Бывшие Настя Орлова
        Три года прошло со дня развода Ксении и Влада, и их уже давно ничего не связывает. Ничего, кроме общей дочери-подростка, непредсказуемое поведение которой тревожит обоих родителей. Смогут ли бывшие муж и жена переступить через личные обиды и разногласия ряди благополучия любимого ребенка, а может быть, и еще одного шанса на счастье?
        Бывшие
        Настя Орлова
        Пролог
        - Где ты была сегодня вечером?
        Я упрямо поджала губы и, не глядя на мужа, продолжила запихивать вещи в чемодан, не заботясь о том, как они будут выглядеть, когда я их распакую.
        - Я задал тебе вопрос! - чеканя каждое слово, повторил Влад.
        - На который я не собираюсь отвечать, - запальчиво бросила я. - Ты спятил, если думаешь, что имеешь право разговаривать со мной в таком тоне!
        - Я разговариваю с тобой так, как ты этого заслуживаешь. Ты - моя жена, а ведешь себя, как уличная девка.
        - Как я заслуживаю? - я едва не задохнулась от возмущения. - С меня хватит! Ты больной, одержимый ревностью тиран. Я больше так не могу! У меня нет никакого желания сидеть в одиночестве в этом белоснежном замке из стекла и бетона и выслушивать твои нападки всякий раз, когда я позволю себе выйти на улицу.
        - Не утрируй, - посоветовал он обманчиво мягким тоном. - Я пашу за троих, чтобы обеспечить нас. И когда прихожу домой, предпочитаю, чтобы моя жена ждала меня дома. Кажется, именно так ведут себя в семье.
        - Семье? - повторила я, не скрывая болезненной иронии в голосе. - Ты, должно быть, издеваешься. Мы перестали быть семьей много месяцев назад. Просто я закрывала глаза на очевидное.
        Влад молчал. Несмотря на то, что я упорно избегала его взгляда, я чувствовала, что он пристально следит за каждым моим движением. Это нервировало меня, но я не поддалась на эту провокацию. Застегнув замок на чемодане, я поставила его на колесики и сделала шаг по направлению к двери.
        - Я заберу остальные вещи, включая вещи Мирославы, позже, - сказала я, стараясь не выдать дрожь в голосе, не показать ему свою слабость.
        - Если ты сейчас уйдешь, это будет конец, - тихо, но твердо сказал он.
        Я вздохнула и, наконец, подняла глаза на мужа.
        - Конец наступил уже давно, разве ты не заметил?
        Последнее, что я услышала, был звук разбившегося о стену стакана, но меня это больше не касалось - я уже закрыла за собой входную дверь в квартиру, которая больше не была моим домом.
        Глава 1. Звонок
        Я не могу.
        Наверное, в сотый раз за вечер посмотрев на лежащий поверх вороха чертежей и каталогов телефон, я зажмурилась.
        Я не могу. Не могу. Не могу.
        «Но ты должна», - возразил мой внутренний голос.
        Ради Миры, ради ее благополучия, конечно, я должна набрать номер телефона человека, одна мысль о котором вызывает у меня знакомую тянущую боль где-то под ребрами.
        Но ведь я уже пережила все это! И мучительное чувство потери, и неудовлетворенное желание, и пугающее ощущение одиночества и пустоты. Все давно в прошлом, и один звонок не может изменить этого. Нужно взять себя в руки и повести себя как взрослый человек, которым я, по сути, и являюсь. Просто позвонить и рассказать все как есть. В конце концов, от этого зависит будущее человека, которого мы оба любим до умопомрачения.
        Не давая себе больше ни секунды на раздумья, я схватила iPhone и быстро набрала номер. Номер своего бывшего мужа.
        Спустя всего несколько гудков в трубке раздалось равнодушное и холодное «Да» Владислава Громова.
        От одного этого голоса, от его тембра, интонации, высокомерной отчужденности у меня перехватило дыхание. Я не могла не то что ответить - выдохнуть казалось делом невероятной сложности.
        - С кем я говорю? - настойчиво произнес он спустя мгновение.
        - Здравствуй, Влад, - хрипло пробормотала я. - Это К-Ксения.
        На какие-то несколько секунд, которые показались мне вечностью, в трубке воцарилась оглушительная тишина. Я прекрасно понимала, что своим звонком мне удалось выбить из колеи этого холодного и неприступного мужчину. Однако, молчание длилось не долго.
        - Что случилось с Мирой? - требовательно, с нотой неприкрытого волнения в голосе, произнес он. - Где моя дочь?
        Конечно, он сразу сложил два плюс два и понял, что я звоню из-за нашей общей дочери. Это была единственная причина, по которой я могла переступить через свою гордость, подпитанную болью затаенной обиды и горечи, и обратиться к нему за помощью. Он знал это ничуть не хуже, чем я сама.
        - Она дома, - поспешно произнесла я. - С ней все хорошо. По крайне мере, пока.
        - Пока? - ухватился он за окончание фразы. - Видимо это «пока» здорово напугало тебя, раз ты соизволила позвонить мне впервые за три года. Что случилось с моей дочерью? - повторил он свой первоначальный вопрос.
        - У меня с ней проблемы, - честно призналась я. - Я думала, что справлюсь, но ситуация выходит из-под контроля. Она прогуливает школу. Забросила уроки живописи. Вчера вернулась домой с татуировкой на плече. Пригрозила мне, что уйдет из дома, если я буду «учить ее жизни», как она выразилась.
        - И давно это началось?
        - Пару месяцев…
        - Пару месяцев? - зашипел он. - И ты только сейчас соизволила позвонить мне.
        - Я надеялась, что разберусь со всем этим сама, - пролепетала я, сбитая с толку его яростью. - Что у Миры банальный кризис переходного возраста.
        - Ты надеялась! - жестко повторил он. - Мирослава - моя дочь! Ты должна была позвонить раньше.
        Этот упрек, пусть даже в чем-то справедливый, здорово разозлил меня. Да как смеет этот Мистер Совершенство повышать на меня голос? Он что, святой?
        - А разве ты сам не понял по общению с Мирой, что она изменилась? - саркастично произнесла я. - Помнится, ты обещал регулярно звонить ей. Или ты был так занят зарабатыванием очередного миллиона, что тебе ни до кого не было дела, в том числе и до дочери?
        Видимо, мой удар попал в цель, потому что Влад поубавил пыл и уже спокойнее произнес:
        - В последнее время наши разговоры были короткими и не такими частыми. У меня было много важных дел…
        - Важнее Миры? - не упустила случая поддеть его я.
        - Не передергивай! Я несколько раз в неделю созваниваюсь с ней, чтобы узнать, как у нее дела. То, что я звоню, а не вижу свою дочь постоянно - твоя заслуга.
        - Не стоит обсуждать меня.
        - А почему бы не обсудить тебя? Ты ушла от меня, забрав с собой Миру. Ты увезла ее в другой город, зная, что у меня обязательства здесь, в Москве. Ты подала на развод. Ты…
        - Я не желаю ворошить прошлое! - воскликнула я. Хотя в данный момент меня заботило совсем не прошлое, которое вдруг начал ворошить Влад. Меня взволновало настоящее, в котором я, видимо, приобрела тяжелую степень астмы, иначе, чем еще объяснить перебои с моим дыханием и вспотевшие ладони во время всего нашего разговора. - Меня волнует Мирослава.
        - Ты права, - холодно согласился Влад. - Не время и не место предаваться воспоминаниям. Ты уверена, что Мира сейчас дома?
        - Я разговаривала с ней несколько минут назад.
        - Мне кажется, у нее на следующей неделе начинаются каникулы, - не спросил, а утвердительно сказал он. - Я хочу забрать ее в Москву.
        - Это не самая хорошая идея, - устало произнесла я. Это так типично для Громова - не вдаваясь в суть проблемы и толком не разбираясь в ней, сразу предлагать, по его мнению, подходящее решение. - Я надеялась, ты сможешь поговорить с ней…
        - У тебя есть идея лучше? Мире пойдет на пользу смена обстановки и отдых в кругу семьи. А разговоры по телефону - это чушь.
        - Я тоже ее семья, - напомнила я.
        - Ты ее мать, но, кажется, ты перестала справляться со своей ролью, - безжалостно заявил он. - К тому же, мои родители будут в восторге, если Мирослава приедет погостить раньше, чем было запланировано.
        - Что ты знаешь о моей роли? - возмутилась я. - Мире четырнадцать, а не четыре. Она подросток, и я не могу контролировать ее 24 часа в сутки. И ты не сможешь тоже.
        - Тогда, объясни мне, раз ты такая либеральная мать, предоставляющая своему ребенку полную свободу действий, почему ты позвонила мне?
        Я вздохнула. Пора переходить к сути дела, а не продолжать эту бессмысленную перепалку.
        - Потому что вчера я застала ее дома с одним парнем, который мне…
        «Не нравится», - хотела закончить я, но не успела договорить, потому что в трубке послышался оглушительный грохот, а вслед за ним - короткие гудки.
        Что ж, очень в стиле Громова завершать диалог подобным образом. Я просто забыла, каким невыносимым он может быть.
        Я вздохнула и нажала отбой.
        Надо же, я позвонила бывшему мужу, и мой мир не взорвался на миллионы осколков.
        Или это мне только так кажется?
        Глава 2. Гость
        Несмотря на то, что у меня скопилось много работы, думать о делах я уже не могла: в голову лезли мысли о Мире и, что скрывать, о ее отце, поэтому еще до официального завершения рабочего дня я закрыла ноутбук, собрала вещи и, попрощавшись с коллегами, направилась к выходу из офиса.
        Когда я по пробкам добралась домой, на часах было без четверти шесть. В квартире было темно и тихо. Отгоняя дурное предчувствие, я направилась в комнату Миры, готовая обнаружить там незваного гостя мужского пола, но мои опасения не оправдались. В комнате вообще никого не было, что в некотором смысле было еще хуже.
        Я вернулась в прихожую, где оставила свой рабочий рюкзак, и выудила из кармашка телефон. Длинные гудки и сброс.
        Ощущая зарождающуюся в глубине души панику, я снова вывела имя дочери на дисплее мобильного. Гудки и сброс.
        Я выругалась. Кажется, я опять сглупила. Мой добрый, ласковый и открытый ребенок за последние месяцы превратился в незнакомку, которая обманывала меня на каждом шагу, а я продолжала питать иллюзии на чудесное исправление заблудшей маленькой девочки.
        Сделав еще одну безуспешную попытку дозвониться до Миры, я набрала номер ее лучшей подруги.
        - Лена, здравствуй. Это Ксения, мама Мирославы. Она не у тебя? - спросила я, когда девочка сняла трубку.
        - Здравствуйте. Нет, я не видела Миру со школы, - бойко отрапортовала она.
        - И когда это было?
        Затянувшаяся тишина в трубке была красноречивее слов.
        - Лена! - строго сказала я, предчувствуя неладное. - Мира была сегодня в школе?
        - Да, конечно…
        Девочка врала. Мне не нужен был детектор лжи, чтобы понять это.
        - Если ты знаешь, где сейчас может быть Мира, я прошу тебя сказать мне. Я волнуюсь. Она обещала мне, что сегодня вечером будет дома.
        После продолжительной паузы Лена, видимо просчитав в уме возможные варианты развития событий, нехотя ответила:
        - Вам не стоит переживать. Я точно знаю, что она в порядке и уже скоро будет дома.
        Я вздохнула. Добиться большего от Лены я не смогу, это очевидно - они с Мирой дружили много лет и она точно не предаст доверие подруги.
        - Надеюсь, ты окажешься права.
        Нажав на отбой, я плюхнулась на диван и, откинув голову на спинку, прикрыла глаза, размышляя, что делать дальше.
        Звук открывшейся двери прервал мое путешествие по волнам памяти. Я вздрогнула и вскочила на ноги, одновременно ощущая облегчение, что дочь в безопасности, и негодование на ее безответственность.
        Видимо, Мира не ожидала увидеть меня, потому что, когда наши глаза встретились, я заметила в них удивление и панику. Но эти эмоции быстро исчезли - на смену им пришло типичное выражение лица Миры выпуска «четырнадцать плюс» - замкнутое и немного надменное, совсем как у ее отца, когда он включал режим «не беспокоить».
        - Ты уже дома? - саркастично заметила она без приветствия, сразу бросаясь в бой. - Что, не нашлось работы, чтобы задержаться в офисе подольше?
        - Ты на это и рассчитывала, когда сбегала из дома? - спокойно произнесла я, не желая идти на конфликт.
        - Сбегала? - картинно удивленно переспросила она. - Если бы я действительно хотела сбежать, меня бы здесь не было.
        - Тогда где ты была?
        - У меня были дела.
        - Мирослава! - сорвалась я. - Господи, мы что, не можем поговорить нормально? Я спрашиваю тебя, почему тебя не было дома, когда я пришла с работы, хотя по телефону сегодня днем ты заверила меня, что никуда не собираешься.
        - Если бы ты пришла как обычно, в семь или восемь, я бы уже была дома, - упрямо поджав губы возразила она. - И ты бы ни о чем не узнала.
        - Это не ответ, - произнесла я устало, чувствуя укол совести от справедливости ее замечания.
        - Мам, не начинай. Я дома, - сказала дочь буднично, скидывая кеды и вешая в гардероб ветровку. - В целости и сохранности. Готова ужинать и играть с тобой в семью. Можешь даже спросить у меня, что мне задали по литературе. Честное слово, дам исчерпывающий ответ.
        - Такой же исчерпывающий, как твое вранье о том, что ты вообще была сегодня в школе?
        Ренесми обернулась и взглянула на меня изучающе.
        - Откуда ты знаешь? Хотя, не говори, я и так знаю, - она усмехнулась. - Нарочно Ленка бы не сдала меня - это точно, но она совершенно не умеет врать.
        - Зато ты в последнее время преуспела в этом деле.
        В ответ Мира лишь пожала плечами в той совершенно отцовской манере, которая просто выводила меня из себя, и прошла мимо меня, явно направляясь в свою комнату.
        - Мы еще не закончили, - начала я, но Мира лишь отмахнулась от моего замечания, и, если бы не раздавшийся звонок, она бы уже скрылась за дверью своей комнаты.
        - Ты кого-то ждешь? - спросила она у меня, резко останавливаясь.
        Гости у нас были редкостью. За исключением друзей Миры, к нам приходили только несколько моих подруг, но всегда по предварительному звонку, или родители, которые сейчас гостили у дальних родственников в деревне. У приходящей уборщицы был свой ключ, и работу на сегодня она уже давно сделала. Значит, гость пришел не ко мне, а к дочери - неудивительно, что она так напряглась.
        - Не хочешь открыть? - спросила я, вопросительно глядя на Миру, но она лишь упрямо мотнула головой и сложила руки на груди, демонстрируя полное безразличие к происходящему, хотя я точно знала, что в этот момент она нервничала. Не отрывая изучающего взгляда от дочери, я подошла к двери и распахнула ее, оказавшись лицом к лицу с человеком, которого меньше всего ожидала увидеть.
        - успела подумать я прежде, чем застыла, как загипнотизированная уставившись в хищные янтарные глаза своего бывшего мужа.
        Ох, черт, я и забыла насколько он хорош! За те три года, что мы не виделись, он стал еще более мужественным и, что уж греха таить, сексуальным. За прошедшие годы я несколько раз видела его фотографии в соцсетях у дочери, но они не могли подготовить меня к тому шквалу самых противоречивых эмоций, который вызвал во мне реальный и настоящий Владислав Громов из плоти и крови.
        - Так и будешь держать меня в дверях? - вкрадчиво и насмешливо спросил он, откровенно наслаждаясь произведенным на меня эффектом.
        Будь моя воля, я бы захлопнула дверь перед его носом, а сама сбежала из дома по пожарной лестнице, но за мной стояла наша дочь, поэтому я лишь покачала головой, стряхивая с себя наваждение, и отступила, пропуская его в свою квартиру.
        Едва он переступил порог, я услышала потрясенный возглас Мирославы:
        - Папа? Ты что здесь делаешь?
        - Приехал посмотреть, как поживает моя малышка, - мягко ответил он, раскрывая объятия. И то, с какой скоростью бросилась в них Мира, вызвало у меня легкий приступ зависти - я уже забыла, когда в последний раз она обнимала меня.
        Внезапно ощутив себя незваной гостьей в собственной квартире, я опустила глаза, слегка теряясь при виде этого чистого и искреннего проявления эмоций между отцом и дочерью, и взглянула на часы на запястье. С момента нашего телефонного разговора с Владом прошло не больше пяти часов. Учитывая расстояние от Москвы до Ростова, он, должно быть, бросился в аэропорт сразу после того, как положил трубку. Но если таким образом он пытался показать мне, как близко к сердцу он принял мою, так и невысказанную по телефону, просьбу о помощи, то ему это не удалось.
        - Ты когда приехал? Надолго? - между тем посыпался град вопросов от пришедшей в себя от радости Миры. - Где ты остановился? Поужинаешь с нами?
        - Отвечаю по порядку, - засмеявшись ответил Влад. - Приехал только что. Пока не решил, надолго ли. Еще нигде не остановился. И, конечно, я с удовольствием поужинаю с тобой и твоей мамой, - последнюю фразу он произнес с откровенным вызовом, глядя прямо мне в глаза, как бы вопрошая, рискну ли я возразить и вызвать негодование Мирославы. - Конечно, если она не будет против.
        В этот момент Мира будто вспомнила о моем существовании. Она перестала с обожанием глядеть на отца и обернулась ко мне, так что теперь две пары одинаковых золотисто-карих глаз уставились на меня в ожидании ответа.
        Черт бы побрал Влада Громова и его самоуверенность! Я не хотела с ним ужинать! Да что уж там, я не хотела, чтобы он оставался в моем доме еще хоть на минуту. Но он, едва появившись в моей жизни спустя три года, умудрился всего за пару минут обернуть ситуацию в свою пользу и просто не оставил мне выбора. Невероятно, как точно он все рассчитал! Оценив за долю секунды хрупкость моих отношений с дочерью, он поставил их на чашу весов, предложив мне выбрать, разрушить ли их окончательно или еще попытаться спасти.
        Чувствуя, как во мне поднимается злость на этого продуманного типа, я кивнула, просто потому, что не доверяла своему голосу и, чтобы хоть чем-то занять себя, пока эти двое весело щебетали, отправилась на кухню, чтобы быстро приготовить что-нибудь на ужин.
        Наша с Мирой квартира была просторным лофтом в старом доме с двумя отдельными спальнями и большой гостиной, совмещенной и с прихожей, и с кухней. Я купила ее вскоре после моего ухода от мужа. Мне повезло, что в тот момент, когда мы расстались, Мира была в летнем языковом лагере, так что у меня было несколько недель на то, чтобы сначала выплакать свое горе дома у матери, а потом уже приступить к поиску жилья. Этот лофт подвернулся мне случайно - его продавали знакомые знакомых, и, едва увидев его впервые, я сразу поняла, что это будет идеальным местом для меня и дочери. Он ничем не напоминал холодное белоснежно-хромированное пространство квартиры, где мы жили с Владом в Москве. Он был безалаберным, живым и теплым, с кирпичными стенами, старинной мебелью и массой зеленых цветов и деревьев в горшках.
        Влад никогда не был здесь раньше. Обычно он встречался с Мирославой на нейтральной территории - они сами выбирали время и место в Ростове, или она гостила у него в Москве. Все организационные вопросы я решала через его родителей, а с ним за три года не перекинулась и словом. И теперь, находясь в одном помещении с ним, я чувствовала, что от моего самообладания, которым я так гордилась после нашего расставания, не осталось и следа. Одно появление бывшего мужа на моей территории взволновало и напугало, вызвав волну непрошенных эмоций и воспоминаний.
        Несмотря на то, что я даже не пыталась слушать, о чем говорят Влад и Мира, из смежной гостиной до меня долетали кое-какие фразы. Подумать только, за последние десять минут дочь рассказала отцу больше, чем мне за последние две недели! Чувствуя растущее во мне раздражение, я с грохотом поставила на стол миску с салатом, так что две головы повернулись ко мне, причем дочь уставилась на меня вопросительно, а вот Влад - с явной издевкой.
        - Мира, ужин скоро будет готов. Вымой, пожалуйста, руки и переоденься, - спокойно сказала я.
        Она недовольно скривила губы и, я точно видела это по выражению ее лица, уже собиралась возразить мне, но тут вмешался Влад:
        - Давай, Мира, делай, что говорит мама. Обещаю, я никуда не исчезну. Я пока помогу твоей маме накрыть на стол.
        Да этот человек - волшебник, не иначе. Мира даже не подумала препираться с ним, а только улыбнулась, чмокнула его в щеку и спокойно отправилась в свою комнату. Видя такое полное презрение моего авторитета и беспрекословное послушание отцу, я еще больше взвилась: в сердцах хлопнула крышкой кастрюли, в которой кипела паста, и загремела приборами, высыпая их на стол.
        - Полегче, Ксюша, - раздался голос Громова у меня за спиной. - А то я решу, что ты собираешься на войну.
        От неожиданности я даже подпрыгнула! У него что, развились суперспособности? Еще секунду назад он сидел на диване, а теперь оказался рядом со мной, еще сильнее раздражая мои, и без того расшалившиеся, нервы.
        - Тебе здесь не рады, - процедила я, избегая смотреть на него.
        - Спорим, моя дочь думает иначе, - парировал он.
        Ох, с каким бы удовольствием я опровергла его слова, но понимала, что это было бы очевидной ложью.
        - Надо было как обычно заранее спланировать свой приезд и встретиться с ней вне моего дома.
        - Ксения, - спокойно ответил он. - Может быть, стоит напомнить тебе, что это ты позвонила мне сегодня, взывая о помощи.
        - Я не взывала, - огрызнулась я. - Я просто поделилась своими тревогами…
        - …Что само по себе уже из ряда вон выходящее событие, - закончил он за меня. - Признай, что я сейчас нужен здесь.
        - Ты нужен дочери, - нехотя согласилась я. - Но не здесь.
        Вместо ответа Влад обошел меня и, облокотившись на кухонный шкаф и скрестив руки на груди, принялся демонстративно разглядывать меня. Его золотистый взгляд бесцеремонно заскользил по моей фигуре сверху вниз, задержавшись на груди и бедрах, а потом так же неспешно вновь вернулся к лицу.
        - Насмотрелся? - бросила я.
        - Вряд ли, - отозвался он. - В моих воспоминаниях все гораздо более красочно.
        - Держи свои воспоминания при себе. Я не желаю ворошить прошлое, - заявила я, раскладывая на столе вилки и ножи. Но мои руки так дрожали, что одна из вилок упала на пол, и не успела я наклониться за ней, как это сделал Влад.
        - Спасибо. Я могу справиться сама, - холодно пробормотала я, забирая вилку из его руки.
        - Тебе нет необходимости все делать самой.
        - А если я так хочу? - запальчиво воскликнула я.
        - Не будь ребенком, - осадил меня бывший муж. - И не повышай голос - Мира в соседней комнате. Думаю, последнее что нам сейчас нужно - это выяснение наших отношений на виду у дочери-подростка, которая в данный момент не может справиться со своими собственными проблемами.
        Я виновато вздохнула. Его упрек был совершенно справедливым.
        Что это со мной творится? С каких пор я вспыхиваю, как спичка, от малейшего раздражителя? Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя, и, уже спокойнее, продолжила накрывать на стол.
        - Вот и умница, - пробормотал он тихо. - Как раз вовремя.
        И в этот самый момент из комнаты показалась худенькая фигурка Мирославы, которая уже переоделась в домашние штаны и майку. На мгновение я закрыла глаза, а потом изобразила на лице улыбку.
        Глава 3. Ужин
        Со стороны этот ужин мог показаться воплощением семейной идиллии, но для меня он стал настоящей пыткой.
        О, нет, Влад вел себя безукоризненно! Заботливый и тактичный, своим сладким голосом и точно подобранными словами, он мастерски сглаживал все трещинки, которые возникали между мной и Мирой, словно невзначай подпитывая свой авторитет и купая в лучах любви и внимания дочь. Он был добродушным, галантным и, кажется, довольно искренним, так что, глядя на него, никто бы не смог предположить, что последние три года мы жили в состоянии необъявленной войны. Я же всегда была плохой притворщицей, и сидеть целый час с приклеенной на лицо улыбкой, изображая спокойствие и веселье, потребовало у меня мобилизации всех сил.
        Конечно, сегодня мы не касались острых тем. По обоюдному молчаливому согласию, мы решили отложить вопросы о поведении, успеваемости и личной жизни дочери до завтра, позволив ей этим вечером отдохнуть и насладиться теплым семейным ужином. И это сработало: если сначала во взгляде Мирославы чувствовалось напряжение, то ближе к середине вечера она полностью расслабилась, весело болтая и с аппетитом уплетая пасту. Как ни тяжело было это признавать, но при отце Мира стала почти такой же, как раньше - общительной, веселой и милой. От неуправляемой колючки, с которой я выясняла отношения буквально час назад, не осталось и следа. И это, нет-нет, да вызывало во мне печальную мысль о том, какой могла бы быть наша жизнь, если бы тогда, три года назад, все не пошло под откос…
        Удивительно, несмотря на долгую разлуку и, будем откровенны, не самые радужные отношения между мной и Владом, сидеть вот так всем вместе за простым ужином, приготовленным мной за полчаса, казалось чем-то совершенно естественным. И это больше всего тревожило и пугало меня.
        Пока Мира увлеченно обсуждала с отцом новый фильм, который шел в кинотеатрах, я украдкой разглядывала их обоих. На первый взгляд Влад мало изменился, но если приглядеться, можно было заметить, что прошедшее с нашей последней драматичной встречи время оставило свой отпечаток даже на его идеальной внешности. У губ и на лбу у него залегли угрюмые складки, будто хмурился он гораздо чаще, чем улыбался, волосы стали короче, черты лица - резче, скулы выдавались сильнее, да в глазах появилась какая-то суровость и, может быть, усталость?
        На нем был повседневный деловой костюм - очевидно, что перед поездкой он не заезжал домой, а направился в аэропорт сразу из офиса. Правда, перед ужином он ушел в ванную и вернулся уже без пиджака, с закатанными до локтя рукавами рубашки и расстегнутым воротом. Как он выглядел в этот момент по шкале привлекательности, я предпочту умолчать.
        - Мира, как ты смотришь на то, чтобы провести каникулы в Москве? - этот вопрос Влада, адресованный дочери, вернул меня к действительности.
        От возмущения у меня пропал дар речи. В этом был весь он - идти напролом, не беря во внимание мое мнение, было для него обычным делом. В разговоре по телефону я ясно дала понять, как отношусь к этой идее, но нет же, ему обязательно нужно было настоять на своем, проигнорировав мои доводы.
        К моему удивлению, дочь отрицательно покачала головой.
        - Пап, я не могу. Я бы очень хотела поехать, но на каникулы у меня уже есть планы.
        О, я могла поклясться, что такой ответ не входил в планы Влада, но он ничем не выдал своего неудовольствия.
        - Как жаль, - совершенно спокойно ответил он. - А я планировал взять несколько выходных, чтобы мы могли вместе погулять по Москве и проведать бабушку и дедушку в Подмосковье.
        Мысленно я восхитилась его выдержке и умению вести свою игру до конца. Да, он точно знал, куда надавить и за какие ниточки дернуть, чтобы получить то, что он хотел, - в этом я не раз убеждалась на своем горьком опыте. Только вот когда он применял эти умения для ведения бизнеса, добиваясь нужных ему результатов, - это приводило к восхищению. Но когда заставлял идти выбранным им путем родных и близких - это раздражало и вызывало протест.
        Я посмотрела на Миру. На ее лице читалось сомнение и растерянность.
        Конечно, предложить дочери, которая отчаянно нуждается в отцовском внимании, совместные каникулы - это был прекрасно продуманный ход. Но тут Влад просчитался. Что ни говори, а Мирослава была дочерью своего отца - такой же упрямой и решительной. И ее не так-то просто было сбить с толку. Поэтому я даже не удивилась, когда она вновь отрицательно покачала головой:
        - Извини, пожалуйста. Я знаю, как ты занят, и очень ценю твою готовность отложить дела и провести время со мной, но я должна остаться здесь.
        Если бы я не была озадачена и заинтригована тем, какие такие важные планы были у Миры, я бы поаплодировала дочери - гарантирую, ее отец до последнего не был готов к отказу. Но вместе с удовлетворением, что она не пошла на поводу у Влада так легко, как он того ожидал, я почувствовала тревогу. В жизни Миры что-то происходило, что-то серьезное и очень важное для нее, а я не имела ни малейшего понятия, что это было.
        В любое другое время дочь, не раздумывая, приняла бы предложение отца. Неужели причина ее отказа - тот черноволосый парень, которого я вчера застала в ее комнате?
        Тем временем, Мира отложила вилку и взглянула на настенные часы.
        - Извините, мне нужно позвонить, - она встала из-за стола и посмотрела на меня. - Я поговорю у себя и вернусь.
        Когда дочь скрылась за дверью своей комнаты, я в легком замешательстве уставилась на Влада. Встретив мой взгляд, он задумчиво протянул:
        - Ну и ну, наша малышка выросла. Я могу поспорить, что во всей этой истории замешан парень.
        Я считала так же, но не стала ничего отвечать. Отодвинув свою тарелку, я тоже встала - сидеть за столом наедине с Владом Громовым мне совсем не хотелось. К тому же, без буфера между нами в виде Мирославы, мне становилось гораздо сложнее держать себя в рамках вежливой беседы: по необъяснимым причинам, присутствие бывшего мужа выводило меня из привычного равновесия, заставляя задумываться о вещах, о которых я предпочла бы забыть раз и навсегда.
          - Будешь кофе? - будничным тоном спросила я, чтобы отвлечься.
        - С удовольствием, - в тон мне ответил Влад, отодвигая свой стул.
        Следующие несколько минут прошли в относительно мирном молчании. Пока я варила кофе, Влад, к моему изумлению, собрал со стола грязную посуду и начал загружать ее в посудомоечную машину. Если бы это сделал любой другой человек, я бы не обратила на это внимания, но для Громова сам по себе такой поступок был беспрецедентным - я в жизни не видела, чтобы он занимался домашней работой. Несколько секунд я внимательно разглядывала его, сосредоточенно укладывавшего тарелки и вилки в машину. Словно почувствовав мой взгляд, Влад поднял голову, и его темные глаза пронзили меня насквозь. Язвительная реплика замерла у меня на языке и, в конце концов, я решила промолчать - упражняться в словесных дуэлях с бывшим мужем было неблагодарным занятием. Как правило, он всегда выходил из них победителем.
        - Ты не перестаешь меня удивлять, Ксения, - вдруг сказал он со смешком, от которого у меня по спине пробежал холодок. - Видимо, три года не прошли для тебя даром - ты научилась держать при себе свой саркастический язычок.
        Оставив без внимания вторую часть его заявления, я парировала:
        - Я бы предпочла, чтобы сегодняшний вечер был менее удивительным.
        Влад в ответ лишь рассмеялся. И этот смех был таким искренним, таким теплым и родным, что на мгновение, всего лишь на мгновение, воскресил в памяти воспоминания о том далеком времени, когда все было иначе, когда мы были молоды, счастливы и полны надежд на будущее, представляя, как мы вместе будем завоевывать мир и друг друга.
        - То ли еще будет, - с каким-то скрытым обещанием в голосе произнес он, внезапно став серьезным. В этот миг на его лице читалась твердость и уверенность, и у меня возникла непрошенная мысль, что он уже ведет какую-то игру по одному ему известным правилам, заранее предвкушая и предстоящую борьбу, и сладкую победу.
        Я могла поспорить, что его многозначительная фраза была брошена специально, чтобы посеять во мне зерно сомнения и неуверенности, но я решила никак не реагировать на нее. Вместо этого я спокойно поставила на стол две чашки кофе и вернулась к кухонному шкафу, чтобы достать плитку черного шоколада.
        - Как долго ты планируешь пробыть в Ростове?
        - Не терпится от меня избавиться? - спросил он.
        - Не ищи подтекст там, где его нет, - ответила я. - Это был простой вопрос.
        Мгновение он задумчиво рассматривал меня, потом сделал глоток кофе и пожал плечами:
        - Столько, сколько потребуется, чтобы понять, что происходит с Мирославой.
        Должна признать, его ответ одновременно и насторожил меня, и вызвал облегчение. Пусть каждая лишняя минута в компании бывшего мужа давалась мне с трудом, я должна была признать, что присутствие Влада явно положительно влияло на настроение дочери. А я, как никто другой, была заинтересована в том, чтобы разобраться, что происходит с Мирой в последнее время.
        - Я все же думаю, что было бы неплохо для Мирославы сменить обстановку. Раз она отказывается ехать в Москву на каникулах, можно перенести поездку на эти выходные.
        Не успела я подумать над его предложением, как в гостиную вернулась дочка.
        - Что делаете? - с интересом спросила она, с интересом разглядывая нас.
        - Я как раз обсуждал с твоей мамой идею слетать в Москву на этих выходных, - заявил Влад. - Раз у тебя уже есть планы на каникулы, мы можем не терять время и улететь завтра вечером. Что если я заберу тебя сразу после школы?
        Черт бы побрал этого Громова! Это он называет «обсуждать идею»? Да он не дал мне и рта раскрыть! Как он посмел выложить все Мире, не получив для начала моего согласия? Когда-то мне нравилось и его упрямство, и напористость, и решительность, с которой он решал все проблемы, но сейчас мне было необходимо, чтобы он притормозил, чтобы пошел на компромисс, обсудил все со мной и нашел удовлетворяющий всех выход из положения, в котором мы оказались.
        - Серьезно? - воскликнула Мира, с широкой улыбкой бросаясь к отцу и стискивая его в объятиях. - Мама не против?
        - Вообще-то, я думал, что твоя мама составит нам компанию.
        Я уставилась на Влада в замешательстве. Что он сказал? Не может быть, чтобы я верно расслышала его. Пусть я пока не давала своего согласия на поездку дочери, мы оба понимали, что, в конечном итоге, возразить мне было бы сложно. Но идея прокатиться в Москву с бывшим мужем вообще была за гранью разумного.
        Пока я переваривала предложение Влада, он насмешливо разглядывал меня своими колдовскими глазами, словно бросая вызов.
        Я злилась. Бесилась. Но понимала, что он все просчитал! Он знал, что поставил меня перед выбором без выбора. Если я откажусь, как я тогда буду выглядеть в глазах Миры? Можно, конечно, придумать какую-нибудь важную работу, но в начале недели я сама говорила дочери, что на выходные мы запланируем семейную вылазку на природу, и обычно я держала свои обещания. К тому же, мой отказ будет признанием собственной слабости перед бывшим мужем, а это было последнее, что я бы хотела.
        - Мам? - прервал мои сумбурные размышления голос Миры. - Ты поедешь с нами в Москву?
        Две пары глаз испытывающе глядели на меня. Я перевела взгляд с Влада на Мирославу и обратно и едва не застонала, будто от физической боли, - они были так похожи друг на друга, так поразительно похожи каждой черточкой, выражением и эмоцией, что казалось, они являются неделимыми частями единого целого. Нельзя было вставать между ними - это было понятно. Но и идти на поводу у Громова грозило мне серьезными разрушениями, такими, после которых во второй раз я уже не смогла бы оправиться…
        В конце концов, сделав глубокий вдох, я кивнула. Просто потому, что на кону было счастье и благополучие Миры. И на этот раз ее интересы должны были быть в приоритете и перед моими желаниями, и перед желаниями Влада.
        Следующие полчаса прошли для меня как во сне. Пока бывший муж бронировал билеты, дочь позвонила подружке и похвасталась своими планами на выходные. Потом они вдвоем обсуждали, стоит ли предупреждать родных о приезде или лучше сделать им сюрприз. При этом Мира буквально светилась от удовольствия, так что у меня отпали последние сомнения в том, что она может отказаться от поездки, тем самым избавив меня от необходимости проводить несколько дней в компании бывшего мужу. Конечно, во мне еще теплилась призрачная надежда на то, что каким-то чудесным образом все образуется и поездка не состоится, но пока для этого не было никаких оснований…
        Влад собрался уходить, когда на часах было около десяти вечера. Мира была полна решимости уложить отца спать на диване в гостиной, но, к моему облегчению, он отказался, сославшись на дела, которые еще были у него в городе. Мне в голову тут же закралась предательская мысль о другой женщине, которая ждала его где-то, но я тут же отогнала от себя это видение - личная жизнь бывшего мужа больше меня не касалась и чем бы ни было вызвано его решение ночевать не на моем диване - я должна была только радоваться.
        Так как у Миры снова затрезвонил мобильник, и она убежала к себе в комнату, провожать Влада до двери пришлось мне.
        - Это была грязная игра с твоей стороны, - пробормотала я, имея ввиду то, как он вынудил меня отправиться с ним и Мирой в Москву.
        - Ты же знаешь, я сделаю все, чтобы Мире было хорошо.
        - Только по этой причине мы вообще ведем этот разговор, - парировала я.
        Он усмехнулся:
        - А я все ждал, когда появятся знаменитые коготки…
        - Не вынуждай меня показывать их по-настоящему, Влад, - предупредила я. - Время, когда я беспрекословно слушалась тебя давно в прошлом. Мира - это все, что меня волнует в данный момент.
        - Видимо, будущее несет нам много всего интересного, - с загадочной улыбкой ответил он. И вдруг протянул руку и легко коснулся ладонью моей щеки. И от одного этого мимолетного касания мой пульс тут же подскочил, а к щекам прилила кровь. Но еще до того, как я успела отвернуться, чтобы избежать прикосновения, он сам опустил руку.
        - Не вынуждай меня отказываться от этой поездки, - процедила я, отступая на шаг назад и избегая смотреть на него, разозленная его жестом не меньше, чем своей реакцией на него.
        Он так легко сломал все мои оборонительные укрепления, что я начала всерьез сомневаться, что из этой авантюры с поездкой я выйду без потерь.
        - Ксюша? - его голос был спокойным и уверенным.
        - Что?
        - Не думай, что тебе удастся ускользнуть от меня на этот раз. Теперь на кону не только твоя и моя гордость, но и благополучие нашей дочери.
        Вместо ответа я только шире распахнула перед ним дверь и упрямо вздернула подбородок.
        - Пятница. Шесть вечера. Аэропорт, - произнес он твердым голосом, в котором мне отчетливо послышались командные нотки. - И это не просьба.
        Глава 4. Ожидание
        Ту ночь я провела без сна: ворочалась с бока на бок, взбивала подушки, несколько раз вставала, чтобы открыть и закрыть окно, сходить на кухню за стаканом воды или проверить, спит ли Мира в своей комнате. Сказать, что я волновалась - значит не сказать ничего. Я была в таком смятении, что с трудом могла совладать со своими мыслями, которые роились в моей голове подобно пчелиному улью, не давая мне уснуть. Но если в полночь я еще робко надеялась, что мне удастся выпутаться из той ситуации, в которой я оказалась, то к рассвету осталась я лицом к лицу с пугающей перспективой провести выходные в компании бывшего мужа.
        Я забылась тревожным сном только под утро и, когда прозвенел будильник, с трудом разлепила веки. В любой другой день я бы подарила себе еще несколько драгоценных мгновений в постели, но до отъезда у меня была куча дел и я не могла позволить себе проваляться в кровати даже лишние пятнадцать минут. Натягивая халат, я вышла в коридор и направилась в комнату к дочери. К моему удивлению, вечная соня Мирослава уже приняла душ и задумчиво перебирала вещи в шкафу, явно прикидывая, что взять с собой для уикенда в Москве.
        - Доброе утро, - поздоровалась я. - Не нужна помощь?
        Дочь отрицательно покачала головой и криво улыбнулась:
        - Мне кажется, помощь нужна тебе.
        В этот момент я как раз увидела свое отражение в зеркальной двери платяного шкафа, поэтому лишь поморщилась. Выглядела я как после бурной ночи: заспанная, с взбитыми в клок волосами и опухшим лицом, поэтому, должна была признать справедливость слов Миры.
        - Я в душ, - сказала я вместо ответа, удаляясь в свою комнату. - Надо еще успеть приготовить нам завтрак.
        Когда я вышла из ванной десять минут спустя, дочь сидела на моей постели уже полностью одетая.
        - Ма, я не буду завтракать. Внизу меня ждет папа. Он сказал, что перед уроками мы с ним можем перекусить в одной из кофеен недалеко от школы, - протараторила она. - Сумку я уже собрала. Возьму ее с собой. Папа захватит ее в аэропорт, и нам не нужно будет возвращаться за ней домой. Ты же не против?
        «А меня что, кто-то спрашивает?» - хотела ответить я, но лишь отрицательно покачала головой. Мира искрилась радостью. Общение с отцом явно шло ей на пользу. Разве я имела право возражать?
        - Я не против, - спокойно сказала я.
        Дочь вскочила, собираясь рвануть к двери, но вдруг замешкалась. А через мгновение подбежала ко мне и порывисто обняла. На протяжении нескольких месяцев она тщательно избегала любых попыток с моей стороны приласкать ее, поэтому сейчас застала меня врасплох. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы и быстро-быстро заморгала, чтобы не дать им пролиться.
        - Спасибо, мама.
        Я крепче обняла Миру и уткнулась носом в ее сладко пахнущую медовым шампунем макушку, испытывая щемящую радость в сердце от этой нежданной, но такой желанной близости. Если ради таких моментов мне нужно потерпеть присутствие Влада в ближайшие два дня - что ж, я с этим справлюсь.
        - Беги, - с улыбкой сказала я дочери. - Встретимся в аэропорту.
        - Мам, - она вдруг серьезно посмотрела на меня. - Я так рада, что вы с папой смогли договориться. Он хороший. Не злись на него, пожалуйста.
        Когда за Мирой закрылась входная дверь, я вернулась в свою комнату и рухнула на постель.
        Уикенд даже не начался, а я уже ненавидела его.
        День до отлета пролетел, как одно мгновение. До обеда я просидела в офисе, в срочном порядке завершая дела и инструктируя помощницу, что и как нужно будет делать в мое отсутствие. Честно говоря, в инструкциях она не нуждалась: Аня работала со мной уже больше года и, хотя попала ко мне сразу после архитектурного колледжа, не имея никакого опыта работы, отлично справлялась со своими обязанностями. В принципе, мне можно было не волноваться, тем более, что я уезжала всего на пару дней, но за последние годы я привыкла все держать под контролем.
        Вернувшись домой, я приняла душ и переоделась в удобные кашемировые брюки и свитер. Потом покидала в небольшую сумку белье, несколько комплектов одежды и запасную пару обуви, собрала косметичку и проверила документы. Делала я все это машинально - моя нервозность достигла своего апогея, и я вообще не могла ни о чем думать.
        В аэропорт я поехала на машине - решила, что оставлю ее на платной парковке, так что нам с Мирой не придется ждать такси, когда мы вернемся из Москвы обратно. Несмотря на то, что мне повезло, и пробок почти не было, я добралась до аэропорта впритык по времени: до рейса оставалось меньше часа, и по дороге мне пришлось выслушать несколько волнительных тирад дочери по телефону.
        Когда я шла к нужной стойке регистрации, я старательно отгоняла от себя предательские мысли о побеге, хотя внутренний голос не то, что кричал, а просто вопил о необходимости спасаться бегством. Но я, натянув на себя маску безразличия, упорно шла вперед и, когда на горизонте замаячили внушительная фигура Громова и тоненькая - Мирославы, даже смогла выдавить из себя нечто похожее на улыбку.
        - Мама! - воскликнула дочь, подпрыгивая и размахивая руками, будто считала, что я не увижу их с отцом без этой сигнальной манипуляции. - Мы здесь!
        Я приблизилась к ним, чувствуя, как от вымученной улыбки начинает сводить мышцы лица.
        - Как ты могла так опоздать! - воскликнула Мира, кидаясь ко мне в объятия. - Ты же такая педантичная и пунктуальная!
        - Было много работы, - стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, а не так, будто я оправдываюсь, произнесла я. Я пока избегала смотреть на Влада, сосредоточив все свое внимание на дочери, но он, конечно, не привык долго находиться на вторых ролях. Он протянул руку и бесцеремонно, не спрашивая, выхватил у меня дорожную сумку.
        - Ты пришла, - констатировал он очевидный факт.
        - Конечно, я пришла, - вызывающе поднимая подбородок, ответила я, готовая к невидимому окружающим тактическому бою против бывшего мужа. Но когда наши глаза встретились, поняла, что весь мой запал разбивается вдребезги о стену его самоуверенности.
        Он смотрел на меня, не мигая, чуть наклонив голову вбок. Мне никогда не нравился этот взгляд. Так Влад обычно смотрел на проблему, которую ему предстояло решить. И сейчас, видимо, такой проблемой была я. Он улыбнулся, будто прочитав мои мысли и, я могла бы поклясться, наслаждаясь ситуацией, но ничего не сказал. Вместо этого, он взял за руку Мирославу и направился к стойке регистрации пассажиров Бизнес-класса. И я пошла за ними следом просто потому, что у меня не было другого выхода.
        Регистрация заняла не более пары минут. Еще столько же нам потребовалось, чтобы дойти до комфортабельного зала ожидания.
        Все время перед полетом Мира избавляла меня от необходимости общаться с Владом, с упоением рассказывая ему о своих курсах живописи. К слову, дочь перестала посещать их больше месяца назад, и сейчас у меня была прекрасная возможность напомнить ей об этом, но я не стала этого делать по двум причинам. Во-первых, мне не хотелось уличать ее во лжи на глазах у отца, которого она боготворила, а во-вторых, мне не хотелось лишний раз привлекать внимание этих двоих к себе.
        Однако, уже перед самым объявлением посадки, Мира убежала в уборную, впервые за весь день, оставив нас с Владом наедине. Мой план был прост: я собиралась полностью игнорировать его, уткнувшись в экран мобильного, но он бесцеремонно нарушил мой тет-а-тет с телефоном, выдернув несчастный аппарат из моих рук и вынудив меня посмотреть на него.
        - Так и будешь делать вид, что ты не с нами? - спросил он, разглядывая меня с непонятным выражением на лице.
        - Не понимаю, о чем ты говоришь, - отозвалась я.
        - Брось, Ксения! Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
        - Нет, не понимаю, - отрезала я. - Я нахожусь здесь не по своей воле, и ты это прекрасно знаешь. Я здесь исключительно из-за Миры. Поэтому избавь меня от необходимости вести с тобой светскую беседу - мы оба знаем, у нас это не получится. Мы с тобой не друзья, Влад. Мы бывшие муж и жена, у которых были веские причины развестись и не общаться. И мне не хочется делать вид, будто я наслаждаюсь временем, проведенным в твоем обществе, - все это я выпалила буквально на одном дыхании.
        На несколько секунд воцарилась гробовая тишина. Влад, видимо, переваривал мои слова, а я сама с трудом переводила дыхание, поражаясь, как это я умудрилась выложить ему в лицо все, что думала, но собиралась держать при себе.
        - А может, стоит попытаться побыть друзьями, - задумчиво произнес, наконец, Влад. - Не ради тебя и не ради меня, а ради нашей дочери. Как ты считаешь? Думаешь, ей приятно будет провести уикенд в компании отца и матери, которые не в состоянии перебросится даже парой фраз?
        Этот наглец опять бил в самое больное, прекрасно зная это!
        - Ты уже здесь, - продолжил он. - Рядом с Мирой и со мной. Так, может быть, на эти два дня мы заключим перемирие? Забудем о прошлом и просто насладимся временем, проведенным вместе? Помнится, раньше нам это отлично удавалось.
        Раньше… Это слово болью отозвалось у меня в груди.
        Раньше было много хорошего. Такого, о чем я пыталась не вспоминать, чтобы не ворошить затихшую печаль от расставания. И сейчас мне совсем не хотелось вновь окунаться в этот омут воспоминаний, потому что я знала, как непросто мне будет вновь забыть о них, когда уикенд подойдет к концу. Но все же, я не могла не признать справедливость слов Влада.
        Будто почувствовав перемену в моем настроении, он протянул мне открытую ладонь.
        - Мир? - тихо спросил он.
        Какое-то время я, не отрываясь, рассматривала его холеную красивую руку, прикидывая, что может означать этот временный мир для меня и моего хрупкого душевного равновесия. Но, не найдя поводов для отказа, я, неожиданно для самой себя молча кивнула, вложив свою руку в его ладонь, чувствуя, как его пальцы обхватывают ее железными тисками.
        Из моих легких вдруг вышел весь воздух, так что мне пришлось судорожно вздохнуть. Странным образом это рукопожатие стало более интимным, чем поцелуй. Чувственным, долгим и крепким. Влад даже успел погладить большим пальцем тонкую кожу на запястье, под которой в сумасшедшем ритме неслась кровь по венам. Запоздало я поспешила отдернуть руку, но было поздно: я почувствовала все, что Влад пытался вложить в это прикосновение. Сила, уверенность и непреклонность - у меня создалось впечатление, будто одним этим жестом он заявлял права не только на Миру, но и на меня.
        Мое поспешное отступление не укрылось от внимания Влада, вызвав очередную раздражающую улыбку на лице бывшего мужа. Черт бы его побрал! Его и его хорошее настроение.
        - Что ж ты так реагируешь, Ксюша, - с усмешкой произнес он. - Создается впечатление, что ты ко мне неравнодушна.
        - Ты льстишь себе, - отрезала я, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
        - Может быть, проверим?
        - Тебе придется поверить мне на слово, потому что я не собираюсь ничего проверять.
        Он откинулся в кресле и рассмеялся, ничуть не смущаясь и не заботясь о том, что могут подумать другие люди, находящиеся в зале ожидания, чем вызвал очередную волну моего негодования.
        - Над чем смеетесь? - раздался надо мной голос Мирославы.
        - У твоей мамы отличное чувство юмора, - ответил Влад.
        Дочь недоверчиво посмотрела на меня, потом на отца.
        - Правда? Никогда не замечала.
        К счастью, в этот момент по громкоговорителю раздалось приглашение на посадку, так что я была избавлена от необходимости отвечать. Да и, сказать по правде, ответить мне было совершенно нечего. Разве что отвесить Владу пощечину, но это бы в корне противоречило заключенному нами минуту назад перемирию.
        Глава 5. Наваждение
        Я не была в Москве с того злополучного дня три года назад, когда ушла от мужа с одной сумкой в руках, прихватив с собой лишь необходимое на первое время и свое разбитое сердце. Из дома я сразу поехала в аэропорт, где взяла билет на самолет до Ростова и на несколько недель спряталась от всего мира дома у мамы. Я не вернулась в Москву даже тогда, когда из летнего лагеря должна была приехать Мира. Боль была слишком сильной, а моя потребность во Владе столь отчаянной, что я не решилась приезжать в этот город даже для того, чтобы собрать вещи, опасаясь, что дам слабину. Мне кажется, в те первые недели после разрыва я была наиболее уязвима, и, стоило бы Владу проявить хоть сколько-нибудь настойчивости, я, невзирая на все обиды и горечь, рухнула бы в его объятия. Но он молчал, а я поехала в Сочи, где отдыхала Мира, и забрала дочь в наш новый дом в Ростове. Так как Влад наотрез отказался собирать вещи дочери, видимо, все еще лелея мысль, что блудная жена образумится и вернется, этим занималась его мать. Часть необходимого она переправила нам транспортной компанией, остальное так и осталось в квартире
Влада - ждать, когда хозяйка будет приезжать на каникулы. А муж вместо ожидаемого воссоединения семьи и возвращения жены получил сообщение о моем решении подать на развод.
        На удивление, наша с Мирой жизнь в Ростове быстро пришла в норму. Когда мы с дочкой приземлились в южном городе и впервые вместе зашли в снятую мной за несколько дней до этого квартиру, я пообещала себе, что наша жизнь здесь начнется с чистого листа. К счастью, так и получилось. Я устроила Миру в прекрасную школу с углубленным изучением гуманитарных наук недалеко от нашего нового дома, где вскоре открылись ее способности к рисованию. В компании единомышленников она быстро освоилась и перестала тосковать по Москве. Задавала ли она вопросы об отце? Конечно. Но я постаралась максимально деликатно объяснить ей, что мама и папа больше не будут жить вместе, однако, это не значит, что они больше не любят ее. Я предложила ей вместе подумать, когда и как часто она хотела бы навещать отца и составить график с учетом школы и дополнительных занятий, и Мира, окрыленная этим взрослым поручением, приняла тот факт, что у нее теперь два дома в разных городах страны.
        Примерно через пару недель интенсивных поисков на работу устроилась и я. Несмотря на то, что у меня почти не было дизайнерского опыта, за исключением тех нескольких проектов, которые я делала для компании бывшего мужа, мне повезло. Сначала меня взяли на позицию дизайнера по спецпроектам в одну из перспективных строительных компаний, а через полгода перевели на освободившуюся должность старшего дизайнера-декоратора всей фирмы.
        И вот сейчас, спустя годы, глядя в иллюминатор на сияющий вечерними огнями мегаполис, распростертый под нами, я испытывала глухую боль и волнение, словно возвращалась к старому другу, с которым нас развела злодейка-судьба.
        В Москве лил дождь. И я даже улыбнулась, представив свежесть и прохладу, которая ждала меня на улице.
        - Мам, видишь? - голос Миры прервал поток моих мыслей. Восторженно улыбаясь, дочь тыкала пальцем в иллюминатор, по которому стекали струйки дождя. - Где-то там, возле светящейся телевышки, наш дом.
        - Я знаю, где дом твоего папы, - на удивление спокойно ответила я, придержав язык и не добавив: «Ведь когда-то мы жили там все вместе».
        - Нет-нет, - она энергично замотала головой. - Раньше мы жили в квартире, а теперь у нас дом.
        Я вопросительно посмотрела на Влада.
        - Я продал квартиру примерно месяц назад, - пояснил он будничным тоном. - Мы, - он специально подчеркнул это местоимение, - теперь живем в доме.
        Если честно, я почувствовала облегчение оттого, что мне не придется заходить в ту холодную безликую квартиру, в которой мы с Владом жили некоторое время до развода. С ней было связано чересчур много тяжелых воспоминаний, чтобы я могла относиться к ней с равнодушием. С другой стороны, наш совместный приезд в какой-то новый дом тоже таил в себе массу опасностей. Я боялась, что на нейтральной территории, не обремененной призраками прошлого, могут возникнуть чувства и эмоции, которые мне нужно было тщательно избегать.
        Из самолета мы, как пассажиры Бизнес-класса, вышли одними из первых. По металлическому рукаву, подведенному к самолету вместо трапа, мы сразу попали в здание аэропорта. Так как мы не сдавали вещи в багаж, мы направились прямиком к выходу в город, где нас уже ждала машина с водителем - типичный атрибут роскошной жизни Громовых.
        Несмотря на тяжелое начало дня, во время полета и поездки до нового дома, между мной и бывшим мужем действительно установилось некое подобие перемирия. Хотя, это было несложно, учитывая, что между нами сидела счастливая Мирослава, и часть полета я провела в дреме - видимо, сказалась бессонная ночь.
        Спор возник лишь однажды, когда я запоздало предложила снять номер в гостинице, на что Влад с упреком посмотрел на меня и безапелляционно ответил, что в его доме места хватит для всех.
        Новое жилище бывшего мужа располагалось на одной из фешенебельных улиц далеко от центра города. Я ожидала увидеть какой-нибудь громадный претенциозный особняк в стиле хай-тек, но, к моему удивлению, дом был средних размеров и построен в классическом стиле. Его окружал небольшой сад, а на заднем дворе, как успел проинформировать меня Влад, располагался бассейн и зона для барбекю. Типичный семейный дом богатого человека - с одной стороны все вроде бы было логично, но с другой - совершенно неожиданно и не в характере Влада, так что мне даже пришла мысль, что он купил его не столько для себя, сколько для какой-то женщины. Я почувствовала болезненный укол в сердце, подумав об этом, но быстро взяла себя в руки: конечно, в жизни Владислава Громова были женщины, и нет ничего удивительного, что одной из них удалось подтолкнуть его к серьезным шагам.
        Тем временем, машина заехала в подземный гараж, поэтому нам не пришлось выходить на дождливую улицу. Вместо этого мы сразу поднялись по лестнице в дом. Мира убежала вперед - поздороваться с домоправительницей, которая во время пребывания дочери в Москве заботилась о ней все три года, что прошли с момента нашего с Владом расставания.
        На одной из крутых ступенек, ведущих из гаража в дом, я запнулась и тут же почувствовала крепкое прикосновение руки Влада, который шел чуть позади меня. Это мимолетное касание вызвало электрический разряд, пробежавший по всему телу, но к счастью, я смогла сдержаться и пробормотать лишь слова благодарности.
        Боже праведный! Ничего себе! Переступив порог дома Влада, я в изумлении остановилась, как вкопанная. Я совершенно не была готова к тому, что предстало перед моими глазами. Ничего подобного от бывшего мужа я не ожидала. Интерьер был настолько не в его стиле, что я было подумала, что мы ошиблись адресом.
        В отличие от стерильной неуютной квартиры, в которой мы жили во время нашего брака и которая, по мнению Влада, соответствовала его статусу, дом был наполнен красками и жизнью. В отделке доминировало натуральное дерево и светлые пастельные оттенки, но детали декора были яркими и сочными, как например ярко-синий диван с россыпью пестрых подушек, или желтые светильники. Несмотря на то, что был вечер и за окном лил дождь, комната дарила ощущение домашнего уюта и тепла. Должно быть, в солнечную погоду здесь прекрасно, подумала я, посмотрев на два окна в пол, обрамленные персиковыми занавесками. А еще в комнате было много зелени, чьи огромные блестящие листья ползли по стенам, что уж совсем не вязалось с Владом. Это дом был скорее… Скорее в моем стиле.
        - Ты уверен, что это твой дом? - пробормотала я, вопросительно глядя на Влада, озвучив то, о чем думала все это время.
        Он наклонил голову на бок и довольно улыбнулся, явно наслаждаясь произведенным на меня эффектом.
        - А почему нет? - вопросом на вопрос ответил он. - Мне здесь нравится. И ты же знаешь, я люблю перемены.
        - Да, но это место… Просто это место… Этот дом совершенно не похож на тебя, - сбивчиво произнесла я. - На ту квартиру, где мы жили, когда…
        - Зато он отлично подходит Мире, - перебил меня бывший муж. Казалось, он хочет добавить что-то еще, но он лишь пожал плечами и улыбнулся. - Прямо по коридору кухня и столовая. Внизу помимо гаража есть небольшой спортивный зал и сауна. Через зал можно выйти на задний двор к бассейну. Спальные комнаты находятся на втором этаже. Первая слева - для Миры. Потом комната для гостей и твоя.
        «А твоя?» - хотела спросить я, но не рискнула. Однако, Влад будто вновь прочитал мои мысли.
        - Моя комната в другой части второго этажа вместе с кабинетом и библиотекой, - пояснил он. - Если хочешь, можешь подняться наверх и отдохнуть перед ужином - твоя спальня уже готова.
        - Я не… - «Не голодна», хотела сказать я, но Влад не дал мне договорить.
        - Пожалуйста, Ксюша, не начинай новый спор, - произнес он с внезапной усталостью в голосе. - Моя экономка приготовила одно из твоих любимых блюд. А я хотел обсудить наши планы на завтра. Давай поужинаем вместе с Мирой. Ей нужно наше внимание. В конце концов, для этого ты и приехала.
        Наши глаза встретились. Я хотела отказаться. Конечно, я хотела. Но поняла, что просто не могу этого сделать. И, если бы я была откровенна с самой собой, я бы призналась, что причина была не только в Мирославе.
        Не доверяя своему голосу, я кивнула, и тут же лицо Влада расплылось в удовлетворенной улыбке.
        - Видишь, Ксения, когда ты прячешь свои колючки, мы вполне можем нормально сосуществовать.
        Ужин прошел в относительно спокойной обстановке. Еда была великолепной, и я, хоть и не собиралась наедаться на ночь, не смогла удержаться от великолепной запеченной рыбы и свежего овощного салата. А бокал вина, предложенный Владом, помог мне сбросить напряжение и впервые за несколько дней расслабиться. Мира тоже могла похвастаться отличным аппетитом и хорошим настроением - я давно не видела, чтобы дочь столько улыбалась за один вечер. Правда, несколько раз за время ужина она полностью отключалась от действительности и сосредоточенно писала что-то в телефоне, то хмуря брови, то мечтательно улыбаясь, но все остальное спокойно беседовала со мной и отцом о самых обычных вещах. Удивительно, но здесь, в этой столовой Мира действительно смотрелась очень органично, будто весь дом проектировался и украшался специально для нее.
        Было уже около полуночи, когда мы, наконец, закончили ужин. Дочь попрощалась и ушла в свою комнату, а я вежливо предложила Владу помощь с уборкой.
        - Я все сделаю здесь сам. Иди отдыхай. Завтра у нас насыщенная программа, а ты выглядишь измученной, - спокойно произнес он, собирая тарелки. При этом голос его звучал совершенно искренне, и я не уловила в нем никаких намеков и подтекстов. Поэтому я пробормотала слова благодарности за ужин и поднялась к себе.
        Впервые за несколько лет мне приснились кошмары. Отвратительные и печальные события, которые я хотела навсегда стереть из своей памяти. Но они стыдливо прятались где-то на задворках сознания, и сегодня вырвались на свободу, возвращенные к жизни появлением Влада Громова.
        Я проснулась ночью и в первое мгновение даже не могла понять, где нахожусь. Мое сердце готово было выскочить из груди, пока я обшаривала стену в поисках выключателя. И только когда комнату залил неяркий свет, я вспомнила, что привело меня в этот дом и в эту комнату.
        В помещении стояла духота, так что я распахнула окно, впуская в него прохладный ночной воздух, и накинула халат, чтобы спуститься вниз и выпить стакан воды.
        В доме царил полумрак, но я быстро сориентировалась и нашла кухню. Налив себе воды и жадно выпив половину стакана, я облокотилась на столешницу и задумчиво уставилась в окно.
        - Ксения…
        Мое имя, произнесенное знакомым голосом, вывело меня из оцепенения. Я вздрогнула так, что несколько капель воды вылилось мне на пальцы, и машинально отступила назад, за стол, увеличивая расстояние между мной и обладателем этого голоса.
        От Влада не укрылось это защитное движение. Еще бы, он так пристально разглядывал меня, что заметил бы даже лишний вздох, не говоря уже о судорожных шагах в инстинктивной попытке отгородиться от него. Он нахмурился, но никак не прокомментировал произошедшее.
        - Я был в кабинете, работал, когда услышал, что кто-то ходит по дому, - как-то неуклюже переминаясь с ноги на ногу, пояснил он свое появление. - Думал, может быть, тебе что-то нужно.
        Я сглотнула. Мои глаза жадно разглядывали его, впитывая в себя каждую деталь образа. Наверное, во всем была виновата ночь и те кошмары, призраки прошлого, что тревожили мой сон, но сейчас я чувствовала близость бывшего мужа особенно остро.
        Влад был в том же костюме, что и за ужином. Но рубашка была расстегнута на две пуговицы ниже, чем позволяли приличия, а рукава были закатаны. Он выглядел усталым и каким-то растерянным. Словно он тоже не знал, что сказать и что сделать.
        - Я захотела воды, - пробормотала я, отводя глаза. - В моей комнате очень жарко.
        - На самом деле, это я заходил и закрыл окно, когда ты уже спала. Поднялся ветер, и я не хотел, чтобы ты простудилась, - вдруг признался он.
        - Ты, что? - воскликнула я, едва не поперхнувшись водой. Сама мысль о том, что Влад видел меня спящей, казалась неприемлемо волнующей и напоминала о том времени, когда мы только начинали встречаться, по сути, являясь еще детьми. Тогда он часто тайком проникал в квартиру моих родителей, оставаясь на ночь, и мы весело соревновались, кто дольше не заснет. Почти всегда в проигравших оказывалась я, а Влад наутро рассказывал мне истории про то, как смешно я храплю или разговариваю во сне.
        - Брось, Ксения. Я постучал перед тем, как войти.
        - Но я не слышала! - с упреком произнесла я.
        - Не удивительно, - он пожал плечами и добавил низким голосом: - Ты так сладко спала.
        Отогнав от себя непрошенные и совершенно не к месту возникшие эротические видения, я сделала пару вздохов, чтобы успокоиться.
        - Не нужно было этого делать, - сказала я твердо. - Не делай так больше никогда.
        - Никогда? - повторил он медленно, как бы пробуя на вкус это слово. Он сдвинулся с места и медленно направился ко мне. И я вдруг отчетливо ощутила, как его растерянность и неуверенность сменяется четко просчитанной и выверенной игрой в кошки мышки. И кошкой в этот момент была явно не я. В одном этом «никогда», произнесенным таким соблазнительным, провокационным тоном было столько скрытого смысла, что я почувствовала жаркую волну возбуждения, которая прошлась от кончиков моих пальцев до корней волос.
        «Ну, нет» - пообещала я себе. - «Влад Громов не втянет меня в очередную словесную перепалку».
        - Я пойду спать, - нарочито безразлично произнесла я, обходя стол с противоположной от него стороны и торопливо направляясь к выходу их кухни.
        - Ты единственная женщина, Ксения, которая постоянно пытается убежать от меня, - услышала я его тягучий, как патока голос. Я обернулась, чтобы увидеть его довольную кривую усмешку - точно кот, загнавший в угол свою мышку.
        - Возможно, я просто знаю тебя лучше остальных, - ответила я, чувствуя, как предательски дрогнул голос, выдавая мое волнение.
        - Так ли это? - спросил он, вдруг делая выпад и хватая меня за руку. От неожиданности я остолбенела, а он, воспользовавшись моим замешательством, притянул меня к себе. В его объятиях я совсем растерялась, так что даже не подумала протестовать, а только будто со стороны смотрела, как Влад обнял меня одной рукой, прижимая ближе, а другой взял за подбородок и приподнял его, заставляя взглянуть в лицо.
        О Боже! Даже под страхом смерти я не могла ничего ответить в этот момент. Язык словно прирос к гортани, и я могла только огромными глазами смотреть на бывшего мужа, который в этот миг переместил руку с моего подбородка и теперь гладил щеку, едва касаясь кожи своими длинными пальцами.
        Наваждение длилось секунд тридцать, не больше, но за это время я совершенно растворилась в бывшем муже и его ласковых волнующих прикосновениях. У меня закружилась голова, на сопротивление не было ни сил, ни желания. С тех пор, как он последний раз вот так касался меня, прошла целая вечность, поэтому эти нежные прикосновения буквально свели меня с ума, заставляя мечтать и выпускать наружу сладкие воспоминания, которые слишком давно находились под замком.
        - И что? Как хорошо ты меня знаешь? - хрипло спросил он. И я почти застонала от разочарования. Его слова будто выбросили меня из океана чувств волной на скалистый берег реальности.
        Все мои страхи и опасения вернулись, воскрешенные к жизни его неосторожными словами. Я видела, что он уже жалеет о них, как всегда точно уловив перемены в моем настроении. Но было уже поздно.
        Боже, как я могла забыть, какую опасность для меня представляет этот мужчина? Видимо, все дело в уютной домашней атмосфере, в ощущении комфорта и тепла, которые пробудили давно забытые воспоминания о том времени, когда мы были счастливы.
        Собрав всю волю в кулак, я оттолкнула его и, не разбирая дороги, побежала наверх, в спасительное убежище своей комнаты. И только захлопнув за собой дверь и привалившись к ней спиной, я дала волю чувствам. Моя ладонь прижалась ко рту, в попытке сдержать рвущийся наружу истерический смех и злые слезы.
        Это был провал и капитуляция по всем фронтам. Я могла сколько угодно лгать себе, играть роль деловой бизнес-леди, даже ходить на свидания, которые ничем не заканчивались, но с того самого момента, когда я распахнула дверь и наши глаза встретились, я отчетливо поняла, что не забыла его. Я просто научилась жить вдали. И осознание этой простой истины напугало меня так, как не могли напугать никакие слова и действия Влада. Я оказалась беззащитна не перед ним, а перед самой собой, понимая, что второй раз, второй раз мне уже не выстоять.
        Глава 6. Признания
        - Пап, как думаешь, бабушка и дедушка сильно удивятся, увидев меня? - спросила Мира у отца, который, расслабленно откинувшись на сиденье, вел свой сверкающий BMW по загруженным московским улицам, направляясь к дому своих родителей.
        - Они обалдеют, - с улыбкой ответил он. - Но будут в восторге.
        - Не терпится их увидеть. И дядю Игоря, и тетю Свету тоже. В прошлый раз мне не удалось с ними повидаться, потому что они путешествовали по Европе.
        - Поверь мне, они тоже очень расстроились, что не застали тебя, - отозвался Влад. - Особенно Света. Ты же знаешь, ты ее любимица.
        Мира довольно хмыкнула, очевидно, в красках представив себе скорую встречу с Громовыми. И я, глядя на ее безупречный профиль, тоже не смогла удержаться от улыбки.
        - Мам, - дочка обернулась ко мне. - А ты знала, что дедушка недавно стал главой больницы?
        - Я слышала об этом, - односложно ответила я, ощущая на себе взгляд Влада, который время от времени поглядывал на меня через зеркало заднего вида.
        После случившегося ночью я все еще чувствовала себя не в своей тарелке, а эти взгляды украдкой только еще сильнее смущали меня. И хотя утром за завтраком Влад вел себя так, будто ничего не произошло, я знала, что он внимательно наблюдает за мной, пытаясь предугадать, как я поведу себя.
        Я же предпочла «забыть» о ночном рандеву. В конце концов, я была здесь не для того, чтобы совершать экскурсы в прошлое на пару с бывшим мужем. Поэтому утро я встретила в боевом настроении и старалась не терять этот запал ни во время завтрака, ни в течение этой короткой поездки от нового дома Влада до пентхауса его родителей. А так как Мира уселась на переднее сиденье к отцу, я с радостью забралась назад - так я была избавлена от необходимости поддерживать вежливую светскую беседу, что сейчас было мне просто не под силу.
        Когда мы подъехали к дому старших из клана Громовых, было время позднего завтрака или, скорее, раннего обеда. Влад и Мира намеренно не предупредили никого о своем приезде, рассчитывая сделать сюрприз. Несмотря на то, что я с детства ненавидела сюрпризы, у них все прошло как по маслу. Благодаря набору ключей и кодов для доступа в родительский дом, Влад спокойно заехал на подземный паркинг, а удачно выбранное время позволило им застать Виктора Ивановича и Марину Сергеевну дома.
        Нужно было видеть их лица, когда они встретились с Мирой: изумление, воодушевление и радость по очереди сменяли друг друга на их красивых лицах, пока они сжимали внучку в объятиях. Их любовь к единственной внучке была столь очевидной, что я вновь почувствовала легкий укол вины. Я понимала, что мое решение уехать в Ростов, забрав с собой дочь, больно ранило их, пусть они никогда не упрекали меня в этом.
        Сейчас на их лицах отражались тысячи вопросов о причинах нашего приезда, но ни один из них не был задан, потому что больше всего они были счастливы видеть внучку.
        Внезапно я почувствовала себя здесь лишней, будто своим уходом трехлетней давности я навсегда закрыла для себя доступ в эти семейные апартаменты. Когда-то давно Виктор и Марина были и моей семьей тоже, но расставшись с их сыном я, невзирая на их многократные попытки поддерживать связь, практически полностью прекратила общение и с ними. В свое оправдание могу лишь сказать, что в первое время, последовавшее за моим уходом от Влада, мне было больно не то, что смотреть, а даже слышать голоса людей, как-то связанных с нашим общим прошлым, а потом было уже слишком поздно что-либо менять.
        Переступая с ноги на ногу, я уставилась в пол, прикидывая, можно ли придумать достаточно вескую причину, чтобы сейчас же уйти, но в это мгновение почувствовала твердое и успокаивающее прикосновение ладони Влада к своей спине и его шепот:
        - Мы никому ничего не обязаны объяснять. Расслабься, Ксения. Тебе здесь рады.
        Будто в подтверждение его слов, Марина Сергеевна выпустила из объятий Миру и подошла ко мне. Секундное колебание и невысказанный вопрос в глазах - а потом она тепло обняла меня, будто и не было этих трех лет разлуки.
        - Ксюша, какая приятная неожиданность, - с улыбкой произнесла она. - Мы так рады видеть тебя в Москве. Владик, - продолжая держать меня за плечи, она развернулась к сыну. - Как ты мог скрыть от нас новость о приезде Мирославы и Ксении?
        - Мам, я же знаю, как ты обожаешь сюрпризы, - Влад по-мальчишески улыбнулся. - К тому же, все вышло довольно спонтанно, - признался он.
        - И я хотела удивить вас! - вставила Мира. Она посмотрела обожающим взглядом на Виктора Ивановича, который возвышался рядом с ней. - Правда, получилось здорово, дедушка?
        Он задумчиво посмотрел на внучку, потом на меня и Влада, потом вновь обнял Миру и, глядя на меня, произнес:
        - Добро пожаловать домой, Ксюша.
        Чувствуя, как мои щеки заливает краска, я смущенно пробормотала слова благодарности, не зная, что еще добавить, но мне на выручку пришла Марина.
        - Вы уже завтракали? Мы как раз накрывали на стол. Мы ждали Игоря и Свету, но эти двое никогда не приезжают вовремя.
        Мужчины переглянулись и многозначительно усмехнулись, а дочка, совсем как взрослая, закатила глаза.
        - Мы завтракали, - сказала она, плюхаясь на диван и чувствуя себя в этих роскошных апартаментах как дома. - Но я не откажусь от твоего фирменного омлета, бабушка. А мама с папой вообще ничего не ели с утра, только пили кофе.
        Пока Марина накрывала на стол, наотрез отказавшись от моей помощи, Мира рассказывала свою версию нашего спонтанного путешествия. По ее словам, Влад сделал нам сюрприз, неожиданно приехав в Ростов, а потом, на семейном совете, они с отцом решили порадовать визитом родственников. Так мы и оказались в Москве. С улыбкой слушая объяснения внучки, родители Влада несколько раз украдкой посмотрели на нас, но были чересчур воспитаны и деликатны, чтобы как-то прокомментировать эту неоднозначную ситуацию.
        Завтрак у Громовых был достоин завтрака королевской семьи. Сидя на стуле и наблюдая, как на столе, выставленном на застекленную террасу по случаю хорошей солнечной погоды, появляются блюда, блюдца и дощечки с едой, я размышляла, как я - обычная и неприметная девчонка из простой семьи, умудрилась когда-то стать частью этой жизни, чтобы потом без сожаления оставить ее. Меня никогда не прельщала роскошь, в которой жила эта семья. Главное богатство Громовых было вовсе не в размере суммы их банковского счета, а в их отношении к друг другу. Когда-то я надеялась, что и у нас с Владом будет так же - беззаветно, честно и душевно, но мои мечты очень быстро разбились, не выдержав встречи с реальностью...
        Улучив момент, когда Марина вышла из столовой за очередным блюдом с едой, Виктор отвечал на телефонный звонок из больницы, а дочка уткнулась в свой мобильный, ко мне подошел Влад. Он присел на стул рядом со мной, вытянул свои длинные, обтянутые джинсами ноги, и задумчиво склонив голову набок, начал без стеснения рассматривать меня.
        - Все в порядке, - произнес он, наконец. Причем, это был явно не вопрос, а утверждение.
        Это я и сама понимала. Несмотря на кучу невысказанных вопросов, я видела, что его родители с большой теплотой относятся ко мне. Конечно, я осознавала, что они все еще не понимают и не принимают причин, по которым мы с Владом могли расстаться, но их поведение сегодня не давало ни малейшего сомнения усомниться в том, что они были счастливы, что и я, и Мира вновь оказались в их доме.
        - Я знаю, - ответила я.
        - Мои родители всегда были без ума от тебя.
        - Я знаю, - снова ответила я, с легкой улыбкой. Почему-то мне внезапно стало легко сидеть здесь рядом с Владом и перешептываться так, чтобы нас не услышали родные. В этом было что-то детское и давно забытое, что наполнило мое сердце теплотой.
        Внезапно Влад потянулся вперед и накрыл мою руку, лежавшую на столе, своей ладонью. Я дернулась от неожиданности, но не выдернула руку, как сделала бы еще час назад. Вместо этого я подняла глаза и наши взгляды встретились.
        - И что это значит? - шепотом спросила я.
        - Тебя здесь никто не обидит.
        Если он имел ввиду своих родителей, то не было нужды говорить это. Единственный, кто мог обидеть меня сидел в этот миг напротив меня, успокаивающе поглаживая ладонь. Но почему-то у меня не возникло желания сказать ему об этом, нарушив хрупкое перемирие, возникшее между нами. Поэтому я вновь улыбнулась и прошептала:
        - Я знаю.
        После этого короткого диалога сидеть за столом стало легче и, на какое-то время, я полностью расслабилась, наслаждаясь вкусной едой и непринужденным общением.
        В середине завтрака нагрянули младший брат Влада с женой. Отойдя от первого шока, Игорь сразу сгреб в охапку Мирославу, кружа ее по комнате, пока Света несколько отстраненно здоровалась со мной. Поставив на пол дочку и предоставив ей возможность броситься в объятия своей супруги, Игорь повернулся ко мне и без малейшего колебания обнял. У единственного брата Влада была открытость и доброта, присущая всем членам семьи Громовых, но при этом напрочь отсутствовал такт. Отстранившись от меня, но продолжая держать за плечи, он подмигнул и громко заявил:
        - Что, Ксюш, решила захомутать моего братца во второй раз?
        Я покраснела, высвобождаясь из его цепких рук, родители переглянулись, Мира внезапно затихла и насторожилась, а Влад улыбнулся улыбкой, больше похожей на оскал, но Игорь лишь расхохотался в ответ.
        - Я и забыл, каким ты, братец, можешь быть снобом! Расслабься, - он хлопнул Влада по спине. - Я просто пошутил.
        Тем не менее, шутка немного накалила обстановку. Было очевидно, что никто не знал, что сказать, чтобы немного сгладить неуместный выпад Игоря. И Влад, видимо, чтобы пресечь подобные заявления в будущем, сказал во всеуслышание:
        - Ксения находится в Москве как гостья. Она смогла выбраться на выходные, чтобы провести эти дни с дочерью и расслабиться. На этом точка.
        Мысленно я поблагодарила его за эту речь, но увидев, как комически приподнялись брови у Игоря, и как бегло обменялись взглядами Марина и Света, я поняла, что никто не поверил в простоту этого объяснения. Тем не менее, завтрак прошел сносно. Все за столом делились последними новостями и шумно обсуждали их, так что я была избавлена от необходимости что-либо говорить. Несколько раз я чувствовала на себе изучающий взгляд Влада, от которого в моей груди становилось тесно, но он больше не проронил ни слова.
        Когда завтрак подошел к концу, все стали вставать из-за стола. Я не успела отодвинуть свой стул, как за меня это сделал Влад. Я смущенно поблагодарила его, вспоминая, как когда-то эта старомодная галантность и обходительность свела меня с ума. Вопреки моим ожиданиям, он тут же отошел от меня, предоставив себя самой себе.
        После завтрака Виктору Ивановичу пришлось уехать в больницу, а Влад уединился в углу комнаты с Игорем - по долетающим до меня обрывкам фраз я поняла, что они обсуждают какую-то очередную сделку. Братья были партнерами в строительной фирме, которую основали, едва закончив колледж. Влад занимался финансовыми вопросами и проектированием, на Игоре держалась реклама и поиск новых клиентов.
        - Мира, пойдем со мной, я покажу тебе подарки из Парижа, - голос Марины отвлек меня от собственных мыслей.
        Громовы всегда баловали единственную внучку и даже несмотря на то, что виделись они не так часто, как всем хотелось бы, Мира никогда не была обделена их вниманием. Подарки для нее везлись всеми членами семьи со всего мира: некоторые доставляли курьером в Ростов, другие, особенные, дожидались приезда дочери в Москву.
        Едва Мира с бабушкой покинули комнату, ко мне на софу подсела Света.
        Не могу сказать, что мы очень уж дружили с ней раньше: мне кажется, она всегда считала меня неровней Владу, но сегодня она была единственной, кто относился ко мне едва ли не враждебно.
        - И что, вы опять с Владом вместе? - холодно спросила она, глядя на меня в упор.
        - Нет, Света, - я покачала головой. - Мы не вместе.
        - Странно, что после стольких лет ты вдруг появилась здесь.
        - Так нужно было для Миры.
        Света недоверчиво хмыкнула:
        - Я похожа на дуру? Что за детское объяснение. Вы играете в семью для Мирославы? Она уже достаточно взрослая, чтобы все понимать.
        Я вздохнула. Спорить с ней было бесполезно. Она всегда делала свои собственные выводы и придерживалась своего мнения, даже если оно противоречило всем. И, что уж говорить, она была достаточно умна и проницательна, чтобы понимать, что за всем этим кроется нечто большее, чем банальное семейное путешествие разведенных родителей с ребенком.
        - Влад никогда не стал бы делать того, чего он не хочет, - спокойно произнесла я. - Если ты думаешь, что я его к чему-то принуждаю…
        - Это правда, - перебила меня Света. - Влад не станет делать того, чего он не хочет. Но он всегда по непонятным мне причинам хотел тебя. А ты принесла ему только боль. Пусть мы с ним не кровные родственники - я всего лишь жена его брата, но Влад, как и вся семья Громовых, очень дорог мне. И я не хочу стоять в сторонке и наблюдать, как ты разбиваешь ему сердце во второй раз.
        «Это не твое дело», - хотела ответить я на этот выпад, но не успела. Над ухом раздался громогласный голос Влада, который произнес в точности те же слова.
        Я обернулась, с удивлением отмечая, что он уже не разговаривает с братом в другом конце комнаты, а стоит прямо за диваном, на котором сидели мы со Светой. Интересно, как много он успел услышать?
        Нет, мне не требовалась его поддержка, но внезапно я поняла, что рада, что он избавил меня от необходимости продолжать этот неприятный разговор.
        - Влад, она должна… - начала было она, но я так и не узнала, что «я должна», потому что Влад так свирепо посмотрел на нее, что она умолкла. А я почувствовала твердое прикосновение ладони бывшего мужа к своему плечу.
        - Мне кажется, нам пора, - сказал он, обращаясь ко мне. - Уже почти два часа, а Мира еще хотела погулять в парке.
        - А что вы думаете о моем предложении сходить вечером в театр? - вмешался Игорь, который так же неожиданно возник возле нас. - Я говорил, что у меня есть билеты на премьеру в Большой театр.
        Влад вопросительно взглянул на меня:
        - Что ты думаешь?
        - Я думаю, Мира будет в восторге, - честно призналась я. - Она любит театр, ты же знаешь.
        - Я слышала мое имя, - в этот миг от двери раздался звонкий голос дочери. Я обернулась и увидела дочку, вплывающую в зал в новом платье, видимо, привезенном из Парижа и подаренном ей бабушкой. - От чего я буду в восторге?
        - Ух, ты! Малышка, полегче! Не удивлюсь, если твой папаша устроит круглосуточное дежурство, чтобы охранять твою честь и достоинство, - хмыкнул Игорь. - Выглядишь - отпад.
        Я улыбнулась. И Влад улыбнулся тоже. И даже лицо Светы немного просветлело. Что уж говорить, Мирослава всегда сглаживала углы, возникавшие между нами. И выглядела она действительно удивительно красивой и, я с грустью призналась себе в этом, очень взрослой.
        - Как насчет похода в театр вечером? - спросил дочку Влад.
        - О! Я с удовольствием! У меня как раз есть новый наряд, - с этими словами она закружилась, демонстрируя во всей красе шикарное вечернее платье.
        Оставшийся до вечера день пролетел незаметно. После того, как мы покинули дом его родителей, Влад привез нас с Мирой в парк. Нам повезло с погодой и на протяжении всей нашей прогулки светило яркое солнце, так что я с удовольствием наслаждалась теплом и приятной компанией, гуляя по тенистым аллеям. А компания, действительно, была приятной. Может быть, все дело было в солнце, в пении птиц, в красоте природы вокруг, в звонком смехе моей дочери и спокойном убаюкивающем голосе ее отца, но мое сердце наполнилось тихой радостью и может быть ледок вокруг него даже начал подтаивать, и я смогла посмотреть на Влада другими глазами.
        Он был прекрасным отцом. В этом не было никаких сомнений. И мне вдруг стало грустно, что отец и дочь все эти годы были лишены полноценного общения.
        Мы гуляли несколько часов подряд. И только жажда и легкое чувство голода заставило нас присесть в одно из кафе. Мира тут же полезла в рюкзак за телефоном и принялась что-то сосредоточенно писать, а Влад пристально посмотрел на меня, потом на дочку и вдруг сказал:
        - Мира, нет ли чего-нибудь, что бы ты хотела рассказать нам с мамой?
        Дочка сразу напряглась, скрыла экран телефона и подняла голову. Ее глаза забегали от меня к Владу и обратно. Я тоже напряглась, так как совершенно не ожидала этого внезапного желания бывшего мужа заговорить, наконец, о цели своего визита.
        - В смысле?
        - Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, - не повышая голос, но твердо и строго произнес Влад. Он выразительно посмотрел на телефон. - Что за таинственные переписки? Что за уходы из дома и прогулы?
        Мира сурово зыркнула на меня и скрестила руки на груди, явно обороняясь.
        - Это она тебе сказала?
        - Мира, давай поговорим как взрослые люди, - игнорируя ее задиристый тон, сказал Влад. - Тебе четырнадцать, и ты уже вполне взрослая чтобы понимать - у всего бывают последствия. Прогуливаешь школу - жди исключения. Гуляешь допоздна, не ставя никого в известность - можешь нарваться на неприятности, а мы не будем знать, где тебя искать.
        - Пап, вот только не надо мне проповедей! - запальчиво воскликнула Мирослава. - Я ничего такого не делала. Подумаешь, пару раз пропустила школу.
        - А что с твоими курсами по живописи? - не сдавался Влад. - Помнится, ты говорила, что хотела бы связать свою жизнь с творчеством. Я даже думал о летней стажировке в одной из московских галерей, но если ты уже не так серьезно настроена…
        О, для Миры это был ощутимый удар! Во-первых, она обожала искусство и мечтала о подобной стажировке уже несколько лет. Во-вторых, она всегда болезненно переживала, когда разочаровывала своего любимого отца хоть в чем-то. Поэтому она еще сильнее помрачнела и исподлобья посмотрела на меня, как бы говоря: «Я тебе это припомню».
        - Я не собиралась бросать курсы, - буркнула она в свое оправдание. - Но эта вредная преподавательница по черчению решила наябедничать на меня директору, а он - маме. Боже да вообще ничего ТАКОГО не случилось!
        - Дочка, - вступила я осторожно. - Согласись, даже без этих курсов и прогулов, наши с тобой отношения в последнее время оставляли желать лучшего. Ты стала скрытной и обидчивой. Перестала делиться со мной. Тот парень, которого я видела у нас дома…
        Мира хмурила брови и делал вид, будто разглядывает свои ногти.
        - Доченька…
        - Мам! В конце концов, мне уже четырнадцать, как заметил папа. Разве у меня не может быть друга? - она с обидой посмотрела на нас. - Разве вы с папой не начали встречаться, когда вам было чуть больше, чем мне? А у меня вокруг одни запреты.
        Влад накрыл руку Миры своей и тихо произнес:
        - Ни я, ни мама не пытаемся ограничить твою свободу. Мы просто хотим понимать, что происходит в твоей жизни. Это совершенно естественно, что мы волнуемся, когда ты вот так пропадаешь, прогуливаешь и… - он улыбнулся, точно понимая, когда пора смягчить накалившуюся обстановку. - Постоянно строчишь что-то в своем телефоне, имея при этом самый загадочный и милый вид на планете.
        Последние слова Влад произнес с ласковой улыбкой, способной растопить сердце кого угодно. Он всегда знал подход к дочери. Да что уж… Он всегда знал подход ко всем женщинам. Этот его привычный донжуанский трюк сработал и на этот раз. С внезапной, совершенно несвойственной ей робостью, Мира нехотя призналась:
        - Есть один парень.
        - И?
        - Мы типа встречаемся.
        - Типа? - мне что-то совсем не понравилась эта формулировка, но я постаралась задать вопрос максимально спокойно.
        - Он спортсмен и у него дикий график, - пояснила дочь, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза. - Поэтому иногда мне приходится пропускать несколько уроков, чтобы встретиться с ним, пока он в городе.
        - Он спортсмен? В каком виде спорта? - спросил Влад.
        - Он хоккеист, - после мгновенного колебания ответила дочка. - Путешествует по всей стране. Может быть, даже поедет на юниорский чемпионат мира.
        Я увидела, как при этом нахмурился Влад. Новость о парне его дочери и без того была не самой приятной, но то, что этот парень занимался одним из самых тавмоопасных видов спорта явно не пришлась ему по вкусу. Однако, он мастерски скрыл свое неудовольствие, чтобы не сбить настрой дочери на откровения.
        - И как же зовут твоего спортсмена?
        - Саша, - мечтательно произнесла Мира. - Саша Орлов.
        - Это он был у нас дома несколько дней назад? - спросила я, вспоминая противного типа, сидящего на кровати дочери.
        - Фуууу, мама! Нет, конечно! - она скривилась. - Это мой одноклассник. Нам задали домашку по истории - сделать совместный проект. Пришлось притащить его домой, потому что к нему бы я точно не пошла. Я угостила его соком, а он разлил все на белую кофту. Пришлось снять ее и застирать. - Мира посмотрела на меня с негодованием. - Фу, как ты могла подумать!? Саша он… Он другой. Он классный. И красивый.
        У меня, конечно, немного отлегло от сердца, когда я поняла, что тот тип не является первой любовью моей дочери. И что в историю с прогулами и обманами не замешаны ни наркотики, ни алкоголь, но парень-спортсмен - это тоже вряд ли был предел моих мечтаний.
        Тем временем Мира вздохнула, встала со стула и внезапно порывисто обняла меня.
        - Извини меня за то, что я так себя вела. На самом деле, я давно хотела рассказать тебе о Саше, но мы постоянно ссорились и все мое желание откровенничать улетучивалось. Вот прям ненавижу, когда ты начинаешь меня строить. Ничего не могу с собой поделать - мне сразу хочется нагрубить в ответ.
        Влад усмехнулся. И посмотрел на меня своим медовым взглядом, отчего у меня по спине поползли мурашки.
        - В этом ты похожа на свою мать, Мира, - глядя на меня, произнес он. - Она ведет себя точно также, когда думает, что я хочу «построить» ее. Но, мы же понимаем, что это просто защитная реакция.
        Влад накрыл руку Миры своей и тихо произнес:
        - Ни я, ни мама не пытаемся ограничить твою свободу. Мы просто хотим понимать, что происходит в твоей жизни. Это совершенно естественно, что мы волнуемся, когда ты вот так пропадаешь, прогуливаешь и… - он улыбнулся, точно понимая, когда пора смягчить накалившуюся обстановку. - Постоянно строчишь что-то в своем телефоне, имея при этом самый загадочный и милый вид на планете.
        Последние слова Влад произнес с ласковой улыбкой, способной растопить сердце кого угодно. Он всегда знал подход к дочери. Да что уж… Он всегда знал подход ко всем женщинам. Этот его привычный донжуанский трюк сработал и на этот раз. С внезапной, совершенно несвойственной ей робостью, Мира нехотя призналась:
        - Есть один парень.
        - И?
        - Мы типа встречаемся.
        - Типа? - мне что-то совсем не понравилась эта формулировка, но я постаралась задать вопрос максимально спокойно.
        - Он спортсмен и у него дикий график, - пояснила дочь, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза. - Поэтому иногда мне приходится пропускать несколько уроков, чтобы встретиться с ним, пока он в городе.
        - Он спортсмен? В каком виде спорта? - спросил Влад.
        - Он хоккеист, - после мгновенного колебания ответила дочка. - Путешествует по всей стране. Может быть, даже поедет на юниорский чемпионат мира.
        Я увидела, как при этом нахмурился Влад. Новость о парне его дочери и без того была не самой приятной, но то, что этот парень занимался одним из самых тавмоопасных видов спорта явно не пришлась ему по вкусу. Однако, он мастерски скрыл свое неудовольствие, чтобы не сбить настрой дочери на откровения.
        - И как же зовут твоего спортсмена?
        - Саша, - мечтательно произнесла Мира. - Саша Орлов.
        - Это он был у нас дома несколько дней назад? - спросила я, вспоминая противного типа, сидящего на кровати дочери.
        - Фуууу, мама! Нет, конечно! - она скривилась. - Это мой одноклассник. Нам задали домашку по истории - сделать совместный проект. Пришлось притащить его домой, потому что к нему бы я точно не пошла. Я угостила его соком, а он разлил все на белую кофту. Пришлось снять ее и застирать. - Мира посмотрела на меня с негодованием. - Фу, как ты могла подумать!? Саша он… Он другой. Он классный. И красивый.
        У меня, конечно, немного отлегло от сердца, когда я поняла, что тот тип не является первой любовью моей дочери. И что в историю с прогулами и обманами не замешаны ни наркотики, ни алкоголь, но парень-спортсмен - это тоже вряд ли был предел моих мечтаний.
        Тем временем Мира вздохнула, встала со стула и внезапно порывисто обняла меня.
        - Извини меня за то, что я так себя вела. На самом деле, я давно хотела рассказать тебе о Саше, но мы постоянно ссорились и все мое желание откровенничать улетучивалось. Вот прям ненавижу, когда ты начинаешь меня строить. Ничего не могу с собой поделать - мне сразу хочется нагрубить в ответ.
        Влад усмехнулся. И посмотрел на меня своим медовым взглядом, отчего у меня по спине поползли мурашки.
        - В этом ты похожа на свою мать, Мира, - глядя на меня, произнес он. - Она ведет себя точно также, когда думает, что я хочу «построить» ее. Но, мы же понимаем, что это просто защитная реакция.
        В своем нарочито простом платье в пол она спускалась вниз по лестнице как юная королева - царственно, грациозно, с легкой полуулыбкой и гордо расправленными плечами. В ее возрасте я была такой неуклюжей, что цепляла все косяки и вечно ходила с синяками, а Мира казалась воплощением элегантности и красоты. Что ни говори, а умение произвести впечатление ей явно передалось от отца.
        - Простите, кто вы, юная леди, и что вы сделали с моей дочерью? - Влад восторженно следил за ее спуском по лестнице.
        Мира задорно рассмеялась и сделала показательный реверанс.
        - Неплохо вышло, правда?
        Влад сделал вид, что подавился:
        - Неплохо? Ты бесподобна.
        ***
        В театр мы приехали за несколько минут до начала спектакля. Как всегда, перед премьерой в зале царила приподнятая атмосфера. К нашему всеобщему удивлению, Игорь и Света уже сидели на своих местах - обычно эти двое везде опаздывали, а сегодня продемонстрировали прямо-таки чудеса пунктуальности. Обменявшись с ними короткими приветствиями, мы заняли свои места в ложе. Тут же погас свет, заиграла музыка, поднялся занавес, и публика замерла в предвкушении представления.
        Я получила огромное удовольствие от первого акта. Я так давно никуда не выбиралась, что полностью отключилась от реальности и погрузилась в историю несчастной любви, которую на сцене разыгрывали лучшие актеры города, и когда зажегся свет и объявили антракт не сразу поверила, что прошло больше часа.
        На Миру спектакль произвел не меньшее впечатление, чем на меня, и она выразила желание в антракте зайти на выставку, приуроченную к открытию нового театрального сезона, которая расположилась на цокольном этаже здания театра. Игорь и Света сразу направились к бару, а мы с дочерью и Владом отправились на выставку.
        Пока мы через толпу людей пробирались к входу, я смогла оценить уровень мероприятия. Так как сегодня была премьера новой постановки, на которую получили пригласительные лишь избранные, здесь собрался вся светская Москва. Некоторых людей я знала по своей прошлой жизни с Громовым - до определенного времени мы довольно часто посещали гламурные мероприятия, других я никогда не видела раньше, но чем дольше я находилась здесь, тем отчетливее понимала, каким уважением в обществе пользуется Влад. Не было ни секунды, чтобы к нему не подходил очередной гость, чтобы поздороваться и выразить свое почтение. А когда он шел, головы всех присутствующих, особенно женщин, поворачивались вслед за ним.
        Пока Мира увлеченно изучала архивные фотографии и костюмы на выставке, я, чтобы скоротать время в этой бесконечной кутерьме знакомств, вяло листала программку и смотрела по сторонам, когда мое внимание привлекла роскошная рыжеволосая незнакомка, которая с другого конца зала направлялась в нашу сторону. С копной кудрявых огненных волос, в изумрудном платье с глубоким декольте, она невольно притягивала взгляды всех собравшихся, причем, как мужчин, так и женщин. Но по тому, какими глазами она смотрела на Влада, у меня создалось впечатление, что ее здесь интересовал только мой бывший муж.
        - О, дорогой! Как приятно увидеть тебя здесь! - воскликнула она, подходя к нам ближе и бросая на Влада взгляд, который, по моему мнению, был откровенно неприличным.
        - Здравствуй, Виктория, - вежливо произнес он.
        «Виктория! Еще и имя-то какое красивое!» - подумала я, разглядывая незнакомку.
        Она была высокой и фигуристой. Платье облегало ее как вторая кожа, а декольте и вырез на подоле оставляли мало простора для фантазии. Ее густо подведенные глаза были обращены к Владу, а рука с красным маникюром сейчас уверенно лежала на рукаве его пиджака. Манера, с которой она держалась с моим бывшим мужем, вызвала у меня необъяснимое неприятное ощущение. Но Влад никак не реагировал на это, будто ему было все равно, что какая-то девица лапает его у всех на виду.
        - Я как раз сегодня думала, что нам обязательно нужно встретиться. И вот, - она сделала выразительный жест и призывно засмеялась. - Ты здесь.
        - Папа, не представишь нас с мамой? - вмешалась Мира в их обмен любезностями еще до того, как Влад успел что-либо ответить.
        - Папа? - повторила Виктория. Хотя ее пухлые губы продолжали улыбаться, глаза стали холодными и неприязненно смотрели то на меня, то на дочь.
        - Виктория, это моя дочь Мирослава, - между тем произнес Влад. - И Ксения.
        Просто Ксения. Он не сказал, ни бывшая жена, ни мать моей дочери. Никак не подчеркнул мой статус. Может быть, у него роман с этой Викторией? Конечно, вряд ли тут что-то серьезное, иначе она знала бы и о нашем приезде, и о походе в театр. Но судя по интимности, с которой она продолжала поглаживать плечо Влада, а он не протестовал, эти двое прекрасно знали друг друга.
        - Как приятно, - фальшиво улыбаясь, произнесла Виктория. Но по ее тону было ясно, что ей ничуть неприятно. Впрочем, и я, и Мира разделяли ее мнение.
        - Извините нас, - со сладкой улыбкой Мира взяла отца под руку. - Но папа обещал сводить нас с мамой в бар, поэтому, вынуждены покинуть вас.
        Виктория кивнула, вновь изобразив улыбку, которая не коснулась ее глаз. Но до того, как мы успели уйти, она сделала свой финальный выстрел:
        - Влад, увидимся в понедельник, да?
        Он кивнул. А Виктория, откинув рыжие волосы и выпятив декольте еще сильнее, развернулась и с триумфом удалилась. Бегло оглядев зал, я поняла, то не было ни одного мужчины, который бы в этот момент не провожал ее взглядом…
        Украдкой я посмотрела на бывшего мужа, желая проверить, остался ли он равнодушен к чарам рыжеволосой красавицы, но он перехватил мой взгляд и вопросительно приподнял брови.
        Отчего-то в этот момент мне отчаянно захотелось выпить.
        - Мы, кажется, хотели пойти в бар, - сказала я, игнорируя вопрос в его глазах.
        Наш путь к бару для меня был подобен пытке. Мы медленно продвигались сквозь толпу гостей, собравшихся в зале, то и дело останавливаясь, чтобы с кем-то познакомиться. С фальшивой вымученной улыбкой, будто приклеившейся на мое лицо, мне приходилось выслушивать приветствия и комплименты совершенно чужих людей, когда единственное, что мне сейчас хотелось - это забиться в свою комнату с бутылкой хорошего шампанского и забыться сном в котором не будет места Владиславу Громову и его женщинам, которых, теперь, после встречи с Викторией, я была уверена, был легион.
        Где-то на середине пути Мира отлучилась в уборную, и мы с Владом остались наедине. Я сознательно демонстративно отказывалась смотреть на бывшего мужа, равнодушно разглядывая богато одетую толпу. Но он не привык находиться на вторых ролях слишком долго.
        - Хочешь спросить меня о чем-нибудь? - тихо спросил он, наклонившись к самому уху. От его теплого дыхания по моей спине побежали мурашки, а волоски на руках вновь встали дыбом.
        Я отрицательно покачала головой, хорошо понимая, что он подразумевал под этим вопросом.
        - Это не мое дело.
        Мне казалось, Влад хотел что-то сказать в продолжение этой темы, но так и не сделал этого. Вместо этого он поймал официанта в белой форме и вручил мне бокал шампанского.
        Едва шампанское заиграло в моем бокале, я сделала большой глоток и закашлялась. Пить так я не привыкла. И шампанское обычно довольно быстро ударяло мне в голову. Но, честно говоря, это было именно то, что мне сейчас было нужно. Так прекрасно начинавшийся вечер теперь казался непоправимо испорченным, и шампанское было самым малым, что могло его хоть как-то скрасить.
        Невзирая на предупреждающий взгляд Влада, я демонстративно сделала второй глоток и поставила опустевший бокал на поднос проходящего мимо официанта. Тот подал мне второй бокал, от которого я не отказалась, но благоразумие взяло верх, и я не стала пить из него сразу.
        В наступившей тишине звонко прозвенел третий звонок, сообщающий о начале второго акта.
        - Нам пора, - произнес Влад. Он взял меня под руку и повел в зал, где уже начинали поднимать занавес.
        Глава 8. Разум и чувства
        Дорога из театра домой прошла в молчании. Из-за того, что Мира юркнула в салон первой и заняла место у окна, на которое претендовала я, мне пришлось сидеть посередине. Я постаралась придвинуться как можно ближе к дочери, но, когда Влад занял место рядом, наши бедра все равно соприкоснулись, разнося электрический заряд по всему телу. Я замерла и затаилась.
        Влад дал водителю знак отъезжать. Машина тронулась.
        - Дыши, - услышала я глухой шепот бывшего мужа.
        Я хмуро взглянула на него, но ничего не ответила. Слова в этой ситуации были лишними.
        За окном барабанил дождь, струйками стекая по стеклу автомобиля, который уносил нас все дальше от театра. В огромных лужах на асфальте отражались яркие блики от пролетающих мимо фонарей и неоновых вывесок. Дороги в этот поздний час были не сильно загружены, так что мы довольно быстро добрались до нового дома Влада.
        Когда машина остановилась, Мира тут же выскочила на дорожку и, спасаясь от дождя, побежала в дом, а я вновь осталась наедине с бывшим мужем. За время поездки он не сделал ни единой попытки заговорить и сейчас держался немного отстраненно, словно обдумывал задачку, которую ему никак не удавалось решить.
        Но, прежде чем я успела выскользнуть из машины через противоположную дверь, он вышел и галантно подал мне руку. Я бы предпочла проигнорировать этот жест, но понимала, что в данной ситуации, это будет выглядеть глупо. К тому же, выпитое за вечер шампанское все еще играло в крови, и я не была уверена, что смогу самостоятельно выйти из машины, не споткнувшись и, как результат, не растянувшись на мокром от дождя асфальте.
        Его рука была крепкой и теплой. Пальцы цепко обхватили мою ладонь. Я почувствовала, как от этого собственнического прикосновения кровь начинает быстрее бежать по венам, а в животе что-то подозрительно тянет. Судорожно сглотнув, я подняла глаза на Влада.
        Несколько дождевых капель упали на его лицо и застряли в густых волосах. У меня возникло почти нестерпимое желание поднять свободную руку и смахнуть эти капли, провести кончиком пальца по мокрым дорожкам на гладком лице, повторяя движения воды по коже. Я вдруг поняла, то не могу сосредоточиться ни на чем, кроме этих капель. И я не знала, происходит ли это оттого, что я банально перебрала с алкоголем или потому, что я вновь, помимо своей воли, попадаю под очарование Владислава Громова.
        - Ксюша, - глухо прошептал он, легонько сжав пальцы. Я мотнула головой, стряхивая оцепенение и, ведомая его рукой, легко вышла из автомобиля на дорожку, ведущую к дому.
        К счастью, темнота скрыла румянец, который залил мои щеки, яснее слов выдавая чувственное волнение, охватившее меня от этой нечаянной близости. Я не сомневалась, что от Влада не ускользнуло мое состояние, но он ничего не сказал.
        Окутанные моросящим дождем, мы в молчании дошли до дома. Отчего-то никто из нас не сделал попытки пойти быстрее.
        После влажной прохлады улицы, дом встретил нас теплом и уютом. Не желая больше испытывать себя на прочность, я решила сразу подняться в комнату, но Влад, не дав мне сбежать, предложил обсудить планы на завтрашний день.
        Короткие каникулы в Москве подходили к концу. Завтра был наш последний полный день отдыха. Рано утром в понедельник мы с Мирой должны вылететь в Ростов, чтобы я успела на работу, а дочка - на несколько уроков в школу.
        - Я предлагаю поехать в Новогорск, - сказал Влад, сразу переходя к делу. - Мира будет счастлива вновь увидеть друзей детства.
        Новогорск, подумала я в отчаянии. Место, с которым связано столько воспоминаний. У Громовых там был огромный особняк, в котором мы с Владом повели лучшее время нашей супружеской жизни. Именно там мы с ним впервые были близки, там прятались от мира в свой медовый месяц и туда вернулись после рождения дочери. Каждое лето Мира отдыхала там с бабушкой и дедушкой, считая это место своим вторым домом.
        - Хорошо, - сказала я. - Во сколько ты хочешь выехать?
        - Сразу после завтрака. Скажем, в 10 утра? - спросил он, снимая пиджак и небрежно вешая его на спинку стула в гостиной.
        Привычным движением он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, потянул за узел и расслабил галстук, обнажая небольшой треугольник гладкой кожи, покрытой тонкими волосками.
        Я сглотнула набежавшую слюну, помимо воли уставившись на кусочек открывшейся плоти. Черт бы побрал этого мачо! Пару часов назад он открыто флиртовал с рыжеволосой Викторией, а сейчас испытывает на мне свои таланты соблазнителя.
        С неимоверным усилием я отвела глаза и кивнула. Мне нужно было скорее убираться отсюда. Но я не успела сделать и шага, как меня остановил тихий, непривычно робкий голос бывшего мужа.
        - Ксения. Тебе понравился сегодняшний день?
        Я вдохнула. Что он ожидал услышать в ответ? Что я каждую секунду боролась сама с собой и с непрошенными чувствами, которые просыпались во мне под его влиянием? Что я почти забыла о той боли, которую испытала в браке с ним? Что просто находиться рядом было странно и успокаивающе одновременно, будто бы я после долгого путешествия вернулась домой?
        - Спектакль был чудесный, - ответила я, понимая, что Влад спрашивает совсем не об этом.
        Он кивнул и скривил губы в подобии улыбки, а потом отвернулся и пошел к бару.
        - Спектакль, действительно, удался. Хочешь выпить? - он плеснул в свой стакан янтарную жидкость из бутылки и вопросительно приподнял брови, изучая меня.
        - Я выпила достаточно, спасибо.
        - Чего же ты тогда хочешь?
        Этот прямой вопрос застал меня врасплох. Я почувствовала, как жаром вновь опалило мои щеки, а в животе вдруг сжался тугой узел желания.
        Между Владом и мной повисло молчание. Густое, тягучее, нервное. Мы стояли друг напротив друга, смотрели, изучали, но подходящие слова никак не хотели идти мне на ум. Я поняла, что оказалась не готова к таким вопросам, не завуалированным иронией, издевкой или злостью, и теперь находилась в полной растерянности. Я знала, конечно, знала, что Влад ждет от меня честности. Я видела, чувствовала, что что-то происходит между нами. Что в воздухе висит ожидание и напряжение, которое не желает уходить. Но я просто не могла позволить себе быть откровенной. Ни перед самой собой, ни, тем более, перед бывшим мужем.
        - Я хочу подняться к себе в комнату и лечь спать, - тихо произнесла я, сжимая кулаки, ощущая, как ногти впиваются в мягкую плоть ладоней.
        - Лгунья, - тон Влада был безапелляционным и, внезапно, яростным. С грохотом поставив стакан на барную стойку, он стремительно шагнул ко мне и в одно короткое мгновение оказался совсем-совсем близко. Его руки опустились на мои плечи, пригвождая к месту, а голова приблизилась к моему лицу так, что наши лбы почти соприкасались, а дыхание смешалось.
        - У тебя нет права касаться меня подобным образом, - дрожащим голосом произнесла я, чувствуя, как меня затягивает воронка чувственного желания. - Вообще как-либо касаться.
        Он хищно улыбнулся.
        - Ты сама дала мне это право две минуты назад, когда разглядывала меня своим откровенно соблазнительным взглядом, в котором отчетливо читались все твои желания и фантазии. Если ты думаешь, что у меня иммунитет против многообещающих взглядов, которые ты бросала на меня весь вечер, то спешу тебя заверить - это не так.
        Мысленно я застонала, признавая его правоту. Я могла бы попытаться возразить, но тогда мы оба бы знали, что это ложь. Влад притягивал меня. Возбуждал. Он вызывал во мне чувства, которые не способен был вызвать никто кроме него, неважно, сколько времени мы жили врозь и как непреодолимы были наши противоречия. Стремление моего тела и души к нему невозможно было пресечь, как я ни старалась. И мои взгляды были лишь прямым следствием никогда не затухающей тоски по нему. В этот уикенд я просто приоткрыла двери, находящиеся под замком долгие годы, и невольно освободила все те желания, которые я так старательно подавляла.
        Наблюдая за душевными метаниями, которые он, как открытую книгу, читал на моем лице, Влад поднял одну руку и подушечкой большого пальца провел по моей нижней губе, отчего ее начало покалывать. Моя голова потяжелела, кровь в бешеном ритме заструилась по телу. Я чувствовала, что ситуация ускользает из-под моего контроля. Что я уже не могу отвечать за свои действия. Что пока еще скромные ласки бывшего мужа находят восторженный отклик у моего изголодавшегося тела.
        Я понимала, что Влад что-то задумал. Что все эти дни он намеренно усыплял мою бдительность. Что у него есть план, пункты которого пока мне не ясны. И я выпила чересчур много, и вечер был чересчур богатым на эмоции, и он вел себя безукоризненно… И желание было таким сильным, что разум туманился, а нерациональные чувства выходили на первый план. И хотя тело молило меня лишь об одном - сдаться, разум, в отчаянных попытках пробиться сквозь марево влечения, подсказывал своем другое. И в какой-то момент, даже не знаю благодарить его за это или проклинать, он все же взял верх.
        Безуспешно пытаясь отстраниться, я вздернула подбородок и срывающимся голосом произнесла:
        - Воспользуешься своей физической силой? Вновь? - я почувствовала, как при этих словах напряглось его тело, а лицо стало похоже на каменную маску. - Давай просто закончим этот бессмысленным разговор, пока не стало слишком поздно, и мы не причинили друг другу боль. - Я перевела дыхание, чувствуя, как бешено колотится сердце. - Именно поэтому мы не можем быть друзьями. Весь этот уикенд - сплошное притворство.
        Влад демонстративно опустил руки и отошел от меня на шаг. На его лице было написано разочарование. И я не могла не подумать, чем он разочарован: неудавшимся продолжением вечера или мной самой…
        - Разве? - спросил он, пытливо глядя мне в глаза. - А мне кажется, мы давно не были так честны. Я всегда говорил и говорю тебе только правду. Значит, притворяешься ты?
        Я закатила глаза и отошла к кухонному столу, опираясь на спинку стула, потому что ноги дрожали, и мне нужна была опора. Но этот его словесный выпад не остался незамеченным - я чувствовала, как во мне закипает злость. Как она, словно ураган, сметает все отголоски возбуждения, накрывая меня горящим покрывалом ярости.
        - Притворяюсь? Только когда разыгрываю на людях счастливую семью! Все остальное время я не устаю повторять тебе - ты меня бесишь. Я не хочу находиться рядом. Я не хочу разговаривать. Я больше никогда не позволю тебе ранить меня.
        Несмотря на мои злые слова, которые были призваны ранить его, Влад почти улыбнулся.
        - Так-то лучше. А то этот нейтральный тон и твои «да» и «нет» мне уже порядком надоели, и я…
        - А что Виктория обычно дарит тебе фейерверк страстей? - перебила я его.
        Глаза моего бывшего мужа засияли. На его лице отразилось абсолютное удовольствие, будто бы он, наконец, услышал от меня именно то, что хотел.
        - А я все думал, когда ее имя всплывет в разговоре, - протянул он. - Еще раз спрашиваю, хочешь узнать, что я обо всем этом думаю?
        - Мне все равно! - воскликнула я с неконтролируемой злостью, в которой перемешались и обида, и ревность, и неутоленное желание. - Меня не касается, с кем ты проводишь свой досуг. Мы больше не женаты и не имеем права лезть в личную жизнь друг друга.
        - Значит, ты признаешь, что у тебя есть личная жизнь? - ухватился он за нечаянно оброненную фразу.
        - Это не твое дело, - отрезала я возмущенно, чувствуя в его тоне собственнические нотки. Подумать только, какой ханжа! Мы в разводе три года и все это время, да и время в браке, он отнюдь не хранил обет воздержания. И сейчас он смеет интересоваться моей личной жизнью? Да я лучше умру, чем признаюсь ему, что за все это время все, чем я могла похвастаться - это три свидания, которые не закончились ничем приятным.
        - Ты не ответила на мой вопрос, - настойчиво произнес он между тем.
        - Ты не имел права его задавать.
        Влад сжал челюсти, взбешенный моим ответом, моей непреклонностью, нежеланием подчиняться, но сейчас я не была настроена уступать ему.
        - По какому праву ты устроил этот допрос? Ты не муж мне, и не любовник. Ты, по сути, чужой мне человек. Нас связывает только дочь.
        - Я действительно не твой муж - здесь я ничего не в силах поменять, - процедил он. - А вот насчет любовника - это я легко могу исправить. И, что-то мне подсказывает, что ты будешь только рада.
        С этими словами Влад в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и прижал меня к себе, закрыв рот поцелуем. От неожиданности у меня закружилась голова, но, невзирая на всю злость, которую я испытывала к нему, на сопротивление не оказалось ни сил, ни желания.
        Господи, как давно это было…
        Теплые мягкие губы с неистовой страстью прижимались к моим губам, они ласкали меня, приглашали, умоляли, пока мой рот не открылся, и язык Влада не проник внутрь, углубив поцелуй, сделав его еще более интимным, чувственным, желанным. По телу стремительно разливалась слабость. Моя рука помимо воли поднялась и легла ему на грудь, все еще скрытую шелковой рубашкой. Я чувствовала, как под ладонью бешено колотится его сердце, глухо и тяжело. Нас охватил пожар - бескомпромиссный и беспощадный, сжигающий нас двоих.
        Его тепло, аромат, дыхание окутали меня, возвращая воспоминания долгие три года не позволявшие мне уснуть по ночам и воскрешая боль желания, которая, я думала, уже ушла навсегда.
        Да уж, я никогда не могла похвастаться осторожностью и предусмотрительностью, и видимо обладала стойкой потребностью в саморазрушении. Этот поцелуй и мое нежелание его прерывать было наглядным подтверждением этих двух фактов. Однако, даже сейчас мне казалось, что наслаждение, которое я испытывала в этот момент, стоило той боли, которую я наверняка испытаю потом, когда он закончится. Потом…
        Конечно, я знала, что после этой вспышки желания наступит прозрение, раскаяние, сожаление. Но этот поцелуй был неизбежен. Я знала это с того самого момента, как несколько часов назад спустилась в гостиную и увидела Влада в его сексуальном вечернем костюме. Или со свидания с Викторией, которая навязчиво демонстрировала свои притязания на моего бывшего мужа. А может быть, я знала это даже раньше, когда впервые увидела его на пороге своей квартиры несколько дней назад. Тогда наши глаза встретились, и многое сразу стало ясно и неизбежно…
        Влад оторвался от меня, переводя дыхание. Его ладони сжимали мои щеки, глаза лихорадочно изучали мое лицо, будто стараясь воскресить в памяти каждую его черточку. Он вновь наклонился, завладевая моими губами в требовательном жадном поцелуе. Его язык танцевал у меня во рту, а дыхание смешалось с моим. Он прижал меня ближе, его ладони переместились на спину, поглаживая ее, спускались к ягодицам и поднимались обратно. Жар его рук я чувствовала даже через одежду.
        - Пойдем в мою комнату, - выдохнул он, и в этот момент я уже знала, что пришла пора разрушить чары.
        Я уперла ладони в его грудь и отстранилась. Влад тяжело дышал, из моей груди дыхание тоже вырывалось со свистом. Запах возбуждения буквально пропитал воздух вокруг нас, а атмосфера потрескивала от напряжения. Так было всегда, с самого начала, с выпускного и до последнего дня нашей совестной жизни. Влад был моей слабостью. Он был соблазном, перед которым я не могла устоять, даже зная, что это причинит мне боль. Но только не сейчас.
        - Больше не смей приближаться ко мне, - выдохнула я. - Ты потерял это право много лет назад.
        - Ты все еще хочешь меня, - ответил он, надев маску надменности, испепеляя меня взглядом, явно недовольный моим отказом.
        - Возможно. Но я не животное, которое следует только своим инстинктам. У меня есть разум. А он настоятельно советует мне держаться от тебя подальше, - я окончательно выбралась из его объятия и демонстративно вытерла губы тыльной стороной ладони. - И я, пожалуй, послушаю его совета.
        С этими словами я отвернулась от Влада и пошла к себе в комнату, надеясь, что мои ноги выдержат подъем по лестнице, так они дрожали в этот момент.
        Глава 9. Страсть
        Даже недолгий путь в Новогорск сложно было назвать приятным. После вечерней провокации Влада я даже смотреть боялась в его сторону, чтобы, не дай Бог, не встретиться с ним глазами. Причем, вовсе не потому, что злилась на него - куда больше меня раздражала собственная слабость и реакция на его поцелуи. И я вполне оправданно опасалась, что стоит ему заглянуть в мои глаза, он получит доказательство, как сильно он и его сексуальность тревожат мое сердце и душу.
        Сидя рядом с ним на переднем сидении внедорожника, я делала вид, что заинтересована проносящимися за окном пейзажами и мысленно убеждала себя, что Влад мне абсолютно неинтересен. Но в глубине души меня терзал страх, что если этот день поскорее не закончится, я обязательно натворю глупостей, которые потом не исправить.
        Мирослава этим утром была немногословна: едва мы расселись по местам, она достала наушники и включила подкаст любимого блогера. Моя надежда, что дочь снизит градус напряжения между мной и бывшим мужем, оказалась напрасной.
        День обещал быть чудесным. На голубом небе ярко светило солнце, было по-весеннему тепло, заливисто пели птицы и на серых обочинах пробивалась зелёная травка. Но несмотря на умиротворяющую картинку за окном, я чувствовала себя как на иголках.
        Едва на горизонте замаячили домики Новогорска, от тоски у меня предательски заныло сердце. Природа в этих краях была настолько живописной, что даже Мира сняла наушники и, бросив iPhone в рюкзак, с восторгом глазела по сторонам.
        - Ты давно был здесь в последний раз? - спросила она у отца.
        - Непростительно давно, - он на мгновение замолчал. - Несколько лет назад.
        - Почему?
        Это вопрос Влад оставил без ответа. Он улыбнулся и, поймав взгляд дочери в зеркале дальнего вида, сказал:
        - Самое время освежить воспоминания, правда?
        Что-то в этой фразе заставило меня насторожиться. Я почувствовала на себе взгляд бывшего мужа, и не могла не подумать, действительно ли он вложил скрытый смысл в эту простую фразу или у меня развилась скоротечная версия паранойи.
        Постоянно в семейном особняке Громовых давно никто не жил. Родители Влада перебрались в Москву лет пять назад, а сюда возвращались лишь на выходные и летом, когда погостить к ним приезжала Мирослава. Дочка обожала это место - именно здесь жили ее приятели, включая лучшую подругу детства Верочку.
        Я ожидала, что огромный дом встретит нас пустотой и заброшенностью, но к нашему неожиданному приезду он оказался вымыт и вычищен, в спальнях было застелено свежее белье, а холодильник был забит продуктами.
        Впрочем, чему я удивляюсь? Комфорт Влад ценил больше всего в своей жизни и уж конечно, он, собираясь в Новогорск, предусмотрительно организовал и клининг, и закупку еды. А мы всего-то приехали сюда на день!
        Оставив рюкзаки и сумки у входа, Влад пригласил нас в гостиную. Пока мы оглядывались вокруг, он ушёл в неизвестном направлении, а через минуту вернулся с подносом.
        - С возвращением, - многозначительно произнес он, раздавая нам с дочкой стаканы с апельсиновым соком.
        - Когда мы поедем к Леоновым? - спросила Мира. - Вера написала, что ее отец уже развёл костёр для барбекю.
        - Скоро, - ответил Влад. - Мне нужно сделать несколько звонков и я буду готов доставить вас, леди, по назначению.
        Меня одновременно радовала и страшила предстоящая встреча с Леной и Димой Леоновыми. Когда мы жили здесь много лет назад, Лена была моей лучшей подругой. И даже переезд в Москву из-за работы Влада не помешал нам поддерживать связь. Именно Лена утешала меня, когда мой брак начал трещать по швам и только она знала истинные причины, по которым я, в конце концов, оставила мужа и уехала в Ростов.
        Пока Влад разговаривал по телефону, а Мира кому-то увлечённо строчила смс, я позволила себе поддаться ностальгии и рассмотреть фотографии, которыми была увешена одна из стен в гостиной.
        Здесь были черно-белые свадебные снимки Марины и Виктора, детские фотографии Влада и Игоря, а на нескольких карточках я увидела себя. Меня удивило, что за три года никто не потрудился убрать меня из этой коллекции.
        Вот мы с Владом на выпускном, том самом, на котором он впервые по-настоящему заметил меня: я в красивом платье и с копной кудрей на голове, и выгляжу вполне симпатично, хотя рядом с Аполлоном в темном костюме кажусь себе простушкой. Вот мы играем в баскетбол на площадке у дома - Игорь на заднем плане обнимается со Светой, тогда еще его школьной подружкой, я смеюсь, а Влад поправляет мне кепку.
        Я никогда в жизни не смеялась столько, сколько за время нашего короткого романа. Тогда жизнь казалась легкой и прекрасной и ничто, казалось, не способно это изменить.
        А вот еще одна картинка из прошлого - с нашей свадьбы. На фото мы стоим лицом к друг другу, держимся за руки и даем друг другу обещания, которые нам не суждено будет сдержать. Две центральные фигуры в белом и черном - мы выглядим такими красивыми, беспечными и счастливыми, что, глядя на фото, мне стало почти физически больно. Тогда я еще не знала, как все обернется.
        Чувствуя, что на глаза наворачиваются непрошенные слезы, я отвернулась от стены воспоминаний и уставилась в пол. Черт возьми, я же давно пережила все это, так почему же это место так легко выбило меня из колеи?
        «Я знаю, почему, - подсказал мне внутренний голос. - Все эти годы ты как чумы избегала мыслей про Новогорск, потому что только здесь ты была по настоящему счастлива. А потом вы вернулись в Москву, и все стало рушиться. Не сразу, а по кирпичику, пока не стало слишком поздно что-то менять».
        - Ксюша? - глубокий голос Влада вернул меня в реальность. Я подняла глаза и увидела его всего в паре шагов от меня. - Ты в порядке?
        Стряхивая с себя оцепенение, я изобразила некое подобие улыбки и кивнула:
        - Просто задумалась.
        По его глазам я видела, что он не верит мне, но, к счастью, от дальнейших расспросов он отказался.
        - Выезжаем через полчаса. У тебя есть немного времени, чтобы отдохнуть.
        - Я хочу переодеться, - заявила Мира, подхватывая рюкзак и поднимаясь по лестнице в свою спальню.
        У дочки в этом доме была собственная комната. Мне Влад выделил хозяйскую спальню Марины и Виктора. Но когда я переступила ее порог, он вдруг коснулся моей руки и как-то неуверенно произнес:
        - Может быть, тебе привычнее будет занять нашу... Мою спальню? А я побуду здесь.
        Я отрицательно покачала головой:
        - Нет. Это твоя комната и тебе там будет удобнее. Мне, если честно, все равно где спать. Тем более, это только на одну ночь.
        Он с какой-то тоской взглянул на мое лицо и мрачновато хмыкнул:
        - Удобно? С тех пор, как ты вновь вошла в мою жизнь, я забыл, что значит удобство.
        Я уже открыла рот, чтобы сказать, что я никуда не «входила» и не желаю как-либо влиять на его жизнь, но почему-то так и не решилась произнести все это вслух, а просто стояла напротив и молчала, ожидая, что Влад оставит меня одну, и я смогу подготовиться к встрече со старыми друзьями. Но секунды шли, а он не уходил, переминаясь с ноги на ногу, и явно чувствуя себя не в своей тарелке.
        - Я должен извиниться перед тобой за свое поведение вчера вечером, - наконец, тихо признался он. - Я не имел права набрасываться на тебя. Да и не хотел, чтобы это было так. Просто…
        Мне так и не удалось узнать, что должно было последовать за этим «просто». Влад вновь замолчал, а я ухватилась за ручку двери, в поисках опоры, и боялась смотреть на него, потому что не знала, как реагировать на его слова.
        Он ненавидел извиняться. Ненавидел настолько, что за все время нашего знакомства слово "прости" я слышала от него лишь однажды.
        Подробности того разговора девятилетней давности вспыли передо мной, будто все это произошло вчера. Я нехотя посмотрела на Влада и, судя по тому, как помрачнело его лицо, он тоже мысленно вернулся из экскурсии в прошлое.
        - Все в порядке, - сказала я тихо. - Я понимаю.
        - Да нет, думаю, не понимаешь, - глухо отозвался он. - Да и не можешь понять, потому что я сам не до конца понимаю.
        Но он ошибался. На самом деле я понимала. Эти последние дни вместе смели все преграды, выстроенные за годы нашего расставания. И то, что оказалось за ними удивило не только меня, но и его тоже. Многое изменилось с момента нашей последней встречи. Мы стали старше, мудрее, сдержаннее. Не изменилось только влечение. А с ним у нас все было в порядке даже в самые мрачные и тяжелые моменты совместной жизни. И пусть, когда первая влюбленность прошла, Влад так и не полюбил меня, но я всегда знала, что он хотел меня. С того самого первого свидания за шторкой на выпускном пожар между нами полыхал, стоило нам приблизиться друг к другу. И эти несколько дней вынужденного воссоединения наглядно продемонстрировали нам, что пожар не погас, хотя любовь давным-давно ушла. Когда-то я по неопытности искренне считала, что желание неотделимо от чувств. Сейчас я вновь видела подтверждение тому, что это вовсе не обязательно.
        - Ладно, - Влад взъерошил волосы и отвернулся. - Встречаемся внизу через тридцать минут и поедем к друзьям.
        Когда за ним закрылась дверь, я прислонилась к ней спиной и порывисто вздохнула.
        «Господи, дай мне сил пережить этот день и ночь и еще одно утро…»
        ***
        Через сорок минут внедорожник Влада отъехал от особняка Громовых. Следующей остановкой нашего маршрута был дом людей, которых я когда-то называла друзьями. Но мы не виделись слишком долго, ситуация между мной и бывшим мужем была чересчур необычной, а Лена была очень проницательной, чтобы я могла оставаться спокойной.
        По дороге Влад и Мира оживлённо обсуждали новый сериал на Netflix, но я не слушала их, мысленно прокручивая сцену в спальне, но как только автомобиль свернул на знакомую улицу, почувствовала желание улыбнуться.
        Припарковавшись у дома четы Леоновых, Влад отстегнул ремень безопасности, а мы с дочерью синхронной распахнули двери и вышли на асфальтированную дорожку. Не успели мы подойти ближе, как на крыльце показалась Верочка, которая из девчонки с веснушками за три года превратилась в невероятной красоты девушку.
        Со звонким возгласом «Вера!» Мира бросилась в объятия подруги. Вскоре на пороге дома показались и ее родители: Дима и Лена с маленькой девочкой на руках. Я почувствовала щемящий укол в сердце - когда я в последний раз была здесь, Лена была ещё беременна.
        Я думала, что наша встреча будет скомканной и странной, но стоило мне увидеть лицо подруги, как я поняла, что мои опасения были напрасны. Повинуясь порыву, я быстро преодолела разделявшее нас расстояние и крепко обняла Лена.
        - Ты как? - тихо прошептала она.
        - Все в порядке. Это ничего не значит, - ответила я глухо.
        Лена вздохнула. И мне не нужно было объяснять, что этот вздох выражал озабоченность и волнение, вызванное моим появлением в компании бывшего мужа.
        Обменявшись бурными приветствиями с Мирой и Владом, Лена пригласила нас в дом.
        За беспечными разговорами и вкусной домашней едой время в гостях пролетело незаметно. Никто не задавал нам лишних вопросов и не осуждал, поэтому я впервые с тех пор, как Влад вернулся в мою жизнь, смогла расслабиться.
        За окном уже стемнело, когда мы стали собираться домой.
        - Вы что, уже уезжаете? - с обидой в голосе произнесла Верочка, глядя на Миру. - Я думала, ты останешься с ночёвкой.
        - Мы не хотим вас стеснять, - сказала я. - И нам очень рано вставать: первым рейсом из Внуково мы возвращаемся домой.
        - Мам, можно я останусь? - просительные нотки в голосе Миры было сложно игнорировать, и я замерла, предчувствуя надвигающуюся катастрофу. - Я переночую здесь, нам с Верой еще столько всего надо обсудить.
        - Вы вполне можете забрать Мирославу утром, - вступил в разговор Дима. - Скажите во сколько она должна быть готова, и я прослежу, чтобы она проснулась к этому времени.
        - Мира, это не… - «не самая хорошая идея», хотела сказать я, но меня никто не слушал.
        Вера взвизгнула, явно обрадованная возможностью продлить пребывание подруги в своем доме, а Влад согласно кивнул. И только я стояла в растерянности, понимая, что, не предусмотрев заранее такой вариант развития событий, сама себя загнала в ловушку.
        Я судорожно вздохнула. Черт возьми, я просто не могу провести эту ночь в особняке Громовых один на один с бывшим мужем, от одного вида которого меня бросает в чувственную дрожь! Не могу!
        Спустя десять минут я повторяла про себя эти слова, прощаясь с друзьями и целуя щеку Миру. Они звучали в моей голове, когда мы с Владом шли по подъездной дорожке к машине, и даже тогда, когда мы остались одни в закрытом пространстве его новенького внедорожника, фраза «Не могу» была единственной в моем словарном запасе.
        - Не волнуйся ты так, - глухо пробормотал Влад, поворачивая ключ в замке зажигания. - Я не собираюсь накидываться на тебя, как изголодавшийся сексуальный маньяк.
        - Я не волнуюсь, - соврала я. - Я… Мне не нравится, когда мы на ходу меняем планы.
        - Мира счастлива. Разве не ради этого, мы все затевали? - спросил он, и, не дождавшись от меня ответа, нажал на педаль газа.
        Влад спокойно и уверенно вел автомобиль по темным улочкам. Видимо, понимая и принимая мое нежелание общаться, он сделал громче музыку, и салон наполнился приятными звуками. Я откинулась на удобном сидении и закрыла глаза. В душе царило смятение.
        В особняк Громовых мы зашли в молчании. Когда Влад включал сигнализацию в доме, я, наспех пробормотав «спокойной ночи», не задерживаясь в гостиной, пошла наверх в выделенную мне комнату. Спать было еще рановато, но в сложившихся обстоятельствах я предпочитала уединение своей комнаты любому общению с бывшим мужем. К тому же, у меня был ноутбук, и я могла поработать, чтобы как-то компенсировать отсутствие на работе в первую половину понедельника.
        Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я мысленно составляла список дел, которыми забью свою голову, чтобы вытеснить любые мысли о Громове, но замерла на последней ступеньке, увидев открытую дверь в комнату Влада. В ту самую комнату, где я когда-то лишилась невинности, в ту самую комнату, где он впервые признался мне в любви и где мы, впоследствии, зачали Мирославу. Я как завороженная смотрела на нее, отмечая, что в ней почти ничего не изменилось с момента, когда я была в ней в последний раз. Даже свитер на стуле прямо напротив распахнутой двери был старым - тем, который Влад носил во времена, когда мы были вместе.
        Снизу раздался телефонный звонок. Я услышала голос бывшего мужа, который деловым тоном давал распоряжение невидимому собеседнику и…
        Искушение было чересчур сильным и я, не давая себе времени передумать, шагнула в комнату, когда-то являющуюся для меня олицетворением счастья.
        Воспоминания нахлынули на меня, будто штормовые волны. Разговоры, улыбки, смех, слезы радости, огонь страсти… Сколько поцелуев видели эти стены, сколько объятий чувствовали, сколько стонов слышали. Сколько упоительных дней и волшебных ночей мы с Владом провели здесь - юные, беспечные, влюбленные.
        Почему-то сейчас, в этом доме и в этой комнате мне на ум приходило только хорошее. Только счастливые мгновения, разделённые с ним. Только сладкие воспоминания о том, как хорошо нам было вместе. Да и что удивительного? Это место так и осталось незамутненным обидами, ревностью, предательством и смертью. Все это, сделавшее невозможным сохранение нашего брака, осталось в Москве. И от этой мысли вновь стало нестерпимо больно, как тогда, три года назад, когда рушился мой мир, и никого не было рядом, чтобы помочь мне собрать его осколки.
        На мгновение я закрыла глаза и глубоко вздохнула, привычным способом пытаясь сбить нарастающую панику. Что я делаю, черт возьми? Почему вообще нахожусь здесь? Почему позволяю вновь втянуть себя в орбиту Владислава Громова? Почему разрешаю себе желать мужчину, который однажды уже предал меня?
        - Заблудилась? - тихий голос вывел меня из агонии мыслей и воспоминаний. Я едва не подпрыгнула на месте, застигнутая на месте преступления. Быстро обернулась и вызывающе подняла подбородок, в отчаянной попытке замаскировать свои чувства от проницательного взгляда бывшего мужа.
        На его лице ничего не отражалось. Чтобы казаться расслабленным, он прислонился плечом к дверному косяку, но я знала, чувствовала, что под этой непринужденной маской он напряжен, как приготовившаяся к прыжку пантера.
        - Я… Извини. Дверь была открыта, - едва ворочая языком, произнесла я, чувствуя, как щеки заливает жгучая краска смущения.
        Влад сделал несколько шагов по направлению ко мне.
        - И каково это? - шепотом спросил он.
        - Я не понимаю, о чем ты говоришь, - внезапно севшим голосом произнесла я.
        - Каково это, вспоминать, как это было? - отозвался он, гипнотизируя меня своим взглядом. - И мечтать о том, как еще будет?
        - Ты спятил, - задыхаясь, пробормотала я, мысленно приказывая себе сдвинуться с места и бежать, бежать без оглядки в спасительное одиночество своей комнаты.
        - Я точно знаю, о чем говорю, потому что сам испытываю то же самое.
        От его жесткой откровенности я опешила. Мое сердце забилось в безумном, беспорядочном ритме. Ладони вспотели. Над губой выступила испарина. И показалось, что одежда вдруг стала тесна в груди. А Влад все продолжал, не отрываясь, смотреть на меня и оттого, что я смогла разглядеть в его глазах, у меня перехватило дыхание.
        Желание. Чистое. Примитивное. Честное.
        Он не пытался скрыть его. Не стеснялся. Не боялся. И молил меня признать его тоже.
        Он по-прежнему стоял от меня на расстоянии нескольких шагов, не делая попыток приблизиться, боясь спугнуть зарождающуюся близость. Он просто смотрел. И под его тяжелым взглядом я физически ощущала все места, жаждущие его прикосновений.
        Внезапно он опустил глаза и посмотрел на свою руку. А потом протянул ее, приглашая. Не форсируя события. Понимая, что это шаг я должна сделать самостоятельно.
        Как бы легко мне было поддаться его силе, его бесцеремонному натиску, с которым он украл у меня те несколько поцелуев в своем доме в Москве. А потом вспомнить где я и с кем, и пойти на попятный. Но в этот раз Влад не давал мне такого шанса, заставляя меня сделать шаг навстречу. Потому что и я, и он понимали, что в этом случае все будет совсем иначе.
        - Иди ко мне, - произнес он, наконец. Не грубо, но твердо.
        Я посмотрела на его протянутую ладонь и обреченно вздохнула. Сегодня пути назад уже нет.
        Мои пальцы легли в его ладонь, и я почувствовала теплое, ободряющее пожатие. Я закрыла глаза и позволила себе больше ни о чем не думать, а просто наслаждаться. И пусть это было безрассудно и безответственно, пусть я впоследствии тысячу раз пожалею об этом, сейчас это было прекрасно.
        - Ты уверена? - спросил он, и в его голосе я услышала непривычную робость.
        Ладонью он коснулся моей щеки отчего ее начало покалывать - кожа была чересчур чувствительна, а я чересчур восприимчива к его ласкам.
        - Скажи мне остановиться сейчас или потом не держи меня, - выдохнул он, придвигаясь ближе. - Ты поняла?
        На мгновение мне показалось, что я смогу отказать. Отказать и ему, и себе. Что я прекращу эту пытку и побегу в комнату зализывать раны, изнемогая от желания и страсти. В глубине души я знала, что должна отказаться. И я даже открыла рот, чтобы озвучить то, что было на сердце. Но из него не вырвалось ни единого звука. Это было лишь мгновение сомнения. И оно уже осталось позади.
        Я не могла говорить, поэтому я просто кивнула, прямо встречая его взгляд и видя в нем огонь, страсть и жажду, равные по силе тем, что испытывала сама.
        Он кривовато улыбнулся. Удовлетворенно. Чувственно. Собственническим жестом кладя ладонь на мой затылок, а пальцем другой руки проводя по нижней губе. Затем наклонился, еще раз пытливо заглядывая в глаза, будто не понимая до конца, что он будет делать дальше.
        А потом Влад с силой дернул меня на себя. И в тот момент, когда наши губы, наконец, встретились, все перестало иметь значение.
        Глава 10. Наслаждение
        Он целовал меня так, будто за этой ночью - черная мгла. Будто поцелуи - это воздух. Будто все в мире зависит от них одних. Он целовал меня жадно. Исступленно. Страстно. Он целовал меня, будто хотел проглотить. Поглотить. Поработить. Он целовал меня как в последний раз. Или как в первый, если знаешь, что первый - последний. Он целовал меня, пока в легких хватало воздуха, сжимая мои щеки, требовательно заглядывая в глаза.
        - Ты нужна мне до боли, - не сказал, выдохнул он. И окончание этой фразы потонуло в новом витке горячих поцелуев, от которых кипела кровь и кружилась голова.
        Это было похоже… Это было похоже на возвращение домой. Близость была такой полной, такой знакомой и такой важной. Я чувствовала, как в порыве страсти сливаются не только наши тела, но и чувства. У меня язык бы не повернулся назвать то, что происходило в тот момент между мной и Владом сексом. Но и любовью это тоже не было. Это было мимолетное возвращение к тому прекрасному, что когда-то было у нас. Я думала, что оно утеряно безвозвратно, а оно нашлось. Пусть всего на одну ночь.
        Его руки были повсюду. Они сжимали. Гладили. Тянули. Его губы были повсюду. Они ласкали. Прикусывали. Целовали. Его тело поглощало меня. А я, а я просто наслаждалась.
        - Господи, какая же ты красивая…
        Он опьянял. Ощущение близости его сильного тела сводило меня с ума. Все чувства были накалены до предела, а нервы будоражила смесь его дорогого одеколона и собственного, присущего ему одному запаха тела.
        Он целовал мою шею, попутно расстегивая кнопки на спортивной куртке, незаметно пробираясь под футболку к груди, которая стала невероятно чувствительной в ожидании его ласк. Его пальцы еще мгновение назад путались в волосах, а вот уже гладили спину и опускались ниже, сжимая ягодицы и притягивая меня ближе, чтобы не оставалось никаких сомнений в его желаниях и потребностях.
        Мои руки тоже были заняты новым узнаванием тела Влада. Они забрались под его джемпер и легли на твердый пресс, потом поднялись к груди, где пальцы начали невольно поглаживать жесткие темные волоски. Час назад я бы ужаснулась своей смелости и распущенности, а сейчас наслаждалась ими.
        Влад вздохнул, отчего грудь под моими ладонями напряглась, поднялась и опустилась, и я оробела. Но он накрыл мою ладошку своей ладонью, как бы призывая к продолжению чувственного банкета. И я приняла приглашение. В следующую секунду мои пальцы лихорадочно стаскивали с него кашемировый джемпер и футболку, слыша, как лихорадочно бьется под моей рукой его сердце.
        Перед глазами все плыло, будто на американских горках, а иногда озарялось фейерверками, будто в ночи праздновали Новый год. Взаимная страсть была практически осязаемой, а напряжение, чувственное, сексуальное, достигло того предела, когда казалось, достаточно одной искры, чтобы мы оба сгорели дотла в этом пиршестве страсти.
        Я не знаю, сколько времени продолжалась эта изощренная пытка. Барьеры предосторожности были сметены. Обиды забыты. Страхи излечены. Я поняла, что Влад поднял меня и отнес на кровать только тогда, когда голой спиной почувствовала мягкость одеяла. Он навис надо мной и лег сверху. Я чувствовала, как напряглось все его тело, как вздулись мускулы на руках и жилы на шее. Мои глаза широко раскрылись, все внутри замерло в предвкушении сладостной пытки, которую обещал его взгляд.
        Мои чувства были полны им. Тело пело в его руках, отзываясь на каждое прикосновение. Из горла вырывались чужие дикие звуки. О, он был повсюду, и все же, этого было недостаточно.
        Я сама притянула его к себе. Я сама расстегнула ремень его брюк. Я сама прижалась к нему в неконтролируемом желании быть ближе.
        «Наконец-то», - вспыхнуло в моем затуманенном сознании. А потом мозг просто отключился.
        ***
        Когда я проснулась, за окном было темно. Я понятия не имела, как долго я спала. Чего уж говорить, я не сразу осознала, где нахожусь, и почему так тяжело дышать, а когда поняла и увидела руку бывшего мужа на своей груди, захотела умереть здесь же, на месте. Остывшее после бурных ласк тело охватывал озноб. Блаженная расслабленность и удовлетворение рассеивались, не вынеся встречи с реальностью. Страсть ушла, оставив после себя лишь жгучий стыд. И злость. На себя. На него. И на обстоятельства, которые привели к тому, что не исправит, а только усложнит нашу ситуацию.
        Я закрыла глаза, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту. Как я могла допустить это?
        Я могла остановить его. Он давал мне такую возможность. Но я - идиотка, позволила ему и себе все, позабыв о той боли, что уже испытала в прошлом и которая теперь, я в этом не сомневалась, настигнет меня снова, стоит мне закрыть глаза.
        Несколько минут я лежала неподвижно, боясь пошевелиться и потревожить Влада, чтобы он, не дай Бог, не проснулся, и мне не пришлось смотреть ему в глаза. А память услужливо рисовала мне картины прошедшей ночи…
        С нами всегда было так: одного взгляда, касания было достаточно, чтобы мы потеряли голову от страсти. И я должна была признаться, что и в этом тоже заключалась причина моей неутихающей злости на него все эти года. Я знала, чувствовала, что стоит мне ослабить оборону и подпустить его чересчур близко, обратной дороги уже не будет - я сделаю худо самой себе. И именно так и вышло сегодня.
        Когда думать стало совсем невмоготу, я поняла, что больше не могу здесь оставаться. Ни в этой постели, ни в комнате, ни в этом доме. Ждать утра и встретиться с Владом при свете дня - на это я была не способна.
        Тихо, как вор, я высвободилась из-под его руки и перекатилась на край кровати, прислушиваясь к его дыханию. И только убедившись, что оно ровное, встала с кровати.
        Я почти не дышала, шаря по полу в поисках трусиков и разбросанной одежды, которую Влад в порыве страсти срывал с меня накануне. Осторожно натянула свитер и, прихватив с собой штаны, выскользнула из комнаты. Мне оставалось только надеяться, что в порыве страсти Влад забыл поставить будильник.
        На бывшего мужа я больше не смотрела. Просто не могла, не доверяла себе, опасаясь, что, взглянув на него, совершу какую-нибудь глупость. Глупостей на сегодня я наделала более, чем достаточно.
        Бесшумно пройдя в главную спальню Громовых, где несколько часов назад оставила свою сумку с вещами, я порадовалась, что не успела разобрать ее. Я запихнула туда косметичку и кое-какие вещи из ванной, застегнула молнию.
        Я все еще пахла Владом, моя кожа все еще чувствовала силу его прикосновений, а губы - вкус его губ. И, хотя я бы многое отдала, чтобы смыть с себя все воспоминания о бурной ночи, тратить драгоценное время на душ я не могла. Я повесила сумку на плечо и, не оглядываясь, вышла из комнаты.
        О да, это было трусливо. Плевать. В тот момент это казалось мне единственно верным решением.
        Заказанный чуть ранее Uber уже был в нескольких километрах от дома. Я быстро набрала водителю сообщение, чтобы он остановился метрах в ста от особняка, опасаясь, что звук подъезжающего автомобиля может разбудить Влада. А сейчас это было последнее, что мне было нужно.
        Блок с системы охраны мне удалось снять с первого раза - это было огромной удачей, что за все эти годы Громовы так и не сменили пароль. Должно быть, здесь сыграл свою роль их отъезд из Новогорска и редкие наезды в старый дом. Закрывая за собой парадную дверь, я вдруг остановилась, сама не знаю почему. Обернулась, почти ожидая увидеть на лестнице Влада. Но никто не появился. Тряхнув головой, будто сбрасывая с себя наваждение, я окончательно закрыла дверь. Меня уже ожидал новенький Volkswagen.
        Только когда я очутилась в салоне такси, и машина с легким шумом поехала по дороге, увозя меня все дальше от дома, где я провела бурную ночь в объятиях бывшего мужа, я поняла, что сдерживаю дыхание. Сделав глубокий вдох, я задышала быстро и часто, все еще не до конца осознавая, что произошло со мной за последние несколько часов. Мои пальцы судорожно сжали кожаные ручки дорожной сумки, и я обернулась, чтобы через заднее окно посмотреть на удалявшийся особняк.
        Еще никогда я не чувствовала такого одиночества. Когда я уходила от Влада в прошлый раз, у меня был стимул выжить ради дочери. Но Мирослава уже не ребенок, и…
        И тут вдруг другая дикая мысль заставила меня содрогнуться.
        Ребенок!
        Я не принимала таблетки уже очень давно. А Влад? Я не помню, чтобы ночью он вспоминал о предохранении.
        О, Господи, Господи, Господи! Он не вспоминал? Да я сама буквально набросилась на него, не дав ему ни шанса отстраниться!
        Все мои внутренности сковал ледяной холод. Этого не может быть. Просто не может.
        В уме я прикинула цикл и свои шансы выйти из этой ночи без последствий… И застонала от злости на саму себя.
        Когда такси остановилось возле дома Леоновых, я все еще прибывала в состоянии шока. Но заставила себя выйти и, попросив водителя подождать меня двадцать минут, на негнущихся ногах пошла к крыльцу.
        На мой стук вышел заспанный глава семейства, который, едва взглянув на мое мертвенно-бледное лицо, без слов понял, что что-то случилось.
        - Где Влад? - спросил он напряженно.
        - Я просто хочу забрать Миру, - пробормотала я.
        По крутой лестнице я поднялась на второй этаж в комнату девочек. Дверь была приоткрыта, и я зашла внутрь, с минуту просто глядя на Миру, которая спала на животе, обхватив двумя руками подушку. Она выглядела так невинно, так трогательно, но так взросло, что у меня вырвалась печальный вздох. Моя дочь… Наша с Владом дочь была прекрасна.
        Моя рука инстинктивно легла на живот. Возможно ли, что там сейчас зарождается другая жизнь? Жизнь, которая незримой ниточкой вновь свяжет меня с бывшим мужем?
        Я обошла кровать и присела на уголок, тихо позвав Мирославу по имени.
        Она захлопала глазами и нахмурилась, увидев меня.
        - Ма, что случилось?
        - Ничего, не волнуйся.
        - Пора ехать? - растерянно спросила она, приподнимаясь.
        - Пора, малышка.
        - А где папа?
        - Твой отец спит, - покачав головой, призналась я. - Я не стала его будить. Позвонишь ему утром. Нас ждет такси.
        Мира нахмурилась. Она вглядывалась в мое лицо, в попытке понять, что произошло.
        - Я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, - пробормотала дочь. И мне показалось, что в ее тоне я уловила осуждение.
        По пустым ночным дорогам такси довезло нас до Внуково меньше чем за час. Мы с дочкой прошли регистрацию и сели в кресла в комнате ожидания. Все это время я действовала на адреналине, а сейчас поняла, что буквально валюсь с ног от усталости. Хотелось есть. Пить. И плакать. Глаза жгло, но слез не было. Видимо, для них нужны были силы, которых у меня просто не осталось…
        ***
        - Где ты был вчера ночью? - дрожащим голосом спросила я, воинственно поднимая подбородок, хотя понимала, что сил у меня - как у котенка. И я не смогу противостоять Владу, если он примет мой вызов.
        Весь день меня мучила тошнота. Когда я носила Миру, у меня вообще не было токсикоза, а сейчас он не отпускал меня с первых дней беременности. Большую часть дня я лежала в постели - настолько слабой и беспомощной была в то время.
        И все же, копить в себе злость и молчать я больше не могла. Хотя очень боялась последствий и нервничала, несмотря на то, что мысленно готовилась к этому разговору целый день, с тех пор, как проснулась утром и обнаружила, что муж так и не пришел домой. А в телефоне было лишь одно сообщение: «Не жди меня. Я в офисе. Приму душ здесь и останусь на ночь. Утром у меня важная встреча».
        - С коллегами. Мы обсуждали сделку. Я писал тебе, - устало ответил Влад, ослабляя галстук и бросая портфель на диван в прихожей.
        - Среди коллег была драгоценная Татьяна?
        - Не начинай.
        - Значит, была! - даже не пытаясь скрыть боль в голосе, прокричала она.
        - Ксения, твоя беспочвенная ревность сведет тебя с ума, - подходя к бару и наливая себе в стакан виски, сказал Влад. Весь его вид выражал крайнее раздражение. И когда он говорил, он даже не смотрел на меня. - Я много раз говорил тебе, что между мной и Татьяной никогда ничего не было.
        - Она влюблена в тебя! - дрожащим голосом произнесла я, чтобы хоть как-то обратить на себя его внимание.
        - Ты ошибаешься. Мы давно друг друга знаем. Ее родители дружат с моими и, когда я был маленьким, мы часто гостили у них в Питере. Мы друзья. И коллеги. Татьяна - прекрасный работник.
        Я посмотрела на него с отчаянием, не понимая, как человек может быть настолько слеп. Эта Татьяна так откровенно вешалась на него при каждой встрече - ее не смущало ни мое присутствие, ни присутствие Миры, ни даже то, что я была беременна нашим вторым ребенком. Она шла напролом. И я давно начала подозревать, что Владу просто нравилось такое положение вещей - что уж говорить, он всегда обожал женское внимание. И сам признавался мне, что до того, как мы начали встречаться, он никогда не был верен ни одной своей подружке.
        - Настолько прекрасный, что ты готов пожертвовать мною, чтобы оставить ее при себе? - прошептала я, чувствуя, как глаза пощипывает, а по щекам начинают бежать ручейки слез. Мир вокруг рушился, а я просто не знала, что еще предпринять.
        Влад вздохнул. Его отстраненное выражение лица сменилось крайней озабоченностью, когда он отставлял свой стакан с недопитым виски на стол и шел ко мне, чтобы бережно сжать в объятиях, уткнувшись носом в мои волосы и успокаивающе поглаживая по спине.
        - Забудь о Татьяне, - ласково попросил он. - Она не волнует меня. А ты волнуешь.
        Я всхлипнула и прижалась щекой к его груди, чувствуя, как шелк рубашки Влада намокает от слез, которые от его нежданной ласки полились еще сильнее.
        - Он-н-на крас-сивая, - промычала я. - Не т-то, ч-что я. Т-толстая и…
        - Ксюша, - Влад отстранился от меня на расстояние вытянутой руки, продолжая удерживать за плечи. - Не смей больше говорить такие глупости. Ты - красавица. Ты - моя жена. Ты - мать моей дочери и сына, которого ты мне подаришь. Нет в целом мире ничего важнее этого, поверь мне.
        - Ты п-п-пропадаешь на ра-работе сутками, - всхлипывая, продолжала я. - М-может б-быть, ты п-просто не х-хочешь быть со мной р-рядом.
        Он вновь прижал меня к себе, целуя меня в макушку.
        - Я пропадаю на работе, потому что мы с Игорем взяли на себя проект, который нам, если честно, пока не по зубам. Если мы не выполним обязательств по контракту, нам грозит банкротство. Но мы, конечно, все выполним. И именно поэтому, мне приходиться работать допоздна.
        - Ты в-все еще м-меня любишь?
        Он улыбнулся.
        - Ну, а как же иначе? - с этими словами он наклонился, подхватил меня на руки и понес в спальню.
        ***
        - Мам, наш рейс объявили.
        Я вздрогнула, услышав голос Мирославы, и вскочила с кресла.
        Пора возвращаться в реальность.
        Глава 11. Опустошение
        Было раннее утро понедельника, когда мы с Мирой зашли в нашу квартиру в Ростове. Давно ставшие родными комнаты встретили нас привычной тишиной и пустотой, но, почему-то, на этот раз я почувствовала себя здесь неуютно и вздрогнула, будто за несколько дней отвыкла от дома, или чересчур привыкла к тому, что рядом постоянно был Влад.
        Едва наш самолет приземлился, и Мира включила телефон, ей позвонил отец. Слушая, как дочь спокойно объясняет ему, что мы уже дома, я испытала острое чувство вины. Не за свой отъезд, а за то, что украла у Влада лишние часы с малышкой - он ведь собирался проводить нас в аэропорт этим утром. Насколько я поняла из разговора, бывший муж не стал вываливать на Мирославу недовольство по поводу нашего отъезда. Уже за это я была ему благодарна, но малодушно оттягивала момент, когда телефон придется включить мне самой.
        Дома Мира сразу скрылась в своей комнате, а я, пройдя по квартире, распахнула окна, чтобы помещение наполнил свежий утренний воздух просыпающегося города, и пошла в душ. Открыв кран с горячей водой, я встала под упругие струи и закрыла глаза.
        Здесь, дома, в привычной обстановке, стало казаться, что события последних трех дней мне просто приснились - настолько невероятным было все то, что случилось. И все же, и все же, смывая с себя гель для душа, вытирая тело полотенцем, я не могла отделаться от воспоминаний о Владе и его руках, которые всего несколько часов назад повторяли все эти движения, лаская меня, дразня и заново изучая.
        Тряхнув головой, я попыталась отогнать предательские мысли о бывшем муже. Что бы ни произошло в Новогорске, возвращение в реальность состоялось. Нужно жить. Ходить на работу. Встречаться с другими людьми. И постараться забыть о Владе и днях, проведенных в его компании. Только как же это сделать, если, стараясь смыть с себя его прикосновения и запах, я будто наяву чувствовала их? А ласковое скольжение воды и мочалки по коже так живо напоминало мне о тех других касаниях, от которых бросало в дрожь.
        Выйдя из душа, я пошла в гардероб и надела брюки и свободную рубашку, подходящие для офиса. Сил не было, и в любой другой ситуации я бы взяла отгул, но оставаться сегодня дома и предаваться воспоминаниям об эротическом рандеву с бывшим мужем я тоже не могла. Куда лучше было пойти на работу и погрузиться в водоворот дел, чтобы мозг переключился на другие задачи, а тело забыло радость плотских наслаждений.
        ***
        Солнце уже садилось, оставляя после себя розово-оранжевые сумерки, когда я наконец-то закрыла ноутбук и потянулась. Рабочий день давно подошел к концу, и практически все сотрудники покинули офис, но я не торопилась домой. Днем мне позвонила Мира и попросила после уроков отпустить ее с подругами на шопинг и в кино. В ее голосе слышались просительные нотки, и я согласилась отложить нашу с ней встречу и забрать из кинотеатра в 20.30 вечера. Чуть позже она вновь набрала меня и сказала, что с завтрашнего дня решила возобновить занятия в художественной школе. Мысленно порадовавшись положительным переменам в поведении дочери, на которую явно благотворно сказалась поездка в Москву в компании отца, я вновь почувствовала предательский укол совести.
        Я посмотрела на часы на своем запястье. Было начало седьмого. Перед тем, как забрать дочь из кинотеатра, я еще успевала заехать домой и быстро переодеться.
        Однако быстро у меня не получилось: у дома меня встретил Влад, лениво опиравшийся на припаркованный у тротуара автомобиль. Его глаза блестели. И когда он посмотрел на меня, я почувствовала себя маленькой и никчемной.
        - Ты знала, что я приеду, - сказал он вместо приветствия, подходя ко мне.
        И я лишь кивнула, потому что отрицать это было бессмысленно. Конечно, я знала, что он появится. Весь день я вздрагивала от каждого звонка, опасаясь, что это может быть он. Но, конечно, я не ожидала, что он приедет сам, да еще и так скоро, не дав мне времени прийти в себя и обдумать тактику своего поведения.
        В молчании мы поднялись на этаж, где располагалась наша с Мирой квартира. В животе у меня что-то неприятно сжималось, и я подумала, что сегодняшний вечер не принесет мне ничего хорошего. Стоя возле двери, я достала из сумки ключ, но руки так дрожали, что он выпал из моих пальцев и со звоном упал на бетонный пол. Не успела я наклониться за ними - ключи поднял Влад и, осторожно оттеснив меня, уверенно открыл дверь, распахивая ее и пропуская меня вперед.
        Я не предложила ему сесть или выпить чего-нибудь, а он не стал говорить банальных фраз. Он пришел сюда, потому что ему необходимо было внести ясность в наши отношения. А я была не в силах ему помешать.
        - Мне нужно ехать за Мирой, поэтому не тяни, говори, что считаешь нужным и уходи, - пробормотала я, ставя сумку на пол и вешая на крючок жакет.
        - Да ты просто образец радушия, - ничуть не обидевшись, сказал Влад с кривоватой улыбкой на своих красивых губах. - На самом деле, я разговаривал с ней и знаю, что у нас в запасе как минимум час, - невозмутимо продолжал он.
        Я раздраженно вздохнула, собираясь высказать ему все, что думаю о его самоуверенности, но Влад меня опередил:
        - Ты предпочитаешь обсуждать нашу личную жизнь в присутствии дочери?
        - У «нас», - я специально подчеркнула это слово. - Нет никакой общей личной жизни.
        - Странно, - он искренне улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов. - У меня сохранились очень живые воспоминания о вчерашней ночи.
        - Это просто секс.
        - А разве не это называется общей личной жизнью?
        Я вздохнула и открыла рот, чтобы ответить, но так и не придумала, что сказать. Возмущенная его хорошим настроением и своей предательской слабостью к этому мужчине, которая полностью парализовала мою волю и, очевидно, сократила словарный запас, я отвернулась и прошла в гостиную, чувствуя на себе взгляд бывшего мужа, который следовал за мной.
        Влад был всего на несколько месяцев старше меня, но заставлял меня ощущать себя вдвое слабее и в тысячу раз менее опытной. И очень редко давал мне выходить победительницей из наших с ним словесных поединков. Но сейчас осознавать это было особенно горько.
        Напряженность между ними нарастала. Я все еще достаточно хорошо владела собой, чтобы сдерживать раздражение и не показывать своих истинных чувств, но при этом хотела дать Владу понять, что мне неприятен этот разговор.
        - Что ты хочешь от меня? - спросила я, разворачиваясь к нему и прямо встречая его взгляд.
        - Я бы не стал ставить вопрос так, - ответил он многозначительно. - Пока не стал бы.
        - Влад, - я вздохнула. - Пожалуйста, избавь меня от этих игр. Говори, что считаешь нужным и уходи.
        - Я ждал тебя возле дома почти час. Могу я рассчитывать хотя бы на чашечку кофе?
        Конечно, я хотела крикнуть, что ему не на что рассчитывать. Но после того гостеприимства, которое он оказал мне и Мирославе в Москве, это выглядело бы откровенным свинством с моей стороны. Поэтому я поджала губы и виновато кивнула, махнув рукой в направлении кухни.
        - Ты знаешь, где кухня. Кофе в верхнем ящике. Кружки на полке над раковиной. Я бы хотела переодеться, если ты не против.
        Влад кивнул. С готовностью закатал рукава своего темно-серого свитера, обнажив сильные руки, которые еще недавно крепко сжимали меня в объятиях, и скрылся в кухне. А я устало поплелась в спальню. Не только для того, чтобы переодеться, но и для того, чтобы немного перегруппировать свои силы, которые так нужны были мне для противостояния бывшему мужу.
        Как же близость усложняет отношения! Еще вчера мы с Владом были бывшими, между которыми все давно было решено. А потом была ночь, которая изменила расстановку сил, увела нас с нейтральной территории на новую неизведанную тропу, и я пока не понимала, как мне вести себя в этих новых условиях. Делать вид, что это ничего не значило для меня? Признаться, что ночь была чудесной, но никакого продолжения не предвидеться? Позволить себе помечтать о возможном повторении? А что если у этой ночи будут другие последствия, о которых я пока даже думать боялась? Как это может изменить наше будущее?
        В спальне я сбросила деловой наряд и натянула трикотажные брюки и удобную кофту. Быстро расчесала волосы и стянула их в низкий хвост. Пройдя в ванную, я умылась, дольше, чем нужно плескав в лицо холодной водой, и скорчив рожицу своему печальному отражению в зеркале, отправилась на поиски Влада.
        В квартире уже витал аромат свежего кофе. Бесшумно заглянув на кухню и какое-то время оставаясь незамеченной, я наблюдала, как бывший муж разливает темную жидкость в две чашки. Как достает сахар, сливки, как чистит кофеварку. Мои глаза следили за ним, помимо воли отмечая движение мускулов под тонким свитером, размах плеч, ширину груди и крепость рук.
        Воспоминания о прошлой ночи и том, как хорошо нам было, не давали мне покоя. Глядя на Влада сейчас, я подумала о том, как бы я хотела вновь оказаться в его объятиях. Чтобы забыть обо всем. Чтобы почувствовать себя в безопасности, пусть и мнимой, под защитой его сильных рук.
        - Добавить тебе сливки? - тихий голос застал меня врасплох. Я виновато подняла глаза, качая головой и размышляя, как давно он заметил мой приход и что успел прочитать на моем лице.
        - Нет, спасибо.
        Он протянул мне кружку дымящегося напитка. И когда я взяла ее, с наслаждением отпил кофе из своей чашки, а я едва не поперхнулась своим… Ну как у него получалось такому простому действию придавать такой откровенно сексуальный вид?
        Пару минут мы молчали. Каждый думал о своем, медленно потягивая крепкий кофе. И я подумала, как же долго тянется время. Но когда Влад заговорил, я поняла, что предпочла бы еще более длительную отсрочку.
        - Каковы шансы, что у вчерашней ночи могут быть последствия? - без всякой сентиментальной прелюдии задал он вопрос, который я сама задавала себе тысячу раз за последние двенадцать часов и который мгновенно изменил обстановку в комнате. Моя рука дрогнула, и несколько капель кофе пролились на пальцы. Я поставила чашку на стол и повернулась к Владу спиной. - Я не подумал о предохранении. А ты?
        «Соври» - сказал мне внутренний голос. «Скажи, что ему не о чем беспокоиться. Скажи что угодно, чтобы он ушел и больше ни о чем тебя не спрашивал».
        - Н-нет, - призналась я.
        Он тихо выругался и еще раз спросил:
        - Каковы шансы?
        - Минимальные, - честно ответила я, чересчур тщательно вытирая руки полотенцем, только бы не смотреть на него.
        - Когда ты будешь знать наверняка?
        - Недели две, может быть меньше, - я пожала плечами
        - Значит, две недели, - произнес он низким голосом, в котором мне послышалась какая-то фатальность.
        Я замерла, вновь мысленно возвращаясь к событиям прошлой ночи. В горле встал ком, и отчего-то захотелось разреветься.
        - Посмотри на меня, Ксения, - услышала я голос Влада. И когда я нехотя повернулась к нему, осторожно обхватил пальцами мой подбородок, не позволяя отвести взгляда. - Я не позволю, чтобы ты отстранила меня от принятия решений в этом вопросе.
        - Я… Я вообще не думала об этом.
        - Зато думал я, - сказал он, изучающе глядя мне в лицо. - И считаю, что нам с тобой давно пора закладывать фундамент новых отношений, приемлемых для нас обоих. Если не ради новой жизни, то, хотя бы, ради Миры.
        - Немного поздно заботиться о Мире, тебе не кажется? - не могла не уколоть его я.
        - Возможно. Но лучше поздно, чем никогда, правда? Три ода назад мы оба вели себя импульсивно и необдуманно. Сейчас все иначе. К тому же, мы теперь говорим не только о дочери.
        Я вздохнула и отступила от него.
        - Что ты хочешь от меня, Влад? - повторила я свой вопрос, заданный двадцатью минутами ранее.
        - Все, что ты будешь готова мне отдать, - с подкупающей откровенностью ответил он без колебания.
        - И что это по-твоему должно означать?
        Взгляд бывшего мужа был абсолютно серьезен, а на лице не осталось и следа улыбки.
        - Я хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь.
        Я едва не поперхнулась. Самомнение этого мужчины просто не знало границ! Он что, действительно думал, что стоит ему щелкнуть пальцами, и я прибегу к нему, как побитая собачонка? Три года назад, разбитая, униженная и больная, я ждала хоть какой-то реакции с его стороны на свой уход, но он не сделал ровным счетом ничего. Даже зная о его предательстве, уйти от него было настолько невыносимо, что я проплакала больше ночей, чем могла сосчитать. И еще год вздрагивала всякий раз, когда звонил мой телефон, в надежде услышать его голос. А сейчас он стоит здесь, такой уверенный и надменный, видимо ожидая, что я лужицей растекусь у него под ногами от слов, которые запоздали на три долгих года.
        - В каком качестве? - поинтересовалась я, не скрывая иронии в голосе.
        - На данный момент в том, в котором тебе будет максимально комфортно.
        - Это невозможно.
        - Почему нет? - спросил он, будто ожидал услышать отказ и заранее запасся аргументами. - Позволь мне позаботиться о тебе. Хотя бы до тех пор, пока мы не будем знать наверняка, что у нашей дочери не появится брат или сестра.
        Я невесело засмеялась. Понятно, что все, что его интересует - это ребенок. Только поэтому он объявился на моем пороге. Но услышать подтверждение этому из его уст оказалось куда болезненнее, чем я ожидала.
        - Спасибо, но я сама могу позаботиться о себе, - ответила я твердо. Но в то же мгновение почувствовала себя такой хрупкой и беспомощной рядом с Владом, который олицетворял спокойствие и уверенность, что мне вновь отчаянно захотелось заплакать. К тому же, в висках начинала пульсировать зарождающаяся головная боль.
        - Тогда скажи мне, почему синева под твоими глазами такая, будто ты не спала несколько суток, - прошептал он, шагая ко мне и сокращая расстояние между нами.
        - Ссоры с тобой утомляют.
        - Так уступи мне.
        Я покачала головой и отвернулась от Влада, выходя из кухни. Иначе я могла бы совершить какую-нибудь глупость. Например, действительно уступить ему. Ведь это казалось таким заманчивым.
        Сейчас мне нужно было время, чтобы осмыслить то, что сказал Влад. Чтобы привести в порядок собственные мысли. Чтобы понять, что делать дальше. А для этого, мне нужно было остаться одной. Рассуждать здраво в компании бывшего мужа я оказываюсь не в состоянии, как показали последние несколько дней.
        Я вздохнула, села на диван и обхватила руками подушку, выставляя ее впереди себя, как щит от Владислава Громова. Сказать, что я была в смятении - это ничего не сказать. Меня по-настоящему напугало то, что какое-то мгновение я всерьез рассматривала его предложение. Что готова была уступить ему, пойти на все, только бы иметь возможность еще раз почувствовать на себе всю силу его страсти. Крепость его объятий. Жар поцелуев.
        Ну не глупость ли, даже думать об этом, имея во внимание нашу с ним историю? Самоубийство, скорее.
        - Ксения, ты должна понимать, что я не отступлю… Не отступлю от прав на своего ребенка, - с нажимом произнес он, глядя на меня сверху вниз. Подавляя меня своей силой, своим взглядом, своей мощью. - Не позволю тебе отстранить меня.
        - Ты говоришь о ребенке, которого нет.
        - Мы этого не знаем. Я хочу, чтобы ты знала, что можешь рассчитывать на меня, какими бы ни были последствия у вчерашней ночи.
        Подумать только, как складно у него все получается!
        - Когда-то я уже рассчитывала на тебя, - колко ответила я, намереваясь посильнее уязвить его.
        «…Но ты был чересчур занят».
        Влад помрачнел. Его брови соединились на переносице, а губы превратились в тонкую линию. Очевидно, он понял намек. И так же очевидно, что он ненавидел, когда ему указывали на его промахи.
        - Я не хочу обсуждать то, что было в прошлом, - отрезал он. - Подумай о том, что есть между нами сейчас.
        - А между нами ничего и нет.
        - Значит, для тебя прошлая ночь была просто физическими упражнениями от скуки? - спросил он.
        - Тебе виднее. Это ты, а не я и ночи не можешь провести без очередной пассии в своей постели.
        - Не говори глупостей, - вспылил Влад. - То, что происходит между нами…
        - Между нами ничего не происходит, - выкрикнула я, бросая подушку на пол и вскакивая на ноги. - Я ненавижу тебя.
        - Посмотри мне в глаза и скажи это еще раз! - не теряя выдержки, сказал он. - Или лучше подойди поближе, чтобы я мог поцеловать тебя и на деле показать, как слаба твоя ненависть ко мне.
        Вместо ответа я уставилась в окно. Влад тоже молчал.
        - И как же отнесется к такому повороту событий твоя очередная любовница? - с издевкой спросила я.
        - Зачем мне любовница, если у меня есть ты?
        - Меня у тебя нет!
        - После вчерашней ночи, я уверен, что ты у меня есть. И ты можешь не сомневаться, что мое внимание будет принадлежать только тебе.
        С моих губ сорвался саркастический смешок.
        - Точно также, как оно принадлежало «только мне» в последние месяцы нашего брака?
        Влад напряжённо сжал челюсти. Он ненавидел эту тему, потому что чувствовал себя неуверенно, разговаривая о нашем браке. А может быть, его все-таки терзало чувство вины. А он не привык чувствовать себя виноватым.
        - То, что случилось с нашим браком, больше не повторится.
        - Именно. Потому что я не собираюсь ничего повторять. Извини, Влад, но твое предложение неосуществимо. Я не собираюсь снова быть с тобой. Даже ради гипотетического ребенка. Три года назад я уже усвоила урок - это называется учиться на своих ошибках. И я больше не повторю главную из них - не доверюсь тебе так, как я сделала это, выйдя за тебя замуж. Кстати, тоже из-за ребенка.
        - И что же ты собираешься делать? - спросил он холодно. - До последнего сидеть на работе? Ходить с животом на деловые встречи? В прошлый раз врачи сказали тебе, что следующая беременность может быть для тебя опасной.
        - Если я пойму, что действительно беременна, я сделаю все, чтобы защитить моего ребенка, - сказала я.
        - Моего тоже! И я не дам тебе вновь сбежать, оставив мне жалкие часы на общение с малышом.
        - Ребенок о котором ты с таким пылом говоришь, существует лишь в твоем воображении. И пока это так, у тебя нет никаких прав находиться в моем доме. Указывать мне, что делать и каким-либо образом заявлять свои права. Поэтому, пожалуйста, уходи. Я устала и мне пора ехать за Мирославой.
        Я видела, что Влад жаждет возразить мне. Что в его глазах полыхает огонь. Что ему важно настоять на своем. Идти до конца. Но внезапно он отступил.
        - Ладно, - с железным спокойствием сказал он. - Мы поговорим в другой раз.
        С этими словами он обернулся и вышел за дверь. А я осталась одна, чувствуя опустошение, способное сравниться с моим жалким состоянием три года назад.
        Глава 12. Искушение
        Следующие несколько дней прошли в относительном спокойствии. Это значит, что Влад больше не появлялся, а Мирослава вела себя практически образцово. Вообще, дочь после поездки в Москву будто подменили: она вернулась на занятия по живописи, перестала прогуливать школу и обещала в скором времени познакомить меня со своим Сашей. Уж не знаю, что на нее повлияло, но перемены были такими разительными и позитивными, что я запрещала себе жалеть о том, что тогда поддалась на провокацию бывшего мужа и поехала с ним в Москву.
        О возможных последствиях близости с ним я старалась не думать. Собственно, как и о его мотивах. Хотя в ту ночь, когда он бросил «Поговорим в другой раз» и ушел, да и весь следующий день, я думала только о нем, до одури, до головокружения, но так и не смогла разгадать его планов. И все последующие дни ожидала, что он вновь нагрянет без приглашения и начнет командовать, что и как я должна делать, но телефон молчал. Никто не приходил. А потому я оставила все эти мысли до лучших времен.
        Рабочая неделя подходила к концу. И ее результаты, несмотря на неудачной старт, вызывали у меня прилив гордости и воодушевления. В среду наша компания выиграла тендер на реновацию здания старой администрации города, которое новый владелец хотел превратить в современную художественную галерею. А сегодня мы, наконец, завершили все отделочные и дизайнерские работы в роскошном отеле в центре. Проект был долгим и изнуряющим, но, спустя почти год, все двести номеров и общественные зоны Rooms Hotel были готовы к встрече первых посетителей. Так что сегодня я провела полдня подписывая акты выполненных работ и чувствовала себя так, будто груз свалился с моих плеч.
        - Ксения, вы помните, что завтра вечером вас ждут на вечеринке в честь официального открытия Rooms? - голос моей помощницы отвлек меня от очередной стопки проектных бумаг. Я подняла голову и увидела Алену, которая заходила в кабинет, неся перед собой чашку свежего кофе в одной руке и стопку корреспонденции в другой. - Курьер только что доставил приглашение.
        Я поморщилась от мысли о предстоящем выходе в свет - никогда особо не любила подобные сборища, а сейчас тем более, потому что они напоминали мне о былой жизни в статусе Ксении Громовой. А это был не тот период прошлого, в который я возвращалась с удовольствием.
        - Я знаю. Босс уже сказал, что мне не отвертеться, - пробормотала я, выхватывая из рук Алены чашку кофе. - Пойдешь со мной?
        Она замотала головой.
        - Андрей из финансового наконец-то пригласил меня на свидание. Так что завтрашний вечер у меня занят, - ответила она, слегка смущаясь. - Но даже если бы я была свободна, точно не пошла бы. Нет ничего более жалкого, чем отправится на светское мероприятие в компании своей офисной подчиненной. Как насчет Сергея из строительного отдела? Он с ума сойдет от радости. Да и в смокинге от смотрится отлично.
        Я скривилась, представляя себя рядом с Сергеем Гавриловым, который одно время не давал мне прохода, навязчиво предлагая себя в качестве романтического героя, способного скрасить мои будни.
        - Нет уж, спасибо. Я лучше пойду одна.
        - Отстой, - прокомментировала моя помощница. - Вот тут я собрала документы, где требуется ваша подпись, - моментально перескакивая на рабочую тему, сказала она, кладя на стол папку с бумагами. - А здесь кое-какие коммерческие предложения и пара буклетов новых подрядчиков, которые очень хотят работать с нами. Мне кажется, эти неплохие.
        - Спасибо, Алена. Я обязательно посмотрю. В понедельник с утра сможешь забрать папку с подписанными документами.
        - Я могу немного задержаться, если нужно.
        Я демонстративно посмотрела на часы, показывавшие без десяти шесть.
        - Марш домой. Я все подпишу сегодня, но тебе нет смысла ждать. Эти бумаги никому не понадобятся до понедельника.
        Алена кивнула и направилась к выходу из кабинета, в дверях буквально налетев на… моего бывшего мужа!
        - Извините, - пробормотала она, в немом восхищении уставившись на Влада.
        - Это моя вина, - слегка склонив голову и кривовато улыбнувшись ответил он. - Очень торопился увидеть Ксению Владимировну. Надеюсь, вы не ушиблись?
        Алена залилась краской. Я же к тому моменту уже немного отошла от первоначального шока и теперь с некоторой неприязнью в очередной раз наблюдала за тем поистине магнетическим воздействием, которое оказывал Владислав Громов на представительниц женского пола. Что уж говорить о юной и впечатлительной Алене, если я сама чувствовала себя ничуть не лучше. Просто я научилась тщательно скрывать свои эмоции и игнорировать тот хаос, который вызывал в душе этот человек. Впрочем, слово «хаос» было чересчур безликим для того, чтобы описать все то, что происходило со мной, едва бывший муж появлялся на горизонте.
        Когда Влад обошел Алену и направился ко мне, оказавшись спиной к моей помощнице, та с огромными глазами начала отчаянно жестикулировать, то поднимая вверх кулак с большим пальцем, то томно закатывая глаза. Я проигнорировала ее отчаянные попытки донести до меня, какое впечатление на нее произвел Громов, и, дождавшись, пока за ней закроется дверь, вместо приветствия холодно бросила бывшему мужу:
        - Что тебе здесь нужно?
        - Да ты прям мастер теплых приемов, - ничуть не обидевшись, ответил Влад, очевидно, ничуть не смущаясь моей отстранённости. Он уселся в кресло напротив моего стола и с интересом стал оглядываться вокруг. - Так вот значит, где ты работаешь.
        - Влад, ты на самом деле зашел, чтобы посмотреть, где я работаю?
        Он поднял руки в пародии на оборонительный жест.
        - Нет, это лишь дополнительный бонус, - ответил он. - Хотел пригласить тебя на ужин.
        - Спасибо, но я не голодна, - сказала я, выхватывая из стопки очередной лист бумаги, всем своим видом демонстрируя, что я занята. Но как назло мой желудок выбрал именно этот дурацкий момент, чтобы громко заурчать.
        Влад откинув голову расхохотался, а я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам.
        - Когда ты ела в последний раз? Утром?
        Он прав, призналась я сама себе. Кроме утреннего сэндвича и сока, за весь день я выпила только пару чашек кофе. Во время обеда у меня была встреча, а потом я так закопалась в делах, что напрочь забыла о ланче.
        - Утром, - нехотя призналась я.
        - И я тоже. Давай поужинаем вместе, - предложил он, широко улыбаясь.
        Я посмотрела ему в лицо. Он был настолько великолепен, что иногда я просто терялась, особенно в такие моменты, как этот, когда он снимал маску холодности, и пускал в ход свое естественное обаяние.
        - Тебе что, нечем заняться? - спросила я. - Не пойму, почему ты все еще болтаешься в Ростове. Разве тебе не пора домой? Как же твой драгоценный бизнес?
        - Ты прекрасно понимаешь, почему я все еще «болтаюсь» здесь, - откровенно ответил Влад. - А «драгоценный» бизнес под присмотром Игоря. К тому же, современные технологии давно позволяют работать удаленно.
        - Раньше тебя это не устраивало.
        - Раньше я многого не понимал.
        На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина. Несмотря на кажущуюся простоту ответа, и я и Влад понимали, что он сейчас сказал что-то очень важное. Что-то отдаленно напоминавшее признание в собственных ошибках. Хотя, я конечно, понимала, что извинениями тут и не пахнет. И все-таки, для Влада это был огромный прогресс.
        Не выдержав молчания, я первая нарушила тишину.
        - И все же, поужинать вместе - это плохая идея.
        - А мне кажется, идея замечательная, - ответил он, и, видя, что я собираюсь возразить, добавил: - Назови мне причину, по которой мы не можем цивилизовано поесть вместе.
        - Я могу выстроить причины в алфавитном порядке!
        - Ксюш, ну, не будь занудой, - Влад встал с кресла, перегнулся через стол и выхватил у меня из рук документы. - Твои бумажки никуда от тебя не убегут. Ты сама сказала своей помощнице, что они никому не понадобятся до понедельника. Так давай, стряхни с себя офисную пыль и разреши мне побаловать тебя вкусным ужином, для разнообразия приготовленным не тобой. Как насчет рыбного ресторана? Или хорошего стейка, зажаренного на углях?
        Все еще мысленно сопротивляясь идее совместного похода в ресторан, я представила блюда, которые описывал Влад, и у меня едва слюнки не потекли. Я настороженно посмотрела на бывшего мужа, и, уже зная, что сто раз пожалею о своем решении, кивнула и ответила:
        - Пусть будет стейк.
        Ресторан, в который мы приехали, вопреки моим ожиданиям не входил в топ самых пафосных мест города. Раньше Влад любил такие заведения. Точнее, ходил, потому что так было положено ему по статусу. А сегодня привел меня в тихое уютное местечко вдали от центра. Впрочем, вполне возможно, он выбрал это место не случайно - шанс встретить тут кого-то из знакомых был равен нулю.
        - Готовы сделать заказ? - незаметно подошедший к нашему столику официант прервал поток моих мыслей.
        - Я буду стейк и овощной салат, - сказала я, откладывая меню. - И можно бутылку негазированной воды.
        - Мне то же самое, - добавил Влад, когда официант повернулся к нему.
        - Могу я помочь вам с выбором вина к ужину?
        Влад выразительно посмотрел на меня, потом на официанта и отрицательно покачал головой.
        - Спасибо, но мы сегодня не пьем.
        Подтекст его слов был очевиден для меня, поэтому я смешалась и поспешила отвести глаза от бывшего мужа, внезапно вспомнив точно такой же ужин много лет назад, когда я была беременна Мирой. Тогда в глазах Влада, когда он говорил официанту, что мы не будем алкоголь, сияла неподдельная гордость и забота, а сейчас он просто не хотел навредить ребенку, который возможно растет внутри меня.
        Когда официант удалился, я вновь почувствовала себя не в своей тарелке. Все-таки, это была большая глупость с моей стороны согласиться на этот ужин. Учитывая, что говорить о прошлом мы не собираемся, а будущее чересчур туманно, что нам обсуждать - засушливую погоду?
        - Мира сказала, что хочет познакомить нас со своим другом, - вдруг сказал Влад.
        Я взглянула на него и кивнула. Что ж, говорить о дочери - это приемлемый вариант. И почему я об этом не подумала?
        - И как ты к этому относишься? - спросила я.
        Он улыбнулся и откинулся на спинку стула.
        - Ты хорошо знаешь меня, Ксюша, - сказал он, все еще улыбаясь. - Все в моей душе отчаянно протестует против самой идеи того, что моя малышка выросла и может встречаться с парнями, руки сами собой сжимаются в кулаки, а внутри поднимается жажда крови.
        - Надеюсь, ты ей этого не сказал?
        - Ты меня обижаешь. Конечно, я ей этого не сказал. Я предложил ей выбрать любой день на этой неделе и пригласить мальчишку на ужин. Или на обед, если это будет выходной день.
        - Ты планируешь задержаться здесь еще на неделю? - уточнила я настороженно.
        Влад вздохнул, а его глаза впились в мое лицо. И он даже подался чуть вперед, чтобы быть ближе ко мне, говоря следующие слова.
        - Давай начистоту, Ксюша. Я не собираюсь никуда уезжать до тех пор, пока не станет ясно, будет ли у нас ребенок или нет.
        Я отвела глаза.
        - Это совсем не обязательно. Я позвоню тебе, если… Когда буду знать наверняка.
        - Ты знаешь, - сказал Влад, не скрывая иронии в голосе, но мне показалось, что за ней прячется что-то еще, куда более важное. Горечь, возможно? - Я хорошо усвоил этот урок. Я уеду не раньше, чем мы разберемся с нашими отношениями.
        - Но когда-нибудь тебе придется уехать.
        - Когда-нибудь я это сделаю, - неопределенно ответил он. - К тому, же я был в Москве на этой неделе.
        В этот момент официант принес салаты и несколько минут мы молчали, увлеченно пережевывая вкусную еду.
        Украдкой я несколько раз бросала на Влада изучающие взгляды, в миллионный раз отмечая его нереальную красоту и харизму, но потом одернула себя - не хватало только, чтобы он заметил, как трудно мне сдерживаться. Достаточно уже и того, что все другие женщины в ресторане пялились на него и многие совсем не скрывали своего откровенного интереса, несмотря на то, что я была рядом с ним, а они находились в компании спутников мужского пола. Рассеянно пережевывая стебель рукколы, я невольно вспомнила о том времени, когда мы только поженились и ходили по лучшим ресторанам Москвы. И я тогда, сидя напротив Влада, совсем как сейчас, упивалась мыслью, что этот умопомрачительный мужчина мой муж. И вечер обещал совсем другое продолжение и, казалось, перед нами вся жизнь…
        - Поделишься со мной?
        Я вздрогнула и непонимающе уставилась на Влада.
        - Своими мыслями, - пояснил он. - Ты сейчас была где-то очень далеко отсюда. Не расскажешь, где?
        - Нечего рассказывать, - я промокнула губы салфеткой и отодвинула тарелку. - Я думала о работе.
        - Врешь, - спокойно ответил он, но не стал развивать эту тему, вместо этого ухватившись за мою работу. - Я слышал, вы сдали Rooms.
        - Ты следишь за мной?
        - В нашем бизнесе о таких вещах не принято молчать. А мы с тобой, все-таки работаем в одном секторе, - он пожал плечами и подцепил вилкой помидор. - Конечно, я знаю, какими проектами ты занимаешься, - он на мгновение замолчал, пережевывая помидор, а я как заколдованная уставилась на его губы. - Все эти годы я следил за твоими успехами.
        - Правда? - этот вопрос вырвался у меня раньше, чем я смогла сдержаться и изобразить безразличие. А ведь в этом «правда» было столько глупой надежды и робкой гордости, что Влад запросто мог понять, насколько важна для меня, даже сейчас, его похвала. Особенно в вопросах карьеры, которая во времена нашей совместной жизни была одной из причин бурных ссор.
        К счастью, Влад не заметил или сделал вид, что не заметил моего вопроса. И мысленно я поблагодарила его за чуткость.
        - Хочешь, составлю тебе компанию на завтрашнем приеме? - внезапно сказал он, глядя на меня своими чарующими сияющими глазами.
        Я судорожно вздохнула, от неожиданности потеряв дар речи. Дыхание перехватило, а сердце сделало сумасшедший скачок. Он что, умудрился подслушать весь мой разговор с Аленой или и об этом «не принято молчать в нашем бизнесе»?
        - Это еще более плохая идея, чем этот ужин, - откровенно призналась я.
        - Но тебе же не с кем идти, - произнес он, не сумев скрыть нотки самодовольства в голосе.
        И это так рассердило меня, что я даже подумала все-таки позвать Гаврилова, только бы утереть нос Громову. Но представив последствия этого шага я передумала.
        - Мы живем в 21 веке, - вместо этого холодно осадила я его. - Нет ничего постыдного в том, что женщина идет на вечеринку без сопровождения.
        - И все же, позволь мне сопровождать тебя.
        Я в замешательстве уставилась на него, отказываясь понимать этого непостижимого человека. Его мотивы были мне совершенно непонятны. Впрочем, даже в прошлом я редко знала, что у Влада на уме.
        - В каком качестве, позволь спросить?
        - В качестве друга, например? - предложил он, внезапно перейдя на шепот.
        Наверное, мне нужно было рассмеяться в ответ на это абсурдное предложение. Но меня сковало напряжение. От его глубокого, чувственного голоса каждый нерв в теле зазвенел как струна. Я молчала, а Влад внезапно потянулся через стол и взял мою руку в свою ладонь. Кожу в тех местах, где он касался ее, словно опалило огнем, и я совсем забыла, что хотела ответить на его нахальное заявление.
        Искушение… О, этот человек знал, как играть в эту игру!
        - Так что? - еще раз задал вопрос Влад.
        Я поспешно отдернула руку и, пытаясь взять себя в руки, произнесла:
        - Мы не друзья.
        - Ты права, друзьями нас назвать сложно. Но я планирую исправить это.
        - Это из-за того, что я, возможно, жду ребенка? - уточнила я.
        - Из-за этого тоже. Но не только. Мне кажется, последние несколько дней наглядно продемонстрировали нам, что чувства никуда не ушли.
        - Ты вновь говоришь о физическом влечении.
        - Называй как хочешь. Но я должен признаться тебе, что хочу нечто большее, чем безлимитный доступ к твоему телу, от которого, я, разумеется, тоже не откажусь.
        Я открыла рот и закрыла его, обомлев от такой наглости. Влад Громов был невозможным человеком. Просто невозможным. Иногда мне казалось, он пришел с неизвестной планеты, которая вращалась вокруг его собственного эго. Как ему только хватало нервов и самоуверенности говорить мне такие вещи после всего, что между нами было в прошлом? И тем не менее, я пока решила оставить этот «сексуальный» выпад без ответа, сконцентрировавшись на первой части его фразы.
        - И что же это? - со смешком спросила я. - Мою душу?
        Влад загадочно улыбнулся.
        - Душу. Мысли. Тело. Сердце.
        - Ты должно быть шутишь.
        - Ничуть.
        - До прошлой недели… - задыхаясь от негодования произнесла я, сама не веря, что прошла всего лишь неделя с тех пор, как Влад объявился на моем пороге. - За три года до прошлой недели мы и словом не обмолвились, а теперь ты заявляешь, что не прочь унять свои сексуальные аппетиты за мой счет, предполагая, что я с радостью распахну свои объятия? Тогда ты еще более сумасшедший, чем я думала…
        В этот момент возле нашего столика появился официант с новой сменой блюд, поэтому я вынуждена была прекратить свою тираду. Мясо выглядело безумно аппетитно, но я поморщилась, потому что настроение, а вместе с ним и аппетит, было испорчено.
        - Ешь, - скомандовал Влад. - И не смотри на меня так, будто жаждешь моей крови, - он усмехнулся. - Эту жажду утолишь позднее.
        От его явного сексуального намека и уверенности в том, что он добьется своего, перед моими глазами заплясали красные искорки гнева. Я сжала в руках ножку бокала с водой, готовая в любой момент поднять стакан, выплеснуть его содержимое в лицо несносному бывшему и бежать, бежать отсюда и от него без оглядки.
        Мои глаза встретились с взглядом Владом. Он слегка приподнял брови, будто призывая дать волю своим чувствам, и плевать, что он окажется жертвой этих чувств. Но я сдержалась. Нарочито медленно подняла бокал, сделала несколько больших глотков воды и поставила его обратно, пообещав себе, что Влад Громов не дождется моего эмоционального срыва. Вместо этого, я взяла в руки приборы и начала есть. Если не из аппетита, то из-за того, что силы для борьбы мне еще пригодятся.
        Глава 13. Безумство
        Придирчиво осмотрев себя в зеркале, я в очередной раз поправила лиф платья, все еще сомневаясь в своем выборе вечернего наряда. Нет, платье было изумительное - очень простое и элегантное. Пудрово-розового цвета, в модном бельевом стиле - на тонких бретельках и с открытой спиной. Оно хорошо сидело. Но, возможно, было чересчур откровенным для случая? Без лифчика, которое невозможно было надеть под него, я чувствовала себя почти раздетой, так что мне хотелось или натянуть поверх свитер, или, еще лучше, стянуть его с себя совсем, надеть любимую пижаму и остаться дома, послав прием в честь открытия отеля Rooms к чертям. Тем более, я так ужасно спала ночью, что кровать так и манила меня.
        Вечером накануне, отбив по дороге домой очередную попытку Влада убедить меня в том, что он должен сопровождать меня на торжество, я в полном изнеможении упала на кровать и заснула. Но сны были поверхностными и обрывочными, меня мучила жажда. Было жарко, потом холодно. А под утро я почувствовала подкатывающий к горлу спазм тошноты. В итоге, вместо естественного желания провести большую часть субботы в постели, я поднялась в семь утра, чувствуя себя совершенно измученной и не выспавшейся. И перед тем, как натянуть на себя купленное впопыхах платье, я провела едва ли не час, маскируя темные круги под глазами и болезненный тон кожи. Это, вместе с сомнениями по поводу платья и нежеланием тусоваться в компании малознакомых людей, делали идею не пойти на вечеринку очень заманчивой. Наверное, я бы так и поступила, но в этот критический момент сомнения в комнату заглянула Мирослава.
        - Выглядишь просто улет! - протараторила она, плюхаясь на мою кровать. - Фигура у тебя, мама, что надо.
        Я недоверчиво покачала головой и еще раз с сомнением взглянула на свое отражение.
        - Тебе не кажется, что верх чересчур открытый? Может быть, лучше надеть то платье, которое я покупала на новый год пару лет назад?
        - Тот бесформенный мешок из-под картошки? - Мира презрительно фыркнула. - Я тебя умоляю, не говори глупостей. Ты круто выглядишь. Ну и что, что плечи и спина обнажены? Зато ноги прикрыты. И вообще, сейчас все так ходят. Я бы еще поняла, если бы ты была какая-нибудь кривая, но, мам, ты офигенная. Гарантирую, ты будешь в центре внимания!
        - Это-то меня и пугает, - со вздохом призналась я. - Может накинуть палантин?
        - Это прошлый век! - в притворном ужасе закатила глаза Мира. - Может ты еще накидку, подбитую лисой, достанешь из бабулиного гардероба?
        Неожиданно для себя, я рассмеялась. А дочка, спрыгнув с кровати, подошла ко мне и обняла.
        - Не волнуйся, пожалуйста. Ничего неприличного в твоем платье нет, - заявила дочь покровительственным тоном. - Оно очень красивое и безумно идет тебе. К тому же, ты же сейчас накинешь плащ? Ну, а на вечеринке, уж поверь мне, ты еще окажешься самой скромно одетой.
        Я поцеловала Миру в щеку. Вполне возможно, она была права. Светское общество в нашем южном городе никогда не отличалось излишней скромностью. И платья, куда откровеннее моего, постоянно мелькали в фотоотчетах светской хроники.
        - Спасибо, - шепнула я.
        Когда в тишине раздался звонок, я еще секунду удерживала Мирославу в объятиях, а потом, со вздохом, достала из сумочки свой iPhone. На экране высветилось имя моего босса.
        - Добрый вечер, Михаил Юрьевич, - ответила я.
        - Ксения, здравствуй. Извини, мы с Марго не успеваем за тобой заехать, как договаривались. Но, не волнуйся, я отправил за тобой машину. Водитель позвонил мне минуту назад и сказал, что уже свернул на твою улицу.
        - Не стоило волноваться, - пробормотала я, чувствуя одновременно досаду, что мне придется все-таки ехать одной, и благодарность, что несмотря на личные обстоятельства, босс предусмотрительно решил за меня вопрос с транспортом.
        - Ну что ты, какие волнения? Это самое малое, что я могу сделать для своего звездного дизайнера. Встретимся с тобой на объекте… - он внезапно добродушно рассмеялся. - Хотя, это уже не объект. Это наш реализованный проект. И нам сегодня есть, чем гордиться и что праздновать.
        - Да, Михаил Юрьевич.
        - Увидимся, Ксения. Марго передает тебе привет.
        В трубке раздались гудки. Я нажала на отбой и бросила телефон обратно в сумку.
        - Что случилось? - спросила Мира, все это время с интересом прислушиваясь к разговору.
        - Ничего. За мной едет водитель.
        Мира захлопала в ладоши.
        - Как в сказке, мам. У тебя будет твой собственный кортеж. Как у Золушки.
        - Да, только хорошо бы, чтобы кортеж не превратился в тыкву, а платье - в мой позор.
        Дочка хихикнула.
        - Повеселись там как следует. И домой не торопись. Мы с Ленкой собираемся посмотреть весь первый сезон «Дневников вампиров». Если придешь домой раньше - будешь следить за Дэймоном и Еленой с нами.
        Я засмеялась.
        - Постараюсь рассчитать время правильно, - с этими словами я еще раз чмокнула дочь в щеку, сняла с вешалки свой шелковый плащ и, набросив его на плечи, вышла из квартиры.
        Когда я спустилась вниз, сверкающий черный БМВ последней модели уже стоял у подъезда и смотрелся довольно нелепо в этом спальном районе Ростова. Заметив меня, водитель в униформе вышел из машины и галантно открыл передо мной дверь. Внезапно мне вспомнился шофер Громовых, который сотни раз открывал передо мной дверцу лимузина, когда я еще была частью семьи. Но я отогнала от себя мысли о прошлом, и скользнула в пахнущий кожаной обивкой салон.
        - Как поживаешь, Ксения? - не успела я усесться на свое место, как замерла, изумленно подняв глаза на человека, сидящего в дальнем от меня углу.
        - Сергей, что ты здесь делаешь? - бросила я, чувствуя, как от неприятного предчувствия сильнее забилось сердце.
        - Я был с Михаилом Юрьевичем, когда он обмолвился, что он с женой не сможет заехать за тобой, и решил вызваться добровольцем и сопровождать тебя на сегодняшний вечер.
        Я попыталась изобразить вежливую улыбку, но, я точно знаю, мои губы в этот момент больше походили на гримасу отчаяния.
          - Как мило с твоей стороны.
        - О, ну что ты, - он сально засмеялся, даже не уловив иронии в моем голосе. - Сегодня я покажу тебе, насколько милым я могу быть.
        Я тяжело вздохнула и откинулась на спинку сидения, пробормотав про себя: «Этого-то я и боялась».
        Когда машина тронулась, Гаврилов перебрался с края и уселся рядом со мной, вытянув свою руку так, что она оказалась на спинке прямо за мной. Несколько раз он явно нарочно коснулся своим рукавом моей шеи и волос, но, когда я сделала ему замечание, притворно рассмеялся, будто не понял, о чем я.
        - Расслабься, Ксения, - протянул он. - Мне кажется, мы с тобой неверно начали. Но у нас гораздо больше общего, чем тебе кажется.
        - Сергей, мы с тобой коллеги. У нас с тобой общее место работы и ничего больше.
        - Не будь такой злюкой, - он совершенно по-дурацки подмигнул мне. - Я думаю, ты не знаешь, от чего отказываешься.
        Я закатила глаза, удерживая в себе готовое сорваться с языка ругательство, и отвернулась.
        К счастью, в этот субботний вечер дороги были пусты, и мы без пробок добрались до отеля. Так что в закрытом пространстве машины с Гавриловым наедине я провела не больше двадцати пяти минут. Гарантирую, если бы мы задержались еще минут на десять, я бы задушила этого напыщенного хлыща голыми руками.
        Отбив пару попыток обнять меня, проигнорировав тройку навязчивых вопросов о моей личной жизни и пропустив мимо ушей одно совсем откровенное заявление о его достоинствах как любовника, я с облегчением услышала, как машина затормозила, и шофер вышел, чтобы открыть дверь. Но я так торопилась выбраться из салона, что не смогла дождаться - сама распахнула дверцу и выбралась на улицу, не далее чем в 10 метрах от красной ковровой дорожки, ведущей к входу в Rooms.
        Гаврилов выскочил следом за мной и попытался схватить меня под локоть, но тут, на мое счастье (а, может быть, погибель), откуда ни возьмись передо мной появился мой бывший муж. Я не успела даже удивиться как следует, как он, властно приобняв меня за спину, прижал к себе и, повернувшись к Гаврилову, бросил:
        - Спасибо, что доставил Ксению. Больше нам твои услуги не требуются. Она со мной.
        В любой другой ситуации, я бы возмутилась командному тону Влада, но не сейчас. Я была так рада возможности избавиться от этого типа, что восприняла появление бывшего мужа как благословение. Я вцепилась в него, как в спасательный круг, и отстраненно-вежливо улыбнулась Сергею. В конце концов, он мой коллега, и мне, конечно, не следует окончательно портить с ним отношения. Хотя, где-то через 10 минут после начала поездки в его компании, я всерьез подумывала обвинить его в сексуальных домогательствах.
        - Спасибо за компанию, - успела пробормотать я обескураженному и явно разочарованному Гаврилову, как Влад увлек меня за собой.
        - Поблагодаришь меня позже, - шепнул он мне на ухо за мгновение до того, как меня ослепила вспышка фотоаппарата.
        Подниматься с ним по лестнице в этой толпе светских персонажей города было и естественно, и непривычно одновременно. Когда-то мы очень часто посещали подобные мероприятия, но потом Влад стал все чаще задерживаться на работе, предпочитая дела развлечениям, а когда я забеременела во второй раз выходить уже не могла я. Беременность протекала очень тяжело, и врачи настоятельно рекомендовали мне постельный режим, так что я не только не сопровождала Влада, но и практически прекратила встречаться со своими друзьями. А за последние две недели это был наш второй совместный выход в свет, с той лишь разницей, что на театральную премьеру в Москве компанию нам составляла Мира. И я, ощущая Влада рядом, чувствовала себя довольно уверенно и комфортно, хотя всего час назад мысль о том, что мне придется одной пройти этот путь, приводила меня в ужас.
        Когда мы миновали лестницу и оказались в просторном лобби отеля, Громов подвел меня к гардеробу. Несмотря на то, что гостей было очень много, сотрудники довольно быстро справлялись со своими обязанностями, и у вешалок не толпились люди.
        Отпустив мою руку, Влад зашел мне за спину и галантно предложил помочь снять плащ. Я почувствовала его руки на своих плечах, которые задержались там на мгновение дольше, чем требовали приличия, а потом они потянули тонкую ткань вниз, сантиметр за сантиметром обнажая спину, и я услышала невольно вырвавшийся у бывшего мужа не то стон, не то свист.
        Быстро скинув плащ, я повернулась к нему лицом и встретилась с восторженным взглядом, которым Влад жадно рассматривал мое тело, выставленное на всеобщее обозрение в этом платье. Его глаза отметили обнаженные плечи, задержались у глубокого выреза на груди, а потом поднялись к лицу и нашли мои глаза. От его взгляда по моему телу пробежала волна мурашек, а к щекам прилила кровь смущения, но я не позволила себе отвернуться.
        - Ты надела это платье, чтобы окончательно свести меня с ума? - поинтересовался он, даже не скрывая своего восхищения.
        - Не понимаю, о чем ты говоришь, - ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.
        Влад хрипло рассмеялся и наклонился к самому моему уху, так, что его дыхание опалило мне кожу, чтобы шепнуть:
        - Я покажу тебе. Позже. А пока просто не выпущу тебя из поля зрения.
        Эта фраза жарким обещанием повисла в воздухе и несколько секунд никто из нас не двигался, но Влад первым разрушил чары.
        - Нам пора, - сказал он, отстраняясь. - Кузнецов уже прибыл. Думаю, ты захочешь увидеть своего босса прежде, чем начнется официальная часть.
        Вечер напоминал собой катание на карусели. Круговорот лиц, знакомых и незнакомых, ослепительные улыбки, бриллианты, дизайнерские наряды за десятки и сотни тысяч… В один миг мне показалось, что у меня даже закружилась голова, и я пошатнулась, но твердая ладонь Влада в то же мгновение сильнее сжала мой локоть, предлагая опору, защиту и помощь.
        Это был мой вечер. И хотя вчера я категорично отказалась от предложения Влада сопровождать меня, сейчас я была очень рада, что он оказался рядом.
        Он был неотразим. Впрочем, в этом не было ничего нового. Но сегодня, я как-то по-особенному остро ощущала его присутствие рядом, чувствуя почти осязаемое притяжение между нами. Он был одет в черный смокинг и белоснежную сорочку с галстуком-бабочкой - но этот, привычный для подобных мероприятий, наряд на нем смотрелся в тысячу раз лучше, чем на любом мужчине в зале. И дело было не только в его ладной фигуре, в порочных, как грех, глазах, в улыбке, от которой у женщин от пятнадцати до семидесяти пяти учащался пульс - дело было в его природном очаровании, в харизме, в сексуальности, бившей наотмашь, которые делали Влада Громова неотразимым, будь он даже одет в одежду из сэконд-хэнда.
        И мне вдруг отчаянно захотелось забыть о прошлом. Насладиться обществом этого красивого мужчины. Почувствовать себя особенной. Избранной. Пусть только на один вечер отбросить обиды, предательство, боль, и просто пожить настоящим. А в этом настоящем Влад был на сто процентов мой. И это было невыразимо приятно.
        Весь вечер он не отходил от меня ни на шаг. Использовал любую возможность, чтобы прикоснуться, обнять, невзначай провести рукой по спине. В какой-то момент, когда мы стояли в компании моих коллег, которые и без того бросали на нас любопытные взгляды, я почувствовала, как его рука легла мне на поясницу, а потом двинулась ниже, презрев все рамки приличия. Я сверкнула на него глазами, но он продолжал как ни в чем ни бывало разговаривать с парнем из финансового отдела, будто это не он вовсе соблазнял и заявлял свои права на меня в присутствии сотни человек. Но хотела ли я, чтобы он остановился? Не пело ли мое тело в предвкушении продолжения? Это были вопросы, на которые, если бы я была остаточно откровенна сама с собой, я легко бы нашла ответы.
        Примерно в середине приема с торжественной речью на сцену поднялся Михаил Юрьевич. Поблагодарив своих партнеров и команду, он вдруг совершенно неожиданно для меня стал говорить о моей роли в реализации этого амбициозного проекта. Чувствуя, как щеки заливает волна смущения, ощущая на себе сотни взглядов, я невольно подняла глаза на Влада. И то, какой гордостью горели в этот момент его глаза окончательно лишило меня способности противостоять ему.
        И когда Михаил Юрьевич попросил меня подняться на сцену, Влад, видя мое замешательство, легонько подтолкнул меня в направлении ступенек. Уже стоя на сцене рядом с боссом, в компании руководителя строительных работ и генерального менеджера отеля Rooms, я нашла глазами бывшего мужа. Он улыбался и аплодировал мне. Никогда раньше он так открыто не признавал моих успехов. Никогда его лицо не сияло таким удовольствием. Никогда еще он сознательно не уходил в тень, чтобы в полной мере дать мне насладиться своим триумфом. И я вдруг поняла, что по-прежнему испытываю чувства к этому человеку. Не взирая ни на что, этот сложный, гордый человек не безразличен мне. И на этот раз эта мысль не вызвала во мне приступа паники.
        Видимо, чувства так явно отразились на моем лице, что Влад все понял. Потому что легкая понимающая улыбка тронула его губы, а по моей спине побежали мурашки. На какое-то мгновение мне даже показалось, что в зале, кроме меня и бывшего мужа, больше никого нет. Его глаза засияли, тело напряглось, как перед прыжком, и когда я спустилась со сцены и вернулась к нему, он сжал мою руку так крепко, будто хотел больше никогда не отпускать и внезапно повел через толпу к выходу из зала. К счастью, на сцену в этот момент вышла модная поп-группа и никто не заметил нашего поспешного ухода.
        - Куда мы идем? - выдохнула я, едва поспевая за его широкими шагами.
        Но Влад молчал. Мы миновали одну из дверей, потом вторую, а потом вдруг оказались на улице прямо в объятиях теплых южных сумерек на заднем дворе отеля. Он несколько грубовато толкнул меня к стене и, не выпуская мою руку, прижался ко мне всем телом.
        Его рот накрыл мои губы. И я услышала вздох облегчения, смешанный с удовлетворением. Однако, я и под дулом пистолета не смогу сказать, кому он принадлежал - мне или Владу.
        Его губы на вкус были как шампанское, которое я не пила сегодня. И как кофе, которое мне так хотелось выпить с самого утра. И как наркотик. И как страсть. И как пламя.
        Наши языки встретились в танце, грозившем перерасти в отчаянную битву. Наше дыхание смешалось. Воздух стал одним на двоих. Все было как в тумане. В любую минуту сюда мог зайти кто-то из гостей или сотрудников, но нас это не останавливало.
        Это было безумие. Самое настоящие безумие.
        Не переставая целовать мое лицо, Влад спустил с моих плеч тонкие бретельки и стянул платье вниз, почти до пояса. Его губы беспорядочно касались сначала шеи, потом груди. Его глаза сверкали похотью, а сам он вел себя как безумный - ни следа того беспечного, насмешливого, все контролирующего и уверенного в себе бизнесмена, которым его знали люди вокруг. Очевидно, он тоже потерял над собой контроль. И это было удивительно прекрасно - видеть этого мужчину полностью захваченным желанием. Желанием обладать мною.
        Обессиленно откинув голову, я закрыла глаза, полностью отдавая себя во власть нахлынувшей страсти. Я часто дышала, голова кружилась. Я шептала его имя, мои пальцы путались в его волосах, гладили широкие плечи, стальную грудь.
        Шторм эмоций накрыл меня с головой. Шумное дыхание Влада, его жаркие поцелуи, жадные прикосновения… Он был повсюду. Я ощутила томление внизу живота и знакомое предвкушение. Почувствовала силу желания Влада, когда он прижался еще ближе ко мне. Я замерла от волшебного воздействия его прикосновений и будто растворилась в нем, прижавшись к нему что есть силы.
        Наши сердца бились в унисон. Мы находились так близко, всего в паре миллиметров друг от друга, что до окончательного слияния нам оставалось лишь избавиться от нескольких слоев одежды.
        - Нам надо остановиться, - внезапно простонал Влад прямо мне в ухо. Его губы скользнули по волосам и прижались к виску. - Иначе я возьму тебя прямо здесь, у стены. И плевать, что кто-то увидит.
        Он отстранился. А я ошарашенно уставилась на него, все еще не до конца осознавая реальность происходящего. Мои руки рефлекторно сжали его рубашку, не позволяя ускользнуть от меня.
        - Это все твое гребаное платье, - пробормотал он, тяжело дыша, прислонившись своим лбом к моему лбу. - Я хотел стащить его с тебя, как только помог тебе снять плащ. И твой взгляд там на сцене... Я больше никогда тебя не отпущу.
        Я была в таком шоке от случившегося, что не могла говорить. Я ни о чем не жалела, но сила и бескомпромиссность вспыхнувшей между нами страсти поставила меня в тупик.
        - Ты как? - осторожно натянув верх платья, нежно взяв меня за подбородок и заглянув в глаза пробормотал Влад.
        - Лучше, чем хорошо, - дрожащим голосом призналась я. - Но немного в шоке.
        Он понимающе улыбнулся и звонко чмокнул меня в кончик носа. Потом помог мне привести в порядок платье и растрепавшиеся волосы. Быстро поправил свою одежду и, как будто минуту назад и не было этой яростной вспышки желания, предложил руку, и мы пошли обратно в зал.
        Но что-то изменилось между нами. Менялось уже давно - с того самого момента, как я впервые увидела Влада на пороге своей квартиры, но сейчас словно мы оба приняли это. Будто бы все это было неизбежным. И вспышка страсти помогла нам примириться с неизбежностью.
        Мы вернулись в зал как раз к началу ужина. Я волновалась, что мой внешний вид выдаст меня с головой, но никто как-то по-особенному не отреагировал на наше появление. Не было ни косых взглядов. Ни понимающих улыбок. И я успокоилась, особенно, когда почувствовала, как Влад ободряюще сжал мне руку. Он сдержал свое обещание и, действительно, за весь вечер не выпустил меня из своего поля зрения. И я уже давно не чувствовала себя такой защищенной и нужной.
        Уже гораздо позже, когда закончился ужин и начались танцы, я вдруг заметила в толпе знакомое лицо. Одно мгновение - и я почувствовала, как похолодело все внутри. Как от противного страха вспотели ладони. Как темное бездонное прошлое накрыло меня с головой. Я подняла голову, чтобы взглянуть на Влада, но он был занят разговором с каким-то незнакомым мне бизнесменом. И вновь повернулась, чтобы встретиться лицом к лицу со своим прошлым. Наши взгляды встретились. Его карие глаза немного расширились, будто от удивления, а затем округлились, когда он увидел человека, который поддерживал меня за локоть.
        Я едва заметно мотнула головой, предупреждая его, чтобы он не приближался. Не позволял моему бывшему мужу увидеть себя. Но было слишком поздно. По тому, как дернулась рука Влада на моем запястье и каким холодом повеяло от его напряженной фигуры, я поняла, что он уже заметил Максима. Максима, который сыграл свою роль в ту страшную ночь, когда я потеряла своего второго ребенка.
        Наверное, я должна была сказать что-то, но слова застряли в моем горле.
        И вот так за мгновение все изменилось.
        Влад впервые за весь вечер отпустил мою руку.
        Он не взглянул на меня. Не сказал ни слова. Он просто отвернулся и пошел прочь из зала. А я осталась одна наедине со своим прошлым.
        - - - - - - - - -
        Глава 14. Прошлое. Влад
        Вспоминая тот день три года назад, я всегда испытываю злость. Злость на судьбу, на стечение обстоятельств, на волю случая. Злость на Ксению, на Игоря, на японцев. Но настоящую ненависть я испытываю только к одному человеку - самому себе. Я мог бы изменить многое, если бы захотел, подумал как следует, но правда заключается в том, что тогда меня волновали другие вещи. И ценности были иными.
        В итоге, тот день, который начинался как любой другой понедельник, завершился потерей всего, что было мне по-настоящему дорого. Пусть тогда я этого и не понимал так ясно, как сейчас.
        Тем утром я встал позднее, чем обычно и, стараясь не разбудить Ксению, которая очень плохо спала и несколько раз за ночь поднималась, чтобы сходить в туалет, выпить воды и просто походить по квартире, пошел в душ. Когда я вышел из ванной жена все еще спала. И хотя я уже опаздывал, я остановился и несколько минут смотрел на нее, отмечая бледность кожи, синеву под глазами и опухшие веки, будто накануне она много плакала…
        Мои глаза спустились с лица Ксении на ее чуть округлившийся живот. Была масса времени до родов, и я пообещал себе, что как только подпишу договор сделки с японцами, на которую мы с Игорем угробили почти полгода, возьму недельный отпуск и отвезу Ксюшу отдохнуть и погреться на солнышке. В последнее время работа стала занимать все мое время, и я совсем не уделял времени жене. И дочери тоже. Даже не отвез ее в лагерь, хотя обещал ей это сделать, но в итоге отправил вместо себя отца.
        Я уже не помню, когда в последний раз я засыпал вместе с женой. Почти каждый день я возвращался с работы около полуночи, когда она уже спала. А если удавалось прийти раньше, после ужина я уходил в кабинет и сидел там, погрузившись в свои бумаги. Я забыл, каково это, засыпать в ее объятиях. А почти полное отсутствие секса из-за тяжело протекающей беременности окончательно отдалили нас друг от друга.
        В этот момент мой взгляд упал на настенные часы, и я нахмурился - я безбожно опаздывал, а на утро у меня было назначено важное совещание. Бросив последний взгляд на Ксению, я быстро оделся и ушел из дома, даже не выпив кофе.
        До обеда все шло как по маслу. Я провел совещание со своим отделом, обсудил повестку на неделю с братом, поговорил по телефону с Мирой, которая взахлёб трещала о новых друзьях в лагере. А потом мне позвонил наш юрист и все пошло наперекосяк. Сделка с японцами висела на волоске. На горизонте появился долбанный Благов и все, что мы с Игорем вложили в этот проект, и моральное, и материальное, оказалось под угрозой.
        Всю вторую половину дня я пытался дозвониться до Хаккудо Масаки, чтобы выяснить у него, что происходит, но телефон упрямо перекидывал меня на автоответчик. В это же время вместе с ребятами из службы безопасности успокаивал Игоря, который собирался идти к Петру Благову в офис, чтобы набить ему морду. Хотя я сам не отказался бы это сделать, сейчас нам не хватало только проблем с полицией.
        Около пяти вечера я, наконец, откинулся в кресле и потер шею, чувствуя усталость во всем теле. Даже если не брать во внимание экстренную ситуацию сегодняшнего дня, в последнее время работы было чересчур много, отдыха очень мало, еда нерегулярной, сон обрывочным. Уже много ночей меня не покидало беспокойство. Я вспомнил Ксению, беззащитную и уставшую, такую, какой она была утром. Подумал о своей семье, о Мире, о ребенке, который скоро появится и почувствовал ком в горле. С еще большей ясностью я осознал, что просто не могу подвести их. Они заслуживают лучшего из того, что можно купить за деньги. И я обязан им это обеспечить. Любой ценой. Сейчас. Потом я компенсирую им отсутствие дома, жизнь работой, пропущенные праздники, но сегодня, сейчас, я должен был сделать все, чтобы они ни о чем не беспокоились.
        Глубоко вздохнув, я вновь набрал номер моего несостоявшегося токийского партнера по «стройке века» в Подмосковье, как ее окрестили журналисты. Выслушав в сотый раз сообщение автоответчика, я повесил трубку и встал. Пора было что-то делать. Созвав экстренное совещание и прикинув с финансистами, сможем ли мы избежать банкротства, если японцы ускользнут от нас после того, как сами мы уже вложили нашу долю в строительство, я вынужден был признать, что на карту поставлено все. Не только контракт, уважение и будущие прибыли, но и вообще все, что есть у нашей семьи.
        К семи вечера мне начало казаться, что я схожу с ума. Напряжение достигло пика. Телефон трезвонил не переставая. О том, что сделка под угрозой, каким-то образом пронюхали журналисты и наша пресс-служба и служба безопасности уже несколько часов отбивали все попытки репортеров проникнуть в здание или получить эксклюзивные комментарии. В кабинет то и дело заходили какие-то люди. Игорь выпил половину бутылки виски и смотрел на всю ситуации уже более философски.
        Когда телефон зазвонил вновь, я в сердцах выругался, но, бросив взгляд на экран, увидел имя Ксении и перевел дух. Она звонила уже в третий или в четвертый раз. А я в этой суете просто не мог ответить. Сделав знак головой Татьяне, которая помогала мне с поиском возможных компаний, которые смогут заменить японцев в этой сделке, что отлучусь, я вышел из своего кабинета и прошел в смежную комнату для переговоров, где сейчас никого не было. Присев на стул и отвернувшись к окну, из которого открывался панорамный вид на Москва-Сити, я поднес к уху трубку.
        - Милая…
        - Влад! - в трубке послышался голос жены, в котором отчетливо слышались тревожные нотки. - Что происходит? Почему ты весь день не отвечал на мои звонки?
        - Я… Прости, - я вздохнул и взъерошил ладонью волосы. - У меня тут просто сумасшедший дом. Очень много работы. Я хотел перезвонить тебе, но кто-то постоянно дергал меня.
        - Что-то случилось? - спросила она ласково.
        - Ничего, с чем я не мог бы справиться, детка, - произнес я, закрыв глаза.
        На какое-то мгновение в трубке воцарилась тишина.
        - Я… Влад, мне кажется что-то не так… - наконец, прошептала Ксения. - С ребенком.
          - Ксюш, - я перевел дыхание, подбирая слова. - Мы же с тобой были у врача два дня назад. Он уверил и тебя и меня, что все в порядке. Твой гинеколог - один из лучших в городе, отец его рекомендовал. Тебе не о чем волноваться. Нужно просто больше отдыхать и перестать забивать свою голову тревожными мыслями.
        - Я знаю, но… - голос жены предательски задрожал, будто она сдерживала слезы. - Я чувствую, понимаешь? Что-то не в порядке. Я… - В этот момент в кабинет зашла Татьяна, жестами показывая, что мне срочно пора возвращаться в кабинет.
        - Ксения, не волнуйся, все будет хорошо. Я обещаю, - я встал со стула и кивнул своей помощнице. - Детка, мне надо идти. Поговорим потом, хорошо?
        На другом конце провода повисла тишина.
        - Я поняла, - услышал я на удивление спокойный ответ жены. - Иди, конечно.
        Я услышал короткие гудки и почувствовал себя еще паршивее, чем раньше, если это вообще возможно. Хотел перезвонить Ксении, но тут Таня произнесла:
        - Хаккудо Масаки вышел на связь. Он со своими юристами уже на пути к нам.
        Я бросил телефон в карман пиджака и ринулся в кабинет, предчувствуя схватку не на жизнь, а на смерть.
        ***
        Переговоры с японцами, которые, все-таки, сдвинулись с места и обещали положительный исход, завершились уже около девяти вечера. Я был так измотан и физически, и морально, что не мог даже как следует порадоваться. Финальное решение они должны были принять завтра. И мне казалось, я не доживу до этого дня.
        Я хотел остаться ночевать в офисе, в комнате для персонала, но вспомнил о Ксении и ее звонке. Она была сама не своя и, наверное, мне лучше было бы побыть с ней рядом. Я вызвал такси, понимая, что не в состоянии сам вести машину, и поехал домой.
        Первое, что бросилось мне в глаза, едва я зашел в квартиру - это чужие мужские ботинки в прихожей. Испугавшись, что это может быть доктор, я ринулся в гостиную, в которой горел свет и остановился, как вкопанный. На софе, спиной ко мне сидела жена, а напротив нее - ее бывший сокурсник Максим, руки которого обвивались вокруг ее талии, а губы впивались в ее рот.
        Я оцепенел. Мне показалось, что Ксения издала звук, похожий на мычание, и будто бы попыталась оттолкнуть ублюдка, но я плохо помню, так ли это было на самом деле. Кровь зашумела в ушах, заглушая все другие звуки. Мои глаза загорелись жаждой крови. Я почувствовал себя разъяренным быком, перед которым взмахнули красной тряпкой. Все события сегодняшнего дня, все волнения, злость, бессилие, нервы привели к тому, что этот финальный удар напрочь выбил почву у меня из-под ног. Я плохо соображал. Еще хуже контролировал себя. Помню только, что подлетел к Максиму и схватил его за свитер, буквально отрывая от Ксении. Мой кулак встретился с его физиономией один раз, потом второй. Другой удар настиг меня, и я почувствовал, как бровь опалило огнем, а потом из раны засочилась кровь.
        Крик жены. Не то стон, не то вскрик моего соперника. Запах крови. Все смешалось, расплывалось перед глазами. Я снова ударил мудака, ощутив резкую боль в костяшках пальцев правой руки. А потом почувствовал, как кто-то тянет меня за пиджак. Я обернулся и через мгновение мой взгляд сфокусировался на заплаканном, искаженном ужасом лице моей жены.
        В ее глазах плескался страх. И боль. И ужас от всего происходящего.
        - Не делай этого, - взмолилась она. - Ты убьешь его.
        Я посмотрел вниз, на распластавшегося у моих ног, зажимающего нос, из которого хлестала кровь, Максима. Потом поднял взгляд на Ксению. И снова посмотрел на дерьмо под ногами. За кого она боится? За себя? Или за эту сволочь?
        - Убирайся, - ледяным тоном пробормотал я, глядя на него снизу вверх. - Немедленно, или я за себя не ручаюсь.
        Максим встал на колени, пошатываясь. Ксения бросилась к нему, чтобы помочь подняться, а меня замутило от отвращения. Костяшки пальцев руки, которой я молотил по его физиономии начали ныть. Ноги перестали держать меня, и я тяжело опустился на диван, отстраненно наблюдая, как Ксения достала платок и протянула его Максиму, чтобы тот зажал им нос. Тот, не глядя ни на нее, ни на меня взял его и поспешил убраться из моего дома. Этот подонок никогда не отличался особой смелостью, подумал я отрешенно.
        Когда гостиная опустела, и я услышал щелчок закрытой двери, я почувствовал, как неконтролируемая злость уходит, а вместо нее приходит тупая боль, а в груди, в том месте, где было сердце, расползается зияющая дыра. Я все еще сидел на диване, когда в комнату вернулась моя жена. Из ее огромных красивых глаз катились слезы. Она обхватила одной рукой свой живот, а другую прижала ко рту, опухшему от поцелуев другого мужчины. И в этот момент я почувствовал такое отвращение к ней, что отвел глаза, только бы не видеть ее.
        Я встал, ощущая, как под ногами качнулась земля, хотя за весь день я не выпил и рюмки, несмотря на то, что очень хотел этого, и медленно пошел прочь.
        - Влад, - услышал я испуганный тихий голос. - Максим…
        - Закрой рот, - отчеканил я, поворачиваясь к ней.
        - Влад, пожалуйста… - она осеклась на полуслове, видимо испугавшись выражения ярости, исказившего мое лицо, но протянула свою руку и коснулась моего плеча, в молчаливом призыве выслушать ее.
        Я брезгливо отступил, испытывая муку от ее прикосновения.
        - Просто закрой рот и не прикасайся ко мне, пока я еще держу себя руках, - процедил я холодно.
        Я вгляделся в лицо Ксении, потом опустил глаза на тонкую шею. Мне отчаянно захотелось протянуть руки и сжать эту шею своими руками. Обхватить пальцами и сжимать до тех пор, пока она не перестанет дышать. Первобытная, животная сила собственной ярости напугала меня. Сцена, разыгравшаяся перед моими глазами этим вечером, вытянула самое плохое из меня, пробудила ужасные чувства, которые вызывали стыд и горечь. Я знал, что сделал бы что-то ужасное, если бы остался здесь еще хоть на мгновение.
        Сделав усилие над собой, я отвернулся и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.
        Чуть позже сидя в кабинете с бокалом виски в руке я слушал отдаленный плач Ксении, доносившийся из гостиной. Но он не волновал меня как раньше. Меня словно сковало льдом, и я больше не чувствовал ничего, что чувствовал раньше. Слезы и мольбы жены не трогали меня. Я не обращал на них внимания. Опустошив бокал, я взял из бара полупустую бутылку алкоголя. Зашел в спальню, но не смог там находиться и снова ушел в кабинет. А потом и вовсе ушел из дома. Какое-то время я просто бродил по улицам, а потом поймал машину и поехал в офис. Пока я ехал в такси, в кармане пиджака завибрировал мой телефон, но я даже не взглянул на экран. Я тупо уставился в окно, на проносившиеся мимо пейзажи, на людей, машины, сигналы светофора, неоновые вывески и недоумевал, как мир может жить дальше, когда моя жизнь только что разлетелась в дребезги.
        Я выпил большую часть содержимого бутылки в такси. Еле дошел до офиса, но, когда пытался открыть дверь ключом, мне навстречу вышла Татьяна. Ей стоило бросить на меня лишь один взгляд, как она схватила меня на шкирку и потащила из офиса наверх, туда, где располагались гостевые комнаты для сотрудников, которые задерживались на работе допоздна. Я подумал о том, что она увидела. Кровоподтек на брови, ссадина на скуле, кровавое пятно на белой рубашке, резкий запах виски…
        В безликих апартаментах, примыкающих к офису, Татьяна помогла мне снять туфли, пиджак и расстегнула рубашку и ремень, потому что пальцы меня не слушались. Когда пиджак упал на пол, из кармана выпал телефон и я увидел на экране лицо Ксении - в это самое мгновение жена вновь набрала мой номер. Я пнул телефон ногой, и он отлетел к стене. В этот миг я ненавидел ее. Мне не хотелось слышать ее голос. Слушать ее объяснения. Мне хотелось просто вычеркнуть ее из своей жизни. Хотя бы на сегодня.
        - Сначала помойся, - услышал я твердый голос Татьяны, которая втолкнула меня в ванную комнату. - Потом поговорим. Я закажу тебе поесть.
        Холодные струи воды немного привели меня в чувство, и через несколько минут я отрегулировал температуру, сделав их теплее. Долго стоял под душем, упершись рукой в стеклянную стенку кабины. Я не двигался. Просто стоял, как истукан, надеясь, что вода поможет мне смыть с себя не только кровь и алкогольные пары, но и воспоминания о Ксении. Что она сотрет из памяти мелодичность ее голоса. Слабый запах меда, который исходил от ее волос. Нежность рук и теплоту губ. Улыбку, которая зажигала ее глаза, когда она смотрела на меня в другой жизни до сегодняшнего дня.
        Я закрыл глаза и запрокинул лицо, подставив его под струи воды. В голове был туман, а перед глазами стояли две картины. Первая - как какой-то мудак целует мою жену, обвивая вокруг нее свои гадкие руки. Вторая - заплаканное лицо Ксении в тот момент, когда я уходил из комнаты. Мольба в ее глазах. Искаженное болью лицо. Припухшие губы…
        Я не знаю, сколько времени я провел в ванной. Но когда вышел, Таня ждала меня, сидя за сервированным столом, как ни в чем ни бывало. Одним из главных ее достоинств всегда была невозмутимость. И преданность. На столе стояли подносы, от которых исходили ароматы свежеприготовленной еды, но один их вид вызвал у меня приступ тошноты. Я прошел к столику, где оставил свою бутылку, и прямо из горла сделал еще несколько глотков виски.
        - Я спать, - бросил я своей помощнице. И скрылся в спальне.
        Уже позже, проваливаясь в сон, я услышал звонок стационарного телефона в гостиной. Трубку сняли. Я услышал тихий голос Тани. И потом была тишина.
        Следующее, что я знаю - это утро. Игорь растолкал меня и подсунул стакан с мутноватой белой жидкостью. От похмелья, подумал я равнодушно. Изнемогая от головной боли, я отпил жидкость из стакана и только тогда посмотрел на брата. Но одного взгляда мне хватило, чтобы понять, что случилось что-то непоправимое.
        - Одевайся, - сказал он, избегая смотреть мне в глаза. - Нам надо ехать.
        - Куда?
        - В больницу, - он, наконец, встретил мой взгляд. И в нем я увидел горечь и сожаление. - Ксения потеряла вашего ребенка.
        Глава 15. Раны
        Я уже давно не чувствовала себя такой одинокой как сейчас. Казалось бы, я находилась в самом эпицентре светской жизни, в толпе, состоявшей и самых сливок общества: вокруг меня сновали официанты, шампанское лилось рекой, какие-то люди подходили, чтобы поздравить меня, но единственное, что мне хотелось - забрать из гардероба свой плащ, завернуться в него, как в броню и сбежать отсюда домой, где в уединении своей комнаты я смогу зализать старые раны, которые сама по глупости разбередила этим вечером, и новые, которые вновь нанес мне Владислав Громов.
        Отпив глоток воды из бокала, который я успела схватить у проходившего мимо официанта, я огляделась по сторонам, прикидывая, будет ли уместно мне покинуть это место и этот вечер по-английски, не прощаясь ни с начальником, ни с коллегами. На самом деле, торжество было в самом разгаре, официальная часть осталась позади и крепкие напитки, которые официанты наливали гостям не скупясь, уже ударили в голову многим собравшимся, включая моего босса. Так что мой уход мог вообще остаться незамеченным. Приняв решение и не давая возможности никому увлечь меня в какую-нибудь ненужную беседу, я уже было направилась к выходу, но вдруг услышала совсем рядом вежливое «Здравствуй», произнесенное глубоким баритоном. Я застыла, но лишь на мгновение, медленно обернулась, чувствуя одновременно смятение, скованность и робкую радость, и утонула в серых омутах глаз моего когда-то лучшего друга.
        - П-привет, Макс, - я почувствовала, как мои губы, помимо воли, расплываются в несмелой улыбке.
        - Ксения, - он слегка наклонил голову в знак приветствия, хотя мне казалось, какую-то долю секунды он раздумывал, может ли он позволить себе обнять меня, и улыбнулся. - Ну и ну, ты, кажется, стала еще красивее за время, которое мы не виделись.
        - А ты стал еще большим льстецом, - парировала я, не переставая улыбаться.
        Максим поднял свой бокал и, протянув руку ко мне, легко коснулся им моего бокала.
        - Так выпьем за это.
        Он одним глотком опорожнил бокал, не отрывая от меня своего взгляда. И в этом взгляде было столько всего - и раскаяние, и нежность, и робкая радость, и печаль, и надежда, что я смутилась и опустила глаза, уставившись на носки своих туфель.
        В последний раз я видела его три года назад у своей больничной койки, едва придя в себя после наркоза. Я тогда только-только осознала страшную правду и просто не могла смотреть на Максима - все, что случилось накануне вечером казалось мне страшным кошмаром, который привел к тому, что моего малыша больше нет. И его заплывший синяком глаз и ссадина на скуле отчетливо напоминали мне о той драматичной сцене, которая разыгралась в гостиной нашей с Владом квартиры несколько часов назад. Уже позже доктора сказали мне, что стремительную смерть плода нельзя было предотвратить, что мой случай был один на десять тысяч, но в тот день, в тот момент я была безумной от горя и отчаяния и все, что говорил Макс так и осталось мной неуслышанным. А ведь когда-то давно он был для меня опорой. Человеком, который стал мне другом и товарищем с первого дня учебы в колледже и оставался им до самого конца. Рукой, за которую можно было ухватиться, когда моя семейная жизнь трещала по всем швам. Учителем, который, несмотря на то, что мы были одного возраста, заражал меня любовью к профессии дизайнера сильнее любого
преподавателя в моем колледже. Я в одно мгновение вспомнила наши жаркие дискуссии за чашкой кофе в небольшом кафе, его поддержку на экзаменах, его советы, подсказки, искреннюю радость, вызванную моими первыми успехами в учебе и работе. Сам Максим был из династии строителей и его карьерный путь был предрешен задолго до его рождения, мне же первое время казалось, что я совсем не понимаю кто я и зачем поступила в строительный колледж. И именно он, а не мой муж, не родители и не преподаватели вселили в меня уверенность в том, что я иду правильным путем. Конечно, с моей стороны было эгоистично принимать дружбу Макса, не отдавая ничего взамен. Но тогда он ничего мне не говорил и никак не демонстрировал свою романтическую заинтересованность, и, хотя подсознательно я чувствовала его интерес, мне казалось, что его чувства не так уж и глубоки и со временем он примет тот факт, что я замужем и сможет найти себе достойную пару.
        Как же я ошибалась…
        - Что ты здесь делаешь? - спросила я после секундного молчания, прерывая поток сумбурных воспоминаний.
        - Я пришел с Анной Великовой, - отозвался Максим. - Ее «плюс один».
        Я вопросительно подняла брови, предположив, что он встречается с этой представительницей еще одной известной в штатах династии строителей, но он поднял руки в оборонительном жесте и покачал головой.
        - Это только бизнес. У нас с Великовыми общие коммерческие интересы. К тому же, Анна помолвлена.
        - Не знала, что твои профессиональные интересы теперь распространяются и на Ростов.
        - На самом деле, нет. Я работаю с Великовыми над проектом в Краснодаре, и сейчас многое находится в стадии переговоров и принятия решений. Но так как мы с Анной волею случая оба оказались в Ростове этим вечером, просто совместили приятное с полезным и пришли сюда вместе, - пояснил он.
        - Не ожидала тебя увидеть здесь, - призналась я, хотя это и прозвучало немного глупо. Максим неопределенно пожал плечами.
        - Я тоже не ожидал увидеть тебя здесь сегодня. Особенно, под руку с Громовым, - произнеся фамилию моего бывшего мужа, он поморщился. - Я думал, вы в разводе.
        - Так и есть, - я опустила глаза. - Не спрашивай. Это все сложно.
        Макс покачал головой.
        - Никогда не мог понять, что ты нашла в этом типе. Он всегда был самым большим придурком, которого я знал. Заносчивый осел. Он никогда не был достоин тебя.
        - Это немного не твое дело, ты так не считаешь? - осадила я его, внезапно вспылив.
        Максим вздохнул.
        - Извини. Ты права. Не хотел портить тебе вечер.
        Я печально улыбнулась.
        - Ты и не сделал этого. Я на самом деле рада тебя видеть.
        - Может поужинаем как-нибудь? - спросил он внезапно. - Я пробуду в Ростове до конца следующей недели.
        - Я думаю, - я на мгновение замолчала, подбирая слова. - Нам не стоит этого делать. Много воды утекло с тех пор, как мы ужинали в последний раз.
        Он кивнул. С какой-то тоской посмотрел мне в глаза и произнес:
        - Мне жаль, что все так случилось. Очень.
        - Мне тоже.
        Макс протянул руку. Легким движением провел пальцами по моей щеке. Еще секунду постоял, будто хотел сказать еще что-то, а потом развернулся и пошел прочь. А я осталась смотреть ему вслед, размышляя, насколько бы проще сложилась моя жизнь, если бы когда-то давным-давно мое сердце выбрало его.
        Кто-то толкнул меня. Случайно. Извинился. А я непонимающим взглядом уставилась на спину уже удаляющегося человека, все еще не до конца придя в себя после внезапного погружения в прошлое. Потом глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки, допила свою воду и поставила пустой бокал на высокий барный столик. Что-то сегодня я вспоминала вещи, которые мне совсем не хотелось вновь вытаскивать на свет. И нужно было с этим что-то делать.
        Пора уходить отсюда, подумала я. Свою программу максимум на этот вечер я явно выполнила. Пробираясь к выходу, я старалась остаться незамеченной для всех своих коллег и партнеров, чтобы не пришлось что-либо объяснять и задерживаться здесь хоть на минуту. И мне почти удалось это. Я была уже у самого выхода из зала, когда кто-то схватил меня за запястье.
        - Я отвезу тебя домой, - услышала я голос, который сейчас меньше всего желала услышать.
        - Спасибо, - ледяным тоном ответила я, даже не взглянув на бывшего мужа. - Но я не чемодан, который ты можешь прихватить проходя мимо. Я в состоянии добраться до дома самостоятельно.
        Влад словно не слышал меня, он повернул меня к себе лицом и протянул ко мне ладонь свободной руки, второй продолжая крепко держать меня за запястье.
        - Дай мне свой номерок, я заберу твой плащ, - сказал он.
        - Я сама справлюсь, - огрызнулась я, не обращая внимания на то, что нас могут услышать, с силой вырывая свою руку из захвата его пальцев и направляясь к гардеробу.
        Подумать только! Он всерьез полагал, что я опять без вопросов брошусь в его объятия и с радостью приму от него очередную подачку в виде поездки домой? К счастью, появление Максима явно продемонстрировало мне истинное отношение Влада ко мне - после того, что случилось между нами на заднем дворе, он без раздумий бросил меня посреди зала, не сказав ни слова, и у меня не было никакого желания разбираться в мотивах его поведения и на этот раз. В прошлом я делала это уже достаточно и ни к чему хорошему это не привело.
        Конечно, Влад ждал меня, когда я вышла из гардероба, запахивая полы плаща. Не церемонясь, он схватил меня за руку и потащил на стоянку к автомобилю, на ходу отказывая швейцару, предложившему подогнать машину.
        - Оставь меня в покое, Влад, - бросила я, когда мы вышли на улицу и на нас перестали глазеть случайные зеваки.
        - Оставил бы, черт возьми, если бы мог! - крикнул он в ответ и внезапно я поняла, что события сегодняшнего вечера стал неожиданностью не только для меня, но и для него. И что в кои-то веки, Влад Громов тоже не мог найти объяснения ни своим поступкам, ни своим словам. Эта мысль оказалась неожиданно приятной и успокаивающей, так что я не стала ничего отвечать. Так в молчании мы и преодолели путь до машины. Влад выпустил мою руку, только когда открыл дверь, пропуская на пассажирское сидение. Но видя, что я не спешу усаживаться, произнес:
        - Нам нужно поговорить.
        - Мы опоздали с этим натри года, - ответила я, не скрывая сарказма в голосе, но все же села в машину, потому что пререкаться и дальше, стоя на парковке у пятизвездочного отеля, в котором веселилась половина моего офиса, было глупостью.
        Влад обошел машину, забрался в салон и какое-то мгновение сидел неподвижно, уставившись немигающим взглядом в лобовое стекло. Потом завел мотор и в молчании вывел машину на автостраду.
        Не желая первой начинать разговор, я отвернулась и стала смотреть в окно на проносящиеся мимо картинки вечернего города. Я попыталась осмыслить все, что произошло за последние несколько часов, но логики ни в своих действиях, ни в действиях Влада я не улавливала. Однако, винить во всем только бывшего мужа мне не позволяла совесть. Конечно, я была сама хороша. Ведь обещала себе - больше никаких нежностей и слабостей, но стоило Владу лишь немного постараться, потешить мою женственность, утолить потребность в ласке и заботе, как я тут же растаяла. Да что там растаяла. Я едва не умоляла его, если не словами, то своим взглядом взять меня во всех возможных смыслах.
        - Я предлагаю поехать ко мне в гостиницу, - внезапно нарушил молчание Влад.
        - Что, прости? - я едва не поперхнулась от такой вопиющей наглости.
        - Нам нужно поговорить, - с нажимом произнес он. - Мы должны это друг другу.
        - Я не поеду в твой отель, - категорично отрезала я.
        - Даю тебе слово, что не прикоснусь к тебе до тех пор, пока ты сама меня не попросишь.
        - Всего то?
        - Не будь циничной, - он цокнул языком с неодобрением. - Тебе это не идет.
        - Ничего не поделать. Цинизму я научилась в отношениях с тобой.
        Влад нахмурился.
        - У тебя дома Мира. Не самая лучшая идея разговаривать при нашей дочери.
        - Влад, - сказала я с расстановкой. - Я боюсь ты меня не понял. Я не желаю слушать тебя. И разговаривать с тобой тоже. То, что случилось сегодня было огромной ошибкой, - мое дыхание стало неровным. - Больше здесь нечего обсуждать. И просто замечательно, что Макс появился вовремя и напомнил нам обоим о прошлом, которое никуда не исчезло после двух страстных поцелуев.
        - Ты действительно так считаешь?
        - Да, я действительно так считаю.
        - А я считаю, что нам просто жизненно необходимо прояснить некоторые вещи из нашего прошлого. И мудак, разрушивший наш брак, лишь одна из тем для беседы.
        - Не Макс разрушил наш брак. Ты сам это сделал. И задолго до той ужасной сцены дома.
        - Я признаю, что не всегда был прав…
        - Да ну, ты серьезно? - насмешливо произнесла я, хотя он только что едва ли не впервые признал, что в том, как закончились наши отношения была и его вина. - А я считаю, что ты был не просто не прав. Ты был жесток и эгоистичен. Тебе было наплевать на меня. Все, что тебя волновало - это твой бизнес. А я была лишь досадной помехой твоим финансовым успехам и любовным интрижкам, - меня захлестнула волна эмоций. То, что начиналось как очередная злая перепалка, превращалось в откровенный разговор, который я совсем не желала продолжать.
        Влад свернул с дороги на обочину, включил аварийку и повернулся ко мне.
        - Давай сразу внесем ясность: я не изменял тебе с Татьяной.
        - А я не изменяла тебе с Максимом, - моментально откликнулась я. - Ты мне веришь? Нет. Вот и я не верю тебе. Видишь, мы оба не доверяем друг другу, так что все, что мы можем сказать - лишь пустая трата времени и сил. Это ничего не изменит.
        - Ты никогда не видела, чтобы я целовался с Татьяной. А после того, что я видел…
        - Ты видел то, что хотел увидеть и сделал свои выводы, даже не дав мне шанса сказать хоть что-то в свою защиту, - задыхаясь от боли и обиды, которые я поклялась похоронить вместе с воспоминаниями о нашем неудавшемся браке, выкрикнула я. - А мне и вовсе не нужно было видеть тебя с ней. Она никогда не скрывала того, что вы должны были быть вместе и что моя неожиданная беременность нарушила все планы. Мне же достаточно было и того, что от тебя воняло ее духами всякий раз, когда ты возвращался домой за полночь. И того, что той ночью, когда я потеряла ребенка, ты побежал к ней, а я была такой отчаявшейся влюбленной дурой, что звонила и умоляла ее дать мне поговорить с тобой.
        Влад оторопел. Я видела, что его потрясли мои слова. Но я уже не могла остановиться. Впервые за три года я откровенно говорила о том, о чем надеялась никогда не вспоминать.
        - Ты говоришь мне, что хочешь быть рядом со мной. Что ты возьмешь на себя обязательства по отношению к ребенку, который, возможно, появится в результате нашего необдуманного поступка в доме твоих родителей в Новогорске. Но я скажу тебе вот что. Когда-то ты уже брал на себя обязательства. Но в тот момент, когда я больше всего в тебе нуждалась, ты проявил ко мне уважения и любви не больше, чем к шлюхе на дороге.
        Он вздрогнул будто от удара. С каждым произнесенным мной словом его лицо становилось все мрачнее.
        - Ты равнодушно слушал, как я рыдала, умоляя выслушать меня, а потом просто повернулся и ушел, ни разу не взглянув на меня. Не подумав о моем состоянии, о ребенке, в конце концов. И это при том, что весь день до этого я твердила тебе, что со мной что-то не так, но ты отмахнулся от меня, потому что тебя больше заботила очередная сделка, чем состояние твоей беременной жены, - я перевела дыхание, задыхаясь, мысленно погружаясь в тот ад пятилетней давности. - И в больницу ко мне ты пришел уже в обед, все еще воняя ее духами. И хотя я уехала с тобой домой, слишком слабая, раздавленная и потерянная, чтобы протестовать, и еще несколько недель пыталась выжить в этой пародии на брак, мне было ясно, что все между нами кончено.
        - Наш брак не был пародией… - потрясенно возразил Влад. - И той ночью я не спал с Татьяной, давай проясним хотя бы это.
        - То, что не спал - в это я могу поверить.
        - Да ты не слушаешь меня! - Влад в раздражении ударил ладонью по рулю. - Я говорю тебе в последний раз, что я никогда не спал с ней.
        Я повернулась к нему и покачала головой.
        - О каком доверии может идти речь, если ты даже сейчас нагло врешь мне? Ты отрицаешь свою связь с ней, а я знаю наверняка, что она у вас была. Она знает о тебе вещи, которые может знать только любовница. И она не раз делилась ими со мной.
        Влад взъерошил волосы. Было видно, что он пытается подобрать слова, но ему это плохо удается.
        - Хорошо. Это было единственный раз. Мы оба перебрали лишнего. И это случилось задолго до того, как мы с тобой начали встречаться и уж тем более, задолго до того, как мы поженились. Я не хотел тревожить тебя, подпитывать твою ревность. Но я клянусь тебе, что я никогда не изменял тебе с Татьяной в браке. И уж конечно, я не спал с ней в ту ночь…
        Оттянув бабочку, Влад расстегнул верхние пуговицы на рубашке, словно воротник стал ему тесен, и посмотрел на меня.
        - Это все уже не играет никакой роли, - сказала я, внезапно ощутив смертельную усталость. Мое хрупкое душевной равновесие итак было под вопросом, но то, что Влад впервые признал факт секса с Таней, пусть и, по его словам, очень давнего, окончательно добило меня. - Отвези меня, пожалуйста, домой.
        - Ну уж нет! Я хочу выяснить все до конца. Расскажи мне, что произошло тем вечером у нас дома, - сказал он требовательно, а спустя секунду добавил уже более спокойно: - Пожалуйста.
        Я обхватила себя руками и уставилась в окно, на проезжающие мимо автомобили. Свет фар слепил глаза. Но я смотрела на них, не мигая, воскрешая в памяти ужасные события пятилетней давности.
        - Рассказать что? - наконец, произнесла я шёпотом. - Как меня пришел проведать мой друг Макс, которого я не видела много недель, потому что чувствовала себя так паршиво, что не могла выходить из дома и посещать занятия? Как он сказал, что любит меня и что готов взять на себя заботу обо мне и о моих детях, если я уйду от тебя? Или как он против воли поцеловал меня? А может быть, тебе интересно послушать, что было, когда в комнату ворвался ты? Когда ты избил его, а меня отбросил как половую тряпку, не дав мне даже слова сказать в свою защиту? Или, лучше, мне рассказать тебе, что когда ты ушел из дома, у меня началось кровотечение? - с ужасом я почувствовала, как мой голос предательски задрожал, а глаза наполнились слезами, но слова уже было не остановить. - И что я звонила тебе сотни раз, а когда дозвонилась, трубку сняла Таня, но я засунула свою гордость в одно место и умоляла ее сказать тебе, что я еду в больницу и что ты нужен мне? И что когда я, наконец, поняла, что в этот единственный раз, когда я так нуждалась в тебе, мне не стоит рассчитывать на твою помощь, я взяла себя в руки, вызвала
скорую помощь и приехала в больницу, было уже слишком поздно? Или, может быть, рассказать тебе, как я чувствовала себя те три недели после смерти нашего ребенка? Ты забрал меня домой, но ни разу, ни разу не произнес ни одного слова сожаления, сочувствия, поддержки. Ты стал чужим. Соседом по квартире. Ты еще больше работал. А я сидела дома, пока не поняла, что и я не хочу хоронить себя заживо. И тогда я снова пошла учиться, брала все возможные внеклассные занятия, сидела в парке допоздна, потому что мне было невыносимо приходить в пустую квартиру, зная, что меня встретит лишь мертвая тишина…
        Я всхлипнула и закрыла глаза. Боже! Что, черт возьми, я говорю! Нельзя, нельзя мне открываться перед этим человеком. Показывать свою уязвимость. Давать ему возможность узнать, насколько сильно ранил меня наш развод, насколько невыносимо было жить без него первые годы в разлуке…
        - Прости меня. Мне нет оправдания за поведение той ночью. Я даже не хочу пытаться найти какое-то рациональное зерно в своих поступках той ночью. Но я прошу тебя простить меня, - искренность и печаль в его взгляде и легкая дрожь в голосе не оставляли сомнений в том, что он действительно говорит то, что чувствует. Я почувствовала, как заныло сердце. Как боль вновь вырывается наружу, грозя затопить собой все вокруг. Не смотри на меня так, мысленно молила я, не смотри, пожалуйста…
        - Это уже не имеет значения, - повторила я бесцветным голосом.
        - Еще как имеет! - я почувствовала прикосновение его руки к своим сцепленным пальцам. - Не только ради прошлого, но и ради нашего будущего тоже. Мне не под силу изменить то, что случилось три года назад. Но я могу сделать так, что завтра было лучше.
        Я замотала головой, отказываясь признавать это. Отказываясь от извинения, от предложения будущего, от его самого.
        - Неужели ты думаешь, что можно так легко стереть все, что произошло между нами за последние две недели? - спросил Влад тихо. Я подняла на него глаза. Тусклый свет от ближайшего фонаря падал на его лицо, делая его напряженные черты еще более суровыми, точно высеченными из камня. Его золотистые глаза, сейчас совсем темные, смотрели на меня с гневом и негодованием, но за этим таилось что-то еще. Может быть, боль?
        - Я не говорила, что это будет легко, - прошептала я. - Но попытаться стоит.
        - Почему ты так сопротивляешься нашим чувствам?
        - Потому что однажды чувства уже привели меня к тому, что я восстанавливала свою жизнь по кусочкам. И у меня нет никакого желания делать это снова. Потому что даже сегодня, стоило мне чуть-чуть ослабить свою оборону и подпустить тебя ближе, как ты бросил меня, едва увидев на горизонте Макса. Все твои психологические приемы и продуманные фразы ни к чему не приведут. Мы имеем дело с реальной жизнью, а не с сентиментальным романом.
        - Тебе требуется реальность? - спросил он, внезапно теряя терпение, хватая меня за плечи и крепко прижимая к себе. В следующую минуту его губы прижались к моим и мой мир слетел со своей оси и закружился в открытом космосе. Он целовал меня с обжигающей страстью и невероятной нежностью, если такое вообще возможно одновременно. Его язык проник в глубь моего рта, и я почувствовала, что помимо воли отвечаю на его поцелуй. Кровь запульсировала в висках, в животе стало разливаться приятное тепло. Я понимала, что поступаю глупо и опрометчиво, но все мое существо тянулось к Владу невзирая на гордость и доводы рассудка. Его руки отпустили мои плечи. Одна переместилась ниже на спину, вторая стала нежно поглаживать шею, пока не спустилась на грудь и принялась ласкать ее сквозь шелк плаща. Я задрожала, а тело, помимо воли, выгнулось ему навстречу…
        Влад отпустил меня также внезапно, как начал этот поцелуй. На его щеках играл лихорадочный румянец. Дыхание было тяжелым и прерывистым.
        - Если ты хотел доказать, что я хочу тебя - это было лишнее, - произнесла я прерывающимся шепотом. - Мы давно выяснили это. А теперь, извини, я очень устала и хочу домой, - с этими словами я откинулась на сидение, все еще чувствуя пламя желания, разлитое по венам, и закрыла глаза, давая понять, что с воспоминаниями на сегодня закончено.
        К моему облегчению, Влад не стал протестовать. И хотя я точно знала, что внутри у него бушуют страсти, он сдержался. С легким урчанием машина сдвинулась с места. Мы выехали на дорогу и до самого дома больше не произнесли ни слова.
        Глава 16. Потери
        Квартира встретила меня тишиной и полумраком. Где-то в отдалении, очевидно из комнаты Миры, доносились приглушенные звуки музыки и по обуви в прихожей было ясно, что дочь дома, но я обрадовалась, что она не встретила меня. Сейчас я была не готова к ее расспросам. Едва я вышла из машины Влада и поднялась по ступенькам в подъезд, все еще ощущая спиной тяжелый взгляд бывшего мужа, я вдруг почувствовала себя такой одинокой, сбитой с толку и растерянной, что на глаза навернулись слезы - что-то, что со мной не случалось уже очень давно. И мне, конечно, совсем не хотелось, чтобы дочь стала свидетелем этой слабости.
        Мысленно обозвав себя плаксой, я сняла свой шелковый плащ и повесила его на крючок в прихожей. Сумочку поставила на стол и, сбросив неудобные босоножки, босиком прошла на кухню, чтобы налить себе стакан сока. Залпом выпив его содержимое и чувствуя, что силы вот-вот оставят меня, я вернулась в зал и тяжело опустилась на диван. Несколько секунд я просто сидела, уставившись в одну точку над телевизором, а потом забралась на диван с ногами, подтянула к груди колени и опустила на них голову.
        Воспоминания накатили на меня, как цунами, сметающее все на своем пути, стоило мне закрыть глаза. Подзабытые сцены из далекого прошлого и совсем реальные - из настоящего, в котором Влад вновь пытался установить надо мной свою власть, смешались в моем сознании. Вновь вернулись тоска, жалость, боль и желание, воскрешенные к жизни последним поцелуем бывшего мужа. Поцелуем, который был призван наказать, утвердить права, доказать мне мою слабость во всем, что касалось Влада.
        Господи, хватит ли мне сил противостоять ему на этот раз? Уйдя от него три год назад, я едва не сошла с ума, одновременно физически восстанавливая себя после потери ребёнка и собирая по кусочкам эмоционально после его предательства. И даже несмотря на все это, оставаться вдали в самые первые недели в разлуке было настолько невыносимо, что я проплакала больше ночей, чем могла сосчитать. А сколько раз я порывалась вернуться? Сколько раз набирала его номер, в надежде услышать любимый голос, а потом вешала трубку? Сколько раз готова была забыть его предательство и отчуждение, только бы иметь возможность быть рядом? Стала ли я сильнее с тех пор? Независимее? Мне казалось, что да, но сегодняшний вечер разбил в дребезги мою уверенность в себе и способности вести борьбу на равных с Владом Громовым.
        - Мама? - мои мрачные мысли были прерваны взволнованным голосом дочери, громко прозвучавшим в тишине квартиры. - Боже, что случилось?
        Я подняла глаза и машинально прижала ладони к мокрым от слез щекам. Мира не должна этого видеть…
        - Ничего, малышка, - пробормотала я голосом, в который вложила всю напускную браваду, на которую была способна в этот момент. - Я просто расчувствовалась. Вечер выдался очень волнительным для меня.
        - Это папа, да? - перебила мой жалкий лепет дочка, виновато опуская голову, будто чувствуя свою ответственность за то, что отец вновь появился в нашей жизни. - Он сказал или сделал что-то, что расстроило тебя?
        Отрицать это было бессмысленно, поэтому я ничего не ответила. А Мира тем временем присела на краешек дивана рядом со мной, обняла за плечи и прошептала:
        - Неужели вы оба не можете найти выход из этой ситуации? Какое-то решение, которое позволит вам двигаться дальше, оставив позади боль и обиды?
        - Мы обязательно это сделаем, малышка, - прошептала я, недоумевая в душе, как это я пропустила тот момент, когда Мира стала такой взрослой и такой рассудительной. И такой… Такой похожей на своего отца.
        Дочь порывисто сжала меня в объятиях, положив голову на плечо, ладонями успокаивающе поглаживая меня по спине.
        - Знаешь, я хотела завтра познакомить вас с Сашей, - тихо сказала она. - Но я не обижусь, если ты не захочешь. Перенесем на другой день.
        Я отстранилась от Мирославы и заглянула ей в лицо, которое при всей своей серьезности светилось такой детской надеждой, что я не смогла отказаться, как бы не угнетала меня мысль о новой, такой скорой встрече с бывшим мужем.
        - Ну, что ты? - ласково произнесла я. - Конечно, я с огромным удовольствием познакомлюсь с твоим другом. Ты сама договоришься с отцом?
        Мира робко улыбнулась.
        - Если честно, я уже это сделала, мам. Он предложил всем вместе пообедать в ресторане у него в отеле. Как думаешь, ну… - она запнулась, покраснела и тихо спросила: - Это нормально для тебя?
        - Не вижу никаких проблем, - бодро ответила я.
        Куда бодрее, чем ощущала себя на самом деле.
        И все же, на встрече с бойфрендом Миры меня не оказалось.
        Накануне, поцеловав перед сном дочь и идя в свою комнату с единственным желанием - снять это дурацкое, роковое для меня платье и принять душ, я чувствовала крепнущую уверенность в себе. Уверенность, что я смогу выстоять в противостоянии с Владом и своими чувствами по отношению к нему пусть не ради себя, ради Миры. Но стоило мне встать под упругие струи теплой воды, как я почувствовала знакомую режущую боль внизу живота. Через несколько секунд вода под моими ногами окрасилась первой каплей крови. Из моего горла вырвалось сдавленное рыдание, и я без сил сползла по стенке душевой кабинки на пол, только сейчас понимая, что в глубине души я отчаянно желала ребенка, которого не было.
        И хотя на утро, несмотря на кошмарную ночь, физически я чувствовала себя вполне сносно, особенно после пары таблеток болеутоляющего, морально пребывала в таком хламе, что просто не могла найти в себе силы даже просто выйти на улицу, молчу уже о том, чтобы встретиться с бывшим мужем. Еще и на людях. Поэтому я максимально честно призналась Мире в женском недомогании и осталась дома, отлежаться и свыкнуться с мыслью, что я снова одна.
        Когда около трех часов дня в дверь позвонили, я почему-то даже не сомневалась, что, открыв ее, увижу перед собой Влада. И поэтому в мою голову даже закралась мысль сделать вид, что меня нет дома. Но потом я подумала о новых звонках, преследованиях и расспросах и поняла, что лучше будет покончить со всем этим раз и навсегда. А в том, что теперь всему, в том числе и притязаниям бывшего мужа, пришел конец, я не сомневалась.
          - Мирослава сказала, что ты плохо чувствовала себя утром, - сказал Влад тихо, будто извиняясь за беспокойство, когда я, наконец, распахнула дверь. - Подумал, ты захочешь перекусить, - добавил он, протягивая мне плоскую картонную коробку с названием известной пиццерии.
        Какое-то время я ничего не говорила. И Влад тоже молчал, продолжая стоять в дверях, только взглядом ощупывая мою фигуру, отмечая и бледность, и припухшие от слез веки, и явную нервозность. С каждой секундой он все сильнее мрачнел и меня, признаюсь, удивило выражение искреннего беспокойства и заботы в его глазах.
        Почувствовав, что вот-вот дам слабину, я вздернула подбородок, забрала у него коробку с пиццей и, отвернувшись, пошла на кухню, молча предлагая Владу последовать за мной.
        - Будешь кофе? - спросила я.
        - Давай я сварю, - предложил он, забирая у меня из рук жестяную банку. - А ты посиди. Выглядишь так, будто свалишься без чувств в любой момент.
        - Какой рыцарь, - с сарказмом протянула я, но все же отдала банку и присела на стул, отстраненно наблюдая за тем, как Влад уверенно справляется с кофемашиной и разливает напиток в чашки.
        - У тебя что-то болит? - наконец, спросил он, ставя передо мной кружку с ароматной жидкостью и присаживаясь напротив.
        Я отрицательно покачала головой. Подув на горячий кофе, сделала глоток, с наслаждением чувствуя, как тепло разливается по телу.
        - Я не беременна, - быстро произнесла я, избегая смотреть Владу в глаза. Чтобы сгладить неловкую паузу, я встала, потому что сидеть вот так друг напротив друга стало вдруг невыносимо. - Так что не нужно притворяться и беспокоиться обо мне.
        Сказав это, я внезапно почувствовала отвращение к самой себе. На глазах выступили слезы, и я отвернулась, только чтобы он не увидел их, и прошла к окну. Некоторое время мы оба молчали. Я невидящим взглядом уставилась на улицу. Влад неподвижно сидел на стуле, видимо, переваривая мою новость. Не знаю почему, но мне показалось, что он расстроился. И мои слова выбили почву у него из-под ног. Хотя, может быть, я как обычно, когда дело касалось бывшего мужа, принимала желаемое за действительное.
        - Тебе жаль? - раздался его глубокий голос. Слова были произнесены совсем тихо, но я услышала. - Хоть немного?
        Я покачала головой, но не отрицательно, а лишь пытаясь немного прийти в себя, протолкнуть горький комок в горле, который мешал говорить, и найти в себе силы сказать ему, что все к лучшему. Наверное, в данной ситуации, это действительно так и было. Только вот я не могла заставить себя произнести эти слова, как не мола и признаться, что всю ночь я проревела, оплакивая ребенка, который существовал лишь в нашем с Владом воображении. Но не только его, но и другого малыша, которому не суждено было родиться, тоже.
        - Не стоит нам об этом говорить, - глухо произнесла я, наконец, и услышала, как Влад отодвигает стул и встает. Как он идет ко мне и как в следующую секунду тепло его тела и дурманящий запах окутывают меня.
        Я обернулась и встретилась с ним взглядом, но неподдельная боль в его глазах заставила меня опустить голову. Я боялась вздохнуть, потому что в любой момент могла просто разрыдаться - недавние события сделали меня чересчур чувствительной. Влад протянул руку, будто хотел дотронутся до меня, но я инстинктивно отступила назад. Его лицо моментально напряглось и посуровело, хотя голос звучал все так же ровно.
        - Неужели даже в такой момент я не заслуживаю в твоих глазах несколько слов правды?
        Я стиснула зубы. Напряжение между нами достигло пика. Я отчетливо слышала только тихий гул холодильника и наше тяжелое прерывистое дыхание. И я уже почти готова была рассказать ему о боли утраты, которая терзала меня, но внезапно тишину разрезал резкий звонок телефона, который он оставил рядом с чашкой кофе.
        Я вздрогнула, рефлекторно бросила взгляд на стол и тут же почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
        «Татьяна». На ожившем экране светилось ненавистное имя давней соперницы.
        Я перевела взгляд на Влада, ощущая, как внутри разгорается пламя ненависти, вытесняя печаль, которая на мгновение объединила нас.
        - Не смей даже думать, что ты что-то понимаешь в этом, - не скрывая своего разочарования пробормотал Влад, понимая, какое воздействие на меня оказал этот звонок.
        Он тихо выругался, схватил телефон и нажал на отбой.
        - Вчера я сказал тебе правду. Между мной и Татьяной ничего нет и не было с того самого момента, как я познакомился с тобой.
        - Не утруждай себя, - бросила я с презрением. - Это меня больше не касается.
        - Черта с два! Неужели ты считаешь, что, узнав о том, что ты не беременна, я развернусь и спокойно уеду восвояси, позабыв о последних двух неделях?
        - Я ничего такого не считаю, - ответила я холодно. - Я знаю, что прошлое не изменить. И что мы с тобой идем двумя разными дорогами.
        Влад вновь в сердцах выругался, подлетел ко мне и, обхватив ладонями мое лицо, прошипел:
        - Не позволю тебе вычеркнуть меня из своей жизни во второй раз.
        - Держи себя в руках, Влад. А руки держи при себе, - ответила я ему в тон, вырываясь и отступая от него на шаг. - Ты не имеешь никакого права вести себя так. Извини, но ты мне никто. Бывший муж. И отец моей ужей взрослой дочери. Нас ровным счетом ничего не связывает.
        - Посмотри мне в глаза и скажи, что ты ничего не чувствуешь ко мне.
        - Я ничего не чувствую к тебе, - выкрикнула я. Мой голос дрожал, а злость, так долго таившаяся внутри, вырывалась наружу. Да как он только посмел утверждать, что у меня сохранились какие-то чувства к нему? - Оставь свои психологические приемы для кого-то, на кого они могут произвести впечатление!
        - Ты лжешь. И знаешь об этом не хуже меня. Но я не стану сейчас наглядно доказывать тебе это, потому что ты выглядишь так, будто переломишься от первого порыва ветра, - отчеканил Влад и демонстративно взглянул на часы. - На самом деле мне пора, если я не хочу опоздать на самолет. Два дня я пробуду в Москве, а потом приеду и мы поговорим, выяснив все раз и навсегда.
        - Ты можешь сэкономить свое драгоценное время и не возвращаться. Я не стану говорить с тобой.
        Влад посмотрел на меня тяжелым снисходительным взглядом и произнес:
        - Два дня. Рассматривай их как передышку и постарайся отдохнуть. Сейчас ты выглядишь откровенно паршиво.
        Выходные остались позади, и я была очень этому рада. Перспектива сидеть дома и горевать отнюдь не привлекала меня, поэтому я с головой окунулась в водоворот рабочих будней. В первой половине дня я сходила на совещание к директору, где столкнулась с Сергеем Гавриловым и пережила несколько неприятных минут, и устроила планерку в своем отделе, а после обеда занималась презентацией нового социального проекта детской поликлиники. Около четырех часов вечера мне позвонила Маша, подруга, которую я не видела почти месяц, потому что она с мужем и маленьким сыном путешествовала по Европе.
        Когда-то я вместе с Машей училась в школе, но после моего переезда в Москву мы почти не общались. Зато, когда я вернулась в родной город, расставшись с мужем, она стала тем человеком, который помог мне выбраться из депрессии, снедавшей меня после развода. Не могу сказать, что мы виделись очень часто - у каждой из нас была своя жизнь, но, когда нам это удавалось, я наслаждалась каждым мгновением.
        Поэтому, когда в разгар рабочего дня мои мысли прервал звонок телефона и на экране я увидела имя Маши, я искренне обрадовалась.
        - Привет-привет, чужестранка! - поприветствовала я подругу.
        - Ксю, не представляешь, как я рада слышать твой голос. Мы вчера прилетели, но было уже поздно, так что я не стала тебя беспокоить. Может поужинаем сегодня? - протараторила Маша на одном дыхании. - Мирона я оставлю со свекровью, так что мы можем устроить свободный от детей вечер. Ты как?
        - Я с удовольствием! Во сколько?
        - Давай в 19.30. Успеешь? Можем встретиться в Beef’s House. Я мечтаю о хорошем стейке с того самого момента, как моя нога ступила на родную землю. После трех недель в Италии, не могу смотреть на пасту и пиццу.
        Я засмеялась.
        - Договорились. Старый добрый бургер в Beef’s House и прощай диета.
        С нетерпением ожидая встречи с подругой, с работы я ушла на час раньше, чтобы успеть зайти домой, переодеться и увидеть Миру. Я знаю, что после того, как в субботу вечером она застала меня в слезах, дочка очень волновалась и мне хотелось, чтобы она убедилась, что я в полном порядке. К тому же, раз уж я пропустила вчерашнее знакомство с Сашей, она обещала привести его сегодня к нам домой.
        После рассказов Миры о спортивных достижениях и его амбициях, я ожидала увидеть какого-нибудь пижона в рваных джинсах, но вместо этого рядом с дочерью оказался простой милый парень, не вызвавший во мне никакого беспокойства. Было очевидно, что он без ума от Миры и она, кажется, тоже очень симпатизировала ему. Сегодня вечером они собирались в кино, и я предложила подкинуть их до кинотеатра на машине по дороге в ресторан.
        В Beef’s House я добралась аккурат в 19.35 и еще минут десять ждала, пока появится Маша, которая никогда, а особенно после рождения ребенка, не отличалась пунктуальностью. После бурных приветствий и объятий, подруга, наконец, плюхнулась на диван напротив меня и протянула мне пакет.
        - Это тебе. Маленький сувенир из Рима.
        - Спасибо, - я улыбнулась и заглянула в пакет. - Как впечатления от Италии?
        - Самые приятные. Но под конец уже очень хотелось домой. Знаешь, с маленьким ребёнком не так-то легко путешествовать. Но, несмотря на это, мы объездили кучу городов и посмотрели миллион старинных… - внезапно Маша оборвала свой рассказ на полуслове и внимательно посмотрела на меня. - А у тебя что-то случилось?
        - Да нет, - я неопределенно пожала плечами. - Все хорошо.
        - Что-то не верится, - она подалась вперед, не сводя с меня взгляда. - Давай, выкладывай, что произошло, пока меня не было в городе.
        - У меня были проблемы с Мирой… - откровенно призналась я.
        - Это не новость.
        - … и мне пришлось позвонить ее отцу.
        - И?
        - Ну, он вернулся.
        - Куда вернулся? - непонимающе произнесла Маша.
        - В мою… - я замялась. - В нашу жизнь.
        - Ты хочешь сказать, он наконец-то начал обращать должное внимание на свою дочь и чаще бывать у вас? - даже не пытаясь скрыть мрачной иронии в голосе, спросила подруга.
        - Он… на прошлой неделе мы вместе ездили в Москву, - призналась я.
        - Ничего себе!
        - Это было только ради Миры, - поспешила пояснить я. - Присутствие отца благотворно влияет на нее. Она изменилась. Вновь стала похожа на себя саму, а не на чужого ребенка, которым была последние пару месяцев. Оказалось, у нее есть парень. И я…
        - Ксюша? - Маша перебила мою тираду про дочь и пристально посмотрела на меня. - Ты что-то недоговариваешь?
        - Я… Нет, почему ты спрашиваешь? - я почувствовала, как мое лицо и шею заливает жгучим румянцем, яснее слов выдавая мое смятение.
        - Ну-ка, посмотри на меня и скажи, что встреча с бывшим мужем оставила тебя равнодушной.
        - Конечно, это так, - прошептала я, избегая ее взгляда.
        - О, Боже! - воскликнула Маша с неподдельным изумлением. - Несмотря на все, через что он заставил тебя пройти, по прошествии всего этого времени, ты так и не разлюбила эту сволочь?!
        - Н-нет, Маш, ты не понимаешь, - слабо возразила я, чувствуя, что у меня нет аргументов, которые я могла бы противопоставить словам подруги. - Я не люблю его. Я просто…
        - Честное слово, ты в еще большем дерьме, чем я думала, - Маша вздохнула все еще недоверчиво глядя на меня широко раскрытыми глазами, в которых отражались сотни вопросов. - Давай, выкладывай, что ты натворила.
        Я уставилась в невидимую точку на деревянном столе и, чтобы немного успокоиться, стала вертеть в руках вилку.
        Любила ли я Влада? Боже, я очень надеюсь, что нет. Но что, если подруга оказалась настолько проницательной, чтобы сразу понять это?
        Глава 17. Прозрение. Влад
        Москва встретила меня ливнем стеной. Обычно я не очень любил сырость, но сейчас дождь странным образом перекликался с бурей в моей душе, так что я не горевал из-за погоды.
        Я стоял перед окном в своем офисе на двадцать первом этаже небоскреба в Москва-Сити и безразлично смотрел, как тонкие струи дождя стекают по стеклу.
        На город опускались сумерки.
        Погасшие окна в офисах вокруг. Свет фонарей на мокром асфальте. Бурное и хаотичное движение пешеходов и машин на дорогах. Люди шли куда-то, спешили домой, к женам и дочерям, к любовницам и подругам, а я никуда не шел, потому что меня никто не ждал. И от этого мне вдруг стало так тоскливо, что я даже поморщился от такой совершенно несвойственной мне сентиментальности.
        С моих губ сорвалось тихое ругательство, и я, прикрыв глаза, прижался лбом к холодному стеклу.
        Это она сделала со мной. Моя бывшая жена.
        Превратила меня в невротика. Второй раз прошлась по моей жизни, как асфальтовый каток, делая вид, что ничего не случилось.
        Неужели еще вчера я был рядом с ней в солнечном Ростове? Смотрел на нее, чувствовал ее тепло и запах? Методично строил планы и был уверен, что судьба сыграла мне на руку и у меня есть все козыри? Разве это было только вчера? Почему-то мне казалось, что своим возвращением в Москву я перечеркнул все, что было до этого, и удалил от себя недавние события на расстояние тысячи световых лет.
        Я открыл глаза и вгляделся в свое неясное отражение в окне. Жалкое зрелище.
        Устало вздохнув, я вынужден был признаться самому себе, что ни одна женщина не могла сравниться с Ксенией по степени воздействия на меня. Ни одна, ни до, ни после нашего знакомства. Она появилась в моей жизни много лет назад внезапно и непрошено, когда я наслаждался всеми преимуществами, которые дают старшекласснику смазливая внешность и деньги отца, и перевернула все с ног на голову.
        В тот момент, когда я увидел ее на выпускном, я понял, что пропал. В 11 классе у меня, как у любого семнадцатилетнего подростка играли гормоны, и я, конечно, постоянно испытывал сексуальное влечение к девушкам, но такого всеобъемлющего, примитивного, животного желания, которое взыграло во мне при взгляде на наивную Ксюшу - никогда.
        Конечно, она была хороша. Красива, естественна, чиста. Она не была секс-бомбой, на каких я западал в то время, но было в ней что-то другое - таинственное, притягательное и манящее, что зацепило меня на крючок куда прочнее, чем большая грудь и томный взгляд. И в постели, несмотря на то, что она была совершено неопытна, а я почему-то жутко нервничал и постоянно лажал, все у нас получилось полнее по эмоциям, богаче по ощущениям, глубже по чувствам. Наверное, тогда я впервые понял разницу между сексом и занятием любовью.
        Я понимаю, да и всегда понимал, что наша семейная жизнь началась не так, как мы этого хотели бы. Но я никогда не жалел, что у нас появилась Мирослава. Я сам был зеленым юнцом и ни я, ни Ксюша вообще не знали, что делать с ребенком, но понимание, что мы ответственны за маленького человека сблизило нас, позволило перешагнуть сразу через несколько ступеней в отношениях и связало невидимой ниточкой, которая не разорвалась до сих пор, не смотря на проведенные в разлуке три года.
        Три года… У меня в голове не укладывалось, что прошло столько времени. Когда она ушла от меня, это стало для меня шоком. Первые несколько дней я был уверен, что она вернется, как делала это неоднократно. И я ждал. Потом негодовал, потом впал в бешенство, на смену которому пришла ярость. Дни шли за днями, недели превратились в месяц, а потом я получил документы на развод. Наверное, я никогда в жизни не чувствовал такой обиды, слабости, никчемности и несостоятельности как мужчина, муж и отец, как тогда. Я смотрел на бумажки, в которых черным по белому было написано о намерении Ксении развестись со мной оставив у себя Миру и думал, что я мог бы отобрать у нее дочь. Что я мог бы задушить ее своими руками, довести до безумия, вызвать на откровенный разговор. Убедить, что развод - это не выход, наконец. Но я не сделал ничего из этого. Будто что-то сломалось во мне. Что-то ушло. Поэтому я тогда достал из заначки сигарету и зажигалку. Сполз на пол у самой двери и как следует затянулся, впервые за много лет ощущая на языке пряный вкус табака.
        Свозь пьяный туман я помню, как в те первые недели беспросветной тоски напивался до потери сознания. Как отец вытаскивал меня из прокуренных баров. Как мама заклеивала разбитые в кровь руки. Как Света выслушивала мой сбивчивый пьяный бред и обнимала, а Игорь взвалил на себя огромную кучу работы, только чтобы довести до ума японский проект, который грозил нам всем разорением… Никогда я не был так близок к точке невозврата, как в те дни. Вряд ли я когда-нибудь смогу отблагодарить свою семью за то, что в тот момент они не дали мне окончательно опуститься. Что заставили жить, дышать, смотреть вокруг. Что впервые после долгой разлуки привезли ко мне дочь. Я провел с ней всего два дня, но когда Мира уехала обратно в свою новую жизнь, которую выстраивала ей в Ростове Ксения, я понял, что не могу позволить себе и дальше быть похожим на хлам, если не ради себя, то ради своей дочери, ради своей семьи.
        Я без всяких претензий и слов подписал документы на развод и вычеркнул Ксению из своей жизни. Но вместо того, чтобы забыть ее в объятиях какой-нибудь жгучей брюнетки или холеной блондинки, я неосознанно сравнивал их с ней. И сравнение всегда было не в их пользу. Это бесило меня. Заставляло менять женщин ночь за ночью. Но найти настоящего освобождения я так и не смог.
        Сколько женщин было у меня? Наверное, сотня. Но, просыпаясь среди ночи, инстинктивно протягивая руку в надежде почувствовать тепло рядом, я натыкался на пустоту и холод. Постель рядом всегда оставалась пустой, потому что я никогда не оставался спать в чужой, а в свою после Ксении не допускал никого.
        Со временем женщин стало меньше, я все реже опускался не то, что до флирта, но даже до банального разглядывания привлекательных незнакомок. Моя жизнь превратилась в нескончаемый поток деловых встреч, контрактов, проектов. И, надо сказать, я очень преуспел в этом, увеличив состояние Громовых в пять раз.
        И вот теперь, три года спустя, Ксения снова вошла в мою жизнь.
        Не пробыв в моем доме и пары дней, она наложила на все вокруг свой отпечаток. Я знал, что с моей стороны было глупостью, ошибкой привозить ее в Москву, в свой дом, потому что теперь и в этом новом месте все было пропитано ее запахом, ее незримым присутствием... Если честно, с того момента как она ушла от меня, я почти не жил в нашей старой квартире. Сначала перебивался в комнате над офисом, потом злоупотреблял гостеприимством Игоря и Свету, пока не снял номер в гостинице и жил там года два. Когда я увидел этот новый дом, я почувствовал, что это то, что мне надо. Купил его. А квартиру продал. Без сожалений и эмоций. И сразу стало легче дышать, потому что в старой квартире все вокруг напоминало мне о бывшей жене. И вот теперь она отравила собой и мой новый дом. Мой диван, моя кровать, моя чашка с кофе - все пахло ею.
        - Влад! - раздраженный голос Игоря ворвался в мои невеселые размышления. Я обернулся и увидел в дверях кабинета брата. - Ты вообще здесь?
        Я заморгал. Во взгляде брата отчетливо читалось раздражение. Я отошел от окна, упал в кресло и потер шею, чувствуя напряжение, боль и усталость каждой мышцей. В последние несколько недель я так мало спал и так усиленно держал свои гормоны в узде, что сейчас чувствовал себя физически разбитым и больным.
        - Прости, - я вздохнул. - Что я должен сделать?
        Игорь возмущенно уставился на меня, будто я сказал что-то в высшей степени глупое.
        - Для начала не бросать меня одного на деловых встречах. Не таращится в молчащий телефон, словно он вот-вот позвонит. И хоть раз в день отвечать на письма! - на одном дыхании выпалил он. - Ты хоть представляешь, что тут творится в последнее время?
        - Я как раз собирался проверить почту, - сказал я примирительно, хотя знал, что переполненный электронный ящик - это последнее, что меня заботило в этот момент. - Садись, - я указал на кресло напротив.
        - Уйма вопросов требует твоего участия, - пробормотал Игорь, плюхаясь в кресло. Его гнев ушел так же быстро, как и появился, а на смену ему пришла усталость. - Я, конечно, готов выручать тебя время от времени, но делать всю работу за нас двоих на протяжении двух недель я просто не в состоянии. Наш бизнес достиг других масштабов, и мы завязаны на таком большом количестве проектов, что один я не вывезу ни физически, ни морально. И Света разорвет меня, если я еще хоть раз притащусь домой после полуночи.
        Я внимательно посмотрел на брата, отмечая красноту вокруг глаз, серый тон лица и вялость реакций. Этот образ был так не похож на дерзкого, бесшабашного, кипящего энергией Игоря, что я почувствовал укол совести, снова встал, запустил пятерню в волосы и выдохнул:
        - Я знаю, прости, брат. Эти две недели я ни о чем не мог думать.
        Что случилось со мной? Раньше я жил работой. А теперь мне хотелось послать все к черту и уехать на необитаемый остров. Желательно, с Ксенией, которую я, если она будет сопротивляться, привязал бы к кровати и никогда, никогда не выпускал из нее, забывшись в ней, растворившись в ее теплоте, утонув в ее запахе.
        - Что, так крепко держит тебя? - задал Игорь вопрос со свойственной ему прямотой. Его глаза пытливо уставились на меня, а все тело подалось вперед в ожидании моего ответа.
        Я даже не стал притворяться, что не понял, о чем говорит брат.
        - Иногда мне хочется придушить ее, потому что она ведет себя не так, как я хочу. Это очень эгоистично, да?
        - Учитывая, что вы в разводе и не общались три года, странно с твоей стороны хотеть от нее чего-то, - философски заметил Игорь, но в его глазах зажегся огонек понимания. - Разве только…
        - Разве только «что»?
        - Все еще любишь ее, да?
        Люблю? Я хотел рассмеяться, но вместо этого моя усмешка напоминала звериный оскал. Я свирепо посмотрел на брата, но не произнес ни слова. Вместо этого я демонстративно вернулся к столу, щелкнул мышкой и уставился на экран, открыв первое попавшееся письмо из трех сотен непрочитанных.
        Я думал Игорь за меня, но он ни черта не понимает!
        Несколько секунд брат рассматривал меня со странным выражением на лице, потом покачал головой, усмехнулся и, прежде чем уйти, сказал:
        - Ты в таком дерьме, братишка. Так уж и быть, вечерний брифинг по проекту проведу без тебя. Утирай свои мужские сопли и дай знать, если я тебе понадоблюсь.
        - Интересно, для чего?
        - Ну, поплакать у меня на груди. Или напиться вместе до потери сознания, - весело отозвался он. И уже почти закрыв дверь, бросил: - Если честно, я предпочту второе - ненавижу рыдающих от разбитого сердца мужиков.
        В сторону Игоря полетел тяжелый органайзер, но через долю секунды с глухим стуком упал на пол, не выстояв в сражении с уже закрытой дверью.
        Никогда не думал, что брат может быть таким засранцем. Впрочем, конечно, думал. Но не ожидал такого предательства в мой адрес. И без его намеков было тошно.
        Стараясь настроится на рабочий лад, за пару часов я ответил, наверное, на сотню писем. Но Ксения не шла из моей головы. Мысли о ней преследовали меня неотступно, так что я не мог сосредоточится ни на чем другом. Все валилось из рук. И ответы на письма свелись к банальным отпискам.
        «Что было бы, если бы она все же забеременела?»
        Мысленно я много раз задавал себе этот вопрос, боясь признаться в ответе даже самому себе. Я хотел этого. Я хотел этого отчаянно и страстно, потому что с помощью этого ребенка я мог без потерь для себя и своей гордости вернуть Ксению в свою жизнь и сделать все, чтобы не позволить ей уйти из нее снова. Вернуть, не признавая ошибок прошлого. Вернуть, ничего не меняя. Вернуть туда, где было ее место. Я хотел этого ребенка, потому что он бы позволил мне не признаваться самому себе в своих чувствах и в том, что самую большую ошибку в своей жизни я допустил тогда, когда Ксения ушла от меня, а я не пошел за ней. Из-за раненой гордости. Из-за обиды. Из-за уверенности, что она любит меня так сильно, что обязательно вернется.
        Боже, Ксюша была права, называя меня эгоистом. Но на самом деле, я был хуже, гораздо хуже.
        Я был не только эгоистом. Я был трусом. Всю свою жизнь я презирал мужиков, которые не могут адекватно оценить ситуацию и пасуют перед трудностями. И вот я - один из них. Из-за боязни быть отвергнутым, из-за глупой гордости я потерял свою жену. Один раз. И второй, кажется, уже тоже.
        Так какого черта я сижу сейчас здесь в Москве, отвечая на письма, до которых мне нет дела, и собираясь на завтрашний прием, который принесет мне очередной миллион долларов, уже мне не нужный? Какого черта я в Москве, когда моя женщина в Ростове, взращивает свою неприязнь ко мне, возводит вокруг своего сердца все новые бастионы, через которые мне будет все сложнее пробиться?
        Я должен был, должен был исправить все.
        Я позвонил Игорю и без всякой прелюдии сказал, что ему придется самому отдуваться на завтрашнем приеме в администрации, но пообещал через несколько дней взяться за ум и включиться в работу. Не беспокоя секретаршу, которая давно ушла домой, я сам купил билет и зарегистрировался на ближайший рейс. Порадовался, что не оставил дома паспорт.
        Часть меня понимала, что я веду себя как безумный, но мне было все равно. Я слишком долго вел себя так, как велела гордость. Настало время слушать свое сердце.
        У меня оставалось несколько свободных часов, и я поехал к Татьяне. Не то, что она могла как-то повлиять на мои действия, но я чувствовал, что мне нужно было разобраться во всем до конца. Если Ксения действительно ушла от меня уверенная, что у меня роман с Татьяной, а та поддерживала эту иллюзию, я должен был знать.
        - Ты действительно говорила моей жене, что мы любовники? - спросил я ее прямо, сидя в уютной гостиной в ее просторной квартире в фешенебельном районе в центре. - Правда, что в ночь, когда она потеряла ребенка, она звонила в офис уже из больницы и просила передать мне, что ждет меня?
        Сначала Татьяна сделала удивленный вид. Потом в глазах появился вызов. А потом, совершенно неожиданно для меня, она заплакала. На мой взгляд вполне искренне, но в моей душе не возникло ни тени жалости.
        - Ты должен был быть моим, - зло всхлипнула она. - Так было предначертано. Я любила тебя. Наши родители хотели, чтобы мы были вместе. Мы с тобой хотели этого, пока не появилась она.
        - Я никогда не хотел этого, - сиплым от шока голосом произнес я. - Мы с тобой спали лишь однажды. Но я никогда, слышишь, никогда не собирался женится на тебе.
        - Ты бы женился. Обязательно. Если бы эта сука не забеременела, ты бы рано или поздно устал от нее, - бросила она, яростно вытирая слезы. - А нас с детства связывало слишком многое.
        Я посмотрел на нее, будто видя в первый раз. Как, черт возьми, я так долго был слеп, принимая за чистую монету все, что говорила и делала эта женщина?
        - Ты хоть понимаешь, что было со мной, когда Ксения ушла и увезла с собой Миру? - спросил я, даже не пытаясь скрыть своего отвращения. - Или ты настолько жестока, что тебе было наплевать на меня? Ты говоришь, что всегда любила меня. Но любящие люди не ведут себя так, Татьяна. Ты понятия не имеешь что такое любовь.
        Когда я вышел из ее квартиры, внутри меня была пустота. Я даже не злился. Я просто не понимал, как я мог просмотреть то, что творилось у меня под носом. При этом, я отдавал себе отчет в том, что было бы глупо с моей стороны винить во всем только Татьяну. В расставании с женой в первую очередь виновным был я сам. И только на себя я мог возложить ответственность за бесцельно потерянные годы.
        В самолет я сел уже под утро, в почти болезненном нетерпении, и все время обдумывал, что скажу Ксюше . Проигрывал в голове разговор, подбирал слова, которые должны будут быть произнесены. Представлял ее реакцию. Но как только самолет взлетел, напряжение последних дней и усталость взяли свое и я заснул.
        В Ростове я взял такси. Было раннее утро, дороги были свободными, солнце только-только начинало припекать, и я надеялся застать жену дома до того, как она уедет на работу.
        Дверь мне открыла Мира, уже одетая в школьную форму. И хотя я не предупреждал о своем приезде, дочь ничуть не удивилась, увидев меня на пороге. Она без слов обняла меня и не отпускала чуть дольше, чем обычно, будто понимая, зачем я пришел.
        - Мне пора в школу, - шепнула она, снимая с вешалки тонкую ветровку и закидывая за спину рюкзак. - Мама в спальне. Удачи.
        К прикрытой двери комнаты Ксении я шел крадучись, чувствуя, как потеют ладони и сердце неистово стучит в груди, будто отбойный молоток. Хотел постучать, но не сделал этого. Вместо этого медленно распахнул дверь и заглянул внутрь.
        Ксения сидела на краешке кровати спиной ко мне, с зеркалом в одной руке и умело подводила глаза. На ней был уютный белый халат, волосы были все еще влажными после душа, а голые ноги были вытянуты так, что я смог оценить и их длину, и гладкость кожи, и даже изысканную форму маленьких босых ступней.
        За какие-то секунды я вобрал в себя весь ее образ, чувствуя, как сладко заныло сердце. И вдруг отчетливо понял, что мое место здесь, рядом с ней. И нигде больше. И если это не любовь, то я даже не знаю, что это было.
        - Кто приходил? - спросила Ксения оборачиваясь и вдруг застыла, осеклась на полуслове, когда вместо дочери увидела меня.
        Она сразу будто бы подобралась, подтянула к себе ноги, выпрямила спину и вздернула подбородок. На ее лицо опустилась маска отчуждения, губы скривились в холодной усмешке, а глаза недобро сверкнули, хотя за долю секунды до всех этих метаморфоз, до того, как она осознала происходящее, ее глаза вспыхнули отчаянной радостью и теплом, и одно только это придало мне силы двигаться дальше.
        - Кажется, ты говорил, что тебя не будет два дня, - бросила она, вставая, складывая руки на груди и этим жестом будто отгораживаясь от меня.
        - Кажется, ты советовала мне вообще не приезжать.
        Я прошел дальше в комнату, с интересом оглядываясь вокруг, отмечая какие-то детали, вроде фотографии пятимесячной Миру в рамке на столе и сексуальной шелковой комбинации на подушке.
        - Давай поговорим, - предложил я, останавливаясь перед Ксенией. Разглядывая ее, изучая, радуясь тому, что она рядом, на расстоянии вытянутой руки, но в то же время негодуя, что я не могу приблизиться к ней еще ближе. Что по своей глупости я лишился законного права обнимать ее, целовать ее и требовать от нее чего-то.
        - Не о чем нам говорить, - устало ответила она. - Мне через двадцать минут выходить на работу. Не понимаю, зачем ты приехал. Да еще в такое время.
        - Не мог ждать дольше, - честно признался я. И мне показалось, что мой ответ удивил ее.
        Какое-то время она молчала, видимо прикидывая, как побыстрее выставить меня из дома. А я любовался ее вызывающей позой, чудесными глазами, в которых сверкал огонь, маленьким вздернутым подбородком и сочными сладкими губами, вкус которых сводил меня с ума.
        - Что тебе нужно? - требовательно спросила она, наконец, понимая, что силой ей меня не одолеть, и остается только дать мне выговорится побыстрее.
        - Ты, - быстро ответил я. - Я говорил тебе, что мы должны разобраться в наших отношениях. И для себя я понял, что наше расставание три года назад было ошибкой. Что ты нужна мне… А я нужен тебе.
        Ксения вытаращила на меня глаза, ее губы скривились в саркастической усмешке:
        - Ну и ну, а ты не теряешь времени зря. Уже и за меня все решил, - она смерила меня презрительным взглядом. - Только ты просчитался, Влад. Ты мне не нужен. У меня своя прекрасная жизнь, в которой для тебя нет места. Я давно пережила и тебя и наш развод. Советую тебе сделать то же самое.
        Помимо воли мои губы дрогнули и уголки приподнялись в улыбке.
        - Отрицание не делает вещи менее реальными, Ксения.
        - И что это должно означать?
        - Ты сколько угодно можешь отрицать чувства, которые сохранились между нами, но это не сделает их менее реальными, понимаешь? - понизив голос до шепота, сказал я.
        - Ты сколько угодно можешь пытаться воскресить чувства, которые были между нами, но это не отменит реальность, в которой мы чужие люди, понимаешь? - саркастически парировала она.
        - Воскресить? - переспросил я. - О, Боже, Ксюш. Мне незачем их воскрешать, потому что они здесь, между нами, разве ты не чувствуешь?
        Сделав шаг по направлению к ней, я остановился всего в нескольких сантиметрах. И хотя наши тела нигде не соприкасались, я чувствовал ее тепло и нежность, и легкую дрожь, которая сотрясала ее тело. Я протянул руку и ласково дотронулся до жилки, которая билась у нее на шее.
        - Видишь? - шепнул я.
        - Что ты хочешь от меня Влад? - срывающимся голосом произнесла Ксения. - Наказать меня сейчас, три года спустя, за то, что я имела наглость и смелость бросить тебя? За то, что я приняла единственно верное решение, которое помогло мне выжить?
        - Неужели ты действительно считаешь, что я здесь, чтобы взять реванш? Какого ж ты мнения обо мне, если думаешь, что я руководствуюсь только попранной гордостью?
        - Я не знаю, чем ты руководствуешься, - устало сказала она, будто эта перепалка отняла у нее последние силы. - Я давно перестала понимать твои мотивы и поступки.
        Несмотря на демонстративную холодность, в ее глазах тлело пламя желания. Я знал, что стоит мне приблизиться, потянуться, поцеловать, как она с горячностью ответит мне. Но я не мог поступить так с ней. С собой. Я хотел, чтобы она пришла ко мне сама, по своей воле, сделав осознанный шаг. И все же, потребность обнять ее была такой сильной, что у меня начали чесаться ладошки. Поэтому я спрятал руки в карманы, обошел ее и встал перед окном, невидящим взглядом уставившись на картинку за стеклом.
        Игорь как-то говорил мне, что страсть может сжечь тебя без остатка. Во время бурной молодости они со Светой устраивали такие концерты, что сбегались все соседи, и расходились сотню раз, так что я ему верил. Она без стеснения быть услышанными другими людьми высказывали друг другу в лицо все претензии. Между ними никогда не было недомолвок. Они бурно выясняли отношения и не менее бурно мирились. Мы с Ксенией были другими - никогда не выставляли эмоции напоказ, всегда скрывали чувства, мирились в постели, а не на словах, сексуальным удовлетворением заглушая тоску по настоящей духовной близости, которой у нас не было никогда. И я не мог, не мог позволить себе поступить так и сейчас.
        - Я был у Татьяны, - тихо сказал я.
        - Меня не касается, - бросила Ксения после секундного колебания.
        - Конечно, касается, - я обернулся и встретился с ней взглядом. - Я говорил тебе уже и скажу снова: я не спал с ней с тех пор, как мы с тобой познакомились. Не спал. Точка. Но теперь я знаю наверняка, что она говорила тебе обратное. Я должен извиниться перед тобой.
        - И это должно меня утешить? Ты опоздал на три года.
        - Ксения, это не должно тебя утешить. Я пришел не утешать тебя, - в раздражении ответил я, проклиная ее несговорчивость и желание противостоять каждому моему слову. - Я пришел доказать тебе, что несмотря ни на что, у нас с тобой есть будущее. Я пришел, чтобы мы проговорили с тобой все наши претензии к друг другу и могли начать заново. С чистого листа.
        - И с чего ты взял, что мне это интересно? - с издёвкой в голосе спросила она. - Последний раз, когда я была у врача, он не выявил у меня тяги к садомазохизму.
        Отвернувшись от меня, она демонстративно прошла к гардеробу. Сняла с плечиков тонкий пиджак, достала с полки джинсы и топ, всеми своими действиями говоря: «Извини, мне нет до тебя дела».
        - Зато у тебя явная тяга к побегам. Вместо того, чтобы сесть и попытаться поговорить, ты снова убегаешь.
        - Я ведь уже сделала это однажды и это было лучшее решение в моей жизни. Так почему бы не повторить? - спросила она, направляясь в ванную комнату и в сердцах хлопая дверью.
        Из нее она вышла через минуту уже полностью одетая, яростно расчесывая щеткой все еще влажные волосы.
        Эта женщина была непостижима! После того, как она буквально таяла в моих объятиях три вечера назад, сегодня она обрывала любые мои попытки наладить наши отношения.
        - Я ждал, что ты вернешься, - сказал я, после секундного колебания, надеясь, что, перейдя к нашим проблемам, я смогу добиться признаний и от нее тоже. - До того, как ты прислала документы на развод, я верил, что ты одумаешься и вернешься.
        - Я одумаюсь? - словно не веря повторила она. Рука ее замерла в воздухе с щеткой, и из горла вырвался истерический смешок. - Я просто поражаюсь тебе, Влад. Ты действительно думал, что я бы приползла к тебе после всего, что было? После всего, что ты сделал?
        - А что ты хотела от меня?
        - Для начала, чтобы ты через месяц после моего ухода не начал шляться по бабам! - яростно выкрикнула она. - Я не успела даже свыкнуться с потерей ребенка и мужа, как ты уже красовался на журнальных фотографиях с тощей блондинкой! И после этого ты серьезно думал, что я вернусь? Да если у меня и оставались какие-то иллюзии насчет тебя и нашего брака, то своим поведением ты напрочь лишил меня их. Как только я ушла, ты просто заменил меня на одну из своих красоток. Ничего не скажешь, прекрасный способ продемонстрировать жене, что она для тебя что-то значит.
        - Но ты сама ушла от меня! Поэтому, ты не имеешь права обвинять меня в измене. Особенно, если учесть, что я впервые лег с кем-то в постель уже после того, как мы развелись.
        - Долго же тебе пришлось терпеть, - ядовито произнесла она, в сердцах бросая расческу на столик. - Надеюсь, она удовлетворила все твои потребности.
        - Я бы предпочел, чтобы их удовлетворяла ты, но тебя рядом не было. Ты ушла от меня, лишив не только жены, но и дочери. Что я, по-твоему, должен был делать?
        Ксения побледнела. Ее грудь тяжело вздымалась, будто ей не хватало воздуха, а дыхание было резким и прерывистым.
        - Какое-то время я верила, хотела, чтобы ты приехал в Ростов и забрал нас домой, - наконец произнесла она. - Но я быстро пришла в себя и поняла, что мой поступок просто облегчил тебе жизнь и ты скорее отправишь нас еще дальше, чем приедешь и заберёшь домой.
        Я подошел к ней, чувствуя растущий ком в горле. Одну руку я положил ей на плечо, второй поднял подбородок так, чтобы наши глаза встретились. И медленно, но твердо произнес.
        - Больше всего на свете я жалею, что не приехал за тобой и Мирой в Ростов. Если бы я мог повернуть время вспять, в самолете, который увез тебя из Москвы было бы на одного пассажира меньше. И мы бы никогда не развелись.
        Она вздрогнула. В ее глазах впервые за сегодняшний день мелькнула тень печали и нежности. И это уже было маленькой победой, но все же, когда она заговорила, ее голос звучал все также бескомпромиссно.
        - Не понимаю, зачем мы вообще обсуждаем это сейчас.
        - Потому что, может быть, если мы наконец выскажем друг другу все обиды, претензии и недомолвки, мы сможем двинуться дальше.
        - Я этого не хочу.
        - Конечно, хочешь.
        Я медленно наклонился к ней, будто раздумывая, хотя на самом деле все внутри меня горело от нетерпения и, чтобы выждать эту секунду, мне пришлось собрать в кулак всю свою волю.
        - И зачем только я ждал так долго? - спросил я, чувствуя тепло ее дыхания на своих губах.
        Она вырвалась, будто очнулась ото сна, и с размаху врезала мне пощечину, так что у меня на мгновение потемнело в глазах. Но не усела она поднять руку еще раз, как я остановил ее, перехватив запястье в сантиметрах от своего лица.
        - Хочется подраться?
        - Да!
        - Ну, давай, - я разжал пальцы и скрестил руки на груди, вызывающе глядя на нее, предлагая выпустить пар.
        Наши глаза встретились.
        - Я тебя ненавижу, - выдавила она. - Как ты смеешь приходить ко мне сейчас, спустя три года и говорить мне, как ты хочешь все исправить? Три. Долбанных. Года. Я убью тебя!
        И следующее, что я почувствовал, это ощутимый удар ее кулачком под дых. Еще мгновение и Ксения налетела на меня, осыпая болезненными ударами, без разбора молотя по любой части тела, до которой она дотягивалась.
        - - -
        Пожалуй, мне стоит изменить категорию на «Неидеальные герои». Они ведь действительно абсолютно неидеальные и оттого более настоящие
        Глава 18. Откровения
        Злость. Отчаяние. Беспомощность и ярость. Испытывала ли я когда-нибудь все эти чувства разом и с такой интенсивностью? Я не могла припомнить. Вряд ли в тот момент я вообще была в состоянии вспомнить хоть что-нибудь из прошлой жизни. Перед глазами все плыло. Руки с силой сжимались в кулаки, а внутри разгоралась такая отчаянная жажда крови, что я всерьез испугалась возможности совершить насилие. Мне хотелось крушить, ломать все вокруг, сжигать мосты, убивать. Мне хотелось выбить из стоявшего напротив меня человека всю его самоуверенность. Мне хотелось стереть с его лица его всезнающую улыбку. Мне хотелось, чтобы он никогда, никогда больше не смел появляться на моем пороге и иметь наглость заявлять свои права на меня.
        - Я тебя ненавижу, - с жаром выдавила я. - Как ты смеешь приходить ко мне сейчас, спустя три года и говорить мне, как ты хочешь все исправить? Три. Долбанных. Года. Я убью тебя!
        И, как если бы физическое насилие могло облегчить мою боль, со всей отчаянной силой, с беспомощной яростью и ненавистью, бурлившими внутри меня, я обрушилась на единственного в мире мужчину, который был способен вызвать во чувства такой силы - на моего бывшего мужа.
        Когда мой кулак впервые ударил его в грудь, Влад даже покачнулся, а мои пальцы пронзила резкая боль, отчего у меня на мгновение потемнело в глазах, но я не остановилась, а он не остановил меня. И, наверное, именно его смирение, его готовность принять всю силу моей злости позволили мне окончательно слететь с катушек. Будто реальный мир перестал существовать, и все, что мне оставалось делать - это молотить кулаками по груди Влада, по его рукам и животу, чтобы выплеснуть всю боль, и обиду, и отчаяние. Чтобы найти себя. Чтобы выжить. А он только чуть отклонял голову, когда мои кулаки поднимались выше, безропотно принимая удары и молча ожидая, когда бурлящая во мне ярость уляжется.
        Я отдавала себе отчет, что в этой буре была не только злость на Влада. На его самоуверенность, на его гордость, на его наглость. Здесь была злость и на меня саму. На поступки. На стечения обстоятельств. На судьбу, которой было угодно, чтобы я в одночасье потеряла ребенка и мужа. Эмоции, которые я так долго держала внутри, прорвали шлюзы, и я не могла, просто не могла остановить то, что так долго было спрятано под замок.
        - Ненавижу тебя, ненавижу, - повторяла я без остановки.
        О, да, я ненавидела Влада. Но кровь бурлила в моем теле, подгоняемая не только ненавистью. Мне так хотелось продолжить драться, сцепиться с ним… Прижаться к нему. Внезапно в моей голове возникли непрошенные и нежданные картинки темных ночей и смятых простыней. Мимолетных свиданий, голодных поцелуев, судорожных объятий… Мой пульс вновь участился. А понимание того, что я совершенно не способна контролировать физическую реакцию своего тела на бывшего мужа только сильнее распалило гнев.
        И я била его, царапала, кусала. Я обзывала его самыми грязными и обидными словами, которые могла придумать. А он все стоял и молчал, давая мне возможность выплеснуть тоску, негодование, фрустрацию, только в темных глазах плескалась мука и горечь, которые, мне казалось, не имели ничего общего с физической болью, причиняемой мной.
        Я не знаю, сколько времени продолжалась эта битва. Мне кажется, довольно долго. Потому что костяшки моих пальцев болели, а кулаки то и дело сводило от напряжения. Да из горла все чаще вырывались не обидные слова, а судорожные всхлипы, грозящие перерасти в настоящую истерику.
        И когда я почувствовала, что силы уже на исходе, что злость утихает, а на ее место приходят тоска и печаль, я услышала тихий голос Влада:
        - Достаточно.
        Он уверенно сжал в своих руках мои запястья, предотвращая очередной, уже достаточно слабый, удар по своему телу. Только сейчас я с изумлением почувствовала, что меня всю трясет и оковы его теплых пальцев приносят с собой неожиданное спокойствие и теплоту.
        Наши глаза встретились. В его взгляде было столько участия и понимания, что меня охватило отчаяние от собственной несдержанности. О, этим всплеском эмоций и судорожным бормотанием я рассказала ему куда больше, чем хотела бы. И он, конечно, обязательно воспользуется всей этой информацией.
        Он сделает меня уязвимой.
        В тот момент я была совершенно ошеломлена тем фактом, что я могу вести себя так по-детски, что Влад способен вывести меня из себя до такой степени, что спрятаться за холодным равнодушием мне больше не удастся, что теперь я для него - как открытая книга.
        Я с трудом перевела дыхание, ощущая сухость в горле. Боль и обида беспощадно жгли сердце. А потом, вдруг, я почувствовала, что на глазах выступили слезы.
        Я отвела взгляд и опустила голову в попытке спрятать их, не дать Владу увидеть мою слабость.
        Но он увидел. С нечленораздельным восклицанием, он рывком притянул меня к себе, так что я уткнулась лицом в его грудь, скрытую тонкой рубашкой. Его сильные руки освободили мои запястья, но только лишь для того, чтобы сжать дрожащие плечи. Я застыла в его объятиях, чувствуя напряжение каждой клеточкой тела. Пока вдруг мое тело не начало сотрясаться от конвульсивных рыданий, которые, наконец, вырвались из моего горла.
        - Я не могу… - всхлипнула я. - Я не могууууу...
        И в тот момент я сама не знала, что скрывается за этим «не могу». Эмоциональная вспышка всколыхнула глубоко запрятанные воспоминания, темные, уродливые тени прошлого, которые так пугали меня, и я оказалась неспособна отличить их от реальности.
        Из моих глаз градом катились слезы. Горло саднило. Всхлипы становились все сильнее. Я хваталась за Влада, как за соломинку, которая еще держала меня на плаву, не позволяя увязнуть в водовороте печальных воспоминаний, горечи и обид, готовых поглотить меня всю.
        Я оплакивала свою юность, свои разбитые надежды, свой неудавшийся брак, своего ребенка, который так и не родился, и надежду, вспыхнувшую во мне, когда я поняла, что могу забеременеть вновь.
        Все это время Влад молчал, только медленно гладил меня по спине, предлагая утешение, которое я, к собственному изумлению, на этот раз приняла.
        Не знаю сколько времени прошло прежде чем слезы стали иссякать, прежде чем тело перестало вздрагивать от судорожных рыданий, прежде чем я вновь могла рассуждать. Я закрыла глаза, уступая предательскому желанию подольше продлить ощущение спокойствия и безопасности, которые я вдруг испытала, отгороженная от мира кольцом рук Влада. К собственному ужасу я осознала, что мне было так хорошо, что даже желание воевать и отстаивать свою независимость в этот миг исчезло. Я подняла руки и несмело обхватила бывшего мужа за талию. Влад, видимо, не ожидал этого, потому что на мгновение застыл и тело напряглось, будто от нового удара. Но потом с тяжелым вздохом расслабился, прижал меня к себе еще ближе и склонил голову так, что его подбородок уперся в мою макушку.
        Это было такое простое, но такое интимное, такое чувственное объятие. Я спрятала голову у него на груди. Руки стали инстинктивно поглаживать его спину. А обоняние купалось в теплом, солнечном, таком мужском и чистом запахе, который всегда был присущ Владу.
        И в этот миг я уже знала правду. Знала, что я все еще люблю этого сложного мужчину. Что никто и ничто не смогло вычеркнуть его из моего сердца. Что моя душа и мое тело так же, как и пятнадцать лет назад, принадлежат только ему.
        Какое-то время мы молчали. Теперь, когда выплеск негативных эмоций остался позади, я вновь начала чувствовать незримую связь между нами. Связь, которая не исчезла за прошедшие годы.
        - Я очень хотел, чтобы ты забеременела, - внезапно раздался у меня над ухом голос Влада. Я замерла, затаилась, размышляя, не послышались ли мне эти слова, но он, после секундной заминки, продолжал: - Я так отчаянно хотел этого ребенка, потому что мне казалось, что тогда я смогу привязать тебя к себе, и ты больше никогда не покинешь меня. Но за последние сутки я многое понял. Понял, что я хотел этого ребенка, потому что он бы был частью тебя и частью меня. Потому что для меня он был бы символом любви. Моей любви к тебе. Любви, которую я когда-то имел, а потом, по своей глупости, потерял.
        Я почувствовала, что мне не хватает воздуха, и поняла, что все время этого короткого монолога сдерживала дыхание. Судорожно вздохнув, я попыталась отстраниться от него, но он не позволил.
        - Я бы хотел изменить многое, что произошло с нами три года назад, но это не в моих силах, - тихо сказал он. - Я могу лишь постараться сделать так, чтобы мы были счастливы в будущем, потому что я вижу, чувствую, что, не взирая на все, что было в прошлом, мы хотим быть вместе сейчас, - он как-то печально усмехнулся. - Прости, я вновь говорю за нас обоих. Правильнее будет сказать, что я хочу быть с тобой и я готов на любые, любые испытания, только бы ты дала мне шанс доказать тебе как сильно я дорожу тобой.
        Сделав усилие, я все-таки отстранилась от него и прямо встретила его взгляд. Его глаза были темными и печальными. Уголки губ опущены. На лбу появились морщинки, так что мне хотелось протянуть руку и разгладить их.
        - Простишь ли ты меня когда-нибудь? - не сказал, выдохнул Влад. - За нашего малыша? За то, что не был рядом тогда, когда ты нуждалась во мне? За то, что не остановил тебя, когда ты уходила? - на его лице застыло такое выражение покорности судьбе, неуверенности и надежды, что я даже немного растерялась, поскольку этот образ совершенно не вязался с тем Владом, которого я знала.
        - Я никогда не винила тебя в том, что у меня случился выкидыш, - прошептала я. Голос дрожал, но я постаралась подобрать слова, чтобы он понял мои чувства. - Ты знаешь, я чувствовала, что с моей беременностью что-то не так… И потом врачи сказали мне, что это было практически неизбежно. Патология развивалась молниеносно.
        - Даже если это действительно так, в тот день я должен был быть с тобой, не взирая ни на что. Ты звонила и делилась со мной своими опасениями, но я… - неожиданно его голос охрип от нахлынувших чувств. В его глазах была такая мука, такая горечь сожаления, что я почувствовала его боль как свою. - Я помню тот день от начала до конца. Сотни раз прокручивал его в голове. Помню, как плохо спала ты накануне, помню, как утром думал, что ты совсем измучилась и мне нужно быть повнимательнее к тебе, помню сожаление, что вместо меня в лагерь Мирославу отвез отец. Я понимал, что работа отнимает у меня все время, которое должно было принадлежать тебе, и я обещал себе, что исправлюсь, но так и не успел сделать этого. В тот день у меня была очень важная встреча. И когда я говорю важная, я действительно имею это ввиду. Весь бизнес, все состояние нашей семьи было поставлено на карту. Это правда. Ты можешь узнать у Игоря. И все же, и все же я должен был быть с тобой. Я не ищу себе оправдания. Я бы отдал все богатства мира, чтобы вернуть нашего малыша.
        - Ты не говорил мне, что компания испытывала какие-то трудности, - с ноткой удивления прошептала я.
        - Тебе было за что переживать и без этого. Я просто не хотел взваливать на тебя еще и свои проблемы. К тому же, когда я был с тобой, мне не хотелось говорить о работе. Мне хотелось держать тебя в объятиях и не отпускать, потому что только рядом с тобой я чувствовал себя как живой человек, а не как калькулятор.
        Я вздохнула. Я не сомневалась в его искренности, не могла ставить под сомнение его слова и чувствовала, что на его честность я тоже должна ответить откровенностью.
        - Мне казалось, что ты сожалеешь о нашем браке. Я никогда не сомневалась, что ты любишь Миру, но опасалась, что этого второго ребенка ты не желаешь. Что он приносит тебе только неудобства, как и то, что я так тяжело переношу беременность и тебе приходится постоянно со мной носиться. Я… - я покачала головой, мысленно возвращаясь к делам давно минувших дней. - Я чувствовала себя такой одинокой и потерянной. Я вдруг оказалась ненужной тебе, отрезанной от привычного общения, потому что мне приходилось сидеть дома одной, ведь даже Миру мы отвезли в лагерь. Я помню, что просто ходила по нашей стерильной квартире и чувствовала себя так, будто я в больнице с заразной болезнью и никто не может находиться рядом…
        Влад застыл, а потом протянул руку и нежно погладил меня по щеке, медленно повторяя движение мокрых дорожек, оставленных слезами.
        - Прости меня, - прошептал он. И в этой мольбе было столько чувства, столько боли и отчаяния, что мой мир, который я так тщательно выстраивала после нашего развода, поколебался.
        Я молчала. Только чувствовала его тело рядом со мной, его руки на моих плечах, его теплое дыхание. Он по-прежнему не отрываясь смотрел на меня, и я смотрела на него, чувствуя в воздухе странную наэлектризованность, которая просто не должна была сейчас появляться.
        Возможно, нам следовало отвернуться друг от друга, но никто из нас этого не сделал. Влад вздохнул, будто покоряясь судьбе, и начал наклоняться ближе, так что я стала ощущать тепло его дыхания на своих щеках, губах. И затем медленно приблизился настолько, что его губы смогли коснуться моих. Легонько, почти незаметно, но и этого было достаточно, чтобы я поняла, чем это все может кончится, и успела предпринять меры, чтобы не допустить этого.
        Только я застыла. Не мешала ему. Не протестовала. Смотрела на него и молчала.
        И когда он поцеловал меня, поцеловал по-настоящему, а я не оттолкнула его, я кристально ясно осознала, что с моей стороны это капитуляция. Абсолютная, бесспорная капитуляция. И теперь назад дороги уже не будет.
        Мои руки крепче сомкнулись вокруг его талии, а доводы разума утонули в лавине ощущений, вызываемых нежными прикосновениями его губ и языка, которые ласкали, покусывали, гладили и совращали, изгоняя из головы все разумные мысли и медленно погружая в океан чувств и восторгов.
        Через минуту, показавшуюся мне вечностью, он отстранился от меня. Тяжело дыша, он пытливо глядел на меня. И голод, сверкавший в его глазах, был соизмерим со звериной похотью. Некоторое время мы пожирали друг друга глазами, обуреваемые слишком бурными чувствами, чтобы говорить. А потом его руки сомкнулись вокруг меня, притянули ближе с нетерпением, граничащим с грубостью. И этот новый поцелуй уже не был нежным и осторожным, теперь он был неистовым и жарким, наполненным долго сдерживаемыми чувствами - испепеляющим желанием, жгучим вожделением и чувственным голодом.
        Его щетина царапала кожу. Дыхание было влажным, язык нежным. Руки жадными. Поцелуи ненасытными. И все перестало иметь значение. Утро и спешащие прохожие за окном. Моя работа, на которую я безбожно опаздывала. Обещание, что я больше никогда не позволю Владу коснуться меня. Прочные барьеры, сдерживающие взаимные чувства на протяжении долгих трёх лет, наконец, рухнули, открыв путь бурлящему потоку страсти и все растворилось в водовороте чувственного удовольствия, в котором просто не было места сожалениям.
        Не прерывая поцелуй, Влад стащил с меня пиджак, потом слегка наклонился, чтобы умелыми движениями быстро расстегнуть молнию на моих джинсах и стащить их с бедер. Одно мгновение - и они темной массой упали на пол в метре от меня. Окружающий мир завертелся у меня перед глазами. Я застонала, когда правая нога Влада протиснулась между моих бедер. Одна его рука задрала мою футболку, а другая поползла по животу и сдвинула в сторону трусики.
        На мгновение у меня перехватило дыхание и в глубине души возникло сомнение, но он, тяжело дыша, покрыл мое лицо обжигающими поцелуями, и страх исчез. Настолько, что через секунду я уже сама срывала с него рубашку, дрожащими руками расстегивала ремень на его брюках, целовала его шею и грудь, гладила плечи и жадно впивалась в его рот.
        Мы не разделись до конца. В этот первый раз страсть была столь дикой и отчаянной, что я так и осталась с задранной футболкой, а его джинсы болтались у щиколоток. Не было долгой прелюдии, поцелуев, подготовительных ласк, но, честно говоря, они не были нужны - наши тела так давно стремились к друг другу, что малейшее промедление казалось мукой. Словно во сне я услышала свой голос, жалобно выкрикнувший: «Влад» в тот миг, когда мы стали одним целым, но после этого наслаждение стало таким мучительным и сладким, что мой мозг больше не мог формировать буквы в слова и я просто стонала от удовольствия, подчиняясь вечному ритму, объединяющему мужчину и женщину.
        Влад был неутомим. От его ненасытной, яростной страсти не было избавления, но я его и не желала. Я наслаждалась его голодом, его торопливостью, его отчаянными, неловкими движениями, свидетельствовавшими о том, что и он теряет над собой контроль. В этот миг он принадлежал мне, только мне, без остатка, без сомнения. И я приняла его. Приняла душой и телом, чувствуя небывалую гармонию чувств, завершенность и целостность, которая возникала во мне только тогда, когда мы были вместе.
        И когда мир рассыпался на тысячу осколков, я услышала, как Влад торжествующе выкрикнул мое имя. Его тело вздрогнуло. Его губы прижались к моим в коротком, но очень нежном поцелуе и я закрыла глаза. Потому что на меня снизошло настоящее, чистое удовлетворение.
        ***
        Было далеко после полудня, когда я проснулась. В ванной шумела вода. По всей комнате были разбросаны вещи. Солнце заглядывало прямо в комнату, щедрыми лучами грея постель, отчего все случившееся в моей спальне казалось еще более постыдным. Я прижала пальцы к губам, ощущая, как они припухли, какими чувствительными стали, чувствуя, как жар заливает мои щеки.
        Внезапно звук льющейся воды прекратился. Через пару секунд дверь отворилась и на пороге показался мой бывший муж.
        О, Боже…
        Если не считать полотенца, небрежно повязанного вокруг бедер, Влад был совершенно обнажен, худощавое, но мускулистое в нужных местах тело было покрыто легким загаром, на широкой груди вились темные волосы, в которых блестели, как жемчужинки, капли воды.
        Конечно, я много раз видела его обнаженным. Конечно, я занималась с ним любовью всего пару часов назад. Но сейчас, при ярком свете дня, я глядела на него во все глаза и с ужасом обнаружила, что не в силах оторваться. От него веяло такой мужской силой, что у меня перехватило дыхание, а пальцы на ногах поджались.
        Он был идеальным. И я теряла голову от одного взгляда на него. Прежде чем я успела придумать, что сказать, в голове мелькнула мысль, насколько бы легче нам было решать наши проблемы, если бы страсть не была такой сильной, почти осязаемой.
        - Ну, здравствуй, - хрипловатым голосом произнес он.
        Мое сердце забилось чаще. О, Господи, я сейчас растекусь лужицей у его ног только из-за этого голоса. Я отвернулась от него и принялась теребить концы простыни, в которую успела завернуться за секунду до появления Влада из ванны.
        - Когда ты уезжаешь? Мне нужно на работу и… - я смешалась и так и не закончила фразу.
        Я не увидела, почувствовала, как он напрягся. А потом в два шага пересек расстояние, разделяющее нас, и схватил за плечи, вынуждая поднять глаза и посмотреть на него.
        - Давай говорить начистоту, Ксюш, - предложил он с нажимом. - Я не собираюсь никуда уезжать. А когда поеду, надеюсь, ты и наша дочь поедете со мной.
        - Мне кажется, ты много на себя берешь, - услышала я свой голос, который, на удивление, звучал вполне твердо. - У нас с Мирой здесь своя устоявшаяся жизнь.
        - Я это знаю. И я не прошу вас ее бросать. Я надеюсь, нам удастся найти компромисс и наладить жизнь между Ростовом и Москвой.
        - Зачем? Да, мы с тобой поговорили и расставили все точки над i, возможно, мы с большим пониманием относимся к прошлому, да, в сексуальном плане мы хорошо подходим друг другу, но это не меняет действительности.
        - Ты сейчас говоришь о сексе?
        - А о чем еще?
        - О Боже, Ксения! Я не хочу, чтобы ты превратно истолковывала то, что между нами случилось в этой постели, у нас и так с тобой предостаточно конфликтов! - он тяжелым взглядом глядел на меня сверху вниз, а в глазах его горел какой-то странный огонь. Затем он глубоко вздохнул и сказал, будто теряя терпение: - Мне от тебя нужен не только секс. Я не хочу входить в твою жизнь на таких условиях! Мне нужно от тебя совсем другое.
        - И что же тебе нужно? - задыхаясь спросила я.
        - Я прошу тебя вернуться в мою жизнь не как любовница. Я хочу, чтобы ты вернулась, как моя жена.
        - Ты, должно быть, шутишь.
        - Вовсе нет.
        - У нас ничего не получится.
        - Почему? За то время, которое мы были в разлуке я ни разу ничего не испытывал ни к одной другой женщине. Меня интересовала и интересуешь только ты. И судя по состоянию твоей личной жизни, ты тоже н встретила никого, кто бы мог заинтересовать тебя.
        - Немного самонадеянно делать такие заявления, нет?
        - Когда ты ушла от меня и подала на развод, я все ждал, что Мира скажет мне, что ты выходишь замуж за мудака Максима, но…
        - О, Господи! - воскликнула я, спрыгивая с постели, отчаянно пытаясь удержать на груди простынь, которая так и норовила съехать. - Макс-то тут при чем? Я никогда не собиралась заводить с ним отношения! Я уже говорила тебе, что тот поцелуй у нас дома - это было единственный раз и по его инициативе. И, даже если бы ты не появился, я бы сама оттолкнула Максима и велела убираться.
        - Но он приходил к тебе в больницу! Еще до того, как туда смог попасть я и запретил пускать его, он приходил к тебе! - в ярости закричал Влад.
        - И что с того? - в тон ему воскликнула я, ощущая закипающую внутри ярость. - Он приходил, чтобы попросить прощения.
        - Он приходил, чтобы забрать тебя у меня!
        - Ему не нужно было забирать меня. Ты сам отдал меня! А я не видела Макса три года до той неожиданной встречи на открытии отеля.
        - Почему? И не говори мне, что он не хотел тебя.
        - Да почему ты настолько слеп? Я не хотела его! Я никогда никого не хотела, кроме тебя! Я очень дорожила дружбой Макса, потому что внезапно он оказался единственным, кто находил время регулярно звонить мне, узнавать, как я себя чувствую, развлекать меня рассказами о колледже, в который я никак не могла ходить, - я перевела дыхание и постаралась взять себя в руки. - Сейчас я понимаю, что сама спровоцировала в нем всплеск романтических чувств, дала какую-то надежду, но тогда я просто принимала его дружбу как должное, не заботясь о его чувствах. Я вела себя эгоистично. Но я никогда, никогда не воспринимала его как мужчину с романтической точки зрения. И уж конечно, я никогда не собиралась уходить от тебя к нему.
        Влад подошел ко мне, но остановился в шаге, так и не прикоснувшись, будто не знал, как подступиться ко мне. И долгое время молчал.
        - Ксения, три года назад я поступил непростительно. Я был поглощен бизнесом. Я ревновал как сумасшедший. Я подвел тебя. Но я больше не подведу. Пожалуйста, поверь мне, - от избытка эмоций голос Влада стал неестественным, немного охрипшим и более грубым, чем обычно. - Возвращайся ко мне. Как жена, как любовница, как друг. И я положу все свои силы на то, чтобы ты никогда не сожалела об этом поступке, - он отстранился от меня, взял в ладонь одну мою руку и переплел свои пальцы с моими, а потом прижал их к губам.
        - Я полюбил тебя в тот самый момент, как ты улыбнулась мне на выпускном. И никогда не переставал любить. Я просто был слишком глуп, слишком самонадеян, слишком молод чтобы доказать тебе это.
        Ну вот. Он сказал это. Слова, которые я так ждала от него в прошлом, он, наконец, сказал мне сейчас, спустя пять мучительных лет разлуки, за которые я научилась жить без него… Но, научилась ли? Я вспомнила пустые вечера, холодные ночи, дни, загруженные работой, которая позволяла не думать, не вспоминать, не сожалеть о том, к чему, казалось, нет возврата. Я представила дни, годы, которые ждали меня впереди. Хотела ли я провести их так же? Или же я готова была рискнуть еще раз? Поставить на кон свою душу и свое сердце, уповая лишь на то, что в этот раз судьба будет ко мне более благосклонна?
        - Когда мы поженились, я верила, что ты любишь меня, - прошептала я. - Но потом мне стало казаться, что ты жалеешь о нашей свадьбе. Что тебя интересуют другие женщины. Я… Я просто не могла смотреть, как все девицы вешаются на тебя, даже когда мы ходили куда-то вдвоем. А потом ты и вовсе перестал брать меня с собой. И я была уверена, что пока я сижу в нашем пустом доме, ты с Татьяной…
        - Никогда, - категорично произнес он. - Ни с Татьяной, ни с кем другим. С тех пор как мы познакомились и до того момента, как официально развелись у меня не было ни одной женщины. Мне никто не был нужен кроме тебя. И даже когда я остался один, убедив себя, что ты больше не любишь меня и совсем скоро выйдешь замуж за мудака, разрушившего наш брак, я пытался завести интрижки. Тогда у меня было много женщин. Я не святой, ты знаешь это. Но в итоге я всегда уходил, понимая, что они - это не ты. И я так злился на себя и на тебя за это…
        Я вздохнула. Даже несмотря на то, что я не претендовала на верность Влада после развода, слышать о его похождениях было совсем неприятно и я поморщилась.
        - Забудь об этом, - попросил он тихо. - Вернись ко мне. Я обещаю, не будет никаких других женщин и других мужчин. Будем только ты, я и наша дочь. И новый шанс на счастье.
        Я прикусила губу, чтобы не дрожать. Усилием воли заставляя себя не убежать в панике. А Влад между тем осторожно и нежно приподнял рукой прядь волос у моего лица и смотрел, как она, мерцая, медленно падает вниз. При этом у него было такое выражение лица, что я почувствовала, как меня бросило в жар. Его обаяние фатально! Для меня - абсолютно.
        - Ты знаешь, что я решил бороться за тебя в тот самый момент, когда ты открыла мне дверь своей квартиры две недели назад? - внезапно спросил он.
        Я удивленно подняла брови, в изумлении вглядываясь в его красивое лицо, на котором блуждала робкая улыбка.
        - А может быть, это случилось даже раньше, когда я услышал по телефону твой голос, сообщающий мне о трудностях с нашей дочерью, - он усмехнулся. - Мне тогда показалось, что спустя годы непроглядной тьмы, для меня внезапно выглянуло солнце. И я уже не мог совладать с собой. Я помчался в аэропорт, убеждая себя, что это только из-за Миры. Но на самом деле, я так сильно хотел увидеть тебя, что даже минута отсрочки казалась мне вечностью, - он вздохнул. - Возможно, я выбрал неправильную тактику - я напирал, соблазнял, провоцировал тебя, но мне казалось, что это единственный способ достать тебя из той скорлупы, в которой ты сидела, защищаясь от меня. Я пошел ва-банк.
        - Ты сильно рисковал. Я могла лишь еще сильнее спрятаться.
        - Но ты этого не сделала, - парировал он. - Ты отвечала мне с не меньшей страстью чем та, которую испытывал я. И это дало мне надежду. Правда, в ту ночь в Новогорске, когда мы впервые были близки, и я заснул самым счастливым человеком на земле, а проснувшись, понял, что ты убежала, я подумал, что все испортил.
        - Я так испугалась тогда. Я просто запаниковала.
        - Думаешь, я этого не понял? В первый миг я ужасно разозлился на тебя, но, представив, что ты должна была испытывать, сразу остыл. Потом мне в голову пришла мысль, что ты могла забеременеть, ведь я не предохранялся и не знал, делаешь ли это ты. И я решил, что судьба сыграла мне на руку. Что у меня может появиться время на то, чтобы убедить тебя в своих чувствах. Остальное ты знаешь.
        - Я очень хотела ребенка, Влад. Я всегда хотела еще детей. И то, что я могу носить под сердцем твоего ребенка, наполняло меня такой радостью, - откровенно призналась я.
        - Но ты совсем не выглядела радостной, - с шутливым упреком произнес он. - Скорее, ты выглядела напуганной и шокированной.
        - Я и была напуганной и шокированной.
        - А теперь? - с надеждой спросил он.
        Я заглянула ему в глаза. Моя ладонь погладила его щеку. Указательный палец повторил резкие контуры его подбородка. И я сбросила последние оковы, сковывающие мое сердце.
        - А теперь я готова рискнуть хотя бы ради того, чтобы посмотреть на то, как ты будешь доказывать мне свою любовь.
        Глаза Влада засверкали, улыбка озарила его лицо. Он схватил меня на руки и закружил, а я засмеялась, чувствуя небывалую легкость на душе.
        - Я люблю тебя, - серьезно сказал он, поставив меня на ноги.
        Я улыбнулась. Подняла руки и погладила его плечи, потом положила их на грудь, чувствуя под ладонями бешеное биение его сердца, и, впервые за три года, ощущая внутри робкие ростки счастья, проникающие в мою душу.
        - Сильно?
        - Сильно.
        - Очень?
        - Очень, - ответил он. - Хочешь заставить меня помучиться?
        - Да, немного помучиться тебе не повредит, - с лукавой улыбкой ответила я.
        Влад прижался лбом к моему лбу, потом погладил волосы, подул и поцеловал в ушко. Не в состоянии дольше оставаться безучастной, я поднялась на носочки и легонько поцеловала его в нос.
        - Влад, я люблю тебя тоже.
        Эпилог
        - Доченька, ты просто красавица, - оборачиваюсь на голос и вижу маму, которая стоит у входа в мою спальню. На ней темно-синее шелковое платье, облегающее ее женственную фигуру с заметно округлившимся животом, и лаковые шпильки на умопомрачительных каблуках. Блестящие волосы шелковистой волной падают на плечи, а на губах играет улыбка. Улыбка полностью довольной жизнью и счастливой женщины.
        - Мне кажется, папа говорил, что, если еще раз увидит тебя в этих туфлях, вы никуда не пойдете, - смеюсь я. - Выглядишь обалденно, мам.
        Мама презрительно фыркает, усаживаясь на мою кровать.
        - Каблуки нужны мне, чтобы свысока смотреть на тех девиц, которые будут пускать слюни на твоего отца. Ему придется смириться.
        - С чем мне придется смириться, Ксения? - на пороге стоит папа, облаченный в выходной костюм-тройку и белоснежную рубашку с галстуком-бабочкой.
        Мама с вызывающим видом вздергивает подбородок и приподнимает одну ногу, демонстрируя свои убийственные туфли.
        Глаза папы темнеют, к скулам приливает кровь.
        - Можем остаться дома, - отрывисто произносит он, разглядывая мамину голую ногу в разрезе платья. - Туфли пригодятся.
        Убейте меня, если то, что отражается в этот момент на его лице - не примитивное желание. Фу. Это же мои родители!
        - Не хочу знать ничего про эти туфли, - заявляю я, демонстративно прикрывая уши ладонями. - Идите в свою комнату выяснять… эээ… отношения.
        Мама с невинным видом переводит глаза на мое лицо и подмигивает мне. Папа смеется, подходит к кровати и протягивает ей руку. Когда она грациозно поднимается, отец обвивает ладони вокруг маминой талии, бережным жестом поглаживает ее живот и быстро целует в нос.
        - Мира, ты выросла в невероятную красавицу, - говорит папа, посылая мне ласковый взгляд, и увлекает жену прочь из моей комнаты. - Ждем тебя в холле через десять минут. Машина скоро будет.
        Когда за родителями закрывается дверь, я оборачиваюсь к зеркалу и вновь смотрю на свое отражение. Красавица? Вот мама красивая. И жена моего дяди Света. А я просто симпатичная - таких в мегаполисах миллион. В школе в Ростове были мальчишки, которым я нравилась, Саша любит меня, но примет ли меня с такой же теплотой Москва?
        Месяц назад я сдала ЕГЭ и уже числюсь в списках на поступление в нескольких столичных ВУЗах. Папа на седьмом небе от счастья, потому что мы окончательно перебираемся в Москву. Я его понимаю - жить, разрываясь между двумя городами, как мы жили последние три года, надоело всем, включая меня. Но я трусиха. Боюсь, что столица не станет моим городом.
        Единственное, что вселяет в меня уверенность - контракт моего бойфренда с ЦСКА. Он должен перебраться в Москву ближе к осени, когда начнется новый хоккейный сезон, а пока тренируется с клубом на выезде. Мы с Сашей дружим с восьмого класса и для меня он - идеальный парень. Добрый, отзывчивый, нежный и умный. Живое доказательство того, что распространенное мнение о спортсменах - грубоватых увальнях, не более чем миф.
        Интересно, мы, как и мои родители, тоже пронесем свою школьную любовь до самой старости? Конечно, маме и папе далеко до старости. Им даже до сорока еще далеко. И мама в положении, и папа влюблен в нее без памяти. И когда они вместе - сложно представить их врозь. Надеюсь, у нас с Сашей будет так же.
        С щемящей радостью в груди вспоминаю, через что пришлось пройти родителям, чтобы сохранить свои отношения. Сколько испытаний временем и обидами выдержали их чувства. Невероятно, но даже развод не смог убить их любовь.
        Они вновь сошлись три года назад и больше не расставались. Балансируя между Ростовом, где жили мы с мамой, и Москвой, где располагался головной офис папиной компании, они умудрились наладить жизнь на два города, не ущемляя друг друга ни в правах, ни в обязанностях, ни в возможностях. Несмотря на настойчивые попытки папы перетянуть маму на работу в его компанию, она осталась на своем старом месте, объясняя это нежеланием смешивать работу и семью. В конце концов, отец согласился с мамиными доводами, и сам все больше времени стал проводить в Ростове, развивая свой строительный бизнес на юге страны. Глядя на них сейчас, таких красивых, счастливых, все еще очень молодых и влюбленных, сложно было даже вообразить, что в их жизни были годы разлуки и непонимания. Для меня они олицетворяли две половинки одного целого, настоящую любовь, которая способна выстоять даже тогда, когда все способствует ее разрушению.
        Полгода назад на Бали мама и папа во второй раз обменялись клятвами, и эта тихая интимная церемония, на которой присутствовали только члены семьи и самые близкие друзья, стала венцом их примирения. Хотя, возможно, им стала вовсе не свадьба, а недавняя новость о том, что мама ждет ребенка.
        Снизу доносится голос папы, зовущий меня по имени. Выныриваю из омута воспоминаний, еще раз критично оглядываю себя в зеркало и спешу по лестнице вниз - можно сказать, сегодня мой официальный светский дебют в Москве. Не стоит заставлять этот город ждать.
        До этого дня я несколько раз сопровождала папу на разные мероприятия, но в этот раз все иначе - я это чувствую. Нас уже дожидается автомобиль с водителем в форме, в плотном конверте с тиснением лежат пригласительные на вечер, а в воздухе разлито предвкушение чего-то чудесного, так что у меня даже кончики пальцев покалывает.
        Я не сноб. Меня вполне устраивала моя жизнь в Ростове: у меня были друзья, интересное хобби и бойфренд, но порой, разглядывая светскую хронику в журналах, я нет-нет, но задумывалась, что, если бы я в полной мере пользовалась преимуществами, которые дает фамилия Громова, моя жизнь была бы совсем другой. И я знаю, что в Москве она и станет другой - слишком здесь велико влияние отца и его семьи.
        Вечер похож на сказку. Знаменитости, на которых я была подписана в Instagram, проплывают мимо на расстоянии вытянутой руки, а некоторые даже останавливаются, чтобы поздороваться с отцом и мамой. Концентрация Chanel, Dior и Valentino на квадратный метр зашкаливает. Блеск бриллиантов ослепляет. Аромат дорогой парфюмерии дурманит.
        Смотрю на папу и вижу, что он здесь абсолютно на своем месте - успешный бизнесмен, с которым спешат завести знакомство, бережно поддерживает маму за талию, не отпуская от себя ни на мгновение, ласково улыбается и делает все, чтобы нам с ней было комфортно. Нам и комфортно. По крайней мере, мама сияет как-то совершенно особенно, и я несколько раз ловлю папу за томными влюбленными взглядами, которые он бросает на свою беременную жену.
        За непринужденной светской беседой проходит больше часа. От круговорота знакомств кружится голова, но я не могу сдержать счастливую улыбку. Папа сказал, что скоро начнется банкет и выступления артистов на сцене, так что я решаю заблаговременно отлучится в туалет.
        Тороплюсь к началу - не хочу пропустить ни мгновения этого волшебного вечера. Рассеянная дуреха, на выходе из дамской комнаты не замечаю на паркете лужу, образовавшуюся от пролитого шампанского. Мои Sergio Rossi на гладкой подошве скользят, как по отполированному льду, и я без одной секунды на полу во всем своем нарядном великолепии. В отчаянной попытке спастись, хватаюсь за первое, что придется. Чудо - я не падаю. Секунды мне хватает, чтобы перевести дыхание, еще одной - чтобы понять, что мои пальцы сжимают лацкан дорогого шелкового пиджака. Охнув, поднимаю глаза на лицо своего спасителя и испытываю самое большое потрясение в своей жизни.
        Ух!
        Никогда в жизни я не видела глаз такого удивительного иссиня-черного цвета. Да что уж там. Никогда в жизни я не видела таких удивительных глаз на таком удивительном мужском лице. По степени идеального сочетания брутальности, харизмы и привлекательности этот образец способен соперничать с папой и выиграть. По крайней мере, в моем личном хит-параде.
        На какое-то время я забываю, как дышать. Таращусь на своего спасителя, сжимая в руках ткань пиджака так, что белеют костяшки пальцев. Поступить иначе не могу - земля качается под ногами и куда-то плывет, ноги ватные, если я опущу руки, точно упаду к ногам этого самца. На этот раз без возможности спасения.
        - Простите, - лепечу я, растворяясь в глубокой синеве глаз, которые с насмешливым любопытством изучают мое лицо.
        Как зачарованная наблюдаю, как губы незнакомца медленно растягиваются в улыбке, а длинные ресницы опускаются, скрывая от меня выражение его глаз.
        - Прокатишься со мной сегодня? - внезапно спрашивает он бархатным голосом.
        В недоумении смотрю на него, уверенная, что ослышалась, но выражение его лица не оставляет сомнения в том, что он сказал именно то, что я услышала. Никогда в жизни я не встречала такой поразительной наглости! Этот человек не знал моего имени - вообще ничего не знал - и его первыми словами стало приглашение прокатиться с ветерком на его, наверняка, пижонском авто?
        - Простите? - придя в себя от потрясения, произношу я, все еще питая иллюзии, что неправильно поняла его.
        - Давай прокатимся, - повторяет он свое приглашение.
        - Ты сошел с ума! - бросаю я, не замечая, как перехожу на «ты».
        Он вновь улыбается, на этот раз как-то самодовольно, демонстрируя ряд ровных белых зубов с небольшими клыками по бокам. Мне приходит в голову, что многие избавились бы от них, как от несовершенства, но не он. С внешностью этого человека, зубы-клыки выглядят до безумия сексуально.
        Вокруг нас снуют люди. Запоздало появляется уборщица. Кто-то зовет официанта. Но мне все равно. Стою в опасной близости от невероятно привлекательного и вопиюще нахального парня и испытываю незнакомое доселе чувство изолированности от всего остального мира. Будто бы мы с ним совершенно одни, а не находимся посреди шумного светского сборища.
        - Боишься? - спрашивает он.
        - Почему это я должна бояться? - мой голос дрожит, и я мысленно корю себя за этот признак слабости.
        - Тебе виднее, - он произносит эти слова неспешно, как бы лениво, слегка растягивая слова. И выразительно смотрит на мои пальцы, сжимающие ткань его пиджака, словно от этого зависит моя жизнь.
        Черт, черт, черт.
        Разжимаю пальцы и отступаю на шаг. Синие глаза неотступно следят за каждым движением, а я, вопреки желанию, не могу отвести от них своего взгляда.
        Прям колдовство какое-то! В его глазах столько тайны, скрытого смысла, обещания удовольствий, приключений, удивительных открытий, что на какое-то мгновение полного помешательства я даже думаю принять его приглашение покататься.
        Каково это - попасть к нему в руки, провести с ним время?
        О! Он, конечно, выпьет мою душу. До последней капли. До самого дна. В этом нет ни малейшего сомнения. Чувствую, как внизу живота разливается странное тепло. Предвкушение чего-то необычного и волнующего жаркой волной прокатывается по венам, подтверждая мои мысли.
        Постепенно мной овладевает страх и любопытство, помноженное на восхищение. Причем, я не знаю, какое из этих чувств сильнее. Эмоции настолько сильные, что я совершенно теряюсь. Я читала о подобных вещах в книгах, смотрела про них в кино, но никогда не думала, что им есть место в реальности.
        - Меня ждут, - единственное, что я в состоянии выдавить из себя.
        Чувствую необъяснимое отчаянное желание скрыться от этого человека и его испытывающего взгляда. Пытаюсь обойти его, но он не пускает. Вместо этого делает шаг навстречу, вынуждая меня отступить к стене. Нет, он не поднимает руки, чтобы упереться в стену, тем самым заключив меня в импровизированную клетку, но это и не требуется: сила его взгляда приковывает меня к месту лучше, чем любое физическое ограничение.
        - Пойдем со мной, - говорит он.
        Я не терплю хамов. С детства. Поэтому, это лишь вопрос времени, когда самоуверенный тон и нахальная улыбка засранца выведут меня из себя. Чувствую прилив сил и на место безвольной амебы, роль которой я играла последние пару минут, возвращается воительница Мирослава.
        - Не думаю, - отрезаю я, вздергивая подбородок. - Ты не в моем вкусе.
        В ответ на это он лишь смеется! В его глазах зажигаются огоньки, на щеках появляются ямочки, делая его в тысячу, нет в сотню тысяч раз более привлекательным.
        Придурок!
        - Дай мне пройти! - бросаю я, отводя глаза, чтобы вновь не поддаться его чарам.
        На этот раз он не протестует: спокойно отходит, освобождая мне путь. И я, не раздумывая ни секунды, пулей несусь к родителям, надеясь больше никогда в жизни не видеть этого самодовольного типа.
        К сожалению, мои мольбы там наверху оставляют без внимания.
        Замечаю его перед входом в банкетный зал. Сердце громыхает в груди, но папа и мама рядом - уж конечно, мне под силу невозмутимо пройти мимо придурка, который считает себя центром вселенной.
        Он тоже не один. Вопреки моим ожиданиям, у него на руке не висит фантастическая красотка с губами и ресницами, готовая терпеть его «автоприключения» со всеми подряд. На сгибе его локтя покоится холеная рука Вероники Благовой, а рядом с ними идет великий и ужасный Сергей Благов.
        Не может быть.
        Еще до того, как глава семейства официально представляет своего сына, я понимаю, что такой тип мог родится только в этой семейке. Как в тумане наблюдаю, как Вероника, Сергей и Даниил (да-да, так зовут самовлюбленного засранца) приветствуют папу и маму. Общение холодное и натянутое, особенно со стороны отца, но это не мешает Благовым демонстрировать приторно-вежливое радушие. Я понимаю, что весь этот лживый обмен любезностями всего лишь часть светской игры - какие бы кровопролитные бои не шли между нашими семьями на поле бизнеса, вот на таких вот мероприятиях все всегда держались в рамках приличия.
        Теперь, когда я знаю, с кем столкнулась в холле, все подчиняется законам логики. Наглое поведение Даниила - прямое отражение всего, что я когда-либо слышала о Благовых. Но даже эта правда не лечит меня от его губительного воздействия: когда он со словами «Дамы» поворачивается ко мне, и наши глаза вновь встречаются в молчаливом поединке, я перестаю дышать. Мои чертовы легкие просто отказывают насыщать кислородом тело. Я замираю, в попытке привести себя в чувство, словно со стороны наблюдая, как Даниил берет мои холодные пальцы в свою ладонь и сжимает.
        Его прикосновение твердое, но нежное. И таит в себе столько скрытого смысла, который понятен лишь нам двоим, что мой мир вновь соскакивает со своей оси и плывет в космосе. Дыхание возвращается, но становится прерывистым и бурным, а утихшая было паника накрывает меня с новой силой.
        Как одно прикосновение может сказать так много? Как оно может обещать? Завлекать? Ласкать? Утверждать?
        Вздрагиваю, чувствуя, что на меня и Даниила направлено внимание обоих кланов, жар смущения покрывает мои щеки. Я торопливо отступаю назад, не сумев скрыть от внимательного взгляда мамы свою бурную реакцию.
        На мое счастье, раздается голос ведущего, который приглашает присутствующих занять свои места.
        - Нам пора, - произносит папа, беря меня под руку, что в данной ситуации очень кстати. Мои ноги налиты железом, и я бы не стала ручаться, что в состоянии пройти по прямой без поддержки даже несколько метров.
        Но двигаясь с папой по проходу к нашим местам, проклиная свою слабость и любопытство, я все же не могу не обернуться, чтобы проверить, смотрит ли Даниил мне вслед.
        О, он не обманывает моих ожиданий - наши глаза вновь встречаются и на этот раз, на этот раз в его взгляде нет тайн. В них сквозит такая откровенная похоть, что я вспыхиваю, но даже отведя глаза, еще долгое время не могу его забыть.
        Остаток вечера проходит как в тумане. Представление на сцене я помню лишь обрывками, а сюжетная линия торжества теряется для меня еще до того, как поднимают занавес.
        В моей сумочке вибрирует телефон, возвращая меня к реальности. Машинально достаю его и смотрю на экран.
        Черт, черт, черт! Как, черт возьми, я умудрилась не вспоминать о своем классном парне-хоккеисте с той самой секунды, как впервые увидела порочные синие глаза Даниила Благова?
        Сашкин звонок я игнорирую - не могу собраться с мыслями, чтобы поговорить.
        Мне хочется сделать что-нибудь, чтобы отвлечься от странных ощущений, которые отодвинули на второй план все, что было важно раньше. Отношения с Сашей, родители, ВУЗ - все куда-то ушло, растворилось в пространстве. А в голове пульсирует лишь одна мысль и одно желание - избавиться от наваждения по имени Даниил Благов. И больше никогда, никогда с ним не встречаться.