Виртуальный зять из деревни Гадюкино Тамара Ивановна Пимонова
        Действие романа происходит в наши дни. Главная героиня Мария Панина в форме дневника правдиво и откровенно рассказывает историю любви и замужества своей дочери. Нужно ли ей было вмешаться в её судьбу, если она знала, что брак неравный, а зять -просто незрелый мальчик? Почему мечты дочери и матери не сбылись, а принесли обеим только боль и разочарование? Можем ли мы управлять своей судьбой ? Каждый ли в семье живёт по своему сценарию? Есть ли настоящая любовь и преданность? Как выстраивать матери отношения со взрослыми детьми, чтобы «не подрезать им крылья»? Жалость и забота о взрослых детях – это благо или проклятие? И, в конце концов, что же такое счастье? Вопросы, вопросы, вопросы… Возможно, ответы на них тоже есть Хитросплетения судеб, интрига, предсказания и вещие сны, любовная драма, жизнь нескольких поколений и неожиданные повороты сюжета – всё есть в романе, который является короткой версией трилогии"Бумеранг всегда возвращается." На обложке фото автора.
        «Женщина как чайный пакетик. Никогда не знаешь, насколько она крепка, пока не бросишь её в кипяток.»
        Элеонора Рузвельт
        ГЛАВА 1
        ЗНАКОМСТВО С ЗЯТЕМ
        Я не умею плакать. Не совсем, конечно, но меня точно нельзя назвать сентиментальной барышней, которая по поводу и без повода может всплакнуть или лить слёзы рекой. Жизнь в детстве обошлась со мной сурово, именно поэтому я поставила себе цель – быть сильной, независимой, стойкой и самостоятельной. Женскую слабость не признавала. И что же? Оказалось, что мужчины любят именно слабых женщин, они их оберегают, холят и помогают во всём. Сдувают с них пылинки, становятся для них «каменной стеной». Сильные всю жизнь тащат на своих хрупких плечах всё – дом, хозяйство, детей, работу и… мужа. Как правило, у сильной женщины в браке именно она становится примером для подражания, и её дети вырастают с чётким пониманием, кто в доме хозяин. Так произошло и у меня. Дочка выросла с независимым характером, лидер по натуре, ответственная, энергичная, готовая по первому зову броситься на помощь, не важно, родственник это или просто знакомый. Она тоже не любит плакать, хотя с её развитой интуицией и сострадательностью были в её жизни периоды, когда она не могла сдержать слёз. Вот и в тот летний день, когда ничего, или
почти ничего, не предвещало беды, моя дочь, да и я вместе с ней, плакали навзрыд. Мы не ожидали, что жизнь в один миг может разлететься, как осколки разбитого зеркала…
        – Как ты относишься к пробному браку?– спросила меня дочь по телефону.
        – Что, что? – переспросила я, чтобы выиграть время.
        – Ну, ты не будешь против, если я перееду из общежития в квартиру к Вадиму? Хотим попробовать жить вместе…
        – Алёна, скажи честно, от моего ответа что-то зависит? Ты ведь уже переехала?
        – Извини, мам, переехала… Но всё равно хотела спросить…Ты же можешь объявить мне войну, как когда-то брату, а я этого не перенесу. Ты правда, не против? – в голосе дочери слышалась надежда.
        – Нет, девочка моя, я тоже сделала работу над ошибками. Ты вольна сама распоряжаться своей жизнью. Только прошу тебя, не наделай в ней непоправимых ошибок. Ты понимаешь, о чём я?
        – Ты о детях? По этому поводу не волнуйся, я девочка подкованная. Много книг на эту тему прочитала. В общежитии все подруги обращаются ко мне за консультациями. Так что в ближайшее время ты второй раз бабушкой не станешь!
        – Хорошо, успокоила. Но всё же мне хочется познакомиться с Вадимом. Давай в ближайшие выходные я приеду в столицу? Заодно привезу тебе зимние вещи и домашние гостинцы.
        – Это будет здорово! Мы тебя встретим на вокзале. Сообщи, когда купишь билет. А теперь я побежала. Пока, мамуль, чмок-чмок!
        Телефонный разговор выбил меня из колеи. Если честно, я, воспитанная в традиционных понятиях о семье и браке, не разделяла моду на свободные отношения между молодыми людьми. Только сказать прямо об этом дочери не посмела, боясь потерять её доверие также, как когда-то потеряла близкие отношения с сыном из-за его великой любви. Да и своим прямым ответом я уже вряд ли изменю общественную мораль, те установившиеся правила поведения в наши дни, а шёл 1998 год, когда девушки соглашаются как бы временно, понарошку, выходить замуж. А если не соглашаются, то остаются у разбитого корыта. Сколько у нас в стране красивых и одиноких женщин! Мне как матери хотелось, чтобы дочка удачно вышла замуж за любимого человека, который ценил бы её, оберегал, поддерживал, был надеждой и опорой в горе и радости, крепко стоял на ногах и был материально обеспечен. Как любой другой матери, хотелось для своей ненаглядной дочери принца, а цвет коня уже не важен. Я умом понимала, что так не бывает, но очень этого хотела! То, что у Вадима в ближайшем Подмосковье есть своё жильё, добавило небольшой плюс будущему зятю. Есть ли ещё
плюсы? Не знаю, увижу при встрече.
        В моей памяти до сих пор осталось первое впечатление, когда на перроне рядом со своей длинноногой красавицей дочерью я увидела мальчика ниже её ростом, худого, да к тому же восточной внешности! Хорошо, что я заметила их из окошка приближающегося поезда, у меня было некоторое время справиться со своими эмоциями. Когда я вышла из вагона, на лице была приклеена улыбка, и дежурные фразы приветствия прозвучали вполне дружелюбно. Дочка представила меня своему избраннику, он забрал тяжёлую сумку, и мы, как и все приезжающие в столицу, спустились в подземку. О чём мы говорили в течение двух с лишним часов, пока добирались до их дома, я сейчас уже не помню. Остались только смутные воспоминания о том, что всю дорогу я украдкой наблюдала за Вадимом и старалась внушить себе мысль, что выбор дочери нужно уважать, что не мне с ним жить, что не нужно родителям вмешиваться в отношения молодых людей…
        Какие правильные были мысли! И как трудно удержаться, чтобы действительно не вмешиваться… Разве что улететь на другую планету! И всё же, по прошествии двадцати лет, я могу с уверенностью сказать, что материнское сердце не обманешь. Оно билось неровно, предчувствуя катастрофу.
        Говорят, что моя бабушка по отцовской линии была колдуньей. Когда в детстве мы приезжали к ней на каникулы в далёкую сибирскую деревню, я сама убедилась в этом. Ну, вылечить царапину, отравление или кашель – для неё пара пустяков. Но ведь она могла предсказывать судьбу! Как-то пришла вечером из гостей и говорит:
        – Была у Кузьминичны. Плохи её дела. В конце недели схороним.
        Так всё и случилось. Не знаю, дар у неё был от природы, или её бабка ей таинственные знания передала. Меня бабушка колдовству не обучала, но всё равно в моей жизни случаются озарения-предсказания, как говорят по-научному, на подсознательном уровне. Я отмахиваюсь от них, но потом, когда всё случается так, как когда-то привиделось, вспоминаю об этом. И теперь я точно помню, что в первые минуты знакомства с Вадимом, в подсознании промелькнула мысль: «Не пара он ей, не пара!»
        В тот, свой первый приезд к молодым, я сделала всё, что могла. Тогда я думала, что поступаю правильно, помогая молодой семье. Я сразу увидела убогость обстановки в квартире-«хрущёвке» – какой-то обветшалый диван, старомодные кресла, дешёвые занавески и истёртые ковры, допотопную стенку, а также полупустой холодильник. Всё это говорило о среднем, или даже ниже среднего, достатке в этой семье. Вадим только что вернулся из армии, а у его мамы и бабушки не было средств, чтобы одеть мальчика. Отца у него не наблюдалось. Мы с мужем в эти непростые девяностые годы смогли удержаться на плаву и помогали дочери учиться в престижном вузе столицы. Нет, мы не были богачами – миллионерами, но достаток нашей семьи был гораздо выше, чем у родственников Вадима. Круг общения у нас тоже был другой. Это я всё отметила мимоходом, про себя, стараясь не акцентировать внимание дочери на своих первых ощущениях. Мы воспитывали её так, что материальное не стояло во главе угла, главное, чтобы человек был хорошим. А как его узнаешь, если я приехала на пару дней? Первый порыв – помочь с одеждой. Вадим не возражал, что будущая
тёща купила ему верхнюю одежду, обувь, пару рубашек и даже нижнее бельё. Благодарил, улыбался. Не возражал, что я оставила какие-то деньги на проживание. Его бабушка и мама тоже не возражали. Это теперь я понимаю, что пропустила первые звоночки, а тогда казалось, что в стране всем живётся плохо, и нет ничего страшного в том, чтобы помочь дочери стать на ноги. Ну выбрала она себе паренька из бедной семьи, что с этим можно поделать? Можем помочь, значит поможем. Ведь дочка, выросшая в относительном достатке, не привыкла жить в нищете. К тому времени, когда она поступила в Академию, мы с мужем жили вдвоём в трёхкомнатной квартире, у нас была современная мебель и стабильный высокий заработок у мужа.
        Я прожила у родственников Вадима дня три или четыре. Варвара Васильевна, его мать, с утра уходила на работу, за которую ей не платили, а вечером приходила к бабушке Шуре, где я находилась вместе с молодёжью. Она сразу заявила, что готовить не любит и не будет, а также без стеснения жаловалась на свою бедность. Мне так и хотелось задать вопрос:
        – Если у вас нет средств на предстоящую свадьбу, зачем нужно было разрешать сыну приводить в дом молодую хозяйку? Чтобы её использовать?
        Воспитание не позволяло мне открыто высказывать свои мысли в гостях. Я ей сочувствовала и успокаивала, что, в конце концов, жизнь в нашей стране наладится, кризис пройдёт, людям будут платить зарплату, поднимется промышленность – и все мы заживём нормальной человеческой жизнью. Верила ли я в это сама? Честно, не очень.
        В первую ночь на новом месте я долго ворочалась, перебирала в уме вечерние разговоры за столом, сожалела о том, что не в ту среду попала моя дочь. Не знаю, заснула ли я или всё последующее мне пригрезилось…
        «Белая яхта скользит по изумрудному морю. На яхте стоит девушка и парень. Я вижу их со спины. Девушка белокурая, с развевающимися по ветру волосами длиною по пояс. Точёная фигура, длинные ноги, покатые белые плечи. Девушка смеётся, что-то говорит на ухо своему широкоплечему спутнику, а потом поворачивает голову. Так это же моя Алёнка! И такая радостная, какую я давно не видела! Потом вижу лицо молодого мужчины – шатен, короткая стрижка, серые глаза, волевой подбородок и ямочки на щеках. Сложен, как Бог! И с какой любовью он смотрит на мою дочь! В каждом жесте чувствуется нежность, обожание и безграничная преданность! Яхта вскоре причалила к песчаному берегу, молодой мужчина сошёл на берег, а Алёнку, словно пушинку, взял на руки и понёс к дому, стоящему на пригорке. Из дома выбежали дети, девочка лет шести, и мальчик поменьше:
        – Мама! Папа! – бросились в объятья родителей. Алёнка уже стояла на ногах, потом наклонилась, обняла детей, и семья скрылась за массивной дверью особняка. Какой он был, я не увидела…»
        А когда открыла глаза, то долго не могла понять, где я и что мне привиделось. Будущее Алёны? Так она не собиралась расставаться с Вадимом, а в моих грёзах явно был не он. Так что я видела? И стоит ли обращать на это внимание и рассказывать дочери? Нет, не стоит. На данном этапе жизни никто, а тем более мама, не переубедит её, что она идёт ложной дорогой. Так зачем вмешиваться?
        Уехала я из столицы с тяжёлым сердцем. С одной стороны, я всё равно была рада за дочку, чьи глаза светились любовью и счастьем, а с другой стороны – у меня перед глазами снова возник тяжёлый период развода старшего сына, вступившего в неравный брак совсем юным. Да, я пыталась предотвратить крах всеми доступными и недоступными средствами. Ходила к экстрасенсам и деревенским бабкам, пыталась разговаривать с её родителями, но кончилось тем, что сын хлопнул дверью и ушёл из родительского дома. Прожив в браке четыре года, повзрослел, встретил настоящую любовь, но при этом бросил маленького сына. А ведь я предсказывала, что брак не принесёт счастья, слишком они с женой были разными – по возрасту, социальному положению, по характеру. Но кто из взрослых или взрослеющих детей слушает советы матери? Кто доверяет её сердцу, чутью, интуиции и житейской мудрости? Нет, дети совершают свои ошибки, а родители потом оплакивают их, эти ошибки, бессонными ночами…
        Повторения такого сценария, когда ребёнок убегает из семьи из-за несогласия принять его избранника, мне, конечно, не хотелось. Только поэтому я никогда не делилась с дочерью своими глубоко спрятанными мыслями по поводу Вадима. Я старалась находить в нём положительные качества и по мере возможности хотя бы не полюбить его, а просто принять. Как данность. Тем более, что Вадим старался быть вежливым, послушным и приятным во всех отношениях. Его несамостоятельность я оправдывала молодостью, его неумение зарабатывать деньги – неопытностью, его неуверенность в себе и даже трусоватость – воспитанием, вернее, его отсутствием. Мужского стержня, сильного плеча, на которое могла опереться дочь, я не увидела в нём со дня нашего знакомства. Да только что можно сделать, если у них любовь? Как говорилось в одной умной книге по воспитанию подростков, если сын или дочь влюбились, то родителям не нужно делать ни-че-го! Если спросят совета, дать его, если не спросят – не вмешиваться. Мне тогда казалось, что я и не вмешиваюсь. Увы, все мы ошибаемся, все умны и мудры задним числом. Наверное, именно поэтому я взялась
писать свою исповедь?
        Я вернулась из Москвы домой. Тревожные мысли по поводу пробного брака дочери не покидали меня и не давали покоя. Ей скоро 23, ему столько же. Девочке нужно определяться с личной жизнью, нужна стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Сколько может длиться пробный брак? А если ему надоест, он выгонит её из своей квартиры, а годы уже ушли? Это у него есть запас во времени, для девочки после 25 остаётся только «сидеть в девках». Могу ли я равнодушно наблюдать, как жизнь моей дочери может покатиться под откос? Что это за мода такая пошла: жить вместе без свадьбы, без благословения родителей, без приданого, без всяких обязательств? Мне это явно не нравилось! Особенно после первого инцидента в семье Вадима.
        Когда Алёна переехала к нему, он жил вдвоём с мамой в трёхкомнатной квартире. Бабушка жила отдельно в соседнем доме в «двушке». Тоже «хрущёвке». Так вот, в один из дней дочка приехала из института, а её ждал сюрприз. Вместо мамы Вадима в квартире поселилась его бабушка. С молодыми никто не посоветовался и в известность не поставил. Не только для дочери такое эгоистичное решение матери Вадима стало шоком, для меня тоже. С логической точки зрения, если родители желают счастья молодым, они при первой же возможности дают им самостоятельность. В семье Вадима такая возможность была – маме переехать к бабушке, а молодым в двушку. Пусть набивают свои шишки. Но это мы с мужем так бы поступили! Мама Вадима, как я поняла ещё в Москве, думать могла только о себе, своих удобствах и своих интересах. Счастье сына было на втором или даже третьем месте. Как я потом узнала, она и в детстве особо не интересовалась его жизнью, переложив воспитание на плечи бабушки, а потом и вовсе отдала его в круглосуточные ясли. Не знаю, поэтому ли, или были и другие причины, но отношения матери и сына я лично не могла бы назвать
хорошими, а тем более, доверительными. Стиль воспитания, судя по поступку с переездом, явно авторитарный. Да и со своей матерью она не находила общего языка. Именно поэтому не хотела с ней вместе жить. В свой первый приезд, а особенно после того, как будущая свекровь моей дочери обошлась с молодыми, я поняла, что хороших отношений с мамой Вадима у нас тоже не будет. Но, высказав удивление, когда Алёнка поведала мне об изменениях в её статусе, всё же открыто вмешиваться в их московскую жизнь я не стала. Вмешалась позже. А надо ли было?
        Не помню, сколько времени прошло с тех пор, как дочке «повезло» жить с чужой бабушкой. Опыта общения со старыми людьми у неё никакого не было. К сожалению, дети мои выросли без бабушек и дедушек. А пожилая женщина начала воспитывать молодую невестку, что не понравилось моей свободолюбивой и обидчивой дочери. Скандалы были по любому поводу – вовремя не помыла посуду, взяла не ту кастрюлю, хлопнула дверью, выбросила грязную тряпку, купила не тот хлеб. Наверное, какое-то время Алёна сдерживалась и молчала, но когда к очередному скандалу присоединилась мать Вадима и начала кричать на неё, что она здесь никто и звать её никак, дочка начала собирать вещи. Вадим стоял и молча наблюдал, опустив понуро голову. Он не заступился за любимую девушку, не дал отпор матери, не высказал свои претензии бабушке. Как я теперь понимаю, он их с детства элементарно боялся. Единственное, что он тогда сделал, упросил дочь остаться. Она осталась, с условием или нет, я этого не знаю. Наверное, она любила его и не видела того, что лежало на поверхности – этот мальчик не сможет быть ей опорой в жизни.
        Я об этой истории узнала позже, когда страсти улеглись. Конечно, я не сдержалась, снова вмешалась, написала бабушке и маме гневное письмо. Я дала им понять, что просто так в обиду свою дочь не дам, а если им она не ко двору, то я сяду в поезд и сама заберу её от них. Теперь я сомневаюсь в правильности своего поступка. Но тогда мне было больно за свою дочь, и я не хотела, чтобы посторонние женщины оскорбляли её. Сначала письмо вызвало гнев и возмущение, потом постепенно родственники его переосмыслили, и Алёну с Вадимом оставили в покое. Бабушка выделила им отдельную полку в холодильнике и посуду, определила, кто и чем будет заниматься. Какое-то время дочка не жаловалась на свою жизнь. Со временем бабушка оценила хорошие качества моей девочки – деловитость, хозяйственность, умение готовить и распределять доходы, надёжность и преданность семье. Она стала относиться к ней с любовью и уважением. Но спокойствия в моей душе всё равно не было. Я не могла понять простую мысль – почему мои дети, видя, как мы с отцом выбрались из нищеты, можно даже сказать, поднялись с самого дна общества, и начали жить
вполне обеспеченно, нашли себе вторых половинок в той среде, откуда мы с таким трудом выкарабкались? Неужели им непонятно, что неравные браки рано или поздно распадаются? Или любовь слепа? Неужели настолько? Ах, как жалко, что время нельзя повернуть вспять, что ничего в этой жизни изменить невозможно задним числом! Нет у нас черновиков, живём каждый день с чистого листа, а что будет написано на этом листе, к сожалению, не всегда от нас зависит…
        Стоял солнечный сентябрьский день. Изредка вглядываясь в окно, я невольно замечала, что с берёзы осыпаются жёлто-зелёные листья. Вот и я подошла к тому возрасту, когда груз проблем с маленькими детьми можно сбросить со своих хрупких плеч и начать новую жизнь. Да, дети выросли и разлетелись, появилось больше свободного времени, только с непривычки иногда накатывалась такая тоска, которую не объяснить, не осознать и не победить. Вроде бы в моей жизни всё замечательно, все живы-здоровы, нет материальных проблем, но душа чего-то хотела, куда-то рвалась. Кризис климактерического периода? Или кризис в семейной жизни после 25 лет брака? Так получилось, что вместе с отъездом дочери в Москву, муж поменял работу и часто уезжал в другой город. Мне казалось, что наша жизнь с мужем напоминает вокзал – сборы, отъезды, приезды. Куда мчится поезд – неизвестно! Нет у него расписания, нет конечного пункта назначения, я не знаю, где будут остановки и когда. Я оставалась одна со своими мыслями, чувствами и переживаниями. Я очень остро ощущала своё одиночество…
        Это был далёкий 1998 год. В стране разразился очередной финансовый кризис, предприятия закрываются, многим не платят зарплату. Будущий зять после армии долго не мог найти работу, потом с трудом устроился охранником в частную фирму с мизерным окладом. Как он собирался содержать семью? И думал ли он об этом, предлагая Алёне пробный брак? Вряд ли. По-моему, он сразу понял, что у него появился шанс с нашей помощью круто изменить свою судьбу. Ведь в его родной деревне – мне так и хочется назвать её «Гадюкино» – все его одноклассники спились или стали наркоманами…
        Итак, мы с мужем продолжали присылать дочери деньги на приличное по тем временам проживание, но часть этих денег уходило на питание родственников Вадима. Его мать, заняв одна двухкомнатную квартиру, столоваться приходила к молодым, зная, что мать и сын её не выгонят, накормят. С мнением Алёны она не считалась. А то, что продукты покупались на наши с мужем деньги, её тоже не волновало. Ну вот такая она наглая, что можно с этим поделать? Понятно, что помогать дочери и, пусть пока гражданскому мужу, мы как-то могли, но кормить всю его семью – увольте! Кто они нам? Будущие родственники или случайные люди? Ещё неизвестно, выдержат ли молодые все тяготы семейной жизни.
        А дочка почти каждую неделю звонила нам по меж городу (сотовых телефонов ещё не было) и старалась не расстраивать, мол, всё у них хорошо. Нет, я не верила её словам, материнское сердце обмануть трудно.
        – Алёна, долго ли вы собираетесь жить гражданским браком? Может быть, ты уже пожалела, что переехала к Вадиму?
        – Нет, мама, не пожалела. Я поняла, что хочу с этим человеком прожить всю жизнь.
        – А он тебе уже сделал предложение?
        – Да разве это важно? Разве всё дело в бумажке? Главное, что мы любим друг друга! – она говорила уверенно и радостно.
        – Ладно, девочка моя, мы с папой желаем тебе счастья. И всё же постарайтесь в ближайшие праздники к нам приехать, по телефону такие вещи не обсуждают.
        Осень внезапно закончилась. Весь ноябрь и декабрь стояла по-весеннему тёплая погода, а потом подул резкий ветер и намело сугробы. В квартире похолодало, мне всё время казалось, что мои руки и ноги превратились в ледышку. К тому же, муж снова был в командировке, и я ходила из угла в угол по пустой квартире. Если бы в тот период у меня была стабильная работа, а не заказы от случая к случаю, я бы так не скучала по дочери. Наши отношения нельзя было назвать идеальными, мы часто ссорились на пустом месте, но всё же с ней я не чувствовала себя так паршиво, как сейчас. У сына не было времени на посещение родительского дома, а маленького внука не пускала к нам бывшая невестка. В каждом углу моего дома меня поджидало пугающее одиночество и неприкаянность. Казалось, ещё вчера была полноценная семья с двумя детьми, каждый день был наполнен хлопотами, какими-то домашними делами – и вдруг ещё молодая женщина остаётся одна… Меня мучила бессонница, головные боли, я с трудом сдерживала раздражение, если мне что-то не нравилось. После звонка Алёнки, которая сообщила, что они с Вадимом купили билеты на поезд на
конец января и приедут сразу после сдачи сессии, я воспрянула духом и стала считать дни до этого значимого в моей жизни события. А потом вдруг решила, что нужно заняться чем-то полезным, например, переклеить обои в комнате, куда поселю молодых. Когда вернулся из командировки муж, в квартире всё было перевёрнуто кверху дном. Он страшно не любил ремонт.
        – Привет, дорогая жёнушка! – он обнял и поцеловал в щёку. – Спокойно не сидится? Мы же совсем недавно делали ремонт, клеили обои. Хочешь перед будущим зятем блеснуть? Боюсь, что он этого не заметит и не оценит.
        – Это почему же?
        – Я не думаю, что он отличается от всех мужчин, ведь мы видим только то, что хотим видеть или на что вы, женщины, обращаете наше внимание.
        – А, может быть, паренёк более наблюдательный, чем ты. Я уже по опыту знаю, если бы я успела закончить ремонт, ты бы новые обои заметил через неделю или месяц…
        Муж на такое замечание не обиделся, а предложил пари:
        – Давай поспорим, что Вадим не увидит и не оценит твоих стараний по поводу обоев? Если я проиграю, за мной торт «Птичье молоко», если ты – мне две бутылки «Жигулёвского». По рукам?
        Мы, смеясь, заключили пари. То, что Алёна увидит перемену в своей комнате, я была уверена, а вот зять – наблюдательный или нет? Мне очень хотелось, чтобы он был не только наблюдательным, но и внимательным, трудолюбивым, хозяйственным и, конечно, порядочным. Мне мечталось о том, что я приобрету сына, какого не смогла сама воспитать. Алёна, пережив скандалы в новой семье, всё больше уверяла меня, что Вадим не похож на свою мать, что он не эгоист, искренне любит её и очень заботиться о ней. Как же мы, женщины, порой, идеализируем мужчин! Из-за этого потом и страдаем…
        На вокзал, встречать молодёжь, поехал муж на служебной машине. Первое его впечатление от будущего зятя совпало с моим – мальчик это, а не жених! Только муж тоже ничего не сказал дочери, он всегда старался своё мнение детям не высказывать, если его не просят. Мой интеллигентный и благородный муж! Лучше иногда сказать правду, чем потом пожинать плоды своего невмешательства…
        Встретили мы детей по высшему разряду! На рынке закупили мясо, овощи и фрукты, достали по знакомству бутылку шампанского и баночку красной икры. Я приготовила шикарный по тем временам ужин и пригласила сына, который пришёл со второй, пока тоже гражданской, женой. За столом шутили, смеялись, говорили на отвлечённые темы. Когда я с горой посуды пошла на кухню, туда пришёл сын:
        – Мам, тебе правда нравится Вадим? Ты прямо светишься от радости! Мою Женю так не встречала, когда я приводил её знакомить! Да и что вы все в нём нашли? Маленький, худющий, нищий, – в голосе сына была горечь и обида.
        – Я радуюсь тому, что Алёнка дома. К Вадиму пока отношусь нейтрально, когда узнаю его лучше, определю своё мнение И потом, я не хочу повторять своей ошибки, как было с тобой. Пусть Алёнка сама решает, за кого ей выходить замуж. Мы примем того, кого любит она.
        – Я всегда знал, что Алёнку ты любишь больше меня! Почему же ты была против моей первой любви?
        – Егор, не начинай…Мне и так больно всё вспоминать. Что было, то прошло. Не потеряй только сына, прошу тебя. Ведь Евгения не против, что ты с ним общаешься?
        – Она-то не против, а вот Валентина до сих пор на меня злится, и сына мне не даёт.
        – Мне, конечно, не хочется после вашего развода с ней общаться, но придётся. Нам ведь она тоже не даёт внука! Ладно, сын, пойдём к гостям. Не вздумай с сестрой разговаривать по поводу Вадима!
        – Я и не собирался! Не мне же с ним жить!
        Вечер закончился. Ближе к ночи гости ушли. Дочка помогла вымыть посуду, а Вадим в это время вышел на балкон покурить.
        – Он у тебя курит? Как ты это терпишь?
        – Мам, он в армии привык. Обещает бросить, но пока мы живём с его роднёй, он не может этого сделать. Мать всё время его подкалывает, а он не хочет с ней ссориться. Говорит, что сигарета выручает.
        – Что, силы-воли нет бросить? Ведь ты дым не переносишь! Он об этом знает?
        – Он при мне не курит, выходит на улицу, ведь у нас квартира на первом этаже.
        – Это плохо, что на первом. Разменять трудно будет.
        – А зачем разменивать?
        – А ты всю жизнь собираешься с его бабушкой жить?
        – Ну, я так далеко не загадываю…
        – Вы разве жениться не собираетесь?
        – Ты опять за своё? Ты же мне сказала, что не против пробного брака! – дочка начала сердиться и готова была начать очередную ссору.
        – Алёна, успокойся! Не будем сейчас на эту тему говорить. Ложитесь спать, завтра мы всё же хотим поговорить с Вадимом. Кстати, мы с папой заключили пари, заметит ли твой избранник ремонт в комнате. Либо не заметил, либо нам не сказал.
        – Да, заметил. Сказал мне, что у нас уютно.
        – Значит, папа проиграл мне торт.
        – Ура, будем теперь с тортом!
        Утро выдалось солнечным, но снежным и морозным. Я, как и всегда в последнее время, проснулась рано, ещё не было шести. Ушла в гостиную, чтобы не разбудить мужа. Снова на душе было как-то неспокойно, внутри сидела тревога за дочь. Как у них всё сложится? Не поторопилась ли она с выбором? Мальчик, вроде бы, неплохой, воспитанный, уважительный, общительный, без гонора. Алёна вчера попросила для неё спеть под гитару, он не стал ломаться, спел несколько песен. И неплохо спел! Дочка потом мне по секрету сказала, что он и стихи пишет! А во времена, когда начался дикий капитализм, он вместе с другом зарабатывал песнями под гитару: то в клубе, то в вагонах электрички. Откровения дочери снова заставили меня усомниться в правильности её выбора – разве уважающий себя мужчина будет петь в подворотнях? А с другой стороны, что в этом плохого? Не воровал же, работал!
        Мои размышления прервал муж, которого нужно было накормить, он вчера в суматохе дел забыл меня предупредить, и снова собрать в командировку.
        – А когда с молодёжью разговаривать будем? Или ты всё на меня хочешь снова взвалить?
        – Через два дня приеду – и поговорим. Пусть пока город посмотрят, с друзьями повидаются. Да и ты присмотришься к парню, может быть, найдёшь потом правильный тон при разговоре.
        – Ладно, может, ты и прав.
        За мужем приехала служебная машина, он забрал вещи и попрощался со мной. Ребята ещё спали. Когда они наконец-то выползли из своей комнаты, у меня уже был второй завтрак. Я не заметила ни смущения Вадима, ни стеснения. Он вёл себя так, будто всю жизнь здесь прожил. Я не могла себе однозначно сказать, понравилось ли мне это или нет. Дальше было ещё интереснее.
        – Мама, ты не против, если мы послезавтра отпразднуем день рождения Вадима? Он хочет пригласить своих армейских друзей, а я для компании позову подруг, – спросила меня за завтраком Алёна.
        – Хорошо, празднуйте. Папа всё равно в командировке, а я вам мешать не буду.
        – Мам, что значит, мешать? Думаешь, я одна справлюсь с приготовлением праздничного стола? Я надеюсь на твою помощь! – после этих слов Вадим извинился и ушёл на балкон курить.
        – А Вадим тебе не помогает?
        – Ну, салатик может порезать…
        – И это уже хорошо! Твой папа и салатик не порежет. А, ладно, мне грех жаловаться. Деньги приносит, не пьёт и не курит – что ещё женщине для счастья надо?
        – Ну, для счастья нужна любовь!
        – Знаешь, дочь, если судить по твоему брату, то любви, даже такой сумасшедшей, какая у них была с Валентиной, недостаточно. Да, выходить замуж нужно по любви, но в семейной жизни больше всего ценится преданность, чувство долга перед семьёй, умение прощать, взаимопонимание, сострадание, совместные интересы. И много ещё другого. Для женщины особенно важно, чтобы её мужчина смог прокормить семью…
        – Ты намекаешь на то, что Вадим мало зарабатывает? Я думаю, что это временно. Найдёт работу по специальности и сделает карьеру. Ведь ты даже не представляешь, какой он умный и способный!
        – Твои бы слова да Богу в душу! – отшутилась я.
        День рождения Вадима отметили весело, с размахом. Было человек десять гостей, пришли Алёнкины одноклассницы и армейские друзья Вадима. Шутили, смеялись, пели песни под гитару. Я была за главного повара и прислугу. Но меня это вовсе не огорчало, после жуткого одиночества я рада была тому, что могу хоть кому-то быть полезной. У меня, как говорят, выросли крылья за спиной, я окунулась в атмосферу молодости, бесшабашности, лёгкости в общении. Я была счастлива счастьем дочери…
        Мы с мужем люди гостеприимные, нам тогда и в голову не пришло, что, если нужно отпраздновать свой день рождения, то настоящий, уважающий себя мужчина, щепетильный в вопросах чести и достоинства, гостей пригласит в кафе или хотя бы к столу закупит продукты. Вадим себя вёл так, что нам было неудобно намекнуть ему на тот факт, что он пользуется нашим гостеприимством, любовью к дочери и добротой. Собственно говоря, нас в тот период волновала только судьба дочери. Это сейчас, по прошествии почти двадцати лет, я анализирую те события и прихожу к неутешительным выводам – Вадима не смущала ситуация жить за счёт других.
        На следующий день после праздника вернулся из командировки муж. Он сразу предупредил молодёжь, что вечером мы хотим серьёзно с ними поговорить. Я мимоходом отметила, как Вадим сразу сник, руки у него заметно дрожали. Понятно, что он волнуется. Алёна выразительно на него посмотрела и кивнула нам, что они готовы.
        Из разговора выяснилось, что ни Вадим, ни Алёна чётко себе не представляют, чем они в жизни хотят заниматься. Да, за плечами у одного и другого есть средне-техническое образование, но они понимают, что нужно высшее. В том месте, где они сейчас живут, устроиться по специальности они не могут, а до Москвы добираться очень далеко! Снимать квартиру им не по карману, и мы тоже с этим помочь не можем. По какой специальности получать высшее образование, они тоже ещё не определились.
        – Папа, в этом вопросе мы хотим твоего совета. Нам же не просто образование нужно, мы хотим хорошо зарабатывать, сделать карьеру.
        – В Подмосковье? – уточнила я.
        – Не обязательно, – сказала вместо Вадима Алёна, – мы рассматриваем разные варианты.
        – Ну, если честно, учёбу вас двоих в Москве нам не потянуть, – вставил своё слово муж, – тем более, что нам с мамой непонятен вопрос о вашем совместном проживании без регистрации брака. Сколько будет продолжаться так называемый пробный брак?
        Эту фразу муж направил в сторону Вадима. Тот пожал плечами:
        – Ну, я не знаю…
        – А кто должен знать? – не удержалась я от вопроса. – Понимаешь, Вадим, мы с мужем воспитаны в старых традициях. Для нас то, как вы сейчас живёте, называется сожительством. Для меня, как для матери девушки, важно, чтобы была помолвка, потом подготовка к свадьбе, затем и сама свадьба. Это очень важные моменты в жизни! Пусть вы, молодёжь, считаете, что дело не в штампе в паспорте, но мы так не считаем! Официальный брак в глазах общества всё равно важен!
        – Я от брака не отказываюсь! Только на свадьбу у нас денег нет, у моих родственников тоже.
        – Ладно, дело не в деньгах. Если вы действительно хотите официально оформить отношения, то мы со свадьбой поможем. Твои родственники как на это смотрят? – спросила я.
        – Им всё равно…
        – Обидно, что твоей маме нет дела до твоей жизни, – я сказала это с искренним сожалением.
        – Тогда давайте так, по приезде в Москву мы соберём друзей и родственников и объявим о помолвке. А свадьбу сыграем летом. Вы согласны? – Алёнка воодушевилась и не заметила даже, что такие слова должен был произнести мужчина.
        – А Вадим тоже так считает? – съязвила я.
        – Конечно! Раз все не против, я тоже за регистрацию, – мой тон он пропустил мимо ушей.
        – Вот и хорошо, – с облегчением сказал муж. – Сами думайте тогда, где будет свадьба, где потом жить будете. Нам о своём решении в ближайшее время сообщите. Мы пока будем откладывать деньги. Если решите перебраться к нам, то мы отдадим вам самую большую комнату, потом будем решать вопрос с отдельным жильём. Ещё раз особо хочу подчеркнуть – вы сами должны определиться с этими глобальными вопросами в своей жизни!
        Так решился вопрос со свадьбой. Мы, вроде бы, не давили и не настаивали, но теперь-то я понимаю, что без нашего разговора на эту тему свадьба могла и не состояться. Хотя, вряд ли! Как говорила моя бабушка: «Чему бывать – того не миновать!» Замужество дочери мне предсказала экстрасенс из Москвы за год до свадьбы. Точно помню, что звали её Виолетта, и фамилия какая-то странная, очень похожая на немецкую. Впрочем, не в имени дело, а в её сверх способностях. Мы познакомились с ней прошлой осенью, ещё до встречи Алёнки с Вадимом, в Геленджике, куда я ездила на конференцию по книгам В. Мегре «Звенящие кедры России». После экскурсии к дольменам я пошла на пляж, чтобы поймать лучи заходящего солнца. Пляж был пустынен, редкие отдыхающие в начале октября уже позагорали с утра. Я наслаждалась одиночеством, подставив ладони и лицо нежаркому, но ещё ласковому, осеннему солнцу. Мыслей никаких не было. Я не заметила, как ко мне подошла женщина:
        – Можно к вам подсесть? Мне кажется, что мы вместе с вами были на экскурсии.
        – Да, ваше лицо мне знакомо. Понравилась экскурсия?
        – Очень! Мне здесь всё нравится! Была бы моя воля, купила бы себе тут квартиру.
        – А что мешает?
        – Деньги, вернее, их отсутствие. А у вас, я вижу, с ними сейчас проблем нет…
        – Почему Вы так решили?
        – Я не решила. Я это вижу. Могу также сказать, что у вас есть сын и дочь. Дайте – ка мне руку!
        Я послушно дала ей руку. Её притягательная внешность – выразительные тёмно-зелёные глаза и с небольшой горбинкой нос, чуть полноватые губы и открытый лоб – не давала повода усомниться в правдивости слов. Я как-то сразу ей поверила! Тем более, что на конференцию съехались колдуны, маги, экстрасенсы со всего бывшего Союза. Кое-кто из них выступал на конференции, показывая свои способности. Так что разговор с белокурой женщиной из Москвы не показался мне странным.
        – Ваша дочь не живёт с вами, скорее всего, где-то учится, – между тем продолжала незнакомка. – Вы за неё очень сильно переживаете. Девочка она самостоятельная, независимая, но в то же время характер у неё сложный. Вы не всегда могли найти с ней общий язык. Так это?
        Я согласно кивнула.
        – Вас беспокоит то, что с таким характером ей трудно будет выйти замуж. Хотя мальчики вокруг неё вьются. Так вот, я вижу, что летом у вас будет свадьба.
        – Какая свадьба, если жениха нет даже на горизонте?
        – Значит, появится в ближайшее время! Верьте мне! Кстати, меня зовут Виолетта. Мне Вы очень понравились, я оставлю вам свой телефон, будете в Москве, заходите.
        Мы долго ещё говорили при свете заходящего солнца, с ней неимоверно интересно было обсуждать любые темы! Время пролетело быстро. Солнце коснулось края моря, резко похолодало. Мы оделись и пошли сначала вдоль пляжа, а потом каждая на съёмную квартиру. На конференции ещё раза два пересекались, но так, мимоходом. Я почти забыла наш разговор, а когда мы обговорили с детьми срок свадьбы – начало лета, то он сам вспомнился. Чудно! С Виолеттой мы потом перезванивались, я ей подтвердила её предсказания насчёт свадьбы, но видеться мы больше не виделись. В Геленджике я купила золотое обручальное кольцо для дочери. Так, на всякий случай. Вдруг предсказание сбудется?
        Итак, свадьба дочери состоится летом. Я мысленно начала к ней готовиться. Составляла список гостей, меню, продумывала фасон платья для моей девочки. Молодые уехали в Подмосковье окрылённые, им нужно было разобраться с приоритетами в жизни. Мы ждали их решения. Когда в очередной раз Алёне будущая свекровь высказала необоснованные претензии, дочка, по-видимому, начала разговор с Вадимом о переезде в Белгород. Особой привязанности к маме и бабушке у него не было, да и жизнь в столице требовала больших денег, которых он пока заработать не мог. Может быть, сыграло свою роль и то, что друзей в той деревне у молодёжи нет и не могло появиться. Так или иначе, а примерно через недели две после отъезда, Алёна позвонила мне и сообщила о переезде в Белгород после свадьбы. Свадьбу они тоже хотят сыграть у нас.
        Известие о переезде дочери и будущего зятя меня обрадовало и опечалило одновременно. Я понимала сложность совместного проживания в одной квартире с молодожёнами, но понадеялась на свой ум, такт, опыт. Мужа перспектива переезда устраивала в том плане, что я не буду одна, пока он ездит на работу в другой город. А ездить придётся года два-три. Работа приносила ему не только хороший достаток, но и внутреннее удовлетворение. Для мужчины последнее крайне важно, поэтому я смирилась со своим вынужденным одиночеством. Ко всему привыкаешь! Теперь же мне казалось, что скоро моя жизнь круто измениться и в лучшую сторону! Новая роль тёщи меня не пугала, я для себя решила, что никаких отношений с зятем выяснять не буду, все вопросы будем решать сообща на семейном совете. Да, вот такая я оптимистка!
        Зима пролетела быстро. На первомайские каникулы снова приехали Алёна с Вадимом. Дочка похорошела, она так и светились от счастья, от предстоящей свадьбы и переезда в родной город. Москва за два года учёбы её, провинциальную девушку, оглушила, утомила и разочаровала. Вадим в самой Москве никогда не жил и жить не хотел, а прозябание в деревне – тоже не входило в его планы. Так что переезд в Белгород они обсудили со всех сторон, мы с отцом выбор их одобрили, но никогда не считали, что мы его сами спланировали. Выбор они сделали сами. И всё же… Если бы мы не предложили пожить в нашей квартире и практически на всём готовом, вряд ли бы они захотели снимать жильё и начинать самостоятельную жизнь с нуля. Если посмотреть на ситуацию с позиции сегодняшнего дня, то Вадим не был готов к браку ни морально, ни материально. Просто ему нужно было сменить обстановку. Любил ли он мою дочь? По-своему любил. Я бы такую любовь назвала любовь-дружба. Или его просто в детстве не научили выражать свои чувства? Когда мальчик растёт без отца, он в неполной семье не видит, как развиваются отношения между мужчиной и
женщиной. Недостаток мужского воспитания в Вадиме чувствовался во всём – в нерешительности, неумении отстоять своё мнение, в неспособности принять самостоятельное решение, готовности согласиться с чем-то, лишь бы его не трогали. Я закрыла на эти качества глаза, ведь дочери с её характером нужен именно покладистый муж. А там, как говорится – стерпится – слюбится. Главное, что она его искренне, с придыханием, любила и даже боготворила.
        – Мама, я тебе такого замечательного зятя нашла! Радуйся! Я думаю, что он будет вам сыном.
        К моему великому сожалению, сыном он не стал. И не только потому, что со дня свадьбы не называл нас мамой и папой, он не мог принять нас душой. Почему? Не знаю. Может быть, чувствовал, что и мы его всей душой не приняли? Всё присматривались, анализировали, примеряли на себя новые для нас роли тёщи и тестя. Мы относились к нему уважительно, старались быть старшими друзьями. Мне всегда казалось, да и всем окружающим тоже, что для Вадима мы сделали столько всего хорошего, сколько не делали ни сыну, ни внуку… Он принимал всё как должное, иногда забывая даже поблагодарить. Но это я забежала вперёд.
        Вернёмся ко второму приезду дочери домой. Мы обговорили количество гостей на свадьбу и решили её отметить где-нибудь в кафе. Вадим ещё раз подтвердил, что его родственники никакого участия в свадьбе принимать не будут, разве что мама приедет в день регистрации. Приедет и свидетель Витёк, школьный друг Вадима. Остальные гости – друзья нашей семьи и одноклассники Алёны. Набралось сорок человек. Немало, если учесть, что в стране произошёл дефолт. Мы с мужем прикинули свои возможности и решили, что свадьбу справим! Сын у нас обошёлся без традиционной свадьбы, для дочери мы хотели сделать такой праздник, чтобы он ей запомнился на всю жизнь!
        Как-то всё в тот период жизни складывалось удачно – мы нашли помещение недалеко от дома, знакомые нам помогли с продуктами в это непростое для всей страны время, готовить будет подруга-повар, помощницу мы тоже нашли, платье для невесты я собиралась шить сама, а костюм для жениха – дочка, профессиональный модельер-конструктор. Одна неувязочка вышла, к которой мы отнеслись с юмором. В майские праздники ЗАГС был закрыт. Задержаться на день Вадим не мог, была его смена по работе. Но и второй раз приезжать, чтобы подать заявление, не было никакого смысла. К счастью, среди моих приятельниц была и та, у кого в подругах сотрудник ЗАГСа. Для провинциальных городов, когда дела решаются по звонку, такое явление – не редкость. Не буду утомлять подробностями, скажу лишь только, что заявление, заранее подписанное Вадимом, подавали мы с дочкой. Да, так получилось. И мы над этим смеялись, что, мол, без него его женили. Тогда мне казалось, что всё это неважно, теперь же я вижу, что это были знаки судьбы…
        Можно что-то было изменить или сделать не так, как мы делали, желая счастья своей дочери? Чем отличается искренняя помощь от вмешательства в жизнь детей? Наверное, если бы будущий зять был самостоятельным, крепко стоял на ногах, мог бы сам организовать свадьбу, мы бы с радостью просто присоединились к его сценарию. И ни во что не вмешивались бы. В нашей ситуации получилось, что все хлопоты мы добровольно-принудительно взяли на себя. А он не возражал! Как будто так и должно быть, что именно родители невесты в России обязаны справить свадьбу, а не родители жениха. Конечно, в душе я с этим не соглашалась и пыталась поговорить с дочерью:
        – Алёна, как ты думаешь, мама Вадима действительно такая бедная, что не может внести хотя бы половину расходов на свадьбу сына? Это как-то не по-людски. С какими глазами она приедет на свадьбу? Я бы заняла денег, чтобы не выглядеть в глазах будущих родственников этакой бедной овечкой…
        – Мам, тебе, что, на мою свадьбу денег жалко? Ты не желаешь нам счастья? – дочка завелась, как говорят, с полу-оборота.
        – Ну, что ты сразу вспылила! Денег нам не жалко. Не нравится мне то, что жених гол как сокол.
        – Это просто период жизни такой! Я уверена, что он сможет пробиться в люди! И, потом, не забывай, что он единственный наследник двух квартир.
        – Да, я помню об этом. Квартиры есть, а жить вам негде…
        – Это всё временно! Всё у нас будет хорошо! – Алёнка подошла ко мне и поцеловала в щёку.
        Я тут же пожалела, что завела разговор о бедности Вадима. Действительно, сегодня ты беден, а завтра можешь стать богачом. Какие его годы! Ещё раз мысленно убеждала себя, что у него достаточно хороших качеств, а всё остальное приложится.
        Во второй приезд Вадима я полушутливо решила проверить его на хозяйственность:
        – Вадим, ты не думай, что дочку мы тебе отдадим просто так. Ты, как в сказке, должен выполнить три задания…
        При этих словах он посмотрел на меня с опаской – что придумала будущая тёща?
        – Итак, задание первое – собрать полку для прихожей. Второе – повесить зеркало, и третье – вскопать огород.
        – Это всё? А я-то думал, что нужно отправиться в Тридевятое царство…
        Я видела, с каким старанием он взялся выполнять мои условия, словно и правда, если не справится, то мы не отдадим за него дочь. С полкой и зеркалом он управился в этот же день, а когда на следующий день всей семьёй поехали на дачу, он без проблем вскопал одну сотку огорода.
        – Мама, видишь, какой хозяйственный у меня будет муж, а у тебя – зять, – Алёнка радовалась и гордилась одновременно.
        – Вижу. Молодец! Пусть так и будет в вашей семейной жизни!
        Дни до свадьбы пролетели быстро, в хлопотах, радостном предвкушении нового жизненного этапа не только в судьбе молодых, но и в нашей с мужем жизни. Если порой и возникали у меня сомнения по поводу выбора дочери, то я отмахивалась от них, как от назойливой мухи.
        – У нас всё будет хорошо! – словно мантру проговаривала я про себя эту фразу несколько раз в день.
        Лето в том году стояло жаркое, хотя были и ливни. Словно по заказу, в день бракосочетания стоял солнечный, безветренный денёк. Свадьба вышла великолепная! Всё как в песне: «Широкой этой свадьбе – было места мало, и места было мало и Земли!». Мы старались соблюсти некоторые традиции при проведении свадьбы. Как и положено жениху, он в ночь перед регистрацией ночевал отдельно, у нашего сына. Оттуда с букетом для невесты (его заказывали вместе с Алёной), приехал на выкуп. Чем жених откупился от настойчивых подруг, которые стали стеной при входе в подъезд, я не знаю. Помню только, что была в другой комнате спрятана ещё одна невеста, переодетый парень. Смеху было! Когда Вадим нашёл свою будущую жену в длинном кружевном платье с открытыми плечами и расшитом настоящим жемчугом, то он был потрясён её красотой. Я про себя отметила, что они неплохо вместе смотрятся, белокурая девушка и смуглолицый брюнет, украдкой смахнула слезу и благословила:
        – Дорогие наши дети! Скоро вы отправитесь в ЗАГС, где вас объявят мужем и женой. Запомните этот день! Это начало вашей счастливой супружеской жизни. Пусть всё у вас будет на двоих – радости и огорчения, смех и слёзы, победы и трудности! Пусть в этом браке родятся красивые и счастливые дети! Мы с папой благословляем вас!
        Во Дворец бракосочетания молодые поехали на чёрном джипе с цветами на капоте, что в те времена было круто! Кавалькада из шести машин с гудками выехала с нашего двора…
        Кто проводил свадьбу, не важно, сына или дочери, тот знает, что в воспоминаниях остаётся только одно – беспокойство о том, чтобы всё шло как надо. В этой суматохе мне пришлось ещё встречать с поезда Алёнину свекровь Варвару Васильевну, купить ей для молодых цветы и икону для встречи и благословения после регистрации, а также разместить её на ночлег к нашей крёстной. Как и предполагалось, она приехала без подарка и не переживала по этому поводу. Есть такая категория людей, для которых существуют только свои правила, на мнение других они, как выразилась бы молодёжь, плевали с высокой колокольни. Она и потом себя вела подобным образом, соблюдая только свои интересы! Алёнка даже как-то в сердцах сказала:
        – Вот, мама, как к себе относиться надо! Любить себя в первую и даже во вторую очередь. А ведь не красавица! Ты знаешь, что у неё есть молодой любовник? Женатый, между прочим.
        – Ладно, дочь, не будем это обсуждать. Я ведь не для неё старалась, а для вас с Вадимом. Не хотелось, чтобы все наши гости увидели, что мать к сыну приехала с пустыми руками. Бог ей судья!
        Если вспоминать свадьбу, то там было много интересных моментов, хороших и плохих. Сын решил блеснуть своим подарком – вытащил, словно фокусник, из кармана ключи от машины! Гости разинули рты от удивления, а мы с мужем переглянулись, зная, что машина старая и не на ходу, но деликатно промолчали. Не помню, чтобы зять пригласил меня на танец и не помню, чтобы подошёл и сказал хотя бы несколько добрых слов. Я списывала всё на его стеснительность, но, видно, ошибалась. Впрочем, от его матери мы тоже не услышали слов благодарности. Слава Богу, что она уехала на второй день после свадьбы. Мы с ней оказались очень разными! Я готова для детей и ради детей всё сделать, она считала, что ничего уже им не должна. Я люблю рукодельничать, посещать театры и выставки, люблю посидеть в хорошей компании и петь песни под гитару, люблю путешествовать, люблю ходить в лес по грибы и ягоды. Вот такая разносторонняя будет тёща у Вадима! Его мама ничем не интересовалась, кроме своего здоровья, на котором была зациклена. Разговаривать с ней было неинтересно и неприятно, она говорила только о себе и своих проблемах. Я ещё
раз убедилась, что судьба сына ей безразлична, и она даже рада, что они переедут в Белгород. Главное, чтобы её не трогали! Я старалась на свадьбе с ней не пересекаться, без неё хватало проблем и хлопот. То свадебный торт вовремя не доставили, то гости на улице чуть не подрались, то Женя, гражданская жена сына, плакала навзрыд… Когда свадьба подходила к завершению, кто-то из гостей зацепил занавеску так, что сорвал карниз. Карниз ударил в стекло, и оно разбилось. Одни начали кричать, что это к счастью, мне же звон разбитого стекла показался зловещим. Хотя я сразу же перекрестилась и прошептала: «Мы не верим в плохие приметы! Всё будет хорошо!» И всё равно у меня от свадьбы остались самые тёплые воспоминания.
        Да, давно всё это было. Счастливые, суматошные, наполненные каким-то особым приподнятым настроением, времена. Алёна с Вадимом не могли наглядеться друг на друга. Они были неразлучны, как сиамские близнецы. Куда всё это потом делось?
        На следующее утро после свадьбы молодожёны спали долго. Мы с мужем уже позавтракали и обсуждали, как прошла свадьба.
        – А ты не знаешь, почему Женя плакала? – спросила я мужа.
        – А когда это было?
        – Ну вот, вы, мужчины, ничего не замечаете! А как тебе подарок Егора? Фурор он произвёл, а с ремонтом машины помогать будет?
        – Что ты во все дырки лезешь? Сами разберутся! Кстати, у Вадима нет прав, нужно записать его на курсы. Не будет же Алёна везде его возить! Да и ей бы ещё попрактиковаться нужно, уже год прошёл, как она в Москве права получила. С тех пор и не ездила.
        – Послушай, а почему бы тебе вместе с Вадимом не записаться? Не всю же жизнь у тебя будет личный шофёр!
        – Слушай, не приставай! Не хочу пока и не буду! Нашла тему после свадьбы дочери! Иди лучше открой, кто-то с утра в гости пришёл!
        За дверью стоял посыльный из фотоателье, он принёс шикарные фотографии. Пришлось детей разбудить, хотя я возмущалась, что так бесцеремонно можно вламываться в чужую квартиру. Наверное, очень нужны были деньги! Дети, увидев себя, таких красивых и счастливых, не раздумывая особо, купили все фотографии, на что ушла половина подаренных на свадьбу денег. Нас они не спросили, и о будущем свадебном путешествии, на которое хотели потратить деньги, тоже не подумали. Честно, меня это огорчило. А как же семейный совет?
        – Алёна, у нас же своих фото будет много, целых пять плёнок, зачем вы все выкупили?
        – Мам, ну это же наши фото и наши деньги, мы так решили!
        – Ладно, извини.
        Это была первая стычка. Я отчётливо поняла, что жизнь с молодожёнами не будет усыпана розами. Чаще всего мне, да и им тоже, придётся наступать на шипы. Сколько времени мы будем жить вместе? Неизвестно. Денег на покупку квартиры для молодожёнов мы ещё не скопили, а брать ипотеку или кредит муж категорически не хотел! Понятно также, что помощи от родственников Вадима мы не получим, и его хвалёные квартиры так и будут принадлежать маме и бабушке. Остаётся уповать только на своё бесконечное терпение и любовь к дочери. Любовь зятя ещё нужно завоевать.
        Какими я представляла отношения с Вадимом? Прежде всего, уважительными, хотя очень хотелось, чтобы они были тёплыми и доверительными. Тёща для зятя должна быть как вторая, а в нашем случае – единственная мама. Если зять любит дочь, то и к матери должен относиться с почтением и любовью. Я со своей стороны, как мне казалось, имела все шансы на звание лучшей тёщи в мире! Я ещё не разменяла полтинник, по мнению всех знакомых, выглядела свежо и молодо, модно одевалась, имела престижную профессию и большой круг общения. К тому же у меня куча положительных качеств – порядочная, преданная, чистоплотная, хозяйственная, экономная, добрая и отзывчивая, целеустремлённая и правдивая, имеющая аналитический склад ума. Конечно, есть и недостатки, такие как обидчивость и бескомпромиссность, но я по жизни с ними боролась и достигла, без лишней скромности, определённых результатов. У меня в характере также жертвенность, желание помочь и обогреть. Только по прошествии времени поняла такую вещь – чем больше ты делаешь добра человеку, который не может или не в состоянии тебя отблагодарить, тем больше в его душе
нарастает протест и даже ненависть к своему благодетелю. Как говорят, многих раздражают именно твои достоинства. Печально, но факт.
        Не могу не вспомнить ещё один эпизод со свадьбы. Как я уже говорила, свидетелем у Вадима был Виктор, его школьный друг. Симпатичный молодой человек, похожий на какого-то известного артиста. Так вот, когда молодые, взявшись за руки, пешком пошли к нам на квартиру, Виктор куда-то исчез. Мы долго его дожидались, не ложась спать, но так и не дождались. Куда мог деться парнишка в чужом городе? Вадим нас успокаивал, что ничего с ним не случилось, возможно, пошёл провожать домой свидетельницу. Так ли это было, я до сих пор не знаю, но утром он объявился. И пошёл спать в отведённую для него комнату. Домой в Подмосковье он в ближайшее время не собирался, но и спросить нас о том, можем ли мы его принять на неделю-другую, не спрашивал. У них там, в этой деревне, все такие бесцеремонные и наглые?
        – Алёна, а с вами Виктор согласовывал своё пребывание у нас?
        – Нет, мы только сегодня узнали. Его мама сказала, пусть погостит у друга, раз уж выбрался. Она потом ему денег на дорогу вышлет.
        – А мы с папой в своей квартире имеем право голоса?
        – Мам, я же тебя знаю, ты не выгонишь человека на улицу. Да и просто не сможешь сказать, что тебя напрягает такая ситуация. Может быть, уговорим его на даче пожить?
        – Пусть Вадим разбирается, это его друг в конце концов. Мы и правда не можем сказать ему, чтобы ехал завтра домой. А тебе как такой поворот событий?
        – Мне бы хотелось с Вадимом остаться вдвоём, а теперь придётся ходить везде втроём, не бросишь же его одного в чужом городе? Я себя со вчерашнего дня ощущаю, что у меня два мужа.
        – А может быть, Виктор в тебя тайно влюблён?
        – Ну ты и выдумала! Просто в Подмосковье мы с Вадимом часто встречались с ним, вместе ходили в лес на шашлыки, ездили на речку. Все остальные одноклассники давно спились, Виктор теперь не знает, как он будет там один, без друга. Даже как-то зашёл у нас разговор, что ему тоже нужно уехать. Белгород ему понравился.
        – А почему бы и не переехать сюда? Квартиру можно снять, работу по специальности найти. И Вадиму будет веселей, не сразу же у него появятся друзья.
        – Мам, ты у меня такая заботливая! Всех бы пригрела! Ладно, пусть пока отсыпается, а завтра его проблему решать будем.
        – Ох, вам бы свои проблемы порешать! Что вы надумали насчёт свадебного путешествия?
        – Ничего пока. Посмотрим, какие есть путёвки на море. Только Вадим не хочет ехать с ограниченными средствами, а у вас брать или занимать тоже не хочет. Если не получится, то мы и на даче отдохнём! Главное, что свадьба у меня состоялась! Спасибо вам с папой! Без вас бы мы не справились.
        Меня тронули слова дочери. Мы обнялись и расцеловались. Каждая из нас думала, что впереди – новая, светлая полоса жизни. Как известно, светлые полосы чередуются с тёмными. Планировать их не нужно, сами вырисовываются.
        Оказалось, что найти работу, с хорошим заработком и по специальности, в нашем городе тоже непросто. Только молодые и не спешили с работой. Лето, жара, пора отпусков. Вместе с другом Вадим начал ремонтировать машину, помогал немного и наш сын. Сколько было радости, когда машина завелась, и Алёна впервые села за руль собственного автомобиля! Она возила мужа и «заместителя мужа» на рыбалку, на пляж, за город на шашлыки. Они очень весело проводили время. В свадебное путешествие молодожёны не поехали, им было хорошо и у нас. Крыша над головой есть, кормят, в личную жизнь не лезут. Излишне говорить, что молодые не стеснялись своего зависимого положения. На расходы в кино или кафе у них были деньги, остальное их в тот период не волновало! В свой медовый месяц они жили так, как хотели или привыкли – могли оставить немытую посуду, грязную обувь у порога, не интересовались, не нужно ли сходить в магазин или ещё чем-то помочь. Я, конечно, альтруистка, но всему есть предел. В этой ситуации я решила, что мы с мужем заслужили отдых. Виктор к тому времени, пожив две недели у нас, уехал домой, но обещал осенью
вернуться, чтобы начать новую жизнь без родителей. К тому же у него развивался бурный роман со свидетельницей. В середине июля мы оставили Алёну с Вадимом в их медовый месяц вдвоём, а сами укатили на море.
        Лето пролетело незаметно. В начале осени Алёна с Вадимом поехали в Подмосковье, чтобы утрясти дела по учёбе и уволиться с работы.
        В тот сентябрьский день муж был в командировке. Я готовила обед и вполуха слушала радио, думая о чём-то своём. Вдруг что-то щёлкнуло внутри, я прислушалась:
        – Сегодня в Москве на Каширском шоссе произошёл взрыв в жилом доме, число жертв выясняется…
        – О, Господи, это же тот дом, где снимают квартиру сотрудники фирмы мужа. Алёна с Вадимом собирались на выходные туда поехать! Что же делать? Куда звонить, ведь у бабушки нет телефона… – у меня тряслись руки, а мысли путались. Даже сейчас, по прошествии почти двух десятков лет с того трагического момента, я пишу об этом с болью в сердце. Я тогда точно знала, что в ту злополучную квартиру накануне уехали из Белгорода пять человек – дети сотрудников, поступившие в престижные московские вузы, и молодой экспедитор. Моя Алёнка несколько раз ночевала в этой квартире, когда вечером в общежитие из Москвы добраться было проблематично.
        – Поехали они туда накануне или нет? Кому позвонить?
        Звоню на фирму мужа, там пока тоже ничего толком не знают. Позвонила в Подмосковье соседям Вадима, к моему счастью, они были дома. Пока к телефону шла бабушка Шура, я про себя молила Бога:
        – Боже милостивый, сжалься надо мной! Сделай так, чтобы дети были живы и здоровы!
        Когда в трубке раздался спокойный голос бабы Шуры, у меня отлегло от сердца. Дети спят ещё, вчера собирались в Москву, потом припозднились и не захотели никуда ехать.
        – А что случилось? Почему вы так расстроены? – она с утра не включала радио и не слышала о трагедии. Когда я рассказала в чём дело, бабушка Шура тоже разволновалась.
        – Видно, Бог их уберёг! Значит, они должны что-то очень хорошее сделать в своей жизни…
        Не буду подробно останавливаться на трагедии, которая постигла несколько семей белгородцев. Пятерых молодых людей накрыло взрывом в том многоэтажном доме на Каширке…
        Почему же вспомнился этот эпизод? Гораздо позже зять попал в такую жуткую аварию, что от машины, причём, нашей с мужем первой машины серебристого цвета, ничего не осталось. Сам он отделался, как он пошутил, лёгким испугом. Снова Господь дал ему ещё один шанс сделать что-то значительное в жизни? И как он его использовал?
        ГЛАВА 2
        ПРИТИРКА ХАРАКТЕРОВ
        После трагедии, которую переживали всем городом, а мы с мужем особенно, зная, что судьба смилостивилась над нами, мы с тревогой ожидали детей из Москвы. Алёнка взяла академотпуск, Вадим уволился. Также они собрали кое-какие вещи, чтобы окончательно обосноваться у нас.
        Притирка – характеров, привычек, распорядка дня, предпочтений в еде – шла медленно и вызывала у меня иногда внутреннее раздражение. Не хотелось выяснять отношения с зятем или дочерью. Но и терпеть беспорядок, нежелание согласовывать с нами какие-то общие дела, не хватало сил. Я иногда просто молча уходила в свою спальню, а муж приезжал из командировки только на выходные .Да, одиночества я не ощущала, но и полноту счастья тоже. Меня не раз посещала мысль, что свою свободную жизнь я добровольно поменяла на жизнь тёщи, которая хочет приручить зятя. И не только приручить, но и постараться помочь ему избавиться от недостатков. Меня жутко беспокоила его привычка курить почти пачку сигарет в день. Я с детства не переносила дыма, но в данном случае не только о себе думала, но и о будущих детях, своих внуках. Чтобы зачать здорового ребёнка, муж должен бросить курить! Я и читала об этом, и сама была убеждена. Привлекла на свою сторону Алёнку и мужа. После нескольких бесед на эту тему Вадим сдался:
        – Ладно, попробую. Какие там средства рекомендуют, чтобы отвыкание было более комфортным?
        – Есть таблетки, леденцы и пластырь. Стоят не так дорого, мы вам выделим деньги.
        – Хорошо, спасибо.
        Деньги мы им выделили, но они их потратили не по назначению, чем снова огорчили меня. Тогда я сама купила сосательные таблетки и вручила Вадиму:
        – Вот, зятёк, ещё одно испытание от тёщи. Как только захочешь курить, кладёшь в рот леденец. По-моему, всё очень просто!
        – Да это только по-вашему!
        – Ладно, не ворчи, пробуй.
        Как помню сейчас, с первого раза у него не получилось избавиться от этой вредной привычки. Где-то с месяц или два он не курил, а потом, когда устроился на работу, причём на фирму к нашему сыну, закурил снова. Алёнку, как и меня, это огорчило, но мы решили до поры оставить его в покое. Единственное условие – чтобы не курил дома.
        При совместном проживании с молодёжью начали вылезать наружу и те их недостатки, о которых они сами и не подозревали. Вот, к примеру, сидите вы за столом и вдруг начинаете раскачиваться на табуретке, взад, вперёд. Как отнесутся к этому окружающие? В первый раз смолчат, во второй раз могут укоризненно посмотреть, а в третий раз… Всё зависит от выдержки или от наблюдательности. Кто-то может и не заметить, а вот мне смотреть на то, как раскачивается Вадим, порядком надоело через неделю. Я пыталась говорить с Алёнкой, та – с мужем. Он очень удивился! Во-первых, не замечал за собой, а во-вторых, что меня это раздражает. Начал контролировать себя, но от вредной привычки избавиться не так уж и легко! Когда в очередной раз мы сидели за столом, а он снова начал раскачиваться, я не выдержала:
        – Вадим, пожалуйста, следи за собой! На раскачивайся! Неприятно смотреть, да и табуретку жалко! Она же так сломается!
        – Знаете что, Мария Ивановна, вы хотите, чтобы я сразу бросил курить и ещё качаться на табурете, так у меня лимит исправлений на этот год исчерпан!
        Сказал вроде бы в шутку, но горький осадок у меня остался. Я ничего не ответила, муж тут же встал из-за стола и ушёл в спальню. Ужин закончили в молчании. Потом Вадим тоже удалился, а мы с Алёной остались убирать посуду.
        – Алён, я разве не права? Тебя не раздражает его раскачивания?
        – Честно, я до того, как ты на это обратила внимание, не замечала. Теперь смотрю и тоже неприятно. Ладно, мам, не расстраивайся, я ещё раз с ним поговорю.
        Между тем я замечала, что молодые не так уж и редко препираются по мелочам. Никто никому не хотел уступать! Если выяснение отношений проходило при мне, я не вмешивалась, уходила к себе со словами:
        – Вы тут разбирайтесь, а мне это слушать ни к чему.
        Если они ссорились у себя, а Алёнка потом выходила заплаканная, я её, конечно, спрашивала:
        – Что случилось? Может, нужна моя помощь?
        – Всё у нас хорошо! Я сама разберусь!
        – Ладно, разбирайся. Но если он будет тебя обижать, мне всё же придётся с ним поговорить!
        – Мама, ты обещала не вмешиваться в мою личную жизнь! Вы же с папой тоже иногда ссоритесь? И ничего, столько лет живёте вместе. Так что и у нас идёт привыкание друг к другу. У всех есть недостатки. Так вот, Вадим прощает мои, а я его. Но не всегда получается.
        – Алёна, он действительно тебя любит? Он хотя бы раз говорил об этом?
        – Ты же знаешь, что его воспитывала, в основном, бабушка Шура, а она обычная деревенская женщина. О любви, конечно, она с ним не говорила. Он не привык выражать свои чувства открыто. Но я точно знаю, что он меня любит!
        – Ладно, девочка моя, я тебе верю, только не могу видеть, как вы ссоритесь, а ты потом плачешь.
        Да и правда, «милые бранятся – только тешатся!» Через некоторое время из их комнаты уже слышались весёлые голоса и заливистый смех. Вадим очень заразительно смеётся! Это одно из его качеств, которое мне понравилось сразу. Все остальные положительные стороны его натуры по отношению ко мне никак не проявлялись. При встрече или расставании мы не обнимались и не целовались, если приходилось оставаться вдвоём, то он отмалчивался, а если я о чём-то спрашивала, отвечал односложно. Никаких откровенных разговоров и выяснений отношений! Только когда собирались вчетвером, мы могли обсудить некоторые моменты совместной жизни. А на повестке дня стоял всё же вопрос об отдельном жилье для молодых. Не могу сказать точно, кто стал инициатором, мама, бабушка или Вадим, но в Подмосковье, к моему величайшему удивлению, начали обмен трёхкомнатной квартиры на двухкомнатную с доплатой, чтобы помочь нам скорее собрать нужную сумму на покупку однокомнатной квартиры в Белгороде. А пока шёл долгий процесс обмена, мы с мужем решили уехать в соседний город, где он сейчас работал. Пусть молодые поживут отдельно, да и я,
честно, устала к ним приспосабливаться. Дело не в том, что я такая вся хорошая, а у них куча недостатков, нет, я просто физически не могла жить в той грязи, которую они после себя оставляли. Когда живёшь отдельно, ты сам решаешь, когда мыть посуду, когда убирать, когда лечь спать. Эти критерии у нас не совпадали. Алёнка и в детстве не отличалась аккуратностью, но я наивно полагала, что с замужеством у неё проснётся хозяйственность, домовитость, любовь к наведению порядка. Думала я, что Вадим в этом вопросе как-то может на неё повлиять. Увы. Моя девочка не хотела работать над собой. Она считала, что Вадим любит её со всеми недостатками.
        Ладно, пусть любит. А у меня появилась возможность пожить в другом городе, познакомиться с новыми людьми, поддержать мужа в его новой работе.
        Нет, не всё мне нравилось на новом месте. Муж с утра уезжал на работу, и я снова была предоставлена сама себе. Знакомых нет, работы тоже. Изучала окрестности, ходила на рынок, готовила что-нибудь вкусненькое на ужин. Раза два в неделю звонила детям. Если трубку брал Вадим, он тут же передавал её дочери. Та старалась быть весёлой и довольной, но это не всегда удавалось. Я по голосу определяла её настроение:
        – Алёна, что у вас случилось?
        – Всё хорошо! Я пока работаю дома, беру заказы по шитью. Вадим тоже работает, но зарплату Егор почему-то задерживает. Не понимаю, как же так, он же знает, что нам деньги нужны! Вот и получается, что работать у брата-начальника – не всегда хорошо! Мам, может, ты с ним поговоришь?
        – Алён, будто ты не знаешь, что это бесполезно. Пусть мужчины сами разбираются! Моё вмешательство ни к чему хорошему не приведёт. Егор и так считает, что мы к вам лучше относимся, чем к ним. Женя нам никогда не простит, что мы вам квартиру оставили. Ладно, не будем о грустном.! Вы там голодными не сидите?
        – Нет, продукты кое-какие у нас есть. Но ты же знаешь, что Вадику нужно мясо, колбасы, паштеты, а на это денег нет.
        – Ладно, не переживай. На выходные приедем, я тебе оставлю денег. Может быть, Вадиму ещё поискать работу?
        – Он пробовал, но сейчас везде так, работа есть, а зарплату не платят. В такое вот время мы живём. Хорошо, что у меня пока заказы есть.
        – Конечно, хорошо. Только не приучай Вадима жить за твоей спиной. Мужчина должен быть добытчиком, а женщина – хранительницей очага.
        – Ой, ладно, не читай мне нотацию, мы сами разберёмся!
        – Ладно, разбирайтесь. Только потом не вини никого! И, пожалуйста, наведите порядок в квартире перед нашим приездом.
        Разговор с дочерью не добавлял оптимизма в жизни. Я села на чужой продавленный диван в съёмной квартире и задумалась:
        – Вот я, вроде бы, если посмотреть со стороны, благополучная женщина – всё у меня есть, муж, дети, внук, квартира, творческая работа, материальный достаток… Но почему же периодически накатывает на меня тоска и острое чувство одиночества? Наверное, каждый рождается на свет в одиночестве, живёт, потом умирает. Зачем? В последние годы я часто задаю себе этот вопрос. Добывание денег, накопление богатства, обманы и предательства, горе, болезни, неурядицы, раздражение, зависть и злословие – неужели для этого мы рождены? Да, есть среди людей выдающиеся личности, писатели, поэты, художники, артисты, учёные, и многие другие, но кто из них прожил жизнь счастливо, без тревог, печали, предательства близких? Почитаешь иногда их биографии и понимаешь, что известность не даёт никаких привилегий. Многие из них умерли в нищете и забвении, особенно в конце двадцатого века. К чему же тогда стремиться? Наверное, правы те, кто призывает жить «здесь и сейчас», проживать радостно каждую минуту и даже секунду. А я что делаю? Переживаю за мужа, дочку, зятя, сына, внука. Нужны ли им мои переживания? Изменится ли их жизнь
от моих мыслей или слов? Прежде всего, нужно научиться радоваться самой – утру, ласковому солнышку, пению птиц, доброму слову, улыбке знакомого и незнакомого человека, детям, друзьям и даже вещам, которые нас окружают. Всё! Буду жить сегодня и сейчас! И буду жить радостно!
        Вот так в очередной раз я убедила себя, что не стоит расстраиваться из-за жизненных проблем и проблем дочери.
        В пятницу вечером мы с мужем на служебной машине вернулись домой. Алёнка испекла пирог, сварила картошку, купила селёдки. Мы привезли деликатесы – баночку красной икры, копчёную колбасу, балык, бутылку полусухого вина, виноград, апельсины, яблоки. Вадим, увидев столько дорогих и вкусных вещей, очень обрадовался:
        – Ух ты, какой у нас праздничный ужин будет! За неделю отъемся!
        – Я что, тебя совсем не кормила? – Алёнка обиделась.
        – Кормила, конечно, но ведь не такими деликатесами, как тёща.
        – Но ведь и ты не зарабатываешь столько, сколько папа! Будешь зарабатывать, буду кормить лучше.
        – Я что, должен ещё после работы подрабатывать? Я и так устаю!
        – Так, дети, без нас будете выяснять отношения. Давайте к столу, – прервала я их перепалку.
        Стол решила накрыть в зале. Я привезла с собой свечки и зажгла их. В комнате царил полумрак. После сытного ужина и лёгкого вина все расслабились. Я попросила Вадима спеть, но он заупрямился. Тогда Алёнка начала его упрашивать:
        – Вадимчик, спой! И тёщу ублажишь, и меня порадуешь! Ну, пожалуйста! – она подошла к мужу и прислонилась к его плечу.
        – Ладно, давай гитару! – обратился он к дочери, но видно, что через силу.
        Вечер получился душевный, Вадим спел несколько песен, потом мой муж решил тряхнуть стариной. Алёнка захлопала в ладоши и воскликнула:
        – Вадичка, ты такой талантливый! Может быть, и меня научишь играть на гитаре?
        – Давай попробуем. Только, чур, не сегодня!
        – Да, сегодня уже поздно, давайте расходиться, а то мы устали с дороги, – вставил своё слово и муж.
        Такие вечера, со свечами и песнями под гитару, случались у нас всё реже и реже. Не поётся птичке в золотой клетке?
        Я в своей исповеди не буду подробно расписывать каждый день или месяц проживания с молодыми. Достаточно будет тех периодов, которые повлияли на дальнейшие события. Первые два года дочь с зятем практически жили на зарплату моего мужа. Я не помню, чтобы такое положение вещей огорчало Вадима. Не помню, чтобы он хотя бы раз отказался от наших денег или тех благ, которые мы ему предлагали. Ни разу я не слышала и такой фразы:
        – Простите меня, мы пока самостоятельно жить не можем, но я обязательно что-то придумаю, чтобы самому содержать свою семью.
        У меня же периодически возникала мысль о том, зачем он женился, если не может решить вопрос ни с чем – ни с работой, ни с учёбой, ни с отдыхом. Наверное, я не сдерживалась, и эту мысль озвучивала Алёнке, но та сразу обижалась и бросалась на защиту мужа. Понятно, что мы не могли выгнать своего ребёнка, уже достаточно взрослого, из дома на квартиру. Хотя задним числом я понимаю, что так и стоило поступить.
        Между тем время приближалось к лету. Добрая тёща Вадима предложила ему оформить загранпаспорт, чтобы они с Алёной могли хотя бы недельку отдохнуть в Турции. Не знаю причины, но паспорт он не оформил. В результате в Турцию поехали мы с Алёнкой, потому что Александр Александрович, мой муж, из-за занятости на работе отпуск взять не мог. Наверное, вы уже догадались, кто финансировал поездку…
        Удовольствия от совместного отдыха с замужней дочерью я не получила. Она постоянно жаловалась, что скучает по мужу, что ей бы приятнее отдыхать было с Вадимом, а не со мной. Пришлось даже прикрикнуть на неё:
        – А я виновата, что он даже паспорт не оформил? Я виновата в том, что он не может тебя обеспечить? Скажи спасибо папе! Ты не за мужем, а за ним как за каменной стеной! Другая бы каждый день спасибо говорила за то, что имела, а ты вечно недовольна!
        Дочка не ожидала от меня такого выпада, всё же мы с мужем старались не задевать её самолюбие. А тут я просто не выдержала! Остаток отпуска прошёл в более-менее нормальной обстановке. Дочка больше не поднимала вопрос об отдыхе с мужем.
        С Турции мы прилетели в Москву. Алёна заранее договорилась с Витей, что он вместе с братом на его машине встретит нас в Шереметьево. Мы пару дней решили задержаться в столице, чтобы сделать кое-какие покупки. Остановились мы не у мамы Вадима, а у бабушки Шуры, которая встретила нас как родных.
        – Мария Ивановна, я так рада, что вы у нас погостите! Честно, я по Алёнке скучаю. Она такие пироги и торты пекла! Внучка, может и сегодня к вечеру спечёшь?
        – Конечно, баб Шура, сделаю «наполеон», вы его любите.
        Вечером к нам присоединилась и мать Вадима, Варвара Васильевна. Так уж получилось, что мы называли друг друга по имени и отчеству. Уважение это или отчуждение? Наверное, второе. И всё же, не в моём характере вынашивать ненависть или злобу по отношению к любому человеку. Я стараюсь войти в его положение и оправдать в своих глазах. Я смирилась с тем, что Алёнке досталась такая вот своеобразная свекровь. Я даже настраивала дочку на то, чтобы она пробовала её называть «мама Варя». И она даже называла, но недолго. Отношения невестки и свекрови – это отдельная песня. С характером моей дочери, а особенно её свекрови, мир и любовь между ними априори невозможен! Но в этот вечер в деревне «Гадюкино» мы мирно сидели вчетвером, пили чай и нахваливали Алёнкин торт. После чаепития пошли втроём, я, Варвара Васильевна и Алёнка, гулять по окраинам деревни. Не знаю с чего вдруг, но мать Вадима решила поведать нам свою историю. Она примечательна, поэтому я не могу её пропустить.
        Варя с детства знала, что она некрасива. Если старшую сестру Инну вся родня в глаза и за глаза называли куколкой, ангелочком и прелестным созданием, то младшенькой изредка перепадало от мамы поглаживание по головке и сочувственное: "Ничего, ни в красоте счастье". Конечно, детские переживания по поводу своей внешности не могли не оставить глубокого следа в неокрепшей душе девчушки. И как бы назло всем родственникам, Варя решила доказать, что она сможет в жизни чего-то достичь и без хороших внешних данных. Её хвалили в школе за быстрый ум, сообразительность и отличные отметки. Старшая сестра, кроме смазливой внешности, ничем не отличалась. Повзрослев, она даже начала завидовать Варваре, что та много знает, что вокруг неё постоянно крутятся умные одноклассники, в том числе и парни. А когда к Варе начал приходить Андрей, то ревность и даже ненависть к сестре возросли настолько, что при удобном случае Инна всячески старалась больнее уколоть сестру, указав ей на некрасивую внешность. Не стоит говорить, что сёстры не были дружны. Мама, простая деревенская женщина,как я и сама в этом убедилась, не смогла
воспитать их так, чтобы они любили и нуждались друг в друге. Отец рано ушёл от них, и в воспитании участия не принимал. После ухода отца мама вышла замуж и уехала с Белгородчины в Подмосковье.
        Быстро прошли школьные годы. Инна, окончив десятилетку почти на одни тройки, смогла поступить только в профтехучилище. Варвара шла на медаль и мечтала вместе с Андреем поступить в МГУ. Большое трудолюбие и природный ум сделали свое дело – Варю приняли в университет после первого экзамена, сданного на "отлично." Андрей экзамены провалил, и осенью его забрали в армию. Молодые люди обещали часто писать друг другу.
        Прошел месяц, потом другой. Варя каждый день заглядывала в почтовый ящик, но писем не было. Спрашивала сестру и маму, но они говорили, что ничего не получали. Не зная адреса, Варя не могла написать сама, чтобы выяснить все обстоятельства. Через полгода она решила писем больше не ждать.
        Андрей вернулся в Подмосковный поселок, где они жили, с молодой красавицей -женой. Встретив Варю, не удержался и спросил:
        – Почему ты не отвечала на мои письма?
        Открыв от удивления рот, она сначала не могла поверить услышанному:
        – Я заглядывала в ящик утром и вечером, но так и не получила от тебя ни одного письма. – Ты издеваешься надо мной?
        – Варя, честное слово, я писал тебе каждый день. А потом получил письмо от твоей сестры, что ты собираешься замуж…
        Тут Варвару словно током ударило. Она стремглав кинулась домой, схватила сестру за плечи и стала трясти со всей силы:
        – Признавайся, негодница, где письма Андрея! Ты их забирала?
        – Нужны мне твои письма, забери, подавись! – Инна вытащила из кладовки пачку писем и бросила на пол перед Варей
        – Я никогда тебе не прощу этого, никогда! – Варя взяла письма и с ненавистью посмотрела прямо в глаза сестре. Всю ночь она проплакала, читая и перечитывая письма любимого человека.
        Чтобы не встречаться с Андреем и не жить в одной квартире с предательницей – сестрой, Варя уехала в Москву в общежитие. Время постепенно залечивало рану, и молодая девушка вернулась к нормальной студенческой жизни. Ходили со студентами, в том числе и иностранными, в театры, на выставки, в кафе и на танцы. Варвара не знала, что среди парней – иностранцев были геи. Самым большим шиком для них считалось появиться в людном месте с девушкой, желательно славянской внешности. Надо сказать, что в конце семидесятых годов прошлого века, слово "гей" или "гомосексуалист" произносилось только шёпотом, да и не многие знали истинное значение этих слов. Также в то время девушки старались сохранить до свадьбы невинность, и большим грехом считалось "принести в подоле" или родить вне брака.
        Когда Варю пригласил в кафе Алик, метис из какой-то африканской страны, она с радостью согласилась. В этом кафе всегда собиралась элита, к которой наша героиня себя не относила. А как хотелось побывать в такой среде! Всей комнатой Варе собирали подходящий наряд: мини юбку, прозрачную блузку и большой кулон из чешского стекла. Туфли-лодочки у неё были свои. Мягкие светлые волосы Варя собрала в пучок, а сверху приколола шиньон. Подкрасила редкие ресницы, нанесла тени. На красавицу она, конечно, не тянула, но был в ней некий шарм, очарование молодости и женское обаяние. Для иностранцев она была просто белой женщиной, а, значит, красивой. Только в кафе ей подруга призналась, что Алик тоже относился к геям.
        – Что же мне так не везет? – в отчаянии подумала Варя, оглядываясь по сторонам. Взгляд её задержался на иностранце с корейской внешностью. Он в ответ ей тоже широко улыбнулся, обнажив белые зубы.
        – Я должна познакомиться с ним! – промелькнула мысль.
        – Хочешь, я тебя познакомлю с соседом, это мой однокурсник Суан, а по-русски Саша, – словно угадав её мысли, предложил Алик.
        Из кафе Варя и Суан вышли вместе. До утра гуляли по Москве, держась за руки. Варя все время боялась, что Суан окажется тоже нестандартной ориентации, поэтому не стала противиться, когда на прощание он бережно, словно боялся спугнуть предстоящее счастье, поцеловал её.
        – У нас с Суаном, верите ли в это или нет, была любовь с первого взгляда. Он ещё хорошо не знал русский язык, но разве нужны слова для влюбленных? Его очаровательная улыбка, его нежные прикосновения, его страстные поцелуи говорили красноречивее всяких пламенных признаний. Любовь была настолько сильна, что заглушила все доводы разума. Я в те времена летала на крыльях, не могла дождаться вечера, чтобы увидеть его раскосые карие глаза и очаровательную улыбку.
        Через месяц Варвара фактически стала женой Суана.
        В Советском Союзе не только "не было секса", сама связь с иностранцами, если мягко выразиться, не приветствовалась. Варю вызывали в комитет комсомола, в партком, а потом и на студенческий совет. Сначала только уговаривали прекратить "дружбу" с Суаном, а потом, когда все увидели, что уговоры не помогли, пригрозили выгнать из университета. Суан, как мог, успокаивал жену, смешивая русские слова с вьетнамскими. А когда молодые узнали, что у них скоро будет ребёнок, то и вовсе предложил уехать к себе на родину. На этот шаг Варя не решилась, хотя думала над его предложением всю ночь. Она понимала, что такой шаг означал покинуть Советский Союз навсегда. К тому времени она не могла оставить мать с их семейным горем один на один: Инна из-за несложившейся личной жизни запила горькую и пошла по наклонной плоскости.
        – Пожалуй, этот отрезок времени был самым сложным в моей жизни, – вспоминала Варвара Васильевна. – Врачи предостерегали о возможном выкидыше, мама разрывалась между мной, сестрой и её двумя детьми, в университете пришлось взять академотпуск. Но судьбе и этого испытания показалось мало. В конце лета 1976 года произошло объединение Вьетнама. Как и почему случилось так, что в один момент всех вьетнамских студентов решили выслать из нашей страны, я до сих пор не знаю…
        Варвара была на пятом месяце беременности, когда Суан сообщил ей о своём срочном отъезде. Казалось, что горе разлуки она не перенесет. Суан умолял её не волноваться и сохранить ребёнка. При первой же возможности он приедет за ними. Молодые попрощались дома, в аэропорт Варю все равно бы не пустили. Сердце молодой женщины разрывалось на части от бессилия и горя. Она чувствовала, что расстаётся с Суаном навсегда.
        Варвара переехала к маме в деревню. Участковый их посёлка ходил за ней по пятам, уговаривая написать отказ от ещё не родившегося ребёнка, которого предполагалось передать во Вьетнамское посольство. Варя на уговоры не поддавалась. Ребёнок – единственное чудо, которое ей преподнесла судьба как отсвет её большой любви.
        Сын родился в феврале недоношенным. Когда расставались с Суаном, он попросил, если родится сын, назвать его Фан Ань Дыном, что в переводе означает "Сын берега реки". Варя запомнила это имя, но назвала сына Вадимом, в честь дедушки по материнской линии.
        Не стоит рассказывать о том, как трудно пришлось Варе одной растить ребёнка с восточной внешностью. В посёлке все показывали на неё пальцем и шептались за спиной. Отстоять малыша, чтобы его и Варю оставили в покое, помогла мама. Она теперь только поняла, как несправедлива была к дочери в детстве, и решила загладить свою вину. Да и черноволосого внука с миндалевидным разрезом глаз полюбила всей душой. Разменяла квартиру, чтобы у дочери с сыном было своё жилье.
        Мальчик рос болезненным, но сообразительным, покладистым и не доставлял особых хлопот. Каждое лето Варя возила его в Феодосию. К тому времени она окончила университет и даже получила второе высшее образование. Хорошо устроилась на работу. От Суана же не было никаких вестей. И только когда Вадимке исполнилось четырнадцать лет, Варю разыскал студент из Вьетнама, передал небольшое письмо и подарки от любимого. В письме он сообщал, что в конце декабря ему предстоит командировка в Москву. И Новый год они встретят вместе.
        С момента получения письма Варя потеряла покой. Каждый звонок в дверь бил по нервам. И вот она, долгожданная встреча. Слёзы, объятия, растерянность сына.
        – Не бойся, подойди сюда, сынок. Это твой папа. – Варвара ласково смотрела на Вадима. В глазах Суана стояли слёзы. Он сам подошёл к мальчику и крепко обнял его. Вручил новогодние подарки. Но самым лучшим подарком для Вари и её сына был долгожданный приезд Суана. Такого щедрого подарка судьба больше никогда ей не преподносила.
        Отец и сын встретились только однажды. Суан снова предлагал Варе уехать с ним во Вьетнам, но она не могла бросить маму. И не только. Врачи ей поставили неутешительный диагноз: сахарный диабет. Что делать с такой болезнью в чужой стране? При отъезде Суан сказал:
        – Варя, я ещё надеюсь, что ты передумаешь. Буду ждать твоего решения ровно год.
        В этот, 1990 год, письма от Суана приходили довольно часто. В Советском Союзе шла перестройка, многие надеялись на улучшение жизни. И всё равно, Варя твёрдо решила, что из страны никуда не уедет. Будет растить сына и даст ему высшее образование. Чтобы у мальчика было мужское влияние, вышла замуж. Правда, ненадолго, жизнь без любви казалась ей пресной и ненужной. Суан, не дождавшись положительного ответа на его предложение, через два года женился на чешке, которая впоследствии родила ему двух сыновей. Он ждал любимую ровно пятнадцать лет…
        Честно, последние слова, что участковый милиционер постоянно ходил рядом с беременной женщиной, у меня вызвали долю скепсиса – откуда милиционер мог узнать, от кого забеременела Варвара? Он что, держал свечку? Но в остальное я поверила, и прониклась к сватье сочувствием и женской жалостью.
        – Очень грустная история, – сказала я Варваре Васильевне, – теперь я знаю, от кого у Вадима такая очаровательная улыбка.
        – Вы, наверное, не в курсе, что я пыталась разыскать Суана, чтобы он побывал на свадьбе? Следы его затерялись, вполне возможно, что его уже нет в живых.
        – Мне Вадим вообще ничего не рассказывал об отце. А мы не хотели выспрашивать, зная наверняка, что тут какая-то грустная история. А почему Вадим после школы не поступил в институт?
        – Много причин, в том числе и хроническое безденежье. Может быть, в Белгороде вместе с Алёной поступят и закончат хотя бы заочно?
        – Мы с Александром тоже говорили с молодыми на эту тему. Вы собираетесь учиться, Алёна? – дочка шла задумчивая и даже потрясённая после рассказа свекрови. Она, как потом мне призналась, тоже поменяла своё негативное отношение к матери мужа. Да и кого из женщин не зацепит такая любовная драма?
        Теперь, по прошествии многих лет, зная Варвару Васильевну, я не могу с уверенностью сказать, что история её любви подлинная. Как умная и даже хитрая женщина, она могла приукрасить её и рассказать так, чтобы вызвать у нас сочувствие. И на тот момент она своего добилась.
        Лето у молодых прошло без особых событий, если не считать, что Алёне пришлось сменить фамилию мужа обратно на свою девичью. Получилась странная история – в ЗАГСе долго не было бланков паспортов. В это время мы занялись приватизацией квартиры, и нужно было срочно решать, на какую фамилию. Алёна обсудила вопрос с мужем и подала заявление в ЗАГС с просьбой оставить при регистрации свою фамилию. Я даже рада была, потому что не представляла себе дочь с фамилией Карякина. Вот только теперь, по прошествии многих лет, я думаю, что, если в семье разные фамилии, то и семья не может быть единой. Предрассудки? Впрочем, мы тогда не верили в плохие приметы!
        Этим летом друг детства, Виктор, наконец решил переехать в Белгород. Конечно, снова некоторое время жил у нас, потом нашёл жильё. А вот с работой помогла ему я, тем самым повлияв на будущее своей хорошей знакомой.
        Неужели мне на роду написано вершить судьбы совершенно чужих людей? Как мне тяжело жить с таким осознанием…
        Как я уже говорила, профессия у меня творческая. Я окончила факультет иностранных языков и занималась переводом с английского на русский. Иногда меня приглашали сопровождать делегации иностранцев. А когда работы по специальности не было, я писала статьи для разных газет. В девяностые годы прошлого столетия работа переводчика не была востребована, но зато меня приглашали писать рекламные статьи, используя мои знания английского. Работа у меня была эпизодическая, иногда её много, иногда всю неделю могла находиться дома. Для женщины с двумя детьми такой свободный график вызывал зависть у подруг, которые с утра до вечера должны были находиться на рабочем месте. А когда дети выросли и покинули родной дом, то, как я уже писала, иногда меня посещало горькое чувство одиночества. В такие моменты я одевалась и выходила в люди. Как-то, гуляя по центру города, это было до свадьбы Алёнки, увидела вывеску «Фигаро». Оказалось, что это парикмахерская. Почему бы не заглянуть и не поменять имидж? Мой мастер, у которого я обслуживалась несколько лет, ушла в декретный отпуск, так что мне всё равно нужно искать
нового. Я вошла в небольшое, но уютное помещение. В кресле сидела женщина средних лет, которой уже сделали причёску. Я сразу отметила про себя, что причёску сделали профессионально. Тогда я спросила мастера:
        – А вы сейчас будете свободны?
        – Да, у меня только через час будет клиентка. А что вы хотели?
        – Имидж поменять. Стрижку сделать, покраситься, высветлить пряди.
        – Хорошо, присаживайтесь.
        Пока она рассчитывалась с клиенткой, я её рассмотрела. Молодая, чуть старше моей дочери, высокая и стройная, с белокурыми волосами до плеч, с ямочками на приятном лице с очень светлой кожей – она с первого взгляда мне понравилась. Для меня мастер-парикмахер должен на своём примере показать, что он умеет. Я ни за что не сяду в кресло к мастеру, на голове которой немытые и не уложенные в причёску волосы! Тут всё меня устроило, и я села в кресло.
        – Какой цвет вы хотите? Сейчас я вам принесу образцы.
        Мы обсудили цвет, потом форму стрижки, потом перешли на погоду, которая в последнее время менялась как настроение у капризной женщины… Как это бывает иногда, встречаешь человека впервые, но такое возникает чувство, что ты знаком с ним давно. Так получилось и с Дашей. Пока она колдовала над моей причёской, мы не просто познакомились, а успели кое-что рассказать из своей жизни. Я пожаловалась на одиночество, она – на пьянство мужа. И обе посочувствовали друг другу.
        Причёска мне очень понравилась, я стала заходить к Даше раз в две недели, а то и чаще, если меня приглашали на какой-нибудь официальный приём. Так получилось, что свадебную причёску она для моей дочери сделать не могла, потому что уехала с подругой в отпуск, чтобы отдохнуть от семейных проблем. Позже я познакомила Алёну с Дашей, и они впоследствии стали близкими подругами. К чему всё это я вспомнила? Виктор, друг Вадима, до переезда в Белгород окончил курсы парикмахеров. Как он мог сам устроиться по специальности, не имея опыта работы и родственников в нашем городе? Никак!
        Интересно, если бы я не познакомила Дарью с Виктором, они бы сами встретились? Как иногда хочется заглянуть на параллельный путь своей или чужой жизни! Неужели всё предопределено? Неужели Виктор, обойдя самостоятельно несколько парикмахерских, всё равно выбрал ту, где не просто работала, а была хозяйкой Даша? Если бы я точно была в этом уверена, меня не беспокоили бы до сих пор угрызения совести, что я стала причиной несчастья Даши. Но в порыве помощи другу Вадима я не могла предположить, как будут развиваться события. Господи, почему мне всегда больше всех надо? Я ведь прекрасно знаю пословицу: «Не делай добрых дел, потом будут претензии»! И всё равно делаю их, потому что не помочь человеку просто не могу. Потом меня тоже мучает совесть. Ведь могла, а не помогла! Тоже неправильно. Да и что является правильным в жизни каждого человека?
        Итак, мы договорились с Дашей, что я приведу к ней Виктора, и она возьмёт его стажёром. Пришли мы втроём – я, Алёнка и Витёк. Так получилось, что и Алёнка с Дашей смогли познакомиться только сейчас. Я представила их друг другу и ушла по своим делам. А вечером Алёнка со смехом рассказывала, как Виктор постриг мальчика.
        – Представляешь, мам, он оставил ему волосы по бокам, а впереди всё состриг! Даша еле исправила причёску, да ещё и извинялась за своего стажёра! Не знаю, мне кажется, Виктор не сможет работать парикмахером! Не его это призвание! А вот Даша мне понравилась! Такая открытая, душевная, весёлая! Мне бы очень хотелось с ней подружиться!
        – Если хочется, то подружитесь! Мне тоже Дарья нравится. Только за её весёлостью стоит какая-то печаль или даже трагедия. Иногда у неё бывают такие грустные глаза! Что-то её гложет изнутри.
        – А мне так не показалось.
        – У тебя опыта моего нет, у тебя пока все хорошие. Кстати, Алёна, как у вас с Вадимом, мне тоже иногда кажется, что у вас не всё так гладко, как ты хотела бы. Он ищет себе более оплачиваемую работу?
        – Конечно, ищет! Но я думаю, что без папы не найдёт.
        – Наверное, плохо ищет. Он что, всю жизнь будет искать поддержку у папы? Пора бы и самостоятельным быть! – у меня внутри закипало раздражение.
        – Мам, ты же знаешь, что не бывает всё гладко! А если бы я за богатого вышла? Думаешь, лучше было? Вот, у одной моей одноклассницы муж богатый, так она его дома не видит! И работать он ей запрещает! И денег на хозяйство не так уж и много даёт! Да ещё, ей периодически нашёптывают, что он гуляет направо и налево. Я такого мужа не хочу!
        – Ладно, Алёна, не будем на эту тему. Вы что-то узнали про институт?
        – Да, узнали. Теперь есть не заочная, а дистанционная форма обучения. Нам кое-что перезачтут, но всё равно нужно будет сдать более сорока предметов. За сколько времени мы их выучим и сдадим, никого не волнует. Только обучение платное.
        – А как платить нужно?
        – Можно сразу за все экзамены, можно по отдельным предметам.
        – Вступительные экзамены нужно сдавать? А когда начало занятий?
        – Занятия с сентября, экзамены не сдаются.
        – И что вы с Вадимом решили?
        – Как мы можем сами что-то решить? У нас, ты же сама знаешь, нет денег на учёбу. Значит, нужно с папой разговаривать. Вот приедет из командировки, давайте все вместе соберёмся за ужином и обговорим.
        – Хорошо, а теперь спокойной ночи.
        В последнее время я стала очень плохо спать. Наверное, сказывается и то, что живу на два города, иногда ночью даже не пойму, где нахожусь. А если добавить сюда не проходящее беспокойство за детей и единственного внука, которого не вижу, и недовольство по поводу зятя, то причины мне ясны. К тому же часто вижу один и тот же сон: «Вокзальный перрон. Поезд трогается и набирает скорость, а я бегу за ним, но не догоняю. Или хватаюсь за поручень, но рука соскальзывает, я падаю, а поезд уходит».
        Просыпаюсь в холодном поту и с бьющемся сердцем. Куда я всё время опаздываю? Что я не успеваю сделать в своей жизни? Я долго ворочаюсь, думаю над этими вопросами, потом проваливаюсь в темноту. Бывало и так, что и после засыпания я снова опаздывала на поезд. Наверное, нужно сходить к гадалке, хотя я их не очень жалую. Особенно после того, как все в один голос говорили, что сын не женится на Валентине, что его любовь пройдёт, нужно только подождать. Не прошла. И его ребёнок теперь живёт без отца. Господи, когда же у Алёны с Вадимом будут дети? Я так хочу девочку!
        Девочка у нас появилась. Именно у нас с мужем, а не у Алёнки. Но об этом чуть позже.
        По приезду мужа мы сели обсуждать вопрос с учёбой. Больше года прошло со дня свадьбы, но ничего в судьбе Алёны и Вадима не изменилось – хорошей работы нет, с обменом жилья в Подмосковье всё застопорилось, учёба тоже не продвинулась ни на шаг.
        – Я считаю, что уже и обсуждать нечего, – начал Александр, – в ближайшие дни идёте в приёмную комиссию института, сдаёте документы и берёте счёт на оплату. Пока у нас с мамой есть такая возможность, мы вашу учёбу оплатим сразу. Только, извините, придётся вас контролировать. Когда экзамены назначает деканат, это одно, а когда сам студент, то, из своего опыта знаю, чаще всего тянет резину. Что, молодёжь, головы повесили, не согласны со мной?
        – Пап, ты как-то круто всё решил за нас! А вдруг у нас не получится? – вставила словцо Алёнка.
        – Алёнушка, почему это не получится? Ты не веришь в свои силы? – возразил Вадим. – Александр Александрович, мы согласны! Спасибо Вам! А деньги за свою учёбу я, когда разбогатеем, отдам.
        – Вот видишь, Алёна, какой у тебя решительный муж! Молодец, Вадим. Это уже слова не мальчика, но мужа, – сказала я радостно.
        Скоро только сказка сказывается…Алёна с Вадимом поступили на экономический факультет, принесли домой учебники и за три месяца до нового 2000 года успешно сдали всего три экзамена. А потом, когда мы спрашивали, как дела с учёбой, начались отговорки:
        – Мы подготовили четвёртый экзамен, а преподаватель заболел.
        – Мы договорились сдать этот предмет, а программа изменилась.
        Так продолжалось два года. Когда терпение наше иссякло, мы снова собрались вместе. И отец проявил жёсткость, что не в его характере:
        – Так, ребята, вы помните наш уговор? За это время вы могли бы подойти к дипломной работе, а у вас, по меркам обычного вуза, только начало первого курса! Дальше так продолжаться не может! Не будем больше откладывать, прямо сейчас возьмём программу и распишем сроки сдачи экзаменов. В противном случае вам придётся в ближайшее время вернуть нам деньги за учёбу, раз высшее образование вам не нужно!
        Алёна не ожидала от своего покладистого отца такого поворота событий и дала слово окончить институт за два года.
        – Вадимчик, ты ведь согласен со мной? Будем друг другу помогать и друг друга подталкивать. Мама, а тебя прошу быть нашей совестью, строго спрашивать каждую неделю или каждый месяц, сколько предметов мы сдали. Хорошо?
        – Если вы сами об этом просите, то я согласна.
        Вот так наши дети учились в институте. В этот период Вадим относился ко мне с большим уважением, после окончания учёбы в компании друзей даже хвастался:
        – Если бы ни тёща, мы бы с Алёнкой, наверное, до сих пор институт не окончили. Так что наши дипломы – это её заслуга!
        Мне льстили слова зятя, но я всё ждала, когда же он вспомнит о том, что обещал мужу вернуть деньги за свою учёбу. Не вспомнил, и не вернул. А какие благие намерения были!
        За эти два года произошли ещё два значимых события в нашей семейной жизни, я имею в виду, совместной вместе с детьми. Когда Алёна с Вадимом после свадьбы поселились у нас в квартире, все их знакомые спрашивали, как они уживаются со старшим поколением. И даже сочувствовали им. Алёнка для себя решила, что этим сочувствующим докажет, что при желании жить с родителями можно и можно очень хорошо! Да и почему не жить, если мама с папой стараются делать всё для единственной дочери, только бы видеть её счастливой! В эти годы мы с мужем большую часть времени жили всё же в другом городе, предоставив свою квартиру в их полное распоряжение. Кроме этого помогали им материально, не считая, что тем самым наносим им вред. Гораздо позже я поняла известную истину – нельзя давать безвозмездно деньги своим взрослым детям! Они привыкают жить за чужой счёт и не стремятся зарабатывать сами. Да, горько сознавать, что сделано столько ошибок!
        К этим же ошибкам относится эпопея с подаренной им квартирой. Не знаю, как и с чьей помощью у Алёны мнение о совместном проживании изменилось на противоположное. Когда в Подмосковье трёхкомнатную квартиру наконец-то поменяли на двушку с доплатой, и деньги Вадим забрал, то у нас снова состоялся семейный совет.
        – Этих денег нам хватит только на то, чтобы нашу квартиру поменять на четырёхкомнатную. Тогда у вас будет две комнаты, одну сделаете детской.
        – Мама, ты не обижайся только, мы тут с мужем разговаривали на эту тему и хотели бы сказать, что всё же нам стоит пожить отдельно. Вы с папой ещё не такие старые, чтобы за вами ухаживать, а нам хочется самостоятельности.
        – А вы материально тоже сможете жить самостоятельно? – я не удержалась от больного для них вопроса.
        – Окончим институт, Вадим обязательно найдёт оплачиваемую работу, не вечно же нам жить под папиным крылом!
        – В таком случае придётся подождать, пока соберём деньги на однокомнатную квартиру для вас. Я в долги влезать не буду! – муж не ожидал, что любимая дочка всё же покинет родительский дом. Не зря же говорят, что мужчины ждут первенца мальчика, а любят больше девочек.
        Я приняла их решение спокойно. Пришло, видно, время, когда нужно отпустить от себя взрослую дочь. с которой в последнее время отношения стали более доверительными. Или она повзрослела, или я стала мудрее.
        Мы прожили ещё год в этой квартире, где, кстати, до сих пор был прописан и наш сын. Квартира ещё не была приватизирована, дочка сама хотела поговорить с братом об отказе от своей доли в квартире в обмен на деньги. Он согласился.
        Ох, уж этот квартирный вопрос! Сколько судеб он переломал, сколько слёз было пролито из-за квадратных метров!
        – Вы не имели права лишать сына его законной площади! – в гневе кричала Евгения, когда узнала, что мы оставили квартиру молодым, а себе купили двухкомнатную в другом районе города. – У вас только Вадим и Алёна, а сына будто и нет! Куда он должен прописываться!
        – Женя, успокойся! Вы живёте в бабушкиной квартире, у тебя и у родителей есть квартира. Мы сыну за его метры деньги отдадим как только вы официально оформите отношения и захотите увеличить жилплощадь. Вы в ближайшее время будете этим заниматься?
        – Я не знаю! Спросите у него!
        – Нет, Женя, я теперь в его дела не лезу. Мне хватило его первого брака. Ты ведь тоже многого не знаешь! И никогда не поинтересовалась, из-за чего у нас с сыном прохладные отношения. Если он тебе не рассказывает, я тоже не буду. Поверь, я его люблю также, как Алёнку. Но навязывать свою любовь не хочу…
        Наверное, у Жени тоже был непростой период в жизни, и она не хотела меня специально обидеть или причинить боль, но после этого разговора – снова бессонная ночь. Я вспомнила тот момент, когда сын, не оперившись, сразу после окончания школы покинул дом. Ушёл в «примаки», к женщине, гораздо старше него. Мы год с ним не виделись и не разговаривали. И мне было больно, горько и обидно. Я даже сейчас спокойно об этом вспоминать не могу. В тот момент, да и позже, я пыталась, но ничего не могла изменить в наших с ним отношениях! Но это другая история…
        С молодёжью мы благополучно разъехались, оставив им квартиру и почти всю мебель. Так получилось, что мужу выплатили премию, и мы решили позаботиться о том, чтобы в будущем, когда у них появятся дети, квартирный вопрос был уже решён. А нам на двоих вполне хватит двух комнат. Эпопея с разъездом длилась долго, потому что нашу не совсем новую квартиру, там год кто-то жил, нужно было отремонтировать. Денег на ремонт не было, мы все сбережения пустили на жильё. Помню, что в ремонте принимали участие все, даже Виктор, друг Вадима. Меняли двери, краны, обои, плинтуса, полы, розетки и плафоны. Особо меня радовало то, что Вадим сам спрашивал, чем нам помочь. Я в этот период уже снова перебралась в Белгород, а муж завершал дела в Н-ске, приезжая ненадолго в новую квартиру. Между тем, привыкала я к незнакомому району и месту тоже долго. Дом был сдан с недоделками, поэтому все дни и все ночи в соседних квартирах тоже делали ремонт. Прямо у меня над спальным местом с верхнего этажа раздавались жуткие звуки отбойного молотка. Здоровый человек выдержать, наверное, это сможет, но не я. В последнее время нервы мои
были на пределе, продолжала мучить бессонница и головные боли. К кому мне обратиться за помощью, если муж снова в командировке? Конечно, к дочери! Звоню ей:
        – Алён, у меня здесь такой грохот стоит! Так разболелась голова, что не знаю, куда себя деть! Давай я к вам приеду ночевать?
        – Ой, даже не знаю. У меня сегодня две заказчицы должны приехать на примерку.
        – Я разве помешаю?
        – Давай я тебе позже перезвоню!
        Я положила трубку. Внутри кипела обида. Мне не верилось, что моя любимая дочь отказала мне в такой маленькой просьбе! Я вспомнила трагедию Шекспира про короля Лира и поняла, что я оказалась в такой же ситуации. Отдав им свою квартиру, я уже не имела на неё никаких прав. И здоровье матери дочку тоже не волновало. Растравив себя такими мыслями, я залилась слезами. Когда прозвенел звонок, я взяла трубку, думая, что это муж. Услышав голос дочери, я трубку бросила. Сил разговаривать с ней у меня не было. А наверху продолжался грохот. Я оделась и вышла на улицу. Побродила по аллейке недалеко от дома, потом села на скамейку. Наверное, даже со стороны видно было, что я чем-то сильно опечалена. Ко мне подсела пожилая женщина и с сочувствием посмотрела на меня:
        – Милочка, я вижу, что вам очень плохо. Может, нужна помощь?
        – Спасибо, я не думаю, что Вы сможете мне помочь.
        – А почему нет? Иногда помощь приходит оттуда, откуда её не ждёшь. Нужно проговорить свою ситуацию, и желательно, с посторонним человеком. Раньше у всех были свои духовники, к ним приходили за советом, им исповедовались. Вы вот верите в Бога? Ходите в церковь?
        – Нет, в церковь не хожу, вернее, бываю там редко. Не верю я попам, не могут они отпускать грехи, потому что сами в грехах увязли. У меня дочь крестилась уже в зрелом возрасте, так её крестил поп, от которого разило перегаром. Наверное, не один он такой.
        – Да, дочке не повезло. Но я не хотела говорить с Вами о религии. Я хотела Вас отвлечь от ваших грустных мыслей. Я по специальности врач-невролог. Ну, вы понимаете, что неврология и психиатрия связаны между собой. Все нервные болезни от психики. Иногда приходится выслушивать непростые истории больных, тогда и понимаешь, откуда у них то или иное заболевание. Я вижу, что Вы недавно плакали, и руки у Вас до сих пор трясутся…
        – Да, плакала. Когда тебя не понимают самые близкие люди, поневоле заплачешь…
        И я рассказала совсем незнакомой женщине о том, что произошло. Она выслушала внимательно, а потом дала совет:
        – Не стоит всё так близко принимать к сердцу. И не стоит ждать благодарности от детей. Живите своей жизнью! Найдите себя в ней! Есть средства – путешествуйте! Есть какие-то таланты – развивайте! Живите сегодняшним днём и находите радостные моменты в жизни! За дочку или сына вы жизнь не проживёте. Они всё равно будут идти своим путём, будут делать свои ошибки. Простите их и отпустите. Вы дали им слишком много, нельзя так опекать взрослых детей!
        – Да я и сама понимаю это. Спасибо, что выслушали, мне действительно стало легче.
        Мы расстались. Когда я вошла в свою непривычную новую квартиру, там разрывался телефон. Я взяла трубку:
        – Мамочка, прости меня! Ну, хочешь, мы за тобой с Вадимом на такси приедем?
        – Нет, уже стучать перестали, я лягу спать. А простить, конечно, простила. Спокойной ночи!
        Только я положила трубку, снова позвонили. На этот раз муж:
        – Машенька, что случилось? Звоню который раз, никто трубку не берёт. Позвонил Алёнке, она расстроена, и сказала, что тоже не может тебе дозвониться…
        – Саша, всё уже хорошо. Сейчас ложусь спать, голова раскалывается…
        – Ну тогда спокойной ночи, завтра позвоню. Целую.
        Я не стала принимать душ, быстро разделась и легла в холодную постель. А ведь когда-то муж согревал меня своим теплом. Вроде недавно это было, но в последнее время, измотанный работой, муж за чтением книги засыпал прямо на диване. А я, жалея его, не будила, укрывала и отправлялась в опустевшую супружескую постель. Эти три года жизни на два города и дома вымотали нас и отдалили друг от друга. Я давно поняла, что муж «женат на работе», только изменить ничего не могла. Лишить мужчину любимой работы, значит выбить опору у него из-под ног. Я это слишком хорошо понимала! Но смириться до конца не могла. Я лихорадочно искала для себя выход и вскоре нашла его.
        Утром на такси с букетом моих любимых ромашек приехала Алёнка. С порога бросилась меня обнимать:
        – Мамочка, ну прости меня! Я вчера не подумала, что сказала. В голове вечно какие-то мысли о своей жизни. Нехватка денег достала! Приходится брать много заказов, а ты ведь знаешь, что клиентки бывают очень капризные. Ты вчера позвонила как раз после того, как очередная вымотала меня до предела! Иногда мне кажется, что ничего хорошего у меня не будет. Вадим не может или не хочет найти работу, да и я варюсь в собственном соку. Мне коллектив нужен! Я, как и ты, устала быть одна. Зря мы разъехались! Мы с тобой так похожи, и со временем жили бы душа в душу!
        – Нет, Алёнка, мы сделали всё правильно. Молодая семья должна жить отдельно. Пусть муж почувствует ответственность за тебя, а потом и за детей.
        – Мы пока детей заводить не собираемся! Хочется пожить для себя. Мы ведь с Вадимом так и не съездили в свадебное путешествие. Сейчас откладываем деньги на отпуск, иначе снова лето пройдёт бездарно. Кстати, Вадик наконец-то подал документы на загранпаспорт.
        – Вот и хорошо! Я тоже кое-что придумала. Пока папа не может пойти в отпуск, съезжу я к сестре в Питер, а оттуда на автобусе или пароме в Финляндию. Здорово?
        – А папа одобрил? Он тебя отпустит?
        – А куда он денется? Конечно, отпустит! Не могу же я в такой ситуации, когда он постоянно в командировке, сидеть и ждать его возвращения? Так и жизнь пройдёт!
        – Мам, ты меня извини, но я хочу задать тебе вопрос – ты уверена, что папа живёт там один?
        – Ты имеешь в виду, не завёл ли он любовницу? Нет, не завёл. Во-первых, он – однолюб, а во-вторых, ему просто некогда! Ты разве не знаешь своего отца? У него же всю жизнь на первом месте была работа! И я его всегда поддерживала, иначе он не сделал бы такую головокружительную карьеру.
        – Я тоже Вадима поддерживаю. Только с карьерой пока глухо. Видно, нам со временем, в котором живём, не повезло! В Советском Союзе, мне кажется, с работой было проще. Зарплата была стабильная, я даже помню, что папе премии давали. И в отпуск вы нас с Егором каждый год возили. Мы ведь и на море несколько раз были, и в Москве, и в Карелии, и на Селигере, и к бабушке ездили! А теперь что? Работу найти трудно, а если нашёл, то неизвестно ещё, будет ли тебе хозяин фирмы платить. И никакой управы на него нет! В суд подавать? Как, например, Вадим может на Егора в суд подать? Мне кажется, что у них и договора официального нет! Я не знаю, что делать, как выбраться из нищеты! Мам, мне правда, так без тебя плохо!
        – Спасибо, девочка моя! Я тоже по тебе скучаю! И очень тебя люблю! Но ты теперь замужняя женщина, и должна налаживать свою жизнь. Думаю, всё у вас с Вадимом получится! Окончите институт, тогда откроются новые горизонты, появятся и новые вакансии. Не унывай! Ты же знаешь, что с нашей стороны у тебя всегда будет поддержка!
        ГЛАВА 3
        У БОГАТЫХ СВОИ ПРИЧУДЫ
        В конце лета я поехала в Питер, затем в Финляндию. Описывать свои впечатления о путешествиях я тут тоже не буду. Скажу только, что зять периодически высказывал свои мысли о моих поездках, а их, поездок, да и мыслей тоже, потом было много, приблизительно так:
        – Ну, у богатых свои причуды…
        Завидовал? Наверное, ведь они с Алёнкой пока не могли себе позволить путешествовать по миру. А мне было обидно за дочку. Именно поэтому, приехав из Питера, я предложила ей сделать Вадиму сюрприз:
        – Алёна, мы тут с папой посовещались и решили вам ко дню знакомства подарить путёвку в Турцию. Кажется, Вадим уже оформил паспорт?
        – Мамуль, вы такие замечательные родители! Да, паспорт он оформил, мы даже доллары начали покупать, но на путёвки ещё денег не скопили. Неужели я в этом году отдохну с мужем на море?
        – Отдохнёшь, конечно! Завтра сходи к моим знакомым девчатам в турбюро, они подберут тебе путёвку. В Алании в октябре ещё очень тепло.
        Так первый раз дети съездили в Турцию. Приехали отдохнувшие, загорелые и весёлые. Вадим даже поблагодарил нас за путёвку. Зато снова досталось мне от ещё незаконной невестки, когда мы все вместе собрались у нас с мужем на квартире.
        – Интересно, на какие же средства Алёна с Вадимом съездили на море, если на фирме у Егора сейчас дела идут не очень хорошо?– язвительно спросила Женя. Алёнка было открыла рот, чтобы ей ответить, но я опередила:
        – Так у них со свадьбы немного денег осталось, и Вадима мама прислала. И Алёнка в последнее время работала днём и ночью. А вы с Егором разве на отпуск не откладываете?
        – Да что тут откладывать, когда деньги нужны на расширение бизнеса? В долгах – как в шелках…
        – Ладно, Женя, давайте сменим тему. У нас же не производственное собрание! Мы тут с папой поговорили и решили на следующую субботу, часов на пять вечера, пригласить вас всех в ресторан. Отметим мою поездку и отдых детей. Мы же никогда все вместе в ресторан не ходили! Недалеко от нашей квартиры недавно открыли шикарный ресторан! У меня знакомая была, хвалила кухню. И оркестр там играет.
        – Мам, я думаю, это твоя идея, а не папина, – заметила Алёнка, – и идея замечательная! Конечно, пойдём!
        – Раз приглашаете, почему бы не пойти? – согласилась Женя. Мужчины, все трое, промолчали. Вот такие у нас всех послушные мужья! Сказала жена – в ресторан, значит – в ресторан! Зачем возражать? Себе дороже!
        Неделя пролетела незаметно, в обычных хлопотах – дом, работа, магазин, проводы и встречи мужа из командировки. К походу в ресторан я подготовилась основательно, выбрала в бутике длинное голубое платье из шифона, к нему светлые босоножки на каблуке, достала из заветной шкатулки колье с лунным камнем и такие же серьги, пошла в парикмахерскую к Даше, чтобы она сделала из меня «светскую львицу». Образ получился нежный, но в то же время изысканный. Когда мы с мужем, который был в сером дорогом костюме, вошли в зал ресторана, то на нас сразу обратили внимание.
        Я как-то в повествовании упустила тот факт, что мы с мужем всегда выглядели гармоничной парой. Я со своим средним ростом доставала ему по плечо и казалась миниатюрнее, чем была на самом деле. Фигура у меня почти идеальная, лицо временами можно назвать красивым, но я с детства считала, что Бог обделил меня внешностью. Обычные, не очень густые, светло-каштановые волосы, чуть вздёрнутый нос, полноватые губы. Глаза мне и вовсе не нравились – цвет то ли серый, то ли болотный, в зависимости от освещения, а ресницы могли быть и пышнее, и длиннее. Когда добавляю макияж, то выгляжу иногда шикарно, а иногда так, как большинство женщин. Муж высокого роста, с тёмно-серыми волосами, на висках подёрнутых сединой, с ровным греческим носом, волевым подбородком и выразительными светло-серыми глазами. Вполне презентабельный мужчина! Все подруги, глядя на него, мне завидовали, а я уже привыкла к его внешности и не считала её большим достоинством. Мне бабушка всегда говорила, что мужчина не должен быть красавцем: «С лица воду не пить».
        Когда мы в ресторане заняли заказанный столик, вскоре подошли и Алёнка с Вадимом. Бедная моя девочка! При маленьком росте мужа она не могла себе позволить каблуки, поэтому выбирала обувь на небольшой танкетке. Платье на ней было новое, короткое, с довольно смелым вырезом. Наверное, недавно сшила, я его не видела. Она к нему надела золотое колье, которое я привезла ей из Турции. Даже без яркого макияжа моя дочь выглядела красавицей! И я, глядя на неё, порадовалась. Хотя и огорчилась, увидев Вадима. Что-то зять выглядел плохо, на лбу между бровей образовались складки, глаза с миндалевидным разрезом какие-то потухшие. Но я не стала акцентировать на нём внимание, потому что следом вошли Егор с Женей. Егор у нас вышел красавцем – копия папы в молодости, только черты лица более правильные и утончённые. Рядом с ним Евгения смотрелась девушкой-простушкой – почти правильные черты лица, но не выразительные. Да и одевалась она всегда с претензией на моду, но для того, чтобы выглядеть на все сто, ей чего-то всегда не хватало. Какого-то завершающего штриха. Впрочем, если сравнивать с первой женой Егора, то
тогда смело можно назвать её красавицей! Ну вот, внешность всех главных героев описала. Теперь бы вспомнить, о чём говорили за столом. Это важно, потому что вечер закончился не очень удачно. А как мне хотелось, чтобы дети с их «половинками» дружили между собой! Но, как говорят, благими намерениями выстлана дорога в ад.
        – Так, дети, заказывайте всё, что душа пожелает, – начал муж, – я, наверное, возьму жаркое по-домашнему. Мама давно не готовила.
        – Интересно, когда мне его готовить, если ты постоянно в командировке? – я постаралась задать этот вопрос в шутливой форме.
        – Я-то в командировке, а ты теперь можешь себе позволить за границу съездить. Вспомни, Маша, молодость, когда считали копейки от зарплаты до зарплаты. Думала ли ты тогда, что сможешь побывать в Париже, потом в Хельсинки?
        – Нет, Саша, не думала. Конечно, я тебе очень благодарна за поездки, но всё же предпочла бы наш берег моря, но с тобой вместе…
        – Родители, прекращайте перепалку, – Алёне такой поворот разговора явно не понравился. – Мам, расскажи лучше, что ты интересного видела в Финляндии?
        – Да ничего особенного! Хельсинки – это Санкт-Петербург в миниатюре. Его строили те же зодчие, ведь Финляндия входила тогда в состав России.
        Тут мне пришлось прерваться, потому что заиграл оркестр. Мы сделали заказ, нам принесли бокалы и две бутылки вина – белого и красного. Выпив по глотку, мы пошли танцевать. Потом принесли горячее, мы увлеклись едой. Вдруг к нашему столу подошёл официант с бутылкой шампанского, которое мы не заказывали.
        – Это вам презент с того дальнего столика. Для дамы в бирюзовом платье.
        – Для меня? Я там никого не знаю! – удивилась Алёнка. – Отнесите обратно!
        – Леди, я не могу обидеть нашего постоянного клиента. Тем более, он утверждает, что Вас знает.
        – Зато я его вижу впервые!
        Тут я посмотрела на Вадима и вздрогнула. У него ходили желваки, во взгляде появилась жестокость.
        – Интересно, если ты его не знаешь, откуда он знает тебя?
        – Вадик, я тебя не узнаю! Ты что, мне не веришь? И вдобавок ревнуешь?
        Я тут же вмешалась:
        – Дорогой зятёк! Если жена говорит, что не знает, значит – не знает! Давайте не будем раздувать скандал на пустом месте. В кои веки собрались семейной компанией, хочется расслабиться и повеселиться!
        Снова заиграла музыка, мы все дружно встали и пошли танцевать парами. Когда мы с мужем двигались по залу, я украдкой рассматривала молодого человека с того столика, откуда нам передали шампанское. Он же смотрел на мою Алёнку. Почти не отрываясь. О, Господи! Я узнала этого парня – его, или очень похожего, я видела вместе с Алёнкой в своих видениях, когда ночевала в Подмосковье. Нет, этого не может быть! У нас в городе нет моря, нет яхт. Наверное, мне привиделось. Между тем, танец закончился, мы сели за стол. А когда снова заиграла музыка, красавец с того столика направился к нам. И пригласил на танец меня! Я кивнула мужу и пошла с незнакомцем в круг. Ростом он был выше моего мужа, от него пахло очень дорогой туалетной водой. По всему видно, что молодой мужчина вращается в очень высоких кругах!
        – Извините, может быть бесцеремонно вышло с шампанским, но я решил использовать свой шанс. Ведь белокурая красавица – ваша дочь?
        – Да. Похожа?
        – Вы как две сестры, старшая красавица, а младшая – просто ангел!
        – Но этот ангел замужем, и она очень любит своего мужа.
        – Того корейца? Так он и мизинца её не стоит!
        – Тут уж не Вам судить. И позвольте спросить, откуда Вы знаете Алёнку?
        – Я её несколько раз встречал на заправке. Интересное кино – она за рулём, а этот так называемый муж на пассажирском кресле. И хотя бы встал с него, чтобы машину заправить!
        – Он скоро собирается сдавать на права. Впрочем, Вам какое дело? Не вмешивайтесь в её жизнь, итак всё сложно.
        – А у них дети есть?
        – Пока нет.
        – Тогда у меня точно есть шанс! Они ведь от меня живут недалеко, буду свой шанс использовать!
        – Вы очень в себе уверены! Зря. Алёнка, наверное, в папу, однолюбка. Я тоже не знаю, что она в своём муже нашла. Но выбор дочери – для меня закон. Я Вас предупредила – не тратьте даром время!
        – Спасибо за предупреждение и за танец. Кстати, меня зовут Глеб.
        С этими словами молодой человек подвёл меня к столику, где на всех лицах читался один и тот же вопрос:
        – Кто это? И что ему нужно?
        Между тем, молодой человек расплатился и покинул ресторан, не оглядываясь. Я выдержала паузу, чтобы придумать ответ, а потом небрежно так бросила:
        – Это не Алёнкин, а мой знакомый. Мы с ним пересекались на конференции по малому бизнесу, куда меня приглашали в качестве переводчика. Кстати, очень приятный молодой человек! Столько комплиментов мне отпустил, пока танцевали!
        – Теперь мне ревновать надо? – полушутя спросил муж.
        – Ревнуй, только немножко! Может, крепче любить будешь? А то со своей работой совсем жену забросил! А тут, оказывается, я ещё и молодым людям нравлюсь!
        Не знаю, поверил ли Вадим моим словам, но к концу вечера немного повеселел. Мы ещё о чём-то поболтали, допили шампанское и разъехались по домам. Вернее, молодые пары сели каждый в свой маршрут автобуса, а мы с мужем пошли пешком.
        Стояла тёплая осенняя погода, второе бабье лето. Деревья ещё не сбросили ярко-жёлтую и оранжевую листву, редкие прохожие одеты были легко. Муж набросил мне на плечи пиджак.
        – Ты ничего не хочешь мне сказать?
        – Насчёт молодого человека? Ой, Саша, ты поверил в мою болтовню? Не знаю, чем это грозит Алёнке, но мне история уже не нравится. Его зовут Глеб, бизнесмен. Несколько раз видел Алёнку на заправке, она ему понравилась. Сказал, что будет добиваться её благосклонности.
        – А ты?
        – Что я? Пыталась его образумить, сказала, что у него нет шанса, что она очень любит мужа.
        – Маш, а тебе не кажется, что девочка уже выросла и сама разберётся с мужем и ухажёром?
        – Да нет ещё никакого ухажёра! А, если честно, Алёнке бы он лучше подошёл, чем Вадим. Красавец! Выше её ростом, да и не бедный, к тому же!
        – Ты не вздумай влезать в это дело! Знаю я тебя. И с Алёнкой на эту тему не разговаривай! Спросит, о чём вы с ним беседовали, правду не говори. Пусть всё идёт своим чередом.
        – Ладно, пусть. И всё же она поспешила со свадьбой!
        – Поспешила или нет, теперь уже ничего не исправишь. Пусть живут. Перееду когда в Белгород, постараюсь найти зятю работу. Осталось немного, потерпишь?
        – А у меня есть выбор? Хуже всего ждать и догонять. Я почти три года жду, когда наша с тобой жизнь наладится. Как мне надоело одиночество! Я понимала, когда ты зарабатывал деньги на квартиру, а теперь зачем? Какие у нас совместные цели? Машину ты не хочешь, свой дом строить тоже, ездить со мной тебе некогда! Тогда зачем зарабатывать большие деньги?
        – Тебе они не нужны? Отдай детям, они найдут им применение.
        – Господи, Саша, ты совсем не хочешь меня понять! Ты привык вкалывать, только в молодости твоя работа не приносила столько денег, как сейчас. Испытание огнём – это тяжёлое испытание для людей! Особенно для таких, как мы с тобой, выросшие в нищете. Денег должно быть достаточно для наших потребностей, остальные нужно куда-то пристраивать, вкладывать, обслуживать, переживать за их сохранность… Ты бы сам занялся какими-нибудь инвестициями или фирму открыл.
        – Машуня, я так устал за последнее время! Какая ещё фирма! Если бы Вадим соображал в этом, можно бы с ним открыть. Но пока я не увидел в нём предпринимательской жилки. Он исполнитель. Но, как говорит Егор, при этом сам себе на уме. Лишнее не переработает. А получать хочет много. Конечно, мне жалко Алёнку, может быть, мы зря их вытащили из Москвы? Там какие-то перспективы были, а здесь так и будут на нас оглядываться. Ты заметила, что Вадим стал какой-то издёрганный, недовольный? А как он с тобой разговаривал? Будто ты в чём-то виновата. Да, тяжело ему, деревенскому пареньку, привыкать к городу. Как бы нам с тобой не переусердствовать в материальной помощи дочери. Нехорошо, когда муж привыкает жить за чей-то счёт.
        – А ты только что предлагал отдать детям деньги!
        – На самом деле, этого делать не стоит. Давай оставим пока всё как есть. Путешествуй, покупай себе наряды и украшения, если хочешь, поменяй мебель. Пока могу заработать, я заработаю, а там ещё неизвестно, как жизнь распорядится. Запас кармана не порвёт!
        – Ладно, дорогой, оставим всё как есть. Кто из подруг услышал бы наш разговор, удивился. Многие еле сводят концы с концами. И завидуют мне, что я приехала из Финляндии. И что могу покупать себе наряды. Даже иногда мне стыдно, что я хорошо живу, а они нет. Наверное, мне нужно заняться благотворительностью! Как ты на это смотришь?
        – Если тебе это принесёт радость и моральное удовлетворение, почему не попробовать? Тем более, с твоей новой профессией. Ты прямо журналисткой у меня стала! Читаю твои статьи в областных газетах, и хочу отметить, что ты нашла свой стиль. Я тобой горжусь!
        – Спасибо! Ну вот мы и погуляли, и поговорили. Теперь – спать?
        – Да, я так устал!
        Мы легли в одну постель, но под разные одеяла. Муж через минуту уснул, а я всё ворочалась и перебирала в уме наш с ним разговор. Всё, решено – займусь благотворительностью!
        На следующей неделе меня пригласили сопровождать делегацию из Индии, по-моему, в их планы входит и посещение Детского дома. Наверное, ребятишкам там живётся не сладко. Перед посещением куплю конфет, печенье, игрушки, мячики. Надо же с чего-то начать! Тогда я не могла предположить, что я не просто займусь благотворительностью, я круто изменю свою жизнь и даже мышление.
        В понедельник муж снова уехал. Наверное, Алёнка ждала именно этого, чтобы поговорить со мной наедине. Она позвонила в десятом часу, вся горя от нетерпения:
        – Мам, привет! Как спалось? Папа уехал? Снова до конца недели?
        – Привет! Ты за этим с утра позвонила?
        – Ну, ещё могу спросить, как твоё здоровье.
        – Здоровье нормальное, папа уехал. А у меня на этой неделе планируется сопровождение индийской делегации.
        – Ты потом в Индию собралась?
        – В Индию, конечно, хочется, но пока не поеду. Далеко, да и грязно там. Какие-то прививки нужно делать. Я бы лучше в Англию поехала, чтобы по- практиковать разговорный язык.
        – А кто тебе мешает? Я так тебе завидую, что ты можешь поехать куда душа желает!
        – Поживёшь с моё, тоже будешь ездить. Как там у вас с Вадимом после ресторана?
        – Ты имеешь в виду ревность по поводу того молодого человека? Вроде бы успокоился. Но ты ведь всем сказала неправду?
        – А ты что хотела, чтобы вы с Вадимом прямо в ресторане начали выяснять отношения? Кстати, ты действительно его не знаешь?
        – Мам, я вспомнила. Я его видела на заправке. У него такая тачка классная! Но я с ним не знакома, клянусь!
        – Алёна, мне не стоит в это вмешиваться. Если ты дорожишь отношениями с Вадимом, то держись от Глеба подальше.
        – Так его Глеб зовут? Интересное имя, кажется, в переводе – глыба. Очень надёжные и успешные люди. И что он тебе сказал?
        – Алёна, это неважно. Ты замужняя женщина, тебя не должны интересовать посторонние мужчины.
        – Ладно, мама, пойду займусь обедом. После Турции так не хочется готовить! Вадимка там отъелся, мне кажется, что даже поправился!
        – Да, я заметила. Немножко стал толще. Ладно, дочка, пока! Звони!
        Как бы я ни старалась не вмешиваться в жизнь дочери, обстоятельства складывались не в мою пользу. История с поклонником чуть не стоила Алёнке краха её семейной жизни. Глеб выследил, где они живут, и начал преследовать мою дочь. Он уже знал, где работает Вадим, и старался увидеть Алёну, когда точно знал, что мужа не было дома. Он подкарауливал её у подъезда с огромными букетами цветов, он предлагал свозить её в ресторан, он ей прямо предлагал развестись с мужем. Такая настойчивость достала мою независимую дочь, но она сама не могла справиться с ситуацией. Парадокс заключался в том, что мужу она пожаловаться не могла, он рядом с Глебом выглядел мальчиком – подростком. Вадим не мог с ним ни поговорить, ни, как водится среди молодёжи, морду набить. Пришлось мне ехать к дочери в то время, когда обычно её караулил вздыхатель. Была бы я моложе и не замужем, я бы не устояла против обаяния Алёнкиного поклонника. Но мне предстоял с ним серьёзный разговор. Когда мы с Алёной его увидели, я отправила дочь домой, а сама остановилась:
        – Здравствуйте, Глеб! Я же Вас просила не вмешиваться в жизнь моей дочери. Я предупреждала, что она вся в отца – однолюбка. Зачем Вам это? С вашей внешностью любая незамужняя девушка бросится в ваши объятья!
        – А мне не нужна любая! Я хочу, чтобы ваша дочь была со мной! Я бы не прочь, чтобы у меня была такая тёща, как Вы…
        – Не нужно дешёвых комплиментов. Пожалуйста, не тратьте своё время и не портите жизнь дочери. Мне бы не хотелось подключать сюда и мужа.
        – А что он сможет сделать?
        – Честно? Не знаю. Я вообще не знаю, как безболезненно выходить из таких ситуаций. Только надеюсь на Вашу порядочность. И гордость.
        – Простите, Вас как зовут? Я Вам тогда представился, а Вы остались таинственной незнакомкой…
        – Мария Ивановна.
        – А можно без отчества? Вы же ещё такая молодая женщина!
        – А Вы просто мастер комплиментов! Хорошо, можно без отчества. А мы что, собираемся долго общаться? На нас и так уже внимание обращают соседки по площадке. Меня же здесь, в этом дворе, многие знают, мы прожили в квартире, где живёт Алёна, пятнадцать лет.
        – Тогда у меня предложение – давайте где-нибудь посидим и поговорим. Вы же никуда не торопитесь? Или Вас дочка будет ждать?
        – Вы правы, она уже меня заждалась. Знаете что, Вы меня подождите в машине за вот тем соседним домом минут пятнадцать, и мы можем где-нибудь поговорить.
        – Хорошо. Я надеюсь, что Вы сдержите своё слово?
        – Глеб, Вы меня обижаете. Я же не девочка, чтобы мне доставило удовольствие «продинамить» молодого человека!
        – Договорились, я буду ждать!
        Удивлённая своим согласием поговорить с незнакомым молодым человеком, который не давал прохода моей дочери, я поднялась на третий этаж. Услышав мои шаги, Алёнка кинулась открывать:
        – Мама, ну что, поговорила?
        – Да, поговорила. Обещал оставить тебя в покое.
        – Так быстро согласился? Даже обидно…
        – Подожди, я что-то не пойму – тебе же не нравилось, что он тебя преследует! А теперь сожалеешь.
        – Нет, это я так, ляпнула, не подумав. А как тебе это удалось?
        – Давай я в другой раз тебе расскажу, а сейчас, извини, тороплюсь. У меня назначена деловая встреча. Кстати, я тебе тут гостинцев привезла.
        Я выложила из сумки пару баночек красной икры, банку шпрот и две шоколадки.
        – Мамочка, да ты как добрая фея! Спасибо! Мы пока не можем себе позволить покупать деликатесы.
        – Да, ладно, на здоровье. Я побежала.
        Мы распрощались с дочерью, я вышла из подъезда, оглянулась по сторонам и пошла за угол соседнего дома. Там стояла машина серебристого цвета, явно дорогая, но определить марку я затруднялась. Да разве в этом дело? Для меня все машины делились на импортные и отечественные. У мужа всегда была служебная «Волга», просторная, представительская. Меня она вполне устраивала. И зачем мне, женщине, изучать марки машин? Разве только, если захочу получить права и купить себе автомобиль?
        Глеб ждал меня. Он вышел из машины и галантно открыл мне переднюю дверь. Когда машина тронулась, я всё же решила спросить:
        – Глеб, а какая у вас марка?
        – У меня или автомобиля?
        Мы оба засмеялись. Смех у него был заразительный, как у моего зятя. Я подумала:
        – Надо же, у них есть даже что-то общее.
        А вслух сказала:
        – Так куда мы едем?
        – Если у Вас нет предпочтения, то я могу показать Вам чудесное место. Там очень красиво, и кухня изысканная.
        – Я думала, что мы просто посидим в кафе за чашкой кофе…Впрочем, дома меня никто не ждёт, давайте в ресторан!
        У меня бывает такое настроение, что я решаю всё моментально, не анализируя последствия. Да и какие у меня, женщины бальзаковского возраста, могут быть последствия от ужина в ресторане с молодым человеком, годившимся мне в сыновья? Смешно.
        – Вы что-то сказали?
        – Нет, это я так, про себя.
        Мы выехали за город. С двух сторон дороги стояли ярко-жёлтые берёзки с редкими уже листьями. День был сегодня солнечный, но всё же прохладный. Стоял ноябрь.
        – Вам очень идёт этот плащ фисташкового цвета! Прямо под глаза!
        – У меня сегодня вечер комплиментов? Давненько я столько не слышала!
        – А зять скуп на комплименты?
        – Он, пожалуй, и не знает, что это такое. Только давайте не будем обсуждать моего зятя.
        – Вы боитесь, что он упадёт в ваших глазах? Впрочем, я и так вижу, что Вы его не очень-то любите.
        – Главное, чтобы дочь любила! Мне с ним не жить.
        Машина остановилась у шлагбаума. Глеб вышел, что-то сказал охраннику. Нас пропустили. Машина плавно подъехала к зданию из бетона и стекла. По виду ни за что не догадаешься, что тут ресторан. Он стоял прямо на высоком берегу водохранилища. Место меня очаровало с первого взгляда. Мы с мужем бывали в подобных ресторанах, когда его приглашали по работе на ответственные переговоры, но здесь я была впервые. Чего не скажешь о Глебе, здесь его знали. Едва мы вошли, у нас забрали верхнюю одежду. Потом подошёл официант в униформе:
        – Глеб Алексеевич, здравствуйте! Ваш столик свободен, сейчас я принесу меню.
        – Спасибо, Слава.
        Мы подошли к столику у большого панорамного окна с видом на водохранилище. Ресторан был выдержан в светлых и тёмно-бордовых тонах. Портьеры, скатерти, салфетки, чехлы на стулья сшиты из дорогой ткани, причём сшиты очень красиво. Сразу виден стиль. Всё это я отметила мимоходом, усаживаясь на предложенный стул. Официант быстро принёс меню.
        – Мария, Вы посмотрите меню, здесь очень вкусно готовят! Не стесняйтесь, выбирайте всё, что захочется. А я пока закажу себе сок, а Вам вина. Вы какое предпочитаете, красное или белое? Сухое, сладкое, крепкое? Или особую марку?
        – Белое, полусладкое. Можно французское или грузинское, на ваше усмотрение.
        Глеб сделал заказ, а когда официант принёс напитки, я определилась с блюдами. Выбрала морской салат и жареную осетрину. Люблю морепродукты! Глеб заказал себе стейк и тоже морской салат. На десерт – сложное мороженое, посыпанное шоколадом и орехами. Когда с заказом было покончено, я спросила:
        – И какая же тема у нашего разговора?
        – Мария, если честно, я Вам разве не нравлюсь, как будущий зять?
        – Ох, где же Вы были три года назад, когда Алёна познакомилась с Вадимом? А теперь, извините, она замужняя женщина, и я как мать, не хочу, чтобы её мир сейчас рухнул.
        – Она разве счастлива?
        – Говорит, что, счастлива. Впрочем, это неважно, что она говорит. Они любят друг друга! А если это большая любовь, то никто не имеет права вмешиваться! А мама в первую очередь! Вы, наверное, хотели, чтобы я встала на вашу сторону? Нет, не встану.
        Я мелкими глотками пила вино и смотрела на красивое лицо моего спутника. Хорош, как хорош! Такие мужчины у меня лично вызывают опасение, но многие женщины, наверное, влюбляются с первого взгляда. Вот и сейчас блондинка за соседним столиком очень часто поворачивала голову в нашу сторону. То сумку перевесит, то юбку одёрнет, то голову вскинет, поправляя причёску. Глеб всё это видел, но остался равнодушным. После короткого молчания он продолжил беседу.
        – Вы, Мария, наверное, думаете, что я из тех молодых людей, которые любят прожигать свою жизнь? Девочки, рестораны, пикники, лёгкий флирт… Не всегда судите по фасаду. Можно и обмануться. Я к жизни отношусь слишком серьёзно, и всего, что имею, добился сам. У меня своя фирма, занимаюсь поставкой оргтехники во многие организации области. Причём, легально. Часто выигрываю по конкурсу госзаказы, А Вы, наверное, знаете, что в нашем регионе сделать это непросто. Но не буду утомлять Вас подробностями бизнеса. Он даёт мне стабильный высокий доход, поэтому в свои тридцать с небольшим я имею шикарную квартиру, машину, свой офис. А вот в семейной жизни мне с детства не везёт…
        – Почему с детства?
        – А Вы хотите, чтобы я рассказал о себе с самого детства?
        – Да, я люблю слушать чужие истории.
        – Я родился в небольшом уральском городе в семье, где мама была учительницей, а папа – инженером. Типичная, надо отметить, семья в Советском Союзе. У меня была сестрёнка на два года младше меня, красивая, как ангелочек. Мы с ней были не просто дружны, мы искренне любили друг друга. Вместе ходили в кино, на пляж, в спортивную секцию по гимнастике. Я занимался спортивной гимнастикой, а она – художественной. Папа и мама жили, как все – работа, дом, доставание продуктов, одежды. Вы же помните, что тогда всё было в дефиците. Но, мне кажется, они были счастливы в своей размеренной жизни. Любили ли они друг друга? Тогда в семьях не принято было говорить о любви, но я точно помню, что отец оказывал маме знаки внимания – на Восьмое марта всегда дарил любимые тюльпаны красного цвета и какие-то подарки. На день рождения приглашал в кафе или в ресторан. Да и семейные праздники мы отмечали весело, ведь папа у нас играл на аккордеоне и любил петь в компании. Мама ему подпевала. На таких импровизированных концертах любила выступать и сестрёнка, звали её Леной. У неё, кроме ангельской внешности, был тоненький,
тоже ангельский голосок. Особенно любила она петь «Очи чёрные», подражая взрослым.
        Я слушала внимательно, представляя себе типичную советскую семью. Мне даже послышалось, как маленькая девочка поёт тоненьким голосом: «Очи чёрные, очи жгучие, очи страстные и прекрасные! Как люблю я вас, как боюсь я вас!»
        Мне показалось это забавным, и я улыбнулась. Глеб спросил:
        – Чему Вы улыбаетесь?
        – У меня богатое воображение. Я увидела твою сестрёнку, как она поёт перед гостями. Очень мило!
        – Да, она пела хорошо. Она также делала большие успехи в спорте. Выезжала на соревнования, на сборы. Тренер говорил, что у неё большое будущее. Мне тоже предрекали спортивную карьеру, но я по глупости спорт забросил.
        – Почему?
        – Не трудно догадаться – подростковая любовь. Не хочу вдаваться в подробности, скажу только, что моя девушка была на два года меня старше. Я в 16 лет выглядел, как взрослый, но по психическому развитию был по сути подростком, с вытекающими отсюда последствиями. Мне хотелось, чтобы она общалась только со мной, но ей было интересно моё поклонение, моя любовь, а не я сам! Как я ревновал её к подругам и друзьям! Теперь я понимаю, что просто забавлял её, сопровождая из школы и в школу, да и всем было интересно, чем моя большая любовь закончится. Конечно, мама была против таких отношений, она всегда считала, что парень должен быть старше. Только беседы и запреты родителей в любовных вопросах не действуют! Всё кончилось, когда моя первая любовь уехала поступать в институт в Москву. Вот тогда я и бросил спорт, забросил учёбу. Хорошо, что был конец учебного года, мама не допустила, чтобы за прогулы меня выгнали из школы. Между прочим, девушка похожа на вашу Алёну, тоже белокурая и голубоглазая. Наверное, мужчинам по жизни нравится один типаж женщин…
        – Глеб, может быть Вы до сих пор её любите? Алёнка Вам её просто напоминает?
        – Мария, это так давно было! Нет, юношеская любовь остаётся в потайных уголках души, и только. Алёна, я чувствую, та единственная, кто предназначен мне судьбою. И я её добьюсь! Или дождусь.
        – Ладно, не будем предсказывать судьбу моей дочери. Что было дальше?
        –А дальше пошла такая тёмная полоса в жизни, что не хочется вспоминать…
        – Если не хочется, не нужно…
        – Если я не расскажу об этом, Вы не поймёте, как я добился всего в жизни сам. Я без подробностей расскажу. Итак, моя девушка уехала. Я тосковал. Сестра предложила сходить на речку. Там собрались знакомые ребята. Не помню кто предложил покататься на плоту, привязанному к колышку. Мы его отвязали, взяли палку и оттолкнулись. Плот тут же понесло к мосту. В середине реки был очень сильный поток. Когда мы поравнялись с мостом, а это был деревянный мост, где по краям торчали брёвна, кто-то из ребят крикнул:
        – Цепляйтесь за мост!
        Мы повисли на брёвнах, как груши. Тут подоспели прохожие, начали нас вытаскивать. У Лены были слабые руки, она не дождалась помощи и сорвалась. Я в это время уже был на мосту и не видел, как всё произошло. Река была очень стремительная, сестра сразу ушла под воду. Пока организовали спасательную моторную лодку, всё кончилось. Я стоял, не веря в случившееся. Первая мысль:
        – Как я скажу об этом родителям?
        – О Господи!– вырвалось у меня, – это непереносимое горе…
        – Да, родители его перенести не смогли. Отец начал пить, а в пьяном виде попал под автобус. Насмерть. Мама слегла, через год её тоже не стало. Так в неполные 18 лет я остался один. Мамина мама, моя единственная бабушка, жила под Белгородом. Она уговорила меня закрыть квартиру и перебраться к ней. Здесь я с трудом окончил одиннадцатый класс.
        – Я представляю, как Вам было тяжело. Бабушке, наверное, тяжело вдвойне. Она сейчас живёт там же?
        – Нет, бабушки не стало пять лет назад.
        – У Вас вообще нет родни?
        – Есть, двоюродная тётя и троюродные братья и сёстры. Только мы не были знакомы с ними с детства, потом я их нашёл, но близкими мы не стали. Так часто бывает, разные уровни жизни, разные интересы… У них теперь ко мне одна просьба – дать денег. Вроде бы взаймы, но отдавать они их не собирались с самого начала.
        – Знакомая история. Ко мне тоже родственники с такими просьбами обращаются. Я даю столько, сколько могу им просто в данный момент подарить. Потом, когда долгов образовалось много, родственники перестали со мной общаться. Таковы реалии жизни! А как Вы добились успехов в бизнесе?
        – Как и все, начал с торговли. Ездил в Польшу, в Турцию, возил сначала тряпки, потом начал технику. Понял, что нужно учиться. Поступил заочно в институт, окончил экономический факультет. Объединил свои финансы и усилия со студенческим другом. Года три мы работали слаженно, получали хорошую прибыль. Снимали офис. Потом расстались, друг решил, что он сам заработает больше. Я был не против, расстались мирно, разделив технику и финансы. После этого я больше не искал себе соратников, только нанимал помощников. Не всегда, к сожалению, можно найти и хорошего помощника. Сейчас у меня он есть…
        – Глеб, вы сказали, что вам сейчас тридцать, а мне показалось, что вы моложе. Неужели до сих пор Вы не встретили подходящую девушку?
        – Мария, разве Вы с вашим жизненным опытом не знаете, что нужно современным девушкам? Они все хотят выйти замуж за богатого, успешного, даже не важно, молод он или стар, красив, или урод. Мне постоянно приходится держать оборону, и я от этого очень устал. Да, просто устал. Мне, если честно, давно так хорошо не было, как сегодня. Я чувствую в Вас родственную душу, Вы не будете смеяться над моими словами, не будете порицать меня за мои ошибки…Наверное, Вам это покажется очень странным… Можно я буду Вас иногда приглашать, чтобы вот так мило просто поговорить?
        – Спасибо за доверие. Мне тоже иногда не с кем поговорить по душам… Муж постоянно в командировках, сын, как и Вы, занят бизнесом, у дочери полно своих проблем…Я думаю, ничего предосудительного в том, чтобы посидеть в ресторане с молодым человеком, нет. Хотя… Вряд ли найдётся человек, который подумает так. Мне кажется, никому о таких встречах рассказывать не нужно. На Вас можно положиться?
        – Конечно! Мы будем ездить в те места, где нас никто не знает .Договорились?
        – И Вы не будете пытаться за мной ухаживать? – с иронией спросила я.
        – А Вы хотите этого? – вернул он мне ответ.
        – Мы оба понимаем, что шутим. А теперь пора и домой. Наверное, телефон давно оборвали, – сказала я, вставая из-за стола.
        Так в моей жизни появился молодой друг, который был влюблён в мою замужнюю дочь. Неужели ещё один зять? Хотя – ситуация пикантная…
        Теперь расскажу о начале моей благотворительной деятельности. Мне позвонили из администрации города и сообщили, что завтра индийская делегация посетит один из лучших детских домов в области. Он расположен в южной части города в двух шикарных коттеджах, которые или подарил какой-то бизнесмен городу или у него их конфисковали. Я что-то слышала об этом, но подлинную историю не знаю. В этом ли суть? Главное, что в коттеджах теперь живут детки, чьи судьбы были исковерканы горе-родителями. Настоящих сирот там один-два, все другие дети из семей, где оба или один родитель лишены родительских прав. Воспитанников на момент моего посещения было 35, я специально звонила туда, чтобы узнать, сколько подарков покупать. Буквально сразу после звонка я вызвала такси и поехала в «Детский Мир». Маленьким деткам я купила кукол, конструкторы, а детям школьного возраста – канцелярские принадлежности. По пути домой я заскочила в продуктовый, чтобы купить ещё шоколадок. Теперь осталось продумать, в чём поехать в детский дом. Чтобы было элегантно, со вкусом и особо не бросалось в глаза. Конечно, при моём огромном гардеробе
сразу выбрать подходящий к этому случаю костюм было затруднительно. Перемерив кучу нарядов, я остановилась на светло-бежевом классическом костюме с прямой юбкой, подчёркивающей мою стройную фигуру, к нему подобрала светлые туфли-лодочки, сумку в цвет и скромное украшение – тонкую золотую цепочку с кулоном моего знака Зодиака «Рак».
        Перед посещением детского дома плохо спала. Я снова во сне опаздывала на поезд. Мелькает последний вагон, а там на площадке стоит девочка, небольшого росточка, с волосами цвета льна, с пронзительно-голубыми глазами, машет мне рукой и кричит: «Мама, мама! Я не хочу без тебя!». Я бегу, задыхаюсь, плачу, потом падаю без чувств. Когда открыла глаза, то увидела свет между двумя шторами моего окна в спальне. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Я прошла на кухню, налила себе минералки. Залпом выпила. Я не запомнила девочку, которая кричала и звала меня, только была уверена, что это не моя Алёнка. Да я и никогда не оставляла надолго свою дочь, а тем более, не уезжала от неё. Почему и зачем такой сон, причём даже не сон, а видения между явью и сном. Что я задолжала судьбе? Что должна сделать, чтобы такие сны больше мне не снились?
        Я долго стояла под тёплым душем, пока окончательно не пришла в себя. Встреча была назначена на 17 часов, чтобы дети-школьники освободились от занятий. За мной заедут в половине пятого. Чем же занять себя до встречи? Решила сначала навести порядок в квартире, потом сесть за статью об индийской выставке. К приезду машины я уже окончательно успокоилась и привела себя в порядок. Попросила шофёра подняться за подарками.
        Делегация индусов из трёх немолодых людей в классических мужских костюмах тёмно-синего цвета и сопровождающая их дама из администрации уже ждали меня в кабинете директора. Я мимоходом отметила, что кабинет выглядел шикарно по тем временам. Дорогая мебель, шторы персикового цвета с ламбрекенами. Директриса, моложавая женщина в костюме тёмно-серого цвета, с очень приятным лицом, встретила меня приветливо:
        – Вы переводчик Мария Ивановна Панина? Теперь можем пойти в зал к детям.
        Я перевела фразу нашим гостям. Они улыбнулись и кивнули головой. Делегация направилась в зал, где нас ждали дети. Сначала вошла директриса, потом индусы, затем сопровождающая и я. Когда мы повернулись к залу, а я вышла и заняла место между индийской делегацией и дамами, вдруг раздался радостный и одновременно взволнованный детский голосок:
        – Мама, мама приехала!
        Мы все повернули головы в сторону ребёнка, а это была девочка лет восьми-девяти, но она сорвалась с места и бросилась к нам Я ничего не успела сообразить, как эта светловолосая девчушка с огромными белыми бантами на голове подбежала ко мне с протянутыми для объятий ручонками.
        – Господи, какие они худенькие, эти руки! – мелькнуло в голове. Мне ничего не оставалось делать, как прижать к себе девочку, которая приняла меня за маму.
        Индусы с удивлением смотрели на эту сцену. Директриса тут же стала им объяснять, а я переводить:
        – У нас часто дети принимают гостей-женщин за свою маму. Наверное, Мария Ивановна чем-то похожа на маму Оли. Только, к сожалению, у девочки давно нет мамы, а отец женился и отдал её в детский дом.
        Между тем я стояла растерянная и взволнованная. Слёзы еле сдерживала. Девчушка крепко сжала мне руку и не собиралась отпускать. Вмешалась директриса:
        – Оленька, пойдём к ребятам. Ты обозналась, эта тётя – переводчица, а не мама. Наверное, мама придёт к тебе на этой неделе.
        Когда ребёнок отпустил мою руку, она горела. Мне стоило больших усилий справиться с волнением и продолжать работу. Мы вручили детям подарки, а они показали нам концерт. После этого делегацию повели по коттеджу, чтобы иностранцы увидели, как живут дети. Уходя, я оглянулась на Олю. Она тоже смотрела на меня огромными синими глазами, в которых отражалась недетская боль.
        На банкете в честь гостей я никак не могла забыть взгляд этой хрупкой маленькой девочки. Душа у меня была не на месте, в области сердца что-то давило. мысли в голове путались. Я не могла дождаться, когда закончится работа. Освободилась я часов в восемь. Делегация уехала, а я попросила директрису уделить мне несколько минут. Мы сели в кресла в её уютном кабинете, и я спросила:
        – Скажите, Галина Петровна, у Оли есть родственники, которые её навещают?
        – Нет, отец с новой семьёй, где двое детей жены, живёт далеко, бабушка, мамина мама, недавно умерла. У Оли нет ни братьев, ни сестёр. Маму Оля помнит по фото. Ей было пять лет, когда маму осудили за спекуляцию. Там, в тюрьме, что-то произошло. В прошлом году нам сообщили, что её мама умерла от туберкулёза. Мы пока не можем сказать это девочке, она живёт надеждой на встречу с мамой. Наш психолог сказал, что если сейчас отнять у неё надежду, то ребёнок может не выдержать. Она очень долго переживала смерть бабушки, ещё одно горе – слишком много для такой ранимой души. Девочка очень впечатлительная! Может заплакать, если видит раненую птичку, не переносит крови, спит плохо. Она постоянно занимается с психологом. Жалко, что девочка попала к нам поздно, в семьи берут в основном детей до шести лет. Оленьке скоро девять. А какая талантливая девочка! Вы видели, как она танцует? Она мечтает быть балериной. Ещё и поёт хорошо. Так же у неё очень осмысленные рисунки. Талантами Господь её не обидел. Вот только в детском доме, хотя у нас один из лучших, всё равно нет у неё будущего…Господи, как же хочется всем
нашим деткам хороших приёмных родителей!
        – А часто детей забирают в семью?
        – За последние полгода одну девочку увезли в Германию, а двух мальчиков-близнецов определили в многодетную приёмную семью. А почему Вы интересуетесь?
        – Я хочу написать статью о вашем детском доме. Кроме работы переводчика, я ещё являюсь нештатным корреспондентом нескольких областных газет. А ещё, если честно, меня до глубины души тронула сцена, когда Оленька кинулась в мои объятия. Как Вы думаете, Галина Петровна, можно мне будет навещать Олю? Я своих детей вырастила, маленьких внуков у меня нет, муж часто в командировках. Вы знаете, у меня бывают какие-то сны-видения. Так вот, сегодня я видела незнакомую мне девочку, которая звала меня мамой. К счастью, или к огорчению, но мои сны часто сбываются. Они как знаки в моей судьбе А если я не следую им, то всё в жизни идёт наперекосяк! И ещё – мне так хочется быть кому-то полезной!
        – Да, сны у меня тоже бывают, я верю им! А насчёт Оли… У некоторых наших воспитанников есть крёстные, которые их навещают. Есть наставники от завода, где старшеклассники проходят практику. Так что милости просим! Только Вы в полной мере отдаёте себе отчёт в такой нелёгкой благотворительной деятельности? Понимаете всю ответственность? Я не могу гарантировать, что Оля всё время будет рада встрече с Вами, в какой-то момент она может замкнуться и перестать к вам выходить. Общение с детьми, брошенными родителями, всегда непредсказуемо.
        – Галина Петровна, я сейчас не хочу заглядывать вперёд. Давайте недельки через две я позвоню Вам и приеду с подарками для детей. Там и посмотрим, как отреагирует Оля. Договорились?
        Дома меня ждал звонок на автоответчике. Звонил муж, сказал, что скучает, просил перезвонить в любое время.
        Я не стала рассказывать Александру о встрече с девочкой из детского дома…
        Быстро пролетел декабрь. Было очень много работы, я смогла позвонить в Детский дом перед самым Новым 2001 годом. Как и договорились с Галиной Петровной, я купила детям сладкие новогодние подарки, а Оленьке – нарядное платье. Сама я тоже оделась в новое платье бордового цвета, которое очень гармонировало с медным оттенком моих волос. Попала я на новогодний утренник, где Оленька вместе с другими девочками танцевала озорной танец. Как и в прошлый приезд, после праздника все сели за большой стол с самоваром и сладостями. Галина Петровна подвела ко мне девочку:
        – Олюшка, помнишь Марию Ивановну? Она была у нас вместе с индийской делегацией.
        – Да, помню, – тихо сказала девочка.
        – Садись с ней рядом, она хочет ближе с тобой познакомиться.
        Мы сели рядом. Я задавала какие-то общие вопросы о школе, о подругах, о её увлечениях, Оля односложно отвечала. Я чувствовала, что пока мне не удаётся найти с девочкой нужный тон. Жалеть? Сострадать? Разговаривать как со взрослой? Я вспомнила о подарке, но при всех детях вручать его было нетактично. Тогда я обратилась к Галине Петровне:
        – Можно мне Оля покажет свою комнату?
        – Да, конечно! Оленька, отведи Марию Ивановну в вашу с Настей комнату, покажи свои рисунки, грамоты.
        Оля доверчиво взяла меня за руку и повела по коридору. Вскоре мы оказались в уютной комнате на два человека, где на современных деревянных кроватях были застелены красивые шёлковые покрывала. Я сразу же обратила внимание, что занавески с ламбрекенами были такими же, как в кабинете директора. Это меня порадовало. Оля предложила мне сесть в удобное кресло, а сама взяла из ящика письменного стола альбом с рисунками. Для девятилетнего ребёнка рисунки были выполнены очень хорошо – фантазия художницы била через край. Я увидела экзотические цветы, берег моря с белой яхтой вдали, лошадку в яблоках красного цвета и…семейный портрет, где между папой и мамой сидела девочка с большими синими глазами. Я ничего не стала спрашивать Олю, просто похвалила, а потом радостно произнесла:
        – Я тебе привезла подарок! Давай развернём?
        Когда Оля увидела длинное платье розового цвета, вышитое по лифу бусами и стразами, с ярусами газовых юбок, ну точно, платье принцессы, она от восторга закрыла рот руками, а потом бросилась мне на шею:
        – Спасибо! Как я мечтала о таком платье! Давайте вместе с вами сходим в нём в театр?
        – Конечно, сходим, девочка моя, – вырвалось у меня.
        На прощание я пообещала Оленьке на каникулах сводить её в театр.
        После второго посещения Детского дома я обо всём рассказала мужу. Он, зная мой характер, в котором иногда сострадание перехлёстывало доводы разума, даже не удивился.
        – Машенька, я рад, что ты нашла себе поле деятельности на ниве благотворительности. На каникулах я тоже буду дома, познакомишь меня со своей воспитанницей.
        – Ну, ещё рано так говорить. Как ты думаешь, стоит сразу же познакомить её с Алёной и Вадимом? – с сомнением спросила я.
        – Почему бы и нет? Давай сделаем ребёнку настоящий семейный праздник! Поставим дома ёлку, украсим обе комнаты, приготовим всем подарки.
        – Тогда и Егора с Женей нужно пригласить.
        – С этим я бы повременил. Ты же знаешь непредсказуемость высказываний Евгении? Боюсь, что твоя идея взять на праздники девочку из детского дома не придётся ей по нраву.
        – Пожалуй, ты прав. Мы сначала все вместе отпразднуем Новый год, а позже устроим праздник для Оли.
        Только получилось всё совсем не так, как планировали. К Алёне на Новый год решила приехать свекровь. И хотя отношения с ней потеплели, мне как-то не хотелось приглашать её к себе на квартиру в новогоднюю ночь. Поговорив с Алёной на эту тему, мы решили, что они празднуют у себя, а мы с Александром пойдём в ресторан.
        – Алёна, а в новом году у нас с папой для вас будет сюрприз, – заговорщически сказала я по телефону. – Вот тогда и приедете к нам вместе с Варварой Васильевной.
        – Надеюсь, сюрприз нам понравится?
        – Я тоже надеюсь, – я жила в последние дни радостным предвкушением праздника.
        Последние события моей бурной жизни натолкнули меня на мысль начать вести дневник. Да и повод был внушительным – переход в 21 век и новое тысячелетие! Итак, моя запись от 30 декабря 2000 года:
        «Нас ждёт историческое событие! До нового века и третьего тысячелетия осталось всего два дня. Следующее такое событие произойдёт через тысячу лет! Как странно! Никто из моих близких не ощущает, что дожил до такого дня. И ведь встретить хотя бы 22 век из ныне живущих людей на Планете смогут единицы. Но что они могут вспомнить, если на данный момент им годик или два? В такие дни особо обидно, что человек живёт мало :70-80 лет, да и те не всегда в полном здравии или уме. Нам с Александром скоро по 50 лет. Что мы видели в своей жизни? Нищету в детстве, борьбу за выживание в студенческие годы, работу за мизерные оклады, скитание по чужим углам, пока не дождались первой однокомнатной квартиры. Потом он пропадал ночами в своей научно-исследовательской лаборатории, чтобы написать диссертацию, а я воспитывала детей и работала там, где придётся. Весь этот период жизни мы рассчитывали семейный бюджет до копейки. Да, жили скромно, но весело, без страха за будущее детей. И не было у меня в те времена периодов отчаяния и одиночества. Сейчас, когда дети выросли, а муж в сложившихся экономических условиях в
России сменил не одну профессию, мы наконец вышли на такой уровень доходов, что можем себе позволить пожить в своё удовольствие. Жалко, что силы уже не те. А как хочется иметь свой загородный дом с садом и прудиком!».
        Записи в дневнике я потом вела от случая к случаю, и если они будут интересны мне по прошествии стольких лет, я буду включать их в свою исповедь.
        В первых числах января я забрала Олю к себе домой по гостевому соглашению. Описать восторг ребёнка, впервые после нескольких лет пребывания в детском доме попавшего в семью, словами невозможно! Мы с мужем превратили свою квартиру в зимнюю сказку. Оленьке всё нравилось! Она с восторгом рассматривала старинные игрушки на ёлке, светящиеся гирлянды на окнах, снежинки, свисающие с потолков. Мы предложили ей заглянуть под ёлку. Когда она увидела там большую куклу, то не поверила своим глазам:
        – Это мне?
        – Конечно, тебе! Её зовут Даша, но ты можешь и сама выбрать ей имя.
        – Пусть будет Даша! Мне нравится, – девочка прижала к себе куклу и долго не могла поверить, что Дед Мороз принёс такую красавицу ей.
        Когда раздался звонок в домофон, я попросила мужа увести Олю в спальню. Сюрприз – так сюрприз!
        Пришли молодые с мамой Вадима. Надо отметить, что погода в такой исторический переход в новое тысячелетие просто сошла с ума! Сначала был мокрый снег, а ближе к ночи пошёл ливень. Гости пришли промокшие, продрогшие, но счастливые. Когда все сняли верхнюю одежду, я их пригласила в кухню-столовую.
        – А где папа?– спросила Алёнка.
        – Рассаживайтесь, он сейчас подойдёт, – я сама с нетерпением ждала сюрприз.
        Когда через минутку вошёл Александр с девочкой на руках, гости онемели. Алёна посмотрела на меня вопросительно, боясь сказать что-то невпопад. Первая высказалась сватья:
        – Это кто тут в таком розовом платье?
        Я тут же вмешалась:
        – Это наша маленькая гостья Оленька. Просим любить и жаловать.
        Мы посадили девчушку между собой, рядом со мной сидела Алёна.
        – Это и есть ваш сюрприз? – шёпотом спросила меня дочка.
        Я кивнула.
        – А чей это ребёнок?
        – Потом, – сказала я.
        За столом было шумно и весело. Я придумала сценарий с играми, загадками и шарадами. Все гости получили призы. Когда Оленьку увели спать, родственники засыпали меня вопросами. Пришлось коротко поведать им историю о том, как я попала в детский дом, и как Оля попала к нам.
        – А что будет с девочкой дальше? – спросила Варвара Васильевна.
        – Будем брать на праздники и выходные, а там видно будет.
        – Девочка мне очень понравилась. Вадик, присмотритесь к ней, а потом заберите себе. Когда ещё у вас свои будут! А тут такой чудесный ребёнок! И на Алёнку чем-то похожа.
        – Мама, ты что придумала? Какое усыновление? Мы сами ещё, как дети, на своих ногах не стоим. Пусть Мария Ивановна занимается благотворительностью, ей же надо чем-то занять себя, а мы по мере сил и времени будем помогать. Я же не во всех вопросах должен поддерживать тёщу?
        – Вадик, зачем ты так? – укоризненно произнесла Алёнка. – Маме давно хочется внучку, мы не торопимся, да и у Егора с Женей детей нет. Разве плохо, что ребёнок будет на выходных в хорошей семье?
        – Спасибо, Алёна, что поддержала. Спасибо, что пришли, – настроение, как бы я ни держалась, зять мне испортил.
        Вопрос с появлением детей в семьях сына и дочери уже стоял остро. Обе пары обследовались, врачи не находили особенных изменений, а долгожданная беременность не наступала. Только об этом я узнала гораздо позже, пока молодёжь на вопрос о том, скоро ли я стану бабушкой, шутливо отмахивалась:
        – Успеешь ещё, какие твои годы!
        В тот памятный Новый год я твёрдо была уверена, что внуков у меня не будет в течение лет пяти, поэтому с головой погрузилась в роль наставницы маленькой Оли. Замечу, что родного внука, которому уже исполнилось восемь, мы не видели давно, первая невестка запрещала нам приходить к ним в гости, и его не пускала. Вот такая грустная вырисовывалась картина с наследниками.
        ГЛАВА 4
        ОТЧАЯНИЕ
        Весной этого года случилось одно событие, которое тоже повлияло на жизнь нашей семьи, я имею ввиду, семью как род, вместе со взрослыми детьми. Во-первых, я нашла Алёне постоянную работу по специальности конструктора одежды на довольно крупкой швейной фабрике. Дочь давно мечтала работать в коллективе, сидение дома начало надоедать, тем более что Вадим часто стал оставаться после работы, чтобы не вызывать раздражение Егора. Тот был трудоголиком, как папа, и требовал от подчинённых такого же отношения к работе. Впрочем, эта черта характера – семейная. Наверное, меня тоже можно причислить к их отряду. Хотя я предпочитаю называть свою работоспособность – увлечённостью. Если, к примеру, сажусь переводить или писать, то оторвать от этого занятия меня можно с трудом. В то же время однообразие меня утомляет. Мне обязательна нужна смена деятельности! Да, бывают и такие женщины, я не считаю это недостатком. То, что я любила делать, я делала профессионально. Меня ценили как переводчика, поэтому я не удивилась, когда мне предложили поехать с группой аграриев в Соединённые Штаты Америки на месяц. Конечно, дать
своё согласие я могла только после разговора с мужем.
        – Машенька, я так рад за тебя! Конечно, поезжай! Такой шанс выпадает, наверное, раз в жизни! Я буду по тебе скучать, но работы сейчас много, я не буду на выходные приезжать в Белгород, – муж подошёл ко мне и обнял.
        – А как же Оленька? Она не подумает, что мы её совсем забыли?
        – Давай с Алёнкой поговорим, пусть в твоё отсутствие раз или два заберут к себе. Им же нужно готовиться к роли родителей?
        – Я думаю, Алёнка согласится, да и Вадим стал привязываться к девочке. Мне кажется, что из него выйдет хороший отец, хотя сам он рос без мужского воспитания. Ладно, завтра с ними поговорю, потом позвоню в Торгово-промышленную палату и дам согласие.
        Алёнка очень обрадовалась, узнав эту новость. И конечно, пообещала брать Оленьку на выходные. Сын тоже обрадовался моей поездке, чего не скажешь о его жене. Та вечно чем-то была недовольна. Так получилось, что перед поездкой позвонил Глеб и предложил встретиться. Я выбрала время, и мы хорошо пообщались с моим молодым другом. Глеб пожелал мне счастливой дороги и приятных впечатлений. Всё в этот период моей жизни сложилось удачно, и я в конце апреля, а стояла очень жаркая весна, с группой улетела в Америку в южный штат.
        И снова я вспомню только те моменты, которые повлияли на мою семейную жизнь. Если бы до поездки я нигде за границей не была, то всё увиденное в Штатах меня поразило бы в самое сердце. Там было всё другое, словно мы прилетели на чужую планету. Поселили нас в американских семьях с достатком выше среднего, в обязанность которых входило: доставка своим транспортом на место сбора группы, организация нашего досуга в выходные дни, а также обеспечение питанием. Меня поселили в симпатичный коттедж, где хозяйка Элен была уже на пенсии. Вместе с ней жила семья дочери с сыном восьми лет. Мне выделили гостевую комнату в нежных персиковых тонах с отдельным санузлом. Вечером, после работы, мы собирались с семьёй Элен и рассказывали друг другу о том, как живётся нам в наших странах. Меня потрясло то, что о России они знают мало, а если и читали о чём-то, то информация была искажена или ложна. За месяц мы подружились, тем более, что знание языка помогало говорить на любые темы. Когда Элен спросила про мою семью и узнала, что моей мамы давно нет, она, как бы в шутку, назвала меня своей русской дочерью. Эта
потрясающая пожилая женщина излучала оптимизм, проявляла ко мне повышенное внимание и каждый день преподносила небольшие сувениры. Однажды мы всей группой собрались у моей хозяйки, чтобы отправиться на праздник в соседний город. О, американцы любят делать сюрпризы! Элен, когда группа была в сборе, попросила не расходиться и куда-то ушла. С загадочным видом подошла ко мне:
        – Мари, закрой глаза. А теперь дай мне руку. Не подглядывай!
        Я исполнила всё, о чём просила моя американская мама. Чувствую, что на палец она мне надела кольцо. Слышу удивлённые восклицания и открываю глаза. На пальце – изумительной красоты кольцо с тёмно-синими камнями! Это кольцо я видела у неё на столике, и помню точно, что очень захотела иметь такое же! Да, да, если сильно чего-то желать, то мечты сбываются! Я открыла было рот, чтобы выразить благодарность, но Элен меня опередила:
        – Мари, это кольцо мне подарил мой муж. К сожалению, он умер пять лет назад. Я знаю, что на Родине у тебя уже нет мамы. Это печально. Но за время проживания у нас я сильно к тебе привязалась и считаю тебя русской дочкой. Возьми это кольцо на память. Пусть оно передаётся по наследству по женской линии. Пусть оно станет семейной реликвией. Я желаю тебе, чтобы в вашей семье поскорее появилась внучка!
        Речь пожилой американки растрогала не только меня, но и всю нашу группу. Я расцеловала Элен и пригласила к себе в гости.
        – Спасибо, Мари. Да, очень бы хотелось побывать в России, но я уже не смогу выдержать такое долгое путешествие. Лучше вы вместе с мужем и дочкой приезжайте ко мне.
        Не случилось… Мы с мужем не могли поехать в гости по разным причинам. А потом и вовсе связь с Элен прервалась…
        Зато Америка утвердила меня в моей мечте создать родовое поместье. К этому призывал и Владимир Мегре в своих книгах про сибирскую отшельницу Анастасию, и ведь многие россияне поверили ему и начали осваивать гектары земли. Нет, гектар мне был не нужен, но дом, как у Элен, я страстно захотела. Мне он даже снился перед вылетом в Россию. А сны у меня бывают, и довольно часто, вещими.
        Я наблюдала, с какой любовью и заботой относятся к Элен дочь, зять и внук. Да, согласна, это не типичная американская семья, но в роду Элен были итальянцы, а они очень уважают старшее поколение и чтят свой род. Не имея в детстве нормальной семьи, я именно в Америке ясно себе представила, как мы построим большой дом у леса, где буду жить я с Александром, Алёна с Вадимом и их будущие детишки. Их должно быть не меньше трёх. И одну мы уже нашли – это Оленька. Может быть, именно для неё мне подарила кольцо американская мама? Пусть пока мы с Сашей оформим её под опеку, а потом, когда мы поселимся в родовом поместье, я стану для неё бабушкой, а Алёнка мамой. Вот такие мечты родились у меня в солнечный майский день на лавочке у дома Элен в далёком одноэтажном городке Саухэвен. И эти мечты унеслись в Космос.
        По приезде домой я собрала семейный совет. Алёнка с Вадимом приехали к нам субботним вечером, а утром меня в аэропорту встречал Александр. До приезда детей я с восторгом рассказывала мужу о своём пребывании в Америке:
        – Знаешь, к какому выводу я пришла? Что не так мы живём! Почему в Америке люди могут иметь свой дом, свой бизнес, будущее, а мы в России не можем? Вспомни, сколько я выстрадала, пока в соседних квартирах делали ремонт? А жили бы в своём доме, такого бы не было! Там каждый себе хозяин!
        – Маша, ты приехала такая восторженная! Не забывай, что идеальной жизни ни у кого нет! И в доме будет полно проблем. К примеру, соседи за забором будут включать на всю громкость музыку, собаки могут лаять или выть, петухи кричать… Кроме всего этого, за домом, садом и огородом уход нужен.
        – Саша! Мои предки жили в огромном доме, семья у бабушки с дедушкой была большая, все включались в хозяйство и всё успевали! Нас же в родовом поместье тоже будет много! Уже пять человек, потом дети у Алёнки появятся…
        – Маша, погоди, почему у нас пять человек?
        – Так у нас же появилась Оленька! Знаешь, дорогой мой муж, я хочу сегодня вынести на семейный совет вопрос о том, чтобы Оленьку забрать из детского дома.
        – Ты в этом уверена? Кем мы для неё будем? – Саша посмотрел на меня вопросительно.
        – Как она сама решит, так и будет. Ты разве не заметил, что Оля пока нас никак не называет? И Алёнку тоже. Я заметила. Или она стесняется, или не может решить. Не будем её торопить.
        – Маша, а какие вопросы ты хотела обсудить с детьми?
        – Про дом я тебе уже сказала. Пока мы найдём себе подходящее место под строительство, а участок должен быть в красивом месте у леса, пруда или речки, я думаю, что все вы проникнитесь идеей жить в своём родовом поместье. Кстати, Егор как-то мне сказал, что они с Женей тоже хотят в будущем жить в своём доме. Было бы здорово, если бы мы все жили по соседству! Ведь когда-нибудь у сына проснутся родственные чувства? Не может человек жить только работой!
        – Не кажется ли тебе, что ты обычная мечтательница? Не бывает так! Впрочем, я тебя поддержу. Нельзя мечту любимой женщины рубить на корню. А там посмотрим, что из этого получится, – муж подошёл ко мне и погладил по щеке.
        – Сашуля, спасибо тебе! Я всегда знала, что ты человек надёжный! Бываешь, конечно, скучным, да и работа вымотала тебя, но зато в серьёзных вопросах я могу на тебя положиться! – я в ответ обняла его. И положила голову на плечо.
        Вскоре пришли дети. Алёнка принесла букет роз, она иногда баловала меня цветами. Я даже не удивилась, что цветы мне преподнесла именно дочь, а не зять. Он-то и Алёнке не часто дарил цветы или подарки. Не стоит сейчас обращать на это внимание. Мы все вместе поужинали, а чай решили попить в зале за разговором. Дочь заметила :
        – Мама, ты вся такая загадочная приехала! Наверное, у тебя много сюрпризов для нас?
        – Подарки, конечно, есть, но я их вам вручу, когда соберёмся вместе с Егором. А сегодня хочу изложить вам свои мечты.
        Во-первых, я показала детям перстень, который будет теперь нашей семейной реликвией. К сожалению, от моих предков мне ничего в наследство не досталось. Знакового или просто какой-нибудь безделушки. У мужа тоже в семье не было никаких реликвий.
        – Я думаю, что именно с нашей семьи начнётся интересная фамильная история, которую можно будет передавать из поколения в поколение. Я благодарна судьбе, что побывала в Америке, и что попала в семью Элен, – я надела перстень и залюбовалась им.
        – А можно мне померить? Как ты думаешь, камни здесь настоящие?
        Я надела дочери перстень. Он подошёл только на средний палец. Смотрелся богато.
        – А поносить его можно? – Алёна умоляюще посмотрела на меня.
        – Алёна, эта вещь не для молодых девушек. И потом, я его в наследство ещё не передавала. Надеюсь сама ещё поносить.
        Алёнка в шутку скривила губы и сняла перстень.
        – Ну и ладно! Муж мне подарит!
        – Как разбогатеем, так и подарю, – пообещал Вадим.
        – Ладно, оставим перстень в покое. Самое главное, что я извлекла из поездки в Америку – это огромное желание жить в собственном доме! Да, я понимаю, что мы поторопились с покупкой квартиры. Нужно было ещё подождать немного, а потом, когда у папы появились бы большие деньги, начинать строительство.
        – Мама, ты хочешь, чтобы мы снова стали жить вместе?
        – Я пока не знаю, как всё будет. Женя с Егором тоже хотят свой дом. Хорошо бы найти три участка земли по соседству и начать всем стройку века!
        – Да ты у нас мечтательница, – сказала с иронией дочь, – на какие доходы мы с Вадимом строиться будем?
        – Так у вас есть квартира, переедете в первый построенный дом, а квартиру продадим. Потом продадим и нашу квартиру. Вы планируете заводить детей?
        – Конечно, планируем. Пока не получается.
        – Ну, вы ещё молоды, всё получится. Медицина на месте не стоит. Так вот, когда будут дети, наша с папой помощь вам очень пригодится! Тем более, что и моя пенсия не за горами. Если заглянуть в наши родословные, и Вадима тоже, то получается, что ничего хорошего у наших предков не было. Так давайте мы, такие талантливые, умные, образованные, создадим своё родовое поместье, где будет жить не одно поколение! Разве такая мысль не достойна воплощения в жизнь?
        – Да, мама, ты всё хорошо изложила. Мы подумаем над твоим предложением, – Алёнка посмотрела на Вадима и как-то безрадостно вздохнула.
        – Но это ещё не всё. Как вы отнесётесь к тому, чтобы Оленьку забрать из детского дома?
        – Мама, мы брали её два раза, пока тебя не было. Девочка нам очень нравится! Если бы мы были старше и у нас был родительский опыт, мы бы взяли её к себе.
        – Да, Мария Ивановна, – добавил Вадим, – мы не готовы стать приёмными родителями. Может быть, вы сами оформите над ней опеку, а мы потом присоединимся к воспитанию?
        – Сначала нужно всё хорошенько узнать. Можем ли мы с папой взять ребёнка, есть ли ограничения по возрасту, по жилплощади, по здоровью. Знаю, что всё быстро сделать не получится, тем более, что впереди лето. Кажется, дети уезжают в летние лагеря. Я в ближайшее время всё узнаю.
        – Вот и хорошо, – сказала Алёнка удовлетворённо, – а теперь хочется послушать, что тебя больше всего поразило в Америке.
        Мы сидели за журнальным столиком в нашей с мужем большой комнате, я зажгла несколько свечей, что придало ей вечернее очарование. После ремонта квартира приобрела тот вид, который мне хотелось. Дорогая мебель, тяжёлые портьеры светло-горчичного цвета с ламбрекенами, под ними тюль с вышивкой. Удобные глубокие кресла с бархатной обивкой. У окна стоял фонтан – моя сбывшаяся мечта. Я подошла и включила его. Под тихое журчание воды начала неторопливый рассказ.
        – Самое главное, как это ни парадоксально, мне понравились люди – открытые, доброжелательные. Наверное, это свойство южан. Я никогда в своей жизни не чувствовала столько заботы, внимания, искреннего участия, как в эти дни. Нашу делегацию встречали поистине с размахом, на правительственном уровне! Даже те люди, которые случайно оказывались рядом, выражали нам своё восхищение.
        – Мам, ты рассказываешь о каких-то других американцах, в России их считают совсем не такими - расчётливыми, недалёкими, недружелюбными…
        – Алёна, мне ни к чему приукрашивать! Меня, честно, никто не завербовал! – я улыбнулась и продолжила.
        – Конечно, по уровню жизни мы от них отстаём значительно! У них пособие по безработице составляет пять моих окладов! Если считать в долларах. И религия их меня поразила – никакого насилия, любая конфессия имеет место быть. Священники стоят перед аудиторией в обычном костюме, а прихожане сидят на скамейках. После службы все собираются за общим столом, каждая хозяйка приносит с собой новое блюдо. Мы тоже участвовали в трапезе, приготовлено всё с любовью!
        – Да, Мария Ивановна, вам очень повезло, что вы побывали в Америке! Всё интересно, но нам пора домой! – Вадим встал с кресла и посмотрел выразительно на Алёнку.
        – Да, извините нас, завтра на работу, – Алёна, глядя на Вадима, поддержала его.
        – Алён, как работается на новом месте?
        – Всё нормально, привыкаю.
        – Ладно, встретимся в следующую субботу, Егора с Женей мы тоже пригласим. Тогда и подарки вручу. Может быть, удастся Сашулю взять на выходные, ему тоже много подарков привезла.
        Мы распрощались, дверь за молодыми закрылась.
        – Послушай, Маша, мне кажется, что у молодых не всё в порядке. Алёна говорила, что они еле концы с концами сводят. А ты постоянно куда-то ездишь. Вадим, похоже, тебе просто завидует! Поэтому прервал и засобирался домой.
        – Может быть. На днях встречусь с Алёнкой, поговорим, если она захочет. Да, большие детки – большие бедки!
        После поездки время летело с космической скоростью. Не думала, что так тяжело дастся акклиматизация. Я проспала два дня, и только потом начала отличать день от ночи. Просыпаясь, я не могла вспомнить, где я нахожусь, куда мне нужно ехать. Потом, постепенно возвращаясь к русской действительности, ещё неделю я спала днём, после обеда, чего со мной раньше не было. Эйфория сменилась глубочайшей депрессией. Вот что я записала в дневнике:
        «Меня гложет мысль о том, почему мы, русские, так плохо живём. Почему относимся друг к другу по-хамски, почему не любим своих родителей, детей, соседей, свой дом и квартиру, землю, реки и моря, и природу в целом… Всё в таком плачевном состоянии, что мне, с моим обострённым восприятием, смотреть на окружающий мир больно. Из окон моей новой квартиры вид за месяц так и не изменился. Как была свалка после стройки, так и осталась. Насыпали во дворе несколько куч земли, а разровнять некому. Про озеленение двора и говорить не приходится. Везде равнодушие! К кому обращаться с такими вопросами? Неужели, кроме меня, во всём большом доме на 300 квартир никто этого не видит? Да разве только около дома мусор и грязь? Не раз бывали за городом в лесу, куда ни кинешь взгляд, везде банки, бутылки, пакеты… Не вижу никакого просвета в будущем. Каждый живёт по принципу- день как-то прошёл, да и ладно. А я так жить не хочу! Но что я, не такая уж и сильная женщина, могу в этом мире сделать, чтобы изменить его к лучшему? Пока не знаю…»
        Депрессию усилила и погода – июнь начался затяжными дождями и резким похолоданием. После тридцатиградусного лета в Америке мне особенно было плохо. И всё же усилием воли я взяла себя в руки. Только дела и постоянная занятость могут вывести меня из этого состояния.
        Я села и каждый день расписала по минутам. То встреча с дочерью, то сопровождение новой делегации, то организация поездки с художниками в семейный Детский дом в селе Красное, куда мы отвезли собранные картины. В этой акции приняли участие многие белгородские художники, выделив для ребятишек картину или две из своих коллекций. Пусть дети радуются! Кроме этого, я познакомилась с очень интересной женщиной, Любовью Ивановной, с которой мы начали сотрудничество с Красным крестом. Мы собирали одежду и продукты для малоимущих, ходили в разные организации с целью сбора средств для Красного креста. Мы помогали в больнице одиноким людям. Когда видишь, что кому-то живётся очень плохо, то все твои переживания кажутся незначительными.
        Да, надо признаться, что именно Любочка вывела меня из депрессии. Оптимистка, добрейшей души человек, она стала моей лучшей подругой на ближайшие десять лет! Интересно, что у нас с ней было много совпадений: её сына звали Вадимом, а невестку – Алёной, наши фамилии отличались одной буквой, а отчества совпадали. Но главное – мы были родственными душами, одинаково мыслили и очень хотели изменить мир к лучшему. Однажды мы организовали семейный праздник с нашими детьми, но, к сожалению, они не подружились. Что-то в их жизненных позициях не совпало.
        Зато наши Вадим с Алёнкой стали чаще встречаться с Виктором и Дарьей. Проводили вместе праздники, ездили за город на шашлыки. Я продолжала ходить в парикмахерскую к Даше, поэтому знала о её начинающемся романе с Виктором. И как старшая подруга, решила предупредить:
        – Даша, ты знаешь, что я тебя люблю и желаю только добра. Мне кажется, что Виктор не тот человек, который нужен тебе. Он легкомысленный, не знает, чего хочет в жизни, не имеет хорошей профессии, бесцеремонный, нагловатый. Пока не поздно, лучше тебе с ним не встречаться!
        – Мария Ивановна, спасибо за заботу! Мы с Виктором просто друзья! Я подруга Алёнки, он друг Вадима, нам просто вчетвером весело! И всё!
        – Ну, раз так, то ты меня успокоила. Кстати, ты не заметила, что отношения у нашей молодёжи ухудшились? – с тревогой спросила я у Даши.
        – Нет, особо не заметила. Просто забот много. Учёба плохо продвигается, денег мало платят, в отпуск хочется, а откладывать не получается. Не у всех же такие мужья как у Вас!
        – Ты тоже завидуешь?
        – По-доброму. Мне уже два раза не повезло, в третий раз не хочется ошибиться!
        – А ты не торопись. Какие твои годы! С твоей внешностью и обаянием обязательно встретишь мужчину, который будет тебя на руках носить!
        – Да, хочется именно такого, чтобы как за каменной стеной! Где его взять? Вон у Алёнки вроде бы муж неплохой, но каменной стены я не вижу…
        – Что есть, то есть. Выучится, получит диплом, тогда Александр поможет ему с работой. Думаю, всё у них будет хорошо! Зато Алёнке с папой повезло! Он очень любит дочку, я даже иногда ревную, в шутку, конечно. Но ты знаешь, что в каждой шутке есть и доля правды. Александр для дочери ничего не жалеет. Пока меня не было, подбрасывал ей деньжат на тряпки и косметику. Нет, мне не жалко. Только вот зять привыкает жить так, что ему не нужно стремиться зарабатывать деньги. Богатый папа всегда выручит!
        – Мария Ивановна, не беспокойтесь так! Молодёжи сейчас живётся нелегко, заработать большие деньги невозможно. Ничего страшного, если вы помогаете. Они вам очень благодарны!
        – Это тебе Алёна сказала или Вадим? – я надеялась, что зять наконец-то оценил нашу заботу о нём.
        – Конечно, Алёна. С Вадимом мы на эти темы не разговариваем. Кстати, вы вращаетесь в таких кругах, что знаете, где и какие выставки в городе, какая премьера в театре, кто из знаменитостей приезжает. Может быть, достанете нам всем билеты хотя бы в театр?
        – Хорошо, постараюсь. Тогда и Егора с Женей нужно звать, а то обидятся. Я потом заскочу или позвоню.
        Я вышла от Даши с новой причёской и направилась к Алёне. Она должна быть уже дома. Ба! Кого же я встретила? Глеба! Я о нём как-то забыла, занятая всякими делами по самое горло.
        – Мария! Здравствуйте! Давно я Вас не видел! Вы снова торопитесь к дочери? Так её ещё нет дома.
        – Откуда ты знаешь? – я незаметно для себя перешла на ты, – давно тут караулишь?
        – С полчаса. Пока её нет, давайте в кафе посидим? Я соскучился по нашим разговорам.
        – Ладно, здесь за углом есть кафе, давай поговорим.
        Глеб вышел из машины, захлопнул дверь, нажал на брелок с сигнализацией, и мы пешком дошли до кафе. Я здесь никогда не была, поэтому не думала, что встречу каких-либо знакомых. В зале было полно свободных мест, мы заняли столик в глубине у окна, и сразу заказали кофе с пирожными.
        – Мария, я, правда, так рад встрече! И Вам так идёт новая причёска! Куда Вы так надолго пропали?
        – Я была в командировке в Америке. Целый месяц.
        – Здорово! Я тоже мечтаю туда слетать по делам. Или по контракту. Есть у меня в Москве друг, который сотрудничает с американцами. Пока именно у них передовые информационные технологии. В России всё на начальной стадии. Кстати, Вы там видели мобильные телефоны?
        – Да, там многие уже имеют мобильную связь.
        – Вот, видите! А у нас пока такие телефоны могут позволить себе только состоятельные люди!
        – Глеб, ты хочешь сказать, что у тебя уже есть мобильный телефон?
        – Да, есть! – и Глеб вынул из сумки чёрную трубку с небольшой антенной. Я попросила подержать, она оказалась довольно тяжёлой.
        – По нему можно звонить как по городскому?
        – Да, можно.
        – Тогда разреши, я позвоню Алёне? Может быть, она уже дома?
        – Мария, мы ещё и кофе не выпили. И потом, мне так интересно послушать про вашу поездку! Хотя бы немного …
        Я поведала Глебу о своих первых впечатлениях пребывания в Америке, поделилась историей с фамильной драгоценностью, рассказала о пребывании в семье Элен.
        – Вы уже показали кольцо дочери?
        – Конечно! Ей очень понравилось, но я пока сама иногда буду его носить.
        – Как бы я хотел преподнести Алёне в подарок кольцо! Дождусь ли, когда будет можно это сделать? – в голосе молодого человека была грусть.
        – Глеб, я не знаю, что тебе ответить. Мне кажется, тебе нужно пробовать встречаться с другими девушками.
        – Не хочу! Они мне все просто надоели! Эти крашеные куклы в погоне за богатым мужем!
        – Ну не все же такие! Есть и порядочные девушки. Просто ты ещё не встретил свою.
        – Я встретил, только поздно… Не знаю, Мария, что мне делать. Я не могу не думать об Алёнке. Только ради неё я живу, работаю, чего-то добиваюсь в бизнесе, – молодой человек говорил искренне.
        – Господи, Глеб! Неужели бывает такая любовь?
        – Я и сам когда-то думал, что не бывает. Но она сидит у меня в сердце, и с этим ничего поделать нельзя. Мне достаточно просто иногда видеть вашу дочь, чтобы жить дальше. Я ничего не загадываю, я принимаю ситуацию такой, какая она есть.
        – Мне жалко, честное слово, что я ничего для тебя не могу сделать! – я взяла молодого человека за руку, – наверное, каждый несёт свой крест.
        – Мария, спасибо Вам, что поговорили со мной, выслушали. А теперь звоните Алёне, – и он дал мне телефон.
        Через некоторое время мы сидели с Алёнкой на её кухне и пили чай.
        – Мам, ты прости Вадика, что он тогда прервал тебя. Что-то у него в последнее время часто портится настроение. Скорее бы учёбу закончить!
        – Кстати, сколько вы экзаменов сдали за моё отсутствие?
        – Два.
        – Похвально!
        – Мне бы так хотелось скорее получить диплом! Теперь у меня есть цель – с дипломом я могу стать начальником цеха, – дочка с гордостью об этом сказала.
        – А сколько экзаменов осталось?
        – Пять. Но это не мешает работать над дипломным проектом. Мы уже утвердили темы и руководителя. Так что скоро финиш!
        – Алёна, а вы с Вадимом поговорили о родовом поместье?
        – Только вскользь, серьёзно было некогда. Да и к чему торопиться? Пока найдём место, пока обсудим проект – столько времени уйдёт! Но Вадим не сказал сразу категорично нет! А ты звонила в Детский дом?
        – Звонила. Только Галину Петровну не застала, а больше никто и ничего сказать мне не может. Мне кажется это подозрительным. Завтра позвоню. Алён, позволь мне задать тебе деликатный вопрос – вы не хотите ещё детей или не получаются?
        – Пока на первом плане у нас учёба. Потом дети.
        – Понятно. Хочу ещё раз тебе напомнить, что ты обо всём можешь со мной поговорить и всегда надеяться на мою и папину помощь.
        – Спасибо! Вы у меня самые замечательные родители! – Алёнка в порыве нежности чуть не задушила меня в своих объятиях.
        Через некоторое время пришёл с работы Вадим, видно, что очень уставший. Перекинувшись с ним парой фраз, я попрощалась и поехала домой. Из окна маршрутки я видела каштаны с белыми свечками, разноцветные клумбы. Скоро лето! После такой тяжёлой командировки, как у меня, с особой тоской вспоминала о море. Удастся ли вырваться?
        В эту ночь я с трудом заснула. Ничего в жизни не проходит даром, за всё приходится платить. В это время в Америке мы слушали лекции, ходили в гости, ездили на экскурсии. А здесь, в России, организм не хочет перестраиваться и вовремя засыпать. Тем более, что по приезде дела и заботы навалились с такой силой, что выдержать нагрузку ослабленному организму тяжело. Почему-то особенно душа болела за Оленьку. Мне казалось, что неспроста во время моих звонков не оказывается на месте Галины Петровны. И никто из персонала ничего о девочке сказать не может. Или не хочет? Что же случилось, что? Под мерное тиканье часов погружаюсь наконец в тревожный сон:
        «Берег моря. Солнце садится, я вижу огромный огненный шар. На его фоне темнеет лодка, а в лодке – девочка. Она смотрит на меня печально и машет рукой:
        – Мама! Прощай, мама! Я буду помнить тебя!
        Я тяну к девочке руки, захожу в море прямо в белой тунике, которая развевается на ветру, пытаюсь что-то сказать в ответ, но горло пересохло. А лодка всё дальше и дальше… Всё кончено… Я сажусь прямо в воду, закрываю лицо руками, тело сотрясают рыдания, а волны, как будто ничего не случилось, бьются о мои колени».
        Я резко встала, меня трясло, а по щекам катились слёзы.
        – Господи, помоги мне! Я чувствую, что этот сон не принесёт мне ничего хорошего. Я не хочу так! Не хочу!
        Утром проснулась с головной болью. Первая мысль – позвонить в Детский дом. Там снова никто не берёт трубку. Я быстро оделась, вызвала такси и поехала туда. Поразила тишина вокруг коттеджей, обычно в это время детишки гуляют на площадке. А здесь никого не было. Такая же тишина стояла в коттедже, где жила Оленька. Однако, на мой окрик выглянула одна из воспитательниц. Я представилась и спросила директора.
        – Так она в отпуске! Детей мы отправили в летние лагеря на все каникулы, так что до сентября здесь никого не будет. Не переживайте, с Олей всё в порядке! Отдыхайте, ни о чём не волнуйтесь!
        Я уехала из Детского дома не то, чтобы с лёгким сердцем, но успокоенная.
        Да, если вспомнить лето 2001 года, оно было очень бурным. Я как-то забыла, что к этому времени, ещё до моей поездки, Александра перевели в Белгород с повышением. Теперь он занимал какой-то важный пост в Правительстве области. Я надеялась, что с возвращением мужа домой у нас с ним будет больше времени для досуга. Напрасные ожидания! Времени стало ещё меньше, потому что всякие встречи, заседания и совещания могли проходить в выходные и поздно вечером. Что же, мне не привыкать! Сидеть на месте и ждать, когда на голову упадёт манна небесная – это не про меня. Я организовала для своих взрослых детей и их друзей, как тогда называли, культпоход в театр. Это так здорово – общение с молодёжью! Я не чувствовала свои годы, и никто из знакомых, кто был в театре, не мог себе представить, что рядом со мной сын и дочь. Все принимали меня за их старшую сестру, что льстило моему самолюбию. Я смотрю сейчас на фото тех счастливых моментов и не могу поверить, что это было так давно! Мы все нарядные, смеющиеся, молодые и красивые! Все как с картинки глянцевого журнала! Мы с молодёжью не только ходили в театр. Мы
выезжали на речку на рыбалку, мы отмечали на природе дни рождения, мы ездили на источники, которых в Белгородской области в последнее время открыли довольно много. Иногда к нам присоединялся и Саша. Кстати, у него намечался юбилей, и отметить его нужно было в ресторане на высшем уровне. Подготовка тоже легла на мои плечи. А если честно, то я не любила отмечать дни рождения в ресторанах, там всё казённое, от души не повеселишься. Впрочем, не буду утомлять подробностями, с задачей я справилась, как и всегда, на отлично! Юбилей мужа в это аномальное лето, когда холодный июнь сменился необычайно жарким июлем, мы отметили с размахом! Новый коллектив подарил ему гитару с гравировкой, но вышла промашка с количеством струн. Гитара пришлась по душе Вадиму, он спел несколько песен там, в ресторане, а потом и дома, в семейном кругу. Юбилей отмечали два или три дня, а потом муж снова с головой ушёл в работу.
        Между тем подъём жизненного тонуса у меня снова сменился упадком сил. Я чувствовала себя всё хуже и хуже. Не только физически, но и морально. Меня беспокоили мысли о дочери и зяте, о сыне и его гражданском браке, о внуке, который рос без отца, родных бабушки и дедушки. Я вспоминала Оленьку, и при этом моё сердце сжималось от боли. Видя мои страдания, муж как-то сказал:
        – Маша, мне кажется, что тебе нужно отдохнуть. Поезжай на море! Оно благотворно на тебя действует. К сожалению, меня в отпуск не отпустят, но у тебя столько знакомых, найди себе напарницу. В Турции в июне уже жарко, поезжай куда-нибудь в другое место. Пусть девчата из турагентства посоветуют. Ты же не первый раз берёшь у них путёвку!
        – Да, я море даже во сне видела. Только не хочу тебе сон рассказывать. Говорят, что если не рассказывать, то он и не сбудется…
        – Девочка моя! Я вижу, как ты устала, – муж обнял меня и поцеловал в волосы, – сегодня же сходи в агентство! И денег на путёвку не жалей, знаю я твою экономность. Отдохни и за меня тоже.
        Как говорят, на ловца и зверь бежит. Где-то через день после этого разговора я встретила приятельницу, которая тоже хотела отдохнуть на море. Мы вместе пошли в туристическое агентство, и знакомые девочки посоветовали полететь в Тунис. Они сказали, что там не так жарко, как в Турции, потому что на побережье свой субтропический климат. Мы выбрали уютный небольшой отель на берегу Средиземного моря, и уже через неделю поселились в нём. Вылетали мы из Москвы. Когда дочь узнала, что я лечу в Тунис из столицы, то решила передать подарки бабушке Шуре и Варваре Васильевне. Всё равно получалось так, что мы с приятельницей должны были там заночевать, потому что вылет был утром.
        Бабушка Шура встретила нас очень приветливо. Она начала благодарить меня за Вадима, что мы его устроили на работу и заставили учиться.
        – Мария Ивановна, не кривя душой скажу – повезло Вадиму! В такую хорошую семью попал! Остался бы тут, ничего бы путного из него не вышло! Хорошо, что и Виктора туда переманили! Не нравится мне его семья! Отец не работает, да и говорят, гуляет. Зазноба у него в соседнем селе. И детей ведь не стыдится! Какой он им подаёт пример!
        – Ладно, бабушка Шура, не будем их обсуждать. Как у Вас со здоровьем?
        – Ничего, бегаю ещё! Огородик посадила, сегодня угощу вас своей клубникой! У меня и лучок свой, и редис. Огурцы ещё не цветут, но стебли уже хорошие.
        – А где у вас огород, если вы живёте в квартире?
        – Дак мы с соседями целину за дворами раскопали, огородили, чем могли, и выращиваем овощи. У нас ведь летом почти ничего не привозят, не выгодно им! Да что тут говорить, вымирает деревня! А, казалось, Москва тут рядышком… Нет, столица далеко, и мы ей не нужны…
        Грустно было слушать пожилую женщину, да только чем тут можно помочь, чем утешить?
        – Я тут вам от Алёны с Вадимом гостинцы привезла, – я достала из сумки большую коробку «Птичьего молока» и вафельный торт.
        – Спасибо! Надо же, внучка запомнила, какие конфеты я люблю! Спасибо и вам, хорошую девочку воспитали! – бабушка Шура говорила искренне.
        Мне были приятны слова бабушки Вадима, тем более, что когда-то она об Алёне говорила прямо противоположное. Такова жизнь. Всё течёт, всё меняется?
        Вечером пришла в гости Варвара Васильевна. Конечно, разговор зашёл о детях, их работе, учёбе, планах на отпуск.
        – Мария Ивановна, смогут ли молодые тоже поехать на море? – спросила меня сватья. В этом вопросе чувствовался упрёк.
        – Наверное, только в сентябре. Алёне раньше отпуск не дадут. Но, насколько я знаю, на зарубежную поездку они пока не накопили.
        – А что, вы с Александром им не поможете?
        – А Вы? – с иронией и немного раздражённо спросила я.
        – Да какая из меня помощница? Еле свожу концы с концами. Вот и маме нужно помогать…
        – Варя, какая от тебя помощь, если у меня пенсия больше твоей зарплаты? – вставила слово баба Шура. – Ох и любишь ты прибедняться! А сама в санаторий собралась.
        – Мама, кто тебя за язык тянул? Собралась, так не за твои же! – Варвара как-то недобро посмотрела на мать.
        – Ладно, не нужно при мне, да ещё и при чужом человеке, выяснять отношения, – примирительно сказала я. – Варвара Васильевна, наш уговор насчёт машины до аэропорта остаётся в силе? Или нам такси заказывать?
        – Вас, как я и обещала, отвезёт в аэропорт мой друг в пять утра.
        – Спасибо! Давайте я помогу убрать со стола и пойдём спать, – мне хотелось чем-то помочь и утешить старую женщину.
        – Ну что вы, Мария Ивановна, Вы наш гость, идите отдыхайте, я сама на кухне управлюсь, – бабушка Шура проводила нас с приятельницей в соседнюю комнату. Я пожалела, что мы не остановились в гостинице. Какой-то горький осадок остался после встречи с родственниками Вадима. На обратном пути мы сюда заезжать не стали.
        Десять дней в приветливом Тунисе пролетели незаметно. Мы отдохнули великолепно, и во второй половине июля возвратились в Белгород.
        Рано утром на вокзале меня встречали Вадим с Алёной. Дочка обняла меня и, как всегда, вручила букет. Вадим тоже поцеловал в щёку. Они отвезли меня домой на своей старенькой машине. За рулём сидела Алёна, что-то с курсами по вождению у Вадима дела не продвигались. Впрочем, как и у мужа. Сам он был уже на работе и обещал приехать на обед. Дети тоже не стали заходить в гости, а пообещали приехать вечером .Я с дороги привела себя в порядок, заглянула в холодильник и решила сходить на рынок, благо он был в остановке от дома. К приезду мужа я сготовила оригинальный обед – салат с креветками и уху из лосося. Надо же мужа побаловать!
        – Маша приехала, ура! – муж с порога бросился ко мне, поднял и закружил. – Я так соскучился! А ты загорела, посвежела! Прямо красавица!
        – Сашуля, я тоже по всем вам скучала! Я сейчас накормлю тебя вкусным обедом, а ты рассказывай, что у вас хорошего случилось за моё отсутствие.
        – А тебе Алёна с Вадимом ничего не рассказали?
        – Нет, они торопились на работу.
        – Тогда коротко расскажу. Первое – Вадим ушёл от Егора, а наш сын за это на него обиделся. Пришлось подключить свои связи и устроить зятя на работу. Он принёс справку о неоконченном высшем образовании, его взяли в отдел по вычислительной технике к нам. Так что у него теперь будет стабильный заработок. Кроме этого, его скоро пошлют на повышение квалификации.
        – Какие отличные новости! Надеюсь, Алёнка довольна?
        – Она прыгает от счастья! Но это не всё. Мы с Вадимом записались на водительские курсы, с сентября начнём занятия. Я уже всё оплатил.
        – Наконец-то! Молодцы! Неужели ты сам до этого дошёл?
        – Честно? Нет. Меня на работе пристыдили. У всех есть машины, я один безлошадный. Пришлось уступить.
        – Ура, значит, осенью машину купим! – я радовалась, как ребёнок, получивший игрушку.
        – Придётся. Хотя меня и служебная вполне устраивает. Машуня, но и это ещё не всё! Егор с Женей подали заявление в ЗАГС, свадьба у них будет за два дня до твоего дня рождения!
        – Господи, неужели? – я как-то сразу не могла переварить столько новостей. Что за бурное лето выдалось у нас! Впрочем, не только лето.
        – Маша, сядь, пожалуйста. Ещё одна новость, которая касается лично тебя. Ты ведь у нас любишь море? Судьба подбрасывает тебе ещё один подарок – наша бывшая невестка подобрела или поумнела, не важно, но она мне звонила и попросила тебя свозить Сашеньку в августе на море.
        – Вот так сюрприз! Саша, ты сейчас не шутишь?
        – Если она не пошутила, то я тоже вполне серьёзно. Я даже билеты на поезд вам заказал!
        – Да, дорогой мой, все новости ещё нужно переварить. Вечером придут Вадим с Алёной. Теперь Егора с ними вообще не стоит сводить вместе? Долго Егор будет сердиться? Я не знаю всех тонкостей их взаимоотношений, но всё же, если не платить зарплату, то любой человек будет недоволен. А тут, вроде бы, родственники, а Егор, мне кажется, злоупотреблял своим положением начальника. Хорошо, что они расстались. Производственные и родственные отношения смешивать нельзя! Но тогда у нас другого выхода не было. Надеюсь, сейчас Вадим будет работать не под твоим началом?
        – Нет. Многие и не знают, что это мой зять, ведь у нас разные фамилии. Вадима я тоже попросил не афишировать наши родственные связи. Так будет лучше. Всё, Маша, надо ехать на службу. Вечером постараюсь вернуться пораньше.
        Я снова осталась одна. Сколько событий готовит нам судьба! Как их пережить, чтобы в памяти остались только хорошие воспоминания? Зависит ли что-то лично от меня? Или я, как и многие на этой грешной Земле, только маленькая песчинка, направляемая туда, куда дует ветер судьбы?
        Если я возьмусь сейчас подробно описывать, как прошёл остаток лета, то моя исповедь превратится в роман моей жизни. Я пока буду придерживаться заданной темы.
        На мой день рождения Алёна с Вадимом приехали заранее, чтобы помочь мне накрыть стол. Зять меня порадовал дважды – он сам взялся снимать всё на видеокамеру, которую я подарила мужу на юбилей. А потом спел несколько песен под гитару, чем растрогал до слёз. И хотя отношения с нашим сыном у него были натянутыми, Вадим и Егор на людях не показали этого и праздник мне не испортили. Зато сын с невесткой накануне дня рождения устроили настоящее шоу – на свою регистрацию опоздали больше, чем на час, а потом оставили нас с родителями Жени, с которыми мы только что познакомились, и уехали праздновать свадьбу вместе со свидетелями куда-то на природу. Да, прав оказался гороскоп, где написано, что я не получу радости от общения со своими взрослыми детьми. Только не пойму – чем я провинилась перед ними? Тем, что себе во многом отказывала, чтобы их детство было лучше нашего с мужем? Как же перестроиться и перестать волноваться за судьбу взрослых детей и внука? Где мой разумный эгоизм, где любовь к себе? А ведь, видя внешнюю сторону моей жизни, многие знакомые завидуют и считают, что я поступаю эгоистично, уезжая
одна на отдых. Кто может судить объективно, если даже дочь с зятем, я не говорю о сыне, тоже завидуют этому? Я бы с радостью отдыхала с мужем, если бы не складывались так обстоятельства. Да ещё к моему несчастью, он не любит море. Что здесь можно поделать? Не бывает идеальных пар и отношений, всё равно в браке приходится приспосабливаться, уступать, прощать и ценить то, что имеешь.
        С внуком я на море съездила. После этой фразы тоже можно позавидовать – повезло ей, второй раз побывала на море! Только я при воспоминании о той поездке до сих пор вздрагиваю. Ребёнок был настолько неуправляемым, упрямым и капризным, что я выдержала только неделю. А так как билетов обратных не было, то муж выслал за нами машину. «Спасибо» за поездку ни от первой невестки, ни от сына я не услышала. Мало этого, Егор заметил мимоходом:
        – Ты же сама решила свозить его на море! Я тебя об этом не просил.
        – Ладно, сын. Видно, что судьба твоего ребёнка вас с Женей не волнует. Постараюсь не напоминать тебе о твоих отцовских обязанностях. Только знай – от вашего отношения к Саше зависит и то, будут у вас с Женей дети или нет. Я не пророк, но всё же…Запомни мои слова. Женя и так виновата перед ним, что разбила семью и оставила трёхлетнего малыша без отца. Эту вину нужно искупить. Не знаю, есть на свете Бог или судьба, но где-то там, во Вселенной, все наши поступки записываются. И всем раздаётся по заслугам. Если вам не нужен этот ребёнок, зачем тогда вам ещё дети?
        – Мама, я пробовал договориться с Валентиной, чтобы Саша приходил к нам в гости, но она против! А сил переубеждать её у меня нет. я так устаю на работе! Ты же умная женщина и знаешь, что бизнес отнимает все силы! Я правда, хочу наладить отношения с сыном, но сейчас не получается! Может быть, когда он немного подрастёт, он сам будет приходить?
        – Пока Саша подрастёт, он тебя не только забудет, но ещё и возненавидит. Дети очень жестоки! Они обиду и предательство не прощают!
        – Ладно, давай оставим эту тему, всё будет хорошо!
        – Егор, а как у тебя на работе?
        – Раскручиваю новый проект, нужны соратники или партнёры по бизнесу. С этим тоже проблемы.
        – Послушай, у меня есть знакомый, который тоже занимается компьютерами. Давай я вас познакомлю! – я вспомнила о Глебе и спонтанно предложила сыну помощь, не зная даже, как отреагирует на это мой молодой друг.
        – Откуда ты его знаешь?
        – Помнишь, в ресторане к нам подходил молодой человек? Мы с ним познакомились на встрече с зарубежной делегацией, я там была в качестве переводчика. Потом мы пересекались ещё несколько раз, обменялись телефонами, потому что ему вскоре понадобится моя помощь. У него намечается сотрудничество с какой-то фирмой из Америки.
        – Мам, да ты у нас просто волшебница! Конечно, познакомь!
        – Давай сделаем так. В ближайшие выходные организуй вместе с Женей вылазку на природу. Позовём Вадима с Алёнкой, мы с папой, приглашу Глеба, может быть, у него тоже девушка есть. Там и поговорите. Как тебе мой план?
        – Гениально! Позвоню тебе на неделе. А ты видела мой мобильный телефон? Знаешь, сколько стоит? Шестьсот баксов! Но зато удобно и престижно! Не у многих моих партнёров он есть.
        – Я рада за тебя. Жду звонка!
        Так я познакомила Глеба с семьёй, не отдавая себе отчёт в том, что снова влияю на судьбу многих людей. Могу себя оправдать только тем, что я руководствовалась исключительно благими намерениями. Все знают, куда они приводят…
        Дождавшись конца августа, я позвонила в Детский дом. Галина Петровна попросила меня приехать. У меня что-то оборвалось внутри:
        – Что случилось?
        – Это не телефонный разговор. Если можете, приезжайте сегодня.
        – Конечно, буду через полчаса.
        С бьющимся сердцем я вошла в знакомый кабинет. Галина Петровна выглядела озабоченной, и как мне показалось, виноватой.
        – Присаживайтесь, Мария Ивановна. Не знаю даже, как начать разговор.
        – С Оленькой беда?
        – Нет, наоборот, я думаю, что Оленька счастлива. Понимаете, вас долго не было. А тут к нам приехали молодые усыновители из Германии. Они хотели взять на воспитание русскую девочку. Им неважно, сколько ей лет. Когда они вошли в группу, то сразу обратили внимание на Олю. Она им понравилась.
        – Вы хотите сказать, что Оля уехала в Германию? – воскликнула я.
        – Не расстраивайтесь, Мария Ивановна. Оле нужна семья, молодые родители. А вы, хотя и выглядите хорошо, всё же в мамы для Оли не годитесь. У вас есть дети, внук. Ещё внуки будут. А для Оли упускать такой шанс было нельзя! Простите меня. Но мне пришлось сказать, что Вы сюда больше не придёте. Иначе бы мы Олю не уговорили…
        – Господи, мой сон…За что мне всё это? – у меня потекли слёзы, я встала, и не попрощавшись, ушла. Я не помню, как вышла на улицу, как в лицо хлестал холодный дождь, как я поймала такси и добралась до квартиры, не помню, как легла на кровать. Когда пришёл муж, я не открыла ему дверь. Увидев меня одетую и мокрую на постели, Саша дотронулся до моего лба и тут же вызвал «Скорую помощь»…
        ГЛАВА 5
        СОМНЕНИЯ
        С воспалением лёгких я пролежала дома, отказавшись от госпитализации. Муж договорился с медсестрой из нашей поликлиники, чтобы она мне делала уколы. Я смутно помню, что несколько дней у моей постели дежурили муж, дочь, и даже сын. Когда в комнату входил Егор, я вдруг увидела две яркие нити, которые связывали наши сердца. Эти нити переливались всеми цветами радуги, они становились тоньше по мене приближения сына к моей постели, а потом и вовсе исчезли.
        – Сынок, ты видел светящиеся нити? – спросила я Егора.
        – Нет, мама, я не видел. Наверное, тебе показалось.
        – Жалко, что ты их не видишь и не ощущаешь… Ребёнок на всю жизнь привязан такими нитями к своей маме…
        Егор потрогал мой лоб, посидел немного, потом пожелал скорейшего выздоровления и ушёл. За ним снова потянулись две тонкие голубоватые ниточки…
        Чаще всего у меня была Алёна, она даже взяла несколько дней без содержания. Я чувствовала её любовь, тревогу и заботу. Наверное, мы никогда с ней не были так близки, как во время моей болезни.
        Меня навещали друзья и знакомые, среди них была и Люба, которая принесла какое-то новое лекарство. Мне было всё равно, что пить, я в этот период потеряла свой природный оптимизм, мне казалось, что жизнь и вовсе не имеет смысла. Все мечты о своём доме, о детях, чьи звонкие голоса его наполнят, рухнули в тот момент, когда я потеряла Оленьку. Конечно, в те моменты, когда сознание возвращалось ко мне, Саша успокаивал меня как мог:
        – Машенька! Всё у нас будет хорошо. Ты скоро поправишься, найдём участок, построим дом. Возьмём кучу детей из приюта! Потом Алёнка кучу нарожает! Порадуйся за девочку! Что её в России ждало? Там её удочерили, понимаешь! У неё будет немецкое гражданство, она будет жить счастливо уже сейчас, а не потом. Когда ещё наша экономика вылезет из кризиса? Это мы, русские, всё надеемся, что вот-вот будем жить лучше, а Европа давно живёт хорошо! Не переживай, родная!
        Я старалась вникать в то, что говорил муж. Но сердце, разве ему прикажешь, всё равно болело, разрывалось на части, будто я потеряла своего родного ребёнка. Я вспоминала наше знакомство, её тонкие ручки и огромные глаза, я помнила, как она обнимала меня и смотрела с любовью и преданностью. Я чувствовала себя предательницей…
        Выздоровление шло медленно. Я многого не помнила и не замечала. Только в конце сентября я узнала о трагедии в Америке, когда два самолёта врезались в башни – близнецы. Я собрала силы и написала по электронной почте друзьям несколько писем с соболезнованиями. Получила ответы, что никто из тех, кого я встречала в Америке, не пострадал. Я сочувствовала горю американцев, но, как говорят, своё горе всегда ближе. И неважно, что в этот момент кому-то тоже плохо. Не работает это, не работает!
        В середине октября я смогла первый раз выйти на улицу в сопровождении Алёны. Стояли солнечные дни второго бабьего лета. На душе немного потеплело.
        – Мамочка! Я так рада, что ты уже на ногах. Как я переживала за тебя! Даже свечку в церкви поставила за твоё здоровье! Соседи по квартире тоже за тебя переживали. Звонил мне и Глеб, интересовался твоим состоянием. Кстати, сейчас его нет в городе, он уехал куда-то за рубеж на переговоры.
        – Так вы с ним общаетесь?
        – Только по телефону. Это же не возбраняется?
        – Вадим знает? – спросила я обеспокоенно.
        – Да зачем мужу об этом знать? Как молодёжь говорит – меньше знаешь, крепче спишь.
        – Ну ты ведь догадываешься о его чувствах к тебе?
        – Какая женщина может не догадаться, если молодой человек в неё влюблён? Мне, честно, это льстит. Только я всё равно люблю Вадима! Да, понимаю, что он во многом проигрывает Глебу, но, как говорят, сердцу не прикажешь.
        – И что ты с этим будешь делать?
        – Ничего! Пусть всё идёт как идёт. Я же не могу повлиять на Глеба? Толку, что я скажу ему, чтобы забыл меня. Это же не мои, а его чувства!
        – Да, женщины иногда бывают жестокими, – мне даже стало жаль Глеба.
        – Ты так считаешь? Я не думаю, что поступаю плохо, просто общаясь с Глебом. Его это устраивает, раз ничего другого я ему предложить пока не могу.
        – Что значит, пока?
        – Ой, это у меня просто вырвалось… Мам, давай сменим тему. Я недавно была у гинеколога, сдала все анализы, мне посоветовали съездить на грязи в Саки. Одна я ехать на такой долгий срок не хочу, а на поездку вдвоём у нас нет денег.
        – Алёнушка, что за проблема! Конечно, мы дадим вам денег на твоё лечение. А Вадима отпустят?
        – Да, папа договорился. Кстати, пока ты болела, они начали ходить на курсы по вождению. Когда мы приедем из отпуска, Вадим возьмёт несколько уроков по городу, и будет сдавать на права. Не знаю, как папа, сдаст ли, он так за тебя переживал, что не всегда посещал занятия.
        – Он ничего мне об этом не говорил. Спрошу.
        Мы погуляли немного по аллее, потом я устала, мы сели на лавочку. Недалеко была детская площадка, где молодые мамочки играли со своими малышами. У меня снова защемило сердце, я повернулась к Алёне:
        – Девочка моя! Как я хочу, чтобы ты скорее родила мне внучку! Или внука. Я их очень буду любить! – я украдкой смахнула слезу.
        – Мамочка, я в этом даже не сомневаюсь! У тебя золотое сердце! И внуки у тебя будут! – дочь обняла меня, потом мы пришли к нам домой и распрощались.
        Прошла осень, пролетела зима. Алёна с Вадимом съездили в санаторий, потом зять, да и муж тоже, получили водительские права. Я постепенно втягивалась в работу, иногда меня приглашали сопровождать делегацию, иногда давали задание в газете. От моих американских друзей получила приглашение к сотрудничеству, нужно было написать несколько статей о России. Об Оленьке я старалась не вспоминать, в Детский дом не звонила и отказывалась туда ездить, если приглашали по работе. В конце зимы Алёна с Вадимом получили дипломы и приехали к нам их обмывать. Конечно, я накрыла шикарный стол. Егора в городе не было, одну Женю мы приглашать не стали. Когда все уселись, Александр разлил по бокалам шампанское и предоставил слово Вадиму:
        – Дорогие Мария Ивановна и Александр Александрович! Эти дипломы – ваша заслуга! Мы с Алёнкой вам очень благодарны! А особенно Марии Ивановне, за то, что нас подталкивала, контролировала и поощряла. Я предлагаю выпить за ваше здоровье! – Мне были приятны слова зятя. Без сомнения, говорил он искренне. Потом и Алёна благодарила нас за постоянную помощь и поддержку. За столом была непринуждённая беседа, мы много смеялись, вспоминая интересные моменты из наших совместных походов на природу. Потом Алёнка взяла слово:
        – Мама и папа! Мы долго думали над вашим предложением построить родовое поместье. И вот, когда заболела мама, я отчётливо поняла, что нам нужно быть ближе друг другу. Я имею в виду, не только душевно. Каждый день ездить из одного конца города в другой, чтобы навестить больную маму – это тяжело! А когда у нас появятся дети, то маме каждый день придётся тоже мотаться туда и обратно. Мы также сознаём, что вы не молодеете, и что в конце концов, мне как дочери, придётся за вами ухаживать. Я знаю, что Егор этим заниматься не будет. Мы хорошо подумали и решили, что строить родовое поместье нужно! Мы согласны! Пусть немного потеплеет, будем искать участок для строительства. А потом, как предлагала мама, продадим свою квартиру. Давайте выпьем за будущее родовое поместье! Ура!
        Мы выпили. Александр, да и я тоже, не ожидал от дочери такой проникновенной речи.
        – Алёна, спасибо тебе! А с участком мы сделаем вот что. Я сначала поговорю на работе, может быть нам выделят недалеко от города.
        – Да, папа, это первое условие, чтобы дом был недалеко от города. Мы же будем работать, значит, нужно добираться до работы. Первый критерий – не дальше 15-20-ти км от города. Второй – инфраструктура. Должен быть садик, школа, медучреждение. А самое главное – дороги!
        – Я согласна с тобою, дочка, но для меня ещё один важный критерий – природа и красота вокруг! Я не смогу после Америки жить там, где вокруг лачуги, сплошная стройка или свалки мусора! Только, бывая с вами на природе и видя, как вокруг всё замусорено, я как-то не уверена, что мы сможем найти такое идеальное место.
        – Мам, где твой оптимизм? Ты же всегда говорила, что как мыслишь, так и случается. Мы найдём себе место под солнцем! Давайте за это и выпьем!
        Весна быстро вошла в свои права, воздух прогрелся, начала появляться зелень. Я купила несколько рекламных газет и начала изучать рынок загородной недвижимости и земельных участков Муж попросил своего водителя съездить со мной на служебной машине, чтобы посмотреть, что предлагают на этом рынке. Увы, первое впечатление такое, что все хорошие места давно раскуплены. Либо далеко, либо нет дорог и не предвидится, либо вокруг такая нищета и грязь, будто в дореволюционной России. Я пересмотрела с десяток вариантов, но ничего, похожего на наш идеал, даже приблизительно – не нашла.
        А потом, ближе к маю, случилось ещё одно событие, которое круто изменило не только выбор участка, но и судьбу в целом.
        Каждый человек на протяжении своей жизни встречает тысячи людей, которые могут просто промелькнуть, или остаться в ней до конца. Одни нас выбирают, других мы выбираем. Но есть категория людей, которых даёт нам сама судьба – это родители, дети и близкие родственники. С ними можно не общаться, можно принимать их или нет, но они уже нам даны по праву рождения! Я не хотела в своей исповеди касаться, например, родителей мужа, но они сами заявили о себе. И очень настойчиво! Теперь придётся расширить список своих героев.
        Мама Александра вместе со вторым мужем, которого не очень любил Саша из-за его дурного характера и склонности к алкоголю, жила от нас далеко – в Сибири. Муж переписывался с ней, а в последнее время регулярно посылал деньги, чтобы она не считала копейки до пенсии. Я не могу сказать, что со свекровью у меня сложились прекрасные отношения, но с возрастом я поняла, что к старым людям нужно относиться снисходительно и прощать им нынешние и прошлые поступки, которые тебя огорчили или даже сильно обидели. Так что, к тому времени, когда мы получили ту злополучную телеграмму, я выработала в себе вполне дружелюбное отношение к Нине Даниловне. А телеграмма звучала так:« Жить здесь мы больше не можем. Забери нас отсюда».
        После развала Советского Союза во многих маленьких республиках началось притеснение русских. Не буду называть, в каком месте жили старики, но из телефонного разговора с матерью после получения телеграммы Александр узнал, что живут они за закрытыми ставнями и бояться лишний раз выйти на улицу! Стёкла в одном окне им разбили, и кто-то бросил камень с запиской «Русские – вон отсюда!» После такого сообщения мы приуныли и пожалели, что это всё происходит за шесть тысяч километров! Александр не мог оставить работу и поехать к матери, да и она сама сказала, что ехать не нужно – это опасно для жизни. Попросила найти для них небольшой домик в деревне, пока они соберут свои пожитки и попытаются продать свою хату.
        Вот он, «подарок» судьбы! И подарок для меня, потому что у моих дорогих детей и мужа не было столько свободного времени, чтобы тратить его на поиски домика в деревне! И я как преданная жена, взялась за это дело, вместо того, чтобы искать себе участок под родовое поместье.
        Времени для поисков было очень мало. Я со своим избирательным вкусом не смогла подобрать подходящее жильё, потому что смотреть лачуги я не хотела, а нового небольшого домика не существовало в природе! За городом продавалось много коттеджей, огромных и дорогих, но они меня не интересовали. Короче, мы несколько вариантов посмотрели вместе с Алёной, потом в выходные с мужем, но ничего не нашли. Снова собрали семейный совет, на котором решили, что поиск нужно прекратить. Приедут старики, с ними и будем ездить, чтобы выбрать жильё на их вкус, по их доходах. Я всё же думала, что продажа домика в Сибири окупит хотя бы половину средств на покупку домика у нас. Как же я заблуждалась! Но об этом потом. Пока решили приготовить комнату для родителей у Алёны, она стояла невостребованная и предназначалась для будущих детей.
        Беда не приходит одна. Для меня переезд свекрови, как бы я себя ни настраивала на позитив, всё равно не был радостным событием. Зная её непростой и даже склочный характер, я не ожидала ничего хорошего. А оттуда, из заброшенной Богом деревни, приходили сведения, словно с фронта. Муж нервничал, я была на пределе своих сил. Только судьба решила подбросить ещё одно испытание – в один не очень прекрасный вечер позвонил зять и сказал, что Алёну только что увезла «Скорая помощь» и что ей будут делать операцию. Вот что записано в дневнике по этому поводу:
        «Сегодня ночью мою Алёнушку срочно прооперировали. Внематочная беременность. Мы с мужем уже так ждали внука или внучку, и вот… Господи, за что ты испытываешь нас? Вроде бы мы живём по твоим законам, не воруем, не желаем никому зла и не причиняем его, по мере сил помогаем всем, кто в этом нуждается…Не ходим в церковь? Да что толку, что многие богатые ходят туда, а потом совершают такие поступки, от которых волосы дыбом становятся… Господи, сжалься надо мной! Я простая слабая женщина, сделай так, чтобы с моей дочерью всё было хорошо!»
        Утром я поехала к Алёнке. В лифте встретила Вадима – на нём, как говорят, лица не было. Осунулся, похудел. Мне даже показалось, что в его чёрных волосах появилась седина. Я обняла его и отправила домой отсыпаться, а сама хотела пройти к дочери. Не тут-то было. Без халата меня не пустили, да и нужно было срочно пойти в аптеку, чтобы купить перевязочные материалы и лекарства. Бедные мы, бедная наша медицина! Плохо мы жили в Союзе? Да, были недостатки, но медицина была бесплатная, и уж, точно, бинты не приходилось покупать родственникам. После аптеки, а за лекарства я отдала месячную свою зарплату, я вошла в палату на четыре человека. Крашеные, но уже облупленные стены, панцирные кровати с несвежим бельём, допотопные тумбочки и стулья… В углу с закрытыми глазами лежала моя дочь. Я потихоньку села, но она тут же проснулась. Бледная, круги под глазами. Я взяла её за руку, стала успокаивать, но слёзы предательски скатывались по щекам. Тогда уже дочка стала успокаивать меня. Врачи её обнадёжили, что дети у них будут. Просто ещё годик – другой придётся подождать. Я просидела у дочери часа два-три, мы то
молчали, то старались ободрить друг друга. Когда она заснула, я отправилась к Вадиму, и там дала волю слезам. Теперь зять меня успокаивал и уверял, что дети у них будут.
        Буквально через пару дней от стариков пришла телеграмма, что они продали дом и выехали. Муж с зятем поехали в Москву, чтобы встретить их на вокзале и привезти к нам в Белгород. Егор в это время был в командировке, но даже, если бы он был на работе, вряд ли поехал встречать бабушку. Особых тёплых чувств к ней никто из моих детей не испытывал, она жила сама по себе и в воспитании внуков никакого участия не принимала. Есть такие бабушки, у которых душа за внуков не болит. У неё от второго брака был любимый сын Игорь, всю свою жизнь она посвятила ему. Игорь во время их переезда жил с женой и двумя детьми на съёмной квартире в Н-ске, и ничем родителям помочь не мог. С моим мужем, братом только по матери, он близок не был, слишком огромная у них разница в возрасте, почти 18 лет, да и разное социальное положение. Кто любит богатых и успешных родственников? Кто им не завидует? Вы знаете таких? Я лично – нет! Да и бедных не любят, чего уж кривить душой. Но о брате тоже приходится вспоминать, описывая те далёкие и не очень весёлые события.
        Как поёт в песне мой любимый певец и композитор Олег Митяев – «Лето – это маленькая жизнь». Наверное, он подразумевает приятные путешествия, новые знакомства, весёлое и беззаботное времяпрепрововождение. Явно, это всё не про нас. Уместить лето 2002 года в одну или даже две главы – задача очень непростая. Если бы всё в жизни не было связано в один тяжёлый узел, то можно было бы это лето пропустить и отделаться одной фразой: «Вот и лето прошло, словно и не бывало!» Но это, кажется, уже из другой песни.
        Уставших и буквально измождённых долгой дорогой и недоеданием стариков привезли к Алёне домой. Она на тот момент ещё лежит в больнице, я езжу из одного конца города в другой, чтобы навестить дочь и купить в аптеке очередную порцию лекарств. По пути покупаю продукты, чтобы вкусно накормить свекровь и свёкра. Мужа, как и полагается в плохом рассказе, отправляют на несколько дней в командировку. Остаётся зять. Но он настолько был потрясён внезапной операцией у жены, что снова закурил и не знал, чем ему заняться у себя дома, когда там поселились совершенно незнакомые для него люди. И хотя решение о том, что старики временно поживут у Алёны с Вадимом, мы принимали коллективно, я почему-то чувствовала за собой вину. Наверное, нужно было просто снять им квартиру, пока не найдём подходящий домик в деревне. Мне, именно мне, нужно было настоять на этом. Увы…С их приездом выяснилось, что денег на покупку у них нет совсем! Те, что выручили от продажи хаты, у них ушли на отправку контейнера, как потом оказалось, с барахлом, которое можно было просто выбросить. Пенсию в последнее время им задерживали, поэтому
на проживание средств тоже не было… Вот такой расклад. Пришлось закрывать досрочно один депозит, куда мы откладывали деньги на покупку коттеджа или участка под строительство. Так приезд свекрови отодвинул надолго мою мечту о родовом поместье. И не только это. Свекровь в который раз вмешалась в нашу жизнь с Александром с такой сокрушительной силой, что наш брак дал большую трещину. Вспоминать об этом больно.
        Почему у меня в жизни получается так, что мечтаешь об одном, а выходит с точностью до наоборот? Не умею правильно мечтать? Или тот, кто сидит на небе, думает: «А давай-ка я ей подброшу ещё испытание, выдержит ли? Справилась! Молодец! А следующее, слабо?»
        Когда Алёну выписали из больницы, я думала, что мы правильно поступили, поселив с ней бабушку. Заметим, родную бабушку! Она будет готовить, поможет в порядке содержать квартиру, поддержит морально. Я, привыкшая бросаться на амбразуру, чтобы защитить своих детей, помочь им по первому их зову, судила по себе. Свекровь была совсем другой! Она привыкла жить для себя, она любила отдохнуть после обеда, она не имела ванны, а поэтому не привыкла мыть её за собой или за дедом. Она, всю жизнь прожившая в глухой деревне, готовить не умела совсем! В нашем понимании. В её меню входил борщ, пельмени, беляши и жареная картошка. Ничего этого Алёне после операции есть было нельзя. Вадим тоже готовить не любил и не умел. Кто должен взвалить на себя обязанности кухарки? Конечно, любящая свою дочку мама. Как должна отреагировать свекровь, когда её отстранили от кухни? Правильно – недовольством. Вот с этого и началась череда скандалов, которые продолжались до тех пор, пока старикам не нашли хатку, подобную той, где они прожили свою жизнь.
        А пока в доме Алёны нарастал вселенский скандал, каких никогда не было в нашей семье. Нина Даниловна перед приездом уверяла сына, что её муж в последнее время исправился и пить перестал совсем. Правда, первые дни он как-то держался, а потом выпросил у жены деньги и пошёл за пивом. Пошёл и пропал. Вечером звонит испуганная Алёна:
        – Мама, дед пропал! Нам в милицию звонить или пока ждать?
        – А когда он пропал?
        – С обеда. Бабушка плачет, обвиняет Вадима, что он его одного отпустил в магазин. Так мы ему уже показывали туда дорогу! Не маленький же, не должен заблудиться?
        – А вы в парк ходили? – с надеждой в голосе спросила я.
        – Вадим сейчас его там и ищет.
        – Дочь, что ты сама предлагаешь?
        – Пусть папа приедет, хотя бы бабушку успокоит.
        – Ладно, сейчас разбужу. Ждите.
        Расстроенная таким поворотом дел, я подняла мужа, вызвала ему такси. Сама осталась дома, иначе я бы не сдержалась и всё высказала свекрови. Обращаться в милицию не имело никакого смысла – они принимают заявление только в том случае, если человека нет два или три дня. Так что нужно обходиться своими силами.
        Деда нашли в дальнем уголке парка в час ночи уже сильно пьяного. А в таком состоянии он становится буйным. От греха подальше муж забрал Алёнку ночевать к нам. Вадим остался дома. Эта сцена выбила его из колеи, и он не знал, как себя вести, как защитить жену от подобных сцен. Он долго потом стоял на балконе и курил одну сигарету за другой. А утром, когда все вроде бы успокоились, и Алёна вернулась домой в сопровождении Александра, бабушка заявила:
        – Если вы не хотите нам покупать дом, так и скажите. Дед не привык жить в квартире, вот он от безделья вчера и сорвался. Давайте мы уедем в Н-ск к Игорю, там и купим дом. Тебе же, сын, всё равно, где мы будем жить? Давно уже можно было найти домик! Наверное, Маша и не хотела его искать, а только делала вид!
        – Мама, что ты говоришь? Ты слышишь себя? Неужели тебе внучку после операции совсем не жалко? Куда ты собралась? Жить у Игоря на съёмной квартире? Ты о нём подумала? А обо мне? Что люди скажут, когда узнают, что я свою мать обратно отправил в Сибирь? Да и к Маше ты несправедлива. Она же старается найти вам хорошее жильё, а не развалюху! Неужели нельзя немного подождать?
        Мать опешила. Она не ожидала такого отпора от всегда выдержанного сына. Подумав немного, смахнула слезу, а плакать она умела по поводу и без, сразу успокоилась и примирительно сказала:
        – Ладно, подождём. Только давай завтра мы вместе с Машей поедем искать жильё.
        – Конечно, поезжайте. Сами посмотрите, может быть вам повезёт больше, – примирительно сказал Саша.
        Утром я заехала за стариками, чтобы отправиться по выбранным мною адресам. Мы наметили себе несколько сёл в радиусе тридцати километров. Увы. То хижина стоит в лесу, куда по бездорожью не проехать, то дом похож на сарай, то просят так дорого, что диву даёшься! Так что в первый день мы вернулись ни с чем. Нина Даниловна посетовала:
        – Вот, оказывается, и правда, тяжело подходящий домик найти. А завтра поедем?
        – Нет, завтра машина нужна будет Саше, да и меня завтра ждут дела – должна встречать делегацию. Я позвоню, когда в следующий раз поедем.
        Я не знаю сейчас, как в той обстановке я умудрялась ещё и работать. Писала не только статьи на русском языке для областных газет, но и книгу об Америке по заказу одного из издательств в том штате, где была. И книгу нужно было издать к сроку. Свекровь даже не спрашивала у меня, работаю ли я или взяла отпуск, чтобы посвятить себя заботе о дочери и помочь найти им жильё.
        Между тем, Алёна ещё чувствовала себя плохо. Да и проживание со стариками не прибавляло оптимизма. Вадим так и пребывал в ступоре. Если бы было куда сбежать из дому, он бы сбежал. На работе задерживался допоздна, чтобы не присутствовать при очередном скандале. Алёнка не могла всё время находиться у нас, потому что опасалась за своё имущество. Она помнила, что дед в порыве ярости, когда мы гостили в далёкой сибирской деревне, разбил топором стекло, когда его пьяного не пускали в дом. Обстановка накалялась, а поиски жилья затягивались. Мать снова решила всё высказать сыну по телефону:
        – Лучше бы мы поехали в сестре Гриши в Краснодар! Там бы давно жили в своём домике. Наверное, мы так и сделаем! Завтра получим контейнер, оставим его вам, а сами уедем!
        Саша пытался её образумить:
        – Мама, ты же сейчас сама ездишь и видишь, что подходящий вариант подобрать тяжело. К вам же ездить нужно будет! И медицина должна быть недалеко, и магазины. Думаешь, тебе одной тяжело? Нам всем сейчас непросто!
        – Это значит, мы вам мешаем! Я так и знала! Я не хотела к тебе ехать! Ты же теперь у нас новый русский, тебе до матери дела нет! Ты всю жизнь Гришу не любишь! И с братом не общаешься! Всё, мы точно уезжаем!
        Я стояла рядом и всё слышала. Выхватила у мужа трубку и крикнула:
        – Да что же Вы со своим сыном делаете? У вас есть хоть капля жалости или любви? – я бросила трубку и посмотрела на мужа. Он медленно начал оседать на пол.
        – Господи, Саша, что с тобой?
        – Голова… Она сейчас лопнет…
        Я помогла мужу добраться до дивана и вызвала неотложку. Гипертонический криз. Две недели на больничном.
        А в это время в ситуацию вмешались Егор с Женей. Бабушка позвонила внуку на работу и пожаловалась, что больше не может жить с Алёной. Тот, не позвонив нам, не выяснив всех обстоятельств, забрал стариков в свою однокомнатную квартиру, отдав им комнату. Сами с Женей они перебрались в свою просторную лоджию. Даже не нужно быть предсказателем, чтобы догадаться – Жене такая ситуация в корне не понравилась, и она вовсе перестала с нами общаться. Я имею ввиду не только нас с Сашей, но и Алёну с Вадимом.
        Нет, эпопея на этом не закончилась. Жильё для матери всё равно нужно было искать, и я, оставив больного мужа, продолжала ездить по деревням. Наконец-то повезло! В 15 км от Белгорода я нашла небольшой кирпичный домик в деревне, где есть и больница, и магазины, и дорога, и приличные соседи. Участок был очень большой, можно было начинать и строительство нашего дома. Об этом мы разговаривали как-то со свекровью, она сказала, что, если найдётся большой участок, то они не против жить рядом. Я повезла туда стариков, им тоже здесь. всё понравилось Мы оставили приличный задаток и забрали расписку. Хозяин в ближайшее время обещал забрать отсюда своего отца и полностью освободить домик.
        Ура! Можно бы поставить и точку! Ан, нет! Видно, кто-то из нас где-то сильно нагрешил. Проходит неделя, потом вторая, а хозяин кормит нас обещаниями. На третьей неделе Егор не выдержал и поехал с ним разбираться. Расторг сделку без нашего согласия и нашёл старикам хатку, в которую их вскоре и перевёз. Мой муж, чтобы завершить всё это – как они все его достали!– отдал сыну деньги на покупку хаты. Со мной он тоже не посоветовался. Вот что я записала тогда в дневнике:
        «В данной ситуации я осталась одна со своими мыслями, чувствами, переживаниями. Мне кажется, что жизнь разлетелась в клочья! Что мне остаётся делать, если даже муж не понимает меня? Начать жизнь сначала? Но как? Уехать из города? Куда? Почему в который раз за всё хорошее, что я делаю для родных и близких мне людей, я в ответ получаю чёрную неблагодарность? Я три месяца потратила на то, чтобы найти свекрови с её мужем приличное жильё, а мой сын поселил их в халупе, за которую они его ещё и благодарят! А мы теперь все плохие, только внук в глазах бабушки – самый любимый и преданный ей человек, и справедливый к тому же. Как мне, матери, было больно это слушать! Сын, который никогда и письма бабушке не написал, стал на её сторону, обвинив нас, что мы плохо обращались со стариками. Он даже не стал слушать, что я ему говорила! Вот только дом старикам он купил не на свои деньги, а на деньги отца! Недавно я случайно подслушала разговор, что дед Гриша ехал к нам с одной целью – перевезти потом сюда своего родного сына. Даже ценой того, что тот разведётся с женой. А я оказалась такой доверчивой и наивной!
Все первые слова свекрови о том, что она хочет жить с нами в одном дворе, приняла за чистую монету… Нет, она никогда не любила меня! Я теперь сомневаюсь и в том, любит ли меня муж. Почему он отдал деньги на покупку дома без моего согласия? Моё слово, моё мнение – для него пустой звук ? Мы ведь договаривались оформлять сделку на дочь. Теперь дом по наследству перейдёт их сыну… А наша, вернее, моя мечта о родовом поместье останется мечтой…»
        Я замкнулась в себе. У меня пропал аппетит, я перестала следить за своей внешностью. Если была возможность отказаться от работы, я отказывалась. К тому времени книгу я закончила, но она не доставила мне радости. Снова депрессия, добро пожаловать! Муж после больничного вышел на работу, приходил поздно, я в это время делала вид, что уже сплю. Разговаривать с дочерью или зятем мне тоже не хотелось. Что делать и как жить дальше, я не знала. Подсказка пришла оттуда, откуда я не ждала. Позвонила двоюродная сестра из деревни под Минском и пригласила погостить. Я, не спрашивая ни у кого ни совета, ни разрешения, купила билет. Вечером сообщила Александру:
        – Я завтра уезжаю в Белоруссию. Сначала к сестре, потом, может быть, в санаторий. Нам всем нужно прийти в себя.
        – Маша, ты права. Поезжай. Развейся, подлечись. Тебе, я понимаю, досталось больше всех. Кто может столько выдержать? Хотя ты и сильная личность, но у всех есть предел прочности. Прости меня, я, наверное, где-то был не прав, с тобой не посоветовался по поводу денег. Не жалей о них! Я просто уже не мог вариться в этом клубке интриг и скандалов. Лучше было бы, если бы они остались в Сибири. Хотя, что теперь говорить об этом… – муж обнял меня.
        – Саша, ты тоже прости меня, если я сделала что-то не так. К дочери я не поеду, не хочу её пугать своим видом. Скажешь ей сам, что я уехала в санаторий.
        – Хорошо, скажу.
        Утром Александр на служебной машине отвёз меня на вокзал.
        Говорят, время и природа лечат. В сосновом бору у сестры было уединённо и спокойно. Я могла подолгу сидеть на берегу озера и размышлять о своей жизни. В первое время, конечно, в голову лезли мысли грустные и разрушительные, вспоминалось всё, что со мной произошло, только в чёрном цвете. Видя, что я никак не могу прийти в себя, сестра предложила:
        – Маша, у нас в соседней деревне есть старик. Говорят, что он колдун. Во всяком случае, он многим помогает. Может лечить не только физические недуги, но и душевные. Давай я тебя к нему свожу?
        – Если ты считаешь, что мне это поможет, то давай съездим.
        Небольшой деревянный домик на краю деревни. Покосившийся забор, берёзы у окна. Типичная деревенская изба. Во дворе у крыльца собралось несколько человек. Мы заняли очередь. Все молчали. Когда подошёл наш черёд, мы вошли в небольшую комнатку, где в красном углу висела икона и горела лампадка. У входа лежал домотканый половик. Колдун был, если так можно выразится, типичным колдуном с окладистой седой бородой. Он внимательно посмотрел на меня:
        – Вы приехали издалека. Я знаю, что у вас произошло. Отпустите обиды на мужа и сына. Дочке вашей тоже сейчас плохо. У неё была операция. Хочу вас успокоить – дети у неё будут, мальчик и девочка. Ваша душевная рана очень глубока. Я дам вам траву, чтобы успокоить нервы. И дам вам совет – идите снова в Детский дом. Там ждёт вас дочка.
        – Моя дочь? Что она там делает?
        – Я вам больше ничего не скажу. Заваривайте траву три раза в день и пейте по полстакана.
        Никаких денег с нас колдун не взял.
        Всю дорогу до дома я думала над словами колдуна. Где ждёт меня дочь? Оля вернулась? Или он имел ввиду Алёнку, которая зачем-то поехала в Детский дом? Эти мысли посещали меня неоднократно, пока я жила у сестры, а потом ещё лечилась в санатории. Связь здесь работала плохо, но муж периодически дозванивался. В отпуск пока его не отпускают, Алёна вышла на работу и одновременно начала ремонт в кухне. Он выделил им с Вадимом деньги на покупку новой мебели. Старики обустроились, документы на дом мать всё же оформила на себя. Сын и невестка никому не звонят, внук однажды приходил в гости. Все относительно здоровы, передают мне привет и ждут возвращения.
        Я пробыла в Белоруссии сорок дней. Наверное, неспроста. Душа успокоилась, мысли пришли в порядок, сама я посвежела и повеселела. Снова начала читать книги моей любимой Луизы Хей и повторять аффирмации:
        – В моей жизни всё прекрасно! У меня замечательный муж, хорошие дети, прекрасный зять и неплохая невестка! Я себя люблю и одобряю каждый свой шаг! Жизнь поддерживает меня!
        По идее, после такой жирной чёрной полосы должна начаться светлая. Или я должна сама её создавать? А как же замечательный муж? Наверное, Вселенная услышала мой вопрос – Саша по приезду преподнёс мне подарок. Через неделю мы с ним улетаем в Грецию на остров Крит. Пока я обдумывала, что взять с собой на отдых, позвонил Глеб:
        – Мария! Вы в ближайшее время сможете со мной встретиться? Я вернулся из Англии, мне хочется с вами поговорить. Вы же такая благодарная слушательница!
        – Ой, Глеб, а ты настоящий Дон Жуан! Без комплиментов не обходишься! У меня осталась неделя до поездки, пожалуй, выберу время. Давай съездим в тот ресторан за городом, кажется, он называется «У озера»? Послезавтра устроит?
        – Да, я за вами заеду в 18 час, буду ждать на остановке недалеко от вашего дома. – Договорились! – звонок Глеба очень обрадовал меня. Настроение стало ещё лучше, мне казалось, что дальше судьба будет меня только баловать. Сколько же можно испытаний посылать на мою бедную голову?
        Перед встречей с Глебом я пошла к Даше, после долгого перерыва мне нужно было привести волосы в порядок. Даша очень обрадовалась моему приезду:
        – Мария Ивановна! Сколько лет, сколько зим! Алёнка очень ждала вас, скучала…
        – Да, ты же знаешь, какой непростой период жизни у нас был. Думаю, сейчас всё наладится! А как у тебя с Виктором?
        – Хорошо. Никогда бы не подумала, что он так красиво может ухаживать! Я прямо почувствовала себя женщиной, прекрасной женщиной!
        – Я рада за тебя! А ты и правда похорошела! Любо-дорого смотреть. Теперь из меня сделай красавицу!
        – В театр идёте?
        – Нет, на свидание!
        – Шутите? – Даша приподняла брови и сделала удивлённое лицо.
        – Конечно, шучу!
        После парикмахерской я выглядела прекрасно, сама себе даже понравилась. Вот что делает с женщинами внимание мужчин! Мы расцветаем, становимся сентиментальными, романтичными, а мир вокруг нас становится не таким уж плохим, как казалось раньше. Я надела своё любимое платье персикового цвета, светлые «лодочки», а из украшений на мне была нитка дорогого морского жемчуга. В ресторан, так в ресторан!
        Конечно, на нас сразу обратили внимание все, кто уже сидел за столами. Кем мы приходимся друг другу – молодой красавец и женщина неопределённого возраста, но явно, старше своего спутника? Глеб наклонился к моему уху:
        – Видите, какой живой интерес мы вызываем?
        – Да и ладно! Я не опасаюсь сплетен, муж знает, что у меня могут быть разные деловые встречи или интервью.
        Нас посадили снова у панорамного окна. Ранняя осень не навевала на меня грусти. Видно, печаль и слёзы остались там, позади, в тех летних днях, когда все и всё было против меня. Я посмотрела в лицо своему спутнику:
        – О чём сегодня будем беседовать?
        – А давайте о Вас! Я ведь ничего, по сути, не знаю о вашей жизни…
        – Ох, Глеб! Жизнь меня тоже не баловала. И о своём детстве я никому не рассказываю. Оно ещё печальнее, чем твоё. А я не хочу будоражить старые раны. Они затягиваются, но у меня такое впечатление, что детство, счастливое или нет, остаётся с нами на всю жизнь. Давай лучше вспомним студенческие годы, они у меня были самыми счастливыми!
        – И о любви тоже расскажете?
        – Конечно! Слава Богу, у меня не было такой любви, из-за которой, как сейчас говорит молодёжь, крышу сносит! Зато у меня было много парней, с которыми мы были друзьями.
        – В этом я и не сомневаюсь. Мария, с Вами можно дружить. Вы такая славная, такая дружелюбная и добрая! Я так подозреваю, что ваши так называемые друзья всё же были немного влюблены в Вас.
        – Про один случай расскажу, – я пропустила мимо комплимент, но он был как бальзам на мою истерзанную душу. – У меня была студенческая подруга, белокурая и голубоглазая Наташка. В неё-то и влюблялись все парни с нашего курса! А мне плакались в жилетку, когда она давала им отставку. На инязе в основном учились девушки. А на матфаке и физфаке – парни. Все они ходили в наше общежитие на танцы. У Натки всегда в запасе было два-три ухажёра. Один из них, высокий, стройный, с волевым лицом математик добился её расположения. Но ей он быстро надоел. Слава, так назову его, обратился ко мне с просьбой повлиять на подругу, назначив мне свидание. Конечно, Натке я об этом сразу же сказала, чтобы потом не было разговоров, что я отбила у неё ухажёра.
        – Это правильно, – вставил словечко Глеб, – девушки непостоянны. Увидев с Вами рядом бывшего парня, могут из-за ревности захотеть вернуть его обратно.
        – Именно так! Я не помню сейчас, какими словами я уговаривала Славу, знаю только, что мы потом долго с ним встречались, ходили в кино, бродили по лесу, подолгу сидели на берегу озера. Перед новым годом он пришёл к нам в общежитие, но Натка уехала домой к родителям. Так вот, Слава присоединился к нашей компании, мы танцевали то у себя в комнате, то спускались в общий холл. Как -то так получилось, что мы с ним в комнате остались вдвоём. Пили мы тогда мало, на столах стояло только сухое вино. Не знаю, вино ли виновато, либо Славик уже излечился от своей неразделённой любви, но он решил меня поцеловать.
        – И что?
        – Я дала ему пощёчину! И тут же выскочила из комнаты, спустилась в холл и вошла в круг танцующих. Щёки у меня пылали, внутри всё кипело от негодования! Разве так друзья поступают? Теперь, когда я вспоминаю об этом, мне не только смешно. Я ещё и думаю, что зря я так поступила! Может быть, со Славиком у нас всё ещё и хорошо сложилось?
        – А разве с мужем у Вас всё сложилось неудачно?
        – Нет, всё хорошо!
        – Но почему тогда он так часто отпускает Вас одну на отдых?
        – Работа у него всегда стоит на первом месте… Не будем о грустном! Как там, в Англии?
        – Честно? Да я там почти и ничего не видел! То переговоры, то деловые обеды, то изучение бумаг. Одним словом, тоже работа!
        – Ладно, Глеб, хорошо мы с тобой посидели, пора и домой.
        – Только обещайте, что мы ещё не раз встретимся! Кстати, спасибо за знакомство с сыном. Он у Вас очень толковый парень! Наверное, мы с ним сработаемся.
        Из ресторана нас тоже провожали десятки любопытных глаз.
        Пролетела ничем не примечательная осень. Снова приближался Новый год. Сказать, что всё стало спокойно в Датском королевстве, что все родственники успокоились и прониклись друг к другу любовью иди хотя бы симпатией – значит, покривить душой. Мы с Александром общались только с дочерью и зятем, все попытки мужа наладить отношения со своей матерью и отчимом не увенчались успехом. Там, наверное, подливала масла в огонь Женя. Ей не давала покоя мысль, что дочка после операции получила от нас такие дорогие подарки – кухню и мягкую мебель. Со стороны, действительно, выглядело всё именно так: мы любим и балуем дочь, а сын сам должен крутиться в этом жестоком мире. Без нашей поддержки. Только невдомёк было Евгении, что отец очень часто поддерживал Егора в бизнесе. Знакомил с нужными людьми, помогал заключать выгодные контракты, покупать оборудование по минимальной цене…Кроме этого, мы недавно отдали ему очень крупную сумму за приватизированную квартиру. Видно, что Егор не делился с супругой своим денежными проблемами и делами по фирме. Не считал нужным? Или он просто не видел её зависти и ревности к Алёне?
Но ведь в тот период они жили лучше в материальном плане, ездили отдыхать за границу, покупали престижные вещи – норковую шубу, дорогой автомобиль, серьги с бриллиантами. Почему же так сильна в невестке зависть? Не только к Алёнке, но и ко мне? Она одна у родителей, и они постоянно им с Егором помогают. Неужели у богатства нет границ? Я всегда считала, что денег у человека должно быть столько, чтобы ему хватало на его мечты. Зачем больше? От больших денег – большие заботы и неприятности. Только сын с невесткой так не считали…
        Меня такое положение дел, когда брат с сестрой не могут найти общего языка, не только не устраивало, оно меня очень тревожило и расстраивало до головной боли. Мы, родители, не вечные, а у них, кроме друг друга, и родственников нет. Как же примирить всех детей, включая зятя и невестку? Я ломала над этим голову, но ничего не могла придумать. То, что Евгения не звонила и не приходила, меня тоже не радовало. Хуже, что она настраивала против нас Егора. Только ненависть из души другого человека вытравить не получится! Нужно выждать время…
        Работы перед Новым годом у всех было много. Дочку после больничного всё-таки поставили начальником цеха, швейная фабрика заключила выгодный контракт с Испанией, куда отправляли готовую модную одежду. Алёнка к Новому году сшила себе шифоновый брючный костюм, а мне – длинное бордовое бархатное платье. Мужчины наши, хотя и работали в одном ведомстве, виделись редко, но зато дружно задерживались допоздна. Я много работала дома – переводила сложную документацию, а также ходила на презентации, выставки и встречи. Когда меня пригласили на утренник в загородный Детский дом, я хотела сразу отказаться, но потом вспомнила деревенского колдуна.
        – Идите в Детский дом. Там вас ждёт дочка.
        Воспоминания об Оле ещё посещали меня, хотя боль притупилась. Я мысленно желала несостоявшейся дочке всяких благ, представляла, как ей там хорошо в Германии живётся с молодыми родителями в шикарном загородном доме. Она имеет всё, что захочет, и её будущее прекрасно!
        И всё же я с внутренней дрожью поехала в этот новый для меня Детский дом. Что-то предчувствовала? Ждала? Наверное, лучше обратиться к дневнику:
        «Мне кажется, что всё в мире повторяется, всё уже сказано, всё прочувствовано, из всего сделаны выводы. Только каждый человек всё равно хочет получить свой уникальный опыт, чтобы совершенствовать свою душу. Я снова познакомилась с воспитанниками Детского дома, и малыши, особенно девочки, с ходу называли меня «мамой». Сердце при этом щемило от жалости к ним, но я понимала, что помочь им я не могу. В сторонке стояла девчушка и украдкой наблюдала за суетой вокруг меня. Мне показалось, что она чем-то похожа на Олю. Мысль, словно молния, пронзила:
        – Мне кажется, это и есть наша дочка!
        Итак, её зовут Надежда. Скромная девочка десяти лет. Далеко не красавица, но с выразительными пытливыми глазами. Учится хорошо, поёт, рисует, занимается вышивкой. Мечтает быть учительницей. В Детский дом попала в шесть лет, старший брат воспитывался здесь же, но уже, получив рабочую профессию, начал самостоятельную жизнь. Сестру забрать отсюда не захотел, мать лишена родительских прав. Узнав всё это, я снова подумала:
        – Почему в России, чьи женщины во всём мире признаны добрыми и милосердными, хранительницами домашнего очага, столько много брошенных детей? Почему из восьмисот детей, находящихся в детских домах и приютах области, за год только 37 обрели семью? А сколько из них действительно будут счастливы? И при всём этом рождаемость в нашей процветающей области в два раза ниже, чем смертность. Печальная картина…
        Многих детей после утренника забирали домой родственники, крёстные и наставники. Надя так и стояла в сторонке, еле сдерживая слёзы. Я подошла к ней и спросила:
        – Ты тоже кого-то ждёшь?
        – Нет, меня никто не забирает, – печально сказала девочка.
        – Хочешь пойти ко мне в гости?
        – Хочу, если отпустят.
        Делая что-то из лучших побуждений, не приносим ли мы больше вреда, чем пользы? И я, такая умная, умудрённая достаточно большим жизненным опытом, не могу дать однозначный ответ. «Слушай своё сердце!» – говорят мудрецы. Да, сердце мне подсказало, что прийти сюда надо было, но тоже сердце говорит, что добро нельзя делать наполовину. Ребёнок – не игрушка, которой можно поиграть и обратно поставить на полку. Ещё раз убедилась, что ничего в жизни не бывает случайного и ничто не проходит бесследно.
        Наденька на выходные начала приезжать к нам. Если говорить о чувствах, то такой любви, как к Оленьке, у меня не было. Девочка мне нравилась своей покладистостью, скромностью, трудолюбием, сообразительностью, желанием узнать новое и научиться всему, что я ей могла предложить. Мы вместе занимались языком, у неё была явная склонность, она схватывала на лету слова и целые фразы. Мы отдали её в художественную школу и спортивную секцию. Но это было уже позже. Я познакомила её с Алёной и Вадимом. Дочка сказала:
        – Мама, теперь только вам с папой решать вопрос об усыновлении или опеке. Если Оленька по возрасту годилась нам в дочки, то Надя может быть мне только сестрой. Вадим тоже так считает.
        – Хорошо. Если мы решимся на такой серьёзный шаг, ты ревновать не будешь?
        – Нет, конечно. Мы примем её как родную.
        Пропущу болезненную и долгую процедуру оформления Нади под опеку. На это ушёл почти год. Пока шло оформление, мы вместе с Алёной и Вадимом снова вернулись к поиску участка под строительство. То место, где предложили Александру на работе, мы с дочерью забраковали. Критерии у нас остались прежними, а эти участки были далеко от города.
        Поверить в такое трудно, но случилось всё практически в один момент! Жизнь сделала очередной вираж, и мы готовы были принять его с радостью. В ноябре мы наконец получили из органов опеки документы на Надю. В тот вечер, когда мы устроили торжественный «приём в семью», Алёнка попросила слова:
        – Мама и папа! Вы такие молодцы, что пополнили нашу семью. Наверное, судьба награждает и за хорошие поступки – летом мы с Вадимом ждём ребёнка!
        – Доченька моя, как я рада! – со слезами на глазах я кинулась обнимать Алёнку, – в каком месяце?
        – В июле.
        – Даём повышенное обязательство родить в мой день рождения! – пошутила я.
        – Конечно! Может быть, сделаем подарок накануне твоей пенсии? Бывают же такие совпадения?
        – Вадим, а ты кого больше хочешь, мальчика или девочку?
        – Пусть всё идёт своим чередом. Главное, чтобы Алёна и малыш были здоровы! Приму и мальчика, и девочку, и даже двойню!
        – Нет, с двойней ты переборщил! Давайте по одному!
        Мы с мужем были так рады за молодых, что не описать никакими словами. На момент беременности они были официально женаты шесть лет.
        Этой осенью мы наконец нашли себе место под солнцем. Самое главное – в 10 км от города! Два смежных участка находились возле леса, а в посёлке была вся инфраструктура – садик, школа, медпункт и магазины. Оформление документов тоже прошло без задержек. Нас, единомышленников, которые хотели иметь своё родовое гнездо было пятеро – мы с мужем, Надя и Алёна с Вадимом. Мы смотрели в будущее с оптимизмом.
        ГЛАВА 6
        МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ
        В это время, когда Алёна ждала ребёнка, Вадим ходил гордый. Он так ждал первенца! Так хотел его! По-моему, счастливее поры в семейной жизни Алёны не было, особенно это стало ясно с позиции сегодняшнего дня. Они обустроили квартиру, сделав там перепланировку. Кроме этого, Вадим в очередной раз бросил курить! Что нас всех порадовало. На работе у него ладилось, он зарекомендовал себя грамотным специалистом, съездив на месячную переподготовку в Москву. Нет, у родственников он не останавливался, только приехал к ним на выходные. Жить месяц под опекой матери и воспитательными беседами бабушки он уже не хотел, о чём не раз говорил Алёнке.
        Так получилось, что в круговерти своих дел все мы как-то перестали бывать у Даши. Для Вадима оказалось большим сюрпризом, что Даша с Виктором приехали сюда, в его родную деревню, месяц назад. Они официально зарегистрировали свой брак, жили у брата, и тоже ждали ребёнка. Когда по возвращению Вадим сообщил нам эти новости, мы с Алёной не знали, радоваться или огорчаться. По поводу Виктора, его инфантильности, эгоизма и ненадёжности, мнения наши с дочерью совпадали. Только я снова, в который раз, пожалела, что познакомила их. Интуиция подсказывала мне, что брак этот не принесёт Даше счастья. Что мне делать со своей интуицией, вещими снами и нечаянными озарениями? Иногда я сама себя боялась, и когда виделось что-то нехорошее, повторяла как заклинание: «Всё будет хорошо!»
        А хорошо получалось не всегда. Придётся вспомнить ещё один случай. Из-за этого я не стала учиться вождению и не получила права. О чём потом, проживая за городом, очень сильно жалела.
        Надя была в школе, муж на работе. Я пришла с какого-то мероприятия и решила в этот день больше ничем серьёзным не заниматься. Позвонила приятельница из нашего дома:
        – Маш, чем ты занимаешься?
        – Ничем, отдыхаю.
        – Послушай, мы как-то с тобой хотели сходить на каток. Давай сейчас?
        – Как-то я не готова.– я уже переоделась в домашнюю одежду и просто хотела поваляться с книгой в руках
        – Да что тут особо готовиться? Коньки у тебя есть, особый спортивный костюм не нужен. Надень брюки и курточку. Ну, пожалуйста, пойдём! Я так устала от домашней рутины! – в голосе приятельницы сквозили такие отчаянные нотки, что я со своей неуёмной сострадательностью к людям просто не выдержала.
        – Ладно, встречаемся у моего подъезда через полчаса, – я уступила просьбе, зная о её нелёгком периоде в семейной жизни.
        Когда мы пришли в крытый ледовый дворец, который в городе построили недавно, и он был на тот момент единственным, на лёд никого не пускали, хотя по времени начиналось как раз массовое катание. Там шёл хоккейный матч юниоров. Всех пришедших попросили подождать полчаса.
        – Лида, видишь, не зря я не хотела. Давай вернёмся домой. Скоро Надюша придёт, её покормить нужно.
        – Маша, ну что ты? Раз пришли, подождём! Тем более, мы с тобой давно не виделись, поболтаем пока.
        – Не обижайся, наверное, я пойду…
        – И ты меня одну оставишь? Разве так подруги поступают? – она снова надавила на жалость и порядочность.
        – Ладно, пойдём сядем, расскажешь мне, что там у тебя случилось…
        Через полчаса всех пустили в раздевалку. Я давно не каталась на коньках, поэтому держалась ближе к бортику. Лида помчалась вперёд, обгоняя молодёжь. Мне было как-то не по себе. А когда первый раз меня толкнули и я упала, то, дождавшись подругу, сказала ей:
        – Ты катайся, я тебя в холле подожду.
        – Маша, что ты заладила одно и тоже! На тебя всё это не похоже! Пойдём со мной! – Лида увлекла меня в гущу катающихся.
        И тут меня снова сбили! Я упала на руки и услышала треск. Поднялась с трудом, поддерживая кисть правой руки. Когда вызвали врача, он определил перелом запястья.
        Саши в городе не было, беременную дочь я беспокоить не стала. В травмпункт мы добрались с мужем Лиды. Повезло только в том, что перелом был закрытым, и врачу без операции удалось сложить кости. А ведь меня три раза останавливал мой Ангел-Хранитель! Но я его не послушалась… Как не слушают матерей наши взрослые дети, а ведь именно мы своей всепоглощающей и, в некоторых случаях, жертвенной любовью, да и положительной энергетикой подпитываем их всю жизнь,.
        Через день или два приехал Егор, узнав о несчастном случае. После ссоры мы с ним ещё не виделись, хотя я переживала за него и иногда звонила на работу, чтобы не пересекаться с Женей. Да, он знал, что у нас появилась приёмная дочь, что Алёна ждёт ребёнка, что мы купили два участка земли для строительства. Ко всем нашим радостным событиям он отнёсся, к моему очередному огорчению, прохладно. Случилось, вот и хорошо.
        – Как же тебя угораздило сломать руку в преддверии лета?– не то с сочувствием, не то с осуждением спросил он.
        Я подробно рассказала ему всю историю. Потом добавила:
        – Конечно, вы с Женей не особо верите в мистику, гадания, сновидения. Вот послушай меня внимательно и запомни. После того, как мы взяли к себе Надю, мне снится сон. Вы с Женей пришли к нам в гости и спрашиваете:
        – Мама, а нам дадут девочку из Детского дома, если мы живём в однокомнатной квартире?
        – Наверное, не дадут. Нужно обзавестись своим домом. Там, по соседству, где мы с папой купили участок, продаётся неплохой домик. Его нужно немного перестроить, сделать там детскую, а затем идти в опеку. Выбрать ребёнка из базы данных и потом оформить.
        – Ты правда всё это видела или придумала?
        – Егор, разве ты не помнишь, как в детстве сбывались мои сны и предсказания? Зачем мне сочинять?– я возмутилась, а потом быстро перевела разговор. – А что у тебя с сыном?
        – Немного лучше. Возил его к прабабушке, она его одарила подарками. Ты знаешь, меня огорчает и даже возмущает, что Саша растёт меркантильным. Если не пообещаешь купить ему подарок, то он и в гости не хочет ехать.
        – Я об этом знаю. Только ребёнка жалко – кто его побалует, если Валентина еле концы с концами сводит? Да и ты не очень-то балуешь их деньгами.
        – Мам, с деньгами всё время напряжённо. Ты же знаешь, как тяжело продвигать свой бизнес! В любой момент партнёры могут тебя подставить. Вот и сейчас мне нужна тысяча баксов. Может, ты мне займёшь?
        – Егор, если бы они лежали в тумбочке, может быть, я тебе и дала. Хотя с отдачей у тебя всегда задержки. Но… У нас деньги на депозите, срок ещё не подошёл, снять я их не могу. Да и кто мне их отдаст, если я не смогу расписаться? Ты не видишь, какая у меня рука синяя? И пальцы не шевелятся!
        – Ладно, мам, извини, я как-то не подумал.
        – Егор, а Женя ещё долго злиться будет? Ведь лично я ничем её не обижала. Это вы сделали всё наперекосяк с покупкой домика для бабушки. А я осталась крайняя! – мне снова было больно об этом вспоминать.
        – Мам, она долго отходит. Не трогай её. Тем более, что у нас в очередной раз не получилось с ребёнком.
        – Выкидыш? – я сразу забыла, что мы не разговариваем с ней, и что я сердилась на неё за покупку домика. Меня всегда трогает чьё-то горе. Возможно, это отсутствие характера или принципиальности, но такая я уж есть.
        – Да.
        – Бедная Женя! Наверное, она с новой силой завидует Алёне? Что же ты себе такую жену выбрал? Жил бы с Валей, рос бы сын с отцом, была бы нормальная семья. Мне как-то Сашок сказал, что мама до сих пор папу не может забыть… – не хотела я вспоминать бывшую невестку, но фраза как-то сама вылетела.
        – Не нужно ворошить прошлое. У нас с Женей всё хорошо. Ладно, я пошёл!
        После посещения Егора на душе стало горько. Я-то думала, что сын пришёл проведать больную маму, а ему деньги нужны. Неужели мы с Сашей сами по себе никому уже не интересны? И общаются с нами только потому, что мы материально можем помочь? А зять согласился строить вместе с нами дом, потому что мы не просили вкладывать в строительство его деньги? Впрочем, у них с Алёной как не было больших денег, так и не предвиделось. Исполнительный Вадим получал фиксированную зарплату и не собирался менять работу. Зачем, если есть состоятельный и добрый тесть?
        На этапе обсуждения плана строительства усадьбы предлагались различные варианты: один большой дом на две половины с общей кухней, два дома на двух участках, один маленький дом и один большой на всю семью. При любом варианте нужен проект и деньги на его реализацию. После покупки домика в деревне для стариков, денег на два первых варианта уже не было. Да и на фоне разлада в семье Александра, где мать до сих пор практически не разговаривала с сыном, у молодёжи проснулись прежние мысли – им хотелось, чтобы у будущего ребёнка рядом были дедушка и бабушка! Чтобы не прервалась связь поколений! Алёнка в интересном положении стала сентиментальной, она вспоминала своё детство, где ей не хватало бабушки. Вадим её поддерживал, потому что в его детстве именно бабушка принимала активное участие в его воспитании. И он был ей за это очень благодарен! Да и наши с ним отношения в этот период напоминали отношения мамы и сына. Он советовался со мной по поводу здоровья Алёны, уважительно называл «моя тёщенька», не отказывал ни в одной просьбе. Он очень хорошо относился и к Наде, из чего я сделала вывод, что из Вадима
получится замечательный отец! Если обрисовать ситуацию в целом, то к моменту, когда начали копать яму под фундамент, мы представляли собой единую сплочённую семью! Единственное большое огорчение и неудобство – моя правая рука в гипсе. Из-за этой руки я отказалась от встречи с Глебом, а он снова надолго уезжал куда-то за рубеж. Мы поговорили с ним по телефону, и на прощание я в который раз просила его оставить надежду на взаимные чувства к нему со стороны Алёны:
        – Глеб, ты знаешь, что я к тебе очень хорошо отношусь, ты у меня как сын! И я желаю тебе счастья! Теперь, когда Алёна с Вадимом ждут ребёнка, шансов у тебя нет! Пока будешь в Швеции, присмотрись там к девушкам. Тебе пора обзавестись семьёй!
        – Мария, я понял, что проиграл. И даже рад, что сейчас уезжаю и долго не буду видеть Алёну. Я желаю ей счастья! Не знаю, как скоро я смогу забыть её… Любовь не всегда бывает взаимна. Наверное, чаще всего она приносит горе и разочарование… Я ни о чём не жалею. Спасибо Вам, что Вы были так добры ко мне! К сожалению, я буду вынужден прервать отношения и с Вами. Чтобы похоронить свою любовь… Чтобы никто и ничто не напоминало мне о ней… Прощайте, Мария!
        – Прощай, Глеб! Удачи тебе!
        Меня раздирали противоречивые чувства. Мне до глубины души жалко было Глеба, и, честно, немного себя, потому что встречи с ним доставляли мне удовольствие. Ведь с родным сыном мы по жизни никогда не были так близки, как с Глебом. И в роли зятя он мне тоже подходил больше, чем Вадим. С другой стороны, если бы Глеб был всё время рядом, то у Алёнки непременно иногда бы возникали мысли о том, что её жизнь могла быть другой. Тем более, у беременной женщины так резко менялось настроение! Мне иногда даже жалко было Вадима, который старался выполнить все капризы жены.
        Теперь давайте вспомним всех остальных героев моего повествования, которые сыграли или ещё будут играть определённые роли в нашей семье, включая дочку и зятя.
        Пока оставим в покое бабушку Шуру и Варвару Васильевну, родственников Вадима из деревни «Гадюкино». Они продолжали жить своей семьёй в Подмосковье, изредка перезваниваясь с Вадимом. Да, они обрадовались известию о беременности Алёны, конечно, и желали ей здоровья. О помощи в воспитании внука, а мы уже знали, что будет мальчик, Варвара Васильевна не заикалась даже. Зачем ей это нужно с её махровым эгоизмом? Впрочем, нас это устраивало.
        О Нине Даниловне и её муже Григории, наверное, можно больше и не напоминать. Свою отрицательную роль они уже сыграли, пусть спокойно доживают свою старость. Изредка Алёна с Вадимом, также, как и мы с Александром, будем их навещать. Но не из любви внучки к бабушке, или сына к матери, а чисто из чувства долга. Просто мы с мужем так воспитали Алёну, что оставить стариков без внимания она не могла. Выросла сострадательная и не помнящая зла. Хорошо ли это в современном мире? Я уже сомневаюсь…
        Сын с невесткой ещё не раз вмешаются в нашу жизнь, поэтому придётся о них постоянно помнить. Внук Саша тоже периодически появляется у нас, дедушки с бабушкой, он растёт, меняет свои взгляды на отношения с отцом и всеми остальными родственниками.
        Кто ещё у нас? Ах, да, Даша с Виктором! Легки на помине! Весной этого года, когда мы приступили к строительству родового поместья, Даша одна приехала из Москвы. Срок беременности у неё на месяц больше, чем у Алёны. Приехала одна потому, что у Виктора лопнул очередной бизнес, и ему нужно было обезопасить жену от мести кредиторов. Даша приехала почти без денег. Тут же нашла квартиру, обзвонила своих бывших клиентов, чтобы заработать деньги на проживание и выписку из роддома. Они ждали девочку.
        Я помню то жаркое лето, когда два «колобка», Алёна и Даша, гуляли вместе, гордо выставив огромные животы. Смеялись друг над другом, как они не могли достать пряжку на обуви, чтобы застегнуть. Делились своими новыми ощущениями, когда детишки внутри начинали бурную деятельность, говорили о вкусовых изменениях. Алёна больше хотела мясных продуктов, Даша – фруктов. Разница в том, что одна ждала мальчика, а другая девочку?
        Мы все, в том числе и Вадим, поддерживали Дашу в этот непростой для неё отрезок жизни. К июню, когда подходил срок рождения дочери, Виктор сообщил, что приехать он не может. И денег на выписку не пришлёт. Даша расстроилась, конечно, но как любящая женщина, простила ему всё, надеясь на лучшее. Непростая история жизни Даши тоже не входит в мою исповедь. Коснусь только тех моментов, которые как-то характеризуют моего зятя. Вадим, когда появилась на свет девочка, и Дарья в честь подруги назвала её Алёнушкой, последними словами ругал друга:
        – Как он мог так поступить! Мало того, что отправил беременную жену одну в город, где у неё нет своего жилья, так ещё и денег не прислал! И сам на выписку не приехал! Разве так мужчины поступают со своими любимыми женщинами?
        Алёна тоже ругала Виктора и радовалась тому, что её муж при ней и очень заботится о её здоровье, настроении и ждёт с нетерпением первенца, своего наследника! Так по-разному складывались отношения с мужьями у подруг. Мы все вместе, Алёна, я и Надя, пришли на выписку Даши с дочкой. И сделали для неё праздник – с шарами, цветами и киносъёмкой. А потом я ей нашла однокомнатную квартиру в нашем доме, в соседнем подъезде, за символическую плату, и помогала Даше в уходе за новорожденной дочкой.
        Между тем приближался мой день рождения и срок родов у Алёнки. Из-за того, что дочь перенесла уже две операции, да и врачи считали, что возраст для рождения первого ребёнка критический, дочку в больницу положили заранее. Стояла невыносимая жара! Дни в ожидании тянулись медленно, мы все были в таком напряжении, что про мой юбилей никто и не вспоминал. Вадим часто приезжал в больницу, а потом отвозил меня домой, где я его и кормила ужином. Нельзя же оставлять зятя голодным, ему тоже силы будут нужны! Они с Алёнкой постоянно были на связи. Да, я как-то упустила этот момент, уже года два у всех членов семьи были сотовые телефоны.
        В ночь перед днём моего рождения позвонила Алёна и сообщила, что начались схватки. Она попросила до утра не волноваться, родовая деятельность у неё замедленная, к утру, по словам врачей, она не родит. Мне этот день не забыть никогда! Вот что коротко записано в дневнике: « Дочка только что позвонила и сообщила, что идёт в родильный зал. Сижу одна в квартире, жду. Зажгла церковную свечку, читаю молитвы. От волнения начал дёргаться глаз. Параллельно принимаю поздравления с юбилеем. Прошло более двух часов… Чувствую, что нужно ехать в роддом. Влетаю в приёмную, со слезами в голосе спрашиваю фамилию:
        – Всё хорошо, её только что прооперировали.
        – Как? Она два часа назад сама пошла в родильное отделение!?
        – Я ничего вам больше сообщить не могу, звоните врачу.
        Конечно, сразу дозвониться не получилось. А когда трубку наконец взяла лечащий врач, то она сообщила, что во время родов была большая вероятность потери ребёнка, и было принято решение срочно провести кесарево сечение. Я еле успокоилась, позвонила зятю и мужу. А вечером мы вдвоём с Вадимом распили бутылку водки, которая стояла со дня свадьбы именно для этого случая. Здесь надо заметить, что водку до этого я в рот не брала. Так в день выхода на пенсию дочка сделала мне подарок на всю жизнь – родила внука. Имя ему дал её муж. В нашем роду прибыло, появился ещё один член семьи – Максимка.»
        Когда в свой прошлый юбилей мы играли в фантики, нам с мужем попалась записка: «Вы получите большой сюрприз от своих детей!» Получили!
        В этот год, когда родился внук, маленький двухэтажный домик на одном из участков был под крышей, мы начинали там внутреннюю отделку и надеялись вскоре туда переехать, чтобы руководить стройкой на месте. Пока же мы с мужем жили у себя, дети в нашей бывшей квартире, и мне приходилось разрываться между тремя домами. Вот когда я особенно пожалела, что не смогла получить права! Рука по-прежнему болела и не сгибалась в запястье. А ведь муж уже купил мне машину! Только теперь на ней ездили Алёна с Вадимом. Как они заметили, сейчас им машина гораздо нужнее, чем мне. Машина должна ездить! Для молодёжи неважно, что машина не их. Всё, что мы с Александром могли им дать, они брали без зазрения совести. А вопрос с моей учёбой отодвинулся на неопределённое время…Никогда счастье не бывает полным и безмятежным!
        Появление долгожданного малыша в нашей семье, наверное, как и в любой другой, изменило привычный уклад жизни. Я резко оставила любимую работу и большую часть времени проводила у дочери, которая была очень слабая после очередной операции. Мальчик родился крайне беспокойным, хотя педиатры утверждали, что здоров. Как может здоровый ребёнок кричать, без преувеличения, 3-4 часа подряд? И столько же не спать? Хорошо, что мы с мужем успели отделать одну комнату в гостевом доме, Алёна в конце лета, когда чуть окрепла, начала привозить малыша на усадьбу. Там, на свежем воздухе, после укачивания в коляске, Максимка засыпал. Только сон был непродолжительным, через полчаса мне снова нужно было возить его по дорожкам молодого сада. Я пела малышу песни и в эти моменты ощущала настоящее счастье! У нас есть наследник! Ночью молодёжь дежурила около сына по очереди. Вадим иногда забирал ребёнка на улицу и ходил с ним на руках, чтобы дать Алёне хотя бы немного поспать. Я восхищалась терпением зятя и его заботой о жене и сыне, и об этом не раз говорила Алёне:
        – Помнишь, Алёна, что мы с тобой предполагали, что из Вадима выйдет хороший отец? А ведь у него не было примера для подражания! Сколько в нём любви к малышу! Он просто на него не надышится! Другой бы молодой отец сам ночью сбежал бы куда глаза глядят от такого крика, а Вадим даёт тебе отдохнуть. Знаешь, он так вырос в моих глазах! Я, мне теперь кажется, из-за Максимки и зятя полюбила!
        –А ты раньше его не любила? Мне казалось, что у вас с ним очень хорошие отношения! – удивилась Алёна.
        – Я же о чувствах говорю! Я всё время присматривалась к нему, анализировала, наблюдала за его взрослением, но того тёплого чувства, что испытываю сейчас, когда хочется обнять и приласкать, у меня не было!
        – Мам, я так рада за тебя, за нас всех! И Надюша тоже стала к тебе относиться как к маме. Она как тебя теперь называет?
        – У нас недавно с ней был на эту тему разговор. Она спросила, можно ли ей нас называть мамой и папой? Она стеснялась сама перейти. Для неё, девочки-подростка, вопрос слишком серьёзный! Ведь она помнит свою маму, хотя ненавидит её за то, что та бросила детей и ни разу к ним не пришла в Детский дом. Кстати, брат тоже так не появился, хотя она уверена, что он знает, где её найти. Какая горькая участь у брошенных детей! Я предполагаю, да и воспитатели говорили мне об этом, Надя всё равно в душе хочет увидеть свою родную маму, и чтобы та была такой, о которой она мечтала в дни своего одиночества в детском доме…
        – Так ты думаешь, что она тебя не любит?
        – По-своему любит… Но сердцу не прикажешь, очень оно ранимое, это детское сердце… Я случайно нашла черновик письма, или письмо, которое она не отправила… Это письмо Нади к своей маме… Грешна, не смогла просто выбросить и не прочитать. И только сделала себе хуже. Мы, люди, такие мазохисты! Знаем, что будет нестерпимо больно, а всё равно делаем!
        – А ты не хочешь повидать её мать и поговорить с ней?
        –Ты, что, Алёна! Я не могу ей простить, что она сделала с ребёнком, со своей родной дочкой! Пусть кто угодно мне говорит о прощении и милосердии, но я лично ненавижу таких женщин!
        – А если Надя захочет повидаться?
        – Я не имею права ей запретить. Но, честно, не хочу, чтобы она с ней встречалась. Мне будет не по себе…Наверное, обидно. Да и пока она в местах лишения свободы, этого не случится. Ладно, Алён, не хочу больше на эту тему. Скажи лучше, как там дела у Виктора и Даши? Надо выбрать время к ней забежать, да только где его брать?
        – После выписки нас с Максимом из роддома, когда они все вместе пришли поздравить меня с сыном, я их не видела. И перезваниваемся не часто, малыши не дают. Знаю только, что Виктор ищет работу, но, как всегда, его всё предложенное не устраивает. А Даше приходится работать на дому. Кто кормить семью будет? Кстати, Даша согласилась быть нашей крёстной.
        – Я так рада этому! Теперь вы с ней будете не просто подругами, а почти родственницами! Только вот почему Даше так с мужьями не везёт? Когда мы с ней познакомились, у неё тоже был неработающий и, в добавок, пьющий. Теперь какой-то несерьёзный, хотя и не пьющий. Судьба у неё такая или не может их держать в ежовых рукавицах? Снова она работает, а он сидит на её шее!
        – Ну, он сейчас выполняет роль няньки… А так, если нанимать, тоже получается недёшево.
        – Ладно, пусть сами разбираются! У вас с Вадимом всё нормально? – я поменяла тему разговора.
        – Да, словно медовый месяц наступил! Столько в нём нежности, восхищения, детской непосредственности! Ко мне и к сыну. Только почему счастье всегда идёт рука об руку с трудностями? Не успели научиться обходиться без вашей помощи, стали сами зарабатывать прилично, снова нужно жить на его зарплату. Я думаю, что нам с Вадимом нужно открыть свою фирму.
        – Алёна, ребёнку два месяца, а ты о фирме! Тебе окрепнуть надо! Здоровье твоё и малыша – вот что главное!
        – Я всё прекрасно понимаю! Только время сейчас такое, если не крутиться, то ничего и не получится. Вон, Егор с Женей допоздна в фирме работают!
        – И что с этого? Я не вижу, чтобы Женя была счастлива. Они ведь специально за два дня до моего рождения и появления Максимки уехали в отпуск! Ей больно смотреть на детишек! Она давно хочет родить, но не получается. Карма? Я по-другому объяснить не могу. Егор сказал, что они оба обследовались и оба здоровы.
        – Ты знаешь, мама, я согласна с тобой, что любой плохой поступок бумерангом возвращается. Не сразу, и не от того человека, которому ты причинил боль. Это же по вине Жени ребёнок растёт без отца! Я ни разу от неё не слышала, чтобы она просила Егора привезти сына к ним. Если бы жена захотела, то и муж бы проявлял больше заботы о сыне… Да, каждый несёт свой крест.
        – Хорошо, что ты понимаешь закон поступка и следствия… Давай договоримся никогда не причинять друг другу боли!
        – Давай! – Алёна обняла меня и расцеловала. Так и просидели мы с ней довольно долго, обнявшись и взявшись за руки, глядя на спящего малыша. Какое это блаженство смотреть на внука и видеть в нём своё продолжение! Вот оно, счастье!
        Теперь немного мистики. Когда по поводу продолжительного крика Максимки официальная медицина ничего не смогла сказать, а тем более, сделать, мы начали искать деревенскую бабку. Она оказалась на соседней улице от нашей усадьбы! Алёна взяла фото малыша и поехала к целительнице. В это время я буквально трясла на руках Максима, чтобы успокоить его. И вот оно, чудо! Ребёнок резко замолчал, зевнул и моментально заснул. Проспал три часа подряд. С тех пор такого сильного крика, до боли в ушах, мы не слышали.
        К этой же целительнице, а та ещё могла видеть и будущее, вскоре поехала и Даша. Не только по поводу здоровья Алёнушки, но и хотела узнать, как изменить свою нелёгкую жизнь, что мешает ей в браке быть счастливой. Целительница не стала её расстраивать, она только сказала, что Дашу ждут крутые перемены.
        Перемены эти не заставили себя ждать! Я и Алёна стали не только свидетелями, но и главными утешителями Даши. Повторю, что подробности мне придётся опустить, их набирается ещё на один роман. Короче, Виктор нашёл себе любовницу. Он с полгода метался между двумя женщинами, а когда молодая подруга забеременела, он забрал её к себе в Подмосковье. Даша с дочкой остались в чужой квартире, без поддержки, без постоянного дохода. Понятно, что мы с Алёной бросить в беде нашу подругу не могли. Я помогала нянчить Алёнку, пока Дарья ходила по домам и стригла всех подряд, лишь бы ей платили. Напомню, родственников у неё не было, а родители Виктора спокойно приняли вторую жену. Реакция Вадима на такое поведение друга была крайне отрицательной!
        – Да, я понимаю, что мужчина может увлечься на стороне. Но зачем семью рушить! Зачем ребёнка оставлять сиротой! Он что, не понимал, какие последствия будут? Его насильно затащили в постель? Ох и дурак! Такой хозяйки, как Даша, он больше не найдёт! И дочку потеряет. Я никогда так не поступлю!
        Ещё моя бабушка, очень мудрая женщина, говорила мне: «Не зарекайтесь!»
        Жизнь любого человека можно описать всего тремя словами – родился, жил и умер. К счастью читающей публики, есть люди, которым дано (свыше?) описать, как именно жил человек. Не все становятся известными писателями или публицистами, но если вдруг в ком-то просыпается потребность изложить свою или чью-то историю на бумаге, то эту внутреннюю потребность нужно удовлетворить. Чем я сейчас и занимаюсь. Ведь ничего в этом мире случайного не бывает! И если я села писать, то это кому-то нужно…
        Так на чём я остановилась? Мы начали строить родовое поместье, и, как по заказу, у нас появился маленький человечек, который будет там расти. Как относились окружающие нас люди к тому, что мы в очередной раз собрались съезжаться с семьёй дочери? По-разному. Любочка, моя подруга, о которой я вскользь уже упоминала, поддерживала меня, потому что тоже прониклась идеей родового гнезда. Она изредка приходила ко мне в гости с внучкой, почти ровесницей нашего Сашеньки. Пока дети играли в другой комнате, мы на моей просторной кухне за чашкой чая вели беседу:
        – Маша, я тебе завидую, что у тебя есть дочь! У меня с сыном отношения доверительные, но с невесткой мы не всегда находим общий язык. Особенно в вопросах воспитания внучки. Она с ней очень строга! И ругает меня, когда я покупаю внучке подарки. А как не покупать? Она у меня пока единственная! Если мама строгая, и бабушка такая же, как девочка вырастет женственной? Я не видела, чтобы невестка разговаривала с ребёнком по-человечески! Вечно кричит, вечно у неё нет времени, вечно она ей мешает!
        – Наверное, для твоей Алёны рождение ребёнка было преждевременным! Не созрела она для материнства, не нагулялась! Это моя выстрадала ребёнка, поэтому сейчас пылинки сдувает! Тоже боюсь, что перекос в воспитании будет! Для детей всё плохо – и когда черезчур любят, и когда растёт без родительской ласки и внимания! – говоря это, я действительно опасалась сверх любви родителей к Максимке. – Люба, ты видела моего зятя, как он тебе? Есть в нём черты характера типичного азиата?
        – А ребёнок на него похож?
        – Нет! Он светленький и голубоглазый, в нашу породу! Интересно, а у него какие дети будут? На дедушку похожие?
        – Маша, ты очень далеко решила заглянуть! Дай, Бог, конечно, дожить до правнуков! А насчёт черт… Мне кажется, что все азиатские народы очень дорожат семьёй, любят детей, имеют их много… Я не говорю про Китай, где сознательно ограничили рождаемость, но во Вьетнаме, мне помнится, детей в семьях много. Алёна же на одном останавливаться не собирается!
        – В планах – трое. А там видно будет. Это они с Вадиком всё считают себя молодыми, а так ведь к тридцатнику дело идёт! Каждый год она рожать, естественно, не будет, а в запасе времени не так и много…
        – Моей невестке уже тридцать, не знаю, хочет ли ещё ребёнка и когда планирует… Вадик очень детей любит! Он Оксаночку просто обожает! Вот кому мамой нужно было быть!
        – Да, Люба, в семьях наших детей, я смотрю, всё же матриархат. Если посмотреть со стороны матери дочери, как у меня, то такое положение дел даже радует. Алёна, правда, говорит, что они решают всё сообща, но я вижу, что глава семьи всё же она. Если посмотреть твоими глазами, то, наверное, становится обидно за сына, что он под каблуком у жены. Так ведь?
        – Ты, Маш, права. Но я стараюсь не вмешиваться, пусть живут, как им удобно. Считает ли мой сын, что он под каблуком или нет, мне всё равно. Его жена устраивает? Да! Пусть живёт! Не я их сводила, и не я их, если, не дай Бог, конечно, разводить буду. А как твоя сватья к Алёне относится? – Люба как-то резко перевела разговор в другое русло.
        – Нейтрально. Живёт в своё удовольствие, никто ей особо не нужен. Москва не так далеко, могла бы приехать на внука посмотреть. Не понимаю я этого! У неё ведь один сын, первый внук! По-моему, бабушка Шура больше радуется, что у Вадима есть теперь наследник, а у неё первый правнук. Звонила недавно Алёне, интересовалась, как её здоровье, как малыш. С бабушкой Вадима у Алёны гораздо лучше отношения, чем со свекровью.
        – А у тебя с Вадимом?
        – Я считаю, что на данном этапе – просто замечательные! Он часто спрашивает совета по поводу Максимки, интересуется, как идут дела в строительстве.
        – Только интересуется? А помощь? Как вы собираетесь вместе жить, если молодёжь просто ждёт, пока вы там всё построите и приведёте в порядок? Да ещё и стройка идёт на ваши деньги! – Люба, явно, была шокирована таким положением вещей.
        – Ну мы с Сашей понимаем, что маленький ребёнок отнимает сейчас кучу времени. Чуть подрастёт, и наша молодёжь включится в создание родового поместья. Им же там жить! – я твёрдо верила в осуществление своей мечты.
        – Мне кажется, Маша, что ты оптимистка и мечтательница! Рано или поздно отношения с молодыми могут поменяться. Как вы тогда разъезжаться будете?
        – Во-первых, мы думаем только о хорошем! Если мыслить позитивно, то всё у нас получится! Наш опыт плюс их молодость – это так здорово! Надя поживёт в полной семье, а внуки будут воспитываться с бабушкой и дедушкой, – в это время в соседней комнате раздался пронзительный крик Оксаны.
        Люба вскочила и помчалась в другую комнату, я за ней. Оказывается, наши внуки не поделили зайчика Оксаны. Саша схватил за уши, она за ноги – одна нога осталась у неё в руке. Я забрала у них две половинки игрушки и сказала строго внуку:
        – Девочкам надо уступать! Тем более, что игрушка не твоя. Мне теперь придётся её чинить. Ты же сам не сможешь это сделать? Если бы Надя была дома, она бы пришила ножку, а ты только баловаться можешь! Иди сядь на диван и подумай над своим поведением!
        В это время Люба успокаивала внучку:
        – Не плачь, моя девочка! Сейчас Маша починит зайчика, и мы пойдём домой.
        Когда игрушка была исправлена и гости стали прощаться, вышел и Саша:
        – Оксана, прости меня, я больше не буду!
        – Ладно, прощаю. Только дружить с тобой теперь не хочу!
        Мы с Любой засмеялись, а она сказала внучке:
        – Кто же так прощает? Когда прощают, то забывают обиду, и дружбу как бы начинают заново.
        – Ладно, бабушка, только ради тебя я так его прощу!
        – Ох, детки, – вздохнула я, – подрастёте, повзрослеете и перестанете ссориться.
        Потом, повернувшись к Любе, шёпотом сказала:
        – Может ведь ещё и породнимся? Чем чёрт не шутит?
        – Всё может быть, – ответила она смеясь, обняла меня, взяла Оксану за ручку и покинула нашу квартиру.
        Осень была в самом разгаре. Стояло жаркое бабье лето, мы с мужем старались как можно чаще появляться на усадьбе, чтобы к следующему лету молодёжь смогла туда переехать. Только в последние два месяца я заметила, что рвение строить своё родовое поместье у зятя стало пропадать. Усталость накопилась от бессонных ночей? Или отношения с Алёной сложные? Вот что записано в дневнике осенью 2006 года:
        «Чтобы достроить два дома, у нас средств не хватит. Нужно продавать одну из квартир. Свою мы продать не можем, потому что у нас прописан ребёнок, который под опекой. Переделывать все документы, чтобы перейти из города в район – дело хлопотное и нервное. Достаточно вспомнить весь путь оформление самой опеки. Значит, нужно продавать квартиру, где живут Алёна с Вадимом. Решение они должны принять сами. А им страшно. Недавно разговаривали с мужем на эту тему и уже пожалели, что поддались на уговоры дочери покупать два смежных участка. Был бы один, мы уже бы себе дом за эти два года построили. Теперь мы должны зависеть от их настроя, их заработков, их решения… Что теперь делать с двумя участками? На одном почти готовый, но небольшой дом, так называемый гостевой, на другом уже возвели под крышу двухэтажный дом, где нет ни окон, ни дверей. Там мы и собирались поселиться большой и дружной семьёй… А молодёжь ещё не готова к этому. Продать один участок сейчас, когда в стране очередной кризис и жуткая инфляция, практически невозможно. И что делать? Сами себе усложнили жизнь… А ведь я мечтала совсем о другом!
И мужа воодушевила на осуществление своей мечты…»
        Всё течёт, всё меняется. Кризис непонимания наших с молодёжью совместных целей и задач миновал. Не зря же я записала свои мечты накануне встречи 2007 года :
        « Я с благодарностью принимаю завершённую усадьбу с отделанным домом, забором, баней, прудиком и беседкой, где мы вместе с Сашей, Алёной, Вадимом, Максимкой и Надей будем жить в мире и согласии. На благо всех окружающих! Спасибо этому миру за всё, что у меня есть!»
        Весной молодёжь продала квартиру, временно переселилась в нашу «двушку», а мы втроём, я ,Саша и Надя, переехали в маленький дом. С этого момента Алёна взяла стройку в свои руки. Почему именно Алёна? Вадим целыми днями работал, муж к этому времени, как говорят, выдохся, ему нужен был перерыв в его бурной деятельности на работе и на стройке. Алёна же засиделась дома, то с беременностью, то с малышом. Теперь все заботы о Максимке я взяла на себя, а дочь, советуясь с мужем и иногда с папой, организовывала работу по завершении отделки дома. Дел ещё было очень много! Организаторскими способностями Бог её не обидел, машина, которую муж подарил мне, была у неё в полном владении… Сам процесс стройки я опущу, это не так уж и интересно. Скажу сразу – в сентябре дети поселились на втором этаже дома, где зять сразу поставил стеклянную дверь, отгородив себе личное пространство для своей маленькой семьи. Как бы все вместе, но всё же и отдельно. Так они решили, а мы с этим согласились.
        Первый крупный скандал с дочерью у нас произошёл, когда начали оформление дома в собственность. Я, вспомнив о том, как мы им подарили квартиру, в которую дочь ни разу не пригласила меня переночевать, когда мне было плохо и одиноко, твёрдо стояла на том, чтобы большой дом оформить на мужа или на меня, а детям сразу написать завещание. Это справедливо во всех отношениях – дом построен на наши средства, да и квартира, если совсем быть честными, тоже была наша. А маленький дом вместе с участком мы с мужем предложили оформить на Алёнку, они с Вадимом в любом случае могли его достроить, увеличив площадь, продать или обменять. По стоимости это соответствовало квартире, в которой они жили. Не знаю, почему дочка сразу не согласилась с моими доводами. Дня два она ходила и дулась, а в это время мой добрый муж тоже начал уговаривать меня:
        – Маша, тебе разве не всё равно, в чьей собственности будет дом? Неужели ты думаешь, что Алёнка способна выгнать нас отсюда?
        – Знаешь, Саша, я удивляюсь, что ты дожил до седин, и так рассуждаешь! Не дай, Бог, у молодых что-то не заладится? Что тогда? Делить дом пополам с Вадимом? Ведь они состоят в законном браке, и это будет их, а не наша, совместная собственность! А чего Алёна боится? Что ей дом с братом придётся делить? Так для этого есть завещание. И зачем Егору дом, если он уже себе купил? В отличие от Вадима, деньги заработал на него сам! А ведь они вместе начинали бизнес! Егор крутился, как мог, а Вадим сидел за твоей спиной. На строительство дома он, давай будем откровенными, денег не заработал! Почему мы должны подарить ему дом? Это я мечтала о доме, а не он! Он вместе с Алёной присоединился к этой моей мечте! Так мы же не заберём дом в мир иной! Он останется потомкам! И ещё непонятно, кому. Мы, кстати, можем завещание и на Максима оформить! – мне снова было обидно, что муж не хочет понять и поддержать мою точку зрения. Но он, подумав немного, согласился:
        – Маша, ты, как всегда, права. Поговорю с Алёной сам.
        В эти дни, когда в новом родовом поместье стояла напряжённая обстановка, я снова потеряла покой и сон. Каждую ночь я опять опаздывала на поезд и никогда не догоняла его. Я вставала не выспавшаяся и разбитая. Что с этим делать? Я решила сходить к целительнице, что жила на соседней улице. Та меня успокоила, что кризис пройдёт, мы все помиримся и будем жить в относительном согласии. Она также предсказала, что в скором будущем семья наша увеличится на два человека. Я опешили:
        – Что, Алёна двойню родит?
        – Нет, одного. Другой член семьи появится оттуда, откуда вы не ждёте. Более конкретно я не могу сказать, не вижу…
        Я не стала ничего рассказывать дочери и Александру. К моему удовлетворению, Алёна сама решила со мной поговорить:
        – Мам, ты прости меня. Мне папа объяснил все юридические тонкости в оформлении документов, давай оформлять, как ты хочешь. Вы же не продадите дом и не выгоните нас? Шучу…
        – Алёна, всё, что мы делали, и продолжаем делать, всё для вас, Максимки и будущих детей. Кстати, вы ещё не планируете ребёнка в ближайшее время?
        – Мам, Максику только год с небольшим, повременим ещё. Хотя, я понимаю, времени у нас не так много. Но, если случайно забеременею, то, конечно, буду рожать! Ты ведь меня тоже не планировала?
        – Так медицина сейчас другая! И о контрацепции мы тогда мало знали. Раз уж мы за это начали разговор, у меня к тебе есть просьба – при удобном случае поговори на эту тему с Надей. Как старшая сестра. Мне как-то неловко об этом разговаривать с девочкой-подростком.
        – Хорошо, при случае поговорю.
        Только я уладила отношения с родной дочерью, тут же наступил тот период, когда у подростков сносит крышу. Надюша, такая послушная и вежливая, стала мне грубить, не выполнять домашние поручения, гулять допоздна. Со своими трудностями я обратилась к знакомому психологу. И вот что она мне посоветовала:
        – У вас всё наладится. Чтобы ребёнок освоился в семье, ему нужно столько времени, сколько он прожил в детском доме. И даже на один день больше! У вас не прошло и половины. Терпение, забота и любовь! Таким детям объяснять нужно всё! Буквально всё проговаривать! Это нам так кажется, что ребёнок в таком возрасте должен это знать, на самом деле не всегда так с приёмными детьми. Не повышайте на неё голос, не ругайте, постарайтесь вывести её на откровенный разговор. Может быть, она влюбилась?
        – Я разговаривала с классным руководителем, она утверждает, что в школе у Нади нет мальчика, к которому та неравнодушна. А там, где мы сейчас живём, в округе только девочки. И она с ними дружит.
        – Понаблюдайте, не делайте выводов… И мягче, как можно мягче! – психолог меня успокоил и внушил некую долю оптимизма.
        – Хорошо, спасибо.
        После разговора с психологом я начала внимательно наблюдать за Надей. И что я обнаружила? За столом, когда собиралась вся семья, Надя украдкой, но с обожанием, смотрела на Вадима! Час от часу не легче! Хотя бы Алёнка этого не заметила! Вадим, как и все мужчины, точно вокруг ничего не видит! Ему обо всём, что нужно сделать на усадьбе, нужно напоминать. Как у нас повелось в семье, чтобы не обострять отношения с зятем, я говорю всё Алёне, а она уже просит мужа! А он или выполняет, или игнорирует, и это не добавляет положительных эмоций в наши с ним отношения. Да ладно, не о зяте сейчас. Что мне делать с подростковой влюблённостью? Как и когда поговорить с приёмной дочкой? Стоит ли? Голова от таких мыслей шла кругом. А если учесть, что в последнее время у меня начало скакать давление и сильно кружиться голова, то и вовсе жилось мне не сладко. Да и был ли в последние лет десять период полного блаженства? Или безмятежного счастья? Спокойствия? Радостного ожидания чуда? Нет, я такого не помню! Наверное, не все испытания прошла в этой жизни, и не все экзамены сдала. Сколько ещё предстоит? Кто скажет?
        Время шло, а я никак не могла найти повод, чтобы поговорить с Надей. Вечером, после школы, она уходила в свою комнату, бросая на ходу, что будет делать уроки. Я иногда заглядывала к ней, она поворачивала голову и делала очень серьёзное лицо, будто решала не арифметическую, а какую-то глобальную задачу. Я молча прикрывала дверь. Сама дочка говорить о своих переживаниях, мне так казалось, не хотела. Впрочем, я отлично понимала, что никакие разговоры не помогут избавить её от горьких мыслей и безнадёжности. Только время всё расставит по своим местам. Разве не все девочки в свои шестнадцать лет влюбляются в артистов, учителей, спортсменов, рок- музыкантов? И ведь знают прекрасно, что взаимность им не светит! Через год-два приходит настоящая первая любовь, и все слёзы по кумиру забываются. Только как прожить эти годы? Вот именно, не дни, а годы! Чем я могу помочь ребёнку, глядя на её страдания? Мне не с кем было поделиться, кроме Любы. Алёну в это я втягивать не хотела – мало ли какие мысли у неё возникнут?
        С Любашей мы договорились встретиться в кафе в центре города, куда я могла добраться самостоятельно на рейсовом автобусе. Теперь, когда я большую часть времени проводила за городом, да и она тоже, то встречались мы не часто. Зато рады были друг другу, соскучившись по общению.
        – Машенька, привет, дорогая! – Люба, как всегда, выглядела стильно Она была старше меня на два года, но эту разницу мы не ощущали. Ей очень шла стрижка-каре, яркая губная помада на красиво очерченных губах и умеренный макияж. Её карие глаза излучали радость и оптимизм, а светло-серый костюм в стиле «шанель» очень хорошо сидел по фигуре. Мы с ней были почти одинакового роста, среднего, поэтому могли себе позволить носить обувь на небольшом каблуке. Туфли у неё были, как всегда, фирменные.
        – Здравствуй, моя дорогая подружка! Редко мы теперь встречаемся! У вас всё хорошо? – я обняла Любашу и расцеловала.
        – Да, хорошо. Если судить по твоему звонку и встревоженному голосу, у тебя снова что-то случилось. С Алёной?
        – Нет, у Алёны с Вадимом, кажется, всё хорошо, устраиваются на новом месте. А вот у Надюшки – беда! – мы заказали кофе и десерт. Сели друг против друга. В кафе в это время, между обедом и ужином, практически никого не было.
        – Ну, рассказывай!
        Я поведала Любе о своих опасениях и тревогах по поводу вздохов Надюшки.
        – Ты это точно знаешь или просто догадываешься? У тебя, кроме наблюдений, есть ещё какие-то доказательства? – Люба спрашивала без эмоций.
        – Нет. Если она и ведёт дневник, я его ни искать, ни читать не буду. Стоит ли вообще вмешиваться, разговаривать? А если мне показалось?
        – Знаешь, Маша, ты, наверное, сама ответила на свой вопрос. Делать ничего не нужно! Пройдёт! Как говорил какой-то мудрец: «Всё пройдёт, пройдёт и это!». Да ты и сама умная женщина! Оттого, что ты ей, к примеру, скажешь, что её чувства не настоящие, что всё это заблуждение, что нельзя влюбляться в женатого мужчину, не изменится ничего! Она может закрыться или натворить глупостей. Единственное, что ты можешь сделать – уговорить её поступить после девятого класса в колледж. Она же хотела быть учительницей? Пусть сделает первый шаг к мечте! Потом можно поступить в институт. Вы с Сашей молодцы, что не стали её удочерять, а оформили опеку. У девочки теперь есть возможность учиться в вузе на бесплатной основе, да ещё и стипендию платить будут. А так как вы теперь живёте в районе, то и общежитие она получит без проблем. Ты же сама знаешь, как весело жилось в общежитии? – она улыбнулась и вздохнула, видимо, вспомнив какой-то эпизод.
        – Люба, когда это было! Сейчас всё по-другому! Но ты права, наверное по поводу учёбы и стоит поговорить, – у меня немного отлегло от сердца.
        – Маша, а как ваша стройка века?
        – Мне кажется, что она никогда не закончится! Деньги вот только заканчиваются быстро! Молодёжь решила сама ими распоряжаться, купили много ненужного, теперь, чтобы достроить, кредит всё равно нужно брать. А ты знаешь, как Александр к этому относится! Да и я не люблю кредиты. И деньги по жизни занимать не люблю…
        – А кто любит? Я тоже не люблю. Да и не приходилось мне жить в таких условиях, чтобы денег не было. Спасибо мужу, что всю жизнь обеспечивал! – действительно, они ни в чём не нуждались.
        – Когда моей Алёне повезёт? Вадим тоже не любит занимать, но и обеспечить семью не может. Наверное, нет предпринимательской жилки? А если её нет, то и обижаться на него не стоит. Как идёт, так и идёт. Хорошо, что Саша пока работает, кредит сможем погасить досрочно. А брать нужно! Не сможем же мы жить без дверей? А их нужно больше двадцати!
        – Ого! Вы размахнулись! А сколько комнат получилось?
        – Двенадцать или тринадцать, я не успела все сосчитать. Так нас и народу уже шесть человек! В доме у всех по комнате должно быть, общий зал с камином, спальни, большая кухня, мастерская для Алёны, где машинки будут стационарно стоять. Алёна уже жалеет, что комнат мало! Где они девочку будут поселять, если родится?
        – Она уже беременна? – удивилась Люба.
        – Нет, но планируют же ещё детей! В родовом поместье должны слышаться детские голоса! Иначе зачем было начинать эту грандиозную стройку? – я задала вопрос и сама задумалась над ним.
        – А как внук?
        – Ты имеешь ввиду старшего?
        – Я и забыла, что теперь у тебя два внука! Старший приезжает? – спросила подруга с участием.
        – Да, хотя редко. И если Надя с малышом любит нянчиться, то внуку общение с младшим братиком удовольствия не доставляет.
        – Ревнует, наверное?
        – Да. Он же у нас был один, а теперь и Надя, и Максимка требуют моего внимания. И подарки мы реже стали ему покупать. А он привык уезжать от нас с полными сумками, – я вздохнула.
        – Вот это и печально… Мы становимся старше, внукам нужны всё меньше, а вот подарков должно быть больше! Какая меркантильная стала молодёжь!
        – Люба, у тебя с сыном разве так? Он же с тебя пылинки сдувал! – я немного завидовала подруге, как говорят, белой завистью.
        – Слава Богу, у нас с ним так и остались доверительные отношения. И подарки он мне и мужу покупает, а не мы им. Дела на фирме у них с Алёной идут хорошо, они купили себе новую машину и квартиру в кредит. Тьфу, не сглазить! – Люба постучала костяшками пальца по столу.
        – Почему у меня с сыном не так? Неужели я такая плохая мать?
        – Машенька, ты хорошая мама, отличная жена! Не придумывай! Просто бывает в семье, что дети похожи на каких-то дальних родственников, с которыми у тебя не совпадают взгляды на жизнь. И с этим ничего не поделаешь…
        – Наверное, ты права… Сын очень похож на моего отца, с которым у нас с детства несовпадение жизненных позиций… А, ладно! Спасибо, подружка, что приехала. Как было бы хорошо, если бы мы жили по соседству!
        – Хорошо. Да, видно, не судьба!
        Мы расцеловались и разъехались в разные стороны. Когда ещё встретимся при нашей занятости?
        Дома меня ждала заплаканная Надюшка. Я спросила, что случилось, но она отмахнулась, словно от назойливой мухи. Тогда я подошла к ней, обняла и прошептала:
        – Девочка моя! Всё будет хорошо! Все горести пройдут, просто ты растёшь, у тебя сейчас трудный переходный возраст. Так у всех бывает! Вытри слезинки и пойдём учиться печь рулетик из сгущёнки. Ты же его ещё не пробовала делать?
        – Спасибо, мама! Пойдём на кухню. Вечером приедут папа с Вадимом, а мы их угостим рулетом, – Надя немного повеселела.
        За большим овальным столом семья собиралась вечером и в выходные. Мой муж во главе, я рядом, а напротив главы семейства Вадим, чтобы впоследствии стать старейшиной. Рано или поздно, но именно он должен возглавить род. Пока он не стремился к этому. Вечером зять поднимался наверх и проводил время так, как он считал нужным. Первым большим делом, которое он самостоятельно решил, без советов и консультаций с Александром, было проведение интернета. Да, практически вместе с поселением в доме молодёжи понадобился интернет. Так что все вечера Вадим проводил за компьютером, иногда помогая Алёне с Максимкой. Наши договорённости о совместном освоении усадьбы остались, по сути, пустым звуком. С большим трудом удавалось упросить его вспахать огород на мини – тракторе, подключить воду для полива или наколоть дров для бани. Я видела, с какой неохотой он берётся за мужские дела, без которых такое большое хозяйство просто не поднять! Или он и не подозревал, сколько дел ждёт мужчину в своём доме? Видя, к примеру, как тесть делает бетонную дорожку, Вадим мог просто пройти мимо или даже высказать какое-то замечание. Я
не помню, чтобы он добровольно переоделся и пришёл бы помогать. Мужу такое положение не нравилось, но и разговаривать с зятем один на один он не хотел. Я тоже с ним не разговаривала на эту тему, а задавала вопросы Алёне. Та начинала сердиться и оправдывать его тем, что он не высыпается, устаёт на работе и к тому же ищет по интернету дополнительный приработок. Конечно, мы входили в их положение, жалели их и продолжали обустраивать родовое поместье, вкладывая туда все силы и средства. Вот что записано в дневнике:
        «За день с Максимкой так устаю, что к вечеру валюсь с ног. Когда его забирают родители, мне всё равно нужно заниматься какими-то хозяйственными делами. А они с каждым днём накатываются большим снежным комом! Не успела всё посеять или посадить рассаду, всё нужно пропалывать. А по жаре, которая началась в конце марта, поливать всё нужно каждый божий день! Попробовали часть земли засеять газоном, но сорняки там выросли быстрее, чем трава. Хорошо, что у меня есть помощница Надюша, только она и помогает безропотно и с энтузиазмом. Вчера с ней пололи бахчевые. Взошли они плохо, пришлось ещё сеять. А будет ли толк? Теперь, начиная с весны, все разговоры в семье о том, что вспахать, что посадить, что полить. Превращаемся в настоящих сельских жителей. Всё чаще задаю себе вопрос – зачем мне теперь столько нарядной одежды? Куда её девать? На огороде ставить вместо пугала? Жалко… Может, при наличии зала с камином со временем будем устраивать балы?»
        А пока мне хотелось просто вечером уставиться в телевизор, растянувшись на диване, как делают многие мужчины. Так не получалось! Прибегал Максимка, тянул меня за руку, чтобы шла с ним гулять. Хорошо, что Алёнка большую часть нагрузки по кухне взяла на себя – ей очень нравилось готовить и удивлять мужчин разносолами.
        Вот так в реальности выглядели мои мечты о родовом поместье. Явно, я о таком не мечтала! Кто-то там, наверху, всё перепутал! Я превратилась в няньку для маленького внука, строителя – штукатура, маляра и оклейщицу обоев, воспитателя девочки-подростка, старающуюся быть покладистой тёщу, недовольную маму и измотанную жену. Где же та ухоженная моложавая женщина, которая имела достаточно высокое положение в обществе? Когда же я ходила в последний раз в кино, театр, на выставку или на встречу с подругами? А как интересно мы беседовали с Глебом, моим молодым другом…Ох, как давно это было! Я поняла, что дальше жить так не хочу, что без помощницы по хозяйству нам не обойтись. А когда поняла, начала её искать.
        ГЛАВА 7
        ОШИБКИ
        Алёнка после родов располнела, но на все мои замечания по поводу её внешности отвечала шуткой:
        – Хорошего человека должно быть много!
        – А как Вадим к этому относится?– с тревогой спросила я.
        – Он меня любит такую, какая я есть! – с гордостью заявляла Алёна.
        – Алёна! Так нельзя! Это всё до поры, до времени! Молодая женщина после родов должна с особой тщательностью следить за собой! Ты разве не знаешь статистику? Большой пик разводов приходится именно на период, когда ребёнку исполняется год! Времени мужу уделяется мало, он начинает себя чувствовать отверженным, а тут ещё и вместо красавицы – жены каждый раз рядом оказывается рубаха – парень! Ты же из джинсов не вылезаешь! Где твоя женственность?
        – А ты предлагаешь в юбке за руль садиться? Так мне неудобно! – дочь говорила с лёгким раздражением и даже рукой взмахнула.
        – Алён, но дома же ты в чём-то более женском ходить можешь? Вспомни фильмы, где показывают старинные дворянские усадьбы. Там женщины к обеду и ужину надевали длинные платья, украшения, им делали причёски…
        – Так у них же были гувернантки! И управляющие имением!
        – Может быть, нам тоже стоит поискать хотя бы помощницу по хозяйству? Я газеты посмотрела, есть женщины, которые хотели бы жить за городом и помогать в уборке, приготовлении пищи. Да и за Максимкой можно посмотреть, – я с надеждой посмотрела на дочку, ожидая понимания.
        – Мама! Я лично не хочу видеть на усадьбе чужого человека! Мы ещё к Наде не совсем привыкли, а ты уже заводишь разговор о домработнице! И куда ты её поселять будешь? – Алёна начала разговаривать сразу на повышенных тонах.
        – Дочь, не кипятись. Это же предложение, которое нужно обсуждать сообща! Мы же первое время обсуждали все семейные дела, пока вы с Вадимом не взяли стройку в свои руки. Теперь бы это возобновить нужно.
        – Ладно, давайте собираться и обсуждать.
        На том и порешили. Это было уже весной, когда особенно нужны были ещё одни руки. Отделка основного дома ещё не была закончена, потому что при той инфляции, которая была в стране, наши доходы её не догоняли. Многое по отделке приходилось делать самим – мы с девчонками по очереди клеили в комнатах обои, мужчины ставили двери и делали навесные потолки. Казалось, этому не будет ни конца, ни края! Та весна была какой-то сумбурной, все были заняты так, что собраться и поговорить основательно – не было сил и времени. То Саша задержится на работе, то Максимка капризничает, то у Алёны настроения нет. Так что назревший семейный совет всё откладывался и откладывался.
        А тем временем в деревне «Гадюкино» шли проливные дожди. Варвара Васильевна, напомню, мать Вадима, по состоянию здоровья оставила работу. Денег ей, как и всю жизнь, теперь и вовсе не хватало. Она предложила своей маме, бабушке Вадима, сдать свою квартиру в наём, а самим съехаться. Так бабушка Шура оказалась в комнатушке на четвёртом этаже в доме без лифта! Это с её артрозом коленей! И как она согласилась на переезд, зная, что с дочерью у неё никогда не было тёплых отношений! Надеялась, что та станет мягче, прочувствовав на себе, что такое инвалидность? Нет, надежда бабы Шуры не оправдалась! С дочерью каждый день были стычки, выяснение отношений, а, кроме этого, ей же ещё нужно было готовить диабетические блюда! По жизни Варвара практически сама никогда не готовила. Поэтому на кухне пропадала бабушка Шура. Об этом мы периодически узнавали от неё самой. Прожили они месяца два или три, звонит как-то бабушка Шура Алёне и плачет в трубку:
        – Ой, внученька, как мне живётся плохо! Из дому выйти не могу, заперли меня в одной комнате как в тюрьме! Огородик пришлось бросить, с подругами не встречаюсь, с Варей сейчас не разговариваю. Зачем я согласилась договор с квартирантами подписать? Теперь его расторгнуть можно будет в следующем году, иначе нужно деньги отдавать, а Варька всё потратила! Говорит, на лекарства, а я у неё увидела новые кожаные туфли…
        – Баб Шур, ну не плачь! Я скажу Вадиму, чтобы он с матерью поговорил. Может быть, найдётся какой-то выход?
        – Спасибо, моя милая внучка! Как повезло Вадиму! Такая жена хорошая, такая семья порядочная… У вас там всё хорошо? Как там правнучек?
        – Да, хорошо. Максимка уже вовсю бегает, пытается говорить. А ты не переживай! Всё образуется! – Алёнка со вздохом положила трубку. Я в это время стояла недалеко и весь разговор слышала. Как жалко было старушку! Сколько ей горестей в жизни пришлось пережить! В войну была ребёнком, голодала, помогала копать окопы. Вырастила двоих девочек, да только на радость ли? Старшая периодически уходила в запои, а младшая теперь вот командует жизнью матери. Командует жёстко, словно надсмотрщица в тюрьме! Пенсию сразу забирает и тратит по своему усмотрению. Продукты покупает тоже по своему вкусу. Одежда? Да зачем матери одежда, если она не выходит из дому?
        – Алёна, мы давно хотели поговорить на тему помощницы по хозяйству. Может быть именно сегодня соберёмся?
        – Мам, тебе стало жалко бабушку Шуру? – спросила печально дочка.
        – А тебе не жалко? Она же ещё ходить сама может? Просто по лестнице ей подниматься и спускаться тяжело. Да и огородик она любит! – я решила пока больше ничего не говорить дочери.
        Я воспитывалась с бабушкой. Она часто в своей речи употребляла русские пословицы, одна из которых звучит так: «Доброта хуже воровства». Ещё в детстве я задумалась – почему? Когда человек добр, привык по первому зову помочь близкому, не ворует ли он у себя время, ресурсы, жизненные силы? Что он получает взамен, если вспомнить закон физики, что ничего не исчезает бесследно? С другой стороны, говорят, что нужно делать добрые дела, они обязательно к тебе вернутся. Прожив большую часть жизни, я не увидела, чтобы все добрые поступки, мои или членов моей семьи, возвратились и окупились сторицей. Нет, я не жалею об этом. Наверное, там, наверху, они записаны в особой книге, но тут, на Земле, за каждый добрый порыв души приходилось расплачиваться самым дорогим. Почему? На этот вопрос нет ответа. Изменить тоже в прошлом ничего нельзя. И переделать себя, чтобы спокойно пройти мимо чужой беды, если ты можешь помочь, тоже невозможно. Как потом жить с укорами совести? Да, я понимаю, что слово это сейчас не модно, оно забыто за ненадобностью. Только на благо ли обществу? Не помню, кто-то из великих людей сказал:
«Любовь и совесть правят миром!». Если бы так было, то не было бы войн, катастроф, цунами, землетрясений, наводнений, ураганов… Почему каждый человек на Земле не понимает, что от него так много зависит? Даже не только от действий, но и от мыслей! Доказано же, что мысли наши материальны! В этом я тоже убеждалась неоднократно.
        Итак, вечером мы наконец-то собрались вчетвером, поручив Максимку заботам младшей дочери. Речь начала я:
        – Не знаю, дорогие мои, почему у меня в жизни появился девиз: « Если от меня что-то зависит, я должна это сделать!» Понимаю, что от этого зависят и ваши жизни. Мы мечтали о своём доме. Всё, что от меня зависело в построении родового поместья, я делала и продолжаю делать. Наверное, в этих мечтах мы чего-то не учли. Я в последнее время чувствую себя загнанной лошадью. Нужно с этим что-то делать. Или мы с папой больше мечтали, чем вы? – я задала свой вопрос Алёне с Вадимом.
        – Мама, мы тоже мечтали о доме! Только ты, мне кажется, требуешь от нас слишком много! Как-то всё свалилось в одну кучу – приёмная девочка, рождение Максимки, твоя пенсия, переход папы на другую, менее оплачиваемую работу, открытие нашей с Вадимом фирмы, переезд в недостроенный дом с маленьким ребёнком… Не много ли на одну семью?
        – Алёна, мы всё это понимаем! Только подход к любому делу в семье должен быть единым! Вы, когда согласились на переезд сюда, отдавали себе отчёт, что придётся заниматься не только строительством, но и обустройством территории? Если вы с Вадимом не будете в этом принимать участие, то нам с папой два участка земли обработать просто не по силам! Нужна помощница!
        – Мама, а где её взять и чем ей платить? – Алёна всё время отвечала за двоих. Вадим угрюмо отмалчивался. Как, впрочем, и Александр. Меня это взбесило:
        – Мужчины, вы почему молчите? Как дальше-то жить будем? – спросила я уже с явным упрёком и раздражением.
        – Хорошо будем жить, Маша! Не торопи события! У тебя завышенные требования ко всему! Немного притормози, ладно? – Саша посмотрел на меня печально.
        – Я, что, должна всю оставшуюся жизнь прожить в недостроенном доме и в неухоженном саду? Нам нужна помощница по хозяйству!
        – Если ты так настойчиво об этом говоришь, у тебя есть предложение? – спросил муж.
        – Да, есть. Давайте пригласим в гости бабушку Шуру, хотя бы на лето. Она немного будет помогать на огороде, немного возиться с Максимкой. И будет на свежем воздухе, а не в четырёх стенах в душной комнате! Мне её очень жалко!
        – Мария Ивановна, мне кажется, бабушка не согласится. Она всю жизнь прожила в деревне, у неё там подруги, родня…
        – Вадим, какие подруги, если она сказала, что твоя мама никого к ней не пускает?
        – Ну, не знаю, как всё на самом деле… Хотите, я позвоню? – неуверенно предложил зять.
        – Конечно, сынок, позвони…
        Вот так моя жалость к чужой для меня бабушке повлияла на нашу дальнейшую жизнь. И так сбылось предсказание целительницы по поводу появления ещё одного члена семьи.
        Если бы мы все могли заглянуть на несколько месяцев или лет вперёд, мы, наверное, не делали бы многое из того, что в порыве благородства и чувства сострадания сделали себе на беду. Прости меня, моя любимая дочь…
        Сколько людей проходит через судьбу каждого человека? И каждый ли оставляет свой неизгладимый след? Нужен ли этот след? Кого мы вспоминаем чаще, тех, кто постоянно заботился о тебе, или кто причинил непоправимое горе? А ведь именно близкие люди, родные по крови, причиняют порой столько боли, что забывается всё хорошее, что они до этого делали… Почему так? Неужели и правда, что от любви до ненависти всего один шаг? Задавая сейчас эти непростые вопросы, я знаю, что ответа на них я не получу…
        В том далёком апреле мне казалось, что всё у нас получится! В родовом поместье соберётся четыре поколения, старшие будут заботиться о младших, а те – набираться опыта и мудрости. Идеалистка? Причём, неисправимая…
        Вадим позвонил в Подмосковье, бабушка Шура была ошарашена таким неожиданным для неё предложением. Попросила время на раздумья. Думала она недолго, потому что вскоре снова очень сильно поругалась с дочерью. Через два или три дня позвонила Алёне:
        – Внученька, если вы там не передумали, то я согласна на лето к вам приехать. Может, на что ещё сгожусь,,,
        – Нет, мы не передумали. В выходные Вадим с папой за вами приедет на машине, собирайте необходимые вещи.
        – Хорошо, солнышко, жду, – в голосе бабушки явно слышались всхлипывания.
        – Мама, она согласна! – тут же доложила мне Алёнка.
        – Я в этом не сомневалась, сегодня во сне видела, что она ходит у нас по двору. Теперь срочно нужно привести в порядок наш гостевой домик.
        Через неделю у нас появилась бабушка Шура, и семья стала полноценной – семь Я! Мы с Сашей, дочь с зятем, Максимка, Надюша и бабушка, которой было семьдесят пять лет. Она годилась мне в матери, да я и старалась относится к ней с дочерним уважением.
        С каким восторгом бабушка Шура ходила по дорожкам молодого сада и между грядками! Её радовали ромашки,и пионы, она давала советы по выращиванию лука и моркови, она даже наклонялась, чтобы вырвать сорняки. Но ходила она, надо сразу сказать, с трудом передвигая ноги. У неё сильно болели колени, но к врачам она не обращалась. А дочери, похоже на то, её здоровьем не интересовались и не занимались. Алёнка, добрая душа, сразу заявила, что бабушку нужно обследовать и назначить ей лечение. Не смотря на свою занятость, буквально на следующей неделе они с Вадимом повезли Александру Викторовну к хирургу. Там сразу сделали снимки и определили последнюю стадию артроза, не подлежащую лечению. Только поддерживающая терапия, или операция, болезненная и дорогостоящая…
        Хотелось как лучше, а получилось как всегда… Бабушка у нас появилась, а вот помощница по хозяйству, увы, – нет! Все мои попытки найти её в это лето не увенчались успехом. Больше всех мне по дому помогала Надюшка. Мы с ней сажали кусты смородины, клубнику, смородину, шиповник. Вадим на просьбы что-то сделать на улице чаще всего отмалчивался. Если, к примеру, он наметил себе помыть автомобиль, а я просила срочно вспахать небольшую грядку, он всё равно занимался машиной. Я немного сердилась, но потом смирилась и поняла, что переделать его невозможно. В те дни, когда приехала в гости его бабушка, я охарактеризовала наши отношения с зятем как отстранённые, но дружелюбные. Хотя мне очень хотелось, чтобы все мои старания сделать их жизнь с Алёной более комфортной, он всё же замечал и ценил. Пока они работали, Максимка был под моим присмотром. Да и вечером я их отпускала то в кино, то в кафе. По возвращении из города Вадим никогда не говорил мне элементарного «спасибо», что дала им возможность отдохнуть. Всё принималось как должное. А вот бабушка Шура полюбила меня всей душой, я даже слышала, как она по
телефону говорила своей подруге:
        – Мария встретила меня как родную! Она относится ко мне лучше, чем мои дочери. Я попала в рай! Я всем довольна, гуляю, дышу свежим воздухом, кушаю, что хочу, играю с правнуком. Даже не знаю, за что мне на старости лет выпало такое счастье?!
        А тем временем жизнь подбрасывала новые испытания. Когда мать Александра узнала, что мы приютили чужую бабушку, она высказала сыну всё, что она по этому поводу думает. Почему она, родная мама, должна жить в хате, а чужая – в кирпичном доме со всеми удобствами? Доводы сына, что он не может видеть её пьяницу-мужа, она в расчёт не принимала. И уже не помнила, сколько времени и сил мы потратили на то, чтобы найти ей приличное жильё. Старость – не радость? Не проведывать мать в их деревне муж не мог, а появляться там, чтобы получить очередную порцию негатива, уже не хотел. Приезжал он оттуда просто больной. После скандала по поводу чужой бабушки, мать долго не звонила и не отвечала на звонки. Всё это отражалось и на наших с мужем отношениях, и на здоровье. Муж замыкался в себе, не хотел ничего обсуждать, потому что не видел выхода из сложившихся обстоятельств. Я сочувствовала ему, но тоже помочь ничем не могла. Ну почему самые близкие люди не хотят жить в любви и мире? Мне так хотелось, чтобы семья была большая и дружная, а её всё время трясло, как в лихорадке.
        Сын с невесткой тоже не особо радовали своим вниманием и посещениями. Они занимались обустройством своего дома. Он выглядел точно так, как у меня во сне, двухэтажный небольшой коттедж с гаражом, и находился он от нашей усадьбы за две улицы. Ох уж эти вещие сны! Я не могла их контролировать, предсказывать, планировать, они приходили сами, не спрашивая разрешения.
        Егор с Женей не хотели лишний раз к нам заходить ещё и потому, что видеть маленького племянника им, особенно Жене, было больно – Бог до сих пор не дал им детей. Слышать в очередной раз о том, что они должны больше уделять внимания Саше, они не хотели. А я ведь не сдерживалась, говорила об этом снова и снова! Ох, не идеальная я мать! Между тем, Егор не видел сына месяцами. А Женя, мне кажется, не обращала на это внимания. Я до сих пор считаю, что именно по этой причине у них нет своих детей.
        Как нам с мужем жилось с молодёжью в одном доме? Как и раньше, когда мы только планировали строить вместе родовую усадьбу, об этом меня периодически спрашивали мои друзья. Вот что записано в дневнике:
        «Жить вместе со взрослыми детьми с одной стороны – трудно, а с другой – интересно. Надо только занять места в партере и оттуда пристально наблюдать за их жизнью. Не вмешиваться, не советовать, если они не просят. Не обсуждать их действия, особенно публично, не осуждать их. Помогать по мере возможности, и не ждать благодарности. Только тогда всё будет прекрасно! Все знакомые в один голос твердят, что ни за какие «коврижки» не съехались бы с детьми. Почему? Все привыкли жить для себя. Как Варвара Васильевна. А мне лично жить для себя скучно! Вот чем бы сейчас занималась в двухкомнатной квартире? Вечером бы с мужем поужинали, потом посмотрели телек, в лучшем случае вышли бы прогуляться по аллее, потом легли спать. Часто ли мы ходили в гости, театр или кино? С мужем – очень редко. А как проходили выходные? Муж лежал на диване и читал, я занималась переводом, иногда шитьём. С трудом уговаривала Сашу пойти на природу. А теперь? Теперь не хватает ни вечера, ни выходных, чтобы переделать всё намеченное. Я считаю, что жизнь в любом возрасте – это движение вперёд, созидание и стремление улучшить окружающий
тебя мир. Вокруг себя нужно создавать пространство любви. Звучит пафосно? Но я так думаю! И мы сейчас на правильном пути!».
        Как я была рада, когда на день рождения Александра, после приезда бабушки, семья собралась за одним большим столом под подросшей липой. Правда, она уже отцвела, но вечером там было уютное тенистое местечко. Конечно, мне уже хотелось иметь стационарную беседку, где по вечерам можно было собираться на чай, но всему своё время. Будет у нас и беседка! Мы и так за два года много сделали, чтобы наша усадьба процветала.
        Как всегда с опозданием, но пришли и Егор с Женей. Сын был уставшим, Женя заявилась с таким лицом, будто её привели насильно. Я старалась не придавать этому значения, не спрашивать, что у них случилось и не вмешиваться в их отношения. Никто не должен нам испортить праздник! И даже Сашу младшего отпустила к нам его мама, снабдив подарком для дедушки. Июньский вечер был тёплым, мне бы хотелось, чтобы и обстановка за столом ему соответствовала. Всё же день рождения главы семьи! Алёна приготовила свои фирменные салаты и торт, Вадим, как всегда, занялся шашлыками, Надюша села рядом с бабушкой Шурой, а все остальные гости слушали Егора, который рассказывал какую-то историю. Вдруг раздался радостный звон колокольчика, мы его повесили недавно около входной калитки. Вот так сюрприз! В гости приехала Даша с дочкой. Алёнка бросилась обнимать подругу:
        – Дашка! Ты так давно у нас не была! Алёнка как выросла! Ты сравни с Максимкой, она на пол-головы выше! Вот так невеста у нас! Присаживайся к столу!
        – Спасибо, сначала именинника поздравлю! – Дарья подошла к Александру Александровичу, вручила букет белых роз и бутылку коньяка, – от души поздравляю! Пусть все ваши мечты сбываются!
        – Спасибо, Даша! Рад, что ты приехала!
        Когда все сели на свои места, слово взял Егор:
        – Папа! Мы все, кто сидит за этим столом, любим тебя! А мы с Алёнкой, особенно! Ты для нас всегда был, и сейчас тоже являешься, примером для подражания! Ты у нас мудрый, добрый, отзывчивый! Ты многого достиг в жизни, конечно, не без помощи мамы. Как говорят, дом построил, сына воспитал, сад посадил. И внуков тоже дождался! Дай Бог тебе здоровья! Давайте за это и выпьем!
        Все потянули бокалы к имениннику, чокались, поздравляли. Я невзначай посмотрела на Надюшу и увидела такую боль в её глазах! Я перевела взгляд на Вадима, он над чем-то заразительно смеялся. Надя украдкой за ним наблюдала. Бедная девочка! Скорее бы прошло лето! Видно, что в её чувствах к нему ничего не изменилось! Неужели он ничего не замечает? А если и заметил, то что изменится? Хорошо, что я уже уговорила её подать документы в педагогический колледж, в сентябре начнутся занятия, появятся новые подруги и друзья. Как говорят, клин клином вышибает…
        А день рождения был в самом разгаре. Даша с Алёной и детьми пошли в шатёр, где был накрыт сладкий стол, Надя потихоньку ушла в свою комнату, мужчины, как всегда, заговорили о работе. Вдруг Егор обратился ко мне:
        – Мама, помнишь Глеба? Я его недавно встретил в Турции, где проходил семинар по бизнесу. Он передавал вам всем привет. Сказал, что женился, скоро у него будет ребёнок. Живёт то ли в Швеции, то ли в Швейцарии, у меня они всё время путаются… Свой дом, бизнес процветает. Только глаза какие-то потухшие. Вроде бы всего достиг человек, а счастья нет.
        – С чего ты так решил? – спросила я. Слова о том, что он женился, почему-то меня опечалили. Видно, женщины так уж устроены, что желают одного, а когда это свершается, то жалеют.
        – Не решил, а по некоторым признакам почувствовал. Конечно, мы с ним друзьями не были, но всё же долго сотрудничали. Я так понял, что женился он по необходимости, без любви…
        – Из-за ребёнка?
        – Ну да! Ему давно пора уже. Такой завидный жених пропадал! Жалко, что из нашего города уехал, да и из России тоже. Вон Даша, умница, красавица – чем ему не пара была бы?
        – Егор, ты что это решил сватом поработать? Даша и сама найдёт, пусть потом её бывший локти кусает. Вадим, а ты ничего не знаешь о своём друге? – обратилась я к зятю.
        – После того, что он натворил, какой он мне друг? Мало того, что годовалую дочку бросил, да ещё и алименты не платит! Никогда бы не подумал, что Витёк такой подонок!
        – Так он же и не работает сейчас, – вмешалась баба Шура, – а вторая жена тоже родила. На какие шиши он детей содержать будет? Я, когда он привёз Дашу, говорила своим подругам, что он принесёт девчонке горе. Отец-то гуляка! Оказалось, и сын такой!
        – Дорогие гости! Давайте поговорим о чём-то другом! – предложил именинник. Или споём под гитару. Вадим, неси инструмент!
        Вадим пошёл в дом. За разговорами мы не заметили, что небо заволокло тучами. Вдруг грянул гром, да такой сильный, что от испуга закричали дети. Алёна и Даша подхватили их на руки и побежали вслед за Вадимом. Поднялся шквалистый ветер.
        – Хватайте, кто и что сможет, и под крышу! – скомандовала я.
        Бабушку Шуру, поддерживая с двух сторон, Егор с Александром еле успели довести до её крылечка. Когда они добрались до нашей кухни, то уже порядком вымокли. Ливень начался внезапно, порывы ветра были такой силы, что перевернули шатёр, стулья и столы с остатками блюд, которые не успели занести в дом. Через некоторое время мы наблюдали такую картину – ветер поднял шатёр на 3-4 метра, перевернул его и перебросил через забор. Потом потоки воды понесли его к лесу. Дождь прекратился также внезапно, как и начался. Картина пред нами была печальная. Сначала мы все стояли перед окном ошарашенные, а потом заговорили все сразу:
        – Вот это да! Такого никогда мы не видели! Ну и ураган! Хорошо, что детей успели унести!
        Александр сказал:
        – Мне кажется, это знак свыше. Не стоит мне больше отмечать дни рождения! Какой дурак это придумал? Человек родился один раз, так нет же, каждый год в этот день ему напоминают, да ещё и с радостью, что ему на год меньше осталось жить… Никогда не любил отмечать дни рождения! И теперь не буду!
        – Саша, успокойся, – я подошла к мужу, обняла, посмотрела в глаза.– Может быть, это и знак, да только не по поводу дня рождения! Кто знает? Давайте лучше чай пить со спасённым тортом! Алёна испекла любимый «наполеон», раздвигайте на кухне стол, ставьте чашки, блюдца. Чайник сейчас закипит быстро. И Надю нужно позвать, она давно ушла. Пусть кусок торта отнесёт бабушке Шуре.
        Чаепитие прошло без происшествий. Когда проводили Дашу с дочкой, а за ними ушли Егор с Женей, то мы с Алёнкой остались на кухне убирать со стола и мыть посуду. Надя задержалась у бабы Шуры, но она нам и не нужна была. Алёне не терпелось поговорить со мной.
        – Мам, как ты восприняла известие о женитьбе Глеба? – спросила дочь с какой-то долей грусти.
        – Я давно говорила ему об этом, но меня опечалило то, что женился он без любви. Неужели так и не смог тебя забыть?
        – Вот как бывает в жизни. Такой парень хороший, всё при нём, а со мной ему не повезло… Я даже виноватой себя чувствую в его несложившейся личной жизни. Только сделать ничего нельзя. Изменить тоже.
        – Алёна, не переживай, всё у него будет хорошо! Парень он ответственный, ребёнка не бросит, к жене будет относиться с уважением. Не обязательно в браке должна быть сумасшедшая любовь. Она, как правило, быстро проходит, а семья должна строится на взаимоуважении и терпении. Вот, если честно, у вас с Вадимом осталась романтика в отношениях?
        – Честно? – Алёна задумалась, – пожалуй, романтики и пылкости чувств всё меньше и меньше. Уважение, взаимопонимание, поддержка, советы, воспитание сына – вот что сейчас в нашей семье. Да, иногда очень хочется, чтобы он оказывал знаки внимания, как раньше, но на это, видно, сил и времени не хватает. Рутина, конечно, рушит многие браки, но мы с Вадимом всё равно любим друг друга!
        – Я за вас рада!А как там поживает Варвара Васильевна?
        – Вадим звонит ей раз в неделю, всё там нормально. Хочет в это лето съездить на море через Белгород. Тут путёвки дешевле, я узнавала.
        – А почему снова узнавала ты, а не Вадим? В конце концов, это его мать, пусть он и занимается путёвкой! – меня раздражала Алёнкина сверхопека своего мужа.
        – Мам, какая разница, кто занимается? Мне же не трудно, у меня свободный график работы, а он целый день на службе.
        – Алёна, не приучай мужа, чтобы ты сама решала все проблемы. Вот посмотри на нашу с папой семейную жизнь. Со стороны – просто идеальный брак! А многие проблемы, которые должен был решать муж, приходилось решать мне. Он всё время на работе! Дочь, не повторяй моих ошибок! Мужчины очень любят, чтобы их жалели. Да, они устают, а мы, что, не устаём? Работаем наравне с ними, потом переделываем бесконечные домашние дела: уборка, стирка, глажка, приготовление пищи, хождение по магазинам, воспитание детей – всё практически на нас, женщинах. Поверь, они к этому привыкают! Вот сейчас они чем занимаются? Отдыхают от праздника. А мы? Мы моем посуду, убираем стол, Надя возится с Максиком. Равенство? Никакого равенства в семье нет и не будет! – я даже немного рассердилась, говоря всё это.
        – Мама, не сгущай краски! Папа у нас очень хороший! И с мужем тебе повезло! И мне тоже. Как ты любишь говорить – всё у нас хорошо! А будет ещё лучше!
        – Конечно, девочка моя любимая! – мы обнялись и разошлись по своим комнатам.
        С возрастом почти все замечают, что время ускоряет свой бег. Так и у меня случилось после выхода на пенсию. Вроде бы только отметили день рождения Александра, а следом и наш с Максимкой подошёл. А уж август как закончился, мы и вовсе в хлопотах по хозяйству не заметили. Бабушка Шура у нас немного окрепла, повеселела, но с ней нам прибавилось дел и забот больше, чем помощи от неё. Она сама готовила себе пищу, но продукты ей покупала Алёна. Надя помогала убирать в комнате и на кухне. Иногда помогала гладить халаты и сорочки. Ни одного платья у бабушки Шуры не было. Да и зачем оно ей было нужно в деревне? В Москву она не ездила, а с подругами общалась в домашней одежде. Женская её доля была незавидна – первый муж пил, а второй рано умер. Дочерей поднимала сама, от зари до зари работала дояркой в совхозе. Хорошего, по её словам, было мало. Когда слушаешь очередную исповедь женщины, то невольно думаешь, что сколько таких трагических судеб в нашей стране! Очень мало преданных и непьющих мужей, сплошь и рядом растут дети в неполных семьях. А сыновья, воспитанные одной матерью, часто и вовсе не способны
создавать семью. Алёнка считала, что Вадим был исключением из правил. Как мне хотелось в это верить!
        Между тем, жаркое лето подходило к концу, и я ждала его с нетерпением. Усталость от нескончаемых дел накапливалась, домочадцы требовали заботы, да и бабушка иногда раздражала своей излишней болтливостью и восторженностью от пребывания у нас. Как и Алёна когда-то, я тоже не жила со старыми людьми и не всегда могла понять, как реагирует баба Шура на мои слова. Иногда она высказывала зятю, что, к примеру, ей купили белый хлеб вместо серого, только я не могла понять, почему такие мелочи нужно решать через Вадима. Я её прощала, старалась не обращать внимания на пустяки, зная, что она скоро уедет, ведь наше гостеприимство тоже имело свои границы.
        Надя в конце августа переехала в общежитие, а перед этим мне всё же удалось поговорить с дочкой. Каждый вечер я заходила к ней, чтобы пожелать спокойной ночи. В начале её пребывания у нас всё ограничивалось двумя словами, но постепенно мы с приёмной дочкой начали обсуждать, как прошёл её день, чем он запомнился, чему она новому научилась, какие эмоции испытывала. На этот раз, видя её печаль, я спросила:
        – Надюша, почему у тебя такие грустные глаза? Ты не хочешь переезжать в общежитие?
        – С одной стороны хочу, а с другой – нет.
        – Почему? – я посмотрела на неё и взяла за руку. Рука была холодная.
        – Я только начала привыкать к дому, к большой семье, к бабушке. Она мне часто говорит, что мне повезло с семьёй. Да я и сама знаю. Но, с другой стороны, мне уже хочется самостоятельности, новых друзей…
        – Наверное, не только друзей. В твоём возрасте девочки уже влюбляются… – при этих словах Надя покраснела. – Да не смущайся, в этом нет ничего страшного!
        – Мама, а как же с безответной любовью? С ней что делать? – она посмотрела на меня с такой надеждой и с такой безысходностью, что мне её снова стало жалко.
        – Да, Надюша, в 16 лет бывает и любовь без взаимности. И у меня была. Казалось тогда, что пережить такое невозможно, но началась студенческая пора, начали за мной ухаживать однокурсники, и всё забылось. И у тебя так будет, поверь мне, девочка моя!
        – Спасибо тебе. И ещё спасибо, что не спрашиваешь, кто он.
        – В любви, Наденька, каждый за себя. Совет дать можно, но вот следовать ему… Только время всё расставит по своим местам!– я поцеловала её в щёку, – спокойной ночи, тебе! Ты всегда можешь поговорить со мной на любую тему!
        Все женские дела после отъезда младшей дочери легли на наши с Алёнкой плечи. Помощницу по хозяйству мы так и не нашли. Да и не искали, потому что не достигли соглашения по этому вопросу. Как-то мы с Алёной говорили на эту тему, но она снова сказала, что не хочет посторонних людей в доме.
        – Алёна, а ты с бабушкой говорила на тему её возвращения в Подмосковье?
        – Пыталась. Но она начинает плакать… Ей так не хочется возвращаться на четвёртый этаж.
        – А что говорит Вадим? Он с матерью разговаривал?
        – Разговаривал, конечно. Она сказала, что бабушка много на неё наговаривает. Живут они там дружно.
        – Кому верить? И что мы будем делать? Лето подошло к концу, бабушку нужно отправлять домой.
        – Я понимаю это. Поговорю ещё раз с мужем. – Алёна вздохнула и закончила разговор.
        За лето я подружилась с бабушкой Шурой. Между всевозможными делами находила минутку, чтобы заскочить в гостевой дом и поговорить со старой женщиной. То ягод ей принесу, то сладости, то спрошу, не нужно ли чего. Часто приводила ей внука, чтобы она могла пообщаться с ним. То-то радости было! Ребёнок умилял прабабушку, она брала его на руки и пела ему песенки, рассказывала сказки. Глаза её при этом светились от счастья! Разве много нужно старому человеку? Нет, чуть-чуть внимания! И она его у нас получала. Сполна. Как-то раз бабушка Шура при разговоре со мной с горечью воскликнула:
        – Господи, почему ты мне дал таких дочерей?! Совсем чужие люди, как вы с Алёной, стали для меня ближе и роднее! За всю свою нелёгкую жизнь я не видела и не чувствовала столько тепла и внимания к себе! Это лето для меня стало самым счастливым за мои долгие годы! Машенька, спасибо тебе! И за внучку спасибо! И за Вадима! Вы как к сыну к нему относитесь.
        – Я рада, что вам понравилось! – говоря это, я не кривила душой.
        Как же так получилось, что бабушка осталась у нас жить? Кто кого уговорил, кто кого просил? Сейчас это уже неважно. Припоминаю, что собирали семейный совет, где Алёна высказала пожелание бабушки остаться у нас. До того момента, пока мать Вадима не переедет в Белгород, продав там квартиры. Я тогда поняла, что бабушке купят квартиру рядом с Варварой, и дочь будет ухаживать за своей мамой, чьё здоровье ухудшалось с каждым днём. Но сама Варвара так не думала. Только мы узнали об этом слишком поздно…
        Если бы я могла тогда сказать твёрдое «нет»! Вся наша последующая жизнь прошла бы совсем по-другому. Увы… Природная жалость к людям и их бедам не позволила мне тогда сказать то заветное слово… Как и в случае с переездом родителей мужа. Почему так происходит в моей жизни? Почему интересы и жизнь других людей зависят от моего «да» и «нет»? Такие короткие слова, и какие потом последствия! Задумываемся ли мы над этим? Не всегда. Что мне тогда помешало серьёзно подойти к проблеме? Не знаю… Поздно искать виноватых…
        И снова Новый год. Мы встречали его впервые такой большой семьёй, состоящей из четырёх поколений! Чем запомнился он? Радостной новостью – Алёна с Вадимом ждали второго ребёнка! Это же настоящий подарок нам всем! Значит, не зря мы с мужем задумали построить родовое гнездо, где будут жить наши дети, а потом и внуки. К новогодней ночи мы с Надей решили пошить платья в старинном стиле – длиною в пол, с широкими рукавами, с оборками и кружевом. Алёна, зная уже о своём интересном положении, к нам присоединяться не стала, но пообещала к следующему новогоднему празднику сшить и вышить всем мужчинам косоворотки. Муж ей преподнёс шикарный подарок – вышивальную машинку с электронным управлением. Вспомнить, что мне подарил Саша, сейчас уже просто невозможно. Знаю только, что все подарки для меня постоянно помогала выбирать Алёнка. Он никогда сам не ходил по магазинам, и не знал, что мне в данный момент нужно. Или хотелось бы. Как вы уже догадались, я не осуждала за это мужа, а принимала как данность. В эту новогоднюю ночь мы все желали только одного – благополучного исхода родов Алёны.
        От зимы до лета хотелось бы пролистать жизнь как листки в календаре. Алёна переносила беременность тяжело, на кухне находиться не могла из-за постоянной тошноты. Мне снова пришлось взять на себя роль главного повара в семье. Всё бы ничего, да только приходилось готовить несколько блюд, учитывая токсикоз дочери и привередливость зятя к еде. И не забывать ещё о вкусах бабушки Шуры. Она, кстати, у нас прописалась и перевела сюда пенсию. Теперь её деньгами распоряжалась не дочь, а Алёна. Я не стала возражать, хотя стоило это сделать. Ведь фактически бабушка проживала в нашем с мужем доме. Сразу хочу отметить, что у нас с дочерью не было общего бюджета. Мы складывались на еду, на хозяйственные нужды, на оплату коммунальных услуг. Остальные деньги каждая семья тратила по своему усмотрению. Но так уж повелось, что зять всё время в денежном отношении не догонял мужа, поэтому все крупные вещи в дом мы покупали сами. Большой угловой диван, огромный телевизор и холодильник… Он не возражал, как и раньше. Зачем я сейчас об этом вспомнила? Будет ясно позже.
        Вот я и добралась до переезда Варвары Васильевны в Белгород. К этому времени мы уже знали, что Алёна ждала девочку. Мне кажется, что я её вымолила у Бога. Я боялась до самого конца, что врачи ошиблись с полом ребёнка. Так же бывает? Впрочем, когда Алёна сообщила о второй беременности, я снова видела сон. Такой чудесный сон!
        «Полянка с разнотравьем и полевыми цветами, ромашками, колокольчиками, маками. По полянке бежит девочка в розовом платье и в шляпке, светлые локоны её развеваются по ветру, а личико обращено к солнцу. Девочка бежит, протягивая ко мне руки, такие же тоненькие, как у Оленьки, и кричит мне: « Бабушка! Смотри на меня! Я умею прыгать по траве!» Я подхватываю внучку и кружу её. Мы вместе хохочем и падаем на траву. При этом поднимается целое облако бабочек, прекрасных, разноцветных бабочек, они без боязни садятся на руки, голову…»
        Да, так и было в действительности, только несколько лет спустя.
        А пока жизнь наша была подчинена расписанию беременной дочери. Алёна, как я уже не раз упоминала, девочка самостоятельная и упёртая. Чуть полегчает, она тут же садится за руль и едет в город по делам. Стройка к тому времени ещё не была закончена, да и по работе возникало много проблем. Своя фирма, с одной стороны, это хорошо, а с другой – требует постоянного контроля, без выходных и отпусков. Как-то у них с Вадимом получилось, что, оформив фирму на Алёну, зять самоустранился, продолжая работать «на дядю». Он помогал ей, но немного, все производственные проблемы, как и остальное в семье, решала Алёна. Мы, если и задавали ей вопросы, то чисто из любопытства. Советовать ей мог только Александр, когда она его об этом просила сама.
        Весной, после продажи квартиры, приехала к нам Варвара Васильевна. Остановилась на втором этаже в гостевом доме. Мне иногда доводилось присутствовать при общении бабушки Шуры и Варвары – такое впечатление, что общаются слепой с глухим. В душе я всегда была на стороне пожилой женщины. Даже если она и не права, она мать, а мать нужно уважать, не осуждать и прощать. Варвара ничего этого не умела. Я в который раз убеждалась, что, кроме собственных интересов, ничьи другие её не волновали. На единственного внука она смотрела как на забавную игрушку, с которой можно поиграть, а если надоела, то вернуть родителям. К роли бабушки, по её словам, она ещё не готова. Забегая вперёд, скажу, что она так и не стала бабушкой в обычном понимании, когда внуки становятся центром не только жизни, но и Вселенной.
        Сколько длился выбор квартиры, я не помню. Квартиру, которая бы удовлетворила Варвару, найти было нелегко. В конце концов нашли, оформили на Вадима, из-за чего он поругался с матерью в очередной раз, потом Варвара Васильевна оставила ремонт квартиры на молодых, а сама поехала в деревню продавать квартиру Вадима, получив у него доверенность. Как я ругала Алёну, когда узнала, что та согласилась ремонтировать квартиру свекрови!
        – Мама, как я могла отказаться? Мне же не хочется обострять с ней отношения! Теперь она жить будет недалеко, нам к ней придётся в гости ездить. Да и она к внукам будет наведываться.
        – Дочь, я не устаю тебе повторять, что у тебя есть муж, который должен решать все вопросы, связанные со своей матерью.
        – А как он мог отказаться, если она нам дала деньги на новую машину? – Алёна случайно выдала их секрет. Они хотели сделать нам сюрприз, приехав домой на новенькой машине.
        – Так из-за машины ты теперь с огромным животом будешь ездить за стройматериалами, нанимать рабочих, появляться там, чтобы контролировать? А кто тогда до рождения девочки будет доделывать ремонт в нашем доме? Ведь у вас ещё не все стены оклеены!
        – Мам, не переживай, мы всё успеем! Вот увидишь! Надя пока на каникулах, тоже поможет. Мы ей потом подарок хороший купим.
        – А она согласна?
        – Да, я с ней уже говорила.
        Нехотя, но я согласилась с доводами дочери, хотя всё время переживала, пока она ездила по делам. Мало ли дураков на дорогах? Надя в это время окончила первый курс с отличием, повеселела, похорошела и поделилась со мной секретом, что за ней ухаживает паренёк из соседней группы. Слава Богу! Я вздохнула с облегчением. Всё у нас налаживается!
        К рождению внучки квартира для свекрови была готова, сама она тоже переехала, выгодно избавившись от старой недвижимости в Подмосковье. Комната для девочки, которую на семейном совете решили назвать Светланой, тоже была готова. На выписку внучки мы приехали большой семьёй – две бабушки, счастливые папа и дедушка, Надя и подруга Алёнки – Даша. Единственное, что меня снова подкосило, это известие, что дочери опять делали кесарево сечение. Как минимум месяц она будет приходить в себя. Вот так всё время и получается, что счастье и горе ходят рядышком, либо опережая друг друга, либо взявшись за руки. Я в своей жизни не встречала ни одной семьи, которую бы без натяжки можно было назвать счастливой. Да и что такое счастье? Это миг, который нужно прочувствовать во всей его полноте. В тот день, когда появилась на свет моя внученька, миг своего счастья я испытала на все сто! Алёна с Вадимом тоже были счастливы. О чём ещё можно мечтать? Есть большая семья, которая их любит, свой просторный дом, подрастает сад, есть под окном прудик с лилиями, есть новая машина, работа, перспективы её расширения… Живите и
радуйтесь! Делайте всё от вас зависящее, чтобы и остальные члены семьи жили в радости и любви. Почему же всё пошло наперекосяк? В чём моя вина? В чём вина Вадима и Алёны? Так хочется заглянуть в прошлое, найти причину – а мне сейчас кажется, что я её знаю – и исправить. Где же мои колдовские способности, доставшиеся от бабушки? Взяла бы волшебную палочку, взмахнула, появилась в прошлом, в то время, когда согласилась оставить у себя чужую бабушку, исправила бы только одно слово, поменяв «Да» на «Нет», и моя Алёна жила бы счастливо в своём браке. Да, действительно, если бабочка только взмахнула крыльями, то на другом полушарии может начаться сильный ветер. Только мы об этом не догадываемся.
        ГЛАВА 8
        КАК ВСЁ ИСПРАВИТЬ?
        Трудно описывать те события, в которых я чувствую себя виноватой. Всё время хочется говорить в сослагательном наклонении – что было бы, если… Да, если бы к нам не переехала бабушка Вадима, свекровь Алёны тоже бы осталась в Подмосковье. А чем дальше от свекрови, тем для невестки лучше. По себе знаю. С приездом мамы Александра в наши края я тоже постоянно жила как на вулкане, не зная, когда лава зависти, желчи и недовольства сыном разольётся. И как это отразится на мне. Алёна в первое время со своей свекровью общалась нормально. До тех пор, пока не зашёл разговор о бабушке. На вопрос, когда она купит квартиру для неё и заберёт от нас, Варвара Васильевна ответила:
        – Я разговаривала с мамой, она не хочет жить рядом со мной. Ей у вас лучше! Да я и не могу быть сиделкой? У меня тоже инвалидность по зрению! Если совсем плохо станет, наймёте медсестру. Я буду периодически приезжать и помогать.
        Что могла возразить моя дочь, воспитанная на сказке-притче о Маленьком принце?:« Ты в ответе за тех, кого приручил». Наши с Александром доводы дети не учли, когда решили взять под опеку бабушку, у которой постепенно отказывали ноги. Ничего, мол, справимся! Я тоже попыталась поговорить с бабушкой Шурой, но поняла, что она, в принципе, тоже эгоистка. Ей у нас хорошо, удобно, весело, привольно, а как нам с ней? Об этом она думать не хотела. Когда я ей намекнула, что Алёне всё труднее за ней ухаживать, она со слезами и какой-то злостью ответила:
        – Тогда я лучше в лес уйду и там умру, чем вернусь к Варьке!
        Я же ещё и виноватой осталась, что довела бабушку до истерики. А они случались чаще и чаще. Так что в этом случае права пословица: «Не делай добра – не получишь зла!»
        Мы сами взвалили себе на плечи непомерный груз…
        Нет, если быть объективной, нельзя сказать, что бабушка была очень вредной. Мы все, каждый по-своему, любили её. Вадим часто приходил к ней и называл не иначе, как «бабуленька». Она была начитана, аккуратна, умела вовремя поддержать и похвалить. Иногда Вадиму от неё доставалось, если она видела, что он как-то не так ответил мне или накричал на ребёнка. Правнуков она обожала! Впрочем, не сильнее меня. С рождением внучки моя жизнь окрасилась в такие яркие цвета, что радуга перед ними меркла. Я ведь так давно хотела девочку! Она была большеглазая, с пушистыми светлыми волосиками и переливчатым, словно колокольчик, смехом. По сравнению с Максимкой, плакала мало. Между ними была разница в три года. Когда Светлану принесли из роддома, старший внук уже ходил в садик. На радость всем, потому что рос непоседой и забиякой. Я с трудом с ним справлялась, а уж сидеть с двумя детьми при моей домашней нагрузке и вовсе тяжело. Муж ещё работал, Алёнка с зятем крутились, чтобы заработать на достойную жизнь, Надя приезжала раза два в месяц, а я «и швец, и жнец, и на дуде игрец». Мне тогда казалось, что у меня
началась снова чёрная полоса, ведь я совсем выбилась из сил, но потом оказалось, что тёмная полоса впереди. Осенью того года, когда родилась Светочка, муж меня отправил в санаторий. С тех пор, как мы поселились в доме, я не отдыхала нигде. Как ни странно, больше всего обрадовалась такому известию бабушка Шура.
        – Машенька, поезжай, отдохни! Алёнка молодая, после родов уже окрепла, внучка подросла. Мы тут без тебя справимся! Да, тяжело будет, но зачем твоему мужу загнанная лошадь? Вы же с ним не такие уж старые, это мне восьмой десяток идёт! А вы ещё до шести не догнали! Беречь себя нужно! Любить! Вон Варька, хотя я ей недовольна, но себя любит! Уже два раза в этом году в санатории лечилась!
        – Спасибо! Да, отдохнуть нужно. Только душа у меня беспокойная, всё время буду думать, как тут и что. Вон какая семья большая!
        – Я удивляюсь на вас с Сашей. Двоих детей родили и воспитали, да ещё и приёмную девочку взяли. И я вдобавок на вашу голову свалилась. Вы уж меня, старую, простите, недолго мне осталось жить. Ты не представляешь, какая я счастливая! Правнуков дождалась! И хотя нянчить, как ты, их не могу, но ведь часто вижу, наблюдаю, как растут. Вчера прибегал Максимка, как он разговаривать стал! Словно из пулемёта строчит, ничего не поймёшь! А Светик? Как же я люблю её! Видно, что девочка будет и красавица, и умница. Да и есть в кого! – бабушка Шура, хотя и с трудом, но подошла ко мне. Мы распрощались.
        На четвёртый день пребывания в санатории мне позвонил Саша и сообщил, что Светочку срочно прооперировали. Прочищали слёзный канал.
        – Саша, мне возвращаться? – я была подавлена таким известием.
        – Нет, не нужно. Всё хорошо, их завтра выпишут.
        – А зачем ты тогда мне об этом сказал? Ты мог подумать прежде, чем вывалить на мою больную голову такую информацию?
        – Маш, ну прости. Я сам переволновался и с тобой поделился. По привычке. Лечись, отдыхай. Алёнка завтра тебе позвонит и сама всё расскажет.
        – А в остальном как?
        – Нормально. Максимка в садике, дети работают, Надя звонит, бабушка с палочкой ходит по участку. Ещё и указания нам даёт! А то, говорит, Мария приедет, и устроит вам разнос, что до сих пор морковь не убрали.
        – И как? Убрали?
        – Да, и морковь, и свёклу, и тыквы. Всё просушили и занесли в подвал.
        – Хорошо, молодцы. У молодёжи всё хорошо? Егор звонил?
        – Никто не жаловался, значит, всё хорошо. А Егор не звонил, у него очередной проект, ты же знаешь его! Зато машину поменял на более крутую! И откуда у него имперские замашки?
        – А у тебя как со здоровьем? Как на работе? – я решила пропустить информацию о сыне.
        – Всё хорошо. А на работе терпят, дай Бог до пенсии бы дали доработать!
        – Будем надеяться, что дадут. Ладно, Саша, пошла я на ванну, всем привет!
        – Пока, целую! – в трубке появились гудки отбоя. Да, настали такие времена, что у каждого члена семьи был свой сотовый телефон. Единственное, что останавливало от долгой болтовни, это высокие тарифы на роуминг. Также у всех домочадцев, исключая пока детей, был и свой компьютер, правда, стационарный. Начали появляться ноутбуки, но не всем они были по карману. У меня его ещё не было. А, если бы был, то мы могли бы переписываться по электронке, а также общаться в социальной сети. Только что появились «Одноклассники, и муж меня там зарегистрировал. Ещё и десяти лет не прошло после посещения Америки, где у каждого был мобильный телефон и интернет, чему я тогда удивлялась, и у нас в России теперь тоже прогресс налицо! Конечно, ещё не зависали так в сетях, как в нынешнее время, но, явно, круг общения у всех расширился. Даже не знаю, радоваться ли этому…
        После разговора с мужем я пошла на жемчужную ванну. Пока там лежала, задним числом переживала за Алёну и маленькую Светочку. Ребёнку едва исполнилось два месяца, а уже операция! Что с глазками? Неужели наследственность по линии Вадима? Он мне не признаётся, но Алёнка сказала, что один глаз у него видит плохо.
        – Почему он не идёт к врачу? Наверное, очки нужны, тем более, что он за рулём!
        – Ты папу со спиной можешь отправить к врачу? Сколько раз пыталась? Так и Вадим!
        Вспомнив этот разговор с дочерью, я решила, что по приезде всё же отправлю мужа к хирургу. Он стал часто жаловаться на боли ниже поясницы. Мне тоже в санатории поставили диагноз «артроз коленей», теперь я хожу на грязи в надежде, что поможет. Мы всегда надеемся на чудо больше, чем на врачей.
        Когда я пришла в комнату, соседки не было. Потом я вспомнила, что она ушла в театр. Я достала книгу и погрузилась в чтение. Через некоторое время глаза сами закрылись и началось то самое состояние между явью и сном.
        «Больничная палата. На кровати сидит Алёнка и рядом девочка лет пяти. Алёнка смотрит на неё с любовью и жалостью. Входит врач в голубом костюме, высокий и довольно молодой.
        – Ну что, готовы на осмотр? Пойдёмте ко мне в кабинет. Тебя Светочка зовут? Не бойся, больно не будет. Я только глазки посмотрю. Так, хорошо. Видишь кораблик? А поменьше? Теперь на маму посмотри! Всё, свободна! Пусть мама останется, а ты пойди с детками поиграй!
        Алёна смотрела на доктора с испугом и мольбой.
        – Вы вовремя обратились. Да, один глаз у неё видит хуже, значительно хуже. Два раза в год будете лежать у нас в больнице, надежда есть.
        Алёна всхлипнула.
        – Не переживайте, мамочка! Всё будет хорошо!»
        На этом всё прервалось. Явно, я видела будущее Светочки. Неужели всё так серьёзно, а операция – только первый звоночек? Как я ненавижу свои сны-предсказания! Мне так хотелось забыть этот сон, но он всплывал в памяти в течение всего пребывания в санатории. Я твёрдо решила никому его не пересказывать. Может быть, удастся перехитрить судьбу?
        После санатория дни полетели ещё быстрее, чем раньше. Зима, лето, снова зима, снова лето. Сейчас мне кажется, что после рождения Светочки Алёнка стала более женственной, хотя юбки и платья также не признавала. Давно сделала себе короткую стрижку, что было удобно при двух маленьких детях. В декретном отпуске она не сидела ни дня, имея свою фирму, это сделать проблематично. Вадим ей в чём-то помогал, но я не вникала. Я продолжала придерживаться золотого правила молодёжи, чем меньше знаешь, тем лучше. Имеется ввиду, спишь. Меня это не касалось, потому что не работало! Со сном давно начались проблемы. Но это так, к слову. Наблюдая за семьёй дочери, в основном, за ужином, когда вся семья собиралась в просторной кухне-столовой, я приходила к выводу, что на данном этапе их семейная жизнь протекала как и у всех родителей малолетних детей – забота о здоровье, посещение поликлиники, болезни, бессонные ночи. И зарабатывание денег, без которых содержать такую большую семью невозможно. Конечно, пока работал Александр, мы могли позволить себе купить им кроватку для Светочки, велосипед для Максимки, да и много
хозяйственных мелочей. Это потом, когда его буквально выпроводили на пенсию, мы уже не могли так свободно распоряжаться деньгами.
        Наверное, у всех так бывает: мечтаешь о чём-то, и вот она, твоя мечта, исполнилась! Что дальше? Где брать новые мечты? Или постараться исправить то, что по каким-то причинам не получилось? А у меня с мечтами всё время какая-то чехарда! Хотела взять помощницу по хозяйству, а взяла в дом чужую бабушку. Хотелось, чтобы жили большой и дружной семьёй, но так, наверное, бывает только в доброй сказке. Зять всё чаще говорил о своём личном пространстве, которое у него должно быть. На второй этаж, где у них с Алёнкой была спальня, рабочий кабинет со столами и компьютерами и две детских комнаты, мы с Александром не ходили. Если дети после ужина поднимались к себе, то мы с мужем оставались одни. Зато выяснилось, что проект дома не был рассчитан на большую семью! На первом этаже, сразу за прихожей, располагается наша с Сашей спальня. Когда с улицы приходит детвора, они, естественно, шумят, хлопают дверью, врываются без спросу к нам и в спальню, и в кабинет. Кухня-столовая тоже находится на первом этаже. Когда детвора спускается по лестнице, то мы это прекрасно слышим! Слышим, что делается на кухне, когда Вадим
вечером приходит ужинать, или когда у них бывают, хоть и нечасто, гости. А ведь мы тоже мечтали о своём пространстве! Нам тоже нужно уединение и отдых! Проект дома не позволял выделить нам с Александром уединённую зону. Мы жили в проходном дворе, о котором, конечно же, не мечтали при постройке родового гнезда! Единственное, что удалось сделать, это разделить входы, к большому неудовольствию Вадима. Теперь молодёжь входила не с центрального хода, а сбоку, через нулевой этаж. Да, я и Саша понимали, что им это не совсем удобно, да только и нам о себе на старости лет подумать надо. Почему всё это не предусмотрели на стадии проекта дома? Не знаю, как мы его выбирали, чем руководствовались. Говорят же, что первый блин комом! Да вот только перестроить дом – это не второй блин испечь! Наверное, с этого момента, когда мы разделили входы, наши отношения с зятем и начали ухудшаться. Так ведь часто бывает, что гладишь по шёрстке, приятно, а против – так и хочется выгнуть спину или укусить! Зять в принципе не мог понять меня, которая с трудом засыпала, и вовсе не спала, если среди ночи меня кто-то или что-то
разбудит. Ему стоило коснуться подушки, и он уже спал, как младенец. Я вообще не могла поверить, что могут вместе ужиться муж-сова и жена-жаворонок. Алёнка, как и я, вставала рано, Вадим ложился поздно и просыпался к обеду, если это были выходные дни. Меня такое положение не устраивало, ведь именно в выходные позарез нужны мужские руки! Даже если Саша с вечера договорится с Вадимом о помощи, то помощь приходит к обеду! Когда я высказывала недовольство Алёнке, она, естественно, становилась на сторону мужа:
        – Мама, у нас двое детей, мы оба работаем, пусть он хотя бы в выходные выспится! Все дела в доме не переделаешь!
        – Конечно, не переделаешь, если их и вовсе не делать! – я начинала злиться на такую ситуацию. – Мы ведь с Сашей не сидим сложа руки. Почему папа должен всю мужскую работу по дому выполнять сам?
        – Конечно, ты подождать не можешь, тебе всё нужно сделать, когда ты об этом просишь! А у нас и своя жизнь есть!
        – Алён, что ты заводишься с полуоборота? Мы ведь снова перестали собираться семьёй и обсуждать семейные дела. Или вам это не нужно?
        – Когда нам собираться? То работа, то дети, то в садик что-то надо, теперь и бабушке помощь больше требуется. Мы просто разрываемся!
        – Алёна, может быть, пока бабушка не слегла, поговорить с Варварой? Пусть как-то решает вопрос. Нечестно получается, бабушка воспитала двоих дочерей, а досматривают её, по сути, чужие люди! – не укладывалось у меня в голове, как можно так обращаться с родной матерью.
        –Да пробовал Вадим с Варварой Васильевной разговаривать! Она считает, что мы согласились взять бабушку из-за пенсии. Почему же она не хочет забрать её вместе с пенсией?
        – И всё же, пусть ещё раз поговорит. Или просто посадит бабушку в машину и увезёт к дочери! – я понимала, что говорю глупость, но мне жалко было Алёнку. Ведь не так много пройдёт времени, когда бабушка совсем перестанет ходить.
        Через некоторое время после этого разговора Вадим поехал к матери и обрисовал ситуацию. Не знаю, что она говорила сыну, только буквально на следующий день легла в больницу. На месяц Так мы поняли, что бабушку Шуру, скорее всего, мы будем досматривать до конца. Сколько? Одному Богу известно.
        Давайте снова заглянем в дневник :
        «Март 2011года. Я вот пишу о семейной жизни, о сложностях в отношениях с детьми, о чужой бабушке, а в мире сейчас происходят такие события, которые могут повлечь за собой глобальную экологическую катастрофу. В Японии недавно произошло сильнейшее за всю историю землетрясение. В океане. Затем на берег накатилась огромная волна, сметая на своём пути корабли, поезда, дома, машины, деревья… Целый город поглотила целиком. Как в фильме ужасов. На атомной станции во время землетрясения отказала система охлаждения, потом прогремел взрыв. Уже который день добровольцы-ликвидаторы, а вернее, камикадзе, пытаются охладить реакторы с вертолётов и пожарных машин. Сегодня передали по ТВ, что ничего существенного в улучшении ситуации не произошло. Предупредили, что придётся открыть какой-то клапан, который приведёт к существенному выбросу радиоактивных паров. Наши СМИ уверяют, что никакой опасности для Курил и Дальнего Востока не существует, но люди не верят. Скупают йодо-содержащие препараты, которые, по недоказанным наблюдениям, помогают организму справиться с радиацией. Торговля тут же отреагировала – цены
подняли в 2-3 раза. Куда смотрит правительство? Не знаю, как в наших аптеках. Да и стоит ли пить такие добавки? Поможет ли? Когда я размышляю на темы глобальной катастрофы, а поводов в последние десятилетия всё больше, то смысл жизни полностью теряется. Зачем что-то делать, если человечество обречено? Зачем мечтать о более комфортной, богатой и счастливой жизни? Не хочется так думать, но мысли, пугающие и безнадёжные, сами лезут в голову. Наверное, не мне одной… В интернете идёт бурное обсуждение. Только никому от этого не легче. Мельком где-то сообщили, что после японского землетрясения земная ось сдвинулась на 10 см. Как это повлияет на климат на земле? И чем я лично могу помочь многострадальной Планете? Ничем. Кто-то может помочь? Вряд ли. И от этого ещё горше…»
        Со временем сообщения по поводу состояния атомной станции Фукусима стали сходить на нет, зато в Африке начались революции, одна за другой. Решив, что лично я ничего не поменяю в этом мире, я перестала смотреть новости. Своих дел полно!
        К 2011 году мы практически завершили строительство дома, если не считать недоделок в виде козырька над крыльцом, постройки сарая, выгораживания хозяйственного двора (список этот состоял из тридцати пунктов), а также вырастили сад, построили баню, сделали для детей спортивный уголок и горку. Летом часто собирались на шашлыки, либо с гостями, либо только своей семьёй. В то время зять ещё брал в руки гитару. Мы слушали его песни и подпевали. Изредка приезжала Даша с дочкой и новым мужем, но вот общих друзей у Алёны и Вадима не образовалось. Впрочем, у многих знакомых, кто построил себе загородный дом, были проблемы с гостями. Если кто-то приезжает на своей машине, то повеселиться без бокала настоящего виноградного вина, которое изумительно научился делать Саша, не получается. А ехать на такси – накладно. С соседями нам не то, что не повезло, а просто сложилось так, что по возрасту они не подходили ни нам, ни молодёжи. Посиделки за общим столом у нас с ними были на стадии строительства домов, а потом все огородились высокими заборами и как-то погрузились в себя. Друзья, которые у меня с Сашей остались
в городе, приезжали всё реже, а мы и вовсе, как говорят, погрязли в хозяйственно-бытовых проблемах. И каждый из взрослых членов семьи пытался найти себе в жизни отдушину. Мы с Алёнкой принимали участие в различных выставках по рукоделию, Александр сам отделывал баню, а Вадим вдруг решил заняться спортом. Никогда не думала, что он может увлечься стрельбой из лука. Поставил в саду мишень, и всё свободное от работы время тренировался. Алёнка радовалась, что у мужа появилась цель в жизни – съездить на чемпионат Европы.
        А пока приближался первый юбилей Максимки – пятилетие. С тех пор, как он родился, я не придавала значения тому, что день рождения и у меня тоже. В этот день забыть о юбилее мне, конечно, не дали. С утра Алёнка с Сашей вручили мне букет из алых роз такого размера, что я его не могла удержать, а потом мы с мужем отправились на велосипедную прогулку до небольшого озерца, где я с удовольствием искупалась. Вадим в это время ещё спал. Алёна с ночи украсила комнату Максима гелиевыми воздушными шарами, но наш мальчик встал капризным, а как оказалось, в этот день заболел. К обеду у него поднялась температура. Или переволновался, или так совпало. Только к вечеру, когда пришли и приехали гости, чувствовал себя он плохо. Как мне казалось, в этом случае именно папа должен был взять заботу о сыне на себя, а Алёна в это время встречала бы гостей У нас всё было не так! Вадим, как всегда, взялся жарить шашлыки и попивать коньяк, а Алёнка разрывалась между детьми, гостями, бабушкой и, вдобавок, свекровью! Да, королева Марго удосужилась приехать к внуку на день рождения! Не помню, что она ему подарила, но запомнила,
что подарила мне – дешёвый крем для рук. Издёвка? Намёк? Неуважение? Я молча приняла «презент» и не придала значения, зато бабушка Шура потом ей высказала, что на юбилей такие подарки дарить не положено! Лучше бы совсем без подарка приехала! Именно наш с Максимкой юбилей стал последним днём, когда Варвара Васильевна приехала в гости к бабушке Шуре и внукам. В следующий раз она приедет только через четыре года на похороны своей матери. Все эти годы она жила так, будто матери у неё и не было. Вспоминая бабу Шуру, мне её до сих пор жалко до слёз. А как же внуки? К ним свекровь тоже не приезжала, изредка передавая через Вадима мелкие сувенирчики или конфеты.
        В это лето, после юбилея, семья Алёны впервые вчетвером смогла выехать в Крым. Путёвки, как всегда, искала и оплачивала по интернету Алёна. Вадим в это время в тайне от меня искал для бабушки сиделку. Видно, Варвара наотрез отказалась посмотреть за матерью во время их отпуска, а бабушка, хотя с трудом, но ещё ходила самостоятельно. Когда сиделку он нашёл и договорился о её обязанностях и оплате, только тогда поставил нас с Сашей в известность. Как потом оказалось, Алёнка была в курсе, но нам с отцом не сказала. А ведь молодые прекрасно знали, что я с Надей тоже решила поехать к морю! Вот так за нашей спиной зять начал решать вопросы, которые должны были решаться коллегиально.
        По моему мнению нужна помощница, которая бы и накормила, и помогла в доме и на огороде, ведь после нашего отъезда на усадьбе остаётся не только бабушка, но и Александр. Когда женщину средних лет без нашего ведома поселили на втором этаже гостевого дома, я не выдержала и высказала всё зятю. Он сделал удивлённые глаза и спросил:
        – А в чём проблема? Что, мне по любому поводу нужно с вами советоваться?
        – По любому не надо, а в этом случае не мешало бы. Если вы с Алёной наняли сиделку, то она должна жить на первом этаже с бабушкой. Ты этого разве сам не понимаешь? Бабушка до неё в случае чего просто не докричится! Там крик с первого этажа не слышен. Да и потом, оплачивая сиделку, которая ухаживает за ходячей бабушкой, нужно было договариваться сразу, чтобы она готовила и на Александра. Теперь-то, увидев, какие ты предложил ей шикарные условия, она их менять не согласится! А я против того, чтобы сиделка заняла гостевую комнату наверху. Я своими ручками и с огромной любовью отделывала её не для этих целей! Там же стены обиты шёлком!
        – Ну, извините, Мария Ивановна, теперь-то точно ничего не исправим. Десять дней пройдут быстро, ничего с вашей комнатой не случится! И Александра вы частенько одного оставляете, он сам вполне может себя обслужить, – зять явно нарывался на скандал, но я сдержалась. Мне всегда было жалко Алёнку, ведь именно ей он будет жаловаться на тёщу. Зачем давать повод?
        – Ладно, только в следующий раз я прошу тебя согласовывать вопрос с сиделкой со мной и Александром. Мы ведь одной большой семьёй живём!
        Вадим как-то странно посмотрел на меня и вышел из кухни. Мне было не только обидно, но и непонятно, по каким вдруг причинам он решил в общем доме принимать ответственное решение самолично? Я при удобном случае спросила Алёнку.
        – Мама, он тоже взрослый человек и самодостаточный. Он посчитал излишним решать вопрос с его бабушкой сообща. Как он сказал мне, ты слишком во всё вникаешь.
        – Что значит, во всё? Если в доме при двух мужиках нет хозяина с твёрдой рукой, то приходится решать все вопросы мне! Думаешь, я рада такому положению дел? Настоящий хозяин должен встать рано, пройтись по саду, огороду, по подсобным помещениям и вынести на семейный совет, что в ближайшее время нужно сделать в первую очередь, а что во вторую…
        – Мама, давай на эту тему поговорим уже после отпуска! – дочка в последнее время реже стала разговаривать со мной наедине.
        – Да, дочь, давай отложим. Ты стала такая взвинченная, нервная и колючая, что общаться с тобой просто невозможно! Если бы я постоянно не сдерживалась, то мы давно бы с тобой разругались. Мир? – я обняла Алёнку, но почувствовала её напряжение и какое-то отчуждение.
        Жить со взрослыми детьми оказалось не так уж и просто. Очень не просто!
        Мы с Надюшкой поехали на море через два дня после них. Я со своей наблюдательностью и хозяйственностью убедилась в том, что зять напрасно взял сиделку. Когда я заходила к бабушке Шуре, сиделка была на втором этаже и смотрела телевизор. Кроме того, она ещё и выходила на балкон курить. Я попыталась поговорить и с бабушкой Шурой на эту тему. Да, она со мной согласилась, что обязанностей у сиделки мало, но договаривался Вадим, она тоже ничего поменять не может. Александр и вовсе сказал, чтобы я его в эти дела не вмешивала. Пусть зять сам потом разбирается. Вот так в сложном вопросе меня, как хозяйку дома, обошли стороной, а муж и дочь, по сути, меня не поддержали и проигнорировали. Обострять отношения с зятем, а тем более, с домочадцами, я не хотела, проглотила пилюлю, поморщилась, и постаралась забыть, какая она горькая…
        Мы ехали на море с Надей в плацкартном вагоне, а потом поселились в мини-отеле с очень скромными удобствами. Туалет и душ находились на улице. После гостиниц за рубежом для меня такой отдых был уже не комфортным. Но что делать, если все средства уходили на обустройство родового гнезда? Впрочем, Надюше всё нравилось, она росла непривередливой и покладистой. Только она и радовала меня в последнее время. И поможет, и спросит, и подойдёт обнимет. Иногда и несложный массаж сделает. Ручки у неё мягкие и тёплые, а прикосновения нежные. Я не раз благодарила Бога за приёмную дочь…
        На отдыхе мы с Алёнкой жили в соседних посёлках. Не очень далеко. Зная, как ей придётся тяжело с двумя детьми, я решила их навестить. Что я увидела? Алёна сидела в номере, Максимка был на детской площадке, Светочка спала возле мамы, а Вадим полдня пропадал в беседке, где был интернет, и занимался какими-то производственными делами.
        – Алёна, вы все дни так отдыхаете?
        – Как так? – Алёна сделала вид, что не поняла меня.
        – Ты с детьми отдельно, а Вадик на работе.
        – А что мне делать, если он сказал, что у него много работы? Уволить его?
        – Тут я не советчик, но отдых нужен всем, даже трудоголикам. Что же у него за работа такая, что на десять дней перерыв сделать не может? Или это ты не подгадала с отпуском?
        – Мама, что ты пристала? Мне и так тошно. Думаешь, мне не хочется отдыхать по – человечески? Меня эта ситуация не устраивает! Только говорить с ним бесполезно, только ещё больше непонимания и раздражения.
        – Да, дочь, с раздражением у тебя и Вадима всё в порядке! Я думала, что на отдыхе что-то изменится. Извини, зря я влезла. Давай я лучше посижу с детьми, а ты сходи на море поплавай, – мне хотелось хоть что-то хорошее для неё сделать.
        И зачем мне нужно было спрашивать? Я всегда ругала себя за свои побуждения сделать всё по справедливости. А какая бы любящая мать не поинтересовалась, почему зять снова взвалил всё на уставшую женщину? Или он не видит, как она изменилась, как перестала ухаживать за собой, какая стала вспыльчивая, обидчивая и раздражительная? Пять лет без отпуска, с двумя детьми, бизнесом и уходом за бабушкой? А если вспомнить четыре операции? Ей просто необходим нормальный отдых, когда мужчина рядом подставит надёжное плечо, когда вовремя скажет ласковое слово или строго поговорит с сыном, не дающим маме днём прилечь! Господи, как я хотела для дочери простого женского счастья! И мысль о том, что она в жизни сделала неправильный выбор, посещала мою бедную головушку с периодическим постоянством. Я сетовала на судьбу, на жизнь, на зятя, я представляла себе, каким бы прекрасным мужем на месте Вадима был Глеб… Да разве можно в такие годы, а выглядела я всё же моложе своих сверстниц, быть неисправимой идеалисткой? Почему я не могу смириться с жизнью дочери в том виде, в каком эта жизнь получилась? Но, с другой стороны,
может же она, эта её замотанная жизнь, мне не нравиться? Да, я прекрасно понимаю, что это её жизнь, что в последнее время я часто задаю неудобные вопросы, на которые она не хочет отвечать. Но что делать с жалостливым материнским сердцем? Как ходить рядом, смотреть, как твоя дочь, хотя считает себя взрослой и самодостаточной, на твоих глазах всё больше запутывается в семейной жизни, и постоянно молчать? Делать вид, что ничего не видишь? В таком случае можно прийти к выводу, что зря мы затеяли эпопею с объединением семей. К такому выводу периодически, в тяжёлые моменты жизни, приходила и Алёнка…
        Поток горестных мыслей прервал плач Светланочки. Открыв глазки, мой ангелочек спросонья не узнала меня. Потом сделала круглые глаза, кинулась мне на руки:
        – Маша приехала! Моя Маша! Ты теперь тоже на море с нами будешь жить?– для двухлетнего ребёнка её речь была, можно так выразиться, какой-то правильной. Она начала говорить с девяти месяцев, сначала отдельные слова, а потом целые фразы. Я запрещала дочери сюсюкаться с детьми, много им читала, разговаривала как со взрослыми. А кто этим будет заниматься при работающих родителях?
        Меня почему-то внучка сразу начала называть по имени, а я не стала поправлять. Мы же с ней подружки!
        – Нет, солнышко, я к вам в гости. Мы сейчас оденемся, ты что-нибудь скушаешь, а потом пойдём на площадку к Максиму.
        – Ура! А где мама? – Света сидела у меня на коленях и боялась отпустить.
        – Я её отправила на море, пусть поплавает в своё удовольствие! Вы же, наверное, не даёте маме самой плавать?
        – Нет, она всё время с нами.
        – Знаешь, Светик, твоя мама очень любит плавать! Будешь её одну отпускать? А сама в это время с папой поиграешь…
        – Маша, он как-то не очень с нами играет. Мы с Максиком в песочек играем, а он сидит и просто на нас смотрит.
        – А что он должен делать? – я наигранно удивилась.
        – Ну, дворец из песка построить, или в мяч поиграть…
        – Наверное, папа устал с вами играть, вы же уже большие выросли, играйте сами.
        – А почему ты с нами дома играешь? Ты нас считаешь ещё маленькими? – Света посмотрела на меня с хитринкой.
        – Нет, я просто люблю с вами играть, и вас очень сильно люблю!
        – Машенька, я тебя тоже люблю сильно-сильно! И маму люблю! И папу, и Максима, хотя он часто забирает у меня игрушки…
        – Умница ты моя! Всё, готова? Айда на площадку!
        Я поиграла с детьми, сходила с ними в столовую. Зять всё это время сидел за компьютером. Прибежала с моря Алёнка, уставшая, но, как говорят, довольная. Мы о чём-то поболтали, а потом я спросила:
        – Тебе нужна тут моя помощь или не мешать вам отдыхать своей семьёй?
        – Ты это с издёвкой?
        – Алёнушка, что ты всё время на меня набрасываешься? Я искренне хочу тебе помочь, но в то же время не хочу быть лишней. Вадим же может не хотеть меня видеть на отдыхе?
        – Это его проблема. Мамочка, приезжай! И Надю привози, мы с детьми рады вас видеть! – в голосе дочери чувствовалась усталость. И обречённость.
        В последующие дни так называемого отпуска Алёны с Вадимом я через день приезжала, одна или с Надей, помочь управляться с внуками. Видела, что зять, с одной стороны, вроде доволен такой помощью, а с другой… Ему, скорее всего, хотелось отдохнуть от черезчур правильной тёщи. Кто из мужчин любит, когда не только жена становится свидетелем твоей неорганизованности или, того хуже, несостоятельности?
        Отдохнувшие, мы все вернулись домой. Сиделка сразу же покинула нашу усадьбу, бабушка осталась не очень довольна её присмотром и уходом за ней. Не знаю, почему, но, как рассказал Саша, кроме приготовления еды, сиделка больше ничем не занималась. Вечером ходила в магазин за пивом и сигаретами. Хорошо, что стояло лето, иначе бы в доме было всё прокурено. Да, с наймом сиделки тоже проблема…
        Остаток лета прожили более-менее дружно. Как сейчас помню, сидит бабушка Шура на крылечке, читает очередной любовный роман, а я с внуками играю на детской площадке. Светочка в новом платьице, которое мы сшили ей вместе с Алёнкой. Слышу, кричит бабушка Шура:
        – Маша! Маша! Подойди ко мне!
        Я оставила детей в песочнице и помчалась на зов. Бабушка хотела встать с кресла, но не смогла и упала. Я подбежала к ней, но она, хотя и маленького роста, была довольно тяжёлой. Пришлось кричать Александру, потому что дочери с зятем дома не было. Вместе мы подняли старушку, усадили на стул. Она вся дрожала от страха, от обиды и боли.
        – Спасибо вам. Всё, отходилась я. Нужно покупать кресло.
        – Ничего страшного, будем вас на кресле катать, – я говорила уверенно, без тени жалости, чтобы не расстроить её ещё больше. А сама подумала:
        – Теперь нам придётся точно нанимать сиделку, наверное, осенью. Алёна сама не сможет пересаживать бабушку с кресла на кровать и обратно, а Вадим целый день на работе. Саша в это дело не вмешивается, а мне Алёнка запретила ухаживать за бабушкой. Где же нам брать оптимизм, когда дела идут всё хуже?
        Вечером мы наконец-то собрались вчетвером. Я поведала о том, что сегодня произошло.
        – Что же, этого следовало ожидать, – сказал Вадим, --- будем искать кресло-каталку по объявлениям.
        – Найти его можно, а кто будет вывозить бабушку на прогулку? – задала я вопрос.
        – Первое время, пока тепло, будем мы с Алёной, а параллельно придётся искать сиделку. Нам же нужна с проживанием, а сюда не каждая поедет.
        – Вадим, ты помнишь наш уговор? Сделаешь в комнате перегородку, там разложите кресло-кровать, пусть сразу будет знать, где ей придётся жить. И, прежде чем окончательно договориться, познакомь со мной.
        –Хорошо, договорились. Только ещё один вопрос. Так как деньги с бабушкиной пенсии будут уходить почти все на сиделку, нам нужно пересмотреть оплату по коммунальным услугам. Вы сможете половину вносить?
        – Сможем, – за двоих ответил Саша. Я хотела возразить, но, подумав, не стала.
        В конце лета нашей внученьке исполнилось три года. Девочку, конечно, баловали, у неё уже было всё – несколько кукол, плюшевые игрушки, кухня и вся посуда, и даже коляска для кукол. Что же подарить внучке особенное и запоминающееся? Конечно, я пошила ей красивое платье из парчи и гипюра, но разве это подарок? Тогда у меня родилась идея – сшить ей большую куклу в бальном платье. Алёнка вышила лицо, а я сделала выкройки и приступила к выполнению задумки. И кукла получилась! Надо сказать, что Светочка потом не расставалась с ней ни на минутку. А у меня появилось новое увлечение.
        Если не рассказать в исповеди, чем я занималась, кроме дома, сада и огорода, то картинка проживания на усадьбе будет неполной и однобокой. Натура я увлечённая, Бог умениями не обидел. После того, как у меня получилась кукла-барышня, я задумала сделать коллекцию кукол. На её создание ушло больше года. Потом мы со Светочкой начали посещать спектакли кукольного театра, я поговорила с администратором, и она предложила сделать там выставку. Она прошла успешно. К Новому году в театре объявили конкурс на лучшую ёлочную игрушку. Мы с внучкой решили тоже принять участие. И заняли первое место!
        – Какие вы с бабушкой молодцы! – похвалил нас Вадим за ужином.
        – А мы ещё и стихи учим, да ещё и на английском языке, – похвасталась Света.
        – Значит, молодцы вдвойне!
        Конечно, приятно было слушать похвалу, ведь она звучала так редко! Да и собирались мы с детьми всё реже и реже. Они уставали на работе, уставали с детьми, с бабушкой… Когда перед Новым годом нашли сиделку, Алёнка вздохнула свободнее. Они чаще стали выбираться в кафе или в кино, зная, что я с детьми посижу, а бабушка под присмотром. Зимой купили лыжи, а детям снегоходы. Не часто, но всё же в выходные они проводили время вчетвером. Мы с Александром тоже ходили на лыжах, а иногда и в театр.
        Зимой у меня появилось ещё одно увлечение – я решила всем членам семьи вышить бисером именные иконы. Первый день рождения у Вадима, именно с этого и началась семейная коллекция. Не скажу точно, сколько икон получилось, семья-то большая! Иконы получили в подарок и Егор с Женей, а также мама Евгении.
        Глядя на мои увлечения, загорелась и Алёнка. Она решила сделать выставку своих вышитых работ. Я ей в этом помогала. Выставка прошла в областной библиотеке, получилась интересная, её отметили в прессе. Также мы с Алёной приняли участие в региональном конкурсе портных «Серебряная нить», где тоже стали лауреатами. Для чего я это пишу? Чтобы было понятно, в доме собрались творческие личности. Есть что и кому передать. Мы как-то с Алёнкой решили начать с детьми шить игрушки, да только от задуманного до воплощения у дочери большой промежуток времени. Один раз собрались, а потом всё некогда.
        Вадим не увлекался никаким домашним ремеслом. Он решил музицировать. Дочь подарила ему электронное фортепьяно, и мы вечерами слышали какие-то мелодии с верхнего этажа. За нашу совместную жизнь он никогда не пригласил нас к себе в комнату, чтобы продемонстрировать свои таланты. Песни под гитару мы тоже давненько не слышали.
        Уже не помню, в какое лето, но мы решили принять участие в конкурсе села на лучшую усадьбу. К тому времени мы с Сашей сделали из брёвен колодец, оригинальные дорожки в саду, телегу, мельницу, около пруда поставили цаплю. У нас были клумбы с розами и лилиями, а также несколько водоёмов. Красивая деревенская усадьба. Мы получили первое место и табличку «Лучшая усадьба». Я гордилась этим! И я любила свой дом, сад и свой шатёр, где иногда лежала с книгой. Вот именно, иногда. Время для себя приходилось выбирать с большим трудом. Вечером Алёнка валилась от усталости, в буквальном смысле этого слова – она ложилась на диван перед телевизором и моментально «вырубалась». Вадим почти всё время был занят на работе, а вечером стрелял по мишени или сидел за компьютером, внуки часто пропадали у нас или смотрели телевизор. Саша делал что-то по хозяйству, но только у него получалось всё очень медленно. Мы с ним в этом плане совсем разные! И как живём вместе столько лет? Я, если что-то задумала сделать, бралась за дело сразу и доводила до конца. Ему нужно было несколько дней обдумать, потом морально собраться,
потом подготовить инструменты, а только затем он приступал к делу. Иногда к делу не приступал в течение месяца и больше. Меня в первое время такая его медлительность доставала, я пыталась его стыдить, подгонять, да только всё напрасно! Кроме ссоры, ничего не добивалась. Став мудрее, я просто перестала обращать внимание на скорость. Сделает, и хорошо. И всё же… Почему в браке нет совершенства? Также я не видела совершенства и гармонии в браке дочери. Я периодически спрашивала у Алёны, как у неё отношения с Вадимом:
        – Нормально всё! – отвечала дочь, при этом не глядя мне в глаза, – как у всех пар с детьми. Чем-то помогает, иногда дарит подарки. Вот вчера розу принёс! Конечно, есть свои трудности, но мы их преодолеем!
        – Алён, я всё хочу спросить тебя – почему ты сама отвозишь и привозишь детей в садик? Почему не отец? Там его хотя бы знать должны!
        – Мам, мне проще так! Пока детей разбужу, потом его, уже и в садик опоздаем! Он же типичная сова, ложится не раньше двух! Пусть поспит хоть утром.
        – Жалость твоя до добра не доведёт! Я не вижу вообще, чем он тебе помогает. Я не говорю уже о доме и помощи по хозяйству! – мне хотелось, чтобы дочка задумалась о своей семейной жизни и попыталась как-то её изменить. Да только получалось ещё хуже. Алёнка буквально взорвалась:
        – Ты снова на больную тему! Хватит! Я сама разберусь с мужем! Или ты хочешь, чтобы я постоянно устраивала скандалы, и он ушёл?
        – Бог с тобой! Я хочу, чтобы вы жили дружно, чтобы муж тебе больше помогал, чтобы был хозяином в доме, – я была расстроена выпадом дочери и хотела смягчить свой вопрос.
        – А он не может тут быть хозяином! Вы же с папой тут главные!
        – Я что-то не поняла… Мы, что, хоть раз заикнулись, что это наш дом? Мы его строили для будущих поколений! И неважно, что по документам он пока наш. Главное – чувствовать себя хозяином! А он не хочет! Его устраивает такая жизнь, в которой он ни за что не отвечает! Да и ты тоже не даёшь ему делать мужские дела, машину сама отвозишь в ремонт, запчасти покупаешь, инструменты ему даришь, за его бабушкой ухаживаешь больше, чем он… А, что тут говорить…
        – Мама, я не хочу в который раз обсуждать моего мужа! Надоело! Ты, вроде бы, желаешь мне добра, а сама лезешь в мою жизнь! Нам, что, съехать? – она выпалила это одним махом, а потом сама испугалась.
        – Ты что, совсем с ума сошла? А бабушку нам оставите? Нет уж, просто чаще нужно собираться и договариваться.
        – Да, что-то у нас не получается построение дружной и большой семьи… – Алёнка вздохнула, и, мне показалось, смахнула слезинку.
        – Так давайте стараться! Ведь от каждого зависит «погода в доме». Ты не согласна?
        – Согласна… Только я так устала…
        Кто же нам придумал такую жизнь, от которой мы обе устали?
        Постепенно жизнь с семьёй дочери становилась нам с мужем в тягость. Особенно мне. Я начала отчётливо понимать, что место в партере, откуда хотелось наблюдать за молодёжью, превращается в пьесу, где мне, помимо моей воли, навязывают разные роли. Вот что записано в дневнике в начале 2012 года:
        «Я часто ловлю себя на том, что детский крик переношу с трудом. А дети в последнее время кричат так, что слышно на улице. Максимке шестой год, большой уже, но если что не по нему, такой визг поднимет, хоть из дому беги. Что с этим делать, как говорит Алёна, она с мужем не знает. Обращались к врачу, давали успокоительное. Только мне, как правильной бабушке, всё равно кажется, что они сильно жалеют детей и потакают капризам. Потом все мы от этого страдаем. Да, плюсы в совместном проживании с семьёй дочери есть, но, мне уже кажется, что минусов гораздо больше. Мы с мужем сами себе больше не принадлежим. Мы посвятили свою жизнь дочери и внукам. Когда Алёна себя плохо чувствует, это случается всё чаще, мне приходится брать на себя все обязанности по дому, кухню и уход за детьми. Устаю очень! Да только взять и уехать самой подлечиться, бросив дочь в таком состоянии, я не могу. Ведь у неё на попечении ещё и бабушка Шура. С ней сейчас забот прибавилось. В такие дни, когда Алёнка болеет, кормит свою бабушку Вадим, а мне всё равно нужно на всех сготовить. Дочь Варя так и не звонит матери, так и не
приезжает».
        Отличница по складу своего характера, я старалась делать всё только на пять. Мало этого, мне хотелось, чтобы и остальные члены семьи выполняли свои обязанности по дому и по отношению друг к другу тоже по высшему разряду. Когда так не получалось, а это было частенько, я расстраивалась и пыталась обращаться к Александру за помощью и сочувствием. Муж в это время пребывал в унынии, а, может быть, и в депрессии, потому что доработать до пенсии ему не дали всего два месяца, отправив в отпуск без содержания. Он терпеливо выслушивал мои претензии к зятю, старался успокоить, но мне казалось, что он постоянно воспитывает меня:
        – Маша, я тебя, конечно, люблю, да и человек ты хороший, только оставь зятя в покое! Ты его не переделаешь, а Алёнке и так не сладко живётся. Подумаешь, не полил он грядки, как ты просила! Он считает, что они до завтра постоят. А ты говоришь, что надо полить именно сегодня! Так ведь тоже нельзя! Не все могут жить как ты, выполняя всё вовремя и на пять. Есть в жизни троечники, и двоечники… – мы, как и всегда, обсуждали с ним все вопросы в кабинете. При закрытой двери. Дочь без стука к нам не заходила, а внуки, если что и услышат, ещё не поймут.
        – Ты хочешь сказать, что это я виновата, что у нас не распределены обязанности по хозяйству? Сколько раз я пыталась вас всех собрать, поговорить, записать, что нужно сделать… И потом, не я ведь глава семьи, а ты!
        – А кто это сказал, что я? По-моему, у нас матриархат! Что ты, что Алёна – женщины сильные и самодостаточные. Вы же не терпите, когда вам что-то навязывают! Лучше сами сделаете, чем подождёте, когда за дело примется мужчина. Вадим, мне кажется, привык, что жена им командует. Наверное, не по всем вопросам, но всё у них так, как Алёна задумывает. А помощь по хозяйству… Молодёжи это не нужно! У них своих проблем хватает! Что-то ведь делают по дому, на участке? Конечно, мало, меня это тоже не устраивает. Только в семейной жизни бывает ситуация и хуже! Спасибо, что не пьёт, не курит, какие-то деньги зарабатывает, – муж пытался примирить меня с возникшей ситуацией.
        – Вот именно, какие-то! Когда же Алёнка вздохнёт свободно? Когда она сможет купить себе шубу из норки, как у Даши? Подруга совсем недавно вышла замуж, уже в шубке ходит. А наша больше десяти лет в браке, и всё время перебивается с копейки на копейку. Если денег нет, то не Вадим думает, где их достать, а дочка! Берёт заказ по шитью, по вышивке, ищет новые договоры на фирму. Вадим же так и не нашёл себе в фирме направление, да, мне кажется, и не ищет его! Его всё устраивает! Я недавно разговаривала с Алёной, спросила, как у них с финансами, на что она ответила, что, если бы не пенсия бабушки, то денег бы не хватало даже на коммунальные платежи!
        – Получается, что и от бабушки есть какая-то польза. Да только болезнь её прогрессирует, кто будет ухаживать за ней? – Саша посмотрел на меня так, будто я могла ответить на этот сложный вопрос.
        – Саша, а почему ты, как мужчина, не поговоришь с Вадимом наедине? Пока не поздно, пусть ищет какую-то дополнительную работу, ведь для бабушки, я так понимаю, придётся нанимать сиделку. И большая часть пенсии будет уходить на оплату. И, вообще, почему я не вижу твоей поддержки в отношениях с молодёжью? Если я предлагаю собраться, ты отмалчиваешься и ничего не делаешь. Саша, я устала так жить! У меня такое впечатление, что я одна сражаюсь с ветряными мельницами! Что мне одной нужен ухоженный дом, красивый сад, беседка, которую вы так и не сделали, клумбы с цветами, прудик с лилиями… За всем нужен постоянный уход! Алёна выслушивает меня, но ведь тоже помогает мало! А я не нанималась одна обрабатывать два участка! – я уже села на своего любимого конька и начала повышать голос.
        – Маша, успокойся! Я разве ничего не делаю? Вот сегодня покосил траву, полил деревья…
        – А почему Вадим не помогает тебе косить траву? Почему ты сам этим занимаешься со своей больной спиной? – я еле сдерживала кипевший во мне гнев. – Посмотри на соседей, там зять всегда рядом с тестем, всё делают вместе! А у нас какой-то иждивенец!
        – Маш, ну успокойся! Не мы же его выбирали. Алёнка его любит? Уживается с ним? Мы обещали не вмешиваться в их жизнь! Детей он обожает, как-то ими занимается. Да, не идеальный! Но ведь не все такие, как ты у меня! – муж подошёл ко мне, сел рядом на диван, приобнял и погладил по спине, – выбрось всё из головы, делай только то, что можешь. Не надрывайся!
        – Тебе легко говорить! Ты мужчина, ты многое просто не видишь или не придаёшь этому значения. Если бы я не убирала вовремя посуду со стола, она бы там стояла до вечера! Хорошо, что посудомоечную машину купили, а то не только бы убирала, но ещё и мыла! Никогда не думала, что у нас с дочерью будут разногласия в вопросах чистоты в доме! Ишь, придумали себе оправдание: «В семье, где есть маленькие дети, не может быть порядка!» Теперь всю жизнь рядом с ними жить в хаосе? Да не хочу я так! И убирать у них тоже не хочу и не буду!
        – Может быть, они в чём-то и правы? – муж всё время пытался сгладить углы в моём восприятии нашей действительности.
        – Саша, почему ты всегда на стороне дочери? Я же не требую идеального порядка, и не хожу к ним на этаж, не даю указаний, как и когда там убирать…
        – Маша, тебе только так кажется. Даже если ты ласковым голосом спрашиваешь у дочери, почему она не убрала за собой посуду, и так продолжается всё время, то, поверь, кроме раздражения, это ничего не вызывает!
        – А что мне делать? Постороннюю женщину, помощницу по хозяйству, она видеть в доме не хочет, сама не успевает помогать, муж её тоже не переработается – я не хочу быть домработницей, я ведь тоже женщина! Как переехали сюда, я забыла, что такое театр, кино, прогулки, гости… Работа и работа… Без благодарности и оплаты! Да не согласна я! Может быть, давай уедем в город жить? Освободим квартиру от квартирантов, сделаем там ремонт, да и оставим молодёжь на хозяйстве, – эти мысли у меня начали появляться после участившихся случаев выяснения отношений с дочерью. Только я боялась озвучить их мужу. И правильно делала! Он снова не поддержал меня:
        – Ты была главным вдохновителем постройки дома! Ты мечтала о родовом поместье! Ты хотела большую семью! Радоваться надо! Мы дом почти достроили, молодёжь как-то нам помогает, внуки растут и радуют. И теперь ты хочешь всё это бросить? Сколько я сил и денег вложил, теперь всё это зятю подарить? Нет, я так тоже не согласен! – муж говорил твёрдо, переубеждать его, по многолетнему опыту, сейчас не имело смысла. Зато я выговорилась, спустила пар.
        – Ладно, Саша, надо прекращать разговор, иначе и с тобой я поссорюсь. Или того хуже – уеду одна жить на свою квартиру! – не знаю, зачем я так сказала и верила ли в это сама.
        – Ну ты и выдумала! А кто сорокалетний юбилей свадьбы справлять будет! – Саша прижал меня к себе, – нет уж, тебя я никуда не отпущу! Всё у нас наладится!
        Как мне хотелось в это верить! Ведь я и сама была оптимисткой! Только вот в последнее время стала замечать, что зять перестал со мной разговаривать. Утром его на кухне нет, днём он на работе, а вечером, если он раньше заглядывал к нам, здоровался, делился какими-то впечатлениями, то теперь я его видела только за ужином. Поздоровается, поблагодарит за ужин – и всё! Уходит в своё личное пространство. Поздно вечером он каждый день заходил к бабушке, что-то ей рассказывал, иногда там пылесосил. В выходные носил ей еду, готовить она сама давно уже перестала. Как-то я тоже зашла к ней в то время, когда там был Вадим. Он тут же распрощался и ушёл.
        – Бабушка Шура, вы не знаете, что с Вадимом? Мне кажется, что он меня избегает!
        – Что ты, Маша, это кажется! Он же у нас вообще не разговорчивый. Сядет, бывало, в углу комнаты, да и мастерит что-то. Он и утюги нам чинил, и розетки, и соседям помогал. Наверное, у него сейчас какой-то трудный период. У всех же так бывает… Нет настроения разговаривать… Ничего страшного! Он мне как-то сказал, что с тёщей ему крупно повезло. Так что не выдумывай! Да, я вижу, что молодёжь на огороде бывает мало, но они сейчас все такие, у всех своя жизнь, каждый хочет прожить её по-своему, не спрашивая советов у старших. Думаешь, он со мной о чём-то серьёзном разговаривает? Или совета просит? Нет! И про его мать не могу с ним поговорить, всё равно он не сможет нас помирить. Ты же знаешь, что Варька даже звонить мне перестала? – в конце фразы уже были слёзы, а руки затряслись. Господи, мне ещё и здесь не хватает истерики!
        – Бабушка Шура, не плачьте! Вы же знаете, что дочь болеет, а с ухудшением болезни и характер меняется… Помиритесь! Не переживайте! – я дотронулась до морщинистой и скрюченной от болезни руки и, попрощавшись, ушла к себе.
        Так я поняла, что проблемы в семье будут нарастать комом, и мне нужно быть сильной. Снова. Как и всю жизнь. Когда же я буду слабой женщиной, которую холят, балуют, задаривают подарками, заваливают цветами и при этом сдувают пылинки? Только там, на небе? Или добрые дела там также игнорируются и не замечаются, как у нас в семье? Да и как отличить добро от зла? Желая своим близким только всего самого доброго, добивалась ли я этого? Если честно – нет!
        ГЛАВА 9
        СУДЬБУ НЕ ОБМАНЕШЬ
        Ах, как хочется написать о чём-то хорошем! Только вот человеческая память устроена так, что хорошее быстро забывается, а плохое, если можно так выразится, переходит по наследству от поколения к поколению. Я уже не говорю про карму рода, я говорю о том, что плохие истории озвучиваются, пересказываются несколько раз, обрастая всё новыми подробностями и деталями. Меня впереди такие истории ждали, выстроившись в ряд. Я вас с ними познакомлю. И всё же интересное и примечательное в моей нелёгкой жизни тоже было!
        Когда мужу надоело сдавать квартиру, которую постояльцы не жалели и не ухаживали за ней, как за своей, а также эти постояльцы менялись раз в полгода, а то и чаще, то мы с ним решили квартиру поменять на меньшую, но в центре города, недалеко от театра и филармонии. К тому времени я уже чётко поняла, что быть только сельским жителем я не хочу, мне нужно раза два в неделю выезжать в город, но при этом ни от кого не зависеть. Мне нужна в городе квартира! Прежде, чем осуществить свою новую идею, я спросила Алёну:
        – Дочка, скажи мне честно, вы довольны совместным с родителями проживанием?
        – А почему ты спрашиваешь?
        – Мы с папой решили не сдавать больше квартиру, а поменять её на меньшую. Но… Если тебе невмоготу жить с нами, если ты считаешь, что вы с Вадимом сделали ошибку, поселившись за городом, то можно сейчас всё переиграть. Например, продать нашу квартиру и купить вам трёхкомнатную…
        – Мама, нас всё устраивает! Детям тут хорошо. У Максимки отличная школа, очень хорошая учительница. Нет, менять на квартиру свой дом я не хочу! Десять минут, и я в городе! Машины у нас есть, все, кроме тебя, имеют права. Но ведь и тебя возим, когда нужно. Да и бабушку куда денем? В Дом престарелых? – Алёна говорила эмоционально, стараясь убедить скорее себя, чем меня. Мне так показалось, но я не стала продолжать разговор. Нет, так нет.
        Через некоторое время у нас в центре появилась уютная квартира, куда мы купили необходимую мебель. В первую же зиму мы с Александром больше жили в городе, чем на усадьбе. Мне казалось, что таким образом мы приучим Вадима быть хозяином и отвечать в доме за всё, а не только за то, что он себе сам определил. Напрасные ожидания?
        Приближался наш юбилей – рубиновая свадьба. Мы решили отметить его в Арабских Эмиратах! Мне даже удалось уговорить приятельницу поехать туда в это же время, чтобы на нашем юбилее всё же были гости.
        Март стоял дождливый и холодный. После слякотной зимы без солнца и снега так хотелось тепла! Мне не верилось, что я скоро буду в сказочной стране, где в пустыне за каких-то пятьдесят лет выросли небоскрёбы, появились самые крупные в мире торгово-развлекательные центры, где нефть стала достоянием всего народа, поэтому там нет ни одного бедного коренного жителя! Вот у кого коммунизм! Именно туда мы прилетели поздно вечером. Посадку долго не разрешали, самолёт кружил над Дубаем, показывая нам с высоты его красоты. Было немного страшно, когда самолёт в третий раз делал круг над самой высокой башней Бурдж Халифа. Всё обошлось, мы приземлились, прошли тщательный досмотр и поехали в отель. Нет, не в весну мы приземлились, а в жаркое лето! Вечером было душно, градусник остановился на цифре 30. Жарко. До юбилея ещё было пять дней.
        Я как-то во сне видела своего Ангела-хранителя. Среднего роста юноша с волнистыми волосами цвета пшеницы, с огромными серыми глазами и большими крыльями. Я его спросила:
        – Почему ты заранее не предупреждаешь меня, что куда-то не надо идти или ехать?
        – Я всегда предупреждаю…Только ты не слышишь.
        Вот и перед поездкой в Эмираты он предупредил. Правда, необычным, каким-то болезненным методом – за два дня до вылета у меня появилась сильная боль ниже поясницы. Можно было сходить к врачу, взять справку и перенести поездку. Тогда прощай мечта о необычной рубиновой свадьбе! Как в таких случаях поступаем мы, русские? Правильно, идём в аптеку и просим что-то, снимающее боль. Я не исключение. Мне дали мазь «Кетонал». В самолёте боль немного утихла, потом и вовсе я перестала её замечать, погрузившись в атмосферу вечного праздника и удивления. Наверное, в это время и мой Ангел хранитель засмотрелся на чудеса в Эмиратах. А чёрный ангел шепнул:
        – Ты зачем сюда приехала? Не только ведь глазеть по сторонам? Пора уже и в море искупаться!
        Наш отель стоял где-то в центре Дубая, до моря нужно было добираться на микроавтобусе. На третий день, не обращая внимания на терпимые боли, я уговорила Сашу поехать на пляж. Солнце уже жарило так, что стать босой ногой на песок было невозможно. А море находилось от остановки транспорта в метрах четыреста. Пока дошли до воды, успели поджариться. Наверное, чёрный ангел знал, что мазь, которую мне дали в аптеке, на коже при сильном солнце даёт аллергическую реакцию. Только я этого не знала! Когда вечером в отеле я почувствовала на спине жар, я думала, что это просто ожёг. Увы, вся спина была покрыта волдырями! И никакие привезённые с собой мази мне не помогли…
        Да, к нам приехали друзья, мы как-то отметили наш юбилей, сначала в отеле, а потом на ночной прогулочной яхте, но только всё это проходило на фоне сильнейшего зуда. А ведь все, кто знал, что мы поехали в Эмираты на рубиновую свадьбу, завидовали нам! В том числе и зять. Он перед поездкой с какой-то непонятной мне интонацией сказал:
        – Мария Ивановна! Я, конечно рад, что вы отметите день свадьбы необычно, но эти деньги можно было бы с пользой потратить на обустройство усадьбы…
        Он, оказывается, умеет считать чужие деньги!
        Я верю, что есть на свете люди, которые могут тебя сглазить, могут пробить твою энергетическую оболочку, могут быть вампирами. Одни знают о своих таких паранормальных явлениях и пользуются ими, другие приносят нам беды случайно, просто из-за чёрной зависти. Теперь, по прошествии времени, мне кажется, Вадим относился ко второму типу. Но это предположение, которое я не могу доказать. Да и зачем? Описывать всю поездку в Дубай я тоже не буду, наверное, мне стоит потом написать книгу о своих путешествиях отдельно. Наверное, выйдет забавно.
        После поездки пришлось лечь в больницу, под капельницы и уколы. Господи, ну почему всё так? Снова обращусь к дневнику:
        «Все наши болезни от нервов и головы. Да, видит Бог, я стараюсь быть оптимисткой, не обращать внимания на мелкие недоразумения в семье и стараюсь не обижаться на родных, но только не получается. После выписки из больницы на второй день снова началась сыпь…Как всё надоело! Кто из близких может себе представить, как чешется тело? Хочется разодрать всё до крови…Сыпь по спине по всем эзотерическим источникам – недовольство своей жизнью. Решила сегодня в срочном порядке собрать семейный совет. Когда вечером сели за стол: уставшая дочь, встревоженный моим состоянием Александр и недовольный тем, что его оторвали от работы, зять – я, чуть не плача, начала речь:
        – Дорогие мои родственники! Совместное проживание в том виде, в котором проходит сейчас, довело меня до ручки. Предел моих человеческих и женских сил, мне кажется, уже наступил. Мне просто хочется сбежать от всех наших нерешённых проблем! Извините, но выскажу неприятную мысль – я не чувствую любви со стороны Алёны и Вадима. Да и муж не всегда меня понимает. Я чувствую только, что взвалила на себя слишком много, я устала жить в вечном хаосе, который, кроме меня никто не замечает. Или не хочет замечать. Каждый из нас сейчас занят только своей особой. А ведь когда мы объединялись, то мне, по крайней мере, казалось, что все мы уже достаточно взрослые люди, и каждый добровольно будет вносить посильный вклад в развитие усадьбы. Пока же получается так, что мы с папой несём основную нагрузку по обработке земли. Так разве может продолжаться?
        Зять смотрел на меня с какой-то жалостью. Нет, не в том смысле, что ему меня такую больную жалко. Весь его вид говорил о том, что ему жалко моих напрасных слов.
        – Я всё понимаю, Мария Ивановна, но землёй я заниматься не буду. Прополка, посадка, копка – это не для меня. Вспахать, если нужно, вспашу, а так у меня своих дел и задач невпроворот. Я же слежу за отоплением в доме? Слежу! За выгребной ямой тоже.
        – А кто будет обрабатывать землю, когда нас не станет?
        Алёна отмахнулась:
        – Что мы сейчас об этом будем говорить? Живите, мои дорогие родители, долго! И, по возможности, счастливо! Мы постараемся исправиться и больше выходить на улицу, чтобы помочь вам.
        – Алёна! Почему это нам? А вы тут не живёте? А детям тут не нравится? Ведь лужайки для них тоже сеять нужно, поливать, стричь… – я смотрела на дочь с удивлением. Неужели она и правда так думает?
        – Давайте напишем список дел, которые в ближайшее время нужно сделать. И будем делать сообща! – примирительно сказала Алёнка.
        – Ладно, я рада, что разговор закончили на положительной ноте. Будем жить дружно! – как мне хотелось верить, что больше не будет у нас подобных разговоров!
        В последующие два года, мне кажется, мы действительно с молодёжью старались найти общий язык. Да и они стали чаще интересоваться, что нужно сделать по хозяйству.
        Я давно поняла, что родилась не в том веке. Мне нравятся длинные платья, я люблю шляпки, веера и дорогие украшения. Я люблю ходить в гости и принимать гостей у себя. Когда бабушка рассказывала мне, – а это случалось не часто, – как у них в поместье проходили чаепития, я себе живо представляла ухоженный сад с деревянной резной беседкой, где посредине стоял круглый стол и непременно плетёные кресла. На столе на красивом подносе возвышается пузатый медный самовар, на нём взгромоздился фарфоровый чайник с розами на выпуклых боках. Стол, как и полагалось в те времена, застелен белой кружевной скатертью. За столом оживлённо беседуют дамы в платьях из тонкого батиста, с пышными длинными юбками, отделанными рюшами, оборками, лентами и гипюром. Из-под шляпок в цвет платья небрежно ниспадают локоны, а в руках у барышень веера, которыми они лениво обмахиваются. В компании всегда есть кавалеры в военной форме, конечно, с усами и при золотых погонах. Беседа проходит на французском языке, то там, то здесь слышится смех. Вечереет, последние лучи заходящего солнца скользят по лицам, лёгкий ветерок колышет кусты
роз около беседки. Чаепитие продолжается допоздна…
        Эти картинки из далёкого детства всплывали в памяти, когда я выходила в свой сад. Увы, там до сих пор не было беседки, о которой я страстно мечтала. Да и не было у меня в окружении тех людей, которые стремились бы воплотить в жизнь мою мечту. У мужа и без беседки дел по хозяйству было много, а для того, чтобы заказать резную деревянную беседку, денег у нас не было. К зятю с такой просьбой обращаться и вовсе бесполезно, не рукодельник он у нас, да и деньги зарабатывать так и не научился.
        Только я не отчаивалась. Как я уже упоминала, если я сама что-то могла сделать, я делала. Около крыльца у нас есть место, огороженное двумя стенами. Если поставить там два столба, приварить между ними планку и такую же планку с отверстиями закрепить на противоположной стене, то можно из брезента натянуть тент. Ну какой бы барышне в длинном платье пришли бы в голову такие мысли? Мне, привыкшей в жизни решать многие задачи, до которых у мужа не доходили руки, подобные идеи приходили постоянно! Как говорила моя бабушка – голь на выдумку хитра. Конечно, это не деревянная беседка, но рядом с домом! Идею, немного покритиковав, мои мужчины поддержали, зять как-то на удивление быстро сварил сам каркас. Я сшила тент из зелёной непромокаемой ткани и закрепила его на планках. Осталось купить круглый стол и стулья. К моей радости, Алёна с папой на день рождения купили мне набор плетёных кресел и стол! Ура! Мечты иногда осуществляются, правда, не в полной мере, и не всегда. Итак, остался самовар. Тут уж фантазию проявила Алёнка, заказав нам с отцом медный самовар на углях из Тулы в тайне от нас. Вышла такая
смешная история! Вот что записано у меня в дневнике:
        «В день рождения Александра дочка с таинственным видом отправила нас в гостевой дом к бабушке Шуре, там, мол, нас ждёт сюрприз. Пришли. Стоит деревянный ящик из грубых досок. Я уже догадалась, что там должен быть самовар, но ящик мне показался слишком маленьким. Алёнка отправила Сашу за гвоздодёром. Через некоторое время коробка была вскрыта! К нашему всеобщему удивлению, в ней оказался электрический самовар с хохломской росписью. У Алёнки от расстройства даже голос задрожал:
        – Я заказывала большой медный самовар на углях! Пойду звонить в Тулу!
        Дозвонилась она не сразу. В магазине сначала удивились, а потом, разобравшись, пообещали всё исправить. Через некоторое время сами позвонили и сообщили номер поезда и вагона, а также время встречи нашего самовара на вокзале. Нас попросили отправить расписной самовар в Пермь за их счёт. А мы получили самовар как раз вовремя! У нас за столом уже сидели гости.»
        Так у нас на усадьбе появился настоящий русский самовар. Первый, кто взялся его растапливать, был Вадим. Оказалось, что он этим когда-то занимался у бабушки в деревне. У него так ловко получилось! Потом он эту привилегию никому не уступал. Да, иногда он был милым и покладистым…
        Только подобные чаепития в нашей беседке случались всё реже и реже.
        Но вернусь в тот памятный день рождения Александра. Ко мне приехала моя подруга Люба с внуком. Да, у неё появился внук, в котором она души не чаяла. Он был по возрасту между Максимкой и Светланой, так что компания у них подобралась шустрая. Они лазали по шведской стенке, катались на качелях, с трудом уступая их друг другу, кричали, играли в песочнице, ссорились и мирились. Когда в очередной раз Гена, внук Любы, подошёл к нам вместе со Светланой с очередной жалобой, Люба внимательно посмотрела на мою внучку, потом на внука:
        – Марш отсюда! Перестаньте жаловаться, разбирайтесь сами! Гена, иначе домой поедем. Ты понял? – в голосе слышались металлические нотки. Дети это поняли и ушли играть. Люба повернулась ко мне:
        – Маша, может быть, это не моё дело и сейчас говорить об этом не стоит, но мне кажется, что у твоей Светланы один глаз смотрит в центр. Вы не замечали? – мы с подругой уединились в саду, усевшись на плед под деревьями.
        – Ты знаешь, мне тоже иногда так кажется. Я говорила дочери, что нужно пойти к окулисту, но ей всё некогда, – я вздохнула, – с ней в последнее время трудно общаться. Не знаю, что у них с Вадимом, но мне кажется, как он занялся стрельбой из лука, так он меньше стал уделять внимания жене и детям. То на тренировку уезжает, то на соревнования. Алёнка чаще остаётся одна, но на мои замечания по этому поводу снова его оправдывает, мол, у мужчины должна быть отдушина, – с кем, как ни с подругой, я могла обсудить эту тему? Люба меня понимала, потому что у неё тоже были свои проблемы в семье сына.
        – Маша, я вот смотрю на вас и думаю, хорошо, что мы со своей молодёжью всё же живём отдельно, хотя и по соседству. Мой сын тоже занялся спортом, начал ходить в тренажёрный зал, чаще стал Алёнку оставлять одну. Знаешь, что я ей посоветовала? Записаться тоже туда! Теперь они вместе ездят на тренировки, а я беру в это время Гену к себе, или забираю его из садика. Поговори с дочерью, может быть, и ей стоит заняться стрельбой из лука?
        – Мне кажется, не женское это дело. Да и моя Алёна физически сейчас очень слабая, всё-таки уход за бабушкой даром не проходит. Старые люди, мне кажется, становятся вампирами, высасывают из окружающих близких энергию. Саша после посещения матери в деревне приезжает вымотанный, будто на нём там пахали. Алёнка тоже к вечеру просто выбивается из сил, ложится на диван и засыпает где-то в восемь вечера. Часика полтора отдохнёт, потом занимается хозяйством, детьми и работой. Ты знаешь, мне такая ситуация не нравится, но в том-то и проблема, что вижу всё, а сделать ничего не могу. От этого мне становится ещё горше…
        – Машуня, я тебе сочувствую! Поговорите с Сашей, должен же быть выход! И обязательно сводите Свету к врачу! – в это время нас уже окликали и звали пить чай из самовара.
        Я не помню, кто ещё был на дне рождения, но тот разговор и то посещение подруги помню отчётливо. И пишу сейчас со слезами на глазах. Мы виделись с ней ещё раз, но то посещение моей усадьбы было последним.
        Я вспомнила свой сон, когда Алёна со Светочкой приехали от окулиста. Сначала они попали в городскую поликлинику, а оттуда их направили в областную. Там их встретил очень внимательный молодой врач, по описанию именно тот, что у меня во сне. И сказал тоже самое, о чём я уже знала. Итак, у нашей девочки один глаз видит совсем плохо. Именно поэтому начало развиваться косоглазие. На первом же приёме ей выписали очки с комбинированными линзами под заказ и направили в больницу на лечение. Лечение нужно проходить два раза в год. Успокаивало только то, что Алёне разрешили приезжать каждый день на процедуры, но в больнице не ночевать. Помню, какая реакция была у бабушки Шуры, когда она узнала о болезни правнучки:
        – Бедная моя девочка! Неужели ей по наследству досталось такое зрение? Я ведь Варьке говорила, что Вадима лечить надо. Попусту! Отправит мальчишку на всё лето к другой бабушке, и занимается своей жизнью! Мужики одни на уме!
        – Бабушка Шура! Лечили бы его или нет, всё равно наследственность от этого не зависит! Теперь нам всем нужно набраться терпения и лечить Светлану. Хорошо, что Вадим понимает всю серьёзность, в интернете читает, что нужно делать…
        – Ай, этот их интернет! Лучше бы вместе с Алёнкой в больницу поехал. Ведь ей поддержка нужна!
        – Алёна и сама хорошо справляется, – я решила не поддаваться на перевод стрелок на зятя. Неизвестно, как она потом с ним наедине разговаривает.
        – Да и то, правда, Алёнка у вас самостоятельная и отзывчивая, не знаю, что бы я без неё делала. Вот и меня свозила к врачам, группу оформила. Теперь и надбавка к пенсии будет больше!
        – Да Бог с ней, с надбавкой! Плохо, что ноги отказывают. Неужели Варваре совсем вас не жалко?
        – Не говори мне про неё! У меня нет дочери! Вы – моя семья! И никого дороже у меня нет! – при этом старушка еле сдерживала слёзы. Одно дело говорить, а совсем другое – чувствовать. А чувствовала она себя очень несчастной из-за предательства дочерей.
        – Спасибо на добром слове! Мы тоже Вас любим! – я обняла бабу Шуру, повернулась и ушла, чтобы от жалости к ней и участи своей дочери, которая вынуждена за ней ухаживать, тоже не расплакаться. Да и внучку было жалко.
        Никогда не думала, что почти в 35 лет можно заняться спортом, и с такой увлечённостью ему отдаться, что на второй план отошли семья и дети. Вадима словно подменили! Он сделал себе в саду мишень, и по вечерам, когда нужно было, по моим понятиям, заняться хозяйственными делами, он тренировался. Как я потом узнала, хороший лук стоит как подержанный автомобиль, и Вадим, увлечённый новым делом, как-то умудрился заработать на него деньги. На выходные, через раз или подряд, он садился в машину Александра, спросив у него разрешения, и ехал на соревнования или сборы. Дошло до того, что он начал уезжать на общие праздники и даже дни рождения. Когда Светочке отмечали пятилетие, он попросил у неё прощения, что не может присутствовать, и собрался уже уезжать, но тут не выдержала Алёнка:
        – Вадим, прошу тебя, останься! Неужели у тебя теперь стрельба из лука важнее юбилея дочери? Ты посмотри, как она расстроилась! И никакая кукла, которую ты ей подарил, не заменит твоего присутствия! Дочка запомнит этот день рождения навсегда, и именно потому, что ты уехал!
        – Я не могу подвести команду! Ты же сама человек обязательный, как ты не поймёшь? Совпало так, я же не специально? И прощения я попросил у дочери, она простила. – Вадим был явно раздражён, ему хотелось поскорее уехать, чтобы не видеть расстроенное лицо жены и заплаканное – дочери.
        – Ладно, поезжай, только впредь предупреждай свою команду, что дома у тебя тоже важные дела.
        Светлана не раз потом вспомнит этот день рождения без папы…
        Да, теперь я отчётливо понимаю, что наша совместная жизнь с детьми и внуками, а также семейная жизнь Алёнки с момента увлечения Вадима стрельбой из лука пошла под откос. Конечно, бабушкин переезд сыграл свою роль, но всё же… Когда один человек одержим идеей, то всё окружение для него перестаёт существовать. Бабушке Шуре с каждым днём становилось хуже, но здоровье родной бабушки тоже у Вадима стояло на втором месте после спорта. Как же! У него были успехи, он привозил медали и грамоты. Только всё это меня не радовало. Бабушка вскоре слегла, а найти сиделку для лежачей больной нам не удалось. Именно на Алёнку легла вся тяжесть по уходу – смена памперсов, перекладывание с боку на бок, смена белья, кормление из ложки. Я до этого, пока бабушка сидела, помогала её кормить, а когда она совсем слегла, Алёнка категорически запретила мне туда ходить:
        – Мама, я не хочу, чтобы и ты слегла. Сколько тебе лет? Ты уже не в том возрасте, чтобы ухаживать за лежачими больными. Тем более, она тебе совсем чужой человек! Сами справимся!
        Вадим помогал совсем немного, и при каждом удобном случае садился в машину и уезжал. Сколько раз я просила Александра, чтобы он не давал ему свою машину, но муж не хотел ссориться и спорить, ему так легче было – уступить. А тот уже пользовался нашей машиной как своей собственной. Хорошо устроился!
        Что должна чувствовать мать, когда видит свою дочь измождённой, уставшей, раздражительной, плаксивой и обессиленной? Конечно, жалость! Как-то хочется помочь, облегчить её жизнь. Я пробовала разговаривать с Вадимом, но он не видел проблемы, потому что голова его и мысли были заняты другим. Мы только потом догадались, чем именно.
        Как-то всё сложно в этом мире. Если говорить о всей нашей семье, то ни у кого особого счастья не было. В деревне, где поселились мать Александра, заболел отчим. Дни его были сочтены. Мать была безутешна, хотя, с моей точки зрения, такой семейной жизни не пожелаешь и врагу. Если вспомнить сына с невесткой, то у них дела на фирме тоже шли из ряда вон плохо, а семейная жизнь так и проходила без детей. К тому времени Саша-младший оканчивал школу, да только по состоянию здоровья его не допустили к экзаменам. Его мама Валентина, как говорят, попала в струю, смогла устроиться на хорошо оплачиваемую работу и купить себе двухкомнатную квартиру. Работала она допоздна, часто и в выходные тоже, поэтому сын был предоставлен сам себе. Нам не сообщили о Сашином заболевании, а когда мы узнали, то делать что-то было поздно. Ему оформили инвалидность. Александр-старший всё чаще жаловался на боли в спине, но к врачу так и не пошёл. О своём здоровье даже и говорить не хочется – давление скачет, голова периодически болит, бессонница основательно поселилась в моей спальне. Беспокоили вены на ногах. Чёрная полоса
расширялась стремительно, надвигалась неотвратимо, я не видела в жизни никакого просвета. Один лучик надежды – это наша приёмная дочка.
        После колледжа Надя с лёгкостью поступила в университет на факультет иностранных языков. Училась хорошо, занималась общественной деятельностью. Каждое лето её отправляли за границу по обмену. Она побывала в Швеции, Италии, Испании и в Англии. Приезжая домой, она с восторгом рассказывала нам о своих впечатлениях, показывала фото. Везде улыбающаяся и счастливая! Она легко сходилась с людьми, была добра, приветлива и сострадательна. К тому времени девочка похорошела и превратилась в красавицу с длинными светлыми волосами, огромными зеленоватыми глазами и пушистыми ресницами. Немного крупный нос не портил её милого лица, потому что она всегда улыбалась, и люди попросту не замечали такой недостаток. Бывая за границей, Надюша приобрела прекрасные манеры, научилась со вкусом одеваться, знала, где и в чём появиться. Мы с Сашей гордились тем, что удалось из детдомовской девочки вырастить леди. Да, именно так. После окончания университета Надя уехала в Швецию, там встретила свою любовь и вышла замуж. Мы с Сашей ездили к ней на свадьбу, а я потом и на рождение первенца. Спасибо Господу, что у нашей девочки
жизнь сложилась удачно! Чего не скажешь о родной дочери.
        Я никогда не видела цунами. Но теперь, когда несчастья шли одно за другим, я представляла себе эти огромные волны, от которых нет спасения. Мы, люди, пытаемся барахтаться, высовываем голову из воды, чтобы вдохнуть глоточек воздуха, а волна снова накрывает нас с ещё большей силой. Разве можно бороться со стихией? Человек – просто песчинка в океане…
        В феврале 2015 года умер отчим Александра. Когда сыну об этом сообщила по телефону Нина Даниловна, то у меня вырвалась фраза:
        – Отмучился. В этом году от нас уйдут все старики…
        Почему я так сказала? Не знаю. Предчувствие? Интуиция? И сон никакой не видела или не помню. Да и какие сны, если иногда к утру не удаётся заснуть? Не буду кривить душой, что я с печалью приняла известие о смерти свёкра. Только жалко Александра, что ему всё равно придётся утешать мать и принимать участие в траурной церемонии. Я как раз болела, и в деревню не поехала. Не поехал туда и Вадим, хотя, как муж, должен был сопровождать Алёнку. Стоял морозный и ветреный февраль, после похорон Алёна простыла и долго лечилась. Вместо сочувствия от мужа услышала:
        – Не могла одеться теплее? Теперь всё я один должен делать?
        А в это время бабушка Шура уже практически никого не узнавала, а когда сознание возвращалось к ней, она звала дочерей. Тщетно! Никто не приехал попрощаться с матерью, пока она была жива. В один из дней она была в ясном сознании, у неё как раз были Алёнка с Вадимом. Она печально посмотрела на внука и еле слышно сказала:
        – Я скоро уйду, знаю… Вадик, береги Алёну, детей своих. Дорожи семьёй, в которую попал… Они святые…
        Бабушку Шуру похоронили в мае. Все хлопоты по организации снова легли на плечи моей Алёны. Две дочери приехали на кладбище, постояли над могилой матери, а потом Варвара спросила Вадима:
        – А какую оградку будете делать?
        Алёнка еле сдержалась, чтобы не ответить грубостью. Все расходы по погребению тоже пришлось взять на себя молодым.
        Оправившись от печальных событий, Алёнка решила, что они семьёй теперь могут съездить на море, ведь из-за лежачей больной бабушки в отпуске они не были два или три года. И снова моя дочь погрузилась в интернет, чтобы организовать отпуск. Вадиму было всё равно, он почти что на второй день после похорон уехал на соревнования. Он теперь не спрашивал Алёнку, не спрашивал разрешения на машину у Александра, он просто собирал вещи и говорил всем: «До свидания». Звонил не часто, отговариваясь тем, что на трассе в лесу нет связи. Алёнка продолжала верить и всё ещё радовалась, если Вадим привозил очередную медаль. Обычно, выезжая из соседней области, где часто проводились соревнования, Вадим звонил с дороги. В этот раз он, когда выехал, позвонил, а потом пропал со связи. Дочка не находила себе места, постоянно сама набирала знакомый номер, но слышала одно и тоже: «Абонент выключен или находится вне доступа».
        Я очень хорошо помню тот день, когда мы все вздохнули с облегчением, услышав стук калитки. Вернулся Вадим. На такси. Алёнка бросилась к нему, он как-то небрежно оттолкнул её:
        – Сейчас всё расскажу.
        Все мы, я, Алёна и Александр, прошли на кухню. Сели за наш круглый стол и молча смотрим на Вадима. Меня била мелкая дрожь.
        – У меня две новости, хорошая и плохая, – решил пошутить зять. – Хорошая – я остался жив. Плохая – машина восстановлению не подлежит.
        У всех шок. Потом Алёнка первая заговорила:
        – Вадик, слава Богу, что всё обошлось, – она встала, подошла сзади к мужу, обняла и поцеловала в щёку, – мы уже места себе не находили!
        – Наверное, нужно благодарить Ангела-хранителя! Вадим, значит, ты что-то хорошее должен сделать в жизни, раз он тебя оградил от гибели. Мы в прошлом году не стали вам рассказывать, как в Египте на экскурсии в нашем автобусе на полном ходу лопнуло колесо… Шофёр чудом затормозил, мы даже испугаться не успели. Правда, потом часа два меняли по жаре колесо, и ни один автобус не остановился! Вот тогда уже стало страшно!
        – Мама, зачем ты об этом вспомнила сейчас? – спросила расстроенная Алёна.
        – Чтобы подтвердить мысль, что ангел-хранитель существует, и он хранит всю нашу семью! – я посмотрела на зятя и уточнила:
        – Так это наша машина восстановлению не подлежит?
        – Маша, теперь какая разница, чья машина! Главное, человек жив остался! – сказал Александр. Я посмотрела на него и больше ничего не добавила.
        Видно было, что у Алёнки и Вадима стресс, мы оставили их одних и ушли с мужем в кабинет. Они тоже поднялись к себе на второй этаж. Дверь со стуком захлопнулась.
        – Я, конечно, рада за Алёнку, что с Вадимом всё в порядке. Саша, как же так? Зять разбил твою машину, а ты спокоен? Теперь мы, что, без машины будем? – мне, если честно, не нравилось, что зять начал распоряжаться нашей машиной как своей.
        – Маша, ты же знаешь, что я в последнее время стараюсь за руль не садиться. Спина болит! Так что и машина мне практически не нужна.
        – Могли бы продать её, раз не нужна!
        – Машина застрахована, по страховке получим компенсацию. Пусть теперь Вадим этим и занимается.
        – Ладно, пусть так. А когда ты со спиной к врачу пойдёшь?
        – Какой от врачей толк? В позапрошлом году, помнишь, у нас была диспансеризация. Так вот, по всем параметрам я здоров, всё согласно возрасту! Ничего, у Вадима тоже периодически спина болит, а уж он моложе меня! Ты же мне купила пояс? Вот он меня и спасает. Да и грею периодически. Не переживай, прорвёмся! – муж был настроен оптимистически. Мне бы его уверенность!
        Лето этого года обещало быть жарким. Я радовалась за внуков и дочку, что они смогут отдохнуть всей семьёй на море. После стольких мучительных дней и ночей, моя дочь заслужила отдых! В июле на поезде они уехали в Анапу. Мы, как и в прошлый раз, дали им денег на развлечения для внуков. Сказать, что отдых у дочери удался, наверное, нельзя. Как и тогда, она занималась детьми, а муж – то сидел в интернете, то говорил с кем-то по телефону, то гулял один, оправдывая себя тем, что он очень устал от ухода за бабушкой и нуждается в уединении.
        Мы с Сашей за две недели их отсутствия привели в порядок дом и участок. Я даже покрасила двери, до которых у нашей молодёжи уже столько лет не доходили руки. Когда нет дома детворы, которая переворачивает всё кверху ногами, то можно навести красоту и уют там, где у нас его никогда не было. Я думала, что после возвращения детей из отпуска, да ещё и в отсутствии бабушки, теперь наша жизнь будет проходить совсем по-другому! В радости, взаимопонимании и взаимоподдержке. Напрасные надежды!
        После приезда из Анапы, Вадим почти сразу уехал на очередные соревнования, оставив Алёну без машины. А она без неё, как без рук. Привыкшая везде ездить на машине и возить детей в школу и садик, Алёнка чувствовала себя не в своей тарелке.
        – Да, нам без второй машины нельзя, – сказала она нам за ужином, – хорошо, что сейчас выходные, и мне особо никуда не надо. Машина у нас не роскошь…
        – Алён, а у вас деньги есть на машину? – поинтересовалась я.
        – Полностью – нет. А так, когда страховку получим, мы добавим.
        – Новую будем покупать?
        – На новую у нас не хватит. Или вы сможете новую купить?
        – Что мы сейчас об этом говорим? Когда Вадим получит деньги за машину, тогда и будем этот вопрос обсуждать. Я права, Саша?
        – Конечно! Ты у нас всегда права! – то ли похвалил, то ли с иронией сказал муж.
        – Да, жалко, что я права на машину не получила! Сейчас бы сама решала, какую мне машину нужно! А то Саше и вовсе машина не нужна, значит, нужно будет ориентироваться на мнение Вадима. Интересное кино получается – зять разбил нашу машину, а мы теперь должны ещё и думать, какую будем ему взамен покупать!
        – Мам, тебе машину жалко? Или Вадима?
        – Дочь, мне тебя жалко! Он нашёл себе отдушину, теперь, не спрашивая тебя, не интересуясь нашим здоровьем и общими делами, он уезжает на соревнования и сборы, а ты продолжаешь заниматься детьми, их здоровьем и всеми делами по дому. Ещё и деньги зарабатываешь, раскручивая свой, вернее, общий бизнес! Разве это нормально? – я посмотрела на Алёнку. Она за последнее время сильно сдала, постарела, располнела, вернее, как-то расплылась. Даже с этими нелепыми африканскими косичками, которые она заплела на отдыхе, выглядела она старше своих лет.
        – Ничего, сейчас отойду от семилетнего ухода за бабушкой и тоже найду себе какое-нибудь увлечение. Должен же быть и у меня праздник! А вы, родители, теперь без стеснения и тревоги за меня можете поехать отдохнуть! Лето ещё не закончилось!
        – Спасибо за заботу! Ты же знаешь, что море папа не любит, а ехать куда-то на экскурсионные туры не может, у него частенько спина болит. Так что не знаю, поедем ли осенью куда-нибудь.
        – Ладно, время ещё есть, подумайте, – Алёнка встала из-за стола и хотела уже подниматься к детям. Из их комнат слышался смех, визг, шум.
        – Ты тоже подумай о своей жизни. Приедет Вадим, поговори с ним. Да и всем вместе не мешало бы снова собраться. Или это только мне нужно? – я сама уже устала собирать всю семью для обсуждения наших совместных дел.
        – Мы сначала сами поговорим. Только прошу тебя, мама, не вмешивайся!
        – Хорошо, обещаю. Сами разберётесь!
        Остаток лета прошёл в хлопотах по подготовке Светланы в школу. Теперь Алёнке будет проще, не нужно одного везти в садик, а другого – в школу. Вадим так и не проникся моей идеей по очереди возить по утрам детей. Я не раз ему говорила:
        – Вадим! Ты совсем жену не жалеешь! Почему все заботы о детях лежат на ней? В садик – сама, в школу – сама, какой-то конкурс или олимпиада, снова Алёна! У детей есть отец? Или ты считаешь, что достаточно им напомнить чистить зубы перед сном? Хотя бы через день возил детей в школу!
        – Да не могу я так рано вставать! И Алёна не жалуется, что Вы вмешиваетесь? – зять смотрел на меня с явной враждебностью. Я замолкала и уходила, чтобы не закатить ему скандал по полной программе. Молчала только из-за Алёны, которая всё время оправдывала мужа.
        Начался сентябрь, Светлана с радостью пошла в первый класс. Нагрузка на дочь увеличилась, ведь муж и не думал помогать ей собирать детей в школу. Иногда отвезти утром детей соглашался Саша, если Алёна плохо себя чувствовала. А её здоровье очень сильно меня беспокоило. По моим наблюдениям, у неё было нервное истощение и хроническая усталость. Вот кому нужно где-то недельку просто отоспаться! И такая возможность появилась. Моя двоюродная сестра уезжала в отпуск, и ей нужен был кто-то, чтобы присмотрел за домом и собакой с кошкой. Я предложила Алёнке отдохнуть, пообещав все заботы о детях и Вадиме взять на себя. Материнская жалость не имеет границ! Тут меня горячо поддержал Вадим:
        – Алёна, Мария Ивановна дело говорит! Поезжай! Отоспись, отдохни, попей успокоительное. Мы справимся! Будешь с детьми каждый день по скайпу разговаривать!
        Алёнка у нас – очень ответственная и беспокойная мама. Детей она выстрадала, поэтому не оставляла надолго одних даже на меня, бабушку, которая их воспитывала с пелёнок. Она долго колебалась, обдумывая наше предложение. Потом всё же взяла билет и уехала под Подольск, в частный сектор, где в лесу у сестры был дом. А через день или два, когда подошли выходные, зять нам объявил, что у него сборы, и он тоже уезжает. Даже, если бы мы и возразили, он бы всё равно уехал. Хорошо, что были выходные, иначе без машины до школы пешочком нам всё же идти далековато, более двух километров! Ничего, нам с мужем не привыкать, внуки нас любят, и мы на выходные придумали с ними поход в лес, как в молодости со своими детьми, с костром и привалом. Получилось здорово! Главное для меня, что дети сыты и здоровы, а дочка отдохнёт и наберётся сил перед новым учебным годом. Теперь у неё два школьника. Как быстро летит время…
        В октябре мы с Александром уехали в Кисловодск подлечиться. Это была небольшая передышка перед новой волной цунами…
        Когда мы в отъезде, дочка старается нас не информировать, что происходит дома. У неё всегда всё нормально или без особых проблем. А вот когда возвращаемся, то получается, как в той песне: «А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо». Пока нас не было, несколько раз звонила из деревни бабушка и жаловалась на своё одиночество. Мол, не стало Гриши, теперь она никому не нужна, ни сыновьям, ни внукам. На предложение Алёны пожить у нас бабушка отвечала категорическим отказом:
        – Я ни за что не покину свой дом! Тут всё растащат! Да и не привыкла я с кем-то жить!
        – Бабушка, ты сама себе противоречишь, – пыталась урезонить её Алёнка, – жалуешься на одиночество, а переезжать никуда не хочешь.
        – Я думала, что вы все по очереди ко мне ездить будете, а тут и мой любимый внук Егор даже не появляется! А ещё лучше было, если бы Игорь приехал и со мной жил.
        – А ничего, что у Игоря своя семья и живёт он за шесть тысяч километров? И не мне нужно об этом говорить, а ему…
        – Так я ему тоже говорила! Он не может оставить работу. А вот мать оставить одну можно… – на том конце уже слышались всхлипывания.
        – Бабушка, я только завтра смогу к тебе приехать. Папа с мамой на лечении, муж у меня целыми днями на работе, да и у меня аврал, заказов много. Тебе что-то из продуктов надо?
        – Конечно, надо! Я в магазин сама не дойду, а соседа попросила купить хлеба и молока, так он меня обманул. Какие люди плохие стали! Ни на кого нельзя положиться, ничего нельзя попросить! Наверное, свой век буду доживать в доме престарелых. Всё, завтра жду! – и бабушка бросила трубку.
        Приблизительно так она разговаривала и с Александром перед нашим отъездом. Претензии и претензии… Снова, как в шахматах, патовая ситуация! Чтобы мы ни делали для моей свекрови, всё было плохо, во всём мы виноваты. Александр с трудом переносил телефонные разговоры с матерью, а уж поездки, как и раньше, приносили ему только боль и недоумение. Неужели мать не понимает, что он уже на пенсии, и что его здоровье тоже не совсем хорошее? Да, видно, одни с возрастом становятся мудрее, а другие… Но мать есть мать, какая бы она ни была, бросить её или отдать в дом престарелых мы не могли. А каждый день ездить за сорок километров Саша не мог, со спиной проблема усугублялась, иногда он с трудом вставал с кровати. Вадима просить отвезти продукты нашей бабушке – занятие бесполезное, он всегда находил отговорки, у него много работы и соревнования. Так что в деревню ездили по очереди Саша и Алёнка. Дело шло к декабрю.
        В последнее время я стала бояться неожиданных звонков. Ничего хорошего они нам не сулили. Так и в этот раз. Позвонила Женя, а она за всю жизнь звонила сама всего несколько раз. Как только я услышала её голос, у меня внутри всё оборвалось.
        – Мария Ивановна, вы только не волнуйтесь…
        – Что-то с Егором случилось? – материнское сердце уже давно предчувствовало какую-то беду.
        – Случилось. На Егора вечером напали и пробили ему голову. Он сейчас в больнице.
        – Женя, в какой больнице? Мы сейчас же выезжаем! – я не знала, за что удержаться, чтобы не упасть. Тут подбежал Саша:
        – Что у нас опять стряслось?
        – Егор в больнице… – Александр вырвал у меня трубку:
        – Женя, в какой больнице? Какая палата? Что ему нужно?
        Невестка ответила на все вопросы, и через полчаса мы были у Егора в палате.
        Сын лежал у окошка, рядом на стуле сидела Женя. Голова у Егора забинтована по самые глаза, а под ними – огромные синяки.
        – Боже, мой! Сынок! Как же так? – я задавала вопросы чисто машинально, чтобы не расплакаться от увиденного. Егор открыл глаза:
        – Мама, отец… Не волнуйтесь, жить буду. Поваляюсь немножко, да и снова на работу. Всё нормально…
        – А милиция была? У тебя есть предположения, кто мог это сделать? – голос у меня дрожал. Я подошла к сыну и взяла его за руку.
        – Напали сзади. Я сразу упал и потерял сознание. Хорошо, что недалеко проходил мужчина с собакой и вызвал «скорую», но он уже никого не видел. Вряд ли нападавшего найдут…
        – Да и искать не будут, – добавила Женя, – везде беспредел! Работать нормально не дают, налогами задавили, да ещё и конкурентов устраняют такими методами!
        – Женя, давай не будем усугублять, – резко прервал Александр, – что врачи говорят?
        – Сотрясение мозга есть, рану зашили, так что всё обойдётся! – сын старался нас успокоить.
        – Голова болит? – я погладила его по волосам, торчащим из-под повязки.
        – Немного. Мам, не переживай, я же сильный!
        – Мы тебе с папой фруктов принесли, сок гранатовый. Может быть, завтра принести бульон?
        – Мария Ивановна, спасибо, я уже всё сготовила, – Женя дала мне понять, что способна сама ухаживать за мужем. Я не стала возражать.
        – Ну не надо, так не надо. Поправляйся, мы пошли к машине, а то уже поздно.
        Егор пролежал в больнице десять дней. В следующее моё посещение, когда я села на стул рядом с ним, он вдруг тихо сказал:
        – Мама, прости меня. Я не был идеальным сыном, я мало уделял времени тебе и папе. Всё время мне казалось, раз Алёнка рядом, вы под присмотром, а я потом позвоню, потом забегу… Пока тут лежу, думаю обо всём… Наверное, испытания нам для этого и даются, чтобы хорошенько подумать о своей жизни. Да, неправильно я жил, да и живу сейчас. Работа отнимает всё время. А когда остальным заниматься? Когда радоваться, наслаждаться, собираться с родными и друзьями? – сын посмотрел на меня с какой-то печалью в глазах.
        – Ничего, поправишься, и начнёшь новую жизнь, тебе же только сорок с небольшим, всё можно наверстать.
        – Нет, мама, исправить и наверстать ничего не удастся! Нужно жить сегодняшним днём, и жить так, чтобы было о чём хорошем вспомнить! Ты знаешь, мы тут недавно с Женей обсуждали проблему детей и пришли к выводу, что нужно тоже взять девочку из детского дома. Времени у нас на то, чтобы дождаться своего ребёнка, просто нет.
        – Сынок, как это хорошо! Мы вам подскажем, с чего начать, какие вас ждут подводные камни, да и потом помогать будем. Вы хотите маленькую девочку?
        – Да, хотели до 3-4 лет.
        – Бог в помощь! Я очень рада! И с тобой у нас отношения наладятся! Всё у нас будет хорошо! – я с нежностью обняла сына и поцеловала в колючую щёку.
        Как мне хотелось верить, что всё страшное осталось позади!
        ГЛАВА 10
        ТАКОГО НИКТО НЕ ОЖИДАЛ
        До трагического события, из-за которого я села писать исповедь, осталось полтора года. И они были такими же тяжёлыми, как и предыдущие. Сердце разрывается на части при одном воспоминании о том времени. Как удалось выстоять и не сойти с ума? Не знаю… Видно, в женщинах заложен особый запас прочности. Чего не скажешь о мужчинах.
        В декабре, ближе к новому году, Егора выписали из больницы. А через день позвонили соседи из деревни, где жила Нина Даниловна. Её с инфарктом увезла «скорая помощь». Муж с дочерью тут же выехали к той больнице, куда повезли свекровь. Но не успели…
        После похорон Александр осунулся, постарел, в волосах появилось много седины. Да, отношения с матерью у него в течение всей жизни были сложными, только потеря всё равно – невосполнимая. Человек может считать себя ребёнком, пока жива мама. Когда она уходит в мир иной, ты становишься окончательно взрослым. Или старым. А где старость, там и болезни. После нового года, который мы не отмечали, у Саши начала отниматься нога. Тут он уже и сам не на шутку испугался и больше не сопротивлялся, чтобы поехать к врачу. Диагноз неутешительный – межпозвоночная грыжа, которую нужно срочно удалять!
        Снова больница. Я жду около операционной, а мимо меня бегают туда-сюда то медсёстры, то врачи. В голове только одна мысль: «Боже, помоги нам! Пусть всё закончится благополучно!» Кажется, что время остановилось. Наконец везут каталку, я вижу бледное лицо мужа и его взгляд, как у побитой собаки. Острая жалость пронизывает до самых пяток, я бегу вслед за каталкой, стараясь подбодрить. Санитары бережно перекладывают Александра на кровать, мы ненадолго остаёмся одни. Я погладила мужа по голове и тихо спросила:
        – Больно?
        – Пока нет, наркоз ещё не отошёл. Я слышал, как там, около позвоночника ковырялись…
        Он не успел договорить, принесли капельницу. Я отвернулась, чтобы не видеть, как иголку вонзают в вену. Не могу этого переносить! Саша даже не поморщился. Когда медсестра ушла, он сказал:
        – Маша, иди домой, отдохни. Я сейчас всё равно спать буду.
        – Хорошо, засыпай, я тихонько посижу немного и пойду приготовлю бульон, куплю кефир. Позвоню Алёне и Егору, они ждут.
        Выздоровление шло медленно, в больницу приходили дети и внуки, чтобы поддержать выздоравливающего папу и дедушку. Операция прошла удачно, на ногу он теперь смог наступать без боли. Не знаю, как у меня получилось, но мне удалось у заведующего отделением выхлопотать для мужа отдельную палату. А самое удивительное, что без дополнительной оплаты. Конечно, в тех условиях, когда в помещении находится 5-6 человек, да ещё и все тяжело больные, выздоравливать было бы труднее. В больнице муж пролежал больше десяти дней, я в это время жила в своей квартире, чтобы каждый день не ездить из пригорода.
        Мы пережили операцию у Александра, потом, где-то через месяц, Светланочке исправляли косоглазие, – Алёнка неделю лежала с ней в больнице, – а через некоторое время мне удалили вену на правой ноге. Ходила я с болью, но врачи велели ходить не меньше двух часов в день. Сплошной лазарет! Алёнка вымоталась так, что её сил вечером хватало только на то, чтобы проверить уроки у детей и лечь спать.
        Все наши трагические события прошли мимо Вадима стороной. К Александру в больницу он ни разу не приехал, а пока его любимая дочка выздоравливала, он снова умудрился уехать на соревнования. Уже на своей машине. Каким образом? Пока мы пытались поправить своё здоровье, он занимался страховкой разбитой машины. Ездил на экспертизу, нанимал адвоката, составлял какие-то бумаги. В результате за нашу машину он получил приличную компенсацию, а пока всем было не до машины, он взял у жены недостающую сумму, отложенную на отпуск, и купил машину на своё имя. Вот такой оказался предприимчивый молодой человек, когда нужно было позаботиться о себе! Хотя, нет, уже не молодой, скоро ему будет сорок. А как поживала в это время его мать, Варвара Васильевна? Как говорят, в своё удовольствие! К внукам не приезжала и не звонила им, даже к Свете в больницу после операции не приехала, с Алёнкой не разговаривала. Вадим о матери в семье не упоминал, а если речь вдруг заходила о ней, тут же разговор старался оборвать. Нечего, мол, об этой эгоистичной женщине упоминать. Мы с ним не спорили. Вскоре Максимка со Светланой забыли,
что у них есть вторая бабушка.
        Как я и предсказала, в 2015 году мы похоронили всех своих стариков. Только наступающий год не принёс передышки и радости. В семье Алёны начались какие-то непонятные для меня отношения. Вадим в очередной раз поменял работу, теперь он целыми днями сидел у себя в кабинете за компьютером. Дети туда не допускались. Да и отношение к детям у него резко поменялось, он мог на них накричать, мог дать подзатыльник. Когда он проделал это за ужином, я смолчала, чтобы не подрывать авторитет отца у детей. Потом я отозвала Алёну и спросила:
        – Как ты допускаешь, что Вадим на сына руку стал поднимать? Я ведь смолчала не потому, что одобряю рукоприкладство, а только из-за вас с Вадимом. Не хочу, чтобы дети слышали, что я вас воспитываю. Мне кажется, у вас там не всё в порядке. Или я не права?
        – Мама, я тоже так считаю, но муж разговаривать не хочет, сказал, мол, у всех такое бывает, это просто кризис среднего возраста.
        – Предлагает не обращать внимания?
        – Да, нужно подождать. Сколько? Он сам не знает, – дочь еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. В последнее время я всё чаще наблюдала, что она спускалась вниз в столовую с красными глазами.
        – Алён, мне кажется, что в данной ситуации мы с папой тут лишние. Наверное, до весны мы переедем в город, а вы сами разбирайтесь со своими отношениями. Папу после операции жалеть нужно, а в такой ситуации мы тоже переживаем за вас, хотя ничем помочь не можем. Пусть Вадим почувствует себя хозяином, мы только на выходные будем приезжать.
        – Мам, это ты только что сама придумала или с папой советовалась? – удивилась Алёна.
        – Мы с папой обсудили этот вопрос. Я не могу не вмешиваться, а если вмешаюсь, то снова буду виновата, что не сдержала обещания. Так что всем нам, я думаю, будет лучше. Тем более, что я скучаю по городу, по своим друзьям, по театру, по выставкам. А ещё мне давно хотелось начать рисовать. Займусь этим, возможно, вместе с Любой. Мы в последнее время из-за наших событий совсем с ней перестали общаться. А они с мужем тоже дом построили, из города я смогу к ней в гости съездить на общественном транспорте. Может быть, начну и репетиторством подрабатывать, чтобы тебе и внукам помочь. Что-то с деньгами у вас опять начались проблемы, – я вздохнула и посмотрела на Алёнку. Моя девочка очень изменилась! Волосы давно не красила, за лицом следить перестала, дома ходила в чём попало. Но самое главное, у неё не было желания ничего делать! Счастливой семейной жизнью уже, как говорят, тут и не пахло! Что мы с Александром можем изменить? Пусть сами разбираются!
        Мы переехали на квартиру. Я действительно купила себе акриловые краски и холсты и начала учиться рисовать. В интернете теперь можно найти бесплатные курсы, уроки по различным техникам. К моему удивлению, кое-что у меня стало получаться. Конечно, я позвонила своей подруге Любе и напомнила ей, что мы когда-то хотели с ней вместе записаться на курсы к какому-нибудь белгородскому художнику.
        – Машенька! Когда это было? Всё меняется! Сейчас у меня нет времени и желания куда-то на курсы ездить. Ты сама знаешь, сколько дел в доме, всё хочется успеть. Да, я тоже мечтала когда-то рисовать и рисую! Знаешь, что сейчас есть картины по номерам? Так я уже пять пейзажей нарисовала!
        – Можно приехать посмотреть? – мне так хотелось увидеть подругу, полюбоваться её новым домом, да и картинами тоже.
        – Маша, не обижайся, но мы, пока не достроили всё, гостей не принимаем. А картины? Какие проблемы! Я сейчас тебе перешлю на электронку!
        – Ладно, буду ловить. А в городе когда встретимся?
        – Наверное, по теплу. Может, весной, может, – летом. Муж меня одну не отпускает, ему скучно за городом. Но, как смогу, я тебе позвоню. Не скучай, подружка!
        – Хорошо, не буду! Хотя и скучаю, и люблю! – я положила сотовый на диван и задумалась. Чем старше становлюсь, тем меньше круг знакомых. Да и в моей исповеди героев становится всё меньше и меньше… Сама я тоже стала замечать, что мне одной не скучно и не одиноко, как в те годы, когда я проводила Алёнку учиться в Москву. У меня много увлечений, много забот. Дни пролетают незаметно и стремительно! И хотя я уже почти месяц живу в городе, я не встречалась со старыми приятельницами и не ходила в парикмахерскую к Даше. Она и с Алёнкой не часто перезванивалась, вся её жизнь состояла снова в поиске очередного мужа и в добывании денег, чтобы обеспечить достойную жизнь дочери. Её бывший муж Виктор уехал из родной деревни и где-то скрывался, чтобы не платить алименты ребёнку. О ком я ещё не вспомнила? Да, Глеб. Он недавно нашёл меня «Вконтакте», мы начали переписываться. Только об этом я не сказала ни Алёне, ни мужу. Зачем? У каждой женщины должен быть небольшой секрет.
        После несчастного случая с Егором наши с ним отношения стали более тёплыми и доверительными. Он теперь чаще звонил и заезжал к нам на квартиру. Однажды вечером Егор заехал без предупреждения.
        – Мама, извини, может ваши с папой планы нарушил, но мне нужно с вами поговорить.
        – Да какие планы, сынок! Папа, как всегда, читает на диване, а я вот рисованием занялась. У меня уже с десяток картин есть.
        – Ух ты! – Егор посмотрел на мои творения. – Да у тебя отлично получается! Оказывается, в тебе ещё и талант художника пропадал! Я тобой горжусь!
        – Тебя чаем напоить? – я была польщена похвалой сына.
        – Да, ставь чай, за столом и поговорим.
        – Что-то опять произошло?
        – Мам, не пугайся! Произошло, но, мне кажется, тебя это известие должно порадовать.
        – Говори, не томи…
        – Помнишь, мы в больнице говорили с тобой о приёмной девочке? Так вот, мы её нашли! В том же детском доме, откуда вы взяли Надежду. Правда, возраст чуть больше, чем нам хотелось, но, как говорят, мы предполагаем, а Бог располагает… Не мы её выбрали, а она нас…
        – Да, Егорушка, с приёмными детьми так и происходит. Только не торопитесь, присмотритесь к ней в домашних условиях. Вы уже договорились с директором о гостевом пребывании?
        – Договорились. Документы сейчас оформляем. На следующей неделе первый раз привезём к себе.
        – Молодцы, что решились! Только я помню, что твоя тёща всегда была против приёмных детей. Теперь как она к этому известию отнеслась?
        – Смирилась. Да и выбора у неё нет, – у Егора с тёщей были очень хорошие отношения. Она помогала им с Женей по хозяйству, переживала, что у них нет детей. И до последнего надеялась, что дочка сможет забеременеть. Не получилось.
        – Только, сынок, послушайте нас, не удочеряйте, оформляйте под опеку. Жизнь – штука непредсказуемая. У тебя всё же есть родной сын, есть наследник. Если вы удочерите девочку, она станет наследницей наравне с ним. Не знаю, как он к этому отнесётся. У вас ведь и так не очень хорошие отношения. Кстати, ты давно ему звонил?
        – Не так давно, но он не берёт трубку.
        – Я тоже несколько раз пыталась дозвониться, с таким же успехом. Ладно, речь сейчас не о нём. Как девочку зовут?
        – Татьяна.
        – Красивое имя. В наше время было популярным, а сейчас уже редкое. А на вас хотя бы немного похожа? – мне почему-то хотелось, чтобы ребёнок был похож на Егора. Он же у нас красавец!
        – Мам, мне так кажется, что чем-то на меня похожа. Волосы русые, лицо круглое, глазёнки нараспашку, сама росленькая. А главное, что она меня сразу за папу приняла!
        – Господи, дай вам с Женей счастья! Пусть девочка принесёт вам только радость и спокойствие! Помнишь мой сон? Ты мне тогда ещё сказал, что я всё придумала. Сбылся! А ещё мы тебе не рассказывали, что в прошлый раз, когда летали в Египет, мы оттуда совершили паломничество в Иерусалим. Так вот, в записке, которую я засунула между камней в стене плача, я попросила Бога, чтобы у вас появился ребёнок. Значит, есть чудеса на свете… Я так рада! Конечно, мы её примем как родную внучку.
        – Мама, я в этом даже не сомневался! Вы же самые замечательные в мире родители!
        – Как жалко, что ты за рулём! Сейчас бы выпили папиного вина за такую радостную новость. Ладно, ты пей чай, а мы всё же по маленькой рюмочке выпьем. Да, Саша? – мы с сыном как-то увлеклись разговором, а муж просто слушал и пил чай.
        – Спасибо, что про меня вспомнили. Сейчас достану бутылку и выпьем. Повод есть! Молодец, Егор! Давно надо было это сделать, уже бы ребёнок школу заканчивал. А так ты, да и Алёнка тоже, припозднились с детьми. Самим за сорок, а детки в начальную школу ходят.
        – Папа, видно, всему своё время. Так уж получилось. Зато крепко на ногах стоим, дом есть, достаток. Не в нищете ребёнка растить будем.
        Мы с Александром с удовольствием выпили по рюмочке виноградного вина, немного ещё посидели на нашей уютной кухне, потом Егорка стал прощаться.
        – Мам, а что там у Алёнки? Как ни позвоню, у неё какой-то печальный голос…
        – Вадим говорит, что у него кризис среднего возраста. Разберутся! Все это проходили. Ладно, счастливо! – я обняла сына, муж пожал на прощанье ему руку.
        Вскоре, ближе к лету, у нас появилась внучка Танюшка. Очень озорная, смешливая девочка! Она подружилась с Максимкой и Светочкой, что нас всех очень порадовало.
        Радость снова была недолгой. На новом месте, в квартире, спалось мне плохо. Привыкшая к тишине в доме за городом, я долго ворочалась, чтобы уснуть под шум проезжающих машин. Те сны, когда я опаздывала на поезд, возвратились ко мне. То я оставляла в вагоне внуков, а сама гналась за вагоном, но не догоняла его, то, мои дети, ещё маленькие, уезжали от меня. В каждом сне я плакала и кричала, чтобы мне возвратили детей. Просыпалась среди ночи, не могла понять, где я нахожусь, и что мне теперь делать без детей. Я же их всех безумно люблю!
        Когда наконец-то вышел на связь Саша-младший и сообщил печальную новость, что мама, наша бывшая невестка, заболела раком, я вдруг поняла значение своих снов. Поезд – это жизнь, она несётся с такой скоростью, что догнать невозможно. Детям в этой жизни я, как мать, хочу помочь со всей душой, но помочь не могу. Жизнь ускользает, пролетает без остановки, а я могу только сочувствовать и оплакивать очередную потерю…
        С Валей мы давно не виделись. После развода с Егором она долго не хотела с нами общаться, потом как-то отошла, поняла, что не всегда была права, и пригласила на двадцатилетие Саши в новую квартиру. Мы поехали всей семьёй, с Алёнкой, Вадимом и с внуками. Оказалось, что гостей у них, кроме нас, и нет никого. Старший внук уже несколько лет по состоянию здоровья сидел дома, друзей он давно растерял. В тот день рождения все мы сидели за столом и общались так, будто у нас никаких ссор, разногласий и недомолвок по жизни никогда не было. А Егор поздравил сына только по телефону. Никто его не приглашал и видеть за столом не хотел. Каждый пожинает свои плоды?
        С того памятного для меня дня прошло три года. Ничего тогда не предвещало беды! Перед тем, как у Валентины обнаружили опухоль, ей пришлось ухаживать за своей мамой, а потом проводить её в последний путь. И только тогда она занялась своим здоровьем. Поздно… Она боролась с грозной болезнью полгода. У Саши, кроме нашей семьи, родственников по материнской линии не было. Он остался с больной мамой один на один. А что может молодой человек, не приспособленный к жизни? Только позвонить нам и попросить помощи…
        Кто мог подумать, что Алёне придётся ухаживать за бывшей невесткой? Меня она стеснялась и к себе не допустила. Алёна учила готовить внука блюда, которыми можно кормить маму, ездила с ним за продуктами, к врачам и в аптеку. Все мы, кроме Вадима, понимали, что бросить в такой ситуации Сашу мы не имеем права. Да и не можем по своим убеждениям. Зять с раздражением как-то высказал мне:
        – Мария Ивановна, я этого не понимаю! Что, у Алёны своей семьи и своих дел нет? Вечно она закрывает собой амбразуру! Пусть бы Саша нанял сиделку!
        – Вадим, не хочет Валентина, чтобы за ней ухаживал посторонний человек. Она и Алёну стесняется, но деваться некуда. А ты хотя бы в это непростое время чаще находился дома, а не ездил на тренировки и сборы. Какой из тебя спортсмен в сорок лет? Пора о детях и семье больше думать!
        – Знаете что, не Вам это решать, – огрызнулся зять.
        Я давно говорила дочери, что он перестал относится ко мне с должным почтением. Но та всё списывала на пресловутый критический возраст. Я посмотрела на Вадима с сожалением и не стала отвечать на его колкость.
        Что за судьба у моей дочери? Немного больше года прошло после смерти бабушки Шуры, как вдруг свалилась на неё беда, о которой она и подумать не могла. Конечно, пока Алёна находилась у постели бывшей невестки, мне снова пришлось вернуться на усадьбу и взять всё хозяйство в свои руки. Вот что я записала тогда в дневнике:
        «Алёнка вплотную занята делами нашего старшего внука, своего племянника. Нам остаётся только помогать в домашних делах, чтобы высвободить ей время. Валентине с каждым днём становится хуже, атмосфера в семье Саши, да и в нашей тоже, печальная. Мы с мужем задумываемся о смысле жизни. Жил человек, ставил себе цели – купить квартиру, обставить её, потом купить машину, получить права, и вот он цели эти достиг. Теперь, оказывается, всё твоё нажитое добро останется кому-то, а тебя нет, и о тебе забудут в ближайшее время. Поплачут немного, посочувствуют оставшимся родственникам, а потом будут жить свой жизнью, в которой тоже куча нерешённых проблем. Я не встречала ни одного человека, кто бы мог сказать: «Я всю жизнь прожил счастливым!». Зачем же мы гоняемся за счастьем? И как научиться быть счастливым хотя бы в каком-то отрезке времени?»
        Даже в самом страшном сне я не могла увидеть, что мне придётся хоронить бывшую невестку. Когда Алёнка позвонила от Саши и сообщила, что Валентины больше нет, слёз я остановить не могла. Я простила ей всё – бессонные ночи, нелепую свадьбу, рождение внука, когда мне только исполнилось сорок лет, натянутые отношения с сыном после их знакомства, её нелюбовь ко мне… Всё меркнет перед лицом смерти.
        Нет, не буду описывать этот период подробно. Печаль поселилась в нашем доме давно, и она не хочет добровольно уходить. После похорон Алёнка снова с трудом приходила в себя, через силу занималась работой и детьми, но не оставляла племянника одного с его горем. Саша признавал только её, с ней советовался, видно именно она в его больном мозгу могла сейчас заменить ему маму. Я с настойчивым постоянством звонила внуку и предлагала свою помощь, но он мне отвечал:
        – Не надо, мы с тётей Алёной сделаем.
        Состояние здоровья старшего внука не внушало оптимизма, только мальчик вырос упёртым, и убедить его сходить к врачу не удавалось ни мне, ни дедушке, ни Алёне. А как повёл в этой трагической ситуации наш сын, отец ребёнка? Егор присутствовал на похоронах, говорил какие-то сочувственные слова, но восстановить родственные отношения с сыном не смог. Произошло то, о чём я говорила не раз – Саша считал, что у него никогда не было отца. Нет его и сейчас. Слышать от внука эти горькие признания мне было невыносимо больно. Мы становимся старше, мудрее, но, к сожалению, наш жизненный опыт не нужен ни детям, ни внукам. Вот что записано в дневнике:
        «Не было дня, чтобы я не думала о сыне, дочери или старшем внуке. Их жизнь меня печалит, но никто из них с откровенным разговором ко мне лично не пришёл. Алёнка говорит, что не хочет обременять меня своими проблемами, заботясь о моём здоровье. Только мне как матери, всё равно тяжело и обидно, когда кажется, что родные дети тебе не доверяют. Наверное, в чём-то была моя ошибка в их воспитании. Да и Сашина тоже. Только мне, выросшей без мамы, негде было учиться, как правильно воспитывать детей. Всё идёт из детства, а прошлое не изменишь и не исправишь. И характер взрослых детей не поменяешь. Утешает то, что выросли они, если не придираться, хорошими людьми. К своему глубокому сожалению, их любви и нежности по отношению к нам, родителям, я не ощущаю. Мне больно, невыносимо больно…»
        Время, которое должно нас всех вылечить, шло, но легче нам не становилось. Наступила слякотная зима, оттепель сменялась снегом и морозами, гололёд превращался в ручьи и реки, потом на мокрую землю обрушился снегопад. Вадим продолжал упиваться своим кризисом среднего возраста и постоянно высказывал недовольство, что жена занимается не своим делом. Если и раньше он не очень-то помогал нам всем по дому, то теперь иногда спускался в наушниках в столовую, чтобы убрать в посудомоечную машину грязную посуду. Когда все выходили чистить снег, а Саша потихоньку включался в домашние хлопоты после операции, Вадим отсиживался за компьютером, ссылаясь на срочную работу. Обстановка в доме накалялась, было неуютно, внуки ходили неприкаянные, папа с мамой почти не разговаривали или выясняли отношения. Чтобы дети чем-то были заняты, Вадим ничего лучшего не придумал, как скачать им в интернете видео игры и усадить за компьютеры. Семья дочери выглядела так: каждый в своей комнате уткнулся в монитор и ничего вокруг не видит и не слышит. Не люди, а роботы. Как-то подошёл ко мне Максимка, посмотрел печально и спросил:
        – Бабушка, если папа всё время работает, и мама всё время работает, то дети – сироты?
        Я была ошарашена такой постановкой вопроса. Конечно, объяснила, кого из детей так называют, но остался очень горький осадок. Я вспомнила тот период , когда Алёна с Вадимом сокрушались по поводу того, что у них нет детей, и теперь не могла понять, почему они ими не занимаются. Проживая в одном доме, я всё время подчёркивала, что именно родители являются главными в воспитании детей, а мы, дедушка и бабушка, имеем «совещательный голос». Мы никогда не делали замечания родителям в присутствии их детей. Хотя по многим вопросам воспитания были с ними не согласны. Они не приучали их к порядку, не вырабатывали правильные привычки, баловали и разрешали часами сидеть за компом. Дошло до того, что если я делала внуку замечание, он мне мог ответить:
        – Ты тут не главная! Папа мне сказал, что это делать можно!
        Вот так в своём доме мы становились лишними. А крики? Детвора не умела разговаривать спокойно, иногда они собирались в чьей-то комнате и громко выясняли отношения. Замечания дочери или зятю не помогали. Когда нас с Александром всё это достало, мы попросили Алёнку отвезти нас на квартиру. Если не можешь ничем помочь или изменить, лучше не мешаться под ногами. Они взрослые люди, должны сами разобраться в проблемах семьи и в воспитании детей.
        Вот и вновь мы с мужем разъехались с молодёжью. Мне надоело жить по чужому сценарию, пора подумать о своей жизни. После просторного дома наша квартирка выглядела игрушечным домиком, но я навела везде порядок и создала уют при помощи безделушек, дорогих моему сердцу. Привезла сюда часть ракушек, собранных или купленных в поездках на море, поставила на полочку портреты любимых, хотя и балованных, внуков, везде по стенам развесила свои пейзажи. Вечером за ужином мы с Сашей зажигали красную свечку, чтобы привлекать удачу. Что-то ведь нужно делать, чтобы забыть все несчастья, постигшие семью в последние годы. Я записалась в бассейн и в библиотеку, звонила подругам и приглашала их в гости. Александр выходил из депрессии болезненно и долго, погрузившись в чтение фантастики. Как и у всех мужчин его возраста, самым любимым местом у него был диван. Я смирилась с таким положением вещей, ведь изменить его за всю жизнь я не смогла, зачем же тратить силы сейчас, когда тебе за шестьдесят? Я продолжала рисовать, писать рассказы, нашла несколько учеников, чтобы подтянуть их по английскому языку. Меня изредка, как
и раньше, начали приглашать для сопровождения делегаций. Одно я не могла исправить – вылечить бессонницу и избавиться от снов-видений. Только теперь они были смутными, отрывистыми и разными по содержанию. Проснувшись рано, в 4-5 утра, я сразу говорила фразу, которой меня когда-то научила моя любимая бабушка Даша: «Куда ночь, туда и сон!» Я её повторяла несколько раз как заклинание. Когда просыпался Саша, я уже не могла вспомнить, что мне снилось. Это меня успокаивало. Я чаще стала садится за дневник, который почти забросила. Вот какая запись появилась в конце декабря 2016 года:
        «Если с раннего утра в голову лезут мысли о твоей миссии в жизни на Планете Земля – это к чему? Пролистала свой дневник до даты ухода невестки и ужаснулась. Чем занимаюсь каждый прожитый день? Что хорошего делаю? Что запомнится моим потомкам? Ежедневные мелкие дела по хозяйству – это важно? А забота о здоровье мужа и других родственников? Зачем пишу рассказы, дневник, картины? Кому всё это нужно? Гениями не становятся в старости, ими рождаются…Интересно бы знать, только мне уже это не дано, если бы я родилась в интеллигентной семье, где детей воспитывали умные и образованные родители, мои способности к литературе и искусству проснулись бы в раннем возрасте? Смогла бы я достичь славы и известности? Наверное, люди, обделённые теплом семейного очага, не получившие родительской любви, всю жизнь стремятся доказать окружающим людям, что они чего-то стоят. Всегда ли получается? Я выпустила несколько книг, но славы и известности не добилась. Да, близкие хвалят мои картины, но я уже не маленькая девочка и знаю, что всё это баловство, блажь, любительство. До вершины мастерства мне не хватает только одного –
истинного таланта, данного Богом».
        Разъехаться с дочерью можно, но как перестать волноваться за её судьбу? Каждый звонок бил по нервам. После очередного снегопада спрашиваю её:
        – Алёна, вы там справляетесь с расчисткой снега?
        – Да, я встала в пять и всё почистила.
        – А Вадим не помогал?
        – Он вчера поздно лёг, до сих пор спит.
        – А детей ты снова сама отвозила в школу? Там же везде сугробы!
        – Мам, я справляюсь. У Вадима всё равно стаж водительский меньше и по таким заносам я ему детей не доверю.
        – А в чём он тебе помогает? – я снова начинала внутренне закипать, потом понимала, что такой разговор превратиться в скандал, и резко меняла тему.
        – Алёна, а как там у Саши? Тебе удалось уговорить его сходить к врачу? А сама сходила по поводу болей в позвоночнике?
        – Сашу не уговорила, самой тоже некогда. А вы на выходные приедете?
        – Соскучились, что ли?
        – Дети очень скучают. Особенно Светочка. Она приходит к вам на этаж, заглянет в комнаты и возвращается оттуда грустная. Некому ей сказки рассказывать, не с кем играть. Нам всё время некогда, Вадим снова уезжает на сборы. Кстати, он в Курске нашёл себе временную работу, раз в неделю нужно появляться в офисе. Теперь ему иногда на ночь приходится оставаться.
        – Ты ему доверяешь? – с сомнением спросила я.
        – Конечно! Вроде бы не давал повода… Деньги недавно принёс, там подработал.
        – Хорошо. А насчёт нашего приезда посмотрим. Мы ведь тоже по внукам скучаем. Давай я билеты в кукольный театр возьму, ты в субботу Свету привезёшь к театру, а после спектакля все вместе домой поедем, – предложение у меня родилось спонтанно, я знаю, что родители в театр ребёнка не поведут, а она у нас заядлая театралка.
        – Договорились. Только папа пусть в это время с Максимкой в кино сходит.
        – Конечно! Ладно, дочь, не грусти, скоро весна, мы вернёмся на усадьбу и начнём новый, счастливый отрезок жизни!
        – Дай Бог! – дочка часто повторяла имя Бога, хотя, как и я, в церковь не ходила и из молитв знала только «Отче наш». Она считала, что бог живёт внутри нас. У Вадима и вовсе не было веры, как говорят, ни в Бога, ни в чёрта, ни в предсказания, а тем более, в сны. Он был воинствующим атеистом. Зная его позицию, я никогда при нём не поднимала подобные темы. Зачем? Переубедить нельзя, а поверить во что-то человек может только сам.
        Алёнка, как я уже упоминала, смерть невестки переживала долго и глубоко. Она вдруг представила, что будет с её детьми, если она со своими постоянными головными болями и позвоночником сляжет, и решила взять себя в руки. Она обзвонила несколько тренажёрных залов и нашла элитный клуб не только с тренажёрами, но и с бассейнами, открытым и закрытым. Вадим её поддержал и даже выделил денег. Я давно заметила, что у них в семье вопрос с деньгами выглядит странно. Алёнка зарабатывает и тратит на всю семью, а Вадим отдаёт ей какую-то часть, остальные, количество их Алёна никогда не знала, он оставлял себе. Тратил их на свои поездки и приобретение спортивного инвентаря, причём, дорогостоящего. Но это их семейное дело, я не вмешивалась.
        Для преодоления очередного кризиса в нашей большой семье каждый делал то, что считал для себя наиболее приемлемым – мы уехали на квартиру, Алёнка занялась восстановлением своего пошатнувшегося здоровья, а Вадим всё чаще уезжал по делам в Курск. Я перестала даже пытаться собрать всех домочадцев на общий разговор. Что это изменит?
        Весной, когда наступила пора заниматься привычными садово-огородными делами, мы с Сашей вернулись на усадьбу. Внуки не отходили от нас ни на шаг, Алёнка приготовила праздничный ужин, а Вадим был в командировке. Алёнка немного повеселела, и мне показалось, что без нас они как-то преодолели те разногласия, которые у них были в последнее время. В первый вечер я не стала разговаривать с ней на больную тему. Мы с мужем с головой окунулись в домашние дела… А потом случилось то, с чего я начала свою исповедь.
        «Я не умею плакать. Не совсем, конечно, но меня точно нельзя назвать сентиментальной барышней, которая по поводу и без повода может всплакнуть или лить слёзы рекой. Жизнь в детстве обошлась со мной сурово, именно поэтому я поставила себе цель – быть сильной, независимой, стойкой и самостоятельной. Женскую слабость не признавала. И что же? Оказалось, что мужчины любят именно слабых женщин, они их оберегают, холят и помогают во всём. Сильные всю жизнь тащат на своих хрупких плечах – дом, хозяйство, детей, работу и… мужа. Как правило, у сильной женщины в браке именно она становится примером для подражания у своих детей. Так произошло и у меня. Дочка выросла с независимым характером, лидер по натуре, ответственная. энергичная, готовая по первому зову броситься на помощь, не важно, родственник это или просто знакомый. Она тоже не любит плакать, хотя с её развитой интуицией и сострадательностью были в её жизни периоды, когда она не могла сдержать слёз. Вот и в тот летний день, когда ничего, или почти ничего, не предвещало беды, моя дочь, да и я вместе с ней, плакали навзрыд. Мы не ожидали, что жизнь в
один миг может разлететься, как осколки разбитого зеркала…»
        – Мама, он уходит! Совсем уходит! – крикнула дочь с отчаянием, спускаясь со второго этажа.
        – Алёнушка, кто уходит? – я старалась выиграть время, чтобы осмыслить то, что услышала.
        – Мама, у него другая женщина! В Курске! Он с ней встречается больше двух лет! Они вместе в команде по стрельбе из лука… Она моложе на одиннадцать лет и у неё дочь…Господи, что же это такое! Как он мог? – дочка бросилась в мои объятия и зарыдала. Мы стояли с ней посредине кухни и плакали так, что из кабинета вышел Саша:
        – Что тут случилось?
        Алёнка всхлипывала, размазывала слёзы по щекам и не могла ничего ответить отцу.
        – Вадим уходит из семьи, – ответила я, не веря сама в то, что сказала.
        – Как это уходит? Куда?
        – Уезжает в Курск к любовнице. – Алёнка тихо произнесла сквозь всхлипывания.
        – А дети? Он о них подумал? Они же ещё маленькие!? – Саша сжал кулаки.
        – Он сказал, что сам вырос без отца, поэтому детей не бросит, будет к ним приезжать.
        – Нам с ним поговорить? – спросила я.
        – Нет, он сказал, что всё уже решил и уговаривать его бесполезно, – сквозь слёзы ответила Алёнка.
        – Подожди, дочь, ты сказала, что он с ней давно встречается? Больше двух лет? Так это получается, что ты ухаживала за его бабушкой, меняла ей памперсы и пелёнки, а он в это время миловался с любовницей? Какой подонок! Мразь! Никогда бы не подумала, что так можно опуститься… Бедная бабушка Шура, она бы такого не пережила…
        – Да при чём тут бабушка! У меня муж из семьи уходит! Что я детям скажу? Как я дальше жить буду? Я ведь его люблю! – Алёнка кричала и плакала одновременно.
        – Алёна, как можно любить предателя и подонка? Опомнись! Пусть убирается к своей шлюхе! Я не понимаю таких баб, знала же, что у него двое детей, и повисла на нём. А он и хвост распушил, петух без гроша в кармане. Я всегда знала, что зять у меня виртуальный, вроде бы он есть, а на самом деле его не было и нет. Там, в деревне Гадюкино других и вырастить не могли! Условия не те. Ну, не плачь, девочка моя! – я не знала, как утешить, что ещё сказать. Муж стоял в растерянности. Надежды на то, что он стукнет кулаком по столу, и всё вернётся на круги своя, у меня никогда не было…
        Пока мы разговаривали втроём на кухне, Вадим уже собирал вещи. Дети играли на улице и ни о чём не подозревали. Для них уход папы из вполне благополучной семьи, какой её считали все окружающие, будет таким ударом, от которого они долго не смогут оправиться.
        – Алёна, наверное, не стоит пока говорить детям. Пусть для них он будет в командировке. Они уже к этому привыкли, что он часто уезжает. Потом как-нибудь скажете. Вернее, он пусть говорит.
        – Да, сейчас пойду к нему и попрошу пока не травмировать детей, – Алёнка с трудом поднялась, вытерла глаза и ушла к Вадиму. Мы с Сашей так и сидели за столом, пришибленные новым горем. За что? Почему так? В чём же мы провинились перед тобой, Господи? Нет, не святые мы, но нельзя же так посылать несчастья одно за другим? Мы знаем все свои ошибки и прегрешения, мы тысячу раз искупили их… Разве мы мало для зятя сделали? Вытащили его из грязи, одели, дали образование, построили дом, купили машину, помогали растить детей – а теперь вот такая чёрная неблагодарность? В голове это не укладывалось… Да, мы всё для него делали ради дочери, не ожидая отдачи, но такого представить себе не могли…
        Трагедия разразилась в канун дня рождения Александра. Вот такой подарок преподнёс ему зять! Он не подошёл, не спросил, может ли уехать на машине, не попросил прощения за боль, причинённую нам всем. Как всегда, струсил. Нет, не зря муж не хотел отмечать и этот день рождения…
        Вадима я увидела на кухне, не помню, что он там делал. Я подошла поближе и спросила, сдерживаясь, чтобы не наброситься на него с кулаками:
        – Ты с нами даже поговорить не хочешь?
        – Не вижу в этом никакого смысла! – лицо скривил так, будто у него оскомина.
        – Даже так? Ладно, езжай туда. Только, запомни – счастья тебе не будет! Ты предал жену, детей, нас, а Бог такого не прощает. Закон бумеранга никто не отменял… Это тебе я говорю, чьи предсказания всегда сбываются! – я повернулась и быстро ушла, хотя зять что-то пытался сказать мне вслед.
        В этот же день он, забрав личные вещи, уехал к любовнице на нашей машине.
        Мы думали, что смерть невестки и помощь внуку, растерянному и больному, это последняя чёрная полоса в жизни. Ан, нет! Только теперь мы поняли, что такое настоящий ад. Алёнка перестала есть и спать, не могла работать. При этом ей нужно было сохранять спокойствие в присутствии детей, которых мы решили поберечь. До каких пор? Никто этого не знал. А жить во лжи, всей душой ненавидя предателя, мы с мужем тоже не могли. Противно. Ложь во имя спасения? Чего? Семьи? Дочери? Алёнка не верила, что муж ушёл совсем. А это было ещё хуже. Жить в надежде, что он одумается и вернётся к детям? Только вот вопрос вопросов – она, как женщина, сможет его принять?
        – Алёна, не стоит надеяться. И такое простить нельзя! – я повторяла это много раз, понимая, что облегчить ей боль я ничем не могу.
        – Мама, но ведь я люблю его, – отвечала она тоже неоднократно. – Что мне делать? Что? Как пережить измену?
        – Не знаю, дочь. Слава Богу, мне такое переживать не довелось. Вот как детям сообщить, чтобы они не сломались? У Максимки и так нервная система не в порядке, а у Светочки на этом фоне может ухудшиться зрение… Нет, я тоже не могу до сих пор поверить, как он мог оставить детей? Он же их любил!
        – А как можно перечеркнуть почти двадцать лет брака? Мы же никогда с ним не ссорились! У нас всё было хорошо, вместе и в горе и в радости…
        – Теперь, Алёна, так сказать нельзя. Горе ты хлебала полной ложкой, а он в это время развлекался на стороне. Теперь понятно, почему у вас в последнее время не было денег. А на какие шиши любовницу содержать? Да ещё и с ребёнком! Бедная Светочка, как она переживёт, когда узнает, что папа воспитывает чужую девочку?
        – Не знаю… Я ничего не знаю. В последний раз он приезжал к детям, я его спрашивала, что он ответит дочери на этот вопрос. Молчит. Такое впечатление, что он и сам не верит, что натворил. Мне кажется, что его там зомбируют.
        – Алёнушка, перестань его оправдывать! Посмотри, что он тут оставил после себя. Папа куда не вникнет, всё сделано на соплях. У нас котёл чудом уцелел после его ремонта! А интернет? Себе он сделал, а мы мучились, не зная, почему такая скорость маленькая. Оказывается, достаточно было поставить новую антенну, и интернет с большой скоростью появился у всех. А дети? Он разве уделял им время? Вспомни, ты подвернула ногу, а с Максимом нужно было ехать на олимпиаду в Москву. Настоящий муж и отец взял бы ребёнка и повёз, а этот отправил тебя с разрывом связки. Нечего его оправдывать и оплакивать!
        – Мама, тебе легко говорить. Это от меня муж ушёл, а не от тебя! – Алёнка теперь плакала каждый день и после месяца его отсутствия похудела на пять килограмм.
        Первое время, надеясь на чудо, она никому из знакомых не говорила о своей печальной участи брошенной жены. Не знали Егор с Женей, да и Даша, её лучшая подруга. Мы тоже молчали. Только внукам приходилось постоянно лгать, ведь они скучали и спрашивали, когда папа вернётся из командировки. Он приезжал к ним раз в две недели, причём Алёнка шла с ними гулять, боясь того, что он расскажет им всю правду без подготовки. Такое положение зятя не устраивало, он ёжился под взглядом бывшей жены и не мог ей смотреть в глаза. Им обоим приходилось ломать комедию перед детьми, что папа вернулся с командировки только на день, ему снова нужно возвращаться в Курск. Дети верили, ведь старшему было десять, а младшей только семь лет. В таком возрасте они с лёгкостью принимали взрослую ложь.
        Что из себя представляет соперница, Алёнка узнала из соц сетей. Оказывается, Вадим не первый мужчина, которого она пыталась увести из семьи. Предыдущих не удалось, а этот попался. Как можно назвать такую женщину? Не могу употреблять ненормативную лексику, но вы и сами догадались. Я видела её фото – грубое лицо, обычная внешность. Никак не соперница моей дочери! Что он мог в ней найти? Потерянную молодость? Секс? Не знаю… Так вот, эта недалёкая девица выставила фото в обнимку с любовником, не стесняясь ни детей, ни друзей, ни родителей. Она упивалась своей победой и не стеснялась ходить в толстовке Вадима, которую сшила ему жена. Мало этого, она, оказывается, просила Вадима, чтобы Алёна вышила ей майку, сшила колчан для стрел и купила для дочери лекарство. И Алёна, добрая душа, бескорыстно помогала так называемому товарищу по команде. Кроме этого, та стерва на весь интернет выставляла статусы, оскорбляющие Алёну. А Вадим молчал, зная, что жена, ещё и не бывшая, грубостью и хамством не ответит. Да что взять с альфонса, труса, лгуна и подонка?
        Лето проходило в миноре. Каждое утро начиналось с очередной порции слёз нашей дочери. Мне при ней плакать нельзя, иначе эту лавину остановить будет невозможно. Мы с Александром выслушивали её претензии к мужу, её сожаления, её признания, в чём она была не права. Отчаяние было настолько глубоким, что мы опасались самого худшего. Я купила ей успокоительные таблетки и следила, чтобы она их пила. Да разве таблетки помогут, когда кровоточит сердечная рана? Кто может помочь или изменить ситуацию? От бессилия я тоже впала в тоску. Когда Алёна, наплакавшись, поднималась к себе в кабинет, мы с Александром пытались найти хоть какой-то выход:
        – Саша, что мы можем сделать в такой ситуации? Оправдывать его или вспоминать только самое плохое, что было в их жизни?
        – Ты думаешь, я могу ответить на твой вопрос? Мы и так во многом виноваты. Не нужно было строить дом на двоих, нужно было сразу поселяться в разных домах. Рядом, но врозь…
        – Теперь-то об этом стоит ли говорить? Если ему не хотелось жить с родителями жены, то у него всегда была возможность отделиться. Всегда! Да и вспомни, когда мы меняли квартиру, мы им предлагали подумать о разделении. Он первый сказал, что его всё устраивает. Теперь я понимаю, почему. Он уже жил в Курске, тут ему ничего уже не хотелось делать. Все мысли его были там! Не могу понять, как долго он собирался жить на два города и на две семьи? Как мог нам всем лгать, глядя в глаза? Помнишь его последний день рождения? Дома он отмечать не стал, а на второй день уехал туда якобы на сборы, это зимой-то! Оттуда приехал довольный, с подарками. Друзья по команде подарили. Теперь понятно, какие друзья! И где он ночевал, понятно, когда оставался поработать, как он говорил, в банке, – мы с мужем сидели на диване в его кабинете и в который раз обсуждали зятя, не понимая, как мы, такие умудрённые жизненным опытом, не заподозрили его ложь и лицемерие.
        Мы верили дочери, которая убеждала нас, что у них всё в порядке, только нужно пережить кризис среднего возраста.
        – Послушай, Саша, ведь они с Алёнкой ровесники, у неё тогда тоже кризис? А два кризиса одновременно разве можно пережить без потерь? Алёнка не просто в кризисе, она на грани своих психических возможностей. Не спит, не ест, ничего не хочет. Ты знаешь, что она ходила к бабке?
        – Которая на соседней улице?
        – Да. Не знаю, видит ли она всегда правильно, но только на этот раз она предсказала, что муж вернётся, нужно подождать и ничего не предпринимать. Одумается, блажь пройдёт. Зачем она вселяет надежду? Если не вернётся, тогда как? А если там у него большая любовь, какая бывает раз в столетие? О чём я говорю! Какая любовь? Когда человек любит по-настоящему, он светится от счастья, хочет этим счастьем поделиться со всем миром, а этот выглядит сейчас, как бомж, да ещё и злобой пышет в адрес детей и жены… Будто именно они виноваты в том, что произошло. А нас за что так ненавидит? За всё добро, что для него было сделано? Как может так измениться человек? Или его там держат при помощи чёрной магии? Бывают же такие бабы, которые пойдут на всё, чтобы привязать к себе мужика? Я в это верю, да и Алёнка тоже. Только нам разве легче от этого? Не понимаю, хоть убей, он бросил жену, которую любил, родных детей, дом, удобства, сытую жизнь и ушёл жить в однокомнатную квартиру, ради чего? Или мужчина в такой ситуации думает только нижним органом? Допустим, умопомрачение пройдёт со временем, только с какими глазами он
может сюда вернуться? Алёнка ради детей его сможет простить и принять, но я не смогу! А ты?
        – Я тоже не смогу. Я никогда ему не прощу, что он сделал с дочерью и внуками. Да, они пока ещё надеются, что папа поменяет работу и вернётся в Белгород, но что с ними будет, когда они узнают всю правду?
        – Ой, Саша, я даже думать об этом не могу! Как же мне жалко детей, особенно Светочку! Она так любит папу! Недавно написала ему такое пронзительное письмо, где умоляет его вернуться, а он ей в ответ, что обстоятельства выше его, он не может. Подонок! Как же так можно со своей дочерью? Я отказываюсь это понимать! А ещё Света сказала, что папа сильно постарел за то время, пока работает в Курске. Умненькая девочка, наблюдательная! Говорит мне как-то:
        – Маша, если папа уехал зарабатывать деньги, почему же он маме так мало посылает?
        Что ей на это ответить? Пришлось как-то выкручиваться. Как надоело лгать!
        – Когда же он им правду скажет? Или Алёнка не хочет, чтобы он говорил? – у меня были только вопросы, на которые муж ответить не мог. Да и кто мог? Господь Бог?
        В самые горькие минуты жизни я сажусь за дневник и пишу обо всём, чтобы выплеснуть свою боль. В тот период, когда Вадим предал нас всех, я часто уединялась в своём маленьком кабинетике и писала, писала и писала… Ведь бумага всё стерпит, всё примет и всё переживёт.
        «Полмесяца живём без зятя. Настроение Алёны колеблется, как маятник, из стороны с отчаянием в сторону надежды. То одевается с иголочки, приводит в порядок лицо, делает маникюр, наряжает детей и едет с ними развлекаться, то с утра льёт слёзы:
        – Мама, почему он с нами так поступил? – спрашивает в тысячный раз.
        Что ответить? Хочется её успокоить, утешить, но, по большому счёту, мы с отцом ничего не можем сделать. Ни вернуть его, ни высказать своё презрение, ни поехать в Курск, чтобы поговорить с его любовницей. Поведение зятя можно сейчас сравнить с поведением сына, когда он в 17 лет уходил к любимой девушке, хлопнув дверью. Но ведь зятю сорок! Не понимаю, зачем нужен молодой даме 28-лет мужик, у которого двое маленьких детей, да к тому же больной и бедный? Или с милым рай в шалаше? Хотелось бы увидеть, что она будет делать, когда шалаш развалится… Впрочем, какое мне до неё дело! Гораздо хуже осознавать, какой мерзавец жил с нами в последнее время. Оказывается, дочку хотели давно предупредить, что муж гуляет на стороне. Ей писали на электронную почту. Письма перехватывал Вадим и отвечал за Алёну, что, мол, не верит этому и просит не вмешиваться в их жизнь. Он постоянно рылся в её компьютере, менял пароли, удалял не нужную ему информацию… Когда дочка обнаружила это, ей стало плохо. Гадко, противно. Неужели так может измениться человек? Или он и был таким, а мы не разглядели? Умело притворялся? Нет, она
отказывается в это верить! Дети пока тоже ждут папу и отчаянно скучают. Что будет, когда они узнают правду? Они возненавидят его, как внук Саша нашего сына. Вроде бы есть отец, но он уже давно не нужен. Такого конца хочет зять? Не знаю… Как говорит дочь, у него сейчас «крыша в пути». Вернётся ли на место? Если бы я и могла что-то сделать в такой ситуации, я бы просто надавала ему пощёчин. От бессилия. Господи, для чего ты оставил человека на этом свете в той аварии? Чтобы он всё время присутствовал в жизни внуков, да и дочери тоже, и постоянно причинял им боль? Со временем она притупится, только не исчезнет никогда. Дети ни простить, ни забыть предательства отца не смогут. Лишать общения детей с отцом Алёнка, как многие оскорблённые жёны, не хочет, она считает, что так для детей будет ещё хуже. Пусть приезжает, ходит с ними в кино, зоопарк, лес, на речку, покупает подарки. Приходящий папа? Надолго ли его хватит? Стоит ли обманывать их и вселять надежду? Я могу задавать себе вопросы, но повлиять на решение дочери или зятя я не могу. За что же страдают дети? В чём они виноваты? Конечно, в последние два
года родители ими почти не занимались, да и сами жили словно чужие. Измотанная постоянными болезнями и изнурительной работой, дочь разве могла конкурировать с молодой любовницей? Нет, конечно. Я рада, что, преодолевая отчаяние, Алёнка начала следить за собой, сделала новую причёску, взялась обновлять гардероб. Может быть, её счастье в личной жизни впереди? Я очень надеюсь на это!»
        ГЛАВА 11
        КАЖДАЯ СЕМЬЯ НЕСЧАСТНА ПО-СВОЕМУ
        Как там у Льва Толстого? Каждая семья несчастна по-своему? А чем его измерить, это несчастье? Слезами детей? Их пролилось в то лето очень много. Только для отца они, как дети, так и их слёзы, отошли на задний план. Вадим всё реже приезжал к Максимке и Свете, и время пребывания тоже сокращал до минимума. Увещевания жены не имели успеха, а чувств к нам всем, кроме необоснованной ненависти, он не испытывал. Садизм его не имел границ! Чтобы Алёнке было ещё больнее, в соц сети выставлял фото любовницы с её дочкой и подписывал: «Это мои самые любимые женщины!»
        Вспомните, раньше, в дни моей молодости, в прошлом веке, кумушки на лавочках обсуждали всё, что происходило у соседей. Они знали, кто родился, кто женился, кто с кем дружит, кто гуляет от жены. В наш век интернета мы не здороваемся с соседями и не знаем, кто живёт с нами на лестничной площадке. Зато имеем кучу виртуальных друзей, совсем незнакомых нам людей, с которыми обсуждаем свою личную жизнь, показываем фото и видео. Им можно внушить что угодно, преподнести ситуацию так, как тебе выгодно. Скорее всего, Вадим давно выливал ушаты грязи на жену, тёщу, детей, а свою связь на стороне оправдывал тем, что его все дома достали. У зятя оказалась подленькая душонка! Впрочем, если вспомнить его мать, Варвару, она всю жизнь имела женатого любовника и считала такую ситуацию в порядке вещей. Когда однажды она с ним заявилась к нам домой, я не знала, как себя вести. Зять принял его как родного! Он никогда не осуждал за это свою мать, так что в их семье иметь связь на стороне – дело житейское, обычное. Как потом оказалось, мать знала о любовнице сына и тоже не осуждала его за адюльтер. При встрече с Алёнкой
она заявила:
        – Да мне всё равно, с кем он живёт! Лишь бы ему хорошо было! Он давно от тебя гуляет! Ты разве не знала? Ты ему была верна? Ну и дура! Надо было давно наставить ему рога!
        – И Вам не жалко своих внуков? – удивилась Алёна, хотя давно подозревала, что никаких чувств свекровь к ним не испытывала.
        – Да вырастут и так! Вадим же без отца вырос, не пропал!
        – Оно и видно, каким вырос. Незаконнорожденный, бастард. Разве Вы воспитали настоящего мужчину? Заботливого отца? Кобель он! Только закон бумеранга никто не отменял! – Алёнка гневно посмотрела на свекровь и выбежала из её квартиры. Наивная, она поехала туда, чтобы найти поддержку у матери Вадима.
        Наверное, скрывать от близких то, что он ушёл из семьи, Алёнка больше не могла. Первому, кому она призналась, был племянник Саша. Он периодически впадал не просто в уныние, а в тоску и апатию, не зная, чем себя занять в опустевшей без мамы квартире. И считал себя несчастным, жалуясь или мне, или Алёнке.
        – Саша! Это ты несчастный? У тебя вся жизнь впереди, у тебя есть квартира, средства к существованию, перспективы. Это у меня сейчас такая тёмная полоса, что я не знаю, как и когда из неё выберусь. У меня муж ушёл из дому…
        – Дядя Вадим? Серьёзно? Да я не могу в это поверить! Влюбился? Как может женатый человек с двумя детьми посмотреть на другую женщину с вожделением? У него, что, нет никаких мозгов, моральных устоев и принципов? Нет, это невозможно! Бросить детей ради шлюхи? Ради спорта? Алён, а почему ты до сих пор молчала? Я бы не жаловался тогда на свою жизнь. Чем тебе помочь?
        – Ничем ты, Саша, не поможешь. Родители меня поддерживают, спасибо им. Иначе бы я просто свихнулась. Дети до сих пор не знают, думают, что папа в командировке. Мы так устали от лжи! Я ему уже прямо говорю, что пора им открыть правду. Кивает, соглашается, но и в прошлый раз, когда с ними встречался, так и не осмелился поговорить. Трус и лжец! Как я могла не разглядеть его? Считала порядочным и надёжным человеком. А с другой стороны, я так боюсь этой правды! Дети скучают, начинают сами о чём-то догадываться, но страдают молча. Максимка ночью просыпается с таким диким криком, что будит даже дедушку с бабушкой. Ему снится, что папа погиб. Он всхлипывает, дрожит, не может потом долго успокоиться и уснуть. Приходится класть его с собой. Уткнётся в моё плечо и затихает. Утром ничего не помнит.
        – Тётя Алёна, я знаю, как им плохо, хотя был совсем маленьким, когда отец ушёл. Я потом долго ждал, что он вернётся… Не дождался. Сейчас я простил его, или думаю, что простил, но никаких чувств к нему не испытываю. Он для меня чужой человек. Извини, что я так о твоём брате говорю. Но это так. И ничего уже не изменишь. Неужели Вадим не понимает, что его ожидает? Мне всегда казалось, что он любит детей, тем более, что вы их семь лет ждали. – Саша взъерошил волосы и не знал, куда от волнения деть руки.
        – Спасибо тебе за сочувствие, – Алёнка была не просто тронута, она была удивлена рассуждениями двадцатипятилетнего племянника, – ты прав, в сорок лет мужик не должен себя так вести. Теперь я сомневаюсь, что рядом со мной жил мужчина. Тряпка он! И этим воспользовалась любовница. Ничего, все наши с детьми слёзы ей отольются! А мы будем жить! И жить будем хорошо!
        После разговора с племянником Алёнка решила, что детей нужно чем-то отвлечь. Мы посовещались с Александром и выделили ей деньги на бассейн. Два месяца я, вместе с ней и детьми, ездила в один из лучших в городе спортивно-оздоровительных клубов. На что Светлана заметила:
        – Вот интересно получается! Когда с нами папа жил, мы почти никуда не ездили и нигде не бывали. А теперь ездим в бассейн, на праздники, в кино, в цирк! Может быть, без папы и лучше? Хотя я по нему всё равно скучаю…
        Что можно ответить восьмилетнему ребёнку? Снова лгать и изворачиваться? Душа моя этому противилась, я отшутилась и перевела разговор на другую, безопасную тему.
        Егор в последнее время у нас стал появляться чаще, чем раньше. Сначала он даже не спрашивал, где Вадим, зная, что тот на выходные уезжал на соревнования. Потом, чувствуя настроение сестры, начал догадываться, в чём дело. И, наконец, спросил её прямо:
        – Алёна, что-то я давно не вижу Вадима. Вы с ним поссорились?
        – Нет, я с ним не ссорилась, он нас бросил, – снова слёзы и пересказывание истории с самого начала. Я не могла слушать всё это в сотый раз, извинилась и ушла по делам. Егор потом мне высказал претензию, что мы с папой молчали, как партизаны.
        – Если Алёнка просила никому пока не говорить, что мы должны делать? Сынок, прости меня, я не могла ей причинять боль. Ей и так тошно. Ты видишь, как она похудела? Уже на 15 кг. В бассейне подружки заметили и спрашивают рецепт похудения, она отшучивается. Теперь и там знают причину и сочувствуют нам всем. Детей жалеют. Одна Даша до сих пор ничего не знает. Я спрашивала Алёнку, почему она не хочет поделиться горем с лучшей подругой, но та и сама не знает. Говорит, что время не пришло…
        – Мам, а ты в курсе, что Алёнка хочет уйти на квартиру?
        – Что ты сказал? На какую квартиру с двумя детьми и без денег? Ты знаешь, что она сейчас не может работать? Мы с папой кормим всю семью, тот подонок денег выделяет с гулькин нос. Нерегулярно. Алёнка не спит, почти ничего не ест, сил у неё ни на что нет, а дети пока в неведении, что отец сбежал, словно трус… Что она выдумала? Ты не знаешь, кто её надоумил?
        – Сама додумалась… Она считает, что ей нужно круто изменить свою жизнь. Здесь ей всё надоело, обстановка напоминает ей Вадима, да и он именно сюда не вернётся. Она думает, что он к ним возвратится только в том случае, если она будет жить одна, без вас.
        – Егор, ты тоже считаешь, что мы во всём виноваты? Мы им мешали жить? Да это они в последнее время превратили мою жизнь неизвестно во что! Мы два года с отцом практически жили в городе, предоставив им полную свободу! Как он ей воспользовался? Нашёл связь на стороне! А теперь, давайте, валите всё на серого… – мне стало невыносимо обидно, но слёз не было. Я же сильная женщина! А сильные разве плачут?
        – Мам, не обижайся на неё, я с ней поговорю, – сын подошёл ко мне и обнял. Его усы щекотали мою щёку. Как же хорошо, что он ко мне вернулся, мой сын!
        – Как у вас с Танюшкой? Привыкает? Называет вас папой и мамой?
        – Да, называет. Я её люблю как родную! Когда родился Саша, я был молод и глуп, умом понимал, что я стал отцом, а в сердце ничего не было. Наверное, поэтому и произошёл у нас разрыв. А Танюша, не могу словами передать… Такая замечательная девчушка, озорница, выдумщица, по дому носится, как метеор, всё замечает, старается Жене помогать по хозяйству. У нас в доме теперь слышен смех, обстановка стала доброжелательная, Женя оттаяла, перестала раздражаться и пилить меня. Так что, всё хорошо!
        – Вот и славно! Я рада за вас. Теперь бы у Алёнки как-нибудь жизнь наладилось.
        – Наладится! Только время нужно.
        – Егор, я не уверена, что время лечит. Да, боль от обиды или потери притупляется, уходит вглубь, но не исчезает никогда. По себе знаю… Мне до сих пор не хватает мамы, хотя у меня самой уже внуки есть. Так что приходи чаще, пока я жива!
        – Мам, перестань говорить глупости! Вы с папой нам очень нужны! Живите долго! Воспитывайте внуков, обустраивайте ваше родовое поместье. Не думаю, что вы зря старались. Алёнка отойдёт от своего горя, наведёте везде порядок и красоту, и заживёте лучше, чем было!
        – Спасибо, сын! А с Алёнкой поговори, она тебя, как старшего брата, послушает.
        Егор ушёл, а я долго сидела одна под впечатлением услышанного. Не хотелось взваливать всю вину за уход Вадима на нас с Сашей. Или так всегда бывает – с больной головы да на здоровую?
        Настал тот день, когда о своём горе Алёнка поведала лучшей подруге. И что? Даша посочувствовала, вспомнила историю своего замужества, и пришла к выводу, что там, в деревне «Гадюкино», вырастают одни пьяницы и подлецы. Она вспомнила также, что говорил Вадим по поводу своего друга, когда тот изменял Даше. Теперь бы и его спросить – как ты смог? В той деревне климат такой, что ли?
        Даша – женщина решительная. Буквально на следующий день она приехала к нам рано утром и забрала Алёнку, чтобы показать какой-то бабке-предсказательнице. Путь был неблизкий, по дороге подружки обсудили всё, что можно, и решили во чтобы ни стало, вернуть отца детям. Не знаю, что там с Алёнкой делала деревенская бабка, но дочь приехала совсем обессиленная. А Даша – воинственно настроенная. Не успела войти в калитку, а я вырывала сорняки во дворе, тут же обратилась ко мне:
        – Мария Ивановна, а Вы разве не собираетесь в город?
        – А почему я туда должна ехать?
        – Алёне сейчас нужно побыть одной. Я могу вас с Александром Александровичем в город отвезти.
        – Даша, а тебе не кажется, что ты зря здесь распоряжаешься?
        – Извините, может быть я не так сказала, но, правда, Алёнку нужно оставить в покое.
        – Ладно, дела в городе у меня есть, подожди меня. А Саша сам вправе решать, что ему и когда делать в своём доме.
        Алёна была бледная и как-будто загипнотизированная. Даша отвела её в комнату, я пошла в кабинет к мужу:
        – Ты знаешь, тебе Даша велела поехать в город, чтобы дочь после бабки оставить в покое.
        – Это она так сказала? Какое она имеет право нам указывать? Я и так на второй этаж не поднимаюсь, Алёнку не тревожу. А дети? Кто детьми будет заниматься, если у Алёнки сил нет? – муж разозлился, такого я его давно не видела.
        – Ладно, Саша, успокойся. Оставайся дома, я в город поеду, дел там достаточно накопилось. Заодно у Даши спрошу, что они у бабки делали…
        Я быстро переоделась и села к Даше в машину. Я её давно не видела, мне она показалась уставшей и постаревшей. Хотя она всегда следила за собой, и, в отличие от Алёнки, никогда не показывалась на публике без макияжа и причёски. Профессия обязывала быть всегда на высоте. Вот и сейчас, несмотря на будний день, она была с причёской, накрашенными загнутыми ресницами и со светлой губной помадой на красиво очерченных губах. Господи, почему девочке с такой внешностью всё время попадаются подонки или альфонсы? Мне её всегда было жалко…
        – Мария Ивановна, я Вас, конечно, уважаю и люблю, но хочу всё же высказаться. Одной из причин, почему ушёл Вадим, является совместное проживание с родителями жены. Я не понимаю, Вы с Александром образованные и умные, почему же давно это не поняли? Молодёжь должна жить отдельно!
        – Даша, по-моему, ты всегда была рада за Алёнку, что она живёт в большой семье. Конечно, теперь можно всё свалить на родителей. А ты не в курсе, что мы уже два года живём в своей квартире? И, думаешь, Вадим стал хозяином? Он даже снег не чистил, чтобы из гаража выехать! Алёнка, пока он спит, сама чистила. Мы с Сашей, приезжая на выходные, тоже включались. Вспомни, какие сугробы были в эту зиму! Да я и не помню, чтобы раньше он тоже с лопатой выходил… Да что снег! Он нам в наследство в доме такие недоделки и хаос после себя оставил, что Саша за голову хватается. Перед уходом он чинил машину. Ты знаешь, что у Алёнки в машине недавно отказали тормоза, а она ехала с детьми? Их спасло чудо! Как может мужик так поступать? Зачем он ей такой нужен?
        – Мария Ивановна, да поймите Вы, она его до сих пор любит! И это её жизнь! И жить она не должна с вами! Пусть сами разбираются в своей семье! Бабка сказала, что его там приворожили. Если удастся снять приворот, то он вернётся к Алёне и к детям. Только вы ей не мешайте!
        – Бог с тобой, Даша! Как мы сейчас можем ей мешать, если дом и дети на нас держаться? Да, мы хоть сегодня можем уехать на квартиру, но как это переживут внуки? Папа сбежал, и дедушка с бабушкой вдруг решили пожить отдельно? Как ты себе это представляешь? – я была настолько ошарашена темой разговора, что перешла на крик, чего со мной практически никогда не было. Я всегда знала, что разговор на повышенных тонах ни к чему хорошему не приводит. И спор только переходит в ссору, оставляя после себя выжженное поле.
        – Извините, Мария Ивановна, я, наверное, сильно переживаю за Алёну и говорю всё, что думаю. Мне кажется, что, если Вадим всё же одумается и вернётся, вам с Алёнкой стоит разъехаться.
        – Даша, я не хочу ничего загадывать. Если вдруг вернётся, в чём я сомневаюсь, тогда и будем решать. Но решать мы будем только с дочкой и зятем. Твоё мнение – это только твоё.
        Мы приехали. Я вышла из машины, не попрощавшись. Внутри всё клокотало, хотелось поколотить подушки или во весь голос покричать в лесу. Я вошла в свою квартиру и дала волю слезам. Я давно так не рыдала. Очень давно. В момент ухода зятя я плакала с дочерью заодно, потом успокаивала её, не давая волю своим эмоциям. Только теперь плотину прорвало! Я была одна и могла себе позволить быть слабой и некрасивой, с опухшими глазами и искусанными в кровь губами. Вся моя правильная жизнь отличницы, как я себе её представляла, пошла под откос. Ничего правильного и хорошего, оказывается, в ней не было. Как же так? Почему? Не первый раз я задаю себе эти вопросы, и не последний раз. Что теперь делать, как исправить ошибки, чтобы всем было хорошо? Я не знала, и никто не знал. Больше десяти лет своей жизни я посвятила дому, помощи дочери, воспитанию внуков. Я забыла, что такое личная жизнь, что значит быть женщиной. Я всё время интересы семьи ставила на первое место, пожертвовала своей карьерой, прекратила появляться в обществе, растеряла всех своих подруг. Я мечтала купить квартиру на море, но не могла себе это
позволить. Как я могу бросить семью? Они же без меня пропадут! А теперь получается, что я только мешаю дочери жить! Отчаяние моё было безмерным, и никто в целом мире не мог мне помочь. Для семьи я всегда была сильной женщиной, а вот такая, отчаявшаяся и растерянная, я никому не нужна. А слёзы всё лились и лились… Подушка уже промокла, я уже несколько раз ходила умываться, но ничего не помогало. Налила воды, капнула из бутылочки валидол. Выпила. Снова легла на диван. Подышала глубоко, пытаясь успокоиться. И не заметила, как заснула…
        «Белая яхта скользит по изумрудному морю. На яхте стоит девушка и парень. Я вижу их со спины. Девушка белокурая, с развевающимися по ветру волосами длиною по пояс. Точёная фигура, длинные ноги, покатые белые плечи. Девушка смеётся, что-то говорит на ухо своему широкоплечему спутнику, а потом поворачивает голову. Так это же моя Алёнка! И такая радостная, какую я давно не видела! Потом вижу лицо молодого мужчины – шатен, короткая стрижка, серые глаза, волевой подбородок и ямочки на щеках. Сложен, как Бог! И с какой любовью он смотрит на мою дочь! В каждом жесте чувствуется нежность, обожание и безграничная преданность! Яхта вскоре причалила к песчаному берегу, молодой мужчина сошёл на берег, а Алёнку, словно пушинку, взял на руки и понёс к дому, стоящему на пригорке. Из дома выбежали дети, девочка лет шести, и мальчик поменьше:
        – Мама! Папа! – бросились в объятья родителей. Алёнка уже стояла на ногах, потом наклонилась, обняла детей, и семья скрылась на массивной дверью особняка. Какой он был, я не увидела…»
        Меня разбудил требовательный звонок сотового телефона. Я не могла понять, что со мной и где я. Услышав голос мужа, вспомнила, что на квартире.
        – Маша! Что с тобой? Где ты? Даже не позвонила! Я уже места себе не нахожу, а ты и на звонки не отвечаешь.
        – Извини, не слышала. Саш, я на квартире. Тут заночую. Не могу больше так… Мне тоже нужно побыть одной. Я завтра позвоню, – и нажала кнопку отбоя.
        Я отчётливо вспомнила сон. Так я уже его когда-то видела! Ах, если бы я могла тогда убедить Алёнку не спешить со свадьбой, может быть, всё у нас было по-другому?
        Проснулась я, как всегда, рано. Окна были зашторены, но даже сквозь занавески пробивались первые лучи солнца. Радоваться бы сейчас! Поехать на пляж, окунуться в прохладные воды реки, потом подставить руки вверх ладонями, как когда-то делала в Феодосии, когда обучалась на курсах по самопознанию, и наполниться солнечной энергией. Почему я не могу это сделать? Что мне мешает? Долг перед мужем и семьёй? Или я совсем не принадлежу себе? А, пусть всё идёт, как идёт! Соберусь и поеду на речку! Купальник у меня после бассейна тут остался, выпью чаю с печеньем и на автобус. День обещает быть солнечным!
        Через полчаса я была уже на пляже. На всём побережье в такую рань не наблюдалось ни одного человека, только маленькая собачка одиноко бродила где-то вдалеке. Солнце уже вышло и начинало припекать. Как и хотела, я разделась, стала лицом к светилу, подняла руки вверх и подставила ему ладони.
        – Солнышко, здравствуй! Согрей меня! Наполни своей живительной энергией! Только тебе, постоянному, могучему и тёплому, можно верить без оглядки! Не зря тебе поклонялись наши предки!
        Конечно, кто бы со стороны услышал моё обращение к солнцу, точно бы принял меня за психически больную. Да я и ощущала себя такой. Как не тронуться умом, когда град несчастий обрушивается на тебя с такой сокрушительной силой, что защититься или укрыться невозможно? И всё же… Нельзя сидеть сложа руки и лить слёзы… Если интуиция подсказала мне, что нужно поехать на пляж, значит, так и нужно было сделать.
        Постояв минут десять-пятнадцать, я, не раздумывая и не пробуя воду ногой, как я обычно делаю, чтобы узнать степень её холодности, бросилась в реку. И поплыла навстречу солнцу. Я не помню, кто и когда меня научил плавать. Воды я не боялась и всегда заплывала так далеко, что муж, сидящий на берегу, всегда волновался и грозил мне пальцем. Сейчас я была одна и могла плавать куда хочу и сколько хочу. С каждым взмахом руки я ощущала прилив сил, а также я шептала про себя аффирмации моей любимой Луизы Хей: «В моей жизни всё прекрасно! Жизнь поддерживает меня! В моей семье всё хорошо!». Если повторяешь положительные установки раз сто, то подсознание начинает в них верить. Когда я вышла на берег, жизнь не казалась мне уже такой безнадёжной.
        В это солнечное утро я в очередной раз убедилась, что ничего в жизни не бывает случайным. Я давно не виделась и не перезванивалась со своей подругой Любой, и вот она стоит передо мной, в красивом купальнике бирюзового цвета, с короткой стрижкой. А рядом мальчик. Да это же её внук! Как вырос!
        – Любочка! Ты ли это? Не ожидала тебя тут увидеть!
        – А мы с Геной здесь каждое утро плаваем. Посмотри, как он уже загорел! Оксана со мной никуда не ходит, теперь на первом месте у неё подружки, а с внуком мы друзья! Я его плавать научила, из воды не вылезает.
        – Бабушка, ну можно я уже пойду плавать?
        – Иди, дорогой, иди! А я пока с Марией посижу на берегу и за тобой понаблюдаю. Далеко не заплывай!
        Наши подстилки на пляже оказались рядом. Народу ещё было мало, мы могли беседовать, не опасаясь, что кто-то услышит.
        – Маша, ты меня прости, не звоню, не появляюсь. Ты сама знаешь, что такое стройка. Ладно, рассказывай, как живёшь. Извини, но выглядишь ты так, будто переживаешь какое-то горе. Я не права?
        – Любочка, к сожалению, права. От нас зять ушёл. Совсем. К молодой любовнице с ребёнком… – я пересказала подруге всю историю с начала и до сегодняшнего дня. Она тоже любила Луизу Хей и верила в силу аффирмаций. Именно поэтому я не утаила от неё ничего, чем занималась в это утро, чтобы хоть как-то прийти в себя.
        – Маша, не вини себя! Всё шло так, как задумано где-то там, наверху. Наверное, судьба у твоей Алёнки такая, ей зачем-то нужно пережить предательство мужа. Зачем? Мы сейчас не в силах ответить на вопрос Всевышнего. Иногда кажется, что ситуация приносит тебе только боль и разочарование, а с течением времени оказывается, что беда была предвестником счастья. Мы не знаем своё будущее. Пусть не отчаивается! Говоришь, похудела и похорошела? Вот видишь, уже есть что-то положительное. Ты сколько раз говорила ей, чтобы следила за собой? Был толк? Нет! А теперь сама поняла, что нужно быть привлекательной женщиной. Я уверена, что ей не стоит лить слёзы из-за Вадима. У неё будет счастье! И внуки твои тоже будут счастливы!
        – Любаша, спасибо тебе! Как же жалко, что мы с тобой теперь практически не видимся. Как мне тебя не хватает!
        В это время Гена уже выходил из воды, и заботливая бабушка тут же накинула на него полотенце.
        – Что, накупался? Ещё сегодня будешь плавать?
        – Конечно, буду! Только, чур, и ты со мной! Мне одному скучно, – Гена посмотрел на бабушку с такой любовью, что я даже порадовалась за подругу и немного позавидовала.
        – Хорошо, как скажешь! Согреешься, и пойдём вместе поплаваем.
        При внуке мы болтали о всяких пустяках, а, когда он согрелся, пошли все вместе плавать. Гена предложил наперегонки, но где нам с ним, маленьким дельфинёнком, тягаться? Он нырял, показывал, как плавает на спине, а я его хвалила и думала о том, что мои внуки ещё так не научились плавать. Хорошо, что мы записали их в бассейн.
        С пляжа на остановку автобуса мы шли все вместе. Потом я предложила:
        – А давайте в кафешку зайдём? Гена, ты любишь мороженое?
        Ребёнок тут же меня поддержал:
        – Бабушка, давай! А то ты давно мне обещала в кафе, но всё отговариваешься.
        – Ладно, пойдёмте.
        Мы нашли кафе, сделали заказ. Мы так давно не виделись, что хотелось поделиться с подругой всем, что накопилось в последнее время.
        – Маша, а как у тебя сын с невесткой поживают?
        – Я боюсь сглазить, но всё у них налаживается. Они ведь девочку взяли из детского дома! Из того самого, где была Надюша. Девочка нам всем пришлась по душе. Знаешь, чем она сейчас увлекается? Пишет сказки! И мне даёт читать. Я кое-где поправляю, но у неё так здорово написано, что никогда бы не подумала, что пишет ребёнок! И Егор к нам чаще стал приезжать, один раз меня удивил, просто так привёз букет ромашек, крупных, как георгины. Представляешь, вспомнил, что это мои самые любимые цветы. Так было приятно!
        – А как ваша приёмная девочка?
        – Я каждый день благодарю Господа за неё! У них с мужем в Швеции свой дом, оба работают, у мальчика нянька. Дочка постоянно зовёт к себе в гости, только мы с Сашей не можем вырваться. Цунами накрыл нас с головой, только выныриваем, а буря с новой силой. Чем мы Господа прогневили, скажи мне? Я понимаю, что всё, горе и радость, даны нам для испытания. Только сколько же можно меня испытывать? Вдруг сломаюсь?
        – Маша, насколько я тебя знаю, всё ты переживёшь и выйдешь из любой ситуации с гордо поднятой головой. Береги себя!
        При прощании с подругой у меня как-то стало больно в груди. Я обняла её и сказала:
        – Увидимся ли ещё?
        – Что за мысли? Конечно, увидимся!
        Через полгода моей подруги не стало. Она погибла под колёсами автомобиля. Я узнала о трагедии из соц сетей спустя два дня после похорон…
        С момента ухода Вадима из семьи прошло четыре долгих месяца. Как мы их пережили, одному Богу известно. Дети пошли в школу, Алёнка постепенно втягивалась в работу. Настроение её менялось часто, в дни отчаяния мы с мужем снова успокаивали её, как могли. Отец, мне даже противно называть его так, к детям приезжал редко, деньги выплачивал на их содержание от случая к случаю. Хотя при уходе сказал, что он хочет остаться порядочным человеком, детей не бросит и Алёне будет помогать в хозяйстве. Пустые обещания! Как и у многих мужчин, ушедших из семьи. Вольная жизнь с молодой любовницей затягивала его в свои сети, память затуманилась, совесть и вовсе исчезла, если и была когда-то. В один из ноябрьских приездов к детям он встретился с ними в большом культурно-развлекательном центре. Алёнка привезла детей и оставила их с отцом, а сама ушла по своим делам. Вадим наконец-то решил поговорить с детьми о своём уходе. Без подготовки, без предисловий:
        – Дети, я вам кое-что скажу, а потом мы пойдём на аттракционы. Я вас обманывал. Я не работаю в Курске и не нахожусь в командировке. Я теперь живу с другой женщиной. И к вам не вернусь. У неё тоже есть девочка, я её буду воспитывать.
        Дети опешили, Максим дико захохотал, а у Светы началась истерика:
        – Как ты мог! Ты лжец! Ты предатель! Я видеть тебя не хочу! Срочно звони маме, мы с Максимом едем домой… – слёзы катились градом. На них стали обращать внимание прохожие. Вадим растерялся. Наверное, он мог бы и сейчас сбежать, оставив детей одних. В это время Максим уже позвонил маме, и Алёнка бежала к детям, размазывая по щекам слёзы. Подбежала, обняла детей, прижала их к себе:
        – Ты просто тварь! И детей своих не любишь! – посмотрела гневно на Вадима, и они, обнявшись с детьми, пошли на стоянку.
        Я даже сейчас не представляю, как она в таком состоянии села за руль и привезла детей домой. С порога Максим выкрикнул:
        – Бабушка, папа нас обманывал! Он вовсе не в командировке! Он теперь живёт с какой-то шлюхой!
        – Максим, откуда ты такие плохие слова знаешь? Я тебя не узнаю!
        – Бабушка, но ведь это так! Порядочная женщина не будет отца из семьи уводить! А мы со Светой надеялись, что папа скоро найдёт другую работу и вернётся к нам. Он что, совсем нас не любит? – Максимка бросился ко мне и зарыдал. Светочка сначала стояла около двери молча, пришибленная горем, а потом тоже уткнулась в мою грудь. Я плакала вместе с ними. Алёнка стояла бледная, но сдерживалась. Вышел из кабинета Саша, посмотрел на нас и всё понял…
        Так дети узнали, что отец их предал и променял на чужую женщину.
        Месяцы наших стараний смягчить горе дочери и внуков пошли насмарку. Всё началось с нуля. Теперь не только Алёнка приходила к нам в слезах, но и внуки. Они перестали спать. Максимке постоянно снились кошмары, Света не могла уснуть без мамы. В эти тяжёлые для них времена они все вместе спали в супружеской спальне, облепив Алёнку с двух сторон. Максимка продолжал по ночам кричать, пугая нас всех. Кончилось тем, что внука пришлось показывать психиатру, тот выписал серьёзное и довольно дорогое лекарство. За денежной помощью дочь обратилась к бывшему, хотя она никак не могла привыкнуть к этому слову, мужу.
        – Я тебе не верю, что всё так серьёзно, – ответил ей Вадим, – ты специально сгущаешь краски и давишь на жалость, чтобы меня вернуть. Не получится! Я уже всё решил! Да, кстати, когда ты собираешься подавать на развод?
        – Что? Какой сейчас развод? У тебя ребёнок погибает, а ты только о своих интересах печёшься! Совсем стыд и совесть потерял?
        – Ладно, денег немного пришлю, только перестань меня детьми шантажировать.
        Через некоторое время Вадим сам подал на развод, указав причину: «У нас с женой нет общих интересов».
        – Мама, а дети у нас не общие? Или это не считается? Главное, чтобы в одной шайке-лейке стрелять из лука? – дочь была в ярости. – Ладно, ты ещё не раз об этом пожалеешь!
        – Дочка, ненависть тоже ни к чему хорошему не приведёт. Он всё равно отец твоих детей.
        – Да разве так отцы поступают? Вывалил на них ушат грязи, довёл ребёнка до нервного срыва, а теперь утверждает, что я детьми шантажирую? Нет, я так быстро не дам ему развод, пусть помучается.
        На суд Вадим опоздал на час, ждать его не стали. Судья, выслушав Алёну, полностью стала на её сторону и отложила дело на три месяца. Узнав об этом, Вадим рвал и метал, проклиная всё на свете. По его мнению, он с Алёной уже обо всём договорился, оставил ей наш дом и машину, а также всё нажитое имущество, ушёл отсюда без всего, поэтому она должна его отпустить с миром и любовью. В знак протеста он перестал приезжать к детям и присылать им деньги. Алёнка поблагодарила меня за то, что когда-то я настояла на том, чтобы дом не оформлять на неё. Именно сейчас бы бывший зять затеял раздел нашего имущества. А так он остался с однокомнатной квартирой, в которой проживала его мать, и с нашей машиной, оформленной на него без нашего согласия. Я уговаривала мужа подать заявление в суд, чтобы зять вернул машину, на что Саша, возненавидевший бывшего зятя всей душой, сказал:
        – Пусть он ей подавится! Не хочу об эту мразь руки марать!
        В интернете любовница Вадима продолжала оскорблять нашу дочь. Мы ругали Алёнку за то, что она заходила на страницу бывшего мужа и изучала его жизнь.
        – Алёна! Ты что, мазохистка? Возьми себя в руки, перестань думать о нём, а тем более, рассматривать фото…
        – Мама, неужели можно за такое короткое время вычеркнуть из жизни человека, с которым прожила почти двадцать лет? Я пока не могу… Да, слабая женщина… Но что мне с собой сделать? Выброситься из окна? Так у меня дети. И я за них отвечаю. Пройдёт время, перестану о нём думать, перестану интересоваться. А пока больно…Очень больно. Никто из моих друзей до сих пор не верит, что Вадим мог с нами так поступить. Сейчас там живёт совершенно другой человек! Совсем не похожий на того парня, за которого я выходила замуж. Его там подмяли под себя, переделали на свой лад. Он ведь не был жестоким, циничным, расчётливым, грубым…
        – Наверное, мы его просто плохо знали. В нём всё это сидело, спрятавшись глубоко, а теперь вышло наружу. Вспомни Глеба. Он всегда мне говорил, что ты с Вадимом счастлива не будешь, что он какой-то не настоящий…
        – Да, я теперь иногда вспоминаю Глеба с сожалением. Почему так всё произошло в моей жизни? Встретился бы он мне раньше Вадима… Да что теперь об этом говорить! – Алёнка сидела рядом со мной с потухшими глазами и опущенными плечами. Горе женщину не красит! Конечно, дочь начала следить за собой, но что она могла сделать с глазами? В них была такая тоска и отчаяние, что, заглянув в них, мне тоже хотелось плакать. Нет, слезами не поможешь, плачь не плачь. Каждый из нас несёт свой крест.
        Зачем Господь посылает нам детей? Когда Алёна с Егором были маленькими, мне казалось, что с их появлением в нашей семье поселилось счастье. Но по мере их взросления счастье куда-то уходило, уступая место боли, разочарованию, беспокойству и страху за них. Впрочем, страх всегда присутствовал в моей душе. Проживая последние десять лет со взрослой дочерью, были ли мы с мужем счастливы? Скорее нет, чем да. Наблюдая за жизнью своих друзей и приятелей, я видела такую же картину – взрослые дети не добавляют радости и оптимизма в их жизнь. Тогда зачем мы стремимся к продолжению рода? Смысл в чём? Наверное, правы американцы, воспитывающие детей до 18 лет, а потом отправляющие их в самостоятельное плавание без родительской поддержки. У нас, русских, менталитет другой, мы будем тянуть лямку до самого конца, переживая за детей и внуков, помогая им материально и морально. Как мы, к примеру, с Александром можем оставить Алёнку с двумя детьми без нашей поддержки? Нет той силы, которая бы разорвала сейчас наши переплетённые в узел судьбы! Нужно просто искать тот путь, который приведёт нас к радости. Где он? Кто
укажет?
        Со временем оказалось, что дом без Вадима не опустел. Он, дом, тоже живой и чувствует, кто и как к нему относится, какой энергией подпитывает. Атмосфера в доме – без лжи, предательства, недовольства, зависти и злобы – стала чище. Я прямо физически чувствовала, что дышится мне гораздо легче. Алёнка с детьми постепенно оживали, начали улыбаться и строить планы. Без каких-либо устремлений в будущее при такой ситуации, в которой мы все оказались, жить дальше грустно, тоскливо и скучно. Долой уныние! Алёнка записала детей в различные кружки и секции, сама продолжала ездить на тренировки и плавание, а также брала частные уроки по макияжу. Александр наконец-то полностью взял управление мужскими делами в доме в свои руки, в чём тоже находил радость. Недоделок после зятя осталось столько, что без дела сидеть просто некогда. Я продолжала писать картины, возобновила встречи с подругами, взялась вести курсы по английскому языку в одной из библиотек города. Привела в порядок свои архивы и выпустила следующую книгу. О жизни, о судьбах людей. Только одно ещё предстояло пережить нам всем – официальный развод.
        Зима подходила к концу, но погода была неустойчивой. Одевались кто во что горазд – в куртки, пальто, шубки и дублёнки. Алёнка воодушевилась и пошила себе стильное пальто с вышивкой. Одно на весь город! Да что там город, в мире такого не найдёшь! Индивидуальный пошив, своя разработка вышивки. Алёне уже хотелось кого-то удивлять, менять образ мыслей и внести что-то новое в личную жизнь.
        За три месяца, данные судом для примирения, у Вадима ничего не изменилось. Он категорически настаивал на разводе. Как сказала Алёна, он явился в суд в какой-то поношенной куртке, в зелёных джинсах, обросший и седой. Рядом с длинноногой и похорошевшей женой в стильном пальто, в сапожках на каблуках и с новой причёской, он выглядел словно нищий. На него было больно смотреть, так он опустился. Неужели любовь способна довести человека до такого состояния? Алёнка говорила об этом с сожалением:
        – Хочется его обнять и плакать! Я же всегда одевала его с иголочки, всё самое модное, новое, себе отказывала, а ему покупала. И перед его уходом мы ездили с ним в магазин. Всё попусту?
        – Алён, давай ещё и денег ему вышлем на одежду, как когда-то. Ты забыла, что он с детьми сделал? Жалеет она его… – мне уже по горло надоел бывший зять и всё, что с ним связано.
        – Да это я к слову. Пусть живёт, если совесть не замучает. А я завтра подам на алименты. Хватит из меня дурочку делать! На детей у него денег нет, а на соревнования продолжает ездить. Ишь, чего захотел – 10 тысяч на двоих! Если бы долларов, тогда понятно, что хватит, а эти деньги едва до магазина донесу, – в интонациях дочери была злость, обида и предвкушение триумфа.
        – Разбирайся с ним сама, устала я выслушивать в сотый раз одно и тоже, – я решила закончить разговор и ушла в спальню. Понятно, что мы с Александром снова вернулись в дом, а в городе теперь бывали не часто. Нет, как бы мы ни старались, всё равно мы себе не принадлежим и принадлежать не будем, и в ближайшее время ничего не изменится. Наша жизнь – бесконечный бег по кругу.
        Только помощь приходит всегда случайно и когда её совсем не ждёшь.
        Обычно я не отвечаю на звонки с неизвестным номером. Когда телефон внезапно зазвонил, я машинально нажала кнопку вызова.
        – Алло! Это Мария?
        – Глеб! Ты откуда? Давно не писал, пропал куда-то, а теперь звонишь… – честно, я просто растерялась, не зная, что сказать.
        – Я приехал в командировку. Я так соскучился! Я очень хочу с Вами встретиться. И не говорите нет!
        – Глеб, я буду рада тебя видеть! Давай завтра. Я сейчас на усадьбе за городом живу, могу на автобусе приехать к определённому часу.
        – Почему на автобусе? У вас нет машины? А такси?
        – Глеб, у нас есть машина, но она занята. Много чего изменилось, я тебе расскажу.
        – А я не смогу за Вами заехать?
        – Нет, Глеб, вся деревня будет знать. Я доберусь, не переживай. Около театра в пять тридцать вечера тебя устроит?
        – Да, вполне. До встречи!
        – До встречи! – я не могла поверить, что снова увижу Глеба. Наверное, постарел, впрочем, как и я. Но ему-то за пятьдесят, а мне? Да о чём я думаю? Словно в молодости на свидание собралась. Но Саше, да и Алёнке, ничего говорить не буду. Время театральное, скажу, что подружка достала пригласительный на новый спектакль. Врать, конечно, не хочется, но и говорить сейчас правду тоже.
        В приподнятом настроении я открыла платяной шкаф. Да, шубку давно не проветривала, надену её. А какое платье выбрать? Я ведь в последние два или три года ничего себе не шила и не покупала. А в каждое ли платье влезу? Это Алёна похудела на двадцать с лишним килограмм, и выглядит как Дюймовочка, а я на фоне стресса начала часто есть и поправилась. Знаю точно, но не взвешиваюсь, чтобы не расстраиваться. Ладно, померю тёмно-бордовое платье, оно было не в обтяжку, должно налезть. И правда, платье сидело хорошо. Так, теперь срочно нужно покрасится. Где-то краска у меня была. Справлюсь, хотя по тем, более счастливым временам, я всегда красилась и делала причёску у Даши. Но всё прошло. Теперь ездить к ней я не буду, не могу забыть, как она меня отчитывала. Нет, я не злопамятная, но мне нужно время, чтобы простить обидчика. С тех пор, как мы с Дашей расстались, я её больше не видела. Ладно, это не по теме. С платьем решила, причёску сделаю, с маникюром дело хуже, но справлюсь. Когда я продумала всё до мелочей, только тогда успокоилась. Да, свидание в любом возрасте делает женщину счастливой!
        Муж не очень обратил внимание на то, что я еду в город. Он занимался котельной, там что-то не получалось, он нервничал, и ему было не до меня. Мне и врать не пришлось! Алёнки с детьми дома не было, они уехали на кружок.
        Народ около театра уже собирался. Там, и правда, была премьера. Но меня она не интересовала. Я боялась не узнать Глеба, всё-таки больше десяти лет прошло после нашего расставания. Припоминаю, Алёнка ждала первенца, и Глеб понял, что битву за мою дочь он проиграл. Может быть, я тогда неправильно себя вела? Эх, если бы знать, что Вадим окажется предателем! Что бы я сделала? Не знаю. Даже, если бы муж ей и тогда изменял, и я ей об этом сказала, она бы не поверила! Тем более, маме.
        Я приближалась к входу. Глеба я узнала сразу! Всё та же короткая стрижка, только с сединой, те же серые глаза, волевой подбородок и ямочки на щеках. Чуть пополнел, но всё равно видно, что следит за фигурой. Он тоже узнал меня и, немного замешкавшись, обнял.
        – Мария! Как я рад! Да Вы всё такая же красавица! Вас годы не берут! А это Вам, – он протянул мне букет алых роз.
        – Глеб. Дай на тебя посмотрю… Ты тоже почти такой же. Спасибо за цветы! Куда пойдём?
        – Мне посоветовали ресторан в центре. Город так изменился за эти годы, я тут многое не узнаю. Не возражаете немного пешком пройтись?
        – Нет, конечно. Я давно в центре не была, всё некогда.
        Глеб легко взял меня под руку, и мы через площадь отправились в ресторан. Там после реконструкции я тоже давно не была. Везде роскошь, глаз не оторвать! Столик для нас был зарезервирован. Узнаю Глеба! Он всегда был предупредительным, обязательным и романтичным. На столе стоял букет роз. И два бокала с белым вином.
        – Мария, я до сих пор не могу поверить, что Вы сидите передо мной! Вы для меня очень много значите! И все годы в разлуке я часто о Вас думал.
        – Глеб, звучит как признание в любви. Алёну тоже вспоминал?
        – Я старался её забыть. Только всё тщетно. Вы же знаете, что я женился, у нас родилась дочка. Я хорошо к ним относился, дочку обожал, а жена всё равно чувствовала, что я к ней, как к женщине, равнодушен. Мы прожили в браке пять лет, а потом жена от меня ушла…
        – Просто ушла или встретила кого-то?
        – Встретила. Я её отпустил без скандала и сожаления. Дочка живёт полгода у неё, а полгода у меня. Через месяц я её должен забрать к себе.
        – А как ты справляешься? Ты ведь работаешь? – я смотрела на Глеба и снова жалела его, как когда-то.
        – Так за границей всё проще, есть квалифицированные няньки. Мне удалось договориться, чтобы присылали одну и ту же. Женщина среднего возраста, добрая, порядочная, весёлая, Машенька её любит.
        – Что?
        – Да, я дочку в честь Вас назвал. Жена не возражала, имя это международное.
        – Спасибо, Глеб. Теперь я поняла, почему ты часто обо мне вспоминал… – я отпила глоточек вина. Официант принёс корзину с фруктами и какой-то салат.
        – Ну ладно, о себе я коротко рассказал, а что у Вас в семье? Я видел последние фото Алёны в соц сети, она так похорошела!
        – «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Помнишь такую пословицу? Летом прошлого года от Алёны ушёл муж. Нашёл себе молодую любовницу…
        – Вот дурак! А как дети к этому отнеслись?
        – Они сильно переживали, теперь постепенно привыкают жить без него. Светочка уже просит маму найти им нового папу, – я посмотрела в глаза Глеба. В них загорелся огонёк.
        – Мария, я понимаю, что для вас всех его уход – трагедия. Помните, я Вам говорил, что он ей не пара! У меня снова появился шанс! Теперь я его не упущу!
        – Но ты же живёшь в другой стране! Алёнка мне не раз говорила, что из России не уедет.
        – Это неважно, где я живу! Главное, что я продолжаю её любить и теперь приложу все усилия, чтобы она ответила мне взаимностью!
        – Не торопи события! У Алёнки рана ещё не затянулась, она до конца не смирилась с участью брошенной жены. Нужно время. Ты готов ждать?
        – Не только ждать, но и действовать! Вы ничего ей обо мне не говорите. Я зайду к ней на страничку и напомню о себе сам. Вы же согласны быть моей тёщей?
        – Глеб, я и тогда согласна была! Только за дочку разве можно было прожить её жизнь?
        – Мария, она ещё молода, и детки у неё хорошие. Я их, мне кажется, тоже люблю! Теперь время точно будет работать на меня!
        Я видела, как воодушевился Глеб, и в этот момент попросила Бога, чтобы он наконец-то дал ему счастье, которое он выстрадал. Должна же быть справедливость в этом мире?
        Мы просидели в ресторане три часа. Глеб рассказал мне о дочери, о городе, где он живёт, о своём доме на берегу моря.
        – Прямо на берегу? А яхта у тебя есть?
        – Конечно, есть. Белая, словно лебедь. Жена не любила со мной ходить в море, я часто бывал один и представлял, что рядом стоит Алёнка с распущенными волосами…
        – Надо же, как интересно! – я вспомнила свой сон, но не стала рассказывать о нём Глебу. Наверное, я боялась спугнуть то, о чём давно мечтала. В тайне от всех, да и от себя тоже.
        Мне давно так хорошо не было, как в обществе моего старинного, но молодого, по сравнению со мной, друга. Мы ещё поболтали, а потом Глеб предложил отвезти меня домой.
        – Нет, давай лучше такси вызовем.
        – Хорошо, только я оплачу.
        – Не буду спорить, знаю, что бесполезно. Спасибо тебе за вечер! Сам Бог тебя послал !
        – Мария, Вы не представляете, как я счастлив. Теперь у меня есть цель в жизни!
        Подошло такси, мы обнялись на прощанье. Я послала Глебу воздушный поцелуй. Могу я себе это позволить?
        ЭПИЛОГ
        После встречи с Глебом я ходила по дому и улыбалась. Алёнка посмотрела на меня и спросила:
        – Что ты такая загадочная! Чему улыбаешься?
        – Надоело быть грустной! Сколько можно! Нужно жить дальше и постараться каждый день наполнить чем-то интересным! Да и ты, смотрю, повеселела немного. Успокаиваешься?
        – Завтра буду спокойна и радостна! Адвокат сказал, что закон по алиментам на моей стороне, и у Вадима нет ни одного шанса! Он думал, что я так и буду стоять с протянутой рукой и ждать, когда он соизволит выслать детям деньги на проживание? Пусть по суду платит! Если зарплата не стабильная, теперь можно получать фиксированную сумму в размере прожиточного минимума. Вадиму это очень не понравилось! – Алёна села на диван и положила ногу на ногу.
        – Наверное, не только ему, но и этой девице. Она думала, что он богат, а он как был двадцать лет назад гол, как сокол, так им и остался. Да ещё почти десять лет будет алименты платить. Не знаю, надолго ли её хватит терпеть такого неудачника? – я до сих пор так и не поняла, что она в нём нашла.
        – Они теперь в сети выкладывают статус, что все деньги у него уходят на детей, а они питаются кабачковыми оладьями… – дочери даже смешно стало.
        – Алёна, ты опять у него в виртуальных гостях была? Брось себя травить! Чем раньше ты его забудешь и оставишь в покое, тем скорее наладишь свою личную жизнь!
        – Мам, ты это серьёзно? Думаешь, у меня ещё будет счастье?
        – Алёнка, ты же у нас красавица и умница! Всё умеешь делать, детей любишь, бизнес как-то у тебя идёт… Встретишь человека, который оценит тебя по достоинству и будет на руках носить! И детей будет любить, не то что этот… – я не знала, какое слово подобрать бывшему зятю, который уже два месяца не появлялся у детей. Максим привык и не переживал, он заявил, что такой папа ему не очень нужен, а Светлана скучала, писала ему письма и просила приехать. Вот что он писал ей в ответ:
        – Я сейчас не могу, много работы. Не переживай, как-нибудь увидимся!
        Как назвать такого отца? Света не знала, что он был недавно в Белгороде на соревнованиях, но к ним не заехал. Видно, не пустила любовница. Как всё это противно!
        Состоялся суд – в пользу Алёнки, вернее, детей. Вадим ничего лучшего не придумал, как подать на апелляцию. Пока назначили дату пересмотра дела, он решил денег вообще не платить. Бабушка с дедушкой не дадут помереть с голоду! Как всю жизнь прожил за нашей спиной, так и хотел жить дальше. Не получилось. Суд он проиграл. Теперь, когда дочка пишет ему, что скучает и хочет увидеться, он отвечает восьмилетнему ребёнку:
        – Чтобы приехать к вам, нужны деньги. А у меня их нет. Теперь я должен маме по суду платить неподъёмную сумму! Если удастся заработать, то как-нибудь приеду.
        Он, оказывается, платит деньги жене, а не детям!
        Бедность – это состояние души. Как бы мы с мужем не старались вытащить его из бедной семьи, нам это не удалось. Не хотел человек жить в хорошем доме, в хорошей семье и в достатке. Ему по нраву разбитое корыто и нищенская жизнь. Каждый выбирает сам…
        Прошёл год со времени ухода зятя из нашей семьи. Мы привыкли и уже перестали о нём говорить. Алёнка, просившая когда-то мужа взять её в секцию по стрельбе из лука, тоже решила вместе с детьми заняться лучным спортом! Вот такая сладкая месть бывшему мужу! Когда он узнал, что они втроём подали заявку на соревнования, в которых он участвовал вместе с любовницей, то удивлению и какой-то необоснованной злобы не было предела! Как это так! Дети держали всё в тайне от него, их отца! А когда он понял, что они чему-то научились без него, считавшего себя мастером, то и вовсе впал в ярость. Вместо радости за детей, которые уже на первых соревнованиях получили медали. Утёрли нос! Так ему и надо! Понимаю, что не нужно злорадствовать, но простить и отпустить с миром и любовью, как учат умные книги, я пока не могу. Со временем прощу, я не могу долго сердиться. Но забыть, что он сделал с дочерью и внуками, никогда не забуду…
        Алёна теперь всегда выезжала по делам, или просто в город, при полном параде. Она почувствовала себя красивой женщиной, и теперь не позволит никому вытирать о себя ноги. Дети, несмотря на очень трудный год, окончили школу на одни пятёрки. Занимались английским языком, часто ездили с мамой то в кино, то на мастер-класс, то на праздник. Одно меня расстраивало – все они, и Алёнка тоже, подолгу сидели за компьютерами. Что с этим поделаешь? В такой век мы живём, без компьютеров и социальных сетей никто себе свою жизнь уже не представляет. В начале лета, когда школа осталась позади, а впереди длинные каникулы, Алёнка решила для интереса спросить «бывшего», как он собирается организовать каникулы своим детям. Он долго не отвечал, а потом написал:
        – Ничем не могу вас порадовать. Денег на то, чтобы свозить куда-то детей, у меня нет.
        И такая дребедень будет в течение десяти лет? Он думал о чём-то, когда бросал семью и детей? Как бы мне хотелось никогда не вспоминать своего бывшего зятя! Да разве такое возможно? Иногда мне его даже жалко становится, как же так можно было, как сказала Светланка: «Из князей да обратно в грязи»? Зато, наверное, чувствует себя хозяином в чужой однокомнатной квартире! Прости меня, Господи, что я злорадствую. Может, когда-то и прощу, но не сейчас…
        Между тем, лето у детей проходило гораздо интереснее, чем при папе, сидящем всё время за компьютером. Не зря же я его называла виртуальным зятем! Они научились кататься на велосипедах, теперь Максимка сам мог съездить в магазин за продуктами и за «вкусняшками» в виде мороженого и любимых конфет. Кроме этого, он с дедушкой построил домик на дереве, о котором они со Светой давно мечтали. Да, папу когда-то просили его построить, да что толку? Папа давно с ними ничем не занимался, разгуливая по дому с телефоном в руке. А сейчас и тем более, оправдывая себя тем, что далеко живёт. Грустно. Только кто нам сказал, что мы рождены для счастья и радости? Своё счастье, да и счастье своих самых близких людей, нужно строить своими руками…
        После отъезда Глеб тут же написал мне письмо с просьбой выслать наш почтовый адрес. На вопрос, зачем ему нужно, ответил, что для сюрприза. Я ему доверяла и адрес выслала. Каково же было наше с Алёнкой удивление, когда в одно летнее солнечное утро нам позвонили в калитку! Я пошла открывать и увидела посыльного с двумя букетами роскошных роз, для меня и дочери. Я занесла их в дом и крикнула Алёнке:
        – Тебе сюрприз! Скорее спускайся!
        – Это в такую рань? – Алёнка наскоро набросила халат и спустилась к нам на этаж. – Ой, цветы! Это всё мне?
        – Наверное, тебе красные, а мне розовые. Там подписано. Ты не догадываешься от кого?
        – Догадываюсь… Мам, я не стала тебе говорить, но меня в соц сетях нашёл Глеб, и мы с ним переписываемся. Он в разводе. С женатым я бы не стала иметь дело, я не могу причинить кому-то такую же боль, какую причинили мне.
        – Алён, а по скайпу ещё не общались?
        – Мам, скайп уже устарел, мы по вайберу общаемся.
        – Надо же, как интересно! И о чём говорите, если не секрет?
        – Обо всём. Он такой интересный собеседник! И мужчина классный! Верный, любящий, надёжный. Представляешь, он мне сказал, что до сих пор любит меня! Это сколько лет прошло! Даже не знаю, но больше десяти, точно! А о тебе говорит так, будто ты самый близкий ему человек! Детей моих он видел на фото, они ему очень понравились. Дети ему не помеха! И у него есть дочка, кстати, Марией назвал. Наверное, в честь тебя? Он такой тактичный, ничего не выспрашивает, в душу не лезет, ждёт, когда я созрею и сама расскажу. Почему я его не разглядела, когда он со мной познакомился?
        – Алёнушка, видно, всему своё время!
        Свадьбу Алёны и Глеба сыграли осенью. Я сшила дочери длинное платье персикового цвета, с облегающим лифом, расширенной к низу юбкой и узкими рукавами. Единственным украшением служила вышивка у горловины в тон ткани. Как говорят, скромно, но со вкусом. Алёнка в этом платье выглядела молодо и, мне показалось, лучше, чем в день своей первой свадьбы. Букет для неё выбирал жених – какие-то необыкновенно красивые белые лилии! Кстати, кольца они покупали вместе, но он настоял, чтобы Алёнка выбрала кольцо, не обращая внимания на его стоимость. Глеб был в костюме почти белого цвета, такой же рубашке и галстуком в тон. Ни за что не дашь ему пятьдесят! Брак зарегистрировали в скромном Загсе, Алёнка не захотела второй раз посещать помпезный Дворец бракосочетания, который не принёс ей счастья. Из гостей были самые близкие люди – я с Сашей, Егор с Женей, Саша-младший с девушкой и Даша. Конечно, за молодыми шли наши внуки – нарядная Светлана в длинном розовом платье и Максимка в светлом костюме. После официальной церемонии мы все поехали в храм на венчание. Священник соединил руки молодых и пожелал им жить в
любви и согласии. Застолье мы организовали у нас на усадьбе в большом зале, для обслуживания банкета Глеб пригласил помощников из ресторана. На следующий день Алёнка с Глебом уехали в Европу в свадебное путешествие. Как всегда, мы с Александром остались на усадьбе присматривать за детьми. Через некоторое время молодожёны прислали фото на белоснежной яхте, где Алёнка стояла вместе с Глебом, улыбающаяся и счастливая.
        После возвращения из путешествия молодожёны временно поселились в большом доме, а мы тут же его покинули, переехав на квартиру, хотя Глеб возражал. Только мы с Сашей не хотели повторения своих ошибок. К лету Глеб полностью перестроил гостевой дом, и они с детьми переселились туда. А в начале июля они все вместе поехали в Швецию, где у Глеба стоял коттедж на берегу моря.
        Саша-младший нашёл себе девушку, как сейчас принято у молодёжи, по интернету. Они встречались несколько раз, а потом решили, как когда-то Алёнка, пожить в пробном браке. Всё повторяется?
        Даша воспитывает дочку, вкалывает, иначе и не назовёшь, на двух работах, периодически знакомится с претендентами на её руку и сердце, но настоящего мужчину пока так и не встретила.
        Что сказать о Вадиме? По слухам, живётся ему не сладко. Сначала он разбился на машине, на этот раз серьёзно, пришлось лечить переломы. Любовница его выгнала, он переехал в однокомнатную квартиру к матери, которая практически уже ничего не видела. Но командного голоса не потеряла, барских замашек тоже. Всё свободное от работы время Вадим исполнял бесконечные капризы и поручения матери. С детьми он не виделся, они сами этого не хотели. Как когда-то сказал Максим: «Зачем нам нужен отец – предатель»?
        Бумеранг всегда и ко всем возвращается. Рано или поздно. И нужно об этом помнить.
        Белгород, 13 июля 2018 года.