Малинка с горечью Аглая Отрада
        Он называл меня Малинкой… Сладкой, любимой, единственной. Но когда я оказалась на краю пропасти, рядом оказался другой. Нелюбимый, но, казалось, надежный, обещавший, что станет мне лучшим мужем и отцом моему малышу. Верила, что стерпится - слюбится, но Судьба, словно в насмешку, поставила меня на колени перед тем, кого я любила и кто от меня отказался. И теперь мне нужно сделать выбор: поверить ему и дать шанс быть с сыном и со мной или бежать, снова обрекая ребенка на нищенское, но ни от кого независимое существование.
        Аглая Отрада
        Малинка с горечью
        ГЛАВА 1
        - Проходите, Алина. Вас ждут, - приветливая медсестра подталкивает меня к двери, за которой состоится моя продажа. Или продажа меня на девять месяцев. Я чувствую себя тряпичной куклой, ноги не слушаются, руки словно онемели, и, кажется, вместе с мозгом. Его парализовал страх. Причем, по-настоящему суеверный, мистический, будто я собираюсь участвовать в каком-нибудь ритуале черных магов. Не знаю, может, кто-то легче и проще относится к этому, но не я. Пока сдавала анализы, убеждала себя, что это стандартная медицинская процедура. И чуть ли не «все так делают». Сейчас же у меня в голове настоящая каша с осколками битого стекла. Мне кажется, что становлюсь на пути природы, давая неизвестным мне людям возможность иметь малыша, когда она против. Потом бросает в дрожь от мысли, что я должна отдать ребенка, который будет жить во мне, откликаться на мои прикосновения, трогательно выпирать пяточку или локоток. Как если бы я отдала Мишку, когда он родился. И от этого паника еще больше заворачивает меня в свой кокон, вытягивающий, словно паук, все жизненные силы из своей жертвы.
        - Алина, не волнуйтесь вы так. Вы делаете доброе дело, - еще одна подбадривающая улыбка и я открываю дверь.
        Перед глазами все расплывается, но я должна взять себя в руки, чтобы не выглядеть имбецилом. Это мой единственный шанс получить деньги и распрощаться с прошлым. И я не имею права его упустить. Кое-как собираю из жалких лохмотьев самообладания что-то похожее на адекватность и выдавливаю:
        - Добрый день!
        - Здравствуйте, Алина, - отзывается манерный женский голос.
        Пытаюсь осмотреться, но перед глазами все плывет от волнения. Кабинет для переговоров. Кажется, что находишься не в клинике, где каждый угол дышит или физической, или душевной болью, а в каком-то уголке для релакса в дорогом пансионате. Все для комфортного общения клиентов. Светло - розовые дорогущие обои. Зеленый угол из экзотических растений. Огромный аквариум с яркими петушками. Удивительные рыбки, окруженные разноцветным сиянием собственного «оперения» - слитые в круглый веер плавники и хвост!
        Я намеренно останавливаю на них взгляд, трусливо оттягивая момент визуального «знакомства» с генетическими родителями будущего малыша. Меня предупреждали, что это не самый приятный момент, потому что в таких делах собеседование может быть жестче, чем при приеме на работу. Им мало увидеть результаты анализов, важно убедиться в адекватности суррогатной мамы и наличии у нее положительных качеств. Например, отсутствие истеричности, воспитанность, умение не поддаваться эмоциям.
        Мысли бешеным галопом проносятся в голове, пока я ищу, куда примостить свое, пока еще не беременное тело. Тело, которое пока принадлежит только мне.
        - Садитесь, - ровный мужской баритон, с легкой хрипотцой, вздергивает меня и тут же безжалостно бьет разрядом молнии прямо в сердце, выбивает искры из моих и без того оголенных нервов. Не может быть! Нет! Это у меня от страха звуковые галлюцинации!
        Я почти стекаю в кресло, возле которого, оказывается, почти рядом стою. Сердце стучит так, что, кажется, его могут услышать и потенциальные работодатели. Отчаянно пытаясь утихомирить сумасшедшее биение, я поднимаю затуманенный взгляд на тех, для кого я буду вынашивать малыша. Вернее, только на мать. На отца я боюсь смотреть, будто это мифическая Медуза Горгона, обращающая в камень любого, кто осмелится посмотреть ей в глаза.
        На уютном белом диване, который по закону налаживания доверительного общения расположен по диагонали от кресла, сидит молодая пара. Яркая блондинка с ногами, как у Камерон Диас, от ушей. Это заметно даже в таком положении, потому что они практически не прикрыты. Единственное, что не видно трусов, которые чудом спрятаны под ярко-красным куском ткани, заменяющим платье. Вся до такой степени ухоженная, гламурная, что кажется просто журнальной обложкой, которая вот-вот вернется в картинку. Тонкая, что называется, осиная талия и роскошная грудь. Мужчина, чей голос меня чуть сознания не лишил, так же, как и жена, удобно откинулся на спинку дивана, закинув ногу за ногу. Я залипла на его начищенных до блеска, ценой в мою годовую зарплату, туфлях, потому что до судорог боялась взглянуть ему в лицо и убедиться, что мне не показалось. Ну пожалуйста! Пожалуйста! Господи, сделай так, чтоб я ошиблась! Чтоб это был не он! Иначе я просто не смогу! Не выдержу!
        - Итак, Алина, выходим из состояния замороженной личинки и начинаем диалог. У меня нет времени ждать, пока вы установите ментальный контакт с моими туфлями. Меня зовут Максим Михайлович, мою жену Стелла Игоревна. Мы просмотрели вашу анкету, на первоначальном этапе вы нас устроили. Осталось выяснить, чем вы дышите, - каждым словом будто бьет наотмашь.
        «Воздухом, как и все», - хотелось съязвить в ответ на его барскую пренебрежительность, но горечь буквально обжигала душу, оставляя рваные проплешины боли. Это он. Моя боль и первая и единственная сумасшедшая любовь. Тот, из-за кого я ревела до опухших глаз. Тот, кто разбил вдребезги мои розовые очки. Тот, кто перечеркнул мою жизнь.
        Только со мной такое могло произойти! Если жизнь макнула в дерьмо, то по полной, чтоб захлебнулась! Он меня даже не узнал! Я изо всех сил впилась ногтями в ладони, боясь заплакать. Я выдержу. Должна выдержать!
        Теряюсь в своих ощущениях. Даже не теряюсь, а разрываюсь между двумя жгучими, острыми, как бритва, желаниями. До дрожи боюсь, что он меня узнает, и тогда, скорей всего сделка отменится. Каким бы он ни стал просчитанно-циничным дельцом, но доверить вынашивание своего ребенка женщине, которую растоптал однажды, это, по мне, просто кощунственно. А с другой, отчаянно хочется увидеть хоть немного раскаяния в этих равнодушных серых глазах, со стальным оттенком властности и безразличия ко всему.
        Кем я была для него? Провинциальной влюбленной дурочкой? Приятный бонус от летней ссылки?
        - Почему вы решили стать суррогатной матерью? - припечатывает он мою растерянность, заставляя взбодриться и четко отвечать на поставленные вопросы.
        С трудом проглотив мерзкий комок в горле и молясь, чтоб голос не сел, я ответила:
        - Нужны деньги на операцию мужу. Другим способом заработать необходимую сумму я не могу.
        - А почему не получили достойную профессию, чтобы были средства на такой случай? - он словно втыкает иголки под ногти, ранит меня каждым словом. Так хочется бросить ему в лицо: «Из-за вас, господин Подгорский!» Встать и уйти? Но этот гад действует на меня, как удав на кролика, вдавливает своей энергетикой в кресло. Но раз уж я сюда пришла, значит, должна выстоять.
        - Подала документы в институт, но потом оказалось, что беременна, и пришлось бросить.
        - Ну и в чем проблема? Многие и рожают, и диплом получают. Перешли бы на заочное, взяли академотпуск? - продолжал экзекуцию Подгорский. Теперь я понимаю, почему я в него влюбилась тогда. Он непостижимым образом улавливает самую суть проблемы, как гениальный диагност, находит уязвимые места и давит на них, заставляя сдаться. Вот и я не смогла. Правда, тогда он зацепил меня другим. - А муж? Разве не мог обеспечить? Вы ж ему наследника родили, благодарен должен быть!
        Мне даже показалось, что в его голосе проскользнули нотки злорадства…
        - Не все могут зарабатывать большие деньги, - коротко отвечаю и чувствую, что еще немного, и они от меня сами откажутся, заподозрив в непрочном здоровье - у меня пересыхает во рту, холодеют пальцы и дурнота подступает к горлу. Каждое слово, словно ядовитая игла впивается под кожу, разнося по крови боль отравы по имени обида. Хотелось выкрикнуть - и как ты меня отблагодарил за наследника? Вышвырнул из своей жизни, как дырявый носок?!
        Черт! Неужели опять вегетативка нагрянула? Так сколько лет ничего и близко не было… Только не это! Пожалуйста!
        - Милый, ты забыл, что не на работу нанимаешь человека, - томно промурлыкала сытой кошкой та, которая оказалась достойной звания жены моего возлюбленного.
        - Очень даже на работу! Гены наши, но мне важно знать, что в душе у человека, который будет носить нашего ребенка. В анкете этого не напишут, - резко ответил он.
        Наверно, я сломалась. Мой телячий оптимизм и любовь к миру растворилась, как кристаллы розовой соли в воде. Были такие яркие, красивые и все. Нет их. Сейчас я поймала себя на злорадной мысли - мне приятно, что Максим не сюсюкает с женой.
        - Вы музыку любите? - опять колет вопросом, как острым стилетом. Мы же с ним и о музыке говорили! И он безмерно удивлялся, как я, настоящая тургеневская барышня, могу любить рок, а не Билана и Егора Крида.
        И Мишка, слушая еще в животе «Летящего вдаль ангела», не вырос дерганым и нервным. Наоборот. Уже в свои полгодика растягивал в беззубой улыбке рот и радостно тряс головой, как китайский болванчик, при звуках «Лед Зеппелин». Но сейчас я уже и забыла, когда в последний раз слушала музыку. Не поет душа. Она словно заброшенный замок, затерявшийся в зарослях терновника. Ничего не просит, ни о чем не сожалеет. Единственный мой свет в окошке - это Мишка.
        Неужели совсем не узнает? А как же глаза, в которых он тонул? Или тогда они сверкали жизнерадостностью и любовью, а сейчас тревога и настороженность не покидает их ни на миг? Да, нет моей косы, по которой он с ума сходил. И нет моего аппетитного мясца, которое придавало округлости и выпуклости. Теперь я похожа на его жену - подтянутая, без «подушек безопасности», похожая на гончего пса, который мечется в поисках заработка. Единственное, что осталось от меня прежней - это ямочки на щеках. Но они появляются только тогда, когда я улыбаюсь. А я сейчас улыбаюсь только Мишке, моему маленькому Топтыгину, похожему, как две капли воды, на этого гада в детстве.
        - Вы книги читаете? - опять иголка. Хочется зажмуриться и скривиться, как от зубной боли. Да-да! Это я та простушка, которая с тобой обсуждала новинки. Но ты ничего не помнишь!
        - Читаю. Когда выдается свободная минутка, - резко выдыхаю, будто кислород в легких обжигает.
        Что делать? Я просто не вынесу еще одной встречи. Но если я не поставлю на ноги мужа, моя каторга с нелюбимым слабым мужчиной будет пожизненной. Без амнистий и шансов на освобождение.
        - Что, например? - Подгорский задает очередной вопрос, а я все ближе к обмороку. Не справляется моя нервная система с таким потрясением.
        - «Незнайка в Солнечном городе», «Волшебник страны ОЗ», «Винни- Пух и все- все -все» и многие другие, - едва сдерживая сарказм, перечисляю все, что читаем с Мишкой.
        Отчаянно убеждаю себя, что любой другой на его месте задавал бы такие же вопросы, и меня просто коротит только потому, что это ОН.
        - Спортом занимаетесь?
        Я выдохнула. Чувствую, еще немного и меня просто разорвет. Занимаюсь. Еще как! Ага-ага! В теннисном клубе с годовым абонементом стоимостью больше ста тысяч рублей! Нет, можно, конечно, сказать, что бегаю по утрам… В офис - помыть полы, пока Мишка не проснулся. И обратно. Приготовить завтрак мужу и сыну. Затем легкой трусцой в кафе - спасибо, взяли с возможностью отлучаться на перерыв домой, чтоб накормить семью обедом… Нет, такой спорт вызовет только брезгливо собранные куриной попкой губы. Бедность и убогость всегда отталкивают. А этим сытым господам ни к чему знать такие подробности. Я аккуратно одета, выгляжу, несмотря ни на что, здоровой. И практически социально благополучна. Если не считать крайней нужды в деньгах.
        - У меня нет возможности заниматься спортом, - сухо отвечаю и от души желаю, чтоб кто-нибудь щелкнул по его заносчивому носу.
        - Вы понимаете, что суррогатная беременность сопряжена с большими рисками для организма, чем обычная? Вы так любите мужа, что готовы подвергнуть риску свое здоровье? Это длительная гормональная терапия. И возможности передумать потом не будет! Иначе вам придется выплатить огромную неустойку. К тому же имейте в виду неминуемые штрафы, если вы будете вести нездоровый образ жизни. Я буду лично проверять.
        Как я могла не понять, что Подгорский невыносимый зануда? Неужели похоже, что я отношусь к вынашиванию ребенка, как к покупке мороженого?
        - Дорогой, ну хорошая девушка, это же сразу видно. Беспроблемная. Скромная. Что за допрос с пристрастием?
        Было видно, что блондинка уже порядком устала от нашего диалога. Несмотря на то, что я сидела, как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть, чтобы укрыться от пронзительного, выворачивающего наизнанку взгляда Подгорского, я непроизвольно разглядывала его жену. И очень похоже было на то, что происходящее волнует ее не больше, чем угроза вымирания мадагаскарских фаналук. Она то рассматривала свой идеальный маникюр, то любовалась носками своих модных и безумно дорогих туфелек с узнаваемой красной подошвой, то следила за завораживающими движениями петушка в аквариуме.
        - Стелла, ты для своей моськи тщательней кандидатов на вязку подбираешь. А у нас речь идет о ребенке!
        Стелла шумно вдохнула, очевидно, чтоб возмутиться, но Подгорский в шутливо миролюбивом жесте поднял обе ладони.
        - Простите, все время забываю, что она у нас от собачьих Рюриковичей происходит! - в его голосе прозвучала плохо скрытая язвительность.
        - Спасибо, что помнишь. - Стелла обиженно попыталась поджать неподжимающиеся губы. - Мы Греточку оставили в СПА на три часа. Два уже прошло. А мне еще на примерку заскочить нужно.
        Опять зависть, как ядовитая гадина, куснула меня. Мелкая псина его жены может позволить себе СПА на три часа, а я маникюр делала раз в жизни перед свадьбой. И все благодаря вам, господин Подгорский!
        - Господин Подгорский! - не выдерживаю я. - Может вы определитесь уже, подхожу я вам или нет? Мне еще на электричку успеть нужно.
        Понимаю, что выдержанность и умение не раздражаться - это важные качества для сурмамы - нехорошо, если ее взбрыки будут отражаться на ребенке. Ведь если беременная нервничает, ухудшается снабжение плода кислородом, и от этого всяческие патологии могут развиться. Но я пока не беременная, а терпение мое лопнуло. Просто такого в природе быть не могло, чтоб я встретила Подгорского когда-нибудь. А уж чтоб стать суррогатной матерью для его нового ребенка - это как оживить мумию Тутамонхамона.
        Мне жизненно необходим этот контракт, но, если бы я знала, кто заказчик - ни за что в жизни не пошла сюда. Как же я его ненавижу!
        И эта ненависть меня разрывает - ведь я сумасшедше люблю Мишку - маленькую копию этого большого гада.
        Мои слова подействовали, словно пощечина на Подгорского. Очевидно, он уже отвык от того, чтоб кто-то его одергивал. Губы, которые так страстно целовали меня, вытянулись в угрожающую тонкую полоску. Но, очевидно, интересы дела перевесили его барскую спесь, и он, метнув недобрый взгляд, отчеканил.
        - Мы готовы подписать контракт. Посмотрите, все вас устраивает? И еще вопрос. Вы что, не из Москвы? Придется переехать. Хотя бы на первое время. Вы же в курсе?! Синхронизировать женский цикл с генетической матерью, пройти еще раз обследование. Наблюдаться у доктора. Будете жить в нашем загородном доме.
        Такого поворота я не ожидала. Я знаю, что для суррогатных матерей снимают жилье, и я на это рассчитывала. Не могу же я в их загородный дом привезти Алика и Мишку! Причем, не могу от слова совсем. Инвалиду не место среди людей, сытых и довольных жизнью. А Мишку тем более я никогда ему не покажу. Иначе сердце просто разорвется от боли.
        Но как объяснить отказ? Сказать правду, еще раз правду и ничего, кроме правды?! Точно не мой случай.
        - Простите, я думала, что суррогатным матерям снимают жилье, если они не местные. Я же не могу привезти к вам сына и мужа. А они без меня не смогут.
        И, к счастью, меня тут же поддержала Стелла.
        - Максик, Алина права. Она хоть и наша мамочка, но у нее должно быть свое жизненное пространство. И мы должны ей доверять. Девушка без вредных привычек, есть свой малыш, все понимает. Если ты ее напугаешь, она убежит. Это же хорошо, что ей деньги очень нужны. А то попадется профессиональная сурмама, которая будет носить нашего малыша, как кенгуренка в сумке. А Алиночка своему ребенку будет сказки читать, и нашему. Своему петь песенку, и нашему. Давайте уже договор подписывать.
        Не знаю, что Подгорского вывело из себя, но мне показалось, что у него даже зубы скрипнули от злости. Скорей всего то, что ему мешают забавляться моей растерянностью и подавленностью, как коту с мышкой. Или он, правда, хочет, чтобы я ушла?! Но такую сумму, как они, никто на данный момент не предлагает. Ее хватило бы и на свой, пусть крохотный, уголок, и на мужа. И даже Мишку на море свозить. И ради этого я, стиснув зубы, готова на все.
        - Вы правы, Стелла Игоревна. Я знаю, как важно общение с малышом, который еще в животике. Я с сыном разговаривала, мы слушали музыку, гуляли. И он родился очень смышленым и спокойным. В два годика он уже все буквы выучил. А в четыре начал читать. Правда, только маленькие сказки. Большие он любит слушать, когда я читаю.
        При мыслях о Мишке у меня непроизвольно напряжение спало, и легкая улыбка скользнула на моих губах.
        Очевидно, что-то дрогнуло в каменном сердце Подгорского, потому что он молча подмахнул документ и резко поднялся.
        - Договаривайтесь о деталях, а мне некогда. Я и так потерял кучу времени. Стелла, возьмешь такси.
        Идеальные полукружья бровей возмущенно приподнялись в немом вопросе: «В смысле возьмешь такси?!» Но она промолчала, наверно, не желая устраивать сцены при посторонних.
        ГЛАВА 2
        Стиснув зубы, я едва удержался, чтоб не шандарахнуть ни в чем не повинной дверью. И это я тот человек, который искренне считал, что может познать дзен? Серьезно?! Сейчас у меня внутри кипело, как в адском котле. Просто хотелось рвать и метать. Во мне полыхала ярость тигра, загнанного в клетку.
        Сколько раз нужно повторить, что терпеть не могу, когда меня называют Максик, чтоб дошло до ее блондинистого мозга? Максик, кексик, пупсик, куксик?! Меня выворачивает, когда слышу подобное!
        Бесит это само по себе, а уж сверху того, что из всех женщин, готовых стать суррогатной матерью, Стеллка выбрала именно ее, иначе как злым роком не назовешь. Такое ощущение, что я где-то сильно накосячил, и теперь счета за этот грех приходят пачками.
        Юношеская злость, обида вдруг захлестнули и грозили утопить в своем мутном водовороте. Я понял, что не смогу сейчас адекватно общаться с потенциальным клиентом и, наплевав на крупную сделку, отменил встречу.
        Беру тайм-аут. В загородном доме сегодня никого нет и не будет, значит, я могу себе позволить просто выходной. А если честно, мне до чертиков захотелось напиться, забыться, проспаться и наконец, хоть немного разобраться, что творится на душе. Меня чуть ли не лихорадило. Зачем она появилась в моей жизни? Наивная чистая ромашка, которая оказалась обычной вертихвосткой.
        А я ведь собирался наперекор всем жениться! Не зря дядька тогда, увидев ее фотку, процитировал: «Влюбившись в ямочки на щеках, мужчина по ошибке женится на всей женщине».
        Я с ума сходил по этим безумно привлекательным ямочкам на щеках. Поцелуй ангела еще, кажется, их называют. Да я реально тогда съехал с катушек! Все мои девочки, тачки, клубы вдруг показались такой дешевкой по сравнению с ней!
        Сейчас я хотел остановить поток воспоминаний. Хотя бы до того момента, как приеду домой и налью полный бокал виски. Но нет. Они лезли внаглую, как малолетки в ночном клубе готовы залезть в штаны первому же мужику с толстым кошельком…
        В то лето в нашей компании появилась Алина. Раньше они с матерью жили в областном центре, ютились в общежитии. Потом ее мать вышла замуж за местного «кулака», как сказали бы раньше. Первый парень на деревне. Пардон, мужик. Крепкое крестьянское хозяйство, коровы, свиньи и всякая пернатая живность. В общем, жених завидный.
        Моя Вера Васильевна пичкала меня с детства парным молоком и домашним творогом с его домашней фермы, так сказать от «отечественного производителя». Ну и соответственно, вываливала на меня все новости.
        Клим Нефедов не так давно овдовел, и поскольку вдвоем со своей матерью с хозяйством не управлялся, привел в дом новую жену, бонусом к которой шла здоровая и скромная дочь.
        Я не любитель выслушивать сплетни, но бабуля, как местный авторитет, считала своим долгом делиться со мной «светскими новостями».
        - Ну и дура Надька-то! - сокрушалась она, познакомившись с новой хозяйкой усадьбы. Девка растет, свой угол, какой-никакой ей нужен. А она, балда, совсем мозги потеряла. Продала комнатенку-то! Нет, оно, конечно, Клим - мужик видный. Даже завидный. Вокруг него местные перезрелые невесты лисами вьются. А он видите ли, городскую взял. Она сговорчивая, свекрови не перечит, в хозяйство влилась, как с рождения в деревне жила. Да и Алинка - помощница. Не лежебочничает.
        Обычно я слушал бабулин бубнеж фоном, как радио. Но почему-то именно этот выпуск «Сарафан-радио» меня заинтересовал.
        Смешливую девчонку с умопомрачительными ямочками на щеках я прозвал про себя Малинкой. Ее сводный братец, точная копия папаши - серьезный и немногословный, принес пакет с моим худи, баночкой малины и запиской.
        «Максим! Спасибо большое за то, что не дали мне замерзнуть. Возвращаю вашу вещь и в качестве комплимента от заведения - нашу малину. Такой в округе ни у кого нет. М. Алина»
        Вроде ничего особенного, но меня обуял прямо охотничий азарт. Макарова Алина - М. Алина. Малина. Малинка. Как бы я хотел тебя согреть! Причем не надев на нее худи, а сняв все, что на ней есть. А на ней есть смешные хлопковые трусики, настоящие девчачьи. Это я подсмотрел, когда ветер рванул ее легкий сарафанчик, оголив аппетитные ножки и круглую попку, плотно упакованную в эти самые белые, высокие, плотно облегающие.
        Алик привел ее к нам в компанию, а она не рассчитывала, что вечер выдастся холодным - пришла в легком сарафанчике. Замерзла, покрылась пупырышками, как гусенок, но уходить было неловко - нам для мафии нужен был человек.
        Я отдал ей свою одежку и получил такой взгляд, за который можно порвать любого, кто приблизится к ней.
        - А вы не замерзнете?
        Смешная! Мы в одной компании, плюс - минус ровесники, а она мне «выкает».
        Хотя мои двадцать два года и ее восемнадцать - это небо и земля. Я думал, что мне уже и хотеть нечего. Кажется, прошел все этапы эволюции.
        И лишь маленькое зудящее желание, которое меня не отпускало меня почти неделю, - это она. Малинка. Смешная. Вроде ничего особенного. Простушка, на которую дома я бы не обратил внимания, но здесь, на фоне провинциальных красоток, которые старательно изображают из себя моднявых штучек, она выглядит просто раритетом, настоящим анахронизмом. Хотя и не в моем вкусе однозначно. Я люблю стройных, подтянутых, для которых фитнес-клуб - это второй дом. А эта - как сдобная булочка. Не толстая, даже не упитанная, а какая - то крепенькая, будто еще на рассталась со щенячьим жирком. Симпатичная, или можно даже сказать больше - русская красавица в представлении художников девятнадцатого века. Или же эпохи социалистического реализма. С толстой русой косой, большими голубыми глазами. Кажется, сейчас обернет косу вокруг головы, подоткнет подол ситцевого сарафана и пойдет серпом снопы жать.
        А моя буйная фантазия уже рисует меня барином, объезжающим владения. И вот останавливаю лошадь, любуюсь ее отточенными движениями, крепкими голыми ногами и говорю.
        - Хватит, красавица, поедем со мной.
        Она вспыхивает от смущения, опускает глаза и в растерянности теребит выбившуюся прядь…
        - Барин, я работаю, - робко отвечает, а у самой румянец во всю щеку, пышная грудь взволнованно вздымается.
        - На сегодня с тебя хватит.
        Протягиваю руку, помогаю взобраться в повозку и везу на дальний хутор.
        Собственноручно отмываю в баньке, наслаждаясь ее девичьей робостью и восхитительной гладкой кожей, какая бывает только у здоровых, знакомых с физическим трудом, простых крестьянских девок. Не в пример полуобморочным, затянутым в корсеты, барышням с болезненной бледностью. И когда-нибудь я женюсь без любви на одной из них, как того требует общество.
        А тут грудь, попа - как наливные яблочки - упругие и крепкие!
        Тьфу ты! Спасибо, Вера Васильевна, за Бунина. А заодно и за всех классиков вместе взятых, которых ты вбила мне в голову. Отгоняю прочь видение, но ассоциации остаются, цепляются, как репейники.
        Сам не знаю, почему залип на нее. Может потому, что она не норовила прыгнуть ко мне на колени. Не кокетничала, как Золушкины сестры на балу, и была единственной девчонкой в нашей компании, с которой я не переспал. Я не прыщавый пикапер, который самоутверждается за счет соблазненных телочек. Пикаперам важно количество, как в войну у летчиков - каждая нарисованная звезда на фюзеляже - сбитый враг. Мне даже жаль этих недомужиков, которые, как студенты, клеят девчонок по шпаргалкам, используют эмоциональные крючки, восполняя техникой то, в чем отказала мать-природа - в харизме самца. Они ущербны сами по себе, потому что разбивают сердца поверившим им дурочкам. Оставляют в их душах после себя выжженное поле. Я же никому ничего не обещаю. От слова совсем. А так - велком к папочке. Сами. И упрекать меня в том, что я «аццкий подлец» - добился своего и бросил, априори бессмысленно.
        Но с Малинкой метод созревшего яблока не работал. Она не падала на меня. Просто я замечал, что ее глаза начинали сиять, когда она смотрела в мою сторону. И это замечал не только я…
        - Макс, не трогай Алинку…. Она не такая, как все! - Алик отчаянно трясет меня за рукав. Выискался Дон Кихот. Да он и похож на идиота - защитника, сражавшегося с ветряными мельница. Как и тот, не видит реальной картины. Хотя это, наверно потому, что он влюблен в эту голубоглазую хохотушку.
        - Такая. Такая, как все, мой бедный друг, - по-отечески шлепаю его по щеке. - Жаль мне тебя. Ничему классика не учит. Ты влюбился в типаж пушкинской Ольги. Если ты погибнешь, она быстро утешится в объятиях другого.
        Конечно, я вижу, что она не такая. Но если я могу щадить чувства глупеньких влюбленных телочек, то парням таких поблажек не делаю. Особенно тем, в которых я вижу какой-то изъян, слабинку. Такова природа стаи. Вожак один. И поэтому я намеренно злю его, забавляясь тем, как его легко зацепить за живое.
        - Не говори о ней так! - срывается на фальцет мой приятель-ботан и, ой-боюсь-боюсь, отчаянно сжимает кулаки. Мы почти ровесники, но пока он свои гербарии собирает, я регулярно качаюсь в зале. Да и ростом он едва дотягивается мне до подбородка. Так что у него не просто ноль шансов. Он глубоко в минусе.
        Я говорю - приятель, потому что другом его не считаю - разные весовые категории во всем. Он маменькин сынок, к тому же маменька - коллега моей бабули - учительница. В графе отец - прочерк.
        И месяц моей летней ссылки, который он помогает мне скрасить, не дает веских оснований приближать его к себе.
        С девчонками тусить - он мне тоже не соратник. Я не спрашиваю, но очевидно, он девственник. Да и кто ему даст?! Явно не моя аппетитная булочка, которую он так яро защищает. Уверен, что она еще невинна. Малинка как пережиток далекого прошлого, рудимент социалистической эпохи. Когда девичья честь была в почете, а принесших в подоле клеймили позором.
        Это бабуля, мой любимый надсмотрщик, без устали меня просвещает. Понимает, что меня учить, как дурака, только портить, но все равно с упорством ослика пытается сеять во мне разумное, доброе, вечное. Правда, для душеспасительных бесед я выделяю лишь час своего времени. И то полчаса за завтраком, полчаса за обедом.
        Ужин у меня проходит по-разному. Иногда в одиночестве еду в областной центр в клуб или ресторан, но часто устраиваю пати или ночную вылазку на природу. Я центр Вселенной в этом небольшом поселке с громким названием Великино. Нескромно, но факт. Я спонсирую развлечения в нашей компании. Остальные парни тоже что-то вносят, но чаще занимают у меня, чтоб чисто номинально внести свою лепту. Но я возвращения долгов не требую. Да и суммы, по сравнению с Москвой, тут просто смешные.
        Я, конечно, мог бы этот месяц проводить более продуктивно, но дань традициям ногтем не отколупнешь. Тем более, когда я родился, предки еще не были богатыми, и я почти безвылазно торчал у бабули. В школьные годы оставался на все лето, теперь сократил до месяца. Не могу отказать ей. По факту, она меня и воспитала. И наверно, всем, что во мне есть хорошее, я обязан ей, потому что плохое налипает само.
        Правда, сейчас не знаю, как быть. Универ закончил, и я собираюсь по-взрослому работать. Так что на следующий год ни о каком месяце в деревне и речи быть не может. А ее в Москву никакими коврижками не заманишь. Придется радость общения свести к скайпу.
        Какого черта меня это так зацепило? Милое летнее приключение! С девчонкой, которая по определению была не мое?! И тут же в голову лезут одни непечатные выражения. Она была то, что называется мое, вопреки разуму и привычкам. Просто я никогда не считал, что девушка обязательно должна быть умненькой. К чему? Ее задача - ублажать мужчину, украшать, быть его визитной карточкой, по которой сразу виден его достаток. Сколько вложено в «тюнинг», в наряды. И это нормально. В мире все имеет свою цену. Тем более престиж и вес в обществе.
        Смешная пухленькая Малинка чувствовала бы себя неуютно среди поджарых, как породистые лошади, красоток. Но с ней все было по-другому. Сама, свежая, как только что сорванные ромашки. Или та же малина, которую она мне передала. Сочная, сладкая, которую хотелось буквально пить губами, смакуя ее неповторимый вкус, наслаждаясь волшебным ароматом.
        И дело не в разрыве шаблона, когда, объевшись фуагра, тянешься к простому соленому огурцу. Нет, она привлекала невероятной неиспорченностью, чистотой тургеневских девушек - хотя этот обморочный образ был так же далек от моего идеала, как от нас Туманность Андромеды.
        С Малинкой сбивались все мои настройки, ломались фильтры безопасности. И она неведомым образом сумела проникнуть в мою душу. С ней я даже поделился своим необычным детским увлечением, о котором тогда не знал никто из моих приятелей. Я фанател от мушкетеров. Начиная от атрибутики и заканчивая литературой. Началось с того, что всю начальную школу на новогоднюю елку я наряжался в костюм мушкетера. А потом начал ходить в школу фехтования.
        Но у подростков своя линейка ценностей, и я с фехтования трусливо переключился на бокс. В то время наша семья не была настолько богатой, поэтому авторитет приходилось зарабатывать самому, часто кулаками.
        И как-то это увлечение задвинулось куда-то, как бесполезная раритетная штучка. До лучших времен. А потом и вовсе забылось. Ведь каким бы авторитетом я ни пользовался в своем кругу, сказать: «Тысяча чертей» - было равносильно признаться в том, что у тебя венерическое заболевание или что ты нищий.
        Странное дело, рассказав Малинке об этом, я понял, что теперь могу себе позволить и необычное хобби. И приехав домой, первым же делом купил настоящую боевую шпагу.
        Эта простая девчонка словно разбудила во мне то, чему я не позволял проснуться. Словно со стороны посмотрел на свою подростковую глупость. Но удивительное дело - не почувствовал стыда или разочарования в себе. Малинка удивительным образом будто сонастраивалась на меня. Наши души резонировали. Я был уверен, что мог бы поделиться с ней самым сокровенным, и она бы поняла. Так, как должен понимать настоящий друг. Которого у меня, кстати, и не было. Было много друзей, но того, перед кем бы открыл душу нет. С Малинкой смог бы…
        Такая юная, неискушенная, но по-женски мудрая. За плечами только школа, но эрудированная, начитанная. При такой несладкой жизни - неунывающая и смешливая…
        ГЛАВА 3
        В голове творилось не пойми что, поэтому даже не удивился, осознав «задним числом», что проскочил на красный свет. И это меня чуть-чуть вернуло на землю. Никогда в жизни я не нарушал так грубо правил. Не к чести моей будь сказано, но бывало даже и под градусом приходилось садиться за руль, но лихачество и понты на дороге считаю просто признаком слабака, который не знает, как выпятить свое гнилое «Я».
        Мысли о прошлом немного анестезировали состояние шока, в котором я пребывал, увидев Малинку. И непроходящую злость на деда! Черт бы его побрал! Нельзя так говорить, но по-другому не получается. Я понимаю, кто платит, тот девушку и танцует. И я чувствую себя этой девушкой, которую не просто «танцуют» во второй раз, а всячески имеют. Причем совсем не в миссионерской позе.
        Я зол. Трижды зол. И даже не так. Я в ярости. Он всегда был манипулятором. Ему за счастье было стравить своих сыновей, внуков, как пауков в банке, и наблюдать. Да, он с нуля раскрутил бизнес, дал работу всем членам семейного клана. Но до этого бросил жену, много лет не общался с детьми. И я уже познакомился с ним, когда он призвал к себе всех «наследников» и устроил раздачу благ.
        Я тогда еще не особо вникал в тонкости семейных отношений. Просто безмерно образовался, что теперь я могу получить все, что хочу.
        Это сейчас у меня стойкое ощущение, что эти блага - как «беспроцентный» кредит от дьявола. Вроде замечательные условия, а там очень мелким шрифтом прописано, что ты продал душу.
        До сих пор из головы не выходит отвратительная сцена.
        « - Итак, мои дорогие внуки. Вы все являетесь акционерами нашей компании. И знаю, что правдой или неправдой хотели бы получить и мой пакет акций, и контроль над компанией. А это большая ответственность. И, следовательно, как только я соберусь выйти «на покой», у меня должен быть достойный кандидат, который не угробит дело, которое я создавал вот этими руками! - Дед демонстративно потряс раскрытыми ладонями, подчеркивая тем самым значимость своего заявления. - Я намерен сделать своим преемником того, кто более основательно устроен в жизни. Не прогуливает работу, имеет семью и детей, ради которых он будет грызть землю, как я. Поэтому рекомендую завести их в ближайшее время, чтоб я мог оценить. Ну, а кто не успел, как говорится, тот опоздал. Семейные ценности - это основа основ!
        Меня тряхонуло тогда не по-детски. Я вкалывал, как проклятый, на благо компании, а он еще будет выбирать? Из меня и двух, прости господи, амбициозных говнюков, которые размахивали своими престижными дипломами. А на деле не могли применить и десятой доли того, чему их учили.
        С дедом никто не смел спорить, иначе из кормушки вышвырнет. Это понимал и я. Но своей яркой внешностью и «изюминками» характера я пошел в него, поэтому такой несправедливости моя душа не вынесла. Понимая, что пру на носорога, я все ж рыпнулся.
        - Михаил Степаныч! При всем уважении к вашей царственной особе, позволю себе высказать свое мнение. Весьма недальновидно основывать выбор преемника лишь на основе кроличьих показателей. Не факт, что тот, кто настрогает кучу малышни, способен будет так же эффективно управлять компанией.
        Ну и ожидаемо прилетело.
        - Максим, ценю твою широту мышления, но в данном случае свое мнение можешь засунуть себе глубоко в задницу, - сверкнув холодной сталью взгляда, припечатал дед. Ясное дело - есть два мнения - мое и неправильное. И он явно не хочет учитывать мое. Едва сдерживаясь, чтоб не сказать чего покрепче, я лишь отгавкнулся.
        - Не могу.
        - Что не можешь?
        - Мнение в задницу засунуть.
        Дед на миг растерял свою царственную презрительность, удивленно вскинув кустистую бровь.
        Насладившись хоть минутным, но торжеством, я пояснил.
        - Там уже мой красный диплом МГУ все место занял…
        Причем это была далеко не шутка. Поступая в универ, я знал, что буду работать в семейном бизнесе. И был уверен, что дипломы экономиста (минуточку! красный) и управленца гарантируют мне приличную должность.
        Ага - ага!
        После настоящего собеседования с дедом с предоставлением оригиналов дипломов и курсов, которые я мимоходом прошел, я получил, наверно, первый в жизни пинок сапогом по самолюбию.
        - Ну что ж, Максим, бумажульки - это, конечно, хорошо. Но учитывая, что опыт у тебя пока есть только по кабакам шляться да по девкам, начнешь с должности курьера. А там посмотрим, как ты себя покажешь.
        Я сначала подумал, что дед просто по ушам мне решил поездить. Эдичка, которого мне с детства в пример ставили, принес диплом Бауманки и сразу в отдел аналитики. Славик, еще один братец-кролик, сказал «фи» нашим вузам - он учился в Лондоне.И его пристроили в отдел коммуникаций. И тоже сразу! Или для тех, кто учился за бабки, есть привилегии?
        Нет, я, конечно, мог бы взять денег у отца и открыть какую-нибудь фирмочку по типу «Рогов и копыт» и жить припеваючи. Но амбиции пальцем не размажешь, и я, что называется, закусил удила. Дед с нуля создал корпорацию. А я с нуля начну карьеру!
        И таки начал. Два месяца был на побегушках у «взрослых». До зубовного скрежета бесило все, но я упирался рогом и делал вид, что для меня это лишь игра. Хотя кулаки прямо чесались набить морду своим братцам за их снисходительные ухмылочки.
        И лишь после того, как я поработал белкой в колесе, меня взяли в отдел экономической безопасности. Дослужился до руководителя и лишь затем добрался до топ-менеджерского кресла. Правда, я б в него так и не сел, если б не женился. И опять-таки по наводке деда. Как же топ-менеджер будет вести переговоры, если сам еще сопляк? Каждый солидный инвестор наверняка трижды подумает, прежде чем согласится на сотрудничество. Хотя тут я понимаю, как работают стереотипы. Кольцо на пальце, фотография семьи на рабочем столе - это некие гаранты добропорядочности и основательности.
        Теперь же дед затребовал детей. Ребенок как ключ-карта, которая открывает неограниченные возможности. И тут дедова протеже и моя супруга в одном лице выкинула фортель. Вернее, она сама, может, и не додумалась бы, но мама сказала…
        Теща, Нелли Игнатьевна, так и заявила, что жертвовать здоровьем ради сомнительного удовольствия ходить беременной, если ты жена успешного бизнесмена, в наше время - это просто моветон. И эту фигню она вбила в голову моей жене.
        Еще бы! С самого рождения слышать, что мать совершила практически гражданский подвиг и не прийти к убеждению, что беременность - это зло, просто нереально. Как упасть в глубокую лужу и остаться сухим.
        - Максим, ты не представляешь себе весь этот ужас! - теща театрально закатывала глаза, подносила расставленные веером пальцы ко лбу и сокрушенно качала головой. Послушать ее, так беременность - это как отдать себя на органы. Миллионы женщин рожают и ничего. К тому же, хоть я и далек от желания посюсюкать с младенцем, но даже сама мысль, что женщина носит твоего ребенка, уже согревает душу. Особенно, если принять во внимание все те проблемы, которые несет беременность. К тому комплект жизненных ценностей из дома, дерева и сына никто не отменял. А она предлагает арендовать инкубатор для нашего ребенка, как холодильник для ее шуб. Просто кощунство какое-то!
        - Максим, - хорошо поставленным голосом трагически восклицала она. - Отвисший живот! Ужасные растяжки на животе, на бедрах, на груди! А грудь! Боже! Она же сразу превращается в уши спаниеля. У беременных обостряются все заболевания. Организм испытывает колоссальную нагрузку. Развивается варикоз! А гестационный сахарный диабет! И это не говоря о зубах! Еще в старину говорили, что женщина за каждого ребенка отдает по зубу. И на это ты хочешь обречь мою единственную дочь?! Это просто варварство!
        После таких мизансцен она требовала принести ей капли и мокрое полотенце. Картинно укладывала свое тело на диван и уже вполголоса, но так, чтобы всем слышно было, продолжала сетовать на горькую участь женщины.
        Сколько раз подмывало сказать словами Гарика Мартиросяна: «Людмила Михайловна, вы переигрываете!». И я чуть ли не мозоль себе натер на языке, так он чесался хоть раз ляпнуть. Но нет. Мой тесть - лучший друг и компаньон деда. Он подобрал юную бездарную актрисульку с кукольным личиком и посадил дома. Что и дало ей повод для постоянных стенаний - ее ждала мировая слава, но она посвятила себя семье. Более того, подорвала здоровье, когда вынашивала ребенка стареющему супругу.
        Хотя ее потолок - это роль «Кушать подано». Просто удивляюсь. Взрослый, состоявшийся мужик бросил жену, жить с которой они начинали еще в студенческой общаге, и без тормозов влюбился в безмозглую куклу.
        Все ее заботы - это гонять прислугу, всех воспитывать, периодически укладываться в постель с «этой ужасной мигренью» и пропадать в салонах. И мне всегда было интересно, можно ли застать ее когда-нибудь без макияжа и прически? Или она так и ложится?
        Прическа - это отдельная песня. Глядя на ее тщательно уложенное и залакированное настоящее гнездо, неизменно хочется спросить: «А птенцы где?»
        Но, похоже, в том гнезде ни птенцов, ни мозгов не водится. И я догадываюсь, чем вызвана эта истерия «беременность - моветон». Маленькая собачка до старости щенок. Молодящаяся, миниатюрная, как фарфоровая статуэтка, моя теща пыталась за счет дочери реализовать свои амбиции и зашкаливающий эгоизм.
        Она гордилась ее породистым экстерьером, в который, правда, было немало вложено, и повсюду сопровождала ее. Или наоборот, требовала, чтоб та ее сопровождала. И если они осядут дома по причине беременности и восстановления после родов, то вылетят из обоймы. Их перестанут приглашать на закрытые мероприятия. Ведь пару раз не появишься в свете - о тебе забудут.
        Нелли Игнатьевна, вот в чем ей не откажешь, умела преподносить себя, ну и свою дочь. Я чуть было не попал в это число «преподносимых», но на первое же предложение сопровождать своих дам на вечеринку так рявкнул, что бедная Грета от испуга сделала лужу на ковер.
        - Я вам не клоун!! Либо я зарабатываю деньги, Нелли Игнатьевна, либо ищите себе другого зятя!
        - Максим! Ты ведешь себя, как неандерталец! Твои братья находят время и работать, и в свете появляться! - возмущенно вздернула она носик.
        Я думал у меня зубы в крошку рассыпятся, так я их сцепил, чтоб удержаться от продолжения диалога. Упоминание родственников было равносильно красной тряпке перед мордой разъяренного быка. Ну в общем, ожидаемо. Теща у меня виртуоз по части ткнуть в больное. Она прекрасно знает, что я вынужден был начинать карьеру с нижней ступеньки. И знает, что меня это до сих пор бесит. И я высказал свое «фи» на доступном мне языке.
        - Дорогая моя Нелли Игнатьевна! Я купил этот дом на свои заработанные деньги. И у меня нет ни малейшего желания выслушивать здесь, что я должен делать. Ни. От. Кого.
        Кукольные глазки тещи округлились от шока, и она попыталась прибегнуть к своему излюбленному приему.
        - Стелла, твой муж оскорбил меня. Принеси мне капли. Вызови доктора, - едва ли не заламывая руки, стенала она.
        - Мама, не нужен тебе врач. Ты же знаешь, Макс не любит, когда братьев ставят в пример.
        - Ты его защищаешь…, - выражение вселенской скорби появилось на лице тещи. - Мне остается только уйти!
        С величием оскорбленной королевы она задрала подбородок, ожидая, что мы падем ниц с выражением крайнего сожаления. Но меня понесло. Я тоже сделал печальное лицо и не менее печально произнес:
        - Мне будет вас не хватать…
        Нелли Игнатьевна резко развернулась на каблуках и царственной походкой покинула наш просторный холл.
        Я понимаю, уважение, снисхождение к слабостям, - это не пустые слова. На этом должны строиться семейные отношения. Но пардон. Теща-то не в маразме, и не должна берега путать. Ведь она знает, сколько усилий мне стоило подняться, (я не беру в расчет мою беззаботную студенческую жизнь). Как знает и то, что и мои братья, и ее дочь не утруждали себя излишней старательностью, а получали все на блюдечке с голубой каемочкой.
        И тут же образ Малинки, как я ни старался забить голову своими семейными проблемами, снова вынырнул. Малинка отдавала себе отчет, что от родни не получит и копейки на образование. И поэтому она училась за десятерых и еще успевала расширять свой кругозор.
        Что-то похожее на жалость шевельнулось в груди. Ведь она получила высший балл по ЕГЭ и могла поступить в любой вуз. И ведь поступила. Что ж за олень ей попался, если она не смогла учиться?! И тут же уязвленное Эго встрепенулось. Каждый получает то, что выбирает?
        ГЛАВА 4
        А что выбрал я? Кресло топ-менеджера и офигенную зарплату? Возможность возглавить компанию? Получить неограниченную свободу? Но моя свобода сейчас - это свобода медведя в зоопарке. Несколько метров и решетка. И ведь до сегодняшнего дня меня все устраивало?! Да!
        Я даже смирился с тем, что Стеллка не хочет рожать. Не сразу.
        - Максик, ну ты же понимаешь, что беременность не для меня?! У меня не хватит здоровья! Я не смогу! - начала она ныть, когда тещей еще не была подготовлена почва, и я не имел представления о растяжках, варикозах и прочих «радостях» беременных.
        - Что значит - не смогу?! Бетховен был глухим и мог писать музыку, а ты родить не сможешь, когда рожают все?
        - К тому же доктор сказал, что у меня могут быть проблемы с зачатием. И пока мы будем стараться, кто-то из твоих братьев уже займет хозяйское кресло. А так мы можем даже рассчитать срок рождения малыша. Примерно.
        Глаза ее трогательно наполняются слезами, и я начинаю чувствовать себя варваром. Или языческим жрецом, который требует кровавой жертвы… А последние слова роняют семена сомнения в моей позиции. Потом подключается тяжелая артиллерия в виде тещи…
        И вот я сбегаю в загородный дом, чтобы в одиночестве надраться до поросячьего визга и выгнать из головы дятла, который раз за разом долбит мой мозг острыми осколками воспоминаний и ассоциаций.
        Вот сейчас. У Малинки и у моей жены одинаково голубые глаза. Но голубой голубому рознь… У Малинки в глазах светилась душа. Любознательность. Интерес ко всему. Лукавинка. И любовь. Я так думал.
        У Стеллы, резонируя с латинским переводом имени, отражался холодный свет звезды. Уверенность в том, что она лучше всех и достойна того, чтобы ее желания выполнялись по щелчку пальцев. Ну или при помощи вот такого взгляда, от которого, еще не нагрешив, уже хочешь загладить свою вину.
        Хочу диплом - на тебе диплом. Хочу собачку - на тебе собачку. Хочу ребенка - на тебе ребенка. Без хлопот, без забот. Готового.
        И естественно, с первых дней за малышом будет смотреть няня. А мы будем выставлять фотки в инстаграм - «Мой малыш!», «Моя крошка», «Моя прелесть!» И свою фигуру в обтягивающем, как чулок, платье. Смотрите, завидуйте, учитесь. Вот такая я мамочка - красотка! И из этого сделать шоу.
        Почему в природе не существует отцовского инстинкта? Потому что самец ничем не жертвует ради ребенка. А мать сживается с ним, это часть ее. Проходит сквозь неудобства и боль и все ради того, чтобы двое получили продолжение себя.
        И понимаю. Я не хочу ребенка из пробирки. Ребенка, который не нужен матери. Черт. И, кажется, не хочу ребенка от жены. Если наследник или наследница пойдет в бабку или мать, мне останется только застрелиться…
        Или же наплевать, как я делаю до сих пор…
        Наверно, во мне что-то сломалось…
        Уезжая из Великино, я пообещал приехать в конце августа и забрать Малинку в Москву. Нет, я не собирался поселять ее у себя в квартире и делать содержанкой. И кто бы мне позволил! Она выбрала хороший вуз с приличной, по отзывам общагой.
        Я-то рассчитывал, что, вернувшись, получу должность и легко смогу смотаться туда-сюда, забрать Малинку. Показаться в общаге, поиграть мускулами, чтобы никому и в голову не пришло на нее глаз положить или обидеть.
        Но … все пошло не так. Вместо уютного кресла и кофе, принесенного секретаршей, я получил собачью работу с графиком 7/7. Ну как же! Наш выставочный комплекс работает в выходные, и соответственно, «мальчик на побегушках» должен быть на подхвате.
        Я выматывался настолько, что мечтал не о сладких поцелуях Малинки, а о сапогах-скороходах и смирительной рубашке - чтоб ненароком ни на кого не наброситься. Заикнулся было насчет выходного…Пошел прямо к деду, который меня самолично определил в курьеры.
        - Михаил Степаныч, мне бы хоть один выходной? Обычные курьеры так не работают, как я!
        - Обычные курьеры и не претендуют на место руководителя, - коротко, как всегда, припечатал дед. Ну что ж… в логике ему не откажешь.
        Потом я решил, что Малинка - девочка самостоятельная, не заблудится. Доедет сама. А я хоть на бегу, но повидаюсь. Только позвоню…Но позвонить мне не удалось…
        Мысли, крутившиеся в голове, так меня захомутали, что я реально не понял, как очутился перед воротами собственного дома. Доехал на автопилоте. Будто у меня автомобиль Тесла…
        Странное дело… Вдохнув смолистый запах сосен, плотным кольцом окружавших территорию, потрепав за ухо выскочившего мне навстречу Бонда, здорового лабрадора, я понял, что не хочу пить. Мне нужна ясная голова, чтобы обмозговать какую-то мысль, пока не дающуюся в руки.
        - Доброго здоровья, Максим Андреич! Вы с проверкой или с ночевкой? - выключив поливалку, спешил поприветствовать Николай. Садовник, рабочий по ремонту и сторож в одном лице. Я хоть и поставил дом на сигнализацию, но Николай достался от прежних хозяев. И я решил его оставить, «как домового». А потом у нас появился лабрадор, так что Николай стал просто необходим.
        - И тебе того ж. С ночевкой.
        Бонд ластился, как дворняга, пытался своим жарким языком лизнуть лицо. Ему явно не хватало простора. Я решил размяться, выплеснуть негатив и проветрить мозги. Переодевшись в спортивный костюм, свистнул, приглашая зверя на пробежку. Можно было б, конечно, грушу поколотить, но свежий воздух должен дать мозгам ясность…
        Нужно восстановить ход событий. Малинку я не собираюсь оправдывать. Просто меня не покидает ощущение, что мной тогда незаметно поманипулировали.
        Первое, что я должен проверить - не Штирлиц ли моя любимая бабуля.
        На бегу достаю телефон.
        - Здравствуйте, Вера Васильевна!
        - И тебе не хворать, внучок! Спасибо, что вспомнил про старушку!
        - Да ладно! Вспомнил! Я тебе чуть ли не каждый день звоню. О здоровьице справиться. О несушках твоих. О рассаде. А скажи-ка мне, родная, склероз к тебе еще не заглядывал в гости? - подначиваю свою старушку.
        - Не дождетесь! И в Москву я к вам не поеду! - в который раз она озвучила свое упрямое решение.
        - Да я не за этим. Вспомни, в то лето, когда я после универа у тебя чалился…
        - Максим! - возмущенно перебила меня бабуля. - Что за жаргон?!
        - Простите, гостил, - с усмешкой поправился я. - Итак, после моего отъезда ты маменьке моей не доложила ли, что у меня зазноба появилась?
        - А что, должна была?
        - Наоборот. Не должна была. Я сам бы сказал.
        Бабуля на несколько мгновений зависла.
        - Ну говорила матери твоей. К слову пришлось. А ты чего запыханный такой? Гонятся за тобой, что ли?
        - Не, Бонда выгуливаю. Ну пока. Целую.
        Мы добежали уже до озера, где любили купаться.
        Место не людное, так что можно сесть и разложить все по полочкам. Теперь понятно, за каким интересом приехал тогда мой дядька, давно сваливший на ПМЖ в Сочи. Он для меня всегда был большим авторитетом, чем отец. Вернее, был другом, с которым я мог посоветоваться…
        Я машинально запустил камешек в воду. И тут ж же услышал недоуменно-возмущенное: «Р-ы-ы-ы!»
        Бонд проследил за разбегающимися на водной глади кругами и выразительно посмотрел на меня: «Ты серьезно?! Я должен нырять за камешком?!»
        Он привык, не дожидаясь приказа, приносить все, что я бросаю, и теперь настороженно приподнял ухо, ожидая пояснений.
        - Отбой, Бонд. Это просто круги на воде. А камешек утонул…
        Вот и сейчас у меня та же ситуация…Юношеская влюбленность так же утонула в круговерти жизни. А круги вот до сих пор идут, как оказалось. Тяжелый камешек, однако…
        Я начал по ниточке, по одной картинке восстанавливать события того года.
        Брат матери, Олег Александрович, был на пятнадцать лет старше меня, и поэтому я называл его просто Олег. Спортивный, харизматичный красавец. Именно под его руководством прошел «курс молодого бойца» или освоил половую грамоту. Причем, с высшим баллом. Так, что первая девушка, которая у меня случилась, даже не поняла, что я до нее был девственником.
        Олег же изложил и основы пикапа, привил культуру употребления крепких напитков. И благодаря ему, я вышел из подростково-юношеского периода без единой моральной травмы. Поэтому к его советам я прислушивался больше, чем к своему внутреннему голосу.
        Он разбогател на риэлторских операциях. Открыл свою контору в Москве, выгодно продал, открыл в Дубаи - продал. И открыл сеть гостиниц в Сочи, там и осел.
        И вот ни с того ни с сего, в разгар курортного сезона прилетел в Москву. Понятное дело, по скайпу или по телефону я бы не стал ему ничего рассказывать про Малинку. А тут мой «опекун» появился, и мы оттянулись за милую душу. В порыве откровения я ему рассказал, что готов завязать с гульками. Ведь уже не студент. А за работой некогда с девочками зажигать. Уже нужны стабильные отношения. Показал фотку Малинки. Тут-то он мне и сказал про ямочки.
        - Видишь ли, мой юный друг, нельзя путать эмоции с глубокими чувствами. Эмоции - это сиюминутные реакции на раздражитель. В частности, ты сделал стойку на эту девушку. Случилась химия. Но ты не уверен, что она и есть та самая единственная, ради которой стоит идти напролом. Встать против всего мира за нее. Не спорю, в литературе мы видим сплошь такие примеры. Но жизнь - это не книги. Яркая вспышка гаснет, и потом остается разочарование. Старик Подгорский тебя сразу вычеркнет из числа наследников. Можешь не сомневаться. Он уже погряз по уши в снобизме. И пригрозит отцу, что и его отпихнет от кормушки, если тот не повлияет на заблудшую овцу, то есть тебя.
        И где гарантия, что твои жертвы не будут напрасны. Алина знает тебя как богатенького буратино, у которого нет проблем. Я не говорю, что она меркантильная. Ни в коем случае. Просто она привыкла, что с тобой легко, она счастлива. А будет ли она счастлива, когда ты станешь нищим? Легкости и беззаботности не будет. И пресловутая лодка любви, которая разбилась о быт, к сожалению, факт. Столкнувшись с проблемами, люди теряются и начинают обвинять друг друга. И все. И выдержать эти испытания может только настоящая, глубокая любовь. Иначе не стоит и затевать. Скажи, я тебе хоть раз что-то плохое посоветовал?
        На это мне возразить было нечего. Я такой, какой есть благодаря Олегу. И каждое его слово выверено. Он знает, о чем говорит. И я понимал, что, действительно, живу эмоциями. И у Малинки это тоже могут быть эмоции. На фоне поселковых пацанов я, конечно, принц.
        - Я так понимаю, у тебя уже пошаговый алгоритм готов?
        - Естественно. Ты обещал приехать в конце августа. Ок. приедешь. А пока не звони. Время и неизвестность - это лучший тест на истинность. Забудет обиду и кинется в объятия?! Не будет выносить мозг и вот это все - «А уже все! А надо было раньше!» Значит, она идеальна. Настоящая любовь умеет забывать обиды. Тем более тебе сейчас надо продержаться. Старик из тебя, реально, ездовую собаку делает. Выдержи эту паузу, а заодно и со своими чувствами разберешься. Если не остынешь - форева!
        Так я и поступил. Падая вечером с ног от усталости, я проваливался в сон, и мне часто снилась моя Малинка. Как она кормит меня сладкими, как она сама ягодами и как я обхватываю губами ее изящные пальчики. Она замирает, и только сердечко начинает учащенно стучать. А утром я просыпаюсь от того, что простыня, которой я накрываюсь, поднимается в определенном месте.
        Я выдержал месяц. И смог вырваться на полдня в отгул уже в сентябре. Поехал в институт, куда Малинка сдала документы. Собирался сделать ей сюрприз. Однако в списке зачисленных ее не было. Принялся звонить - а абонент не абонент…
        Набрал номер бабули, еще надеясь, что все обойдется.
        - Ба, - после короткого приветствия, приступил к допросу. - А куда Алина поступила? Я не нашел ее в том вузе, куда документы сдавала.
        - Ну я уж не знаю. Вот сегодня вечером пойду за творогом и спрошу. Ты ж меня не посвящал в свои тайны. Я так, должна сама была догадываться, что ты ее выделяешь особо. Да, она недели две назад забегала, принесла молоко и банки забрала. Спрашивала, все ли у тебя в порядке. Ну я сказала, что работаешь в поте лица. Я говорю: «Передать что-нибудь?» А она покачала головой: «Не надо».
        Вечера я ждал, как на иголках. Чуть было не перепутал корреспонденцию. Тяжелое, гнетущее чувство не покидало меня. Придавило, как тот камень на душе. И не зря. Я услышал такое, от чего земля закачалась.
        Вера Васильевна позвонила сама, очевидно, новость и ее прошибла.
        - Максимка! А Алинка замуж вышла и уехала с мужем! Это мне Надежда сказала. Но так недовольно. Сквозь зубы. Чтоб у меня желания не было расспрашивать. И у нас никто ничего не знает. Прямо тайны Мадридского двора!
        Просто удивительно, что бабуля не знала подробностей. Это с ее-то экстраординарными способностями к коммуникации. Странно, конечно. Обычно, если дочку замуж выдают, так это радость - не засиделась в девках, как Вера Васильевна говорит. Ну да чего теперь. Снявши голову, по волосам не плачут. Еще один афоризм от бабули. Не насильно ж ее выдали замуж за какого-нибудь богатого старого крота - фермера? И теперь ему операция нужна? И он отправил ее продавать свое тело?
        Внутри всколыхнулась злость. Захотелось дать в морду этому неизвестному уроду. А вдруг и, правда, насильно заставили? Не девятнадцатый век, но способов надавить на человека существует множество. Чего далеко ходить?! Я далеко не робкая девчушка, живущая на птичьих правах у отчима, но вот сегодня подписал контракт с суррогатной матерью. Добровольно. Никто с пистолетом не стоял над душой. Но обстоятельства таковы, что лучше под них прогнуться, чем потерять результат нескольких лет работы.
        Обсасывая мысль о насильственном замужестве, я, кажется, пытался снять с Малинки свое обвинение в коварстве. И не только. Хоть прошло много лет, но в уголке души мне не хотелось верить, что я ошибся в ней. Просто так сложились обстоятельства… Или нет? Но лезть в чужую семью я не собираюсь. У меня своя семья, а там ребенок. У нее своя, и у меня скоро будет ребенок. От нее. Черт!
        Бонд ткнулся холодным носом мне в руку, отвлекая от тяжких мыслей.
        - Ну давай. Давай играть! - соглашаюсь с псом. - А мячик-то мы не взяли!
        «И кто виноват?» - читаю безмолвный вопрос в глазах Бонда.
        Да сам виноват. Если бы не женился на Стеллке, уехали б с Малинкой в Сочи. Я работал бы управляющим в каком-нибудь из отелей Олега, Малинка администратором. За десять лет накопили бы на свою квартиру, если б жестко экономили… А ностальгия по упущенным возможностям, как фантомная боль, отравляла бы жизнь.
        И там недалеко до той самой лодки, которая разбилась… Тренькнул телефон.
        - Максик, а ты где? - жена отозвалась. И опять со своим «Максик».
        - За городом. Вы все согласовали? - задаю вопрос, втайне надеясь, что что-то не срослось.
        - Да, у нас замечательная мамочка. Я тут подумала. А пусть она и нашей няней будет! И кормить малыша будет. Ведь грудное молоко - это очень важно. И иммунитет у ребенка будет хороший, и никакой аллергии на смеси. Знаешь, как раньше у всех дворянских детей кормилицы были. Так и у нас. Я считаю, это мило. И Алина не потеряет связь с ребенком. Он ведь в ней девять месяцев будет.
        Все-таки жена у меня ну просто прелесть. Или в прелесть впадает. Дворяне. Кормилица…Как она себе это представляет? Девчонка сроднится с малышом, она ведь не бездушный инкубатор! И пуповина его связывать будет с ней, а не с той, которая дала гены…
        Черт, куда я вляпался! Почему не отказался сразу же, как только узнал ее? Наверно, потому что просто ошалел. Не поверил своим глазам. Тонкая, как тростинка. На лице ни следа от той жизнерадостной смешливой хохотушки, которая перевернула мою душу. И как ни старалась выглядеть спокойной, видно было, что она как натянутая струна. Причем еще до того, как узнала меня. Понятно, что только крайняя нужда толкнула ее на этот шаг.
        А потом просто не мог оборвать ниточку, которая нас связывала.
        Какая-то болезненная потребность поковыряться в зажившей ране. И хоть что-то узнать о ней. Поговорить? Ну тогда придется объясняться, почему не звонил. И сказать, что я был не готов к нищенской жизни.
        Такого раздрая у меня не было с тех пор, как я узнал о ее замужестве… А жена продолжала щебетать.
        - Я знаю, что ты не любишь, когда тебя Максиком называю. Но, согласись? Это же так мило! Влюбленные должны иметь свой язык, понятный только им двоим. Ласковые прозвища, любимые места, свои ритуалы. Это укрепляет отношения. Ну хочешь, я тебя буду называть Медвежонком? Ты же такой большой и сильный! Представляешь, у Романовых сегодня отменилась вторая репетиция свадьбы! Так что вечер у меня свободен. Я сейчас вызову такси и приеду к тебе. Я тебе не говорила, но у меня кое-что есть. Чтоб ты не говорил, что я безответственно отношусь к будущему материнству. Целую, Медвежонок!
        ГЛАВА 5
        Очевидно, у меня был вид прибитого пыльным мешком, потому что Бонд осторожно лизнул меня в ухо, приводя в чувство. Я окончательно понял, в какую ловушку загнал себя. Поначалу я думал, что мне досталась идеальная жена. Она выигрышно выделялась на фоне стервозных красоток, у которых все просчитано до последней цифры на банковском счете мужа. Стелла казалась настоящим ангелом. Она не лезла в мои дела, предпочитая свою яркую жизнь тропической бабочки. Светские приемы, выставки, вечеринки - вот сфера ее интересов. А дома она становилась ласковой кошечкой. Ее милое щебетание было сродни пению канарейки в клетке. Так же фоном. Потому что все, что она рассказывала, касалось светских сплетен, сделанных заказов в модных каталогах, предстоящих мероприятий.
        Мне приятно было на нее смотреть - такая трогательно - беззащитная, для которой я центр Вселенной, создающий ей подобающие условия жизни. Обеспечивающий оптимальный режим комфорта в ее оранжерее.
        Я ценил желание жены сделать нашу семейную жизнь максимально романтичной. Но в душе постепенно нарастало раздражение. Ведь все, что она делала, вычитано в журналах и получено от личного психолога. Делалось, потому что так советовали компетентные люди.
        Если поначалу это забавляло, то поджатые губы в ответ на мою забывчивость уже стали подбешивать. Как? Ты забыл, когда мы впервые поцеловались? Неужели ты не помнишь, когда у нас был первый секс? Сегодня же годовщина нашей помолвки! Мы завтра должны пойти в итальянский ресторан - он освежит воспоминания о нашем медовом месяце. Не говоря уже о нашей «Книге любви», куда занесены фотографии, в файлах ее подвязка, моя бутоньерка, карточки жениха и невесты со свадебного стола и еще сотни мелочей. А карта отношений уже точно не даст забыть, что я женат. На ней обозначены места, которые связаны с чем-то значимым и не очень. Она очень гордится своей ролью семейного летописца и с удовольствием проводит «экскурсии» по своему мини-музею. Все бы ничего, если бы она не дергала меня. На днях чуть не довела до инфаркта своей креативностью.
        - Милый, я договорилась со студией звукозаписи. Ты же помнишь, что у нас есть своя песня?! Так вот. Мы должны теперь ее спеть сами и записать.
        Ага. Учитывая, что мне медведь на ухо наступил и в Италии я изъяснялся или на английском, или при помощи гугл-переводчика. А плюс то, что сама идея мне вообще не улыбается…
        Непроизвольно я скривился, как от зубной боли. Все, что делала жена, было насквозь пропитано искусственностью, показушностью. Теперь я это четко понимаю.
        Не надо ничего придумывать. То, что действительно тебе дорого, никогда не забудешь. Первый поцелуй. Он до мельчайших деталей и запахов записан у меня на подкорке. Как Змей-искуситель, я коварно увлек Малинку на свое место и сделал его нашим. С другой стороны от поселка. Просто удивительное место. Берег реки густо зарос ивняком, и туда можно пройти только по песчаному берегу метров двести от тропинки. А там настоящая маленькая бухта, образованная поворотом реки. С настоящим маленьким пляжем.
        Малинка многое не знала в округе, и я с удовольствием знакомил ее с достопримечательностями.
        Помню ее восхищенный взгляд, когда после шлепания по воде вдоль живой изгороди их ивняка мы вдруг оказались в необитаемом месте.
        - Максим, как красиво! Здесь реально не ступала нога человека! Ни кострища, ни бутылки, ни фантика!
        Она восторженно крутнулась вокруг себя. Нога попала в ямку, и Малинка пошатнулась. Не знаю, на сколько бы еще у меня хватило выдержки, если бы не это. Я поймал ее и притянул к себе. Глядя в изумленно распахнутые, соперничающие с небом в синеве глаза Малинки, я забыл все на свете. Прикоснулся осторожным поцелуем к ее губам и замер. Сладкие, нежные, пахнущие малиной губы перевернули во мне все, заставили забыть, что было раньше. Я почувствовал, как на вдохе она даже приподнялась на носочках. Сжимая ладонями ее упругое, как у молодого дельфина, тела, я терял голову. Но понимал, что этого наглого, захватнического поцелуя и так может хватить, чтоб спугнуть ее. И поэтому, с трудом усмирив рвущегося жеребца, всю страсть, от которой меня пробирала дрожь, я вложил в относительно невинные ласки. Я собирал губами с ее лица, шеи, плеч невинность, испуг и трогательное смущение. Это были лучшие минуты моей жизни. Память о них не надо никуда записывать. Такое не забывается. Первый поцелуй, наше место, шутки и прозвища, которые рождались на каждом шагу.
        - Мистер Горски! - шутливо насупилась она, когда я решил включить биг- босса и заставить ее поцеловать меня. - Ведите себя достойно.
        Она скорчила мордашку недотроги, потом хихикнула и уткнулась мне в грудь, заставив задыхаться от переполнявших эмоций.
        И никуда не надо это записывать. Прав был Олег. Время - лучшая проверка чувств. Только он, гад, не сказал, что проверить- то можно. Но можно и опоздать. Я потерял Малинку. Эта мысль прошибла меня сейчас так, что я почувствовал на физическом уровне боль утраты. А вот эти все памятные открыточки, фоточки, записи - это иллюзия счастья. Муляж семейной гармонии.
        Мне захотелось рычать, взрывать когтями землю, рвать клыками все вокруг, потому что я почувствовал себя загнанным в угол хищником. Зверем, на которого нацепили шелковый бантик и за лакомство заставили стоять на задних лапках. Я бесился от бессилия и от осознания того, что совершенно не знаю, что делать. Но, как говорил Наполеон, не знаешь, что делать, делай шаг вперед. Я должен узнать, почему она так поступила. На кого она меня променяла. Иначе мне не будет покоя.
        Черт, а когда я в последний раз испытывал это чувство покоя?!
        Собрался урвать немного уединения. Стеллка приехала, и мне стало еще гаже. Причем, гаже некуда. Мое терпение, как кипящая вода в плотно закрытом котле - вот-вот сорвет крышку.
        - Медвежонок, смотри, что я купила, - легкой птичкой она впорхнула в дом, чмокнула меня в щеку. Водитель занес стопку коробок и поставил на стол в гостиной.
        - Очередной прибамбас для ванной? - я окинул скептическим взглядом эту пирамиду, почему-то сильно сомневаясь, что меня обрадует содержимое этих картонок.
        Жестом фокусника Стеллка извлекла из коробки какую-то силиконовую гадость, поставив меня в мыслительный затык.
        - Что это?
        - Ну Медвежонок! Это животики! Вот смотри. Этот на четыре месяца! Этот на пять. Этот на шесть! - жена с восторгом ребенка, разбирающего подарки под елкой, вынимала одно за другим силиконовое нечто и, хлопая своими кукольными ресницами, с нетерпением ждала, пока и у меня включится такая же радость.
        - На… они? - я никогда не матерился при жене, но такую гадость мне никогда и не подсовывали под нос.
        Стеллка обиженно вздернула подбородок.
        - Максим! Что ты себе позволяешь?!
        И еще один камень, который грозит опустить мой корабль терпения ниже ватерлинии… Я вообще себе ничего не позволяю. Всю свою жизнь подчинил карьере, даже не задумываясь, что теряю.
        - Извини, но это просто отвратительно! Одно дело получить готового ребенка, другое - ходить с резиновым животом, изображая беременную.
        - Прости, но я не собираюсь всем заявлять, что воспользовалась услугами суррогатной мамы. Раз в месяц буду появляться в обществе с новым животиком. А остальное время мы с мамой будем в Портофино. В конце концов, бомонд Москвы - это еще не самые сливки. В Портофино приезжают все знаменитости. Например, Мадонна отмечает дни рождения там. И вообще.
        Градус моего офигевания подскочил к критической отметке. Я даже не знал, что на это сказать, поэтому выдал немного завуалированную реакцию.
        - Человек начинает стареть, когда перестает удивляться. С тобой, мне кажется, я буду вечно молодым…
        - А мне кажется, что сейчас ты как-то не в хорошем смысле это сказал, - жена надула свои и без того пухлые губки.
        - Стелла, я просто озвучил факт.
        Хотя факт заключался в другом. Я отчетливо понял, что категорически не хочу ребенка из пробирки. И даже больше. Я не хочу ребенка от нее.
        Стеллка удивленно посмотрела на меня, будто и впрямь прочитала мысли. Ее фарфоровое личико приняло выражение искреннего недоумения и огорчения.
        - Я так поняла, что идея с животиками тебе не понравилась.
        - Мне не понравилась идея с Портофино. Вообще-то ты моя жена. И как ты собираешься целый год жить без меня? Тогда вопрос - что мы делаем вместе?
        У меня неожиданно вырвался вопрос, который я даже наедине с собой боялся озвучить. Очевидно, на подсознании он уже давно назревал, как настоящий гнойник. И вот рвануло. У меня несколько секунд на принятие решения. Сейчас эту фразу еще можно обратить в некорректно заданный вопрос. И сейчас можно сделать то, на что потом, все взвесив и, по законам бизнеса, разложив все по полочкам, могу не решиться.
        Чертов Гамлет! Быть или не быть?! Можно ли вот так выкинуть из жизни человека, который старается сделать семейную жизнь гармоничной и счастливой? Если в случае с Малинкой я поступил глупо и некрасиво, то с женой - это будет просто подлость.
        - В каком смысле «Что мы делаем вместе?» - Стелла удивленно приподняла правую бровь и слегка наклонила голову, как коты на картинках типа «Наташ, тут такое дело…». Так же комично и без работы мысли на лице.
        - Забей. Я не так выразился. Я подумаю насчет Портофино, - трусливо ушел я от ответа. На душе была такая помойка, словно все кошки нашего поселка собрались туда нагадить. Вот дерьмо-то!
        Сколько провел переговоров, причем с такими монстрами, с которыми и дед осторожничал. Сколько выгодных сделок заключил, в считанные минуты уводя жирный кусок из-под носа конкурентов. Я знаю, что Боженькой поцелован в макушку в ведении бизнеса. Я не сижу часами, обмозговывая финансовые комбинации. Они сами собой складываются в голове. Как в шахматах. Кто-то кропотливо изучает все возможные партии, вгрызается зубами в теорию, а кто-то сам простраивает ходы, не боясь отступить от кем-то разработанной стратегии.
        Я рисковал и получал невероятный драйв, настоящее ощущение полета. А вот что касается личной жизни…Здесь оказался полный и непроходимый затык.
        Послать к черту деда, продать свои акции и начать с нуля? А что? Это идея. Тогда придется сильно ужаться в расходах. В светских кругах это будет расценено как потеря реноме, и Стелла может лишиться самого дорогого - статуса светской львицы. А если она разведется раньше, чем я резко обеднею, то такой скандал ей пойдет только на пользу. Она будет не женой нищего мужа, а дочерью крупного бизнесмена.
        Эта мысль, прокручиваемая в голове уже который раз, нравилась мне все больше и больше. Единственный минус - придется отказаться от контракта с Малинкой и лишить ее денег, на которые она рассчитывала. С одной стороны, и это прямо некрасиво, но мне не хотелось желать добра козлу, который увел мою девушку. А с другой, если она его настолько любит, что решилась на такой отчаянный шаг, то нехорошо лишать ее надежды…
        Ситуация прямо «стой там - иди сюда!» Как всегда, попытался найти спасение в работе. Но каждый раз, роняя свою задницу в удобное дорогое кресло и окидывая взором Москву, которая видна была почти вся, как на ладони, не мог отделаться от мысли, что скоро с этим придется расстаться. Знаменитая дедовская чуйка передалась и мне, поэтому я ждал какого-то подвоха, какой-то подлянки.
        И, как оказалось, не зря.
        ГЛАВА 6
        Едва захлопнулась дверь за Максимом, я почувствовала себя воздушным шариком, у которого развязалась ниточка и он превращается в бесполезный сморщенный кусок резины.
        Теперь выдержать любезное сюсюканье его жены, и можно сказать, что сделан первый, нет, уже второй шаг к свободе.
        - Итак, Алиночка. Мы с вами согласуем программу развития. Где и сколько вы будете гулять, какую музыку слушать, какие фильмы смотреть. Диетолог для вас разработает диету, чтобы малыш получал все необходимое. Я очень ответственно подхожу к вопросу рождения ребенка, так что если моя дотошность покажется излишней, уж терпите. Вот, внимательно прочитайте наш договор, если что - то непонятно - спрашивайте.
        Стелла беззаботно чирикала, будто выбирала по каталогу приятные мелочи для дома. Да она и сама была воплощением беззаботности и разительно отличалась от тех женщин, которых я встретила в центре. Там у каждой тонна боли в глазах - выкидыши, неудавшиеся попытки ЭКО, килограммы таблеток и километры больничных коридоров. Жена Максима среди них как яркая тропическая бабочка.
        Или это опять во мне говорит зависть? Как я ни пытаюсь придушить ее, ничего не получается. Неужели я хуже ее? За что со мной так?
        Я едва смогла проползти взглядом по пунктам - строчки от зашкаливающего волнения разбегались, виски ломило, и я боялась дышать, чтоб Стелла не поняла моего состояния. В принципе, все то, что я узнала из интернета здесь озвучено.
        - Все меня устраивает. Единственный вопрос - это совершенно отдельное жилье. Вариант с загородным домом не подходит. Мне нужно каждый день быть с семьей. За исключением тех дней, которые нужно будет провести в клинике. Я готова переехать сюда, если вы снимете квартиру. Для вас же не проблема? - вытащив последние остатки бодрости, я подтвердила свое согласие и озвучила необходимое условие. Мне плевать на Подгорского, как ему плевать на меня. Это работа.
        - Тогда подписывайте. С квартирой уладим, - Стелла подарила мне совершенно няшную улыбку, с какой клиенты нашего кафе встречают известие о скидке в день рождения хозяина.
        Я, чуть ли не зажмурившись, подмахнула документы, и выдохнула. Все! Назад дороги нет!
        - Давайте я вам вызову такси до вокзала, - работодательница уже начала обо мне заботиться.
        - Спасибо, не нужно. Я сама доберусь, - еще одно усилие, и я почти естественно улыбнулась.
        На негнущихся ногах я вышла из кабинета, и, дождавшись, пока Стелла впорхнет в такси, почти рухнула на лавку возле центра.
        Я сильная. И не такое пережили. А сейчас просто эмоции. Я справлюсь. Вот сейчас только сердце перестанет колотиться, как очумелый заяц. Я сильная. Сильная. Рожу Подгорскому еще одного ребенка, поставлю мужа на ноги, и мы с Мишкой уедем. Чтобы, не дай Бог, опять не встретиться с этим холеным, сытым, как избалованный кот, мажором. Куда-нибудь на юг. Устроюсь горничной в санаторий или пансионат, где, наверняка, найдется комната для нас. Или сразу возьму ипотеку. Надеюсь, останутся деньги хотя бы на половину однушечки.
        И Мишка в теплом климате не будет чихать без конца, и я перестану мечтать о хорошей дубленке или шубе и дорогих сапогах или ботинках на зиму. Там вполне хватит куртки и кроссовок.
        Мысли о лучшей жизни меня всегда взбадривали, как морковка или мешочек с овсом, которые вешают перед носом у ослика, чтобы он бежал за ним, не понимая, почему лакомство никак не приближается. И мое растоптанное чувство собственного достоинства, словно живая субстанция, от этих радужных мечтаний снова собралось в кучку, встрепенулось.
        Я найду институт с очно-заочной формой обучения. Выучусь на дизайнера и стану модным специалистом. У нас появятся деньги, и все будет хорошо. А на экономический, куда я подавала документы, из принципа не буду поступать, чтобы ничто не напоминало о Подгорском.
        Меня снова заколотила дрожь. Какой мерзавец! «Не могу ждать, пока вы установите ментальный контакт с моими туфлями!» Я все равно забуду тебя…Хотя это вряд ли…Мишка - вылитая копия Макса.
        Я снова почувствовала, как кровь прилила к щекам от злости. Ведь, возможно, придется еще несколько раз пересечься, если он только не избавит нас обоих от этого. Все можно решить с помощью его куколки. Нужно пока выключить мысли о нем. Но … миссия невыполнима. Что он почувствовал, когда увидел меня? Жалость, презрение, радость от того, что не связался с нищенкой?
        Я критично оглядела свои кроссовки, купленные в секонде. Принадлежность к хорошей фирме давала им шансы на долгую жизнь, но не гарантировала вечной молодости. Поэтому они были не истоптанные, как башмачки у Золушки, а крепкие, но заметно облинялые, как и я сама. Простые джинсы, футболка, на голове "хвост", которого сто лет не касалась рука профессионала.
        Не такой я в своих мечтах хотела встретить Максима. Я хотела, чтоб он увидел, какую красавицу и умницу бросил и горько пожалел об этом, локти кусал. Я себе представлялась ухоженной, хорошо одетой, без вечно «голодного» блеска в глазах… Уверенной и счастливой. Не падающей в обморок от высоких цен. Привыкшей к роскоши…
        А моя единственная «роскошь» - джинсовая сумка с декором из косичек и плетеной ручкой - из того же секондхенда износившаяся куртка превратилась в жилет, а рукава в дизайнерский аксессуар.
        В детстве я не очень увлекалась рукоделием, предпочитая книги. А с появлением Мишки жизнь перевернулась, как песочные часы, и пришлось учиться.
        Как только я забеременела, сразу начала прицениваться к детским вещичкам. И первый же поход в магазин для малюток обернулся шоком, отголоски которого накрывают до сих пор. Двести - триста рублей распашонки, столько же ползунки. Бутылочки, соски, погремушки. Про кроватку и коляску я вообще подумать боялась - это сразу придется искать бэушные…
        Опять волна негатива нахлынула, грозя превратить меня в размазанную кляксу. Я никогда не позволяла себе надолго застревать в страдашках. Иначе засосет, как болото и не останется сил, чтобы барахтаться. Хотя все знают, что как раз в болоте-то барахтаться нельзя - засосет безвозвратно. С болотом депрессии так нельзя. Если будешь на кого-то надеяться, точно утонешь, перестанешь хотеть и смиришься с тем, что ты на дне.
        Вытерла ладонью злые слезы. Не позволю Подгорскому сломать меня! Из-за тебя, гад, я забыла, что дома Мишка. Может и голодный, если наш папа не покормит. Я тряхнула головой и поднялась. Еще немного, и весь этот ад закончится. Только немного потерпеть! Я порысила к метро. Благо электричку не пришлось долго ждать, поэтому уже через три часа я бежала к нашей «Семерочке», прикидывая, чем можно разнообразить супербюджетный ужин. И прямо осталась довольна. С хорошей скидкой купила сметаны - сделаю пюрешку картофельную. И рыбные консервы, из которых можно сварганить котлетки, добавив к ним риса - давно присмотрела рецептик на своем любимом сайте: «Дешево и вкусно». И еще насобирались бонусы «Спасибо» на любимые сынулей «Мишки на севере».
        - Я дома! Как вы? - толкнув дверь комнаты, обозначила я свое присутствие.
        Мишка, спотыкаясь, кинулся навстречу, обхватил меня за ноги и, захлебываясь от радости, затараторил:
        - Мамочка! Я сам подогрел суп и макароны с сахаром в микроволновке, и мы с папой пообедали. И даже помыл посуду. Я же знаю, где наше моющее, а где нет. И тетя Лида меня похвалила. И сказала, чтоб я шел, а тарелки она сама в наш шкаф поставит.
        Добрая Лидочка, наверно, перемыла после Мишки, но не стала обесценивать его труд. На душе потеплело. Если б не соседи, я б наверно, точно сломалась. Особенно, когда у нас случилась эта беда. По очереди ночевали с Мишкой в комнате, кормили его, пока я была в больнице с мужем. Звонили, отчитывались, чтоб я хоть за сына не волновалась.
        Странное дело. Одних нищета и обездоленность превращает в злобных овчарок, для которых единственная радость - узнать, что у кого-то неприятности, или же самим их устроить. Другие же, и слава Богу, их больше, острей чувствуют чужую боль и готовы помочь. На мое счастье, в нашем блоке те, которые готовы помочь.
        - А как же ты до раковины дотянулся? - знакомо защемило сердце, разрываясь от нежности и стыда за свое бессилие что-либо изменить.
        - На табурет встал, - гордо заявила моя кроха.
        Горячий комок подступил к горлу. Мой маленький помощник… Старается хоть чем-то помочь, видит, что я разрываюсь. Я погладила темные кудряшки и поцеловала его в макушку.
        - Ты настоящий мужчина, - похвалила я, а про себя подумала: «Хоть один в нашем доме!»
        - На ужин сделаю вкусные котлеты.
        Похоже, мужу не до меня. В своих наушниках он даже не слышит, что происходит вокруг. «Броня крепка, и танки наши быстры…»
        Обида снова обожгла душу. Ну неужели нельзя найти хоть какой-нибудь заработок в интернете?! Вон даже пенсионеркам предлагают! Так нет, у нас танчики! Прямо дело жизни!
        Ну что ж… Не буду отвлекать. Переодеваюсь.
        - Мишустик, идем на кухню, я буду готовить, а ты расскажешь мне, что прочитал сегодня. Вы с папой хоть на улицу выходили?
        - Нет. Он в интернете сидел, сказал, что ищет работу, а потом в танках завис. А еще я подмел в комнате. Мы, когда обедали, немного намусорили.
        Только не расплакаться. Я не имею права раскисать при ребенке и давать ему повод задуматься, в каком мы дерьме живем. Но похоже, его детский оптимизм скоро начнет рассеиваться - слишком взрослые поступки у него. Да и мысли.
        - Мам, а вот скажи, мы можем найти такую Черепаху Тортиллу, которая нам подарит золотой ключик. Чтобы открыть волшебную дверцу и попасть в другую страну?
        Я замерла. Вот оно. Детское умение видеть сердцем. Конечно, если бы у нас была бабушка, которая в Бразилии…, которая оставила бы наследство…, то это вполне бы заменило золотой ключик… А пока одна надежда на Подгорского, черт бы его побрал!
        Иногда детские вопросы прямо ставят в тупик. Каждому хочется найти такой заветный ключик, который разом изменит жизнь. Но в реальности одна надежда только на себя. Только гребя изо всех сил лапками, как лягушка, попавшая в молоко, можно не утонуть. Но не хочется отбирать веру в сказку у ребенка с ранних лет.
        - Сынок. Понимаешь, в жизни все случается. Даже то, чего не может быть, - начала было я про сказку и запнулась. Ну вот же! То, чего не может быть! Никогда наши с Подгорским траектории не должны были пересечься! Никогда! Потому что богачам с нищебродами, вроде нас, просто негде пересечься. Даже если предположить, что живут в одном городе и даже примерно в одном районе. Разные магазины, разный досуг, разные виды транспорта. Мы же были в разных городах. И даже, если бы вдруг по делам приехал к нам, в кафешки с таким ценником, как в том, где я работаю, он просто не заходит. Но вот случилось же.
        - У кого-то появляется фея-крестная, кто-то находит золотой ключик в виде выигрыша в лотерею. Но это из разряда огромного везения. Обычным же людям надо самим работать, чтобы изменить свою жизнь к лучшему, - стараюсь придать улыбке максимум уверенности и беззаботности.
        - А почему папа не работает? Вон у тети Маши Димка дома работает. Я к нему иногда захожу посидеть в уголке. Он делает заголовки разные красивые, разных цветов, а некоторые переливаются. Для этого ж не надо быть художником! Я видел, он мышкой водит, а оно само рисуется на экране.
        Димка графический дизайнер, и ему удобно работать из дома. И опять же, как сказал Мишустик, для этого не надо быть художником. Да сколько профессий можно приобрести, не выходя из дома! Я б уже, наверно, тоже научилась, но компьютер один, это раз. А два - на это нужно время. И если я неделю не поработаю, нам нечего будет есть.
        - Папа сейчас болеет, солнышко. А чтобы работать, нужно, чтоб ничего не болело, - пытаюсь насобирать чего-то хорошего, создавая положительный образ отца. Прямо как старуха скребла муку на Колобка - по сусекам мела, по амбару скребла. Не могу же я сказать, что тот мужчина, который должен быть ему примером, просто сломался, как только жизнь щелкнула по носу его Зазнайское Величество.
        На антресолях до сих пор валяются перевязанные бечевкой стопки бестселлеров, которые гарантируют богатство и процветание всем, кто только их прочитает. «Думай и богатей», «Думай, как миллионер», «Стань успешным!» и т.д.
        И когда до него дошло, что большинство из этих книги люди написали, чтоб самим разбогатеть на их продаже, наступил кризис мировоззрения. К тому же должности с большими зарплатами никто не предлагал, а неквалифицированный труд был ниже нашего достоинства…
        - Мам, а у тебя никогда ничего не болит?
        За неделю с соплями и без садика Мишка словно перешел на другой уровень ответственности. Его вопросы просто сбивают меня с толку, как метко запущенный тяжелый шар сбивает кегли в боулинге.
        - Сынок, ну у меня не так болит, как у папы. Ему же нужна операция, и вот когда он сможет ходить без костылей, у нас все будет по-другому.
        Я выдыхаю с облегчением - вот в это я свято верю. И даже не допускаю мысли, что у меня не получится. Потому что жить в состоянии холодной войны невыносимо. Каждый день натягивать нейтральную улыбку на лицо мне так же тяжело, как сову на глобус. Но деваться некуда. Мишка не должен знать, как мне тяжело. Я не из тех мамаш, которые не упускают случая пожаловаться на судьбу и намекнуть, что все проблемы из-за ребенка. Вырабатывают комплекс вины, обеспечивая себя не только стаканом воды на старости лет, но и прижизненным опекуном, утешителем и прислугой.
        Пока я жарила альтернативные котлетки, Мишка сидел за столом и в процессе нашего диалога что-то рисовал. По его заискивающему взгляду я поняла, что мой маленький Топтыгин очень хочет изложить какой-то бизнес-план, но стесняется.
        - Что там у тебя за секретная схема?
        Мишка прижимает к груди, пряча картинку.
        - Ну у нас же нет денег…
        - Пока нет. Но когда будут, мы с тобой обсудим все наши желания и выберем из них самые-самые «хочушные». Показывай.
        Кто б сомневался. Гены Подгорского пальцем не размажешь - не мелочимся. Квадрокоптер.
        - Мам, ты не представляешь, какие крутые съемки можно делать! У Сашки из нашей группы такой крутой. Я видел, когда папа его из садика забирал, они сразу за воротами его запустили…
        Черт! Сразу два болевых. Трудно смириться с тем, что твой ребенок хуже обеспечен, чем его знакомые. Но это еще полбеды. У меня сердце до сих пор сжимается от того, что отец у Мишки по факту только в документах. Глядя на отстраненное лицо мужа, я каждый раз напрягаюсь, ожидая, что он может выдать «Я тебе не папа!»
        В меня же он не устает отпускать шпильки…
        И тут же в подтверждение моих мыслей снова прилетело.
        Я накрыла на стол, полюбовалась, как Мишка завис, распробывая новое блюдо.
        - Ну что, вам нравится? - пытаюсь подкрутить «датчик» семейной теплоты.
        - Мухам бы понравилось, - не отрывая глаз от тарелки, комментирует глава семейства.
        - Ты хочешь сказать, что я приготовила говно? - от возмущения у меня едва дым из ушей не повалил.
        - Ну на варенье это точно не похоже…
        - Алексей, может, хватит уже? Неужели ты не понимаешь, что искать виноватых в том, что мы в таком положении, просто глупо!
        - Хорошо, что ты у нас такая умная! Чего ж ума не хватило …, - под моим ледяным взглядом он осекся, понимая, если он при Мишке заикнется, что нужно было сделать аборт, я его просто брошу.
        ГЛАВА 7
        Сейчас меня прочно держат два крючка. Поддержание иллюзии, что у Мишки есть отец и чувство ответственности. Ну и к тому же эту комнату в общаге дали ему от завода. Туда он устроился в отдел по охране труда после того, как понял, что черный мерседес с водителем ему в обозримом будущем не светит.
        А мне идти пока некуда. Потому что за душой, как говорят, нет ни копейки. Весь мой заработок уходит на еду, лекарства для мужа и что-то для Мишки. Единственное, куда я могу пойти, это в парк. Погулять и выгулять сына. И самой перезагрузиться.
        Доедали ужин мы в полной тишине, нарушаемой только звяканьем вилок.
        Быстренько помыв посуду, я переодела Мишку в «выходные» вещи.
        - Мы на улицу, - коротко откомментировала наш уход. Хотя, наверно, этого можно было и не делать. Мужу даже лучше без нас.
        - Мам, а мы просто погуляем? Или можем себе что-нибудь позволить? - от этого «или» у меня снова заскребло на душе. Он никогда ничего не просит. Вот только такой полупрозрачный намек, который рвет сердце сильней, чем могло капризное «Хочу! Ну купи, пожалуйста»
        Сцепив зубы, обычно я терплю, обещая малышу, что с зарплаты мы обязательно себе что-нибудь позволим. Но так паршиво, как сегодня, я себя уже давно не чувствовала. Меня словно катком переехали. Поэтому я наплюю на наш жесткий бюджет и дам ребенку немного радости - покатаю на аттракционах.
        И кто еще скажет, что не в деньгах счастье? Если ты вынужден выбирать между набором из куриных крылышек и голяшек на ужин и билетом на карусель или паровозик для сына. Сегодня билеты!
        И надо видеть, какой восторг загорается в глазах сынули! Он чуть ли не танцует от счастья.
        - Мишустик! Ты же помнишь? Какая бы радость тебя не переполняла или какое бы ни случилось расстройство, никогда не позволяй себе забывать о безопасности. Помнишь?
        - Помню. Не разговаривать с незнакомыми людьми. Ничего у них не брать. И тем более - никуда не ходить, даже если пообещают подарить …, - Мишка замолк на мгновение, вплетая в инструкцию реалии сегодняшнего дня. - Даже если пообещают купить квадрокоптер.
        - Умница. Дальше, - продолжаем повторение изученного по ОБЖ.
        - В людных местах не выпускать мамину руку, а если она вдруг занята, значит, держаться за юбку или сумку.
        Я одобрительно кивнула.
        - Переходить дорогу только на зеленый свет или по пешеходному переходу. И то, убедиться надо, что нас пропускают.
        - Да, сынок.
        Переход через дорогу - это мой персональный кошмар. Упертый по части «качать права» муж до хрипоты спорил со мной, доказывая, что как только пешеход ступил на зебру, водители обязаны остановиться и пропустить. А я ему доказывала, что эти обязательства гроша ломаного не стоят, если за рулем какой-нибудь неадекват. И оказалась еще и виновата. Накаркала.
        Муж возвращался с работы и как обычно воспользовался своим «правом пешехода». Он ступил на проезжую часть, не обращая внимания на машины, и на него наехали. Неделя в реанимации. Восстановление. Куча лекарств. Бесплатные операции. И все равно передвигаться может только на костылях. Одна надежда на дорогую операцию в Москве…
        А личности тех, кто был за рулем, так и не установили. Нашли брошенную машину, и пришли к выводу, что ее угнали покататься малолетки. Лиц никто из видевших наезд не рассмотрел, и дело замяли.
        Но самое страшное - в тот день муж изъявил желание забрать Мишку из садика. Обычно сын там торчал допоздна, с дежурным воспитателем. На свое счастье, я воспротивилась соблазну хоть раз спокойно уйти с работы, а не нестись сломя голову. Я устояла. Соврала, что обещала сводить ребенка в торговый центр, в зоомагазин, прицениться к рыбкам.
        И до сих пор леденящий ужас хватает за горло при мысли, что я могла бы тогда поощрить один из редких приступов «отцовской любви»
        Может, этим постоянным страхом Судьба наказывает меня за желание избавиться от крошечной жизни, когда я только узнала о ней? Суеверный страх при мысли, что я могу самое дорогое, что у меня есть, потерять. Я даже в церковь ходила, просила прощения за свои мысли. Ведь они материальны. Но все равно, как вспомню, так каждый раз под ложечкой становится настолько жутко и холодно, будто из меня вынимают душу.
        Отправив Мишку на паровозик, я села на лавку и, оглядываясь по сторонам, чтоб не приняли за душевно больную, начала свою «терапию». Вдох на четыре счета. Выдох на шесть. Вдох на шесть. Выдох на восемь. Вдох на восемь, выдох. Задержка дыхания на восемь.
        Счет отвлекает, расслабляет, снимает напряжение. Прости, малыш! Ты мое счастье! Глядя на счастливую мордашку сына, когда он проезжает очередной круг, я отдаю себе отчет, что никогда и ни за что не хотела бы обнулить эти годы жалкого существования и вернуться назад.
        Воспоминания не приходят скромным гостем, с робким: «Можно войти?» Нет, они открывают дверь пинком, не считаясь с мнением хозяина, задают, как в музыке - минор или мажор, диктуют плашку настроения. И никакой аутотренинг не помогает. Во всяком случае, мне. Вот и сейчас, стоило немного расслабиться, они снова захлестнули меня. Воспоминания о далеком жарком лете, где я была безгранично счастлива.
        Словно и не было прошедших дет - картинки прошлых переживаний ничуть не потускнели. Яркие, будто все было только вчера....
        Ощущение беды стало накрывать меня уже через пару дней после того, как Макс уехал. Он не позвонил. Я не глупая девочка, и хоть он и был моим первым мужчиной, о межполовых отношениях я кое-что знала. А именно, если мужчина не звонит, значит, он просто не хочет звонить. И рассказы о том, что был занят, телефон в унитазе утопил, потерял номер - это просто отмазки. Тот, кто хочет сделать, найдет все способы. Кто не хочет, найдет тысячу отговорок.
        Через неделю я уже окончательно поняла, что для него это был лишь способ разнообразить деревенскую скуку. А может, у него в Москве уже и невеста есть, как водится это в богатых семействах… Тоже богатая, естественно. Проглотив слезы обиды, я решила во что бы то ни стало доказать ему, что я достойная пара и не такому мажору, как он. Что я найду себе мужа, который не будет стыдиться моего рабоче-крестьянского происхождения. А наоборот, будет гордиться мной. Я получу образование и устроюсь на работу не куда-нибудь, а в Москва - Сити! Каблучки моих дорогих туфель будут независимо стучать по сверкающему полу этого делового сердца столицы. Я заработаю на хорошую квартиру. И однажды где-нибудь в кафе мы с ним встретимся. Он обалдеет от восхищения и удивления… А у меня на пальчике будет обручальное кольцо.
        Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах.
        В середине августа я почувствовала недомогание. Решила, что отравилась краской - мы обновляли полы в доме, и большую часть я выкрасила сама. К тошноте прибавилось самое противное состояние, какое может быть. У меня временами начинала кружиться голова, дыхание перехватывало, и я боялась потерять сознание. А уж когда поймала себя на желании схомячить бочонок соленых огурцов, у меня буквально подкосились ноги. Ужас, который я испытала, не передать словами.
        Пару дней после своего ужасного открытия я просидела в коконе страха, умоляя все силы небесные сделать так, чтоб никто ничего не заподозрил. И заодно - чтоб это все мне просто показалось от расстройства. Я не беременная. И как сказал Макс, после того как порвалась защита, в первый раз ничего не может зацепиться. У меня самовнушение!
        Но если от этого самовнушения начнет расти живот, будет катастрофа, размеры которой даже представить себе трудно. О том, чтобы купить тест в поселковой аптеке, даже и речи быть не могло!
        Под благовидным предлогом я отпросилась съездить в город. Купила тест в аптеке торгового центра и там же, в туалете, воспользовалась им.
        Две полоски, перечеркнувшие мою жизнь. Они только подтвердили то, что я и сама чувствовала, но мозг, тонущий в панике, все отрицал.
        Теперь же пазлы сошлись. Страх и отчаяние выплеснулись горькими слезами. Я рыдала беззвучно, зажимая себе рот, чтоб не привлекать внимание. В голову начали приходить «народные» рецепты избавления от нежелательной беременности. Это баба Зина, свекровь моей мамы, рассказывала мне о том, как раньше люди жили. Как аборты запрещены были на государственном уровне. Наверно, она так просвещала меня, пытаясь оградить от последствий «вот этой гадости», как называла она интимные отношения. С мамой они не всегда сходились во мнениях, но насчет позора «принести в подоле» - были единодушны.
        Мне даже не с кем было посоветоваться. Подруги настоящей у меня здесь и не "завелось", а "подружки" не в счет. Я прекрасно знаю, как выглядит женская зависть. Каждая из них мечтала приручить этого породистого, яркого самца. Через штаны забраться к нему в душу, а затем, как домашнего теленочка, отвести в ЗАГС. И мое появление в компании они восприняли как весьма нежелательное. Сначала рассказывали мне о нем всякие гадости, потом ему. А уж когда мы стали встречаться, просто вычеркнули меня из своей жизни.
        Так что, если я поделюсь с кем-то известием о том, что я забеременела и Макс меня бросил, вечером освещение в поселке можно смело отключать. Энергии всеобщей радости хватит на месяц.
        Маме не скажешь, потому что она трясется за своим мужем. Не спорю, мужик он положительный. В каком-то смысле. Хозяйственный, хваткий, предприимчивый, но, как и его мать, придерживается старорежимных взглядов. И, как мне кажется, лишен умения сочувствовать напрочь. Свой авторитет считает непоколебимым. Никогда не меняет своих решений, даже если неправ. «Мужик сказал, мужик сделал!» «Мое слово - закон!» - это все про него.
        И ясное дело, меня, опозоренную и обрюхаченную, в доме держать не будет. Откуда пришла, туда и иди. А идти и некуда.
        Я не могла себя заставить выйти из кабинки. Казалось, что все уже сейчас начнут тыкать пальцем в меня и насмехаться, обзывать падшей женщиной.
        Конечно, если у тебя есть квартира и работа, даже при отсутствии мужа, ребенок не проблема. А когда тебе восемнадцать и ты один на один с бедой…
        Но сколько ни сиди, возвращаться домой нужно. И тут же закралась трусливая мысль. А может, если я буду таскать бидоны с молоком, у меня все разрешится? Ведь баба Зина рассказывала? Правда, рассказывала и том, что можно и умереть от кровотечения…
        Еще несколько дней я ходила, как сомнамбула. Даже решилась сходить к бабушке Максима. Вдруг он заболел или что с ним случилось? Но, ожидаемо, с ним ничего не случилось… Он работал и про меня думать забыл.
        - Может передать что? - Вера Васильевна пытливо всматривается в мои глаза, и мне приходится прилагать нечеловеческие усилия, чтоб сохранить непринужденное выражение лица. Хотя хочется реветь белугой. Вместо дома, я пошла к речке, на «наше» место. Давясь слезами, стерла его номер с телефона и выбросила сим-карту в воду. Все. Концы обрублены. Так я себя обезопасила от унижения. Ведь когда меня жизнь совсем припрет к стенке, Подгорский - последний человек на Земле, к которому я захочу обратиться.
        Если я ему не нужна была здоровая и беспроблемная, то нищая беременяшка, без кола и двора, точно не предел его мечтаний. Я, словно наяву, себе представила, как кривится в презрительной усмешке его твердо очерченный рот, как веет арктическим холодом от его стального взгляда.
        - И зачем мне эта информация? - спрашивает он, и я просто умираю от унижения.
        Утерев глаза, умывшись, я отправилась домой. Мне бы дотянуть до поступления, заселиться в общагу, а там может что-то изменится. Найду подработку. В конце концов, говорят же: «Бог дает ребенка, даст и на ребенка!»
        Но моим планам не суждено было сбыться… На следующее же утро меня застукала баба Зина, когда я пугала унитаз.
        Тут же был собран семейный совет, который больше походил на суд инквизиции.
        - Я сказал, делай аборт. Денег, так и быть дам. Иначе проваливай на все четыре стороны. Мне лишние рты не нужны. И позорить себя не дам. Я уважаемый здесь человек, - отчим словно выплевывал слова, глядя на меня с неприкрытой ненавистью. - Или топай к тому, кто тебя обрюхатил, пусть берет на содержание.
        - Дочка, без мужа стыдно рожать послушай отца, - заискивающе поддакивает мать. - Послушай отца.
        - Какой отец? Который заставил тебя продать наше единственное жилье? И теперь мне вообще некуда идти? Или отец, который ни копейки не дал бабушке на операцию? - выкрикнула я, размазывая злые слезы.
        Испортить отношения уже не боялась - даже если они разрешат мне оставить ребенка, то это все равно будет ад. Это же подтвердила увесистая оплеуха, которая прилетела от отчима.
        - У тебя полчаса, чтобы убраться из моего дома, - рявкнул он. - И не вздумай сунуться к кому-нибудь из соседей! Или по дороге кому-нибудь вякнуть! Узнаю, пришибу! Мое слово - закон для всех!
        В ужасе я запихнула в большую сумку какую-то одежду, плохо соображая, что из вещей поможет мне выжить. Не прощаясь, вылетела из дома. Возле калитки меня догнала мать и воровато сунула в руку две тысячи….
        ГЛАВА 8
        В состоянии шока я не заметила, как ноги принесли к остановке. Меня трясло, как в лихорадке. Взять и выгнать из дома?! Просто на улицу?! Ладно, отчим. Он мне никто и не обязан обо мне заботиться и помогать. Но мама?! Как она не понимает, что, выгнав меня, он по сути и ей сказал: «Ты здесь никто?!» Даже не за меня! За себя она должна была постоять!
        Сидя у реки и прощаясь с контактами Макса, я пообещала себе, что это будут мои последние слезы. Что никогда я больше не буду плакать, потому что, как мне казалось, я пережила самое ужасное. Никогда не говори никогда! Любимый мамин сериал.
        Слезы буквально брызнули из глаз, обжигая щеки. И тут же, как наяву, в голове зазвенели колоколом слова отчима: «Узнаю, пришибу!»
        И ведь может! Когда у меня еще были подружки, они по секрету мне рассказывали, что Клим поднимал руку на прежнюю жену. Хотя она говорила, что ударилась об угол. Изобьет до полусмерти и скажет, что сама падала на его ботинок. И ничего ему не будет, потому что кум у него и друг - местный участковый…
        Маму он не бил. Наверно, потому, что она заглядывала ему в рот и буквально боготворила его.
        Мысли путались в голове. Жгучая обида на единственного родного человека даже вытеснила первобытный страх - изгнание из племени. Я пыталась понять маму и не могла. Ну и что, что она за всю свою жизнь видела мужской ласки не больше, чем помойная кошка?!
        Она считала, что нашла свое позднее счастье. «Климушка! Тебе может кваску налить?» «Климушка! Тебя не продует?» «Климушка! Ты устал?» Ослепленная любовью, она без устали порхала по дому, хлопотала по хозяйству.
        И Климушка позволял себя холить и лелеять. А вот от него ни разу не слышала «Наденька» или «Надюша». Исключительно «Надежда», как обращался бы к своей экономке. И даже та ласка, которую дарил отчим, не была адресована лично ей. Он дарил ее той, которая была удобна, послушна, которая выворачивалась наизнанку, лишь бы угодить своему мужчине.
        А стоило бы ей показать характер, она бы полетела вместе со мной. Тоже в никуда. Но мама отказалась от меня ради своего счастья.
        Умом я понимала, что чувства переворачивают все вверх дном, лишают разума, но сердце ныло от боли, а на грудь словно камень навалился. Я пыталась вдохнуть, но получались какие-то короткие хрипы, перемешанные с всхлипываниями. Я отчаянно пыталась их задавить и натянуть на лицо непроницаемое выражение. Ведь если кто-то увидит меня в таком состоянии, разговоры пойдут, как пить дать.
        Хотя гнева отчима можно уже не опасаться. Он меня не найдет, потому что я сама еще не знаю, где буду. Мне просто не хотелось стать темой для пересудов. Я еще не доросла до такого уровня принятия себя, чтоб сказать: «Пусть говорят!»
        Меня мама воспитала правильной девочкой, которая боялась людского осуждения, как какого-нибудь педикулеза. Очевидно, хотела, чтоб я была такой же, как она «пластилиновой», подстраивающейся под обстоятельства. Но что-то пошло не так. Я не хочу, чтоб об меня вытирали ноги, как отчим о нее.
        Я не отдам жизнь крохи. И не буду валяться в ногах у его отца.
        Другая, менее щепетильная девушка, уже б давно разыскала Максима, и не по телефону. Явилась бы домой к нему. «Милый, хочу тебя обрадовать! Ты будешь папой!» И даже если бы он скривился в нерадостной улыбке, она бы и «не заметила». И пошла бы дальше. Осчастливила б его родителей. «Вот, внучок скоро у вас будет!»
        Хотя это был бы какой-то вариант. Сейчас же мне оставалось только ехать на вокзал и сидеть там, пока не придет какое-нибудь решение. А там подойдут полицейские и заберут в участок, если я буду глаза мозолить.
        Мысли о второстепенном вдруг отошли на второй план, оставив меня один на один проблемой номер один. Я представила себе полупустой ночной вокзал. На деревянных скамейках, так же, как и я, ютятся не самые благополучные люди. Те, у кого нет денег на такси чтоб доехать до дома ночью. Те, у кого нет денег на более комфортную поездку и удобный по времени поезд. И наверно, те, у кого просто нет денег на гостиницу.
        Гулкие своды вокзала будут эхом разносить объявления о прибытии или отправлении поездов. Проходящие составы будут громыхать, увозя людей и грузы. Возможно, какой-нибудь угол оккупируют цыгане, которые и последние деньги могут украсть.
        Картина моего бесприютного одиночества так явно предстала перед глазами, что никакой моей выдержки не хватило. Я разревелась. Отчаянно и безутешно.
        - Алишка! Ты что здесь делаешь? - раздался вдруг знакомый голос. Алик, мой бывший поклонник и друг, вынырнул будто из ниоткуда. Или же за пеленой слез я его просто не увидела…
        Проморгавшись, я, наконец, смогла выдохнуть.
        - Автобус жду, - наверно, сработала привычка «держать лицо», поэтому голос почти не дрогнул. Но от шмыгания носом я не удержалась.
        - Приспичило тебе прямо по жаре ехать! И с вещами? Ты куда собралась? - Алик, казалось, был искренне раз нашей встрече. Хотя должен быть здорово обижен.
        Весь год, что я провела в Великино, он за мной трогательно ухаживал. Вернее, не весь год, а когда приезжал домой на каникулы и выходные. Он такой романтичный. Как настоящий рыцарь. В теплое время года по утрам я находила маленькие букетики полевых цветов у себя на подоконнике, шоколадку или маленькую игрушку. Мы ходили в кино, однажды даже ездили в город в парк на аттракционы. Он называл меня Дамой сердца, но забыл, что Дама сердца - это по определению недоступная женщина. Ей посвящают стихи и подвиги, но она чужая избранница. И это придает их тонкой связи особую остроту, надрыв.
        До него я парней к себе близко не подпускала. «Так мама велела». Но и сама считала, что встречаться с кем-то, лишь бы галочку поставить, что у тебя кто-то есть, тоже глупо. Я училась, много читала, и тратить время на бестолковое общение не собиралась.
        Но Алик был умным, начитанным. И робким. Он не лез целоваться, не пытался лапать. Наверно, понимал, что это поставит крест на нашей дружбе. И обоих это устраивало.
        До появления Подгорского. Когда мой рыцарь понял, что между нами зарождаются не просто товарищеские отношения, он закатил мне скандал.
        - Ты такая же, как все! Я презираю тебя! Ты! Ты! Меркантильная продажная девка!! - голос Алика сорвался на фальцет. Его и так не очень красивое лицо исказилось гримасой злости. В глазах отражалось отвращение и уязвленное самолюбие. - Да! Ты продалась богатенькому Буратино! За бабки!
        Я не стала ждать, что он еще выкинет, и влепила ему звонкую пощечину, которая должна была превратить эту истерящую бабу в прежнего Алика. Интеллигентного и воспитанного. Теперь я понимаю, что люди не меняются. И если есть червоточинка, она никуда не денется. Ее можно умело маскировать, но в критические моменты она обязательно вылезет. И вообще, трудности - это катализатор личности.
        - Кто тебе дал право меня оскорблять? Я тебе не жена! И даже не девушка! Мы были друзьями, и нас это устраивало. Так что будь добр, извинись, и забудем эту отвратительную сцену, - отчитала я его, как провинившегося школьника.
        Несколько минут он еще обиженно сопел, потом или признал мою правоту, или сделал вид, но извинился. Конечно, цветы у меня перестали появляться на подоконнике. Хотя когда он приходил за молоком или творогом, мы общались, как раньше. Ну почти.
        И вот Судьба в качестве жилетки подгоняет мне бывшего друга. Но если Подгорский был последним человеком на земле, к которому я хотела бы обратиться за помощью, то Алик был предпоследним. Доставить ему минуты торжества ни за что не согласилась бы. Но я и не ожидала, что могу вот так, запросто, оказаться на улице. В прямом смысле этого слова.
        - Так куда ты собралась с котомкой? - продолжал Алик выпытывать из меня правду.
        Я проглотила противный комок, мешавший и дышать, и говорить, и коротко ответила:
        - В гости.
        - В гости с таким лицом не едут. Алиш, что случилось? - в его голосе было столько теплоты и сочувствия, а у меня на душе так безнадежно холодно и пусто, что я снова расплакалась.
        Он сел рядом со мной на лавку и по-дружески положил руку мне на плечи.
        - А кто говорил, что не бывает безвыходных ситуаций? Рассказывай, и мы вместе решим любую проблему.
        Я покачала головой. То решение, которое мне предложили родственники и которое сейчас мог бы озвучить Алик, мне не подходило. А другое решение никак не появлялось.
        - Алик, спасибо за желание помочь. Но не в моей ситуации.
        Я думала, что на этом разговор закончится - подъезжал автобус. Однако Алик меня удивил. Он запрыгнул в него вместе со мной и даже заплатил за двоих. Это маленькое проявление заботы для меня было как первый добрый знак. Знак того, что Вселенная еще пожелает мне помочь и я не пропаду. Ведь с момента, как я узнала о своей беременности, у меня внутри все будто закаменело и не было ни одной минуты, чтоб внутри все не сводило от страха.
        Я, конечно, попыталась его спровадить назад - ведь если он доедет со мной до города, то без моей помощи узнает, что идти мне некуда. Но Алик вдруг превратился в решительного и настойчивого мужчину. А я так отчаянно нуждалась хоть в одной - единственной душе, которой до меня есть дело… Хотя бы за те деньги, что я сэкономила на билете, смогу купить что-то поесть и это уже хорошо…
        Выйдя на автовокзале, я попыталась отделаться от него, потому что боялась не удержаться. И не удержалась. Пыталась ограничиться в своем рассказе тем, что меня выгнали из дома, но Алик, как почуявшая след гончая, уже не отставал. Понятное дело, просто так из дома не выгоняют!
        - Алик, спасибо за желание помочь. Но серьезно. Ты не сможешь ничего сделать. Я беременна. И буду рожать, чего бы мне это ни стоило.
        На мгновение Алик изменился в лице, а потом в его глазах промелькнул какой-то мстительный огонек и тут же исчез, будто огонек фонарика, который выключили.
        - Алиш, мы же друзья. Давай не будем воспринимать все, как трагедию. У меня же есть общага. И хоть до сентября нас не заселяют, но думаю, договориться можно. Поживешь пока там, а потом будем решать, что делать дальше.
        ГЛАВА 9
        Сначала я не могла прийти в себя от удивления. Никогда за Аликом не замечала искусства переговорщика. Я уж подумала, что он дал мзду и ужаснулась - компенсировать такие затраты мне решительно было нечем. Но когда комендантша лично выписывала мне временный пропуск, я узнала, что стало волшебным «Сим-сим, откройся!»
        - Алексей, ну смотри. Две курсовые с тебя.
        - Как договаривались, Лидия Семеновна, - почтительно улыбнулся Алик.
        В душе опять шевельнулся комочек обиды на Судьбу. Вот конкретный пример, когда знаниями можно оплатить услугу. Я же пока буду неучем. Которому срочно нужна работа. И тут же стало стыдно за свою неблагодарность. Несколько часов назад меня вышвырнули в никуда из дома, который худо-бедно, но я считала своим приютом, а сейчас у меня есть крыша над головой и человек, который просто спас меня.
        Выйдя из комендантской комнаты, я, от переизбытка радости, поцеловала в щеку Алика.
        - Спасибо тебе! Я не знаю, что бы без тебя делала! Ты настоящий друг!
        Он смутился - такая форма благодарности у нас не практиковалась. У него даже уши покраснели.
        - Ну что ты! Это ерунда. Ты обустраивайся. А мне домой нужно, а то мама будет волноваться.
        Мы распрощались, а я приступила к осмотру. Общага местного университета мало походила на то, что показывали в сериале «Универ». Никакой кухни в блоке, да и сами блоки отсутствовали. Длинный коридор, по обеим сторонам которого расположены комнаты. В конце его - кухня, «постирушечная», и санузлы.
        Комната Алика рассчитана была на троих. Обстановка спартанская, ничего лишнего. Встроенный шкаф, крашенный масляной краской, маленький холодильник, наверное, ровесник моей мамы…
        Интересно, она еще помнит, что у нее есть дочь или уже голова занята привычными мыслями - что бы вкусненького приготовить Климушке?
        Я тряхнула головой, отгоняя ненужные рассуждения. Времени у меня всего две недели, чтобы найти работу и какой-нибудь угол. Бросив вещи, я отправилась за газетами с объявлениями о работе.
        Господи, и это еще вчера я думала, что самая несчастная и хуже не бывает! Меня бросил любимый и я беременна! И то, что у меня была своя комната и еды вдоволь, вообще было само собой разумеющимся.
        А сейчас, проходя мимо палатки с шаурмой, я едва не подавилась слюной - организм послушно отреагировал на умопомрачительный запах мяса на гриле, сдобренного зеленью и корейской морковкой, остренькой, с ароматными специями. А, может, туда и соленый огурчик добавляют, как в гамбургере…Нет, не соленый, а маринованный, хрустящий! И даже самый дешевый кетчуп, которым поливают это блаженство, мне показался сейчас невероятно изысканным соусом.
        Я судорожно сглотнула и поспешно отвела взгляд от огромной мясной гирлянды, такой манящей и аппетитной.
        Мне это совершенно не по карману. Но желудок был категорически не согласен. Жалобным скулежом он напомнил, что еда была в нем аж вчера. А сегодня он и крошки жалкой не видел. Уж лучше б и дальше помалкивал! Нет же! Как только я успокоилась, что не придется ночевать на улице, голод, как мне показалось, скрутил все внутренности в такой узел, что я схватилась за живот.
        Ну почему он не захотел овсяной каши, которую можно за пять минут сварить из хлопьев? На мысли об овсянке он только презрительно фыркнул.
        И я не удержалась. Чуть ли не трясущимися руками я взяла эту гастрономическую бомбу и наслаждением проглотила за минуту.
        К сожалению, все радости на этом заканчивались. На что я могла рассчитывать без образования? Уборщик складских помещений. Офис - менеджер с зарплатой девять тысяч. Кассир в супермаркете получает побольше, но это потом. А стажер те же копейки. И жилье не снимешь - везде нужно платить вперед.
        Осталось только найти какую-то разовую работу, но и тут даже за неделю не наскребешь на комнатку.
        Мне хватило двух дней, чтобы снова впасть в отчаяние. А потом приехал Алик. С цветами.
        - Алиш, я все обдумал. Я тебя люблю и хочу стать твоим мужем. Как молодой семье, нам дадут комнату в общаге. Я смогу во второй половине дня подрабатывать. У меня стипендия повышенная. Ты тоже сможешь куда-то устроиться. Не пропадем. И самое главное, малышу нужен отец. Я сам вырос без отца и знаю, каково это. С завистью смотреть на других детей, у которых есть папы. Глотать насмешки и пренебрежение, будто ты ребенок третьего сорта.
        Очевидно, воспоминания о нерадостном детстве были еще болезненны, потому что он непроизвольно сжал кулаки.
        - Алик, но это же не твой ребенок! И я не люблю тебя. Я даже не знаю, смогу ли любить малыша! У меня в душе настоящее пепелище, - от такого неожиданного предложения у меня слезы навернулись на глаза. Это было бы спасением, но я понимала, что не вправе пользоваться минутным душевным порывом друга.
        - Достаточно того, что я люблю тебя. И нам же хорошо вместе? Легко? Главное в браке - это уважение друг к другу. Я всегда мечтал о крепкой семье. А потом встанем на ноги, родим еще одного ребенка. Кстати, малыш, ты же хочешь, чтоб я был твоим папой?
        Алик наклонился и приложил ухо к моему совершенно плоскому животу.
        - Алиш, он согласен! Нам осталось только кольца купить. Ты не обидишься, если сначала будут серебряные? На золото денег нет пока.
        Я знала, что все это неправильно. Но мне было ужасно страшно и одиноко, и другого выхода просто не видела. К тому же Алика я знала не один день. Мы с ним ладили всегда. И я верила, что он может стать хорошим мужем. Сердце противилось, хотя и понимало, что не сможет полюбить ни его, ни кого другого. И тут же разум поддакивал, что ребенку нужен отец, а маленькая, до смерти напуганная девочка, которая живет внутри каждой женщины, просто умоляла согласиться и поскорей выбраться из этого кошмара неизвестности.
        Я согласилась. И до сих пор благодарна Алику, что в тот момент оказался рядом. И поэтому, как бы он себя отвратительно ни вел сейчас, мой долг помочь ему.
        Первое время искренне надеялась, что у нас все получится. Во всяком случае, быть замужней, с любящим мужем, это лучше, чем быть матерью одиночкой и жить в съемном закутке, откуда в любой момент могут пнут коленом под зад.
        Единственный минус - «исполнение супружеского долга». Мое тело никак не могло примириться с тем, что его домогаются. Алик, как заблудившийся в лесу и изголодавшийся человек, набрасывался на меня. Пытался, в своем понимании, разбудить во мне страсть, изматывая прелюдиями, от которых меня тошнило. Суетливые мацанья, потные холодные ладони во всех местах вызывали отвращение, с которым мне приходилось бороться. Но больше всего вымораживала чуть ли не маниакальность, с которой он раз за разом настаивал на близости. Он словно хотел взять реванш, вытравить из моего тела память о Подгорском, заменяя качество количеством.
        - Тебе хорошо?! - слюнявя грудь, не забывал он поинтересоваться. И мне ничего не оставалось, как подтверждать его мужскую состоятельность.
        - Хорошо, - соглашалась я.
        Спасение пришло, когда вырос живот, и я из аппетитной плюшечки стала превращаться в бегемотиху. Алик по-прежнему не забывал о супружеском долге, но прелюдии кончились. А с рождением Мишки кончились и мои иллюзии. То, что и я, и сам Алик, считали благородным порывом, на самом деле было стремлением добиться своего.
        Еще летом я понимала, что между Аликом и Максом противостояние, конкуренция. Вернее, со стороны Алика. А Макса попытки приятеля хоть в чем-то взять верх лишь забавляли. Он снисходительно наблюдал, как Алик старается оставить последнее слово за собой, хоть в чем-то «уделать» его по части общей эрудиции.
        А Подгорскому было наплевать, к какому классу относятся лягушки или зяблики. Он разбирался только в том, что ему было интересно.
        Да и экстерьером Алик уступал настолько, что его потуги дотянуться до Макса были и, правда, слишком неуместными.
        И вот сейчас он получил все права на меня. Забрал его женщину себе. Правда, уже в несколько испорченном виде. И не только женщину, но и ребенка. Я надеялась, что этот факт успокоит его дух соперничества, и мы забудем вообще о Подгорском. Причем я хотела этого не меньше.
        Как только Мишка появился на свет, а вместе с ним и куча хлопот, стало ясно, что роль отца не каждому по плечу. Алик с нескрываемым отвращением смотрел на обкаканные памперсы. Не брал ребенка на руки, мотивируя тем, что не знает, как держать. Единственное, в чем я могла на него рассчитывать - это накормленного и уснувшего малыша покатать в коляске по парку. Здесь его распирала гордость, потому что папа с малышом рефлекторно вызывает умиление, привлекает внимание.
        Я поняла, что мой муж, по сути, еще сам не вырос из памперсов. Каждому человеку хочется быть значимым, уважаемым. И одному это дается от рождения в виде природной харизмы. А другому приходится прикладывать усилия. И хорошо, если эти усилия окупаются. У Алика пока не получалось. Ни красный диплом, ни книги по саморазвитию не сделали его харизматичным лидером. И тут, как часто бывает со слабыми людьми, начался поиск виноватых. И это оказались мы с Мишкой. Вернее, Мишка.
        Понятное дело, до открытого обвинения он не сразу дошел. Но едкие замечания делали свое дело. Между нами выросла стена. Невидимая, но непреодолимая, как из пуленепробиваемого стекла.
        Алик добился, чего хотел - получил меня. Но со временем радость победы потускнела, и я решила освободить его от груза семьи. Мое предложение стало для него полной неожиданностью, и он пообещал более внимательно относиться к нам. Но этого делать ему не пришлось. Попав в больницу, он лишил меня шансов уйти.
        И вот теперь, когда трудное решение было принято и все готово, Подгорский и здесь умудрился подгадить. Я не стала много лет назад унижаться перед ним, заявляя, что беременна и просить помощи. Но Судьба все равно заставляет меня перед ним прогнуться.
        ГЛАВА 10
        Вдоволь накатавшись на аттракционах, Мишка светился, как Рождественская елка. А я, в который раз перебрав тягостные воспоминания, вдруг почувствовала некоторое облегчение. Эмоции не могут оставаться острыми до бесконечности. Они притупляются, и когда при очередной «ревизии» их достаешь из пыльного чулана памяти, уже не чувствуешь первоначальную боль. Сейчас мне даже показалось, будто накрывавший меня плотный колпак безысходности неожиданно прохудился, и сквозь дыры в нем забрезжила надежда на спокойствие и умиротворение.
        У меня до овуляции в запасе больше недели, хватит времени собраться и настроиться. Начало проложено, осталось пройти этот путь до конца и навсегда забыть, как страшный сон.
        Но не тут-то было. Через два дня вся моя выдержка снова подверглась адскому испытанию. Я уж подумала, что надо точно искать какую-нибудь бабку-ведунью, чтоб дала мне оберег от фамилии Подгорский.
        Как обычно, после работы я забрала Мишку и мы, не торопясь, пошли домой окружным путем, через парк. Там обитало много голубей, и одним из доступных и любимых наших развлечений было их кормление.
        Вот что интересно: можно не волноваться, что не найдешь, где они сегодня тусят. Достаточно увидеть одного и бросить ему кусок хлеба, тут же подлетает другой. За ним третий. И вот уже вся пернатая агукающая стая, будто получив сигнал через спутник, суетливо толпится в ожидании еды.
        Сынуля приходит в восторг, наблюдая, как они хватают кусочки и отбегают, смешно перебирая лапками, в сторону, чтобы никто не отобрал ужин. Потом, насытившись, уже не бегают, а степенно переваливаются, лениво потроша крошки.
        - Мам, а они, как люди. Когда бегут на работу, чтоб заработать на еду, тоже такие суетливые, готовы толкаться, отпихивать друг друга. А на праздники и выходные никуда не спешат, еще и улыбаются.
        - Ты мой маленький философ, - расчувствовавшись, я прижала его к себе, замирая от счастья.
        - А кто такой философ?
        - Мыслитель. Человек, который может наблюдать окружающую действительность и делать выводы, - поясняю я и умиляюсь. Как бы там ни было, с сыном мне повезло.
        Чего не скажешь об отцах. Ни о биологическом, ни о «задокументированном».
        - Ну если человек не мыслитель, то есть не может делать выводы, значит, он дурак?! - сын опять заставляет напрячься мое серое вещество.
        - Мишустик, не все так просто. Даже умный человек может оказаться в дураках. От этого никто не застрахован.
        - Ну почему?
        - Потому что все могут ошибаться. Думают, что можно сделать так-то и результат будет такой-то. Но существует еще много факторов, которые могут помешать. И в итоге окажется, что получилось совсем не то, что хотел.
        - А может, просто плохо хотел?
        Если бы это была игра в шахматы, я бы точно получила мат. Сын делал такие неожиданные выводы, что я просто диву давалась. Хотя чего там. Папеньку Природа умом не обделила, да и я с головой дружу. Вот и получился такой умник.
        За рассуждениями я не заметила, как мы уже добрались домой. Я настолько отрешилась от проблем и суеты, что чуть не заорала, буквально наткнувшись на двух шкафоподобных молодцев у двери нашей комнаты.
        - Вы кто? - преградив мне путь, подал голос один из них.
        - Это вы кто? Я здесь живу!
        - Вы Иванова Алина?
        - Я Иванова Алина! Какого черта вы подпираете мою дверь?!
        - Проходите. Вас ждут.
        А я-то думала, что после того, как из огромного количества пар, желающих найти суррогатную маму, Судьба подсунула именно Подгорского, меня уже ничто не сможет лишить душевного равновесия. Наивная…
        Шкафы у дверей комнаты оказались «цветочками», и настоящий сюрприз ожидал внутри. Я подумала, что это кто-нибудь из основателей благотворительных фондов собственной персоной пожаловал. Вдруг в порядке исключения решили не только денежки отмыть, а реально кому-то помочь. Например, нам. А мы бы в свою очередь прилюдно кланялись в ноги, лобызали руки и, умываясь слезами счастья, благодарили бы этого святого человека. Надо же… И не с пустыми руками! На столе стояли два фирменных пакета из магазина, в который я никогда, даже ради интереса, не заглядывала. Торчащий хвост ананаса многозначительно намекал, что принесли продуктовый набор не из дешевой, с соей напополам, тушенки и круп, а из того, что не на каждый день. А если говорить о нашей семье, так и на праздники мы себе ананасы не позволяли.
        - Здравст…вуйте…, - у меня язык буквально прилип к гортани, как только я увидела, кто передо мной. Одного мгновения хватило, чтобы узнать деспотичного деда Максима. Такой же пронзительный взгляд. «Фамильный» нос с легкой горбинкой. Узкий подбородок, придающий лицу хищное выражение. Волевые губы. И такой же густой ежик на голове, только седой.
        Сходство было настолько разительным, что я едва не ляпнула: «Как вы похожи!» И тут же похолодела. О чем они беседовали с Аликом? Когда-то он мне поклялся, что никому и ни при каких обстоятельствах не проболтается, чей Мишка сын. Но когда-то он и сам был другим человеком. Как квочка при виде коршуна, я будто ненароком закрыла сына собой.
        - Сынок, иди к Диме, побудь с ним, пока у нас гости, - наклонившись, я шепнула ему на ухо.
        - Я не пойду, - уперся он. - Вдруг тебя обидят?!
        - Малыш, никто меня не обидит. Честно-честно. Топай и не переживай.
        От «фирменного» взгляда Подгорских, которым изредка одаривал меня сынуля, у меня перехватило дыхание. Просто насмешка Судьбы. Вместо того, чтобы умиляться сходству с папой, я должна трястись, чтобы никто этого сходства не заметил.
        Мишка выглянул из-за моей юбки, отчего у меня сердце ушло в пятки, и убедившись, что пришелец не демонстрирует никакой агрессии, нехотя вышел.
        Фиговый из меня Штирлиц получился бы. Я боялась, что лицо мое выдаст «узнавание» - ведь прикидываться, что я не подозреваю, кто к нам пожаловал, очень сложно. Но необходимо.
        - Кто вы такой и что вам нужно? - изо всех сил пытаясь удержать ровность голоса, показываю, что я еще не упала в обморок от страха при виде Великого и Ужасного. Черт, некстати вспомнила, что Максим именно так и называл своего деда.
        - Скажем, я заинтересованное лицо. Да ты присаживайся. В ногах правды нет.
        Спасибо, от души душевно! Разрешил присесть в собственном доме. Но оно и понятно. Хозяин по жизни. И то, что Подгорский не морщил брезгливо нос при виде отчаянной нищеты, выглядывающей из каждого угла, уже хорошо.
        Сам он сидел на единственном стуле, непринужденно закинув ногу за ногу. В летнем дорогом костюме, в туфлях, которые впервые в жизни соприкоснулись с таким корявым асфальтом, как перед нашим домом и протертым линолеумом внутри. Весь такой подтянутый, респектабельный, как с картинки журнала о миллиардерах.
        - Мне тут птичка на хвосте принесла, что мой внук решил обхитрить всех и не ждать милости от природы, а с высокой долей вероятности получить готового ребенка. Я, конечно, подозревал, что у моих наследников беды с башкой, но чтоб настолько! Даже хотел к чертовой матери из компании выгнать. Потом специалистов позвал, просветили меня, что к чему. А тут по делам в ваш город приехал, и чуйка сюда завела. Посмотреть, кто моего правнука носить собирается. И что-то придумать. Пока не знаю, что….
        Он говорил будто не со мной, а так, сам с собою. Озвучивал мысли вслух.
        - Но если дело дойдет до, прости Господи, до осеменения, надо самому убедиться, что камера хранения не бракованная. Ты ничего. В лошадином эквиваленте на арабскую потянешь. Легкая, породистая и выносливая. Вон какой воз впроголодь тянешь! - он пренебрежительно кивнул в сторону Алика, сидевшего на своем диване с самым почтительным видом.
        - Мы не голодаем! - не удержалась я от возмущенного восклицания.
        - Да молчи уж! Видел я, что у тебя в холодильнике. Макароны да щи пустые. Вон пацанов послал в магазин, хоть мальцу еду покажешь. Да себе витаминов начинай запасать, - ни капли не сомневаясь в своем праве распоряжаться всеми, старший Подгорский ткнул носом в нашу нищету.
        - Заберите! Нам подачки не нужны. Я буду получать деньги на содержание, вот тогда и начну запасать.
        - Ты глянь, гоношистая какая! Порода есть…, - он снова воткнул в меня свой взгляд-рентген, и легко, словно молодой, поднявшись со стула, покинул нас.
        Некоторое время я сидела, не шевелясь. Было такое ощущение, что тут только что побывал дементор и не высосал из меня всю жизнь только потому, что был сыт. Или торопился. Но то, что он вернется, для меня было очевидным. Вернее, не для меня, а для моего подсознания, интуиции. Наверно, я научилась чувствовать энергетику Подгорских и ловить эмоции, которые могут сказать намного больше, чем слова.
        Сейчас в воздухе словно витало предупреждение: «Я вернусь!», и от этой непонятной угрозы у меня сжималось сердце. Я настолько была придавлена этим странным визитом, что даже не обратила внимания на бодрое шуршание пакетов.
        - Глянь, колбаска сухая. Балык. Икра! - чуть не писая в штаны от радости, комментировал гостинцы Алик.
        - Что? - еще не отойдя от ступора, я даже не поняла, к чему его выкрики.
        - Ты у меня становишься Курочкой-Рябой, которая несет золотые яйца, - промурлыкал он, сладострастно оглаживая палку колбасы. - Вот это подарок!
        Меня передернуло. Так радоваться подачкам! Я прикрыла лицо руками, чтобы скрыть выражение брезгливости. Черт бы тебя побрал, муж мой распрекрасный! Настраивал бы рекламу, делал бы сайты - и все это у нас могло быть каждый день. Ну или хотя бы через день.
        Я помнила, что последний раз перехватила кофе с булочкой на работе еще в обед, и, по идее, сейчас желудок должен заявить о своих правах. Но он молчал. Более того, я чувствовала, что не смогу протолкнуть в себя ни кусочка.
        Когда живешь в своем мире, ходишь на свою работу, общаешься с такими же голозадыми неудачницами, все это привычно, не вызывает огнедышащего дракона, испепеляющего твою самооценку.
        А сейчас я чувствовала себя ковриком, постеленным за дверью. Да, два пакета деликатесов для нас, нищебродов, конечно, знатное везение. Но это так унизительно…Подачка с барского стола. Господи, за что мне это? И страшно подумать, что Алик ему успел понарассказывать.
        Волной прилила к ушам кровь, больно запульсировала в висках. Вдох - выдох! Я должна быть совершенно здорова и эмоционально устойчива. Принимаем жизнь такой, какая она есть. Как только я получу деньги и устроюсь на нормальную работу, я забуду все это, как страшный сон. И никому не позволю смотреть на меня, как на убогую.
        - Алиш, Мишку-то забери! Пусть попробует еду нормальную, - неожиданно в Алике проснулось желание позаботиться. Не зря говорят - сытый человек - добрый человек.
        - Да, сейчас. Ты только сильно не налегай на деликатесы, чтоб с желудком плохо не стало.
        Так, у меня еще несколько минут, чтобы отложить разговор, который я даже начинать боялась.
        Сынуля, кажется, забыл о госте, о том, что ужинать пора. Горящими глазами он следил, как Димка, бодренько щелкая мышкой, творит чудеса.
        - Мишустик, пойдем домой, - позвала я с порога.
        - А этот важный гусь ушел? - не отрывая взгляд от монитора, отозвался сын.
        - Да, ушел. И своих гвардейцев увел. Пойдем. Спасибо, Дим, что присмотрел, - поблагодарила я Димку и подумала, что сделаю ему шикарный заказ на свой сайт и еще сверху накину. Когда начну зарабатывать.
        - Да мне не влом. Наоборот, чуть ли не гуру себя чувствую, когда рядом восторженный юный падаван сидит и дышать боится.
        Нервы, стянутые в тугой комок тревоги, слегка расслабились. Хорошо, что вокруг нас такие замечательные люди.
        - Мам, а чего он приходил?
        Вопрос сына поставил меня в тупик. Мы же с ним не разговаривали насчет того, что я несколько месяцев буду пузатой свинкой. И как ему объяснить потом, куда делся ребенок? Несмотря на его возраст, я привыкла общаться с ним доверительно. Он очень чуткий и моментально сканирует мое состояние. Сразу поймет, что что-то здесь не так. Да и я врать не научилась. Вот я влипла! Что ответить? Мое бедное сознание заметалось, как перепуганный заяц. Но, к счастью, от комнаты Лидочки до нашей нужно сделать всего пару шагов, и распахнув дверь, я сразу открыла Мишке вид на скатерть-самобранку.
        - Ого! Мам, это ананас? Настоящий?! Ух ты ж ка! - взвизгнул сын, и я получила передышку. Хотя теперь и с Аликом не поговоришь, пока Мишка не уснет. И эта неизвестность будет капать мне на нервы.
        Нарезав аккуратно невиданные деликатесы, накрыв на стол, я опять почувствовала приступ самоуничижения, я поняла, что желудок мой так и остался холодной дохлой медузой, никак не реагирующей на умопомрачительную на вид еду.
        - Я чайник поставлю. Ешьте без меня.
        Чего ж я слабак такой? Это просто еда! Можно считать - кусочек щедрости Вселенной. И так относиться - это, по меньшей мере, неблагодарность к ней.
        Снова утонуть в терзашках мне не позволила вернувшаяся домой Лидочка. Мы с ней попили чай с вареньем, и только тогда я пошла к себе, забыв про чайник. Но два сытых кота и не вспомнили о нем.
        - Мам, а ты чего не ешь? Это та-а-ак вкусно! - промурлыкал Мишка, потирая глаза.
        - Потому что кому-то пора мыться и спать! - снова увильнула я от ответа.
        Мой самостоятельный ребенок беспрекословно пошлепал в душ. И через двадцать минут я наконец-то получила возможность устроить допрос мужу.
        - Алик, о чем вы говорили?
        - Он спросил, на что деньги нужны, сколько. Какой у тебя характер, здоровье. Я ответил все, как есть.
        - Он тебе представился? - я перешла к самой скользкой теме. Я не говорила мужу, для кого именно я согласилась выносить ребенка.
        - Нет, не посчитал нужным, - губы Алика непроизвольно вытянулись в тонкую презрительную ниточку. - Не больно-то и надо! Но я его и так узнал. С Подгорским одно лицо.
        - Надеюсь, ты ему ничего не сказал? - затаив дыхание, задаю самый главный вопрос.
        - Не сказал. Но знаешь, я что подумал. Мне кажется, он еще появится. Может, все-таки ему открыть глаза, что у него уже есть наследник. Пусть обеспечит нормальную жизнь ребенку. Квартиру купит, в хороший садик устроит. Может, хватит в гордячку играть?
        - А может, ты вспомнишь, что я тебе говорила? Я не хочу никаких контактов с Подгорским! От слова совсем!
        - Но ты же опять вляпалась? Как можно было заранее не узнать, с кем заключаешь контракт?! Вот в этом ты вся! Говоришь одно, а делаешь другое! Или ты специально из всех выбрала его?! Тебе понравилось от него рожать? Так он опять не придет с цветами и подарками к роддому.
        - Тебе что, деликатесы в голову ударили?! Что ты несешь?
        - Правду несу. Иначе я не понимаю, почему ты не хочешь стребовать с него денег? Или они у нас лишние?
        Я почувствовала себя пороховой бочкой, к которой неумолимо приближается огонек. Сказать сейчас, что нет никаких «нас»? И я, сцепив зубы, просто терплю еще эти чертовы девять месяцев? Или не доводить до истерики на ночь глядя?
        ГЛАВА 11
        - Максим Михайлович! - Ирочка, моя скромная секретарша, робко просунула свой хорошенький носик в дверь. - Михаил Степанович просил передать, что ждет вас через час у себя.
        Я хмыкнул. Ну да! Ну да! Прямо-таки и просил…Он никогда ничего не просит. Или забирает сам, или ему приносят на блюдечке с голубой каемочкой. Привычная глухая злость поднялась со дна души. Мое отношение к деду было неоднозначным. Безусловно, я им гордился и по-своему любил. Он для меня эталон. И, несмотря на мои успехи и достижения, я чувствовал себя по сравнению с ним щенком. Я мечтал когда-нибудь дождаться от него похвалы или хотя бы одобрения. И это было бы равнозначно Оскару. Но его абсолютное нежелание считаться с чувствами других делало его настоящим Кощеем Бессмертным, который чахнет над своим золотом.
        Я тоже не одуванчик, и считаю, что в бизнесе слабакам места нет. Могу выставить драконовские условия и не моргнуть глазом. Но все равно мы с дедом разные. И никогда не угадаешь, что взбредет ему в голову.
        И ведь не угадал. Причем, настолько, что чуть рот не открыл.
        - Кто владеет миром? - вместо приветствия озвучил он только что придуманный пароль. И я, как всегда, должен был ответить в тему. Часто это были афоризмы, которых я и не слышал, и приходилось «попадать в струю» наугад. Сейчас же ответ был очевиден.
        - Тот, кто владеет информацией.
        - Я владею информацией. Так вот, я узнал, что за хрень вы со Стеллкой задумали. Ладно, у нее мозг птички-колибри! Но ты?! О чем ты думал?
        - О том, чему ты учил. Для достижения цели все средства хороши, - я флегматично пожал плечами. За последнее время я столько об этом думал, что выжал из этой мысли все эмоции. Оставил только сухой факт. И меня дедова буря уже не волновала. - Что тебя так озадачило? Мы всего лишь выполняем условия договора. Ребенок, рожденный суррогатной матерью, является ребенком его генетических родителей и наследует от них все.
        Сидевший за своим массивным дубовым столом предводитель клана Подгорских метнул в меня, словно молот, свой тяжелый взгляд. Ну, я и сам так умею. Однако процесс запугивания этим не ограничился. Карандаш с логотипом фирмы и мотивирующим слоганом жалобно хрустнул в сильных пальцах деда.
        - Я решил вашу проблему, - изрек он.
        До чего ж бесила его манера все за всех решать! Поэтому не удержался от язвительности.
        - Неужели? Я официально назначен твоим преемником? Михаил Степанович, я польщен.
        - Не ерничай! И хорошо, что я узнал о вашей афере. Я подумал, что потомство от Стеллки будет ущербным. Ладно, если наша порода возьмет верх. А если ее? Для девчонки еще куда ни шло. Удачно выдать замуж за толкового парня, и будет свежая кровь в компании. А пацан с таким телячьим взглядом? И мигренями, как у твоей тещи?
        Логичные в принципе рассуждения, но я не мог понять, куда он клонит. Как в шахматах, мне далеко не всегда удавалось просчитать его ходы.
        - Я был у вашего инкубатора. Девка породистая. Выносливая. Сильная. С характером. И умная. Пока ждал ее, муженек сообщил, что она с золотой медалью школу закончила. Так что сделаешь ее не суррогатной, а настоящей матерью. И дело в шляпе. У нее деньги. У вас нормальный ребенок с хорошей генетикой. У тебя кресло гендиректора. Не благодари!
        - Если бы мне это предложил кто другой, я решил бы, что он спятил. Ты хоть представляешь, как далеко она меня пошлет?
        - С чего бы?
        - Михаил Степаныч, ты реально, соображаешь? У меня жена, у нее муж, а мы делаем из нее настоящую, а не суррогатную мать? - у меня чуть ли не дым из ушей валил. Сначала я подумал, что от возмущения. Но предательская пустота, вдруг образовавшаяся в области солнечного сплетения, тут же показала, что дело не в возмущении, а в возбуждении. Дыхание перехватило от одной мысли, что я смог бы снова поцеловать потерянную Малинку. Впиваться в ее сладкие упругие губы, ласкать ее… Я опустил голову, чтобы дед не отсканировал отблеск похоти. Делал вид, что размышляю, как бы достойней ответить.
        - Внук, тебя что, теща укусила, и ты поглупел вдруг? - буравя меня подозрительным взглядом, поинтересовался он. - Она и знать ничего не должна!
        - Нет, ну а как ты себе это представляешь? Украсть ее, усыпить и заниматься сексом, пока она не забеременеет? Так? - я понимал, что попал в какую-то ловушку, подстроенную дедом, и сейчас раздастся издевательский хохот. И от этого внутри все скрутилось от дурного предчувствия.
        - И этот человек претендует на место главы компании…. Мда-а-а, - он удрученно почесал подбородок, но ехидный блеск в глазах его выдавал. Он откровенно глумился, а я чувствовал себя школьником, отчаянно тупившим перед всем классом. Такое же мучительное чувство - смесь стыда, обиды и злости.
        - Я вообще - то имел ввиду, что оплодотворят яйцеклетку не твоей жены, а вашей инкубаторши. И знать ей об этом незачем. А врачебная этика, как и все в этом мире покупается и продается, - холодно резюмировал он.
        Твою ж… ближайшую родственницу! Вот что значит тоннельное мышление. По какой-то причине мозг видит только одно решение и простраивает ход событий исходя из него. Убеждает себя, что другого быть не может, и даже не думает поискать другие варианты. И вот так позорит своего хозяина…
        Дед наслаждался своим триумфом. Он откинулся на спинку кресла и рассматривал меня так, будто впервые видит. Но ему мало. Надо добить.
        - Хотя, признаюсь, глядя на эту молодую самочку, я бы тоже подумал, как ты. Ее только отмыть да откормить, и будет бриллиант. Чистейшей воды. Ты б видел, в каком гадюшнике она живет! Комната в какой-то рабочей общаге. Прокуренный коридор, провонявшиеся нищетой и убогостью лестницы. И одна комнатушка на троих. Меньше, чем любой из наших туалетов. А она держится. Трутня на себе тащит. Так что ей деньги и впрямь нужны позарез.
        - Почему трутня? - севшим голосом спросил я и потянулся за бутылочкой воды, стоявшей на низком столике. Сердце ударялось в ребра, как глупая птица, бьющаяся о стекло. То, от чего я отмахивался, зная, что ничего не изменить, все-таки вылезло, требуя ответа. Почему Малинка вышла за него замуж?
        - Мужик, даже на костылях, не позволит своей женщине гробиться на двух работах и продавать свое тело, - издевка исчезла из его глаз. Он говорил зло, отрывисто, будто тень тунеядства этого недомужика могла как-то запятнать и его самого.
        - А может она его любит? - промочив горло, задаю самый больной вопрос. Просто в воздух. Потому что дед ответа не знает.
        - Да они спят врозь!
        - Они тебе и это рассказали? - тут уж я позволил себе иронию.
        - Зря ухмыляешься. Когда на кровати две подушки, одна в розовой наволочке, а другая со смешным мишкой, кто, по-твоему, на ней спит? А на диване, в углу, сложенное постельное, прикрытое пледом.
        Это один из тех моментов, когда в главе нашего семейства проглядывало что-то человеческое. Но оно тут же безжалостно задавилось его цинизмом.
        - Так что нам такая стойкость ко двору. Хорошо, что вы начали чудить.
        Это могло б сойти за знак одобрения, но то, что он предложил, выходило за рамки. Как всегда, в переговорах и на предварительных встречах, я обязан уточнить все нюансы, чтобы не было разночтений.
        - Поправь меня, если я что-то неправильно понял. Ты хочешь, чтобы мы у девочки забрали ее родного ребенка?
        - Почему забрали. Мы ей выплатим деньги, как она того и хочет, - недоуменно пожал плечами он. - Ей какая разница, чей он? Она же и знать не будет, так что муки совести исключаются. В чем проблема?
        Черт! Умеет дед загнать в ловушку! Я и сам не хотел бы, чтобы ребенок перенял все от жены. Абсолютное отсутствие интереса ко всему, что не касается ее лично, лень, инфантилизм. Но забрать у Малинки ребенка и отдать Стеллке - это вообще ни в какие ворота. С рождения лишить малыша материнской любви. И где гарантия, что меня совесть не сгрызет. Что если дитя будет похоже на Малинку? И чем больше я крутил эту мысль, тем больше понимал, что это отвратительно. И тут же понимаю, что, если бы выбор деда пал на другую девушку, я бы с ним согласился.
        Это единственная нечестная сделка, на которую я пойти не могу. Без вариантов. Без компромиссов. Но с него станется весь процесс взять под контроль. И сейчас спорить с ним - себе дороже обойдется. Надо что-то придумать. Взять тайм-аут.
        - Дед, ты, конечно, мозг. Но зачем ты вынудил меня жениться на Стелле? Ты же знал ее с детства! И что, не видел, что у нее интеллект рыбки гуппи?
        - Затем, чтобы сохранить и приумножить семейный бизнес. В ней есть все, чтоб создать тебе респектабельный имидж. И если бы вы не затеяли свою аферу, я бы молчал. Но поскольку теперь есть реальная возможность выбора, то, по-моему, все очевидно. Глупо упускать шанс улучшить генетику наследников. Надеюсь, ты меня услышал.
        - Я тебя услышал, - я отсалютовал и покинул кабинет в полнейшем раздрае.
        Мне необходимо увидеть Малинку. Просто поговорить ни о чем. Или для отмазки - об условиях проживания. Ведь оставлять ее там, где она сейчас, нельзя.
        Набираю новый номер, который я сразу же «сфотографировал» с соглашения. Потому что больше не могу терпеть. Если я ее не услышу сейчас же, меня просто разорвет на конфетти.
        Гудки. Гудки. Я уже отчаиваюсь, но тут раздается ее запыхавшееся: «Алле», от которого меня буквально бросает в дрожь.
        - Алина! Это Максим!
        - Слушаю вас, Максим Михайлович, - через трубку веет арктическим льдом.
        - Нам нужно встретиться! - выдыхаю. Никогда не думал, что у меня есть хвостик. Но сейчас он определенно заискивающе метался из стороны в сторону.
        - Мы же договорились, что все организационные вопросы будем решать со Стеллой Игоревной. Простите, я не могу говорить. Я на работе.
        Она отключилась, а я почувствовал себя полным дном.
        Малинка- льдинка… Нет. Даже не льдинка, а холодный айсберг. Айсберг, который может потопить непотопляемый «Титаник». Что с ней творится? Не может до сих пор простить мою юношескую глупость?! Так прошло сколько времени…Как в «Что? Где? Когда?» - накидывайте варианты! Скорей всего, ей стыдно, что замужество принесло вместо счастья и обеспеченной жизни убогое существование. Причем, не просто убогое. А еще и с вынужденной продажей тела. Поэтому она и смотрит букой.
        На ее месте я бы точно желал провалиться сквозь землю, только бы не сталкиваться с тем, кого в свое время променяла на нынешнее нечто. Согласен с дедом - не можешь работать головой - работай руками.
        По идее, я должен чувствовать сейчас злорадство. Удовлетворенное Эго, могло бы почесывать сытое брюшко. Но нет. Может потому, что не видел в глазах Малинки этого самого стыда, сожаления. Наоборот. Только холодная обида. Именно она не дает мне подходить к контракту с Малинкой как обычному деловому соглашению. Словно какая-то невидимая глазу заноза цепляется за все и мешает жить. Заноза. Вот еще одно определение. Заноза, перевернувшая мою размеренную жизнь. Заноза, поставившая под угрозу мое восхождение к вершине финансового Олимпа. И я понятия не имею, что предпринять.
        Я снова начал мерять шагами кабинет. «А сколько в попугаях будет?» - словно желая поиздеваться над моим и без того пылающим мозгом, всплывает картинка из мультика.
        Будет Стеллка смотреть мультики с малышом? Будет читать сказку? Или, как она планирует, все мамки- няньки? Нет. Хватит ей одной доченьки. Греточку она любит по мере своих сил. Но ее и воспитывать не надо. Специально обученные люди это уже сделали. Ее подарили уже готовой к употреблению. И теперь эта пустоголовая псинка только подчеркивает ее утонченную натуру. А также не требует никаких хлопот. Моет и кормит домработница. Ясен пень - строго отмеривать шестьдесят граммов, подогревать до нужной температуры еду - это так утомительно. Зато таскать ее под мышкой везде - это очень мило. Выбирать по каталогу ошейнички со кристаллами Сваровски - это модно. И для инстаграм отличный контент. «Греточка очень любит Мальдивы», «День рождения Греточки», «Греточка на маникюре».
        Меня передернуло. Точно свихнулся на зарабатывании бабок. Теперь я понял, что чувствовал, когда женился. Ощущение Изумрудного города - все вокруг выглядело таким ярким. Невеста, с невинно хлопающими глазками и моськой под мышкой, казалась воплощением женского очарования. Поначалу умиляло ее сюсюканье, ее ласковое мурлыкание. И только сейчас из меня рвется желание сказать: «Ну, ты совсем мур-мур!». Или это виновата Малинка? Просто перепутала мне все карты? Перевернула жизнь вверх дном?
        Как бы то ни было, сидеть и грызть свой хвост, беситься от неизвестности, выше моих сил. К черту соображения «что надо», «что не надо»! Если бы дед не сказал, что там любовью и не пахнет, я б забил на все. Но сейчас эти слова, словно расплавленное железо, текут по венам, обжигают, будоражат, не дают дышать. Поеду к этому уроду и выкуплю у него Малинку. Сниму ей квартиру, устрою на хорошую работу. А муженек сам пусть лечится.
        - Ирочка, я уехал. До конца дня. И завтра задержусь. Михаилу Степановичу, если потеряет, скажи, что решил проехаться по торговым точкам в качестве тайного покупателя, - отдал я распоряжение секретарше и почувствовал, наконец, тот драйв, который дает ощущение настоящей жизни. Не азарт от удачно проведенной сделки. Не мандраж в предвкушении выгодного контракта. Нет. Совершенно непередаваемое ощущение жизненного драйва. Когда небо за окном синее, чем обычно. Когда простая вода вкуснее. И да. Когда тупые сотрудники не бесят, а забавляют.
        Ехать домой за договором, чтоб посмотреть адрес Малинки, нужды не было. Фотографическая память позволяла без лишних усилий запоминать важную информацию. Осталось руководителям отделов дать ЦУ. На это ушло еще полчаса.
        И вот я уже нырнул в салон любимой тачки и ощутил настоящий кайф. Избалованный зад, коснувшись дорогого кожаного сиденья, будто впервые порадовался комфорту. Руки радовались удобному рулю. И даже гаишник, погнавшийся за мной за разворот в неположенном месте, не вызвал привычного презрения. Я встретил его самой счастливой улыбкой, как старого друга, и за пять секунд избавился от протокола.
        Моя радость передалась ему через красненькую бумажечку с видом Хабаровска, и мы расстались, до чертиков довольные друг другом.
        На выезде из города я заехал в огромный торговый центр, чтобы выбрать пацану Малинки что-нибудь нереально крутое.
        В моем детстве не было такой роскоши. Машинки, конструкторы. Ну и еще приставка. Все. А ну еще книжки.
        А сейчас глаза разбегаются. Черт! Как бы я хотел сейчас выбирать подарок своему собственному сыну… Мысль о том, что его появление у меня сейчас под большим вопросом, немного притушила градус эйфории. Но от четырехуровневого паркинга, с подъемником, крутыми съездами и кучей различных машинок, которые скатываются с четвертого уровня до первого, у меня самого побежали слюнки. Забрав огромную коробку, я, уже без всяких остановок помчался в город, где меня совсем не ждала Малинка.
        Зато ждал такой сюрприз, что будь у меня нервишки послабее, мог бы сорваться с катушек.
        Вопреки моему ожиданию, вахтер в общежитии отсутствовал. Нет, он не отлучился куда-то. Он там даже не подразумевался. Поэтому я беспрепятственно поднялся по той самой заплеванной лестнице, о которой говорил дед.
        Еще по дороге в город навел справки, до которого часа работает кафе, где работает Малинка, чтоб не столкнуться с ней дома. Не сейчас. Сначала по-мужски, с глазу на глаз, с ее супругом.
        Для приличия я постучал в дверь, которая уже сама по себе говорила о достатке жильцов. Крашеная коричневой краской, она выглядела чуть ли не фанерной. Рядом какие - то облезлые, ранее бывшие лакированными, шкафчики. У бабули на веранде стоят такие для пустых банок. Черт! Совесть, преспокойно дремавшая последнее время, вдруг проснулась, встрепенулась и многозначительно прокашлялась. С нашего с Малинкой лета я больше не приезжал в Великино погостить. Так, заскакивал на полдня поздравить с праздником. И все. А свободное время, вернее то, что удавалось выкраивать, посвящал выгуливанию жены. Ей же не просто покупаться в море нужно или побродить по улочкам какого-нибудь города с многовековой историей. Ей просто необходимо быть там, где проходят модные показы или знаковые события.
        А вот для тех, кто живет за этой дверью, поход в торговый центр - это уже событие.
        - Открыто! - раздался голос, и я вошел в комнату. Первые мгновения находился в ступоре. Как тут можно жить втроем?
        - Подгорский? У вас что, новая семейная традиция появилась? - удивленный возглас привел меня в чувство. Сначала. Зато потом, когда сфокусировал взгляд на хозяине комнаты и до меня дошло, кому этот возглас принадлежит, я чуть не превратился в каменный столб.
        Ну это уж слишком! Думал, что укусить себя за спину реальней, чем столкнуться где-то с Малинкой. Но увидеть Алика в роли ее мужа - это просто без комментариев. Появление пришельцев, горгулий, всадников Апокалипсиса мне бы показалось более логичным. В первое мгновение я почувствовал настоящую панику. В голове будто произошло землетрясение. Причем такой силы, что перед глазами помутнело. Выдох. Задержать вдох. «Ситуация штатная», - даю команду мозгу и наконец обретаю способность реагировать адекватно.
        - Подгорский. Собственной персоной, - перехватил инициативу диалога, в котором я должен задавить старого приятеля. Паскудник! Мало того, что он увел Малинку, так еще и обрек ее на нищету. У меня все кипело внутри, как в кратере действующего вулкана, но лицо должно быть бесстрастным. Со скрипом натягиваю маску безразличия. - Традицией это я бы не назвал. Мы по разным причинам к вам наведывались. Надеюсь, на этом наше общение и закончится. Я к тебе с деловым предложением. Алина сказала, что решилась на суррогатное материнство исключительно для того, чтобы поставить на ноги тебя. Мы минуем этот этап. Я дам деньги тебе, ты сам все оплачиваешь и отпускаешь Алину. Скажешь, что один из благотворительных фондов решил все-таки тебе помочь. И за сохранение тайны накину еще лимон сверху. Хватит на первое время.
        Я подарил ему свой «фирменный» взгляд, который мало кто из конкурентов выдерживал. Естественно, не выдержал и Алик. Глаза, спрятанные очками, забегали, и я уже не сомневался, что его бабская, истеричная душонка уже писает от восторга.
        После того, как мы сцепились с ним последний раз, ощущение гусеницы во рту меня не покидало. Нет ничего хуже непризнанного гения. Или неудовлетворенных амбиций, как в случае с Аликом. Маменькин сынок, залюбленный до невозможного, пытался выпрыгнуть из штанов, чтоб доказать, что его «Я» достойно возглавить весь алфавит. И вот такой прикол от Судьбы - я ему предлагаю сделку, в которой заинтересован, как ни в одной другой.
        Что касается их семьи, я на сто процентов доверяю мнению деда. Раз он сказал, что любовью здесь и не пахнет, значит, так оно и есть. Он же успел достаточно пообщаться с Аликом и сразу отметил его шакалью натуру. Но на всякий случай на лице сохраняю безразличное выражение.
        - А тебе зачем эта сделка? - неожиданно начинает вести себя «не по правилам» Алик. - Уж не собираешься ли ты мою жену сделать своей любовницей?!
        Какая-то мстительная усмешка касается его тонких, как лезвие, губ, и у меня неожиданно все холодеет внутри.
        - Адресная благотворительность, скажем так. Я в свое время увел у тебя девушку, которую ты любил, хоть ты был моим другом. Считай, совесть замучала. И Алине легче будет ребенка поднять. Работу поменяет. Кстати, вот пацану вашему игрушка. Пусть развлекается, пока все не утрясется. - Я высвободил из коробки свой подарок и поставил на стол. - Надеюсь, понравится.
        - Я не собираюсь заключать с тобой никаких сделок и не собираюсь отказываться от жены. Ты как был мажором, так им и остался. Мы любим друг друга, и поэтому она подписала с вами контракт. Ты пожалел меня? Да?! - вначале речи Алик еще пытался держаться холодно и надменно, но хватило его ненадолго. Сейчас он брызгал слюной, голос, срываясь, дрожал. А молодецки выпяченная грудь красноречиво говорила, что бывший друг вот-вот испытает оргазм торжества.
        - Ты себя пожалей! Твоя жена ради тебя совершит какой-нибудь поступок? А ?! А моя жена готова пойти на это!
        ГЛАВА 12
        Меня словно окатили ледяной водой. Неожиданно очкастый ботан, который мне всегда проигрывал, ударил под дых. С недавних пор мои семейные отношения стали больной темой. Я отчетливо понимал, что жена ради меня ни на какие жертвы не пойдет. Она даже своего ребенка ради меня не хочет родить. Не говоря уже о чужом. Я почувствовал, что в области сердца, где по идее, должна находиться душа, стало горячо. Так адреналин, выплеснувшийся, как кипящая смола, дал понять мне самому, насколько я не готов был к такому повороту.
        Я никогда не проигрывал, и единственный человек, которому приходится дышать в спину - это дед. Сейчас же я получил знатную оплеуху всем моим амбициям. Молния бешенства уже готова была метнуться из глаз, и мне стоило большого труда удержать ее. Ни разу в жизни я не чувствовал себя таким уязвленным. И самое противное, не мог сейчас даже показать, что взбешен. Потому что это только пролилось бы еще одной порцией бальзама на мелкую душонку приятеля. Вдох. Выдох. И я позволяю себе «неполиткорректный» взгляд. А конкретно - презрительный.
        - Бро, ты, кажется, совсем берега путаешь. Не ты ко мне пришел с бабками, а я к тебе! И мне кажется, что ты повредил не только ноги, но и голову. Повторяю для тех, у кого язык работает отдельно от мозга. Я тебе даю деньги. Не в долг. Без всяких условий. Чтоб ты поправил свое здоровье. И даю возможность Алине не ввязываться в суррогатное материнство. Если ты ее любишь, как говоришь, ты не позволишь ущемленному самолюбию взять верх над здравым смыслом. Ты должен понимать, что твоя жена будет вынуждена расплачиваться своим здоровьем ради твоего. Ты представляешь, что ей предстоит? Гормональная терапия, куча таблеток, процедур не из приятных. И ради чего? Чтоб ты сейчас изображал храброго воробьишку?
        Однако Алик, как взбесившаяся лошадь, закусил удила. Мои слова и равнодушный тон еще больше его раздраконили, и он решил «назло маме отморозить уши».
        - Не все в этом мире продается и покупается! Повторяю, мы любим друг друга! Мы созданы друг для друга! У нас даже имена созвучны - Алина и Алексей! И она тебе скажет то же самое. С тобой была всего лишь маленькая интрижка! Она перфекционистка. Хотела доказать, что может добиться любой цели. Утереть нос подружкам и завоевать столичного принца. Нам ничего от тебя не надо. И городушку свою забирай!
        Этот прыщавый умник с силой толкнул игрушку, и если б не моя реакция, подарок их сыну уже валялся бы на полу. И не факт, что эта многоэтажная конструкция не развалилась бы.
        Чудом я удержался, чтоб не обматерить этого ушлепка. «Юпитер, ты сердишься - значит, ты не прав» Значит, и я не имею права показывать, что его выступление меня выбило из колеи. Мгновенно пришло сравнение. Чтоб выковать меч, сначала раскаленный металл отбивают на наковальне, а потом окунают в воду. Я вдруг почувствовал себя этим мечом. Уже холодным и острым.
        - Эта городушка стоит столько, сколько ты и до травмы не зарабатывал, - презрительно бросаю я. Засовываю паркинг в коробку и, уже выходя, добавляю: - Честно, подозревал, что ты самовлюбленный идиот. Но чтоб до такой степени…
        Закрыв дверь, я испытал несказанное облегчение. Словно закрыл дверь не комнаты в общежитии, а палаты психушки. Даже злости не было. Но я отчетливо понял, что Малинку надо спасать. Жить с таким придурком - это ж свихнуться можно. Я постучал к соседям, надеясь, что хоть кто-нибудь в блоке есть.
        - Велкам! - раздался бодрый голос, что не могло не обрадовать.
        Молодой парень повернул голову и, увидев меня с огромной коробкой, присвистнул.
        - Фигасе, Деды Морозы щас пошли! Шмотки от кутюр и подарки с лета разносить начинают! Я Димон!
        Димон выглядел, как настоящий хакер. Отросшие волосы перевязаны резинкой на макушке. Сам в растянутой футболке неопределенного цвета. На столе штуки три кружки. Очевидно, с кофе, потому что в комнате витал характерный запах.
        Я не стал перед ним показывать большого начальника, поэтому сказал просто:
        - Привет. Я Макс. Придет пацан соседский, передай ему. Можешь так и сказать - от Деда Мороза.
        - Окей! - козырнул Димон. - А большим мальчикам Дед Мороз не приносит подарков?
        - Большие мальчики сами себе на подарки зарабатывают. А я только даю такую возможность, - профессиональная чуйка навострила уши. Парень вызывал симпатию. Еще не знаю зачем, но я чувствовал, что мне нужны хорошие кадры.
        - Если что, я всегда готов заработать! - Димон весело улыбнулся. - Изготовление рекламных баннеров, сайтов, поиск информации, взлом серверов. Любая услуга за умеренную плату.
        - Ого! А ты не боишься, что я настучу куда надо на твою незаконную деятельность? - я, конечно, прикалывался. Но мне было интересно увидеть реакцию.
        - Не-а! - Он беспечно зажмурился и потянулся, как довольный кот. - Не пойман - не хакер.
        - А если хакер, то давай телефон. Вдруг понадобится. Слушай, а ты вот так сразу всем и признаешься, что способен на противоправные поступки? - я удивился, гадая, кто передо мной - беспечный хвастунишка или уверенный в себе профи. И тут же убедился, что второе.
        - Ну, во-первых. К бабке не ходи - видно, что ты сам не пушистая белочка. А во-вторых… Ну хватит и первого. И кстати, ты часом не папаша Мишки? - неожиданно выдал он.
        - Какого Мишки? - еще не понимая, к чему он клонит, я уже почувствовал, как по позвоночнику пополз липкий страх неизвестной опасности.
        - Ну ты кому коробку- то передаешь? - в свою очередь удивился Димон.
        У меня во рту неожиданно пересохло.
        - Это сын моих старых знакомых. Хотел пацану приятное сделать, но Алик конкретно закозлился. А с чего такой вопрос?
        - Просто прикинул хрен к носу. Мишка на Алика совсем не похож. Да и из Алика отец, как из меня солист балетной труппы Большого театра. А вот с вами, барин, прямо есть что-то общее.
        - Не папаша я, - мне удалось это сказать довольно уверенно, но душа трепыхалась, как пойманный заяц. Поэтому, чтоб как-то справиться с новой информацией, я срочно должен попрощаться. Хотя и понимал, что сосед Малинки может еще много чего рассказать.
        - Ладно, Димон, мне пора. Постарайся, чтоб тебя не посадили. Вдруг понадобишься.
        Я отделался дежурной улыбкой и двинулся к выходу. Сейчас бы голову под холодную воду, чтоб не лопнула от перенапряга. Но такого удовольствия получить здесь негде. Я даже не заметил, как слетел по лестнице, которая меня так впечатлила, и практически рухнул на сиденье своей машины. Сердце колотилось где-то в горле, грозясь вообще выпрыгнуть от волнения.
        Виски ломило от пульсирующей, раздирающей боли. Черт! И выпить нельзя. И закурить нечего. Хотя… можно нагуглить какой-нибудь отель поблизости, заказать выпивки и как-то анестезировать тот треш, который творился в голове. Домой в таком состоянии ехать просто безответственно.
        Я достал телефон. Бесясь, не попадал в буквы, матерился, пока наконец не нашел четыре звезды. Не «Плаза», но и не хостел. Вбил в навигатор и через каких-то двадцать минут уже припарковался возле отеля. Еще пять минут на оформление. Пять - сделать заказ из ресторана. Я отмечал это все на автопилоте и вдруг понял, что боюсь подниматься в номер. Ведь там придется разложить по полочкам то, что на меня свалилось.
        А оно и без детального анализа понятно, что бомба. Разрушительного действия, как в Хиросиме. Я завис, не зная, как еще оттянуть момент, когда останусь один на один со своей совестью.
        - Может, вы отдохнуть хотите с дороги? У нас свой СПА-центр. Сауна, массаж? - девушка - администратор преданно заглядывала в глаза, пытаясь придумать, чем бы еще развлечь столичного гостя. И похоже, если предложенные варианты не подойдут, она сама готова стать аниматором. А ничего такой аниматор…Крашеная блондинка. Макияж умеренный. Формы в служебной форме тоже ничего. Кокетливая улыбка. «Валерия» - читаю на бейджике.
        - Валерия, мне отдых в людном месте не подходит. В СПА вашем, наверняка, народу до фига шастает, - я вдруг вспомнил привычки своего неженатого прошлого. Один откровенно раздевающий взгляд и красотка уже зарделась. Она же сможет кого-то позвать, чтоб подменили на боевом посту? И уже хотел задать ей этот вопрос, как перед глазами встала Малинка. С ее холодным, чуть ли не презрительным взглядом. И ее резкое: «Простите, я не могу говорить. Я на работе». Как бы я не оттягивал, разговора с самим собой не избежать. Пришлось огорчить милую барышню, рассчитывавшую на интересное продолжение.
        - Я интересовался, звукоизоляция нормальная в номере? Просто нереально хочу тишины.
        Валерии быстро удалось стереть следы огорчения с лица - наверно, опыт общения с непредсказуемыми клиентами делал свое дело.
        - У нас отличная звукоизоляция. Вы не слышите, чем занимаются соседи. Соседи не слышат, чем занимаетесь вы, - она одарила меня дежурной, с едва заметной долей сарказма, улыбкой, которая должна была заставить меня сожалеть об упущенных возможностях. Но нет. Ничто не шелохнулось. Забрав ключ, я поднялся в номер. Не люкс, но спасибо и на том, что есть. Как зверь в клетке, обошел его по периметру, тщательно изучая все углы, выискивая недочеты.
        Я понимал, что как только сяду и освобожу свой мозг от фиксирования всех мелочей, за которые цепляется глаз, то просто нырну в бездну. Причем такую, из которой уже не выберусь прежним.
        В дверь деликатно постучали. Ну все. Оттягивать некуда больше. Принесли заказ. Первое, что меня в нем интересует, это спиртное. Без анестезии даже боюсь начать думать. Я вынес поднос на балкон, очень кстати, что он здесь есть. Можно понаблюдать за снующими внизу машинами. Можно даже посчитать их по цвету, по маркам. Правда, сверху не все удастся идентифицировать. Опять ловлю себя на мысли, что трусливо ищу повод, чтобы не думать о том, от чего горит душа адским пламенем.
        Как на электрический стул, я сел в плетеное кресло. Наколов на вилку кусочек сыра, налил полный бокал и залпом выпил. Фух! Выдохнул. Обожгло горло, желудок, а в мозгах никаких признаков тумана.
        Ну здравствуй, правда, какая ты ни есть…А правда здороваться не спешила. Она представлялась клубком ниток, запутанным наглым котенком. И непонятно, с какого конца тянуть.
        То, что Алик гнал пургу, было очевидно. Не истерят, когда есть чем раздавить соперника. Наоборот, уверенно улыбаются. Этот же слюной чуть не забрызгал… Естественно, у Малинки не было желания переплюнуть подружек. Не та это ягодка, чтоб за кем-то гнаться. И теперь самый страшный вопрос - почему она вышла за него? От досады, что я пропал с радаров? Убедилась, что жив, здоров, и обиделась. И от обиды согласилась на предложение преданного поклонника? Бросила институт, потому что забеременела? Но как она могла так быстро к себе подпустить этого червячка с влажными ладошками?! Жгучая ревность чуть не увела меня в сторону, но я понимал, что сейчас не это главное. Мишка. Не похож на Алика. Алик паршивый отец. Сердце пропустило удар. Затем толкнулось с удвоенной силой. Я налил еще. Проглотил, уже не чувствуя ни вкуса, ни запаха…
        Не дрогнув, он собирался вышвырнуть мой подарок, хотя сам сроду такого не купит. А игрушек у ребенка кот наплакал. Старенький мишка на кровати. Из- под кровати выглядывает угол небольшого картонного ящика, из которого торчат колеса машинки.
        Горючая смесь жалости, злости и зарождающихся мук совести обожгла душу. Даже у Греточки игрушек несравнимо больше. А этот понтярщик с легкостью лишил ребенка подарка. Причем такого, о котором он и не мечтал небось. Неужели…Во рту пересохло так, будто туда Сахара переселилась. А на лбу наоборот выступил пот. Дрожащей рукой я открыл бутылку минералки и чуть не подавился, сделав большой глоток. Тогда все становится на свои места. И то, что сосед отметил что-то общее, и ледяной, с нотками горечи взгляд Малинки, и отсутствие любви, как отметил дед. Остался один шаг … и либо я ни в чем не виноват, либо я последний подонок.
        Выпив еще для храбрости, набрал телефон нашей клиники. Вдох- выдох.
        - Добрый вечер. Максим Подгорский. Окажите мне любезность. Посмотрите дату рождения ребенка нашей суррогатной мамы Алины Ивановой.
        Слова едва выталкивались из моего горла.
        - Одну минуту, Максим Михайлович, - любезно отозвалась сестричка.
        Не знаю, прошла одна минута, как обещалось, или гораздо больше. Я просто завис. Не было сил пошевелиться. В голове образовался настоящий вакуум, и только резкие толчки крови в висках напоминали, что я живой.
        - Максим Михайлович?
        Я с трудом сглотнул и попытался ответить нейтральным тоном. Однако получилось какое - то воронье карканье.
        - Да!
        Мозг, хотя и был изрядно затуманен спиртным, мгновенно отсчитал от даты рождения девять месяцев. Я подонок. У меня растет сын. В нищете. С человеком, который его не любит…
        ГЛАВА 13
        Белки падают с деревьев - это не к добру… Вдруг в голову пришла совершенно бредовая мысль. Странная ассоциация с визитом Подгорского- старшего и звонком его напыщенного внучка.
        - Девушка, долго здесь грязная тарелка будет стоять? - визгливый голос словно стряхивает с меня морок, но сердце продолжает колотиться, как сумасшедшее.
        Выдавливаю дежурную улыбку и бегу тереть стол. Столы, тряпки, подносы. Обычно я не позволяю себе жаловаться ни на что. Не хочу причислять себя к категории вечных «страдашек», которые со скорбным лицом вещают всем, что Судьба к ним несправедлива. Я здорова. Сын тоже. Муж выздоровеет. Еда какая-никакая есть и есть крыша над головой. И все у нас будет хорошо. Мысленно подтираю сопли и заталкиваю мысли о Подгорском куда подальше. Он теперь для меня лишь работа и шанс вырваться на свободу. Это я так уверяю себя. А сердце екает, как только вспоминаю хрипловатый и, как показалось, взволнованный голос того, кто стал для меня всем и кто сломал мою жизнь. Кажется, что по венам пробегает импульс тока. Сколько лет я даже запрещала себе думать о нем и считала, что справилась. И вот от одного взгляда меня бросает в дрожь, от голоса трясет и выворачивает все внутри…
        «Нет времени ждать, пока установите ментальный контакт с моими туфлями…» Достаточно вспомнить эти слова, как моя тоска, вросшая корнями в незабытую любовь, тут же теряет остроту, словно огонь засыпанный толстым слоем пепла. Не о чем мне с ним говорить. Потом придется заново наращивать кожицу на незаживающей ране на душе.
        Я так решила. Больше не позволю себе думать о нем. Но я и представить не могла, что ждет меня дома.
        Отработав смену, я резвым пони понеслась за Мишкой. Вдвоем зашли в магазин за йогуртом и творожком ему на ночь. Посчитала, сколько денег до зарплаты. Эти обыденные вещи словно отодвинули звонок Максима за грань реальности. Куда-то в другое измерение, в параллельную реальность. Поэтому и сюрприз, поджидавший дома, едва не лишил меня последних сил.
        Услышав наши голоса в коридоре, отозвался Димка. Он даже не потрудился оторвать свой тощий зад от кресла. Заорал через дверь.
        - Алинчик! Топайте сюда!
        Ди-и-и-мка! Ну вот совсем не кстати! Мне, как марафонцу, на пределе сил добегающему последние метры, добраться до своей кровати и рухнуть, задрав гудящие ноги кверху. И никак не делать лишние телодвижения.
        - Димка, надеюсь, у тебя, действительно, что-то важное. Иначе я тебя прибью. Когда отдохну немного, - начала вычитывать я ему, еще не доходя до двери. Но мои слова дошли до адресата, в этом можно не сомневаться. Наши двери практически картонные. Через них все прекрасно слышно.
        - Ой-ой! Испугала ежа воздушным шариком! - заржал этот не измотанный работой «на дядю» оптимист. - Я ж говорю, серьезное дело. Знаю, что по пустякам тебя тревожить не стоит. К вам тут Дед Мороз приходил. Подарок оставил малому. Мишка, позовешь меня поиграть?
        Я недоуменно уставилась на Димку.
        - Какой Дед Мороз? Что ты несешь?
        Мой мозг решительно не хотел воспринимать никакую информацию. Зато сынуля мгновенно сориентировался. Лучше меня зная обстановку комнаты, сразу прикинул, что единственная вещь, которой у соседей не было, это огромная яркая коробка с изображением машинок. Связав этот факт со словом подарок, он понял, что неожиданно стал владельцем этого чуда. Которое, как потом просветил меня Димка, стоило больше простенького квадрокоптера.
        Мишка тут же полез потрошить коробку, а я вопросительно уставилась на Димку, убежденная, что это какая-то ошибка.
        - Его зовут Макс, и он похож на твоего Мишку.
        - Что? - я думала, что сказала это внятно, но вышло какое-то шипение. Я прокашлялась. - Какого черта он похож на Мишку! У нас нет родственников!
        По спине пробежал холодок, и мне даже показалось, что ноги онемели и готовы подкоситься. Я оправдывалась перед Димкой, потому что даже в страшном сне не могла представить, что кто-то окажется в курсе нашей тайны. За Алика я вышла не только от безысходности. Не только от того, что некуда идти и не на что жить. Я боялась быть матерью-одиночкой. Девочка отличница, умница - красавица принесла в подоле. Позор! Но не это самое страшное. Меня в дрожь бросало при мысли, что малыш, как только научится говорить, спросит: «Мама, а где мой папа?!» А потом с бездной несчастья в глазенках будет смотреть на других детишек, которые идут за ручку с папами. Или на сидят на плечах у них…
        Сейчас уже трагедии не произойдет, если мы уйдем от Алика. Вернее, когда уйдем… Другого я помыслить не могу.
        - Алинчик! Ты переутомилась? Говорю, похож на Мишку. Или он на него. Только не говори, что тебе неведомо имя Макс.
        От волнения, страха и смущения, перемешанных во взрывной коктейль, у меня, кажется, и уши запылали, а не только щеки. Димка, не страдавший излишней деликатностью, несомненно, увидев Макса, сразу сложил два и два и теперь будет требовать с меня правду, только правду и ничего, кроме правды.
        У нас с ним сложились дружеские отношения. Я всегда могла ему сплавить Мишку, когда с мужем назревал серьезный разговор. А я его спасала от наездов Маши, его мамы. У них был двухкомнатный «номер», и в принципе, привести девушку он мог. Вот маменька периодически и запиливала его. «Ей уже бы и внуков пора нянчить, а этот оболтус все за компом торчит».
        И как только Маша включала бензопилу, Димка присылал мне SOS, и, если была дома, я спешила на помощь. Один раз мне Алик даже сцену ревности устроил.
        Черт! Алик, ревность, Макс… В голове словно включилась какая-то карусель, отчего совершенно разные мысли проносились в голове, не давая сосредоточиться.
        - Давай ты не будешь задавать лишних вопросов, - я решила как-то увильнуть от темы. Но не тут-то было.
        - Алинчик?! Маяковский получился? - нагло лыбясь, уставился он на меня.
        - При чем тут Маяковский? - я опешила.
        - «Крошка сын к отцу пришел.
        И спросила кроха.
        «Две полоски хорошо?
        Папе стало плохо!»
        Залетела, а Дед Мороз не обрадовался, а сейчас совесть замучила?
        Димка совершенно не социализированный. Понятия «тактичность» и «нарушение личных границ» ему неведомы. Он сейчас даже не думает, что Мишка может услышать наш разговор и получить психологическую травму. Но, к счастью, сын с таким восторгом разглядывал коробку, пытаясь достать оттуда хоть одну машинку, что появись в комнате хоть сам Человек-Паук, он бы и на него внимания не обратил. А то, что меня сейчас ставит в неловкое положение, хотя уже догадался о главном, для него это вообще пацанские разговоры. Типа «А чо такова?!»
        Стоп. В моей гудящей от свалившейся новости голове наконец сформулировался резонный вопрос.
        - Димка, а почему он тебе принес? С каких пор ты стал моим доверенным лицом?
        - Он сказал, что принес игрушку сыну старых друзей. А старый друг закозлился вдруг. Так он и сказал. Ага-Ага! Мне не надо заливать. Я сразу понял, что он папаша. Давай по чесноку, Мишка меня больше любит, чем Алика. Кстати, не находишь, что это повод нам пожениться?
        Отмахнувшись от такого необычного предложения руки и сердца, сделала грозное лицо.
        - Надеюсь, ты своими выводами не поделился с ним?! - я почувствовала себя на краю пропасти. Сердце замерло и будто забыло, как биться.
        - Надейся, - невозмутимо ответил Димка, продолжая хлопать своими невинными глазками. И чтобы долго меня не терроризировать, тут же добавил: - Конечно, сказал.
        Только что почти звеневшее напряжение вдруг ушло, оставив после себя пепел безнадежности. Без сил я практически стекла на диван и закрыла глаза.
        - Ты Павлик Морозов…, - больше ничего в голову не пришло.
        - Кто такой Павлик Морозов? Что-то мне подсказывает, что это негативный персонаж, - Димка не любил, когда ему что-то было непонятно, и сейчас вопросительно наклонил голову, как любопытный пес.
        - Забей.
        - В Яндекс?
        - Димка, куда хочешь забей. Ты понимаешь, что мне теперь нужно будет искать политическое убежище?!
        Я понимала, что просто так два стервятника не слетелись бы в мое нищенское гнездо. И теперь, когда Подгорский знает, что у него есть сын, а у них с женой по какой-то причине дети не получаются… Что если они захотят забрать уже готового ребенка?! Они же все получают, что хотят…
        Мне даже плакать не хотелось. И я еще думала, что устала на работе. Вот сейчас навалилась настоящая усталость. Оглушающая, лишающая желания шевелиться и что-либо делать. Будто бетонной плитой привалило. А впереди еще разговор с мужем. Внутренний голос соглашается со словами Макса, что Алик, действительно, «закозлился». Он это умеет…
        - Эй, Алинчик! Ты чего?! - Димка никогда не видел меня такой прибитой и опустошенной, поэтому впервые в его глазах появилось выражение сочувствия.
        - Сказала б я тебе…, - устало отмахнулась я.
        - Не, ну а чего? Вы живете в нищете, а он, как сыр в масле катается. Пусть компенсирует моральные и материальные издержки. Право имеешь потребовать. - заявил Димка с выражением искренней убежденности на лице.
        - Спасибо. Мы лучше пешком постоим, - у меня не было никакого желания что-то объяснять. Еще выдержать разговор с Аликом и можно выдохнуть. На сегодня с неприятностями будет покончено.
        - Можешь прямо сейчас поиграть с Мишкой в машинки. Мне нужно узнать, какие еще сюрпризы день приготовил.
        Собрав волю в кулак, я двинулась к себе.
        ГЛАВА 14
        Алик, как обычно, с нацеленностью на победу вел в атаку свою танковую бригаду. Увидев меня, он отвлекся, бросил сражение на произвол судьбы и приосанился. Как обычно, грудь колесом означала, что ему есть чем гордиться.
        - Тут еще один Подгорский заезжал! Ну я ему показал, кто есть кто!
        Удивительно! Как он не лопнул от самодовольства, пока меня не было. Или весь кураж в танчики вложил? В любом случае, смотреть на этого ощипанного орла удовольствия не было никакого.
        - Алик. Давай без пафоса. Я устала, как конь на пахоте. И мне точно не до твоих подвигов. Давай коротко. Зачем он явился? - сразу я обозначила параметры диалога.
        - Он мне подачку хотел кинуть. Представляешь! Дать бабла, чтоб я продал тебя!
        - Что?!
        Я, кажется, повторяюсь. Несколько минут назад я так же чуть не рухнула, как срубленное дерево, заорав «Что???» И опять…Мои нервы не выдержат. Я знаю, что он умеет приукрашивать, но чтоб такое в голову пришло, это уже, перебор.
        - Алик, пожалуйста, давай без пафоса! И по существу. Давай только то, что он сказал, а не твои домыслы, - озвучиваю задачу.
        - Я и говорю. Он мне предложил за тебя денег. Думает, если мы не богачи, так я родную жену продам!
        - Алик! - я предостерегающе подняла ладони, словно защищаясь от абсурдной информации. - Что. Он. Сказал.
        - Он предложил денег. Больше, чем ты получишь за суррогатное материнство. И чтоб я от тебя отказался. А я сказал, что подачки нам не нужны. Ты получишь деньги честно заработанные. И еще сказал, что мы любим друг друга…
        Тут Алик примолк, но я его слишком хорошо изучила, чтоб не понять, что у него на языке вертится еще что-то.
        - Ну говори уже, что еще.
        - Я сказал, что у тебя с ним не было ничего серьезного. Легкая интрижка, чтоб позлить всех, кто за ним бегал, - облегченно выдохнул Алик.
        Вот теперь я все знаю, что произошло тут без меня. И это полный капец. Муж предпочел получить деньги «честным путем», чтоб не брать подачки. Ну чо… Герой. За чужой счет. И тут же злость на него перекрывается мыслью - с какого перепуга Подгорский предложил деньги просто так?! Если хочет отказаться от моих услуг по этическим соображениям, то это явно не та сумма, которую предлагают в качестве компенсации. Увидел, кто является моим мужем и решил пожалеть убогую? Ведь он, как никто другой, понимал, что Алик - напыщенный неудачник. Просто пшик, прыщ, пытающийся дуть щеки пузырем. От этого мне становится совсем дурно. Если на собеседовании Подгорский еще мог подумать, что я иду на суррогатное материнство из любви к мужу, то теперь, пообщавшись с Аликом, понял, что любовь - это не про нас. И что? Тихим сапом подкралась головная боль. Сначала легонько сдавила виски, затем переместилась на темя и разлилась по всей черепушке. Я не выдержу.
        - Зачем ты сказал, что у нас все хорошо? - выдавливаю из себя вопрос и понимаю: настал момент объяснить все. - Алик. Я получу деньги, и мы с Мишкой уйдем, - тихо, но твердо сказала я.
        - Что?! Так ты с ним уже снюхалась! Продалась! Конечно, он же богач. Я так и знал! Ты быстро переметнулась. Забыла, что я для тебя сделал? Подобрал чуть не на помойке. Дал твоему сыну свою фамилию. И это твоя благодарность? Можешь хоть сейчас катиться к нему! Не пропаду! Найдутся женщины, которые оценят добро!
        Хоть сейчас идти мне было некуда. И обещание поставить его на ноги, данное себе, я не отменю, воспользовавшись обидой. Меня уже не задевали его мерзкие упреки. Я отработала хорошей женой достаточно, чтобы не чувствовать себя виноватой.
        - Поистерил?! Молодец! Мужик! А теперь слушай меня! Единственный мужчина в моей жизни - это сын. А ты катись к черту вместе со своим Подгорским! Сейчас ты закроешь свой рот, чтобы Мишка спокойно уснул. Я возьму кредит, оплачу операцию и реабилитацию, и ты забудешь, что у тебя была жена. Причем, не самая плохая!
        - Кстати, он там навороченную игрушку приносил, но я не взял. Сказал, чтоб убирался вместе с ней, - вспомнил Алик, чем еще может гордиться.
        - Тебе принес игрушку? - уже откровенно издевалась я.
        - Мишке. Но я сказал, что нам ничего не нужно!
        - Ну да… Мы же в сказке живем…
        Пошатываясь от стреляющей в голове боли, я вышла из комнаты, от души хлопнув дверью.
        Прислонилась лбом к холодной стене. Что это сейчас было? В порыве гнева у меня вылетело слово кредит, которое подразумевало многолетнюю кабалу. Но, кажется, другого выхода у меня не осталось. Я больше не выдержу соседство Алика и не смогу стать инкубатором для зажравшихся Подгорских. Буду работать, как каторжная, но зато спать спокойно. Мысли лихорадочно заметались в голове.
        Я должна найти работу с зарплатой раза в три больше, чем у меня сейчас. И я даже знаю, кто этим займется. Тот, у кого язык болтает много лишнего.
        Вернувшись к Димке, поставила его перед фактом.
        - Димочка! С твоей легкой руки я имею проблемы. Поэтому сейчас ты будешь моим агентом. Отвлекайся от своих сайтов и ищи мне работу. Параметры. Зарплата сорок пять - пятьдесят тысяч. С проживанием. И чтобы разрешили жить с ребенком.
        Димка присвистнул.
        - И что ты собираешься делать за такую зарплату? - он сделал неприличное движение языком за щекой, за что получил увесистую затрещину.
        - Дурак! Такую заплату и больше получают няни, домработницы и сиделки. Это и ищи. Я все умею. Делать уколы, массаж, следить за режимом. По дому все. За маленькими ухаживать.
        - А может, лучше выйдешь замуж за меня? И уезжать далеко не надо. И своему будешь помогать, пока благодетель или квота не появятся. Мамуля тебя обожает. Мишка меня обожает. Я возьму ипотеку… Соглашайся…
        Привычное дурашливое выражение исчезло из его глаз.
        А я-то думала, что на сегодня все…
        - Спасибо, дорогой! Но замужествами я сыта по самые гланды.
        - Ну я буду ждать, когда ты передумаешь.
        - Сначала работу мне найди.
        - Ну как скажешь…Но обещай подумать!
        - Обещаю, - улыбнулась я. «Обещать - не значит жениться»
        Я надеялась, что Судьба, наконец, залатала карман, из которого вываливались на меня неприятности и потрясения. Но зря. Если эмоции сегодняшнего дня можно сравнить с девятибалльным штормом, то следующий стал настоящим цунами…
        ГЛАВА 15
        - Девушка, вас там просили подойти, - приличного вида посетительница обратилась ко мне.
        - Где там? - я обернулась в недоумении.
        - На входе. Просили на секунду выйти, - повторила она чужую просьбу.
        Женщина развернулась ко мне тыловой частью и принялась изучать меню.
        Наверно, по объявлению. Я нашла на «Авито» Мишке кроссовки новые за полцены и просила занести сюда. То-то радости будет! Удивительно, но по детям можно рассказать о родителях если не все, то очень многое. И в садике у сына многие его одногруппники прямо озвучивают, какой фирмы у них обувь или одежда и сколько это стоит. Правда, Мишка у меня просто образец ассертивности. Если его начинают задевать, что он не в "фирменных" джинсах, у него один ответ: "Зато меня не заругают, если я порву или испачкаю, а вы играть боитесь".
        В предвкушении удовольствия от выгодной покупки я выскочила на улицу, выискивая глазами девушку, с которой мы договаривались. Но недолго. Не успела я окинуть взглядом пространство, как почувствовала, что меня подхватил кто-то на руки и перекинул через плечо, как мешок с картошкой. Первые мгновения я готова была умереть от страха и принялась колотить кулаками по спине, на которой лежала и отчаянно кричать.
        - Отпустите! Какого черта!
        Но не успел похититель объяснить "Какого черта", как уловила до боли знакомый запах. Я думала, что давно забыла его. Первое время он был со мной повсюду. Мускусный запах наглого молодого самца, переплетённый с древесными нотками и ароматом кофе. Ни капли сладости. Такой парфюм, которому мог соответствовать только один человек. И вот сейчас снова он.
        Несмотря на то, что я висела вниз головой, под ложечкой вдруг стало пусто, как при стремительном падении вниз с американских горок. От тесного контакта с телом некогда любимого мужчины, у меня чуть не закружилась голова. Дыхание перехватило. Обида вновь горячей волной хлестнула по моей зачерствевшей от невзгод душе.
        - Подгорский! Что ты себе позволяешь? - еще раз стукнув кулаком по его ненавистной спине, снова заорала я. - Ты совсем чокнулся? Поставь меня немедленно!
        - Поставлю, не волнуйся! - даже не запыхавшись, будто на плечах у него не я, а легкий рюкзачок, успокоил он. - Не хочу, чтоб ты удрала, не ответив на вопросы.
        - Я?! - багровея от прилива крови и накатившей злости от его нахальства, взвизгнула я. - Я должна ответить на твои вопросы?!
        Подгорский не отреагировал, а наоборот, еще больше охамел. Крепко удерживая одной рукой меня под коленки, другой он нагло огладил мою задницу. Я дернулась, как от удара, и отчаянно заерзала. На это прикосновение мое тело предательски отозвалось тягучим мучительно - сладким спазмом внизу живота. Или, учитывая мое перевернутое положение, где-то вверху.
        - Ты офигел?
        - Конечно, офигел, еще когда только увидел тебя!
        Я услышала звук открываемой двери и тут же плюхнулась на заднее сиденье машины. Пикнула сигнализация, заблокировав мне путь к бегству.
        Подгорский обошел машину. Резво, опасаясь, что я сбегу, прыгнул за руль.
        - Открой немедленно! - потребовала я. - Нечего тут «Кавказскую пленницу» разыгрывать!»
        - Поговорим, тогда открою, - невозмутимо, словно каждый день только и делает, что занимается похищением людей. Так технично все провернул. И теперь сидит, довольный собой. А у меня злость уже превращалась в настоящего огнедышащего дракона.
        - Мне не о чем с тобой разговаривать! - отчеканила я. - Выпусти меня и катись ко всем чертям!
        Но вместо того, чтоб подчиниться моему требованию, он завел машину, и мы поехали в сторону от центра, на выезд из города.
        - Подгорский, я на работе. И, благодаря тебе, получу выговор и штраф. Развернись немедленно!
        - Малинка, ты больше не будешь работать! Я все знаю. Я обеспечу тебя и сына. Теперь вы ни в чем не будете нуждаться, - соизволил он, наконец, озвучить свою «предвыборную программу».
        Судя по его бодрому голосу, он прямо получал удовольствие от своего поступка. Романтика. Похитил девушку и собирается ее облагодетельствовать. Только господин Подгорский не учел, что я уже давно не романтичная барышня и ничего увлекательного не нахожу в происходящем.
        Чтобы я не испортила атмосферу приключения своими воплями, он включил музыку. Что-то ритмичное и ненавязчивое.
        А я сжала зубы так, что чуть не скрипнули. Внутри все клокотало. Гад! Развлечение ему! А мне еще кредит получать и просить, чтоб справку выдали о более высокой зарплате. И после такого форсмажора вообще могут указать на дверь. В разгар рабочего дня сбежать в неизвестном направлении. Хотя я это направление понимала. Еще пара километров - и лесопарк. Объяснение на природе! Ну я тебе объясню, как параллельные прямые строить.
        А Подгорский, кажется, и не догадывался о моих мыслях. Ему все нравилось, и он лишь вертел головой, высматривая укромное местечко. Наконец остановил машину. Понимая, что отсюда я точно бежать не буду, распахнул мою дверь.
        Нагнувшись, схватил меня за талию и, будто пушинку, вытащил наружу. Зажал в объятиях, как в тисках, не давая пошевельнуться. Я отчетливо слышала, как гулко стучит его сердце, словно выбивая чечетку. Несколько мгновений он будто принюхивался, как голодный зверь, учуявший добычу. И не успела я даже возмутиться, как он принялся жадно меня целовать. Не спрашивая разрешения, будто забирая свое. Забирая мою волю и желание сопротивляться.
        Волшебные ощущения, давным-давно забытые моим телом, затопили меня. Та же химия, которая много лет назад соединила нас, спаяла в одно целое, взорвалась с новой силой. Я плавилась, задыхалась от нахлынувших эмоций. Казалось, еще чуть-чуть, и я просто потеряю сознание. Еще секундочку. Две. Три секундочки счастья, которое больше никогда не повторится.
        - Малинка моя сладкая, - оторвавшись от губ, горячо шептал Макс. - Как же мне тебя не хватало! Я чуть с ума не сошел, когда узнал, что у меня есть сын. Как ты могла? Ведь сейчас все было бы по-другому.
        Он зарылся носом в мои волосы, вытаскивая губами маленькие прядки и взлохмачивая мой аккуратно упакованный «хвостик». Его сильные руки скользили по телу, словно заново изучая, а я не могла найти в себе сил оттолкнуть их.
        Душа рвалась на части. Такой родной и такой чужой! Так не бывает! Или же как раз бывает, но только со мной.
        - Девочка моя! Я тебя сегодня же заберу. Тебя и Мишку. Димон сказал, что он похож на меня.
        Его слова перемежались горячими поцелуями, от которых внутри все сводило судорогой желания. Я должна это остановить. Иначе не прощу себе никогда. Сглотнув тяжелый ком, который вдруг подкатил к горлу, я, наконец, собралась с духом. Уперлась ладошками в его мощную грудь и попыталась отстраниться.
        - Максим, отпусти. Никуда ты нас не заберешь и никуда мы с тобой не поедем!
        - Глупенькая! Ты и так дел наворотила. Больше я тебя не отпущу, - не обращая внимания на мои трепыхания, он снова прижал меня к себе.
        - Подгорский! Ты плохо слышишь?! Я не игрушка и не бычок на веревочке, чтоб меня можно было забрать, когда тебе заблагорассудится!
        До него, кажется, дошло, что таким тоном шутки не шутят. Он отстранился немного, но свои тиски не разжал.
        - Я и не говорю, что ты игрушка. Осознаю, что немного виноват перед тобой. Но ты же сама мне ничего не сообщила. Ты даже к бабуле приходила и ни слова ей не сказала. Я, что, телепат? Я должен был твои мысли прочитать?
        Ясное дело, господину Подгорскому оправдываться, как с голым задом по Красной площади пробежать. А я окончательно стряхнула пелену самообмана. И проснулись адекватные чувства. Обида и злость.
        - Если бы любил, ты бы не пропал, ты бы приехал, как обещал или хотя бы позвонил! - с заметной дрожью в голосе выплеснула я застарелую боль.
        - Я искал тебя, но мне сказали, что ты вышла замуж и уехала, - не желая терять статус обиженной стороны, нашел он аргумент.
        - И ты поверил? А если бы меня в подвале держали, чтоб потом ребенка где-нибудь за сараем зарыть? А всем говорили, что я уехала с мужем, чтобы избежать позора?! Что тогда?
        С лица Макса слетели следы вожделения. Он посерьезнел, словно только сейчас понял, что виноват.
        - Ты не представляешь, что я пережила, когда поняла, что беременна. Ты не звонишь, поделиться не с кем. А родственники сами увидели, что обнимаю унитаз. И выгнали меня на улицу! Как ты думаешь, что со мной случилось бы, если бы не Алик?! Без денег, без крыши над головой и беременная!
        Очевидно, Подгорский довольно четко представил себе эту картину, потому что переменился в лице.
        - Я и подумать не мог, что такое может произойти. Малинка, ну все нормальные девушки даже стремятся залететь от парней, которых любят, чтоб гарантированно выйти замуж. Не говоря уже о тех, кто беременеет правдами и неправдами от богатых папиков, чтоб получить приличное содержание, - Подгорский словно не мог поверить в то, что со мной произошло и рассуждал вслух.
        - Значит, я ненормальная. Я не собиралась унижаться перед человеком, который просто со мной развлекался. И тем более сейчас не собираюсь. Надеюсь, у тебя хватит совести не вкатить мне иск за расторжение контракта? Ты же понимаешь, никакого ребенка я вам вынашивать не буду! И вообще, забудь о нас и живи спокойно, как и жил все это время.
        Я снова дернулась, чтобы освободиться из захвата. Но это все равно, что мышке вырваться из мышеловки.
        - Поэтому ты мне в душу и запала, что ты ненормальная. В смысле не такая, как все. Я до сих пор в шоке. У меня есть сын, и я о нем не знал, - Подгорский словно не слышал моих последних слов и продолжал рассуждать. - Я куплю квартиру вам. У вас будет все самое лучшее. Миша будет учиться в лучшей школе.
        - А что будешь в это время делать ты? - я все больше и больше трезвела. - Какую роль в нашей жизни ты себе отводишь?
        По лицу Макса пробежала тень, и я отчетливо поняла, что над этим он даже не задумался. Роль богатого любовника для меня и воскресного папы для Мишки? Спасибо. Если прохладное отношение Алика он принимал за норму, то еще одного недопапу точно не осилит. Я не ошиблась.
        - Малинка, так просто все не разрулить. Дай мне время. Но сын должен узнать, кто его отец.
        - Мой сын никому ничего не должен. Я тебе, кажется, доступно объяснила. У тебя своя жизнь, у нас своя. Мне не нужно счастья урывками. Я не собираюсь тебя ждать, как собачонка, пока ты натешишь свою супругу и ее моську. Родите себе ребенка, и все у вас будет хорошо.
        Я почувствовала, что слезы подступили к горлу, и еще сильней толкнула Максима.
        - Прекрати дурить! - рявкнул он. - Будет так, как я сказал. Я не позволю моему сыну жить в скворечнике.
        Мне показалось, что я превратилась в быка, у которого перед мордой размахивают красной тряпкой. У меня даже ноздри дернулись от гнева. Начальника включил?! Ага, щас! На свою болонку будешь орать.
        - Напомню тебе, что своему родному сыну ты никто! У тебя нет на него никаких прав! Так что отпусти меня и катись к черту!
        Подгорский разжал руки так неожиданно, что я чуть не потеряла равновесие.
        - Алина, не зли меня. Не хочешь по-хорошему, все равно будет по-моему. И ты сама ко мне при…, - он споткнулся на полуслове, сообразив, что перегнул палку.
        Но ярость мне уже застилала глаза, поэтому я уцепилась за недосказанную фразу, как бультерьер.
        - Сама приползу, ты хотел сказать? Вот! - я сунула ему под нос поднятый средний палец, чего в жизни никогда не делала. Но это вышло само собой. Очевидно, мозг решил сэкономить свою энергию и вместо пространного объяснения выдал этот хулиганский жест. Но меня понесло дальше. - Я не приползла к тебе, когда меня выбросили на улицу. Я не приползла к тебе, когда давилась отваром душицы, чтоб сохранить молоко, потому что на смеси не было денег. Я не приползла к тебе, когда не на что было купить одежду сыну. И я ловила объявления «Отдам детские вещи или игрушки»! А считать сын учился на шишках, которые в парке валялись. И у нас не было никаких развивающих пособий! Списанная в школьной библиотеке азбука нас научила читать! И после этого ты еще думаешь, что сможешь меня прогнуть?!
        Я развернулась и бросилась прочь со скоростью резвого кабана. Злость перекрыла дорогу здравому смыслу, и я даже не думала, что у меня нет денег на маршрутку. Нет в телефоне приложения «такси», которое привязано к карте, потому что такси я не пользовалась. А голосовать на окраине города - ну такое себе занятие.
        На мое счастье, в Подгорском еще оставалась доля порядочности. И он меня догнал. Схватил за руку и потащил к машине. Уже без романтики. Просто как какого-то беспризорника, пойманного за кражей.
        Молча затолкав меня на заднее сидение, рванул машину с места, будто за ним гнались черти с раскаленной сковородкой. Теперь он был тем Подгорским, которого я увидела в клинике. С виду холодный, как арктический лед, которым можно обжечься. С презрительно искривленными губами. Но атмосфера в машине была такой наэлектризованной, что чиркни зажигалкой - и рванет. Казалось даже, что я слышу, как скрипят его зубы от бешенства.
        Я испытывала противоречивые чувства. Меня душила обида. И в то же время злорадство притопывало ножками от удовлетворения - Подгорский, наверно, впервые получил не то, что хотел.
        Хотя, как, оказалось, я погорячилась с выводами.
        ГЛАВА 15
        Не знаю, как я доработала день. На губах еще горели поцелуи Подгорского, душа замирала от воспоминаний о них, но злость все так же кипела, как в адском котле. Тогда он решил, что я ему не нужна. Рабоче-крестьянское происхождение в высший свет не пустит, но поразвлечься не помешает.
        А теперь опять! И положение мое стало еще хуже. Если тогда я была молодой резвушкой, уверенной, что всего добьюсь, благодаря мозгам и образованию, то теперь меня можно смело назвать неудачницей. Правда, сама я не позволяла так себя обзывать. Я, как упрямый ослик, верила, что выберусь из болота и все у нас будет хорошо.
        Но жизнь, словно в насмешку, каждый раз показывает, что мое место на ящике с золой, как у Золушки. Как говорят, вытащишь лапку, завязнет хвостик, вытащишь хвостик, завязнет другая лапка.
        Теперь свалился на голову Подгорский. Разбередил старую рану, одним появлением заставил ее истекать кровью. Как только представлю, как он меня обнимал, ноги подкашиваются. Но тут же пробегает противный холодок. Чувствую, показанный фак даром мне не пройдет. Но и без него, мне кажется, что сгущаются тучи. Зачем-то же приезжал его дед. Да и угрозы Подгорского тоже стоит принять во внимание.
        Но я не ожидала, что они начнут реализовываться так быстро. Уже на следующий день, когда я, запыхавшаяся и раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, приготовилась принести традиционные извинения за то, что Мишка остался последним в группе, меня ждал сюрприз.
        Сухая, как палка, злая на весь свет и особенно на детей нищебродов (и не стесняющаяся это показывать) Рената Валдисовна меня сильно удивила.
        - Ну что вы, Алиночка. С Мишей сидеть одно удовольствие. Обычно я вяжу, а он мне книжку читает. И вообще, я вам давно хотела сказать, у вас замечательный малыш!
        - Спасибо!
        Если бы мне отвесил комплимент памятник Ленину, наверно я была бы удивлена меньше. Но то, что последовало на следующий день, вообще было похоже на гром среди ясного неба.
        Наша строгая воспиталка снова растеклась в любезностях, а мне стало все понятно. Мишка кинулся мне навстречу с восторженным визгом.
        - Мама! Смотри, что мне Макс подарил!
        От имени моего мучителя из уст сына я чуть не рухнула. Кое-как выдавила из себя спокойную улыбку и до боли впилась ногтями в ладони, чтоб не потерять присутствие духа. Мишка протягивал мне самый настоящий квадрокоптер.
        - Мамочка! Он потрясающий. Лучше, чем у Сашки! Я так ждал тебя! Мы же сейчас его запустим? Да?
        У меня помутнело в глазах, а по телу пробежала дрожь. Такие, как Подгорский, угрозы на ветер не бросают. Раз контракт у нас разорван, а ребенок ему нужен, почему бы не забрать готового? От этой мысли у меня похолодело все внутри. С его связями и деньгами - это пустяк. А моральные принципы - нет, не слышали о таких…
        Я с трудом подавила желание схватить эту дорогущую игрушку и расколотить о ближайший угол.
        - Мишустик, - еле протолкнула я слова сквозь сцепленные зубы. - Давай в выходной Димку попросим запустить. А то вдруг застрянет на дереве, и сами мы его достать не сможем.
        - Мам, ты заболела? Тебе плохо? - мой внимательный сынуля, очевидно, заметил, что я готова грохнуться в обморок.
        - Нет, мой хороший. Я просто устала. Скажи Регине Валдисовне «До свидания» и пошли домой.
        Сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть, перед глазами все плыло, до такой степени меня накрыло непонятным, и оттого противным чувством. Это и злость на Подгорского, и на себя, и волнение, и страх неизвестности.
        Откуда он узнал про квадрокоптер, я догадалась. Несомненно, мой Павлик Морозов заложил. Ну гад! А еще замуж звал! И тут же слил информацию сопернику! Хотя я понимаю, что это он по большей части прикалывался насчет сватовства. А Макс хорош! Не прошло и дня, а мне уже шах поставил. И как бы не получить мат…
        Спрашивать у Димки, что еще он наболтал Подгорскому, бесперспективно. Рука руку моет. А они, похоже, спелись. И нашу воспиталку грымзу усмирили, как факир кобру, дудочкой. Но наверно, не только ее. Иначе на территорию садика постороннего мужчину не пустили бы.
        Хотя дать по шее этому компьютерному гению не помешало бы. Пусть прикроет свое «Справочное бюро». Иначе нажалуюсь Маше, и она ему внеплановую головомойку устроит. Усталость как рукой сняло. Горящая праведным гневом, я неслась домой так, что Мишка еле поспевал за мной.
        - Мам! Мы опаздываем? А откуда дядя Макс взялся? Он классный! А почему он раньше не появлялся? - Мишка засыпал меня вопросами, а ответ у меня был только на один - мы спешим навтыкать Димке, пока я не передумала.
        - Прости, малыш! Мне Диме надо кое-что сказать, пока не забыла. Давай понесу твою драгоценность!
        - Нет. Вдруг его придется отдать, а я даже не пообнимаю его как следует.
        Я чуть сбавила шаг, но удержать адреналин, бурливший в крови от гнева, не так- то просто было нейтрализовать. Тут же в голове калейдоскопом замелькали сюжеты сериалов, которые я смотрела, когда уже была беременной в стадии неповоротливой бегемотихи. Мужья забирают детей у законных жен, прячут за высоким забором, и никакая полиция и суд не могут ничего сделать. А что если Подгорский сейчас приручит Мишку, заберет из садика под предлогом погулять и все?!
        Вчера я понимала, что его угрозы могут иметь последствия. Но это чувствовалось, как чужая боль. Теоретически заболеть может каждый, но не трястись же ежесекундно от страха перед каким-нибудь недугом. А сейчас это уже не теория. И в лучшем случае, останется тот вариант, который Макс озвучил в начале. Про квартиру и воскресного папу. В худшем…я не вынесу…
        Волна животного страха затопила меня, парализуя и лишая сил. Теперь я уже не неслась, как угорелая, а еле передвигала ноги. Биение сердца отдавалось пульсирующей болью в висках. Нет! Этого не может быть!
        Чинить разборки Димке я уже не смогла. Уложив Мишку спать, разогрела ужин Алику, который принципиально без меня не ел вечером. Разговаривать с ним было не о чем. Его любимая игра в молчанку, которая всегда доводила до белого каления, сейчас меня не трогала. Хотя я видела, как у него чешется язык, спросить, откуда дорогая вещь. Конечно, он догадался, откуда, вернее, от кого, но оставался жгучий вопрос - как? Но тут уж ему прилетели грабли! Хотел наказать меня?! Молчи на здоровье, только смотри не лопни от любопытства.
        Где-то читала об исследованиях немецких ученых о злорадстве. Они утверждают, что это чувство полезно для здоровья. Возможно, они расценивают с точки зрения эмоций - хоть извращенная, но радость! Но вот Вселенная с ее законами этого точно не одобряет.
        В чем я убедилась уже на следующий день.
        - Ма-а-м, - горячо зашептал мне на ухо Мишка, когда я еще не особо поняла, проснулась или нет.
        - Что, сын? - не разлепляя век, сонно пробормотала.
        - А можно я квадрокоптер в садик возьму? А то его толком никто и не видел. Дядя Макс пришел, когда у нас были занятия по рисованию, все в студии сидели. А потом пошли на улицу, и Регина Валдисовна велела оставить его в кабинете, чтоб не сломали, - все так же шепотом, чтоб не разбудить папу, крепко спавшего после тяжелого боя, объяснил Мишка.
        Я никогда не просыпалась от вылитого на меня чайника с холодной водой. Но ощущения примерно такие же. Меня чуть не подбросило на кровати. Я вчера настолько возмущена была захватническим рейдом Макса, что даже не спросила ребенка, о чем они говорили. И как получилось, что мой сын, твердо запомнивший, что от незнакомых людей ничего нельзя брать, принял дорогущий подарок.
        Но мне не хотелось бы, чтобы наш разговор дошел до ушей Алика. Вдруг не вовремя проснется. Поэтому, быстренько сварив мужу кашу и пару яиц, намазав бутерброд, я справилась с утренним ритуалом намного быстрее. Тревога подгоняла меня. Одев сынулю, я готова была чуть ли подмышку его схватить - чтоб он не тормозил.
        - Мам, ну так ты мне не сказала. Можно? - выкрутившись из моих рук, и поджав один уголок рта, как любил делать Подгорский, насупленно посмотрел на меня сын.
        Как бы я хотела сказать, что вообще этот квадрокоптер надо выкинуть на помойку! Но я адекватная, воспитанная женщина, которая не устраивает истерики и не совершает глупых поступков, чтобы не выглядеть ненормальной в глазах ребенка. Это я себя так убеждаю. Выдыхаю.
        - Сынок, мы же договорились попросить Диму на выходных, чтоб он помог. А иначе в чем смысл игрушки, которой ты еще не научился управлять? Дети подумают, что ты хвастунишка и неумешка. И будут смеяться. Так ведь?!
        Нехотя Мишка согласился, и я облегченно вздохнула. Помимо того, что я сказала сыну, был еще один неозвученный аргумент. Я боялась, что Подгорский заявится снова и предложит пойти вместе запускать этого летающего шпиона.
        По дороге в садик я выпытала все-таки, с чем подкатил он к сыну. Оказалось, просто до гениальности. Как всегда, когда хотят, чтобы поверили в самую нелепую ложь, оборачивают ее в фантик правды. Подгорский сказал, что он старый друг его родителей. Факт! И что он владелец сети детских магазинов. Не факт. И что он хочет протестировать навороченные игрушки, прежде чем запускать их продажу во всех магазинах. Так что это не подарок, а плата за работу. За подробный отчет - как работает, удобно или нет, легко ли разобраться. Наглая ложь!
        Но я промолчала, чтобы у Мишки не возникло чувство вины за невыполнение моих указаний.
        Перед садиком я поцеловала его в нос, чтобы он не застеснялся в группе. Вот она оборотная сторона медали - небезоблачное детство приводит к преждевременному взрослению. И хотя я, как могла, ограждала его от наших семейных разборок, он все понимал. Поэтому и не просил у меня ничего. Не выдержав, догнала свое сокровище и порывисто прижала к себе. Сказывалась тревога, не покидавшая меня с момента приезда главы клана Подгорских.
        И вот рвануло.
        Весь день я была как на иголках. Дурное предчувствие сдавливало сердце, мешало дышать. И как только у меня образовывалась свободная минутка, я тонула в тревоге.
        Что ж, материнское сердце не обманешь!
        По дороге из садика, Мишка рассказал мне, что приходила красивая тетя в белом халате и сказала, что должна посмотреть горлышко. Засунула в рот ватную палочку и водила по щеке, а потом еще одну. И похвалила.
        А я чуть не рухнула.
        - А еще кому-нибудь горлышко смотрели? - вмиг севшим от страха голосом спросила я, все еще цепляясь за надежду, что это не то, о чем я подумала.
        - Нет. Никому. Мы играли на площадке, а Регина Валдисовна позвала меня и сказала, что так нужно….
        У меня все поплыло перед глазами. У моего сына взяли образец ДНК. И для кого, можно угадать с одного раза….
        Надо что-то делать! Ведь просто так и прыщ на заднице не вскакивает. И уж если Подгорскому понадобился анализ ДНК, то явно не затем, чтоб положить его в ящик стола. Формально отец и мать имеют равные права на ребенка, но обычно суд становится на сторону матери. Но, думаю, не в том случае, когда отец - Подгорский.
        Тут же жирной кляксой страха упало воспоминание - дед Макса шарился по их холодильнику и засвидетельствует, что там весьма скудно. К тому же у ребенка нет отдельной кровати… И стоит натравить органы опеки и подмазать их, то и ребенка запросто могут отобрать. И тогда мне точно придется валяться в ногах у этого гада.
        От одной мысли кровь вскипела так, что мне показалось, будто заслонки на уши упали. На несколько мгновений я оглохла. Ни шума машин не слышала, ни криков детворы.
        Я не допущу этого! Я заработаю на хорошего адвоката, который докажет, что анализ бы взят без моего разрешения, что у ребенка есть отец…Алик же не купился на деньги Макса!
        Хотя тогда он был уверен, что я их все равно получу. А сейчас ситуация совершенно другая. Нет, законными методами с целым кланом мне не справиться. Остается только бежать. Спрятаться.
        И надо заставить этого чертового хакера, из-за которого все началось, найти мне работу. Причем в таком месте, где никто не будет искать.
        И тут же противный холодок, как скользкая гусеница пополз по позвоночнику. Есть ли у меня гарантия, что Димка опять не сдаст? Из лучших побуждений?!
        Мне казалось, что череп раскалился и скоро задымится от того, что творилось в голове.
        - Мам, все в порядке?
        Мой сладкий сынуля, всегда чутко реагирующий на мое состояние, обеспокоенно заглянул мне в глаза.
        Я же учила его не врать и говорить мне всегда правду. И соответственно, должна подавать ему пример. А я уже который раз его обманываю. Наверно, надо его подготовить к бегству.
        - Мишустик, мы скоро уедем отсюда. И я должна все тщательно продумать. Нам нужны деньги. Поэтому, малыш, не обращай внимания, что я отвлекаюсь. Только смотри. Это тайна. Ни папе, ни Димке - ни слова! Договорились?
        - Слово индейца! - торжественно приложив сжатый кулак к груди, поклялся сын. А потом задумался.
        - Мам, вы с папой поссорились, и он нас выгоняет? - тихо спросил он.
        Ребенка нельзя обманывать… И что мне делать? Вывалить все как есть? Ни за что! Я выдохнула. Придется использовать метод полуправды.
        - Сын. Ты у меня умный не годам, поэтому я с тобой разговариваю, как со взрослым. У папы от болезни испортился характер. И мне с ним очень тяжело. Но бросить мы его не можем. Мне нужно заработать на ему операцию. У нас в городе нет такой возможности. А если мы уедем, то первое время будем снимать какой-нибудь крохотный угол. И, возможно, пока я не найду садик для тебя, тебе придется быть одному. Читать книжки, играть. Но это недолго. Обещаю.
        Мишка некоторое время обдумывал услышанное.
        - А почему об этом нельзя никому говорить? - задал он резонный вопрос.
        - Потому что меня обвинят в том, что я плохая мать и могут тебя отобрать. Ведь ребенка нельзя оставлять одного, без присмотра. Это раз. А два, у нас не будет своего жилья, и это недопустимо. Иначе я опять плохая мать.
        Фух. Неожиданно стало легче. Я озвучила свой страх, и он будто стал не таким острым, потерял часть своей власти надо мной. А сынуля сделал его еще меньше. Он обхватил руками мои ноги и почти закричал:
        - Ты у меня самая лучшая мама на свете! Я тебя никому не отдам и буду сидеть один, сколько нужно! Не волнуйся только!
        Щемящая нежность разлилась в душе. Вот она, моя награда за все страдания! Мое солнышко и мое счастье! Мы справимся! Но не успела я растечься счастливой лужицей, как Мишка меня окончательно сразил.
        - Мам, а давай продадим мои новые игрушки?! Они же очень дорогие, и я ими не игрался почти. Они в упаковке.
        Слезы подступили к горлу, и мне пришлось шумно сглотнуть и до боли зажать ногтями перегородку носа, чтоб не расплакаться.
        - Но я тебе обязательно куплю такие же. Попозже. Я тебя очень люблю.
        ГЛАВА 16
        Аккаунт у меня на всех «продажных» сайтах есть. Правда, в роли продавца выступаю впервые, до этого все время искала, что купить. Мишка «унашивал» вещи в хлам. Уже никому предложить их нельзя было.
        - Мишустик, я тебе очень благодарна за такое решение. Ведь машинки мы бы с собой забрать все равно не могли. Ты же помнишь? Не привлекаем к себе внимание.
        - Помню, - мой малыш выглядел таким серьезным, будто и вправду понимал, какая угроза нависла над нами. Мне казалось, что мои мозги вдруг стали тяжелыми, как жернова. И так же натужно скрипели. Вдруг осенило.
        Тетя Галя, четвертая наша соседка по блоку, ведь работала в Москве! Две недели дома, две недели там. Но и дома она не сидела сложа руки. Вязала носки и отдавала родственнице, торговавшей на рынке. Она мечтала купить домик в пригороде, чтобы было куда внуков забирать. Я так вдохновилась, что показалось, будто крылья выросли, которые неудержимо тащили вперед.
        - Мишустик, покажешь мне, как ты умеешь быстро ходить?
        Мишка с готовностью кивнул, и мы понеслись домой на крейсерской скорости. Нужно было успеть, пока наша соседка - жаворонок спать не легла.
        Отправив сына Димке, я поскреблась в ее дверь.
        - Теть Галь, вы еще не спите?
        - Нет, заходи, - отозвалась соседка. - Что случилось-то? Заполошенная вся!
        - Расскажите, где вы работаете? И можно ли туда устроиться? Беру кредит, и моей зарплаты не хватит на ежемесячные взносы.
        - А Мишку, что, на своего бездельника оставишь на две недели? - Тетя Галя не церемонилась в выражениях.
        - Нет, с собой заберу. Первое время сам посидит, а потом пристрою в садик.
        - Ой, девка! Не потянешь! Работа на конвейере, упаковываем спецодежду. Смены по двенадцать часов. Прийти и упасть. Правда, две недели отпашешь, потом вроде забывается. И по новой. Но платят хорошо, все вовремя. А вот ребенка на такое время не оставишь.
        Видя, что я скисла, она пристально посмотрела на меня.
        - Что, совсем туго?
        Я только кивнула, не в силах говорить. Страх снова опутал меня, как мерзкий паук с холодными лапами.
        Если я в ближайшие дни не уберусь из города, то может произойти непоправимое.
        - Уехать нам надо.
        - Ну так поезжай ко мне. Не пять звезд, но крыша над головой на две недели будет. Мы там табором снимаем, так что извини. Дам тебе ключ, скажешь, моя племянница. Осмотришься, найдешь что-нибудь. Рабочие руки везде нужны. Это чтоб задом вертеть и кучу денег грести, надо либо везение, либо блат. А трудяги нарасхват.
        - Вы серьезно? - от радости перехватило дыхание. - Тетечка Галечка! Я…Я отблагодарю вас. Завтра мне должны одобрить кредит, я переведу деньги в клинику, перевезу туда Алика, и мы сразу останемся в Москве.
        - Вот как куплю домик, приедешь, поможешь навести порядок. Это и будет твоя благодарность, - улыбнулась она. А у меня навернулись слезы на глаза. Почему чужие люди мне помогают, а родная мать звонит раз в полгода, получает необходимое для очищения совести мое «все нормально» и опять благополучно забывает? И за все годы раз только приехала, когда Климушка на два дня уезжал в Москву - возил любимую маменьку на консультацию к столичным докторам. Она сделала свой выбор, ну что ж… Спасибо Вселенной, что посылает мне помощь. Отогнав печальные мысли прочь, я обнаглела и обняла сидящую на кровати тетю Галю за шею, как родную.
        - Спасибо вам!
        Сглотнув слезы, я пошла за Мишкой. На несколько метров, которые разделяли комнату, у меня ушло гораздо больше времени, чем нужно. Я старалась сохранить это состояние благодарности и человеческого тепла, которого в моей жизни было, как говорят, кот наплакал. Да я и чувствовала себя помойным котенком, которого неожиданно накормили и приласкали.
        Но ничего! Я выберусь из жизненной помойки, чего бы мне это ни стоило!
        Про жизнь говорят - как зебра. Полоса черная, полоса белая, черная белая, а потом хвост. И мне кажется, после встречи с Подгорским тем памятным летом, я постоянно находилась под этим самым хвостом.
        И вот сейчас, кажется, я выбираюсь из-под него. Во всяком случае, увидела белую полоску. Кредит мне одобрили, и тут же я получила деньги. Перевела нужную сумму в клинику. Оставались деньги на реабилитационный центр и еще чуть-чуть. Думала, что придется разориться на такси, но и тут повезло. На «Бла-бла- каре» нашелся водитель, который искал попутчиков. И его наша компания вполне устроила. А еще я продала игрушки от Подгорского и неожиданно - за хорошие деньги, а не за копейки, как рассчитывала.
        - Ну все. Давайте посидим на дорожку, - неизвестно откуда во мне проснулась тяга к народным приметам. Ни разу в жизни мне не приходилось говорить эти слова. Я никуда никогда не ездила. Мама не считала нужным хотя бы за пределы города нос высунуть, да и денег всегда было в обрез. А уж в замужестве и речи не могло быть о путешествиях. Даже когда мы с матерью уезжали в Великино, за нами приехал Клим на машине. И только мама заикнулась, что нужно посидеть, отчим сделал такое лицо, что вопрос тут же отпал.
        А уж как из его дома я уходила! Тут - то совсем не до соблюдения традиций.
        Вот черт! Как же я привыкла к своему нахождению «под хвостом у зебры»! Все удачно складывается, так нет, непрошенно ложка дегтя пожаловала. Отвратительные воспоминания тут же напомнили мне, что от жизни хорошего не жди.
        Хотя вот прямо сейчас я всем неудачам покажу фигу! У меня есть Мишка, мое сокровище. И он с готовностью уселся на кровать, крепко прижав к себе своего мишку. Сынуля кинул на меня встревоженный взгляд, но больше ничем не выдал своего волнения.
        Алик соизволил еще вчера нарушить свой обет молчания, но по-прежнему строил из себя страдальца.
        - Предрассудки, - скривился он.
        - Не предрассудки, а задабривание домового. Он видел, что мы собираемся, и решил, что бросаем его. А так подумает, что передумали и никуда не уезжаем. И не будет нам желать плохой дороги.
        Надо же! Где-то я и такое читала! Мишка восторженно распахнул глазенки - из домовых он знал только Кузю и никак не рассчитывал, что эти хитрые и практичные существа могут встречаться еще где-то, кроме мультиков.
        - Он нам пожелает хорошей дороги?
        - Миша, мама сказки рассказывает, ей заняться нечем, - опять завел любимую песню наш папа номер один. Или два?
        - Я занимаюсь тем, что везу тебя на лечение, - напоминаю я и жду с любопытством - когда же он спросит, где я взяла деньги.
        Но нет. Он себя ограждает от угрызений совести. Вдруг я уже почку продала. Но меня его равнодушие давно не трогает. Выдохнула. Ну все. Отвезем его в клинику, осмотримся у тети Гали, и я засяду за объявления. Опять же надеясь на то, что Вселенная к нам сейчас щедра. Ведь мне нужна не просто работа, а работа с проживанием и еще с разрешением на присутствие ребенка. Есть же богатые дома с флигелем или помещением для прислуги? Есть. И я должна найти.
        И нашла! Телефон уже готов был задымиться от несчитанного количества звонков, но тут мне повезло. Я чуть не подпрыгнула от радости. Благо все соседки были на работе.
        Перебрав кучу вакансий горничных, домработниц и нянечек, я уже было отчаялась. Как вдруг попалось на глаза объявление «Требуется сиделка - компаньонка к пожилой даме. Требования: аккуратность, исполнительность, безукоризненная честность, отсутствие дурных привычек. Проживание и питание за счет работодателя. Круг обязанностей и зарплата будут озвучены на собеседовании в случае принятия положительного решения.»
        Пожалуйста - пожалуйста! Возьмите меня! Скрестив пальцы на удачу, я набрала номер.
        - Слушаю, - раздался глубокий, красивый голос без всяких намеков на возраст.
        - Добрый день. Меня интересует вакансия сиделки- компаньонки. Требованиям я всем соответствую.
        - Подъезжайте завтра к десяти часам. Пишите адрес.
        - Я запомню, - машинально ответила я, утонув в радостном предвкушении еще одной удачи. И только потом сообразила, что впервые со школы вспомнила о своих способностях. В частности, о хорошей памяти, которую можно использовать не только для запоминания, сколько стоят одни и те же продукты в разных магазинах. Чтобы в свободную минутку пробежаться по ним и сделать максимально выгодные покупки. Стало так обидно… сволочь Подгорский! Живет, как сыр в масле катается, а я даже образования не получила. И теперь вот рада до беспамятства, что появилась возможность поработать служанкой.
        Но это была минутная слабость, за которую я себя тут же отругала. Не жаловаться! Иначе может так припечь, что нынешняя ситуация, которой недоволен, покажется счастливым моментом.
        - Похвально, деточка!
        По этому старомодному «деточка» я поняла, что разговаривала напрямую с работодательницей, и что ей уже довольно много лет, несмотря на обманчиво молодой голос.
        ГЛАВА 17
        Ехать мне предстояло в коттеджный поселок. Но это завтра. А пока у нас есть теплый вечер, который мы с Мишкой можем посвятить себе. Не надо бежать, как угорелая кошка, домой, чтоб накормить своего принципиального принца. Не надо будет готовить ему завтрак.
        Это неожиданное чувство свободы вдруг захлестнуло, подарило крылья. Пусть и временные, но это было так здорово. Будто я тащила на себе тяжеленный рюкзак и настолько свыклась с этой ношей, что просто не замечала. Ведь рюкзак - то сзади. И вдруг я его скинула!
        - Мишка! А пойдем-ка есть мороженое! Я надеюсь, что завтра наша жизнь устроится, поэтому мы сегодня можем гульнуть!
        - Ура! - взвизгнул мой неприхотливый и неизбалованный ребенок. - Мам, только на палочке. И если можно, манго, - он заискивающе улыбнулся.
        Когда-то я покупала это восхитительное мороженое, и он запомнил. К сожалению, оно было дороговато, чтоб часто им баловаться. Но сейчас я решила, что мой сын должен хоть что-то увидеть новое.
        - Малыш! У меня более интересное предложение. Мы пойдем в кафе и закажем себе мороженое в вазочках, которое настоящими шариками.
        - Правда?! - не веря в такую удачу, сынуля подпрыгнул от радости.
        - Правда, мой хороший.
        Я поцеловала его сладкую макушку и прижала к себе.
        - А папа не скажет, что это неразумные траты? - вдруг вспомнил он реалии нашей еще утренней жизни.
        - Мишустик, все в порядке. Я думаю, что уж на мороженое нам будет хватать.
        Хотя для подстраховки я посмотрела по интернету средний чек в каждом из близлежащих кафе и только тогда определились с выбором.
        Пока мы искали выбранную кафешку, приходилось несколько раз спрашивать улицу. Несмотря на то, что топографического кретинизма у меня нет, все равно, то, что нарисовано на карте и что в действительности - сильно отличалось.
        А еще говорят, что Москва - негостеприимный город! Нам не только объясняли, но и улыбались, и даже заговаривали с Мишкой. Казалось, даже атмосфера вокруг пронизана лучами доброжелательности. Или со мной было, как с Крошкой Енотом?! Я сама светилась от восторга, и наверно, это передавалось другим.
        Несмотря на огромный кредит и весьма небольшую сумму на первое время, я ощущала себя счастливой. Хотя чувство вины и пыталось своей холодной липкой лапкой пригасить фитилек моей радости, но я не поддавалась.
        Казалось бы?! Без работы, в комнатушке, куда к ночи набьются несколько смертельно уставших женщин. С совсем небольшим запасом денег. Наверно, мой случай как нельзя лучше перекликается с притчей, которая мне запомнилась, но ни разу не было повода применить ее к себе.
        «Еврей пришёл к раввину и говорит:
        - Ребе! Моя жизнь ужасна… У меня очень тяжёлая и нервная работа, и начальство меня ненавидит и всячески третирует. Но я не могу её бросить. Я довольно узкий специалист, и мне очень тяжело найти работу. А без этого я не смогу прокормить свою семью… Моя жена - стерва, которой не видывал свет! У нас с ней родилось уже восемь детей! Нам не протолкнуться в нашей коммуналке! И их всех надо одевать, обувать, кормить, учить и оплачивать те пакости, которые они творят на улице и в школе. И вы посмотрите, как я одет! Это же заплата на заплате! Как мне быть, ребе?!
        Ребе подумал, и отвечает:
        - Заведи в доме козу.
        - Ребе, вы с ума сошли?! Ко всему этому добавить ещё и козу???
        - Заведи козу. И приходи через месяц.
        - Хорошо, ребе… Только из уважения к вам.
        Через месяц к ребе приходит совершенно несчастный, осунувшийся еврей.
        - Ребе! Что вы наделали?! Всё осталось по-прежнему, только теперь, когда в квартире поселилась эта мерзкая тварь, совершенно не стало покоя ни днём, ни ночью! Она блеет, бодается и ВОНЯЕТ!!! Ребе, я хочу умереть!
        - А теперь, прогони козу из дому.
        Через несколько дней ликующий еврей прибегает к раввину и кричит с порога:
        - Ребе, вы волшебник! Я просто в раю! Так тихо, просторно, такой свежий воздух, столько тем для общения с женой!! Жизнь играет новыми красками! Я чувствую себя на седьмом небе!"
        Я поняла, что такой вот козой, которая давила всю радость на корню, и был Алик…
        Лучшего вечера не было в моей жизни! Мы сидели в кафе, а не заглядывали с сожалением в окна. Мы ничем не хуже всех этих расслабленных, весело болтающих людей. И пусть я не знаю, когда еще мы выберемся, но сейчас мы тоже отдыхаем.
        Полюбившееся Мишке манговое мороженое нашлось и здесь. Я взяла себе фисташковое. С удовольствием слупила его, чуть не вылизав вазочку. И только потом вспомнила, что это гад Подгорский приучил меня к фисташкам. С ним я впервые попробовала и распробовала эту прелесть. Мягкие, с нежным, сладковатым, почти сливочным вкусом. Когда жили с мамой, денег не хватало на такие изыски. А Клим, хоть и был богат, как старый Крот, но не считал нужным покупать «мындури», как он говорил. Все качественное, сытное и полезное. А Макс так умилился тому, что я никогда не пробовала их!
        - Это не просто орехи. Вкусные и полезные. Их очень ценят на Востоке. Даже фестивали проводят. Китайцы вообще называют фисташки «орехами счастья». Приоткрытые скорлупки напоминают улыбку. И кстати, их собирают только на закате солнца. Потому что днем они источают такое количество эфирных масел, что у рабочих кружится голова и они могут потерять сознание.
        Он обнял меня и зарылся носом в мои кудряшки.
        - Как у меня от тебя кружится голова, и я боюсь потерять сознание. И если б ты не была уже Малинкой, ты б стала Фисташкой.
        Я чувствовала себя невозможно счастливой. Макс казался мне таким взрослым, знающим. И что особенно приятно - в нем не было ни капли барской заносчивости или снисходительности. Наоборот, он был очень внимательным и заботливым. И сам, как ребенок радовался тому, что может меня чем-то порадовать.
        - Малинка, ты у меня такая неискушенная! Просто чудо какое-то! Так приятно, что я могу тебя бесконечно удивлять. Так и хочется составить список всего того, что ты не пробовала и не делала, и по одному вытаскивать и любоваться твоим сияющим взглядом и детским восторгом.
        Вот стоило только чуть-чуть расправить крылышки, как душа тут же обнаглела и запросила «сладенького» - воспоминаний о счастливых моментах. И как ни горько это признавать, самые сладкие из них связаны только с Максом. И самые горькие - тоже с ним. Получился грустный каламбур.
        Очевидно, я так замечталась, что и на лице это отразилось.
        - Мам, ты такая красивая, когда не грустишь! - опять Мишустик меня удивил. Он всегда подмечал мое состояние. Правда, не знал такого понятия как озабоченность и заменял его на грусть.
        - Солнышко, когда не грустят, все красивые, - я вздохнула, потому что состояние безмятежности и удовольствия мне редко получалось испытать. Только когда играла с сынулей. - Ну что, пошли? А то завтра у нас трудный день. Ты побудешь в нашей новой комнате, пока я не вернусь. И пообещаешь, что никуда- никуда не будешь выходить. Я тебе оставлю еду, но ты тарелки не мой. Хорошо?! А ты пока почитаешь, поиграешь. Мне расскажешь, что прочитал.
        - Хорошо, - согласно кивнул он и вложил свою ладошку в мою.
        Странное дело. Предстоял трудный день, а я совсем не волновалась. Или сегодняшний принес столько событий, что меня просто не хватило на еще одно переживание. Я заснула сном младенца.
        А наутро открыла для себя новую страницу.
        До коттеджного поселка добралась на удивление быстро. Подавив трепет перед духом богатого дома, я нажала кнопку звонка. Понимая, что где-то меня рассматривают в камеру, придала лицу самое благожелательное выражение. Калитка отворилась.
        - Проходите в дом! - раздался голос ниоткуда. Я оглянулась. Почему-то думала, что в таком особняке обязательно должен быть дворецкий, который встречает посетителей. Но, может, у него сегодня выходной… Это я забивала себе голову всякой ерундой, чтобы перестать бояться.
        Открыв дверь, я попала в роскошную гостиную или холл, даже не знаю, как назвать. Глаза разбегались от картин в золоченых рамах, больших вазонов с живыми цветами. Я не удержалась и уставилась на огромную, очевидно, хрустальную люстру, висевшую очень высоко, потому что у этого помещения потолок был на уровне второго этажа, куда вела деревянная лестница. Раздался странный звук, от которого я чуть не подпрыгнула. Тихое металлическое шипение ударило по моим натянутым нервам. Оказалось - это самый настоящий лифт, из которого выкатилась инвалидная коляска.
        - Меня зовут Вилена Ивановна, - сказала дама, восседавшая в этой коляске, как царица на троне. Насколько я понимаю, ей хорошо за семьдесят. Но выглядела она безукоризненно. Будто прямо сейчас собирается на важный прием. Идеально уложенные седые волосы. Татуаж бровей. Накрашенные ресницы, губы. В ушах красивые сережки, наверно с рубинами и такое же колье на шее. И уже само собой разумеется аккуратный маникюр на ногтях. Вид у нее был очень строгий и церемонный. На какой-то миг я запаниковала. Это была не просто старушка, мама внезапно разбогатевшего отпрыска. Это была настоящая представительница высшего света.
        - Какое имя у вас красивое, - я улыбнулась, не зная, как себя вести.
        Она неожиданно рассмеялась. И смех этот, как и голос в телефоне, был «молодым», без старческой надтреснутости.
        - Не красивое, а патриотичное. Мои родители были ярыми революционэрами. - Она именно так и произнесла это слово «революционэрами». С легкой иронией. - Делали революцию, сражались с врагами, и уже чуть ли не на старости вспомнили, что детей у них нет. А во времена становления Советской власти, да даже и после войны особым шиком у партейных считалось дать ребенку патриотичное имя. В моде были всякие сокращения и аббревиатуры. Спасибо, мои ограничились Виленой - Владимир Ильич Ленин плюс женское окончание. А ведь были и Даздрапермы!
        Я от изумления округлила глаза, но Вилена Ивановна тут же «перевела» на русский:
        - ДаЗдравствуетПервое Мая. Лагшмивара - Лагерь Шмидта в Арктике, Кукуцаполь - Кукуруза - царица полей.
        Очевидно, ее немало позабавил мой вид, потому что на ее строгом лице снова мелькнула улыбка.
        Это уже хороший знак. По крайней мере, я так думаю.
        - Итак, Алина. Сиделка - это громко сказано. Я указала, что мне нужна умная, честная, правильная девушка. Я могу ходить, но мне трудно, поэтому меня нужно сопровождать на мероприятия. В театр, на благотворительные вечера. В клинику, если потребуется. И это должна быть не просто исполнительная прислуга. Мне хочется рядом с собой видеть здоровую, энергичную, способную поддержать разговор особу. Не тупо поддакивать. Читать мне книги, новости. Со зрением у меня неважно. Следить за приемом таблеток, измерять давление. И чтобы она не горела желанием плюнуть в чай, пока несет мне. Убирается в доме горничная, готовит повар, с гигиеническими процедурами помогает настоящая сиделка. Жаль, что у тебя нет высшего образования.
        Моя челюсть чуть не упала на идеально начищенный, сверкающий паркет.
        - Я известная оперная певица в прошлом. Старицкая. Не слыхала? Но не суть. Поэтому мой слух улавливает то, что другим и не снилось.
        - Вы хотите сказать, что по голосу определили, что у меня нет высшего образования? - заикаясь от изумления, спросила я. И опять повеселила госпожу Старицкую.
        - Я лучше полиграфа по голосу определяю, искренний человек или подхалим, глупый или умный, врет или говорит правду.
        - Ну а образование?
        - Я просто предположила. С дипломами девушки ищут другую работу, а у тебя на лице написано, что не до учебы было. Но то, что ты схватываешь все на лету, мне нравится. Можно и с дипломом быть непроходимой дурищей. А ты меня сразу подкупила своим "Я запомню". Человек, которому не нужно сто раз повторять одно и то же, это ценность. Готова приступить к работе?
        - Вилена Ивановна! Я с удовольствием буду выполнять ваши указания. Гарантирую, даже со скоростью резвой белки. Но у меня сын. Вы позволите, чтобы он жил здесь? И пока не устрою его в садик, мне нужно несколько часов уделять ему.
        Сказала и застыла. Это, конечно, наглость. Я нанимаюсь на работу, и никого мои проблемы волновать не должны. Но надежда на то, что все у меня устроится, теплилась, не позволяла сдаваться. Но сейчас мне хотелось зажмуриться и задержать дыхание, как в детстве, когда было страшно.
        - Ну если он не будет досаждать своим присутствием, то пожалуйста. У тебя своя комната, поместитесь вдвоем. Сад в его распоряжении. Я думаю, у такой матери и сын должен быть под стать. Будет помогать тебе, если понадобится перебрать чечевицу.
        Чувство юмора у Старицкой было отменным.
        Сердце мое радостно трепыхнулось, а я готова была подпрыгнуть от восторга, но побоялась показаться неадекватной. Однако от выражения эмоций все ж не удержалась. Непроизвольно прижала руки к груди и выдохнула:
        - Спасибо огромное, Вилена Ивановна!
        - Надеюсь, ты не думаешь, что попала в сказку? У меня часто меняется настроение, и тебе придется выслушивать мое брюзжание. Особенно по утрам.
        - Утро добрым не бывает? - не успев подумать, выдала я.
        - Именно! А теперь поди на кухню и завари сенчи. Мария подскажет как. Попьем с тобой чай и поговорим.
        «Иди, завари сенчи…» Спасибо, есть, у кого спросить. Хорошо бы подружиться с этой Марией, чтоб не попасть впросак. Но с самого начала признаваться, что ты тундра, тоже не хочется. Я быстренько нагуглила. Оказалось, просто зеленый чай. Вернее, его дорогой сорт. Ни разу не пробовала. Написано, что мудрые японцы, чтоб сберечь все полезные свойства, не обжаривают чайный лист, а обдают паром. И по виду готовый продукт похож на мягкую хвою. Теперь не ошибусь.
        Натянув самую дружественную улыбку, вошла на кухню.
        - Добрый день. Я Алина, буду помогать Вилене Ивановне. Она попросила заварить сенча и сказала, что вы поможете. Вы же Мария?
        - Мария. Добро пожаловать! - растянула губы она в тонкую ниточку. - Да что там помогать! Вон круглая банка, берешь оттуда, кладешь в заварник, заливаешь крутым кипятком….
        Я кинулась было к круглой банке, но сочетание «крутой кипяток» никак не соотносится с зеленым чаем.
        - Спасибо! - отвечаю наивной улыбкой, но понимаю, что мне хотят подсунуть свинью. - Ой, сколько тут баночек красивых. Я так поняла, что чай теперь на мне всегда будет?
        - Если тебя оставят. Вилена Ивановна очень взыскательна. Стоит что-то не так сделать, и все. Пакуй чемоданы. Тут знаешь, какая текучка. За неделю двоих приняла и выгнала. Ты ж понимаешь, в чем состоят твои обязанности? Развлекать. Поэтому болтай без умолку. О своем детстве, о школе. О женихах. Это она особенно любит. Ну справляйся. А у меня еще куча дел.
        Мария оставила меня наедине с великолепной кухней и не самыми радужными мыслями. Теперь я понимаю, почему за неделю двое получили отставку. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Мария - Заслуженный мастер по даванию вредных советов.
        Если я что-то понимаю в людях, мало кто мечтает слушать чужую болтовню. Особенно богатые женщины, которым наверняка хочется перетрясти свой собственный нафталиновый сундук с воспоминаниями. Ну и соответственно, крутой кипяток. Ага-ага! Зачет, Маша!
        Я быстренько осмотрелась. Эта сенча должна быть в одной из этих красивеньких баночек. И явно не в той, в которую ткнула Мария. Я сунула нос поочередно в каждую из них, быстренько нашла нужную. Снова влезла в интернет и сделала все, как он велел. Даже отыскала белые чашечки, в которых, действительно, этот ароматный напиток смотрелся очень выигрышно.
        Нашла поднос и, похвалив себя за бдительность, зашагала в гостиную. Поставила чашки на столик и осталась стоять в ожидании приглашения. И сильно не заждалась.
        - Присаживайся, Алина. Расскажи о себе. Я хочу иметь представление, почему ты здесь, - Старицкая вперила в меня свой проницательный взгляд, пытаясь уловить малейшие изменения мимики в лице. Да, я знаю, что есть признаки, которые опытному физиогномисту расскажут все: где человек врет, где сомневается, где ему стыдно и т.д. Но я не собираюсь юлить.
        - Окончила школу с золотой медалью, собиралась поступать, но забеременела. Родители выгнали из дома. И чтобы не оказаться под забором, я согласилась выйти замуж за старого друга. Но мой ребенок ему был не нужен, и между нами выросла стена. Я собиралась развестись, но с ним несчастный случай произошел. Сейчас я взяла кредит, чтоб оплатить его операцию и реабилитацию. И вот я у вас.
        Как ответ у доски, я предельно концентрированно изложила свою биографию в нескольких предложениях. И поскольку в них не было ни капли вымысла, я решила, что тест прошла. Однако Старицкой этого показалось мало.
        - А отец ребенка? Он в курсе, что стал папой?
        Сердце подпрыгнуло к горлу, и щеки, как я ни старалась абстрагироваться от болезненной темы, неумолимо превращались в помидоры. Я не смогу соврать, а рассказывать о своем безвыходном положении не очень-то хочется.
        - Не знал. А недавно узнал. И хочет отнять у меня ребенка, - хотелось добавить, как и после первой части «интервью» - "И вот я у вас".
        - Каков негодяй! Ну тогда ты правильное место выбрала. У нас охрана. Работай себе и работай. А на кого ты сына сейчас оставила?
        Я так растрогалась от ее внимания, что создалась иллюзия родства какого-то. Будто она моя тетушка или фея-крестная.
        - Одного оставила. Но он ответственный. Все понимает. Никуда не выйдет. А где мы остановились, я никому не говорила.
        - Ну езжай тогда за своими вещами и за малышом…
        ГЛАВА 18
        Юпитер, ты злишься, значит, ты неправ. Это где-то у меня еще оставалось немного самоконтроля. Но его хватало только чтобы сцепить зубы и не проронить ни слова. Молча довез строптивицу до ее убогой забегаловки и рванул за город. Мне просто необходимо было выплеснуть адреналин, который бурлил в крови. Благо была платная трасса, на которой можно отпустить вожжи. Я летел, почти не замечая ничего вокруг. Меня словно звериное чутье уберегло от аварии. Руки действовали на автомате, не дожидаясь команды из пульта управления.
        Меня обуяла ярость хищника, у которого не только отобрали добычу, но еще и пнули ногой под зад, как котенка. Что она о себе возомнила?! Королева забегаловки! Фак мне под нос совать?! Мне хотелось рвать и метать! Надо же! Не хочу быть дворянкой столбовою, хочу быть владычицей морскою! Да любая на ее месте ноги б целовала за такое предложение, а ей, видите ли, не такие почести оказаны!
        Ну ничего! Сдержался, не сказал тогда «приползешь», но сейчас эта мысль завладевает мною все больше и больше. Я отберу у тебя сына, и ты приползешь. Будешь в ногах у меня валяться, чтоб только разрешил быть с ним!
        Хотела по-плохому, получишь! Анализ ДНК получу, и мои адвокаты любой суд порвут, как Тузик грелку. Завтра же приглашу специалиста! Благо с заведующей мы установили теплые отношения. Да и как иначе?! Деньги на ремонт и музыкальный класс любой кремень превратится в киску.
        Осталось найти подход к сыну. Тут вопрос решился одним звонком. Димон, юный хакер, рассказал о мечте мальчугана. Покупку квадрокоптера я отложил на завтра, потому что сегодня меня к людям подпускать близко нельзя. Еще пара дней общения, и можно свободно забирать его с собой. Путь тогда Малинка попрыгает возле забора! Посмотрю, куда денется вся ее спесь!
        В меня словно вселился монстр, имя которому не мог придумать. Злость, что она меня с самого начала записала в подонки? Или чувство вины у человека, который всегда прав? От ее слов, как от пощечин, все в душе переворачивалось. Чем ярче я представлял себе ее страдания, тем мощней становился этот монстр. Говоришь, не сломалась? Посмотрим, как запоешь!
        На весь вечер я завалился в СПА, благо в отеле он более-менее приличный. Зависал до чуть ли не до головокружения в парной, плавал, как акула, без остановки, потел на тренажерах, отдался в руки массажистке. И все это, чтоб не сидеть и не ждать с тревогой завтрашнего дня. Даже себе я боялся признаться, что отчаянно трушу. Меня страшит встреча с собственным сыном. От одной мысли меня бросало в жар. У меня есть сын, похожий на меня, и он обо мне ничего не знает. Сын. Так непривычно произносить это слово. Оно словно раздумывает - приживаться ли ему на моем языке или нет. Проговариваю - и дух замирает. Я, никогда не пасовавший перед акулами крупного бизнеса, которые выросли на криминале, боюсь встречи с мальчишкой. Будто от этого зависит вся моя жизнь.
        Но оказалось, что боялся я не того, чего следовало. Мишка поверил всему, что я ему рассказал, с робкой радостью взял квадрокоптер, с сияющими глазами поблагодарил. Десять раз переспросил - точно ему насовсем. А я понял, что жизнь моя не будет прежней. Это такое чудо - иметь уменьшенную копию себя!
        Меня снова захлестнула злость на Малинку. Из-за ее глупой гордыни сын рос в нищете, не имея самого необходимого! И она сейчас продолжает из себя строить самодостаточную женщину! Без работы, без образования, без жилья! Если на себя стало наплевать, то хоть бы о сыне подумала! Ну ничего! Я научу ее любить Родину!
        Осталось получить результаты анализа и можно предъявлять требования.
        Правда, раньше этого требования прилетели ко мне. Дед не удовлетворился моей версией отсутствия и начал топать ножками, желая видеть меня при дворе. Хотя мой отъезд на делах никак не сказался. Я успел проверить отчеты и вставить, кому надо. Но деду было элементарно скучно без меня. Братишки только и могли, что тщательно подлизать, но никогда не позволяли себе с ним пободаться.
        - Макс, я так понимаю, у тебя нашлись более серьезные дела, чем дела компании? Или тебе кресло генерального не нужно? - как обычно он начал с любимой «морковки», которой привык размахивать перед моим носом. Но если раньше я воспринимал это как необходимый элемент диалога, своеобразный ритуал, то сейчас он меня просто выбесил.
        - Да, мой фюрер! Не поверишь! Есть дела поважней, чем тешить твое Эго, - рявкнул я, понимая, что только что поджег фитилек, ведущий к бочке с порохом. Но у меня реально упали заслонки на уши, отгородив меня от проблем внешнего мира. Сейчас мне не до того, чтоб выслушивать едкие подзуживания деда.
        Повисло гробовое молчание, за которым неминуемо последует взрыв. Но благо, что телефоны сейчас сотовые, иначе по проводу, как по бикфордову шнуру, точно проскочил бы разряд ярости.
        - Что ты сказал? - не веря своим ушам, переспросил наш Великий и Ужасный.
        - У меня есть сын. Так что кресло я уже заработал, считаю, - мстительно выдал я, представляя, как громко стукнула о пол его шикарная швейцарская челюсть.
        - Ты что, мухоморов наелся? - подозрительно спросил он.
        - Обижаешь, Михаил Степанович! Я достаточно зарабатываю. И если б мне понадобилось чем мозги задурить, мог бы купить себе самое качественное зелье, и не отечественных производителей.
        Надо же! Только что я рвал и метал, а сейчас просто получаю удовольствие, драконя деда. Он же никогда не выражает открыто эмоций, и можно только догадываться, насколько он поражен.
        - Так откуда сын? - дед старательно прячет изумление, прикрываясь строгостью.
        - Родился. Обычным путем.
        - Мне документы. Свидетельство о рождении и анализ ДНК. Я не собираюсь воспитывать неизвестно чьего сына. Мало того, что от какой-нибудь кухарки, с которой мой непутевый внук согрешил. Так еще может и не своего ребенка. Девки ушлые нынче, за ручку сто лет назад подержал, а она уже заявляет, что родила от него. - Дед очередной раз меня удивил. Если у него и был шок, то сейчас он успешно с ним справился и уже рассуждает совершенно спокойно, в своем духе.
        - Сын мой, однозначно. Но специально для тебя анализ будет завтра готов.
        - Так кто тебе его родил?
        - Да ты ее видел. Ирония судьбы. Она собиралась стать суррогатной матерью, а оказалось, что она никакая не суррогатная, а настоящая.
        - О как…, - а вот тут уже дед явно был изумлен. Немного помолчал, переваривая информацию. - Ну там девка нормальная. Значит, все, как я тебе и предлагал. Ну пути Господни неисповедимы. Забирай пацана, дашь ей денег на мужа и на себя. И вопрос решен.
        Интересный поворот. Я-то планирую просто Малинку проучить, показать, что со мной надо считаться, а не обиженку строить. А дед видит совсем иную картину. Черт. И тут возникает вопрос, на который я еще не готов ответить. Что я ей предложу? Сытую жизнь? А почему нет?! Я имею возможность дать все, что захочется матери своего сына и сыну.
        Не желая обсуждать с дедом то, о чем я сам еще не сложил четкого представления, я поспешил откланяться.
        - Михаил Степанович, спешу заняться делами. Не скучайте без меня. Скоро буду.
        На душе, казалось, скребли не кошки, а настоящие саблезубые тигры пришли поточить свои когти и клыки, разматывая в хлам мое устоявшееся существование.
        У меня сложилась четкая картина по завоеванию Малинки. Заберу сына и поставлю ее на колени. Увезу в Москву, а там она уже не сможет сопротивляться. Расслабится, отъестся, привыкнет к хорошей жизни и подпустит к себе. Я ж видел, как она трепетала в моих руках. Как пойманная птичка, умирающая от страха и сгорающая от желания продолжить. Опять случилась та же химия, что и много лет назад. От одного поцелуя снесло крышу. Такое случается раз в жизни. Вот чтоб вело от одного запаха, вкуса. А меня не просто ведет. Меня клинит. И чего бы мне не стоило, она будет моей.
        Но вот с Мишкой не все так просто. Он контактный, смышленый. Но пока я для него дядя Макс, он будет со мной политкорректен. А если где-то провинится? Буду ли я иметь право поговорить по-мужски? Он спокойно может сказать - ты мне чужой дядя и иди воспитывай своих детей. А в ближайшее время сообщать, что его отец не Алик, а я, нельзя. Он должен ко мне привыкнуть. Зауважать. Полюбить.
        Голова шла кругом. Но сказал «а», говори «б». С твердым намерением забрать Мишку завтра на полдня и дать ему все, что попросит, я пережил вечер и лег спать.
        А наутро меня ждал сюрприз. Любезная Регина Валдисовна, которой я не глядя купил какой-то дорогой парфюмерный набор, зарделась, как первокурсница. Презент взяла и тут же огорошила меня.
        - Максим Михайлович, а Мишеньки нет. Мама позвонила и сказала, что он пока не будет ходить в садик.
        Нехорошее предчувствие проползло холодком по позвоночнику. Заболел Мишка? Нет, что-то другое. Логично было б предположить, что уехали отдыхать. Лето все-таки. Но зная ее ситуацию, понятно, отдых не для нее. Опять сердце сжалось. Она вообще когда-нибудь отдыхала? Может, и сын моря не видел…
        Тревога и ускользающее исполнение коварных планов заставили меня рвануть резвым кабанчиком к дому Малинки. И каково же было мое изумление, когда я не застал там не только ее с сыном, но и Алика, которому по сути, некуда было ходить.
        Спасибо, что есть налаженный контакт с Димоном. Уж он-то наверняка в курсе, куда все подевались. И спасибо, что есть сам Димон, задница которого намертво вросла в компьютерное кресло и весь мир за пределами комнаты ему не так интересен, как вожделенные «айпи», «айти», «айди» и прочие ласкающие слух термины.
        - Димон! - постучавшись, я открыл дверь.
        - Туточки я. Чего изволите? - не отрываясь от монитора, отозвался компьютерный гений. Вокруг него, как обычно, ловушками для тараканов стояло несколько немытых чашек, за которыми в вазочке высилась гора разнообразных плюшек. А сам Димон сиял, как начищенный самовар.
        - Ты что, президентский грант получил? - я невольно залюбовался. Всегда приятно смотреть на людей, которые чем-то увлечены.
        - Не-а! Новую прогу установил! Кайфушечки! А вы зачем пожаловали в наш лягушатник?
        - Соседи твои куда делись? Был в садике, сказали, что Мишка пока не будет посещать. Сунулся сюда, вообще глухо. Даже Алика нет. Где они?
        - Так Алишка взяла кредит и отправила муженька в клинику, и сама за ним поехала, - буквально огорошил он меня.
        - Как кредит? Насколько я знаю, там на лечение внушительная сумма требуется. Кто ей дал такой кредит?
        - Ну, барин, знаете. Кто хочет, тот находит все способы, а кто не хочет, придумывает сотни отговорок, - изрек он проверенную истину, а мне стало не по себе. Да, Малинка права, обвиняя меня в том, что недостаточно хотел. Я не стал ей объяснять, что некогда было дышать и что у меня было одно- единственное желание - «добейте меня». Но позвонить мог. Нет же. Я послушал Олега. Немудрено, что она не увидела во мне надежного защитника и опору.
        - А где она остановилась?
        - Без понятия. Она как-то враз все решила, - пожал он плечами. - Заскочила, отдала ключ на всякий случай. Сказала - пока. И унеслась. А ты долго думал. Она ж девка - золото. Даже я б женился на ней.
        Ревность царапнула душу. Моя же Малинка! Хотя глупо ревновать к этому пацану. А с другой стороны - еще меньше было поводов ревновать ее к Алику, а оно вон как получилось. От мысли, что этот сморчок лапал мою девочку, целовал слюнявыми губами, мне опять чуть не стало плохо.
        А вот Димон мне нравился. Даже можно позавидовать ему. Он так же, как и я, с головой уходит в любимое дело. Однако он никому не отчитывается. Есть заказ работает, нет - сам находит. И никто ему поводок на шею не набрасывает, не учит жить. Мне захотелось сделать ему что-то приятное. Хотя бы за то, что он с Мишкой дружил. Недолго думая, вынул пятитысячную и подложил под одну из кружек.
        - За информацию.
        - Благодарствую, барин, - ни капли не смутившись, ухмыльнулся он. Вот оно - здоровое чувство собственного достоинства. Прилетел подгончик - принимает и не кочевряжится. Ничего не просил, но и не отказывается от щедрости Вселенной.
        Что же с Малинкой не так? Другая бы еще больше потребовала в компенсацию за те лишения, которые пришлось перенести. Я ж не с барского плеча откидываю, а по нормальному. Нет, села на свою гордыню, как на ишака, и даже не принимает в расчет интересы ребенка.
        И где ее искать теперь, козявку упертую?
        - Димон, а в какую клинику она Алика отвезла?
        - Вот вообще без понятия.
        ГЛАВА 19
        И не успел я еще что-нибудь из него вытрясти, меня отвлек дед.
        - Тебя где черти носят? Вызванивай мать своего сына, пусть подъезжает, будем дела решать. Да и сам подтягивайся. Адрес ее знаешь. Мы скоро будем.
        Как обычно, не потрудившись получить обратную связь, отключился. Это была одна из его любимых фишек, помогающая отсортировать людей с невысокой мотивацией к работе и не слишком сообразительных. Он всегда говорил коротко, отрывисто, заставляя собеседника сразу же запоминать. Второго шанса он не давал. Исключение составляли братья мои меньшие… Но им приказы передавались через личного помощника, который доносил до мозга этих самовлюбленных тушканчиков в адаптированном виде.
        Это все пронеслось в голове каруселью, потому что сейчас я, кажется, впал в ступор. Зная деда, можно смело утверждать, что у него слова никогда не расходятся с делом. Он, что и вправду решил, что можно вот так взять и купить готового правнука?! Не зародыша, о котором мать и не подозревает, а целого ребенка! Дикость, но с него станется. Смотря, что засело в его голове. И в любом случае, я должен найти Малинку прежде, чем дед. Иначе он ее так запугает, что она от меня точно будет бежать без оглядки.
        - Кофе угостишь? - спрашиваю Димона. Понятно, что в здравом уме и трезвой памяти я б не стал пить то, от чего белые чашки у него стали похожи на изделия из необожженной глины. Но сейчас организм нужно элементарно встряхнуть, чтоб мозги начали продуцировать мысли.
        - Угощайся. Зеленый подвесной шкафчик с фоткой Скайуокера. Чистые чашки, ложки и сахар там же, - все так же таращась в монитор, дал инструкцию юный хакер.
        - М-да, гостеприимство не твоя сильная сторона. Может, сам зад поднимешь? Заплачу, как за премиум, - попытался я отвлечь хозяина от архиважного дела. Но не тут-то было.
        - Макс, соррян, не могу оторваться. Я тут мониторю, и каждую секунду нужно делать подтверждение. Иначе все слетит к лешему. Потерпи пять минут.
        - Через пять минут я уже должен иметь четкую картину происходящего, а для этого надо мозги как-то взбодрить.
        Но Димон снова нырнул в виртуальную реальность. Придется самому пройти этот квест «Найди еду».
        Я встал и направился на кухню. Представил, как тут собираются после работы хозяйки, готовя для своих домочадцев что-то шкворчащее, булькающее, шипящее. Разносится дух не самых изысканных блюд. И среди всего этого Малинка, тоже колдует над своей кастрюлькой. Чтобы накормить чем-то дешевым моего сына.
        Горький комок подступил к горлу. Что ж ты наделала, глупая девочка?!
        Я поставил на плиту чайник, не зная, кто хозяин. Димон не проинструктировал, но, думаю, за прокат дорого не возьмут, чей бы он ни был. Нашел чистую кружку, чему немало удивился. Насыпал кофе, спасибо, что не «нескафе», сахар, и уже в процессе приготовления волшебного эликсира в голове начала выстраиваться логическая цепочка.
        Скоро я узнаю точно, без своих домыслов, что дед подразумевает под словом «решать», но уже сейчас мне это не нравится.
        Хлебнув горячего напитка, язык не поворачивается назвать его «кофе», я сел на чей-то стул. Черт. Чувствую себя Машенькой в «Трех медведях». «Кто брал мой чайник? «Кто сидел на моем стуле?»
        По номеру телефона легко найти и местоположение хозяина. Ну если он с геолокацией. Возможно, у Малинки не такой навороченный. Какой шаг дальше? Заказать распечатку звонков и выяснить, с кем она контактировала в последнее время. Соответственно, найти этих людей и пообщаться. Незаконно. Но необходимо. Интересно, Димон справится с задачей? Или он, как шпана, только мелочь по виртуальным карманам может тырить? Или же придется службу безопасности напрячь. Но такой же запрос им и дед сделает. Значит, нужно потянуть время.
        Возвращаюсь в комнату.
        - Гений, можешь мне распечатку Малинкиных звонков сделать?
        - Малинкиных? - удивленно переспросил он.
        - Ну ты совсем… Я ж не стал спрашивать, кто такая Алишка? Ясное дело, это Алина. Так что?
        - Непросто это для законопослушного гражданина…, - сделав хитрую физиономию, протянул Димон.
        - Но…? Надеюсь, ты к ним не относишься?!
        - Надейся, - хмыкнул он.
        - Сильно надо, - я выразительно посмотрел на него. - И быстро надо. И, Димон, когда сюда зайдут люди в черном, забудь, пожалуйста, что я к тебе вообще заходил. Потому что я не знаю, чем это все может закончиться. Я умываюсь, а ты мне закинь на почту, как сделаешь. Ок?
        - Заметано.
        Парень очередной раз меня удивил. Никаких расспросов, будто каждый день занимается тем, что взламывает банковские системы или коды безопасности военных объектов…
        - И это… Лучше прикинься Аликом, - я поскреб подбородок, давая понять, что в данной ситуации меры предосторожности будут нелишними.
        - Какой спрос с танкиста? - с лету сообразил он.
        - Именно!
        Я метнулся вниз, к машине, перескакивая, как кенгуру, через несколько ступенек. Надо ж было сделать вид, что я только-только подъехал. Вдруг они там уже паркуются.
        И не ошибся. Шкафоподобный Лёлик, собрат Болека, сидевшего за рулем, уже открывал дверцу черного крокодила, раритетной «Чайки». Ее дед ни за что не променял бы ни на какую другую машину.
        Включаю режим Незнайки и иду приветствовать родственника.
        - Приветствую, Михаил Степанович! Объясни, что за идея посетила твою гениальную голову? Что мы здесь делаем?
        - И вам не хворать, - в обычной малолюбезной манере ответил дед. - Заберем мальца, пусть хоть нормальную жизнь увидит.
        - Конкретизируй, будь добр. Что ты понимаешь под словом «заберем»? - Все еще надеясь, что сказанное дедом может иметь какой-то другой смысл.
        - А что непонятного?! Тебя устраивает, что твой сын живет в дыре, не имея самого необходимого? Меня нет. Любой суд будет на нашей стороне. К тому же у меня возникла потребность насладиться общением с детьми. Сыновья выросли без меня, внуки тоже. Я вас получил уже почти готовыми. И видишь, что? Только и делаю, что пытаюсь сделать из вас людей. А если б воспитывал сызмальства, уже б мог вами гордиться.
        - И? - переваривая сказанное, выразительно вздергиваю бровь.
        - Что и? Дадим денег мамаше. Видишь, я ж не зря к ней приезжал, увидел, что подходит. А теперь не надо ничего замышлять. Готовый пацан. Я хочу, чтоб у меня в доме бегал правнук. Тогда я смогу наверстать упущенное. И хоть кто-то будет любить меня. Вам же наплевать на меня! Только деньги нужны!
        Так вот почему ему приспичило правнуков получить! На старости лет почувствовал дефицит любви…
        - Ты не путай безусловную любовь, которая, кстати, у матери к ребенку есть, с той любовью, которую заслужить нужно. Ты сам все сделал, чтобы оттолкнуть от себя всех родственников. И любовь здесь вообще ни при чем. Родственные отношения… они другого уровня. Их не выбирают. Они существуют как данность, хочешь ты этого или нет. Даже если ты обнищаешь, мы тебя все равно не бросим. Не переживай!
        Пока я говорил, в голове параллельно зрела мысль, которая взбодрила не в пример тому кофе, который я выхлебал не глядя.
        А как он планирует наверстывать упущенное? Как у него по дому будет бегать правнук, если мы живем довольно далеко друг от друга? Заберет сына и у меня? И я примерно знаю, чем он будет мотивировать. Из нас со Стеллкой никудышные родители. Я весь в работе, она в прелести прелестной…
        И тот вопрос, который я никак не хотел озвучивать даже для себя, встал ребром. Или я не мешаю деду в его сумасшедших планах, или начинаю все с нуля. Усидеть на двух стульях не удастся.
        - Не дождетесь, не обнищаю! Не для того я столько лет горбатился, чтобы оно прахом пошло.
        - Не сомневаюсь. Но сейчас я категорически против того, чтоб ты вмешивался в мои дела. Сын мой. И мне решать, какими методами я его получу. Если что, подчеркиваю - я. И бегать он будет у меня, - твердо заявил я, приготовившись к возмущенному карканью деда.
        Однако он только усмехнулся.
        - Решил против ветра плюнуть?
        - Думай, как хочешь. Может, поедем в ресторан поедим?! Или ты раз спустился к народу, то и пиццей не погнушаешься? - поддразнивая, напоминаю деду, что между нами хоть и нет пламенной любви, но я его ценю и уважаю.
        - Давай пиццу. Тебе ж надо привыкать к рабоче-крестьянской еде. Как покинешь свой кабинет топ-менеджера с панорамным видом на Москву, так и перейдешь с ресторанов на заказную пиццу. Или сам пойдешь развозить, - спокойно заявил дед. Будто речь зашла не о моем увольнении, а об изменении демографической ситуации в Конго. Похоже, выбор придется делать уже сейчас, раз зашел разговор.
        - Ты считаешь уместным принимать решения, стоя возле обшарпанного подъезда общежития? Я думаю, что мы уже отсюда можем идти с миром. Алина мой номер заблокировала. Хочешь, позвони сам, - сказал я, нисколько не сомневаясь, что дед с медицинской карты Малинки не только адрес срисовал, но и телефон.
        В кои-то веки дед сделал сразу же то, что я советую.
        - Телефон абонента выключен…, - он удивленно посмотрел на меня, будто впервые столкнулся с тем, что где-то кто-то не рад ему.
        - Возможно, разрядился, - пытаюсь усыпить бдительность и потянуть время, пока Димон выполнит мою просьбу. - Ну что, в ресторан? Обсудим по-нормальному?
        Дед не суетился, он был уверен, что Малинка никуда не денется. И часом раньше, часом позже - погоды не сделают. Я нагуглил самый дорогой ресторан и сбросил Лелеку, обозначив дальнейший маршрут.
        - Ну в ресторан так в ресторан, - прищурился мой родственник, одарив ехидной усмешкой. Несомненно, она означала: «Ну-ну! Когда еще себе позволишь!»
        Затем уселся в свой катафалк и барским жестом приказал ехать за ним.
        Мне эта поездка нужна была, чтобы принять окончательное решение, хотя оно и так лежало на поверхности. Просто в угоду комфорту и привычке, я не хотел видеть его.
        Представил себе изумленные глаза жены, которая никак не ожидает такого поворота. Ее истерику с битьем дорогой посуды. Или наоборот, укоризненный взгляд, натуральные слезинки на кончиках фальшивых ресниц.
        Сейчас она живет в придуманном ею самой мире, не заботясь ни о чем. Может, даже по - своему любит меня. Или же не меня, а свой статус счастливой жены, обладательницы такого породистого мужа. Свой музей семейного благополучия. Словом, все то, что можно гордо продемонстрировать. И со временем она станет копией моей тещи. А я стану желчным, вечно раздраженным оттого, что зашел в тупик. Все есть, а жизнь не приносит радости, потому что потеряет смысл и станет пресной.
        Обратная сторона медали - это трудный путь завоевания Малинки и доверия сына. То, что она сбежала, явно говорило - она ждет от меня плохого. Мои угрозы и тест ДНК, о котором, несомненно, рассказал, Мишка, подстегнули ее. И она в немыслимо короткий срок разделалась с тем, что ее держало, и сбежала. От меня.
        И чтобы исправить все, я должен вывернуться наизнанку, лишь бы она поверила мне.
        Решение укоренилось, проросло корнями в душу. Я выбираю тернистый путь. Многое придется начинать с нуля. Ведь только так я смогу защитить Мишку от влияния деда. Я уйду из компании, и дед вычеркнет меня из числа родственников. Значит, и общаться тоже не будем. Ну и на здоровье.
        К ресторану я подъехал уже совершенно спокойным. Метания и страхи вдруг слетели, как шелуха от порыва ветра. Здравствуй, свобода!
        Чуть ли не насвистывая от радости, как босяк, засунув руки в карманы, вошел вслед за дедом внутрь помещения. Я чувствовал настоящую эйфорию, которая не укрылась от дедовского орлиного глаза.
        - Ты чего это сияешь, как медный таз? - подозрительно прищурился он, не подозревая, что скоро безупречно налаженная работа его империи накроется этим самым тазом.
        - А когда еще выдастся возможность поговорить с родным дедом в неформальной обстановке, - отшутился я, предпочитая серьезный разговор начать на сытый желудок. Причем, сытый желудок деда. У меня крохотным фитильком теплилась надежда, что он не совсем снеговик отмороженный. И здравый смысл все-таки победит его блажь.
        Но чудо сегодня решило взять выходной, и его не случилось. Я планировал начать неприятный разговор после того, как отобедаем, но дед опередил.
        У него не бывает несварения желудка от дурных новостей, поэтому за едой он может обсуждать все, что угодно.
        - Надеюсь, ты со мной согласен? Пацан будет жить со мной. Кроме того, что у него будет все, есть еще один аргумент. Стеллка не примет чужого ребенка. А ему первое время и так будет трудно без матери, поэтому не надо добавлять негатива. Скоро он все забудет, и уже сам не захочет к матери-нищенке. Детская психика пластична, а сами дети продажны. Они чаще всего выбирают того родителя, с которым комфортней и сытней. Се ля ви! Вино не предлагаю, ты за рулем. А я выпью, - он поднял бокал с белым вином, которое принесли к рыбе. - За разумные решения!
        - Ну за такое и я выпью. И у меня же есть что добавить.
        Я осушил бокал чуть ли не одним глотком - надо было реально промочить горло. Все-таки между нами огромная пропасть. Он почти всегда умеет не включать эмоции и действовать, как автомат, в любой ситуации. Я тоже думал, что так умею. Но нет. Умею только в бизнесе. В личном я загораюсь, как порох.
        - Видите ли, уважаемый Михаил Степанович…Если говорить образно. Из свиньи можно сделать колбасу. Но из колбасы свинью уже никак не собрать. Ты упустил возможность стать хорошим отцом и дедом, променяв на деньги и амбиции. И я не хочу повторить твою ошибку. Поэтому, сын будет жить со мной и со своей матерью. Я развожусь со Стеллой. И да, я готов к тому, что ты сейчас начнешь задвигать насчет того, что пустишь меня по миру. Но спешу напомнить. У меня десять процентов акций. Это раз. И два. На мне завязаны все договоры с иностранными инвесторами. И мне по силам убедить их вложить средства в те филиалы, которые я открывал лично и вкладывал свои деньги. Так что я вполне себе могу потребовать раздела компании, а остальные держатели акций - твои любимчики - меня поддержат. Они понимают, что тянуть весь бизнес - кишка тонка, поэтому с радостью получат свою долю и возможность подлечить языки. А то у них там уже мозоли, наверно, от того, что усердно твой царственный зад лижут. Безусловно, мне жаль потраченных нервов и сил, вложенных в развитие компании. И жаль кресла генерального. Но как ты сказал - се ля
ви. Всегда приходится чем-то жертвовать.
        Дед если и удивился, то виду не показал. Не уронил бокал, не стал сжимать кулаки, но и ему не все подконтрольно. Дернувшаяся мышца возле глаза и некоторое выражение окаменелости на лице помимо его железной воли выдали, что он в бешенстве. Он офигел. И я прекрасно его понимал. Он такого пердимонокля никак не ожидал.
        Я перфекционист, как и он. Он прекрасно знает, что меня бесит сам факт подчинения кому бы то ни было. И он специально макнул меня в реалии жизни на нулевом уровне - туда, где обитают безамбициозные, ничего больше не умеющие делать особи. И теперь до того уровня, где я сам себе начальник, - один шаг. Это чертово кресло генерального!
        Я показал ему, как сильно я этого хочу. Женился по его указке, даже на суррогатно выношенного ребенка согласился. И дед был уверен, что я не соскочу с этой иглы. И не соскочил бы… Если б не обстоятельства непреодолимой силы.
        - И это твоя благодарность? - наконец переварил он информацию и теперь попытался меня придавить. - Если б не я, кем бы ты был сейчас? И ты смеешь мне грозить разделом компании? Моей компании?!
        Он угрожающе подался вперед, сверля меня глазами. Ну, это мы проходили. Нас этим не испугаешь.
        - Я благодарен тебе, безусловно. И если понадобится моя помощь, ты можешь всегда на меня рассчитывать. Но не надейся, что сейчас во мне взыграет фамильная гордость, и я уйду, с чем пришел. Мухи отдельно, котлеты отдельно. Обед я оплачу. А ты на досуге подумай.
        И все-таки дед не сдержал своей ярости. Он грохнул кулаком по столу с такой силой, что бокал, который он поставил на край стола, свалился на пол и разбился.
        - На счастье! - невозмутимо откомментировал я.
        Михаил Степанович не удостоил меня ответной любезности и резко встав, зашагал к выходу, всем своим видом давая понять, что я еще пожалею.
        И не надейся. Выдержав один тяжелый разговор, я уже готов танцевать. Осталось объясниться с женой. И свобода.
        Я дал знак официанту, чтоб принес счет. Здравствуй, самостоятельная жизнь!
        Выйдя на улицу, я почувствовал, что что-то зацепило мое внимание, но не мог определить, что. Обвел глазами улицу и застыл.
        В витрине цветочного магазина светились солнечным шаром желтые хризантемы.
        Малинка всегда меня удивляла. У нее на все свое видение. И полное отсутствие женских шаблонов. После нашей первой ночи я привез ей огромный букет алых роз. Я подумал, что это символ нашей страсти и беспроигрышный вариант - какая женщина не любит розы?
        Она смутилась, покраснела, и я подумал, доставил радость на сто процентов. А позже она проговорилась, что любит желтые хризантемы. Что осенью и зимой часто заходит в цветочный магазин полюбоваться их согревающей красотой. И я собирался подарить ей охапку этих самых хризантем, но не успел. Зато сейчас мне пригодится каждое из воспоминаний, чтоб затронуть ее чувства и заново завоевать ее. И любимые цветы - это уже знак того, что для меня наш роман не был интрижкой.
        Вообще, если ты помнишь все, что тебя связывало с кем-то - это уже показатель того, насколько он важен для тебя.
        Со Стеллой мне легко было отмазаться загруженностью на работе, когда она начинала упрекать, что я забыл важную дату. Да, я забыл, потому что не видел важности. Может, и она завела свой музей только для того, чтоб не забыть самой?
        - Але, босс? - прервал мои умозаключения Димон. - Последний звонок был на номер Старицкой Вилены Ивановны. Я проявил инициативу и выяснил, что это весьма богатая дама. Бывшая оперная звезда.! Я забил ее номер в поисковик. И! Та-дам. Она подавала объявление. Ей нужна была сиделка. И я пробил адресок. Я молодец? Нет?!
        - Димон! Ты не молодец! Ты Мегамолодец! Исполню любое твое желание! - сердце запрыгало, как у подростка, который узнал, как покорить понравившуюся девочку.
        - Не бросайся такими обещаниями! - захохотал хакер. - А то вдруг потребую твой бизнес.
        - Я ж уверен, что ты адекватный. Иначе мне киллер дешевле обойдется.
        - И не начинай. Как только я озвучу свое желание, сразу же напишу письмо и передам доверенному лицу, чтоб отдал его куда надо. Обезопасить себя.
        Теперь я был уверен, что все будет хорошо. Я найду Малинку, и никакой дед не сможет мне помешать.
        Однако тут же сообразил, что помешать мне может не только дед. Малинка, заблокировав мой телефон, ясно дала понять, что с прошлой жизнью общаться не собирается. Хотя и звонок деда остался без ответа. Но, возможно, она уже на работе, и ей не положено разговаривать…
        Понимая, что мой долг перед Димоном скоро станет таким же, как внешний долг России, я все же решил его использовать еще раз.
        - И снова я. Выручай. Мне нужно поговорить с Малинкой, а мой номер у нее в черном списке, - начал я излагать свою просьбу.
        - Я так понял, что должен позвонить Алишке, а ты будешь рядом и попытаешься сказать ей пару слов, прежде чем она тебя пошлет?
        - На редкость сообразительный мальчик, - под иронией я скрыл свою благодарность. Если бы не его свободолюбие фрилансера, взял бы к себе в команду айтишников. - Сейчас подъеду.
        Скоро в этой общаге меня за своего будут принимать - уже который раз буду топтать знакомую лестницу. И опять Димон прав. Мне нужно выбрать ту самую пару слов, которая заставила б ее слушать дальше.
        «Прости, Малинка!», «Поговори со мной!», «Не бойся меня!», «Я не причиню тебе зла!». Пока я добирался до общаги, в моей голове крутились самые разные комбинации. Однако они не понадобились.
        Димон набирал номер бессчетное количество раз, но ответом были лишь длинные гудки. Парень сокрушенно развел руками.
        - Медицина бессильна…
        Я едва не впал ступор. К счастью, ненадолго.
        - Возможно, на работе не разрешается пользоваться телефоном. Это обычная практика. Но! Хвала Всевышнему, есть смс-ки. Не думаю, что твое сообщение она удалит, не читая.
        Чуть ли не дрожащими руками я схватил телефон Димки и завис. Я должен максимально кратко и емко изложить самое главное. Иначе, когда она поймет, что пишет не ее сосед, может запросто удалить, не дочитав. За эти несколько дней после нашей встречи, у меня в голове произошел сдвиг. Привычная позиция «Я всегда прав» расшаталась. Я осознал, что правда - это двусторонняя медаль, и не факт, что на обеих сторонах одинаковое изображение. Я представил, каково пришлось Малинке и понял, что на ее месте поступил бы точно так же. Если любимый человек в полном здравии и не горит желанием общаться, значит, не хочет. Я бы тоже не стал искать встречи и навязываться.
        «Малинка, прости, я был не прав. Я сделаю все…», - тут я задумался. Пожалуй, это «сделаю все» может ее опять испугать. Ведь я уже показал, как могу действовать, как могу купить всех. Нет. Это вычеркнуть.
        «Малинка, прости, я был не прав. Дай мне шанс все исправить. Позвони, пожалуйста. Макс» На всякий случай дописал свой номер.
        Идеального текста мне все равно не придумать, а сидеть в бездействии уже невыносимо, поэтому я нажал «отправить» и отдал телефон Димону.
        - Ну все. Пожелай мне удачи. И помни, я твой должник.
        Димка сделал козу из двух пальцев, повернул конструкцию к себе и направил на меня, копируя жест мафиози «Я слежу за тобой!»
        ГЛАВА 20
        Мне не верилось, что вот так просто решилась проблема. Вернее, я была настроена на успех, иначе просто не на что было надеяться. Но сейчас могла реально выдохнуть. У меня все получится! И Мишка будет гулять в настоящем дворцовом парке. Иначе я не могла назвать это великолепие. Огромная территория напоминала Версаль. Дорожки, фигурно выстриженные кусты, мини-прудик, настоящий фонтан, беседки. Есть даже бассейн и шезлонг возле него. Это так здорово! Я видела подобное только в фильмах, где богатые дамочки в дорогущих купальниках загорают, потягивая коктейли, которые приносит дворецкий, например. Или дворецкий по статусу выше этого?
        Вот я и не меркантильная… А захотелось вылезти из удушающей нищеты и хоть раз поехать на море с Мишкой. Но пока не выплачу чертов кредит, нечего и думать об этом. Я стряхнула с себя морок соблазнов и помчалась за Мишкой и нашими пожитками.
        - Ну что, не успел заскучать? Давай перекусим, а то стыдно с первого часа хозяйскую еду брать.
        - Мам, а нам там, правда, хорошо будет? - мой ребенок, не избалованный яркими впечатлениями, воспринимал переезд как приключение. Но по факту, оно им и было.
        - Да, сына! Не сравнить, как мы раньше жили. Теперь у нас все хорошо будет.
        «Во всяком случае, у тебя!» - я улыбнулась и прижала к себе свое счастье. Так похожее на мое несчастье - Подгорского. В душе шевельнулась тоска по несбывшимся планам и утраченной любви. Все-таки ни один мужчина не вызывал у меня не то что таких чувств, но даже и простого интереса.
        Сколько ко мне клеились на работе! На лбу же написано: или дурак, или бабник, или хамло. Или Подгорский - это высшая каста? И ее представители рождаются с умением подчинять себе волю других? Несомненно, у них другое воспитание, интеллект выше среднего, уверенность в том, что все будет так, как они хотят…
        А такие дурочки, как я влюбляются и теряют голову…И получают Мишку в качестве бонуса. Но зато моего сладкого Мишку!
        Черт! Черт! Ну почему, о чем бы я ни думала, мысли так или иначе утыкаются в Макса!? Даже то, что я его боюсь, не лишает его притягательности. Как Зло. Красивое и опасное.
        - Мам, идем? - отвлек меня сынуля от терзашек, в которых я постоянно увязаю, как муха в мед.
        - Идем!
        Приехав к Старицкой, я быстренько пробежалась с Мишкой по территории, выяснила, что дыр в заборе, открытых люков, вольеров с собаками и прочих потенциальных опасностей нет и выпустила его, визжащего от восторга, на свободу. А сама приступила к обязанностям.
        Измерила давление хозяйке, еще раз заварила чай, перечитала ей светские новости в интернете, сделала массаж головы, отобедала с ней, урвала десять минут, чтоб покормить Мишку, сто раз сбегала с указаниями. И к вечеру, когда почитала Старицкой Радзинского, была отпущена. Опять же с условием спать чутко, чтоб по первому зову явиться. Слава Богу, отбой у хозяйки в девять часов, так что хватит времени пообщаться с сыном.
        С непривычки я устала так, что казалось, будто я вагоны разгружала. Хотя чисто физически в кафе было намного тяжелей.
        Достала телефон, чтоб завести будильник на шесть, и сердце вдруг забилось испуганно, будто увидела нечто непонятное и опасное. Куча пропущенных от Димки и смс-ка.
        Что могло произойти такого, что я ему так понадобилась?
        Странное чувство накрыло меня, как тяжелым одеялом. Вдруг стало жарко и душно.
        Открыла смс-ку и вообще забыла, как дышать.
        «Малинка, прости, я был не прав. Дай мне шанс все исправить. Позвони, пожалуйста. Макс»
        Я перечитывала эти отрывистые, как приказы, фразы. Вот и Подгорский такой. Коротко. Без лишних слов. Только что это? Тактический ход, чтобы выманить меня из убежища и воплотить свой дьявольский план? Или на самом деле он выбрасывает белый флаг? К сожалению, по буквам на электронном экране никто не сможет определить степень искренности. Разве что гениальные психологи из разведслужб… А я всего лишь влюбленная дурочка, которая готова легким мотыльком снова лететь на огонь, будто ее крылышки не были обожжены. Как вообще отросли, непонятно. Я себя чувствовала маленькой девочкой, которая в жизни не видела ничего хорошего. И тут ее поманили красивой куклой. И она умоляюще смотрит на людей: «Только не обманите, пожалуйста! Я очень-очень хочу ее! Она такая красивая!»
        Так и моем сердце отчаянно пробивалась сквозь броню недоверия крохотная искорка надежды. Девочка, которая не верит в сказки, отчаянно хотела эту самую сказку. Сказку про любовь. Глупо, но внутри меня ожил адвокат Подгорского, который тут же начал приводить неопровержимые факты в пользу своего подзащитного. Его страсть не угасла, это раз. Ее нельзя сымитировать. От поцелуя человека, который к тебе равнодушен, не сорвется дыхание, не закружится голова. Человек, который к тебе равнодушен, не будет предлагать стать любовницей…
        Что?! Господин адвокат, вы свихнулись? Не надо путать желание сделать любовницей с тем, что он по-настоящему тобой дорожит.
        Только что радостно затрепетавшие крылышки мотылька уныло обвисли. Этот человек утверждал, что вынудит меня приползти к нему. И ему можно верить. Душа рвалась на две половинки. Господи, как же хотелось нормальной жизни! Просто работать. Получать достаточно денег, чтоб ребенок ни в чем не нуждался. Иметь свою крышу над головой. Даже без этого гада, без любви. Неужели я так много прошу у Судьбы? Слезы невольно навернулись на глаза. Что ему ответить? Еще раз рубануть по той тонкой, но похоже не рвущейся нити, связывающей нас? Или очередной раз влипнуть в его паутину?
        - Мам, а мы, правда, здесь жить будем? - увидев, что я превратилась в застывшего суриката, отозвался Мишка.
        - Да сын. Какое-то время будем. Пока не заработаю достаточно денег.
        И тут же тоска сжимает сердце. Даже при хорошем раскладе, зарабатывать мне придется несколько лет. И даже больше.
        - А что там тебе прислали? Ты почему такая грустная? - опять кольнули прямо в сердце слова Мишки.
        - Надо принять решение. Очень важное. И я не знаю, что мне делать.
        - Ну так принимай.
        - Я не знаю, какое правильное, - сокрушенно вздохнула я. - Если допущу ошибку, это будет катастрофа.
        - Ма, пока не сделаешь, ты ж не узнаешь, правильное оно было или нет.
        - Ты ж мое солнышко! - как бы я ни боялась Подгорского, я ему благодарна за это маленькое чудо. Ведь то, каким будет ребенок, на пятьдесят процентов зависит от отца. Тут уж его гены поработали на славу.
        Я себе напоминала сапера, который занимается разминированием бомбы. Красный или синий? Синий или красный? Точно так же моя Судьба зависела сейчас от принятого решения.
        Позвонить или не позвонить? Сказать, чтоб катился к своей Греточке и ее хозяйке или послушать, что он хотел сказать? Металась я недолго, потому что согласна с сыном - не узнаешь, как правильно, пока не сделаешь.
        - Засыпай на новом месте сладко! - погладила упрямые наследственные кудряшки, доставшиеся сыну от Макса. - Я пойду подышу свежим воздухом.
        - Спокушки, - пробормотал Мишка, проваливаясь в сон. Еще бы! Столько впечатлений за день!
        Я вышла в сад, подсвеченный таинственно мерцающими лампочками, которые за день напитались солнечным светом. Тихо, спокойно. Тепло. Села возле бассейна. Вода в нем тоже мягко сияла от встроенных по периметру диодов. Первый раз в жизни я в такой благодати. Одна. Наедине с природой и со своими мыслями и жгучим желанием от них избавиться. Пусть не дикой, а совершенно оцивилизованной. И свежий воздух загородного поселка не хуже лесного. Я наслаждалась. Ведь мне так редко удавалось выбраться из своего "беличьего" колеса забот!
        Конечно, по выходным я вывозила сына на пляж летом, а поздней весной и ранней осенью - в парк, где мы устраивали пикник на двоих. Сначала Алик пытался поддерживать иллюзию семьи, но я понимала, что танчики его привлекают больше, чем недорогие сосиски, жаренные на прутиках. И мы сказали, что не обидимся, если он не будет насиловать себя. Нам с Мишкой вполне комфортно было друг с другом.
        Этими воспоминаниями я пыталась прогнать другие, связанные с Максом. Наши жаркие ночи, проведенные на нашем же месте. Костер, весело разбрасывающий крошечные искорки. Благоухание разгоряченных жарким солнцем трав. Тишина, нарушаемая редкими всплесками играющей рыбы. И горячие ласки Макса…Я ничего не могла поделать с собой. Не могла вытравить ничем то ощущение безграничного короткого счастья, которое, вжилось в меня, впиталось под кожу, как татуировки. Но это был другой Макс. Любящий, безбашенный, от поцелуев которого кружилась голова и замирало сердце.
        Сейчас это расчетливый, успешный, прущий, как бронепоезд, к своим целям и не останавливающийся ни перед чем делец. Макс, которого я не знаю, написал: «Позвони». И неожиданное, не вяжущееся с его нынешним обликом «Пожалуйста». Не уточнил время. А ведь сейчас я могу запросто помешать ему заниматься любовью со своей куклой. Мстительный бесенок начал меня щекотать, подталкивая к хулиганству.
        Ну и пусть! Пусть ему закатит сцену ревности его женушка! Сам просил!
        К тому же, у меня нет другого времени, чтобы звонить. Не для того меня на работу нанимали, чтоб я по телефону болтала.
        Выдохнув, как перед прыжком в холодную воду, я быстренько ткнула в номер из смс-ки и затаила дыхание.
        Раз. Два. Я приготовилась считать дальше, но на третий уже откликнулся Макс. Причем голос был совершенно бодрый и не запыхавшийся от постельных скачек.
        - Малинка! Только не бросай трубку! Я был неправ, признаю. Ты не та девушка, которую можно держать в любовницах. Прости. Я все решил. Разведусь с женой и буду с вами. Весь. Но дай мне время. Я не хочу подло поступать со Стеллой и лишать ее содержания. Но и не собираюсь отдавать ей половину бизнеса. А пока разреши мне видеться с Мишкой.
        Подгорский выпалил это на одном дыхании, словно речь была заготовлена заранее. В его голосе слышалось волнение, и от этого сердце мое заколотилось, как глупый мотылек, который бьется о стекло.
        - Извини, Максим, я не могу тебе доверять после того, как ты начал прикармливать моего сына и сделал анализ ДНК. Мог бы и не стараться. И без него видно, что биологический отец - это ты. Я доверилась тебе один раз. И оказалась на улице беременная. Больше я не имею права ошибаться. За Мишку спасибо. Он свет моей жизни. Больше не звони мне, - последняя фраза вырвалась сама. Будто ее вытолкнул страх. Страх, что я опять потеряю от него голову. Я нажала «отбой» и бессмысленно уставилась в одну точку. Выключила телефон, чтобы не поддаться соблазну. Я все сделала правильно.
        Вот он тот момент, когда мозг принял решение, а душа в кровь. И хотя сейчас мне терять нечего, но такое ощущение, что я снова рассталась с возможностью быть счастливой, любимой. С тяжелым сердцем я вернулась в дом, и, к счастью, в тоску впасть не получилось.
        Раздался колокольчик - проснулась Старицкая. Я метнулась в ее спальню.
        - Вилена Ивановна? - окликнула я хозяйку.
        - Алина, дурной сон приснился. Сердце выскакивает. Будь добра, накапай мне валокординчику. И раз уж я тебя разбудила, расскажу, что я про тебя тут решила.
        Я улыбнулась. Несмотря на короткое время нашего знакомства и ее уверения, что у нее капризный характер, я была убеждена, что Старицкая замечательная женщина. Назвать ее старушкой просто не поворачивался язык. Несмотря на проблемы со здоровьем, она ведет активный образ жизни. Посещает светские мероприятия. Даже дома всегда «в образе»! Не позволяет себе выглядеть распустехой.
        И мне даже стало стыдно. Я настолько «засахарилась» в своих проблемах, что просто махнула на себя рукой. Вернее, и не начинала следить за собой. Маникюр не делала. По хозяйству Климу помогать - длинные ногти будут мешать, а лак облезет. Я не красилась, над прической не колдовала - волосы не подчинялись никакой укладке. Они топорщились одуванчиковым облаком. Но Максу очень нравились. Черт, опять Макс. И опять сравнение с его куклой не в мою пользу. Она вся словно с картинки, а я провинциальная курочка, гребущая изо всех сил лапками, чтобы выжить.
        - Алиночка, раз ты закончила школу с золотой медалью, значит, пишешь грамотно? Так?!
        - Да, я никогда не делаю ошибок.
        - А сочинения как тебе давались?
        Хотелось рассмеяться - самые актуальные вопросы посреди ночи, но я удержалась. И хорошо. Потому что это оказалась не старческая причуда, а очень перспективная идея.
        - Легко! Я даже редактором школьной газеты была.
        - Значит, моя чуйка все еще жива. Я не ошиблась в тебе, - она кивнула головой, довольная моим ответом. - Я тут вот что решила. Пора мне заняться мемуарами. Я буду рассказывать, а ты записывать, а потом приводить в божеский вид. Если все хорошо получится, перейдем к биографии моего Петра Ефимыча. Он боевой генерал. Мы прожили душа в душу почти сорок лет. И трудно было придумать более несовместимую пару, чем мы. Я на гастролях, он в горячих точках. Мне приписывали бурные романы со всеми знаменитостями, вокруг него там медсестрички увивались. Но мы доверяли друг другу. И даже умудрились завести ребенка. Это хорошо, что я оперная певица, а не балерина. Монсеррат Кабалье тоже ценят не за фигуру, а за голос. И никого не смущает, что юная героиня весит тонну. Я выступала до последнего. Даже в роддом увезли сразу после того, как я вышла на финальный поклон…
        Затаив дыхание, я слушала свою работодательницу и боялась поверить в то, что моя жизнь выруливает с черной полосы. Я буду не просто работать подай - принеси! Я буду заниматься самым настоящим творчеством! И описывать не скучную жизнь зажравшейся барыньки, а жизненный путь настоящей Звезды! Это просто невероятно! Еще один вопрос мозолил язык, но задать я его не решалась. Где ее сын? Если он жив, то почему не живет с матерью? Дом-то огромный! Хватит на три семьи и еще место останется. А может, они разругались? Ведь бывает и такое. И я знаю об этом не понаслышке. Наверно, мое лицо отразило невеселые мысли, потому что Старицкая тут же спросила:
        - Алина, а твои родители живы?
        - Да, - грустно улыбнулась я.
        - Странно, что они не помогают такой славной девочке. Иначе хотя бы сынишку взяли под присмотр. Я вот тоже сыну не уделяла достаточно внимания. Вырос практически за кулисами. Что называется - сын полка. Вернее, сын театра. Иногда даже завидую своим приятельницам, у которых дети, как гусята, за мамкой ходят, ни шага сами сделать не могут. Хотя это не лучший вариант. Душевная близость - это, конечно, хорошо, но ребенка от юбки надо отрывать. Мой Гошенька вот оторвался, так оторвался. Укатил в Америку, защитил степень, преподает в университете. Вижу его раз в год. Два от силы. Скучаю. Ну да ладно…
        Старицкая задумалась, ненадолго уйдя в себя.
        - Вот внуков мне никак не родит. Да и от кого? В Америке одни ж феминистки да это ювенальное право. Страшно воспитать ребенка, который готов на тебя в органы заявить и пожаловаться, что ущемляют его права, как личности. А я считаю так. Личность личностью, но слово родителей - закон. А если у него на этот счет другое мнение - ремня. Правда, Гошика я не била, сказывалось то, что вокруг всегда было много народа, а я ему внушила, что на людях должен вести себя достойно, потому что он сын примы. Вот и вырос достойный мальчик. Я говорю, возвращайся в Россию, устраивай личную жизнь. А он смеется. Говорит, хочу в жены такую, как ты. А такой нет в природе, поэтому и не смогу жениться. Абы какая мне не нужна.
        Вот и кукую одна. Хорошо, в обществе меня не забыли. Приглашают везде, советуются. Одно мое слово, и человечка примут, куда надо…Ладно, заболтала я тебя. Иди отдыхай.
        - Спокойной ночи, - пожелала я и направилась к себе. Хотя уже сейчас поняла, что никакого отдыха не будет. Я просто не усну.
        Один звонок Подгорскому чего стоил! Уивляюсь, как я смогла сказать то, что сказала. Отрубила по живому. Зато с предложением Старицкой забрезжил свет в конце тоннеля. Я же могу пересдать ЕГЭ, если результаты просрочились и поступить на заочное. И Старицкая возьмет меня секретарем, а не девочкой - прислужкой. А потом…
        От радостного возбуждения у меня пересохло горло. И захотелось снова окунуться в убаюкивающее тепло летней ночи. Полюбоваться звездами, которых в городе не видно. И загадать желание, если вдруг увижу падающую звезду. Странное чувство. Я не чувствовала себя человеком третьего сорта или вообще человеческим браком, как это подразумевается в работе сиделки. Мне сразу было сказано - все, что на кухне, бери ешь, не стесняйся. Правда, при Марии я не спешила брать все, что хочу. А то еще скажет, что я все деликатесы слопала или по карманам распихала. Но сейчас, когда она спит, я спокойно могу, наконец, сделать себе чашечку чая и маленький бутербродик. Не потому что хочу есть. Нет. Просто, чтобы почувствовать кайф от лета. Ведь раньше я просто не успевала его почувствовать.
        И, призналась себе, что хотела воскресить еще раз в памяти ощущения, которые переполняли меня на наших с Максом пикниках. Огромное мерцающее миллиардами звезд небо, обнимающая таинственная темнота и близость любимого человека.
        Забежала в комнату и взяла телефон, будто он еще хранил голос Макса. Не тот, надменный, который колючими иглами впивался в мозг и так глубоко ранил меня своим презрительным равнодушием. А сегодняшний. Вернее, вчерашний. Взволнованный, теплый. И как хотелось бы верить - искренний.
        Я пила восхитительный чай, погружаясь в настоящую нирвану. Все хорошо. Все очень хорошо…И кого я обманываю! Я взяла телефон лишь для того, чтобы посмотреть - не звонил ли Макс. Включила свою видавшую виды развалюшку. Звонков не было. Лишь несколько смс-к. Как всегда, какая-нибудь фигня. Типа, вам одобрен кредит, вам начислены бонусы в «Перекрестке» и прочая дребедень. Хотела отмахнуться. Но что-то удержало.
        Просто номер. Но номер, который я помнила наизусть. Вот к чему было удалять?!
        «Малинка! Нежная и сладкая моя девочка. Прости меня за годы одиночества и лишений. Мы расстались, когда я был амбициозным пацаном, который зубами вгрызался в успех. Сейчас я почти на вершине. Но если надо будет, я откажусь от всего, чтобы быть с тобой. С вами. Не буду миллиардером. Пока. Но буду счастливым и сделаю все, чтобы вы были счастливы. Макс»
        Мое истерзанное сердце сначала подпрыгнуло от восторга. Я почувствовала себя снова той юной наивной девчонкой, потерявшей голову от любви. Утонувшей в ней, как в нежнейшем облаке эйфории. Макс. Гад гадский. Как же я люблю тебя!
        Но тут же жизненный опыт положил на плечо свою тяжелую лапу и сказал: «Стоп, девочка!»
        Мезальянс - это не то, что сделает нас обоих счастливыми. По факту. Тогда он был только выпускником вуза, я выпускницей школы. И то, за построением карьеры он забыл обо мне. Женился на ровне. А сейчас так тем более. Когда у обоих розовые очки разбиты вдребезги. Кто я? Серая мышь с травленной молью шкуркой? Он же меня ни друзьям не покажет, ни родителям, ни своему Великому и Ужасному деду. Ночью, да. Мы будем сгорать от страсти. А днем он будет меня стесняться. Ну нет!
        ГЛАВА 21
        Больше здесь оставаться незачем. Но и в Москву, и на работу, и домой, ехать не было ни малейшего желания. Я уже определил для себя порог, перешагнув который, однозначно не смогу вернуться назад. Я знал, что перешагну, но делать это нужно с холодной головой и максимальной уверенностью в том, что делаю. Иначе меня начнут прессовать, а это потраченное зря мое время и нервы. А его у меня не так много - я слишком задолжал Малинке и Мишке, чтобы оттягивать момент, когда мы будем вместе.
        И сейчас мне нужно ломать голову, как завоевать их доверие. Да, я могу сыну купить все, что угодно. Но не хочется любви за деньги. Мой сын… Так непривычно и здорово звучит! Придется вспомнить все навыки, которые приобрел в детстве в деревне. Жечь костер, ловить рыбу и тадам! Даже варить уху!
        Малинка не знает об этом моем таланте. И это уже плюс. Чтобы завоевать любимую женщину, я должен ее удивлять. И тут же совесть, как ползучий гад, куснула меня - перед глазами возникло лицо Малинки, когда она увидела меня в клинике. Изумление, страх, растерянность… Но это удивление со знаком «минус». И сколько же мне нужно будет набрать этих «плюсов», чтоб они сгладили негатив!
        Я привезу их в свой дом. На природе все плохое быстрей забывается. И тут у меня есть еще один жирный козырь - Бонд! Он общительный, но, к сожалению, вынужден довольствоваться только компанией Николая. Мишка, уверен, будет рад заиметь собственного пса. А Малинке? Что ее порадует?
        И тут же в голову влезли пронзительные строчки шансона…
        «Я куплю тебе дом у пруда в Подмосковье
        И тебя приведу в этот собственный дом
        Заведу голубей и с тобой, и с любовью
        Мы посадим … чего-то там»
        Моя любимая бабуля хранит верность традициям. И у нее до сих пор действующая радиоточка. Вот оттуда и звучат приветы с пожеланиями послушать «Лесоповал». Хотя звучит пронзительно. Бабуля просветила, что Танич написал ее в местах заключения, куда угодил за неосторожную фразу. И ждал встречи с женой.
        Я жду встречи с Малинкой… Моя девочка… И дом не надо покупать. Он есть. Правда, голубей точно не заведем. Летающие крысы, разносчики инфекций. Да и так почему-то не вызывают симпатии. А что она захочет завести?
        И еще я жду ее звонка. Поэтому и в городе не остаюсь. Не хочу услышать визг жены раньше времени.
        Однако наше «хочу» не всегда совпадает с желаниями других. Уже на подъезде меня вздернул звонок. Я чуть не подпрыгнул от радости. Малинка! Но нет. Всего лишь моя тещенька.
        - Слушаю, Нелли Игнатьевна! - в моем голосе явно прозвучала усталость. Хоть и хотел держаться нейтрально во избежание давления, но не получилось.
        - Максим, это правда, что ты собираешься развестись со Стеллочкой? - в голосе тещи трагичность зашкаливала, даже слышались слезы.
        - Я за рулем. И хотел обсудить это прежде всего со своей женой. Без посредников.
        - Стеллочка, как только узнала о твоей подлости, слегла с мигренью.
        Бинго! Как говорят: «Не прошло и года», а жена уже копирует тещу. Всегда была здоровой, а тут на тебе.
        - Максим, ты не можешь так с нами поступить!
        Черт! Кому еще так могло повезти, чтоб пришлось разводиться не только с женой, но и с тещей.
        - Нелли Игнатьевна, я не хотел бы обсуждать это по телефону, - пытаюсь мирно закончить разговор, но теща - гибрид болонки с бультерьером. Если вцепится, то все.
        - Тогда я приеду к вам.
        - Я пока поживу за городом. Работать я могу и дистанционно, да и с Михаилом Степановичем еще не все выяснили. Я сам приеду в Москву, и мы все обговорим. Всего хорошего.
        И совсем не вежливо нажимаю «отбой».
        Ну дед! Играет же в свои ворота! Знает же, что мне придется имущество делить! Мое имущество. Честно заработанное! Поэтому и решил подсуетиться, думая загнать меня в угол. Ну-ну!
        Стеллу я не на улице подобрал, как и Нелли Игнатьевну. В их семье часть активов нашей компании - ради этого и породнились. Вот пусть с ними и остаются. Ну и с нашей квартирой и кучей брюлликов, которые потянут на три квартиры. Я же не жалел для нее ничего. Так что упрекнуть меня не в чем. А свое нажитое честным трудом я переведу сегодня же на бабулю с генеральной доверенностью на себя.
        Вот так дед не оставил мне никакого люфта для маневров. Но и спасибо ему, что избавил меня от самой неприятной части - начинать разговор о разводе. Подготовил почву.
        Не успел я еще заглушить мотор, как услышал радостный лай Бонда, издалека услышавшего приближение хозяина.
        Вот с кем нужно жить! С теми, кто тебе искренне рад. А не с теми, кто копит обидки, чтоб потом предъявить счет.
        - Привет, зверюга! Скоро у тебя будет замечательная компания! - я потрепал пса по мощному загривку. Бонд не удовлетворился таким скромным проявлением чувств и принялся облизывать мне лицо. И сколько ни говори, что так делать не надо, без толку.
        - Пойдем гулять, обязательно! Вот только с делами разгребусь. И я весь твой.
        Пес восторженно нарезал круги вокруг меня, и странное дело - осадок от разговора с тещей бесследно испарился. Да, я знаю, что нарушаю привычный им уклад жизни. Но по факту! Они прекрасно обходятся без меня. Вон, на всю беременность в Портофино собрались! Да и так. Чувствую себя свадебным генералом, номинально выполняющим свою роль.
        К вечеру, завершив дела с нотариусом, я вздохнул облегченно. Осталось отвезти документы на квартиру Стеллке, поговорить с ней по человечески, и уже с чистой совестью начинать осаду крепости по имени Малинка.
        А пока очень хочется дождаться ее звонка. Весь день я косился на телефон, гипнотизировал его, но, увы.
        Проделана большая часть важной работы. И можно сказать, что большая часть груза свалилась с плеч. Когда совсем стемнело, я взял бутылку с янтарным антидепрессантом и вышел в сад. Уселся на шезлонг возле бассейна и впервые не знаю за сколько лет почувствовал себя «дома». Это то состояние, когда на душе воцаряется покой. Ты наметил цели и идешь к ним. Не разрывая жилы и падая с ног, а уверенно, спокойно. Как танк. Я знаю, что Малинка и Мишка будут со мной. Мы будем сидеть такими же теплыми вечерами и наслаждаться друг другом. И будем много чего делать восхитительно приятного. Того, что делает семью семьей, а не формальной ячейкой общества.
        Но до исполнения мечты еще очень далеко. Пока Малинка не хочет со мной и разговаривать. Пока я должен приучить ее к тому, что я есть в их жизни. Хотя бы с пары смс-ок в день. Жду ответ на свою.
        И Малинка позвонила. Правда, сказала совсем не то, что я хотел бы услышать… «Я доверилась тебе один раз. И оказалась на улице беременная. Больше я не имею права ошибаться. За Мишку спасибо. Он свет моей жизни. Больше не звони мне»
        Я мог бы расстроиться. Но нет. Я слушал не то, что она говорила, а как говорила. Интонация противоречила словам. А когда она сказала: «Больше не звони», у меня сердце забилось, как у пацана, потому что голос Малинки дрогнул. В нем зазвучала все та же обида. Но уже не озлобленная, а скорей такая, которая требует утешения.
        Я хотел перезвонить, но она отключила телефон. Значит, боится не устоять. В том, что чувства ко мне не выветрились из ее души, я убедился, когда целовал. Что бы она ни говорила, а поле нашего притяжения не ослабело. Все так же звенит, как высоковольтная линия.
        Привыкай, моя хорошая. Отправляю еще одну смс-ку и радуюсь, как мальчишка. Радуюсь тому, что она не с Аликом, не в своей крохотной комнатушке, меньшей, чем собачья будка. Радуюсь, что не голодает. Потому что в богатых домах прислугу не принято кормить сухими корками. Осталось теперь вытащить ее оттуда.
        Для этого нужно погасить ее кредит. Необходимо узнать, где она его брала. Информация, конечно, конфиденциальная, но при наличии связей, возможно все.
        Она сделала все так быстро, что я не успел и оглянуться. Значит, из города не уезжала. Да и без прописки в Москве дадут только левые какие-нибудь конторы. Соответственно, брала на месте. Банков там у них не так много. Я загуглил. Сбер, ВТБ, Альфа-банк и еще парочка филиалов. Надеюсь, она не глупенькая, чтобы связываться с сомнительными шарашками…
        Стоп. Если Димон отследил звонки Малинки, то и сделать распечатки смс- сообщений тоже плевое дело! Вот я марал горный! Чуть не попер в гору, когда есть прямой тоннель.
        Зуд нетерпения не даст мне уснуть. Совесть попыталась было намекнуть, что время позднее для звонков, но тут же умолкла под грузом логики. Хакеры - птицы ночные. И Димон не может быть исключением. И я не ошибся. После пары гудков раздалось совершенно бодрое «Алле».
        - Дмитрий! Ваш опыт и знания нужны Родине! - говоря это, я уже улыбался во весь рот, предвкушая скорое завершение первого этапа завоевания Малинки.
        - Есть, босс! - виртуально козырнул Димон. - Надеюсь, хоть на этот раз попросите взломать базу данных Пентагона?
        - Нет, все гораздо проще. Задачка для первоклашек. Распечатать смс-ки Малинки и сказать мне, из какого банка ей прислали сообщение, что кредит одобрен или что-то в этом роде.
        - Ну если вам, барин, не спится, то подождите. Щас все организуем.
        Было видно, что парень откровенно получает удовольствие от противоправных действий. Просто кайфует, шельмец. И я просто обязан вывести его в люди. Как говорят обычно про сверхэнергичных женщин: «Если решила кого-то сделать счастливым, его уже ничто не спасет».
        Он повернут на своих «игрушках» и о будущем ни фига не думает. А какая девушка выйдет за него замуж, если он живет с мамой да и еще в общаге. Возможно, и найдется родной души хакерша с дредами или зелеными волосами, которая тоже на первое, второе и третье употребляет кофе. А дети их будут играться компьютерными мышами.
        А у меня и зарплату хорошую будет получать, и повзрослеет.
        Ловлю себя на мысли, что мне приятно делать что-то полезное для людей. Я уже в красках представил себя уверенного в себе Димона, небрежно поигрывающего ключами приличной тачки. И рядом скромную, улыбчивую, девчушку, которая полюбила его, когда он был еще простым админом. Хах! Это я примериваю на него тот вариант счастья, который просрал сам. Это я, мальчик на побегушках, должен был встречаться с милой, открытой, любящей весь мир Малинкой. Скромной и улыбчивой. И это она бы со мной разделяла мои успехи и подбадривала тогда, когда я совался бы носом в дерьмо. И она бы точно не уезжала к маме, как Стеллка, когда я лежал с температурой под сорок.
        - Медвежонок, я знаю, мужчины не любят быть больными и немощными. И я не хочу тебя расстраивать. К тому же Аннета пригласила меня помочь с выставкой и провести аукцион. А если я заболею, это сделать будет просто некому. Я визитная карточка мероприятия.
        - Конечно, поезжай. Сотрудники клиники, которая обслуживает нашу компанию, окажут необходимую помощь.
        Она была права. Зачем рисковать здоровьем и мероприятием, если никак не можешь повлиять на выздоровление мужа.
        А с другой стороны, хотелось чувствовать заботу близкого человека. Ведь именно такие моменты и лежат в основе семьи. Именно, семьи, а не брака, не выгодного союза. Забота - это одно из проявлений любви. Причем, одно из основных.
        Медсестричка, конечно, сделает укол, подаст воды, чтоб запить пригоршню таблеток, но не будет обеспечивать то обильное питье, которое рекомендуют. Да и бутер какой-нибудь сооружать в ее должностные обязанности не входит. А если она решит расширить список услуг, то будет рассчитывать на большее, чем спасибо и денежка в карман халатика. А мне это неинтересно. И вот самое паршивое. Алик, над которым я снисходительно посмеивался, получил если не любовь, то огромную порцию заботы моей любимой девочки.
        Я таращился в темное, утыканное миллиардами сияющих звезд, небо и вспоминал каждую из наших с Малинкой ночей. Жарких, наполненных страстью и безоблачным счастьем. Все у нас будет! Раздался звонок. Димон.
        - Босс, вам дословно или в общих чертах?
        - В общих чертах.
        - «Уважаемая Алина… бла-бла… Сообщаем, что ваша заявка на кредит одобрена. Бла-бла… Альфа-банк.»
        - Спасибо, юноша. В качестве благодарности предлагаю задуматься о будущем и бросить свой детсад. Зарплата с пятью нулями будет зависеть от твоей прыти.
        - Вы что, барин, предлагаете променять свободу на презренный металл?
        - Ну не такой он и презренный… Во-первых, на первое время служебная квартира, во-вторых, хорошие подъемные. И к тому же мне нужен постоянный консультант. Ты же Мишку хорошо знаешь. Расскажешь, чем интересуется, чего хочет…
        - Обещаю подумать. А Мишка о море мечтает. Они ни разу нигде не отдыхали. Если чо.
        - Ты просто клад.
        - Клад или ископаемое? - хохотнул он и отключился, избавив меня от необходимости зайти на второй круг благодарности.
        Точно. Как только вытащу Малинку из долговой ямы, заберу сюда. А потом отвезу их на море. В лучший отель.
        Я представлял, как буду учить сына плавать. Научу нырять с моих плеч. Катамараны, бананы, пиратские корабли - все, что есть, будем пробовать, пока не надоест. А еще, когда Мишка нарезвится, сдадим его аниматорам, и я пойду купать свою девочку. Возьму ее на руки, занесу в воду подальше от людей и зацелую. Буду плавиться от блаженства, видя, как она смущается от моих настойчивых ласк. Ведь я не просто буду держать ее на руках!
        Осталось дождаться утра.
        Кое-как мне удалось заснуть на пару часов. И то, наверно, потому, что меня убаюкало мирное сопение Бонда. В шесть часов я рванул из Москвы и уже к обеду вернулся обратно. Кредит Малинки погашен, и я надеюсь, что этот факт убедит ее в том, что я хочу быть с ней. Или хотя бы растопит ледяной панцирь, который она нацепила.
        Мне было интересно, как же она отреагирует. Но ждать пришлось опять до вечера. Видать, на работе не поощряются разговоры.
        Пока я гадал, насколько смягчилось сердце Малинки, она опять преподнесла сюрприз.
        Решила не отделываться дежурной смс-кой, а снова позвонила, чтоб расставить точки над i. И снова попыталась показать, насколько я ей безразличен. Однако в голосе, как она ни пыталась включить равнодушие, явно читалось волнение. Глупенькая маленькая моя ягодка! Как бы ты ни брыкалась, все равно никуда от меня не денешься! Я уверен, что у нее точно так же, как и у меня, колотится сердце. И хоть мы разговариваем по беспроводной связи, мне кажется, что, как по проводам, летят мощные импульсы друг от друга. Сталкиваются, высекая искры, разжигают огонь в крови, отражаются бешеной пульсацией в венах.
        - Максим. Я так понимаю, что это ты погасил мой кредит. Кажется, я уже говорила, что мне от тебя ничего не нужно. И причины объясняла. Будь добр, напиши номер своего счета, я буду тебе тогда, как банку вносить оплату.
        - И я тебя очень рад слышать. Надеюсь, сыну ты прививаешь правила хорошего тона?! А насчет денег, не чуди, пожалуйста. Даже если тебе от меня ничего не нужно, считай, что я помог Алику, как старому другу, - ее упрямство уже начинало меня напрягать. Ни одна женщина не стала бы отказываться от помощи, находясь в таком бедственном положении.
        - Не собираюсь отчитываться о методах воспитания СВОЕГО сына, - маленькая злючка особенно выделила «своего». - Тебе напомнить, кто в свидетельстве о рождении записан отцом?
        - Малинка, не зли меня, пожалуйста! Я не давлю на тебя. Не собираюсь делать ничего плохого. Просто. Прими. Деньги. - отчеканил я, надеясь, что так быстрей дойдет до ее упрямой головы.
        - Максим. Напиши мне, куда я смогу перечислять деньги. Если не хочешь, чтоб я ежемесячно пополняла твой телефонный счет на тридцать тысяч, - в тон мне ответила она.
        - У тебя платеж по графику первого числа. Так что будь уверена, до этого момента ты передумаешь.
        - И не надейся! - фыркает она, а у меня снова к горлу подкатывает горячий ком, распадается на сотни частичек и дарит небывалый драйв.
        - Спокойной ночи! Поцелуй сына! - мурлычу я, забавляясь ее попытками выглядеть холодной ледышкой. Ага-ага! Да я даже на расстоянии слышу стук ее сердца!
        Назвав ее когда-то Малинкой, я совершенно забыл, что у малинки, кроме сладких ароматных ягод, есть еще колючие шипы. И вот сейчас она мне их и демонстрирует. И с нее станется закидывать мне на телефон столько, сколько я, даже разговаривая сутками, не смогу израсходовать. Разве что звонить в «секс по телефону»? А то с такой жизнью и, правда, скоро задумаешься.
        С женой и не припомню, когда что-то было в последний раз. А уже как увидел Малинку, то вообще желание исполнять супружеский долг отпало напрочь. Зато от одной мысли об этой упрямой козявке дух замирает.
        Ну, заяц, погоди! В голове у меня созрел еще один план. Не скажу, что реализация доставит прямо удовольствие - удовольствие, но другого выхода нет…
        ГЛАВА 22
        Интересно, что лучше - серое спокойное существование или моя нынешняя жизнь? Как на американских горках - только и знаешь, вверх - вниз. Не успеваешь взлететь на вершину надежды на лучшее будущее, как тут же срываешься вниз. Дух замирает от неизвестности, бурлит адреналин, и кажется, что просто теряешь все ориентиры.
        Сколько еще хватит сил сопротивляться Подгорскому? Одна надежда на то, что ему скоро надоест преследовать меня, и я вернусь к своей привычной жизни. Без соблазна любви, но стабильной, привычной. Вернее, даже не привычной, серой, в которой я крутилась, как белка в колесе, а уже на другой уровень.
        Старицкая открыла мне горизонт. И теперь от меня зависит, смогу я выбраться из болота или нет. И это так волнительно!
        Как только она обозначила задачу, я уже начала придумывать фишки, которые сделают мемуары бывшей примы интересным и увлекательным чтением. Просмотрела в интернете, что есть на эту тему и с улыбкой Чеширского кота начала приставать к работодательнице, форсируя начало работы.
        - Вилена Ивановна! Раньше начнем, раньше появится в печати книга, раньше организуем презентацию. И о вас снова заговорят, как о женщине - легенде. Интерес общества надо ж периодически подогревать!
        - Детка, откуда у официантки из провинции такое стратегическое мышление? Ты меня не перестаешь удивлять! Если у тебя еще и слог окажется такой, чтоб меня устроил, я буду тебе очень признательна. Правда, придется тогда искать другую девушку, которая будет подавать мне лекарства и развлекать меня, пока ты пишешь.
        - Я буду все успевать! - испугалась я, что останусь без работы. - Не надо никого искать! Я справлюсь!
        Однако искать пришлось. Только не сиделку-компаньонку, а водителя. Наш совершенно неожиданно уволился, так как ему срочно пришлось уехать. Что - то случилось с бабушкой, а другой родни у нее не было. Хотя странное дело, конечно. Потерять работу с такой зарплатой… Можно и нанять кого-то, кто мог бы ухаживать. Ведь на лечение и восстановление средств нужно немало, а они запасы израсходуют, и где брать потом?
        Разгадка пришла несколькими днями позже.
        Артем, водитель, у Старицкой был на хорошем счету. Умел угодить стареющей леди. И она прислушивалась к его мнению. На его просьбу с миром отпустить она не обиделась. И даже согласилась рассмотреть кандидатуру его знакомого, которого он порекомендовал.
        Утром Старицкая меня отправила в «Читай-город», присмотреться к нон-фикшн литературе. Где расположены стеллажи с этой самой документальной прозой, как выглядят книги, чтоб я могла составить себе представление и дать полный отчет.
        Можно сказать, я получила возможность в рабочее время заняться любимым делом. Раньше, к сожалению, на чтение у меня не хватало ни времени, ни сил. В прошлой жизни, где я была бессмертным пони, упорно тянущим тяжелую тележку, после работы и домашних обязанностей я просто падала на кровать и засыпала, как убитая. А каждую свободную минутку посвящала Мишке, его развитию.
        Сейчас я словно погрузилась в нирвану. Во-первых, ни с чем не сравнимый запах печатных книг. Волнующий и успокаивающий одновременно. Прохлада. Отсутствие суеты.
        Мне даже кажется, что здесь ярче и острей, по сравнению с библиотекой, ощущается магия литературы. Ведь в магазине люди готовы заплатить из своего кармана за книгу. Новенькую, пахнущую, радующую глаз и руки. Черт, только сейчас пришла в голову какая-то чисто мужская собственническая мысль. Книгу, которую заберешь с собой и сможешь перечитывать, когда захочешь. И она, как девственница, не истрепанная жизнью и равнодушными руками, которые еще могут и обслюнявить страницу…. Она твоя навсегда.
        Может, во мне уже и правда, мужик поселился? А что? Я все сама делаю, забочусь о семье, не жду от жизни розовой романтики. Осталось нацепить треники, майку-алкоголичку и с пивом отмечать отработанный день…
        Фу! Я тряхнула головой, отгоняя глупости, норовящие поселиться в мозгу. Я бродила среди этого строгого великолепия и представляла, что скоро здесь будет стоять и моя книга. Ну, не совсем моя… Но труд мой… И радость заполняла душу. Все будет хорошо! Качели моей жизни взлетели вверх, даря ощущение полета и восторга. Но ненадолго. Я и представить не могла, какой сюрприз ждет меня по возвращению.
        Нет, вот из всего, что может быть невозможного, Подгорский - это самое невозможное. Потому что именно его я увидела, когда бросилась искать Мишку.
        Обычно он сидел в беседке, читал, занимался «художеством» в раскрасках или строил солдатиков. Не увидев его на привычном месте, я, как квочка, начала носиться по территории. Только что не кудахтала. Забежав за дом, к гаражу, я буквально остолбенела.
        Мой Мишка важно восседал на водительском месте раритетного кабриолета нежного поросячьего цвета. А рядом стоял Подгорский, собственной персоной, и, тыча пальцем в различные кнопки, что-то увлеченно рассказывал.
        Может я головой треснулась, когда выходила из такси? Или в дороге задремала и все еще сплю? Этого просто не может быть! Н всякий случай я потерла глаза руками. Но все осталось на месте.
        Несмотря на нереальность ситуации, я не могла не залюбоваться картиной. Мой сынишка за рулем дорогущего автомобиля (за что я, несомненно, получу взбучку) бесконечно счастлив. Это написано на его мордахе. А его родной отец, как в идеальной семье, объясняет, как устроен механизм. Да и сам отец, черт его дери, стоит, как живая реклама. Высокий, спортивный. Черная футболка обтягивает крепкие плечи, заставляя сглотнуть слюну. Темные джинсы идеально облегают его заносчивую задницу. Непривычно видеть было его не в строгом костюме. Что в клинике, что тогда, в парке, когда он меня утащил, как неандерталец. Привык быть застегнутым на все пуговицы и не позволял себе расслабиться. Но он хорош в любом прикиде. Этого не отнять. Стоит тут весь такой красавчик!
        И опять вопрос. Какого черта он здесь стоит?!
        Неужели он родственник Старицкой? Этого еще не хватало! Или знакомый ее сына? И сюда явился, чтоб передать от него весточку? Но какая весточка, если в Америку он бы не успел слетать… Хотя о чем это я! Если речь идет о Подгорском, вряд ли что для него может быть «не успел». Может, Подгорский-старший - давний поклонник оперной дивы, и прислал вместо курьера внука с каким-нибудь подарком. Но это не дает ему право трогать автомобиль хозяйки.
        Черт! Черт! У меня голова сейчас взорвется от напряга. Ну почему?! Окончательно убедившись, что все это мне не мерещится, я постаралась усмирить колотящееся от волнения сердце и придумать, как себя вести. Все-таки он теперь мой кредитор. Но он же может и Мишку забрать, раз вхож в дом хозяйки? Это не садик, где чужому не отдадут… Ну да… Почти не отдадут…
        Так и не придумав ничего путного, я приблизилась к ним.
        - Здравствуй, Максим. Зачем ты позволил ребенку пользоваться чужим имуществом? Ты хочешь, чтобы меня уволили и мне нечем было платить долг?! - мысленно приняв агрессивную позу сахарницы, я попыталась придать голосу максимум серьезности. Хотя внутри все искрило от близости человека, которого забыть или перестать на него реагировать просто невозможно. Кто попал в его сети, уже не выберется. Как муха, залипшая в паутине…
        - Поздоровалась, уже хорошо. К хозяйке приехала какая-то старая подруга, и, судя по тому, что водитель занес за ней несколько коробок, в ближайшие часа два госпожа Старицкая больше ни о чем и не вспомнит, - нагло гипнотизируя меня своим смеющимся взглядом, сделал он расклад ситуации.
        - А воспитывать в ребенке уверенность, что можно брать чужое, это нормально? - мое волнение изменило вектор и переросло в гнев. У меня даже крылья носа дернулись от злости. - Я, кажется, говорила…
        Мишка повернулся ко мне, и его удивленный взгляд остановил фонтан моего ругательства, как шлагбаум поток машин на переезде. Я никогда не позволяла себе разговаривать с Аликом на повышенных тонах, если Мишка был в комнате.
        - Мама? - от его невысказанного вопроса мне стало мучительно стыдно. Веду себя, как базарная баба. Но я боюсь, что этот гад может увезти ребенка. Может, он и деньги мне перечислил в качестве отступных?
        Сердце снова подскочило к горлу. А Подгорский словно не замечал моей настороженности. Он откровенно разглядывал меня с самым нахальным видом.
        - Ты такая забавная, когда злишься, - ухмыльнулся он, обезоруживая мою злость. И похоже, даже подозрительность. Душа сопротивляется изо всех сил моим разумным опасениям. Она просто рвется навстречу этому наглецу. И я ничего не могу поделать…
        - Ты родственник Старицкой? - пытаюсь изо всех сил перестать быть забавной и говорить без злости. Ребенка нельзя пугать.
        - Я бы не отказался получить наследство от такой тетушки, но нет. Я не родственник, - все так же улыбаясь, отвечает Макс.
        - Мам, Макс отказался от важной должности, и теперь у него нет магазина с игрушками и он нашел себе работу водителем! - вмешался в наш наэлектризованный диалог Мишка.
        Пустым мешком по голове? Или как там говорят?! Ну наверно подразумевают такое вот состояние. Когда в голове пронесся табун мыслей, растоптав логику и всякую соображалку. Я не знала, за что схватиться. Вдохнула, и мне показалось, что выдохну сейчас настоящее пламя. Что за бред! Совсем совесть потерял, ребенка обманывать и нести такую чушь!
        - Миша, пойди, пожалуйста, в беседку, почитай немного. А я с дядей Максом поговорю. Ты же понимаешь, что есть взрослые разговоры?
        - Мама, почему ты Макса ругаешь? Он же не сделал ничего плохого! - набычившись, совсем как папенька, упрямо стоял на своем сын.
        - Михаил, - показывая крайнюю степень своего недовольства, непривычно называю сына полным именем. - Нельзя взрослых людей называть просто по имени. Он тебе не приятель.
        - Да, мам, он мне не приятель. Он мой друг! - выдает сын, а у меня коленки подгибаются. Вот и говори после этого, что не существует зова крови. Видятся третий раз, а он уже считает его своим другом. Неужели это из-за подарков?! И ситуация видится мне еще более страшной. Неужели мой сын может забыть все мои наставления? Или вообще отказаться от меня, если вдруг Подгорский захочет его просто переманить?!
        Настоящий животный страх самки за своего детеныша охватил меня. Кажется, я проигрываю. Кровь прилила к вискам, запульсировала там с бешеной силой, лишая возможности трезво рассуждать.
        - Хорошо. Друг так друг, - выдавливаю я. - Значит, мне с твоим другом нужно поговорить. Вернее, с нашим. Ты же помнишь, дядя Макс в самом начале знакомства сказал тебе, что он друг мамы и папы?
        Я мстительно выделила слово «папы» и отметила, что по лицу Подгорского пробежала тень.
        Мишка послушно выкарабкался из кабриолета и, недовольно сопя, потопал к беседке.
        - Макс. Что ты здесь делаешь? - охрипшим от волнения голосом задала я вопрос.
        - Малинка, что у тебя со слухом? Сын же сказал - с сегодняшнего дня работаю водителем, - просто, будто рассказывая о курсе доллара, подтвердил он слова Мишки.
        - Подгорский, это несмешно. Ты появляешься рядом с моим сыном и несешь какую-то чушь!
        - Во-первых, с нашим сыном. Во-вторых, я работаю водителем. Я отказался от кресла генерального директора компании, чтобы иметь возможность быть с тобой и сыном. Другим способом тебя не выкурить из раковины, в которую ты залезла. Хочу, наконец, вложить в твою упрямую голову - я хочу воспитывать своего сына и быть с тобой. Какая из этих фраз тебе непонятна?
        Макс все так же непринужденно опирался об автомобиль, обнимая и чуть не раздевая меня своим жгучим взглядом.
        - Ты прикалываешься?
        - Малинка, у тебя лексикон, как у подростка.
        - Спасибо, хоть такой, как у подростка остался. Я вообще удивляюсь, как дар речи не потеряла с твоими выходками! И ты мне не ответил, - напомнила я, что жду объяснений.
        - Я готовлю документы к разводу. Жена в курсе. Что касается работы… Я принял непопулярное, как говорят в политике, решение. И теперь вынужден перейти в категорию наемных работников. Написал заявление об уходе с должности топ-менеджера. И знаешь, так легко сразу стало. Правда, придется начинать все сначала. Вот я решил вспомнить молодость. Моя трудовая деятельность началась с побегушек. Работал курьером. Сейчас на порядок выше. Водитель богатой дамы. Все просто.
        Ну ни фигасе просто!
        ГЛАВА 23
        - Максим, ты целый день возишься с машиной. Иди хоть кофе выпей с бутербродом, - из распахнутого окна кухни раздался заигрывающий голосок Машеньки.
        Кстати или некстати, не знаю. Мне ее забота точно ни к чему. А вот Малинка вздрогнула от неожиданности и недовольно покосилась на «коллегу». Похоже, моя красавица успела обзавестись недоброжелателями.
        Едва я переступил порог дома и обаял Старицкую, тут же попал под крыло заботливой помощницы. Черные глазки-маслинки и остренький носик придавали ей сходство с маленькой крыской, которая умеет пролезть в любое место и все про всех разузнать.
        - Вот здесь у нас ест персонал. В принципе, народу не так много. Повариха, садовник приходящий, водитель, теперь это ты. И краля новенькая.
        - А почему краля? В наемные работники крали не идут, - я с интересом посмотрел на Машеньку. Почему-то вызывала сочувствие ее неудовлетворенность своим положением. Смешная. Иди получай образование, зарабатывай авторитет. Сама ж выбрала работу «подай-принеси». Это вон у Малинки не сложилось из-за меня… Опять совесть кольнула острыми иголками.
        - Умную из себя строит, - поджав тонкие губки, пояснила Машенька.
        - Так, может, она не строит, а на самом деле умная? - недобро прищурившись, предлагаю ей изменить свое мнение.
        - А чего ты ее защищаешь?
        Ну, вот и все. Машенька показала свой уровень. Маленькая завистливая дрянь. И еще глазки строит, как все три сестрицы Золушки вместе взятые. Или их две было?
        - Я не люблю, когда о людях говорят необъективно. А так, как показалось. Машенька. Факты решают все.
        Наверно, Малинке успела свое «фи» высказать… Надеюсь, у моей девочки на таких «Машенек» иммунитет выработался на работе. А еще и Алик со своей постно-кислой физиономией…
        Но теперь все будет хорошо. Получив задание от хозяйки помыть машины, я решил сначала найти Мишку. Думаю, покопошиться возле автомобилей ему будет в кайф.
        Эх, не купил я у Артема вместе с его «болезнью бабушки» и помытые автомобили! На кабриолете мадам давно не ездила, придется попотеть. Ну ничего! Для молодецкой стати полезно физическим трудом заняться. А заодно и Малинку можно убедить, что я не зажравшийся буржуин.
        Мишку нашел в беседке. Мой сын читал почти толстую книжку. Офигеть. Сколько ж я упустил… Так хотелось схватить на руки, закружить его, прижать к себе! Но нельзя так сразу.
        - Привет, Мишка! Что читаешь? - попытался говорить спокойно, а сердце чуть не выпрыгнуло через горло. - Давай пять!
        Я поднял ладонь, и сын радостно шлепнул о нее своей маленькой горячей ладошкой.
        - Дядя Макс! Ты как здесь? - его изумленно распахнутые глазенки выражали самую настоящую радость. - А я «Незнайку на Луне» читаю. Здесь буквы большие и картинок много.
        - А я здесь работать буду. Пошли со мной машины мыть!
        - Настоящие?
        Я чуть не расхохотался, представив парк игрушечных автомобилей и я над ними главный «помойщик».
        - Конечно, настоящие!
        - Вау! - радостно взвизгнул Мишка. А потом затормозил свои эмоции, очевидно, вспомнив мамины наставления. - А можно?
        Твою ж мать! Как же мне хотелось сказать: «Сына, тебе все можно будет! И не представляешь, сколько!» Но язык приходилось буквально прикусывать.
        По дороге я выдал ему половинчатую версию, почему я здесь и напомнил, что я разрешил называть себя просто Макс. Без дядей.
        Что и говорить, Мишка с таким воодушевлением тер бок автомобиля, будто тот был волшебной лампой. А когда я усадил его на водительское кресло - сын просто запищал от восторга.
        К счастью, Малинка появилась тогда, когда мы уже установили полный контакт. Иначе точно оттащила бы его от меня.
        Она, правда, так смешно злится. В глазах сначала обида мелькает, как у ребенка, которого обманули, а потом бровки непроизвольно насупливаются…
        Как услышала, что Машенька меня, как своего Медведя зовет кофе пить, аж вздрогнула. Моя девочка ревнует! Кто б мог подумать, что работа водителем даст мне такой драйв!
        Малинка посмотрела на меня исподлобья, давая понять, что разговор должен быть без чужих ушей.
        - Благодарю, Машенька. Не стоит беспокоиться обо мне. Я найду, чем себя накормить, - я даже не стал дразнить Малинку заигрыванием с крыской - хозяюшкой.
        - Максим, еще раз. Как ты здесь оказался и чего ты хочешь? - пытаясь совладать с волнением, потребовала она, непроизвольно сжав свободную руку в кулачок.
        - Радость моя, у тебя что, память, как у рыбки - гуппи, только пять секунд? - Не удержался я. - Сказал же: я здесь работаю. Надеюсь, этого достаточно, чтоб ты поняла - я хочу быть с тобой. Хочу воспитывать своего сына.
        - И долго ты собираешься здесь работать? - опять подозрительно хмурит бровь.
        - Пока ты не согласишься уехать со мной.
        - Я вообще-то работаю. И не могу подвести человека, который меня просто спас. Кто б еще дал работу мамаше с ребенком?!
        - То, что ты порядочный и ответственный человек, знаю. Но мы найдем способ отблагодарить ее, - терпеливо объясняю я.
        Видно, что она все еще сомневается, вернее, боится поверить. Губы кусает, смотрит недоверчиво.
        Так бы схватил сейчас в охапку и зацеловал. Но слишком много глаз. Да и Мишка, может не послушаться и выглянуть. Не поймет. Ведь пока у него другой папа… И это жутко бесит…
        Правда, кроме драйва, я получал натуральный стресс от невозможности проводить время с Малинкой. Она все еще не верит мне, опасается. Только заикнулся, чтоб взять Мишку на рынок, куда я вез нашу повариху, так она вся чуть не позеленела.
        Хорошо, я до того сыну не предложил поехать со мной! Хотя и обижаться нечего, сам виноват. Зато все время, что я не на выезде, Мишка от меня не отходит. Я ему уже рассказал и о коробке передач, и о карбюраторе, и поворотниках - дворниках.
        И это надо сказать спасибо деду второму, который меня и начал натаскивать в премудростях мужского менталитета. Он говорил, что раз завел машину, так разберись в ней, соображай, что и почему происходит. Вот и пригодились наставления. И как же кайфово передавать свои познания сыну! Или хотя бы быть авторитетом в его глазах.
        А Малинка все время занята. Только вечером мне удавалось подкараулить ее возле комнаты, когда Старицкая ее отпускала. В первый день я просто поймал ее и едва сдержался, что б не зацеловать.
        - Разрешишь Мишке спокойной ночи пожелать?
        - Он спит давно. В двадцать один ноль-ноль отбой. Он по часам понимает, ложится сам. - Загораживая собой дверь, Малинка дала понять, что все у них и без меня организовано правильно.
        - Тогда тебе хорошего сна и поцелуй на ночь.
        Конечно, я не рассчитывал на быстрое падение крепости, но любую крепость можно взять или штурмом, или осадой.
        Я практически прижал ее к двери своим телом, оставив между нами минимальное расстояние. От близости моей желанной женщины, ее неповторимого запаха замирало сердце, чтоб в следующую секунду заколотиться с утроенной силой. И в эти запретные минуты я даже острей ощущал наше единение, чем если бы позволил себе большее.
        По дрожащим пальчикам, по учащенному дыханию Малинки я понимал, что в ее крови кипит такая же адская смесь желания и адреналина, как и в моей. Но она все еще сопротивляется себе и мне. Из последних сил уперлась кулачками в грудь, отталкивая меня.
        - Максим, у тебя есть жена. И я не хочу наступить второй раз на те же грабли. Я не хочу даже думать о тебе сейчас.
        - Мой брак был ошибкой. Я уже сто раз пожалел, сколько тебе можно говорить! - чуть не крикнул я. Но нарушать тишину спящего дома, и особенно сон Мишки, непозволительно…
        - Когда он станет не ошибкой, а прошлым, тогда и поговорим, - закусив губу, упрямо повторила моя колючая Малинка. - Мне спать пора, ведь Вилене могу и среди ночи понадобиться. Работа у меня такая!
        Правда, на следующий день я ее все-таки поцеловал. Поздний вечер был единственным временем, когда я мог поймать ее. Обедала и ужинала она вместе с хозяйкой и Мишкой. Несколько раз в день они прогуливались по саду и потом торчали в кабинете.
        Оказалось, ей Старицкая доверила написать мемуары. И вот же скрытница! Мне ничего не сказала. Не доверяет? Боится, что я не поддержу идею? Опять же это Машенька нашпионила, а так бы и не знал. Наверно, у женщин особое седьмое (следующее за интуицией) чувство - нюх на соперниц. И она старается изо всех сил удержать мое внимание на себе.
        - Максик, ты со своими машинами совсем оголодаешь! Вот не даешь за собой поухаживать. Я, знаешь, какая заботливая!
        - Машенька, я не инвалид, слава Богу, чтоб за мной ухаживать. Лучше расскажи, что тут в доме происходит интересного, чего я не знаю.
        - Хозяйка решила на старости лет книженцию о себе написать. И вот наша умница теперь с ноутбуком не расстается, записывает все, что мадам навоспоминает. А мне приходится и чай заваривать, и таблетки давать, и опять на подхвате быть. А у меня вообще-то работа по дому, - желая найти во мне союзника, вылила порцию яда Машенька. Но, увы. Не в те ворота играет.
        - А неплохая идея, кстати. Если человеку есть, о чем рассказать, почему нет. К тому же, кому-то может быть полезно.
        - Ой, я тебя умоляю! Кому могут быть полезны воспоминания старушки?
        - А ты считаешь, что всегда будешь молодой?
        Машенька не переставала меня удивлять. Давно я не сталкивался с такой ограниченностью мышления. Да, выход в народ дает мне много нового.
        - А что толку говорить о старости?! Старые люди - это отработанный материал. Они уже ничего из себя не представляют!
        Я чуть не ляпнул: «Сходи посмотри на моего деда!». Но сдержался. Ни к чему давать информацию о себе. Быстренько пошуршав в голове разрозненными сведениями, которые попадают туда, вытащил одно из последних.
        - А как же Мэй Маск?
        - Кто такой Мэй Маск?
        - Такая. Во-первых, мать Илона Маска, - видя непонимание в глазах, поясняю. - Мультимиллиардер. Богатейший человек планеты, сооснователь Тесла, изобретатель платежной системы ПэйПал…, - разогнался было я, но видя глупо хлопающие реснички, сдулся.
        Во дурак! Хотел узнать о Малинке, а втянулся в воспитательную беседу с бестолковой молодежью. Хотя она, может, моя ровесница, но рассуждает, как недалекий тинейджер.
        - Так что там мать? - поняв, что я потерял интерес к диалогу, спохватилась Машенька.
        - В семьдесят один год снимается для обложек глянцевых журналов и участвует в показах мод. Это я к вопросу старости. Так что наша хозяйка тоже молодец. Имеет интерес к жизни. Ну и думаю, не так сложно принести чай с таблетками. Это тебе не на рынке по жаре овощами торговать или город озеленять.
        - Но ты же не хозяйку защищаешь, а нашу умницу! Ты что, на нее глаз положил?
        Я скривился, будто лимона откусил. Я б на тебя кое-что другое положил, но не хочется наживать врагов, когда я не у себя дома. Но или я дипломат никакой, или Машенька слишком завязла на идее взять надо мной шефство, а неприятность я от нее получил.
        ГЛАВА 24
        Я никого не поставил в известность о том, где нахожусь. Береженого Бог бережет. Неизвестно, что могут выкинуть родственники. А я не имею желания рисковать таким хрупким миром, который мне удалось установить с Малинкой. И здесь никому не распространялся, откуда я взялся.
        Несколько раз любопытная Машенька пыталась выведать мою родословную, но я технично уходил от ответов, не желая придумывать легенды и портить карму враньем.
        К тому же я боялся сглазить свое счастье. Каждый день я видел свою девочку и сына. И самое восхитительное - Малинка, наконец, разрешила укладывать Мишку спать. Поговорить перед сном, почитать книжку. А потом я мог садиться в кресло в холле и ждать, когда Вилена отпустит Малинку.
        Мое состояние счастья излучалось, как мощные радиоволны на сотни километров. А чужое счастье некоторые простить не могут.
        Машенька подловила момент, когда я целовал Малинку, сгорая от желания утащить ее в свою комнату. Конечно, это не спальня в моем доме с огромной кроватью, а маленькая каморка с почти солдатской койкой. Но мне было глубоко наплевать на спартанские условия.
        - Малинка, ты меня сведешь с ума! - горячо шептал я, как обычно провожая до двери комнаты. - Понимаешь, это просто смешно. Взрослые люди. У нас растет сын. У меня есть все, чтобы обеспечить нормальную жизнь вам. А мы, как школьники целуемся в коридоре, в чужом доме.
        - Я тебе сказала. Я не хочу быть содержанкой! И не хочу привыкать к тебе, пока ты не мой!
        - Ты будешь моей женой. Через несколько дней возьму половину выходного и подпишу все бумаги.
        - И женой-содержанкой не буду, - покусывая губы, продолжает упираться она. И меня распирает чувство радости - это все та же Малинка, в которую я влюбился по уши. Упрямая, цельная, с чувством собственного достоинства и умением не поднимать лапки кверху в трудной ситуации. И я очень рад, что работа над книгой ее так увлекла.
        Она преобразилась. Если раньше в ее глазах глубоко таилась печаль и озабоченность, то сейчас они сияли, как настоящие сапфиры.
        Хотелось бы думать, что это не только из-за увлеченности интересным делом, но и из-за меня… И даже предпочтительней, чтобы сначала из-за меня. А потом из-за книги.
        - А-а, у вас тут не скучно! - крысиный носик высунулся из-за угла. - А вы не думаете, что Вилене это не понравится?
        Малинка вздрогнула и отшатнулась от меня, будто, правда, совершала что-то непристойное.
        - Я думаю, что ей больше не понравится, что у нее работает человек с размытыми моральными принципами, - холодно отчеканил я, снова сгребая Малинку в свои объятия.
        Даже в полумраке было видно, как злобно сверкнули маслинки глаз нашей шпионки, давая понять, что продолжение последует.
        Малинка сникла. Очарование момента было грубо разрушено. И хоть крыска и скрылась в свою норку, осадочек остался.
        Только сейчас я полной мере ощутил, что значит быть наемным персоналом. Паршиво зависеть даже от такой вот завистливой и недалекой Машеньки, которая сама намечтала себе уже фату с подвенечным платьем, а теперь обижается, что не получит. Не хватало еще Вилене объяснять, что у нас с Малинкой все серьезно, а не какие-то шашни! Но и показать норов я не имею права, потому что Малинка еще держится со мной, как с горячей кружкой - в любой момент готова выпустить из рук.
        Но оказалось, что крыску я непростительно недооценил. Просто удивительно, как ограниченные в плане ума люди оказываются неимоверно изобретательны и упорны, когда нужно сделать пакость!
        Не прошло и двух дней, как грянула буря, разметавшая только-только выстроенную уютную хижину наших с Малинкой отношений…
        Как обычно, я возился с Мишкой возле гаража и не переставал удивляться, какого же потрясающего мальчугана подарила мне моя девочка. Сообразительный, воспитанный, он дал возможность испытать неизведанное до сих пор счастье отцовства. Поскольку Малинка была занята, времени с Мишкой мы проводили вместе даже больше, чем я надеялся. Книжки, пазлы, машины, планы на жизнь - из этого состоял наш досуг. Единственное, что омрачало радость, - Малинка из упрямства не разрешала брать его с собой в город. Иначе я завел бы его в торговый центр и скупил бы все, на что глаз глянет.
        И пусть говорят, что детей баловать нельзя слишком…. Хотя от кого я это мог слышать? Детей в моем окружении нет, от слова совсем.
        - Макс, а ты будешь к нам приезжать? - Мишка вдруг оторвал взгляд от головоломки.
        Я чуть не поперхнулся от неожиданности.
        - Вообще-то я не собираюсь уезжать. Мне с вами хорошо!
        - Со мной и с мамой?
        Вот она детская непосредственность. И что я должен сказать? Правду? А вдруг он вспомнит про папу официального? Но ничего другого не придумывалось.
        - С тобой и с мамой! - для убедительности я ответ сопроводил кивком головы.
        - А ты на ней женишься?
        Мишка смотрел не по-детски серьезно, испытывающе. Либо мой сын интуитивно все чувствует, либо одно из двух.
        - Женюсь.
        - Обещаешь?
        - Даже без обещаний. Женюсь однозначно, - потрясенный неожиданным переходом от игр к не детскому разговору, я не мог поверить, что все так удачно складывается. Не нужно ломать голову в поисках объяснения - почему они будут жить у меня.
        - И я смогу называть тебя…, - сын запнулся, стушевался, очевидно, осознав, что мама бы не одобрила такое форсирование событий. - Я сейчас за книжкой схожу.
        Он быстренько порысил в сторону беседки.
        Сердце мое толкнулось в ребра, разгоняя кровь до скорости адронного коллайдера. У меня на миг даже потемнело в глазах. Неужели он хотел сказать - смогу называть тебя папой?! То, о чем я мечтать боялся, вдруг оказалось на расстоянии вытянутой руки. Если бы я не ошалел от счастья, уже вопрос бы разрешился.
        Надо же! Политик юный! Кто научил убегать от опасных вопросов? Я сидел на старой покрышке, заменявшей скамейку еще моему предшественнику, и совершенно по-идиотски лыбился. Это самый волшебный момент в моей жизни!
        Был бы…Если бы его не отравили…
        По дорожке семенила Машенька. И судя по ее победно задранному носику, несла она не самые приятные новости.
        - Максим, Вилена Ивановна велела прийти к ней в кабинет. Прямо сейчас.
        В полнейшем недоумении я поднялся.
        - Сейчас приду.
        Я пошел не тем путем, которым явилась разносчица плохих новостей, а вокруг дома, мимо беседки.
        Я боялся упустить тот самый главный момент, когда сын готов признать меня.
        А он, видать, сам испугался своей смелости. Забился в угол с книжкой и не собирался выходить. Задыхаясь от переполняющей нежности, я подхватил его на руки и крепко прижал к себе.
        - Мишаня, я буду очень-очень рад, если ты будешь называть меня не Макс, а так, как тебе хочется. На папу согласишься?
        - А можно? - робко, почти шепотом, спросил он.
        - Конечно, можно и нужно! Почитай немного, я сбегаю, узнаю, что хозяйке от меня нужно, и мы сходим на озеро. У меня на сегодня заданий нет, так что можем классно провести время.
        И каким подлецом я себя снова почувствовал, когда пришлось нарушить данное обещание и, закинув на плечо дорожную сумку, уехать из дома…
        А все потому, что Машенька, этот пакостный мелок для тараканов, решила «поучаствовать» в нашей судьбе. У Старицкой я чувствовал себя комфортно. Работа была для меня просто прикрытием, забавой, и поэтому я расслабился. Бросал открытую машину с документами … и добросался. Поздно понял, почему Машенька крутилась возле машины. Потом, глядя невинными глазками, объяснила мне, что ищет потерянную неизвестно где сережку. А она нашла мое водительское удостоверение со всеми моими данными, по которым найти человека можно на раз. Вернее, на два. Потому что в соцсетях меня нет, а вот Подгорская Стелла, регулярно выставляющая свои фотки, есть. И, к сожалению, были фотки со мной. Мало, но достаточно для того, чтоб идентифицировать. А дальше…
        Отпустив счастливо заливающегося смехом Мишку, я пошел в дом. Какое-то дурное предчувствие будто пыталось делать мне подножки.
        Постучав в кабинет, я вошел и чуть не двинул назад, решив, что мне мерещится. За своим массивным столом из мореного дуба восседала Вилена, как глава инквизиции. Рядом, примостившись на краешек дивана, сидела Малинка. Одного взгляда на нее мне хватило, чтоб понять насколько она подавлена. А причина ее состояния находилась в кресле напротив.
        Стелла, с видом оскорбленной невинности, сидела, скорбно поджав губы. Насколько это возможно. Волосы собраны в гладкий пучок, минимум макияжа. Элегантный брючный костюм, скромные лодочки в тон. Незатейливо и со вкусом. Образ дополняли солнцезащитные очки, которые были призваны скрывать заплаканные глаза. Сейчас в помещении она их сняла и нервно покусывала дужку, демонстрируя волнение.
        - По какому поводу совещание? - не заморачиваясь с этикетом, спросил я.
        - Максим, - ледяным тоном начала Старицкая. - Я глубоко разочарована. Ты бросил беременную жену и приехал сюда развлекаться. Соблазнил несчастную девушку, которая в жизни ласкового слова не слышала и поддалась на твои льстивые речи. Это настолько недостойно и отвратительно, что у меня нет слов. Вот твое жалование и больше я ничего не хочу слышать о тебе.
        Мне показалось, что ноги вросли в пол, а сам я превратился в дерево, которое не может ни шевелиться, ни говорить. Стеллка беременна?! Да никогда в это не поверю! Скорей черный железный крокодил моего деда принесет потомство!
        - Максим. Я не дам тебе развода. Закон на моей стороне. Ни один суд не разведет с беременной женой, - подала слабый голос умирающего лебедя жена.
        Я, наверно, напоминал рыбу, выброшенную на берег. Хотелось потрясти головой, как Бонд после купания. Сбросить это наваждение. Понимал, что нужно что-то сказать, но язык словно присох к небу. Я прокашлялся, пытаясь обрести дар речи.
        Никогда в жизни я не оправдывался, считая это унизительным. Но положение было критическим. Я мог потерять сына и любимую женщину безвозвратно. Она не простит, если решит, что я лгал. Поэтому жестко наступил на горло своему «Я» и попытался объяснить Старицкой ситуацию.
        - Вилена Ивановна! Все не так, как вы видите. Я решил развестись с женой. И одна из причин - это то, что она не хотела ребенка. А сейчас какой-то бред несет.
        Старицкая бросила на стол конверт.
        - Не разочаровывай меня еще больше своим унизительным лепетом. Покинь мой дом! - отчеканила Вилена и бросила строгий взгляд на Малинку, на которой лица не было.
        - Алина, все, что я говорил тебе, это правда! Бери сына и поехали со мной! Я со всем разберусь!
        - Уходи! - одними губами произнесла она, раздирая мне душу в хлам.
        Я развернулся на пятках и выскочил из кабинета. Этого просто не может быть! Не может!
        Немного в мире есть вещей, которых я боюсь. И сейчас мой самый большой страх - потерять только - только зарождающееся счастье. Со Стеллкой я разберусь. Ведь девяносто девять и девять процентов - это срежиссированная постановка. Ведь мир театра от нас не так далек, как хотелось бы. Наверняка, тещенька решила тряхнуть стариной и сочинила эту комедию. С женой у нас давно не было секса. А уж незащищенного - вообще никогда. Но и одного представления оказалось достаточно, чтобы меня выгнали, а Малинка потеряла ко мне доверие. Как говорится, и ложечки уже нашлись, но вы к нам все равно не ходите - осадочек остался. Теперь к ней только со свидетельством о разводе можно будет подойти.
        Одна надежда, что Мишка чувствует сердцем и поверит мне. Я вернулся в беседку. У меня есть несколько минут, пока Старицкая не поймет, что я еще не убрался и не начнет скандалить, угрожая вызовом полиции или приглашением охранников.
        - Мишка, - усаживая сына на руки, я попытался говорить ровно, чтоб на расстроить его своим волнением. - Мне сейчас нужно уехать. Ненадолго. Возникло одно очень-очень неприятное дело, с которым я должен разобраться. Я сделаю это максимально скоро. Мама за это на меня серьезно обидится, но я ей все потом объясню. Главное, чтоб ты мне верил. Вот тебе залог. Не подарок, потому что для твоей руки они слишком большие. Я даю на сохранение. Они не просто дорогие из-за денег. Я копил на них несколько первых зарплат, чтоб не выглядеть сопляком в глазах клиентов и партнеров. Береги их. Прости, что не успел тебе всего купить, что ты хотел бы. Я обещаю - все у тебя будет. Только, пожалуйста, не забывай меня. И верь.
        Я отстегнул свои «Филипп Патек» и вручил сыну.
        - И помни. Бонд ждет тебя!
        - Я хочу быстрей его увидеть! Я всегда сильно хотел собаку! - в глазах сына отразилась такая надежда, что мне пришлось подавить комок, подкативший к горлу. Поцеловав Мишку в макушку, я двинул к выходу, чтобы там дождаться свою благоверную.
        Вот так боком и выходят ошибки молодости. А я надеялся без особых терок оформить развод. Стеллку же возле меня держал только статус! Так к чему был этот спектакль?!
        Ждать долго не пришлось. Очевидно, одной чашкой чая гостеприимство Вилены и ограничилось, потому что жена вышла довольно быстро.
        Подарив мне лучезарную улыбку, она защебетала, как ни в чем не бывало.
        - Максик, я надеюсь, теперь у нас все будет по-прежнему? Знаешь, как я переживала. Ты мне устроил такую нервотрепку! Придумал тоже! Развод какой-то! Я даже не буду на тебя злиться, что ты завел интрижку с этой девкой. Мама сказала, что со всеми мужчинами рано или поздно это происходит. И мудрая жена должна прощать.
        - Стелла! Я похож на клоуна? Я вполне серьезно тебе сказал, что нас вообще ничего не связывает, кроме штампа в паспорте. Кстати, развод и тебе пойдет на пользу. Понимаешь, на каждый горшок находится своя крышка. Я просто органически не выношу сюсюканья и всяких твоих дней первого поцелуя и прочего. А кто-то об этом мечтает. Осталось вам повстречаться. А я хочу жить так, как я решил. Давай на этом закончим. А теперь вернемся назад, и ты скажешь, что это была лишь уловка, чтобы вернуть заблудшего мужа в семью.
        Кукольные реснички картинно взлетели вверх, показывая крайнюю степень удивления.
        - Максик, не будь таким наивным. Я же не для того сюда ехала. Ты знаешь, как я не люблю выезжать за МКАД. Так что поехали домой, милый.
        - Тебя саму не тошнит от этого цирка?! Не боишься, что я тебя сейчас возьму подмышку и затащу обратно?! И заставлю сказать правду?!
        - Пытки запрещены международной конвенцией. По-другому я не соглашусь. Ты же понимаешь, что поверит она несчастной беременной женщине, которую хочет бросить муж ради мимолетной интрижки. Твое слово против моего. А Старицкая - женщина того времени, когда за измену, то есть неподобающий моральный облик, запросто увольняли с работы и исключали из партии.
        Тут она права. В глазах Старицкой я отвратительный любитель волочиться за чужими юбками. И да, мое слово против ее…
        Спасибо, что не стала взрывать мне мозг ложной беременностью и трепать нервы дальше. Ограничилась показательным выступлением. Достаточно того, что я лишен возможности видеть Малинку и сына
        - Максик, ну поехали с нами, что ты стоишь?
        Интересно, может, это маменька ее убедила, что стоит устроить концерт, и муж никуда не денется?! Причем муж, который нужен только номинально. Надеюсь, все же в ее голове уложится, что наш брак был обречен и лучше расстаться, прежде чем станем тихо ненавидеть друг друга.
        Я еще не оставил водителя ей в наследство, но мелочиться не стал. Такси сохранит нервы, и я начну думать, как теперь выманить Малинку.
        Прислать ей скан паспорта со штампом о расторжении брака? Так будет еще думать, что я беременную жену бросил. Голова шла кругом. Однако помощь пришла оттуда, откуда и не ждал.
        Только я приехал домой, пообнимался с Бондом и уселся за компьютер, разобрать дела, как позвонил дед.
        - Ты где?
        - И тебя приветствую, Михаил Степанович, - без особого энтузиазма отозвался я.
        - Я сейчас приеду.
        - Ога! Я не ослышался? - мне хотелось потереть уши - они не верили в то, что Великий и Ужасный собственной персоной собирается пожаловать в мою крепость.
        Интересно, будет опять промывать мозги насчет Стеллки?! Ну что ж.. старость надо уважать… Пусть вещает. Может, выпьем за невмешательство в дела друг друга? Я предложу. Спрос не ударит в нос…
        Однако дед так удивил, что теперь уже я готов был уронить челюсть.
        Не прошло и часу, как у ворот затормозил дедовский крокодил.
        - Наливай! - неожиданно опередил он меня с непохвальным предложением выпить.
        - Не вопрос! На веранду? - спросил я.
        - Давай.
        Перебрасываясь короткими вопросами - ответами, как мячиками в пинг-понге, мы готовились к диалогу. Я видел, что дед нервничает, что вообще было сопоставимо с появлением живого мамонта на улицах города.
        Дед уселся в плетеное кресло, предоставляя мне право за ним поухаживать. Правда, из закуски были только лимоны и сыр в вакуумной пленке, который хранился на всякий случай.
        Разлив по бокалам янтарный напиток, я занял другое кресло.
        - Итак, - поднимая бокал, выясняю причину этого чудного явления народу. - Не поверю, что соскучился.
        - И правильно сделаешь. Максим, ты знаешь, я еще тот перец. Если мягко сказать. Вы считаете меня самодуром, выжившим из ума старым чудиком. - Он поднял ладони и покачал ими в разные стороны, что означало: «Ваше право, я тут не при чем». - Но! В отличие от вас, я твердо знаю, чего хочу. Это вы готовы делать все, что вам прикажут, лишь бы не отстранили от кормушки!
        Очевидно, дед все то время, что меня не было, провел в анабиозе, и не в курсе, что у него в кабинете лежит мое заявление. Несмотря, на раздерганное состояние, в которое меня ввергла Стеллка, я расхохотался.
        - Михаил Степанович, ты часом в Спящую красавицу не превращался? А то я смотрю, ты далеко отстал от сегодняшнего дня. Я не работаю на фирму. И собираюсь развивать свою торговую сеть. И мне уже глубоко нас…наплевать, как быстро твоя компания развалится.
        - Вот собственно за этим я и приехал. Я в курсе, что ты устроился водителем к оперной диве прошлых лет, чтобы наладить контакт с сыном и его матерью, знаю, что Стеллка прижала тебя своей беременностью.
        - Она меня не прижала. Просто создала определенные трудности. И я теперь не знаю, как достать Алину из крепости Старицкой.
        - Не перебивай старших. У меня к тебе деловое предложение.
        - Я весь внимание.
        - Ты соглашаешься занять кресло генерального, с правом решающего голоса и всеми вытекающими полномочиями, - мой Подгорский говорил в своей снисходительно- пренебрежительной манере, однако в глазах поплясывали чертики. Только что он предложил мне то, ради чего я пожертвовал свободой. И предложил так, будто это тяжкое испытание.
        И я ему подыграл.
        - Допустим. А что я получу с твоей стороны?
        Дед ухмыльнулся.
        - Со своей стороны я устраиваю большой прием в честь юбилея компании, приглашаю звезд и светских львов и львиц, ну и соответственно твою Старицкую. Очевидно, она будет в сопровождении своей компаньонки. Тут уж и карты тебе в руки. Ну что, по рукам?!
        - Ладно, дед. Посмеялись и хватит. А теперь серьезно. С чего такие царские жесты?
        - А ты не догадываешься? Ты доказал, что способен жить своими мозгами и не прогнешься там, где для тебя жизненно важно. Я ж вас, как щенков, стравливал, все пытался понять, есть ли у кого хребет, кроме тебя. Ты один не подлизывал, а умудрялся и себя не уронить, и меня не слишком задирать. Ценное качество для бизнеса. А поставь кого из этих дурней, так все прахом пойдет. Есть моменты, когда гибкость не катит, а нужно вопросы ставить жестко. У тебя получится. Да и Алинка твоя хорошая девка. И пацан есть. Так что я на покой, займусь наконец тем, на что никогда не было времени.
        М-да… Не ожидал от деда такого фокуса.
        ГЛАВА 25
        Я думала, что все неприятности, которые могут происходить с неглупой девушкой, имеющей ребенка, уже должны закончиться. Не тут-то было! Жизнь преподнесла такой сюрприз, от которого я снова почувствовала себя той восемнадцатилетней девчонкой, которую беременной выгоняют из дома. Полное непонимание, как жить дальше.
        Началось все со звонка, на который ответила сама Вилена, пока я несла наш традиционный чай. По тому, как изменилось выражение ее породистого лица, я поняла, что на порог просятся какие-то пакости.
        - Принеси еще одну чашку, - непривычно сухо приказала она, нервно обмахиваясь веером из перьев какой-то несчастной экзотической птички.
        Вернувшись в кухню, я достала чайный прибор и чуть не уронила, когда увидела, кто входит в кабинет Старицкой.
        Не зная, что и думать, я осторожной мышкой проскользнула внутрь.
        - Садись, Алина, - велела хозяйка, а я не присела, а буквально уронила себя на диван, а потом сползла на краешек. Как сквозь толстый слой ваты я слышала, как Стелла, чуть ли не заламывая руки от горя, рассказывала о том, как ее, беременную, бросил муж и собирается подать на развод. Но она не будет сидеть сложа руки. И сейчас просит вернуть изменника в семью, чтоб неповадно было дурачить людей, в том числе, и хозяйку.
        Все ничего, но после слова «беременная» я почувствовала себя так, будто меня ошпарили кипятком. Только не тело, а душу.
        Неужели Максим бросил беременную жену? Это что, традиция у него такая? Или он, как и в случае со мной, не знал? Но это дела не меняет. Мое крохотное робкое счастье, еще не успевшее окрепнуть, как слабый росточек, мгновенно загнулось. Я едва сдерживала слезы, чтоб не позориться окончательно. И так, сидела, как на битом стекле, боясь пошевелиться. Сейчас меня Вилена попросит покинуть ее дом, как аморальную особу, крутящую шашни с женатым мужчиной…
        Мои горькие мысли резко оборвались - в кабинет зашел Максим. Я словно превратилась в жалкий кровоточащий комок несчастья, так было больно. В голове пульсировала одна мысль - не расплакаться. Только не расплакаться!
        В конце концов, не первый раз я теряю почву под ногами. Но Вилена меня не выгнала, посчитав наивной бедняжкой, которая упала в объятия первому, кто приголубил. Разубеждать ее я не собиралась, потому что все силы нужно собрать, чтоб выдернуть из сердца отравленную занозу по имени Макс Подгорский.
        - Собирай сына и пойдем со мной! Я все решу! - насмешкой над моей болью прозвучало.
        Что ты можешь решить, Максим? Заставишь жену сделать аборт? Тогда я с тобой вообще разговаривать не стану. Никогда. Ни за что. Или устроишь гарем? Две женщины, два ребенка? Решу… Что тут можно решить?
        - Уходи! - меня хватило только на одно слово.
        На мое счастье, Вилена не стала долго задерживать свою нежданную гостью, выразила ей свое сочувствие и дала понять, что у нее еще полно дел. Вернее, одно, но важное. Надо разобрать две написанные мною главы. А делает она очень придирчиво, чуть ли не раскладывая на атомы каждое слово.
        Боль временно отступила, потому что от этой работы зависело мое будущее. Причем уже то, что не связано с желаниями других людей. Это не любовь, когда ты можешь отдавать всю душу, а избранник развернется и уйдет к другой, ничем не лучше тебя. Просто другой. И ничем не сможет это объяснить. Уйдет, оставив в сердце зияющую рану, которую ничем не залечишь. Остается только надежда, что со временем затянется, оставив глубокий рубец.
        Навык, умение что-то делать останутся с тобой по-любому. Они не бросят тебя. И смогут прокормить…Главное, не раскисать.
        Но было б сказано!
        Как только Вилена дала мне передышку, я побежала к сыну. Надо покормить и послушать, что он интересного прочитал.
        - Мам, Макс уехал. Но он пообещал, что скоро вернется. И глянь, что мне дал.
        Мишка покрутил у меня перед носом дорогущими часами, которые он с трудом удерживал на запястье. Браслет не был рассчитан на его ручонку и ему необходимо было его подтягивать чуть не до локтя, чтоб не сваливался.
        - Он сказал, что все первые зарплаты копил на них. И дал мне поносить. А мне потом купит, что я захочу, - сын чуть ли не заискивающе заглядывал мне в глаза, надеясь выпросить одобрение. - Макс хороший. И он нас любит. Мне кажется.
        Вернется. Как папа выходного дня. Но в этой ужасной истории был один плюс. Теперь можно быть спокойной, что Макс не заберет у меня сына. У него скоро новый будет. С нулевым пробегом. Который вырастет без понятия, что такое жесткая экономия, ограничения во всем. У него будет все.
        Пошел к черту, Подгорский! У меня уже нет никаких сил бороться с наваждением, которое носит твое имя!
        Я работаю, совершенствую свой стиль. И это главное. Пока тестовая работа и мой пропуск в мир творческих людей - это книга. И Вилена придает ей большое значение.
        Надо сказать, она не изменила ко мне отношения, считая жертвой наглого соблазнителя. Наоборот, решила меня подбодрить.
        - Алина. Мы приглашены на мероприятие, которые не совсем относится к разряду культурных, но и не совсем к новорусским «пожрать и поглазеть». Юбилей какой-то компании, приглашены уважаемые люди, в смысле богачи, представители тусовки, звезды. Они арендовали старинную усадьбу. Все будет оформлено в духе восемнадцатого века. Костюмированный бал и благотворительный вечер в пользу детского дома в одном флаконе. Лакеи в ливреях, кареты для прогулок. Это мне Верочка Устинова нашептала. Она же всегда в курсе всего.
        Глаза Старицкой загадочно блестели. Было видно, что она едва удерживает на языке еще какую-то новость, но поделиться очень хочет.
        Мы не так долго общаемся с ней, но я прекрасно ее чувствую.
        - И вы чего-то недоговариваете? - улыбнулась я, желая облегчить задачу хозяйке.
        На ухоженном лице Старицкой появился самый настоящий румянец. Я-то думала, что в таком возрасте девушки уже не краснеют чисто из-за физиологии. Но нет, видать что-то ее волновало так, что она помолодела на много лет.
        - Ты только не смейся. Я понимаю, что уже не звезда. Со мной считаются, прислушиваются к мнению. Но как к матроне. А сейчас …, - она замолчала и кинула на меня взгляд, полный какой-то детской радости. - Мне предложили спеть! Понимаешь, я, как только ушла со сцены, перестала петь. Даже для себя. Просто перешагнула этот этап жизни. Нужно уметь принимать потери достойно. И начинать по новой. Находить новые ценности, новые ориентиры. Я стала светской дамой. А сейчас … понятно, что арию я не осилю, но романс вполне. Представляешь, как костюмеров сейчас завалили работой?! Обычные портные вряд ли справятся. Я закажу платье Екатерины Великой. А ты будешь моей фрейлиной.
        - Я? - от волнения у меня пересохло горло.
        - А как императрица без сопровождения будет? И даже берем Мишку. Думаю, костюм пажа можно взять напрокат. Только хорошенько его продезинфицируешь.
        От услышанного я чуть не потеряла дар речи. На свинцовом небе моих невзгод открылось окошко с кусочком голубого неба. Маленькое, но оно так ярко сияло лазурью, что впервые с момента отъезда Макса мне стало легко на душе.
        Я не отвечала на его смс-ки. Но украдкой перечитывала ежевечерние, наматывающие нервы на раскаленные спицы тоски, пожелания спокойной ночи нам обоим и сообщения лично Мишке.
        Сначала я хотела не передавать их, но сын поражал меня своей проницательностью.
        - Мам, а Макс же тебе пишет? Он просто не может не писать! - прижал меня к стенке вопросами. Врать ребенку я не буду. Тем более, я смирилась, что в жизни Мишки он будет.
        - Передает тебе привет и обещает свозить на рыбалку.
        - А тебя? - фирменные бровки семейства Подгорских поднимаются подозрительным домиком.
        - И меня. - Обреченно вздыхаю. Я поеду с ними, потому что еще не готова отпустить Мишку одного. Выдержу эту боль - находиться в вблизи любимого и одновременно чужого мужчины. И не поддаться его магнетической притягательности. Но это точно нет. Ни за что. Пусть у Мишки будет папа. Точка.
        А я буду думать о получении диплома и построении карьеры. Пух!
        Однако моим планам суждено было подвергнуться жесткой корректировке.
        А пока все силы были брошены на подготовку к балу. Заказ стилиста, примерки платьев, распевка Вилены. Удивительно, но это мероприятие будто готовило нам сказку. Мне первая в жизни возможность попасть на мероприятие такого уровня. Причем главное в нем не обилие звезд и дорогой еды, а именно атрибутика. Шанс погрузиться в благородную эпоху, ощутить ее волшебную атмосферу. А Старицкой - прямо каламбур - тряхнуть стариной. Ну и Мишке - море впечатлений.
        И вот настало время торжества. Как настоящая камеристка я натягивала многокилограммовое платье на сегодняшнюю императрицу, застегивая бесчисленные крючочки. Она настояла, чтобы платье было не стилизованным - на резинках, а именно с соблюдением всех тонкостей.
        - Когда я блистала на сцене, все костюмы были собственностью театра. И у меня нет ни одного платья. Будет хоть память. И когда-нибудь я соглашусь на бенефис. Мне давно предлагают. Я смогу. Теперь.
        У меня же с костюмом было все намного проще. Тоже сшитый на заказ, чтоб остался на память, но не требующий особых затрат времени и сил на одевание. Всего лишь шнуровка спереди, чтоб можно было самостоятельно одеться. Самое то, что нужно для принцесс без приданого, у которой нет даже одной служанки, чтобы помочь.
        Оглядев друг друга, мы с Виленой хихикнули. Наверно, пытаясь скрыть, что нам нравится и эти наряды, и сама концепция мероприятия. И я даже не представляла, насколько оно превзошло мои ожидания.
        Усадьба была расположена возле реки, поэтому первое, на что мы обратили внимание - выкарабкавшись из лимузина, заказанного организаторами, - это блестящую гладь реки, усеянную широкими лодками с белыми тентами и небольшими катерами для любителей водных прогулок.
        Дом от реки отделяла идеально выстриженная лужайка, уставленная белыми шатрами. Дорожки украшены были арками из живых цветов, проходя по которым еще больше хотелось выпрямить спину. Настоящий оркестр из «-дцати» музыкантов выдавал приятную мелодию. Знакомую, но, к сожалению, с композиторами я хромала, поэтому определить не могла.
        Зато сразу поняла, что импозантный мужчина в смокинге и с бабочкой направляется к нам.
        - Добро пожаловать на праздник! - он галантно подставил свою крепкую руку, и Вилене не пришлось использовать трость. - Вилена Ивановна, вы у нас особая гостья, поэтому позвольте проводить вас на почетное место перед сценой, еда и напитки будут доставлены туда.
        - Я со спутниками! - обратила она внимание распорядителя на меня. На что он загадочно улыбнулся.
        - Не волнуйтесь. О них есть кому позаботиться.
        Не успела я моргнуть глазом, как почувствовала на своей талии крепкие мужские руки. От неожиданности я пискнула, а Мишка, стоявший вполоборота и видевший, что творилось у меня за спиной, счастливо взвизгнул.
        - Макс!
        Руки убрались, а Мишка, подхваченный этими руками, хохотал, как от щекотки. Я залюбовалась. Макс и так без фотошопа мог украсить собой обложку любого журнала, а сейчас он был просто великолепен. Черные обтягивающие штаны. Высокие сапоги. Белая рубаха с настоящими кружевами в качестве манжет, расстегнутая настолько, чтоб видна была темная поросль на его груди, от вида которой мои мысли сразу же теряли благопристойное направление. И довершал образ благородного разбойника или пирата широкий атласный пояс красного цвета, который притягивал магнитом взгляд к тонкой талии и узким бедрам. А нет. Довершала его отросшая шевелюра. Конечно, для полноты картины не хватало кинжала. Или болтающейся шпаги, но и без них, чувствую, все дамы захотят, чтобы такой красавчик утащил их на свой пиратский корабль.
        - Сын, я тебя хочу кое с кем познакомить. А мне с мамой нужно много чего обсудить. Ты же помнишь, спрашивал - женюсь я на маме? Я ответил - женюсь. Теперь намерен это исполнить.
        - А с кем ты хочешь меня познакомить? - Мишка посерьезнел. Круг общения у нас был небольшой, поэтому с новыми людьми он обычно не горел желанием общаться. Макс - исключение. Ну гены пальцем не размажешь, приходится с этим мириться.
        - А пойдемте.
        Возле сцены мы увидели еще одну императрицу, в которой я узнала Веру Васильевну, бабушку Макса.
        - Вот, сын, это твоя бабушка. Вернее, прабабушка. У вас есть часа полтора, чтобы узнать друг о друге все.
        Мое сердце, которое, казалось мне, удалось защитить броней, снова затрепыхалось, взлетая и падая. Макс с таким трепетом произносил слово «сын» (надо же - договорились без меня!), что я готова была ему все простить ради счастья Мишки.
        В который раз я про себя произношу - черт бы тебя побрал, Подгорский! И в который раз я понимаю - мои чувства к нему никуда не деваются. Что бы он ни делал.
        А он сейчас делал просто неприличное. Пользуясь тем, что вся публика подтянулась к сцене, Макс схватил меня на руки и понес к реке. Я хоть и вешу сейчас, как Дюймовочка, но все же назвать совсем невесомой нимфой меня нельзя. Надеюсь, не топить, как Стенька Разин княжну. Хотя, такое желание у него, наверно, хоть раз, но возникало.
        - Я оформил развод. Так что можешь не рычать на меня, - наверно, опасаясь, что я буду брыкаться, сразу предупредил он.
        - А твоя жена? - я задаю вопрос и понимаю, что уже знаю ответ.
        - Я пока не женат. Но надеюсь это исправить. Пойдешь за меня?
        - Куда? - ехидничаю я и прижимаюсь лицом к груди самого соблазнительного пирата.
        - В армию, - хмыкает он, перехватывая бородатую шутку.
        - Не пойду. Там плохо кормят.
        - Тогда придется взять тебя в жены. Холодильник будет всегда полный.
        - Обменять свободу на еду? - с притворным пафосом фыркаю я.
        - Нет, свободу на жизнь с любимым человеком. - Макс посерьезнел.
        Я хотела еще что-нибудь съязвить, но не успела. Макс наклонил голову и впился в мои губы долгим требовательным поцелуем, от которого жар начал растекаться по телу, зажигая огнем желания каждую клеточку. Желания, так долго сдерживаемого.
        - Макс…, - выдохнула я, как только он на миг оставил мои губы, чтоб осмотреться.
        - Хочешь, наконец, сказать, что любишь меня?
        Дыхание его было тяжелым, будто пробежал марафон, а в глазах прыгали озорные чертики. Поставив меня в лодку, отвязал канат и легко запрыгнул сам.
        - А мы праздник пропускаем? - спрашиваю и опять знаю ответ. Я доверяю своему мужчине, поэтому уверена, что праздник он устроит мне персональный.
        - Малинка, весь этот праздник был затеян только ради того, чтобы выманить тебя из норки. По- другому не получилось бы, - улыбнулся Макс и развел руками.
        - Но тогда мы должны помнить о времени. Я как Золушка, должна явиться до того, как Вилене надоест здесь быть и до того, как Вера Васильевна устанет отвечать на все «почему» от Мишки.
        - Что касается Вилены - ты больше не ее компаньонка. Ей придется искать новую. А Вера Васильевна, минуточку, заслуженный учитель! За нее не волнуйся. И давай пока не будем о делах. Я тебе сейчас кое-что покажу.
        Минут через десять мы приблизились к островку, покрытому высокими соснами.
        Выбравшись из лодки, мы двинулись по довольно широкой тропинке. Однако и на ней я умудрялась цепляться пышным платьем фрейлины за траву и кое-где торчащие ветки кустов.
        - Простите, мадам. Не предусмотрел, что ваш кринолин не будет вписываться в тропинку. Виноват. Исправлюсь.
        Он снова подхватил меня на руки, но теперь мне не хотелось ерничать. Я понимала, что на этом пиратском острове меня ждет что-то необыкновенное.
        Дорожка вильнула вправо, сосны расступились, и я замерла. Огромный белый шатер украшал собой середину поляны.
        - Ну вот, моя принцесса, это наш временный замок.
        Словно в сказке про железного Генриха, с моей души один за другим падали сковывающие обручи, которые удерживали меня от разочарований. Они все время держали меня в рамках и не давали мечтать. Ведь после того, как поверишь в что-то хорошее, падать намного больнее, чем если бы не строил никаких планов. Только с Максимом сколько я проваливалась в бездну отчаяния!
        Но сейчас внутренний голос мне нашептывал, что все будет хорошо, что все изменится. Что Максим - это не мираж, что он не исчезнет снова. Я и решила хоть на этот вечер ему поверить.
        И как не поверить рукам, которые держат так крепко и надежно, что поневоле чувствуешь себя настоящей принцессой. Принцессой в сказочном замке. Правда, из одной комнаты.
        И середину этой комнаты занимала большая надувная кровать, покрытая бледно-розовым хлопковым пледом. Рядом столик с бокалами и тарелками с нарезкой, прикрытые для сохранности пленкой. Отдельная вазочка с фруктами.
        Осторожно усадив меня на кровать, он опередил мой вопрос. Конечно же, к бокалам прилагалось шампанское. Оно было в сумке-холодильнике и терпеливо ждало нас.
        Я большая девочка… Не верю в сказку. Это просто костюмированный бал. И дальше будет все то, к чему я привыкла. Но чувство волшебства упрямо не хотело поддаваться доводам разума.
        Но Макс словно прочитал мои мысли.
        - Малинка, я тебе уже говорил. Прости меня за упущенные годы нашего счастья и трудного детства Мишки. Я хоть и не любитель розовых слоников и всяких ми-ми-мишек, но положенную порцию романтики я верну. Не все время ты будешь ждать мужа с работы и заниматься домом.
        - Ого! Так вот ты какое место мне определил? - я насупилась, хотя понимала, что я буду делать то, что посчитаю нужным, и он это примет. В частности, я не буду сидеть дома и выглядывать в окно, как Пенелопа. Но к ужину буду дома. Потому что это самое лучшее время для общения. Мы должны рассказать, как прошел день, поделиться планами. Именно так я представляла себе нашу совместную жизнь. Что и постаралась донести до рождающегося на моих глазах домостроевца, пока он не укрепился в своих позициях.
        - Ну помечтать-то можно? Я буду дико ревновать, если на работе к тебе начнет кто-то клеиться…, - он неосознанно облизнул губы. Тема ревности разбудила спрятанную страсть, которой нельзя было показываться, пока не решатся главные вопросы.
        - Шампанское никуда не убежит? - хрипло спросил он, проводя взглядом линию от моих губ до декольте и обратно. Покрывая поцелуями обозначенную дорожку, он аккуратно уложил меня на спину. Горячее дыхание и учащенный стук его сердца запустили в моем теле ответную реакцию. Немыслимое наслаждение, от которого забываешь все и теряешь границы своего тела, охватило меня.
        - Чем я думал, когда устраивал этот бал? - рыкнул он, запутавшись в бесчисленных складках пышного платья. Теряя терпение, стащил лиф с плеч, чтобы дать рукам волю. Мне казалось, что от его прикосновений на коже остаются жаркие отметины. И я хотела большего.
        - Малинка, помоги, - взмолился Макс, окончательно растерявшись. Он не понимал, как стащить с меня этот нарядный кокон.
        - А как пират настоящий поступил бы? - с замирающим сердцем я снова попыталась поиграть и оттянуть время. Я страстно желала и одновременно боялась близости. Вдруг он разочаруется?
        Макс тяжело засопел.
        - Пират схватил бы клинок и одним движением распорол бы это платье сверху до низу, сразу обнажив свою добычу. Ты хочешь, чтобы я так сделал? «Хочу. Хочу быть твоей без остатка», - хотела бы я сказать. Если бы нам не нужно было возвращаться в общество. Если бы была возможность на самом деле оказаться на своем острове. И принадлежать друг другу, пока не утолится многолетний голод. Мне не удалось сдержать легкий вздох сожаления.
        - Можно без клинка. Распустить шнуровку, и оно снимется, - пугаясь собственной смелости, подсказала я. И не стала добавлять, что если бы заказала платье, как Вилена, то с крючочками он бы и к ночи не управился.
        Макс плотоядно ухмыльнулся и легонько куснул меня за шею.
        - Моя.
        - Твоя, - еле слышно ответила я, отдаваясь его умелым рукам и губам.
        ЭПИЛОГ
        После того, что произошло на острове, глупо было не подчиниться требованию Макса и не переехать к нему. С Аликом Максу удалось довольно быстро уладить все вопросы. Он отказался от родительских прав и дал согласие на то, чтобы заседание суда проходило без его присутствия. И даже самого судебного заседания не было. Вернее, может, оно и было, но Макс оградил меня от этой неприятной процедуры. Я подозреваю, что Алик испугался, что и семьи не будет у него, и алименты придется платить. В общем, все обошлось хорошо. При полном непротивлении сторон, как говорят юристы.
        Со Старицкой тоже договорились мирно - я буду писать книгу и приезжать к ней два раза в неделю для редактирования. Конечно, отпускать меня она не хотела, но глядя на Макса, который скалой нависал надо мной сзади, смирилась. А кто бы на моем месте остался?
        - На свадьбу позовете хоть, безобразники?
        - Нет, - в унисон ответили мы. И я пояснила. - Мы просто распишемся и уедем на море. Иначе найдется столько советчиков, что и как делать, что и желание жениться отпадет.
        Неожиданно в вопросе свадьбы наши мысли совпали на сто процентов. И у него, и у меня непроизвольно всплывут перед глазами картинки другой свадьбы. Правда, у Макса она была роскошной, а у меня скромной студенческой. Но портить таинство нашего воссоединения не хотелось никакими ассоциациями.
        Макс, бедняга, не знал, с какого бока зайти с этим вопросом. Еще на острове, после сумасшедшей близости, он подарил мне восхитительное колечко из белого золота с небольшим бриллиантом. И, разумеется, не удержался, чтоб не потроллить.
        - После всего случившегося, я, как честный джентльмен, обязан на тебе жениться! А потом в свадебное путешествие! В лучший отель, где только есть номера для новобрачных! Хотя нет!
        Он развел руками, давая понять, что номер для новобрачных придется отложить лет на десять. До тех пор, пока Мишка без обид сможет остаться с кем-нибудь дома. Так что сейчас можем рассчитывать только на семейный номер.
        - Малинка, а кого ты собираешься приглашать на свадьбу? - перешел он к другому вопросу, причем издалека, застав меня врасплох.
        - Только моих соседей ко общаге?! И я хоть не сноб, с чему бы им стать, но представляю, как тетя Галя, которая меня выручила с комнатой, будет ошалевшими глазами смотреть на расфуфыренных родственников Макса. Или Лидочка, всю жизнь покупающая вещи в секонд- хенде. А сама купить я им ничего не могу, потому что все еще не зарабатываю столько. Не то, что бы я стеснялась их - сама с голым задом, но почему-то не хотела вообще никаких свидетелей моего счастья. Кто-то сказал, что счастье любит тишину.
        - Ты чего зависла? - Макс вернул меня к разговору.
        - Я бы не хотела никого. Вообще. Только я и ты. Но твои родственники…, - я замялась, боясь сказать что лишнее.
        - Не представляешь! А я не знал сам, как тебе предложить такой вариант. Боялся, что обидишься. Красивое платье, свадьба по высшему разряду - это ж для девочек мечта всей жизни.
        - Не забывай, что девочка уже не в том возрасте и положении, когда хочется бантиков - рюшечек и розовых слоников. Для меня отсутствие проблем - уже счастье.
        - Счастье выглядит по -другому. Когда ты просыпаешься и душа замирает, потому что рядом с тобой твое сокровище.
        Он снова прижал меня к себе, водя носом по шее. От каждого прикосновения Макса я буквально таяла. В области солнечного сплетения образовывался восхитительно будоражащий сгусток энергии, рассыпающий по всему телу мурашки желания.
        - Моя женщина должна иметь самое лучшее. И начнем мы с того, что полетим В Турцию. Есть отель имени меня. «Макс Роял». С очень крутым сервисом. Там даже специально обученный человек ходит по пляжу и вытирает очки. Нужно только их положить опять же на специальный столик. - Э-э-э, - от удивления я еле обрела способность говорить. - А нет там специально обученных людей, которые зад вытирают?
        - Фу, Малинка, не учи только сына такому!
        - Я не фу! Просто я некомфортно себя буду чувствовать там. Знаешь, я обещала Мишке свозить его на море. И имела в виду наше Черное. И еще у меня была мечта - поехать с палаткой. Есть специальные стоянки для таких туристов. У нас же есть машина? Только без водителя. Чтоб мы могли посмотреть достопримечательности, и без вот этих расфуфыренных курочек, которые на пляж ходят на каблуках.
        - То есть, ты хочешь, чтобы я, глава компании с холдингами по всей стране и перспективой выхода на зарубежный рынок, двадцать четыре часа провел за рулем, ночевал в палатке, а по дороге в каком-нибудь мотеле с нулем звезд? Все правильно понял?
        Я радостно закивала головой в знак согласия, потому что поняла - ему тоже эта идея нравится.
        - Кстати, главе компании не повредит иногда выходить из зоны комфорта.
        - Хитрюжка ты моя! Ты ж все улавливаешь! Это же настоящая свобода! И да, именно выход из зоны комфорта дает энергию. Мы не будем к чему-то привязаны. Не будет расписания, не будет ленивого рассматривания блюд - что бы такое съесть. Не будет пресыщенности. Это настоящая возможность почувствовать вкус жизни. Согласен быть ездовой собакой. .Чтобы сын знал, что папка не белоручка, а все умеет. И деньги зарабатывать, и баранку крутить, и палатку ставить.
        - И шашлыки жарить?
        - И шашлыки жарить! - Макс самодовольно потянулся. - Ради вас я на все готов.
        Видно, страх сидел во мне так глубоко, что даже в безмятежно радостные минуты липкие лапы прошлых обид и неприятностей пытались схватить за горло. Сейчас, против воли вспомнила, как отчаянно хотелось есть, когда Алик только поселил меня в общаге. Как я глотала слюни и умоляла свой желудок потерпеть. И с какой жадностью, приправляя слезами отчаяния, я вгрызалась в шаурму.
        - Что случилось? - Макс внимательно посмотрел мне в глаза, заметив в них отблеск боли.
        - Очень шашлыка хочу. На берегу моря.
        - Будет тебе шашлык. И сына буду учить.
        Однако шашлыка мне так и не удалось наесться от пуза.
        Как только мы добрались до побережья, первым делом бросились купаться. Мишка визжал, Макс подбрасывал его и кружил в воде, а я боялась даже дыханием спугнуть свое счастье. Что может быть прекраснее, чем наблюдать, как любимый мужчина радуется общению с сыном, как Мишка счастливым хвостиком ходит за Максом. Как Макс сияет начищенным самоваром. Здорово, что мы все-таки выбрали такой медовый месяц.
        Правда, полностью почувствовать себя аборигенами не удалось. Угли мы купили готовые, мангал разборный. Мясо купили уже замаринованное, а не бегали за ним по степи. Но запах от него стоял такой соблазнительный, что я боялась, вся округа подтянется к нашему огоньку.
        Однако, как только я поднесла ко рту кусок и по инерции откусила, он тут же попросился обратно. Причем в прямом смысле. Я едва успела забежать за кусты, но мое «веканье» слышно было далеко.
        Что??? Ну нет! Только не это! Этого не может быть! Паника накрыла меня въевшимся на подкорку давним страхом. А вдруг я опять останусь одна?!
        Но вовремя взглянула на обручальное колечко. Выдохнула. Этот ребенок будет расти в любящей семье. Получается Мишка у меня пробник ребенка?!Хотя я уверена, именно из-за трудностей он вырос таким замечательным. Ведь избалованные дети и появляются в тех семьях, где все есть. Тогда пусть будет девочка! Избалованная принцесска лучше капризного парня.
        Оставив на Мишку мясо, Макс ринулся ко мне.
        - Это то, о чем я подумал? - от волнения его голос дрогнул. И будто прочитав мои мысли, добавил: - У нас будет маленькая принцесска?