Всего дороже. Вилла Д’Эсте (сборник) Маргарет Пембертон

        Юная сирота Полли Керкем, отправившаяся с караваном мормонов на Запад, встречает майора Дарта Ричардса, индейца-полукровку, которого ненавидят и осуждают ее близкие - но разве имеет это значение, если двое по-настоящему любят друг друга?
        Люси Мэттьюз, запутавшаяся в опасных интригах аристократического семейства на Майорке, должна понять: единственный, на кого можно рассчитывать, - это страстно влюбленный в нее человек, которого она считала предателем…
        Любовь превыше всего. Так было и так будет всегда!
        
        Перевод: Е. Денякина

        Маргарет Пембертон
        Всего дороже. Вилла Д’Эсте
        Всего дороже
        Глава 1
        Под ногами Полли Керкем скрипел снег, она шла и напевала. Была зима, но хотя на Полли поверх простого батистового платья была только толстая шаль, она не чувствовала пронизывающего холода. На руке у нее висела большая корзина со свежими коричневыми яйцами с Дэллоу-Фарм, от сестры Филдинг. Ферма находилась примерно в четырех милях от Наву и дома Полли. Она получила яйца в обмен на аккуратно сшитую юбку из толстой шерсти. Слабое зрение не позволяло сестре Филдинг шить самой, поэтому она отдала ткань Полли, и та взялась за работу с радостью. Яйца в обмен на юбку, окорок за куль смолотой муки. В Наву редко пользовались деньгами. Каждый сосед помогал другому соседу, и Полли даже в голову не приходило, что люди могут жить по-другому.
        Выйдя из букового леса, Полли заслонила рукой глаза от яркого солнца. Перед ней в излучине великой Миссисипи лежал Наву. Маленький городок, новый городок, красивый городок. Джозеф Смит - человек, что привел их сюда и построил в безлюдной болотистой местности это поселение, любил повторять своим последователям: «Наву означает “Прекрасное место”».
        Полли ускорила шаг. Ей нужно было успеть дотемна попасть к Люси Марриот, которая ждала ее с продуктами, чтобы готовить ужин. Полли было всего восемнадцать, но она хорошо помнила, как впервые увидела Наву. Ее родители тогда были еще живы и связали свою судьбу с мормонами. Хотя они не обратились в новую веру, провозглашенную Джозефом Смитом, они тоже были изгоями и не имели друзей. Они прожили всю жизнь бок о бок с семьей Смита, и когда мормоны, или святые, как их называли в тех краях, решили отправиться в путь, чтобы уйти от гонений, Керкемы поехали с ними.
        Наву располагался в нескольких милях от Куинси, и когда Полли впервые увидела это безлюдное, заболоченное, никому не нужное место, ее сердечко сжалось от радости. Ей тогда было всего двенадцать, но она своими руками помогала родителям и последователям Джозефа строить новый город с широкими улицами и добротными домами. Заболоченные марши осушили, на каждой улице посадили деревья и кустарники, и Наву действительно стал тем прекрасным местом, которое видел в своих мечтах Джозеф.
        Под коркой льда мерцала вода Миссисипи. Полли на мгновение остановилась. Пока строился Наву, много народу умерло. Случилась эпидемия холеры, и те, кто был стар или слаб, погибли. Первой умерла ее мать, хорошенькая женщина с такими же пшеничными волосами, как у Полли, и яркими голубыми глазами. Незадолго до этого она родила мертвого ребенка и, ослабленная трудными родами, стала легкой жертвой смертельной болезни. Следующие несколько месяцев были наполнены страданием, с которым, как казалось Полли, ничто не могло сравниться. Потом, через полгода, заразился ее отец и вскоре соединился в могиле со своей любимой женой. Полли взяли к себе Люси и Том Марриот. Благочестивые мормоны, они дали ей приют и любовь и терпеливо ждали, когда она примет их веру. Но Полли так ее и не приняла.
        Стало быстро темнеть. Полли спохватилась, что слишком погрузилась в воспоминания, и пошла быстрым шагом, почти бегом. Люси будет за нее волноваться и, может, даже пошлет на поиски своего сына Джареда. Не то, чтобы Полли была против компании Джареда на остаток пути, но у него и без того много работы, и у него нет времени носиться с ней, как если бы она была какой-то хрупкой изнеженной мисс с востока. Полли поставила корзинку с яйцами на противоположную сторону изгороди и перемахнула через забор, хотя леди и не подобало так делать.
        - Полли, Полли!
        По дорожке ей навстречу бежал Джаред Марриот. В темноте белый капор Полли светился как фонарь. Она тоже чуть было не побежала навстречу Джареду, но, вспомнив, что в корзинке у нее лежат яйца, пошла более спокойным шагом. Наконец Джаред добежал до нее и, запыхавшись, сказал:
        - Я боялся, что с тобой что-нибудь случилось.
        Полли рассмеялась и позволила Джареду взять у нее тяжелую корзинку.
        - Это у сестры Филдинг-то? Самое страшное, что могло со мной случиться, если бы козы сжевали подол моего платья, как в прошлый раз, когда я туда ходила.
        Но Джаред, обычно улыбчивый, был мрачен.
        - У нас опять случилась беда. Соседи из Иллинойса нагрянули к Спенсерам и под дулами мушкетов выгнали их из дома.
        - Кто-нибудь пострадал? - У Полли замерло сердце.
        Она уже привыкла к тому, что мормоны вызывали ненависть везде, где бы ни появлялись. И в нападениях на их отдельно стоящие фермы и усадьбы не было ничего нового. Нападали если не индейцы, то добропорядочные граждане Иллинойса, требовавшие, чтобы проклятые мормоны убирались подальше от их дверей.
        - Нет, никто не пострадал, хотя это только благодаря Всевышнему. Брат Спенсер сразу же хотел вернуться, но отец уговорил его остаться с семьей на ночь у нас. Сестра Спенсер и девочки очень напуганы.
        - Джаред, почему они это делают? - спросила Полли, когда они вошли на широкую улицу, ведущую к основательному каменному дому Марриотов. Они построили дом своими руками, с любовью и заботой, как и Спенсеры свой.
        - Они нас не понимают, - с горечью сказал Джаред. - Поэтому не принимают.
        - Я надеюсь, что после того, что они сделали с братом Джозефом, нас оставят в покое, - осторожно заметила Полли.
        Осторожно - потому что она знала, что Джаред очень болезненно воспринимает любое упоминание о смерти Джозефа Смита. Так болезненно, что поначалу это ее даже пугало. Конечно, она вспомнила об этом сейчас не для того, чтобы причинить боль Джареду, а чтобы попытаться понять. Хотя Полли и не принадлежала к мормонам, они всегда относились к ней с любовью и добротой. Любой из мормонов, которых она знала, был готов жить с неверующими соседями в мире и дружбе. Но неверующие не хотели мира и дружбы, они хотели их изгнать.
        Всего две недели назад Бригем Янг увел больше двух тысяч жителей Наву через замерзшую Миссисипи на Запад и еще дальше, в Скалистые горы. Их дома опустели, они плотно упаковали свои пожитки и сложили в фургоны, которым предстояло стать их домами на долгие месяцы. В домах остались только старые и больные, поверив обещанию губернатора, что их защитят. Но сдержать это обещание оказалось невозможно, и хотя Том и Джаред остались из-за Люси, они уже пожалели о своем решении. Но Люси ни за что бы не отказалась от своего дома… Для нее это было немыслимо.
        - Они думали, что со смертью Джозефа нашей вере придет конец, - сказал Джаред. - Но ошиблись. Убив его, они ничего не добились. Теперь нас ведет брат Бригем, и наша вера осталась с нами. Ее у нас никто не отнимет.
        Остановившись у калитки, Джаред дотронулся до руки Полли и посмотрел на нее с мольбой.
        - Ах, Полли, если бы ты тоже обратилась в нашу веру… Приняла Евангелие…
        Прикосновение его теплой руки успокаивало. «Прими восстановленное Евангелие и стань мормонкой… и женой Джареда Марриота». Полли вдруг почувствовала себя намного старше своих восемнадцати лет. Сколько она себя помнила, она и ее семья всегда жили среди Святых последних дней, как называли себя мормоны, но ее родители так и не приняли веру Джозефа Смита, и Полли тоже не могла это сделать. Даже ради того, чтобы стать женой Джареда. Она знала, что Джаред никогда не женится на женщине, которая не разделяет его веру. Он слишком предан учению Джозефа Смита, ему нужен брак не только на эту жизнь, но и на следующую. Мормоны верили, что брак - это навечно. Полли искренне надеялась, что это так, и не только для них, но для всех, кто по-настоящему любит.
        - Джаред, я устала, - сказала она. - Если Спенсеры останутся у нас, значит, мне еще нужно будет постелить много постелей и приготовить больше еды.
        Она уже отходила от Джареда, когда он сказал:
        - Полли, я тебя люблю. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
        Она замерла неподвижно, глядя на добротный дом, окна которого приветливо светились. Если она выйдет за Джареда, у нее будет свой собственный дом, дети. Она осторожно сказала:
        - Тогда женись на мне на такой, какая я есть.
        Даже в темноте она видела, как печальны его глаза.
        - Не могу, Полли. Я не могу на тебе жениться, пока ты не разделишь мою веру.
        Полли хотела, чтобы он сказал, что не может без нее жить, что он очень сильно ее любит и различие в вере не преграда их отношениям. На сердце Полли легла тяжесть, потому что в эту самую минуту она осознала горькую правду: ее любовь к Джареду недостаточно сильна. Иначе она бы тоже смогла преодолеть то, что их разделяло. На нее снова нахлынули воспоминания о матери. «Бунтарка» - так ее называли женщины-мормонки. Полли знала, что это же словечко они частенько применяли и к ней. В детстве она смеялась над таким определением ее милой, добросердечной матери. А теперь она понимала. Как и Мэри Элен Керкем, она не вписывалась в жесткие рамки общества, в котором жила. Мать Полли родилась в Филадельфии в семье благородного происхождения. Родители нашли ей в высшей степени подходящего жениха, но их упрямая дочь отказалась выходить за него и сбежала с Гарри Керкемом, мужчиной, который умел только то, что умеет мальчишка с фермы. С точки зрения Джеймсонов, это была, мягко говоря, катастрофа. Наверняка они до сих пор это обсуждают. Впрочем, знать этого Полли не могла, так как никогда не встречалась с
родственниками по линии Джеймсонов, и у нее не возникало желания с ними встретиться.
        Люси Марриот распахнула дверь и радостно воскликнула:
        - Слава Богу, девочка, с тобой все в порядке! Спенсеров выгнали из дома, и Сюзанна Спенсер почти обезумела от горя.
        Полли поспешила в дом вслед за Люси. Она понимала, что ей предстоит сделать немало дел: приготовить еду, постелить постели. Джаред прошел к большому некрашеному деревянному столу, за которым, ссутулив плечи, сидели его отец и Нефи Спенсер. Перед тем как уйти в кухню, Полли на секунду задержала взгляд на стройной фигуре Джареда. Он достойный, честный молодой человек и хорош собой. Волосы у него почти такие же светлые, как у нее, в серых глазах светился ум. Не одна девушка провожала его взглядом и мечтала, чтобы он пригласил ее на танец. Немного в Наву найдется молодых людей, таких же красивых, как Джаред Марриот. Полли знала, что многие местные девушки ей завидуют, потому что Джаред не скрывал, что хочет на ней жениться.
        Они жили под одной крышей вот уже больше пяти лет, и Джаред ей тоже очень нравился, но в то же время Полли сознавала, что ее любовь к нему недостаточно сильна, это не та любовь, которую женщина должна чувствовать к мужчине, за которого собирается замуж. Скорее это была любовь сестры к брату. Полли снова подумала о матери - она бросила вызов условностям, потому что очень сильно любила. Она променяла безбедное существование в комфорте на жизнь, полную трудностей и счастья. Полли тоже не было дела до обычаев и условностей. Она хотела любить так же, как любила ее мать. Но любовь матери не была односторонней, Гарри Керкем тоже боготворил жену. Ради нее он готов был сделать что угодно и мог от чего угодно отказаться. Полли и для себя хотела такой же любви. Она хотела бы, чтобы Джаред любил ее так сильно, что ему было бы не важно, разделяет она его веру или нет.
        Полли мысленно одернула себя: сейчас неподходящее время для мечтаний о любви. Им с Люси предстояло накормить целое семейство Спенсеров, да и свое собственное.
        Полли положила в сковородку бекон с бобами, подогрела молоко и отнесла все в гостиную, где на ковре перед горящим камином жались друг к другу дети Спенсеров. Поставив еду на стол, Полли поспешила за свежим постельным бельем. Пока она ходила, пришли соседи и принялись утешать выселенную семью.
        Элиза Коули казалась почти такой же испуганной, как Сюзанна Спенсер. Она выросла в городе, по характеру была робкой и сейчас боялась, что несчастье, приключившееся с подругой, может произойти и с ней.
        С Элизой Коули прибыла сестра Шалстер - вдова, которой, по слухам, было уже далеко за восемьдесят. Вскоре после них прибыла Лидия Лайман - старая дева грозного вида. Потопав ногами, она стряхнула снег с ботинок, прошла в гостиную и сразу же взяла одного из малышей и усадила к себе на колени.
        Полли раздала гостям теплое молоко.
        - Ох, девочка, что бы я без тебя делала, не представляю, - поблагодарила ее Люси.
        Сестра Спенсер сидела, обхватив себя руками, и непрестанно плакала, не обращая внимания на предложенное молоко. Сестра Шалстер раздраженно цокнула языком.
        - Сюзанна, хватит так убиваться, ты всего лишь потеряла дом, а не ребенка.
        Сестра Спенсер продолжала рыдать. На протяжении ее замужней жизни ей приходилось покидать дом уже три раза: первый раз в Киртленде, потом в Куинси и вот теперь в Наву. Она потеряла все: тяжелое, вышитое вручную покрывало на кровать, доставшееся от матери, красивое зеркало в раме из палисандрового дерева, которое Нефи подарил ей на десятую годовщину свадьбы, вышивки, сделанные ее девочками, когда те учились вышивать. Элиза Коули обняла ее за плечи. Джаред поднял глаза и ненадолго встретился взглядом с Полли. Он был мрачен, потому что не хотел оставаться в Наву, и Полли догадывалась, что Джаред всеми силами старается уговорить отца уехать.
        - Полли, принеси еще кувшин молока в гостиную, - сказала Люси, входя в кухню. - Слава Богу, мы напекли достаточно хлеба и у нас много одеял. Сегодня ночью никому не будет холодно.
        Через открытую дверь кухни отчетливо слышались мужские голоса.
        - На что мы можем здесь надеяться, если губернатор даже не привлек к суду убийц Джозефа? - спросил брат Спенсер так яростно, что Полли пролила горячую ячменную воду, которую наливала для сестры Шалстер.
        - Чем сильнее мы становимся, тем сильнее они нас ненавидят, - послышался усталый голос Тома Марриота. - Так было в Киртленде, и то же самое происходит здесь.
        - Надо было нам уйти на Запад вместе с братом Бригемом. - Это сказал Джаред. - У нас же есть фургоны и запасы провианта.
        Элиза с Сюзанной переглянулись. Снова срываться с насиженного места. Опять строить новый город в диком, необжитом месте. Люси тихо заплакала и вернулась в гостиную, поближе к мужу. Том обнял жену и сказал:
        - Джаред, сегодня ночью мы больше не будем вести такие разговоры. Завтрашний день придет уже скоро, вот тогда и будем принимать все решения, какие нужно принять. А сейчас давайте есть. Сестре Спенсер и малышам нужен горячий ужин и теплые постели.
        Полли усадила детей за стол и поставила перед ними тарелки с бобами. Внутри у нее нарастало напряжение. Неужели они и правда уедут? Когда по улицам Наву и по замерзшей реке проезжала вереница повозок Бригема Янга, ей так хотелось быть среди них! Они отправлялись в большое приключение, и Полли тоже не отказалась бы в нем участвовать. Единственное, что ее останавливало, так это любовь к Люси.
        Когда Полли прошла в кухню взять новую партию тарелок, за окном раздались выстрелы и послышался топот копыт. Вскрикнув от страха, Полли выронила тарелки и бросилась к двери, чтобы запереть ее на тяжелый засов.
        Том и Джаред уже достали пистолеты, а Нефи Спенсер принялся заряжать винтовку.
        - Нет-нет! Ты не можешь в них стрелять! - воскликнула его жена, хватая Спенсера за руку. - Месть - это орудие Господа! Мы не должны становиться убийцами из-за того, что они убийцы!
        Нефи Спенсер не обратил на нее внимания. В эту ночь он уже спасался бегством и сейчас скорее предпочтет быть убитым, чем бежать снова.
        В окна полетели камни. Один камень, разбив стекло, попал в сестру Шалстер. Она схватилась за висок и покачнулась от удара. Полли бросилась к ней. Тем временем пули разбивали в щепки фортепиано Люси и дождем осыпали стены. Женщины, визжа от страха, стали прятаться за диваном, заслоняя своими телами испуганных детей.
        - Стреляй поверх голов! - крикнул сыну Том Марриот. - Не убивай, стреляй выше!
        Сюзанна Спенсер молилась с закрытыми глазами. Элиза Коули была в полуобморочном состоянии от страха, дети жалобно плакали, общий шум и грохот выстрелов нарастали. Пока Полли помогала сестре Шалстер, в разбитое окно кухни залез какой-то толстяк и быстро вошел в комнату. Подойдя к Полли сзади, он заломил ей руки за спину и потащил к дальней стене комнаты.
        - Если не прекратите стрелять, я вышибу ей мозги! - пригрозил толстяк.
        Ошеломленная Полли видела, как Том и Джаред повернулись на крик и бросили револьверы. Джаред побелел от бессильного гнева.
        Не прошло и минуты, как дверь в дом была выбита, и в маленькую гостиную с глумливым смехом, ломая все, что попадется под руку, ввалилась банда. Тома и Джареда под дулами пистолетов вывели из дома.
        Полли с ужасом наблюдала, как посуда, книги, зеркала, картины - все летит в открытые окна и падает на утоптанный снег. Ее по-прежнему держали, больно заломив руки за спину.
        - О нет, Господи, пожалуйста, не надо! - воскликнула она.
        Полли казалось, что ее сердце сейчас разорвется. Люси пыталась остановить громилу, который срывал с окон старательно сшитые занавески, на нее было жалко смотреть. Сестра Коули лежала ничком на полу. Сестра Шалстер, не обращая внимания на рану, безуспешно пыталась вырвать из рук бандита Лидию Лайман. Сестра Спенсер с безумным взглядом прижимала к груди Библию Марриотов, за ее юбки цеплялись ее плачущие дети. На глазах у Полли чьи-то грязные руки оттащили от нее детей и вырвали из рук Библию. Полли отчаянным усилием освободилась от захватчика, бросилась вперед, схватила Библию и стала изо всех сил молотить ногами по твердым, как камень, ногам… ее обуял такой гнев, что она готова была убить.
        Вдруг визг и крики стали еще громче, к ним прибавился свистящий звук: это кто-то стал бросать в центр гостиной горящие факелы. Пламя поскакало по комнате, лицо Полли обдало жаром. Лидия Лайман вырвалась из рук бандита, который ее держал, и, схватив сестру Коули, вытолкала ее из комнаты. Полли вцепилась в Люси, на юбку и волосы которой падали разлетающиеся искры. Снаружи возле дома их мучители улюлюкали и радостно гоготали, бросая в огонь все, что могло гореть.
        - Язычники! Неверные! - кричала сквозь рыдания Сюзанна Спенсер, прижимая к себе детей.
        Том Марриот упал на колени и стал молиться. Джаред стоял, снедаемый бессильной яростью, - бандиты держали его, и он был вынужден смотреть, как пламя пожирает его дом. Люси безудержно рыдала и жалобно вскрикивала:
        - Что нам теперь делать? Куда нам идти?
        Полли чувствовала, как ее гнев перерастает в твердую решимость. Она знала, куда они пойдут и что будут делать: они отправятся на Запад. Подальше от отребья, которое грабит и сжигает дома просто ради удовольствия.
        - Эй, парни, возьмите-ка вон то ведро с дегтем! - крикнул тип, который чуть не вывихнул Полли руки. - Тут уцелела пуховая подушка, пустим ее в дело, чтобы не пропадала.
        Услышав это, Лидия Лайман не задумываясь бросилась на главаря, но получила такой удар в живот, что отлетела и упала на промерзшую землю. Мужчины захохотали, потом один с сожалением сказал:
        - Пожалуй, нам лучше не терять время, займемся кем-нибудь одним, а то и часа не пройдет, как на огонь явится милиция.
        Приставив к головам Тома и Нефи пистолеты, бандиты разорвали на Джареде рубашку и, как он ни сопротивлялся, связали ему руки и ноги, а в рот засунули кляп. Увидев это, Люси застонала и рухнула на снег без сознания, а другие женщины, вскрикивая, отвернулись. Полли собрала вокруг себя плачущих детей и прижала к себе. Они не должны были видеть этого страшного зрелища. Ей и самой казалось, что она попала в ад. Да и не адом ли было то, что творили бандиты: они обмазали Джареда дегтем и обваляли в перьях.


        Глава 2
        Только к полудню следующего дня совместными усилиями женщин удалось очистить кожу Джареда от перьев и едкого дегтя. Кожа у него воспалилась и горела, глаза налились кровью.
        - Бандиты, язычники! - со злостью говорила сестра Шалстер, смазывая воспаленную кожу Джареда бальзамом. - Ни дня больше тут не останусь! Поеду на Запад, в Обетованную землю, даже если мне придется ехать одной!
        - Сомневаюсь, сестра, что вы будете одна, - устало сказал Том Марриот. - Здесь у нас нет будущего.
        - Надо было нам уехать с братом Бригемом, - сказала со слезами в голосе Сюзанна Спенсер. - Говорила я Нефи, что надо ехать с ними, но он твердил, что следует подождать до весны. И вот что из этого вышло! У нас нет дома! Нет никакого убежища!
        - Губернатор обещал, что мы будем в безопасности, - мягко сказал Нефи. - Бригем Янг не оставил бы здесь ни одного человека, если бы знал, что с нами может приключиться такое.
        - Губернатор не способен контролировать головорезов из Сент-Луиса, - сказала Лидия Лайман. - Сестра Шалстер права, нам надо уезжать, и чем быстрее, тем лучше.
        Сестре Лайман было сорок с небольшим. Она обладала внушительной комплекцией и выдающимися способностями и свой фургон сделала сама, с помощью лишь одного соседа. Полли бы не удивилась, если бы оказалось, что сестра Лайман и деревья для изготовления фургона рубила сама.
        Джаред осторожно поправил рубашку. Выражение его лица было такое, что становилось страшно.
        - Мы уедем только после того, как я отомщу, - сказал он.
        Люси выронила кружку.
        - Сынок, что ты имеешь в виду? Нельзя мстить сумасшедшим. Они ведь ни перед чем не остановятся, даже перед убийством.
        Джаред взял пистолет и сунул за пояс.
        - Я возьму коня и поеду в Сент-Луис. Я найду этих подонков, даже если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни.
        Лицо Люси стало серым. Она схватила сына за руку.
        - Нет, Джаред! Подожди!
        - Месть - это не метод, - тихо сказал Том Марриот.
        - А что тогда? - Глаза Джареда горели. - Мы что, женщины, чтобы стоять и смотреть, как грабят и жгут наши дома?
        - Мы христиане, - сказал Том. - Мы, как можем, защищаем то, что принадлежит нам, но мы не мстим. Это не по-христиански. Положи пистолет, сынок, и помоги нам составить план, как присоединиться к брату Бригему.
        Их взгляды встретились. Некоторое время оба, отец и сын, напряженно смотрели друг на друга, после чего Джаред вынул пистолет из-за пояса, и плечи его поникли.
        Люси от облегчения даже вскрикнула. Том вопросительно посмотрел на жену:
        - Мы тоже поедем?
        Люси кивнула. Когда их друзья и соседи уезжали, Люси умоляла Тома остаться. Ее пугали опасности предстоящего путешествия на Запад. Но теперь у нее больше не было сомнений. Что бы их ни ждало, все будет лучше, чем увидеть, как ее сына повесят за убийство.
        Весь день и следующую ночь, уже при свете свечей и фонарей, из домов выносили имущество и грузили в фургоны. Сестра Шалстер должна была ехать со Спенсерами, сестра Лайман - одна. Постельные принадлежности для фургона Марриотам дали соседи. Люси благодарила Бога за то, что ее запасы зерна и домашние заготовки были заперты в сарае и огонь их не коснулся.
        Престарелая сестра Филдинг, подруга сестры Шалстер, тоже собралась ехать, и было решено, что она поедет с семьей Коули.
        - Куда мы направляемся? - спросила сестра Филдинг у Тома Марриота.
        - Мы поедем к Скалистым горам. Туда за нами по крайней мере никто не увяжется.
        - Кроме индейцев, - вставила Элиза Коули, с трудом сдерживая слезы. - Наш путь пройдет по индейским территориям, и одному Богу известно, выживет ли наш маленький караван.
        - Господь нас защитит, - твердо сказал ее муж. - Он сильнее любого индейца. Пойдем, жена, у нас есть дела.
        Молодой и сильный Джаред оправился от перенесенного испытания на удивление быстро. Мать умоляла его отдохнуть, но он работал наравне с другими, нагружая добротный самодельный фургон провизией. Когда Полли передала ему несколько банок с домашними заготовками, он прервал работу и, взяв ее за руки, сказал:
        - Полли, давай отправимся на Запад как муж и жена. Брат Спенсер окрестит тебя, и до заката мы сможем пожениться.
        Он смотрел на нее с мольбой, и Полли чувствовала, что ее решимость слабеет. Она остро переживала за Джареда, особенно когда ему пришлось страдать от рук бандитов. Может быть, глупо ждать любви, подумала она. Да и что она знает о ней? Может, стоит выйти за Джареда и довольствоваться его тихой преданностью и непоколебимой верностью.
        - Я… - начала она, но продолжить ей не удалось.
        - Ну-ка, вы, двое, шевелитесь, - вмешалась в их разговор сестра Шалстер. - Сейчас не время для пустой болтовни, надо дело делать.
        Джаред со страдальческим выражением лица выпустил руки Полли и продолжил складывать в фургон вещи. Она же пошла в сарай за следующей порцией припасов, думая о том, что чуть было не ответила на его предложение согласием. Почему же она не испытывала восторга? Почему ее не расстроило вмешательство сестры Шалстер?
        Гнев мормонов сменился сначала отчаянием, а потом оптимизмом. Отчаянием - потому что они пытались жить с соседями в мире и дружбе, но им это не удалось. Оптимизмом - потому что впереди их ждала новая жизнь.
        Том Марриот начал мурлыкать под нос гимн, потом запел в голос, к нему постепенно присоединились его спутники, и это подняло их дух. К тому времени, когда взошло солнце, мрачное настроение отъезжающих сменилось энтузиазмом.
        - А мы встретим индейцев? - спросила маленькая Серена Спенсер, когда мать завернула ее в одеяло и усадила в фургон.
        - Если и встретим, то сможем с ними справиться, - уверенно сказал ее отец.
        - А с бизонами? - спросил маленький Джейми Спенсер.
        - И с бизонами. А теперь посиди тихо, пока мы закончим упаковывать вещи.
        - Ну вот, это последний. - Том Марриот поднял и погрузил в фургон мешок зерна и вздохнул с облегчением. - Все, что не погрузили, придется оставить. Места совсем нет, даже лишнюю трутницу не втиснешь.
        Полли, которая в это время пыталась засунуть последнюю банку консервов, горячо согласилась. Она даже не знала, на чем они с Люси будут сидеть в пути. Том уже запряг четверку лучших своих лошадей. Сзади к фургону привязали двух коз и двух быков, а поверх всего багажа была приторочена клетка с курами.
        К ним со скрипом подъехал тяжелый фургон Коули, запряженный быками.
        - Сколько нам понадобится времени, чтобы догнать брата Бригема? - спросила Лидия Лайман.
        - Если мы будем хорошо двигаться, то всего несколько дней, - ответил Том Марриот с оптимизмом. - Брат Бригем направляется сначала в Каунсил-Блаффс, а потом двинется дальше на Запад по северной стороне реки Платт. Если мы пойдем его маршрутом, то совсем скоро их нагоним.
        Снег, который шел всю ночь, повалил еще сильнее. Джаред занял место возницы и приготовился отправиться в путь. Его плечи были укутаны теплой накидкой с капюшоном, кожаные штаны были заправлены в высокие сапоги, за широким кожаным ремнем торчал складной нож.
        - Джаред, как ты думаешь, сколько миль мы сможем проехать за день? - спросила Лидия Лайман.
        - В такую погоду - семь или восемь! - крикнул Джаред.
        Ветер относил его слова в сторону.
        - А сколько миль до Скалистых гор и Обетованной земли? - спросила сестра Шалстер из фургона Коули.
        - Тысяча, - мрачно ответил брат Коули.
        Том Марриот крикнул:
        - Ну что, двигаемся?
        И Джаред с гиканьем стегнул лошадей.
        Маленький караван из повозок и скотины стал осторожно спускаться по берегу замерзшей реки. Том Марриот щегольски сдвинул фетровую шляпу набок и запел.
        - Надеюсь, лед выдержит, - с тревогой сказала маленькая Серена Спенсер, обращаясь к Полли.
        В фургоне Спенсеров не хватило места, поэтому Серена поехала в фургоне Марриотов.
        - Выдержит, не бойся.
        Полли обняла девочку и стала подпевать. Они отправлялись в великое путешествие, и ее сердце любительницы приключений радостно пело. Она бы хотела сидеть на козлах, но там оставалось место только для Тома и Джареда, поэтому она расположилась в фургоне с Люси и Сереной. Фургон сильно трясло, и внутри, несмотря на теплую одежду путешественников и одеяла, все же было очень холодно.
        Это был долгий и трудный день, к тому же все страдали от недосыпания. Когда на землю опустились сумерки, караван остановился на берегу Шугар-Крик на привал, Полли помогла Джареду разгрести снег, и они развели костер. Потом путешественники погрелись у огня и поели, а после снова забрались в фургоны, и, укрывшись одеялами, расположились на ночлег.
        Том Марриот и Джосая Коули задержались у костра. Том спросил:
        - Мы можем остаться тут на некоторое время, чтобы женщины хорошенько отдохнули?
        Джосая замотал седой головой:
        - Том, это бессмысленно. Нам надо продолжать путь. Завтра направимся в Ричардсон-Пойнт, поедем вдоль реки Фокс.
        К ним подошла сестра Лайман. Чувствовалось, что дорога сильно вымотала ее и она держится из последних сил.
        - Брат Коули, на моей повозке разболталась ось. Я целый час пытаюсь исправить ее сама, но у меня ничего не получается. И руки замерзли.
        Полли поспешила к ней и с ужасом увидела, что руки сестры Лайман побелели и распухли.
        - Не надо было вам этим заниматься! Завтра вы не сможете держать поводья!
        Она быстро увела сестру Лайман в фургон Марриотов и принялась энергично растирать ей ладони. Сестра Лайман стиснула зубы, морщась от боли.
        - Осторожно! - послышался крик Тома Марриота.
        Раздался ужасающий скрип и громкий крик. Люси Марриот, прижимая к груди одеяло, выглянула из фургона и всмотрелась в темноту.
        - Что случилось? С тобой все в порядке?
        Полли выпустила руки сестры Лайман, спрыгнула на землю и вместе с Джаредом побежала туда, где стоял фургон сестры Лайман, накренившийся под неестественным углом.
        Брат Коули лежал на снегу, держась за свое плечо, и стонал от боли. Том Марриот тяжело дышал, из последних сил удерживая фургон на весу, чтобы не придавить Коули.
        Как только тот выбрался из-под фургона, Джаред быстро распахнул его пальто и ощупал плечо и руки.
        - Рука сломана, - мрачно сказал он. - Помогите отнести его под навес. - И повернувшись к Полли, спросил: - Ты сможешь наложить ему шину?
        Полли кивнула. Она умела вправлять сломанные кости, но ей еще не приходилось это делать в таких ужасных условиях. Когда на сломанную руку была наложена шина, шел уже третий час утра, и Полли едва держалась на ногах от усталости и холода.
        - Кто же нас повезет? - прошептала сестра Коули, беспомощно глядя то на Тома, то на Джареда. - Я не могу управляться с упряжкой волов.
        Том вздохнул. Из всех женщин, которые могли бы остаться без помощи здорового мужчины, сестра Коули была самой уязвимой. Она была горожанкой, и жизнь на ферме никогда не давалась ей легко. Она до сих пор не умела делать многое из того, что запросто делали четырнадцатилетние девочки. Том похлопал ее по плечу.
        - Я вас повезу. А теперь нам всем надо немного поспать, впереди нас ждет нелегкий день.
        - Может, нам вернуться? - неуверенно спросила Люси у мужа, когда он вернулся в свой фургон. - Рука брата Коули будет заживать несколько недель, а нас тут семь женщин и пятеро детей.
        - Нет, - мягко сказал Том. - Мы поедем дальше. Сейчас мы вряд ли можем вернуться, даже если захотим.
        Он мог больше ничего не добавлять. При мысли о чужаках, вторгающихся в ее прекрасную гостиную и приветливую кухню, Люси отвернулась и стала молиться, прося Бога дать ей силы. Им предстояло путешествие длиной в тысячу миль, а они преодолели всего семь. Экспедиция, которая представлялась вполне осуществимой, когда они обсуждали планы за кухонным столом, теперь все больше и больше казалась невозможной. Люси хотелось плакать, но она держалась ради Тома.
        - Не волнуйтесь, - сказала Полли наконец, забираясь под одеяло. - Начало пути было плохим, но утром, надеюсь, все будет лучше.
        Но лучше не стало, а стало хуже. Даже у Полли следующий день почти погасил ее оптимизм. Началось с того, что на починку колеса фургона сестры Лайман ушло несколько часов. Потом Том Марриот продрог от холода, и Джареду пришлось сменить его на облучке фургона Коули. А их собственной упряжкой в это время управляла Полли. Час за часом они ехали по снежной пустыне, без всяких дорог, холодный северо-западный ветер дул им в лица с таким неистовством, что, казалось, сдувал кожу со щек.
        Серена начала плакать от холода. Приближались сумерки, а у них все еще не было подходящего места для привала. Когда они уже совсем пали духом, Нефи вдруг закричал:
        - Смотрите, всадник!
        Полли напряженно всмотрелась в даль, и вскоре она увидела, что им навстречу скачет мужчина на коне.
        - Хвала Господу! - воскликнула Люси Марриот. - Вы не видите, кто это? Кто-то из сыновей Кимбеллов или из Ромни?
        - Ни тот, ни другой, - вздохнул Нефи разочарованно. - Это какой-то военный.
        - Может, он подскажет нам, где лучше разбить лагерь, - сказала Люси Марриот.
        К изумлению Полли, Лидия Лайман задумчиво произнесла:
        - Я всегда считала, что мужчинам идет военная форма.
        Что ж, тот конкретный мужчина, который приближался к ним, определенно хорошо смотрелся в форме. Его высокие сапоги сияли, несмотря на снег, заправленные в них брюки выглядели безупречно в отличие от кожаных штанов Джареда. Темно-синий мундир, украшенный золотым галуном, сидел на широких плечах идеально. Ко всему прочему всадник великолепно держался в седле и скакал на вороном коне с дерзкой легкостью.
        Когда всадник подъехал ближе, Нефи остановил свою упряжку и крикнул:
        - Здравствуйте!
        На смуглом лице всадника не было ни малейшего намека на теплоту. Он повернул коня, подняв облако снежной пыли, и довольно грубо спросил:
        - Куда это, черт подери, вы направляетесь?
        Брат Спенсер привык подставлять другую щеку, поэтому добродушно ответил:
        - В Ричардсон-Пойнт.
        - Черта с два вы туда поедете!
        - Мы мормоны. И нам не нравится, когда кто-либо ругается, - заявила Люси Марриот.
        - Мне на это плевать, будь вы хоть ангелы с небес! Вы сейчас же повернете своих лошадей и вернетесь туда, откуда приехали!
        - Нет, сэр, мы этого не сделаем, - спокойно ответил брат Спенсер. - Желаю вам хорошего дня и прошу прощения за то, что отнял у вас время.
        Он подстегнул лошадей, но всадник наклонился в седле и перехватил у него поводья.
        - Без моего разрешения вы никуда не поедете!
        Полли с интересом наблюдала за этой перепалкой. Лицо незнакомца разительно отличалось от всех лиц, которые она привыкла видеть. Начать с того, что его кожа была намного темнее, чем у любого мужчины, которого ей доводилось встречать, разве что за исключением индейцев. Она была смуглой, почти оливковой. Под широкополой шляпой с узкой золотой лентой были видны довольно длинные совершенно прямые волосы, черные как вороново крыло. Черные брови вразлет были сейчас хмуро сдвинуты. Да и глаза незнакомца тоже были черными. Полли подумала, что лицо у него довольно интересное. И хотя рот мужчины был сейчас гневно сжат, губы у него были хорошей формы и невольно привлекли ее внимание.
        - А какие у вас полномочия, сэр? - спросил Нефи, откровенно игнорируя знаки различия, которые показывали, что незнакомец имеет звание майора.
        - Я майор армии Соединенных Штатов, - отрывисто ответил всадник. - А теперь поворачивайте весь свой караван и отправляйтесь назад. Впереди нет ничего, кроме снежной пустыни.
        Фургон Джареда ехал последний. Он спрыгнул с облучка и, увязая по колено в снегу, подбежал к всаднику.
        - А ну-ка немедленно извинитесь! - в ярости закричал Джаред.
        Майор, все еще держа в руке поводья от упряжки Нефи, повернулся к Джареду и посмотрел на него сверху вниз. На секунду Полли показалось, что в его черных глазах вспыхнул насмешливый огонек, но потом она поняла, что ошиблась: майор заговорил таким тоном, что у нее от страха мурашки побежали по спине.
        - Слушай, парень, возвращайся-ка в свой фургон и…
        - Ах вы… - Джаред бросился было на майора, но тот поймал его за руку и словно стальными тисками сжал запястье.
        - Если хочешь выставить себя дураком перед женщинами - я рад тебе помочь. Но через несколько минут уже стемнеет. Поэтому поворачивай упряжку назад, пока не поздно. Я же провожу вас обратно, до Миссисипи.
        Джаред, красный от злости, высвободил руку, однако больше не пытался спорить с высокомерным незнакомцем. Он понимал, что ничего бы этим не добился, только поставил бы себя в глупое положение.
        - Мы пересекли Миссисипи только вчера утром, - спокойно сказал Нефи. - И не собираемся возвращаться.
        Взгляд майора скользнул с одного фургона на другой. На Полли задержался: глаза на некоторое время остановились. Он изучал ее лицо, и от такой дерзости Полли вспыхнула. К счастью, незнакомец снова повернулся к Нефи.
        - Где ваши мужчины?
        - У брата Марриота жар, он лежит, - ответила Лидия Лайман. - Брат Коули сломал руку вчера поздно вечером. Брата Спенсера и Джареда вы видели. - Она расправила плечи и зачем-то добавила с вызовом то, что и так было ясно. - У нас совсем небольшой отряд.
        Как раз в это время снова заплакала Серена, и майор утратил самообладание.
        - Боже правый, у вас что, с собой дети?
        - Пятеро. И, как уже сказала сестра Марриот, мы не приветствуем, когда имя Господа упоминается всуе.
        - Как я сразу не догадался! - воскликнул майор с досадой. - Вы мормоны!
        Нефи оживился.
        - Значит, вы встретили тех, что идут впереди нас? - с надеждой спросил он.
        Сюзанна и дети собрались вокруг незнакомца и теперь глазели на него с большим любопытством.
        - Скажите ему, что, если он не может вести себя вежливо, пусть убирается! - крикнула из фургона сестра Филдинг высоким пронзительным голосом.
        Темные брови майора взлетели вверх.
        - Это престарелая сестра, - объяснила Лидия Лайман.
        - Сколько ей лет? - с подозрением поинтересовался майор.
        Ложь не вязалась с представлениями Лидии о добродетели и все же она попыталась ответить уклончиво:
        - Ей семьдесят или около того.
        - Семьдесят?!
        Полли подумала, что майор упадет с коня. Всю силу своей ярости он обрушил на Нефи:
        - Вы везете с собой кучу детей и старую женщину! А подумали ли вы о том, что сейчас двенадцать градусов мороза и впереди вас ждет снежная пустыня? Да вы сумасшедшие!
        Полли долго молчала, но наконец не выдержала.
        - У нас две старые женщины, - уточнила она.
        - Две? - переспросил майор сквозь зубы.
        - Сестре Шалстер тоже семьдесят, - объяснила Полли.
        Ей хотелось говорить так же уверенно, как говорила сестра Лайман, но она чувствовала, что под пристальным взглядом майора ее щеки покрываются румянцем.
        - Мне восемьдесят четыре! - раздался из фургона бодрый голос сестры Филдинг.
        Нефи и Джаред одновременно застонали.
        - Из всех бездумных, безответственных, недоделанных недоумков…
        - Сэр, вы не ответили на мой вопрос, - сказал Нефи со сводящей с ума вежливостью. - Вы встретили тех, кто вышел раньше нас?
        - Да, встретил. И по сравнению с вами они почти нормальные люди!
        - Хвала Всевышнему! - радостно воскликнул Нефи. - Том, ты слышал? Наши братья лишь ненамного впереди нас. Скоро мы их нагоним.
        - Нет, не нагоните. Потому что я намерен вам помешать, - отрезал майор. - Они намного впереди вас, в Ричардсон-Пойнте. У вас нет никаких шансов их догнать. К тому же пройдет еще несколько месяцев, и вам вообще некого будет догонять.
        - Что вы хотите этим сказать? - спросил Том Марриот, выглянув из фургона. Он был закутан в толстое шерстяное одеяло, и его бил озноб. - Они что, заболели?
        - Нет. Просто армии нужны мужчины для войны с Мексикой. Я еду в Сент-Луис в отпуск, но у меня есть приказ на обратном пути собрать батальон. Сейчас военных действий почти не ведется, но летом сражения возобновятся.
        - Мы едем на Запад в надежде осесть там. Мы не собираемся воевать, - едко заметила Лидия Лайман.
        - Возможно. Но если вы верные подданные Соединенных Штатов, то вам придется участвовать в войне.
        Глаза Лидии вспыхнули.
        - Надеюсь, майор, вы не имеете в виду меня лично, - парировала она.
        Майор рассмеялся.
        - Ей-богу, может, вы, мормоны, и сумасшедшие, но женщины у вас замечательные!
        Лидия Лайман попыталась сделать вид, что она оскорблена, но у нее это не получилось. Полли желала, чтобы внимание майора вновь было обращено к ней. Это она должна была заставить его смеяться, а не Лидия Лайман, старая дева с седыми волосами.
        Смех майора не продлился долго. Пока они разговаривали, совсем стемнело. К майору вернулось его дурное настроение, и он сказал:
        - Сейчас уже поздно идти вперед или назад, нам придется разбить здесь лагерь и переночевать.
        - Сэр, вы остаетесь с нами? - с радостью спросил Нефи.
        Джаред был мрачнее тучи.
        - Останусь. - Майор легко спрыгнул с коня. - Остаюсь, потому что днем собираюсь лично проводить вас обратно, на другой берег Миссисипи.


        Глава 3
        Присутствие майора подняло настроение всем, кроме Джареда. Пусть майор был немногословен, груб и неприветлив, он встретил на пути их друзей. Одного этого было достаточно, чтобы придать им новых сил.
        У Тома Марриота усилилась лихорадка, и он не смог присоединиться к остальным у костра. За ним ухаживала Люси, она обложила его глиняными грелками с подогретой водой из растопленного снега и все время оставалась при нем, держа его за руку. Брат Коули несколько минут посидел у костра, но скоро вернулся в свою постель: ему было неудобно сидеть, рука болела, а холод только усиливал неудобства.
        Джаред сделался таким же грубым, как майор. Пока Полли варила бобы и пыталась сделать свиную солонину как можно более аппетитной, он оставался угрюмым и неразговорчивым, что было на него совершенно не похоже. Полли знала причину и сочувствовала ему.
        - Они были здоровы? - спросил Нефи, с аппетитом отправляя в рот бобы.
        Майор несколько минут молча разглядывал Нефи, потом носком сапога подкатил круглое полено ближе к огню и уклончиво ответил:
        - Некоторые из них.
        Полли обнаружила, что ей трудно отвести взгляд от майора. Когда она подала ему тарелку с едой, он не посмотрел на нее, но ее рука задела его руку, и Полли почувствовала какое-то странное возбуждение, какого никогда раньше не испытывала. Майор Дарт Ричардс был необычен во всем, даже его имя Нефи узнал не сразу. Дарт. Это было странное имя. Немного напоминало индейское. И очень ему подходило.
        Лидия Лайман прищурилась.
        - Вы сказали «некоторые». А остальные?
        Полли заметила, что из-под ее толстой шерстяной накидки уже выглядывает кружевная косынка. За сестрой Лайман раньше никто не замечал, что она склонна принаряжаться, и Полли спросила себя, не из-за майора ли она надела на себя эту изящную вещицу. Если так, то Полли ее вполне понимала: Дарт Ричардс был очень привлекательный мужчина и способен был одним своим взглядом заставить женщину почувствовать себя женщиной.
        Когда он ел, суровые складки вокруг его рта немного смягчились, и Полли поймала себя на мысли, что бы она почувствовала, если бы такой мужчина ее поцеловал. Это, должно быть, нечто совершенно непохожее на ощущения, когда целуешься с Джаредом или любым другим местным парнем. Осознав, в каком направлении ведет ее воображение, она густо покраснела. Неужели она становится такой же распутной, как Летти Каммингс, которую несколько месяцев назад изгнали из братства за недостойное поведение?
        Майор Ричардс твердо выдержал взгляд сестры Лайман.
        - У некоторых малярия, как у того брата, который лежит в фургоне. Некоторые умерли от холеры. И все недоедают.
        - Холера!
        Полли побледнела. Майор посмотрел на нее своим волнующим взглядом и заметил не без сарказма:
        - Да, мисс Керкем. Чему вы удивляетесь? На этом огромном пути вам не миновать болезней, или вы этого не понимали, когда очертя голову отправлялись в идиотское путешествие?
        - Родители сестры Керкем умерли от холеры, - тихо сказал Нефи. - Она сирота, у нее никого нет, кроме Марриотов, которые пожалели ее и приютили у себя.
        - Мне очень жаль.
        Сарказм исчез. Майор посмотрел в глаза Полли, и она увидела в его взгляде нечто такое, что взволновало ее еще сильнее, чем случайное прикосновение к его руке.
        - Сэр, много людей у них умерло? - с тревогой спросила Сюзанна Спенсер.
        - Достаточно. Вы увидите могилы по сторонам дороги, если продолжите путь.
        - Майор, мы обязательно продолжим путь. - Голос Сюзанны Спенсер прозвучал не менее авторитетно, чем голос майора.
        В его глазах промелькнуло нечто похожее на уважение.
        - Нет, не продолжите, - отрезал он. - Потому что не представляете, какие трудности вас ждут. Такому маленькому отряду, как ваш, ни за что не выжить. Уже сейчас вы потеряли двоих мужчин, и вас осталось совсем немного…
        На какое-то ужасное мгновение Полли показалось, что он скажет «с одним мужчиной и с одним мальчиком», но он сказал:
        - В основном женщины и дети и только двое здоровых мужчин.
        - Какие бы трудности нас ни ждали впереди, мы можем их преодолеть, - твердо сказала Лидия Лайман.
        - Голод и холод - преодолеете. Но не стихию.
        Все посмотрели на майора с недоумением. Он раздраженно, как будто обращался к детям, объяснил:
        - Еще неделя, и снег растает. Начнутся дожди.
        - Небольшой дождик еще никому не повредил, - с вызовом сказала Сюзанна Спенсер.
        - Небольшой дождик? Боже правый, женщина, здесь на равнине дожди - это настоящие ливни!
        Он пришел в такую ярость, что Сюзанна даже не стала упрекать его в том, что он упоминает имя Господа всуе.
        - Это значит, что льет как из ведра! Земля превращается в жидкую грязь, колеса ваших фургонов завязнут в ней, и вы не сможете двигаться. Чтобы выбраться из этой топи, нужно подкладывать под колеса доски. Эта работа требует усилий нескольких сильных, здоровых мужчин. А не женщин и детей. Чтобы уменьшить вес фургонов, вам придется идти пешком по щиколотку, а иногда и по колено в грязи и в воде. По ночам эта грязь будет замерзать, но это вовсе не конец ваших неприятностей, наоборот! Дорога станет еще более непроходимой. На неровной поверхности фургоны будут переворачиваться, дети начнут попадать под колеса.
        Полли ахнула и побледнела.
        - Да-да, - резко сказал майор, снова поворачиваясь к ней. - Один ребенок уже погиб вот так - под колесами фургона его семьи.
        Даже Нефи молчал. Майор Ричардс безжалостно продолжил:
        - Дождь переполнит реки, и они выйдут из берегов. Ваш путь лежит вдоль реки Фокс, у нее много притоков, и преодолеть их можно будет только вплавь. Смогут ваши дети и две престарелые сестры переплыть быстрые холодные реки Локуста-Крик и Модкин-Крик?
        Повисло молчание. Потом Нефи упрямо сказал:
        - Мы все равно пойдем вперед.
        - Зубы Господни! - Майор в ярости вскочил на ноги. - Никогда в жизни не встречал таких упрямых, твердолобых, неподатливых людей, как вы!
        - Вы никогда раньше не встречали мормонов, - парировала Лидия Лайман.
        - И больше не желаю встречать! Вы самые безрассудные и странные люди.
        Лидия Лайман оборвала его на полуслове. Встав на ноги, она заявила:
        - Пророк Джозеф называл нас особыми людьми.
        - Пророк он или нет, но я не могу с ним не согласиться, - сказал майор Ричардс и ушел в темноту.
        Руки его были сжаты в кулаки, плечи напряжены, и по всему его облику было понятно, что, если бы он задержался еще хотя бы на секунду, его гнев вылился бы в нечто большее, чем богохульства. Когда внушительная фигура майора исчезла в темноте, Сюзанна Спенсер с тревогой спросила мужа:
        - Как думаешь, он сказал правду?
        - Думаю, он не лжет.
        - Он богохульник и неверный! - процедил Джаред сквозь зубы. - Чем скорее мы с ним распрощаемся, тем лучше.
        - У меня такое чувство, что от него будет не так легко избавиться, - сухо заметил Нефи.
        - Но если начнутся наводнения… - прошептала Сюзанна.
        Нефи взял ее за руку.
        - Остальные же выжили. Почему мы не выживем? Давайте споем гимн, прежде чем идти спать. Возможно, майор снабдил нас очень полезной информацией, но он подорвал наш дух и увел наши мысли от Господа.
        Они начали петь, и из фургонов к ним присоединились голоса сестры Филдинг, сестры Шалстер, семейства Коули и Марриот. Майор Ричардс, находившийся в пятидесяти ярдах от повозок, услышав их пение, не смог сдержать ругательство. Мормоны были фанатиками и, как все фанатики, не признавали логики. Он понял, что ему не удастся заставить их свернуть обратно на восток. А альтернатива была только одна - позволить им идти на верную смерть. Даже сейчас, когда они пели, он услышал волчий вой. Майор снова выругался. Силы духа и храбрости у них много, а здравого смысла нет. А у одной из них есть еще кое-что: золотые кудри и синие глаза. Надо же было такому случиться, что первая более-менее интересная женщина, которую он встретил после многих месяцев службы в армии и безбрачия, оказалась мормонкой!
        У мормонов все одинокие женщины - девственницы, это он узнал еще в Ричардсон-Пойнте, где главный отряд под предводительством Бригема Янга разбил временный лагерь. И тот, кто дорожит собственной жизнью, не должен покушаться на целомудрие девушки-мормонки. И это очень жаль, потому что белокурая девушка, сидевшая у костра напротив него, была на редкость хорошенькой. Даже красивой.
        Дарт пожал плечами. Когда он доберется до Сент-Луиса, недостатка в женщинах не будет.
        Нефи подкинул в костер дров, чтобы он горел всю ночь, и все пошли спать, еще более хмурые, чем предыдущим вечером. Слова майора Ричардса дали им всем немало пищи для размышлений.
        Том Марриот забылся беспокойным сном. Полли помогла Люси лечь, потом сама забралась под одеяло, сняв только накидку. К тому времени, когда они доберутся до Ричардсон-Пойнта, им придется мириться не только с холодом, но и с блохами и вшами. Помыться им было негде, разве что протереть снегом лицо и руки. При температуре ниже нуля даже самые стойкие, ложась спать, снимали только промокшие плащи. Люси и Лидия думали о предстоящих наводнениях. Мысли Полли занимал майор Ричардс. При свете костра его черные волосы отливали синевой. Был момент, когда он заговорил с ней и его взгляд задержался на ее губах, она почувствовала сильное волнение. Но потом все остальное время он ее игнорировал, словно она перестала существовать, и все его внимание было обращено только на Спенсеров и сестру Лайман. Джаред за весь вечер не сказал ему ни слова, а майор не потрудился извиниться за то, что говорил с ним как с мальчишкой. Полли сомневалась, что Дарт Ричардс вообще когда-нибудь извиняется, поэтому Джаред понапрасну на него злился.
        Несмотря на усталость, Полли никак не могла заснуть. Она задумалась, джентльмен майор Ричардс или нет. Его звание подразумевало, что он джентльмен. Однако поведение это опровергало. Вспомнив его ругательство, «зубы Господни», она тихо засмеялась. Она не слышала этого выражения с тех пор, как умер ее отец, да и при его жизни слышала редко.
        Том Марриот застонал во сне и заметался. Полли неохотно выбралась из-под одеяла и подошла к нему. Лоб у него горел, а руки были холодными. Полли пощупала глиняные грелки и поняла, что они остыли. Зажигать лампу и тревожить сон Люси и Серены ей не хотелось, поэтому она нащупала в темноте завязки плаща, взяла в каждую руку по грелке и вышла на холод, чтобы вернуться к еще горевшему костру.
        Майор сидел на перевернутом ящике, широко расставив ноги и свесив руки между коленями, и смотрел на огонь. Его плечи были завернуты в военный плащ. Подойдя ближе, Полли увидела, что у него на боку блестит металлическая фляга. Похоже, майор не прочь выпить! Полли была потрясена. Ее отец не был мормоном, но он не пил. Впрочем, он не был и солдатом. А майору по крайней мере достало такта, чтобы, не оскорбляя мормонов, открыто выпивать в их присутствии.
        Он оглянулся на звук шагов и прищурился.
        - Я пришла нагреть воду, у брата Марриота грелки совсем остыли.
        Майор, напрягшийся было при ее появлении, заметно расслабился. Полли отчего-то вдруг занервничала. Набрав в кастрюлю снега, она поставила ее на огонь и стала ждать, пока снег растопится. При этом она старалась держаться как можно дальше от майора.
        Дарт было подумал, что девушка пришла составить ему компанию, но быстро избавился от этой иллюзии. Она не собиралась с ним ни говорить, ни тем более флиртовать. Она действительно пришла сюда по делу. Тем не менее наблюдать за ней оказалось приятно. Она трясла кастрюлю за длинную ручку, перемешивая снег, и тот с шипением таял. Ей было не больше восемнадцати лет, но фигура уже совершенно сформировалась. Похоже, она одевалась в спешке, потому что плащ был завязан на шее неплотно, и Дарту были видны нежные округлости ее груди.
        Ручка кастрюли нагрелась, и Полли стало трудно ее держать.
        - Дайте мне.
        Майор подошел ближе, взял кастрюлю - его руки были в перчатках - и перелил нагревшуюся воду в широкие горлышки фляг. Полли оказалась так близко к нему, что смогла почувствовать его запах, он не поддавался определению, но, несомненно, мужской, а под военной формой чувствовались стальные мускулы.
        Со своей стороны Дарт заметил, что вблизи девушка еще красивее, ее красота - не иллюзия, а реальность. Ее кожа еще не обветрилась под суровыми ветрами равнин и была нежной, как персик. Руки тоже не огрубели, а были гладкими и безупречно ухоженными.
        Взгляд майора больше не был равнодушным, черные глаза смотрели дерзко и откровенно оценивающе.
        - Благодарю вас, майор, - сказала Полли.
        Она надеялась, что он не услышал в ее голосе дрожь. Поскорее бы уж он налил воду, чтобы она могла уйти!
        Как Дарт и заметил еще издали, у нее были нежные, манящие губы. Он подумал, каково было бы их поцеловать, но тут же отбросил эту мысль. Пожалуй, еще Нефи Спенсер примется палить из своего шестизарядного револьвера.
        Наконец он закончил разливать воду, и Полли стала завинчивать пробки. Поскольку с ее стороны для этого требовались немалые усилия, майор молча взял грелки и уверенным движением рук завершил дело.
        - Спасибо, - поблагодарила Полли.
        Она говорила тихо, но в ее голосе чувствовалась твердость и здравый смысл. Дарт подумал, что, пожалуй, у нее было гораздо больше здравого смысла, чем у ее спутников. Он спросил:
        - Скажите, в вашем отряде женщины настроены так же решительно, как мужчины? Они намереваются продолжать путь на Запад?
        Полли кивнула.
        - Даже старухи?
        - Да. Нам некуда возвращаться. Толпа негодяев сровняла с землей дом Марриотов, а дом Спенсеров разграблен. Вандалы перепугали до полусмерти даже сестру Шалстер, когда та сидела в своей собственной гостиной.
        - Сестра Шалстер - это старушка с резким голосом?
        - Да.
        Складки вокруг его рта стали глубже.
        - Отнесите грелки тому, кому они нужны, и возвращайтесь, я хочу, чтобы вы рассказали мне больше.
        Это была не просьба, а приказ.
        - Хорошо, - снова кивнула Полли.
        Она поспешила к фургону, чувствуя, как ее сердце болезненно колотится в груди. Сидеть поздно ночью с этим ужасным майором одной, без компаньонки, - такое нарушение приличий нелегко простил бы даже добрый Том Марриот, однако искушение было слишком велико, и Полли не устояла.
        Когда Полли ввернулась, майор пододвинул к огню еще один ящик и поставил его рядом со своим. Полли поплотнее запахнула плащ и села на ящик.
        - Мормоны, которых я видел в Ричардсон-Пойнте, говорили о преследованиях и нетерпимости, но я не представлял, что все настолько чудовищно.
        - Это невозможно передать словами, - тихо сказала Полли. - Когда мне было десять лет, мы с родителями жили на ферме недалеко от Шоул-Крик. Был солнечный день, и я играла с другими детьми на берегу реки. Я, конечно, тогда этого не знала, но оказывается, горожане уже несколько недель требовали, чтобы мормоны отказались от своей веры или уехали. - Полли помолчала. - Вскоре мы с детьми разошлись по домам. Я стояла с мамой в гостиной, и вдруг мы увидели, что к кузнице и мельнице скачет большой отряд вооруженных всадников. Намерения их были совершенно очевидны. Кто-то из соседей крикнул: «Мир!» - но его застрелили. Потом у нас на глазах эти люди загнали наших соседей в кузницу, и мы услышали выстрелы и крики. - Полли замолчала и задумчиво посмотрела на огонь. - Сынишка Смитов, Сардиус, испугался и спрятался под кузнечные мехи, но его нашел мистер Глейз из округа Кэрролл и убил выстрелом в голову. В тот день убили восемнадцать человек. Моего отца не было дома, он уезжал покупать скот, а когда вернулся, то сказал, что ему стыдно жить среди убийц и что хотя он не мормон, он здесь не останется и пойдет с
ними. Тогда-то мы и переехали в Киркленд.
        Майор вопросительно поднял брови.
        - Значит, вы не мормонка?
        - Нет. Пока нет. - В голосе Полли слышалась неуверенность.
        Это заинтриговало майора, но он не стал задавать вопрос на эту тему.
        - Что произошло в Киркленде?
        - Нас и там не оставили в покое, поэтому мы переселились в Наву.
        - И там вам тоже не дали жить спокойно?
        - Не дали. Отец не был религиозным человеком, но он говорил, что нетерпимость - один из самых тяжких грехов. Нетерпимость и лицемерие.
        Губы майора скривились в невеселой улыбке.
        - На этот счет он был прав. - Он произнес это с таким чувством, что Полли перестала думать о собственных воспоминаниях.
        - Вы тоже пострадали от нетерпимости? - полюбопытствовала она.
        - Да, но об этом я говорить не буду, - отрезал майор.
        Полли подумала, не пора ли ей вернуться в фургон. Взглянув на суровое лицо майора, она решила, что он больше не желает с ней беседовать - очевидно, его мысли были сейчас далеко от забот маленького отряда и от нее самой.
        Чувствуя себя неловко, она встала.
        - Ваши спутники знают, что вы находитесь на границе индейской территории? - спросил майор.
        - Э-э… да. - Полли не знала, известно им это или нет. - Раньше у нас были дружеские отношения с индейцами, - добавила она, как будто оправдываясь.
        Он засмеялся.
        - Индейцы, чья территория впереди, это не шауни и не делавары, это пауни. Сомневаюсь, что у вас будут с ними дружеские отношения.
        - Вы много о них знаете?
        - Больше, чем кто бы то ни было, - сказал майор.
        В его голосе слышались какие-то странные нотки, Полли не поняла, что это значит. Ей хотелось расспросить его еще, но она понимала, что оставаться дольше было бы неприлично.
        - Майор, надеюсь, мои ответы вам помогли и вы узнали то, что хотели узнать.
        - Да, я узнал, что ваши женщины так же упрямы, как мужчины, независимо от возраста. И что вы идете на верную гибель, желая спастись от смерти в городах, из которых вас выгнали. Да, в этом вы мне помогли.
        Он не пожелал ей спокойной ночи, и Полли резко повернулась и направилась к фургонам. Но она не успела сделать и нескольких шагов, как ноги запутались в подоле юбки, и Полли, споткнувшись, упала на снег. Еще до того, как она хотя бы попыталась встать, сильные руки взяли ее за талию, подняли и поставили на ноги. Поднимая Полли, Дарт Ричардс заметил, что талия у нее на удивление тонкая, а обнимать ее очень приятно.
        От падения и от неожиданности у Полли сбилось дыхание, и сердце почему-то забилось учащенно. Майор сжал ее талию еще крепче, привлек к себе, и не успела Полли возразить, как он коснулся губами ее губ. Она подняла руки и уперлась кулаками в его плечи, пытаясь его оттолкнуть, но, конечно же, справиться с ним ей было не по силу. Майор раздвинул языком ее губы, и Полли поняла, что хотя она и сопротивляется, ее единственное желание - подчиниться. Обвить его шею руками и целовать так же страстно, как он ее целовал.
        Все закончилось слишком быстро: он отстранил ее от себя и, продолжая держать за плечи, заглянул ей в глаза. На его лице играла насмешливая улыбка.
        - Кто бы мог подумать, что в лагере мормонов есть маленький цветок страсти? Интересно, они сами-то это понимают?
        Удовольствие от поцелуя мгновенно сменилось у Полли раздражением.
        - Почему вы обращаетесь со мной как… как с вавилонской блудницей?!
        Майор отпустил ее и засмеялся.
        «Отвратительный, мерзкий тип! Как он посмел со мной так обращаться?» - думала Полли, лежа в фургоне под одеялом. Будь рядом Нефи или Джаред, майор бы не повел себя так. Он бесчестно воспользовался ситуацией. Майор Ричардс определенно не джентльмен! Щеки Полли до сих пор горели. Он не джентльмен, а она не леди. Она помнила, как все ее тело откликнулось, когда он накрыл ее губы своими. Полли раньше и представить не могла, что поцелуй мужчины может вызвать такой отклик. Когда ее целовал Джаред, с ней ничего подобного не происходило. Поцелуи Джареда были теплыми, успокаивающими, безопасными. А поцелуй майора Ричардса взбудоражил ее так, что она готова была сгореть от стыда, он пробудил в ней желания, о существовании которых она раньше даже не подозревала. Хуже всего, что утром ей придется предстать перед ним и вести себя так, будто ничего не произошло.
        Смех майора до сих пор звучал у нее в ушах, и Полли закрыла уши ладонями, как будто это могло его заглушить. Люси Марриот была права. Мужчины, которые не принадлежат к их церкви, сластолюбивы и ищут лишь удовольствий для себя. Счастье женщины только в браке с добрым, понимающим членом братства, с таким мужчиной, как Джаред.
        Ворочаясь под одеялами и пытаясь уснуть, Полли сердито подумала, что, если бы Джаред поцеловал ее так, как майор Ричардс, она бы завтра же вышла за него замуж. Но он никогда этого не сделает, потому что он ее уважает, и она должна этому радоваться. А ее мысли - низменные, и грязные, и неподобающие девушке.
        - Зубы Господни, - прошептала Полли. Выпустив гнев, Полли закрыла глаза и постаралась выкинуть из головы все мысли о майоре Ричардсе и его насмешливых черных глазах.
        Наступило утро. У Тома Марриота лихорадка все еще не прошла, и лошадей запрягал Джаред. Он был против обыкновения мрачен, и Полли подозревала, что он таким и останется, пока незваный гость их не покинет. Но у нее не было времени поговорить с Джаредом: нужно было приготовить завтрак и покормить животных. Обходя в спешке фургон, Полли чуть было не свалилась в жестяной таз с водой, неустойчиво поставленный на бочку с пшеницей. Мормоны были не настолько закаленными, чтобы раздеваться до пояса и мыться в таких условиях, когда вода в считанные минуты замерзает, но майора Ричардса мороз не пугал. В тот момент, когда Полли чуть не упала, он как раз потянулся за рубашкой, и Полли увидела его широкую грудь с порослью темных курчавых волос. Под смуглой кожей такого же оливкового оттенка, как лицо, бугрились крепкие мускулы.
        - Доброе утро, мисс Керкем. Надеюсь, ночь прошла без приключений?
        - Да, это была совершенно обыкновенная ночь, ничем не запоминающаяся! - ответила Полли и решительно удалилась, шурша юбками.
        Мало того что ей приходится видеть его лицо и ее начинает завораживать его необычная привлекательность, но лицезреть его мускулистое загорелое тело - это уж слишком! Полли раз сто видела Джареда голым по пояс, но никогда не усматривала в этом чего-то особенного и не разглядывала его. Однако вид полуобнаженного майора Ричардса запомнится ей надолго, Полли это знала. Возможно, он потому такой загорелый, что служил в Мексике или в Калифорнии, но это не объясняет, почему у него такие черные волосы и глаза. От солнца волосы становятся светлее, а не темнее.
        Полли тряхнула головой, и ее кудряшки запрыгали вокруг лица. Ей нет никакого дела до грубого, нелюбезного, высокомерного майора Дарта Ричардса!
        За завтраком Нефи сказал Полли:
        - Майор говорит, что один фургон отстал от основного отряда на много миль, и он не очень далеко впереди нас. Судя по описаниям, похоже, что это Черити и Флетчер Меррил.
        Меррилы были близкими друзьями и Марриотов, и Спенсеров. Эмили Меррил была ровесницей Полли, и всего лишь месяц назад они одновременно отпраздновали восемнадцатилетие.
        - Почему же он не рассказал нам об этом вчера? - возмутилась Полли.
        Нефи спокойно объяснил:
        - Потому что, если бы он рассказал, Джаред непременно помчался бы к ним среди ночи и, вполне возможно, сломал бы шею и себе, и коню.
        - Почему Меррилы так сильно отстали?
        - Из-за болезни. Они боялись, что их настигла холера, и не хотели заражать остальных.
        Полли увидела, что Джаред седлает одну из лошадей и втискивает сбоку в плотно набитую седельную сумку винтовку.
        - Джаред собирается сейчас к ним? - спросила она.
        - Да. Лучше, если они подождут нас, чем уедут еще дальше и по-прежнему будут все время одни и без защиты.
        Полли поставила тарелку и подошла к Джареду. Под ее ногами хрустел снег, ее щеки раскраснелись от морозного воздуха.
        - Брат Спенсер только что рассказал мне про Меррилов.
        - Полли, я должен сейчас же ехать к ним. Брат Меррил не очень хороший стрелок, а они сейчас на индейской территории.
        - Ты можешь уговорить их вернуться и присоединиться к нам? Это было бы лучше, чем ждать несколько дней, а то и недель, пока мы их догоним.
        - Это я и собираюсь сделать. - Джаред обернул вокруг себя полы толстой накидки с капюшоном и низко надвинул на голову шапку. - Полли, присматривай за отцом. Ты была права насчет матери, ее силы слабеют, но я должен ехать к Меррилам, ты ведь это понимаешь.
        - Конечно. И никто, кроме тебя, не может скакать так быстро.
        Полли вспомнила Эмили Меррил, как она весело смеялась на их общем празднике в честь дня рождения, как они танцевали.
        - Молю Бога, чтобы с ними ничего не случилось.
        - Да, и чтобы с тобой ничего не случилось, пока меня не будет.
        Джаред привлек ее к себе и поцеловал на прощание. Полли не возражала, однако ответила на поцелуй так, что это бы шокировало Тома и Люси, будь они рядом. К счастью, Марриотов поблизости не было, а Нефи стоял к ним спиной. Их мог видеть только майор, а его лицо оставалось совершенно бесстрастным. Полли почувствовала, что сердце Джареда забилось сильнее, и с сожалением осознала, что с ней самой ничего подобного не произошло.
        - До свидания, Джаред, береги себя.
        Она смотрела ему вслед и махала рукой до тех пор, пока он не скрылся из виду.
        Полли стояла и думала о том, что Джаред хороший человек, а хорошие мужчины не вызывают похотливых чувств. И эта мысль не очень-то ее утешала, когда она вернулась к своим делам.
        Разговор между майором Ричардсом и Нефи Спенсером перерос в спор. Том Марриот, ослабевший от болезни, выглянув из фургона, старался говорить как можно громче, чтобы его тоже могли услышать. А сестру Лайман было слышно даже слишком хорошо.
        - Молодой человек, - говорила она, - мы поедем вперед, сколько можно повторять.
        - Всего несколько дней назад белые убили двух мужчин из племени пауни. Как вы думаете, какой прием вас ожидает?
        - Такой же дружеский, какой они найдут у нас. Краснокожие - наши братья, как и все люди.
        - Похвальные слова, - сухо сказал майор. - Но вряд ли действенные, если их произносить с индейской стрелой в груди.
        - Мы продолжим путь. - На этот раз это был голос брата Коули. - Всевышний хочет, чтобы мы обрели Обетованную землю на Дальнем Западе, и именно это мы и намерены сделать.
        Взрослые с сердитыми лицами горячо спорили, а вокруг них дети весело играли в снежки. Из фургона выбралась сестра Шалстер и нетвердой походкой подошла ближе. Ее седые волосы были спрятаны под шалью, края которой она сжимала узловатыми пальцами под самым подбородком. Она раздраженно обратилась к майору:
        - Когда мы наконец двинемся? Мы что, будем ждать тут до Судного дня или все-таки доберемся до места раньше?
        Майор застонал и возвел взгляд к небу.
        - Пап, давай скорее поедем, - взмолился маленький Джейми. - Я хочу посмотреть на индейцев!
        Серена Спенсер водила пальчиком по золотому галуну на рукаве майора и смотрела на него со всем обожанием восьмилетней девочки. Сестра Лайман вернулась в свой фургон, села на облучок, надела перчатки и взялась за поводья. Брат Коули тоже сел на козлы, всем своим видом демонстрируя готовность отправиться в путь, даже и управляясь одной рукой. Полли последовала их примеру и заняла место возницы в фургоне Марриотов.
        Майор Ричардс стоял, широко расставив ноги и положив руки на бедра, ярость на упрямого Нефи сквозила в каждой линии его тела.
        - Неужели ничто на свете не заставит вас передумать? - спросил он, так и кипя от гнева.
        - Ничто.
        Майор разразился чередой таких проклятий, что даже Полли побледнела. Потом он круто повернулся и вскочил на коня. Гневные складки вокруг его рта побелели, напряженное лицо казалось высеченным из гранита. Он пришпорил коня и помчался. Но не на восток, а на запад, поскакал галопом до первого фургона и дал знак двигаться. Потом, глядя на довольного Нефи, процедил сквозь зубы:
        - Только не пойте, умоляю! Ради Бога, не пойте!


        Глава 4
        Нефи не пел, но он насвистывал. Именно такой человек, как майор Ричардс, был им необходим, особенно когда Том Марриот лежал больной, а у Джосаи Коули была сломана рука. Теперь ледяные просторы уже не казались такими пугающими. Майор хорошо знал эти равнины, и с его помощью они имели шанс добраться до Ричардсон-Пойнта в кратчайшее время.
        Полли с раздражением стегнула лошадей. Значит, они еще не скоро избавятся от общества дерзкого майора! Уж она-то больше не собиралась иметь с ним дела. И все же она испытывала радостное возбуждение от мысли, что они снова двинулись в путь.
        Майор Ричардс во весь опор скакал впереди каравана. Он ехал и думал, что если эти дураки позади него считают, что им предстоит легкая прогулка, то они ошибаются. К тому времени как они устроят привал на ночь, им уже захочется повернуть обратно, и они будут умолять его, чтобы он проводил их до Иллинойса.
        Поднялась метель, ледяной колючий ветер бил в лицо. Майор мрачно усмехнулся: что до него, то чем хуже погода, тем лучше.
        До Ричардсон-Пойнта было несколько дней пути, и майор знал, что Нефи при всей его решимости никогда туда не доберется в одиночку. Они провели в дороге только сутки и ничего не знают о трудностях, которые им предстоят. Сегодняшний переход покажет им, что они поставили перед собой недостижимую цель.
        Снег слепил глаза, покрывал усы, забивался за воротники пальто и накидок. После двух часов езды майор повернул коня и проехал вдоль четырех фургонов, призывая поторопить упряжки. Они шли с хорошей скоростью, учитывая, что из-за пурги уже в двух ярдах впереди ничего не было видно, но майор не собирался говорить им об этом.
        По краям обвисших усов Нефи Спенсера образовались сосульки, но он улыбнулся и бодро кивнул:
        - Как скажете, майор. - И стегнул лошадей.
        Лидия Лайман в старом отцовском пальто и фетровой шляпе с опущенными полями, под которыми трудно было разглядеть ее лицо, лишь пожала плечами, не выказывая ни малейших признаков уныния. Когда майор придержал коня рядом с Джосаей Коули, у него возникло большое искушение спешиться, привязать коня за фургоном Коули и взять поводья самому. Его удержала от этого только решимость сломить дух упрямцев. Было сразу видно, что Коули больно, но когда майор потребовал ехать быстрее, тот только стиснул зубы и даже не пожаловался. Майор окликнул через раздувающийся брезент сестру Шалстер и спросил, как она себя чувствует.
        - Если бы я знала, что фургон будет так трясти, взяла бы с собой маслобойку, и у нас было бы свежее масло, - с сарказмом ответила она.
        Полли ехала последней. Ее накидка была не такой теплой, как та, которую отдал дочери брат Лайман. Дарт с одного взгляда понял, что она промерзла до костей, однако он заставил себя подавить жалость.
        - Поторапливайтесь! - отрывисто приказал майор. - Вы отстаете.
        - Если я поеду быстрее, то буду сидеть уже в фургоне Коули вместе с сестрой Шалстер, - процедила Полли сквозь зубы.
        Дарт усмехнулся, сам того не желая, и вернулся в начало колонны. «Ну и упрямый народ, черт бы их побрал, - думал он. - Ну ничего, еще несколько часов на морозе, и твердости у них поубавится».
        Однако не поубавилось. К середине дня снег перестал валить, но стало значительно холоднее. Дарту Ричардсу больше всего на свете хотелось сделать привал, чего-нибудь попить и подкрепиться сухим печеньем. Час за часом он ждал, когда же кто-нибудь из мормонов попросит о том же, но никто не просил. Майор проклинал их твердость и продолжал путь. Он не собирался сдаваться раньше, чем сдадутся женщины и компания неопытных путешественников.
        Полли казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Без одной лошади, на которой ускакал Джаред, упряжка стала неровной, и править ею было трудно, ее руки постоянно были в напряжении. Снег набился в ее ботинки и растаял там, она не чувствовала пальцев ног. Но в пальцах рук, можно было надеться, все-таки по-прежнему текла кровь: ведь поводья она как-то держала. Это было единственным доказательством того, что ее руки промерзли насквозь. Серена укрылась и своими одеялами, и одеялами Полли, она согрелась и заметно повеселела со вчерашнего дня. Том Марриот почти бредил, Люси сидела рядом с мужем и, когда вода в грелках остыла, она сама стала согревать его собственным телом, прижав его к себе.
        На протяжении дня Люси несколько раз передавала Полли кружку с едва не замерзающим ячменным отваром и несколько больших ломтей пшеничного хлеба. Однако на морозе хлеб очень быстро зачерствел и превратился в камень.
        Пару раз сестра Шалстер высовывала свое морщинистое лицо из-под брезента фургона Коули и подмигивала Полли, пытаясь ее подбодрить. Полли даже ухитрялась улыбнуться в ответ и упорно не сдавалась.
        Слева от них затрещал лед, льдина откололась и поплыла по реке. После Фокса им придется двигаться вдоль берегов реки Платт. Нефи рассказал Полли, что традиционная дорога на Запад проходит вдоль южного берега Платта, но брата Бригема не прельщала перспектива сталкиваться с враждебно настроенными путешественниками, поэтому он прокладывал собственный маршрут на Запад. Полли оставалось только надеяться, что брат Бригем знает, что делает. Местность вокруг них была совершенно безлюдная, и казалось, что до них здесь никто никогда не проходил. Однако она вспомнила, что майор Ричардс рассказывал про лагерь мормонов в Ричардсон-Пойнте, и это вселяло надежду. Брат Бригем - прирожденный вождь, это он удержал Святых вместе в мрачные дни после смерти Джозефа Смита, и если он сказал, что их путь проходил здесь, значит, так оно и есть. Даже майор Ричардс, когда рассказывал о планах Бригема Янга устроить в Каунсил-Блаффс на берегах Миссури полупостоянный лагерь, говорил о нем с невольным уважением. Этому лагерю было уже дано название «Зимние квартиры». На всем протяжении Миссури зимой рос тихоокеанский горошек,
поэтому у следующих переселенцев-мормонов не будет недостатка в корме для скотины в пути.
        Дарт Ричардс задавался вопросом, не служил ли вождь мормонов когда-нибудь в армии? Во всяком случае, по тому, как он набросал план строительства лагеря для следующей зимы, было ясно, что он человек прозорливый. Планировалось построить длинные дома и обнести территорию частоколом. В лагере предполагалось также построить молитвенный дом и школу для детей, мастерские, водяную мельницу, чтобы смалывать зерно, выращенное летом. А по весне Бригем Янг собирался сеять на всем протяжении пути хлеб, чтобы те, кто пойдет позже, пожинали урожай. Это был настоящий план выживания, с которым не мог спорить даже майор Ричардс.
        Тех, кто пойдет позже, будет ждать уже подготовленный путь. Слова Полли, что этой весной из Наву должны выйти в путь лишь немногие, озадачили майора. Озадачили настолько, что он переборол свое раздражение на Нефи, подъехал к нему и поскакал с ним рядом.
        - Бригем Янг развернул в Каунсил-Блаффс такие приготовления, как будто он ожидает тысячи людей. Но мисс Керкем говорит, что Наву превратился в город-призрак.
        Нефи отломил с усов сосульки и подул на руки в перчатках.
        - Те, кто пойдет к Обетованной земле после нас, придут из Иллинойса и Огайо, из Пенсильвании и из штата Нью-Йорк. А некоторые и из более далеких мест. Брат Пратт проповедовал Писание в Англии и имел большой успех. Сотни последователей поплывут через океан, а потом двинутся через наш великий континент к месту нашего окончательного пристанища.
        Майор недоверчиво покачал головой и отъехал. Дело обстояло именно так, как он и предполагал: они все сумасшедшие.
        Из разговора с Бригемом Янгом он понял, что вождь мормонов все еще не представляет, что станет конечным пунктом их путешествия. И его уверенность, что тысячи людей последуют за ним в дикие края, не нанесенные на карты, - это или мания величия, или идиотизм. Майор Ричардс разбирался в людях. К человеку, которого он встретил в Ричардсон-Пойнте, не подходили определения ни «мания величия», ни «идиотизм». При необходимости суровый, он мог громогласно хохотать по малейшему поводу и, что удивительно для религиозного лидера, любил музыку, пение и танцы. Дарт Ричардс снова покачал головой. Права была Лидия Лайман, когда сказала, что они особый народ.
        Элиза Коули, беспокоясь за мужа, сменила его на козлах. Джосая устало прислонился к брезенту трясущегося фургона, и по его осунувшемуся лицу было видно, что он изможден. В фургоне Спенсеров младшие дети Томас, Адам и малютка Рут сгрудились вокруг родителей, они больше не улыбались и не махали, а непрестанно ныли и жаловались, так что даже почти неиссякаемое терпение Сюзанны было на исходе.
        Несколько раз у Дарта возникало искушение посмотреть, как дела в последнем фургоне, но он этого не сделал. Полли не отставала, по-прежнему держалась всего в нескольких ярдах от фургона Коули. Дарт догадывался, что она ужасно устала и мышцы ее рук нещадно болели, но он был полон решимости не предлагать ей помощь. Для того чтобы осознать глупость своей затеи и повернуть обратно в Иллинойс, путешественники должны страдать, и это относилось также к женщинам и детям.
        Всех их подстегивал религиозный пыл. У Полли Керкем такого стимула не было. Что толкнуло ее на путь, полный таких лишений и трудностей? Страх остаться в Наву в одиночестве? Она этого не говорила, но Дарт чувствовал. Об одиночестве он знал все. Первоначально у него и в мыслях не было ее целовать, но сейчас, при свете дня, он был рад, что испытал это удовольствие. Это был сладкий поцелуй, он не помнил ни одного, который был бы слаще. Но еще более замечательной была ее непосредственная страсть, которую он почувствовал, хотя в его объятиях она подобающим образом сопротивлялась. Мисс Керкем - девушка, которой нужен только подходящий мужчина, чтобы они оба получили невообразимое удовольствие. Получили и дали друг другу. Но мужчина этот должен быть очень опытным. Сначала, чтобы преодолеть ее невинность, он должен быть и нежным, и чувствительным, а позже они оба смогут и отдавать, и получать страсть без всяких ограничений.
        Дарт наклонил голову, пряча лицо от колючего северного ветра. Он сомневался, что юный Джаред Марриот способен выполнить эту приятную задачу. Мормоны верят, что не только женщины, но и мужчины должны оставаться целомудренными до брака. Услышав об этом принципе от церковного старейшины, Дарт хохотал в голос, однако потом, когда выяснил, что это правда, прислонился к дереву и стал наблюдать за ними. Да, все мормоны были стойкими и мужественными, но у них были принципы, с которыми Дарт до этого не сталкивался и которые он не мог понять.
        Раздался зловещий треск и раздраженный женский крик. Дарт оглянулся и увидел, что последний фургон сильно просел на один угол и не двигается с места, а Полли безуспешно погоняет лошадей. Правое заднее колесо фургона угодило в незаметную под снегом яму, и теперь одной только силы лошадей было недостаточно, чтобы его вытянуть.
        Нефи тоже услышал крик Полли. В то время как Дарт галопом поскакал к фургону Марриотов, Нефи остановил упряжку, спрыгнул с козел и побежал по снегу туда же.
        - Основательно застряло, - сказала Полли, хотя это и так было ясно.
        У нее под глазами залегли темные круги, румянец со щек давно исчез, лицо стало мертвенно-бледным. Дарт проклинал себя за то, что не пришел к ней на помощь раньше, и проклинал ее за то, что она поставила его в такое положение. Если бы только они повернули обратно! Два, самое большее, три дня пути - и они бы вернулись к цивилизации. Каждая миля, которую они проходят, это миля, которую им придется потом проходить в обратном направлении.
        Дарт спрыгнул с коня и вместе с Нефи стал толкать просевший угол фургона, а Полли тем временем погоняла лошадей голосом и хлестала вожжами. Фургон чуть заметно продвинулся вперед, потом еще немного, а потом вдруг выкатился из ямы так резко, что и Дарт, и Нефи упали.
        Нефи усмехнулся. Близились сумерки, а за весь день Дарт не позволил им сделать ни одной остановки. Он полагал, что сейчас брат Спенсер должен бы быть на грани капитуляции, однако тот ничем не показал, что выбивается из сил.
        - Неплохой переход для одного дня, - бодро сказал Нефи и пошел по глубокому снегу обратно к своей упряжке.
        Дарт отряхнул снег с колен и перчаток и выругался. Когда он снова сел на коня, то поехал рядом с фургоном Марриотов. Полли решительно смотрела вперед. Дарт взглянул на ее тонкий, чуть вздернутый носик и упрямый подбородок: было ясно, что она также не собирается сдаваться, как и непокорный Нефи.
        - Пора разбивать лагерь, а то нас застанет темнота, - с недовольным видом сказал Дарт.
        - Она нас и так застанет, - возразила Полли, не глядя на майора. - Я уже некоторое время назад это заметила и все думала, когда же до вас дойдет, что нам пора сделать остановку. Разводить костер в темноте - трудное занятие.
        Губы майора скривились.
        - О, я уверен, мисс Керкем, вы и с этой задачей справитесь!
        - Майор Ричардс, я могу справиться почти со всем.
        - Даже сможете убедить своих спутников, чтобы они вернулись назад, а весной продолжили путь?
        Полли повернулась к майору, посмотрела на него с вызовом и сказала:
        - Мы продолжим путь.
        Хорошее настроение, которое она в нем пробудила, мгновенно улетучилось, и майор взорвался:
        - А что бы случилось, если бы меня здесь не было? Кто бы помогал Нефи толкать ваш фургон из ямы?
        - Я сама! - резко ответила Полли. - И Сюзанна Спенсер! И Лидия Лайман!
        Они смотрели друг на друга в ярости. Полли не желала отводить взгляд первой. Ей пришлось собрать все оставшиеся силы, чтобы не отвернуться от него. Майор нахмурился так, что его брови сошлись на переносице. Сестра Кимбелл говорила когда-то, что один из мальчишек Ансонов красив, как сатана. Муж отчитал ее за такое сравнение, а Полли тогда не понимала его смысла. Но теперь, глядя на майора Ричардса, она поняла это выражение.
        - Вы просто невыносимы! - сказал Дарт сквозь зубы. - Если б не вы, я сейчас должен был бы в Сент-Луисе наслаждаться теплом и уютом таверны, спал бы в мягкой постели, а не вел бы, как пастух, через снег и лед толпу женщин, детей, лошадей, быков, коз и кур.
        - Так оставьте нас, майор! - с жаром воскликнула Полли. - Уверяю вас, мы в вас не нуждаемся.
        - Еще как нуждаетесь! - В полумраке Полли увидела, что его лицо исказилось от гнева, глаза горели. - Если бы я не был в этом уверен, я бы не лишил себя удовольствий ради того, чтобы выступать в роли вашей няньки!
        - Так выступайте в роли няньки в Сент-Луисе, майор! Потому что вы здесь никому не нужны!
        Полли часто заморгала, чтобы он не увидел, что она готова расплакаться от усталости.
        - Отлично! - бросил майор и, пришпорив коня, поскакал к фургону Спенсеров.
        Злость Полли мгновенно прошла, и она почувствовала себя покинутой и одинокой. Какие удовольствия ждали его в Сент-Луисе? Женщина? Женщины? Майор Ричардс не похож на мужчину, который станет обходиться без женского общества. Он любит земные блага, у него дурные манеры и дурной характер, но он может быть милым, если постарается. Он провел несколько часов рядом с фургоном Спенсеров, рассказывая их детям страшные истории про индейцев сиу и навахо. Немного найдется мужчин, которые станут тратить время, развлекая детей, чтобы те забыли о неудобствах путешествия. Маленький Джейми с обезьяньей ловкостью перескакивал из одного фургона в другой и пересказал Полли рассказы майора, она же отметила, что среди них не было ни одной истории про индейцев пауни. Довольно странное упущение для человека, заявившего, что он знает об этом племени краснокожих все. И если майор может быть добрым с детьми Спенсеров, то почему он недобр с ней? Почему не ведет себя как джентльмен? Почему обращался с ней как с женщиной легкого поведения и был невероятно дерзок?
        От стыда и гнева у Полли защипало щеки. Она подумала, как было бы хорошо, если бы Джаред вернулся с Меррилами, а Том Марриот выздоровел. Перспектива провести еще один день, без отдыха управляя упряжкой, приводила Полли в ужас.
        Нефи остановился. Коули и Лидия Лайман поставили свои фургоны, образуя кружок. Полли механически последовала их примеру. Теперь ей нужно было взять откуда-то силы, чтобы помочь разбить лагерь и приготовить еду.
        - Тому не лучше? - спросила она Люси, когда лошади с радостью остановились.
        Люси отрицательно помотала головой, в ее глазах читалась тревога.
        - Ох, Полли, он так сильно дрожит. Сходи попроси брата Нефи дать ему благословение.
        Полли, увязая по колено в глубоком снегу, пошла к фургону Спенсеров и передала просьбу. Майор все еще сидел в седле, он выглядел таким же свежим и бодрым, как когда они только отправлялись в путь. Полли бросила на него взгляд, полный ненависти, потом сходила за лопатой и стала помогать Лидии Лайман расчищать от снега пятачок земли на маленькой площадке между четырьмя фургонами, где можно было бы развести костер. Сестра Шалстер и сестра Филдинг тоже захотели сидеть со всеми у костра.
        Дарт рассчитывал, что мормоны будут в отчаянии, однако не прошло и часа, как они уже щебетали и смеялись, словно были на пикнике воскресным днем. Полли и Лидия приготовили сытное блюдо из бобов с беконом. Когда жестяные тарелки были убраны, в огонь подбросили еще хвороста. Нефи взял скрипку, а Сюзанна запела ирландские баллады, которым научила ее мать. Дети в это время играли в снежки на краю лагеря. Сестра Филдинг, развеселившись как ребенок, достала из-под плаща мешочек каштанов, и они стали их жарить. Когда репертуар Сюзанны был исчерпан, Полли спела «Зеленые рукава», и Дарт нашел, что у нее невероятно приятный голос. Однако он очень был удивлен глубине собственного разочарования, когда Полли отказалась спеть еще. Сам Дарт жонглировал каштанами и смеялся вместе с Джосаей и даже не стал возражать, когда сестра Шалстер дрожащим голосом завела «Хвала Господу». Даже к сестре Коули вернулось хорошее расположение духа, и хотя она не могла петь, она подогревала ячменный отвар, подливала в кружки и следила за тем, чтобы дети не отходили далеко от лагеря.
        - Жена, может, потанцуем? - предложил Нефи.
        Сюзанна шутливо шлепнула его рукой.
        - Нефи, никто, кроме тебя, не умеет играть на скрипке, как же мы можем танцевать без музыки?
        - А что, сможем, конечно, для нас споют другие.
        Нефи обнял жену и закружил ее в польке вокруг костра, а все остальные, включая Дарта, насвистывали, пели и хлопали в ладоши.
        - Ничто так не разгоняет кровь, как танцы, - сказал запыхавшийся Нефи. Он вернулся к бочке с пшеницей, которая служила ему сиденьем. - А теперь для всех вас!
        Он взял скрипку и, к тайному восторгу жены, заиграл мелодию «Сьюзи, маленькая Сьюзи». Шина на руке сковывала движения брата Коули, но он тоже стал танцевать с женой польку, хотя и менее энергично. К ужасу Дарта, сестра Шалстер, пошатываясь, встала и посмотрела на него.
        - Так, молодой человек, посмотрим, как вы танцуете.
        Дарт поблагодарил Создателя за то, что его солдаты не видят, как он скачет вокруг костра с восьмидесятилетней старухой, в то время как ему полагается обнимать первую красавицу Сент-Луиса. Видя его замешательство, Полли сдержала недобрую улыбку и пошла в свой фургон посмотреть, как дела у Тома.
        Том спокойно спал. Люси сообщила, что жар прошел, однако, несмотря на это, она все-таки решила еще остаться рядом с ним и отказалась даже на время сменить Полли на козлах.
        Когда Полли вернулась к костру, Нефи играл «Мальчик-менестрель», и Лидия Лайман танцевала, насколько ей позволяло неудобное мужское пальто. С ней танцевала Сюзанна Спенсер, и обе раскраснелись, как девушки.
        Полли не отрываясь смотрела вниз, на жарящиеся на углях каштаны. Она не видела, но почувствовала, что майор встает и направляется в ее сторону. Ее пульс забился чаще. Она не будет с ним танцевать, не будет!
        Но он ее не пригласил. Он просто подошел к ней, помог подняться и положил руки ей на талию. Полли казалось, что его ладони жгут ее кожу даже через все слои одежды. Он удерживал ее взгляд своим взглядом, однако Полли не могла понять, что означает этот его взгляд. Секунду, показавшуюся очень долгой, он просто держал ее в объятиях и не двигался, а потом уверенными движениями закружил в танце, уводя с освещенного места в тень.
        - Майор, вы всегда ведете себя так бесцеремонно? - спросила Полли, стараясь держаться как можно более чопорно.
        Он посмотрел на нее сверху вниз.
        - Всегда. - В его голосе слышались насмешливые нотки.
        Полли отвернулась, но он не сводил с нее взгляда, и это приводило ее в смятение.
        - Майор Ричардс, я считаю, что вы нахал.
        Полли хорошо, даже слишком хорошо сознавала, что он смотрит на нее оценивающим взглядом. И что этот взгляд действует на нее самым опасным образом. На ее щеках начал выступать румянец. Она говорила себе, что это от жара костра и от движения в танце. Нефи все играл и, казалось, не собирался останавливаться. Вслед за «Ясеневой рощей» без пауз последовала «Янки-Дудл». Брат Коули снова был на ногах, и напряженное выражение, не сходившее с лица его жены с тех пор, как они выехали из Наву, сменилось выражением беззаботного счастья.
        - А я нахожу вас забавной, раздражающей и очень желанной, - сказал майор. - Более того… - Он обнял ее крепче. - Я думаю, что вы отвечаете мне взаимностью.
        Полли ахнула.
        - Вы ошибаетесь!
        Она бы влепила ему хлесткую пощечину, но не могла - майор держал ее железной хваткой.
        - Прошлой ночью, когда я вас поцеловал, у меня было большое искушение продолжить, - заметил он.
        - Если бы брат Спенсер знал, как вы со мной обращались и как со мной разговаривали, он бы вас кнутом отделал, - прошипела Полли.
        Черные глаза майора блеснули.
        - Значит, вы не придете посидеть со мной сегодня ночью, когда все остальные уснут?
        Полли попыталась его пнуть, но он проворно повернулся и щегольским движением крутанул ее вокруг себя.
        - Нет! - Глаза Полли метали искры. - Даже если бы вы были последним мужчиной на земле!
        - Там, куда мы направляемся, я, вероятно, им и буду.
        Музыка смолкла. Майор с улыбкой проводил Полли обратно к ее месту возле костра. Нефи снова заиграл, на этот раз майор пригласил на танец Лидию, и та грациозно приняла приглашение. Брат Коули закружил в танце Полли, однако ей даже не хотелось танцевать, и впервые в жизни она с нетерпением ждала, когда танец закончится. «Почему, ну почему здесь нет Джареда? - думала она. - Ну почему должно было так случиться, что Меррилы заболели и нуждаются в его помощи?» Полли знала, что будь Джаред здесь, ей бы не пришлось терпеть дерзость и насмешки майора.
        Когда танец закончился, Полли с достоинством извинилась и ушла. Вскоре она услышала, как сестра Спенсер зовет детей спать, потом раздался глубокий звучный голос майора Ричардса - он провожал сестер Филдинг и Шалстер до их фургона.
        - У вас есть в Сент-Луисе возлюбленная? - полюбопытствовала сестра Шалстер со своей обычной прямолинейностью.
        - Есть, одна или две, - беспечно ответил майор.
        Полли вскипела от злости. Она была права! Мужчине с такими плотскими аппетитами одной женщины будет мало!
        Послышались другие голоса: путешественники желали друг другу спокойной ночи. Вскоре после того как в костер были подброшены дрова и мормонами прочитаны семейные молитвы, все вокруг стихло. Полли лежала и тихо кипела от негодования. Другой мужчина на месте майора извинился бы за свое вчерашнее поведение, а он лишь сделал еще хуже своими насмешками.
        Глядя в темноту, Полли мрачно улыбнулась своим мыслям. Долгий переход длиной в целый день ничего не дал майору. Никто не собирается поворачивать назад. Так что утром он сядет на коня и поскачет в Сент-Луис один. Полли надеялась, что его «возлюбленные» устанут ждать и одарят своими милостями кого-нибудь другого.
        Едва мормоны разошлись по своим фургонам, мысли Дарта Ричардса потекли примерно в том же русле, что и мысли Полли. Оставшись один, он ссутулился у костра. Мормоны не повернут назад. Только ангел с небес мог бы уговорить их вернуться, а он - кто угодно, только не ангел.
        От Наву до Ричардсон-Пойнта сорок пять миль. Дней пять назад, когда Дарт выезжал, там разбили лагерь несколько сотен мормонов. Как только Спенсеры, Коули и их друзья доберутся до Ричардсон-Пойнта, они будут в безопасности. Там они смогут вместе с единоверцами ждать, пока растает снег и пройдут дожди, а потом продолжат путь на Запад все вместе.
        Если двигаться с такой скоростью, как сегодня, путь займет три-четыре дня. Дарт мрачно подумал, что к тому времени его отпуск в Сент-Луисе будет урезан больше чем на неделю. Он задумчиво смотрел в огонь и думал, имеет ли это значение? Если бы он действительно этого хотел, он бы мог сейчас уже в Сент-Луисе наслаждаться удобствами известного заведения Беллы Карлинг с красивыми девочками и превосходным бурбоном. А потом, возвращаясь, он вполне мог бы на дороге увидеть пронизанные стрелами тела тех, с кем совсем недавно ел, пил и танцевал.
        Если он откажется от мысли провести время в Сент-Луисе и отправится с ними догонять Бригема Янга, он сможет сформировать батальон из мормонов раньше, чем до них доберется его сослуживец капитан Джеймс Аллен. Капитан Аллен должен добраться до большой группы мормонов примерно в середине июня. Дарт подумал, что если он продолжит путь вместе с Нефи и Джосаей, то опередит Аллена, и тот придет в ярость. Что, в свою очередь, доставит ему удовольствие, потому что у них с капитаном Алленом давние счеты.
        Дарту понравились безыскусные вечерние развлечения в лагере. При всем их твердолобом упрямстве и странной религии мормоны принимали человека таким, каков он есть. Враждебность, возникшая поначалу между ним и Нефи, превратилась в крепкую дружбу. Джосая Коули оказался самым приятным собеседником, какого Дарту только доводилось встречать. Женщины страдали, но не жаловались. Дети его смешили. А Полли… Дарт нахмурился. Полли Керкем - это осложнение, без которого он мог бы обойтись. Он твердо решил не обращать на нее внимания, но стоило ему оказаться рядом с ней, как это намерение словно уносило ветром. Она осталась без родителей, как и он, и разительно отличалась от людей, среди которых жила. Это знали и они, и сама Полли. Вслух ничего не было сказано, но Дарт это чувствовал. Такие тонкости он чувствовал очень хорошо в силу привычки. Он сам никогда не вписывался в окружение. Даже в армии. Он знал, какие разговоры ходят о нем в казармах за его спиной. Какие слухи ходят о его происхождении и воспитании. Что его называют полукровкой - в глаза никто никогда не называл его этим словом, но в его отсутствие
оно употреблялось часто. Очень-очень давно никто не произносил это слово в пределах его досягаемости, и никто, помнивший такой случай, не сделает это снова.
        Дарт впервые за много лет подумал о Каролине Маннингем. Он тогда был капитаном. Был хорош собой и пользовался успехом у дочерей и сестер товарищей по службе. Но только не для брака. Когда речь заходила о браке, все сразу вспоминали, что он полукровка и родился после набега пауни на уединенную ферму. Дарт не знал, кто подкинул его, младенца, завернутого в одеяло, на окраину лагеря пауни, была ли то его мать или отец. Да это и не имело значения. Пауни проявили больше милосердия, чем белые. Признав плод своего набега, они приняли его и растили первые восемь лет его жизни. Фамилию Ричардс он получил от траппера, обменявшего его на ружья и виски. Тот траппер был добрым человеком, а его сестра еще добрее. За несколько лет образ жизни Дарта полностью переменился. Он больше не бегал босиком с друзьями-индейцами, а начал учиться читать и писать. Сначала неохотно, но потом ему даже стало интересно. Юношей он вступил в армию и быстро дослужился до звания капитана. Дарт влюбился в Каролину Маннингем, и она не скрывала, что отвечает на его чувства. Он, как полагается, попросил у ее отца руки дочери, но отец
Каролины пришел в ярость. И что больше всего поразило Дарта, Каролина тоже рассердилась. «Он же полукровка, как она может выйти за него замуж!» С тех пор все, кто знал капитана Ричардса, отметили серьезную перемену в его поведении.
        Дарт Ричардс был храбрым солдатом и вскоре стал майором. Но он не сходился с людьми, всегда был себе на уме. Его боялись не только враги, но и сослуживцы. А Нефи Спенсеру было все равно, будь Дарт хоть чистокровным индейцем сиу. И Лидии Лайман тоже, судя по ее замечаниям, и Дарт ей верил. Не имея ни друзей, ни семьи, он наслаждался атмосферой беззаботного дружелюбия у костра в лагере мормонов больше, чем готов был признать. В Сент-Луисе его ждали не друзья, а только надушенные и накрашенные продажные женщины.
        Дарт подбросил в костер еще одну ветку.
        Пошло оно все к черту! Ему нечего терять. Он пойдет с мормонами в Ричардсон-Пойнт и сформирует свой батальон мормонов задолго до того, как туда явится капитан Аллен.
        Полли осторожно приподняла уголок брезентового тента фургона и украдкой посмотрела на майора Ричардса. Он все еще сидел у костра и задумчиво смотрел в огонь. Почему он не спит? - подумала Полли. Может, он ждет ее? Ему хватит самоуверенности и высокомерия ожидать, что она к нему присоединится.
        Полли скрестила руки на груди и попыталась не вспоминать его глубокий ласкающий голос, в котором слышался затаенный смех. Он сказал, что находит ее забавной, интригующей и желанной. Полли заворочалась под одеялом. Не может быть, чтобы он говорил всерьез. Наверное, он над ней смеялся. Или, хуже того, пытался соблазнить. Да, он обращался с ней так, как обращался бы с доступными женщинами в Сент-Луисе. Полли зажмурилась. Пусть ждет хоть до второго пришествия, она не присоединится к нему возле костра. К ней не так легко подольститься, как к остальным.
        Усталость взяла свое, и Полли все-таки уснула. Люси слышала, как она что-то вскрикнула во сне, и с тревогой подумала, не заразилась ли она от Тома.


        Глава 5
        Нефи и Джосая очень обрадовались, что майор изменил свои планы. А их жены не скрывали облегчения от того, что с ними будет опытный солдат. Сестра Филдинг осталась равнодушной к новости: она верила, что они обязательно дойдут до Обетованной земли, с майором или без майора. Сестра Шалстер, закутанная в шаль, высунула голову из задка фургона Спенсеров и крикнула:
        - Майор, а как же дамы в Сент-Луисе?
        Сюзанна ткнула ее в бок, чтобы она вела себя прилично. Трудно назвать нескромной женщину восьмидесяти четырех лет, но иногда сестра Спенсер не находила другого определения для престарелой спутницы.
        Дарт усмехнулся, глядя на морщинистое лицо сестры Шалстер.
        - Дамам придется научиться терпению.
        - Проказник! - заявила сестра Шалстер, за что ее поспешно втянули внутрь фургона без всякого почтения к ее возрасту, чтобы, не дай Бог, она не успела наговорить еще каких-нибудь неподобающих вещей. Полли сделала вид, что ничего не слышала. А когда майор ускакал в начало их каравана и повел их в Ричардсон-Пойнт, она смотрела только вперед, на дорогу, и ни в коем случае не на его широкую прямую спину.
        Почему он передумал? Почему возвращается обратно? Полли не знала. Уж конечно, не из одной только доброты. Суровое лицо майора не походило на лицо человека, способного на такие жесты самопожертвования.
        Майор повернулся в седле и посмотрел прямо на Полли. Она вздернула подбородок, глядя только вперед, и с ненужной силой хлестнула поводьями лошадей. Ее щеки вспыхнули, и она с досадой поняла, что это вовсе не от мороза, а от дерзости майора.
        Колонну возглавлял фургон Нефи, за ним ехала сестра Лайман, за ней - Спенсеры. Полли, как и в предыдущий день, ехала последней. Снег не прекращался, но небо посветлело, и Нефи уверенно заявил, что во второй половине дня они наконец будут избавлены от колючих хлопьев, которые бьют в лица, слепят глаза и мешают различить дорогу. В середине дня по настоянию майора они сделали привал и развели костер. Как только пламя занялось, Люси и Сюзанна поспешили к костру с кастрюлями и провизией.
        - Но нам же надо спешить? - озабоченно спросил Нефи.
        - Чтобы пережить этот путь, женщинам и детям нужна горячая еда. Один час, потраченный на питание и отдых, стоит двух часов пути.
        Нефи кивнул, понимая, что майор прав: он из той породы людей, которые всегда бывают правы.
        - Как брат Марриот? - спросил Нефи у Люси, наполнявшей глиняные грелки горячей водой.
        - Лучше. - Напряжение последних дней наложило отпечаток на ее лицо. - Лихорадка прошла, но он все еще очень слаб.
        Полли налила в кружку ячменный отвар и положила на тарелку дымящиеся бобы с беконом, собираясь отнести все это больному. Снег лежал глубокий, но обе ее руки были заняты, и она не могла приподнять верхние юбки. Майор Ричардс не произнес ни слова, он просто взял у нее тарелку и пошел рядом. Сердце Полли забилось чаще. На протяжении этого утра она не раз чувствовала, что майор смотрит на нее. Он задерживал на ней взгляд так часто, что это не давало ей покоя. Она не смотрела на него в ответ - не смела. Полли не привыкла скрывать свои чувства и в эту минуту была в смятении. Майор Ричардс обращался с ней неуважительно, она совершенно справедливо негодовала по этому поводу. Он над ней смеялся и этим так ее рассердил, что она до сих пор на него злилась. Полли уже решила, что он не джентльмен и она не будет иметь с ним ничего общего. Однако она постоянно ощущала его присутствие. Был ли он во главе колонны, брал ли поводья у брата Коули, отправлялся ли на разведку, как бы далеко или близко он ни находился, как бы ни была сильна ее решимость не смотреть в его сторону, она с болезненной остротой сознавала,
где он и что делает.
        Воспоминание о том, как его губы касались ее губ, и о том, какие чувства пробудил в ней его поцелуй, было невозможно стереть из памяти. Ей хотелось обвить руками его шею, прижаться к нему крепко-крепко, и твердить себе, что это не так, было бесполезно. Сейчас, когда он шел рядом с ней, ей становилось все труднее сохранять в себе гнев и негодование.
        - Днем я сяду править вашей упряжкой, - сказал майор. - Вы, должно быть, совсем обессилели.
        Они стояли перед лесенкой фургона. Полли впервые позволила себе посмотреть майору в лицо. Она прочла в его глазах участие и отметила, что он выглядит еще привлекательнее, когда его губы не сжаты в гневе. Майор передал Полли тарелку, невольно коснувшись ее рукой, и она затрепетала. Куда подевался ее гнев и негодование? Она вспомнила о дамах из Сент-Луиса и о том, как пренебрежительно он о них отзывался. Наверняка он считает, что и ей можно изменять с такой же легкостью. Или он рассчитывает на то, что возьмет на один час поводья из ее рук и она преисполнится благодарности - позволит ему всякие вольности.
        В ее глазах вспыхнул огонь.
        - Майор, я не обессилела! Мне не нужна помощь, тем более от вас!
        Улыбка, тронувшая было его губы, исчезла. На смену участию пришло нарочитое равнодушие. Он лишь пожал плечами и вернулся к костру. Забираясь в фургон, Полли чуть не расплакалась. Он больше не предложит помощь, и хотя она сама этого добилась, ее охватило всепоглощающее разочарование. Было бы приятно сидеть на козлах рядом с ним и разговаривать, как они разговаривали прошлой ночью, снова чувствуя странную связь, взаимопонимание, возникшие между ними тогда, хоть и ненадолго.
        Полли попыталась представить, какие они, неизвестные ей женщины из Сент-Луиса. Можно не сомневаться, что они напудренные и накрашенные, уверенные в себе и искушенные в любви. Пудрой и румянами она не интересовалась, но завидовала незнакомым городским девушкам в их уверенности и знанию мира.
        Гордость не позволила Полли вернуться к теплу огня. Она осталась с Томом, а когда вернулась Люси с горячими грелками, помогла их обернуть фланелью и разложить в нужном порядке вокруг ослабевшего больного.
        - Бог знал нашу нужду и прислал нам майора, - сказал Том, закончив есть, и с удовольствием лег обратно под одеяло.
        - Да-да, - горячо согласилась Люси.
        Полли подумала, что бы они сказали, если бы она рассказала им об истинной сущности майора, о том, как он ее насильно поцеловал, и о женщинах в Сент-Луисе.
        Фургон Нефи, поскрипывая, отъехал от места их привала и выехал на тропу. Полли снова села на место возницы. Она не понимала, почему никого из мормонов, казалось, не оскорбляло, когда майор порой сквернословил. Потому что он солдат, а солдатам такие вещи прощаются? Или потому что он их всех очаровал так же, как чуть было не очаровал ее?
        Полли еще не встречала человека, который бы мог употребить имя Господа всуе и не вызвать гнев Нефи Спенсера. Однако Нефи часами разговаривал с майором Ричардсом и ни разу не сделал ему замечания. Один только Джаред остался невосприимчив к странному обаянию майора и не смирился с его командным тоном. Джаред… Полли решила, что нужно думать о Джареде. Джаред ее любит и уважает, он бы никогда не стал искать развлечений в таком грешном городе, как Сент-Луис.
        Нефи был прав: снег пошел слабее, и вскоре на капюшон Полли стали падать только отдельные редкие снежинки. Мормоны принялись петь гимны. Впереди Полли майор с прямой спиной ехал рядом с фургоном и разговаривал с Лидией Лайман. После нескольких минут разговора он перекинул ногу через седло, перебрался с коня на сиденье кучера и сел рядом с Лидией. Конь продолжал скакать рядом вровень с фургоном.
        Полли почувствовала легкую дурноту. Невозможно, чтобы майор собирался соблазнить седовласую, острую на язык старую деву, однако он и ей дал отдохнуть от управления упряжкой. У Полли закралась мысль, что она неправильно оценила майора Ричардса, однако эта мысль была тут же отброшена, потому что думать так было слишком больно. Каковы бы ни были намерения майора в отношении Лидии Лайман, когда дело касалось ее самой, все было по-другому, и она поступила совершенно правильно, отказавшись от его помощи. Но от этого было не легче: у нее болели руки, холод пробирал сквозь накидку и платье так, как будто их и не было. Будь майор рядом с ней, она могла бы согреть руки в перчатках о глиняную грелку.
        Полли заморгала, чтобы не заплакать. Пусть отдыхом наслаждается Лидия Лайман. Ей все равно. Скоро вернется Джаред, и они поженятся - стоит ей только захотеть.
        Из фургона впереди донесся женский смех. Полли поджала губы. Что же он за человек, если флиртует со старой девой Лидией Лайман?
        Позже майор снова сел в седло и поскакал по тропе вперед. Вернувшись, он предложил такую же помощь Коули. Увечный Джосая с благодарностью уступил поводья крепкому майору. Полли демонстративно расправила усталые плечи. У майора не могло быть никаких тайных мотивов дать Джосае отдохнуть. Возможно, она была не права. Она вспомнила, как резко, некрасиво отвергла его помощь и как его улыбка - нечастая гостья на его лице - мгновенно исчезла. Почему-то Полли почувствовала себя несчастной. И еще несчастнее, когда они встали лагерем на ночь и майор ни разу даже мельком не взглянул в ее сторону. Когда все дела были закончены, тарелки вымыты и убраны, Полли села на бочку с пшеницей у костра так близко, как только можно было сесть, не рискуя поджечь платье.
        Нефи играл на скрипке, дети танцевали, Джосая с женой тоже танцевали, несмотря на неудобство, которое причиняла его сломанная рука. Майор танцевал с Лидией Лайман. Потом Джосая танцевал с Сюзанной. Сестра Шалстер снова призвала майора, и на этот раз он без всякого смущения повел ее в польке вокруг костра, громко хохоча над ее рискованными замечаниями. Неразговорчивого, устрашающего вида майора было не узнать, но в таком обличье он волновал Полли еще сильнее. Только с ней он держался холодно, равнодушно. С Лидией Лайман он обсуждал добродетели президента Соединенных Штатов Джеймса К. Полка и достоинства демократов по сравнению с вигами. Полли в этом не разбиралась и чувствовала себя невеждой и была только рада, что они разговаривают вдвоем. Лидия Лайман была синим чулком, в Наву это никогда не считалось ее достоинством. Полли не могла представить себе другого мужчину, который вот так сидел бы и разговаривал с ней, выслушивал ее ответы с искренним интересом и уважением. Это казалось еще более удивительным, учитывая, что майор был несомненно красив и ему никогда в жизни не приходилось стараться,
чтобы привлечь внимание дамы.
        С Джосаей Коули майор вел разговор о войнах, вспыхивающих между разными племенами индейцев. Полли подслушала, как майор говорил, что сиу и дакота грозились стереть с лица земли своих врагов, пауни. Она слышала, как он упоминал команчей, киова и шайеннов в Небраске. Говорил он и о том, что место, выбранное Бригемом Янгом для полупостоянного лагеря, находится в глубине индейской территории. Он терпеливо и с неподдельным интересом слушал воспоминания сестры Шалстер об ее юности. Сестру Филдинг он чуть ли не на руках отнес в ее фургон, когда ее сморила усталость. Когда Нефи стал рассказывать ему о видении Джозефа Смита, он выслушал молча, воздерживаясь от комментариев. Он одной рукой достал из сугроба Серену Спенсер и добрых полчаса составлял компанию выздоравливающему Тому Марриоту. Одну только Полли он игнорировал.
        У нее болели щеки, она не мигая смотрела на огонь. Полли никогда не умела врать ни себе, ни другим, и сейчас ей пришлось посмотреть в глаза неприятной правде: майор привлекает ее гораздо больше, чем Джаред. Она пыталась думать о Джареде, об их планах пожениться, но эти мысли не смогли вытеснить из ее сознания мыслей о майоре. Поцелуи Джареда никогда не возбуждали ее, как поцелуи майора. Присутствие Джареда никогда не обостряло ее ощущения так, как само присутствие майора. Даже сейчас, когда он так явно ее игнорировал, от одного только звука его низкого бархатного голоса она ощущала покалывание вдоль позвоночника. Его смех, его небрежная самоуверенность притягивали ее как магнит. Раньше она мечтала встретить мужчину, которого бы любила глубоко и страстно, и теперь она его нашла. Но Полли не знала, что делать. Она резко отвергла его, а майор не деревенский мальчишка, которому она могла бы прошептать извинения и которым могла бы вертеть как угодно. Он зрелый мужчина, ему лет двадцать семь - двадцать восемь, а может, и все тридцать. Она не представляла, как подойти к этому мужественному, красивому,
многоопытному мужчине и сказать, что она сожалеет о своей грубости. Теперь-то Полли понимала, почему она так бурно отреагировала на упоминание о женщинах в Сент-Луисе: она ревновала.
        Майор появился из фургона Марриотов и направился обратно к маленькому кружку вокруг костра. Полли спросила:
        - Майор, сколько дней пути до Ричардсон-Пойнта?
        От волнения ее сердце бешено колотилось, она надеялась, что этим простым вопросом сможет восстановить контакт с майором. Он бросил на нее равнодушный взгляд.
        - Три или четыре.
        У нее пересохло во рту, горло сжалось.
        - А сколько миль нам еще ехать?
        - Около тридцати, - отрывисто бросил он, потом встал, кивнул Нефи и зашагал прочь, в темноту.
        Полли различила еле слышный звук открываемой фляги.
        - От реки Шугар до Ричардсон-Пойнта пятьдесят пять миль, - сказал Джосая Коули, но Полли это больше не интересовало. - Вчера и сегодня, несмотря на сильный снег, мы делали по десять миль. Если мы и дальше будем двигаться с такой скоростью, через три дня прибудем на место.
        Три дня, и он их оставит. Поскачет ли он в Сент-Луис, или у него другие планы? Полли жалела, что не знает. Она бы хотела, чтобы ей хватило уверенности отойти от костра и пойти в темноту за майором Ричардсом. Она бы попросила у него прощения и сказала бы, что согласна, чтобы он немного посидел на козлах вместо нее, но она не могла. И не только из-за разговоров, которые такой поступок вызвал бы среди ее спутников, - она была уверена, что, сделай она так, майор просто пожмет плечами и уйдет, и это будет ужасно унизительно, а ее поступок будет выглядеть глупым и ребяческим.
        Полли подставила ноги к самому огню, подошвы ботинок чуть ли не лизали языки пламени, но она все равно дрожала. Если бы была жива ее мать… Она бы с ней поговорила, и мать бы ее поняла. Полли чувствовала себя ужасно одинокой, как уже не раз бывало раньше.
        Дарт подавил в себе гнев. Полли Керкем не отличалась от других женщин, и он был дураком, что клюнул, хоть и ненадолго, на ее обманчивую невинность. Ему хорошо была знакома грубость, с какой она отвергла его предложение править за нее лошадьми. Как он усвоил на собственном горьком опыте, дамы не приветствуют близкий физический контакт с джентльменом такого происхождения, как он. Они ищут его общества только под покровом темноты.
        Он мрачно улыбнулся.
        Полли Керкем только что попыталась его умиротворить. Два дня трудного путешествия, и ее строгие моральные правила смягчились: она уже готова была с удовольствием тайком уединиться с ним в темноте, когда остальные уснут.
        Дарт отвинтил крышку фляги и сделал большой глоток отличного бурбона. Ее ждет разочарование. Ни одна женщина, которая стыдится быть замеченной рядом с ним днем, не будет наслаждаться его обществом ночью. Зря он ее поцеловал. До этого он видел в ней не более чем смазливого ребенка, но тот поцелуй заставил его в корне изменить мнение. Желание было Дарту хорошо знакомо, однако ее мягкие чувственные губы пробудили в нем нечто более глубокое. Нечто, что, как он думал, давно умерло и похоронено навсегда. Может быть, его так непреодолимо влекло к ней потому, что она тоже осталась без родителей и была одинока?
        Дарт завинтил крышку фляжки и убрал ее в карман. Он почувствовал ее одиночество и откликнулся на него. А еще он отреагировал на светло-золотистые волосы, голубые глаза и тонкую талию.
        Дарт невесело рассмеялся над самим собой. В первую ночь он долго лежал без сна, сверх всякой меры взбудораженный их встречей. И из-за кого? Из-за маленькой мисс, задирающей нос, из-за особы, которая при свете дня смотрит на него как на муху.
        Ночь была пронизывающе ледяной. Дарт дождался, пока стихнут последние пожелания спокойной ночи, и только тогда вернулся. Полли слышала его тихие шаги, лежа рядом с Люси в фургоне Марриотов. Она не стала приподнимать уголок тента и выглядывать - не хотела чтобы майор ее заметил. К тому же ей и не нужно было смотреть - она и так знала, что увидит: он будет сидеть на бочке с пшеницей, чуть расставив ноги в высоких сапогах, на плечах - армейский плащ, руки покоятся на коленях. Он будет смотреть на огонь, как она до этого, и думать о своем - и она даже близко не может себе представить какие они, его мысли. Точно Полли знала только одно: даже если майор Ричардс никогда больше не захочет с ней разговаривать, она не выйдет за Джареда, она не выйдет замуж до тех пор, пока не встретит мужчину, который будет действовать на нее так же сильно, как тот, что сидит сейчас всего в нескольких ярдах от нее.
        Послышался шорох ветки - это майор подбросил хвороста в костер. Полли не знала, когда он спит. Эти его долгие ночные бдения - ради их безопасности. Наконец Полли сморила усталость после целого дня на козлах, но даже когда она засыпала, мысли ее были полны майором, и она все еще пыталась разгадать истинную природу этого мужчины.
        Утро было ясным и морозным, на блеклом голубом небе ничто не предвещало снег. Полли приготовила завтрак и накормила скотину. Из задней части фургона ей был слышен шумный плеск воды - это майор Ричардс умывался с утра. Полли старалась не думать о его гибком мускулистом теле, которому и мороз не страшен. Она поспешила к фургону Коули и осмотрела руку Джосаи.
        - Майор сказал, ты прекрасно наложила шину, - удовлетворенно сообщил Джосая, у которого от ясного дня заметно поднялось настроение.
        - Майор? - переспросила Полли, голос прозвучал неожиданно резко.
        - Ну да. Он думал, что за это надо хвалить сестру Лайман, но я быстро исправил его ошибку. Я ему сказал, что Полли Керкем может и больного однодневного цыпленка вылечить, и ампутацию сделать. Я рассказал ему про тот случай в Наву, когда старый Эйб Уисли потерял ногу…
        - Готовы двигаться? - крикнул Нефи.
        Полли поспешно выбралась из фургона Коули и, придерживая юбки, побежала к своему. Майор был уже одет и сидел в седле: выглядел он безупречно, как на параде. Он посмотрел бесстрастным взглядом на Полли - та садилась на место возницы, и дал сигнал выступать. Полли стало ясно, что с таким же успехом она могла бы и не существовать вовсе.
        После часа ровной езды маленький Джейми Спенсер выпрыгнул из своего фургона и забрался на козлы рядом с Полли.
        - Впереди есть маленький городок, примерно в трех милях к востоку от нашей дороги. Майор сказал, что надо остановиться закупить там свежие продукты. Он говорит, потом у нас не будет такой возможности.
        Полли обрадовалась, что в перспективе их ждет хоть какое-то разнообразие. С самого утра - когда майор бросил на нее небрежный взгляд - она впала в уныние, что было ей несвойственно. Если бы она прогулялась три мили по плотному снегу, это помогло бы ей привести мысли в порядок. Пребывание в их маленьком караване из четырех фургонов все больше действовало на нее угнетающе, ей нужно было какое-то время побыть одной. Она хотела снова обрести способность думать.
        - Мы с Джосаей пойдем в Коррингтон за припасами, - сказал Нефи, шагая мимо фургона Лидии Лайман к фургону Полли. - Чтобы не привлекать к нашему каравану лишнего внимания, в город поедет только один фургон.
        Нефи мог не объяснять дальше. Мормоны достаточно натерпелись преследований и знали, что могут наткнуться на враждебность в самых неожиданных местах. И Нефи не хотел рисковать их маленьким отрядом. Полли с острым разочарованием смотрела, как Нефи и Джосая уезжают в фургоне Спенсеров. Майор Ричардс, сняв плащ, занимался починкой колеса фургона Лидии Лайман. Когда он работал, темно-синяя ткань его мундира туго натягивалась на спине. Он напрягся, приподнимая фургон, чтобы снять колесо, и Полли увидела, как под тканью проступают рельефные мускулы. Она отвернулась и занялась делом: стала расчищать снег на пятачке земли, чтобы развести костер. Сделав это, Полли пошла к фургону Коули за сухим хворостом. К тому времени майор снял и мундир, белая рубашка на нем была расстегнула, грудь блестела от пота, несмотря на холод. Полли охватили незнакомые ощущения, которые вспыхивали в ней каждый раз, когда она видела майора Ричардса или оказывалась с ним рядом. Она покраснела и поспешно отвела взгляд.
        Она не знала точно, когда вернутся Нефи и Джосая и они продолжат путь. До тех пор было совершенно невозможно избежать присутствия майора. Вполне естественно, что все в конце концов потянулись к костру. Полли было довольно трудно спрятаться от его глаз в темноте, а днем это было бы совершенно невозможно. Она решительно направилась к своему фургону и сказала Люси:
        - Я собираюсь пойти в Коррингтон.
        - Девочка, в этом нет нужды, - возразила Люси. - Ты мало что можешь принести в руках, а Нефи с Коули поехали в фургоне.
        - Я все равно пойду.
        Люси вздохнула. Нечасто в голосе Полли слышалось упрямство, но когда такое случалось, спорить было бесполезно.
        - Тогда возьми лошадь.
        Полли покачала головой:
        - Нет. Я хочу пройтись пешком, и три мили - это немного.
        Люси слишком устала, чтобы спорить. К тому же ей нужно было ухаживать за Томом, а Полли была способна сама о себе позаботиться.
        Полли понимала, что не стоило никому сообщать о своем решении. Майор все еще занимался колесом фургона Лидии Лайман, дети Спенсеров играли, Сюзанна и Элиза отдыхали, наслаждаясь теплом костра. Она поплотнее запахнула на себе плащ и пошла быстрым шагом, ориентируясь на след фургона, в котором уехали Нефи и Джосая. Пешая прогулка всегда помогала Полли прояснить мысли. Так было и сейчас, и когда в поле зрения появились первые дома, у нее исчезли последние сомнения, растерянность прошла. Она поняла, что влюбилась в мужчину, о котором ничего не знает и с которым обменялась лишь десятком слов. Она влюбилась в майора Ричардса.
        Коррингтон оказался таким маленьким, что его с трудом можно было назвать городком. Он включал в себя одну широкую главную улицу, салун, бакалейную лавку и несколько убогих деревянных построек. Полли нахмурилась. Фургона Спенсеров нигде не было видно. У дверей бакалейной лавки снег был примят и виднелись отпечатки ног, как если бы недавно там собиралась небольшая толпа. У Полли неприятно засосало под ложечкой. На улице не было ни одного человека, погода стояла слишком холодная, чтобы мужчины с кружками пива слонялись у входа в салун. Она почему-то решила, что Нефи и Джосая вернутся тем же путем, каким приехали, и она не может с ними разминуться. Но если они выехали из Коррингтона по другой дороге, то сейчас могли быть уже на полпути к лагерю. К тому времени, когда она вернется, все ее хватятся и будут возмущены, не говоря уже о майоре.
        С неприятным предчувствием Полли поднялась и вошла в бакалейную лавку. На стуле сидел седеющий мужчина с сигарой во рту, откинувшись назад вместе со стулом. Когда Полли вошла, он даже не пошевелился, чтобы встать, но прищурился и окинул ее взглядом с головы до ног, как будто пытался сквозь одежду оценить ее фигуру.
        - Вы недавно обслуживали двух приезжих? - спросила Полли, волнуясь. - У одного из них перевязана рука.
        В неприятных, налитых кровью глазах мужчины мелькнуло нечто похожее на насмешку. Не двигаясь с места и не вынимая сигары изо рта, он крикнул:
        - Клэй! Иди сюда, посмотри, кто тут у меня есть!
        - Есть у вас или нет, скажите, к вам приходили двое мужчин, которых я описала? - Полли старалась не показать, что ей страшно.
        За прилавком открылась дверь, и в помещение вошел плотный лысый мужчина. Увидев Полли, он улыбнулся, но это не была дружеская улыбка. На виске у него красовалась свежая шишка, на руке засохли брызги крови. Полли вдруг поняла, что Нефи и Джосая точно побывали в этой лавке, однако они не были здесь желанными гостями.
        Она попятилась.
        - Спасибо и до свидания, - быстро сказала Полли, злясь на себя за предательскую дрожь в голосе.
        - Не так быстро. - Передние ножки стула со стуком встали на пол. - Мужчина с перевязанной рукой, говоришь?
        - Да.
        Отвечая, Полли помедлила лишь секунду, но и этой задержки хватило. Лысый здоровяк оказался на удивление проворным, он быстро закрыл дверь у нее за спиной. Полли резко повернулась и ахнула от страха. Мужчина привалился к запертой двери и снова усмехнулся - на этот раз усмешка была волчья.
        - Сдается мне, Клэй, дамочка говорит о тех двух мормонах, которые сюда недавно заглядывали.
        - А мне сдается, что у нас есть еще одна мормонка, - ответил Клэй.
        Полли увидела его уродливый живот, свисающий на широкий кожаный ремень. Клэй добавил:
        - Небось она жена одного из них.
        - Если не обоих сразу, я слыхал, у этих мормонов странные обычаи. Им одной жены мало. Да вот мой брат Фрэнк из Иллинойса рассказывал, что им нравится держать аж по десять жен, чтобы зимой согревали.
        - Вот как? - Лысый окинул Полли похотливым взглядом. - Бьюсь об заклад, у них и женщины такие же грязные, им тоже мало одного мужчины.
        Никогда в жизни Полли не испытывала такого леденящего ужаса. Ее сердце неистово заколотилось, и она почувствовала, как по спине стекла струйка пота. Колени у нее так ослабели, что она едва могла стоять, не говоря уже о том, чтобы идти. Но идти было необходимо. Высоко подняв голову, Полли сказала так, будто они беседовали всего лишь о погоде:
        - Всего хорошего. И в ужасе пошла к двери. Шла и твердила себе, что он должен дать ей дорогу, должен. Их разделяло всего три ярда. Она сделала шаг, потом еще один, но мужчина так и стоял, лениво привалившись к двери. Полли подошла уже так близко, что еще шаг - и их тела соприкоснутся. Она чувствовала запах немытого тела и несвежее дыхание. Стараясь не выдать свой страх, она сказала спокойным голосом:
        - Сэр, позвольте мне пройти.
        Он улыбнулся, обнажая желтые зубы.
        - Сдается мне, негоже отпускать дамочку, не показав ей, что мы оценили ее прелести.
        Полли не смела ни на секунду повернуться и упустить из виду загородившее ей путь чудовище, но по скрипу стула поняла, что тот, кто на нем сидел, встал.
        - Дайте мне пройти.
        Полли чуть не плакала. Тот, что стоял за ее спиной, протянул грязные руки и схватился за завязки ее плаща. Полли и ахнуть не успела, как мужчина распахнул ее плащ и рывком сорвал с ее плеч.
        Клэй одобрительно присвистнул.
        - Эд, а эти мормоны умеют выбирать женщин!
        В полумраке магазина золотистые волосы Полли словно светились. От страха она часто дышала, и ее вздымавшаяся грудь была хорошо различима под тканью платья.
        - Прошу вас… не надо…
        Полли яростно сопротивлялась, но Эд обхватил ее сзади за талию. Лысый, стоявший перед ней, сдвинулся с места и шагнул вперед. Он запустил руку в ее волосы и больно запрокинул ей голову. А потом, как она ни брыкалась, накрыл ее рот своими толстыми влажными губами. Полли не могла не только пошевелиться, но даже вздохнуть. Ее запястья были словно в стальных тисках, отвратительный язык вторгся в ее рот, грубая рука тискала и мяла ее грудь. Полли думала, что ее сейчас вырвет или она упадет в обморок.
        Яростно сопротивляясь, она наконец сумела освободиться и впилась зубами в отвратительное лицо толстяка. В ответ она получила такой удар, что отлетела бы через всю комнату, если бы Эд не держал ее.
        Полли почувствовала вкус крови во рту, ее зрение стало нечетким. Она брыкалась и лягалась, но тщетно, ее маленькие ноги в ботинках не причиняли вреда. Эд схватился за ворот ее платья и рванул его в стороны, ткань порвалась. Полли завизжала, она стала визжать не переставая. От следующего удара ее голова резко наклонилась в сторону, она почти лишилась чувств, сознавая только, что грязные мужские руки касаются уже не платья, а обнаженной кожи. Раздался грохот. Сначала Полли подумала, что это прогремел выстрел, но оказалось, что кто-то пинком резко распахнул дверь. Оттолкнув Полли так, что она растянулась на полу, оба мужчины бросились к двери.
        Дарт влетел в лавку как молния и, обхватив за шею Эда, с такой силой ударил его головой о стену, что даже доски затрещали. Клэй было обрадовался перспективе подраться с вернувшимися мормонами, но как только он увидел военную форму, его настроение мгновенно изменилось и он попытался добраться до висевшего на стене револьвера в кобуре.
        - Нет! - Полли, собрав силы, бросилась за ним и обхватила его за ноги.
        Ей удалось свалить Клэя с ног, и тот упал возле стойки. Жестоко пнув Полли сапогом в лицо, он освободился от ее хватки, сумел подняться на ноги и снова потянулся за револьвером, но слишком поздно - Дарт отбросил револьвер в сторону и ударил Клэя в челюсть. Тот покатился по прилавку и свалился по другую сторону. Дарт прыгнул за ним. Раздались звуки ударов, и в конце концов Клэй растянулся на полу. Лицо его стало похоже на кровавую маску, а Дарт, тяжело дыша, выпрямился и презрительно пнул носком сапога обмякшее тело. Клэй застонал, перекатился на живот, и его вырвало. В другой части комнаты Эд валялся без сознания, удар о стену был слишком сильным даже для его крепкого черепа.
        У Полли кружилась голова, ее подташнивало. Она попыталась встать на ноги, но чуть не упала обратно. Дарт мгновенно подхватил ее, и она прильнула к нему, судорожно вздрагивая.
        - Все кончено, вам больше ничто не угрожает.
        В голосе Дарта сквозила нежность, его руки, только что уложившие без сознания двух громил, нежно гладили Полли по голове.
        Дарт испытал очень странное желание: ему хотелось, чтобы она оставалась в его объятиях, чтобы подняла к нему свое лицо в форме сердечка. Ему хотелось целовать ее долго и медленно и хотелось, чтобы она ответила на поцелуй. Он хотел того, чего не мог иметь. Мисс Полли Керкем льнула к нему только сейчас, потому что пережила потрясение и испытала облегчение от того, что ее спасли от участи, которую она вряд ли даже до конца осознавала.
        Он мрачно улыбнулся своим мыслям. Полли вряд ли это уже осознала, но она была обнажена до талии, и ее грудь даже сейчас была возбуждающе прижата к его груди. Знал бы он, что так обернется, заранее снял бы мундир, чтобы получить от этого еще больше удовольствия. Железной волей, которая давно уже стала его вторым «я», он подавил в себе желание.
        - Нам надо уходить, пока не появились их дружки и не задержали нас еще больше.
        - Да, конечно.
        Полли разжала объятия. Темные, почти черные глаза майора Ричардса были так же холодны и равнодушны, как его голос, значит, нежность ей только почудилась.
        Пока Полли стояла неподвижно, все еще ошеломленная, майор поднял с пола ее плащ и надел его ей на плечи. Только когда он завязывал тесемки у нее на шее, она впервые осознала, что ее платье порвано и грудь открыта. Полли вспыхнула, но майор уже прикрыл ее наготу. Полли не представляла, сколько времени была открыта его глазам. Она вспомнила, что загадочные глаза майора неотрывно смотрели ей в лицо. Полли покраснела еще гуще, теперь уже от стыда. Раньше она говорила себе, что он не джентльмен, и теперь поняла, что была не права, как и во многом другом.
        Гнедой конь пританцовывал на притоптанном снегу возле салуна. Снаружи небольшими группками стояли молчаливые зрители. Не обращая на них внимания, майор легко подхватил Полли на руки, усадил на коня, потом сел в седло позади нее. Ей не оставалось ничего другого, кроме как прислониться к его груди. Они проскакали по безлюдной улице Коррингтона и поскакали обратно, на берег реки Фокс, где стояли их фургоны. Некоторое время Полли не решалась заговорить, потом все-таки спросила:
        - А что с братом Спенсером и братом Коули?
        - Они вернулись без провианта, единственный результат их вылазки - несколько царапин и синяков у брата Спенсера. К счастью, он вошел в магазин один и для богобоязненного человека на удивление умело дерется. Если бы брат Коули вошел с ним, это была бы совсем другая история: никто не может драться одной рукой.
        Полли не знала, как задать свой вопрос.
        - Когда вы?.. Как вы?..
        - Нефи с Джосаей вернулись очень быстро и не тем путем, каким уезжали. Мы готовы были свернуть лагерь, когда узнали от сестры Марриот, что вы пешком ушли в Коррингтон.
        - Понятно.
        - Это был очень глупый поступок. - Дарт снова овладел своими чувствами, и его голос был холодным и колючим, как лед.
        - Согласна.
        - Из-за вас мы потратили добрых три часа, которые можно было бы провести в пути. И еще вы испачкали кровью мою форму.
        - Прошу прощения, - прошептала Полли.
        - У вас идет кровь! - воскликнул майор и резко натянул поводья.
        Полли была на грани обморока, но старалась не поддаваться слабости.
        - Скоро перестанет.
        Майор повернул ее голову и с ужасом посмотрел на глубокую рану на ее щеке в том месте, где сапог мерзавца порвал ее кожу. До этого Дарт был так сосредоточен на подавлении своего желания, что не осознал серьезность раны. Если бы Полли не сделала то, что сделала, он бы сейчас был застрелен, а он еще жалуется, что она испачкала его форму!
        - Дайте-ка мне. - Он осторожно прижал к ее щеке мягкий льняной носовой платок.
        Конь стоял на месте, на землю спустились сумерки. В деревьях неподалеку шептал ветер. Губы Полли были совсем близко от его губ, и он медленно наклонил голову и поцеловал ее. Полли не отпрянула. Давление его губ увеличилось. И тогда Полли сделала то, чего ей давно хотелось: обняла его за шею и податливо приоткрыла губы навстречу его губам. Она почувствовала, как у майора перехватило дыхание, и поцелуй изменился. Дарт целовал ее долгим глубоким поцелуем - и ее тело откликнулось. В первобытном желании Полли прильнула к нему, и он обнял ее крепче.
        Издали донеслось пение гимна. Пели не с радостью, а с тревогой. Мормоны с тревогой ждали их возвращения. Звук проник в сознание Дарта, и только это удержало его от желания снять Полли с коня, уложить на землю и овладеть ею. Она бы не стала противиться, страсть, которую Дарт почувствовал в ней, когда обнимал впервые, пробудилась в полную силу.
        Он зажмурился и усилием воли взял себя в руки. Она только что пережила сильнейшее потрясение, и он воспользовался ее уязвимостью и невинностью.
        Дарт открыл глаза и решительно прервал поцелуй, потом так же твердо снял руки Полли со своей шеи. В сгущающейся темноте она посмотрела на него с изумлением.
        - Друзья будут нас ждать, - сказал Дарт. Его голос не выдавал никаких чувств, и было слишком темно, чтобы Полли могла рассмотреть выражение его глаз. Так и не поняв, что произошло, она отвернулась от него. Майор тронул поводья, и конь поскакал дальше. У Полли горели щеки. Его поцелуй был не чем иным, как реакцией мужчины после опасной схватки. А она показала себя бесстыдной особой, жадной до поцелуев. Губы ее горели и побаливали, но Полли старалась сидеть с прямой спиной и чуть не плакала от унижения.
        По мере того как они подъезжали, пение слышалось все громче. Полли пыталась успокоиться, но она ненавидела майора Ричардса, ненавидела себя, ненавидела всех.
        - Они вернулись, они вернулись!
        Им навстречу бежал по снегу Джейми Спенсер. И вот уже их окружили со всех сторон, на приветливых лицах читалось облегчение. Не глядя на майора, Полли позволила ему снять ее с коня и тут же попятилась, отступила от него. Люси обняла ее за плечи, и Полли охотно пошла с ней к их фургону. Ей не хотелось, чтобы остальные мормоны видели ее порванное платье, синяки и раны.
        Уже забираясь в фургон, Полли слышала, как Нефи спросил:
        - Вы догнали ее до того, как она дошла до Коррингтона? Она не пострадала?
        - Нет, все в порядке, - солгал Дарт и сменил тему. - Сестра Лайман, этот бульон очень аппетитно пахнет. Я бы не прочь его отведать.
        От облегчения Полли даже ослабела. При всех недостатках майора надо отдать ему должное, он не собирается рассказывать о том, что произошло в отвратительной бакалейной лавке в Коррингтоне. Не станет он рассказывать и о том, что произошло на обратном пути. Да и с какой стати? Для него это ничего не значило. Он раздает поцелуи с легкостью.
        Полли дрожащими руками умылась, сняла порванное платье и убрала его в узел до тех времен, когда сможет его зашить. А потом заплакала, крепко сжимая в руке льняной носовой платок Дарта.


        Глава 6
        Утром Полли перво-наперво занялась своим лицом. Увидев себя в зеркале, она вскрикнула от ужаса: на правой скуле красовался синяк, и рана была такой глубокой, что непременно останется шрам. Полли промыла ее и нанесла бальзам. Когда Люси с тревогой спросила, откуда взялась рана, Полли ответила, что это не имеет значения и все скоро заживет. Люси не стала приставать с расспросами, ее внимание и без того было занято мужем.
        К Тому возвращались силы - он даже заявил, что сегодня сам будет править упряжкой, однако Люси уговорила его пока не торопиться.
        Полли посмотрела на себя в ручное зеркало, которым очень дорожила. Ночью, когда майор ее целовал, было темно, он не мог видеть, насколько сильно распухла ее щека, а если б увидел, то не стал бы целовать, потому что презирал бы ее за бесстыдство, и к этому чувству наверняка прибавилось бы еще отвращение от ее вида. Полли пыталась представить, как бы он себя повел: поморщился, отвернулся?
        - Полли! - крикнула снаружи Люси. - Посмотри, у нас есть сегодня яйца?
        Клетка с курами была приторочена в таком месте, что добраться до нее изнутри фургона было невозможно. Полли попыталась, но не смогла. Ей был слышен глубокий голос майора, он разговаривал с Нефи и, судя по спокойному тону, пребывал в хорошем расположении духа.
        - Полли, ну что там яйца! - крикнула Люси.
        Полли стиснула зубы. Выходить из фургона все равно рано или поздно придется.
        Стараясь вести себя как ни в чем не бывало, она спрыгнула на снег и быстро пошла к задку фургона, где стояла клетка с курами. Она слышала, как Сюзанна ахнула. Накануне никто не понял, что она ранена. Краем глаза Полли увидела, что Нефи с выражением ужаса на лице сделал быстрое движение в ее сторону, однако майор удержал его. Как бы Полли ни злилась на него, в эту минуту она была ему благодарна: без единого слова с ее стороны он понял, что она не хочет, чтобы происшествие в Коррингтоне стало известно всем.
        Пока Полли доставала яйца, у нее тряслись руки. Майор все еще разговаривал с Нефи и стоял всего в нескольких ярдах от нее. Она понимала, что рано или поздно ей придется повернуться.
        - Полли, сколько яиц? - нетерпеливо спросила Люси.
        Полли постаралась говорить непринужденным тоном:
        - Пять.
        Тянуть время и дальше было невозможно, она подняла голову и натянуто улыбнулась. Все взгляды были обращены к ней, однако она постаралась ни с кем не встречаться глазами. Когда она подошла к костру, Сюзанна и Элиза, повинуясь предостерегающему взгляду Нефи, отвели глаза в сторону и продолжали заниматься своими делами. Ни одна из них ничего не сказала, ни о чем не спросила.
        Куда бы Полли ни пошла, повсюду она ощущала присутствие майора. Под ярким зимним солнцем плотный снег начал подтаивать, и мормоны завтракали в приподнятом настроении. Майор сидел по другую сторону костра прямо напротив Полли. Она же сидела, опустив голову, и могла видеть лишь его высокие сапоги и синие бриджи. Когда он поставил тарелку на землю и ее взгляд упал на его сильные смуглые руки, ей показалось, что ее сердце выпрыгнет из груди. Эти руки обнимали ее и дрались за нее. И они же холодно убрали ее руки с его шеи.
        - Погода меняется, - жизнерадостно сказал Джосая. - Ехать теперь будет легче.
        - Пока снег не растает, легче не будет, - заметил Нефи. - Чем быстрее мы двинемся в путь, тем лучше.
        Женщины поняли намек, встали и пошли мыть посуду. Боясь остаться наедине с майором, Полли тоже поспешно встала и направилась к фургону Марриотов. Дарт, прищурившись, проводил ее взглядом, и его хорошее настроение бесследно улетучилось: он думал о том, что очень сильно ошибся в своей оценке Полли Керкем - сейчас она показала ему, что днем не имеет для нее никакого значения то, что произошло между ними вчера вечером. Она ни разу не посмотрела ему в глаза: была с ним холоднее, чем снег. Он встал и резче обычного приказал мужчинам сниматься с лагеря.
        Караван двинулся в путь. Полли сидела рядом с Томом Марриотом и чувствовала себя совершенно несчастной. Сюзанна Спенсер запела восторженный гимн, но Полли не могла заставить себя подпевать. Ее одолевали мрачные мысли, она пыталась разобраться в себе, понять реакции своего тела и сердца на мужчину, у которого страсть может через минуту смениться полным равнодушием. На мужчину, который может быть и невыносимо жестоким, и удивительно добрым. У нее заболела голова. Она слишком мало знала майора Ричардса, но догадывалась, что он тоже чем-то подавлен. Ей от этого было ничуть не легче. Он скакал во главе каравана, и Полли все время видела только его широкую прямую спину.
        Дарт мысленно прикидывал, много ли осталось времени до того, как растает снег, талая вода переполнит ручьи и сделает их путь непроходимым. Ему не пришлось долго гадать: впереди грозно ревела небольшая речка. Выше в долине снег уже растаял, и талая вода стремительным потоком устремилась вниз, подмывая берега. Фургон Коули неожиданно остановился. Полли едва успела натянуть вожжи и свернуть, чтобы не столкнуться с ним.
        - В чем дело, что случилось? - с тревогой спросила из фургона Люси.
        К ним подбежал радостно взволнованный Джейми Спенсер и удовлетворенно сообщил:
        - Наводнение!
        - Но до Ричардсон-Пойнта не должно быть рек, - возразил Том Марриот, садясь рядом с Полли.
        Они ждали. Подъехал майор Ричардс, мрачный как туча. Скользнув взглядом по Полли так, словно ее не существовало, он отрывисто обратился к Тому:
        - Одна из речек вышла из берегов - слишком много снега растаяло. Обычно она не глубже двух футов, но сейчас превратилась в бушующий поток.
        - Что же нам делать?
        Том Марриот побледнел: им никак нельзя медлить - скоро вода в речке поднимется еще выше. А таким маленьким караваном они не смогут выжить в лагере несколько недель - это будет возможно, только когда они соединятся с друзьями в Ричардсон-Пойнте.
        - Мы его перейдем, - мрачно сказал Дарт. - Хотя одному Богу известно как.
        - Он даже начинает говорить, как мормон, - донесся из глубины фургона довольный голос сестры Шалстер.
        Остальные не обратили на нее внимания. Они знали про реки Чаритон, Локуст и Модкайн, которые протекали дальше Ричардсон-Пойнта. Но никому не приходило в голову, что им преградит путь эта разлившаяся безымянная речушка. Все четыре фургона медленно подъехали к берегу. Полли упала духом: перед ними предстал бурный поток, стремительно несущий свои воды.
        - Это невозможно, - прошептала Сюзанна Спенсер, - нас унесет.
        Побледневшая Элиза шевелила губами в беззвучной молитве. Это было их первое серьезное препятствие. Она знала, что будут трудности, и молила Бога, чтобы все прошло хорошо. Страх почти парализовал ее. Том и Люси Марриот молча взялись за руки. Сестра Филдинг выглянула в щель между полами навеса фургона и сказала:
        - Моисей своей верой заставил расступиться Красное море, не понимаю, почему мы должны волноваться из-за двадцати футов воды.
        Дарт и Нефи стояли на берегу. Дарт сдвинул брови. Нефи тихо спросил:
        - Как бы вы поступили, если бы были один?
        - Переправился бы верхом. Тут широко, но в самой середине вряд ли глубже четырех футов.
        - Тогда почему мы не можем сделать то же самое?
        - Из-за течения. Фургоны громоздкие и легко переворачиваются. Женщины и дети не выплывут при таком течении. - Он прищурился. - Прежде всего надо проверить, какая тут действительно глубина.
        - Как вы это сделаете?
        - Есть только один способ: перееду ручей.
        Майор с мрачным видом зашагал к своему коню, сел в седло и под дружное «ах» стал медленно спускаться по берегу и входить в воду. Все наблюдали за ним затаив дыхание. Полли от волнения сжала кулаки, так что ногти впились в ладони. Конь осторожно ступил в бурлящую воду. Часть берега стала осыпаться. Элиза Коули отвернулась. Сердце Полли ухало, как молот, она неотрывно смотрела на майора, как он медленно, дюйм за дюймом ведет коня дальше в ручей. Вода покрыла щетки коня и поднималась выше. Дарт осадил коня. Было видно, как животное подрагивает под напором воды. Они еще не достигли середины потока. Дарт соскользнул с седла - Нефи испуганно замер, а Сюзанна Спенсер начала тихо молиться. Взяв в руку поводья, майор стал переходить ледяную воду вброд. Вода дошла ему до пояса, поток бурлил вокруг его тела, течение было очень сильное, и только то, что он держался за поводья, помогало ему стоять прямо. Так осторожно, шаг за шагом, Дарт и его конь достигли середины реки. Еще шаг и еще один. Потом они двинулись тем же опасным путем назад. Дарт крикнул Нефи:
        - Я был прав, тут лишь чуть больше четырех футов. Но течение дьявольски сильное!
        Полли едва не упала от облегчения, когда Дарт вышел из воды. С него лило, мокрая одежда облепила тело как вторая кожа.
        - Фургон сможет переправиться? - с тревогой спросил Джосая.
        - Не вижу причин, почему бы нет. Но только без людей. Остаться может только возница. Если фургон перевернется, будет мало шансов кого-то спасти.
        - Тогда как… - начал Нефи.
        - Веревка, - коротко ответил Дарт и пояснил: - Мы привяжем один конец к дереву на этой стороне, другой - к дереву на той. Потом, держась за эту веревку, перенесем по одному всех детей. И поможем женщинам перебраться таким же манером.
        Нефи побледнел и впервые в жизни не задумываясь сказал:
        - Боже правый, это же будет одиннадцать ходок! И надо будет еще помочь Джосае!
        - Да, мы промерзнем до зубов, поэтому лучше поторопиться! - Он быстро подошел к фургону Коули и достал моток прочной веревки. - Держите, Нефи. Привязывайте так, будто от этого зависит ваша жизнь, потому что она и вправду от этого зависит. Сюзанна, Люси, Элиза - переложите постели и все, что сможете, выше уровня воды.
        Приказы майора вывели всех из оцепенения.
        - Я поведу первый фургон через ручей, - сказал он.
        Дарт направился было к фургону Спенсеров, но Нефи рукой задержал его и тихо, чтобы не услышала жена, сказал:
        - Я его поведу. Если фургону суждено пропасть, для всех остальных вы нужнее.
        Дарт не стал спорить. Один конец веревки был привязан к дереву, а другой обмотан вокруг талии Нефи - если потребуется, за этот конец его можно будет вытащить из ледяного потока. Добротный, сделанный вручную фургон никогда не казался таким неуклюжим и хрупким, как сейчас, когда Нефи направил лошадей в ледяную воду. В нескольких футах от берега фургон предательски покачнулся, Серена Спенсер заплакала. Но Нефи продолжал путь, двигаясь вперед дюйм за дюймом. Лошади испуганно ржали. Не в силах более смотреть на это, Сюзанна Спенсер отвернулась. Сестра Шалстер сказала:
        - Он уже прошел полпути. Уровень воды понижается. Он выходит из воды. Он дошел!
        Под торжествующий крик лошади, впряженные в фургон, выбрались на противоположный берег.
        - Хвала Господу! - с чувством воскликнул Джосая.
        Нефи вытер пот со лба и стал привязывать веревку к самому прочному дереву, какое смог найти на противоположной стороне.
        - Что дальше? - крикнул Нефи с того берега.
        Дарт даже не взглянул на Джосаю Коули, и так было ясно, что тот не может править фургоном в таком сильном течении.
        - Возвращайтесь обратно по веревке, перебирая руками, и мы будем переправлять остальные фургоны.
        Лидия Лайман хлестнула своих лошадей и подъехала к краю берега.
        - Майор, я сама могу править своей упряжкой.
        Дарт посмотрел ей в глаза долгим взглядом потом наконец согласился:
        - Хорошо. Если фургон перевернется, хватайтесь за веревку и держитесь.
        Она кивнула. Фургон Лидии Лайман медленно, неуклюже въехал в воду. Дарт следил за тем, как она переправляется, и все его тело было готово к действию в любой момент. Было слышно, как Лидия погоняет лошадей. Лицо Нефи выражало сначала ужас, потом надежду и наконец радость - когда животные выбрались на противоположный берег. Семейства Спенсеров и Коули разразились радостными воплями.
        - А теперь я, - осторожно сказала Полли.
        Майор посмотрел на нее таким свирепым взглядом, что у нее захватило дух.
        - Нет!
        - Но вы же позволили Лидии!
        Глаза Полли сверкали, голос дрожал.
        - Вы не Лидия Лайман, - проскрежетал он и повернулся к ней спиной. Потом крикнул Нефи: - Рука за руку!
        Полли вспыхнула. Она управлялась с лошадьми не хуже, чем Лидия Лайман. Он что же, будет обращаться с ней как с Элизой Коули, которая выросла в городе? Или как с детьми? Или как с двумя старухами?
        - Проклятие! - громко выругалась она.
        Нефи стал проделывать трудный путь в обратную сторону. Джейми Спенсер слушал Полли с большим с интересом, такого слова ему еще не доводилось слышать. Он радостно повторил:
        - Проклятие! - И побежал к матери, повторяя: - Проклятие, проклятие, проклятие…
        Сюзанна в это время думала только о муже и осталась глуха к богохульствам сына. Нефи вышел из реки, которая вполне могла стать его ледяной могилой, и Джейми подбежал к отцу и обхватил пухлыми ручонками его ноги.
        - Проклятие! - воскликнул мальчик.
        Нефи невольно улыбнулся, он уже слышал новое словечко в лексиконе Джейми и догадывался о его происхождении.
        - Что дальше? - спросил он Дарта.
        - Дальше дети. Я пойду первым и перенесу Джейми. - Дарт поднял Джейми на спину, и Сюзанна тихо вскрикнула. - Джейми, держись крепко, - сказал майор, - только смотри не задуши меня.
        - Проклятие! - весело ответил Джейми.
        Дарт стал спускаться в воду, и Сюзанне пришлось прикрикнуть на мальчика, чтобы тот не махал ей рукой. В какой-то ужасающий момент Дарт поскользнулся, пошатнулся и схватился за натянутую веревку. Полли показалось, что уровень воды стал выше: когда Джейми сидел на закорках у Дарта, она накрывала его ступни в сапожках. Дарт был без шляпы и без мундира, его густые иссиня-черные волосы блестели на солнце, мокрая рубашка стала почти прозрачной, как будто ее и не было, Полли видела, как перекатываются под кожей сильные мышцы его рук и плеч.
        - Пап, правда он не похож на американца? - спросила Серена Спенсер, когда они наблюдали переправу Дарта с Джейми на закорках.
        - Ерунда, - быстро сказала ее мать.
        Серена Спенсер не сводила глаз со спины сына и его намокших ножек. А Полли смотрела только на Дарта. Он действительно не походил на американца. На тех американцев, которые живут в Киртленде, в Куинси или в Наву. В глазах Полли все мужское население городков, в которых она жила, бледнело по сравнению с Дартом. Ни у кого из них не было этой необузданной силы, которую она чувствовала в Дарте, его животной грации, не было загадочности, происходящей из его непохожести на тех, кого она встречала каждый день. У кого еще есть такие пронзительные черные глаза, высокие скулы? Такая кожа, к которой так хочется прикоснуться? Или губы, так четко очерченные, что ей никогда не надоедает их рассматривать? Полли еще не встречала мужчин, похожих на Дарта Ричардса. Да и никто в их маленьком караване не встречал.
        Джейми Спенсер был оставлен на другом берегу с Лидией Лайман. Пока Дарт совершал опасное путешествие в обратном направлении, Нефи взял на спину младшего сына, а Сюзанна крепко привязала его своей шалью. Дарт кивнул, давая знать, что Нефи может входить в воду. Они встретились на середине ручья, и когда Дарт вышел на берег, весь промокший и дрожащий, Сюзанна Спенсер тут же усадила к нему на спину Томаса и для верности привязала его шалью Элизы Коули. Полли ошеломленно наблюдала за происходящим. Предстояло еще переправить на другой берег сестру Шалстер и сестру Филдинг, а они далеко не такие легкие, как дети. И Джосаю, у которого действовала только одна рука. Полли уже сейчас видела, что оба мужчины на грани изнеможения.
        Томас благополучно присоединился к брату. Когда Дарт вернулся, сестра Шалстер с нескрываемым восторгом заявила:
        - У вас есть выбор. Или я пойду, держась за веревку, или вы перенесете меня, как детей.
        Дарт посмотрел на узловатые пальцы старухи.
        - Вы не удержитесь. Веревка промокла и замерзает.
        Сестра Шалстер и глазом не моргнула.
        - Тогда пусть кто-нибудь меня подсадит.
        Сюзанна и Элиза в смятении переглянулись.
        - Она права, - сказал Дарт. - Это единственный способ.
        Сестра Шалстер усмехнулась и обхватила его за шею. Потом с притворной скромностью попросила Сюзанну:
        - Не будете ли так любезны мне помочь.
        Сестра Спенсер помогла, хотя и неохотно. Дарт заметил:
        - Вам придется поднять юбки, чтобы они не намокли.
        - Запросто!
        Старуха подобрала юбки, высоко подняла их и подоткнула подол под пояс.
        Сюзанна и Элиза не могли спокойно смотреть на такую нескромность у дамы ее возраста. Обе решили про себя, что не пойдут на подобное унижение, какая бы опасность им ни грозила. А сестра Филдинг наблюдала за происходящим выпятив подбородок. Сестра Шалстер теперь будет многие годы рассказывать, как пересекала ручей на спине майора Ричардса. Сестра Филдинг стиснула зубы, думая: «Ну нет, сестре Шалстер меня не обскакать».
        Майор Ричардс ссадил смеющуюся сестру Шалстер на землю рядом с Лидией и детьми.
        - Нефи! - требовательно позвала сестра Филдинг. - Перенесите меня, будьте любезны.
        - Но, сестра Филдинг…
        Однако та уже и юбки подоткнула.
        - Перенесите!
        Ни Сюзанна, ни Элиза не собирались содействовать этому новому безрассудству. Помогла Полли, она сцепила руки и образовала подобие ступеньки для сестры Шалстер, чтобы та забралась на спину Нефи. Та воинственно воскликнула:
        - Вперед!
        И закрыла глаза.
        - Вода поднимается, - сказал Нефи Дарту, когда они снова встретились на середине потока.
        Дарт кивнул. Время быстро истекало, а их силы так же быстро таяли. На руках Нефи была кровь, а свои Дарт ощущал так, будто на них было голое мясо.
        - Следующей будет ваша жена. Если нам придется разделиться на две партии, ей нужно быть с детьми.
        Сюзанна плакала и упрямо отказывалась от предложения мужа ее перенести. Вместо этого она решила переправиться, держась за веревку. Нефи шел сразу за ней, подбадривая ее и уговаривая. Она крепко держалась за веревку, спотыкаясь на неровном дне, от невероятного холода у нее захватывало дух.
        - Мы ведь можем рискнуть и переправиться в фургоне? - спросил Джосая. - Моя жена ни за что не сможет перейти сама, она такая трусиха.
        - Вы видите, какое сильное течение. Если фургон перевернется…
        - Пожалуйста! - Элиза Коули прильнула к мужу. - Позвольте мне переправиться в фургоне, ну пожалуйста!
        Дарт некоторое время колебался, но потом властным тоном положил конец любым возражениям:
        - Нет, сестра Коули. В воду! Я пойду с вами.
        Перевести в безопасное место Элизу Коули оказалось труднее, чем всех остальных. На полпути с ней случилась истерика, Дарт сначала хорошенько встряхнул ее свободной рукой, а потом дал пощечину. В жизни Элизы Коули это был первый случай, когда ее кто-то ударил. В конце концов он вытолкал ее в полубессознательном состоянии, всхлипывающую, на берег к Лидии Лайман. Та уже держала наготове теплые одеяла.
        Джосая побледнел.
        - Майор за это ответит!
        - Дружище, не говори глупости, - отрезал Нефи. - Он просто спасал ей жизнь.
        Оставалось переправиться только Нефи, Джосае, Полли и Марриотам. Каждая последующая переправа занимала дольше времени, чем предыдущая. Когда Дарт вернулся, Нефи пришлось буквально вытаскивать его из воды.
        - Фургон Коули, - прохрипел Дарт. - Сможете его переправить?
        - Да.
        Дарт и Нефи старались не смотреть на окровавленные руки друг друга. Нефи взял вожжи и повел быков к воде.
        - Если когда-нибудь надумаете служить в армии, - сказал Дарт, - приходите ко мне, и я в первый же день дам вам чин капитана!
        Нефи усмехнулся и стал подгонять быков, которые не желали входить в воду. Полли давно забыла, что рассердилась, когда ей не разрешили править упряжкой, как Лидии Лайман. Она со страхом наблюдала, как Нефи пытается удержать упряжку. Вдруг быки неистово дернулись, фургон зашатался и опрокинулся в воду. Дарт прыгнул в стремительный поток, не думая о веревке, не думая ни о чем, кроме того, что Нефи попал в ловушку между быками и фургоном и не всплывает на поверхность.
        Дети заплакали. Из фургона вываливались и плыли по воде миски, одеяла, Библии. Теперь под водой скрылись и оба мужчины. Полли готова уже была броситься в воду и поплыть к ним, когда на поверхности показалась сначала одна голова, потом другая. Стоя по пояс в воде, Полли смотрела на них и плакала от облегчения. Оба мужчины схватились за веревку и повисли на ней, как будто им не хватало воздуха. Потом она увидела, как Дарт посылает Нефи на дальний берег. Спотыкаясь и падая, опираясь на руку Джосаи, который пришел ей на помощь, Полли выкарабкалась из воды.
        - Что это вам взбрело в голову, черт подери? - спросил Дарт, тоже выбравшись на берег.
        - Я… я…
        Она собиралась его спасать. Осознав собственную глупость, Полли лишилась дара речи. Дарт стряхнул воду с лица и посмотрел на нее свирепым взглядом.
        - Оставайтесь там, где стоите, пока я не скажу вам, что делать. Понятно?
        В его голосе не было ни теплоты, ни доброты. Полли кивнула. Дарт снова вошел в воду, на этот раз позади Джосаи. К счастью, храбрость и выносливость Джосаи помогли ему не злоупотреблять еще оставшимися силами Дарта. Нефи собирался вернуться за Марриотами и Полли, но обессиленный Дарт ему не разрешил.
        От оставшейся маленькой группы отделились Том и Люси. Том только что выздоровел от лихорадки, Люси была уверена, что он не переживет погружение в ледяную воду. И она инстинктивно знала, что не переживет это сама. Будучи намного моложе сестер Филдинг и Шалстер, она, однако, не обладала их силой. Тяжело дыша, промокший и замерзший Дарт снова пересек ручей и пошел по берегу к Марриотам. Они стояли, держась за руки.
        - Мы не можем это сделать, - просто сказал Том. - Моя жена нездорова, а я…
        - Будем переправляться в фургоне, это единственный способ, - сказал Дарт.
        - Но вы же не разрешили остальным. И смотрите, что случилось с фургоном Коули.
        - У остальных была возможность переправиться другим способом. А у вас ее нет, я знаю. Фургон Коули перевернулся, но другие-то два переправились. Я хочу, чтобы вы сидели совершенно неподвижно, это понятно?
        Марриоты молча кивнули. Полли смотрела, как Дарт помогает им забраться в фургон. За последние несколько дней и Том, и Люси как будто сразу постарели. Когда фургон начал опасно покачиваться, никто не произнес ни слова. Полли знала, что силы Дарта почти на исходе. Как только он переправит фургон Марриотов, останется она одна. Она молодая и сильная, с помощью веревки она сможет переправиться в одиночку.
        Полли подобрала юбки, глубоко вздохнула и, держась за веревку, шагнула в ледяную воду. Шаг, еще шаг… Боже, как же он ухитрился столько раз перейти этот поток? Холод был просто невыносимый - от него немели ноги и руки, и двигаться с каждым шагом становилось все труднее и труднее. Вода бурлила уже вокруг груди, и Полли попыталась вспомнить, какой у нее рост, - кажется, пять футов три дюйма - значит, вода не должна дойти до подбородка. Еще шаг…
        Дарт двигался ей навстречу, и вдруг раздался такой ужасный крик, что Полли от неожиданности поскользнулась и почувствовала, как ее юбки, подхваченные течением, сбивают ее с ног. Она с трудом восстановила равновесие. На лице Сюзанны темным пятном выделялся открытый рот. Она как начала визжать, так и визжала, не переставая, и при этом смотрела на противоположный берег. Полли выплюнула воду и осторожно оглянулась. Из-за дерева вышла Серена Спенсер: малышка, видимо, пряталась за ним, а когда поняла, что осталась одна, еще больше испугалась и расплакалась.
        Полли помедлила. Дарт и так на пределе. Ей гораздо легче самой вернуться за Сереной. Повернувшись, она стала двигаться обратно к тому берегу, который только что покинула. Полли услышала протестующий крик Дарта и то, как Нефи с Лидией бросились в воду и силой вытащили майора на берег. Если Нефи определил, что силы Дарта на исходе, значит, она была права. Шаг, еще шаг. Вода опустилась ниже ее груди, ниже талии, ниже мокрых юбок. Стуча зубами от холода, Полли позвала Серену:
        - Иди сюда. Крепко-крепко держись за веревку и переставляй осторожно руки.
        Страх Серены из-за того, что она осталась одна, пересилил страх перед переправой. Она стала делать то, что ей велела Полли, и они вместе побрели к противоположному берегу. Когда вода дошла Полли до талии, а Серене до груди, идти стало совсем трудно.
        - Держись за веревку и, переставляя руки, попытайся оторвать ноги от дна, - задыхаясь, с трудом проговорила Полли.
        Девочка послушалась, но течение оказалось слишком сильным и ей пришлось отпустить веревку. Полли не раздумывая бросилась к Серене, чтобы малышку не унесло течением.
        Она держала девочку за подбородок, но та отбивалась, утягивая Полли на дно. Наконец силы оставили ее, и она, чувствуя, что тонет, выпустила Серену из рук, как раз незадолго до того, как чьи-то сильные руки схватили ее и подняли из воды.
        - Дура чертова!
        - Серена! - прохрипела Полли, кашляя и отплевываясь и пытаясь вдохнуть.
        - Ее поймал Нефи.
        Вода бурлила вокруг них. Продолжая держать Полли одной рукой, другой Дарт ухватился за веревку. У Полли перед глазами все расплывалось, но она увидела, что его рука вся в порезах, из которых сочится кровь. Кровь капала в воду и окрашивала ее в устрашающий красный цвет. Понимая, что он должен испытывать невыносимую боль, Полли сказала:
        - Я могу сама справиться.
        И ухватилась за веревку. Дарт не отпустил ее. Обессиленные, они вместе держались за веревку, в которой было все их спасение.
        - Не можете, - сказал наконец Дарт, стряхивая воду с лица. - Вы, черт возьми, чуть не утонули.
        Его черные глаза резко выделялись на мертвенно-бледном лице.
        - Разве для вас это имеет значение? - спросила Полли с горечью.
        Она едва не погибла, и все ее эмоции были обнажены, а бурлящая ледяная вода их только обостряла.
        - Конечно, черт побери, имеет!
        Ноги Полли коснулись дна, но она тут же снова поскользнулась, ее тяжелые юбки распустились по воде, словно разложенный веер. Она так крепко держалась за веревку, что чувствовала, как та врезается в кожу. Пытаясь удержать равновесие, она гневно выпалила:
        - Неужели, майор, ваша непомерная гордыня даже мою смерть восприняла бы как личное оскорбление?
        Глаза майора больше не горели гневом, в его взгляде осталась только холодная ярость.
        - Я никакие ваши действия не приму на свой счет, - выдавил он, с трудом переводя дыхание. - Да вы не достойны стирать пыль с сапог тех, с кем путешествуете. У вас нет стыда. Вы динамо худшего сорта, днем при спутниках вы показываете одно лицо, а ночью, когда никто не видит, - другое.
        Полли, вскрикнув, отпустила веревку, чтобы дать майору пощечину. В то же мгновение поток подхватил ее и понес, словно осенний листочек, бурные воды сомкнулись над ее головой.
        У Полли стучало в ушах, сердце, казалось, готово было взорваться, она тщетно пыталась вынырнуть. А потом Дарт схватил ее и вытащил на поверхность. Боль и гнев изменили его лицо до неузнаваемости.
        - Дурочка, вы что, хотите, чтобы мы оба погибли?
        Полли хотела что-то сказать, но не смогла, она не могла даже дышать. Схватившись за майора, она смотрела на него взглядом, полным муки.
        - Нет!
        В ее голове все еще звучали его слова «динамо худшего сорта». Полли слышала, как майор звал ее по имени, но потом ее поглотила ревущая темнота, и она бессильно обмякла в его руках.
        - Сюда! - Нефи бросился в воду. Держась одной рукой за веревку, другую он протянул Дарту. - Хватайтесь!
        Дважды Дарт спотыкался, но ни разу не ослабил хватку вокруг ее безжизненного тела. Постепенно, испытывая боль при каждом шаге, он выбрался на берег. К нему сразу протянулось несколько пар рук, чтобы взять Полли, но он ее не отпустил. Тяжело дыша и шатаясь, он понес ее к ближайшему фургону и уложил на сухую постель. Потом перевернул на живот и принялся ритмично нажимать ей на спину.
        - Пожалуйста… пожалуйста… - бессвязно бормотал Дарт. Он молился впервые в жизни. - Господи, прошу тебя, пожалуйста!
        Нефи и Джосая стояли рядом и с болью смотрели, как по суровому лицу майора текут слезы, смешанные с водой.
        Полли застонала, захрипела, и вдруг ее вырвало. У Дарта подогнулись ноги, он упал на колени, Джосая и Нефи стали благодарить Создателя, а Сюзанна Спенсер авторитетно заявила:
        - Все уходите прочь! Если с нее не снять мокрую одежду, она умрет от пневмонии!
        Дарт от усталости едва держался на ногах, Нефи и Джосая помогли ему встать и увели прочь. Нефи грубовато сказал:
        - Если мы в ближайшее время не снимем с вас эти бриджи, они превратятся в лед, и их придется рубить.
        Дарт кивнул, шатаясь от усталости. Нефи и Джосая вместе помогли ему забраться в фургон Лидии Лайман, где сняли с него мокрые бриджи и рубашку. Джосая завернул его в теплые одеяла.
        - Ну вот, - сказал Нефи, - уверен, это то, что вам нужно.
        Он протянул майору серебристую флягу. Дарт слабо улыбнулся, принимая из рук непьющего мормона бурбон.
        - Точно!
        С этими словами он закрыл глаза и уснул, обессиленный.


        Глава 7
        Дарт проснулся и понял, что фургон движется. Повинуясь рефлексам солдата, он свесил ноги на пол и быстро огляделся. На него с интересом смотрели пять пар глаз.
        - У нас тут тесновато, - сказала Серена, удобно устроившаяся на краю импровизированной постели Дарта. - Папа сказал, я должна вас поблагодарить, потому что вы спасли мне жизнь. Но лучше бы вы проснулись раньше, потому что он на меня ужасно злился. Брат и сестра Коули едут с Марриотами. Мама сказала, что вам будет неприлично с ними ехать, хотя я не знаю почему. В общем, вы тут с нами и с сестрой Лайман.
        Дарт с облегчением обнаружил, что Нефи предусмотрительно высушил его бриджи и надел на него. Также его облачили в рубашку и мундир.
        - Много мы проехали? - спросил Дарт, натягивая сапоги.
        - Добрых двадцать миль. Сегодня уже вторник. Было холодно, и мы очень быстро ехали.
        - Боже правый! Почему же вы меня не разбудили?
        - В этом не было нужды, - благодушно ответила Лидия. - Никогда не надо будить малыша или утомленного мужчину.
        Дарт усмехнулся и спрыгнул из фургона на землю. Он увидел, что его конь идет рядом, привязанный за поводья.
        - Хоть убейте, не могу понять, как вы ухитрились остаться старой девой. Кто-нибудь давным-давно должен был вас подцепить.
        Лидия рассмеялась.
        - Майор, это был мой добровольный выбор. Только никому об этом не рассказывайте, а то еще перестанут меня жалеть.
        Дарт сел на коня, повернул его и остановился в нерешительности. О последних минутах переправы у него остались туманные воспоминания, единственное, что он довольно отчетливо помнил, - это как Полли пыталась спасти девочку Спенсеров. Он мог вспомнить собственный ужас, ощущение, что может потерять все, что когда-либо было ему дорого. Он помнил, как бросился в ледяной поток, помнил собственное облегчение, когда ему удалось схватить Полли и они прильнули друг к другу, задыхающиеся и изможденные.
        Дарт невольно сжал губы. Он вспомнил ее презрительные слова, что ей противно находиться с ним рядом, когда все могут это видеть. Она реагировала совсем по-другому, чем когда он спас ее из коррингтонской бакалейной лавки. Тогда, под покровом темноты и без свидетелей, она добровольно и охотно покорилась ему. Он вспомнил собственное острое чувство горечи, желание ранить ее, причинить боль. А потом она отпустила веревку, и ее понес поток, а он подумал, что она утонула.
        Когда он пытался ее поймать, поднять над поверхностью воды и вытащить на берег, время, казалось, растянулось в целую вечность. Мисс Полли Керкем обязана ему жизнью, вот только он сомневался, что она будет ему благодарна. С его стороны разумнее всего было бы не обращать на нее внимания, вести себя так, словно ничего не произошло. Как если бы сердитые слова не были сказаны. Дарт сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Может, оно и разумнее, но он не станет так поступать, он должен с ней поговорить. Желание увидеть ее снова было непреодолимым. Весь напряженный, он поскакал к фургону Марриотов. Полли сидела на козлах, вернее, ненадежно примостилась на краешке деревянного сиденья, на котором сидели Том и Джосая.
        Полли покраснела в ту же минуту, когда увидела, что майор вылез из фургона Лидии Лайман.
        - С вами все в порядке? - спросил Дарт притворно безразличным тоном.
        Полли избегала встречаться с ним взглядом, а когда он задал вопрос, стала нервно теребить собственные пальцы.
        - Да, майор, спасибо.
        Том и Джосая стали смущенно покашливать и принялись с непонятно откуда взявшимся интересом разглядывать окружающий пейзаж.
        - Я… - Полли нервно сглотнула. - Майор Ричардс, полагаю, я обязана вам жизнью. Я… я вам очень признательна.
        Лицо Дарта оставалось бесстрастным, на него падала тень широкополой шляпы. Не таких чопорных слов благодарности он хотел. Он задумчиво посмотрел вперед. Солнце светило ярко, и они двигались с хорошей скоростью, так что к сумеркам они уже окажутся в Ричардсон-Пойнте. Скоро Полли Керкем станет для него лишь воспоминанием. При этой мысли Дарт испытал острую боль и мысленно выругал самого себя. Однажды он уже поставил себя в дурацкое положение из-за женщины и дал себе слово не повторять таких ошибок. И пока что был верен ему. Им осталось провести в обществе друг друга всего несколько часов, и сейчас, если бы он пришпорил коня и ускакал вперед, он мог бы вообще ее не видеть. Но ничего такого майор не сделал, а, напротив, с удивлением услышал собственный голос:
        - По-моему, вам там очень тесно. Предлагаю поехать со мной.
        Полли ахнула, ее сердце бешено забилось.
        - Прошу прощения… я не думаю… это будет не совсем…
        - А что, это было бы неплохо, - непринужденно заметил Том Марриот. - А мы с Джосаей вздохнем посвободнее.
        Полли беспомощно посмотрела на Тома, потом перевела взгляд на майора. Губы Дарта тронула едва заметная улыбка. Он подумал, что когда она смущается, то становится гораздо красивее, чем когда сердится.
        Том придержал упряжку, и Полли, все еще робко протестуя, позволила майору Ричардсу посадить ее на коня впереди него. Это сразу пробудило яркие, даже слишком яркие воспоминания о том, как они ехали вот так же из Коррингтона, и о том, как он поцеловал ее. О благословенной силе его рук, о том, как он обнимал ее, защищал, заслонял. И о возвращении к холодной реальности - когда убрал ее руки со своей шеи. В реке, когда они стояли в ледяной воде, он обвинил ее в бесстыдстве. Сейчас, сидя с ним на коне и напряженно отвернувшись от него, Полли понимала, что он был прав. Когда она ощущала тепло его тела, когда его рука, державшая поводья, огибала ее тело, ее охватывало невыносимо острое желание.
        Оставив фургон Марриотов позади, они поскакали рядом с фургоном Спенсеров. Нефи посмотрел на них с нежностью, казалось, он не видит ничего дурного в том, что Полли сидит так близко к мужчине, с которым не обручена.
        - Как это вышло, что я спал, а вы нет? - спросил Дарт Нефи.
        Он уже сожалел о своем импульсивном поступке. Сидеть так близко к Полли и не прикасаться к ней было мучительно. Ее волосы пахли лавандой, и Дарту хотелось снять с нее толстый плащ, отшвырнуть его в сторону и обнять ее гибкое, податливое тело.
        Нефи усмехнулся:
        - Я проснулся всего несколько часов назад. Нашей упряжкой правила Сюзанна. Тут всем заправляла сестра Лайман, и, судя по тому, с какой скоростью мы ехали, я думаю, брату Бригему стоит поставить сестру Лайман во главе одного из своих караванов.
        - Брат Бригем все еще будет в Ричардсон-Пойнте, когда мы туда доберемся? - осторожно спросила Полли.
        - Это зависит от того, какая у них была погода. Я знаю, что он хотел как можно быстрее отбыть в Каунсил-Блаффс.
        - Это в Скалистых горах? - спросила Полли.
        Она остро сознавала, что, как бы прямо она ни держалась, она не может не касаться груди майора Ричардса. Майор насмешливо пояснил:
        - Каунсил-Блаффс - это только начало пути. Оттуда Бригем Янг может идти вдоль реки Платт в форт Ларами, а затем скорее всего он пересечет южный перевал.
        - А за ним Обетованная земля, - радостно сказал Нефи.
        Дарт покачал головой.
        - Нефи, в пустыне нет Обетованной земли. Мистер Янг собирается обосноваться у Большого Соленого озера. Там вы никогда не построите город, это безводная пустыня.
        - Мы заставим пустыню расцвести, - уверенно заявил Нефи и принялся насвистывать любимый мотив.
        Дарт слушал его вполуха, все его мысли были заняты Полли. Был только один способ освободиться от неугасающего влечения к ней - удовлетворить это желание. Но если он сделает это, то потеряет уважение Нефи, Джосаи и Тома. Жаль, конечно, но с этим ничего нельзя поделать. Достаточно уже она его дразнила и мучила.
        Приняв решение, Дарт помахал Нефи и, крепче обхватив Полли, галопом поскакал в сторону от заснеженной дороги и скакал до тех пор, пока фургоны не скрылись из виду. Возле небольшой буковой рощицы он осадил коня и мрачно сказал:
        - У нас осталось одно незаконченное дело.
        Полли смотрела на него с испугом: что он собирается делать? Неужели собирается выплеснуть на нее свой гнев? Он приказал ей оставаться на берегу, но она не послушалась, и ее поведение чуть было не привело к смерти их обоих. Майор Ричардс не из тех, кто спокойно терпит неповиновение. У Полли пересохло во рту. Ей хотелось плакать, но она знала, что расплакаться означало бы проявить слабость самого худшего сорта.
        Майор легко спрыгнул на землю, потом обхватил Полли за талию и снял с коня. Когда их взгляды встретились, Полли поняла, что ее страхи беспочвенны. Дарт Ричардс собирался дать волю вовсе не гневу. Ее сердце забилось часто и неровно. Она хотела было возразить, но жар его губ заглушил все протесты. Он обнял ее, и Полли не сделала ни единой попытки освободиться, она с тихим всхлипом сдалась.
        - Полли…
        Казалось, слова застревали у него в горле. Он ожидал, что она будет возмущаться, сопротивляться. А теперь его гнев и обида потонули в наплыве страстной нежности. Он бросил свой армейский плащ на снег и очень бережно, нежно уложил на него Полли а сам лег сверху.
        - Полли…
        Слова, которые он хотел сказать, так и остались несказанными. Она лежала в его объятиях, его горячие требовательные губы накрыли ее губы, потом скользнули вниз к ямке у основания шеи. Полли тихо вскрикнула от удовольствия. Дарт снова вернулся к ее губам и целовал ее настойчиво и жадно до тех пор, пока у них обоих не закружилась голова.
        Расстегнув пуговицы на ее платье, Дарт стал целовать ее обнаженную грудь. Полли не замечала холода, не думала о приличиях, о вольностях, которые он себе позволял, потому что он ничего не брал у нее силой - она сама охотно отдавала ему все.
        Неожиданно Дарт замер: он услышал звук, который мог быть только скрипом колес, и медленно, очень тщательно застегнул платье Полли.
        Она провела пальцем по его лицу, глядя на него снизу вверх с удивлением и любовью. В этот раз ошибки быть не могло, выражение его глаз отражало те же чувства, что испытывала она сама. Она любит его, и он любит ее. Он этого не говорил, но чем еще можно объяснить то, что произошло между ними? Дарт поднял ее на ноги, и Полли обнаружила, что у нее дрожат колени. Что с ними будет? Куда им идти? О том, чтобы она продолжила путь с мормонами к Скалистым горам, не могло быть и речи. Ее место рядом с ним.
        Полли вернулась в их маленький караван ошеломленная, не замечая любопытных взглядов Сюзанны и Элизы. Даже голос ее изменился, он был пропитан чувством, которого в нем раньше не было.


* * *
        В середине дня, когда они разбивали лагерь, маленький Джейми Спенсер вдруг закричал:
        - Фургон! Фургон!
        Люси выронила половник, которым зачерпывала бобы, и подбежала к Джейми.
        - Хвала Господу! Это Джаред и Меррилы!
        Вопреки возражениям мужа она подобрала юбки и побежала им навстречу.
        - Забавно, - сказал Джосая. Он как сидел на бочонке с водой, так и остался сидеть, продолжая есть. - До Ричардсон-Пойнта всего пара миль, о чем эти умники думали?
        - Не знаю, но вряд ли это имеет значение, поскольку они в безопасности и снова с нами, - радостно сказал Том.
        Фургон Меррилов с дребезжанием подъезжал к каравану. Полли видела, что упряжкой правит Джаред, рядом с ним на козлах сидит Эмили. Она вместе со всеми побежала навстречу, радуясь, что Джаред вернулся, что с ним все в порядке. Джаред спрыгнул на землю и крепко обнял мать.
        - Ох, сынок, я так волновалась! Каждый день, каждую минуту о тебе думала!
        Полли хватило такта почувствовать себя пристыженной. Джаред был частью ее приемной семьи, однако она восприняла как должное, что он сам способен о себе позаботиться, и ее мысли были слишком заняты Дартом, чтобы в них еще осталось место для Джареда.
        Вслед за Джаредом Эмили уже спрыгнула на землю, за ними шли Черити и Флетчер Меррил. Лицо Флетчера осунулось, он казался бледной копией того Флетчера Меррила, который выезжал из Наву.
        - Подходите к огню. Рассказывайте, где вы были? Почему не в Ричардсон-Пойнте с остальными?
        Вопросы сыпались один за другим. Джаред освободился от объятий матери, похлопал по спине отца и тут же стал искать взглядом Полли. Она побежала к нему, раскинув руки, стеснение, которое она испытывала последние несколько месяцев, исчезло. Они брат и сестра. Теперь Полли знала, что никогда не была влюблена в Джареда, любовь - это то, что она чувствовала к Дарту.
        Джаред обнял ее и закружил. Только когда он поцеловал Полли в губы, ее осенило: Джаред уезжал из лагеря с мыслью, что Полли близка к тому, чтобы выйти за него замуж. Она уперлась ладонями ему в грудь, и он бережно отпустил ее.
        - Ох, Полли, как же хорошо вернуться! Надень капюшон, очень холодно.
        Дарт стоял, небрежно привалившись к фургону Лидии Лайман, и, прищурившись, наблюдал за этой сценой. Он не принимал Джареда в расчет. Тот уехал из лагеря до того, как проявились его чувства к Полли, но сейчас он совершенно ясно видел, что Джаред не только любит Полли, но и ожидает от нее такого же ответного чувства. Он подумал, сколько же времени она жила с Марриотами? Четыре года? Пять? Для двух молодых людей, живущих вместе в тесном общении, было бы вполне естественно полюбить друг друга. Особенно если молодой человек такой приятный и дружелюбный, как Джаред, а девушка так красива, как Полли. Дарт перевел взгляд на Эмили Меррил и заметил, что она с болью во взгляде наблюдает за встречей Джареда и Полли.
        Итак, Джаред любит Полли. Эмили любит Джареда. А кого любит Полли Керкем? Дарт вспомнил, как Полли целовала юного Марриота, когда тот уезжал, и нахмурился. Его рука потянулась к фляжке, он отвинтил крышку и сделал большой глоток бурбона.
        - Почему вы не поехали в лагерь в Ричардсон-Пойнт, когда были всего в половине дня пути от него? - спросил Джареда Джосая.
        - У нас было вдоволь еды, а холм и небольшая рощица в какой-то степени заслоняли нас от ветра. Брат Меррил не хотел трогаться в путь, пока полностью не выздоровеет: его начинает тошнить при малейшем движении. А час назад я заметил вас с вершины холма, мы решили вас подождать. Теперь мы можем войти в Ричардсон-Пойнт вместе.
        - Какой хороший мальчик, - говорила тем временем Черити Меррил Люси. - Он настрелял столько птиц, что у нас каждый день было мясо.
        Все собрались у костра, только Дарт держался в стороне, в тени фургона Лидии Лайман.
        - А как вы тут поживали? - спросил Флетчер.
        - Недавно чуть было не погибли. - Джосая в красках описал переправу через разлившуюся речку и подытожил: - Если бы не майор, мы бы до сих пор стояли на той стороне и у нас бы кончались продукты.
        - Если бы не майор, - тихо добавила Сюзанна, - моя дочь бы утонула. И Полли тоже.
        Меррилы повернулись и с любопытством посмотрели на темную фигуру в синей форме с золотыми эполетами. Черити Меррил наклонилась к Люси Марриот и прошептала:
        - Он выглядит немного устрашающе.
        - Да, - негромко поддержал жену Флетчер, - он не похож на человека, который станет путешествовать с богобоязненными христианами.
        Нефи наклонился к Флетчеру, в его обычно добрых глазах появился странный блеск.
        - Брат, майор - друг всем мужчинам, женщинам и детям в этом караване. Да, он не мормон, но у мормонов нет исключительного права на храбрость и честность. Брат Бригем сам это говорил, и я хочу, чтобы ты это помнил.
        Меррилы замолчали, но, кажется, их не удалось полностью убедить. Эмили Меррил то и дело поглядывала на майора так, словно он был дьяволом во плоти.
        Глядя на нее, Дарт отметил маленький рот с плотно сжатыми губами и прическу, которая ей не шла. В Эмили Меррил чувствовался характер, однако она была лишена обаяния. Ей бы идеально подошел Джаред Марриот. Дарт отметил, что хотя Полли встретила Эмили тепло, та быстро освободилась от объятий и села от нее как можно дальше. Две девушки-ровесницы должны были бы болтать без умолку, а Эмили Меррил не хотела даже смотреть в сторону Полли.
        Дарт убрал флягу в карман и подошел к ним.
        - Мы можем или встать здесь на ночевку и ехать в Ричардсон-Пойнт утром, или продолжить путь и прибыть в Ричардсон в сумерках.
        - Вперед! - воскликнул Нефи, вскакивая. - Все «за»?
        Женщины согласились, они надеялись, что те, кто впереди, обустроились с комфортом, которого им так не хватало. Мужчины без промедления перекатили и погрузили в фургоны бочонки с водой и мукой, служившие вместо стульев. Эмили Меррил направилась к Джареду, намереваясь с ним поговорить, но он уже шагал к Полли с таким выражением лица, что Эмили встала как вкопанная, а ее лицо превратилось в трагическую маску.
        - Полли, как хорошо, что мы снова поедем вместе! - сказал Джаред.
        Он взял ее за руку и повел к фургону Марриотов.
        - Джаред, мне нужно с тобой поговорить…
        - А мне с тобой, любимая, но не сейчас, позже, когда нас никто не сможет услышать.
        Улыбаясь Полли, он помог ей сесть на козлы. Люси и Том сидели всего лишь в нескольких дюймах позади них, иногда колени Люси даже упирались в спину Полли.
        Эмили круто повернулась и пошла к своему фургону, которым еще совсем недавно так радостно правил Джаред. Если она рассчитывала, что он снова поедет с ними, то она ошиблась. Глотая слезы, Эмили поднялась на место возницы, а ее родители удобно устроились позади нее.
        Майор сел в седло и поскакал вдоль каравана. Поравнявшись с фургоном Марриотов, он посмотрел на Полли, вопросительно подняв бровь, но промолчал. Когда он ускакал в голову каравана, Джаред с непривычной для него горечью сказал:
        - По-видимому, я должен благодарить его за спасение твоей жизни, но, честно говоря, Полли, я не могу избавиться от мысли, что это из-за него ты оказалась в опасности.
        Полли от неожиданности чуть не свалилась с сиденья.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        Джаред раздраженно хлестнул лошадей.
        - Это он приказал тебе переходить ручей. Ему следовало дождаться, пока спадет вода. Он поступил безрассудно, и не представляю, почему брат Коули и брат Спенсер этого не понимают.
        - Вода бы не спала, - примирительно сказал Том. - Снег только начал таять, если бы мы не перешли ручей тогда, когда мы это сделали, мы могли бы застрять на той стороне на несколько месяцев, причем без еды.
        - Все равно он мне не нравится, - упрямо повторил Джаред.
        Полли нервно сцепила пальцы. Сейчас, когда позади них сидели родители Джареда, она не могла сказать ему, что ее чувства изменились. Она вообще ничего не могла сказать, пока они не останутся наедине.
        - Он властный и надменный, - продолжал Джаред. - Кем он себя возомнил? Взял руководство на себя, как будто имеет на это полное право!
        Ему никто не ответил. Даже Том не хотел обсуждать майора, он устал, был еще слаб после болезни, и его интересовала другая тема. Он заметил, каким взглядом Эмили Меррил смотрела на его сына. Вот если бы только Джаред переключил внимание в ту сторону, тогда бы им с Люси больше не о чем было бы беспокоиться.
        Джареда же совершенно не интересовала Эмили. Он так часто смотрел на четкий профиль Полли, что оставалось только удивляться, как фургон Марриотов до сих пор не съехал в сторону. Джаред непрестанно говорил с Полли обо всем: о болезни брата Меррила, о том, как спокойно и невозмутимо держалась Эмили Меррил, оставшись одна с двумя больными родителями. О том, что он не собирался оставаться в Ричардсон-Пойнте, а рассчитывал выступить вместе с братом Бригемом и его отрядом. Он не говорил, но это подразумевалось, что Полли поедет с ним, а его родители останутся в Ричардсон-Пойнте с основным отрядом дожидаться весны, когда путешествовать станет легче и безопаснее.
        Если Джаред рассчитывал, что Полли поедет с ним на Запад с братом Бригемом и его отрядом, значит, он рассчитывал и на то, что до их выступления в путь она выйдет за него замуж. Что они поженятся в Ричардсон-Пойнте. Полли продолжала теребить пальцы. Вот бы Том Марриот сел править упряжкой и дал им возможность пройтись пешком. Тогда бы она сказала Джареду, что никогда не выйдет за него замуж. Что она влюблена в майора Ричардса.
        Дважды она чуть было не попросила Тома взять вожжи, но после возвращения сына Том, по-видимому, перестал бороться со слабостью после болезни, и теперь выглядел не здоровее брата Меррила.
        Дарт оставался во главе каравана, и Полли изо всех сил старалась на него не смотреть, делая вид, что увлечена рассказом Джареда. Если бы Джаред и Меррилы не вернулись, они бы сейчас, наверное, ехали бы вместе на его коне или по меньшей мере он бы правил упряжкой Марриотов, а она бы сидела с ним рядом. Она бы видела рядом с собой синюю военную форму, отлично сшитую по фигуре, а не кожаные штаны и накидку. Но что еще важнее, она бы видела рядом с собой смеющееся смуглое мужское лицо, а не мальчишечью физиономию Джареда. Полли надула губы. Дарт не всегда улыбался. Иногда он выглядел просто пугающе, и она могла понять сестру Меррил, когда та не хотела приближаться к майору. В чертах Дарта, даже когда он был спокоен, было что-то неистовое, и это интриговало и возбуждало Полли. Ей бы никогда не надоело смотреть на его лицо - ни днем, ни при лунном свете.
        - Мы приехали! - закричал маленький Джейми Спенсер. - Я вижу палатки и фургоны! Полли испытала неприятное предчувствие, которое становилось все сильнее. Скоро ей придется завести разговор с Джаредом, и она знала, что то, что она ему скажет, его не обрадует.
        Следуя за фургоном Меррилов, маленький караван подъехал к краю большого лагеря и остановился. Примерно пять сотен фургонов стояли в определенном порядке, некоторые с палатками, поставленными рядом, некоторые - без. Им навстречу спешили друзья, которых они не видели с тех пор, как те уехали из Наву, - Ли, Кимбеллы, Филдинги, Смиты.
        Люси плакала от радости. Одно то, что она оказалась среди друзей и соседей, уже давало ей ощущение безопасности, которого ей так не хватало.
        - Пойду сообщу брату Бригему, что мы благополучно прибыли, - сказал Джаред.
        Он спрыгнул на землю и поднял руки, чтобы взять Полли за талию. Полли была вполне способна спрыгнуть на землю без посторонней помощи, но она не могла отстранить протянутые к ней руки, не показавшись при этом невежливой и не обидев Джареда. Лидия Лайман сделала вид, что ничего не заметила, но Дарт не собирался притворяться. Видя, как другой мужчина обнимает Полли, касается ее тонкой талии, он испытал внезапный приступ гнева.
        - Джаред, сначала мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно, - сказала Полли.
        Он нахмурился. - Что-нибудь случилось? Я заметил, что в дороге ты была молчаливой, но подумал, что ты просто устала.
        Вокруг них толпились многочисленные доброжелатели. Полли взяла Джареда за руку.
        - Давай отойдем в сторонку. Мы не можем говорить в толпе. То, что я хочу тебе сказать, очень личное.
        Она увела его от костра, где стоял неумолчный гвалт. Дарт смотрел, как они уходят в темноту, и на его скулах заиграли желваки. Какие бы подозрения у него ни были, сейчас они все подтвердились. Его первая оценка Полли Керкем оказалась правильной. Он был для нее не более чем развлечением, игрушкой, для разнообразия. Он круто развернулся и пошел искать вождя мормонов.
        Эмили Меррил провожала Джареда и Полли немигающим взглядом. С тех пор как они встретились с остальными мормонами, Джаред на нее ни разу не взглянул. Три дня он разговаривал с ней, смеялся, учил стрелять, обещал научить ловить рыбу. Джаред ее не целовал и не говорил о любви, но ему нравилось проводить с ней время, а один раз, когда он положил руку ей на плечи, показывая, как держать винтовку, Эмили была уверена, что ее близость подействовала на него так же, как его близость - на нее. Эмили считала, что она бы стала Джареду гораздо лучшей женой, чем Полли Керкем. Белокурые кудряшки и небесно-голубые глаза - это недостаточная компенсация за то, что она не принадлежит к их вере. Прожив среди мормонов пять лет, Полли не приняла их веру, и Эмили очень сомневалась, что когда-нибудь примет. Эмили чувствовала, что за приятной внешностью Полли Керкем скрывается необузданная натура. Ее мать была непредсказуемой, и дочь такая же. По мнению Эмили, Полли никогда не станет одной из них, и она не понимала, почему Джаред не чувствует то же самое. Как он не видит, что Полли не годится на роль жены религиозного
лидера?!
        Эмили сердито вытерла слезы. Она попытается молиться - это единственное, что ей остается.
        - В чем дело? - снова спросил Джаред, когда они с Полли отошли от лагеря.
        Полли остановилась и повернулась к нему лицом, от волнения ее сердце тревожно колотилось.
        - Джаред, я не могу выйти за тебя замуж. Это невозможно из-за майора Ричардса.
        Джаред побледнел.
        - Полли, что он с тобой сделал? Он не…
        Джаред поперхнулся словами, взгляд стал таким свирепым, что Полли едва не лишилась чувств от страха.
        - Нет-нет, Джаред, ты не понял! Он…
        Положив руку на рукоятку ножа, который носил на ремне, Джаред резко развернулся и побежал обратно в сторону лагеря. Полли бросилась за ним, хватая его за руку.
        - Остановись и выслушай меня! Это не то, что ты думаешь!
        - Хватит! Я с первого взгляда понял, что он распутный тип, но чтобы воспользоваться ситуацией в ту же минуту, как я уехал…
        Он сбросил руку Полли и побежал быстрее.
        - Джаред, Джаред, подожди, выслушай меня! Прошу тебя!
        Но он был уже в нескольких ярдах от Полли и бежал все дальше, перепрыгивая через попадающиеся препятствия, она не могла его догнать. Длинные юбки зацепились за незаметную в снегу плеть ежевики, и Полли упала, а когда встала, Джаред уже скрылся из виду. Полли приподняла юбки и бросилась бежать, ее сердце стучало, как молот. Она сознавала, что на нее смотрят с недоумением, но ей было все равно. Задыхаясь от бега, она спрашивала тех, кто попадался ей на пути:
        - Вы не видели Джареда Марриота? Вы не видели майора?
        Чей-то незнакомый голос ответил:
        - Военный пошел поговорить с братом Бригемом. Его палатка вон там, в конце следующего ряда фургонов.
        - О, спасибо, спасибо большое!
        Полли снова побежала. Джаред не знает, куда пошел майор, он будет искать его среди их небольшого отряда.
        - Знаете что, вы редкостный наглец! - гремел Бригем Янг. Грива седых волос делала его похожим на патриарха из Ветхого Завета. - Вы рассчитываете, что я соберу вам батальон мужчин, чтобы они сражались за правительство, которое не смогло нас защитить и вынудило уйти в необжитые края?
        - Это пока не приказ, но скоро будет. Пока я только сообщаю факты и прошу предоставить людей.
        - Хитрец! - взревел вождь мормонов, сверкая глазами. - Так вы хотите получить продвижение по службе и для этого пытаетесь опередить в этом деле кого-то другого!
        - Точно, - кивнул Дарт. - Капитан Джеймс Аллен получил приказ перехватить вас в Каунсил-Блаффс и сформировать из ваших людей батальон для участия в войне с Мексикой.
        - А если вы сделаете это быстрее, то получите еще одну золотую нашивку на плечи?
        - Возможно, но я думаю, вам стоит выслушать мое предложение. На первый взгляд это действительно кажется немыслимым, что после таких гонений и отсутствия помощи со стороны правительства они призывают ваших людей сражаться, но каждый, кто вступит в армию добровольно, будет получать жалованье и полное армейское довольствие. Они направятся сначала в Форт-Левенуэрт, а потом в Калифорнию.
        Вождь мормонов внимательно посмотрел на майора из-под кустистых бровей.
        - В Калифорнию?
        - Вот именно. Вы сможете переправить целую армию своих людей на противоположную сторону Скалистых гор без затрат с вашей стороны. Ваших запасов продовольствия хватит на большее время, потому что будет меньше едоков.
        Бригем Янг встал и похлопал Дарта по спине.
        - Майор, вы мне нравитесь, и мне нравится ход ваших мыслей. Но пока мы не доберемся до Каунсил-Блаффс, мне нужны все мужчины до одного.
        Дарт пожал плечами. Вождь мормонов говорил правду, и Дарт, как и сам Бригем, не хотел ставить под угрозу безопасность женщин и детей. И все же ему было жаль, что так получилось, ведь если бы он прибыл в Форт-Левенуэрт с полным батальоном мормонов, готовых сражаться на войне против Мексики, это бы пошло на пользу его карьере.
        Бригем Янг энергично пожал Дарту руку.
        - Доброго вам дня, сэр. Я слышал о вас много хорошего от Нефи Спенсера, а брат Спенсер не из тех, кто легко раздает похвалы. Можно поинтересоваться вашими планами?
        - Я вернусь на восток, - равнодушно бросил Дарт.
        - В таком случае наши пути расходятся, потому что мы двинемся вперед, к берегам Чаритона, и там разобьем лагерь.
        Дарт не стал интересоваться подробностями. Маршрут, которым был намерен идти этот внушительного вида мужчина, был ему хорошо известен. Они тепло попрощались, и Дарт пошел между фургонами, палатками и кострами туда, где оставил коня. Он думал о Полли Керкем, которую собирался выбросить из головы. Пусть себе выходит замуж за мормона и отправляется со всеми остальными в дикие края.
        Заметив майора, мормоны замолчали. А Черити Меррил даже поежилась. Она не могла разделить мнение друзей об этом человеке. Спенсеры, Коули и их спутники, прибыв последними, поставили фургоны на самом краю лагеря и с удовольствием присоединились к друзьям и родственникам у их костра. Все фургоны сейчас пустовали, кроме фургона Меррилов, потому что Черити вернулась за продуктами. Ночь была безлунная, и на расстоянии от костра было темно. Она больше не видела майора, но слышала звяканье уздечки и поводьев. Черити поняла, что майор уезжает.
        - Слава Богу, - прошептала она.
        Набрав в передник кексов, Черити спустилась из фургона. И вдруг кексы разлетелись по земле - это Джаред налетел на нее в темноте и схватил за руку так крепко, что она вскрикнула от боли.
        - Майор! Где он? Ты его видела?
        - Джаред, отпусти мою руку! Мне больно!
        Лицо Джареда походило на лицо сумасшедшего.
        - Где майор?
        - Ты меня искал? - произнес голос майора с высокомерной небрежностью.
        Он легко спрыгнул на землю и бросил поводья. Джаред колебался лишь мгновение, а в следующую минуту метнулся к Дарту и набросился на него с кулаками. От удара майор пошатнулся.
        - Это тебе за Полли! - торжествующе закричал Джаред. - За то, что ты ее обесчестил! За… - Но продолжить ему не удалось.
        Дарт считал недостойным драться с мальчишкой и надеялся избежать драки, поговорив с ним спокойно. Однако теперь в мгновение ока передумал. Не прошло и секунды, как Джаред обнаружил, что превратился из победителя в жертву. От удара майора он отлетел на несколько шагов и упал на спину. Дарт не сделал попытки продолжить драку, а лишь презрительно бросил:
        - Она не стоит того, чтобы из-за нее драться.
        Джаред попытался встать.
        - Она обручена со мной! Вы это знали и все-таки…
        - Я этого не знал. И леди, если можно применить к ней это слово, не поставила меня в известность об этом обстоятельстве. В действительности она, кажется, совершенно об этом забыла.
        - Лжец!
        Джаред попытался ударить Дарта, но тот перехватил его руку.
        - Образумься! Я уезжаю, нет смысла продолжать этот идиотский спор, ты только себе сделаешь хуже.
        - Нет, не себе, а тебе! - сказал Джаред и потянулся свободной рукой к ремню.
        Увидев блеск стали, Дарт вздохнул. Придется преподать молодому человеку урок, подумал он и ударил Джареда со всей силы. Майор даже не заметил, как вокруг них начала собираться толпа. Он знал только одно: он не собирается получать удар ножом в спину от обезумевшего ревнивого юнца. У Джареда шла кровь из носа и изо рта, почти ничего не видя и все еще пытаясь нащупать нож, он с трудом встал на колени. Дарт рывком поднял его на ноги и, удерживая одной рукой, другой еще раз ударил в челюсть. Когда он разжал руку, Джаред рухнул без сознания.
        Собравшиеся вокруг них в ужасе попятились, мормоны привыкли к насилию со стороны чужих, но не в своих рядах.
        Полли видела только, как беспомощного Джареда, который и так был почти без сознания, майор поднял лишь для того, чтобы жестоко, безжалостно ударить еще раз. С расширенными от ужаса глазами она стала проталкиваться сквозь толпу, не вполне осознавая, что же она видела. Все страхи за безопасность Дарта испарились, пострадал не он, а Джаред. Это Джаред лежал на снегу без сознания. Она бросилась к нему, присела и положила его голову себе на колени. Дарт, стоя над ней, надевал перчатки, его холодное суровое лицо казалось совершенно чужим. Джаред застонал от боли.
        - Дикарь! - прошипела Полли. - Дикарь!
        Дарт пожал плечами и сел на коня. Мормоны молча расступились, давая ему дорогу, и он ускакал в ночь. Последнее, что он слышал, - это были рыдания Полли, когда та помогала отнести Джареда в семейный фургон.
        Следующие несколько дней стали для Полли сплошным кошмаром. Несмотря на заплывшие глаза и разбитую губу, Джаред самодовольно торжествовал, что изгнал проклятого майора из их рядов. Спенсеры, Коули и даже Марриоты при появлении Полли отворачивались, ее считали виновницей отвратительной драки, полагая, что она стравила мужчин друг с другом. Восторги Джареда умолкли только тогда, когда Полли твердо сказала, что не выйдет за него замуж. Он пришел в такое недоумение, что на него было жалко смотреть. Однако Полли не стала объяснять ему причины своего отказа, она просто не могла произнести вслух имя Дарта, это было слишком больно.
        Пока она помогала Люси губкой обмывать его лицо от крови и лечить его раны, Джаред с жаром рассказывал о своем столкновении с майором. О том, как он рассказал майору, что Полли обручена с ним и что он никому не позволит оскорблять свою будущую жену.
        Полли механически выполняла свои повседневные обязанности. Она слишком хорошо понимала, во что Дарт поверил и почему уехал. Как началась драка, она не знала, но могла предполагать. Если Дарт ударил Джареда так, что тот потерял сознание, то это было для его же блага. Но это понимание не облегчало ее страданий, потому что оно не могло вернуть Дарта обратно. Она не могла самостоятельно отправиться на его поиски. Он мог вернуться в Сент-Луис, мог продолжить путь до лагеря в Форт-Левенуэрте, а мог поскакать на запад, в Калифорнию. По ночам она плакала, пока не засыпала. У Джареда недоумение сменилось раздражительностью. Выход своим чувствам он давал в обществе Эмили, та по крайней мере считала его героем, который избавил лагерь от дьявола.
        Известие о драке распространилось среди мормонов, а при пересказе обрастало все новыми красочными подробностями. Полли чувствовала себя все более обособленной от всех, одна только Лидия Лайман вела себя так, будто ничего не произошло.
        Бригем Янг с маленьким отрядом выступил вперед прокладывать дорогу. Джаред не присоединился к ним только потому, что все еще надеялся, что Полли передумает и выйдет за него замуж. Но шли дни, становилось ясно, что свадьбы в Ричардсон-Пойнте не будет, и Джаред со все большим пылом твердил Нефи, как хорошо было бы путешествовать в отряде Бригема Янга. Ему казалось, что их лагерь был наводнен говорливыми женщинами и шумными детьми. Нефи тоже сожалел, что не присоединился к отряду Бригема Янга.
        - Мы знаем, что первый лагерь они разобьют в Чаритоне. Мы могли бы с легкостью их догнать! - уговаривал его Джаред.
        - Похоже, нам всегда приходится кого-то догонять, - сухо заметил Нефи.
        Тем не менее он тоже испытывал искушение отправиться в путь. Нефи поговорил с Джосаей, но тот, как и старшие Марриоты, придерживался другого мнения. Как-то вечером, услышав их разговор, Лидия Лайман небрежно заметила, что, если они решат поехать за отрядом Бригема, она к ним присоединится. Никто из мужчин не возражал, все уже знали по опыту, что в трудный момент Лидия Лайман помогает, а не мешает. К огорчению Эмили, ее родители были решительно против того, чтобы отправляться в путь, они хотели дождаться, когда растает весь снег, а разлившиеся реки вернутся в свои берега.
        Джаред сообщил родителям, что отправляется с Лидией Лайман и Спенсерами догонять брата Бригема, и те его отпустили. С них пока хватило кочевой жизни, а жизнь в лагере в Ричардсон-Пойнте была относительно комфортной.
        Два фургона отправились в путь на рассвете. Сюзанна Спенсер сидела рядом с мужем, дети устроились позади. За ними ехала Лидия Лайман, на козлах сидел Джаред. Сестра Шалстер и сестра Филдинг остались в Ричардсон-Пойнте каждая у своих друзей.
        - Подождите! - позвал кто-то.
        Голос был совсем слабый, удивительно, что Лидия Лайман его услышала.
        - Джаред, придержи лошадей, это Полли, - сказала Лидия.
        За ними, задыхаясь, бежала по снегу Полли в темной накидке с капюшоном. Лидия помогла ей подняться в фургон.
        - Я не могла оставаться, - сказала Полли, переводя дух. - Элиза Коули со мной уже несколько дней не разговаривает, остальные женщины тоже. Без вас у меня совсем не будет друзей.
        Не понимая, почему Полли оказалась в изоляции, Джаред усмехнулся и радостно сказал:
        - В путь!
        Лидия молча сжала Полли руку, отчего та преисполнилась благодарностью: по крайней мере один человек ее понимал.
        Вместо снега их хлестал непрерывный дождь, и в первый день они проехали всего три мили. Полли и Джареду то и дело приходилось спрыгивать на пропитанную водой землю и, стоя по щиколотку в грязи, подталкивать увязший фургон, в то время как Лидия погоняла лошадей.
        - Моя любовь к приключениям быстро умирает, - устало сказала Полли Лидии после того, как они в очередной раз вытащили фургон из грязи.
        - Но нам это на руку, - сказала Лидия. - Во время таких дождей брат Бригем будет оставаться в лагере в Чаритоне, и мы через несколько дней к ним присоединимся.
        Эта мысль не воодушевила Полли. Ей больше не хотелось присоединиться к брату Бригему, да и к кому-либо другому. Она хотела быть только с Дартом, а он считал ее кокеткой, легкомысленной девчонкой, просто игравшей с его чувствами, пока поблизости не было мужчины, за которого она собиралась выйти замуж.
        Вдруг Нефи в ужасе закричал:
        - Индейцы!
        Полли и Лидия подумали, что увидят дружелюбных индейцев вроде тех, что встречались им в Иллинойсе. Но достаточно было одного взгляда на всадников, воинственно скакавших в их сторону, чтобы их иллюзии мгновенно развеялись. Лидия побледнела.
        - Это боевой отряд!
        Нефи уже остановил упряжку.
        - Уложи детей на пол фургона! - закричал он Сюзанне. - А сама оставайся внутри и заряжай винтовки!
        Джаред остановил свой фургон рядом с фургоном Спенсеров. О том, чтобы уйти от приближающихся краснокожих, не могло быть и речи. Лидия, едва не упав в спешке, бросилась за винтовками и патронами. Джаред крикнул:
        - Укройтесь за сиденьем и стреляйте!
        Леденящие душу вопли звучали все ближе, вскоре можно было уже разглядеть свирепые лица в боевой раскраске.
        - Боже, помилуй нас! - горячо взмолилась Лидия.
        Оба фургона были со всех сторон окружены, в фургон Спенсеров вонзились одна за другой две стрелы.
        - Покажем им! - закричал Нефи и выстрелил в ближайшего всадника.
        У Полли даже не было времени испугаться. Она стреляла, лежа рядом с Джаредом за сиденьем возницы, а Лидия перезаряжала ружья с такой скоростью, на которую только была способна.
        В Джареда попала стрела. Вскрикнув от боли, он вскочил, чтобы ее вытащить, при этом едва не выбив из рук Полли винтовку, повалился набок и упал на землю, сразу став легкой мишенью для визжащих краснокожих.
        - О Боже! - в ужасе воскликнула Полли.
        Лидия схватила ее за плащ, но она оттолкнула ее руку и спрыгнула на землю.
        - Они с нами играют! - закричал Нефи. - Они давно бы могли нас всех поубивать, если бы хотели!
        Джаред споткнулся о Полли, Лидия протянула руки к ним обоим. И никто, казалось, не заметил, что град стрел прекратился. Индейцы все приближались, вскоре они были уже всего в нескольких ярдах и окружали их. Лидия втянула Джареда внутрь фургона, а Полли съежилась за фургоном.
        Наконец Джаред лежал на полу фургона. Нефи все больше убеждался, что их жизням не угрожает опасность. Лидия потянулась к Полли, чтобы помочь ей подняться в фургон, но в этот момент чьи-то сильные руки схватили ее и подняли с земли. Полли и глазом моргнуть не успела, как почувствовала, что ее привязывают к боку лошади. Ей было видно только как Джаред пытается дотянуться до винтовки, и Нефи безрезультатно стрелял ей вслед. Затем лошадь развернулась и поскакала в обратную сторону. Больше Полли не видела ничего, кроме размытого пейзажа и земли, с головокружительной скоростью проносящейся у нее перед глазами.
        Отряд индейцев с гиканьем и криками поскакал туда, откуда появился. В двух фургонах не пострадал никто, кроме Джареда.
        В считанные минуты безлюдная равнина снова стала такой же пустой и безмолвной, как раньше.


        Глава 8
        - Господи Иисусе! - прошептала Лидия Лайман.
        Она упала на колени, все еще держа в руках дымящуюся винтовку. Лидия продолжала стрелять вслед удаляющимся фигурам даже после того, как их стало почти невозможно разглядеть. Побледневшая дрожащая Сюзанна съежилась на полу фургона, обнимая детей, они плакали и жались к матери. Нефи стоял, глядя невидящим взглядом в пространство. Первым очнулся от потрясения Джаред. От его былого мальчишеского обаяния ничего не осталось, за две минуты он, казалось, постарел на двадцать лет, лицо выражало только неприкрытый страх.
        - Мы должны ехать за ними в погоню!
        Голос у Джареда дрожал, он попытался дрожащими руками отстегнуть лошадь от упряжки, но Нефи его остановил. Глубоко вздохнув, он попытался успокоиться и взять под контроль ситуацию.
        - Джаред, это бесполезно. Что сделает один человек против отряда индейцев, к тому же они уже наверняка среди своих. И где их искать? Как? Индейцы веками жили на этих равнинах и холмах, чтобы их найти, понадобится целая армия.
        - Но мы же не можем просто бросить ее! - Голос Джареда сорвался, он всхлипнул, и стало ясно, что он почти потерял самообладание.
        - Конечно, нет. Мы должны вернуться и попросить помощи.
        - У кого? - Осознав весь ужас ситуации, Джаред, казалось, был ошеломлен. - Мужчины в Ричардсоне знают эти края не лучше, чем мы. Они не могут в такую погоду оставить женщин одних. Мы не получим там никакой помощи!
        - Тогда в Чаритоне. У брата Бригема много людей.
        Джаред прислонился к лошади. Чаритон. Когда они туда доберутся? Сколько пройдет времени, пока удастся убедить мормонов и те соберут поисковый отряд? Когда они спасут Полли? И что будет до тех пор? Что ее ждет в руках этих разрисованных краснокожих?
        Джареда судорожно вырвало. Лидия Лайман набросила ему на плечи его плащ и попыталась утешить:
        - Может, все еще не так плохо. Думаю, краснокожие берут женщин для работы, готовить, носить воду. - Но даже ее сильный голос прозвучал неубедительно.
        Джаред посмотрел на нее со страдальческим видом:
        - Только не Полли. Они ее… - Он оперся о стенку фургона, и его снова вырвало.
        - В Чаритон! - скомандовал Нефи. - Не будем терять время!
        Лидии не нужно было повторять дважды. Пока побелевший, похожий на мертвеца Джаред взбирался на козлы, она уже стегала лошадей.
        Женщины, похищенные индейцами, не возвращаются к своим семьям живыми. И по мнению Лидии, они бы и не хотели вернуться. Чем скорее сердце Полли пронзит стрела, тем лучше для нее. Потому что каждый час ее жизни будет часом неимоверных страданий и унижения. Но эти мысли Лидия оставила при себе. Поджав губы, она не сводила глаз со скачущих лошадей. В Чаритон. И дай Бог, чтобы они добрались туда быстро.
        - Мы не можем больше ехать, - крикнул Нефи. - Лошадям нужен отдых, и их нужно напоить, иначе они падут.
        На землю спустились сумерки, откуда-то издали донесся одинокий волчий вой.
        - Дайте мне одну лошадь, - взмолился Джаред, - всего одну, я поскачу верхом.
        Нефи отрицательно покачал головой:
        - Нет. Лошадь упадет под тобой замертво. Дай им отдохнуть, а потом скачи.
        Сюзанна и Лидия быстро переглянулись и опустили глаза, не сказав ни слова. Две женщины, пятеро детей и один мужчина посреди безлюдной равнины. Если индейцы напали один раз, они вполне могут сделать это снова. Но как они могли задерживать Джареда, который отчаянно рвался за помощью?
        Лидия старалась поспать, но спала очень мало. Она думала о Полли. Лучше бы ее убили у их ног, но только бы ее судьба не была такой страшной… неизвестной, немыслимой.
        В три часа ночи Джаред оседлал лучшую лошадь. Нефи сжал его плечо.
        - Пусть Господь сопровождает тебя в пути.
        Джаред не ответил, он уже пришпорил лошадь и поскакал на запад, в непроглядную темноту.
        - Нефи, - тихо окликнула Лидия.
        Он подошел к ее фургону.
        - Когда мы выехали, я рассчитал, что от Ричардсон-Пойнта до Чаритона три дня пути. Верхом Джаред доберется до Чаритона завтра.
        - И какой от этого прок? - тихо спросила Лидия. - Для Полли теперь нет спасения.
        - Нет.
        Лидия не видела, однако знала, что по щекам Нефи текут слезы.
        - Сестра Лайман, но мы не можем отнимать у мальчика надежду. Постарайтесь уснуть, мы должны выехать с первыми лучами солнца.
        Джаред скакал так, будто за ним гнались все гончие ада. Это он был виноват. Во всем. Это он предложил отправиться в путь маленьким незащищенным отрядом всего из двух фургонов, чтобы догнать Бригема Янга. Это из-за него Полли захотела присоединиться к ним. А потом это нападение. Всадники, раскрашенные алыми и рыжими красками, скачущие к ним под дождем со снегом. Голые, если не считать штанов и бус. Это он был таким дураком, что дал себя ранить. Боль в руке он почти не чувствовал. Сестра Лайман удалила стрелу, промыла рану и забинтовала. Боль - это ерунда, ничто по сравнению с болью за судьбу Полли.
        Если бы он не был так глуп и не вскочил бы на ноги, когда в него попала стрела, а после этого не свалился бы на землю, то с Полли бы ничего не случилось. Нефи уже крикнул, что индейцы с ними только играют. Их было человек двадцать или тридцать, если бы они хотели их убить, то сделали бы это с легкостью. К досаде Джареда и Нефи, на земле не осталось лежать ни одного мертвого индейца, их стрельба была безрезультатной.
        Джаред не взял с собой ни еды, ни воды и не отдыхал в пути. Когда в середине следующего дня он прискакал в Чаритон и соскользнул со взмыленной лошади, к нему тут же со всех сторон потянулись заботливые руки, со всех сторон посыпались вопросы. Его лошадь тут же увели обтирать.
        - Бригем Янг, - прохрипел Джаред. - Бригем Янг.
        - Я здесь, мальчик. Чем ты так расстроен? В Ричардсоне все в порядке?
        Толпа, собравшаяся вокруг Джареда, расступилась, давая дорогу седовласому вождю.
        - Да, - сказал Джаред.
        У него перед глазами мелькали звезды, на него наваливалась темнота, но он знал, что не имеет права упасть сейчас в обморок. Он не должен задерживать спасение Полли даже на секунду. Он сознавал, что его поддерживает множество рук, что с его лба катится пот, заливая глаза, что губы его потрескались. Магнетические голубые глаза сверлили его взглядом. Наконец он сумел проговорить:
        - Индейцы забрали одну из наших женщин.
        Вокруг него сразу поднялся гул.
        - Из Ричардсона?
        - Нет, сэр.
        Гул стал тише.
        - Два дня назад мы вышли из Ричардсона вдогонку за вами. Сестра Лайман и брат и сестра Спенсер.
        «Сестру Спенсер забрали индейцы», - передавалось из уст в уста. Бригем Янг молчал, слушая и ожидая.
        - В одном дне пути от Ричардсона нас окружил отряд индейцев, они на нас напали.
        Силы покинули Джареда, его колени подогнулись, и он осел на землю.
        - Сестра Керкем. Они забрали Полли Керкем.
        - Сиротку, которую приютили Марриоты, - сказал кто-то Бригему Янгу.
        - Она не ребенок, - уточнил другой голос. - Она взрослая женщина, в прошлом месяце ей исполнилось восемнадцать.
        - Мы должны сейчас же собрать отряд, - бормотал Джаред, с трудом ворочая языком. - Мы должны ее найти, спасти.
        Вождь мормонов помрачнел.
        - Мальчик изнурен, помогите ему дойти до моей палатки.
        Идти пришлось по щиколотку в грязи. Чтобы предохранить от сырости постель и продукты, на землю в палатке были наложены ветки и валежник. Бочонок с водой заменял Бригему Янгу письменный стол. Он посмотрел на разложенную на бочонке карту.
        - Сколько времени вы ехали от Ричардсона, когда на вас напали индейцы?
        - Один день.
        Джаред с большим трудом сохранял терпение. Ну почему они ничего не делают? Почему никто не созывает людей, не седлает лошадей?
        Бригем Янг обвел пальцем круг на карте. В задумчивости он еще больше выпятил вперед выдающуюся нижнюю челюсть.
        - Мы должны выступать! - в отчаянии воскликнул Джаред. - Срочно, сейчас же!
        Вождь мормонов медленно покачал седой головой:
        - Нет, брат. Мы бы скакали, не зная куда. Но даже если бы, направляемые Господом, мы бы нашли стоянку индейцев, у нас бы не было никаких шансов спасти сестру Керкем.
        - Вы собираетесь ее бросить? - спросил Джаред, не веря своим ушам. - Вы останетесь здесь, в безопасности, когда одна из наших сестер…
        Сильная рука обняла Джареда за плечи.
        - Нет, брат, я не собираюсь оставлять какую бы то ни было сестру в руках индейцев, не перевернув землю и небо, чтобы ее освободить. Но я и не собираюсь действовать необдуманно и впустую. Сядь, выпей воды, которую тебе предлагает брат Бригем, и слушай.
        - Но…
        Джаред лихорадочно огляделся по сторонам. Не могут же они сидеть и разговаривать, пока Полли, милая Полли с голубыми глазами и прыгающими около лица кудряшками, находится беспомощная в руках дикарей.
        Почувствовав давление на плечи, Джаред сел. Бригем Янг пододвинул к себе ящик с продуктами и сел напротив Джареда.
        - Должно быть, индейцы, о которых ты говоришь, принадлежат к племени пауни.
        - Какая разница? - Джаред чувствовал, что начинает терять контроль над собой. - Они индейцы…
        - Слушай.
        Властные нотки в глубоком низком голосе подействовали на Джареда, он повиновался.
        - Примерно неделю назад я имел удовольствие встретиться с майором армии Соединенных Штатов. Он особо предупредил меня о набегах пауни. Белые охотники забрали двух женщин пауни, обошлись с ними бесчестно, а потом перерезали им горло и оставили умирать. Майор предупредил, что из-за этого постыдного случая, который позорит нашу расу, пауни стали совершать набеги чаще обычного и с большей жестокостью.
        Джаред почувствовал, как кровь стынет в его жилах, казалось, она стала холоднее, чем вода в реке Чаритон.
        - Брат Спенсер был прав. Он говорил, что индейцы с нами играли. Они не собирались нас убивать, они хотели отомстить. Взять двух белых женщин за двух убитых индианок.
        - Но они взяли у вас только одну?
        - Сестра Лайман в отцовском пальто не была похожа на женщину, а сестра Спенсер была внутри фургона, она заряжала ружья для Нефи и успокаивала детей. Поэтому они взяли Полли.
        Джаред переживал кошмарный сон наяву. С Полли обращаются так же, как охотники обращались с индианками. Индейский воин перерезает Полли горло и оставляет умирать.
        Он застонал и уронил голову на колени.
        Бригем Янг продолжил сильным спокойным голосом:
        - Нам может помочь только один человек - тот, кто знает, где искать стоянку пауни. Человек, который может войти к ним в лагерь и просить освободить нашу сестру.
        - И где же нам искать такого человека? - спросил Джаред прерывающимся голосом. - Любой, кто приблизится к индейцам, будет убит стрелой раньше, чем успеет хотя бы сказать, что пришел с миром.
        Вождь мормонов встал:
        - Человек, который нам нужен, находится на пути в Сент-Луис.
        Джаред с трудом поднялся на ноги.
        - Скажите его имя и позвольте мне двинуться в путь.
        - Его зовут майор Ричардс. Это тот офицер, о котором я тебе рассказывал. Я говорил с ним, когда мы были в Ричардсон-Пойнте.
        Джаред пошатнулся и упал бы, если бы его не поддержал брат Кимбелл.
        - Сэр, вы ошибаетесь. Этот человек порочен, он не тот, от кого мы можем ждать помощи.
        - Майор единственный, кто может нам помочь. - Тон Бригема Янга не допускал возражений. - Он сам наполовину пауни, и если кто-то может получить доступ в их лагерь, то это он. Что касается его порочности… брат, я хорошо разбираюсь в людях. Возможно, частная жизнь майора не соответствует представлениям члена Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, но порочный - значит, дурной, а человек, которого я видел и с которым разговаривал, не был дурным и не мог быть.
        У Джареда закружилась голова. Он не желал смириться с фактом, что помочь спасению Полли может только один человек, тот самый, которого он сам прогнал из Ричардсон-Пойнта. В том, что майор наполовину пауни, Джаред не усомнился. Если бы Бригем Янг заявил, что майор Ричардс - действующий вождь племени индейцев, он бы и с этим согласился. Но Дарт Ричардс позволил себе вольности по отношению к Полли, он причинил ей страдания. Более того, Джаред сам дрался с ним за честь Полли, как же он теперь может обратиться к нему за помощью?
        Джаред уставился невидящим взглядом прямо перед собой, он не видел ни Бригема Янга, ни брата Кимбелла, только Полли. Веселую красивую Полли.
        - О Господи Боже!.. - застонал Джаред, падая на колени. - Помоги мне, направь меня.
        Старшие мужчины вышли, оставив Джареда молиться. Бригем Янг приказал:
        - Пошлите ребят Адамс в Сент-Луис к майору. Пусть скачут во весь опор. В Ричардсоне они могут сменить лошадей.
        Когда Джаред вышел из палатки с посеревшим лицом и ввалившимися глазами, Адамсы были уже в пути.
        - Лошадь, - попросил Джаред слабым голосом. - Сэр, велите дать мне лошадь, и я отправлюсь в путь.
        - Адамсы уже поскакали за майором. Все, что может быть сделано, уже делается.
        - Нет… - Джаред замотал головой. Его серые глаза смотрели упрямо, и это был взгляд не мальчика, но мужчины. - Полли Керкем должна была стать моей женой. Брат Бригем, прошу вас, дайте мне лошадь.
        Было видно, что парень изможден и едва держится на ногах. Однако вождь мормонов кивнул брату Кимбеллу, и к ним привели оседланную лошадь, к седлу были приторочены фляга с водой и пакеты с галетами. Джареду помогли сесть в седло.
        - Это я должен просить майора о помощи, - сказал он безжизненным голосом. - Доброго вам дня, братья.
        Бригем Янг, брат Кимбелл и все, кто находился поблизости, молча смотрели, как Джаред быстро удаляется в направлении Ричардсона.
        - Разумно ли было отпускать его, не дав восстановить силы? - неуверенно спросил брат Кимбелл.
        Вождь мормонов бросил на него такой взгляд, что тот даже крякнул.
        - А чего еще вы ожидали от мальчишки? - проревел Бригем Янг. - Конечно, это было неразумно, но это по-человечески. А теперь давайте молиться, чтобы Господь дал ему силы выполнить его миссию.
        Он решительно ушел, зычным голосом вознося молитвы, и пока молился, Джаред чувствовал, как в его уставшее тело вливаются новые силы.
        Братья Адамс уже миновали на пути Лидию Лайман и Спенсеров. Увидев с первыми лучами рассвета скачущего во весь опор Джареда, путешественники не удивились. Джаред остановил коня только затем, чтобы спросить, намного ли его обогнали братья Адамс.
        Джаред начал терять счет времени. Когда он добрался до Ричардсона, он не спал уже много часов, не считая того, что немного подремал в седле. Адамсы сменили лошадей и уже скакали по направлению к Сент-Луису. Пока Джаред ждал, когда ему приведут свежую лошадь и принесут продукты в дорогу, Люси Марриот сунула ему в руки тарелку горячей еды. К ним подошел Джосая Коули.
        - На твоем месте, Джаред, я бы не спешил скакать в Сент-Луис вслед за Адамсами, - сказал он.
        - Я не собираюсь валяться здесь, как тряпка, пока другие делают за меня мою работу, - сердито возразил Джаред.
        - Нет, брат, я этого и не предлагаю. Я только думаю, что скакать троим в одном направлении неразумно, особенно если учесть, что само направление не известно наверняка.
        Джаред отложил вилку, и Джосая продолжил:
        - Когда мы впервые встретились с майором, он действительно направлялся в Сент-Луис, но я знаю, что после его отъезда сестра Керкем предполагала, что он мог вернуться в Форт-Левенуэрт. Или даже направиться в Калифорнию.
        Джаред не стал спрашивать, с какой стати Полли стала тратить время, обсуждая с братом Коули местонахождение ненавистного майора. Он с горечью спросил:
        - Вы предлагаете мне искать его по всем Соединенным Штатам отсюда до Калифорнии?
        - Нет, - сказал Джосая. - Я поеду с тобой в Форт-Левенуэрт. Если он уехал в Сент-Луис, Адамсы его найдут. Но он мог туда и не уехать, он вполне мог вернуться в свое расположение, в форт. - В голосе Джосаи слышалась спокойная убежденность, с которой Джаред не мог спорить. - Мы поедем напрямую в направлении на Индепенденс и дальше до форта. Этот путь я хорошо знаю, мы раньше жили в Индепенденсе, а потом нас оттуда выгнали, и пришлось перебраться в Наву.
        Джаред не отвечал так долго, что Джосая подумал, парень уснул от усталости. Наконец он тихо сказал:
        - Вы правы, брат. Давайте поедем в сторону Левенуэрта и будем молиться, чтобы нам догнать майора в пути.
        Джосая кивнул:
        - Думаю, у него нет причин торопиться.
        Джаред отчаянно надеялся, что лошадь майора сломала ногу, но не стал делиться этой немилосердной мыслью с Джосаей. Тот был уже занят разговором с Элизой: убеждал ее, что ему ничто не угрожает и что о ней в его отсутствие позаботятся друзья.
        Джаред и Джосая, у которого рука все еще была на перевязи, вместе выехали из Ричардсон-Пойнта и поскакали на юго-запад, надеясь увидеть впереди одинокую фигуру в синей военной форме. По настоянию Джосаи они регулярно останавливались, чтобы накормить и напоить лошадей и поесть самим.
        В один из редких случаев, когда между ними завязался разговор, Джаред спросил:
        - А вы знали, что майор наполовину индеец?
        - Нет. Но, если подумать, пожалуй, меня это не удивляет.
        - Согласен, не удивляет.
        Больше о майоре не было сказано ни слова. К кому Джаред меньше всего хотел бы обращаться за помощью, так это к майору Ричардсу, и Джосая это знал. Они молча скакали по тропе, и Джосая мог только молиться, чтобы это была та самая тропа, по которой до них проехал майор Ричардс.
        Некоторое время держалась хорошая погода, и они двигались с хорошей скоростью, но вдали так и не было видно всадника в синей военной форме. С каждым проходящим днем Джаред, а вместе с ним и Джосая все больше склонялись к мысли, что их миссия окажется безрезультатной. Казалось невероятным, что Полли может все еще остаться в живых.
        - Индепенденс, - мрачно сказал Джосая.
        Въезжая в город, он надвинул свою широкополую шляпу низко на лоб. В Индепенденсе дурно обошлись с ним и его друзьями-мормонами, и ему не хотелось, чтобы его кто-нибудь узнал, особенно когда у него одна рука на перевязи. Снова начался дождь, вскоре уже лило как из ведра, и те, кто был на улицах, поспешили укрыться в своих домах. Два усталых всадника подняли воротники и устало поехали по главной улице. К этому времени даже Джосая уже не ожидал увидеть вороного коня или знакомую широкоплечую фигуру майора.
        Конь был привязан возле салуна - того салуна, в который Джосая за все годы его жизни в Индепенденсе ни разу не заходил. Салуны были построены не мормонами, и мормоны не были в них частыми гостями.
        - Это точно его конь, - сказал Джосая. - Но я бы предпочел, чтобы в салуне ты обошелся без меня. Я не трус, но мое лицо в этих краях знают, а твое - нет.
        Джаред кивнул, его вдруг охватило странное нежелание двигаться, ноги отяжелели, словно налились свинцом. Добровольно снова предстать перед майором, перед его дерзким презрительным взглядом, умолять о помощи человека, которого сам он презирал. И ради чего? Полли не может до сих пор оставаться в живых, спасать больше некого. К этому времени дикари ее уже изнасиловали, замучили и убили. Она замучена и убита кровными родственниками того человека, к которому он пришел за помощью.
        Дождь лил, вода просочилась за воротник его плаща и потекла по спине. Джаред в сердцах ударил кулаком по ладони. Он не мог, просто не мог. Воспоминания унесли его в прошлое. Полли, тихая и бледная, в первые дни после того, как они взяли ее к себе. Полли бежит с ним наперегонки. Полли, напевая, печет в кухне овсяное и пшеничное печенье. Темным осенним вечером Полли стыдливо принимает его первый поцелуй, чуть приоткрывая нежные губы под его губами. Всегда жизнерадостная, всегда улыбающаяся Полли… Волосы Полли, такие красивые, что брат Карсон объявил их грешными. Искрящиеся глаза Полли и сладкие губы. Полли, которая не колеблясь бросилась ему на помощь, когда он упал из фургона. Полли, которую не забрали бы, если бы не его глупость…
        Джаред слез с лошади и с тяжело бьющимся сердцем направился к дверям салуна. Он ожидал, что, когда войдет, к нему обратятся все взгляды, но этот момент прошел легко. Джаред забыл, как близко Индепенденс находится от форта, военный в синей форме здесь был далеко не один. Было тут и много женщин. Джаред никогда не видел девушек, одетых как эти, в салуне: блузки с глубоким декольте открывали молочно-белые плечи и груди. Одна брюнетка стояла, поставив изящную ножку на стул, ее юбка задралась выше колена, обнажив стройное бедро. Джаред быстро отвел взгляд. Девушки окинули его незаинтересованными взглядами. По его внешности и качеству одежды они заключили, что в карманах у него пусто, и снова переключили внимание на военных.
        Воздух в салуне был сизым от табачного дыма. Когда глаза Джареда привыкли, он увидел майора Ричардса, который стоял, небрежно прислонившись к стойке бара, игнорируя девушку, пытавшуюся привлечь его внимание. На его лице застыло хорошо знакомое Джареду задумчиво-мрачное выражение. Их взгляды встретились. Только человек, абсолютно владеющий собой, мог не показать удивления при появлении Джареда. На лице майора Ричардса не отразилось даже намека на удивление.
        Девушка с дешевыми браслетами на руке погладила его шею. Майор стряхнул ее руку. Девушка обиженно надула губы. На этот раз, когда Джаред целеустремленно направился к майору, на него действительно обратились все взгляды.
        - Чем могу быть полезен? - равнодушно спросил Дарт. - Может, вас представить?
        Он небрежно снял руку девушки со своего рукава и под пронзительный женский смех переложил ее на рукав Джареда. Кровь бросилась в лицо юноши, запах дешевых духов, казалось, лип к нему, а смех девушки звучал как богохульство. Еще никогда в жизни Джареду не хотелось кого-нибудь ударить так, как сейчас ему захотелось ударить майора. Собрав всю свою выдержку, он напряженно сказал:
        - Полли. Ее забрали пауни.
        Дарт пришел в движение так неожиданно и так стремительно, что девушка буквально упала. Он повернулся спиной к залу, лицом к бару, обхватив руками стакан с бурбоном.
        - Когда? - отрывисто спросил он. - Сколько времени она у них?
        Усталый разум Джареда отказывался работать.
        - Пять дней… неделю…
        - Господи Иисусе! - вскричал Дарт с такой яростью, что Джаред невольно попятился. - А остальные? Сюзанна, Элиза, Лидия, что с ними?
        - Сюзанна и Лидия в безопасности. А Элиза все еще в лагере.
        Майор, казалось, застыл.
        - Все еще в лагере? Что ты хочешь этим сказать? А где были вы?
        - В дороге.
        Джаред обнаружил, что говорит почти шепотом и не может повысить голос.
        - Кто был в дороге?
        Вопросы майора хлестали, словно плеть.
        - Сестра Лайман, Спенсеры, Полли и я.
        В глазах майора вспыхнуло такое презрение, что Джаред не выдержал и отвернулся.
        - Помогите нам, - прошептал он. - Помогите ей.
        Не допив бурбон, Дарт схватил плащ и шляпу. Снаружи под дождем их терпеливо ждал Джосая. Дарт быстро прошел к нему и спросил только:
        - Где?
        Джосая как можно короче объяснил. Дарт показал на Джареда и процедил сквозь зубы:
        - Держите его подальше от меня!
        Потом вскочил на коня и, даже не взглянув больше в их сторону, ускакал по раскисшей от дождя улице.
        - Может, нам лучше поехать с ним? - нервно спросил Джаред.
        - Не советую, если тебе дорога жизнь, - сухо ответил Джосая. - Мы продолжим путь, отправимся в Форт-Левенуэрт и будем просить дополнительную помощь. Заодно сможем там немного отдохнуть. Я совсем вымотался.
        Джаред устоял перед искушением поехать по следам майора. Джосая правил лошадью только одной рукой, и усталость уже сказывалась. Джаред повернул лошадь в направлении, противоположном тому, которое выбрал майор, и они, погруженные каждый в свои мысли, поскакали в Форт-Левенуэрт просить помощи у армии.
        Дарт хорошо знал, что такое гнев, но никогда еще ему не доводилось испытывать такой холодной, всепроникающей ярости, какую он чувствовал сейчас. Какого дьявола он вообще остановил тогда маленький караван из фургонов? Почему не предоставил ему катиться дальше, к собственной погибели? А он мог бы продолжить путь в Сент-Луис и никогда не знал бы о существовании Полли Керкем и ее проклятых спутников. Дарт выругался и сильнее пришпорил коня. Ведь он говорил им, что продолжать путь глупо. Он в подробностях рассказал Нефи о разрозненных бандах пауни, орудующих в этих краях. И все-таки они поехали дальше. К тому времени, когда Дарт уехал от них в Ричардсон-Пойнте, он успел проникнуться глубокой симпатией и невольным восхищением к Нефи Спенсеру, однако, несмотря на все, что Дарт ему рассказал, тот все-таки совершил глупость и отправился через индейскую территорию с кучкой женщин и детей и этим юнцом с горячей головой.
        Черт бы их всех побрал, но это просто чудо, что их не поубивали. У Дарта мелькнула непрошеная мысль, что, может быть, было бы лучше, если бы их убили. Лучше для Полли. Красное Облако не любитель белых людей и их женщин. Полли не дождется там милосердия.
        Сквозь тучи проглянуло неяркое солнце, дождь перешел в мелкую изморось, а потом и совсем перестал. Когда Дарт был ребенком, в этих краях было много буйволов и лосей, бродили стада диких антилоп и оленей, а сейчас все они, если не считать нескольких отдельных стад, были оттеснены на запад, подальше от трапперов и наступающих поселенцев. Дарт знал, где должен стоять лагерь Красного Облака, и уже под вечер нашел следы индейцев. Он собирался войти в лагерь не как майор армии Соединенных Штатов Дарт Ричардс, а как сын вождя под именем Огненный Дротик, которое он носил первые восемь лет своей жизни. Несмотря на пронизывающий холод, Дарт снял мундир и шляпу. Он уже оторвал от бриджей тесьму, а плащ собирался снять, как только в поле зрения покажутся вигвамы. Повязав на индейский манер голову косынкой, он стал выглядеть совсем как индеец - как его единокровный брат Красное Облако.
        Индейцы обосновались в Счастливой Долине. Дарт невесело улыбнулся. Долина была счастливой во времена его детства, когда здесь бродили многочисленные стада диких животных, но совсем не счастливой сейчас, когда индейские воины пристрастились к дешевому виски, а более слабые вожди променяли свои земли на ничего не стоящие клочки бумаги.
        Дарт спешился, снял с коня седло и вместе с плащом спрятал его в кустах. Теперь он настолько походил на краснокожего, что Черити Меррил при виде его упала бы в обморок. С развевающимися на ветру волосами он поскакал к вигвамам и с гиканьем, которое не могло бы родиться в глотке белого человека, он влетел в лагерь. Несколько воинов подбежали к нему, вытащив ножи, но его осанка, властная манера поведения и громкие команды на их родном языке заставили их держаться на расстоянии.
        Воины колебались. Он не был пауни, но выглядел как пауни. Он говорил на языке пауни. Внешне Дарт казался холодным и невозмутимым, но его сердце билось с непривычной для него силой. Если он оценил ситуацию неправильно и вождь племени не Красное Облако, то ему конец, а он лучше кого бы то ни было знал, какие мучительные способы убийства могут придумать пауни. Вокруг Дарта собрались индианки в мокасинах, украшенных бисером. Они держали на руках детей и поглядывали на Дарта с удивлением и восхищением.
        - Отведите меня к моему брату, вождю Красное Облако, - надменно потребовал он, а заметив на верхушке одного из вигвамов волчье ухо, сам направился к этому вигваму.
        Полли нигде не было видно. Но если оказалось бы, что мужчина, вышедший из вигвама вождя, не Красное Облако, то здесь Полли или нет, было бы уже не важно. Он бы не смог спасти ни ее, ни себя. Дарт спрыгнул с коня. Воины и женщины наблюдали за ним и ждали, что будет. Красное Облако подошел к входу в свой вигвам и уставился на дерзкого гостя. Дарт Ричардс ответил ему таким же пристальным взглядом. Глядя на стоявшего перед ним мужчину, он криво улыбнулся. Сходство между ними было неоспоримым.
        - Значит, ты вернулся.
        - Я вернулся, как возвращался раньше.
        - В прошлый раз это было семь лет назад. Семь лет - долгий срок, брат.
        - Не в жизни мужчины.
        Красное Облако знал о его жизни, знал, что он воевал с врагом, но детские узы держали крепко, и когда они встречались, то были не вождем индейцев и майором армии Соединенных Штатов, а Красным Облаком и Огненным Дротиком - друзьями, равными по положению. На темно-оливковом лице, обрамленном головным убором из великолепных перьев, появилась улыбка. Красное Облако протянул руку.
        - Входи.
        Вокруг мельтешили жены вождя, позвякивая серебряными серьгами и сверкая браслетами. Мужчины сели на ложе из мехов и шкур. Дарт знал, что сначала они должны раскурить ритуальную трубку мира, и только после этого он сможет спросить про Полли. Спрашивать раньше было бы оскорбительно. Полли… Дарт чувствовал болезненное напряжение в груди, от которого было трудно дышать. Даже просто думать о ней было мучительно. У него холодела кровь, когда он представлял ее участь. В отличие от Джареда у Дарта не возникало вопроса, с какой целью индейский воин ее взял. Он знал это точно. Но оставался вопрос, что он сделает после того, как ее изнасилует: убьет ее или оставит себе? Индианки не любят белых женщин, возможно, ее тело уже сейчас гниет на берегу ручья или в лесу. У Дарта выступил пот на лбу.
        В вигвам вошла с подносом сладостей очаровательная молодая женщина с темными волосами, ровесница Полли.
        - Моя новая жена, - сказал Красное Облако.
        На жене вождя была свободная алая рубашка до колен, украшенная богатой вышивкой, лосины на ней были отделаны бахромой и кистями, на мокасинах поблескивало золото. Золото было у нее и в ушах, и на шее, а ее гладкие смуглые руки были увешаны, наверное, дюжинами золотых браслетов. Очевидно, Красное Облако был очень доволен новой женой.
        - У меня тоже есть новая жена, - сказал Дарт. Признайся он, что у него нет жены, Красное Облако бы этого не понял. Дарт старался говорить беспечным тоном. - Пять дней назад один из твоих воинов забрал ее из фургона, в котором она ехала.
        Красное Облако щелкнул пальцами, отпуская новую жену, и нахмурился.
        - Эта жена была для тебя важна?
        - Очень.
        Их взгляды встретились.
        - У нее золотые, как солнце, волосы и глаза голубые, как небо?
        - Да.
        Дарт сам не знал, откуда у него брались силы говорить. Его обуял такой ужас, какого он никогда раньше не испытывал даже на поле битвы: в ближайшие секунды он узнает, жива Полли или мертва.
        Красное Облако помрачнел.
        - Это правда. Такую женщину захватили и привезли сюда.
        По тону Красного Облака Дарт понял, что Полли еще жива, она досталась какому-то воину как приз. Возможно, ее держат в каком-нибудь вигваме всего в нескольких ярдах отсюда. Дарт достаточно долго прожил среди индейцев, чтобы знать их ход мыслей, он представлял, о чем сейчас думает Красное Облако. Жена - это всего лишь жена, одна из многих, а испорченная жена имеет для мужчины мало ценности. Дальше Красное Облако, наверное, предложит ему в качестве компенсации одну из самых красивых индианок. Он сидел по-индейски на куче шкур перед костром, дым от которого поднимался вверх и выходил через отверстие в верхушке вигвама.
        - Я хочу ее вернуть, даже если она испорчена, - сказал Дарт.
        - Она не испорчена. - Лицо Красного Облака походило на вырезанную из дерева маску.
        Сейчас даже Дарт не мог знать, о чем думает вождь. В свои тридцать лет Красное Облако был уже непроницаемым, как опытный восьмидесятилетний старейшина.
        - Ее привез Черное Перо. Он хотел ее оставить. - Красное Облако пожал плечами: - Огненный Дротик, ты знаешь, как я отношусь к белым мужчинам, они приносят неприятности. И женщины тоже. Я ему сказал, что он должен взять ее, а потом убить.
        Дарт сам не представлял, как ему удалось остаться неподвижным. Он знал, что если сейчас проявит хоть какие-то эмоции, то безнадежно уронит себя в глазах единокровного брата.
        - И?.. - спросил он.
        - У женщины крови. Черному Перу приходится ждать своего удовольствия.
        Дарт мысленно поблагодарил природу и индейскую суеверность.
        - Он не захочет ее отдавать. Он уже спорил из-за нее со своими женами. Они тоже не хотят, чтобы она оставалась в нашем лагере.
        - Она не останется в вашем лагере. - Дарт почувствовал, как его руки, лежащие на коленях, дрожат от облегчения. - Я заберу ее с собой.
        Красное Облако кивнул в знак согласия, но его взгляд оставался непроницаемым.
        - Огненный Дротик, дети белой женщины не будут пауни, они будут нашими врагами. У моей новой жены есть сестра, почти такая же красивая и моложе. Возвращайся к нам и помоги нам защищать наши земли от белых.
        С тех пор как Дарта взял к себе траппер, он и Красное Облако встречались пять раз. Однажды, когда Дарту было двенадцать лет. Потом еще раз, когда ему было семнадцать. Потом еще три раза, когда ему было уже больше двадцати. При каждой встрече расстояние между ними становилось все больше. Они были братьями по крови, но у каждого из них был свой жизненный путь, и в конце концов им суждено было стать врагами. Дарт знал, что Красное Облако в последний раз предлагает ему вернуться к прежнему образу жизни. Знал он и то, что никогда больше к ним не вернется. Жизнь индейца подходила ему, когда он был мальчиком, но не когда он стал мужчиной.
        Он покачал головой:
        - Моя жизнь не здесь.
        - Тогда мы больше не встретимся, - сказал Красное Облако.
        В его бесстрастном голосе послышалась грусть. Он кивнул воину, ждавшему у откинутого полога вигвама, перья с алыми кончиками в его головном уборе закачались.
        - Приведи белую женщину. Скажи Черному Перу, что это жена моего брата. Пусть он найдет себе для удовольствий другую женщину.
        Дарт инстинктивно сжал кулаки. Когда Полли войдет в этот вигвам, она должна повести себя как спасенная жена, но у него нет ни малейшей возможности поговорить с ней и все объяснить. У него есть только глаза. Дай Бог, чтобы она прочла сообщение, которое он пошлет ей взглядом, и чтобы ей хватило сообразительности понять ситуацию. Он посмотрел на себя ее глазами. Сидит, скрестив ноги, на мехах и шкурах, не в военной форме, без рубашки, - теперь он выглядит как настоящий индеец. Дикарь. Это было последнее слово, которое он от нее услышал. Поведет ли она себя в этот раз по-другому? Дарт сдержал рвущийся из груди стон и внутренне сосредоточился. Все его чувства были напряжены и направлены на Полли. Если он не может заговорить с ней словами, то он должен внушить ей то, что необходимо, каким-то другим способом.
        Воин откинул полог вигвама.
        - Она здесь, - сказал он и втолкнул в вигвам растрепанную и испуганную Полли.


        Глава 9
        Полли боролась, брыкалась, но ее похититель был безжалостен. Искаженное ужасом лицо Лидии Лайман отдалялось и исчезло, лошади несли их по снежной равнине с головокружительной скоростью. Если бы сейчас железная рука, державшая ее, разжалась, она бы в то же мгновение погибла под копытами лошадей, скачущих за ними. От давления из ее легких выдавливался воздух, и она со всхлипом сдалась, обмякла, как тряпичная кукла. Индеец бесцеремонно перекинул ее поперек лошади, и она висела, как мешки с мукой, которые Джаред привозил домой с мельницы, - кончики ее пальцев были всего в нескольких дюймах от снега, проносившегося перед ее глазами. От боли в груди Полли было трудно дышать, она боялась, что если не приподнимет голову, то потеряет сознание, но это было невозможно - она не могла сделать ни одного движения. Единственное, что ей оставалось, - это стиснуть зубы и молиться.
        Лошадь под ней потела, Полли чувствовала грубую ткань индейских штанов, жар и запах тела индейца. Боже правый! Что ее ждет, если она выживет? До нее и раньше доходили слухи о том, что случается с белыми женщинами, когда те становятся добычей мародерствующих индейцев. Она вспомнила мужчин из бакалейной лавки Коррингтона - тогда она думала, что ничто уже не может быть хуже.
        Из своего неудобного и недостойного положения она могла иногда видеть мельком других всадников. Вблизи их раскрашенные лица выглядели еще ужаснее. Полли начала смутно осознавать, что между ее похитителем и остальными индейцами возник какой-то конфликт, они громко спорили между собой. У нее появилась надежда: может, ее все-таки отпустят. Сквозь хлопковую юбку она почувствовала сильный шлепок по заду, таким манером ее похититель подчеркнул слово, которое явно означало «нет». Полли закрыла глаза, борясь с истерикой. Ее похитил не отряд, а один конкретный воин, и этот шлепок - никто раньше не позволял себе такого, даже ее отец, - был шлепком собственника.
        Все ее мысли вытеснил страх, он полностью парализовал сознание. Она больше не могла выносить непрестанное движение лошади под ее грудной клеткой, она не могла дышать. Снег поплыл у нее перед глазами, все вокруг стало кроваво-красным, а потом наступила полная темнота. Последним образом, возникшим перед ее мысленным взором перед тем, как она потеряла сознание, были не протянутые руки Лидии Лайман, не искаженное мукой лицо Джареда, а лицо Дарта Ричардса. Если бы он был с ними, ее бы не забрали. Но она сама его прогнала, назвав дикарем. Тогда Полли не знала толком, что означает это слово, но теперь поняла. Беспомощно прошептав его имя, она погрузилась в спасительное забытье.
        Полли пришла в сознание от того, что ее грубо швырнули на землю. Индеец легко соскользнул с коня, и Полли снова услышала сердитые голоса, воины спорили. Она с трудом поднялась на колени, но встать не могла, ноги ее не держали.
        В лагере земля была свободна от снега, и многочисленные ноги превратили ее в грязь. Отряд спешился, индианки поспешили к взмыленным лошадям и увели их. Дети с любопытством смотрели на Полли. Она напряженно всмотрелась в даль, надеясь разглядеть за вигвамами какой-нибудь ориентир. Все вокруг казалось незнакомым, и она не видела никаких признаков другого жилья. Они находились в долине, ограниченной обледеневшими скалами. Неподалеку бежал ручей, по воде плыл тающий снег, а по берегам стояли голые ивы.
        К детям присоединились собаки. Из ближайших вигвамов на Полли враждебно смотрели индианки в рубахах из грубого льна, украшенных бисером. Полли неуверенно поднялась на ноги. Вигвамы стояли группами по три-четыре рядом. Она увидела, как из вигвама, который был больше других, выходит тот самый индеец, ее похититель. Должно быть, он ходил к вождю. Полли видела, что большой вигвам покрыт шкурами бизонов, его верхушку украшают волчьи уши, а вход отделан орнаментом из кругов, крестов и каких-то причудливых фигур. Может, вождь сжалится над ней и позволит ей вернуться в Ричардсон-Пойнт или Чаритон?
        На голове ее похитителя была черная повязка, украшенная бисером, плюмаж состоял из иссиня-черных перьев. Индеец схватил Полли, и она увидела, что у него точно такое же выражение глаз, как у тех мужчин в коррингтонской бакалейной лавке.
        - Нет… пожалуйста…
        У Полли не было ни малейшей возможности сбежать от него и броситься к вождю в расчете на его милость. Индеец потащил ее за собой, она с мольбой обратилась к индианкам, которые наблюдали за этой сценой:
        - Помогите, мне, пожалуйста! О, прошу вас!
        Но помощи не было и не предвиделось. Женщины повернулись к ней спиной. На нее смотрели дети, собаки принюхивались, держась возле детей. Ее бросили в вигвам, полный странных запахов, темный, пугающий. Девушка немногим старше Полли сердито плюнула в ее похитителя, за что тут же получила звонкий удар по щеке. Индеец швырнул Полли на груду шкур и силой вытолкал девушку из вигвама. Он встал над ней, и Полли увидела в полумраке, как его зубы сверкнули в улыбке предвкушения.
        - Нет!..
        Она попыталась подняться, но он со звериной скоростью прижал ее к полу. Она кричала, визжала, но в этот раз поблизости не было Дарта, чтобы ее спасти. Индеец грубо раздвинул ее ноги и вдруг с ругательством отпустил так же внезапно, как до этого схватил. Он встал и грубо пнул ее ногой. Полли отшатнулась, тяжело дыша от страха. Выражение лица индейца изменилось, вместо торжества на нем читалась ярость обманутого. Изрыгая проклятия, он снова пнул Полли, резко повернулся и вышел, опустив за собой полог вигвама.
        Полли стала бить дрожь, она обхватила себя руками, пытаясь восстановить самообладание. По какой-то причине ей дали отсрочку, и она должна этим воспользоваться. Нужно как-то преодолеть страх, который затуманивает ее разум, и подумать. Дрожь стала постепенно проходить. «Думай», - сказала себе Полли. Почувствовав боль, она инстинктивно прижала руки к животу и замерла. Ее спасло неудобство, которое приходится терпеть каждый месяц. Значит, у нее на размышление есть не минуты, а дни. До тех пор, пока месячные не кончатся, индеец к ней не прикоснется.
        В вигвам вернулась та же индианка, она с недовольным видом протянула Полли тарелку с бобами и мясом. Есть Полли не хотелось, но она поела. Что бы ни случилось дальше, ей понадобятся силы, и ей нужны союзники. И такой союзницей могла оказаться эта индианка, потому что она явно была недовольна появлением другой женщины в ее доме. Если девушка - жена похитителя, то ее гнев вполне понятен. Еда согревала Полли, а боль в животе успокаивала. На какое-то время она почувствовала себя в безопасности.
        Ей нужно завоевать расположение индианки, и тогда она сможет бежать. Но даже и без ее помощи она постарается вырваться на свободу. Полли была полна решимости и уверенности. Первая брешь в ее уверенности появилась, когда индианка наотрез отказалась вступать с ней хоть в какое-то общение. Как ни жаждала она избавиться от Полли, она слишком боялась гнева Черного Пера, чтобы помогать пленнице.
        В ту ночь Полли выдворили из вигвама и оставили на холодной земле под шкурами, привязав ее руки к деревянному столбу. Уходя со своим воином в теплый вигвам, индианка посмотрела на Полли со злорадством. Полли мысленно пожелала ей всего хорошего и сосредоточилась на том, чтобы освободить запястья от ремней, которыми ее связали. Вокруг, рыча, бродили собаки, потом все стихло и уснуло. Полли пыталась перетереть ремни о дерево, она жевала их зубами, но ей не удавалось даже ослабить их. Она готова была кричать от бессильной досады. Наступило утро, а она была все так же позорно привязана, как вьючное животное.
        Следующие несколько дней с ней и обращались как с домашним животным. Тяжелая работа, которую Полли приходилось выполнять в караване, была пустяком по сравнению с тем, чего от нее требовала жена Черного Пера. В первый раз Полли гордо отказалась. Тогда индианка позвала мужа, и тот отхлестал Полли по спине до крови. Больше она от работы не отказывалась. Ее решимость и оптимизм постепенно таяли: третий день сменился четвертым, а она нисколько не приблизилась к побегу. Индейцы были всегда вооружены, у каждого на поясе висел небольшой томагавк. На пятый день, умываясь ледяной водой ручья, Полли обнаружила, что у Черного Пера больше нет причин воздерживаться от того, чтобы взять ее внутрь вигвама. Его жена тоже это поняла, и когда Полли перетирала пшеницу на муку для хлеба и таскала из ручья в лагерь тяжеленные ведра с водой, индианка смотрела на нее со злобой.
        Погода менялась. На холмах таял снег, талые воды переполняли ручей, наступала весна, но Полли сомневалась, что увидит эту весну. Этой ночью или через несколько следующих ночей, Черное Перо возьмет ее в своем вигваме, а потом убьет. Побег, представлявшийся совсем легким, оказался невозможным. Близились сумерки, сквозь костер Полли увидела, что в ее сторону идет Черное Перо, и поняла, что он знает, что она больше не неприкасаемая.
        Она беспомощным жестом отбросила от лица волосы. Было бы лучше, если бы он взял ее еще несколько дней назад. Лучше бы она умерла в ту первую ночь или во вторую, а не жила бы эти дни в напрасной надежде на побег и спасение.
        Послышался топот скачущей лошади. Полли резко повернула голову на звук. Индейцы, уезжавшие на охоту, давно вернулись, и этот звук вдруг всколыхнул в ней неистовое, не подвластное разуму чувство. Но оно почти мгновенно умерло. С какой стати она думает, что Дарт придет и спасет ее? Он даже не знает, что ее похитили. Он сейчас должен быть в Сент-Луисе или в форте. И все же она чувствовала странную близость к нему.
        Полли заплакала, но плакала не о судьбе, которая ее ждет, а о Дарте Ричардсе, который так и не узнает, что она его любила. Упрямый и безрассудный Джаред постарался, чтобы они рассорились. Полли вытерла слезы. Возможно, Дарт Ричардс уже и забыл ее. Может, он вовсе и не хотел, чтобы она в него влюбилась.
        Незнакомец вошел в вигвам с волчьими ушами на верхушке, а Черное Перо приближался к ней. Полли предприняла последнюю отчаянную попытку сдаться на милость вождя и бросилась бежать, но Черное Перо схватил ее за плечи, втащил в вигвам и бросил на шкуры, служившие постелью. Время истекло.
        Индианки не было, но еда была приготовлена. Черное Перо ел один, рядом с ним на земле лежала в пределах досягаемости плетка на случай, если Полли посмеет встать.
        Снаружи долетали теперь уже знакомые Полли запахи древесного дыма и сушеного бизоньего навоза. Черное Перо сидел, скрестив ноги, и во время еды разглядывал Полли похотливым взглядом. Полли подумала, что ей осталось принять всего одно решение: быть ли убитой, предприняв безнадежную попытку побега, или быть убитой после того, как она подвергнется изнасилованию. Первый вариант казался ей предпочтительным. Полли видела плетку и томагавк на поясе у Черного Пера, она знала, что сбежать ей не удастся, но ей было уже все равно. Она не собиралась безропотно идти на смерть после того, как Черное Перо удовлетворит свою похоть. Индеец встал и выбросил кости наружу, собакам. Полли вскочила и бросилась к открытому пологу вигвама. Черное Перо настиг ее и схватил с такой силой, что она вскрикнула от боли. В следующее мгновение она оказалась на соломенном полу, пытаясь освободиться от индейца и его отвратительных, лапающих ее рук.
        Вдруг раздались громкие голоса, резкие, властные, и кошмар внезапно прекратился. Черное Перо вскочил. Какие-то индейцы, которые до этого не проявляли к Полли интереса, подняли ее на ноги и куда-то потащили. Ее вытащили из вигвама наружу и потащили прочь. Злобно выкрикивая что-то, Черное Перо бросился за ней, весь его облик выражал ярость. Полли испытала сначала мимолетное облегчение, но потом нарастающую панику. От домогательств Черного Пера ее спасли, но куда ее тащат? И зачем? Какой еще ужас ее ожидает? Наступили сумерки, индейцы сидели вокруг костров и настороженно молчали. Чуть не падая между двумя воинами, которые ее держали, Полли увидела впереди вигвам с волчьими ушами на верхушке. Вигвам вождя. Ее ведут к вождю племени. Полли уже привыкла к темноте в вигвамах, этот вигвам оказался большим, в центре его горел костер, дым, клубясь, поднимался и уходил в отверстие наверху. За костром лежал толстый ворох богатых мехов и шкур и сидели двое мужчин, один был в головном уборе из множества белых перьев с алыми кончиками, другой был его точной копией, но без украшений. Мимо Полли проскользнула
индианка, которую она раньше видела только мельком, издали. Ее руки, шея и уши были в золоте, и Полли впервые показалось, что индианка посмотрела на нее дружелюбно.
        Воины отпустили Полли, она выпрямилась. Зачем бы ее сюда ни привели, она не собиралась плакать и умолять. Вождь что-то говорил и спрашивал, но обращался не к ней. Голос мужчины, который ответил, Полли бы не спутала ни с каким другим голосом. Она пошатнулась и всмотрелась в полумрак. Где он? Как он ее нашел?
        - Дарт…
        Полли шагнула вперед и остановилась. Огонь затрещал и вспыхнул ярче. Лицо вождя, обрамленное убором из перьев, было бесстрастно. Таким же бесстрастным было лицо мужчины, сидевшего рядом с ним. Лицо индейца. На неподвижно застывшем лице горели знакомые глаза. Они удерживали взгляд Полли, запрещая ей кричать и требуя оставаться на месте.
        - Я вижу, - сказал Дарт почти равнодушно, - что за моей женщиной плохо ухаживали.
        Волосы Полли неделю не видели расчески, после борьбы с Черным Пером на полу ее лицо было испачкано, платье было рваное и грязное. Она открыла было рот, но черные глаза смотрели на нее с отчаянной настойчивостью, которая не вязалась с неподвижным лицом и бесстрастным голосом.
        Полли ничего не понимала, но молчала. Вождь индейцев кивнул, хлопнул в ладоши, и появилась та украшенная золотом индианка, которую видела Полли. Вождь ей что-то сказал, девушка кивнула и взяла Полли за руку, явно собираясь куда-то увести. Полли заколебалась, ловя взгляд Дарта. Тот чуть заметно кивнул, и ее страх прошел. Она поняла, что теперь с ней ничего не случится. Никто не может причинить ей вред.
        Соседний вигвам был полон хихикающих молодых индианок, враждебность пропала. Над большой лоханью с водой поднимался пар. Девушки сняли с Полли одежду и расчесали волосы, усадили в лохань. Пока Полли купали, красивая индианка, которую она определила как любимую жену вождя, натирала ее виски и запястья ароматическими маслами. Полли спрашивала себя: как же Дарт ухитрился это сделать? С ней он говорил на английском, но с вождем индейцев - на другом языке. Поверили ли пауни, что он индеец, или они знают, что он военный? А то, что он оделся на индейский манер? Это проявление дружелюбия, или он обманом пытается выдать себя за одного из них?
        Молодая жена вождя дала Полли такие же лосины, украшенные кистями и бахромой, как были на ней самой, рубашку с расшитым бисером поясом и мокасины. Волосы ее смазали маслом. Индианки хихикали, когда пытались распрямить ее волосы, но те упрямо снова завивались в кудряшки. Наконец, ко всеобщему удовлетворению, волосы удалось разгладить, и теперь они ниспадали блестящими прядями на спину и плечи Полли.
        Когда она вернулась в вигвам вождя, в воздухе витал сладковатый дым от трубки мира. Жена вождя сидела, скрестив ноги, и Полли села так же. Она наблюдала за происходящим, удивлялась и ждала.
        Красное Облако ненадолго задержал взгляд на Полли, и в его глазах промелькнул интерес. Черное Перо был не так глуп, что украл эту женщину, и брат прав, потребовав вернуть такую жену.
        Разговор братьев затянулся далеко за полночь, оба знали, что это в последний раз. Полли не понимала языка, но чувствовала, что в вигваме кипят какие-то глубокие чувства. Наконец Дарт встал и подошел к ней. К этому времени у нее уже болела спина и щипало глаза от дыма.
        - Пойдем, жена, - сказал он.
        Полли тихо ахнула, но его горящие глаза заставили ее замолчать. На нем были только бриджи, его обнаженные плечи и торс поблескивали в отблесках костра. Полли недоумевала, где же его мундир и плащ, на улице холод, снег. Он уже обогнал ее, и она, инстинктивно следуя примеру индианок, пошла за ним, стараясь идти в ногу. Жена вождя улыбнулась, Полли не поняла, что ее забавляет. Куда они идут среди ночи, легко одетые, без плащей? При свете догорающих костров Полли разглядела знакомые очертания коня Дарта, но он не пошел к коню. Он вошел в какой-то вигвам и придержал полог, чтобы Полли вошла за ним. Для них разожгли костер, перед огнем лежали более пышные меха и шкуры, чем в вигваме Черного Пера, землю покрывала чистая солома. Они были одни.
        При свете костра Дарт с прямыми черными волосами, распущенными на индейский манер, и суровым лицом, так похожим на лицо вождя, казался странно неприступным.
        - Почему мы не уехали? - спросила Полли.
        Ей было стыдно, что ее голос дрожит, но она ничего не могла с этим поделать.
        - Мы уедем утром, - коротко ответил Дарт. - Уехать сейчас, когда Красное Облако предложил нам быть его гостями, было бы невежливо.
        - Но как?.. Почему? Я не понимаю…
        Его манеры изменились так внезапно, что Полли готова была расплакаться. От облегчения, что она его увидела, и от радости, что она спасена, у нее совсем вылетела из головы отвратительная сцена их прощания.
        - От тебя не требуется понимание. От тебя требуется делать то, что я скажу.
        Полли расширила глаза.
        - Я должна вести себя как индианка? - спросила она возмущенно.
        - Вот именно, мисс Керкем, как индианка. Моя индианка.
        - Никогда! Да я скорее умру…
        Дарт неторопливо откинул полог, и в теплый вигвам влетел морозный воздух.
        - Тогда умрите, мисс Керкем. Или возвращайтесь к Черному Перу. Выбирайте, что вам больше нравится.
        - Вы изверг! - прошипела Полли, чувствуя, как в ней борются ярость и жалость к самой себе.
        - Я дурак, - небрежно бросил Дарт. - Рисковал своей жизнью ради спасения пустоголовой особы для еще более пустоголового парня, который бы с радостью вонзил мне нож в спину, будь у него такая возможность.
        Он смотрел на Полли с нескрываемым презрением, в его глазах не было и следа от любви, которая светилась в его взгляде в буковой роще. Любовь была, Полли знала это точно, и ее свет питал ее собственную любовь. Но она сама, своими руками убила его чувство, она позволила Джареду разрушить ее счастье и теперь не знала, как его восстановить. Перед ней стоял холодный, пугающий незнакомец, который не желал слушать ни ее извинений, ни объяснений. У нее осталась только гордость, и эта гордость прорвалась наружу гневом.
        - Я правильно понимаю, что обязана моим спасением только тому, что вы представили меня вождю как вашу жену? - спросила Полли, стараясь говорить твердым голосом.
        - Я рад, что вы так точно уловили ситуацию, - сухо сказал Дарт. - И уж коли так, вы наверняка понимаете, что, если вы не понизите голос и не станете вести себя, как подобает любящей и спасенной жене, у Красного Облака могут возникнуть подозрения. - Дарт смерил ее одобрительно-оценивающим взглядом, под которым Полли вспыхнула. - Тебе идет индейское платье, - он усмехнулся, - жена…
        Полли замахнулась, чтобы дать ему хлесткую пощечину, но он перехватил ее руку и сжал запястье.
        - Мисс Керкем, одно возражение, и вы вернетесь к Черному Перу, а не к вашему мормону.
        Лицо Дарта было всего в нескольких дюймах от ее собственного, она чувствовала на своей щеке его дыхание и была беспомощна перед ним, все ее тело откликалось на его близость. Он почувствовал, что она дрожит, увидел огонь в глубине ее глаз и, не в силах сдержаться, наклонился к ней и яростно поцеловал ее. Она бурно сопротивлялась, но когда его губы завладели ее губами, она сдалась. Дарт опустил ее на мягкие шкуры, и Полли охотно уступила. Она беспомощно шептала его имя, льнула к нему в неутоленном желании. Ее грудь, прикрытая лишь рубашкой, была прижата к его обнаженному торсу, а от прикосновения его рук к ее телу внутри разгорался огонь. Ее тело напряглось под тяжестью его тела. Дарт взялся за пояс ее лосин и потянул их вниз, пока не обнажились ее стройные белые бедра. Она испытала такое острое желание освободиться от одежды и почувствовать прикосновение его тела к своему, что застонала от нетерпения. Неожиданно Дарт замер неподвижно, глядя на нее сверху вниз - игра света и теней подчеркивала мужественность его черт.
        - Шлюха, - тихо сказал он.
        Дарт завел ее руки за голову и встал над ней на колени так, что она оказалась между его ногами.
        - Нет, это не правда, - прошептала ошеломленная Полли.
        - Правда, - отрезал Дарт. - Я видел это своими глазами. Как только в лагерь вернулся Джаред Марриот, в тот же миг ты меня забыла, не так ли? А на случай, если я был так глуп, что выдал тебя, ты солгала юному Марриоту, что я навязал тебе свое внимание силой. Знаешь, Полли Керкем, я встречал таких женщин и до тебя. Женщин, которым нравится, когда мужчины из-за них дерутся. Женщин, которые могут заниматься с мужчиной любовью в темном углу, но при свете дня просто не замечают объект своего желания.
        - Нет! - с мукой в голосе прошептала Полли.
        Губы Дарта тронула горькая усмешка.
        - Я все прекрасно понимаю. Когда ты лежала в моих объятиях в буковой роще, ты была обручена с Джаредом Марриотом. Ты по-прежнему с ним обручена.
        - Нет, ты не понимаешь!
        Он тихо рассмеялся, и от этого смеха у Полли мурашки побежали по спине.
        - Полли, сейчас нас никто не видит. Здесь нет ни мормонов, ни Джареда Марриота. О том, какое у тебя неверное сердце, буду знать только я. - Он сжал ее так крепко, что она вскрикнула от боли. - Шлюха.
        И он впился в ее рот крепким поцелуем. Полли пыталась его оттолкнуть, но он был слишком силен, его губы обжигали ее губы, и, даже сопротивляясь, она чувствовала, как в ней просыпается желание. Полли боролась с ним так же - отчаянно и безрезультатно. Он разорвал на ней рубашку, и при свете костра его смуглые руки резко контрастировали с молочно-белой кожей ее груди. Полли застонала, понимая, что не может больше сопротивляться. Его язык мучил и воспламенял ее, она принадлежала ему, он был волен делать с ней все, что захочет, от сознания этого ей стало стыдно до слез. Она именно такая, как он сказал, все отвратительные слова, которыми он ее называл, - правда.
        Внезапно Дарт поднял голову и посмотрел в ее лицо, на слезы, которые лились по ее щекам. Он застонал, выругался, скатился с нее и лег рядом, молча уставившись перед собой. В вигвам просачивались первые лучи рассвета. Полли уткнулась лицом в мех и зажала рот руками, чтобы Дарт не услышал ее рыданий.
        Через час они выехали. Проводить их вышел только вождь Красное Облако. Мужчины обнялись, Красное Облако снял с себя плащ из шкур норки и завязал его на плечах Дарта. Полли словно в оцепенении приняла руку Дарта и позволила ему посадить ее на коня позади него. Когда они уже выезжали из лагеря, Дарт оглянулся. Красное Облако стоял один, в слабом утреннем свете было видно, как ветер шевелит перья его головного убора. Братья подняли руки в последнем прощальном жесте, и Дарт пустил гоня галопом. У Полли не было иного выбора, кроме как обхватить Дарта за талию. Она почувствовала, как он напрягся - не иначе как от неприязни к ней, - и ее словно ножом по сердцу полоснуло. Он считает ее шлюхой, и она не может доказать ему обратное.
        Возле того места, где он спрятал седло и одежду, Дарт остановился и спешился. Пока он седлал коня и надевал мундир и плащ, Полли стояла рядом и ежилась от холода. Дарт снял повязку, пальцами зачесал волосы назад и надел синюю широкополую шляпу с золотыми кисточками. Превращение было почти завершено. Если бы не оторванные галуны, он бы выглядел так же безупречно, как всегда. Он молча завернул плечи Полли в плащ, и она так же молча приняла его. На секунду он помедлил, как будто собирался что-то сказать, но потом этот момент прошел. Слишком поздно.
        Они все ехали и ехали, солнце поднялось уже высоко, и Полли старалась не думать о том, как ей хочется есть и еще сильнее - пить. Наконец она осмелилась спросить:
        - Куда мы едем?
        - В Чаритон, к вашим друзьям мормонам, - немногословно ответил Дарт.
        Когда у Полли уже не было сил терпеть, он наконец остановил коня у ручья и сказал:
        - Вода здесь чистая.
        Он наклонился с берега, зачерпнул воду в ладони и стал пить. Полли поступила так же, хотя от ледяной воды у нее сразу онемели пальцы. Потом Дарт вернулся к коню, а она осталась у ручья. Полли стояла и покусывала губу, пытаясь собраться с духом.
        - Я жду, - бросил Дарт.
        Полли повернулась к нему. В меховом плаще, доходившем ей до самых щиколоток, она выглядела как королева, а ее золотистые волосы сияли на солнце, как корона. Она сказала дрожащим голосом:
        - Я никогда не была обручена с Джаредом Марриотом. Я не говорила ему, что вы силой навязывали мне свои ухаживания. Я пыталась ему сказать, что люблю вас, но он не дал мне договорить.
        Полли подошла к коню, однако Дарт даже не шелохнулся, чтобы помочь ей сесть в седло.
        - А я, - медленно произнес он, - не затевал драку с Марриотом. Я бы никогда не ударил его так, чтобы он потерял сознание, но у него был за поясом нож, и он собирался использовать его против меня.
        Они смотрели друг на друга молча, тишину заполняло только журчание воды. Наконец через несколько минут Полли сказала с вызовом:
        - Я не шлюха.
        - А я не дикарь, - сказал Дарт с едва уловимой насмешкой в голосе.
        Она улыбнулась дрожащими губами и несмело спросила:
        - Тогда можно мне ехать с вами на коне, как прежде? И можно, мы будем друзьями?
        Дарт протянул к ней руки, поднял и усадил в седло впереди себя.
        - Мы не можем быть друзьями, - сказал он.
        У Полли упало сердце.
        - Но почему? Я же объяснила…
        - Потому что я не могу жениться на друге, - хрипло сказал Дарт.
        В следующее мгновение он поцеловал ее, поцеловал страстно, требовательно. Конь под ними начал нетерпеливо переступать ногами. Дарт поднял голову, и Полли прочла в его глазах неутоленное желание.
        - Черт возьми, ну почему заниматься с тобой любовью всегда так трудно? Либо мы в сугробе и к нам катит целый караван мормонов, распевающих гимны, либо верхом на коне, либо…
        - Либо на постели из шкур и меха и обзываем друг друга нехорошими словами, - закончила Полли с раскрасневшимися щеками и горящими глазами.
        Дарт крепче обнял ее за талию.
        - Я передумал ехать в Чаритон. Мы направимся прямо в форт.
        - Зачем?
        Конь поскакал легким галопом, Полли откинулась на широкую грудь Дарта.
        - Потому что в форте есть священник, - сказал он.
        Полли улыбнулась, подумав о Святых последних дней.
        - В Чаритоне сотни священников.
        - Священник, который может нас обвенчать, - уточнил Дарт. Его глубокий голос был полон нежности и любви.
        - Если бы ты был мормоном, нас бы мог обвенчать Нефи или Джосая или любой из старших.
        - Если бы ты была индианкой, нас бы мог поженить Красное Облако.
        Полли довольно вздохнула:
        - Тогда, раз ты не мормон, а я не индианка, значит, это должен быть священник из форта.
        Дарт улыбнулся своей неотразимой улыбкой. Закутанная с головы до ног в мех норки, в объятиях любимого мужчины, Полли навсегда выкинула из головы воспоминания о Черном Пере и Коррингтоне. Прошлое осталось в прошлом, важно только будущее. Будущее и Дарт.
        Ее разбудил звук горна.
        - Что это? В чем дело?
        - Ничего! - Дарт с трудом скрывал раздражение. - Всего лишь мои товарищи офицеры и половина армии Соединенных Штатов.
        Полли подумала о том, что на ней лосины и экзотический плащ.
        - Зубы Господни! - взревел Дарт. - С ними еще и половина дивизии мормонов!
        Полли присмотрелась и пала духом. Светлые волосы Джареда было трудно не заметить.
        - Думаю, они скачут нас спасать, - с грустью сказала она.
        Дарт помрачнел.
        - Чем быстрее мы им сообщим, что они не нужны, тем лучше.
        Он пришпорил коня и поскакал навстречу отряду.


        Глава 10
        - Полли, Полли! - Ослушавшись строгого приказа капитана, Джаред нарушил ряды и поскакал к Полли. - Ты цела!
        На его лице была написана такая искренняя мальчишеская радость, что Полли не хватило духу ее остудить, она лишь улыбнулась и сказала:
        - Да, Джаред, я в безопасности.
        - Но как ты одета! - Отметив ее странный наряд, Джаред озабоченно нахмурился.
        Полли не собиралась освобождаться от рук майора Ричардса, который ее обнимал, Полли небрежно сказала:
        - Нижние юбки и платья не очень уместны в лагере индейцев.
        По ее поведению было ясно, что она не пострадала. Джаред собрался с духом, посмотрел на майора и неуверенно произнес:
        - Сэр, я благодарю вас от всего сердца.
        Дарт молча кивнул. Его раздражало само присутствие этого молодого человека. Он переключил внимание на капитана. Капитан остановил своих превосходно вымуштрованных людей на некотором расстоянии и подъехал к майору один. Интуиция подсказывала ему, что майор не захочет предавать широкой огласке подробности своего благородного поступка - спасения этой мормонской девушки. Его рейд в лагерь пауни лишний раз всколыхнул бы слухи о его происхождении, а заодно и сомнения в его преданности. Это была скользкая тема, и капитан собирался вести себя тактично. Он уважительно отдал честь майору Ричардсу.
        - Этот молодой человек и его товарищи сообщили нам, что индейцы захватили в плен одну женщину из их отряда. Я слышал, что пауни в настоящее время стали лагерем на старом месте, и мы направлялись туда.
        Дарт испытал огромное облегчение, хотя по его бесстрастному лицу этого не было видно. Отряд такого размера не мог бы войти в лагерь Красного Облака мирно. Это неизбежно привело бы к потерям с обеих сторон, и пропасть между индейцами и армией стала бы еще глубже.
        - Очень похвально с вашей стороны, капитан. Но было бы еще лучше, если бы вы взяли с собой не столь многочисленный отряд. С девушкой обращались уважительно, ей не причинили вреда.
        Полли поморщилась. Она не сомневалась, что Дарт знает, что делает, однако быть привязанной к столбу, как собака, не соответствовало ее представлениям об уважительном обращении. Как и то, что с ней собирался сделать Черное Перо.
        - Да, сэр.
        - Прикажите своим людям возвращаться в форт.
        - Да, сэр. - Помолчав, капитан неуверенно добавил: - Сэр, а что делать с мормонами? Некоторые из них очень взволнованы.
        - Мормонов, капитан, предоставьте мне. Я присоединюсь к вам позже.
        - Хорошо, сэр.
        Капитан снова отдал честь, с любопытством покосился на закутанную в меха блондинку, с довольным видом прислонившуюся к груди майора, и сделал то, что ему было приказано.
        К ним подъехали Нефи, Джосая и Том Марриот. Все трое улыбались. Том спешился и протянул руки к Полли.
        - Девочка моя, я думал, ты погибла.
        Полли слезла с коня и крепко обняла Тома.
        - Как видите, я цела и невредима.
        - Но индейцы…
        Дарт кашлянул, и Полли криво улыбнулась.
        - Как майор только что сообщил капитану, индейцы обращались со мной уважительно.
        От Полли не укрылось, что Дарт после ее слов вздохнул с облегчением. Джаред тоже хотел ее обнять, но его смущало то, что она не походила на ту Полли, которую он знал. Ее волосы все еще блестели от ароматических масел и ровно ниспадали по спине. Если озорные кудряшки некоторым мормонам казались грешными, то длинные прямые волосы, какие у нее были сегодня, они бы сочли языческими. Плащ из роскошного меха, застегнутый под горлом амулетом с изображением волка, делал ее похожей на сказочную принцессу. Или индейскую принцессу. Джаред чувствовал себя рядом с ней не в своей тарелке.
        - Мы поскакали в форт, - сказал Джосая Дарту. - К тому времени как нам удалось убедить капитана предпринять какие-то действия, к нам присоединились Том и другие мужчины из Ричардсона и Чаритона. Братья Адамс распространили новость о том, что Полли похищена, и все, кого могли отпустить, отправились с нами.
        - Да, я вижу, - сухо сказал Дарт, оглядывая разношерстную толпу мормонов.
        Том посмотрел на Полли:
        - Пойдем, дитя. Давай-ка освободим тебя от этих языческих одежд и оденем тебя как добрую христианку.
        Он уже подвинулся, освобождая для нее место на своей лошади, и Полли заколебалась, сознавая, что на нее смотрят десятки глаз. Ее место с Дартом. Она встретилась с ним взглядом, и он чуть заметно кивнул. Полли поняла. Улыбнувшись ему с сожалением, она пересела на лошадь Тома Марриота.
        - Скажите остальным, - распорядился майор, - пусть возвращаются в свои лагеря, будь то в Ричардсоне или в Чаритоне. А мисс Керкем нужно отвезти в форт.
        Нефи кивнул. Полли без сомнения предстояло ответить на множество вопросов. Джосая помахал им и присоединился к остальным мормонам, но Джаред поскакал следом за Полли. Джаред знал, что обязан был поблагодарить майора, и он это сделал, но все равно этот человек ему не нравился, к нему не было доверия.
        Светило солнце, белое одеяло снега быстро таяло, и уже пробивались первые, самые смелые зеленые ростки травы. Дарт поскакал впереди, и Полли смотрела на него и любовалась. В Левенуэрте они станут мужем и женой. Останутся в прошлом короткие сладкие моменты, приправленные горечью и слишком часто омрачаемые недоразумениями и непониманием. На любовь у них будет все время, вся их жизнь. И не в сугробе, не на коне и не в вигваме. Полли счастливо улыбнулась своим мыслям. Том покосился на нее с любопытством.
        - Похоже, дитя мое, это приключение тебе не причинило вреда?
        - Нет, Том, не причинило. И вот еще что…
        - Что?
        Том посмотрел на Полли с нежностью, она всегда была для него как родная дочь.
        - Я не ребенок, я женщина.
        - Да, - согласился Том.
        Джаред прекрасно понимал это. И майор тоже. Том предчувствовал, что его трудности еще не закончились. Его сын вел себя так, будто его брак с Полли - дело решенное, однако Том был достаточно наблюдателен, чтобы заметить, как при их приближении майор покровительственно обнял Полли. Знал он и то, что Джаред по характеру отличался излишним оптимизмом. Полли никогда не давала согласия выйти за него замуж. Том пытался его предупредить, как-то подготовить к разочарованию, но безуспешно. Когда Полли была спасена от индейцев, он стал твердить, что они поженятся. Отец пытался намекнуть ему, что Полли, возможно, стремится за него замуж ничуть не больше, чем раньше, однако Джаред как будто не слышал его. Том подозревал, что Джареду предстоит на собственном опыте усвоить урок, что никогда не стоит быть самонадеянным. Особенно когда дело касается женщин.
        Они проехали между высушенными солнцем кирпичными башнями Форт-Левенуэрта и въехали на просторный четырехугольный двор. Сердце Полли пело от счастья. Солдаты, шагающие по своим обычным делам, останавливались и смотрели на гостей, но, увидев во главе небольшого отряда майора, надолго не задерживались и спешили дальше по своим делам. Все знали, что майор Ричардс не тот человек, который благосклонно отнесется к любопытным взглядам.
        Как только они спешились, Дарт подошел к Полли и коротко сказал:
        - Я должен немедленно доложить о моем приезде старшему по званию. О том, что происходило в лагере индейцев, никому ни слова. Ради меня.
        - Хорошо.
        Полли не успела спросить, почему это так важно, но Дарт уже шагал к длинному приземистому зданию, на ходу снимая перчатки, в то время как молодой солдат, взяв под уздцы его коня, уводил его в конюшню.
        К ним быстро подошел капитан, который встретил их раньше.
        - Мисс Керкем, моя жена приготовила вам подобающую одежду и горячий обед.
        Полли охотно последовала за капитаном. Горячий обед… она уже не помнила, когда последний раз ела горячее, по крайней мере аппетитную горячую еду.
        Жена капитана оказалась молодой, хорошенькой и очень разговорчивой, она болтала без умолку. Но ее щебет не откладывался в сознании Полли: за последние дни произошло так много всего, что теперь ее одолела усталость, она хотела спать.
        Полли с благодарностью поела, потом сняла индейскую рубашку с затейливой вышивкой и лосины, в которых было так удобно скакать верхом. Ей приготовили ванну, и она с наслаждением погрузилась в теплую мыльную воду. Платье, которое ей дала жена капитана, было менее скромное, чем Полли обычно носила. Кружевная косынка на шее спускалась к очень глубокому вырезу и доходила до крошечных пуговиц на корсаже.
        - Ваш молодой человек хочет с вами поговорить, - сказала жена капитана и тактично удалилась прежде, чем Полли успела ее задержать.
        Как только она вышла, вошел Джаред. Платье, которое Полли надела, открывало ложбинку между грудей, Джаред мужественно отвел взгляд. Пусть платье и нескромное, но все-таки оно лучше, чем дикарский наряд, в котором Полли спаслась от индейцев.
        - Полли, надеюсь, ты не стала обо мне плохо думать, потому что я не поехал к индейцам вместе с майором? Я хотел, но он мне не позволил. Я его просил, умолял, однако он категорически запретил.
        - И он был совершенно прав, - мягко сказала Полли. - Джаред, ты сыграл свою роль, и если бы ты тогда не поехал к майору, меня бы уже не было в живых.
        Джаред взял в руки ее ладони и крепко пожал их.
        - Спасибо, Джаред! Я знаю, чем я тебе обязана, и никогда этого не забуду.
        Глаза Джареда были полны страдания.
        - Полли, майор говорит, что с тобой обращались уважительно… и хотя другие ему верят - я не верю. Я видел, как тебя увозил тот… воин.
        Полли быстро отвела взгляд, боясь, что глаза ее выдадут.
        - Полли, дорогая, я знаю! Я знаю, что тебе пришлось вынести у этих ужасных дикарей. - Его горло сжалось. - Я пришел, чтобы сказать, что для меня это не имеет значения.
        - Не имеет значения?
        Полли нахмурилась, не понимая. Джаред облизнул губы и неловко сказал:
        - Полли, я по-прежнему хочу, чтобы ты стала моей женой. Что бы с тобой ни случилось в лагере индейцев. Клянусь, я никогда об этом не упомяну! Я буду обращаться с тобой как… как если бы…
        - О, Джаред! - Полли не знала, то ли ей сердиться на него, то ли смеяться, то ли прийти в отчаяние. - В лагере индейцев со мной ничего не случилось! Ничего такого, что могло бы помешать мне стать добропорядочной женой любому мужчине. - По глазам Джареда было видно, что он испытал такое огромное облегчение, что Полли даже стало его жаль. - Но я не выйду за тебя замуж. Я много раз это говорила, и я не передумала.
        - Полли, но ты должна! - настаивал Джаред. - Это я верю, что ты говоришь правду, а другие не поверят. На тебя теперь всегда будут показывать как на девушку, которую держали в плену индейцы. Теперь на тебе ни один порядочный мужчина не женится.
        - Женится, если он меня любит, - возразила Полли не без сарказма.
        Джаред замотал головой:
        - Полли, если ты не выйдешь за меня, у тебя не будет мужа.
        В глазах Полли вспыхнул огонь.
        - А вот тут ты ошибаешься, Джаред. Я выйду замуж за единственного мужчину, за которого хочу выйти. Я выйду замуж за майора Ричардса.
        Если бы Полли дала Джареду пощечину, он и то бы не был потрясен сильнее. Полли попыталась смягчить удар:
        - Джаред, тебе ни в коем случае не стоит на мне жениться, тебе бы пришлось вечно извиняться за мое поведение, отчитывать меня, прощать. Это было бы ужасно утомительно для нас обоих. Знаешь, на ком тебе нужно жениться? На Эмили Меррил. Из нее получится прекрасная жена, и она тебя любит. Я думаю, ты тоже ее любишь, только пока сам это не осознаешь.
        - Полли!
        Она пошла к двери, а когда повернулась, светилась изнутри от счастья. Однако следующие его слова все разрушили:
        - Майора нет. Он почти сразу уехал из форта.
        Улыбка застыла на ее лице.
        - Но он не мог уехать! Это неправда!
        Полли открыла дверь и побежала. Дарт не мог ее бросить, не мог! Едва не падая, она взлетела по деревянной лестнице в дом, в который тогда вошел Дарт. За массивным письменным столом сидел седой военный. При появлении Полли он прервал разговор с капитаном, и оба мужчины посмотрели на нее. Задыхаясь и хватаясь за сердце, Полли спросила:
        - Майор! Где он?
        - Дорогая моя юная леди, я…
        - Он вернется? Он должен вернуться! Он не мог уехать навсегда, не мог!
        Мужчины переглянулись, капитан отдал честь и вышел. После того как за ним закрылась дверь, генерал встал из-за стола, взял Полли за руку и подвел к стулу, хотя она пыталась возражать.
        - Майору Ричардсу нужно выполнять свои обязанности в другом месте.
        Полли замотала головой, как будто это могло помочь ей прояснить мысли.
        - Нет. - Она в волнении сцепила пальцы. - Он бы не уехал, не поговорив со мной. Когда он вернется? К ночи? К утру?
        - Боюсь, вы меня не поняли. Майор поехал в форт Кирни. Он не вернется в Левенуэрт.
        У Полли зашумело в ушах, сердце болезненно забилось.
        - Но он должен вернуться! Произошла какая-то ошибка!
        - Нет никакой ошибки. Я сам отдал майору такой приказ.
        - И он не просил мне ничего передать? - взволнованно спросила Полли. - Не оставил письма?
        - Майор хотел оставить вам письмо, но я ему отсоветовал.
        - Вы отсоветовали?! - Теперь Полли уже не расстроилась, а рассердилась. - Сэр, какое вы имели право? Кто дал вам право отослать его, даже не позволив поговорить со мной?
        Капитан, стоя за дверью, поморщился. С генералом никто так не разговаривал, а уж тем более девушка, которая годится ему во внучки.
        Генерал серьезно посмотрел на Полли:
        - Мисс Керкем, я вижу, мои объяснения вас не удовлетворяют, и мне придется объяснить вам подробнее. Майор Ричардс сказал, что он сделал вам предложение выйти за него замуж. Фактически после крайне неубедительного отчета о вашем спасении от пауни он попросил не воды, не еды, а священника.
        Полли задрожала от облегчения, на секунду ей показалось, что она потеряет сознание, но потом туман перед ее глазами рассеялся, и она спросила:
        - Тогда почему вы приказали ему уехать?
        - Дитя мое, вы оказались в очень уязвимом положении, естественно, что вас переполняла благодарность к майору Ричардсу и…
        - Я люблю майора Ричардса! - с вызовом сказала Полли. Она твердо смотрела в глаза генералу. - Я полюбила его еще до того, как меня похитили, и люблю его по-прежнему.
        - Не сомневаюсь, что любите, - снисходительно сказал генерал, по его тону было понятно, что он ее чувства не разделяет. Вырастив пятерых дочерей, он привык к таким увлечениям и знал, какой хаос они вносят в девичьи умы. - К сожалению, майор Ричардс был с вами не до конца честен.
        Сердце Полли сбилось с ритма. Что генерал имеет в виду? Что Дарт уже женат? Или что он сделал ей предложение, а потом пожалел об этом, но из чувства долга все равно считает себя обязанным на ней жениться?
        - Он не рассказал вам о своем происхождении и о том, почему такая девушка, как вы, не может выйти за него замуж.
        Полли растерялась еще больше. Его происхождение? Он майор. А что касается ее происхождения, то она просто сирота, бездомная, которая путешествует по стране с группой людей, которых генерал, пожалуй, охарактеризовал бы как религиозных фанатиков.
        - Мистер Спенсер сообщил мне, что вашей матерью была Мэри Эллен Джеймсон, дочь Чарлза Джеймсона из Уилмингтона.
        Полли кивнула.
        - Я хорошо знал вашего деда, я сам родился в Уилмингтоне.
        У Полли не было ни малейшего желания выслушивать воспоминания генерала о его юности.
        - Я не понимаю, какое отношение это имеет к тому, что вы приказали майору Ричардсу уехать, или к тому, что вы не одобрили его намерение жениться на мне.
        Генерал сложил обе руки на одном колене, весь его облик выражал терпение.
        - Майор Ричардс, - бесстрастно сказал он, - не такой, как другие мужчины.
        - Я знаю! Поэтому я и хочу выйти за него замуж!
        Генерал поморщился, думая о том, что где-то на пути между Уилмингтоном и Форт-Левенуэртом ее воспитание и хорошие манеры потерялись.
        - Он не белый человек, он полукровка.
        Полли замерла неподвижно. Теперь генерал всецело завладел ее вниманием.
        - Он появился в результате изнасилования жены одного поселенца в Небраске. Женщина выносила ребенка, но не желала его растить. В возрасте нескольких часов его оставили возле лагеря пауни.
        - То есть за его рождение ответственны пауни?
        Генералу показалось, что голос Полли прозвучал даже слишком спокойно. Он не собирался вдаваться в излишние подробности в столь щекотливом вопросе, тем более в разговоре с этой прямолинейной молодой леди.
        - Да. Он жил с ними до восьмилетнего возраста, а потом его взяли к себе траппер и его сестра. Сестра была женщиной со средствами, мистер Ричардс получил хорошее образование, и то, чего он добился в жизни, достойно восхищения, учитывая его изъян.
        - Да, конечно, - бесстрастно сказала Полли.
        Она могла себе представить, каково Дарту жилось с его «изъяном»: прозвища, невозможность почувствовать себя полностью принятым… Ей было больно за него. И она сама, как, наверное, многие другие, не раз называла его дикарем!
        - Генерал, продолжайте, прошу вас.
        Радуясь, что она успокоилась и готова прислушаться к голосу разума, генерал продолжил:
        - Несколько лет назад произошел неприятный случай. Ричардс был тогда капитаном. Отличным солдатом. У него был роман. С сестрой другого офицера, его товарища. Не хочу быть несправедливым к Ричардсу, надо сказать, что леди, о которой идет речь, не была невинной жертвой. И все же с его стороны было глупо ожидать, что это увлечение может превратиться в серьезные отношения.
        - Что произошло?
        Полли уже догадывалась, о чем пойдет речь, и ей было больно за Дарта.
        - Ричардс официально попросил руки этой леди.
        - И получил отказ?
        - Ну конечно, дитя мое! Ему было тактично объяснено, что ни одна молодая леди не может выйти замуж за человека, который, по сути… - Генерал замялся, и Полли подсказала:
        - Наполовину индеец.
        Генерал сглотнул.
        - Вот именно. По-видимому, майор решил, что ввиду вашего юного возраста и обстоятельств в этот раз все иначе.
        - Нет, - страстно возразила Полли. - Он решил, что все иначе, потому что он любит меня и знает, что я тоже его люблю.
        Генерал смущенно откашлялся. Он недоумевал, как мормоны столько лет могли терпеть такую прямолинейную девушку.
        - Мистер Спенсер рассказал мне о ваших родственных связях, - продолжил он, - и конечно, я, будучи с детства знакомым с вашим дедушкой…
        Полли его перебила:
        - Я все-таки не могу поверить, что майор передумал только из-за вашего мнения. - Она встала, в ее глазах появился опасный блеск.
        - Был приглашен мистер Марриот, и он подтвердил, что его сын жаждет на вас жениться. Мистер Спенсер и мистер Марриот согласились, что он был бы самой подходящей партией.
        - И вы втроем сидели тут и обсуждали мое будущее, как будто мои чувства ничего не значат! - Полли так рассердилась, что ее всю трясло.
        - Мы делали это ради вашего блага, ради вашего счастья.
        - А майор Ричардс? Что сказал он?
        - То, что сказал, могло бы быть основанием для привлечения его к военному суду, не будь я таким терпеливым и терпимым человеком. - Раздражение генерала наконец прорвалось наружу: - Он упорствовал, что вы не хотите выходить замуж ни за кого другого, кроме него, но мистер Марриот и мистер Спенсер убедили его, что с ним вы не будете счастливы. Кроме того, я обратил внимание майора на то, что жены других офицеров будут относиться к вам неприязненно, ну и, конечно, в будущем то же ждет ваших детей…
        - Вы просто глупый, недальновидный старик, который вмешивается в чужую жизнь! - в ярости воскликнула Полли. - Ну почему нельзя было оставить меня в покое? Почему вы не даете мне самой решить, как мне жить? Почему это все считают, что они лучше меня знают, что для меня хорошо, а что плохо? - Полли прерывисто вздохнула. - Прощайте, генерал. Полагаю, я могу воспользоваться лошадью?
        - Конечно. Как я понял, сюда вы приехали на лошади мистера Марриота…
        Полли захлопнула дверь перед его носом. Она побежала в квартиру капитана. Сорвав с себя платье в такой спешке, что пуговицы полетели, она надела лосины и индейскую рубашку. Если ей предстоит скакать во весь опор, то лучше, если ей не будут мешать юбки. Потом она схватила меховую накидку и выскочила, захлопнув за собой дверь.
        На противоположной стороне плаца она увидела Джареда. Судя по всему, он о чем-то горячо спорил с Томом и Нефи. Не обращая на них внимания, Полли застегнула на шее накидку и бросилась к первой попавшейся на глаза лошади. Не спрашивая разрешения, она вскочила в седло и поскакала. Позади нее послышались протестующие возгласы хозяина лошади и топот бегущих ног. Джаред, Том и Нефи наверняка тоже заметили ее эффектный отъезд, но ей было все равно. Если хотят, могут ехать за ней, это ничего не изменит. Ее распущенные волосы развевались на ветру, меховая накидка ниспадала с плеч и прикрывала бока лошади. Форт Карни. Полли знала только, что это где-то на реке Платт и дальше, чем Каунсил-Блаффс. Она попыталась посчитать, сколько прошло времени, пока она ела и переодевалась. Минут пятнадцать - двадцать. Но она еще нежилась в горячей ванне. То есть до того, как она ворвалась в кабинет генерала, вполне могло пройти полчаса. Сколько времени занял их разговор? Полли не имела понятия, она потеряла представление о времени. Слушая генерала, она все поняла: сходство Дарта с Красным Облаком, их мучительное
расставание, его настойчивое желание, чтобы все думали, что с ней обращались уважительно, и следовательно, никто бы не бросился наказывать индейцев, ни мормоны, ни армия. Дарт всю жизнь был одинок. И она была одинока. Он не вписывался в общество, в котором жил, и она не вписывалась в свое окружение. Они не принадлежали никому и ничему, кроме друг друга.
        - Быстрее! - торопила Полли коня.
        Вдруг сердце ее подпрыгнуло от радости: она увидела впереди ссутулившуюся фигуру всадника в синей форме.
        - Дарт! Дарт!
        Он оглянулся. Они были слишком далеко друг от друга, чтобы Полли могла разглядеть выражение его лица, но она видела его действия. Он повернул коня так резко, что из-под копыт полетели камешки и комья земли, и поскакал к ней. Когда он подъехал ближе, она увидела, что его смуглое лицо сияет от счастья.
        - Ты пришла!
        - Конечно, я пришла!
        Дарт спрыгнул с коня, и она тоже соскользнула на землю.
        - Ведь я твоя женщина, ты сам это сказал Красному Облаку!
        Он сжал ее в объятиях, и темные волосы смешались со светлыми, когда их губы слились в долгом, нескончаемо долгом поцелуе.
        В четверти мили от них Нефи, Том и Джаред остановили лошадей и смотрели на пару. Когда двое слились воедино, Том сказал:
        - Мальчик мой, у тебя есть Эмили Меррил.
        Джаред кивнул. Сила любви, казалось, затопившая долину, заставила его молчать.
        Ни Полли, ни Дарт не заметили, как эти трое приезжали и уезжали. Они видели только друг друга и думали только об их новой жизни, полной радости, дружбы и любви, - жизни, в которой не будет места одиночеству.
        - Куда мы едем? - спросила Полли, подняв к нему сияющее лицо.
        - На Запад.
        Дарт сел на коня, поднял Полли и посадил перед собой. Она удовлетворенно улыбнулась и прислонилась к его груди. Она нашла то, что искала. Любовь, которая отметает все условности, была так сильна, что могла преодолеть все препятствия.
        - На Запад, - повторила она и со счастливым вздохом закрыла глаза. Наконец-то она обрела покой.


        Вилла Д’Эсте
        Глава 1
        Подо мной в раскаленной дымке проплыла в иллюминаторе крошечная взлетно-посадочная полоса аэропорта Майорки. Я глубоко вздохнула и пристегнула ремень. Возвращаться бесполезно. Мне не к чему возвращаться. При мысли о Максе я сжала кулаки. Ну его к черту! К черту! К черту!
        Шасси коснулись земли. В соседнем кресле мужчина плотного телосложения принял мои страдания за страх и сказал:
        - Все в порядке, мы уже сели, бояться нечего.
        Я машинально улыбнулась и встала, собираясь достать ручную кладь.
        - Позвольте, я помогу, - добродушно предложил он и снял с полки мою сумку. - Не очень-то весело путешествовать одной, правда?
        - Правда.
        Я натянуто улыбнулась и вслед за ним протиснулась в проход. Мне бы не пришлось путешествовать одной, если бы не измены Макса.
        Я спустилась по трапу на летное поле, впереди меня шла француженка, благоухающая дорогими духами. Начать с того, что мне вообще не следовало обручаться с Максом. Я должна была знать, что из этого ничего не получится. Максу нравятся быстрые машины и женщины не слишком строгих правил; мне же лучше, что я от него избавилась.
        - Желаю приятно провести время, - сказал мой жизнерадостный сосед по самолету.
        Он снял с транспортера свой чемодан, повернулся и скрылся в толпе.
        - Конечно, - мрачно сказала я, чем насторожила стоявшую рядом женщину. - Непременно.
        Я вышла наружу, на слепящий солнечный свет, и неуверенно остановилась. Представители турфирм, одетые в униформу, собирали своих туристов и рассаживали по микроавтобусам, элегантная француженка, пахнущая дорогими духами, села в ожидавший ее лимузин. Миссис Ван де Ноде сказала, что меня встретят в аэропорту. Толпа вокруг меня поредела, я отошла в сторонку, чтобы быть более заметной, но пока никто не встречал английскую девушку, путешествующую в одиночестве. Я села на свой чемодан и приготовилась ждать.
        Был полдень, и солнце светило вовсю, в воздухе чувствовался терпкий привкус аромата лимонных и апельсиновых деревьев. Склоны холмов расплывчато зеленели, а небо над ними поражало невероятной голубизной, и высоко в этой синеве тонкие завитки облаков тянулись к горизонту, к очертаниям белых, как кость, гор. На краю летного поля четко вырисовывался в раскаленном воздухе силуэт неподвижной ветряной мельницы. Я закрыла глаза. Быть может, мое поспешное решение сбежать на Майорку окажется не таким уж катастрофическим. По крайней мере здесь ничто не будет постоянно напоминать мне о Максе. Не повторится случай, произошедший на прошлой неделе, когда я вошла в наш любимый ресторан «Лейсиз» и застала там Макса с молодой француженкой. Они держались за руки и были настолько поглощены друг другом, что даже не заметили моего появления. И это в то время, когда до нашей свадьбы оставались считанные недели! Хорошо, что я от него избавилась, и пришло время перестать о нем думать.
        Беда в том, что я знаю Макса слишком давно. Он мой кузен, и все школьные каникулы я проводила в Крейлшем-Плейс с тетей Кэтрин, дядей Алистэром… и Максом. Он на шесть лет старше меня, и в первые каникулы, которые я там провела - ему тогда было одиннадцать лет, а мне пять, - он прозвал меня малышом. И сказал, чтобы я к нему не приставала и не путалась у него под ногами. Я с грустным видом ходила за ним по пятам, и в конце концов он снисходительно сказал, что я могу бегать за его крикетными мячиками, сматывать для него воздушного змея и даже смотреть, как он скачет верхом, при условии, что я не буду болтать. Постепенно между нами возникла прочная связь, и мы стали неразлучны. Следующие шесть лет Макс каждое лето повсюду брал меня с собой, он учил меня скакать на лошади, плавать, ловить рыбу и даже, к ужасу тети Кэтрин, стрелять. А когда Макс впервые в жизни увидел автогонки и после этого стал самостоятельно собирать себе машину, я часами стояла рядом, перепачканная маслом и смазкой, и подавала ему инструменты, все время держа наготове тряпку. Куда бы ни шел Макс, туда же шла и я. И была этим
счастлива.
        Позже, когда ему исполнилось семнадцать, он перестал приезжать на лето в Крейлшем-Плейс, и летние каникулы стали длинными и скучными, ничто уже не казалось таким интересным, как раньше. Макс стал профессионально заниматься гонками… и у него появились подружки. Мама говорила, что он повеса и что тетя Кэтрин слишком ему потакает, но я считала его громкий успех как гонщика и то, что он попадает на первые полосы газет, высшим шиком и тайком собирала все статьи о нем и фотографии, какие мне только попадались. Я показывала вырезки моим друзьям в школе, и они мне завидовали.
        Когда мы с Максом снова встретились, я почему-то смутилась. Моя драгоценная коллекция вырезок не подготовила меня к разительной перемене в нем. Он был высокий, выше шести футов, крепко сложенный, с сильными плечами и непринужденной грацией спортсмена. Цветом лица и волос он пошел в бабушку-итальянку, которая, по словам моей матери, не отличалась добродетельностью. Он был еще темнее, чем мне запомнилось: черные вьющиеся волосы, смуглая кожа, только сияющие и смеющиеся карие глаза остались такими же.
        - Привет, малыш, - сказал Макс, как будто мы снова были детьми и я приехала на летние каникулы. А я - старые привычки живучи - сразу сползла в роль восторженной воздыхательницы, я всегда оказывалась рядом, когда была ему нужна, и безропотно исчезала, когда была не нужна. А потом все вдруг изменилось.
        Макс проводил неделю в Корнуолле, в гостях у каких-то друзей, занимался там серфингом. Дядя Алистэр сказал, что в уик-энд собирается к ним присоединиться, и предложил мне поехать с ним. Мы приехали к ужину, и в воздухе пахло дождем. У меня возникло неприятное ощущение, что Макс предпочел бы, чтобы мы не приезжали. Все его внимание было поглощено Клодеттой Клостре, красивой киноактрисой, с которой он в последнее время общался. Дядя Алистэр, казалось, не заметил холодности сына и был таким же вежливым и общительным, как всегда. У меня не было причин для недовольства, в конце концов, я всего лишь кузина Люси. Но когда после ужина кто-то предложил покататься на лодке, а Макс отказался, сказав, что должен отвезти Клодетту в Полперро, то поездка потеряла для меня всякую привлекательность. Нас было семеро. Джайлз Фулбрайт - старый друг дяди Алистэра, Гвен Фулбрайт, его жена, Джим Шернем - гонщик и друг Макса, его девушка - очаровательная брюнетка по имени Кей, и Дэнни Коллинз, на чьей лодке мы собирались кататься.
        Еще до того как мы дошли до лодочного сарая, дядя Алистэр уже высказал сомнения, что нам стоит выходить в море. Были довольно высокие волны, небо стало темнеть. Дэнни упрямо твердил, что это всего лишь сильный ветер. Но когда нас окатили брызги пены, Кей взяла Джима за руку и сказала, что она не хочет ехать. Следующей, глядя на вздымающиеся волны, от прогулки отказалась Гвен Фулбрайт. Дядя Алистэр сказал:
        - Ладно, Люси, лучше пойдем выпьем чего-нибудь горячительного. Что за радость выходить в море в такую погоду.
        Но у меня не было никакого желания провести остаток вечера, сидя в коттедже и предаваясь мрачным мыслям про Макса и Клодетту. В результате в море вышли Джим Шернем, Джайлз Фулбрайт, Дэнни Коллинз и я. Не прошло и нескольких минут, как в отдалении послышались зловещие раскаты грома. Мы пытались плыть к мысу, маленькая лодка то зарывалась носом, то качалась с борта на борт, я стиснула зубы. Поначалу, когда мы только вышли в море, волны и хлопья пены в лицо нас возбуждали, но потом стало страшно: волны захватили лодку и затягивали ее все дальше между высокими белыми валами. Дэнни признал поражение и попытался развернуть лодку, чтобы плыть к берегу. Но до берега мы не доплыли. Ярдах в двадцати от пристани гигантская волна подняла лодку, швырнула ее и разбила, мы оказались в ледяной воде. Десять минут спустя, замерзшая и обессиленная, я выбралась из воды вслед за Джайлзом Фулбрайтом и рухнула на песок.
        - Люси!
        Я не видела, как Макс бежал по песку. Только что я дрожала, мне было плохо, а в следующее мгновение рядом со мной уже был Макс, и в темноте белело его лицо.
        - Люси, посмотри на меня! Ради Бога, Люси!
        Он обнял меня и стал целовать совсем не как кузину. Я прильнула к нему, не замечая ни дядю Алистэра, ни Джима Шернема и Дэнни Коллинза, с которых ручьями лила вода. Макс яростно схватил меня за волосы и, посмотрев мне в лицо, пробормотал таким голосом, что я его едва узнала:
        - Никогда больше не пугай меня так, слышишь?
        Я кивнула. Ответить я не смогла, потому что он снова накрыл мои губы своими. Прошла, кажется, целая вечность, а потом он хрипло сказал:
        - Боже, каким же я был дураком! Малыш, я думал, что потерял тебя!
        Он поднял меня на руки и бережно понес по мокрому берегу к дому. После этого Макса целый год не видели в компании моделей, актрис или светских девушек. Только со мной. Тетя Кэтрин говорила, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так и оказалось. Несколько недель назад до меня стали доходить слухи, что Макс снова встречается с Клодеттой Клостре. Я отмахивалась от них, как от злобных сплетен, - вплоть до моего дня рождения. Мы собирались отправиться в Париж, но Макс мне позвонил и, рассыпаясь в извинениях, сказал, что у него неполадки с машиной, на которой он будет ездить в следующем сезоне, и он сможет вернуться с испытаний только после этих выходных. Я уехала в Крейлшем-Плейс, пообедала с тетей Кэтрин и дядей Алистэром и остались ждать возвращения Макса.
        На следующий день в газетах появилась фотография Макса с Клодеттой Клостре. Снимок был сделан накануне, на приеме в честь приезжего русского композитора Федора Качерского, написавшего музыку к фильму, в котором недавно снялась Клодетта, этим и объяснялось ее присутствие на приеме. А причиной появления там Макса была, по-видимому, Клодетта.
        Когда Макс вернулся и я показала ему эту фотографию, он был сама любезность и объяснил все очень разумно.
        - Дорогая, тебе не из-за чего расстраиваться, - сказал он, наливая себе выпить.
        - Как же, Макс, есть из-за чего. Ты мне солгал…
        - Нет, не солгал, - твердо сказал он. - Когда я тебе звонил, то сказал правду. Мне нужно было ехать в Оутлендс проверить машину. Я не знал, что увижу Клодетту.
        - Это был мой день рождения, - напомнила я.
        Он поставил стакан и направился ко мне, и я почувствовала, что слабею.
        - Ты права, любовь моя. И я об этом не забыл.
        Он достал из кармана изящный кулон из ляпис-лазури и золота: на темно-голубом фоне два крошечных золотых ангелочка поднимаются к небесам.
        - Тебе нравится, малыш? - мягко спросил он, потом застегнул цепочку кулона у меня на шее и привлек меня к себе.
        - Да, нравится. Но Клодетта…
        - Выброси Клодетту из головы.
        Темные глаза Макса блестели, он крепко обнял меня и погасил мои протесты поцелуями.
        А в прошлое воскресенье я радостно впорхнула в «Лейсиз»… и заметила за угловым столиком Макса и Клодетту. Они сидели близко друг к другу, держась за руки, глаза Клодетты так и сияли. Почувствовав дурноту и дрожа всем телом, я повернулась и выбежала на улицу. Теперь я знала правду и знала, что мне нужно делать.
        Макс не хотел на мне жениться. Никогда не хотел. Его поспешное предложение было всего лишь реакцией, когда я едва не утонула и он нашел меня на берегу. Он не в силах устоять перед красивыми женщинами, которые вертятся вокруг гонщиков. У меня хранится вырезка из старого журнала с одним его интервью. Там процитирован его ответ на вопрос о его образе плейбоя: «Мне нравится, когда вокруг меня много красивых женщин». Что ж, я не красавица. Хорошенькая - да. Но не такая красивая, как кинозвезды вроде Клодетты Клостре. Макс допустил ошибку, но он слишком добр, чтобы это признать. Признать ее предстояло мне. А это оказалось нелегко. Когда я вернула Максу мое обручальное кольцо, он просто рассмеялся.
        - Малыш, что за ерунда! - Он оставил кольцо там, где оно лежало, на столе.
        - Нет, не ерунда. - Мое горло сжал болезненный спазм. - Я много об этом думала, и я не собираюсь выходить за тебя замуж.
        Макс схватил меня, и его глаза опасно сверкнули.
        - Черт, а я очень даже собираюсь на тебе жениться!
        Оказавшись в его объятиях, я поняла, что мои благие намерения вот-вот улетучатся без следа. Но тут раздался телефонный звонок и Максу пришлось отвлечься. Оттолкнув его, я бросилась к двери. Ничего не видя вокруг себя, я выбежала на улицу и лихорадочно замахала рукой, останавливая такси. Забравшись в такси, я заметила, как из дома выскочил Макс и, тяжело дыша и ругаясь, остановился позади меня в облаке пыли.
        В тот вечер я откликнулась на объявление Хелены Ван де Ноде, которая искала няню для дочери. Для меня это был шанс оставить Макса и начать жизнь заново.
        Хелена Ван де Ноде сразу же мне перезвонила, и через три дня я поехала в Дорчестер на встречу с ней. И вот сейчас, всего лишь неделю спустя, я уже ехала на виллу Д’Эсте на первую встречу с Даниэлой.
        Я открылка глаза и огляделась. Над аэропортом кружил другой самолет, и несколько мини-автобусов подъехали, готовые везти новую порцию туристов в Пальму и на расположенные рядом курорты. Вилла Д’Эсте находилась в другой части острова, высоко в горах. Говоря о вилле, Хелена Ван де Ноде подчеркнула, что она расположена уединенно, но мне было все равно. Я хотела только одного: сбежать подальше от Макса и Крейлшем-Плейс, чтобы не страдать, видя его с Клодеттой. И я знала, что была права, потому что за всю эту нескончаемо длинную неделю Макс ни разу мне не позвонил и не написал.
        Хелена Ван де Ноде мне сразу понравилась. Ей было под сорок, она была высокой, загорелой, спортивного сложения. Свои густые вьющиеся волосы она зачесывала назад ото лба, и эта прическа подчеркивала ее карие глаза и блестящие брови дугой. Она была полна энергии и жизненной силы, крупный рот легко и часто складывался в улыбку.
        - Вы уже работали няней? - любезно спросила она.
        - Нет…
        - Это дело, которым вы всегда мечтали заняться?
        - Нет, - честно ответила я, чувствуя, что работа ускользает из моих рук.
        - Может, вас привлекает возможность путешествовать?
        Я вспомнила последний год, прошедший в разъездах с Максом. Монако, Япония, Южная Африка…
        - Нет.
        Хелена Ван де Ноде посмотрела на меня с изумлением, а потом сказала напрямик:
        - Вы производите впечатление образованной девушки, которой не составит труда найти хорошую работу. Почему же вы хотите запереть себя в глуши с шестилетней девочкой? Вы ведь понимаете, что у вас там не будет компании?
        - Мне не нужна компания.
        Ее проницательный взгляд остановился на белой полоске на среднем пальце моей левой руки.
        - Вы развелись?
        Я замотала головой:
        - Нет, это была помолвка.
        Она вытянула длинные ноги.
        - И мне отводится роль вашего убежища?
        - Да. - Я встала и взяла свою сумку на длинном ремешке. - Миссис Ван де Ноде, извините, что зря потратила ваше время. Прощайте.
        Она не двинулась с места.
        - Вы не потратили мое время зря, мисс Мэттьюз. Совсем наоборот. Вполне вероятно, что в ближайшем будущем наша семья переедет в Африку. Новой няне Африка может показаться не столь привлекательной, как Майорка, поэтому та, кого я найму на работу, пробудет с нами лишь недолгое время. Думаю, вы нам очень подходите.
        - Вы хотите сказать, что берете меня на эту работу?
        - Вы водите машину?
        Я кивнула. Она жестом предложила мне снова сесть.
        - В таком случае, если вы хотите, эта работа ваша. - Она подобрала ноги. - Мы живем очень изолированно, вилла стоит на мысе, до ближайшей дороги мили три, да и то это всего лишь горная дорога, которая оставляет желать много лучшего. У Даниэлы есть гувернер, мистер Лиалл. Он занимается с ней по утрам, а ваша работа начинается после ленча. Моя экономка - англичанка, а ее муж - майорканец, но он прекрасно говорит по-английски, так что у вас не будет языкового барьера. Марио - наш садовник и выполняет разную другую работу, он встретит вас в аэропорту. Кроме них, у нас работает еще один человек - это мисс Бланшар, моя секретарша.
        Я удивилась, что уединенно живущей замужней женщине зачем-то нужна секретарша.
        - Ну, раз я нашла няню, я сразу же полечу домой. По субботам есть рейс в десять утра, я забронирую вам билет на него. Если возникнут какие-то проблемы, звоните на виллу.
        Она встала и протянула мне визитную карточку с напечатанными рельефным шрифтом названием виллы и телефоном, а также несколько десятифунтовых банкнот.
        - Это вам, чтобы продержаться до приезда на виллу, - сказала она. - Мой муж проводит много времени в других местах, но сейчас он на вилле. Я уверена, вы нам подойдете. - Она крепко пожала мою руку своей большой рукой. - Значит, до субботы. До свидания.
        - До свидания, - сказала я, немного ошарашенная. - И спасибо.
        Первую рябь на с виду гладкую поверхность жизни на вилле Д’Эсте навел дядя Алистэр.
        - Ван де Ноде? - переспросил он таким тоном, как будто пытался что-то вспомнить. - Джон Ван де Ноде?
        - Да, ты его знаешь?
        - Я о нем слышал, дорогая. Он из Южной Африки, а теперь живет в ссылке. Сделал состояние не то на рудниках, не то на алмазах… или это одно и то же? Я знаю, что он не смог вывезти свое богатство из страны. Надеюсь только, что ты знаешь, что делаешь… Сбежать на Минорку… мне кажется, это немножко чересчур.
        - На Майорку.
        - Только из-за того, что у вас с Максом вышла размолвка.
        - Это не размолвка. Я не хочу больше его видеть.
        - Спокойно-спокойно. - Дядя Алистэр нисколько не поверил моему вранью. - Когда свадьба? Я так и не слышал конкретную дату.
        - Свадьбы не будет, - сказала я в сотый раз.
        - Все так плохо? - сочувственно спросил он. - Ну-ну, и все же я думаю, что эта твоя поездка - ошибка. Как говорится, нет дыма без огня и все такое.
        - Все такое… что именно?
        - Грязное дело. По крайней мере в то время я так думал.
        - Я не представляю, о чем ты говоришь. Что за грязное дело?
        - Да все. И то, что он был политиком. Так не годится, моя дорогая, так не годится.
        - Дядя Алистэр, - терпеливо сказала я. - О чем ты говоришь?
        - А ты не догадываешься?
        - Нет. - У меня мелькнула мысль, не лучше ли положить трубку и забыть обо всем этом. - Расскажи.
        - Он был вдовцом с маленьким сыном, когда встретил эту свою вторую жену. Министр в правительстве, птица высокого полета. Хуже и быть не могло.
        - Что не могло быть хуже?
        - Жениться на ней.
        Я медленно сосчитала в уме до десяти.
        - Почему?
        - Мне казалось, это должно быть очевидно, когда ты с ней встретилась. Я имею в виду, если кто-то черен, как туз пик, ты ведь это замечаешь?
        - Обычно замечаю. Но Хелена Ван де Ноде не черная.
        - Чепуха, - раздраженно сказал дядя Алистэр. - Конечно, она черная. Из-за этого и был весь сыр-бор. В Южной Африке нельзя жениться на ком угодно. Это запрещено законом.
        - Но она вряд ли смуглее Макса.
        - Это не важно. Она цветная, и все тут. И для Ван де Ноде это была катастрофа. Он потерял свое богатство и стал изгнанником. Думаю, в то время его называли коммунистом, но власти всегда так говорят, когда хотят кого-то дискредитировать. Я только надеюсь, что ты понимаешь, во что впутываешься. - И он великодушно добавил: - Я ничего не имею против того, что она цветная. Но я не хочу, чтобы ты вернулась оттуда коммунисткой. Твоей тете Кэтрин это не понравится. Она вознамерилась стать мировым судьей!
        - В таком случае постараюсь не ставить под угрозу ее планы. Не беспокойтесь за меня, ничего со мной не случится!


        Глава 2
        Раздался громкий гудок автомобиля. Водитель вышел из машины, захлопнул за собой дверь и, широко улыбаясь, направился ко мне. Это был крупный мужчина с густой шапкой растрепанных волос и дружелюбным взглядом, на нем были помятые хлопковые брюки и белая футболка, явно знававшая лучшие времена.
        - Мисс Мэттьюз?
        Я кивнула и встала. Он представился:
        - Марио Артече.
        Марио энергично пожал мне руку, взял мой чемодан и легко забросил его в багажник обшарпанного кремового автомобиля с кузовом «универсал».
        - Извините, что опоздал.
        Мы выехали на выбеленную солнцем дорогу.
        - Вы впервые на Майорке?
        - Да.
        - Вилла Д’Эсте расположена высоко в горах. Место глухое, но зато очень красивое. И поблизости нет туристических курортов.
        Я откинулась на пахнущую затхлостью кожаную спинку сиденья. Меня вполне устраивало, что говорил он один, я наслаждалась солнцем, звуками и запахами нового места и старалась даже не вспоминать о Максе.
        - Через несколько минут мы будем в горах.
        Марио показал вперед, где на фоне ярко-голубого неба отвесно поднимались белые гранитные пики, и оглушительно просигналил, разгоняя с дороги стайку смеющейся ребятни. Вскоре улицы в клубах пыли остались позади нас, и мы стали медленно взбираться вверх по горной дороге, где за обочиной земля круто уходила вниз.
        Нежная зелень деревьев, отливающая в ярком свете серебром, придавала горным склонам, которые без этого были бы голыми, молочный оттенок. Дорога становилась уже, так что машина задевала дикую траву в пояс высотой, и неутомимо описывала дугу за дугой, и каждый раз перед глазами открывался новый вид на ослепительно голубое небо и сверкающие белые камни.
        - Даниэла вас ждет не дождется, - сказал Марио.
        Под его большими руками руль так и вертелся.
        - Это хорошо. Мне тоже не терпится с ней познакомиться.
        - Она милая девочка, она вам понравится. А… - Он оглянулся и одарил меня ослепительной улыбкой. - А вы понравитесь ей.
        - Как насчет остальных? Я имею в виду секретаршу миссис Ван де Ноде и гувернера Даниэлы. С ними легко поладить?
        - Мисс Бланшар очень утонченная. - Марио поднял руки от руля, чтобы показать, что у нее еще и прекрасные формы. - А мистер Лиалл… Он тихий. - Марио небрежно пожал плечами. - Следующий крутой поворот известен как Девесас. Тут часто бывают аварии. - Пока он это говорил, автомобиль сделал головокружительный поворот, и впереди оказалось только небо и далеко внизу сверкающее на солнце бирюзовое море. - Здесь лучше проезжать медленно. - Это Марио мог бы и не добавлять. - Особенно в сумерках.
        Дорога свернула в сторону от моря и нырнула в узкое ущелье между горами. Мы оказались в тени вздымающихся каменных глыб, солнце золотило только самый верх склонов. Мы поднимались все выше и выше, потом ущелье расширилось, и мы выехали с дороги на выжженный солнцем мыс, оставив горы позади.
        Мыс выступал из моря впереди нас, а на нем, казалось, в неустойчивом, опасном положении, словно декорация на фоне задника из неба и облаков, стояли бледные, выбеленные стены виллы Д’Эсте. Автомобиль подпрыгивал на ухабах и густой жесткой траве, Марио умело объезжал зазубренные валуны. По мере того как мы подъезжали ближе, стены внутреннего двора виднелись отчетливее. Потом мы въехали в широкие ворота и оказались среди буйства красок. В центре внутреннего дворика стоял бронзовый фонтан, распыляя туман брызг над бассейном с водяными лилиями. С трех сторон дворик окружала тенистая колоннада с изящными арками, и повсюду были цветы. Они обвивали белые колонны, теснились на балконах, покрывали стены и наполняли воздух густым ароматом.
        Хелена Ван де Ноде шагнула мне навстречу, протягивая руки.
        - Люси, добро пожаловать на виллу Д’Эсте. Надеюсь, вам здесь понравится.
        - Конечно, - уверенно сказала я.
        - Марио, отнесите чемодан мисс Мэттьюз в ее комнату и попросите Пегги подать к бассейну напитки. Люси, проходите сюда, пожалуйста. Поначалу планировка может показаться вам запутанной, но вы скоро привыкнете.
        Мы вошли в сводчатую галерею и оказались в прохладном коридоре с высоким потолком, сверкающими белыми стенами и полом, выложенным красивой плиткой. Мы быстро прошли мимо бесчисленных дверей, потом поднялись на один пролет пологой лестницы. Плитка сменилась полированным деревянным полом золотистого цвета, на стенах висели большие картины на африканские темы. За одной открытой дверью я заметила стены, обитые шелком, и толстый ковер на полу, а потом мы снова оказались под жарким солнцем. Во всю длину виллы протянулась терраса, где вокруг большого плавательного бассейна стояли кресла и шезлонги.
        К нам направилась полная темноволосая женщина, она несла поднос с напитками. Поставив поднос на столик со стеклянной столешницей, она посмотрела на меня с дружелюбным любопытством.
        - Пегги, хочу вам представить Люси Мэттьюз.
        Пегги тепло пожала мне руку:
        - Очень рада с вами встретиться, Даниэла все утро только о вашем приезде и говорит.
        - Где она сейчас? - спросила миссис Ван де Ноде, покосившись в сторону виллы.
        - Мистер Лиалл разрешил ей сегодня закончить уроки раньше, и она пошла переодеться. Вообще-то ей не было нужды переодеваться, но она хотела надеть для встречи с мисс Мэттьюз самое лучшее платье.
        - Марио уже отнес вещи Люси наверх. Думаю, я поручу Даниэле проводить мисс Мэттьюз в ее комнату, она будет рада это сделать.
        - Конечно, - сказала Пегги и снова тепло улыбнулась мне. - Сегодня утром Даниэла помогала мне вытирать там пыль и поставила свежие цветы.
        - Очень приятная женщина, - сказала миссис Ван де Ноде, когда Пегги скрылась в доме. - И будет вам хорошей помощницей. - Она бросила лед в стакан со свежевыжатым апельсиновым соком. - Ну как, оправдывает ваши ожидания?
        - Вилла?
        Она кивнула, протянула мне стакан с соком и налила сок для себя.
        - Красивая вилла, - сказала я искренне. - Очень красивая.
        За виллой протянулась широкая полоса необработанной земли, а за ней на фоне безоблачного неба четко вырисовывались крутые горы - голые скалистые хребты, серебрившиеся на солнце. Прямо перед нами, за террасой, поросший лесом склон круто спускался к Средиземному морю. Море искрилось на солнце и слегка пенилось около крутого берега. Легкий бриз временами доносил облачка соленых брызг, приправленных усыпляющим ароматом сосен, жмущихся к обрыву. Куда ни глянь, везде было только море, небо и камень. И тишина.
        - Мы живем здесь уже десять лет, и я по-прежнему ее люблю. Только здесь необходима машина. В гараже стоят «фиат» и «ауди», можете брать любую, когда пожелаете. Кроме того, есть еще совершенно неприличная колымага, Марио упрямо ездит на ней, когда нет других машин.
        Послышался быстрый топот ног, и из дома, сжимая в руке лист бумаги, выбежала девочка. Подбежав к матери, девочка смущенно спрятала лицо у нее на коленях, так что я смогла увидеть только ее загорелые ножки и копну русых волос. Хелена Ван де Ноде похлопала дочь по плечу.
        - Дэнни, не стесняйся. Мисс Мэттьюз приехала к нам издалека, разве ты не собираешься с ней поздороваться?
        Девочка медленно подняла голову. Она оказалась меньше, чем я ожидала, и в ней совсем не было бьющей через край энергии, присущей ее матери. У Даниэлы было простое лицо и совершенно прямые волосы, но в ее серых глазах сквозила доброта, которая очень подкупала и привлекала.
        - Я нарисовала для вас картинку, - сказала она, застенчиво улыбаясь.
        Все еще держась за мать, она протянула мне рисунок, на котором была изображена словно составленная из спичек дама с рыжими кудрями и в красно-синей юбке. Вокруг - множество птиц и бабочек, а сверху солнце, похожее на большое колесо от телеги.
        - Очень красиво, спасибо.
        Я улыбнулась и протянула Даниэле руку. Она несмело подошла.
        - Я люблю рисовать красавиц, а вы любите рисовать?
        К счастью, один талант, который мог понравиться ребенку, у меня был, и я стала рисовать девочку, стараясь сделать ее как можно более похожей на Даниэлу. Она наблюдала за мной с широко открытыми глазами.
        - Эта девочка похожа на меня!
        - Это и есть ты. Смотри, у нее даже не хватает одного зуба, точь-в-точь как у тебя.
        - А вы умная. Я рада, что вы приехали. Вы нарисуете мне лошадь и…
        - Дэнни, позже, - со смехом сказала Хелена Ван де Ноде. - Мисс Мэттьюз нужно еще распаковать вещи и поесть.
        - Можно, я вам помогу? - спросила Даниэла.
        Ее мать кивнула, и я сказала:
        - Думаю, да. Если мы будем смотреть очень внимательно, то сможем найти в чемодане что-нибудь и для маленькой девочки.
        - Для меня?
        Серые глаза Дэнни засияли.
        - Люси, Пегги оставила вам холодный ленч, Дэнни проводит вас в столовую. А потом осваивайтесь на новом месте.
        Комната, которую мне выделили, мне понравилась: большая, просторная, с видом на море.
        - Следующая дверь - ванная, а дальше идет моя комната, - непринужденно сказала Даниэла.
        Остатки ее скованности растаяли, когда я вручила ей небольшой подарок. Ничего особенного, просто Шалтай-Болтай, но она с большим удовольствием с ним играла, пока я распаковывала вещи.
        В дверь негромко постучали. Я открыла и увидела Пегги, которая сконфуженно спросила:
        - Можно мне забрать Даниэлу? Она записана на сегодня к зубному, это в Пальме, ее повезет мисс Бланшар. Миссис Ван де Ноде совсем забыла.
        Скорчив рожицу, Даниэла неохотно ушла. Я закончила распаковывать вещи и решила самостоятельно найти дорогу в столовую, где меня ждал поздний ленч. Коридор выходил на террасу и бассейн, в открытое окно я увидела, как Пегги убирает со стола пустые стаканы.
        Вдруг из-за соседней двери донесся мужской голос:
        - Вы должны были мне сказать раньше!
        Я ускорила шаг, чтобы не услышать еще что-нибудь, но все равно отчетливо услышала позади напряженный голос Хелены Ван де Ноде:
        - Теперь она здесь.
        - Чертовски верно, она здесь! - Мужчина повысил голос. Уже свернув за угол на лестнице, я услышала, как он резко сказал: - Очень плохо, Хелена, она должна уехать. И как можно быстрее!


        Глава 3
        Я торопливо спустилась до конца лестницы. Через холл шла Пегги. Услышав мои шаги, она посмотрела на меня.
        - Вы готовы перекусить?
        Я кивнула, хотя прямо сейчас мне бы не помешало выпить чего-нибудь крепкого. Пегги проводила меня на низкий балкон, где для меня был накрыт стол.
        - Миссис Ван де Ноде предпочитает обедать здесь. Дэнни уехала с мисс Бланшар к зубному в Пальму, так что на остаток дня вы сами себе хозяйка. Если хотите взять машину, ключи висят в холле, хотя миссис Ван де Ноде думает, что вы предпочтете отдохнуть.
        - Спасибо, Пегги, пожалуй, я спущусь на пляж. Здесь безопасно купаться?
        - Мистер Ван де Ноде и мистер Лиалл купаются внизу, но потом тяжело подниматься обратно. - Она села, явно собираясь поболтать. - Вы играете в теннис?
        Я кивнула.
        - Тогда вы очень им подойдете. Они все помешаны на теннисе и плавании. Джанет была такой же.
        - Джанет?
        - Предыдущая няня Даниэлы. Очень милая была девушка. Даниэла была с ней чуть ли не с рождения.
        - Она уехала, потому что решила выйти замуж?
        - О нет! - На добродушном лице Пегги отразилось потрясение. - Она погибла.
        - Погибла?!
        Пегги понизила голос.
        - Покончила с собой. Ей было всего девятнадцать лет.
        - Как… как ужасно, - сказала я невпопад.
        - Очень славная была девушка. У нее всегда были наготове улыбка и теплое слово. Это случилось чуть больше месяца назад. Она поехала в Пальму и не вернулась. - Голос Пегги дрогнул, она полезла в карман за носовым платком. - Она зашла в многоквартирный дом на площади Риа и выбросилась с пятого этажа.
        - Господи…
        - Даниэла очень сильно переживала. Ну и миссис Ван де Ноде, конечно. Хотя это не ее вина, она хорошая хозяйка, лучше не сыскать. Она была очень привязана к Джанет, ведь Джанет работала у нее с тех самых пор, как окончила школу. В тот день, когда это случилось, Джанет заходила ко мне в кухню. Она сказала, что собирается в Пальму, и спросила, не нужно ли мне чего… а через три часа нам позвонили по телефону, и миссис Ван де Ноде сорвалась и помчалась как сумасшедшая. - Пегги тяжело вдохнула. - Это было ужасно. Маленькая Даниэла все спрашивала и спрашивала про нее. А потом появился и мистер Брэдли. В первый раз вся семья собралась вместе, и тут такая трагедия…
        - Мистер Брэдли?
        - Сын мистера Ван де Ноде от первого брака. Он живет в Южной Африке, но он сюда приезжал в этом году. Сейчас он не то в Лондоне, не то в Париже, не то еще где-то. - Пегги пошла к двери. - Не советую вам говорить что-нибудь миссис Ван де Ноде. Я имею в виду про Джанет. Она очень тяжело это переживала. Лучше дождитесь, пока она сама вам расскажет. Думаю, она хочет, чтобы вы сначала освоились на новом месте.
        Тропинка вилась между соснами, едва заметная, потом зигзагом спускалась крутыми ступеньками по обрыву и наконец выходила на полумесяц золотистого песка. Крутой обрыв и сосны составляли выразительный задник этой декорации. Здесь была небольшая пристань, у которой качался на воде привязанный ялик. А в центре бухты величественно покачивалась элегантная белая яхта со свернутыми парусами карминно-красного цвета. На борту яхты было четко выведено имя «Хелена».
        Я сбежала с последних ступенек, и мои ноги по щиколотку погрузились в мягкий песок. Через несколько минут я была уже в воде. Я поплыла в сторону яхты, потом перевернулась на спину и закрыла глаза, наслаждаясь солнцем и тишиной, которую нарушал только тихий плеск воды о борт «Хелены». Через некоторое время я снова перевернулась на живот и поплыла по спокойной воде к берегу. Солнце отражалось от поверхности воды и светило так ярко, что почти слепило глаза.
        На берегу я накинула на плечи полотенце и побрела по песку, пока не дошла до лежащей на берегу перевернутой лодки. Маленькая лодка явно уже вышла из употребления. Я расстелила полотенце в тени лодки, легла на него и закрыла глаза.
        Меня разбудил приглушенный звук шагов; кто-то, обутый в сандалии, шел по песку. Я села и заслонила глаза от солнца. В отдалении я увидела, как Хелена Ван де Ноде в джинсах и расстегнутой рубашке, легко пробежала по песку и по мелководью до ялика. За ней шел поджарый мужчина с рыжей шевелюрой. Сев в ялик, он взял весла и стал энергично грести к яхте. Если это мистер Ван де Ноде, то он далеко не так стар, как мне дали понять.
        Я встала, снова задавая себе вопрос, почему его так рассердил мой приезд и когда меня попросят уехать. Вернувшись в свою комнату, я закрыла ставни, выпила таблетку, чтобы унять пульсирующую головную боль, и попыталась уснуть. Разбудила меня Пегги.
        - Без пятнадцати восемь, - сказала Пегги. - Думаю, вы бы не хотели опоздать на обед.
        - Спасибо, Пегги, я через пять минут спущусь.
        Я быстро надела длинную бархатную юбку и шелковую блузку, но когда я спустилась в столовую, все уже сидели за столом.
        - Прошу прощения за опоздание, - неловко пробормотала я. - Я заснула…
        Хелена Ван де Ноде радушно улыбнулась:
        - Вам не за что просить прощения, садитесь, и я представлю вас всем.
        - Я Джон Ван де Ноде. - Мужчина мощного телосложения, сидящий во главе стола, встал и пожал мне руку. - Сожалею, что я не был в доме, когда вы приехали, но надеюсь, Люси, что вам будет у нас очень хорошо.
        - Спасибо.
        Моя рука утонула в его руке. Он был поразительно хорош собой, с густыми волнистыми волосами серо-стального цвета и глубокими морщинами, идущими от носа ко рту. Ему, наверное, было под шестьдесят, но на его теле не было ни одного грамма лишнего жира, только кости и крепкие мускулы. Джон Ван де Ноде поддерживал себя в хорошей форме.
        - Леония Бланшар, секретарша Хелены, - сказал он, указав на девушку лет двадцати пяти с шелковистыми белокурыми волосами и блестящими губами. - И Йен Лиалл, гувернер Даниэлы.
        - Очень рад с вами познакомиться, - сказал мужчина, которого я уже видела, это он поднимался на яхту с Хеленой Ван де Ноде.
        Я сумела изобразить улыбку, к счастью, в это время появилась Пегги с подносом. Значит, на Хелену Ван де Ноде кричал гувернер Даниэлы…
        - Хелена рассказала, что вы с Даниэлой уже подружились, - сказал мистер Ван де Ноде. - Вы увидите, с ней легко управляться. Иногда она бывает немножко упрямой, но в целом у нее хороший характер.
        Леония Бланшар задержала на мне задумчивый взгляд. У нее были блестящие зеленые, как у кошки, глаза с довольно тяжелыми верхними веками и лицо в форме сердечка. Судя по золотым браслетам на руках и шифоновому платью обманчиво простого фасона, она жила не только на жалованье секретарши. Мисс Бланшар поиграла с ножкой бокала и спросила хрипловатым голосом:
        - Прошу прощения за вопрос, но, кажется, я вас узнаю. Вы не помолвлены с Максом Уиндемом?
        - Больше нет. Я была с ним помолвлена.
        Над обеденным столом пробежала рябь интереса, и я мысленно прокляла улыбающуюся мисс Бланшар.
        - Как поживает Макс? - спросила она таким тоном, словно была близкой подругой. - Я сто лет его не видела.
        - Понятия не имею.
        - Он великолепный гонщик, - вдруг сказал Йен Лиалл. - Я смотрел по телевизору гонки в Монако. Если мне не изменяет память, он показал третье время.
        Я помнила те гонки в Монако. Это была длинная веселая неделя под жарким солнцем Ривьеры.
        - То-то ваше лицо показалось мне знакомым, - сказал Джон Ван де Ноде. - Наверное, я много раз видел его в газетах.
        - И ваша помолвка расторгнута? - спросила Леония, изящно выгибая брови.
        - Да, - отрывисто сказала я. - И я бы предпочла не обсуждать эту тему.
        - Конечно-конечно, - быстро сказал Джон Ван де Ноде. - С нашей стороны было бестактно вообще заводить этот разговор. Просто это оказалось сюрпризом…
        Неловкую паузу прервала Хелена Ван де Ноде. Она спросила практичным тоном:
        - Что будете, коктейль с креветками или дыню?
        - Дыню.
        - Пегги говорит, вы играете в теннис, это правда?
        - Да.
        Я постаралась выбросить из головы воспоминание о том, как теплым осенним днем Макс учил меня играть в теннис на семейном корте в Крейлшем-Плейс.
        - Это хорошо. - Джон Ван де Ноде улыбнулся. - Леония не играет, а Йен играет ужасно.
        Йен Лиалл рассмеялся:
        - Ужасно или нет, но последний сет в прошлый раз я все равно выиграл.
        За обедом продолжалась непринужденная беседа. На вилле Д’Эсте определенно было не принято указывать работникам на их место. После обеда мы сидели на террасе при свете лампы и пили кофе. Лиловые силуэты сосен на фоне ночного неба постепенно темнели и становились черными. Ко мне подошел с чашкой в руке Йен Лиалл, который до этого был глубоко поглощен разговором с Леонией. Он сел рядом со мной.
        - У вас немного усталый вид, - сказал он участливо. - Наверное, для одного дня слишком много всего: новая работа, новые люди.
        - Да, я немного устала.
        Мне было трудно поверить, что этот молодой человек с тихим голосом, сидящий рядом со мной, всего лишь несколько часов назад сердито кричал на жену своего работодателя. И крик этот был из-за меня.
        - Если вы устали, ложитесь пораньше, - предложила Хелена Ван де Ноде. - Завтра вы будете чувствовать себя лучше.
        - Спасибо, я так и сделаю, - сказала я с благодарностью.
        Когда я уходила от них, мне было видно их отражение в стеклянных дверях. Я видела, что Йен Лиалл повернул голову и задумчиво смотрел мне вслед. С его лица исчез даже намек на дружелюбие. Его губы были сжаты в тонкую линию, глаза прищурены. Я поежилась. Йен Лиалл не хотел, чтобы я приезжала на виллу Д’Эсте. Но почему? Какая ему вообще разница, есть я здесь или нет?


        Глава 4
        В следующие несколько недель все успокоилось, и я вошла в удобный ритм. Никто не говорил о моем отъезде, и, кажется, Хелена Ван де Ноде была довольна моей работой. По утрам у меня было свободное время, и я проводила его, в основном купаясь и загорая, а иногда брала машину и ехала в Пальму походить по магазинам. Дни и ранние вечера я проводила с Даниэлой. Йен Лиалл по-прежнему был со мной любезен, когда я его видела, но внимательно наблюдал за мной, когда думал, что я этого не вижу, и это очень действовало на нервы. Несмотря на его дружелюбие, я избегала его как могла. Леонию я видела очень редко. Каждый вечер она вплывала в столовую с полуулыбкой на губах и с лениво-насмешливым взглядом. Имя Макса больше не упоминалось, но я знала, что она с ним знакома, и знакома хорошо. Это сознание не шло на пользу нашим отношениям.
        Пегги и Марио мне понравились, супруги Ван де Ноде держались скорее как друзья, чем как работодатели, а Даниэла была моей любимицей. А со Стивом Паттерсоном я впервые встретилась через три недели, когда произошла автокатастрофа.
        То был прекрасный денек. Мы ездили на пикник на мыс Форментор и возле маяка поделились сандвичами с несколькими дружелюбными козочками. Позже мы приплыли на моторной лодке на пляж, и Даниэла играла в полосе прибоя, собирала длинные ленты красных водорослей и возила их за собой по воде. Когда она наигралась, мы с ней наперегонки побежали по песку к машине, купили по мороженому и поехали обратно на виллу.
        Когда мы подъезжали к тому опасному месту, Девесас, я увидела, что солнце уже коснулось кромки горных хребтов, в его свете уже чувствовалось приближение сумерек. Мне совсем не хотелось, чтобы темнота застала нас на другой стороне мыса, и я прибавила скорость. Дорога сужалась и причудливо вилась между поросшими лесом склонами и головокружительным обрывом к морю. Где-то в отдалении позади нас послышался гул мотора автомобиля, судя по звуку, автомобиль быстро приближался. Слишком быстро. Проходя первый из череды крутых поворотов, я сбавила скорость и сквозь ряды сосен увидела, что позади меня мчится на безрассудной скорости длинный «кадиллак». Сумерки сгущались, тени на дороге становились длиннее. Мне стало страшно, я подъехала к самому краю дороги, как можно дальше от обрыва, и всего через несколько секунд из-за поворота позади меня показался «кадиллак». Он мчался, не уступая ни дюйма. Я вскрикнула от испуга и крутанула руль, уходя с его пути, но он неумолимо приближался. Раздался скрежет металла о металл, Даниэла завизжала, и «кадиллак», задев нас боком, помчался дальше. Силой удара нашу машину
занесло и столкнуло с дороги. Казалось, время замедлилось и мы целую вечность летели в бездну между морем и камнями. Я чувствовала привкус крови во рту, в ушах шумело… Наконец колеса коснулись земли, педаль тормоза отреагировала, и мы врезались в скалу. Ветровое стекло разлетелось вдребезги, а машина, ужасающе покачиваясь, остановилась.
        Даниэла рыдала в ужасе, но, кроме ее рыданий, я услышала еще какой-то звук. Гул другого мотора. Из-за поворота показался спортивный автомобиль. Увидев нас, водитель резко затормозил. Я все еще сидела, вцепившись в руль, все вокруг меня еще кружилось, когда мужчина из спортивной машины сумел открыть нашу дверь.
        - Бог мой, вы живы? Что тут, черт возьми, произошло?
        - Мисс Мэттьюз, мисс Мэттьюз!
        Я выбралась из машины и бросилась к рыдающей Даниэле.
        - Ох, Даниэла, Даниэла, ты в порядке?
        Перепуганная девочка обхватила меня за шею. Я крепко ее обняла.
        - Все хорошо, малышка. Все хорошо. Ты ранена? Дай-ка я посмотрю…
        Я дрожащими руками ощупала ее тело и заплакала от облегчения - оказалось, что у нее только небольшой порез на лбу и содраны коленки.
        - Благодарите Бога за ремни безопасности, - сухо заметил наш спаситель. - Как думаете, вы можете вернуться на дорогу?
        Я огляделась. Мы были всего в нескольких дюймах от края утеса и обрыва, который поднимался над морем на сотню футов. Меня затошнило.
        - Не обращайте на меня внимания, - сказал наш спаситель.
        Я улыбнулась дрожащими губами.
        - Это от шока.
        - Закурите.
        - Спасибо.
        Он понес Даниэлу на руках к своей машине, а я на дрожащих ногах поплелась за ним. Бледная Даниэла посмотрела на меня.
        - Это было очень глупо, правда?
        Я слабо улыбнулась:
        - Да, Дэнни, очень.
        - Тот дядя пытался нас убить?
        - Нет, дорогая, он был пьян. Наверное, он был пьян. Думаю, он даже не видел нас до того момента, пока не столкнул с дороги.
        - Хочешь конфетку? - спросил у Даниэлы наш спаситель.
        Она заметно приободрилась:
        - Да, спасибо. Я была очень храброй, правда?
        - Конечно, - согласился он с серьезным видом.
        Дэнни посмотрела на меня.
        - Вы расскажете папе, что я была храброй?
        Я крепко ее обняла.
        - Конечно, дорогая, обязательно расскажу.
        - И можно мне сделать повязку на коленку? Большую.
        - Все, что хочешь, Даниэла, все, что угодно.
        Удовлетворенная этим, Даниэла сунула в рот вторую конфету. Казалось, она была вполне довольна собой.
        - Хотите, я подвезу вас туда, где вы остановились?
        Я впервые как следует рассмотрела нашего спасителя и улыбнулась. Это был американец лет двадцати пяти с растрепанными светлыми волосами и дружелюбным лицом.
        - А что делать с машиной?
        - Бросьте ее, - сказал он. - Вы сейчас не в том состоянии, чтобы садиться за руль, а машина не в том состоянии, чтобы на ней можно было ехать.
        - Это не моя машина.
        Он усмехнулся:
        - Тогда я вам не завидую, когда вам придется объясняться. Что вообще произошло?
        - Не знаю. Наверное, тип, который нас толкнул, был пьян. Он вылетел из-за поворота с такой скоростью, будто он не на горной дороге, а на гоночном треке, и так и продолжал мчаться, не сбавил скорость, не свернул к обочине, ничего. Если бы я не свернула, он бы врезался прямо в нас. - Я посмотрела на следы колес, оставшиеся там, где моя машина съехала с дороги и прокатилась, сжигая траву, до края обрыва. - Только здесь было некуда свернуть.
        - Кроме как в море, - мрачно бросил наш новый знакомый. - Ладно, давайте я отвезу вас домой.
        Даниэла показала на спортивную машину и с интересом спросила:
        - Мы поедем на этом быстром багги?
        - Конечно, и с мешком леденцов, - сказал американец. Он усадил Даниэлу на заднее сиденье и сказал: - Эти малыши так быстро все забывают. Если бы такое случилось со мной, я бы не захотел и близко подойти к машине, тем более к «быстрому багги».
        Даниэла свернулась клубочком с пакетом конфет. Американец спросил:
        - Вы разглядели водителя?
        - Нет. Вряд ли я его узнаю, если увижу. Могу только сказать, что он молодой и смуглый. Это все.
        - Испанец?
        - Может быть.
        - Вы здесь в отпуске?
        - Нет, я здесь живу.
        - Ох и рассердится сегодня вечером ваш муж, когда увидит, что случилось с машиной!
        - Я не замужем. Даниэла не мой ребенок, я ее няня.
        - Что ж, выходит, сегодня все-таки не такой уж плохой день. - Он обезоруживающе улыбнулся. - Меня зовут Стив Паттерсон. Мне двадцать три года. Я американец. Не женат.
        - Очень приятно, мистер Паттерсон. Меня зовут Люси Мэттьюз. Я англичанка, и мне двадцать один год.
        - Представляю, как вам придется объяснять все это вашим работодателям.
        - Ничего страшного, - сказала я совершенно искренне. - Я работаю у них всего несколько недель.
        Он широко усмехнулся.
        - Не волнуйтесь, если дела пойдут плохо, я составлю вам компанию.
        Когда мы вернулись на виллу, Хелена Ван де Ноде сидела на террасе одна. При виде Стива Паттерсона она встала, а когда она увидела кровь на коленках и на лбу Даниэлы, ее лицо побледнело, она бросилась к нам.
        - Люси! Что произошло? Вы попали в аварию? Даниэла ранена?
        - Немножко. Она порезалась, но кровь уже не идет.
        Миссис Ван де Ноде подхватила дочь на руки.
        - Дэнни, как ты себя чувствуешь? Что случилось?
        - Мы разбились, - удовлетворенно сообщила Даниэла. - Мы чуть не убились, а я вела себя очень храбро, и наш друг угостил меня конфетами, которые называются леденцы, и они мне понравились.
        - Боже праведный! - Она крепче обняла девочку и посмотрела на Стива: - Это вы в них врезались?
        - Нет, я был рыцарем на белом коне, который как раз проезжал мимо. Меня зовут Стив Паттерсон.
        - Тогда кто…
        Я сказала:
        - Это произошло на горной дороге. На Девесас. Мы спокойно ехали и были вполне довольны жизнью, когда я услышала, что позади нас едет другой автомобиль. Было понятно, что он едет слишком быстро. Я прошла первый поворот, сбавила скорость и свернула к обочине… он мог проехать, места хватало… но он даже не попытался. Его скорость была не меньше семидесяти миль в час. Все произошло так быстро…
        Стив сказал:
        - Он столкнул ее с дороги. Между ними и краем обрыва оставался один фут.
        Глаза Хелены Ван де Ноде, казалось, мгновенно ввалились.
        - Вам лучше выпить, - произнесла она нетвердым голосом. - Я отнесу Дэнни наверх, к Пегги, и через минуту вернусь к вам.
        - Похоже, она приятная дама, - заметил Стив, садясь на диван.
        - Так и есть.
        - Не истеричка.
        - Нет, она не из таких.
        Он сказал успокаивающим тоном:
        - Вы не виноваты, и она это понимает.
        - Я чуть не погубила ее единственного ребенка, - пробормотала я.
        - Чушь! Вы спасли ей жизнь. Еще какие-то доли дюйма, и он бы не только ободрал краску с дверей машины, он мог бы снести дверь. Дверь со стороны Даниэлы. Вы вели машину мастерски, должно быть, у вас был очень хороший учитель.
        - Да, хороший.
        Щелкнул замок двери - вернулась Хелена Ван де Ноде.
        - Что будете пить? - спросила она. - Виски? Бренди?
        Стив сказал:
        - Виски.
        Она налила ему.
        - Мистер Паттерсон, вы видели, что произошло?
        - Нет. Я только заметил, как он мелькнул за деревьями. Но машину я разглядел, «кадиллак» дымчато-голубого цвета. Он ехал очень быстро.
        - Наверное, был пьян, - сказала я. - Другого объяснения у меня нет.
        Хелена Ван де Ноде сжала губы.
        - Тогда мы его найдем.
        - Думаю, это будет не так уж трудно, - заметил Стив. - Он содрал с «фиата» половину краски, так что его машина должна быть сильно поцарапана.
        Миссис Ван де Ноде посмотрела на меня:
        - Люси, вам лучше?
        - Да. Я прошу прощения…
        - Ерунда! - отрывисто бросила она. Ее лицо обрело нормальный цвет. - Вам не за что просить прощения. Я не считаю, что вы каким-то образом виноваты в том, что случилось.
        - Вы сообщите в полицию? - спросил Стив.
        - Конечно. - Казалось, миссис Ван де Ноде разом постарела на несколько лет.
        - И чем быстрее, тем лучше, - сказал Стив. - Может, они смогут найти машину по горячим следам.
        - Да. - Она встала. - Я сейчас же этим займусь.
        После того как она ушла, Стив спросил:
        - Может, мне самому нужно было позвонить в полицию? Мне показалось, ей не очень-то хотелось звонить.
        - Ей в последнее время пришлось много общаться с полицейскими, и когда она увидит их снова, это разбудит неприятные воспоминания. Дело в том, что пару месяцев назад предыдущая няня, моя предшественница, совершила самоубийство.
        - Самоубийство? - недоверчиво переспросил Стив.
        Я кивнула.
        - Она выбросилась с пятого этажа многоквартирного дома на площади Риа.
        - Черт подери! С какой стати она совершила такой сумасшедший поступок?
        - Никто не знает. Думаю, миссис Ван де Ноде все еще не оправилась от потрясения. Джанет была с ними с шестнадцати лет. Пришла к ним сразу после школы.
        - Сколько же ей было? - тихо спросил Стив.
        - Девятнадцать.
        Он поставил стакан с виски и с чувством сказал:
        - Бедная. Бедная глупая девочка…


        Глава 5
        Даниэла оправилась после происшествия на удивление быстро и очень гордилась своей храбростью. Леония подняла тонкие, прорисованные карандашом брови и заметила:
        - Люси, вполне возможно, что это ваша вина. Горные дороги очень узкие, Йен думает, что вы недостаточно далеко отъехали к краю дороги, чтобы пропустить «кадиллак».
        Мне было плевать на то, что думает Йен Лиалл, и я сказала:
        - Если бы я съехала хоть немного дальше, мы бы оказались в Средиземном море.
        Леония закрыла глаза и томно потянулась, подставляя лицо солнцу.
        - А в Пальме интересный гость.
        - Кто? - спросила я.
        - Макс, - лениво проговорила она. - Он прилетел вчера. Вы что, не читаете газет?
        - У меня было достаточно других забот, - отрезала я, однако мое сердце забилось чаще.
        - Должна сказать, ваш мистер Паттерсон по сравнению с ним бледнеет. Меня никогда не привлекал этот тип розовощекого американского парня.
        - Стив Паттерсон очень привлекательный, - сказала я с вызовом.
        Леония заулыбалась еще насмешливее:
        - Я рада, Люси, что вы так думаете.
        Злясь и на нее, и на себя, я взяла книгу, которую читала, и пошла обратно в дом. У меня за спиной звучал тихий смех Леонии.
        Послеобеденные посиделки на террасе начали меня тяготить, некоторой отдушиной было только общество Стива Паттерсона. Вечером того дня, когда случилось происшествие с «кадиллаком», мы с ним поехали обедать в Пальму. И сегодня вечером он тоже собирался за мной заехать. Я ждала этого с нетерпением, пока Леония не упомянула Макса. И вот я шла по залитому солнечным светом коридору в свою комнату и чувствовала стеснение в груди.
        Стоя в своей комнате у открытого окна, я думала о Максе. Зачем ему прилетать на Майорку, как не для того, чтобы встретиться со мной? Должно быть, это тетя Кэтрин рассказала, где я. У него могла быть только одна причина искать со мной встречи.
        А вдруг он приедет сегодня и не застанет меня дома? Ведь не могу же я из-за него отменить встречу со Стивом. Нет, решено. Я поеду со Стивом. И если Макс застанет меня с другим мужчиной, так ему и надо. Придется ему приехать снова, утром.
        Несмотря на то что решение было принято, остаток дня я не находила себе места. А когда на дороге послышался звук подъезжающего автомобиля, я разволновалась еще больше. Но оказалось, что это всего лишь вернулся с рынка Марио.
        Даже Даниэла заметила мое состояние. Когда я укрывала ее одеялом в постели, она сказала:
        - У вас не очень счастливый вид.
        Я присела на кровать рядом с ней и честно призналась:
        - Просто я кое о чем задумалась. Чем будем заниматься завтра?
        - Может, поедем в Вальдемоссу? Я там один раз была с Джанет, мы видели, где жил Шопен, видели его маленькое пианино.
        - А что, неплохая идея.
        Я открыла книгу, которую читала ей, но мои мысли были далеко. Даниэла с грустью сказала:
        - Мы ее уже почти дочитали?
        - Да, это последняя глава.
        У Даниэлы задрожала нижняя губа.
        - В чем дело, милая, что случилось?
        В ее глазах заблестели слезы, и она сказала:
        - Не хочу, чтобы книжка кончалась.
        - Но почему? Мы дочитаем и начнем другую.
        - Эта книжка - особенная.
        - Да, книга очень хорошая, но человек, который ее написал, написал и другие книги, завтра вечером мы можем начать новую.
        По щекам Даниэлы скатились две большие слезы.
        - Даниэла, не глупи, - сказала я.
        - Я не глупая. Эту книжку начинала читать Джанет, и вот книжка кончается. Она умерла, и…
        Я крепко обняла девочку и почувствовала на своей щеке влагу от ее слез.
        - Джанет бы хотела, чтобы ты дочитала эту книгу и читала другие.
        - Вы ведь не уйдете?
        - Нет, дорогая, не уйду. Ложись поудобнее, а я буду читать и держать тебя за руку.
        Я ушла от нее через полчаса, к тому времени она спала, обняв Мистера Сэма, плюшевого мишку. Я выключила свет и вернулась в свою комнату. Мне нужно было собираться на встречу со Стивом. Но пока я одевалась, расчесывалась, брызгалась духами, все мои мысли занимал совсем не Стив. Если Макс прилетел вчера, то у него было достаточно времени, чтобы связаться со мной. Что могло его задержать?
        Послышался звук подъезжающей машины. Я подбежала к окну… и разочарованно вздохнула - на террасу вошел Стив. В сумерках его светлые волосы казались почти белокурыми. Я сказала Леонии правду, Стив действительно привлекательный мужчина. Высокий, гибкий, он держался непринужденно и дружелюбно, и поэтому людям было с ним легко. Стив Паттерсон мне нравился. Он мне очень нравился, и я не хотела, чтобы тень Макса испортила наш вечер.
        Когда я вышла навстречу Стиву, он восхищенно присвистнул.
        - Вот это настоящее платье! Как же я этого удостоился?
        - О, легко.
        Он усмехнулся:
        - Теперь я знаю, почему вы мне нравитесь. Потому что вы мне льстите.
        Я прошла по террасе, мои каблучки звонко стучали по плитам. Занавеска на окне у Пегги быстро опустилась. Я улыбнулась. Пегги мало что пропускала. Мы быстро прошли по коридору, который вел во внутренний двор. Пустые комнаты по обеим сторонам, казалось, жили собственной жизнью и тихо что-то шептали. Я была рада, когда мы наконец вышли и я услышала нежное журчание воды в фонтане. Ночь была теплой и наполненной ароматами. Невидимая в темноте лягушка с тихим всплеском нырнула в пруд с лилиями, и в лунном свете по воде разбежались серебряные круги.
        - Есть новости из полиции? - спросил Стив, открывая для меня дверцу машины.
        - Никаких.
        Автомобиль рванул вперед, мы выехали со двора через ворота и поехали по темному бездорожью к проселочной дороге.
        - Странно, я думал, что голубой «кадиллак» с наполовину содранной краской легко заметить.
        - Мне тоже так казалось. У меня есть неприятное ощущение, что они думают, будто мне это все померещилось.
        - Что вы имеете в виду?
        - Полагаю, они просто думают, что я не справилась с управлением на горной дороге и, чтобы оправдаться, придумала эту историю про пьяного водителя. Они даже не потрудились поговорить со мной, говорили только с Хеленой.
        - А как же мои показания насчет автомобиля, который шел на большой скорости?
        - Похоже, они не принимают вас в расчет, потому что думают, что у нас романтическая связь.
        Он усмехнулся:
        - А что, эта идея мне нравится. Но, по словам Леонии, у вас уже есть романтическая связь.
        Автомобиль выехал с мыса на горную дорогу и, пройдя первый из крутых поворотов, стал набирать скорость.
        - Что именно вам сказала Леония?
        - Что вы помолвлены с Максом Уиндемом.
        - Была помолвлена.
        - Должно быть, я неправильно ее понял.
        - Не думаю. Это как раз одна из тех преднамеренных ошибок, которые вполне в духе Леонии.
        - Ну, такой вариант я тоже допускал. Я не настолько ненаблюдателен, чтобы не заметить обручальное кольцо. Не хочу сказать, что это бы что-то изменило.
        Мы въехали в зеленый туннель, образованный деревьями, и я стала смотреть в окно. Мои мысли вернулись к Максу, и я почти забыла о существовании Стива. Некоторое время он вел машину молча, потом сказал:
        - Насколько я понимаю, это было серьезно?
        Я ответила просто:
        - Мы знакомы всю жизнь.
        Мне показалось излишним добавлять, что и любила я его всю жизнь.
        - Понятно.
        Судя по тону Стива, я подумала, что он действительно понимает. Впереди показались огоньки небольшого поселка, пролетели мимо и скрылись в темноте.
        - А как Даниэла? Последствий не осталось?
        - Никаких. - Я была благодарна, что он сменил тему. - Она даже довольна, что смогла показать свою храбрость.
        - Да, она и правда храбрая. Вы уже возили ее на машине после того, как это случилось?
        - Вы с Хеленой похожи! Уже на следующее утро она заставила меня повезти Даниэлу куда-нибудь в «ауди». Сказала, что это поможет нам не впадать в панику. «Фиат» уже отбуксировали обратно, и над ним колдует Марио.
        - Хелена права. Вам обязательно нужно было сесть за руль сразу после происшествия, - сказал Стив. - Это изгоняет страх.
        - Нет. Я не успокоюсь, пока не найдут «кадиллак» и его водителя.
        - Не волнуйтесь, - мрачно сказал Стив. - Его найдут. Если не найдет полиция, то уж точно найду я.
        При свете приборной панели я увидела выражение его лица, оно меня удивило. Наши взгляды встретились в зеркале заднего вида, Стив улыбнулся:
        - Давайте на время забудем об этом. Мы едем развлекаться, есть, пить, танцевать, вы помните?
        Он прибавил скорость, и мы промчались мимо ряда домиков к ярким огням Пальмы.
        На улицах было полно туристов, и когда мы ехали через мощенную булыжником центральную площадь, нам пришлось сбавить скорость до черепашьей. Деревья вокруг площади были украшены гирляндами огоньков. Мы оказались в толпе смеющихся подростков, и Стив затормозил. От нечего делать я опустила стекло и посмотрела в окно. И вдруг у меня перехватило дыхание: я прочла название площади, написанное буквами высотой в фут: «Площадь Риа».
        Стив повернул голову.
        - Вы в порядке?
        - Да. - Я показала на вывеску и на темную громаду многоквартирного дома, возвышавшегося за ней.
        - Вы видите то же, что вижу я? - спросил Стив.
        В узком проходе подъезда я заметила мужчину - то, как он наклонял голову и сутулился, показалось мне знакомым. Мужчина не спеша спустился по ступенькам и вошел в круг света от фонаря. Я ахнула. Рыжеволосую голову невозможно было не узнать. Она принадлежала Йену Лиаллу.
        - Какого… - прошептала я.
        - Как я понимаю, он был ее бойфрендом?
        - Мне об этом ничего не известно. Пегги об этом не говорила. У меня сложилось впечатление, что у Джанет не было парня.
        Йен Лиалл пересек площадь и скрылся в тени деревьев.
        Я поежилась.
        - Он очень странный, правда. Я вам не рассказывала, что в первый день, когда я только приехала, я случайно подслушала, как он кричал на Хелену Ван де Ноде. Я слышала, как он сказал: «Она должна уехать», - и я точно знаю, он говорил обо мне.
        - Кричал на нее? - недоверчиво переспросил Стив.
        - Да. А миссис Ван де Ноде ответила что-то вроде «Она уже здесь», а он сказал «Чертовски верно, она здесь. Но она должна уехать».
        - Неужели? - Стиву стало любопытно. - Интересно, что дает Лиаллу право отдавать приказы жене его работодателя? Он с вами говорил об этом?
        - Нет, все было мило и прекрасно. Иногда он очень странно на меня смотрит, но ведет себя всегда безупречно вежливо.
        - Но не с Хеленой Ван де Ноде, - задумчиво произнес Стив. - По-моему, это очень странно.
        Он прибавил скорость, и мы выехали с узкой улицы на ярко освещенную набережную.
        - Я же вам говорю, - повторила я, - он очень странный!


        Глава 6
        Я вернулась на виллу далеко за полночь. Сообщений для меня не было. Макс не приезжал и не звонил. Стараясь не поддаваться разочарованию, я тихо поднялась по темной лестнице и пошла по коридору к своей комнате. Он обязательно приедет завтра. Наверное, тетя Кэтрин забыла название виллы.
        На следующее утро за завтраком Йен Лиалл спросил:
        - Ну как, хорошо провели время вчера вечером?
        - Да, спасибо.
        - Я тоже, - сказала Леония, улыбаясь, как кошка, наевшаяся сливок.
        - Я забыл, что ты тоже выходила. - Йен налил себе еще чашку кофе. - Где были?
        - В Пальме.
        - С новым бойфрендом?
        Улыбка Леонии стала еще более самодовольной. Она лениво поинтересовалась:
        - Откуда ты знаешь про нового бойфренда?
        - Из надежного источника, от Пегги.
        Леония небрежно пожала плечами.
        - А ты что делал?
        - Остался на вилле и играл в карты с Марио.
        Я перестала намазывать масло на тост и посмотрела на Йена.
        Леония засмеялась:
        - Ну и глупо. Марио безбожно жульничает.
        А Йен Лиалл безбожно врет, подумала я. В это время вышла Пегги с еще одним кофейником с кофе. Губы ее были поджаты, и я подумала, не подслушала ли она реплику Леонии.
        - Доброе утро, Пегги, - сказала я наигранно радостным тоном.
        - Доброе утро. Хорошо провели вчера вечер?
        - Да, прекрасно, спасибо, Пегги.
        Она составила на поднос грязную посуду.
        - Рада это слышать. Пожалуйста, не волнуйтесь из-за того, что я сейчас скажу. Вчера ночью мне пришлось сидеть с Даниэлой.
        - А что произошло? Она заболела?
        - Не то чтобы заболела, скорее загрустила, если вы понимаете, что я имею в виду. Ей приснился страшный сон, она проснулась в слезах и стала звать вас. Я ей сказала, что вы уехали в Пальму и вернетесь очень поздно. Тогда она вообще расплакалась, стала говорить, что вы никогда не вернетесь, как Джанет. Мне было с ней очень тяжело. Мне даже пришлось позвать ее мать, и в конце концов она ее успокоила каким-то лекарством. Я его оставила на полочке в ванной. Врач выписал его Дэнни, когда после смерти Джанет ей снились кошмары. Малышка еще не до конца оправилась после того случая. Что ж, этого следовало ожидать при таких обстоятельствах…
        - Тосты еще остались? - Йен необдуманно перебил Пегги на полуслове.
        Она ответила резко:
        - Свежие тосты всегда есть, сколько угодно, и вы прекрасно это знаете!
        Она порывистым движением забрала у него тарелку и, схватив поднос, ушла.
        Леония рассмеялась:
        - Слава Богу, вы спасли нас от очередной напыщенной речи об этой девчонке Грей. - Она оттолкнула стул от стола и встала. - Можете передать Пегги, что я ухожу на весь день и не вернусь к ленчу.
        Она удалилась, громко цокая каблучками по полу террасы. Йен Лиалл поднял брови.
        - Похоже, у нее с новым бойфрендом серьезно, - сказал он с улыбкой, помешивая кофе.
        - Вчера вечером вы были в Пальме, а не играли в карты с Марио, - заявила я напрямик.
        - Вы ошибаетесь. - Он встретился со мной взглядом. - Вечно людям кажется, что они меня видели, хотя на самом деле это был не я. Это из-за волос. Стоит кому-то увидеть такую же рыжую шевелюру, как у меня, и все тут же думают, что это я.
        - Это были вы. Я видела, как вы вышли из многоквартирного дома на площади Риа.
        Он помедлил с ответом - совсем чуть-чуть, но мне этого было достаточно.
        - Ошибаетесь, - повторил он. - Спросите Марио.
        Я знала, что он лжет. В это время вошла Пегги со свежими тостами, и Йен сменил тему:
        - Леония вам рассказала про Макса Уиндема?
        - Нет. - Мне уже было безразлично, он в Пальме или нет. - А что она могла про него рассказать?
        Лиалл подождал, пока Пегги выйдет из комнаты, потом произнес:
        - По-видимому, он женился на какой-то французской актрисе. Вчера вечером их видели в «Эль Сид», Леония говорит, все улицы вокруг были запружены желающими получить автограф и просто доброжелателями. И было много полиции, потому что на приеме был тот русский, Качерский. Я читал в газетах, что Британия предоставила ему политическое убежище. Русским это не понравится… - Йен отложил нож. - Надеюсь, это вас не сильно расстроило? - На его лице отразилось искреннее участие.
        - Конечно, нет, - сказала я. У меня так заболело в груди, что я думала, что упаду в обморок. - Меня совершенно не волнует, на ком женился Макс.
        - Ну, он выбрал настоящую красотку, - радостно сообщил Йен. - Интересно, у них это надолго?
        Он сунул руки в карманы джинсов и, насвистывая, удалился. Я осталась одна. Мне казалось, все вокруг меня плывет. Макс женился! И на ком, на Клодетте! Я думала, что он хочет остаться свободным и Клодетта всего лишь одна из многих. Мне никогда даже в голову не приходило, что он может на ней жениться.
        Я с трудом встала и на нетвердых ногах побрела в свою комнату. Мне очень хотелось остаться в одиночестве. Женился! В этом слове слышалось нечто бесповоротное, окончательное, как похоронный звон.
        Солнце светило очень ярко, и я закрыла жалюзи. Закрывая их, я увидела Хелену Ван де Ноде и Йена Лиалла. Они стояли довольно близко друг к другу и были глубоко поглощены разговором. От хорошего настроения Йена не осталось следа, он казался рассерженным. Лицо его покраснело, брови были сердито сдвинуты.
        Я легла на кровать и закрыла глаза. Теперь уже точно пути назад нет. Крейлшем-Плейс больше не будет моим вторым домом. Это невозможно, когда там Макс и его жена. Слова кружились у меня в мозгу, отдаваясь эхом и эхом эха. Я отвернулась к стене, закрыла лицо руками и заплакала.
        Днем, умывшись и тщательно наложив макияж, я повезла Даниэлу в Вальдемоссу. Мы прошли через поселок и спустились по крутой извилистой тропинке, которая уходила в луга и вела к ручью. Я стала распаковывать принадлежности для пикника, а Даниэла тем временем плескалась в ледяной воде, визжа от восторга.
        - О-о-о, мисс Мэттьюз, вода ледяная, хотите зайти?
        - Нет, Даниэла, спасибо. Иди сюда и возьми сандвич.
        - Я так рада, что мы поехали. Я думала, что во второй раз будет не так интересно.
        - Пожалуй, мы можем и сегодня сделать кое-что в первый раз. Хочешь побывать в пещерах?
        - Правда? В настоящих пещерах? Под землей?
        Я кивнула. У нее загорелись глаза.
        - Ой, мисс Мэттьюз, супер! Классная идея! Я так рада, что вы приехали! А то до этого мне было не с кем поговорить, только с мисс Бланшар, а она не любит маленьких девочек.
        - Даниэла, я уверена, ей нравятся маленькие девочки.
        - Я ей не нравлюсь, - бодро сказала Даниэла. - Это сразу видно. Как вы думаете, мистер Лиалл тоже захочет пойти с нами в пещеры?
        - Господи, нет, конечно, с какой стати?
        - Ну, просто я подумала, что он тоже захочет.
        - Как бы то ни было, я имела в виду, что мы пойдем в пещеры сегодня, после пикника.
        - Я поняла, - сказала Даниэла, ничуть не растерявшись. - Я думала, что его можно позвать.
        - Даниэла, мы не можем сейчас вернуться на виллу, у нас нет на это времени.
        - А и не надо! - Даниэла рассмеялась. - Он же в деревне. В том маленьком магазине, где снаружи красно-белый навес.
        - Мистер Лиалл в деревне?
        - Ну да. Он, наверное, боится, что мы снова попадем в аварию.
        - Тогда, пожалуй, нам лучше подойти и поговорить с ним, чтобы он не волновался.
        Под полосатым навесом в ожидании посетителей пустовали три металлических столика и несколько потрепанных плетеных стульев.
        - Даниэла, его здесь нет, ты, наверное, ошиблась.
        - Нет!
        Даниэла схватила меня за руку и уверенно потянула за собой в темный зал кафе.
        При нашем появлении Йен Лиалл определенно смутился. Я даже не попыталась скрыть свой гнев.
        - Если вы хотели поехать с нами, могли бы сесть в нашу машину! - сказала я.
        Он улыбнулся:
        - Я всего лишь хотел за вами присмотреть.
        - На случай, если я съеду с обрыва?
        - Не будьте такой обидчивой.
        - Тогда меня действительно столкнули с дороги! Я не настолько ужасный водитель, чтобы со мной нельзя было отправить ребенка без сторожевого пса!
        - Никто и не говорит, что вы плохой водитель! Вы чересчур чувствительная.
        - Мне просто не нравится, когда за мной следят!
        - Ради Бога! - добродушно воскликнул он. - Мне сегодня нечем заняться. Вот я и подумал просто присмотреть за вами. В конце концов, ведь «кадиллак» еще не нашли. Я не хотел, чтобы что-то испортило вашу поездку.
        - Тогда вы опоздали! - сказала я грубо. - Наша поездка только что была испорчена!
        Йен вспыхнул и провел рукой по волосам.
        - Вы обиделись?
        - Еще как! Мы собираемся осматривать пещеры Драк, и мне не нужна нянька!
        Я сердито повернулась к нему спиной и зашагала через площадь к машине. Даниэла охотно поделилась своими соображениями:
        - Иногда можно подумать, что мистер Лиалл вам не нравится, - сказала она. - А мне он нравится. До него у меня был другой учитель, он был француз и очень строгий. Он был недоволен, что ему пришлось уехать. Я слышала, как он говорил мамочке, что у нее нет оснований его уволить.
        - Достаточно, Даниэла. Ты слишком много всего слышишь.
        - Правда? Мне мистер Лиалл намного больше нравится, чем старый учитель. Они с мамочкой друзья, знаете.
        - Да, - сказала я не очень уверенно. Я могла только гадать, что еще Даниэла слышала и видела. - Смотри-ка, вон там, за теми деревьями, это не козочка?
        Даниэла согласилась, что это козочка, и стала рассказывать, как ей хочется иметь такую, и что у нее могла бы быть козочка, если бы она сумела убедить папу, что они не пахнут.
        Я не получила от посещения пещер Драк никакого удовольствия. Все это время я думала только о Максе и его свадебном путешествии. Я уныло пыталась представить, как тетя Кэтрин смирится с тем, что ее невесткой стала такая гламурная особа, как Клодетта. И как Клодетте придется мириться с другой стороной личности Макса. С той стороной, о которой не знают репортеры светских хроник. С тем Максом, который любит бродить с увязавшимися за ним собаками, преодолевая милю за милей, играть в шахматы при свете пламени камина, подолгу сидеть с книжкой в дружеском молчании, скакать верхом по плоской равнине, окружающей Крейлшем-Плейс…
        Я не могла себе представить, что Клодетта, любительница светских вечеринок, станет вместе с Максом гулять по поместью, а вокруг них будут увиваться собаки. Да и верхом на лошади я ее не представляла, если уж на то пошло. По-видимому, новая хозяйка будет не часто посещать Крейлшем-Плейс.
        Когда мы вышли из пещер, небо уже розовело, тени стали длиннее. В машине Даниэла сонно свернулась калачиком.
        - Это было самое-самое чудесное, что я когда-нибудь делала, - сказала она. - Это был прекрасный день, правда?
        Я не ответила, просто пожала ее маленькую руку.


        Глава 7
        Когда мы вернулись, на вилле Д’Эсте был гость.
        - Дэвид! - воскликнула Даниэла, как только мы вошли на террасу, и побежала к родителям, которые сидели в тени большой магнолии.
        Когда крупный привлекательный африканец повернул голову и широко улыбнулся, Даниэла с разбегу бросилась к нему в объятия. Дэвид со смехом подхватил девочку на руки.
        - Малышка Дэнни, как ты выросла! Ты стала почти такой же большой, как я!
        - Глупости, - выдохнула Даниэла. - Никто не может быть таким большим, как ты. Ты больше всех, Дэвид.
        Меня, казалось, никто не заметил. Джон Ван де Ноде был в плавках, его тело все еще блестело от воды. Хелена была в коротком махровом халате поверх купальника, ее волосы были небрежно собраны в узел на затылке.
        Я повернулась, чтобы уйти в свою комнату, но миссис Ван де Ноде весело окликнула меня:
        - Люси, присоединяйтесь к нам.
        Я подошла к ним, и Джон Ван де Ноде встал и представил мне гостя:
        - Люси, хочу познакомить вас с нашим старым другом Дэвидом Катьявиви.
        Моя рука утонула в крепкой руке гиганта. Вблизи Дэвид Катьявиви казался еще выше, шире и чернее. У него была величественная голова, как у льва, сильный подбородок и большой лоб.
        - Я много о вас слышал, - сказал он.
        Он улыбнулся, и я вдруг поняла, что уже где-то его видела.
        Хелена словно прочла мои мысли:
        - Вы, наверное, видели фотографии Дэвида в газетах или его в «Новостях». Он возглавляет ОСАН, организацию, на которую я работаю.
        - ОСАН?
        - Организация за свободу африканских народов, - с улыбкой пояснила Хелена.
        Катьявиви повернул к ней лицо.
        - Надеюсь, с бумажной работой покончено? - спросил он.
        - Со всем, кроме завершающей речи Джона. Она сейчас в стадии второго черновика. Хочешь посмотреть ее сейчас или после обеда?
        - Думаю, лучше сейчас.
        Катьявиви поставил свой стакан.
        - Ну-у вот, - разочарованно протянула Даниэла. - А как же моя история? Ты мне сто лет не рассказывал историй!
        - Позже, - мягко сказал африканец. - Когда ляжешь в постель, я приду и буду рассказывать тебе истории.
        Глаза Даниэлы засияли.
        - Обещаешь?
        - Обещаю.
        Ее мать практично заметила:
        - Дэнни, тебе пора принимать ванну.
        Девочка соскользнула с колена Джона и сказала с выражением покорности судьбе:
        - Я всегда принимаю ванну, каждый вечер!
        - Да, Дэнни, и сегодня тоже примешь.
        - Так нечестно! Когда я вырасту, я не буду принимать ванну. Вообще никогда!
        Взяв меня за руку, Даниэла вприпрыжку удалилась с террасы. А переживания из-за ванны были вскоре забыты.
        - Он все знает про львов и про воинов и всякие-всякие интересные вещи, и ему никогда не надоедает мне рассказывать разные истории! Хорошо бы, он остался надолго, вот тогда будет весело! - поделилась она со мной своими мыслями по поводу Дэвида.
        У лестницы нас встретила Пегги.
        - Хорошо провели время?
        - Ой, Пегги, супер! - с энтузиазмом воскликнула Даниэла. - У нас был пикник, потом мы пошли в пещеры, они такие огроменные! В одной даже есть озеро, и мы плыли на лодке, и потом один дядя пел. Было потрясающе!
        - Ну, я рада, что вы получили удовольствие, - умиротворенно сказала Пегги. - А то я уже начала волноваться, вас не было очень долго.
        - Все за нас волнуются. - Девочка вздохнула с видом взрослой дамы, уставшей от жизни. - Даже мистер Лиалл приходил проследить, чтобы с нами ничего не случилось.
        Пегги посмотрела на меня.
        - Я думала, вы ездили вдвоем.
        - Ну да. Однако по каким-то причинам, по каким, я не знаю, Йен последовал за нами аж до самой Вальдемоссы. «Присмотреть за нами» - так он выразился.
        - Неужели? Странная идея! Хотя, конечно, его могла попросить об этом миссис Ван де Ноде. Я имею в виду, после автомобильной аварии.
        - Возможно, но, думаю, если так, она бы мне сказала.
        - У нее голова занята другим, - доверительно сообщила Пегги. - Взять хотя бы приезд мистера Катьявиви и все прочее.
        - А он здесь часто бывает? - спросила я.
        - О да, часто. Он руководит организацией миссис Ван де Ноде.
        - Миссис Ван де Ноде так и сказала. А что это за организация?
        Пегги, как мне показалось, немного смутилась.
        - По правде сказать, я толком не знаю. Что-то связанное с Африкой. Миссис Ван де Ноде сама африканка, хотя, глядя на нее, этого не скажешь. Я бы скорее приняла ее за испанку. Но она выполняет много всякой работы, и к ней часто кто-нибудь приезжает на несколько дней. Не так давно у нас были два англиканских священника. Очень приятные джентльмены. Чернокожие, как вы понимаете, но приятные. - Она покосилась через плечо, проверяя, не идет ли кто, и понизила голос: - Вы не поверите, когда она вышла замуж за мистера Ван де Ноде, им пришлось уехать из Южной Африки, потому что он белый, а она цветная. По-моему, это просто позор, но вот так оно было. У них такой закон, а законы есть законы, ничего не поделаешь. Не все думают одинаково, и так будет всегда. - Она с философским видом пожала плечами. - Но они счастливы, и это главное. Хотя, конечно, мистеру Брэдли их брак усложнил жизнь. Он здесь был не так давно, очень милый молодой человек. Он заканчивал учебу в Южной Африке, когда его отец женился во второй раз. Сейчас-то он не школьник, ему двадцать два или двадцать три. Такой милый, такой вежливый молодой
человек, приятнее не сыскать, мне он сразу понравился. Я сказала Марио… - В это время с террасы донесся звук отодвигаемых стульев, и Пегги спохватилась: - Ой, что же это я! Разговорилась, стою тут, а мне еще обед готовить…
        Она поспешила в кухню, а я пошла наверх следом за Даниэлой. Загадка, зачем миссис Ван де Ноде нужна секретарша, разрешилась.
        Когда я намыливала голову Даниэле, в ванную вплыла Леония. Я взглянула на нее с удивлением. Что, интересно, ей нужно?
        - У нас гость. Или вы уже знаете?
        - Знаю.
        - Ну да, конечно. Его трудно не заметить.
        Я закончила мыть голову Даниэле и стала вытирать ее полотенцем. Леония прислонилась к двери.
        - Спаситель африканской расы. Нам предстоит длинный скучный обед. Терпеть не могу скуку.
        - Я тоже, - раздался из-под полотенца тоненький голосок Даниэлы.
        Зеленые глаза Леонии опасно сверкнули, но вслух она всего лишь сообщила:
        - Завтра вечером будет вечеринка в честь гостя. Полагаю, вас попросят привести неотразимого мистера Паттерсона.
        Слово «неотразимый» она произнесла с сарказмом, но я пропустила это мимо ушей и только спросила:
        - Нас пригласят?
        Леония подняла брови и насмешливо протянула:
        - Ну конечно! Дорогая моя, на вилле Д‘Эсте не существует классовых различий, неужели вы этого еще не поняли?
        Она ушла, оставив дверь открытой. Я закрыла дверь и стала надевать на Даниэлу ночную рубашку.
        - Она часто улыбается, но не так, как другие люди улыбаются, правда? - заметила Даниэла.
        - Давай-ка ложись, а то не останется времени на сказку.
        - Я еще не пила лекарство и горячий шоколад.
        - Даниэла, а тебе в самом деле нужно лекарство?
        - Если я не выпью лекарство, мне будут сниться страшные сны, - произнесла Даниэла тоном вымогателя.
        Я рассмеялась:
        - Ну хорошо, ложись в постель, я принесу тебе лекарство.
        - И горячий шоколад.
        - Твой горячий шоколад ждет тебя возле кровати, остывает.
        - Хорошо.
        Даниэла шустро поскакала в спальню. Я собрала ее одежду, взяла пузырек с лекарством и пошла следом.
        - Дэнни, на сегодня хватит, - сказала я, закончив читать первую главу. - Скоро к тебе придет Дэвид Катьявиви рассказывать свои истории. Будь осторожна с шоколадом, не облейся, хорошо?
        - Я же не маленькая, - сказала Дэнни с нежностью. - Мне шесть лет.
        Я поцеловала ее в щеку.
        - Спокойной ночи, малышка. Приятных снов.
        Я оставила свет включенным и тихо притворила за собой дверь. За порогом я буквально налетела на Йена Лиалла. Он придержал меня, чтобы я не упала, и спросил:
        - Дэвид там?
        - Нет, а что?
        - Он собирался рассказать Даниэле перед сном очередную историю. Я его ищу.
        Я было пошла к себе, но он шагнул в сторону и встал у меня на пути.
        - Понравилась вам сегодняшняя экскурсия по пещерам?
        - Да. Вы ведь не пошли за нами?
        Он обезоруживающе усмехнулся с мальчишеским видом:
        - Какая же вы подозрительная! Нет, я за вами не пошел, и прошу прощения, если я вас обидел. Почему-то я произвел на вас плохое впечатление. Ведь дело не только в сегодняшнем инциденте, правда? Вы с самого начала, как только приехали, отнеслись ко мне враждебно. Почему?
        Я была не в настроении вести задушевные беседы с Йеном Лиаллом.
        - У меня болит голова, и сейчас я мечтаю только об одном: лечь в постель. Можно вас попросить, извинитесь, пожалуйста, за меня, что я не смогу присутствовать на обеде.
        - Конечно. Хотите, я принесу вам дисприн?
        - У меня есть. Спокойной ночи.
        - Спокойной ночи.
        Уходя в свою комнату, я знала, что Йен Лиалл провожает меня взглядом, но какое у него при этом было выражение лица, я не знала, и мне было все равно. Это был очень длинный день, наверное, самый длинный в моей жизни. И я просто не могла выносить его больше ни минуты. Интуиция подсказывала мне, что за обедом Леония обязательно заговорит о женитьбе Макса, а я бы ни за что не смогла с этим справиться. Во всяком случае, не сегодня вечером. Я закрыла дверь спальни, опустила жалюзи, и комната погрузилась в благословенную темноту.


        Глава 8
        В два часа ночи я не спала и не находила себе места. Я устало надела халат и босиком подошла к открытому окну. Было слышно, как вдали у подножия утеса шепчет море, а со стороны сосен доносился тонкий писк летучей мыши. Я до сих пор не представляю, что подтолкнуло меня заглянуть к Даниэле. Как бы то ни было, вместо того чтобы вернуться в постель в слабой надежде уснуть, я тихо прошла через коридор и открыла дверь в комнату Даниэлы.
        Едва шагнув в комнату, я сразу поняла, что что-то не так. Занавески были отдернуты, и Даниэла лежала в лунном свете, обнимая во сне плюшевого мишку. Я подошла к ней и потрогала ее лоб, он оказался холодным и влажным. Я встревожилась.
        - Даниэла! Даниэла!
        У нее даже веки не дрогнули. Я нашла выключатель, включила свет и сразу увидела пузырек с лекарством. Он стоял на тумбочке возле кровати, прилипший к книге, которую я читала. Пузырек был без пробки. И пустой. У меня екнуло сердце. Я закричала во все горло:
        - Пегги, Пегги!
        Я подняла Даниэлу с кровати, поставила ее вертикально и стала хлопать по щекам, лихорадочно пытаясь вспомнить, сколько же в пузырьке оставалось лекарства, в какое время она его выпила и что теперь делать. Что же делать, Господи, что делать?
        Даниэла вяло зашевелилась и издала слабый звук, похожий на стон. Я подхватила ее на руки и понесла в ванную, продолжая что есть мочи звать Пегги. Где-то открывались двери, из коридора доносился топот бегущих ног, но это я сознавала лишь смутно. Голова Даниэлы лежала на моем плече и болталась из стороны в сторону. В ванную влетел Йен Лиалл, за ним по пятам - Пегги.
        - Какого черта…
        - Она выпила все лекарство! Пегги, принесите соль! Быстрее!
        Пегги бросила лишь один взгляд на вялую Даниэлу и побежала в кухню. Йен Лиалл встал рядом со мной на колени и попытался приподнять веки Даниэлы. Я была в отчаянии.
        - Надо сделать так, чтобы ее вырвало!
        У Даниэлы затрепетали веки, она открыла глаза, взгляд был застывшим и ошеломленным. Тут в крошечную ванную втиснулась Пегги с пакетом соли. Йен налил воду в стакан, потом я держала Даниэлу, а он вливал ей в горло раствор соли. Она стала упираться, пыталась отвернуться, ему пришлось крепко держать ее голову, вода проливалась на ее ночную рубашку и на мои руки. Через несколько секунд я почувствовала, как ее желудок стал сокращаться, и ее вырвало. Маленькое тело Даниэлы содрогалось, по щекам текли слезы. Лицо Йена было пепельно-серым.
        - Пегги, - сказал он, - сходите за ее матерью.
        Пегги молча передала мне полотенце и сделала, что ей было сказано. Я сидела с Даниэлой на кафельном полу, укачивала ее и обтирала ее лицо полотенцем. Она слабыми ручонками обвивала мою шею.
        - Мне не нравится, когда меня рвет.
        Я мягко покачала ее.
        - Дорогая, нам это тоже не нравится, но нам нужно было освободить тебя от лекарства, которое ты выпила, и если бы мы не сделали так, чтобы тебя вырвало, то тебе было бы очень-очень плохо.
        Даниэла заворочалась у меня в руках.
        - Я его не пила. Я не пила лекарство.
        Йен попытался забрать у меня Даниэлу, но она теснее прижалась ко мне и крепче обхватила мою шею.
        - Я хочу остаться с мисс Мэттьюз.
        Я встала и вынесла Даниэлу из ванной в ее комнату. Пустой пузырек от лекарства стоял на прежнем месте.
        - Я его не пила, честное слово, не пила.
        Я поцеловала Даниэлу в лоб. Было не время устраивать перекрестный допрос.
        - Дорогая, давай-ка я уложу тебя в постельку.
        В коридоре послышались быстрые шаги, в комнату влетели Хелена и Джон Ван де Ноде.
        - Дэнни, что случилось? Дорогая, ты в порядке?
        Даниэла неуверенно улыбнулась, мать взяла ее на руки.
        - Дорогая, тебе было плохо, теперь тебе лучше? Хочешь выпить воды?
        Даниэла вспомнила соленую воду и содрогнулась.
        - Это было ужасно.
        - Попей немножко, и тебе сразу станет лучше.
        Йен сполоснул стакан и до половины наполнил его водой из-под крана. Пегги тем временем принялась убирать в ванной. Йен отрывисто спросил:
        - Как к ней попало лекарство?
        - Я не знаю. Она не могла… - пролепетала я.
        - Но она смогла! - отрезал Йен с мрачным видом.
        - Что еще за лекарство? - спросил Джон Ван де Ноде.
        - Лекарство, которое она принимает на ночь, чтобы лучше спать. Сегодня вечером я дала ей одну ложку, а остальное убрала. Но когда я позже вошла в спальню, пузырек стоял здесь.
        - О Господи! - ахнула Хелена Ван де Ноде. - Она так много выпила…
        Джон Ван де Ноде был ошеломлен. Он спросил меня:
        - Но как? Люси, а вы точно не оставляли здесь лекарство?
        - Нет, конечно, - ответила я. - Лекарство хранится в аптечке в ванной, туда я его и убрала.
        - Даниэла не могла бы его достать.
        Джон Ван де Ноде посмотрел на аптечку, которая висела в ванной на стене довольно высоко.
        - Значит, как-то добралась. Если бы я проявила небрежность и оставила пузырек в спальне, я бы так вам и сказала. Честное слово, я бы сказала. Но я его не оставляла, я убрала его обратно в аптечку.
        - Вы точно это помните? - спросил Джон Ван де Ноде.
        - Ну разумеется.
        Хелена Ван де Ноде устало сказала:
        - Давайте оставим эти расспросы до утра. Я останусь здесь и буду играть с Дэнни в карты, чтобы она не заснула. Спокойной всем ночи, Йен, идите спать. И вы, Люси, тоже.
        - Люси, как вы могли? - воскликнула Пегги с упреком. От переживаний ее голос дрожал. - Как вы могли?
        - Пегги, но я не оставляла здесь лекарство! Я убрала его на место, в аптечку. Я знаю, что я это сделала.
        Пегги отвела взгляд.
        - Ох, Люси…
        Похоже, она мне не верила. Она тяжелой походкой вышла из спальни в коридор. А я поплелась в свою комнату и села на кровать. У меня начиналась реакция на произошедшее, я вдруг почувствовала озноб, и меня стала колотить дрожь. Если бы я не вошла к Даниэле тогда, когда вошла… Но я же пришла, и с Даниэлой теперь все в порядке. Я закрыла глаза и попыталась уснуть.
        Утром за завтраком Йен спросил:
        - Вы уже видели Даниэлу?
        - Я к ней заглядывала, но она еще спала.
        - А разве вам не следовало ее разбудить? - небрежно поинтересовалась Леония.
        - Она спала совершенно нормальным сном. И поскольку за ночь она вымоталась, я не стала ее беспокоить.
        Леония вдруг продемонстрировала нетипичное для нее великодушие.
        - На вашем месте я бы не слишком себя винила, - сказала она. - Вы же не могли знать, что глупый ребенок выпьет лекарство. В конце концов, оставлять бутылочку с лекарством на столике возле кровати вполне обычное дело.
        Меня это разозлило.
        - Даниэла не глупый ребенок. И я не оставляла лекарство на столике возле кровати.
        - Правда? - Леония подняла брови, и на ее губах заиграла ехидная полуулыбка. - Как странно…
        - Ничего странного, это просто правда.
        - Но тогда как она достала лекарство?
        - Не знаю. Но когда Даниэла проснется, она, без сомнения, нам расскажет. Передайте мне, пожалуйста, тост.
        Йен пристально посмотрел на меня.
        - Вы уверены, что вам не изменяет память? - спросил он. - У вас же болела голова вчера вечером.
        Тут я не выдержала и взорвалась:
        - Я и не ожидаю, что вы поверите всему, что я говорю! Я прекрасно знаю, что вы не хотели, чтобы я приезжала, а теперь делаете все, чтобы выставить меня небрежной и некомпетентной. Но я не такая. Вы ведь уверены, что в аварии на горной дороге виновата я? Но это не так! И прошлой ночью моей вины в том, что случилось, не было! Я очень хорошо отношусь к Даниэле, мне нравится о ней заботиться, и я намерена оставаться здесь и продолжать это делать! - Я резко встала и вышла из комнаты. Йен ошеломленно смотрел мне вслед.
        Когда я вошла в комнату Даниэлы, она уже встала и одевалась. Увидев меня, она сонно улыбнулась.
        - Даниэла, ты хорошо себя чувствуешь?
        - Да, спасибо. Я правда играла с мамой в карты посреди ночи?
        - Правда.
        - Прямо среди ночи?
        - Да.
        - Ничего себе! Как вы думаете, мама согласится со мной и этой ночью поиграть?
        - Не думаю. Прошлой ночью вы играли в карты потому, что ты плохо себя чувствовала.
        - Это было противно. Когда меня тошнит, я всегда плачу.
        Я взяла в руки пустой пузырек от лекарства.
        - Даниэла, как ты достала его из аптечки?
        Она посмотрела на меня с озадаченным видом.
        - Я его не доставала.
        - Но ты ведь выпила лекарство? - мягко спросила я.
        Даниэла замотала головой:
        - Нет, я пила только горячий шоколад, больше ничего.
        - Даниэла, прошлой ночью тебе было плохо, потому что ты выпила все свое лекарство. Смотри, в бутылочке ничего не осталось.
        Широко открытые серо-зеленые глаза смотрели невинно.
        - Я не брала, честно, не брала.
        - Даниэла, очень важно, чтобы ты сказала правду. Если ты это сделала, я не буду на тебя сердиться, но я очень рассержусь, если ты меня обманешь. Скажи, как ты смогла достать бутылочку из аптечки?
        - Я не доставала!
        - Но ты же его выпила?
        - Нет, честно, я его не пила. Я говорю правду, честно-честно. - По щекам Даниэлы потекли слезы.
        Я обняла ее за плечи.
        - Не плачь, Даниэла, не из-за чего плакать. Давай-ка пойдем завтракать. Пегги сделала тебе яичницу-болтунью.
        Девочка вложила свою ладошку в мою руку.
        - Вы ведь мне верите? Я бы не стала вас обманывать, честное слово.
        Я пожала ее ладонь.
        - А если ты вспомнишь, как пила лекарство или как ты его достала, то расскажешь мне?
        - Обязательно расскажу. Вы на меня не сердитесь?
        - Глупышка, конечно, не сержусь. Я только хочу, чтобы ты все вспомнила.
        - Я не помню! Я даже не помню, чтобы мне это снилось!
        Когда Даниэлу стал расспрашивать отец, она так же упорно стояла на своем. Джон со вздохом отпустил дочь и обратился ко мне:
        - Прошлая ночь ее напугала, она даже не признается, что выпила лекарство, тем более не скажет, как до него добралась. Думаю, нужно считать этот вопрос закрытым и впредь следить, чтобы аптечка была всегда заперта.
        Чувствуя себя несчастной и жалкой, я поплелась на пляж. Единственным человеком, с которым я бы сейчас могла почувствовать себя лучше, был Стив с его здравым смыслом и оптимизмом, но до встречи с ним оставалось еще часов десять.
        Песок раскалился на солнце. Я быстро переоделась в купальник и с удовольствием вошла в прохладную воду. В центре бухты в гордом одиночестве возвышалась над водой яхта, ее ослепительно белый корпус отражался в прозрачной воде. Я поплыла к ней. Легчайший бриз доносил терпкий аромат лимона и сладковатый запах сосен. Я перевернулась на спину и просто расслабилась… Когда я повернула к берегу, то увидела, что на песке сидит Йен Лиалл в джинсах и футболке.
        - Хорошо поплавали? - спросил он.
        - Да.
        Чувствуя его взгляд на своем теле, я накинула на плечи пляжное полотенце и завернулась в него. Йен Лиалл встал.
        - Сегодня утром я не хотел вас обидеть.
        Я ничего не сказала, просто подняла с песка свою одежду и направилась к тропинке. Йен последовал за мной.
        - Я просто задал вам искренний вопрос. Не всегда бывает легко вспомнить, как делал что-то, что ты делаешь всегда, по привычке. Вы понимаете, что я хочу сказать?
        - Да, понимаю, - кивнула я. - Вы хотите спросить, оставляла ли я этот чертов пузырек на столике возле кровати. Так вот, мой ответ «нет»!
        Пока мы поднимались по крутым ступеням, которые зигзагом поднимались вверх по обрыву там, где сосны росли гуще всего, ненадолго установилось молчание. Потом Йен Лиалл спросил:
        - Что вы имели в виду, когда сказали, что я не хотел, чтобы вы сюда приезжали?
        Не могла же я признаться, что подслушивала, пусть даже не нарочно, поэтому я сказала:
        - Вы ясно дали это понять с самого начала.
        - Неужели? - Он казался озадаченным. - Я думал, что веду себя дружелюбно.
        - Вы постоянно за мной наблюдаете. Я же все вижу.
        - Вы мне нравитесь.
        - У вас довольно странный способ это показать.
        Мы обогнули куртину, благоухающую жасмином.
        - Тогда, может быть, вот этот способ будет лучше.
        Я еще не успела понять, что он собирается сделать, как он повернул меня лицом к себе и поцеловал. На мою голову и плечи посыпались белые лепестки жасмина. В первые мгновения я была слишком удивлена, чтобы как-то отреагировать, но потом с негодованием оттолкнула его.
        - Если я хочу, чтобы меня поцеловали, я каким-нибудь образом даю это понять.
        Он усмехнулся. Солнечный свет блестел в его рыжих волосах.
        - Ну так, пожалуйста, дайте мне это понять. Вас целовать очень приятно!
        На секунду у меня возникло искушение дать ему пощечину, но потом я повернулась и сердито зашагала дальше. Я шла быстро, резко раздвигая ветки роз и терновника, так что они пружинисто отскакивали позади меня и ударяли его. Он легко догнал меня и сообщил как ни в чем не бывало:
        - Хелена попросила напомнить вам о вечеринке сегодня вечером. Из-за ночного происшествия у нее совсем вылетело это из головы, и она не помнит, говорила вам о нем или нет.
        - Мне сказала Леония вчера вечером.
        - Когда? Вы же не были на обеде.
        - Она заходила в ванную, когда я купала Даниэлу.
        - Неужели? И что она сказала?
        - Что будет вечеринка и что, вероятнее всего, меня попросят привести Стива.
        - И вы его приведете?
        - Если меня пригласят.
        - Конечно, пригласят, а чем, по-вашему, я сейчас занимаюсь?
        - Я думала, это вечеринка семейства Ван де Ноде, - заметила я ледяным тоном.
        Он засмеялся:
        - Мы тут все одна большая семья, разве вы еще не заметили?
        - Да. - Мы преодолели последний поворот на самом верху обрыва и ступили в пятнистую тень террасы. - Леония мне так и сказала.
        - Я был бы рад, если бы вы не приглашали Стива. Из личных соображений.
        У бассейна сидели Джон Ван де Ноде и Дэвид Катьявиви, они были глубоко увлечены разговором. Игнорируя Йена и крепко держа пляжное полотенце, в которое я завернулась, я быстро прошла мимо них в дом. Йен остался стоять в тени сосен. Когда я посмотрела из окна спальни, он все еще там стоял, курил сигарету и задумчиво смотрел на море.
        В дверь тихо постучали. Я открыла и увидела Хелену Ван де Ноде. Ничто в ней не напоминало о тревогах прошедшей ночи. Она вошла в комнату.
        - Люси, Даниэла чувствует себя прекрасно. Я ее освободила от утренних уроков, но днем можете ее куда-нибудь свозить.
        Она не спеша подошла к окну и улыбнулась, я не поняла, кому она улыбается, мужу или Йену Лиаллу. Потом она снова повернулась ко мне.
        - Я вас уже спрашивала насчет сегодняшней вечеринки?
        - Нет, но мне о ней сказали Леония и Йен.
        - Вечеринка будет не очень большая, я подумала, что было бы неплохо ее устроить, пока здесь Дэвид и до отъезда Джона.
        - Я не знала, что мистер Ван де Ноде уезжает, - удивилась я.
        Хелена Ван де Ноде присела на край моей кровати и обхватила руками колени.
        - Люси, это кульминационный момент, результат нескольких лет работы. Джон возвращается в Африку и в политику.
        - В Африку? - удивленно спросила я.
        На вилле эту ситуацию никогда не обсуждали, но я достаточно много узнала от дяди Алистэра, чтобы понимать, что в Южной Африке карьера Джона Ван де Ноде закончена.
        - Он возвращается в Овамбию, - сказала Хелена, ее глаза сияли. - Это моя родина. Мы многие годы боролись за самоуправление, но всегда был аргумент против, что мы не готовы, что у нас нет достойного лидера, которого принимали бы и белые, и черные. Если премьером станет Джон, эта отговорка уже не сработает. На Западе его знают и доверяют ему. Работая в Южной Африке, он давно показал себя талантливым политиком. Народ Овамбии его знает и доверяет ему. Так что это идеальное решение! На следующей неделе в Лусаке состоится саммит, на котором будут голосовать и другие африканские страны. Решение обязательно будет положительным. Иначе Овамбией будут и дальше управлять только белые, а этого никто не хочет, так как в конце концов это приведет к большому кровопролитию. Америка и Англия стремятся к мирному решению, и таким образом они его получат. - Она встала и нетерпеливо прошлась по комнате. - Мы так долго над этим работали, что мне даже не верится, что результат почти у нас в руках. - Она повернулась и посмотрела на меня. - Вы ведь с нами поедете?
        Я опешила.
        - В Овамбию?
        - Да. Там прекрасно. В мире нет другого такого места, как Африка.
        Я опрометчиво согласилась:
        - Да, конечно.
        В конце концов, любое место лучше, чем Крейлшем-Плейс.
        - Отлично! А сегодня вечером вы приведете Стива?
        - Хорошо.
        - Ну вот и прекрасно! Леония приведет своего нового бойфренда. - И Хелена Ван де Ноде пророчески объявила: - У меня такое чувство, что сегодняшний прием будет запоминающимся.


        Глава 9
        После ленча я повезла Даниэлу в Порт-Сольер. Я рассудила, что на оживленном приморском курорте найдется чем ее развлечь. Даниэла шла по стене гавани, держа в одной руке фруктовый лед, а другой для равновесия держась за мое плечо.
        - Помните прошлую ночь? Когда я заболела?
        - Да.
        Я надеялась, что Даниэла сделает признание.
        - Когда я рассказала Дэвиду про дурацкое лекарство, он сказал, что, когда я засыпала, его там не было.
        Я совсем забыла, что Дэвид Катьявиви обещал рассказать Даниэле на ночь какую-нибудь историю.
        - Он к тебе приходил вчера ночью?
        Даниэла кивнула.
        - Он всегда приходит рассказывать мне разные истории, когда гостит у нас. Они у него очень интересные. Он их не по книжке читает, а просто рассказывает.
        - Тогда, наверное, ты взяла бутылочку из шкафчика в ванной после того, как Дэвид пожелал тебе спокойной ночи и ушел?
        - Нет, я не брала. Я уснула, когда Дэвид еще сидел со мной. Я так странно себя чувствовала, у меня голова была точно каменная - тяжелая-тяжелая. Я заснула, когда он еще был у меня. Можете спросить Дэвида.
        - Обязательно спрошу.
        У меня не было возможности поговорить с Дэвидом до тех пор, пока Даниэла не легла. К тому времени прием практически уже начался. Дэвид развешивал гирлянду лампочек между соснами, скрывавшими очаг для барбекю, который соорудил Марио.
        - Добрый вечер, - сказала я. - Не могли бы вы уделить мне немного времени, я хотела с вами кое о чем поговорить.
        Дэвид улыбнулся.
        - О чем вы хотите поговорить? Об Овамбии?
        За то недолгое время, что он провел на вилле, он ни о чем другом почти не говорил.
        - Нет, это касается Даниэлы.
        - О Даниэле?
        Он протянул между ветвями последнюю нитку гирлянды и окинул взглядом свою работу.
        - Так что насчет Даниэлы?
        - Вы же знаете, что случилось вчера ночью? О происшествии с лекарством.
        Дэвид кивнул:
        - Мне обо всем утром рассказал Джон.
        - Я ушла от Даниэлы около семи вечера. У меня очень сильно болела голова, и я сразу пошла к себе спать. Перед тем как уйти, я дала ей чайную ложку ее лекарства и поставила на тумбочку горячий шоколад. А лекарство убрала обратно в аптечку. Она не запирается, но шкафчик висит высоко, так что Даниэла вряд ли бы до него достала. Да и там не было ничего интересного, только это лекарство, пластыри и мазь. Когда я заглянула в комнату Даниэлы около двух часов ночи, бутылочка от лекарства стояла на столике возле ее кровати. Причем бутылочка была пуста. Возможно, Даниэла добралась до аптечки, встав на стул, но все стулья стояли на своих местах и…
        - И что? - подсказал Дэвид.
        - Даниэла отрицает, что взяла лекарство. Она говорит, что после того, как я ушла, к ней приходили вы, чтобы рассказать историю на ночь. Она правда уснула, когда вы еще были у нее?
        - Да, - кивнул Дэвид. - Она очень устала, глаза у нее буквально слипались.
        - А на столике возле кровати что-нибудь было в тот момент?
        - Только книга.
        - И все?
        - Все.
        - Спасибо.
        У меня вдруг пересохло во рту. Когда я рассказала все это Стиву, он не придал этому никакого значения.
        - Хватит беспокоиться. Совершенно ясно, что произошло. Она проснулась, встала, болталась без дела и выпила лекарство, но когда увидела, как серьезно к этому отнеслись взрослые, решила, что безопаснее будет помалкивать. Хоть убей, не понимаю, зачем делать лекарства для детей со вкусом малины или еще чем-то подобным. Я уверен, если бы ты к ней не заглянула, последствия могли бы быть очень серьезными.
        - Она меня до смерти напугала.
        Стив сжал мое плечо.
        - Забудь об этом. Похоже, супруги Ван де Ноде так и сделали. Кстати, по какому случаю сегодня вечеринка?
        - Без особого повода. Хелена подумала, что было бы неплохо устроить вечеринку, пока здесь гостит Дэвид Катьявиви, а Джон еще не уехал в Лусаку.
        - Что представляет собой Катьявиви?
        - Он очень приятный человек. Даниэла его обожает.
        - Это не он в гуще движения за свободу Овамбии?
        - Они все там. Хелена Ван де Ноде сама из Овамбии, она надеется, что Джон станет следующим премьер-министром.
        - Кем-кем следующим? - со смехом переспросил Стив.
        - Премьером. Страна вот-вот должна получить независимость.
        - Я думаю, она слишком оптимистична, - заметил Стив с иронией. - Не могу себе представить, что африканская нация примет в качестве премьер-министра белого из Южной Африки, а ты можешь?
        Я рассмеялась.
        - Звучит и правда немного фантастически, но, по-видимому, в Овамбии его знают и доверяют ему, а из-за его политического положения в прошлые годы его знают и на Западе. Хелена говорит, что это идеальное решение.
        Стив покачал головой.
        - ООН уже несколько лет назад учредила совет по управлению Овамбией, эта система работает, и нет нужды ее менять.
        - Дэвид Катьявиви и Джон Ван де Ноде так не думают…
        Гости уже начали съезжаться. Дэвид Катьявиви о чем-то серьезно беседовал с Джоном, Хеленой и Йеном Лиаллом. В своем алом одеянии он выглядел очень импозантно. Когда мы вошли в комнату, Йен повернулся в нашу сторону и окинул меня откровенно оценивающим взглядом. Я повернулась к нему спиной и сказала Стиву:
        - Можно мне перно с большим количеством льда?
        Мимо нас к бару прошла компания из четырех человек, которых я никогда раньше не видела.
        - Где Леония со своим новым бойфрендом? - спросил Стив.
        - Не знаю, я ее после завтрака не видела. Но когда она появится, мы ее обязательно заметим. Зная Леонию, можно не сомневаться, что ее появление будет эффектным.
        - Мне показалось, или я в самом деле слышу в твоем голосе язвительность? - Стив усмехнулся. - Пошли, давай возьмем напитки и найдем тихое местечко.
        Стив взял меня за руку и, лавируя между группками гостей, вывел на террасу. Мы прошли мимо бассейна к лесу и тропинке, ведущей к обрыву. За деревьями музыка была слышна глуше, мы медленно побрели к морю. Я почувствовала, как Стив сжимает мою руку крепче.
        - Люси, я скоро уеду с Майорки.
        - Жаль.
        Я знала, что мои слова прозвучали неловко, потому что Стив хотел бы, чтобы я сказала больше. В лесу было тихо и безветренно, лунный свет просачивался между ветвями струйками серебра. Стив повернул меня к себе лицом.
        - И это все? Никаких возражений? И ты не просишь меня остаться?
        - Стив, конечно, я бы хотела, чтобы ты остался.
        - Но это не вопрос жизни и смерти?
        Я мягко сказала:
        - Стив, я в тебя не влюблена.
        В темноте я не могла видеть выражение его лица. Несколько секунд он молчал, а потом вдруг обнял меня и стал страстно целовать. На какую-то секунду я почувствовала, что слабею, его поцелуи будили во мне желание, и он мне нравился. Очень нравился. Но он не был Максом, а чувство, которое я испытывала, не было любовью.
        Я мягко отстранилась от него.
        - Стив, для меня это слишком рано. Должно пройти много времени, прежде чем я смогу снова завязать серьезные отношения с кем-то другим.
        - Не в моих привычках влюбляться в девушек, которых я вожу по ресторанам. И теперь, когда я все-таки влюбился, я буду очень настойчив. Люси, я люблю тебя и хочу, чтобы ты присоединилась ко мне, когда я уеду с Майорки.
        - Присоединилась… где?
        Он пожал плечами:
        - Я пока сам не знаю. Ты можешь сама выбрать место. В отличие от большинства здесь присутствующих, я ничем не связан. Я, что называется, финансово независим. И я привык получать то, что хочу. А сейчас я хочу тебя. Думаю, через какое-то время я смогу сделать так, что ты передумаешь.
        Он привлек меня ближе, обнял за талию, и мы молча пошли обратно, туда где звучали музыка и смех и сияли огни вечеринки.
        Как только мы вышли на свет из темного туннеля, образованного деревьями, мой взгляд наткнулся на взгляд Йена Лиалла. Выражение его глаз было не из приятных. Он снова быстро отвел взгляд и продолжил разливать напитки. Я злилась на себя за собственную реакцию. Если я хочу гулять в темноте по лесу со Стивом Паттерсоном, это мое личное дело, и больше ничье.
        Хелена Ван де Ноде танцевала с мужчиной изысканного вида с пышной белой бородой. Ее волосы были уложены в гладкий узел на затылке. Леонии нигде не было видно.
        - Интересно, где она? - сказала я Стиву. - Вчера, когда мы с ней разговаривали, мне показалось, что она ждет этого вечера с нетерпением.
        - А я думал, Леония слишком пресыщена, чтобы показать интерес к чему бы то ни было.
        - Она же собирается привести нового бойфренда! Должно быть, он достоин того, чтобы им похвастаться.
        Мы прошли между танцующими парами и направились к буфету.
        - Ты видишь Катьявиви? - спросил Стив. - Мне надо перекинуться с ним парой слов.
        - Нет, не вижу.
        Стив положил на мою тарелку целую гору волованов, маленьких пирожков с курятиной и ракушек, фаршированных лобстерами и крабами.
        - Это слишком много! - запротестовала я.
        Он протянул мне бокал шампанского:
        - Давай найдем тихий уголок и сядем.
        В это время раздался новый всплеск приветственных возгласов, по толпе гостей пробежал ропот радостного возбуждения, и всеобщее внимание обратилось к новым гостям. Прямо передо мной стояла крупная дама в лиловом бархатном платье и меховом палантине, поэтому я не видела, кто прибыл.
        - Стив, кто там?
        Он усмехнулся:
        - Леония появилась эффектно, как ты и предсказывала.
        Поверх мехового палантина на плечах дамы я мельком увидела Леонию. С волосами, блестящими, как полированное золото, в летящем шифоновом платье пастельного цвета она выглядела невероятно красивой и хрупкой.
        - Да уж, она определенно произвела фурор, - сказала я.
        - Не сама по себе, она привела каких-то гостей.
        Полная дама передо мной немного подвинулась, и я поняла, почему Леония с таким нетерпением ждала сегодняшнего приема. Теперь мне было очень хорошо все видно сквозь редкую толпу гостей. Леония представляла Джону Ван де Ноде свою гостью, и это к ней было приковано всеобщее внимание. Высокая, стройная, она была в черном платье безукоризненного покроя, и ее единственным украшением было кольцо на левой руке с огромным сверкающим бриллиантом. Иссиня-черные волосы гостьи мягко ниспадали на плечи. Она улыбнулась Джону Ван де Ноде, и свет выхватил ее точеные высокие скулы и совершенные очертания губ.
        У меня пересохло во рту, в висках застучала кровь. Гостья отвела взгляд от лица Джона Ван де Ноде и стала осматривать зал. Я быстро отвернулась, но недостаточно быстро. Она меня узнала, и ее улыбка стала еще шире. Я видела, как она быстро сказала что-то Джону Ван де Ноде и направилась в мою сторону, протягивая руки.
        - Люси, какой приятный сюрприз! - произнесла она чуть хрипловатым голосом. - Я и не знала, что вы на Майорке!
        Я каким-то чудом сумела улыбнуться.
        - Стив, позвольте вас представить. Стив Паттерсон. Клодетта Клостре.
        Это было самое большее, что я сумела произнести, мое горло так сжалось, что я едва могла говорить.
        Клодетта пожала Стиву руку и откинула за спину черные волосы.
        - Почему вы никому не сказали, где вы? Макс с ума сходил от беспокойства!
        - Ему незачем было… - Мне показалось, что мой голос доносится откуда-то очень издалека.
        - Мы посылали вам приглашение на свадьбу, но оно вернулось обратно с пометкой, что адресат отсутствует. Даже мать Макса не говорила, где вы, хотя я уверена, что она знала!
        Я увидела в дверях полную фигуру и лысеющую голову Федора Качерского. Он с кем-то разговаривал, мне не было видно с кем, но я не сомневалась, что с Максом. Я в панике пробормотала:
        - Прошу меня извинить, я на минутку…
        Я оттолкнула руку Стива и стала пробираться между группами веселящихся гостей к террасе. Задевая танцующие пары, я спешила через всю виллу, чтобы скрыться в темноте, на тропинке, ведущей к обрыву. Потом я увидела там, в темноте, Йена Лиалла, он стоял ко мне спиной и курил сигарету. Я остановилась, пытаясь перевести дух, мое сердце бешено колотилось. Я поняла, что стою перед кабинетом Хелены Ван де Ноде. Я схватилась за ручку застекленной двери, толкнула и вошла в темную комнату. За закрытыми дверями музыка была слышна приглушенно, а смех еще глуше. Тяжело дыша, я обхватила себя руками.
        Боже праведный, это ж надо додуматься, послать мне приглашение на свадьбу! Меня захлестнул гнев, а не горе. Клодетту я не винила, ведь я сама разорвала помолвку, и она не обязана была знать, что я все еще люблю Макса. Но Макс-то знал. Он знал о моих чувствах. Макс всегда о них знал. И ему хватило наглости прислать мне приглашение на его свадьбу с другой женщиной!
        Я схватила подушку и швырнула ее в противоположную стену.
        - Черт! - сказала я вслух. - Черт! Черт! Черт!
        В темноте за моей спиной раздался голос:
        - Привет, малыш. Устраиваешь истерику?


        Глава 10
        Я резко повернулась, слово застряло у меня в горле.
        - Макс!
        - Да, - спокойно подтвердил он. - К чему эта игра в прятки?
        - Не знаю, о чем ты говоришь.
        - Да ладно, малыш, что же ты бросилась наутек, как только меня увидела?
        - Я тебя не видела.
        И это была чистая правда. Я обошла вокруг стула с бархатной обивкой и для поддержки взялась за спинку. Макс вздохнул и прислонился к окну. На фоне лунного света его фигура вырисовывалась темным силуэтом.
        - Я хочу знать одно, только одно, Люси. Почему?
        - Мне казалось, что причина очевидна.
        - Для меня - нет.
        - Тогда, значит, ты еще глупее, чем я думала! - безжалостно сказала я.
        Когда он снова заговорил, в его голосе появились нотки, которых я никогда раньше не слышала.
        - Думаю, я заслуживаю объяснения.
        - Наша помолвка была расторгнута, мне нужна была работа, и мне ее предложила Хелена Ван де Ноде. Вот так все просто.
        - И ты уехала, не сообщив мне, где тебя искать.
        - А зачем тебе меня искать. Где я - тебя больше не должно касаться. Я теперь живу своей собственной жизнью.
        - А мужчина, с которым ты была, когда я вошел, он часть твоей новой жизни?
        - Да. - Мои ногти впились в мягкий бархат. - И он будет недоумевать, куда я подевалась.
        Макс взорвался:
        - Он будет недоумевать, куда ты подевалась! Я целых два месяца гадал, куда ты пропала! Ты знаешь, что Клодетта хотела, чтобы ты была ее подружкой невесты?
        - Что? Подружкой невесты? - прошипела я.
        - А что в этом плохого?
        - Ну, знаешь, если ты сам этого не понимаешь, я не могу тебе объяснить!
        - Черт возьми, я не понимаю, почему вы с Клодеттой не можете быть подругами! - От досады Макс сорвался на крик. - С этого дня живи как знаешь. Я буду держаться от тебя подальше, если ты именно этого хочешь. Но когда меня бросают ради другого мужчины, я хочу узнавать об этом из первых рук!
        - Когда тебя… - Я задыхалась от гнева, мне даже стало трудно говорить. - Это ты изменял мне с Клодеттой! И что мне оставалось делать? Сидеть дома и читать хорошие книжки?
        Самообладание покинуло Макса, он стремительно бросился ко мне и крепко схватил за запястье.
        - Я тебе однажды уже все объяснял!
        - И я оказалась такой дурой, что поверила!
        Макс процедил сквозь зубы:
        - Малыш, я никогда тебя пальцем не трогал, но, видит Бог, сейчас я к этому близок!
        Перегнув через колено, Макс принялся меня шлепать. Я брыкалась и отбивалась с такой яростью, что даже не заметила, как в комнату вошел Стив, тут же набросился на Макса и прижал его к стене. Макс с силой отвел от себя руки Стива и сказал:
        - Если тебе нужна моя кузина, она вся в твоем распоряжении!
        - Что случилось, черт возьми? - спросил Стив, когда Макс покинул комнату. - Почему он вышел из себя?
        Я истерически рассмеялась.
        - Они хотели, чтобы я была подружкой невесты!
        Стив выругался и вытер мое лицо своим носовым платком.
        - Ну что, теперь тебе лучше?
        - Да, - соврала я. - Я в порядке.
        Он крепко обнял меня за плечи, и мы пошли обратно на террасу.
        - Мне нужно поговорить с Катьявиви. Расспросить его про Овамбию, - сказал Стив.
        Мы присоединились к кружку, образовавшемуся вокруг Дэвида Катьявиви. Стив принес мне бренди, что пришлось очень кстати. Я видела, как в другой части комнаты Макс ищет Клодетту. Она стояла с Федором Качерским и смеялась над чем-то, что он ей говорил, лицо русского выражало восторженное поклонение. Когда подошел Макс, она повернулась в его сторону, положила руку на его локоть и наклонилась к нему. Он что-то прошептал ей, и на ее лицо набежала тень, она выразительно пожала худенькими плечами. Потом к ним присоединилась Леония. Макс теперь улыбался, и только побелевшая кожа вокруг рта напоминала о его недавней вспышке ярости. Федор что-то сказал Максу и повел Клодетту на террасу, где под гирляндами лампочек танцевали пары. Мне показалось, что Леония придвинулась к Максу ближе, казалось, облачко ее светлых волос коснулось его плеча, зеленые глаза смотрели на него с улыбкой. Макс наклонил голову, что-то сказал Леонии, и до меня донесся ее звонкий смех.
        К нам подошли Хелена Ван де Ноде и дама в лиловом, которая все еще куталась в палантин.
        - Люси, кажется, я не представила вас леди Бингхэм?
        Леди Бингхэм пожала мне руку и спросила:
        - Говорят, вы родственница этого гонщика?
        - Мы кузены, - коротко ответила я.
        Леди Бингхэм покосилась на Макса.
        - А где невеста?
        - Танцует.
        Я с радостью отметила, что мой голос звучит нормально.
        - Хм. Хорошенькая девушка. Но не думаю, что умная. Она ведь иностранка?
        - Француженка.
        - Что ж, это долго не продлится. С таким-то мужем. Они несовместимы, это сразу видно.
        Стив предложил мне путь к бегству:
        - Хочешь потанцевать?
        Я согласилась и с нетерпением взяла его за руку. Пока мы отходили от леди Бингхэм, я слышала, как она бестактно сказала:
        - Славная девушка. Напоминает мне другую, которая у вас была… Джанис… Джанет?
        Мимо нас прошли в танце Качерский и Клодетта, она была значительно выше его.
        Почувствовав мое напряжение, Стив попытался его разрядить:
        - Славный коротышка.
        Когда мимо нас проплыли в танце Макс и Клодетта, я похолодела, они прошли так близко, что я ощутила аромат ее духов. Она обнимала Макса за шею, и они смеялись. Стив понял все без слов. Он повел меня обратно к буфету за угощением. В открытые окна было хорошо видно террасу. Макс уже танцевал с другой партнершей, на этот раз - с Леонией. Она запустила свои пальцы с красными ногтями в его волосы. Я подумала, не возражает ли против этого Клодетта.
        - Пожалуй, я пойду спать, - сказала я Стиву.
        Он наклонил голову и поцеловал меня нежным, полным любви поцелуем.
        - Спокойной ночи, Люси, приятных снов.
        Поверх его плеча я встретилась взглядом с Максом. Челюсти его были крепко сжаты, на щеке дергался мускул, лицо застыло от сдерживаемого гнева.
        Я еще раз позволила Стиву меня поцеловать.


        Глава 11
        Я спустилась на завтрак пораньше, рассчитывая таким образом избежать встречи с Леонией. На террасе сидела Хелена Ван де Ноде со стопкой писем в руке. Когда я вошла в столовую, она присоединилась ко мне и налила себе кофе.
        - Люси, я сожалею, что вчера вечером так получилось.
        Я стала намазывать тост маслом.
        - Вы имеете в виду друзей Леонии?
        - Если бы я знала, кого она приведет, я бы с ней об этом поговорила. Полагаю, вы не знали?
        - Нет. Это был один из лучших сюрпризов Леонии.
        Хелена Ван де Ноде осторожно заметила:
        - Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что Макс вчера вечером был очень рассержен.
        - Да, был. Он был в ярости. Очевидно, потому что хотел, чтобы я была подружкой невесты, а я повела себя очень невоспитанно, уехав и не оставив своего адреса.
        - Вы уверены, что причина именно в этом? - с сомнением спросила Хелена.
        - О да. Макс никогда не был самым рассудительным из мужчин.
        - Даже если так, мне показалось, что дело зашло слишком далеко…
        - Да, - коротко ответила я.
        Хелена нахмурилась.
        - А не может ли быть, что он просто ведет себя как собака на сене?
        - Что вы имеете в виду?
        - Вы не нужны ему самому, но он не хочет, чтобы вы достались кому-то другому. Большую часть вечера он смотрел на Стива очень свирепо.
        - Даже Макс не может быть таким мелочным. В любом случае это не имеет значения. Меня совершенно не интересуют его мотивы. Дела Макса меня больше не касаются.
        - Ну, если вы так говорите… - Мне показалось, что Хелена Ван де Ноде не очень мне поверила. Она закурила сигарету. - Постарайтесь не реагировать на провокации Леонии. Она того не стоит.
        - Ну нет, я не доставлю ей такого удовольствия, - искренне сказала я.
        Хелена усмехнулась:
        - Враждебности я тоже не хочу, я люблю, когда в доме мир. - Она посмотрела на часы. - Ого, неужели уже так поздно? Мне нужно идти, завтра в середине дня Джон с Дэвидом улетают в Лондон.
        - А я думала, они полетят в Лусаку.
        - Не раньше конца недели. Сначала им нужно встретиться в Лондоне с другими членами комитета поддержки.
        Хелена торопливо вышла из комнаты, и мне было слышно, как она поднимается по лестнице через две ступеньки. В дверь заглянула Пегги. Увидев меня, она радостно сказала:
        - Надо же, какая вы ранняя пташка, а ведь вчера легли поздно!
        - Я не одна такая, миссис Ван де Ноде тоже уже встала.
        - Ну, это меня не удивляет. Она обычно встает очень рано, в семь часов. - Пегги замялась, но потом, видно, любопытство взяло в ней верх. - Это был тот самый молодой человек, с которым вы были помолвлены? Я имею в виду того, который пришел с французской актрисой.
        - Да, это он, - сухо сказала я.
        - Ну и ну, а он симпатичный. Я сказала Марио: «Представь себе, наша Люси была помолвлена с таким красавчиком». Вчера на него многие заглядывались. Например, Леония…
        - Леония его и привела.
        - Неужели? - с любопытством спросила Пегги. - Кто бы мог подумать. Давно она с ним знакома?
        - Похоже, что так.
        Пегги некоторое время поразмышляла над этим, потом заметила:
        - Я уверена, для вас же лучше, что вы расстались. Он настоящий бабник, я так и сказала Марио. Красавчик есть красавчик, они все такие. Кто вам нужен, так это хороший, надежный молодой человек. Кто-нибудь вроде мистера Паттерсона.
        В это время послышалась знакомая поступь Йена Лиалла, шаги приближались. Я быстро встала и поспешно удрала через застекленные двери. В такую рань я была еще не готова встретиться с Йеном Лиаллом.
        Под соснами стоял Дэвид Катьявиви, одетый в строгий европейский костюм, и смотрел на море. Я сочувствовала его идеям освобождения родной страны, но семь тридцать утра слишком ранний час, чтобы обсуждать будущее Овамбии. Поэтому я, ступая на цыпочках, трусливо скрылась за домом. Мне не хотелось ничьего общества, ничьих любопытных глаз. В это утро я хотела побыть одна.
        Солнце уже пригревало, на небе не было ни облачка. Десять минут энергичной ходьбы - и я оказалась в блаженном одиночестве. Я пересекла плато и стала взбираться по каменистому склону холма по другую сторону горной дороги. Я не раз видела Макса рассерженным, но он никогда не злился на меня и никогда не был в таком состоянии, как вчера. Неприкрытая ярость в его глазах, когда он посмотрел в мою сторону и увидел меня в объятиях Стива, была даже хуже, чем его вспышка гнева в кабинете. Но с какой стати ему так на меня злиться? У него есть Клодетта. Должно же у меня быть право завести новые отношения, найти мое собственное счастье?
        Склон поднимался вверх круче, деревья становились гуще. На земле под высокими кустарниками, проложив себе узкое русло в камнях, журчал ручей. Идти стало труднее, груда камней, результат камнепада, преградила мне дорогу. Я села, прислонилась к скале и посмотрела вниз, на путь, который я проделала. Подо мной лежал мыс, выступающий в блестящее на солнце море, а на его оконечности поднимались выбеленные солнцем стены виллы Д’Эсте. Сверху мне были хорошо видны яркие пятна цветов во внутреннем дворе и сосны, сгрудившиеся на краю обрыва.
        Я спрашивала себя, долго ли Макс пробудет на Майорке? Вряд ли долго. Расписание гонок не позволит ему задерживаться. На внутреннем дворе что-то мелькнуло, я прищурилась от яркого солнца и всмотрелась. Через секунду стало видно, как за ворота выехал красный автомобиль и поехал через плато к дороге. Йен Лиалл в это время должен был заниматься с Даниэлой, так что, по всей вероятности, в машине сидела Леония, направляясь в Пальму на очередное свидание с бойфрендом.
        После того как я увидела, каких гостей привела Леония, я оставалась на приеме недолго и не успела познакомиться с ее бойфрендом. Может быть, Стив с ним познакомился? Мне было интересно, какой он из себя - по всей вероятности, не ревнивый, если позволял Леонии заигрывать с Максом.
        Машина выехала на узкую полосу дороги, которая вилась через горы в направлении Пальмы. Донесся слабый гул - это автомобиль набрал скорость, - а потом снова стало тихо, как прежде. Я устроилась поудобнее, опираясь на теплый камень, и закрыла глаза. Прошлой ночью я спала очень мало, а солнце приятно пригревало мое лицо и странным образом успокаивало…
        Разбудил меня звук мотора. Другой автомобиль выезжал с ухабистого, заросшего травой плато на узкую дорогу. На этот раз вдали мелькнула машина Ван де Ноде. Я посмотрела на часы: одиннадцать. Хелена везет Джона и Дэвида в аэропорт.
        Возвращаться не хотелось, но я встала и побрела обратно на виллу, путь к дому не близкий.
        На ленче, кроме меня, присутствовал только Йен. От разговора с ним меня избавило появление Пегги. Почти сразу же, как только я села за стол, она вошла и сказала, что меня просит к телефону Стив. Я с радостью встала из-за стола и вышла в холл.
        - Я поднял тебя с постели? - радостно спросил Стив.
        - Нет, я уже несколько часов как встала.
        - Какие планы на сегодняшний день? Что-нибудь особенное?
        - Везу Даниэлу в Пальму стричься.
        - Отлично, значит, встретимся. Мне нужно тебе кое-что сказать.
        - Что? Судя по голосу, что-то очень для тебя приятное.
        - Это секрет. Куда ты везешь Даниэлу стричься?
        - В салон Хуаниты на Маритим-пэрад.
        - Я подойду туда к трем часам. Кстати, ты могла бы попросить у Пегги фотографию Джанет Грей? У нее есть, я знаю.
        - Что-что?
        - Ты что, не расслышала? - добродушно спросил Стив. - Только не нужно никому говорить, что она понадобилась мне.
        - Но не могу же я просто так, без всякой причины, попросить фотографию умершей девушки! - возразила я.
        - Скажи, что она нужна тебе для Даниэлы. Придумай что-нибудь.
        - Но зачем она тебе?
        - В три часа встретимся, и я все расскажу, - ответил Стив.
        Я вернулась в столовую озадаченная. Йен уже вышел с чашкой кофе на террасу, и я осталась в тишине и покое. После ленча я пошла в кухню.
        - Пегги, не могли бы вы выполнить одну мою просьбу?
        - Конечно, что я могу для вас сделать?
        - Я подумала, нет ли у вас фотографии Джанет, я бы хотела взять ее на время.
        - Надо посмотреть. Как-то раз мы с ней вместе ездили в Кан-Пастилью, и в тот день я сделала несколько снимков. Надо пойти поискать, где они. Можете пока присмотреть за майонезом?
        Пегги ушла, а я осталась помешивать майонез. Через некоторое время она вернулась, слегка запыхавшись.
        - Вот, нашла несколько снимков. Это я на пляже, а это Джанет возле магазина, где мы купили кое-какую керамику.
        На лице девушки играла едва заметная улыбка, но глаза смотрели уверенно и твердо. Ее светлые, средней длины волосы, были непринужденно распущены, их концы слегка вились. У Джанет было приятное лицо, внушающее доверие. Я сразу поняла, что мне бы Джанет Грей понравилась.
        Пегги прослезилась.
        - Хорошенькая была девушка и такая добрая…
        Я поспешно сказала:
        - Большое спасибо, Пегги. Сегодня днем я везу Дэнни к парикмахеру, мы вернемся часам к шести.
        Взяв фотографию, я отнесла ее в свою комнату, а потом пошла искать Даниэлу. Она оказалась в гараже с Марио. Он что-то чинил в своей машине, а Даниэла болтала, сидя на перевернутой канистре от бензина.
        - Марио, ты любишь эту машину, потому что она старая? - спросила девочка с интересом. - Мистер Сэм, мой мишка, тоже ужасно старый, но я его люблю. Мама говорит, что его надо выбросить - он слишком уж грязный - или постирать, но тогда он развалится на кусочки. Мама и про твою машину говорит, что она вот-вот развалится.
        - Это правда. Она и впрямь говорила, что моя машина разваливается на части, - с усмешкой признался Марио.
        Увидев меня, Даниэла вскочила.
        - Ой, здорово, нам пора ехать к парикмахеру? У меня будет парикмахер, как у настоящей леди, - гордо сообщила она Марио.
        Марио рассмеялся:
        - Только не возвращайся назад блондинкой, как мисс Бланшар.
        - Глупости. - Даниэла захихикала. - Волосы становятся такого цвета только в старости.
        Мы пошли к выходу, Даниэла поскакала вприпрыжку рядом со мной. Марио крикнул ей вслед:
        - Смотри не говори это мисс Бланшар!
        В машине, пристегнув Даниэлу ремнем безопасности, я сообщила ей, что нам предстоит встреча со Стивом.
        - Это хорошо, - ответила Даниэла довольным тоном. - Стив мне нравится. У него будут с собой конфеты?
        Я назидательно заметила:
        - Нехорошо любить людей только за то, что они угощают тебя сладостями.
        - Он мне не поэтому нравится. А потому что он меня смешит, возит на плече и подбрасывает.
        - Ну тогда все в порядке.
        - Вчера вечером я сидела наверху лестницы и смотрела на гостей.
        - Напрасно, тебе в это время следовало лежать в кровати.
        - Но мне хотелось увидеть гостей, и Марио стащил для меня немного торта, а потом сидел со мной и рассказывал, кто есть кто. - В свое оправдание она добавила: - Я была в ночной рубашке.
        Я улыбнулась.
        - Ну хорошо, ты победила. Понравилось тебе?
        - Вы выглядели суперски. Марио тоже сказал, что вы очень красивая.
        - Спасибо, - сказала я серьезно.
        - А еще я видела кинозвезду, она тоже красивая, красивее, чем мисс Бланшар. Пожалуй, когда я вырасту, я бы тоже хотела быть кинозвездой и носить такие платья, как у нее. И чтобы у меня был знаменитый муж. Муж этой леди очень-очень знаменитый, так сказал Марио.
        Я решила, что пора сменить тему.
        - Как ты хочешь подстричь волосы? Твоя мама разрешила сделать тебе любую стрижку, какую ты захочешь. Только чтобы челка была короткая.
        Даниэла вздохнула:
        - Я хочу кудрявые волосы. Кудри - это так красиво.
        - Прямые волосы тоже могут быть красивыми.
        Девочка повеселела.
        - У Джанет были прямые волосы, и у нее-то они были красивые.
        Джанет. Джанет. Меня словно преследовал призрак. Я спросила себя: зачем Стиву понадобилась ее фотография? Судя по сдерживаемому возбуждению в его голосе, это было нечто большее, чем праздное любопытство. Я посмотрела на часы. Половина второго. Еще полтора часа, и я все узнаю. По крайней мере я смогу отвлечься от мыслей о Максе.


        Глава 12
        Когда мы приехали к парикмахеру, Стива нигде не было видно, но через полтора часа, когда мы выходили из парикмахерской, он ждал нас на улице, прислонившись к капоту машины.
        - Привет, малышка. - Стив взял Даниэлу за руку. - Ты выглядишь необычно.
        - Мне подстригли волосы. Вам нравится?
        - Классная стрижка. Как насчет мороженого?
        - О-о, супер!
        Я спросила Стива:
        - Ты когда-нибудь думаешь о чем-нибудь еще, кроме еды?
        Он многозначительно усмехнулся:
        - Иногда. Ты принесла то, что я просил?
        - Да, но сейчас не совсем подходящий момент. - Я показала на Даниэлу.
        - Не волнуйся, у нас полно времени.
        Мы не спеша пошли по залитой солнцем улице.
        - Виделись сегодня с Катьявиви? - спросил Стив.
        - Нет, сегодня днем он улетел с Джоном Ван де Ноде в Лондон.
        - В Лондон? - Стив посмотрел на меня с удивлением. - Я думал, они собирались в Лусаку и полетят только в конце недели.
        - Да, я знаю. По-видимому, они сначала встречаются в Лондоне с остальными членами комитета поддержки, как его называет Хелена. А потом из Лондона полетят в Лусаку. - Я сменила тему: - Зачем ты хотел увидеть фотографию Джанет Грей?
        - Хочу показать ее одному моему другу.
        - Зачем?
        - Недалеко от того дома на площади Риа работает продавец газет, он торгует с раннего утра до позднего вечера. Он говорил, что у этого дома регулярно останавливался дымчато-голубой «кадиллак».
        - Ничего не понимаю. Почему ты спрашивал у продавца газет про «кадиллак»?
        Стив пожал плечами:
        - Можешь назвать это интуицией. Что бы это ни было, мне повезло. Продавец вспомнил и парня, который сидел за рулем. Он запомнил его из-за волос.
        Я встала как вкопанная и уставилась на Стива.
        - Из-за волос?
        - Они у него рыжие. Тебе не кажется это интересным?
        - Рыжие? - недоверчиво переспросила я. - Уж не хочешь ли ты сказать, что за рулем той машины сидел Йен Лиалл?
        - Нет, ты же видела водителя. По твоим словам, это был брюнет. Значит, не Лиалл.
        - Но тогда…
        - Это наводит меня на мысль, что Йен Лиалл знает об этих событиях больше, чем говорит.
        - Извини, Стив, но я не вижу в этом никакой связи.
        - Я пока тоже, - кивнул Стив с мрачным видом. - Но чувствую, что какая-то связь есть.
        - Зачем ты хочешь показать торговцу газетами фотографию Джанет?
        - Хочу кое-что проверить…
        Несмотря на солнце, мне вдруг стало холодно.
        - Ты думаешь, Джанет тогда должна была встретиться с Йеном?
        - Не знаю, - сказал Стив. - Но знаю, что Джанет Грей погибла на площади Риа, а Йен Лиалл умалчивает о том, что бывал там и продолжает туда захаживать. Я и еще кое-что знаю.
        - Что?
        От волнения у меня неприятно засосало под ложечкой.
        Стив покачал головой.
        - Поговорим об этом позже. После того, как я покажу фотографию Педро.
        Даниэла запрыгивала на бордюр тротуара и спрыгивала с него, мимо проносились автомобили и такси. Я подбежала и схватила ее за руку.
        - Мы не можем идти туда все.
        Взглянув на Даниэлу, Стив кивнул:
        - Да, пожалуй. Вот что, вы пока посидите где-нибудь, поешьте мороженого. А я схожу. Это займет не больше получаса. А потом встретимся возле машины.
        Стив слегка пожал мне руку, повернулся и быстро пошел обратно, лавируя между гуляющими туристами. Даниэла разочаровано посмотрела ему вслед и надула губы.
        - Он надолго?
        - Он скоро вернется. Хочешь мороженого?
        Даниэла мгновенно оживилась.
        - О-о, хочу! Можно мне такое, которое сверху с шоколадом?
        - Конечно.
        Я мысленно ей позавидовала: ну почему я не могу так же легко забывать свои тревоги?
        То, что предположил Стив, просто немыслимо. Продавец газет наверняка ошибся. Он видит в день сотни людей, не может быть, чтобы он запомнил один конкретный автомобиль и одного водителя. Мы с Даниэлой сели за столик в уличном кафе. Ей я заказала мороженое с лимонадом, а себе заказала кофе, который был просто необходим. От раскаленного тротуара волнами поднимался горячий воздух, и у меня уже начинала болеть голова. Я пила кофе и мысленно убеждала себя, что Стив занимается ерундой. На столик упала густая тень. Я подняла голову, ожидая увидеть Стива, но увидела Макса.
        - Ну что, сегодня ты в более вменяемом состоянии? - Его голос звучал напряженно, как будто ему стоило немалых усилий держать себя в руках. Он снял темные очки и сел на стул напротив меня. На его щеке дергался мускул, и даже под загаром было видно, что он непривычно бледен.
        - Нет. - Я старалась сохранять контроль над своим голосом. - А разве у меня есть для этого причины?
        - Малыш, ты даже святого выведешь из терпения.
        - Ну, уж ты вряд ли попадаешь в эту категорию!
        Макс посмотрел мне в глаза:
        - Согласен. Но я не сделал ничего, чтобы заслужить такое обращение.
        Даниэла слушала нас с интересом.
        - Ты собираешься замуж за этого твоего бойфренда?
        - Что я буду делать в будущем, это мое личное дело…
        - Так ты собираешься за него замуж?
        Мне хотелось причинить Максу такую же боль, какую он причинил мне, и я соврала:
        - Да!
        Он порывисто встал.
        - В таком случае мне больше нечего тебе сказать. Но будь я проклят, если я пожелаю тебе счастья!
        Взглянув на него, я увидела муку на его лице.
        - Макс… - начала я неуверенно, потом повторила тверже: - Макс!
        Но он уже уходил по запруженному людьми тротуару. Я схватила за руку Даниэлу, хотя она упиралась, положила на столик несколько монет и бросилась за Максом. Однако догнать его не смогла. Толпа туристов разделила нас, как поток воды.
        - Макс! - кричала я. - Макс!
        Гул машин, голоса и смех туристов заглушали мой голос. Макс вышел из толпы и стал быстро переходить дорогу, не обращая особого внимания на машины. Я приготовилась последовать за ним и крепче взяла Даниэлу за руку. Появившийся грузовик вынудил меня отступить на тротуар, а когда он проехал, Макс был уже на противоположной стороне улицы и садился в знакомую мне красную «ауди», за рулем которой была Леония.
        - Не знала, что вы знакомы с бойфрендом Леонии, - торжественно произнесла Даниэла.
        - Я тоже не знала, - уныло сказала я. - Узнала только несколько минут назад.


        Глава 13
        - Интересно, где его друзья? Хорошо бы снова увидеть кинозвезду и ее мужа. Он очень милый, когда я сидела на площадке, он поднялся со мной поговорить. Он из России, это ужасно далеко.
        - Да. - Я еще смотрела на дорогу, но красной «ауди» не было видно. - Федор любит детей.
        - Мама ужасно рассердилась на мисс Бланшар за то, что она привела на вечеринку своего бойфренда. Я слышала, как мама сказала, что в существующих обстоятельствах она должна была нам сообщить, кого она приведет. Как вы думаете, про какие обстоятельства говорила мама?
        - Право, не знаю, Дэнни. Ты слишком много слушаешь чужих разговоров, это неприлично.
        - Но как же еще я что-нибудь узнаю? - практично заметила Даниэла. - Марио сказал, что вы собирались выйти за бойфренда Леонии замуж, но потом передумали. Это правда?
        - Да… нет…
        - По-моему, вы ужасно сглупили! Вот я бы за него непременно вышла. Как думаете, мисс Бланшар выйдет за него замуж, раз вы отказались?
        - Нет! - сказала я с такой яростью, что сама испугалась. - Не выйдет. Я этому помешаю!
        Держась за мою руку, Даниэла скакала рядом и непринужденно щебетала, но я ее больше не слушала. Я думала о том, как узнать, где остановился Макс. Мне нужно было его увидеть. Каким-то образом я должна была ему объяснить.
        - Смотрите, вон Стив! - радостно воскликнула Даниэла. - И у него кукла! Как думаете, это для меня?
        Даниэла побежала к нему. Он подхватил ее на руки и поднял вверх, как на качелях, потом поставил на ноги и вручил ей тряпичную куклу, выполненную в старинном стиле.
        - Ой, какая красивая! - пропищала Даниэла. - Большое спасибо! Я назову ее Эммелина. Она похожа на Эммелину, правда?
        - Тебе виднее.
        Стив взял меня за руку, поймал мой взгляд, его глаза смотрели с мрачным триумфом, и я остро ощутила, как у меня противно засосало под ложечкой. Он понизил голос и сообщил:
        - Продавец газет сказал, что два раза видел, как она входила в тот дом. Один раз с рыжеволосым мужчиной. Второй раз - в тот день, когда она погибла.
        - Но это ничего не меняет в обстоятельствах ее смерти! Йена в тот день там не было!
        - Насколько мне известно, Йен Лиалл вообще не признает, что когда-либо бывал в том доме на площади Риа, - сказал Стив безо всякого выражения. - Он также отрицает, что был на площади Риа в тот вечер, когда мы его там видели.
        Я неохотно кивнула:
        - Да, он очень на этом настаивал. Он сказал, что мы ошиблись. Что люди часто ошибаются на его счет.
        - Не сомневаюсь в этом.
        Некоторое время мы шли молча, потом я спросила:
        - А что ты еще хотел мне сказать?
        - Я зашел в полицию, чтобы сообщить, что машина, которую они разыскивали, регулярно парковалась возле жилого дома на площади Риа.
        - И что?
        - Они не поняли, о чем я говорю. Оказывается, им никто не сообщал о каком-либо инциденте с участием голубого «кадиллака». У них вообще не зарегистрирован звонок от Хелены Ван де Ноде. Если бы такой звонок был, они бы обязательно захотели с тобой побеседовать.
        Я была ошеломлена.
        - Но почему?..
        - Это я и сам бы хотел знать, - сказал Стив. - Почему.
        Мы перешли улицу и вошли в небольшой сквер, пестревший цветами.
        - Как я ни стараюсь, не могу найти этому логического объяснения, - призналась я.
        - Да, - согласился Стив, - объяснение в глаза не бросается.
        - Но оно обязательно должно быть, - настаивала я. - По крайней мере когда дело касается Хелены Ван де Ноде.
        - А Йена Лиалла?
        Я промолчала, раздумывая над загадкой Йена Лиалла. Некоторое время мы гуляли в блаженной тени лаймовых деревьев, потом Стив тихо спросил:
        - Тебе не приходило в голову, что она могла знать, что это тот самый автомобиль, которым пользуется Йен? Что он принадлежит какому-то его другу? Если дело обстоит так, то вполне возможно, что она не хотела обращаться в полицию и втягивать в эту историю Йена.
        - Но она знает, что за рулем сидел не Йен! Его бы я узнала.
        Стив продолжал гнуть свою линию:
        - Но если это был его друг?
        - Ее единственного ребенка чуть не убили! - Меня с новой силой охватил гнев на неизвестного водителя. - Господи, это же было не какое-то мелкое нарушение правил дорожного движения! Даже если за рулем был друг Йена, она все равно должна была хоть что-то предпринять, чтобы его схватили!
        - Но она не сообщила в полицию.
        - Значит, у нее была на это причина.
        - Как у Лиалла была причина отрицать, что он был на площади Риа, когда мы оба совершенно ясно его там видели? Как у него есть причина не признавать тот факт, что он тоже часто ездит за рулем голубого «кадиллака»?
        - Прекрати! - Мои нервы были натянуты до предела, я была на грани срыва. - Мы только и делаем, что ходим кругами. Что нам нужно сделать, так это спросить Хелену, почему она не сообщила о происшествии в полицию. И напрямую спросить Йена про «кадиллак» и про его посещение дома на площади Риа вместе с Джанет.
        Стив сжал губы.
        - Еще не время, Люси. Я пока не хочу, чтобы ты что-нибудь говорила им обоим.
        - Но почему? Чем скорее мы узнаем, тем лучше!
        - Нет. Просто есть еще кое-что, о чем я пока не говорил, - сказал Стив.
        От того, каким тоном он это произнес, я похолодела.
        Мимо нас проходили люди, некоторые задевали нас, но я их почти не замечала.
        - Люси, ты можешь на меня положиться? Возвращайся с Дэнни на виллу и веди себя так, словно ничего не произошло. Завтра днем я приду, и мы поговорим и с Йеном, и с Хеленой.
        - А как же быть с тем, о чем ты мне еще не рассказал?
        Он тяжело вздохнул:
        - Это тоже может подождать до завтра. В конце концов, вдруг я ошибся? Мне сначала нужно убедиться, что я прав. Нужно быть совершенно уверенным.
        - А к завтрашнему дню ты узнаешь?
        - Да.
        Мы молча пошли дальше. У машины Стив взял меня за руку.
        - Я приеду завтра днем, и тогда мы поговорим с Хеленой, хорошо?
        Я кивнула. Он наклонился ко мне и нежно поцеловал.
        - Береги себя, Люси.
        Я вела машину по оживленным улицам Пальмы, потом выехала на горную дорогу. Голова у меня разболелась с небывалой силой. Даниэла в кои-то веки сидела тихо, прижимая к груди Эммелину, дыхание ее стало глубже, и она задремала.
        Ослепляющая головная боль терзала меня не только из-за загадок Стива. Мне не давали покоя мысли о Максе. Леденящее душу выражение чего-то окончательного и бесповоротного, с которым он от меня уходил. Я решила, что, как только доеду до виллы, сразу же начну обзванивать все главные отели Пальмы. Найти Макса должно быть не так уж сложно. И я объясню ему, какой я была дурой. А потом… а потом…
        Я вспомнила тихо смеющуюся Леонию и до боли прикусила губу. Это ведь она, Леония, сказала, что Макс женился на Клодетте. Леония намеренно лгала мне и расчетливо организовала свое эффектное появление с Максом в компании Клодетты и Федора. Она прекрасно знала, во что я поверила, и позволила мне остаться в моем заблуждении. Леония сама хотела заполучить Макса.
        Я сбавила скорость, поднимаясь в гору к вилле. Ворота во двор были распахнуты, у фонтана стоял, поджидая нас, чем-то очень взволнованный и побледневший Марио. Он побежал к нам. Я встревожилась.
        - Марио, что случилось?
        - Даниэла, ты нужна Пегги, - сказал он. - Будь хорошей девочкой, беги и найди ее.
        Даниэла побежала к арочному входу и спросила на бегу:
        - Она испекла кекс? Вчера кекса не было, и…
        - Марио! Что случилось?
        - У мистера Ван де Ноде был сердечный приступ, миссис Ван де Ноде немедленно уезжает. Мы боялись, что вы не вернетесь до ее отъезда и она не сможет попрощаться с Даниэлой.
        Марио уже шагал под колоннадой, я поспешила за ним. Предвечернее солнце заливало виллу мягким золотистым светом. Со стороны кухни выбежала Пегги, ее пухлое лицо было напряжено.
        - Слава Богу, что вы вернулись вовремя! Не представляю, как бы мы объяснили Даниэле, если бы вы вернулись и оказалось, что ее мама уехала!
        - Она знает, что случилось?
        - Ей сказали, что папа заболел.
        На лестнице послышались шаги, и появилась Хелена в льняном бежевом костюме и с небольшим чемоданом.
        - Люси, можно вас на несколько слов? - произнесла она.
        Ее волосы были наскоро уложены во французский узел на затылке, и отдельные пряди выбились из прически.
        - Я не знаю, когда вернусь. Не могу сказать, пока не узнаю, насколько серьезно состояние Джона. Я хочу, чтобы в мое отсутствие вы позаботились о Даниэле. - Она пристально посмотрела мне в глаза, в ее взгляде было что-то тигриное. - Люси, я ведь могу вам доверять?
        - Конечно.
        Она говорила с такой страстью, что меня это встревожило. Я взяла ее за руку.
        - Не волнуйтесь, пожалуйста, я позабочусь о Даниэле, она будет в полной безопасности до вашего возвращения.
        Ее глаза подозрительно ярко заблестели.
        - Извините, это глупо с моей стороны. Конечно, вы о ней позаботитесь, и здесь будет Йен. - Она крепче сжала мою руку. - Если будут еще какие-то происшествия…
        - Происшествий не будет, - сказала я твердо. - Перестаньте волноваться, все будет в порядке.
        - Надеюсь на это. Господи, как я на это надеюсь! Я оставила телеграмму, чтобы ее увидел Йен. Скажите ему, что я позвоню, как только смогу.
        - А он еще не знает?
        - Нет. Он собирался вернуться только вечером, и я не смогла связаться с ним по телефону. - Ее голос дрогнул. - Даниэла в своей комнате. Я попыталась ей объяснить. Может быть, пойдете к ней?
        - Да, конечно.
        Она пожала мою руку на прощание и ушла.
        Я устало поднималась по лестнице, думая, какие же еще неприятные сюрпризы может принести этот день. Из комнаты Даниэлы доносился приглушенный плач. Я упала духом. Даниэла сидела на полу, сгорбившись и обхватив руками колени.
        Я подняла ее на ноги, обняла за плечи и мягко сказала:
        - Не плачь, Даниэла, папа поправится, и мама скоро вернется.
        Я села, посадила ее к себе на колени, и она прильнула ко мне.
        - Честно-пречестно?
        - Честно-пречестно. Вспомни, как храбро ты себя вела, когда у нас была авария. Так вот, теперь тебе тоже нужно быть храброй, только по-другому.
        - Иногда это трудно, - сказала Даниэла несчастным голосом. - Мне не нравится, когда люди уезжают.
        - Но зато представь, как будет здорово, когда они вернутся. Может быть, мы устроим к возвращению мамы и папы специальную вечеринку, сделаем какие-нибудь украшения?
        Даниэла вытерла мокрое от слез лицо.
        - А что, хорошо бы. Я умею мастерить украшения. Меня Джанет научила, когда мы делали украшения к Рождеству. А можно, мы начнем прямо завтра?
        - Начнем. Здесь много гофрированной бумаги, мы вполне можем сделать бумажные цветы.
        - А можно, я пойду и прямо сейчас принесу бумагу? Я знаю, где она лежит.
        Я кивнула. Даниэла соскользнула с моих колен, ее слезы почти высохли, теперь все ее мысли были только об украшениях и бумаге.
        А мои мысли снова вернулись к Максу. Я нашла телефонный справочник, остановилась в залитом солнцем коридоре и принялась искать в нем и выписывать номера всех пятизвездочных отелей. Вдруг ко мне подошла Пегги с чашкой кофе, которую я с благодарностью приняла.
        - Думаю, кофе вам не помешает. Как Даниэла?
        - Хорошо. Она планирует вечеринку в честь возвращения родителей и сейчас отправилась за гофрированной бумагой, чтобы делать из нее украшения.
        Пегги вздохнула с облегчением.
        - Слава Богу, что она не грустит. Хотя одному Богу известно, когда они вернутся.
        - Насколько серьезно состояние мистера Ван де Ноде?
        - Не знаю, в телеграмме об этом не говорится. Сказано только, что у него был сердечный приступ и написан адрес больницы. Больше ничего.
        - Миссис Ван де Ноде через несколько часов уже будет там. Она пообещала, что, как только доберется, сразу позвонит Йену. Вечером мы уже будем знать, в каком он состоянии.
        - О нет. - Пегги посмотрела на меня с удивлением. - Она полетела не в Лондон!
        Я выпустила из рук страницы справочника, и он сам собой закрылся.
        - Не в Лондон? Что вы имеете в виду? Конечно же, она полетела в Лондон.
        - Нет. Она будет выступать за мужа на саммите. Она полетела в Лусаку!


        Глава 14
        Йен Лиалл вернулся на виллу только после девяти, и настроение у меня было не из лучших. Найти отель, в котором остановился Макс, оказалось достаточно легко, но мне не удалось с ним поговорить. Сеньора Уиндема нет в номере. Нет, они не знают, когда сеньор Уиндем вернется. Да, они оставят для него сообщение. Я торчала внизу возле телефона, подкрепляя силы водкой с тоником, но телефон все не звонил и не звонил. И поскольку «ауди» не вернулась, я могла только предполагать, что Макс все еще с Леонией. Эта мысль была для меня как нож в сердце.
        Где-то на вилле хлопнула входная дверь. Я вскочила, со смешанным чувством страха и надежды ожидая услышать стук высоких каблуков. Но услышала я тяжелые мужские шаги. Через несколько секунд дверь гостиной открылась, и Йен Лиалл отрывисто спросил:
        - Где Хелена?
        - В Лусаке.
        Он был потрясен.
        - В Лусаке?
        - У мистера Ван де Ноде был сердечный приступ. Сегодня утром пришла телеграмма. Поскольку он не сможет присутствовать на саммите, она полетела вместо него.
        - Что-что она сделала? - недоверчиво переспросил Йен.
        Я повторила:
        - Она полетела в Лусаку.
        Он решительно направился к телефону.
        - Она просила передать, что позвонит вам сразу, как только у нее будет такая возможность.
        - Она не сможет выступить вместо него! - Он обращался не столько ко мне, сколько к самому себе. - Надо же, чтобы этот сердечный приступ случился именно сейчас, когда до конференции всего несколько дней!
        Уходя из комнаты, я слышала, как он нервно просит организовать ему телефонный разговор с Дэвидом Катьявиви, который находится в Лондоне.
        Я томилась от неизвестности, беспокойно расхаживала по своей комнате и прислушивалась, не зазвонит ли телефон - звонок мог быть от Макса. Пару раз я заглядывала к Даниэле. Она крепко спала, обнимая во сне Мистера Сэма, любимого плюшевого мишку. А прекрасная Эммелина в накрахмаленном наряде с оборками была отправлена на стул. По-видимому, у Даниэлы преданное сердце.
        Я укрыла ее плечи одеялом и вернулась к своему занятию - бесплодному ожиданию. К одиннадцати часам я уже не могла больше терпеть и пошла вниз. В гостиной было пусто, но из окна кабинета Хелены на террасу падал свет, а из-за двери приглушенно доносился голос: Йен или разговаривал с Марио, или говорил по телефону. Волнуясь, я сняла телефонную трубку и набрала номер отеля «Илла д’Орр».
        - Мадам, сожалею, но сеньора Уиндема нет в его номере. Да, я ему передам…
        Я подошла к стеклянным дверям и стала смотреть поверх макушек сосен на гладкое, как черный шелк, море. Внизу по контуру мыса светилась в лунном свете полоска белой пены. Неожиданно у меня за спиной раздался голос Марио:
        - Мадам, не желаете чашку кофе?
        - Спасибо, Марио, я бы не отказалась.
        Он вышел из комнаты и через несколько минут вернулся с дымящимся кофейником и двумя чашками.
        - Что-то вы сегодня вечером неспокойны.
        - Я жду звонка.
        - От миссис Ван де Ноде?
        - Нет, от друга.
        Телефон пронзительно зазвонил, я так сильно вздрогнула, что пролила обжигающий кофе на колени. Марио бросился ко мне с носовым платком, а я в это время схватила трубку.
        - Вам телеграмма, - произнес по-испански безличный голос.
        Стараясь не показать горького разочарования, я передала трубку Марио. Он записал текст телеграммы и нахмурился.
        - Плохие новости? - спросила я со страхом.
        Он кивнул.
        - Это от мистера Ван де Ноде. Он хочет, чтобы Йен немедленно вылетел к нему.
        Марио торопливо вышел из комнаты и пошел в сторону кабинета.
        В три часа ночи я проснулась на диване гостиной. Сквозь открытые окна доносился тихий шепот моря, но в доме было неуютно тихо. Бросив последний горький взгляд на темный силуэт телефона, я поплелась по лестнице на второй этаж, к себе в комнату.
        Наутро в доме не было ни Йена, ни Леонии. Изо всех сил изображая безразличие, я спросила Пегги, вернулась ли Леония. Если дело касалось Леонии, Пегги никогда не скрывала своих чувств. Она охотно сообщила:
        - Ее постель не тронута, машина не вернулась. Я не знаю, где она провела ночь, и знать не хочу!
        Мне стоило неимоверных усилий выбросить из головы Леонию и перестать строить догадки о том, где и с кем она провела ночь.
        - Йен уже улетел в Лондон?
        - Да, он должен был вылететь семичасовым рейсом. Вы скажете Даниэле, что мистер Лиалл улетел в Лондон, или мне ей сказать? Сегодня утром у нее не будет уроков.
        - Я ей скажу.
        - Думаю, было бы неплохо куда-нибудь с ней поехать. Вилла сейчас кажется опустевшей, и малышка обязательно почувствует, что что-то случилось.
        - Это будет нелегко, потому что в середине дня обещал приехать Стив.
        Хотя, подумала я, намазывая маслом тост, в его приезде сегодня нет особого смысла. Он собирался поговорить с Хеленой и Йеном, а их обоих нет. Разрешение этой загадки придется отложить до тех пор, пока не минует кризис.
        - Сегодня утром Марио повезет меня в Сольер, мне нужно кое-что купить, если хотите, я могу взять Даниэлу с собой.
        - Ей это понравится, спасибо, Пегги.
        - Всегда рада помочь. Что-то вы выглядите осунувшейся, это как-то связано с телефонным звонком, которого вы ждали вчера ночью?
        - Нет, Пегги, я в порядке, правда.
        - Ну, если вас что-нибудь тревожит, вы всегда можете поболтать со мной. Хочу, чтобы вы это знали.
        Она вглядывалась в мое лицо с несколько встревоженным видом. Я улыбнулась.
        - Пегги, я знаю, и мне приятно это сознавать.
        Она улыбнулась в ответ.
        - Что ж, хорошо. Я побалую Даниэлу - подам ей завтрак в постель, и через часок мы уедем. К часу мы должны вернуться.
        Она деловито поспешила в кухню. Я положила локти на стол и осталась допивать кофе, раздумывая, не позвонить ли еще раз в отель «Илла д’Орр». Если я позвоню, а там Леония… Я налила себе вторую чашку кофе. Мне нужно, чтобы Макс был один, когда я буду с ним говорить. В конце концов, Леония же должна рано или поздно вернуться на виллу. Я только сейчас осознала, что Леония не знает ни о сердечном приступе у Джона Ван де Ноде, ни об отъезде Хелены и Йена.
        Не зная, чем себя занять, я прошла через террасу и спустилась по тропинке с обрыва к морю. Вода была прохладной и действовала немного успокаивающе. Я немного отплыла от берега, легла на спину и отдалась на волю течения. Полумесяц белого песка постепенно удалялся и удалялся. Интересно, что подумает Стив, когда приедет и обнаружит, что его птички упорхнули? Солнце светило очень ярко, я закрыла глаза и попыталась представить, что он собирался мне рассказать. Хорошо бы его подозрения оказались необоснованными и ему не понадобилось рассказывать, в чем они состояли. В нескольких ярдах от меня, шумно хлопая крыльями, на воду опустилась чайка и, качаясь на волнах, посмотрела на меня круглым глазом. Я лениво перевернулась на живот и поплыла к берегу.
        К тому времени как я обсохла на солнце и неспешно поднялась по тропинке обратно, Марио, Пегги и Даниэла уже уехали. Вилла осталась в моем распоряжении. Я неторопливо прошла в кухню, налила себе стакан фруктового сока и положила в него несколько кубиков льда. В это время послышался тихий щелчок, как будто где-то закрыли дверь. Я так и замерла с поднятой рукой. Похоже, вернулась Леония. Мое сердце забилось так сильно, что стало больно. Я вышла в холл и подошла к телефону. Леония может подождать, а прямо сейчас я должна была поговорить с Максом. Мне нужно было так или иначе избавить себя от нестерпимой муки. Я стала набирать номер и вдруг услышала, что из кабинета Хелены донесся сухой кашель.
        Мужской кашель.
        Я медленно положила трубку и прислушалась. Последовал негромкий шорох выдвигаемых ящиков, потом звяканье металла - кто-то открыл картотечный шкаф. Я крепко затянула на талии завязки пляжных шорт и бесшумно вышла на террасу. Застекленные двери в кабинет Хелены были открыты. Я подошла ближе и увидела в кабинете незнакомого мужчину, который, склонясь над письменным столом, рылся в бумагах. На него упала моя тень, и он резко повернулся в мою сторону.
        - Что за… - начал он, с угрожающим видом шагая ко мне.
        Действуя инстинктивно, я схватила торшер и с грохотом бросила его между собой и мужчиной. Тяжелое латунное украшение ударило его по голове, удар пришелся в висок. Мужчина упал на колени и растянулся во весь рост на полу у моих ног. Из-под его волос стала сочиться кровь и стекать по лбу.
        Я старалась не поддаваться панике и мыслить здраво. Даже если он придет в сознание, вряд ли у него хватит сил причинить мне вред. Время близилось к часу дня, и с минуты на минуту должны вернуться Марио и Пегги. Кровь на лбу мужчины была неприятно темной, лицо приобрело землистый оттенок. Я с опаской наклонилась над ним и раздвинула его волосы, пытаясь рассмотреть, откуда идет кровь: лампа оставила на его голове глубокую рану ужасного вида. Сбегав в кухню за полотенцами и водой, я принялась смывать кровь, пытаясь остановить кровотечение. Один раз мужчина открыл глаза. Я замерла, мое сердце тревожно забилось. Он посмотрел на меня застывшим, ничего не выражающим взглядом и снова закрыл глаза.
        Он не был похож на грабителя. У него было лицо умного человека, высокие скулы, каштановые волосы, выгоревшие на солнце.
        Я с тревогой посмотрела на часы: было уже половина второго, а Марио все еще не появился. Я в задумчивости прикусила губу, пытаясь решить, стоит ли звонить семейному врачу Ван де Ноде. Если кровотечение не остановится, а Марио не вернется…
        Послышались шаги и звук открывающейся двери. Я вздохнула с огромным облегчением. Положив на лоб мужчины свежее полотенце, я побежала через террасу в кухню.
        - Марио, Марио!
        Он увидел меня, и его обычная доброжелательная улыбка померкла.
        - Люси! В чем дело, что случилось?
        - Там какой-то человек… я застала его, когда он рылся на столе миссис Ван де Ноде…
        Марио уже бросился бежать.
        - Я ударила его торшером, у него идет кровь…
        Вслед за нами побежала запыхавшаяся Пегги.
        - Кто ранен, что случилось?
        - Грабитель, - крикнула я через плечо. - Я застала его в кабинете…
        Громко топая, Марио пробежал через террасу и вошел в кабинет. Я остановилась за его спиной и устало прислонилась к застекленным дверям. Несколько мгновений, показавшихся мне очень долгими, никто не говорил. Пегги, прижимая руку к пышной груди, смотрела на лежащего на полу мужчину с окровавленной головой. Потом Марио произнес дрогнувшим голосом:
        - Святая Мария, матерь Божья…
        Пегги опустилась на испачканный кровью ковер и ошеломленно пробормотала:
        - Он мертв. Она его убила. Марио, она его убила!
        - Ерунда! - заявила я с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала. - Несколько минут назад он открывал глаза. Если Марио вызовет врача и полицию…
        Марио был уже у телефона и набирал номер. Пегги крепко прижимала к голове мужчины полотенце и повторяла:
        - Господи, что мы скажем, что же мы скажем?
        - Что это был несчастный случай! - пояснила я.
        Мне не нравилось, что никто не проявляет ни малейшего участия к потрясению, которое я испытала.
        - Боже, пожалуйста, пусть он поправится! - продолжала Пегги, раскачиваясь из стороны в сторону.
        - Конечно, он поправится! - недовольно проворчала я. - Я даже не думала, что удар получится таким сильным. Но если бы я этого не сделала, вероятнее всего, мне бы не поздоровилось. В конце концов, он же грабитель!
        Марио повернулся ко мне, лицо его стало мертвенно-бледным.
        - Это не грабитель. Это Брэдли Ван де Ноде. И кажется, вы его убили.


        Глава 15
        Пегги пыталась остановить кровотечение у раненого. Марио накрыл его одеялом. А я в оцепенении сидела в углу на стуле и смотрела. К тому времени, когда приехал врач, Брэдли Ван де Ноде пришел в сознание. Конечно, когда он увидел, что над ним склонилась не я, а Пегги, это его успокоило. Я вкратце рассказала врачу, что произошло. А потом, поскольку я ничем не могла помочь, а атмосфера была явно враждебная, я извинилась и ушла к себе.
        Меня колотила дрожь, отчасти это была запоздалая реакция на потрясение, но еще я замерзла: на мне все еще был мокрый купальник. Я быстро поднялась в свою комнату и наполнила ванну горячей водой. Мои ноги были забрызганы кровью Брэдли Ван де Ноде, его кровь в буквальном смысле была и на моих руках. Моя дальнейшая судьба в значительной мере зависела от того, что за человек Брэдли Ван де Ноде. Но в том, что меня попросят уехать, я нисколько не сомневалась.
        В дверь робко постучали, и детский голосок спросил:
        - Мисс Мэттьюз, вы здесь?
        Я вылезла из ванны, завернулась в банное полотенце и открыла дверь испуганной Даниэле. Голос девочки дрожал, глаза подозрительно блестели.
        - Мисс Мэттьюз, приехал Брэдли, он ранен, Пегги и Марио со мной не разговаривают и все время меня прогоняют…
        - Дорогая, они на тебя не сердятся, они просто беспокоятся за Брэдли. Доктор еще здесь?
        - Да, он увезет Брэдли в больницу, чтобы ему наложили швы.
        Пока Даниэла говорила, я торопливо одевалась.
        - И только что приехал Стив, и…
        - Стив приехал?
        - Да. И Марио ему сказал, что это вы ударили Брэдли. Но вы же не виноваты, правда? У вас ведь не будет неприятностей? - Даниэла крепко прижалась ко мне и заплакала. - Я не вынесу, если у вас будут неприятности, потому что тогда вы можете уехать от меня, и тогда не будет никого…
        - Я не уеду, - тихо сказала я. - Во всяком случае, до тех пор, пока не вернется твоя мама.
        Я понимала, что в сложившихся обстоятельствах выполнить это обещание трудно, но я собиралась его сдержать. Что бы ни случилось, Даниэла не должна пострадать от моих действий.
        - А где Стив?
        - В кабинете. Разговаривает с Брэдли, которому доктор бинтует голову.
        Я вздохнула с облегчением. Если Брэдли Ван де Ноде в состоянии беседовать с незнакомым человеком, значит, он не умрет.
        - Стив ему объясняет, кто вы. Брэдли не знал.
        - Тогда нам лучше спуститься вниз. Если Брэдли чувствует себя лучше, я должна перед ним извиниться.
        Даниэла уставилась на меня расширенными глазами.
        - Вы правда это сделали? Вы правда его ударили?
        - Даниэла, это был несчастный случай. Я никогда не видела Брэдли и не знала, что он собирается приехать. Я вошла в кабинет, увидела его и подумала, что это грабитель, и…
        - И вы ударили его лампой. Я знаю, мне Пегги сказала, только я не поверила. Боже, как вы думаете, он рассердится?
        - Очень, - сухо сказала я.
        - Боже! - Даниэла покачала головой и задумчиво добавила: - И все-таки я думаю, это было очень храбро с вашей стороны. Ведь это на самом деле мог быть грабитель, правда? И если бы это был грабитель, я думаю, все были бы очень-очень довольны тем, что вы сделали. Это же была просто ошибка.
        - Спасибо, Дэнни. - Я пожала ее руку. - Приятно иметь друга.
        - Стив тоже ваш друг. Я уверена, он все объяснит Брэдли…
        - Я думаю, даже Стиву будет трудновато это сделать. Лучше пойдем-ка спустимся и поможем ему.
        В кабинете была только Пегги, которая отмывала ковер.
        - Марио привез врача. Сейчас они повезли его в Пальму, в больницу.
        Я оставила Пегги и пошла искать Стива. Он был в главном салоне, курил сигарету и смотрел на море. Я осторожно спросила:
        - Брэдли поправится?
        Стив повернул ко мне лицо и ободряюще улыбнулся. Его глаза смотрели участливо.
        - Конечно, поправится. У него небольшая рана на голове. Несколько швов и отдых - вот и все лечение, которое ему нужно. Возможно, у него какое-то время будет болеть голова.
        - Ох, Стив… - Я устало села. - Там, в кабинете, в какой-то момент мне показалось, что я его убила.
        Сев со мной рядом, Стив обнял меня за плечи.
        - Не надо плакать. Говорю же, с ним все будет в порядке. Совершенно ясно, что ты подумала, а он, кажется, парень разумный. Я уверен, он поймет.
        - Надеюсь. Я не хочу уезжать…
        - Вы же говорили, что не уедете! - закричала Даниэла. - Вы обещали!
        Стив сказал со спокойной уверенностью в голосе:
        - Люси не уедет. А теперь, может, перестанешь плакать? Хватит того, что одна женщина облила меня слезами, а если вас будет двое…
        Марио вернулся в четыре часа. Один. Он зашел в салон, где мы с Даниэлой играли в «Монополию», и сказал без всякого выражения:
        - Его оставили в больнице.
        Я похолодела от неприятного предчувствия.
        - Насколько это серьезно?
        Марио пожал плечами.
        - Довольно серьезно. У него сотрясение мозга и…
        - Но череп не проломлен? - с тревогой спросила я.
        - Нет.
        Я вздохнула с облегчением.
        - Слава Богу! Хорошо, что я его не убила…
        - Просто чудо, что не убили.
        С этими словами Марио ушел, даже не улыбнувшись. Стив обнял меня за плечи.
        - Люси, не надо так переживать.
        - Дело не только в Брэдли Ван де Ноде. Тут все вместе… сначала происшествие на дороге, потом история с лекарством, которое Даниэла выпила…
        - Я не пила! - твердо сказала Даниэла.
        Стив сказал:
        - Дэнни, в холодильнике есть кола, хочешь?
        Даниэла вскочила на ноги.
        - Ой, хочу, хочу! Можно, я принесу ее сюда?
        - Неси, только не разлей. Пегги только-только закончила оттирать ковер от крови и не обрадуется, если придется начинать все сначала.
        После того как Даниэла с нетерпением побежала за колой, Стив небрежно обронил:
        - Она и правда этого не делала.
        - Чего не делала?
        - Не пила свое лекарство.
        - Тогда что с ней случилось и куда девалось лекарство из пузырька?
        - Лекарство, вероятно, было вылито в раковину.
        Я уставилась на Стива.
        - Ты серьезно?
        - Более чем. Даниэлу хотели усыпить. - Стив сказал это с полной уверенностью, как будто знал точно. - Могадоном. Таблетки были подмешаны в ее горячий шоколад.
        - Стив, это что, какая-то шутка? Если да, то очень неудачная.
        - Это не шутка, это факт. Еще когда ты мне это рассказала, я подумал, что детское лекарство не могло усыпить Даниэлу так крепко, как, по вашим словам, оно ее усыпило. Оно не настолько сильное.
        - А ты эксперт по лекарствам?
        - Нет, но я знаю больше, чем ты. И больше, чем кто-либо другой здесь, если уж на то пошло.
        - Хочешь сказать, что Даниэлу усыпили и ты об этом знал и ничего мне не сказал?
        - Не было смысла что-то говорить, пока я не удостоверился точно.
        Мысли у меня в голове завертелись вихрем.
        - Но зачем?
        - Послушай, - мягко сказал Стив. - Дэнни не пила лекарство, но оно исчезло. Очевидно, кто-то хотел, чтобы мы думали, что она его выпила и что в этом виновата ты. Это весьма интересно. В тот вечер, когда была вечеринка, я провел несколько минут в комнате Даниэлы. Чашка была на ее столике. Если помнишь, Пегги тогда была очень занята, ей было не до того. Я взял на себя смелость позаимствовать чашку и отдать на анализ осадок.
        - Но кто мог это сделать?
        - Йен Лиалл, - просто сказал Стив. - Помнишь, ты мне говорила, что он заходил в комнату Дэнни под предлогом, что ищет Катьявиви. Тогда он и мог это сделать.
        - Но ты же не знаешь этого наверняка!
        - Я ничего не знаю наверняка. Хотел бы я знать! Но я в состоянии сложить два и два и получить в сумме четыре.
        Меня по-настоящему затошнило.
        - И что же нам делать? Джон Ван де Ноде болен, а Хелена за тысячи миль отсюда.
        - Не паникуй. Лиалл в данный момент в Лондоне, так что прямо сейчас у нас нет повода волноваться. Мы будем просто очень внимательно следить за Даниэлой, пока не вернется ее мать.
        В комнату вприпрыжку вернулась Даниэла с колой. Она радостно сообщила:
        - Вернулась мисс Бланшар. Марио сейчас рассказал ей про Брэдли, и она ужасно рассердилась.
        Когда Стив уехал обратно в Пальму, а Даниэла легла в кровать, я снова позвонила Максу.
        - Люси?
        В его голосе слышалось удивление.
        Я сказала с трудом:
        - Макс, я хочу с тобой поговорить. Объяснить…
        - В этом нет нужды.
        Теперь его голос звучал непривычно холодно.
        - Нет есть! Ты не понимаешь!
        - Я понимаю достаточно. - В его голосе чувствовалась горечь.
        Мне было больно дышать, как будто я пробежала длинную дистанцию.
        - Нет, Макс, ты не понимаешь. Произошла ужасная, отвратительная ошибка. Я думала, что у тебя роман с Клодеттой…
        - Потому что мы оба пришли на одну и ту же вечеринку и нас вместе сфотографировали…
        - Нет, потому что…
        Но Макс не дал мне договорить. Он безжалостно продолжил:
        - Ты решила мне отплатить. Закрутила интрижку со Стивом Паттерсоном. Что ж, я только рад, что твое ребячество не закончилось плохо. По крайней мере он хочет на тебе жениться. Что удивительно, - беспощадно закончил он.
        - Макс, мне очень жаль, но когда я увидела ту фотографию, я действительно подумала, что у тебя роман с Клодеттой. Мне правда жаль. Но это не причина…
        - Нет. Причина, по которой ты меня бросила, - ты влюбилась в другого. Полагаю, такое случается сплошь и рядом, я только не ожидал, что это случится со мной.
        - Макс, это же не так! Прошу, выслушай меня! Мне сказали, что вы с Клодеттой поженились, вот почему я так себя вела на вечеринке.
        - Ты бросила меня задолго до этого. Когда сбежала из Лондона, ничего не объяснив и даже не оставив адреса. Клодетта еще ни за кого не вышла замуж.
        - Макс, пожалуйста…
        - Леония сегодня днем мне все за тебя объяснила. Ты влюбилась в Паттерсона, и тебе не хватило смелости сказать об этом мне. Я думал, Люси, что в жизни меня мало что может удивить, но я ошибся.
        - Макс!
        В трубке раздались короткие гудки. Я лихорадочно набрала номер отеля снова. Но мне сказали, что сеньор Уиндем просил его не соединять. Ни с кем.
        Я долго-долго сидела в темноте. Леония выиграла первую схватку, но она не выиграла войну. Завтра я встречусь с Максом и заставлю его меня выслушать. Искушение пойти сейчас же к Леонии в комнату было очень велико, но я удержалась - если бы я устроила сцену, то этим только доставила бы ей удовольствие.
        Чувствуя себя невероятно одинокой, я пошла спать.
        На следующее утро Пегги неожиданно подала мне завтрак в спальню. Она поставила поднос на одеяло.
        - Спасибо, Пегги.
        Она улыбнулась.
        - Я хотела извиниться за вчерашнее. За то, что была с вами груба. Это все из-за шока. Когда я вошла и увидела мистера Брэдли, лежащего на полу, и повсюду кровь…
        - Все в порядке, Пегги, я понимаю.
        - Я подумала, что он умер. И это после сердечного приступа у мистера Ван де Ноде и…
        Я взяла ее за руку:
        - Пегги, я понимаю, это было ужасно. Но через пару дней его должны выписать из больницы.
        - А я подумала, каким потрясением это было для вас. И мне стало очень стыдно за мое поведение. Вот я и подумала, принесу-ка я ей завтрак в комнату и извинюсь.
        - Спасибо, Пегги. Я ценю эту роскошь. И не нужно извиняться.
        Она улыбнулась:
        - Ну тогда все в порядке. Увидимся внизу позже.
        Позавтракав, я оделась и спустилась в холл. У меня созрело решение. Я собиралась поговорить с Клодеттой, прежде чем ехать в Пальму.
        На то, чтобы найти отель, в котором она остановилась, у меня ушло десять минут, но когда я наконец с ней поговорила, я поняла, что этот разговор стоил потраченного времени. Клодетта была приятно удивлена.
        - Люси! Как мило, что вы позвонили. А я уж думала, что чем-то вас обидела…
        - Нет, Клодетта, произошло ужасное недоразумение.
        - Между вами и Максом?
        - Да. - Я всхлипнула.
        Она участливо вздохнула:
        - Pauvre petite [1] . Вы такая несчастная. Макс такой несчастный.
        - Клодетта, не могли бы поговорить за меня с Максом? Он не дает мне возможности объясниться.
        - Ну конечно! Я с удовольствием сыграю роль… как это называется по-английски… свахи! Но сначала вы должны мне рассказать, что случилось, почему вы уехали из Англии, и бедный Макс ужасно волновался, не зная, где вы.
        Я ответила просто:
        - Я думала, что у него с вами роман!
        Клодетта ахнула, а потом весело рассмеялась:
        - Mon Dieu! [2] Со мной? Да он, кроме вас, никого не замечал! Как вы могли такое подумать?
        - Ходили сплетни…
        - Сплетни ходят всегда, - подтвердила Клодетта тоном человека, который к этому давно привык и научился с этим жить. - Но Макс был безумно влюблен в вас и хотел на вас жениться. Как вы могли поверить в такую чепуху?
        - Я не верила. Но за неделю до того, как я покинула Англию, я вошла в «Лейсиз» и увидела вас с Максом. Вы держали друг друга за руки, у вас был такой счастливый вид, что я подумала…
        - Но это из-за Федора! Я только что узнала, что он может остаться в Британии, и мы были очень рады. Макс знал, что мы любим друг друга, и он сделал все, что мог, чтобы нам помочь. Он был самым лучшим другом на свете…
        - Но до того, как я улетела на Майорку, прошла целая неделя, а Макс мне ни разу не позвонил, не зашел ко мне…
        В разговоре возникла пауза. Когда Клодетта заговорила снова, в ее голосе не осталось ничего от прежнего радостного оживления.
        - Люси, а в этом я все-таки виновата. Я и Федор. Русские не хотели, чтобы Федор остался в Британии. Пришли двое и забрали его. Я была сама не своя от страха, думала, что никогда больше его не увижу. Я позвонила Максу, и он тут же приехал. Федор уже получил разрешение остаться, но это бы не имело никакого значения, если бы они уговорили его передумать. Макс был великолепен. Он подключил к этому делу национальную прессу, знакомого депутата парламента, всех. Он сумел поднять такой шум вокруг этого дела, что русские не могли больше удерживать Федора в посольстве. Но все висело на волоске. Мы очень-очень обязаны Максу и вашему правительству. Но в чем проблема сейчас? - спросила Клодетта, снова повеселев. - Расскажите все Максу, он поймет и будет очень счастлив вернуть вас, и вы снова будете вместе, как мы с Федором!
        - Клодетта, это не так легко сделать.
        - А мне кажется, что легко, - просто сказала она. - Вы друг друга любите, что может быть проще?
        - Есть еще Леония Бланшар.
        - Ах вот как. - В голосе Клодетты появились новые нотки. - Вы же не собираетесь из-за такой особы, как Леония Бланшар, во второй раз разрушить свое счастье?
        - Леония врет направо и налево. Во-первых, она сказала Йену Лиаллу, что Макс на вас женился…
        - А добрый мистер Лиалл передал это вам?
        - Да, - с горечью признала я. - И когда вы приехали на вечеринку, я подумала, что ваш муж не Федор, а Макс.
        - Тогда мне понятно ваше поведение!
        - Но это не все. Дело обстоит еще хуже.
        - Черт побери! - воскликнула Клодетта. - Что же может быть еще хуже?
        - Макс думает, что я влюблена в Стива Паттерсона.
        - Но с какой стати он может так думать? - с негодованием воскликнула Клодетта.
        - Потому что я сама ему об этом сказала, - призналась я несчастным голосом.
        - Mon Dieu! И Макс поверил в эту глупость?
        - Да. Леония ему сказала, что у меня был роман со Стивом еще в Лондоне. Что я боялась признаться в этом Максу и поэтому сбежала.
        - Но вы же не могли встречаться с этим Стивом еще тогда? - рассудительно заметила Клодетта.
        - Не могла и не встречалась. Но Макс наслушался вранья Леонии и поверил ей. Он не дает мне возможности объясниться!
        - Ну, меня-то он выслушает! - горячо воскликнула Клодетта. - И еще не кончится сегодняшний день, как вы с Максом помиритесь и будете счастливы!
        Однако Клодетта ошиблась. Еще не кончился сегодняшний день, как мне пришлось бороться за свою жизнь и за жизнь Даниэлы. И я была далеко не счастлива.


        Глава 16
        Пегги оставила на подносе с завтраком английскую газету. Я развернула ее и увидела на первой странице большую фотографию Джона и Хелены Ван де Ноде. Была также фотографии Дэвида Катьявиви, выступающего на саммите. Передовица содержала большие выдержки из речи Хелены перед делегатами, которая от имени мужа заверила народ Овамбии о его готовности вести страну к свободе и независимости. А редакционная статья в центре страницы гласила:
        «ОСАН (Организация за свободу африканских народов) активизирует борьбу за самоуправление Овамбии. Теперь, когда Джон Ван де Ноде, бывший министр прежнего правительства, пообещал возглавить первый черный парламент страны, конец борьбе уже виден. По иронии судьбы народ Овамбии поведет к независимости черный парламент во главе с белым премьер-министром, которого когда-то выслали из Южной Африки. По всей стране народ Овамбии подтверждает свою преданность мистеру Ван де Ноде и приверженность идее о независимости и объединении страны и нации. ОСАН получает все большую поддержку как на дипломатическом, так и на международном уровне и признана ООН и Организацией африканского единства. «Мы не ожидаем, что независимость разом решит все наши проблемы, но верим, что наш народ имеет право на самоуправление под руководством лидера, которого мы сами выберем. Овамбия - наша страна, и овамбийцы хотят быть хозяевами своей судьбы», - говорит основатель ОСАН, Дэвид Катьявиви.
        В субботу после заключительной речи Хелены Ван де Ноде состоится голосование глав черных африканских стран. Ожидается, что положительное решение будет единогласным. Америка считает, что если правительство возглавит Ван де Ноде, то будет ликвидирована угроза прихода к власти коммунистов. Если овамбийцы примут Джона Ван де Ноде в качестве лидера независимой Овамбии, то они смогут рассчитывать на поддержку со стороны США. Ради блага как черного, так и белого населения Овамбии будем надеяться, что он будет принят и тем самым будет предотвращена угроза эскалации насилия».
        Я тоже надеялась, что они его примут. В этом случае Хелена Ван де Ноде сможет вернуться на Майорку в ближайшие семь дней, а в нынешней ситуации чем раньше она вернется, тем лучше.
        Я медленно оделась. Во мне нарастало напряжение. Сегодня Клодетта встретится с Максом, он ее выслушает и все поймет, и ложь Леонии окажется напрасной. Держась за эту мысль, я пошла будить Даниэлу.
        Сквозь жалюзи золотыми полосами лился солнечный свет, но в детской никого не было, только на полу посреди комнаты валялся носом вниз Мистер Сэм. Недоумевая, где Даниэла, я подняла медведя и положила на кровать. Потом спустилась вниз. На вилле было тихо, Даниэлы не было видно ни на террасе, ни возле бассейна. Я пошла в кухню, где Пегги что-то пекла.
        - Не долго же вы спали, - жизнерадостно сказала она.
        - Я ищу Даниэлу. Вы ее не видели?
        - Даниэлу? Она еще в постели.
        - Ее там нет. И где бы она ни была, она разгуливает в одной ночной рубашке. Интересно, может быть, Марио знает, где она?
        - Марио уехал в Сольер, сегодня базарный день. - Пегги стряхнула с рук муку. Я вам помогу ее искать. Мало у нас поводов для беспокойства, так вдобавок еще и она безобразничает!
        Мы обошли всю виллу и территорию вокруг дома. Девочки нигде не было.
        - Даниэла! Даниэла!
        Я остановилась на самом верху спускающейся по обрыву тропинки и напряженно всмотрелась, пытаясь разглядеть фигурку в ночной рубашке. Единственным ответом на мой зов был крик птицы, спикировавшей вниз над макушками сосен.
        Через террасу ко мне бежала побледневшая Пегги.
        - Я даже на задний двор заглянула, нигде никаких следов Даниэлы!
        - Она должна быть где-то здесь, - сказала я с напускной уверенностью. - Наверное, прячется от нас.
        - Когда я ее найду, отшлепаю! - Голос Пегги почти срывался. - Уж кто-кто, а эта безобразница знает, сколько у нас тревог. Сначала ее папочка, потом Брэдли, а теперь вот и Дэнни сбежала.
        - Она не сбежала, - сказала я твердо. - Она где-то прячется. Как только проголодается, непременно появится в кухне.
        - Что ж, тогда ждать осталось недолго. Она не завтракала. Если бы она побывала в кухне, я бы сразу это заметила, она не заходила. Но куда она могла подеваться?
        - Пегги, она может быть где угодно. Если она захочет спрятаться, то в лабиринте комнат это можно сделать запросто.
        - Но я все комнаты обошла!
        - Наверное, сидит где-нибудь в укромном месте и смеется над нами. Думает, что это очень весело. Думает, еще немного, и она обязательно появится.
        Но Даниэла не появилась. В одиннадцать вернулся Марио, а девочки все еще не было.
        - Вы спускались на пляж?
        Марио быстрым шагом прошел через виллу, мы с Пегги едва за ним поспевали.
        - Нет…
        Марио пустился бегом к берегу. Я поспешила за ним, и сердце едва не выпрыгивало у меня из груди. Если бы Даниэла была на пляже, она бы услышала, как мы ее зовем. Если с ней ничего не случилось.
        Я бежала за Марио, тяжело дыша и то и дело поскальзываясь. Наконец, когда последняя нависающая ветка была отодвинута в сторону и перед моими глазами предстал весь пляж - тихий, живописный и совершенно безлюдный, я поняла, что Даниэла не просто спряталась, а исчезла. Переводя дыхание, я прислонилась к дереву и со страхом посмотрела на Марио: он вскарабкался на россыпь камней и обшарил все трещины и щели, какие мог. Потом он спрыгнул на песок, развел руками и пожал плечами. Даниэла исчезла. Исчезла без следа.
        На воде покачивалась на якоре надувная лодка, выделяясь яркой оранжевой кляксой на фоне моря. Я побежала по песку к пристани. Но в лодке не было ничего, кроме лужицы воды и водорослей. Марио, обычно такой жизнерадостный, помрачнел. Он напряженно сказал:
        - Я еще раз обыщу все вокруг. Если ее нет в доме, буду звонить в полицию.
        Я с ним не спорила. Слишком много неприятных случайностей произошло за последнее время, слишком многое пошло не так, как должно было. Если с Даниэлой что-то случилось… Я прогнала пугающую мысль. Нет, с ней все в порядке. Господи, пусть с ней все будет в порядке!
        Пегги даже не спросила, нашли ли мы Даниэлу. Она лишь взглянула на наши лица и тут же заплакала, прикрывая лицо передником. Марио принялся обыскивать дом, я слышала, как он сердито говорил что-то Леонии. Потом было слышно, как он хлопает дверями, открывает все шкафы, все кладовки, все ящики и во все горло кричит «Даниэла, Даниэла!». Я побежала наверх в комнату Даниэлы. По дороге мне попалась мрачная Леония, но я даже не взглянула на нее. Я думала, что Даниэла может быть все еще в своей комнате, прячется где-нибудь, например под кроватью или в гардеробе.
        - Дэнни!
        На мой крик ответа не последовало. Только заброшенный Мистер Сэм смотрел на меня своими стеклянными глазами. Я снова проверила одежду и обувь Даниэлы. Все ее туфли были на месте, не хватало только шлепанцев. У меня мелькнула смутная мысль, что в комнате не хватает еще чего-то, что должно быть, но я этого не увидела. Эммелина! Дэнни, куда бы она ни подевалась, взяла с собой куклу. Я еще раз оглядела всю комнату. И тут я заметила письмо. Оно лежало на туалетном столике, и, наверное, если бы я искала не девочку, а письмо, я бы увидела его намного раньше. Конверт был надписан не Даниэлой. Меня охватило неприятное предчувствие. Я разорвала конверт. Внутри оказался лист бумаги, на котором аккуратными печатными буквами было написано:
        «Даниэла будет возвращена, когда Джон Ван де Ноде объявит о своем отказе возглавить черное правительство Овамбии и прекратит принимать какое-либо участие в деятельности ОСАН. Не обращайтесь в полицию, не сообщайте прессе, тогда девочка не пострадает».
        Я бросилась вниз на поиски Марио. Но оказалось, что мне уже не нужно было сообщать ему новость: он стоял с телефонной трубкой в руке, и в его глазах застыло потрясение. - Звонил мистер Ван де Ноде, - беспомощно пробормотал он. - Они ее похитили. Матерь Божья, ее похитили!
        Я выхватила у Марио телефонную трубку и услышала настойчивый голос Джона Ван де Ноде:
        - Люси? Это вы?
        - Да. Я только что прочитала записку от похитителей.
        - Я получил такую же минуту назад и думаю, Хелена тоже получила. Я пока не смог до нее дозвониться. Слушайте меня очень внимательно. Я хочу, чтобы вы ничего не предпринимали. Ничего, слышите?
        - Но Даниэла, наверное, еще здесь, на Майорке. Полиция сможет ее найти, они проверят аэропорт…
        - Нет! Никаких обращений в полицию! Похитители вышли на меня напрямую, и я сам занимаюсь этим делом. Вы поняли?
        - Д-да…
        - Я хочу, чтобы вы трое сидели тихо и ничего не предпринимали, а главное, никому ничего не рассказывайте. Это касается и вашего американского друга. Если об этом узнает пресса, мы никогда больше не увидим Дэнни!
        - А Брэдли об этом можно рассказать?
        - Брэдли?
        - Да. Он неожиданно приехал вчера утром.
        - Позовите его к телефону! - рявкнул Джон Ван де Ноде.
        Мне показалось, что сейчас не время и не место вдаваться в подробные объяснения, поэтому я сказала:
        - С ним случилась небольшая неприятность, ничего серьезного. Он сейчас в местной больнице, пробудет там несколько дней.
        - Брэдли расскажите. Но больше никому! Я не хочу, чтобы кто-то все испортил, слышите? Никому ни слова! - Джон Ван де Ноде бросил трубку.
        Лицо Марио покраснело от гнева. Он схватил меня за плечи и зашипел:
        - Как они смогли ее забрать? Вам полагалось следить за ней! Как они ее забрали?
        - Я не знаю! Вчера вечером я уложила ее в кровать, ночью я не слышала никаких звуков из ее комнаты…
        Его большие руки сжали мои плечи еще крепче.
        - И всегда вы! То машина! То лекарство! А теперь похищение! Где она? Где Даниэла?
        - Марио, прекратите! Я не знаю!
        - Она бы завизжала! Она бы стала звать на помощь! Ее не могли унести с виллы совершенно бесшумно! Даниэла бы никуда не пошла среди ночи с незнакомыми людьми! Но с вами бы пошла! Это все вы, вы! Где она?
        - Марио, это просто нелепо! Я не имею к этому никакого отношения! Никакого!
        Марио процедил сквозь зубы:
        - Надеюсь, что вы говорите правду! Ради вашего же блага! - Оттолкнув меня, он прошел мимо плачущей Пегги.
        Она окликнула его:
        - Марио, ты куда? Мистер Ван де Ноде сказал, что мы не должны ничего делать, не должны никому рассказывать…
        - Но он не сказал, что мы не можем ее искать!
        С видом разъяренного быка он вышел тяжелой поступью из дома и громко хлопнул за собой дверью.
        - О, моя крошка, моя бедная малышка! - причитала со слезами Пегги. - Господи Боже, что они с ней сделали?
        В оцепенении я прошла на кухню и поставила на огонь чайник, намереваясь выпить крепкого чаю. Похоже, это было единственное, на что я была способна.
        В словах Марио была доля здравого смысла. Даниэла бы не покинула свою постель среди ночи по доброй воле. Если только похитители не вынесли ее из комнаты, пока она спала… Но Даниэла спит очень чутко… А что, если ее усыпили?..
        Чайник стал закипать, и как Ньютон, открывший силу пара, я вдруг поняла. Наконец головоломка сложилась, все кусочки встали на места. Смерть Джанет. Визит Йена Лиалла в многоквартирный дом. Авария с участием автомобиля, которым пользовался Йен Лиалл. Его слежка за нами в Вальдемоссе. Могадон в чашке горячего шоколада для Даниэлы. Оставалось только убедить в моих подозрениях других.
        С полным пониманием того, что произошло, я отставила в сторону чай и пошла к телефону.
        - Что вы хотите делать? - спросила Пегги.
        - Хочу позвонить мистеру Ван де Ноде в Лондон.
        Пегги поставила свою чашку так резко, что чай расплескался на кремовый ковер.
        - Вы не должны этого сделать! Он ждет звонка от похитителей! Он будет…
        - Пегги, это важно.
        Должно быть, в моем голосе чувствовалась уверенность, Пегги перестала возражать и молча принялась наблюдать за мной.
        - Мистер Ван де Ноде сегодня выписался, - ответили мне в больнице. - Нет, он не оставил адреса.
        Я медленно сказала Пегги:
        - Он уже не в больнице, он выписался. Вы знаете, по какому адресу он проживал в Лондоне?
        Она замотала головой:
        - Нет. Он сам позвонит, когда узнает… если узнает…
        Она не договорила и снова заплакала.
        - У вас есть телефон ОСАН в Лондоне?
        - Нет, но он должен быть в телефонной книжке миссис Ван де Ноде, в ее письменном столе. Но вам нельзя туда заходить. - Пегги вдруг вскочила, побежала за мной и с неожиданной силой схватила меня за руку. - Вы ведь одна из них, не так ли? Вот почему вы хотите с ним поговорить! - Она повысила голос и истерически закричала: - Вы одна из них!
        - Пегги, не говорите глупостей.
        - Это не глупости, это правда! И Марио так считает, я слышала, что он говорил! Ах вы, жестокая, злая…
        Я с силой ударила ее по лицу, и она плюхнулась на диван.
        - Пегги, у вас истерика. Я люблю Даниэлу, и вы это знаете.
        Не ответив мне, она съежилась и громко зарыдала.
        Я тщательно обшарила письменный стол Хелены Ван де Ноде, но не нашла ничего, похожего на блокнот с адресами. Тогда я позвонила в международную справочную службу «Континентал инквайриз». Мне пришлось ждать целую вечность, пока они раздобыли лондонский телефон ОСАН, и еще долгих десять минут я мучительно ждала, пока меня соединят. Все оказалось впустую. Очевидно, Джон Ван де Ноде дал штаб-квартире ОСАН такие же строгие распоряжения, как и мне.
        Мне оставалось только одно: встретиться с Брэдли Ван де Ноде. Когда я сказала Пегги, куда я собираюсь, она даже голову не подняла. Она все еще плакала, сгорбившись и прижимая ко рту кулак. Я беспомощно посмотрела на нее. Не хотелось оставлять ее одну в таком состоянии, но в то же время я не смела терять ни минуты, мне нужно было поговорить с Брэдли Ван де Ноде как можно скорее. Как ни странно, мне на помощь пришла Леония.
        - Отправляйтесь по своему делу, дорогая, - произнесла Леония у меня за спиной. - Я присмотрю за Пегги. Хорошая порция бренди приведет ее в чувство.
        - Спасибо, - коротко бросила я.
        На лице Леонии не отражалось никаких эмоций, ни тревоги или огорчения из-за исчезновения Даниэлы. Она была тщательно одета, как всегда, макияж на лице, как всегда, был безупречным. С ленивой улыбкой она налила бренди в стакан для Пегги и порцию побольше - в другой стакан, для себя.
        - Надеюсь, сын и наследник будет рад вас видеть, - заметила она. - Насколько я понимаю, у него сейчас довольно сильно болит голова.
        Я не стала ей отвечать, потому что не была уверена, что смогу сдержаться. Мне нужно было сказать ей очень многое, но все это должно подождать до тех пор, пока Даниэла не вернется благополучно домой.
        В Пальму я мчалась как сумасшедшая, наплевав на все ограничения скорости и едва замечая другие машины. Теперь, когда я знала, с кем Даниэла, одним страхом у меня стало меньше. Где бы Даниэла ни находилась, она не будет напугана. Во всяком случае, пока.
        Когда я влетела в палату Брэдли Ван не Ноде, он посмотрел на меня со смешанным выражением удивления и испуга. Я коротко сказала:
        - Даниэлу похитили!
        - Что-о?
        Он рывком сел в кровати.
        - Сегодня утром ваш отец в Лондоне получил письмо от похитителей. Другое такое же письмо было оставлено вчера ночью в комнате Даниэлы.
        - Сколько они хотят? - отрывисто спросил Брэдли Ван де Ноде.
        Он свесил ноги с кровати и потянулся за халатом.
        - Они не требуют денег. Они не хотят, чтобы ваш отец стал премьер-министром Овамбии. Он отдал нам строгий приказ никому об этом не рассказывать. Не сообщать в полицию, в газеты. Никому.
        Брэдли встал.
        - Значит, он собирается уступить их требованиям? - Да. То есть он не сказал об этом напрямую, но что ему еще остается делать?
        - А что моя мачеха?
        - Я с ней не говорила.
        - Я буду готов через пять минут. Вы можете отвезти меня на виллу?
        - Есть еще кое-что, - сказала я. - Я знаю, кто ее похитил. Мне не удалось связаться с вашим отцом, но…
        Брэдли весь напрягся.
        - Вы знаете?
        - Это Йен Лиалл. Однажды он уже пытался. Он усыпил Даниэлу могадоном, но тогда у него ничего не вышло.
        - Лиалл? - В серо-голубых глазах отразилось недоверие. - У вас есть доказательства?
        - У Стива Паттерсона есть доказательство, что в горячий шоколад было подмешано снотворное. А еще он установил, что Йен Лиалл часто наведывался в жилой дом на площади Риа, где погибла Джанет.
        - И? - Брэдли застыл в напряжении, ожидая ответа.
        - Думаю, нечто в этом роде давно назревало, еще с тех пор, как ваш отец принял решение вернуться в политику. Думаю, Джанет Грей об этом знала.
        Вошла медсестра, и Брэдли заторопился.
        - В машине поговорим, - бросил Брэдли. - Я буду готов через пять минут.
        Но он был готов не через пять минут. Через три. Он захлопнул за собой дверь машины и спросил:
        - Где сейчас Лиалл?
        - Предполагается, что он должен быть с вашим отцом в Лондоне.
        - А мой отец об этом не знает?
        - Нет. Он выписался из больницы, и я не смогла связаться с ним через штаб-квартиру ОСАН.
        - Если Лиалл в Лондоне, то ваша теория ошибочна. Он не может быть ответственным за это похищение.
        - Если он действительно в Лондоне, то не может, - согласилась я. - Но я сомневаюсь, что он там. Я подозреваю, что телеграмма была мистификацией. Вот почему нам нужно связаться с вашим отцом - чтобы это выяснить.
        Мы промчались по пыльным пригородам Пальмы и миновали аэропорт. Брэдли Ван де Ноде мрачно заметил:
        - Чем скорее отец сделает заявление, тем лучше. - Он посмотрел на часы. - Если мы поторопимся, то можем успеть на выпуск новостей.
        Мы промчались через поселок и выехали на горную дорогу. Брэдли сидел тихо, его лицо было застывшим и напряженным. Высокий, худощавого телосложения, он очень мало походил на своего отца. У него были тонкие, почти девичьи черты. Серо-голубые глаза не выдавали никаких чувств. Я догадывалась, что даже в более счастливых обстоятельствах Брэдли Ван де Ноде не были свойственны ни обаяние и ни сердечность отца.
        Внезапно он спросил:
        - Марио и Пегги знают про Лиалла?
        - Нет. Если бы я попыталась сказать это Марио, он бы мне не поверил. Он думает, что это я вела себя подозрительно. На самом деле он даже обвинил меня в том, что я участвовала в похищении.
        Брэдли с холодным злорадством улыбнулся.
        - А теперь он носится по всей Майорке, пытаясь провести в одиночку спасательную операцию?
        - Он воспринял известие о пропаже Даниэлы очень тяжело. Он ее очень любит. Для человека его темперамента просто невозможно оставаться на месте и бездействовать.
        - Но это все, что мы можем сделать, - сказал Брэдли. - Сидеть и ждать. Как только отец объявит о том, что отказывается становиться премьером, Даниэлу тут же вернут.
        Я посмотрела на часы. До главного дневного выпуска новостей оставалось всего полчаса. Я еще сильнее нажала на педаль газа, и автомобиль стремительно помчался по сужающейся дороге.


        Глава 17
        Мы собрались в гостиной перед телевизором. Музыкальное комедийное шоу, которое все никак не кончалось, наконец закончилось, и начались новости. В Мадриде произошло крушение поезда. В Сан-Себастьяне произошел пожар в отеле, пострадали одиннадцать туристов. Марио отчаянно ругался, я впилась ногтями в мягкий бархат обивки дивана. Я слышала, как комментатор безличным голосом упомянул африканский саммит, прозвучало имя Джона Ван де Ноде, но мой испанский был недостаточно хорош, чтобы я смогла понять остальное. Затем на экране появились кадры из Лусаки. Полный зал, ревущий в общем порыве энтузиазма. Под оглушительные аплодисменты на трибуну вышел Джон Ван де Ноде, прямой и широкий, седая шевелюра придавала ему облик патриарха. Позади него я разглядела сидящих Дэвида и Хелену. Суровое лицо Джона Ван де Ноде оставалось бесстрастным. Он поднял руку, призывая зал к тишине, после чего начал говорить.
        Чтобы понять его следующие слова, не обязательно было знать испанский. Через считанные секунды все делегаты встали со своих мест и принялись аплодировать.
        В этот раз даже Леония, казалось, пришла в замешательство. Ее взгляд, как и взгляды всех остальных, был устремлен на неподвижное, как маска, лицо Брэдли. Он яростно придавил окурок сигареты, круто повернулся и вышел. Леония несколько секунд колебалась, потом последовала за ним, и мы услышали, как захлопнулась дверь кабинета.
        - Он будет звонить отцу, - проговорила Пегги дрожащим голосом. - Он позвонит отцу, и отец все объяснит. - Надежда в ее голосе звучала как-то жалко. - Может быть, им уже удалось найти Даниэлу и она в безопасности… Так трудно установить связь…
        - Может быть, она мертва, - жестко сказал Марио, сплюнул на роскошный ковер и стремительно вышел из комнаты.
        Я откинулась на спинку дивана, запрокинула голову и закрыла глаза. Если бы только я могла поговорить со Стивом! Но я дала слово Джону Ван де Ноде, и это обещание я нарушать не собиралась.
        «Если бы я только могла поговорить с Максом», - думала я с болью в сердце. Если бы он был здесь и мог бы обнять меня и прошептать слова утешения! Если бы мог поделиться со мной своей силой!
        Поговорила ли с ним Клодетта? Похищение Даниэлы отодвинуло все остальное на второй план, даже Макса. Но теперь он снова занимал все мои мысли, и я хотела видеть его так сильно, что не могла думать ни о чем другом.
        Я осталась в комнате одна и теперь сидела в темноте, не потрудившись включить свет. Когда мои слезы по Максу наконец пролились, я встала и устало подошла к окну. Где-то шестилетняя девочка тоже сейчас плачет. Плачет, потому что она напугана и ничего не понимает. Мне стало стыдно за мою минутную озабоченность своими собственными проблемами.
        Джон Ван де Ноде не уступил требованиям шантажистов. Он не поддался на провокацию. Но если это не провокация, то Даниэла, должно быть, уже мертва.
        Где-то в темноте, где под соснами начиналась тропинка к морю, что-то мелькнуло. Лиса или ласка. Из-за облака ненадолго выглянула луна, и я снова заметила движение, кто-то бежал по тропинке под прикрытием деревьев. Бежал человек, а не животное, но бежал, низко пригибаясь.
        Я застыла и напряженно всмотрелась, однако луна снова скрылась в облаках, и терраса и верх обрыва погрузились в темноту. Я повернулась и пошла через террасу в кабинет. Из-под двери пробивался свет, и я настойчиво постучала. Мне открыл Брэдли, его тонкокостное лицо осунулось от нервного напряжения. Я быстро проговорила:
        - Я только что видела, как кто-то пробежал под деревьями к тропинке, идущей к морю.
        - Вы уверены? Вам не померещилось от переутомления?
        - Нет, не померещилось.
        Он посмотрел мне в глаза, и я вызывающе сказала:
        - Я почти уверена, что это Йен Лиалл.
        Брэдли резко вдохнул.
        - Тогда почему вы сразу так и не сказали?
        - Потому что…
        Но мои объяснения его не интересовали, он быстро достал из ящика письменного стола Хелены фонарь и отрывисто спросил:
        - Есть где-нибудь свободная лодка?
        - В сарае, где Марио хранит инструменты, есть надувная лодка и насос.
        - Хорошо. - Он побежал на террасу. Я было последовала за ним, но он бросил: - Оставайтесь здесь!
        - Не останусь! Вам может понадобиться помощь!
        - Делайте что вам сказано!
        - А как же Марио? Может, он пойдет с вами?
        - Марио нет. Он взял свою колымагу и поехал Бог знает куда.
        - Ну тогда я точно пойду с вами!
        Мы были в сарае, где Марио держал всякий хлам. Держа под мышкой одной руки надувную лодку, а в другой руке - насос и фонарь, Брэдли посмотрел на меня леденящим взглядом. Ему не нужна была помощь, ни моя, ни чья бы то ни было. Он процедил сквозь зубы:
        - Я доберусь до этого ублюдка, и я доберусь до него один!
        Брэдли круто развернулся и ушел.
        Я ждала минут пять, но потом поняла, что не вынесу этого ожидания и неопределенности. Я вовсе не обязана делать то, что сказал Брэдли. Если Даниэла где-то там, в темноте, то она бы хотела, чтобы ее успокоила именно я.
        На террасе было пусто. Я тихо вышла, глядя на бухту, где стояла на якоре яхта «Хелена», белая, гладкая и прекрасная. И на ней мы не искали. Сознание, что я наконец знаю, где Даниэла, прибавило мне решимости.
        Я стала спускаться по крутой тропинке между безмолвными деревьями. Луна была все еще закрыта плотным одеялом облаков, единственным источником света были звезды. В подлеске послышалось какое-то движение. Мое сердце подпрыгнуло, но оказалось, что это всего лишь пробежал какой-то маленький зверек, которого я спугнула. Раздвигая ветки жасмина, от цветов которого в воздухе висел густой аромат, я невольно вспомнила поцелуй Йена Лиалла и, содрогнувшись всем телом, вытерла брезгливо губы.
        Спуск становился круче и, обогнув последние деревья, я увидела Брэдли, плывущего на лодке к яхте. Я пробежала остаток тропинки и огляделась вокруг в поисках еще лодки. Ялик, по-видимому, взял Йен Лиалл, а единственную запасную лодку забрал Брэдли. Теперь я могла добраться до «Хелены» только вплавь. Потом я вспомнила про старую рыбацкую лодку, возле которой я загорала в первый день моего пребывания на вилле, и побежала к ней. Лодка была едва различима - темный горб на фоне черных камней. Я перевернула ее вниз дном и стала лихорадочно искать весла. К счастью, они нашлись под сиденьем. Я подтащила эту развалюху к кромке воды и, спустив ее на воду, залезла внутрь и стала грести к яхте. Я молилась, чтобы лодка не затонула в первые же минуты, как я отплыву от берега.
        Впереди меня белела полоска пены вокруг борта «Хелены». Через пятнадцать минут энергичной гребли я уже могла разглядеть силуэты двух яликов, пришвартованных к яхте. «Хелена» маячила в темноте все ближе и ближе, сквозь занавески на иллюминаторах каюты пробивался свет. И вот уже моя лодка со скрипучим звуком задела борт яхты. У меня не было якоря, и нечем было привязать лодку. Я стала тихонько двигаться вдоль борта, пока в проблесках лунного света не заметила веревочную лестницу. Я схватилась за нее, при этом лодка подо мной неистово раскачивалась, оставив ее, стала карабкаться вверх. Занятие было не из приятных, лестница пугающе раскачивалась, к тому же было холодно и совершенно темно, хоть глаз выколи. Только мысль о Даниэле и о том, какое облегчение она испытает, увидев меня, придавала мне храбрости.
        Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем я наконец ступила на палубу. Я напряженно прислушивалась, пытаясь расслышать шаги или голоса, но услышала я только отдаленный звук детского плача. Я осторожно двинулась по темной палубе к кубрику. Дверь каюты без труда открылась и в слабом свете, льющемся из иллюминаторов, я разглядела койки и стенные шкафы. Я быстро прошла кубрик насквозь, миновала длинный узкий камбуз, которым недавно пользовались, и еще одну каюту с одинокой койкой. Везде было пусто и темно. Когда я спустилась по короткой лестнице, плач стал слышнее. Я оказалась перед дверью, по краям которой просачивался свет. Из-за двери доносились голоса, которые я тут же узнала.
        Голос Брэдли с тихой злобой произнес:
        - Я знал, что это был ты! С самого начала знал, что это ты!
        Потом приглушенный, но хорошо различимый голос Йена Лиалла:
        - Ван де Ноде, ты ублюдок, первостатейный ублюдок!
        Потом заплаканный голос Даниэлы:
        - Пожалуйста, отвезите меня домой. Мне тут больше не нравится, я хочу к маме.
        Я крепко сжала ручку двери и толкнула. Не знаю, кто удивился больше всех: Даниэла, которая подбежала ко мне и бросилась в мои объятия, Йен Лиалл, глаза которого горели, или Брэдли, целившийся в грудь Лиаллу.
        У Йена расширились глаза, он шагнул ко мне со словами:
        - Какого черта…
        - Не двигайся! - приказал Брэдли.
        Йен остановился и взглядом, полным отчаяния, посмотрел сначала на пистолет в руках Брэдли, потом на Даниэлу и уже после на меня. Даниэла прижалась ко мне всем телом и, крепко обняв ее, я взглянула на Йена Лиалла.
        - Как вы могли? - произнесла я чужим голосом. - Как вы могли так поступить с ней? - Чувствуя, что вот-вот расплачусь, я добавила: - Я не знаю, что с вами будет, и мне все равно. Я забираю Даниэлу домой.
        Взяв Даниэлу за руку, я повернулась к двери.
        - Это не так просто сделать, как вы думаете, - сухо сказал Лиалл.
        Я снова посмотрела на него. В эту минуту я была рада, что никогда не отвечала на его предложения дружбы.
        - Я с первого дня знала, что с вами что-то нечисто. Я слышала, как вы разговаривали с Хеленой, вернее, кричали на нее и требовали, чтобы я уехала. Теперь я понимаю почему. Вы боялись, что я слишком старательно возьмусь выполнять свои обязанности и вам будет трудно воплотить в жизнь свою затею! Вы проиграли. Я забираю Даниэлу на виллу и очень легко это сделаю. Теперь, когда на вас направлен пистолет, вы мало что можете сделать.
        - Вы тоже мало что можете сделать с одной свободной рукой и без оружия, - заметил Йен, с горечью улыбнувшись. - Если бы вы меня сегодня не заметили, у Дэнни бы оставался шанс. Теперь у нее нет шансов.
        - Не понимаю, о чем вы говорите.
        - Я знаю, что вы не понимаете, - терпеливо сказал он. - Но скоро поймете. Не пройдет и пяти минут.
        Я повернулась к Брэдли:
        - Я отвезу Даниэлу обратно на ялике. А вы с Йеном вернетесь на другом. Рыбацкая лодка, на которой я приплыла, наверное, уже в открытом море.
        В дверном проеме у меня за спиной знакомый голос произнес:
        - Люси, мне очень жаль. Но ты не сможешь это сделать.
        Я резко обернулась.
        - Люси, я бы отдал тысячу долларов за то, чтобы все произошло по-другому.
        Это был Стив. И я впервые видела его без улыбки на лице.
        - Как ты сюда попал? - спросила я.
        Мне ответил Йен:
        - Он был здесь с самого начала. С того момента, как забрал Дэнни из ее комнаты.
        - Я вам не верю!
        У меня перед глазами все поплыло, казалось, стены каюты сжимаются вокруг меня. Стив шагнул вперед и, крепко взяв меня за плечи, насильно усадил на стул.
        - Боюсь, Люси, что Йен прав. Лучше бы ты осталась на вилле, как тебе и было сказано.
        - Так это ты! - пролепетала я. - Это ты похитил Дэнни?
        - С небольшой помощью своих друзей, - с горечью пояснил Йен.
        Каюта перестала качаться, и я ясно увидела всю сцену. Стива, который смотрел на меня с участием. Побледневшего и подавленного Йена. И Брэдли, который все еще держал пистолет. Я облизнула пересохшие губы и обратилась к Брэдли:
        - Разве пистолет не должен быть нацелен на Стива? Вы разве не поняли - это он похитил Дэнни.
        - Я все понял. А вот вы, похоже, нет.
        Я уже не нуждалась в объяснениях, но Йен тихо сказал:
        - Похититель Дэнни - это и есть тот мерзавец, которому вы сегодня помогли.
        Я попыталась заговорить, но не смогла произнести ни слова.
        - Стив принес мне много новых игр, но я устала и хочу домой. И я боюсь Брэдли. Я хочу к маме… - произнесла Даниэла.
        Я посадила ее к себе на колени и обняла. Потом снова посмотрела на Брэдли.
        - Но зачем?
        Тот небрежно бросил:
        - Не ваше дело.
        Он посмотрел на часы и сказал Стиву:
        - Думаю, нам стоит подождать еще полчаса. На дорогах пока очень много машин из Пальмы.
        - Извините, - сказала я Йену.
        Конечно, это было нелепо, и моих извинений было недостаточно. Он усмехнулся и отбросил со лба свои рыжие волосы.
        - Не извиняйтесь, вы хорошо заботились о Даниэле. Даже смогли сорвать одну попытку похищения.
        - Вы говорите о той ночи, когда ей в шоколад подсыпали снотворное?
        Йен кивнул.
        - А я думала, это сделали вы. Стив сказал, что вы насыпали в шоколад снотворное, и я ему поверила.
        - У Стива были свои собственные причины представить меня в плохом свете. Во-первых, он не хотел, чтобы вы бежали ко мне за помощью, если что-то пойдет не так, а во-вторых, он боялся, как бы между нами не возникли отношения. Он догадывался, что вы мне нравитесь.
        Я покраснела. Мне стало стыдно, что я так легко верила всякому вранью и что так небрежно обращалась с Йеном.
        - А второй раз могадон был подсыпан в колу? - спросила я у Стива.
        Он не ответил. В этом не было необходимости.
        - Та автокатастрофа. Это тоже была попытка похищения?
        Брэдли издал короткий смешок, и Стив поморщился.
        - Была бы, - язвительно произнес Брэдли. - Если бы Стив все не испортил.
        - Люси, предполагалось, что ты полетишь вниз с обрыва вместе с машиной. Брэд не хотел оставлять свидетелей. Я не смог сделать это с тобой. - Стив посмотрел на меня с мольбой. - Все, что я говорил, - правда. Я действительно тебя люблю. Я хотел закончить эту работу, уехать с Майорки и начать все сначала в другом месте, с тобой. Ты бы никогда не узнала…
        Я отвернулась, мне было противно на него даже смотреть.
        - Кто был за рулем «кадиллака»? - спросила я у Брэдли.
        - Один мой друг, который, как и Стив, за соответствующую сумму готов сделать все, что угодно.
        - А кому принадлежал автомобиль?
        На узком лице Брэдли появилась улыбка.
        - Лиаллу. Этой машиной он пользовался в Пальме, выполняя работу, о которой, он думал, мы не знаем. Мы одолжили у него «кадиллак», потому что мне показалось, что это будет забавно. Я знал, что, если попытка похищения провалится, Хелена не сообщит в полицию. Она не могла себе позволить, чтобы Лиалла задержали для допроса. Он был ей нужен на вилле. Они оба знали, что это была за авария. Хелена надеялась, что Лиалл справится с этим делом. В конце концов, за это ему и платят.
        Я вопросительно посмотрела на Йена. Тот просто сказал:
        - Я не учитель, а частный детектив. Хелена хотела все предусмотреть. Вернее, она думала, что все предусмотрела. Она знала, что есть люди, которые пойдут на все, чтобы помешать Джону Ван де Ноде стать премьер-министром Овамбии. И она давно учла такой вариант, как похищение. Я должен был пользоваться квартирой в доме на площади Риа для связи. Всем известно, что на вилле телефонные разговоры легко подслушать.
        - Так вот зачем туда приходила Джанет Грей? Она что-то подозревала, или она знала, кто вы?
        Лицо Йена исказилось от боли.
        - Джанет Грей была моей двоюродной сестрой, - сказал он. - А эти два улыбающихся ублюдка выбросили ее из окна пятого этажа!
        - Меня там не было! - закричал Стив. - Я не имею к этому никакого отношения!
        - Но ты же не побежал прямиком в полицию и не сообщил, кто это сделал? - закричал в ответ Йен.
        - И теперь вы меня убьете, как убили Джанет?
        - Да.
        Стив метнулся вперед, пытаясь возразить, но Брэдли отмахнулся от него повелительным жестом.
        У меня так сдавило горло, что я едва могла говорить. Когда мне все-таки это удалось, голос получился похожим на хрип:
        - А Даниэла? Что вы собираетесь с ней сделать?
        Брэдли улыбнулся своей невеселой ледяной улыбкой.
        - В ее смерти будете виноваты вы. Если бы вы мне сегодня не сказали, что видели Лиалла, возможно, он бы ее освободил. И даже если бы не освободил, то Даниэла бы меня не увидела. Она бы видела только Стива. А для Стива уже все подготовлено, чтобы он покинул остров. Тогда бы не было нужды убивать Даниэлу. Но теперь благодаря вам у нас нет выбора. - Похоже, это обстоятельство его нисколько не расстроило.
        Мне все еще не все было понятно, и я спросила:
        - Но почему? Почему для вас так важно, станет ли ваш отец премьер-министром Овамбии или нет? Настолько важно, что вы готовы убивать?
        Даже не удостоив меня взглядом, Брэдли холодно пояснил:
        - Если мой отец станет лидером нации безграмотных черномазых, моя политическая карьера в Южной Африке будет окончена. Кроме того, я хочу отомстить.
        - Отомстить? За что?
        Брэдли неприятно засмеялся:
        - И вы еще спрашиваете? Отец женился на этой черной сучке, оскорбил память моей матери, опозорил мое имя, и вы еще спрашиваете? Я двадцать лет живу с клеймом этого брака! Двадцать лет я мечтал о мести. И теперь месть в моих руках, и никто не сможет мне помешать! - Он со злостью ткнул Йена в бок дулом пистолета. - Вставай, Лиалл, прогуляемся.
        Я протестующее вскрикнула. Стив попытался меня обнадежить:
        - Люси, не волнуйтесь, с ним ничего не случится. Брэд просто сердится.
        Это было явное преуменьшение! Когда Йен проходил мимо меня, я привстала, и наши руки на миг соприкоснулись. Стив резко разделил их, и Даниэла подняла на меня испуганный взгляд. Я снова села, с ужасом глядя, как Брэдли выводит Йена из каюты. У двери Йен помедлил, оглянулся на меня и усмехнулся.
        - Мне жаль, что вы подслушали тот разговор. Я просто не хотел подвергать вас опасности, вот и все. Что ж, по крайней мере я теперь знаю, почему вы с самого начала были настроены недружелюбно. Это несколько утешает.
        Брэдли с силой ткнул его в спину, и он, спотыкаясь, вылетел в коридор. Стив взял мою руку, но я сердито ее вырвала.
        - Люси, ты все еще мне нужна, - сказал он охрипшим голосом.
        - Живая или мертвая?
        - Брэд на самом деле только хотел тебя напугать. Держись меня, и…
        За дверью прозвучал выстрел и через несколько секунд послышался плеск воды - это тело упало в море.
        - Он его убил! - тихо воскликнула я. - Он убил Йена.
        Стив побледнел и до боли крепко сжал мою руку.
        - Люси, послушай меня. Главный здесь Брэд, а не я, оружие у него. Но я не позволю ему что-нибудь с тобой сделать. Обещаю!
        Я уже слышала, как Брэдли торопливо поднимается по трапу.
        - А Дэнни? - спросила я. - Как насчет Дэнни?
        Ответить Стив не успел, открылась дверь и Брэдли отрывисто сказал:
        - Надо отвезти их обратно на остров.
        - Мы идем домой? - с надеждой спросила Даниэла. - Мистер Лиалл ушел домой, и мы теперь тоже можем пойти домой?
        Но по выражению лица Брэдли Ван де Ноде я поняла, что у нас нет ни малейшей надежды. У меня не было никакого шанса на геройство. Оставалось лишь вслед за Стивом спуститься по веревочной лестнице и сесть в ялик. Я успокаивала и подбадривала Даниэлу, как могла. Лицо Стива выражало неприкрытую тревогу, я поняла, что, какие бы планы ни были у Брэдли, Стива он в них не посвятил.
        Пока ялик качался и подпрыгивал на волнах, мы с Даниэлой сидели, тесно прижавшись друг к другу, мокрые и замерзшие. Я пыталась заставить мой оцепеневший мозг думать. По мере того как мы приближались к берегу, волны становились ниже, теперь они тихо плескались о борт. Когда мы достигли мели, Стив выпрыгнул и помог мне выйти. Я понесла Даниэлу на руках, а Брэдли волоком потащил ялик по песку от воды.
        Белый песок в лунном свете казался призрачно-серебристым. Когда мы стали карабкаться вверх по тропинке под неподвижными деревьями, во мне проснулась надежда. На вилле должны быть Пегги и Марио. Если я смогу криком привлечь их внимание, Брэдли не удастся запудрить им мозги и сделать по-своему. После того, что Даниэла видела на яхте, это невозможно.
        Брэдли словно прочитал мои мысли.
        - Надо заткнуть им рты, - сказал он. - Я прослежу, чтобы на вилле было безопасно. Пегги уже спала, когда я уходил, но Марио дома не было. Теперь он может ждать нашего возвращения, так что я пойду вперед и избавлюсь от него. Потом мы возьмем две машины и скроемся.
        - Черт, это рискованно! - По голосу Стива было понятно, что его нервы натянуты до предела.
        Брэдли коротко приказал:
        - Смотри, чтобы они молчали. Это самое главное.
        Сунув мне в рот носовой платок, Брэдли заклеил его широким пластырем, а потом завел мои руки за спину и крепко связал. Даниэле тоже завязали рот, и мы пошли дальше.
        В темноте белела куртина из жасмина, воздух был наполнен его густым ароматом. Когда я проходила мимо, на мою голову и плечи посыпались белые лепестки, и мой страх вдруг прошел. Йен мертв. Теперь отдать убийцу в руки правосудия могу только я и больше никто. И только я могу спасти Даниэлу. Чтобы сделать и первое, и второе, я должна сама оставаться в живых. И я была полна решимости это сделать.
        В самой густой части лесной поросли Брэдли передал пистолет Стиву и тихо скользнул через террасу в дом. В гостиной горел свет, и я предположила, что Марио уже дома и теперь ждет возвращения Брэдли.
        Я поймала взгляд Стива. В его глазах читались сомнение и нерешительность, но потом он быстро подошел и попытался развязать мне руки. Узлы были затянуты крепко, у него не было фонаря, чтобы посветить. Отчаянно ругаясь, Стив все-таки сумел ослабить веревки, но Брэдли уже бежал обратно к нам. Я в отчаянии посмотрела на Стива. У него был пистолет! Он мог действовать! Но он беспомощно опустил руку. Брэдли, заметив, что я больше не связана, усмехнулся и, взяв у Стива пистолет, направил на меня.
        - Девушку возьму я! А ты возьмешь девчонку. - Потом посмотрел на меня. - Даже не мечтай! Я сказал Марио, что ты замешана в похищении Даниэлы, и он тебя пристрелит, как только увидит.
        Стив поднял Даниэлу на руки и понес как пленницу в ее собственный дом. Я пошла за ним, сознавая, что мне в спину нацелен пистолет. На столике со стеклянной крышкой стояла батарея кофейных чашек - как видно, Марио ждал долго. Мы быстро прошли через дом во внутренний двор к автомобилям. До этого момента я не представляла, каковы намерения Брэдли. Если он собирался нас убить, то это, казалось, проще было сделать в море.
        Он повернулся к Стиву:
        - Ты поезжай с девчонкой в «ауди», а я с этой поеду в «фиате». Встретимся на Девесас.
        Я взглянула на Стива, и в тот же момент мне стал понятен план Брэдли: он хотел Даниэлу и меня в одной машине сбросить с обрыва.
        Я была уверена, что Стив не может поддерживать Брэдли в этом деле. Теперь, когда он знает о его планах, он постарается нам помочь. Но он безоружный и, как я только что выяснила, бесхарактерный.
        «Фиат» выехал на темный мыс. Брэдли наклонился ко мне, сорвал со рта пластырь и тихо сказал:
        - За мной должок, Люси Мэттьюз.
        Он дотронулся пальцем до виска, где даже в полутьме салона автомобиля был виден рубец от недавней травмы. А потом без предупреждения ударил меня кулаком по скуле так, что я отлетела и ударилась о дверцу машины. От боли у меня потемнело в глазах. Должно быть, зрение вернулось ко мне лишь через несколько минут, потому что, когда я снова смогла видеть ясно, в свете фар автомобиля уже вилась тонкой белой змейкой горная дорога.
        Брэдли засмеялся:
        - Я, мисс Мэттьюз, всегда беру реванш. Даже если на это уходит двадцать лет, как в случае с Хеленой.
        Я осторожно ощупала скулу, чуть-чуть приоткрыла рот, с облегчением убедившись, что челюсть двигается нормально. В холодный, бесстрастный голос Брэдли впервые прокралось какое-то чувство. Он заговорил с воодушевлением:
        - Теперь меня ничто не остановит! Я работал не покладая рук, чтобы обрести политический вес в Южной Африке! У меня есть богатство, талант, обаяние! Я лидер, а не последователь, как какой-нибудь Стив Паттерсон! Мне мешало только одно - и всегда бы мешало. Широко известная связь моего отца с ОСАН. Когда я услышал, что он собирается сделать! Дьявол! Я так разозлился. - Он преодолел крутой поворот на самоубийственно высокой скорости. - Ведь это конец моей политической карьере! И почему? - Воодушевление в его голосе сменилось злобой. - Потому что эта черная сучка обращается с ним как с комнатной собачонкой, и он это позволяет! Ну что ж, теперь уже она будет меня умолять! За свою полукровку! - Он захохотал.
        Машина нырнула в тоннель из деревьев и помчалась вниз в стремительном броске по склону горы. Я сидела и думала, что мне может помочь. Ведь Брэдли сумасшедший.
        Он явно сошел с ума. Как только мы пронеслись через крошечную деревушку, я сказала:
        - Убийство Даниэлы ничего не изменит. Ваш отец все равно станет премьером Овамбии. Если вы не причините ей вреда, попробуйте поговорить с ним, объяснить, убедить…
        - Никогда! - заявил Брэдли со злорадством. - Он свой выбор сделал. Пусть себе остается со своим любимым ОСАН. Он будет каждый день своей жизни сознавать, чего ему это стоило!
        Как Брэдли ни гнал «фиат», мы давно потеряли из виду «ауди». Стив и Даниэла, наверное, уже были на Девесас. Ждали нас. Впереди дорога делала резкий поворот налево, ведя нас к месту встречи. Брэдли сказал тоном, который почти можно было назвать тоном светской беседы:
        - Вы знаете, что она больше не может иметь детей? У отца больше не будет полукровок.
        В ночи ярко сияли фары поджидающей нас «ауди». Брэдли снова засмеялся.
        - Ну вот и все, Люси Мэттьюз. Это конец!


        Глава 18
        Как только «фиат» пролетел первый из поворотов, я схватила руль и изо всех сил потянула его вниз. Автомобиль совершил головокружительный вираж поперек дороги и едва не свалился в обрыв. Брэдли, грязно ругаясь, с силой толкнул меня и попытался вернуть автомобиль на середину дороги. В бешено мечущихся лучах фар я увидела «ауди», остановившегося под прикрытием сосен. В нескольких ярдах от автомобиля - силуэт Стива.
        Все внимание Брэдли было приковано к тому, чтобы вернуть контроль над автомобилем и не рухнуть с высоты в пропасть. Мне было слышно, что он дышит часто и неглубоко, и из этого следовало, что он испуган. Я снова бросилась на Брэдли и яростно дернула руль, рассчитывая на то, что машина ударится о вздымающиеся скалы и удар придется со стороны водителя. На этот раз «фиат» занесло очень сильно и перед нами выросла черная стена из камня. Я услышала, как закричал Брэдли, и в то же мгновение весь мир взорвался в калейдоскопе ослепительного света. Секунды, показавшиеся нескончаемыми, автомобиль летел по воздуху, ударяясь и разбиваясь, последнее, что я увидела, было белое лицо Стива с зияющим открытым ртом. Потом от мучительной боли я потеряла сознание. Я только успела понять, что машина рикошетом отлетела от отвесной каменной стены и, ускоряясь, полетела задом к обрыву.
        Где-то на расстоянии световых лет раздался звон стекла, и я почувствовала на своем лице прохладный ночной воздух. Я слабо шевельнулась, попробовав двинуть ногой, и от боли у меня перехватило дыхание. Пока я освобождала ногу, голый металл резал мне голень. Дрожащими руками я открыла смятую дверь и, кажется, буквально выпала на темную траву. Несколько секунд я просто лежала не шевелясь. У меня оглушительно шумело в ушах, сердце тяжело колотилось, и я не осознавала ничего, кроме ужасающей тишины. Никаких других звуков из автомобиля не доносилось. Стива нигде не было видно.
        С трудом поднявшись на ноги, я осмотрелась по сторонам: в нескольких ярдах, на другой стороне дороги, по-прежнему стояла под соснами «ауди», а наш автомобиль, из которого я только что выбралась, буквально завис над пропастью. Почему он до сих пор не рухнул вниз, было непонятно, потому что едва я отползла от него на два шага, как он у меня на глазах пошатнулся, несколько секунд покачался на самом краю обрыва и рухнул вниз, в темноту, в море.
        С трудом ступая на нетвердых ногах, я пошла к «ауди», где сидела Даниэла. На середине дороги лежало раздавленное тело Стива. Его голова была повернута под неестественным углом, пульса не было. Я уронила его руку и встала на колени среди осколков стекла и крови - его и моей. Он говорил, что любит меня. Возможно, он и любил по-своему. Во всяком случае, я не думаю, что он бы добровольно согласился принять участие в моей смерти. Но какие бы планы он ни строил, когда ждал встречи с Брэдли, у Брэдли было оружие и он был сильнее. Положиться на Стива было бы рискованно. И конечно, на это бы я никогда не пошла.
        Даниэла бросилась мне на шею. От пережитого шока она не могла говорить и только бессвязно бормотала, цепляясь ручонками за мою шею. Я нежно погладила ее по голове и крепко прижала к себе.
        - Пойдем, детка, нам пора домой.
        - Теперь все будет хорошо? - спросила Даниэла со слезами.
        - Совсем скоро ты будешь лежать в своей постельке, обнимая Мистера Сэма, а Пегги приготовит тебе горячий шоколад.
        Каждый мускул, каждая связка в моем теле болели и пульсировали. Чувствуя боль при каждом движении, я завела «ауди», объехала распростертое тело Стива и медленно поехала вверх по горной дороге обратно к вилле. У Даниэлы ушло много времени, прежде чем она оправилась от переживаний из-за смерти Джанет Грей. О том, какие неизгладимые следы оставит после себя сегодняшнее происшествие, я могла только догадываться.
        Последние три мили до виллы я ехала очень медленно, сбавляя ход и объезжая каждую подозрительную ямку. Огни виллы на конце мыса вели меня, как маяк ведет судно, потрепанное кораблекрушением. Наконец я выехала на подъездную дорогу, ведущую к воротам, и с облегчением перевела дух. В задней части дома окна не светились, внутренний двор, где воздух был густо напитан ароматом роз и жасмина, также был погружен в темноту. Мы вышли из машины, захлопнули за собой дверцы и пошли к безмолвному дому. Ручонка Даниэлы лежала в моей руке. Когда мы проходили мимо фонтана, какая-то лягушка, потревоженная нашим появлением, прыгнула в воду, и от нее пошли круги. Когда у нас под ногами была уже не плитка, а толстый белый ковер, мы услышали глухие голоса.
        - Наверное, они нам обрадуются? - спросила шепотом Даниэла, к ней понемногу возвращалось ее обычное добродушие. - Ведь это будет для них большой сюрприз, правда?
        - Сюрприз, точно, - сухо согласилась я.
        Из-под двери гостиной шел свет, я слышала резкий, напряженный голос Марио, заглушавший лениво-протяжную речь Леонии. Я набрала в грудь побольше воздуха, распахнула дверь и вошла.
        По-моему, из всех троих сильнее всего была потрясена Леония. Она побледнела, стакан с золотистой жидкостью выпал из ее руки, упал на пол и разбился. Первой пришла в себя Пегги. Вскрикнув, она вскочила, подбежала к Даниэле, прижала девочку к себе и со слезами принялась целовать. Марио недоверчиво посмотрел сначала на меня, потом в пространство за моей спиной.
        - Больше никого нет, только Даниэла и я, - устало сказала я.
        - О, моя деточка, деточка, - причитала Пегги, покачивая Даниэлу на руках.
        Марио медленно проговорил:
        - Пегги, дай Дэнни что-нибудь поесть и уложи ее в постель.
        Из моей ноги сочилась кровь и капала на белое ковровое покрытие. Лицо мое, как я догадывалась, тоже было все в порезах, руки в синяках, но никто не двинулся с места, чтобы мне помочь. В полной тишине я, прихрамывая, пересекла комнату, не заботясь о том, что оставляю за собой красный след, и села на обитый парчой диван.
        - Ну что же, - произнесла я наконец, - вы не хотите узнать, что произошло?
        - Где Брэд? - спросила Леония. Ее кошачьи глаза сверкали, кожа на скулах словно натянулась.
        Я невыразительно сказала:
        - Брэдли мертв.
        Леония пошатнулась и взмахнула руками, пытаясь найти какую-нибудь опору. Не веря своим ушам, она ошеломленно посмотрела на меня.
        Марио не двинулся с места.
        - Леония, - тихо сказал он. - Звони в полицию. Скажи, что ребенок в безопасности. А эта женщина здесь.
        - Марио! - Я старалась сохранять спокойствие. - Я не «эта женщина». Что бы вам ни наговорил Брэдли Ван де Ноде сегодня вечером, это все вранье. Дэнни похитили они со Стивом Паттерсоном. Стив был с ней на яхте с того момента, как она исчезла.
        - И вы рассчитываете, что я в это поверю? - Марио все еще не двигался с места и настороженно наблюдал за мной, словно кот за мышью. - Я все про вас знал еще до того, как он мне рассказал! Мне инстинкт подсказывал! Но меня никто не желал слушать, что ж, теперь-то они послушают! Только теперь слишком поздно. Вы его убили.
        - Марио! - запротестовала я.
        - Вы уже пытались это сделать, не так ли? В кабинете. Тогда ударили его торшером. Но мы с Пегги слишком рано пришли домой и помешали.
        - Брэдли убил Йена Лиалла, - сказала я без всякого выражения. - Он его застрелил, а тело выбросил в море.
        - Мистер Лиалл с мистером Ван де Ноде, - упрямо возразил Марио.
        Я устало покачала головой:
        - Нет. Та телеграмма была фальшивой. Ее послал Брэдли, чтобы убрать Йена с виллы и чтобы он не помешал похитить Дэнни. Йен Лиалл был частным детективом, Хелена Ван де Ноде наняла его как раз на такой случай.
        Вернулась Леония и сообщила каким-то странным голосом:
        - Полиция уже в пути.
        - Хорошо. - Марио заметно расслабился. - По крайней мере девочка в безопасности.
        Из раны на моей ноге все еще текла кровь, красное пятно на безупречно белом полу становилось все шире. Я задала резонный вопрос, во всяком случае, я надеялась, что он прозвучал разумно:
        - Если бы я похитила Даниэлу, с какой стати я бы вернула ее обратно?
        - А потому что вы испугались! - победно заключил Марио. - Вы совершили убийство и теперь боитесь.
        - Я могу кого-нибудь попросить перевязать мне ногу, пока мы ждем полицию? Или это слишком самонадеянно с моей стороны? - спросила я. - Иначе я умру от потери крови и никто не получит от меня никаких ответов.
        Марио недовольно посмотрел на мою рану и сказал, обращаясь к Леонии:
        - Проследите, чтобы она не попыталась сбежать.
        - Не сбежит, - заверила Леония.
        - Ради Бога, Леония, послушайте меня…
        - Как он умер?
        Глаза у нее уже ввалились, взгляд сделался колючим.
        Я уныло сказала:
        - Случилась авария на дороге. - Я спрашивала себя, когда же ее симпатии успели переключиться с Макса на Брэдли. - Машина врезалась в гору и упала с обрыва.
        Она закрыла глаза, лицо ее приобрело землистый оттенок.
        - То, что я рассказала Марио, - чистая правда. Даниэлу похитили Стив и Брэдли.
        Леония открыла глаза и медленно произнесла:
        - Они вам не поверят. Марио и Пегги будут свидетельствовать в полиции, что вы уже однажды подмешивали ей в шоколад снотворное. И о том случае с машиной тоже расскажут. Слова ребенка полиция в расчет не примет. Вам светит обвинение в похищении и убийстве. - Наши взгляды встретились, и я прочитала в ее глазах твердую уверенность.
        - Но я этого не делала! - воскликнула я.
        - Докажите!
        Я подумала об искалеченном теле Брэдли, которое вместе с машиной покоится на дне моря. И об искореженном теле Стива, распростертом на дороге.
        - Уходите. Отправляйтесь к Максу. Он придумает, как вам помочь.
        Вот уж не знала, что Леония может стать моей союзницей.
        Я нетвердо встала на ноги. Леония взяла свою сумочку и достала платок.
        - Вот. Это самое большее, что я могу предложить. Перевяжите ногу. Непохоже, что рана у вас серьезная, сильного кровотечения не будет. А теперь уходите, Марио я задержу. Скажу, что вы в туалете.
        Времени на раздумья не было. То, что сказала Леония, звучало разумно. По крайней мере Макс мне поверит, когда я ему расскажу, что произошло. А если я окажусь в местной тюрьме, мне потребуется несколько дней, прежде чем я с ним свяжусь. Отчаяние придало мне сил, и я, покинув комнату, побежала по длинным коридорам виллы Д‘Эсте.
        В залитом лунным светом внутреннем дворе стояли рядом «ауди» и старый универсал. Первым делом я бросилась к автомобилю Марио, в считанные секунды я открыла капот, поколдовала с мотором так, чтобы автомобиль не смог завестись, а потом быстро села в «ауди» и рванула с такой скоростью, что ворота промелькнули мимо меня размытым пятном.
        Дорога была каждая минута, полиции не потребуется много времени, чтобы приехать по звонку Леонии. Но я знала, что еду к Максу, и никто меня не остановит.
        Однако я опоздала. Едва я увидела извилистую ленту дороги и вздымающиеся за ней горы, как сразу заметила и свет фар автомобиля, несущегося на самоубийственной скорости. Он пролетел поворот и съехал с дороги на плато. Он ехал прямо ко мне. Не сбавляя скорости, я круто повернула руль в расчете проскочить мимо него. Я знала, что как только выеду на дорогу, то смогу дать фору любому. Макс научил меня водить машину, и я была уверена, что, если на дороге между мной и Пальмой не выставлены кордоны, полиции меня не догнать.
        Встречный автомобиль резко повернул и преградил мне путь. Лучи наших фар встретились, мы ослепили друг друга. Если не считать добровольного самоубийства, у меня не оставалось другого выхода, кроме как затормозить и со всей силы вцепиться в руль. В какое-то мгновение капот другой машины задел «ауди», и я уже было подумала, что мое везение закончилось. Взвизгнув тормозами, «ауди» резко затормозила, меня отбросило в сторону, и я была почти оглушена ударом. Перед глазами все поплыло, однако я смогла заметить, как полицейский открыл дверцу своей машины и побежал ко мне. Непослушной рукой я открыла дверцу «ауди» и практически вывалилась на дорогу.
        - Мне нужно встретиться с одним человеком, - решительно начала я. - В Пальме.
        - Нет, не сегодня.
        Вместо ожидаемого полицейского с наручниками я увидела перед собой Макса, который обнял меня своими сильными руками и прошептал:
        - Дурочка! Глупая, прекрасная, невероятная дурочка!
        Я ошеломленно прильнула к нему. К горлу подступили слезы, и мне стало трудно говорить.
        - Макс! Макс, это ты! О Господи! Я думала, это полиция!
        Полиция, казалось, Макса нисколько не интересовала. Его губы слились с моими, и в его поцелуях не было нежности. Наконец он ослабил объятия и сказал то, что можно было и не говорить:
        - Я встречался с Клодеттой. - Он улыбнулся мне в лунном свете. - Ну что, малыш, больше нет недоразумений?
        Я все еще обнимала его за шею, чувствуя его крепкое твердое тело.
        - Нет.
        - И вопросов нет?
        - Нет, ни одного.
        Я запустила пальцы в его густые кудри.
        - Это хорошо. - Он посмотрел мне в глаза. - А у меня есть один вопрос.
        Я посмотрела на него, мое сердце еле билось.
        - Почему ты подумала, что это полиция?
        Удивительно, но в эти короткие, ниспосланные небом минуты я совершенно забыла о трагедии, в которой была замешана. Я судорожно пробормотала:
        - Произошла авария. Погиб Брэдли Ван де Ноде. И еще я сбила машиной Стива Паттерсона.
        Я видела, как взгляд Макса стал недоверчивым. Однако он проявил замечательное хладнокровие.
        - В таком случае, - сказал он, - советую рассказать мне все, прежде чем местная полиция лишит тебя такой возможности.
        Макс повел меня к своей машине. У меня было такое ощущение, будто мои ноги не мои.
        - Я ехала за тобой. На вилле мне не хотят верить. Вернее, Леония поверила, а Марио - нет. Это Марио велел Леонии позвонить в полицию. Он думает, что я похитила Даниэлу.
        Невозмутимый Макс поднял бровь и повел машину к оконечности мыса и вилле.
        - Ее похитили?
        - Да, но сейчас она в безопасности, дома в своей постели. Ее похитили Брэдли Ван де Ноде и Стив. Стив оставался с ней на яхте, а Брэдли она не видела и не знала, что он замешан в этом деле. То есть не знала до самого конца.
        - Зачем ему понадобилось шантажировать родителей?
        - Джон Ван де Ноде его родной отец, а Хелена - мачеха. И она цветная. Когда Джон Ван де Ноде на ней женился, ему пришлось покинуть Южную Африку и оставить политическую карьеру. Брэдли учился в школе и продолжал жить там. Он унаследовал деньги отца и тоже хотел пойти в политику.
        - И?
        - Политика Джона Ван де Ноде радикально изменилась. Он согласился принять пост премьер-министра Овамбии, родной страны Хелены Ван де Ноде. Это означает, что народ Овамбии впервые в истории получит самоуправление. А еще это означает неизбежный конец политической карьеры в Южной Африке для Брэдли Ван де Ноде. Это, а еще лютая ненависть к Хелене побудили Брэдли похитить Даниэлу и попытаться заставить отца навсегда уйти с политической арены. Как сказал сам Брэдли, Хелена опозорила его отца, память его матери и его самого. Если хочешь знать мое мнение, Брэдли сумасшедший.
        Макс быстро накрыл мою руку своей и пожал ее.
        - Пока все хорошо, милая. Как произошла автокатастрофа?
        - Я думала, что к этой истории имеет какое-то отношение Йен Лиалл, - произнесла я дрожащим голосом. - Стив нарочно внушил мне эту мысль, чтобы я не обратилась к нему за помощью. Но сегодня вечером я заметила, как Йен пробирается к тропинке, ведущей на берег, и рассказала об этом Брэдли.
        - И?
        - Брэдли решил пойти за ним, а мне велел оставаться на вилле.
        - А ты, - сказал Макс с хорошо знакомой мне интонацией, - не сделала так, как тебе было велено.
        - Нет, - согласилась я несчастным тоном. - Не сделала. Я отправилась за ним. На яхту «Хелена». И наткнулась там на Даниэлу, Йена Лиалла, Брэдли и… и Стива.
        Начался подъем, и уже были видны распахнутые ворота виллы Д’Эсте, до них оставалась какая-то сотня ярдов.
        Я сказала:
        - Брэдли увел Йена из каюты. Он его застрелил и бросил тело в море.
        - Что было дальше? - Голос Макса стал почти неузнаваемым.
        - Брэдли сказал, что, раз я знаю, что это он похитил Даниэлу, меня придется убить. Они убили предыдущую няню, Джанет Грей. Она стала что-то подозревать, и Брэдли столкнул ее с пятого этажа многоквартирного дома. А еще он сказал… - Тут мой голос совсем перестал меня слушаться. - Что теперь, когда Даниэла его увидела, ей тоже придется умереть.
        - Я начинаю жалеть, что упомянутый джентльмен уже мертв, - процедил Макс, проезжая на скорости в ворота виллы. - Я бы мог сделать его уход гораздо более интересным для него.
        - Стив пытался его остановить. Или попытался бы. Я думаю, он не знал точно, что было у Брэдли на уме, и понял это слишком поздно. Брэдли привез нас обратно на виллу, заткнул нам рты, зашел в дом и сказал Марио, что это я виновата в похищении Даниэлы. Таким образом он позаботился, чтобы в скором будущем меня сочли виновной и в ее смерти. Потом он посадил Даниэлу в «ауди» к Стиву, меня - в «фиат», за руль которого сел сам, и мы поехали на Девесас.
        - На Девесас?
        - Это несколько крутых поворотов на самом высоком участке горной дороги. Он собирался посадить меня и Даниэлу в одну машину и столкнуть с обрыва. Тогда бы меня винили и в похищении Даниэлы, и в ее смерти. Не представляю, какие мотивы он собирался мне приписать. Но, насколько я знаю Брэдли, он, похоже, все спланировал очень тщательно.
        Автомобиль Макса замедлил ход и остановился у фонтана.
        - Что произошло дальше?
        Я глубоко вздохнула.
        - Когда мы прошли последний поворот, я увидела «ауди» под деревьями и Стива в нескольких ярдах от нее. В тот момент я думала только о том, как помешать Брэдли, и попыталась завладеть рулем машины. Я схватилась за руль, машина вильнула, Брэдли отбросил меня в сторону и попытался выровнять движение… но было поздно. Я бросилась на него, повисла на руле, и мы влетели в скалу. Помню, что видела Стива… больше ничего, сплошная мешанина из огней, цвета и звуков… когда я очнулась, я выбралась из машины. Ее рикошетом отбросило через дорогу к краю обрыва. Через несколько секунд она рухнула вниз. Брэдли еще оставался в ней.
        - Стив был мертв?
        - Да, я проверила его пульс. У него не было признаков жизни. Я просто оставила его там, на дороге, села в «ауди», объехала его тело и повезла Даниэлу обратно на виллу.
        Макс обнял меня крепче.
        - Потом Марио обвинил меня в убийстве и в похищении Даниэлы. Он велел Леонии вызвать полицию, а сам пошел принести мне что-нибудь, чтобы перевязать мою рану…
        - Рану? - резко спросил Макс.
        - Выбираясь из машины, я порезала ногу. Пока Марио не было, Леония предложила мне воспользоваться случаем сбежать и ехать за тобой.
        Макс нахмурился.
        - Когда я добежала до машин, то сначала вывела из строя машину Марио, чтобы он не мог поехать за мной в погоню. Он знает мыс как свои пять пальцев, и ему бы ничего не стоило меня догнать. Уезжая, я слышала, как они за мной бежали.
        Макс сказал несколько отсутствующим тоном, словно думал о другом:
        - Давай зайдем внутрь и дождемся полицейских. Они не дураки, они тебя выслушают, да и Даниэлу тоже.
        Макс осторожно приподнял мою ногу. Когда он увидел пропитанный кровью платок, которым была замотана рана, его глаза потемнели. Потом, несмотря на мои возражения, он поднял меня и понес на руках по длинным коридорам виллы Д’Эсте к освещенным комнатам, где ждали Марио и Леония.


        Глава 19
        Макс пинком открыл дверь в гостиную и остановился на пороге. Я лежала у него на руках, удобно положив голову на его широкое плечо и крепко обнимая его за шею. Все были так потрясены, что на несколько секунд застыли неподвижно. Но было сразу видно, что атмосфера между Марио и Леонией ухудшилась до открытой враждебности. Куда только подевались элегантная томность и самообладание Леонии. В мягких белокурых волосах и раскосых глазах не осталось прелести. Куда девалась грация движений ее рук. В ее зеленых глазах больше не светился вызов, они глубоко запали, взгляд потускнел. Я не могла этого понять. Леония стояла у окна с поникшими плечами и так крепко сжимала в руке стакан с виски, что побелели костяшки пальцев.
        Марио выглядел как человек на грани взрыва. Вены на его шее вздулись, я заметила, что он проложил на ковре глубокую дорожку от непрестанного хождения взад-вперед. Он ждал полицию, которая все не ехала, и его переполняла злость на Леонию, которая предала его и позволила мне сбежать. Теперь он стоял, глядя на меня со смешанным выражением удивления и недоверия. Потом я увидела, что лицо Леонии немного ожило, а Марио бросился через комнату к нам, как разъяренный бык.
        Макс без церемоний опустил меня на пол, подставил подножку Марио и, ловко применив нельсон, свалил его и прижал к полу.
        - Идиот, хоть раз в жизни послушай! - заорал он отчаянно сопротивляющемуся Марио. - Если бы Люси была в чем-то виновата, она бы не стала возвращаться! Она сказала тебе правду! Девочку похитил Брэдли Ван де Ноде, потому что… - Макс еще сильнее повысил голос, чтобы перекричать протестующий рев Марио: - Потому что Хелена Ван де Ноде, выйдя за его отца, испортила ему жизнь. Он ее ненавидел. За то, что она черная. За то, что изменила политику его отца. За то, что она лишила его возможности самому сделать политическую карьеру. Если его отец станет премьером Овамбии, то у него не будет никаких шансов как у политика в Южной Африке, это даже ты должен понимать! Может, на твой взгляд, Хелена Ван де Ноде не выглядит негритянкой, но для Брэдли она такая же черная, как Катьявиви! Он рассчитывал, что если запугает своего отца, то тот откажется от поста премьер-министра Овамбии и вообще уйдет из политики. Его единственным оружием была Даниэла. Он жаждал мести. Настолько жаждал, что у него мозги свернулись набекрень, он дошел до того, что убил Джанет Грей, Йена Лиалла и собирался убить Люси и Даниэлу. Ну что,
теперь ты поверишь Люси? Теперь ты ее послушаешь, старый глупый бык?
        Марио наконец прекратил бороться и кивнул.
        - Это правда? - спросил он, когда Макс его отпустил.
        Его гнев и ярость угасли, но на него стало жалко смотреть. Он тяжело опустился на стул и обхватил голову большими руками.
        Я так пристально следила за Максом и Марио, что совсем забыла про Леонию. Макс повернулся к ней и сказал:
        - Позвоните в полицию еще раз.
        В это время внизу послышался звук открываемой двери, и Марио вздохнул с облегчением.
        - Они приехали. Теперь дело в руках полиции.
        Макс ободряюще обнял меня за плечи, а Леония напряженно сказала:
        - Пойду их встречу, иначе они заблудятся. - Она выплыла из комнаты, обдав меня ароматом «Шанель».
        Макс привлек меня к себе.
        - Малыш, тебе нечего бояться.
        Его губы нашли мои, и я прильнула к нему, черпая в нем так необходимые мне силу и любовь. Макс будет со мной всю мою жизнь, и даже целая армия полицейских теперь не сможет лишить меня радости.
        Секунды складывались в минуты, а Леония все не возвращалась. Когда же она наконец появилась, то с ней не было полицейских. Казалось, за время своего отсутствия она восстановила самообладание, и на ее щеках даже появился румянец.
        - Это всего лишь кот, - сообщила она небрежно. - Он забрался в одну из задних комнат через слуховое окно и не мог найти дорогу обратно.
        Марио застонал, и тогда Макс повторил свою просьбу:
        - Леония, думаю, в полицию все же стоит позвонить еще раз. Сделайте это.
        Она небрежно пожала плечами и принялась крутить диск телефона.
        - Не могу никуда позвонить, телефон не работает, - сообщила она через некоторое время.
        Макс подошел к телефону и попытался позвонить сам.
        - Видимо, что-то с проводами, - сказал он.
        Марио вышел из ступора.
        - Но мы должны связаться с полицией! Наверное, они неправильно поняли первый звонок Леонии. Если мы отложим это до утра, они нас не поймут. Это будет очень плохо выглядеть, плохо для всех нас. - Он встал, чуть пошатываясь. - Я поеду за ними. Съезжу в Пальму и приведу полицию. Другого варианта нет.
        Макс мягко надавил на его плечи и усадил обратно на стул.
        - Поеду я, - сказал он авторитетно. - Позвольте напомнить, я опытный водитель. Если я не смогу доехать до Пальмы и вернуться обратно за сорок минут, то мне больше нечего делать на гонках.
        Наши взгляды встретились. Он взял меня за руку:
        - Я отлучусь ненадолго, а потом мы всегда будем вместе.
        Я кивнула, а Макс быстро пожал мою руку, круто повернулся и ушел. Марио остался сидеть на стуле. Он все еще пытался осмыслить произошедшее. Леония встала и улыбнулась, чуть склонив голову набок.
        - Похоже, мы снова в надежных руках. Пока мы ждем, может быть, выпьем чего-нибудь горячего?
        - Пегги уже спит, - ответил Марио, не глядя на Леонию. - Она легла в детской.
        - Думаю, мы сами сможем справиться, - непринужденно сказала Леония. - Пойду приготовлю для всех кофе. И положу побольше сахара, это нам всем не помешает.
        Ее высокие каблучки застучали по мозаичным плиткам пола и стихли в кухне. Я откинулась на спинку кресла, чувствуя себя безмерно уставшей. Даниэла в безопасности, с Пегги. Марио наконец все понял. Макс держит ситуацию под контролем. И он любит меня.
        Леония протянула мне чашку кофе. Я открыла глаза и улыбнулась.
        - Пейте, пока он еще горячий, - сказала она и передала другую чашку Марио. Потом села на диван и свернулась клубочком. - Кофе нам необходим хотя бы для того, чтобы не заснуть.
        Я сделала глоток кофе и мысленно порадовалась, что приготовление этого напитка не входит в круг ежедневных обязанностей Леонии - такой он был невкусный.
        - Ван де Ноде еще не знают, что Даниэла в безопасности. - Я посмотрела на впечатляющий портрет Дэвида Катьявиви в национальном костюме, висевший на противоположной стене. - Никто из них не знает.
        Марио допил свой кофе.
        - Завтра узнают, полиция об этом позаботится.
        - Сомневаюсь, что они так уж сильно волнуются, - вкрадчиво сказала Леония. - Они же будут думать, что с ней теперь Йен Лиалл.
        Я закрыла глаза. Мне не хотелось думать о Йене. Во всяком случае, сейчас. Я подумаю о нем, когда ко мне вернутся физические и эмоциональные силы. Я на всю жизнь запомню, как он на меня посмотрел перед смертью.
        Я вдруг поняла, как же сильно я устала. Мои веки так отяжелели, что я с трудом держала глаза открытыми. С Марио происходило то же самое, его голова склонилась набок, он закрыл глаза, дыхание его стало глубоким и ровным. Леония отвела от лица прядь шелковистых волос и улыбнулась.
        - Что, Люси, сильно устали?
        Моя голова настолько отяжелела, что я даже не смогла кивнуть и только слабо улыбнулась. Леония рассмеялась. При свете люстры я увидела, что ее лицо снова обрело нормальный цвет, кошачьи глаза опять ярко заблестели.
        - Думаю, вы слишком устали, чтобы двигаться.
        Так оно и было. Я попробовала поднять руку, но сил на это совершенно не было. Леония чувственно потянулась и встала.
        - Люси, у меня для вас сюрприз. У вас в последнее время было немало эффектных выходов, но сейчас будет такой выход, который вам не перещеголять. - С ликующим видом глядя мне в глаза, она крикнула: - Дорогой, входи! Мы готовы тебя встретить!
        Дверь гостиной медленно отворилась, и на пороге возник Брэдли Ван де Ноде. Его руки и одежда были в крови, но на лице играла улыбка.
        - Привет, Люси, - сказал он.


        Глава 20
        Я ахнула и попыталась встать, но безуспешно. Тонкие губы Брэдли сложились в жестокую усмешку.
        - На этот раз тебе не сбежать. - Он повернулся к Леонии. - Давно он уехал?
        Леония посмотрела на свои часики.
        - Минут двадцать назад, может, двадцать пять.
        - Подождем для верности еще пять минут.
        У меня закрывались глаза, словно на веки давила невидимая тяжесть. Неимоверным усилием я открыла их и постаралась сфокусировать взгляд на Леонии. Она стояла, положив руки на узкие бедра, и наблюдала за мной насмешливым взглядом.
        - Леония, вы не понимаете, нельзя ему помогать! Он убийца! - воскликнула я.
        Голова с золотыми волосами склонилась набок еще сильнее, улыбка стала шире.
        - Это вы, дорогая моя, не понимаете, - она подошла к Брэдли и взяла его под руку, - он мой муж.
        Мои руки, ноги, тело, голова - все было придавлено к креслу силой гравитации.
        - Неужели вы никогда не задумывались, кто же все-таки подмешал снотворное в горячий шоколад для Дэнни, если Йен Лиалл этого не делал? - Она пересекла комнату и налила себе еще виски. - Не в моих привычках наносить визиты в детскую, особенно в детскую этого конкретного ребенка.
        Впервые на ее насмешливом лице я заметила неприкрытую злобу. Даниэла была права, когда говорила, что мисс Бланшар ее не любит. А я-то отмахнулась от ее слов, как будто они не имели значения! Как будто это какая-то мелочь.
        - Люси, вам уже несколько раз удавалось счастливо отделаться. - Леония вернулась, присела на подлокотник дивана и элегантно скрестила ноги. - Неужели вы поверили, что я всерьез хотела вам помочь сбежать?
        - Нет. - Я поняла, что к пальцам моих рук и ног возвращается чувствительность. - Вы собирались броситься за мной в погоню, а потом застрелить. Марио бы это понял: застрелена при попытке к бегству. - Я позволила себе улыбнуться. - Но вы оказались недостаточно проворной. А когда вы выбежали во двор, то обнаружили, что универсал не заводится, не так ли?
        Глаза Леонии гневно сверкнули, она вскочила, бросилась ко мне и со всей силы ударила меня ладонью по лицу.
        - Не смейтесь надо мной! Никогда не смейте надо мной смеяться!
        - По крайней мере мы знаем, почему не приехала полиция. Потому что вы им не звонили. Полицейские бы вам только помешали. Ведь вы собирались тихо улизнуть среди ночи.
        Леония овладела собой и улыбнулась.
        - Что я собиралась делать, тебя не касается! Тебя должно интересовать, что я собираюсь сделать сейчас.
        - И что же?
        - Воплотить первоначальный план. Убить тебя, а потом убраться из этого Богом забытого места! - Она огляделась по сторонам и содрогнулась от отвращения.
        Я подумала, много ли у меня осталось от упомянутых пяти минут.
        - Значит, все планы ОСАН, вся корреспонденция, все документы, - все шло прямиком к Брэдли?
        - И никто ничего не подозревал, - самодовольно подтвердила Леония. - Пару раз я подумывала про Йена, но я знала, что с ним мы можем справиться. Кто нас больше беспокоил, так это Стив.
        - Стив?
        - Он нам спутал карты еще в первый раз на Девесас. Потом мы перешли ко второму плану - поощряли его отношения с тобой, чтобы у него был предлог проводить больше времени на вилле, тогда в нужный момент ему будет легко забрать Даниэлу. Но и этот план оказался не очень успешным.
        - Почему?
        Леония прищурилась:
        - Мне самой трудно это понять. Ты ведь не красотка. Но Стив на тебя запал. У него появились романтические мечты, что он получит свои деньги и вы с ним уедете в какое-нибудь укромное райское местечко, ваш личный Эдем, где он забудет о своих прошлых темных делишках.
        - Он на ней просто помешался, - вдруг сказал Брэдли. - Слава Богу, что этот идиот мертв. От него с самого начала было больше вреда, чем пользы. Кстати, - он повернулся ко мне, - если ты не забыла, это ты убила Стива Паттерсона - не я.
        Это я помнила и без него.
        - И что теперь? Что будет дальше?
        - Мы поедем на Девесас. «Фиат» лежит на дне моря, его двери распахнуты, но в море нет тел. Мы просто исправим эту ошибку. - Брэдли повернулся к Леонии: - Пойди приведи сюда девчонку, мы не можем больше терять время.
        Когда Брэдли отвернулся, я бросила быстрый взгляд в сторону Марио. Он спал, рот у него открылся, чашка из-под кофе была пуста. Моя же чашка, стоявшая на полу возле ножки стула, была пуста только наполовину. И я уже чувствовала, что действие снотворного начало выветриваться. Если бы я могла еще немного протянуть время…
        - Откуда Леония узнала, что вы живы?
        - Она не знала. Не знала, пока не услышала, как кто-то вошел в дом. Она-то понимала, что это не может быть полиция, ведь она им не звонила. Пока она вам скармливала байку про кота, готовила кофе и подсыпала в него снотворное, я оставался в глубине дома. Это я перерезал телефонные провода, прекрасно понимая, что, если не будет работать телефон, твой безмозглый чемпион помчится в Пальму. Мне оставалось только подождать, когда начнет действовать снотворное.
        Со стороны спален послышалось какое-то движение, но никто, кроме меня, этого не заметил.
        - Как вы сюда добрались? - спросила я у Брэдли.
        Он пристально посмотрел мне в глаза своими блеклыми голубыми глазами. В его взгляде угадывалось предвкушение жестокого удовольствия.
        - Когда «фиат» разбился, меня выбросило из машины, я потерял сознание. Было очень темно, и ты, наверное, была ошеломлена, во всяком случае, ты не пыталась меня искать. Иначе легко смогла бы меня найти и помогла бы мне упасть с обрыва. Конечно, при условии, что ты способна на такое действие.
        - Не волнуйтесь, - с чувством заверила я, - я бы сделала это с удовольствием!
        - Придя в сознание, я обнаружил, что обе машины исчезли, а Стив мертв. Я оттащил его в подлесок, чтобы его не нашли, и полиция не сразу занялась бы этим делом. Потом я угнал автомобиль - его владельцы отправились на романтическую прогулку при лунном свете. Я приехал сюда, поставил машину в темноте в самом начале подъездной дороги и пошел в дом. Должен сказать, что ни одно из перечисленных действий не улучшило мое настроение. Все это время меня поддерживала мысль о том, как я тебя найду! - Он подошел ко мне ближе, и на меня упала его тень. - И о том, как ты мне за все заплатишь!
        Глаза его остекленели, и я почувствовала, как у меня на лбу выступает пот.
        - При автокатастрофах тела бывают изуродованы, очень сильно изуродованы. - Он сорвал с моей ноги платок, которым была перевязана рана. Кровь засохла, кожа по краям пореза распухла. - Мы можем начать с этого. Не очень большой разрез, правда? Мы сделаем его чуть больше. Скажем, вот отсюда. - Он дотронулся указательным пальцем до моего колена. - И вот досюда. - Он провел линию до щиколотки. - Можешь визжать, сколько хочешь, от Леонии ты помощи не дождешься.
        Он достал из внутреннего кармана нож с коротким острым лезвием и поднял его так, что лезвие блеснуло. Я резко втянула воздух, и Брэдли улыбнулся. Острый конец ножа был направлен точно на мою коленную чашечку. По тому, как Брэдли держал нож в дрожащей руке, было ясно, что он легко располосует мне ногу, как мясник, разделывающий тушу. Вдруг Брэдли засмеялся и прикоснулся ножом к моей ноге. Я закрыла глаза и завизжала.


        Глава 21
        - Если ты хотя бы поцарапаешь ее, я перережу тебе горло от уха до уха!
        Не выпуская нож, Брэдли резко повернулся на голос. Макс заполнил собой дверной проем, его плечи были напряжены, руки сжаты в кулаки.
        - Чтобы это сделать, тебе понадобится нож, - сказал Брэдли.
        Я заметила, что у него немного сбилось дыхание.
        - Да, конечно. Я возьму твой, - сказал Макс с полной уверенностью.
        Брэдли засмеялся:
        - Ты его никогда не получишь. Но если хочешь посмотреть, как твоя подружка будет умирать самым мучительным образом, я могу доставить тебе такое удовольствие.
        Брэдли неожиданно бросился на Макса, занеся над ним нож и целясь острием прямо в сердце. Я видела, как Макс сделал шаг в сторону, но недостаточно быстро. Нож не достиг цели, однако Брэдли налетел на Макса всем телом, и они оба, упав на пол, стали бороться. Макс ударил Брэдли кулаком в челюсть, и от удара тот отлетел и распростерся в углу комнаты, все еще сжимая в руке нож. Макс набросился на него, вынуждая отвернуть лезвие ножа в сторону, а Брэдли напрягал все силы, чтобы ослабить хватку Макса и не выпустить нож.
        Я беспомощно наблюдала за ними и изо всех сил пыталась встать и сделать хоть что-нибудь.
        Брэдли, кряхтя и ругаясь, сбросил с себя Макса, и теперь уже он отлетел и растянулся на полу. Однако мгновенно вскочил и нанес негодяю такой удар, что тот едва не потерял сознание. Макс схватил Брэдли за запястье и заломил ему руку так, что тот в конце концов выронил нож. Нож упал на пол, блеснув серебряным полумесяцем. Теперь Брэдли ни за что не смог бы до него дотянуться, но и Макс тоже.
        Они сцепились в кровавом кулачном бою. Рана на виске Брэдли открылась, кровь стала стекать на лицо. У Макса кровь брызнула из разбитой губы, капли размазывались по стенам, по ковру.
        Нанося удары и уклоняясь от ударов противника, Макс и Брэдли двигались по всей комнате, иногда проходя в схватке в какой-то паре дюймов от спящего Марио и в футе от меня. От волнения мне было больно дышать, из груди рвался крик.
        Оба тяжело дышали, одежда на обоих была порвана. Потом Макс ударил Брэдли коленом в пах. Когда Брэдли взвыл от боли, Макс нанес ему резкий удар прямо в подбородок, потом еще раз и еще. Брэдли отлетел к стене - его лицо превратилось в кровавую маску - и, схватив графин с виски, запустил им в Макса.
        Мой взгляд был прикован к ножу, оставшемуся лежать недалеко от дверного проема. Если бы я смогла подползти и взять его… Но хотя к моим рукам вернулась чувствительность, ноги меня все еще не держали. Я сидела, беспомощная и бесполезная, и вынуждена была смотреть, как Брэдли обрушивает на голову Макса град ударов, заставляет его перевернуться на спину и тянется к его горлу. Я видела на лице Брэдли выражение триумфа, даже кровь и пот не могли этого скрыть.
        Внезапно Макс яростно надавил пальцами на глаза Брэдли, и тот чуть-чуть ослабил хватку. Макс вывернулся и сильным ударом в грудь отбросил Брэдли к стене. Тот упал и остался лежать, хрипло дыша.
        Макс уже приготовился к последнему броску, когда Леония вкрадчиво произнесла:
        - Очень занимательно. Но я приготовила вам небольшой сюрприз, не хотите взглянуть?
        В глазах Даниэлы застыло бессмысленное выражение. Помню, я в тот момент подумала: «Как хорошо, что она одурманена наркотиком и ничего не понимает». Леония схватила ее и приставила к горлу нож.
        Макс бросил взгляд на лицо Леонии и застыл. Ошеломленный Брэдли сначала приподнялся на локтях, потом медленно встал, держась за грудь, и прохрипел:
        - К машинам!
        Он злобно пнул меня по ногам, приказывая подняться.
        Но я, хоть и почувствовала, что ко мне возвращаются силы и, если постараться, смогу встать, соврала:
        - Я не могу двигаться.
        - Тогда оставайся здесь и гори вместе с виллой и остальными. - Брэдли все еще дышал с трудом. - Уиндем, делай, что тебе говорят, а не то мы убьем Даниэлу здесь и сейчас, раньше, чем всех вас!
        Даниэла заплакала. Макс медленно повернулся ко мне. Я попробовала подать ему незаметный для остальных знак. За последние пятнадцать лет мы не раз так общались, когда не могли сказать что-то словами. Только тогда это было вполне безобидно, мы лишь старались, чтобы нас не поняли дядя Алистэр и тетя Кэтрин. А сейчас от этого безмолвного единства душ зависели наши жизни.
        Макс отвернулся от меня, он поник, как будто признал свое поражение, и, спотыкаясь, побрел к открытой двери. Брэдли шел сзади, не более чем в футе от него. Даниэла в ночной рубашке стояла с широко открытыми глазами, испуганная. Леония, красивая и уверенная в себе, ухоженными пальцами с ярким лаком на ногтях держала у ее шеи нож. Брэдли уходил, победно расправив свои узкие плечи, в каждом его движении чувствовался триумф победителя.
        Когда Макс дошел до дверного проема и приблизился к Даниэле, я собрала все силы и с молитвой на устах вскочила с кресла, метнулась к выключателю и погасила свет. Комната погрузилась во мрак. Раздались крики, визг, звуки ударов. Я отчаянно бросилась к Даниэле. В темноте рядом со мной качнулась Леония, я чувствовала, как длинные пальцы судорожно хватаются за все подряд - это она пыталась удержаться, чтобы не упасть. Я закричала: «Дэнни! Дэнни!» - и в следующее мгновение Даниэла оказалась в моих объятиях, я крепко прижала ее к себе и всхлипнула. Теперь визжала уже Леония. Макс и Брэдли снова сцепились в схватке, я заметила блеск стали, у кого-то в руке был нож, но у кого из них двоих, я рассмотреть не могла. Я лихорадочно шарила по испачканной кровью стене в поисках выключателя. Господи, ну где же он!
        Темноту разрывали истерические вопли Леонии. Мужчины боролись. Когда они оказались около окна, я ненадолго увидела лицо Брэдли: он сжимал нож в руке, а в его глазах читалась жажда убийства. Макс держал Брэдли за запястья и пытался направить острие ножа ему в грудь. Однако Брэдли старался отвести его руки от себя, и его лицо было искажено от напряжения. Потом они снова оказались в центре комнаты: в темноте раздался грохот падающей мебели и кто-то из двоих - я не видела Макс или Брэдли - упал на пол. Послышался короткий хриплый вздох, после чего наступила тишина.
        Я наконец нащупала выключатель, и комнату залил ослепительный свет.
        Брэдли лежал на полу лицом вниз, напоровшись на нож, который все еще был зажат в его руке. Под ним, пропитав белый ковер, растеклась лужа крови. Леонию было не узнать. Побелевшая, осунувшаяся, она забилась в угол и смотрела застывшим взглядом на тело мужа, не в силах пошевелиться.
        Макс устало подошел к ней, помог встать и вывел ее из комнаты. Она не противилась. В коридоре она посмотрела на нас поочередно и еле слышно прошептала, как испуганный ребенок:
        - Можно, я пойду? Пожалуйста, можно мне уйти?
        Макс кивнул и отпустил ее руку. Бросив последний взгляд на закрытые двери, за которыми лежал ее мертвый муж, она побежала по темным коридорам к выходу из дома.
        Я посмотрела на Макса.
        - Она ведь уйдет без наказания?
        Он обнял меня за плечи окровавленной рукой.
        - Нет. Полиция заберет ее завтра. А сегодня без нее воздух на вилле будет немного чище.
        Поколебавшись, я неуверенно спросила:
        - В ту ночь, когда она не ночевала на вилле, она не… ты не…
        - Ах, Люси, Люси. - Голос Макса стал хриплым от любви. - Нет. Я и днем-то проводил с ней время по одной-единственной причине: это давало мне шанс увидеть тебя. Узнать, чем ты занимаешься.
        - А она тебе только врала.
        - Леония ни на что другое не способна. Одному Богу известно, что с ней теперь будет.
        Я вспомнила, как она держала нож у горла Даниэлы.
        - Что бы ее ни ждало, она это заслужила. - Я не испытывала к Леонии ни малейшего сочувствия. Обняв дрожащую Даниэлу, я спросила Макса: - Что нам теперь делать?
        - Прежде всего ты уложишь Даниэлу спать. - Он усмехнулся, на окровавленном лице его усмешка выглядела как-то абсурдно. - А потом я действительно поеду за полицией.


        Глава 22
        Наконец Даниэла уснула рядом с Пегги, которая все еще находилась под действием наркотика. Оставлять Марио в салоне, ставшем ареной кровавой битвы, не хотелось, и мы с Максом перетащили его на террасу, посадили в кресло и накрыли пледом.
        После того как Макс принял душ, а я приготовила кофе, мы сели в тиши кабинета Хелены Ван де Ноде и позволили себе законный отдых.
        Я расслаблялась после, казалось, целой вечности страха и напряжения и чувствовала, как горячий кофе успокаивает нервы.
        - Что заставило тебя вернуться? - спросила я.
        - А я никуда и не уезжал. Я знал, что Брэдли остался в живых.
        - Но как ты узнал? Я же тебе сказала, что он мертв! Я была уверена, что он погиб.
        - А еще ты была уверена, что тело Стива все еще лежит посреди дороги.
        - Да…
        - И это было очень странно. - Макс взъерошил мои волосы. - Потому что, когда я немного позже проезжал через Девесас, никакого тела там не было. Труп, знаешь ли, не такая вещь, которую я бы не заметил.
        - Брэдли его уже перетащил?
        - Да. Вероятно, он еще толкал его ногами, когда я проезжал мимо.
        - Значит, ты знал. Ты знал с самого начала!
        - Я догадывался.
        - Значит, когда ты сказал, что едешь в Пальму за полицией, ты блефовал?
        Макс кивнул.
        - Я был абсолютно уверен, что телефон не работает не случайно. А когда Леония вернулась в комнату, ее выдали глаза. Я понял, что Брэдли на вилле. Он только ждал, когда я уеду, чтобы объявиться самому.
        - Но почему ты не подал мне знак? - спросила я возмущенно. - Еще немного, и я бы на всю жизнь осталась калекой.
        - У меня безупречное чувство времени, - твердо сказал Макс. - Милая, я тебя люблю. Всегда любил и буду любить.
        Я крепче обняла его за шею.
        - Макс, я была дурочкой, но я никогда не переставала тебя любить. Даже на секунду!
        - Только не переставай и дальше!
        Он привлек меня к себе и стал целовать мои веки, губы, шею. Ночная темнота постепенно уступала место жемчужно-серому предрассветному сумраку, который сменялся эфемерным утренним светом. Наконец Макс сказал:
        - Пора будить Марио. Разбужу его, потом поеду за полицией. Вернусь не позже чем через час.
        Когда Макс разбудил Марио, тот, открыв спросонья глаза, озадаченно огляделся. - Нам пришлось вынести вас сюда, - сказал Макс с усмешкой. - Должен сказать, задача была не из легких.
        - Я что, был пьян? - воскликнул Марио с негодованием. - Но я совсем не пью! - Потом он посмотрел на собственную одежду, и его тон изменился: - А где полиция! Вы же собирались поехать за полицией! Почему меня никто не разбудил? Что произошло?
        Макс положил на его плечо руку.
        - В кофе, который Леония приготовила вам ночью, было подмешано снотворное. Вы полностью отключились, а потом уже заснули естественным сном.
        - Снотворное?
        Марио посмотрел на Макса как на сумасшедшего. Макс пояснил:
        - Леония была женой Брэдли. Когда она сказала вам, что на виллу забрался кот, на самом деле это явился Брэдли - он не разбился, ему удалось спастись.
        Силясь осмыслить слова Макса, Марио с трудом сглотнул. Его взгляд отметил синяки на лице Макса и его порванную рубашку.
        - Когда он вернулся, - просто сказал Макс, - мы сцепились в драке, и Брэдли в темноте напоролся на свой собственный нож.
        - Он мертв?
        Макс кивнул.
        - Так что теперь я еду за полицией, а вы можете позаботиться о Даниэле и Люси.
        Макс направился к выходу, Марио поспешил за ним.
        - А Леония? Где Леония?
        - Она сбежала, - коротко ответил Макс. - Тут такое было…
        Марио горячо возразил:
        - Но ее нужно схватить! Надо заставить ее дать показания…
        - Не волнуйтесь, - заверил Макс, - ее схватят. Без Брэдли она далеко не уйдет.
        Марио успокоился и пошел в кухню готовить завтрак. Я же поднялась наверх и осторожно разбудила Даниэлу. Она пожаловалась, что ей снились страшные сны, но в остальном казалась такой же, как обычно, - жизнерадостной девочкой.
        Однако Пегги была просто невыносима. Начать с того, что, хотя у нее страшно болела голова, она не желала поверить, что ее усыпили. Даже Марио не смог ее убедить.
        - Я не верю! - повторяла Пегги снова и снова. - Просто не верю!
        Вскоре вернулся Макс и привез с собой полицейских. И в следующие несколько часов все мужчины были заняты выяснением случившегося.
        Тело Брэдли накрыли простыней и унесли на носилках. Пегги наблюдала за этой сценой с побелевшим лицом. Потом осторожно подошла к открытой двери и посмотрела на разгром и следы кровавого побоища в комнате, которая до этого была самой элегантной на вилле.
        - Ну что, теперь ты веришь? - угрюмо спросил ее Марио.
        Пегги кивнула. Марио с необычной для него нежностью проводил жену до кухни, усадил на стул и дал ей чашку горячего чая.
        Несколько полицейских спустились на пляж, через четверть часа в дом пришел офицер с новостью, что утренний прилив выбросил на берег тело Йена Лиалла.
        Пегги тихо заплакала. Под предлогом, что нам нужно найти Мистера Сэма, я отвела Даниэлу наверх.
        Полицейские подняли тело Йена, пронесли через виллу и погрузили в машину «скорой помощи». Затем убитого и убийцу увезли вместе.
        Офицер оказался на удивление любезным. Он тактично допросил Даниэлу, заставив ее несколько раз рассказать, что случилось. Кто был с ней на яхте? Сколько времени они там находились? Что она видела, когда прибыл Брэдли? Что она видела и слышала, когда появилась я? Что случилось с мистером Лиаллом?
        Потом при помощи Марио в качестве переводчика я как можно четче изложила последовательность событий, приведших к смерти Стива Паттерсона и Брэдли Ван де Ноде.
        Лицо офицера не выражало никаких эмоций. Макс давал показания. Он рассказывал о том, как умер Брэдли. Как Леония приставила нож к горлу Даниэлы. Как я выключила в комнате свет, как Макс вырвал нож у Леонии, но Брэдли отнял его, и они стали бороться.
        Даниэла рассказала о своем «кошмарном сне». Что мисс Бланшар хотела перерезать ей горло, а Брэдли пугал ее, и все вокруг было в крови…
        Когда наши показания были записаны, гостиную тщательно осмотрели и заперли. Офицер попросил нас поехать с ним в полицейское управление, где нас должны были снова допросить.
        Макс повернулся ко мне и ободряюще улыбнулся.
        - Не волнуйся, все будет хорошо. У нас есть один маленький свидетель. Полиция сопоставит пулю из пистолета Брэдли. Все будет хорошо. - Макс посмотрел на наручные часы. - Сейчас половина десятого. Марио, будьте любезны, спросите у офицера, будет ли у нас время по дороге в полицейское управление сделать небольшой крюк, буквально на пятнадцать минут?
        Марио уже не удивлялся никаким вопросам. Он спросил офицера. Тот нахмурился. Марио сказал Максу:
        - Он хочет знать, зачем вам делать крюк. Нельзя ли отложить это на более позднее время.
        - Сожалею, но нет, - ответил Макс, но по его тону вовсе не было похоже, чтобы он хоть сколько-нибудь сожалел. Марио и полицейский офицер снова посовещались, после чего Марио спросил:
        - Не можете ли вы сказать, куда вы собираетесь заехать?
        - В английское посольство.
        Офицер многословно заверил, что английское посольство будет немедленно оповещено об обстоятельствах, в которых, к несчастью, оказались подданные Британии, но нам не обязательно заезжать туда до посещения полицейского управления.
        - Скажи ему, что мы хотим заехать в посольство не для того, чтобы пожаловаться или попросить о помощи, - перебил офицера Макс.
        Марио перевел, однако офицер выглядел все более озадаченным.
        - Он хочет знать зачем, - сказал в конце концов Марио.
        Макс снова посмотрел на часы.
        - Скажи ему, что ровно в два часа мы с мисс Мэттьюз должны пожениться в английском посольстве и что наши свидетели будут ждать нашего прибытия.
        - Макс, ты шутишь? - удивленно спросила я.
        - Никогда в жизни не был более серьезен, - ответил он с усмешкой. - Как только Клодетта поговорила со мной, я в ту же минуту попросил британского посла организовать наше бракосочетание. Он это сделал, и церемония состоится через час пятьдесят. Так что тебе стоит пойти переодеться.
        Я даже не стала дожидаться, даст ли офицер разрешение или нет. Я помчалась в свою комнату и стала спешно переодеваться в лучшее платье, какое у меня с собой было. За мной поспешили Пегги и Даниэла. Даниэла прыгала от радости и пищала:
        - Ой, я хочу быть подружкой невесты! Ну пожалуйста, разрешите мне быть подружкой невесты!
        - Да! - выдохнула я, застегивая молнию на платье, причесывая волосы и одновременно надевая туфли на высоких каблуках.
        В дверь постучали. Вошел Марио и робко вручил мне букет поспешно собранных цветов.
        - Все в порядке, офицер проявил понимание. Он и его люди должны будут присутствовать на церемонии, а потом вам всем придется поехать в полицейское управление, но он разрешил свадьбу.
        - Как же Максу удалось его уговорить? - спросила я, запыхавшись от спешки.
        Теперь я красила ресницы и накладывала тени для век. Марио усмехнулся:
        - Он оказался романтиком. К тому же он страстный фанат гонок. Разве он может отказать будущему чемпиону мира и не разрешить ему жениться!
        Потом мы, держась с Даниэлой за руки, сбежали по лестнице вниз, где нас ждал Макс, окруженный полицейскими с пистолетами в кобурах. Его темные вьющиеся волосы были, как всегда, в беспорядке, а карие глаза смотрели на меня с таким выражением, что мое сердце сразу пустилось вскачь.
        - Я готова, - просто сказала я.
        - Еще не совсем, милая, не совсем.
        Макс достал из кармана изящную цепочку с подвеской из золота и ляпис-лазури, два ангелочка на голубом фоне, ту самую, которую когда-то подарил мне на день рождения и которую я, обидевшись на него, оставила дома, и к моим глазам подступили слезы.
        Макс бережно застегнул цепочку у меня на шее.
        - И вот это.
        Заинтересованные полицейские столпились вокруг нас, а Пегги начала промокать глаза платочком, когда Макс очень нежно и в то же время решительно надел мне на палец обручальное кольцо.
        - Ну вот, милая, теперь ты готова.
        - Ох, Макс, как же я тебя люблю!
        Офицер смущенно откашлялся.
        - У нас мало времени…
        Макс улыбнулся, глядя на меня.
        - Клодетта и Федор будут удивлены, когда мы появимся с полицейским эскортом.
        - О Боже! А как же твоя мать? - воскликнула я.
        - Моя мать? - не понял Макс. - Что ты имеешь в виду?
        - Она же хочет стать мировым судьей. Дядя Алистэр особо просил меня не ввязываться ни в какие истории.
        - Что я могу сказать… - Макс посмотрел на отряд полицейских. - Значит, нам лучше не делать свадебных фотографий. И, не обращая внимания на многочисленных зрителей, он привлек меня к себе и поцеловал.
        Примечания
        1
        Бедная малышка ( фр. ).
        2
        Мой Бог! ( фр. )