Сможешь соблазнить? Виктория Паркер
        Любовный роман — Harlequin #681
        Финн Сейнт-Джордж — знаменитый гонщик, на которого возлагают надежды спонсоры и команда, бесстрашный водитель с репутацией игрока со смертью. Но однажды эти игры закончились трагедией: при загадочных обстоятельствах погиб его друг, брат девушки, напористой и яркой Серены, к которой Финн питает самые нежные чувства. Вот только она его ненавидит, обвиняя в смерти Тома, ведь Финн даже не появился на его похоронах. Сможет ли известный Казанова спасти любовь и открыть Серене правду о событиях того страшного дня?

        Виктория Паркер
        Сможешь соблазнить?

        Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.
        Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.
        Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.
        Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
        The Woman Sent to Tame Him
                «Сможешь соблазнить?»
        
          «Центрполиграф»
        Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

        Глава 1
        Монте-Карло, май

        «Берегите ваши сердца, дамы: известный Казанова Финн Сейнт-Джордж вновь в рядах богатых и знаменитых.
        Вчера вечером обладатель титула «Красавец мира», прибыв в порт Монако, был замечен в казино «Гранд» в компании красоток. В смокинге, сшитом по специальному заказу, и с его обычной снисходительной улыбкой на губах он напоминал Джеймса Бонда. Этот мужчина знает, как очаровывать: он буквально излучает обаяние. Шестикратный чемпион мира и не подумал скрываться от восторженных поклонников: казалось, его не смущает перспектива пробираться через толпу.
        Стоит признать, что Финн Сейнт-Джордж всегда играл с огнем, но в последнее время, кажется, он провоцировал инвесторов, среди которых немало приверженцев семейным ценностям. Вспомним хотя бы прошлую неделю, когда он веселился в компании четырех женщин в клубе Барселоны,  — видимо, этот парень из тех, что любят «погорячее».
        Но можно также предположить, что, поскольку принц Монако откроет гонку уже через два дня, руководство команды «Скотт Лэнсин» меньше всего беспокоилось сейчас о бурной личной жизни Финна, ведь, очевидно, фаворитом в этом году ему не стать. Проиграв гонку в Австралии и заняв лишь третье место, Сейнт-Джордж едва сумел выцарапать победу в Малайзии и Бахрейне, и уже тогда в затылок ему дышал сильный противник — «Немезис Харт». Сокрушительное поражение в Испании в прошлом месяце, когда Финн едва не разбился, заработав репутацию «играющего со смертью».
        Неужели Финн и впрямь потерял запал? Или это последствия трагедии прошлого сентября, когда погиб его напарник Том Скотт? Во всяком случае, если Сейнт-Джордж хочет вновь возглавлять турнирную таблицу, ему стоит приложить немало усилий и подправить репутацию, или «Скотт Лэнсин» потеряет немало денег. А пока Монако с нетерпением ждет большой гонки завтра, Майкл Скотт, должно быть, нервно меряет шагами комнату и надеется на чудо».
        Чудо…
        Одним быстрым движением руки Серена Скотт бросила скомканную газету на стол отца.
        — Что ж, в одном она все же ошиблась — ты не меряешь шагами комнату.
        Комок бумаги черно-белой молнией метнулся через комнату, с тихим стуком приземлившись на стеклянную поверхность. В роскошном офисе яхты, принадлежащей «Скотт Лэнсин», воцарилось молчание, нарушаемое лишь прерывистым дыханием Серены.
        — Это до поры до времени,  — раздраженно произнес отец, сверля дочь серыми глазами.
        — Не понимаю, о чем ты беспокоишься,  — дружелюбно произнесла она, сложив руки на груди, обтянутой салатовой футболкой.  — Финн не делает ничего нового. Заводит сомнительных дружков на своих ночных гулянках, пьет, играет, спит с юными актрисульками, а напоследок разбивает машину. Ничего необычного. Ты ведь знал все это и два года назад, когда подписывал с ним контракт.
        — Но тогда все еще не было так плохо,  — устало ответил отец.  — Да дело не только в этом. Он…
        На лбу отца залегла глубокая складка, ставшая уже такой привычной, и Серена тут же отозвалась:
        — Что?
        — Я даже не знаю, как объяснить. Он делает вид, будто ничего не произошло, но мне порой кажется, ему жить надоело.
        Девушка зло усмехнулась:
        — Ничего подобного. Он просто настолько заносчив, что полагает, будто с ним не может ничего случиться.
        — Нет, тут что-то большее. В нем внезапно возникло что-то… темное.
        — Может, он просто переборщил с загаром.
        — Ты что, специально меня за нос водишь, делая вид, что не понимаешь?
        Что ж, отец был прав. Финн Сейнт-Джордж определенно не был ее любимой темой для разговора — с самой первой встречи четыре года назад.
        Она, работая в команде с лондонским всемирно известным дизайнером машин, избегала публичности как огня, а вот Финн, напротив, жаждал ее, потому до поры до времени они и не пересекались.
        Но однажды он вошел в их команду. Финн с его невероятной сексуальностью лишил ее всякого здравого смысла. А потом жестоко посмеялся, и презрение было написано на его лице. Как будто она и сама не знала о том, что ее трудно назвать роковой женщиной. Негодяй, жалкий Казанова.
        Так что у них не заладилось с самого начала: ее отталкивало его полное отсутствие каких-либо моральных принципов, а ведь это было еще до того, как он украл самое дорогое в жизни Серены.
        — Послушай,  — начал отец, дергая рукав белоснежной форменной рубашки с высоким воротом.  — Я знаю, что вы не ладите.
        Забавно было слышать эти слова. Отец определенно недооценивает степень их ненависти друг к другу, подумала Серена.
        — Но мне нужна твоя помощь, Серена.
        В приступе раздражения она окинула взглядом сухощавую фигуру своего собеседника — Красавчик Мик, как называли его женщины, покачивался в своем черном кожаном кресле. Ему было уже около пятидесяти, но бывший чемпион по гонкам по-прежнему выглядел точно звезда Голливуда: темные с проседью волосы казались слегка растрепанными, и в их ореоле лицо с четко очерченными контурами, точно из-под резца скульптора, было сейчас еще красивее, чем на пике карьеры.
        — Ты что, шутишь, да?  — Серена попыталась произнести эти слова лукавым тоном, но вышло плохо: в горле стоял ком.  — Знаешь, у меня больше шансов стать для Финна Сейнт-Джорджа его самым ужасным кошмаром, нежели спасителем.
        Отец, шумно вздохнув, устало покачал головой:
        — Знаю. Но я почему-то призадумался: может, у тебя лучше выйдет пробиться к нему. Видит бог, я понятия не имею, что делать. Ты видела ту аварию в прошлом месяце? У парня нет никакого инстинкта самосохранения, он, по-моему, пытается покончить с собой.
        — Ну и пусть!  — вырвалось у Серены.
        Как часто ее подводила эта ее привычка выпаливать первое, что придет в голову!
        — Ты же не всерьез,  — с упреком произнес отец.
        Закрыв глаза, Серена выдохнула, чувствуя, как ее захватывают противоречивые эмоции. Нет, конечно, она так не думает. Может, ей и не нравится Финн, но это не повод желать ему неприятностей. Больших, по крайней мере.
        Майкл продолжал:
        — Кроме того, я больше не хочу терять парней из своей команды.
        Шумный вздох вырвался из груди Серены, ребра будто обожгло огнем, а плечи ссутулились. Некоторое время спустя она подняла глаза и посмотрела — впервые за долгое время по-настоящему — на отца. Он, конечно, тоже любит пококетничать, как и Финн, но как же ей его не хватало! Только сейчас она заметила тени, залегшие под его глазами, и едва удержалась от вопроса о том, как он ухитряется держаться, потеряв единственного сына, и скучал ли по ней.
        Да, ее вырастили крепким орешком. Она не была избалованным ребенком и с детства привыкла к соперничеству. В ее душе не было места глупой сентиментальности и мягкости — это все для девчонок. А она должна справляться с своим горем как мужчина — двигаться дальше, не сидеть на месте.
        — Ты ведь все равно не можешь торчать в Лондоне весь сезон и возиться со своим пилотным образцом машины. Он уже должен быть готов, разве нет?
        — Да, мы на этой неделе проводим финальные испытания.
        — Хорошо, ты нужна мне здесь. А твоя команда справится.
        — Нет,  — сказала она.  — Тебе хочется, чтобы я уняла твоего гуляку Финна, вот только я не хочу даже смотреть на него.
        — Серена, он ни в чем не виноват,  — устало произнес Майкл.
        — Ты всегда так говоришь.
        Финн взял с собой Тома покутить в Сингапуре и вернулся из этого путешествия в первом классе своего личного самолета за двадцать миллионов, тогда как ее брата привезли обратно в гробу,  — и как после этого можно утверждать что-то о невиновности Сейнт-Джорджа? Ведь Том не умел плавать, а Финн взял его с собой на морскую прогулку. И он даже не появился на похоронах!
        — И что ты от меня хочешь? Чтобы я его простила? Никогда в жизни. Чтобы облегчила его страдания? С какой стати мне это делать?
        — Его команда в ужасном положении. Ты и впрямь хочешь, чтобы они провалились?
        Девушка вздохнула:
        — Ты же знаешь, что нет.
        Команда «Скотт Лэнсин» была ее жизнью, ее семьей — каждый ее член был близким другом, почти родственником, кем-то вроде двоюродного дядюшки, и Серене не хватало ребят.
        — Запомни, наконец, что Финн не виноват! Это был несчастный случай. Отпусти прошлое. Если ты этого не сделаешь, будет плохо всем — и мне в первую очередь.
        При этих словах отец потер переносицу — так он делал всегда во время приступа мигрени,  — и Серена испытала укол совести. Она не может позволить ему страдать. Но ведь и ей нелегко, они прячут свою боль друг от друга и горюют молча.
        — Тому бы не понравилось твое теперешнее состояние,  — повысив от волнения голос, продолжал Майкл.  — Что ты винишь Финна, порхаешь с места на место, точно мотылек, не в силах заняться серьезным делом, прячешься в Лондоне, утонув в работе. Ты уже сделала все, что от тебя зависело, пора возвращаться на поле, прекрати убегать от правды и скрываться.
        — Я не скрываюсь!
        Отец хмыкнул.
        Что ж, может, он и прав, но зализывать раны лучше в одиночестве, по крайней мере для нее.
        Серена прикрыла глаза. Боже, как же она устала!
        Она потеряла брата — своего лучшего друга — и пока еще не привыкла к мысли о том, что отныне его не будет рядом никогда. Отец никогда не выбирал слов, говоря правду,  — так повелось с самого ее детства.
        Конечно, порой она смотрела на других малышей, которые жили в нормальных домах и ходили в школу в сопровождении матерей, и думала: а что, если бы и у нее была мама? Но почти всегда напоминала себе, что ее жизнь гораздо более интересна. Серена всегда знала, что у нее есть Том. Ее опора, ее скала. Вот только теперь не было и его. Жизнь утратила свои краски, и по ночам, когда домом завладевали тени, некому было держать ее за руку.
        Серена проглотила ком в горле и произнесла:
        — Если все так, как ты говоришь, и проблема действительно есть, как я могу помочь?
        — Заинтересуй его пилотным образцом, покажи свои последние работы… Не знаю — любым способом заставь его обратить внимание хоть на что-нибудь, кроме женщин и выпивки.
        Отец просто не представляет, о чем говорит, подумала девушка.
        — Вообще-то я тоже женщина,  — произнесла она вслух.
        — Только формально.
        — Ах вот как? Спасибо!  — ядовито ответила Серена.
        Неужели необходимо было об этом напоминать? Хотя, с другой стороны, с чего обижаться — неужели она хочет быть одной из цыпочек Финна? Она и не смогла бы: ее привычная одежда — джинсы и байкерские ботинки, а его красотки щеголяют в юбках и босоножках, ее фигура похожа скорее на мальчишескую, а в его гареме все как на подбор: стройные и с соблазнительными формами. Наконец, ее неукротимая грива волос не идет ни в какое сравнение с их светлыми мягкими кудрями, над которыми поработал парикмахер. Волосы же Серены такого неожиданного оттенка, что его невозможно найти ни в одной палитре.
        — Последнее, что ему сейчас нужно,  — очередная любовница,  — криво усмехнулся отец.  — Нет, я бы сделал ставку на какую-то встряску, вызов. А вы настолько не ладите, что напряжения, излучаемого при вашей беседе, хватило бы, чтобы поджечь дом. Так что я прошу тебя — нет, я приказываю — помочь. Я плачу тебе деньги, в конце концов. Откажешься — вычту из зарплаты.
        Взгляд Майкла внезапно стал хитрым, точно он что-то прикидывал в уме. Серена почувствовала, что еще миг — и ее загонят в угол. Так и вышло.
        — Или можешь проститься с идеей о запуске своего пилотного проекта.
        — Ты не сделаешь этого.
        — Думаешь?  — прищурился отец.
        Майкл как-то без энтузиазма принял новый проект дочери, не веря в его успешность. Серена же была готова на любые шаги, лишь бы доказать обратное. Эта машина была ее детищем, на нее были потрачены три года тяжелой работы.
        — Это нечестно, пап,  — выдохнула она.
        Опустив глаза, Майкл потер щеку.
        — Я в безвыходном положении.
        Серена вздохнула, чувствуя, что и у нее не осталось выбора.
        — Ну что ж… попробую.
        Но в душе возникло беспокойство: ну как можно укротить этого гуляку? У нее просто нет шансов.
        — Но я знаю, что Финн может реабилитироваться. В прошлом году он не сразу стал успешным. Спонсоры простят, если он соберется с силами и оправдает ожидания фанатов. Монако уже, можно считать, у нас в кармане: он всегда там побеждает. Что произошло на отборочных соревнованиях сегодня?
        На лице отца появилось выражение, не предвещающее ничего хорошего.
        — Он угробил мотор.
        — Что? Так, значит, завтра он отнюдь не в выигрышном положении — и это на самом длинном и сложном треке мира?
        — Да.
        Ярость на миг затмила глаза Серены, и ей ясно представилась яхта, стоящая в гавани, на которую она сегодня утром, подъезжая на мотоцикле к отцу, старалась не смотреть.
        Подняв руку, она дрожащим пальцем ткнула в направлении гавани, где стоял на якоре плавучий бордель Финна.
        — И он сейчас здесь, на этой… его яхте. На непрекращающемся празднике секса в пьяном угаре празднует свой последний провал?
        Отец устало пожал своими широкими плечами, и это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Серены.
        — Да какого черта он там делает? Ему что, вообще все равно? Хотя не отвечай, я и так знаю.
        Да этот парень не думает ни о ком, кроме себя! Очевидно, о таких понятиях, как ответственность и достоинство, в его семье и не слыхивали.
        — С меня довольно!
        Девушка пулей вылетела из двери и, стуча подошвами своих тяжелых ботинок по деревянному полированному полу, пробежала через камбуз, крича:
        — Я его убью собственными руками!
        — Серена! Смотри не переборщи. Мне он пока нужен.
        Глава 2
        Ныряя в толпе между влюбленными парочками, наводнившими пристань, Серена не сводила глаз с названия «Экстазиа»  — величественная яхта поднималась из воды, поражая свой красотой. Даже среди самых лучших кораблей в мире яхта суперкласса, принадлежащая Финну, была особенной — этакий трех этажный дворец на воде, сорок восемь метров в высоту, напоминающий обожаемые Финном семизвездочные отели Дубая.
        Подходя ближе к яхте, Серена почувствовала, как теплый воздух ласкает кожу, а стук каблуков тонет в звуках медленной музыки. Поднимаясь по трапу, она услышала всплеск воды в ванне, что стояла на прогулочной палубе, за которым последовали сладострастные стоны, не оставляя никаких сомнений в том, чем там занимались. Едва не споткнувшись, она крепче ухватилась за перила.
        До палубы оставалось несколько ступенек, и Серена полной грудью вдохнула соленый морской воздух, чтобы вернуть себе смелость.
        Повсюду — слева, в роскошных позолоченных стульях, обитых бархатом, и справа, за ресторанными столиками,  — были полуобнаженные загорелые тела. При одном взгляде на девушек она робко шагнула вперед, но никто, казалось, не заметил ее неожиданного вторжения. Парочки продолжали исступленно целоваться и ласкать друг друга, кто-то пил шампанское из высоких бокалов, доносился приглушенный радостный смех.
        Негодование подтолкнуло Серену еще на несколько шагов вперед, и вдруг из ниоткуда появилась темная фигура — кто-то схватил Серену железными пальцами за запястье. Внезапная боль вырвала ее из раздумий о прошлом. Она испугалась так, как не боялась никогда в жизни.
        — Ой! Отпустите!  — яростно выкрикнула девушка, пытаясь высвободить руку.
        Но неизвестный лишь сильнее сжимал кисть. Ужас навалился на Серену душной волной, и сознание ее поплыло куда-то в темноту…

        Знакомый хрипловатый голос произнес:
        — Эй, отпусти ее, ей сюда можно.
        Незнакомец убрал руку так быстро, что Серена чуть не упала. Прочно встав на ноги, она потерла запястье:
        — Спасибо.
        — Ты в порядке, Серена?
        Взгляд ее сфокусировался на симпатичном мальчишеском лице, весьма встревоженном. Это был русоволосый Джейк Морган, на которого «Скотт Лэнсин» в данный момент делала большую ставку, хотя Серене еще не довелось видеть его за рулем. Его взяли на замену Тому, и потому при каждом взгляде на парня у нее начинало щемить сердце.
        — Прекрасно. С каких пор у Финна появился телохранитель?
        — Они постоянно работают во время сезона, хотя и не каждый день. Главным образом во время вечеринок, когда собирается толпа.
        — И где твой хозяин-распутник?  — спросила она хмуро и как-то безразлично. Крупная дрожь сотрясала тело так, что пришлось обхватить себя руками.
        — Не знаю точно. Я его не видел.
        Но голос его дрогнул, а глаза невольно метнулись к двери, что вела в главный салон.
        Ага, прекрасно: Джейк прикрывает своего патрона.
        — Забудь, я сама его найду.
        Серена скользнула внутрь.
        Роскошь внутреннего убранства была еще более поразительна — даже слишком приторна. Ей вдруг показалось, что вся эта слащавость совсем не подходит Финну. Он приобрел яхту год назад у какого-то миллиардера и был вне себя от счастья, но с той поры прошел уже год.
        Постояв несколько минут, с отвращением разглядывая ангелочков на канделябрах, Серена огляделась по сторонам и поняла, что стоит в коридоре, куда выходят несколько дверей. Как в кошмарном сне… В конце коридора, отделанного деревянными панелями на стенах, виднелась дверь, и оттуда доносились протяжные сладострастные стоны. Серена вмиг ощутила, как низ ее живота медленно наливается приятной тяжестью, а кровь начинает пульсировать в венах. Не отрывая глаз от двери, она шла к ней, точно притягиваемая магнитом. Взявшись за ручку двери, она подумала: стоит ли заходить туда, чтобы поймать этого знаменитого донжуана в объятиях очередной пассии? Она машинально приложила ухо к двери, чтобы понять, чьи голоса из-за нее доносятся. Можно было услышать шелест простыней и приглушенные движения — должно быть, тела любовников сплелись в страстном объятии. Внезапно раздался крик, полный наслаждения и даже отчаяния,  — кровь прилила к щекам Серены.
        Сердце тревожно стучало в груди, ведь ситуация была весьма недвусмысленной, и разоблачение могло бы оказаться очень неприятным. Но Серена, отогнав эти мысли, прислонилась горячей щекой к холодному дереву и стала слушать дальше.
        Можно было понять, что невидимая незнакомка за дверью явно наслаждается процессом,  — не было неловких молчаливых пауз или притворных криков восторга. Вот заговорил бархатный мужской голос, отчего Серена со смущением ощутила, как между ногами становится жарко и влажно. Но это был не Финн: его низкий голос соблазнителя, в котором так и звучал намек на секс, Серена могла бы распознать моментально. Она даже знала, откуда в его идеальном акценте выпускника Итонского колледжа появились едва заметные нотки американского говора,  — это была поездка в Штаты вне сезона, когда Финн принимал участие в очень популярном автомобильном шоу.
        О чем это она думает, точно одержимая им? Но это совсем не так!
        — Ну что, она уже кончила?  — раздался насмешливый и поддразнивающий, так хорошо знакомый ей голос.
        Серена вздрогнула от неожиданности, но гордо вздернула подбородок. В тот же момент сердце ее дернулось так, что вот-вот, казалось, выпрыгнет из груди. Неловко повернувшись, она оказалась зажата между дверью и вновь пришедшим. Подняв на него глаза, Серена ощутила приступ паники — о нет, только не он!
        Зажмурившись, она пожелала, чтобы это все оказалось сном.
        — Добрый вечер, мисс Серафина Скотт. Решили присоединиться к вечеринке?  — искренне забавляясь, спросил мужчина.  — У нас третий не бывает лишним.
        — Когда…  — начала Серена, но тут же умолкла, поняв, что не может вздохнуть, а сердце, казалось, покинуло ее тело.  — Когда ад заледенеет, тогда я присоединюсь.
        Меньше чем в метре от нее, прислонившись к полированным деревянным панелям стены, стоял Финн Сейнт-Джордж, и казалось, от него исходит жар, проникающий в вены и огнем распространяющийся по телу. За что ей это испытание? После всего, что сделал этот человек, одно лишь его присутствие было для Серены невыносимо. Она его ненавидела, ненавидела!
        — Смею тебя заверить, я пришла сюда не с дружеским визитом,  — ядовито произнесла Серена, довольная тем, что голос ее прозвучал угрожающе.  — Чтобы я добровольно пришла в этот притон разврата, нужно, чтобы ад разверзся под ногами.
        Уголок его рта — под ласками этих губ женщины теряли голову и могли лишь восторженно кричать — дернулся вверх, и на щеке появилась лукавая ямочка.
        — Но тем не менее ты пришла.
        На миг Серена забыла, зачем пришла, полностью погрузившись в мысли о его губах.
        — Серафина, я постоянно нахожу тебя в самых компрометирующих ситуациях, это восхитительно. Подслушивать под дверью, подумать только! Плохая девочка, я бы тебя наказал.
        Серена порадовалась, что она не краснеет, как смущенная девчонка. Финн, совершенно не стесняясь, осматривал ее с головы до ног, точно раздевая глазами, и она отвечала ему таким же пристальным взглядом, только презрительным. Почему вообще он ведет себя с ней так странно при каждой встрече? Однажды он поставил ее на место, лишь приподняв бровь, давая понять, что она в его обществе — гадкий утенок среди лебедей.
        Интересно, отчего это он так популярен у женщин? У многих есть соблазнительные ямочки на подбородке, чувственные губы, такие манящие, что перед ними невозможно устоять, и глаза цвета… Ах, ну кого она пытается обмануть? Финн Сейнт-Джордж просто неподражаем, невозможно, сногсшибательно красив — живое воплощение мужской красоты. Густые светлые волосы, короткие на затылке, спутанной челкой падают на лоб, отчего лицо становится озорным и сексуальным. Его лицо… природа просто не могла создать такие совершенные черты.
        Фигура его тоже была достойна всяческих похвал. Сейчас на мужчине были пляжные шорты с низкой талией и белоснежная льняная рубашка, расстегнутая до пояса, отчего было невозможно отвести глаз от его безупречного торса. Вот только Серена, имеющая дело с машинами, прекрасно знала, что под сияющим лаком может скрываться мотор, полный изъянов.
        — Что ты тут устроил, красавчик? Тебе не кажется, что пить и веселиться накануне гонки опасно даже для тебя?
        — Мне же как-то нужно избавляться от остаточного адреналина после отборочных соревнований, Серафина. Конечно, если ты не предложишь мне какой-то… другой способ напрячься физически.
        Почувствовав сладость в низу живота, Серена резко ответила:
        — Я бы с радостью тебе врезала — думаешь, поможет?
        Он снова улыбнулся. Эта улыбка была опасным оружием, заставляющим женщин падать перед ним на колени.
        — Но ведь, конечно, кто-то не захочет рисковать своим хорошеньким личиком, правда?  — добавила она.
        Ей показалось, по лицу Финна промелькнула какая-то тень, и через мгновение он кипел от гнева. Вот это да!
        Серена буквально слышала, как ее подсознание подает отчаянные сигналы тревоги: опасность, опасность, нужно убегать! Но позади была закрытая дверь. Ей вдруг захотелось кинуться на этого ненавистного человека и зарычать, точно дикий зверь.
        Ногти ее впились в ладони, до того сильно она сжала кулаки. Но прошел миг, и губы Финна изогнулись в улыбке, точно Серена удачно пошутила. Отец снова оказался прав, говоря, что в этом малом есть нечто темное. А может, это галлюцинации от переизбытка феромонов?
        — Если ты не возражаешь,  — лениво протянул Финн,  — я бы предпочел оставить мое лицо в покое. В конце концов, не хочется отпугивать девушек синяками.
        — Можно подумать, тебе мало девушек! По-моему, на сегодня с тебя уже хватит.
        И верно, он выглядел весьма довольным жизнью — и соблазнительным. Влажные волосы, аромат мятного лосьона,  — видимо, он только что из душа.
        — Напротив,  — возразил Финн,  — я как раз собираюсь начать вечер и намерен хорошенько подвигаться.
        От отвращения Серена даже повысила голос:
        — Ах, ну да, это же твое пристрастие — ложиться в кровать с молодыми актрисульками, или кто там сейчас на пике популярности. Ах, еще есть королевы трассы. Можешь делать что хочешь, но я на всякий случай напомню: пировать накануне серьезной гонки по самой опасной трассе весьма рискованно и неблагоразумно.
        Финн вздохнул:
        — Кто назвал благоразумие добродетелью? Даже звучит скучно, ты не находишь?
        — Нет, и думаю, наши спонсоры со мной согласятся.  — Она провела ладонью по лбу, чтобы унять разболевшуюся голову.  — Клянусь, если ты не соберешься ради команды, я устрою тебе такую жизнь, что ты пожалеешь о том, что вообще родился.
        — Знаешь, я тебе охотно верю.
        — Вот и прекрасно.
        Финн провел большим пальцем по губам от уголка рта к середине.
        — Тогда если ты пришла не за сладкими объятиями, то зачем, красотка?
        Его голос, низкий и обволакивающий, кружил голову, точно коньяк хорошей выдержки, и Серена едва не покачнулась. Их глаза на миг встретились, и по позвоночнику ее пробежала горячая дрожь.
        Как он ее назвал — «красотка»?
        — Не играй со мной, Финн. Я не в настроении. Лучше выгони всех гостей и соберись с мыслями. Как ты вообще смеешь веселиться и рисковать своей командой, пока все вокруг тебя жалеют и беспокоятся о твоем душевном состоянии?
        — Ты прекрасно знаешь, что мне не нужно сочувствовать. Что такое душевное состояние по сравнению с куда более приятными ощущениями, которые я предпочитаю испытывать как можно чаще?
        Серена передернулась, чувствуя, как подступает ярость и взрыв неминуем.
        — И это говорит тот, кто утром испортил мотор,  — кстати, очень глупый поступок. Может, все-таки соберешься и начнешь предпринимать хоть какие-то шаги, чтобы спасти ситуацию? Ты ведешь себя как полный осел, да еще и пьешь.
        Финн укоряюще покачал головой:
        — Я не пил.
        — Клянешься?
        Он приложил палец к накачанной груди:
        — Вот тебе крест.
        И тут время, казалось, остановилось — нахлынули воспоминания, спровоцированные этой фразой о двух играющих детях — о ней и брате. «Вот тебе крест!»  — кричит один. «Ну-ну, пока поверю»,  — отвечает второй. Дети — это она и ее брат.
        Том.
        Нет, нужно сказать отцу, что он обратился не по адресу. Она не сможет ничего сделать с Финном. Тело буквально разрывало на части, ураган противоречивых эмоций пронесся внутри, и ни одна не уступала по силе остальным. А еще откуда-то взялось дикое желание, набирающее силу, точно буря. Как вообще подобное возможно? Это несправедливо!

        За все эти восемь месяцев Финн не раз представлял себе встречу с Серафиной Скотт, но и помыслить не мог, что увидит ее у двери, подслушивающей кого-то во время занятий сексом.
        Он мигом понял, как можно обыграть эту нелепую ситуацию, но замешкался, глядя на нежный изгиб ее талии. В мозгу замелькали бесчисленные варианты.
        Извиниться? Нет, не сейчас — неподходящие место и время. Крепко ее обнять? На миг Финн почувствовал в Серене некую уязвимость, готовность поддаться. Нет, слишком рискованно. Стоит лишь подойти к прекрасному пламени, и можно сгореть заживо.
        Разыграть из себя английского джентльмена? Он, кстати, весьма неплохо способен на эту роль, несмотря на заслуженную репутацию донжуана. Он вообще может быть кем угодно, лишь бы дама была довольна. Вот только собой быть не получается. Но если он станет притворяться сейчас, Серена насторожится. Финн был дамским угодником и гулякой, но не глупцом. Скоро она начнет задавать вопросы о смерти брата, и нужно приложить все усилия, чтобы эти слова никогда не сорвались с ее пухлых малиновых губ, от которых невозможно оторвать глаз. О, он многое отдал бы, чтобы прикоснуться к ним губами, чтобы целовать их.
        Но это мечты о невозможном.
        В конце концов он решил поддразнить ее. Обычно такая тактика помогала — девушка вспыхивала, бросалась в бой и в итоге разражалась очаровательно-гневной тирадой, после чего уходила, ненавидя его сильнее, чем прежде. Финн понимал, что так будет разумнее всего, хотя вся его сущность восставала против такого поворота. Но в конце концов победил разум. Если бы в мире все было по справедливости, подумал он, сейчас бы под землей лежал не тот невинный мальчик, постоянно видевший в старшем друге героя, а он сам. Какая ирония судьбы! Но смерть, казалось, избегала его, сколько бы раз он ни смотрел в лицо опасности и сколько бы машин ни разбил. Он по-прежнему оставался Финном Сейнт-Джорджем — восхитительным, бесстрашным, неповторимым гонщиком.
        Дверь с тихим щелчком отворилась, и вышла роскошная блондинка в бикини. Проведя длинным ногтем с тщательно сделанным маникюром по его руке, она пошла по коридору, покачивая роскошными бедрами. Кажется, какая-то звезда очередного сериала.
        Странным было то, что смотрел он в одном направлении, а вот мысли, желания, импульсы были направлены совсем в другую сторону — к Серафине. Похоже, ее присутствие является самым лучшим условием для пробуждения его сексуальных интересов.
        — Одна из твоих цыпочек?  — насмешливо спросила Серена своим чудесным, ласкающим слух низким голосом.
        — Не думаю, что мне выпадало счастье встречаться с ней раньше,  — произнес Финн, поворачиваясь к Серене. Облизнув губы, он добавил:  — Пока.
        Встретив ее презрительный взгляд, Финн пожал плечами, как бы давая понять, что он своего упускать не намерен и не считает это преступлением,  — в конце концов, женщины бросались в его объятия с тех самых пор, когда он был подростком. Что за мужчина отказывает женщине, если она его хочет?
        — Ты вообще можешь думать головой, а не тем местом, что у тебя между ног?
        Финн сделал вид, что размышляет, а затем улыбнулся:
        — Могу. Если ты предложишь мне вознаграждение.
        — Ты эгоистичный подонок — ты это знаешь?  — закричала Серена.  — Да на твоем месте любой бы попытался сконцентрироваться на том, что будет хорошо для команды — после того, как мы потеряли Тома. Вернее, после того, как ты отнял его у нас!
        «Первый удар,  — подумал Финн.  — Нанесенный в цель».
        — Но нет, конечно же ты — непобедимый и совершенный Финн Сейнт-Джордж. Можешь думать только о себе и о том, что бы еще выкинуть. А ведь ты сейчас с трудом способен удержать машину горизонтально!
        — Хоть в горизонтальной позе мне нравится больше, смею заметить, она не единственно возможная.
        Серена застонала:
        — Ты вообще можешь думать серьезно? В прошлом месяце ты разбил машину ценой в несколько миллионов фунтов, и я сомневаюсь, что ее можно починить.
        Финн провел ладонью по небритой челюсти.
        — Не повезло,  — протянул он.  — Согласен.
        — Неужели для тебя нет ничего важного?
        — Есть. Просто мне скучно видеть во всем лишь серьезное — я из тех, кто считает, что стакан наполовину полон.
        — Если ты не начнешь выигрывать в гонках, твой стакан, боюсь, совсем опустеет.
        Что ж, она права, но сделать это непросто: в последнее время ему становится все труднее спокойно спать из-за воспоминаний, заполняющих каждую свободную минуту. И если раньше еще можно было как-то иногда отгонять их, сидя за рулем машины, то в последнее время даже в такие моменты Финн чувствовал себя так, будто не принадлежит сам себе. Он не мог контролировать ни свое тело, ни разум.
        — Не беспокойся, малышка, команда в надежных руках.
        — И впрямь, почему бы мне не расслабиться?  — воскликнула девушка.  — Ах, кажется, знаю: в последнее время все, к чему ты прикасаешься, разрушается.
        «Удар номер два»,  — подумал Финн, чувствуя, как снова оборвалось сердце. Но он попытался сопротивляться:
        — Ты должна мне верить, крошка.
        Серена усмехнулась:
        — Ну да, когда рак на горе свистнет. Я как-то всегда считала, что первый шаг к доверию — это когда ты расположен к человеку.
        Финн широко улыбнулся.
        Ну наконец-то хоть кто-то открыто его презирает, не боясь сказать правды, в отличие от тех, кто делает вид, что не замечает ошибку за ошибкой и лживо повторяет, что несчастный случай — не его вина. Именно так ведет себя Майкл Скотт. Но Финн не слепой и прекрасно видит неприкрытую тоску в глазах отца Серены. Их просто связывает многомиллионный контракт и команда, которую нельзя лишать гонщика.
        После многих лет бесконечных путешествий с лучшими командами мира Финн все не мог найти свое место, постоянно меняя страны и города. Но на «Скотт Лэнсин» он делал серьезную ставку, надеясь, что уж здесь-то задержится. Эта команда была похожа на семью, а не на механизм зарабатывания денег, здесь его уважали, и он платил тем же. Вряд ли что-то получится, но он приложит все усилия, чтобы выиграть, чего бы это ни стоило.
        Главное, чтобы Серена держалась подальше от него.
        — Сделай мне одолжение, не называй меня крошкой. Это предполагает некую степень близости, а я скорее умру, чем соглашусь на это.
        Финн не понимал, почему она так против близости,  — она ведь хотела его, о да, это было видно по ее глазам,  — а глаза у нее были удивительные. Точно безмятежные озера в пасмурный день, какого-то спокойного, глубокого серого цвета со вкраплениями зеленовато-желтого, точно предупреждали: в этой женщине нет однозначности. И все это в обрамлении прекрасных длинных ресниц. Они интриговали его, манили своей нераскрытой глубиной и в то же время обещали покой и умиротворение.
        От одного взгляда на ее волосы его бросало в дрожь, и желание будоражило кровь, точно наркотик. Эта непокорная грива роскошного рыжего цвета казалась буйным пламенем, словно свидетельствовала, что девушка всю жизнь бросает вызов всему, что ее окружает. Она — борец.
        Финн окинул гибкое, стройное тело Серены долгим взглядом, стараясь не упустить ни малейшей детали. Тяжелые байкерские ботинки слишком часто становились причиной его внезапного возбуждения, обтягивающие джинсы и зеленая футболка со словами «Все прекрасно под капюшоном» на груди.
        О да, эта девушка — лакомый кусочек.
        Было забавно видеть, как она всеми силами старается быть не похожей на тех женщин, что ее окружают, точно ее тошнит от силиконовых красоток в откровенных нарядах с подправленными ботоксом губами. Серена явно делала вид, что не принадлежит к слабому полу. Но тем не менее смотреть на нее было опасно для мужчины, ведь она, даже не стремясь к совершенству, была слишком красива. К сожалению, для Финна ситуация усложнялась тем, что к этой девушке он не мог позволить себе даже прикоснуться.
        Дело было не только в том, что она была дочерью его шефа. И даже не в том, что за ее внешней неприступностью скрывался огромный потенциал страсти. Однажды он дал слово ее брату — и намерен был его сдержать любой ценой. В памяти всплыл его диалог с Томом:
        — Если я не выберусь отсюда живым, Финн, пообещай мне кое-что.
        — Не говори так, парень, я вытащу нас обоих.
        — Что бы ни произошло, не рассказывай Серене об этом месте. Ей и так нелегко придется, а она наверняка начнет искать правду. Ты не должен ее расстраивать. Пообещай…
        Закрыв на миг глаза, он приказал себе не думать о ее притягательности. Некогда она была полновата, но сейчас сильно похудела и изменилась — гнев и печаль наложили на ее лицо печать отчаяния, но странным образом оно стало лишь прекраснее. Однако красота эта была безжизненной, точно горе вытянуло из нее все силы, оставив лишь пустую оболочку.
        И в этом лишь его вина. Гибель Тома Скотта на его совести.
        Задумавшись, Финн не услышал ее последних слов и слишком поздно понял, что девушка смотрит на него и ожидает ответа.
        Решив сменить тему, он задал вопрос:
        — Как Лондон?
        — Там холодно.
        — Работа?
        — Прекрасно, спасибо, что спросил,  — ответила она, невинно улыбаясь, так что Финн даже не понял, какая опасность ему угрожает.  — Так почему ты не приехал на похороны Тома?
        Желудок его сделал сальто.
        — Был болен.
        Нужно срочно поменять тему, подумал он и спросил:
        — Как твоя работа над машиной?
        — Прекрасно. Чем ты был болен?
        — Это скучная история. Так пилот закончен?
        — Может быть, и закончен. Так ты знал, что Том не умеет плавать?
        Черт.
        — Нет.
        «Тогда не знал»,  — мысленно закончил Финн и произнес:
        — А ты пока останешься здесь?
        — Вполне вероятно.
        Черт. Это уже угроза его шаткому подобию спокойствия.
        — Мне кажется, тебе стоит отдохнуть,  — предложил он.  — Взять отпуск.
        Девушка с подозрением посмотрела на него:
        — Да неужели?
        — Да, например, совершить круиз по Карибскому морю. Солнце, море и секс никому вреда не приносили. Расслабишься.
        Серена приподняла тонкую бровь:
        — Не предполагала даже, что ты так обо мне заботишься.
        — Ты многого обо мне не знаешь.
        — Забавно, я подумала о том же.
        — Я лишь хотел сказать, что тебе не помешает отпуск.
        — То есть я плохо выгляжу?
        — Ну, я бы сказал, ты похудела.
        Для большинства женщин это было бы самым лучшим комплиментом, но мисс Скотт никогда не походила на других. И точно, она вмиг ощетинилась.
        — Решил отомстить мне, Финн? Я бы тебе этого не советовала. Ты покрыл себя таким слоем грязи, что я постоянно буду оказываться на вершине.
        — На вершине? М-м-м… вот на это я бы с радостью посмотрел.
        В первый раз в жизни Финн рисковал потерять голову, споря с Сереной.
        — Я напоминаю, что не принадлежу к твоим фанаткам, так что сделай одолжение, заткнись. Если тебе хочется меня смутить, придется придумать что-то более стоящее, чем изображать интерес и бросать томные взгляды.
        — Но так забавно смотреть, как ты выпускаешь колючки.
        — Ветреные сердцееды никогда не вызывали у меня положительных эмоций.
        — О, а вот в этом я не уверен.
        В такие моменты, как сейчас, охваченная яростью, Серена была красива. Наверное, поэтому Финн так любил эти словесные поединки с ней. В этой дуэли между ними буквально летели искры.
        Она прерывисто дышала, и грудь ее туго натягивала футболку. Финну безумно хотелось просунуть пальцы под ткань, чтобы ощутить мягкую плоть. Хотелось зажать сосок между губами и ощутить его на вкус.
        От подобных мыслей он почувствовал, как жар подбирается к его ногам и поднимается все выше и выше… И тут она скрестила руки на груди, и он увидел ярко-красные пятна на ее тонком запястье.
        — Что это?  — наклонившись, чтобы получше разглядеть, спросил Финн.  — Что такое?
        — Подарочек от твоего телохранителя.
        — Позволь взглянуть.
        — Нет!
        Она спрятала запястья, взглянув на него, точно на ненормального.
        — Ну же, не будь девчонкой, тебе это не идет.
        — Знаешь, за все время, что я здесь, впервые слышу дельные слова из твоих уст.
        Стараясь мягко высвободить ее ладони, Финн задел костяшками пальцев мягкую грудь. О боже. Ему стало еще жарче.
        О нет, только не это — надо же было случиться такому, что в первый раз за долгое время, почти год, его член встал — именно в присутствии этой женщины. Финн не знал, что делать, но тут заметил еще более темные синяки на запястьях Серены, и внезапная ярость охватила его вместе с воспоминаниями о других запястьях, искалеченных и окровавленных.
        — Финн?  — выдохнула она.  — Что это с тобой?
        Он заботливо и нежно провел пальцами по ее рукам.
        — Я…
        «Мне жаль, что он тебя обидел. Я заставлю его за это заплатить. Клянусь».
        — Финн?  — переспросила девушка.
        Склонив голову, она нахмурилась и стала еще милее, чем была.
        Серафина Скотт не была красавицей, ее нельзя было назвать нежной английской розой, нет. Это был скорее дикий цветок, привлекающий глаз своей буйной яркостью. Крепкий и выносливый, способный пережить бурю и подняться еще более прекрасным после. И цветок этот был явно послан ему в испытание.
        Как же ему хотелось получить возможность рассказать всем правду, чтобы все знали, что на самом деле произошло в Сингапуре. Но расследование продолжалось, и Финну все чаще казалось, что предстоит еще не одна встреча с врагом. Слишком много людей было на свободе. Так что нужно терпеть.
        По какой-то непонятной причине Финн не мог отпустить руки Серены и заметил, что они дрожат. Держа девушку за запястье, он потянулся к ее волосам удивительного темно-красного оттенка, напоминающего ему о спелых вишнях. Сколько он уже старается держаться от нее на расстоянии и не поддаваться соблазну? Кажется, целую вечность.
        — Финн,  — резко произнесла она.  — Отпусти меня сейчас же.
        Слова доносились до него будто на расстоянии, но можно было уловить в ее приказе некую неуверенность. Тут он потерял контроль над собой. Намотав на палец выбившийся локон, он почувствовал шелковистую мягкость и понял, что пропал, пожар вот-вот вспыхнет.
        Не обращая внимания на сердитый взгляд, Финн взял в ладонь густую волну волос и, закручивая, потянул на себя.
        — Финн!
        Серена ненавидела фамильярное обращение. После того раза, когда он случайно и вполне невинно к ней прикоснулся, она избегала его целых четыре года. Умная девочка. Не раз Финн видел, как она обнимает отца, и ни разу не застал ее с любовником. И причина была вовсе не в том, что ею не интересовались. Каждый парень в команде хотел ее, хотя далеко не все могли в этом признаться. Джейк Морган был особенно неравнодушен к девушке. Но почему-то все держались на почтительном расстоянии. Может быть, Майк предупредил их, чтобы не смели и помышлять о его дочери?
        Глава 3
        Сердце Серены на миг приостановилось, она чувствовала себя кроликом, которого охотник взял на прицел. Финн нежно провел пальцами по ее подбородку, отчего колени девушки ослабели и дикая дрожь начала сотрясать тело, точно в судорогах. Он переместился к чувствительной коже за ее ухом, а потом ладонь его легла ей на затылок, и тут темные круги заплясали у нее перед глазами.
        — Не смей!  — выкрикнула она.
        — Мисс Скотт, вам бы пора уже научиться не бросать мне вызов, особенно с вашим очаровательным низким голосом.
        — Правда, Финн, может, прекратишь?
        — Что?
        — Врать мне!
        — Я не лгу, крошка,  — прошептал Финн.
        Серена чувствовала его горячее тело совсем рядом — ощущала твердые мускулы, таящие в себе невидимую силу, отчего волнение прокатилось по ее нервным окончаниям. Его свободная рука крепко обхватила ее талию и потянула вперед, пока тела их не прижались друг к другу, ведомые первобытным желанием.
        — Да ты и впрямь решил проститься с жизнью, Финн, не так ли? Что ж, тебя ждет оглушительное поражение,  — произнесла она и нацелилась коленом ему между ног.
        Внезапно губы Финна прижались сначала к уголку ее рта, затем мягко прикоснулись к губам. Он застонал и принялся медленно ласкать губами ее щеку, легонько прикоснулся к кончику носа, запрокидывая ее голову. Самым ужасным было то, что ее тело отвечало на каждый его позыв. Между ног разлилось тепло, и ноющая боль запульсировала в венах, а когда она ощутила прикосновение его языка, точно электрический импульс прокатился по телу.
        — Нет,  — простонала она в отчаянии, ненавидя его и себя за слабость.
        В попытке оттолкнуть Финна Серена схватила его за рубашку, но усилия оказались напрасны: невозможно было оторваться от теплых губ. Финн целовал ее исступленно, отчаянно и вместе с тем умело, стараясь найти идеальное положение для обоих.
        Задрожав, она прижалась к Финну всем телом. Никогда она не испытывала подобных ощущений. Жар между ног превратился в пульсирующую, ноющую боль. Она прижалась грудью к его груди, чтобы хоть как-то унять желание.
        Губы Финна стали более требовательными. Удовольствие, точно ток, побежало по венам, согрев все тело, отчего по нему разлилась приятная слабость. Исчезли все мысли, оставив вместо себя лишь инстинкты, которые буквально кричали ему овладеть ею прямо здесь, сейчас.
        Серена уперлась ладонями в его грудь, и Финн тут же отпустил ее, сделал шаг назад и поднял руки, показывая, что сдается.
        А парень-то неглупый.
        Она набрала в грудь воздуха, чтобы не упасть, потому что внезапно стены начали надвигаться на нее.
        — Какого черта ты делаешь?
        Покачав головой, он произнес:
        — Просто хотел проверить, каковы твои губы на вкус, потому что выглядят они весьма аппетитно.
        — Что?
        Да этот донжуан просто играет с ней, но ему не удастся обвести ее вокруг пальца. И потом, разве можно забывать о Томе, о том, что этот человек сыграл самую непосредственную роль в его смерти?
        — Отвечай мне, Финн. Зачем все это? Ты что, пытаешься от меня избавиться? Таков твой замысел?  — резко спросила она.
        Финн быстро заморгал, затем его лицо вновь стало непроницаемой маской, и снова перед Сереной стоял обольститель женщин Сейнт-Джордж.
        — А что, замысел работает?  — протянул он.
        — Да!
        — Прекрасно! Тогда могу лишь добавить, что выход там.
        Одним быстрым движением он распахнул створку слева от нее, а затем исчез, захлопнув дверь за собой. Серена осталась стоять, скрежеща зубами от ярости.
        Он хочет, чтобы она ушла? Пусть катится к черту! Это ее семья и ее жизнь, и она определенно в игре. Команда в беде, и Финн за это ответит.
        Сделав пару шагов, Серена вслед за Финном толкнула панель, что оказалась скрытой дверью. Влетев в комнату, точно пушечное ядро, Серена едва не ахнула от удивления.
        — Вау!  — только и смогла вымолвить Серена.
        Комната была выполнена в оттенках темно-синего — такой бывает лишь полночь. Цвет напоминал о чувственных наслаждениях, которым предаются по ночам влюбленные пары, и ассоциировался с драмой. Во всем этом плавучем притоне разврата этот уголок был единственным, что удивительно подходило Финну, отражая его сущность.
        — У тебя что, денег не хватило на полный ремонт?
        Финн остановился у огромной кровати с резной спинкой.
        — Скажем так, яхта мне не подошла. Я решил выставить ее на продажу.
        — Жаль.
        — Тебе нравится моя спальня, Серафина?  — спросил Финн, бросаясь на черные шелковые простыни и устраиваясь поудобнее в горе подушек, украшенных вышитым узором.
        — Она прекрасна,  — ответила Серена, стараясь скрыть свое восхищение и не смотреть на своего собеседника.  — По правде говоря, она мне нравится куда больше, чем ее обладатель.
        Стены комнаты были насыщенного темно-красного цвета, и мебель из темного дерева подходила сюда как нельзя лучше. Свободные пространства украшали узоры в стиле современного искусства. Интерьер просто поражал красотой. Вот только приглушенный свет был некстати: Серена почувствовала, как возбуждение ее нарастает.
        Неуверенно пошарив рукой в темных нишах позади, она поинтересовалась, надеясь, что голос не выдаст ее мыслей:
        — А как включить свет?
        Наклонившись, Финн нажал кнопку на высокой стеклянной тумбочке, и темный потолок замерцал — один, два, три раза,  — а потом внезапно над ними засияло ночное небо с миллионами переливающихся звезд.
        — Ничего себе!
        Финн взял из стеклянной вазы с живописными фруктами большое красное яблоко, выпрямился и сверкнул своей сногсшибательной улыбкой. Она подействовала на Серену моментально, и чувство неловкости как рукой сняло. Невозможно было отвести взгляд от Финна. Лунный свет серебряным лучом лег на его обнаженный бронзовый торс под распахнутой белоснежной рубашкой, отчего красота его стала какой-то неземной, совершенной.
        Закинув руку за голову, Сейнт-Джеймс подбросил сверкающий красный фрукт в воздух и поймал его, отчего его пресс напрягся, и Серену бросило в жар.
        — Что, вы пришли за добавкой, мисс Скотт?
        Его хрипловатый голос пробудил Серену от оцепенения, и она очнулась. Этот мужчина просто опасен!
        — Я слышал, девушкам не так-то просто стереть воспоминания о моих губах.
        — Тебе сильно льстят.
        Поднеся яблоко к губам, Финн вонзил в него зубы с аппетитным хрустом, и Серена внезапно почувствовала голод.
        — Ах вот как. Значит, всему виной было шампанское,  — ответил он, ритмично жуя.
        — Какое шампанское? Между прочим, я не пила шампанское,  — произнесла Серена, не отводя глаз от его лица.
        — Тогда отчего у тебя подгибаются колени?  — протянул он лениво.
        Финн улыбнулся, и Серена могла лишь смотреть на него, точно загипнотизированный кролик перед удавом. Когда-нибудь она сотрет эту ухмылку с его лица навсегда. Может быть, даже сегодня. Мысль эта была так хороша, что девушка тоже улыбнулась. Мужчина замер, точно так же, как минуту назад она сама.
        — Кстати, я не прочь поставить тебя на колени, красавчик, тогда наш счет сравняется.
        — Я очень надеюсь, что ты выполнишь свое обещание, Серафина. Я буду лишь счастлив подчиниться.
        Вздох вырвался из ее груди. Интересно, сколько она еще сможет продержаться на этой бешеной карусели эмоций, пока не сорвется? Вот он нервно облизнул губы, и хищный взгляд голубых глаз упал на молнию джинсов, сбегающую к потаенному нежному изгибу между ее ног. На миг Серене представилась картина: она, стоящая в лунном свете, и Финн перед ней на коленях… О боже! Жар побежал по ее венам, кожу точно наэлектризовали, и соски начали выпирать из-под тонкой ткани ее белого лифа, коварно выдавая ее.
        — Ах, я так рада. Тогда позволь сообщить тебе приятную новость.
        — Иногда мне кажется, ты произносишь слово «приятный», не до конца понимая его смысл.
        — Ну, не знаю. Одно точно: мы можем многому друг у друга научиться.
        Произнеся эту фразу, Серена почувствовала в ней двойной смысл… Конечно, понадобится время, чтобы заставить его заговорить и раскрыть свои секреты. К счастью, можно не торопиться: недостатка во времени у нее нет.
        — Сомневаюсь в этом,  — произнес Финн.
        Но в его словах не было прежней уверенности, и это обрадовало Серену, она вдруг ощутила пьянящее чувство собственного превосходства — наконец-то.
        — Почему бы вам не просветить меня, мисс Скотт? Я просто физически ощущаю ваше волнение и боюсь не устоять против такого соблазна.
        Она откинула волосы на спину, проигнорировав его сарказм.
        — Я с радостью вас посвящу в подробности, мистер Сейнт-Джордж. Похоже, что мы с вами отныне будем весьма тесно общаться. Вы смотрите на вашего нового начальника.
        Глава 4
        Толпы фанатов и знаменитостей наводнили Монако — все стремились попасть на этот всемирно известный праздник адреналина, скорости и опьяняющей опасности. Финн стоял в тени гаража, чувствуя, как в висках его стучит пульс,  — всему виной недостаток сна и эмоциональное перенапряжение.
        Стараясь дышать ровнее и глубже, Финн потер шею, стараясь расслабиться и успокоиться. Малейшая ошибка на этой узкой трассе смертельно опасна. Обгон здесь практически невозможен. Тут он поймал себя на том, что этот факт вызывает у него лишь улыбку, и адреналин начинает толчками поступать в кровь, значительно улучшая самочувствие.
        Финн любил гонку в Монако больше, чем где бы то ни было. Это было самым интересным событием всего сезона. Здесь он мог быть самим собой — необузданным и отважным, здесь вспоминал, что жить нужно настоящим.
        Финн закрыл глаза, стараясь прогнать воспоминания, которые неизбежно вызывали эти слова.
        Когда ему было всего тринадцать, Гламма — можно сказать, его вторая мать — умерла долгой, мучительной смертью. «Гламма, потому что меня пока не стоит называть бабушкой — слишком я молода и жизнерадостна»,  — объясняла актриса, стоя на красной ковровой дорожке перед камерами. Даже когда она заболела и Финн думал, что его сердце разобьется от горя, она театрально повторяла: «Финн, наслаждайся моментом». И блеск в ее глазах заставил его улыбнуться. «Вот так лучше,  — сказала тогда она.  — Помни, когда ты хмуришься, ты одинок, но стоит улыбнуться — и весь мир улыбнется с тобой».
        О да, он ее помнил. Как можно было забыть женщину, которая была слишком молода и полна сил, чтобы уйти на небеса! Потом рак поразил следующее поколение его семьи, и настала очередь матери. Болезнь унесла ее красоту, жизнелюбие и жизнь, и вся семья была сражена горем. Тогда Финн поклялся, что будет проживать каждый свой день как последний.
        Чувствуя, как упало сердце, он вышел из гаража, оставив позади механиков с их скучными разговорами, на залитую солнцем асфальтированную трассу.
        Всюду, куда ни кинь взгляд, были фанаты. Они торчали на балконах и сидели на крышах, трибуны были забиты до отказа, были даже такие, которые ночевали вблизи трассы в палатках, и сейчас с той площадки доносились нетерпеливые возгласы. Огромные экраны уже были включены.
        Финн взглянул на стартовую площадку, где сейчас сновали механики и девочки из группы поддержки, торговавшие различными сувенирами, и… не почувствовал привычного интереса ни к одной из них. Черт возьми, похоже, единственная женщина, что завладела его вниманием,  — его «начальник» с огненными волосами.
        Он потер виски и провел рукой по влажным волосам. Да где же она, черт возьми? Финн резко выдохнул. Скорее ее приставили к нему нянькой. Но если девочке хочется покуражиться — он даст ей такую возможность.
        Внезапно толпа расступилась, и его буквально ослепило горячее солнце. Привычным жестом он поднял руку в традиционном приветствии и услышал оживление в среде фанатов. Не задумываясь, Финн сверкнул своей легендарной улыбкой. Гоночный костюм, плотно прилегавший к телу, неприятно задел рубцы на спине.
        — Ах, вот и ты. Я смотрю, всегда рад покрасоваться перед публикой,  — раздался знакомый голос.
        — Как мило с вашей стороны прийти, мисс Скотт,  — протянул Финн, не сводя глаз с толпы фанатов. Пусть думает, что он неисправимый нарцисс.
        — Я бы пришла скорее, если бы мне не пришлось заходить в твой плавучий бордель и искать там тебя. Кстати, охранник, что дежурит сегодня, очень мил. Новая смена?
        Финн пожал плечами, делая вид, что уж это его волнует меньше всего.
        — Возможно.  — Он не стал сообщать ей, что уволил грубияна, схватившего ее за руку.
        Финн украдкой взглянул на Серену, стоявшую рядом. Руки ее были засунуты в задние карманы тесных джинсов, и от этого грудь выпирала сильнее, чем обычно. Пульс его участился.
        Когда же он заметил ее белую футболку, сердце его буквально перевернулось. На груди была вышита женщина в обтягивающем комбинезоне и слова: «У этой кошечки есть когти».
        — Повезло кошечке,  — протянул Финн.  — Можно, я ее поглажу?
        Дрожь пробежала по ее прекрасному телу. Нервно облизнув губы, Серена ответила:
        — Вряд ли ты захочешь лишиться пары пальцев перед гонкой, так что не советую.
        — Ты прекрасна, когда злишься. Меня это заводит.
        — Прости, но я не сочту эти слова комплиментом. По-моему, тебя может завести кто угодно.
        — О, вас удивит, мисс Скотт, насколько я избирателен, когда дело доходит до секса.
        И это было правдой. После появления нескольких скандальных заголовков — еще в юности — он дал себе слово быть более внимательным в связях. Это включало абсолютную честность с женщинами, короткие необременительные отношения, отсутствие каких-либо чувств и привязанности. От одного слова «отношения» у него дыхание сбивалось.
        Во-первых, Финн уже давно начал считать, что явно приносит людям неудачу. Во-вторых, он был эгоистом по натуре. Наконец, он дал себе зарок жить настоящим, а это явно не сочеталось с семейными отношениями. Финн много путешествовал, устраивал отвязные вечеринки, точно каждый день ожидая, что завтра не наступит.
        Серена фыркнула.
        — Избирателен? Ах, ну да.  — Она подняла на него свои невероятные серые глаза и приподняла бровь.  — Давай-ка направим нашу милую беседу в более безопасное русло. Так мы хотя бы сможем быть откровенны друг с другом. Где твой шлем и перчатки?
        — Не знаю. Будь хорошей девочкой, принеси их мне.
        Она поджала прекрасные губы, отчего Финна бросило в жар.
        — Не играй со мной, красавчик. Я тебе обещаю, сегодня меня лучше не злить.
        Наклонившись к ее уху, Финн прошептал, с удовольствием услышав, как дыхание ее стало неровным от его близости.
        — Я с радостью поиграл бы с тобой, Серафина, особенно теперь, когда я знаю, каковы на вкус твои губы.
        Отстранившись, он облизнул губы, чтобы слегка подразнить свою собеседницу. Ему не нужно было напоминать вкус того удивительного поцелуя.
        — Мечтай сколько угодно.
        — Всегда рад,  — ответил Финн, зная, что она ему не поверит. А ведь он говорил ей самую что ни на есть правду, забывая о собственных правилах безопасности.
        Вздохнув, Серена ринулась в гараж, и было слышно, как она что-то говорит механикам и инженерам.
        Боковым зрением он приметил телевизионную команду, что уже нацелились на него, точно коршун, заприметивший дичь. О нет, только не это.
        Притворившись, что ничего не заметил, Финн нырнул в тень гаража, где чуть не влетел головой в шлем.
        — Вот,  — резко произнесла Серена, хлопая его по ладони перчатками.
        На миг он потерял дар речи от изумления. Когда-то она так же приносила шлем и перчатки Тому, что-то бормотала, пока искала их. Однажды Финн даже попытался подслушивать, но решил, что это глупая затея, и перестал. Она всегда встречала брата у финиша, не важно, выигрывал он гонку или нет. Она обнимала его — тепло, нежно, и на лице ее было написано неподдельное восхищение и безграничное доверие.
        Обычно, вспоминая эту сцену, Финн испытывал зависть к Тому, но сейчас его одолело чувство вины.
        — Эй, ты где витаешь?  — спросила Серена, пощелкав пальцами перед его лицом.  — Мне начинать беспокоиться?
        Финн улыбнулся привычной уверенной улыбкой:
        — Ты беспокоишься обо мне, крошка?
        — Нет. Я беспокоюсь за машину, которая стоит не один миллион фунтов и которую ты вполне можешь разбить и заодно проиграть чемпионат. Ты хоть поспал?
        — Я смог немного поспать, спасибо. Удивительно, как присутствие сексуальной штучки может разрядить ситуацию.
        Удивление появилось на ее лице.
        — Ты что, хочешь сказать, что после моего ухода успел…
        Финн в изумлении покачал головой. Неужели она подумала о другой девушке?
        — Я имел в виду тебя. Так вот, после того как ты ушла, я заснул. Один.
        Состроив презрительную гримасу, Серена пристально посмотрела на него.
        Солнечные блики, перемешиваясь с тенью, заплясали вокруг них, и кожа Серены казалась золотистой, сияющей в этом свете. Невольная дрожь пробежала по его позвоночнику.
        — Зачем ты это делаешь?  — спросила Серена печально.
        — Что именно? Дрожу от восторга в твоем присутствии?
        — Врешь.
        — Почему ты решила, что я вру?
        Она легонько вздохнула:
        — Я помню это из прошлого опыта. Ты всегда старался дать мне понять, что видишь во мне только озорную девчонку.
        — А что, такие девчонки не могут быть сексуальными?
        Серена была самой соблазнительной из всех женщин, что когда-либо встречались ему. Он медленно оглядывал ее с головы до ног, лаская взглядом каждый изгиб тела, стараясь запомнить все до малейшей детали.
        Сапоги ее скрипнули.
        — Прекрати!  — потребовала она.
        — Тебе не нравится,  — спокойно произнес Финн.
        — Нет.
        Интересно, почему это? Она не любит быть объектом мужского внимания? Или это оттого, что Финн разрушил ее счастье?
        — Так почему, крошка, ты не любишь комплименты? Это чистая правда.
        Серена вздернула подбородок, скрестив руки на груди.
        — Я не хочу слышать заранее отрепетированные комплименты, которыми ты пользуешься время от времени. Они для меня ничего не значат. Мне нужно, чтобы ты делал свою работу.
        Вот так удар! Хотя, надо признать, заслуженный.
        Поспешно приняв делано безразличный вид, Финн подумал, что с ней нужно быть крайне осторожным.
        — Финн…  — Она тихо вздохнула.  — Я знаю, что ты хочешь выиграть эту гонку и сохранить титул чемпиона, который с тобой уже четыре года, но быть в хвосте… Это опасно даже для тебя, ты не сможешь вырваться вперед. Не думаю, что кто-либо вообще такое проделывал. Так что попытайся хотя бы финишировать нормально и не прикончить машину, хорошо?
        На миг Финну показалось, что в ее взгляде промелькнула тревога за него, и приятное тепло разлилось внутри. Но затем он понял, что тревожится она скорее за машину, а не за него. Вот идиот.
        — Да, шеф,  — ответил Финн, дурашливо салютуя, и застегнул костюм.
        — Вот и прекрасно,  — ядовито ответила она.  — А теперь, дружок, закинь-ка свои кости в машину и покажи нам немного магии Сейнт-Джорджа.
        — Ты считаешь меня волшебником?
        — Думаю, что на треке ты демонстрируешь некий талант, да.
        — Мои таланты…
        — Если ты сейчас произнесешь хоть слово на тему секса, я отправлю тебя в нокаут.
        Финн склонил голову.
        — О боже, боже, неужели не все ваши мысли невинны, мисс Скотт?
        — Лжец,  — прорычала она тихо, точно маленькая тигрица.
        Финн едва не споткнулся, выходя из гаража.
        Как ей это удалось — заставить его почувствовать себя живым впервые за долгое время? Он вновь озорно улыбался и ощущал себя сексуальным и возбужденным — ни одной другой женщине пока этого не удавалось.
        Сощурившись, Серена погрозила ему пальцем:
        — Я не люблю эту твою улыбку, Финн. О чем бы ты ни думал, что бы ни замышлял…
        Финн отвернулся и вышел из гаража. Нежные солнечные лучи скользнули по его шее. В тот же момент болельщики принялись скандировать его имя. Мужчина повернулся и облизнул пересохшие губы.
        — Поверь мне, крошка.
        Он подмигнул ей, отчего Серена пару минут стояла, точно ослепленная, и направился к своему болиду.
        Через десять минут он уже сидел за рулем, готовый сорваться с места, и черный асфальт дороги блестел перед ним. Крики толпы вновь пробуждали в нем хищного зверя — о да, он из породы хищников, и охотится он за одной дичью — это скорость и жажда погони. Одна цель — победить.

        Тем временем у Серены не шли из головы слова, произнесенные Финном перед стартом: «Поверь мне». О каком доверии могла идти речь, когда она каждую минуту сидела как на иголках, ожидая неизбежной аварии! Один из инженеров присвистнул:
        — Посмотри на этого парня. Феноменально!
        — Скорее глупо!  — пробормотала она.
        Ну и впрямь — ведь никакого инстинкта самосохранения у этого сумасшедшего, буквально ноль!
        Не раз во время трансляции гонки воцарялась тишина, и Серена не беспокоилась бы вовсе, если бы прошлым вечером и сегодня утром не заметила некие странности в поведении Финна. Когда он точно отключался, и во взгляде его мелькало что-то темное.
        Чувствуя, как по спине в очередной раз ползут мурашки, Серена обернулась и взглянула на темный экран в гараже.
        — Гранд-отель «Хэйрпин» прямо перед ним. О, вот это да! Столкновение!
        Сердце ее остановилось, и, затаив дыхание, Серена ждала лишь одного — чтобы красная машина команды «Скотт Лэнсин» выехала из облака пыли и обломков.
        «Ну же, давай, забудь о машине, только не погибай. Я никогда не прощу тебе этого»,  — внезапно пронеслось в мыслях, и девушка одернула себя. О чем она вообще думает? Наверное, это оттого, что ей не удалось пока вытянуть из него правду о смерти Тома.
        В этот момент машина Финна вырвалась из крошева обломков и стремительно понеслась дальше, теперь он был на третьем месте. Довольный смех прокатился по гаражу.
        — Не могу в это поверить,  — произнесла Серена, затаив дыхание.
        — Зато я могу,  — раздался голос отца.
        Он внезапно появился рядом с дочерью и стоял, глядя на экран.
        — Что бы ты ему ни сказала, это сработало, Серена. Кстати, что ты ему сказала?
        — Что я его новый начальник.
        Майкл Скотт стремительно повернулся к ней.
        — Что?!
        — Сработало, не так ли?  — ответила Серена, зная, что ее импульсивная реакция тут вовсе ни при чем. Финн выполнял какой-то свой план, следовал лишь своим, не известным никому внутренним мотивам. Сейчас, когда она увидела его на треке, увидела его способности и явный талант, стало ясно, что причина его аварий и периодических проигрышей кроется гораздо глубже.
        — Остался один круг, и он явно идет на второе место! Хотя придется побороться.
        Серена хмыкнула:
        — Он не хочет потерять титул чемпиона.
        В этот момент Финн едва не влетел в машину команды «Немезиса Харта», и девушка зажмурилась. Однако Сейнт-Джордж успел вильнуть в сторону и избежать столкновения, лишь царапнул крыло.
        — Вот это да — даже машину сумел сохранить.
        Чувствуя, как желудок подпрыгивает внутри, Серена сунула руки в задние карманы джинсов.
        Боже, он и впрямь собрался выиграть…
        Восхищение и даже некое подобие почтения растопили ледяной заслон ненависти в ее сердце. Невозможно было не признать: парень — просто чудо.
        — Полсекунды! Это невероятно!  — прокричал кто-то с трибун.
        Тут по ее позвоночнику пробежала теплая дрожь, и тело расслабилось.
        Толпа болельщиков принялась дружно скандировать: «Фи-ин, Фи-ин». Все механики и инженеры выбежали под слепящие солнечные лучи, а Майкл Скотт, который не обнимал свою дочь с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать, поднял ее и закружил в воздухе. Но прежде чем она успела обхватить Майкла за шею, он поставил ее и помчался на трек.
        Снаружи послышались шаги, и Серена сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
        Финн вошел в гараж, и невозможно было не поддаться его природному магнетизму, что он буквально излучал. Его светлые волосы потемнели от пота, падая ему на глаза, и выражение его лица было невозможно разобрать, но была какая-то странная проницательность во взгляде, точно он знал наверняка, о чем она думает.
        Собрав волю в кулак, Серена выпрямилась, глядя, как он подходит ближе, раскинув руки.
        — Так что ты думаешь, малышка?
        — Что к концу сезона мне придется не раз обратиться к невропатологу. Боже, как с тобой тяжело!
        «Особенно если учесть тот факт, что ты удивительно сексуален и перед тобой невозможно устоять».
        — Так ты не хочешь больше со мной общаться?  — Он картинно хлопнул себя по груди.  — Думаю, мое сердце разбито.
        — Перестань, Финн, мы оба знаем, что у тебя его нет. Тобой управляет другой орган.
        Облизнув губы, он хрипло спросил:
        — Тебя волнуют части моего тела?
        — Очень многие, шея например, я бы с радостью ее тебе свернула.
        Он нахально улыбнулся.
        — Тебе что, здесь что-то нужно?  — спросила она, не зная, куда деваться от смущения.  — Там твои фанаты сейчас умрут без тебя.
        — Нет, я просто хотел…
        — Что?  — переспросила Серена, разглядывая шрам на его лице, что она никогда не замечала. Как он ухитрился его получить?
        — Я просто хотел услышать от тебя слова восхищения.
        — Не валяй дурака. Ты едва смог удержаться в машине, и на том спасибо. Это все, что я могу сказать. Об остальном можешь только мечтать.
        — Не беспокойся, я буду мечтать,  — протянул он.
        В этот момент Серена вспомнила тот поцелуй на яхте, и ее, как и тогда, бросило в жар, низ живота налился тяжестью, она задрожала.
        Тут Финн повернулся, чтобы выйти из гаража, и внезапно ее охватила ярость — за игривую манеру общения с ней.
        — Кстати, я хотела с тобой поговорить,  — резко произнесла Серена.
        Не дойдя до золотистой полосы солнца, Финн замер.
        — Хочешь попрощаться? Уже?
        Наклонив голову, девушка нахмурилась.
        — С чего бы это?
        — Я выиграл гонку и сегодня на ужине очарую спонсоров. Катастрофы не произошло.
        Ах, вот почему он так хотел победить! Чтобы избавиться от нее? Нет, этого не может быть. Что-то гораздо более важное, быть может, занимает его мысли.
        — Я никуда не собираюсь, Финн. Я тебе обещаю.
        Их взгляды встретились, и на миг ей показалось, что это некая невидимая глазу битва, в которой никто не хотел проиграть. Серена знала, что в ближайшее время никуда не поедет.
        — К сожалению, мисс Скотт, у меня вечером встреча с моим хорошим другом Блек Джеком. Хотя, если вы пожелаете присоединиться…
        — Ты будешь в казино? Ноги моей там не будет!
        — Тогда, красавица, полагаю, тебе придется поймать меня в другое время.
        Глава 5
        Финн не терял времени зря — он успел забронировать номер в самом эксклюзивном казино в городе, куда слеталась вся местная элита. Также он взял напрокат смокинг — тоже в самом пафосном и дорогом месте, где холл был отделан бронзой и мрамором.
        Пожалуй, строгий дресс-код был единственной ложкой дегтя в этом нескончаемом празднике роскоши и удовольствий, которым жил Финн. Изображать дамского угодника было гораздо интереснее, чем быть самим собой. Кроме того, оказалось, что номер в пентхаусе — это не просто прихоть, а самая насущная необходимость. Во-первых, здесь он наверняка сможет поспать спокойно, без демонов, мучивших его каждую ночь, а во-вторых, сегодня днем игра пошла на славу, и один из членов королевской семьи — какой-то дальний родственник — весьма значительно пополнил его счет в банке. Бонусом было то, что вечер обещал быть легким без присутствия Серафины.
        Финн уже прикинул примерный план действий: найти парочку девочек, поиграть, не считая денег, на нескольких столах, потанцевать до рассвета, а потом отправиться спать.
        Сидя в роскошном холле, Финн держал в ладонях высокий бокал текилы. Поднеся его к губам, он подумал, что, быть может, алкоголь немного поднимет его настроение. Казалось, за ним наблюдают чьи-то темные глаза, которые видят его насквозь, и это напоминало об ужасных днях прошлого. Опустошив бокал — первый за всю неделю,  — он ощутил, как тепло разливается внутри огненной полосой. В его сознание начали проникать окружающие звуки: приглушенный свист вращающейся рулетки, тихие разговоры, музыка со сцены. Он посмотрел на солистку — сногсшибательную француженку со сладким голосом, и она ответила ему взглядом, в котором читается неприкрытый интерес. Бокал в его руке треснул, и Финн очнулся. Что, черт возьми, он здесь делает?
        Поставив бокал на низкий столик из красного дерева, он украдкой оглядел комнату, не упуская ни украшенных парижской мозаикой и бесценными картинами стен, ни игровых столиков. Вот взгляд его упал на арку, ведущую в главный зал, и сердце забилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Каждая клеточка тела напряглась,  — такое возбуждение он испытывал лишь перед стартом гонки, но это было давно, точно в прошлой жизни.
        Сейчас же это ощущение вернулось, и жар прокатился по венам: в холле промелькнули язычком пламени рубиново-рыжие волосы. В тот же миг гонщик вскочил. Что эта маленькая задира здесь делает?
        Выйдя в холл, он огляделся — слева был вход, и можно было увидеть роскошные машины, плавно огибающие фонтан, справа был поворот, и он едва успел увидеть Серену, заворачивающую за угол. Девушка уже успела поравняться с дверью и почти схватилась за ручку.
        — Ты пришла в казино, чтобы посетить дамскую комнату, Серафина? Неужели на яхте отца проблемы с сантехникой?
        Она замерла, и Финн, завороженный, увидел, как ее длинные ресницы затрепетали и опустились на фарфоровую кожу щек. С удивлением он отметил, что на лице ее нет ни грамма макияжа — удивительная натуральная красота.
        Сделав быстрый вдох, она повернулась и скрестила руки на груди, приподняв тонкую бровь. Сегодня на ней было черное полупальто до колен.
        — Скажем так, мне было очень нужно.
        — Ты права.
        Ему тоже сейчас очень нужно избавиться от нее. Серена была явно зла, даже больше, она была в ярости, и Финн почувствовал непреодолимое желание поцеловать эти упрямо сжатые губы.
        — Ты мог бы и сказать мне, что собираешься продать свой бордель, прежде чем я кинулась искать тебя там,  — ехидно заметила она.
        Ага, значит, она его искала.
        — Если бы я знал, крошка, что ты заглянешь! Ты же знаешь, как я трепетно отношусь к нашим… встречам,  — ответил он, не в силах сдержать улыбку.  — Ну, что вы думаете обо мне сегодня вечером, мисс Скотт?  — вкрадчиво спросил Финн голосом соблазнителя.
        Девушка состроила гримасу.
        — Что ты все больше заставляешь меня пожалеть о том моменте, когда я увидела тебя.
        — Может быть, поужинаем вместе?  — вырвалось у него.
        Он знал, что это очень плохая идея, но не смог устоять.
        — Вместе?
        — Немного поспешное предложение, верно? Но я согласен.
        Серена покачала головой, и, судя по выражению ее лица, она явно сомневалась в том, что ее собеседник вменяем. Впрочем, Финн разделял ее опасения.
        — Ты что, посещал какие-то специальные курсы, где учат, как раздражать людей и действовать им на нервы?
        — Вообще-то…
        Откуда ни возьмись перед ними появилась высокая блондинка, облаченная в облегающее красное платье. Направляясь к двери дамской комнаты, она окинула Финна оценивающим взглядом, не обратив ни капли внимания на Серену. Она мгновенно замкнулась, отступила на шаг назад и опустила голову, так что ее прекрасные волосы с рубиновым отливом волной упали на плечи, закрывая лицо.
        Финн не мог понять, что именно происходит с Сереной, но ему это явно не нравилось. Схватив свою собеседницу за руку, он повел ее по коридору дальше, туда, где свет был приглушен и можно было поговорить наедине.
        — Эй, ты в порядке?
        — Лучше не бывает,  — последовал ответ.
        Вырвавшись, Серена обхватила себя руками, точно воздвигая невидимую защиту.
        Так, значит, она не хочет оставаться с ним наедине. Но прошлой ночью в его спальне она как будто не испытывала смущения. О чем она его тогда спросила? Ах да, свет.
        — Тебе не нравится темнота?  — спросил он.
        Почему-то в этот момент в памяти всплыли слова Тома: «Защити ее… ради меня… Ей и так пришлось пройти через многое».
        Серена точно нахохлилась, глядя на него исподлобья, и, казалось, смущение и раздражение исходят от нее волнами.
        — Эй, ты что, и впрямь не любишь темноту? Ну и что в этом такого? Я тоже не люблю. Еще ребенком забирался к маме в кровать всякий раз, когда выключали свет. Так что супергероем я был тем еще.
        Девушка моргнула раз, другой, и наконец тонкие морщинки, пересекающие лоб, разгладились.
        — Супергероем, говоришь? А костюм у тебя был?
        — А то. С паутинкой.
        Робкая улыбка, появившаяся на ее губах, казалось, осветила темный коридор.
        — А как насчет тебя? У тебя было платье балерины или костюм Снежинки?
        Серена хмыкнула:
        — Сомневаюсь, что Снежинка хоть в одной сказке появлялась с гаечным ключом в руках, да и машинное масло с платья балерины трудно отстирать.
        Вот оно что! Финна будто хлопнули по груди. Она выросла в мире мужчин: ни матери — та умерла, рожая ее,  — ни сестер.
        — В твоей жизни было женское участие?
        Серена едва повела плечами, но от него не укрылась горькая усмешка, исказившая ее лицо.
        — Только девушки отца.
        — Понимаю.
        Наверное, ей попадались фифы, которые не видели ничего дальше собственного отражения в зеркале. Или другая крайность — чрезмерно льстивые и заискивающие.
        — Ты неловко себя чувствуешь в окружении женщин,  — спокойно констатировал Финн.
        — Ничего подобного!  — Но, встретив его скептический взгляд, вздохнула и призналась:  — Я просто не знаю, о чем с ними говорить, вот и все. У нас нет ничего общего.
        — У тебя что, никогда не было подружек?  — спросил Финн, не веря своим ушам.
        — Нет, не было. Мы с Томом учились дистанционно, а на треке девочек было не очень много.
        Финну с трудом удавалось сохранять невозмутимое выражение лица. И все же Финн невольно вспомнил сестру, постоянно окруженную подругами. Кроме того, когда она была подростком, рядом была мать. Страшно и подумать, каково пришлось Серене: не знать, что такое шопинг, секретные разговоры о мальчиках и поцелуях — все то, что так запоминается девочкам из детства и юности.
        — У тебя есть сестра?  — тихо спросила она.
        — Да, есть,  — ответил он.  — Ее зовут Ева.
        Вспомнив сестру, Финн испытал привычный укол совести. Она очень тяжело переживала смерть их матери, Либби Сейнт-Джордж. А он? Отвернулся от них обеих в погоне за мечтами и славой. Отец, знаменитый Ники Сейнт-Джордж, поп-звезда восьмидесятых, тоже в свое время покинул семью в поисках тепла в чужой постели. Сейчас Финн не мог поверить, что этот человек, всегда бывший для него героем, не смог справиться с сердечной болью. И, сердясь на отца, он не мог его ненавидеть, потому что и сам боролся с этой же болью день ото дня, особенно после того, как оставил Еву и мать. И все же младшая сестренка обожала его.
        — Иди-ка сюда,  — поманил он ее.
        Он галантно распахнул дверь перед Сереной, и она робко скользнула в небольшую роскошно обставленную комнату, где частенько играли высокопоставленные чины.
        — Почему я каждую секунду ожидаю, что заиграет Симфонический оркестр Монте-Карло?  — спросила она.
        — Здесь очень красиво, так что это обман зрения.
        — Значит, тебе нравятся такие места,  — произнесла она тихо и прижалась к стене.
        Финн подошел к старинной оттоманке изумрудного цвета и повернулся к своей спутнице.
        — Так что бы тебе хотелось на ужин?
        Девушка наморщила маленький носик.
        — Я лучше умру с голода, чем пойду ужинать с тобой.
        — Вы довольно быстро меняете свое мнение, леди. Помнится, не далее как сегодня днем вы сказали: «Я скорее умру, чем появлюсь там»  — и вот вы в казино. Что заставило вас передумать?
        Надув свои прелестные губки, Серена оглядела его с головы до ног, и, казалось, взгляд ее прожигает его смокинг стоимостью в десять тысяч долларов.
        — Прежде всего скажи мне, почему ты меня избегаешь?  — спросила она.
        — Потому что каждый раз, глядя на тебя, мне хочется поцеловать этот прекрасный ротик. Но ведь ты этого не хочешь, не так ли, Серафина?  — произнес Финн низким обволакивающим голосом. Сейчас он не смог бы разговаривать обычным тоном ни за что на свете.
        Серена снова упрямо вздернула голову.
        — Нет, не хочу.
        — Тогда я тебе советую держаться подальше от меня. Рано или поздно повторится то, что произошло между нами прошлой ночью.
        На шее Серены затрепетала жилка, нежный румянец окрасил щеки, и Финн понял, что она вспомнила их поцелуй. Он до сих пор ощущал вкус ее губ.
        — Я не собираюсь повторять своих ошибок. Мне достаточно один раз увидеть катастрофу, чтобы потом быть осторожным водителем,  — чопорно ответила девушка.
        Но в тот же момент выдала себя с головой, облизнув свои алые губы.
        Ага, значит, все-таки Серена не может забыть поцелуй. Финн был готов поспорить на что угодно, что она также хочет большего и презирает себя за это.
        Тонкое черное полупальто выше колена со стоячим воротником — в нем она похожа на неприступную учительницу. Хотя голые колени и округлые лодыжки явно не вписываются в образ. Ее ножки…
        Сжав зубы, Финн сделал глубокий вдох.
        — Вы любите азартные игры, мисс Скотт? Не желаете испытать удачу?
        — Не очень. Не думаю, что я вообще верю в нее.
        — Я бы заключил с тобой пари,  — протянул он.  — Если ты сделаешь кое-что для меня, я подарю тебе одно желание. Конечно, если я смогу его исполнить.
        Снова Серена горделиво вздернула подбородок, и ее серые глаза скептически сузились.
        — Идет.
        — Покажи мне, что надето под твоим пальто.
        — Что?
        — Ты меня слышала. Развяжи пояс, расстегни пуговицы, распахни пальто и покажи мне, что под ним.
        Вихрь эмоций и адреналина захлестнул его. Что он делает?
        Закрыв глаза, Серена сделала глубокий вдох, и грудь ее приподнялась, отчего жар прокатился по телу Финна тяжелой и неистовой волной.
        — Сделка есть сделка, мисс Скотт.
        Опустив руки, отчего подол ее пальто зашуршал от прикосновения ладоней, Серена нерешительно подняла их вновь, положив пальцы на пояс. Миг — и он упал к ее ногам. Финн стиснул зубы. Медленно, одна за другой, расстегивались пуговицы.
        Сконфуженно вздохнув, Серена закатила глаза и распахнула пальто.
        — Ну, доволен?  — огрызнулась она.
        — На седьмом небе.
        Только эта девчонка могла ворваться в одно из самых престижных казино мира в потертых джинсах, высоко обрезанных и открывающих ее загорелые бедра, и очередной футболке, обтягивающей ее тугой пресс,  — на сей раз голубой, с изображением двух дайверов и словами.
        — Взгляни на свои ноги,  — произнес Финн.
        Серена проследила за его пальцем.
        — Что не так с моими ногами?  — нахмурилась она, вскидывая голову и буравя его взглядом.  — Чему ты так радуешься, позволь узнать?
        — Я никогда прежде не видел тебя ни в чем другом, кроме байкерских ботинок.
        — И что?  — усмехнулась она.  — Одна из бывших отца отдала их мне. И тогда я надела их в первый раз.
        Тут в мозгу его забрезжил рассвет, и Финн начал понимать. Вот почему она так не хотела приходить сюда. Чувствуя себя неловко в окружении женщин, Серена знала, что не принадлежит этому миру гламура и роскоши. И все же пришла за ним.
        — Я снова спрошу,  — угрожающе начала она.  — Что не так с моими ногами?
        — Ничего, крошка, они очень миленькие.
        Не хватало только расстроить ее еще больше, заронив ложные подозрения в ее душу.
        — Миленькие?  — выпалила она гневно.  — Котята миленькие, я — нет. И прекрати называть меня крошкой.
        — Признайся, тебе нравится. Каждый раз, когда я это говорю, твое личико заливает восхитительный румянец.
        — Не будь дураком,  — бросила она.  — Теперь моя очередь, я хочу мое жела…
        Она внезапно замолчала, и зрачки ее расширились: в этот момент Финн встал с оттоманки и решительно направился к ней. Он не хотел нарушать своего слова, но кто сказал, что нельзя немного отвлечь эту озорницу? Если он сделает вид, что хочет ее поцеловать, у нее останется лишь два выхода: либо ударить его, либо бежать. И тот и другой исход его устроит. Подойдя максимально близко, Финн увидел, как Серена подняла голову, и на шее ее вновь забилась жилка.
        — Готов поспорить, ты даже не представляешь, каким бы прекрасным выглядел твой бюст в декольте элегантного вечернего платья.  — Он провел пальцем по ее шее.  — А твоя кожа замечательного персикового цвета…
        — Прекрати говорить ерунду, Финн.
        — Чудесная футболка,  — прошептал он, проводя пальцем между ее грудей, по изображению яростных волн в океане.
        Он вел пальцем ниже и ниже, и жар начал подниматься к его бедрам, а когда он дошел до пупка…
        Финн уперся в стену по обе стороны ее головы.
        — Что… что не так?
        Закрыв глаза, он прорычал:
        — Мне нужно это увидеть.
        — Увидеть что?
        — Ты знаешь что. Твой живот.
        Голос ее задрожал.
        — Только если… Если ты скажешь мне, что не так с моими ногами.
        Открыв глаза, Финн произнес:
        — Ничего. Все с ними в порядке. Маленькие, хорошенькие ножки, как у балерины.
        — Ты знаешь, что, когда врешь, делаешь паузы?
        Прекрасно, она уже изучила его манеры.
        — Хорошо, хорошо, это же тапочки.
        На ее прекрасном лице отразился ужас.
        — Да?
        — Очень миленькие,  — быстро добавил он.  — С маленькими леопардовыми пятнышками.
        Отчаяние ее достигло апогея, и Финн буквально почувствовал, как ее точно разрывает на части.
        — Тебе не удастся меня смутить. Просто ты знаешь о женщинах гораздо больше, чем я.
        — Согласен.
        Проведя большим пальцем от уголка губ к середине, Финн галантно опустился на колени перед девушкой. Серена приподняла футболку с таким естественным изяществом, что у него заныло сердце: она просто не осознает, насколько сногсшибательна. Один быстрый взгляд… о нет. Черт возьми, он пропал!
        Он легонько провел языком по серебряному колечку и шарику с бриллиантом. Ощутил холод металла и — внезапно — ее горячую кожу, отдающую… экзотическими фруктами и кокосом и чем-то еще — было сложно разобрать, но Финн знал, что отныне будет вспоминать этот невероятный миг.
        — У тебя есть еще?  — спросил он, прикасаясь к кольцу кончиком носа, одновременно приказывая себе встать на ноги и отогнать это наваждение.
        — Е-еще?  — только и сумела вымолвить она.
        По тому, как вздымался ее живот, можно было угадать, что девушка с трудом дышит.
        — Еще пирсинг.
        — Нет…
        Он застонал:
        — О боже, ты меня убиваешь, Серена.
        Финн встал и прижался к ней, желая ощутить прикосновение ее роскошной пышной груди к своей. Когда в последний раз он чувствовал себя так, как сейчас?
        Впервые за долгое время он не думал о Сингапуре. С одной стороны, знать, что именно он стал причиной боли Серены, невыносимо. Но, с другой стороны, с нею он вновь ощущал себя мужчиной. И хотел ее.
        — Я предупреждал, крошка. Тебе следовало уйти сразу, пока еще была возможность.
        Отчаянно желая захватить ее всю, Финн поднялся, наклонился к ее лицу, закрытому густой волной волос, и прошептал, не в силах скрыть восхищение:
        — Это сумасшествие, но ты это чувствуешь?
        С трудом борясь с желанием закрыть глаза, Серена выдохнула:
        — Нет.
        — Хорошо. Я тоже нет.
        Медленно, смакуя каждый миг, он прикоснулся губами к ее нежным розовым губам, и удары его сердца стали чаще.
        Опьяненный близостью Серены, Финн прижал ее к стене, склонился над нею и поцеловал — страстно, требовательно. Между ними точно вспыхнула искра, и, ощутив прикосновение ее язычка, он почувствовал, как задрожали руки. Губы ее были прекрасны на вкус — теплые и влажные, страстные и подвижные. Невозможно было насытиться ими. Ему хотелось еще — чтобы она тоже начала двигаться, прикасаться к нему, ласкать его тело своими руками, хотелось чувствовать ее нежную кожу.
        Тут внезапно дверь распахнулась, и ворвался гомон голосов. Случайные любовники отскочили друг от друга, точно ужаленные.
        Девушка поспешно запахнула свое черное пальто.
        — Мы сейчас же уходим,  — скомандовал он, негодуя на себя за то, что поставил Серену в неловкое положение.
        На полпути к двери один из мужчин, усаживаясь за игровой стол, разразился смехом, и девушка встала на месте как вкопанная, глядя ему в спину.
        — Эй, крошка,  — прошептал Финн.  — В чем дело?
        Она, не ответив, кинулась бежать к двери.
        — Серена, остановись, стой!
        Обогнав ее и встав на ее пути, прежде чем она все-таки собьет с ног кого-нибудь из гостей казино, Финн приподнял ее подбородок одним пальцем.
        — Посмотри на меня. Не молчи. Ты что, знаешь того парня?
        — Нет.  — Дрожащими руками Серена вцепилась в его пиджак и уткнулась ему в грудь, точно истосковавшись по его прикосновениям.
        Почувствовав ее горячее дыхание на своей коже, он инстинктивно заключил ее в объятия.
        — Отпусти меня, Финн. Сейчас же!
        Чувствуя, как ноги его наливаются свинцовой тяжестью, а руки сжимаются в кулаки, он нехотя отступил.
        Глава 6
        Серена, должно быть, сошла с ума — другого объяснения нет. Только сумасшедшие могут слышать голоса и видеть людей, которых давно нет в живых. В ушах до сих пор звенел этот смех… Втягивая воздух, Серена постаралась унять бешено колотящееся сердце и прижалась к Финну.
        Этот мужчина просто опасен. А его поцелуй… Боже, а она-то уже начала верить, что все происходившее раньше ей померещилось.
        Чувствуя панику, Серена принялась поспешно искать оправдание своему поведению. Не стоит так презирать себя, думала она, за то, что поддалась ему. Ведь половина женского населения планеты таяло под взглядом его небесно-голубых глаз, от одного вида чувственных, соблазнительных губ.
        Ну вот! Она ничем не лучше этих отцовских цыпочек.
        Рискуя привлечь общественное внимание, Серена яростно прошептала:
        — Не смей больше прикасаться ко мне своими руками!
        — Я понял,  — горько ответил он, крепко сжав зубы, и Серене показалось, что и он в эту минуту ненавидит себя.
        — Мне пора. Увидимся утром.
        И Серена поспешно вышла.

        Серена замедлила шаг, лишь очутившись за пределами казино — подальше от всей этой роскоши и гламура,  — и ее ноги быстро замелькали по каменным плитам центрального входа.
        — Я провожу тебя до гавани,  — внезапно раздался мужской голос.
        Рядом с ней, откуда ни возьмись, появился Финн — руки небрежно сунуты в карманы брюк.
        — И не спорь.
        В ушах ее снова зазвучал тот пугающий, какой-то зловещий смех, отчего вернулись боль и слабость. С Финном рядом было спокойнее, и Серена лишь произнесла:
        — Хорошо.
        Они шли по брусчатке улиц, и в вечернем воздухе разносился лишь стук каблуков блестящих ботинок Финна и шепот влюбленных парочек.
        У Серены защемило сердце. Она никогда не испытает ничего подобного. Она не создана для отношений. Холод захлестнул ее колючей волной, и пришлось обхватить себя руками, чтобы хоть немного согреться. Вот перед ними развернулась во всем великолепии огней набережная, и морской воздух наполнил легкие.
        — Спасибо, что проводил. Дальше я сама.
        — Ты уверена? Может, я могу что-то для тебя сделать? Что ты хочешь, Серена?
        — Единственное, чего я хочу сейчас,  — это видеть Тома. Он был для меня больше чем брат — он был моим другом.
        — Я знаю,  — глухо ответил он, и в голосе его прозвучала боль и некая угроза.  — Поверь мне, я знаю.
        Остановившись, Серена посмотрела в его голубые глаза, наполненные нескончаемой мукой.
        — Я бы сделал все что угодно, лишь бы повернуть время вспять. Что угодно, лишь бы изменить те слова, что я ему сказал. Я бы мог ответить «нет», когда он попросил взять его с собой.
        Серена, не ожидавшая такого поворота событий, покачнулась, точно от удара. Том решил последовать за своим героем. Удивительно, как судьба, оказывается, зависит от наших собственных поступков.
        Чувство вины стало ее второй натурой: каждый день она жила с ним и боролась, безошибочно угадывала его в других. Сейчас она — впервые за все время — заметила его у Финна.
        — О, Финн, тебе ведь он нравился, так?  — спросила Серена, догадавшись, что он тоже страдает.
        — Он был хорошим парнем.
        — Расскажи мне, что тогда произошло. Отец повторяет, что тогда была гроза, и он упал за борт ночью, но я проверяла — никаких похожих прогнозов, ни одного предупреждения.
        Финн на миг закрыл глаза, и лоб его пересекла глубокая складка.
        — Это было…  — он на миг умолк,  — неожиданно. Больше я не могу сказать ничего.
        В голосе его послышалась неприкрытая горечь, и Серене так хотелось утешить его, но она лишь спросила:
        — А почему мне так не кажется?
        — Потому что ты должна отпустить его.  — Финн провел руками по волосам.  — Я знаю, что говорю. Тебе не станет спокойнее.
        С моря подул холодный ветер, и по коже ее побежали мурашки. Серена вновь обхватила себя руками и потерла плечи.
        — О каком покое ты говоришь? Я не знаю, что это такое.
        Финн замер, глядя на нее, точно хищник перед прыжком.
        — Тебя кто-то обидел в прошлом?  — спросил он.
        Теперь он едва ли был похож на человека — что-то дикое, звериное, казалось, появилось в его облике. Но — вот странно — зверь этот не намеревался нападать на нее. Напротив, он ее оберегал.
        — Серена?
        — Я… ну… Если честно, Финн, я не из тех, кто живет прошлым.
        Не нужно вспоминать, какой наивной, слабой и уязвимой она была когда-то. Нельзя позволить ему даже заподозрить что-то похожее. Он не должен пробить ее броню — ни один мужчина больше не сможет этого сделать.
        Это было тяжело забыть, как и невозможно было довериться кому-либо. Серена поклялась сама себе, что не позволит прошлому ей помешать, отравить ее жизнь страхом, но все же любые попытки к сближению с противоположным полом были весьма печальны. Но была еще любимая работа, команда, благодаря которым одиночеству не удавалось одержать верх. А если темные тени прошлого возвращались, Серена отчаянно боролась с ними.
        — Я что, похожа на женщину, с которой можно обращаться как вздумается?
        Медленно покачав головой, Финн внезапно улыбнулся:
        — Моя храбрая девочка.
        Взгляды их встретились… и Серена готова была поклясться, что в этот миг настал поворотный момент в их странных отношениях.
        — Глядя на тебя, мне хочется обвинять и ненавидеть именно тебя.
        Так было бы намного легче — винить во всем его, а не счесть эту трагедию несчастным случаем, от которого никто не застрахован. Но она продолжила:
        — Но потом я испытываю чувство вины, потому что именно меня Том просил пойти с ним тогда, а я отказалась.
        Какой же эгоисткой она была — не испытывая желания выходить в свет и общаться, Серена сказала брату идти одному и повеселиться.
        — Если бы я пошла с ним, он бы не обратился к тебе. Какая я была трусиха!
        Финн потянулся к ней, поднял руку и откинул локон волос с ее лба так нежно, что у нее защемило сердце.
        — Нельзя взять на себя ответственность за чьи-то действия, малышка. Том был достаточно взрослым, чтобы принимать собственные решения.
        — Тогда я должна была его убедить пойти на уроки плавания,  — горько произнесла она, и голос ее сорвался.  — Что-нибудь сделать, что угодно.
        — Нельзя заставить кого-то сделать что-то против воли. Неужели ты считаешь, что он хотел бы, чтобы ты вот так обвиняла себя?
        — Нет,  — прошептала она.
        Том сошел бы с ума, увидев ее сейчас. Да что там — увидев, что она так жестоко обходится с Финном, его героем, он был бы потрясен до глубины души. Он ведь без конца говорил о нем, и это бесило Серену.
        — Как это произошло?  — устало спросила она.  — Ты был там? Я лишь хочу знать, не страдал ли он.
        Мускул дернулся на челюсти Финна, и он сделал шаг назад, отчего Серене сразу стало холоднее.
        — Я… спал. Это было ночью.
        На лице его проступили явственная мука и чувство вины, он сильно побледнел, и ей захотелось вдруг обнять его. Дрожа, она потянулась к его руке, желая прогнать из своей души отчаяние и чувство одиночества, что мучили ее на протяжении многих месяцев.
        Когда пальцы ее коснулись его руки, он отскочил, точно от удара тока.
        — Я уже предупреждал тебя, Серена,  — хрипло произнес он.  — Если прикоснешься ко мне, я потеряю контроль над собой, не смогу остановиться.
        На миг в памяти ее всплыл образ Финна, склонившегося над ней, взгляд его был прикован к ее животу, горячее дыхание обжигало кожу, и жар окатил ее мощной волной.
        — Я… не понимаю тебя. Ведь я не…
        — Некрасивая, ты хочешь сказать? О нет, ты ошибаешься. Не сексуальная? Я никогда еще не встречал более желанной женщины.
        — Я имею в виду, я вовсе не женщина — во мне нет ни грамма женственности.
        — Ты ошибаешься.
        — Да ладно. А как же тапочки?
        — Ты женственна по-своему.
        — Нет, неправда.
        Финн покачал головой и хотел что-то сказать, но потом передумал.
        — Послушай, конечно, тебе лучше находиться от меня подальше, но нам нужно вместе работать, шеф. По крайней мере, до конца сезона.
        — Знаю,  — ответила Серена, испытывая внезапные угрызения совести.  — Послушай, насчет того, что я тебе сказала…
        Слабая улыбка появилась на его чувственных губах.
        — Слегка преувеличили, думаю, мисс Скотт?
        — Ну, примерно,  — отозвалась она.
        — Серена, я снимаю шляпу. В смелости тебе не откажешь.
        Взгляды их встретились, и у нее перехватило дыхание. Ах, если бы она только могла лучше угадывать его мысли! Но у нее слишком мало опыта. Когда Финн отвел глаза, Серена вдруг поняла, что уже давно не дышит, и от недостатка кислорода закружилась голова.
        — Но что бы ни произошло, мы все равно часто будем видеться, так что, полагаю, нам стоит научиться как-то ладить. Вот только…
        — Что?
        Финн переступил с ноги на ногу.
        — Если ты вдруг поймешь, что тебе нужен друг,  — он внезапно опустил голову и потер шею — каким, оказывается, очаровательным он мог быть в смущении,  — ты же вроде говорила, что потеряла друга. Так что знай, что я готов всегда прийти тебе на помощь.
        — Хорошо, договорились.
        Кивнув, Финн повернулся, приготовившись уходить. Серена окликнула его:
        — Финн?
        — Да?
        «Неужели и впрямь ты считаешь меня красивой?»
        — Не забудь, ты должен мне одно желание.

        Стянув с себя пиджак и сдернув черный галстук, Финн бросил их на пол и растянулся на кровати лицом вниз в темном номере. Внутри все болело, душа, казалось, рвется на части. Правда, которую он так тщательно оберегал, стала слишком тяжким грузом, она стучала в венах, молотила его полуживую совесть, и отчаянно бился пульс в висках, отчего голова начала болеть. Неужели сегодня ночью не удастся поспать спокойно?
        Он чуть не рассказал Серене все. Противоречивые чувства овладели им: с одной стороны, он дал слово молчать, с другой — по делу о гибели Тома все еще шло расследование, и неожиданная истина могла всплыть в любой день, а с третьей — он не мог видеть, как тяжело переживает Серена.
        Что произошло с его маленькой храброй тигрицей? Она обошла его в умении страдать в одиночку, а этого еще никому не удавалось. Какой была ее боль — эмоциональной или физической? Может, ему лучше не знать…
        Образы, всплывающие в его воображении, разозлили его — он был готов зарычать, точно дикий зверь, жаждущий крови. И все же он не мог бороться сам с собой — больше всего на свете он бы хотел обнять Серену, прижать ее к себе, защитить. Страстно ее целовать, чтобы она ощутила наконец себя настоящей женщиной.
        Усталость одолевала его, и он постепенно погрузился в темноту, что затягивала все глубже — туда, где царствовали кошмары.

        Сингапур, сентябрь, восемь месяцев назад
        — Просыпайся, красавчик,  — раздался протяжный гнусавый голос с резко выраженным восточным акцентом, и в нем явно слышались нотки насмешки.
        Еще была слышна тяжелая поступь сапог по бетону, потрескивание камушков под толстыми подошвами.
        — Как мы себя сегодня чувствуем?
        Наконец звон тяжелого ключа на поясе человека в военной форме заставил Финна поднять голову с кирпичной стены, на которую он откинулся. От долгого сидения на влажном полу вся нижняя часть туловища, казалось, онемела, и это не было добрым знаком. Потянувшись, он заметил блеск своих платиновых часов на толстом запястье своего охранника. За этот циферблат он получил четыре с половиной миллиона — лишь за то, чтобы носить его и создавать рекламу.
        Легкие деньги.
        Похоже, теперь он стал легкой добычей для этих парней. И все бы ничего, если бы не пацан в соседней клетке. Мальчик просто оказался не в то время не в том месте, за что ему все это?
        Устало откинув голову на кирпичи, Финн подумал, что главное для них — выбраться живыми. Где бы они ни были. Скорее всего, где-то рядом с океаном.
        Бросив взгляд вверх, Финн отметил, что небо светлое. Ах, если бы по этой бесконечной линии горизонта можно было бы сбежать, спастись от реальности! Чувствуя, что от напряжения едва может дышать, Финн задвинул ставшие привычными мысли в глубь сознания.
        — Что, с языком проблемы?  — послышался злой вопрос.
        — Прекрасно,  — произнес он с трудом.  — Никогда не чувствовал себя лучше. А вам, ребята, не мешало бы научиться гостеприимству.
        И тут же пожалел о своих словах, увидев мстительную ухмылку на губах охранника. Но зато так можно отвлечь внимание от Тома.
        — Рад слышать.  — Говорящий остановился у решетки, за которой находился мальчик, и Финн почувствовал знакомое предчувствие беды, пустой желудок его сжался.  — А что насчет твоего дружка?
        Стремительно поднимаясь с пола, Финн едва не потерял равновесие.
        — Он болен, не может даже стоять, оставьте его в покое.
        Поспешно спохватившись о том, что голос его мог показаться слишком резким, он улыбнулся привычной улыбкой легендарного гонщика.
        — Это ведь я вас интересую, так?
        Снова ухмылка, и снова волна отвращения и предчувствия беды поднялась в нем.
        — Скучно, когда все такие покорные.
        — Ну, так получайте — я требую выпустить меня отсюда.  — Кивнув на Тома, Финн произнес:  — Это удручающая картина. По крайней мере, для него скоро так и будет.
        — Финн?  — прохрипел Том.  — Позволь мне…
        — Заткнись, пацан.
        Он с трудом заставил себя подняться, забыть о том, что два ребра, скорее всего, сломаны, а плечо вывихнуто.
        — Мне тут слегка тесновато,  — продолжал он, медленно волоча свое неподъемное тело к двери.  — Дайте ему воды.
        Охранник ухмыльнулся, сверкнув зубами, точно хищный зверь, глаза его жестко заблестели. Точно он знал что-то такое, чего не знал Финн. Точно эти четыре последних дня были лишь увертюрой к основному действию.
        — Оставьте парня в покое — вы меня слышите? Или ничего не получите.
        — Шеф сказал не трогать только твое симпатичное личико,  — сказал его мучитель и ударил его по лицу.  — Шевелись.
        — Кстати, я бы очень хотел встретиться с моим гостеприимным хозяином.
        — Твое желание для нас закон.
        Спустя десять минут Финна втолкнули в комнату, что напоминала телестудию, в центре которой сидит человек, не подозревающий, что именно он и является главным объектом внимания. В углу стоял черный пластиковый стул, на который его и усадили. Напротив в кресле сидел человек, и его отделял от Финна шаткий железный столик.
        — Давай договоримся,  — с трудом произнес Финн, ощущая, что в горле точно торчат иголки.  — Я дам тебе еще пять миллионов, если ты его отпустишь. Сейчас же.
        — Вот так предложение, мистер Сейнт-Джордж. Но я подумывал о другой сделке.
        — Я устал от этих игр. Чего ты хочешь?
        — Прямо сейчас, мальчик-гонщик, я хочу, чтобы ты сделал выбор. Первый из многих, что тебе предстоят.
        Позади скрипнула железная дверь, и визг петель оставил в его душе ледяной след. Финн понял, что привели Тома.
        — Забудь об этом. Накинь еще десять и отпусти его. Отпусти, черт возьми.
        — А тебе не хочется давать его в обиду, так, красавчик?
        Вкрадчивый голос его совершенно не вязался с этой жестокой игрой, в которую они играли.
        — Так мне, может, поиграть с ним? Или ты сам?
        Хриплое дыхание вырывалось из его груди.
        — Двадцать, шестьдесят миллионов — могу перевести их из швейцарского банка в течение всего лишь часа. Делай со мной что хочешь, договорились?
        Глава 7
        Монреаль был окутан легкой дымкой утреннего тумана, которая, точно золотистая вуаль, накрыла город.
        — Лучше бы ты был дома, Финн,  — пробормотала Серена, поспешно пересекая асфальтированную трассу в направлении его блестящего трейлера.
        За последние две недели работы бок о бок с этим безрассудным парнем Серена ощущала себя точно на американских горках: от отчаяния переходя к счастью, никогда не зная, что ждет за поворотом. Это здорово изматывало. Может, в этом причина недобрых предчувствий?
        И все же она не забудет тот день — всю ее жизнь.
        Финн завоевал второе место после очередной бесшабашной гонки — трансляция замерла на целых две минуты, и Серена, чувствуя, что сердце бьется где-то в горле, выхватила наушники у главного инженера, не понимая, что делает.
        После он направился в гараж и, увидев ее, протянул своим бархатным голосом:
        — Что скажешь, крошка? По-моему, я был неподражаем.
        Сжав кулаки, Серена вихрем взбежала по металлическим ступеням и забарабанила в дверь с такой силой, что пальцы ее заболели.
        Прошлой ночью она от скуки — а точнее, если начистоту, от любопытства — прочесала Интернет в поисках сестры Финна и была удивлена полученной информацией. Ева Витале была не только самой красивой из всех женщин, что встречались Серене, но еще и возглавляла — вместе с братом — довольно известное благотворительное сообщество, заботящееся о больных раком груди. Это в честь их матери — еще одна смерть, которая, должно быть, потрясла его. Перебрав все статьи, Серена наткнулась на упоминание о гонке в Сильверстоуне, которая ежегодно проводилась с участием известного гонщика и деньги от сборов с которой шли в помощь детям с тяжелыми заболеваниями и инвалидам. Ей стало неловко при мысли обо всех неосторожных обидных словах, что она когда-либо сказала Финну. Она ведь находилась под властью предрассудка о том, что все мужчины такого типа одинаково бессердечны и думают лишь о своей неотразимости. Она свалила всю вину за гибель Тома на него, потому что так было легче. Как же некрасиво она вела себя!
        Дверь приоткрылась, и на пороге стоял он — сегодня на нем была темно-красная умопомрачительная рубашка и потертые джинсы, низко сидящие на его стройных бедрах.
        — Ну как, я отвечаю вашим критериям, мисс Скотт?
        Сердце ее запрыгало так сильно, что пришлось скрестить на груди руки, чтобы оно не выскочило.
        — Ничего.
        Тень улыбки появилась на его губах, но, взглянув Серене в лицо, Финн нахмурился:
        — Что-то случилось?
        «Да, я чувствую себя абсолютно потерянной»,  — хотелось ответить ей.
        Глупая, глупая идея, сказала себе Серена, наверное, в миллионный раз. Достаточно с нее и тренировок с обсуждением дизайна машин в присутствии Финна. Зачем она пришла к нему в трейлер? Это уже вторжение в личное пространство, а не просто вежливое общение, и она это знала, но ничего не могла с собой поделать.
        — Можно войти?
        Во взгляде его явственно читалось: «А тебе и впрямь это нужно?» Однако он ответил:
        — Конечно.
        Набрав в легкие воздуха, Серена последовала за хозяином в его первоклассный трейлер. Интерьер поражал — всюду стекло и сталь.
        — Мило. Самый большой и лучший на парковке. Я бы сочла, что твоя озабоченность размером свидетельствует о какой-то проблеме.
        Одарив ее соблазнительной улыбкой, отчего колени Серены едва не подогнулись, Финн пообещал:
        — Тут можешь быть уверена — с размером у меня все в порядке.
        — Поверю на слово,  — пробормотала она.
        Память тут же услужливо развернула перед ней картину: Финн в одних коротких шортах идет в ванную, где она… о боже. Румянец залил ее лицо и шею.
        — Ох, я чувствую недоброе,  — промолвил Финн, прислонившись к кухонной стойке, положив руки на бедра и скрестив ноги.  — Ну давай, крошка, рассказывай.
        — Я…  — начала Серена, неловко переминаясь с ноги на ногу и бросая взгляд на дверь.
        — В ярости? Возмущена? Вне себя от злости? Раздражена? Абсолютно не в духе?
        — Ты что, словарь проглотил?
        — Да нет, просто ходил в школу. В ту самую, что специализируется в выпуске высокомерных и невыносимых людей.
        Вздохнув, Серена вновь посмотрела на дверь. Почему она так неловко себя чувствует? Разделить с кем-то свои проблемы и попросить о помощи — это ведь не проявление слабости, правда?
        — Отец решил не выпускать мою модель автомобиля в Силверстоуне.
        — Почему?
        В его глазах ей почудился гневный огонек, отчего сразу стало легче. Хотя ведь в решении отца виноват не кто иной, как Финн, заработав репутацию «непредсказуемого и проблемного гонщика». Отец решил, что не стоит доверять ему машину стоимостью в несколько миллионов долларов.
        — Какая разница почему? Его решение окончательно. Дело в том, что с ним там сейчас симпатичная брюнетка, и это меня выводит из себя. Может, все дело в ней?
        Финн сделал глоток воды из стеклянной бутылки, и Серена, точно завороженная, смотрела на его губы и шею — как под гладкой кожей оживают мускулы.
        — Мне можно остаться у тебя?
        — Нет!  — воскликнул Финн, едва не подавившись и закашлявшись так, что начали слезиться глаза.  — Я не позволяю девушкам спать со мной.
        — Я тебя об этом и не спрашивала! Я хотела узнать, можно ли побыть тут у тебя. Ты можешь выходить в свет и продолжать заманивать несчастных в свои любовные сети,  — выпалила она.  — Мне нужно временное убежище. По-дружески.
        — Вообще, я собирался побыть дома.
        — О-о,  — только и могла промолвить она.
        Хотя в последнее время и вправду в прессе не появлялось никаких пикантных историй о нем — ни сплетен про оргии, ни описаний походов в ночные клубы. Отчасти Серене было приятно думать, что он воздерживается от своего привычного разгульного образа жизни, но, с другой стороны, это не могло быть добрым знаком, потому что сигнализировало его отчуждение от людей, еще большее замыкание в себе.
        О, что за человек — по его вине Серена буквально разрывается на части!
        Финн потер шею:
        — Ну хорошо, оставайся, только ненадолго.
        — Судя по твоему виду, Финн, ты думаешь совсем иначе,  — ответила она, но, видя вопросительное выражение на его лице, пояснила:  — Будто я тебя пытаю.
        Он судорожно схватился за край стойки, так что побелели костяшки пальцев.
        — Может, это все из-за того, что мне приходится держаться от тебя на расстоянии.
        Между ними повисла неловкая пауза.
        — Ты серьезно?  — наконец очнулась Серена.
        — То есть тебя это радует?
        Хм, может, и так. Неужели он говорит правду? Неужели и впрямь считает ее красивой?
        — Я обрадуюсь еще больше, если ты меня накормишь и позволишь «сделать» тебя в игровую приставку.
        Он хмыкнул.
        — Мечтай сколько хочешь, крошка. У тебя есть время до десяти часов вечера, чтобы показать мне свое мастерство, а потом я ухожу.
        — О-о,  — разочарованно отозвалась Серена, всеми силами стараясь не показывать своей растерянности.
        Финн приподнял бровь и склонил голову, точно пытаясь разрешить загадку.
        — Давай заключим сделку.
        — Я что-то не в восторге от твоих предложений. В последний раз ты…
        Она не договорила, чувствуя, как желудок сделал сальто. Финн вкрадчиво спросил:
        — Лизнул пирсинг в твоем пупке?
        Горячая волна окатила ее с ног до головы, когда она вспомнила то невероятное ощущение его горячих губ на своем животе.
        — Это вовсе не было так ужасно.
        Знаменитая улыбка вновь расцвела на его губах, и он поскреб подбородок.
        — Хорошо, давай так: если ты меня обыграешь, я возьму тебя с собой.
        Судя по его улыбке, он и предположить не мог, как рискует.

        Подумать только — его положила на лопатки девчонка! Причем во всех играх — машинках, теннисе, футболе, стрелялках — и не по одному разу. Потом он накормил ее, и Серена растянулась на диване, окутанная своими невероятными яркими волосами, такая беззащитная во сне — при одном взгляде на нее Финн почувствовал себя так, точно его ударили в солнечное сплетение.
        Рядом с этой девушкой все его инстинкты обострялись, и оставалось лишь острое желание, что рвало его сердце, точно дикий зверь. Желание обладать ее прекрасным соблазнительным телом, защищать ее, смотреть в ее невероятные серые глаза и отвечать на каждый их позыв.
        Прошли долгие несколько минут, прежде чем Финн, глядевший на девушку, очнулся, потянулся к ней и намотал локон волос на палец. Как вообще можно устоять перед ней?
        — Эй, Спящая красавица, просыпайся,  — негромко произнес Финн, проверяя часы.  — Уже девять тридцать, и у нас свидание.
        — Я иду, иду,  — пробормотала она еще сонным голосом.
        Финн едва не застонал. И какой дьявол в него вселился, что он решил поиграть с ней? Да просто никто еще и никогда не мог его обыграть. Следовало догадаться, что эта проказница его обхитрит. О, теперь он хочет ее еще сильнее. Может, отменить все?
        — Куда мы идем?  — спросила Серена, сев на кожаном диване и спустив ноги, потряхивая своей роскошной гривой пламенных волос.
        — Вот,  — произнес Финн, бросая ей на колени кепку и беря вторую для себя.  — Надень.
        — Мы идем туда инкогнито?

        В очереди за билетами Финн внезапно понял, что едва справляется с желанием овладеть ею — прямо здесь и сейчас. Стоило лишь вспомнить тот вечер, когда он поймал ее подслушивающей у двери на его яхте. Наверное, ее прежний сексуальный опыт не был слишком богат и впечатляющ.
        Финн же, напротив, считал себя подлинным знатоком в искусстве эротики и соблазнения, его невозможно было сбить с толку — и вот он просто беспомощен в присутствии этой женщины.
        Быстро заперев дверь, Финн прошел с Сереной в гараж и распахнул перед ней двери.
        Вспыхнули прожекторы, заливая пространство ярким светом, и он на миг зажмурился.
        В этот миг Серена вздохнула — глубоко и протяжно, отчего его колени ослабели.
        — О-о-о, да,  — выдохнула Серена.  — У тебя превосходный вкус, Финн. Подумать только, вот это мотор! Меня ждет лучшая поездка в моей жизни.
        Финн закрыл глаза. Он обречен.
        Глава 8
        Она пропала.
        Финн провез ее через весь город на своем скоростном спортивном автомобиле, изготовленном по спецзаказу. Наблюдая за ним, сидящим за рулем, Серена ощутила вспышку сильнейшего желания. Она не могла удержаться, представляя, как с той же страстью и мастерством он занимается любовью.
        Сидя в удобном кресле под внушительных размеров куполом в центре Монреаля, она была на пике блаженства и в то же время не могла дождаться начала. Снаружи здание казалось огромным театром, многочисленные конические башенки устремлялись в небо голубыми и желтыми пиками, напоминая об арабских ночах. Внутри было очень просторно и роскошно — все по высшему разряду.
        Внезапно темноволосый парень, сидящий рядом с Финном, повернулся:
        — Вы мне знакомы. Мы не встречались?
        Серена подавила улыбку. Сидеть в зрительном зале среди обычных людей вместо ВИП-ложи было непривычно и интересно. Это добавляло в их маленькое приключение перчинку опасности: а вдруг их разоблачат? Хотя одеты они были более чем непримечательно: оба в черных кепках, низко надвинутых на лоб, Финн в умопомрачительной черной кожаной куртке с поднятым воротником, Серена в темной толстовке с капюшоном — просто два друга, решившие развлечься.
        Финн улыбнулся и протянул руку собеседнику:
        — Уверен, что запомнил бы вас, сэр. Приятно познакомиться.
        Внезапно ее поразила мысль: да Финн просто любит играть на публику, уверенно держится на людях и легко приспосабливается к перемене обстановки. Сущий хамелеон. Это был талант, которому Серена открыто завидовала.
        Этим вечером Финн предстал перед ней без всяких маскарадных костюмов. Она наблюдала, как он готовит спагетти, как хмурится, проиграв в приставку, как заправляет непокорный локон ей за ухо,  — казалось, он расслаблен и доволен, находясь среди обычных людей, потягивая колу,  — так проводят время тысячи людей.
        И еще он сейчас казался гораздо более спокойным, из взгляда его ушла тревога и темнота.
        — Эй!  — внезапно воскликнул незнакомец.  — Я знаю, где я вас видел. По телевизору. Вы тот самый парень.
        Серена наблюдала за сценой, прикусив губу и едва сдерживая смех.
        Вздернув подбородок, Финн сделал вид, что изумлен до глубины души.
        — Кто?
        — Тот парень, что гоняет на быстрых тачках.
        Нахмурившись, Финн повернулся к Серене и протянул:
        — Эй, крошка, я что, похож на супергонщика?
        В низком его голосе явно прозвучали нотки американского акцента.
        Серена вдруг почувствовала эйфорию, точно после лишней бутылки пива.
        — На того британца?
        Незнакомец покраснел и пожал плечами:
        — Ну а почему бы и нет?
        — Нет, ну что вы!  — Качая головой, она откинулась на спинку кресла.  — Он совсем не такой симпатичный, как мой. А его глаза…
        Она запнулась, и мурашки побежали по спине.
        Финн приподнял бровь, пробормотал парню рядом какие-то слова извинения, а затем повернулся к Серене и наклонился, почти закрыв ее своим огромным телом.
        — И что не так с его глазами?
        — Они такие странные. Небесно-голубого цвета, но все же иногда…
        — Иногда что?
        — Иногда они меняют цвет. Блестят странным хищным блеском, гипнотизируют.
        — Гипнотизируют?  — бархатным голосом переспросил Финн, и Серене показалось, что он покраснел.  — Может, это зависит от того, на что он смотрит?
        Финн тихо застонал, точно почувствовал, что с ней происходит.
        — И,  — она облизнула губы,  — еще он рычит, как дикий зверь.
        Его широкие плечи дрогнули, и он задышал быстрее.
        — Тебе это нравится?
        — До безумия,  — ответила Серена.
        Она понимала, что ее загоняют в ловушку, заманивают, но ей хотелось быть пойманной этим охотником!
        Финн слегка отстранился.
        — Вы знаете, мисс Скотт, что означает имя Серафина?
        Она отрицательно покачала головой, и он произнес:
        — Огненная.
        Ах, даже так? Хм, а это ей подходит.
        — Так что будь осторожна, не загорайся. Ведь ты не хочешь обжечься, Серафина?
        — А ты что, из тех, кто обжигает?  — прошептала она.
        — Да, и причем сильно,  — тихо ответил он, и в голосе его послышалось сожаление.  — Потому и придерживаюсь правил.
        Почувствовав спазм в горле, Серена едва смогла вымолвить:
        — Каких правил, Финн?
        — Никакой привязанности, никаких чувств. Просто удовольствие по высшему разряду.
        — Звучит…
        — Прекрасно. Это прекрасно, крошка, хотя и длится максимум несколько часов, а потом не остается ничего, кроме пустоты. Так что поверь моим словам, тебе лучше держаться от меня подальше и не следовать своим инстинктам. А огонек в твоей душе, кажется, разгорается для меня.
        Держаться на расстоянии — это прекрасный совет, однако же отношения тоже не интересуют Серену, и она не хочет больше испытывать настоящие чувства — при одном упоминании о них кровь ее холодеет.
        Но что, если Финн — единственный мужчина, которого она по-настоящему хочет?
        Точно почувствовав ее внутреннюю борьбу, Финн отвел непокорный локон от ее лица.
        — Поверь, малышка, это плохая идея.
        Огни на сцене померкли, и осталось лишь нечто напоминающее черный экран с крохотными точками света. Финн откинулся на спинку кресла, а Серена внезапно почувствовала себя опустошенной. Но тут заиграла музыка, и энергия начала наполнять ее тело.
        — О боже!  — произнесла она.
        Внезапно Серена встрепенулась: Финн не намеревался ее с собой вести, так кто…
        Точно прочитав ее мысли, спутник ее прошептал:
        — Я собирался пойти один. Это новое кабаре-шоу — его ведет один из моих друзей, так вот он прислал билеты вчера, зная, что я порой сюда заглядываю. Они часто дают концерты в Монреале. Не имею представления о том, что нас ждет. Все, что я знаю, что это для людей старше восемнадцати, потому что основная тема — сексуальность.
        Мелодия стремительно нарастала, словно намекая на нечто грандиозное, и из-под сцены поднялся помост с неподвижно стоящими танцорами. Мотив изменился — теперь он напоминал традиционную музыку кабаре. Серена ощутила, как сиденье под ней дрогнуло, и вибрация эта отозвалась во всем ее теле, мурашки побежали по рукам.
        В этот миг на сцене ожили артисты.
        Ее окатило горячей волной при виде их первых движений. Казалось, целью представления было подарить зрителю высочайшее удовольствие в самом первозданном его проявлении — люди, толпившиеся на тесном пятачке, изгибались и прикасались друг к другу с совершенно недвусмысленным подтекстом. Тела переплетались, руки гладили, и узоры на коже расцветали немыслимой красотой.
        С балки над сценой свисали три массивных светильника, и на них тоже были акробаты,  — казалось, тела их пульсировали, перемещаясь с одной перекладины на другую. Они были еще и полуобнажены.
        Серена сделала глубокий вдох, и Финн склонился к ней:
        — Ты в порядке?
        — М-м-м…  — только и сумела промычать она, чувствуя, что еще миг — и она вспыхнет. Серафина — огненная.
        — Хочешь уйти?
        — Конечно…  — Она запнулась, переводя дыхание и глядя, как одна из танцовщиц обвила ногами талию своего партнера и откинулась назад,  — казалось, тела их слились воедино, точно…
        — Хорошо, пойдем.
        — Конечно нет. Я никуда не пойду! Сейчас меня невозможно сдвинуть с места и танком. Они… они прекрасны!
        Девушки на сцене выполняли невероятные трюки, гибкие тела их плавно покачивались из стороны в сторону, вращались — женственность и сила в одном головокружительном вихре.
        — Они такие сильные!  — восхищенно прошептала Серена.
        — Они должны быть такими. Постоянные тренировки требуют удивительной силы воли — нужно знать, чего хочешь, чтобы удержаться на месте, поверить в свои способности, талант.
        — На что ты намекаешь, Финн?
        — Просто хочу подчеркнуть, что если ты женщина, то вовсе не обязательно слабая. Сила и уникальность не отнимают женственности.
        Разве она говорила о том, что считает всех женщин слабыми? Но ведь в ее жизни было не так много женщин — лишь девушки отца, а они все были как на подбор — безнадежны. Серена видела, какими смешными они становились в суетливых попытках осчастливить отца и глупо надеясь, что он их оставит рядом с собой. Пустышки.
        Финн говорил, что она привлекательна. Как прозвучали тогда его слова? «Конечно да — по-своему». В тот момент они показались ей оскорблением, но в то же самое время так хотелось поверить в их искренность.
        — Люди недооценивают тебя, Финн,  — прошептала Селена. А ведь ее спутник прав — мало того, он увидел в ней то, что сама Серена еще не поняла и о чем не хотела сейчас задумываться.
        — Плохая идея,  — произнес он, и в его голосе прозвучала лихая уверенность, что вызвала у нее улыбку.
        Не отрывая взгляда от танцоров, передвигающихся по сцене с гибкостью и грацией, точно змеи, Серена почувствовала, что Финн смотрит на нее.
        — Захватывающее зрелище, ты не находишь?
        — Абсолютно завораживающее,  — ответил он, не отводя глаз.
        — Провокационное, я бы сказала.
        — Просто уникальная чувственность.
        Сердце ее подпрыгнуло в груди, ничем не уступая гимнастам на трапециях. В Монако, помнится, он произнес нечто похожее. Не в силах больше контролировать себя, Серена повернулась. Финн зарделся и облизал губы, точно они пересохли.
        — Финн?  — выдохнула она.  — Ты почему не смотришь?
        — Я смотрю, крошка. На единственное, что достойно моего взгляда.
        Прежде чем Серена поняла, что происходит, глаза ее закрылись, она наклонилась вперед, отчаянно желая ощутить его губы на своих губах,  — жаждущее его прикосновений тело заныло, между ног стало влажно и жарко, все внутри сжалось, желая лишь одного — удовлетворения этого желания.
        Его теплое дыхание защекотало ее губы, но интуиция подсказывала, что он не преодолеет то крохотное расстояние между ними. На самом деле между ними пропасть.
        Финн застонал. Жар накрыл ее с головой.
        — Отодвинься, Серена.
        Но она и не думала повиноваться. Снова неуловимое, нежное движение языка. Он ответил ей тем же и поцеловал ее в губы, отчего дрожь прокатилась по телу.
        — Ты и правда хочешь, чтобы я овладел тобою прямо сейчас?  — хрипло прошептал он.
        Эти слова отрезвили Серену.
        Едва сдерживая дрожь, она трясущейся рукой убрала влажные волосы с шеи и откинулась на спинку кресла. Ткань футболки туго натянулась на груди, и чувствительные соски мгновенно отреагировали, посылая мурашки по всему телу. Волна горького разочарования затопила ее вместе со злостью на себя за то, что она не может себя контролировать. Немного расслабившись, Серена вскочила:
        — Я в дамскую комнату.
        Глава 9
        — Не бойся,  — тихо произнес Финн, делая робкий шаг к Серене.
        Он нашел ее в темном коридоре, что вел к шикарным офисам в глубине здания. Девушка стояла, уткнувшись в стену, словно не замечая темноты, что смыкалась вокруг нее, и тело ее сотрясалось от рыданий. Чувствуя, как сердце начинает дико биться в груди, Финн уперся ладонями в стену по обе стороны ее головы и зарылся лицом в ее волосы, ощущая сладкий и успокаивающий аромат летних фруктов — аромат, который отныне всегда ассоциировался с нею.
        Прижавшись губами к ее уху, Финн прошептал:
        — Позволь мне помочь, крошка.
        Не следовало приводить ее сюда. Да она же буквально горит! Ничего подобного Финн еще не видел и не испытывал. Безумное желание сводило с ума.
        На миг ему показалось, что Серена вот-вот отстранится, и даже понимая, что такой поворот событий был бы лучше, Финн ощутил, как все внутри его сжалось от отчаяния. Но она повернулась, и вот ее губы на его губах, а руки обвивают его шею. Ткань его джинсов ощутимо натянулась в районе ширинки.
        Какое счастье, что он совсем недавно видел своего друга Зейна и договорился с ним о том, что сможет занять на полчаса его офис! Финн поднял на руки Серену так, что ноги ее обвились вокруг его талии, и понес туда, где никто не сможет им помешать.
        Со стуком захлопнув дверь, он прильнул к Серене, ощущая жар ее тела, целуя ее губы. Его маленькая тигрица стонала и что-то бормотала и, запустив руки в его волосы, притянула его к себе еще ближе.
        — Финн, Финн, Финн…
        — Все хорошо, крошка, все в порядке, я с тобой.
        — Мне это не нравится. Я никогда не испытывала ничего подобного.
        Она произнесла это на одном дыхании, но Финн понял: сексуальное возбуждение было для нее в новинку.
        — Это ненормально,  — тихо сказала она.
        — Я знаю, красавица.
        Держа ее на весу одной рукой, Финн провел ладонью по ее талии, а затем расстегнул пуговицу на джинсах, прикоснулся к металлическому колечку, что так дразнило его, заставляя и без того возбужденную плоть напрягаться еще больше. Лихорадочные мысли проносились в мозгу. Неужели Серена девственница?
        Безумное желание сводило его с ума — он бы овладел ею прямо сейчас, единственное, что его останавливало,  — неудобная поза, в которой они стояли. Украдкой проведя пальцами по ее упругим ягодицам, Финн отпустил Серену и запустил руку под ее футболку, желая прижать девушку ближе. Прикосновение ее разгоряченной кожи было подобно удару тока. О, чего бы он только не отдал, чтобы полюбоваться на это столь желанное тело, что так часто снилось ему по ночам. Чтобы сорвать с нее одежду…
        Он ощутил трепет в теле Серены,  — казалось, колени ее подгибаются, но губы настойчиво прильнули к его губам, а рука скользнула под его рубашку, отчего настала очередь Финна вздрогнуть. Вот, значит, как — не из терпеливых. Ну что ж, это опасно, черт возьми. И ему остается только контролировать ситуацию самому — иначе все пропало.
        — По… помедленнее, крошка.
        Она просто должна немного остыть.
        — Хорошо… боже, как же хорошо…  — простонала она.
        — Ты же знала, что со мной иначе не может быть.
        — Ах, опять эти самоуверенные нотки.
        Медленно спустив джинсы с ее бедер, он увидел кружевные трусики-шорты. О боже, он пропал.
        — Я должен посмотреть.
        — Где-то я уже это слышала,  — выдохнула она.
        Отойдя на шаг назад, Финн сорвал с нее толстовку и футболку, ощущая, как в висках пульсирует кровь. Джинсы Серены были спущены до середины бедра, и высокие сапоги плотно обтягивали икры. Изгибы ее соблазнительного тела вызывали у Финна головокружение. Но вот он увидел что-то красное… Красное? Да, черт возьми, алые лифчик и трусики. Кто бы мог подумать — ах она плутовка!
        — Красные,  — прорычал он.
        В свете лампы, заливающем комнату, белоснежная кожа Серены, казалось, светится изнутри, и россыпь нежных веснушек придавала ей неповторимое очарование.
        — Прекрати на меня пялиться!  — сказала она.
        — Ну уж нет.
        Он будет смотреть столько, сколько пожелает, пусть привыкает к этому новому для нее удовольствию — быть желанной и привлекательной. Он поцеловал ее — требовательно и страстно, чтобы у нее не оставалось сомнений относительно его намерений. И с каждым движением бедер, с каждой лаской губ и языка желание нарастало, и он чувствовал, как она отвечает тем же,  — восхищение и возбуждение буквально исходили от нее волнами, накрывая его густой пеленой.
        Проведя ладонью по ее пирсингу, он скользнул ниже — под ткань трусиков, чтобы ощутить ее жар, и застонал — Серена ответила тем же. Там, внизу, она была влажной, нежные лепестки ее набухли от желания. Однако она рванулась в сторону, и влага потекла по его пальцу.
        — Серена…  — простонал Финн, вновь лаская ее рукой.
        Робко спустив одну бретельку с ее плеча, он посмотрел на ее роскошную грудь. Все вокруг поплыло. Это просто произведение искусства, подумал он — упругая, но нежная плоть, округлая и пышная, и темный сосок, точно вишенка на торте.
        — Ты так прекрасна, Серена…
        Он просто обязан попробовать ее на вкус.
        Приложив ладонь к груди Серены, Финн провел губами по ее шее, с нетерпением ожидая прикосновения тугого соска к языку. Кровь его буквально кипела, и вот наконец этот миг настал — он провел языком по нему и одновременно скользнул пальцем внутрь ее.
        Громкий крик сотряс воздух.
        Постанывая от наслаждения, Серена закусила губу. Наклонившись, он взял в рот ее сосок и почувствовал аромат ее возбужденной плоти.
        Словно не в силах держать голову прямо, Серена прислонилась затылком к стене.
        — О боже! Финн!
        Он лишь глубже проник в нее, чувствуя, как тугие мышцы обхватывают его палец.
        Кажется, у него небольшая проблема — хотя нет, очень, очень большая. Нужно быть предельно осторожным — иначе он просто потеряет контроль над своим телом.
        — Давно не испытывала ничего подобного, крошка?
        — А… Да.
        Серена была миниатюрной, так что с его размерами и думать нечего о сексе с нею — он же просто переломит ее пополам. «Нет,  — приказал он себе.  — Ты не овладеешь ею». Но воображение его уже разыгралось, и он представил себе, как положит Серену на стол Зейна и сначала будет ласкать ее языком, а затем… затем войдет в нее. Бедра ее покачивались размеренно в такт с ним, и, схватив Финна за плечи, она выгнула спину, желая, чтобы он проник глубже.
        — Еще?
        Финн добавил второй палец и почувствовал легкий спазм в теле Серены. Она принялась повторять его имя снова и снова, и в голосе ее была подлинная нежность, страсть и удовольствие.
        В последний раз сжав ее мягкую грудь, он поднялся к ключице, провел пальцами по губам, а затем сунул между ними указательный палец и в тот же момент усилил ласки ее лона, потирая большим пальцем самое чувствительное место, чтобы доставить максимальное удовольствие. Глубже, глубже, не забывая поглаживать, и вот она вся сжалась и обвела языком контур его пальца.
        Она взорвалась, не оставляя ему шансов на спасение и покой, не оставляя сомнений. Спазм за спазмом сотрясал ее тело, и он ощущал тугие мышцы, обвившие его пальцы. Это было обворожительно, эротично, прекрасно. Пот струйкой стекал по его спине, отчего рубцы начали зудеть.
        Когда Серена немного оправилась от пленившего ее наслаждения, Финн склонился к ней и прикоснулся лбом к ее лицу, сжимая челюсти и стараясь полностью сконцентрироваться,  — ах, если бы его возбуждение тоже немного улеглось и ткань джинсов немного ослабла. Было трудно не испытать оргазм, просто наблюдая за девушкой.
        Ему нужен свежий воздух — сейчас же.
        — Финн?  — прошептала она.
        — Дай мне минутку.
        Он зажмурился. Рука Серены скользнула с его плеча вниз, по груди — ниже, ниже, пока наконец не легла на его член. Он выругался.
        — Полегче, красавица.  — Взяв ее руку в свою, он поднес ее к губам и поцеловал ладонь.  — Начнем с того, что у меня нет презерватива.
        Голос его зазвучал хрипло и даже как-то отчаянно. Но очень искренне.
        — Это уже случилось, Финн.  — Она вновь опустила руку и принялась поглаживать его.  — Я предохраняюсь. С твоим здоровьем ведь все в порядке, так?
        Она начала расстегивать ремень его джинсов, и снова ему пришлось убрать ее руку.
        — Серена, у меня никогда не было секса без презерватива.
        Он обязан был подумать о защите. Иначе они бы были слишком близки. Это было бы слишком… во всех отношениях. Без этого тонкого барьера он просто потеряет себя в ней, растворится. И ее тело запомнит его навсегда. Он не сможет ее отпустить потом.
        — Давай остановимся, прежде чем мы не зашли слишком далеко.
        И чтобы окончательно отвлечься от соблазнительных мыслей, Финн поднял бретельку ее бюстгальтера и закрыл одеждой ее прекрасную грудь.
        — Неужели ты не хочешь быть со мной, Финн? Овладеть мною?
        Он громко застонал — девчонка поразительно точно угадала его мысли. Ничего и никогда он не желал так сильно, как ее. Он запутался в себе! Она так прекрасна. Но он не для нее. Не в этой жизни, где он так сильно изменился и причинил многим людям столько боли. И он способен причинить ее снова, в этом можно было не сомневаться.
        Размышляя обо всем этом, Финн увлекся — и вдруг увидел, как Серена натянула джинсы и оправила футболку, стараясь сохранить выражение лица невозмутимым и не показывать смущения.
        — Я просто не очень-то тебе нравлюсь, верно?
        Взяв ее лицо в ладони, он нежно поцеловал ее в губы.
        — Стоит взглянуть на тебя лишь разок — и я возбуждаюсь, милая. Ты всегда мне нравилась. Но, как я сказал, это не самая лучшая идея. Проснувшись утром, ты начнешь меня ненавидеть и сожалеть о каждой минуте.
        Она пристально посмотрела в его глаза.
        — Тогда что, остаемся друзьями? И это было что-то вроде секса по дружбе?
        — А почему нет? Я был тебе нужен.
        — Я нужна тебе тоже.  — Склонив голову, Серена вновь посмотрела на натянутую ткань его джинсов и облизала губы.  — Позволь мне хотя бы…
        Финн поспешно отступил назад. Нет, только не это. Если она встанет перед ним на колени, если… он никогда не сможет забыть эту картину.
        — Я не воспользуюсь тобой, чтобы получить наслаждение. Все, что произошло, было моим подарком тебе. И этого больше не повторится. В моей жизни мало поступков, которыми я бы гордился, скорее наоборот. Если я сейчас уступлю, в моем списке сожалений прибавится один пункт. Определись, Серена, тебе нужен друг или интрижка на одну ночь, за которой последует разрыв?
        Прошло несколько долгих минут. Наконец она подняла глаза и робко, сдержанно улыбнулась:
        — Ну что ж, тогда останемся друзьями.
        Финн, втайне радуясь, взял Серену за руку.
        — Вперед, мисс Скотт, вечер только начинается.
        Выходя, девушка неожиданно остановилась, и он последовал за ее взглядом — она смотрела на их переплетенные пальцы. Он даже не понял сначала, в чем дело.
        — Что не так, крошка? Ты что, никогда не держала никого за руку?
        Приподняв бровь, Серена покачала головой:
        — Нет.
        Финн пожал плечами, не желая смущать ее.
        — Ну и что с того, я тоже.  — И, не дожидаясь ее ответа, потянул ее к выходу.  — Пойдем, пойдем. Не знаю, как ты, а я умираю с голоду.
        Глава 10
        — Что тут происходит?  — спросила Серена, подходя к толпе у гаража. Сунув шлем под мышку, она провела пальцами свободной руки по влажным волосам.  — А что здесь делает SL-1?
        При одном лишь взгляде на свою прекрасную машинку, что наконец появилась на трассе в Силверстоуне — лишь благодаря ее стараниям,  — Серена почувствовала, как сердце ее переполняется любовью и нежностью. Какая красавица — гладкие, глянцевые бока и поистине кошачья грация.
        С трудом отведя взгляд от своего шедевра, Серена заметила Финна. Утреннее солнце золотило пряди его русых волос, и голубые глаза загадочно поблескивали.
        — Доброе утро, мисс Дизайнер, очень мило с вашей стороны вылезти из теплой кроватки и присоединиться к нам,  — протянул он своим звучным голосом соблазнителя, делая вид, что чрезвычайно изумлен.  — Пока вы нежились в постели, я намотал пятьдесят кругов по треку, так что радуйтесь и гордитесь.
        Свежий ветерок подул в ее сторону, и Серена ощутила аромат его одеколона. Жар окатил ее с головы до ног, и, напрягшись, она почувствовала, как острый край шлема впился ей в бедро.
        — Не понимаю.
        Если Финн ездил на ее машине, это могло означать лишь одно — что отец изменил свое мнение. Внезапно восторг заполнил ее всю, точно некий веселящий газ, пузырьками поднимаясь откуда-то в районе живота. Странно. Если и впрямь произошло то, что она думает, то это поистине чудо. Да нет, невозможно — у них в автопарке пока есть машины, не разрушенные Финном. Пока. Кстати, кажется, настроение их главного гонщика изменилось — пропала та тень вины и сожаления в его взгляде, что так пугала Серену целых две недели после гонки в Монреале. Неужели она и впрямь сумела отвлечь его от грустных мыслей, неужели смогла вызвать интерес? При одной мысли об этом ей стало еще лучше.
        Финн тем временем вошел в толпу и, делано небрежно тряхнув головой, прислонился к блестящему боку машины, скрестил руки на груди, обтянутой вишневой футболкой, и облизнул губы. Серена не смогла отвести взгляд от них, и это было плохо. Ее новый «друг» показал ей, что такое вершины блаженства, и теперь при каждом взгляде на него в памяти всплывали эти чудесные моменты наслаждения, заставляя ее краснеть от смущения.
        «Серена, сконцентрируйся, речь о машине»,  — приказала она себе.
        — Так что скажешь насчет машины?
        Ей показалось, или и впрямь между ребер что-то нервно дернулось?
        — Она весьма похожа на женщину, что спроектировала ее. Огненная комета.
        Ах, вот даже как. Теперь к нервным подергиваниям снова присоединились пузырьки восторга.
        — Ей легко управлять?
        — Просто невероятно. Гравитационное ускорение получше, чем у космического корабля, божественная форма и невероятное сцепление. Это мечта, Серена. Великолепная работа.
        На миг мир вокруг исчез из поля зрения, когда Серена закрыла глаза, стараясь успокоиться и вздохнуть свободнее. Конечно, отец так и не сказал слова похвалы, но восхищение и уважение во взгляде Финна — гонщика, которому доводилось ездить на прекраснейших машинах мира,  — того стоили.
        — Хорошо, я очень рада.
        Финн наклонился к ней, и Серена не могла не заметить, что ее буквально магнитом тянет к нему. Она невольно наклонилась вперед, и его хриплое дыхание защекотало ее ухо.
        — Можешь повизжать немного, если хочешь, крошка. Я никому не скажу.
        Она резко отстранилась:
        — Не говори глупостей.
        Его улыбка, от которой бросало в дрожь, стала еще шире, и на щеке образовалась ямочка. Да он просто с ума ее сведет!
        — Так как все вышло? Мой отец сказал…
        — Мы поговорили вчера вечером. Довольно долго, и мне удалось его переубедить.
        Откуда ни возьмись в горле Серены встал ком. Когда в последний раз кто-либо дарил ей исполнение желания? Даже Том побаивался отца и старался с ним не спорить.
        — Ты скоро поймешь,  — начал он, поддразнивая ее,  — что мужчинам всегда лучше удается решать проблемы, Серена.
        — Ах, ты просто стараешься вывести меня из себя.
        Дьявольский огонек загорелся в его глазах.
        — Когда узнаешь мое условие, я могу считать свою миссию выполненной.
        — Мне не нравится твой взгляд.
        Пронзительный и вместе с тем коварный.
        — Тебе нужно прийти на бал в Сильверстоуне сегодня, вот и все.
        Ну вот, началось. Недолго длилось ее счастье.
        — Нет, и не проси. Ты знаешь, как я не люблю подобные штуки.
        Этот фестиваль безудержной роскоши и выставления себя напоказ, разодетые влиятельные гости, бокал шампанского с доброй порцией сплетен на десерт — нет, это не для нее.
        — Погоди-ка, красавчик. Ты сказал, условие? Зачем тебе нужна там я?
        Не говоря уже о всех мучениях, что непременно доставит ей одежда и неудобные туфли вместе с танцами и переговорами, если он решил на ее глазах поиграть в донжуана, чтобы заставить поревновать, то пусть найдет себе другое развлечение.
        — Нужно привлечь как можно больше внимания к твоей новой машине, и это прекрасная возможность. Ты просто обязана быть там. Ну же, Серена, неужели струсишь?
        — О, Финн, вот это удар ниже пояса.
        Вздыхая, Серена невидящим взором смотрела на машину. В душе ее бушевала буря из самых разных чувств. Финн, несомненно, прав насчет подходящего момента.
        — Я там должна быть одна?
        Если Финн планирует взять с собой подружку, ей нужно знать, чтобы эмоционально подготовиться. Ах, как же будет жестоко, если он сейчас скажет, что берет с собой очередную пустышку-старлетку! Хотя, с другой стороны, Серена не могла избавиться от ощущения, что ее новый «друг» тайком встречается со своими куколками,  — взять хотя бы телефонные звонки, на которые он не отвечал в ее присутствии.
        — Вряд ли ты останешься в одиночестве, Серена. Там будет вся команда, и, разумеется, ты будешь моей дамой.  — Финн подмигнул, отчего у нее закружилась голова.  — Чур, первый танец мой.
        Ах, вот даже как. Подумать только — вместо очередной актрисульки он берет ее! И будет с ней танцевать — с ней, а не с очередной королевой автодрома. Разумеется, как друг. Или, может, он отважится на что-то большее…
        — И что же мне надеть?
        Финн ухмыльнулся.
        — Что смешного?
        — Как по-женски.
        Серена бросила на него уничтожающий взгляд.
        — Не беспокойся, хорошо? Что-нибудь найдем.
        — Мы… вместе? Ты что, настолько мне не доверяешь, что допускаешь мысль, будто я могу прийти в футболке и джинсах, и все будут смотреть на тебя?
        Ожидая от него ответной колкости, Серена застыла на месте, когда Финн вдруг потянулся к ней и с нежностью отвел локон влажных от дождя волос от ее лица, а затем провел по ее щеке указательным пальцем.
        — Послушай,  — произнес он.  — Я бы протанцевал с тобой всю ночь, даже если бы ты была одета в костюм водителя — только ради окружающих я ни за что не стал бы менять тебя! Но я отнюдь не хотел бы, чтобы ты ощущала себя неуютно. Почему бы тебе не отнестись ко всему этому как к приключению? Если понравится — прекрасно, а нет — ты ничего не потеряешь. Знаешь, что я говорю каждому новичку, когда ему предстоит сложная гонка? «Страх — это лишь один из вариантов поведения». Не выбирай его, Серена.
        Полностью очарованная им, она лишь кивнула и пробормотала:
        — Хорошо.
        Она сможет сделать рекламу машине. Потанцевать с Финном. Быть дружелюбной. Если только он сам этого хочет. Она уже не уверена в своих чувствах. А если начистоту, непонятно было, зачем они до сих пор разыгрывают эту комедию под названием «Друзья».
        — Прекрасно.  — Он вытащил мобильник.  — Пойду сделаю пару звонков, и мы направимся в «Кантри-клуб». Через пару часов твоя комната будет напоминать бутик.
        Направляясь к гаражу, Финн подмигнул Серене, и она почувствовала, что тает от этого взгляда.
        — Доверься мне, крошка,  — произнес Финн, точно угадав ее состояние.
        Ну почему, почему он всегда так говорит? Неужели так хочет заслужить ее доверие? Или, напротив, предупреждает таким образом, что нужно вести себя осторожно?
        Медленно шагая по треку, девушка не могла отвести взгляда от зеленых лужаек — такими спокойными, манящими казались они. Когда вообще она смотрела на жизнь как на приключение? Не привыкшая мечтать, Серена всегда была скорее практичной. А вот Финн жил совсем иначе — прошлое его было богатым и ярким, хотя и скандальным. Но, по крайней мере, он всегда получал то, что хотел. А ей приходилось бороться с самой собой — с тринадцати лет, когда она, перекатившись на живот в постели, поморщилась, когда чувствительная грудь прижалась к твердому матрасу,  — в душе ее шла непрерывная война с женщиной, что все громче заявляла о себе. Серена помнила, как через несколько дней после того неприятного момента пришли новые неприятные вестники взросления, и пришлось испытать новое унижение, которым стала покупка прокладок в мужской компании. И это было только началом. Затем она не раз отчаянно желала, чтобы в этот сумасшедший переходный период от детства к молодости рядом была мама.
        Теперь, оглядываясь на свое прошлое, Серена понимала гораздо больше, чем прежде. Всегда окруженная мальчишками, она росла по их законам, стараясь подавить свои инстинкты. Но так вышло, что все же природа взяла свое — появились новые мечты и фантазии, и этим воспользовался человек, который обманом и ложью заманил ее в ловушку. Ради него ей захотелось стать женщиной — привлекательной и желанной. Но это желание обернулось для нее лишь разочарованием.
        Серена всегда с ужасом думала о том, как ее угораздило родиться девчонкой. Ей казалось, что в этом причина всех ее бед. Женщины слабы и уязвимы, беззащитны перед лицом предательства. А уж о жалкой личной жизни и говорить не приходится.
        И что же в итоге? Ей уже двадцать шесть лет, и она до сих пор точно в ловушке, подстроенной собственной судьбой. Все могло бы измениться с приходом Финна. От его прикосновений Серене казалось, что она вот-вот вырвется из оковавших ее пут. Глупо, но ей вдруг отчаянно захотелось увидеть женщину, что она скрывала и подавляла в себе все эти годы.
        Несколько часов спустя, окруженная бесчисленным множеством платьев всех цветов и покроев, Серена продолжала бороться с беспокойством, сомнением, тревогой — и на сей раз ей удалось победить. Если Финну будет угодно, она готова составить ему компанию в его спальне этой ночью. Они смогут остаться друзьями. Нужно лишь доказать это ему.

        На телефон Финна пришла эсэмэска: «Я в баре. Приходи».
        Войдя в роскошный бар «Кантри-клуба», Финн быстро оглядел полукруглый зал, залитый мягким светом. Спроектированный по последнему слову моды, он являл собой великолепный ансамбль причудливой архитектуры, мебели из высших сортов дерева и округлых форм, перетекающих одна в другую, не оставляя пространства для теней. Глаза Финна немного привыкли к свету и сфокусировались на девушке, сидящей у барной стойки на высоком стуле, спиной к нему.
        Несколько секунд он просто не сводил с нее взгляда, пытаясь понять, что изменилось. Девушка же тем временем наклонилась к бармену, точно желая не пропустить ни одного его слова, откинула голову и рассмеялась обворожительным смехом, а затем повернулась боком, так что Финн наконец увидел ее в профиль.
        Боже! Это была Серена. Только совсем другая — излучающая уверенность в собственной неотразимости.
        Сердце его дрогнуло, на миг остановилось и снова забилось, точно у пациента, умирающего на операционном столе. Двинувшись вперед, Финн молча приказывал себе сохранять спокойствие, хотя ему так и хотелось броситься к Серене, схватить ее и закружить в танце, сказать ей, какая она невероятная красотка. Страстно ее поцеловать и увести за собой наверх, чтобы утолить свою отчаянную жажду, наконец прикоснуться к ее прекрасному телу.
        Вместо этого он пытался подобрать приличествующий случаю комплимент — достаточно выразительный и вместе с тем безопасный, потому что на самоконтроль полагаться было нельзя. То, что происходило между ними сейчас, перестало напоминать дружеские отношения, превращаясь в нечто опасное, так что потерять самообладание было бы крайне неразумно.
        Когда в его жизнь пришла тьма, она принесла с собой демонов, что принялись пытать его душу. Но Финн знал, что когда-нибудь это закончится — с рассветом. И вот появилась она, ослепительная и огненная, остроумная и милая. Ее прекрасная улыбка осветила его жизнь ярче солнца.
        Несомненно, решение молчать было разумным, как и поездка в Сингапур. Там Финн по-прежнему чувствовал металлический привкус крови на губах, там реальность представала перед ним как есть. И там не было Серены. Все становилось предельно ясным: главной целью его жизни отныне было уберечь ее от боли, любой ценой.
        Но шли дни, и то, что казалось прежде простым, стало почти невозможным.
        Не успев дойти до бара, Финн увидел, что Серена замерла и крепко сжала расшитую бусинами сумочку, лежащую на стеклянной стойке. Закрыла глаза и вздохнула.
        Сжав спинку ее стула, Финн мог лишь восторженно смотреть на водопад ее волос, струящихся по спине. Сбоку локоны были сколоты, и на затылке вырывались мощным потоком буйных завитков. Придя в себя, он наклонился, чтобы поцеловать ее обнаженное плечо, но вовремя остановил себя, глубоко вздохнув. Аромат, исходивший от нее, изменился — с привычными фруктовыми нотками переплетались какие-то другие, возбуждающие, страстные.
        По телу пробежала дрожь, точно этот аромат был для него наркотиком, перед которым невозможно было устоять. Финн тихо произнес ей на ухо:
        — Прекрасно выглядишь, крошка.
        Вздрогнув, Серена повернулась и соскользнула со стула. Увидев ее в полный рост, Финн почувствовал, как его сердце снова начало выписывать сальто.
        Серое платье на одной бретельке, расшитой бусинами, выгодно обтягивало ее фигуру. Тесный корсаж, подчеркивающий грудь, переходил в некое подобие турнюра, откуда пышным каскадом вырывались кружевные серебристые юбки. Светлый оттенок постепенно переходил в цвет древесного угля и, наконец, заканчивался черными оборками.
        Губы ее дрогнули в улыбке.
        — Дай-ка угадаю. Тебе нужно взглянуть.
        Финн пожал плечами, ощущая себя смущенным мальчишкой. Инстинктивно он сделал шаг назад. Серена же приняла это за приглашение покрасоваться и медленно, невероятно соблазнительно приподняла юбки, показав крохотную изящную ножку, и повертела ею. В свете ламп засверкали стразы на ее босоножках, и радужные блики полетели по ореховому паркету.
        — Я вижу, вы весьма довольны собой, мисс Скотт.
        Серена подняла на него глаза, подчеркнутые серыми тенями, отчего взгляд ее казался бездонным. На ее пухлых губках блестела розовая помада, отчего Финн чуть не потерял голову. Она поспешно произнесла:
        — Так и есть. Сегодня никаких ботинок и тапочек, и — сюрприз — я даже могу спокойно ходить. Оказывается, кто-то догадался изобрести босоножки на танкетке.
        Она смотрела на него совсем иначе, нежели прежде: уверенно, спокойно, и взгляд ее завораживал.
        Черт. Как ему пережить эту ночь?
        — Ты выглядишь потрясающе, крошка.
        — О, спасибо, Финн. Но знаешь, что действительно пугает?
        — Что?
        Она нахмурила брови, точно обдумывая ответ.
        — Я тоже так думаю.
        — Правильно, девочка,  — произнес он дрогнувшим голосом.  — Давай же начнем этот вечер. Вертолет уже ждет.
        Предложив ей руку, Финн едва сумел заглушить собственнический инстинкт — инстинкт самца.
        — Вы готовы к балу, мисс Скотт?
        Беря своего кавалера под руку, Серена прижалась грудью к его боку, отчего пульс его зачастил.
        — О, думаю, да, мистер Сейнт-Джордж. У меня такое чувство, что этот вечер нам запомнится.
        Глава 11
        — Мои поздравления, Серена, она выглядит потрясающе.
        — Спасибо,  — ответила она, наверное, уже в сотый раз, пробираясь сквозь толпу гонщиков, телевизионщиков и звезд, что наводнили холл.
        Час назад она оставила своего партнера. С одной стороны, не хотелось показаться навязчивой, а с другой — ее одолевало желание попробовать свои силы в этом светском рауте в одиночку. В итоге ее закружил вихрь разговоров, вспышек камер для дружеских снимков и рекламных буклетов модели SL-1, и сейчас ей казалось, что она парит где-то высоко, точно воздушный шарик.
        Заметив лицо отца в толпе футболистов, девушка поравнялась с ним, подождала, пока он закончит разговор, и потянула его за рукав.
        — Ты не видел Финна? Нам пора направляться в павильон ужинать.
        — Нет, уже давно не видел. Боже, детка, ты выглядишь просто сногсшибательно.
        — Полностью поддерживаю,  — внезапно раздался голос Джейка Моргана.
        Он подошел незаметно, и карие его глаза лучились теплом.
        — Ты выглядишь просто роскошно, Серена.
        — О, хватит меня смущать.  — Она слегка улыбнулась, чтобы снять напряжение.
        Как же странно было слышать комплименты! Конечно, она знала — в первый раз в жизни,  — что выглядит неплохо, но весь вечер ожидала совсем другой реакции окружающих. Если бы они недоумевающе смотрели на нее, точно она была самозванкой на этом балу, она бы их поняла. Глубоко вздохнув, она произнесла:
        — Не могу дождаться завтра, когда моя крошка будет на трассе Сильверстоуна.
        — Уверен, победа будет за ней,  — раздался чей-то голос.
        — Поддерживаю,  — ответила Серена.
        Еще бы, если только Финн сконцентрируется на гонке.
        — Могу ли я угостить вас напитком?  — спросил Джейк.
        Поежившись при мысли о том, что ее ждет очередной бокал шампанского, Серена сказала:
        — Знаешь, Джейк, я, пожалуй, пойду с тобой.
        Они с Джейком остановились у барной стойки, размышляя над выбором.
        — Интересно, каков на вкус джин?  — задумчиво спросила она.
        — Не знаю, но моя мама всегда плакала, когда пила его.
        Хмыкнув, Серена повернулась к собеседнику:
        — Правда?
        В этот момент она поймала в зеркале отражение светлых волос и оглянулась. Чуть поодаль стоял Финн, заразительно смеясь.
        — Выбирай, Джейк, я буду через минуту.
        Она нырнула в толпу, ловко пробираясь между людьми, и подошла к группе, окружавшей Финна плотным кольцом. Каменные ступеньки начинались рядом с ним, сбегая к лужайке, роскошной и зеленой, на которой были выставлены гоночные машины — прошлых лет и современные — вместе с вертолетами и яхтами.
        Точно почувствовав ее приближение, Финн обернулся, взял девушку за руку, ввел в центр группы людей вокруг и представил гостям с непринужденной улыбкой. Все это время он украдкой потирал ее ладонь большим пальцем, отчего сохранять самообладание было крайне сложно. Наконец, наклонившись к ней, Финн прошептал:
        — Тебе нравится вечеринка?
        — О да. Просто невероятно,  — торопливо ответила Серена и тут же вздрогнула, услышав, как неестественно напряженно звучит ее голос.  — Ты собираешься на ужин? Мы вот-вот пойдем занимать места.
        — Мы?
        — Джейк в баре, заказывает напитки. Ждет меня.
        Финн посмотрел в указанном направлении, и во взгляде его ясно читалась жесткость, сменившаяся задумчивостью. Он больно сжал руку Серены, но тут же отпустил ее.
        — Прости, красавица. Конечно, я к вам присоединюсь. Иди,  — сказал Финн, резко повернув голову.

        Однако Финн подошел гораздо позже, уже после того, как подали закуски. Но по всей видимости, решил восполнить этот промах, вооружившись обаянием сверх меры. Естественно, окружающие не устояли против его чар, как всегда. А Серена не отрываясь смотрела на его широкие плечи, туго натянувшие пиджак смокинга, и боролась с тревогой. Финн выглядел каким-то… возбужденным. И кажется, волосы его взъерошены, точно он от волнения несколько раз проводил по ним пальцами. Или… это делал кто-то другой.
        Финн вытянул телефон из нагрудного кармана — очевидно, тот завибрировал, сигнализируя о по ступившем вызове. Серена замерла в недобром предчувствии, в то время как желудок ее, казалось, полетел куда-то вниз. Как и много раз прежде, Финн посмотрел на экран, а потом поднял на нее глаза — выражение его лица невозможно было прочесть, но какая-то ярость темным огнем горела во взгляде.
        Снова чувство вины. Наверняка другая женщина. Что еще?
        Сглотнув горький ком, она спросила:
        — Не хочешь ответить?
        Этот вопрос она задавала уже не раз, но лишь сегодня отчаянно хотела, чтобы он ответил «нет».
        Но Финн встал.
        — Да. Я ждал звонка. Он очень важен.
        — Неужели?
        Серена понимала, что ведет себя вызывающе, но сейчас ей было все равно.
        Официант в черно-белом наряде поставил перед девушкой тарелку с золотой каймой, и сладкий аромат лосося со спаржей, в любой другой день возбудивший бы аппетит, вызвал у нее отвращение. Не слишком ли она усложняет свою жизнь, делая чересчур поспешные выводы?
        — Я скоро вернусь.
        Она рассеянно кивнула.
        Спустя сорок минут Финн так и не появился. Ушел. Скорее всего, так. И несмотря на боль и досаду, обиду на саму себя за то, что поверила в вероятность каких-то чувств между ними, Серена решила, что не позволит вероломному кавалеру разрушить все то, чего она достигла за этот вечер.
        — Серена? Музыканты превзошли самих себя. Не окажешь мне честь?  — послышались слова Джейка.
        Взглянув в лицо этого симпатичного мальчика, Серена почувствовала спазм в горле. Неужели и впрямь она просидит весь вечер в углу, ожидая мужчину, который, может, и не вернется?
        — Конечно, Джейк,  — ответила она, ощущая бешеное биение сердца.  — С радостью.

        Чувствуя, как все внутри сжимается от боли, Финн стоял, прислонившись к стене в дальнем углу бального зала, скрытый полумраком. Какая же это пытка — стоять в тени и наблюдать, как Джейк Морган протягивает Серене руку, приглашая ее на танец!
        Оркестр заиграл один из популярных саундтреков, и девушка, с которой Финн не сводил глаз, улыбнулась и положила руку на плечо Джейка. Жар окатил полускрытого мраком наблюдателя, и он едва не выскочил из своего укрытия, чтобы наброситься с кулаками на счастливого соперника. Да что с ним такое? Нужно сконцентрироваться. Джейк неплохой парень — надежный, честный. И он наверняка помнит имена женщин, с которыми его связывали какие-то отношения. Ему можно доверять. К тому же это ведь не ему только что звонил начальник полиции Сингапура с сообщением о новых фактах. Это не его хотят арестовать. Финн закрыл глаза, ощущая дрожь во всем теле и приказывая себе: «Забудь о ней, забудь». Этот парень может дать ей любовь — то, на что он сам никогда не был способен, корчась от одного лишь этого слова.
        В этот момент Джейк обнял девушку за талию, притянул к себе и что-то прошептал на ухо. Тут разум Финна окончательно отказался ему повиноваться.
        — Финн?
        Пот заструился по его спине, а жар — по венам. Никогда прежде, до той истории в Сингапуре, не испытывал он таких приступов жестокости.
        — Финн?  — снова раздался голос.  — С тобой все в порядке, старина?
        Это был Майкл Скотт, отец Серены.
        — Мне нужно идти,  — ответил Финн.  — Наметилось одно дело. Передайте Серене…
        Не закончив фразы, он резко повернулся и вышел, едва сдерживая гнев и отчаяние. Тьма поглотила его окончательно.

        Кружась в вальсе по отделанному мрамором холлу «Кантри-клуба», Серена старалась не думать о том, как болят ступни и ноют уставшие ноги.
        Выйдя из металлических дверей лифта на верхнем этаже, девушка резко остановилась. У дверей номера Финна стояла в нерешительности горничная.
        — Я могу вам помочь?  — произнесла Серена тревожно.
        Служанка подняла на нее испуганные глаза.
        — Прошу… прощения, мисс Скотт. Я проходила мимо и услышала грохот, вот и постучала, чтобы проверить, все ли в порядке.  — Она робко улыбнулась.  — Но никто не открывает. Вы ведь с мистером Джорджем, не так ли?
        Серена нахмурилась: девушка, должно быть, видела ее в номере гонщика и сделала неправильные выводы. Но эта мысль тут же сменилась другой: о каком грохоте шла речь? Не произошло ли беды?
        — Да, мы вместе. Не беспокойтесь, я уверена, все хорошо. Но раз уж вы здесь, не могли бы мне помочь — я оставила где-то мой ключ. Откройте дверь, пожалуйста.
        И тут недоброе подозрение закралось ей в голову: а что, если он там… не один? Серена постучала носком босоножки по полу. Горничная присела в реверансе и ушла, а незваная гостья скользнула в номер.
        Вокруг царил абсолютный беспорядок: одежда разбросана по полу, точно кто-то вытряхнул из гардероба все содержимое, лампа лежала на боку, а с кровати было сдернуто покрывало, темно-серый шелк струился по бокам. Сердце Серены болезненно сжалось: что еще могло стать причиной этой неразберихи, как не безрассудная страсть? И тут вдруг она заметила хозяина комнаты, стоящего у бара. Голова его была опущена, а руки судорожно сжимали резную стойку.
        — О боже, Финн! Тебя что, ограбили? Нужно вызвать охрану!
        Заметив телефон на прикроватном столике, девушка кинулась к нему с намерением позвонить администратору.
        — Знаешь,  — спокойно ответил Финн,  — а это неплохая идея. Может, тогда они меня запрут где-нибудь, чтобы успокоить.
        Рука Серены, потянувшаяся к трубке, замерла в воздухе.
        — Это все сделал ты?
        Ответом ей было молчание. Девушка вздрогнула, вдруг почувствовав, как накалилась атмосфера в комнате.
        — Но почему?
        — Уходи, Серена. Уходи сейчас, пока я не сорвался.
        Схватив бутылку текилы с мраморной барной стойки, он налил напиток в хрустальный стакан и сделал большой глоток.
        — Финн!  — вскрикнула она.  — Что ты делаешь? Тебе завтра за руль!
        — Снова занудствуете, мисс Скотт? Это ведь исключительно женская привычка! Стоило надеть красивое платье — и пожалуйста, перевоплощение произошло само собой?
        — Это благодаря тебе я надела его! А ты взял и оставил меня одну, стоило позвонить какой-то знойной дамочке.
        Горький смешок сорвался с его губ.
        — Знойная дамочка? Так вот что ты подумала!
        — А что еще мне оставалось?
        Финн повернулся к Серене, и она едва не задохнулась, увидев его глаза — почти черные от отчаяния и вины, ярости и опустошения.
        — Стоп, донжуан. За что это ты сердишься на меня?
        Со стуком он поставил стакан на мраморную столешницу, и напиток перелился через край.
        — Я разговаривал по телефону по делу. А вот ты очень быстро упала в объятия другого мужчины, не так ли?
        Слова его жгли каленым железом, и Серена поморщилась, испытав угрызения совести.
        — Ты хоть представляешь, как тяжело было мне? Видеть его руки вокруг твоей талии, смотреть, как он тебя прижимает к себе… Уходить, думая, что тебе с ним будет лучше, чем со мной?
        Слова его вырывались, точно пули из пулемета, и каждое попало в цель.
        — Прости. Я ждала тебя, а он пригласил меня на танец. И это все — мы только танцевали. Я…  — Сердце колотилось так, что его было слышно, и мешало думать. К черту гордость!  — Мне нужен лишь ты, Финн.
        Она затаила дыхание. На лице ее собеседника отразилась еще более глубокая мука.
        — Тебе нужно уйти.  — Он в отчаянии провел пальцами по влажным волосам, по лицу.  — Прошу тебя, Серена, я не знаю, сколько еще смогу сохранять контроль над собой.
        — Так не сдерживайся,  — вся дрожа, произнесла она.
        Взявшись за застежку молнии на боку платья, она потянула ее вниз. Финн покачал головой, сжимая руки в кулаки.
        — Остановись. Стоп. Я и так на грани, Серена, а в твоем присутствии невозможно сдерживаться.
        В памяти на миг всплыла неприятная картина: жестокие руки на ее шее, запястьях, удерживающие ее на месте… Все тело закололо иголочками. Нет, нет, сейчас этого не повторится — с ним все будет иначе.
        — Я справлюсь, не переживай за меня. Я сильнее, чем ты думаешь.
        Пусть он не верит в себя, но она — о, она ему доверяет. Полностью.
        Расшитая бусинами бретелька платья скользнула вниз с плеча, обнажая ее до пояса.
        — Не смей, Серена. Не смей.
        Она ответила ему так же, как когда-то — как же давно это было!  — ответил ей он сам тогда, на яхте:
        — О, Финн, тебе пора бы уже научиться не бросать мне вызов, особенно с твоим очаровательным низким голосом.
        С этими словами она стянула платье с бедер, и серебристый шелк с шуршанием скользнул на пол. Серена осталась стоять в соблазнительном черном бюстгальтере, крохотных кружевных трусиках и босоножках, едва переводя дыхание.
        Рубашка Финна распахнулась, и видно было, как поднялась его грудь. Во взгляде, устремленном на нее, было решительное желание, жар, в котором Серена таяла, обнажая свои чувства.
        — Серена,  — прорычал Финн.  — Моя воля висит на волоске, крошка.
        — Знаешь что, Финн? А мне нравится, когда ты так меня называешь.
        Сама мысль о том, что этот человек мог обладать любой женщиной в мире — и все же выбрал ее,  — вдруг придала ей сил, и теперь Серена больше не чувствовала себя уязвимой.
        Он указал на дверь:
        — У тебя три секунды, чтобы убежать. Три.
        Вздернув подбородок, его собеседница подошла к нему — и где только она научилась так покачивать бедрами — и положила ладонь на его горячую грудь. Под ее пальцами глухо билось его сердце.
        — Две секунды,  — бросил он. Пот блестел на его коже, плечи напряглись, точно он боролся сам с собой.  — Не могу обещать, что не причиню тебе боли.
        — Перестань отрицать очевидное, Финн.
        — Ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни, детка.
        — Значит, так тому и быть.
        В этот момент все стены, возведенные им же самим, с треском рухнули.
        Глава 12
        Лихорадочно, страстно, точно потерявшись в мощном вихре, что завладел его волей, Финн прижался губами к ее губам и рванул застежку ее бюстгальтера.
        — Я хочу, чтобы между нами не было никакой одежды,  — произнес он, отбрасывая ее бюстгальтер в глубь комнаты.
        — Как пожелаешь,  — дрожащим голосом отозвалась Серена.
        Казалось, все в ней дрожит — на миг даже почудилось, что она сошла с ума. Абсолютно потеряла рассудок: откуда ей знать, как вести себя с этим искушенным мужчиной, как доставить ему наслаждение. Оставалось лишь положиться на инстинкты. Надо сказать, они не подвели. Положив руки на грудь Финна, девушка погладила его — вверх и вниз, к плечам, снимая рубашку. Он рывком сдернул ее и принялся расстегивать ремень.
        Таким Серена его еще не видела — сейчас перед ней стоял не искусный любовник, рассчитывающий каждое движение, а потерявший голову безумец. Неужели это она — причина этой страсти?
        Финн не мог справиться с застежкой, и, оторвавшись от его губ, она произнесла:
        — Позволь мне.
        Однако, не желая так легко сдаваться, Финн склонился над ней и вновь прижался к ее губам долгим и страстным поцелуем, перебирая ее густые волосы. Проклятая пуговица на его брюках никак не желала расстегиваться. Погладив пальцами его член, она ощутила влагу на пальцах, и колени ее едва не подогнулись.
        В груди его прокатилось глухое рычание, и… он просто-напросто сорвал брюки, так что пуговицы полетели в разные стороны, а материал разошелся по швам. Его член оказался в руке Серены, и она принялась поглаживать его. О, подумать только — она не может сомкнуть пальцы вокруг возбужденной плоти. Восхитительно. Что-то внизу ее живота сжалось в предчувствии удовольствия.
        — Финн,  — прошептала она.  — Я хочу тебя так сильно!
        Со стоном он высвободился из ее объятий.
        — Уже скоро. Нам придется немного замедлить темп, иначе все окончится, не успев начаться.
        Разочарованная, она воскликнула:
        — Финн, прошу тебя!
        — Вот так. Произноси мое имя. Говори мне о своих желаниях. Рассказывай, как ты хочешь меня.
        — Очень, очень хочу.
        Голова закружилась, и, поняв, что у нее перехватило дыхание, Серена резко втянула в себя воздух. Губы любовника неспешно двигались вдоль плавной линии ее скул, вот она ощутила на коже прикосновение его зубов… и поняла, чего он хочет.
        — Давай же, сделай это!  — потребовала она.
        Поцелуй был таким страстным, что глаза Серены на миг закатились, и пришлось схватиться за широкие плечи Финна, чтобы не раствориться в этом море ощущений. Сильные мускулы расслабились под ее ладонями, точно некая неведомая ей битва наконец закончилась,  — прежний образ, живший в его сознании, растворился, и отныне ему принадлежала только она. Как прекрасно это было! Как прекрасно его сильное тело — от натренированного пресса до мускулистых рук, в объятиях которых можно ощутить себя в абсолютной безопасности, желанной и любимой.
        — Ты такая красивая, Серена…
        Его горячие губы спускались ниже и ниже к ее груди, где лежала его ласковая рука, где его большой палец снова и снова проводил по тугому соску. Вот он взял его в рот, провел вокруг языком и легонько втянул вместе со вздохом. В животе Серены разлилось блаженство, и она не удержалась от крика, но губы любовника тут же прижались к ее губам, заставляя замолчать, и не оставалось ничего иного, как просто отдаться его ласкам. Рука Финна провела по животу, задев колечко в пупке, и возбужденный член, прижатый к ее бедру, дрогнул.
        — Как бы прекрасны ни были эти трусики,  — хрипло произнес он, теребя кружево,  — ты еще лучше.
        С этими словами он сорвал с нее полупрозрачную ткань.
        — О боже!
        — Невероятно…  — прошептал Финн,  — невероятно жаркая и влажная.
        Его низкий хрипловатый голос, ласкающее прикосновение пальцев заставило Серену начать двигаться — снова и снова, чтобы в полной мере испытать удовольствие. Спустя миг ее колени подогнулись.
        — Я держу тебя, крошка.  — Обхватив рукой талию девушки, Финн скользнул пальцем между ее ног.
        — Финн… Финн…
        Отчаянно желая почувствовать прикосновение его губ, Серена поцеловала его со всей пылкостью, на которую была способна и на которую бы ни за что не отважилась раньше, повторяя движения его пальцев, дразнящих ее. Ласки становились все более требовательными, кружили ей голову, увлекали за собой.
        Чтобы не упасть, она схватилась за широкие плечи Финна. Он аккуратно положил свою драгоценную ношу на кровать. Возвышаясь над ней, он прошептал:
        — Ты сводишь меня с ума, Серена. Я хотел тебя с момента нашей первой встречи.
        Руки его тряслись, так же как и ее. Обняв девушку за талию и поглаживая ее по спине, Финн ласкал языком ее упругие соски, наслаждаясь каждым мигом.
        — Правда?
        Выгнув спину, Серена молча умоляла его не оттягивать момент истины и, наконец устав ждать, расставила ноги.
        Он принял приглашение и молча опустился между ее бедрами.
        — О да. И знаешь, что еще?
        — Что?
        — Я всегда хотел попробовать тебя на вкус…
        С этими словами Финн взял в рот ее сосок, а затем спустился немного ниже и лизнул серебряное колечко.
        — Здесь,  — продолжал он.  — А особенно… здесь.
        Прежде чем Серена поняла, что происходит, Финн опустился между ее ног и провел языком по возбужденной и горящей от ласк коже.
        Спина ее выгнулась от удовольствия.
        — Финн…  — выдохнула она едва слышно.
        — Ты так хороша на вкус, малышка, что я с трудом могу оторваться. Доверься мне. Расслабься. Тебе понравится.
        Он покрывал поцелуями внутреннюю поверхность ее бедер, и его горячее дыхание обжигало.
        — Я на небесах. Мне так хорошо с тобой. Я всегда знал, что так и будет.
        Осторожно он втянул губами ее клитор и скользнул языком внутрь ее лона. Все мысли покинули ее разум, и вот уже она извивалась на простынях, стискивала их руками.
        — Финн! Я больше не могу.
        — Я хочу, чтобы ты потеряла рассудок, хотела меня так же, как я хочу тебя.  — В словах его слышалось отчаяние.  — Чтобы ты приняла меня целиком.
        — Финн, прошу тебя. Я уже почти потеряла голову. Я сделаю что угодно, просто не тяни.
        Он со стоном подвинулся ближе к ней, глаза его были темны как ночь, тело напряжено от сдерживаемого порыва.
        — Что угодно?
        — Что хочешь,  — сказала она, тяжело дыша, не сводя глаз с его губ.
        — Проси меня.
        Время, казалось, замерло, как и биение ее сердца.
        Не сомневаясь ни минуты, Серена потянулась к нему, взяла его лицо в ладони и прижалась губами к его губам. Целуя его, она умоляла, просила, рассказывая, что и как он должен делать, используя все бранные слова, которые могла вспомнить, пока глаза Финна не засияли электрическим отблеском, а руки, обнимавшие ее, не задрожали. Наконец — хвала небесам — он одним мощным движением вошел в нее, накрывая ее своим телом, так что у нее перехватило дыхание.
        — Хорошо. Как же… хорошо.
        Ресницы ее затрепетали. Как приятно было чувствовать в себе его — такого сильного и возбужденного. Вдруг Финн замер, прижавшись губами к пульсирующей вене на шее девушки.
        Она тревожно спросила:
        — Финн?
        — Тише, крошка, я слушаю твое сердце. Ты так возбуждена… Я почти в раю.
        Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.
        Прижав к себе его голову, Серена боролась с приступом паники. Слишком близки были они сейчас.
        Финн поднял голову и начал двигаться.
        — Посмотри на меня,  — приказал он.
        Когда взгляды их встретились, он начал двигаться быстрее — снова и снова, и ощущения, неведомые доселе, захватили ее. Она вскрикнула, но Финн тут же прижался к ее губам и одной рукой приподнял ее бедра, чтобы усилить интенсивность движений.
        — О да…  — простонала она, поднимая ноги и закидывая их ему на спину.
        Ревущие волны восторга грозили сомкнуться над ней в любую минуту, и было трудно не расплакаться от наслаждения.
        — Смотри на меня,  — снова потребовал Финн, на этот раз громче, усиливая ее возбуждение, как будто напоминая ей, что в эту минуту владеет ею безраздельно.
        Лицо его горело румянцем, лоб блестел от пота, дыхание обжигало щеки Серены, она чувствовала его внутри себя… и вдруг все замерло.
        Слегка отстранившись, Финн обхватил девушку за талию.
        — Я хочу, чтобы ты последовала за мной. Не оставляй же меня одного.
        Она хотела сказать «да», но в этот момент он вновь овладел ею — так, что каждая клеточка ее тела ощущала его, и лишь стон вырвался у нее из груди. Серена была готова упасть в бездонную пропасть наслаждения.
        — Финн…
        — Я знаю… знаю.  — Он откинул влажные волосы с ее лба.  — Я здесь, крошка, здесь. Я никуда не денусь.
        Серена начала двигаться — мощными рывками, охваченная неистовой, почти беспощадной жаждой.
        — Вот так. Почувствуй это со мной.  — Снова губы Финна прижались к ее губам, ловя страстные крики.
        — Финн!
        Крик ее взметнулся, точно удар хлыста, и вместе с ним ее накрыла наконец волна всепоглощающей радости. Тело ее содрогалось, выгнувшись в экстазе.
        Взгляд его потемневших глаз был прикован к ней, и Серена могла бы поклясться, что в этот миг он проник в самую ее душу.
        Финн замер, а затем вздрогнул — раз, другой, третий…
        — Да!  — выкрикнула она, не сводя глаз с его прекрасного лица, наблюдая, как удовольствие изменило его.
        Никогда еще Серена не чувствовала себя такой сильной — ни разу в жизни. Она была Женщиной, которой удалось покорить этого красивого, изумительного Мужчину.
        Застонав, Финн обессиленно упал на свою партнершу, а затем обнял ее, точно не хотел отпускать ее никогда, и поцеловал в шею. Смахнув волосы с его лба, она на миг закрыла глаза, с наслаждением чувствуя на себе его большое горячее тело.
        Финн хрипло прошептал:
        — Ты в порядке, красотка?
        В голосе его было столько нежности, что сердце ее сжалось.
        — Более чем. Это было… так хорошо.
        — Невероятно,  — согласился он, поднимая голову и ловя ее взгляд.
        Словно не в состоянии оторваться от нее, Финн склонился для нового поцелуя — нежного и теплого. С трудом переводя дыхание, Серена поняла, что ей не хочется никуда уходить.
        Финн осторожно перекатился на спину, по-прежнему держа Серену в объятиях.
        — Останься,  — попросила она.  — На всю ночь. Я не могу тебя отпустить.
        — Я останусь.

        Финн молча ругал себя за эгоизм: какое право у него желать остаться с Сереной на ночь?
        Прижавшись к изящной спине Серены, чувствуя ее нежную кожу, он играл локоном огненных волос, скручивая его и отпуская, точно пружину.
        О, он пропал. Эта красавица завладела его сердцем, и теперь оно всецело в ее руках.
        — Я снова вижу вас в весьма компрометирующей позе, мисс Скотт,  — вкрадчиво произнес Финн голосом, полным лукавства, целуя изгиб ее плеча.
        Она застонала:
        — Не напоминай.
        — Может, хоть теперь расскажешь, зачем ты ворвалась ко мне в трейлер через окно ванной комнаты четыре года назад?
        — Я не знала, что это был твой трейлер! Он был как две капли воды похож на наш — угольно-черный. Я тогда сильно устала, только что приехала из Лондона, и мой ключ не желал открывать дверь.
        Кончиком пальца Финн провел по плечу Серены, и приятная дрожь пробежала по ее телу, от чего негодующих ноток, уже начавших звучать в ее голосе, как не бывало. С озорной улыбкой он сказал:
        — Ну да, рассказывай. Ты просто хотела посмотреть на меня в душе.
        — Да я тебя и знать не знала!
        — О, не надо врать! Просто среди всех женщин, старающихся завоевать мое внимание, ты оказалась из числа робких. Ну и я, надо отметить, показал себя джентльменом и поймал тебя прежде, чем ты обрушилась на пол.
        — Джентльменом? Ты сказал, что мои ботинки — самое сексуальное из всего, что ты когда-либо видел, и что если я хочу тебя, то лучше их не снимать!
        — О да. Почему бы тебе их не надеть сейчас, и я докажу тебе, насколько был тогда серьезен.
        Серена усмехнулась:
        — Ты ненасытен!
        — Только для тебя.
        И это было правдой. Ни одна женщина в мире теперь не казалась реальной — все были лишь бледным подобием той, что смотрела на него.
        Она отвернулась и придвинулась к краю постели, намереваясь встать.
        — Мне пора. Поспи. У тебя завтра гонка и…
        — Серена…  — начал он, но умолк, увидев в первый раз на ее спине… произведение искусства.
        — О, крошка,  — прорычал он.  — Это весьма соблазнительный росчерк пера.
        Девушка замерла на миг, а затем произнесла чуть слышно:
        — Я думала, что тебе понравится.
        Ощутив прикосновение его пальцев, она расслабилась, и Финн очертил контур крошечного рисунка — розовые и фиолетовые цветы, обведенные тонкими черными штрихами, свернутые в гирлянду,  — традиционный символ мира,  — с тоненькими хвостиками по обе стороны позвоночника. Но самыми трогательными были крохотные бабочки, летящие к бедрам, точно вырвавшиеся на свободу.
        — Как красиво, Серена.
        — Финн?
        И столько нерешительности, испуга было в ее голосе, что он лишь прижался к ней, покрывая поцелуями каждый сантиметр ее кожи, лаская и гладя ее руками.
        Она приняла его объятия, и они занялись любовью — мужчина и женщина, в первый раз за все время знакомства готовые принять друг друга без робости и притворства.

* * *
        Рассвет застал Финна в объятиях Серены — одна нога закинута на ее бедра, рука обвивает ее талию, голова покоится на мягкой груди. Даже во сне она прижимала его к себе, ласковые пальцы перебирали его волосы. Нежность захлестнула его.
        Тут он замер, ощущая вторжение нового, чуждого чувства, рожденного холодной реальностью. Нет, нет, Серена никогда не будет рядом с ним, такого не может быть. Паника захлестнула Финна, когда он представил, как ему придется отпустить ее и бессильно смотреть, как она уходит, а ее привязанность перерождается в ненависть.
        Осторожно отстранившись от нее, Финн ощутил прохладу, постепенно его отрезвившую. Все к лучшему, не так ли? Да. Ведь иначе он лишь причинит ей боль, это у него прекрасно выходит. Подведет так же, как в свое время Еву. Он не доверял себе больше, считая, что навлекает лишь беду на любимых людей. Разве он смог спасти маму? Тома? Нет. Будь он проклят, если очередной жертвой станет Серена.
        В этот момент она повернулась на бок и потянулась к нему во сне. Финну захотелось притянуть ее к себе, крепко обнять, никогда, никогда не отпускать…
        Он выскочил из постели, бросился в ванную и встал под холодный душ, подставив под него склоненную голову и плечи. Струи воды упруго били в разгоряченное сном тело, и сознание прояснялось.
        — О боже, Финн! Твоя спина! Милый, только взгляни…
        Сердце снова подпрыгнуло в груди, и Финн безмолвно проклял сам себя. Как мог он забыть хоть на миг — дурак, дурак. Сделав глубокий вдох, Финн приказал себе успокоиться. Глядя на белый потолок, он сказал себе: «Ну вот и все». Теперь она будет его ненавидеть и презирать. Она убежит от него, спасая свое сердце и жизнь. Он это заслужил.
        Глава 13
        Шрамы — по всей его спине. Серена дрожала всем телом, чувствуя, как ее разрывает от жалости и сострадания. Глаза горели от непролитых слез, сна как не бывало.
        Схватив большое теплое полотенце, она выключила воду и вошла в стеклянную кабинку, стараясь не смотреть на ужасное зрелище.
        — Тебя били!  — выдохнула она, вне себя от горечи и гнева.  — Когда, Финн? Как? Почему?
        Как вышло, что она не знала?
        Финн глубоко вздохнул, и плечи его напряглись. Медленно он повернулся к ней. Волосы его падали прямо на глаза, синие и холодные, точно морозная ночь, и ледяные капельки застыли на его коже.
        Дрожь пробежала по телу Серены.
        — Сингапур,  — бросил он, и Серена моментально поняла, что это лишь вершина айсберга.
        — Сингапур?
        В этот миг пол точно ушел из-под ног, и девушка уперлась рукой в стену, чтобы не упасть, но ладонь едва не соскользнула по влажной плитке.
        — Да,  — безжизненно произнес он, беря полотенце и обматывая им бедра.
        — Скажи мне… что это никак не связано с Томом…
        — Я лгал тебе все это время,  — признался Финн.
        Она закрыла глаза.
        — Я доверяла тебе.
        — Нет, Серена, неправда.
        Ну конечно, он прав. Ведь в самом начале их отношений ни о каком доверии с ее стороны не могло быть и речи. Удивительно, что с людьми порой творит сексуальное притяжение! Ведь это страсть ослепила ее.
        — Я хочу услышать правду, Финн. И не смей мне врать.
        — Надень что-нибудь,  — скомандовал он.
        От холода в его голосе Серена задрожала. Почему он так себя ведет? Почему так отстранился от нее?
        — Вот.  — Сняв с крючка белый халат, Финн протянул его Серене, и она сунула руки в рукава, завязала пояс и подняла воротник, закрывая шею.
        Кивнув по направлению к гостиной, где по обеим сторонам от мраморного камина стояли пухлые зеленые кресла, он произнес:
        — Присядь, мне нужно одеться.
        — Я постою,  — нервно ответила она.
        Через несколько минут он вернулся, одетый в черную футболку и джинсы с низкой посадкой. Выражение его лица было каменным, отчего желудок Серены тревожно сжался.
        Финн оперся рукой на мраморную каминную полку, напрягшись всем телом. Безжизненный взгляд его был устремлен куда-то вдаль. Он заговорил:
        — Нас забрали из частного клуба в Сингапуре — в напитки подмешали какую-то дрянь. Везли около двенадцати часов, полагаю. Мы проснулись в камере, сохранившейся со времен войны, у порта.
        — Вас… забрали?  — спросила Серена, едва переводя дыхание.  — Чтобы потребовать выкуп?
        — Первая сумма была тридцать миллионов.
        Она бессильно опустилась в кресло, чувствуя, как мысли буквально атакуют ее мозг. Серена вздрогнула, как от удара молнии, и задрожала.
        — А Том… его… тоже били?
        Рука Финна на его бедре сжалась в кулак, и мускулы ног напряглись.
        — Нет,  — горько ответил он.  — Он не страдал так. Это правда. Не представляй ничего подобного.
        Серена нахмурилась, не зная, верить ли ему.
        — Не понимаю. Как это вообще возможно, что его и пальцем не тронули?
        Финн замер на несколько секунд, обдумывая, видно, как убедить ее.
        — Скажем так, они были гораздо более заинтересованы мной.
        Что за чушь он несет? С чего преступникам обращать на него внимание?
        Серена едва не задохнулась, ощущая, как горло перехватил спазм, и прикусила губу.
        — Эй, Серена, ты меня слушаешь?
        Она попыталась проглотить горький ком в горле.
        — Ты специально сделал так, чтобы они заинтересовались тобой, не так ли? Ты принял весь удар на себя?
        Но Финн неопределенно пожал плечами, точно речь шла о пустяке. Почему?
        На миг в памяти всплыло воспоминание — Швейцария, болезнь Финна.
        — Тебя так сильно избили, что ты несколько месяцев лечился в Швейцарии, не так ли? Вот почему ты не приехал на похороны Тома.
        — Да,  — признался Финн.  — Не смотри на меня с состраданием, Серена. Это ведь я привел твоего брата в тот клуб. Я знал, что он пользуется дурной славой. Том доверял мне. Это я затащил его в тот ад, и не смей забывать об этом.
        Ослепленная его яростью, Серена лишь раскачивалась в кресле. Затем, глубоко вздохнув, ответила, вспоминая их же разговор на пристани много месяцев назад.
        — Это не твоя вина, Финн. Том сам сделал свой выбор. Вспомни: в Монако ты сказал мне, что я не могла отвечать за решения, принятые им. А теперь — что, хочешь сказать, ты и тогда солгал мне?
        — Нет, но…  — Финн приподнял одну бровь.  — Это совсем другое.  — Оттолкнувшись от каминной полки, он отошел на пару шагов и принялся ходить по комнате.  — Я выжил, а он нет.
        Что ж, с этим трудно было поспорить. Подумать только, все это время Серена не знала ничего.
        — Боже, Финн, правда ли то, что он утонул? Что с ним произошло?
        Сев в другое кресло, Финн опустил сжатые судорожно в кулак руки между коленей и поднял глаза на Серену.
        — В двух словах: это была быстрая схема обогащения, придуманная какой-то умной сволочью.  — Лицо его исказилось гримасой, и сердце Серены болезненно сжалось от сочувствия.  — Спустя четыре дня начался торг, а на пятый день они включили в игру Тома. Угрожали ему. Предоставили мне выбор: либо я его убиваю в поединке, либо это сделают они. Парень всегда смотрел на меня как на героя, и вот что он получил — в какой-то момент я гораздо больше склонялся к варианту прикончить его быстро в бессознательном состоянии, нежели чем позволить этим скотам его изуродовать.
        Все внутри ее мучительно сжалось от боли — она страдала вместе с Финном, разделяла его горе!
        — О, Финн!
        Какой страшный выбор. Должно быть, это стало пыткой для него, для них обоих.
        — Они прекрасно знали, что Том — это моя слабость, и я не мог себя как следует контролировать.  — Покачав головой, Финн взглянул на широкие двери, ведущие на балкон: рассвет уже окрасил небо в янтарные и золотистые тона.  — Так что я решил добавить денег, и через два часа шестьдесят миллионов были переведены с моего швейцарского счета в один из банков на Каймановых островах.
        Презрение к самому себе исказило его лицо, и Серена испуганно вжалась в подушки.
        — Это было очень рискованно, так что я особенно не удивился, когда через два дня нас отправили на заброшенный лайнер вдалеке от побережья. Я тогда понял, что живыми нам оттуда не выбраться.  — Финн провел пальцами по волосам.  — Том слабел все больше, терял сознание. Я отчаялся. Подкупил одного из охранников, чтобы тот вывез его с корабля. Он мог взять только одного из нас, чтобы не рисковать. Я не стал говорить ничего Тому, не хотел, чтобы он начал возражать. Он был благородным парнем.
        Голос Финна дрогнул, и сердце Серены болезненно дернулось.
        — Он был еще и мужественным. Ты должна им гордиться, Серена.
        Дрожащими пальцами она прикрыла губы, с которых уже было готово сорваться рыдание.
        — На следующий вечер, как и планировали, охранник потихоньку вывез Тома. Но то ли он хотел управиться побыстрее, чтобы не выдать своего отсутствия, то ли там завязалась драка — я не знаю. Правда в том, что он решил сбросить его близко к порту… Чтобы он мог проплыть оставшиеся полмили до берега.
        — О нет…  — выдохнула она.
        — Серена, я не знал, иначе я бы предупредил охранника. Не знал, что Том почти не умеет плавать, и я отправляю его на верную смерть.
        Грудь ее точно перехватили железным обручем. Она произнесла, отчаянно желая, чтобы голос не задрожал, не выдал ее чувств:
        — Ты не мог знать, ведь он тебе не сказал. Он очень стеснялся этого.
        А еще брат боялся глубины, но этого Финну знать не обязательно: у него и без того достаточно груза на душе. Слезы наполнили ее глаза. Отвернувшись, Серена несколько раз мигнула, чувствуя, что возведенная так тщательно стена самоконтроля рушится. В один миг Финн пересек расстояние между ними и упал на колени перед ней.
        Сев перед ней на пол, он нежно отвел локон с ее виска и прижался губами к ее щеке.
        — Мне жаль. Очень. Так жаль, что я отнял его у тебя.
        Голос его, такой убитый и отчаянный, придал Серене сил, и, выпрямившись, она прижала ладони к его лицу.
        — Ты не отнял его у меня. Это все они. Это не твоя вина.
        — Как ты можешь так говорить? Я — единственная причина, по которой его нет рядом с тобой. Они хотели получить мои деньги, Серена.
        — Нет. Если бы это было правдой, они бы взяли лишь тебя. Им подвернулась возможность, и они ею воспользовались. Неужели ты не понимаешь? Вы оба оказались не в том месте и не в то время.
        Финн нахмурился, сжав зубы.
        — Я отправил его туда.
        — Ты старался спасти его жизнь.
        Серена отодвинула влажные волосы со лба Финна. Взгляд его казался усталым под тяжелыми веками.
        — Чувство вины убьет тебя. Я хочу, чтобы ты остановился. Том не хотел бы видеть тебя таким.
        Финн вывернулся из ее объятий, вскочил и отшатнулся.
        — Это в тебе говорят эмоции после того, как ты разделила постель с прирожденным соблазнителем. Рано или поздно они умолкнут, и ты начнешь меня обвинять или ненавидеть. И это будет заслуженно.
        — Я никогда не стану ненавидеть тебя, Финн, или обвинять.
        Какой-то миг он просто смотрел на нее. Лицо его было искажено болью, но в глазах горел огонек, что воодушевил Серену.
        — Серена, неужели ты не видишь, что происходит? Ты позволяешь банальному влечению управлять своими чувствами и затуманивать мышление. Ты уже забыла, что я не один месяц лгал тебе.
        Финн был не прав — она ничего не забыла. Но какое-то шестое чувство подсказало ей, что отныне слова его будут лишь ранить ее, и ранить больно.
        Серена гордо подняла подбородок.
        — Во-первых, не разговаривай со мной так, точно я какая-то дамочка, не знающая, чего хочет. Я могу тебе поклясться, что мое мышление не затуманено страстью. Но может быть, именно сейчас подходящий момент, чтобы рассказать мне все, и прежде всего — отчего ты лгал мне. Почему спустя почти год я до сих пор ничего не знаю и не знала бы, не наткнись этим вечером на тебя.
        Финн широко распахнул двери, впуская колючую прохладу английского утра, и, упираясь в раму окна, посмотрел на зеленую лужайку, что окружала «Кантри-клуб», уже украшенную золотыми лентами рассветных солнечных лучей.
        — Факт в том, что, когда Том утонул, этот негодяй переполошился и намекнул полиции Сингапура о моем местонахождении.  — В голосе его ясно слышалась горечь.  — Тот умник, разработавший всю операцию, смылся вместе с выкупом, который они успели провести в виде легального дохода. Есть несколько зацепок, но они будут долго разрабатываться. Мы не хотели подвергать тебя опасности, потому и решили избавить от участия в расследовании. Я предложил твоему отцу рассказать тебе ту же историю, что и остальным, и он согласился. Не хотел тебя ранить.
        — Ух ты, вот это, наверное, и называется безумная любовь,  — ехидно ответила Серена.
        Хотя чему тут удивляться — Майкл Скотт и в лучшие времена не очень-то часто общался с дочерью. Проявление чувств давалось ему нелегко.
        — Кроме того,  — осторожно произнес Финн, опуская руки,  — я пообещал Тому, что присмотрю за тобой. Сделаю так, чтобы ты не стала рваться искать виноватых.
        — И это обещание стало причиной твоего предложения о дружбе?
        Не глядя на девушку, Финн сунул руки в карманы джинсов.
        — Можно и так сказать.
        Слова его больно резанули ее прямо по сердцу, и Серена вздрогнула.
        — Как… благородно с твоей стороны, Финн,  — произнесла она, не узнавая собственного голоса, измененного сарказмом и горечью.
        Каким райским наслаждением было не знать ничего и наивно полагать, что этот мужчина интересуется ею как женщиной. Боже, она даже радовалась тому, что смогла немного смягчить чувство вины, горя, что омрачало так часто взгляд Финна.
        — Знаешь, что меня действительно раздражает?  — произнесла Серена, отчаянно желая, чтобы силы не оставили ее именно сейчас.  — Каждый день ты мог бы сказать мне правду, и каждый день я все больше…  — Она едва не сказала «влюблялась в тебя».  — Доверяла тебе. Я доверила тебе себя. Как ты мог, Финн? Лежать рядом со мной…
        «Заниматься со мной любовью с таким пылом»,  — снова едва не проговорилась Серена, выдавая свои самые искренние мысли. Однако, вовремя спохватившись, исправилась:
        — Скрывая все это от меня?
        Когда Финн наконец повернулся к ней, уголок его рта горько изогнулся.
        — Я никогда не притворялся святым, Серена. Грешник, живущий во мне, просто не смог устоять перед тобой.
        Взгляды их встретились на миг, и она сказала себе, что, должно быть, все это время она просто неверно интерпретировала неистовый огонь в его глазах. Ей представлялось, что это свидетельство неких чувств. Однако будь это так, у Финна бы хватило совести сказать ей правду прежде, чем ложиться с нею в постель.
        — Я предупредил тебя, крошка, что ты совершаешь самую большую ошибку в жизни.
        Что ж, не поспорить.
        Отчаяние сжимало грудь все сильнее, и все больших усилий стоило держать голову высоко поднятой. Следовало бы окончить разговор, но глупая женская гордость и сердце, что не желало верить в происходящее, взяли свое.
        — Скажи-ка мне, Финн. Ты называешь «крошкой» каждую свою новую женщину?
        Зачем она спросила? Только глупая девчонка может продолжать надеяться на то, что она — особенная в его жизни.
        Челюсть его напряглась и бровь изогнулась. Слышны были удары сердца — один, два, три раза. Наконец он дернул плечом:
        — Разумеется.
        В этот миг желудок Серены сжался, и пустота, неведомая доселе, окутала ее.
        — Разумеется,  — повторила она, стараясь не выдать охватившего ее разочарования.
        Серена Скотт — одна из многих безымянных лиц, что когда-либо появлялись в жизни Финна. А ведь она в свое время поклялась, что никогда не станет одной из его пассий. Гнев вспыхнул в ее душе, точно пожар после взрыва.
        Вздохнув, Серена открыла глаза.
        Как хорошо, что она узнала правду до того, как влюбилась окончательно и бесповоротно! Страшно подумать, как близко она подошла к краю этой пропасти.
        — Серена?  — раздался низкий голос, в котором ей почудились забота и тревога.
        Ах, значит, он все-таки переживает о том, что причинил ей боль? Что ж, было бы прекрасно закричать на него, разразиться проклятиями, но гордость была дороже.
        Стоит, однако, признать, что по отношению к женщинам Финн никогда не отличался благородством — и не раз предупреждал об этом. Так что это вовсе не его вина, что Серена сочла себя достойной этой игры, уверенная в том, что знает правила, убежденная в собственной неуязвимости. В результате она лишь поверила каждому его слову и прикосновению, много раз отрепетированным прежде — на других доверчивых дурочках. Как можно было быть такой наивной? Что ж, урок выучен.
        Более того, сейчас Серена, как никогда, понимала, что Финн балансирует на краю пропасти, и отнюдь не желала сталкивать его вниз. Она-то знает, что такое жить в аду. Не нужно было быть гением, чтобы разгадать теперь странное поведение Финна и его безрассудные поступки. Он мучился осознанием того, что вообще живет, и предпочел бы умереть. Вместо Тома или хотя бы вместе с ним.
        Подняв глаза на своего недавнего любовника, Серена произнесла:
        — Забудь о том, что было. Это просто секс, и все кончено.  — Горло ее сдавил спазм, но Серена твердо закончила:  — Я никогда не буду преследовать тебя, Финн, в надежде отомстить. Ты знаешь меня.
        — Хорошо. Это хорошо.
        Лицо его немного смягчилось, и, выйдя на балкон, он схватился за железные перила так, что костяшки пальцев побелели. Почему она до сих пор ощущает его боль, точно сама испытывает ее, точно они как-то связаны?
        — Мне пора,  — коротко произнесла она.  — Нам обоим нужно поспать.
        Приказав своему ноющему сердцу замолчать, она вышла на балкон.
        — Не пугайся,  — мягко произнесла она, неслышно подойдя вплотную к Финну.
        Он заметно напрягся.
        — Финн, все в порядке.
        Она положила ладони на его спину, нежно, успокаивающе провела по его талии, обняла его и прижалась щекой к мягкому материалу его футболки.
        — Серена,  — произнес он, задыхаясь, еще сильнее сжимая перила.
        — Ш-ш-ш,  — ответила она.
        Плечи его дрогнули, и напряженные мускулы немного расслабились.
        — Позволь мне…  — попросила Серена, легонько сунув пальцы под его футболку и приподнимая ее.
        Взглянув на белые полосы, что пересекали его спину, Серена почувствовала боль в груди. Не в силах сдержаться, она заплакала. Безмолвные слезы продолжали катиться по ее щекам — Серена оплакивала Тома и безумно жалела Финна. Наклонившись, она пылко поцеловала израненную кожу и прижалась к ней щекой.
        — Спасибо,  — прошептала она,  — спасибо, что защитил его, старался спасти ему жизнь.
        — Серена,  — выдохнул он, задрожав всем телом.
        — Пусть его смерть не будет напрасной. У тебя впереди вся жизнь. Он бы хотел, чтобы ты ее прожил как полагается.
        Вздрогнув, Финн склонил голову.
        Что ж, довольно. Все кончено.
        Опустив футболку, она провела кончиками пальцев по его спине, словно прощаясь. Потом, повернувшись, она вышла с гордо поднятой головой. Готовая встретить новый день.
        Глава 14
        Сильверстоун превратился в одну ревущую толпу восторженных фанатов, и имя Финна выкрикивалось со всех сторон. Победитель сошел с пьедестала, помахав на прощание, и принялся проталкиваться сквозь толпу.
        Где же Серена? Он не видел ее с самого утра, и сердце его болело, так что он едва не сошел с ума. Нужно, просто необходимо ее увидеть. Убедиться, что она в порядке. Как тяжело было стоять, держась за перила, когда хотелось повернуться и заключить ее в объятия! Но как бы он ни старался, он не мог поверить в то, что Серена простит его. Финн почему-то был убежден, что единственной причиной, по которой девушка не возненавидела его, была та ночь, что они провели вместе. А может быть, он на время заменил ей Тома, и она ухватилась за возможность излить на него свои чувства.
        С этими мыслями спортсмен вошел в гараж команды «Скотт Лансин» и вышел из него, терзаемый мучительными выводами. Он направился к многочисленным трейлерам, припаркованным на стоянке.
        Внезапно он остановился.
        У лесенки, ведущей ко входу в трейлер, стоял Майкл Скотт, и на лице его было выражение, заставившее колени Финна подогнуться.
        — Что… что произошло?
        Нет, только не Серена. Хоть бы она была в порядке!
        — Что касается моей дочери, тебе нужно понять, мальчик мой, что, когда эмоции переполняют ее, она убегает от них. Так было всегда, с тех пор, как она была ребенком.  — В голосе Майкла послышалось сожаление.  — Полагаю, тот факт, что у нее не было матери, отнюдь не облегчил ей жизнь. Я полагаю, ты ей все рассказал?
        Финн попытался сглотнуть, чтобы освободиться от спазма, сковавшего горло, ощущая облегчение и боль одновременно. Серена уехала.
        — Да, все.  — Вспомнив звонок из полиции, он добавил:  — Полиция в Сингапуре кое-кого арестовала.
        Майкл сделал шаг вперед и положил тяжелую руку на плечо Финна.
        — Вот и прекрасно. Справедливость восторжествовала. Я знаю, что ты хотел моему сыну только добра.
        Финн поглядел в глаза Майкла, отчаянно желая, чтобы его слова оказались правдой.
        — Серена, должно быть, тоже это поняла, судя по тому, что все твои конечности целы. Пора двигаться дальше, Финн. Отпусти прошлое.
        Едва ощущая свое тело, гонщик кивнул. Отец девушки продолжал:
        — Не могу гарантировать ее скорое возвращение. В прошлый раз после похорон ее не было несколько месяцев. Знаю только, что сейчас она направляется не в Лондон. Но она оставила тебе вот это.
        Майкл протянул ему белый конверт с именем Финна, написанным корявым почерком, хлопнул его по плечу и уже было повернулся, чтобы уйти, но внезапно обернулся.
        — Кстати, она смотрела гонку и попросила меня передать, что ты был неподражаем,  — сказала, что ты поймешь.
        Тень улыбки тронула губы Финна.
        — Я понимаю,  — ответил он.  — Спасибо, Мик.
        Опустившись на верхнюю ступеньку лестницы, Финн провел большим пальцем по липкому краю конверта, ощущая страх. Сделав глубокий вдох, он развернул хрустящую бумагу, наблюдая за крошечными золотыми пылинками, что взметнулись в воздух. Вихрь эмоций бушевал в душе Финна, но все же, бросив взгляд на неаккуратно выведенные строчки, он улыбнулся.

        «Дорогой Финн!
        Я не из тех, кто умеет прощаться, но за последние несколько недель именно ты помог мне сказать самое главное «прощай»  — Тому. Наконец я могу отпустить его с миром. Как бы странно ни закончились наши отношения, ты стал для меня настоящим другом, показав многое в моей жизни, что я не осознавала сама. Мне бы хотелось отплатить тебе тем же.
        Мне пришло в голову сегодня утром, что не важно, поверишь ли ты моим словам о прощении или нет. Единственное, что имеет значение,  — чтобы ты сумел простить себя самого. Иначе, поверь мне, ты никогда не сможешь жить дальше. Потому я расскажу тебе нечто, известное очень узкому кругу людей, и буду благодарна, если ты сохранишь это в секрете.
        В двух словах — как сказал бы ты сам — моей первой наивной любовью стал один из друзей Тома. Он быстро превратился во врага, и долгое время я винила себя во всем происшедшем. Наверное, оправданием мне была моя юность и отсутствие женщин вокруг, которые могли бы объяснить, как вести себя с мальчиками. Мне было четырнадцать, и, скажем так, мне очень понравился тот парень — гораздо старше меня, одного возраста с Томом: ему было девятнадцать.
        Он опутал меня своей искусной ложью, расточая комплименты по поводу и без, постоянно твердя, что любит меня и хочет. Я влюбилась без памяти. Начала наряжаться, неумело флиртовать, ходила на тайные свидания с ним. Но я совершенно не была готова к тому, что за этим последовало.
        Оказалось, для него не существовало слова «нет».
        В первый раз, когда он попытался одолеть меня силой, я убежала, а он убедил меня не рассказывать Тому, потому что брат бы его убил.
        Парень начал преследовать меня, наблюдая исподтишка, и долгое время я боялась. Однажды ночью, когда все веселились — у нас была какая-то вечеринка,  — он пришел ко мне в спальню пьяным и чуть не взял меня силой — надо сказать, что я получила порядком синяков. Спасло меня лишь появление Тома. Они подрались, и Том сильно пострадал. Мы с отцом думали, что он больше не сможет водить машину. Но все обошлось. С тех пор брат очень оберегал меня.
        Я долго ходила к психологу, и ей удалось мне помочь — во многом. Благодаря ей я приняла тот факт, что не стоит себя винить. Конечно, ее усилия не прошли даром, но все же я никогда так и не оправилась, не избавилась от чувства вины и от мысли о том, что, будь я храбрее, сильнее, сообразительнее, чтобы вовремя рассказать о происходящем, здоровье и карьера Тома бы не пострадали.
        Ты, Финн, показал мне, что это неправильно,  — помог увидеть многое.
        Помнишь наш разговор о вариантах?
        Так вот, я выбираю отпустить прошлое, Финн. Простить себя. Я желаю тебе того же.
        Прилагаю номер психолога, к которому ходила. Рекомендую тебе к ней обратиться, пусть даже хотя бы раз. Она тебе поможет, если ты ей позволишь. Странно, но я злилась на отца за то, что он отправил меня к ней,  — тогда я думала, что ему просто не терпится свалить обузу с плеч. Но теперь я понимаю его. Потому я и полагаю, что лучшим выходом для тебя будет поговорить с кем-то, кто может посмотреть на все со стороны.
        Что ж, вот и все. Береги себя и постарайся не разбить мою машину, хорошо? Позаботься о ней. Может быть, она и огненная молния и кажется крепким орешком, но… по сути, она хрупкая, как и любая женщина.
        Серена».

        Листок выпал из его пальцев. Финн оперся локтями на колени и закрыл ладонями глаза, ощущая влагу на пальцах. Плечи его затряслись.
        Какой же он идиот!
        Конечно, неудивительно, что Серена избегала любого случая показаться женственной. А что он сделал? Уверил ее в своей искренности, говоря ей, как она уникальна. А в итоге, не справившись со своими страхами, дал ей понять, что она лишь очередная девочка для развлечений, пустышка. Он считал ее крепким орешком и думал, что она переживет, но оказалось, что забыл главное. Как и любая женщина, она хрупка и уязвима.
        — Ты и не представляешь, как я горжусь тобой,  — произнес он тихо сам себе — ах, если бы только она могла его слышать!  — Ты сильна и прекрасна, смелая девочка.
        Финн потер глаза и провел пальцами по лицу. Ему сейчас нужен не психолог, а чудо.
        Каждая клеточка его тела кричала, что нужно отправиться на поиски Серены, исправить ситуацию. Но что он мог? Слова «прости меня» казались жалкими — эта девочка заслуживала гораздо большего. А он не мог ничего другого, кроме как причинять боль и извиняться.
        Остается лишь надеяться, что Серена обретет мир и счастье, которых заслуживает.
        А что касается его, то нужно выполнить ее желание — последнее, что он может для нее сделать.
        Глава 15
        Пять недель и два дня спустя

        В широком дворе роскошного отеля праздновали окончание очередной гонки в итальянском городе Монца, и вечеринка проходила с присущим итальянцам размахом и стилем. Ночное небо загадочно посверкивало звездами, напоминая Серене о восхитительном куполе в Монреале.
        Шампанское фонтаном било из ледяной скульптуры и жемчужным водопадом падало в бассейн, кипя пузырьками. На миг закрыв глаза, Серена вдохнула сладкий аромат глицинии, обвивавшей балконы над головой, и повернулась к отцу.
        — Не представляю, как ты меня уговорил. Я приехала всего пару часов назад и могла бы сейчас быть в пижаме, есть чипсы и смотреть фильм.
        Вместо этого она стояла на головокружительных каблуках и умирала от тревожного ожидания, в то же время притворяясь, что улыбается и наслаждается праздником. А ведь она надеялась, что увидит Финна лишь завтра и обойдется парой приличествующих случаю слов.
        — Знаешь, честно говоря, я смертельно устал от твоих постоянных «Я хочу побыть одна» в стиле Греты Гарбо. На сей раз я решил не позволять тебе прятаться слишком долго, Серена.
        — Я и не пыталась спрятаться,  — прошипела она.
        — Как тебе угодно, дорогая.
        Серена вздохнула. Ей бы хотелось, чтобы их встреча с Финном прошла максимально нейтрально после тех долгих недель попыток не думать о мужчине, которому она раскрыла душу в прощальном письме. Если верить таблоидам, он сейчас был на пике формы, излучая обаяние со своей легендарной улыбкой, и ради того, чтобы видеть его счастливым, Серена бы, не задумываясь, повторила все в точности.
        Конечно, видеть другую женщину рядом с ним было… нелегко, но ей самой было необходимо двигаться вперед.
        Увидев, как отец улыбается очередной пикантной блондинке, Серена вспыхнула.
        — Я не понимаю тех, кто не устает повторять: «Разнообразие — сущность жизни». Что такого прекрасного в постоянной смене окружения, если все эти куколки похожи друг на друга как две капли воды. В них нет жизни.
        — В этом-то и суть. Такие интрижки ничего не значат, они безопасны.
        — Это как входить в призрачный поезд с закрытыми глазами. Двигаться по жизни….
        — Не чувствуя абсолютно ничего, вот именно. Я скажу так: все оттого, что я всегда любил и буду любить твою мать. Она была для меня единственной. Все остальные — это просто дым без огня. Безопасно. Чтобы разбавить одиночество.
        Серена нахмурилась, чувствуя, как пол словно дрогнул под ногами. Будучи малышкой, она много спрашивала отца о маме. Майкл не уклонялся от ответов, но говорил с таким трудом и неохотой, что девочка решила: вряд ли отец любил ее. Оказалось, все совсем иначе.
        — Никогда не думала об этом в таком ключе,  — пробормотала она.
        — Ты сейчас думаешь про Финна?
        — Ничего подобного,  — ответила она, бросая на отца уничтожающий взгляд, чтобы не совершить какую-нибудь глупость — например, разрыдаться.
        Серые глаза отца озорно блеснули, а потом на его красивом лице появилась печальная задумчивость.
        — Сомневаюсь, что смог дать тебе хотя бы один дельный совет в жизни. Я был не готов воспитывать двух малышей — особенно дочку. За это я всегда буду просить у тебя прощения, Серена. Но когда я потерял жену, мне нужно было…
        Дрожащим голосом девушка закончила:
        — Двигаться дальше, не сидеть на месте.
        Отец грустно улыбнулся:
        — Позволь сказать тебе вот что: если ты хотя бы отчасти похожа на меня или кого-то из своих предков, ты не упустишь своего счастья. Если тебе кажется, что Финн — тот самый, не отпускай его так просто.
        Серена прикусила нижнюю губу, чтобы та не дрожала.
        — Ты ошибаешься, он меня не интересует. Кроме того,  — продолжала она,  — Финн начал новую жизнь.
        — Ты уверена? Вчера он просил отпуск, чтобы найти тебя.
        Надежда забилась в груди Серены, мешая дышать, но она быстро отмахнулась от приятных мыслей.
        — У него новая интрижка.
        — Точно? Потому что этот парень, который, кстати, только что вошел, уставился на тебя и, похоже, не в силах сделать вдох. Он идет сюда, между прочим.
        — О боже.
        Серена не была готова к такому повороту событий.
        — Я бы посоветовал тебе избавиться от этого вида испуганного оленя, застигнутого светом фар, и вспомнить другое высказывание Греты Гарбо.
        — И какое же?
        — Любой, кто постоянно улыбается, скрывает в себе пугающую твердость духа.
        — И как это относится ко мне?
        — Я бы рекомендовал тебе сегодня не улыбаться. У меня смутное предчувствие предстоящей сенсации.
        Единственное, к чему сейчас готова была Серена,  — перепрыгнуть стену любой высоты, в том числе и ту, что окружала отель, лишь бы сбежать. В последний месяц она бесцельно скиталась по Европе, не замечая, куда едет и что делает. Периодически она приходила в себя и с удивлением отмечала, что сидит в парижском кафе, сжимая чашку капучино. Однако постепенно пришло осознание того, что можно убежать хоть на край света, но сердце по-прежнему будет болеть от воспоминаний.
        — Он далеко?  — спросила Серена, едва сдерживая дрожь в ногах.
        Дьявольский огонек зажегся в глазах отца.
        — Тридцать футов, и он приближается.
        Серена подавила порыв пригладить буйно вьющиеся кудри, радуясь втайне, что привыкла носить платья.
        — Добрый вечер, мисс Серафина Скотт,  — раздалось над ее ухом.
        Чувствуя, что вот-вот упадет, Серена сконцентрировала все силы на том, чтобы грациозно обернуться и не упасть к ногам подошедшего мужчины. Глубоко вздохнув, она подняла подбородок и повернулась на каблуках.
        И вспыхнула.
        Финн стоял перед ней в черном костюме и тонком шелковом галстуке, точно только что сошел с красной дорожки. Этот мужчина умел производить впечатление своей безупречной мужественностью. Неизменно уверенный в себе и слегка заносчивый. И дерзкий.
        Радость охватила Серену — как же она скучала по нему!
        Светлые волосы, точно нарочито небрежно подстриженные, стали чуть длиннее и теперь спускались до самого воротника белоснежной рубашки. А его лицо… о, как же он красив! Вот только голубые глаза его не поблескивали прежним вызывающим блеском. Серене показалось, что свет в них померк, и из темной глубины на нее напряженно смотрел охотник, нашедший свою жертву.
        Широко улыбнувшись, она протянула:
        — Привет, донжуан, скучал по мне?

        Финн хотел ее — сейчас! Отчаянно, безоговорочно и — навсегда.
        Когда Майкл Скотт прислал сообщение: «Угадай, где твоя девочка?»  — Финн, не веря своему счастью, поспешно оделся и кинулся на праздник. И теперь он боролся с последствиями долгой разлуки, увещевая тело подчиняться голосу разума — о, как красива она была! Единственное, что имело сейчас смысл,  — запустить руки в эти огненные волосы и прижаться к ее губам.
        Майкл, поворачиваясь, чтобы уйти, похлопал его по плечу и прошептал:
        — Постарайся не завалить все в этот раз.
        Финн судорожно сглотнул и приказал себе не думать о начальнике, а сконцентрироваться на будущем. Вся его жизнь зависела сейчас от Серены — простит ли она его и захочет ли видеть рядом с собой. Это было все, что он мог предложить,  — свою любовь.
        Скучал ли он по ней?
        — Разумеется, мисс Скотт. Вообще, я с уверенностью могу утверждать, что без вашего общества мне было отчаянно одиноко.
        Более того, он своими руками создал себе ад и сейчас был намерен исправить положение, сколько бы времени на это ни потребовалось. Они стояли на расстоянии двух футов друг от друга, но невозможно было не чувствовать ту искру страсти, что время от времени пробегала между ними.
        Серена ответила ехидно:
        — Ах, ну да, именно поэтому ты начал жизнь с чистого листа и даже не удосужился позвонить.
        Финн сунул руки в карманы, чтобы не выдать дрожь, и решился на последнее средство.
        — Я хотел дать тебе немного времени, чтобы разобраться в чувствах. Для меня это отнюдь не легко, Серена. Это было мучительно, чертовски больно. Ты не представляешь, сколько раз я приезжал в аэропорт…
        — Собирался в отпуск, наверное?
        Если бы не отчаяние и тревога, заставляющие сердце сжиматься, Финн бы улыбнулся. Эта дерзкая девчонка сводила его с ума.
        — Потанцуем?  — Он протянул Серене руку.  — Подари мне первый танец — мы так и не станцевали его в Сильверстоуне. Прошу.
        Ему очень хотелось прикоснуться к ней, заставить ее вспомнить, каково это — когда они вместе. Может, тогда она даст ему шанс.
        Казалось, прошла целая вечность — Серена приподняла в раздумье бровь, пристально изучая его лицо, и сердце его готово было уже разорваться на части, когда наконец своим хрипловатым голосом она ответила:
        — Хорошо. Один танец.
        Не давая своей собеседнице времени передумать, Финн схватил ее за руку и буквально вытащил на свободное пространство, служившее танцплощадкой. Положив руки на талию Серены, он крепко прижал ее к себе, начиная двигаться в такт итальянской любовной балладе.
        — Финн,  — пискнула она,  — я едва могу дышать.
        — Тебе и вправду это нужно?
        В голове его крутилось: «Черт возьми, будь что будет, но ты просто обязан завоевать ее снова, не позволяй ей покидать тебя».
        — Да, нужно. Я…
        Серена заметно расслабилась, обвила его шею руками, и удовольствие вперемешку с болью сжало сердце Финна. Он притянул Серену еще ближе, и, когда ее грудь прижалась к его груди, стон сорвался с ее губ, словно эхо тех далеких прекрасных минут, когда они, раздетые, лежали рядом.
        — Ты с кем-нибудь встречалась после нашего расставания?
        Неужели он способен испортить все еще хуже? Где его легендарное обаяние и харизма?
        — А у тебя хватает наглости,  — прошептала она,  — нести всякую чушь о том, что ты скучал по мне, потом обвинять в том, что я встречалась с кем-то. Но при этом сам ты не выдержал и трех недель!
        Финн неохотно отпустил ее.
        — Трех недель? О чем это ты?
        — Об удовлетворении твоих низменных потребностей,  — прошипела Серена.
        Финн покачал головой:
        — Не понимаю, красавица.
        — Ничего не всплывает в памяти при упоминании Венгрии, скажем? Там на всех полосах прошли твои фотографии с какой-то яркой старлеткой, так что не пытайся врать мне.
        Финн не смог сдержать улыбки — в первый раз за весь вечер.
        — Ты ревнуешь, крошка.
        О, похоже, у него есть шанс.
        Прекрасное лицо Серены исказила гримаска.
        — Вовсе нет. Мне абсолютно все равно, с кем ты разучиваешь новые па в постели, и не смей называть меня крошкой!
        Черт побери — что заставило его счесть, что на нее, как на многих, подействуют его чары? Перед ним была женщина, много лет наблюдавшая за своим отцом, отчаянно флиртующим с кокетками.
        — Я не прикоснулся к ней, красавица. Просто это был единственный концерт, на который я выбрался, и мне было весьма нелегко отделаться от той актрисульки, пришлось уйти. После тебя у меня не было никого. Я никогда не называл крошкой никого, кроме тебя, Серена. И никогда не смогу этого сделать. Потому что ты — моя.  — Снова поцелуй, и еще один.  — Ты моя. Уникальна во всем.
        Внезапно, вывернувшись из его рук, она отступила на шаг назад.
        — Не называл, да? Что ж, значит, либо ты солгал мне тогда, либо лжешь сейчас. В любом случае мне все равно. Между нами все кончено.
        Боль, затаившаяся в глубине ее серых глаз, резанула его по сердцу.
        — Я не знаю, можно ли вообще верить твоим словам. Не знаю, реальны ли твои прикосновения.
        Кровь снова бросилась ему в голову.
        — Ты можешь мне верить. Я докажу тебе…
        — Послушай, я приехала всего несколько часов назад, и мне не мешало бы выспаться. Увидимся завтра, хорошо?
        И прежде чем Финн успел вымолвить слово, Серена бросилась к выходу, едва не сбив с ног других танцующих.
        Финн поравнялся с беглянкой на полпути к двери.
        — О нет, ты не уйдешь,  — сказал он, загораживая ей путь.  — Я последую за тобой хоть на край света, Серена. Ты не убежишь от меня в этот раз,  — продолжал он.  — Я однажды позволил тебе это сделать, потому что испугался, но не повторю эту ошибку. Я слишком часто оступался с тобой, и будь я проклят, если сделаю это еще раз.
        Вокруг них воцарилась такая тишина, что можно было услышать, как падает булавка.
        Серена выдохнула:
        — Испугался?
        — Я был в ужасе. Но это в прошлом. Я люблю тебя. Слышишь, крошка? Я. Люблю. Тебя.
        И на глазах многочисленных зрителей Финн взял лицо девушки в ладони и поцеловал ее, вложив в этот поцелуй всю свою нежность и страсть, что разрывали его на части. Наконец он почувствовал, что шок Серены уступил место желанию.
        — Скажи мне, что ты это чувствуешь,  — прошептал Финн.
        — Я… чувствую.
        — Я никогда не лгал тебе, красавица.

        Растерянная, ослепленная, Серена присела в маленькой садовой беседке, залитой лунным светом. Ее спутник молча опустился у ее ног. Свист и крики толпы все еще звенели у нее в ушах, и губы распухли от неистовых поцелуев.
        — Неужели ты и впрямь сделал это?
        Как мог Финн поцеловать ее в присутствии множества людей?
        Серена глубоко вдыхала терпкий аромат пропитанных росой листьев, глядя на Финна. Тот отошел на шаг от нее, но во взгляде его читались уверенность и желание. От этого взгляда ее окатило жаром, точно она была жертвой, на которую охотятся, и это чувство было несравнимо ни с чем на свете.
        — Финн? Ты же понимаешь, что завтра утром весь мир узнает о том, что ты сказал мне…
        — Что я люблю тебя? Прекрасно. Давно пора. Тогда все будут знать, что ты занята.
        Голос его был властным и твердым.
        — Но это означает то же самое в отношении тебя!
        — В том-то и дело, Серена!  — Финн нежно провел пальцами по ее щеке.  — До тех пор, пока ты не начнешь верить, что я принадлежу тебе, а ты — мне, мы не сможем идти дальше.
        Слова его и прикосновения буквально выбивали почву у Серены из-под ног.
        — Будь честен со мной, Финн. Это все, чего я хочу.
        — Ты всегда можешь рассчитывать на мою абсолютную искренность. Отныне и навсегда.  — Он глубоко вздохнул.  — Я позволил тебе поверить в то, что причиной нашей дружбы стало мое обещание Тому, но это был лишь повод для сближения с тобой, которого я давно хотел. Я всегда восхищался тобой, Серена, с первой нашей встречи. И тогда, сидя за решеткой в Сингапуре, я смог выжить лишь благодаря мыслям о тебе. Если бы ты не приехала в Монако и не ворвалась в мою жизнь, я бы сейчас не был в живых.
        Серена кивнула.
        — О, Финн, почему ты мне не сказал всего этого? Зачем притворялся, что я ничего не значу для тебя? Ты ранил меня.
        — Я знаю, и мне жаль. Но я запутался, не знал, что делать. Думал, что лучше будет оттолкнуть тебя, потому что ни на миг не мог поверить, что ты простишь меня, не говоря уже о том, чтобы полюбить. Чувство вины и боль затуманили мой рассудок, Серена. И лишь твое письмо — о, крошка, твое письмо.  — Обняв девушку за шею, Финн поцеловал ее в лоб.  — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это. Но чем больше я его читал, тем яснее понимал, что если ты доверилась мне, значит, не считаешь меня лжецом и негодяем, виновным в смерти Тома. Я начал надеяться, что ты хоть что-то ко мне чувствуешь. Ты красива, смела и сильна. Благодаря тебе я жив.
        Серена едва могла говорить.
        — Я так переживала за тебя. Потому была готова на что угодно, лишь бы доказать, что я не виню тебя.
        Финн задумчиво нахмурился и провел большим пальцем по нижней губе — так он делал всегда, когда хотел что-то спросить.
        Серена положила руки ему на грудь и почувствовала, как под пальцами бьется его сердце.
        — Финн?
        Он ответил:
        — Я обещал исполнить твое желание, потому и отправился к этому чертову психологу.
        Серена улыбнулась, ощущая невероятную гордость за него.
        — Так вот, мы принялись за то упражнение… ты знаешь… где нужно представить самое плохое, что могло бы произойти. По ее словам, это практически невозможно. Вот только у меня ответ был давно готов.
        — Что ты сказал?
        — Самое страшное, что и ты могла оказаться с нами в том клубе. И тебя бы могли у меня забрать.
        — О, Финн.
        — И я ощутил некую благодарность за то, что все вышло иначе, понимаешь?
        Слезы наполнили глаза Серены.
        — О, крошка, прости, из-за меня ты постоянно плачешь.  — Наклонившись, он поцеловал ее влажные щеки.
        — В последние дни я плачу по поводу и без. Это ненормально!
        — Не говори так. Ты думала, парни не плачут? Черта с два. Когда мама умерла, я плакал постоянно, не в силах понять несправедливость жизни. Она была самым заботливым, бескорыстным человеком в моей жизни. Хорошие люди всегда уходят.
        — Это не так. Ты остался в живых, Финн, и я благодарю за это небеса — каждый день.
        — Это правда?  — спросил он, глядя на нее своим пристальным взглядом, который, казалось, прожигал ее насквозь. Что-то в его глазах выдавало его подлинную сущность, ранимость.
        — Каждый день,  — заверила Серена.
        — Ты сказала мне отпустить прошлое, сделать выбор, простить самого себя. Я стараюсь. Но сожалею я не только о Томе. Все эти годы вина — моя постоянная спутница. Я оставил Еву одну после того, как маме поставили смертельный диагноз, думал только о себе — и о гонках. Хотя правда, наверное, была в том, что я не мог смотреть, как мама умирает. Я как-то навестил Еву, пару недель назад, попросил прощения. Она не винит меня, Серена, ни капли. Она сказала, что я должен отпустить прошлое, потому что жизнь слишком коротка.
        — О, она мне уже нравится.
        — Ты ее полюбишь. Ее и Данте. У них только что родился сын — прекрасный малыш, и, глядя на их маленькую семью, я только и думаю, что о тебе. О том, как бы мне хотелось обрести то же самое — с тобой.
        Серена покрепче схватилась за отвороты пиджака своего ночного спутника, чтобы устоять на ногах. Уж слишком неожиданным было его предложение.
        — Ты хочешь… чтобы у нас была семья? Дом?
        Финн неопределенно пожал плечами.
        — Семья — это предел моих мечтаний, но только если ты согласна. Я буду счастлив просто сделать тебя своей. Да, наверное, я слишком рано заговорил об этом, судя по испуганному выражению твоего лица…
        — Нет, нет. Я просто никогда не задумывалась о будущем. Я не считала себя достойной роли жены.
        Произнеся эти слова, Серена вдруг поняла, что основной ее проблемой было отсутствие уверенности в себе. Если говорить начистоту, она никогда не могла представить себе, что Финн может желать ее.
        — А какой, вообще, должна быть жена?
        — Она должна проектировать первоклассные машины и носить байкерские ботинки и необычные футболки. По крайней мере, моя жена должна быть такой — я люблю тебя такой, какая ты есть, крошка. Ты для меня — единственная.
        Слезы снова выступили на глазах Серены.
        — Да?
        — Конечно.  — Запустив руку в ее волосы, Финн потерся кончиком носа о ее нос.  — Не стану лгать тебе. Я слишком многого боюсь: что с тобой что-нибудь случится, что я не получу твоего сердца, отдав тебе свое. Но если только ты дашь мне шанс доказать мою любовь, тогда я тебя не подведу. Я могу завоевать твое сердце. Просто дай мне шанс.
        Взгляд его вновь омрачился, и Серена увидела в нем боль.
        — О, Финн, прости, я такая дурочка, забыла о самом главном. Тебе не придется его завоевывать. Оно твое. Я безумно, отчаянно влюблена в тебя.
        Он резко дернулся.
        — Что? Но это невозможно.
        — Я даю тебе слово — это действительно так.  — Она притянула его голову к себе для поцелуя.  — Я влюбилась в тебя уже тогда, несколько лет назад, когда ворвалась к тебе в окно. Но ты так напоминал мне отца, что я думала, будто вижу тебя насквозь. Разбитые сердца и плачущие женщины — вот основные повороты твоего пути, так я считала. Как я ненавидела тебя за то, что ты подвергаешь такой опасности и меня. Но в глубине души я всегда тебя хотела. Я, такая неуклюжая и робкая, хотела тебя, такого уверенного в себе и прекрасного.
        — О, Серена, ты меня пугаешь, когда говоришь такие вещи. Хотя это вполне в твоем репертуаре. Ты уверена… что любишь меня?
        — На все сто. Только с тобой я чувствую себя настоящей женщиной. Только благодаря тебе ощущаю себя желанной. Я нравлюсь сама себе в твоем присутствии. Ты для меня все.
        Финн крепче сжал ее в объятиях и понес в будущее, которого оба с нетерпением ждали.
        — Отныне — и навсегда — ты моя.