Люби меня через годы книга 2 Лилия Орланд
        Люби меня через годы #2
        Я многого добилась в жизни. Во многом благодаря неудачной первой любви и человеку, разбившему мне сердце.
        Сейчас я вынуждена вернуться в тот город на берегу моря, где когда-то была безумно счастлива и так же безумно несчастна.
        Мне нельзя с Ним встречаться. Ведь вот уже десять лет оберегаю тайну, о которой Он не должен узнать.
        Но мы вновь оказались вместе: Он, Я и Анапа.
        Люби меня через годы книга 2
        Лилия Орланд
        1
        Мой папа заболел.
        Мама позвонила около семи утра и сообщила, что его увезла скорая. Я испугалась. Наверняка с отцом случилось что-то серьёзное. Мама не стала бы беспокоить меня по пустякам.
        - Мам, я приеду, как только смогу. Держись там, ладно?
        - Хорошо, доченька, - даже голос у неё был какой-то усталый и поникший.
        Она отключилась, а я продолжила сидеть с телефоном в руках, невидяще глядя перед собой.
        - Это кто так рано? - Сева вылез из-под одеяла, широко зевая. Его светло-золотые кудри, обычно лежавшие красивыми волнами, были растрёпаны. На щеке остался отпечаток подушки. А сонное лицо было по-детски очаровательным. Сева никогда не выглядел на свои тридцать четыре. У него даже иногда спрашивали паспорт в винном магазине.
        Но сегодня я не умилилась, как обычно, глядя на него. Тревога за родителей занимала все мои мысли.
        - Папа заболел. Надо лететь в Анапу…
        - Какая Анапа? - Сева даже проснулся при этом известии и посмотрел на меня вполне осмысленным взглядом. - Тебя в сентябре ждут в Париже!
        - Думаю, я успею, - выдохнула и откинула одеяло. Я приняла решение и не хотела обсуждать его с Севой.
        - Ты же понимаешь, что такой шанс бывает раз в жизни? - он всё не унимался.
        Стоял рядом, пока я насыпала кофе в машину для варки эспрессо и закладывала в тостер ломтики белого хлеба. Он перечислял плюсы работы в Европе и для меня, и для Тёмы, и для самого Севы.
        Сева - 3D-художник. Он рисует компьютерные игры. Ему всё равно, где жить, главное - чтобы был скоростной Интернет.
        Но, как любой творческий человек, он обитает где-то в своей отдельной реальности. И иногда меня поражает его бесчувственность к проблемам других.
        Я почувствовала, как от его голоса начинает болеть голова, и ушла на лоджию. Лишь услышав, как за ним закрылась дверь ванной, вернулась в кухню, где меня уже ждала полная кружка.
        Наконец я смогла сделать первый глоток кофе. По горлу разлилась горячая горьковатая сладость. Именно с этого должен начинаться день. Всё, что происходит до этого момента, выбивает меня из колеи. А вот теперь я способна принимать взвешенные решения.
        - Сев, лучше забронируй мне билет на ближайший рейс, - попросила, когда он вернулся.
        По выражению его лица я поняла, что Всеволод надеялся на другой ответ.
        - Саша! Ты губишь свою карьеру! - произнёс он с надрывом, послушно открывая ноутбук.
        Как будто я не знаю, что предложениями от французского отделения журнала Cosmopolitan не разбрасываются. Надеюсь, что папа вскоре выздоровеет, и я смогу поехать в Париж.
        Больше не слушая Севу, вернулась в спальню и начала вытаскивать из шкафов вещи, которые понадобятся мне в Анапе. Надо же, я всё-таки лечу туда.
        Десять долгих лет не появлялась в этом городе, где когда-то была безумно счастлива и так же безумно несчастна.
        Огромное спасибо родителям, которые понимали моё нежелание возвращаться туда, и сами прилетали в Питер. Вдвоём или по очереди. Чтобы вместе встретить новый год или забрать Тёмку на лето.
        Они мне очень помогли, поддержали, когда это было необходимо. И теперь я просто не могу остаться в стороне. Сева этого не понимает. Он почти не общается со своими родителями, которые живут в сельской глубинке. Я с ними даже не знакома, хотя мы живём вместе больше года. И Сева сделал мне предложение несколько месяцев назад.
        Если точнее, когда мне пришло приглашение от Cosmopolitan, и я собралась переезжать в Париж. Может, именно это всё ещё удерживало меня от окончательного ответа. Хотя кольцо я приняла.
        Посмотрела на довольно крупный бриллиант и покрутила тонкий золотой ободок на пальце. Это уже стало привычкой, когда я о чём-то задумывалась.
        - Купил тебе билет на сегодняшний вечер. Я ведь правильно всё понял - тебе нужно там быть как можно скорее? - голос Севы вторгся мои мысли.
        - Да, спасибо, - я улыбнулась, внутри привычно шевельнулась нежность. Не такой уж он и эгоист. Иногда Сева может быть очень милым и заботливым.
        Поздно вечером он отвёз меня в Пулково*.
        - Надеюсь, твой папа выздоровеет, и к августу ты вернёшься. У нас ещё не все документы готовы.
        Я усмехнулась. В этом весь Сева - то оказывает помощь и заботится, а то вдруг снова показывает, что главное в жизни - это его желания. Он так и остался обаятельным мальчишкой, творческой личностью, но в этом и заключается большая доля его обаяния.
        Когда я взошла на борт, на улице уже сияли летние сумерки. Я люблю белые ночи, но иногда мне очень не хватает непроницаемой южной тьмы. В Анапе уже давно ночь.
        Я поставила сумку в отсек для ручной клади и удобно разместилась в кресле. В иллюминаторе отражались огни взлётной полосы. Сердце тревожно затрепетало. Совсем скоро я увижу Чёрное море и его берег, который до сих пор являлся мне во снах, несмотря на то, что прошло уже десять лет.
        В соседнее кресло тяжело опустился грузный мужчина.
        - Добрый вечер, - произнёс он с одышкой.
        
        - Здравствуйте, - надеюсь, в моём голосе не было слышно разочарования, я уже размечталась, что полечу без соседей.
        Стюардесса разъяснила технику безопасности, которую никто не слушал. Все пассажиры были погружены в свои мысли. Самолёт набрал высоту.
        Яркий свет в проходе погас, остались только жёлтые глазки лампочек над креслами. Я взглянула на часы. Уже полночь. Новый день начался. День, когда я снова окажусь в своём прошлом.
        Глубоко вдохнула, стараясь унять сердцебиение. Вряд ли я встречусь с ним. Он сейчас в Москве. Я тоже буду там через два часа, но не покину здание аэропорта. Это всего лишь пересадка на другой самолёт.
        СМИ часто писали о нём, как о завсегдатае звёздных вечеринок. Ещё они часто писали о его жене и дочери…
        Всё! Хватит о нём!
        По проходу снова прошла стюардесса, предлагая пледы. Я взяла один. Надо пытаться хоть немного поспать. Завтра будет сложный день, ведь я возвращаюсь в Анапу.
        * Международный аэропорт в Санкт-Петербурге.
        2
        Ярослав и прислушался к голосу диктора. Похоже, объявляли посадку на его рейс. Логинов сделал последний глоток и отставил свой стакан. Больше ему не понадобится алкоголь, чтобы успокоить нервы.
        Он возвращается в Анапу.
        Несмотря на ночь, аэропорт был полон людей. Ярослав шёл не спеша, рассматривал пассажиров. Это уже стало частью его профессии. Многие люди, которых он видел в жизни, впоследствии стали героями его книг.
        Ярослав Логинов - популярный автор детективов. Он усмехнулся. Кто бы мог подумать, что его стезёй станет отнюдь не серьёзная журналистика.
        Писать закрученные детективные истории он начал, скорее, от скуки, чтобы чем-то занять ум. Когда его первый же роман издали, Логинов только посмеялся - гонорар был просто смешным. Но книга имела большой успех и пошла на переиздание. Сумма увеличилась.
        А после второго удачного романа Логинов подписал с издательством весьма выгодный контракт. Теперь он был автором с именем.
        Сейчас Ярослав обдумывал новый сюжет и искал подходящую героиню. Недавно его упрекнули, что все женские персонажи в его книгах - невысокие стройные блондинки с голубыми глазами.
        Ему нравились блондинки. Уже десять лет как нравились. Хотя жена Ярослава была эффектной рыжеволосой красоткой, которой он даже и не думал хранить верность.
        Впрочем, о жене думать не хотелось, именно из-за неё он и шёл сейчас по залу аэропорта.
        Перед Логиновым вынырнула симпатичная попка, обтянутая узкими светло-голубыми брючками. Ярослав почувствовал заинтересованность - может, это она? Его новая героиня.
        Длинные ноги ещё больше удлиняли туфли на шпильке. Сверху - такой же, как и брюки, светло-голубой пиджачок. А вот волосы, как и следовало ожидать, белокурые, почти платиновые. Блондинка.
        Логинов тяжело вздохнул и перевёл взгляд дальше в толпу пассажиров. Ну что его так тянет на блондинок? Хотя он знал почему. Но старался об этом не думать.
        Ярослав повернул голову вправо, стараясь найти что-то интересное. Но всё было не то. Другие женщины его не цепляли. А блондинка, как назло, растворилась в толпе и исчезла из виду. Жаль. Он так и не разглядел лица. Хотя, кого он обманывает, за всем разнообразием лиц Логинов всегда видел лишь одно…
        Симпатичная попка остановилась и, нагнувшись, что-то искала в своей сумке. К несчастью, или совсем наоборот, Логинов не смотрел вперёд. Он рассматривал женщин слева от себя.
        Преграду спереди он заметил непосредственно перед столкновением, когда уже просто не успевал не то что сменить курс, но даже и элементарно затормозить. До симпатичной попки оставалось каких-то полшага, когда Ярослав повернул голову и увидел, во что сейчас врежется.
        Определённо, судьба сегодня к нему благосклонна, потому что ему понравилось. А может, стоит поближе познакомиться с этой блондиночкой? Обладательницей самой симпатичной (и мягкой) попки в аэропорту Внуково.
        Чёрт с ней, с этой Анапой. Туда он может полететь и завтрашним рейсом.
        Все эти мысли пронеслись у него в голове за пару секунд, что он рефлекторно придерживал её бёдра, прижимаясь к ним. А затем она распрямилась и повернулась к нему.
        Он узнал её в тот же миг. Она уже раскрыла рот, чтобы набрать побольше воздуха и высказать нахалу всё, что полагалось сказать возмущённой женщине в такой ситуации. Но тут он заметил, как её глаза расширились лишь мгновение спустя.
        Узнала.
        Она отпрыгнула в сторону, как будто он был болен чем-то жутко заразным.
        - Привет, - Логинов не нашёл ничего лучше, чем ослепительно улыбнуться. Использовал ту самую обаятельную улыбку, которую расточал для своих поклонниц.
        Дурак.
        Это же Барановская. С ней подобное не пройдёт, потому что она всегда зрит в корень, схватывая самую человеческую суть. Улыбка ловеласа вряд ли придётся ей по вкусу.
        Единственное, что могло служить ему оправданием, Ярослав просто не ожидал этой встречи. Да и как он мог ожидать?
        Сашка его не разочаровала. Скорчила гримасу отвращения, подхватила сумку и бросилась бежать сквозь толпу. На шпильках.
        Логинов смотрел ей вслед и улыбался во все тридцать два зуба. Им овладело какое-то хмельное веселье, когда даже море кажется по колено. Словно он снова стал семнадцатилетним подростком, когда всё впереди, и первая любовь расправляет крылья.
        И вообще, это наверняка хороший знак, что он решил развестись с женой, купил билет в Анапу и тут же наткнулся на Барановскую. В прямом смысле этого слова.
        Не переставая улыбаться, Логинов поднялся по трапу самолёта. Пока следовал к своему месту, рассмотрел всех пассажиров. Сашки не было.
        Ярослав почувствовал укол разочарования. И улыбка сошла с лица. Как же так? Неужели он ошибся, и она летит не к родителям? Неужели они просто столкнулись в аэропорту, чтобы больше не видеться ещё десять лет?
        
        Нет, судьба, ты не можешь быть так жестока! Ведь Ярослав Логинов - счастливчик, которому всё удаётся. Единственный его прокол за всю жизнь - это Сашка Барановская. Первая любовь, разбившая ему сердце. Она не может повторить это опять.
        В салон вошёл ещё один пассажир. И они встретились глазами.
        Спасибо, судьба!
        Логинов всегда знал, что он счастливчик. И ему в очередной раз повезло. Барановская летела в Анапу. Летела вместе с ним.
        Он сжал под рубашкой кулон, с которым никогда не расставался.
        3
        Меня колотила крупная дрожь. Это ж надо было так влипнуть. Ещё не прилетела в Анапу, а уже столкнулась с этим мерзавцем. А иначе его я теперь называть не могла. Не после того, как он обошёлся со мной. Унизил на глазах у сотен пассажиров!
        Казалось, все взгляды были устремлены на меня. И все понимали, что произошло, что он снова посмеялся надо мной.
        Мерзавец! Сволочь! Подонок! Гад!
        Внутри всё кипело от праведного возмущения, гнева и стыда.
        Я зашла в туалет, умыла пылавшее лицо. Встала перед зеркалом, глядя на своё отражение.
        Глаза горели, щёки раскраснелись, волосы растрепались. Да уж, видок ещё тот. Нужно немедленно взять себя в руки. Оставалось всего полчаса до самолёта.
        Я глубоко вдохнула и выдохнула. Поймала свой взгляд в отражении.
        - Саша, ты взрослая состоявшаяся женщина. Этот придурок из прошлого не имеет над тобой никакой власти. Да, он посмеялся сейчас над тобой и унизил… Но если бы не он, у тебя не было Тёмки. Значит, было и что-то хорошее...
        В туалет зашли две женщины, и я сделала вид, что просто мою руки. Не хватало ещё, чтобы меня заметили за разговорами со своим отражением. Поэтому продолжила монолог мысленно.
        Это была случайная встреча. Да, неприятная. Но этого больше не повторится. Он летит на очередную встречу с читателями, потом вернётся домой, к семье. И вы больше никогда не пересечётесь.
        От последней мысли почему-то стало грустно. Я попыталась снова настроить себя на злость по отношению к Логинову. Но вспышка уже прошла, опустошив меня. Я чувствовала себя усталой и вымотанной, будто спускалась на байдарке по горной реке, сверху донизу. Хотелось просто упасть в своё кресло и проспать остаток пути.
        Ещё раз глубоко вдохнула, поправила волосы, улыбнулась своему отражению и пошла на посадку.
        Молодец, Александра! Так держать! Ты со всем справишься. Не в первый раз.
        Зайдя в салон, первым делом пробежала глазами по пассажирам. На всякий случай.
        И тут же наткнулась на пристальный взгляд цвета гречишного мёда. Да что ж за наказание такое!
        Я попыталась повернуть назад, но меня в спину уже подталкивали другие пассажиры. Пришлось найти своё кресло и сесть в него, ожидая, когда освободится проход. Лететь два часа в одном самолёте с этим мерзавцем я не была намерена. Ни в коем случае.
        Обернулась. Его место находилось через два ряда от моего. И, как и следовало ожидать, он следил за мной. Заметив, что смотрю на него, отсалютовал двумя пальцами, приложенными к виску. Я тут же отвернулась. Ещё не хватало, чтобы Логинов подумал, что я проявляю к нему интерес.
        Да мне даже думать о нём не хотелось! Дышать одним воздухом!
        Кажется, уже все пассажиры расселись. Можно выходить.
        Я подхватила сумку, которую держала на коленях. Извинилась за беспокойство перед тучным мужчиной, который снова сел рядом со мной. И направилась к выходу.
        - Стойте, куда вы идёте? - перехватила меня симпатичная бортпроводница.
        - Мне нужно… Я вспомнила… - чувствовала себя глупой, поскольку голова плохо соображала, и я не могла быстро придумать важную причину, достойную того, чтобы покинуть самолёт, билет на который был оплачен. И в конце концов, просто сказала: - Мне нужно уйти.
        - Это невозможно, - профессионально улыбнулась стюардесса, - трап уже убрали. Мы сейчас взлетаем, прошу занять своё место и пристегнуть ремень.
        Она начала наступать на меня, заставляя пятиться обратно в салон.
        - Но вы не понимаете… - предприняла я ещё одну попытку.
        - Нет, это вы не понимаете, - от её улыбчивости не осталось и следа. Даже говорила она теперь жёсткими, рублеными фразами, - самолёт сейчас начнёт движение. Вам нужно занять своё место и пристегнуть ремень, чтобы не подвергать опасности свою жизнь и жизни других пассажиров.
        Она почти впихнула меня в салон. А я так растерялась, что не смогла ничего возразить. Чувствовала себя как девчонка, которую строгий завуч отругала за курение позади школы.
        Повернулась. Все взгляды были устремлены на меня. Недоумённые, любопытные, насмешливые. Ещё бы, такой спектакль им устроила.
        Логинов тоже смотрел на меня и улыбался. Сытый хищник - именно такое сравнение пришло мне в голову. Ведь я знала, стоило только добыче чуть расслабиться и решить, что она в безопасности, как он нападёт. И тогда уже не спрячешься, спасения не будет.
        Было очень неприятно чувствовать себя жертвой, но, будучи запертой с ним в салоне самолёта, настроиться на позитивный лад у меня не получалось.
        Нервными движениями попыталась запихнуть сумку на полку. Но что-то постоянно мешало. А мне не хватало роста, чтобы увидеть что именно. Ещё и сосед бесил до невозможности, нет бы встал и помог. Но мужчина погрузился в чтение журнала, а его габаритное плечо не позволяло мне подойти вплотную к креслу.
        Ещё одно слишком резкое движение, и моя ручная кладь просто полетела вниз.
        «Ой, там же планшет», - только и успела подумать, как сильные руки подхватили сумку, поставили на полку, закрыли крышку. Я даже не успела никак отреагировать. Просто стояла, закусив губу, боясь, что разревусь тут при всех.
        Логинов наклонился к моему соседу и что-то прошептал ему на ухо.
        - Конечно-конечно, - забормотал явно смущённый мужчина и куда-то ушёл.
        - Садись, - Логинов указал мне на моё место у окна, то есть иллюминатора.
        Я подчинилась, исключительно, чтобы не выглядеть истеричкой. Всё-таки из-за этого мерзавца я становлюсь неадекватной.
        Дождавшись, когда я сяду и пристегну ремень, он вдруг опустился в соседнее кресло.
        - Ну что, поговорим?
        4
        Я промолчала. Обернулась к иллюминатору. За окном убегала взлётная полоса. Жаль, что невозможно выпрыгнуть из взлетающего самолёта. Потому что именно это мне сейчас хотелось сделать больше всего на свете.
        Пока мы взлетали, я сидела, отвернувшись от Логинова. Но чувствовала увеличение давления не только из-за набора высоты, но и от устремлённого на меня пристального взгляда.
        - Нам нужно поговорить, - наконец повторил он.
        У меня внутри всё сжалось. Вот сейчас Логинов скажет, что знает о Тёме…
        И что тогда? Я не могла даже близко представить, как он себя поведёт. Не захочет ли забрать у меня ребёнка в отместку за годы молчания.
        Поначалу, когда я только узнала о беременности, у меня ещё был шок. Я ещё не отошла от известия об измене самого важного для меня человека. Я была ещё очень зла, и мне даже в голову не пришло делиться с ним известием.
        Да и сложно представить, как бы мы вместе воспитывали ребёнка. Два восемнадцатилетних подростка. К тому же для меня сама мысль о нём была болезненна.
        По прошествии времени я остыла и успокоилась. Ненависти уже не было. А Тёма стал светом моей жизни.
        Иногда у меня мелькала мысль о том, чтобы рассказать ему. Особенно, когда мой малыш начал спрашивать о папе.
        Но потом из новостей узнала, что Логинов женат, и что у него уже есть дочь.
        Тогда я снова начала злиться. На себя. За то, что подспудно питала какую-то дикую глупую, нет, скорее, даже идиотскую, надежду.
        Надежду на что? Этого я не могла сказать даже самой себе. Просто боялась признаться. Чувствовала себя слабой и уязвимой. И злилась ещё больше.
        Чтобы не думать, я полностью посвятила себя двум составляющим - Тёме и работе. О какой-либо личной жизни даже слышать не хотела, игнорируя советы подруг.
        А потом появился Всеволод. Он подошёл ко мне в кафе, куда я забежала перекусить во время перерыва в съёмках.
        Я была растрёпанная, взбаламученная. Просматривала на экране камеры отснятый материал, составляя список того, что ещё необходимо сделать. Если честно, даже не до конца понимала, что мне говорит этот симпатичный молодой человек. Быстро доела свой суп и убежала обратно на площадку, полностью проигнорировав его просьбу оставить номер телефона.
        Тем удивительней было, когда он всё-таки нашёл меня, оставив сообщение в соцсети.
        Тёма был у родителей. Подруги наперебой уговаривали меня не упускать такой шанс. И я пошла на свидание.
        С Севой было легко. Он не упрекал меня за постоянные отлучки, командировки, задержки на работе. Терпеливо ждал, когда я выкрою для него время. Постоянно дарил цветы.
        На близость я решилась далеко не сразу. Даже поцеловать себя позволила после месяца общения. Если не больше. Но и здесь Сева меня не упрекал и ничего не требовал.
        Возможно, поэтому я и решилась.
        Но всё равно сначала чувствовала себя предательницей. Как будто изменяю Ярославу…
        Знаю, что это было глупо. Прошло столько лет. Всё давно похоронено и забыто.
        Зато потом, когда мы стали близки, почти сразу предложила Севе переехать к нам, чтобы не тратить время на дорогу из его съёмной квартиры до дома по утрам.
        Тёмка был не против. К тому же Сева мог оставаться с ним, когда я уезжала.
        В общем, моя жизнь была сложившейся, устоявшейся, где всё было разложено по полочкам.
        И тут снова появился Логинов…
        - Что ты от меня хочешь? - я наконец набралась смелости и повернулась к нему, взглянув прямо в глаза.
        Мне нужно было знать, чего от него ожидать.
        - Просто поговорить, - он улыбнулся одними уголками губ. Его тёплые медовые глаза опять затягивали, заставляя вспоминать того мальчишку, которого я когда-то полюбила.
        И обожглась!
        Пришлось напомнить себе об этом, чтобы не расслабляться в присутствии хищника.
        - О чём? - голос был резче, чем я хотела. Всё-таки нервы в его присутствии становились ни к чёрту.
        - О чём угодно. Например, о тебе, - предложил он, пожав плечами, как будто это, и правда, было неважным, и он только что придумал тему. - Мы давно не виделись. Как ты поживаешь?
        Вот так просто? И никакого упоминания о Тёме?
        Значит, он не знает. Облегчение было таким сильным, что с губ слетела усмешка. Но Логинов воспринял это по-своему.
        - Да, я накосячил в прошлом. - теперь он выглядел смущённым, - но ведь прошло столько лет. Мы можем попытаться быть… друзьями?
        Я вскинула на него глаза. Друзьями?! Что за бред он несёт! После того, что между нами было? После того, как он разбил мне сердце?
        - Ты разбил мне сердце, - последнее я повторила вслух.
        - Моё сердце тоже было разбито, - теперь он смотрел прямо перед собой, как будто ему было больно глядеть на меня, как будто он переживал ту же боль, что и я.
        Какое-то время мы молчали, думая каждый о своём. А может, об одном и том же.
        Самолёт уже набрал высоту. И теперь мы летели над плотным слоем облаков, похожих на комковатую вату.
        - Решила навестить родителей? - его голос снова вторгся в мои мысли.
        - Да, - кивнула и вдруг поняла, что уже не напрягаюсь в присутствии хищника. Что больше его не боюсь.
        И вот это было совсем неправильным, потому что было опаснее всего. Расслабиться - значит, потерять контроль. А потеряв контроль, можно с легкостью снова угодить в его сети.
        Тем более, что Логинов был совсем не похож на Севу. Рядом с ним я не могла оставаться спокойной. Мои эмоции менялись чуть ли не каждую минуту. Этих двоих мужчин даже невозможно было сравнивать.
        Как можно сравнить тайфун и лёгкий грибной дождик?
        - Позволишь? - приподнялась в кресле. Логинов убрал колени в сторону, чтобы я могла пройти.
        Мне нужно было остаться одной, прийти в себя, абстрагироваться от ситуации, оценить её со стороны. Когда он сидел рядом, когда я чувствовала тепло его тела, тот самый лесной аромат с лёгкой горчинкой…
        Я теряла способность мыслить здраво. О каком уж контроле тут можно было говорить?
        Нет, мне нужно держаться от него на расстоянии. И чем дальше, тем лучше.
        Я подошла к бортпроводнице и попросила подыскать мне место в носу самолёта, потому что меня укачивает. Знаю, причина была довольно надуманной. Мы ж не в автобусе. Но, к счастью, девушка пошла мне навстречу и усадила в свободное кресло.
        Логинов растерянно взглянул на меня, когда я проходила мимо. Но я тут же отвернулась. Не собираюсь ему ничего объяснять и оправдываться.
        И очень надеюсь, что в Анапе мы больше не столкнёмся. По крайней мере, я приложу для этого все силы. Так будет лучше для всех. И в первую очередь для меня самой.
        5
        До конца полёта Логинов больше не беспокоил меня. Но на выходе из аэропорта снова нагнал:
        - Саш, подвезти тебя? Ещё ночь, на улицах может быть небезопасно.
        Опаснее всего для меня было находиться рядом с ним. После этого я собирала свою жизнь из осколков. Не собираюсь допускать повторения.
        Я глубоко вдохнула, досчитала до десяти и только после этого обернулась к нему.
        - Ярослав, - произнесла это имя впервые за десять лет, - разве я не ясно дала понять, что не хочу даже находиться рядом с тобой?
        Не стала дожидаться ответа. Тут же отвернулась и пошла к выходу, но всё равно успела заметить, как по лицу Логинова промелькнула боль. Боль? Глупости, мне просто показалось. Я постаралась тут же выбросить эту мысль из головы. Но по дороге к стоянке такси обернулась. Он по-прежнему стоял в дверях и смотрел мне вслед.
        Я открыла заднюю дверь первой попавшейся машины и назвала водителю адрес.

* * *
        Ярослав смотрел ей вслед. Его девочка изменилась, стала жёстче, упрямее, научилась стоять за себя и давать сдачи. И в этом виноват он.
        - Ярослав Игоревич! - оторвал его от мыслей женский голос. Логинов обернулся. К нему спешила симпатичная девушка в форме стюардессы. - Ярослав Игоревич, ваша собака…
        Чёрт! Он забыл про Герду! Барановская всегда лишала его возможности мыслить разумно.
        Логинов рванул обратно в здание аэропорта.
        Его питбулиха летела в багаже. Как он ни пытался убедить сотрудников, что старушка Герда совершенно не опасна для окружающих, взять её в салон ему не разрешили. Надо будет добыть ей справку собаки-поводыря. В её возрасте вредно летать одной в неотапливаемом отсеке.
        Ярослав подошёл к клетке. Его верная подруга всё ещё спала. Пришлось сделать укол. Ветеринар обещал, что действия лекарства хватит часов на восемь-девять. И Герда точно не проснётся среди чемоданов на высоте девять тысяч метров.
        Рядом с клеткой стояла другая стюардесса.
        - Не переживайте, Ярослав Игоревич, мы за ней приглядывали, можем помочь отвезти её домой, - она улыбнулась, явно намекая на продолжение знакомства. К ней уже подошла первая и встала рядом.
        - Спасибо вам, девушки, даже не ожидал, что в отечественных авиакомпаниях такой отличный сервис, дальше я справлюсь сам.
        Ещё сутки назад Логинов отреагировал бы на такое неприкрытое предложение. Они бы обменялись номерами или сразу поехали б к нему, провели весёлый вечер, а может, и ночь. Но сейчас это стало неинтересным.
        Случайная встреча в аэропорту показала, что все эти десять лет он жил во сне. И только теперь проснулся. И он не хочет обратно в этот сон, в свой прозрачный саркофаг. К жене, которая исходила ядом, словно серой, и даже дыша рядом с ней, Ярослав чувствовал, что живёт в аду.
        Хватит с него! С прежней жизнью покончено. Ему нужен глоток свежего воздуха. Ему нужна Сашка!
        Девушки сникли, но первая тут же нашлась:
        - Ярослав Игоревич, а можно автограф? - она протянула записную книжку.
        Логинов оставил девушкам наилучшие пожелания, забрал чемоданы и не спеша покатил клетку со спящей собакой к выходу. Барановская уже уехала, нет смысла её догонять.
        Завоевать её снова будет непросто, но он не привык отступать перед трудностями. Что-нибудь придумает.
        Вообще, была у него одна мысль. Он собирался устроить Сашке длительную осаду. Любая крепость рано или поздно сдастся, нужно только проявить терпение. А с этим у Ярослава не было никаких проблем - он терпел целых десять лет. Что ему ещё каких-то жалких несколько недель или даже месяцев?

* * *
        Было около пяти часов утра. Отец наверняка спал. Поэтому я решила сначала заехать домой. Нашла оставленный мамой ключ и открыла дверь.
        Прежде чем войти, замерла на пороге, вдыхая родной и почти забытый запах. Я не была здесь десять лет. Мимо меня с требовательным «мрр-мяу» прошмыгнул огромный полосатый котище.
        - Кис-кис, ты куда? - я бросилась за котом, который направился прямо в кухню и по-хозяйски сунул нос в стоявшую на полу кошачью миску. - Что за наглость? Это же не твоё! Или твоё?
        «Мрр», не найдя в миске ничего интересного, котище вернулся ко мне и начал тереться о мои ноги, громко урча.
        - Мурлыка? Это ты?
        - Мрр, - подтвердила зверюга.
        - Ох, ничего себе, ты вымахал, - я присела на корточки, чтобы погладить котёнка, которого когда-то нашла в парке. - Ты стал настоящим красавцем. Причём огромным.
        Нашла в холодильнике кошачий корм и положила ему в миску. Мурик тут же забыл обо мне, увлечённо чавкая консервами.
        - Настоящий мужик вырос - сначала завтрак, девушки - потом, - с умилением смотрела, как он ест. Как же он вырос, а ведь когда-то помещался у меня в ладонях.
        
        Оставив кота в кухне, я поднялась на второй этаж. Перед дверьми своей бывшей комнаты замерла, чувствуя, как снежной лавиной наваливаются воспоминания.
        Я знала, что на каникулах здесь жил Тёмка. Он наверняка устроил всё по своему вкусу, но сейчас, не заходя внутрь, я словно видела, как всё там было десять лет назад. Наконец решившись, толкнула дверь. Ну конечно…
        Здесь витал дух моего сына. На стенах висели постеры с Гарри Поттером, а рядом - с Саламандером, тоже победившим злого волшебника. На книжной полке разместились томики о приключениях любимых героев. А на столе лежал «Хоббит» Толкина, эту книгу он начал читать без меня, уже здесь. Рядом стояла деревянная подставка «лесенкой», на которой разместились рыцари на лошадях, фрагменты быстровозводимой крепости из «Лего». В специальном ящике под крышкой спрятаны машинки. В них Тёма играл «в детстве». Сейчас он уже взрослый мальчик и увлекается магией, волшебниками и рыцарями. Уверена, что где-нибудь под кроватью прячется деревянный меч.
        Напротив стола - верёвочная лестница, а внизу - небольшие гантели. Сразу видно дедушкино влияние. Грудь перехватило при мысли об отце. Надеюсь, с ним всё будет хорошо. Папа ещё слишком молод, у них с мамой столько всего впереди.
        Я села на кровать, застеленную мягким полосатым покрывалом, провела рукой по ворсу. В открытую дверь забежал Мурик, с разбегу запрыгнул на постель.
        - Ты спал здесь с Тёмой? - спросила кота, он утвердительно мыркнул, и начал вылизываться.
        Мне тоже пора в душ. Я открыла сумку, чтобы достать свою косметичку. Но тут зазвонил телефон.
        - Ты уже прилетела?
        - Да, мам, я дома. Сейчас искупаюсь и поеду к отцу. Ты там? - так странно было слышать её голос и знать, что совсем скоро мы увидимся, что я здесь, рядом. Я дома.
        - Я ещё на дежурстве. Освобожусь через час. Тогда и подъезжай. - голос у мамы был тёплый, мне захотелось прижаться к ней и раствориться в ощущении уюта и заботы.
        - Хорошо, мамуль, скоро увидимся.
        Быстро приняла душ, выпила чашку крепкого кофе и вызвала такси. Ровно через час я была в больнице.
        6
        Мама спешила мне навстречу. На ней всё ещё был белый халат. Она протянула руки, и я со всхлипом нырнула в её объятия, прижалась, вдыхая родной запах.
        - Как он? - спросила, прижимаясь к груди, не решаясь поднять голову.
        Она вздохнула, прежде чем ответить:
        - Держится, - при этом её грудь напряглась, сердце, сделав паузу, тут же забилось чаще, и я поняла, что дело плохо. - Гоша сказал, нужно шунтирование, поражение слишком большое.
        Она всхлипнула, и теперь уже я обнимала её и гладила, стараясь успокоить.
        - Всё будет хорошо, мам, он справится. Наш папа очень сильный.
        Но, когда я увидела его, в груди защемило, глаза защипало от слёз. Конечно, я не расплакалась. Вместо этого попыталась улыбнуться, потому что папа смотрел на меня. Бледный, измождённый, с тёмными провалами вокруг глаз, синеватыми губами, он лежал на кровати и протягивал мне руку, точнее чуть приподнимал над одеялом.
        - Папа, - всё-таки всхлипнула и бросилась к нему. Но на край кровати опустилась осторожно, чтобы не навредить. Аккуратно наклонилась и осторожно обняла отца. - Папочка…
        Мама уже плакала, стоя в изножье больничной постели.
        - Ну-ну, развели мне тут сырость, - нарочито строго сказал папа. Но мы с мамой всё равно продолжали всхлипывать.
        Этот человек был совсем не похож на моего отца. Потому что мой папа самый сильный, самый смелый, он крепко стоит на ногах и помогает устоять другим. Его обожают пациенты и медперсонал. И я очень надеюсь, что он скоро снова станет прежним. Потому что слишком больно смотреть на него такого...
        - Ну, рассказывай, как там мой внук? - папа не терпел жалости к себе, и сейчас делал вид, что всё в порядке, не происходит ничего выдающегося.
        - Он в Карелии, в лагере, - я хлюпнула носом и тут же надавала себе мысленных пощёчин. Папе нужна поддержка, а не расклеившаяся дочь. Поэтому продолжила бодрым голосом. Ну… относительно бодрым. - Там у них фэнтезийная смена. Играют в волшебников, рыцарей и драконов.
        - А принцессы-то у них там есть?
        Мама хлюпнула от смеха. А я несколько секунд непонимающе смотрела на папу, прежде чем до меня дошло - он шутит. Господи, ну конечно, драконы и принцессы. Только от этого понимания не стало легче, наоборот, ещё больше захотелось разреветься. Ведь это я прилетела, чтобы его поддерживать. Это я должна разряжать обстановку и шутить.
        - Папочка, как же я тебя люблю, - снова обняла его, может быть, чуть крепче, чем разрешал больничный регламент.
        - Это я понял, - он погладил меня по голове, принимая поддержку, - но всё-таки - что там насчёт принцесс?
        Мы с мамой переглянулись, улыбаясь самыми уголками губ. У Тёмки была одна тайна, которую он доверил только мне.
        - Есть одна принцесса, - я вытерла слёзы, - одноклассница. Она к магии равнодушна, но тоже поехала в этот лагерь. Так что есть надежда на взаимность…
        - Молодец внук! - папа довольно улыбнулся. - Женщину нужно выбирать по схожим интересам или вовлекать в них.
        Мама подошла с другой стороны постели и взяла его правую руку, в то время как я сжимала левую.
        - Мы с тобой, пап.
        - Я тоже люблю вас, девочки, - ощутила ответное пожатие, но такое слабое, что становилось страшно.
        - Как поживает наш любимый доктор? - в палату вошла медсестра, перед собой она катила небольшой медицинский столик, застеленный белой простынкой.
        - Уже пора? - мама побледнела.
        - Мария Григорьевна, а ну прекращай разводить панику. Ребёнка пугаешь. Ты же знаешь, что прогнозы очень хорошие, - женщина говорила нарочито громко, как будто голосом могла разогнать напряжение и страх, скопившиеся в палате.
        - И правда, Маш, ну чего ты паникуешь раньше времени? Никуда я от тебя не денусь, - но слабый папин голос отнюдь не внушал уверенности.
        - Вот правильно Сергей Львович говорит, не надо нервничать. И вообще, нам с ним нужно уединиться.
        - Ты уж поосторожней с моим мужем, Кать, - шутливо пригрозила ей мама и потянула меня из палаты. - Пойдём, Саша. Папу нужно подготовить к операции. - на последних словах голос у неё всё-таки сорвался.
        - Маша, всё будет хорошо, я к тебе вернусь. Обещаю.
        Мама обернулась и сквозь слёзы послала папе воздушный поцелуй.
        Мы разместились на стульях в холле. Я принесла из автомата два стаканчика с кофе, понимая, что мама всю ночь не спала. И сейчас вряд ли сможет.
        Домой она ехать отказывалась, уверенная, что, как только покинет территорию больницы, что-то обязательно пойдёт не так.
        - Маш, ты чего тут сидишь? Твоя смена давно закончилась, - к нам подошёл смутно знакомый мужчина в белом халате.
        - Не могу, Ген, - всхлипнула она, - там Серёжка… - расплакалась, закрыв лицо ладонями.
        - Маша, - он сел на соседний стул и положил руку маме на плечо, заставив поднять голову и проникновенно глядя ей в глаза, - те же знаешь, Гоша - профи, к нему из Краснодара на шунтирование приезжают. Если он сказал, что прогнозы хорошие, так и есть. Он не стал бы тебя понапрасну обнадёживать. Иди домой. Ты еле сидишь, да и дочка твоя устала.
        Мама обернулась на меня, словно только что обо мне вспомнила.
        - Ой, где мои манеры? - шмыгнула носом и выпрямилась на стуле. - Саша - это Геннадий Викторович, мой начальник.
        - Заведующий терапевтическим отделением, - он с нарочито серьёзным видом протянул мне ладонь, как будто я была пятилетним ребёнком. Впрочем, увидев доктора Гену, я себя такой и почувствовала.
        - А я вас помню… - произнесла растерянно, действительно погружаясь в воспоминания того вечера, когда мы с Логиновым спасали Герду, наевшуюся острых куриных костей.
        - Я тебя тоже, - улыбнулся Геннадий Викторович, - как поживает твой дружок?
        - Нормально… - лучше бы у него не была такая хорошая память, думать о Ярославе сейчас мне хотелось меньше всего.
        Мама взглянула на меня удивлённо, она была не в курсе той давней истории. Не дожидаясь расспросов, я перевела тему.
        - С моим папой точно всё будет хорошо?
        - Обязательно, ваш папа - счастливчик, ведь у него есть вы, а значит, есть ради кого жить. Он обязательно выкарабкается, - доктор Гена похлопал меня по плечу и ушёл по своим начальственным делам.
        - Мам, поехали домой, - решила я взять временное управление семьёй в свои руки, - на тебе лица нет. Надо отдохнуть. А после обеда снова вернёмся.
        Мама удивлённо взглянула на меня, но ничего не сказала, только кивнула головой. Она, и правда, очень вымоталась за эти дни.
        7
        - Мама! Мамочка! Просыпайся!
        Я открыла глаза. Оказывается, уснула в комнате сына.
        - Мама, смотри! - это доносилось с улицы.
        Я подошла к окну. Всё было белым. На землю, ветви деревьев и беседку падали большие снежные хлопья. Внизу по колено в снегу стоял мой сын и махал мне рукой.
        - Мама, смотри, как красиво! Иди сюда!
        Я улыбнулась ему, не в силах понять спросонья, почему Тёма здесь, и откуда столько снега в июне. Пока я пыталась собраться с мыслями и начать соображать, в конце двора появился мужской силуэт. Он приближался к моему сыну, подходил всё ближе и ближе.
        Лицо мужчины было скрыто капюшоном. Я не могла разобрать, кто это такой, но подспудно ощущала исходившую от него опасность. Опасность для моего ребёнка. Ему было нельзя приближаться к моему малышу.
        - Тёма, сзади! - закричала я, приближаясь к стеклу.
        Он не слышал.
        - Мама, иди сюда! - звал Артём и продолжал счастливо улыбаться открывшемуся ему чуду.
        - Тёма, уходи! - я попыталась открыть окно, но пластиковая ручка треснула и сломалась, оставив большую часть в моей руке.
        Я бросила обломок на пол и, царапая пальцы об острые края, продолжала попытки открыть створку. Я понимала, что не успею выбежать на улицу до того, как неизвестный мужчина подойдёт к моему ребёнку, поэтому единственной возможностью спасти его мне виделось открытое окно. Я должна была предупредить сына об опасности.
        - Тёма, беги! - уже шептала, всё больше понимая, что не успеваю.
        Незнакомец был в нескольких шагах. Из моих разрезанных пальцев потекла кровь, разбиваясь крупными красными каплями о белый подоконник. Но я не оставляла попытки. Бросила бесполезную уже скользкую от крови ручку и начала стучать кулаками в стекло, пытаясь его разбить. Но руки только скользили, оставляя кровавые разводы на белоснежном фоне выпавшего снега.
        - Тёма…
        Мужчина подошёл к моему сыну и схватил его за плечо. Артём обернулся, удивлённо глядя на незнакомца. Тот стянул капюшон…
        Логинов…
        Нет!
        Тёма посмотрел на Ярослава и с вопросом в голосе произнёс:
        - Папа?
        Я вскочила, тяжело дыша. Села на полосатом покрывале.
        - Мрр? - вопросительно промурчал Мурик и, не дождавшись ответа, снова закрыл глаза.
        Это был только сон. Облегчение от осознания, что весь этот ужас мне просто приснился, было невероятно сильным. Но сердце всё продолжало биться в бешеном темпе, а мозг заново переживал события кошмара.
        Тёма… Мне нужно услышать его голос…
        К тому же я так и не сказала ему, что уехала в Анапу.
        Слегка подрагивающими после пережитого потрясения пальцами набрала Тёмкин номер. Он ответил спустя три долгих гудка.
        - Ну, мам, - голос был недовольный, - я же просил не звонить…
        - Прости, малыш, я очень соскучилась. У тебя всё нормально?
        - Да, всё хорошо, - на заднем плане слышались какой-то шум и крики.
        - А что происходит? - беспокойство, начавшее было затихать, снова подняло голову.
        - На нашу крепость напали тёмные маги… - кто-то звал моего сына по имени и что-то у него требовал. - Мам, мне нужно идти.
        - Хорошо, малыш, я только хотела сказать, что уехала к бабушке с дедушкой в Анапу.
        - В Анапу? - удивился мой смышлёный мальчик. Но кто-то снова позвал его, и Тёма быстро проговорил в трубку: - Всё, мам, больше не могу. Они сломали ворота.
        Связь прервалась. А я сидела и улыбалась, чувствуя, как уходит тьма из души. Мой мальчик, мой малыш, защищает крепость от врагов. Бегает по лесу в доспехе и с деревянным мечом. Настоящий рыцарь.
        Сон окончательно отступил. Я погладила кота и вышла из комнаты. В доме стояла тишина. Дверь в спальню родителей была приоткрыта. Я подошла ближе и заглянула внутрь. Мама тоже спала в одежде, уткнувшись лицом в подушку.
        Не буду пока её будить, пусть отдохнёт. Судя по часам, до обеда было ещё далеко.
        Спустилась на кухню и открыла холодильник в поисках чего-нибудь перекусить. Я ведь ничего не ела со вчерашнего дня.
        Что-то пушистое коснулось ноги. Вздрогнула от неожиданности и посмотрела вниз.
        - Мрр, - донеслось до меня знакомое.
        - Ты тоже проголодался? - спросила я, беря кота на руки. Ощущение тяжёлого пушистого тельца давало покой и умиротворение. Мурик не прекращал тереться о мои щёки, шею, руки, в общем, куда попадал. - Давай посмотрим, что тут у нас есть.
        Я нашла ещё два пакетика кошачьих консервов, немного заветрившегося хлеба, кусочек сыра и помидор. Сделала себе пометку заехать в магазин. Похоже, маме в последние дни было не до пополнения холодильника.
        Один пакетик корма пошёл на удовлетворение кошачьего голода. А себе я сделала бутерброд и сварила ещё кофе. Вспомнила загруженные работой дни, когда я питалась исключительно так. И вообще, готовила только для Тёмы. Ну сейчас ещё и для Севы. Но чаще мы заказывали доставку на дом, потому что времени на готовку мне катастрофически не хватало.
        На запах кофе спустилась сонная растрёпанная мама, удивительно напоминающая меня по утрам. Я протянула ей кружку, и она, благодарно кивнув, опустилась на стул. Взглянула на часы.
        - Мам, - позвала я, пока её мысли не устремились в ненужном направлении. Она подняла на меня глаза, в которых уже зрела решимость быстро допить кофе и мчаться в больницу. - Сейчас мы с тобой умоемся, оденемся и поедем за продуктами.
        Отказу я тоже не позволила сформироваться, перебила его в самом зародыше:
        - Если умрём от голода, папа расстроится. А ему сейчас нельзя волноваться.
        Она взглянула не меня непонимающе, и я пояснила:
        - В холодильнике совсем пусто. Даже кошачий корм закончился. Папе мы нужны сильные, а от голода слабеют. Поэтому допивай кофе и поехали в магазин.
        Из маминых глаз выступили крупные прозрачные слезинки, которые тут же потекли по щекам, оставляя за собой тонкие дорожки. Она хлюпнула носом, и я подошла ближе, обняла её.
        - Мам, всё будет хорошо. Мы с этим справимся. Вместе. Обязательно справимся.
        Она кивнула. И мы продолжили пить свой кофе.
        А я снова вспомнила подробности своего сна. Тёма и Логинов. Сын и отец, который о нём не знает в реальности, но прикасается к нему во сне.
        Что это было? Просто мои страхи или предупреждение об опасности?
        8
        Сначала мы всё-таки заехали в больницу. Кто бы сомневался!
        Операция ещё продолжалась. Улыбчивая молодая медсестра сообщила нам, что всё идёт хорошо, осложнений пока нет, можно не волноваться.
        - Пока… Ты представляешь, «пока»! - возмущалась мама, когда я тащила её к выходу из больницы. - Я проработала в этой больнице почти десять лет. Как она может говорить мне «пока»?! Как будто я какая-то пациентка с улицы…
        - Мам, перестань, - я решила, что лучше нам пройтись пешком, проветриться, а заодно и отвлечь её чем-нибудь. - Ты преувеличиваешь. Человек нашёл время, чтобы пообщаться с нами и успокоить.
        Она попыталась что-то возразить, но я перебила, остановившись посреди тротуара и слегка встряхнув её за плечи:
        - Мама, всё в порядке! Нам нужно держаться. Ради папы. Хорошо?
        Она посмотрела на меня рассеянным взглядом, кажется, только сейчас понимая, что мы уже не в больнице.
        - Прости, я совсем расклеилась… - мама будто сникла.
        - Всё нормально. О-о! А давай пообедаем? - я весьма кстати увидела вывески двух кафе, расположенных прямо друг напротив друга. Конкуренция - это хорошо, значит, кормят вкусно в обоих. - Что ты хочешь: итальянскую кухню или японскую?
        - Мне всё равно, ничего не хочу, - со вздохом призналась мама.
        - Э-э, нет, так не пойдёт! Мы должны быть сильными, помнишь? Ради папы!
        Кажется, меня уже скоро затошнит от моего бодрого голоса, но сбавить темп я уже не могла. Хотела вытащить маму из пучины паники, в которую она быстро погружалась, стоило лишь на секунду ослабить натиск.
        Она кивнула. Уже хорошо.
        - Ну раз тебе всё равно, давай поедим роллов. Давненько я не пробовала «Филадельфию». Интересно, какая она тут? - я не замолкала ни на мгновение, а ещё улыбалась, как будто выиграла несколько миллионов в лотерею. Надеюсь, завтра я смогу сомкнуть губы, а не останусь вечно улыбающимся Гуинпленом.
        Но мама начала возвращаться в реальность, и я решила не сбавлять оборотов. Она окинула сомневающимся взглядом вывеску, но потом пожала плечами:
        - Роллы, так роллы.
        Мы поднялись по ступенькам и открыли стеклянную дверь.

* * *
        Ярослав открыл ворота и закатил клетку со всё ещё спящей Гердой во двор. Трава была скошена, сорняки выполоты, на клумбах алели крупные шапки цветов. За домом ухаживали, это хорошо. Значит, не придётся чихать от пыли, как он боялся.
        В Анапе Логинов не был уже несколько месяцев. В последний раз он приезжал сюда осенью, когда писал роман и не хотел, чтобы ему мешали. Насколько он знал, зимой здесь никто не жил.
        Мама с Миленой тоже давно перебрались в Москву. Татьяну Викторовну старый знакомый несколько лет назад продвинул на повышение, и теперь она занимала хорошую должность в Кремле. А у сестрёнки сейчас вовсю расцветал подростковый период, рядом были московские подруги и друзья, приближённые к элите, и назад она не оглядывалась.
        Ярослав окинул дом взглядом и вздохнул - здесь прошло его детство. Он любил этот дом. А может, просто с возрастом становился сентиментальным. Или ещё вариант - это встреча с Барановской так его встряхнула, что он ударился в ностальгию. Он хмыкнул, только Сашка что-то не была особо рада его увидеть. Хотя это и не удивительно, учитывая, как они расстались в прошлый раз. Да и в этот раз вышло не очень. Логинов усмехнулся, вспоминая, как она его отшила.
        Он закрыл ворота, закатил клетку к самому крыльцу и оставил дверь открытой, чтобы Герда, когда проснётся, могла войти в дом. Ярослав был уверен, что его верная подруга тоже будет рада возвращению.
        Внутри было пусто и тихо. Пахло нежилым, хотя чистота и порядок радовали глаз. Всё-таки дому нужен человек. Постоянно живущий, а не приходящий пару раз в неделю, чтобы навести порядок.
        Пока Ярослав разбирал вещи, Герда проснулась. Подошла тихонько сзади, ткнувшись ему в ногу мокрым носом. Он специально выбрал одну из гостевых комнат на первом этаже, в последние месяцы старушке стало тяжело подниматься по ступенькам.
        Пока ещё не стало слишком жарко, они отправились к морю. Герде стоило размяться после столь долгого сна, а Ярослав хотел искупаться. В Москве ему этого очень не хватало - моря, солнца, криков чаек и необъятного простора, устремлявшегося за горизонт.
        Перекусить он решил на обратном пути. Недалеко от центральной площади находилось его любимое кафе, там хорошо кормили и не возражали против присутствия Герды под столом. Иногда Ярослав там писал, если не хотелось сидеть дома.
        Он выбрал столик у большого панорамного окна, сквозь которое просматривалась вся улица и расположенное напротив кафе японской кухни. Логинов не был фанатом суши, поэтому предпочитал старую добрую Италию. Он заказал лазанью и пиццу с салями, от которой наверняка не откажется Герда. Ещё чуть подумав, добавил к заказу суп. Всё-таки он сильно проголодался.
        Ярослав смотрел в окно и думал о том, какую причину найти для встречи с Сашей. Как подойти к ней, чтобы встреча одновременно выглядела случайной, и при этом у Барановской не было причины послать его сразу куда подальше.
        Когда он заметил их, то даже не сразу узнал Сашку...
        
        По улице шли две женщины, так похожие друг на друга, что не угадать родства было просто невозможно. Та, что моложе, была одета в короткий тёмно-синий сарафан с бордовыми тюльпанами. На той, что старше, он разглядел терракотовые бриджи и белую футболку.
        Они настолько не сочетались по стилю, что Логинов тут же понял - они не живут вместе, скорее, приезжают друг к другу в гости иногда. Его писательский ум уже начал сочинять историю, где мать и дочь разлучены жестоким мужем дочери и видятся очень редко, да и то тайком.
        И лишь спустя какое-то время до него дошло - это она. Барановская, о которой он только что думал. И та самая совершенно случайная встреча.
        Подошедшая официантка принесла минестроне. Ярослав взял в руку ложку, не отрывая взгляда от Сашки и её матери.
        Они стояли возле суши-кафе и явно размышляли - зайти или нет. Саша выглядела такой счастливой, какой он её помнил десять лет назад. Когда на них обоих ещё не нарос этот панцирь цинизма и недоверия ко всему окружающему. По крайней мере, его, Ярослава, панцирь был точно с кулак толщиной.
        А Сашка… она сейчас была такая… такая прежняя. Она была абсолютно той девушкой, которую он любил когда-то. И на самом деле так и не переставал любить.
        Совершенно не думая, что собирается сделать, Логинов вскочил с места и рванул к выходу.
        9
        Он перебежал узкую улочку, заставленную припаркованными с обеих сторон машинами, и бросился в кафе. К этому моменту Саша и её мама уже скрылись внутри.
        Ярослав распахнул дверь и огляделся. Барановская сидела за дальним столиком, изучая меню. Её матери не было видно. Как зачарованный, Логинов подошёл и сел напротив.
        Саша подняла глаза. Удивление быстро сменилось недовольством. Затем вновь вернулось удивление. Она подняла бровь и произнесла насмешливо:
        - О-о, ты уже с ложкой, а мы ещё не заказывали.
        Логинов опустил взгляд, в правой руке он действительно держал ложку. Забыл оставить в кафе, когда выбегал.
        - Саша… - произнёс он, ещё не зная, что скажет дальше. Для него само её имя уже звучало музыкой.
        Они смотрели друг другу в глаза и молчали. Между ними мелькало прошлое. Долгие годы разлуки кружились, рассыпаясь солнечными зайчиками по стенам. Могло ли всё быть иначе? А что если бы…? Никто из них не задавал вопросов, но оба об этом думали. Если и не сейчас, то долгими бессонными ночами, когда лежали без сна, глядя на одну и ту же круглую жёлтую луну за окном.
        - Добрый день, Ярослав, - она подошла незаметно.
        - Здравствуйте, Мария Григорьевна, - Логинов поднял голову, понимая, что занял её место, что ему сейчас придётся уйти, а он так ничего и не успел сказать.
        Эх, почему Сашка не умеет читать мысли? Насколько тогда всё было бы проще.
        - Я уже ухожу, извините, что помешал, - внутри закипала злость за своё бессилие, свою слабость, невозможность ничего изменить.
        Дверь в кафе снова открылась. По чёрно-белой плитке пола зацокали давно не стриженые когти.
        - Откуда здесь собака? Уберите собаку! - раздались испуганные голоса.
        Ярослав обернулся. Его Герда летела прямо к столику, из-за которого он так и не успел подняться.
        Чёрт, он уже второй раз забыл о своей собаке!
        Она бежала к нему, но вдруг изменила движение и бросилась к Сашке, поставила передние лапы ей на колени, начав лизать щеки, нос губы, куда попадала.
        - Герда, привет, - засмеялась Барановская.
        Ярослав всё-таки поднялся из-за стола, чтобы уступить наконец место Марии Григорьевне и чтобы увести Герду на улицу. К ним уже спешили сотрудники кафе.
        - Она тоже скучала по тебе, - произнёс он тихо, так, чтобы слышала только Сашка, и взял собаку за ошейник.
        Больше не обращая внимания на крики официантов и администратора, Логинов вывел Герду на улицу.
        Похоже, он только что упустил свой шанс. Ведь была и случайная встреча, и причина, по которой Сашка могла его не прогнать. Но теперь уже вмешались обстоятельства. Кажется, судьба не хочет давать ему второй шанс.
        Только вот Логинов упрямый. И мнение судьбы его не волнует. Не сейчас так позже, но эту крепость он возьмёт. Ярослав был почти уверен, что у Сашки тоже остались к нему чувства. Её просто нужно немного подтолкнуть, а для этого им всего-то и надо ненадолго остаться наедине. Тогда он всё увидит и поймёт, есть ли у него шанс.
        А сейчас придётся доесть свой уже наверняка остывший суп.
        - Ярослав… - раздалось сзади неуверенное. - Подожди…
        И Логинов замер, как будто вмиг превратился в недвижимую статую. Ему не послышалось? Это ведь не мираж? Неужели судьба передумала и решила исполнить его заветное желание?
        Ярослав поворачивался так медленно, словно боялся спугнуть редкую птичку. Как та, что они видели на экскурсии в заповеднике. Сашка тогда снимала её в разных ракурсах, а Ярослав написал об этой неожиданной встрече. И их статья заняла первое место в конкурсе. Всё-таки кое-что у них двоих получалось отлично.
        К тому времени, как он повернулся к Сашке, Герда уже успела подбежать к ней, радостно виляя хвостом. Барановская присела на корточки и гладила её серебристую шёрстку, сейчас сдобренную большой порцией седины.
        - Извини за весь этот шум, - она кивнула на кафе.
        - Сам виноват, надо было смотреть за ней, - он развёл руками, а получилось, что взмахнул ложкой.
        Сашка улыбнулась, глядя на это. И Ярослав понял, что он и правда счастливчик. И судьба на его стороне, она точно даёт ему второй шанс. И на этот раз он его не профукает.
        Надо только придумать, как остаться с Сашкой наедине.
        - Была рада тебя видеть, Герда, - Барановская ещё раз почесала собаку между ушами и поднялась.
        Сейчас она выглядела смущённой, словно тоже поддалась порыву и теперь не знала, что делать.
        - Ну ладно, я пошла… - произнесла Саша неуверенно.
        - Может, сходим куда-нибудь? - Логинов решил хватать быка за рога.
        Её глаза на мгновение расширились и загорелись тем самым, памятным ему, светом. Но она тут же опустила ресницы и медленно покачала головой.
        
        - Извини, не могу, у меня много дел.
        Саша развернулась и пошла обратно в кафе. А Ярослав с Гердой стояли на прежнем месте и смотрели ей вслед.
        - Ты видела, она почти согласилась? Оставалось совсем чуть-чуть.
        Герда с сомнением чихнула, она была на редкость умной собакой. Кто ж знает этих женщин, что у них в голове…
        В кармане Ярослава завибрировал телефон. Он посмотрел на экран и скривился. Вот только её сейчас не хватало. Сбросил звонок и поставил на беззвучный режим. С женой он больше говорить не желает, они всё сказали друг другу ещё там, в Москве. В их стильной квартире внутри Садового кольца, купленной на его гонорар. Теперь с ней будет разговаривать адвокат, Ярослав позвонит ему сегодня же.
        Они с Гердой вернулись в кафе, из которого уже выглядывала официантка, взволнованная неоплаченным заказом и отсутствующим клиентом.
        Всё пришлось заново разогревать, но Ярославу было всё равно. Он почти не чувствовал вкуса того, что ел, ведь Сашка почти согласилась.
        По крайней мере, ему хотелось в это верить…
        10
        - Ты всё ещё любишь его? - это был даже не вопрос, скорее, утверждение.
        Что?
        С чего она это вообще взяла? Но под пристальным маминым взглядом я смутилась и опустила глаза, принявшись пристально рассматривать простой стеклянный соусник.
        Ну как я могу ответить, если даже думать себе об этом запрещала на протяжении последних десяти лет. И когда его не было рядом, не думать было намного проще. Здесь же Логинов, словно нарочно, постоянно попадался мне на глаза. Ещё и суток не прошло, как я в Анапе, а он уже дважды перешёл мне дорогу. И этот дурацкий сон…
        Тёма уже давно всё понимает и замечает. Он прекратил расспросы о папе, потому что видел, что мне это неприятно. С Севой они соблюдают нейтралитет, но я не рассчитываю, что когда-нибудь сумеют достаточно сблизиться. Они слишком разные. К тому же Сева говорит, что не слишком разбирается в детях, чтобы чему-то научить.
        А мальчишке нужен авторитетный мужской пример. Имею ли я право лелеять свои обиды в ущерб собственному ребёнку? Или это шанс рассказать Логинову о сыне? И наконец их познакомить?
        В общем, я совершенно запуталась…
        - Конечно, нет, мам, - молчание слишком затягивалось, пришлось отвечать. Постаралась добавить уверенности в голос, чтобы не звучало слишком жалко.
        Я отпила принесённого сока, показывая, что не хочу продолжать диалог. Не хочу спорить с ней.
        О какой любви может идти речь, если десять лет назад по моей душе пронёсся лесной пожар, оставив после себя лишь обугленные пеньки и запах гари, до сих пор горчивший на языке?
        - Мне кажется, он тоже к тебе неравнодушен. Не хочешь дать парню ещё один шанс?
        Я подавилась, сок пошёл носом. Пока я откашливалась, проклиная свою идею прогуляться и зайти в это кафе, мама спокойно сидела и наблюдала за мной.
        - Со стороны виднее, милая. А уж матери и подавно. - заявила она невозмутимо, пока я вытирала слёзы и пыталась восстановить дыхание. - К тому же он отец твоего ребёнка…
        - Мам…
        К счастью, подошедшая официантка лишила меня необходимости отвечать. Девушка расставила деревянные доски с роллами, положила рядом приборы и тёплые салфетки, налила соевый соус в маленькие мисочки и пожелала нам приятного аппетита.
        Всё это время мы молчали. А я подыскивала безопасную тему, которая не вгонит маму снова в пучину отчаяния и при этом не заставит меня давиться соком. Но она, словно прочитала мои мысли,
        - Саш, ты взрослая женщина, решать будешь сама. Я не стану вмешиваться в твою жизнь, хотя и хочу, чтобы ты была счастлива. А твой Стёпа…
        - Сева! - мама прекрасно знала, как зовут моего бой-френда, но почему-то постоянно забывала его имя.
        - Он не тот, кто нужен вам с Тёмой…
        - А Логинов, значит, тот?! - сорвавшись, я повысила голос, и люди начали на нас оборачиваться, поэтому продолжила уже тише: - Ты уже забыла, как он обошёлся со мной десять лет назад? Он предал меня.
        - Саша… - но я не позволила.
        - К тому же он женат. Я не буду рассматривать даже возможность подобных отношений.
        - Твой отец тоже был женат, когда мы начали встречаться… - вдруг заявила она, и я ошалело уставилась на неё. - Он скрыл это от меня. К тому времени, как я забеременела, и мы решили расписаться, он уже развёлся. И я бы об этом могла никогда не узнать, но однажды эта мымра припёрлась в больницу, заявила, что она его жена и хочет его видеть… Серёжи не было на смене, и дежурная сёстра позвала меня. Представляешь моё лицо, когда мне заявили, что там пришла жена Барановского? - она горько усмехнулась. - Я тогда была молодая, горячая. Вышла к ней, намереваясь выцарапать глаза и выдрать волосы. А там стоит какое-то чучело. Она к тому времени уже вовсю пила и выглядела соответствующе. И пришла-то просить денег… Но, увидев меня, начала хорохориться, заявила, что Сергей продолжает с ней видеться, что у них любовь, а мы с тобой так, ради галочки… Дома он клялся, что всё давно в прошлом, что после развода в глаза её не видел. Но что-то во мне тогда надломилось. Ведь скрывал, молчал. Я поняла, что не могу ему больше верить, и подала на развод…
        Мама замолчала, а я смотрела на неё во все глаза. Неужели мне только что поведали главную тайну и боль моего детства - почему отец от нас ушёл. Только оказалось, что он не ушёл, это мама выгнала его.
        - Ты была права, когда говорила, что я не пойму. Тогда бы я и не сумела понять… - только сейчас, сама пройдя через предательство любимого мужчины, понимала мамин страх.
        - А сейчас я об этом жалею, - она вдруг улыбнулась так снисходительно, словно знала теперь что-то ещё недоступное мне. - Действовала на эмоциях, наломала дров, лишила тебя отца… А главное, потеряла столько лет! Если он сейчас умрёт…
        - Мам, мам, никто не умрёт! - я сильно сжала её руку. - Давай уже попробуем роллы. Смотри, вот это очень вкусно.
        Я распаковала палочки и начала перекладывать ей на тарелку аппетитные кусочки. И сама сделала вид, что очень увлечена дегустацией. Не хочу больше говорить ни об отце, ни о Логинове. Слишком много информации, слишком много эмоций. Мне нужно всё это обдумать, чтобы не лопнула голова.
        И всё равно, пока мы обедали, я то и дело посматривала на дверь, словно бы ожидая, что вот в неё вбежит Герда, а следом за нею войдёт и её хозяин…
        
        Почему же всё так запутано?
        11
        Пока мы покупали продукты, маме позвонили из больницы. Операция прошла успешно, папу перевели в палату интенсивной терапии, пока он спит, но ближе к вечеру можно будет его навестить.
        Мама засияла, как будто внутри неё зажглась новогодняя гирлянда с большими разноцветными фонариками. Я даже позавидовала ей - так любить мужчину. И тут же вспомнила её рассказ о папиной лжи. Почему с этими мужчинами всегда всё сложно?
        Мы приготовили обед и заодно ужин, убрали дом, постирали гардины в гостиной. В общем, тянули время до вечера, как могли.
        Наконец мама решила, что пора ехать в больницу.
        - Он ещё спит после операции, - пыталась возразить я. Но маму было не остановить:
        - Нет, он проснулся, я это чувствую.
        И мы вызвали такси.
        Папа ещё спал. Буквально за несколько минут до нашего прихода его отключили от аппарата искусственного дыхания. Он дышал ровно и глубоко. Грудь мерно вздымалась. И, как мама ни прислушивалась, никаких хрипов и других посторонних звуков не обнаружила. Сбоев сердечного ритма она тоже не заметила. И пульс был в норме.
        Георгий Иванович, он же доктор Гоша, который проводил операцию, стоял рядом и скептически смотрел на нас с мамой. Но на маму больше. Я же пыталась посылать ему извиняющиеся взгляды.
        - Маш, ты же врач, а ведёшь себя как пятиклассница на уроке биологии. Всю динамику я отслеживаю по приборам, а когда проснётся, проведу полный осмотр. Ну, Маш…
        - Гоша! - мама резко обернулась и без всякого смущения посмотрела ему прямо в глаза. - Вот когда на этом месте будет лежать твоя жена, я посмотрю, как ты будешь полагаться на нашу электронику.
        Георгий Иванович тяжело вздохнул, но спорить больше не стал. Махнул рукой и молча вышел из палаты.
        - Зачем ты с ним так? - не выдержала я. Мне было неловко за маму.
        - Пусть лучше они будут смотреть на меня косо, чем я пропущу что-то, а потом буду корить себя, проживая остаток жизни в одиночестве.
        И я отстала. Даже не стала уговаривать её поехать домой. Если хочет ночевать в кресле возле папиной постели, пусть ночует. А мне нужно передохнуть. Я чувствовала, как вымоталась за этот бесконечный и эмоционально насыщенный день.
        Набрала себе ванну. Чтобы не мешало, сняла подаренное Севой кольцо и положила его на раковину. Нашла у мамы соль с лавандовым ароматом, добавила шампуня вместо пены. Открыла бутылку красного вина, купленную сегодня в гипермаркете. Налила в бокал, поставила его на бортик ванны и со вздохом удовольствия погрузилась в горячую воду, покрытую шапкой белой пены.
        Как же хорошо!
        Я лежала, прикрыв глаза, время от времени пригубливала из бокала. И по мере того, как я расслаблялась, жизнь снова становилась простой и понятной.
        Из полудрёмы меня вырвал звонок мобильного. Надо же, а я и не заметила, как уснула. Выбралась из ванны и, оставляя мокрые разводы, голышом пошлёпала в свою комнату.
        Телефон лежал на кровати и мигал экраном с пропущенным вызовом.
        Сева! Совсем забыла ему позвонить…
        Мне понадобилась почти минута и мысленная репетиция будущего разговора, чтобы набрать его номер.
        - Привет, Сев! - мне было неловко, что совсем забыла о нём, и я боялась, что он это услышит.
        Бойфренд меня не разочаровал. Едва подняв трубку, тут же начал отчитывать:
        - Саша, я же просил позвонить, как только приземлишься. Уже вечер, а от тебя ни слуху ни духу.
        Голос у него был капризный и недовольный, такой бывал у Тёмки года в три, когда он не получал того, что ему хотелось.
        - Сев, прости, я совсем забегалась и забыла, - начала оправдываться, уже зная, что этим только раззадорю его.
        - Я так и знал, уехала и тут же забыла. С глаз долой из сердца вон, как говорится, - вот с Севой так всегда, взрослый человек мог за минуту превратиться в капризного ребёнка.
        Дальше уже ему возражать не стоило. Я молча выслушала то, что у него накопилось за долгую ночь и день без меня. Вести монолог долго Сева не умел вскоре выдохся.
        - Как твой папа? - сделал он шаг в мою сторону.
        - Сегодня прооперировали. Врач говорит, что всё будет хорошо.
        - А когда ты вернёшься? Ты помнишь, что у нас ещё не готовы визы? - Сева быстро вернулся на свои рельсы.
        Мне хотелось повесить трубку, но я понимала, что не сделаю этого. Всё-таки должен быть здесь хоть один взрослый человек. Да и он это запомнит и будет припоминать мне при каждом удобном случае. Поэтому я снова принялась пережидать, когда словесный поток иссякнет.
        Я не слышала никаких посторонних звуков. Только спиной почувствовала взгляд. Обернулась медленно, продолжая держать телефон у уха.
        Логинов стоял в проёме двери, застывший соляным столбом, как жена Лота, увидевшая нечто запретное, то, на что нельзя было смотреть. В трубке что-то бубнил Сева, но я его не слышала, не в силах оторвать глаз от Ярослава.
        
        Господи, запрети мужчинам так смотреть на женщин! Вся поза Логинова говорила о сильнейшем напряжении. Его ноздри расширились. Взгляд, которым он окинул меня с головы до ног и обратно, потемнел.
        Я сглотнула, внезапно лишившись голоса. Только и могла смотреть в ответ, да ещё думать - Логинову нравится то, что он видит. Об этом явно говорило выражение его лица.
        И тут до меня дошло…
        - Я тебе перезвоню, - пискнула в трубку каким-то полузадушенным голосом и бросила телефон на постель.
        Сорвала с кровати покрывало, даже не заметив, как мобильник со стуком упал на пол. Закуталась, с каким-то непонятным удовлетворением отмечая, что с лица Логинова сошло выражение удовольствия. И его сменило разочарование.
        Значит, тебе нравится, как я выгляжу голой, господин Логинов? Это очень хорошо. Мною овладело какое-то бесшабашное веселье. Хотелось петь и кружиться по комнате, пританцовывая.
        Но вместо этого я тоже застыла, глядя на него, чувствуя, как пунцовеют щёки, как сердце, словно на американских горках, то ухает вниз, то начинает биться где-то в районе горла.
        Логинов сделал первый шаг навстречу, и я, испугавшись, тоже отмерла. И наконец спросила внезапно осипшим голосом:
        - Что ты здесь делаешь?
        12
        Логинов моргнул и словно очнулся. Шагнул назад. Помотал головой, будто пытался стряхнуть с себя наваждение.
        - Ты прости, что вломился без предупреждения, я звонил, но никто не открывал, а дверь была не заперта…
        - А калитка? - если входную дверь я ещё могла забыть запереть, находясь в эмоциональном раздрае, то замок на калитке защёлкивался автоматически.
        - Я перелез через забор, - признался Логинов, неожиданно смущаясь. И вообще, теперь он выглядел немного дезориентированным, словно и сам не понимал, как здесь очутился.
        - И сразу пошёл в мою спальню? - приподняла бровь.
        Странно, но я не чувствовала злости или раздражения. Напротив, ощущая некоторую власть над ситуацией, наслаждалась этим, понимая, что сейчас всё зависит от меня. От моего решения. И если я скажу Логинову убираться прочь, он опустит плечи и уйдёт.
        Правда, мне совсем не хотелось, чтобы он уходил. А чего мне хотелось? На этот вопрос у меня не было ответа… Ладно, ответ был. Вот только я пока не была готова признаться в этом даже самой себе.
        - Ну… - Логинов пожал плечами. Мне казалось, он начинает сожалеть о своём порыве и даже думает о том, чтобы уйти. А вот этого мне точно не хотелось.
        - И зачем ты пришёл? - сбавила я обороты.
        - Мы с Гердой хотели позвать тебя погулять с нами…
        - А где Герда? - я улыбнулась.
        - Ждёт на улице, ей уже тяжело лазить через заборы, - Логинов тоже улыбнулся. И я вдруг вспомнила, как любила эту его улыбку, как мне нравилось её целовать в самый уголок губ... - Там супер-луна, я подумал, ты захочешь её сфотографировать.
        От такого предложения я не могла отказаться. Да и не хотела отказываться, если честно. Меня тянуло к Логинову, и я не могла противиться этой тяге. Да и что такого в невинной прогулке под луной? С нами ведь будет Герда, то есть мы с Ярославом даже не останемся наедине.
        Я отбросила все сомнения, отключила звук внутреннему голосу, который пытался нашёптывать, что однажды уже обожглась, вот так гуляя с Логиновым по берегу моря. Просто знала, что сейчас это именно то, что мне нужно. А потом… Потом будет то, что будет. Я подумаю об этом завтра, как говорила мудрая Скарлет О’Хара.
        - Дай мне пару минут, чтобы одеться.
        Логинов ещё смотрел на меня несколько секунд с тем же ожиданием во взгляде, а затем до него дошло, что я согласна. И, кажется, в тот миг в его глазах взошла та же супер-луна, что ждала нас над морем.
        - Подожди внизу, - велела я, и едва Ярослав вышел, сбросила покрывало и открыла шкаф.
        Передо мной стоял сакральный женский вопрос - что же надеть?
        Мне нужно было что-то привлекательное для мужского взгляда, при этом не слишком вызывающее. И чтобы Логинов не подумал, что я на всё согласна, потому что пока и сама не знаю, согласна ли и на что. Но, определённо, мне хотелось ему нравиться. Чтобы он посмотрел на меня тем же взглядом, который я увидела, обернувшись несколько минут назад.
        Ох, какие чувства пробуждал во мне этот взгляд…
        Так, я опять отвлеклась. Мне нужно выбрать одежду, а не рассуждать о взглядах и чувствах. В конце концов, Логинов женат, а я не собиралась заводить короткую интрижку.
        Эта мысль охладила меня достаточно, чтобы лишний пыл поугас. Я надела джинсовые шорты до середины бедра и белую футболку, на ноги - удобные кроссовки, чтобы ходить по камням. Всё-таки я иду луну снимать. Это ни в коем случае не свидание.
        Не свидание!
        Это просто прогулка со старым знакомым. А все остальные мысли и глупые надежды нужно выбросить из головы.
        Логинов ждал меня в прихожей. Он снова окинул меня взглядом, словно тёплая волна омыла в солнечный день. В его глазах больше не было грозовой тьмы, но там по-прежнему сквозило обещание чего-то большего, чем просто прогулка.
        На миг я испугалась и даже подумала отказаться, но это было лишь краткое мгновение слабости. Уже в следующий миг я покрепче сжала ремень футляра, в котором лежала камера, и двинулась к двери.
        Ярослав пропустил меня вперёд. И даже приотстал на пару шагов, пока мы шли к калитке. Я улыбнулась, но оборачиваться не стала, и так знала, куда он смотрит. И это мне нравилось. Очень нравилось, как бы я ни пыталась это отрицать.
        Как только вышли из калитки, ко мне подбежала Герда, усиленно виляя хвостом. Затем она ткнулась мордой в подставленную ладонь Ярослава и потрусила вперёд, обнюхивая обочину.
        Мы с Логиновым шли следом. На улице горели два фонаря, один далеко впереди, а второй остался сзади. И этот полумрак создавал какую-то волшебную атмосферу тёплой летней ночи.
        Мы молчали, но это молчание не было натянутым. Напротив. Мне уже давно так легко не дышалось. Я почти уверенно шагала вперёд, в неизвестность.
        А впереди, над тёмной громадой моря, нас ждала большая круглая жёлтая луна.
        13
        Первый кадр я сделала сверху. Луна, больше похожая на огромный прожектор, покрывала поверхность воды серебристой вязью, создавая целый светящийся остров. С новым фильтром это должно было выглядеть потрясающе. Я уже знала, какой журнал мне неплохо заплатит за снимки.
        Затем чуть отошла и поймала тёмные силуэты Ярослава и Герды. Человек и собака на краю сверкающей тьмой бездны.
        А потом я уже не считала, только щёлкала затвором камеры.
        Логинов, словно понимал, что мне это нужно. Не подходил, не мешал, ничего не спрашивал. Они с Гердой спустились вниз и бродили по берегу, позволяя мне то и дело ловить в объектив их фигуры.
        Какое-то время спустя, заполнив больше половины карты памяти, я присоединилась к ним. Сейчас я испытывала к Ярославу острое чувство благодарности. За то, что вытащил меня из дома, давая возможность сделать отличные кадры. За то, что не отвлекал от процесса, который я действительно любила, почти растворяясь в нём. За то, что сидел и ждал меня на берегу, не торопя и не проявляя активных действий.
        И вообще, за эту чудную ночь, за мои оживающие чувства и за то, что мне снова хотелось летать.
        Я подошла вплотную к нему. Сидевший на камне Логинов оказался чуть ниже меня, и ему пришлось поднять голову. Черты его лица были размыты мерцающим лунным светом, и я могла угадать только блестящие во мраке глаза. Но мне чудился вопрос, застывший в его взгляде. Вопрос, на который, кажется, у меня наконец появился ответ.
        И чтобы не дать себе возможности передумать, я наклонилась и коснулась его губ.
        Логинов застыл лишь на долю мгновения. Наверное, он тоже не до конца верил, что всё это происходит на самом деле. Что это реальность, а не сон, навеянный лунными бликами.
        Но я не успела засомневаться в правильности собственных действий, потому что он ответил. Его губы, мягкие и нежные, обхватили мои. Сначала осторожно, пробуя на вкус, словно ещё не полностью доверяя собственным ощущениям. Затем всё смелее и настойчивее, заставляя меня забыться и раствориться в этом поцелуе.
        Одновременно с губами пришли в движение и его руки. Одна обхватила мой затылок, фиксируя голову, как будто Логинов был не до конца уверен, что я не передумаю и не постараюсь сбежать. Вторая рука гладила мои плечи, спину, спускаясь до талии и вновь поднимаясь обратно, пока не решаясь на большее, но балансируя на самой грани, как будто ожидая моего одобрения.
        Коротко взлаяла Герда, наткнувшись на ночную птицу или слишком смелого краба. И это привело меня в чувство.
        Пока достаточно.
        Я отстранилась. Логинов на секунду сжал руки, удерживая меня, но потом всё же отпустил. Нехотя. С сожалением. Мне почудился глубокий вздох, но почти заглушаемый шелестом набегающих на камни волн. Поэтому я не была уверена, что мне не показалось.
        - Прости, - без тени раскаяния произнёс он, - но рядом с тобой я теряю голову.
        Я улыбнулась. Довольно. Даже торжествующе. К счастью, в серебристом сумраке это не было заметно.
        Я тоже теряла голову рядом с ним, но Логинову совершенно необязательно было об этом знать.
        - Нет, это я не должна была… - умолкла, про себя перечисляя, что именно не должна была: позволять смотреть на меня голую и наслаждаться его взглядом? идти с ним сюда? целовать его?
        Всё это вместе и ещё много чего.
        Пожалуй, нужно прямо сейчас расставить все точки над «i». Не стоит позволять чувствам взять верх. Это просто романтика Анапы, моря, первой любви. Ностальгия. Вот меня и повело.
        Но это ведь ненадолго. Я всё равно уеду. Мы уже давно не дети и живём в реальном мире, где у него есть жена, а у меня - Сева. А ещё впереди - Париж, и это шанс, который я не могу упустить…
        Причин не быть здесь и сейчас с ним я нашла множество. И всё же…
        Глубоко вдохнула и взяла себя в руки. Я взрослая женщина, а не капризный ребёнок, который хочет сладкого, не понимая, что у него аллергия на шоколад.
        Я не должна, а значит, сумею справиться с нахлынувшими на меня эмоциями. Я смогу…
        - Между нами ничего не может быть… - говорила медленно, подбирая каждое слово. - Ты женат, у тебя семья, дочь, у меня тоже… семья и… обязательства… Это всё неправильно.
        - Я понимаю, - он перебил меня самым нелепым способом - приставил указательный палец к моим губам. - Я сглупил и всё испортил, поэтому наша история закончилась десять лет назад. Если бы я не был таким идиотом, ты не сбежала б от меня, и сейчас всё могло быть по-другому.
        Я попыталась отстраниться, чтобы возразить, но он не позволил, удержал и продолжил говорить:
        - Я приехал сюда, потому что ухожу от жены. Сегодня я говорил с адвокатом и начал бракоразводный процесс. Это не будет слишком быстрым и может продлиться несколько месяцев, но скоро я буду свободен. Если ты считаешь это проблемой, из-за которой мы не можем попробовать ещё раз, то она вскоре решится.
        В пальце больше не было необходимости. На какое-то время я онемела от удивления: он разводится? Это правда? Он скоро будет свободен…
        
        А я?
        Логинов словно читал мои мысли:
        - А ты? Ты замужем? - я автоматически посмотрела на палец - кольца не было, и тогда покачала головой. - Насколько у тебя это серьёзно?
        Насколько у меня это серьёзно?
        Хороший вопрос. Вот ещё утром я думала, что вполне серьёзно, что уеду в Париж и Сева вместе со мной.
        А вот сейчас… я уже ни в чём не была уверена. Присутствие Ярослава лишало меня возможности мыслить здраво, толкало на всякие глупости. И что самое ужасное, я получала от этого удовольствие.
        - Не отвечай, - он приблизил своё лицо совсем близко к моему, убрал палец от губ и шепнул, опаляя своим дыханием, заставляя сонмы мурашек бежать по моей коже, - подумай, взвесь всё и реши. Я буду ждать. Сколько потребуется.
        А дальше он снова применил запрещённый приём - поцеловал меня. И я ответила, потому что сейчас это было самым естественным и единственно правильным на свете.
        Проводив меня до калитки, Логинов на пару секунд запнулся, прежде чем попрощаться и пожелать спокойной ночи. Видимо, надеялся, что приглашу выпить кофе или придумаю другой предлог, чтобы пригласить его зайти.
        Но я не была готова к столь бурному развитию отношений. Мне нужно было подумать и всё взвесить. Но почему-то события столь быстро развивались, что у меня просто не хватало на это времени.
        А я должна была решить наконец, а стоит ли вообще затевать этот самый второй шанс. Ведь моя жизнь была такой спокойной и устоявшейся до встречи с ним. Так нужны ли мне потрясения, которые наверняка несёт с собой роман с Ярославом?
        Нужны.
        Внутренний голос даже не сомневался с ответом.
        Спать я легка с идиотской улыбкой на лице. Думала, что проворочаюсь до самого утра. Но уснула, лишь только голова коснулась подушки. А утром вскочила отдохнувшая и в отличном настроении.
        Я сварила кофе, покормила кота, выпустила его на улицу и сама вышла следом.
        Погода стояла отличная. Солнце ярко светило. На лазурно-голубом небе не было ни облачка.
        Ветер дул с моря. Я глубоко вдохнула чуть пахнувший водорослями воздух и решила, что день сегодня будет замечательный.
        И тут же, словно ответом на мои мысли, пришла эсэмэс от Ярослава:
        «С добрым утром. Как спалось?»
        «Отлично:)» - я не удержалась и прибавила улыбающийся смайлик, отражавший моё настроение. - «А тебе?»
        «Мне тоже, хотя чего-то, а может, кого-то не хватало рядом…»
        От этого намёка по коже пробежала волна жара. Мысли наполнились мелькающими картинками со сплетёнными телами, прижимающимися другу к другу так тесно, что казалось, они стали одним целым.
        Отвечать я не стала.
        Вместо этого набрала маму, чтобы переключиться и не думать о Логинове и его постели, в которой мне вдруг сильно захотелось оказаться.
        - Доброе утро, дочка, - мамин голос тоже звенел радостью.
        И я сразу догадалась:
        - Папа проснулся?
        - Да, завтракает и спрашивает, когда ты приедешь.
        - Через полчаса, только кофе допью. - я отключилась и погладила подошедшего Мурика, потом подхватила его на руки и закружилась по лужайке: - Наш папа проснулся. Ура!
        В больнице пахло хлоркой и лекарствами. Запах тяжёлый и многими нелюбимый. Но сегодня даже он не казался мне чем-то тревожным, настолько я была наполнена уверенностью, что теперь всё будет хорошо.
        Папа лежал и был по-прежнему бледен и слаб.
        Доктор Гоша сказал, что ему ещё предстоит длительная реабилитация, многие вещи придётся осваивать заново, но прогнозы хорошие, а значит, велики шансы, что отец полностью восстановится и даже сможет вернуться к работе. Об этом папа беспокоился больше всего.
        Вставать и даже сидеть ему пока не разрешали, поэтому я присела на краешек кровати и пожала его протянутую ладонь.
        - Ну как ты? - в душе зашевелился росток жалости, но я вырвала его с корнем. Папе не нужна жалость, он сильный и справится. А мы с мамой будем рядом, чтобы поддержать его и помочь.
        - Нормально… - голос звучал немного сипло и неуверенно, как будто он отвык разговаривать. - Вот только… вставать… не дают, чувствую… себя старой… развалиной.
        Почти после каждого слова он делал паузу, набирая воздух, а может, и вспоминая слова. Я взглянула на маму. Её глаза блестели от слёз, но на губах играла улыбка. И лицо было счастливым.
        И я решила придерживаться такого же настроя - главное, что он жив, а с остальным разберёмся.
        Спустя час нас с мамой выставили из палаты. Папу повезли на процедуры, а нам посоветовали хорошенько выспаться, отдохнуть и приезжать после обеда.
        Маме советовали настоятельно, ко мне, скорее, обращались с просьбой проследить, чтобы она этому совету последовала. И я пообещала медсестре, что проконтролирую маму, заставлю её и поесть, и отдохнуть.
        Она сопротивлялась, но не слишком сильно. Всё-таки и правда устала. Ночь, проведённая в неудобном кресле, никому не идёт на пользу.
        Поэтому я увезла её домой, накормила сытным завтраком, а потом отправила спать, пообещав, что разбужу сразу же, если вдруг из больницы будут какие-то сообщения.
        Сообщения были, но не из больницы.
        Ярослав писал мне каждые несколько минут. Поначалу я молчала, то ли смущаясь, то ли раздумывая, а может, просто наслаждаясь его фантазиями. Постепенно он смелел. И его сообщения становились всё более откровенными.
        Меня бросало в жар от некоторых слов, обещания становились всё более горячими. И незаметно для самой себя я тоже включилась в игру. Отвечала, реалистично сообщая о своих ощущениях.
        В итоге Логинов не выдержал и написал:
        «Я сейчас приеду».
        «Нет», - испугалась я, - «Не надо. Я с мамой».
        
        «Надеюсь, ты не читаешь ей вслух мои сообщения?»
        «Боюсь, она поставила бы меня в угол или на колени на горох, если бы узнала, о чём мы говорим».
        «Мне нравится мысль поставить тебя на колени, но и в углу тоже неплохо».
        Нет, он не может продолжать в том же духе. Я сейчас расплавлюсь. Внизу живота уже тянуло сладким предвкушением. Я хотела его. Не было смысла это отрицать.
        «Мне тоже нравится эта мысль», - набрала сообщение и тут же стёрла.
        Что я делаю! Зачем играю в эти игры?
        Я ведь ничего не решила. У меня есть Сева, а я так легко собираюсь изменить ему, как будто эти два года вместе ничего не значат…
        Я не могу так поступить.
        Чувство вины немного охладило пыл.
        С этим Логиновым я лишаюсь способности здраво рассуждать. Мозг как будто отключается, и работают только инстинкты. Желания тела.
        Но как же хочется перестать сопротивляться и позволить Логинову сделать всё, о чём он писал. И даже больше.
        15
        Через две недели папу выписали из больницы.
        Дом был абсолютно готов к приёму выздоравливающего. Из кухни полностью исчезли вредные продукты. Не стало даже колбасы, которой периодически баловали Мурика. Мама запретила мне бутерброды с маслом по утрам и тосты со сгущенкой.
        Ведь папе нельзя нервничать. А вредная пища непременно вызовет у него эмоциональное потрясение.
        Единственное, что удалось отстоять - это кофе. Я заявила, что без этого напитка просто не смогу функционировать. Но, чтобы у папы не возникало соблазна променять свой изысканный травяной чай на мой вредный для здоровья кофе, пить его разрешалось только в беседке.
        Дабы не смущать отца ароматами…
        - Мам, ты не перебарщиваешь? - спросила я её.
        Она задумалась на пару секунд, а потом помотала головой:
        - Главное - это здоровье твоего отца, - заявила с уверенностью и продолжила выкладывать из холодильника «запрещённые» продукты.
        Мы с Муриком и чашкой кофе сбежали на улицу. Если мама была в чём-то уверена, никаких возражений она не слышала. Это я уже хорошо знала.
        Она взяла отпуск, чтобы ухаживать за отцом, следить за его реабилитацией и поддерживать, пока «наш папа переживает сложный период».
        В общем, я ему не завидовала.
        Хотя, если подумать, мама была права. Она ведь хочет, чтобы её любимый мужчина был здоров. А жёсткие методы… Наверное, без них не обойтись.
        Машину папе пока водить не разрешили. И мы забирали его на такси. Ярослав предлагал свои услуги, но я пока не была готова подпустить его так близко к своей семье. К тому же не знала, как его сейчас воспримет отец.
        На протяжении этих двух недель Логинов устроил мне затяжную осаду. Он был повсюду. Мой день начинался с его эсэмэс и заканчивался ею же.
        Несколько раз мы обедали вместе в кафе и один раз ужинали. Гуляли с Гердой по берегу вечерами, а однажды я почти решилась искупаться вместе с ним, но в последний момент передумала, испугавшись.
        Когда мы с мамой собрались на рынок за свежими овощами для папы накануне его возвращения, Ярослав вызвался нас подвезти. Он мужественно нёс все пакеты от прилавка к прилавку, а потом от машины до дома.
        Мама пригласила его пообедать с нами. Логинов вопросительно взглянул на меня, а я растерялась, неуверенная, что готова видеть его на нашей кухне рядом с моей мамой. Тогда он оставил покупки на столе и попрощался.
        Проходя мимо меня, Ярослав на секунду остановился, склонился к моим волосам и шумно втянул воздух.
        - Я буду ждать, пока ты сама не придёшь ко мне, - шепнул на ухо, обжигая дыханием, и вышел на улицу.
        Я прислонилась к стене, готовая сползти на пол и растечься лужицей, но уловила ехидный мамин взгляд:
        - И что ты мужику нервы мотаешь? Он тебя уже проглотить готов.
        Я сделала вид, что очень увлечена разбором продуктов, и ничего не ответила. Может, потому что и сама не знала, почему не могу решиться. Я хотела Ярослава так же сильно, как и он меня. Но всё же что-то не давало мне сделать последний шаг.
        Вечером следующего дня папа вернулся домой.
        Он был рад.
        Сначала зашёл в сад, проверил свои розы, которые, словно ожидая его возвращения, расцвели, наполняя воздух упоительным ароматом. Погладил выбежавшего навстречу Мурика, ласкавшегося о его ноги. И улыбнулся так радостно, что у мамы на глазах снова выступили слёзы. Отец приобнял её и поцеловал в щёку.
        В этот миг я готова была и сама разреветься, понимая, как люблю своих родителей и как рада, что они у меня есть.
        Утром папа спустился, когда я варила кофе.
        - Налей и мне чашечку, - попросил он.
        Я даже не успела ничего ответить.
        - Никакого кофе! - раздался сверху дикий вопль.
        Мы с отцом переглянулись. И я быстро пошла на улицу. Мама ещё на лестнице начала выговаривать ему за потакание старым слабостям, которым больше нет места в его жизни.
        К счастью, захлопнувшаяся дверь лишила меня необходимости слушать продолжение разговора. Я очень сочувствовала папе, хотя и понимала, что всё это ради его же пользы. Но всё же очень захотелось ненадолго сбежать из дома.
        И я позвонила Логинову.
        - Что делаешь?
        - Жду твоего звонка, - судя по голосу, Ярослав только что проснулся. Скорее всего, это я его разбудила.
        Представила, как он лежит в постели, обнажённый до пояса, а ниже прикрытый простынёй, которую так легко стянуть…
        - Я хотела прогуляться, может, вы с Гердой составите мне компанию?
        - Буду через полчаса.
        - На прежнем месте, хорошо? - успела сказать я, прежде чем он отключился.
        Ровно через двадцать восемь минут я ждала его на повороте, за четыре дома до моего. Себя успокаивала тем, что не хочу волновать папу. Но на самом деле, понимала, пока мы просто общаемся и целуемся, всё это как бы не всерьёз. Я могу ничего не менять, не испытывать вины перед Севой, не думать о будущем.
        
        Но как только я сдамся и подпущу Ярослава ближе, всё тут же изменится. Он не из тех мужчин, что довольствуются лёгким романом на пару-тройку недель. Я знала, что он захочет большего. И поэтому медлила и тянула время. Потому что никак не могла решиться.
        Через минуту на дороге появился внедорожник Логинова. Он затормозил таким образом, что пассажирская дверь оказалась прямо напротив меня.
        Позёр.
        Я потянула за ручку и забралась внутрь.
        - Привет, Герда, - первым делом поздоровалась с собакой и обернулась к заднему сиденью, где она обычно ездила. Но там было пусто. Растерянно посмотрела на Логинова: - А где Герда?
        Ярослав повернулся ко мне. За тёмными стёклами солнцезащитных очков было не разобрать глаз.
        Уголки его губ разъехались в стороны, обнажая зубы в улыбке:
        - Ты же позвала меня на свидание, Герда решила нам не мешать и осталась дома.
        От обещания в его голосе по коже побежали прохладные мурашки.
        И главное, не к чему придраться. Действительно, это я ему позвонила и пригласила. Вот только сама не знаю куда…
        16
        - Куда мы едем?
        Я смотрела на профиль Ярослава и думала о том, какой же он красивый. За эти годы Логинов изменился совсем немного, разве что в облике добавилось мужественности. Та же харизма, то же чувство юмора на грани, из-за которого иногда так и хочется огреть его чем-нибудь.
        Вот и сейчас он лишь улыбнулся уголком губ и, даже не повернувшись, ответил:
        - Увидишь.
        И пока я не продолжила расспросы, включил радио и поймал волну с энергичной песней, сделав звук погромче.
        Ну ладно, запомним.
        Я, конечно, не злопамятная, но память у меня хорошая.
        Сделала вид, что мне совсем не интересно, что он там задумал, и уставилась в окно. Я просто любуюсь природой.
        Тем более за окном на самом деле было красиво.
        По правую сторону от дороги выстроились крупнолистные акации, которые так меня удивили ещё в школе. С левой стороны стояли платаны, похожие на клёны, но с такой тонкой корой, что иногда казалось, и вовсе её лишены.
        А дальше по обе стороны стелились поля, поля, поля. И ещё немножко виноградники на склонах.
        Вдруг подумалось, что десять лет назад я никуда здесь не ездила и так и не увидела Краснодарский край. И сейчас Логинов везёт меня куда-то в неведомые дали. Ведь я даже не знаю, куда ведёт эта дорога.
        Ехали мы часа полтора и всё это время почти не разговаривали. Не считая тех редких моментов, когда Ярослав просил достать с заднего сиденья термос и налить кофе.
        Я не помнила, чтобы раньше он был заядлым кофеманом. И сейчас пометила это как одно из изменений. Наверняка их множество набралось за эти годы, просто не сразу бросаются в глаза.
        Мне хотелось узнать, что ещё в нём изменилось. Что он любит сейчас, а что навсегда осталось в прошлом…
        И тут же одёрнула себя - это не имеет значения, ведь я скоро уеду, и мы с Ярославом снова расстанемся. На этот раз навсегда…
        Наконец машина сбросила скорость. И как раз вовремя, заставляя меня отвлечься от грустных мыслей.
        Мы подъехали к полосатому шлагбауму и остановились. К машине подошёл седой высокий мужчина в чёрной форме охранника, записал время прибытия и выдал талон на парковку.
        Помня ответ Логинова, я не задавала вопросов. Но, судя по его спокойствию, всё шло, как надо, и мы приехали, куда планировали. Точнее он планировал.
        На парковке было полно машин. Всюду сновали люди, многие были с детьми.
        Я огляделась по сторонам и заметила прибитые к столбу большие деревянные указатели с написанными разными цветами названиями: «Контактный зоопарк», «Ресторан», «Канатная дорога».
        Канатная дорога? Что он задумал?
        Ярослав взял меня за руку и повёл на широкую площадку, заполненную людьми.
        Сразу за парковкой располагались ряды сувенирных лавок. Здесь было шумно. И я невольно увлеклась разглядыванием всяких магнитиков, украшенных ракушками поделок, бисерных кошелёчков и прочей туристской атрибутики.
        - Ой, смотри, ковбойские шляпы!
        Они висели на стене - белая и светло-коричневая, прошитые тёмными толстыми нитями, похожими на кожаные шнурки.
        Я полюбовалась на экзотику и уже хотела отойти, но Логинов меня удержал за талию:
        - Мы берём обе, сколько?
        - Ты что, - шепнула я тихонько, разглядывая людей вокруг. На некоторых были кепки, на ком-то панамы, в крайнем случае, косынки. И ни одной ковбойской шляпы. - Не надо. Будем выглядеть глупо…
        - Но тебе же понравилось, - удивился Логинов.
        - Понравилось, но… - вот как ему объяснить, что представлять себе что-то и решиться на это - совершенно разные вещи.
        - Значит, берём, - Ярослав расплатился и протянул шляпы мне: - Ты какую хочешь?
        - Белую, - я чувствовала себя ребёнком, которому вдруг преподнесли большую порцию сахарной ваты.
        Логинов тут же напялил коричневую, помог мне затянуть шнурок под подбородком, и мы двинулись дальше как заправские ковбои, явившиеся прямиком с Дикого Запада.
        - Как насчёт сахарной ваты? - чуть впереди располагалась тележка с яркой вывеской.
        Он что, читает мои мысли?
        Я ведь не говорила о вате вслух. С ней связана трагедия моего детства. Из-за диатеза мама ни разу не покупала вату, и мне оставалось лишь с завистью наблюдать, как другие дети отрывают воздушные кусочки и едят их с выражением непередаваемого удовольствия на лице.
        Нет, Логинов точно читает мои мысли, потому что, даже не дожидаясь ответа, он повёл меня туда, где уже выстроилась небольшая очередь из детей с родителями.
        И мы, двое чудиков в ковбойских шляпах, пристроились сзади. Дети шептались, оглядывались на нас, показывали пальцами и громко обсуждали. Я бы уже давно смутилась и убежала, но незыблемое спокойствие Логинова удерживало меня на месте.
        
        Постепенно это спокойствие передалось и мне. И я подумала, что могу ненадолго перестать анализировать каждый свой поступок, оглядываться на мнение других. Почему мне нельзя просто расслабиться и получать удовольствие?
        И это оказалось совсем несложно. К тому очень здорово.
        Когда Ярослав вручил мне огромную шапку розовой ваты, я запрыгала на месте и захлопала в ладоши. Как это сделала пятилетняя девочка, что стояла в очереди перед нами.
        Несмотря на большой размер, вата была совсем лёгкой. Я долго несла её, разглядывая со всех сторон и не решаясь нарушить её совершенную целостность.
        Логинов оказался менее щепетильным. Он резко вытянул руку и оторвал большой кусок, который тут же в несколько приёмов запихал себе в рот, не забывая прикрывать глаза от удовольствия.
        - Эй! Это моя вата! - возмутилась я, отворачиваясь и пряча её от его загребущих ручонок.
        - Ты всё равно не ешь, - ничуть не смутился он, облизываясь.
        Я отщипнула свой кусочек. Попробовала. Вата оказалась сладкой. Волокна таяли во рту, оставляя после себя немного приторное послевкусие.
        Пока я пыталась распробовать и понять, нравится ли мне этот вкус, Ярослав отщипнул ещё кусочек.
        - На, тогда и неси, - сунула палочку ему в руку и начала отщипывать у него кусочки.
        Кстати, так оказалось вкуснее.
        Логинов опешил от такой наглости. У него было столь забавное выражение лица, что я не удержалась - достала телефон и сделала несколько кадров.
        Блин, почему не взяла с собой камеру?
        Фотографироваться с ватой Ярославу понравилось, особенно с розовыми усами, которые я ему сделала, а он прижимал их верхней губой к носу, чтобы не слетели.
        Мы ещё сделали несколько селфи. Приподняв шляпы в приветствии, прижимая их к груди как просители, помахивая ими на прощание.
        Оказалось, что ковбойские шляпы и сладкая вата - это очень весело. Хотя вата - вкуснее в детстве.
        Так, смеясь и доедая последние волокна, мы подошли к кассе.
        - Два билета на канатную дорогу, - сказал Ярослав.
        17
        Давно я не чувствовала такого по-детски острого предвкушения.
        Канатная дорога.
        Это же… прямо как в кино.
        Перед нашим приездом прошёл совсем небольшой дождик. Но сиденья успели слегка намокнуть. И два работника парка в чёрных жилетках с эмблемой стелили на них голубые клеёнки.
        Когда подошла наша очередь садиться, парни сказали встать на отмеченную жёлтым скотчем линию. Было видно, что для них это обычная рутина, и беспокоиться не стоило.
        Но я всё равно немного напряглась, потому что не совсем понимала, как будет происходить посадка.
        Кресла не останавливались, они беспрестанно двигались, подхватывая людей под ягодицы и унося далеко. Вперёд и вверх.
        Неожиданно сильно толкнуло сзади в бёдра, я охнула и села. Зашуршала клеёнка.
        Обалдеть!
        Ярослав опустил поручень и, улыбаясь, посмотрел на меня.
        Видимо, на моём лице отражалась вся гамма эмоций, потому что он улыбнулся ещё шире и, наклонившись ко мне, поцеловал.
        - Ты офигенная, - прошептал прямо в губы. И у меня во второй раз за несколько минут захватило дух.
        Ярослав отстранился, и я, опершись о поручень, наклонилась вперёд. Земля оставалась всё дальше и дальше. Кроны деревьев, лишь недавно возвышавшиеся, казавшиеся исполинами, теперь были в нескольких метрах подо мной.
        Мы поднимались довольно медленно, но от происходивших изменений захватывало дух.
        Как же здорово!
        Хотелось вскочить на кресло и, раскинув руки, закричать от восторга.
        - Обернись, - посоветовал Логинов.
        И я посмотрела назад.
        Надо же, а я уже думала, что видела всю красоту. Но за нами далеко внизу, раскинулась геленджикская бухта, облепленная по краю красными крышами домов, как опушка подосиновиками.
        Смотреть назад было не слишком удобно, но я никак не могла остановиться, продолжая впитывать эту потрясающую панораму глазами.
        И почему я не взяла камеру?!
        - Насмотришься сверху. А сейчас давай сделаем селфи? - предложил Логинов, и я достала телефон.
        Ярослав приблизил своё лицо к моему, и мы сфотографировались на фоне бухты, на фоне неба и деревьев.
        Я смеялась и махала рукой тем, кто, возвращаясь, двигался мне навстречу. Мне махали в ответ и кричали: «Классные шляпы».
        - Я так хочу тебя, что даже больно, - вдруг сказал Логинов.
        Сердце пропустило удар, а потом забилось сильно-сильно, поднявшись до самого горла и снова падая вниз.
        Я промолчала, делая вид, что увлечена разглядыванием проплывавших по дну оврага можжевельников, дубов и ещё каких-то деревьев и кустарников, названия которых не знала. Но почему-то именно сейчас вдруг стало очень важным хорошенько их рассмотреть.
        По дороге вверх мы больше не разговаривали. Я пыталась унять бешено колотящееся о грудную клетку сердце, а Логинов делал вид, что вовсе ничего не говорил.
        Вот только он сказал, и мы оба это знали.
        К счастью, скоро мы достигли верха. Нам помогли покинуть кресла два сотрудника в таких же чёрных жилетах. А третий рассказывал о том, что по дороге нас сняла фотокамера, и мы можем приобрести фотографию, если пройдём сначала налево, а потом вверх по лестнице.
        Я поднималась, словно сомнамбула. В голове звучали его слова. А ещё появлялись фантазии, сначала только картинки, но постепенно они обретали звуки, запахи и ощущения. Я чувствовала жар его тела, гладкость его кожи.
        Мне самой стало невыносимо мучительно, что не могу сейчас же прижаться к его обнажённому телу.
        - Пошли, - я потянула Логинова за руку, когда он уже вошёл в небольшое помещение, где прибывшие до нас туристы разглядывали снимки своего прибытия.
        - Куда? - удивился Ярослав, продолжая осматривать глазами очередь и фотографии в рамочках на стенах. Он явно собирался приобрести наше фото.
        - Не спрашивай, пойдём, - мой голос изменился, стал низким и тягучим.
        Логинов посмотрел мне в глаза и, кажется, нашёл там ответ на свой вопрос, потому что он молча вышел вслед за мной.
        Я тащила его вверх по лестнице, а затем вымощенной камнем дорожке меж деревьев, в поисках тихого места, где нам никто не помешает. В голове пульсировало, и, казалось, если сейчас же не получу того, что хочу до дрожи в коленках, то просто взорвусь, разлечусь на тысячи осколков.
        Наконец людские голоса стихли. Я свернула с дорожки и углубилась в кустарники, почти не думая о том, что происходит вокруг. Словно на автопилоте, движимая одной лишь целью.
        Через несколько минут мы упёрлись в ограду.
        - Чёрт, - она была выкрашена в зелёный цвет, и я, не заметив, налетела на неё. А Логинов не успел удержать.
        
        Но он тут же дёрнул меня к себе, развернул и впился в губы долгим, жадным поцелуем. Я отвечала ему с той же жаждой, нащупывая ремень его джинсов, стремясь как можно скорее избавиться от преграды.
        Логинов прижал меня к ближайшему к ограде дереву, и последнее о чём, я сумела внятно подумать - хорошо, что надела платье, а не шорты, как собиралась.
        Это было быстро и жадно, без малейшего намёка на нежность. Но она и не была нам нужна, мы слишком изголодались друг по другу за эти долгие десять лет.
        Несколько минут спустя мы так и стояли, по-прежнему слившиеся, бывшие единым целым, не в силах отдышаться. Логинов упёрся лбом в мой лоб и смотрел, смотрел, смотрел. Потом сипло прошептал:
        - Вообще-то, я думал об удобной постели, но так тоже неплохо.
        Я всхлипнула. От смеха.
        А потом раздались громкие голоса. И мы быстро оторвались друг от друга. Ярослав пытался застегнуть ремень, но никак не мог совладать с ещё дрожавшими непослушными пальцами, а я искала затерявшиеся в траве трусики.
        Не знаю, что подумали гулявшие по лесу туристы, когда мы вывались из кустов. Помятые. Взъерошенные. Всё ещё тяжело дышавшие.
        Мне было всё равно.
        18
        Я была счастлива. Полностью и абсолютно.
        Держась за руки, мы с Ярославом шли по лесной дорожке. Куда? Это не имело никакого значения.
        Всё потеряло свою значимость - прошлое, будущее. Осталось лишь настоящее, только здесь и сейчас. И мы двое наедине с вечностью.
        Людей нам попадалось всё меньше, словно они, чувствуя наше единение и свою ненужность, постепенно покидали парк.
        Когда мы вышли на широкую поляну, где расположился тир, рядом не было никого из туристов.
        - Давай постреляем? - мне было так хорошо, что казалось совершенно не важным, чем заниматься. Мы могли пройти мимо или остановиться, это ничего бы не изменило.
        Но Ярослав кивнул, сворачивая к тиру. А молодой человек в чёрной жилетке с эмблемой уже радостно нам улыбался, рассказывая, какие прекрасные призы здесь можно выиграть.
        Наверное, в ковбойской шляпе и с винтовкой я смотрелась бы отлично на фотографии. Вот только… шляпы на мне не было.
        Растерянно взглянула на Логинова, а он поиграл бровями, намекая, где я могла потерять её.
        - Дай свою, - стащила с него коричневую шляпу и, отскочив в сторону, чтобы не успел отобрать, сделала селфи на фоне тира. А затем сфотографировала Логинова с винтовкой. Потом он меня.
        Мы несколько увлеклись, и молодой человек, громко откашлявшись, спросил, собираемся ли мы стрелять.
        Стрелять мы не умели. Оба.
        Поэтому большого плюшевого медведя так и не выиграли. Но за попадание в одну консервную банку из десяти и за упорство молодой человек, смеясь, презентовал нам деревянный магнитик на холодильник с надписью «Я люблю Геленджик».
        Белую шляпу мы так и не нашли, поэтому коричневую носили по очереди. Но так было даже интереснее. Мы отчаянно спорили за каждую минуту обладания этим великолепным головным убором, ценность которого весьма повысилась, когда он остался в единственном экземпляре. Логинов, пользуясь разницей в росте, владел шляпой лишние минуты, пока я подпрыгивала, чтобы отобрать у него трофей, и громко возмущалась.
        Потом мы поднялись на колесе обозрения. Вроде даже говорили, что с такой высоты открывается самая красивая панорама в Краснодарском крае.
        Но мы её не заметили.
        Потому что снова целовались и не могли оторваться друг от друга. Мы чуть не уехали на второй круг. Но бдительный работник успел вернуть нас на землю.
        По пути вниз на канатной дороге мы также держались за руки.
        Теперь я ощущала постоянную потребность касаться Ярослава. Боялась отпустить даже на минуту.
        В ресторане мы сели рядом на диванчик и целовались, пока готовили наш заказ. Даже настойчивое покашливание официантки не сразу заставило нас оторваться друг от друга.
        Не помню, что я ела. Кажется, какой-то салат. Или жареную картошку.
        И даже вкуса не чувствовала.
        Но зато совершенно точно помню, как сняла босоножку и поставила ступню на ногу Ярослава. Потому что мне было необходимо ощутить это прикосновение.
        До дома мы тоже не доехали.
        Свернули в лесополосу и, отъехав чуть дальше от трассы, занялись любовью на заднем сиденье машины.
        Логинов предложил вернуться в Геленджик, пока недалеко отъехали, и снять номер в отеле, чтобы провести вместе всю ночь.
        Но ко мне понемногу возвращалось благоразумие. Я даже уже была способна вспомнить о больном сердце отца и наверняка переживающей обо мне матери.
        Поэтому отказалась.
        Ярослав не обиделся. Он всё понимал. И от этого я любила его ещё больше.
        Да, любила.
        Теперь я не видела смысла врать самой себе. Я так и не сумела забыть его за все эти годы. Хотя и старалась. Очень старалась. Но сейчас, до краёв переполненная чувствами, понимала, что по-прежнему безумно люблю его.
        Не знаю, что будет потом.
        Сейчас я не была способна об этом думать. И не хотела.
        Ярослав остановил машину на перекрёстке, повернулся ко мне.
        - Как мы будем дальше? - задал он тот вопрос, на который сейчас мне не хотелось отвечать.
        - Не знаю, - я пожала плечами и опустила голову, не в силах сейчас смотреть в его требующие решения глаза.
        - Мне этого мало, - заявил он серьёзно, - если ты думаешь, что теперь получится от меня сбежать, то напрасно.
        Я всё-таки посмотрела на него. Хмурое лицо. Сведённые брови. И глубокая складка между ними.
        Я потянулась и провела по ней пальцами, пытаясь разгладить. Напрасно. Логинов не был настроен на игру. Он ждал ответа.
        - Я не знаю, Яр. Я не имею ни малейшего понятия, что будет дальше…
        - Зато я знаю, - он наклонился, ладонью обхватил мою шею, сжал крепко, придвинул к себе и зашептал мне на ухо: - Ты моя. И ты никуда от меня не денешься. Можешь пока это обдумать. Я дам тебе время принять этот факт. Но недолго, потому что хочу тебя до умопомрачения. Хочу тебя каждый день и до конца жизни. Как только я получу развод, мы распишемся.
        
        Он поцеловал меня. И мои губы сами потянулись к его губам. В то время как мозг слабо пытался проанализировать слова Ярослава.
        Моя…
        Хочу…
        Распишемся…
        - Иди, я позвоню вечером, - он отпустил меня, но продолжал смотреть. И от этого становилось тепло и сладко внутри.
        Выходя из машины, у меня закружилась голова, и я покачнулась. Слишком много эмоций. Слишком много счастья. Мне нужно немного времени, чтобы обдумать всё случившееся и принять. Конечно, принять.
        Другого варианта просто не могло быть.
        По крайней мере, я его даже и не рассматривала.
        До тех пор… пока машина Логинова не скрылась из виду. И я осталась одна. Только тогда меня накрыло понимание того, что я наделала.
        Господи, Сева!
        Как я ему скажу?
        19
        Всеволод Иванов или Ивaнов, как он представлялся последние пару лет, всегда знал, что заслуживает большего.
        И в детстве, когда ходил в школу в одних и тех же тонких ботинках несколько зим подряд. И в институте, куда попал, скорее, благодаря маминому знакомству, нежели собственному таланту и усердию. И после, когда удачные денежные заказы уходили к другим, менее достойным, по его, Всеволода, мнению.
        Жизнь часто была несправедлива к Севе, но он твёрдо знал, что рано или поздно на его улице перевернётся грузовик с имбирными пряниками.
        Всеволод не любил мультфильмы, да и компьютерные игры тоже. В этой профессии его привлекало отсутствие необходимости сидеть в офисе с утра до вечера и возможность работать из любого уголка мира.
        Сева всегда хотел путешествовать. А после первой и пока единственной поездки в Европу понял, где будет жить.
        К сожалению, ему не везло.
        Иностранные, в первую очередь, европейские компании не спешили нанимать на работу специалиста его квалификации. А большинство коллег были и талантливее, и работоспособнее Севы.
        Но в этом он не признавался даже себе, рассказывая единственному товарищу Серёге о происках конкурентов, несчастливых случаях или тупых боссах. Главное, что виноват всегда был кто-то ещё. Но только не Сева.
        Ему просто пока не везёт.
        Но скоро всё изменится.
        И шанс появился. Во многом благодаря тому самому Серёге. Именно он первым познакомился с той гримёршей, работавшей в модельном агентстве.
        И рассказал товарищу.
        Надо признаться, сначала Сева увидел свой шанс в знакомстве с одной из моделей. Он даже исподволь расспросил он них, узнал имена, чтобы поискать в Интернете, оценить перспективы. Он слышал, что самых лучших всегда приглашают за рубеж.
        Всеволод уже представлял себя на парижской неделе моды. В первом ряду. Снисходительно глядящий на костюмы от известнейших дизайнеров и свою модельку в их.
        Но перспективных девушек не было.
        Сева уже решил, что здесь дело тухло и можно переспать с парочкой-другой исключительно для поднятия боевого духа. Но тут он наткнулся на перспективу…
        Она была не столь красива как модели. Да и старовата, надо признать. Ей было уже двадцать пять. Но Александра Барановская была востребованным фотографом. И очень перспективным. О ней писали в Интернете. А ещё там были фотографии.
        Сева сделал на неё ставку.
        И не прогадал.
        Спустя несколько месяцев ей предложили переехать в Париж. А она дура ещё размышляла. Разумеется, он приложил все силы, чтобы Шурка согласилась. Даже сделал ей предложение. Купил кольцо. К счастью, нашёл хорошую подделку известного бренда. Недорого. Она всё равно не разбирается.
        И снова угадал, Шурка ничего не заметила.
        Надо сказать, в последнее время у Севы стало совсем тухло с деньгами. Хороших заказов давно не перепадало. А на те, где мало денег и много работы, он и сам не соглашался.
        Жить Ивaнов уже привык хорошо. Приходилось снимать дорогой лофт на Ваське. Ходить в дорогие клубы, где были девочки получше. Одеваться опять же не в лохмотья.
        А это всё требовало денег.
        Постепенно Сева увяз в кредитах и уже сам путался, где кончается один и начинается другой.
        А тут Шурка…
        Милая. Открытая. Немного наивная. И главное, совсем неизбалованная мужским вниманием. К тому же с собственной квартирой в центре и перспективами.
        Был, правда, у неё один недостаток - нагулянный в юности ребёнок. Но, поразмыслив здраво, Всеволод решил, что как-нибудь вытерпит его присутствие. Хотя детей он не слишком жаловал.
        Сева разработал целый план по завоеванию перспективной фотографши.
        Узнал её распорядок, места, места, где она бывала. Собственный свободный график и, если честно, отсутствие серьёзной работы, позволяло следить за Шуркой по несколько часов в день.
        Тогда и сложился план.
        Сева «совершенно случайно» зашёл в кафе, где она обедала. Присел за столик. Постарался очаровать.
        Правда, с этим вышло не сразу. Стерва даже телефона не оставила. Но он не привык отступать. Написал ей в соцсети, проявил изрядное терпение, хотя сто раз хотелось послать её подальше.
        И всё же добился своего.
        Хотя, прежде чем дала наконец, она изрядно его поморозила. Но тут Сева особо не переживал, для снятия напряжения у него было полно желающих. С внешностью ему повезло, и женский пол не обходил вниманием.
        В сексе Барановская оказалась снулой рыбиной. Какой-то шуганной и безынициативной. Без огонька.
        Но и тут Сева не расстроился, благо было, где снимать раздражение.
        С Шуркой же он оставался неизменно терпелив, тратил и без того утекающие сквозь пальцы деньги на цветы, разные подарочки. В общем, сплошные розовые сопли.
        
        Зато, пару раз дав, Барановская предложила переехать к ней, чтобы не тратить время на дорогу.
        И Сева поздравил себя с успехом.
        Начало положено. А там глядишь, и до Европы рукой подать.
        Сладость этой бочки мёда немного портил мальчишка. Но его всегда можно сдать в какое-нибудь Суворовское училище и забыть.
        Когда Шурка пришла к нему со своими сомнениями по поводу предложения от Cosmopolitan, Севе так и хотелось настучать ей по голове. Ну как можно быть настолько глупой? Это же такой шанс! Ради него он и терпел эту гусыню столько времени.
        И Сева начал рассказывать ей о перспективах жизни в Париже. Пришлось напирать на плюсы для мальчишки, потому что о себе эта курица думала мало.
        Что ж, он согласен был смириться с чужим ребёнком. Тем более всё равно не собирался прожить всю жизнь с Шуркой.
        Так, зацепиться во Франции, найти кого-то получше. Поперспективнее…
        Думал, кольцо будет для неё серьёзным аргументом, как для любой нормальной женщины. Но… вот бывают бабы - дуры… к бриллианту (хоть и поддельному, но она же об этом не знала!) Барановская осталась равнодушна. Всё сомневалась. Уговаривать пришлось, чтобы взяла…
        И вот теперь этот её папаша…
        Ну что ему стоило на полгода попозже свалиться с инфарктом? Когда Сева уже будет во Франции. С визой и разрешением на работу.
        Надо бы позвонить Шурке. Поторопить с возвращением. А то с неё станется пожертвовать карьерой ради родных. Пусть уж лучше ради него. Севы, чем-нибудь жертвует. Это ж он её в постели ублажает.
        Хотя с ублажением, если честно, у него получалось не очень. Всё-таки привык, чтобы было наоборот. Но это мелочи. Это он потерпит, пока она ему нужна.
        Но, надо признаться, что в отсутствии обоих Барановских были и свои плюсы. Сева перевёл взгляд на обнажённое женское тело модельной внешности, раскинувшееся на измятых простынях. Эта штучка хорошо развлекла его ночью. Так, что он даже разрешил ей остаться, рассчитывая утром повторить забег. После утренних повторений они снова уснули. И теперь день уже давно перевалил за половину. Но выгонять старательную девицу Всеволод не спешил. Всё-таки он одинокий мужчина, кто-то должен скрашивать его долгие вечера.
        Чувствовать себя хозяином просторной трёшки в центре Питера было очень круто. Особенно ему, парню из небольшого посёлка Волховец в Новгородской области.
        Сева подошёл к окну, потянулся. Потом достал из холодильника початую бутылку шардоне, который так любила Шурка, и налил себе в бокал. Фу, кислятина. Он сделал ещё глоток.
        Всё же надо позвонить своей.
        Но телефон зазвонил сам.
        - Сева, - раздался в трубке какой-то неуверенный голос, как будто она плакала, - прости, пожалуйста, но нам нужно расстаться…
        А дальше Шурка понесла какую-то ахинею, что встретила свою первую любовь, что чувства там не остыли. И вообще, эта шлюха уже успела с ним переспать. А перед ним, Севой, она очень виновата и очень просит его простить.
        После разговора с Шуркой ему хотелось рвать и метать.
        Сука!
        Тварь!
        Как она могла? Ведь всё же было так хорошо. Ведь Сева уже всё продумал. Не могла потерпеть до Парижа. И всё ему испортила.
        Бокал полетел в стену, разбрызгивая вино по занавескам и усеивая осколками пол.
        Телефон зазвонил снова. Увидев, кто это, Всеволод уже хотел сбросить вызов, но какое-то шестое чувство заставило его передумать.
        - Алё, дядь Сев, - голос у сосунка был писклявый и противный, - у мамы телефон занят. Не могу дозвониться…
        - Что случилось, Тёма? - Всеволод заставил себя говорить приветливо, делая вид, что ему действительно интересно, что происходит в жизни этого мальчишки.
        - У нас в лагере карантин. Всех отправляют по домам. Ты сможешь меня забрать?
        - Конечно, Тёмочка. Я прямо сейчас выезжаю.
        Когда Всеволод положил трубку, на его губах расплылась довольная улыбка. Он торжествовал. Всё-таки грузовик с имбирными пряниками не объедет его улицу.
        Сева вернулся в спальню и сдёрнул простыню с женского тела.
        - Вставай, тебе пора убираться.
        20
        Разговор с Севой оставил тягостное впечатление. Я почувствовала себя ещё более виноватой. Он хороший человек и совсем не заслужил такого отношения. Но как можно было бы исправить эту ситуацию, я совершенно не представляла,
        Ведь теперь мне виделось совершенно ясно, что Севу я никогда не любила и не смогла бы полюбить. Мы были бы несчастливы в браке. А значит, это хорошо, что мы расстаёмся.
        Дома пахло чем-то вкусным, но я совершенно не чувствовала голода. Хотела прошмыгнуть незамеченной к себе. Но из кухни вышла мама:
        - Саш, есть разговор.
        Когда мама говорила таким непререкаемым тоном, спорить с ней было бесполезно. Потому я пошла в кухню и села за накрытый стол.
        В тарелке, стоящей передо мной, был налит суп с фрикадельками - папин любимый. Но сам папа не спешил начинать еду, он пристально смотрел на меня.
        И под этим взглядом мне стало неуютно. Казалось, он знает все мои секреты.
        Я поёжилась.
        - Рассказывай, - велел папа.
        - О чём? - я сделала удивлённые глаза и тут же опустила взгляд. Взялась за ложку, осторожно перемешивая содержимое тарелки. Это давало возможность хоть ненадолго отвлечься от пристального внимания.
        - О том, где ты была весь день, - мама тоже подсела за стол.
        Я раскрошила ложкой одну фрикадельку и принялась за вторую. Что говорить родителям? Правду? Но папе же нельзя волноваться.
        - Ты опять встречаешься с Логиновым? - отец вдруг проявил излишнюю осведомлённость в моей личной жизни.
        Я как раз поднесла ложку с супом ко рту и закашлялась, втянув его не в то горло.
        - Серёж, мы же договорились - не давить на неё, - мама мягко коснулась его руки.
        А я вскинула удивлённый взгляд. Не думала, что родители обсуждали здесь меня и мои отношения.
        - А я и не давлю, - папа как ни в чём не бывало ел суп, - просто хочу знать, собирается Ярослав признавать своего ребёнка?
        Я положила ложку обратно в тарелку и отставила её подальше, ещё после прошлой попытки першило в горле.
        - Так что, Саш, он признает Тёму? - присоединилась мама к неудобному вопросу.
        Вот не люблю, когда они оба начинают наседать. И смотрят так… выжидающе. Никак не избежать ответа.
        - Он… - я откашлялась. - Он ещё не знает…
        - Что? - мамино удивление было столь явным и искренним, что в другой момент я бы засмеялась. Выглядело это действительно забавно. Но вот прямо сейчас мне было совсем не до смеха.
        - Я ему ещё не сказала…
        Мне всё больше и больше хотелось уронить что-нибудь под стол и самой сползти туда, чтобы не видеть удивлённых и осуждающих взглядов. Вот почему я не Мурик? Тёрлась бы себе сейчас о ноги, а то и разлеглась бы посреди комнаты - и никаких тебе неловких вопросов.
        И я не выдержала.
        - А как такое скажешь?
        А и правда, как?
        - Не представилось подходящего момента? - папин голос так и сочился сарказмом.
        - Не представилось, - буркнула я и хотела уже уйти в свою комнату, чтобы забраться под одеяло и накрыть голову подушкой.
        Но мама меня остановила:
        - Саш, погоди, мы хотели с тобой поговорить.
        - Вы разве ещё не всё сказали? - теперь уже я делано удивилась. И папа хмыкнул, так похоже на него у меня вышло.
        - Я о другом, - мама сохраняла серьёзность и не замечала нашей пикировки, или делала вид, что не замечает. - Папе дали путёвку в санаторий, в «Ди Луч». Я хочу пожить там с ним. Не уверена, что сам он будет ходить на все процедуры…
        - Маша, не начинай, - папа закатил глаза, но мама не обратила на это внимания.
        - Мы хотели попросить тебя задержаться ещё на пару недель, присмотреть за домом и Муриком.
        Внутри дрогнуло.
        Ведь я не хотела уезжать.
        Хотя моё пребывание здесь и так затянулось. Нужно было оформлять свидетельства для переезда во Францию. Собрать справки. Перевести документы.
        Но… я совершенно не хотела уезжать…
        - Хорошо, я ещё задержусь, - улыбнулась.
        - И расскажи Ярославу, он имеет право знать, - папин взгляд было тяжело выдержать, поэтому я опустила глаза и кивнула.
        Расскажу.
        Потому что, и правда, имеет.
        Как только представится подходящий случай…
        Так и не доев суп, поднялась в свою комнату. Упала на кровать и начала репетировать, подбирая правильные слова.
        «Ярослав, ты знаешь, я ведь родила ребёнка от тебя…»
        Ужас.
        «Ярослав, когда мы расстались в прошлый раз, я была беременна. Твоего сына зовут Тёма…»
        Не намного лучше.
        «Ярослав…»
        Но телефон зазвонил сам.
        - Я почувствовал, что ты думаешь обо мне, - даже на расстоянии я ощущала, что он улыбается.
        - Да… - это вышло слишком интимно, с придыханием, но рядом с Логиновым я вся превращалась в сплошную эрогенную зону.
        - И что же ты думала? - в его голосе появлялись мурлыкающие, завораживающие нотки.
        Я должна ему сказать…
        А сейчас подходящий случай?
        Вполне.
        И я решилась.
        - Ярослав… - начала неуверенно, эротический настрой тут же слетел с меня, - я должна кое-что тебе сказать…
        - Говори… - он продолжал соблазнять меня голосом, словно не чувствуя, как изменилась моя интонация, стала серьёзной, нервной, напряжённой.
        - Ты знаешь… я… я соскучилась.
        Не смогла.
        Даже не представляю, как я сейчас признаюсь!
        - Я заеду за тобой через десять минут, - он тут же собрался, готовый мчаться за мной сию же секунду.
        - Не надо через десять, - испугалась, ведь я не готова прямо сейчас с ним увидеться. - Я сама приеду. Чуть позже. Надо предупредить родителей.
        - Ты скажешь им? - Ярослав удивился, зная, что папа его не слишком жалует.
        - Они сами уже догадались, - хмыкнула. Что-что, а чутьё у них обоих всегда было отменное.
        - Мне ждать секунданта с вызовом на дуэль?
        Ярослав шутил, но я слышала, как он напрягся.
        - Не надо, папа дал своё благословение…
        - Надо же, и что его заставило?
        Я промолчала.
        Всё-таки сейчас был не слишком подходящий момент.
        Лишь про себя прошептала:
        - Ты очень удивишься, когда узнаешь…
        21
        Утром следующего дня мама с папой перебрались в санаторий. А я отправилась к Ярославу, уже изнывавшему без меня.
        Несмотря на данное ему обещание, родителям я так ничего и не сказала и ночь провела в отчем доме.
        Мы с Логиновым долго разговаривали по телефону. Кажется, я так и уснула с трубкой в руке.
        Зато сейчас у меня были две недели относительной свободы. Время, когда нужно набраться смелости и рассказать Ярославу о Тёме. И уже вместе решить, как жить дальше.
        Я насыпала Мурику полную миску корма, налила побольше воды и отправилась к любимому.
        День был просто удивительный - жаркий, солнечный, наполненный яркими красками вступившего в свои права лета. Подумалось, что стоит сегодня пойти на море, взять с собой Герду, что-нибудь перекусить и провести день в сонной неге на берегу.
        По дороге я купила копчёного мяса, жёлтого сыра и свежего душистого хлеба, ещё сохранившего тепло печи. Представила, как буду готовить завтрак любимому, и настроение поднялось до самых голубых небес.
        Код на воротах Ярослав сказал мне ещё вчера, надеясь, что я всё же передумаю и приеду ночью. На этот же случай он не запер входную дверь. Поэтому я просто толкнула её и оказалась в просторном холле.
        На меня цепным псом тут же набросились воспоминания, заставляя нутро сжиматься от глухой тоски. Последний раз я выбежала отсюда десять лет назад с разбитым вдребезги сердцем.
        Уж и не думала, что когда-нибудь вернусь…
        Выбежавшая мне навстречу Герда, узнав, радостно завиляла хвостом. Ткнулась в ладони мокрым носом. Вздохнула.
        - Привет, старушка, - я почесала её между ушей, потом не выдержала, присела на корточки, обняла за массивную шею. С этой девочкой тоже связано множество воспоминаний. - А хозяин твой где? Спит, наверное?
        Он молчала, прикрывала глаза от удовольствия, принимая мою искреннюю ласку.
        - Ладно, веди к нему, - я поднялась на ноги.
        И Герда, словно, и правда, понимая мои слова, посеменила впереди, цокая когтями по паркету.
        Она забежала в одну из гостевых спален на первом этаже, и я вошла за ней следом.
        Ярослав спал.
        Он лежал на животе на большой, явно двуспальной кровати, обхватив и подмяв под себя подушку, уткнувшись в неё лицом.
        Рядом лежал ноутбук с открытой крышкой и тёмным экраном. Похоже, наш знаменитый писатель ночью работал.
        Я подошла ближе, опустила пакет с продуктами на пол и села на краешек кровати.
        Герда завозилась на своей лежанке с другой стороны, потом, тяжело вздохнув, легла.
        Я протянула руку и осторожно коснулась щеки Ярослава, погладила самыми кончиками пальцев, ощущая наждачную колкость щетины. Сердце затопила нежность.
        Переставила ноутбук на тумбочку. Скинула босоножки и легла рядом с Логиновым, подперев одной рукой голову, а другой выводя узоры на его загорелой коже, обрисовывая рельеф мышц, острый угол локтя, аппетитную округлость ягодиц.
        - Ты пришла? - сонно моргая, он смотрел на меня секунду-другую, а потом сгрёб в охапку, прижимая к себе, опаляя горячим дыханием затрепетавшую на шее жилку. - Как много на тебе одежды… - пожаловался со стоном.
        Я уже отвечала на быстрые жадные поцелуи, неловко помогала стянуть с себя футболку, затем шорты…
        Он не тратил время на прелюдии. Лишь избавившись от преграды, сразу заполнил меня собой. Всё закончилось в несколько рывков. Мелькнувшую было обиженную мысль, что вот я ничего не успела, сменила радость, что мой мужчина так сильно по мне соскучился. А ведь прошли всего лишь сутки.
        Быстро чмокнула его в плечо и попыталась высвободиться из объятий, но он не отпустил. Напротив, сжал руки ещё сильнее, прижался крепче, не позволяя нарушить слияние наших тел.
        Уткнулся носом мне в шею, как будто не мог надышаться.
        Во второй раз он был нежен до томительности. Перемежал каждое движение поцелуями. И шептал… шептал мне о любви, о силе своей страсти, о том, как катастрофически ему не хватало меня в той далёкой другой жизни…
        Теперь всё было для меня. Я взлетала к небесам и падала в пучину мучительного отчаяния, умоляя не томить больше, дать мне то, в чём так отчаянно нуждалась сейчас…
        А затем откинулась на подушках, измождённая до опустошения, счастливая. Любимая и любящая.
        Руки коснулось что-то холодное и мокрое, я вздрогнула и вынырнула из полусна, в который погрузилась убаюканная нежными объятиями и тёплым дыханием вновь уснувшего Ярослава.
        Открыла глаза. На краю постели лежала грустная седая морда и укоризненно глядела на меня.
        - Ой, Герда, ты чего?
        - Надо вывести её на улицу, - лениво проворчал Логинов, приподнялся надо мной, чмокнул в плечо и с тяжёлым вздохом выбрался из кровати. - Я скоро вернусь.
        
        Улыбнулась ему, закуталась в простыню и, уткнувшись в подушку, всё ещё хранившую мужской аромат, начала проваливаться в сон.
        Разбудил меня сквозняк. Наверное, Ярослав вернулся и открыл дверь. Попыталась снова вернуться в то приятное расслабленно-сонное состояние, но что-то мешало.
        Что-то было не так.
        Сердце быстро забилось, пригоняя кровь к мозгу, который тут же включился в работу, пытаясь понять - что именно не так.
        Ярослав. Он не подошёл ко мне, продолжая стоять в проходе.
        Я открыла глаза.
        На меня смотрела Кристина Яворская.
        Нет, Кристина Логинова - кольнуло ревностью сердце.
        Повзрослевшая. Ухоженная. В дизайнерской одежде. Но с прежним выражением ненависти на лице.
        - Значит, греешь постель моему мужу? - она по-прежнему не сходила с места. Красивые губы искривились в презрительной гримасе.
        - Он подал на развод, - я села на кровати и прикрылась простынёй, чувствуя себя неуютно. Лежащая, да ещё и обнажённая, я была слишком беззащитной перед этим призраком из прошлого.
        Чересчур материальным призраком.
        Внутри заворочалось глухое отчаяние.
        Хотя она ещё ничего не сказала, но моя интуиция кричала о близости беды. Как никогда хотелось заткнуть уши и не дать этой холёной красавице сообщить мне то, что она собиралась.
        - Он не разведётся со мной, - Кристина усмехнулась, а я застыла - слишком уж уверенно она говорила. - Хочешь знать почему? Вижу, что хочешь. Я беременна. Почти три недели. Мой любимый муженёк перед отъездом в Анапу оставил мне подарочек. Нам. Он всегда хотел большую семью.
        Нет! Он говорил, что уже несколько месяцев не прикасался к жене.
        Врал?
        Я почувствовала, как заледенели пальцы, затем стужа поднялась по рукам выше, захватывая грудь, сдавливая горло. Кажется, я разучилась дышать.
        22
        - Выйди, - прохрипела я, чувствуя, как поднимается в душе ненависть к этой женщине, уже однажды разрушившей мою жизнь и теперь стремящейся сделать это снова.
        Кристина усмехнулась, но покинула комнату и даже закрыла за собой дверь.
        Только оставшись одна, я сумела вдохнуть полной грудью. Чувствуя, как глаза наполняют слёзы, спрятала лицо в ладонях.
        Нет, я не буду сейчас плакать. Прямо сейчас мне нужно побыть сильной.
        А уж после, когда вернусь домой, смогу обнять Мурика и выплакать всё, что накопилось.
        Я оделась и вышла из комнаты, где ещё совсем недавно была так счастлива.
        На кухне разговаривали на повышенных тонах. Я слышала раздражённый голос Логинова и оправдывающийся Кристины.
        Набрала полную грудь воздуха, нацепила маску спокойствия на лицо и направилась туда.
        Я должна была услышать его.
        Я чувствовала, что Ярослав любит меня, что он нуждается во мне так же сильно, как и я в нём. И если всё это было ложью, я должна услышать это от него.
        Они оба обернулись на звук моих шагов.
        Но я смотрела только на Логинова, пытаясь в его лице разглядеть ответ - было ли правдой то, что он шептал мне недавно.
        Он смотрел хмуро, раздражённо и чуть смущённо. Но вины, которую должен был испытывать человек, которого застукали на вранье, я не увидела.
        Может, он говорил правду?
        В душе расцвела надежда.
        - А вот и любовница моего мужа, - Кристина первой нарушила тишину. Она села на стул, достала из сумочки тонкую пачку сигарет и зажигалку. Закурила, выпустив в сторону Ярослава струйку сизоватого дыма.
        Логинов подошёл к ней, резко выдернул сигарету из пальцев и погасил её под краном. Затем выбросил в мусорное ведро, громко хлопнув дверцей.
        - Ты знаешь, что я ненавижу, когда ты куришь! - он распахнул дверь на террасу, прогоняя наполнивший кухню запах.
        - Ну хоть какие-то эмоции ко мне испытываешь, - она усмехнулась, в глазах полыхнула горечь, но губы кривились насмешливо, - всё остальное досталось этой…
        Я поняла, что с меня хватит.
        Развернулась и вышла из кухни. Всё, что касается нас с Ярославом, мы обсудим наедине. Позже.
        - Саша! - он бросился за мной. - Постой.
        Я остановилась и обернулась к нему.
        - Саш, - он схватил мою руку, прижал ладонь к своему лицу. Я почувствовала долгий выдох. Тёплое дыхание защекотало кожу. - Я не звал её. Она не нужна мне. Ты веришь?
        Я кивнула. Конечно, верю.
        Только где-то в самом уголке моего склеенного из осколков сердца тлел маленький уголёк сомнения. И я никак не могла его затушить. Всё-таки слишком сильно обожглась тогда.
        - Я сейчас выпровожу её и приеду к тебе. Договорились?
        Я снова кивнула.
        Дышать становилось всё легче.
        - Даже не представляю, зачем она приехала… Адвокат должен был ей всё объяснить. Может, денег мало…
        - Она беременна. Около трёх недель. Она уверена, что ты не разведёшься с ней… из-за ребёнка… - со вздохом вытолкнула из себя слова и напряжённо замерла.
        Подтвердит или опровергнет?
        - Чушь какая! - возмутился Логинов. - Я к ней не притрагивался фиг знает сколько времени. Если она и беременна, то точно не от меня.
        А вот теперь мне захотелось по-настоящему разреветься.
        От счастья.
        И облегчения.
        Он не врал мне.
        Я обняла его крепко-крепко, прижалась всем телом, утыкаясь в грудь носом, вдыхая любимый запах.
        - Я люблю тебя, - прошептала, чувствуя себя очень сильной. И очень счастливой.
        - Я тоже тебя…
        Логинов вдруг замолчал.
        И я подняла голову.
        Он смотрел на что-то поверх моего плеча. Выражение его лица менялось. Оно стало смущённым, виноватым и испуганным одновременно.
        Я обернулась, поразившись тому, как легко Ярослав выпустил меня из объятий. Словно больше не мог удерживать.
        На пороге стояла девочка. С тёплыми карими глазами и тёмно-русыми волосами, заплетёнными в две косички ниже плеч.
        У неё было растерянное выражение лица. Даже ротик открылся, выражая крайнюю степень удивления.
        Рядом с ней стояла Герда, виляя хвостом.
        - Папа? - растерянно произнесла девочка, окидывая меня недоумённым взглядом.
        Не выставит…
        Никого он не выставит. Это я поняла отчётливо, стоило лишь увидеть эту девочку. Алину. Дочь Ярослава и его жены.
        Она была ровесницей моего сына. И от этого почему-то стало больно.
        - Я пойду, - произнесла тихо. Скорее, для себя. Но Логинов услышал.
        - Алина, подожди на кухне… с мамой. Я сейчас приду.
        Он проводил меня до калитки.
        Мы оба молчали. Да и что тут скажешь?
        - Саш… - произнёс Ярослав, когда я уже открывала дверь.
        Я подняла на него глаза.
        - Ярослав, я всё понимаю. Мы оба взрослые люди, и у каждого эти десять лет была своя жизнь.
        - Я хочу быть с тобой, - выдохнул он.
        - Я тоже хочу, - призналась со вздохом. - Но сначала тебе нужно разобраться со своим прошлым.
        И мне тоже.
        Он поцеловал мою ладонь, глядя мне в глаза. Столько тоски и боли был в его взгляде.
        Я знала, что Логинов любит свою дочь. Если он выберет меня, то сделает ей больно.
        Когда всё успело стать таким сложным?
        Калитка захлопнулась за мной с металлическим щелчком, и я поёжилась.
        В этот миг вдруг очень остро ощутила своё одиночество. Что я делаю? Я ведь разрушаю семью…
        Стоп!
        Если Кристина беременна не от Логинова, значит, у неё есть любовник. И это она, а не я, разрушает собственную семью.
        Я возвращалась домой с тяжёлым сердцем. Внутри царила неразбериха. Мысли метались, выхватывая из памяти обрывки чувств и воспоминаний, заставляя меня ещё острее переживать боль, снова и снова испытывать сомнения.
        Может, и правда, бросить всё и уехать в Париж?
        - Мама!
        Возглас вырвал меня из тяжких раздумий. Я подняла голову. У калитки прямо на траве сидели… Сева и Тёма.
        А рядом с ними стояли чемоданы.
        Сын при виде меня сорвался с места и бросился навстречу.
        - Ну где ты так долго ходишь? Мы тут уже давно ждём.
        23
        Ярослав смотрел вслед любимой женщине.
        Она уходила, постепенно растворяясь в жарком мареве анапских улочек. А он оставался с той, которую хотел бы больше никогда не видеть, выбросить из жизни, из головы, из памяти…
        Нет, теперь он не оставит Сашку. Больше не повторит своей ошибки, которая стоила так много им обоим.
        Он больше не смирится.
        Да и тогда не желал мириться с потерей. Надеялся, что со временем она сумеет его простить. И искал способы вернуть свою любимую.
        В первый раз он попробовал в июле, накануне отъезда в Москву.
        Приехал к дому Барановских и позвонил в дверь. Накануне он репетировал различные варианты этой встречи, но то, что случилось, застало его врасплох.
        Доктор Барановский, которого Ярослав всегда помнил, как спокойного уравновешенного человека, вдруг словно превратился в агрессивного безумца. Он не стал и слушать покаянную речь Логинова. А когда тот заговорил о своей любви к Саше, ударил.
        Ярослав смотрел на свои пальцы, которыми он только что провёл под носом, и теперь по ним стекала ярко-красная кровь, и не мог поверить.
        Какой монстр вселился в Барановского?
        Ярослав так растерялся, что даже и не подумал защищаться. Неизвестно, чем бы кончилась та встреча, но из дома выбежала Сашина мама и встала между ними.
        - Серёжа, не надо, перестань, - и Сергей Львович отступил. Но прежде он взглянул на Логинова с такой ненавистью, что Ярослав отступил и ушёл.
        Хотя он долго помнил лицо Марии Григорьевны. Анализировал. Почему мать Барановской смотрела на него виновато, пряча смущение?
        Пока сдавал вступительные экзамены, окончательно уверился, что родители Сашки что-то от него скрывают, и, вернувшись домой, решил попробовать ещё раз.
        Он подкараулил Марию Григорьевну, когда та возвращалась с работы, резонно решив, что усталая женщина не будет слишком сильно запираться.
        И оказался прав.
        Барановская сомневалась всего несколько секунд, а затем назвала ему адрес. Посмотрела на него как-то странно - с жалостью и надеждой, а потом произнесла:
        - Надеюсь, у тебя получится…
        И ушла.
        А Логинов, не веря, что всё оказалось так просто, сел в машину и рванул в Питер. Даже не стал возвращаться домой, чтобы собрать вещи в дорогу. Всё ерунда. Что понадобится, купит в пути.
        Почти две тысячи километров он преодолел за тридцать часов, потратив лишь три из них на сон. Всё остальное время давил на педаль газа.
        Добравшись до Питера, сразу отправился по указанному адресу. Долго звонил в домофон, но никто не ответил.
        Логинов так и уснул в машине, пока ждал. Очнулся от звуков родного голоса. Вскочил ударившись лбом о стекло. Потряс головой, проясняя зрение.
        Вот она. Его девочка. Его любимая. Идёт в милом платьице с тюльпанами, такая нежная, женственная, желанная.
        Рядом с ней ещё две девушки. Подруги? В гости идут, наверное.
        Ярослав уже почти открыл дверцу, но вдруг к нему вернулась способность думать.
        И как он покажется Сашке, а особенно двум незнакомым девушкам в таком виде? Понюхал футболку и скривился - несло от него знатно. Может, сначала в гостиницу? Помыться и переодеться? Здравая мысль, так он и поступит.
        Девчонки уже приблизились и проходили совсем рядом с машиной, поэтому Логинов сполз вниз, чтобы не заметили раньше времени.
        Подруги продолжали давно начатый разговор, а он в приоткрытое окно слышал каждое слово.
        - Саш, ты же знаешь, что Валерка готов на тебе жениться хоть завтра, - произнесла одна из подруг, светленькая, с удлинённым каре.
        - Знаю, - ответила Сашка, а девчонки засмеялись, как будто вспоминали что-то из общего прошлого.
        Что за Валерка?
        Троица скрылась в подъезде, а Логинов всё сидел, сжимая руль так, что побелели костяшки пальцев.
        Он всё же нашёл гостиницу поблизости, снял номер и принял душ.
        Всё это время Ярослав думал о неведомом Валерке, сомневался, ревновал и не мог понять, как она могла так быстро забыть о нём и переключиться на другого.
        Но он всё же должен поговорить с ней, услышать от самой Саши, что у него нет шансов, что ему теперь не место в её жизни.
        И вернулся к её дому он как раз вовремя…
        Или наоборот, совсем не вовремя, потому что Саша выходила из подъезда с каким-то парнем.
        Высокий, накачанный, грузноватый, он был похож на медведя. А Сашка рядом с ним - на дюймовочку.
        Логинов смотрел, как её тонка ручка обхватывает его могучее предплечье, перевитое канатами мышц, и сгорал изнутри.
        Парень что-то негромко произнёс, Ярослав не расслышал что именно. Но Сашка счастливо рассмеялась, а потом прижалась к медведю, уткнулась лицом в его плечо. Тот обнял её…
        
        Дальше Ярослав смотреть не стал. Он вернулся в гостиницу и напился до невменяемого состояния.
        Если она счастлива с Валеркой, он не будет им мешать.
        Сашка не простила его предательства и нашла другого. Что ж, она имеет на это полное право. А он… будет учиться жить без неё.
        Дома его ждал ещё один сюрприз.
        Кристина, которую он впервые в жизни видел без косметики, и даже не сразу узнал, сидела за столом рядом с матерью.
        Логинов хотел уже пройти мимо, не хотелось никого видеть, но мать окликнула.
        - Ярослав, нам нужно поговорить.
        Он подошёл к раковине, налил стакан воды из крана. Жадно выпил и налил снова. После этого подошёл к столу и опустился на стул.
        - О чём?
        Его переполняло глухое отчаяние. Что бы ни сказала мать, какой бы план его будущего счастья ни придумала, его уже ничем не удивить и не пронять. Он думал только о том, как уедет в Москву, как с головой уйдёт в учёбу, чтобы больше ни на какие мысли не оставалось ни сил, ни времени.
        Но матери всё же удалось его пронять…
        - Кристина беременна.
        Что?!
        - Наша последняя ночь… - залепетала Яворская, без косметики и обычного апломба выглядевшая девочкой-подростком, кем, в общем-то, и являлась. - Помнишь?
        Она с надеждой подняла на него большие глаза, исполненные надежды.
        Нет, Ярослав не помнил. И не хотел вспоминать. Ведь тогда он разрушил своё счастье, предал свою любовь…
        Смотреть на Кристину даже в новом амплуа не хотелось. Но ребёнок… он ведь ни в чём не виноват.
        Сашка начала новую жизнь без него. Значит, и он будет жить дальше. По крайней мере, попытается. А с болью… С болью как-нибудь свыкнется.
        Расписались они в Анапе. Это была скромная церемония, только жених, невеста и члены семьи. И сразу же уехали в Москву, где Татьяна Викторовна купила молодожёнам небольшую квартирку почти в центре города.
        За всё время беременности Ярослав так и не смог прикоснуться к Кристине. Просто не мог себя заставить. Она возмущалась, устраивала истерики. Пару раз он уходил из дома, бродил по вечерней столице и думал - ради чего всё это? Он не хочет жить с этой женщиной, ведь каждую ночь во сне видит другую. Но потом вспоминал округлившийся живот Яворской, нет, теперь уже Логиновой, и возвращался домой. Успокаивал жену, придумывал какую-нибудь глупость о последних исследованиях, доказавших вред секса для беременных, а утром пораньше сбегал в универ, да и вечером старался вернуться домой попозже, когда Кристина уже спала.
        А потом появилась она, его девочка, его малышка, Алина… И у Ярослава, кажется, опять появился смысл жизни.
        Он устроился в газету внештатным корреспондентом, сдал на пятёрки очередную сессию и почувствовал, что боль в душе начинает постепенно тупеть, становится не такой острой.
        Похоже, он всё же научился жить без неё…
        Но сейчас он не сдастся. Сашка - его. Если понадобится, Ярослав отобьёт её у всех Валерок и иже с ними. С Кристиной он разведётся, это уже решено, даже если придётся отдать ей половину денег.
        А Алина…
        Он был уверен, что Сашка не станет противиться его общению с дочерью. Она ведь любит детей. И у них ещё будут свои. Мальчик и девочка.
        Логинов был готов бороться за своё будущее счастье. Он закрыл калитку и направился к дому. Набрал полную грудь воздуха, готовясь к непростому разговору. А что просто не будет, можно было даже не сомневаться.
        Но ради Сашки, их совместной жизни, их будущего он готов на всё.
        24
        24
        - Тёмка!
        Сын вцепился в меня, прижался, обхватил тоненькими ручками.
        - Как ты вырос, малыш!
        - Если вырос, значит, уже не малыш, - возмутился он, и я счастливо засмеялась, поцеловав отросшие за месяц вихры.
        Глаза цвета каштанового мёда смотрели на меня недовольно.
        - Конечно, не малыш, ты уже совсем взрослый парень, - снова прижала его к себе.
        Как же ты похож на своего отца, малыш…
        И хорошо, что приехал, теперь мне придётся о тебе рассказать. Просто потому, что у меня не будет иного выхода. Но я уже давно хочу, чтобы вы познакомились. Даже если твой папа рассердится на меня за столь долгое молчание…
        Сева поднялся на ноги и подошёл к нам. При его приближении я замолчала, чувствуя себя неловко. Тёмка тоже ощутил, как я напряглась, и оглянулся.
        - Мам, наш лагерь закрыли на карантин, а Сева меня забрал и привёз к тебе.
        А вот и ответ, что я могу сказать бывшему жениху:
        - Спасибо, Сев…
        Он пожал плечами, как будто ничего особенного не сделал. Как будто это в порядке вещей помогать мне, преодолевать по две тысячи километров, что привезти моего сына…
        Меня пронзило острое чувство вины.
        Как обычно, когда нервничаю, я начала крутить кольцо. Точнее попыталась, потому что… его не оказалось на месте.
        Боже мой!
        Я начала судорожно вспоминать, где видела кольцо в последний раз. Точно! В ванной. Положила на раковину, а потом забыла забрать.
        И Сева, как назло, именно в этот момент бросил взгляд на мой палец и помрачнел. Чувство вины усилилось, и я почувствовала себя ещё более неловко.
        - Пойдёмте в дом, что мы тут стоим… - улыбка вышла слегка кривоватой.
        Но Сева, надо отдать ему должное, делал вид, что всё в порядке. Он дождался, когда Тёмка отпустит меня, и подошёл сам. Аккуратно обнял и поцеловал в щёку.
        - Рад тебя видеть, - шепнул на ухо.
        И вообще, он делал вид, что того разговора по телефону и расставания просто не было, и мы всё ещё жених и невеста.
        Когда же всё успело так запутаться?
        Мы с Тёмкой пошли вперёд, а Сева подхватил чемоданы и направился вслед за нами.
        - Куда их? - спросил он в доме.
        - На второй этаж, - махнула я рукой и сама двинулась вперёд, чтобы показать ему комнаты.
        У нас было три комнаты - родительская спальня, наша с Тёмкой «детская» и ещё одна гостевая, которая использовалась довольно редко.
        - Это твоя комната, - открыла дверь и по вытянувшемуся лицу Севы поняла, что он рассчитывал на что-то другое.
        Но я заставила очередной укол вины угаснуть - мы расстались, пусть и по телефону. Если он рассчитывает, что я передумаю, то напрасно. Ему придётся смириться с тем, что всё кончено. - Там - наша с Тёмкой комната. Давай чемодан. Дальше я сама.
        Протянула руку и, не дождавшись чемодана, подняла глаза. Севино лицо изменилось лишь на мгновение, но я вздрогнула, столько злобы и ненависти там было. Я моргнула, и когда вновь открыла глаза, на его лице было прежнее добродушное выражение.
        Это мне на нервной почве уже мерещится?
        Надо разбираться со своей жизнью. А то так и до срыва недалеко. Уже всякие глупости себе придумываю.
        - Спасибо, - тепло улыбнулся Сева, и мне стало стыдно, что я хоть на секунду, но подумала о нём плохо.
        - Это тебе спасибо, - я окончательно смутилась, - ты не должен был делать такой огромный путь, чтобы привезти Тёмку.
        - Мне было совсем нетрудно, и я хотел тебя увидеть, Шурка, - произнёс он чуть хрипловатым голосом, который когда-то мне нравился. А потом взял меня за руку, поднёс её к своему лицу и, глядя мне прямо в глаза, поцеловал.
        Я вспыхнула и опустила взгляд.
        К счастью, ситуацию спас Тёма. Сын уже успел сбегать в свою комнату, проверить игрушки и вернулся обратно.
        - Мам, я голодный, - сообщил он с детской непосредственностью, совершенно не замечая, повисшую в коридоре неловкость.
        - Сейчас, зайчик, что-нибудь придумаем, - я с облегчением забрала ладонь из Севиного захвата и покатила чемодан в нашу с сыном спальню, предоставляя бывшему жениху самостоятельно обустраиваться.
        Конечно, я бы предпочла, чтобы он отказался ночевать в этом доме, но и выгнать после того, что сделал для нас, не могла.
        - А ты не будешь жить в комнате с дядей Севой? - удивился сын, когда я начала раскладывать его вещи в шкаф, где несколько полок уже были заполнены моей одеждой.
        - Нет, мы с дядей Севой расстались и больше не будем жить вместе, - старалась говорить так, как будто эта тема нечто, не стоящее внимания.
        - Вы теперь не жених и невеста? И жениться не будете? А в Париж дядя Сева с нами поедет? - но сын засыпал меня вопросами, не давая возможности обойти неловкую тему.
        
        - Знаешь, что, - повернулась к нему с улыбкой, - а давай-ка закажем пиццу на обед?
        - Ура! Пицца! - Тёмка тут же забыл о Севе, схватил с тумбочки мой телефон и протянул мне: - Звони.
        Я взлохматила его волосы, глядя с нежностью.
        Боюсь, с твоим папой так же просто не будет.
        Через полчаса привезли пиццу. Мы спустились вниз и собрались на кухне.
        Сева за это время успел принять душ и переодеться. Когда курьер позвонил в дверь, он отстранил меня и сам отправился добывать наш обед. И платить за него. Настоящий джентльмен.
        Чувство вины снова кольнуло. Ну почему всё так непросто?
        И как спросить Севу, когда он собирается ехать обратно? Если он внёс коробки с пиццей в кухню, открыл и разложил по тарелкам, приговаривая:
        - Так, с грибами маме, она у нас любит, а нам с тобой с пеперони.
        - Дядь Сев, ты научишь меня плавать? - вдруг спросил сын, и я поняла, что с Севой придётся ещё раз поговорить.
        Тем более после того, как он ответил:
        - Конечно, научу. Сейчас поедим и пойдём на море. И маму с собой возьмём. Правда, Шура?
        25
        Ненавижу, когда он меня так называет!
        Понимание этого пришло внезапно, затапливая меня волнами раздражения.
        Вспомнила, как всё начиналось, и его якобы невинный вопрос, сопровождаемый мягким голосом: «Вы не возражаете, если я буду вас так называть, Шурочка?»
        И моё вежливое: «Не буду».
        Но ведь мне никогда не нравилось. Заставила себя привыкнуть. Почему я не возражала? Даже не знаю…
        Но ведь сейчас могу возразить?
        - Меня зовут Саша, и мне не нравится обращение «Шура», - произнесла твёрдо, глядя Севе в глаза.
        Он даже моргнул от неожиданности, удивлённый тоном, и не сразу осознал, что я имею в виду.
        - Я хочу, чтобы ты называл меня Сашей, - повторила, так как смотрел на меня слишком неверяще. Всё-таки я никогда ему не возражала.
        - Хорошо… Саша, - прозвучало скорее вопросительно, но я улыбнулась, поздравив себя с маленькой победой.
        - Мы идём на море? - сын не понимал, что между нами происходит, и пытался перевести беседу в нужное русло.
        - Пойдём, - вдруг решила я, - но сначала навестим бабушку с дедушкой.
        Почему-то казалось, что родители подскажут мне выход из непростой ситуации.
        - А где они? - удивился Тёма, только сейчас понимая, что бабушка с дедушкой не встретили его дома как обычно.
        - В санатории, поправляют здоровье, - я решила, что ни к чему рассказывать ему о папином инфаркте.
        - Я тоже хочу в санаторий, - заявил мой любознательный мальчик, который обожал новые места и понятия. А в санатории он точно ещё не бывал.
        Родители ждали нас через час. Я сказала, что приехали Тёма с Севой, и даже по телефону чувствовала удивление матери.
        Да уж, сюрприз на сюрпризе.
        Мы встретились на улице во внутреннем дворике санатория. Здесь стояли скамейки с резными спинками, цвели розы, распространяя нежный аромат, радовала глаз яркая зелень травы и резные листья платанов.
        Тёмке понравилось, это было видно по вспыхнувшим глазам, которыми он обвёл большое пятиэтажное здание с массивными колоннами, обрамлявшими вход.
        Родители сидели на одной из скамеек. Увидев нас, мама поднялась и шагнула навстречу, протягивая руки. Сын, не раздумывая, рванул к ней с воплем:
        - Бабуля!
        Ворвался в ласковые объятия. Позволил прижать себя, погладить по волосам, затем вывернулся и побежал было к дедушке. Но застыл, не сделав и пары шагов.
        Почуял.
        Папа выглядел лучше, чем в первые дни после операции, но до здорового человека ему было ещё очень далеко. А учитывая, что Тёмка не знал о болезни, для него нездоровый вид дедушки оказался той ещё неожиданностью.
        Он растерянно обернулся ко мне. Во взгляде сквозило недоумение. И я снова почувствовала себя виноватой, в который раз за сегодняшнее утро.
        Пора завязывать с тайнами и недомолвками, а то так и до нервного срыва недалеко.
        Вспомнила, что и кому ещё придётся рассказать, и окончательно скисла.
        Нет, разговор с Логиновым состоится явно не сегодня. Мне нужно время, чтобы собраться с силами.
        Родители поздоровались с Севой, обменялись дежурными фразами о погоде и сложности дороги в Анапу.
        Этот вежливый диалог прервал Тёма.
        - Дедуля, тебе плохо? Ты умираешь? - голосок у сына подрагивал, выдавая готовые пролиться слёзы.
        Всё-таки бабушку с дедушкой Тёма очень любил. У него и так был недокомплект, и терять его половину было бы очень страшно.
        - Нет, конечно, ты чего, Тёмка, - папа протянул руки, и малыш опустился рядом с ним на скамейку, осторожно прижался, боясь навредить. - Я ещё на твоей свадьбе погуляю.
        Сын хихикнул, тут же забыв о том, что собирался плакать.
        И тут же начал выдавать информацию.
        - Дедушка, а мама не женится на дяде Севе.
        - Почему? - растерялся папа, удивлённо взглянув на моего бывшего жениха.
        - Мама его бросила, теперь они не жених и невеста, и в Париж дядя Сева с нами не поедет.
        Ох уж эта детская непосредственность.
        Я бросила извиняющийся взгляд на Севу, но он хранил непроницаемое выражение лица.
        - А мы хотим пойти на море, может, и вас отпустят? - поспешила я перевести тему.
        Родители с радостью ухватились за выход из неловкой ситуации, отказываясь от похода на море и наперебой рассказывая о замечательных процедурах, бассейне и массажном кабинете, где они имеют счастье отдыхать от забот обычной жизни.
        - Ты выглядишь намного лучше, пап, - поддержала разговор я, впрочем, нисколько не покривив душой. Отец перестал выглядеть вампиром, разбуженным среди бела дня, и стал похож на человека. Пусть и не совсем здорового.
        
        - Здесь очень хорошие врачи, одни из лучших в крае, они быстро поставят Серёжу на ноги, - мама с нежностью посмотрела на отца, вокруг глаз проявилась сеточка морщинок.
        - Бабушка, а можно после моря я приду к вам опять? Я тоже хочу в санаторий и в бассейн, - сын смотрел просительно, скорчив умильную мордочку. Знал, что бабушка и дедушка не смогут ему отказать.
        Родители переглянулись между собой, потом посмотрели на меня.
        Меня всегда поражало это их умение понимать друг друга без слов, как будто мыслями обменивались. И каждый раз становилось немного грустно, потому что у меня не было такого человека.
        Или был?
        При мысли о Ярославе внутри не стало тепло, как было все эти две недели, напротив, со дна поднялась какая-то тяжёлая муть. Я понимала, что нужно пережить это трудное время, пока мы оба не разберёмся со своим прошлым, но всё равно так хотелось простого ничем не замутнённого счастья.
        Как у моих родителей.
        Но потом я вспомнила, что они тоже многое пережили, прежде чем обрести своё долго и счастливо, и стало чуть легче.
        У нас тоже всё будет хорошо.
        Надеюсь только, для этого не понадобится ещё десять лет.
        26
        На городском пляже было полно людей. Мы прошли почти до реки, прежде чем нашли свободный кусочек песка.
        Я рассчитывала, что отправлю Тёмку купаться и поговорю с Севой с глазу на глаз. Но он, словно разгадав мой план, быстро разделся и побежал к воде вместе с сыном.
        Глядя, как они резвятся, я поняла, что бывший жених раздражает меня всё больше. Своей инфантильностью, нежеланием признавать реальность, в которой мы уже не вместе.
        И как ему это объяснить?
        Такое ощущение, что он ждёт, когда я забуду о нашем расставании и смирюсь с его присутствием.
        Ну уж нет.
        Я решила, что потерплю Севу ещё пару дней из вежливости, а потом укажу ему на дверь. Всё-таки моё терпение небезгранично.
        Я установила пляжный зонтик, расстелила покрывало, не забывая время от времени поглядывать на искрящегося смехом сына.
        Мальчику нужен отец…
        Да сколько ж можно откладывать! И когда я успела стать такой трусихой?
        Достала из сумки телефон и набрала номер.
        - Привет, - голос Ярослава звучал устало. - Всё в порядке?
        - Да, а ты как? - я прощупывала почву.
        - Саш… - он замолчал, подбирая слова, и я уже поняла, что скажет. - Алина хочет побыть со мной… и я не могу…
        Как же это утомляет!
        Я молчала.
        - Ты сердишься?
        - Нет, - это была правда. - Но мне нужно с тобой поговорить… - и это тоже была правда.
        Давно уже пора.
        - Срочно?
        - Не особо, - учитывая, сколько я тянула, этот разговор и правда давно не в списке первой срочности.
        - Я постараюсь заехать завтра.
        - Буду ждать…
        - Саш, я с ней не сплю. Давно. Ты же мне веришь?
        - Верю, - и ничуть не покривила душой.
        Я не позволю какой-то… Кристине заставить меня сомневаться в любимом человеке.
        - Люблю тебя.
        - Я тоже тебя люблю, - ответила, уже улыбаясь, и отключила телефон.
        С улыбкой же повернулась к морю и увидела стоявшего напротив меня Севу. Судя по выражению его лица, он слышал как минимум последнюю фразу.
        Тёмка подобрал на песке раковину рапана и радостный бежал показать мне.
        - Мам, смотри, что я нашёл!
        - О-о, какая красивая ракушка, - я рассмотрела бывший домик моллюска и прижала к уху: - И море слышно.
        - Правда? - Тёма выхватил раковину у меня из рук и принялся слушать сам. Ожидание на его лице сменилось разочарованием. - Мама, там ничего не слышно…
        - Дай, я послушаю, - Сева протянул руку, и сын охотно вложил в неё раковину. - Смотри, как нужно: закрываешь одно ухо рукой, а к другому прикладываешь ракушку. Поплотнее. И слушаешь.
        Чем дальше, тем больше мне не нравилась Севина игра в отца. Прежде он довольно равнодушно относился к Тёме. Даже, скорее, его не замечал. И вдруг воспылал интересом.
        Тёмка предложил свою любимую игру в слова, и Сева, который раньше никогда не высказывал желания присоединиться, внимательно слушал правила. Я отказалась, делая вид, что задремала, и прикрыла глаза.
        Меня не оставляло стойкое ощущение, что я утратила контроль за своей жизнью. И всё происходило вне зависимости от моих желаний. Или нежеланий.
        - Мам, ма-ам! Просыпайся! - на меня упали холодные брызги.
        Открыла глаза. Надо мной стояли мокрые Сева и Тёма.
        - Ты не сгоришь, Сашуля? - заботливо поинтересовался бывший жених.
        Я чувствовала тепло в ногах, не поместившихся под зонтиком и выставленных на жаркое июньское солнце. Приподнялась на локтях и осмотрела конечности, до самых колен кожа была красивого розового цвета.
        - Может, пойдём домой? Боюсь, я, и правда, сгорю.
        Они не спорили, собрались за несколько минут. Но от пляжа мы далеко не отошли. На пути встретилась череда открытых кафе.
        - Ма-ам, я хочу кушать, - протянул Тёма.
        - Я бы тоже не отказался, - встал на его сторону Сева.
        - Ну давайте зайдём, - пожала плечами я. Ногам, конечно, было тепло, но не так чтобы слишком. Да и не думалось как-то о серьёзных последствиях.
        Мы сели за столик, сделали заказ. В ожидании обеда Тёма с Севой продолжили игру в слова.
        Я почти не участвовала в развернувшейся вербальной баталии. Только наблюдала, размышляя, почему раньше Сева не проявлял своих навыков общения с ребёнком.
        Домой мы добрались часа через три. Ноги уже заметно припекало. После душа, взглянув на свои конечности, я уже заметно напряглась - они были ярко-розового цвета с наливавшимся отёком.
        Когда я спустилась вниз кухню, чтобы поискать какую-нибудь мазь от ожогов, мне встретился Сева.
        
        - Как ты? - спросил заботливо.
        - Кажется, сожгла ноги, - опустила взгляд на свои пострадавшие конечности.
        - Ничего себе! - присвистнул Сева. - Надо срочно чем-то помазать.
        Мы проверили аптечку, порылись в холодильнике, где на полочке родители хранили некоторые препараты, требующие низкой температуры.
        Но ничего подходящего там не было.
        - Я схожу в аптеку, - вызвался Сева и тут же пошёл одеваться.
        Этот новый Сева был намного внимательнее и заботливее моего бывшего жениха, с которым мы прожили вместе почти два года. И, кажется, я понимала, с чем связны такие перемены.
        Когда Сева ушёл, я поднялась к себе и прилегла на кровать. Тёмка играл внизу с Муриком, который, несмотря на возраст, никогда не отказывался побегать за привязанным к верёвочке фантиком.
        Когда раздался звонок в дверь, я поняла, что вставать мне совсем не хочется. Кажется, у меня поднималась температура.
        - Тёма, открой, пожалуйста! - крикнула сыну.

* * *
        Ярослав остановил машину перед Сашкиным домом, вынул ключи из замка зажигания. Жена и дочь вытянули все его силы, и он не мог дождаться возможности сбежать из дома.
        Саша хотела что-то сказать, и Логинов решил не откладывать разговор в долгий ящик. Тем более он сильно соскучился.
        Кажется, её родители должны были уже перебраться в санаторий, а значит, весь дом будет в их с Сашкой распоряжении. Эта мысль невероятно мотивировала.
        Он подошёл к калитке и нажал кнопку звонка.
        Спустя долгую минуту ожидания дверь распахнулась. На Ярослава смотрел мальчишка лет восьми-девяти с взъерошенными волосами и карими глазами.
        - Ты кто? - Ярослав удивлённо моргнул.
        - Тёма, - ответил пацан.
        - А я Ярослав, - представился Логинов, всё ещё не понимая откуда здесь мог взяться ребёнок.
        - Я знаю, кто ты, - заявил мальчишка, - ты мой папа.
        27
        - Почему ты так думаешь? - в голове Логинова начала оформляться невероятная догадка. Вот только она была чересчур фантастической, чтобы в неё поверить.
        Мальчик указал пальцем в район его груди. Ярослав опустил голову и увидел, как покачивается на золотой цепочке медальон в виде солнца…
        Это был подарок Саши на его восемнадцатилетие - двойной кулон. Золотое солнце и серебряная луна, которые соединялись в единое целое.
        «Ты, как солнце, осветил мою жизнь, а я, как луна, всегда буду сопровождать тебя», - сказала она тогда.
        Ярослав, не снимая, носил своё солнце все эти десять лет. Но, когда не увидел второй половины кулона на Сашиной шейке, снял свой. Не хотел смущать. Решил, что этот вопрос он поднимет позже. Да и сложно ожидать от неё сентиментальности, учитывая, как он тогда поступил.
        Но сегодня после душа он снова надел медальон на шею. Чисто автоматически. Забыв о своём решении не смущать её прошлым.
        И вот теперь, глядя на медальон, этот мальчишка утверждал…
        Тёма сунул руку в карман и достал оттуда… луну.
        Вторую половинку.
        Затем таким же привычным жестом надел цепочку на шею.
        - Мама плакала, когда я спрашивал о тебе. А ещё рассказывала мне сказки про луну и солнце, она думала я маленький и не понимаю…
        - А ты большой… - до Логинова доходило как-то медленно, как будто понимание того, что все эти годы у него был сын, о существовании которого он даже не подозревал, пробивалось сквозь толщу прозрачной воды.
        - Я большой, - подтвердил мальчик. - Мне девять лет.
        У него и правда есть сын!
        Ярослав сморгнул и посмотрел на мальчишку словно другими глазами, подмечая черты, на которые раньше просто не обратил бы внимания: разрез глаз, нос, овал лица, непослушные вихры, которые ничто на свете не сможет пригладить…
        Только слепой не заметил бы родственного сходства между ними. Даже Алина не была так похожа на него. Она вообще пошла в мать.
        И всё равно в это не верилось…
        Может, слишком неожиданно. Может, потому что сама Саша молчала. Хотя у неё было две недели возможностей, чтобы рассказать ему. И это не считая прошедших десяти лет…
        Логинов сморгнул ещё раз. И понял, что стоит истуканом, возвышаясь над мальчиком, который смотрит на него и явно ожидает реакции.
        У него есть сын!
        Нет, как она могла умолчать о таком?
        - А где твоя мама? - спросил он, не узнавая собственного голоса, наполненного тяжёлым предгрозовым ожиданием.
        - Там, - махнул рукой мальчик, - лежит.
        - Почему лежит? - удивился Ярослав.
        Весь этот разговор, да и сама ситуация, явно переходили в разряд сюрреалистических, как на картинах Сальвадора Дали, где реальность мешалась со снами и вымыслом.
        - Сгорела, - философски пожал плечами Тёма. Мол, бывает такое в жизни.
        - Отведи меня к ней, пожалуйста.
        Логинов глубоко вдохнул и, закрыв за собой калитку, направился вслед за мальчиком.
        Когда они вошли в холл, Саша уже спускалась по лестнице. Наткнувшись на Ярослава взглядом и переведя его на сына, она сделала почти неуловимое движение, словно раздумывала - не сбежать ли сейчас назад в свою комнату и закрыться, сделав вид, что никого не видела.
        Но потом словно решилась и продолжила спускаться.
        - Привет, Ярослав, - и голос, и лицо, да и сама она оставалась спокойной. Слишком спокойной, учитывая, что Барановская скрывала от него! - Вы уже познакомились?
        - Да, мам, - ответил за него Тёма и встал рядом с Ярославом.
        Сашка скользнула взглядом с одного на другого, заметила их медальоны и слегка помрачнела. Но потом снова улыбнулась сыну.
        - Ну и хорошо, - Логинова начало злить её возмутительное спокойствие. Совсем не так, по его мнению, она должна была реагировать.
        - Ты ничего не хочешь мне объяснить? - он пока сдерживался, но раздражение уже слегка проступало в голосе.
        Саша должна была услышать это и воспринять как предостережение. Но она не восприняла.
        - Давайте выпьем холодного лимонада. Я сейчас сделаю.
        И первой прошла в кухню.
        Мальчик вприпрыжку последовал за ней.
        Сын…
        - Когда ты собиралась мне рассказать?
        Логинов встал в проёме двери, прислонился плечом и, сложив руки на груди, наблюдал, как Сашка достаёт апельсины, лимон, моет их под краном.
        - Когда ты собиралась мне рассказать? - он повысил голос, перекрикивая шум воды.
        Краем зрения заметил, как Тёма широко раскрыл глаза от удивления и… нет, пока не испуга, но чего-то очень близкого к нему.
        Сделал себе зарубку - сбавить тон, чтобы не пугать ребёнка. Но по тому тёмному и булькающему магмой, что поднималось изнутри, понял, что вряд ли получится.
        Значит, нужно убрать его отсюда.
        - Артём, иди к себе в комнату.
        Мальчик вопросительно взглянул на маму, и она кивнула:
        - Иди. Всё хорошо.
        Больше Сашка не была расслабленной. Она подобралась, как перед схваткой. Тигрица, собиравшаяся защищать своего детёныша.
        Они смотрели друг другу в глаза.
        Чёрт!
        Ярослав знал отличный способ сбросить скопившееся напряжение. Но теперь он должен был учитывать наличие в их жизни ребёнка, переводившего сейчас большие глаза с мамы на папу.
        И сначала он хотел получить ответ.
        - Когда ты собиралась мне рассказать? - повторил он в третий раз, когда Тёма ушёл из кухни. Горло сдавило, и голос осип, слова с трудом прорывались наружу. От злости? Раздражения? Обиды?
        Сашка ещё раз зыркнула на него и вдруг сдулась.
        - Я собиралась, Яр, честно, - вместо того чтобы защищаться, принялась оправдываться. Опустилась на стул. - Всё выжидала, надеялась, наступит удачный момент. Но как его узнать, этот момент, после десяти-то лет? Не знаю…
        Она развела руками и опустила глаза.
        Злость угасла. Так же быстро, как и разгорелась.
        Захотелось подойти к ней, обнять, успокоить, уткнуться носом в волосы и прошептать, что всё хорошо, что он очень рад.
        Надо же, любимая женщина родила ему сына.
        Это же отличная новость!
        Ярослав уже почти сделал движение, чтобы отойти от стены и приблизиться к Сашке. Но именно в этот момент раздался крик:
        - Я принёс мазь, любимая!
        Мимо ошалевшего Ярослава пронёсся какой-то белобрысый тип и опустился на колени возле Сашки.
        - Сейчас я намажу твои прекрасные ножки, и к нашей свадьбе всё заживёт.
        28
        Я, конечно, знала, что у Севы много замечательных качеств, талантов и способностей, но сегодня он превзошёл сам себя.
        Это ж надо появиться так не вовремя!
        А что он там кричал про нашу свадьбу?
        Впрочем, ошалевший взгляд Логинова этого стоил. Хотя смешно мне было совсем недолго. Лишь какую-то долю секунды.
        Ровно ту самую долю секунды, за которую на лице Ярослава проскочили, сменяя друг друга, четыре эмоции: удивление, понимание, гнев и жажда убийства.
        Я испугалась, что сейчас от нас с Севой останутся рожки да ножки. В этот момент мне даже не пришло в голову, что бывший жених сможет что-то противопоставить жениху нынешнему.
        Когда-то мы с мамой ходили в оперу. Был такой момент, когда она пыталась выяснить, к чему тяготеет моя душа.
        К опере она явно не тяготела.
        Возможно, виной тому был мамин выбор: «Отелло» - совсем не то, что стоит показывать впечатлительной тринадцатилетней девочке.
        Представление было довольно скучным и затянутым. Но из всего действа мне запомнилась сцена убийства. И грозное лицо обманутого мужа, сотрясающий потолок голос и обмякшее тело Дездемоны.
        Так вот что она чувствовала, перед тем как мавр задушил её. Сейчас как никогда я понимала несчастную изменщицу.
        Надеюсь, у Ярослава нет африканских корней.
        Но прежде чем Логинов успел сказать что-то, о чём потом пожалеет, я поднялась, оттолкнув при этом Севу, и сообщила:
        - Ярослав, познакомься, это Всеволод, мой бывший жених, он привёз Тёму. Сева, это Ярослав - отец моего сына.
        - Всеволод Ивaнов, очень приятно познакомиться с вами, - Сева поднялся на ноги и протянул сопернику ладонь для пожатия.
        Логинов сжал её, скорее, автоматически, потому что не отрывал взгляда от меня злого взгляда. А я боялась, что искры из его глаз перекинутся на занавески.
        - Ярослав Логинов, мне тоже очень приятно, - прошипел он, сделав акцент на слове «очень», причём так, чтобы сразу стало понятно, даже о малой толике приятности здесь не могло идти и речи.
        - Тёма - замечательный мальчик, мы с ним очень дружим, - всё не унимался Сева, у которого напрочь отказало чувство самосохранения. - Я вот сразу и понял, что вы его папа, хотя раньше вас никогда и не видел.
        На родительской кухне были очень красивые занавески - тёмно-жёлтые с крупными букетами полевых цветов.
        Будет жаль, если они пострадают.
        А вот Севе не мешало бы слегка подрезать его длинный язык, потому что Логинова от его слов ещё больше перекосило.
        И я решила вызвать огонь на себя:
        - Яр, давай поговорим снаружи.
        И не дожидаясь его ответа, сбежала на улицу, к папиным розам. Может быть, надеялась, что среди прекрасных цветов Логинову будет сложнее меня придушить.
        Я не видела, как он шёл за мной. Но всей кожей чувствовала тяжёлый немигающий взгляд.
        Брр…
        Прям мурашки по телу.
        - Яр, послушай, я… - начала говорить, всё ещё стоя к нему спиной.
        И замолчала, не зная, как объяснить всё то, что выглядело совсем не тем, чем являлось на самом деле.
        Но Логинову ничего не нужно было объяснять, он уже сам сделал выводы.
        - Значит, твоего жениха зовут Сева…
        - Бывшего жениха! - я повернулась к нему лицом и наткнулась на холодный взгляд.
        Ярослав скептически хмыкнул. Он больше мне не верил.
        И это разозлило меня больше всего.
        Значит, ему можно жить в одном доме вместе со своей женой, скармливая мне сказочку о том, что они скоро разведутся, а я не могу общаться с бывшим женихом и разрешить ему ненадолго остаться, прежде чем отправить обратно в Питер?
        Чувство вины пыталось достучаться до меня и разъяснить, что, вообще-то, не стоило так долго тянуть с рассказом о Тёме, да и о Севе тоже, но я задвинула его поглубже.
        Я выбрала злость.
        Злиться было проще. Обвинить Логинова, чтобы самой не чувствовать себя неправой.
        В общем, Остапа понесло…
        - Я разорвала помолвку с Севой после Геленджика… Но, знаешь что, я не собираюсь перед тобой оправдываться, потому что ты сам уже десять лет женат на своей обожаемой Кристиночке, с которой, если помнишь, сам же и изменил мне тогда! И она по-прежнему живёт с тобой в твоём доме! И родила тебе дочь! И все твои рассказы о разводе остаются не более чем словами! Поэтому не тебе упрекать меня из-за Севы или из-за того, что я не знала, как рассказать тебе о сыне! Что я должна была сказать? Когда я забеременела, ты изменил мне? Или когда я рожала нашего сына, ты женился на другой? И сделал ей ребёнка, когда я просила Светкиного брата ходить со мной на приёмы, чтобы не выглядеть малолетней матерью-одиночкой?!
        С каждым словом мой голос набирал обороты. Сказалась невысказанная за долгие годы обида, которая, оказывается, никуда не делась. Ждала удобного момента, чтобы выплеснуться наружу и утопить Ярослава под мегалитрами желчи.
        
        Он выслушал мою тираду с нечитаемым выражением лица.
        - Я не могу исправить прошлого и уже просил у тебя прощения. Не вижу смысла повторяться. Если ты жаждешь ненависти, что ж, продолжай меня ненавидеть. Надеюсь, Сева тебя утешит!
        Логинов развернулся и размашистым шагом направился прочь из моей жизни. Хлопнула калитка, взревел мотор его БМВ, а затем всё стихло.
        Из меня будто разом выкачали все силы, и я устало опустилась на маленькую табуреточку, которую мама использовала при прополке роз.
        На втором этаже дрогнула занавеска, и я подняла глаза. Это ж Тёмкина комната? Но его самого не было видно. Наверное, показалось. И я тут же забыла об этом.
        Молодец, Саша!
        Ты нашла нужные слова. Подобрала их просто идеально. Сделала всё, чтобы разрушить свою любовь…
        29
        - Мам…
        Я подняла голову. Даже не знаю, сколько просидела на этой табуреточке, погружённая в себя, занимаясь самобичеванием.
        - Вы поссорились с папой… - он не спрашивал, он утверждал.
        Мой малыш, когда ты стал таким взрослым, всё понимающим?
        - Ты слышал?
        Тёма кивнул и обернулся.
        - И дядя Сева слышал, он стоял на углу дома… Ты теперь опять женишься на дяде Севе?
        - Нет, дружочек, вряд ли… - я протянула руки, приглашая сына в объятия. Он подошёл и позволил прижать себя.
        Зато у меня есть ты, мой взрослый малыш.
        - Саша, ты где? - мамин голос застал меня врасплох.
        Что она здесь делает? Что-то с папой?
        Масса вопросов прокрутились в голове ещё до того, как я успела подняться на ноги и шагнуть матери навстречу.
        - Мам, я здесь!
        И сама направилась к ней.
        - Саша, что здесь за крики только что были? - мама смотрела по сторонам, пытаясь отыскать источник скандала. - Что случилось?
        Ну вот, начинается, сейчас ещё выслушивать мамины нотации. Я попыталась придумать какую-нибудь отговорку, но мой честный Тёмка уже докладывал:
        - Мама поругалась с папой.
        - Что? Так это Ярослав сейчас уехал на серой машине? Я испугалась, что он забор тёть Нине снесёт, так резко газанул…
        Мама отнюдь не выглядела расстроенной нашей ссорой. Мне кажется, она придерживалась принципа «милые бранятся, только тешатся». И я не стала её разубеждать.
        Сил не осталось.
        - А из-за чего вы поссорились?
        Вот ведь прицепилась, любопытная. Я сделала вид, что не слышу вопроса, и попыталась обойти вставшую на тропинке маму.
        Но Тёма отмалчиваться не умел:
        - Папе дядя Сева не понравился.
        М-да, Тёмочка, в разведку я бы с тобой не пошла
        - И немудрено! Мне он тоже не нравится, - мама шла следом, никак не желая отставать. - Ты уж определись, Саша! Или тот, или другой. А то развела тут Санта-Барбару.
        - Мама! - я обернулась, и она чуть не налетела на меня.
        Впрочем, её это совсем не смутило.
        - Что мама? Я уже двадцать восемь лет тебе мама, а толку? Ты же упрямая, родителей не слушаешь, - она остановилась прямо передо мной, уперла руки в бока и продолжила выносить мне мозг: - Сама определиться не можешь и мужикам головы морочишь. Сколько раз тебе говорила, что нужно рассказать Ярику о Тёме? А ты?
        Я молча обошла её прямо по клумбе. Но земля была настолько сухая, что следов почти не было заметно.
        «Надо полить цветы, что ли», - подумалось совершенно не к месту.
        - Знаешь что, Саша, мы с папой договорились с руководством санатория. Нам разрешили взять к себе Тёму. Думаю, внуку будет лучше с нами, а ты пока разберёшься со своей жизнью.
        - Ура-а! - обрадовался Тёмка, но всё же уточнил: - Мам, можно?
        - Конечно, можно, - я грустно улыбнулась и взлохматила ему волосы. Не удержалась от шпильки: - Бабушка ведь не отстанет.
        - Не отстану, - подтвердила она. - И ты знаешь, что я права. Ни к чему впутывать ребёнка в ваши разборки. Вы оба запутали всё, что только можно запутать. А разгребать кто будет?
        - Кто? - поинтересовался прислушивавшийся к разговору Тёмка, и бабушка смутилась.
        - Как папа? - перевела я тему.
        И правда, ни к чему ребёнку выслушивать её домыслы.
        - Передаёт привет, - мама с радостью переключилась и похвасталась: - Он сегодня четыре раза переплыл бассейн.
        - Это круто! - подхватил Тёмка. - А мне можно будет плавать с дедушкой наперегонки?
        - Это мы спросим у доктора. А сейчас иди в свою комнату и собери вещи.
        Сына не нужно было долго уговаривать. Он взлетел по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.
        А мы с мамой пошли в кухню, где Сева увлечённо резал апельсины и делал вид, что ничего не слышал.
        - Здравствуй, Стёпа, - не удержалась мама от своего любимого развлечения.
        - Здравствуйте, Мария Григорьевна. - Сева робел перед моей мамой и никогда её не поправлял.
        - Ты когда собираешься домой? - поинтересовалась она тем же тоном строгой учительницы.
        Из ослабевших Севиных рук выпал нож, зазвенев лезвием по плитке.
        - Мама, - возмутилась я, - Сева привёз твоего внука и преодолел большой путь! Он имеет право немного отдохнуть перед дорогой.
        Я уже и забыла, что сама хотела поскорее от него избавиться. После ссоры с Логиновым мне хотелось действовать наперекор. Всем и вся.
        Я где-то осознавала, что это желание было иррациональным, каким-то детским, но сейчас моя способность к самоанализу отключилась. Да и не хотелось ничего анализировать.
        
        Мама внимательно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Сева вообще делал вид, что по-прежнему ничего не слышит. Он поднял с пола нож и, окатив его водой, продолжил резать фрукты для лимонада.
        - Бабуля, я готов! - Тёмка сбежал по лестнице с рюкзаком в руках.
        Я уже подскочила было, чтобы проверить, что он взял с собой, но передумала. Ни к чему проверять каждый его шаг. Да и недалеко он будет, если что заедут с бабулей.
        Я проводила их до такси. Поцеловала сына, крепко прижав его к себе. Потом поцеловала маму. Она обняла меня и шепнула на ухо:
        - Всё будет хорошо. Ты разберёшься.
        А потом они уехали.
        Я вернулась домой, где Сева по-прежнему магичил с домашним лимонадом. Я села за стол и уставилась на букет ромашек на занавесках. Погружённая в себя, очнулась, когда передо мной появился запотевший стакан.
        - Спасибо, Сев, - сделала глоток и тут же скривилась.
        Он забыл положить сахар, и лимонад получился кислым до невозможности. Очень похожим на мою жизнь.
        А вечером пошёл дождь.
        Я открыла окно и уснула под стук капель по подоконнику.
        Кажется, пока я спала, ко мне в комнату забрался Логинов. Я улыбнулась, вспомнив, как он проделывал это, когда мы ещё учились в школе.
        Подставила жадным губам лицо, шею, грудь. Сегодня Ярослав был слишком нетерпеливым, напористым. Даже грубым.
        Совсем непохожим на недавнего нежного любовника.
        Я распахнула глаза и в неверном свете фонаря разглядела лицо. Совсем не то лицо, что ждала увидеть.
        - Сева, что ты здесь делаешь?
        30
        Он не отвечал, продолжал целовать меня, даже скорее кусать, оставляя на моей коже следы зубов.
        - Перестань! Сева, пожалуйста, перестань!
        Я попыталась его оттолкнуть. Но он был слишком тяжёлым. Ничего не получалось.
        Тогда я попробовала выползти из-под него, извиваясь ужом. Но тоже бесполезно.
        Мозг затопила паника - он сейчас изнасилует меня!
        Что делать?! Как остановить его?!
        Я начала стучать кулаками по его плечам.
        - Сева, пусти! Отпусти меня! - голос сорвался на визг. Из глаз потекли слёзы ужаса.
        Как в дешёвой мелодраме я зашарила левой рукой по тумбочке, надеясь, что забыла там стакан или ещё что-нибудь тяжёлое, чем можно будет ударить его, чтобы отвлечь внимание и прекратить весь этот ужас.
        Думала ли я в тот момент, что могу убить его?
        Нет.
        Но даже это меня бы не остановило. Слишком удушающей была волна ужаса, в которой я тонула и с отчаянием утопающего хваталась за любой шанс спастись.
        Пальцы нашарили только мобильник.
        Но сейчас мне было всё равно.
        Ни о чём не думая, схватила его и ребром изо всех сил ударила Севу по голове. Совсем не целясь. Куда попала.
        Он тут же обвис, бессильно раскинувшись на мне.
        Отталкивая его руками, я извивалась на простыне, чтобы выползти из-под ставшего ещё более тяжёлым бесчувственного тела.
        Надеюсь, что бесчувственного, а не мёртвого. Всё же не хотелось бы брать грех на душу. Пусть Сева и оказался козлом.
        Наконец я освободилась, поправила задранную вверх и порванную на груди сорочку, порадовавшись, что трусики по-прежнему были на мне.
        Не успел.
        И только после этого проверила его пульс.
        Сева был жив.
        И это было очень хорошо. Только сейчас почувствовала облегчение - я никого не убила.
        Надела на себя халат. Туго подвязалась поясом. Затем спустилась вниз. Набрала в кувшин воды из-под крана и вернулась в комнату.
        Мной овладела холодная решимость, которая заставляла быть собранной, не позволяя панике или сомнениям взять верх.
        Лишь секунду смотрела на лежавшего лицом в подушку бывшего жениха, а затем вылила ему на голову всю воду, что была в кувшине.
        Он застонал, потом чуть приподнял лицо, повернулся ко мне, пытаясь сфокусировать взгляд.
        Дождавшись, когда он сядет на кровати, я твёрдо произнесла:
        - Собирай вещи и убирайся. Немедленно.
        - Сашенька, Сашуля, - захныкал он, - прости. Сам не знаю, что на меня нашло.
        Он потянулся ко мне рукой, и я отшатнулась. Меня снова окатило ужасом, заставляя вспомнить, что пережила несколько минут назад. И тут же пришло удивление - как раньше этот человек мог мне нравиться?
        - У тебя есть десять минут, потом вызываю полицию.
        Вышла из комнаты и направилась в ванную комнату, где, как я помнила, оставила кольцо. На раковине, кажется.
        Но на раковине ничего не было. Как и под раковиной, и под ванной, и под стиральной машинкой, которая стояла в другом конце помещения.
        Я даже открутила колпачок. Или как называется этот стаканчик, в котором задерживается всякая гадость? Мне на пальцы вылилось немного затхлой воды, упал пучок мокрых волос и на этом всё.
        Кольца нигде не было.
        Если бы я была кольцом с бриллиантом, где бы я спряталась?
        Я ещё раз осмотрела ванную, пытаясь взглядом выхватить малейшую щель, куда оно могло бы закатиться. Бесполезно, ничего дельного в голову не приходило.
        Может, это последствия стресса, что я никак не могу сообразить, куда оно подевалось?
        Ладно, найду позже. Хотя мне не хотелось оставлять ничего, что напоминало бы мне о бывшем, теперь уже по-настоящему бывшем, женихе.
        Больше никакой жалости и чувства вины!
        Хочу, чтобы он немедленно убрался из моей жизни и больше никогда в ней не появлялся.
        Сева стоял в прихожей с чемоданом и виноватым видом. Я в зародыше задавила жалость, всё же пытавшуюся просочиться сквозь корку накатившего равнодушия, прошла мимо него и распахнула дверь.
        - Уходи!
        - Саш, прости меня. Сам не знаю, что на меня нашло… - он был жалок. Пытался заглянуть мне в глаза, но я смотрела прямо перед собой.
        Сева опустил голову и пошёл к воротам. Я смотрела ему вслед. Не потому, что испытывала сожаление от своего решения, а чтобы убедиться, что он действительно убрался из моей жизни.
        Лишь когда за его спиной закрылась калитка, и щёлкнул замок, я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
        Меня затрясло.
        Едва за Севой захлопнулась калитка, как выражение его лица изменилось. Глаза загорелись ненавистью.
        Эта сучка ещё пожалеет, что выгнала его.
        Сева пока не знал, как именно отомстит. Но был уверен в том, что непременно это сделает.
        Он покатил чемодан прямо по проезжей части, непривычно тихой в это время суток.
        Может, и не стоило лезть на неё. Но почему-то подумалось, что после того, как Шурка разругалась со своим любовником, у него наконец-то появится шанс самому с ней помириться.
        И вроде всё продумал - разбудит, утешит, и всё у них будет как прежде.
        И чего вызверилась, спрашивается?
        Нет, Сева не понимал этих баб. Какая ей разница? Ведь столько раз уже раздвигала перед ним ноги.
        Париж отодвигался всё дальше, уже чуть проглядываясь сквозь туманную дымку невозможности.
        Сева обязательно что-нибудь придумает. Он не позволит какой-то истеричной стерве лишить его будущего.
        Стоп!
        Идея была такой яркой, что Сева остановился посреди улицы, обдумывая то, что только что пришло ему в голову.
        Решение, конечно, было рискованным и даже весьма опасным. Но, как говорится, кто не рискует, то не пьёт шампанское.
        Шампанское Сева не любил из-за пузырьков, лезущих в нос. Но в Париже, у подножия Эйфелевой башни, он обязательно выпьет, если всё срастётся.
        Всё же решение было верным.
        Нет, оно было единственно возможным.
        Сейчас Сева очень чётко осознал, что пока у него есть такой соперник, шансов вернуть Шурку нет никаких.
        А значит, от соперника надо избавиться…
        31
        Спала я плохо.
        То и дело просыпалась от кошмаров. И даже нежные песенки Мурлыки не спасали меня от страхов, которые так и норовили пробраться ко мне под одеяло.
        Неудивительно, что проснулась я совершенно разбитой, чувствуя себя древней развалиной, которой давно пора на покой.
        Первая чашка кофе слегка примирила меня с действительностью. Выпустив Мурика на улицу, я и сама не вернулась в дом. Устроилась на скамейке с чашкой в руке, подставив лицо ласковому утреннему солнышку.
        Было уже десять часов, солнце поднялось высоко, осветив каждый уголок сада, проникнув в большие окна и наполнив мою душу ещё не спокойствием, но чем-то уже близким к нему.
        Только сейчас почувствовала, что ночные тени начинают понемногу меня отпускать.
        Возле калитки остановилась машина. И я снова напряглась.
        Неужели Сева вернулся?
        Поплотнее запахнула халат, раздумывая - переждать, когда ему надоест звонить, или вызвать полицию.
        - Саш, я тебя вижу, - раздался голос Ярослава.
        Внутри радостно ёкнуло - мириться приехал.
        Я пригладила волосы рукой и пошла открывать.
        Но Логинов приехал не мириться. Это было видно по хмурому лицу, сжатым губам и упрямо выставленному вперёд подбородку.
        - Я хочу забрать сына, - заявил он прямо с порога.
        В подреберье больно кольнуло острой ледяной иголкой. Я тихо охнула и схватилась за грудь. Сразу вспомнился сон, где прямо так он и сказал мне: «Я хочу забрать сына».
        Видимо, Логинов что-то прочёл на моём побледневшем лице, потому что тут же поправился:
        - Я имел в виду забрать его ненадолго… познакомиться поближе…
        Я подняла на него глаза.
        Он стушевался ещё больше:
        - Мы с Алиной собираемся в аквапарк. Может, ты отпустишь Тёму с нами?
        - С этого и надо было начинать, - я даже не пыталась быть вежливой. Мало мне в жизни стрессов - ещё и этот пугает до колик.
        Ярослав смутился ещё больше.
        А я вдруг поняла, что не хочу ругаться. Хочу обнять, прижаться, почувствовать тепло его губ.
        Но Логинов вёл себя отстранённо, а я не собиралась ему навязываться.
        Если хочет дуться, пусть дуется. Ей-богу, как маленький. Он сейчас был очень похож на своего сына, тот тоже мог на меня обижаться по несколько дней и вот так же держал дистанцию.
        Мальчишки, они всегда остаются мальчишками.
        - Тёма с моими родителями, если подождёшь пару минут, я съезжу с тобой.
        Закрыла калитку перед самым носом Логинова и пошла к дому, чувствуя внутри мстительное удовлетворение. Его ошалевшее лицо чуть примирило меня с действительностью.
        Одевалась я не слишком спешно. Ничего, подождёт. Я десять лет ждала.
        Уже потом, в машине, где мы втроём ехали в напряжённом молчании, подумала, что Логинов ждёт, когда я сделаю первый шаг к примирению.
        Он то и дело косился на меня, набирал воздуха, открывал и снова закрывал рот. Словно собирался что-то спросить, но так и не решался, отдавая мне инициативу.
        Но я гордо задрала нос и смотрела прямо перед собой. Не собиралась упрощать ему жизнь.
        Да, не сказала ему о сыне, но он и сам не слишком-то спешил о нём узнать.
        Может, я себя и оправдываю, но во мне взыграла гордыня.
        Я не буду цепляться за Логинова. Жила без него как-то эти годы и дальше проживу. Если хочет мириться, пусть прикладывает усилия. Я не собиралась упрощать ему жизнь.
        Наоборот.
        Могла ещё и усложнить.
        У Ярослава полно собственных скелетов в шкафу, чтобы упрекать меня в чём-то. И если он хочет доверия с моей стороны, пусть учится и сам доверять мне.
        В отношениях должна быть взаимность!
        Так в полном молчании мы и доехали до санатория.
        Дочь Логинова, вообще, сидела в наушниках и была погружена во что-то, происходящее в её телефоне. Может, музыку слушала или играла. Она даже не поздоровалась, когда я села в машину. Просто не подняла глаз. И Ярослав на это никак не отреагировал.
        Ну и ладно, это не мой ребёнок. Пусть воспитывают, как знают. Главное, чтобы Тёмку на негативную волну не настраивали.
        Маму я предупредила по телефону, поэтому они с сыном ждали нас у входа. Тёмка выглядел радостным. И меня кольнула ревность от понимания, что радуется он поездке с отцом.
        Повернулась к Логинову, тот тоже выглядел взволнованным встречей. Я вздохнула, придётся привыкать, что сын теперь не только мой.
        Вышла из машины.
        Тёмка как обычно подбежал вприпрыжку.
        - Мам, я обогнал дедушку в бассейне, а ещё пил кисельную кашу! - сообщил ещё на бегу.
        Я вопросительно подняла глаза на маму.
        
        - Овсяный кисель, очень полезен для здоровья, - пояснила она, настороженно приглядываясь к Ярославу, поздоровалась: - Доброе утро.
        - Здравствуйте, Мария Григорьевна. Здравствуй, Тёма. Я хочу познакомить тебя с сестрой и пригласить с нами в аквапарк…
        Лицо сына просияло, прежде чем он повернулся ко мне, чтобы спросить исполненным надежды голосом:
        - Можно?
        Даже если бы я была против, после такого взгляда наверняка растаяла.
        - Конечно, - обняла его и поцеловала в макушку.
        Мама протянула ему рюкзак, в котором лежали плавки и полотенце. Тёма схватил его, мельком поблагодарив, и побежал к отцу.
        Ярослав усадил его в машину, пристегнул ремнём на заднем сиденье рядом с Алиной. Я не слышала, о чём они говорили, но девочка не выглядела довольной.
        Логинов устроил детей, захлопнул заднюю дверь и хотел уже было открыть водительскую, но споткнулся о мой взгляд. Промедлив лишь мгновение, подошёл ко мне.
        - Всё будет хорошо, обещаю, - произнёс Ярослав, глядя мне в глаза, потом улыбнулся: - Я верну его часов в пять. Нормально?
        - Нормально, - кивнула я, не в силах добавить что-то ещё.
        - Тебя подкинуть до дома? - ему как будто не хотелось уходить от меня.
        - Не надо, спасибо.
        Он задержался на мне взглядом, словно хотел добавить что-то ещё, но потом развернулся и сел в машину.
        Мы с мамой смотрели, как внедорожник выруливает с парковки санатория и уносится по анапской улочке.
        - Он тебя любит, - сказала мама.
        Я посмотрела на неё с сомнением. Если бы любил, не вёл себя, как обиженный ребёнок.
        - Думаю, у вас всё будет хорошо, - не сдавалась она.
        Я пожала плечами. Не знаю. Посмотрим - увидим.
        32
        Домой вернулась пешком. Зашла в пару магазинов, подкупила продуктов. Потом мы с Мурлыкой приготовили обед, немного убрались, выпили ещё кофе. И выяснилось, что больше заняться совершенно нечем.
        Я сдерживала себя, старалась не думать о том, как там мой мальчик. И как его отец. Я обещала себе, что не буду звонить и контролировать их. Но это было очень сложно, поскольку все мысли сосредоточились именно на этих двоих.
        Попыталась читать, но только впустую переворачивала страницы, даже не запоминая, о чём прочла только что. С телевизором было то же самое.
        К тому же Мурик убежал по своим кошачьим делам, оставив меня наедине со своими мыслями
        И я решила тряхнуть стариной.
        Велосипед стоял в пристройке. Пришлось потратить немало времени, прежде чем сумела освободить его из плена наваленного хлама.
        Меня охватила ностальгия…
        Мой малыш Герби, ты всё такой же, как и десять лет назад, только запылился и немного покрылся ржавчиной.
        Знаю, что глупо давать имя велосипеду. Но я никому об этом не рассказывала. Так что эту маленькую тайну знали только мы с Герби.
        - Давай прокатимся, старый товарищ? - велик согласно заскрипел, когда я выкатывала его из пристройки.
        Около получаса у меня ушло на то, чтобы отмыть его от пыли, смазать цепь и рычаг тормоза. Затем я поднялась в комнату, взяла сумку с камерой и сменными объективами, и мы с Герби отправили в путь.
        Как же здорово нестись по-над морем, когда волосы раздувает свежий бриз, солнце весело размахивает яркими лучами, приветствуя меня, а волны нежно шепчут, приглашая окунуться в тёплую солёную воду.
        На обратном пути, пообещала я себе и начала ещё активнее крутить педали, позволяя восторгу захватить меня и распустить за спиной крылья.
        Потом я долго шла пешком, ведя Герби рядом с собой. Здесь, где начинались Кавказские горы, цвели неизвестные мне цветы, покрывая склоны разноцветными ковриками, прыгали кузнечики, пробегали юркие ящерицы, а может, и змейки.
        Я сменила объектив и погрузилась в мир макросъёмки.
        Звонок телефона застал меня за охотой на бледно-голубую бабочку, пристроившуюся на краю цветка. Я лишь чуть дёрнулась от неожиданно громкого звука, но бабочке даже этого слабого движения оказалось достаточно. Моя прекрасная модель улетела.
        Я достала трубку.
        Ну конечно, Логинов. Кто же ещё!
        - Что случилось? - с чего бы ему звонить, если он обещал вернуть Тёму вечером. Сердце кольнуло нехорошее предчувствие.
        - Ничего не случилось, Саш… - произнёс он таким тоном, что сразу стало понятно - врёт.
        Моя мнительность дорисовала остальное, в голове за секунду пронеслись сотни трагических картин - Тёма бездыханный лежит у бассейна, женщина в белом халате делает ему искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, а потом печально качает головой. Или мой мальчик кричит от боли, а из рваной раны на груди хлещет кровь. Или…
        Усилием воли я взяла себя в руки и запретила мозгу и дальше генерировать ужасные видения, пугая меня до колик.
        - Ярослав, что с моим сыном? - голос дрогнул, когда я задала следующий вопрос: - Он жив?
        - Всё в порядке, до свадьбы заживёт, - легкомысленно ответил этот смертник, заставив меня стиснуть челюсти. - Просто мы пораньше приедем. Часика через полтора.
        И отключился.
        Ну попадись мне, Логинов!
        Я вскочила на ноги, кое-как покидала в сумку дорогую технику и помчалась домой. Всю дорогу прогоняла от себя страшные картины смертельных ран, которые мог получить мой сын, общаясь со своим никудышным отцом.
        Ну зачем я его отпустила?
        Как могла подумать, что Ярославу можно доверить ребёнка?!
        Домой я приехала первой. От беспокойства не могла найти себе места и ходила из комнаты в комнату, то и дело выглядывая в окно, не подъехал ли Логинов. Затем и вовсе вышла на воздух и села на крыльцо. Минуты текли невыносимо медленно, терзая мои и без того истерзанные нервы.
        Набрала номер Ярослава, но он не брал трубку, заставляя меня нервничать ещё больше.
        Наконец раздался шум мотора, перед воротами зашуршал гравий. И я рванула с крыльца, бросаясь навстречу умирающему сыну.
        Пока я бежала до калитки и открывала её, Логинов с Тёмой уже вышли из машины, и теперь оба стояли передо мной с одинаковым выражением на лицах.
        Вот только под правым глазом у Тёмки наливался фингал, напоминая цветом предгрозовую тучу.
        У меня подкосились ноги, и я прислонилась спиной к воротам. Даже не знаю, чего было больше - злости или облегчения.
        - Мам, всё в порядке, это несчастный случай, - Тёма первым подал голос, опережая меня в желании броситься к Логинову и придушить его, чтобы мы оба больше не мучились.
        - Что случилось? - спросила я устало, глядя на отца и сына, таких похожих своим смущением, виноватым видом и страхом перед моим праведным гневом. Даже злиться больше не хотелось. Сердца коснулась нежность, но я её отогнала - не заслужили.
        
        - Несчастный случай, - почти уверенно повторил Логинов слова сына. Пробормотал: - Ну… я ещё попозже заеду…
        И трусливо сбежал к машине. Девочка на заднем сиденье сидела, опустив голову, и усиленно не смотрела на нас.
        Я закрыла калитку, обняла сына, и мы не спеша двинулись к дому.
        - Болит? - надеялась, он сам расскажет, что случилось, и мне не придётся его пытать.
        - Не-а, - он легкомысленно помотал головой и добавил: - Шрамы украшают мужчин.
        - Ты голодный? - я продолжала делать вид, что ничего особенного не произошло, и Тёма просто вернулся с обычной прогулки. Но это становилось всё труднее.
        - Не-а, - снова повторил он, - папа нас покормил.
        33
        Терпение у меня закончилось.
        Я взяла стул и села напротив сына. Близко. Так, чтобы у него не было возможности снова уйти от ответа.
        - Что случилось, Тём?
        Он молчал, опустив глаза.
        - Тёма, ты должен мне рассказать, - я старалась говорить мягко, без лишнего нетерпения, чтобы у сына не было причины от меня закрываться. - Малыш, мне нужно знать…
        - Это Алина, она меня ударила… - выдавил он из себя и отвернулся.
        Алина?!
        Ну Логанов, вот почему ты так трусливо сбежал! Ничего, ты ещё пожалеешь! И больше никогда не получишь моего ребёнка!
        Я поднялась. Мне нужно бело чем-то занять руки, которые так и чесались повыдергать одному непутёвому папаше все его волосёнки. Я открыла холодильник, несколько секунд пялилась внутрь пустым взглядом, наконец взяла пакет сока. Налила стакан себе и Тёме. Вернулась за стол.
        Нужно было узнать всё до конца.
        - А почему она ударила тебя, малыш? - мягкости моего голоса могла бы позавидовать песцовая шубка.
        Тёма опустил голову ещё ниже и молчал. Я уже подумала, что он так ничего и не расскажет, но вдруг услышала всхлип.
        - Зайка, ты чего? - я придвинула стул ближе, пересадила сына себе на колени, прижала крепко, гладя по волосам. - Ну что ты, малыш, всё хорошо. Она больше тебя не обидит…
        - Нет, мама, - он отстранился, глядя на меня со странным выражением, шмыгнул носом, потом вытер его рукой, - ты не понимаешь… Я… - он всхлипнул, - я сказал, что папа теперь бросит её и будет жить с нами…
        На пару мгновений я потеряла дар речи, поэтому какое-то время молчала, прежде чем спросить:
        - А что было потом? Ты дал ей сдачи?
        - Ты что, мам? - сын так удивился, что даже перестал всхлипывать: - Она же девочка. Девочек нельзя бить.

* * *
        Ярослав чувствовал себя идиотом. Прогулка, которая должна была принести детям радость, обернулась катастрофой.
        Может, и не стоило брать с собой Алину. Но Кристина утром снова устроила скандал и ушла в неизвестном направлении, не забыв хлопнуть дверью.
        Ярославу очень хотелось пообщаться с сыном и очень не хотелось оставлять дочь одну. И тогда ему в голову пришла гениальная мысль, точнее в тот момент казавшаяся гениальной - отвезти детей в аквапарк, где они смогут весело провести время и заодно познакомиться.
        Но сразу стало понятно, что весело не будет.
        Алина ревновала и усиленно игнорировала Тёму.
        Ярослав пытался сгладить её грубость, резкие ответы, забирался с ними обоими на все горки, даже на самые высокие.
        Но напряжение не спадало.
        Он и оставил-то детей минут на десять, не больше. Отправился купить им газировки. Когда вернулся, Алина рыдала навзрыд, а Тёма стоял шагах в десяти от неё красный, как помидор, и под его глазом наливался синяк.
        На все его вопросы о том, что произошло, Алина рыдала, а Тёма отмалчивался. Ярославу так и не удалось ничего добиться.
        Сашка его убьёт. И будет права.
        Ему нельзя доверять детей.
        И вообще, доверять.
        Ярослав остановил машину у дома и развернулся к Алине, притихшей на заднем сиденье.
        Долго смотрел на неё, подбирая слова. Но понимал, что бы он сейчас ни сказал, дочь вряд ли поймёт.
        Сейчас вряд ли.
        Возможно, потом, когда вырастет, и у неё будут свои дети.
        Ярослав не хотел её терять. Но и вернуть всё, как было, тоже не мог. Он устал от лжи, истерик и обвинений жены, которую никогда не любил. Брак с которой был самой большой ошибкой в его жизни.
        Сейчас Логинов видел ясно, что вовсе и не обязан был жениться на Кристине. Он мог помогать ей, забирать дочь, оплачивать счета. Но не пытаться наладить жизнь с нелюбимой женщиной.
        Это было преступление.
        Против себя.
        - Ты же понимаешь, что сегодня вела себя очень грубо? И с тётей Сашей, и с Артёмом, - сколько ни тяни, а этого разговора не избежать.
        Дочь вскинула на него глаза. Зыркнула зло исподлобья и снова потупилась.
        Конечно, она понимала.
        Но признаваться в этом не собиралась.
        - Это ведь ты ударила Тёму? - проанализировав ситуацию, Логинов пришёл именно к этому выводу. Был почти уверен, что это она. - Зачем ты это сделала?
        - Потому что этот маленький ублюдок заберёт тебя у нас! - выкрикнула Алина и выскочила из машины.
        Ярослав посмотрел, как она заскакивает в калитку, а потом устало опустился лбом на руль.
        Наверное, он всё это заслужил.
        
        Если бы можно было повернуть время вспять. Логинов даже знал поворотную веху, после которой всё в его жизни пошло не так.
        Очень хотелось поехать к Сашке, встать перед ней на колени, обнять, уткнуться лбом в живот и стоять так, пока всё не образуется.
        Но он понимал - это невозможно.
        Сашка сейчас злится из-за Тёмки. Лучше дать ей пару дней, чтоб остыла. А уже потом идти мириться. С цветами и шампанским.
        Он слишком долго жил без неё, чтобы теперь тратить время на глупые обиды. Но всё же стоит немного выждать.
        И сначала нужно разобраться со своей дочерью.
        Ей придётся смириться. И она примет Сашу с Тёмкой, если он сумеет подобрать верные слова.
        Ярослав открыл ворота и загнал машину во двор.
        Герда стояла у крыльца и приветливо махала хвостом. Он подошёл и сел с ней рядом. Собака тут же облизала ему лицо тёплым языком. Ярослав обнял её и прижался щекой к бархатистой шёрстке с обильной сединой.
        - Только ты меня понимаешь и никогда не расстраиваешь. Ты самая лучшая девочка.
        Герда по-человечески вздохнула и снова лизнула его языком, утешая. Как будто говоря, что всё будет хорошо.
        Ярослав поднялся и вошёл в дом.
        Надо поговорить с Алиной.
        Но до комнаты дочери он дойти не успел. Наверху громко хлопнула дверь, и тут же на лестнице показалась Кристина, мечущая молнии. Её волосы разметались по плечам, лицо исказилось злобой.
        - Что ты сделал с моей дочерью?! - заорала она визгливым голосом.
        «Неужели когда-то я находил привлекательной эту женщину?» - подумал Ярослав.
        34
        Алина забралась под одеяло, легла на бок и накрыла ухо подушкой. Она не хотела слышать, как родители ругаются.
        Они ругались и раньше.
        Но здесь, в Анапе, это происходило каждый день.
        Хотя Алина знала, что Анапа ни при чём.
        Всё началось, когда папа уехал. Точнее он уехал из-за того, что они поругались с мамой. Тогда мама сказала много плохих слов. И папа отвечал ей тем же.
        Алина подслушивала, хотя это нехорошо. Она знала. Но было очень страшно, что родители разведутся. И поэтому она пряталась за дверью.
        У Ленки Шустиной родители тоже долго ругались, а потом развелись. И папа ушёл жить к другой жене. А мама плакала по ночам и ещё курила вонючие сигареты.
        Алина не хотела, чтобы папа уходил, и, чтобы мама курила, тоже не хотела.
        Но он уехал.
        А потом позвонила тётя Вика из Анапы и что-то долго рассказывала маме по телефону.
        Мама мрачнела и злилась, а потом сказала Алине, что они едут на юг.
        Но это не была радостная поездка на каникулы. Это Алина сразу поняла. Потому что мама не радовалась. Она, вообще, редко радовалась в последнее время. Больше злилась.
        А вот папа был добрым. Он почти никогда не злился.
        Только если ругался с мамой…
        Алина знала, что сейчас они ругаются из-за неё. И от этого становилось гадко.
        Потому что она плохо поступила.
        Не надо было бить того мальчика, её брата. И повторять мамины слова тоже не надо было. Алина и сама не понимала, как они выскочили из её рта.
        Наверное, она тоже злая.
        Как мама.
        Мама, когда злится, всегда говорит плохие слова. В основном папе, но и Алине иногда тоже.
        Этот мальчик, Тёма, который её брат… он неплохой. Может, он даже и понравился бы ей…
        Алина ведь хотела братика и даже однажды писала письмо деду Морозу. Конечно, когда была маленькой и ещё верила, что дед Мороз настоящий. Теперь-то она знает правду - подарки под ёлку клал папа…
        Но этот брат… он хочет забрать у неё папу.
        Насовсем.
        Он сказал, что папа бросит её и будет жить с ним и его мамой.
        Как у Ленки Шустиной…
        А значит, теперь её мама будет плакать ночью и курить вонючие сигареты…
        Вот Алина и разозлилась. И сделала так, как учила тётушка Милли. Дала ему в глаз…
        Точно! Тётушка Милли!
        Она всегда знает, что делать. Она добрая и весёлая. И ещё даёт советы.
        Алина убрала подушку и прислушалась. Глухие голоса доносились снизу. Значит, ушли на кухню.
        Она выбралась из-под одеяла и достала из рюкзачка телефон.
        Милена ответила после второго гудка:
        - Привет, малявка, как дела? Давненько ты не звонила тётушке Милли.
        Алина улыбнулась.
        Милена была старше совсем ненамного и сама ещё училась в школе. Но разговаривала с племянницей так, как будто была старой мудрой тётушкой.
        Им обеим нравилась эта игра.
        Алина почувствовала, как отпускает тяжесть, сковавшая грудь, как становится легче дышать. Она выплеснула всё, что накопилось в её маленькой измученной душе. Рассказала, как папа целовался с тётей Сашей, про нового брата, про фингал, даже про плохие слова, которые она слышала от мамы и повторила, а теперь очень-очень сожалеет и не знает, что делать.
        Но самое главное, она рассказала о том, как боится, что папа бросит их с мамой. А мама злится и обязательно будет курить.
        После разговора стало намного легче. Тётушка Милли обещала приехать, и вместе они придумают, как быть. А ещё сказала извиниться. И что тётя Саша вовсе не плохая. Оказывается, Милена знала её ещё давно, в детстве.
        И напоследок велела ждать и не делать глупостей.
        Алина даже разрыдалась от облегчения. Всё перестало видеться таким безнадёжным, как было ещё полчаса назад.
        В дверь постучали. Алина испуганно вскинулась и вытерла мокрые щёки. Но скрыть следы слёз она бы никак не смогла.
        Вошёл папа.
        Он пытался смотреть строго, но вид при этом у него был виноватый.
        Алина снова шмыгнула носом и бросилась к отцу на шею.
        - Папа, папочка родненький. Пожалуйста, не бросай меня! Пожалуйста, прости. Я больше не буду драться и плохие слова больше не буду говорить. Правда-правда.
        Она говорила невнятно, сквозь всхлипы, захлёбываясь слезами.
        Папа подхватил её на руки, прижал крепко. Алина обхватила его за шею и положила голову на плечо. Воротник рубашки быстро намок от слёз, но ни он, ни она этого не замечали.
        Папа сел на кровать, продолжая держать её на руках, и говорил, как сильно её любит, что никогда не бросит. Как бы дальше ни сложилось у него с мамой, Алина всегда будет его маленькой любимой девочкой.
        
        Она так и уснула у него на плече, вдоволь наплакавшись. Высказав всё, что накопилось.
        Они всегда были близки с дочерью. В отличие от жены.
        Ярослав любил Алину, баловал её. Радовался её первым шагам, первым словам. Наблюдал за формированием её характера. Он был её другом, терпеливо отвечал на тысячи вопросов, посещал все утренники и выступления. Даже на родительских собраниях он был чаще жены.
        Кристина часто ревновала его к дочери, утверждая, что Логинов любит только Алину, да ещё Герду, ей же нет места в его сердце. Это было правдой.
        Но когда-то Ярослав старался изменить своё отношение. Он надеялся, если не полюбить Кристину, то принять её.
        У него не получилось.
        Может быть, потому, что она никогда не была Сашей. И никогда не станет ею…
        Ярослав уложил дочь на кровать, укрыл махровой простынкой и долго сидел рядом, продолжая гладить по волосам правой рукой. Левую Алина держала своей маленькой ладошкой, словно и во сне боялась, что папа её бросит.
        И как же он умудрился так сильно всё запутать?
        35
        Вечером Ярослав позвонил Саше. Просто хотелось услышать её голос, но вопрос вырвался сам собой.
        - Можно я приеду? - помня, что случилось днём, особо и не рассчитывал на согласие.
        Но она даже не думала, просто выдохнула:
        - Приезжай.
        И он тоже не думал. Шепнул приподнявшей голову Герде:
        - Я вернусь, - и выскочил в ночь.
        Сашка стояла у ворот, придерживая у ворота лёгкий халатик. Он начал целовать её ещё там, не в силах дождаться, пока за ними закроется дверь дома.
        - Где Тёма? - спросил он между поцелуями, на доли секунды отрываясь от её кожи, пахнущей цветущим садом.
        - Спит, - то ли слово, то ли стон.
        - А твой жених? - вдруг вспомнил Ярослав.
        - Он уехал… насовсем…
        - Пойдём наверх, и тихо, а то разбудим сына…
        Но до лестницы они так и не добрались. К счастью, в гостиной стоял большой удобный и мягкий диван. Впрочем, и сам Ярослав, и Саша вряд ли сумели бы описать уровень его мягкости или текстуру. Они смогли бы сказать только - диван был.
        А ещё была нежность и поцелуи, много поцелуев. А ещё лёгкие касания - кожа к коже. Его руки, его губы, колючая щетина - повсюду. А потом ослепительное счастье. И ещё больше нежности…
        - Прости меня, я самоуверенный кретин и плохой отец… Это Алинка дала Тёме в глаз… - Ярослав лежал на спине, а Саша у него на груди, слушая ещё частые удары сердца. Их ладони были переплетены, пальцы двигались, поглаживая друг друга, словно исполняли танец. Танец любви.
        - Ты не виноват… - вздохнула Сашка. - Да и Алина тоже… Тёмка первый начал…
        - Он ударил девочку? - Ярослав даже приподнялся, от удивления и не заметив, что Сашка скатилась с него, и теперь она лежала на спине, а он возвышался над ней.
        - Нет, - Барановская нахмурилась, - сказал, что ты бросишь её и будешь жить с нами.
        Ярослав смотрел ей в глаза, то ли искал там отголоски смеха, слишком уж сказанное походило на шутку.
        Совсем не смешную.
        А может, пытался осознать сказанное ею. Он-то уже решил, что Алинка из ревности засветила Тёме в глаз. А тут, оказывается, оба хороши.
        - Вот блин…
        Он снова опустился на спину. Теперь Сашка возвышалась над ним и смотрела сверху.
        - Думаешь, дети смогут найти общий язык? - и смотрела с такой надеждой, что Логинов не мог ответить иначе:
        - Конечно. Дети легко адаптируются к новым обстоятельствам. Пусть сейчас Алина не хочет принимать изменения, но она привыкнет. Поймёт, что моё отношение к ней не изменится, и привыкнет. В крайнем случае, найдём психолога. Мне бы тоже не помешало, а то навалилось… и несётся как снежный ком с горки…
        - От кого беременна Кристина? - вдруг вспомнила Саша. А может, и не вспомнила, просто ждала удобного момента, чтобы спросить.
        А вот Ярослав об этом совсем забыл. Не до того было. Особенно после того, как Кристина призналась. Точнее он почти вырвал у неё признание…
        - Она не беременна, - хмыкнул.
        - Как? - а вот на Сашином лице сменялся целый букет эмоций. - Но она же…
        Дурак, надо было сказать ей раньше, она ведь переживала. Ещё один минус в его и так насквозь дырявую карму.
        - Это был спектакль для тебя. Надеялась, что ты отступишься и оставишь меня в покое. Может, совесть проснётся…
        Ярослав улыбнулся и потянул Сашу вниз, заставляя лечь на себя. Это ощущение прикосновения её обнажённой кожи вышибало дух. Казалось, он никогда не привыкнет к этому чувству.
        - У меня нет совести, - Сашка ответила шальной улыбкой и медленно, не отрывая голодного взгляда, потянулась к его губам.
        - Ты очень плохая девочка, - прохрипел он, уже чувствуя, как его охватывает нетерпеливое предвкушение, но продолжая лежать без движения, отдаваясь в её власть.
        - Да, я такая, - прошептала Сашка и накрыла его губы своими…
        - Ты же знаешь, что я люблю тебя? - говорил он после, когда они снова лежали, обнявшись, купаясь в нежности ласковых и ленивых прикосновений.
        - Знаю, - она коснулась губами его груди, на которой снова слушала удары сердца.
        - Ты мне веришь?
        - Верю и буду ждать, - она подняла голову и заглянула ему в глаза, - но не обещаю, что со мной всё будет просто. Я ведь тоже живой человек. Могу и в глаз заехать… как твоя дочь.
        - Знаю, - он улыбнулся, опустил её голову, заставляя снова лечь на грудь и слушать мерный ритм, поцеловал волосы. - Ты самое лучшее, что случалось со мной…
        Прошептал.
        Но она услышала и удивилась:
        - А Алина?
        - И Алина, - он хмыкнул смущённо, - и ещё Тёмка. И Герда.
        - Вот видишь, - улыбнулась она, - а ты жалуешься.
        
        - Я не жалуюсь, - он зевнул, - я абсолютно счастлив…

* * *
        - Мама, мама! Там Мурик блюёт!
        Пробуждение было резким. Я подскочила, скидывая с себя руку и ногу Ярослава. Наткнулась на удивлённый и растерянный взгляд сына и легла обратно, по шею укутывая нас с Логиновым пушистым пледом.
        Чёрт! Чёрт! Чёрт!
        В спальню мы так и не поднялись. Уснули прямо на диване в гостиной.
        Активизированный мощным выбросом адреналина мозг прорабатывал все варианты.
        Так, сын стоит за спинкой дивана. Это хорошо - лишнего он не увидел.
        Надо срочно придумать причину, чтобы он ушёл, и быстро одеться.
        - Тёма, отнеси, пожалуйста, Мурику водички. А я сейчас приду и посмотрю, что с ним.
        - Хорошо, - сын ещё раз оглянулся и пошёл в кухню за водой.
        - Быстро! - я вскочила и начала собирать с пола скинутую как попало вчера одежду. Бросила ворох на Ярослава. - Одевайся! Бегом!
        Хорошо, что сама вчера вышла встречать Логинова в одном халатике. Теперь только сунуть руки в рукава и завязать пояс.
        Когда Тёма вышел из кухни, я уже двигалась ему навстречу.
        - Пойдём к Мурику, - перехватила у сына миску с водой и первой поднялась на ступеньку. Обернулась к Логинову и сделала ему страшные глаза, чтобы быстрей одевался.
        Мурлыка уже сидел на одеяле и вылизывался.
        Мы заглянули под кровать и ничего там не обнаружили.
        - Наверное, подавился шерстью, - предположила я, предлагая Мурику миску с водой.
        Кот посмотрел на меня таким оскорблённым взглядом, что я хмыкнула и миску убрала.
        - Мама, - Тёма подёргал меня за рукав и прошептал тихонько: - А папа теперь будет жить с нами?
        36
        - Будет, малыш, обязательно, но не прямо сейчас.
        Мы спустились вниз. Все трое. Я, Тёма и Мурик.
        Ярослав в кухне уже полностью одетый колдовал над кофе. Чудный аромат разносился по всему первому этажу.
        - Как насчёт утренней яичницы от Ярослава Логинова? - предложил он, указывая на плиту жестом заправского шеф-повара.
        Мы с Тёмкой переглянулись и кивнули. В глазах сына горело предвкушение.
        Мужчины занялись приготовлением завтрака. А мне Логинов вручил кружку с кофе и велел не путаться под ногами.
        Я наблюдала за ними. Вот Тёмка достаёт помидор, показывает его Ярославу, чтоб оценил. Тот берёт томат в руку, легонько сжимает, потом нюхает, протягивает сыну. Тёмка на полном серьёзе вдыхает запах помидора, пожимает плечами, что-то отвечает отцу.
        Мне не слышно.
        Но видно, как Тёмка напряжён. Он не воспринимает это игрой, скорее, экзаменом. Боится не сдать, оказаться недостойным внимания отца.
        Но Ярослав смеётся, быстро прижимает сына к себе, лохматит ему волосы.
        Тёма смотрит сначала удивлённо, не ожидал проявления ласки, но потом тоже улыбается. Я вижу, как уходит напряжение, и он с удовольствием вовлекается в готовку.
        Мне кажется, Логинов - хороший отец.
        И сейчас я верю, что у нас всё будет хорошо.
        И Тёма с Алиной подружатся.
        Яичница вышла отменной. Хотя я утром и не завтракаю, но сейчас не смогла отказаться. Умоляющие взгляды моих мужчин этого не позволили.
        Потом мы отвезли Тёмку родителям.
        Мама долго пеняла нам за фингал. Нам с Ярославом. Внука же она рассматривала с такой гордостью, будто он получил не синяк, а орден.
        Тёмка засиял и, взяв бабушку за руку, начал взахлёб рассказывать ей о приключении в аквапарке.
        - Твоя мама умеет ладить с детьми, - Логинов смотрел им вслед.
        - Это пришло к ней с возрастом, - я хмыкнула, - со мной так хорошо не получалось.
        - Значит, и мы научимся, - резюмировал он, пока мы шли к машине. - Я буду очень стараться.
        Когда подъехали к дому, долго целовались, не в силах расстаться.
        - Я очень хочу пойти с тобой и любить тебя до вечера, пока Тёма не вернётся… - он упёрся лбом в мой лоб, мы оба тяжело дышали. И оба не хотели расставаться.
        - Но тебе нужно возвращаться домой…
        - Я люблю тебя…
        - Я знаю… И всё понимаю… Ты должен вернуться к дочери…
        Я первой разорвала это прикосновение и потянулась к ручке двери.
        - Можно я вечером снова приеду?
        Я хотела, но была уверена, что нам не нужно спешить. Дети должны привыкнуть.
        - Давай немного сбавим темп. - Ярослав посмотрел так обиженно, что я рассмеялась и снова потянулась к нему, чтобы поцеловать. - Сегодня проведи время с дочерью, а завтра можно пообедать где-нибудь вместе. Спроси Алину, может, она захочет присоединиться. И поговори с женой, мне кажется, Кристина совсем не уделяет дочери внимания, поэтому она так паникует и цепляется за тебя.
        - Раздала ЦУ? - Ярослав смотрел серьёзно, надо лбом собрались хмурые морщинки, но в глазах сияла любовь.
        - Выполняй, - быстро поцеловала его в губы и убежала.
        Сегодня мне хотелось поработать над снимками, которые я сделала во время прогулки на велике. Была уверена, что в таком отличном настроении у меня получатся сплошные шедевры.

* * *
        Сева наконец-то сумел проследить за этим геморроем по имени Ярослав Логинов и выяснил, где живёт козёл, который увёл у него невесту и разрушил будущее. И будь он хоть трижды известным писателем, но его слава не спасёт от праведного гнева безвинно обиженного человека.
        От Логинова надо избавляться, и тогда у Севы ещё может появиться шанс осуществить свою мечту.
        Он проследил, как открываются ворота, внедорожник заезжает во двор.
        Теперь нужно найти, как проникнуть на территорию. Надо осмотреться и оценить обстановку.
        Ему нравилось ощущать себя супершпионом, который получил секретное задание. В этом доме живёт злодей. Какой-нибудь наркобарон, из-за которого пострадали сотни… нет, тысячи невинных людей. Агент ноль-ноль-Сева спешит на помощь.
        Он обошёл участок по периметру, выискивая слабые места в ограде. С задней стороны почти вплотную к забору росли старые туи. Деревья в некоторых местах переплелись ветвями и образовали сплошную зелёную изгородь.
        Это очень хорошо.
        Со стороны его будет совсем не видно.
        Значит, здесь он и перелезет через забор.
        Сева уже решил так и поступить, чтобы немного осмотреться внутри участка, но наткнулся на серьёзный и внимательный взгляд питбуля. Пёс негромко зарычал, впрочем, оставался на месте, не делая попытки броситься.
        Сева испуганно застыл.
        Собака, к тому же такая опасная, в его планы не входила.
        Он начал медленно отступать спиной вперёд и оглянулся лишь тогда, когда сплетённые ветви туй коснулись его затылка. Тогда он наклонился и так же задом пролез сквозь живую изгородь.
        Собака всё это время внимательно наблюдала за его действиями. И лишь когда шорох его шагов окончательно затерялся в шуме улицы, питбулиха покинула свой наблюдательный пост, медленно затрусив к дому.
        Чёртов писака! Чёртова логиновская псина!
        Сева негодовал.
        И как ему пробраться на территорию, если этот монстр реагирует на любой шорох?
        Что делают с собакой, которая мешает?
        Устраняют.
        Животные должны служить человеку, а не мешать.
        У Севы не было опыта устранения животных, и он весьма смутно представлял, как это сделать.
        На ум вдруг пришла госпожа Бовари, которая выпила вроде бы крысиный яд. Правда, она долго мучилась и страшно умирала. Но если подействовало на человека, подействует и на собаку.
        Дело за малым - достать яд.
        37
        Тёма выбрал детское кафе недалеко от набережной. По моему мнению, он уже перерос такие заведения, но спорить я не стала. Хотя стоявший на входе капитан Джек Воробей выглядел ненамного старше моего сына.
        Впрочем, внутри мне понравилось. Просторное помещение было разделено на зоны. В обеденной - стояли красивые новенькие разноцветные столики и удобные диванчики. Я с согласия сына заняла розовый стол. Логинов так и не сказал, приедет ли Алина, но мы с Тёмкой решили, что, если приедет, ей будет приятно.
        Ведь девочкам нравится розовый?
        Ещё одна зона предназначалась для представлений. Здесь было небольшое возвышение, такое белое, что, казалось, его засыпало только что выпавшим снегом.
        Две игровые зоны - голубая и зелёная - для подвижных и настольных игр.
        Тёмка тут же убежал исследовать игровые, но обещал вернуться к столику, как только придет отец.
        Я не знала, чего ожидать от сегодняшней встречи, поэтому немного нервничала. Наверное, мне было бы легче, если б Алина отказалась с нами встречаться. Но, с другой стороны, если мы с Ярославом хотим быть вместе, нам придётся как-то приучить к этой мысли наших детей. А значит, с дочерью Логинова мне рано или поздно всё равно придётся общаться.
        Но я бы предпочла поздно, а не рано.
        Трусиха.
        Когда Ярослав вошёл, моргая после яркого света улицы, сердце у меня на секунду ёкнуло. Алина шла следом за ним с несколько растерянным видом, словно и сама не ожидала, что окажется здесь.
        Сразу за ними шла ещё одна посетительница кафе лет пятнадцати-шестнадцати на вид. Я мазнула по ней взглядом и уже готова была переключиться обратно на Ярослава с дочерью и помахать им, но снова вернулась к девушке. На неё было просто невозможно не смотреть.
        Волосы, выкрашенные голубыми и розовыми прядями, были похожи на перья тропической птицы. Пирсинг в носу и левой брови, по две серёжки в мочке каждого уха и по несколько колечек выше в ушной раковине. Яркий, даже немного вызывающий, макияж, делавший глаза большими и тёмными. Полосатый красно-белый топ, открывавший плоский животик с ещё одним пирсингом в пупке, и невозможно короткая пышная юбка жёлтого цвета.
        Ярослав сам заметил меня и двинулся к столику, увлекая за собой Алину.
        К моему удивлению, яркая девушка последовала за ними.
        - Привет, - Логинов подошёл близко и поцеловал меня в щёку.
        - Здравствуйте, - Алина держалась чуть поодаль.
        - Здравствуй, Алина, - улыбнулась я и перевела взгляд на яркую девушку, которая шла прямо ко мне, сияя широченной улыбкой.
        Наткнувший на мой недоумевающий взгляд, она радостно засмеялась. И подойдя вплотную, вдруг бросилась на меня с объятиями.
        Я замерла, испуганно глядя на Ярослава, который… тоже смеялся.
        Да что за ерунда происходит?!
        - Ты не узнаёшь малышку Милену? - яркая девушка чуть отстранилась, ровно на то расстояние, чтобы заглянуть мне в лицо.
        - Милена? Это ты? - спросила я потрясённо.
        Она кивнула, по-прежнему улыбаясь.
        Теперь уже я бросилась к ней обниматься, сжала её сильно, потом отстранила, снова окинула взглядом:
        - Даже не верится… Ты такая… ты такая…
        - Яркая? - засмеялась она.
        - Да, есть немного, - я смутилась.
        - О-о, не переживай, - она отмахнулась, - это для мамы. Люблю, когда она бесится.
        Милена засмеялась. А я всё ещё переводила ошарашенный взгляд с неё на Ярослава. Он тоже смеялся. Даже Алина улыбнулась.
        - Я очень рада снова тебя увидеть, - всё ещё чувствовала себя растерянной, слишком уж непохожей оказалась эта яркая, уверенная в себе девушка на ту тихую малявку, которую я помнила.
        - Здравствуйте, - подошёл Тёма, с интересом разглядывая Милену и с опаской поглядывая на Алину.
        - Привет, я твоя тётушка Милли. Классный фингал. - Милена подошла к нему и по-взрослому протянула руку, теперь сын тоже ошарашено смотрел на неё. И я тихонько хихикнула, слишком уж похожим у него было выражение лица.
        Похожим на моё пару минут назад.
        Милена сделала знак глазами племяннице, и Алина подошла к Тёме.
        Я напряглась.
        Но девочка сжала руки, упрямо вздёрнула подбородок и, глядя Тёмке в глаза, произнесла:
        - Артём, я прошу прощения за свою глупую выходку, - вопросительно взглянула на Милену, та кивнула, и я поняла - речь учили. - Я больше так не буду. Давай дружить?
        Тёмка вопросительно и немного испуганно посмотрел на меня. Я одобрительно улыбнулась, но промолчала. Пусть решает сам, как сложатся отношения с сестрой.
        И он решился. В этот момент я гордилась своим сыном.
        - Это ты меня прости, я тоже больше не буду говорить тебе гадости.
        Даже со стороны было видно, как Алина расслабилась. Видно, ожидала, что конфликт продолжится.
        
        Но Тёма, который всегда умел найти подход к девочкам, предложил, махнув в сторону игровых:
        - Там есть «Имаджинариум», давай поиграем?
        Алина посмотрела на отца. Логинов кивнул:
        - Конечно, сходи. Если хочешь…
        Тёма с Алиной ушли. И я незаметно выдохнула.
        Надеюсь, они подружатся.
        - Надеюсь, они подружатся, - озвучил Ярослав мои мысли.
        И я тепло улыбнулась ему.
        А потом переключила внимание на Милену:
        - Ну рассказывай, как ты дошла до жизни такой… - я обвела её неопределённым жестом.
        И она хихикнула, совсем как раньше, когда мы с ней сидели на качелях в саду и рассказывали друг другу разные глупости.
        - Это подростковая потребность в эпатировании. В моём случае - мамы. Но не переживай, как исполнится восемнадцать, я всё это перерасту. Поступлю в институт и стану нормальным человеком…
        Подошла Мальвина в голубом парике, розовом платье с белым передничком и с блокнотом в руках, чтобы поинтересоваться, что мы хотим на обед. Мы заказали по молочному коктейлю, суп-пюре для детей и борщ для Ярослава, лёгкие салатики со сказочными названиями для нас с Миленой и много блинчиков со сметаной и джемом для всех.
        - Куда планируешь поступать? - спросила я, когда Мальвина удалилась, взмахнув голубыми волосами.
        - На журфак, только стану настоящим журналистом, не как некоторые… - она качнула головой в сторону брата.
        - Ну-ну, попрошу поуважительней отнестись к моей профессии, - Логинов поднял вверх указательный палец и сделал строгое лицо, заставив нас с Миленой рассмеяться.
        - Ярослав Игоревич! Ярослав Игоревич, здравствуйте, - к нам спешила полная женщина с короткими светлыми волосами и в узких очках, делавших её лицо строгим, как у учительницы. За ней на некотором расстоянии держалась девочка лет шести. - Ярослав Игоревич, можно автограф? Мы с мужем большие поклонники вашего творчества.
        Она протянула школьную тетрадь с ручкой.
        Ярослав взглянул на Милену с видом «ну что я тебе говорил».
        - Как вас зовут? - обратился к женщине.
        - Напишите, для семьи Грековых, пожалуйста.
        Логинов что-то написал и размашисто расписался.
        - Вот держите, - вернул тетрадь, - не ожидал встретить свою читательницу в Анапе.
        - Ой, что вы, у вас здесь много почитателей. У нас в библиотеке - книжный клуб, так мы уже три раза ваши романы разбирали.
        - Очень польщён, - Логинов разулыбался так самодовольно, что хотелось добавить лимон ему в коктейль.
        - А вы не хотите выступить у нас в городской библиотеке? Мы дадим объявление, читатели будут очень рады.
        Ярослав явно не ожидал такого предложения, но потешить своё самолюбие был не против.
        - С удовольствием, - заявил он женщине, и она просияла.
        Они обменялись номерами, чтобы договориться о времени встречи, и женщина с внучкой ушли.
        А Ярослав повернулся к сестре.
        - Так что ты имеешь против моей профессии?
        Милена закатила глаза. И я улыбнулась, так потешно они выглядели.
        - Ничего не имею, - ответила она. - Но я стану журналистом.
        38
        Чуть позже принесли суп, и я позвала детей.
        Они оба сделали капризные мины.
        - Я не буду суп, - недовольно заявила Алина.
        - Мам, я тоже не хочу, - поделился со мной Тёма.
        - Сразу видно, что вы брат и сестра, - заявила Милена, - даже капризничаете одинаково.
        Дети переглянулись и замолчали. Тёма молча взял ложку, и Алина, даже не глядя на него, синхронно повторила это движение.
        Милена довольно улыбалась.
        - У тебя педагогический талант, - показала ей большой палец. - Может, задумаешься об этой профессии?
        - Посмотрим, - легкомысленно отмахнулась она и многозначительно добавила: - Но тренироваться я буду на ваших детях.
        Еда была вкусной. Атмосфера особо не напрягала, хотя Алина с Тёмой то и дело настороженно поглядывали друг на друга.
        А затем началось представление с участием аниматоров, и дети, забыв о разногласиях, уселись рядышком на стульчиках и вполголоса обсуждали острые моменты действа.
        Я почувствовала, как мои пальцы сжала ладонь Ярослава, и улыбнулась ему. В душе было тепло и солнечно.

* * *
        Сева пролез через живую изгородь и всмотрелся сквозь ограду. Собаки нигде не было видно. Наверное, эта хитрая тварь где-то пряталась, заманивая его в ловушку. Но Сева умнее какой-то псины, он подождёт, когда дорога будет свободна.
        Всеволод развязал пакет и достал из него шарики фарша, начинённые крысиным ядом. Просунув руку сквозь ограду, разложил их в траве на некотором расстоянии друг от друга. Затем свернул пакет и засунул в отверстие в земле рядом с металлическим столбиком. Вытер руки о ветви туи и собрался уже уходить, как услышал громкие недовольные голоса.
        Самих спорщиков, скрытых кустами цветущего чубушника, не было видно, но то, что они ссорились, Сева понял. Причём один из голосов принадлежал его ненавистному сопернику.
        - Кристина, не сходи с ума. Твои истерики плохо отражаются на нашей дочери. - Логинов говорил негромко, Севе приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова.
        - Я тебя ненавижу! Ты сломал мою жизнь. Ты уничтожил моё достоинство! - а вот женщина кричала. У неё, и правда, начиналась истерика. - Ты сломал всё! Неужели же ты не понимаешь этого?!
        - Ты можешь вернуться обратно в Москву. Я оставляю тебе квартиру и большую часть своих доходов, чтобы вы с Алиной ни в чём не нуждались. Что ты ещё от меня хочешь?
        Так это его жена.
        Жена, которую он бросил ради Шурки…
        Очень интересно. Обиженная женщина может ему пригодиться. Надо подумать, как использовать её в своих планах. Тем более, если Логинов оставляет ей квартиру и долю от гонораров…
        Хм, очень интересно.
        Хотя, конечно, вдова получит намного больше…
        Сева ухмыльнулся. Эта мысль серьёзно подняла ему настроение.
        Значит, её зовут Кристина…
        - Я не хочу больше это слушать, - перебил Логинов его мысли. - Я ухожу.
        - Не смей брать мою дочь к этой… дешёвке! - женщина почти визжала.
        - Алина и моя дочь, - отрезал Логинов, - и я могу познакомить её с женщиной, на которой собираюсь жениться. А со своим братом она уже подружилась…
        - Она моя дочь! - вскрикнула Кристина, и вслед за этим раздались рыдания, которые приближались к месту, где прятался Сева.
        Он напрягся, оглядываясь по сторонам, в поисках места, где смог бы укрыться от глаз хозяйки дома.
        Пока ещё хозяйки, усмехнулся Сева. Но очень скоро она может всё это потерять…
        Если он не поможет ей стать полноправной владелицей всего имущества покойного мужа. Тогда и Шурка будет ему не нужна.
        Кристина показалась из-за кустов чубушника. Сева зря переживал, что она может его заметить. Логинова была полностью погружена в своё отчаяние. Она закрыла лицо ладонями, даже не глядя, куда ступает. Затем осела на траву и продолжила плакать.
        Да, Шурка, определённо, ему не нужна, когда есть такая красотка. Эта женщина была ожившей мечтой.
        Логинов - просто идиот.
        Как можно было променять сексуальную куколку на гадкого утёнка?
        Этот Логинов - идиот в квадрате, нет, даже в кубе.
        Сева смотрел на длинные волнистые волосы, того огненного оттенка, который говорил об исключительно страстной натуре. Уж он, как художник, хорошо разбирался в женщинах. Эта Кристина была той ещё штучкой.
        Он уже представлял, как проводит рукой по атласной коже, как обхватывает её волосы у самых корней и наматывает их на кулак. Заставляет опуститься перед ним на колени и открыть свой маленький ротик…
        Сева почувствовал, как сильно возбудился от одной только фантазии. То ли ещё будет, когда реальность распахнёт перед ним свои объятия и принесёт рыжую красотку в подарочной упаковке.
        Ведь он, определённо, заслужил немного женской ласки.
        
        Шурка никогда его не удовлетворяла. Он просто терпел…
        Ради Парижа.
        Кристина продолжала плакать под кустом чубушника. И Сева незамеченным пролез сквозь туи обратно на улицу.
        Ещё не время, пусть почувствует всю глубину своего отчаяния, и тогда он как рыцарь спасёт её от несчастного брака и подарит радость от встречи с собой.
        Сегодняшнюю ночь Сева проведёт в раздумьях. Ему нужно познакомиться с будущей вдовой писателя Логинова так же случайно, как когда-то с Шуркой. И при этом сразу дать понять, что с ним у неё есть будущее.
        Он знал, женщины любят думать о будущем.

* * *
        Кристина была в отчаянии.
        Это точно конец.
        Теперь, когда Ярослав снова встретился с Барановской, у неё нет никаких шансов. Дочь его больше не удержит.
        Его теперь уже ничто не удержит.
        Слёзы, казалось бы, уже иссякшие, с новой силой полились из глаз. Было так жалко себя. Она просто любила его. И просто хотела немного любви в ответ. Она старалась быть хорошей женой.
        И что получила?
        Кристина почувствовала, как что-то мокрое и холодное ткнулось ей в плечо.
        Вздрогнула и открыла глаза. На неё участливо смотрела собачья морда.
        Даже эта дура Герда её жалеет.
        - Уйди! - Кристина отпихнула питбулиху.
        Она никогда не любила собаку мужа. Потому что ревновала.
        Теперь уже можно себе признаться.
        Её сердце разрывалось от боли каждый раз, когда она видела, как он нежен с Алиной, с Гердой, и только она, Кристина, всегда была лишней в этой семье.
        Только её никто никогда не любил…
        Поэтому ей всегда приходилось бороться. За место под солнцем, за внимание мужа, за право быть Кристиной Логиновой, в конце концов.
        А значит, она будет сильной и продолжит борьбу.
        Кристина поднялась на ноги и вытерла глаза. Выпрямила спину и вздёрнула подбородок.
        Она ещё поборется.
        Чёрта с два она так легко отпустит Логинова.
        В конце концов, она его жена и мать его ребёнка. И имеет право, если не на любовь, то на уважение.
        Или на деньги.
        Ярославу очень дорого встанет этот развод. Если он захочет видеться с дочерью, ему придётся раскошелиться.
        Герда подошла почти вплотную к ограде и что-то понюхала в траве.
        Но Кристина этого уже не видела.
        Расправив плечи, походкой королевы она шагала к дому.
        39
        Ярослав был на встрече с читателями в городской библиотеке. И Кристина собиралась быть там рядом с ним.
        Как хорошая жена.
        Она усмехнулась. Мы ещё посмотрим, кто кого.

* * *
        Папа упал в бассейне.
        Как только мама позвонила, я, прихватив с собой сына, бросилась в санаторий.
        - Яр, прости, - позвонила ему уже из такси. - Папа упал, и я не знаю, как сильно он пострадал. Мы с Тёмкой едем к ним. Прости, я вряд ли успею на твою встречу.
        - Жаль, что тебя не будет, но отец важнее. Надеюсь, там ничего серьёзного, - голос Логинова звучал приглушённо.
        - Ты уже в библиотеке?
        - Ага, представляешь, тут такая толпа собралась. - он усмехнулся. - Самый большой их зал под завязку, и ещё в дверях стоят. Ладно, в Москве, но не думал, что тут у меня столько поклонников.
        - Ты известный писатель, Логинов, даже я читала пару твоих книжек.
        Он замолчал ненадолго, словно хотел спросить, но не решался.
        - Потом расскажешь, как тебе мои книги, - решил он и уже другим голосом произнёс: - Мне пора, начинается.
        И отключился.
        - Мы не попадём на папино выступление? - спросил Тёма.
        - Мы постараемся, малыш, но не уверена, что успеем. Прости, надо было попросить Милену забрать тебя.
        - Нет, я хочу к дедушке. Ему ведь плохо. А папа ещё будет потом выступать перед читателями?
        - Конечно, будет. И в следующий раз мы тоже будем с ним. Обязательно.
        Я обняла Тёмку и поцеловала в макушку.
        Такси остановилось возле входа в санаторий. Я расплатилась и, взяв сына за руку, двинулась к широкой каменной лестнице.
        Внутри было тревожно. Мама особо не делилась подробностями. Сказала только, что споткнулся, вылезая из бассейна, и упал. Мне показалось, что она была больше раздражена, чем обеспокоена.
        Но всё равно, пока не увижу своими глазами, что с отцом всё в порядке, вряд ли успокоюсь.
        Ещё я переживала, что на ресепшн меня остановят и велят ждать в холле. Но, как только назвала фамилию и сказала, что мой папа поскользнулся в бассейне, женщина нервно заулыбалась и велела охране пропустить меня на второй этаж в номер родителей.
        Комната у них оказалась просторной, со светлыми обоями с бледно-зелёным рисунком, большим окном, прикрытым бежевыми жалюзи. У стен стояли две кровати с тумбочками, у входа - высокий шкаф, под окном - стол с двумя стульями.
        Не пятизвёздочный отель, но весьма уютно.
        Папа сидел на кровати, а мама возвышалась над ним с грозным видом и сложенными на груди руками.
        На мой стук она отозвалась громким «войдите!», но не двинулась с места.
        - Мам, пап, привет, - мы с Тёмой вошли внутрь, уже с порога ощущая, как в комнате собираются грозовые тучи.
        - Вы только полюбуйтесь, - не отвечая на приветствие, мама патетическим жестом указала на кровать.
        Я перевела взгляд на смущённо улыбавшегося отца, который сидел, опершись на подложенные под спину подушки. Правая нога от середины стопы до середины голени была замотана эластичным бинтом.
        - Дедушка, - Тёмка первый бросился к нему, забрался на кровать, с любопытством глядя на пострадавшую ногу.
        - Привет, пап, - я тоже присела на краешек с другой стороны, поцеловала отца в щёку. - Что тут у вас случилось?
        - Да вот, - она развёл руками, - упал…
        - Перепугал меня до смерти! - перебила его мама. - Я думала, у меня сердце остановится.
        Оказалось, резиновый коврик, который был настелен по периметру бассейна, состоял из фрагментов. Уголок одного из них отклеился и отошёл. Персонал вовремя не обратил на это внимания, а папа зацепился и упал.
        - Под ноги смотреть надо! - прокомментировала мама.
        Я понимала, почему она ругается. Напряжение отступало, и эмоциям нужен был выход. Она слишком перепугалась за папу.
        Руководство санатория тоже перепугалось. Всё-таки несоблюдение техники безопасности - это серьёзное нарушение. Поэтому родителям ещё на неделю продлили пребывание в санатории. Совершенно бесплатно. И выделили отцу электрическое кресло, чтобы он не напрягал ногу в ближайшие дни.
        - Главное, что всё обошлось, - резюмировала я.
        Растяжение связок - это неприятно, но не смертельно. Перелом был бы гораздо хуже.
        Мама помогла отцу пересесть в электрокресло. На его робкие попытки сделать это самостоятельно она не обратила внимания.
        Заметив мой взгляд, папа улыбнулся и подмигнул. Ему нравилась мамина забота. И возражал он явно только для вида.
        В просторном лифте мы спустились на первый этаж и вышли на улицу.
        Тёмка попросил разрешения ехать у дедушки на коленях, и теперь они катили впереди, негромко обсуждая мощность и преимущества подобного средства передвижения.
        
        Мы с мамой шли, чуть поотстав от них.
        Теперь, когда мы остались наедине, она выплеснула на меня всю свою тревогу.
        - Представляешь, я как раз отвлеклась на телефон. Поднимаю глаза, а он… летит. Красиво так… ласточкой. А потом как шмякнется. Я думала всё… Бегу к нему, а он лежит и улыбается. Говорит, любимая, не переживай, я в порядке, нога вот только... А какой тут порядок, если с высоты своего роста да об пол?! А у него шов… Я с твоим отцом уже поседела раньше времени... Он меня в могилу сведёт…
        - А что шов? - я вычленила самое главное и перебила маму, потому что продолжать в том же ключе она могла долго. Иногда мне казалось, что жаловаться на отца - её любимое занятие. И делает она это с гордостью - мол, вот как хорошо и качественно он мне нервы мотает, а я за него сильно переживаю.
        - Нормально, - она легко отвлеклась от жалоб на загубленную жизнь, снова переключаясь на травму отца. - Доктор сразу прибежал, осмотрел. Потом отвезли его в кабинет, сделали анализы. Вроде всё в порядке, но будут наблюдать. Два раза в день нужно показываться врачу и пока не напрягаться. Ни ходить, ни плавать, передвигаться только в кресле. Ему восстанавливаться после операции надо, а он…
        Мама махнула рукой и замолчала.
        - Всё будет в порядке, - я обняла её. - Думаю, папа, и правда, не сильно пострадал. Выглядит хорошо, чувствует себя… отлично.
        В этот момент отец с Тёмой как раз разогнались на прямой аллейке и теперь неслись вперёд с большой скоростью. Сын радостно визжал.
        Мама глядя на это ничего не сказала. Только вздохнула тяжело.
        А я подумала - как здорово, когда люди так любят друг друга. Надеюсь, у нас с Ярославом через двадцать пять лет будет так же.
        40
        Прежде чем выйти к читателям, Ярослав глубоко вдохнул и задержал дыхание. Вот так всегда, ощущения, как будто он прыгает в море. Сколько бы раз это ни повторялось.
        Читатели были рады и аплодировали прямо как народному артисту. Ярослав улыбался и безнадёжно искал глазами Сашку с сыном. Знал, что не приедут, но всё равно немного надеялся.
        Зато увидел Милену с Алиной, сидевших в первом ряду. Они приехали вместе с ним и заняли удобные места. Дочь с любопытством оглядывалась и, казалось, наслаждалась любовью и вниманием, которые все эти люди дарили её отцу.
        Сначала Ярослав рассказал о творчестве, о планах.
        Было очень легко, настроенная на него аудитория смеялась, где нужно, и замолкала, затаив дыхание, когда этого требовала тема.
        Библиотекари устроили выставку его книг. Их оказалось неожиданно много.
        - Можно? - спросил он у директора. - А то сапожник пришёл без сапог.
        Зал засмеялся. Грекова кивнула, улыбаясь.
        И Ярослав взял одну с полки одну из книг. Почитал вслух пару глав. Потом почитал ещё по просьбам читателей.
        А затем ведущая предложила задавать вопросы.
        В основном спрашивали о полюбившемся герое, о котором Логинов написал целую серию книг. Его звали Хан, бывший военный, участвовавший во многих спецоперациях. Получив тяжёлое ранение, Хан был вынужден уйти со службы и открыл частное детективное агентство. В гражданской жизни приключения Хана продолжались и стали ещё интереснее и насыщеннее. Какие только головоломки он не раскрывал, причём делал это с присущей ему харизмой, шармом и юмором.
        Несколько лет назад террористы похитили возлюбленную Хана, желая выпытать у него секретную информацию. Герой не сумел спасти свою Лизу, и девушка погибла от рук злодеев.
        Ярослав планировал вновь ввести её в следующей книге, но играть теперь она должна была на стороне плохих. А Хан страдать от предательства любимой, но вновь и вновь спасать ей жизнь.
        Разумеется, читателям об этом он рассказывать не планировал.
        Готовил сюрприз.
        Лиза была шикарной блондинкой с огромными ярко-голубыми глазами, идеальной кожей и фигурой фотомодели. По профессии она и была моделью и объехала весь мир, участвуя в престижных показах и фотосессиях.
        - Ярослав Игоревич, - мужчина в четвёртом ряду поднял руку, и Логинов кивнул, показывая, что готов услышать вопрос. - Ярослав Игоревич, все девушки, которых выбирает Хан всегда блондинки. Почему?
        Логинов уже набрал воздуха, чтобы ответить на этот лёгкий вопрос, как вдруг увидел… Кристину, пристально наблюдавшую за ним и, казалось, ловившую каждое его слово.
        Она стояла у самого выхода. Видимо, только что приехала.
        Зачем она здесь?
        Ярослав напрягся. Но всё же ответил мужчине:
        - Как вы помните, Лиза, любимая Хана, была блондинкой. И после её гибели во всех женщинах герой искал этот образ. Такое часто случается и в жизни… - Логинов резко замолчал, снова встретившись взглядом с женой.
        Ну кто тянул его за язык?
        Кристина усмехнулась одним уголком рта. И смотрелось это, надо сказать, довольно жутковато.
        - Ярослав Игоревич… - начала она, подтверждая она его догадку. Логинов смотрел на читателей в надежде, что кто-то ещё задаст вопрос, и он сможет проигнорировать Кристину. Но, как назло, рук больше не было. Да и люди, услышав громкий голос его жены, начали оборачиваться, чтобы увидеть, кто говорит. - А Хан - это автобиографичный герой? В вашей жизни тоже была потеря возлюбленной?
        Ярослав откашлялся и налил себе воды из бутылки. Он тянул время, обдумывая, что сказать Кристине. Логинов не понимал, зачем она здесь и чего хочет добиться.
        И боялся, что жена жаждет скандала…
        Поэтому остановился на нейтральном:
        - У каждого писателя герои в той или иной мере автобиографичны. И я не исключение.
        Он улыбнулся, переводя взгляд на аудиторию и надеясь, что сейчас прозвучит следующий вопрос.
        Но Кристина не отступала…
        - Вы так и не ответили. В вашей жизни была такая потеря? Вы её любили? Она тоже была блондинкой? А о вашей жене вы когда-нибудь думали? Что она испытывает, читая ваши книги и видя на их страницах соперницу? - её голос набирал обороты, и в толпе уже начали шушукаться, предвкушая интересное представление.
        Всё же встречи с известными писателями, хоть и нечасто, но случаются, а вот скандалы на них бывают гораздо реже.
        Логинов быстро прокручивал варианты. Что он может сделать, чтобы избежать скандала?
        Попросить её успокоиться?
        Не поможет. Она настроилась на спектакль и будет играть в нём главную трагическую роль.
        Вывести её из зала?
        Не получится. Он просто не сможет к ней протолкнуться сквозь толпу.
        Уйти самому? И пусть люди думают, что хотят. Ему-то какое дело до чужого мнения.
        - Что ты хочешь, Кристина? - спросил он устало, уже понимая, что скандала не избежать.
        
        - Я хочу услышать ответы на свои вопросы! - она вскинула голову, глядя на него с обжигающей ненавистью.
        Если бы сейчас не его интимную жизнь собирались выставить на всеобщее обозрение, если бы это был кадр из какого-нибудь фильма, Ярослав бы даже залюбовался ею - тёмно-рыжие волосы сверкали на фоне белой стены, делающей из визуально ещё ярче и красивее, блестящие глаза, горящие жаждой мести или справедливости. Впрочем, сейчас для Кристины это одно и то же.
        Ярослав вздохнул.
        Ну и чёрт с ними со всеми. Она хотела правды? Значит, получи и распишись.
        - Дамы и господа! - он повысил голос, чтобы точно ни один человек в зале не пропустил то, что он хотел сказать. - Познакомьтесь, это моя жена. - он указал рукой на удивлённо замершую Кристину. Всё же она не ожидала такого поворота, думала, он будет трусливо прятаться в свою раковину и мямлить какую-нибудь ерунду. - Я развожусь с ней. Судьба вновь меня свела с женщиной, которую я люблю уже много лет. И да, она блондинка с голубыми глазами. У нас есть сын, о существовании которого до недавнего времени я даже не подозревал. А тебя, Кристина, я никогда не любил. И не говори, что ты об этом не знала, когда напоила меня и залезла ко мне в постель.
        В зале стояла такая звонкая тишина, что судорожный всхлип жены отчётливо донёсся до него от двери. Она зажала рукой рот, останавливая готовое вырваться рыдание, и бросилась прочь.
        Ярослав тяжело опустился на стул.
        На него поражённо смотрели дочь и сестра. Причём Алина, кажется, тоже была готова разрыдаться.
        Вот и сходил на встречу с поклонниками.
        - Дорогие читатели! - ведущая прервала затянувшуюся тишину. - Давайте поблагодарим Ярослава Логинова за эту интересную встречу громкими аплодисментами.
        Публика яростно захлопала в ладоши, выражая то ли облегчение, что безобразный семейный скандал закончился, то ли восторг, что он был, и теперь есть чем поделиться со своими знакомыми.
        В толпе Ярослав успел заметить несколько включенных телефонов, владельцы которых снимали происходящее на видео. Значит, обязательно выложат в Сеть.
        В машине по дороге домой царило тягостное молчание. Каждый был погружен в свои невесёлые раздумья.
        Как только Ярослав поставил машину в гараж, Алина отстегнула ремень и, выскочив наружу, побежала к дому. Милена, показав глазами всё, что она думает о его родительских способностях, помчалась вслед за ней.
        А Логинову хотелось уйти куда-нибудь подальше ото всех и побыть одному. Точнее с Гердой. Только она умела разделить его одиночество и настроить на гармонию с самим собой.
        - Герда, ты где? - позвал Ярослав и двинулся к дому в поисках своей старой подруги.
        41
        Он поднялся по ступенькам и вошёл в холл.
        - Герда, иди сюда.
        Привычного цокота коготков не было слышно.
        - Герда!
        Логинов зашёл в гостевую спальню, которую они занимали с собакой. Здесь было сумрачно, благодаря плотным гардинам, и прохладно. Может, Герда решила переждать дневную жару в холодке? Но лежанка была пуста.
        В груди кольнуло нехорошим предчувствием.
        Где собака?
        - Герда!
        Он взбежал по лестнице, обследуя все помещения второго этажа.
        В комнате дочери Милена и Алина сидели на кровати и тихо беседовали. У Алины было заплаканное лицо, но Логинов только отметил это, больше переживая за Герду. Позже они поговорят с дочерью, сейчас главное, чтобы с собакой ничего не случилось.
        - Герду не видели? - спросил Ярослав, окидывая взглядом комнату.
        Алина только зыркнула на него, тут же опустив взгляд. А Милена покачала головой.
        Логинов закрыл дверь и продолжил поиски. Спустя несколько минут стало понятно, что в доме Герды нет.
        Ярослав вышел в сад.
        - Герда! - снова позвал он, но ответом ему был только стрёкот цикад и шум автомобилей на скрытой зеленью улице.
        - Герда, иди ко мне!
        Что-то случилось? Где его собака? Куда она могла подеваться?
        Ярослав подавил подступающий страх. Всё нормально, найдётся. Куда она могла исчезнуть с закрытого участка?
        Может, уснула в траве и не слышит?
        Герда стала стара и туга на ухо. Её вполне могло разморить на солнышке.
        Он зашёл за кусты чубушника и увидел Герду.
        Облегчение было таким сильным, что задрожали ноги, захотелось осесть на землю. Всё-таки понервничал он знатно.
        - Как же ты напугала меня, старушка, - произнёс он ласково, совершенно не злясь на неё.
        Как вдруг заметил, что с собакой что-то не так.
        То, как он сидела… чуть пригнув голову, прижав уши, с виноватым выражением на морде. Герда ещё со щенячьего возраста, когда набедокурит, щурила глаза и виляла хвостом.
        - Что ты сделала? - строгим голосом спросил Ярослав.
        Собака ещё ниже согнулась, а и без того короткие уши почти прижались к голове.
        Логинов подошёл к ней вплотную.
        - Покажи, что ты сделала?
        Герда почти легла, так низко наклонилась, но Ярослав уже и сам увидел…
        В траве рядом с собакой выстроенные в ровный ряд лежали шесть комков размером с куриное яйцо. Судя по тому, что они покрылись серо-коричневой неопрятной корочкой, лежали эти комки здесь уже давно. Рядом жужжали назойливые мухи.
        Логинов отмахнулся от насекомых, присел на корточки и наклонился вперёд, вдыхая воздух. От комков отчётливо несло протухшим на жаре мясом.
        - Что это? - произнёс он вслух и взглянул на Герду. Собака ещё больше сощурилась и виновато завиляла хвостом. - Ты это ела?
        Ярослав был почти уверен, что Герда удержалась от искушения. Процентов так на девяносто. После того, как несколько лет назад питбулиха наелась куриных костей и чуть не умерла, они прошли специальный курс дрессировки.
        Но всё же оставались ещё десять процентов, а это немало, когда речь идёт о близком друге.
        Может, и нет ничего страшного, что собака подобрала что-то на улице. Но это ведь не улица. Это мясо или фарш, или из чего сделаны эти комки, принесли на его территорию. Кто-то очень далеко просовывал руку сквозь прутья ограды.
        Зачем так стараться?
        Ярослав осмотрел комки ещё раз. Нет, они здесь явно не случайно.
        Взгляд зацепил что-то засунутое под столбик ограды. Логинов, не поднимаясь, подполз ближе и увидел… полиэтиленовый пакет.
        Так… теперь понятно, в чём принесли эти комки.
        И тогда он по-настоящему испугался.
        - Герда, скажи, что ты это не ела…
        Собака всё так же щурилась и виляла хвостом.
        Он вытащил комки, собрал их в пакет и быстрым шагом двинулся к дому, скомандовав Герде следовать за ним.
        К счастью, ветеринар, к которому они иногда обращались в Анапе, не поменял адрес.
        Выслушав объяснения Ярослава доктор тут же велел пожилой помощнице быстро готовиться к промыванию желудка.
        - В этом деле лучше перестраховаться, - пояснил он, - у нас тут догхантеры периодически активизируются. Потом столько собак с отравлениями…
        Он не договорил, скрываясь вместе с Гердой за дверью без таблички. А Ярослав тяжело опустился на стул.
        Только бы с собакой всё было в порядке. Остальное можно пережить.
        
        Спустя полчаса, когда Логинов уже окончательно извёлся, дверь открылась. Оттуда вышли недовольная Герда и мокрые доктор с помощницей.
        - Похоже, она у вас умная девочка и не стала есть эту гадость, - сообщил ветеринар, с такой гордостью глядя на питбулиху, словно сам занимался её дрессировкой. - Но всё равно мы за ней понаблюдаем несколько дней. А сейчас поставим капельницу, наша девочка потеряла много жидкости. Да и вообще… лишним не будет.
        Ярослав сидел рядом с Гердой и гладил её бархатистую шёрстку. Она не любила уколы и капельницы тоже и теперь тяжело вздыхая, ожидая. Когда этому мучение закончится. Но лежала смирно, даже не пытаясь сопротивляться.
        Хотелось обнять и расцеловать её седую морду, но в присутствии врача Логинов сдерживался.
        Зазвонил телефон. Ярослав достал трубку из кармана левой рукой, правой продолжая гладить лежащую Герду.
        - Привет, как прошла твоя встреча? - это была Сашка.
        Ярославу потребовалась пара секунд, чтобы сообразить о какой встрече идёт речь. Он так перепугался за Герду, что события дня до того, как он нашёл собаку в саду, практически вылетели у него из головы.
        - Нормально, - он усмехнулся, - Кристина устроила скандал. Думаю, уже вечером в Интернете появится парочка видео.
        - Вот сучка! - не сдержалась Барановская. - Ты где сейчас? Тёма остался с родителями, и я подумала…
        - У ветеринара, - Ярослав почти почувствовал, как с Сашки слетело игривое настроение.
        - Что с Гердой? Она жива?
        - Жива, вот только кто-то подбросил отраву ко мне в сад, - Ярослав рассказал о комках, возле которых сидела Герда.
        - Ты уверен, что это отрава? Может, просто добрая бабушка решила покормить голодную собачку… - Сашка слишком хорошо думала о людях, о чём Логинов не мог ей не сообщить.
        - Ладно, - сдался он, - я проверю. Может, ты и права.
        Сашка сказала, что будет ждать его к ужину вместе с Гердой, и отключилась.
        А Ярослав, дождавшись, когда раствор в капельнице закончится, переговорил с доктором. Ветеринар советовал сделать анализ, чтобы знать наверняка - стоит волноваться о безопасности собаки или нет. Он сообщил адрес лаборатории и написал записку.
        По дороге к Сашке Логинов завёз комки. Но, прежде чем отдать их, повинуясь какому-то внутреннему наитию, он переложил их в другой пакет. А тот, что нашёл на участке, оставил в машине.
        Ну не верил он в человеческую доброту.
        Хотя и надеялся, что ошибается.
        42
        Кристина выскочила из здания библиотеки и понеслась по улице, как будто бы за ней гнались хищные звери.
        Как он мог?
        Как он мог так с ней поступить после стольких лет?!
        Рыдания вырывались наружу сами собой, и Кристина их не сдерживала. Ведь она не замечала, ни где находится, ни что происходит вокруг.
        Она не знала, сколько так проходила по улицам города. Очнулась на скамейке в парке. Светило солнце, проникая тёплыми лучами сквозь листву и ветви. Рядом находилась скейт-площадка, где подростки гоняли на роликах и досках. Щебетала малышня, опекаемая мамочками. Старички медленно и степенно гуляли под ручку со своими такими же седыми половинами.
        А у Кристины всего этого больше не будет. Она не родит Ярославу детей, потому что он теперь никогда к ней не прикоснётся. Она состарится в одиночестве, никому не нужная, и даже без кошек, потому что животных она терпеть не могла.
        Было себя так жалко. Но слёз больше не осталось. Кажется, она выплакала всё.
        Идти было некуда, поэтому Кристина осталась сидеть на скамейке, делая вид, что наслаждается погожим летним днём. А на самом деле она думала, что делать дальше.
        После того, как Логинов прилюдно растоптал её достоинство, она не могла тихо уйти и оставить его в покое. Она и раньше не собиралась так просто сдаваться, но всё же ещё сегодня надеялась договориться с ним по-хорошему. Может, даже помириться. Сейчас же стало ясно, что никакого мира между ними быть больше не может.
        Никогда.
        И если Кристина хотя бы немного уважает себя, она должна заставить Логинова пожалеть, что он так поступил. Что посмел унизить её при своих читателях. И теперь в Анапе на неё будут показывать пальцем и смеяться, потому что она неудачница, которая даже мужа не смогла удержать.
        - Здравствуйте, - раздался рядом приятный мужской голос. - Вы не будете возражать, если я присяду. Все остальные скамейки заняты…
        Кристина повернулась и увидела симпатичного молодого мужчину. Может быть, немного старше неё. Светлые волосы, располагающее лицо и обаятельная улыбка.
        «А я вся зарёванная, с красным носом и опухшими глазами», - мелькнула паническая мысль . Но Кристина не успела отказать мужчине. Он уже опустился на скамейку рядом с ней, впрочем, сохраняя некоторую дистанцию.
        - Почему такая прекрасная женщина грустит здесь в одиночестве? - вкрадчиво поинтересовался незнакомец.
        Прекрасная?
        Упавшей на дно самооценке Кристины очень не хватало, чтобы незнакомый мужчина назвал её прекрасной.
        Возможно, в другой день она бы улыбнулась незнакомцу и ушла домой. К своей семье. Но сегодня семья предала её. Ни дочери, ни мужу она больше не нужна.
        Кристина почувствовала, как слёзы опять подступают к глазам, и неожиданно для себя самой призналась:
        - Меня бросил муж…
        Стоило только начать, и слова безудержным потоком рванулись наружу. Кристина вдруг ощутила непреодолимую потребность высказать всё, что накопилось в её страдающей одинокой душе. Она рассказала о своей первой любви, его измене, о том, что, нагулявшись, он снова вернулся к ней. Умолчала лишь о том вечере, когда мать Ярослава подлила что-то ему в вино, благодаря чему Кристина смогла снова пробраться к нему в постель.
        Затем рассказала о том, как почти десять лет они жили душа в душу. Но после недавней болезни дочери Ярослава словно подменили. Он начал отдаляться, а потом и вовсе уехал от неё в Анапу.
        Сначала Кристина думала, что он переживает творческий кризис, всё же её муж - писатель. А потом ей в Москву позвонила подруга и рассказала, что Ярослав здесь снова закрутил роман с той самой разлучницей.
        И теперь от несчастной Кристины отвернулись и муж, и дочь, которая встречается с новой невестой папы и своим братом…
        А для Кристины всё кончено. Она даже не знает, пустят ли её сегодня ночевать домой…
        Возможно, она слегка и сгустила краски, но совсем чуть-чуть.
        После собственного рассказа жалость к несчастной, всеми брошенной себе проснулась с новой силой. И Кристина опять заплакала.
        Она вдруг почувствовала, как сильные мужские руки легли ей на плечи. Отметила где-то краем сознания, что незнакомец молча переместился ближе к ней, что от мужчины приятно пахнет популярным ароматом от известного бренда. Но в данный момент она не могла вспомнить, какого именно. Ещё подумала, что не стоит позволять незнакомцу на улице утешать себя, тем более прикасаться и особенно - обнимать.
        Но было так приятно прижаться к сильной мужской груди, выплеснуть наконец накопившиеся эмоции и просто почувствовать молчаливую поддержку.
        Поэтому Кристина продолжала плакать, а незнакомец продолжал аккуратно гладить её по спине, утешая и успокаивая.
        Когда слёзы в очередной раз иссякли, Кристина отстранилась. И с благодарностью приняла носовой платок, который предложил ей мужчина.
        Немного придя в себя, она вдруг подумала, что, пожалуй, не стоит больше оставаться рядом с незнакомым человеком. Наверное, ей стоит поспешить домой. Ведь не будет же, право, Ярослав запирать ворота или выгонять её на улицу.
        
        Но незнакомец словно почувствовал её колебания и, легонько стукнув себя ладонью по лбу, воскликнул:
        - Какой же я болван, совсем забыл представиться. Прекрасная незнакомка, меня зовут Всеволод Ивaнов, и я очень рад, что встреча с вами озарила мой сегодняшний день.
        Кристина удивилась такой затейливой речи и посмотрела на Всеволода. Его лицо выражало расположение и участие, казалось, он готов посвятить всего себя тому, чтобы слушать её жалобы, протягивать носовые платки и подставлять грудь, чтобы она могла выплакаться.
        И вместо того, чтобы уйти, она улыбнулась и протянула ему узкую изящную и ухоженную ладонь:
        - Приятно познакомиться. Кристина Логинова.
        43
        Сева ликовал.
        Он не думал, что добраться до красотки Логиновой будет так просто. А она сама взяла и упала в его объятия. В прямом смысле.
        Правда, и красотой особой она сейчас не блистала - волосы спутались, глаза покраснели, веки опухли, а из носа текло. Сева даже пожертвовал свой носовой платок с вышитыми инициалами.
        Платок было жалко, но слушать её шмыганье и дальше он не мог.
        Сева пригласил Логинову в кафе. За несколько дней, пока продумывал свой план, он успел присмотреть парочку неплохих с доступными ценами. Ведь платить за ланч скорее всего придётся ему. Учитывая, как Кристина выскочила из библиотеки, вряд ли она подумала о кошельке. Да и сумочки рядом с ней он не приметил.
        Логинова скрылась в дамской комнате и отсутствовала довольно продолжительное время. Сева ждал, хотя и был голоден. Понемногу он начинал раздражаться и уже дважды отсылал официанта.
        Но ожидание того стоило. Когда Логинова вышла из туалета, с её лица исчезли все следы слёз. Сева даже восхитился, как она умудрилась привести в порядок волосы и макияж, если с собой у неё ничего не было?
        Это снова была та потрясающая женщина, которую он увидел рядом со своим врагом.
        Пока она шла к столу, Сева любовался. Идеальная фигура - длинные ноги, тонкая талия, грудь - уверенная «троечка». Красное платье до колен обрисовывало силуэт, заставляя гадать, что же скрывается под ним, и желать скинуть эту чёртову тряпку и самому убедиться в наличии всех этих полускрытых прелестей.
        Сева решил, что непременно затащит её в постель. Не зря он целый день таскался за ней и гонялся следом на такси как заправский шпион.
        Сева заслужил свою награду.
        Улыбнувшись Логиновой и дождавшись, когда она займёт своё место, Всеволод вскинул руку, подзывая официанта.
        Молодой хлыщ в белой форменной рубашке и узких брючках, подчёркивающих задницу, тоже рассмотрел Кристину и начал предлагать меню, нагибаясь к Кристине, посылая ей голодные взгляды.
        Сева раздражённо захлопнул папку и громко произнёс:
        - Принеси нам бутылку шардоне, пока мы определимся с закусками.
        Официант завис на пару секунд, переводя взгляд с Севы на Кристину. Затем очнулся и кивнул. Понял, гад, кто тут главный.
        Когда хлыщ испарился, Сева накрыл руки Логиновой своими ладонями.
        - Надеюсь, дорогая Кристина, вам уже лучше? - слегка сжал её пальцы.
        - Спасибо, Всеволод, благодаря вам я больше не нахожусь на грани отчаяния, - и в доказательство своих слов мягко улыбнулась ему.
        - Сева, - поправил он, решив заметить в этой её улыбке призыв к сближению, - зовите меня Сева. И давайте перейдём на «ты».
        - С удовольствием, - и снова эта мягкая улыбка.
        Вернувшийся официант с бутылкой был как нельзя кстати, вот только он снова начал крутить перед Кристиной своей обтянутой задницей. Положил на стол штопор, развернул бутылку из тканого полотенца, показал этикетку, долго открывал, затем налил немного в бокал Севы и ждал, пока тот отопьёт и одобрит, и только после этого наполнил бокал Логиновой.
        К этому времени Всеволод уже весь извёлся и боялся, что не сдержится и нагрубит. А этого никак нельзя допустить, всё же Кристину пока ещё можно спугнуть. Сева планировал приручать её постепенно.
        А вот в постель затащить сразу.
        Тут медлить ни к чему.
        Хмурым видом и неприветливым обращением показал наглому официанту, что ему тут не рады, и нечего являться, пока блюда не будут готовы. После чего Сева слегка успокоился. Всё же Кристина смотрела на него, а не на молодого хлыща с обтянутой задницей.
        Всеволод поднял свой бокал.
        - Давай выпьем за наше невероятное знакомство и за счастливый случай, который нас свёл в этом чудесном солнечном городе, - он слегка коснулся бокала Кристины, послушал стеклянный звон и пригубил вино.
        Шардоне он заказал просто потому, что в вине совершенно не разбирался. Шурка пила эту светлую кислятину, из чего Сева сделал вывод, что раз нравится одной бабе, значит, понравится и другой.
        Можно, конечно, сказать, что у него была склонность к обобщению. Но уж, что касается женского пола, Сева мог с уверенностью утверждать, что особой разницы между ними он не заметил. Все они были одинаковыми в одном месте. И только это и было в них ценно. Это и ещё то, как они могли помочь продвинуться в жизни.
        А большего от баб требовать не было и смысла.
        
        44

* * *
        Вместе с Ярославом приехала Герда. В дом она вошла осторожно, подозрительно принюхиваясь. В кухне питбулиха обнаружила кошачий корм и села возле миски, всем своим грозным видом показывая, что с места не тронется.
        - Ой, а ей можно? - перестав целоваться с Логиновым, я обращаю внимание на собаку. - Она же сейчас всё съест, а это для котов.
        - Не съест, - Яр продолжает держать меня в объятиях, уткнувшись носом в волосы, как будто надышаться не может. - Герда ничего не ест без разрешения... Помнишь, как она подавилась костью, и мы еле её спасли?
        Я киваю. Такое сложно забыть, столько натерпелись. А после был наш первый поцелуй, это тоже не забывается.
        - Так вот, - продолжает рассказывать Логинов, - после того случая мы с ней ходили на дрессировку. Я боялся… Я ведь уже тогда потерял тебя… Не хотел потерять ещё и её…
        Я прижимаюсь крепче к нему.
        Как и прежде наши общие воспоминания из прошлого даются мне болезненно. Но сейчас появляется ещё и щемящая нежность оттого, что я понимаю - Ярославу тоже было непросто. Ему тоже тяжело далось наше расставание. И было так же больно.
        Но я в своих трудностях винила его, а ему приходилось винить самого себя. А это даётся намного сложнее.
        Не то что бы я жалела бедненького Логинова, всё же он действительно сам виноват - напился и переспал с Кристиной, а потом ещё женился на ней, а мне пришлось одной растить нашего сына…
        Но я уже решила, что прошлое пусть останется в прошлом, оно уже случилось, и ничего нельзя изменить. Зато в наших силах быть счастливыми в настоящем и строить будущее.
        Этим и займёмся.
        Я снова потянулась к Логинову с поцелуем, собираясь прямо сейчас воплотить в жизнь свои намерения, как вдруг раздался яростный «мяв», злобное шипение и вслед за ним испуганный скулёж Герды.
        Мы с Ярославом отпрянули друг от друга. В него тут же ткнулась задом напуганная Герда. А в нескольких шагах от неё, на полу посреди кухни сидел Мурик. Он рычал, яростно мёл хвостом по плитке, и всячески демонстрировал свою воинственность.
        Герда на всякий случай спряталась за Ярослава и даже не выглядывала, ткнувшись мордой ему под колени.
        - Какой боевой кот… - Логинов всё ещё ошалело переводил взгляд с меня на Мурика.
        А мне захотелось смеяться.
        - Он свою еду охраняет. Мурик же не знал, что Герда дрессированная и из чужих мисок не ест, - всё-таки я не удержалась от смешка. Собака смущённо выглядывала из-за хозяина, переводя взгляд с меня на держащего оборону кота.
        - Можно Герда поспит сегодня с нами? - попросил Ярослав. - Что-то не доверяю я твоему коту…
        - Только если она не станет лезть в постель, для вас обоих там явно не хватит места…
        Вечер мы провели уютно и по-семейному: ели пиццу и смотрели комедии, лёжа в обнимку на диване. Затем там же занимались любовью. А потом, закутавшись в одно покрывало, вышли в сад и смотрели на звёзды.
        Мне было хорошо, спокойно. И с полной уверенностью я могла утверждать, что абсолютно счастлива.
        Когда мы вернулись в дом, Герда лежала на диване в гостиной. Логинов позвал её наверх, но она только приподняла голову и проводила нас внимательным взглядом.
        - Пойдём, а то злой котик тебя опять обидит, - настаивал Ярослав.
        - Мурик, похоже, ушёл гулять, пусть спит здесь, - отмахнулась я, посчитав, что на диване в гостиной собаке в любом случае будет удобнее, чем на полу в спальне. Пусть я бы и выделила ей старое покрывало.
        Поэтому мы оставили её, а сами поднялись наверх.
        Утром солнечный лучик проник сквозь неплотно прикрытые занавески и нежно погладил меня по щеке. Я проснулась и открыла глаза. Рядом на подушке разметался Ярослав. Он спал на животе, раскинув руки и ноги в стороны и заняв большую часть двуспальной кровати.
        Я улыбнулась, хорошо, что Герда осталась внизу. А то бы нам с ней пришлось бороться за оставшееся место. Почему-то я ни минуты не сомневалась, что она спала бы на полу только до тех пор, пока мы не уснули. Уж слишком избалованная у неё была морда.
        Будить Логинова не хотелось, он так сладко спал. Я осторожно выбралась из-под одеяла, надела домашние шорты, маечку и спустилась вниз.
        Собака спала на диване, но, услышав мои шаги, приподняла голову. Следом поднялась ещё одна голова. И я с удивлением узнала Мурика, который лежал меж больших собачьих лап. Сладко зевнув и потянувшись, он снова свернулся клубочком, а Герда положила на него сверху свою голову, которая почти полностью покрыла кота.
        - Вы нашли общий язык? Это здорово, - улыбнулась я, направляясь мимо сладкой парочки на кухню.
        Сварила кофе, распахнула окно в сад и уселась перед ним с кружкой. Надо полить папины розы. Хотя, наверное, лучше спросить сначала у папы, а то с растениями у меня не очень складывается. Могу залить.
        Однажды соседка, уезжая к родственникам на новогодние каникулы, попросила меня полить её цветы и оставила ключи от квартиры. Когда я пришла, удивилась - горшки занимали почти все поверхности одной из комнат, стояли на столе и подоконнике, на полу и даже на каких-то подставках. Это ж как надо любить растения…
        
        На специально расстеленной на полу клеёнке в трёхлитровых банках стояла приготовленная вода.
        Я вылила всё… Некоторые пришлось поливать по два раза…
        Вода вытекала из блюдец, поэтому я аккуратно промокала её оставленной здесь же тряпочкой.
        В общем, уходила я с чувством выполненного долга и довольная собой. Всё же в первый раз ухаживала за цветами.
        Вернувшись, соседка пришла забирать ключи, она привезла мне сувенир и долго благодарила за помощь. Я даже подумала, может, завести своё растение.
        А спустя два дня я увидела горшки с пожелтевшими цветами, почти без листьев у мусоропровода. Соседка перестала со мной здороваться.
        В общем, лучше поинтересуюсь у папы, что делать с его розами, и попрошу подробную инструкцию - что, куда и в каком количестве.
        - О чём задумалась? - тёплое дыхание Ярослава согрело шею, затем кожи коснулись его губы.
        - Доброе утро, - улыбнулась я поворачиваясь. - Думаю, какие красивые у папы розы.
        - Ага, ничего такие, - Ярослав, мельком взглянув в окно, направился к кофеварке, наполнил себе кружку и тогда уселся рядом со мной.
        Спросонья он был очень похож на Тёму, так и хотелось растрепать ему волосы. Я решила не сдерживаться и дать волю своим рукам, и как-то незаметно для самой себя оказалась у Логинова на коленях. И вот мы уже страстно целовались, а кофе отошёл куда-то на второй план.
        Мокрый нос коснулся моей голой ноги, заставив отвлечься от Ярослава.
        Мурик с Гердой, видимо, привлечённые нашими голосами, сидели рядышком и с любопытством смотрели, как мы целуемся.
        - Надо отвлечь их едой, - хрипло шепнул Ярослав. - У тебя найдётся ещё одна миска?
        Я кивнула, с неохотой покидая такие тёплые и удобные колени. Достала с полки глубокую пиалу для Герды, поставила рядом кошачью миску. Насыпала в обе корм и оставила в разных сторонах кухни. На всякий случай.
        Ярослав официально разрешил Герде есть кошачью еду, но она не купилась. И продолжала вместе с Муриком наблюдать, чем там занимается хозяин.
        Поэтому мы сбежали в спальню и закрыли дверь, отгородившись от всего мира.
        45
        В сладкий сон, где они с Сашкой лежали на белом песочке у кромки океана, позволяя ленивым волнам ласкать их босые ступни, ворвался странный и громкий звук. Он дисгармонировал с окружающим миром, его негой и разморенной ленью, заставил пошевелиться и приподняться на локтях. К берегу подходило несуразное судно с порванными, свисающими неопрятными лоскутами, парусами, на уровне ватерлинии зияла большая дыра с такими же рваными краями. А на палубе стояла Кристина в пиратской треуголке, смотрела на Ярослава в подзорную трубу, зверски улыбалась и стучала по какой-то закопчённой кастрюле.
        Логинов открыл глаза.
        Блин, приснится же такая ерунда.
        Рядом, сладко свернувшись у него под мышкой, сопела Сашка. Ярослав поправил на её плечах одеяло, хотя в комнате совсем не было холодно.
        Звонок телефона раздался снова. Вот она - причина этого странного звука, но как интересно её трактовало его сознание.
        - Алё, - голос со сна звучал хрипловато.
        - Яр, Кристина не с тобой? - Логинов замер, почему-то не желая, чтобы это несуразное предположение услышала Сашка.
        - Нет, конечно, - быстро ответил он в трубку и поднялся с постели. - А что случилось?
        - Она не ночевала дома, - Милена вздохнула. - Телефон выключен. Мы с Алиной очень волнуемся.
        Только этого не хватало!
        Кристина напоследок решила устроить ему весёлые каникулы.
        - Сейчас приеду, - недовольно буркнул он Милене, хотя и понимал, что она-то ни в чём не виновата. Напротив, именно младшая сестрёнка сидела с его дочерью, пока ни отца, ни матери Алины не было дома. Причём всю ночь…
        Куда же могла подеваться Кристина?
        Мысль, что она не ночевала дома, не вызвала никаких эмоций - ни ревности, ни беспокойства.
        С неё станется снять номер в гостинице и провести ночь там, чтобы заставить семью волноваться. Кристина любила внимание, любила, когда о ней думали, беспокоились и переживали.
        Даже если переживала её собственная девятилетняя дочь. О таких мелочах Кристина не задумывалась.
        - Ты куда? - сонная Сашка смотрела на него с разворошенной постели. Её вид, такой разнеженный после любви и сна, её яркие губы, припухшие после его поцелуев, да и вся она была такой притягательной и желанной, что Логинову очень хотелось махнуть рукой на Кристину и вернутся в кровать.
        Но дома его ждала дочь…
        И её проигнорировать он не мог.
        - Кристина не ночевала дома, - с сарказмом произнёс он. - Алинка волнуется. Надо ехать…
        - Конечно, поезжай, - она выбралась из кровати, завёрнутая в одно только одеяло, чтобы проводить Ярослава до двери.
        Целуя её, он подумал, какая всё-таки Сашка замечательная. Она добрая, понимающая, у неё нет склонности выносить ему мозг.
        Сейчас он был уверен, что она та самая женщина, о которой он мечтал всю свою жизнь. Наверное, ещё с детства, когда верил в добрых волшебниц. Она была идеальной именно для него, словно сделанная конкретно под Ярослава Логинова.
        - Я люблю тебя, - шепнул он, прежде чем выйти наружу и направиться к стоящей перед воротами машине. Герда вразвалочку трусила за ним.
        Когда Ярослав приехал домой, ему навстречу выскочила Алина, следом за которой спешила сестра. Герда неторопливо пошла им навстречу, приветливо виляя хвостом.
        На лице дочери мелькнула такая надежда, что он смущённо отвёл взгляд. Сейчас и здесь он начинал чувствовать себя виноватым. Алина страдает, потому что он разругался с женой, и та теперь мстит ему.
        Мстит ему, но плохо их дочери.
        Логинов не знал, как можно договориться с Кристиной, объяснить ей, что подобное поведение вредит не ему, а ребёнку. У них уже давно не получалось находить компромисс. Любой разговор, даже на вполне нейтральную тему, завершался скандалом.
        Но с некоторых пор он и не старался…
        Перестал после болезни дочери…
        После этого случая вообще многое изменилось, и в первую очередь чувство вины перед женой и жалость к ней, их просто не осталось.
        - Ты нашёл маму? - спросила Алина.
        Ярослав хотел было просто покачать головой, но, повинуясь порыву, подошёл к дочери и крепко обнял её.
        - Ты же знаешь, что я люблю тебя, малышка?
        Она прижалась к нему, подом подняла на него свои огромные глазищи и спросила:
        - Ты же найдёшь маму?
        В лице даже не надежда - уверенность, что папа может всё. В том числе найти маму, которая, наверное, совсем не хочет, чтобы её находили.
        - Конечно, найду, - он чмокнул дочь в макушку и поднял взгляд на сестру.
        На лице Милены отчётливо читалось осуждение.И она была права. Оба родителя занимались только собой. Папа строил личную жизнь, а мама не пойми где… находилась. Это достойно осуждения. И Ярослав был намерен изменить поведение и начать уделять Алине больше внимания.
        Разумеется, вместе с Сашкой и Тёмой.
        
        Их он теперь ни за что не бросит.
        - Пойдём в дом, - предложил он Милене, увлекая за собой дочь, - позвоним в полицию и в больницу, чтобы быть уверенными, что с Кристиной точно ничего не случилось.А потом уже подумаем, как быть.
        Они успели только подняться на крыльцо.
        Калитка в воротах распахнулась. На тропинке появилась Кристина в красном платье, в котором вчера она была в библиотеке, растрёпанная, без макияжа и босиком. Она как-то необычно держалась и неуверенно ступала по дорожке, словно сомневалась, что под ногами твёрдая почва.
        «Да она налакалась», - вдруг дошло до Ярослава, когда жена пьяно растянула губы в улыбке и протянула к Алине руки.
        - Д-доченька моя…
        - Уведи ребёнка в комнату, - велел он сестре, а сам шагнул навстречу Кристине.
        46
        - Ты что творишь? - Логинов схватил её за плечо и сильно сжал пальцы. Хотелось придушить эту дурру. Кристина скривилась от боли и тут же засмеялась неприятным пьяным смехом.
        - А что такое? Ревнуешь? - попыталась погладить его по щеке, но Ярослав дёрнул головой, и её ладонь прошла мимо. Кристина пошатнулась и чуть не упала, устояла на ногах только благодаря поддержке Логинова.
        - Поговорим, когда протрезвеешь, - пробормотал Ярослав, понимая, что сейчас о чём-то спорить с женой совершенно бесполезно. Пусть сначала проспится.
        Он потянул её к дому, удерживая чуть выше локтя. Кристина семенила за ним, опасно покачиваясь, и беспрестанно смеялась.
        Логинов затащил её на второй этаж, в комнату, которую она занимала, толкнул на кровать и, не глядя, как она упала на постель, вышел в коридор. Плотно закрыл дверь и прислонился к ней лбом.
        Ничего, скоро это всё закончится. Скоро они разведутся, и Ярослав забудет бывшую жену как страшный сон.
        И Алину он заберёт. Не стоит оставлять ребёнка с матерью, которая является домой утром и пьяной.
        Дверь в комнату дочери была закрыта.
        Ярослав постучал и, не дождавшись разрешения, повернул ручку. Алина сидела на кровати, поджав под себя ноги и обнимая подушку.
        Логинов подошёл к ней и присел на край кровати. Девочка подняла на него глаза, словно ожидая, что он сумеет дать внятное объяснение тому, что происходит в их семье. И тут же опустила взгляд, видимо, понимая тщетность своих ожиданий.
        Она была права, Ярослав не мог подобрать таких слов. Он вообще не умел вести пространные разговоры о мыслях, чувствах и отношениях. Это больше свойственно девочкам. Логинову же было проще написать диалоги между персонажами, чем поговорить сейчас с дочерью о том, что вся её привычная жизнь разваливается на куски. И грядут перемены, с которыми справится не каждый ребёнок…
        Зато он мог предложить занятие, которое наверняка поднимет Алинке настроение.
        - Может, поедем на рыбалку?
        Глаза Алины расширились от удивления. Кажется, она всё же ожидала, что папа будет говорить о семейных проблемах. Затем на губах мелькнула улыбка. Дочь радостно кивнула и тут же нахмурилась.
        - А Тёма и тётя Саша?
        Теперь нахмурился Ярослав. Конечно, он хотел, чтобы Саша с Тёмой были рядом, но дочери он сейчас был нужнее. Да и выбирать между любимыми людьми не хотел. Поэтому поступил по-родительски мудро и хитро, предложил дочери самой решить:
        - А ты как хочешь?
        Алина задумалась на пару минут. А потом улыбнулась.
        - Я думаю, Тёме и тёте Саше нужно поехать с нами. Мы с Тёмой ещё не подружились. А ты ведь хочешь, чтобы мы дружили.
        - Алинка, - восхитился Ярослав, - и в кого ты такая умная?
        - В тебя, папа? - хитро спросила она и, улыбаясь, подползла к нему. Легла головой на колени. Логинов гладил ей волосы, и они долго говорили обо всём на свете - о школе, подругах, мальчиках, планах на лето.
        Избегали только одной темы, той, что спала в соседней комнате.
        - О, вы тут? - дверь открылась и в неё заглянула разноцветная голова. - Что делаете?
        - А Милену возьмём с собой? - спросила Алина, поворачиваясь, чтобы видеть лицо отца.
        - Конечно, - пожал плечами Ярослав. - Сестрёнка, как насчёт рыбалки?
        - Отличная идея, - обрадовалась Милена, - но сначала завтрак. Я там вафли испекла. Точнее разогрела...
        За завтраком обсуждали предстоящую рыбалку и то, что нужно взять с собой. Герда сидела под столом возле Алины и голодным взглядом провожала каждый кусочек, исчезающий во рту маленькой хозяйки. Кормить собаку едой со стола было категорически запрещено.
        Но она так просила.
        Ярослав договаривался об аренде катера, потом позвонил Саше. Алина дождалась, когда он отойдёт, и протянула собаке кусок вафли.
        - Влетит от папы, - предупредила всё замечающая Милена.
        - Но она же так просит, - выдвинула Алина свой главный аргумент.
        Понимая, что говорят о ней, и что сейчас решается доступ к вафлям, Герда пересела так, чтобы видеть и лицо Милены. Голодный собачий взгляд проникал прямо в сердце.
        Милена закатила глаза и тяжело вздохнула:
        - Ладно, но чтобы папа не видел. А то влетит нам обеим.
        Кусок вафли тут же шмякнулся на пол и за долю секунды был слизан собачьим языком.
        - Что вы тут обсуждаете? - Ярослав вернулся неслышно, и девочки быстро переглянулись, застигнутые на месте преступления.
        Снова зазвонил телефон. Логинов взглянул на номер. Городской. Анапский.
        Кто мог ему звонить?
        - Алё?
        Алина и Милена наблюдали за сменой эмоций на лице отца. Сначала непонимание, затем удивление, а после появился страх. Глубокая складка словно из ниоткуда прорезалась на лбу.
        - Спасибо, - произнёс он в трубку второе слово и добавил: - До свидания.
        
        Затем обвёл их подозрительным взглядом, заглянул под стол.
        - Вы же не кормили Герду вафлями?
        На него смотрели три пары невинных глаз.
        - Ты что, Яр, конечно, нет. Ты же не разрешаешь давать ей еду со стола, - и снова три невинных взгляда.
        Логинов со строгостью заглянул каждой в глаза. Алина, не выдержав, прыснула. Следом за ней и Милена.
        - Я же просил ничего ей не давать, - Ярослав пытался возмущаться, но они пока отказывались воспринимать серьёзность в его голосе.
        - Ладно тебе, братец, я видела, как ты делился с Гердой бутербродом.
        - А я видела, как ты давал ей пиццу.
        И дочь, и сестра оказались слишком глазастыми. Да, Ярослав иногда нарушал собственные запреты и знал, что члены семьи тоже иногда ведутся на голодающий взгляд их любимицы.
        Но ему только что позвонили из лаборатории, куда Логинов по совету ветеринара отвёз те самые найденные в саду комки из фарша. Они оказались начинены крысиным ядом. И это очень пугало.
        - Нашу Герду пытались отравить, - произнёс он. И в наступившей тишине голос прозвучал слишком нервно.
        - Кто? - удивилась побледневшая Алина.
        - Я не знаю, кто-то подбросил отраву через забор. И поэтому прошу вас обеих быть внимательнее, не оставлять Герду одну на улице. И лучше, если кормить её всё же будет один человек…
        После его слов наступила тишина, в которой было отчётливо тихое поскуливание собаки, которая царапала лапой по ноге Алины, напоминая о себе.
        - Прости, Герда, но тебе придётся какое-то время продержаться без десерта.
        47
        - Папа пригласил нас на рыбалку, - сказала я в трубку и замолчала в ожидании реакции.
        - Ура! - сын меня не разочаровал.
        С рыбалками в его жизни обстояло не очень. Я пару раз водила Тёмку в океанариум, где плавали рыбки. Большие и маленькие. Но это ведь не одно и то же. Дедушка классическую рыбную ловлю с удочкой не воспринимал всерьёз, зато иногда занимался подводной охотой. В свободное время. И с радостью брал с собой внука.
        Но Тёмка там откровенно скучал. Поскольку ему приходилось наблюдать, как дедушка надевает гидрокостюм, ласты и маску, берёт подводное ружьё, ныряет и… всё.
        Внук же оставался на берегу ждать и охранять дедушкины вещи. Он, как человек ответственный, не мог даже побродить по берегу, чтобы собрать раковин или попугать крабов. Зато потом слушал дедушкины рассказы о том, каких рыб тот видел под водой.
        И тут вдруг настоящая рыбалка!
        - А она точно будет настоящая? - уточнил мой недоверчивый сын.
        - Точно, - я улыбнулась и пожалела, что он сейчас не рядом, так хотелось взлохматить ему волосы и крепко обнять.
        - И удочки будут? - он решил выпытать у меня всё.
        - Э-э… наверное, - об этом я у Логинова не спросила.
        - Мама, ну как ты ничего не знаешь! - в голосе послышалось столько укоризны, что тут же почувствовала себя начинающей матерью. Ничего не могу сделать правильно.
        - Хочешь сам спросить у папы?
        В трубке воцарилась тишина. Они ещё ни разу не разговаривали по телефону. И я почти ощутила, как Тёмка оценивает перспективы.
        - Хочу.
        - Хорошо, вышлю тебе номер. Целую.
        Вещи я собрала рекордно быстро. Натянула купальник, шорты, футболку. Покидала в сумку плавки и сменную одежду для сына. Туда же поместились полотенца и крем для загара.
        Что ещё понадобится?
        Фрукты, конечно. Дети наверняка проголодаются. Но, если проголодаются, одних фруктов будет мало.
        Поэтому я ещё раз проинспектировала холодильник и нарезала бутербродов, а к ним добавила овощей.
        Не есть же всухомятку.
        Салфетки, нож, вилки, одноразовые тарелки.
        Что ещё?
        Термос с холодным домашним лимонадом.
        А если не хватит?
        Пусть будет два термоса.
        В итоге через полтора часа я, вспотевшая, усталая и взволнованная, выставила к входной двери две плотно набитых сумки с едой и ещё одну с одеждой. Умаялась так, как будто весь день карабкалась с камерой по горам.
        А ведь ещё даже не вышла из дома.
        Присела на табуретку со стаканом воды. Ещё раз окинула мысленным взором всё, что взяла с собой.
        Подумав, добавила ещё аптечку. Мало ли что.
        Посмотрела на часы. Логинов уже давно должен был приехать. Там же Тёма ждёт.
        Я набрала номер Ярослава, но из трубки доносились длинные гудки. И куда он мог запропаститься? Договорились же, что заедет через час.
        Я налила ещё воды, открыла дверь и села на ступеньках, чтобы видеть подъезд к дому.
        Ох уж этот Логинов, никакой пунктуальности!
        Прождала ещё минут двадцать, прежде чем у ворот остановилась тёмно-серая машина.
        - Наконец-то явился! - пробормотала я и уже громче добавила: - Заходи!
        Не самой же мне тащить тяжёлые сумки.
        Впереди Ярослава бежал Тёмка. Рядом с ним такая же радостная мчалась Алина.
        - Мама, мама! А меня папа сам от бабушки забрал! А мы такие удочки купили! - начал он ещё на подлёте. - Мы с тобой столько рыбы поймаем!
        Сын с разбега ворвался ко мне в объятья, заставив покачнуться. Мой малыш растёт.
        Алина скромно остановилась в двух шагах от меня.
        - Здравствуйте, - с любопытством смотрела, как я обнимаю сына, ерошу ему волосы. А он взахлёб рассказывает о варёной кукурузе, которая самая лучшая приманка для рыбы.
        - Здравствуй, Алина, - я тоже улыбнулась ей, думая, что моей любви вполне хватило бы и на этого ребёнка. Но пока, пожалуй, я не решусь так же обнять её, да и она вряд ли позволит.
        - Привет, - я подняла глаза от детей и столкнулась с медовым взглядом Ярослава.
        Настоящий каштановый мёд, который как-то купила у встреченного на дороге пасечника. Тёмно-янтарный, чуть горьковатый, насыщенный, густой и сладкий. Тягучий. Именно таким был взгляд Логинова. Я чувствовала, как он притягивает меня. И только присутствие детей не позволяло мне потерять голову и утонуть в его медовых глазах.
        - Пойдём, я покажу тебе Мурика. Он наш кот, - громко предложил Тёма. И они с Алиной скрылись в доме, освобождая дорогу моим греховным мыслям.
        Но Логинов тоже был грешен, потому что первым приблизился ко мне, обхватил ладонью затылок и поцеловал, позволив мне тонуть в его медовой сладости.
          - На катере будет негде спрятаться, - оторвавшись от меня, произнёс он с такой печалью в голосе, что я рассмеялась.
        - Эй! Хватит уже целоваться! - Милена тоже вышла из машины и теперь стояла в проёме калитки, уперев руки в бока. - Мне вообще-то обещали морскую рыбалку.
        - Мне тоже, - улыбнулась я Логинову, позволяя ему снова поцеловать себя.
        Из дома донёсся топот детских ног. И Ярослав с сожалением отстранился от меня. Он даже вздохнул тяжело. Было видно, что ехать ему уже никуда не хочется.
        - Бери сумки, - скомандовала я. Десерт сначала нужно заслужить.
        Милена уступила мне переднее сиденье, а сама переместилась назад, усевшись между детьми. Я наблюдала, как Логинов пристёгивает ремни безопасности, проверяя прочность каждого. Ни Тёмка, ни Алина даже не пикнули, хотя мне сын давно уже не позволяет пристёгивать его ремнём. Он ведь взрослый и всё делает сам.
        Может, потому что я мама, которая всегда была рядом? А тут совсем другое дело.
        - Ну что поехали? - Ярослав завёл двигатель, и тот довольно заурчал, словно тоже радуясь предстоящей поездке.
        48
        Остановились мы у причала.
        Точнее я так подумала из-за резкого запаха моря, залетевшего вдруг в открытое окно. Самого причала пока не было видно, только широкая асфальтированная дорога и вдоль неё по правую сторону - высокий забор, из-за которого виднелись тонкие мачты яхт, какие-то провода и большая неопознанная конструкция, напомнившая мне одного из когда-то любимых сыном трансформеров.
        С левой стороны на бетонированной площадке стояло покрытое выгоревшим жёлтым сайдингом здание. Перед ним на металлической перекладине, лежавшей на двух железных столбах, сушились гидрокостюмы и оборудование для подводного погружения.
        Стоянка была забита автомобилями. Видно, место это весьма популярно.
        Внутри меня царило предвкушение чего-то необычайно хорошего, даже волшебного. И я позволила этому чувству заполнить меня целиком. Я ведь даже камеру сегодня специально не взяла, чтобы расслабиться и не думать о работе, а если захочу пару кадров на память, сойдёт и телефон.
        Дети высыпали на площадку, тут же отправляясь исследовать акваланги.
        Ярослав разгружал машину, доставая из багажника наши припасы. Оказывается, он тоже набрал три сумки с самым необходимым. Я усмехнулась, похоже, в запасливости нам с Логиновым нет равных.
        Вслед за сумками на асфальт спрыгнула Герда и подошла ко мне поздороваться.
        - Привет, красотка, - я почесала её за ушами. Собака негромко похрюкивала от удовольствия и прикрывала глаза, наслаждаясь лаской. А я ведь когда-то думала, что питбули - опасные собаки и от них стоит держаться подальше.
        Милена изящно потянулась, демонстрируя пустой парковке своё изящное тело, прикрытое только ослепительно-белым лифом купальника и такими же белоснежными короткими шортиками.
        На площадке вдруг появились мужчины, возникнув словно из ниоткуда. Кто-то курил, кто-то говорил по телефону, кто-то проверял сухость гидрокостюмов, но все то и дело бросали взгляды на яркую, как экзотическая птица, привлекающую своей дерзкой красотой Милену.
        Она хихикнула совсем по-девчачьи и красиво оперлась о бампер, словно позируя для глянцевого журнала.
        В этой яркой птичке уже совсем ничего не напоминало того маленького испуганного воробышка, снова подумала я и порадовалась, что малявка сумела преодолеть свои страхи и неуверенность.
        Пока Милена привлекала внимание всех мужчин в округе, а дети с Гердой исследовали парковку и окружающие её заросли каких-то густых растений, Ярослав успел зайти внутрь здания и вернулся с пожилым мужчиной.
        Он был загорелым, крепко сбитым и коренастым, при каждом шаге слегка покачивался, как будто привык, что под ногами вместо твёрдой земли раскачивающаяся палуба корабля.
        Мужчина окинул нашу компанию взглядом светло-голубых глаз, которые казались выгоревшими на загорелом лице, изборождённом глубокими морщинами, словно проявленными въевшейся морской солью.
        Глядя на него, я пожалела, что оставила камеру дома. Всё-таки такой фактурный типаж встречается нечасто.
        Мужчина открыл дверь в сплошной стене забора, окружавшего причал, и мы вошли в святая святых.
        - Ух ты! - дети тут же побежали рассматривать стоявшие повсюду на специальных подставках лодки, лодочки, лодчонки и небольшие яхты со спущенными сейчас парусами. Герда не отставала от них.
        Здесь пахло водорослями, рыбой и машинным маслом. Потрясающая смесь. Я и сама почувствовала себя морским волком, готовым отправиться в дальнее плавание.
        Мы подошли к пирсу, сколоченному из досок, пропитавшихся морской солью. Я заглянула вниз и увидела металлические трубы, являвшиеся основой причала.
        Вся эта конструкция не внушала особого доверия, но, глядя, как уверенно ступает по доскам наш провожатый, и я перестала бояться. Если они много лет здесь ходят. Вряд ли это опасно.
        Главный вопрос заключался в том, где же наш катер. Все лодки находились на берегу, точнее на бетонном основании, окружавшим пирс с трёх сторон. На воде не было ни одного судёнышка.
        Но задать вопрос я не успела.
        Наш провожатый поднял какой-то крупный прибор, оказавшийся пультом управления подъёмным краном, тем самым, похожим на трансформера.
        Двое рабочих уже обхватили один из катеров плоскими широкими канатами и прикрепили их к толстому металлическому тросу, который подхватил огромный крюк.
        Вся эта махина восхищала. А особенно я восторгалась сноровкой работников причала, потому что от подъёма в воздух катера до спуска его на воду прошло не больше пяти минут.
        - Спасибо, Семёныч, - Ярослав пожал руку нашему провожатому и помог нам перебраться в катер.
        - До заката, Ярослав, - то ли предупредил, то ли попрощался тот и остался смотреть, как Логинов помогает нам надеть оранжевые спасательные жилеты, размещает на сиденьях и заводит мотор.
        Когда мы уже отошли от пирса на несколько десятков метров, я обернулась. Семёныч всё ещё смотрел нам вслед.
        Берег отдалялся. Анапа с морской глади выглядела совершенно иначе, немного таинственно, хотя и искрилась в ярких лучах на фоне лазурных волн.
        Мы шли навстречу солнцу. Ярослав стоял впереди у штурвала в белой футболке и защитного цвета удлиненных шортах, его волосы трепал ветер. Он то и дело оборачивался и с улыбкой окидывал нас взглядом.
        
        Солнечные лучи оплетали его, создавая сияющий ореол.
        Ярослав достал откуда-то громкоговоритель и начал вещать какую-то ерунду, изображая капитана-экскурсовода. Дети смеялись. Милена тоже. А я с улыбкой смотрела на Логинова и думала о том, как сильно его люблю.
        49

* * *
        Сева подошёл вплотную к ограде и вгляделся в траву сквозь прутья.
        Фарша не было.
        Ни одного шарика.
        Это хорошо, значит, псина уже сдохла. И теперь он беспрепятственно сможет попасть в дом. Впрочем, в дом Сева и так сможет попасть, потому что его впустит Кристина.
        Он усмехнулся.
        Этой ночью жена Логинова позволяла делать с собой всё, что ему, Севе, угодно. И он делал.
        Неважно, что Кристина была пьяна и вряд ли вообще понимала, что происходит. Главное, что господин Ивaнов (а ночью он и был её господином) получал от этого удовольствие.
        Сева перелез через ограду и спрыгнул в мягкую траву. Чувствовал он себя вполне уверенно, не боялся, ведь собаки больше не было. Да и знал, что с этой стороны его не видно. Сросшиеся туи хорошо скрывали заднюю часть участка. А вот фасад неплохо проглядывался камерами двух гостиниц, расположенных на другой стороне улицы, справа и слева от логиновского особняка.
        Впрочем, пока сам писателишка дома, всё равно стоило быть осторожным и не попадаться ему на глаза.
        Сева уже знал, что сделает. И для этого ему нужно было остаться наедине с логиновской машиной. Минут десять, не более. Если Интернет не врёт. А всемирной паутине Сева привык доверять, ведь там можно найти ответы на любые вопросы. В том числе и как вывести из строя тормоза, чтобы внешнее воздействие не было заметно.
        Проанализировав всю найденную информацию, Сева понял, что совсем незаметно не получится. Слишком далеко скакнули технологии родной полиции. Поэтому нужно сделать так, чтобы Всеволода Иванова с этим событием никак не связали.
        А значит, под камеры ему попадаться никак нельзя.
        О том, что, скорее всего, в убийстве мужа обвинят Кристину, Сева подумал. Безобразную сцену в библиотеке уже выложили в Сеть. Логинов прилюдно заявил, что не любит жену и уходит к другой. Следовательно, Кристина будет самой первой подозреваемой.
        Поэтому Сева решил, что спасёт её.
        Обеспечит ей алиби.
        И Кристина к нему, как к спасителю, проникнется нежными чувствами. Если уже не прониклась. Всё же ночка у них выдалась что надо.
        Сева усмехнулся.
        И чуть не выскочил на дорожку прямо перед Логиновым. Застыл, скорчившись за каким-то цветущим кустом, почти не дыша. Струхнул он знатно.
        Если Логинов сейчас его поймает, мести конец. Да и вообще всему конец. Это же не Шурка, его не разжалобишь трогательной историей. Вызовет полицию… проникновение на частную территорию или как там оно называется…
        Но если Севу поймают в саду Логинова, а потом у того откажут тормоза, вовсе не жена тогда станет главным подозреваемым.
        И это будет совсем некстати.
        Но Логинов его не заметил. Он тащил сумки к машине и выглядел задумчивым и сосредоточенным, как будто вспоминал, что мог забыть.
        Куда-то едет, догадался Сева.
        Когда писателишка прошёл мимо, Всеволод выглянул из-за куста. В машине на заднем сиденье сидела дочь Логинова и ещё одна девица с неправдоподобно яркими волосами. Вроде Кристина говорила, что приехала сестра мужа. Как там её? Милана? Малена?
        Значит, уезжают все.
        Это хорошо.
        Если Кристина проснулась, то, конечно, обрадуется такому гостю. Да и дом весь будет в их распоряжении.
        Очень хотелось согрешить на логиновской кровати с его же женой. Пусть даже тот об этом не узнает.
        Сева будет знать. И это - самое главное.
        Он проследил, как хлопнули, закрываясь, дверцы внедорожника. Разъехались и вновь сошлись ворота, выпуская машину. И в саду стало тихо.
        Сева ещё некоторое время посидел за кустом, выжидая. Мало ли что. А вдруг вернутся, что-то позабыв.
        Но никто не возвращался.
        Минуты текли. Цифры на экране мобильника сменяли друг друга. Сева выждал десять минут.
        И решил, что хватит.
        Выбрался из своего укрытия и, постоянно оглядываясь на ворота, украдкой двинулся к дому.
        Домина у Логинова был что надо. Сева бы сам не отказался в таком жить. Кирпичный, трёхэтажный, на втором - большой эркер с шестью панорамными окнами.
        Вот почему жизнь так несправедлива - одним всё, а другим ничего? Разве Сева не больше этого писателишки заслужил хорошей жизни? Почему его комиксы и мультфильмы были никому неинтересны, а дрянные книжонки Логинова раскупались миллионными тиражами?
        Ведь это несправедливо!
        Даже очень.
        И Сева собирался это исправить.
        Он подошёл к высокой, явно тяжёлой медного цвета двери с кованым рисунком и нажал кнопку звонка, расположившуюся в таком же кованом цветке розы.
        Что-то Кристина не спешит открывать.
        Сева снова нажал. И снова. И снова.
        Чёртова баба! Ну давай же! Просыпайся!
        
        Долго стоять на крыльце он опасался. Конечно, от ворот вход не просматривался. Но мало ли что. Вдруг кто прямо сейчас смотрит на него из верхних окон шестиэтажной гостиницы.
        Испугавшись, Сева мазнул взглядом по тем самым окнам, из которых его могли заметить ненужные свидетели.
        И решил попытать счастья с другой стороны.
        Он обошёл дом по периметру. И на этот раз удача всё же была на его стороне. Одно из окон осталось открытым.
        Подтянувшись на руках, Сева забрался внутрь и оказался в просторной кухне. Соблазн порыться в логиновском холодильнике и найти что-нибудь на перекус был велик. Но он сумел сдержаться, хотя есть и хотелось, потому что не позавтракал.
        Не стоило оставлять свои отпечатки, а о перчатках Сева не подумал. Да и как Кристина отнеслась бы к тому, если б он припёрся к ней в перчатках? Что подумала бы?
        Вот и пусть кормит своего новообретённого мужчину сама. Осталось только эту Кристину отыскать. Дрыхнет, сучка, так, что и звонка не слышит.
        Сева пошёл по всем комнатам первого этажа, нажимая на ручки предплечьем. Он же не дурак, оставлять свои отпечатки. Платок Кристина так и не вернула, а новый из чемодана он достать забыл.
        В одной из спален нашёл собачью лежанку, стоящую у кровати, и рядом миску с водой.
        Логинов - сентиментальный идиот. Если твоя собака сдохла, нафиг хранить её вещи?
        Затем поднялся по лестнице, проверяя двери на втором этаже.
        Кристина нашлась в третьей комнате от лестницы. Она спала прямо на покрывале во вчерашнем платье, свернувшись в позу эмбриона. Волосы раскиданы по подушке, изо рта тянется тоненькая струйка слюны.
        Да уж… такой он не даст, пока она не примет душ и не приведёт себя в порядок. Сева был брезгливым. К тому же в комнате воняло перегаром, и он оставил дверь открытой.
        Некоторое время смотрел на спящую женщину, потом всё же подошёл, сел на самый край кровати и потряс Кристину за ногу.
        - Эй, просыпайся! Я пришёл.
        50
        Спала Кристина плохо.
        Ей снились громкие звуки, музыка и грохот. А затем её начало сильно качать. Похоже, землетрясение.
        Кристина попыталась открыть глаза.
        Получалось с трудом. Веки опухли и отказывались разлепляться.
        - Просыпайся, я пришёл, - произнёс кто-то смутно знакомым голосом.
        - Ты кто? - уточнила она, пытаясь разглядеть говорящего сквозь узенькие щёлки.
        Но голос не ответил. И хорошо. Кристина снова опустилась на подушку и мгновенно провалилась в сон.
        Причём провалилась в прямом смысле слова - в ледяную прорубь. Ухнула с головой.
        Глаза распахнулись сами собой. Причём открылись полностью, позволяя рассмотреть мужчину с красным пластмассовым ведром в руках.
        - Ну что, проснулась? - ехидно спросил он. - Узнала меня?
        Кристина узнала. Она плохо помнила минувшую ночь, но тех редких кадров, которые всплывали в голове, оказалось вполне достаточно, чтобы сгореть со стыда.
        Она бы и сгорела, если б не была мокрой с головы до ног. Благодаря этому незваному визитёру.
        - Зачем ты пришёл? - спросила Кристина хриплым голосом. Во рту царила вселенская сушь, и язык едва ворочался. Очень хотелось слизать с себя спасительную влагу, но в присутствии в спальне почти незнакомого мужчины она чувствовала себя неуютно.
        - К тебе в гости, сама же вчера звала, - вчерашний незнакомец пожал плечами, как будто вопрос его прихода был чем-то само собой разумеющимся.
        - Я не звала… - произнесла Кристина неуверенно. Во всяком случае, она этого не помнила. Так что, может, и звала.
        И вдруг вспомнила о важном…
        - Мой муж… Он тебя видел?
        - Не-а, - мужчина подошёл к её столику и с интересом рассматривал флаконы с духами, снимая с них по очереди крышки и нюхая содержимое. - Он уехал… Все уехали, мы с тобой одни. Так что давай поднимайся, быстренько в душ, покормишь меня, а потом продолжим начатое вчера.
        Он повернулся к Кристине, продолжая нюхать содержимое флакона и при этом глядя на неё.
        Логинова ещё плохо соображала, но слова «Все уехали, мы с тобой одни» ей не понравились. Она не понимала, почему позволила вчера творить с собой все те вещи… Видимо, была слишком пьяна и зла на мужа. Но сегодня, несмотря на жуткую головную боль и общую слабость, а может, и благодаря им, повторения прошедшей ночи совсем не хотелось. К тому же Кристина протрезвела. Более менее. И кое-как соображать могла.
        Вчера она совершила чудовищную ошибку. Она была зла на Ярослава, была расстроена и поэтому напилась. А этот… как же его зовут? Что-то простенькое, но с пафосом… Имя никак не хотело вспоминаться. Этот человек воспользовался её душевным раздраем и фактически надругался над её телом, раз уж разум был в отключке.
        И больше повторения подобного Кристина никогда б не допустила.
        Боже упаси!
        - Как ты вошёл? - прохрипела она, лихорадочно соображая, как избавиться от нежеланного гостя. В голове что-то гулко стучало, пульсировало и никак не желало приниматься за работу.
        - Влез через окно, - он снова пожал плечами, - ты же сама сказала: «Сева, заходи ко мне завтра», вот я и зашёл. Тебя и из пушки было не разбудить, а окно на кухне открыто. Вот я и залез по приглашению.
        Точно, его зовут Сева. Вспомнила…
        Он улыбнулся. И Кристина подумала, как она вчера могла счесть его привлекательным? И добрым. И понимающим.
        Это сколько ж она выпила, что Сева ей таким показался?
        - Выйди, - она села на кровати, лежать в его присутствии казалось небезопасным. Хотелось почувствовать себя хотя бы чуть-чуть увереннее. - Мне надо одеться.
        Получилось почти просительно, но Сева всё равно нахмурился. Ему не понравилось.
        Он окинул её оценивающим взглядом, от которого на коже появилось мерзкое ощущение липкости, а следом поползли колючие мурашки страха.
        - Сходи в душ, от тебя несёт.
        Он вышел из комнаты и направился вниз по лестнице, а Кристина схватила халат и рванула в ванную комнату напротив. Закрыла защёлку и прислонилась к двери спиной.
        Во что она влипла на этот раз?
        И как выставить этого извращенца из дома?
        Кристина разделась и включила холодную воду. Встала под душ, позволяя ледяным струям омывать себя с головы до ног и надеясь, что противная слабость и мигрень пройдут.
        Через пять минут ледяной пытки, кожа посинела и покрылась мурашками, а зубы выстукивали заводной африканский ритм. Но, кажется, способность соображать здраво начала понемногу возвращаться.
        Надо пригрозить этому придурку полицией и постараться не подходить к нему близко. Да, сейчас она спустится, откроет входную дверь и велит ему убираться. Если он заартачится, Кристина вызовет полицейских.
        Да, это лучшее решение.
        Ярославу, если что, скажет, что незнакома с этим придурком.
        
        Просто кто-то забрался к ним в дом, пока Кристина спала. Логинов сам виноват, надо проверять окна. И почему он не включил сигнализацию?
        Кристина поплотнее запахнула тёплый махровый халат, туго завязала пояс и вернулась в комнату за телефоном. Затем осторожно двинулась вниз.
        Сева сидел на стуле в кухне, вытянув ноги.
        Стараясь не пялиться на него, Кристина прошла мимо и распахнула входную дверь.
        - Тебе пора уходить! - громко произнесла она, отходя назад, чтобы между ней и Севой было свободное пространство.
        Вчерашний знакомый незнакомец вышел в холл. На его лице явно читалось недоумение.
        - Ты меня выгоняешь? - Сева смотрел растерянно и даже с некоторой обидой. Как ребёнок, у которого хулиганы отобрали плюшевого мишку.
        - Уходи, или я вызову полицию, - Кристина выставила перед собой телефон, делая вид, что набирает номер службы спасения.
        Неужели он всерьёз рассчитывал, что между ними что-то может быть по доброй воле и в трезвом уме?
        - Хорошо, я уйду, но ты об этом сильно пожалеешь, сука… - Сева осклабился, одной своей ухмылкой давая понять, что не шутит, что она ещё очень-очень сильно пожалеет.
        Кристина вздрогнула.
        Когда Сева проходил мимо, она почти не дышала. Казалось, сделай он резкое движение, и она побежит от него прочь с криками о помощи.
        Но мужчина просто вышел наружу и свернул за дом. Кристине хотелось понять, куда он направился, и почему не вышел через ворота. Но её слишком трясло. Поэтому она захлопнула дверь и закрыла её на оба замка.
        51

* * *
        Сева был в ярости.
        Эта сука посмела выставить его из дома!
        Какая-то баба, до которой он снизошёл.
        Ну теперь всё, теперь никакого алиби для Кристины. Пусть её обвинят в убийстве мужа. Эта тварь заслужила.
        А Сева вернётся к Шурке. Хоть она и менее красивая, и в постели менее привлекательная, зато знакомая и привычная. С ней проще. Сева знает, как к ней подступиться, как утешить после смерти любовника. Снова подарит кольцо, которое нашёл на раковине в ванной её родителей.
        Хоть Шурка от него и отказалась.
        Но Сева великодушен, он простит и позволит уговаривать себя, а потом милостиво согласится и поедет в ней в Париж.
        Да, всё так и будет. А эта сука, Логинова, пусть катится к чертям и гниёт в тюрьме. Больше Сева на неё и не посмотрит, даже если она станет умолять.
        Хотя…
        Если Кристина станет умолять, он, может, и подумает. А может, и нет.
        Сева обошёл дом и перелез через ограду в том же месте, а затем, убедившись, что его никто не видит, выбрался через туи на улицу.
        Скоро он вернётся.
        Через пару дней придёт заказанный по Интернету инструмент, и тогда Логиновы пожалеют.
        Оба.

* * *
        Я лениво раскинулась на пластиковом шезлонге и наблюдала, как Логинов учит детей правильно крепить наживку. Сначала они раскидали за бортом варёные зёрна кукурузы, приманивая рыбу, а теперь надевали на крючки мерзкого вида червяков или личинок, в общем, какую-то гадость. Причём все четверо были увлечены процессом и, склонившись над несчастной жертвой, оживлённо комментировали каждое действие.
        Я сразу отказалась, предпочитая лежать разморенно на солнышке и наблюдать.
        Герда была со мной солидарна. Питбулиха лежала в тени борта на спине, выставив вверх лапы, и слегка похрапывала.
        Первой клюнуло у Алины.
        - Тяни, тяни, подсекай, - я открыла глаза от криков. Герда тоже окинула рыбаков внимательным взглядом и перевернулась на бок. Спиной к ним.
        Вторую рыбину тоже поймала Алина. И третью. И…
        Тёма насупленно молчал. А потом и вовсе отошёл на корму, закинув там свой спиннинг.
        Алина радостно улыбалась, то и дело подходя к пластиковому коробу с замороженными пластинами, где хранился улов - с десяток мелких ставридок. Но все были пойманы девочкой, остальные рыбаки сосредоточенно наблюдали каждый за своей удочкой, разом утратив чувство коллективизма.
        Я решила, что пора вмешаться, чтобы снять растущее напряжение.
        - Предлагаю позавтракать, что-то я проголодалась, - заявила преувеличенно радостно.
        Отреагировал только Ярослав, подошёл ко мне, обнимая и целуя волосы. Я улыбнулась, прижимаясь к нему разгорячённым на солнце телом в чёрном купальнике, вдыхая рыбный запах от его ладоней.
        - Не соблазняй меня, тут дети, - шепнул он на ухо, касаясь кожи губами.
        Я почувствовала, что начинаю плавиться, и отстранилась от него.
        - Сам не соблазняй, - прошептала в ответ.
        Пока дети продолжали заниматься рыбной ловлей, молча и в разных концах катера, мы с Логиновым накрыли на стол. Фрукты, овощи, зелень, хлеб, нарезка копчёностей и сыров. Уверена, завтрак на свежем воздухе подсластит некоторым отсутствие улова, тем более ещё не вечер.
        И менее удачливым рыбакам тоже должна улыбнуться удача.
        Как говорится, ловись, рыбка, большая и маленькая…
        Логинов достал из термосумки бутылку шампанского и поставил в центре стола.
        - Ярослав, - возмутилась я, - никакого алкоголя, мы весь день на солнце проведём.
        Он усмехнулся и повернул ко мне этикетку.
        Барбарисовая шипучка.
        Моя любимая.
        Запомнил…
        - Я тебя люблю, - смотрела ему в глаза и улыбалась.
        Милена, подошедшая к столу, скривилась при этих словах.
        - Только целоваться не начинайте, тут трое детей, - она схватила кусочек ветчины, свернула трубочкой и сунула в рот.
        Я смутилась и принялась убирать под стол сумки.
        - Я вижу только двоих детей и невоспитанную девицу, - с деланой строгостью поправил её Ярослав.
        Милена присела в шутливом реверансе. В купальнике он смотрелся ещё большей насмешкой.
        Герда, привлечённая шуршанием пакетов, подошла поближе, интересуясь меню. Логинов насыпал в миску сухой корм и поставил у стола, рядом с водой. Собака понюхала и с печальным вздохом легла на пол. Спиной к мискам.
        Подошла радостная Алина, опускаясь на свой стул.
        - Тётя Саша, - похвасталась она мне, как не принимавшей участия в рыбалке, - а я уже одиннадцатую ставридку поймала.
        - Молодец, - я улыбнулась, - добытчица. Обеспечила нас ужином.
        Девочка зарделась от похвалы. А Тёма, который как раз в этот момент подошёл к столу, совсем сник.
        - Иди сюда, - я привлекла к себе сына и поцеловала в макушку, но он недовольно вывернулся из моих рук и опустился на стул.
        Зависть - плохое чувство. Но вряд ли эти двое скоро сумеют избавиться от соревновательного духа.
        Если вообще избавятся когда-нибудь…
        Ярослав разлил шипучку по пластиковым стаканчикам и предложил тост:
        - За отличный отдых.
        Все подняли стаканы, но чокались избирательно. Тёма сделал вид, что не дотянулся до Алины, а она не стала настаивать.
        Разговор за столом поддерживали мы с Логиновым. Он снова пытался шутить, как по дороге сюда, но дети уже не встречали каждое слово радостным смехом.
        Ставридка разобщила нашу компанию…
        После завтрака я предложила искупаться. Но хмурый Тёма ушёл с удочкой на нос, намереваясь, если и не обогнать сестру по количеству, то поймать такую большую рыбину, что она затмит улов Алины.
        Свои намерения он не озвучил, но решимость ясно читалась на его лице.
        Девочка продолжила рыбачить на прежнем месте, которое снискало ей славу самого удачливого добытчика катера «Смелый».
        Милена улеглась на моём шезлонге, заявив, что устала от рыбной ловли и намерена позагорать. Печальная Герда с голодным взглядом улеглась рядом с ней, по-прежнему игнорируя полную миску, которую Ярослав, мучимый нечистой совестью всё же оставил в тени прибранного стола.
        - Пошли купаться, - потянула я его, отвлекая от чувства вины перед собакой.
        На корме была удобная лестница, по которой я спустилась в воду. Логинов нырнул рядом со мной, обдавая тучей брызг.
        Вода была тёплой и прозрачной. Я легко различала свои ноги, искривлённые водным зеркалом.
        Плавала я плохо, поэтому старалась держаться вблизи катера. А Ярослав, красуясь своим брасом и загорелыми плечами, уже минут десять резвился в нескольких метрах от меня.
        Я думала о детях. Смогут ли они когда-нибудь подружиться? Чтобы без этих дурацких соревнований и обид?
        Словно насмешкой на мои раздумья раздался громкий всплеск и вслед за ним пронзительный визг Алины.
        52
        52
        Держась за борт катера, я поплыла к лестнице, стараясь двигаться как можно быстрее, но фактически просто барахтаясь в воде.
        Скорее, скорее. Сердце толкалось в грудную клетку, приказывая спешить.
        Алина визжала, не переставая, отчего внутри крепла уверенность, что с моим сыном случилась беда.
        А потом она смолкла.
        Резко.
        Внезапно.
        И в наступившей вдруг тишине стало ещё тревожнее.
        - Пропусти, - Ярослав обогнал меня и, оттолкнув, подтянулся на лестнице, взобравшись наверх за пару ударов сердца.
        Я ухватилась за поручень, как только ноги Логинова оказались на корме. Кажется, никогда ещё мои мышцы не работали столь быстро и слаженно.
        Тем не менее, когда я поднялась на катер, Ярослава уже не было. Кажется, я слышала всплеск, но из-за собственного дыхания и бешено колотящегося сердца, решила, что мне показалось.
        Милена находилась на корме. Перегнувшись через борт, спиной ко мне она смотрела вниз, в воду. Рядом с ней беспокойно перебирала лапами Герда.
        И я похолодела.
        Потому что, кроме них, на катере была только Алина.
        Она стояла недалеко от шезлонга, в котором я лежала разморенная каких-то полчаса назад, и смотрела на меня большими, круглыми от испуга глазами.
        Едва я перелезла через борт, Алина бросилась ко мне, не дав даже до конца выпрямиться.
        - Тётя Саша, это не я… Я не толкала его... Он сам… Правда… - она остановилась почти вплотную ко мне и зарыдала.
        А я поняла, что здесь произошло…
        Если честно, на какую-то долю мгновения мне захотелось оттолкнуть её, отшвырнуть подальше, чтобы не заступала дорогу. Ведь где-то там, в морской глубине, находился мой сын. А эта девочка стояла у меня на пути.
        Она плакала, клялась, что не причиняла вреда моему мальчику, но можно ли ей верить? Ведь совсем недавно она ударила его, разозлившись. Разве не могла она сделать это снова? А потом солгать, что невиновна?
        Если с Тёмой что-то случится, я не переживу.
        Осознала это очень явно. Если его не будет, то не будет и меня.
        Хотелось бежать к борту, перегнуться, как Милена, и смотреть, отсчитывая секунды, в которые Ярослав ищет под водой нашего сына.
        Но передо мной стояла девочка. Маленькая напуганная плачущая девочка, и я обняла её. Всего на миг прижала к груди, повинуясь какому-то древнему женскому инстинкту, не позволявшему поступить иначе.
        Прижала и тут же отстранила. Сжала её ладонь и увлекла за собой на нос катера.
        В этот момент Милена повернулась. Оказывается, всё это - мои мысли, страх, отчаяние Алины, всё это заняло всего лишь несколько секунд.
        - Вытащил! - крикнула Милена, и мы бросились к ней.
        Герда прыгала на кресле и лаяла, словно и сама собиралась прыгнуть вниз.
        Ярослав плыл вдоль борта и тащил обнявшего его за шею сына. Тёмка кашлял, отфыркивался, но выглядел вполне себе живым. Меня начала бить запоздалая нервная дрожь от облегчения.
        Я бросилась к корме навстречу своим мужчинам, чтобы помочь, вытащить Тёмку, ощупать его, убедиться точно, что всё в порядке, что мой малыш не пострадал.
        Алина вцепилась в мою руку, держала так крепко, что пришлось бы вырываться, чтобы освободиться от её не по-детски сильного захвата.
        Но я не стала.
        Напротив, тоже сжала ледяные, несмотря на жару пальцы, и мы вместе двинулись к корме. Милена нас догнала.
        Через невыносимо долгую минуту Ярослав приподнял над лестницей Тёму, и мы перехватили его, помогая подняться на катер.
        Не знаю, в какой момент я выпустила руку Алины. Просто этого не заметила. Потому что он, мой маленький мальчик, сидел сейчас передо мной на пластиковом покрытии катера и кашлял, глядя на меня виноватыми глазами.
        - Тёмочка, - слёзы текли сами собой, когда они появились, я тоже не заметила, - мой малыш…
        Обхватила сына, скользя руками по его худенькому тельцу, ощупывая каждое сочленение, каждый позвонок, просто наслаждаясь ощущением его тёплой кожи, покрытой соленой морской водой.
        - Мам, я в порядке, - голос у него слегка подрагивал от пережитого.
        Рядом сидела Алина и тоже плакала. Всхлипывала Милена.
        Ярослав взобрался по лестнице и окинул нас взглядом, в котором облегчение смешалось с изумлением.
        - Что вы тут сырость разводите, дайте нам с Тёмкой обсохнуть, - облегчения всё-таки было больше. А к женскому поведению, не отличавшемуся особой логикой, он, видимо, привык.
        Когда все немного отошли от пережитого стресса и вновь смогли здраво соображать, Тёма рассказал, как всё произошло.
        Алина и вправду не толкала его. Расстроенный из-за неудачной рыбалки Тёмка хотел доказать сестре, что в чём-то её превосходит. Как минимум, в смелости. И недолго думая, решил показать ей упражнение на равновесие. Причём «ласточку» он продемонстрировал, стоя на бортике.
        
        Ну конечно, а как ещё смелость продемонстрировать?
        А если бы Алина не закричала?
        Или закричала не сразу?
        Тёма, конечно, неплохо плавает, но, свалившись с лодки, он растерялся и пошёл ко дну.
        Я передёрнулась, представив, что могло бы случиться…
        Нет, я не буду об этом думать. К счастью, всё обошлось.
        Одной рукой обняла Тёмку, другой - так и продолжавшую жаться ко мне Алину. На ноги мне плюхнулась Герда, она улыбалась, высунув ярко-розовый язык.
        Да, к счастью, всё обошлось…
        Логинов смотрел на нас со странным выражением на лице.
        - Яр, - попросила я, - поехали к берегу, кажется, мы уже нарыбачились.
        53
        53
        Пока шли к берегу, все более-менее поуспокоились.
        Мы с Гердой снова заняли шезлонг. Детей я заставила надеть спасательные жилеты и находиться поблизости от меня. Они были не слишком рады ограничениям и теперь о чём-то перешёптывались. Из-за шума мотора не слышала, о чём именно. И это заставляло напрягаться.
        Как-то я резко охладела к сюрпризам.
        Милена устроилась на кожаном диване на носу. А Ярослав стоял у штурвала, время от времени окидывая нас всех внимательным взглядом.
        Чую, Логинов тоже сыт сюрпризами.
        Закончив шептаться, дети спросили у меня, можно ли им к Милене на нос. Я не нашла причин им отказать. Всё-таки они не под арестом.
        - Жилеты не снимать, к краю не подходить, тётю Милену слушаться, - дети слаженно кивали после каждого условия, и я окончательно уверилась, что они что-то задумали.
        Ох, чувствую, с этой парочкой я поседею раньше времени. И как раньше мой сын мог казаться образцом спокойствия и предсказуемости? И, главное, куда всё это спокойствие делось?
        Увидев, как дети проходят мимо него, двигаясь к носу, Логинов обернулся ко мне. Бросил недоумённый взгляд, мол, как ты это допустила? На что я пожала плечами. Ну не держать же мне их вечно под своей юбкой.
        Всё равно не удержу.
        Теперь вся троица о чём-то шепталась на носу, то и дело бросая на нас с Логиновым хитрые взгляды.
        Я вздохнула.
        Что они задумали, выяснилось уже на берегу. Когда мы причалили, Милена и Алина с Тёмой дружно заявили, что не хотят домой, а хотят куда-нибудь зайти перекусить.
        Очень-очень сильно хотят.
        Я растерянно взглянула на Логинова, а тот пожал плечами. Мол, если очень-очень, то почему бы и не зайти. Мы ж всё равно на целый день рассчитывали. Ну и что, что ели недавно, после этого столько всего произошло, могли и заново проголодаться.
        - Тогда давайте найдём кафе, где нашу ставридку пожарят. А то испортится… - проснулась вдруг моя рачительная часть.
        Детям идея понравилась. Милене тоже. Даже Ярослав посмотрел на меня с уважением, явно не ожидал такого разумного подхода.
        Согласились нас принять вместе с собакой и ставридкой во втором по счёту кафе.
        Мы с детьми разместились на удобных диванчиках открытой деревянной террасы, Герда устроилась под большим столом, а Ярослав отправился на кухню с нашим уловом.
        Вернулся он минут через пятнадцать, мы уже успели не только заказать молочные коктейли, но даже получить их.
        - Ты чего так долго? - спросила я лучившегося довольством Логинова.
        - Сюрприз, - он помотал головой, продолжая улыбаться.
        Вот же…
        А ведь раньше я любила сюрпризы.
        Сделала вид, что мне неинтересно, и принялась рассматривать убранство кафе.
        Здесь было уютно. Терраса делилась на несколько зон, напоминающих отдельные беседки. Правда, разделялись они узкими и длинными кадками с неизвестными мне растениями. В каждой такой «беседке» стоял широкий деревянный стол, а вокруг него - три дивана с разноцветными чехлами.
        Тёма с Алиной выбрали зелёный, Милена - малиновый, а нам с Логиновым достался синий.
        Стен не было, только деревянные перегородки и собранные бантом белые лёгкие занавески. При желании ленты можно было распустить и придать «беседке» большую уединённость.
        - Не дуйся, скоро всё узнаешь, - голос Логинова отвлёк меня от размышлений, способны ли эти почти бесплотные занавески создать тень при необходимости или нет.
        - Я и не дуюсь, - с деланным безразличием пожала плечами, - каждый человек имеет право на секреты… Дети, вы уже определились с заказом?
        Решила делать вид, что меня нисколько не задевает логиновская секретность. Хотя… Мысль, что на кухне он встретил свою давнюю любовь и назначил ей свидание, крепла с каждой минутой. Слишком уж довольным он вернулся.
        - Мам, а можно заказать жареную ставридку? - Тёма уступил меню Алине и теперь с интересом наблюдал, как я нервно перелистываю страницы.
        - Зачем? - я не отрывала взгляда от перечня блюд, надеясь, что сумею справиться с необоснованным приступом ревности.
        Как же не вовремя.
        А ведь даже к Кристине не ревновала.
        Тёма молчал, и мне всё же пришлось поднять на него глаза. Заодно перехватила хитрый взгляд Логинова, который, не скрывая, наслаждался моими внутренними метаниями.
        Вот ведь… гад!
        - Тём, зачем заказывать ставридку, если нам пожарят наш улов? Закажи что-нибудь к ней… Салат там или пюре…
        Я снова уткнулась в меню. Не могу смотреть, как Логинов довольно посмеивается.
        - Это же Алинина ставридка… - Тёма всё никак не успокаивался. Вот ведь упрямец, весь в отца. Ему необходимо устное подтверждение.
        - Алина, ты ведь угостишь Тёму своим уловом?
        - Конечно, мне не жалко, - она улыбнулась, искоса взглянув на Тёмку. А я подумала, что хочу дочь. Всё-таки с девочками намного проще.
        
        - А я вообще не хочу рыбу, хочу курицу, - заявила Милена подошедшему официанту. - Запечённое филе с грибами и греческий салат.
        Я заказала суп-пюре из шампиньонов и тёплый салат с морепродуктами. Ярослав, секунду подумав, то же самое. И только дети попросили картошку фри и всё.
        - С Алининой ставридкой, - добавил, смущаясь, Тёма.
        - С нашей ставридкой, - поправила его сестра.
        А может, и подружатся, подумалось мне. Всё-таки дети. У них много общего. Если Кристина не станет возражать, и Алина будет много времени проводить с братом, то, возможно, в будущем мы сможем обойтись без фингалов, падений в воду и прочих сюрпризов.
        Минут через двадцать принесли наш заказ. Официант поставил на стол суп для меня и Логинова, курицу с салатом для Милены и ушёл.
        А в нашу «беседку» зашла молодая женщина в лёгком платье винного цвета и белом фартуке. Смуглая. С длинными тёмными волосами. И карими смеющимися глазами.
        Было в этой женщине нечто смутно знакомое.
        Она держала на руках поднос с жареной рыбой, смотрела на меня со странным выражением на лице и радостно улыбалась, будто ждала чего-то.
        И Логинов, также загадочно улыбаясь, переводил взгляд с меня на неё и обратно.
        Это, что ли, и есть его таинственная возлюбленная?
        Красивая.
        Я окончательно посмурнела.
        - Саш, ты что, так и не узнаёшь меня? - возмутилась женщина, ставя поднос на стол и упирая руки в бока. - Это же я, София Харалампиди… то есть уже Барчук…
        54
        - Сонька! Ты?! - я вскочила из-за стола и бросилась к ней обниматься.
        Вот бывает так, даже и не вспоминаешь о человеке, а потом увидишь и радуешься, как родному. София тоже обхватила меня за плечи и, зажмурившись, завизжала, меленько подпрыгивая на одном месте.
        Всё-таки некоторые сюрпризы мне очень даже нравятся.
        Я улыбнулась Логинову, немного морщась от визга. Всё-таки раньше София так ярко не выражала свои чувства.
        - Как же я рада! - зачастила она. - Когда твоего Логинова у себя на кухне встретила, так и не поверила. А когда он про тебя заговорил, не поверила ещё больше. Так значит, вы… - София обвела взглядом притихших и смотревших удивлённо детей, остановилась на Милене, приподнимая удивлённо брови и словно что-то подсчитывая в уме.
        - Это долгая история, - перебила я ход её мыслей, пока не стало неловко. - А ты теперь… Барчук… Значит, всё у вас сложилось?
        Соня улыбнулась и кивнула:
        - Уже два года.
        Выставила вперёд правую руку, где на безымянном пальце красовалось широкое кольцо из красноватого золота. Видно, что старое, такие уже давно не в моде.
        - Бабушка расщедрилась, их с дедушкой обручальные кольца подарила. - подтвердила София мою догадку и похвасталась: - Семейная реликвия. Сказала, у вас настоящая любовь, а значит, пусть кольца хранят её.
        - Красиво, - только и смогла я выдавить, глядя на Ярослава.
        Тот загадочно улыбался и тоже смотрел на меня, на Соню, на кольца...
        - София Георгиевна, - подошёл давешний официант, - там пиво привезли.
        - Так примите, - обернулась она.
        - Так привезли три ящика, а должны были четыре.
        - Иду, - София тяжело вздохнула и повернулась обратно ко мне.
        - Твоё кафе? - было странно видеть ту неуверенную девушку, любительницу сериалов хозяйкой популярного заведения.
        - Моё, - она снова улыбнулась, - в родительском тесно стало, вот я и ушла на вольные хлеба. Простите, не могу больше говорить…
        Было видно, что София, и вправду, расстроена.
        Но, уже собравшись уходить, она вдруг встрепенулась, кое-что вспомнив:
        - Саш, приходите с Яром завтра в «Лёд». Там наши встречаются. Почти все будут. Десять лет выпуску всё-таки.
        Мы с Логиновым переглянулись, и он пожал плечами.
        Почему бы и нет.
        - Придём, - сообщила я Сашке, и она, показав мне большой палец, ушла за так и ожидавшим её официантом.
        - Мам, это кто? - первым нарушил молчание Тёма.
        - Наша с папой одноклассница. Мы с ней дружили…
        Воспоминания завихрились, подхватили меня, заставляя кружиться вместе с ними. Я помнила и Барчука, в которого уже тогда, в школьные годы, была влюблена Соня, и свой первый поход в «Лёд» с тем же самым Барчуком, и ревность Ярослава, их драку, отделение полиции…
        - Весело тогда было, - со вздохом прокомментировал Логинов мои мысли.
        - Да уж, весело, - согласилась, возвращаясь обратно за стол и принимаясь за суп, - с радостью всех их повидаю.
        - А я не всех, - задумчиво добавил Ярослав.
        Притихшие дети уплетали ставридку, строго деля рыбины, чтобы и размер, и зажаристость совпадали и у Тёмы, и у Алины. И, похоже, я уже начинаю к этому привыкать. По крайней мере, особых эмоций эта делёжка уже не вызвала.
        Милена зависла в телефоне, кажется, и вовсе позабыв об остальных.
        Солнце медленно опускалось в море, подкрашивая редкие облачка лиловыми красками. С берега доносились невнятные голоса отдыхающих.
        Я взяла Ярослава за руку.
        - Насыщенный сегодня был день, правда?

* * *
        Кристина услышала, как открылись ворота, и машина въехала во двор.
        Вот радостно засмеялась Алина. Что-то ей ответила Милена, и смех стал громче.
        Кристина подошла к окну.
        Логинов разгружал сумки, а девчонки ему помогали. И все они улыбались, явно хорошо провели время, совершенно позабыв о ней, Кристине.
        Внутри кольнуло завистью, стало зябко. И Кристина обхватила себя руками.
        Где-то глубоко, где пряталась маленькая девочка, нежная, ранимая, тонко чувствующая, уже зарождалось понимание того, что всё кончено. Она проиграла. Муж её скоро оставит.
        Он её не любит.
        И никогда не любил…
        Это осознание было болезненным, поэтому Кристина запирала глубоко ту чувствующую девочку, не позволяя ей выбираться на поверхность.
        Где хозяйкой была она.
        Кристина Логинова.
        Уверенная в себе женщина, красивая, сильная, смелая. Она никого и ничего не боится.
        Даже одиночества…
        С Ярославом нужно было поговорить. Прямо сейчас, не откладывая. Попросить его об одолжении.
        Последнем.
        Он не может не согласиться. Потому что у Кристины есть, что предложить ему взамен. Он ведь захочет договориться, разойтись по-хорошему. И она примет условия его адвоката.
        Взамен она хочет одну маленькую услугу.
        И её почти уже бывший муж согласится.
        Обязательно…
        - Ярослав, - позвала она с лестницы, когда весёлая, возбуждённая троица ввалилась в дом.
        Логинов поднял на неё взгляд, и его лицо тут же утратило весёлость, стало хмурым. Он привычно замкнулся. Вот только Кристина лишь сейчас поняла, что так происходит уже давно. Пожалуй, после болезни Алины. Тогда Логинов окончательно отдалился от неё.
        Узнал?
        Ярослав молча прошёл за девочками в кухню.
        Кристина вздрогнула от холода, которым был наполнен брошенный на неё мельком взгляд. Внутри поселилась стужа понимания, и та маленькая девочка, которая жаждала любви и не переставала надеяться, тихонько заплакала.
        Всё кончено…
        Но Логинова не позволила эмоциям взять над ней верх. Она спустилась по ступенькам с прямой спиной, вздёрнутым подбородком и нечитаемым выражением лица.
        - Как погуляли? - спросила с улыбкой.
        - Хорошо, - ответила только Алина, но и та не спешила подбежать к матери и обнять, как бывало прежде.
        Когда-то очень давно…
        - Я рада, - она мягко взглянула на дочь и улыбнулась. Как когда-то.
        Правда, Алина посмотрела на неё удивлённо. Недоверчиво.
        Кристина не позволила ещё и этому взгляду проникнуть туда, где он смог бы причинить боль.
        - Ярослав, мне нужно с тобой поговорить…
        55
        - Протрезвела? - Логинов произнёс это с такой убийственной дозой презрения, как будто дал пощёчину. Или, скорее, макнул в ведро с конским навозом. Пожалуй, это сравнение будет вернее.
        Кристина покраснела, но не отступилась, как сделала бы раньше. Она уже приняла решение. И теперь Логинову придётся выслушать её.
        - Ты же хочешь, чтобы я подписала бумаги о разводе? - зашла сразу с козырей. - Твой адвокат прислал их сегодня. Если мы договоримся, я подпишу всё завтра вечером.
        Кристина не знала, что добило её окончательно. Может быть, этот неприятный человек, с которым она… позволила себе лишнего. Или эти дурацкие документы о разводе, которые она всё же пролистала, разорвав конверт. А может, звонок от Вики, которая услышала новость, что Сонька Барчук пригласила на встречу Яра с Барановской. И что они теперь точно вместе.
        Скорее всего, всё это вместе и сломало её сопротивление.
        Просто не осталось ни сил, ни желания бороться.
        Ярослав смотрел на неё совсем не так, как хотелось бы Кристине. Как мечталось когда-то в так и несбывшихся надеждах. Недоверие, злость, презрение - вот что было в его взгляде. Но она заставила себя не отвести глаза.
        Лучше уж пусть один муж её презирает, чем весь город, в котором прошло её детство, и где каждый её знал.
        - Идём, - Кристина двинулась в небольшую гостиную с эркером на втором этаже, где Логинов устроил себе кабинет.
        Она даже не оглядывалась, знала, что нашла уязвимое место. Ради спокойного и быстрого развода Логинов пойдёт на всё.
        Почти на всё.
        Но и того ей будет достаточно.
        Главное, сохранить лицо. В последние годы именно это стало для Кристины Логиновой основой существования.
        Сохранить лицо…
        Даже если сердце кровоточит.
        Она остановилась у большого панорамного окна, из которого открывался вид на сад, часть улицы и две высотных гостиницы.
        - Что ты хочешь? - голос ещё пока мужа был холоден.
        Словно острый кусок льда.
        Когда-то Кристина думала, что сможет быть счастлива с Ярославом и сделает счастливым его…
        И Алина…
        Её было жаль больше всего, потому что она всего этого ну никак не заслужила. И она ведь так любит отца.
        Отца…
        Кристина повернулась, натыкаясь на такой же колючий недоверчивый взгляд.
        Он ведь никогда не смотрел на неё так, как на свою Барановскую. Весь класс это видел. Все понимали, что Логинов влюбился в новенькую и из-за неё бросил Кристину.
        И теперь она не может допустить, чтобы это повторилось. Чтобы на неё снова смотрели с сожалением и скрытыми насмешками. А иногда и явными.
        - Хочу, чтобы ты завтра пошёл со мной на встречу одноклассников.
        Сказала и замерла. Словно нырнула в пропасть. Задержав дыхание, Кристина смотрела на мужа, надеялась найти в его лице хотя бы каплю сочувствия к ней, понимания…
        Но этого не было.
        Только глухое раздражение.
        - Нет.
        Он даже не вникнуть в суть, понять, зачем ей это. Ему было просто неинтересно.
        - Пожалуйста.
        Кристина ненавидела просить о чём-то, но сейчас была готова умолять.
        Всё ради того, чтобы сохранить лицо.
        Она не перенесёт ещё одного унижения. Все и так над ней смеются после того видео из библиотеки. А так можно будет сказать, что это просто семейная ссора. Что они всего лишь поругались. Но теперь у них снова всё хорошо.
        Он не согласится.
        Кристина видела это по выражению его лица.
        Неужели Ярослав предпочтёт месяцы борьбы, лишь бы снова её унизить?
        - Сразу после встречи я подпишу бумаги, - она пошла ва-банк, - ничего не потребую. Соглашусь только на квартиру для нас с Алинкой и содержание для неё, какое сочтёшь нужным.
        Логинов сомневался.
        И Кристина выложила свой последний козырь:
        - А утром уеду и больше не стану тебе надоедать. Никогда.
        И он дрогнул.
        Моргнул раз, другой. На лбу проступили две вертикальные складки. Ярослав размышлял о её предложении. Он не хотел идти с ней, наверняка уже пригласил Барановскую, такие слухи не рождались на пустом месте, но возможность избавиться от жены раз и навсегда, его привлекала.
        И сейчас Логинов взвешивал, анализировал, принимал решение.
        И был готов согласиться…
        А Кристина ждала.
        Для неё всё уже давно закончилось, но лицо она сумеет сохранить.

* * *
        Вечером позвонили из «Космо».
        - Александра Сергеевна, у нас изменились сроки. Вам необходимо прибыть в Париж к двадцать пятому июля. Как у вас с документами?
        Я похолодела.
        Двадцать пятое июля? Это же чуть больше чем через месяц. А у меня ничего не готово.
        Тут же закралась трусливая такая мыслишка - а так ли он мне нужен? Этот Париж?
        Захочет ли Логинов ехать со мной? А если не захочет?
        Что тогда?
        Контракт заключался на год. С последующим продлением по желанию сторон. Будет Ярослав ждать меня целый год? Минимум год.
        Конечно, мы могли бы приезжать друг к другу в гости. Но мне помимо работы нужно выделять время для Тёмы. Хватит ли его ещё и на редкие встречи с Логиновым? А у него Алина…
        Так может…
        В России тоже есть работа. И интересные проекты. Пусть и не настолько. Да и уровнем пониже…
        Зато я буду с Ярославом.
        И похороню свою мечту?
        Расторгнуть контракт без последствий я могла не менее чем за тридцать дней до приезда во Францию. А значит, время до понедельника у меня было.
        Я поговорю с ним и приму решение.
        Стоит Логинов того, чтобы променять его на мечту.
        Или нет.
        - Спасибо, Стела, что позвонили, - сказала я менеджеру, с которым вела переговоры, - не знаю, как именно обстоят дела с документами, потому что думала, у меня больше времени, и не слишком спешила. Но в понедельник я обязательно разузнаю и сообщу вам.
        На том мы и остановились.
        До понедельника я должна принять решение и определить свою дальнейшую судьбу.
        Париж или Логинов?
        Вот в чём вопрос…
        56
        Ярослав молча вышел из комнаты и вернулся в кухню, где хозяйничали девчонки.
        - Пап, будешь мороженое? - Алина обернулась, услышав его шаги. В руках она держала пакет с замороженной вишней.
        Логинов покачал головой и принялся разбирать пакеты, обдумывая предложение Кристины.
        С одной стороны, оно было неприемлемым. Ярослав был уверен, что Сашка не простит ему, если он явится на встречу с женой. И это было понятно, сам бы не понял, если бы Барановская явилась с кем-то. И тогда, ещё в школе, когда она заявилась в «Лёд» с Барчуком, он чуть не обезумел от ревности. Неудивительно, что вечер закончился в отделении полиции. Барчук явно напрашивался на мордобой.
        Но, с другой стороны…
        Соблазн обойтись малой кровью, спокойно развестись и навсегда избавиться от Кристины был велик. В принципе, ну что тут такого? Придёт он на вечер с Кристиной, поздоровается с парой-другой одноклассников и уедет домой.
        Так что же делать?
        Вечный вопрос…
        Надо посоветоваться с Сашкой. Всё-таки она теперь постоянная величина в его жизни. Если скажет, что категорически против, Ярослав никуда не пойдёт, пошлёт Кристину далеко…
        А может, и вообще… зачем им идти на эту встречу? Останутся дома, закажут пиццу… Дети наверняка будут рады.
        Телефон Барановской был занят. И через пять минут тоже. И через десять.
        С кем можно так долго болтать?
        А потом позвонил редактор и потребовал переписать одну из ключевых глав. Ярослав сначала спорил с ним, а потом махнул рукой. Иногда проще переспать, чем объяснить, почему не хочется. Да и глава заиграет по-новому, героя выставит в героическом ключе, а читатель получит очередную завуалированную подсказку.
        И все в выигрыше.
        Логинов поднялся в свой кабинет, забыв телефон внизу. Он вообще забыл обо всём, кроме первой сцены, которая уже складывалась из слов, обретая краски и образы. Ярослав открыл лэптоп и погрузился в работу.
        За временем в такие моменты он не следил. Поэтому не заметил, как наступила глубокая ночь.
        Просто, закончив работу, поднял голову и увидел, что за окнами царит непроглядная темень, кое-где разбавленная тусклыми пятнами фонарей.
        Логинов посмотрел на часы. Было уже слишком поздно, чтобы звонить Сашке. Но, когда он спустился вниз, три пропущенных звонка мигали на экране телефона, сигнализируя, что Барановская хотела с ним поговорить.
        Подумав, Ярослав всё же набрал номер.
        - Алё, - сонным голосом ответила Сашка после второго гудка.
        - Спишь? - Логинов улыбнулся, представив её спящую, растрёпанную, тёплую…
        - Угу, а ты чего трубку не брал?
        - Работал, извини, так получилось…
        - Мне нужно поговорить с тобой, - пробормотала Сашка, - но уже утром. Жаль, что ты не приехал…
        - Мне тоже, ещё раз прости. Я заеду утром. Привезу тебе кофе. Спокойной ночи, любимая.
        - Спокойной ночи…
        Вот и ладно, утром на свежую голову они всё и обсудят.
        Но рано утром позвонил редактор, чтобы высказать свои замечания. Он был не согласен с большинством переделок и высказал свои замечания. Ярослав пару раз чертыхнулся и снова погрузился в работу…

* * *
        Севу весь день не отпускало нервное возбуждение, он с трудом сумел дождаться ночи.
        Сегодня Всеволод проснулся в отличном настроении. Чего с ним уже давненько не бывало.
        Пришло оповещение, что заветная посылка наконец-то добралась до Анапы. А значит, осталось забрать её на почте, и уже очень скоро Всеволод Иванов сможет отомстить своему врагу.
        Двум врагам.
        После истории с Кристиной обоих Логиновых Сева начал воспринимать именно как врагов, заслуживающих мести. А нечего было гнать его из дома. Никто не может разговаривать с ним в таком тоне, а потом остаться безнаказанным.
        Даже такая красотка, как Кристина.
        Просмотрев содержимое присланной коробки, он снова погрузился в изучение тормозной системы BMW. Следует тщательно запомнить последовательность действий. Ведь потом нужно будет действовать быстро.
        К счастью, на юге быстро темнело.
        В восемь часов на Анапу уже начали спускаться сумерки. Сева продолжал испытывать душевный подъём. А ещё его снедало нетерпение. Поскорей бы уже всё случилось.
        Он быстро поужинал, даже не замечая, что именно ел, посмотрел какой-то фильм, совершенно его не запомнив.
        Каждые несколько минут Сева смотрел на часы. Казалось, что они остановились или нарочно тянут время.
        Наконец зазвонил установленный на телефоне будильник, оповещая, что пришло время Х. Два часа ночи. По его мнению, этого было достаточно, чтобы в доме Логиновых все уснули и не услышали, как он проберётся в сад.
        Он не спеша собрался и вышел из дома.
        
        У него ещё уйма времени. А в семь утра Сева сядет на поезд и уедет туда, где никто не будет его искать.
        По пути к дому Логинова он ещё раз прокрутил в голове события последних дней. Сева молодец, он всё продумал и нигде не засветился.
        Впрочем, всегда оставалась маленькая вероятность, что он что-то не предусмотрел. Нечаянный свидетель, например.
        Если что-то пойдёт не так, его ни в коем случае не должны связать со смертью Логинова. Поэтому в этот момент он должен быть как можно дальше от Анапы.
        Сева надел чёрные брюки и рубашку, чтобы раствориться в тёмной ночной хмари и стать незаметным.
        Уже привычно согнулся, пролезая под туями. Вгляделся в сад, убедился в отсутствии движения и перемахнул через ограду.
        В доме темнели провалы окон.
        Хорошо, все спят.
        И собака не поднимет хозяев громким лаем. Правильно, что Сева о ней позаботился. Ему никогда не нравились собаки.
        Машина стояла на подъездной дорожке.
        Всеволод крадучись подобрался к внедорожнику и открыл ящичек с инструментами…
        57

* * *
        Утром Логинов не приехал.
        Зато приехала мама и развила бурную деятельность по выявлению дочерней нерадивости. Первым делом она заглянула в холодильник и театрально ужаснулась, приложив ладонь к груди.
        - И чем же ты кормишь ребёнка? Ох, матеря пошли. Вот в моё время…
        - Да ладно, мам, это ж я твой ребёнок, - подошла к ней сзади, обняла за талию и, положив подбородок на плечо, заглянула в холодильник. - И в своё время, особенно, когда ты дежурила по две смены подряд, я питалась исключительно бутербродами и варёными яйцами. И не жаловалась.
        - И я не жалуюсь, - встрял Тёма, тоже присоединяясь к нашим объятиям. - Но кушать хочется.
        - Вот! - мама не дала смутить себя воспоминаниями о прошлом, сосредоточившись на настоящем. - Ребёнок голоден, а у тебя тут что?
        А что тут у меня?
        На полке лежали три помидора, огурец, пакет с нарезанной ветчиной, сыр, большой кусок чёрного хлеба, фрукты и ещё накусанная шоколадка. Мы её убрали в холодильник, чтобы не растаяла. Всё же дома нас весь день не было, и кондиционер не работал.
        И, кстати, в морозилке ещё лежала пачка пельменей.
        - На завтрак вполне хватит, - пожала я плечами, захватывая с полки два банана и протягивая один Тёмке. - А ты чего приехала?
        - Пациентку одну попросили посмотреть, а заодно решила к вам зайти, как сердце материнское почуяло, что вы тут голодаете, - пробурчала она, захлопывая холодильник.
        Мы с Тёмой переглянулись, синхронно очищая бананы от кожуры и даже откусывая с одного края - где не было чёрной пимпочки.
        С мамой такое иногда случалось. Она вдруг начинала говорить кубанскими диалектизмами и испытывала неодолимую потребность кого-нибудь накормить. Тех, кто попадал под руку. Чаще всего это был отец или Тёмка. Хотя я тоже иногда попадала.
        Может, дело в возрасте. Всё же в прошлом году она отметила пятидесятилетний юбилей.
        А может, ещё в чём-то.
        Мы особо не задумывались. Просто с папиной подачи во всём потакали маминой блажи. Ну хочется ей побурчать, что мы голодные, пусть бурчит. Как накормит, успокоится.
        Поэтому мы с Тёмкой позволили увезти себя в магазин, чтобы закупиться продуктами. К тому же я всё равно собиралась присмотреть платье на вечер.
        Всё же с одноклассниками встречаться - мероприятие ответственное. Здесь надо выглядеть даже не на пятёрку, на всю десятку.
        В торговом центре улизнуть мне не удалось. Мама с Тёмкой настояли на том, чтобы меня сопровождать и поучаствовать в выборе наряда. Я вздохнула, но спорить не стала. Пусть участвуют, может, что дельное присоветуют.
        О своём согласии я пожалела спустя полтора часа, когда мы обошли уже с десяток магазинов, примерили с десяток платьев, а того, самого-самого, всё не находилось.
        В какой-то момент я уже начала подумывать над тем, чтобы сбежать от своего сопровождения. Но либо мама, либо сын постоянно дежурили рядом со мной, словно разгадав мои намерения.
        Сама бы я остановилась на четвёртом наряде - насыщенно-голубого цвета платье с открытой спиной. Со строгим силуэтом, длиной до колена. На мой взгляд, оно в должной мере было и строгим, и подчёркивающим мою вполне ещё неплохую фигуру. Да и цвет мне шёл.
        Тёма готов был согласиться, но мама пожала плечами и вынесла вердикт:
        - Посмотрим ещё.
        Внук её поддержал.
        А мне не хотелось спорить. И я молча выдержала ещё несколько магазинов. Пока Тёмка не опустился на обитую красным дерматином софу и, тяжело вздохнув, пожаловался, что устал выбирать.
        - Всё, мам, хватит! Примерка окончена, я нашла своё платье. Вы идите пока за продуктами, а я куплю и догоню.
        Мама пыталась спорить, но, увидев, что настроена я решительно, сдалась. Всё же и она устала от этих бесконечных примерок.
        Поэтому я вернулась в третий магазин, сняла с вешалки четвёртое платье насыщенно-голубого цвета и расплатилась.
        С продуктами оказалось и того легче. Я просто кидала в тележку всё, что мама брала с полки и, щуря глаза, бормоча под нос, что забыла очки, начинала читать состав, срок годности или ещё какую имевшую важное значение информацию, написанную мелким шрифтом.
        Мама попыталась обидеться, но мы с Тёмой ловко провели её через отдел с мороженым и вышли к кассе.
        Позвонить Логинову я сумела во время готовки обеда. Когда мама послала меня нарвать зелёного лука на папиной грядке.
        - Яр… - начала я.
        Он перебил:
        - Только собрался тебе звонить. У нас здесь творится форменное безумие. Прости, что не приехал… сначала редактор, потом Кристина…
        - Что ещё ей надо? - на заднем фоне я слышала звук проезжающей машины. Значит, Ярослав сбежал на улицу, чтобы поговорить со мной.
        - Хочет, чтобы я сопровождал её на встречу одноклассников, - он вздохнул.
        
        А вот я напряглась. Он же не пойдёт с ней?
        Тогда я определённо останусь дома. Не вынесу вида Кристины под ручку с Логиновым. Одна эта мысль навеяла неприятные воспоминания, и я помрачнела.
        - Пообещала подписать бумаги о разводе, если пойду с ней, а не с тобой…
        - И что ты ответил? - если он согласится, уеду в Париж.
        Хватит с меня понимания.
        Я ведь тоже живой человек.
        - Послал её к чёрту.
        От сердца отлегло, и настроение начало расти вверх.
        - А может, вообще никуда не пойдём? - вдруг предложил Ярослав. - Останемся дома, закажем пиццу, посмотрим какую-нибудь комедию… А?
        Я задумалась.
        Теперь, когда Логинов точно сказал, что с Кристиной не пойдёт, от сердца отлегло. И захотелось повеселиться. Может, и не всех одноклассников я жаждала увидеть. Но вот с Соней и Барчуком повидалась бы.
        Тем более, когда ещё придётся.
        - Ярослав, мне придётся раньше уехать в Париж…
        - Какой ещё Париж? - в его голосе звучало недоумение.
        Ой, я что, так ему и не сказала?
        58
        Это был безумный день.
        Кристина устроила скандал, когда он сказал, что не будет её сопровождать. Сначала она злилась, затем угрожала, а потом начала умолять. Возможно, раньше её рыдания и тронули бы сердце Ярослава, но за последние два года оно окончательно и бесповоротно очерствело.
        По крайне мере, по отношению к почти бывшей жене он не испытывал ни жалости, ни сочувствия.
        А после позвонила Сашка и сообщила, что собирается во Францию. Оказывается, предложение ей поступило ещё несколько месяцев назад.
        И она молчала…
        Ярослав выслушал её сбивчивые оправдания - сначала не была уверена, затем не знала, как сказать, потом просто забыла - и думал, что совсем не понимает женщин.
        Что их заставляет лгать?
        Разве не проще было бы, говори они друг другу правду?
        И что теперь?
        Что им делать теперь?
        Сашка сказала, что готова отказаться от предложения и остаться с ним… Но мог ли он так поступить? Привязать её к себе, чтобы она была… кем? Домохозяйкой? Матерью его детей?
        Ведь такой шанс выпадает крайне редко.
        У некоторых он бывает лишь раз в жизни…
        Вот своим шансом Логинов воспользовался сполна. Но ему вообще повезло практически сразу. Хотя работать приходилось много и упорно. Даже и сейчас, когда у Ярослава уже появилось имя, и пришла популярность, он не позволял себе расслабляться.
        Барановская тоже этого заслуживает.
        И если сейчас Логинов лишит Сашку её шанса, не припомнит ли она потом ему это? Сумеет ли простить?
        Как же всё непросто…
        Мысли отвлекали, взбудораженные эмоции не давали сосредоточиться на работе.
        Логинов закрыл ноутбук и позвал Герду.
        Они вышли в сад. На улице уже смеркалось. В Москве ему этого очень не хватало - тёмных летних вечеров, когда лежишь на прогретой за день земле и смотришь на мириады ярких звёзд.
        Хотя в городе звёзды почти не видно. Нужно уехать подальше, где нет фонарей. В том далёком детстве он часто так поступал.
        Ярослав лёг на траву и закрыл глаза. Почувствовал, как Герда шмякнулась рядом, прижимаясь к его бедру.
        Старушка Герда…
        Когда-то они вместе пробегали по несколько километров в день, а сейчас ей даже ходить тяжело…
        - Папа, ты где? - позвала Алина, и Ярослав приподнялся, чтобы дочь его увидела.
        - Я здесь, - махнул рукой.
        Алинка подошла и опустилась рядом.
        - Мама плачет…
        Ярослав промолчал. Что тут скажешь? Мама теперь может плакать сколько угодно, его это больше не разжалобит.
        - Ты её совсем не любишь?
        - Не люблю.
        - Это из-за тёти Саши? Потому что ты уходишь к ней?
        - Нет, солнышко, - Ярослав протянул руки, и дочь с радостью приникла к нему, позволяя укутать своими объятьями, делающими правду не такой горькой, - твоя мама очень плохо поступила. Она обманула меня и сделала мне очень больно. Я не могу этого простить…
        - Но ты же любил её? Давно, когда вы только поженились? - в голоске дочери звучала такая надежда, что он не мог её перечеркнуть.
        - Когда-то давно… любил…
        Пусть его малышка простит ему эту ложь. Возможно, когда она вырастет, то поймёт. Или нет… Впрочем, он бы предпочёл, чтобы Алинка никогда не узнала…
        - Милена хочет поехать в кино, можно мне с ней?
        - Конечно, - Ярослав поднялся с травы, а следом за ним дочь и собака, - только фильм я выберу сам. Кое-что тебе ещё рано смотреть.
        Они вернулись в дом, и в гостиной их встретила Кристина.
        Она была прекрасна.
        Но у Логинова внутри ничто не дрогнуло при виде неё. И он совершенно точно солгал дочери - Кристину Ярослав никогда не любил. Даже когда она была его девушкой, ещё до знакомства с Барановской.
        В облике Кристины ничто не напоминало о недавней истерике, завершившейся слезами. Вечерний макияж подчёркивал изящный овал лица, высокие скулы, глаза мерцали таинственными звёздами. Тёмно-рыжие, напоминавшие опавшую осеннюю листву, волосы лежали красивыми крупными прядями. Чёрное платье в пол на узких бретельках скрывало и одновременно демонстрировало изящные изгибы тела, переливаясь при каждом шале мельчайшими блёстками.
        Кристина усмехнулась, заметив его пристальный изучающий взгляд. Но она ошиблась. Ярослав думал о том, как увлёкся красивой обёрткой, под которой было спрятано гнилое нутро.
        - Нравится? - игриво спросила она, проводя ладонями по бёдрам. В равной степени завлекающе и сексуально.
        - Не особо, - пожал плечами Ярослав.
        И даже когда лицо Кристины скривилось в гневной гримасе, совершенно преобразившись, он ничего не почувствовал.
        Наконец-то ему стало совершенно всё равно.
        - Ты поедешь со мной? - из голоса Кристины напрочь исчезла игривость. Теперь она смотрела холодно и зло.
        - Нет…
        - Мама, можно мы с Миленой поедем с тобой? - Алинка вмешалась как нельзя вовремя, не позволив начаться очередному скандалу. - Мы в кино хотим.
        - Хорошо, только собирайтесь быстрее, - глаза Кристины всё ещё метали в мужа искры, но закатывать очередную истерику она почему-то не стала.
        И Логинов не обманывался тем, что её остановило присутствие дочери.Раньше ей это совсем не мешало. Скорее, Кристина приняла какое-то решение, она словно разом сдулась, и даже в какой-то момент перестала казаться сексуальной соблазнительницей.
        Теперь на него смотрела очень усталая женщина.
        А потом Кристина отвела взгляд.
        - Я жду вас в машине. Не задерживайтесь.
        Она пошла к выходу.
        - Кристина, - не удержался Ярослав, позвал, и она обернулась, на лице вспыхнула надежда. - Ты уверена, что справишься с управлением? Всё-таки ты давно не водила. А с тобой едут девочки…
        Надежда угасла. Кристина усмехнулась.Уже без злости, с каким-то щемящим отчаянием.
        - Не волнуйся за девочек, я довезу их в целости и сохранности.
        И вышла за дверь.
        59
        Злость разом покинула Кристину.
        Как будто её никогда и не было.
        Как будто высохла она, оставив на когда-то заболоченном, полном грязи дне лишь поблёскивавшие на солнце кристаллики. То ли песка, то ли соли, то ли невыплаканных слёз. Но уж неважно. Для Кристины всё это стало неважным.
        Больше она не хотела бороться. Ни за мужа, ни за семейную эту бессмысленную жизнь. Достаток. Репутация. Мнение окружающих…
        Всё это оказалось полнейшей ерундой.
        Кристина уедет.
        Она это решила сегодня.
        Заберёт Алинку и махнёт куда-нибудь в Альпы… Чтобы и деревеньки эти кукольные, и горы со снежными шапками, и зелёные луга, и коровы на них с колокольчиками.
        А вот Логинова больше ей не надо. Пусть будет счастлив с этой своей. Или нет… Пусть не будет счастлив.
        Впрочем, Кристине всё равно.
        Она подобрала подол платья и забралась в машину мужа. Всё же высоковато для неё. Но ничего справится. Правда, за рулём давно не сидела. Но это ж как велосипед - однажды научившись, не забудешь. По крайней мере, ей хотелось так думать.
        Кристина расстегнула ремешки и скинула туфли на шпильке. Лучше пока босиком. А то с непривычки нажмёт что-нибудь не то…
        Спасибо, Логинов не стал спорить. А то с него бы сталось самому отвезти дочь с сестрой. И Кристине пришлось бы выбирать - поехать с ними или взять такси. Но ей не хотелось такси, и с Яром тоже сейчас не хотелось.
        Хотелось сделать что-то самой. Чтобы без мужа. Чтобы именно самостоятельно. Всё равно придётся привыкать. Так уж лучше сразу, не откладывая.
        Она повернула ключ, слушая, как ожил мощный мотор. Взревел, потом заурчал уже тише, почти ласково.
        Кристина немного испугалась. Всё же давно у неё не было практики. Справится ли с таким зверем?
        Может, и правда лучше бы на такси?
        К машине подошли Алинка с Миленой. Хлопнули дверцы. Девочки заняли места сзади. Пристегнули ремни.
        И страх ушёл.
        Всё будет хорошо. Она справится. И с чего это вообще распереживалась? Это всё нервы, наверное. Довёл её Логинов до ручки. Совсем она дёрганая стала.
        Разве ж это жизнь?
        Ей бы давно смириться, что не любит он её. Что не её это мужчина. Отпустить к другой. Но, видно, гордость взыграла. Как это уступить своё кому-то?
        А годы-то летят… Так можно и вовсе не заметить, как собственная жизнь пройдёт. В борьбе.
        Хорошо, что Кристина заметила вовремя.
        Она легонько нажала на педаль газа, и зверь, послушный человеческой воле, а ещё механике, медленно поехал к воротам. Те разъехались, выпуская машину на волю.
        И в зеркале заднего вида Кристина поймала пристальный взгляд Ярослава. Сердце лишь один раз кольнуло. И тут же отпустило. Всё. Это всё уже позади. После возвращения она подпишет документы и освободится. Хватит с неё ненависти, злости и тщетной надежды.
        Кристина тоже заслужила жизнь. И счастье. Простое, женское. Чтобы любили её и смотрели так, как её муж смотрит на эту ведьму Барановскую.
        Девочки позади молчали, глядя каждая в своё окно. И Кристина чувствовала их отчуждение. Вот и ещё один её провал - с дочерью придётся заново налаживать контакт. Совсем они отдалились друг от друга.
        Кристина вздохнула.
        Внедорожник катился по улицам Анапы. Позади сигналили другие машины, но Логинова отказывалась сильнее нажимать на педаль газа. Она помнила, что разрешённая скорость в городе-курорте - сорок километров в час, и не собиралась ехать быстрее.
        Ей нужно время, чтобы заново привыкнуть к машине и мощи, сокрытой под капотом.
        До торгового центра, где находился кинотеатр, ехали почти двадцать минут. За всё это время её дочь не произнесла ни слова. Как будто уже вычеркнула мать из своей жизни, и готова была принять новую.
        Мачеху…
        - Может, дать вам денег? - парковка торгового центра расположилась на почти незаметном глазу подъёме, а вот машина его ощутила и остановилась ещё до того, как Кристина успела нажать на тормоз.
        Алина вопросительно посмотрела на Милену, словно надеясь, что более взрослая тётя поможет с ответом.
        - Яр дал нам денег, но, если ты ещё добавишь, будет супер, - вместо дочери ответила золовка.
        Кристина остановила привычно разгоревшееся раздражение и улыбнулась. Вытащила из сумочки банковскую карту и протянула дочери.
        - Повеселитесь.
        - Спасибо, мама, - Алина нерешительно приняла карточку и посмотрела своими большими тёплыми глазами, которые были так похожи на глаза Кристины когда-то давно, ещё в раннем детстве, когда маленькая девочка ещё верила в сказку.
        - Ты идёшь? - снаружи нетерпеливо переминалась с ноги на ногу Милена. Её голос разрушил возникшее вдруг между ними волшебство прикосновения.
        - Беги, дорогая, - Кристина улыбнулась дочери, хотя внутри скреблись кошки.
        
        Проследив взглядом, как девочки исчезают внутри ярко освещённого, кишевшего людьми здания, и смахнула вдруг набежавшую слезинку.
        Всё будет хорошо.
        Она со всем справится и станет счастливой. И даже не назло Логинову.
        Для самой себя.
        Кристина завела мотор, уже почти привыкнув к его мощному урчанию, и направилась к зданию ночного клуба. Ехала так же медленно, размышляя о том, что будет делать завтра. Наверное, соберёт вещи и уедет. Алина, может, и не захочет оставить сейчас отца. Она прямо засветилась в последние дни.
        Хотелось расспросить её о новых впечатлениях, но Кристина не решалась. Боялась услышать восторги о Барановской и её сыне. Может, и не услышала бы, но всё равно не решалась спросить.
        «Лёд», как и всегда, горел ярко-голубыми огнями, выделяясь мощной сияющей глыбой айсберга, каким-то волшебным образом появившегося среди вполне себе летних улиц и зелёных газонов.
        Кристина заехала на стоянку и выбрала место. Машина закатилась сама, совершенно не слушая тормоза, ткнулась передними колёсами в высокий бордюр и остановилась.
        Но Логинова, занятая своими мыслями, не заметила ничего странного. Она обула туфли, застегнула ремешки и, подхватив сумочку, выскочила наружу.
        «Лёд» со всеми его огнями ждал её этой ночью.
        60
        Логинов изменил мне с работой.
        Во всяком случае предпочёл её встрече с бывшими одноклассниками. Но я не обижалась. Может, мне и стоило пойти одной. Чтобы пообщаться с тем, кого давно не видела, а не отвечать на вопросы, почему мы со знаменитым писателем теперь вместе.
        «Лёд» встретил меня ярко-голубыми огнями и толпой у входа, которая выстроилась в длинную очередь.
        Ничего себе!
        Это ж сколько мне тут придётся простоять?
        К счастью, судьба была ко мне благосклонна.
        - Сашка, это ты? - ко мне спешила, раскинув руки, София, а за ней следом Барчук, смотрел на меня и улыбался.
        - Ну привет, тёзка, - Барчук дождался, когда Соня меня отпустит, а затем тоже обнял, прижимая к широкой мужской груди, пахнущей пряной туалетной водой и табаком.
        Сашка так и остался невысоким, зато в плечах поселилась косая сажень, эротично обтянутая белой футболкой.
        - Ух ты, какие у тебя бицепсы, - восхитилась я.
        - Трицепсы тоже ничего, можешь потрогать, - он напряг руку, где забугрились мощные мышцы, а София отчего-то покраснела. Я решила на всякий случай ни к чему не прикасаться. Мало ли что.
        - Я очень рада вас видеть, ребята, - призналась, ощущая, как эта радость поселяется внутри.
        - Ну тогда пойдём внутрь, чувствую, опять придётся тебя проводить через охрану, - усмехнулся Барчук.
        А я вспомнила, как была здесь десять лет назад. С Барчуком и Соней. Ага, и вечер закончился в отделении полиции…
        Мы прошли мимо начавшей возмущаться очереди, и охранник в чёрной футболке и таких же джинсах поднял перед Барчуком блестящую цепочку.
        - Она со мной, - кивнул на меня Сашка, охранник уже собиравшийся преградить мне путь снова посторонился.
        - Да уж, тёзка, без тебя мне сюда хода нет, - хмыкнула я, входя следом за этим мачо.
        Внутри всё неуловимо изменилось. Вот вроде и те же ледяные пещеры, и в то же время я воспринимала всё иначе. Хотя десять лет прошло…
        В лицо пахнуло холодом. После тёплого июньского вечера это было неожиданно. По коже побежали мурашки. И я обхватила себя руками.
        - Сейчас привыкнешь, - Барчук наклонился к самому уху, перекрикивая музыку.
        Одноклассники сидели в небольшой пещерке, отделённой от прохода несколькими сталагмитами из пластика. Я, не удержавшись, постучала, пока мы шли мимо.
        Здесь собрались не все. Наверное, треть класса. Значит, не только я избегаю встреч выпускников.
        Но София словно прочла мои мысли.
        - Смотри, как выделывается, - она махнула рукой влево, и я наконец заметила танцпол в большой пещере. По центру площадки образовалось свободное пространство, где извивалась в танце… Кристина Яворская. Нет, всё ещё Логинова. А в нескольких шагах от неё хлопали в ладоши и смеялись остальные наши одноклассники и другие посетители клуба.
        - Наклюкалась, - вынесла вердикт София.
        Мне Кристина не показалась перебравшей. Её движения не были излишне резки или лишены координации, как это бывает у пьяных. Она была какой-то отчаянной или… отчаявшейся?
        Я отвернулась, потому что мы подошли к большому столу, за которым сидели наши одноклассники.
        Как ни странно, меня помнили и мне обрадовались. Со всех сторон слышались приветствия, меня называли по имени или фамилии. Парни, точнее взрослые высокие и широкоплечие мужчины, спрашивали о моей фотокамере и о том, продолжаю ли я снимать всё, что движется. А девчонки подтрунивали, что у меня даже цвет волос не изменился. Может, Барановская у нас и правда натуральная блондинка?
        Я смеялась, отвечала на шутки. Шутила в ответ. Хотя из всех присутствующих узнала не больше десяти человек.
        Впрочем, это всё неважно. Познакомимся. Главное, что здесь было весело, шумно и людно. Именно то, что надо, чтобы отвлечься от мыслей о Логинове, Париже и прочих сложностях моей жизни…
        Я опустилась на стул рядом с Соней, кто-то сунул мне в руку бокал шампанского. Полноватая блондинка с шикарным бюстом произносила тост. Все смеялись. И только по выкрикам: «Давай, староста, жги!», я поняла, что это Оля. Точно, она ещё сидела на первой парте. А потом с ней рядом села Яворская, когда они поссорились с Ярославом…
        А вот Кристина точно читала мои мысли, потому что стоило о ней подумать, как я услышала её издевательский голос:
        - А кто это к нам тут пришёл? Неужели Барановская? И почему ты без моего мужа? Или он тебя тоже кинул?
        К счастью, играла громкая музыка, и слова Кристины слышали только те, кто сидел рядом. Но остальные замерли, приглядываясь, прислушиваясь и предвкушая скандал.
        - Отстань от неё, - вступилась за меня София.
        Кристина скривилась и, не обращая на неё внимания, встала за моей спиной, склонилась к моему уху:
        - Я тебя ненавижу, потому что ты сломала мою жизнь. Ты забрала моего мужа, а теперь попытаешься отобрать и мою дочь?
        Я повернула голову и, глядя ей в глаза, ответила:
        
        - Ты хочешь устроить скандал здесь или, может, поговорим снаружи? Без свидетелей.
        Она перегнулась через меня, взяла мой бокал с шампанским и сделала глоток.
        - Ну пойдём, поговорим, - ухмыльнулась довольно. Но за этой ухмылкой мне виделось отчаяние. И я всё больше понимала, что Кристина мне не соперница, оттого и злится.
        Я поднялась из-за стола.
        - Куда ты? - София взяла меня за руку, посмотрела испуганно.
        - Не переживай, мы просто поговорим с Кристиной, - я улыбнулась. - В конце концов, мы уже взрослые люди и не будем делать глупости.
        - Ты уверена, что она не будет делать глупости? - Барчук кивнул на ожидавшую меня Логинову.
        - Я справлюсь. Уже большая девочка, - хмыкнула. А ведь, и правда, сейчас я совсем не боялась Кристину. Скорее, мне было её жаль, ведь как бы она ни старалась, Ярослав всё равно продолжал любить меня.
        Все эти годы.
        Я чувствовала себя спокойной, пока мы не вышли на улицу. Кристина прошла немного вперёд и остановилась на парковке, опершись спиной о какую-то машину. Я встала напротив неё.
        - Что ты от меня хочешь? - кажется, меня начинал бить нервный озноб. По крайней мере, тёплый летний вечер уже таким не ощущался.
        - Я много чего хотела, - Кристина искривила губы в усмешке и начала загибать пальцы, - хотела, чтобы ты исчезла, чтобы Логинов перестал о тебе думать, чтобы ты никогда не появлялась в моей жизни. Да, я много чего хотела. Вот только ты как всегда мне всё испортила!
        К концу она уже начала кричать.
        - У тебя истерика, - произнесла я спокойно.
        А она рассмеялась, подтверждая мои слова.
        - Да что ты знаешь об истерике? Это не твой муж бросает тебя после десяти лет, чтобы сбежать к какой-то шлюшке, неизвестно от кого нагулявшей ублюдка…
        Больше я слушать не собиралась. Только не оскорбления моего сына.
        Я развернулась и пошла обратно.
        Но Кристина догнала меня и ухватила за плечо, развернула к себе.
        - Нет, дорогуша, ты меня выслушаешь. Ты запудрила мозги моему мужу, утверждаешь, что родила ребёнка от него, а сама спала с Барчуком и бог знает с кем ещё…
        Я не знаю, что на меня нашло. Я против насилия и агрессии. Я считаю, что в любой ситуации можно договориться.
        Но, видимо, не в этот раз…
        Мой кулак словно бы сам собой вырвался вперёд и столкнулся с её носом... Руку пронзила просто адская боль. Почему ни в одном боевике не говорили, что это так больно?
        Кристина покачнулась, но устояла на ногах. На её лице появилось ошарашенное выражение. А потом из носа потекла тонкая красная струйка.
        Логинова вытерла её, размазав над губой, и посмотрела на свою руку. И только после этого развернулась и бросилась бежать, стуча каблуками по асфальту.
        А я растерянно смотрела ей вслед.
        Вот и поговорили…
        Кристина подбежала к внедорожнику Логинова, почему-то стоявшему здесь на парковке, достала из сумочки ключи.
        - Кристина, подожди, извини, я не хотела, - я быстро шла за ней следом.
        Но не успела.
        Она уже сидела внутри. Взревел мотор. Машина резко сдала задом, едва не зацепив меня. Буквально в последнюю секунду я успела отскочить в проход.
        - Идиотка! - крикнула вслед внедорожнику, который за пару секунд набрал скорость и рванул к перекрёстку.
        Ну и пусть катится!
        Я повернулась обратно к зданию клуба, но не успела ступить и шагу…
        Резкий удар.
        Скрежет сминаемого металла.
        Треск пластика.
        И мой испуганный шёпот:
        - Кристина…
        61
        Я заставила себя развернуться. На мгновение замерла от страха. А потом вдохнула и пошла к месту аварии. Так быстро, как позволяли туфли на высоких каблуках. Через десяток шагов вовсе их скинула и побежала.
        Туфли - глупость.
        Туфли подберу потом.
        Над машиной поднимался нехороший дымок, рассеиваясь туманом. И это заставляло меня бежать ещё быстрее.
        И только подойдя к внедорожнику вплотную, я остановилась. Издали этого не было видно, да и сзади машина казалась просто машиной. А здесь, рядом, была груда смятого, искорёженного металла, столкнувшегося с бетонной преградой, которая словно бы вгрызлась тупыми зубами в бампер, сминала и корёжила в бессильной ярости, что не может откусить, насытить своё жадное чрево.
        Разве может металл вот так легко мяться?
        Словно скомканный лист бумаги…
        Резко пахло бензином, который тонкой струйкой сочился из треснувшего бака, а ещё паром, смешанным с машинным маслом, и совсем немного кровью. А может, это мне только казалось.
        От страха.
        Я совсем забыла о Кристине, оцепеневшая из-за неестественности, какой-то фантасмагоричности зрелища.
        Так ведь не бывает.
        Не знаю, сколько ещё я так стояла, пялясь на искорёженный внедорожник, если бы не стон. Он шёл изнутри, спрятанный за этим жёваным металлом.
        - Кристина?
        Я подошла ещё ближе. Под босыми ступнями хрупали, кусаясь, кусочки пластика и осколки стекла.
        Водительское стекло выдавило при ударе, позволяя разглядеть салон. Кристина лежала на руле, зацепившись за него левой щекой. Руки бессильно свисали по сторонам. Я не видела её лица, а это сейчас казалось важным.
        - Кристина…
        Я коснулась плеча и снова услышала стон.
        Осторожно перехватила её под мышками и потянула назад, прислонила к спинке сиденья. Действовала очень аккуратно, боясь повредить ей что-нибудь. Да и тянуть далеко не пришлось. Салон смяло очень сильно.
        Она ударилась не лицом. Скорее всего, грудью о руль. Потому что лицо было почти нетронутым. Только несколько небольших царапин от осколков и прокушенная губа, из которой показалась тёмная капля крови.
        Капля - это немного.
        Значит, всё будет хорошо.
        - Кристина, слышишь меня? У тебя есть телефон?
        Моя сумочка осталась в клубе. И на улице, как назло, никого не было. Надо было позвать на помощь, но я словно зачарованная не могла отойти от машины. Казалось, что, как только упущу Кристину из виду, случится нечто ужасное.
        А она вдруг открыла глаза. Повела вокруг мутным взглядом, а потом сфокусировала его на мне.
        Захотелось плакать.
        Кристина шевелила губами, словно хотела что-то сказать, но у неё не получалось. Тогда она приподняла руку, но сил не хватило, и кисть упала обратно на колени.
        - Что ты хочешь, Кристина? - я нагнулась поближе. - Нужно вызвать помощь. У тебя есть телефон?
        Я взялась руками за раму и, удерживаясь на них, прогнулась как можно дальше, старясь не упасть на Кристину.
        Слышала её хриплое прерывистое дыхание. И это ужасно мешало сосредоточиться.
        - Прости меня, - вдруг раздался шёпот у самого уха.
        Что?
        Я попыталась вынырнуть назад, но Кристина вдруг ухватила пальцами за платье. И откуда взялись силы? Только ведь не могла даже руку поднять.
        Я повернулась к ней.
        На лице Кристины не было привычной холодной презрительной маски. Сейчас она даже казалась моложе. Испуганная девочка.
        - Не бойся, тебя спасут. Сейчас кто-нибудь пройдёт мимо, мы попросим вызвать скорую. Или же найдём твой телефон…
        Я говорила мягким тоном, как будто уговаривала испуганного ребёнка, и одновременно обыскивала глазами салон.
        - Прости меня, - повторила Кристина и вдруг закашлялась, с хрипом втянула воздух и продолжила: - Я очень виновата… перед тобой… перед вами…
        После каждого слова-двух она делала паузу. И снова повторялся хриплый вздох. И мне казалось, что хрипит она всё больше и больше.
        - Тихо. Молчи, - остановила я её, вдруг замечая на полу у пассажирского сиденья телефон в красном чехле, - не надо ничего говорить. Ты потом мне всё расскажешь. Хорошо? Потом, когда тебе будет лучше. Я сейчас вызову скорую…
        Но отойти от окна она мне не позволила. Пальцы крепко держали ткань платья.
        - Ярослав… это я… и тётя Таня… она… капли в вино… он лежал, смотрел… потом уснул… я сама раздела… потом… сказала, что было… что ребёнок… Алина… не он отец… другой…
        Что?
        Из левого глаза Кристины выскользнула слеза и скатилась по щеке. А потом она снова закашляла. И в этот раз приступ был гораздо сильнее.
        - Позаботься… - зашептала она, когда вновь смогла говорить.
        
        А на губах выступила кровь. Сначала просто подкрасила рубиновым цветом. А затем что-то булькнуло, и изо рта потекла тёмно-красная струйка.
        - Саша!
        Я обернулась. К нам бежали. Это хорошо, значит, помощь близко.
        - Вызывайте скорую! Срочно! - крикнула как могла громко, чтобы они не теряли времени. И тут же заговорила тише, сжимая бледную ладонь Кристины: - Всё будет хорошо. Помощь уже в пути. Ты будешь жить и сама позаботишься о своей дочери.
        - Что случилось?
        Барчук добежал первым, почти не запыхавшись. Быстро осмотрел машину, меня, Кристину, у которой начался очередной приступ кашля, но она по-прежнему не выпускала моё платье из пальцев.
        - Она врезалась… - слёзы всё-таки текли, и я не знала, как давно это происходит. Громко всхлипнула. - Кажется, что-то повредила. Внутри…
        Через несколько секунд подбежали остальные. Впереди парни. Девчонки изрядно отстали. Разуться здесь решилась только я.
        - Надо посмотреть, можно ли её вытащить, - Барчук вдруг взял на себя командование, и одноклассники беспрекословно ему подчинились.
        Он отстранил меня. И я отошла на несколько шагов, растерянно глядя на суету, почти не слыша испуганного шёпота вокруг.
        Дверь заклинило. И открыть её получилось не сразу. Барчук проверил ноги Кристины.
        - Не зажало, - сообщил он. Но вытащить наружу не позволил: - Пусть сперва врачи оценят её состояние.
        И ответом на его слова раздался тревожный сигнал скорой помощи.
        Это было похоже на плохой сон.
        Мир вокруг освещался мелькающими бело-голубыми огнями. Суетились люди, что-то говорили друг другу, иногда кричали. Кристину вытащили из машины и уложили на каталку.
        Кто-то сказал, что мне тоже нужно в больницу.
        Я покачала головой. Кристине плохо, это ей нужна помощь. Не мне.
        Тогда кто-то заставил меня посмотреть вниз и приподнял мою ногу. На ступне была кровь.
        Я пожала плечами. Наверное, наступила на стекло. Это неважно. Но меня всё же усадили в машину и куда-то повезли.
        62
        Всё остальное смешалось в единый цветной калейдоскоп.
        Вот я еду в больницу. И за окном мелькают улицы, деревья, фонари.
        Поворот калейдоскопа и смена декораций.
        Женщина в белом халате обрабатывает мои ноги и что-то бурчит о том, какая я безответственная. А может, и не бурчит, но лицо у неё такое хмурое, раздражённое, что я различаю недовольство моим поступком.
        Снова поворот.
        Хмурое лицо Логинова, который сидит со мной рядом в больничном коридоре, вот только смотрит в пространство перед собой. И я смотрю туда же, пытаясь разглядеть его мысли.
        Ещё поворот.
        В дверях застывает испуганная Милена. Её отталкивает Алина и прорывается вперёд. Лицо девочки искажено рыданием, она что-то кричит и молотит отца кулачками. Но я не слышу звука.
        Его словно выключили.
        Доктор в светло-зелёном костюме что-то говорит Ярославу, а я только и могу, что следить за его мимикой. И понимаю - всё не очень хорошо.
        Алина снова кричит, у неё начинается истерика. И Ярослав, мягко обняв дочь, уводит её вслед за доктором. Перед уходом он что-то говорит Милене, и она подходит ко мне. Говорит, но я не слышу. Только смотрю на неё, силясь разобрать слова.
        Но вместо них слышу море.
        Оно, играется, плещется, накатывает на берег, то легонько ударяясь о камни, то отходя назад с влажным шелестом.
        Тогда Милена протягивает мне руку, и я её принимаю. Она помогает встать. И это хорошо, потому что меня покачивает из стороны в сторону. Не знаю, смогла бы я идти сама. Скорее всего, так бы и осталась на обитой коричневым дерматином скамейке.
        В лифте Милена прислоняет меня к стене, одновременно придерживая рукой, и я стою, испытывая благодарность. Почему-то сейчас мне очень трудно принимать самостоятельные решения.
        Внизу нас ждёт такси.
        Милена помогает мне устроиться на заднем сиденье и сама садится рядом. Она снова придерживает меня, потому что я почему-то всё норовлю съехать на бок. Когда машина наконец останавливается, я испытываю облегчение.
        По крайней мере, больше не трясёт.
        Милена открывает калитку, и мы идём по дорожке, выложенной природным камнем. Слева - многоярусная клумба из профессионально подобранных цветов. Справа - идеально ровная зелень газона.
        Это не мой дом.
        Это дом Логинова.
        Я не хочу идти туда, потому что там живёт Кристина, и она меня ненавидит.
        Но, когда открывается дверь, вспоминаю - Кристины здесь нет. Она в больнице. А у меня всё равно не осталось сил, чтобы добраться до своего дома. Поэтому я позволяю Милене привести меня в комнату на первом этаже, где нас встречает улыбающаяся Герда и приветливо машет хвостом.
        Милена достаёт из шкафа футболку и помогает мне надеть её вместо платья. Затем укладывает меня на кровать и подтыкает одеяло, будто маленькой.
        Герда тоже забирается на постель и ложится, прижав меня тёплым боком.
        Я боюсь, что Милена уйдёт и выключит свет. Не хочу оставаться в темноте. Но она сидит рядом и держит меня за руку.
        «Как же она выросла», - думаю я, прежде чем провалиться в сон…

* * *
        Проснулась оттого, что мне лизали лицо. Язык был хоть и тёплый, но мокрый и скользкий, а изо рта пахнуло собачьим кормом.
        - Яр, перестань, - попросила я, безуспешно отпихивая его локтем. И услышала тихий смех. Пришлось открывать глаза, потому что иначе это вылизывание прекратить было невозможно.
        Ярослав стоял у шкафа. У него были мокрые волосы и поблёскивающая от воды кожа. Похоже, он одевался после душа. Зато рядом со мной на постели обнаружилась довольная собачья морда.
        - Фу, Герда, перестань, - попросила я. На что питбулиха улыбнулась, раскрыв огромную пасть и вывалив наружу розовый язык.
        - Тебе уже и умываться не надо, Герда всё сделала.
        Ярослав сел рядом на кровати, взял мою руку и улыбнулся мягко, ободряюще. И в то же время я чувствовала, как он устал.
        - Выспалась? - спросил Ярослав.
        Я прислушалась к себе и кивнула. Кажется, и правда выспалась. Интересно, сколько сейчас времени.
        - А ты спал?
        Он пожал плечами:
        - Немного.
        - Почему я здесь? - неопределённо качнула головой, имея в виду и саму комнату, и в общем дом Логинова.
        - Доктор сказал, у тебя был шок. Я боялся оставлять тебя одну.
        И я вспомнила, что было вчера.
        Обвинения Кристины. Удар. Треск пластика. Кровь на её лице. И признания, с которыми теперь мне придётся что-то делать…
        - Как Кристина?
        - В коме, - он помрачнел. - У неё сломаны рёбра и повреждены лёгкие. Но врачи говорят, что есть шанс выкарабкаться. Хоть и небольшой…
        
        Это хорошо. Может, и правда выкарабкается? И тогда мне не придётся самой ничего делать с её признанием. Она сама всё расскажет Ярославу, а я только за этим прослежу.
        - А Алина?
        - Спит, мы дали ей успокоительное. Ночь была тяжёлой… - он вздохнул, и я потянулась к нему, обняла, прижимаясь, даря своё тепло и чувствуя ответную поддержку. - Можно тебя попросить пока остаться здесь? Не хочу разрываться на два дома…
        Я пожала плечами. Почему бы и нет. Тёма - с родителями. И мне не придётся одной бродить по пустому дому.
        - Хорошо, я останусь.

* * *
        Барчук приехал после обеда, когда Милли вытащила Сашку на прогулку с собакой. Пусть пройдутся по пляжу, подышат морским воздухом, всё полезнее, чем сидеть дома и ждать известий из больницы.
        Бывший одноклассник дождался, когда Логинов откроет калитку, и прошёл на территорию дома, с интересом оглядываясь по сторонам.
        Ярослав ждал его в дверях, гадая, что привело Барчука к нему домой. И когда тот раскрыл перед носом Логинова «корочки» с двуглавым орлом, всё стало понятно.
        - Значит, ты теперь мент? - Ярослав посторонился, пропуская майора в дом.
        - Полицейский, - без тени раздражения поправил Барчук. И тут же спросил: - Ты один?
        - Дочь спит на втором этаже.
        - А Барановская?
        - Ушла гулять с сестрой. К чему этот допрос? - насторожился Ярослав, ещё не понимая, с какой стати Барчук притащился к нему домой и машет перед носом «корочками», но уже чувствуя, что ответ ему не понравится.
        И бывший одноклассник не разочаровал:
        - Я расследую покушение на убийство твоей жены. И ты у меня - первый подозреваемый.
        63
        На улице было хорошо. Тепло и солнечно.
        Мы шли не спеша, подстраиваясь под темп Герды, обнюхивавшей одной ей видимые метки.
        Поскольку своей одежды у меня не было, Милена выдала льняной сарафан, удивительно скромный для её образа девчонки-хулиганки. И я подумала, что весь этот эпатажный образ - наносное. Бунт. Для кого? Неужели только для её матери?
        Я вспомнила признание Кристины.
        И мне стало больно.
        Татьяна Викторовна… она помогла Яворской. Зачем? Это же её сын. Неужели неприязнь ко мне была столь сильна, что она не пожалела и Ярослава? Или же была уверена, что действует во благо?
        Я вздохнула.
        - Ты как? - Милена смотрела на меня участливо, выискивая малейшие намёки на нездоровье.
        - Нормально, - я улыбнулась. Хватит. Вчера уже достаточно их напугала.
        Мы дошли до пляжа и повернули назад. По дороге купили свежих булочек и кукурузы, которую Милена обожала с детства.
        У Логинова был гость. И судя по тому, что Герда не прибежала встречать нас к двери, а осталась на пороге гостиной, одновременно глядя в обе стороны, этот гость был ей не знаком и не вызывал доверия. По крайней мере, оставить хозяина с ним наедине она не решилась.
        - Привет, тёзка, - произнёс Барчук, когда мы с Миленой, всё же не сдержав любопытства, зашли поинтересоваться насчёт обеда.
        - Привет, - бывший одноклассник улыбался, но глаза его оставались внимательными и настороженными. - Ты что тут делаешь?
        Но ответил за него Ярослав, не сдерживая ехидства:
        - Представляешь, кто-то испортил тормоза в моей машине. И наш дорогой одноклассник думает, что это мы с тобой решили избавиться от помехи в виде моей жены.
        - Что? - я вскинулась на Барчука. Тот, не выдержав, опустил взгляд.
        - Сашу никто не обвиняет… - пробормотал он.
        - Почему? - удивилась я, начиная злиться на абсурдность этой ситуации и обвинений. Вот уж от Барчука никак не ожидала. - Может, я ему помогала.
        - А ты ему помогала? - теперь он впился взглядом в моё лицо.
        - Слушай, Барчук, это полная ерунда, - Ярослав тоже начинал злиться. - Сашка тут совершенно ни при чём. Да и мне не было смысла портить свою машину. Я ведь сам собирался на ней ехать. Да и девчонок не отпустил бы, если б знал, что она неисправна.
        - Я и не говорю, что это ты, но должен проверить все версии, - Барчук пошёл на попятную. А может, это у них тактика такая: отступить, чтобы подозреваемые успокоились, а потом огорошить их, то есть нас, какой-нибудь уликой. Почти так оно и оказалось: - И получается всё довольно складно. Вот смотри. Свидетели говорят, что вы с женой ссорились. В библиотеке скандал утроили. Так?
        - Так, - кивнул Логинов. Смысл отрицать, уже весь интернет видел.
        - Это раз, - Барчук загнул большой палец. - Ты хотел развестись, а она не давала развод. Это два…
        - Чушь, - перебил его Ярослав, - Кристина обещала после встречи с одноклассниками подписать документы.
        - Это аргумент, - согласился Барчук. - Кто может подтвердить?
        - Никто, - Логинов сник.
        - Саш, - встряла я, - но это же, правда, полная ерунда. - Ярослав не убийца! Он не мог так поступить.
        - Мы ещё ночью изъяли записи с камер на вашей улице, - Барчук меня проигнорировал. - Ребята до утра смотрели. И представь, с тех пор, как ты в последний раз выезжал на своей машине, никто посторонний через ворота не входил. Значит, и доступ был только у своих. Кристину вычёркиваем. Если б она хотела тебя укокошить, вряд ли села за руль сама. Дочку вашу, пожалуй, тоже исключим - малая ещё. У сестры, - он окинул взглядом Милену, и она опустила глаза, - нет мотива. Остаёшься только ты.
        Повисло молчание. Тяжёлое. Муторное. В нём запахло страхом.
        Нет, я не сомневалась в невиновности Ярослава, но уже не была уверена, что мы сумеем это доказать.
        - И всё равно, - а вот Логинов отнёсся к этим выводам гораздо спокойнее, - это только косвенные улики. И вообще, твои домыслы.
        - Может, и домыслы, - согласился Барчук и тут же добавил: - а может, и нет. Следствие разберётся. Но из города ты, Логин, пока не уезжай.
        - Давайте обедать! - как только за Барчуком закрылась дверь, Милена прервала тягостную тишину. - Саша, накрывай на стол. А я разбужу Алинку.
        Окрошка была очень вкусной. Вот только аппетита ни у кого из нас не оказалось. Я с трудом одолела половину своей порции.
        - Я хочу поехать к маме, - заявила Алина, откладывая ложку.
        - Поедем, - задумчиво отозвался Ярослав, - попозже.
        - Сейчас. Надо ехать сейчас! - Алина резко поднялась из-за стола. Из-за её движения тарелка опрокинулась, и окрошка потекла по скатерти к краю, устилая путь разноцветными кусочками овощей и колбасы.
        В глазах девочки дрожали слёзы, грозя вот-вот вылиться в очередную истерику. Она отвернулась и всё-таки разрыдалась. Худенькие плечики вздрагивали при каждом горестном всхлипе.
        
        - Алина… - начал Ярослав, и девочка не выдержала, рванула вон из кухни.
        - Поезжайте сейчас, - зачем-то влезла я, кладя ладонь на руку Логинова. - Да и мне пора домой. У меня там… кот некормленый.
        - Хорошо, - Ярослав вздохнул и погладил мои пальцы, а затем поднёс к губам. Пробормотал задумчиво: - Это закончится когда-нибудь?
        Я пожала плечами. Откуда мне знать.
        Кто-то сказал, что вся наша жизнь состоит из выбора, который мы сделали или не сделали когда-то. Мы с Логиновым свой выбор сделали десять лет назад, а теперь только пожинаем плоды…
        - Мы тебя отвезём домой, - сказал Ярослав, вызвав такси. - Не хочу, чтобы ты одна бродила по городу.
        - Хорошо, - я пожала плечами. Главное, чтобы Алина не была против. Вряд ли очередная истерика пойдёт ей на пользу.
        Но девочка меня удивила. В саду, когда я уже двинулась к воротам, за которыми поджидало такси, Алина догнала меня и взяла за руку.
        - Ты поедешь с нами? - спросила, заглядывая мне в глаза.
        - А ты хочешь?
        Она кивнула.
        - Я хочу, чтобы вы с мамой подружились. Она хорошая и ты… тоже.
        Я улыбнулась и прижала девочку к себе.
        - Если хочешь, значит, подружимся.
        Но исполниться этому желанию было не суждено.
        В больнице нас встретил доктор в светло-зелёном костюме, чтобы сообщить печальную новость: несколько минут назад Кристина умерла…
        64

* * *
        Сначала Алина кричала от отчаяния, затем просто плакала, горько, навзрыд. А потом замкнулась в себе.
        Снова заявился Барчук, задавал вопросы. На раздражение и даже неприкрытую грубость Ярослава он никак не отреагировал. Напротив, сделался серьёзен и сказал, что со смертью Кристины ситуация ещё более обострилась. Теперь Логинов должен рассказать всё, что знает, свои домыслы, подозрения.
        Может, у него есть свои версии?
        Может, кто-то угрожал Кристине или самому Ярославу?
        Беседа длилась больше часа. И Логинов понимал, что бывший одноклассник идёт на уступки. Ведь в гостиной собственного дома было гораздо спокойнее разговаривать, чем в отделении полиции.
        И всё равно злился.
        На Барчука, на Кристину, которая даже своей смертью сумела доставить ему новых проблем. А главное - на себя, потому что всё случившееся было по его вине. Это он не сумел оградить свою семью от неприятностей. Он не развёлся с женой ещё тогда, два года назад. Пустил всё на самотёк, надеясь, что оно как-то само рассосётся.
        Не рассосалось.
        И теперь жена погибла, а дочь уже второй день принимает седативные препараты и всё равно плачет.
        Ярослав думал, что хуже уже не может быть, но к вечеру появились журналисты.
        Сначала один парень в джинсовых шортах до середины бедра и футболке с какой-то рок-звездой. Ярослав в этом не слишком разбирался.
        Неизвестный появился, когда Алина с Миленой и Гердой гуляли в саду. Он обхватил прутья решётки и, прижавшись вплотную, разглядывал дом, сад и девочек, качавшихся на качелях. Затем просунул сквозь ограду телефон и начал снимать.
        - Эй! - закричал неизвестный, привлекая внимание. - Алина Логинова! Что ты чувствуешь, зная, что твой отец убил твою мать, чтобы жить с любовницей?
        Алина вздрогнула и застыла.
        - Пойдём в дом, - Милена помогла ей слезть с качелей и взяла за руку.
        - А ты не боишься, что он и от тебя избавится, чтобы не мешала воссоединиться с новой семьёй?! - закричал неизвестный им вслед.
        Когда за ними захлопнулась дверь дома, Алина разрыдалась.
        - Что произошло? - Ярослав сбежал вниз по лестнице, схватил в охапку, прижал к себе.
        - Папа, - всхлипывала девочка, - почему он говорит, что ты убил маму?
        Когда Ярослав вышел к воротам, там уже ожидало трое. Один наставил на него чёрное жерло видеокамеры, а двое совали в лицо диктофоны.
        - Кристина Логинова не давала вам развод? Вы поэтому её убили? Вы напишите об этом в своей новой книге?
        Ярослав попытался объяснить, что он никого не убивал. Что всё это чудовищная ошибка. И они с Кристиной хотели разойтись миром ещё до того, как случилось несчастье.
        Но его никто не слушал.
        Логинов смотрел в жадные глаза, охочие до сенсаций и скандалов, и понимал, что это только начало.
        И он был прав.
        Следующие два дня слились в единый кошмар.
        Желающие сенсаций и эксклюзива добрались до Логиновского телефона и электронной почты. Просили интервью, предлагали немалые деньги. Ярослав ругался, грозил судом, но был бессилен им противостоять.
        Несколько человек пробрались на территорию и звонили в дверь, просили впустить. Потом требовали. Кричали, поддавшись овладевшему этим местом безумию.
        Логинов вызвал полицию, и самых ретивых арестовали. А на территории появился дежурный полицейский. Пока этого хватало, чтобы сдержать напор.
        Но надолго ли?
        Утром позвонила Барановская, жалуясь, что добрались уже до неё. Тёмку в санатории у родителей пока не нашли, но это тоже вопрос времени.
        - Тебе нужно уехать, - решил Ярослав. - Ты говорила, что тебя ждут в Париже.
        - Да, но… - Сашка растерялась. - Я не успеваю с документами.
        - Я помогу. Вы должны уехать. Всё это становится слишком серьёзным. И Саш… - Логинов на секунду запнулся, словно подбирал слова или не мог решиться, - забери с собой Алину.
        - Алину? - в голосе Барановской звучало удивление. - Но я не знаю…
        - Пожалуйста… Мама уже отказалась. Милена несовершеннолетняя. Мне больше некого просить… Здесь её загнобят. Она не выдержит…
        - Хорошо. Если ты сумеешь получить разрешение, - Сашка даже не раздумывала долго.
        Как же он любил свою девочку и как был виноват перед ней. И теперь Ярослав был полон решимости всё исправить. Главное, отправить её подальше, туда, где будет безопасно, где до неё не доберутся жадные и злобные… не люди, шакалы.
        А он здесь разберётся. Выяснит, кто стоит за смертью Кристины. У него уже появилась одна мысль, вот только обдумать её не было возможности, слишком беспокоился за Сашку и детей.
        - Сумею, - в этом Ярослав не сомневался. У него хорошие юристы.
        - И если сама Алина согласится.
        
        - Я поговорю с ней. И, Саш…
        - Да?
        - Прости меня. Я постараюсь всё исправить.

* * *
        Следующей ночью Логинов провожал нас на самолёт.
        Уже в аэропорту Алина рассказывала Тёме, как они с папой и Миленой вылезли из кухонного окна, чтобы их не заметили. А потом перелезали через ограду позади дома и по тёмной улочке шли к такси, которое ждало в условленном месте.
        Тёмка немного завидовал, потому что у нас всё было гораздо проще. Я тоже перебралась к родителям в санаторий, оставив Мурику корма и воды на несколько дней. Мама, конечно, высказывала мне своё мнение, но так, чтобы внук не слышал. Поэтому для Тёмы почти ничего интересного не произошло.
        Мы долго прощались. А может, совсем и недолго. Но для меня те секунды, которые мы с Ярославом стояли, обнявшись, растянулись в долгие часы воспоминаний, нежности, тепла родных рук, которые не хочется покидать.
        Он шептал о любви, обещал всё исправить, а главное - прилететь к нам, когда всё это безумие закончится.
        А закончиться оно должно рано или поздно.
        И лучше бы рано.
        Потому что я совершенно не представляла, что мне делать со всем тем, что вдруг неожиданно навалилось на мои плечи.
        Мы с Тёмой и Алиной поселились в уютной студии близ Садового кольца, которую Ярослав приобрёл совсем недавно, и информация о ней ещё не просочилась в прессу.
        Здесь, в Москве, шум был гораздо сильнее. Столичные каналы, возбуждённые скандалом, с упоением вели трансляции из Анапы, строили догадки, а в газетах печатали статьи о Логинове, обо мне и Тёмке, сопровождая их крупными, иногда в половину страницы фотографиями.
        И это было очень страшно. Казалось, всю мою жизнь с её тайнами и маленькими секретами выставили на всеобщее обозрение. Сейчас я была благодарна Логинову, который так быстро сообразил, что нам нужно уехать. Боюсь, в Анапе я бы не сумела долго прятаться от назойливого внимания журналистов.
        Но и здесь мы почти не выходили из дома. С Ярославом я общалась по телефону. Несколько раз приезжал адвокат Логинова с бумагами, которые требовалось подписать, а его помощники привозили продукты.
        Через две недели документы были готовы.
        Теперь я отвечала за Алину. Не знаю, как к этому относилась сама девочка. В последние дни она была тиха, послушна и почти не разговаривала.
        Я надеялась, что она как-то сумеет всё это пережить.
        Что мы все сумеем это пережить.
        65
        Домой Логинов не вернулся.
        К чему?
        Кто знает, удастся ли ещё раз так удачно сбежать, чтоб ни полицейский, остававшийся дежурить и ночью, ни газетчики не заметили.
        Правда, без вещей ушёл. Но вещи - дело наживное. Как в гостинице поселится, так и закажет доставку. А может, и сам мимо магазина проедет, купит пару футболок и брюки. А больше ему и не надо.
        Но это всё потом.
        А сейчас у Ярослава было дело. Важное. И серьёзное. Такое, что один он вряд ли и управится. Помощь нужна. И Логинов знал, кто эту помощь сумеет оказать.
        Барчук ответил после второго гудка. Голос его звучал недовольно, что и неудивительно - ещё не было и пяти утра. И на кромке небосвода только-только начала проявляться тонкая полоска киновари.
        - Мне нужно с тобой поговорить, - Ярослав не стал тратить время на вежливые расшаркивания. Пусть Сашку и детей он отправил в спокойное и, надеялся, безопасное место. Но всё же и самому ходить в убийцах не хотелось. А значит, найти мерзавца нужно. И поскорее.
        - А до утра это никак не может подождать? - Барчук был ожидаемо раздражён.
        - Уже утро, - не повёлся Ярослав. - Есть у меня одна догадка, но нужна твоя помощь…
        - Сейчас приеду, - голос Барчука сразу посерьёзнел. Может, он и вправду профи, это у Ярослава сложилось к нему несколько пренебрежительное отношение. В основном из-за его роста.
        Что ж, посмотрим.
        - Я не дома, - перебил его Логинов и тут же смутился: - Сбежал…
        Хотя чего тут смущаться? Это вынужденная мера. И он же не под стражей был, в конце концов.
        Барчук хмыкнул. Словно прочитал его мысли и добавил:
        - Тогда приезжай ко мне.
        - Зачем? - теперь уже Ярослав удивился.
        - Поживёшь пока у меня.
        - Зачем?
        - Ну что ты всё заладил одно и то же, - теперь непроснувшийся до конца Барчук злился, что до одноклассника так долго доходит. - А куда ты пойдёшь? В гостиницу?
        Логинов кивнул. Именно это он и планировал сделать.
        - Думаешь, в гостинице тебя не найдут? - спросил Барчук и тут же ответил сам себе: - Найдут. Это проще простого. Достаточно позвонить и позвать тебя к телефону, не в одной так в другой ответишь. А после побега прессе и доказательств не надо будет. Невиновные не бегают.
        Чёрт.
        В подобном ракурсе своё желание избежать назойливого внимания журналистов он не рассматривал.
        И что теперь?
        Назад?
        Ну уж нет. Сама мысль о том, чтобы вернуться, заставила скривиться. Уж лучше к Барчуку.
        - Диктуй адрес.
        Жил бывший одноклассник в Витязево. В двух километрах от аэропорта. И в этом Логинову виделась ещё одна насмешка - стоило возвращаться в город, чтобы теперь ехать обратно. Час времени потерял.
        Дверь открыла Соня Харалампиди. Ещё одна одноклассница.
        - Ты откуда здесь… - начал было Ярослав и вспомнил, что она теперь жена Барчука. Надо же, как-то совсем в памяти не отложилось. Он смутился: - Извини. Привет.
        - Доброе утро, - София улыбнулась и посторонилась. - Проходи.
        Дома у Барчуков было… уютно. Здесь ощущалось тепло. Не сказать, чтобы интерьер отличался изысками, да и мебель не была дорогой. Но вот внутри кольнуло какой-то завистью. Здесь царила любовь, и наверняка Барчуку хотелось домой возвращаться.
        А Ярослав…
        У него такого никогда не было.
        Раньше.
        А теперь обязательно будет. С Сашкой. Вот только сначала нужно разобраться со всей этой пакостью, что пробралась в его жизнь и пустила корни.
        - Пойдём на террасу, - пригласил появившийся хозяин дома в мягких домашних штанах, белой футболке, обтягивающей куда более мощный, чем у Ярослава, торс и с влажными после душа волосами. - Дети спят.
        Значит, у них и дети есть.
        - Пацаны, погодки, - ответил Барчук на незаданный вопрос, - четыре и три года.
        Он улыбнулся, так, что становилось ясно, эти пацаны-погодки представляют собой немалую гордость для отца. А вот Ярослав о своём сыне знал до обидного мало. Он и хотел бы быть ближе, но постоянно что-то мешало. Отвлекало.
        Надо будет отправить Тёмке подарок. Сашка вроде говорила, что он увлекается замками. Может, захочет и свой построить? Из конструктора.
        София принесла кофе. В массивной глиняной турке. И две маленькие чашечки в бело-голубую клетку.
        - Ну рассказывай, ради чего вытащил меня из постели в такую рань.
        И Ярослав рассказал.
        О странной находке в саду. О словах ветеринара, что этими шариками, начинёнными крысиным ядом, хотели отравить Герду. О пакете, с которого в лаборатории сняли отпечатки. Вот только сравнить их было не с чем. И о своих подозрениях, что убить пытались его, Ярослава, а вовсе не Кристину. Просто обстоятельства сложились так, что ему повезло, а вот жене нет…
        
        Барчук долго думал. И по выражению его лица Ярослав не мог определить, верит ему одноклассник или нет.
        - Кто мог желать твоей смерти? - наконец спросил он.
        Теперь настала очередь Логинова задуматься.
        Он мог бы сказать, что у Кристины были причины его ненавидеть. Но тогда она бы не села в испорченную самой же машину.
        Конкуренты? Завистники?
        Если такие и были, то лично с ними Логинов знаком не был.
        Поэтому пожал плечами. В последнее время он ни с кем не ссорился.
        Разве только…
        Нет это глупость. Этот Сева вовсе и не выглядел сколько-нибудь опасным. Обычное ничтожество, судя по Сашкиным рассказам, живущее за счёт женщин. Паразит.
        Так ли сильно он разозлился, что Ярослав испортил ему игру?
        Хватило бы у него духу перерезать тормоза и устранить соперника?
        - Знаешь, - начал Ярослав со смешком, потому что и сам не особо верил в свою догадку, - может, это и глупость, но у Сашки был жених. И она его бросила, когда мы снова начали встречаться…
        - Бросила говоришь? - Барчук снова смотрел задумчиво, потом одним глотком допил кофе и ушёл в дом.
        Логинов остался один на террасе.
        Сперва они вовсе не хотел обращаться за помощью. Думал сам во всём разобраться. В его книгах Хан и не такие головоломки щёлкал как орешки. А ведь герой всегда отражает личность и характер автора. Как минимум, некоторые его черты.
        Так чем хуже он, Ярослав Логинов, своего вымышленного героя?
        Ничем.
        Но самому справиться всё равно было бы затруднительно. Хотя бы потому, что у Хана было полно нужных знакомых, к которым он обращался, чтобы сличить отпечатки, провести анализ ДНК, сравнить почерк или отыскать электронный след.
        А вот у самого Ярослава таких знакомств не было.
        Зато были у Барчука.
        Вот как бы и получается, что бывший одноклассник и есть харизматичный, уверенный в себе и своих силах Хан, а Ярослав всего-то - один из многочисленных клиентов, обратившихся за помощью.
        Наверное, стоит в следующей книге клиента показать не напуганным, дрожащим остолопом, а… например, допустить его к расследованию. Пусть помогает. И Хан его даже похвалит. Да. Скажет, что без его помощи в этом суперсложном деле не сумел бы разобраться…
        А ведь и правда Ярослав бы не сумел. Почти сразу с ошибок начал. Вон как лоханулся с гостиницей. А ведь сам писал о таком…
        Но всё почему-то казалось, что книги - это книги, а реальная жизнь, она совсем другая. Проще. И однообразнее. И приключений в ней меньше. Хотя эти самые приключения Ярославу уже оскомину набили, потому как интересными сейчас ну никак не виделись. Зато бед приносили столько, что хотелось книгу ту закрыть, поставить на самую высокую полку книжного шкафа и никогда больше не доставать.
        Вот только не в книге всё происходило, а в самой настоящей жизни.
        А на полку её не поставишь.
        От мыслей о книгах и жизни отвлёк Барчук, который вернулся с телефоном и уже набирал номер. А затем, прижав его ухом к плечу, спросил у Ярослава:
        - Как там, говоришь, зовут этого твоего соперника?
        - Всеволод Ивaнов, - Ярослав задумался всего на пару секунд, имя само скользнуло на язык.
        - Серёга, привет. Спишь? Это ты зря. Пора вставать. Ага, туда и иду, - он усмехнулся ответу собеседника и тут же сделался серьёзен. - Проверь мне одного человечка. Всеволод Ивaнов. Когда приехал, когда уехал. Где у нас останавливался. Ну и как обычно. Ещё по базе нашей его пробей.
        Барчук накрыл трубку ладонью и снова обратился к Ярославу, не отрывавшему от него пристального взгляда:
        - Результаты с отпечатками у тебя с собой?
        Логинов покачал головой.
        - А где? - и добавил в трубку: - Ща, погоди.
        Бумаги лежали в ящике письменного стола, за которым Ярослав работал.
        - Разрешаешь зайти в дом и взять их? - Барчук смотрел пристально, ждал ответа, и Логинов кивнул.
        Он разрешает.
        Он что угодно разрешает, лишь бы поймать этого мерзавца.
        66
        Через два часа они с Барчуком уже ехали в город.
        Родная полиция и правда действовала быстро и слаженно. Выяснили, когда Сева приехал, когда уехал, а ещё, где он жил. Сейчас в гостиничном номере работал эксперт, а команда Барчука опрашивала работников и постояльцев.
        Гостиница была небольшой и симпатичной. Стояла на узкой зелёной улочке, окружённая частными домами.
        Номер тоже был небольшой и симпатичный. Здесь уже успели провести уборку. Но, к счастью, местные горничные не страдали излишним рвением.
        Седенький эксперт Николай Гаврилович сказал, что следов полно. На то, чтобы сличить, материала хватит.
        Оказывается, сейчас уже снимали не столько отпечатки пальцев, точнее не только отпечатки, но и потожировые следы, которые оставляет каждый человек. Вот, допустим, был злоумышленник в перчатках, но прислонился плечом к стене. А на ней остались его потожировые следы.
        Логинов очень обрадовался этому открытию. Нужно будет в книгу вставить. Да и преступников так ловить намного легче.
        Он внимательно наблюдал за работой полицейских, слушал разговоры, подмечал сленговые словечки - пригодится.
        Барчук разрешил присутствовать при опросе свидетелей. И хотя они оба пока сомневались в том, что этот бесхарактерный слизняк Сева причастен к убийству, всё же стоило проверить все возможные версии.
        Даже самые невероятные.
        Весь персонал, который сталкивался с Ивановым, и соседи в один голос называли его очень вежливым. Ещё симпатичным. Улыбчивым. А одна бабушка, которой он помог занести тяжёлые сумки с сувенирами, утверждала, что он один из немногих оставшихся в России интеллигентных мальчиков.
        В общем, все эти характеристики ну никак не подходили для описания преступника.
        Но Ярослав не отчаивался. Оставался ещё Николай Гаврилович, который обещал результаты экспертизы к завтрашнему вечеру.
        - Слушай, - сказал Барчук, откусывая большой кусок шаурмы и дальше продолжая с набитым ртом, - я вот чего не понимаю… - говорить было неудобно, поэтому всё же пришлось прожевать, прежде чем продолжить: - Сева это твой или не Сева, но если бы кто-то пробрался к тебе во двор, то по-любому его б засекли камеры. Мы ж почему на тебя и думали…
        Ярослав откусил от своей шаурмы. Он не спешил отвечать, хотя и знал, как Сева или кто другой мог проникнуть на территорию. Логинов и сам воспользовался этим маршрутом, чтобы сбежать из дома.
        Туи посадили задолго до его рождения, они разрослись и создали практически сплошную зелёную стену. И раньше Ярославу нравилось, что дом не просматривается со стороны улицы. Пусть она и была маленькая, тихая и сонная.
        Сразу после обеда они с Барчуком поехали проверить догадку. Место для проникновения и вправду было отличным. Неужели туи придётся срубить? Впрочем, Ярослав больше не собирался жить в этом доме. Для своей семьи он купит новый.
        Логинов показал, где лежали комки и был спрятан пакетик.
        - Жаль, что ты его выбросил… - прокомментировал Барчук, осматривая место в ожидании эксперта. Следы здесь тоже нужно было снять.
        Ярослав представил, как хранит две недели в кармане пакет из-под фарша, а потом достаёт его и протягивает Барчуку… вместе с мухами, личинками и жутким смрадом.
        Брр.
        Гадость какая.
        День пролетел незаметно. Но к вечеру Ярослав вымотался как собака. А вот Барчуку было хоть бы хны. Он ещё предлагал футбол посмотреть, поболеть за его любимую команду. Но Логинов отказался. Хотелось принять душ, позвонить Сашке и лечь спать.
        София принесла ему домашнюю одежду Барчука. Заехать в магазин Ярослав так и не удосужился. Попросту забыл. Как-то не до того было.
        Когда Логинов, приняв душ и переодевшись, вышел к ужину, Барчук довольно хмыкнул. Да, футболка не столь накачанному Ярославу была явно велика. Зато ноги длиннее, и штаны заканчивались намного выше щиколоток. Что он и продемонстрировал Барчуку.
        Тот довольно рассмеялся, прокомментировав:
        - Один-один.
        Бывший одноклассник начинал приоткрываться с другой стороны. И чего они с Барчуком постоянно враждовали в школе? Нет, до открытого конфликта дело не доходило. Скорее, имел место вооружённый нейтралитет, где обе стороны не упускали случая поддеть друг друга шпильками. И желательно уколоть побольнее.
        И сейчас подумалось, что Барановскую этот прохвост специально на свидание тогда позвал. Чуял, что она Ярославу нравится.
        Ужин прошёл тихо, по-семейному. Соня по большей части занималась малышами, а они с Барчуком вспоминали школьные годы.
        Перед сном был долгий разговор с Сашкой. Затем с детьми, которые вырывали у неё трубку и требовали «тоже поговорить с папой». Потом Сашка сумела всё же отвоевать телефон и где-то закрылась с ним.
        - Как вы там?
        - Хорошо, нас встретили, привезли в твою квартиру, вот обживаем, - Ярослав представил её, в домашних шортиках и майке на узких бретельках, с рассыпавшимися по плечам волосами, и щёки раскраснелись после возни с детьми. - А ты?
        - Я у Барчука, представляешь? Оказался нормальным парнем. А я ему нос разбил…
        
        - Или он тебе? - усмехнулась Сашка. - Я тогда жуть как испугалась. А потом ещё в полиции сидели…
        После разговора с ней стало тепло. Только хотелось почувствовать её рядом, прикоснуться, сжать в объятиях. Но до этого ещё было далеко…
        Николай Гаврилович нашёл в гостиничном номере много следов. И один из них совпадал со следами на столбике ограды.
        - Мужчина, тридцать - тридцать пять, - вынес свой вердикт эксперт.
        И это решило дело.
        Как коллеги Барчука нашли Севу и добыли материал для сравнения, Логинову не рассказывали. И он фантазировал сам. Благо от недостатка фантазии никогда не страдал.
        А когда Николай Гаврилович подтвердил идентичность, Севу арестовали.
        Вот тут, казалось бы, всё должно и кончиться. Но только Ярослава никак не оставляли покое.
        Теперь он проходил свидетелем по делу и был вынужден ждать суда в Анапе. Сашку Барчуку удалось отстоять перед начальством, и её имя в деле не значилось.
        Зато журналисты, которые обвиняли Логинова во всех смертных грехах, теперь начали петь ему дифирамбы. Возле его дома продолжали дежурить, его просили об интервью, предлагали выступить в ток-шоу, рассказать о полицейском произволе и о том, как себя чувствует невиновный человек, на которого пытались повесить убийство жены.
        Как будто и не сами пытались.
        На этой волне издатель выпустил новую книгу много раньше срока. И весь немаленький тираж разошёлся за два месяца.
        Сева почти сразу признался, но юлил до последнего, надеясь выторговать себе меньший срок. Он не хотел, он не думал. Всё вышло случайно. И Логинов сам виноват, спровоцировал его, отнял любимую женщину. И вообще, Сева находился в состоянии аффекта и ничего не помнит. А Кристина погибла по неосторожности, ведь он вовсе не хотел, чтобы эта чудесная женщина умерла.
        И всё же Севу обвинили в убийстве Кристины Логиновой и покушении на убийство Ярослава Логинова. Из тюрьмы он теперь выйдет нескоро. Да и потом Ярослав проследит, чтобы этот мерзавец не приближался к его семье.
        И вот долгих семь месяцев спустя всё наконец осталось позади.
        И Логинов купил билет на самолёт.
        67
        Дождь шёл уже второй день.
        Пожалуй, зима в Париже была похожа на анапскую - ветер и дождь.
        Я закрыла зонтик и заскочила в магазинчик рядом с домом. Стоило воспользоваться тем, что сегодня удалось освободиться пораньше, и приготовить ужин. Всё же пицца, круассаны и быстрая доставка еды - это совсем не полезно для двух растущих организмов. Мама все уши мне прожужжала, что я не забочусь о здоровье детей.
        Вот в кои-то веки решила позаботиться и приготовить ужин самостоятельно.
        Мама бы мной гордилась.
        В нашей просторной и уютной квартире с тремя спальнями было тихо. Дети ещё не вернулись.
        Нам очень повезло попасть в русскоязычную школу, где к тому же работала продлёнка. И пусть я не всегда успевала их забирать. Но они заботились друг о друге, освоили общественный транспорт и микроволновку для разогрева полуфабрикатов.
        В общем, может, я и не была идеальной матерью, но мы с детьми были счастливы.
        Почти.
        Нам не хватало только Ярослава.
        Поначалу я думала, что он приедет через пару недель. Потом - через пару месяцев. Но прошло уже семь, а Логинова всё ещё не было рядом.
        Не то что бы мне было тяжело справляться с детьми.
        Алина практически не доставляла проблем. Правда, поначалу она много плакала. По ночам.
        И когда думала, что я не слышу. Почему-то Тёмки она не стеснялась.
        Только меня.
        Но однажды утром, собираясь будить детей в школу, я не обнаружила Алины в её спальне. И успела испугаться, прежде чем открыла дверь в Тёмкину комнату.
        Дети спали в одной кровати, прижавшись друг к другу лбами. Больше я не слышала, как Алина плачет. Тёмка прогонял её ночные страхи.
        Они вообще стали очень близки. У них появились свои детские секреты, свой тайный язык.
        На третий месяц жизни в Париже меня вызвали к директору школы, потому что Тёма подрался с мальчиком, посмевшим сказать, что Алина не его сестра, раз у них разные фамилии.
        Я гордилась сыном.
        Но разъяснительную беседу всё же провела. С ними обоими. И больше с работы меня не срывали.
        Натёрла курицу солью и перцем и положила мариноваться. Теперь почистить овощи и включить духовку, пусть пока разогревается.
        Звонок в дверь застал меня за разделыванием брокколи. Я вытерла руки и отправилась открывать.
        - Мама! Саша! Ура! Папа приехал! - меня оглушили звонкие голоса детей, первым навалился Тёмка, следом за ним Алина и Герда, которая тёрлась об меня мокрым боком.
        За всей этой кричащей и подгавкивающей компанией стоял Логинов и улыбался. У меня выпало из рук полотенце, а из глаз хлынули слёзы.
        - Тише, тише, любимая, не плачь, - он обнял меня, а я вдыхала родной запах и продолжала реветь, хоть он и пообещал: - Теперь я всегда буду рядом.
        - Как тебе их отдали? - поинтересовалась я, когда дети убежали мыть руки, лапы и показывать Герде квартиру.
        - Они так громко кричали «папа приехал!», что меня просто умоляли поскорее их забрать, - усмехнулся Логинов и добавил: - Ну как вы тут?
        - Очень скучали, - я потёрлась носом о его шею, понимая, что больше всего мне не хватало именно этого ощущения тепла от его объятий, а ещё запаха. Потому что логиновская футболка, которую я прихватила с собой, чтобы спать в ней, уже после пары стирок перестала пахнуть Ярославом. И это меня очень расстраивало.
        - О-о, мама, ты готовишь еду? - удивился Тёма, входя в кухню.
        - У нас что, будет настоящий ужин? - подхватила Алина, заставляя меня смутиться. - Вот это сюрприз.
        - У твоих детей ни стыда, ни совести, - пожаловалась я Логинову, - ты видишь, как они со мной обращаются?
        - Не переживай, любимая, я с ними разберусь, - он поцеловал меня в нос, затем развернулся и, скорчив злобную рожу, зарычал. Дети бросились врассыпную, Ярослав за ними.
        А Герда осталась со мной. Она плюхнулась на пол и, высунув язык, улыбалась широкой питбульей улыбкой.
        - Я очень рада, что вы приехали, - шепнула ей на ухо.

* * *
        В первый же солнечный день я взяла выходной, и мы отправились гулять по Парижу. Оказывается, Логинов с детьми уже составили маршрут. Они, вообще, теперь много чего делали вместе, не утруждаясь меня посвящать.
        В комнате Тёмы появился конструктор, из которого все трое по вечерам строили замок. А у Алины, увлёкшейся живописью, набор для рисования из ста семидесяти шести предметов.
        Эти дни были наполнены чистейшим, ничем не замутнённым счастьем.
        Кажется, с приездом Ярослава и вовсе наступила весна.
        Солнце радостно светило, поблёскивая в ещё не подсохших лужах. Мы покатались на речном трамвайчике, пообедали в уличном кафе, которое не закрывалось даже зимой, а затем фотографировались у Эйфелевой башни. Стыдно признаться, но за семь месяцев я так и не нашла времени, чтобы свозить детей сюда.
        
        Я сделала очередной кадр, когда услышала за спиной громкий шёпот.
        Обернулась.
        Тёмка, Алина и Ярослав стояли перед Гердой, что-то ей объясняя.
        - А что вы делаете? - громко поинтересовалась я и нажала кнопку камеры. Эти испуганные лица стоило заснять для семейного архива. Прямо-таки застигнутые врасплох заговорщики.
        - Иди, - шепнул Логинов Герде, и собака двинулась ко мне.
        В зубах она что-то держала и, подойдя, ткнула мне в подставленные руки.
        - Что здесь у тебя, девочка? - спросила я, рассматривая обслюнявленный бархатный футляр чёрного цвета.
        В таких дарят… кольцо?
        Я подняла взгляд на Ярослава и детей, и поняла, что они пристально, затаив дыхание, смотрят на меня.
        - Ну же, мама, открывай, - не выдержал Тёма.
        - Саша, не тяни, - поддержала его Алина. За эти месяцы мы с ней перешли на «ты».
        А Логинов просто смотрел. Может, чуть напряжённо. Но всё же ничего не говорил.
        Я поняла, что задерживаю дыхание, и напомнила себе, что нужно дышать.
        И наконец открыть коробочку.
        Там было кольцо.
        Тонкий платиновый ободок с крупным прямоугольным, сверкающим на солнце бриллиантом.
        Я держала открытый футляр и смотрела на кольцо, не в силах оторвать взгляд. Это было так красиво. И… неожиданно.
        Он и правда делает мне предложение?
        - Мама, чего ты молчишь?
        - Саша, тебе не нравится?
        Я подняла на них глаза, подёрнутые пеленой.
        Неужели я плачу?
        - Ты выйдешь за меня? - Ярослав подошёл ко мне и взял кольцо из моих пальцев.
        Я кивнула и всхлипнула. Ну вот, всё-таки разревелась.
        Он надел кольцо мне на палец.
        - Ты чего плачешь?
        - Это я от счастья.
        - Правда, красивый бриллиант? - дети обступили меня, любуясь кольцом на моём пальце.
        - Красивый, - согласилась я.
        - Мы сами выбирали.
        - Правда?
        - Правда, он называется «принцесса», - поделилась познаниями Алина. - Когда я вырасту, мне жених тоже такой подарит.
        - Тебе ещё рано о женихах думать, - авторитетно заявил Тёма.
        Мы прожили в Париже два счастливых года.
        А потом вернулись в Анапу.
        Эпилог
        Ярослав купил нам дом на Высоком берегу, недалеко от дома моих родителей.
        Пару месяцев Алина к ним присматривалась, а потом спросила, можно ли и ей звать их бабушкой и дедушкой. Мать Логинова категорически отказывалась видеться с внучкой, и девочке не хватало такого общения.
        Я не смогла рассказать Ярославу правду. Предсмертное признание Кристины мучило меня. И, наверное, это была единственная серая туча на безоблачном небосклоне нашего счастья.
        Впрочем, как оказалось, Логинов уже давно всё знал.
        …Он поделился своей болью в нашу первую ночь в Париже, когда мы лежали, купаясь в нежности, и смотрели, как по стёклам снаружи бежит дождь.
        Ярослав сказал, что не хочет, чтобы между нами оставались какие-либо тайны. И всё мне рассказал.
        - Я узнал два года назад… Алинка серьёзно болела. К счастью, обошлось без операции. Но мы готовились, и все сдали кровь. Моя и матушкина не подошла. Представляешь, как мы удивились? Я сделал тест ДНК. Оказалось, что у нас с дочерью нет ничего общего, - он усмехнулся с горечью, и я сжала его руку. - Матушка отказалась с Алиной общаться, даже с днём рождения теперь не поздравляет. Хорошо ещё, не стала скандал устраивать. С неё бы сталось…
        - Но ты ведь всё равно её любишь. Алина - твоя дочь.
        - Да, она моя дочь! Как бы там ни было. К чёрту матушку.
        - Кристина мне рассказала, - призналась я, - она думала, что умирает, и попросила прощения…
        Логинов только вздохнул.
        И я была с ним согласна, прощением уже ничего не исправишь.
        Моим родителям мы ничего не говорили. Они приняли Алину, а она была счастлива, что у неё появились бабушка с дедушкой. Общие, одни на двоих с братом.
        Теперь Алина с Тёмой всё делали вместе или делили пополам. По очереди гуляли с Гердой и мыли посуду. Помогали друг другу с уроками. Они были лучшими друзьями.
        И братом и сестрой.
        Как бы то ни было, я старалась не делать между ними различий. И любить их обоих. Наказывала того, кто виноват. И жалела того, кто пострадал. Правда, они почти не ссорились, а ещё выгораживали друг друга. Так что иногда приходилось помучиться, чтобы выяснить правду.
        …День был замечательный. И мы решили провести его на пляже.
        Через пару недель Тёмка с Алиной пойдут в школу. А Ярослав засядет за новую книгу в своём кабинете. И будет писать, писать, писать, ничего вокруг не замечая.
        Мне тоже скоро придётся переходить на вольные хлеба. В нашей семье ожидается пополнение. Я узнала об этом вчера и теперь думала, как рассказать Логинову.
        Хочу сделать сюрприз.
        Я расстелила покрывало, Ярослав поставил зонт. Дети помчались купаться. А Герда отправилась прогуляться по пляжу. Она была уже совсем старой, морда стала белоснежной. Шестнадцать лет - солидный возраст для питбуля.
        Логинов тоже окунулся и прилёг со мной рядом на покрывале.
        - Ярослав… - начала я, думая, что настало удачное время.
        Позади раздался испуганный писк. Тонкий. Душераздирающий. Кто-то верещал от ужаса.
        Мы одновременно вскочили на ноги, оглядывая берег в поисках источника звука. К нам, оскальзываясь на камнях, спешила Герда, которая уже давно ходила вразвалочку, а не бегала, как сейчас.
        Во рту она что-то держала… Крысу?
        Точно, большую пятнистую крысу, которая вяло шевелилась у неё в пасти и тоненько жалобно пищала.
        - Герда, фу! - велел Логинов.
        - Отними у неё эту крысу, а то покусает, - испугалась я, зная, что охотничьими инстинктами и прытью Герда никогда не отличалась. Она с юности была довольно флегматичной особой.
        Питбулиха подошла вплотную к Ярославу и осторожно, низко нагнувшись, выплюнула добычу на ноги хозяину.
        Это был щенок.
        Крохотный. Может, месяц от роду. Он дрожал и пытался как можно теснее прижаться к ногам Ярослава.
        Герда снова нагнулась, ткнула щенка носом, громко обнюхала и размашисто лизнула в мордочку.
        Оказавшись на твёрдой земле, ну или на твёрдых ступнях Логинова, щенок успокоился и перестал пищать. Он сел, разглядывая нас карими бусинками глаз.
        - Папа, ты решил завести щенка? - дети окружили пятнистую мелочь, перенесли на покрывало. Алина полезла в сумку за едой, чтобы покормить малыша.
        - Это не я решил, - вздохнул Ярослав и укоризненно взглянул на любимицу, - это Герда.
        - Спасибо, Герда, что подарила нам щенка, - питбулиха тоже получила свою порцию ласки, а главное - ветчины.
        - Что ж, - Ярослав развёл руками, - раз уж вы с Гердой всё решили… будем жить впятером.
        - А через восемь месяцев нас снова ждёт пополнение, - улыбнулась я.
        Поймала взгляд Логинова и, наслаждаясь его эмоциями, подумала, что зря не взяла с собой камеру.
        Он вопросительно приподнял брови, уже веря, но ещё нуждаясь в дополнительном подтверждении. Я кивнула и улыбнулась.
        
        Да, семья должна быть большой.
        И счастливой.
        КОНЕЦ.