистолет, на столике рядом с ним - охотничий нож и мобильный телефон. Никита выглядел так, будто не спал целую вечность. Его мертвенно бледное лицо оставалось маской безразличия, словно его давно уже не интересовала ни собственная судьба, ни вообще дела живых. Это был дурной знак.
        А вот Михаила Харитонова нигде не оказалось. Плохо. Анна понятия не имела, кто еще в списке жертв Никиты, это невозможно было предугадать. Его-то в любом случае остановят, но успеет ли выполнить свою задачу Харитонов?
        - Что будем делать?  - тихо спросил Леон.
        - Ты - сидеть здесь и наблюдать, я пойду внутрь.
        Он отреагировал именно так, как она и ожидала:
        - Исключено!
        - Время!  - напомнила Анна.  - Он не знает, что мы здесь вдвоем. Отсюда ты сможешь в него выстрелить, но лучше не надо. Задача максимум - убедить его отозвать Харитонова.
        - Он тоже может выстрелить в тебя!
        - Может, но вряд ли.
        - Значит, у него будет еще одна заложница!
        - Уж лучше я, чем ребенок. Ты и сам знаешь, что через несколько минут сюда прибудет бодрая кавалерия, которая превратит все это в цирк. Так что просто помоги мне, остальное решим потом.
        Он был недоволен - и напуган. Иначе и быть не могло. Однако Леон неохотно кивнул, отдавая ей право принять финальное решение.
        Она не собиралась прокрадываться в дом, это все усложнило бы. Вместо этого Анна постучала в заднюю дверь, замерла на несколько секунд и, не дожидаясь ответа, зашла. То, что дверь оказалась не заперта, лишь подтверждало ее догадки насчет Никиты. Он умен и внимателен к деталям, но сейчас он просто проваливается в бездну.
        Чуть раньше он бы, может, был шокирован ее появлением - или разозлен. Однако теперь Никита остался сидеть все в том же кресле, и взгляд, скользнувший по ней, был безжизненным. Но расслабляться было рано: он положил руку на пистолет, хоть и не направил на нее оружие.
        - Мне почему-то казалось, что из всех, кто под меня копал, придешь ты,  - сказал он.  - А где твой напарник?
        - С ним было бы слишком людно,  - уклончиво ответила Анна.  - Не думаю, что тебе нужна большая компания.
        Сердце стучало все быстрее, оглушая ударами в ушах. Риск был велик, а смерти боятся все, кроме законченных психов. Но она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и привести пульс в норму. Она ведь сказала Леону правду: это необходимо было сделать.
        - Это все ради твоей матери, да?  - спросила она.  - Я знаю, что они с ней сделали.
        Вот теперь Никита вздрогнул. Даже в его нынешней апатии упоминание матери было способно встряхнуть его, как удар током.
        - Ты не знаешь ничего,  - криво усмехнулся он.  - Никто не знает! Кроме нее…
        - А теперь еще и тебя, да? Конечно, я не могу знать, что именно она чувствовала. Но я точно знаю, что она не виновата. Ее обманули, она ни на что не соглашалась.
        - Она не просто не соглашалась, она боролась до последнего! Она изодрала руки в кровь, сломала собственный палец, но освободилась от веревок. Она заслужила спасение! А спастись не получилось. Ее перехватил этот бугай, охранник. Притащил обратно. Хорошая собачка, косточку выдали! Она умоляла его отпустить ее. Что ему стоило отпустить? Но ему хотелось выслужиться!
        Вот и объяснение того, чем наказание заработал Анатолий Касанский. Может, он и не участвовал в изнасиловании Ангелины, но своим поступком он заслужил кару наравне с остальными.
        - Я одного не понимаю. Как они это скрыли?  - поинтересовалась Анна. Она мягко, медленно продвигалась вперед, чтобы не спугнуть преступника. Очень скоро она стояла между ним и заложницами, но Никита даже не заметил этого.
        - Да очень просто - деньги! Тот же путь, что привел ее туда. Когда они наигрались с ней, они заплатили своему прикормленному менту, чтобы он закрыл ее в камере с проститутками. Якобы она тоже продавала себя, как придорожная шлюха! После этого никто ей уже не верил.
        Наконец нашлось место для последнего кусочка мозаики. Чеховский говорил, что ныне покойный Валентин Семенов был нечист на руку, однако серьезными делами не занимался. Вот только тут не нужен был доступ к серьезным делам! Подсадить полуживую, ничего не соображающую девушку в камеру к проституткам - проще простого.
        И это действительно стало бы решающим ударом по репутации Ангелины. Это объясняло все полученные ею травмы, а ее слова об изнасиловании теперь были похожи на попытки осознанно очернить уважаемых людей. Вместо того, чтобы получить помощь, она нарвалась на новую волну психологического давления.
        Это ее и сломало.
        Было бы чудом, если бы за время недельных издевательств она не забеременела. Но чуда, конечно же, не случилось. Ангелина понятия не имела, кто из трех насильников стал отцом ее ребенка. Это было не так уж важно. В ее поврежденном сознании младенец стал ребенком сразу троих, символом всего, через что ей пришлось пройти.
        Поэтому жизнь маленького Никиты с первых лет была похожа на пытку. Анна видела, что от рождения он обладал здоровой психикой - это было заметно даже сейчас. Многие серийные убийцы отличаются врожденной тягой к насилию, а потом обстоятельства их жизни лишь подталкивают к такому.
        Но Никита не был жестоким. Напротив, он любил свою мать и готов был сделать все, лишь бы ей угодить. Он был слишком мал, чтобы понять: это невозможно. Ангелина не только избивала его, этим она как раз занималась не так часто. Зато она день за днем, год за годом твердила ему, что он виновен.
        Сначала это были хаотичные, несвязные обвинения. Но потом в сознании Ангелины сложилась полная схема преступления и его последствий. Она убеждала Никиту, что он - зло, и чтобы хоть как-то искупить свое рождение на свет, он должен отомстить за нее.
        В этот момент кто-то должен был вмешаться. Возможно, учителя в школе, соседи, органы опеки… Но не вмешался никто, и бесполезно теперь сетовать на черствое общество. Была создана идеальная почва для будущих преступлений: любовь сына наложилась на болезнь матери.
        Когда она умерла, это стало для Никиты финальным ударом. Другой семьи у него не было, и он почувствовал, что должен осуществить миссию, к которой его готовили всю жизнь. От матери он знал о ее мучителях очень многое. Теперь ему предстояло разобраться, что с ними стало за эти годы и как до них добраться.
        - Ты ведь понимал, что это неправильно?  - вкрадчиво спросила Анна.  - Чувствовал где-то в глубине души.
        - Я обещал ей.
        - Я говорю не о ней, а о твоих чувствах. Ты узнавал мир не только с ее помощью, ты учился в школе, у тебя были друзья. Ты должен был понять, что она не права.
        - Что верно для других, неверно для меня,  - указал Никита.  - Они родились просто так. Я родился из-за преступления. Они не могли меня понять.
        Здесь Анне оставалось только признать очевидное. Сумасшествие Никиты было навязанным - но, похоже, необратимым. Его мать сделала это, не до конца понимая, что творит. Словом, две жертвы превратились в двух преступников - а пострадали невинные люди.
        - Я могу понять твой гнев,  - указала Анна.  - Но почему в своем желании отомстить ты не пришел за теми, кто причинил боль твоей матери? Почему их дети?
        - Она так хотела. Она сказала, что один миг их страдания не искупит то, что она переживала много лет. Но если я отниму у них самое дорогое, они будут страдать!
        - Ты ведь понимаешь, что кто-то из жертв мог быть твоим братом или сестрой?
        - Я понимаю. Тем хуже для них. В конце концов, мы все одинаковые отбросы, достойные смерти.
        С этим убеждением он и отправился на охоту. Никита был умен, и теперь Анна с грустью думала о том, какой счастливой стала бы его жизнь, если бы он пустил этот ум в нужное русло. Но он, еще совсем молодой, только-только обретший личность Дмитрия Доброхотова, сосредоточился на мести.
        Они предполагали, что его первой жертвой стала Лолита Мельничук, но это было верно лишь отчасти. По-настоящему первой была Марианна. Никита, привлекательный и очаровательный, легко завоевал ее расположение и женился на ней. Он заранее продумал свое главное преступление, и в этом сценарии ему нужно было стать жертвой - скорбящим вдовцом несчастной женщины. Таким образом он получил бы возможность узнавать все новости по расследованию, не привлекая внимания. По сути, это была такая же грамотная подготовка, как его алиби с дублером в такси.
        Но вот подготовительный этап был закончен, пришла пора самого сложного. Отправляясь за Лолитой Мельничук в Турцию, Никита не сомневался, что готов. Он знал, что Данила Мельничук был зачинщиком всего этого, без него у Ангелины сложилась бы совсем другая жизнь. К тому же, у него было двое детей. Если сначала умрет один, потом - второй, страдания будут куда сильнее.
        Это в теории. На практике же, когда дошло до убийства, все оказалось гораздо сложнее. Никите пришлось ломать себя: все его существо протестовало против того, чтобы отнять жизнь. Его собственная природа боролась с нервным, истеричным голосом матери, засевшим у него в голове. Поэтому он не смог убить Лолиту мгновенно, поэтому допустил борьбу.
        Если бы в ту ночь Лолите помогли, Никита, даже избежав преследования, вряд ли продолжил бы. Анна видела это в его глазах. Он до сих пор сожалел о том, что решился на миссию… Однако когда произошло первое убийство, он решил, что отступать уже нельзя.
        Следующим стало нападение на Лизу Семенову, внучку «продажного мента», подставившего Ангелину. Это убийство Никита сделал принципиально иным, тогда ему не нужно было, чтобы полиция объединила все это в одну серию. При нападении на клуб он изобразил безумного стрелка, который действовал хаотично. На самом же деле, он стрелял великолепно и, целясь в Лизу, знал, что ранение будет смертельным.
        Дальше он планировал взяться за Марианну, но просто не смог. Нельзя сказать, что он любил свою жену. Но он хорошо знал ее, а убить знакомого человека куда сложнее. Марианна была внучкой охранника Анатолия Касанского, следовательно, она не могла оказаться сестрой Никиты. Он решил позволить себе семейную жизнь чуть дольше и назначил третьей жертвой Виктора Караулова.
        С ним поначалу было проще всего. Наглый избалованный мажор, он был идеальным воплощением тех, кто обидел Ангелину. Так что Никита обманул его без малейшей жалости, а когда подготовка была закончена, нанес удар. Но вот смотреть, как Виктор медленно умирает, оказалось куда сложнее. На Никиту давила совесть - обычная человеческая совесть, от которой настоящие маньяки спасены в силу природных особенностей.
        Никита начал меняться. Он полностью потерял способность улыбаться, он стал нервным и подавленным. Его преследовали ночные кошмары, спать он мог только с таблетками. Его жена, конечно же, заметила это. Марианна требовала, чтобы он прошел обследование, и грозилась уйти от него. Он не мог этого допустить, только не теперь. Настало время избавиться от нее.
        Она позвонила ему перед тем, как уехать с вечеринки. Она не знала, что он уже возле дома, в котором веселились ее друзья, и она только что обеспечила ему идеальные условия для преступления. Никита перехватил ее на лесной дороге и забил до смерти.
        - Но там ты почти сорвался, правда?  - сочувствующе улыбнулась ему Анна. Ей сейчас было важно пробудить в нем человеческое, достучаться до той части сознания, которую не выжгла ненависть его матери.  - Когда она шла к тебе из машины, ты не хотел этого делать.
        - Она была внучкой.
        - Она была твоей женой! И она была собой. Она даже не знала о том, что сотворил ее дед.
        - Все мы - дети своих отцов,  - пожал плечами Никита.  - Это не изменится никогда.
        Убийство Марианны стало для него переломным моментом. Он окончательно убедился в том, что его мать была права: он действительно монстр. Жить дальше не было смысла, ему оставалось лишь закончить свою миссию. Но, когда его допрашивала полиция, он не изображал горе, он действительно горевал. Он просто отключился от собственных мыслей и дальше действовал, как робот.
        Сложнее всего ему было найти родню Марата Нима. Казалось, что этот человек наказал себя сам: окончательно опустился, семьи так и не завел, никому не был нужен. Никита чувствовал соблазн просто убить его и двигаться дальше. Но он решил не спешить, понаблюдать, и не зря. Так он выяснил, что Ним уделяет особое внимание Дине Курцевой. А когда Марат в очередной раз напился, выяснить, кем приходится ему эта девушка, было несложно.
        - Марат Ним даже не был ей настоящим отцом,  - заметила Анна.  - Просто донором спермы, можно сказать. Он не растил ее. Он вообще не принимал в ее жизни никакого участия, он ее только раздражал. Она оказалась в таком же положении, как ты. Разве ты не мог из-за этого сделать для нее исключение?
        - А кто сказал, что я сделаю исключение для самого себя?
        Втереться в доверие к Дине оказалось до смешного просто. Она была одинокой, он - привлекательным даже в своем нынешнем болезненном состоянии. Никита уговорил ее скрывать эту связь, ссылаясь на жену, от которой он, конечно же, в ближайшее время уйдет. Дина поверила ему, потому что ей хотелось верить, и впустила его в свой дом.
        А он ее убил - без тени той жалости, которую еще был способен испытывать к Марианне.
        Ну а дальше пришла пора разворошить осиное гнездо. Он не сомневался, что родственники его жертв горюют. Но теперь ему нужно было показать, что это не случайные преступления, что все взаимосвязано. Тогда к их горю прибавилось бы и чувство вины за то, что они причастны к гибели своих детей.
        - Ты переоценил их,  - покачала головой Анна.  - Догадался, пожалуй, только Валентин Семенов. Он - бывший следователь, умеет соотносить одно с другим. Он покончил с собой, но - стариком. Разве это стоило убийства молоденькой девушки?
        - Мама хотела этого.
        Он даже теперь не переходил на крик. У него остались только абсолютные истины, за которые он держался.
        - Ну конечно… Но Марианну ты мог и не трогать. Ее дед, Анатолий Касанский, умер задолго до твоей охоты. Став ее мужем, ты не мог этого не знать. Так зачем? Потому что мама хотела?
        - Этого достаточно.
        - Дело твое. Но неужели ты действительно думал, что такие люди, как Данила Мельничук, способны на признание вины? Даже поняв, из-за чего убили Лолиту,  - а я не уверена, что он понял,  - он обвинит в этом только тебя. Себя - никогда! Эти люди не похожи на тебя, Никита. У них нет совести, которая терзала бы их. Нет смысла продолжать это!
        - Но нет смысла и завершать прежде срока, раз я уже начал.
        - Потому что ты что-то должен своей матери - или потому что не знаешь, как быть дальше? Но вот ведь какое дело, Никита. Ты изначально не был ей ничего должен. Она тебе - да. Потому что, как бы ни сложилась ее судьба, она не имела права сваливать это все на тебя! Она тебя сломала, как сломали ее. Но у тебя еще есть возможность остановить это.
        - Остановить что? Вернуть к жизни шесть человек?
        - Пять,  - уточнила она.  - Егор жив. И ты можешь избежать новых жертв! Сделай это как ты, а не как посланник своей матери!
        Она уже не беспокоилась за заложников, Никита не мог прицелиться в их. Не беспокоилась она и за себя: она знала, что Леон выстрелит прежде, чем Никита наведет на нее пистолет. Но она понимала, что Михаил Харитонов, возможно, сейчас выполняет где-то очередное безумное задание. Вот что она должна была прекратить! У нее в руках была чья-то жизнь - а она даже не знала, чья.
        - Позволь мне помочь тебе, Никита,  - прошептала она.  - Нельзя исправить то, что сделано, но можно починить тебя. Просто набери номер. Тогда ты докажешь, что твоя мать ошиблась в тебе. Она не родила монстра. Она просто сама им стала.
        Глава 15
        Пол Эвери
        На парковке их осталось только двое. Они стояли друг напротив друга, разделенные ничтожным расстоянием - метров пять, не больше. С такого расстояния не промажешь.
        Другие люди тут тоже были, но они разбежались, когда увидели ружье. Михаил не сомневался, что в полицию уже позвонили. Долго ждать не придется, наверняка кто-то есть в больнице. Поэтому он не медлил. Он рассказал Даниле Мельничуку, стоящему теперь напротив него, как все обстоит на самом деле.
        Напомнил про девушку, жизнь которой они сломали. Рассказал про незнакомца, который решил за нее отомстить. Объяснил, почему стали жертвами их дети - и что еще может произойти. Ему хотелось разделить груз ответственности. Пусть и Данила теперь терзается угрызениями совести из-за того, что они натворили!
        Но Данила ничем не терзался. Он все выслушал, понял,  - что тут можно не понять?  - однако смотрел на Михаила не с сочувствием, а с ненавистью и презрением, как на какое-то насекомое, вылезшее из темного сырого угла.
        - Значит, мой сын пострадал только потому, что у тебя мозгов нет?  - процедил сквозь сжатые зубы Мельничук.
        - Что?..
        - Как ты мог повестись на такой откровенный шантаж?! Даже если Егор выживет, он останется инвалидом! Все из-за того, что ты решил вести переговоры с террористом лично, умник хренов!
        Его злость понемногу передавалась Михаилу. Он видел, что Данила не храбрится - он действительно считает, что прав во всем.
        - Ты совсем ни черта не понимаешь?! Мы сами навлекли на себя это!
        - Чем? Тем, что трахнули тупую телку? Да она сама этого хотела!
        - Она умоляла ее отпустить!
        - Они все для вида ломаются! А на проверку эта тихоня оказалась такой же шлюхой, как и остальные. Но мои дети были нормальными! Полноценными людьми, в отличие от нее! А ты посмел напасть на моего сына!
        - Я просто защищаю свою семью!
        - Надеюсь, ты не собираешься после этого выжить?
        - Выжить - может быть, это уж как он решит. Но остаться свободным - вряд ли. Как и ты! Я больше не буду молчать о том, что мы сделали!
        - А кто тебе поверит? Ты действительно сядешь, но за то, что сделал с Егором! И, уверяю тебя, долгим твой срок не будет, тебе от меня привет куда угодно доставят! Ну а о прошлом можешь болтать что хочешь. Нет этого прошлого уже давно!
        Последние слова Михаил едва различил. Мысли в голове путались, у него шумело в ушах, перед глазами плясали мелкие черные точки. Давление этих дней, этих часов обрушилось на него разом. Он даже не мог сказать, что чувствует сейчас! Время шло странно: то ли слишком медленно, то ли слишком быстро. Мир сузился до лица Данилы - красного, искаженного злостью.
        В кармане зазвонил телефон, отвлекая его. Отвечать не хотелось, но Михаил знал, что это может быть похититель. Ева и Ксюша по-прежнему значили для него больше, чем прошлое и будущее вместе взятые.
        На экране действительно высветился номер его жены, которым теперь пользовался преступник. Одной рукой Михаил по-прежнему держал ружье направленным на Данилу, второй поднес к уху телефон.
        - Да.
        Он ожидал услышать ставший знакомым голос похитителя - мужской, усталый, будто его обладатель прожил десять тысяч жизней. Однако вместо этого к нему обратилась женщина.
        - Михаил, здравствуйте. Меня зовут Анна Солари, я из полиции. С вашей семьей все в порядке, они живы и не пострадали.
        - Я хочу доказательство!
        Она замолчала, а спустя пару секунд послышались голоса его жены и дочери, но - издалека. Трубку Анна им не дала и вскоре обратилась к нему снова.
        - Сейчас им помогают, но все закончилось. Я знаю, куда и зачем он направил вас. Полиция сообщила мне, что вы не добрались до Егора.
        - Нет. Я не пошел за ним.
        - Это правильное решение, Михаил. Мудрое. Не делайте этого. К вам уже направлены дежурные, они обо всем предупреждены. Пожалуйста, сдайте им оружие. Вы оказались в сложной ситуации, но мы во всем разберемся. Допустите свой арест, это ненадолго. Самое страшное уже закончились.
        От здания больницы к нему действительно спешили люди в форме. Кем бы ни была эта Анна, она, похоже, не солгала. Но Михаил видел не только их, он видел, как ухмыляется Данила Мельничук.
        Ничего ведь на самом деле не закончится здесь. Мельничук выполнит свою угрозу. Возможно, он даже решит навредить Ксюше - как Михаил навредил его сыну. С него станется! Не убьет, но покалечит, а ей всего семь, и папы не будет рядом, чтобы защитить ее.
        Данила так и не раскаялся. Он не умеет раскаиваться. Он не понимает, что заслужил наказание не меньше, чем Михаил и Женька Караулов… а может, больше, чем они. Ведь именно он надоумил того жалкого игромана-неудачника привезти им девушку.
        Истинное решение проблемы можно найти, лишь перекрыв ее источник.
        Михаил перевел взгляд на далекое темное небо, чтобы не видеть результат своих действий, и нажал на спусковой крючок.

* * *
        Когда расследование завершается поимкой преступника, это не значит, что финал всегда приносит облегчение. Иногда бывает горечь, иногда - чувство несправедливости или сожаление о том, что ты не сделала больше. Однако в этом случае Анна была спокойна. Да, Антону Чеховскому придется писать чуть больше отчетов, чем он ожидал. Но если говорить о некой глобальной справедливости… тут все не так уж плохо.
        Никита все же позволил арестовать себя. В какой-то момент Анна испугалась, что он попытается завершить жизнь самоубийством, но - нет. Не потому, что хотел жить. Просто ему стало настолько все равно, что даже собственная смерть его не привлекала. Сейчас он находился в камере, однако Анна уже рекомендовала отправить его на лечение. Поможет оно или нет - отдельный вопрос. Исправить-то в любом случае ничего не получится.
        Ева и Ксения Харитоновы не пострадали. Перепугались - да. Узнали много нового - тоже да. Но у них появился шанс пережить это. Анна подозревала, что от участи других «приговоренных детей» Ксюшу спас возраст. Убийство ребенка - это особый поступок, на который способны далеко не все, даже худшие из преступников. Никита скатился до своего личного дна, когда начал убивать невиновных. Однако избавиться от маленькой девочки он так и не смог, поэтому решил наказать ее отца иначе.
        Анна настояла на том, чтобы преступление, совершенное против Ангелины, все-таки было расследовано. Может, от этого и не будет толку - но об этой правде и так молчали слишком долго. Ответчиками предстояло стать Михаилу Харитонову, Евгению Караулову и Марату Ниму.
        Даниле Мельничуку - нет. Он, в отличие от своего сына, нападение не пережил. Точнее, он был еще жив, когда подоспевшие полицейские перенесли его, истекающего кровью, в больницу. Но на операционном столе он умер, не приходя в сознание.
        Выстрелив в него, Михаил Харитонов тут же сдался полиции. Сам он с тех пор не проронил ни слова, но его адвокат уже утверждал, что по делу Мельничуков, старшего и младшего, будет делать ставку на состояние аффекта.
        Это была не та справедливость, которая помогла бы Ангелине и ее сыну - но хоть какая-то.
        - Можешь считать меня идиотом, но мне его почти жалко,  - задумчиво произнес Леон.
        Он сейчас сидел на диване с ноутбуком, просматривая объявления о продаже домов. Теперь, когда история с Юпитером завершилась, они наконец могли покинуть свое временное убежище.
        - Никиту?
        - Да. Но не того, кем он стал, а того, кем он был до этого бардака.
        - Это понятно. С мамашей ему не повезло. И все же нельзя винить в случившемся только Ангелину, потому что финальное решение он принял сам. Она уже была мертва и не могла на него давить, так что оправдывать его нет смысла.
        - Да я и не оправдываю… Не думаю, что он вообще нуждается в оправданиях. Мне даже кажется, что он хотел быть пойманным - иначе он просто покончил бы с собой, к этому все шло. Не хотел бы - остался бы на свободе, как Зодиак.
        - Не факт, ведь Зодиака не ловили мы,  - рассмеялась Анна.  - Он, кстати, вполне мог искать поражения. Он писал полиции и адвокату, я тебе говорила. Еще писал криминальному журналисту Полу Эвери. Провоцировал его на расследование - и не зря. Именно благодаря Эвери удалось узнать, что Зодиак может быть причастен к убийству Чери Джо Бэйтс. Позже он привлекал и других людей, давал подсказки. Но он не настолько хотел быть пойманным, чтобы подставить сам себя. Несмотря на многочисленные обещания, свое имя он не сообщил ни в одной шифровке.
        - А важен итог.
        - Удача тоже важна. Полиция грызлась между собой, теряла, в буквальном смысле, отпечатки Зодиака, игнорировала свидетелей. Это все не проходит бесследно. Ну и добавим реалии шестидесятых-семидесятых, это тоже важно. Например, в то время можно было легко заказать огнестрельное оружие по почте. Это давало Зодиаку возможность каждый раз пользоваться новым оружием, которое сложно отследить. Методов расследования было намного меньше, чем сейчас. Профайлинг как таковой прихрамывал. Но - да, над всем этим остается личность убийцы. Зодиак был далеко не единственным маньяком, который ушел. Просто он привлек к этому самое большое внимание.
        - Кстати о тех, кто ушел. Нам нужно поговорить о Юпитере.
        А вот и сложный момент. Что ж, пора бы, они и так слишком долго это игнорировали.
        Вообще, Анна уже знала, чем дело кончилось. Мира позвонила ей и рассказала той же ночью. Она и Ярик все еще были в шоке, они никак не могли выяснить, почему Фенрир так поступил, как ему это удалось.
        Анна знала, но с пояснениями не лезла. Никто ведь вообще не спрашивал ее мнение открыто! Но теперь, когда Леон вывел ее на нужную тему, она не была уверена, что готова к разговору.
        Семейная жизнь - это пока слишком сложно. Она решила использовать те же методы, что и в расследованиях. Для начала выслушала его, чтобы понять, сколько ему известно и к каким выводам он пришел. Потом прикинула, стоит ли злиться из-за его молчания. Нет, не стоит. Она ведь тоже не делилась с ним своими догадками.
        - Вообще, я давно уже вычислила, что это Граф Орлов,  - признала она.
        - Что? Ты сейчас серьезно?
        - Ну да. С тех самых пор, как она вызвала меня на разговор.
        Арина Петрова не допустила ни одной ошибки и ничем не выдала себя, она была слишком умна и опытна для этого. Тут скорее вопрос интуиции. Глядя в ее глаза, Анна чувствовала, что эта женщина ее ненавидит. Да и потом, только она могла догадаться, насколько сильно смерть Анны навредит Юпитеру. Покойный наркоман Майоров до такого просто не додумался бы.
        - Могла бы мне сказать!  - возмутился Леон.
        - Тебе я сказала не лезть в это дело. Сильно ты меня послушал?
        - Справедливо. Но если так, может, ты знаешь, почему Фенрир полез в это?
        Она знала. Она просто не представляла, как все это объяснить. Некоторые вещи тяжело облекать в слова: попытка найти для них нужную форму заставляет дотрагиваться до воспоминаний, которые не очень-то радуют. Анна серьезно устала от того, что Юпитер слишком сильно повлиял на ее жизнь, теперь ее окончательно вымотало расследование. Поэтому ничего объяснять она не собиралась.
        - Если хочешь узнать, спроси у Фенрира.
        - Я уже пытался, между прочим. Но по прежнему номеру он не отвечает.
        - В гости сходи. И не говори мне, что нужно приглашение.
        - Нужна хоть какая-то уверенность, что он мне голову не отстрелит,  - вздохнул Леон.  - Теперь он знает, что я могу прийти…
        - А ты приди неожиданно. На двери его квартиры кодовый замок. Код - один, восемь, ноль, восемь. Голову не отстрелит, гарантирую.
        Некоторое время Леон молчал, потрясенно уставившись на нее. Он ждал продолжения, но продолжения не было. Анна сделала вид, что ее интересует только отчет эксперта, присланный Чеховским.
        - И ты не скажешь мне, откуда это тебе известно?  - наконец опомнился Леон.
        - Не-а.
        - Свинство же!
        - Можешь не идти, если не хочешь знать. Фенрир тебя точно не тронет, так что дальнейшее расследование не обязательно. А вот если тебя заело любопытство - это другой вопрос. Тогда иди и спрашивай. Я по этому делу больше ничего говорить не желаю.

* * *
        Некоторое время Леон сомневался, пойдет он или нет. И не притворялся, что сомневается, а действительно не был уверен! Но завершилось все предсказуемо.
        Первой причиной стало то замедление ритма жизни, которое привычно наступало после каждого сложного расследования. Когда привыкаешь к такому, уже непросто смириться с тем, что не нужно никуда бежать, от тебя больше вообще ничего не зависит. Леон понимал, что это неправильно, но каждый раз сталкивался с одним и тем же.
        Второй причиной стал Ярослав. Он вообще не был вовлечен в дело Анонима, для него поиск человека, напавшего на Анну, был единственной задачей, и он во многом преуспел. Конечно, главной наградой для него стало сближение с Мирой, которая не вышвырнула его даже после того, как ее чуть не убили. Но не следовало и мечтать, что он останется доволен тем, что ему позволили узнать. Так что он рвался к Фенриру за ответами с самого начала, а когда узнал, что Леону известен код, и вовсе на оставлял его в покое.
        Им пришлось идти.
        На этот раз они пробрались в дом через пожарную лестницу, вскрыв черный ход. Это избавило их от навязчивого внимания консьержа и обеспечило тот элемент неожиданности, который мог привести к успеху.
        Перед дверью Фенрира им пришлось повозиться - сначала казалось, что никакого кодового замка здесь нет, Анна просто ошиблась. Но потом Ярик наконец отыскал скрытую панель управления.
        Код подошел мгновенно. Уже это кое на что намекало, потому что вряд ли Анна так уж много знала о скрытном и нелюдимом Фенрире. Но Леон не спешил с выводами, потому что эти выводы ему не нравились. Он откладывал признание правды до последнего, пока не поднялся на этаж выше - и не увидел на полу кусок Фенрира.
        Из-за полумрака, царящего в квартире, это можно было бы принять за фрагмент трупа, если бы рядом была хоть капля крови. Но крови не было, как не было и характерного запаха. Присмотревшись внимательней, Леон сообразил, что это фрагмент костюма, имитирующего жировые складки.
        Разглядел это и Ярик, но объяснения не нашел.
        - Ни фига ж себе!  - присвистнул он.  - Этот тип что, совсем псих?
        - Да нет,  - хмыкнул Леон.  - Он как раз не псих.
        Они не особо таились, и их голоса разносились по всей квартире. Если бы здесь была охрана, за ними бы уже пришли. Но охраны не было, и им навстречу вышел только хозяин квартиры. Он встречал их в простой майке и джинсах, никаких больше масок, никакой маскировки. Он не ждал их появления, однако не был ни шокирован, ни возмущен. За незваными гостями он наблюдал с легким любопытством, словно их визит тянул на забавный случай - и не более того.
        - Ты?!  - выдохнул Ярик.
        - Я,  - кивнул Юпитер.  - Только не говори, что ты действительно скорбел о моей безвременной кончине. На похоронах тебя не помню.
        - Что ты сделал с Фенриром?!
        - Да не было никакого Фенрира. Вы на этом успокоитесь или угостить чем? Не примите за гостеприимство, но раз уж вы приперлись…
        Ярик пить отказался и косился на Юпитера с нескрываемым опасением. Леон тревоги не чувствовал - раз Анна дала код, значит, верила, что с ними ничего не случится. А он-то стыдился того, что скрыл от нее правду! Кто от кого скрыл - вот вопрос.
        Юпитер действительно никого не убивал. Личность Фенрира, а точнее, Оскара Меседова он создал даже раньше, чем Вадима Смоленского. Он знал, что рано или поздно ему может понадобиться «запасной аэродром». Если бы в преступном мире внезапно появился новичок с серьезными деньгами и связями, его бы мгновенно раскусили. Поэтому нужно было осторожно и постепенно прорабатывать нового персонажа. Застенчивый отшельник великолепно подходил для этого.
        - Но вы же с ним появлялись одновременно!  - не выдержал Ярик.  - Вы были на одних и тех же фото!
        - Ты про нанятых актеров никогда не слышал? Не один я умею носить этот костюм. Совместные фото обеспечивали мне великолепное алиби, оставляя Фенрира вне подозрений. Трюк сработал, ко мне не присматривались.
        Когда стало известно, что среди его ассистентов появился предатель, Юпитер решил, что настало время отчаянных мер. Он избавился от одной личности и принял другую так ловко, что этого никто не заподозрил. Теперь ему необходимо было вычислить, кто напал на Анну. Среди его подозреваемых были как раз Вячеслав Григоров, Арина Петрова и Олег Майоров. Григорова он проверил сам, потому что вероятность его предательства считал самой низкой. С остальными двумя было сложнее - и Юпитер решил подождать, понаблюдать за тем, что будет делать Леон.
        - Ты знал, что я приду,  - заметил Леон.
        - Я знал, что ты не удержишься, захочешь узнать, кто стрелял в нее. Я бы захотел.
        Юпитер сделал так, что Григоров направил их к нему, а уж он вывел на последних подозреваемых. Он следил за Леоном, но работал и сам. Он тоже склонялся к выводу, что напала Арина. Он просто не хотел в это верить.
        Но потом он получил доказательства, и места для сомнений не осталось.
        - Где она сейчас?  - спросил Леон.
        Глупо было такое спрашивать, но он должен был хотя бы попробовать.
        - Арина? Понятия не имею,  - отмахнулся Юпитер.  - Она уволена, наши пути разошлись.
        - А ее путь случайно не оборвался? Ты перекупил ее людей.
        - Ну да. Что людям-то пропадать? Хорошие люди, надо покупать.
        - Но ее саму просто отпустил? После того, как она навредила тебе и Анне? После того, как чуть не рухнул твой бизнес?
        - Прикинь! Я вообще добрый малый. У Анны спроси.
        И на этом тема была закрыта, потому что на правду не приходилось и надеяться. Леон подозревал, что не найдет никаких следов Арины, даже если посвятит этому все силы. Но он и начинать не собирался.
        Он сам сменил тему:
        - Анна знает, что это ты. Благодаря ей мы и попали сюда.
        - Не удивлен.
        - Ты ей признался?
        - Вот уж нет, это испортило бы интригу,  - рассмеялся Юпитер.  - Она сама догадалась.
        - Как о таком можно догадаться?
        - Да много способов, на самом-то деле. То, что я дал ей имена подозреваемых, намекало, что у меня они есть - подозреваемые эти. Значит, я буду искать и останусь рядом. Она понимала, что я не появлюсь под новой, никому не знакомой мордахой. И уж если я сменю образ, то выберу человека, с которым раньше мало кто контактировал близко, а это не может быть нарик Майоров.
        - Но ты мог оказаться Вячеславом Григоровым!
        - А Григорова она знает. Вот и все.
        - Если бы все,  - усмехнулся Леон.  - Что ты планируешь делать дальше? Исчезнешь или останешься?
        - Ты всерьез надеешься на ответ?
        - Просто проверяю, что ты скажешь.
        - А мне пока нечего сказать,  - беззаботно отозвался Юпитер.  - Может, уеду, может, останусь. В этом и прелесть свободы: делай, что хочешь! Но вы на меня не оглядывайтесь. Вы, судя по всему, сумеете убиться и без моего участия.
        Эпилог
        Анна все еще не была уверена, что это хорошая идея. Покупать дом посреди обычной улицы, с обычными соседями, с садом вместо железного забора. Кто так делает вообще?!
        Да все делают, если задуматься. Это и есть нормальная жизнь. Не факт, что она действительно будет нормальной, но попытаться стоит. Поэтому, когда они листали сайты с недвижимостью, она только делала вид, что участвует в выборе. Ей было интересно, что приглянется Леону.
        Нет, предварительно выбрать - это еще не значит купить. Сейчас они ехали туда, чтобы просто посмотреть. Но с этого многое начинается. Что - она пока не загадывала. Это в детстве, слоняясь из приюта в приют, она представляла, какой была бы ее жизнь, если бы не нападение серийного убийцы. Потом перестала, рассудив, что каждому достается свое.
        И вот будущее вдруг снова стало на поразительно обыденную колею.
        До встречи с риелтором оставался еще час, и даже с учетом дороги они не опаздывали. Рядом с ней все еще жужжал фен, но волосы стали почти сухими, пара секунд - и все, можно идти.
        Она устала от париков. На улице стремительно теплело, весна переходила к лучшей своей половине, и от париков у Анны чесалась голова. Но и ходить с седыми волосами, как предлагал Леон, она не хотела. Не потому, что не могла себя принять, ее это не слишком тревожило. Просто седина волос служила лучшим напоминанием о том, что помнить не стоит.
        Выключив фен, она сразу же услышала голос за дверью.
        - Ты там скоро?
        - Разве я опаздываю?
        - Нет, это предупредительный выстрел.
        - Ну и все!
        Красить седые волосы сложно: они более плотные и жесткие, чем обычные. Но она наловчилась - она это большую часть жизни делала. Она успела побывать и блондинкой, и рыжей, и брюнеткой, и девицей-радугой с прядями всех мыслимых и немыслимых оттенков.
        Только этот цвет она обычно не выбирала. Анна не задумывалась, почему, но в глубине души всегда знала. Этот цвет был ее собственным - цвет свежего, глянцево блестящего каштана. Такого цвета были бы ее волосы теперь, если бы не ранняя седина. Прошлое, конечно, нельзя вернуть, но с цветом волос все не так трагично.
        Она знала, что ей пойдет. Природа умеет выбирать, это уже люди ей потом сопротивляются. Так что Анна догадывалась, какой эффект произведет, и все равно ей приятно было наблюдать за реакцией Леона, когда она вышла из ванной.
        - Что, стоило ожидания?  - поинтересовалась она.
        - Определенно!
        - Вот и поехали, посмотрим, где мы будем жить. А потом уже решим, как.