Босс и серая мышь Ксения Платонова
        Она: серая мышь, его "говорящий костыль", без которого Ларин не может ступить и шагу.
        Он: повеса, плейбой и баловень судьбы, решивший преобразить свою ужасную секретаршу.
        "Полина держалась из последних сил. Ее душили смех и восторг. Она вся была, как воздушный шарик с гелием, легкая и веселая. Эксперимент доктора Приходько блестяще завершен, все у нее получилось, и Евгений Ларин… Боже мой, как же она без него соскучилась, без этого…
        - … Выглядите вы теперь вполне пристойно, не стыдно и в люди вывести…
        …Придурка самовлюбленного! Идиота! Трепача и пустозвона! Бестактного хама!
        Гелий улетучился безвозвратно. Полина встала из-за стола, и Евгений, оробев, попятился. На каблуках она оказалась выше него…"
        Босс и серая мышь
        Ксения Платонова
        Глава 1
        - Ваше дыхание выравнивается. Вы абсолютно спокойны. Вы прекрасно выглядите. У вас нет никаких проблем. Вы спокойны. Спокойны. Спокойны…
        Ну вот, а теперь, когда все мы успокоились, давайте посмотрим на своего соседа и поздороваемся. Просто поздороваемся. ПРОСТО поздороваемся!
        Несколько глубоких вдохов. Помните, что вы абсолютно спокойны. Мир вертится вокруг вас, и вам нет до этого никакого дела.
        Вы задаете орбиты вращения и скорость движения, вы диктуете правила игры и условия сделок, вы доброжелательны и благосклонны - ибо сильный человек всегда благосклонен…
        Егор Николаевич, не нужно плакать. Не нужно, мой дорогой, все ведь в порядке, не так ли? Дайте ему воды кто-нибудь…
        Так, прекрасненько. На чем мы остановились? Ах, да. Теперь давайте знакомиться поближе. Вот вы. Да, да, темные волосы, короткая стрижка. А что вы так удивляетесь? Разве здесь есть еще кто-нибудь с темными волосами?
        Наталья Петровна, не надо нервничать. Блондинка - не приговор, я всегда это говорил. Среди светловолосых полно умных людей. Кроме того, мы с вами попробуем рыбную диету, специально для блондинок…
        - Но я не блондинка! Я - Весы! А в гороскопе написано…
        - А… Понимаю. Да. Конечно. Чуть позже. Итак, темненькая …
        - Зима.
        - Холода.
        - Что, простите?
        - Ох, ничего, это я так, вырвалось… Просто есть такая игра - в ассоциации.
        - Правда?
        - Ну… да. Ассоциативные пары, понимаете? Пирог - черника, армия - Спасения, зима - холода…
        - Почему?
        - Э-э… ну… потому что зимой холодно.
        - Ну и что?
        - Собственно, ничего, песня есть такая…
        - И?
        - Ничего. Итак, вы - Зима. А имя?
        - Я же сказала.
        - Нет, это фамилия. Как вас называют окружающие?
        - «Эй, ты…»
        - Что, простите?
        - Так меня называют окружающие.
        - Понятно. Но ведь имя у вас есть?
        - Да. Но меня им никто не называет.
        - Как это может быть! Вы же написали, что работаете в большом дружном коллективе! Вы на хорошем счету, босс привык полагаться на вас - кстати, как вас зовет ваш босс?
        - «Мой говорящий костыль».
        - Кхм!!! Оригинально. Он что, хромой?
        - Что вы! Он - полубог.
        - Это с боссами бывает. А зачем ему костыль?
        - Он… не очень хорошо умеет организовывать свой распорядок. Вечно забывает все. А я все знаю. Он без меня никуда.
        - Так. Спокойно. Еще разочек. В ваших водительских правах написано: Зима, потом имя…
        - У меня нет прав.
        - Как это?
        - У меня и машины нет.
        - Понятно. Проблемы со здоровьем?
        - Нет, что вы, все хорошо, спасибо.
        - Пожалуйста. Кстати! В страховке - страховка-то у вас есть? - написано ваше имя. Назовите его нам. И не надо нервничать!
        - Анна… ой, то есть… Полина!
        - Отлично! Давайте все дружно поаплодируем Полине Зиме за ее храбрость. Перерыв десять минут. Увидимся в зимнем саду.
        Полина ехала домой на автобусе, привычно сгорбившись на самом последнем сиденье у окошка. Под ногами гремела пустая жестянка из-под пива, справа Полину намертво придавила необъятная толстуха в синтетическом пуловере алого цвета. Для середины июня несколько… чересчур, и потому толстуха обливалась потом, тяжко вздыхала и иногда тихонько икала, в результате Полину по очереди окатывали отвратительные волны запахов пота и чеснока, а также дешевых и сладких духов и слегка притомившейся в кошелке толстухи рыбы.
        Девушка не жаловалась. Она вообще никогда не жаловалась. Ни на что. Ну… почти.
        Полина вспомнила психотерапевта и болезненно поморщилась. Как таких берут на работу? Психотерапевт должен быть чутким, все понимающим, тактичным - а доктор Приходько не в состоянии даже запомнить ее имя. И группа у него подобралась - испуганно косящий толстяк, плаксивая блондинка, неопрятная женщина, то и дело подозрительно долго копошащаяся в сумке и чем-то булькающая…
        
        Ладно, сама виновата. В двадцать пять лет пора бы перестать верить рекламным объявлениям. «Вернем уверенность в себе. Ваши проблемы - наше решение. Небольшие группы, умиротворяющая обстановка. Опытный врач…».
        И виной всему дурацкая сцена, о которой даже вспоминать стыдно. Ну подумаешь, очередная гламурная дамочка в очередной раз посмотрела на Полину, как на насекомое. И то, что при этом дамочка обнималась с ее боссом Евгением Лариным, здесь совершенно ни при чем! Уж к чему к чему, а к тому, что никто не воспринимает ее как женщину, Полина привыкла. Практически, она с этим убеждением выросла.
        Полина родилась в самой обычной, самой среднестатистической семье, состоявшей из отца-преподавателя, матери-домохозяйки и троих, включая ее саму, детей. Полина была самой старшей, потом следовал братец Миша, а за ним - Галина, в данный момент превратившаяся в ослепительную красавицу с длинными ногами, роскошными формами и нулевым коэффициентом интеллекта. Впрочем, двадцатилетней Гале последнее вовсе не мешало, даже наоборот. Галина и Миша работали на телевидении, где сестра каждый вечер сообщала о природных катаклизмах и прогнозе на завтра, а брат любовно направлял на нее осветительные софиты. Жили они давным-давно отдельно, а Полина… Полина жила с мамой.
        Единственное, что в их семье произошло несколько нетипично - это уход отца. Всеми уважаемый преподаватель информатики престижного института, сорокапятилетний отец семейства Александр Зима в один прекрасный день воспылал преступной страстью к собственной ученице, а та неожиданно ответила ему вполне искренней взаимностью. Будучи человеком порядочным, жене он не изменил, просто дождался, когда возлюбленная закончит образование, после чего подал на развод, благородно оставил все нажитое бывшей теперь уже супруге и детям, наскоро расписался в ЗАГСе и укатил на другой конец страны.
        Случилось это пять лет назад, и Полина с тех пор ни разу с отцом не разговаривала. Не потому, что не хотела, а чтобы не расстраивать маму. Хотя… учитывая характер и темперамент матери… расстроить, скорее, могла она. Кого угодно.
        Татьяна Зима принадлежала к тому типу энергичных женщин средних лет, которые с одинаковым успехом становятся и домохозяйками, и госсекретарями. Если такие женщины богаты, вокруг них буквально расцветают сады из благотворительных обществ и фондов в поддержку самых разных людей и явлений действительности. Если же такие женщины принадлежат к среднему классу… тогда они всецело отдаются общественной работе в тех самых фондах.
        Мама возглавляла общественный совет Фонда помощи бездомным животным, и Полина про себя полагала, что уж теперь несчастным собакам и кошкам ничего не грозит, это точно. Во всяком случае, ничего страшнее самой Татьяны Зимы. По сравнению с ней, живодеры - просто кучка непутевых подростков с рогатками.
        Ухода мужа мать Полины попросту не заметила, а узнала обо всем только из письма собственных детей, отчаявшихся донести эту важную информацию устным способом. Единственной ее реакцией было гневное фырканье и громогласная эпитафия экс-супругу: «Ежели пожилому человеку охота выставляться дураком, тут уж ничего не поделаешь!».
        С тех пор имя отца в семье не упоминалось, а мать с некоторым даже облегчением окунулась в работу. Теперь ей уж точно никто не мешал. Таким образом, когда Галя и Миша выпорхнули из родительского гнезда, Полина оказалась предоставлена самой себе, потому что маму, с позволения сказать, так и носило по всему миру - по заседаниям, форумам, конференциям и ассамблеям.
        Тихая Полина была единственной из детей, перенявшей от него и спокойную миловидность, и мягкий характер. Младшенькие удались в маму, и Полина с шести лет усвоила намертво: не хочешь каждый день наблюдать гибель Помпеи - научись уступать. Она и научилась, благо, что характер к этому только располагал.
        Галя мечтала о карьере звезды, Миша грезил о лимузинах и открытом счете в «Radisson», а Полина тихонечко окончила школу, аккуратненько поступила на курсы стенографии и машинописи, после чего прилежно обивала пороги агентств по трудоустройству в течение полугода. Итогом этого смиренного трудового подвига стало совершенно неожиданное и ошеломляющее предложение от корпорации Евгения Ларина. Полина, разумеется, его приняла.
        Корпорацией была не то чтобы супермощной, но, в некотором роде, легендарной. Основателем и бессменным ее главой в течение многих лет был Старый Змей - эксцентричный миллионер-хулиган, покинувший земную юдоль около четырех лет назад в возрасте девяноста трех лет. Что характерно, за гробом шла, обливаясь слезами, молодая вдова модельной внешности, и всему городу было известно, что это отнюдь не крокодиловы слезы. Старый Ларин принадлежал к тому типу мужчин, который в наши дни вполне можно считать вымирающим - таких любят всегда и до самого конца их дней. До одури, до потери рассудка, без оглядки и совершенно искренне.
        Потом - ОЧЕНЬ ненадолго - главой стал правнук старого Ларина, Евгений, однако он продержался на своем посту лишь до оглашения завещания. После оглашения он переместился в отдел по связям с общественностью, а компания перешла в руки некоего Степана Нагоричного. Не прошло и года, как Нагоричный, по всей видимости, еще более эксцентричный человек, нежели старый Ларин, сложил с себя все полномочия, продал Евгению свой пакет акций и отбыл в лесные просторы, сжимая в объятиях молодую жену. Молодая была не очень молода, но отзывались о ней все хорошо, Нагоричному она уже родила двоих детей, и, судя по всему, возвращаться они не собирались.
        Таким образом, три с небольшим года назад Евгений Ларин вновь занял место Большого Босса, а еще через пару месяцев Полина Зима стала его личным секретарем, на тот момент временным, так как предыдущая секретарша, Мария Ершова, отправилась в декретный отпуск.
        Через полгода Ларин осознал две важные вещи: на всем белом свете только Полина способна разобраться в бардаке на его рабочем столе, а Ершова слишком много знает о некоторых… хм… не вполне украшающих его биографию фактах. К тому же и сама Мария, родив близнецов, вовсе не горела желанием возвращаться на рабочее место, так что Евгений перевел Полину в основной штат, удвоил ей оклад - и зажил припеваючи.
        Полина обладала незаменимым и неоценимым для личного секретаря даром: она помнила все, про все и про всех. Босс очень быстро выбросил свой ежедневник и перестал делать вид, что сам планирует свой рабочий день. Какой смысл, если Полина все равно все переделает, причем гораздо лучше?
        Постепенно она стала для Ларина незаменимой… вещью. Он понятия не имел, где она живет и когда у нее день рождения, его это и не интересовало. Полина должна была всегда быть рядом. Ларин прозвал ее «Мой говорящий костыль» и страшно гордился своим остроумием…
        Автобус уже подъезжал к дому, вернее, к той улице, в конце которой этот дом стоял, но толстуху рядом сморил сон, и Полина оказалась замурованной намертво. О том, чтобы будить незнакомого человека, пугать его спросонья, отчаянно при этом смущаясь и краснея, не могло быть и речи. Полина высунула от усердия кончик языка и принялась совершать сложный обходной маневр, заключающийся в как можно более элегантном перелезании через спинку кресла с последующим протискиванием на свободу… Увы! На светофоре автобус дернуло, и девушка самым позорным образом свалилась на толстуху, а та, как и положено, спросонья заорала на весь автобус и уронила сумку.
        Из сумки с тяжелым шлепком вывалился воняющий рыбой сверток и поскакал по проходу автобуса, довольно бодро шлепая рыбьим же хвостом, прорвавшим мокрую бумагу. Подростки, сидевшие впереди, разразились радостными воплями и сочувственными замечаниями, типа: «Тетенька, у вас запчасть отвалилась!» Тетка перестала орать, зато в цветовом отношении полностью слилась со своим пуловером, Полина барахталась у нее на коленях, умирая от стыда и ужаса. Наконец кошмар закончился, автобус лихо затормозил, и несчастный «говорящий костыль» Евгения
        Старостина благополучно свалился с несчастной тетки.
        Только на остановке, глядя вслед автобусу, увозящему беззвучно вопящую тетку в алом, Полина осознала, что несчастную рыбу она чисто машинально прихватила с собой и теперь прижимает бьющийся сверток, остро пахнущий болотом, к своей чахлой груди, целомудренно обтянутой серым платьем. Размеры катастрофы еще только предстояло осознать, пока же Полина устало побрела по аккуратной дорожке к аккуратному крыльцу аккуратного домика, в котором последние двадцать пять лет прожила ее семья.
        Глава 2
        Первым делом следовало позаботиться об украденном - это вам каждый гангстер скажет. Полина на ходу стряхнула туфли, прошла в ванную и включила холодную воду. Не дожидаясь, пока вода поднимется достаточно высоко, поспешно освободила свою невольную добычу и осторожно опустила ее в воду.
        Добыча оказалась громадным и на вид немного сердитым карпом необыкновенной красоты. Серебряные чешуйки, правда, понесли значительный урон, но в целом на дохлую и даже на снулую рыбу карп никак не походил. Такое ощущение, что он косился на девушку с глубоким неодобрением, хотя на самом деле в ванне просто было еще не очень много воды. Когда же ее набралось достаточно, чтобы карп смог плавать, он немедленно и резко вильнул всем телом и пошел наворачивать круги. Определенно, он чувствовал себя лучше. Полина решила дать ему передохнуть и вышла из ванной, погасив за собой свет.
        В измученной недавними событиями голове испуганными рыбками плавали разрозненные мысли. Не карпы, конечно, так, шпроты…
        Вероятно, сдохнет. Наверняка - в автобусе не менее получаса, да еще неизвестно, когда тетка его купила, не на остановке же? Столько времени без воды…
        Есть его невозможно, прежде всего потому, что чистить… ой, господи, да даже думать она об этом не может!
        Остается ждать, когда он сам… Зачем люди покупают живую рыбу? Да, конечно, это мелко и непорядочно - рыбные стейки в кляре ты любишь, а как живую рыбу покупать, так сразу вспоминаешь о том, что она живая, бедненькая! Помнится, какой-то русский писатель, из великих, хотя у русских все, кажется, великие, развлекался следующим образом: сам будучи вегетарианцем, брал живую курицу, привязывал к стулу, клал рядом здоровенный тесак, и когда пришедшие гости изъявляли желание съесть еще что-нибудь, кроме пареной репы и вареного горошка, предлагал им самим заняться приготовлением куриного бульончика, так сказать, с самого начала.
        Чем кормят карпов? Червяков надо накопать в саду. И купить книгу по рыбоводству… то есть об аквариумах. В аквариумах рыбки мелкие, правда, но ведь принцип должен быть один?
        У босса в кабинете стоит здоровенный аквариум. Надо влезть туда перед работой и посмотреть, как устроены эти штучки, из которых идет воздух…
        Босс сегодня ей подмигнул. Два раза. Первый раз на совещании, когда говорил бухгалтер. Говорил он долго и нудно, Полина не выдержала и зевнула, а босс заметил. А она заметила, что он заметил. И смутилась, как всегда. До оцепенения, до ступора, до холодного пота. И тогда Ларин подмигнул ей. И от этого стало легче. Подмигивание - гениальный мимический прием.
        А вот второй раз - о нем лучше и не вспоминать. Именно после него Полина ощутила настоятельную потребность пойти к этому проклятому психоаналитику.
        Она с отвращением стянула через голову трикотажное платье, пропахшее рыбой, пылью и бензином. Пугливо оглянулась на окно, но оно было надежно закрыто плотным тюлем. Подошла к зеркалу - о нет, вовсе не для того, чтобы полюбоваться собой, этого она сроду не делала. Просто зеркало висело на дверце платяного шкафа, а Полине требовалось достать домашнюю одежду. Однако полностью проигнорировать собственное отражение она не могла и потому окинула его быстрым взглядом.
        Не высокая и не низкая, не худая и не толстая, не красавица и не урод. Волосы темные, коротко стриженые. Ненавистный с детства «сессон»: «Как будем стричь старшую девочку? - О, здесь все просто, полагаю, добрый старый сессончик». Мама всегда точно знала, что и кому из ее детей нужно в данный период жизни…
        Хорошо бы, у Полины были вьющиеся буйные локоны. И она носила бы их на работе сколотыми в тугой пучок, аккуратный и гладкий, а однажды босс уронил бы бумаги, и она полезла бы под стол собирать их, а пучок развалился бы, и темная волна локонов разметалась бы по плечам, и Ларин увидел бы, какая она красавица…
        Обалдеть прямо, какая красавица, встрял Внутренний Голос, как две капли воды похожий на голос мамы. Лохматая, неловкая корова. Зная тебя, Полина, нетрудно предположить, что и волна локонов выйдет несколько… жидковатой, и под столом ты в лучшем случае застрянешь, а в худшем - порвешь юбку, да и босс никаких бумаг рассыпать не будет, потому что никаких бумаг и не читает, для этого как раз ты у него и работаешь, чтобы бумажки разные читать. И хватит дурака валять, иди, прими душ, от тебя несет, как от рыбной лавки.
        Девушка смущенно и торопливо выхватила из шкафа застиранную футболку, старые драные джинсы и чистые трусики. Хорошо, что мама в данный момент борется за жизнь бездомных животных у черта на куличках. При маме носить джинсы Полина не решалась. Мать весьма критически оценивала внешние данные старшей дочки. «С такой задницей нужно ограничиться черным и продольными полосками! В джинсах ты похожа на вышедшую в тираж стриптизершу». Вот так.
        Неужели стриптизерши ТАК выглядят? Пусть даже тираж их состоялся очень давно?..
        Она неожиданно закусила губу и расстроилась по-настоящему. В двадцать пять лет она чувствует себя старушкой, стесняется даже собственного отражения в зеркале, носит джинсы тайком от матери и до сих пор стрижется по ее же указке. А жить когда? Жить так, как живут нормальные девушки двадцати пяти лет…
        Полина вошла в душевую кабинку и только здесь сняла маечку и трусики. Это, конечно, был уже полный позор, но дело в том, что…
        
        Она немного стеснялась карпа в ванне…
        Оказалось, не зря стеснялась. Когда после душа девушка выскользнула из кабинки и потянулась за полотенцем, то поймала на себе пристальный взгляд серебристой рыбины. Карп уже успокоился и теперь лениво пошевеливал плавниками в углу ванны. Смотрел он при этом на Полину, и она могла бы поклясться, что во взгляде круглых темных глаз явно читается насмешливый и слегка надменный интерес. Ну и что ты за рыба, Полина Зима? И где твоя чешуя?
        Полина взяла себя в руки. Сняла с вешалки банный халат, завернулась в него и присела на край ванны. Карп не пошевелился, только слегка развернулся, чтобы смотреть прямо на нее. Девушка кашлянула и неестественно громким и насквозь фальшивым голосом поинтересовалась:
        - Ну и что же мне с тобой делать, рыбка?
        Сама ты рыбка, спокойно ответили глаза карпа. Полина еле удержалась, чтобы не отвести взгляд.
        - Полагаю, ты должна… должен что-то есть. Червяков у меня нет, так что начнем с хлеба. Я сейчас принесу.
        Она попросту сбежала из ванной, провожаемая насмешливым взглядом темно-золотых глаз. Уже на кухне, кроша корку французского багета, она подумала, что карп, несомненно, мальчик. Вернувшись, она вновь присела на край ванны, начала крошить хлеб в воду… Карп наконец оторвался от созерцания своей спасительницы поневоле и поплыл вперед. Ехидно сложенные губы раскрылись в молниеносном движении - карп начал есть. Полина успокоилась и потому произнесла совсем уж расслабленно:
        - Пока мы вместе, надо тебя как-то называть. Ничего не имеешь против Егора? Обещаю воздерживаться от пошлых сокращений. А я - Полина. Полина Зима.
        Уже лежа в постели, Полина мрачно констатировала: окончательное и бесповоротное помутнение рассудка. С птичками, рыбками и кошками, конечно, разговаривают, но никто в здравом уме не будет представляться им по имени, тем более - всерьез. А она поступила именно так.
        И уж совсем последней мыслью было: теперь по вечерам меня кто-то будет ждать…
        Работа начиналась в десять, так что Полина решила забежать в зоомагазин. На прощание заглянула в ванную - карп Егор мирно шевелил плавниками на дне у стенки. Дно ванны уже покрылось естественными отходами и размокшим хлебом, так что Полина решила не добавлять хлеба, а то у нее получится настоящее болото, и неизвестно, понравится ли это Егору.
        В зоомагазине было волшебно. Полина на некоторое время даже позабыла о цели своего визита и ходила между стеклянными и проволочными вольерами, зачарованно рассматривая их обитателей. Кого тут только не было!
        Серо-зеленые вараны изображали из себя неподвижные бревна. Котята самозабвенно терзали пушистые мячики. Щенки самых разных пород смотрели на мир шоколадными глазами, исполненными доброжелательного ужаса и надежды, что теперь-то уж пришли именно за ними. Надменные разноцветные попугаи ара удивительно человеческими движениями мощных лап чистили алые, изумрудные и аквамариновые перья, косясь сердитыми серыми глазами на оробевшую и восхищенную девушку.
        А потом она попала в отдел аквариумных рыб - и забыла про все на свете.
        Город с его машинами, смогом и многоэтажками растворился, как и не было. Искусственные коралловые рифы раскинули свои ветви, между которыми шныряли разноцветные рыбешки. Взволнованно развевались водоросли, и то, что Полина поначалу приняла за плоский черный булыжник, оказалось малосимпатичной рыбиной, стремительно метнувшейся прочь, когда девушка подошла слишком близко.
        В прозрачной воде танцевали морские коньки, видимые только благодаря искусному освещению. Потешные мордашки улыбались, причудливо изогнутые хвостики подергивались. По дну бодро скакала полосатая креветка размером с блюдце. Извиваясь, проплыл от стенки к стенке черный изящный угорь. Маленький скат взмахнул крыльями-плавниками ничуть не менее величаво, чем его более крупные сородичи. И брызнули ослепительным бирюзовым фейерверком бесчисленные неоны…
        Полина склонилась к стеклу последнего в ряду аквариума, казавшегося пустым. Ее интересовал источник пузырьков воздуха, серебристым дымом вырывавшихся из развалин крошечного средневекового замка и наполовину зарывшегося в белый песок испанского галеона с малюсеньким скелетом у штурвала на корме.
        Неслышно подошедшая со спины маленькая девушка в зеленом фирменном комбинезоне тронула Полину за плечо, и та с наслаждением заорала в голос от неожиданности. Девушка сильно вздрогнула, но фирменная улыбка так и не покинула ее лица.
        - Простите, что напугала. Чем могу помочь? Интересуетесь аксессуарами?
        - Я… э… вообще-то… я не знаю…
        - У вас аквариум?
        - Нет. Да! Не у меня. На работе. Понимаете, мне надо за ним следить и вообще, а я…
        - Я понимаю. У нас есть прекрасный специалист. Одну минутку, придется покричать… Александр!!!
        Несмотря на то, что она была предупреждена, Полина все равно вздрогнула. У небесного создания в зеленом комбинезоне оказался на удивление зычный голос.
        Через пару мгновений стенка с аквариумами бесшумно отъехала в сторону, и перед Полиной предстал удивительный персонаж.
        Это был мужчина лет сорока с обветренным худощавым лицом. Мужественности этому лицу придавал кривой шрам над верхней губой, однако еще выше, над массивным крючковатым носом сияли абсолютно детские голубые глаза, исполненные в данный момент глубокой печали. Роста мужчина был не просто высокого, а очень высокого, из коротких рукавов клетчатой рубахи трогательно торчали изящные запястья пианиста, а пальцы были белыми и очень ЧИСТЫМИ на вид. Так бывает, когда человек много времени проводит, держа руки в воде.
        Голубые глаза с кротким возмущением уставились на девушку в зеленом, а потом - с усталым и терпеливым отвращением - на Полину. Голос же оказался приятным, певучим, и в нем явственно слышались особые журчащие нотки. К тому же мужчина не выговаривал букву «р».
        - Что такое, Маиия? Неужели так тъюдно запомнить, что меня нельзя отвлекать во въемя нееста?
        Ангел в зеленом немедленно превратился в ехидного бесенка.
        - О, прости, прости, Саш, но - мне страшно неудобно отвлекать тебя такими мелочами! - у нас, видишь ли, посетительница. И она вполне может стать покупательницей - если ты соблаговолишь на пару минут оторваться от своих…
        - Ни слова! Я знаю, что ты их тейпеть не можешь. Я вас слушаю, только быстъее.
        Полина окончательно оробела и затосковала. Когда ей предлагали говорить побыстрее, все слова начисто вылетали у нее из головы. Это при условии, что до этого она вообще знала, что сказать, а сейчас был явно не тот случай.
        - Я, понимаете, подумала, что надо обратиться к специалисту… ну то есть, если хочешь, чтобы все получилось… у меня никогда не было опыта общения с таким большим… то есть, и с маленькими-то не часто, а уж с этой громадиной… наверное, тут есть своя специфика… возможно, приспособления…
        Александр загрустил, и взгляд его исполнился меланхолии.
        - А вы увеены, что вам нужно сюда, а не в секс-шоп?
        Полина вспыхнула - и разозлилась.
        - Ценю ваш юмор, но дело в следующем. У меня дома рыба. Большая. Карп. Я держу его в ванне, но не думаю, что это для него лучшее место. Чем его кормят? Какая вода ему подходит лучше? Не тесно ли ему будет в аквариуме? Впрочем, если у вас здесь в основном декоративные рыбешки, вы, наверное…
        В голубых очах зажегся непонятный огонек, и дылда Александр вдруг молча отступил на шаг, пропуская Полину в потайную дверь. Девушка в зеленом тихонько фыркнула и удалилась восвояси. Полина с некоторой опаской прошла в служебное помещение… и замерла от восхищения.
        Здесь сразу стало понятно, что магазинные аквариумы - лишь витрина. Настоящие сокровища таились здесь, и царем над ними был долговязый Александр.
        Все четыре стены представляли собой громадные аквариумы. Здесь не было никаких пошлых замков и галеонов - только природные материалы. Розовые, алые и белые кораллы, пушистые актинии, тысячи водорослей разного вида - от широколистных до похожих на зеленоватые русалочьи волосы. Песок золотистый, песок белый, песок алый, как кровь, песок голубоватый; крупная галька, мельчайшие раковинки, ковром покрывающие дно, валуны, обросшие мягким зеленым пухом.
        Обломок античной амфоры. Утопленная в песок колонна древнего храма. Истлевшая доска с еле различимой вытравленной надписью «Santa Espera…» И как-то сразу было понятно, что это не пластик, не подделка, все настоящее и, скорее всего, самим же Александром и привезенное из дальних путешествий…
        И рыбки здесь были совсем другие. Яркие тропические цветы с плавниками - так вернее. Полина не узнала ни одной разновидности, да это было и не нужно. Обязательно ли знать, какого сорта были яблоки на Древе Добра и Зла в Эдеме?
        Над ее плечом раздался журчащий голос, и в нем явственно звучали нотки раскаяния.
        - Я пъинял вас за обычную идиотку из тех, кто содейжит гуппи и неонов в одном акваиуме, а вершиной оигинальности считает язведение декоятивных стейлядей. Как он к вам попал?
        - Кто? Ах, Егор… То есть карп… В общем-то, случайно. Его уронили на пол в автобусе, а я машинально подобрала.
        - Вот сволочи!
        - Вот именно! Только я не знаю, что с ним делать теперь.
        - Пъежде всего скажите, он сильно постъядал?
        - На вид - не очень. У него ободрана чешуя на боку.
        - Плохо! Нельзя выпускать. Без нее он все явно, что голый человек посъеди города. Нужно ждать, когда отъястет. Ёбъя щупали?
        - Что, простите… Ах, ребра! Н-нет, я решила побыстрее выпустить его в воду.
        - Отстаивали?
        - Кого?
        - Воду!
        - Ох, нет… Все так быстро случилось. Нужно отстаивать?
        - Лучше бы, но яз он в ванне… В пъинципе, они неплохо живут и в водопъяводной воде, только нужно фильтъёвать. Купите… сейчас я вам напишу. И компъессой.
        - Понятно. А что это?
        - Качает воздух.
        - А! Ясно. Скажите, а что они едят?
        - Чейвяков. Личинки. Вообще-то они хищники, можно и мелкую ебешку, типа плотвы.
        - А чейвя… червяки у вас продаются?
        - Мотыля купите у нас, а побалуете его настоящими, земляными. Накопаете в пайке… или где вы живете?
        - В пригороде. У меня есть садик.
        - Отлично! Думаю, он попъявится чеез паю недель. Тогда можно будет выпускать, язумеется, подальше от гояда. Тепей пъястите - меня ждут молодые матеи. И отцы. Да, и еще яз - извините. Я едко общаюсь с людьми.
        - Да уж…
        - То есть чаще я нахожусь в ИХ обществе.
        И Александр благоговейно повел рукой вокруг себя, а Полина подумала, что очень хорошо его понимает. Посреди этой безмолвной красоты даже она чувствовала себя спокойной и умиротворенной.
        Через пятнадцать минут она покинула волшебный магазин, прижимая к груди пакеты с фильтром, мотылем, лекарствами для поврежденной чешуи, витаминами и блестящими мормышками - «чтобы Егору было не скучно, пока вы на яботе!» В голове у нее немножко гудело, и только на пороге родного офиса она вспомнила, что так и не узнала толком про компрессор. Придется все же залезть в аквариум босса. Благо, раньше одиннадцати он на работе не появится…
        Глава 3
        Виной всему был старик Свиридов. Евгений терпеть его не мог, если честно. Прежде всего потому, что Свиридов был ровесником и старым другом покойного прадеда. Как говорится, скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, куда от него лучше спрятаться.
        Свиридов помнил не только юношеские прыщи Жени, но даже и совсем уж унизительные подробности его взросления, типа езды по коридору дома Лариных на горшке и дальнейшего падения с оного. Наконец, Свиридов в свои девяносто шесть обладал живостью ума шестнадцатилетнего, и потому никаких иллюзий относительно способностей Евгения не питал. Любил по-отечески - это да, это пожалуй, но иллюзии - пфэ!!!
        А ведь Женя старался изо всех сил. Прямо скажем, если три года назад он стоял на краю пропасти, то потом сделал большой шаг вперед…
        Если совсем серьезно, то та история с завещанием прадеда сильно его задела - и многому научила. После смерти старого Ларина корпорация (по велению Старого Змея) отошла под начало некоего Нагоричного, сухаря и зануды, впоследствии, правда, оказавшимся вполне ничего себе, но суть не в этом. Когда, после свадьбы Нагоричного, Евгений все-таки стал главой корпорации, он из кожи вон лез, чтобы окружающие перестали воспринимать его как легкомысленного «золотого мальчика», плейбоя и лентяя.
        Учиться пришлось, по большому счету, только одному: работать. То есть, другими словами: вставать рано, ложиться поздно, планировать свой день, бесконечно разговаривать по телефону и встречаться с партнерами, быть в курсе всего происходящего и хотя бы поверхностно разбираться абсолютно во всех направлениях деятельности корпорации, в свободное (ха-ха!) время вести себя достойно, не носиться по трассе с полной машиной слегка одетых девчонок, не устраивать скандалов в ресторанах, не поливать шампанским коридорных в отелях, не, не, не…
        В первые полгода он отощал, потерял сон и аппетит, забросил свои любимые антикварные машины, так как не имел ни секунды свободного времени, расстался со всеми тремя тогдашними своими подружками, и даже его святыня - коллекция маленьких автомобильчиков - сиротливо пылилась в шкафу в его кабинете.
        Потом, в один прекрасный день, благополучно провалив выгоднейшую сделку (проспал, не пришел на переговоры, забыл о них начисто), Евгений Ларин посмотрел на свой рабочий стол, полностью скрывшийся под грудами бумаг, и понял, что в ближайшее время умрет от нервного и физического истощения.
        И в этот момент Небеса сжалились над ним, послав Ангела.
        Разумеется, Небеса не обманешь, небеса отлично знали, с кем имеют дело, и потому Ангел не явился в блеске и сиянии золотых кудрей, голубых очей и серебряных крыльев, не пропел нежным голосом о спасении и прощении недостойного раба Жени и не превратил пустыню выжженную в пастбища тучные и обильные.
        Нет! Ангел явился в принципиально ином облике. В виде невысокой темноволосой девицы в несуразном, но вполне приемлемом деловом костюмчике, который, правда, шел девице, как корове седло. Начала она с того, что запнулась о порог и едва не влетела прямо в объятия Натальи Ивановны, старшего менеджера по персоналу, которая с недавних пор занималась поисками личного секретаря для Ларина. Прежняя секретарша, Маша, уже физически не могла работать, так как живот налезал ей на нос и мешал дотянуться до клавиатуры компьютера, не говоря уж о походах по всем этажам и ношении большого количества макулатуры в папках.
        Наталья Ивановна впоследствии признавалась в кулуарах, что новая секретарша и понятия не имеет, как помогло ей ее неловкое появление. Только тот факт, что в результате девица подвернула ногу и Наталья Ивановна была вынуждена предложить ей присесть, дал возможность девице - Полине Зиме - представить свое резюме, а
        Наталье Ивановне - все же переговорить с несуразной соискательницей. Как ни странно, менеджеру по персоналу, старой грым… Полина Зима понравилась, надо думать, тоже не без участия высших сил.
        А потом наступил рай. Евгений, правда, по старой памяти, немного по расстраивался, что новенькая такая страшная - эстет всегда остается эстетом, - однако уже через неделю и думать об этом забыл. А через месяц не мыслил себе жизни без Полины.
        Она волшебным образом навела порядок на его столе, все бумажки перевела в электронные аналоги, в считанные дни создала персональную компьютерную базу босса, распланировала все его встречи и звонки на три месяца вперед, договорилась с авиакомпанией о предоставлении Ларину постоянного билета с открытой датой, вызвала сервис-службу для починки кофеварки в приемной, на первую зарплату приобрела новенький кофейный сервиз, заказала десяток чайных кружек с логотипом компании - одним словом, бурное море успокоилось, и глазам Евгения открылась цветущая равнина, где он мог резвиться без помех, всячески реабилитируясь в глазах бизнес-сообщества. И надо сказать, за три года преуспел в этом. Корпорация Ларина преодолела кризис, а молодого Евгения стали воспринимать всерьез.
        Все, кроме старика Свиридова! Этот успокоиться не мог, все подозревал Женю в запудривании мозгов общественности, и потому - а также из чистой вредности - назначил сегодняшний совместный деловой завтрак на несуразное время, в восемь утра в отеле.
        Отель располагался ровно напротив офиса, завтракал старикан исключительно зеленым чаем и сухариками, так что в девять утра Ларин, сонный и сердитый, оказался на своем рабочем месте практически в полном одиночестве.
        
        Нет, разумеется, в здании было полно народу. Все отделы уже приступили к работе, сотрудники чинно сидели по своим местам, но Евгению заняться было решительно нечем. Полина должна была появиться только в десять.
        Он полюбовался на свои автомобильчики, подразнил тупорылых зверюг, плавающих в шикарном аквариуме - полгода назад бразильский партнер во время прощального ужина преподнес ему этот двусмысленный подарочек, даже не похвастаешься никому, полный аквариум пираний, а их, между прочим, нельзя держать в общественных местах! - потом немного потренировался в забрасывании бумажных шариков в напольную вазу (сидя за столом, сидя на столе, стоя у окна) и к половине десятого окончательно заскучал. Подошел к зеркалу, высунул язык - нет, никаких симптомов тяжелой болезни! Чем же заняться?
        Ларину недавно исполнилось тридцать лет. Был он невысок, зато прекрасно сложен, изящен, элегантен, носил отличные костюмы, а его симпатичное лицо всегда сохраняло доброжелательное выражение. Темно-серые глаза никогда не приобретали того стального блеска, который обычно выдает жесткость характера, и не зря: Евгений не был жестким.
        Шалопаем - да, плейбоем - до недавнего времени, балагуром и бабником - сколько угодно, но никто и никогда не назвал бы его злым или жестким. Он привык любить этот мир и не обижался даже тогда, когда мир отказывался платить взаимностью.
        Воспитанный матерью, тетками, бабушками и многочисленными старшими сестрами, он с детства научился любить и уважать женщин, понимал их лучше подавляющего большинства мужчин, а кроме того очень ценил женскую красоту во всех ее проявлениях. Именно поэтому Женю всегда окружали красотки. Одно время Евгений набрал себе целый отдел таких цыпочек, что ах…
        С тех пор многое изменилось, большинство девиц вынуждены были уволиться со слезами на глазах в связи с профнепригодностью, да и Евгений с годами стал ценить в женщине не только высокую грудь и тугую попку, но тяга к прекрасному нет-нет, да и прорывалась наружу. Во всяком случае, в отдел по связям с общественностью (тот самый, который он когда-то возглавлял) по сей день набирали красавиц. Правда, теперь учитывался еще и интеллект, но от этого эффект выходил и вовсе сногсшибательным. Представляете: шестнадцать ослепительных красавиц, каждая из которых способна извлечь корень квадратный, процитировать Лонгфелло или Шекспира, самостоятельно рассчитать и представить предварительную смету на презентацию и отличить лобстера от филистера? С ума можно сойти, и именно сейчас весь этот цветник подтягивается на рабочие места. Ларин воспрянул духом, поправил галстук и решительно направился к дверям. Большой босс просто обязан быть в курсе всех событий на фирме!
        Аккуратно сложив пакеты с покупками в нижний ящик своего рабочего стола, Полина смело вошла в кабинет босса. В такое время боссы в своих кабинетах не водятся.
        Она его не боялась, нет. Просто Полина совершенно искренне считала, что такая серая мышь и белая моль, как она, может служить красавцу Евгению Ларину исключительно мебелью. Оргтехникой. Но уж никак не равноценным партнером в работе.
        Она и ухаживала за ним все эти три года исключительно из-за неосознанного желания быть нужной хоть одному человеку на Земле. Это желание было настолько сильным, что перевешивало даже смущение и стремление спрятаться под плинтус в присутствии других людей.
        Короче говоря, Полина вошла в кабинет шефа вполне решительной и уверенной походкой человека, который точно знает, что ему ничего не грозит.
        После утреннего посещения зоомагазина она чувствовала себя истинным знатоком-аквариумистом и потому со знанием дела сразу же направилась к мягко светящемуся кубу в углу кабинета.
        Аквариум был большой и аляповато украшенный - в глубине души Полина ничуть не удивилась бы, окажись эти зеленые камешки на раме настоящими изумрудами. А рама, соответственно, золотой.
        Воздух, несомненно, в аквариуме присутствовал - о нем свидетельствовали как крупные пузыри, так и с трудом пробивающееся, но отлично чувствующееся сквозь крышку зловоние. Кстати, пахло тухлым мясом…
        Девушка наморщила носик и пошла вокруг аквариума, пытаясь понять, какое же устройство, непосредственно, булькает. Видимо, вот этот пластиковый камешек посреди аквариума - пузыри идут прямо из его вершины…
        Она подтащила к аквариуму стул и попыталась задрать ногу. Узкая юбка зловеще затрещала. Полина стыдливо оглянулась на дверь и решительно подтянула юбку вверх. Этого показалось недостаточно, и Полина решительно задрала юбку до пределов разумного. Теперь нога отлично поднималась, и через пару секунд девушка уже стаскивала тяжеленую крышку с аквариума, высунув язык от усердия.
        Отвратительный запах ударил даже не в нос - в голову. Наверное, все дурацкие рыбки сдохли, и уже давно. Ах нет, вон одна… вторая… Это же надо было таких уродин подарить? Буро-серые, со скошенными черепами и воинственно выдвинутой вперед нижней челюстью. Точь-в-точь Семенов из ее класса в школе. Полина фыркнула и попыталась дышать ртом. Надо просто сунуть руку внутрь и нащупать камешек…
        Евгений шел по коридору и вертел головой то влево, то вправо. Объяснение этому странному поведению было простое - справа Маша, слева Даша, блондинка и рыженькая, обе модельной внешности, обе хохотушки и болтушки. Бель щебетала что-то об офигительных туфельках, Маша - о том, что ей очень хочется в китайский ресторан. Прелесть, что за утро!
        Троица уже почти достигла кабинета босв, когда рыжая Даша запнулась и брезгливо наморщила носик.
        - Ой, чем это воняет?
        Маша ревниво покосилась на соперницу и жизнерадостно пропела:
        - А это, наверное, кто-то пукнул! Я знаю точно, что не я…
        Евгений поспешно выпалил:
        - И не я!
        Даша немедленно надулась и обиделась.
        - Очень смешно! Здесь воняет так, словно… это сделали человек тридцать хором. Или чем там это можно сделать всем вместе?
        С такими двусмысленными шуточками троица достигла, наконец, дверей кабинета, и Ларин распахнул их…
        Жуткий запах тухлого мяса ударил прямо в нос. А прямо в мозг впечаталась потрясающая картинка: стройные девичьи ножки и соблазнительная попка незнакомой девицы, стоящей на цыпочках на стуле и самозабвенно плещущейся - такое складывалось впечатление! - в аквариуме с пираньями.
        Дальше все произошло молниеносно. Очень много всего смогло уложиться в доли секунды. Ларин рванулся вперед с воплем «Прекрати, идиотка!!!», девушки завизжали, а незнакомка дернулась, как ужаленная, потеряла равновесие и начала падать, инстинктивно схватившись за край аквариума… Евгений с воем отскочил, в последний момент увернувшись от аквариума, и поймал малахольную девицу на руки.
        Аквариум разбился вдребезги. Закаленное стекло разлетелось в мелкую крошку кубической формы. Триста литров вонючей желтоватой воды хлынули на пол и на ноги окружающим. А кроме того…
        Латиноамериканская пиранья не просто хищник. Она один из самых свирепых хищников. Даже мертвая рыбина продолжает сжимать свои челюсти с силой, приблизительно равной силе челюстей английского бульдога. Стая пираний способна за двадцать минут превратить среднего буйвола в ослепительно сверкающий скелет без единого клочка плоти, одна пиранья может за десять минут нанести взрослому человеку увечья, несовместимые с жизнью.
        Однако помимо своей кровожадности, пираньи славятся еще одним качеством. Они крайне, просто сверхъестественно живучи. Единственные рыбы на земле, способные жить и кусаться - впрочем, это для них одно и то же - даже без воды, на открытом воздухе.
        Именно такие существа в количестве пяти штук сейчас скакали в страшном боевом танце по полу, думая лишь о том, что вокруг пахнет свежей добычей. Нажраться до отвала и подохнуть во время десерта - для пираньи это самая желанная смерть.
        Однако Ларин не обратил на пираний, вонь, воду и вопли девиц никакого внимания. Он смотрел только на ту, кого сжимал в своих объятиях. Даже если бы сейчас кто-нибудь выстрелил у него над ухом из пушки, он бы этим самым ухом и не повел.
        Шоколадные глаза, налитые ужасом. Высокие скулы полыхают, словно утренняя заря. Темные волосы мягкие, как шелк… И она совсем легкая, невесомая, а ножки… И пахнет от нее ландышами и мятой - ну, если абстрагироваться от тухлого мяса.
        Ларин держал на руках собственную секретаршу, Полину, и менее всего на свете желал избавиться от этой ноши.
        Через десять минут кабинет заполнился самым разнообразным народом, всхлипывающие Маша и Даша были отправлены в медпункт, пираньи переловлены (пострадало трое уборщиков), а Ларин и его секретарша переместились в кабинет Натальи Ивановны, где им налили кофе и тактично удалились. Все-таки бестактно наблюдать за тем, как шеф орет на подчиненную… хотя и очень интересно.
        Евгений был вынужден избавиться от неприлично мокрых брюк, носков и ботинок, и теперь расхаживал, завернувшись в некоторое подобие римской тоги, сооруженное из скатерти. Сходство с патрицием усугублялось нахмуренными бровями и гневными тирадами, которыми он осыпал скорчившийся на стуле «говорящий костыль».
        - …Нет, вы только подумайте! Сунуть руку в аквариум с пираньями! Да меня бы посадили из-за вас!
        - Я все оплачу…
        - К черту ваши деньги! И вас тоже к черту! Мне плевать на ковер, плевать на пол, плевать на то, что теперь туда неделю нельзя будет зайти. Мне плевать на этот чертов аквариум, будь он неладен! Подумаешь, изумруды…
        - Значит, все же настоящие?
        - А? А, ну да. Пижон это Альмейда… Ну его тоже к черту! Вы же могли лишиться руки!
        - Мне очень жаль… и спасибо, что вы волнуетесь за меня…
        - За вас? Еще чего! Я за себя волнуюсь. Останься вы без руки, мне пришлось бы искать новую секретаршу, объяснять ей все, привыкать по новой…
        Полина склонила голову к самым коленям, чтобы не видно было слез, неудержимо капающих на голые коленки, неприлично торчащие из продранных колготок. Ларин ничего не замечал и вопил в свое удовольствие. Его прямо-таки распирало, как воздушный шарик. И без того хорошее настроение стремительно и необъяснимо улучшалось. Вероятно, дело в адреналине.
        - …И это какой надо быть ду… необразованной, чтобы соваться к пираньям! Сразу видно, рыбок в детстве у вас не было.
        - У меня… сейчас… есть…
        Ларин вдруг резко поменял направление и остановился прямо перед Полиной.
        - Послушайте меня, дорогая Полина. Можете не поднимать голову, потому что я вас знаю, вы сей же момент начнете краснеть, потеть и нести чушь. Так вот. Сегодня я убедился, что у вас есть ноги и… хм, другие части тела. Что вы могли бы быть довольно привлекательны, если бы не были столь чудовищно ленивы. Мою лень вы победили, теперь я помогу вам победить вашу. Итак, даю вам совершенно официальное задание. Мне больше не нужна секретарша…
        Отчаянный и душераздирающий вздох в коленки. Ларин его проигнорировал.
        - …которая в свои - сколько вам там, тридцать? Тридцать пять? - выглядит на сорок восемь. Я больше не желаю видеть перекрученные колготки, юбку пятьдесят третьего года выпуска и мужские сорочки, застегнутые под горлышко. Я не желаю слышать о теннисных туфлях. Меня стошнит, если вы еще раз причешетесь на прямой пробор или оденете ободок на волосы, потому что не удосужились их вымыть утром…
        Полина совершенно спокойно подумала: выйду из офиса и утоплюсь. Все равно жить после такого нельзя. Что там жить! Даже глаз поднять нельзя.
        - …И я не желаю больше видеть, как вы трескаете свои сиротские бутерброды с сыром на подоконнике пожарной лестницы! Что это такое, а? Вы что, мало получаете? Вам прибавить зарплату? Пожалуйста!
        - Не на…
        - Надо! Я не могу позволить себе роскошь держать рядом с собой чучело, вечно впадающее в панику, как только на него посмотрят не как на ответственного сотрудника, а как на существо женского пола. В конце концов, есть такое понятие, как дресс-код! Извольте отправляться домой!
        - Вы меня увольняете?
        - Еще чего! Я даю вам неделю - слышите, неделю! - на то, чтобы вы сходили к психоаналитику…
        - Я уже была…
        - Значит, к психиатру. Потом вы пойдете в СПА-салон, приведете себя в порядок, сделаете прическу, макияж, депиляцию, массаж, клизму - все, что потребуется. Наконец, после всего этого вы отправитесь в магазин. Бутик! Не на блошиный рынок, не в секонд-хэнд, не на помойку и не в благотворительные ночлежки! В Б-У-Т-И-К! И поскольку вы ничего не смыслите в моде и стиле, то вы попросите тамошних девчонок подобрать вам полный комплект одежды. От трусов - да, да, я произнес слово «трусы», оно вовсе не ругательное! - до шубы. От пляжных тапочек до зимних сапог…
        Полина шумно высморкалась, но головы так и не подняла. Лица, вероятно, просто больше нет, только нос, из которого течет, и щелочки вместо глаз. Все остальное опухло и покрылось пятнами - манная каша с малиновым вареньем!
        Ларин гремел уже в совсем патетическом регистре.
        - …И вот когда вы все это приобретете, вы отправитесь в ювелирный магазин и попросите подобрать вам украшения на каждый день и для торжественных приемов. Покажете им свои покупки, они сообразят.
        - Евгений Владимирович… Я де богу больше… Зачеб вы так бедя…
        - Потому что достали! Молодая баба, а ведет себя, как старая дева в климаксе! Я миллионер или кто?! Желаю капризничать! Хочу, чтоб секретарша была зашибись, а не чучело огородное! И учтите, я не собираюсь жалеть о сказанном. Будь я жадным кровососом-капиталистом, а вы - бедной работящей девушкой, содержащей десяток малолетних братьев и сестер, старушку-мать и двух канареек редкой породы, я бы еще понял. Но вы получаете хорошие деньги, прекрасно знаете, что я не могу без вас прожить ни минуты, живете в частном доме совершенно одна - и не можете позаботиться о такой малости, как собственная внешность!
        - У меня есть семья…
        - Перестаньте, чудовище! Мир тесен, и потом, я смотрел документы в отделе кадров. У вас брат двадцати двух лет, сестра двадцати лет и мать - активистка в борьбе за права животных. Татьяна Зима выглядит прекрасно. Элегантна, подтянута, энергична, коммуникабельна…
        Вот тебе бы ее в секретарши, мстительно подумала практически уничтоженная Полина. Или Галю… А Мишу - в финансовые советники…
        - …Сестра - красавица, белокурая бестия. С некоторых пор самая желанная телепередача для меня - прогноз погоды. Брат… ну, тут вам виднее. Живут отдельно, зарабатывают сами. Татьяна Васильевна летает по всему миру с миссиями различной степени благородства. Вы предоставлены самой себе! Об этом неприлично говорить, но по самым скромным подсчетам за три года работы со мной вы должны были накопить… миллиона два? Три? Десять?
        Полина скорбно сопела, но в голове против воли вертелась совершенно новая мысль: а действительно, сколько у меня денег?
        Ларин подхватил падающее полотенце и погрозил опущенной темноволосой головке Полины кулаком.
        - Тем не менее, я не собираюсь вас вынуждать тратить сумасшедшие деньги из своего кармана. Все будет за счет фирмы.
        - Нет! Я не могу…
        - Успокойтесь, лицемерка! Никаких подарков. Все это будет считаться униформой. Уволитесь - сдадите по описи. За трусы и чулки вычту, в связи с амортизацией и износом.
        - Евгений Владимирович…
        - Это - приказ номер один. Номер два - на увольнение. Выбирайте.
        - Я…
        - Считаю до трех - два с половиной…
        - Но мне…
        - Все. Время вышло.
        - Хорошо. Только я… я не умею…
        - В вашем возрасте пора учиться. Телефон психотерапевта моей тетки и банковскую карту с неограниченным кредитом вам передаст Наталья Ивановна. Жду вас через неделю!
        И босс гордо вышел из кабинета, начисто позабыв о скатерти и босых ногах. Позади него дымились и догорали жалкие обломки того, что раньше называлось «суперсекретарша Полина Зима».
        Глава 4
        Полина заперла входную дверь и без сил привалилась к ней спиной. Такси довезло ее до самого дома, Наталья Ивановна была неумолима, но, честно говоря, Полина мало что понимала.
        Все, что наговорил ей босс… нет, не отсюда. Все, что она натворила на работе сегодня утром, а потом и все, что наговорил ей Ларин, было настолько нереальным, настолько диким и неправдоподобным, что сейчас Полина словно бы раздвоилась. Традиционная скромница и молчунья покорно и с ужасом взирала на картины, проносившиеся в мозгу, свято веря, что это случилось не с ней. С ней всего этого произойти просто не могло.
        Вторая же Полина, неведомая и безумная, хулиганка, разгромившая кабинет собственного босса, сорви-голова, совавшая руку в аквариум с пираньями, короче, эта фантастическая Полина пылала гневом и стыдом. Именно так: сначала гневом, а потом стыдом. И стыдилась отнюдь не того, что сделала, - а того, что так и не решилась сделать.
        Встать, вытереть сопли и слезы, надменно взглянуть на капиталиста-кровососа, этого хама-миллионщика, и ледяным голосом процедить: «Мое заявление будет у вас на столе через десять минут, а сейчас потрудитесь оставить меня одну…».
        Полина ощутила, что в руках у нее какой-то сверток. Поднесла судорожно сжатый кулак к глазам. Конверт с логотипом компании, а в нем небольшой плотный квадратик. Полина медленно распечатала конверт.
        Тускло сверкнуло серебро. Платиновая карта на предъявителя.
        Она была отличным делопроизводителем. Она разбиралась почти во всем, пусть и не глубоко, но достаточно, чтобы вспомнить: платиновая карта обеспечивается капиталом не менее пяти миллионов рублей. Пять миллионов. Пять лямов.
        Евгений Ларин, самодур и хам, отдал ей в полное распоряжение пять миллионов рублей. И еще одну вещь отдал, приказ - за неделю перестать быть Полиной Зимой. Стать другим человеком. Красивой, уверенной в себе, прекрасно упакованной штучкой. Говорящий костыль, инкрустированный бриллиантами.
        Можно представить, как они все будут смеяться. Все эти Маши, Даши, Лены и Наташи. И громче всего будет хохотать красавчик Ларин, ее босс и тайная любовь.
        Потому что она влюбилась в него с первого же взгляда, и невозможность этой безумной, немыслимой любви приняла так же покорно и обреченно, как всю жизнь принимала все тычки и насмешки младших брата и сестры, постоянное ехидство матери, недоуменное пренебрежение сослуживцев, равнодушное презрение сверстниц - тех самых красавиц, в одну из которых ей велел за неделю перевоплотиться Евгений Владимирович.
        Она не зарыдала, не закричала, не швырнула карточку в стену, просто положила ее на подзеркальный столик и побрела, шаркая ногами, в ванную. Встать под горячий душ, смыть с себя вонь тухлого мяса и сегодняшнего позора, забыть, забыть…
        Солнце заливало ванную сквозь матовые стекла, и в помутневшей воде тяжело метался крупный серебристый карп. Егор. Ее домашний питомец.
        Полина разом забыла все беды и склонилась над ванной.
        - Ах ты, бедный мой! Совсем я из ума выжила. Забыла на работе все твои подарки. Душно, да? Грязно тебе здесь, бедолага. Ничего, сейчас…
        Она метнулась на кухню, открутила с водопроводного крана старенький угольный фильтр. На первое время сойдет.
        Полина пустила воду, предварительно облившись с ног до головы, а потом сунула обе руки в ванну, нащупывая пробку слива. Вероятно, причина крылась в стойком запахе тухлого мяса, привлекательного для любой крупной рыбы, но внешне это выглядело совсем иначе. Егор не метнулся прочь, не забился, пытаясь уплыть от вторгшегося чужака - он проворно и смело подплыл, медленно шевеля плавниками, и начал щекотно тыкаться в голые руки Полины.
        Прикосновения эти были так легки и нежны, что она замерла на мгновение, а потом почувствовала, как закипают на глазах слишком долго сдерживаемые слезы. Вот рыба. Бестолковое, как утверждают книги и знатоки, создание. Но этой рыбе глубоко безразлично, как выглядит Полина, рыба просто ей доверяет. Рыба - рыба! - видит в ней свою спасительницу и кормилицу. Рыба рассчитывает на нее.
        Она яростно вытерла запястьем слезы, а другую руку осторожно поднесла к спине карпа, он не уплывал, ждал. И Полина погладила его по гладкой серебряной чешуе здорового бока.
        - Ты выздоровеешь, обещаю. И мы с тобой отправимся далеко-далеко, туда, где небо синее, а трава зеленая, где нет людей, а в реках течет хрустальная вода. Я тебя отпущу и помашу рукой, а ты плеснешь хвостом в ответ и уплывешь к своим. Ты их найдешь, обязательно. И будешь у них королем. Веришь?
        Темно-золотые глаза рыбины смотрели на нее серьезно и доверчиво. Полина проглотила комок в горле и стала раздеваться.
        Грязная одежда полетела в корзину, горячие струи ударили по спине, душистая пена одела девушку в жемчужную мантию. Полина яростно намыливалась, бормоча под нос неясные и бессвязные угрозы.
        Хотите посмеяться - посмеемся вместе. Похохочем. Ржать, как лошади, будем!
        Драгоценности, говорите? О’кей. И еще меха, шелка, натуральная кожа и бархат, парча, все, про что Полина читала в книгах!
        Где, говорите, телефон этого психа? И терапевта заодно с ним? Сейчас она ему устроит сеанс одновременной игры на десяти кушетках!
        
        Свежая, румяная, разъяренная девушка с шоколадными глазами вылетела из ванной и недрогнувшей рукой набрала номер, написанный на карточке твердой рукой Натальи Ивановны.
        В опустевшей ванной, в прохладной чистой воде медленно парил крупный карп с золотыми глазами. Возможно, это был всего лишь оптический эффект, преломление света в воде, но на физиономии Егора явно читалась лукавая ухмылка.
        Чудеса случаются значительно реже, чем настаивают беллетристы, и решимость Полины отнюдь не сделала из нее гордую красавицу в мгновение ока. Напротив, означенная решимость улетучилась в мгновение ока, едва на том конце провода сняли трубку и профессионально приятный женский голос сообщил:
        - Приемная доктора Приходько. Чем могу помочь?
        Полина с размаху хлопнула отбой.
        До четырех часов она себе занятие нашла. Во-первых, убежала вода из ванны, и пришлось полчаса ползать на коленках, собирая ее тряпкой. Потом Полина отправилась в садик и мужественно накопала толстых дождевых червяков. Червяки извивались и очень напоминали миниатюрных удавов. Дальше было еще хуже: девушка высыпала их в ванну и сдуру осталась посмотреть, что получится.
        С точки зрения Егора получилось шикарно. Еда была живая, качественная и обильная. Настолько обильная, что хвост (или голова?) последнего червяка так и остался торчать изо рта карпа. Это зрелище вызвало в душе Полины некоторый неприятный переворот, в результате которого она решила не варить сегодня спагетти, ограничиться гамбургерами.
        Потом она опять поменяла воду, отметив при этом, что Егор явно предпочитает идеальный порядок в своем водоеме, осторожно растворила в воде пару кристаллов марганцовки и бросила в ванну несколько широких листьев пальмы-монстеры, чтобы Егору уютнее спалось.
        И, наконец, настал тот момент, когда никаких занятий у нее не осталось. Тут же вернулись воспоминания о сегодняшнем дебоше, а за ними - и о приказе Ларина. Делать нечего, надо звонить доктору Приходько. Да и что она, собственно, теряет? Он ее уже видел, впечатление хронической идиотки Полина на него произвести успела, так что… как говорится, пятнадцать минут позора - и ты на свободе.
        Полина решительно набрала номер, собираясь говорить твердо и уверенно. Получается же у нее на работе, когда она, не моргнув глазом, звонит хоть в «Петролеум», хоть в немецкое посольство, чтобы договориться о встрече. Да, она договаривается о встречах для Евгения Владимировича, но ведь и сейчас она действует по его приказу? Стало быть, включаем секретаршу.
        Доктор Приходько закончил все дела на сегодня и блаженно потянулся в кресле. Жизнь налаживается! Вчерашняя группа претерпела некоторые количественные сокращения, сегодня та девица, не пришла, но отсев двадцать пять процентов - это нормально. Зато Хромов почти не плакал. И у Эльвиры удалось выманить бутылку из сумки. Да, она ее потом забрала, но хоть на занятиях не пила…
        Размышления доктора были прерваны приходом секретарши. Приходько с удовольствием окинул взглядом точеную фигурку в белом халате. И секретарша у него хоть куда!
        Дарина профессионально мило улыбнулась шефу. Мало кто знал, что эта хрупкая на вид и красивая женщина с темными гладкими волосами несколько лет проработала надзирательницей в одном из самых тяжелых психиатрических отделений госпиталя, а под этим крахмальным халатиком скрывается мускулистое тело обладательницы черного пояса по таэквандо. Доктор знал и про то, и про другое. Дарина уже полгода была его любовницей.
        - Как дела, карамелька?
        - Лучше. Тебе звонили.
        - Кто?
        - Во-первых, племянник Авдеева. Просил за свою знакомую. По его утверждению, ничего серьезного, небольшая коррекция личности.
        - Так, понятно. Учитывая то, что молодого Ларина самого неплохо бы подлечить от излишнего инфантилизма, я представляю, что там надо корректировать. Еще кто?
        - Сразу после него звонила твоя вчерашняя пациентка, Зима.
        - Точно! Зима!
        - Док, иногда я за тебя волнуюсь.
        - Понимаешь, у меня напрочь отшибло ее имя прямо во время занятий. Помню, что фамилия какая-то с рифмой, а вот какая…
        - Смешно.
        - Что ты! Неудобно. В конце концов, она же не виновата, что родилась такой недотепой. Так что сказала Зима?
        - Ничего. Испугалась и бросила трубку. У меня высветился ее номер, я успела внести в список.
        - Бросила, говоришь? Это не хорошо, но и не плохо. Позвонила - значит, хочет прийти. Бросила - все еще робеет.
        - Перезвонить?
        - Ни в коем случае! Спугнешь. Пусть это будет ее решение. Иначе она может замкнуться. Поцелуемся?
        - Вить, давай лучше поедем ко мне? Купим еды в ресторанчике…
        - …Зажжем свечи…
        - …Расстелем медвежью шкуру на ковре…
        - …Я раздену тебя медленно-медленно, начну с блузки…
        - …Я буду стонать все громче…
        - …А потом ты будешь лежать на шкуре и ласкать себя, пока я медленно сниму пиджак…
        - …Нет, пиджак я сорву с тебя еще в прихожей…
        - …Хорошо, тогда брюки…
        - …И я приподнимусь навстречу, поцелую тебя прямо…
        - Все! Молчать! А то мы никуда не доедем. О, телефон! Я возьму трубку, одевайся, дорогая… Алло, доктор Приходько у телефона… Здравствуйте, здравствуйте, дорогая Полина! Ужасно рад. Волновались сегодня абсолютно все… Как «почему»? Ведь вы - член группы… Да, конечно… Я думал… Ах, вот что… Нет, я как раз освободился… Полагаю, мы могли бы встретиться прямо сейчас… Да, жду… До встречи. Всего доброго. Пятнадцать на домофоне, вы помните?
        Дарина с интересом наблюдала за доктором, а тот опустил трубку и растерянно потер руки.
        - Надо понимать, вкусная еда, шкура и поцелуи в диафрагму откладываются?
        - Дарина, детка, не сердись, но - да! Зато в качестве бонуса потрясающая новость: протеже Ларина и Полина Зима - одна и та же девушка.
        - Ого! А может, она мозги нам пудрит? Евгений Ларин не мог клюнуть на то, что вчера сидело у вас в кабинете в спущенных колготках и кедах.
        - Дарина, я вынужден тебе напомнить о профессиональной этике…
        - …а также о том, что семейство Лариных вносит значительный вклад в рост твоего благосостояния…
        - …и твоего, таким образом, тоже. Дорогая, не злись. Я приеду попозже и буду неукротим в постели.
        - На шкуре!
        - На шкуре, в прихожей, в ванной, в коридоре, в спальне, в постели, около постели, на балконе и два раза - на кухне.
        - Ого! На такое способен не каждый! Ладно, целую. Не забудь поставить на сигнализацию сейф с наркотой. До вечера.
        Доктор помахал рукой возлюбленной и остался ждать пациентку.
        Оказывается, надо было сразу включать секретаршу! Все прошло, как по маслу. Полина даже не вспотела, а такое с ней бывало редко.
        Оставалось решить, в чем отправиться к психотерапевту. Деловой костюм погиб на ближайшие три дня, вчерашнее серое платье воняет рыбой… Остаются джинсы?
        Она натянула потертые джинсы с дыркой на колене, нашла чистую футболку, надела под нее маечку, чтобы не просвечивали соски, и осторожно взглянула в зеркало. На нее смотрела смутно знакомая девушка с растрепанными темными волосами и испуганными шоколадными глазами. Голубые джинсы туго обтягивали бедра и ноги, футболка явственно свидетельствовала об отсутствии лифчика. Полина в отчаянии закусила губу.
        Ну почему, почему тысячи девчонок ходят по летнему городу едва ли не в трусах и шлепанцах, а она, взрослая, совершеннолетняя, самостоятельная тетка не имеет права надеть джинсы?
        А вот возьмет - и пойдет в драных джинсах по улице!
        И ничего не случилось. Никто и не посмотрел в сторону развратной Полины и ее вызывающей попы. Люди спешили по домам, подростки гнали на скейтах, девушки неспешно и призывно стреляли глазами по сторонам… Впервые в жизни Полине пришло в голову: а может быть, мир вовсе не так уж пристально следит за ней, и найдется пара десятков человек, которые выглядят куда более идиотски, чем она?
        Эта мысль потрясла ее настолько, что девушка единым духом домчала на автобусе до уютного фешенебельного района, где на тенистой улочке располагался психотерапевтический кабинет доктора Приходько.
        Виктор Приходько смотрел во все глаза и никак не мог понять, что же его сегодня смущает во вчерашней пациентке. Ну, не смущает, удивляет.
        Во-первых, одежда. Вчера … Она была самой типичной из всех типичных серых мышей, во многом благодаря несуразному серому платью и нелепым теннисным туфлям. Сегодня перед ним сидела… ну, не сказать, чтобы апофеоз раскованности и естественности, но вполне нормальная, ОБЫЧНАЯ молодая женщина. Немного слишком зажатая, немного чересчур смущенная. Не знала, куда девать руки и что делать с грудью, которая, кстати, чертовски хороша - полная, округлая, соблазнительно волнующаяся и прекрасной формы - безо всякого лифчика.
        Волосы вчера были зализаны - сегодня видно, что они густые и вьющиеся, а короткая стрижка ей к лицу. Немного поработать стилисту - и она может быть даже и неотразимой, чем черт не шутит.
        Глаза - это вообще песня. Вчера напрашивалось только одно определение: коровьи. Бессмысленные, добрые, карие, серьезные, печальные… Сегодня на Виктора глядят великолепные шоколадные очи, и смятение, плещущееся на дне, только прибавляет этому взгляду чувственности. Бог ты мой, да вчера о чувственности и разговора идти не могло!
        Ресницы густые, длинные, загибающиеся вверх. Ротик… великоват, но тут, как говорится, на любителя. Личико свежее, чистое, сразу видно, что косметикой девушка никогда в жизни не пользовалась. Лишнего веса никакого, ножки стройные, прямые, джинсы в обтяжечку - да нет, сегодня перед ним прямо цветок нераспустившийся, а не вчерашняя грымза без возраста!
        Доктор был, конечно, бабником и деньги своих пациентов любил куда больше, чем самих пациентов, но помимо этого он был профессионалом. Такие резкие перемены в облике свидетельствовать могут только о двух вариантах: либо за прошедшие неполные сутки что-то в жизни девушки кардинально переменилось, либо и вчера, и сегодня перед ним сидела одна и та же девушка, закомплексованная и затюканная родней и работой, но внутренне достаточно свободная и не лишенная изюминки. И доктору предстоит выяснить, какой из вариантов верен, а если все же второй - вытянуть на свет божий эту изюминку, освободить душу Полины от оков условностей и подарить миру еще одну красавицу.
        - Ну-с, давайте-ка с самого начала. И прежде всего скажите мне, почему вы ко мне обратились, дорогая моя?
        - Вчера? Или сегодня?
        - А! Вы чувствуете разницу?
        - Разумеется. Вчера я пришла сама, сегодня меня прислали.
        - Начнем со вчерашнего дня.
        - Понимаете… Я очень устала. От себя самой. Окружающих может раздражать моя чрезмерная стеснительность, но ведь они вольны просто отвернуться, уйти домой, прогнать тебя. А ты - ты всегда здесь. И никакого отдыха.
        - Вот что: я даже не хочу знать, кто и почему вас прислал, как вы говорите, сегодня. Начнем вот откуда. Назовите мне самое счастливое воспоминание детства. Любое. Даже если считаете, что оно покажется мне идиотским. Не побоитесь?
        - Нет. Я сегодня свой план по страхам выполнила…
        Поздним вечером вымотанный до предела Виктор Приходько собственноручно довез Полину на машине до ее дома и проследил, как она бредет по дорожке к крыльцу. У двери она обернулась и помахала ему - немного робко, но вполне уверенно. Доктор удовлетворенно улыбнулся. Пошло дело! Если не будет неожиданностей, к концу недели результаты заметят все, знавшие ее раньше в качестве скучной грымзы в сером платье…
        Глава 5
        С утра Полину разбудил звонок в дверь. Спала она без задних ног, вымотанная вчерашним визитом к доктору до предела, но звонивший в дверь был настойчив.
        Полина притащилась в прихожую, отчаянно зевая и пытаясь по шире открыть глаза. На крыльце обнаружился курьер с ее работы. Он принес забытые вчера пакеты и письмо от кадровички. Полина вяло поблагодарила парня и отправилась в ванную - кормить карпа и менять фильтр на кране.
        Сидя верхом на корзине с грязным бельем, она распечатала конверт и углубилась в содержание послания. Егор тем временем гонялся за вяло убегающим в разные стороны мотылем и выглядел совершенно здоровым и бодрым.
        Четкий почерк Натальи Ивановны - чистое удовольствие для секретарей. Ни одного непонятного слова… То есть Полина не знала ЗНАЧЕНИЯ очень многих слов, но написание было идеальным.
        «…салон могу рекомендовать от всей души. Великолепный мастер, отличное обслуживание, к тому же они практикуют программу полного дня, а это существенно сэкономит Ваше время. Относительно работы можете не волноваться - я пригляжу за Евгением Владимировичем, тем более что составленные вами планы, как всегда, безупречны.
        В заключение позволю себе дать чисто женский совет: не экономьте и не раздумывайте долго. Всегда лучше сожалеть о сделанном, чем о том, что так и не решился сделать. К тому же СПА-лифтинг и пилинг восхитительны, а ароматические обертывания наводят на мысли о Рае. Вот увидите, Вы еще будете благодарить Евгения Владимировича за его блажь. С неизменным уважением к Вам - Наталья Ивановна».
        Полина перевела взгляд на карпа и подмигнула ему.
        - Ну если уж она не боится этих процедур, то и мне не стоит. Сейчас мы с тобой примем солнечную ванну, а потом я поеду в этот самый салон.
        Полина настежь распахнула окна, и солнечный свет хлынул в воду. Карп величаво выплыл из-под листьев монстеры и замер в золотом столбе света, шевеля плавниками. Полина немного полюбовалась им, а потом пошла одеваться.
        Автобус недавно ушел, и она решила не терять времени, пошла пешком. Проходя мимо зоомагазина, едва удержалась, чтобы не зайти, и в этот момент раздался печальный журчащий голос:
        - Здъявствуйте. Как дела у нашего больного?
        - Ой, Александр! Доброе утро, очень рада вас видеть. У Егора дела идут неплохо, он стал бодрее, вчера ел червяков, сегодня мотыль. Фильтр я поставила, а вот про компрессор забыла.
        - Ничего стъяшного. Ыба къюпная, спъявится сама. Если будут вопъёсы - заходите.
        - Обязательно, спасибо.
        Она почти летела по мостовой, и сердце бешено колотилось в груди. Полина Зима, Тихоня Полина, Зануда Поля разговаривала с мужчиной и ни разу не покраснела и не брякнула глупость!
        Полина лихо вскочила в автобус и помчалась навстречу неизвестности.
        Салон оказался расположен на тихой и крайне умиротворяющей улочке. Полина и не подозревала, что такие еще остались. Здесь повсюду стояли дома постройки прошлого века, и о веке сегодняшнем напоминали только яркие неоновые вывески. В частности, одна из них гласила: «РЕЛАКС-СПА. КУЛЬТ ТЕЛА».
        На пороге симпатичного викторианского дома путь слегка оробевшей, но все еще не чуявшей подвоха Полине преградило настоящее чудовище.
        У чудовища были густо накрашены глаза, лихо загнуты накладные ресницы, кокетливо подмазаны блеском пухлые губки. На первый взгляд это был маленький, тонкий, гибкий, как змея, юноша, которому (при ближайшем рассмотрении) было не меньше пятидесяти. Волосы у пожилого мальчика были острижены коротким ежиком, но на лоб спускался кокетливый завиток.
        Тело было каким-то длинным, узким в плечах и расширяющимся к бедрам. Ноги были затянуты в блестящие черные лосины с золотыми лампасами, совсем снизу сияли грубые армейские сапоги из тончайшей лайковой кожи.
        Еще на странном создании болталась и полыхала всеми оттенками радуги свободная рубаха из шифона, а в вырезе виднелась впалая безволосая грудь, украшенная несколькими золотыми цепочками с кулонами. Создание курило дамскую сигаретку и трепалось по мобильному телефону довольно приятным баритоном, из чего, опять-таки, следовало, что хотя бы отчасти создание было мужчиной.
        Полина, в жизни не общавшаяся с представителями сексуальных меньшинств, слегка запаниковала. С одной стороны, следуя логике, представители не могут… представлять опасность для женщин. С другой - кто их знает. Полина робко тронула создание за плечо и пискнула:
        - Вы позволите?..
        Она даже не предполагала, что эффект может быть столь сногсшибательным. Создание взвилось в воздух с громким и явно женским визгом, а потом сердито уставилось на Полину. Та окончательно перепугалась.
        - Ох, простите меня, ради бога. Я не думала…
        - А напра-асно! Головки - даже такие хорошенькие - даются барышням именно для этого, а потом уж для всего остального!
        Полина окаменела, превратившись в статую. Что он… она… ОНО сказало?! Хорошенькая - что? У кого? Чья?
        
        - Это вы мне?..
        - А здесь еще кто-то есть? Вам, вам, не вздумайте оглядываться. Темноволосым красоткам не идет выражение идиотизма на лице. Это - удел блондинок.
        Полина окаменела вторично. Красотка…
        Впрочем, чего удивляться, ведь это говорит гей.
        - Девушка! Женщина! Алло! Я к вам обращаюсь!
        - А?
        - Говорю, может, зайдете? Я ваш должник, вы меня избавили от крайне нудного собеседника, от которого я никак не мог отделаться.
        - То есть… как это?
        - Путем напугивания меня до полусмерти. Непроизвольное сокращение мышц привело к уронению телефона на землю, а судорожные подергивания ноги - к дальнейшему его толканию в канализацию.
        - Ох, я заплачу вам…
        - Не стоит ничего, это был подарочек.
        - Тем более…
        - И тем не менее. Ну что, зайдете?
        - А вы… кто?
        Создание выпрямилось, немедленно приобретя телосложение балетного танцора, и неожиданно звонко щелкнуло каблуками.
        - Позвольте представиться: Саша Зайчик, или просто Зайчик. Стилист, визажист, конформист, артист, эксгибиционист, натуралист, косящий под гея, и хозяин данного заведения. Прошу! Кстати, Зайчик - это фамилия.
        Саша Зайчик оказался форменной прелестью. То есть, будь он женщиной, его бы только так и звали - моя Прелесть. Был он подвижен, как ртуть, нахален, как москит, грубоват и остер на язык, но бесконечно обаятелен. Полину смущали только лосины, но в конце концов и это стало неважно. Девушку взяли в кольцо сразу несколько очаровательных фей несомненно женского пола, и Зайчик стал между ними метаться, выкрикивая непонятное:
        - Так, совершенно запущена голова. Полагаю, маски шесть и семнадцать, потом пар, потом обернуть в водоросли…Ира, пиши! Теперь ноготки. Посмотрите на мои. Знаете, что это? Волшебное средство. Я перепробовал все, включая природные рецепты, - ничего не помогало. Приходилось спать в перчатках, честное слово. Ира, записывай: тепловой удар, потом лимонная ванночка, скраб, пилинг и перчатки с ароматическими маслами. Депиляцию горячим воском будем делать?
        - Депиляция горячим воском! Это же… горячо!
        - Неофитка! Все ясно.
        После этого последовал вдохновенный рассказ о преимуществах данного вида избавления от нежелательных волос, и Полина сгорела от стыда окончательно.
        Бесстыжий Зайчик вертел своих девочек, как хотел, задирал на них халаты и показывал пылающей Полине абсолютно ВСЕ места, подлежащие депиляции.
        В результате Полина настолько утратила бдительность, что позволила увести себя в отдельный кабинет, где и была ласково раздета, уложена на кушетку и протерта спиртовыми салфетками. Безумный Зайчик метался вокруг и нагло рассматривал деморализованную и обессиленную жертву.
        - Во-первых, у вас с этим проблем нет. Даже странно, вы черненькая, а ноги не волосатые. Оля, проверь зону бикини… Да что ж вы так трясетесь, голубушка?! Ведь вас же не невинности лишают, а лишней растительности. Или вы хотите интимную стрижку? Люба, принеси каталог…
        Когда до Полины дошло, КАКАЯ часть тела фигурирует на всех страницах этого каталога, она едва не сверзилась с кушетки. Зайчик и глазом не повел.
        - …Бывают тяжелые случаи, когда даме приходится брить ноги через день. Некоторым дамам - даже и каждый день.
        - Перестаньте издеваться! Бреются мужчины.
        - О, я смотрю, детка, тебе предстоит еще очень многое узнать об окружающем мире.
        - Это что же, я должна поверить, что женщина берет мужскую электробритву и…
        - Нет, электробритва здесь не подходит. Женщина берет обычный станок. Знаешь, сейчас начали выпускать специальные, дамские, с несколькими лезвиями. Ох, это неважно, тебе я этого не советую, душечка.
        - Да я и не собиралась… А почему не советуете?
        - Потому что у тебя и так почти все хорошо. А от бритья волосы только сильнее растут. Так вот. Во-вторых, метод горячей депиляции наиболее приемлем, ибо почти безболезненно и очень быстро избавляет от этой маленькой кудрявой неприятности. Горячий воск расширяет поры, так что, сама понимаешь…
        - Насколько же он все же горяч…
        - На первый раз? Сильно. Обман чувств. На самом деле терпимо. Начнем с задней поверхности.
        Полину резко перевернули на живот и велели расслабиться. От ужаса она даже честно попыталась сделать это, но в этот момент…
        Такое ощущение, что ноги окатили кипятком! Полина заорала и рванулась было со стола, но крепкая Люба привычным движением перехватила нервную пациентку.
        - Ничего страшного, это от неожиданности. Температура воска всего градусов пятьдесят.
        Оглушенная этим сообщением, Полина покорно прилегла обратно. На ошпаренные места прилепили полоски материи, после чего включили приятный прохладный фен. Несчастная девушка почти расслабилась, во всяком случае поняла, что ожог явно не сильный, потому что уже не болит, и тут…
        И тут отвратительная девица с бодрым возгласом «Ну, секундное дело!» рванула полоски ткани с ног своей жертвы.
        Слезы градом брызнули из глаз Полины, она взвыла и снова рванула со стола, однако на этот раз ее перехватил сам Зайчик.
        - Уже все, деточка, перестаньте орать и прислушайтесь к ощущениям. Больно только одну секундочку, не больше.
        - Секундочку? Да с меня кожу заживо содрали!
        - Я ж говорю, обман чувств. Зато теперь ножки будут гладкие и нежные, как у ребенка…
        - Я больше не дамся! Я ухожу!
        - Нет уж. Я же отвечаю за качество работы! Что будет, если моя клиентка явится в свет с одной гладкой ногой? Позор Саше Зайчику, скажут эти богатеи. Кстати, а почему я тебя раньше не видел, сестренка? Судя по карточке, ты непростая штучка.
        В этот момент Полина случайно взглянула в глаза Зайчику и похолодела. Никакой он не гей, молнией пронеслось в голове. Мужик он самый настоящий, да еще и неглупый.
        В этот момент мускулистая Люба вновь клятвенно заверила, что теперь-то уж точно больно не будет - и рванула.
        Все познается в сравнении. Полина позволила себе только громкий вопль, но со стола уже не спрыгивала. И очень зря, потому что злые девушки и демон Зайчик, усыпив ее бдительность, перешли к области бикини.
        Этот процесс подозрительно напоминал изнасилование - или то, что Полина понимала под этим словом. Надо отдать Зайчику должное, он ей в трусы не лез, ушел за ширму и вещал оттуда.
        - …заметь, все продумано. Ошарашили - усыпили бдительность - и вот позади и самое страшное.
        - Я вас ненавижу…
        - Ты скажешь мне спасибо.
        - Я вас ненавижу. Я куплю ружье и убью вас. Как только получу возможность передвигаться. Господи, да что ж со мной творится! Зачем я согласилась…
        - Так, закончили стонать! Ира, пиши: педикюр.
        - Мне не нужен педикюр.
        - Педикюр нужен всем.
        - Я не крашу ногти на ногах. И на руках тоже.
        - Ц-ц-ц, неправильное время! Не красиЛА.
        - Я не хочу!
        - Вперед! Педикюр - это не только красить ногти. Слушай, кого ты убила и ограбила? Ты же явно из тундры, где медведи…
        - Я попросила бы…
        - Шутка, шутка это! Вперед! Нет, без штанов не надо. В рабочее время я, конечно, гей, но инстинкты не перешибешь, а у тебя такая по…
        - Зайчик!!!
        - …ходка! Ты очень интересно ходишь. Когда я был маленьким, мне закапали в глаза атропин. Вот я тогда так же ходил. За мной.
        И Зайчик помчался по коридорам, заполненным самыми загадочными личностями. Полина еле поспевала за ним, на ходу дивясь, как быстро они с визажистом перешли на «ты», и, кстати, она его совершенно не стеснялась! Конечно, вопрос внезапности, но…
        Зайчик не обращал на здешние ужасы никакого внимания, небрежно здоровался, расспрашивал о семье, хотя лица тех, с кем он разговаривал, были закрыты марлевыми повязками, свободными оставались только глаза и рот. Лица же других покрывал толстый слой самой настоящей грязи. Некоторые приветствовали его прямо из кабинетов, ибо лежали на кушетках, обмотанные полиэтиленовой пленкой и опять же обмазанные какой-то дрянью. С точки зрения Полины, отличить их друг от друга было совершенно невозможно, но Зайчик, кажется, ни разу не ошибся.
        На той же бешеной скорости они влетели в большой светлый кабинет, где ворковали, журчали, хихикали и трещали около десятка молодых и пожилых женщин в белых купальных халатах. Ноги и руки их покоились на специальных подставках и столиках, а молоденькие симпатичные девушки непринужденно подрезали и красили чужие ногти, ковырялись в чужих ногах пинцетами, терли чужие пятки пемзой - и при этом так же жизнерадостно журчали, ворковали и хихикали.
        Полина была переодета в халат, усажена в свободное кресло, и сама Ира, отложив блокнот, принялась колдовать над руками и ногами Полины. Впрочем, эта процедура, надо отдать ей должное, оказалась весьма приятной, так что девушка даже чуточку расслабилась.
        Оказалось, рано, потому что потом наступил черед обертываний и СПА-процедур.
        Полина уже почти смело шагнула в очередную дверь - и замерла.
        Огромный зал, раздробившийся в сияющих зеркалах. Кресла. Цветы. Запах клубники и ландышей. Девушки в белых платьицах, все как одна похожие на фей.
        Зайчик довольно бесцеремонно подтолкнул ее в спину.
        - Не робей. Можешь пока выбирать любую из них.
        Полина ошеломленно показала на проходившую мимо девушку-китаянку. Зайчик одобрительно кивнул.
        - Хороший выбор. Чанта Слим с Таиланда. Профессиональных массажистов из них готовят с трех лет. Итак, Чани, начни с парной, потом Душ Восьмидесяти Лепестков, потом массаж, потом растительный пилинг, аромапилинг, дерматоаэрация, массаж на камнях, сауна, массаж волос, мгновенное восстановление, общий массаж, контрастный бассейн, кислородный коктейль и релаксация на крыше. Потом гидроколонотерапия, и в шесть она должна прибыть ко мне в кресло. Целую всех. Работать, девочки!
        В течение следующих нескольких часов Полина убедилась в том, что красавица - это не просто дар природы, это тяжелейший повседневный труд. Быть красавицей трудно, страшно, неприлично, опасно, утомительно, жарко, невыносимо, интересно, иногда неплохо, изредка просто обалденно… И как у хрупких - в большинстве своем - девушек хватает на все это сил и времени?
        Чанта хлопнула в ладоши - и Полину раздели догола. Потом затолкали в сауну, потом разложили на столе и ходили по ней ногами. Потом окунали по очереди то в холодную, то в горячую воду, потом опять ходили по ней ногами, потом обмазали вонючей черно-зеленой грязью и обмотали полиэтиленом, потом смыли грязь при помощи сухих стеблей травы и обмазали душистым маслом, потом снова засунули в парную, где поверх масла натерли ее медом и солью, потом отмыли от всего этого в контрастном душе, быстро и ловко завернули в простыню, пропитанную еще каким-то душистым составом, и выгнали на крышу здания, где усадили в кресло, немедленно принявшее форму ее тела, и велели ни о чем не думать. Это далось легче всего, потому что после всего пережитого в голове было пусто и звонко. Полина как-то странно ощущала свое тело, то ли плывя в невесомости, то ли засыпая на ходу.
        Чанта неслышно возникла рядом с Полиной, села у ее ног. Она принесла с собой маленькую жаровню, на которой лежали серые продолговатые камешки. Прежде, чем девушка поняла, что к чему, китаянка ловко вставила эти камешки ей между пальцев ног и стала массировать ее ступни. Ощущения были волнующие и неожиданно приятные, хотя камни были весьма горячи.
        Еще через несколько минут перед Полиной оказался маленький столик, уставленный тарелками, тарелочками, мисочками и блюдечками. Некоторые были накрыты крышками, и от них поднимался пар. Вкус большинства блюд Полина назвала бы специфическим, но в животе урчать перестало, а потом и дремота навалилась, но тут Ира и Чанта разбудили ее и препроводили обратно в салон, в совсем специальный кабинет, а там с Полиной делали такое, о чем она не расскажет никогда и никому, хоть бы и под пыткой. Достаточно сказать, что даже от растительного обеда не осталось ни малейшего воспоминания, а одним из главных предметов интерьера кабинета являлся унитаз…
        В конце концов измученную и в то же время отдохнувшую Полину вернули на нижний этаж, церемонно ей поклонились и исчезли. Наступало Время Великого Зайчика. Здесь, в парикмахерском салоне девушку снова ждал сюрприз. Зеркала висели только при входе, перед креслами их не было.
        - Это чтобы клиентка не мешала мастеру творить спокойно. Леди, а вам уже говорили, что вы прелестны?
        - Н-нет вроде…
        - Мужики - грубые животные. А женщины - завистливые змеи. Истинно говорю вам: слушайте Зайчика, ибо Зайчик понимает толк в красоте. Итак: ты прелестна. Хотя и несколько запущена.
        - Но я…
        - Садись. Думай о хорошем и о лучшем. Можешь дремать, можешь медитировать, можешь петь песни и декламировать стихи - лишь бы тебе было хорошо. Не думай только об одном, о своей прелестной головке. О ней подумаю я. А хочешь, сказку тебе расскажу. Жил-был на берегу теплого синего моря мальчик …
        Голос Зайчика становился все глуше, дальше, неразборчивее. Голове было легко, и по позвоночнику бегала приятная щекотка. Хорошие руки у него, успела подумать Полина, прежде чем провалиться в приятную и невесомую дымку дремоты…
        - Ох… Я заснула, прости меня…
        - Не извиняйтесь, богиня. Это комплимент мне. Значит, мои руки не несли отрицательной энергии. Впрочем, это и так видно. Вуаля, богиня.
        Она подошла к зеркалу - впервые за весь сегодняшний день.
        Это был высший пилотаж.
        Ничего, ровным счетом ничего не изменилось в ней самой и у нее на голове. На первый взгляд.
        Просто теперь ее головку украшали те самые тугие и блестящие колечки, о которых она так долго мечтала. А из-под неровной челки взволнованно сверкали шоколадные глаза. И светилась изнутри чисто вымытая, перламутровая кожа.
        Полина отступила на шаг и схватилась за плечо Зайчика, чтобы не упасть. Плечо пожилого мальчика оказалось на удивление сильным и мускулистым.
        - Лучшая награда мастеру - когда клиент теряет сознание от своей красоты. Леди, придя ко мне, вы были прелестны. Теперь вы - несравненны!
        Полина приехала домой на такси и первым делом прошла в ванную. Егор лениво шевельнулся под листьями, потом все же выплыл ей навстречу. Полина уже смело протянула руку и бережно коснулась изящным гладким пальчиком серебряных чешуек.
        - Егор… а я сегодня познакомилась с удивительным человеком. Он волшебник, а ты… ты, наверное, Рыбка-Золотые Перышки! Ты исполняешь сокровенные желания. Может, ты и говорить умеешь?
        Карп молчал, но в золотистых глазах играла снисходительная усмешка.
        Глава 6
        Среда была посвящена тряпкам - и Егору. Или, пожалуй, Егору, а заодно и тряпкам.
        Пожалуй, утренний ритуал у них уже сложился. С самого утра Полина включала воду и садилась на край ванны, поговорить с красивой серебристой рыбой. Карп совершенно очевидно реагировал на ее появление: величаво выплывал из-под листьев и поднимался к самой поверхности. Девушка опускала руку с ломтиком подсушенного хлеба в воду, и Егор немедленно принимался тыкаться ей в запястье носом, отщипывая крошечные кусочки от медленно размокающего угощения.
        Потом девушка выключала воду и принималась за лечение. Александр посоветовал действительно отличные лекарства - их было достаточно добавить в определенной пропорции в воду. Потом Полина скидывала ночнушку и лезла в душ. Непосредственно в среду она испробовала контрастный душ и нашла его весьма радикальным средством от сонливости и опухших глаз.
        Итак, все эти формальности были соблюдены, включая прощальный виноватый взгляд в сторону корзины с грязным бельем. Серое платьице и офисный костюмчик продолжали покоиться на ее дне, и Полина подозревала, что еще пару дней - и с ними придется попрощаться навеки. Честно говоря, ее это нисколько не расстраивало, хотя еще на прошлой неделе могло привести в настоящую панику.
        Сегодня ей предстояло отправиться за новыми нарядами, и девушка испытала неожиданный подъем духа. Она еще ни разу в жизни не была в бутике и уж точно никогда не покупала себе вечерние платья…
        Верхом нарядности для Полины были в жизни - по мере взросления - белое шифоновое платьице в бледно-голубую клетку, доставшееся от бабушки, затем вельветовые брючки, которые не разрешалось подрезать (могут пригодиться кому-нибудь, у кого ребенок нормальный, не коротышка) и выпускной костюм, состоявший из серой - проклятый цвет! - прямой юбки ниже колен, белой блузки с кружевным жабо и черного кардигана с меховой, почему-то, опушкой на рукавах. Сам по себе костюмчик был даже вполне ничего, только с одной поправкой: если одноклассницы Полины на вечере напоминали либо распустившиеся цветы, либо, в худшем случае, второсортным певичек из ночного клуба, то Полина являла миру идеальный образ учительницы начальных классов в школе для детей с девиантным поведением. Ничего лишнего, яркого, способного возбудить нездоровые эмоции. Да, и мокасины без каблука.
        Полина вспомнила про костюмчик, а потом про то платье, в котором Галя на прошлой неделе читала прогноз погоды. Или это было не платье… Нет, ну не может же быть, чтобы на телевидении пропустили выход ведущей в одном исподнем! Во всяком случае, то платье заканчивалось приблизительно на одном уровне с трусиками, а сверху младшую сестру от полной обнаженки спасало только наличие ослепительно алого лифчика с цветами и стразами.
        Интересно, а Полине такой фасончик пошел бы?
        Она, повинуясь внезапному порыву, бросила на постель джинсы и свежую футболку и подошла к зеркалу в одной маечке.
        После вчерашних фокусов в салоне у Зайчика, Полина уже не так стеснялась смотреть на собственное полуголое отражение, и потому с интересом и удивлением уставилась на неизвестное создание, отразившееся в зеркальной глади.
        Темные короткие локоны в художественном беспорядке обрамляли нежный овал лица. Щеки горели румянцем - не пунцовыми пятнами, а ровным розовым пламенем, вырывающимся, казалось, из-под полупрозрачного перламутра кожи. Темные глаза блестели, полуоткрытые губы подозрительно напоминали цветом кораллы из тайных сокровищниц рыбьего царя Александра…
        У нее обнаружилась стройная точеная шея, красивой формы плечи и руки, а также грудь, от которой неожиданно не хотелось отводить глаз. Полина машинально натянула маечку вокруг талии и выяснила, что и талия хороша, тонкая, живот не торчит, а бедра… Что ж, на ее собственный взгляд, широковаты, но тут уж макияжем не обойтись. Наверное, надо начать кататься на велосипеде.
        Ноги, с которыми она мысленно попрощалась после вчерашней депиляции, порадовали не только формой и длиной, но и неожиданно здоровым цветом. Раньше они казались Полине какими-то… синюшными, что ли? Вероятно, горячий воск что-то проделал с кровеносными сосудами, но сегодня ей совершенно не хотелось скрыть свои ножки под плотными колготками.
        Она прижала ладони к щекам и засмеялась. Потом спохватилась и начала прилежно выполнять специальные упражнения, заданные доктором Приходько, одновременно одеваясь и собирая сумку.
        Попрощавшись с Егором и пообещав прийти пораньше, она легко сбежала с крыльца, мимоходом подивившись тому, как уверенно и раскованно она двигается. Положительно, что-то произошло за эти два дня! И иначе, чем чудом, это не назовешь. Рассуждая логически, никто не может кардинально измениться за такой короткий период времени, а она чувствует себя совсем другим человеком. Несомненно, чудо!
        Адрес бутика «Мое Удовольствие» Полина тоже почерпнула из письма кадровички, сама она никогда в таких заведениях не бывала. Уже в самом магазине запоздалая мысль метнулась испуганной рыбкой: вот сейчас эти разряженные и надушенные девицы посмотрят на нее презрительным и надменным взором, станут цедить сквозь зубы нечто невнятное, она смешается, опять начнет путать слова, побагровеет и…
        К ней бросились сразу три нимфы, и на лицах их цвела такая нежная любовь, такая искренняя и такая бурная радость от встречи с Полиной, словно они были ее родными сестрами, в раннем детстве разлученными с ней злым роком. Восклицательные знаки горохом сыпались из хорошеньких ротиков, трещавших наперебой:
        
        - Здравствуйте! Пожалуйста, проходите и располагайтесь!
        - Доброе утро! Как хорошо, что вы зашли к нам!
        - Вы уже завтракали?! Чашечку кофе или чая не хотите?!
        - Вы отлично выглядите! Уже знаете, зачем именно зашли?!
        Полина улыбалась, кивала в разные стороны, а три нимфы провели ее вглубь магазина, совершенно не похожего на магазин, и усадили в удобное и мягкое кресло. Из воздуха возникли яркие каталоги, благоухающая чашечка кофе, а следом за всем этим и элегантно одетая, невысокая и черноглазая женщина постарше, в которой за милю можно было угадать хозяйку салона. Страхи Полины, было, вернулись, но женщина мило улыбнулась и присела на соседнее кресло.
        - Я ужасно рада видеть новую посетительницу нашего бутика. Надеюсь, вам у нас понравится, и мы станем настоящими друзьями. Как мне к Вам обращаться?
        - Полина. Лучше просто Поля.
        - Я тоже не люблю официоз. Мы все так устаем от него в обычной жизни - нужно же место, где можно расслабиться и поболтать между нами, девочками? Меня зовут Настя. Итак, Полина?
        И удивительная женщина неожиданно подмигнула Полине, как старинной подружке.
        Лед растаял, и девушка доверчиво посмотрела на черноглазую Настю.
        - Знаете… Передо мной стоит почти немыслимая задача. Мне надо полностью изменить свой гардероб. Совсем. Начисто.
        - Понятно. Перемены в жизни?
        - Думаю… да!
        - Это же замечательно! Девоски - четырнадцать, «три це», восемнадцать, тридцать пять с половиной, пастель, муар нюи, нулевой цикл! Думаю, Джемайма… Да, Джемайма!
        Ошеломленная Моника не поняла ни слова. Черная магия, вероятно. Или шпионское гнездо. Но здесь совсем не страшно, и Настя эта симпатичная, а девочки не противные и не смеются за ее спиной, в зеркало видно. Вот только… кто такая Джемайма?
        Настя кашлянула.
        - Полина - вы позволите так вас называть? Вы напоминаете мне о моем любимом Париже, - давайте определимся для начала, что вы подразумеваете под словом «полностью»?
        - Начиная с тру… белья!
        - Отлично! на какую сумму мы рассчитываем ограбить ваш банк сегодня?
        Вот это класс! Это вам не какое-нибудь пошлое «Девушка, а вы уверены, что вам это по карману?» Полина абсолютно естественным небрежным жестом выложила платиновую карточку на полированный столик, и Настя не притронулась к ней даже пальцем, только понимающе кивнула.
        - Отлично! Люблю стратегический простор. Устраивайтесь поудобнее и не бойтесь критиковать модели - людей с одинаковым вкусом и стилем на земле нет.
        - Настя… Я хотела бы попросить… Помогите мне. Приблизительно, хотя бы…
        - Ни слова! Я горда вашим доверием. Начнем вечеринку. Девочки - алле!
        И «вечеринка» задалась! Под задорную музыку три нимфы по очереди вылетали на подиум, с нечеловеческой скоростью меняя наряды, и Полина узнала, что дырки на джинсах можно декорировать золотыми шнурками, а стразы и перья отлично смотрятся на кожаной курточке. Что топы бывают всех цветов радуги, а футболки в сочетании с шелком превращаются в вечерние платья для коктейля.
        Что армейские ботинки запросто шьются из джинсовой ткани, а потом расшиваются бисером…
        На третьей чашке кофе музыка переменилась, зазвучали переливы парижского аккордеона, и божественный Воробушек хрипло и страстно запел гимн древнему и юному городу поэтов, гаменов и красавиц. И под звуки этого сорванного, прокуренного, прекрасного голоса маленькой великой певички на подиум вышла… Полина!
        Нет, вот уж это точно была Полина! Ямочки на щеках, лукавая улыбка - и угловатая грация эльфа-подростка. Такие женщины всем тряпкам на свете предпочитают лишь аромат «Шанель номер пять» да нитку жемчуга…
        Настя мурлыкнула откуда-то сбоку:
        - Это наша Джемайма. Она из Саванны. В южных штатах жило много французов. Вижу, вам нравится?
        - Нравится? Это же волшебство! Она… нет, это неправда. Она гораздо больше похожа на меня, чем я сама…
        - О нет! Вы себя недооцениваете. Любая манекенщица - ХОРОШАЯ манекенщица - это всего лишь пустой сосуд. Простой, изящный, но - пустой. Вдохновение дали мне вы, я начала фантазировать, а Джемайма только внимательно смотрела мне в глаза. Она хорошо чувствует стиль. Редкое качество. С одного взгляда распознать в вас скрытую до поры чувственность и страсть, дымку порока в сочетании с детской невинностью, смертоносный шарм Лилит - и неловкость дебютантки школьного бала… Полина, вы моя удача. Хорошо, когда день начинается с удачи. Теперь, если вас все устраивает, пойдемте смотреть обувь. Туфли - вещь куда более интимная, чем, пардон, трусики!
        Выяснилось, что на каблуках ходить не страшно, удобно и приятно. Просто раньше ей попадались какие-то неправильные каблуки. Полина азартно топала обутой ножкой в ковер и с изумлением рассматривала тонкую щиколотку незнакомки в зеркале. Улыбчивая Нина стремительно присела на корточки - и тончайшая золотая цепочка с крошечным бриллиантовым шариком засверкала на ноге той, кого в прошлой жизни, кажется, звали Полиной…
        Уже на выходе, расцеловавшись с Настей и девочками, Полина ахнула:
        - Я совершенно забыла! Мне же нужны были деловые костюмы, парочка!
        - О, это уж проще чечевичной похлебки. Вы позволите, чтобы это осталось сюрпризом? Даша, ты помнишь клип про совращение «белого воротничка»? Добавь несколько блузок - и оба оттенка, разумеется.
        Полина зажмурилась и раскинула руки в стороны.
        - Я такая счастливая, что сейчас, кажется, полечу над такси. Спасибо вам! Вы меня проводили в сказку. Я никогда вас не забуду. И ваших фей-помощниц.
        - Звучит грустно, Полина. Так, словно мы больше не увидимся, а это не так. Учтите, у нас скоро открывается еще один салон…
        - Какой же?
        Темноволосая волшебница лукаво улыбнулась, сверкнула черными глазами.
        - Всему свое время, Золушка! Будет и бал, и разбитое сердце, и карета, и серебряные туфельки, стертые до подошвы - будет и повод заглянуть в мой новый салон. Я загадала: если станете первой посетительницей, будет мне удача, а вам счастье. До встречи?
        - Ну… до встречи!
        Таксист помог донести пакеты до двери, и Полина залилась румянцем, неловко протянув ему деньги. Усатый черноглазый крепыш средних лет подмигнул ей и покачал головой.
        - Много, сестренка. Без привычки еще, верно? Это к лучшему. Иной раз улыбка и доброе слово куда дороже чаевых, а вот об этом богачи понятия не имеют. Давай половину - и будь здорова.
        Высунулся из окна и прокричал, взмахнув рукой:
        - Ты очень красивая!
        Полина прижала ладони к горящим щекам и рассмеялась. Чудно! Одни сказки вокруг. Говорящие рыбы, добрые колдуньи, наряды из орешков, вот только принца не хватает.
        При мысли о принце она смутилась отчего-то, подхватила пакеты и торопливо затащила их внутрь дома.
        Егор обновки одобрил. Плавал, шевелил губами, смотрел то одним глазом, то другим, шлепал хвостом и даже проделал круг почета по ванне на большой скорости. Бок у него почти зажил, и Полина вдруг с острой грустью подумала, что скоро придется выпустить карпа на волю, это хорошо - но она даже боится представить, как выглядит ее пустая ванна!
        Дурочка ты, дурочка! Привязалась к рыбе, словно к человеку. Бедная, одинокая, никому не нужная Полина!
        Нельзя сказать, что она скупила весь бутик, нет. Однако вещей набралось достаточно, чтобы занять все полки и свободные вешалки. Из легкомысленного Полине особенно приглянулось удивительное льняное платье сине-зеленого цвета. Яркие краски напоминали о перьях павлина, покрой у платья был свободный и очень девушке шел. Она покрутилась перед зеркалом - и решила поносить его до вечера.
        Все равно в офис в нем нельзя, можно только на побережье какое-нибудь, где песок и волны, где сосны у самого прибоя впились в прозрачное небо и держат его, чтобы не улетело…
        А по белому ослепительному песку идет, утопая босыми ногами в россыпях микроскопических бриллиантов, Полина Зима в изумрудно-аквамариновом платье, и ветер все силится унести эту большую красивую бабочку, и летит яркий подол по ветру, а навстречу Полине бежит по полосе прибоя темноволосый принц…
        С лицом Евгения Ларина.
        Ага, и фигурой Брэда Питта. И обаянием Шона Коннери. И самое главное - с горячим желанием заключить тебя в объятия, глупая ты курица. И жить с тобой долго и счастливо - щас, разбежалась! Иди, копай червей. Егор хочет есть!
        Она накопала целую банку и разогнулась, чтобы передохнуть. Стояла и смотрела куда-то в пустоту, когда совсем рядом прозвучал странно знакомый голос, произнесший непонятные слова:
        - Ллеу а те, Латтрайн ат Ллоханнарр!
        Полина резко повернулась и увидела возле изгороди Александра. Меланхоличный мужчина возвышался над кустами на добрых два фута, и в голубых очах явно отражалось восхищение.
        - Александр! Вы меня напугали. Что это вы сказали? Чары напустили?
        - «Ядуйся, Хозяйка Луга и Озея.» Это дъевнее пъиветствие для фэи.
        Александр гордо выпрямился, отчего живая изгородь показалась совсем уж низеньким бордюром.
        - Слушайте, я пъишел к вам. Хочу посмотъеть на кайпа. Пустите?
        - Ох, конечно! Я очень яда… то есть рада! Заходите!
        В этот же день, только чуть раньше, Евгений Ларин томился на совещании совета директоров.
        Третий день без Полины оказался труднее двух предыдущих, и путем нехитрых логических построений Женя сообразил, что до окончания срока их разлуки, инициированной им самим, он может и не дотянуть. Мало того, что он не знает, как влезать в компьютер Полины; мало и того, что из кабинета пришлось временно переехать, потому что никакие чистящие средства не в силах забить этот запах. Женя вдруг как-то отчетливо понял, что скучает без своего «говорящего костыля».
        Окончательно это подтвердилось вчера, когда он зашел развеяться в любимый отдел по связям с общественностью. Девчонки щебетали, кофе благоухал, нормальные, маленькие, симпатичные рыбки плавали в аккуратном аквариуме. Казалось бы - сиди, отдыхай душой.
        И тут кто-то из красавиц выпалил:
        - Ну что, в понедельник ожидается потеха? Красотка Полина войдет в офис - все офигеют…
        И тут Ларин взбеленился. Волна холодной, белоснежной ярости на мгновение затопила окружающий мир, обожгла леденящим ощущением бездны, и вынырнул из нее совсем другой Евгений. Воин.
        Очень тихим, почти нежным голосом он поинтересовался:
        - Лу, детка, сколько тебе лет?
        - Ой, ну Жень, как будто ты не знаешь…
        - СКОЛЬКО ТЕБЕ ЛЕТ?
        - Двадцать…
        - Так. Понятно. Ты ведь менеджер по организации ученых советов, не так ли?
        - Д-да, но…
        - И ты закончила университет?
        - Н-нет…
        - Колледж?
        - Н-нет, но…
        - Школу?
        - Да! В Калуге.
        - Прелестно. И чему был посвящен последний ученый совет, который ты организовывала?
        Смешки потихоньку стихали. Такого Ларина здесь никто не видел, да и непонятно было, к чему он клонит. Кто-то из сердобольных подруг шипел из заднего ряда подсказку несчастной…
        Хорошенькая, словно куколка, девушка набрала воздуха и выпалила:
        - Вроде, типа, «Проблемы мелирования и рации в бассейне у Волги»!
        Наступила пауза, заполненная сдавленным бульканьем и хрюканьем тех, кому были знакомы слово «мелиорация», да и название одной из величайших рек. После чего Ларин сказал мертвым от ярости голосом:
        - Боюсь, что в понедельник тебе офигевать не придется. Ты уволена с завтрашнего дня. На всякий случай, специально для тебя: завтра - четверг.
        - Женя, миленький…
        - «Миленький» тоже с завтрашнего дня. Да, девушки, всех касается. Неформальные отношения - после увольнения. Хотите по собственному, хотите - я уволю лично.
        - Женя… Евгений Владимирович…
        - Да, Нина?
        - Это из-за Полины? Но ведь вы и сами…
        - Я тоже идиот, но тут немного другое. Во-первых, я не могу уволить сам себя. Во-вторых, я хотя бы вижусь с Полиной каждый день, вы же над ней издеваетесь абсолютно просто так, хотя она вам ничего не сделала… Да вы все ей в подметки не годитесь, ясно?! Она профессионал, умница, порядочный, добрый человек! А вы? Украшение банкета! Извольте знать свое место, барышни. С сегодняшнего дня: услышу, что кто-то из сотрудников перемывает кости другому сотруднику, да еще в его отсутствие - пеняйте на себя. Уволю в момент. И не сметь говорить мне о профсоюзе!!!
        И вышел, хлопнув дверью.
        Прадед, вероятно, был страшно удивлен, взирая на правнучка с небесной высоты.
        Настроение испортилось окончательно, тогда Женю осенило. Он поедет в гости к Полине, посмотрит, как она живет, а заодно и проверит, как выполняется его задание. То есть, скорее всего, оно вообще не выполняется, так зачем время терять? Пусть возвращается уже на работу, у него все из рук падает!
        Накрутив себя до предела, Евгений Ларин железным голосом сообщил всем, что у него деловая встреча («Но в плане Полины нет никаких деловых встреч, Евгений Владимирович…» - «А это неожиданная деловая встреча, форс-мажорная, так сказать, деловая встреча, глубоко интимная, черт возьми, деловая встреча!..»), сел в свой «мэрс» с открытым верхом и укатил к Полине.
        Глава 7
        По дороге Евгений купил букет цветов, постоял над пирамидой коробок с шоколадными конфетами, но не решился на такой интимный (по меркам Полины, естественно) подарок и продолжил свой путь.
        Адрес ее он знал, выяснил давно, еще когда узнавал сведения о семье. Пригород, довольно милое местечко. Наверное…
        У аккуратного маленького домика «мэрс» затормозил без излюбленного Женей визга тормозов, эффектных разворотов на месте и прочих примочек. Человек, хорошо знавший Ларина, отметил бы, что наследник и правнук Старого Змея ведет себя несколько скованно и как-то… испуганно, что ли?
        Он походил возле машины, закурил сигарету, тут же затушил ее, выбросил, посмотрелся в зеркало, потом двинулся по дорожке к дому, на середине остановился, хлопнул себя по лбу, вернулся, забрал букет с заднего сиденья… Куда девался сверкающий «золотой мальчик» Ларин! На крыльцо дома всходил робкий подросток, впервые идущий с цветами в гости к девочке, которую до сего дня исключительно дергал за косички и дразнил обидными прозвищами.
        Женя в последний раз оглядел доступные обзору области себя и позвонил в дверь одеревеневшим пальцем.
        Александр изумительно вписался в интерьер ванной. Полина не испытывала ни малейшего смущения, хотя на батарее - о, ужас! - висели выстиранные трусики, а вывернутая наизнанку ночнушка грозила свалиться рыбьему царю на голову с вешалки.
        Специалист немедленно кинулся к псевдоаквариуму, упал на колени и загулил не хуже весеннего сизаря, ухаживающего за неприступной подружкой. Егор при этом недоверчиво, но довольно спокойно кружил по ванне.
        - Ну-ка, кто тут у нас такой пъекъясный… Какой мы къясивый и мощный… Нам годика тъи, не меньше… В пъекъясной фойме… А как наши чешуйки? Вот какие у нас чешуйки, совсем новенькие у нас чешуйки… Тесно нам, да? Тесно в ванне нам, пъятивная хозяйка, тесную какую ванну нам дала!.. ПОЛИНА!
        Полина откликнулась из кухни:
        - Да, Александр?
        - Я хотел сказать, вы отлично спъявились! Он в пъекъясной фойме. Еще неделька - и можно выпускать. Вейнее, нужно! Он окъеп и ему тесно… Я откъёю, не беспокойтесь.
        Иногда стечение мелких и никак между собой не связанных обстоятельств способно изменить ход истории - это давно подмечено специалистами.
        Если бы Александр в это утро не закрыл свои аквариумы на профилактику…
        Если бы Полина сама открыла дверь…
        Если бы Евгений не поторопился бы с выводами…
        Если бы Александр почаще возвращался из своего рыбьего царства в мир людей…
        Если бы Полина не нашла в шкафу окаменевший кекс с изюмом…
        Перед окаменевшим Евгением на пороге дома Полины Зимы высился огромный человек. Длинные костлявые руки сделали бы честь Фредди Крюгеру. Зловещий шрам придавал неприятному лошадиному лицу незнакомца воистину бандитское выражение. Голубые глаза взирали на Ларина с рыбьим безразличием.
        Одновременно из глубин дома донесся веселый и потому казавшийся незнакомым голосок Полины:
        - Как Егор отнесется к кексу с изюмом?
        Александр механически ответствовал в том же стиле, в каком только что ворковал с карпом:
        - Мы очень любим кекс с изюмом. Мы его будем клевать пъямо из ючек хозяйки… Вы кто?
        Ларин горько помахал букетом в воздухе.
        - Так, никто. Жалкий работодатель одной вероломной девицы. Не обращайте внимания… Егор. Идите, клюйте кекс прямо из ручек хозяйки!
        Александр серьезно кивнул.
        - Хоёшо. Егор пъяголодался. До свидания.
        И закрыл дверь, костлявое чучело.
        Женя медленно спустился по ступеням. Сейчас перед его мысленным взором проносились все романтические герои мировой литературы. В детстве легкомысленный Женя не понимал, с чего это они так убиваются из-за этих Лорелей и Аделаид.
        Сейчас он понимал все.
        Зеленоглазое чудовище - Ревность - взмахивало над его головой черными крыльями, и было у чудовища лицо Полины Зимы.
        Первой его мыслью было заблокировать карточку, но Женя взял себя в руки. Он же не для себя Полину собрался превратить в человека, ему просто нужна секретарша, а не пугало огородное. А то, что это пугало живет вместе с еще одним пугалом - это их, пугальские, проблемы. Если же в понедельник он не увидит результат… Вылетит Полина с работы, ясно?! Без выходного пособия!
        Мрачный, как туча, он вошел в свой новый кабинет и рухнул в кресло, задрав ноги на стол. Эта привычка осталась, вроде бы, в прошлом, но последствия стресса разбудили генетическую память, не иначе.
        На надрывающийся телефон он смотрел очень долго, пока не сообразил, что одной силой мысли звонки не остановить. Протянул руку и взял трубку. Собственный голос прозвучал в ушах похоронным звоном.
        - Алло. Добрый. Говорите, что хотите, мне все равно, я автоответчик.
        Из далекого треска и гула вылущился жизнерадостный голос человека, которого Ларин никак не ожидал услышать. Степан Громов, собственной персоной! Лесоторговец, миллионер, сквернослов и пьяница, деревенщина, не снимающий свои сапоги даже во время посещения Оперы. Муж знаменитой наездницы и заводчицы лошадей, Элеоноры Белинской. Друг и ученик Старого Змея Ларина. Наконец, человек, который двадцать два года назад научил маленького тщедушного Женю драться «по-уличному», чтобы не обижали старшие мальчики в закрытой элитной школе.
        - Эй, балбесик, как твои дела?!
        - Дядя Степа, я ужасно рад тебя слышать! Нормально мои дела. Терпимо. Могли быть лучше. Не очень…
        - Так и скажи - хреново! Что с тобой? Устал копить денежки?
        - Ага. До смерти.
        - Понимаю, малыш. При твоей любви к работе… Шучу, наслышаны о твоих успехах. Жена постоянно читает бюллетени компании. Не женился?
        - Нет!!! И не женюсь никогда.
        - Дело твое, хотя многим нравится. Слушай, такое дело. У моей на следующей неделе юбилей, она хочет собрать близких друзей, и тебя - по неизвестной мне причине - включила в их число. Не хочешь отряхнуть городскую пыль с ног своих и приехать на недельку к нам?
        Евгений мрачно скосил глаза на экран компьютера. Обед с «Петролеум»… Совещание в Москве… Презентация в Питере…
        А ну их всех!
        - С удовольствием. Спасибо за приглашение. Подскажи, что подарить Эле?
        - Новое седло, как всегда, сделает ее счастливой. Не знаю, спроси у подружки.
        - Нет у меня подружки…
        - Да ладно! Не может быть! Ну и черт с ней, приезжай один, найдем из местных. Наши девчонки вашим не чета. Короче, со среды ждем.
        Женя повесил трубку и мстительно свернул окно на экране. Все такие умные… вот пусть тут и крутятся, как хотят!
        Вечером Полина сидела в кабинете доктора Приходько и взахлеб рассказывала о своих ощущениях от посещения салона и бутика. Доктор ласково кивал и что-то помечал в таблицах, лежавших перед ним, а потом неожиданно поинтересовался:
        - Скажите, а этот Александр… он не ухаживал за вами?
        Полина немедленно сбилась и покраснела.
        - Ой, что вы! Потом, он же абсолютно помешан на своих рыбках, это же видно.
        - То есть его вычеркиваем…
        - Откуда?
        - Из списка ваших потенциальных жертв.
        - Как… ких жертв?
        Доктор подался вперед и проникновенно уставился в глаза розовой и хорошенькой Полине.
        - Хотите навсегда избавиться от своих проблем? Так слушайтесь меня! Вы за четыре дня совершили гигантский скачок. Передо мной сидит симпатичная девица, с фигуркой, с личиком, с ножками…
        - Доктор, я…
        - Но мои планы простираются дальше. Эту девицу все еще легко смутить, сбить с толку, невольно обидеть - и тогда прежняя закомплексованная старая дева вернется обратно. Хотите, чтоб она вернулась?!
        - Нет!!!
        - Ответ правильный. Вот вам окончательный рецепт вашего выздоровления: с завтрашнего дня мы с вами будем по телефону говорить обо всем, самом для вас немыслимом и стыдном. Об отношениях между женщиной и мужчиной. О вашем первом сексуальном опыте. О ваших бойфрендах. Об измене и разочаровании.
        - Но я не…
        - Молчите. Я не позвоню вам больше. Вы позвоните мне сами, завтра. Если действительно хотите, чтобы все кончилось.
        - Я хочу, но…
        - А в понедельник на работу придет холодная и властная покорительница чужих сердец. Ее будут звать Полина, просто Полина, без всяких фамилий. И задание у нее будет только одно: свести с ума мужчину, который раньше не обращал на нее ровным счетом никакого внимания. Если это удастся - значит, я хороший специалист, и вы полностью здоровы. Если нет… говорят, неудачный опыт тоже не бывает бесполезным. До завтра!
        Ночь она, разумеется, не спала. Ворочалась без сна, пиная кулаками подушку. В голове проносились странные, чужие, совсем новые для нее мысли и воспоминания… нет, воспоминания как раз были очень даже ее. Даже чересчур ее. Если вы понимаете…
        Для викторианской эпохи она была вполне пригодна. Скажем, в роли бонны или приживалки. Учитывая изменения во внешнем облике - даже в роли подружки романтической героини, бедной, честной и до ужаса неинтересной потенциальной старой девы.
        В эпоху великих королей и европейских революций амплуа у нее было бы, пожалуй, то же самое, а вот по сути… Тогда девственность и целомудрие практически вообще нигде не встречались, даже в монастырях. Что же… ну да, пуританские женщины славились строгостью нравов, но ведь и к институту брака подходили столь же сурово: если ты не готова стать женой и матерью, то зачем ты нужна на этой земле?
        Начало двадцать первого столетия, на которое пришлась юность девушки, вообще не относилось к этой проблеме, как к проблеме. Самой собой подразумевалось, что на выпускном балу в школе соотношение девиц и не-девиц колеблется в пределах «один к пяти - один к четырем», да и то благодаря такой уловке человечества, как петтинг. СОВСЕМ уж ничего не знающих о сексе девушек не бывает - так, по крайней мере, утверждает статистика, а статистика знает все.
        Однако согласно той же статистике, на каждое самое незыблемое правило находится хоть одно исключение, и Полина приняла эту неблагодарную роль на себя.
        В школе за ней никто не ухаживал, тут и вспоминать нечего. Обо всех физиологических тонкостях собственного развития она узнала из книги, которую выкрала из маминого книжного шкафа. Читала она исключительно в туалете, поздней ночью, смущаясь и краснея отчаянным багрянцем праведницы, сознательно совершающей грехопадение.
        Интересно, что Галя, несколькими годами позже достигшая того же состояния, нимало не смущалась и осмеливалась обсуждать - О УЖАС! - собственную физиологию с мамой за завтраком. И книга Гале не пригодилась, она и так все откуда-то знала. Вероятно, и про секс тоже.
        Да, так вот. Секс. Теоретические познания у Полины имелись, куда ж без них в наше-то время, да при уровне развития наружной рекламы! Фильмы, опять же. Только вот девушка единственная из всей семьи, как дура, бочком выходила из комнаты, когда начинались сцены с «обнаженкой». Таким образом, секс для нее долгое время ассоциировался с пыхтением, сопением и невнятными фразами типа «О да! Нет! Да! Не останавливайся! Я хочу быть твоей (твоим) в эту ночь!».
        С точки зрения логики, это было не вполне нормально, так как несколько суживало сферу духовного общения при означенном процессе, а это неверно, так как всем известно, что любовь - это прежде всего духовное единение двух человек. Неужели Байрон и Пушкин тоже ограничивались междометиями? И что в таком случае сподвигло их на создание бессмертных строк о любви?
        Маму спросить было стыдно, папу - немыслимо, брат - сами понимаете, а сестра - о, к Гале Полина не обратилась бы даже под пыткой. При нулевом интеллекте та обладала воистину звериным инстинктом на возможность уязвить и унизить любое существо женского пола, особенно старшую сестру. Полину она считала позором рода человеческого, относясь с презрительным пренебрежением. Нет, Галина здесь никак не годилась.
        К двадцати одному году, в сексуальном плане Полина оставалась чиста и невинна, как дитя, причем дитя, выросшее не в городе, а в деревне, да еще и полной сиротой. В училище она - к удивлению однокурсников и однокурсниц - действительно училась, потом были курсы, на которых было тем более не до романов. Придя же в компанию, Полина и захотела бы - не смогла заинтересоваться подобным бесстыдством. Зверь по имени «Профессиональная Этика» был, правда, в значительной степени укрощен самим Нагоричным, женившимся на собственной сотруднице, но ведь и они предварительно уволились, а потом уже… того-этого… Нет, ну, наверное, того-этого еще до того, как уволились, но… В общем, ясно. Никому не позволено крутить шашни на работе.
        И тут это дикое задание доктора Приходько! Заинтересовать того, кто не обращал на нее никакого внимания. Разбить ему сердце. Стать холодной и бессердечной красавицей, равнодушно переступающей через корчащиеся тела страдающих мужчин. Смешно!
        Что касается кандидатур, тут выбор был большой. На Полину никто не обращал внимания. Ни мужчины, ни женщины, ни контролеры в автобусах. То есть, чисто теоретически, начинать можно было с любого.
        Скажем, со счетовода из отдела статистики деловых соглашений. Или с охранника. Или с уборщика. Одна беда: этих мужчин (шестьдесят восемь, сорок три и девятнадцать лет соответственно) Полина видела не так уж часто, в силу специфики службы. Собственно, она вообще видела более или менее постоянно деловых партнеров компании, а совсем постоянно… Евгения Владимировича!
        Здесь ее прошиб пот - сначала холодный, потом горячий, потом Полина в полной темноте залилась румянцем, сморщилась, как от зубной боли, затрясла головой и, наконец, издала стон, полный муки и тоски.
        Мысль о Ларине, как о сексуальном объекте, вызвала к жизни именно то страшное воспоминание, с которого и началось погружение в пучины психотерапии. Тот кошмар. Гадость. Позор.
        В прошлую пятницу, уже во второй половине дня, Полина получила от начальника совершенно идиотское задание. Он отправил ее распечатывать на цветном принтере рекламные проспекты одной фирмы, нацелившейся стать их партнером. Якобы, эти экземпляры потом раздадут отделу маркетинга, чтобы каждый с ними ознакомился, сделал выводы и в письменной форме отчитался перед боссом.
        Рекламки содержали образцы колеров и оттенков жидких обоев - сами понимаете, цветокоррекция требовалась тщательная, и Полина употела, пока настроила большой принтер на нулевом этаже офиса. А примерно через час сложила еще теплую стопку листков и поперлась наверх, несчастная дура.
        Сюрприз хотела сделать шефу, идиотка. Он, мол, добрая душа, сказал: «Там много, сегодня доделаете - и сразу домой». А она вот какая молодец, все быстренько распечатала и возвращается на рабочее место. То-то удивится Евгений Владимирович, удивится и обрадуется, что у него такая стремительная и исполнительная секретарша!..
        Он и удивился, только вот не обрадовался - сто процентов! Потому что, когда Полина с грацией слона и тактом бегемота ввалилась без стука в его кабинет, Евгений занимался тем, что… Скажем, исследовал новые области маркетинга. Не всего, а только одного из менеджеров по маркетингу. Той самой блондинки, которую впоследствии - есть Боженька на небе, есть! - цапнула за ногу пиранья. Ну, по крайней мере, довела до истерики.
        Новые области таились под кургузым пиджачком Маши, а также где-то в недрах ее юбки, хотя у такой набедренной повязки недр никаких не найдешь, как ни ищи. Главное богатство обнаружилось именно под пиджачком - он был надет на голое тело, если не считать двух кружевных розочек, скрепленных шнурочками и чудом державшихся на высокой - это тоже сразу бросалось в глаза - груди Марии.
        Проще говоря, Евгений отослал дуру-секретаршу, чтобы без помех оттрахать Машу прямо на столе!
        Последняя мысль была настолько неожиданной, что Полина даже села на кровати и перестала морщиться и стонать от стыда. Эта мысль не могла принадлежать прежней Полине! Прежняя Полина тогда вообще лишилась всех мыслей, залилась багровым румянцем, ахнула, рассыпала стопку отпечатков, резко метнулась назад, впечаталась бедром к косяк двери, едва не зацепилась ногой за порог и уже в свободном падении вывалилась в коридор, страстно мечтая только об одном: умереть немедленно!
        Прошлые выходные она думала только об одном: теперь она не сможет вернуться на работу. Потому что невозможно вернуться на работу и посмотреть на Ларина, на Машу, на всех тех, мимо кого она пронеслась, на ходу меняя оттенки с багрового на вишневый и обратно.
        И представьте, она еще чувствовала себя виноватой, словно это именно она поставила босса в неловкое положение!
        Короче, поняв невозможность вернуться в понедельник на службу, Полина взяла толстый еженедельник и недрогнувшей рукой набрала первый же номер первого же психотерапевта. Доктора Приходько.
        Так песчинка, которую стронуло дуновение сквозняка от крыльев вспорхнувшего воробья, катится все быстрее - и вот уже безмятежная долина похоронена под ревущей лавиной горного обвала!
        Полина вскочила и ринулась в кухню, налила себе воды, выжала туда половину лимона, выпила залпом и совершенно машинально завернула в ванную, к Егору.
        Огромный карп лениво шевельнулся, и золотистые глазищи насмешливо уставились на всклокоченную, красную и сердитую девушку.
        Ну и что ты сделаешь, говорили эти глаза. Теперь ты все понимаешь. Знаешь, каким чучелом он тебя считает. Знаешь, что твоя личность для него - это что-то, находящееся намного ниже плинтуса. Только с насекомым можно разговаривать так, как разговаривал с тобой он, отдавая свой бредовый приказ о перерождении в красавицу. И ты, со свойственной тебе дуростью, пошла у него на поводу, покорно покивала и отправилась воплощать идеи босса в жизнь.
        А если бы он приказал тебе сделать операцию по смене пола? Выкинуться из окна? Пойти и ограбить банк?
        Золотые глаза рыбы смотрели немигающим взглядом, и Полина вдруг почувствовала слабость в ногах. Ответ на все эти вопросы был один: «Да!»
        А причина такого ответа крылась… вернее, наоборот, лежала на поверхности.
        Полина была беззаветно, смертельно, по уши влюблена в своего босса, непутевого бабника и фантастического лентяя Евгения Ларина.
        Глава 8
        Карп совершенно явственно ухмыльнулся, вильнул мощным хвостом и ушел на вираж. Потом поднялся к самой поверхности и снова уставился на Полину. Девушка медленно вытянула перед собой руку с растопыренными пальцами, защищаясь от презрения, горевшего в глазах рыбы. Если уж рыба начинает вас презирать…
        - Нет! Даже не думай об этом, Егор. Это безумие. Во-первых, я просто не смогу этого сделать - это слишком глупо… Это же его собственная карточка! Потом, он любит блондинок… И я вовсе не хочу…
        Егор резко ушел на глубину. Ему явно надоело слушать эту фигню.
        Разбитая и усталая Полина доползла до кровати и заснула мертвым сном человека, которого топтали тяжелыми сапогами в течение нескольких часов. Ей не снились ни чудеса, ни кошмары, но где-то посередине сна она почувствовала облегчение - к ней пришла твердая уверенность, что все эти мучения закончились, и продолжать эксперименты над собой больше не надо…
        Утром она проснулась и не смогла открыть глаз - веки сильно опухли, хотя она не помнила собственного плача. Лежа в постели, Полина тщетно пыталась таращиться в потолок - получалось только щуриться. Затем в проснувшийся мозг стали поступать сигналы из внешнего мира - и девушка поняла, что внизу надсадно звонит телефон.
        Она медленно поплелась к аппарату, по звонкам догадываясь, что звонят из-за границы. Значит, мама…
        - Алло?
        - Ты что себе позволяешь, Полина, хотела бы я знать?!
        - Доброе утро, мама, я тоже рада тебя слышать…
        - Рада? Чему тут радоваться?! За три дня ты откуда-то берешь громадную сумму денег - и немедленно спускаешь ее на невесть что! За три дня просто НЕВОЗМОЖНО истратить такие деньги. Особенно тебе!
        Ошеломленная Полина не заметила, как открылись глаза. Потом поняла смысл сказанного и едва не взвыла.
        Брат и сестра завели собственные счета в банке еще в школе. Галя откладывала на наряды, Миша - на машину. Мама даже гордилась такой финансовой «независимостью» младших, а Полина… у них с мамой имелся один общий счет. Вернее, формально их было два, на имя Полины и Татьяны, но мама всегда могла контролировать траты старшей дочери, хотя особой надобности в этом не было, как и самих трат. Кстати, теоретически и Полина могла контролировать маму…
        Выдав Полине платиновую карточку, Ларин поступил вполне - и на удивление! - благородно, чтобы не ставить ее в двусмысленное положение. Он перевел карту на ее имя и на ее счет. И мама, очевидно, решив снять какую-то сумму со своего счета, по традиции сунулась с проверкой - и напоролась на всю эту банковскую операцию.
        Пять лямов плюс, да полтора минус, да за три дня - тут любой ангел осатанеет, а Татьяна Зима ангелом не была никогда.
        Минуточку, а в каком это смысле «Особенно тебе!»?
        Полина осторожно положила трубку, изрыгавшую гневные попискивания, на столик для ключей, подошла к зеркалу и с силой растерла лицо ладонями, потом взъерошила волосы, тряхнула головой и уставилась на собственное отражение.
        Темноволосая, стройная девушка с усталыми шоколадными глазами смотрела на нее. Симпатичная, ладненькая, очень заспанная. Нежная кожа уже не хранит отпечатков подушки, волосы вновь лежат в художественном беспорядке - слава Зайчику! - и белоснежные зубы закусили абсолютно коралловую губку, а брови сурово сдвинулись к переносице. Эта девушка в зеркале… она не будет блеять невнятные объяснения, которым никто и никогда не поверит. Эта девушка точно знает, что ни в чем не виновата - а стало быть, и оправдываться не в чем и не перед кем.
        Полина набрала воздуха в грудь, выдохнула и решительно взяла трубку со столика.
        - Мама, если ты перестанешь орать хотя бы на минуту, я смогу тебе все объяснить. Если нет - продолжай в той же тональности.
        - Я… ЧТО?!
        В голосе матери прозвучало пока еще даже не изумление - лишь слегка поколебленная уверенность в том, что она просто ослышалась.
        - Я сказала - прекрати кричать, если хочешь что-то узнать.
        - Алло! Алло! Полина, это ты?! Кто говорит?! Девушка, проверьте связь!
        - Мама, это я, и связь просто отличная. Я тебя слышу, ты меня тоже.
        - Я не понимаю…
        - Разумеется, не понимаешь. Всю жизнь считать меня бессловесным деревом - и вдруг выяснить, что у меня есть голос.
        - Ты что, пьяная?!
        - А ты полагаешь, с тобой можно разговаривать, только хлопнув для храбрости?
        - Поля, я не…
        - Выслушай меня, мама. Эти деньги не имеют к тебе никакого отношения, ко мне, впрочем, тоже. Их выделили… на модернизацию производства!
        - Да? А почему на наш счет?
        - На мой счет, мама. Их выделили на мой счет, а ты, по обыкновению, влезла его проконтролировать.
        
        - Раньше ты так не говорила со мной…
        - Да, виновата. Терпела. Но и ты никогда особенно меня не стесняла. Унижала - да, не уважала - конечно, но уж в денежных вопросах всегда доверяла.
        - Поля, это пять миллионов…
        - Это мой счет. Один рубль на нем или миллион - тебя это не касается. Я уже четыре года, как совершеннолетняя, и три года зарабатываю в два раза больше, чем ты, Миша и Галя вместе взятые.
        - Но я…
        - Я плачу налоги, а еще я плачу за воду, свет и газ, кроме того, я выплачиваю кредит Миши за машину, и если тебе срочно надо куда-то вылететь, именно я бронирую и выкупаю билеты на самолет.
        - Поля…
        - И при этом вы трое еще имеете нахальство выставлять меня перед окружающими этакой девочкой-дауном, тупиковой ветвью эволюции, что-то типа «а это наша Полина, не обращайте внимания, она у нас нескладеха». Мама, а теперь постарайся мне внятно объяснить, ЗАЧЕМ вы это делаете? Ведь я прекрасно знаю, что на самом деле ты меня любишь. Что Галя в детстве очень радовалась наличию старшей сестры. Что из тебя Миша не вытряс бы ни рубля на свою несчастную машину. И что уйди я из дома, очень, очень многим бедным животным не дождаться встречи с тобой, моя драгоценная мамочка.
        В трубке воцарилась почти полная тишина, если не считать попискивания и потрескивания на линии. Потом женщина произнесла напряженным и почти заискивающим тоном:
        - Поля, мы все немного перегнули палку, я полагаю… Я излишне резка, есть такой грех, но пойми и ты - ведь пять миллионов! Естественно, материнское сердце встревожилось…
        - Не пошла ли я по кривой дорожке? К сожалению, нет, мама. Пока еще нет. Но я очень надеюсь свернуть на нее в течение ближайших выходных. Чао!
        И повесила трубку.
        Обычно в такой ситуации мать перезвонила бы. То есть раньше-то такой ситуации в принципе не могло возникнуть, но если бы возникла… Точно перезвонила бы! Видимо, в небесных сферах что-то изменилось, и значит, жизнь Полины тоже пошла несколько по другой орбите…
        Все на свете зачем-нибудь да нужно. Вот и звонок матери послужил невольно тем самым запалом, от которого взорвалась холодная глыба неуверенности в груди Полины. Она больше не сомневалась и не стеснялась. Она собиралась использовать свой шанс на всю катушку.
        У нее осталось три дня. Через три дня она либо изменится навсегда, либо… либо у нее отберут платиновую карточку, и мир все равно не рухнет. Нужно пробовать, нужно действовать, нужно жить!
        Она позвонила доктору еще до полудня, чем несказанно его удивила - и обрадовала. Достойный Виктор Приходько уже вошел в азарт скульптора, которому в глыбе розового мрамора неожиданно привиделся пленительный изгиб бедра будущей нимфы. Он переживал за Полину так, как если бы работал с нею не один месяц. И еще ему очень хотелось посмотреть, что в понедельник случится с теми, кто привык видеть в Полине серую мышь и хроническую идиотку.
        Будучи прирожденным бабником, он умел оценить женщину, даже столь глубоко забившуюся в свою раковину, как Полина. Будем объективны, не сразу, не с первого взгляда - но зато теперь он с уверенностью мог сказать: этот алмаз еще сверкнет так, что всем мало не покажется!
        Самым трудным оказалось начать. Полина даже малодушно укрылась с телефоном в ванной, потому что Егор необъяснимым образом вселял в нее уверенность.
        Она ожидала неприличных вопросов, а они оказались совершенно нормальными, просто очень подробными и неожиданными.
        Как звали куклу, которую тебе так и не подарили?
        Самая страшная тайна, которую ты так и не рассказала лучшей подружке?
        Сколько денег тебе давали в одиннадцать лет, а сколько - в тринадцать?
        Если надо было купить вату или тампоны, ты шла в аптеку или в супермаркет?
        Когда ты поцеловалась в первый раз?
        А в последний?..
        Это была долгая и кропотливая работа. Они устали оба, и доктор, и пациентка, но зато вечером Полина сделала то, чего в прошлой жизни не сделала бы никогда и ни за что. Она позвонила Наталье Ивановне и поблагодарила ее за советы, которые помогли ей изменить себя… Нет, не совсем уж кардинально… Это сюрприз!.. Все увидите в понедельник… Да, и она немного задержится, предупредите Евгения Владимировича, ладно? До встречи…
        В субботу Ларин обедал у… Господи, ну как ее называть-то? Прабабушкой же глупо!
        Вдова Старого Змея была всего на десять лет старше его правнука, у нее были хрупкие пальцы и сильные запястья скрипачки, фиалковый взгляд, золотистые косы вокруг головы и фарфоровой белизны кожа. Ее звали Алиса, и Женя очень с ней дружил.
        Алиса с интересом наблюдала, как мрачный мужчина гоняет по тарелке зеленый горошек, не обращая ни малейшего внимания на свиной эскалоп. Раньше за ним такого не водилось.
        - Эгей! Правнучек! Оставь горошек в покое, поешь мяса.
        - А? А-а… Сейчас. Да.
        - Жень, ты сегодня прямо сам себя превзошел по части красноречия. Трещишь и трещишь, в ушах звенит.
        - Это шутка, да? Ха-ха.
        - У меня разовьется комплекс неполноценности, честное слово… Что-то случилось?
        - Нет. Да. Ничего особенного.
        - Обычно с таким отсутствующим видом говорят о бросившей вас девушке, но, по теории вероятности, очень трудно предположить, что тебя могли бросить все твои девушки сразу…
        - Ой, перестань ты говорить глупости! Никаких толп девушек я в гардеробной не держу. Наоборот, у меня уже три года нет ни одной официальной пассии.
        - А, так это просто тоска юного сердца по любви?
        - И откуда столько сарказма в такой маленькой и хорошенькой головке? Успокойся, змея, я вовсе не влюблен и не мечтаю влюбиться.
        - Да? Тогда открой тайну, несчастный, о чем ты все-таки думаешь? Неужели о котировках акций?
        - Гадость какая! Нет, вовсе не об этом. Я в среду лечу в Краснодар.
        - Зачем?
        - У Эли Белинской юбилей. Кстати, а сколько ей брякнуло, не знаешь?
        - Возраст женщины - это тайна, которую она уносит с собой в могилу. По моим подсчетам… пятьдесят пять.
        - Змея!
        - Почему? Мне Эля нравится, а кроме того, она никогда не скрывала свой возраст. Ей до него нет дела - единственный мужчина ее жизни все равно смотрит на нее такими же влюбленными глазами, как и двадцать, и тридцать лет назад.
        - Дядя Степа… Да, а с виду - чистый гоблин. Вообще, я заметил, внешность бывает обманчива.
        - Ого! Слышу речь умудренного жизнью человека. Где набрался премудрости?
        - С удовольствием махнулся бы на невинную доверчивость юности, но - не могу.
        - А кто еще в твоем окружении похож на гоблина?
        - Скорее, на коварную мачеху.
        - Ох, неужели я? Но я не гожусь, номинально я твоя прабабушка.
        - Ты - кроткий агнец по сравнению… ладно, о женщинах, как о покойниках - либо хорошо, либо никак!
        - Свят, свят, свят…
        Женя внезапно с яростью поймал неуловимую горошину пальцами и отправил себе в рот, после чего залпом осушил бокал с вином.
        - Нет, ты подумай! Ходит такая… стра-ашненькая крыска, все ее жалеют, всем на нее смотреть смешно, а потом она раз! И Егор, видите ли, из ручек у нее клюет! Извращенка!
        - Жень, боюсь, я несколько утеряла нить повествования…
        - И добро, был бы Егор похож на человека, а то - Железный Дровосек в помеси с дворецким Аддамсов!
        - Действительно, жуть.
        - Тебе смешно. Всем смешно! Представляю, как хохотал Егор!
        - Да кто такой этот…
        - Ни слова, Алиса. Дальше - тишина!
        - Жень, не пугай меня. Ты читал Шекспира?
        - Да, во времена Шекспира все было намного проще. Яду в рюмку, кинжал в спину - и вся недолга…
        - Евгений Владимирович! Либо объясни, о чем весь этот бред, либо давай говорить о котировках акций. Боюсь, даже в них я разберусь быстрее.
        - Да что объяснять-то! Один дурак решил облагодетельствовать одну змею, у которой никого нет, а змея на его денежки кормит некоего Егора и сюсюкает с ним так, что даже противно.
        - Дурак - это ты, Егор - дворецкий, а змея…
        - Я забыл ее имя. Вычеркнул из памяти.
        - Подружка наставила тебе…
        - Мне стыдно за тебя, бабушка Алиса! Этим ли выражениям учат в Королевском оркестре струнно-щипковых инструментов!
        - О, если бы ты знал, о чем шепчутся юные альтистки во время пауз и партии треугольника! А балерины!
        - Алиса, прекрати портить мне настроение своими подколками. Змея мне не подружка, но в каком-то смысле очень близкий человек. И я был уверен, что делаю ей добро…
        Алиса откинулась на спинку резного стула и насмешливо прищурила голубые очи.
        - То есть, ты облагодетельствовал некую девицу и ждал, что она начнет смотреть на тебя, как на божество, а все вокруг станут хвалить тебя за доброту и ангельский характер?
        - Ну…
        - И вместо этого выяснилось, что несчастная Золушка в гробу видала твои серебряные туфельки, да еще и Прекрасный Принц у нее имеется?
        - Прекрасный, ага!
        - Да не твое дело! Ей нравится.
        - А чего это ты ее защищаешь? Ты что, знаешь, кто она?
        - Нет. Но я знаю, кто ты.
        - Давай, давай! Скажи, что я избалованный маменькин сынок, который работает всего три года из тридцати…
        - Нет, не скажу. Ты - мальчишка.
        - Что?
        - Мальчишка, упрямый, шкодливый, легкомысленный, ленивый, несобранный, одинокий - но не злой. В тебе нет злости, Жень. Совсем. Даже самые дурные твои шутки… в них только озорство, но ни грамма подлости.
        Ларин невольно приосанился. Приятно все же, когда о тебе говорят хорошее… хоть и в такой сомнительной форме. Алиса фыркнула, заметив это.
        - Ты вполне способен подбросить шкурку банана прохожему и затаиться в кустах в ожидании, когда он споткнется и растянется на мостовой. Более того, когда он растянется, ты будешь хохотать от всей души, но ты же первый и бросишься на помощь, когда выяснится, что в результате тот сломал ногу. И никогда не ударишь в спину. И не обзовешь женщину дурным словом… в крайнем случае - змеей.
        Мужчина выдохнул и устало сгорбился на стуле.
        - Знаешь, что? Ты права. Все вокруг всегда правы. Я радовался именно, как дитя, предвкушая, чем все закончится. Я был уверен, что это моя проделка. И когда понял, что все не так… Мне просто обидно выходить таким круглым дураком! А пять миллионов - что! Это ерунда.
        Алиса с восхищением уставилась на Женю.
        - Обожаю тебя за это. Пять миллионов - ерунда. Правда, будем откровенны: сказать такое может лишь тот, у кого ЕСТЬ лишних пять миллионов. Ну тебя, Жень! Давай лучше про Краснодар.
        Лицо Евгения слегка прояснилось - но тут же вновь стало мрачнее тучи..
        - Я полечу в среду вечером… или в четверг утром. Праздник намечен на вечер пятницы - и до воскресенья. Старина Громов ненавидит вечеринки по протоколу. Только вот… боюсь, они решат, что мне скучно, и начнут сватать какую-нибудь симпатичную деваху из местных - знаешь, кровь с молоком, хохот, напоминающий обвал в горах, и привычка хлопать вас по плечу до тех пор, пока оно не отнимется.
        - Ты не любишь простых естественных девушек?
        - Я не люблю простых естественных девушек.
        - Тогда возьми с собой кого-нибудь.
        - Кого?! Я же сказал - никого, уже три года…
        - Женя, меня совсем не волнует твоя сексуальная жизнь. Я не призываю тебя взять наложницу, любовницу или невесту. Просто спутницу. Существо дамского пола и не особенно вызывающего возраста, так что тетя не годится.
        - С ума сошла! На отдых вместе с тетей? Только если я в Краснодар, а она - во Владик. Слушай, но ведь никто не поверит, что я с этой самой спутницей не того… Объяснять придется.
        И тут Алиса, сама того не зная, разом выпустила на свободу всех демонов, терзавших преисподнюю души Евгения.
        - А ты возьми с собой свою секретаршу. Полина, кажется? У нее приятный голос и неброская внешность, а кроме того, она умеет держаться с достоинством и в то же время на дистанции - с ней вас точно поселят в разных комнатах.
        От взгляда Алисы не укрылось то, как резко дернулся Женя при имени секретарши. Но она приписала это избалованности молодого человека, привыкшего к окружению девушек с модельной внешностью.
        Если бы она знала, какую рану разбередила!
        Воскресенье Полина провела в «Моем Удовольствии» у Насти. На этот раз ей не требовались наряды и украшения - задача стояла куда более сложная: как все это правильно носить.
        Настя и ее девочки не подвели. Для начала они отнеслись к удивительной просьбе абсолютно естественно. Никаких смешков, никакого недоумения или замешательства… Более того, Настя повесила на дверь табличку «Извините, у нас небольшой перерыв» и занялась процессом обучения сама.
        На Полину были подобраны туфли на высоченной шпильке, юбку нашли настолько узкую, что девушка в нее едва втиснулась, а сильно декольтированная блузка так и норовила упасть с несчастной Полины… Хотя нет, почему несчастной?
        Доктор Приходько мог гордиться результатом своей стремительной работы. Заставив девушку разговориться и задавая ей самые нескромные вопросы, он словно снял шоры с ее глаз, заставил распрямить плечи - и выяснилось, что проблема, названная вслух, перестает быть проблемой. К Насте пришла совсем другая Полина, и продавец одобрительно улыбалась, глядя, как красная уже только от натуги - не от смущения - Полина старается втиснуться в узкую юбку. А потом начался урок.
        …Для начала научимся стоять. Ноги на ширине плеч оставь для занятий пилатесом и штангой. Вспомни Венеру… Одна ножка чуть согнута, колено как бы прикрывает другое колено… Не выворачивать носок! Третья позиция! Оля, покажи.
        …Теперь идем выше. Выше у нас бедра и попа. Да, именно попа! И именно на попу мужчины реагируют куда живее, чем на все остальное. Полагаю, это связано с инстинктивными воспоминаниями о первобытном прошлом, когда… хм… одним словом, джентльмены предпочитают сзади… Неважно! Это потом…
        Запомни, Поля: центр тяжести у женщины расположен именно в нижней части тела. Попробуй чуть присесть и покачаться на полусогнутых ногах… Так, очень хорошо. В китайском ушу подобная поза называется позой всадника.
        Останься в этом положении и попробуй выпрямить верхний отдел позвоночника… Нет, нет, не надо сводить лопатки, словно это вороньи крылья! Плечики круговым движением на-зад… грудь впе-ред… Оно не упадет! Декольте никогда не держалось на резинке - его поддерживала сама грудь. Встанешь дома перед зеркалом, ссутулишься - и она отвиснет до пояса. Распрями плечи, подбери животик, шейка прямо, подбородок чуть вперед, как будто ты толкаешь им воздушный шарик… Ну, в целом, неплохо. Теперь встань нормально… Осторожно!!!
        …Не знаешь, куда девать руки? Представь, что твою блузку надели на тебя вместе с распялкой. Ты не можешь ни согнуть руки, ни сложить их на груди. Они просто свободно висят… да, именно так. Можешь поболтать ими. Не помахать, а поболтать. Расслабление! Осанка!
        …Это очень просто: ноги напряжены - бедра расслаблены, спина напряжена - плечи расслаблены, шея напряжена - голова расслаблена. Через один. Отлично! Теперь работаем над выражением лица.
        …Не таращи глазки специально, они достаточно большие и так. Про рот нужно помнить лишь одно: он должен быть закрыт и расслаблен - из открытого и расслабленного потекут слюни. Я рекомендую почаще вспоминать что-то приятное - и легкая полуулыбочка углами губ. Кстати, помада тебе не нужна, только карандаш по контуру и розовый блеск. У тебя прелестное сочетание - матовая кожа, коралловые губки и шоколадные глазки.
        … А теперь начнем двигаться. От бедра… нет, нет, это никуда не годится! Оля, встань сзади. Поля, откинься на нее всем телом, не бойся. Расслабься. Так, Джемайма, становись спереди, тоже откинься… Отлично смотритесь! Расслабились. Почувствовали тела друг друга. Поля, зажимаешься! Забудь о предрассудках: твое тело - самая естественная вещь в мире. А все остальные женщины устроены точно так же. Я еще понимаю, когда стесняются, В ПЕРВЫЙ РАЗ прижимаясь к мужчине, но женщины должны чувствовать друг друга без слов!
        Прекрасно! А теперь медленно по-шли… Угадывайте, куда двигается ведущий… по моей команде… Отлично! Поля!..
        …Все помнишь? Оля, давай музыку. Для начала Штраус - и не надо попадать в такт и считать шаги. Кстати, и танцевать так не научишься. Просто впусти музыку в себя. Дай ей раствориться в крови. Она сама задаст тебе походку…
        …Теперь старый добрый рок-н-ролл! И вот ты - озорная девчонка, которая никогда не ходит шагом, всегда пританцовывает или бежит… Каблуки? Ну и что? Точек опоры осталось столько же, просто пятка выше. Знаешь, а ты представь, что бежишь на цыпочках…
        …Теперь общее дефиле - и кофе с бисквитом! Мы это заслужили! Алле!
        Отлично, Поля! Развернись в конце подиума так, как будто тебе нет до НЕГО никакого дела… Следующий круг заверши многозначительным взглядом через плечо. Третий - уйди нехотя.
        А теперь добавь огонек в глаза!.. Маленькая чертовка! Теперь ангел! Теперь чопорная англичанка! Теперь африканка, лишенная предрассудков! Теперь проститутка… Не знаешь? А чего здесь сложного? Тебе просто нужно продать товар - те самые попу, грудь, бедра… Отлично! Теперь снова ангел! Девчонка! Королева! Секретарша!..
        Споткнулась - бывает. Бывает, что и упадешь. Это еще не беда, Поля. Главное - встать. Поверь, помнят не то, что упала, а то, что не смогла подняться.
        Главное - встать.
        Глава 9
        Наталья Ивановна поймала себя на том, что уже в десятый раз украдкой смотрит на часы. Без двадцати одиннадцать. Однако! Впрочем, она ведь предупредила, что задержится.
        Самое смешное, что Евгений Владимирович волнуется, как… мальчик!
        Кадровичка сама содрогнулась от крамольности своих мыслей. Назвать босса мальчиком! Но ведь правда же! Пришел на работу без пяти десять - не раньше на полчаса, не позже на час, именно без пяти десять. Курил за это время уже два раза. Оба раза при этом смотрел на себя в зеркало и поправлял галстук.
        В четверть одиннадцатого начал проверять коммутатор - пришла ли секретарша…
        В половине одиннадцатого сам зашел к ней, покачался на каблуках, хотел быстро придумать повод, разозлился, ушел. Сейчас явно подсматривает в приоткрытую дверь - обычно она захлопывается, значит, ее придерживают с той стороны.
        И лицо у него сегодня не такое, как обычно. Бывало, конечно, нечто похожее, но тогда было понятно, что такие синяки под глазами и ввалившиеся щеки есть результат затянувшейся вечеринки с друзьями, и надо отметить, что за последние три года таких вечеринок - раз, два и обчелся! Нет, сегодня у него вид человека, который очень хотел заснуть, да так и проворочался до утра в своей постели. Уж Наталья Ивановна бессонницу всегда узнает!
        Надо признать, легкая небритость и изможденность Ларину очень к лицу. Он становится похож на своего прадеда, Старого Змея - да-да, нечему удивляться, старик до самой кончины выглядел лет на тридцать моложе своего возраста, и внешность у него была очень… мужественная, вот какая! Евгений… то есть, молодой Ларин всегда в большей степени тяготел к определению «красавчик», а про Старого Змея такое мог решиться подумать только слепоглухонемой камикадзе, да и то непосредственно в момент взрыва самолета…
        Без десяти одиннадцать. Это уже никуда не годится. «Немного запоздаю» и «запоздаю на час» - разница почти час. Каламбур, надо же…
        Наталья Ивановна усилием воли перестала хмуриться и постаралась улыбнуться посетительнице как можно приветливее, раз уж пришлось замещать секретаршу босса…
        - Добрый день. Могу я вам чем-то помочь?
        - Думаю, да, Наталья Ивановна. Например, уступить мне место.
        - Простите, я…
        - Мое место, я имею в виду. И спасибо, что подменили.
        Кадровичка начала медленно приподниматься, но мозг, видимо, отказывался руководить сразу всеми частями тела. Мозг усиленно работал, пытаясь осознать, прочувствовать и поверить в невероятную картину, развернувшуюся перед ним, мозгом, в данный момент. И перед Натальей Ивановной, понятное дело, тоже.
        Незнакомка была хороша. Очень хороша. Удивительно хороша. О, она вовсе не была красива дистиллированной красой худощавых див из отдела по связям с общественностью, но именно это и привлекало внимание.
        Прежде всего, даже взгляд женщины, прирожденной и убежденной моногамной гетеросексуалки, то и дело упирался в вырез изящно пошитого темно-серого приталенного пиджака в мелкую, едва заметную полоску. Вероятно потому, что под пиджаком совершенно явно ничего больше не было… кроме, разве что, черного кружевного топа, да самого главного - округлой соблазнительной груди. То есть, ее, Наталью Ивановну, эта грудь не соблазняла, но одновременно, объективности ради, она должна была отметить, что грудь очень неплоха. И топ с пиджаком - при всей своей тайной порочности - прикрывают ее вполне целомудренно.
        Пиджак был еще и укороченным, далее шла юбка, столь же идеального покроя, прямая, на ладонь не достающая до колена. И именно эта классическая длина юбки в деловом стиле в полной мере помогала оценить форму и длину ног незнакомки - стройных, сильных, с тонкими щиколотками и высоким подъемом, выгодно подчеркнутым черными лакированными «лодочками» на узком каблуке, инкрустированном малюсенькими стразами. Стилет, машинально подумала Наталья Ивановна. Стилет в сердце Ларину, если это действительно…
        - По… ли… на… это… вы…?!
        - Поверьте, это лучший комплимент, Наталья Ивановна. Ни одному мужчине не угнаться… Впрочем, они и не думают гнаться? Они ведь всегда уверены в своей правоте? Да, и еще раз - спасибо вам! Ваши советы оказались воистину бесценны.
        Кадровичка на негнущихся ногах вышла из-за стола, и Полина - Полина! - грациозно скользнула на свое место, причем женщина совершенно машинально отметила, что у юбки имеется довольно смелый разрез сзади, а сверху из-под него опять черные, вроде бы, кружева… померещилось, наверное!
        Из ступора достойная надзирательница за рабочими кадрами вышла только у дверей приемной и здесь повернулась, чтобы окинуть взглядом всю, так сказать, панораму.
        Несомненно, несомненно - это Полина. И она не делала пластическую операцию, не наносила на лицо метровый слой штукатурки, не красила волосы в «скандинавский блонд» и не завивала их мелким бесом. Она, вообще, практически не накрашена, как и всегда. Но почему-то сегодня видно, что у нее коралловые, нежные, четко очерченные губки, высокие скулы, украшенные едва заметной россыпью золотистых веснушек, крошечная родинка на левой щеке, изящной формы брови и густейшие ресницы, а глаза - глаза у нее абсолютно шоколадные, как будто любимый горький черный растопили на огне…
        
        Прическа - что ж, большинство ровесниц Натальи Ивановны сказали бы, что это не прическа, а полное ее отсутствие, но женщина в душе была Женщиной с Большой Буквы, а кроме того, и сама раз в полгода позволяла себе укладочку у Саши Зайчика, и потому с первого взгляда могла распознать руку мастера во всех этих локонах, прядях, завитках, небрежно растрепанных таким образом, словно их обладательница только что сошла с борта быстроходного парусника… или вскочила с постели.
        Наталья Ивановна сделала то единственное, что могла в данной ситуации. Она молча подняла кверху большой палец, потом повернулась и вышла из приемной. Ей срочно требовалось выпить кофе, выкурить тоненькую сигарету со вкусом шоколада (личный лимит - пять штук в месяц) и КОМУ-НИБУДЬ РАССКАЗАТЬ ОБ УВИДЕННОМ!
        В десять минут двенадцатого Ларин в последний раз посоветовался со своим отражением в зеркале и пришел к выводу, что все лимиты человеческого и ангельского терпения в нем исчерпаны. Видит Бог, он ждал гораздо дольше, чем любой руководитель на его месте! Что там - любой руководитель! Компания вообще знала за свою историю всего трех руководителей. Старый Змей, основатель корпорации, не узнал бы Терпение, даже если бы оно выскочило из кустов и стукнуло бы его по голове. Провинившиеся сотрудники вылетали со своего места без выходного пособия, зато с сердечным приступом, а на профсоюзы дед всегда плевал с высокой колокольни. Кроме того, ни один профсоюз, даже в полном составе, не мог тягаться с богатым словарным запасом Змея.
        Нагоричный не повышал голос никогда. И это было еще противнее. То есть вы могли разговаривать с боссом, зная о своем проступке или нарушении трудовой дисциплины, и уже увериться в том, что гроза миновала, но у самых дверей вас, легкого и окрыленного, нагонял тихий, ровный и вежливый голос Зануды Нарогичного: «Да, заявление можете принести после того, как получите окончательный расчет в бухгалтерии». Ларин об этом знал из первых, так сказать, рук. Нагоричный два раза предупреждал его о служебном несоответствии, на третий раз от увольнения Ларина не спасло бы даже Второе пришествие.
        Сам Евгений терпеть не мог увольнять людей. То есть, в бытность свою «первый раз руководителем» он сократил некоторые отделы, руководствуясь исключительно соображениями эстетического характера - вылетели старые и несимпатичные. Но, во-первых, он потом раскаивался, во-вторых, выходное пособие отвалил всем в размере годичного жалования, а в-третьих, сам тогда этим не занимался, все сделали его замы.
        За последние три года полностью переродившийся Ларин уволил всего двоих - охранник депозитария в очередной раз привел на ночное дежурство «невесту и ее подружек», и всех шестерых обнаружили утренние уборщицы - говорят, зрелище было то еще. Вторым вылетел здоровенный бугай-уборщик, белокурая бестия с мозгом динозавра, обозвавший свою напарницу «шлюхой» и «отребьем». Тогда Ларин чудом отделался от судебных издержек, потому что порывался лично набить придурку морду, и лишь вмешательство Полины спасло ситуацию.
        А вот теперь на очереди сама Полина. За опоздание на работу. И вовсе не за то, что у нее Егор клюет из ручек, и не за то, что Ларин из-за нее чувствует себя дурак дураком…
        Женя тяжелым взглядом обвел кабинет. Всего лишь неделя без Полины - и такое ощущение, что здесь разорвался артиллерийский снаряд. Залежи факсовых бумаг, кипы документов, грязная чашка из-под кофе, мусорная корзинка переполнена - все в здании знали, что кроме Полины никто мусор трогать не должен, потому что босс имеет обыкновение задуматься о вечном и отправить в корзинку конфиденциальные, скажем, биржевые сводки. Большая напольная ваза полна бумажных шариков - раньше он искренне полагал, что просто редко упражняется в бросках на меткость, а это Полина каждый день вытряхивала из псевдокитайского чудовища мятую бумагу…
        Уволить Полину… и повеситься.
        Придет новая, чужая, бестолковая, не знающая, что Виктору Семеновичу надо звонить не раньше одиннадцати, а Шилов расцветает, когда передают привет его маленькой правнучке… Понятия не имеющая, что кофе он пьет с тремя кусками сахара, кусками, а не ложками, и что чай надо заваривать только зеленый с жасмином… И что если босс вошел в кабинет, насвистывая «битлов», то настроение у него лирическое и с работой лучше не приставать, а если совсем без свиста - поскорее нести все бумажки на подпись, потому что после обеда он сбежит…
        Не говоря уж о том, что новой, чужой, бестолковой совершенно немыслимо, глупо и неприлично объяснять, в каких магазинах он покупает носки и сорочки, какую расцветку галстуков любит, а от какой у него болит голова - все эти маленькие, но важные мелочи, которыми у нормальных мужчин ведают жены, а у Ларина - его секретарша, его нелепая, тихая, серая мышь, его «говорящий костыль» Полина!
        От последней мысли стало совсем тошно, и Евгений решительно схватил телефон, чтобы позвонить этой змее и наорать на нее… Но тут вспомнил про Егора и испугался: вдруг тот возьмет трубку? Тогда Женя немедленно умрет, потому что самое немыслимое и противное в этой нелепой истории - представить хоть на минуту, что это костлявое чудище спит с Полиной, гладит ее узкие плечи, проводит по шелковистым волосам, целует ее, раздевает, занимается с ней любовью…
        Ларин задохнулся, рванул галстук и ринулся в приемную. Он не может больше здесь находиться в одиночестве! Лучше уж Наталья Ивановна!
        Он вылетел в приемную - иссиня-бледное чудовище с выкаченными и красными от недосыпания глазами, всклокоченными волосами и еще непроизнесенными проклятиями на искусанных губах…
        …Каковые - проклятия - и умерли, не родившись.
        Горячий шоколад и ландыш, мирра и мед, елей и мед изливались на него из глаз богини, вопросительно вздернувшей соболиные брови. За один только носик богини сильные мужчины с удовольствием стрелялись бы с утра до вечера. В волосы богини нужно было зарываться лицом, желательно - на рассвете, одновременно обнимая точеные плечи и точеное… все остальное! Коралловые же уста богини могли произносить только нечто обворожительно-невнятное, либо стихотворное, но никак не то, что они произнесли сейчас:
        - Доброе утро, Евгений Владимирович. Надеюсь, вы не сердитесь на меня за опоздание? Наталья Ивановна была столь добра, что согласилась подменить меня сегодня утром. Все чеки я положила в один конверт с вашей пластиковой картой. Сегодня в два у вас обед с «МегаТрейдом».
        Ларин спохватился и закрыл рот. Машинально провел пятерней по волосам. Потом с подозрением оглядел богиню за столом секретарши с головы до ног - и с ног до головы. Этого оказалось недостаточно, и он предпринял обход по кругу, беззастенчиво разглядывая богиню со всех доступных ракурсов.
        Если бы она хоть на мгновение смутилась, как раньше, если б не смотрела на него с этим снисходительно-терпеливым выражением на прекрасном - да, именно прекрасном! - лице, если бы сказала еще хоть что-то, он бы смог сориентироваться. Наверное. Не исключено. Ну… скорее всего. В конце концов, он же бабник со стажем. На его счету имеется даже одна настоящая герцогиня!
        Но не Королева! А за столом секретарши сидела именно Королева. И у нее были глаза Полины. Лицо, в принципе, тоже Полины, но с одной поправкой. Прежнее лицо было привычным и неинтересным, а это… это хотелось исключительно покрывать горячими поцелуями.
        Ларин издал сдавленный хрип, перешедший в писк, после чего просипел:
        - К черту «Трейд»! Закажите на вечер среды два билета до Краснодарского края.
        Коралловые губы изогнулись в легкой и лукавой улыбке.
        - До Краснодарского края вообще, или вас интересует определенный пункт назначения?
        - Взж… мнэ… Чего? То есть, что?
        Лукавство исчезло, осталось терпеливое ожидание.
        - Евгений Владимирович, наиболее крупные города Краснодарского края - Краснодар, Сочи, Новороссийск…
        - О! Да! Вот туда! В Сочи! А откуда вы знаете?
        - Знаю - что?
        - Н-ну… Слушайте, Полина, а это правда вы?!
        Улыбка богини стала откровенно нахальной.
        - Я. Не сомневайтесь. Охранники, например, меня узнали.
        - Охранников набирают за мышцы, а не за мозги. Вас невозможно узнать! Что вы с собой сделали?
        - Я выполнила ваше распоряжение.
        - К черту… то есть… Зачем вы маскировали все это раньше?
        - Что, простите?
        - Грудь! Ноги! Улыбку! Все ЭТО!
        И Ларина в изнеможении описал руками большой круг. Лицо Полины слегка - самую малость! - заалело, в голосе появился лед.
        - Евгений Владимирович, я вынуждена просить вас быть сдержаннее в выражениях. Мы с вами не состоим в настолько близких отношениях, чтобы обсуждать мои… стати. Могу я задать вам вопрос по работе?
        - Нет! Да!
        - На чью фамилию регистрировать второй билет?
        - На вашу, естественно!
        Пауза. Затем Новая Полина позволила себе слегка приподнять одну бровь в знак изумления.
        - Я должна лететь в Сочи в среду вечером?
        - Ну да. Я же лечу…
        - Простите, но этого довода мне недостаточно. Насколько я могу судить по своим записям, эта командировка не была запланирована…
        - А это и не командировка. Мы летим на юбилей к моим друзьям.
        - Вы уверены, что вам в этой поездке нужна секретарша?
        Ларину море было по колено. Все утренние переживания стремительно и со свистом уносились куда-то вниз и назад - по всей видимости, он взлетал на большой скорости прямо в небеса, к ангелам, и у всех ангелов было лицо Полины.
        - Секретарша мне там, естественно, не нужна, мне нужны вы, и поэтому вы летите со мной…
        - Евгений Владимирович!
        - …Я познакомлю вас с Степаном Громовым и его женой Элеонорой, день рожденья как раз у нее, мы классно проведем время, а в воскресенье вернемся обратно…
        - И в качестве кого вы собираетесь меня представить своим друзьям?
        В качестве богини, едва не выпалил честный Евгений. Однако, что-то в голосе секретарши заставило его сдержаться и немного притормозить.
        - Ну… в качестве хорошей знакомой.
        - Интересно…
        - А чего такого? Уж кто-кто, а вы меня знаете, как облупленного. Да я без вас и не долечу! Заблужусь в аэропорту, перепутаю трапы, увезут на Урал - замерзну…
        - В аэропорту Екатеринбурга тепло.
        - Да? Не знаю, не бывал. Ну все равно. Что-нибудь да перепутаю…
        Полина держалась из последних сил. Ее душили смех и восторг. Она вся была, как воздушный шарик с гелием, легкая и веселая. Эксперимент доктора Приходько блестяще завершен, все у нее получилось, и Евгений Ларин… Боже мой, как же она без него соскучилась, без этого…
        - … Выглядите вы теперь вполне пристойно, не стыдно и в люди вывести…
        …Придурка самовлюбленного! Идиота! Трепача и пустозвона! Бестактного хама!
        Гелий улетучился безвозвратно. Полина встала из-за стола, и босс, оробев, попятился. На каблуках она оказалась выше него…
        - Евгений Владимирович! Давайте проясним вот что: вы можете уволить меня прямо сейчас, можете предварительно подыскать мне замену, либо я могу продолжать выполнять свои служебные обязанности и дальше. Но эти обязанности заканчиваются вместе с окончанием рабочего дня. Вне работы никакие ваши прихоти и капризы я выполнять не обязана и не буду этого делать. Я вам не эскорт-девица! Если вы улетите, наплевав на четыре вами же назначенные деловые встречи и одно расширенное заседание совета директоров - это ваше решение. Но принудить меня лететь с вами вы не сможете. Мне писать заявление?
        Ларин на всякий случай переместился вбок, чтобы их разделяли стол и факс.
        - Заявление здесь вообще ни при чем! Послушайте, я же не имел в виду ничего такого… ну… неприличного! Встречи я перенесу сам, не проблема, только вы мне напомните, с кем я должен был встречаться. Заседание - бог с ним, меня отлично заменят там. А вас я вовсе не хотел обидеть… Господи, да что ж такое! Слушайте, Полина…, они отличные люди, они меня с детства знают, с самого натурального детства, дядя Степа меня драться учил, а Эля - на лошади ездить… Она ведь наездница! Знаменитая. И заводчица тоже. Белинская - слышали, наверное?
        - Простите - нет.
        - Странно. Ну неважно. И у них огромный дом в лесу. Полно места. Соглашайтесь! Пожалуйста!
        Больше всего расстроенной и рассерженной Полине хотелось хлопнуть босса папкой по голове, но тут этот балбес вдруг перегнулся через стол и факс, свернув стаканчик с карандашами, и схватил ее за руку.
        - Полина… Я ужасно без вас скучал, правда! Я чуть не умер без вас. Я совсем ничего без вас не могу делать, даже кофе пить неохота. Пожалуйста, поедем?
        И в серых глазах «золотого мальчика» загорелась такая отчаянная и искренняя мольба, что девушка не отняла руку. Правда, постаралась, чтобы ее голос звучал как можно суше:
        - Я не уверена, что смогу так надолго оставить дом. У меня ведь тоже были свои планы на выходные… Да, и самое главное: мы должны взять с собой Егора!
        О, женщины, вам Вероломство имя, вслед за Бардом воскликнул смертельно раненный рассудок Ларина. И еще - Наглость!
        Как и всегда в сложных ситуациях, на помощь Евгений призвал убийственную иронию.
        - О, не вопрос! Я же говорю, дом большой. Захотите пригласить родню - возьмем и родню. И родню Егора, до кучи! Может, у вас с ним есть особо дорогие вам друзья - тогда можно заказать чартерный рейс. Скажем, на пятьдесят посадочных мест. Хорошее, круглое число…
        Полина с веселым изумлением смотрела на своего босса. Перед ней заливался сердитым соловьем маленький мальчишка, едва сдерживавший горькую обиду на… на нее? Но почему?
        Ее осенило - и она едва удержалась от хохота. Егор! Он думает, что Егор - ее бойфренд!
        Полина была уже готова расхохотаться и выложить всю правду, но тут женщина внутри нее предостерегающе погрозила пальцем. Пусть помучается! Пусть злится, пусть язвит, пусть не спит до самой среды, он это заслужил.
        Кроме того… уж больно эта злость на ее якобы бойфренда смахивает на ревность!
        От этой мысли стало жарко в животе, ноги превратились в желе, и румянец начал свое победное шествие от коленок к щекам. Босс ревнует Полину к ее «жениху» Егору. То есть… Ларину небезразлична его секретарша?
        - …На худой конец, я могу вообще прилететь грузовым рейсом. Или почтовым. Лишь бы Егору было комфортно.
        - Думаю, это излишне. Егор будет рад с вами познакомиться.
        - А уж я-то как буду рад! В прошлый раз у нас было мало времени, не успели многого сказать друг другу.
        Полина с недоумением воззрилась на босса. Тот горько помахал рукой в воздухе.
        - Не обращайте внимания. Нечаянная радость от перспективы встречи с Егором открыла шлюзы красноречия и сняла тормоза разума. Несу всякую чушь. Да, карточку заберите обратно. С нее и снимете деньги на билеты. Надеюсь, там еще хватит…
        Полина немедленно вспыхнула от негодования.
        - Евгений Владимирович, я ведь у вас ни рубля не просила…
        - А я и говорю - должно хватить. И на меня, и на вас… с Егором.
        И Ларин, резко повернувшись, вышел из приемной. Мир обложил его, как волка - охотники. Поездка в Сочи, сулившая столько счастья еще десять минут назад, обернулась смертельной ловушкой. Одна надежда - этот костлявый придурок может свалиться в пропасть или утопнуть в водопаде - мало ли, сколько опасностей подстерегает горожанина на нехоженых тропах …
        А уж Евгений постарается, чтобы они гуляли по самым нехоженым тропам! С утра до вечера!
        Глава 10
        Посвятив понедельник разбору завалов в кабинете босса и заказав два билета до Сочи, Полина по дороге домой составила список необходимых дел. Нужно было подобрать хорошую обувь, купить джинсы и дождевик, а самое главное - переноску для Егора. Да, и посоветоваться с Александром насчет перелета - как карп перенесет высоту и разреженный воздух? Ведь в переноску компрессор не поставишь…
        Она не знала, что за автобусом в данный момент едет «мэрс», за рулем которого сидит воплощение Общественной Опасности. Евгений с наслаждением совершал ошибку всех ревнивцев. Так человек, у которого болит зуб, не может удержаться от того, чтобы потрогать его кончиком языка. Знает, что будет больнее - и все равно трогает.
        Он ехал за Полиной, готовый к самому страшному: увидеть, как на крыльце ее встречает и целует костлявое чучело по имени Егор!
        Джинсы и дождевик она купила в обычном магазине, решив заехать к Насте
        завтра - чтобы посоветоваться насчет подарка и собственного вечернего платья. Конечно, вряд ли в лесу потребуется нечто необыкновенное, но Настя может знать про эту Белинскую…
        Зоомагазин оказался закрыт на учет, но девушка в зеленом комбинезончике узнала Полину и обрадованно замахала ей сквозь витрину, а потом повернулась в сторону аквариумов и беззвучно завопила, широко разевая рот.
        Через минуту рядом с ней возник долговязый ирландец Александр и начал что-то укоризненно ей выговаривать, девушка перебила его и указала на окно. Теперь махала уже Полина, одновременно подпрыгивая от нетерпения. Александр просиял - насколько это было возможно счесть сиянием - и поспешил на выход.
        Ларин припарковал машину в десятке метров от магазинчика, возле которого так бурно размахивала руками вероломная секретарша, и сполз почти под руль, чтобы его не заметили. В неведении относительно цели визита сюда Полины он находился недолго. Проклятый Егор оказался каким-то, видимо, бакалейщиком или, еще хуже, мясником, потому что выскочил на улицу в грязном прорезиненном фартуке. К счастью, целоваться на людях они постеснялись, иначе Ларин за себя бы не поручился.
        Потом проклятые любовники начали совещаться, а Евгений сидел на полу собственной машины, смотрел в щелочку и страдал. Он их не слышал, но прекрасно представлял, о чем они могут говорить, и распалял себя собственными комментариями к воображаемому разговору…
        - Егор, дорогой, ты щас обалдеешь прямо от моей новости! (Куда уж больше!)
        - Егор любит новости. (У, дебил несчастный!)
        - Мой придурок-шеф оплатит нам с тобой клевый отдых на халяву в лесном доме его знакомых толстосумов. (И похороны Егора тоже!)
        - Егор любит клевый отдых на халяву. (Оно и видно!)
        - Представляешь, мой сладенький, мы с тобой напьемся шампанского по сотне за бутылку и всласть натрахаемся на пуховых перинах! (Если бы я был женщиной, меня бы стошнило!)
        - Егор бы взял наличными, но и так сойдет. (Ну и пусть ей будет с ним плохо, дуре несчастной!)
        - Егор, я побегу домой и приготовлю моему мальчику его любимую жрачку - замороженную пиццу, чипсы с беконом и кока-колу с пивом.(Правильно, пусть сдохнет от язвы желудка!)
        - Егор любит пиво. (И это тоже написано на его роже!)
        - А потом ты придешь домой, и я все тебе подробно расскажу - какая глупая рожа была у придурка-босса, и про то, что он так и не удосужился проверить деньги на карточке, так что мы можем до среды кутнуть от всей души! (Был бы я таким же гадом, как ее Егор, сей же момент заблокировал бы карточку!)
        - Егор любит кутнуть. (Дебил, самый настоящий!)
        - Тогда я побежала, мой ненасытный кролик! До вечера! (Неужели всем бабам нужно только одно?!)
        - Егор любит свою малышку. (Еще бы! Пока у нее есть деньги!)
        Егор скорчил на прощание рожу, отдаленно напоминавшую улыбающееся лицо Фредди Крюгера, Полина помахала ему в ответ и едва ли не вприпрыжку поскакала по улице, прямо мимо машины Евгения. Шпион поневоле скорчился на самом полу, невыносимо страдая не столько от неудобной позы, сколько от вероломства Полины, усугубляющегося с каждой минутой.
        Выждав минут десять, он осторожно приподнялся и огляделся по сторонам. Оказывается, магазинчик находился кварталах в двух от дома Полины, и тут Женя решился на отчаянный шаг. Он поедет сейчас прямо к ней, пока этот гад не вернулся домой, и скажет ей начистоту, что ее поведение омерзительно, что он отменяет свое приглашение, что деньги они с Егором могут оставить себе, но в дом Громова они не сунутся, и что если у нее хватит совести смотреть ему в глаза, то увольнять он ее не будет…
        Короче, поедет и все выскажет! Только сначала успокоится немного.
        В этот момент костлявый Егор вышел из магазинчика, мрачно огляделся по сторонам и зашагал в направлении ровно противоположном тому, в котором упорхнула его презренная любовница.
        
        Ведомый мстительным чувством и неясным охотничьим азартом, Евгений немного выждал, а затем медленно двинулся вслед за своим врагом. «Мэрс» крался, как лев по саванне…
        Полина натянула футболку на голую попу и уселась на край ванны, опустив гудящие ноги в холодную воду к Егору. Карп приветственно ткнулся ей в икры, и девушка тихонько засмеялась. Пусто будет без него в доме… зато она впервые за две недели полежит в ванне! И Егору привольно. Он уплывет и найдет себе дом и семью…
        Она вдруг закусила губу и торопливо протянула руку к серебристой рыбине. Только бы все прошло удачно! Александр говорил не слишком оптимистично, хотя по его меркам…
        - Простите, что отрываю, но мне нужен ваш совет. У меня появилась возможность выпустить Егора в заповеднике.
        - Пъекъясно!
        - Но это далеко, в Сочи…
        - Знаю. Ничего, он выдейжит. Я выбею вам самый большой контейней.
        - В том-то и дело… Мне придется лететь самолетом. Егору это не повредит?
        - М-да… с одной стояны это даже хояшо - быстъее. С дъюгой - пеепад давления… Я бы советовал машину, но выбиять не пъиходится. Тогда так: в багаж не сдавать! Дам вам таблетки - бъёсите в контейней, если он начнет задыхаться. Выябатывают кислоёд. Только не чаще одной в час! Может обжечь легкие. Обидно потеять такого къясавца на поёге его свободы.
        - Я постараюсь, Александр.
        - Знаю. Ему повезло с вами, Полина. Сообщите, когда вейнётесь, ладно? А завтъя я пъиготовлю для вас все, что нужно.
        - Конечно. Спасибо. До завтра!
        Привыкший к космическим скоростям «мэрс» постанывал от унижения, выдавая десять километров в час от силы, но Ларин был неумолим. Долговязый соперник размашисто и ходко шагал по улице, не обращая внимания ни на что вообще, только иногда взмахивая руками и что-то яростно доказывая невидимому собеседнику.
        Таким манером они прошли-проехали четыре квартала, и тут Егор выкинул штуку: резко затормозив возле невысокого красного заборчика, он решительным и привычным жестом нажал на кнопку звонка. Из беленького домика под абсолютно леденцового вида черепицей вдруг горохом посыпались дети. Возрастом от трех до семи, все рыжие, голубоглазые, человек сто, не меньше - так, по крайней мере, показалось ошеломленному Жене.
        Вся эта орава повисла частью на заборе, частью на костлявом Егоре, издавая птичий щебет, сквозь который прорывалось одно несомненно человеческое слово - «папа». Потом на крыльце показалась авторша рыжих шевелюр маленьких Егоров и ФедОр - невысокая рыжеволосая красавица. Огненная грива ее вилась мелкими кудрями, на улыбающемся лице сияли зеленые глаза.
        И этот гад, этот вероломный мерзавец вошел в калитку, неся на себе половину своего щебечущего выводка, подошел к рыжей красавице и поцеловал ее, бесстыжий, хотя не прошло и получаса, как они с Полиной, его любовницей и сообщницей расстались возле магазина!
        Женя ерзал за рулем, сжимая кулаки и кляня костлявого гада, на чем свет стоит. С какой стороны ни возьми, этот человек заслуживает того, чтобы свалиться в водопад! Либо он обманывает эту прекрасную женщину, родившую ему целую кучу музыкально одаренных детишек, - либо в дурах пребывает Полина, думая, что она у Егора единственная!
        Между тем семейство скрылось в доме, и как-то сразу стало ясно, что Егор пришел сюда не на минуточку, а окончательно, до завтра. Возможно, темной ночью он выскользнет в окно и помчится в похотливые объятия своей любовницы, но пока на это ничего не указывает. И это отлично, потому что Евгений может спокойно поехать - и поговорить с этой самой любовницей.
        И если ему удастся - со свойственным ему тактом и хитроумием - выведать про отношения с Егором побольше, он сможет открыть ей глаза на то, что Егор обманщик, либо пристыдить ее за то, что она сознательно вступила в порочную связь с женатым отцом семейства!
        Исполненный благочестивых мыслей, Ларин величаво развернулся и помчался к дому грешницы Полины, словно ангел с карающим мечом.
        Полина заварила себе чай и сунула в духовку булочки с маслом и корицей. Это был чистейший разврат и гибель для фигуры, но сегодняшний день наверняка унес у нее миллион калорий сразу, так что - можно. Полина уселась в кресло и вытянула блаженно гудевшие ноги на табуретку. После холодной воды и массажного крема с лавандой она натянула высокие шерстяные носки из овечьей шерсти, а старая бесформенная футболка с выцветшим изображением Желтой Подводной Лодки почти не ощущалась на теле. Блаженство - вот как это называется! А завтра привезут билеты на самолет, и очень скоро она увидит бескрайнее зеленое море, раскинувшееся под крылом самолета. Ей всегда хотелось побывать в Сочи. Говорят, там даже воздух совсем другой…
        Звонок в дверь вырвал беспечно дремлющую девушку из мира грез - и тем самым спас булочки. Полина на ходу выключила духовку и метнулась в прихожую, отчаянно соображая, что бы накинуть сверху. Футболка доходит до колен. Этого было бы совершенно недостаточно для Полины недельной давности выпуска, но нынешнюю совершенно не смущало, только вот под футболкой ничего не надето, и это может смутить того, кто… Кстати, а кто это мог бы быть?
        Искренне заинтересованная данным вопросом, Полина содрала с вешалки драную шерстяную кофту и завернулась в нее в самый последний момент, уже открывая дверь.
        На пороге стоял босс. Вид его был ужасен. Именно так Полина и представляла себе людей, воочию увидевших призрака. Бледное лицо, синие тени под глазами, прыгающие губы и нахмуренные брови, а в глазах - преисподняя и все ее демоны.
        - Евгений Владимирович! Что-то случилось? Заходите же.
        Ларин переступил порог, стараясь не очень пялиться на коленки девушки. Проклятая секс-бомба! У нее ничего не выйдет, он будет тверд, как скала, он выложит ей все, он расставит все точки над…
        - Шеф! На вас лица нет! Чаю? Или выпьете… хотя, вы же за рулем… Вызвать вам такси?
        - Нет. Нам нужно поговорить. Немедленно.
        - Проходите…
        В шоколадных глазах лениво плескалось изумление, но смущенной или испуганной она не выглядела. Надо же было так притворяться три года! Серая мышь, по рассказам девочек, стеснявшаяся даже в дамской комнате колготки подтянуть… так и ходила - в перекрученных винтом.
        Ларин прошел на кухню и против воли потянул носом. Горячие булочки с корицей имеют обыкновение пахнуть детством для представителей абсолютно всех слоев населения. А если они еще и слегка подгорели…
        Полина ахнула и метнулась к допотопной газовой духовке - спасать булочки. Когда она села на корточки, Женя едва не вытаращил глаза и не открыл рот самым неподобающим образом. Под футболкой на его секретарше ничего не было, чтоб ему провалиться! Кофта неопределенного цвета и формы распахнулась, а вот футболку Полина успела натянуть и зажать коленками… лучше б она этого не делала.
        Расстроенный и деморализованный вконец мужчина дождался, когда она вытащит и поставит в центр стола противень с золотисто-коричневыми булочками, истекающими маслом, судорожно сглотнул и выпалил:
        - Полина, ответьте мне начистоту, что вас связывает с Егором?!
        Она посмотрела на него задумчиво и как-то… оценивающе, что ли? Приблизительно так на него смотрела учительница в начальной школе, но об этом Женя вспоминать не любил. И потому начал злиться все сильнее. Кто тут грешник, в конце концов?
        Девушка склонила голову на плечо, в шоколадных глазах появилась некоторая отстраненность, а в голосе - напевность древнего сказителя.
        - Нас с Егором свел несчастный случай… Можно сказать, что нас сблизила общая беда.
        - Не расскажете ли поподробнее?
        Теперь она смотрела прямо в глаза мужчине, и в шоколадных глазах все явственнее читалась насмешка, но голос оставался торжественно серьезен.
        - Охотно. Я возвращалась домой от врача. По сути дела, он только что дал мне понять, что мой случай не лечится. А Егор… одна женщина его совершенно измучила. Он едва дышал, в самом прямом смысле этого слова. Он буквально свалился мне под ноги. Я не могла его бросить. И отдать той женщине тоже не могла. С ней он погиб бы.
        Ларин поражался этому цинизму. Значит, все знает про жену и детей. И тем не менее, уверена, что поступает правильно…
        - …Я привезла его к себе домой, положила в ванну, постаралась сделать так, чтобы ему было хорошо… У меня совсем не было опыта. Я понятия не имела, как обращаться с… ну… вы понимаете.
        - О да! Но вы научились.
        - Да. У меня был хороший учитель.
        - И не сомневаюсь, что вы стали прекрасной ученицей.
        - Я старалась день и ночь. К тому же на работе случились некоторые неприятности, результатом которых стал неожиданный и довольно познавательный оплаченный отпуск.
        - Познавательный? Благодарю вас, я запомню это прелестное определение. Так что там дальше с Егором?
        - А, ну да. Каждый час, проведенный под одной крышей, сближал нас все больше, очень скоро я по-настоящему привязалась к нему…
        - А о чувствах той женщины вы не думали?
        - Уверяю вас, она не знает, что такое чувства. Только низменные животные инстинкты и физиологические потребности.
        - Как вам не стыдно, она ведь мать…
        - Не исключено. Но Егора она просто съела бы.
        - Да она бы костями подавилась!
        - В каждом деле свой риск.
        - Полина!.. И вы полагаете, он испытывает к вам ответные чувства и не жалеет, что не остался с той женщиной?
        - О, в последнем я совершенно уверена. Любая встреча с ней - смерть для него.
        В шоколадных глазах плескались пузырьки смеха, но ослепленный яростью и ревностью Евгений этого уже не замечал. Голос его вибрировал от сдерживаемого напряжения, хотя сам он был уверен, что говорит вкрадчиво и саркастически.
        - Тогда позвольте совсем уж нескромный вопрос: Егор все время проводит с вами?
        - Да. Мы не расстаемся ни на минуту, когда я дома, разумеется.
        - Ага! И сейчас он…
        - В ванной.
        - В ванной. Как мило. Что ж, с вашего позволения, я подожду, пока он выйдет. Очень хочется с ним познакомиться.
        Полина наклонила голову, еле сдерживая рвущийся наружу хохот.
        - Боюсь… вам придется… долго ждать…
        - А я сегодня совершенно свободен, знаете ли. Отлично выспался за те дни, когда вас не было на работе. Никто не приставал ко мне с графиком и бумагами на подпись. Больше того, обо мне вообще ни одна собака не вспоминала… Так что я подожду. Булочку вот съем!
        Он решительно схватил золотистую булку и впился в нее зубами, однако кусок застрял у него в горле, когда Полина подняла голову и очень спокойно изрекла:
        - Пожалуй, будет лучше, если я провожу вас к нему. Прямо в ванную.
        - Экхм… гр-р-р… знаете, это что-то потрясающее… Такой цинизм… Думаете, я не пойду?
        - Почему? Вы - мужчина, он - мужчина. Я могу постоять в дверях.
        - Вы думаете, меня остановят этические соображения? Так вот, у меня их нет! И никакого Егора у вас в ванной тоже нет, вы просто делаете хорошую мину…
        - Пойдемте.
        И бесконечно наглая, бесстыдная, шоколадная и коричная Полина с голыми коленками взяла обалдевшего и разъяренного Евгения за руку и повела по коридору в ванную комнату. И он пошел, пошел, как теленок, идущий на заклание!
        Девушка распахнула дверь, вспыхнул свет.
        - Позвольте представить: Егор. Егор, это Евгений Владиимирович.
        Ларин машинально сделал несколько шагов вперед. В ванной плавали большие зеленые листья какого-то комнатного растения, а между ними…
        …лениво шевелил плавниками громадный серебристый карп. Часть чешуи блестела чуть ярче, глаза были темно-золотистыми и смотрели прямо на Женю. Тот против воли сделал еще шаг, оказался у самой ванны, протянул руку…
        Потом обернулся и пробормотал:
        - Полина, я, видимо, опять свалял дурака…
        Она прислонилась к косяку и улыбалась. Она была так хороша, что хотелось завыть в голос. Частично от облегчения, потому что Егор оказался совсем не тем, который… Но ведь есть еще и второй! Брови Жени вновь сошлись на переносице.
        - А с кем это вы секретничали сегодня на улице?! И этот же костлявый тип открывал мне дверь, когда я приезжал… короче, в прошлый раз!
        Она округлила глаза, приложила ладонь к губам в шутливом ужасе.
        - Ты за мной следил, босс?! Ты подсматривал, с кем я встречаюсь?
        - Не твое дело, поняла? Кто это был?!
        - Александр.
        - Кто?!
        - Александр. Он продавец в зоомагазине. Абсолютно помешан на рыбах и аквариумах. Знает о них все. У него красавица-жена и куча детишек, все ужасно смешные и тоже не выговаривают букву «р». Он меня с ними познакомил в тот самый, видимо, день, когда ты приезжал. Я тогда даже не вышла открывать, заваривала чай. Александр посмотрел Егора, и мы пошли к нему в гости.
        Ларин некоторое время хлопал глазами, а потом жалобно протянул:
        - И взять с собой в Сочи ты хотела…
        - Вовсе не своего любовника, а карпа по имени Егор, чтобы выпустить его в заповедную реку, где никто его не станет ловить.
        - Я идиот…
        - Да.
        - Что?
        - Ты идиот. И я тебя люблю.
        Полина оторвалась от косяка, шагнула вперед, обхватила Евгения за шею и крепко поцеловала прямо в губы.
        Хоть здесь Женя оказался на высоте. Вернее, его тело. Пока рассудок пребывал в коматозе, руки, ноги, губы и прочие части организма не подкачали, сделали все правильно. И Полина оказалась ровно такой, какой и представлялась ему в последнее время: шоколад и корица, ландыш и мед, мирра и елей, дождь освежающий и огненная пещь…
        Он уже приступил к вполне осмысленным действиям, когда она, задыхаясь, уперлась ему в грудь руками и пискнула:
        - Только не здесь! Я… не могу при Егоре… Ты только не смейся…
        Женя покосился на карпа, тот ехидно сверкнул золотым глазом. Хорошо, что она первая это сказала.
        Потому что Ларин тоже не смог бы при Егоре!
        Глава 11
        Все любовники каким-то образом оказываются в постели впервые. Ну, или не в постели, а на скамейке в парке, в машине, в чистом поле, на рояле - это уже технические мелочи.
        Так вот, первый этот путь всегда бестолков и неловок. Женя и Полина не стали исключением.
        Они посшибали все встреченные на пути углы, они чудом не свалились с лестницы, когда Женя наступил на носок Полины, они разбросали всю одежду Ларина вдоль всего пройденного до спальни маршрута - и все это время они непрерывно целовались.
        Они задыхались от ощущения вечности, навалившейся на них. Время убыстрило свой бег, потом остановилось вовсе, а затем свернулось в тугую серебряную спираль и улетело в небеса, оказавшиеся странно близкими.
        Сердца бились со скоростью, неподвластной измерению. Это больше не было сокращением мышц, это было ровным гулом в груди, в висках, на губах - сердца стали чем-то единым - и иным.
        И кровь превратилась сначала в обжигающе холодное шампанское, а потом - в раскаленную лаву, выжигающую тела изнутри. Выжженные и легкие, они взлетели туда, в распахнувшиеся небеса, и понеслись в вихре под названием Страсть…
        Она ничего не знала и не умела. Она помнила про любовь, что это ритмичные вздохи, ненатуральные стоны и подозрительные чавкающие звуки - все в соседней комнате, где телевизор. Она сама никогда на это не смотрела.
        И правильно делала, потому что это - не любовь.
        И даже не секс.
        Хорошо, что ей нечего было вспоминать. За нее все помнила Та, Другая, которая жила глубоко внутри, которую в прежней Полине выдавали только шоколадные глаза…
        Та, Другая, выплеснулась наружу шампанским и лавой, нежными прикосновениями и страстными объятиями, смелостью опытной куртизанки и пугливостью утреннего цветка…
        Та, Другая, растворилась в дыхании мужчины, стала с ним единым целым, сплавилась кожей, кровью, золотом в жилах, единственными словами, имеющими значение для женщины…
        Люблю. Твоя…
        Он много их знал. Разных - симпатичных, красавиц, хорошеньких, милых, опытных… Даже профессионалок, пожалуй. И хорошо, что он знал только их. Потому что они тоже не имели никакого отношения к любви. Разве только к сексу…
        Когда говорят «опытный любовник» - говорят ерунду. Опытным может быть слесарь. Дантист. Электрик. Но никакой опыт не поможет тому, кто впервые - после сотни женщин - испытывает вдруг удивительное и ни на что не похожее ощущение…
        …Когда кожа нежна, как шелк, холодна, как ручей, жжет, как огонь, раздирает в клочья твое тело, и ты смеешься от счастья и благодарности за эти муки.
        Когда целуешь и понимаешь, что раньше не жил, потому что жить - это дышать и пить, а ты только сейчас пьешь ее дыхание и не можешь напиться им, да это и невозможно. Напьешься - умрешь…
        … и взлетишь в бесконечность темноты, где глазам больно от золота еще не родившихся солнц, где тьма бархатистая на ощупь, где вечность можно потрогать рукой, просто некогда это делать, руки заняты другим, совсем другим, и глаз не нужно, чтобы понять: эта грудь идеальна и создана Господом именно для твоей ладони.
        И когда Высшие думали, как сделать розу царицей цветов, то вспоминали женщину, уставшую от любви и раскинувшуюся на груди своего мужчины - и зацелованные соски стали бутонами, а кровь на искусанных и улыбающихся губах - лепестками…
        Он ласкает сейчас тело своей первой женщины, ибо первая - та, которую любишь. Он еще в силах удивляться и восхищаться - как тонка эта талия, как ненасытны эти губы, как шелковиста и нежна кожа, как сильны стройные ножки, сомкнувшиеся у него на спине…
        Он еще помнит, что надо быть нежным и осторожным, потому что и он у нее - первый, и бурю и натиск надо оставить на потом, а сначала не стоит торопиться, надо быть терпеливым и уверенным, но не настойчивым, а подлаживающимся, надо дать ей время на обретение уверенности и смелости, на принятие решения, и только потом взорваться фейерверком счастья и изнеможения, улететь в благословенную тьму и помнить только об одном, единственно важном: не выпустить ее из объятий.
        Не разомкнуть счастливых рук. Не прервать поцелуя, растворившегося в гордой улыбке.
        И перед полетом в бесконечность повторить два самых главных мужских слова.
        Люблю. Моя…
        Полина совсем ничего не боялась и не стеснялась. И у нее как-то все очень правильно и хорошо получилось - и в первый раз, и… потом тоже.
        И короткой боли она даже не запомнила, она вообще мало что помнила из материального, так сказать, мира, а вот очень хорошо - глаза Жени, серые, распахнутые, сияющие, счастливые и немножко испуганные.
        Он все время за нее боялся - это было так здорово, что она засмеялась, уткнувшись носом в его плечо. Гладкое, мускулистое плечо, нормальное, не накачанное. Он вообще был очень… обычный, золотой ее мальчик и наследник миллионов. Почему она считала его плейбоем? Неужели вслед за всеми остальными?
        Но разве плейбой сумеет так нежно коснуться твоих губ, так обнять, так уверенно и легко провести тебя по дорожке, ведущей прямо в небо, а потом вернуться с тобой вместе на грешную землю и засмеяться в ответ на твой смех…
        - Жень…
        - Что, любимая?
        - Пообещай одну вещь.
        - Знаю, знаю, все знаю. Завтра увольняю тебя с работы, послезавтра женюсь…
        - Нет, я не об этом.
        - Странно… А я только об этом и могу… Тогда что?
        - Зови меня и дальше «Говорящим костылем».
        - Вот уж выдумала! Моя любимая женщина не может быть костылем.
        - А по-моему… по-моему, это очень хорошо, когда ты - чей-то костыль…
        - Полина, я невоздержанный на язык, хвастливый, самовлюбленный пустозвон…
        - Это да…
        - … И я никогда не задумывался над тем, как людей могут обижать мои слова…
        - И все-таки костыль - это хорошо…
        - … Теперь я изменюсь и стану за собой следить.
        - И я за тобой стану следить.
        - И с работы ты уйдешь.
        - Ох…
        - Не волнуйся, на первое время нам хватит. Лет на пятьсот, примерно.
        - Хвастун ты, Жень.
        - Почему? Денег и правда много, а зачем они нужны, если их не на кого тратить?
        - И тебе нисколечко не было жалко давать мне ту карточку?
        - Ой, не напоминай. Я себя так вел…
        - Не то слово. Я думала, что уже умерла.
        - Почему ты меня не убила?
        - Потому что я была еще не я, а потом - у меня же колготки порвались на коленках, забыл? Как бы я встала с драными колготками?
        - О! Кстати! А зачем тебя понесло к пираньям?
        - Я хотела посмотреть, как работает компрессор. В том аквариуме не было видно никаких проводков и трубочек. Ты тоже не напоминай! Разбила такую вещь…
        - Жуткую. И воняло из нее страшно. Их же мясом надо кормить, желательно тухлым.
        - А где они сейчас?
        - У охраны, в депозитарии. Наталья Ивановна заказала им армированный аквариум. Пираньям, не охране.
        - Ясно… Жень, а ты хорошо знаешь Сочи?
        - Не очень, чтобы очень, но - знаю. Я там редко бывал, только в детстве. Громов тогда тоже больше любил Москву. А почему ты спрашиваешь?
        - Я вот думаю, Егору там понравится?
        - Конечно! Там такие реки в горах, что не понравиться не могут. Глубокие - а вода хрустальная. И никого народу вокруг, на сотню миль.
        - Жень…
        - Что, любимая?
        - С какими же глазами я завтра на работу приду…
        Босс рассмеялся, сгреб свою голую и счастливую секретаршу в охапку и прижал к себе изо всех сил.
        - С бесстыжими, Полина. Грешными и бесстыжими. И это сразу все заметят.
        И все заметили, Ларин оказался прав.
        Во-первых, добирались до работы они крайне оригинальным образом. Вначале Женя довез ее до конечной автобусной остановки, после чего поехал нарезать круги по городу, а Полина с преувеличенно-независимым видом спустилась в метро.
        В офис она вошла на негнущихся от страха ногах, и охранник немедленно напугал ее еще больше.
        - Доброе утро, Полина. Вас прям и не узнать сегодня. Вчера пришли красавицей, но сегодня - чистая принцесса. Светитесь вся изнутри…
        Дальше - больше. Девицы из связей с общественностью вчера не успели посмотреть на переродившуюся девушку, так что сегодня добирали свое. Она шла по коридору, спиной ощущая недоверчивые, иногда враждебные, но в основном удивленные взгляды…
        Настя сказала ей тогда за кофе: «Неважно, как будут смотреть мужчины. Как ни прискорбно, но все наши ухищрения для них совершенно не имеют значения. Ты можешь одеться от Кардена - или обмотаться очесами льняной пакли, можешь постричься у Гала Жиро - а можешь не мыть голову с прошлой недели, но если у тебя соблазнительная попка - мужики все равно придут в восторг. Самые строгие судьи - женщины. И запомни: у красивых и любимых подруг не бывает…»
        Полина с удовольствием преодолела бы коридор бегом, но боялась свалиться. Эх, надо было надеть туфли без каблука…
        В приемной она смогла перевести дух - но ровно до того момента, как в дверях показался сияющий и свеженький Евгений… с громадным букетом алых и белых роз. Полина ахнула, а потом прошипела:
        - Это конспирация называется, да?! Теперь только ленивый не догадается…
        - Ох, это я забыл… Ничего, если хочешь, я тебе через полчасика закачу скандал по поводу - ну, сама придумай, по какому поводу. Дверь мы приоткроем, на это время вызовем Наташу или Дашу, получится очень хорошо. Они всем расскажут, не бойся.
        - Жень, я что-то сомневаюсь в твоих способностях интригана.
        - Напрасно. Я - король интриги. Кроме того, я знаю женщин - в смысле, их психологию. Вот увидишь, Даша еще кинется тебя утешать.
        Разумеется, вышло все наоборот. То есть, сначала все шло по плану, Даша сидела в приемной, а Евгений самозабвенно орал на Полину, старательно придерживающую дверь приоткрытой. Потом Ларин от избытка чувств шваркнул папкой с договорами по столу, все рассыпалось, и они вместе полезли собирать. Так уж получилось, что не поцеловаться они не смогли - под столом сложилась на редкость располагающая к интиму обстановка. Напоследок босс совсем уж неискренне выпалил ей в спину: «Еще раз повторится - уволю!!!», и Полина выпала в приемную. Слава богу, хоть румянец у нее был вполне натуральный…
        Но вот насчет знания женской психологии… Вместо утешений и заверений в крепкой девичьей дружбе красотка Даша, склонившись над столом секретарши, прошипела:
        - А ты думала, что достаточно перепихнуться с боссом, чтобы стать круче вареных яиц? Не выйдет, крыса! Ларин плевать на тебя хотел. Он никого, кроме себя, не любит. И больше всего на свете ненавидит напрягаться - а ты всегда под рукой. Так что не обольщайся… красавица описанная!
        И вошла к боссу в кабинет, раскачивая бедрами так, что у Полины голова закружилась. Кроме того, ее пробрал неудержимый нервный хохот, поэтому кадровичка застала ее с покрасневшими глазами и носом, а также совершенно явственными следами слез. Наталья Ивановна сочувственно вздохнула и вручила девушке конверт с двумя билетами на рейс до Сочи, среда, пять пятнадцать вечера…
        Вечером же вторника состоялось знаменательное знакомство Ларина с Александром. После работы Евгений своей властью наплевал на корпоративную этику и просто дождался Полину у выхода из офиса. У нее не оставалось другого выхода, как сесть в машину на глазах практически всего огромного муравейника под названием «Ларин и Ко».
        Завтра будут пересуды и разговоры, завтра начнут победоносное размножение слухи и сплетни, завтра, завтра…
        А сегодня «мэрс» мчится по улицам города больших шишек и неограниченных возможностей, города-монстра, города-гиганта. И очень быстро - благодаря «мэрсу» - город заканчивается, и стальная лента автострады, словно оторопев, сужается, сбрасывает весь свой гонор, превращается в обычную автостраду и вливается в милый сердцу любого пригород. Природа не терпит пустоты - уже вечером все эти клерки, менеджеры, руководители среднего звена, секретарши и продюсеры вернутся в Пригород. К самому главному в жизни причалу.
        Вернутся домой…
        Возле маленького зоомагазина Ларин насупился и вцепился в руль мертвой хваткой.
        - Ты иди, а я подожду.
        - Евгений Владимирович?
        - Я вас очень внимательно слушаю, Полина.
        - Ты трусишь!
        - Вовсе нет.
        - Тогда почему ты не идешь со мной?
        - У меня… э-э… аллергия на животных.
        - Они в вольерах.
        - Ты не понимаешь, аллергия - это страшная вещь. Крошечные частички пыли, невидимые глазу и неподвластные пылесосу, носятся в воздухе, чтобы потом осесть на моей слизистой оболочке и вызвать страшнейший приступ астмы…
        - Жень, у тебя сроду не было астмы. За эти три года - ни разу, по крайней мере.
        - Ха! А где ты видела у нас на работе животных? Если не считать охранников…
        - Хорошо, тогда как ты собираешься кататься на лошадях в Сочи? Лошади - животные.
        - Лошади - больше, чем животные. Они друзья.
        - Не заговаривайте мне зубы, босс. Идем.
        - Я лучше тут…
        - Слушай, я прекрасно понимаю, что тебе неудобно смотреть в глаза Александру, но ведь он-то не знает, что ты о нем думал.
        - Достаточно, что это знаю я.
        - Женя!
        - Полина?
        - Ну пожалуйста! Я хочу, чтобы ты увидел эту красоту.
        - Это ты про Александра что ли?
        - Не остри, не смешно.
        - Полина, ну что, в самом деле, аквариумов я не видел?
        - Таких - не видел.
        И она настояла на своем, разумеется. Вздыхающий и кряхтящий Женя был за руку втащен в магазин, где девушка в зеленом комбинезончике несколько примирила его с действительностью. А потом из своего укрывища вышел Александр.
        Странная вещь человеческая психика. Евгений болезненно дернулся и ощутил почти непреодолимое желание задушить костлявого мужчину. Правда, это недостойное чувство покинуло его буквально через секунду, но осадок-то остался! В результате в служебное помещение вошел надутый и насупленный Евгений Ларин, на которого не обращали ни малейшего внимания двое счастливых ихтиофилов - Полина и Александр.
        На некоторое время Ларин даже сделался крайне несчастен, потому что Полина самозабвенно расспрашивала Александра о достоинствах и преимуществах предмета, у которого, по мнению Жени, никаких достоинств и преимуществ не могло быть в принципе: прямоугольного пластикового контейнера размером с бельевой бак. К контейнеру прилагалась резиновая лента для герметичного закупоривания, полупрозрачная крышка и съемная ручка, «чтобы легче пъинести в самолет». Тут Женя впервые проявил некоторый интерес к происходящему. Дело в том, что на его взгляд, в контейнер вмещалось не менее пятидесяти литров воды. И как прикажете нести эту дуру? Небрежно помахивая?
        И что скажет стюардесса, если герметичная крышка отскочит, а все эти пятьдесят литров разольются по салону?
        Взбодрившийся, но не повеселевший мужчина собирался вклиниться в дискуссию, но случайно поглядел по сторонам - и забыл обо всем на свете.
        Разноцветные рыбки, похожие на леденцы, шныряли между кружевных зарослей кораллов, смешной краб боком удирал от задиры-креветки, а усатые сомики деловито перемалывали белоснежный песок, устилавший дно…
        Хищная мурена сладострастно скалилась из своей пещеры. Убийственно-прекрасная актиния пожирала зазевавшуюся рыбешку.
        Изумленно-придурковатая стерлядь безуспешно пыталась взглянуть на мир за стеклом обоими вытаращенными глазами сразу. Под ней лениво нежились в сознании своей эксклюзивности осетры. Иногда между ними истеричной черной лентой проносился угорь.
        Маленькая манта самозабвенно взмахивала крыльями, паря в бирюзовой невесомости прозрачной воды, пронизанной жемчугом воздушных пузырьков.
        И все это кружилось вокруг Евгения цветной каруселью, навевая воспоминания о детских счастливых снах, когда смеешься, не просыпаясь, а проснувшись - улыбаешься, когда все еще живы и впереди целая огромная жизнь, в которой нет места ни слезам, ни предательству, ни лжи…
        Он стоял столбом, и в глазах у него переливались слезы. Полина оборвала свой вопрос на середине и осторожно тронула любимого босса за руку.
        - Жень… Ты в порядке?
        - А? Да… Как красиво, маленькая!..
        Александр в лице не изменился, но вокруг него ощутимо потеплело. Не особенно интересуясь миром людей, Александр подразделял всех живущих на суше на две категории: любящих подводных обитателей и равнодушных к ним. Вторых было больше, к этому печальному факту Александр привык и смирился с ним. С первыми он тоже не особенно умел общаться, но эти, по крайней мере, не несли в себе угрозы. Их он, можно сказать, любил.
        Евгений зачарованно шагнул к прозрачным стенам волшебного царства и ласково коснулся стекла кончиками пальцев.
        - Полина, это бесподобно… Зачем мы вышли на сушу!
        Александр - опять же, по его меркам, уже улыбался во весь рот. Какой хороший человек. Сразу видно, умен и приятен в обращении.
        - Это Сима. Муена. Сейчас она бъёсится на ваш палец. Дуячка, не понимает…
        - Она прекрасна!
        - Вы так думаете? Стъянно, до сих пой я встъечал только одного человека, думающего так же, как вы.
        - Правда? Кто же он?
        - Я сам. Даже моя жена меня не поддейживает. Хотя и является океанологом по объязованию.
        Женя с трудом заставил себя отойти от аквариума с муреной.
        - Вы счастливый человек, Александр. Боже, я и забыл, какое это ошеломляющее зрелище - беззвучный мир.
        Полина вытаращила глаза.
        - Женя, да ты поэт!
        - Нет, к сожалению. Просто… в детстве у меня были рыбки, потом я умолил отца научить меня подводному плаванию, до пятнадцати лет нырял с аквалангом каждое лето… Потом времени не стало, а может, я просто вырос… как Пропащие Мальчишки.
        Александр серьезно кивнул.
        - Это чаще всего случается. Но знаете, Питей Пэн - тоже не самая лучшая ёль. Особенно, если в нем почти семь футов ёсту и шъям на лице.
        Ларин рассмеялся, Александр издал странное пыхтение, по-видимому, также означавшее смех… И тут уже Полина почувствовала себя одинокой и брошенной. У двоих мужчин совершенно неожиданно нашлись общие интересы.
        Из магазина они вышли, когда уже стемнело. Александр сам оборвал собственные разглагольствования о преимуществе нерестования осетровых в лабораторных условиях и погрузил контейнер для Егора в багажник «мэрса». Потом с чувством потряс руку Жене и неловко улыбнулся на прощание Полине.
        - Вы обязательно яскажите мне, как все пъяшло. И пеедайте от меня пъивет Егору.
        - Ллеу ларр, тррохр ллаг лланг?
        - Вы запомнили? Да, именно так.
        - Я обязательно передам ему, Александр. И думаю, он будет тронут…
        К чести Ларина надо отметить, что ни единое слово из этого разговора не показалось ему бредом. Честное слово.
        Глава 12
        Вначале по-честному уговорились, что ночевать Женя не останется, поедет к себе. Только чаю выпьет…
        До чая так и не дошло. Сначала мыли контейнер, потом читали инструкцию к кислородным таблеткам и пришли в ужас - от неправильной дозировки, оказывается, у Егора могли вскипеть внутренности! Потом успокаивали друг друга и доуспокаивались до того, что оказались в постели - вернее, сначала на ковре в гостиной, а потом на диванчике, потом в душе, недолго, потому что оба стеснялись Егора, ну а уж после этого - в спальне, на кровати.
        И рай вновь оказался на удивление доступен и близок, а ангелы играли на своих небесных гармониках что-то очень знакомое и нежное…
        И Полина вновь умирала и воскресала в объятиях своего мужчины, чувствуя себя то неопытной девственницей, то зрелой и умудренной жрицей любви, а Женя - о, Женя перебывал буквально всеми персонажами мировой культуры. От демона-искусителя до подростка, впервые познающего женщину. И ведь он ничего не играл! Все получалось само собой!
        Такая уж женщина досталась ему.
        Такой уж мужчина был рядом с ней.
        В шоколадных омутах плещется наслаждение, а губы успевают и целовать, и шептать бесстыдные, жаркие слова, которым не живется при свете солнца. Эти слова - ночные, они боятся света и чужих глаз и ушей.
        Шелк растрепанных волос нежнее ночи, а ночь - непроглядна. И кожа женщины загорается под твоими прикосновениями, а точеное тело поет в твоих руках, словно самая совершенная скрипка Страдивари. И когда стон, отразившись от потолка, превращается в смех, а сам потолок распахивается в небо, ты понимаешь, что только что побывал богом…
        Полине хотелось одновременно прижиматься к груди мужчины, плакать от счастья под тяжестью его мускулистого, сильного тела, растворяться в его страсти и отвечать на нее с удвоенной силой - и баюкать любимого на своей груди, чтобы ни единый шорох не побеспокоил его сон…
        Брать - и отдавать сполна, дарить без остатка, становясь все богаче, вычерпать всю себя досуха - и раствориться в последнем поцелуе…
        Этому не научат ни инструкторы тантрического секса, ни сексопатологи, ни опытные гетеры. Все это знает и умеет только та, другая, живущая внутри каждой женщины с того самого момента, как крошечный огонек новой жизни в материнском лоне обретает первые признаки своего пола. Слабого? Помилуйте, да разве слабость способна подарить вечную жизнь собственному счастью? Но дети рождаются, а потом рождаются дети, и снова на свет являются дети - так от века и до конца, и в каждом из них останется та искра, что яростным пожаром пылала в груди самых первых любовников на этой Земле.
        И Женя никуда не уехал, потому что они заснули, любя друг друга, не разомкнув объятий, и Полине уже под утро приснился очень короткий и странный сон: она летит в полной темноте, а впереди ослепительно сверкает крошечный серебристый огонек. Он не становится ни ближе, ни больше, но в какой-то момент Полина понимает, что он уже не далеко, а совсем рядом, в ней самой… И тогда мимо проплывает огромный серебряный карп с золотыми глазами и подмигивает ей.
        И тьма рассыпается мириадами серебряных звезд…
        Единственным - зато большим - минусом ночных выкрутасов явилась частичная потеря ориентации во времени у обоих сразу. Проще говоря, молодые люди проснулись на следующий день, в среду, в районе двенадцати часов, еще пол часика поваляли дурака в постели, а потом рука об руку спустились вниз, пребывая в состоянии полной эйфории и непоколебимой уверенности, что сегодня, к примеру, воскресенье.
        Они вместе поменяли Егору воду в ванне, покормили его и пообщались с ним, потом в четыре руки готовили завтрак, потом завтракали и ворковали - одним словом, до двух часов с четвертью вели совершенно идиллическую жизнь. О том, что сегодня день отлета не вспомнил ни один из них.
        В половине третьего Женя - как мужчина и руководитель фирмы - испытал легкое беспокойство, потому что на краешке сознания его забрезжило какое-то смутное воспоминание: вроде бы, на сегодня намечалось какое-то дело…
        Тут он вспомнил, что Полина не только его любимая женщина и будущая мать его детей, но еще и «говорящий костыль», и потому задал ей прямой вопрос.
        - Кстати, а какой сегодня день?
        - Судя по тому, что вчера был вторник, должна быть среда.
        Слова еще срывались с лениво улыбающихся губ Полины, а в глазах уже вспыхнул ужас.
        - Женя!!!
        - Ай! Ты чего кричишь, я же здесь…
        - У нас самолет через два с половиной часа!
        После этого начался форменный сумасшедший дом.
        Пометавшись по дому без всякого смысла, они приняли единственно верное решение: поскольку у Ларина вещей нет по определению - кроме тех, что на нем и на полу гостиной, спальни и кухни - он займется пересадкой Егора в контейнер, а Полина быстро соберет сумку.
        Результат получился двоякий. С одной стороны, все рекорды скорости сборов в дорогу были перекрыты, с другой - в чемодане Полины вперемешку лежали: шесть пар трусиков, три футболки, два махровых полотенца, одно вечернее платье, резиновые сапоги и дождевик канареечного цвета, а также - россыпью - зубная паста, зубная щетка, пустая косметичка и тени для век, в то время как Евгений выглядел отчасти даже импозантно в своем деловом костюме и при галстуке, но был неприлично мокр спереди и снизу. Егор проявил неожиданное упорство и не желал даваться в руки для пересадки. Женя не сдался, применил технические средства (дуршлаг) и справился с непокорным карпом. Егор немного побился о стенки тесного контейнера и недовольно затих, широко и судорожно разевая рот.
        
        Полина немедленно впала в панику, предположив, что карп уже начал задыхаться, на что Женя резонно возразил, что они еще не набрали высоту, и по сравнению с газетой, в которой Егор проделал свой путь до дома девушки, у него сейчас райские условия.
        Без четверти четыре «мэрс» стартовал в сторону аэропорта. О том, что на работе тоже надо бы появиться перед отъездом, и речи не шло.
        Ларин лихо рулил, надеясь про себя, что сквозняк хоть чуть-чуть подсушит мокрые брюки, а Полина сидела, вцепившись в контейнер с карпом, и лихорадочно вспоминала, выключили ли они плиту перед отъездом.
        Регистрация уже прошла, и потому проскользнуть незамеченными им не стоило и пытаться. Наплевав на условности, Женя ворвался вместе с Полиной в дамскую комнату, спугнув пару пожилых туристок, и они задрапировали контейнер одним из махровых полотенец, после чего рысью промчались мимо изумленных сотрудников аэропорта и влетели в салон самолета на последнем издыхании.
        Только плюхнувшись на свои места и невнятным мычанием отогнав встревоженную и профессионально заботливую стюардессу, Ларин осознал, что все это время нес одной рукой ручную кладь весом килограммов под тридцать. А еще то, что никакого подарка для Элеоноры он с собой не везет. И то, что через каких-то пару часов полета ему предстоит выйти из самолета в деловом костюме и даже без сменного носового платка.
        А встречать его будет Громов…
        Женя посмотрел на Полину - и начал тихонько подвывать. Она в недоумении взглянула на него - и присоединилась секундой позже и октавой выше. Через три секунды они оба хохотали взахлеб, и слезы текли у них по щекам.
        Уже через час полета все проблемы оказались волшебным образом решены. Стюардесса, не моргнув глазом, унесла брюки Жени в технический салон на просушку и глажку, самого Ларина изящно задрапировали пледом, Полине предоставили место у бортового компьютера, и она связалась по Интернету с магазином, где и заказала для Ларина новый чемодан с полным набором одежды для четырехдневного отдыха в лесном заповеднике. Потом принесли еду, молодые люди хлопнули по рюмочке коньяка, проверили состояние Егора и в изнеможении заснули на плече друг у друга.
        Полина проснулась первой, некоторое время с нежностью разглядывала лицо спящего мужчины, а затем приступила к обеспечению карпа кислородом. Таблетка подействовала быстро - Егор немедленно успокоился и теперь смирно дрейфовал в слегка помутневшей воде, не проявляя никаких признаков паники.
        В аэропорту контейнеру с живой рыбой никто особенно не удивился. В здешний заповедник слишком часто приезжали ученые с самой разнообразной ручной кладью, чтобы сотрудников можно было смутить подобной ерундой. Зато Громов, ожидавший их снаружи возле своего устрашающего «хаммера» пришел в восторг.
        - Малыш! Как ты вырос! Отсутствие девушек сказывается исключительно в положительном смысле! Наконец-то ты перестал поклоняться златому тельцу и стал юннатом. А это, надо полагать, твоя ассистентка-лаборантка? Добрый день. Не пугайтесь, я вовсе не безумен, просто очень рад видеть малыша.
        - Дядя Степа, это Полина, моя…
        - Знаю, знаю: твоя незаменимая секретарша. Все мне уже добрые люди доложили. И чемодан с твоими вещами уже прибыл. Полина, добро пожаловать. У нас здесь рай для секретарш и их боссов - местный воздух буквально творит чудеса. Стоило Зануде Нагоричному приехать сюда с помощницей - готово, уже трое ребятишек. Пока, правда, два с четвертью, так вернее, но…
        - Дядя!
        Краснолицый великан немедленно умолк и кротко уставился на посуровевшего Евгения, успев, однако, подмигнуть Полине, а та неожиданно загрустила. А ведь и верно, довольно избитый сюжет - босс привозит на выходные свою секретаршу… Неужели Даша была права, и сказка кончится, не успев толком начаться?
        Ларин приосанился и царственно положил одну руку на контейнер с Егором, стоявший на тележке, а другой обнял Полину за талию.
        - Степан Иванович, свои деревенские шуточки прибереги для кого другого. Позволь представить - ты так и не дал мне этого сделать! - мою невесту Полину. Полина - это Степан Иванович Громов, король строительного леса, игры в покер и оптовых продаж металлопроката, а также верный раб очаровательной наездницы из Белинских, чье имя Элеонора… Степан Иванович - это Полина, мать моих будущих детей и хозяйка моей судьбы. Из секретарш я ее уволил.
        Полина ахнула.
        - Когда это?!
        - Когда ты спала. За неполное служебное соответствие. Всю жизнь мечтал сделать это с удовольствием и без чувства вины.
        - А чему это я неполно соответствовала?
        - А кто забыл предупредить босса об отлете? Ты проспала, не явилась на работу…
        Громов заржал, Полина слегка вздрогнула, потом с подозрением посмотрела на Ларина - и вдруг молча обняла его за шею. Громов отсмеялся и заключил:
        - Что ж, вот ты и нашел себе преданную няньку, Маленький Змей. Открою тебе страшную тайну: у вас это фамильное. Твою родную прабабку старый Ларин с треском уволил из кладовщиц, после чего полдня орал у нее под окном «Я люблю тебя!», пока она не согласилась выйти за него замуж. Две его следующие жены тщетно пытались устроиться на работу в «Ларин и Ко» - в разное, естественно, время, а Алиса полгода врала, что едет к маникюрше, а сама сбегала на концерт - он не разрешил ей работать.
        - Попрошу без оскорбительных намеков! У меня жена будет только одна - Полина!
        - Не сомневаюсь. Такие глазки… Так вот, твой дед женился на мусульманке, а у них в принципе не принято, чтобы жена при живом муже работала. Твой же отец - и мой друг детства - делал предложение твоей матери восемь раз, но она постоянно писала диссертацию. Тогда он был вынужден применить фамильный метод - наябедничал в ученый совет, что за нее все делают ее студенты.
        - Я не знал…
        - Он не стремился афишировать этот подвиг, как ты понимаешь. Маме отложили защиту на неопределенный срок, а за это время он приложил все усилия, чтобы прелесть науки несколько померкла в ее глазах… Давайте уже поедем, а? Эля ждет, здесь душно и пахнет керосином…
        С этими словами Громов легко и ловко подхватил контейнер с тележки одной рукой, чемодан Полины - другой, стремительно погрузил все в багажник и галантно распахнул перед девушкой заднюю дверь «хаммера».
        - Не обращайте внимания на мою болтовню, Шоколадные Глазки. Просто вы мне понравились, вот я и разливаюсь соловьем. Радуюсь за малыша, опять же. Когда мужчине тридцать, мало кто верит, что он до сих пор не может шагу ступить без поддержки и подсказки, а ведь это на самом деле не его вина, а его беда…
        Полина неожиданно обиделась за Женю, сердито надувшегося рядом с ней на заднем сиденье.
        - Между прочим, он вовсе не беспомощный! Он уже три года прекрасно руководит компанией, и его уважают коллеги, а подчиненные…
        - Ага, ага, боготворят. Не сомневаюсь в этом.
        С этими словами Громов взгромоздился за руль и плавно тронул с места. В зеркальце заднего обзора Полина заметила его ехидный взгляд и нахмурилась. Мужчина опять захохотал.
        - Да не бойтесь вы за него! Придет время - и он себя покажет. Не всем же от природы быть бойцовыми петушками, кто-то должен просто радовать глаз и топтать курочек… кукарекать, на худой конец.
        Евгений засопел и выпятил челюсть. Сейчас он особенно напоминал обиженного мальчишку, и Полину пронзила прямо-таки материнская жалость. Она молча взяла Женю за руку, и он благодарно стиснул ее пальчики в ответ.
        Ну и что, подумала девушка. Пусть он будет слабый и нерешительный, легкомысленный и несобранный. Зато он добрый. Он не любит увольнять людей, но любит аквариумы с яркими рыбками. И он смеется во сне - тихонько, как маленький ребенок.
        А собранности и трудолюбия у нее хватит на двоих.
        Элеонора Полине очень понравилась. Невысокая, худенькая, моложавая и доброжелательная, она сердечно поздоровалась с Полиной, а все еще дувшегося Евгения расцеловала в обе щеки.
        - Я так рада, что ты приехал, малыш! Знаешь, в какой-то момент день рождения для женщины перестает быть праздником, и тогда особенно важно видеть за столом только близких и любимых. Полина, я очень рада знакомству. Располагайтесь и будьте, как дома. Гости появятся только в пятницу, так что вы успеете выспаться и отдохнуть. У нас здесь тишина, никто вас не потревожит.
        - Спасибо…
        - О нет, только не это. Просто Эля. А то с отчеством тянет на все шестьдесят. Сегодня я уеду на пастбище, но вам и не до прогулок - после перелета. Завтра же я в полном вашем распоряжении. Покажу вам Лес, проедемся вдоль реки… Надеюсь, завтра берег подсохнет - у нас вчера была гроза. Отдыхайте.
        Им отвели не комнату и не две комнаты, а целое крыло просторного и большого двухэтажного бревенчатого дома под красной черепицей. В этом крыле располагались две смежных просторных спальни, уютная гостиная в индейском стиле, своя ванная комната и даже гардеробная. В гардеробной Полина и Женя повеселились от души, так и этак развешивая свои скудные пожитки, а потом им надоело и они отправились принимать совместный душ.
        Это мероприятие оказалось волнующим и возбуждающим, особенно, когда намыленный мужчина пытался обнять намыленную девушку, а она хохотала и уворачивалась, стараясь при этом не сойти с места, но в какой-то момент потеряла равновесие, ахнула, схватилась за край ванны…
        И замерла в соблазнительной, но излишне напряженной позе. Женя уже вознамерился ухватить ее за наиболее вызывающие части тела, но Полина уже выпрямилась и с ужасом посмотрела на будущего отца своих детей.
        - Жень! Мы забыли про Егора! Он же сварится в багажнике! Или Степан Иванович отнесет его на кухню…
        Все дальнейшее происходило настолько стремительно, что осталось навеки загадкой, как это они не разбились насмерть на гладком мраморном полу, залитом мыльной водой и пеной. Едва ополоснувшись, они натянули одежду прямо на голое тело - да, да, опять деловой костюм, вернее, то, что от него осталось - и ринулись вниз.
        Громов сидел на открытой веранде, потягивал виски, курил сигару и внимательно рассматривал Егора. Егор блаженствовал в открытом контейнере, где уже поменяли воду, причем на этот раз она была воистину кристально чистой.
        Влажные и перепуганные любовники замерли, с облегчением глядя на открывшуюся картину, а Громов, заметив их, поинтересовался:
        - Я надеюсь, вы не планируете съесть этого красавца? Давно не встречал таких великолепных карпов. Они живут до двухсот лет, вы знали об этом?
        - Н-нет… И разумеется, мы не собирались его есть! Мы хотим его выпустить в реку. Подальше от людей.
        - Что ж, ради этого стоило тащить его сюда. Здесь почти нет рыболовов. Завтра и поедем.
        Евгений неожиданно покачал головой и произнес наигранно небрежно:
        - Он и так достаточно настрадался. Мы с Полиной отправимся прямо сейчас. Ну… после обеда.
        Громов недоуменно взглянул на него.
        - Малыш, во-первых, ужин у нас в восемь вечера. Сейчас я собирался предложить вам домашний ржаной хлеб, солонину и пиво. Во-вторых, Полина говорила о безлюдных местах - туда можно добраться только на лошади, и для этого нам нужна Эля, а она уже умотала на дальние пастбища и вернется только утром. В-третьих, я не гожусь, потому что хлопнул вискаря и лошади меня к себе не подпустят…
        Ларин надменно выпятил губу.
        - Дядюшка Степа, тебя никто и не зовет. Я отлично справлюсь с лошадью, Полина научится в два счета, а здешние места, слава богам, я помню с детства. Потом, знаешь ли, трудно заблудиться, двигаясь все время по одному и тому же берегу реки!
        Громов прищурился.
        - Ого! Шоколадка, не сочти за дерзость, но ты пробудила в нем мужчину. Что хочу, то и ворочу - так, малыш? Или красуешься перед девушкой?
        Женя хмыкнул.
        - Все. Твои чары на меня больше не действуют, у меня есть собственная фея. Подначивай меня хоть весь день - я и глазом не моргну. И на реку мы с Полиной отправимся вдвоем… потому что нам надо побыть вдвоем! И не завтра, а сейчас…
        - И не с солониной, а с хреном…
        - И не смешно вообще!
        - Посмотри на девочку, она же устала.
        - Я вовсе не устала, но, Жень, может, Степан Иванович прав насчет дальнего переезда…
        Женя возмущенно посмотрел на предательницу.
        - Говорю тебе, я тут вырос! Мы проедем по берегу, выпустим Егора на излучине реки, попрощаемся с ним и вернемся рысью. Как раз к восьми. А дядюшка Степа сготовит нам к этому времени ужин.
        Громов выглядел не на шутку обеспокоенным, и это Полине не очень нравилось, но еще меньше ей хотелось бросать Женю на произвол судьбы - и насмешек Громова. Поэтому она просто кивнула.
        Громов раздраженно затушил сигару о каменные плиты патио и бросил:
        - Кабы ты был один, я бы и не возражал, чтобы ты заблудился. Насмерть не заплутаешь - а ума наберешься. Но я не могу позволить тебе тащить городскую девочку на ночь глядя в глушь!
        - Очень хорошо. Я не потащу.
        - Слово?
        - Слово.
        Дядя покачал головой и удалился в дом, а Евгений немедленно схватил Полину за руку.
        - Скорее! Он наверняка пошел ябедничать Эли по телефону. Надо успеть взять лошадей!
        - Но ведь ты ему сказал…
        - А я тащу тебя? Нет! Ты же сама согласилась? И разве Егор не заслуживает этой спешки?
        Полина могла бы сказать, что мужчина поступает так вовсе не из-за Егора, а из-за собственного мальчишества, но это означало бы ссору и обиду, а этого ей совсем не хотелось.
        - А как мы привяжем к лошади контейнер?
        Лошадка Полине досталась белая с серыми пятнышками, смирная и неторопливая, но поскольку Ларин был явно лучшим наездником, то и контейнер привязывать не стали. Упрямец водрузил его на луку седла своего чалого жеребчика и решительно тронулся шагом прочь со двора. Полина - точнее, ее лошадка с девушкой на спине - потрусила следом.
        Честно говоря, ситуация была довольно глупая, тем более, что Полина стала не на шутку опасаться гнева Громова и его погони за ними, в результате чего самолюбие Жени могло пострадать самым непоправимым образом… Однако мужчина отмел ее страхи небрежным взмахом руки и презрительным фырканьем.
        - Не бойся! Дядя говорил правду. Он приличный наездник, но лошади Эли на дух не переносят, когда от него несет алкаголем. Просто не подпускают его к себе.
        - А если он кого-то пошлет?
        - Кого? Все его на далеко, там куда отправилась Эли. Сейчас кобылы жеребятся, в это время люди здесь никого не волнуют. Мы успеем вернуться к ужину, точно тебе говорю.
        Сумерки уже одевали окружающий мир в сиреневую вуаль, когда молодые люди достигли излучины реки. К этому моменту Полине открылись две истины: во-первых, здесь очень красиво и спокойно, во-вторых - она совершенно не создана для езды верхом.
        От монотонной тряски в седле девушку слегка подташнивало, в пустом желудке порхали тысячи бабочек, внутренняя сторона бедер, натертая швом джинсов, горела огнем. Поэтому при виде сверкнувшей за поворотом водной глади, Полина едва не свалилась с лошади от радости.
        Женя тоже устал, но старался не показывать вида. Тяжелый и неудобный контейнер не позволял ему ехать с правильной посадкой, и мужчина вынужденно сгорбился, с трудом удерживая равновесие. К тому же он даже не мог помочь Полине слезть с лошади, и потому в течение нескольких секунд, показавшихся столетием, она весьма неграциозно сползала с седла бесформенным кулем, а потом еще и подвернула ногу.
        Стараясь не наступать на нее, Полина приняла из рук Жени контейнер, отчего в спине что-то хрустнуло, дождалась, пока мужчина спешится и заберет у нее Егора, и с облегчением повалилась на траву, которая оказалась мокрой и холодной. Впрочем, это уже было неважно. На самом деле только сейчас Полина осознала, как привязалась к большой серебристой рыбине.
        Впервые в жизни она целых десять дней была нужна живому существу, впервые в жизни ее не оценивали, не осуждали и не осмеивали, впервые в жизни ей самой довелось принимать решения… И вероятно, именно благодаря этому она и смогла измениться. Измениться до такой степени, что в ее жизни появился Евгений.
        А ведь если бы не Егор, ничего этого не было бы, подумала девушка с каким-то мистическим восторгом. Рыбка Золотые Перышки… Старая, старая сказка со счастливым концом.
        Она опустила руки в контейнер, и Егор в последний раз доверчиво ткнулся ей в ладони носом. Полина почувствовала, как закипают в глазах слезы.
        Она бережно взяла карпа в руки, вынула из контейнера, еще секундочку вглядывалась в золотистые глаза, а потом присела и опустила его в прохладные воды заводи.
        Карп некоторое время не шевелился, словно сканировал незнакомую местность и решал, стоит ли уплывать из знакомых рук навстречу неизвестности. Потом осторожно отплыл на метр… другой…
        И серебряной молнией прочертил по дну заводи, стремительно уходя на глубину. Полина выпрямилась и торопливо выкрикнула:
        - Прощай, Хозяин Большой Воды! Я тебя не забуду!
        И, словно в ответ на приветствие, серебряная рыбина в прощальном прыжке взвилась над водой, чтобы на этот раз скрыться из вида окончательно. Круги разошлись по стремительно темнеющей глади воды, и Полина разрыдалась уже по-настоящему, уткнувшись в плечо Жени и совершенно не думая о том, что через пару минут у нее распухнет нос и превратятся в щелочки зареванные глаза…
        Темнота упала неожиданно и резко, и тогда стало понятно, чем еще дикая природа отличается от города. Полным отсутствием дополнительных источников света.
        Разумеется, для любого, пусть даже современного потомка Гайаваты и Чингачгука наступившая тьма таковой вовсе не являлась. Небо было все еще темно-фиолетовым, не черным, и кое-где светили редкие звезды, отражавшиеся к тому же в спокойной воде, как в гигантском зеркале. На западе, за темной и неровной линией леса небо вообще еще догорало последними лучами заката. Однако для городских жителей вокруг было темно, хоть глаз коли.
        И крайне, крайне неуютно.
        Более умело управляя своим конем, Евгений заставил его поравняться с кобылкой Полины и взял девушку за руку. Она с благодарностью вцепилась в его ладонь и почему-то прерывистым шепотом поинтересовалась:
        - Мы ведь правильно едем?
        - А, ну да. Разумеется. Кроме того, лошади в любом случае знают дорогу. Да и река, я же говорил…
        - Жень!
        - Что?
        - Я потому и спросила… когда мы ехали сюда, река была слева?
        - Ну… да.
        - Значит, на обратном пути она должна оказаться справа?
        - Д-да…
        - Но она снова слева! Слышишь? Видишь отражение звезд?
        В этот момент над ними пронесся порыв ветра, как-то особенно неприятно взвывший в ветвях деревьев, и Полина вскрикнула. Одновременно оступилась белая кобылка, заскользила по невидимой мокрой глине, и Женя судорожно ухватил ее за поводья, но при этом уронил пустой контейнер. Грохот пластмассы испугал чалого, тот коротко и дико всхрапнул, присел - и поднялся на дыбы.
        Мужчина неплохо ездил на лошади шагом, посредственно - рысью, всего один раз в жизни - неудачно - пробовал галоп. Однако даже опытные наездники не всегда способны справиться с лошадью, встающей на дыбы, что уж говорить о Ларине.
        В результате он очутился на земле, слегка оглушенный падением с приличной высоты, белая кобылка отчаянно забила копытами, вырываясь из глиняного плена на тропу, и вдобавок ко всему этому раздался отчаянный, сразу оборвавшийся крик Полины.
        Ларину было очень страшно. Так страшно, как никогда в жизни. Он полз в темноте и звал Полину, даже не понимая, в какой стороне искать.
        Испуганные лошади давно скрылись во тьме, а ветер завывал в кронах деревьев уже без всякого перерыва, шелестел ветвями, тревожно шуршал осокой, налетал и отскакивал, как цепной кобель на незнакомого человека…
        А потом Женя неожиданно нащупал в темноте руку девушки и заорал от ужаса, потому что это была очень холодная и очень неподвижная рука… И тут хлынул ливень.
        Степан Громов истратил весь запас ругательств в адрес Змееныша Ларина, пометался в бешенстве по веранде и с горя выпил еще виски. Потом сурово приказал себе заткнуться и не нагонять панику. Потом посмотрел на безмятежное с виду небо - и кинулся в дом звонить Эле.
        Его жена была спокойна и деловита, а вот с телефонной линией творился какой-то кошмар. В трубке трещало и щелкало на все лады, и Степан не выдержал:
        - Эля, постучи по проклятому аппарату, или я сейчас оглохну!
        - Степ, аппарат ни при чем… У нас здесь сильнейший шквал… Буквально несколько минут, но даже после этого в палатке полно воды… Посмотри, на ком они уехали… Если старые и спокойные лошади, то они успеют отойти от реки…
        - Я перезвоню!
        Громов влетел в конюшню, пыхтя, как паровоз. В денниках немедленно поднялся шум. Негодующе раздувались бархатные ноздри, подергивались замшевые губы, в кротких черных глазах зеленым огоньком загоралось безумие ярости… Лошади и без того нервничали, чуя грозу, а присутствие запаха алкоголя вообще выбивало их из колеи.
        Степан с неожиданным для его комплекции проворством увернулся прямо из-под вздыбившихся громадных копыт любимца жены - строптивого вороного жеребца по кличке Быстрый. Быстро обежал глазами денники. Сердце неожиданно глухо бухнуло.
        «Если старые и спокойные лошади, то они успеют отойти от реки…».
        Змееныш, придурок, взял чалого трехлетка, лишь на прошлой неделе поставленного под седло, и белую тихушницу Белинду…
        Евгений выволок Полину на траву, подальше от бурлящей реки. Вокруг бушевал ад. Деревья больше не шумели - они стонали и трещали под ударами шквального ветра. Дождь превратился в колючую водяную пыль, жалившую лицо и руки. Однако он не обращал на это никакого внимания. Гораздо хуже и страшнее было другое - девушка так и не приходила в себя.
        Постанывая от ужаса, Женя склонился над девушкой, прижался ухом к ее груди… Далеко-далеко маленький отважный барабанщик отмерял секунды, минуты и годы, положенные Полине для того, чтобы родить ему двух дочек и двух сыновей. Женя зарычал от ненависти и презрения к самому себе. Самовлюбленный осел, придурок, мудак - что же он натворил!
        Он разжал ее холодные твердые губы и начал вдувать воздух в легкие. Когда перед глазами завертелись огненные круги, Полина судорожно вздохнула и закашлялась, давясь сухими рвотными спазмами. Мужчина едва не заплакал от облегчения.
        А потом она слабо охнула и обхватила его за шею, и тогда он, шипя от боли в ушибленном копчике, поднялся на ноги и вскинул свою женщину на плечо.
        Изнеженные и жеманные Эстетические Соображения, которыми он привык руководствоваться в прошлой жизни, заткнулись и смиренно пошли к черту. На первый план выдвигался могучий и волосатый самец - Инстинкт Самосохранения.
        Белинда и Чалый ворвались во двор конюшни одновременно с порывами ветра, и Громов, уже в голос кроя племянника, метеорологов, собственную беспечность и дурость лошадей, не признающих за ним право выпить пять капель виски, снова стал звонить жене.
        Те, кого можно было собрать, пришли к дому к полуночи. Ветер уже стих, дождь прекратился, и яркая луна заливала серебром все вокруг. Поисковые группы растянулись в цепочку и пошли по предполагаемому маршруту молодых. Сам Громов на всякий случай перебрался на другой берег реки, порядком разлившейся после урагана…
        Глава 13
        Полина никак не могла понять, что это бухает у нее в ушах. Такое ощущение, что кто-то читает псалмы… Неужели она умерла и попала на небеса? Вот ведь глупость - зачем им там, на небесах, читать псалмы самим себе?
        Когда до нее стали доноситься отдельные слова, версия с псалмами отпала сама собой. Ни в одной действующей церкви мира, включая сатанистов, подобные слова не употреблялись.
        Некоторое время девушка с невольным и искренним интересом слушала незнакомые конструкции родного языка, а потом решилась приоткрыть один глаз.
        Полиглотом-экстремалом оказался Ларин. Он изрыгал проклятия, адресуя их какому-то мужчине… смутно напоминающему… нет, только если старший брат…
        У этого мужчины были темные растрепанные волосы, орлиный нос и усталые серые глаза, обведенные темными кругами. Высокие скулы обметало синевой двухдневной щетины, а черты лица в целом поражали медальной четкостью. Густые темные брови трагически изломаны над переносицей, и щеку пересекает свежий рубец - как у пирата после абордажной схватки.
        Широкие плечи мужчины бугрились мускулами, на гладкой безволосой груди поблескивала золотая цепочка оригинального плетения…
        Полина вдруг почувствовала металлический вкус этой цепочки на языке и зарделась. Не могла же она брать в рот… в смысле, облизывать… короче, пробовать на вкус цепочки посторонних мужиков!
        Посторонний мужик между тем уловил движение на кровати и стремительно метнулся прямо к девушке. Она немедленно открыла оба глаза, заорала и шарахнулась к стенке, а мужик в ответ завопил голосом Ларина:
        - Поля! Любимая! Живая! Слава Богу!
        И только тут она его признала окончательно.
        Часом позже, умытая и перевязанная, наряженная в новую ночную рубашку, накормленная блинчиками с мясом и напоенная горячим чаем с молоком, Полина блаженствовала в могучих объятиях так разительно переменившегося Жени, а подобревший и обмякший Громов рассказывал ей о трагических событиях минувшей ночи.
        Оказалось, что Женя нес Полину на руках по непролазной чаще. Он прошел по бездорожью не меньше пяти километров и вышел к дому совершенно случайно - а может, благодаря пробудившемуся звериному чутью. Он не бросил ее, не свалился без сил рядом с ее бесчувственным телом, не заметался в ужасе - он нес ее до самого конца.
        И когда Громов столкнулся с Женей нос к носу, он тоже не узнал того великовозрастного мальчика, кого так любили длинноногие дивы из отдела связей с общественностью. Перед Степанов Ивановичем стоял очень усталый, очень измученный, очень настрадавшийся мужчина, который при этом совершенно не думал ни о своей усталости, ни о своих муках, ни о своих ранах. Этот мужчина думал только о женщине, которую нес на руках…
        В этом месте дядя сбился с патетических интонаций и как-то подозрительно шмыгнул носом, после чего закончил вполне буднично:
        - Короче, совершенно не желая того, наш балбес в одну ночь стал мужчиной, и разрази меня гром, если я имел в виду что-то скабрезное! Как только ты окрепнешь, я лично поведу тебя к алтарю и прослежу, чтобы ты не сбежала от него в последний момент. Медовый месяц можете проводить хоть на Канарах, но первенец появится у нас, помяните мое слово.
        Женя устало улыбнулся и нежно поцеловал Полину в висок.
        - Ты считаешь, я захочу сюда переехать? После того, что случилось?
        - Именно, мой дорогой, именно! После того, что случилось, тебе больше нечем будет заниматься в стерильных джунглях большого города. Что тебе обвал на бирже после ночного шквала? Прогулки по аллеям городского парка - в сравнении с марш-броском по заповедным лесам? Стерильный секс с крашеными выдрами - после того, как любимая женщина умирала у тебя на руках по твоей вине, и ты волок ее, грязную и страшную, чтобы отнять у Духа Смерти?
        Женя внезапно расправил плечи и стал очень похож на своего прадеда. Полина с трепетом и восторгом заглянула ему в лицо.
        - А знаешь… ты, пожалуй, прав. В последнее время меня неосознанно тянет к дикой природе… Милая, ты не расстроишься, если я уйду из бизнеса?
        Полина отчаянно замотала головой. Потом запечатлела на смеющихся губах своего мужчины долгий и страстный поцелуй и произнесла с лукавой улыбкой:
        - Кроме того, должен же кто-то присмотреть за Егором!
        P.S. Татьяна Зима прилетела на свадьбу, а Галина Зима несла за невестой шлейф, и обе вели себя тише воды, ниже травы.
        P.P.S. Платье невесты - розовая парча, жемчуг, кружева - произвело фурор и разом вывело бутик «Мое Удовольствие» в лидеры продаж эксклюзивной женской одежды. Настя открыла сеть новых магазинов, Джемайма получила сразу несколько приглашений от ведущих домов моды Европы.
        P.P.P.S. Доктор Виктор Приходько женился на своей ассистентке и сделал ее полноправным партнером по бизнесу. Его супруга ведет прием пациентов-мужчин, а сам доктор специализируется на глобальной психокоррекции поведения женщин. Тяжелых абстинентов просьба не беспокоить.
        P.P.P.P.S. Саша Зайчик сменил имидж - теперь он мачо, грубый и властный самец, от которого разит табаком и опасностью. Наплыв клиенток увеличился…
        P.P.P.P.P.S. Наталья Ивановна подала заявление об уходе после того, как увидела, что преемник Евгения Ларина на посту руководителя компании, Кирилл Александрович (58 лет, холост) дарит цветы своей секретарше.
        P.P.P.P.P.P.S. Александр подарил Полине на свадьбу ожерелье из нежно-розовых кораллов собственной выделки. И представьте - Евгений даже глазом не моргнул.
        P.P.P.P.P.P.P.S. Карп Егор женился. Теперь у него уже восемнадцать миллионов триста семьдесят пять тысяч шестьсот четырнадцать детей…