Преданность и предательство Эмилия Остен

        Титания, дочь вождя даков, полюбила. Но не человека, принадлежащего к ее племени, не того, кого отец с гордостью назвал бы своим преемником. Ее избранник - римлянин, из тех, кто пришел в Дакию, считая ее провинцией Рима. Теперь, перед угрозой нашествия варваров, ситуация обострилась. Даки и римляне больше не друзья. Сердце Титании разрывается на части: как тяжел выбор между любовью к мужчине и преданностью собственному народу.
        Литературная обработка Екатерины Полянской.
        Эмилия Остен
        Преданность и предательство
        Пролог
        Второй год правления Императора Аврелиана (271 год н. э.)
        Рим покидал Дакию. Пятый Македонский легион уходил за Дунаре. Уже несколько лет из метрополии приходили тревожные слухи, сулившие потрясения, но, пока легион не получил прямого приказа, граждане не особо беспокоились за свою судьбу. Что бы ни приближалось из-за гор с востока, какие бы варвары ни кишели на бескрайних просторах степей, начинавшихся от границ Римской Дакии, легион был способен управлять ситуацией. Легион способен справиться с чем угодно. Мощь Рима, рука Рима - все это легион. И теперь он уходил. Бесконечная красная лента, блестевшая золотом и серебром, уползала к мосту, переброшенному через сытую реку, а позади горел каструм[1 - Каструм - военный лагерь римлян.]. Черные клубы дыма пятнали небо, затянутое белесой дымкой, похожей на налет на губах во время болезни.
        Вместе с легионом уходили и благоразумные римские граждане, чьи семьи уже несколько поколений прожили в Дакии. Что значит сотня лет для Вечного города? Лар Элий Север, римский гражданин, потомок древнего, хотя незнатного, рода, ветеран Пятого Македонского легиона, вышедший в отставку с должности префекта лагеря, был благоразумен, но привык полагаться на себя. Пусть его легион уходит, но он остается. Здесь его земля, здесь его люди - и тот, кто захочет это оспорить, проклянет тот роковой день, когда в его голову пришла такая глупая мысль. Придержав коня на холме, Лар Элий бросил последний взгляд на войско, покидавшее Дакию, бывшую провинцией Рима более ста семидесяти лет.
        Император Траян сейчас проклинает, наверное, своих потомков. Легион уходил в полном порядке, со всем имуществом и казной, даже не вступив в сражение. Такого еще никогда не случалось в Империи. Рим никогда не отдавал того, чем сумел завладеть. До сих пор. Конечно, решение оставить ту часть Римской Дакии, что лежала к востоку от Дунаре, было благоразумным. Тревожные слухи с востока обернулись реальной опасностью. Пятому Македонскому легиону все чаще приходилось выступать в поход, чтобы отразить очередной набег.
        Лар Элий поморщился, когда взгляд его обратился к Патависсе, дакийскому городу рядом с каструмом. Каструм горел, город же затих, словно боялся вздохнуть. Обычно оживленная торговая площадь была совершенно пуста, на ступенях храма валялись обрывки бумаги. Половина домов обезлюдела в это утро. Даки, конечно, пока что радовались этому, ведь все, что останется после римлян, достается им. Они еще не поняли, что оказались беззащитны. Что же, Лар Элий Север и его ветераны уж точно не беззащитны в своем лагере. А остальное - не проблемы римлян. Теперь уж точно не их.
        Лар Элий тронул коня, направляясь к дороге, огибавшей город. Верания, должно быть, уже на полпути домой. Остается только догнать жену. Кажется, зря он поддался на ее уговоры и взял с собой в Патависсу. Ему и самому не следовало ехать туда, даже несмотря на приглашение Сарбонна, правителя Римской Дакии. Если быть точным, бывшего правителя бывшей Римской Дакии. Разговор вышел тяжелый и абсолютно бесполезный.
        Императору нужно было кого-то обвинить в падении провинции, и Сарбонн как нельзя лучше подходил для того, чтобы сыграть эту роль. Легион получил приказ отступить - и приказ не предоставлять свою защиту «предателю Сарбонну». И теперь старому негодяю некуда было податься: в Риме его ждали лишь казнь и позор, а в Дакии - разорение и смерть. Без поддержки римского оружия он стал всего лишь завидной добычей.
        Лар Элий, прибывший в Патависсу сегодня утром вместе с женой, удивился, увидев, во что превратился дом Сарбонна: кажется, его уже успели пограбить, слуги сбежали, а сам хозяин сидел, запершись в своих покоях, двери которых никто не охранял. Лару пришлось долго стучаться, прежде чем его впустили. Хотя струсившего хозяина можно понять. Оставалось надеяться, что разговор не затянется, да и о чем тут уже говорить? Последняя дань вежливости.
        - Лар Элий Север! Как я рад, что ты получил мое письмо! - Сарбонн, наконец отперший двери, выглядел не лучше своего дома: в сбившейся тоге, волосы в беспорядке, руки сжимают украшенный драгоценными камнями пояс, а глаза бегают из стороны в сторону, словно выискивая опасность. Все три жирных подбородка (средний украшен бородавкой) мелко дрожали.
        - Я получил его, но я так и не понял, чего именно ты от меня хочешь. - Лар Элий не стал снимать плаща, рассчитывая, что разговор выйдет коротким.
        - Я хочу… Я прошу твоей защиты! - Сарбонн попытался взять себя в руки и даже перестал трястись. - Я хорошо заплачу.
        - У меня достаточно золота. - Кажется, Сарбонн совершенно сошел с ума от страха, если пытается его подкупить.
        - Я могу заплатить шелком или вином. - Это предложение выглядело еще глупее, чем прежнее.
        - У меня все есть, Сарбонн. - Лар Элий запахнул плащ, намереваясь уйти.
        - Я могу рассказать тебе, что планирует император! - сделал еще одну попытку бывший правитель.
        - Я это и так знаю. В Галлии беспорядки, варвары постоянно беспокоят наши границы. Дакия будет оставлена навсегда. - Несколько коротких слов, но за ними стояла судьба целой провинции.
        - Но… - Сарбонн явно полагал, что знает то, что никому не известно. Какая самоуверенность.
        - Я говорил с командиром легиона. Он мой старый друг, - снизошел до объяснений Лар Элий. Все равно теперь источник его осведомленности удаляется за Дунаре со скоростью пешего марша легиона с обозом.
        Сарбонн снова забегал по комнате, жирное брюхо мелко подрагивало, словно внутри перекатывался песок.
        - Ты же гражданин Рима! - вскричал бывший правитель визгливым голосом. - Ты давал присягу!
        - Да. Но вот только ты, как мне кажется, больше Риму не нужен. Впрочем, как и я. Теперь каждый сам за себя. Не вижу причины защищать тебя, проклятого императором. Жизнь может обернуться по-всякому. Я предпочту дружить с Империей, а не с тобой.
        Сарбонн бросился к Лару Элию, на мгновение тому показалось, что бывший правитель рухнет на колени, но толстяк лишь попытался вцепиться в его руку.
        - Прояви милосердие! - взмолился он.
        - Меня прозвали Севером[2 - Север - жестокий (лат.).], - пожал плечами тот и пошел прочь, оставив трясущегося старика встречать судьбу в одиночестве.
        Верания ждала в повозке. Можно было приехать верхом, но женщина всегда предпочитала удобства скорости. Она родилась и выросла в Риме, в общем-то, она почти всю жизнь там провела, не считая тех нескольких лет, что прожила здесь, в Дакии, с мужем, вышедшим в отставку и получившим землю в награду за долгую верную службу.
        - Чего он от тебя хотел? - Несмотря на пасмурное утро и долгую дорогу, жена выглядела свежо и безмятежно. Лар Элий никогда не уставал любоваться ею, словно она могла исчезнуть, испариться, и нужно было не сводить с нее глаз.
        - Защиты, - пожал плечами Лар Элий.
        - Ты ему отказал, - это был не вопрос, а утверждение. - И правильно. - Она мечтательно улыбнулась: - Вдруг ты когда-нибудь решишь вернуться в Рим.
        Верания ни словом, ни взглядом ни разу не упрекнула мужа за то, что ей пришлось покинуть цветущую метрополию ради диких скал Дакии. Лар Элий всегда мечтал о своем куске земли, а в италийских краях шансов получить надел практически не было. Здесь же ветераны обретали столько земли, сколько могли удержать.
        - Ты же знаешь, что не решу. - Лар Элий улыбнулся жене, и его лицо, казавшееся до этого вырубленным из камня, на мгновение преобразилось.
        Повозка тронулась. Улицы были совсем пустые, необычно и тревожно пустые, надо сказать. Обычно в это время дня здесь царила суета, сновали туда-сюда торговцы, толкая перед собой тележки с товаром, праздные прохожие прогуливались по плазам, заходили в термополии[3 - Термополий - баня, совмещенная с харчевней.] и трактиры, собирались группками, чтобы обсудить последние новости или планы на вечер.
        - Лар. - Верания тронула мужа за руку. - На мгновение ты стал тем мальчишкой, в которого я влюбилась.
        Лар Элий снова улыбнулся, но это была совсем другая улыбка, больше напоминавшая оскал хищника, чем проявление радости человеческого существа.
        - Это было так давно.
        - Двадцать лет. Но для меня ты все еще тот новобранец. - Верания с улыбкой смотрела на мужа.
        - А ты для меня - девчонка из дома напротив. - Лар Элий остановил повозку у большого дома, принадлежавшего Титу Патулусу, предводителю даков Патависсы. Верания была дружна с его молодой женой, Ульпией. - Я хочу посмотреть, как уходит легион. Не задерживайся, отправляйся сразу домой, я тебя догоню. И пусть Тит Патулус даст тебе пару человек сопровождения. На всякий случай.
        - Хорошо, муж мой. - Верания легко спрыгнула с повозки. - И ты не задерживайся.
        Лар Элий отвязал коня от задка повозки, легко взлетел в седло.
        - Я не задержусь, - пообещал он.
        Тем не менее задержаться пришлось. Хвост легиона все еще вился по дороге, когда Лар Элий добрался до перекрестка. Пришлось подождать. Солдаты часто приветствовали своего бывшего префекта салютом: он хоть и получил прозвище Север, лютым и несправедливым никогда не был, а воины больше ценят справедливость, чем доброту. Наконец последние солдаты миновали перекресток. Потянулись тяжело груженные повозки: граждане Рима покидали Дакию вслед за легионом. Целые семьи везли все нажитое с собой, надеясь на защиту солдат. Что же, защиту они получат, если сумеют держать темп, заданный легионом. Никто не будет подстраиваться под слабых и отстающих. Тот, кто отстанет, станет жертвой грабителей и варваров. В Патависсе уже кое-где начинали гореть дома. Кажется, Титу Патулусу придется повесить парочку мародеров. Хорошо, что Верания уже давно покинула город.
        Лар Элий пустил коня рысью по дороге, огибающей город. Ворота стояли открытые, стражи не было. Кажется, следующие несколько дней станут временем безвластия. Жаль, что Тит Патулус не имеет никакого плана на такой случай, но это его проблемы. В лагере в горах, где Лар Элий поселился со своими ветеранами, вышедшими в отставку одновременно с ним, все в полном порядке, а проблемы даков их не касаются, как и проблемы Империи. Вернуться домой, закрыть ворота - и пусть хоть небо рухнет на землю.
        Мощеная дорога закончилась у лесопилки, дальше в ущелье, заросшее густым лесом, уходила лишь хорошо накатанная колея. Там, где кончался лес, ущелье сперва разворачивалось широкими просторами, а потом дорога упиралась в узкий проход. Там, за высокой несокрушимой стеной раскинулась небольшая, но плодородная долина, орошаемая горными ручьями, со всех сторон ограниченная неприступными скалами, таившими в себе золото. Это и были владения Лара Элия Севера и его людей.
        Лар Элий рассчитывал нагнать жену еще до лесопилки, но, по всей видимости, он задержался на дороге дольше, чем ему показалось. Следы повозки отпечатались на влажной земле, так что он был уверен, что Верания где-то впереди. Лес молчал, словно тоже затих из-за ухода римлян. Может быть, так и есть. Обычно здесь раздавались звуки пил и топоров, перекрикивались работники и лесорубы, сейчас же все казалось заброшенным. Только птички щебетали, празднуя весну. Лар Элий вдохнул свежий лесной воздух полной грудью и ударил коня пятками, побуждая скакать быстрее. Оставшаяся позади Патависса и горящий каструм навевали тоску. Более романтичный человек сказал бы, что мир рушится; Лар Элий полагал, что мир, может, и рушится, но к нему лично это не имеет никакого отношения. Его мир - это Верания, его ветераны, его долина. И свой мир он уж точно сумеет защитить.
        Размышляя о том, какие работы еще предстоит завершить этой весной, Лар Элий не сразу заметил, что на дороге появились еще следы, помимо отпечатков колес повозки. Когда же он это обнаружил, тотчас пустил коня в галоп. Плащ взметнулся за плечами, словно крылья, гладиус[4 - Гладиус - короткий римский меч.] тяжело бился о бедро, будто бы подгоняя. Кто бы ни были эти пятеро, чьи следы цепочкой вытянулись вдоль колеи, настигнуть их следовало раньше, чем они нагонят Веранию. Лишь теперь Лар Элий сообразил, что опасность грозит сейчас не только уходящим римлянам, но и всем римлянам вообще. Они теперь - законная добыча. Не все даки так мирно настроены, как Тит Патулус, Дакия никогда не была слишком спокойным местом, из ста семидесяти лет римского владычества сто лет продолжались восстания и войны. Проклиная свое безрассудство, Лар Элий гнал коня вперед, понукая все ускорять и ускорять бег.
        Следы колес внезапно свернули в лес, так что Лар Элий едва не проскочил мимо. Конь возмущенно фыркнул, когда наездник резко натянул поводья. Лезть верхом в заросли было глупо. Лар Элий спешился, проверил, как ходит меч в ножнах, передвинул кинжал из-за спины вперед. Сердце несколько раз гулко ударило в ребра, подгоняя и подгоняя, заставляя бежать через лес, позабыв об осторожности. Хватит на сегодня безрассудств.
        На маленькой полянке, стиснутой со всех сторон деревьями, стояла знакомая повозка; маленькая рыжая лошадка, запряженная в нее, щипала траву, словно все было в полном порядке, но все было совсем не в порядке. Мгновение замерло, словно муха, завязшая в янтаре. Двое грязных оборванцев обыскивали трупы двоих людей Тита Патулуса, о чем-то переругиваясь; Лар Элий не стал даже отвлекаться на них, потому что трое других, выставив вперед дрянные мечи и дубинки, наступали на Веранию, которая медленно пятилась к лесу, держа в руке кинжал - с ним она никогда не расставалась. Лар Элий не понимал наречия разбойников, хотя знал язык даков достаточно хорошо. Неужели это уже пришельцы с востока?
        Разбираться времени не было, потому что двое у трупов заметили его и с криком бросились вперед. Трое преследователей Верании лишь на мгновение оглянулись и не стали отвлекаться, сочтя, что двое их друзей справятся с незнакомцем. Что же, они заблуждались. Лишь несколько секунд понадобилось римскому ветерану, чтобы зарезать разбойников, как свиней. Одного удалось уложить чисто, перерезав горло острием меча, второй же оказался слишком близко, так что гладиус погрузился в его брюхо по самую рукоять, горячая кровь хлынула из разверстой раны, заливая руки и плащ Севера. Лишняя секунда ушла на то, чтоб оттолкнуть бьющееся в конвульсиях тело прочь. Двое нападавших на Веранию бросились к Лару Элию, но третий оказался хитрее. Женщина отвлеклась всего на секунду, однако этого хватило, чтобы разбойник схватил ее за руку, прижал к себе и приставил изъеденный ржавчиной меч к горлу. Верания, дочь воинов и истинная римлянка, не дрогнула, вонзила кинжал в бедро нападавшего и провернула клинок в ране. Разбойник заверещал, как поросенок, но меч не опустил и женщину не выпустил.
        - Эй ты! - выкрикнул он, выбив кинжал из руки Верании. Слова разбойник коверкал страшно, но понять его было можно. - Брось оружие, или я перережу твой женщине горло.
        Лар Элий замер лишь на одно мгновение, а потом бросил гладиус на землю.
        - А теперь кинжал, ты, римская свинья. - приказал варвар, явно обретая уверенность, утраченную было при виде мгновенной смерти товарищей.
        Кинжал полетел следом. Лар опустил руки и оскалился, словно попавший в засаду волк. Пусть только этот смердящий варвар отпустит Веранию…
        Медленно, очень медленно ржавый клинок меча нажал на нежную белую кожу, струйка крови скользнула вниз, окрасив алым белый край туники… А потом Верания просто осела на влажную землю, словно жизнь покинула ее в один миг.
        Мир окрасился алым.
        Раскаленный багровый свет лился с небес, охряно-красные деревья подступали все ближе, черная кровь текла по рукам, пачкая рукава.
        Свет погас.
        Пять мертвых тел, раскромсанных и растерзанных, лежали на земле, образуя полукруг. Окровавленная рука Лара Элия гладила щеку Верании, пятная белый мрамор кожи.
        Мир рухнул.


        Глава 1
        Пять лет спустя
        Патависса мало изменилась за пять лет, прошедших с ухода Рима, разве что остатки сгоревшего каструма больше не омрачали пейзажа. Лар Элий Север в сопровождении Луция Веллия Рустика, своего друга и главного советника, и небольшого отряда остановился на том самом холме, с которого наблюдал когда-то за отступлением легиона. Тогда был день; сейчас уже загустели сумерки. Город лежал перед римлянами, словно горстка игрушек. Патависса не выросла, но и не исчезла с лица земли. Она по-прежнему сохраняла римское устройство, торговала золотом и пшеницей. Тит Патулус процветал, как и остальные даки, принявшие его власть и защиту.
        - Давно ты сюда не выбирался, Лар. - Луций поправил постоянно сбивавшийся плащ и взглянул на друга.
        - Да. - Лар Элий кивнул, но лицо его оставалось бесстрастным. - С тех пор как умерла Ульпия, меня сюда особо и не приглашали, для решения деловых вопросов хватало и твоего слова.
        Молодая жена Тита Патулуса умерла, так и не родив уже стареющему вождю наследника. Три старших сына, дети от первой жены, погибли уже много лет назад в одной из бесконечных приграничных стычек. Титу нужен был преемник, но удача отвернулась от него.
        - Что ж, теперь тебя пригласили. - Луцию все же удалось привести в порядок плащ. Одежда почему-то не хотела украшать невысокого и нескладного мужчину, а постоянно служила причиной мелких огорчений и тревог. Как и рыжие, будто зимний закат, волосы, еще не тронутые сединой.
        - Времена меняются. - Лар Элий тронул коня, направляясь к воротам города. Пока Патависса стояла под прикрытием каструма, ее окружал лишь невысокий палисад, прорезанный тремя воротами; сейчас же стену усилили, а ворота остались лишь одни. Впрочем, строительство пока еще не было завершено и не имелось никаких признаков того, что завершение близко. На стене не суетились рабочие, никто не подвозил бревна с лесопилки, не стучали молотки и топоры. Дело было не столько в позднем времени: судя по всему, на строительстве и днем ничего не происходит.
        - Да, меняются, - согласился Луций. - И, судя по всему, наши соседи-даки не готовы к переменам.
        - Тит Патулус никогда не был дальновидным и предусмотрительным. Я вообще удивлен, что ему так быстро удалось навести порядок после ухода легиона.
        - Тогда все боялись скорого нашествия готов, вот и сплотились. Сейчас же… - Луций махнул рукой. - Сам видишь. Стена не достроена, ров не выкопан. Хотя чего уж проще, река же течет через город.
        - Тит уже не молод. Вполне возможно, что силы оставили его.
        - Поверь мне, мой друг, дело вовсе не в этом, - протянул Луций. - Тит Патулус так же бодр, как и толст. И силен, как и прежде. Так что тут нечто другое. Мне кажется, отсутствие наследника его гнетет.
        - У даков же и женщины наследуют.
        - Они у них и сражаются, - хмыкнул Луций. - Вот только женщина не может править даками. Хотя лично я верю, что Титания смогла бы. Они бы у нее мигом узнали, что такое твердая рука.
        - Малышка Титания? - Лар Элий даже отвлекся от разглядывания недостроенных укреплений.
        - Ты многое пропустил, - криво ухмыльнулся Луций. - Очень многое.
        Лар промолчал. Иногда ему казалось, что уже все прошло, все забылось и стерлось, но временами… Одного слова, какого-то пустяка было достаточно, чтобы сердце застыло ледяным комком, а перед глазами возникла кровавая пелена. В такие моменты весь мир словно уплывал куда-то, теряя очертания и краски. Все краски, кроме цвета крови.
        Луций тоже замолчал. Он уже давно понял, что в такие минуты бесполезно пытаться что-то говорить, стараясь вывести старого друга из оцепенения. Он просто ждал, когда Лар Элий вдохнет и продолжит разговор, словно ничего не случилось.
        Словно ничего не случилось. С того самого дня, когда Лар Элий Север привез в лагерь завернутое в гиматий[5 - Гиматий - широкий плащ.] окровавленное тело Верании, он вел себя так, словно ничего не случилось. Он выполнял все обычные обязанности, отвечал на вопросы, раздавал указания, ел, спал - спокойно, абсолютно спокойно. Безмятежно.
        Луций вырос на одной улице с Ларом Элием и Веранией Септимией, так что знал все: все, что их связывало, знал, как его друг любил свою жену. Лар всегда был сдержанным и немного отстраненным, всегда руководствовался разумом, а не сердцем. Но то, во что он превратился после гибели Верании, иногда пугало Луция до дрожи.
        Сколько бы мы ни старались, жизнь бежит быстрее нас, а если мы еще медлим, она проносится, словно не была нашей.
        - Что же, - проговорил Лар Элий, когда мир снова ожил. - Титании, вероятно, стоило родиться мальчиком. Мне всегда казалось, что парень из нее вышел бы гораздо лучший, чем девушка.
        Луций подавил смешок. Лар внимательно окинул друга взглядом, но тот предпочел сделать вид, что увлеченно рассматривает Патависсу.
        ___
        Патависса начала строиться почти одновременно с каструмом Потаисса, как это всегда бывало в провинции: крепость притягивала поселенцев, возникал город, рос и процветал. Здесь, в Дакии, поселения строились особенно активно и росли быстро: золото в горах и плодородные земли долин привлекали поселенцев, несмотря на неспокойную обстановку в начале освоения территорий и на постоянные нападения варваров с востока в последнее время. Возможность разбогатеть влекла сильнее, чем отталкивал страх смерти. Дакия была большой, владычество Рима никогда не охватывало ее целиком. А теперь Рим и вовсе ушел, и местные народы, так долго ждавшие этого, чувствовали себя свободными. Во всяком случае, радость выражали при любом удобном случае.
        Новое поселение начиналось с форума - центральной площади, над которой возвышался храм, посвященный одному из римских божеств или императору - в зависимости от силы верноподданнических чувств правителя провинции или города. Вокруг форума возникали дома римских поселенцев, но вскоре местные жители оценивали преимущества городской жизни и начинали принимать активное участие в застройке. Правитель города строго следил за планировкой и застройкой, так что никакого самоуправства и хаоса, лишь строгий порядок.
        После ухода Рима Титу Патулусу удалось сохранить этот порядок. Дорога, ведущая на запад к Дунаре и служившая основным торговым путем, поддерживалась в отличном состоянии. Как и водопровод, акведук которого уходил в горы, к чистым источникам.
        От форума во все стороны расходились улицы, мощенные тщательно подогнанными каменными плитами, по обеим сторонам располагались сначала богатые одноэтажные жилища с небольшими садами, а потом, подальше от центра, двух- и трехэтажные дома ремесленников и торговцев. На самых окраинах селились простые работники и размещались ремесленные мастерские.
        Термополии и другие общественные здания примыкали к плазам на перекрестках основных улиц.
        Римляне, в отличие от варваров, не считали свои дома крепостями, поэтому обычное жилище было весьма скромным даже у богатых людей, зато общественные здания украшались чрезвычайно роскошно и предлагали все мыслимые удобства и наслаждения.
        Патависса была построена из белого камня, который добывали в горах, а самые богатые дома и общественные здания облицовывали мрамором, привезенным по реке от моря.
        Дом Тита Патулуса, раньше принадлежавший римскому наместнику Сарбонну, находился в нескольких шагах от форума. Что случилось с самим Сарбонном, никто не знал или предпочитал делать вид, что не знает.
        Нынче лето выдалось жарким, так что столы накрыли в атрии[6 - Атрий - внутренний дворик в римском доме, в центре которого располагался бассейн для сбора дождевой воды - имплювий.], чтобы прохлада имплювия охлаждала разгоряченные обильной едой и возлияниями тела. Тит Патулус возлежал во главе триклиния[7 - Триклиний - расположенные в виде буквы П ложа (клинии), окружающие стол.] и беседовал с незнакомым Лару Элию высоким и мускулистым даком, одетым подчеркнуто не по-римски.
        - Это Клев Лонгин, - подсказал Луций. - Считает себя будущим вождем племени. Впрочем, вполне вероятно, что он достигнет желаемого. Если, конечно, сумеет уговорить Титанию стать его женой. Вернее, я бы сказал, выбрать его в мужья.
        Луций и Лар стояли в тени колонн и оставались не замеченными пирующими. Лар Элий внимательно осмотрел атрий и снова удивился тому, насколько все осталось неизменным за пять лет. Кажется, даки не хотели расставаться с удобствами и роскошью Рима, несмотря на то что так долго сопротивлялись Империи. Если не замечать тех немногочисленных гостей, что были облачены в длинные рубахи и штаны, заправленные в высокие мягкие сапоги, можно легко счесть, что оказался в Риме, в доме богатого патриция. Такова уж непоследовательная человеческая природа: яростно сопротивляться тому, что тебе навязывают, но с удовольствием пользоваться тем, что можно считать захваченным в бою. Атрий освещался горящими чашами, плавающими в имплювии, а бесконечное звездное небо служило крышей. Строгие колонны с простыми греческими капителями окружали атриум, отделяя освещенное пространство от теней, скрывающих стены.
        Лар Элий выступил из темноты, верный Луций шагнул следом.
        - А! - весело взмахнул скифосом[8 - Скифос - высокий бокал.] с вином Тит Патулус. - Римляне! Ваши места за столом ждут вас!
        Справа от Тита оставалось два свободных места. Лар Элий отметил это несоответствие римским обычаям, согласно которым наиболее почетные места располагались слева от хозяина. Хотя, может оказаться, что Тит сознательно усадил гостей именно таким образом. Римляне заняли отведенные им места, обменялись полагающимися к случаю приветствиями с хозяином и его приближенными, а затем уделили свое внимание блюдам, предложенным на ужин. Тут уж все было по-римски. Насколько Лар Элий успел понять, кухня даков уступала в разнообразии и изысканности римской, так что Тит, известный чревоугодник, предпочитал изменять обычаям родины.
        Пока что на столе имелись лишь закуски, но и ими можно было накормить небольшую армию: лук зеленый и репчатый, салат, тунец, перепелиные яйца с рутовым листом, несколько видов сыров, оливки, лучший белый хлеб, выпеченный в открытых печах, улитки в лимонном соусе, что-то еще, все охватить взглядом и запомнить было невозможно. Лар Элий и его ветераны предпочитали простую пищу, к какой привыкли во время службы: мясо, какое удавалось добыть, пшеничная каша, полба, мангольд, ячмень, твердый козий сыр, хорошее, но недорогое вино. Сейчас в лагере готовили жены ветеранов, а они по большей части были из даков, так что пища стала еще более простой, хотя и разнообразной: овощи, ягоды, фрукты. Римская Дакия, теперь уже просто Дакия - страна благодатная.
        Вино, кстати, на столе оказалось отменное.
        - Греческое, - поднял бокал Тит, отвечая на незаданный вопрос. - Понт в последнее время - место неспокойное, греки-торговцы стали больше продавать нам.
        Лар Элий молча отсалютовал скифосом. Луций же принялся оживленно обсуждать с хозяином достоинства и недостатки греческих вин и обстановку в окружающих землях. Кажется, Тита больше интересовала политика, а вот Луция - качества вин. Лар Элий слушал внимательно, но сам участия в разговоре не принимал. Не стоит пока: как бы там ни было, он - предводитель римлян, его слово - слово командира. Не нужно давать возможности поймать себя на слове. Лар давно не вникал в политические хитросплетения. Занимаясь простыми и понятными делами лагеря, он оставил все вопросы общения с внешним миром на усмотрение Луция Веллия Рустика. Кажется, теперь придется самому разобраться во всем, неизбежно придется. Времена меняются, времена меняются.
        Подоспела перемена блюд, а Луций по-прежнему обсуждал вина, не забывая об улитках, оливках и прочих видах на урожай. Слуги ловко и почти незаметно подали главные блюда: рыбу, устрицы, тушеное вымя свиньи, жареную и тушеную в меду птицу, несколько видов вина, свежее пиво. Лар взял скифос, только что наполненный слугой рубиновым вином, и пригубил. Вино оказалось неразбавленным. Крепкий народ эти даки. Подцепив обратной стороной серебряной ложки кусок тушеного вымени, Лар поместил его точно в центр тарелки и задумался. Есть уже совершенно не хотелось, вино, хоть и крепкое, не принесло облегчения. Становилось скучно.
        Нежная, как дуновение ветерка, ткань коснулась плеча Лара Элия, повеяло тонкими духами, солнцем и виноградом. Он не успел оглянуться, как в поле зрения оказалось изящное запястье, охваченное тяжелым створчатым браслетом из серебра, украшенного золотой финифтью; длинные пальцы без колец придержали ткань туники, черной, как небо над головой. Высокая, бледнокожая, прекрасно сложенная девушка в шелковой тунике и серебристо-переливчатом гиматии села в ногах Тита Патулуса. Она слегка улыбнулась, одними уголками губ, легким естественным жестом поправила иссиня-черный локон, изящно спадающий на шею из высокой прически, украшенной драгоценной диадемой.
        - Отец. - Девушка склонила голову перед Титом Патулусом. - Клев Лонгин. - Тут она гордо вздернула подбородок и едва наметила поклон.
        Вождь даков тяжело завозился на своем ложе, но его лицо, загорелое и изрезанное морщинами, расплылось в довольной улыбке.
        - Ты уже встречался с моей дочерью Титанией, Лар Элий Север, но тогда она была еще слишком юна для официального представления. Теперь же самое время это исправить. Позволь представить тебе Титанию Корву, мою дочь и наследницу.
        Титания снова улыбнулась. В ее глазах был лед и черный огонь, угроза, страсть и еще что-то… неназываемое.
        Лар Элий одним глотком отхлебнул почти половину неразбавленного вина, снова заботливо подлитого слугой в его скифос.


        Глава 2
        Подали десерт: фрукты, виноград, каштаны, молодой мед. Тит Патулус счел, что можно перейти к делу.
        - Итак, Лар Элий Север, слышал ли ты последние новости? - тоном, который можно было бы счесть светским, если бы не некоторое напряжение в голосе, поинтересовался вождь даков.
        - Из метрополии? - Лар покрутил в руках крутобокое яблоко и отложил на тарелку. - Слышал, торговцы продолжают ездить, несмотря на то что Рим нас покинул.
        - Нет. - Тит махнул рукой. - Из метрополии - это все слышали. С востока.
        - Оттуда не может быть новостей, только слухи. - Лар Элий не любил обсуждать слухи, полагая это бессмысленной тратой времени.
        Клев Лонгин, до сих пор молча и мрачно рассматривавший свой скифос, вдруг вскочил с ложа и отшвырнул сосуд, расплескав вино.
        - Римлянин! - рявкнул он. - Твое высокомерие - отголосок былого величия! Здесь больше нет вашей власти.
        Лар Элий снова взял яблоко, внимательно изучил фрукт и откусил солидный кусок.
        - Высокомерие, дак? - Лар пожал плечами. - Это всего лишь правда. С востока до нас доходят только слухи. Вряд ли кто-то из вас побывал за горами, и оттуда никто не приходил.
        - Все меняется. - Тит поднял руку, приказывая Клеву вернуться на место. - Готы, уже не скрываясь, приходят в Патависсу. Пока что просто торговать и распивать сладкое вино в термополиях, но, выпив, они начинают безудержно хвастаться. Вот отсюда и слухи.
        - И о чем же говорят готы? - Лар доел яблоко и вернул огрызок на тарелку.
        - У них появился сильный вождь, Спанторих, который объединил несколько бродячих орд и намеревается вторгнуться в наши земли, - поведал Тит Патулус. Вид у вождя был весьма серьезный и даже озабоченный.
        - Вторгнуться… - Лар Элий вздохнул. Ничего нового. - Об этом говорят уже больше пяти лет.
        - Вот только Рим настолько впечатлен этими слухами, что даже ушел отсюда, поджав хвост. - Титания отщипнула от тяжелой кисти, которую аккуратно держала двумя пальцами, виноградину и отправила ее в рот.
        Лар ответил все тем же безразличным тоном:
        - Даки полторы сотни лет пытались выгнать отсюда Империю. Ваша мечта сбылась.
        - Иногда нужно мечтать осторожнее. Нельзя отнять ни нашего прошлого, потому что его уже нет, ни будущего, потому что мы его еще не имеем. - Титания отщипнула еще одну виноградинку. - Но оставим прошлое. Нам стоит подумать о будущем. Которое у нас, даков, и вас, римлян, живущих в долине в горах, общее.
        - У нас с ними нет ничего общего, - опять взвился Клев. Лар Элий удивился столь неуместной горячности, но виду не подал. Зачем реагировать на бессмысленные эмоции?
        - Успокойся! - рявкнул Тит, стукнув кулаком по спинке клинии. - Я уже выслушал тебя раньше, так что не надо начинать снова.
        Клев сел на место и в один глоток опустошил скифос, поданный ему слугой взамен разлитого. Кажется, молодой дак переступил какую-то черту, о существовании которой он знал, но иногда забывал.
        - Лар Элий, у нас всегда были хорошие отношения. И теперь я хочу верить, что все останется так и дальше. Грядут тяжелые времена… - Тит тяжко вздохнул. Но вряд ли он искал сочувствия. Для сочувствия не зовут к трапезе римлян.
        - Если это и так, времена будут тяжелые для всех. Я готов. - Лар Элий вообще считал, что легкие времена - это просто небольшая передышка перед очередными тяжелыми временами. Так что надо быть всегда готовым к худшему.
        - Ты-то готов, римлянин, имея неприступную крепость и укрываясь там почти с шестью сотнями головорезов. - Клев сжал кулак, но потом сдержался и не стал ломать мебель. Лар Элий удивился еще больше. За все время его службы в Дакии Пятому Македонскому легиону ни разу не приходилось сходиться в бою с даками или усмирять восстания, так что такая ненависть к Риму в этой части провинции была ничем не обоснована.
        - В Патависсе гораздо больше способных сражаться, чем у меня. - И это была чистая правда. У даков на поле боя выходили не только мужчины, но и женщины, не все, но многие.
        - У нас нет крепости, - вздохнул Тит Патулус. - Не понимаю, почему я не приказал поторопиться со строительством стены… Но даже и с ней у нас гораздо меньше шансов отбить нападение, чем у тебя. Город - это не крепость, даже если его окружить стенами.
        Лар Элий промолчал, он просто не знал, что ответить. Понятно, что Тит хочет получить гарантии, что римляне будут союзниками даков. Самому же Лару совершенно не хотелось связывать себя словом. В его жизни и в жизни его людей было достаточно сражений, чтобы вмешиваться в еще одно, которого вполне можно избежать. Лар Элий Север не намеревался сражаться больше ни на чьей стороне, только на своей. Однако просто отказать - это значит, поставить под угрозу мирные отношения с соседями-даками, с теми, на чьих дочерях и сестрах были женаты многие из его ветеранов. Нужно быть предельно осторожным.
        - Мы, конечно, направим все усилия на то, чтобы достроить стену и выкопать ров. Но… - Тит Патулус безнадежно махнул рукой. Кажется, несмотря на все уверения Луция Веллия, вождь даков все же утратил былую силу.
        - Никаких «но», отец, мы справимся. - Титания все еще занималась виноградом. Ее пальцы плясали на грозди, как на струнах. - Закончим стену - и никакие готы нам не страшны. Вряд ли стоит беспокоиться по этому поводу. И беспокоить Лара Элия Севера, ветерана.
        Последнее слово Титания намеренно подчеркнула.
        - Ветеран, - перебил девушку Клев. - Просидеть двадцать лет в каструме - и ты ветеран.
        Лар Элий не ответил, но вот Луций Веллий не сдержался.
        - Уж кому, как не дакам, знать, что Пятый Македонский легион никогда не сидел в каструме. - Луций произнес слова медленно и четко, наисладчайшим голосом. - И уж ты реши, Клев, головорезы мы или отсиживающиеся за стенами крепости трусы.
        - Мои люди давно уже в мире с Римом. - Тит Патулус примирительно поднял скифос. - Так что…
        - Помолчи, Клев Лонгин, - холодно и безразлично проговорила Титания.
        Лар видел, что Луций подавил смешок. Если бы римская девушка… Впрочем, незамужняя римлянка из хорошей семьи никогда бы не оказалась за одним столом с мужчинами, которые не были ее родственниками. Титания сейчас занимала место хозяйки дома, матроны. Но даже матрона не посмела бы вмешаться в разговор мужчин без приглашения, тем более перебивать мужчин. Судя по реакции Клева, девушки из даков себя так тоже обычно не ведут, однако Титании было все равно. Девушка смело и уверенно встретила разъяренный взгляд Клева, отщипнула еще одну виноградинку, отправила ее в рот и медленно облизнула верхнюю губку. Совершенную, мягкую, розовую губку. Иногда, Лар знал, Луций Веллий сожалел, что интересы сохранения мира мешали ему попытаться завоевать благосклонность прекрасной Титании. Правда, ходили слухи, что дева не склонна принимать знаки внимания ни от кого. Амазонка, одним словом. Видимо, греки все же не полностью выдумали племя воинственных женщин.
        Она действительно достойная наследница. Тит Патулус стареет. Конечно, он еще силен, но вскорости превратится в старика. Можно ли сказать, что старость делает нас неспособными к делам? К каким именно? К тем, которые свойственны юношеству и требуют силы. Но разве не существует ничего, к чему был бы способен старик, что можно было бы делать при здравом уме и ослабленном теле?..
        - Благородный Лар Элий… - обратилась Титания к гостю.
        - Мой род древний, но все же не патрицианский. Элии. Ко мне правильнее обращаться «почтенный Лар Элий». - Он покачал головой и склонился в поклоне. - Прости, что прервал.
        - Не имеет значения. - Титания отложила виноград и изменила позу так, что Лару пришлось едва не свернуть шею, чтобы видеть ее лицо. Ничуть не показав, что заметил эту уловку, Лар Элий сел и облокотился на изголовье клинии. Его лицо оказалось буквально на расстоянии вытянутой руки от струящегося шелка туники, прикрывающей грудь амазонки.
        - Почтенный Лар Элий. - Титания положила руки на колени; белые кисти, чуть тронутые нежным загаром, казалось, источали лунный свет, оттеняемые черным шелком. - Несмотря на то что у Клева Лонгина есть свое особое мнение, к которому мой отец склонен прислушиваться, в какой-то мере, я считаю, что Патависса способна противостоять любым готским ордам, что бы по этому поводу ни думал Спанторих, будь он трижды проклят. Нам нужно только немного времени и немного помощи. Ничто не приближает человека к богам настолько, как совершение добрых дел.
        - Какого рода помощь вам требуется? - Лар с трудом оторвал взгляд от тонких, но сильных пальцев Титании.
        - В основном нам нужны люди, которые знают, как строится каструм. - Титания произнесла это так, словно просила прислать пару повозок с камнем, а не построить крепость. Подумаешь, какая мелочь.
        Лар Элий и Луций переглянулись. Когда Тит Патулус прислал именное и настойчивое приглашение посетить пир в его доме, Лар Элий попытался предположить, что именно попросит вождь и что предложит взамен, но такого он даже представить не мог.
        - Мне нужно это обдумать. - Лар Элий взглянул на Тита. - Вождь?
        - Титания говорит от моего имени. - Тит Патулус вздохнул и жестом приказал налить себе вина. - И не будем больше о делах. Наслаждайтесь прекрасным вечером. Веселитесь и отдыхайте.
        Все, как по команде, оживились и принялись веселиться.
        ___
        Титания решила, что пора удалиться. Мужчины! Веселье набирало обороты, слуги подливали вино, у гостей ярко блестели глаза, а голоса становились все неувереннее и громче. Пить вино так же вредно, как принимать яд. Скоро все станут похожи на свиней, никакой Цирцеи не понадобится, только вино, вино, вино. Титания сама достаточно выпила сладкого крепкого напитка, в голове немного шумело, а ночной воздух, казалось, пульсировал. Пусть мужчины продолжают без нее. Возможно, и есть что-то хорошее в римских обычаях, когда незамужняя не может войти в пиршественный зал: это оберегает ее от подобных зрелищ.
        Девушка незаметно выскользнула из триклиния и прошла через анфиладу парадных помещений в перистиль[9 - Перистиль - внутренний дворик, к которому примыкали личные покои членов семьи.]. Сюда почти не доносились звуки пира, а воздух был чистым и свежим, яркая луна заглядывала во двор, серебря листья лимонных деревьев и цветущих кустов. Тихо журчал фонтан, рассыпаясь сотнями струй расплавленного серебра. Титания села на скамейку у маленького прудика, куда вливалась вода из фонтана, и накинула на голову гиматий. Хотелось тишины и одиночества.
        Лар Элий даже ее не узнал, так Титании показалось. О, небеса, почему, почему она не может спокойно смотреть на римлянина? В его волосах появилась седина. Сколько ему лет? Как он жил эти пять лет?
        Пять лет.
        Титания отлично помнила, как он впервые появился в доме ее отца: римский воин в красном плаще, со шлемом с конским хвостом и в сопровождении солдат, несущих знак легиона. Титании тогда было всего одиннадцать, но она уже училась сражаться, и все, связанное с войной и оружием, очень ее интересовало. А Лар Элий Север казался воплощением воинской доблести, преданным и ярым служителем Марса. Римлянин не обратил ни малейшего внимания на одетую как мальчик девчонку с деревянным мечом, а ей потом еще долго снился его алый плащ… и его ноги, закованные в медные поножи. И белый край парадной туники, взметнувшийся, когда он резко повернулся, направляясь на выход.
        Потом он часто появлялся в их доме, в основном по поручению Сарбонна или командира легиона, и каждая такая встреча надолго лишала подрастающую девушку сна. Ни один парень, ни один мужчина из даков не мог сравниться с римлянином в силе, в военном мастерстве, в… спокойствии. Эта сдержанность и уверенность очаровывали Титанию больше всего. А потом он стал реже появляться в их доме, и Титания узнала, что Лар Элий Север больше не служит префектом лагеря, что он вышел в отставку и увел с собой когорту ветеранов. Он получил долину и рудники, поселился там… И к нему приехала жена.
        Римлянин был женат уже более десяти лет. До его отставки жена, Верания Септимия, жила в Риме. Титания плакала несколько дней, прячась в саду от всех домашних. А потом занялась тренировками, часами изнуряя себя и своих учителей. Хуже всего стало, когда Ульпия, ее любимая мачеха, принялась приглашать Веранию в дом, проводить с ней время и привлекать к этим женским посиделкам Титанию. Это называлось «набираться манер». Да кому вообще нужны эти манеры? Она желала быть воином, но Ульпия постоянно напоминала ей, что пока нет наследника, ее, Титании, судьба - выйти замуж, чтобы ее муж стал правителем и вождем. Титанию это просто бесило. Но отказаться от посиделок она не могла, приходилось терпеть. И больше всего Титанию выводило из себя, что жена Лара Элия оказалось очень милой и умной женщиной, очень. Она была красива, хотя и не молода, ей уже исполнилось тридцать. Она с удовольствием и радостью приносила Титании книги, секретничала по-женски с Ульпией, смешила Тита. И благодаря ей Титании удавалось хоть мельком увидеть Лара Элия Севера. И она замечала, что с женой он совсем другой человек. Он даже
улыбался. Улыбался Верании. Только ей - и никому больше во всем мире.
        Как же Титания ей завидовала! А потом стало известно, что Верания погибла. И девушка рыдала в своей комнате, потому что иногда… иногда она желала Верании смерти.
        С тех пор прошло пять лет. За это время Титания ни разу не видела Лара Элия Севера. И смогла даже почти не думать о нем. Почти. И сегодня она говорила с ним абсолютно спокойно, с улыбкой и смело, глядя прямо в глаза. В его серые штормовые глаза, полные безмятежного спокойствия. Безмятежного кладбищенского покоя.
        ___
        Луций увлеченно обсуждал с Титом поставки камня для строительства, Клев Лонгин куда-то исчез, Титания тоже ускользнула. Лар счел, что и ему вполне можно удалиться. Им с Луцием подготовили комнаты в доме, так что любой слуга был способен проводить его. Но спать пока не хотелось. Как всегда, впрочем. Лар поднялся и вышел, и почти никто этого не заметил.
        В перистиле не горел ни один светильник, и после ярко освещенных атриума и коридора Лар замер, ожидая, пока глаза привыкнут к сумраку. Здесь было тихо и свежо. И безлюдно. Можно спокойно все обдумать, ведь Тит Патулус не отпустит римлян без ответа. С одной стороны, ничего невыполнимого вождь даков не просит: строительство каструма - дело привычное и безопасное, в отличие от вооруженной поддержки города, не защищенного стеной. Но стоит ли давать в руки дакам несокрушимую крепость? Мир меняется, как сегодня было уже неоднократно сказано. И останутся ли даки союзниками всегда? Может, стоит позволить варварам, готам и дакам убивать друг друга? Какая им, римлянам, разница? Их-то уж точно никакие варвары не смогут сокрушить.
        - Ты думаешь о том, стоит ли позволить готам вырезать Патависсу?
        Лар Элий медленно повернулся и встретился взглядом с Титанией. Она стояла у фонтана, лунный свет стекал серебром по ее гиматию. Отчего-то неудивительно было встретить ее здесь. И услышать такие слова тоже неудивительно.
        - Да. - Лар Элий не счел нужным лгать.
        - Ты жесток, римлянин. - Ее голос был холодным, как горный ручей.
        - Я честен. Но я еще не принял решения. Как я и сказал, мне нужно подумать, Титания Корва. - Лар Элий не видел причин лгать и кривить душой.
        - Что-то поможет тебе принять решение? - Нотки настойчивости и какое-то смутное напряжение.
        - Нужное тебе решение? - Лар Элий во всем любил ясность.
        - Да, - тоже не стала уклоняться от ответа Титания.
        - Ты тоже откровенна, девочка.
        - Я не девочка, если ты еще не заметил, Лар Элий. - Титания двумя руками откинула полотно гиматия, лунный свет рассыпал отблески по диадеме в черных волосах. - Мне почти двадцать. Я умею сражаться, командовать людьми и принимать решения. Если бы я была мужчиной, ты бы не посмел назвать меня «мальчиком». Это было бы оскорблением, которое тебе бы пришлось смыть кровью, я полагаю.
        - Прости, я не хотел тебя оскорбить, - с поклоном отступил Лар Элий.
        Только сейчас он заметил, что девушка почти одного роста с ним. Кажется, в Титании не осталось ничего от прежнего мальчишки-сорванца, бегавшего по двору с деревянным мечом. Разве что твердый характер. Лар смутно помнил, какой она тогда была. Очень смутно. Это было словно давний и тяжелый сон, во время которого тяжело дышать и начинает сильно колотиться сердце.
        - Оставим это, - вздохнула Титания. - Все равно я не думаю, что смогла бы заставить тебя заплатить кровью, скорее, ты бы меня просто прирезал, как неразумного теленка.
        Лар Элий, конечно, знал, что женщины из даков часто сражаются не хуже мужчин, даже видел собственными глазами, как жена одного из его ветеранов гоняла мужа по двору тупой стороной пилума[10 - Пилум - метательное копье римского легионера.], заподозрив в измене. Действовала женщина настолько уверенно, что Лар даже начал опасаться за жизнь своего боевого товарища. Но, несмотря на все свое теоретическое и практическое знание, он не мог представить себе Титанию в доспехе и с мечом. Впрочем, он не мог представить себе эту девушку за женскими занятиями. В постели… в постели мог, но с большим трудом. Казалось, перед ним в ночи стоит богиня, вырезанная из мрамора резцом скульптора и ожившая в лунном сиянии.
        - Я не сомневаюсь, что ты была бы достойным противником. - Лар Элий не стремился, чтобы это прозвучало комплиментом, но Титания явно сочла его слова похвалой.
        - Я не хочу быть твоим противником, я хочу быть союзником, почтенный Лар Элий. - Ее голос смягчился, потек горьким осенним медом. - И, чтобы мое желание сбылось, нужно, чтобы и ты захотел быть нашим союзником.
        - Мы не враги, ты же знаешь, - смягчился ветеран.
        - Мы соседи, а это совсем не то, что союзники, - возразила Титания.
        - Ты говоришь со мной по поручению отца?
        - Нет, я говорю с тобой от своего имени, но отец склонен прислушиваться к моему мнению.
        - Как и ко мнению Клева Лонгина, если я верно понимаю, - напомнил Лар Элий.
        Титания поморщилась, лунного света было достаточно, чтобы рассмотреть эту недовольную гримаску. На мгновение девушка перестала напоминать ожившую статую богини и стала похожа на драчливого котенка.
        - Если мне будет нужно, Клев Лонгин подчинится, - уверенно, но с явным неудовольствием ответила Титания.
        - Мне остается лишь верить тебе на слово, потому что ни один римлянин не склонится перед женщиной. - Лар Элий, несмотря на долгие годы, проведенные в Дакии, так и не смог привыкнуть к тому, какой свободой и независимостью пользуются женщины даков.
        - Я - дочь вождя. - Титания вскинула голову. В словах ее звучала спокойная уверенность. - Он подчинится.
        - Хорошо. - Спорить с ней Лару Элию не хотелось. - Но подчинится ли тебе отец?
        - Он же сказал, что я говорю его голосом, римлянин. - Теперь в ее голосе звучало явное раздражение.
        - Хорошо, я принимаю, что ты имеешь власть. Так чего же ты хочешь? - Лар Элий не обратил ни малейшего внимания на ее неудовольствие.
        - Ты слышал уже. Но чего хочешь ты? - Титания сделала два коротких шага и оказалась совсем рядом. Ветерок пошевелил складки ее туники, и тонкая ткань коснулась колена Лара Элия. - Денег? Нет. Власти? Она у тебя есть. Покоя? Покойнее тебя может быть только могила. Рабов? Твои ветераны работают, как волы, от рассвета до заката. Удовольствий? - Она шевельнулась, придвинувшись еще чуть ближе. - Не похоже. Продолжения рода?
        Лар Элий не сделал ни одного движения. Он не приблизился к ней, но и не отдалился. Просто стоял, скрестив руки на груди, и смотрел ей прямо в глаза.
        Спустя бесконечно длинную минуту, наполненную лишь журчанием фонтана и шелестом листьев, он ответил:
        - У меня есть все, что мне нужно.
        Римляне уехали рано утром, Титания еще спала. Но перед отъездом Лар Элий Север пообещал прислать людей и материалы для строительства каструма, который он посоветовал возвести на прежнем месте.


        Глава 3
        - Эх, мой друг. - Луций Веллий смахнул пот со лба и отложил угломер в сторону. - Вот уж не думал, что мне когда-нибудь опять придется строить военный лагерь.
        В легионе Луций дослужился лишь до центуриона, так что тяжелую работу он знал не понаслышке. Как, впрочем, и Лар Элий, ибо префектом лагеря может стать только прослуживший не менее пятнадцати лет легионер, начавший с самых низов.
        - Молись богам, чтобы тебе не пришлось больше никогда сражаться. Строительство лагеря стоит того, что даки будут нашими добрыми соседями. - Лар Элий взобрался на помост, сооруженный в центре будущего каструма, Луций последовал за ним.
        Лагерь уже был полностью размечен, так что теперь оставалось лишь копать, копать и копать. Три четверти работ по возведению каструма - землекопные, лишь оставшаяся четверть - задача плотников и каменщиков. На строительство Лар Элий привел не больше десятка человек, которые должны были возглавить команды даков, но самому все же пришлось поехать: только он знал все этапы работ от начала и до конца. Возведение каструма являлось прямой обязанностью префекта лагеря. Лар Элий уже и не помнил, сколько лагерей было разбито под его руководством и сколько он выкопал собственноручно.
        Солнце жарило. Ни облачка над горами, ни намека на то, что придет дождь и принесет с собою долгожданную прохладу. Сейчас ее можно найти лишь в ущельях, где скалы заслоняют солнце, пленяя величественной и сумрачной красотой. Или у Красного озера, что спрятано в горах; рассказывают, что много лет назад в лесной ручей упала скала, запрудив ручей и превратив его в озеро. Часть леса оказалась затопленной. Деревья сгнили, но их корни продолжают возвышаться над гладью озера. Зрелище необычное и немного жуткое.
        - Ты выглядишь на десяток лет моложе, - хмыкнул Луций, рассматривая друга. - Кажется, ты по этому скучал.
        - Нисколько, - не задумываясь, ответил Лар Элий, но потом покачал головой. - Ты прав, мне, как это ни странно, не хватает… даже не знаю чего.
        - Тебе не хватает работы, друг мой. Ответственности у тебя и сейчас в достатке, а вот настоящей работы… Ты стал тыловой крысой. - Сразу же пустился в объяснения Луций Веллий. Он вообще очень любил рассуждать о причинах и следствиях людских поступков.
        - И ничуть не жалею. Или ты не навоевался еще, Рустик[11 - Рустик - сельский житель, деревенщина (лат.).]?
        - Навоевался, конечно. - Луций даже гордился своим прозвищем, которое полностью отражало его склонности и познания. Хотя ветвь семьи Веллиев, из которой он происходил, и жила уже несколько поколений в Городе[12 - Городом в Римской империи называли Рим.], но многочисленные родичи по-прежнему оставались мелкими землевладельцами. Луций в детстве часто проводил время в деревне, где и поднабрался знаний, оказавшихся столь необходимыми после выхода в отставку.
        Полезнее знать несколько мудрых правил, которые всегда могут служить тебе, чем выучиться многим вещам, для тебя бесполезным.
        - Но ты прав, что-то я расслабился, подзасиделся. Иногда приятно тряхнуть стариной, - согласился с доводами друга Лар Элий.
        - Ну, не такие уж мы и старые, - рассмеялся Луций. - Ты же слышал, сколько детишек народилось у нас в последнее время.
        - Иногда мне думается, что я лет на десять старше тех, что одновременно со мной вышли в отставку, - вздохнул Лар Элий. Временами ему казалось, что он уже старик, что жизнь катится к закату, что осталось совсем немного до могилы.
        - Ты всегда был старше своих ровесников лет на десять, - пожал плечами Луций. - Даже когда нам было всего по десять.
        - Любишь ты все преувеличивать. - Лар Элий еще раз окинул строящийся каструм внимательным взглядом. - Как ты думаешь, не совершаем ли мы ошибки, отдавая крепость в руки дакам?
        - А ты бы предпочел отдать Патависсу готам? - прищурился Луций. Нет, он не осуждал друга, Лар Элий просто размышлял над возможными вариантами, чтобы выбрать лучший с точки зрения римского поселения.
        После паузы Лар честно ответил:
        - Я не знаю.
        - Лучше знакомые враги, чем враги неизвестные.
        Луций ничуть не удивился словам друга. Это жизнь, и Рим не потому стоит уже тысячу лет, что поддавался сантиментам. Дакия была оставлена именно из рациональных соображений: защищать земли, лежащие за Дунаре, было слишком накладно. Император Траян захватил их скорее от избытка силы, чем из-за необходимости, так что, когда время пришло, Рим без колебаний оставил земли, которые не смог бы защитить. Слова Лара о врагах совсем не означали, что он считает даков противниками, просто имеет в виду любой вариант развития событий, в том числе и самый худший.
        - Сюда кто-то едет. - Луций указал в сторону Патависсы; оттуда действительно приближался небольшой конный отряд.
        - Пойдем встретим. - Лар Элий быстро спустился с помоста, скатившись по перилам лестницы.
        ___
        Титания еще даже не родилась, когда был построен каструм Потаисса, зато отлично помнила, как он сгорел. Римляне, насколько она знала, никогда не оставляли своих крепостей в руках варваров. Легион строил каструм за несколько дней, располагался за его стенами, вел сражения, если это было необходимо, а потом уходил, когда наставало время. И все знали, что каструм несокрушим. И это было не просто знание: никто и никогда не смог захватить такую крепость, хотя попытки предпринимались частенько. Впрочем, легионы и без каструмов были несокрушимы. Военная машина Рима не знала поражений.
        И вот теперь каструм возводился на ее глазах. Еще три дня назад это был всего лишь холм, поросший травой, сейчас же он оказался весь изрезан рвами и валами и почти окружен стеной: два ряда толстенных бревен, утрамбованная земля между ними, облицовка камнями. Вместо четырех ворот пока что были просто проходы, к одному из которых и приближалась Титания в сопровождении нескольких слуг.
        Когда Лар Элий вместе со своими ветеранами появился в Патависсе три дня назад и потребовал людей и беспрекословного подчинения, Титания подумала, что ее замечательный план пойдет прахом, несмотря на все приложенные усилия. Отцу не особенно понравилось поведение Лара Элия Севера, так что Тит Патулус снова стал прислушиваться к Клеву, который терпеть не мог римлян. Титания никогда не понимала, откуда столько ненависти, ведь Клев Лонгин, как и она, родился в те времена, когда войны с Римом остались в прошлом. Честно говоря, даже Тит Патулус ни разу не сходился в бою с легионами. Почему отец вообще слушает Клева? Титания иногда готова была убить их обоих: отца - за то, что в последнее время он стал уделять удовольствиям больше времени, чем делам, а Клева - за назойливые старания одновременно втереться в доверие к отцу и очаровать ее. Хотя… очаровать - не совсем то слово, которое правдиво описывает те неуклюжие попытки, которые предпринимал Клев Лонгин.
        Титания росла вместе с ним, тренировалась вместе с ним, училась вместе с ним. И Клев во всем, абсолютно во всем ей уступал, несмотря на то что был на пару лет старше. Со временем он перерос подростковую неуклюжесть и стал вполне умелым воином, но вот ума-то так и не нажил. Хитрость - нажил, а ум - нет. И что бы он там себе ни думал, Титания предпочла бы умереть - а скорее прирезать его, - чем стать его женой. Вообще-то, среди претендентов на место ее мужа Клев стоял в самом конце списка, но вот отцу он почему-то очень нравился. Может быть, из-за потрясающей способности говорить то, что Тит хотел слышать.
        Что ж, строительство началось, оставалось просто держать Клева Лонгина подальше от ушей Тита, пока крепость не будет готова, а Лар Элий Север пообещал закончить каструм за семь дней, еще и попенял на недостаток рабочих рук, который объясняет столь долгий срок. Неужели и правда римский легион мог построить крепость за три дня?
        Лар Элий Север, облаченный в простую короткую тунику из неокрашенного льна, подпоясанную широким грубым поясом из кожи, и веревочные сандалии с деревянной подошвой, казался лет на десять моложе, чем в ночь пира. Титания с трудом отвела взгляд от его голых и практически босых ног. Мужчины даков ходили в штанах и рубахах, и даже те, кто придерживался римских традиций в одежде, носили туники, прикрывающие колени. Римляне же, казалось, совершенно не смущались наготы, предпочитая в обычной жизни обходиться минимумом одежды.
        Лар Элий Север не был слишком высок, ненамного выше Титании, но крепок и закален в боях. А вот его друг и заместитель, Луций Веллий Рустик, был маленького роста, рыжий, встрепанный, и совершенно не казался бойцом. Тем не менее и он являлся ветераном, отслужившим больше двадцати лет.
        - Титания Корва. - Лар и Луций одновременно поклонились, продемонстрировав выучку и синхронность, достойную лучшего применения.
        - Почтенный Лар Элий, почтенный Луций Веллий, - склонила в ответ голову Титания. - Прекрасное утро. И дела идут прекрасно, как я вижу.
        - Мы успеем закончить в положенный срок, - осторожно ответил Лар.
        - Не сомневаюсь, - кивнула Титания.
        В ярком свете утра девушка выглядела немного иначе, чем в свете луны или факелов, да и одета была гораздо скромнее. Черная туника, но не шелковая, а льняная, светло-желтый, почти белый, гиматий, никаких украшений и простая прическа из двух переплетенных между собой кос. Сколько же Титании лет? Она говорила, он вспомнил, около двадцати, ей давно уже пора быть замужем, нарожать детишек и успокоиться, а не разъезжать верхом, проверяя строящиеся крепости. А то, что она приехала именно с проверкой, не вызывало никаких сомнений.
        Девушка спешилась, легко соскользнув с лошади, и ткань ее одежд всколыхнулась, словно вода в омуте, - туда заманивают ду€хи и уже не отпускают.
        - Все выглядит именно так, как ты и обещал. И это удивительно. - Она с восторгом осматривала кипящую тут и там работу, явно подмечая все подробности.
        - Ничего удивительного, это далеко не первый каструм в моей жизни. Хотя, когда под моим началом работали когорты легиона, дело шло значительно быстрее. - Лар Элий не хвастался, просто сообщал факты.
        - Только потому, что полный состав легиона сильно превышает числом работающих здесь сейчас людей, - выступила в защиту даков Титания.
        - Не могу отрицать. - Лар Элий окинул взглядом суету строительства.
        - И поэтому возникает еще один вопрос, - не упустила шанса Титания.
        - Даже и не заговаривай на эту тему, Титания. - Лар поднял руки в отстраняющем жесте. - Ни один из моих людей не станет больше воевать, разве что, защищая свою жизнь.
        - Я понимаю. - Голос Титании прозвучал спокойно, но Лар Элий все же уловил нотки разочарования. - Я даже и не думала просить столь многого, не предлагая ничего взамен.
        - Мне ничего не нужно.
        Луций настороженно покосился на друга и предпочел быстренько удалиться, быстренько и незаметно. Его примеру последовали и слуги, сопровождавшие Титанию, уведя с собой лошадей.
        - О да! Я помню. Но я и не собираюсь просить у тебя солдат. Я, честно говоря, хочу предложить тебе простую и понятную сделку. Вполне невинную.
        - Невинную?
        - Невинную, - уверенно кивнула она.
        Лар Элий выжидательно скрестил руки на груди.
        - После завершения крепости я пришлю тебе десяток возов досок и бруса, а также свежих фруктов и греческого вина. - Пообещала Титания.
        - В обмен на что? - поинтересовался Лар Элий.
        - В обмен на Луция Веллия Рустика.
        - Хм… Он не мой раб. - Предложение купить Луция в обмен на щедрые дары прозвучало как-то очень странно.
        - Ты его командир, - напомнила Титания.
        - Бывший.
        - Насколько я знаю, жизнь в вашей долине мало отличается от жизни в каструме, - задумчиво проговорила Титания. Она была не очень уверена в своих словах, но, по слухам, так оно и было - римский поселок жил почти по военным правилам и уложениям.
        - Мне кажется, мы отклонились от темы. Зачем тебе Луций? - прервал ее размышления Лар Элий.
        Она еле заметно пожала плечами.
        - Всего лишь немного тренировок для наших людей, которые будут жить в каструме, - объяснила она.
        - Даки - отличные воины, не понимаю, зачем вам наставления простого центуриона. - Лар Элий, может быть, и не счел, что высказал комплимент, но Титания все же немного загордилась. Он считает даков отличными воинами.
        - Центурион занимается обучением новобранцев, так что… - пояснила Титания.
        - Не думаю, что ваши люди обрадуются методам, которые использует центурион при подготовке новобранцев, - усмехнулся Лар Элий. - Честно говоря, мне кажется, что никому эти методы не нравятся.
        - Но они работают - и помогают справиться с поставленной задачей в кратчайшие сроки, - горячо возразила Титания.
        Лар Элий прикоснулся к виску, словно отгоняя непрошенные мысли.
        - Да, работают, - холодно, однако с видимым напряжением в голосе ответил он. - А знаешь ли ты, что не все новобранцы становятся в строй когорты?
        - Но… почему? - Титания взглянула в глаза Лару и вздрогнула, словно прикоснувшись к кусочку льда. Серые и холодные, эти глаза были словно воротами в иной мир, ледяной мир, полный боли и яркого, пронизывающего света. Нет, не тьмы, ведь тьма - это шанс спрятаться, а этот жестокий свет… Он неумолим.
        - Остальные не доживают, - ответил он, не отводя глаз.
        Сначала в ее взгляде была лишь тень страха и недоверия, но потом Титания взяла себя в руки, и черные омуты ее глаз заставили весь мир вокруг них замолчать. В ее глазах снова было то самое, неназываемое. И страсть, обжигающая и пугающая. Титания смотрит так только на него? Мысль об этом заставила Лара Элия на мгновение задержать дыхание. Как это ни странно, никогда в жизни на него так не смотрели женщины. Он всегда знал, что предназначен для Верании, а она для него. Потом он вступил в легион, потом женился… В его жизни была только одна женщина, его жена.
        - Тогда оставим эту тему. Но мой отец все равно захочет отблагодарить тебя, - сообщила Титания.
        - Он в своем праве, - пожал плечами Лар Элий.
        Титания улыбнулась:
        - А теперь, не расскажешь ли ты мне о том, как строится римский каструм?
        - Это секрет Рима, - быстро и не задумываясь ответил он.
        - Рим больше здесь не властен. Ни над тобой, ни надо мной, - напомнила Титания.
        Лар Элий осмотрелся по сторонам, словно первый раз за много лет осознал это.
        - Клянусь богами, это действительно так, - усмехнулся он. - Прости, я ответил так исключительно по привычке.
        Титания позволила себе легкую улыбку:
        - Полагаю, что больше чем за два десятилетия службы ты привык отвечать исключительно по уставу.
        - Ты права, но давно уже пора отвыкнуть. - Лар Элий скрестил руки на груди.
        - Не думаю, что это так легко сделать. Вы же продолжаете жить так, словно и не выходили в отставку. Если присмотреться, то окажется, что наибольшая часть жизни многих растрачивается на дурные дела, немалая часть - на безделье, а вся жизнь в целом вообще не на то, что нужно. Но ты не таков. И твои люди не таковы.
        Лар посмотрел на нее с любопытством.
        - Ты ни разу не была в нашем лагере, откуда такая осведомленность?
        - Во-первых, Луций Веллий весьма разговорчив, - рассмеялась Титания. - А во-вторых, многие жены твоих ветеранов имеют кучу родни в Патависсе.
        - Понятно, - протянул он, - мир полнится слухами.
        - Людям интересно, ведь вы, римляне, поселившиеся в долине, - это совсем не то, что римляне, оставшиеся в Патависсе, - объяснила Титания.
        Настала его очередь пожимать плечами.
        - Мы - бывшие солдаты, а не торговцы и ремесленники.
        - Прежде всего вы - это племя.
        - Племя? - не понял он.
        Титания объяснила:
        - Семья. Союз. Племя.
        - Никогда об этом не задумывался, - пожал плечами Лар Элий.
        - А ты - вождь вашего племени, - продолжила она.
        - Думаю, можно рассматривать это и так, - согласился он.
        - Именно так это и надо рассматривать. Я лично предпочитаю думать именно так. - Титания и Лар Элий остановились перед лестницей, ведущей на помост.
        - Если ты хочешь увидеть, как строится каструм, нам нужно подняться туда, - указал наверх Лар Элий.
        Титания, не медля ни мгновения, подхватила край туники, открыв взгляду Лара Элия стройные щиколотки, изящно охваченные тонкими ремешками кожаных сандалий, и ловко взобралась по шаткой лестнице.
        - А теперь рассказывай. - Девушка подошла к перилам, окружающим помост, и окинула взглядом строительство. - Это просто великолепно.
        - Это только Рим не скоро строился. - Лар Элий пожал плечами. - Каструм - временное укрепление, можно быстро возвести, можно сжечь, когда отступаешь.
        - Временное? - Титания окинула взглядом уже почти готовые толстенные стены. - Каструм Потаисса простоял здесь, если я все правильно помню, полторы сотни лет!
        - И сгорел в тот день, когда легион его покинул. Вечен только Рим.
        - Ты не жалеешь, что покинул метрополию? - спросила она, внимательно глядя на собеседника.
        - Никогда. Хотя тому, кто жил в Риме, никогда его не забыть. - Лар Элий замолчал, поэтому Титания решила задать наводящий вопрос.
        - Какой он, Рим?
        Лар Элий еще немного помолчал, прежде чем ответить, и потом заговорил:
        - Разный. Тот район, где я родился и вырос, похож на Патависсу: жилые дома, ремесленные мастерские, кварталы, разделенные улицами. Там, где улицы пересекаются, часто устроены плазы с фонтанами и термополиями.
        - О! Термополии. Видимо, хороший квартал, - заметила Титания.
        - Неплохой. Я уже говорил, что происхожу из древнего рода. - Лар Элий явно гордился своим происхождением.
        - Я помню, - кивнула Титания.
        - Но моя семья никогда не была богатой, поэтому я записался в легион. - Лар Элий, рассказывая, смотрел не на Титанию, а на горизонт. - Я даже не старший сын, поэтому рассчитывать на большую часть наследства семьи я не мог.
        - У тебя остались родственники в метрополии? - полюбопытствовала девушка. Конечно, она ходит по тонкому льду, расспрашивая римлянина о том, что он оставил позади. Существует опасность напомнить ему о Верании, а этого Титания делать не хотела.
        Но вопрос оказался безопасным, римлянин ответил легко:
        - Родители уже умерли, трое братьев живы, их семьи тоже. Но, когда поступаешь в легион, ты заранее соглашаешься с тем, что расстаешься с семьей навсегда. Теперь мои люди - моя семья.
        - Говорят, что все города, построенные римлянами во всех провинциях, повторяют Рим. - Титания вернулась на безопасную дорожку.
        - Рим неповторим, - покачал головой Лар Элий. - Но что я могу сказать точно: если ты видел один город в провинции, построенный на римский манер, ты видел их все.
        - А ты видел другие места? Я никогда не покидала окрестности Патависсы. - В ее голосе прозвучало легко заметное сожаление.
        - Я начинал служить в Испании, но вот уже почти двадцать лет я здесь. - Лар Элий сделал жест, обводя рукой окрестности.
        - И какие они, дальние страны? - полюбопытствовала Титания.
        - Я был легионером. В основном я видел каструмы, которые мало отличаются от здешнего, и сражения. - Он то ли не хотел рассказывать, то ли действительно было нечего поведать.
        Титания попыталась представить эту жизнь, но воображение ей отказывало. Кажется, быть солдатом Рима - не очень приятное занятие.
        - Я ни разу не была в настоящем бою, - задумчиво проговорила Титания. - Хотя всю свою жизнь к этому готовилась.
        - Ничто не способно подготовить тебя к настоящему бою. - В его голосе прорезались металлические нотки.
        Титания взглянула Лару в глаза, но его лицо ничего не выражало. Как всегда.
        ___
        Следующие три дня Титания регулярно навещала строящийся каструм, задавала многочисленные вопросы, и Лару Элию приходилось уделять ей достаточно много внимания. Впрочем, «приходилось» - это не то слово. Он с удовольствием беседовал с гостьей. Луций Веллий уже истощил свою фантазию, пытаясь каждый раз придумать благовидный предлог, чтобы оставить своего друга наедине с гостьей.
        Кажется, со дня гибели Верании Лар впервые разговаривает с женщиной. Именно разговаривает, а не отдает приказы, распоряжения и тому подобное. Луций был хорошим другом, поэтому сильно беспокоился по этому поводу. Для мужчины совершенно неестественно воздерживаться от общения - и не только общения - с женщинами. Луций еще мог понять, когда Лар не прибегал к услугам многочисленных маркитанток и прочих торговок и кухарок, следовавших за легионом, будучи женат на любимой женщине, но теперь, будучи вдовцом… Конечно, есть определенный срок, когда скорбь оправданна, но Лар Элий уже явно его превысил. Прожить еще лет двадцать, тоскуя по погибшей супруге, - это немножко слишком, даже для такого упрямого и верного своим привычкам человека, как Лар Элий Север. К тому же, что может быть лучше, чем брак с дочерью вождя соседей и союзников? Титания - красавица, она горяча, как огонь, она молода и сильна, способна родить много сильных сыновей. А что еще нужно от жены вождя? Правда, иногда Луций Веллий ловил себя на мысли о том, что, узнай Лар или Титания о его далекоидущих надеждах, они бы его убили, оба и не
сговариваясь. Но… со стороны виднее.
        Вот и сейчас Луций ловко свернул в сторону, сделав вид, что должен что-то проверить у восточных ворот. Пусть наследница даков и Лар Элий прогуляются вдоль стены без сопровождения.
        Сегодня Титания приехала одна, без слуг, так что одета девушка была не в длинную тунику и гиматий, а в короткую, лишь прикрывающую бедра камизу поверх белоснежной нижней туники и плотно облегающие стройные ножки штаны из тонко выделанной оленьей кожи. На перевязи, надетой через левое плечо, висел короткий меч, на поясе - кинжал, а к седлу лошади был приторочен легкий, но мощный лук и колчан со стрелами. Длинные черные волосы были заплетены в косу, несколько раз обвивавшую голову. Титания прибыла во всеоружии, во всех смыслах. Женщины даков часто одевались так, те женщины, которые умели сражаться. Титания умела - даже не зная ее, можно было сделать этот вывод, глядя лишь на ее движения, на то, как непринужденно она себя чувствует, нося оружие.
        - Завтра все работы будут закончены. - Лар Элий пропустил девушку вперед, когда пришлось разминуться с тяжело груженной телегой, везущей камни из каменоломни.
        - Я вижу. - Титания остановилась, ожидая спутника.
        - Мы сразу же вернемся к себе в долину, скоро сбор урожая, мы не можем задерживаться. - Лар Элий понимал, что это может показаться неуважением, но и не боялся задеть чувства даков.
        - Я понимаю. Но отец захочет устроить праздник по поводу завершения строительства. - Титания не стала настаивать на том, чтобы римляне остались.
        - Я не хочу его обижать, но дела - прежде всего. - Это было не извинение, а просто констатация факта.
        Титания скрестила руки на груди.
        - Я попробую убедить Тита Патулуса переехать в каструм. Так будет разумнее и безопаснее.
        - Здесь хватит места не только для вождя и его окружения, но и для половины Патависсы, - согласился Лар Элий.
        - Вряд ли наши горожане захотят жить в казармах, - с сожалением вздохнула Титания.
        - Вряд ли. Но при необходимости…
        - При необходимости мы уведем за стены крепости все население. - Титания явно была уверена, что все даки подчиняться.
        - Это опасно. Колодец рассчитан на определенное количество людей. Склады для припасов - тоже. - Каструм строился с расчетом на легион, а никак не на население целого города.
        - Я не думаю, что нам придется выдержать в каструме долгую осаду. Нам всего лишь нужно показать готам, что нас так просто не взять. Спанторих отправится искать более легкую добычу, - объяснила она.
        - Я понимаю, - согласился Лар Элий. План Титании не был лишен недостатков, но он казался разумным и выполнимым.
        - По последним сведениям, основная масса готов двинулась севернее. Пока, - сообщила Титания. Лар Элий знал об этом, его разведчики не зря ели хлеб.
        - Надеюсь, в наш захолустный уголок, спрятанный за горами, никто особо и не соберется.
        - Если мы сможем дать отпор Спанториху. Он-то точно сунется. Его люди достаточно узнали в Патависсе. И особенно их заинтересовали рассказы о долине в горах, полной золота. - Последние слова Титания намеренно выделила.
        - Титания, девочка…
        - Почтенный Лар Элий Север, - отчеканила Титания, положив руку на рукоять меча. - Я не девочка.
        - И мне теперь придется смыть оскорбление кровью? - Лар улыбнулся столь открыто и искренне, что Титания едва смогла совладать с внезапно забившимся сердцем.
        - Я не стану так рисковать. Твое расположение для Патависсы гораздо важнее, чем моя гордость. Я переживу. - Смирения, однако, в ее голосе не ощущалось.
        Лар Элий остановился и внимательно осмотрел девушку с головы до ног.
        - Я помню, что ты всегда много времени уделяла тренировкам в воинском искусстве.
        - Удивительно, что постоянно занятый серьезными делами префект лагеря обращал внимание на ребенка, бегающего по двору. - Она постаралась, чтобы это прозвучало нейтрально, но все же не смогла скрыть легкого разочарования.
        - Я все замечаю, - пожал плечами Лар Элий. - Так уж я устроен.
        - Да, я много занималась и занимаюсь. Я - дочь вождя, - напомнила она.
        - Ты левша. - Это было утверждение, а не вопрос. Перевязь с мечом Титания носила через левое плечо.
        - Я одинаково владею обеими руками, но, да, ты прав, я - левша. - Титания положила руку на рукоять меча.
        - Давно мне не приходилось встречать левшу в бою.
        - Разве среди легионеров нет тех, кто предпочитает левую руку? - удивилась Титания. У даков считалось преимуществом уметь держать оружие в левой руке.
        - Нет. В строю все должны действовать, как один человек. Так что левша в строю не нужен, - объяснил Лар Элий.
        - В таком случае я погорячилась, когда сказала, что не смогу заставить тебя заплатить кровью. - Улыбка Титании была одновременно чувственной и хищной.
        Она снова взялась за рукоять меча.
        - Не думаю, что это хорошая мысль. - Лар Элий был вооружен лишь длинным тяжелым ножом, это скорее инструмент, а не оружие. - Кто-нибудь может пострадать.
        - Уверена, что от небольшой разминки никто не пострадает. Мы же не новички.
        Лар Элий на мгновение прикрыл глаза. Титания явно поддразнивала его, но отступать была не намерена. Это было… волнующе. Ни разу в жизни он не вступал в схватку, даже тренировочную, с женщиной. Пусть Титания была крепкой и высокой, пусть она с детства обучалась воинскому искусству - это ничего не значит. Он, римский легионер, за время службы участвовал в таком множестве реальных сражений, что по большей части даже тренироваться было некогда. Разве что будучи новобранцем, в первое время после вступления в легион. Да, он-то точно не новичок. Интересно, разумнее будет проиграть или выиграть этот бой?
        - И если ты думаешь, стоит ли мне поддаться, то знай - не стоит.
        Титания вынула меч из ножен: изготовленный по образцу римского гладиуса, короткий и широкий, он на поверку выглядел не намного серьезнее, чем одновременно оказавшийся в руке нож Лара Элия.
        Схватка оказалась короткой, но более трудной для Лара Элия, чем он ожидал. Титания двигалась очень быстро, левая стойка не позволяла отвечать на нападение не задумываясь, а парировать быстрые удары, не имея привычного щита, было довольно сложно. Тем не менее опыт в очередной раз одержал победу над молодостью. Лар Элий, не дрогнув, принял мастерски направленный сверху вниз удар, шагнул вперед, перехватывая все еще продолжавшую замах руку Титании, дернул на себя - и девушка рухнула на колени у его ног.
        - Спасибо за урок, - проговорила Титания, не меняя позы, глядя на Лара Элия снизу вверх. Ее губы приоткрылись, грудь тяжело вздымалась, натягивая тонкую ткань камизы. Смотреть на нее так было даже более… волнующе, чем заглядывать в ее завораживающе черные глаза.
        Лар Элий протянул руку, помогая девушке встать.
        - Как видишь, заставить меня заплатить кровью тебе все же не удастся, так что придется пропускать мимо ушей, если я вдруг опять назову тебя девочкой.
        - Хм, одно могу сказать точно - я не мальчик. Так что… - Она вернула меч в ножны. - Я постараюсь смириться. Иногда смирение - добродетель.
        - От кого ты услышала такую глупость? - хмыкнул Лар.
        - Вместе с греческими купцами иногда приходят проповедники-христиане. От них и услышала, - коротко объяснила Титания.
        - А, эти. - Лар Элий слишком давно не был в метрополии, но знал о существовании верящих в нового бога. Правда, никаких их постулатов или идей до сих пор не слышал. - Все равно глупость несусветная. Смирение - для рабов.
        - Ах, оставь эту теологию! Сегодня прекрасный день, мы чудесно размялись - не надо этих умствований, это способно все испортить.
        - Согласен, - кивнул он.
        Титания, поднявшись с колен, так и не сделала шаг назад, осталась стоять, почти касаясь груди Лара Элия своей грудью. Он посчитал, что отступить было бы разумным, но… что-то во взгляде Титании заставило его думать, что та сочтет это проявлением слабости. А ему почему-то ужасно не хотелось показать хоть ячменное зернышко слабости этой амазонке.


        Глава 4
        На следующий день, на рассвете, римляне покинули законченный каструм и вернулись в свою долину. С одной стороны, Лар Элий хотел избежать намечавшегося благодарственного пира, а с другой - действительно пора было собирать урожай ячменя, варить пиво. К тому же Лар подозревал, что Титания еще не раз попробует добиться от него помощи, а он совершенно не был уверен, что ему так уж хочется постоянно отказывать неожиданно оказавшейся столь взрослой и искушенной девушке. А он, Лар Элий Север, в свою очередь чувствовал себя неожиданно неготовым иметь с ней дело. Кажется, он вообще не приспособлен иметь дело с женщинами. Конечно, Лар никому и никогда в жизни бы не признался, но, кажется, он боится женщин. В особенности молодых, красивых и уверенных в себе. В общем, имелось много причин, как разумных, так и личных, поскорее убраться подальше от Патависсы.
        Дорога пробежала по лесу, вышла на простор долины, лежащей в предгорьях, и уперлась в открытые, но хорошо охраняемые ворота, прорезавшие стену, перекрывавшую узкое ущелье; оно вело в долину, укрытую в горах.
        Выходя семь лет назад в отставку, Лар Элий Север сам выбрал для себя эту долину. Уже тогда было понятно, что Рим постепенно оставляет Дакию, легионы отходили один за другим, Пятый Македонский оставался среди последних. Что ж, Лар Элий и его люди решили, что способны и сами постоять за себя - и с тех пор ни разу не пожалели о принятом решении. Их поселение процветало, надежно укрытое непроходимыми горами и высокой несокрушимой стеной, которую защищали сменяющиеся раз в неделю центурии[13 - Центурия - возглавляемое центурионом подразделение римского легиона численностью около 100 человек.]. Сначала в долине поселилась лишь когорта[14 - Когорта - состоящее из 4-6 центурий подразделение легиона.] ветеранов, чуть более четырех сотен человек, но вскоре население резко возросло: старые солдаты пользовались определенной популярностью среди дакийских женщин. Еще бы, ведь каждый из них имел дом, часть от доходов, получаемых поселением, надел земли и еще и пенсию, полученную единовременно при выходе в отставку. Года через три холостых почти не осталось, разве что редкие исключения, такие, как Луций Веллий.
Впрочем, тот не сильно томился своим холостяцким положением, ведь он, в отличие от большинства ветеранов, регулярно выезжал по делам в Патависсу, где было полно благосклонных девушек и вдовушек.
        За стеной, слева от ворот, стояла казарма, в которой размещалась дежурная центурия: невысокое длинное каменное здание, крытое черепицей. Сама стена, построенная на манер стены каструма, была толщиной около двух шагов[15 - Один римский двойной шаг - около 1,5 метрa.], и каждые тридцать шагов над ней возвышалась башня, где постоянно несли караул несколько человек, помимо тех, кто постоянно патрулировал стену. Конечно, такое положение дел кому-то могло показаться излишней перестраховкой, но именно так все было устроено в каструме - и отказываться от этого Лар Элий Север был не намерен.
        Дальше дорога вилась по ущелью, повторяя все его повороты. Высоко вздымались могучие скалы, иногда формами напоминавшие вставших на дыбы хищных зверей. Горы поросли еловым и сосновым лесом, ниже переходящим в смешанный - дубовый, березовый и буковый. Места тут были прекрасные, охота отличная. Зверья видимо-невидимо: дикие кабаны, волки, рыси, лисы, медведи, серны, горные козлы и олени; по ветвям деревьев сновали упитанные белки, в долине было полно заячьих нор. Рыбаки то и дело притаскивали выловленных в реке щук, осетров, лососей, окуней и угрей… Чтобы умереть с голоду в этой долине - нужно очень сильно постараться.
        Вскоре теснина гор расступилась, и маленький отряд выехал на простор засеянных полей: здесь росли ячмень и пшеница, а также овес для скота. Чуть дальше потянулись поля льна. Овощи и фрукты выращивали на огородах, расположенных поближе к домам, так что здесь были лишь отлично обработанные и разбитые поля. Те самые, на которых скоро начнется сбор урожая.
        - Если дело так пойдет и дальше, - удовлетворенно отметил Луций Веллий, - то мы сможем продавать пиво и муку.
        - А почему не ячмень и пшеницу? - поинтересовался Лар Эллий.
        - О, мой друг, торговать товаром гораздо выгоднее, чем сырьем, - блеснул познаниями Луций.
        - Да, помню, ты мне уже говорил, - кивнул Лар Элий.
        - Да, говорил, но тебе не обязательно во все вникать самому, для таких вопросов у тебя есть я, - напомнил Луций.
        - Хм… А чем тогда я должен заниматься?
        - О, ты у нас что-то вроде императора, - пояснил Луций.
        - Не богохульствуй.
        Однако Луций и не думал шутить.
        - Знаешь, что бы ты ни говорил, но для ветеранов ты почти равен божеству. Без тебя у них бы не было ни дома, ни дохода.
        - Без них у меня бы тоже не было ни дома, ни дохода, - заметил Лар Элий.
        - Ты мог бы прекрасно устроиться и в Риме, - напомнил Луций.
        - И чем бы я там занялся? - При мысли о том, что нужно было бы весь остаток жизни провести в Городе, Лар Элий помрачнел. Как всегда. Он думал об этом. Если бы он покинул Дакию тогда, возможно, Верания осталась бы жива. Но нет, об этом не стоит размышлять сейчас, все уже передумано. И он не мог поступить иначе, никак. - Земли там нет, как и рудников с золотом. Ветераны или живут на пенсию, или занимаются мелким ремеслом. Это не для меня.
        - И не для меня. Но, как бы там ни было, мой друг, это ты заполучил для всех нас столь лакомый кусочек, и только благодаря тебе нам удалось его удержать и устроиться со всеми удобствами.
        - Но процветаем мы только благодаря тебе и твоим познаниям в сельском хозяйстве. - Лар Элий не собирался узурпировать всю славу.
        - Рудники - тоже неплохое подспорье.
        - Вряд ли мы смогли бы их удержать, не имея собственной еды. Мы бы быстро попали в зависимость от Патависсы. - Такой вариант явно не устраивал Лара Элия.
        - О, политика, - поднял руки в отстраняющем жесте Луций. - Я - простой сельский парень, не надо мне этого.
        - Что ж, как скажешь, простой сельский парень.
        За полями и огородами начинался поселок, выстроенный по образцу каструма: пересекающиеся крест-накрест две главные улицы, площадь-плац на их пересечении (теперь это был скорее не плац, а торговая площадь, где иногда проходили собрания жителей). Второстепенные улицы разбивали лагерь на ровные прямоугольники, где по плану должны были находиться казармы, но теперь стояли группы по нескольку отдельных домов.
        Главный дом, где в каструме размещался командир легиона, занимал Лар Элий Север, а дом префекта лагеря - Луций Веллий.
        Одна казарма все же осталась, она использовалась в качестве гостевого дома, когда в поселение заезжали почетные гости: Тит Патулус или другие важные торговые партнеры. Позади главного дома и казармы разместился термополий.
        Личные бани были лишь у Лара Элия.
        Когда маленький отряд выехал на площадь, народ оживился, приветствуя своего командира. Лар Элий отвечал на поклоны, а Луций Веллий охотно сообщал всем желающим новости и сплетни, так что последние десятки шагов до дома пришлось преодолевать достаточно долго. Впрочем, спешить некуда.
        Лар Элий рад был вернуться домой, хотя и отсутствовал всего лишь неделю. Теперь, когда у него появился дом, которого не было два с лишним десятка лет, Лар стал замечать, что превращается в ужасного домоседа.
        Лар Элий Север уехал не попрощавшись. Титания несколько раз дернула гребень, застрявший в волосах, и прошипела ругательство сквозь зубы. Опять. Опять уехал, не сказав ни слова. Вот вам: каструм готов, прощайте, благодарностей не надо. Римляне! В такие моменты Титания даже в чем-то понимала Клева: они до сих пор ведут себя так, словно у них за спиной - вся мощь метрополии, словно их не меньше пяти сотен, а несколько легионов.
        Титания вздохнула: конечно, больше всего ее расстроило, что ее попытки добиться обещания чего-то большего, чем строительство каструма, остались бесплодными. Лар Элий, казалось, лишь один раз обратил на нее внимание - когда скрестил с ней оружие. Все остальное время она и ее слова значили для него не больше, чем щебетание птиц в кустах. Он оставался все таким же вежливым, как обычно, и не проявлял особой заинтересованности. Иногда Титании казалось, что он смотрит сквозь нее или же видит в ней все ту же девочку-подростка, бегающую с деревянным мечом по двору.
        Как странно. Годы прошли, а ничего не изменилось. Со стороны Лара Элия не изменилось. Титания стала другой, стала старше, умнее, многому научилась - а он до сих пор ведет себя так, будто она… прозрачна. Как призрак. Как утренний туман, который вот-вот рассеется.
        Все желают жить счастливо, но никто не знает верного способа этого добиться. Достичь счастливой жизни трудно, ибо чем быстрее старается человек до нее добраться, тем дальше от нее оказывается. Сбиться с пути легко. До тех пор, пока мы бродим там и сям, пока не проводник, а разноголосый шум кидающихся во все стороны толп указывает нам направление, наша короткая жизнь будет уходить на заблуждения, даже если мы день и ночь станем усердно трудиться во имя благой цели. Вот почему необходимо точно определить, куда нам нужно и каким путем туда можно попасть; нам не обойтись без опытного проводника, знакомого со всеми трудностями предстоящей дороги; ибо это путешествие не чета прочим: там, чтобы не сбиться с пути, достаточно выйти на наезженную колею или расспросить местных жителей; а здесь чем дорога накатанней и многолюдней, тем вернее она заведет не туда. И Титания сейчас стояла на распутье. Снова.
        Хорошо еще, что она не пообещала отцу добиться определенных гарантий от римлянина. Иначе сейчас Клев не преминул бы воспользоваться возможностью укрепить свое влияние на вождя. Титании все же удалось выпутать гребень из волос. Проклятие, придется все же звать служанку, а так не хочется никого видеть!
        С помощью расторопной светловолосой и веснушчатой Милии дело пошло быстрее, так что к завтраку Титания вышла в светло-зеленой тунике и бледно-розовом гиматии, с тщательно уложенными волосами.
        Клев уже был в триклинии, а отец пока еще не вышел. Титания попыталась тихо ускользнуть: разговаривать с Клевом не было ни малейшего желания. Но ничего не вышло: он ее заметил. Высокий, какой-то нескладный, светловолосый и бледнокожий, словно его в детстве постирали, а потом отбелили на солнышке, Клев тем не менее пользовался успехом у девушек, особенно с тех пор, как стал доверенным советником Тита Патулуса.
        - Титания! Рад тебя видеть! - Не разберешь: то ли действительно рад, то ли умело это изображает. Титания не исключала мысли, что Клев вправду в нее влюблен. - Где ты пропадала несколько дней?
        - Наблюдала за строительством каструма. - Скрывать правду не имело смысла.
        - И как? Удалось выведать что-нибудь интересное? - полюбопытствовал Клев.
        - Мне не пришлось ничего выведывать, Клев Лонгин. Почтенный Лар Элий Север ничего не скрывает от своих соседей и союзников.
        - Римляне всегда что-то прячут в рукаве, - проворчал Клев. - Поверь мне.
        - А почему ты вдруг возомнил себя большим знатоком Рима? - Собеседник раздражал Титанию, но из вежливости она сдерживалась. Временами.
        - Римляне почти две сотни лет держали нашу страну в железных тисках, какие еще доказательства их злокозненности тебе нужны? - напыщенно произнес Клев Лонгин.
        - Лично меня никакие римляне в тисках не держали. И лично мне знакомые римляне даже безвозмездно отдали в наши руки несокрушимую крепость, - Титания начинала злиться.
        - Каструм несокрушим, лишь когда в нем находится легион. - Этот упрямец еще осмеливался с ней спорить!
        - Ты хочешь сказать, что мы, даки, ни на что не годные крестьяне, не способные держать в руках оружие? - процедила Титания. - Не говори глупостей!
        - Кто тут говорит глупости? - пророкотал Тит Патулус, вплывая в триклиний.
        - Отец, - слегка поклонилась Титания, Клев же согнулся едва не до земли.
        - Так о чем вы тут опять спорили? - Тита Патулуса несказанно раздражали все споры и ссоры.
        - Неважно, - пожала плечами Титания.
        Тит Патулус хотел было возразить, но в это время слуги внесли завтрак и принялись расставлять блюда на столе. Тут же, словно по команде, в триклинии появились приближенные вождя и прочий люд, удостоившийся чести столоваться у Тита Патулуса. Завтрак, как и все трапезы в этом доме, был если не роскошным, то весьма изобильным: пшеничные лепешки с моретумом[16 - Моретум - простая закуска в древнеримской кухне, которая намазывалась на хлеб, состояла из сухого соленого сыра, чеснока, небольшого количества оливкового масла и уксуса, соли, зелени сельдерея, кориандра.], а также сырная паста с солью, яйцами, медом; фрукты, финики, оливки, холодное мясо и нарезанная тонкими ломтиками свежезасоленная рыба с лимонным соком, молоко и чистая вода. Тит Патулус устроился на клинии и потребовал разбавленного вина.
        Титания слегка поморщилась - вино на завтрак… Но высказывать свое мнение не стала, сейчас не стоит противоречить отцу.
        - Итак, Лар Элий Север увел своих людей рано утром. - Вождь даков не выглядел слишком рассерженным, но все же в голосе прозвучало недовольство.
        - Римляне выполнили свое обещание, каструм построен, - спокойно проговорила Титания. - Осталось только обеспечить крепость защитниками.
        - Я прикажу разместить там пару десятков человек, - благодушно махнул рукой Тит.
        - Отец, - ласково, но настойчиво обратилась к нему Титания. - Каструм должна защищать и обслуживать целая когорта, не меньше.
        - Откуда столь глубокие познания? - вмешался Клев. - Или все же ты выведала кое-какие секреты?
        - Как я уже сказала тебе, это больше не секреты, и Лар Элий Север добровольно и подробно все мне рассказал. Если бы ты взял на себя труд сопровождать меня во время моих… визитов, то ты бы тоже все это знал.
        - Почему-то мне кажется, что со мною римлянин не был бы столь разговорчив. - Клев скривил губы, и они изогнулись, словно толстые дождевые червяки.
        - У женщин есть свои преимущества, - пожала плечами Титания, ничуть не смутившись. - Как бы там ни было, в каструме стоит разместить сотню людей - и регулярно сменять гарнизон. Мне не удалось заполучить в качестве наставника Луция Веллия, но, думаю, я достаточно узнала от Лара Элия, чтобы научить наших людей.
        - Тогда пусть будет сотня. - Тит Патулус слушал дочь лишь краем уха, уделяя основное внимание плотному завтраку.
        - Сотня, которая будет меняться каждую неделю. Через месяц у нас будет полностью готовая когорта. Через полгода - легион. - Титания давно уже обдумала этот план, еще до того, как предложила отцу восстановить каструм.
        - Ты думаешь, что способна подготовить легион, лишь поболтав перед этим три дня с бывшим префектом лагеря? Да он наверняка только в землеройных работах и разбирается! - Клев, как всегда, слишком горячился. Может быть, некоторые люди воспринимают горячность как уверенность в своих словах, Титания же считала, что это всего лишь означает неумение сдерживать свои эмоции.
        - Клев Лонгин, - спокойно и ровно проговорила девушка, - префект лагеря - третье лицо в легионе, он способен вести когорты в бой, если это понадобится. И уж точно он знает, как защищать каструм.
        - Допустим. - Выражение лица у него было кислое. - Но что ты знаешь о тренировке легионеров?
        - Перестань передергивать, Клев, - рассмеялась Титания. - Нам не нужно готовить легионеров. Мы и так все способны держать в руках оружие и сражаться. Нам требуется только выучить, как все устроено в каструме, а на это даже ты способен.
        Лицо Клева побурело, оскорбление достигло цели, но поделать с этим он ничего не мог, так что пришлось проглотить. Все же не решился грубить дочери вождя, позлорадствовала про себя Титания.
        - Ох, прекратите спорить, - подал голос Тит, отвлекшись от завтрака. - И съешьте уже что-нибудь, на голодный желудок никакие хорошие мысли в голову прийти не могут.
        Титания не стала возражать: нужное ей решение Тит Патулус принял, а остальное - не важно. С Клевом можно поругаться и потом. Или еще лучше - не обращать на него ни малейшего внимания. Что, если предложить отцу жениться еще раз? Пусть он не молод, но все еще крепок и способен зачать сына. Это бы решило кучу проблем. Например, она, Титания, могла бы полностью посвятить себя заботе о делах подвластных Титу Патулусу даков, а не отбиваться от регулярных и настойчивых ухаживаний потенциальных женихов, в особенности от притязаний Клева Лонгина.


        Глава 5
        Проблемы пришли оттуда, откуда и ожидались, только вот гораздо раньше, чем предполагали. Приблизительно через десять дней по завершении строительства каструма у ворот Патависсы появился небольшой отряд готов. Всего с десяток человек, но это был, без всяких сомнений, военный отряд. Одетые в грубые одежды, обвешанные золотом и оружием, верхом на низкорослых лошадках, готы не казались грозными, однако это было лишь начало, начало нашествия.
        Готы - народ не столь древний, как даки, и культурой он не блистал. Они пришли с севера, с продуваемых ветрами ледяных просторов, и завоевывали территорию за территорией, медленно, но неуклонно продвигаясь к югу. Если так пойдет дальше, если некому будет им противостоять, скоро они грязной волной хлынут на богатые римские земли. И устоит ли Рим?
        Титания знала о готах много, так как слушала разговоры на советах. У пришлого народа были странные и жестокие боги, их язык коверкал нёбо, и готы смотрели чуть исподлобья, словно примериваясь, куда воткнуть меч. Двадцать лет назад готское войско уже частично разграбило Босфорское царство, а точнее, Пантикапей и Нимфей; захватив флот, готы отправились к берегам Малой Азии, где уничтожили скифское царство. Они разграбили Халкедон и Никею, а несколько лет назад достигли Коринфа и Афин. И наконец, семь лет назад, после столкновения с готами у города Ниш, Аврелиан отступил, оставив Дакию. Пока готы не трогали Патависсу, обходя ее стороной. Но всему когда-либо приходит конец. Потому Титания так хотела, чтобы был построен каструм. Каструм есть - но остановит ли это готов? И действительно ли они уже пришли с войной?
        Титу сразу же доложили о появлении готов, как и всегда при их визитах в город. Но в этот раз все было несколько иначе: гости, вместо рынка и термополий, направились прямиком к дому вождя даков. У дверей их встретила охрана, но по приказу Тита не стала препятствовать, а лишь проводила в атрий.
        Тит Патулус сидел на возвышении в кресле хозяина дома, Клев Лонгин и другие приближенные расположились подле него. Готам пришлось обходить бассейн, чтобы приблизиться.
        Титания находилась в палестре, тренировалась с мечом, когда к ней прибежала верная Милия и доложила о визитерах.
        - Проклятие, отец не послал за мной. - Девушка вернула меч на оружейную подставку и отвела от потного лица прилипшие волосы. - Демоны и преисподняя, я не могу выйти к «гостям» в таком виде…
        - Тебе не нужно спешить, госпожа, уверена, что готы останутся на ужин, - сообщила служанка.
        - Я все равно должна все услышать! Клянусь всеми демонами подземного царства, я бы все сейчас отдала, чтобы быть мужчиной! - Титания поморщилась. - Пойдем послушаем с балкона.
        Предводитель готов был невысок ростом, но столь широк в плечах, что казался почти квадратным.
        - Меня послал вождь Спанторих, дак. - Голос варвара оказался неожиданно высоким. - Меня зовут Аларих. Я говорю его голосом.
        Титания осторожно выглянула из-за колонны, чтобы увидеть, кто находится рядом с отцом. Конечно же Клев. Чтобы он провалился прямо в царство Плутона! Вот прямо в сию секунду: сквозь мраморный пол, землю, камни и воды Стикса. Клев между тем проваливаться не собирался, а склонился к уху Тита Патулуса и что-то прошептал.
        - Что же… - проговорил наконец Тит. - Я выслушаю, что ты хочешь мне сказать… за ужином. А пока что тебя и твоих людей проводят в комнаты, где вы сможете отдохнуть. Термы также в вашем распоряжении.
        - Слава богам! - прошептала Титания. - До вечера я смогу настроить отца на нужный лад.
        - Тогда тебе нужно подготовиться к ужину, госпожа, - напомнила Милия.
        - В первую очередь мне нужно поговорить с отцом.
        Готы в сопровождении слуг отправились в комнаты для гостей, так что Титания без помех могла спуститься в атрий и переговорить с Титом.
        ___
        Вечер выдался прохладным, так что стол накрыли в обеденной зале, освещенной подвешенными к потолку на толстых цепях светильниками. Титания вышла в триклиний вместе с отцом. Все остальные, приглашенные к столу, уже заняли свои места. Готов Тит приказал посадить по левую руку, следуя подсказкам Титании. Это у римлян левая сторона триклиния считалась самой почетной, а вот у готов все было наоборот. Сама Титания села в ногах у отца, разделив Тита Патулуса и Клева Лонгина. С одной стороны, это было тактически верно: Клев не сможет нашептывать отцу глупости, а с другой… с него станется начать высказываться вслух. Титания постаралась устроиться так, чтобы при необходимости можно было пнуть Клева под столом.
        Закуски сегодня сервировали весьма странно: хоть и обильно, но однообразно. Кажется, Тит Патулус так и не смог решить, принимать ли готов как почетных гостей или же как незваных. Все мужчины пили много неразбавленного вина, громко переговаривались, в основном обсуждая еду и достоинства разного оружия, причем готы принимали в беседе активное участие. Вскоре все расслабились - и пир покатился по наезженной колее.
        Подали десерт: сушеный виноград, груши, каштаны и орехи. Вино лилось рекой, скифосы ни мгновения не стояли пустыми. Наконец Тит Патулус решил, что пора перейти к делу.
        - Так какое послание ты принес от вождя Спанториха, Аларих?
        Предводитель готов положил на блюдо грушу, все мгновенно замолчали.
        - Вождь Спанторих весьма впечатлен Патависсой и окружающими землями. И не хочет предавать тут все мечу и огню.
        Титания почувствовала, что Клев собрался что-то сказать, и изо всех сил пнула его в голень. Он крякнул и промолчал. Вот и славно.
        - Это объявление войны? - проговорил Тит.
        - Это предупреждение.
        Титания решила, что пора вмешаться.
        - Обычно за предупреждением следует предложение.
        Аларих оскалился:
        - Женщина! Не вмешивайся!
        - По нашим обычаям я имею право говорить, гот. - Титания встала и взглянула на Алариха сверху вниз. Коротышка гот вынужден был смотреть на нее снизу вверх. - Я - Титания Корва, дочь вождя и его наследница.
        Тит молча сделал глоток из своего скифоса и предпочел хранить молчание.
        - Так какое предложение тебе приказано передать, Аларих? - Титания вложила достаточно смысла в слово «приказано». Знай свое место.
        - Спанторих ведет за собой двадцать сотен воинов. Вы можете выставить не больше семи. Спанторих предлагает вам свою защиту и обещает не разрушать город, если вы подчинитесь, - не показывая больше раздражения проговорил Аларих.
        - Мы можем выставить пятнадцать сотен - и ты видел каструм. - Титания пожала плечами. - Не думаю, что вы сможете добиться того, на что притязаете.
        - Половина из этих пятнадцати сотен - женщины! - фыркнул Аларих.
        Титания сделала шаг к Алариху, потом еще и еще. Гот, не понимая того, что происходит, отступил, наткнулся на клинию и едва не рухнул на пол.
        - Женщины, гот? - Титания, быстрая, как огонь, выдернула кинжал из ножен, скрытых складками туники, и метнула его так быстро, что никто даже дернуться не успел. Нож вонзился в клинию, пригвоздив рукав Алариха. - Не говори о том, чего не знаешь. В бою нет женщин и мужчин. Патависса способна выставить пятнадцать сотен.
        Аларих, к его чести, даже не вздрогнул, просто выдернул клинок и аккуратно положил на стол.
        - Я не буду оспаривать твои боевые навыки, Титания Корва. Я наслышан, что ты сражаешься, как мужчина. Но Спанторих приведет двадцать сотен, с осадными машинами - и сожжет здесь все дотла. Вы можете отсидеться в каструме, не высовывая оттуда носа.
        - Вы умрете от голода и холода, когда придет зима, - парировала Титания.
        - К зиме вы будете уже мертвы, - пожал плечами Аларих.
        - Что ж… - Титания видела, что говорить больше не о чем. Нужно обсудить все с отцом и с членами совета. - Наслаждайся пиром, Аларих. Тит Патулус даст ответ завтра в обед.
        ___
        Титания покинула триклиний. Во-первых, ей нужно подумать. Во-вторых, все, что должно быть сказано, уже было сказано. Еще до начала пира она договорилась с отцом, что любое решение они примут лишь после совета - и на свежую голову. Тем не менее совсем покидать пир Титания не спешила. Отсутствуя в зале, иногда можно узнать гораздо больше, чем присутствуя. Укрывшись в нише в тени колонн, девушка внимательно слушала.
        - Вы, даки, смогли воспользоваться благами Рима, как я посмотрю. - Аларих, как и Тит Патулус, видимо, решил, что не стоит портить хороший пир сложными политическими вопросами. Завтра они могут перерезать друг другу глотки, но сегодня - сегодня с радостью вместе напьются, как свиньи.
        - Вы, готы, тоже не брезгуете ими. Ваши люди, попав в город, прямиком отправляются в термополии, - напомнил Тит Патулус.
        - Вино, доступные женщины… радости города, я бы сказал. Удивительно, как такие неженки, как римляне, смогли создать Империю. - Видимо, Аларих сам лично не сталкивался с Римом, поэтому и высказывал столь сомнительные суждения.
        - Далеко не все они такие. - Тит Патулус жестом потребовал еще вина. - Легионы никому не по зубам. Мы, даки, пытались выгнать их отсюда почти двести лет.
        - А мы, готы, заставили их уйти, даже не вступив с нами в сражение.
        - Кто знает, почему Рим ушел, - подал плечами Тит.
        - Говорят, что кое-кто остался, - намекнул Аларих.
        - Да, в Патависсе осело достаточно римлян. Они подчинились нашей власти. - Тит Патулус не стал упоминать людей Лара Элия, как они с Титанией договорились еще днем.
        - Не все, как я слышал. - Аларих не проявил излишнего любопытства, просто спросил, так, к слову. Но Титания видела, что поселение Лара Элия Севера очень интересует готов. Конечно, Патависса - лакомый кусок, город стоит на пересечении торговых путей и контролирует богатые земли, но золотые рудники - это еще более заманчиво.
        - Да, есть горстка ветеранов в горах, у истоков реки. Они живут тихо и ни во что не вмешиваются. - Лгать тоже смысла не имело, это бы еще больше привлекло внимание гота.
        - Понятно. - Аларих хотел бы развить тему, но тогда пришлось бы вернуться к вопросам политики, а это было неразумно.
        Титания задумалась. Интересно, что готам известно про римлян? Может быть, стоит сделать вид, что Лар Элий - союзник даков и придет на помощь, если понадобится?
        - Я видел, вы восстановили каструм. - Несомненно, внезапное появление крепости оказалось для готов сюрпризом.
        - Да. - Тит Патулус произнес это таким голосом, что любой сообразил бы, что развивать эту тему не стоит. Аларих и не стал.
        Мужчины переключились на обычные застольные темы, так что Титания решила, что можно уходить. Все были уже достаточно пьяны - и собирались напиться еще сильнее.
        ___
        Совет собрался сразу после завтрака в личных покоях Тита Патулуса. Отец не изменил здесь практически ничего, все оставалось таким же, как было при римлянах. Иногда Титания задавалась вопросом, что произошло с римским наместником, но все предпочитали не говорить об этом. Посредине комнаты был длинный мраморный стол, окруженный креслами. Во главе стола, на возвышении, стоял трон с высокой спинкой - единственный предмет мебели, принадлежащий дакам, а не римлянам. На троне развалился Тит Патулус, рядом устроился Клев Лонгин. Остальные члены совета, четверо пожилых, но все еще крепких мужчин, расположились вокруг стола. Титания заняла свое место справа от отца.
        - Итак, - начал Тит Патулус, - нам нужно решить, что ответить на требование и предложение готов.
        - А что тут думать? - Титания не была настроена на долгое обсуждение. - Пусть убираются.
        - Пусть убираются? Их двадцать сотен! Они уже давно приходят в Патависсу и все тут изучили. Город не удержать! - Клев, кажется, уже струсил.
        - У нас есть каструм. И мы можем перебраться туда при первых признаках опасности. Крепость готам не по зубам.
        - Но как быть с городом? - вмешался один из членов совета, рыжий седеющий Туллий. - Готы его сожгут.
        - Вряд ли, - возразила Титания. - Им нужен город, а не руины.
        - Этим варварам ничего не нужно. - Клев вскочил и забегал вдоль стола. - Они возьмут все ценное - и покатятся дальше. Или уберутся туда, откуда пришли. Они всегда так делают. Сколько раз римляне сталкивались с ними на границах - всегда одна и та же история: набег - грабеж - отступление.
        - Ты прав. Что мы будем делать, оказавшись без домов, под постоянной угрозой нападения? - поддержал Клева Туллий.
        - Клев, - проговорил Тит Патулус. - Я не верю своим ушам. Что ты предлагаешь?
        - Он предлагает трусливо сдаться, поджав хвост, сдаться на волю кучки варваров в шкурах! - вскочила Титания, она готова была прирезать Клева на месте. - У нас есть каструм! У нас пятнадцать сотен воинов! И ты предлагаешь сдаться? Римляне из этого каструма прикрывали всю долину от гор и до Дунаре!
        - У римлян был легион. - Клев не собирался отступать. Он остановился напротив Титании и схватил ее за руку. - У нас нет легиона.
        - Мы сможем отбиться. - Титания вырвала руку и вернулась на место. - Сдаться - это точно не выход. Нас просто перережут, как цыплят.
        - Есть другой выход. - Клев подошел к трону и встал по левую руку.
        - Какой? - Тит Патулус был явно изумлен. Он-то никакого выбора, кроме сражения или сдачи, не видел. И, похоже, Клев раньше не озвучивал при нем своих соображений, какими бы они ни оказались.
        - Мы можем захватить крепость, в которой можно жить.
        Титания похолодела.
        - Что ты имеешь в виду, Клев? - удивился Туллий. - Какую крепость?
        - Долину в горах, где поселились римляне. Я был там, как и многие из вас. Там нам ничего не угрожает.
        - Клев Лонгин. - Титания наконец совладала с приступом гнева, от которого у нее перехватило горло. - Лар Элий Север - наш союзник.
        - Союзник? - прошипел Клев. - Он не придет нам на помощь.
        - Он построил для нас каструм, ничего не попросив взамен, - напомнила Титания.
        - Но он не придет к нам на помощь. Он собирается сидеть у себя в горах и смотреть, как мы будем умирать от голода и болезней в каструме, пока готы примутся грабить и жечь Патависсу. - Клев снова горячился, что безмерно раздражало Титанию.
        - Мы сами должны за себя постоять. И мы можем за себя постоять. Не становясь презренными предателями! - возразила она.
        - Предателями? - Клев рассмеялся. - Между нами нет договора! И не мы в этом виноваты. Лар Элий Север сам отказался стать нашим союзником. Сам не захотел. Мы отправили ему дары - в обмен на помощь в строительстве каструма. Мы в расчете. И ничего ему не должны. Нам нужно подумать о себе, о своем народе. Римляне столетиями нас угнетали, столетиями были нашими врагами. Почему теперь нас должна волновать их судьба?
        - Там же наши сестры и дочери! Наши внуки! - Титания в отчаянии взглянула на отца. Тот слушал с непроницаемым лицом, и девушка вдруг поняла, что предложенная идея ему нравится. Очень нравится. - Как ты вообще можешь говорить о том, чтобы напасть на Лара Элия?
        - Мы возьмем нашу родню под свою защиту. И всех тех римлян, что согласятся принять нашу власть. - Тит Патулус оглядел всех собравшихся.
        Титания не могла поверить тому, что происходило у нее на глазах. Только что ответы на все вопросы казались очевидными - нельзя поддаться готам, нельзя отступать; но дикая идея, предложенная Клевом, словно разбудила и в Тите, и в его советниках самое темное, что таилось на дне их душ. Так околдовывает блеск золота того, кто жаден до богатства. Им все равно, что за эту идею придется заплатить множеством жизней. Лар Элий Север не станет церемониться с теми, кто нападет на его лагерь. Неужели это не понятно?
        Однако было поздно. Ответы посыпались, словно бобы из дырявого мешка:
        - Согласен.
        - Согласен.
        - Согласен.
        - Согласен.
        - Согласен, - подвел итог Клев Лонгин.
        - Отец! - Титания упала на колени перед троном. Последняя попытка переубедить… - Это нас погубит. Поступки мудрых людей продиктованы умом, людей менее сообразительных - опытом, самых невежественных - необходимостью, животных - природою. Не будем же уподобляться животным! Римляне не сдадутся, произойдет самоубийственная резня! Победителей не будет, а Спанториху останется только прийти и взять то, что останется!
        Тит Патулус нахмурился. Казалось, он колебался.
        - Лар Элий не ожидает нападения, - подал голос Клев. - Мы можем застать римлян врасплох.
        - Как можно застать врасплох крепость с единственными воротами? Единственными постоянно и хорошо охраняемыми воротами?
        - У меня есть план, - улыбнулся Клев. - У меня есть план.


        Глава 6
        Ему всегда снилась битва. Каждый раз, закрывая глаза, он мечтал увидеть во сне Веранию, взять ее за руку, почувствовать теплое прикосновение, нежное рукопожатие. Увидеть ее снова, хотя бы во сне, погладить шелковистые волосы, ощутить запах кожи, нагретой солнцем. Обнять, прижать к груди так, что невозможно вздохнуть.
        Вслушаться в голос, тихий и мягкий. Услышать, как она произносит его имя.
        - Ла-ар. - Она всегда немного растягивала «а-а», словно перекатывая звук.
        Но Верания не являлась в его сны.
        Звон оружия, рокот барабанов.
        Барабаны, заставляющие идти вперед, словно звук толкает в спину. Постепенно басовитый рокот заполняет сознание, вытесняя все мысли, все страхи, вытесняя сам разум, оставляя лишь ярость боя, пульсирующую в ритме барабанных ударов.
        Бу-бум-бум!!! Размеренно, один удар - один шаг. Мечи вперед, сомкнуть щиты!
        Шаг, шаг, шаг.
        Стена щитов упирается в первый ряд вражеского войска. Лар может различить каждого человека. Он их не знает, но все они знают его. Потому что именно он убил их всех. Каждый из них несет на себе отметины его оружия: разверстые пасти ран, оставленных острием гладиуса, отрубленные руки и ноги, стрелы, вонзившиеся в глаз, пилум, насквозь пробивший доспех на груди.
        Но они не мертвы, они наступают, безоружные, окровавленные, они просто идут вперед.
        Иногда Лар сражается с безликим противником, враг окружает со всех строн, бесполезно пытаться отразить все удары или нанести ответный, приходится вертеться волчком, принимая и принимая на щит удары, пока один из них не расколет его, расплескав алую краску кровавыми брызгами.
        Иногда он выходит один на один с кем-то в парадном доспехе, в глухом шлеме на голове, полностью скрывающем лицо. Они сражаются так долго, что Лар перестает осознавать, что происходит, просто движется, как марионетка на нитках опытного кукловода, он защищает свою жизнь, но это больше походит на танец, чем на смертельную битву. В конце концов его меч поражает противника - и время превращается в патоку. Каждое движение дается с трудом, дыхание со свистом вырывается из груди, усталость камнем давит на плечи. Непослушные пальцы поднимают личину шлема, и Лар видит лицо. Свое лицо.
        Лар Элий открыл глаза и уставился в потолок. Как всегда, это был тот час, когда проснувшийся человек долго не может снова уснуть, иногда приходится мучиться до утра, ворочаясь с боку на бок на сбившихся простынях. Что ж, попытаться уснуть - или уже вставать, зажечь лампу и прочитать отчеты центурионов? Лар взбил подушки и устроился поудобнее, решив попытаться вернуть сон. И, как это ни странно, постепенно и незаметно он уснул, погружаясь в сон, как в бездонную пучину, темную, тихую и пустую.
        ___
        Иногда Луций шутил, что друг скоро начнет бояться дневного света - или превратится в рыбу, столько времени Лар проводил в личных банях.
        Вот и сегодня, Луций пришел в главный дом вскоре после обеда и застал Лара Элия в тепидарии[17 - Одно из основных помещений римских бань: фригидарий - прохладный бассейн, тепидарий - теплый бассейн, кальдарий - парилка, аподитерий - раздевалка, палестра - место для физических упражнений.]. Помещения терм вообще были самыми роскошными в доме, будто перенеслись сюда, в дебри Дакии, прямиком из метрополии. Этот дом Лар Элий построил для Верании, поэтому бани и женская половина были сделаны с надеждой и желанием удовлетворить все ее вкусы. Жена Лара привыкла к удобствам Города, пусть Верания и не происходила из богатой семьи, как и сам Лар, как и Луций. Лар Элий женился на любимой, став центурионом, по особому разрешению. Став супругой центуриона, Верания сделалась обеспеченной и независимой женщиной, владелицей собственного дома, почтенной матроной. Ее жизнь в Риме была легкой и полной удобств. Безмятежной, если, конечно, не считать того, что женщина в любой момент могла стать вдовой. Да и мужа своего Верания видела очень редко, буквально несколько раз за все время его службы. Но они любили друг
друга, помнили друг о друге, хранили верность.
        Несмотря на то что на дворе стояла теплая летняя погода, гипокауст[18 - Система отопления в римских банях, где нагретый воздух циркулировал в полостях под полом и внутри стен.] работал, подогревая мозаичные полы. Луций оставил обувь и плащ в аподитерии, прошел через палестру и фригидарий. Толстые стены поглощали все звуки, поэтому лишь журчание воды и звук шагов Луция нарушали тишину. Лар Элий предпочитал обходиться без слуг в личных помещениях дома, так что можно было наслаждаться одиночеством. Правда, Луцию Веллию этого хотелось весьма редко, в отличие от друга.
        Мозаика на полу тепидария изображала сцену преследования нимф сатирами, довольно фривольную, но без излишеств. По крайней мере, все персонажи были одеты, хотя бы частично. Луций Веллий остановился у края бассейна и окликнул друга.
        - После еды вредно плавать, животом будешь мучиться, - выдал Луций мрачное предсказание.
        - Я не обедал, - отмахнулся Лар Элий и, нырнув, проплыл под водой до бортика бассейна.
        - Понятно, - кивнул Луций, когда друг вынырнул, и перешел к насущным вопросам. - Титания все же прислала обещанную древесину, вино и фрукты.
        - Хороший тактический ход, - одобрил Лар Элий. - Но тебя я ей все равно не отдам.
        - А она хотела? - встрепенулся Луций. - Я бы с удовольствием ей послужил, во всех смыслах.
        - Прекрати, - пробурчал Лар, выходя из бассейна. Вода струями стекала по его телу.
        - Ах, это ты прекрати. - Луций проверил ногой температуру воды в бассейне, покачал головой и плавать передумал. - Титания великолепна. И я бы с радостью отдался ей безвозмездно, а уж если она хочет за меня заплатить…
        Луций улыбнулся так мечтательно, что Лар почувствовал странное раздражение. Завернувшись в простыню, он направился в кальдарий.
        - Если ты уже закончил мечтать о прелестях дакийской амазонки, можешь присоединиться, - бросил он через плечо Луцию.
        - Я буду и дальше о них мечтать, но понежиться в термах - это святое, - возразил Луций.
        Разлегшись на теплом подиуме в кальдарии, Луций мечтательно протянул:
        - Именно этого мне всегда не хватало во время службы…
        - Как будто кто-то не пускал тебя в термы в свободное время.
        - О, ну ты сравнил, - фыркнул Луций. - Солдатские бани и эти роскошные термы. Даже в Риме такие есть далеко не у всех аристократов.
        - Там полно общественных бань, - пожал плечами Лар.
        - Не жалеешь, что не вернулся в метрополию?
        - Ничуть. - Лар Элий вдохнул теплый ароматизированный пар. - Ничуть.
        Друзья еще немного полежали в кальдарии, расслабляясь после долгого трудового дня. Настроение было ленивое, мысли текли медленно, как мед. Не хотелось двигаться. Все дела сделаны, остальное можно отложить на потом, а пока - только отдых, только вдумчивое самосозерцание.
        - Что-то я проголодался, - через некоторое время поднял голову Луций. - Что у тебя на ужин?
        - У меня? Сегодня же общий ужин, ты забыл? - удивился Лар Элий. Обычно это он забывал об ужинах, а не Луций.
        - Точно.
        Это была давно сложившаяся традиция, когда практически все население поселка собиралось за накрытыми на площади перед главным домом столами. Сначала, когда они только обосновались на новом месте, все ветераны так и ели из общего котла, потом же совместный ужин раз в декаду стал просто обычаем, ритуалом, объединяющим всех в одну семью.
        - Как ты мог не заметить приготовления, когда шел ко мне? - усмехнулся Лар.
        - Я думал о том, что пора расширить пивоварню, - пробормотал Луций.
        - Полезно, но, как рекомендует мой лучший друг, иногда стоит расслабляться и думать не о делах, а об удовольствиях. - Шанс уязвить Луция выдавался очень редко, так что Лар его не упустил.
        - Я и думал об удовольствиях. Пиво, праздник, веселые женщины, понимаешь ли…
        В кальдарий вошел облаченный в легкий доспех солдат, явно торопившийся сообщить важные новости. Луций сразу же вскочил, а Лар Элий лишь поднял голову и велел гонцу докладывать.
        - Я из центурии, дежурящей у стены. К воротам приближается достаточно многочисленный отряд даков во главе с Титом Патулусом.
        ___
        Титания молча ехала рядом с отцом. Говорить было не о чем, все уже сказано. Она уже и настаивала, и уговаривала, и умоляла. Все оказалось бесполезным. Иногда Тит Патулус становился таким упрямым - и почему-то в самое неподходящее время. Пришлось подчиниться. Зато Клев торжествовал - ведь ему не только удалось придумать хитроумный план, но и добиться его осуществления. Титания поморщилась: предательство не может принести ничего, кроме проклятия. Как бы ни убеждали себя даки, что их действия - не предательство, а забота о благополучии племени, это не так. Конечно, Титания могла бы продолжать настаивать на своем, могла бы… Что? Предупредить Лара Элия? Тогда бы именно она стала предательницей. Ей нравился римлянин, однако она являлась дочерью своего народа. Женщиной, которая будет с этим народом, даже когда его правитель поступает неправильно. Однако… как же это подло! Какой ужасный ответ людям, не сделавшим дакам ничего плохого.
        И вот теперь, когда до ворот в стене оставалось всего полсотни шагов, Титания все так же не знала, как ей поступить. Временами она начинала винить себя даже за мысли о том, чтобы предупредить Лара Элия. Временами она готова была бросить все, побежать к римлянину и выложить ему все, спасти его, спасти любой ценой. Спасти ради той призрачной возможности, ради той мечты, которая преследовала ее с детства. Пусть мечта никогда не сбудется, но… он будет рядом, они будут встречаться, случайно ли, решая ли деловые вопросы. Как бы там ни было, она - дочь вождя, она станет женой вождя. В любом случае она сможет видеть Лара Элия, вождя соседей. Нет, не сможет, если даки проиграют готам в битве, а такая возможность вполне вероятна, в чем-то Клев прав. Они должны думать о племени, должны. Но не такой же ценой?! Или никакая цена не окажется слишком высокой?
        Ворота в стене были открыты, но караул не дремал, так что Титания не сомневалась: об их приближении уже доложили Лару Элию. Начальник стражи вышел поприветствовать гостей и вежливо сообщил, что в главном доме их уже ждут. Никто из солдат не отправился сопровождать даков: во-первых, здесь трудно заблудиться, дорога выводила прямо на центральную площадь, во-вторых, с башни у ворот открывался прекрасный вид на поселение, и Титания была уверена, что кто-то обязательно проследит, чтобы гости не «потерялись» по пути, а в-третьих, даков здесь считали дружественно настроенными. Что же, до недавнего времени так оно и было.
        На полях действительно убирали урожай ячменя: мужчины, почти раздетые, лишь вокруг бедер обернут кусок ткани, жали, вязали снопы, грузили их на телеги. Обычный крестьянский труд, обычные сельские жители… Но каждый из них являлся ветераном, отслужившим больше двадцати лет. Клев, конечно, может строить любые планы, но даже если они сработают - легко захватить долину не получится. Завяжется битва, тяжелая, кровавая, предсказать ее исход невозможно.
        Летнее солнце еще не коснулось вершин хребта, замыкавшего долину с запада, так что было даже жарко, но вскоре сюда доползет тень, станет прохладнее. Лето еще удерживало позиции, однако осень тихонько подкрадывалась, заявляя о себе по вечерам. Скоро урожай будет убран, пиво сварено, молодое вино залито в бочки - и придет время праздника урожая, прославляющего Цереру, богиню плодородия.
        Титания ни разу не посещала долину; сначала она была слишком мала, чтобы отец брал ее с собой, а потом как-то не складывалось. Потому поселение римлян оставалось для нее до сего дня чем-то похожим на сказочное убежище. Теперь же девушка действительно видела, что крепость римлян абсолютно неприступна - это раз, и способна обеспечить нормальную жизнь всем жителям Патависсы - это два. Как бы Титания ни относилась к плану Клева, какова бы ни была моральная сторона вопроса, приз может оправдать все.
        Само поселение мало отличалось от каструма, построенного рядом с Патависсой: пересекающиеся улицы, центральная площадь, главный дом - только казарм не было, их место занимали дома. Перед главным домом, на площади, накрывали длинные столы.
        - Что это? - забеспокоился Тит Патулус. - Они нас ждали? Но как?
        - Спокойнее, отец. - Титания решила, что если уж выхода нет, нужно приложить все усилия к тому, чтобы план Клева осуществился. Есть время для споров, а есть время для действий. - Скоро все выяснится.
        Клев Лонгин, который держался по левую руку от вождя даков, поддержал Титанию:
        - Я уже такое видел. Римляне каждые десять дней устраивают совместные трапезы. Я уже попадал однажды на такой ужин.
        Титания евда не застонала. Кажется, Клев все продумал.
        - Что ж, это нам даже на руку, - кивнул Тит.
        Лар Элий Север и Луций Веллий встречали гостей на пороге главного дома. Титания глаз не могла отвести от Лара: он был одет просто, но ему это шло больше, чем любые пышные наряды. Даже в мирное время воин остается воином. Титания постаралась, чтобы ее взгляд выражал лишь вежливость, не более.
        - Нас известили о вашем приближении, - поклонился Лар Элий.
        - Я решил, что даров, посланных вам за помощь при строительстве крепости, недостаточно. Я должен лично выразить вам свою признательность, - пророкотал Тит Патулус, спешиваясь.
        - Что же, приглашаю вас всех присоединиться к нашей трапезе. - Лар Элий указал на суету на площади. - А пока… Впрочем, как и всегда, вас разместят в доме для гостей.
        ___
        Оказавшись одна в отведенной для нее комнате, Титания едва не зарыдала: словно сама судьба влечет их куда-то. Неужели Клев прав? Неужели боги дают знак, что даки правы, что римляне обречены заранее? В плане Клева был всего один пробел, одно слабое место: как отвлечь римлян, а теперь фортуна подбросила дакам в руки этот совместный ужин. Практически все население долины соберется на площади у главного дома, за исключением тех, кто охраняет стену. Или же по такому случаю и стража будет уменьшена? Как бы там ни было, три десятка даков получили реальный шанс захватить ворота крепости.
        Слуги внесли в комнату сундучок, который Титания привезла с собой, притороченным к седлу лошади. Там находилось оружие и боевое снаряжение, но ведь слугам не обязательно об этом знать? Кроме того, там была туника, гиматий и украшения, которые дочь вождя собиралась надеть на праздничный ужин. Итак, жребий брошен…
        ___
        Когда Титания вышла на площадь, все уже собрались за столами, но предводитель римлян еще не появился. Кажется, все ждали именно его. Люди собрались группками у столов, где им полагалось сидеть, о чем-то беседовали, было шумно и весело. Женщины смеялись, дети играли, и даже на лицах ветеранов проступали улыбки. Эти люди прошли много битв, и теперь, оказавшись в неприступной крепости, вместе со своими любимыми, имея возможность растить урожай и вести мирную жизнь, они, казалось, наслаждались каждым мгновением. И везде за столами царило веселье.
        Даки распределились между этими группками, как и было заранее оговорено: им потребуется незаметно покинуть пиршество в самый его разгар, а это проще сделать поодиночке. Титания, Клев и Тит Патулус возлягут за столом Лара Элия Севера, но и они должны найти предлог удалиться. Титания помедлила, прежде чем вступить в круг света.
        - Позволь мне сопроводить тебя к столу, Титания Корва, - спокойный, чуть тусклый голос, прозвучавший за спиной, заставил девушку вздрогнуть.
        - Почтенный Лар Элий, - вежливо поклонилась Титания. - Мой отец, как я тебе и говорила, пожелал лично выразить благодарность. В дополнение к тем дарам, что уже тебе отправил.
        - Я с радостью приму вас как своих гостей.
        - О да! - улыбнулась дочь вождя. - Это же не помешает сбору урожая.
        - Не помешает. - Губы Лара Элия дрогнули, но все же улыбки не вышло. - Что бы ты ни думала, Титания Корва, я действительно рад принимать у себя друзей и соседей.
        Титания опустила глаза, опасаясь выдать себя, и прошла к столу, положив руку на локоть Лара Элия. Его кожа была теплой и неожиданно мягкой, но укрывала она стальные мышцы. Девушка задержала дыхание, чтобы подавить невольную дрожь. Противоположные страсти буквально разрывали ее изнутри: ей хотелось бросится в его объятия и рассказать о коварном плане Клева, ей хотелось выхватить кинжал из маленьких ножен, висящих на поясе, и вонзить клинок прямо в сердце Лара Элия. Но больше всего Титании хотелось вырвать руку и убежать в темноту, спрятаться в какой-нибудь самой глубокой пещере, в бездонном руднике - и умереть, исчезнуть, уснуть…
        Заняв свое место в ногах клинии отца, Титания внимательно осмотрелась: странно, но за столами присутствовали женщины, хоть это и не было в обычаях римлян. Кажется, не только метрополия повлияла на уклад даков, но и даки - на уклад римлян. Титания заметила, что Клев тоже осматривается, словно подыскивает пути отступления. Почему же «словно»? Он и подыскивает. Титания почти не заметила блюд, которые подавали на стол, не обращала внимания на разговоры, иногда даже отвечала невпопад. Весь мир превратился просто в шум, реальность словно уплыла куда-то далеко. Но все мгновенно встало на свои места и обрело плотность, когда Титания увидела, что Клев подал знак. Она встала и выскользнула из триклиния.


        Глава 7
        Увидев даков на пороге большого дома, Лар Элий сначала даже обрадовался их визиту, пусть и неожиданному. Совместный пир должен был стать завершением договора о строительстве каструма, так пусть же все закончится побыстрее, особенно если все складывается так, что не придется отвлекаться от дел. Но потом, буквально мгновение спустя, он почувствовал, понял: что-то не так. Что-то совсем не так. Холодок пробежал по спине, а мысли стали кристально чистыми и спокойными. Такое ощущение всегда возникало перед боем, перед опасными переговорами, перед схваткой, схваткой умов или схваткой сил. Но что именно его встревожило, Лар Элий понял не сразу.
        Луций же был искренне рад гостям: кое-кто из прибывших даков был его давним знакомым, а кое с кем можно заключить соглашение о будущем урожае. В общем, Луций Веллий планировал провести вечер с пользой. Он не чувствовал того холодного ветерка тревоги, что так отчетливо ощущал Лар Элий.
        По сложившейся традиции (Лар подозревал, что традиция эта сложилась не без активного участия Луция Веллия) Лар Элий выходил к общему ужину в полном облачении префекта лагеря, разве что без шлема и тяжелых поножей. Как к этому относиться, он так и не решил, но каждый раз ловил себя на мысли о том, что привычный ритуал доставляет ему определенное удовольствие. Словно… придает сил - или значительности? Лар Элий старался не задумываться над такими вещами, а просто наслаждался приятными моментами, но мысли все равно лезли в голову. Интересно, если с головой погрузиться в работу, еще больше уделять времени тренировкам с оружием, заставлять трудиться тело, а не разум - может быть, тогда… Лар Элий тряхнул головой, стараяcь хоть так избавиться от мыслей. Помогло не особо, так что он просто взял из сундука чистую белую тунику и начал одеваться.
        После кальдария по всему телу разлился приятный теплый покой, а волосы, хоть и коротко стриженные, завились от влажности тугими колечками. Белый лен туники приятно холодил кожу, а шитый золотом край слегка пощекотал колени. Кожаная кираса с серебряными фалерами[19 - Фалеры - украшения в виде дисков с чеканкой.] привычной тяжестью легла на плечи. Перевязь с кинжалом, перевязь с гладиусом. Лар Элий проверил, как ходит меч в ножнах: это был его наградной меч, полученный после двадцати лет службы - кожаные ножны с золотым тиснением и пятью золотыми кольцами, простая рукоять, обвитая кожей, крашенной в алый цвет, символизирующий пролитую за годы службы кровь. Красный плащ из тонкой шерсти, скрепленный на левом плече массивной серебряной фибулой. Тяжелые башмаки из свиной кожи. Лар Элий посмотрел на шлем, стоявший на подставке у стены. Нет, это явно лишнее.
        Бывший легионер подошел к окну своей спальни, распахнутому в теплую ночь. Окно выходило на дом, где разместили даков, и, по стечению обстоятельств, Лар обнаружил, что может без усилий заглянуть в комнату, отведенную Титании. Посмотрел - и не смог отвернуться и уйти. После того как слуги, принесшие сундук, вышли из комнаты, Титания замерла, словно обратилась в статую. Лара опять укололо ощущение, что творится что-то не то, что-то плохое. Девушка, одетая, почти как всегда, в черную тунику и светлый - наверное, этот цвет как-то красиво называется, может быть, лавандовый - гиматий, казалась очень бледной и очень несчастной. В ней не осталось ничего того, что было в те дни, когда она приезжала в строящийся каструм: веселье, смелость, юмор, отчаянную храбрость и уверенность в себе словно вытянули из Титании, словно выжали без остатка саму жизнь. Это неправильно. Это… Лар Элий почувствовал странный укол где-то под ребрами, укол в самое сердце.
        Титания пошевелилась, потерла пальцами висок и открыла сундук. Лар Элий сообразил, что девушка, вероятно, будет переодеваться к ужину. Кажется, пора перестать глазеть и отправиться на площадь, чтобы занять свое место во главе триклиния. Лар даже сделал шаг назад, но это было все, на что его хватило. Титания расстегнула фибулу, удерживающую гиматий, и широкий плащ упал на пол, разлившись складчатым озерцом. Еще две фибулы - и туника последовала за гиматием. Девушка носила фасцию и цинктус[20 - Цинктус - белье, предназначенное для занятий спортом, напоминающее современный комплект из бюстгальтера и трусиков.] из льна, что казалось излишним при ее фигуре: маленькая грудь, стройные бедра, гибкий стан. Очевидно, дочь вождя привыкла обходиться без помощи служанок, так что она легко распустила тяжелые косы, уложенные короной, и тяжелая волна цвета звездной ночи рассыпалась по плечам, укрыв изящную спину, заструилась ниже… Титания встряхнула головой и занялась раскладыванием вещей из сундука на кровати. Сначала это были гребни и заколки для волос, потом очередная черная шелковая туника, серебристая
стола[21 - Стола - широкое верхнее платье, надевавшееся поверх туники и драпировавшееся тяжелыми многочисленными складками.] и алый гиматий. А затем… Лар Элий даже снова подошел к окну, чтобы удостовериться, что глаза его не обманывают. Титания достала короткую шерстяную тунику, кожаные штаны, поножи и грубые башмаки, кожаные шлем, нагрудник и перчатки, створчатые браслеты-наручи, гладиус, два кинжала и маленький щит.
        Не то чтобы наличие у Титании полного комплекта боевого снаряжения вызывало удивление, Лар уже не один раз видел ее в мужском наряде, но тогда это был скорее легкий охотничий костюм или костюм для путешествий. Сейчас же она достала из сундука снаряжение для боя, для серьезной схватки, а не для тренировки или прогулки верхом.
        Холодок под ребрами начал расползаться по телу, превращаясь в ледяную глыбу, ощетинившуюся сотней острых иголок.
        Титания быстро заплела волосы в несколько кос, уложила в простую, но эффектную прическу (такая не помешает надеть шлем), украсила ее парой гребней. Потом девушка оделась к ужину и снова замерла посреди комнаты, сжав кулаки. Постояв несколько томительных мгновений, Титания медленно повернулась и осмотрела снаряжение, разложенное на кровати. Лар Элий видел ее в профиль, но это не помешало распознать чувства, которые разрывали девушку: бессильный гнев и отвращение к самой себе.
        В чем же дело?
        Лар Элий настолько погрузился в свои размышления, что не сразу осознал, что Титания выскользнула из своей комнаты. Встряхнув головой, он поспешил на улицу, чтобы перехватить девушку у триклиния. Кажется, им нужно поговорить. Срочно и наедине.
        Однако, когда он догнал Титанию, вокруг было уже слишком много людей, чтобы увести ее незаметно. Пришлось временно оставить эту идею.
        ___
        Во время ужина Лар Элий едва не заработал косоглазие, стараясь одновременно не спускать глаз с Титании и не упускать из виду остальных даков. После того как Лар несколько раз ответил невпопад, Луций, видимо, сообразил, что стоит взять роль хозяина праздника на себя, и больше не отвлекал друга. Так что Лар Элий продолжил свои наблюдения. Титания почти ничего не ела, говорила, только если к ней обращались напрямую, и время от времени поглядывала на Клева Лонгина. Может быть, Тит Патулус решил, что пора выдать дочь замуж? Наверняка будущий брак с Клевом мог расстроить Титанию достаточно сильно, чтобы… Чтобы что? Попытаться сбежать, переодевшись парнем? Глупо. Нет, дело тут не в этом. Уже подали основное блюдо и все были достаточно пьяны, чтобы разговоры стали громкими, а смех - беспричинным. Тит Патулус, возлежавший по левую руку от Лара, уже настолько захмелел, что несколько раз едва не выплеснул вино из скифоса прямо на колени Титании. Та, видно, ничего не заметила. Остальные даки между тем казались не менее пьяными, чем все остальные присутствующие в триклинии, но вот только они, как и Титания,
просто глаз не сводили с Клева Лонгина.
        Подозрительно? Да, без всяких сомнений. Но в чем можно подозревать благодарных соседей, прибывших оказать честь римлянам, которые дали им в руки крепость? Что бы даки ни задумали, Лар Элий не любил сюрпризов.
        Лар незаметно привлек внимание Луция:
        - Пусть все люди, которые сегодня должны были охранять ворота, вернутся в казарму. Немедленно. - Луций не стал возражать, а просто кивнул. Обсуждать приказы командира не было принято в легионе. Во время общего ужина у стены обычно оставалась половина людей, ведь ворота закрывались с темнотой, да и непосредственной опасности не было. - И еще… пошли десяток людей, пусть выйдут пещерами на гребень и посмотрят, что творится в долине за ущельем.
        Тут уже Луций не смог сдержаться и вопросительно поднял бровь. Лар Элий не стал давать объяснений, так что другу пришлось просто выполнить приказ: он взял скифос и пошел вокруг триклиния, наклоняясь то к одному, то к другому пирующему и передавая приказ. Лар Элий проследил за ним взглядом, убедился, что все идет как надо, и повернулся к клинии Тита Патулуса. Титания исчезла.
        Лар Элий едва сдержался, чтобы не вскочить и не побежать на поиски немедленно. Почему она ушла? Просто потому, что пир уже перешел в ту стадию, когда присутствие женщин становится неуместным или же была какая-то еще причина? Кстати, не одна Титания покинула триклиний, подданных ее отца за столами тоже поубавилось. Обычно даки стойко держатся до самого конца застолья, но ведь могут же они иногда изменить себе? Люди, отосланные к стене и в пещеры, тоже незаметно исчезли, как и Луций Веллий. Видимо, решил сам проконтролировать исполнение приказов. Разведчики скоро вернутся, так что нужно просто подождать.
        Мысли Лара Элия снова вернулись к Титании. Что бы ни задумали даки, дочь вождя должна быть в курсе. А ему казалось важным узнать, что гнетет Титанию и зачем ей полный комплект боевого снаряжения.
        ___
        Выйдя за границы освещенного пространства, Титания ускорила шаг. Ей нужно было полностью переодеться, в отличие от мужчин, которым достаточно лишь надеть доспех. Место сбора было назначено на полпути между поселением и стеной, в полях, у группы деревьев, скрывавшихся в небольшой лощине.
        В отличие от ярко освещенной площади перед большим домом, все остальное поселение мирно спало, лишь кое-где у дверей домов горели тусклые светильники. Из тех обрывков разговоров, что все же достигли ее слуха, несмотря на некоторую отстраненность, овладевшую умом и телом, Титания поняла, что за общим ужином присутствовали все, даже половина людей из стражи ворот. Если обычно у стены дежурила, судя по размеру казармы, целая центурия, то теперь там оставалось не больше полусотни человек, из которых непосредственно несли службу лишь два десятка; остальные мирно спали, составляя резерв. Шансы даков, с учетом того, что нападения изнутри никто не ждет, казались, таким образом, вполне реальными. Титания прошла в отведенную ей комнату, дом для гостей был пуст и темен, как и сама комната.
        Титания ступила в темноту, закрыла глаза, давая им возможность привыкнуть. Где-то здесь на подставке у стены, должна быть лампа и огниво. Девушка протянула руку, но лампы не оказалось там, где она ожидала ее найти. Неожиданно темнота показалась ей плотной, давящей и полной смутной, но настойчивой угрозы. Титания задержала дыхание, пытаясь успокоиться: она никогда не боялась темноты, ночь всегда представлялась ей временем очарования и свободы. Темноты боятся лишь те, кто боится сам себя. Глаза успели привыкнуть, так что мрак казался не таким уж плотным, из окна лился свет звезд и молодого месяца. Можно обойтись и без лампы, тем более что снаряжение девушка разложила на кровати еще до ужина.
        Титания шагнула к кровати, развязывая ленты строфии[22 - Строфии - ленты или шнуры, удерживающие на месте драпировки столы.], и почувствовала, будто коснулась чего-то рукой. Чего-то… или кого-то.
        Теплые пальцы обхватили ее запястье, притягивая ближе к кровати.
        - Не надо кричать. - Девушка с трудом подавила все же рвавшийся из груди крик, так что получился лишь тонкий писк. Она узнала говорившего. Лар Элий Север.
        - Я и не собиралась, - ответила она, надеясь, что ее голос звучит достаточно спокойно. Так же спокойно, как и его. Сердце билось где-то у горла, мешая дышать.
        - Ты привезла с собой не только наряд для ужина.
        В полумраке Титания не видела лица Лара Элия, но прекрасно чувствовала, что пальцы, сомкнувшиеся на ее запястье, не ослабляли хватки ни на мгновение.
        - Сейчас опасные времена.
        - Они опасные уже давно. Что-то изменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз. Ты изменилась. - Его голос в темноте звучал глухо и бесцветно.
        - Я… - Титания стояла абсолютно неподвижно. Было ужасно страшно, настолько, что путались мысли. Ни разу в жизни, ни единого раза она не испытывала ничего подобного. Кажется, до сих пор она вообще не знала, что означает слово «страх».
        Наконец она выдавила:
        - Кое-что произошло с тех пор, как ты уехал. Уехал, не попрощавшись.
        Пальцы Лара Элия внезапно разжались, Титания покачнулась, едва не упав от неожиданности.
        - Ты ждала, что я попрощаюсь?
        - Я каждый раз этого жду. - Это вырвалось прежде, чем девушка смогла совладать с собой.
        Титания почувствовала, что Север встал, не увидела, полумрак стирал все движения, а именно ощутила. Он был так близко, что Титания не смогла устоять перед искушением, ведь это было так просто, всего лишь едва заметное движение. Серебро фалер его доспеха коснулось тонкого шелка ее столы, Титания почувствовала, как его дыхание пошевелило локон у ее шеи.
        - Так что же произошло? - Лар Элий не отстранился, так что эти слова он прошептал ей на ухо.
        - В Патависсу прибыл человек от Спанториха. Теперь жизнь действительно стала опасной. - Титания немного повернула голову, так что ее губы едва не коснулись его уха.
        - И ты хочешь еще раз попытаться убедить меня выступить на вашей стороне.
        - Я была бы счастлива быть с тобой на одной стороне, - прошептала она.
        Титания подняла руку и коснулась лишь кончиками пальцев его щеки.
        - Уже поздно, и я устала.
        - Спи спокойно, пусть боги хранят твой сон.
        Лар Элий отступил на шаг, и Титания едва не упала.
        Он вышел и тихо прикрыл за собой дверь.


        Глава 8
        Лишь оказавшись в коридоре, Лар Элий смог перевести дыхание. Кажется, на нем только что испытали те самые женские чары, о которых он неоднократно слышал. Когда он зашел в комнату и убедился, что броня и оружие ему не померещились, Лар Элий решил, что останется здесь, дождется Титанию и вытрясет из нее всю правду о планах даков, какими бы они ни были. Когда он вышел из комнаты, он знал не намного больше, чем до того, как вошел. Нет, он знал гораздо больше: он знал, как пахнет кожа Титании, какие шелковистые у нее волосы, знал, что в ее дыхании аромат мяты и что когда девушка волнуется, ее нижняя губка немного подрагивает. А еще она сказала, что каждый раз ждет… что он попрощается. И что-то еще… Что-то важное. Он старался вспомнить, но в голове вертелась лишь одна мысль. Нет, там не было ни одной мысли, лишь какое-то сладкое марево. Лар Элий закрыл глаза и встряхнулся, словно приходя в себя после прямого удара в челюсть. Ощущения чем-то схожие: все мысли выбиты напрочь, колени подгибаются, хочется лечь и свернуться клубочком. Бывший легионер повернулся к двери комнаты Титании и протянул руку, почти
уже толкнул створку, но замер. Нет. Здесь ответов не добиться. Если он снова окажется так близко от Титании, это может плохо кончиться.
        - Плохо кончиться… - прошептал Лар Элий одними губами. - Это не так называется.
        Он развернулся и пошел к выходу. Скоро должны вернуться разведчики.
        Все еще пребывая в затмении, Лар Элий вышел на улицу и едва не столкнулся с Луцием.
        - Все демоны подземного царства! - выругался Луций Веллий. - Тут такое творится, а ты обнимаешься с юными девами в темных комнатах!
        - Я не… - Лар Элий махнул рукой. - Эм…
        - Обниматься с юными девами - это хорошо, это просто отлично. - Луций выдал отличный нервный смешок. - А вот момент ты выбрал не самый подходящий. Да и дева тоже вызывает нарекания.
        - Хм… Ты спешил куда-то? - вернулся к сути вопроса Лар Элий.
        - Я искал тебя. Понимаешь, когда командир отправляет тебя в разведку прямо посреди праздника, без всякой видимой причины, ты надеешься быстренько выполнить приказ и вернуться к столу, вину и прекрасным дамам. Я возвращаюсь - и что я вижу? Командир совсем не ждет меня, не жаждет услышать известия. Он просто уединился с прекрасной девой!
        - Насколько я понял, ты заходил ко мне в комнату. - Лар Элий наконец-то смог сосредоточиться. - Предлагаю вернуться туда. Почему-то мне кажется, что новости, которые ты принес, следует выслушать в уединенном месте, укрытом от чужих ушей.
        - О да!
        Первым делом Лар Элий посмотрел в окно: в комнате Титании по-прежнему было темно, но там определенно кто-то двигался. Интересно, девушка готовится ко сну - или к чему-то еще?
        - Так что же ты увидел со скал? - отогнал непрошеные мысли Лар Элий.
        - Лар, ты мне не поверишь…
        - Если кто-то начинает рассказ с этих слов, вряд ли стоит ожидать чего-то приятного, - покачал головой Лар Элий.
        - Не понимаю, откуда ты узнал, кто тебе нашептал на ухо, но даки разбили лагерь в долине перед ущельем. Прямо за поворотом, так, чтобы не было видно со стены. Военный лагерь. И я бы сказал, что там все, кто в Патависсе способен держать в руках оружие.
        Лар Элий скрестил руки на груди, продолжая смотреть в окно.
        - И я не понимаю, что они задумали и что собираются делать, - продолжал Луций.
        - Зато я теперь все понимаю. - Лар отвернулся от окна и взглянул на друга. - Они собираются открыть ворота и напасть на нас. Им нужна наша долина.
        - Но почему? Мы же соседи, можно сказать, союзники. Мы много лет жили в мире. Да ты им крепость построил! И Титания…
        - Что Титания? - Лар Элий выглядел спокойным, но Луций видел, что друг удивлен. Кажется, Титанию упоминать не стоило.
        - Ну, мне показалось, что ты… хм, сблизился с ней. Вот, например, сейчас, в ее комнате.
        Оставалось только позавидовать острому взору Луция.
        - Я всего лишь пытался узнать у нее, что задумали даки.
        - Ну, тебе видней, - пожал плечами Луций. - Пытался, говоришь? И что, узнал?
        - К дакам приезжал человек от Спанториха. Видимо, этот визит так их напугал, что они решили не пытаться больше добиться нашей поддержки, а просто захватить долину, спланировав все на манер троянского коня хитроумного Улисса. Иногда я сильно сожалею, что метрополия настолько старательно прививала дакам наши обычаи и просвещала местное население. Тот, кто придумал все это, без сомнения, читал Гомера.
        - А что там было? И как конь может помочь захватить крепость? - А вот Луций Веллий с Гомером явно не знаком.
        - Я тебе потом расскажу. Но, вкратце, суть такова: небольшой отряд даков проникает в крепость, вырезает охрану ворот и впускает остальных.
        - Оригинально, но сильно рискованно. - Луция способ явно не впечатлил.
        - Видимо, они считают, что положение дел таково, что стоит рискнуть. - Лар Элий поморщился. - Знаешь, я сильно жалею, что Пятый Македонский легион давно не демонстрировал своей силы в окрестностях Патависсы. Даки забыли, что значит кулак Рима.
        - Если они решились напасть, вряд ли их остановит страх перед легионом. Да нас и не легион, а всего лишь когорта. - Луций явно всерьез воспринял угрозу со стороны даков.
        - Пойдем, нам нужно срочно переговорить с Титом Патулусом, пока дело не дошло до драки. - Лар Элий направился к выходу.
        - Ты думаешь, что в данных обстоятельствах разговоры помогут? - осторожно поинтересовался Луций Веллий.
        - Смотря что сказать, мой друг, смотря что сказать, - протянул Лар Элий.
        Пир на площади был в самом разгаре, разгоряченные вином мужчины распевали песни и мерились силами в кулачном бою. Лар прошел прямо к клинии Тита Патулуса. Толстый вождь даков весело смеялся, наблюдая за попытками одной из женщин из даков увести от стола своего совершенно пьяного мужа.
        - Тит Патулус, - Лар тронул вождя даков за плечо.
        - О! Лар Элий Север! Выпьем!
        Вождь даков был пьян. Нет, он все еще мог держать в руках меч, мог соображать, но вести разумные переговоры - это вряд ли. Бесполезно разговаривать с разъяренным быком, он видит только одну цель - и идет к ней напрямую. Лар Элий огляделся вокруг, пытаясь найти среди пирующих Клева Лонгина. Если этот скользкий гад еще здесь, то вряд ли план «троянский конь» вступил в завершающую стадию. Клев был у столов. Он стоял в тени колонны у стены храма и явно ждал удобного момента увести из триклиния Тита Патулуса. Так, Клев явно не склонен отменять план. Один не склонен, второй пьян… Остальных гостей-даков уже вообще не видно. Что остается? Титания.
        Лар Элий вздохнул и пошел к гостевому дому. Кажется, снова придется войти в комнату Титании и поговорить с ней наедине. В темноте.
        ___
        Титания затягивала последнюю пряжку на перевязи меча, когда дверь почти бесшумно распахнулась. Лар Элий вошел в комнату, держа в руке лампу. Слабый свет, но его все же было достаточно для того, чтобы заметить, что спать Титания совсем не собиралась.
        - Я вижу, ты решила прогуляться перед сном, - проговорил Лар Элий, устраивая лампу на туалетном столике. - Но перед тем как ты отправишься на прогулку, нам нужно поговорить.
        - Я слушаю. - Титания растерялась лишь на мгновение, но не выдала себя ни жестом, ни звуком. Она понимала, что любые объяснения по поводу полного боевого снаряжения среди ночи будут звучать фальшиво. Если не знаешь, что сказать, лучше помолчать и дать говорить другому.
        - Ответь мне только на один вопрос: кто из вас придумал повторить «подвиг» Улисса? Кто столь начитан? - настойчиво поинтересовался Лар Элий.
        - Если ты хочешь знать, кто придумал план, то это был Клев Лонгин. Но вряд ли он читал Гомера. - Титания подошла к кровати и села на самый край, спина прямая, руки сложены на коленях. Сейчас, в полном боевом снаряжении и при свете лампы, она почему-то чувствовала себя гораздо более беззащитной, чем в темноте и в шелковой тунике.
        Лар Элий придвинул маленькую скамеечку и сел так, чтобы смотреть прямо в лицо девушке. Она не отвела взгляда, не шевельнулась, не изменила позы, лишь пальцы рук чуть дрогнули.
        - Я понимаю, почему вы решили напасть. Видимо, посланник Спанториха был очень убедителен, - осторожно продолжил Лар Элий.
        - Он не был убедителен, - отчеканила Титания. - Он угрожал, но мы бы смогли ответить на любую угрозу. Просто отец слишком привык к удобной жизни, слишком полюбил роскошь Рима. Он долго прожил в тени Потаиссы, в тени каструма и Рима. Он забыл, что значит война. Вся Патависса забыла. Даки стали мягкотелыми трусами - вот что случилось. И стоило показаться волку, они струсили, поджали хвост и стали искать способ… не воевать.
        - Странный способ, я бы сказал.
        Титания несколько раз глубоко вздохнула, стараясь смирить свой гнев, смирить ярость - и думать, думать над каждым словом, над каждым жестом. Не стоит обманываться спокойствием и тихим голосом Лара Элия, прозванного Севером. В каждую секунду, в каждое мгновение он может просто выхватить меч и прирезать ее, не дрогнув и не сожалея. Если так будет надо. Если он решит, что ее смерть позволит ему разобраться со сложившейся ситуацией. Он - префект лагеря, ветеран, отслуживший больше двадцати лет. В нем нет жалости, в нем нет гнева - только циничная и рациональная способность сделать все для блага своих людей. Он их командир, ему верят больше пяти сотен воинов. Он их не подведет.
        - Это не я решала, - грустно проговорила Титания.
        - Помнится, ты говорила, что Тит Патулус прислушивается к тебе.
        - Да, почтенный Лар Элий. Это так. Но последний мой совет показался ему не таким уж хорошим. Я думала о том, как выиграть войну, а он, оказывается, хотел лишь сохранить свой привычный и приятный уклад. Он желает жить в городе, а не в казарме, пить сладкое вино, а не воду. Все в Патависсе хотят жить… в Риме.
        - Но Рим - это не только роскошь торговых городов. Это и каструмы, и легионы… За все надо платить. - Лар, очевидно, был слишком рационален, чтобы понимать обычных жителей Патависсы.
        - Видишь ли, почтенный Лар Элий, - с горечью ответила Титания, - Клев, а по его совету и отец предпочли, чтобы за них заплатили ты и твои люди.
        - Что ж. А теперь послушай меня внимательно: у вас не было ни единого шанса. Ни до того, как мне все стало известно, ни тем более сейчас, когда я все знаю. Вас всего три десятка. У ворот - полсотни людей. И, поверь, никто из них не спит. Сейчас же я послал к стене еще полсотни человек. И они проберутся туда скрытно, никто из даков их не заметит. Так что Клева там ждет лишь смерть. Всех ваших людей ждет смерть.
        - Зачем ты мне это говоришь? - Титания переплела пальцы рук и сжала их так, что даже толстая кожа перчаток натянулась и, казалось, вот-вот лопнет.
        - Я хочу, чтобы ты поняла: сражаться бесполезно. - Он не угрожал, а просто предупреждал.
        Титания едва не ответила, что с самого начала знала, что это так, но все же не стала.
        - Тогда мы умрем. Я умру.
        - Никому не стоит умирать без пользы. А какая польза в твоей смерти?
        Титания удивленно нахмурилась: в какой момент разговор приобрел столь личный характер?
        - Но выхода нет. Наши люди уже собрались в условленном месте. Они начнут действовать. - Титания посмотрела в окно: месяц почти коснулся крыши главного дома. - Уже скоро.
        - Ты можешь все остановить.
        - Сомневаюсь. Я не смогла остановить это раньше, не смогу и сейчас. - Ее голос был полон горечи.
        - А ты пыталась? - Лар Элий смотрел ей прямо в глаза. Титания видела отражение огонька лампы в его зрачках. Неверный свет еще больше заострил и без того резкие черты его лица, подчеркнул высокие скулы, совершенный профиль, твердую линию подбородка. В одно мгновение он походил на хищника, волка, готового к прыжку, а в следующее - на статую забытого древнего бога, полную спокойствия и окруженную ореолом тайны.
        - Это не имеет значения. У меня не получилось.
        - Я ценю, что ты пыталась. Ведь между нами нет договора, только мое слово и твое слово.
        - Но ты свое слово сдержал. - В голосе Титании было столько горечи и стыда, что Лар Элий не удержался и коснулся ее затянутых в перчатку пальцев своими. Лишь кончиками, лишь на мгновение, но она едва не разрыдалась.
        - Еще можно все исправить. Отправляйся к своим людям и скажи им, что я знаю про отряд в долине за ущельем, что я готов к нападению. Передай Клеву, что его план провалился. Скажи отцу, что я не стану мстить, что я готов выступить на его стороне, когда придет время сражаться.
        - Ты действительно это сделаешь? - В ее голосе появилась надежда.
        - Я понял, что совершил ошибку, пытаясь держаться в стороне. Это ослабляет и меня, и Патависсу. Как показала жизнь, - Лар Элий криво усмехнулся, снова напомнив Титании хищного волка, - если ты не делаешь кого-то союзниками, они могут стать врагами.
        - А если твоей помощи будет недостаточно?
        - Титания, ты пытаешься торговаться? - Лар Элий почти улыбнулся, так девушке показалось.
        - Я всего лишь пытаюсь понять…
        - Ты не в том положении, чтобы торговаться. Условия ставлю я.
        - Ты уже ставил условия, почтенный Лар Элий Север. - Титания наклонилась вперед, поставила локти на колени, а подбородок положила на изящно сцепленные пальцы рук. Ее губы опять оказались в опасной близости от губ ее собеседника. Она слегка улыбнулась, всего лишь намек на улыбку, но все же… - Ты не пошел на уступки, когда я тебя об этом просила, ты не захотел вникнуть в то, что я говорю. Как и мой отец, кстати. Мужчины! Вам неведом смысл слова «уступка».
        - Титания. - Лар тоже наклонился вперед, так что его губы почти коснулись ее. - У нас нет времени.
        - На что?
        - На что?! - Лар Элий вскочил со скамейки, едва ее не опрокинув.
        Титания молча смотрела на него снизу вверх.
        - Э… так. Так. - Лар Элий снова сел на скамейку.
        Девушка улыбнулась уже по-настоящему.
        - У нас нет времени обсуждать твои пожелания и твои «уступки». Клев может начать действовать раньше.
        - Действительно. - Улыбка Титании погасла.
        - Отправляйся на место встречи и передай отцу, что я выступлю его союзником, я дам укрытие всем мирным жителям Патависсы в моей долине, если Спанторих появится. Я приведу когорту в каструм. И мы вместе покажем этому варвару, чья это земля. Поверь, сражение со мной на моей земле вам не выиграть. Поверь, лучше иметь меня в союзниках, чем во врагах. Я не хочу сражаться с вами - ваши родичи живут в моей долине. Я вообще не хочу сражаться, но если мне придется, я докажу, что кулак Рима по-прежнему силен, несмотря на то, что метрополия покинула Дакию. Передай отцу, что я готов забыть это небольшое недоразумение. И скажи Клеву, что я не забуду его роль в этом недоразумении.
        Титания фыркнула:
        - Последнее я передам с превеликим удовольствием.
        - Поспеши. Я отправлюсь к воротам и буду ждать. Что бы ни решил Тит Патулус - я готов.
        ___
        Она опоздала. Ей пришлось сначала оседлать коня, а затем пробираться по темным улицам поселка, стараясь остаться незамеченной. На площади по-прежнему было шумно и людно, но многие уже отправились по домам, так что Титании постоянно приходилось замирать в темных углах у стен, пропуская пьяные парочки и компании.
        В лощине под деревьями никого не было, лишь следы коней и примятая трава. Неужели отец решил выступить, не дожидаясь ее и условленного часа? Как так могло получиться? Титания вскочила на лошадь и пустила ее в галоп. Нужно догнать отряд, догнать во что бы то ни стало. Если они попытаются напасть на стражу у ворот - все пропало. Может быть, власти Лара Элия и хватит, чтобы приказать своим людям опустить оружие и позабыть о случившемся «недоразумении», но у даков, если погибнет хоть кто-то из них, вряд ли получится так просто смириться, остановиться и сделать вид, будто ничего не произошло.
        По плану отряд должен был пробраться по ущелью к воротам, сохраняя полную тишину, а потом внезапно напасть на стражу у ворот. Половине людей поручили стрелами снять часовых на стене и башнях (укрепления были беззащитны с внутренней стороны), а оставшимся - сдерживать натиск резерва. Стрелки, закончив свое дело, планировали открыть ворота и подать условный сигнал, продудев в рог. Даки, ожидающие в долине за ущельем в полной готовности, ворвались бы за стену - и с легкостью разобрались с опьяневшими римлянами.
        Хороший план, но все равно неосуществимый. Титания верила слову Лара Элия: неосуществимый - и точка.
        Но все же она опоздала. У башни кипел бой. Каким-то чудом дакам все же удалось открыть ворота, наверное, Лар Элий ожидал, что Титании удастся отговорить отца от нападения - надеялся на это и приказал не проявлять враждебности к дакам до последнего. Ничем иным нынешнее положение объяснить было нельзя. Но это оказалось все, чего удалось добиться дакам. Сигнал рога не прозвучал. Караульные на башнях осыпали отступавших к воротам даков стрелами. Небольшой отряд римлян, ведомый командиром в полном парадном облачении, теснил нападающих.
        Лар Элий. Лар ведет своих людей. Все кончено. Титания ударила коня пятками и направила его прямо в драку. Вероятно, на это была воля богов: девушка пронеслась последние полсотни шагов до ворот, избежав стрел, не замеченная ни даками, ни солдатами Лара Элия. Как фурия она врезалась в ряды римлян, сбив несколько человек с ног. Лошадь споткнулась, Титания в последний момент соскочила с седла, покатилась по земле, но быстро вскочила на ноги, выдергивая гладиус из ножен. Она парировала один удар, другой, рядом оказался Клев, окровавленный, злой, но, кажется, не раненый. Титания огляделась вокруг, пытаясь понять, где отец. Мимо просвистела стрела, срезав локон, выбившийся из-под шлема во время бешеной скачки.
        - Клев, где отец? - прокричала Титания, отступая к воротам.
        - Там! - Клев указал на ворота.
        Тит Патулус отбивался от трех римлян, защищая поворотный механизм, запирающий и открывающий ворота.
        - Надо уходить!
        - Да!
        Но это было проще сказать, чем сделать. Стрелы продолжали лететь со стены, даки падали один за одним. Титания была без щита, он остался притороченным к седлу лошади, так что медленно отступать, прикрывшись от обстрела, она не могла.
        - Бежим! - крикнула она Клеву.
        Тот кивнул, но убежать ему не дали. Лар Элий Север оказался совсем рядом, окованный медью щит ударил наотмашь, и Клев рухнул на землю, навзничь, ударившись головой так, что шлем откатился в сторону. Если бы у Титании было хоть мгновение, чтобы подумать… Нет, она все равно поступила бы так же. Она просто не могла позволить Лару Элию убить Клева. Каков бы ни был Клев, он из ее народа. И вообще, люди сейчас гибнут из-за того, что она опоздала. Если бы она была чуть расторопнее, если бы… если бы.
        Как бы там ни было, Титания прыгнула вперед и изо всех сил толкнула алый щит, окованный медью. Толкнула, отскочила в сторону и, воспользовавшись тем, что Лар Элий на мгновение потерял равновесие, дотянулась кончиком гладиуса до его правого плеча, оставив на белоснежном рукаве туники разрез, мгновенно наполнившийся кровью. Этого хватило, чтобы Клев успел вскочить на ноги, развернуться и изо всех сил рвануть к воротам. Титания не стала терять времени даром и последовала за ним.
        За ее спиной Лар Элий скомандовал лучникам прекратить стрельбу. И девушка видела почему. Тит Патулус, ее отец и вождь даков Патависсы, больше не защищал поворотный механизм. Сразу несколько стрел поразили его, а гладиус одного из солдат нанес смертельный удар. Титания рванулась к отцу, но крепкие руки сразу нескольких человек ее удержали.
        - Он погиб, чтобы мы могли уйти, Титания! - прокричал ей Клев прямо в лицо. - Идем же!
        Ворота крепости закрылись прямо у них за спиной.
        Никто не стрелял в пятерых, вырвавшихся за стену. Зачем? Какой смысл тратить стрелы на тех, кто проиграл решающий бой? Потерял вождя. Потерял честь. Потерял все.


        Глава 9
        Лар Элий зашипел сквозь зубы, когда Луций Веллий, не особо стараясь сделать это осторожно, оторвал присохший рукав туники от раны. Кровь заструилась снова, пятная парадную кирасу, и без того пострадавшую в скоротечном бою.
        - Знаешь, заживать будет долго, мы ведь не так уж молоды. - Луций взял из корзины чистую льняную ткань и стер кровь. - Придется зашить.
        - Только сильно края не стягивай, на лихорадку у меня сейчас как-то нет времени. - Лар Элий получил за свою жизнь достаточно ранений, чтобы знать, что зашитая рана оставляет ровный и тонкий шрам, но зато заживает с лихорадкой, которая иногда может и убить.
        - Тогда останется не слишком красивый шрам, - сказал Луций Веллий.
        - Одним больше, одним меньше… - пожал плечами Лар Элий и зашипел от боли.
        - Наш хирург никогда не допустил бы такого безобразия, так что все твои шрамы выглядят… красиво.
        - Что-то я начинаю опасаться за твой разум, Луций. Ты головой не ударялся?
        - Нет, в отличие от тебя, - не упустил шанса уколоть Луций.
        Лар Элий потер лоб. Все-таки надо было прихватить шлем из комнаты, когда отправлялся к воротам. Титания… Титания так резко и неожиданно толкнула его щит, что окованный медью край весьма ощутимо ударил по лбу, оставив ссадину. Хорошо, хоть не по зубам. Дожить почти до середины пятого десятка и сохранить все зубы, особенно постоянно сражаясь, - это везение, или даже благословление богов. Было бы обидно лишиться зубов, неудачно столкнувшись с краем собственного щита.
        - Это всего лишь ссадина, - махнул здоровой рукой Лар Элий. Кстати, правой рукой - что тоже можно счесть везением.
        - Знаешь, - заметил Луций осторожно, - когда ты мне вчера сказал, что решишь все мирным путем, мне показалось, что ты что-то другое имел в виду.
        - Это вышло случайно, - буркнул Лар.
        - Случайно? - Луций приподнял брови. - Ты случайно позволил дакам ускользнуть с пира, собраться в отряд, вооружиться… Ты случайно не объяснил ничего людям, которых отправил к стене, - они, между прочим, ждали нападения снаружи. Потом ты случайно подпустил врагов к воротам, случайно ввязался в бой, случайно позволил девчонке себя ранить. Ах да. Еще случайно оказался убитым Тит Патулус, вождь даков и отец твоей… хм, Титании.
        Луций вдел шелковую нить в кривую хирургическую иглу и примерился к ране на плече Лара.
        - Да, случайно, - спокойно ответил Лар Элий, не обращая внимания на манипуляции Луция Веллия. - Я поговорил с Титанией, и она должна была остановить даков.
        - Что-то непохоже, что она это сделала. Скорее, наоборот.
        Луций сам не видел, что случилось у стены, но рассказов очевидцев уже выслушал достаточно.
        - Думаю, что она опоздала, - объяснил Лар Элий.
        - Да она сражалась, как кошка! Вообще не похоже, что она пыталась остановить своих людей, - возразил Луций.
        - Она появилась, когда бой был в самом разгаре. Слишком поздно.
        - Хорошо. Титания - не предательница. - неохотно согласился Луций.
        Лар Элий посмотрел на иголку в руках Луция.
        - Пару стежков, не больше.
        - Как прикажешь, префект, - отсалютовал Луций.
        Лар Элий отвел взгляд от иглы. Всегда не выносил вид хирургического инструмента, протыкающего плоть, этот звук, это ощущение. Это противнее и болезненней любого ранения. Тошнота скользким комом подкатила к горлу. Никому, никогда, ни за что в жизни префект лагеря Лар Элий Север не признался бы, что боится хоть чего-то на свете. Никогда, никому. Лар сглотнул и продолжил смотреть в угол. Все проходит, все когда-нибудь заканчивается. И это закончится.
        - Так что мы теперь будем делать? - спросил Луций, любуясь делом своих рук. - Кстати, неплохо вышло.
        - Надеюсь, ты это про свои хирургические упражнения, а не про даков.
        - Да, с даками как-то не очень получилось. Теперь мы или лишимся связи с Патависсой, или нам придется победить соседей и привести их к повиновению. А мы им каструм построили, между прочим.
        - Я не жажду становиться диктатором. Если ты не забыл, Дакия всегда сопротивлялась. Нам придется прожить остаток жизни на войне. Это совсем не то, о чем я мечтал, сидя в палатке или замерзая под дождем. Я хочу мира. Обычной жизни, день за днем…
        - И это еще не самый худший вариант - война с Патависсой. Худший - это если нас просто запрут здесь, в долине. Тогда нам придется их всех убить. - Кровожадно звучит, но вполне может оказаться единственным выходом.
        - А потом придут готы - и их тоже придется всех убить, но уже без помощи даков. Нерадостная перспектива. «Всех убить» - это не то же, что мирная жизнь. Я устал от сражений, как и все мы. - Лару Элию явно не нравился вариант с истреблением даков.
        - Но разве у нас есть выбор?
        - Время покажет. Титания не желает войны. И она пыталась не допустить этой… авантюры с «троянским конем».
        - По ее словам, - напомнил Луций.
        - Да, по ее словам. - Лар Элий произнес это таким тоном, что Луций Веллий не решился противоречить.
        - Только вот Тит Патулус мертв. Будет ли новый вождь также прислушиваться к словам Титании?
        - Новый вождь…
        - Да. Теперь ей придется назвать мужа, выбрать того, кто станет вождем. И совет племени должен утвердить эту кандидатуру.
        - Что ж, тут только время покажет.
        - Уже скоро рассвет. Отдохни, я распоряжусь насчет раненых. И насчет похорон.
        - Есть убитые?
        - Помимо Тита Патулуса и двух с лишним десятков даков? Трое. У двух из них есть жены и дети.
        Лар Элий потер ладонями лицо.
        - Распорядись о пенсии. И… окажи все необходимые почести вождю даков.
        - Будет сделано.
        Луций вышел из комнаты, и Лар Элий позволил себе мгновение слабости: он рухнул навзничь на кровать, на краю которой сидел. Война стучалась в его дверь, война, от которой он бежал все годы, прошедшие с отставки. И это не война с безликим противником, с бойцами чужой армии. Это война с соседями, с теми людьми, с которыми римлян за последние пять лет связало множество невидимых нитей. Война между ним и Титанией.
        Ей удалось ранить его - а это многого стоит. Она действительно отличный боец. И она умна, смела и очень, очень сообразительна. Скорость ее ума равна скорости ее меча. И лишь поэтому Лар Элий все еще надеялся, что кровопролития удастся избежать.
        ___
        Серое утро выползло в долину, где разбили лагерь даки, из ущелья, где высилась стена, неприступная, как и прежде, несокрушимая, как всегда. Титания не спала всю ночь, девушка сидела в шатре отца и ждала. Ждала рассвета. Когда краешек солнца показался над острыми клыками скал, окружающих ущелье, Титания вышла из шатра. У костра расположилась стража, лагерь еще спал, а скорее, застыл в оцепенении, но кое-кто уже проснулся: Клев и остальные члены совета собрались у шатра Клева и о чем-то тихо переговаривались.
        Титания, все еще в полном боевом снаряжении, направилась прямо к ним.
        - Я еду к Лару Элию.
        - Что? - Клев даже рот приоткрыл, остальные же седовласые мужи заговорили все одновременно.
        - Зачем? Как? Ты сошла с ума!
        - Я должна вернуть тело моего отца, нашего вождя Тита Патулуса.
        Все мгновенно замолчали.
        - Римлянин убьет тебя, если не хуже того. - Клев выглядел одновременно растерянным и решительным. Странное сочетание.
        - Если бы он хотел меня убить, убил бы еще вчера, - напомнила Титания.
        - Нам повезло, - фыркнул Клев.
        - Он нас отпустил.
        Туллий, один из старейших членов совета, поднял руку, призывая к тишине.
        - Я еду с тобой, Титания. - Его рыжая седеющая борода бодро и решительно топорщилась.
        - Спасибо.
        Они отправились вдвоем в сопровождении пары слуг, управляющих повозкой. Солнце, показавшееся на рассвете, скрылось за тучами, упал туман, заполнив ущелье призрачной дымкой. Звуки копыт затихали мгновенно, даже эхо исчезало, растворялось, не успев возникнуть. И такое умиротворение, такой покой были в этой утренней природе, такое обещание тишины, что Титания едва не расплакалась. Ей удалось не заплакать все это время - так почему же хочется теперь, когда так прекрасно утро? Может быть, потому, что отец его не увидит. А может, потому, что все это - затишье перед бурей.
        Когда за очередным поворотом открылся вид на стену, Титания поняла, что ворота закрыты. Мирных добрососедских отношений больше нет. Римляне готовы к любому развитию событий, к войне со всем миром, если понадобится.
        - Как ты думаешь, они нас просто застрелят или сначала впустят внутрь, а потом прирежут? - поинтересовался Туллий.
        - Сейчас узнаем.
        Титания натянула поводья, останавливая лошадь. Было видно, что на стене ходит стража, но никто не обращал на прибывших ни малейшего внимания.
        - Что будем делать? - Туллий остановил свою лошадь по левую руку от Титании.
        - Ждать.
        То, что Туллий остановился слева, было не очень хорошо, он помешает выхватить меч, если будет нужно. Не то чтобы Титания верила, что сможет уйти живой, если Лар Элий прикажет убить «гостей». Ждать пришлось долго.
        Наконец ворота приоткрылись, и навстречу дакам вышел сам Лар Элий Север. Он все еще был одет в парадное облачение префекта лагеря, левый рукав туники в крови, но рана аккуратно перевязана белейшим льняным бинтом. Лар Элий пришел один, ворота со скрежетом захлопнулись прямо за его спиной. Что ж, храбро, но глупо. За поворотом ущелья могла притаиться засада. Однако, если хорошо подумать, на стене было достаточно стрелков, чтобы ливнем стрел остановить любой внезапно появившийся отряд - или хотя бы замедлить его продвижение, прикрыть своего командира и дать ему возможность вернуться в крепость. То, что Лар Элий Север вышел один, означало лишь то, что он по-прежнему надеется закончить дело миром.
        Миром? После того как Тит Патулус, ее вождь и отец, погиб от рук его солдат? Титания смотрела, как Лар Элий приближается, пешком, без щита, без шлема. Если он подойдет достаточно близко… Титания на мгновение закрыла глаза. Нет. Смерть отца - это ослепляющее горе, но смерть Лара Элия приведет к гибели всех, всех даков и римлян. В этой войне не будет победителей. Разве что готы Спанториха. И, если быть до конца с собой честной, то Титания не винила Лара Элия в смерти отца - это вина Клева, его трусость и его безумный план.
        - Титания Корва. - Лар Элий остановился ровно на таком расстоянии, чтобы его нельзя было достать мечом, даже в прыжке.
        - Лар Элий Север. - Титания спешилась и передала поводья слуге.
        Римлянин молча смотрел на нее, ожидая продолжения.
        Бледная, все еще одетая в доспех, полностью вооруженная, волосы заплетены в одну простую косу, Титания казалась на десять лет старше - и в сотню раз несчастней.
        - Я пришла за телом моего отца, Тита Патулуса. Он пал в бою, ты вправе требовать выкуп - и я готова заплатить. Назови цену.
        - Я верну тебе тело твоего отца без всяких условий, верну с оружием и одеждой. Я не собираюсь чинить бесчестье вождю даков.
        - Спасибо. - Титания не ожидала, что так легко добьется своего. Военная добыча, тела врагов - все это полностью принадлежало победителю. Теперь же она не знала, о чем говорить дальше.
        - И я все еще готов забыть об этом недоразумении.
        - Недоразумении? Мой отец мертв!
        - И ты хочешь, чтобы умерло еще больше людей? - Голос Лара Элия звучал абсолютно спокойно, словно они обсуждали погоду, а не судьбу двух городов.
        - Нет.
        - Тогда запомни - я не собираюсь мстить, я готов стать вашим союзником. Только теперь я не согласен забыть о том, какую роль во всем этом сыграл Клев Лонгин. Теперь я требую его жизнь.
        - В обмен на договор?
        - Нет, договор я предлагаю без условий. А Клева я убью собственными руками - и тоже без всяких условий.
        - Я передам твои слова совету племени.
        - Я верну тебе тело отца немедленно.
        Лар Элий развернулся и пошел к воротам. Алый плащ взметнулся и упал тяжелыми складками, туман стелился по земле, казалось, что римлянина несет к стене какая-то мутная река.
        Титания оглянулась на Туллия, тот неподвижно сидел в седле и никак не прореагировал ни на появление Лара Элия, ни на его отбытие. В этот раз долго ждать не пришлось: ворота снова открылись, и шестеро солдат в полном боевом снаряжении, в шлемах и со щитами, вынесли носилки с телом Тита Патулуса.
        Титания едва не бросилась навстречу, но смогла остановиться в последний момент. Не время для чувств. Она - дочь и наследница вождя. Теперь она отвечает за племя - пока совет не утвердит нового вождя.
        Тит Патулус, казалось, просто спал. Его лицо было спокойно, а следы крови стерли с его доспеха. Его оружие лежало рядом с ним, а шлем - в ногах. Лар Элий действительно оказал все почести павшему… врагу? противнику? Нет, это не те слова.
        Титания стойко держалась всю дорогу обратно до лагеря, держалась, пока носилки с телом ее отца не внесли в ее шатер, держалась, пока все не вышли, пока за встревоженными людьми не упал тяжелый полог, закрывавший вход, - и лишь тогда она бросилась к отцу, коснулась его лица и разрыдалась.


        Глава 10
        По обычаям даков, тело умершего должно быть предано огню, прежде чем сядет солнце. Один день - один день, чтобы попрощаться с отцом, один день, чтобы выбрать мужа. Всего один день - и за это время должно решиться все: ее судьба, судьба племени, даже судьба римлян. Титания слишком устала, чтобы думать, она не спала уже больше суток, но, несмотря на вязкую усталость, в сон совершенно не клонило.
        И плакать тоже больше не хотелось. Есть приличие и в горе. И в слезах должно знать меру. Только неразумные люди бывают неумеренны в выражениях как радости, так и скорби.
        Она ощущала себя одинокой и потерянной - пожалуй, впервые за долгое время. Давно, в детстве, Титания испытывала это чувство, когда обнаружила, что лишена чего-то важного в жизни, и затем поняла - матери. Ульпия в чем-то заменила ее, но Ульпия все-таки была мачехой, и это чувствовалось, во всяком случае, Титания это ощущала. Однако она любила мачеху, и после ее появления Титания долго-долго не испытывала чувства одиночества.
        Потому что у нее всегда был отец.
        Несмотря на некоторую безалаберность, любовь к вину и увеселениям, отец был хорошим правителем. И Титания училась у него, постигала на собственном опыте, что значит любить свой народ, что значит быть ответственной за него. Ведь ей предстояло остаться со своим народом навсегда, до самой смерти. Хотя она не думала раньше, что на нее падет обязанность выбрать нового вождя. Вождем должен был стать один из ее братьев. Теперь они все мертвы.
        А еще ее тогда согревало чувство любви к Лару Элию. До сего дня Титания не подозревала, что оно не только доставляло ей муки, но и грело, когда становилось неуютно. Потому что, несмотря на то что римлянин казался недостижим, что он был женат, что он, в общем-то, являлся больше врагом, чем союзником, он оставался неким незыблемым столпом, недостижимой мечтой, чем-то неизменным в этом мире. Возможно, за это Титания его и любила. Теперь у нее даже этого нет. Любовь отдает горечью, и между наследницей Тита Патулуса и Ларом Элием пропасть еще глубже, чем раньше. Пожалуй, у пропасти этой и вовсе нет дна. Никакая сила не сможет сделать так, чтобы Титания и Лар Элий были вместе. Никто не позволит ей выйти за римлянина; это означает - предать свой народ, самую свою суть. Да и римлянин не предлагал ей брачного союза. Он, кажется, вообще каменный.
        Нет. Титания вспомнила вчерашнюю ночь, разговор во тьме, движения Лара Элия рядом, его тепло, его запах. Лар Элий живой - и от этого еще больнее. Душа его закаменела после смерти жены, но он жив, он остается сильным, умным, прекрасным мужчиной. Его невозможно любить, но и разлюбить тоже невозможно. А ей предстоит остаться с даками, выбрать нового вождя и стать его супругой. Сегодня.
        Новый вождь… Клев, конечно, не упустит возможности. Сидя рядом с телом отца, держа холодную руку Тита Патулуса, Титания с убийственной ясностью поняла, как ненавидит Клева Лонгина. Если бы не он, с Ларом Элием можно было бы договориться. Если бы не он, отец был бы жив. Но Клев теперь не отступится. Второго шанса пройти этой дорожкой к власти ему не представится, так что он использует все рычаги, чтобы надавить на Титанию и советников. К этому нужно быть готовой. Нужно сопротивляться. Или нет?
        Как же она устала…
        - Пора, Титания. - Туллий заглянул в шатер, когда солнце уже коснулось утесов.
        Девушка встала, расстегнула ремни нагрудника, уронила доспех на пол. Она так и не переоделась, хотя, наверное, стоило бы.
        - Дай мне немного времени.
        Туллий кивнул и скрылся.
        Титания осмотрелась. Кажется, в этом сундуке должен быть комплект ее парадного снаряжения. Зачем она взяла его с собой, Титания не знала. Тоже перст судьбы, в каком-то смысле.
        Титания сняла пропылившуюся и запятнанную кровью куртку, испачканные грязью на коленях штаны, потом рубаху, осталась в одном белье. Страшно захотелось залезть в бассейн тепидария и окунуться с головой, проплыть под водой, пока легкие не загорятся огнем, распустить волосы и вымыть голову, несколько раз намылив душистым мылом и умастив ароматными маслами… Вздохнув, Титания просто ополоснула лицо и руки ледяной водой из тазика, стоявшего на столике в углу, расчесала и заново заплела волосы, уложив косу плотно вокруг головы, и стала одеваться. Парадный костюм она надевала редко, в основном на похороны, как это ни странно. Хотя почему странно? Похороны и свадьбы - две самые часто случающиеся церемонии, требующие от нее исполнения официальных обязанностей наследницы вождя племени. Наследника вождя племени. Эта двойственность положения всегда выводила Титанию из себя. Да, она наследовала. Но она - женщина. Поэтому на похоронах она была в мужском костюме, выполняя роль этакого заменителя сына вождя. А на свадьбах - в женском, тут уж от наследника не требовалось быть мужчиной.
        Черное с серебром - ее любимое сочетание цветов. Титания надела черную рубаху из тончайшей шерсти, подбитую несколькими слоями льняной ткани, простеганную серебряными нитями и украшенную жемчугом там, где эти нити пересекались. Кожаные штаны оказались чуть тесноваты в бедрах, когда она надевала их в последний раз, ничего такого не было, кажется, тело наконец-то стало округляться, утрачивая девчоночью угловатость. Гладкая блестящая черная кожа подчеркнула все эти округлости. Высокие ботинки заставили с ними повозиться - за время лежания в сундуке все ремни перепутались, и зашнуровать их оказалось непросто. В конце концов Титания справилась и с этим. Осталась черная кираса, украшенная черненым серебром, и шлем с высоким султаном из вороного конского хвоста. Потом две перевязи - с кинжалом и гладиусом. Парадный меч был столь же остер, как и боевой, лишь украшен богаче. Кожаные наручи, тоже с серебром. Кажется, все.
        Титания в последний раз посмотрела на отца и вышла из шатра, куда сразу же вошли Клев и остальные члены совета племени. Именно они должны были вынести тело вождя. У сложенного погребального костра собрались почти все способные держать в руках оружие члены племени, мужчины и женщины, кроме тех, что остались в Патависсе.
        Когда Титания шагнула к ним, все они, как один, отдали ей молчаливый салют. Девушка кивнула и прошла туда, где было ее место: в ногах у смертного ложа отца, рядом с горящим факелом. Шлем нещадно давил на голову - но этого просто не могло быть, ведь он сделан специально для нее, по ее мерке. Кажется, голова просто распухла от бесплодных размышлений, от мыслей, мечущихся по замкнутому кругу, от бессонницы. Титания прикоснулась пальцами, затянутыми в черную перчатку, к рукояти факела. Сколько еще раз ей придется подносить огонь к погребальному костру? Вполне вероятно, что больше никогда. Вся ее семья мертва: мать, братья, мачеха, отец. Будут ли у нее когда-нибудь дети? При мысли, что ради рождения детей ей придется возлечь с Клевом, Титания вздрогнула и поежилась. Нет, сейчас не время думать об этом.
        Носилки с телом Тита Патулуса плыли над головами его людей, воинов его племени. Пятеро членов совета во главе с Клевом с трудом удерживали столь солидный груз на плечах, но все же справлялись, размеренно шагая и не нарушая торжественности момента. Наконец они водрузили носилки на сложенные в виде высокого ложа дрова. Все затихли, всё затихло. Солнце коснулось вершин утесов, мгновенно стало сумрачно и холодно, словно позднее, но все достаточно теплое лето на глазах превратилось в осень, уже предвещающую дыхание зимы. Все замерли, будто бы этот потусторонний холодок превратил людей в ледяные статуи. Титания взяла факел из подставки и отсалютовала им небу и земле. Даки выхватили мечи и повторили ее движения. Все это происходило в тишине, настолько полной, что девушка слышала удары своего сердца и гул крови в ушах. Не глядя, она опустила руку с факелом, огонь коснулся хорошо промасленных дров и взвился к небу, закрывая тело мертвого вождя от его оставшихся в живых соплеменников.
        Раздался оглушающий, исторгнутый добрыми десятью сотнями глоток боевой клич даков Патависсы. Титания бросила в костер остатки факела, сняла шлем и принялась распускать волосы. Все остальные женщины проделали то же самое. Так надо. Непослушные пальцы путались в густых прядях, рядом гудело пламя погребального костра, все слезы уже были выплаканы, все, что должно быть сделано, - сделано. Осталось только устроить такое жертвенное пиршество, чтобы дух вождя получил самый легкий путь в загробный мир. А перед пиром соберется совет племени.
        Титания взглянула на членов совета и сделала приглашающий жест, указав на шатер Тита Патулуса. Пора.
        Туллий, Клев, Лентул, Ретий, Варон. Все - друзья ее отца, все знают ее саму с рождения. Все, кроме Клева, уже немолоды. Кажется, сейчас ей предстоит самая тяжкая битва. Более того, это будет битва за ее жизнь.
        Они вошли в шатер, и полог упал, а два воина встали у входа на страже, чтобы никто не помешал совету.
        - Итак, - заговорил Клев, не дожидаясь разрешения Титании.
        - Первая буду говорить я, - перебила его девушка, демонстративно положив шлем в кресло во главе стола, где всегда сидел отец, возглавляя совет.
        Все хранили молчание, только Клев несколько раз попытался заговорить, но все же захлопнул рот. Титания держала паузу, пока все взгляды не оказались направлены на нее, а не на Клева.
        - Мы лишились вождя, - проговорила она тогда. - Это удар для всех нас. Мы потеряли более двух десятков человек - это тяжелая утрата. Но как бы ни была глубока наша боль и печаль, мы должны решить, что нам делать дальше.
        - Мы должны следовать плану, одобренному Титом Патулусом, - подал голос Клев. - Это наш единственный шанс.
        - Твой план провалился, - парировала Титания, подчеркнув слово «твой».
        - Римляне откуда-то узнали, что мы задумали. - Клев не собирался отступать.
        - Мы столкнулись со стражей стены, которая несет службу каждый день.
        - Да, но в день общего ужина стража ополовинивается, я это точно знаю. Так что Лар Элий откуда-то все узнал. - Клев смотрел на Титанию, сузив глаза. Она не дрогнула и не показала, как ей неприятно его внимание.
        - Как бы там ни было, твой план провалился. - Ее голос звучал ровно. - Он и был провальным с самого начала. Провальным и глупым. Лар Элий Север предложил мне союз.
        - И ты ему поверила? Поверила - и все выложила!
        - Не смей обвинять меня в предательстве, - холодно и спокойно отчеканила Титания. - Я - дочь вождя и наследница. Я никогда не предам свой народ. Когда Лар Элий пришел ко мне, он застал меня в полном боевом снаряжении. И он УЖЕ все знал. Видимо, у них есть проходы по скалам к ущелью. Он выслал разведчиков и увидел наш лагерь.
        - Хитрый змей!
        - Да, он не глуп. - Титания улыбнулась Клеву, намекая, что тот, в отличие от римлянина, умом не блещет.
        - И он отпустил тебя, не стал мешать, не перехватил нас еще до стены?
        - Он сказал, что готов забыть это «недоразумение». Он предложил союз. Он обещал привести своих людей в каструм, когда нужно будет сражаться. Я должна была перехватить вас в лощине и передать отцу это предложение. Но я опоздала. И я хочу знать, почему я опоздала.
        - Клев уговорил Тита Патулуса выступать, - ответил Туллий.
        - Медлить было нельзя, - объяснил Клев. - В любой момент нас могли заметить.
        - И ты решил, что меня можно оставить во власти того, кого ты считаешь врагом? - Титания не сводила взгляд с Клева. Тот смутился, но все же ответил:
        - Если бы все пошло так, как я запланировал, мы бы ворвались в поселок еще до рассвета. Тебе ничего не угрожало.
        - О да! - рассмеялась Титания. Ее смех был колюч и холоден. - А если бы твой план провалился, как это и произошло? - Титания перевела взгляд на членов совета. Туллий хмурился, остальные старательно отводили глаза. - В любом случае Лар Элий Север предлагает закончить дело миром.
        - Миром? - воскликнул Ретий, худой, почти изможденный, смуглый и всегда опрометчивый в суждениях. - Мы потеряли больше двух десятков людей и вождя! Мы должны отомстить!
        - Отомстить? Ты хочешь сказать, что мы должны погибнуть в бесплодных попытках отомстить? Сражаться и умереть, когда нам предлагают мир и союз? - Титания не верила своим ушам.
        - Я предпочту умереть, но не стать снова рабом Рима! - почти выкрикнул Ретий.
        - Да! Да! - поддержали его Клев и Варон.
        - Рим покинул Дакию больше пяти лет назад, - напомнил Туллий.
        - Но римляне остались. А пока они чувствуют себя здесь хозяевами, Рим все еще здесь. Это наша земля, и я не подчинюсь захватчикам, - парировал Ретий, Клев кивнул, поддержав его.
        - Захватчики уже стоят у ворот! И это не римляне, а готы, - проговорила Титания, повысив голос, чтобы перекрыть галдеж. - И против них мы можем выступить вместе с римлянами!
        - Или изгнать и тех и других, - пробормотал высокий кряжистый седовласый Лентул, до сих пор не произнесший ни слова.
        - Вы сами-то понимаете, что говорите? - Титания совсем уже запуталась в этой странной мужской логике. - Или вы уже успели выпить во славу моего отца? Вы приняли план Клева, потому что решили, что против готов нам не устоять. Теперь вы уже готовы дать бой и римлянам, и готам?
        - Мы все еще можем сразиться с римлянами - и тогда не придется воевать с готами. - Клев продолжал стоять на своем.
        - Или мы можем не спешить умереть - и заключить союз с Ларом Элием.
        - Титания, - вмешался Лентул. - Ты еще слишком молода. И, очевидно, Лар Элий Север как-то на тебя повлиял.
        Титания почувствовала, что краска залила ее щеки. Все демоны преисподней, почему правду так трудно опровергнуть? Потому что это - правда? Она действительно очарована римлянином, очарована с детства, но ведь не в этом дело! Союз с Ларом Элием - правильное и разумное решение!
        - Рим славится своим коварством и хитростью! Всегда славился! - продолжил Лентул. - Север - префект лагеря, за пять лет он не мог так размякнуть, чтобы спустить то, что на него напали в его собственном доме. Я ему не верю.
        - Я тоже. - Варон.
        - Я тоже. - Ретий.
        - А я никогда не верил. - Клев.
        Туллий промолчал, но Титания видела, что и он колеблется.
        - В любом случае, пока у нас нет вождя, мы не примем решения, - напомнил Лентул.
        Титания вздохнула и опустила голову. Парировать это было нечем. Она - наследница, но она - не вождь. Она - не мужчина.
        - Ты должна назвать мужа. - Ретий почесал жидкую бороду и взглянул на Клева.
        Неужели подлец Клев сумел очаровать не только ее отца, но и остальных членов совета? Титания почувствовала холодок, коснувшийся влажными пальцами ее затылка.
        - Я назову мужа. Я знаю свой долг.
        - Нам нужен вождь, - не отступил Ретий.
        - Я назову мужа во время поминального пиршества, - проговорила Титания. - Совет окончен. Мне нужно подумать.
        Все встали и потянулись на выход. Клев остался.


        Глава 11
        - Мне нужно подумать, Клев.
        - О чем?
        - О том, что нам делать дальше.
        - Это не тебе решать.
        Почему человек не признается в своих пороках? Потому что он все еще погружен в них. Это все равно что требовать от спящего человека рассказать его сон.
        - Клев Лонгин. - Титания старалась не повышать голос, но ей безумно хотелось закричать, выхватить меч и прирезать этого тупоумного негодяя. Вонзить меч ему в живот, провернуть лезвие несколько раз и смотреть, как жизнь угасает в его глазах. - Твои советы уже принесли нам горе, так что решать буду я.
        - Решать будет твой муж.
        - И ты рассчитываешь, что я назову тебя? Клев, ты или абсолютно тупой, или абсолютно бессовестный. Ради всех богов, из-за тебя погиб мой отец!
        - Твоего отца убили римляне.
        Тут молчать уже было невозможно. Титания подалась вперед, опираясь ладонями о стол, и, глядя прямо в надменное лицо дака, отчеканила:
        - Ты и только ты виноват в том, что нашим людям пришлось скрестить мечи с римлянами. По твоему наущению мы предательски прокрались в дом того, кто всегда был добрым соседом, того, кто оказал нам услугу, построив для нас крепость. По твоей вине отец прошлой ночью не дождался меня и не выслушал предложение Лара Элия. И теперь, если мы все умрем, воюя с римлянами или с готами - виноват будешь только ты. Лар Элий предлагает союз, который может нас спасти. Каструм, если там будут его бойцы - или наши, которых обучит Луций Веллий - станет костью в горле любым захватчикам.
        - Титания. - Клев тоже подошел к столу и оперся на него обеими руками. - Римляне в каструме - это уже было. Было в течение двух сотен лет. Мы больше не намерены склоняться перед Римом.
        - Послушай сам себя! Рима больше нет в Дакии! Лар Элий…
        - Что-то ты очень часто стала упоминать его имя, - перебил ее Клев. - Чем римлянин тебя очаровал? Он же почти старик.
        - Старик? - хмыкнула Титания. - Выйди против него с мечом - и увидишь, насколько он стар!
        - Вот видишь.
        - Что?
        - Ты вступаешься за него, словно для тебя он не предводитель наших… врагов.
        - Убирайся, Клев. - Титания не стала больше сдерживаться. Каждый человек может заблуждаться, но упорствовать в заблуждении может только глупец. - Если ты не уйдешь сам, то я тебя заставлю.
        - Ты всегда так разумна, Титания. - Клев и не подумал подчиниться. - Ты принимаешь решения с холодным сердцем и ясной головой. Ты никогда не сдаешься.
        - К чему эти славословия? - процедила Титания. - Убирайся.
        - Я уверен, что ты и сейчас не изменишь себе. Не поддашься своим чувствам к… римлянину.
        - Каким чувствам, Клев? Ты точно бредишь. - Титания надеялась, что ее голос не выдает того смятения, в котором она пребывает. Неужели всем так очевидны ее чувства к Лару Элию? Может быть, Лар Элий тоже это заметил? Может быть, Клев прав, и римлянин просто воспользовался ее… беззащитностью и доверчивостью?
        - Ты веришь римлянину, словно он не может лгать. Это на тебя совсем не похоже.
        - Почему я не должна верить человеку, который никогда меня не обманывал? Который не сделал нам ничего плохого?
        - Только в последние пять лет. До этого он два с лишним десятка лет был легионером, насаждавшим в Дакии римские порядки.
        - Клев, ты точно бредишь. Потаисса уже много лет прикрывала всю округу от любых набегов и посягательств!
        - А до этого римляне резали даков и сгоняли нас с земель наших предков.
        - Клев, тогда не только ты еще не родился, но даже наши отцы! И даже деды!
        - Это совершенно неважно. Это наша земля, а римляне даже сейчас занимают лучшую ее часть.
        - А мы занимаем римский город.
        - Оставим это, Титания. Ты так настойчива в своих опасных заблуждениях, что я начинаю подозревать…
        - Подозревать что, Клев? - Титания положила руку на рукоять меча.
        - Что ты все же следуешь своим чувствам, а не разуму.
        - Я следую доводам рассудка, в отличие от всех вас. Вы словно разум потеряли, все, кроме Туллия.
        - Тебе не кажется, что если все вокруг имеют мнение, отличное от твоего, то ошибаешься именно ты?
        - Не знаю, Клев, как тебе удалось склонить на свою сторону совет, но я-то точно не поддамся на твои льстивые уговоры. Впрочем, что-то сегодня ты и не особо сладкоречив.
        - Видишь ли, Титания… - Клев обошел стол и приблизился вплотную к ней. - Просто ситуация изменилась. Тит Патулус мертв, и скоро его пепел будет развеян по ветру. Совет на моей стороне, и если ты имела влияние на своего отца, то на совет ты повлиять не можешь, как ты уже видела. У тебя нет выхода, ты должна назвать мужа.
        - И ты уверен, что я назову тебя? - Титания смотрела Клеву в глаза и не снимала руки с меча.
        - Совет не утвердит никого, кроме меня.
        Титания молчала, не отводя взгляда.
        - И тебе придется смириться. Будь то общественная или личная жизнь, деловая или домашняя, частная или имеющая отношение к другим людям, нет ни одного жизненного явления, которое было бы лишено моральных обязательств. Ты связана ими. Смирись.
        Титания молчала.
        - Так что лучше давай не будем ссориться.
        Молчание.
        - Ответь мне! - выкрикнул Клев.
        - Если ты вынудишь меня принять тебя как мужа, я удостоверюсь, что у меня будет ребенок - и тогда… Тогда однажды утром ты не проснешься. Ты все еще хочешь, чтобы я назвала тебя мужем? Действительно хочешь? Скажи.
        - Я готов рискнуть. Место вождя этого стоит. - Клев пренеприятно улыбнулся. - Переоденься для пира. И я надеюсь, ты примешь правильное решение.
        Он развернулся и вышел. Титания видела, что он все же опасается, что она вонзит ему меч в спину. Прямо сейчас.
        Оставшись одна, Титания опустилась в кресло отца, переложив шлем на стол, обхватила себя руками и несколько раз сглотнула, сдерживая слезы. Мысль о том, что все же придется принять Клева как мужа, заставляла содрогаться от отвращения. Мысль о том, что придется возлечь с любым мужчиной, кроме… кроме Лара Элия, вызывала приступ тошноты. Титания помнила, что всегда была влюблена в Лара Элия. Но если раньше это была влюбленность девчонки, скорее увлеченной сказочным образом великолепного воина, чем реальным мужчиной, то теперь, когда она стала взрослой, чувство изменилось, стало иным. Чем-то бо€льшим. Девушка помнила каждую морщинку на лице римлянина, ей грезились его руки, в ее снах его обнаженное тело прижималось к ее. Это было мучительно и прекрасно.
        Мучительно - потому что абсолютно нереально, совершенно невозможно и даже немыслимо. Ее муж должен стать вождем племени - разве она может назвать мужем римлянина? Но теперь Титания абсолютно ясно поняла, что не может, не способна, не хочет и не станет выбирать никого другого, в особенности Клева Лонгина.
        И все-таки в конце концов Клев оказался прав: она предательница. Мечтая о Ларе Элии, Титания предает свой народ. Она связана обязательствами. Все обязанности в их огромном разнообразии можно разделить на две части: первая часть состоит в объяснении того, что хорошо и что есть величайшее благо. Вторая часть - это определенные предписания, согласно которым наш долг - управлять своей жизнью и своими поступками в любых обстоятельствах. И сейчас - тоже.
        Титания едва дышала, сердце бешено колотилось в ребра, но она просто не могла встать и начать переодеваться для пира. Если она выйдет к своим людям, ей придется назвать Клева. Легче умереть.
        Не помня себя, почти не видя ничего сквозь слезы, девушка аккуратно разрезала ткань шатра мечом и выскользнула в темноту. Шум уже начавшегося пира остался за спиной, свет костров и факелов - тоже. Вскоре непроницаемый полог ночного леса укрыл ее от любых взоров, дружественных ли, враждебных ли.


        Глава 12
        Целых два дня прошло с того утра, когда Титания приезжала за телом своего отца. И все это время ничего не происходило. Лар Элий послал разведчиков, они вернулись и доложили, что даки по-прежнему стоят лагерем в долине у входа в ущелье. И все. Воины не уходили в Патависсу, не пытались напасть или вступить в переговоры. Никаких новостей от Титании. Вообще никаких новостей.
        Лар Элий, который никогда в жизни не мучился, если приходилось чего-то ждать, теперь ощущал постоянное и от этого очень раздражающее беспокойство. Сначала он терпеливо ожидал новостей, но к закату первого дня с неудовольствием заметил, что не находит себе места, а вся работа валится из рук. Он пытался читать, однако не улавливал смысла слов, спустился в термы, но и это не заняло его надолго. Зашел Луций, чтобы доложить о похоронах и прочих скорбных вещах, Лар его выслушал - и ничего не запомнил. Смутное, но вполне реальное беспокойство мешало сосредоточиться, словно заноза, мелкая, вонзившаяся глубоко в палец.
        К утру второго дня его начали избегать слуги. И не только слуги. Все, буквально все предпочитали свернуть в другой коридор, скрыться в комнате или перейти на другую сторону улицы, лишь бы не столкнуться с ним. Даже Луций куда-то скрылся. Впрочем, долго прятаться у него не получилось, и он столкнулся с Ларом Элием в палестре, куда тот в конце концов пришел, чтобы забыться, занявшись упражнениями с оружием.
        - Я, пожалуй, уже закончил, - пробормотал Луций, возвращая пилум на стойку с копьями.
        - Решил шмыгнуть в кусты?
        - Эм… - Луций снял шлем и положил его на скамейку у стены. - В последнее время находиться с тобой в одном помещении - занятие небезопасное.
        - Ты же мой друг, - напомнил Лар Элий. - А друзья, насколько я помню, должны поддерживать друг друга.
        - И каким образом я должен тебя поддержать? Метаться из угла в угол, рычать на всех, кто приближается, и периодически застывать с отсутствующим видом?
        - Почему нет никаких новостей? - Лар Элий решил пропустить мимо ушей издевку Луция, который всегда был излишне ядовит. - Если даки не приняли моего предложения, отчего они еще не штурмуют ворота? Если приняли, почему не приезжают для заключения союза? Это странно.
        - На мой взгляд, ничего странного. Если ты не забыл, даки лишились вождя.
        - Ты думаешь, это так просто забыть? - скривился Лар Элий. Сцена битвы снова встала у него перед глазами, как случалось уже не раз за последние дни.
        - Хм… В последнее время, как мне кажется, ты немного занят другими мыслями, - осторожно заметил Луций.
        - Это какими же?
        - Я что-то не рискую продолжать этот разговор. Вернемся к дакам. По обычаям даков, Тита Патулуса предали огню вчера на закате, так что неудивительно, что до сих пор нет никаких новостей. И, я думаю, не будет еще некоторое время.
        - Даки должны выбрать вождя. - Лар Элий тоже прекрасно знал обычаи соседей.
        - Да, - кивнул Луций Веллий. - Титания должна выбрать вождя. А совет племени - его утвердить. В общем, еще несколько дней даки будут заняты. Пир в честь погибшего Тита Патулуса, выборы вождя, свадьба, еще один пир.
        Луций услышал звук, подозрительно напоминающий скрежет зубовный, и на всякий случай отступил на шаг назад. Лар Элий не шевельнулся, не произнес ни одного слова, но было видно, что мысль о свадьбе Титании не доставила ему ни малейшего удовольствия, скорее, наоборот.
        - В общем, новостей не стоит ждать еще некоторое время. Так что…
        - Так что пора отправиться в разведку и узнать как можно больше, - бросил Лар Элий. - Чтобы подготовиться к любому развитию событий. Если вождем станет Клев - а он сам уверен в этом, - нас ждет война. И не потому, что он встанет во главе племени и развяжет конфликт, а потому, что я поклялся убить его собственноручно - и собираюсь выполнить клятву как можно скорее.
        - Позволь спросить, мой друг, ты жаждешь крови этого слизняка, гм, по политическими причинами или по личными? - Луций не смог сдержаться и тут же об этом пожалел, но слова обратно не вернешь.
        - Так… - Лар Элий сел на скамейку и сжал голову руками. - Я действительно жажду крови Клева. Вот так бы и придушил собственными руками, смотрел, как его глаза наливаются кровью, как он судорожно пытается вздохнуть, как жизнь по капле уходит из него вместе с остатками воздуха… Вот я говорю это - и чувствую себя необъяснимо счастливым. Я его действительно ненавижу. Первый раз за много-много лет я кого-то ненавижу. Лично ненавижу. И, знаешь, мне это не нравится. Или нравится…
        - А мне нравится. - Луций сел рядом со своим другом и командиром. - Впервые за много лет я вижу, что ты чувствуешь себя живым.
        - Если быть живым означает именно это… Я не хочу жизни. Я хочу только покоя.
        - Знаешь, человеку свойственно чувствовать, радоваться и злиться, - медленно проговорил Луций Веллий. - Ты же иногда больше похож на тень, неизвестно как исторгнутую из царства Плутона, чем на живого человека. Конечно, ты всегда был сдержанным и спокойным, но…
        Лар Элий закончил за него:
        - С тех пор как я потерял Веранию, я стал живым мертвецом. Я не глухой, я слышал эти разговоры.
        Луций вздохнул. Значит, пересуды долетели до ушей префекта. Ну, что ж, даже хорошо, что Лар Элий знает, что говорят о нем люди. Хотя, похоже, до недавнего времени ему было это глубоко безразлично. Но не теперь.
        - Да. Ты был живым мертвецом. А сейчас оживаешь.
        - Это очень больно, - пожаловался Лар Элий.
        - Лишь у мертвых ничего не болит, мой друг.
        Лар Элий откинулся назад и ощутимо приложился затылком об стену.
        - У меня так болит голова, что я точно пока не умер.
        - Могу предложить лекарство от головной боли, - оживился Луций. - Ты испытываешь столь личную ненависть к Клеву лишь потому, что тебя терзают не менее личные чувства к Титании.
        Луций Веллий был весьма осторожным и благоразумным человеком, поэтому, произнося эти слова, он находился уже на полпути к выходу из палестры. Лишь поэтому шлем, который метнул ему вслед Лар Элий, угодил в захлопнувшуюся за его спиной дверь, а не в эту самую спину.
        Лар Элий смотрел, как шлем катится по полу, и не мог отвести взгляд. В голове царила великолепная и прекрасная пустота. Все мысли куда-то испарились, оставив вместо себя чудесную легкость. Нет, в этой легкости не было кладбищенского покоя, там вообще не было ничего. Пустота. А потом воздух словно загустел, так что пришлось приложить усилие, чтобы вздохнуть. Вместе с кислородом пришло осознание собственной беспросветной и от этого ужасно глупой слепоты. Кажется, за последние два с лишним десятка лет он совершенно не поумнел. Совершенно не научился разбираться в себе и понимать собственные чувства. Как и тогда, в юности, Луцию пришлось открыть другу глаза. Лар Элий даже рассмеялся. Что ж, смеяться над собой - это достойное занятие. Тогда, в Риме, он точно так же метался, не находя себе места. И точно так же не мог понять, в чем дело. Пока Луций прямым текстом не сказал ему, что причина в Верании. Лар Элий тогда едва не убил его, хорошо, что даже ножа под рукой не оказалось. Кстати, вот Луций определенно поумнел с тех пор: сумел снова сказать другу «неприятную» правду и вовремя скрыться, избежав
последствий.
        Золото пробуют огнем, женщину - золотом, а мужчин - женщиной.
        Видимо, это судьба. Лар Элий не имел обширного опыта с женщинами. Если быть честным, он вообще не знал женщин, кроме Верании. И вот теперь Луций заставил друга осознать, что это снова случилось. Лар Элий снова будто бы поражен молнией с небес. Мгновение - и знакомая много лет девушка заполняет все его мысли и захватывает все чувства. Говорят, что это любовь. Наверное, так оно и есть.
        И что же теперь делать?
        ___
        Титания брела по лесу, пока не наткнулась на поваленную ель, ветви которой образовывали некое подобие шатра. Сочтя, что это вполне подходящее укрытие, девушка забралась под полог колючих ветвей, свернулась в клубочек и провалилась в сон, полный странных бредовых видений.
        ___
        Ей снилось, что она сидит у ног отца, как часто бывало. Только в триклинии пусто; нет пирующих, не слышно громких криков, так раздражавших Титанию, никто не поднимает чаши за здравие, никто не клянется в вечной дружбе. Все тихо и мертво. Кубки лежат опрокинутые, бока их тусклы. На пустых блюдах - комки пыли. Ветер, неизвестно откуда взявшийся, гоняет по полу сухие коричневые листья, и они печально шуршат, а потом взмывают к потолку, закручиваясь в неприятном танце. И свет такой, какой бывает за несколько минут до наступления грозы, когда солнце еще выглядывает из-за надвигающейся тучи: мертвенный, превращающий людей в покойников, даже если они еще живы. Титания видела свои смуглые руки; сейчас кожа на них была такого цвета, будто девушка умерла и неделю пролежала под водой.
        Потом Титания подняла взгляд на отца.
        Он сидел неподвижно, глаза закрыты. Как странно, но даже в этом призрачном предгрозовом свете Тит Патулус выглядел в точности, как раньше. Он не был мертвым. Он смотрелся живым. Только вот закрытые глаза и общая неподвижность… Медленно, будто преодолевая сопротивление, Титания подняла ладонь и коснулась скрещенных отцовских рук.
        - Отец…
        - Титания. - Он заговорил, не открывая глаз. - Как хорошо, что ты здесь.
        - Отец, ты жив! - Девушка захотела заплакать, теперь от облегчения, однако не смогла. Призрачные законы сна оказались сильнее нее.
        Тит Патулус медленно покачал головой:
        - Я мертв. И я в обители богов.
        - Нет! Ты здесь, со мной. Мы дома. Пожалуйста, посмотри на меня.
        Вождь даков открыл глаза (тоже совершенно такие, как раньше!), обвел медленным тяжелым взглядом все помещение и затем остановил взор на дочери.
        - Это не мой дом теперь, - тихо произнес Тит Патулус. - И не твой. Вечного нет ничего, да и долговечно тоже немногое.
        - Отец!
        - Титания. - Он протянул руку и коснулся ее волос, и девушка ощутила тепло - такое знакомое, родное… - Ты должна позволить мне уйти. Я долго был с тобой, а сейчас мне нужно тебя покинуть.
        - Нет, отец, нет! - вскрикнула она, схватила его за руку, надеясь удержать. Однако было поздно. Лицо и тело Тита Патулуса стремительно менялись; так течет металл в кузнице, поддаваясь переплавке. И свет в триклинии изменился, перетек из грозовой бледности в яркое золото летнего дня. Титания оглянулась. Листья больше не кружились над полом, исчезли опрокинутые кубки, пустые блюда. Все вокруг было девственно чистым, но угроза больше не ощущалась. Испарилось давящее чувство, приходящее, когда думаешь о смерти или видишь ее; осталось тихое умиротворение, когда знаешь, что все миновало. А может быть, это было смирение. Человек и наяву далеко не всегда разбирается в своих чувствах, что уж говорить о сне?
        Титания повернулась к человеку, которого держала за руку, - и увидела, что это Лар Элий Север.
        ___
        Утром она проснулась от холода. Все тело застыло, превратившись в камень. Титания едва смогла сесть и тут же принялась растирать ноги, чтобы вернуть им хоть какую-то чувствительность. Кажется, спать прямо на земле было плохой идеей.
        - А что было хорошей идеей? - проговорила девушка вслух, чтобы хоть как-то нарушить тишину. Туман стелился по лесу, скрывая землю, траву и кусты. Солнца видно не было, хотя явно уже рассвело. Безветренно, но все равно промозгло. Титания с трудом встала и прислушалась. Хотелось найти хотя бы ручеек, напиться воды, если уж съесть нечего. Желудок возмущенно сжался в комок. Кажется, еды ему не перепадало уже едва ли не двое суток. Или больше?
        Каждое зло как-то компенсируется. Меньше денег - меньше забот. Меньше успехов - меньше завистников. Даже в тех случаях, когда нам не до шуток, нас угнетает не неприятность сама по себе, а то, как мы ее воспринимаем.
        Маленький чистый источник нашелся почти сразу, ручеек звенел, стекая по камням в ложбинку, окруженную высоченными елями. Вода оказалась ледяной, но необычайно вкусной. Титания умылась, кое-как расчесала волосы пальцами, заплела тугую косу и отбросила за спину - все равно нет шпилек и булавок, чтобы хотя бы уложить ее вокруг головы. Нехитрое удовлетворение естественных утренних потребностей разогнало кровь в замерзших членах, так что жизнь определенно стала немного лучше.
        Но стоило разобраться с насущным, в голову тут же полезли разные мысли - и ни одна из них не была приятной. Впервые в жизни дочь вождя сбежала от проблем, вместо того чтобы решить. И впервые в жизни она чувствовала себя беспомощной. Когда, в какой момент… Да и вообще, как она могла допустить, чтобы Клев заполучил столько влияния, что она оказалась вынуждена склониться перед ним? Титания скрипнула зубами. Она просто недооценила Клева. Смотрела - и не видела. Кажется, основной ошибкой было считать, что отец будет жить вечно - жить и прислушиваться к мнению дочери. Но все оказалось совсем не так. Во-первых, Тит Патулус погиб, а во-вторых, иметь дело с мужчинами, которые полагают, что они умнее лишь потому, что они мужчины, оказалось гораздо сложнее, чем мягко, но настойчиво управлять одним мужчиной, своим отцом.
        И еще… Она поддалась чувствам, не обдумала то, что сделала, и в итоге оказалась в лесу, одна, без нужного снаряжения, без сменной одежды (а парадный комплект боевого облачения вряд ли сможет долго служить в качестве походного костюма), без лошади, без еды - и без планов на будущее.
        Да и о каком будущем вообще можно говорить? Титания покачала головой, словно отрицая очевидное. Нет. Нет никакого будущего. Вся ее жизнь, все ее будущее - все это связано с ее племенем. А она сбежала. Сбежала, не выполнив свой главный и единственный долг, не назвав мужа, который станет вождем. С другой стороны, назвать вождем Клева - означает дать племени негодного предводителя, подлеца и двуличную тварь. Конечно, даже сейчас совет племени может назвать Клева вождем, но в таком случае положение его окажется весьма шатким. И останется таким, пока жива Титания, наследница Тита Патулуса. Ее муж будет иметь право бросить узурпатору вызов. И Клеву придется его принять. Так что… Побег вполне может оказаться разумным решением, только вот сбегать все же стоило, прихватив снаряжение и лошадь.
        Хорошо, с этой моральной проблемой, кажется, разобрались. А если так, пора переходить к практическим вопросам.
        Титания взглянула на небо, потом по сторонам, чтобы определить, где она находится. Вчера она ушла на юг от лагеря даков, так что если продолжить путь в этом же направлении, можно выйти к Красному озеру. Конечно, придется немного потрудиться, забираясь повыше в горы, но это того стоит. В тех краях самая хорошая охота, так что подстрелить что-нибудь на обед можно будет даже из наспех изготовленного лука. Кроме того, не мешало бы все же искупаться, смыть с себя пыль, грязь и пот. Естественно, довольно прохладное горное озеро не может сравниться с термами, но это все же лучше, чем ничего. К тому же чем дальше Титания уберется от лагеря даков, тем лучше. С Клева станется отправить людей на ее поиски, сочинить что-то вроде «она не в себе от горя, ушла в лес, заблудилась»… Бред, конечно, но, кажется, Клев умеет буквально завораживать людей.
        Титания встала и зашагала в сторону гор на юге. Ковер из еловых игл мягко пружинил под ногами, в воздухе разливалось птичье пение, все усиливавшееся с каждым новым лучом солнца, и еще витали прекрасные запахи влажной земли, росистой травы и цветов. Лес успокаивал, лес подбадривал, и Титания шагала все легче. Она всегда любила природу, покой громадных гор, неторопливые тайны ущелий и шум деревьев. Лес поможет ей успокоиться, а вода в Красном озере смоет ненужные мысли, оставив только четкое, жесткое решение, ответ на вопрос - как жить дальше.
        Как бы там ни было, бегство теперь не выглядело такой уж плохой идеей: во-первых, у нее есть время подумать, во-вторых, что бы Титания ни решила, Клев не сможет чувствовать себя в безопасности, даже заняв место вождя. И к тому же есть шанс, что совет и члены племени не станут беспрекословно подчиняться Клеву, если тот не получит это право через брак с Титанией. Может, у кого-нибудь проснется благоразумие, и даки вернутся в Патависсу, оставят в покое Лара Элия. А там… жизнь - штука непредсказуемая. Во всяком случае, теперь у Титании есть время и свобода. Теперь Клев не сможет вынудить ее принять его в качестве мужа.
        ___
        - Луций! - Лар Элий вышел из палестры, надеясь догнать друга. Может быть, он не слишком далеко сбежал?
        - Что? - Луций Веллий стоял в двух шагах от двери. Кажется, он и не думал никуда уходить.
        - Э-э-э… - Лар Элий не ожидал такой скорой встречи, поэтому пришлось быстро перейти с мыслей о розысках друга к мыслям о том, что ему сказать. - Я отправляюсь в разведку. Лично. А ты остаешься за главного. Смотри, чтобы тут не разгорелась полномасштабная война, пока я… выясняю обстановку.
        - Не слишком разумно командиру покидать крепость, когда враг у ворот, - заметил Луций.
        - Надеюсь, что все же не враг, - вздохнул Лар Элий. - И, чтобы выяснить обстановку точно, я должен все увидеть сам.
        - Понятно, - Луций нахмурился. - Надеюсь, ты вернешься. Я как-то уже привык, что ты всегда рядом и всегда раздаешь приказы. Я, видишь ли, простой сельский парень…
        - Не начинай, - поднял руку Лар Элий. - Я вернусь. И надеюсь, с хорошими новостями.
        - Куда конкретно ты отправишься?
        - Во-первых, я хочу взглянуть на Патависсу. А во-вторых, я постараюсь переговорить с Титанией.
        - Даки могут просто пристрелить тебя, едва увидев.
        - Я не собираюсь к ним соваться. Я взгляну издалека и решу, что делать дальше. - Лар Элий помолчал и добавил, словно мечом рубанул: - Знаешь, ты опять оказался прав. Как и много лет назад. Я не допущу, чтобы она стала женой другого.
        - Даже если она этого хочет? - прищурился Луций Веллий.
        - А вот это я и собираюсь выяснить.
        - Удачи.


        Глава 13
        Лар Элий вернулся в свои комнаты и приступил к сборам. Давненько он не собирался в разведку, да и вообще - на боевое задание. Кажется, с тех самых пор, как стал префектом лагеря. Но все нужные знания и навыки сохранились, словно и не прошло стольких лет. Высокие грубые башмаки, шерстяная туника с длинными рукавами, плотные штаны длиной до колен, едва выглядывающие из-под туники, теплый плащ с капюшоном, мешок для припасов, меч, кинжал, лук и стрелы, мех с водой. Вот, кажется, и все. На кухне Лар Элий прихватил головку твердого сыра, несколько луковиц, сухари и кусок холодного вареного мяса. Вполне хватит на весь день, а дольше задерживаться он не собирался.
        Покончив со сборами, Лар отправился к руднику. Проход через пещеры, выводившие на гребень скал над ущельем и в лес неподалеку от Красного озера, начинался именно там. Хотя Лар и считал, что для процветания поселения необходимо и сельское хозяйство, и золотой рудник, пока что основную прибыль и средства для поддержания жизни, полной почти римских удобств, давал именно рудник. Золото через Патависсу расходилось по всем окрестным землям, уплывало по Дунаре в Понт и дальше, на восток, часть шла и на запад, в метрополию. Труд в руднике был тяжелым, но ветераны не боялись работы. Кое-кто даже предпочитал ломать руду, вывозить ее на поверхность и промывать, а не возиться на полях. Что ж, хорошо, что у всех разные предпочтения. Хотя люди постоянно сменялись на работах, кое-кто уже выбрал себе дело по вкусу и получил от Лара Элия и Луция позволение заниматься именно им. Одним из таких людей был и Красс Пален, еще один центурион. Высокий, кряжистый и мускулистый, он походил, скорее, на профессионального борца, чем на легионера. Впрочем, он происходил из семьи кузнецов, так что работа в руднике была ему в
чем-то близка.
        - Командир, - отсалютовал Красс.
        - Центурион, - ответил салютом Лар Элий, прежде чем вспомнил, что давно уже распорядился оставить все военные приветствия в прошлом.
        Красс постарался спрятать улыбку, но вышло плохо.
        - Собрался воспользоваться нашими кротовыми норами?
        - Да, нужно увидеть собственными глазами, что происходит в Патависсе и в лагере даков. Хотелось бы найти способ избежать войны. Мы уже достаточно пролили крови, своей и чужой.
        - Что бы ты ни решил, мы пойдем за тобой.
        - Спасибо, - просто ответил Лар Элий.
        ___
        Пещеры, промытые когда-то водой, начинались на третьем ярусе рудника, в самой его глубине. Лар Элий снял факел с подставки у входа, зажег его и отправился к лестнице, ведущей вниз. В отличие от Красса, Лар терпеть не мог подземелья. Стены и потолок давили на него, воздух казался спертым и попахивающим чем-то отвратительным, хотя на такой небольшой глубине этого просто не могло быть. Дойдя до входа в пещеры, Лар Элий отодвинул засов на массивной двери, обитой медью и стянутой железными обручами, и вошел внутрь. Изнутри засова не имелось, дверь можно было открыть ключом, спрятанным в тайнике. Лар поднял факел повыше и пошел знакомым путем.
        Пещеры римляне обнаружили почти сразу же, как начали разрабатывать рудник. Вначале люди не знали, что через подземелье можно выйти в лес и на хребет, но потом Лар Элий распорядился изучить подземный лабиринт и составить карту. Сначала из любопытства, а потом, когда нашли выход к скалам, уже из практических соображений. В результате жители долины получили надежный тайный выход, который можно было использовать для разведки и, в крайнем случае, бегства. Когда пещеры исследовали, на стенах оставили множество отметок, но потом Лар приказал их уничтожить, чтобы устранить даже малейшую возможность того, что этим путем сумеет пройти чужак. Все, кто пользовался подземным ходом, знали карту наизусть. Таких было всего пятеро: Луций, Лар Элий, Красс и еще два бывших центуриона. Пробираться пещерами приходилось достаточно долго, в особенности если выйти надо было именно к Красному озеру, а не на скалы, так что Лар шел быстрым шагом, не желая терять времени. На сегодняшний день у него были большие планы.
        Выбравшись на поверхность, Лар быстро, но тщательно замел следы, чтобы никто даже случайно не заинтересовался дырой в скале. Впрочем, в такую глушь мало кто забирался, разве что редкие охотники. Жаль, что пещерами нельзя провести лошадь, тогда бы путь до Патависсы занял гораздо меньше времени. Вздохнув, Лар Элий закинул мешок с припасами за спину, определил направление по выглянувшему между двумя плотными тучами солнцу и быстро зашагал вниз с горы, наискось спускаясь в долину. Придется достаточно долго пробираться лесом, вероятно, до самого города, на дороге можно запросто нарваться на даков.
        Лар Элий много лет прожил в каструме Потаисса, так что все подходы к городу знал наизусть, вот только знания ему не особо пригодились.
        ___
        Патависса была в осаде. А если точнее, то в осаде оказался свежепостроенный каструм. Город же выглядел совершенно пустым. Очевидно (судя по их одежде и повадкам), осаждающими были готы, а в крепости укрылись даки. Пока что каструм держался весьма достойно, варварам даже не давали подойти к воротам, хотя те предпринимали такие попытки, судя по стоящим на полпути таранам. Готы хотели подкатить осадные приспособления к воротам, чтобы постараться их выбить. Достаточно бесполезное занятие: створки открывались наружу и висели так, что при попытках выбить лишь прочнее оседали на подвесах, такие ворота можно только сломать, что тоже сложно - из-за толщины дерева и медных стягивающих обручей.
        - Кажется, у меня появился неоспоримый довод в пользу союза, - пробормотал Лар Элий, изучая представшую перед его взором картину. Римлянин укрылся на опушке леса, подбираться ближе не было нужды, все и так предельно ясно.
        Стоявшее недалеко от стен каструма войско готов казалось отсюда плотной колышущейся массой. Интересно, Спанторих тут или же он пока прислал на разведку часть своих сил? Готов определенно больше, чем даков, раза в два, а то и в три. Лар Элий подозревал, что видит только часть войска варваров. Город пока не выглядел разграбленным, над ним не полыхали пожары, не струился черный дым; по всей видимости, Спанторих или его военачальники приняли решение не разрушать Патависсу, а воспользоваться предлагаемыми ею благами, как и даки в свое время после ухода римлян. Только вот римляне не все ушли. Лар Элий хмыкнул. Будь Спанторих умнее, то выяснил бы, кто живет в золотоносной долине в горах, и попытался выслать переговорщиков к префекту лагеря. Или вождь готов настолько самоуверен, что не считает римлян достойной угрозой? Ну, тогда ему же хуже. Не то чтобы Лар Элий принял бы условия посланцев Спанториха, коль скоро их ему предложили, однако хотя бы знал, умен вождь или нет. А так, кажется, - не очень.
        Что же, можно теперь наведаться в лагерь даков у ущелья и попытаться донести до них простую истину: когда за спиной орда готов, полезнее дружить с римлянами, а не воевать. Лар покинул свое убежище, быстро прошел опушкой леса и выбрался на дорогу, ведущую к лесопилке и его поселению. Теперь было важнее добраться до даков, а не укрыться от их глаз. Однако вскоре он понял, что совершил ошибку: на дороге виднелись следы достаточно большого отряда, недавно проехавшего верхом. Кажется, готы выслали разведку. Вернувшись в лес, Лар Элий осторожно, но быстро двинулся к лагерю даков.
        Сам Лар еще не видел этого лагеря, так что хотел сначала изучить его со стороны, а потом уже принять решение, как туда лучше попасть, не привлекая излишнего внимания. Возможно, разумнее было бы и вернуться в долину, а оттуда уже навестить даков в сопровождении солидного отряда, однако Лар все еще питал надежду, что проще попытаться еще раз поговорить с Титанией, а не демонстрировать силу, что может привести к очередной схватке.
        Даки в лагере явно готовились выступать. Но куда? Может быть, они узнали, что Патависса в осаде? Вскоре все прояснилось. Войско, ведомое Клевом Лонгином, выстроилось в плотную фалангу и двинулось в сторону ущелья. И где же Титания? Девушки нигде не было видно, да и быстрый марш в сторону поселения римлян совсем не выглядел свадебной процессией. Как это понимать? Титании не удалось убедить совет племени принять его предложение о союзе? Или же… Лар Элий почувствовал неприятный холодок где-то под ребрами. Или же девушка вынуждена была подчиниться приказу нового вождя племени. При мысли, что трусливый подлец Клев каким-то образом вынудил Титанию стать его женой, Лар Элий сжал кулаки и едва не застонал. Не успели даки скрыться в ущелье, как на дороге показался отряд готов верхом на низкорослых лошадках. Они повертелись на опушке леса и повернули назад. Видимо, их заданием было выяснить, где находятся основные силы даков. Вполне возможно, этот отряд был не единственным, посланным в разведку. Лар Элий проводил готов взглядом и решил, что можно попытаться наведаться в лагерь. Если никто не прореагировал
на появление готов, то вероятно, что все даки ушли к стене поселения, и лагерь теперь никто не охраняет. А вдруг удастся выяснить что-нибудь о Титании. Что, если она где-то в одном из шатров - по своей воле или по принуждению?
        В лагере действительно никого не оказалось. Лар Элий быстро сориентировался, в какие из шатров стоит заглянуть в поисках Титании. Первый же из них оказался ее: на низком походном ложе лежал ее доспех и меч, а на одном из двух сундуков - пара гребней. Девушки в шатре не было. Лар Элий осмотрелся, надеясь на какую-нибудь подсказку. Где Титания? Что произошло? Почему теперь всем заправляет Клев Лонгин? Лар Элий обошел помещение, заглядывая во все уголки. Ничего и никого. Ни следов борьбы, ни следов… любви. Только… В стене шатра, обращенной к лесу, обнаружился длинный разрез, явно сделанный мечом. Лар выбрался через него наружу и всмотрелся под ноги, пытаясь различить следы. Это оказалось нетрудно: несколько человек, явно нетрезвых, прошли этим путем в сторону опушки леса. Осмотревшись по сторонам, Лар Элий тоже двинулся туда. У первых деревьев следы пьяной компании резко поменяли направление и вернулись в лагерь почти параллельно тем, что привели сюда Лара. Римлянин вошел в лес, по-прежнему внимательно глядя под ноги. Одинокий след уводил в чащу. Кто-то бежал здесь напрямую, не разбирая пути,
стремясь уйти как можно дальше от лагеря. Титания? Размер отпечатков обуви вполне подходил женщине. Но как это объяснить? Она вспорола шатер, убежала в лес, пьяная компания попыталась ее преследовать, но не стала. Испугались темноты? Бред какой-то. Решив, что логичнее будет пройти по одинокому следу, Лар Элий углубился в лес.
        ___
        Красное озеро выглядело как всегда - дико и прекрасно. Его звонкая гладь казалась громадным серебряным зеркалом, отражающим хмурое небо, где в разрывах облаков изредка мелькал жаркий лик солнца. По краям, на серых обветренных скалах, словно стражи, стояли высоченные ели и сосны; их сладкий смолистый запах струился над водой. На камнях тут и там виднелись пятна мха и лишайников, в трещинах прятались юркие ящерки, разбегавшиеся при появлении незваной гостьи. Какая-то птица села на ветку над головой остановившейся ненадолго Титании, просвистела звонкую трель, сорвалась с места и канула в лесной полутьме.
        Первым делом девушка спустилась к воде и ополоснула лицо; эта немудреная процедура заставила ее почувствовать себя лучше. Титания присела на плоский пористый камень и, щурясь, вгляделась в лесную и озерную даль. Все спокойно. Изредка колышутся под порывом ветра кроны деревьев, за спиной иногда раздается шорох - это мелкие зверьки снуют в траве. Красное озеро было местом труднодостижимым, жить на его берегах невозможно - слишком обрывисты, слишком густой на них лес. Титания встала и пробралась между скалами дальше вдоль берега. Через некоторое время она отыскала крохотный пятачок у самой воды, укрытый с двух сторон отвесными скалами. Прекрасно. Тут можно будет отдохнуть, но позже.
        Посмотрев на солнце, девушка решила потратить остаток дня на охоту. Есть хотелось уже просто невыносимо. По пути сюда она наткнулась на малинник, но пара пригоршней ягод - совсем не то, чего жаждал изголодавшийся желудок. Титания быстро соорудила достаточно сильный и надежный лук, найдя подходящую прямую ветку и натянув тетиву из шнура, который служил завязкой для ее кожаных штанов. Вот теперь-то она была рада, что они ей тесноваты, не свалятся даже без дополнительной поддержки. Несколько веток потоньше пошли на три стрелы, наконечники Титания соорудила из заостренных булавок фибул, удерживающих плащ. Сам плащ она оставила на камне у озера. На охоте он только помешает. Конечно, с таким луком и стрелами оленя не завалишь, а вот кролика или куропатку - запросто. Титания помнила, что где-то здесь, неподалеку, была отличная поляна, где мирно проживала достаточно обширная колония длинноухих.
        Память ее не подвела, с первого же выстрела удалось подбить кролика, так что к сумеркам Титания уже развела костер (мелкие щепки и куски коры пришлось поджигать, выбивая искры, ударяя кинжалом по мечу: такое обращение с оружием заставляло девушку морщиться, но другого выхода она не видела), собрала побольше дров на ночь, выпотрошила кролика, нанизала его на вертел и решила искупаться, пока еще не стало совершенно темно. Все равно надо ждать, пока костер прогорит, жарить ужин все же лучше на углях, чтобы он не оказался подгорелым снаружи и сырым внутри.
        Титания быстро разделась, разложив одежду на камне у костра: приятно будет выбраться из студеной воды горного озера и надеть согретые жаром огня вещи. Кажется, жизнь налаживается. А завтра можно хорошенько обдумать, что же делать дальше. Пока что мыслей по этому поводу не было, слишком уж она устала и проголодалась.
        Вода оказалась не такой холодной, как думала Титания, так что купание доставило ей искреннее удовольствие. Она тщательно промыла волосы, чтобы избавиться от пыли и застрявших в густых прядях бесчисленных еловых иголок, а потом просто плавала, наслаждаясь той ни с чем не сравнимой приятной легкостью, что придает телу вода. Сумерки, как всегда в горах, быстро и незаметно превратились в ночь. Костер на берегу почти прогорел, лишь багрово-пепельные угли слегка светились, почти не раздвигая тьму. Пора приниматься за приготовление ужина. Титания подплыла к берегу, встала, нащупав дно, и побрела к своему лагерю, выжимая по пути волосы. И замерла, не дойдя несколько шагов. Что-то шевельнулось позади костра. Что-то или кто-то.
        Оружие, как и вся одежда, лежало на камнях у костра - и до меча было слишком далеко. Прежде чем девушка успела даже испугаться, пять теней двинулись к ней, отрезая ее и от оружия, и от одежды.


        Глава 14
        Титания отступила на шаг, еще на шаг… Пятеро мужчин, пятеро готов - почти полная луна выбрала момент, чтобы выглянуть в просвет между тучами, так что девушке удалось рассмотреть угрозу во всех отвратительных подробностях - молча и решительно приближались, а Титании приходилось все дальше и дальше отступать от оружия и одежды. Страха не было, только злость на себя: полезла купаться, не прихватив даже кинжала - а ведь что проще: положить оружие прямо на берегу… или вообще не лезть в воду в темноте, когда любой может подкрасться незаметно. Может быть, нырнуть в озеро и попытаться спрятаться в лесу? А если враги плавают лучше нее?
        Титания оступилась, наступив босой ногой на острый камень, и упала, подняв кучу брызг. Готы, как по команде, бросились к ней. И тут она сделала то, чего не делала никогда в жизни, даже в детстве: завизжала во весь голос, словно это могло помочь. Этот высокий, режущий уши визг прозвучал так громко и противно, что какие-то птицы сорвались с ветвей темных деревьев и взлетели, оглушительно хлопая крыльями. Готы на мгновение отвлеклись, чем и попыталась воспользоваться Титания: быстро, словно стрела, она вскочила, оттолкнула одного из варваров и бросилась к оружию. Готы явно не ожидали такой прыти от одинокой голой девушки, встреченной посреди темного леса, так что Титании удалось добраться до меча и кинжала.
        - Ха! - рассмеялся один из готов, лохматый, низкорослый и кривоногий. - Думаешь, эти зубочистки тебе помогут?
        Гот говорил на латинском, но с таким ужасающим акцентом, что Титания едва его понимала. В подтверждение своих слов противник вытянул из ножен меч раза в два длиннее гладиуса Титании.
        - Если не боишься, подойди и проверь. - Титания слабо верила, что ей удастся убедить бандитов проявить минимальное благородство и не нападать всем скопом, но ведь можно же попробовать.
        - О, подойду, не сомневайся, - снова рассмеялся гот, остальные его поддержали. - И покажу тебе кое-что такое же длинное, как мой меч.
        - И столь же отвратительного качества, - парировала Титания.
        Мужчины переглянулись. Они явно не ожидали такого смелого отпора. Кстати, а что вообще делают пятеро до зубов вооруженных готов в горах неподалеку от Патависсы? Разведчики? Передовой отряд? Тит Патулус передал с Аларихом послание Спанториху. Содержание этого послания было таким, чтобы выгадать время и захватить долину римлян, но ведь готы могли решить и не ждать неизвестно чего, а напасть, пока еще окончательно не похолодало, осень ведь уже близко. Неужели визит посла с предложениями был всего лишь прикрытием для уже готовящегося нападения? Прошло всего несколько дней… А готы уже здесь.
        Удивительно, сколько всего можно обдумать за пару коротких мгновений. Титании даже пришлось моргнуть несколько раз, чтобы вернуться к неприятной реальности. Готы разошлись широким полукольцом и теперь приближались, обнажив мечи.
        Возможно, бегство из лагеря являлось и не такой уж удачной идеей. Как бы там ни было, Титания приготовилась продать свою жизнь подороже. Если готам, конечно, нужна только ее жизнь. Вот об этом думать совершенно не хотелось.
        ___
        Лар Элий шел по следам Титании - скорее всего, это была именно Титания - и вскоре понял, что движется прямиком к Красному озеру. Интересно, а зачем дочь вождя туда идет? Сумерки быстро сгущались, так что Лар Элий еще ускорил шаг, чтобы успеть пройти по следу как можно дальше, прежде чем придется или остановиться на ночь, или возвращаться к пещерам и в долину. Он почти бежал, так что упустил момент, когда параллельно следу Титании появились следы еще нескольких человек. Следы ног, обутых в грубые сапоги солидного размера. Лар не стал останавливаться, чтобы разобраться, сколько здесь прошло человек, это не имело никакого значения. Он просто должен догнать Титанию прежде, чем эти люди ее настигнут.
        Вскоре Лар Элий понял, что не успеет добраться до Красного озера до темноты. Вершины елей еще были слегка подсвечены смутным светом солнца, садящегося в облаках, а внизу, у их подножия, уже сгущалась тьма. Идти по следам больше было невозможно, поэтому Лар Элий побежал к озеру, решив, что если Титания идет туда, то обнаружить ее легко по свету костра. Вряд ли она станет вторую ночь подряд спать без огня и на голой земле. Еще раньше Лар Элий обнаружил место ночевки девушки под поваленной елью и скрипнул зубами при мысли, что пришлось испытать Титании, раз она ушла из лагеря. Если Клев решился хотя бы тронуть ее пальцем… Умирать он будет долго и мучительно. Очень долго и очень мучительно.
        Выйдя на берег, Лар осмотрелся, но костра не увидел. Озеро пропало в чернильной тьме. Лишь смутно виднелась его гладь, полная луна не могла пробить облака, хотя изредка мелькала в их разрывах. Показалось, что откуда-то долетел крик, - острый, пронзительный, он ввинтился в воздух и исчез. Лар принюхался: пахнет дымом. Откуда? Откуда-то справа. Стараясь не шуметь, римлянин начал обходить озеро справа. Выглянула наконец-то луна, залив водное пространство прозрачным нереальным светом, и Лар увидел небольшую полянку, в центре которой тлели угли, окруженные камнями.
        Титания, обнаженная, с распущенными волосами, с мечом в левой руке и кинжалом в правой, стояла в боевой стойке, направив оружие на пятерых готов, полукольцом наступавших на нее. Она улыбалась, но черные глаза казались провалами в бездонную тьму, настолько расширились зрачки.
        Лар Элий едва не выскочил из-под прикрытия деревьев, но остановился в последний момент. Нет. Нет. Нет. Только бы не повторилось!
        ___
        Титания старалась не упускать из виду ни одного из пятерых нападающих, поэтому она заметила, откуда прилетела стрела, убившая наповал того, самого разговорчивого, а остальные - нет. Девушка закричала и бросилась на крайнего левого, давая шанс нежданному союзнику сделать еще один выстрел, прежде чем готы сообразят, где он находится. Однако варвары оказались сообразительными, перекинули щиты из-за спины вперед и укрылись за ними и камнями, на которых лежала одежда Титании. Теперь стрелявшему придется или убираться прочь, или выйти и сражаться.
        И он вышел. Лар Элий Север, префект лагеря и римский ветеран, появился на поляне, держа гладиус в опущенной руке. Вышел один против четверых. Ну хорошо, их оказалось двое против четверых, но Титания была голой и босой, что сильно мешало ей сражаться во всю силу. Готы совершили ошибку, недооценив уже немолодого и не выглядевшего очень уж опасным римлянина: варвары разделились, двое шагнули к Лару Элию, двое - к Титании.
        Она улыбнулась нехорошей улыбкой и подняла меч. Одна против двоих, даже без доспеха и щита - это пустяки. Главное, не наступить на какую-нибудь острую ветку или камешек, босиком это будет ужасно больно. Титания еще даже не успела скрестить мечи с готами, как Лар Элий уже расправился со своими противниками. Краем глаза она видела, как острие гладиуса римлянина вспороло горло гота, кровь ударила фонтаном, брызги попали на лицо и руки Лара Элия. Второй удар меча, настолько быстрый, что его почти невозможно было проследить взглядом, пришелся наискось по груди второго врага: в этот раз крови оказалось меньше, но варвар упал на землю с таким отвратительным хлюпающе-хрипящим звуком, что Титания едва не пропустила первый удар одного из своих противников, пытаясь справиться с тошнотой. Но все же в последний момент она отпрянула. Меч гота просвистел в пальце от ее обнаженной груди. А потом думать и вспоминать о тошноте стало некогда. За то время, что понадобилось Лару Элию, чтобы преодолеть несколько шагов, разделяющих его и сражающуюся Титанию, она успела вонзить меч в живот одного из готов, а кинжал - в
грудь второго. Враги упали почти одновременно, корчась и заливая землю кровью. Титания отступила на шаг, чтобы не испачкаться, потом посмотрела на свои руки и засмеялась, подняв лицо к звездному небу. Кровь стекала с ее пальцев, струилась по лезвию меча, капала на землю. У ее ног затихали в агонии два убитых ею человека, еще три тела лежали чуть поодаль, а она смеялась - и не могла остановиться.
        - Титания. - Лар Элий подошел к ней, забрал оружие из ее рук и положил на камень. - Титания…
        - Что? - Она перестала смеяться и непроизвольным жестом отвела спутанные влажные волосы от лица, испачкав и их, и щеку кровью.
        - Тебе нужно смыть кровь и одеться.
        - Да? Тебе тоже. Раздеться и смыть кровь. Именно так: раздеться и смыть кровь.
        Титания посмотрела на свои руки, потом на Лара Элия, снова на руки.
        - Все равно я давно хотела это сделать, - пожала она плечами и расстегнула фибулу, удерживающую плащ Лара Элия. На меди застежки и на ткани плаща остались кровавые следы.
        - Титания…
        - Что? Я сказала, тебе нужно раздеться и смыть кровь. И, знаешь, позволь мне тебе помочь. И даже если ты против…
        - Я не против. - Лар Элий явно растерялся, но сопротивляться не собирался.
        - Отлично, потому что я просто не переживу, если ты снова перестанешь меня замечать.
        - Я…
        - Помолчи.
        Девушка взяла его за руку и повела к воде.
        Все отодвинулось на второй план. Трупы на берегу, возможная опасность (а вдруг в лесу находились не только эти пятеро?) более не имели значения. Осталось только озеро, превратившееся благодаря луне в серебряное зеркало. Титания медленно вошла в это черненое серебро, ведя за собою мужчину, которого любила больше жизни. Она даже не могла надеяться на чудо, стоя обнаженной против пятерых сильных, агрессивных мужчин. Она не надеялась - но чудо случилось. Лар Элий пришел.
        Теперь он никуда не уйдет. Она не позволит.
        Титания не пошла далеко: в какой-то момент дно резко обрывалось, уходя на большую глубину, а ей не хотелось сейчас плыть, хотя в другое время она искупалась бы снова. Но сейчас - другое. Вода смоет кровь, однако не только ее. Она унесет прошлое. Прохладные струи омоют не только тела, но и души, оставив вместо сомнений, непонимания и злости серебряное мерцание, которое будет настолько чистым, что не исчезнет никогда.
        - Титания… - выдохнул ей в шею Лар Элий, и она повернулась к нему. Лунный свет, казалось, превратил его в мраморную статую бога. Сейчас римлянин казался Титании самым совершенным созданием на земле. Да что тут лгать, он всегда ей таким казался. Даже когда она думала, что его ненавидит. Даже когда плакала по ночам. Даже когда полагала, что вонзит кинжал ему в грудь, чтобы Лар Элий перестал ее мучить… а потом себе, чтобы больше не мучиться. Конечно, она не сделала бы так, потому что его любила.
        - Тсс! - прошептала она, прикладывая пальцы к его губам, - не надо ничего говорить. Пожалуйста.
        - Только твое имя, - выдохнул Лар Элий и привлек ее к себе.
        Это было странно, это было дико, и это было самым правильным на свете. Губы его пахли почему-то дымом и оказались очень сладкими, и через мгновение Титания позабыла обо всем в объятиях человека, которого ждала всю жизнь.


        Глава 15
        - Я мечтала об этом с детства. - Титания легла на спину и позволила воде держать свое тело, создавая ощущение полета.
        - Это звучит как-то… странно. - Голос Лара звучал, как всегда, спокойно, но небольшие паузы между словами выдавали, что он все еще не восстановил дыхание.
        - Зато чистая правда. - Титания приподняла голову и взглянула на него. - Я мечтала об этом с детства. Мечтала о тебе. И, знаешь…
        - Я не могу сказать, что мечтал о тебе с детства. Даже с твоего детства. Но должен сказать тебе, что в последние дни я тоже думал о тебе. Почти постоянно.
        - О! - Ей было удивительно это слышать. Лар Элий всегда казался непрошибаемым. Только там, ночью в ее комнате, во время пира…
        - И… Я искал тебя, чтобы… В общем, я не мог допустить, чтобы раздор между нашими племенами продолжался. И я не позволю, чтобы ты стала женой Клева Лонгина. Впрочем, я думаю, что я не позволю, чтобы ты стала чьей-либо еще. Только моей.
        - О, всеблагая Юнона! - Она едва не окунулась, забыв, что нужно держаться на воде, но, к счастью, вовремя встала на дно.
        - Есть еще кое-что, - сказал Лар Элий.
        - Подожди, нет, подожди! - Титания махнула рукой, подняв каскад драгоценных брызг. - Больше всего меня интересует та часть, где… «только моей».
        - Э… да. - Он пожал плечами. - И что тут непонятного?
        Как же ему объяснить? Он, по всей видимости, действительно не понимает. Медленно, тщательно подбирая слова, Титания заговорила:
        - Знаешь, ты никогда меня не замечал. Я всегда была очарована тобой. И теперь, можно сказать, без всякого повода, ты заявляешь, что я должна стать «только твоей»?
        - Да. - Лар Элий, по всей видимости, и вправду не видел в этом ничего странного.
        - И это у тебя всегда так? - ехидно прищурилась Титания.
        - Что «это»? - не понял он.
        - Тебя внезапно озаряет, что девушка - твоя судьба? Впрочем, мнение девушки тебя, по всей видимости, совсем не интересует.
        - Да. Но всегда - это слишком сильно сказано. Второй раз в жизни.
        Она помолчала, затем обронила:
        - Верания.
        - Да.
        - Прости.
        - Ничего.
        Становилось прохладно. Титания подплыла к берегу, вышла, села на камень и принялась выжимать волосы.
        - Холодно.
        - Я разожгу костер. - Лар Элий тоже выбрался из воды; струи стекали по его совершенному телу.
        Титания оглянулась на берег.
        - Демоны и неуспокоенные души, - выдохнула девушка. - Я совсем забыла.
        - Мы можем сменить место, - предложил Лар Элий. - Или провести ночь в моем доме.
        - В твоем доме? Мы до утра будем добираться. Или… - Он молчал, и Титания сообразила. Ну конечно же, это очевидно, как она не догадалась раньше! - У вас есть тайный путь. Так ты узнал о планах Клева. Но постой. Я просто не могу вот так встать и пойти с тобой. Все это… словно во сне. Словно я бежала куда-то изо всех сил, бежала, бежала - и вдруг… все кончилось. - Она покачала головой. - Ты, наверное, думаешь, что я сошла с ума.
        - Нет, не думаю. Но тебе нужно многое мне объяснить. Как и мне тебе.
        - Нет, подожди, - возразила она. - Ты снова говоришь не о том. Я боюсь, что сейчас проснусь - и окажется, что я сплю у прогоревшего костра, меня поливает мелким дождиком, я страшно замерзла… И все это просто сон.
        - Это не сон, уж поверь. Совсем не сон.
        Она упрямо покачала головой и собрала рассыпавшиеся по плечам мокрые волосы. Как объяснить Лару Элию, откуда это ощущение нереальности? Он может подумать, что это оттого, что Титания несколько дней плохо спала и почти ничего не ела. Мужчины устроены проще. Она всю свою жизнь провела преимущественно среди мужчин и выяснила, что хотя может сражаться не хуже их, мыслит иначе, чем они. Для мужчин казалось неочевидным то, что могло тревожить ее. Они без колебаний отбрасывали сомнения, размышления, чувства. Как Лар Элий: он решил, что Титания нужна ему, и все. Как дать ему понять: это не так просто? Даже сейчас, когда они были вместе в мерцающих водах озера. Даже сейчас, когда их связало нечто более сильное, чем добрососедские обязательства…
        Титания все-таки попыталась:
        - Всего пару дней назад я готовилась напасть на тебя и твоих людей. День назад я похоронила своего отца и сбежала, чтобы меня не вынудили принять в мужья Клева Лонгина. Кстати, я не выполнила свой долг только потому, что не могла даже представить, что разделю постель с кем-то, кроме тебя.
        - Титания… - Лар Элий подошел ближе и опустился рядом с ней на колени. - Хотел бы я сказать, что мечтал, что ты скажешь эти слова, но… у меня как-то не было шансов мечтать о тебе. Ты… удивительная и единственная.
        Она почувствовала, что еще немного - и расплачется. Лар Элий произнес свои слова так искренне, что даже невозможно было представить, будто он обманывает. Да и когда он ее обманывал? Всегда оставался честен.
        - Это… самые чудесные слова, которые я слышала в жизни.
        - Если ты сейчас скажешь, что мечтала услышать их от меня всю свою жизнь… - По его губам скользнула легкая улыбка.
        - М-м-м… - Девушка тоже улыбнулась и встала с камня. - Наверное, мечтала. Давай уйдем отсюда. Очень холодно и очень хочется есть.
        Забытый на костре кролик сгорел, так что рассчитывать на него не приходилось.
        Пока Лар Элий собирал свою одежду, разбросанную по всему берегу, Титания успела одеться.
        ___
        - Я должен завязать тебе глаза.
        - Все-таки я права, есть тайный проход.
        - Да, есть. - Не стал отрицать очевидное Лар Элий.
        - Тогда завязывай мне глаза, и пойдем быстрее, я хочу есть.
        Сначала Титания спотыкалась, не видя, куда ступает, но потом расслабилась и доверилась Лару, который уверенно поддерживал ее под локоть и вел куда-то по лесу. Оказалось, что такой способ передвижения очень удобен для того, чтобы погрузиться в размышления. До сих пор, со времени своего побега в ночь, Титания так и не успела как следует обдумать, что же ей делать дальше. Все стало только запутанней. Раньше она просто не включала в список вариантов для рассмотрения возможность того, что ее мечта о Ларе Элии может сбыться. Теперь же, когда она исполнилась, девушка не знала, что с этим делать. То, что Лар Элий фактически заявил, что желает получить ее в жены, не облегчило положение, а еще больше все усложняло. Допустим, римлянин действительно испытывает к ней сильные чувства (каким бы странным ни выглядело его объяснение о внезапном озарении). Как же это ее радует! Титания глубоко вздохнула, пытаясь успокоить внезапно забившееся сердце. Это все хорошо, просто прекрасно, как прекрасно было и то, чем они занимались в озере. Но до этого девушка в первый раз в жизни собственноручно убила человека. Двух
человек. И ничего - кроме небольшого приступа тошноты. Что ж, значит, она - хладнокровная убийца, не так уж плохо, если принять во внимание, что ее готовили к этому всю свою жизнь. Кажется, эти слова про «всю свою жизнь» - просто красная нить сегодняшнего вечера.
        Неожиданно вместо мягкого ковра хвои под ногами оказался камень, а эхо заметалось вокруг, отражаясь от стен.
        - Пещеры! - воскликнула Титания. - Они должны выводить в ваш рудник.
        - Гм… - отозвался Лар. - Вообще-то, это тайна, видишь ли.
        - Не вижу, но понимаю. Но ведь это так очевидно: если это пещеры, то они ведут в рудник. Можешь развязать мне глаза, я обещаю не запоминать повороты.
        - Я верю тебе на слово, но все же предпочту вести тебя за руку.
        - Мы можем держаться за руки, даже если я буду идти с открытыми глазами.
        - Потерпи немного, - мягко, но настойчиво попросил Лар Элий.
        - Как скажешь.
        Действительно, идти пришлось недолго, но Титания снова погрузилась в размышления. Искушение - вот название того, что теперь беспокоило ее все сильнее. Искушение, настолько сильное, что мешало думать о чем-либо еще. Ей хотелось забыть обо всем на свете: о своем народе, о Клеве, о готах, о войне, вставшей между ней и Ларом, - и уснуть в его объятиях, положив голову на его плечо. Уснуть - и проснуться утром, когда все проблемы, все неразрешимые и неразрешенные проблемы исчезнут, растворятся, как сны, что приходят на рассвете и не оставляют после себя воспоминаний, лишь смутное ускользающее ощущение. Но как можно поддаться этому искушению? Прийти вместе с Ларом к изображениям его предков, принести клятвы - и стать хозяйкой его дома, его женой. А Клев пусть сам разбирается с тем, что заварил. В поселении римлян, за несокрушимой стеной, под защитой когорты ветеранов - ее ждала бы простая жизнь, простая и безопасная. Но это означает - отринуть все, что является сущностью Титании с ее рождения, по праву крови и по воспитанию. Она - дочь вождя, часть своего народа. И, чтобы там ни полагал Клев, какие бы
козни ни строил, девушка чувствовала, что в ответе за своих людей, за их судьбы и жизни. И сейчас она оставила их на волю Клева, в его распоряжении. Кажется, нужно остановиться, отбросить на время тот потрясающий факт, что Лар Элий желает разделить с ней жизнь, собственность и постель, и подумать, как решить проблему с Клевом и с этой глупой войной, в которую он вверг и даков, и римлян. А еще: не стоит забывать о готах.
        - Мы пришли.
        Погрузившись в свои мысли, Титания послушно шла туда, куда ее вела твердая рука Лара Элия, поэтому не заметила, как они покинули пещеры и даже оказались в поселке. Тут уже можно было снять повязку и следовать за префектом по тихим улицам. Видимо, Лар провел гостью каким-то одному ему известным путем, поэтому никто не встретился им по дороге. Никем не замеченные, они оказались на пороге главного дома.
        - Надеюсь, твои слуги хорошо знают свою работу - и на кухне мы найдем что-нибудь съедобное, - произнесла девушка, оглядываясь.
        - Честно говоря, - сознался Лар Элий, - кое-что съедобное у меня есть в мешке.
        - О! - воскликнула Титания осуждающе. - И ты молчал!
        - Я просто хотел, чтобы ты пришла сюда, - бесхитростно объяснил он.
        - Да, хорошего же ты обо мне мнения, если считаешь, что я пошла с тобой только ради еды.
        - Я заметил, что ты очень задумчива. И я так и не успел выяснить у тебя, почему ты оказалась в лесу. Одна и без снаряжения.
        - Я сейчас все расскажу. Только доберусь до кровати и расчешу наконец волосы. И поем.
        Лар Элий протянул ей руку, приглашая в дом.
        Титания вошла в спальню Лара Элия и с любопытством осмотрелась: большая комната, окно, высокая широкая кровать, несколько сундуков, мраморный пол с гипокаустом (который, кстати, работал, наполняя комнату сухим приятным теплом). Все очень просто, очень… по-мужски. Или даже по-походному.
        Титания села на край кровати и вздохнула.
        - Как же мне хочется привести себя в порядок!
        - Термы скорее всего горячие, гипокауст работает, - заметил Лар Элий.
        - Нет, на термы у меня совершенно нет сил.
        - Я могу помочь тебе раздеться и расчесать волосы.
        - Пожалуйста, - попросила Титания.
        Избавиться от доспеха и прочей одежды удалось достаточно быстро, а вот расчесывание волос заняло гораздо больше времени. Лар был терпелив и нежен, но ему явно не хватало опыта, тем не менее Титания закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями.
        - Расскажи, что произошло с того утра, когда мы встречались в последний раз.
        Титания встряхнула волосами. Кажется, можно уже заплетать косу, но прерывать Лара, старательно водившего гребнем, ей совершенно не хотелось. Придется рассказывать.
        Когда она закончила, Лар Элий отложил гребень и задумчиво уставился в потолок.
        - Конечно, я рад, что ты убежала. Но что же теперь делать…
        - Я пытаюсь найти решение, только ничего не получается, - созналась Титания. - Я должна была назвать вождя и мужа, но не сделала этого, потому что пришлось бы назвать Клева. Я много лет знала, что мне предстоит, каков мой долг, но никогда не предполагала, что у меня не будет выбора. Я глупо позволила загнать себя в угол. И кому? Клеву!
        - Что же, он оказался умнее, чем я… чем мы предполагали. Теперь я еще больше жажду его крови. - Холодный голос Лара Элия был ровным, однако интонация, с которой он сказал это, заставила Титанию поежиться. - Кажется, труп Клева станет решением всех проблем.
        - Не думаю, что совет племени согласится с тобой, - вздохнула она. - И уж точно ты не остановишь войну, убив того, кто занимает место вождя, пусть и не совсем законно. Два вождя за одну декаду - это как-то слишком.
        - Ты винишь меня в смерти Тита Патулуса. - Лар Элий не спрашивал, он утверждал.
        - Нет! - покачала головой Титания. - В этом виноват Клев. Я должна была понять, что он заполучил слишком большое влияние не только на отца, но и на членов совета.
        Девушка замолчала, а затем жалобно простонала:
        - О, боги, как же я хочу есть!
        - Прости, я опять забыл. - Лар Элий развязал мешок и достал сыр, мясо и воду. - Еще есть сухари и лук.
        - Нет, без лука мы, пожалуй, обойдемся, - мечтательно улыбнулась Титания, набрасываясь на сыр и мясо.
        Девушка старалась есть медленно, но все равно делала это быстрее, чем Лар Элий. Он отрезал кусок сыра и сжевал медленно, будто бы неохотно, затем съел кусок мяса, и все это время не спускал глаз с Титании. Она кожей чувствовала этот обжигающий взгляд. Казалось бы! Она уже была близка с Ларом Элием, там, в водах озера (при этом воспоминании щеки ее подернулись румянцем), но сейчас, когда они оказались вдвоем в его комнате, все было, если можно так выразиться, более настоящим. Ночь походила на сказку, и Титания уже не могла понять, произошло ли это все в действительности. А сейчас, когда все прозаично, непохоже на стихи какого-нибудь римского поэта, нет ни озера, ни свидетелей-елей, ни лунного серебра (в окно Лара Элия луна не заглядывала), а есть такие обычные дела, разговоры и мужчина рядом - вот, пожалуй, это и убеждает.
        Лар Элий терпеливо подождал, пока Титания сама отложит еду, насытившись, и, ни слова не говоря, ни спрашивая девушку ни о чем, потянулся к ней. И она потянулась к нему в ответ, понимая, что вновь сбываются самые заветные мечты - и так теперь будет всегда.
        ___
        Титания уснула, обняв подушку и завернувшись в одеяло, как в кокон. Лар Элий встал, накинул тунику и выскользнул из комнаты. Нужно срочно найти Луция и обсудить с ним положение дел: что в итоге предприняли даки, что нужно и можно предпринять по поводу осады Патависсы. Лар не сказал Титании, что орда Алариха уже здесь, но она вполне могла и сама догадаться, ведь те пятеро нападавших были готами. Лар Элий остановился и с трудом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Когда он увидел девушку и этих варваров, он едва не бросился на них с голыми руками, позабыв про лук, стрелы, меч… То, что мир не утонул в багровом приливе, было чудом. Как чудом оказалось и то, что Титания мечтала о нем, Ларе Элии Севере, с детства. Женщины - удивительные создания, совершенно таинственные и абсолютно… иные. Что бы он делал, если бы оказалось, что Титании он абсолютно безразличен? Как хорошо, что не придется решать еще и эту проблему. Кажется, и других достаточно.
        Луций был у себя. Он сидел за столом над какими-то бумагами, задумчиво в них уставившись, и поднял голову при виде Лара Элия. В глазах старого друга мелькнула радость.
        - Ты вернулся!
        - Да. Что не спишь? Уже скоро рассвет.
        Луций неопределенно махнул рукой, указывая на исписанные листы, и поинтересовался:
        - Что ты узнал?
        - Я привел Титанию. И, знаешь, оказывается, она мечтала обо мне с детства.
        Луций хмыкнул, но собрал всю волю в кулак, чтобы не рассмеяться в голос. Иногда Лар настолько слеп, что это уже даже не смешно. Правда, слепота его весьма избирательна и распространяется только на отношения с женщинами.
        - Что же, хоть что-то пошло так, как надо, - дипломатично высказался Луций Веллий.
        - Не уверен.
        - А что пошло не так?
        - Я видел, что даки всем отрядом направились в ущелье, но это было уже под вечер, так что я не понял, что именно они планировали.
        - Попробовали отвлечь стражу на стене, обстреливая их из луков, а тем временем забраться на скалы, чтобы попытаться найти обходной путь. Нескольким нападавшим удалось пробраться на гребень, они обстреляли стражу на крайней башне, двое раненых. На этом их удача иссякла, они вернулись в лагерь.
        - Так. - Лар побарабанил пальцами по столу. - Патависса осаждена готами. Все население укрылось в каструме и пока что успешно держит оборону. Разведчики готов вчера были здесь и видели лагерь даков. Мне кажется, наши соседи не знают, что оказались между Сциллой и Харибдой.
        - Да уж, новости ты принес такие, за которые один из наших недоброй памяти императоров рубил головы.
        - И что теперь делать?
        - У тебя нет плана? - удивился Луций.
        - Пока нет. По словам Титании, Клев устроил маленький переворот - и теперь он у даков за главного. Договариваться с этим мерзавцем, во-первых, бесполезно, во-вторых, я не хочу этим заниматься.
        - Ну, есть идея… Ты, помнится, ее раньше одобрял. Пусть даки и готы перережут друг друга, а мы потом позаботимся об оставшихся.
        - Луций, многие из наших женаты на женщинах из Патависсы. Ты думаешь, удастся сохранить мир и покой в долине, если мы позволим убить родственников наших людей, а сами будем спокойно наблюдать за этим со стены?
        - Да, об этом я как-то не подумал, - признался помощник.
        - И я раньше не задумывался, а теперь, видишь ли, я тоже в некотором роде связан с женщиной из Патависсы.
        - Что же. Дождемся утра. Если даки появятся у стены, пусть с ними поговорит Титания. Может быть, к ее словам они прислушаются. Готы у ворот Патависсы должны сделать более сговорчивым даже Клева Лонгина.


        Глава 16
        Титания проснулась одна в пустой комнате; судя по тому, как падали лучи солнца, рассвело уже достаточно давно, должно быть, время идет к обеду. Яркие пятна света лежали на полу, напоминая очертаниями диковинных зверей. И все казалось таким мирным, таким обыденным, что нельзя было подумать, будто за стенами этого дома идет война. А она идет - или вскоре доберется до них. Битвы не избежать. Кажется, это судьба, а мир - всего лишь краткая передышка, словно солнечный луч, промелькнувший, когда на мгновение расходятся тучи. Но ведь вся юность Титании пришлась на относительно мирный период; даки жили под властью Рима, а потом, когда легион ушел, еще пять лет спокойно существовали в соседстве и с оставшимися римлянами, и с готами, навещавшими Патависсу. Но все равно война пропитала их жизнь, как вода лесного ручья пропитывает мягкую землю. Титанию с детства готовили к тому, что когда-нибудь, возможно, ей придется сражаться. И она сражалась. Вчера. Короткая стычка у Красного озера вспомнилась вдруг отчетливо, и девушка глубоко вздохнула, однако никакого страха, неуверенности и сожалений не почувствовала -
значит, все было правильно. Ее хорошо обучили. Неизвестно, чем бы закончилась битва, если бы не Лар Элий, однако Титания знала, что стояла бы до последнего.
        Римлянин…
        Интересно, на каких правах Титания находится в доме Лара Элия? То есть какие распоряжения на ее счет он дал своим слугам и людям? Титания выбралась из постели, завернулась в одеяло и подошла к окну. Надевать изрядно пострадавший от лесных приключений костюм не хотелось, а ничего другого из одежды у нее с собой не имелось. Хотя… тот наряд, в котором она была в ночь того злосчастного ужина, остался в римском лагере. В доме для гостей или еще где.
        Подождать, пока вернется Лар, или отправиться на поиски одежды самостоятельно? И вообще прекращать бездельничать и наслаждаться жизнью и начинать действовать. Нужно остановить войну и поставить Клева на место. Мысль о том, что тот, кого она назовет мужем, может бросить Клеву вызов и раз и навсегда решить проблему, теперь казалась Титании вполне здравой. В общем-то можно совместить несовместимое. Если объявить Лара своим мужем, то… Он с радостью прирежет Клева, но вот только это вряд ли улучшит отношения между даками и римлянами. С другой стороны… Если устранить Клева, то можно попытаться убедить совет, нет, не принять Лара Элия в качестве вождя, но выбрать того, кто согласится закончить дело миром. Лар и его люди - достаточная сила, чтобы заставить совет принять разумное решение, если Клев не станет сбивать их с толку.
        Титания вернулась на кровать. Как все может измениться за один день, за мгновение! Стоило ей только узнать, понять, что Лар Элий - не недостижимая мечта, а мужчина из плоти и крови, мужчина, который хочет назвать ее своей женой, который готов и способен ее защищать… Она, всю жизнь считавшая себя воительницей и посвятившая себя служению своему народу, дочь вождя, будущая жена вождя, по праву рождения и по праву крови - она вдруг превратилась просто в женщину. Она спокойно размышляет о том, что оставит свой народ, пренебрежет своим долгом, уйдет в дом мужа и станет римской матроной, матерью его детей. День назад Титания думала лишь о проблемах своего народа, а теперь - только о себе. Наверное, это ужасно. Это неправильно, это недостойно дочери Тита Патулуса, вождя даков Патависсы. Но, все демоны подземного мира, никогда в жизни она не чувствовала себя такой… счастливой? Да. Впервые в жизни она была не одна. Когда Титания осталась единственной наследницей, ей пришлось быстро повзрослеть. Заменить отцу сыновей. Но она - не мужчина, она - женщина. Только вспоминала Титания о своем женском естестве лишь
тогда, когда видела Лара Элия или думала о нем. Никто не оспаривал то, что Титания Корва умеет держать в руках оружие. Только вот, несмотря на доброту Ульпии, несмотря на ее желание привить падчерице то, что мачеха называла женственностью, девушка так и не поняла до конца, что это такое. А теперь понимание настигло ее, хотя, может быть, не совсем в том смысле, что хотела Ульпия. Нет, вряд ли Титания когда-нибудь станет такой, как Верания, превратится в настоящую римскую женщину. Этому не бывать, и Лару Элию придется смириться. Впрочем, пока недовольным он не выглядел.
        Сейчас, в этой самой утренней комнате, словно бы пропитанной безмятежностью, Титания осознала, что такое - знать, что ты принадлежишь мужчине, а он - тебе. Вы разные и всегда будете разными, хотя ты умеешь неплохо сражаться и можешь ему противостоять. Ну, какое-то время. Вы по-разному привыкли жить, у вас множество несхожих взглядов, и, вполне возможно, о каких-то вещах вы не сможете сразу договориться. Только одно вы точно делаете одинаково: любите. Любовь объясняет все, она все прощает, она открывает дороги к пониманию, и благодаря ей можно надеяться, что все будет хорошо.
        …В комнату осторожно заглянул слуга, убедился, что «гостья» проснулась, и объявил, что Лар Элий ждет ее в атриуме. Интересно, и в какой одежде она должна выйти в атриум? Мужчины! Мысли о простых бытовых вещах - нет, они выше этого. Вздохнув, Титания подошла к сундуку, на крышку которого Лар Элий ночью сложил ее вещи, и начала одеваться. Пропыленная одежда, тяжелые ботинки… Доспех Титания надевать не стала, но на всякий случай с собой прихватила. Как и оружие. Мало ли зачем ее хочет видеть Лар Элий.
        Лар ждал ее за столом, накрытом к обеду.
        - Доброе утро, - вежливо поклонился он.
        - Уже не утро, - улыбнулась Титания. - Я слишком долго проспала, а ты меня не разбудил.
        - Я подумал, тебе нужно как следует отдохнуть. Сегодня будет тяжелый день.
        Титания устроилась на клинии напротив Лара Элия. Завтрак (или это обед?) в доме римлянина подали самый простой: моретум, пресные лепешки и оливки, кислое молоко и вода - обычная пища простых людей, никаких излишеств, в последнее время ставших привычными на трапезах у Тита Патулуса в Патависсе.
        - Зря ты меня не разбудил. - Титания намазала моретум на лепешку и с удовольствием откусила кусок; хлеб оказался свежайшим и невероятно вкусным.
        - Нет, - покачал головой Лар Элий, - ты должна была отдохнуть, а мне требовалось подумать, что мы станем делать дальше.
        - Мы? - Титания едва не подавилась куском лепешки. - Если ты думаешь, что можешь решать все за меня только на том основании, что я пришла в твой дом и… и честно призналась, что влюблена в тебя с детства, то ошибаешься. Я решаю сама.
        - Я не намерен предпринимать что-либо, не обсудив это с тобой. - Лар отпил воды и вернул чашу на стол. - Не надо искать противостояние там, где его нет. Я понимаю, что у даков могут быть иные обычаи, но у римлян все решают мужчины. Однако хороший глава семьи никогда не станет тираном.
        - Я не член твоей семьи, - напомнила Титания. Разговор ей не очень нравился.
        - Но скоро станешь. - Он выглядел безмятежно, словно… словно греющаяся на солнце ящерка, одна из тех, что Титания видела вчера у Красного озера. - Ты разделила со мной постель. И ты не маркитантка из лагеря, ты - дочь вождя соседнего племени. Ты будешь моей женой.
        И это был не вопрос.
        - Я думала о том, что назвать тебя мужем - не такая уж глупая идея, - негромко произнесла Титания.
        - То есть предполагается, что ты можешь выбирать. - Он еле заметно приподнял брови.
        - Да. У моего народа нет строгого запрета на… телесные связи вне брака. Просто если девушка окажется беременной, тогда создание семьи - обязательное условие. Поэтому у нас достаточно редко вступают в связь, не имея намерения заключить брак. Конечно, семья девушки примет ребенка в любом случае, но дети - это большая ценность, семья парня может просто вынудить его жениться, чтобы ребенок рос в их доме. В общем, все просто, все сложно, как всегда. - Титания потянулась еще за одной лепешкой. - Так что, да, я могу выбирать. И, знаешь, за такое выражение лица, что у тебя сейчас, я готова отдать лет пять своей жизни. Я всегда думала, что ты вырезан из камня, из отличного горного мрамора.
        - Я не каменный.
        - У тебя такое лицо, словно… Я не знаю, ты словно впервые меня увидел, увидел по-настоящему.
        Лар Элий помолчал, а затем заговорил медленно, словно бы на ходу обдумывал то, что произносил, и тщательно подбирал слова. Как будто он карабкался по отвесной скале и искал, куда поставить ногу.
        - Но… Это действительно так. Это ты знаешь меня всю свою жизнь. Я же встретил тебя в тот день, когда мы с Луцием приехали в Патависсу по приглашению твоего отца.
        - По моему приглашению, - уточнила Титания.
        - Неважно. Я не понимал этого, пока… В общем, до вчерашнего дня, но ты вошла в мой мир, когда ткань твоей туники коснулась моего плеча.
        Она вспомнила тот вечер, масляный огонь факелов, пьяный пир и невозмутимое лицо Лара Элия в пламенных отсветах. Как же она его ненавидела, снова. Как же она его любила. Титания вздохнула и созналась:
        - Я сделала это специально.
        - Я начинаю подозревать, что я не просто совсем не знаю женщин, но еще и не осознаю всю меру коварства вашего пола.
        Титания улыбнулась:
        - С тех пор, как я вошла в брачный возраст, я временами подумывала о том, что стоит попробовать просто наброситься на тебя в темном уголке.
        - В итоге, так оно и вышло. - У его глаз собрались морщинки, свидетельствующие о том, что Лар Элий сдерживает улыбку.
        - Значит, кто-то из богов меня услышал. И, кстати, насчет того, чтобы стать твоей женой. Есть одна проблема. - Она помолчала. - Если ты назовешь себя моим мужем, то ты должен будешь убить Клева.
        - С превеликим удовольствием. - Лар потянулся за чашей и выпил еще воды.
        - И… Ты получишь право требовать место вождя.
        Повисла пауза, затем Лар Элий проговорил спокойным голосом:
        - А вот на это я не согласен. Я уверен, что твой народ не примет меня в качестве вождя. И я не хочу быть вождем даков. У меня есть свои люди и обязанности перед ними.
        У Титании словно камень с души упал. На короткий миг девушке показалось, что Лар Элий соблазнится такой перспективой (что ни говори, а страсть к завоеваниям у римлян в крови), захочет прибрать под свое командование еще и Патависсу и всех даков, благо многие из его ветеранов связаны с ними родственными узами. Чего уж проще, особенно теперь, когда война на пороге. Но Лар Элий оказался благоразумен. И за это Титания ему была благодарна. Тряхнув головой, словно отгоняя тревожные мысли, она произнесла:
        - Хорошо. Тогда я выбираю тебя в мужья. Если можно, давай принесем клятвы как-нибудь потом, сейчас у нас есть проблемы поважнее. Например, мои люди у твоих ворот.
        - Титания. - Лар Элий встал с ложа, обошел стол и сел рядом с нею. - Есть еще кое-что.
        - Что? - Отвратительное предчувствие коснулось липкими пальцами ее сердца.
        - Готы осаждают Патависсу.
        - К-как… - Соображала она быстро, и все мгновенно встало на свои места. - Так вчерашние бандиты были отрядом, посланным на разведку. Они… Они пытаются понять, куда ушла бо€льшая часть наших людей. И враги ищут способ пробраться сюда, в твою долину. Аларих спрашивал про тебя, про римлян. - Титания потерла лоб. - Постой! И когда ты узнал про готов?
        - Когда я вчера встретил тебя, я возвращался от Патависсы.
        - Ты знал об этом еще вчера! - вскочила она. - И ничего не сказал!
        - Не надо так волноваться. - Лар Элий взял ее руку в свои. Титания замерла, словно птичка, зачарованная приближением кошки, и медленно села обратно на клиний. - За ночь ничего не могло произойти, а я, как ты понимаешь и помнишь, был занят немного другим. Прости.
        - Да. Прости. - Она покачала головой. - Просто… Город же невозможно защищать, стена не закончена, почти все наши люди здесь, у твоих ворот.
        - Все жители укрылись в каструме. Я не видел пожаров или разрушений, Патависса цела. Ее хотят сохранить пригодной для жизни, никто по доброй воле не откажется от благ города, в котором полно римских построек. А каструм непобедим. Готы могут осаждать крепость хоть всю оставшуюся жизнь.
        - Но они разграбят и сожгут город! Рано или поздно им надоест просто так стоять под стенами каструма. Это готы, у них на уме одно - уничтожение. Всего. Людей, городов, имущества. Они не удержатся и разнесут Патависсу по камушкам. Именно угроза этого помогла Клеву убедить отца и совет напасть на тебя.
        Лар Элий потер подбородок; взволнованным римлянин не выглядел. Да способно ли его пробрать хоть что-нибудь? Впрочем, вспомнила Титания, война - гораздо больше его стихия, чем ее. Он-то воевал по-настоящему. И долго. Очень долго.
        - Я бы больше беспокоился о том, что готы могут нагрянуть сюда и зажать ваш отряд между утесами. По моим прикидкам, варваров около трех тысяч, не меньше. А даков в лагере - едва ли десять сотен. Вчера они попытались штурмовать стену, так что у Луция были шансы точно определить численность противника.
        - Я должна предупредить их! - Титания вновь вскочила, и на сей раз Лар Элий не стал ее удерживать.
        - Да. - Он тоже поднялся. - И я поеду с тобой. Кажется, сейчас самое время заключить союз и избавиться от Клева. Под угрозой полного уничтожения даже такие безумцы, как даки - прости меня, но твои соплеменники иногда ведут себя совершенно безумно, - скорее согласятся на почетный союз, чем на смерть. В особенности если у меня будет право убить Клева и не навлечь на себя ненависть твоих людей. В качестве твоего мужа я могу это сделать, как я понял.
        - Да. Но мы должны спешить!
        - Дай мне немного времени, чтобы переодеться.
        Лар Элий был в простой тунике и босиком - не самый подходящий наряд для поездки на сложные и, весьма вероятно, опасные переговоры.


        Глава 17
        Значит, Клев не отступился от своего плана, повел людей на штурм. Оставалось надеяться, что никто не погиб, хотя это маловероятно. Впрочем, что еще ему оставалось после того, как наследница вождя канула в лесной глуши? Либо Клев поддерживает свой авторитет у совета, следуя первоначальному плану, либо нет. Он предпочел идти до конца. На его месте Титания тоже поступила бы так. Только сейчас она в полной мере осознала, в какое неудобное положение его поставила, в какую ловушку загнала. И дело тут не только в бегстве. Клев сам пошел на это, его жажда власти, желание править даками любой ценой сыграли с ним злую шутку. Есть люди, которые созданы для правления, и есть те, кто думает, что создан. Лар Элий из первых, а Клев Лонгин - из вторых. Когда случается действительно тяжелая ситуация, когда требуется острый ум и умение принимать такие решения, которые устраивают если не всех, то многих, - тут-то каждому и воздается по умениям. И либо человек понимает, что не создан для этого, и отходит на задний план, уступая место тому, кто умеет, либо глупо гибнет. Клев, с его огромным самомнением, скорее умрет,
чем отступится. У него просто не хватит ума сообразить, что он не способен ничего решить. Титания усмехнулась. Как странно все поменялось за эту ночь. Клев перестал казаться такой уж крупной фигурой. Может, это потому, что рядом с настоящим мужчиной понимаешь, каким должен быть прирожденный правитель?
        Тит Патулус, несмотря ни на что, являлся истинным вождем. Именно потому Клев так к нему подлизывался: он звериным нюхом чуял, кто вождь. Потому он так старался заполучить Титанию - в ней тоже это есть, она знала. Ее слушались, даже отец. Но отец в последнее время стал прислушиваться к кому ни попадя, и это стало фатальной ошибкой. Отец… Сердце на мгновение сжалось, когда девушка вспомнила огонь погребального костра, пламя и дым. Сегодня, если все пойдет как надо, она сможет отомстить за отца.
        После того как Лар ушел, Титания надела доспех и зашнуровала все ремни, перекинула через плечо перевязь с мечом, проверила, как он ходит в ножнах. Парадное оружие теперь смотрелось совсем не так нарядно, как в тот вечер, когда она достала его из сундука в лагере даков. Если быть честной, то меч выглядел просто отвратительно: кровь, оставшаяся на лезвии, засохла бурыми пятнами, меч нуждался в серьезной чистке, но заняться этим было некогда.
        Лар Элий вернулся очень быстро и вместе с Луцием Веллием.
        - Титания, - поклонился рыжий Луций.
        - Луций Веллий, - ответила на поклон Титания.
        - Я желаю вам с Ларом Эллием удачи в переговорах.
        - Надеюсь, фортуна будет к нам благосклонна.
        - Пора, - прервал обмен любезностями Лар Элий.
        Он переоделся в свой старый боевой доспех без всяких украшений, видавший множество сражений, вооружился мечом и пилумом, надел шлем с красным плюмажем. Классический образец ветерана.
        Лошади уже ждали, оседланные, у дверей дома, так что в путь Титания и Лар отправились без промедления. Всю дорогу до ворот они проехали молча, размышляя каждый о своем. Когда ворота закрылись за их спинами, Титания спросила:
        - Как ты думаешь, у нас получится?
        - Это ты мне скажи. Это твои люди.
        - У нас получится.
        Они снова замолчали. День уже перевалил за вторую половину, так что лучи солнца не достигали дна ущелья, извивающегося между скал; стук копыт лошадей, идущих быстрым шагом, эхом отражался от каменных утесов и, мечась от стены к стене, затихал вдали. Пару раз всадники вспугнули диких коз, которые со всех ног пускались прочь, обрушивая ручейки мелких камушков.
        Титания старалась не думать о плохом, но сердце все равно неприятно вздрагивало: Лар Элий рисковал, отправляясь на переговоры без воинского сопровождения. Конечно, в этом случае было больше шансов закончить дело миром, но если что-то пойдет не так, как запланировано…
        За последним поворотом ущелья открылась долина, где даки разбили лагерь. Титания натянула поводья, останавливая лошадь. Она опять опоздала. Они опоздали.
        Войско готов выходило из леса и строилось рядами на опушке, охватывая лагерь даков полумесяцем. Даки же, выстроившись в три плотные манипулы[23 - Манипула- построение в виде прямоугольника.], отступали к небольшому холму справа от лагеря.
        Перед рядами готов разъезжал на низкорослой лошадке предводитель, размахивая огромным двулезвийным топором. Наверное, это и есть Спанторих. Готы, как этого и опасался Лар Элий, решили дать бой дакам на открытом месте, вне крепости - а потом уже заняться осадой каструма. Или же просто разграбить Патависсу и уйти восвояси.
        Значит, тот разведывательный отряд у озера был не единственным.
        Титания видела, что готы втрое превосходят ее людей численностью. Эта битва станет последней для даков, станет роковой - потому что Титания опять опоздала. Опоздала, оттого что была слишком счастлива. Как она вообще могла так спокойно думать о том, чтобы покинуть свой народ, стать женой римлянина… Это казалось сейчас затмением разума. Пусть она не выполнила долг перед своим народом, но она все еще может умереть вместе со своими людьми. Во главе своих людей.
        Титания ударила лошадь пятками, пуская коня сразу в галоп. Она не оглянулась, не взглянула на Лара Элия, боясь, что тогда не сможет сделать то, что должна.
        - Титания! - Его крик едва донесся до нее, потому что войско готов, вопя и потрясая оружием, двинулось вперед.
        Лишь доехав до средней манипулы даков, где она заметила Туллия, девушка оглянулась: Лара Элия не было у входа в ущелье. Что же, у него нет причин жертвовать своей жизнью в этом безнадежном сражении. Мертвые даки не могут стать союзниками, так что римлянин принял правильное решение: запереться в долине и подождать, пока готы уйдут.
        Так будет лучше для всех. Даже если Титания умрет сегодня, Лар Элий останется жив - наверное, так и нужно, пусть он живет. Она не желала ему смерти и понимала, почему он уехал. Глупо тут погибать. Он ничего не сможет сделать, а сейчас даки вряд ли его примут. Слишком поздно, переговоры не состоятся.
        Выбросив из головы бесплодные сожаления, Титания обменялась взглядами с Туллием, спешилась и встала по правую руку от него. Старый воин окинул ее внимательным взглядом, ничего не сказал, просто молча кивнул. Клева нигде не было видно, он, скорее всего, возглавлял одну из двух фланговых манипул.
        Мужество есть презрение страха. Оно пренебрегает опасностями, грозящими нам, вызывает их на бой и сокрушает. Смерть - разрешение и конец всех скорбей, предел, за который не преступают наши горести.
        Даки сомкнули ряды, ожидая удара первой шеренги готов.
        ___
        Оказавшись впервые в жизни в настоящем сражении, не просто в схватке с несколькими противниками, а именно в сражении, где сталкиваются сотни людей, Титания поняла, что единственное, что она может сделать, - это отражать сыплющиеся со всех сторон удары. Лар Элий был прав, когда сказал однажды во время разговора в строящемся каструме: ничто на свете не может подготовить к настоящему бою. Ничто - только сам бой.
        Вскоре рука отчаянно болела, а меч стал весить, кажется, раз в десять больше. Если вначале готы пытались сохранить хоть какое-то построение, то сейчас, когда ярость боя захватила варваров, они смешали ряды и просто давили своей массой. Титания не различала их лиц, казалось, она сражается с многорукой и многоголовой чудовищной химерой, а не с живыми людьми.
        Дочь вождя сильно жалела, что, убегая, оставила шлем в шатре, теперь ей постоянно приходилось поднимать меч, парируя удары в голову. Рука уже гудела, хотелось просто выронить оружие и бежать, но девушка не могла позволить себе этого: рядом с ней бой кипел сильнее всего, потому что даки сплотились вокруг дочери вождя и притягивали к себе все больше и больше варваров, наседавших плотной толпой. Кажется, Спанторих сообразил, что за женщина бьется в сердце войска. Готы бывали в Патависсе, они прекрасно знают о дочери вождя, Аларих ее видел. Даже если Спанторих не ведает о смерти Тита Патулуса (откуда бы ему знать?), Титания все равно является лакомой добычей, призом, который лучше уничтожить - так будет правильно, так диктуют звериные законы войны. Придется сражаться и умереть, даже если больше всего на свете хочется сбежать.
        Дакам удалось отразить первый напор готов, но потом превосходящие силы сломили сопротивление: манипулы дрогнули, сближаясь и сливаясь в один неровный квадрат, а фланги варваров стали вытягиваться, охватывая, окружая даков. Еще немного - кольцо замкнется, и тогда отступать будет некуда, придется биться, ступая по телам павших товарищей.
        Титания краем глаза увидела, что Туллий упал, оступившись, и прыгнула вперед, прикрывая советника и давая ему возможность подняться на ноги. На нее набросились сразу трое, а она слишком устала, чтобы легко отразить их удары или парировать их. Она беспорядочно замахала мечом, пытаясь хоть как-то удержать врагов на расстоянии. Туллий с трудом поднялся, и они с Титанией отступили еще на два шага назад, ровняя ряд манипулы.
        Кровь стекала по щеке Титании, попадая в рот. От сладкого металлического привкуса начало подташнивать.
        И тут готы отступили, перестали наседать и теснить.
        - Мы окружены, - прохрипел Туллий.
        Титания встала на цыпочки, пытаясь рассмотреть, правду ли сказал советник. Правду. Кольцо замкнулось. Неужели готы предложат сдаться? Иначе зачем они отступили? Долго гадать не пришлось. Из задних рядов выступили воины с короткими дротиками и лучники.
        У даков не было таких больших, в рост, щитов, как у римлян, чтобы переждать обстрел, так что оставалось или броситься вперед - или ждать, пока их перебьют. Титания оглянулась на Туллия. Тот молча кивнул. Значит, попытаемся прорвать окружение. Приказ прошелестел дальше по шеренгам, даки перестраивались в плотный клин. Мгновение - и полетят стрелы. Титания несколько раз вздохнула, пытаясь восстановить дыхание: сейчас придется вложить все силы в решающий рывок: если удастся прорвать кольцо окружения, то появится шанс рассеяться по лесу и пробраться в каструм, под прикрытие несокрушимых стен. Возможность прорыва призрачна, скорее это будет всего лишь способ умереть, сражаясь, и прихватить с собой как можно больше врагов.
        Значит, такова воля богов. Боги устроили так, что всякий может отнять у нас жизнь, но никто не в состоянии избавить нас от смерти.
        Голова стала пустой и звонкой, и осталась лишь яростная решимость утащить с собою на тот свет как можно больше готов.
        И тут шум битвы перекрыл рев: труба римского легиона давала сигнал к наступлению. Все, и даки, и готы, на мгновение опустили оружие и, как по команде, посмотрели в сторону ущелья. Этот звук двести лет повергал в трепет всех, кто осмеливался противостоять Риму.
        Три римские манипулы вышли из ущелья и развернулись в линию, смыкая ряды в сплошной строй. Над средней манипулой возвышался личный штандарт префекта лагеря. Алые щиты лязгнули медной оковкой, сцепляясь в непробиваемую стену. Барабаны… Титания ни разу не видела легион в бою, поэтому никогда не слышала этого звука. Мерные удары огромных барабанов, гулкие, вязкие, рокочущие басом, заполняющие все вокруг и заставляющие сердце сначала замереть, а потом следовать их ритму.
        Все римляне, как один, ударили мечами в щиты, затем задние ряды подняли над головой пилумы - и когорта шагнула вперед, единым слитным движением, словно перетекла вперед. Удар барабанов - шаг, удар - шаг.
        Когорта ветеранов Пятого Македонского легиона в полном составе и во всеоружии, вступила в бой. Готы попытались перестроиться, словно не зная, чего ожидать от римлян, а затем попробовали отступить к лесу. Однако в намерения Титании не входило дать врагам сбежать.
        - Вперед! - закричала она, стараясь перекрыть рокот барабанов. - Не позволяйте им уйти в лес!
        Даки скатились с холма и ударили готам во фланг, сбивая их в сторону, загоняя под копья когорты. Но варваров все же было слишком много, их боевой дух оказался крепок. Огрызаясь и ловко орудуя мечами, готы отбросили даков назад. Титания на мгновение остановилась, чтобы окинуть взглядом поле боя и решить, что делать дальше.
        Но она поняла, что все уже кончено: даки, хоть и отброшенные, закрыли лесную дорогу, единственный путь для быстрого отступления. Манипулы Лара Элия разделились, и готы сделали роковую ошибку, решив, что смогут разделаться с ними поодиночке. Титания на мгновение испугалась, что войска Спанториха, все еще превосходящие численностью даков и римлян, вместе взятых, смогут переломить ход битвы, но варвары не знали, на что способна когорта ветеранов. Медленно, незаметно, но неуклонно, манипулы начали теснить окруживших их готов к скалам, к ущелью.
        Титания скомандовала наступление. Даки вытянулись в две шеренги и двинулись следом. Если варвары поймут, что им грозит быть перемолотыми между римлянами и скалами, они могут попытаться прорваться в лес, а этого нельзя допустить. С поля сражения не должен уйти никто из готов.
        Наконец варвары сообразили, что им грозит, но было уже слишком поздно: манипулы резко сомкнули строй, пройдя сквозь толпу врагов, словно острый нож сквозь масло, и теперь все люди Спанториха оказались между скалами и когортой.
        Римляне, подчиняясь команде трубы, развернулись в три шеренги и метнули пилумы, шеренга за шеренгой. Каждое копье нашло свою цель. Готы, которых и так осталось едва ли полторы сотни, за одно мгновение лишились трети людей.
        И тут даки не выдержали: разгоряченные битвой, а затем получившие передышку, они рвались в бой. Прежде чем Титания успела остановить своих людей, они бросились вперед, сбили строй римлянам и набросились на готов, как охотничьи псы на раненого медведя.
        Титания, сама от себя не ожидая, кинулась в бой вместе со своими людьми.
        Все смешалось - римляне, даки, готы… Битва превратилась в резню.
        Титания вонзала свой меч, вопила что-то нечленораздельное, пьянея от крови и чувства победы. Кажется, то, что смерть чудом пролетела мимо, едва коснувшись их крылом, заставила всех позабыть об осторожности. Поразив очередного противника, девушка взмахнула мечом, стряхивая кровь. Кажется, все кончено, только кое-где еще кипела битва, там, где готам удалось собраться группами и организовать круговую оборону. Вокруг одной из таких групп сражение бушевало яростнее всего, и именно там Титания заметила штандарт префекта лагеря.
        Расталкивая даков и отмахиваясь от изредка выскакивающих откуда-то обезумевших готов, девушка двинулась туда. Сейчас сражение закончится, и наступит время для переговоров. Обогнув группку сражающихся. Титания впервые за этот невероятный день увидела Клева: весь покрытый кровью, в основном чужой, он поднимал с земли короткое копье, которыми были вооружены многие из готов. Но зачем?
        Клев выпрямился, и… Титания проследила направление его удара. Клев собирался метнуть копье в спину Лара Элия.
        Время замерло, все замерло. Титания боролась за каждый вздох, за каждое движение, но все равно завязла, как муха в янтаре. Копье поднялось, девушка видела, как напряглись мускулы на руке Клева…
        И все сдвинулось, понеслось с невозможной скоростью. Титания прыгнула, но смогла лишь немного толкнуть Клева. Этого оказалось достаточно: копье только срезало плюмаж со шлема Лара Элия. Воин обернулся, явно удивленный, нападения сзади он не ожидал.
        Титания вскочила на ноги и перебросила меч в правую руку - левая слишком устала в сражении.
        - Предатель, - прошипела девушка Клеву. - Ты за это заплатишь.
        - Посмотрим, - процедил он сквозь зубы. Клев был потрепан, но полон первобытной злобы, ненависть плескалась в его глазах, ненависть застилала все. Он понимал, что теперь ему отступать точно некуда. Хотя бы убить напоследок. Хотя бы убить…
        Не римлянина, так Титанию.
        Первый удар меча Клева едва не выбил оружие из руки девушки. Все же она слишком устала. Слишком. Парируя сыпавшиеся один за другим удары, Титания смещалась влево, пытаясь встать так, чтобы заходящее солнце ослепило противника. Удивительно, но ей это удалось. Да уж, Клев никогда не был слишком уж сообразительным. А хитрость… Ну что же. Тут она ему не помогла. Титания смотрела ему прямо в глаза, чтобы поймать нужный момент - и когда солнце вспыхнуло, выйдя из-за тучи, она перекинула меч в левую руку и вонзила его в бок Клева, как раз туда, где нетуго зашнурованный нагрудник открывал щель, достаточную, чтобы клинок вошел в плоть без усилий.
        - Сдохни, предатель! - выкрикнула Титания, отпуская рукоять меча.
        Клев умер, еще даже не упав на землю. Его глаза, в которых полыхала ненависть, стекленели, подергиваясь дымкой смерти - последней и самой справедливой судьи.
        Ноги Титании подкосились, и она рухнула бы на залитую кровью землю, если бы не сильные руки, подхватившие ее.
        - Титания!
        - Лар… - Она еле выталкивала слова между пересохшими губами. Казалось, на нее навалилось небо, столь велика была усталость. - Ты пришел.
        Опустив ее на землю и обнимая, он заметил недовольным голосом:
        - Если бы ты не бросилась к своим людям, очертя голову, то я бы успел сказать тебе, что собираюсь привести помощь.
        - Прости, но…
        - Ты не думала, что я выведу своих людей, чтобы спасти даков? - хмыкнул Лар Элий, прозванный Севером.
        - Да, прости. - Не нужно лжи. Если он не захочет быть с нею после этого… Однако Лар все понимал.
        - Это твой народ. Они - часть тебя, я не мог позволить, чтобы твоих людей уничтожили.
        Титания подняла руку и коснулась его щеки. Надо же, она сама вся в крови, а римлянин даже не запачкался.
        - Все равно прости, что я усомнилась в тебе.
        Лар Элий стиснул ее в объятиях и прорычал:
        - Просто больше так не делай. Никогда не сомневайся во мне, женщина.
        Она засмеялась:
        - Никогда, муж мой.


        Эпилог
        - Лари, пожалуйста, дай отцу передышку! - Титания отвлеклась от книги, пытаясь призвать дочь к порядку.
        - Но, мамочка, папа не может устать! Он же Лар Элий Север!
        Темноволосая сероглазая девочка упорно нападала на отца, держа в руках деревянный меч.
        - Да, я Лар Элий Север - и меня не победить семилетней девчонке, - рассмеялся он, подхватывая дочь на руки и отнимая меч. - Меня вообще никому не победить!
        - Мама тебя победила, мне дядя Луций рассказывал! - возразила девочка, извернулась и освободилась.
        - Не слушай дядю Луция, - вздохнул Лар Элий, погрозил пальцем и щелкнул дочь по носу.
        - И почему же? - возмутилась Титания. - Один раз мне удалось тебя достать.
        - Это случайность.
        - Случайностей не бывает, - назидательно подняла палец девочка.
        - Лари, - пришла очередь Титании вздыхать. - Не слушай больше дядю Луция.
        - А кого мне слушать?
        - Маму, - посоветовала Титания.
        - Хорошо. Но дядя Луций так интересно рассказывает! И у него такие смешные сыночки!
        Луций Веллий женился на молоденькой девушке из Патависсы около пяти лет назад, а она вскоре родила ему двух сыновей-близнецов, рыжих, веснушчатых и невыносимо бойких.
        В поселении, которое успело получить название Ларисса (хотя Лар Элий и возражал), уже не осталось неженатых мужчин, а детское население в несколько раз превзошло взрослое.
        С тех пор как орда Спанториха «таинственно» сгинула в этой горной местности вместе со своим неукротимым предводителем, войска готов больше сюда не заглядывали. Заходили только небольшие группки, но без очевидных нехороших намерений. Видимо, побродив по городу, посмотрев на каструм, где постоянно размещалось две когорты из Патависсы, сменяющиеся каждые две недели, оценив мощную стену и ров, окружающие город, дорогу, прикрытую рвами, и стены, соединяющие крепость и город, готы понимали, что стоит попытать счастья в другом месте. К тому же привлеченные богатством города и слухами о том, что в горах обосновались ветераны Пятого Македонского легиона, в окрестности Патависсы часто приходили вышедшие в отставку легионеры из-за Дунаре и с берегов Понта. Ларисса принимала всех римлян, если они согласны были присягнуть Лару Элию. Но приток желающих был велик, так что пару лет назад пришлось поставить условие: в долине имели право поселиться лишь те, кто готов был год отслужить в каструме и привести с собой жену. Некоторые ветераны не хотели больше нести службу, поэтому оставались в Патависсе, остальные же с
радостью обзаводились женами из даков, отбывали год в каструме и приходили в долину. Рудник приносил все большую прибыль, как и многочисленные ремесленные мастерские, отстроившиеся неподалеку от него. Теперь, семь лет спустя после заключения союза между даками и римлянами, Ларисса уже почти сравнялась размерами с Патависсой.
        После того как когорта Лара Элия спасла даков от неминуемой гибели, а Титания избавила этот мир от мерзавца Клева, переговоры прошли быстро и легко, прямо на поле боя. Туллий стал вождем даков, а брак Титании и Лара Элия скрепил союз двух народов.
        Титания улыбнулась, увидев, что Лари снова тянется к деревянному мечу.
        - Я же говорил, что не надо учить ее обращаться с оружием.
        Лар Элий тоже улыбался.
        - Я согласилась, что буду жить по обычаям Рима, - пожала плечами Титания. - Но кругом столько женщин моего народа, что трудно представить, что дочь Лара Элия Севера не возьмет в руки меча.
        - Дочь Титании Корвы, я бы сказал.
        - Я не брала в руки меча уже семь лет, - напомнила Титания, имея в виду тот день, когда она сражалась за свою жизнь и за будущее своего народа, тот день, когда она убила Клева и спасла жизнь Лару Элию.
        - Но в ее возрасте ты меча из рук не выпускала.
        - Ты этого все равно не помнишь, - улыбнулась Титания. - Но ты прав, не выпускала.
        Лари увлеченно делала выпады, пытаясь поразить невидимого противника.
        - Как ты думаешь, а она, случайно, не приметила уже какого-нибудь солдата, чтобы мечтать о нем всю жизнь?
        - О, когда придет время, я ей расскажу об одном безотказно действующем способе, - хитро улыбнулась Титания.
        Она отложила книгу и с трудом поднялась на ноги.
        - Ох, как я иногда жалею, что она не родилась мальчиком, тогда мне бы не пришлось проходить через все это второй раз.
        Лар Элий подошел к ней и обнял, положив руку на большой живот беременной жены.
        - Еще пара декад…
        - Ох, надеюсь, в этот раз будет мальчик, и Туллий наконец успокоится, получив моего наследника и будущего вождя. Он, по-моему, жаждет воспитать его сам, чтобы потом, как он выражается, спокойно умереть.
        - Если будет девочка, мы попробуем еще раз.
        - Боги всемогущие, - вздохнула Титания. - Я, конечно, обожаю «пробовать», но пусть это окажется мальчик!
        notes

        Примечания
        1
        Каструм - военный лагерь римлян.


        2
        Север - жестокий (лат.).


        3
        Термополий - баня, совмещенная с харчевней.


        4
        Гладиус - короткий римский меч.


        5
        Гиматий - широкий плащ.


        6
        Атрий - внутренний дворик в римском доме, в центре которого располагался бассейн для сбора дождевой воды - имплювий.


        7
        Триклиний - расположенные в виде буквы П ложа (клинии), окружающие стол.


        8
        Скифос - высокий бокал.


        9
        Перистиль - внутренний дворик, к которому примыкали личные покои членов семьи.


        10
        Пилум - метательное копье римского легионера.


        11
        Рустик - сельский житель, деревенщина (лат.).


        12
        Городом в Римской империи называли Рим.


        13
        Центурия - возглавляемое центурионом подразделение римского легиона численностью около 100 человек.


        14
        Когорта - состоящее из 4-6 центурий подразделение легиона.


        15
        Один римский двойной шаг - около 1,5 метрa.


        16
        Моретум - простая закуска в древнеримской кухне, которая намазывалась на хлеб, состояла из сухого соленого сыра, чеснока, небольшого количества оливкового масла и уксуса, соли, зелени сельдерея, кориандра.


        17
        Одно из основных помещений римских бань: фригидарий - прохладный бассейн, тепидарий - теплый бассейн, кальдарий - парилка, аподитерий - раздевалка, палестра - место для физических упражнений.


        18
        Система отопления в римских банях, где нагретый воздух циркулировал в полостях под полом и внутри стен.


        19
        Фалеры - украшения в виде дисков с чеканкой.


        20
        Цинктус - белье, предназначенное для занятий спортом, напоминающее современный комплект из бюстгальтера и трусиков.


        21
        Стола - широкое верхнее платье, надевавшееся поверх туники и драпировавшееся тяжелыми многочисленными складками.


        22
        Строфии - ленты или шнуры, удерживающие на месте драпировки столы.


        23
        Манипула- построение в виде прямоугольника.