Когда распускаются розы Кэтрин Полански

        # В маленьком городке Фловерс Вэлли тихо и спокойно - именно сюда, в дом своих родителей, вернулась Фиона Риордан после тяжелого развода с мужем. Теперь она живет одна и выращивает розы, отмахиваясь от нежеланных ухаживаний и усердно делая вид, что она - весьма странная особа. Фиона совершенно не желает видеть в своем доме мужчин, даже мирного с виду химика Колина Макбрайта, приехавшего оценить выведенный ею новый сорт роз. Но Колина так просто не проведешь: он начинает догадываться, что образ взбалмошной и рассеянной девушки - всего лишь маска…
        Кэтрин Полански
        Когда распускаются розы


1
        Фиона Риордан неуклюже прыгала на одной ноге по направлению к кухне, когда кто-то позвонил в дверь.
        Она не обратила на звонок никакого внимания: сейчас ей было просто не до того. Морщась от боли и смахивая катившиеся из глаз слезы, которые застилали глаза и мешали видеть окружающее, Фиона проковыляла к раковине. После нескольких часов, проведенных на ярком солнце, кухня показалась ей мрачнее погреба. То ли ее глаза еще не успели привыкнуть к недостатку света в доме, то ли и впрямь укус взбесившейся пчелы не лучшим образом повлиял на зрение. Кто их знает, этих пчел. Если они бесятся, то какие неприятности это несет для беззащитных женщин?
        В дверь снова позвонили.
        - Послушайте! - раздраженно крикнула Фиона. - Я не могу сейчас открыть, потому что со мной только что произошел несчастный случай! Подождите пару минут! Ничего с вами не случится!
        Она не была уверена, что ее услышали, но попробовать стоило. Всегда лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть.
        Фиона осторожно присела на кухонную стойку, облицованную красной плиткой, сняла сандалии и поставила правую ногу в раковину. После открытия собственного магазинчика под названием «Кладовая природы» молодая женщина решила, что теперь будет носить только широкую и удобную одежду. Это действительно оказалось здорово, и Фиона быстро привыкла к новому стилю. Ее сестры, не оценившие перемен, все время язвили, что Фиона выглядит так, будто заказывает свои платья по каталогу цыганской моды.
        И вот теперь длинная юбка ужасно мешала Фионе как следует рассмотреть болевшую ногу. Стоявшая поодаль чашка опрокинулась, какая-то ложка с металлическим звоном упала на пол. Одна из многочисленного семейства породистых такс, проживающих на ферме - то ли Вредина, то ли Флора, - вдруг выскочила откуда-то из-под стола, видимо решив, что хозяйка давненько не чесала ей животик и должна сделать это прямо сейчас. Немедленно. И никаких отговорок.
        Но Фионе было не до собачьих нежностей: боль в ноге заставила ее забыть обо всем на свете. Похоже, что пчелиное жало засело глубоко под кожей. Теперь-то можно было позволить себе выплакаться всласть, не беспокоясь о том, что скажут окружающие. Это была одна из немногих привилегий, которыми могла наслаждаться одинокая разведенная женщина.
        В последнее время из-за пчел на ферме стало совершенно невозможно гулять. Не иначе как их привлекали розы, которые вот-вот должны были зацвести, и давно расцветшие полевые цветы, которые хозяйка участка жалела и не везде вырывала с корнем. Но ведь сегодня Фиона и близко не подходила к цветам, да и с пчелами она всегда отлично ладила. Садовнику иначе нельзя.
        Со всеми, кроме этой. Кажется, укусив человека, пчела умирает? Фиона очень надеялась, что это действительно так. Очень хотелось верить, что ее мучительница скончалась в страшной агонии. Хотя обычно Фиона относилась к живой природе с пониманием, в данный момент это понимание улетучилось без следа.
        Раздался очередной звонок в дверь. Вот настойчивый гость!
        - Черт побери! Да перестаньте же трезвонить! - в сердцах закричала Фиона. - Я не в состоянии вам открыть, так что входите сами или оставьте меня в покое!
        В самом деле, дверь открыта, но люди здесь вежливые - сначала оборвут звонок, и уж потом, может быть, соизволят войти.
        Фиона мужественно стиснула зубы и принялась обрабатывать покрасневшую и распухшую ногу антибактериальным мылом. В стеклянном шкафчике у нее над головой стояла аптечка с лекарствами, но, потянувшись было наверх, Фиона тут же застонала от острой боли.
        Тем временем к первой таксе присоединилась вторая. Хотя обе прекрасно знали, что делать им здесь совершенно нечего, они уселись около мисок и с любопытством уставились на хозяйку. Юбка Фионы намокла. Лоб покрылся липкой испариной - от жары и от перенесенного шока. Она раздраженно отметила, что лак, которым были покрыты ногти у нее на ногах, уже начал трескаться, а ведь она просто терпеть не могла облупившийся лак! Все не так, и настроение с каждой секундой становилось все отвратительнее.
        - Кто-нибудь есть дома?
        Словно кролик, почуявший лису, при звуке этого совершенно незнакомого голоса Фиона насторожилась и вскинула голову. Впрочем, где-где, а уж в этой кухне лис точно можно было не опасаться. После развода Фиона вернулась в дом, принадлежавший ее родителям, - главным образом потому, что сейчас он пустовал. Выйдя на пенсию, родители переехали во Флориду, а их старая ферма в Вирджинии пришла в сильное запустение, и можно было не бояться, что кто-то из родственников вдруг решит устроить здесь семейную встречу.
        Фиона всегда чувствовала, что здесь она дома. У ее матери был неплохой вкус во всем, что касалось мебели и отделки комнат, но Фионе всегда хотелось свить себе гнездышко по собственному усмотрению, особенно после того, как Симпсон, ее бывший муж, ушел от нее к какой-то жуткой мымре. К имевшейся кухонной мебели Фиона добавила маленький розовый диванчик и кресло-качалку. Окна, выходившие в сад, украсила красно-белыми ситцевыми занавесками. Там, куда проникало достаточно солнечного света, она расставила горшки с цветами. На круглом дубовом столе лежала доска для резки в форме сердца. Еще у Фионы были бордовые прихватки для горячей посуды и чудная клетчатая скатерть на столе.
        Она умела и любила обращаться с вещами - и вещи отвечали ей взаимностью, не подводили, ломались редко и служили долго. Это Фиона тоже унаследовала от матери. Иногда молодой женщине казалось, что в собственном доме она - шаманка, язычница, колдунья, вокруг которой хороводом носятся миски и вазочки, полотенца и подушки - все то, что она приносила в дом с любовью и уговаривала остаться здесь. Именно уговаривала, приглашала, а не втискивала силой туда, где вещи вовсе не хотелось жить.
        Она пригласила и эти картинки на стенах, и разноцветное покрывало на кровати, и высокие бокалы для лимонада, которые запотевали сразу же, стоит налить в них чуть отдающую кислинкой жидкость.
        И все это принадлежало ей, было ее оплотом, ее крепостью, где она могла укрыться от неприятностей - начиная с бывшего мужа и заканчивая пчелами-камикадзе.
        Все было бы просто отлично, если бы в настоящий момент из прихожей не доносились чьи-то тяжелые шаги.
        - Эй, есть тут кто-нибудь? - повторил голос.
        В общем-то, Фиона не особенно переживала из-за того, что кто-то разгуливал по ее дому. В Фловерс Вэлли все отлично друг друга знали, а заезжий серийный убийца вряд ли стал бы сознательно привлекать к себе внимание и громко спрашивать, дома ли хозяева. Разве что это был совсем свихнувшийся серийный убийца. Впрочем, тут никаких маньяков не видали и не слыхали уже много лет. Даже можно сказать, что никогда не случалось в их городке ни одного громкого преступления, не то что убийства или маньяка. И все же она не знала никого, кто бы говорил с таким милым шотландским акцентом. Причем насторожил ее не столько акцент, сколько необычный тембр незнакомого голоса - низкий, волнующий и притягательный.
        С другой стороны, Фиона прекрасно знала о своей склонности к фантазиям и преувеличениям, и поэтому не спешила полагаться на голос инстинкта. Вполне возможно, что этот человек - просто взбалмошный тип, забредший в ее дом по ошибке. Турист или автостопщик, например. Во всяком случае, сейчас ей абсолютно не хотелось искать приключений на свою голову.
        Не оборачиваясь, она раздраженно фыркнула:
        - О господи, вы до смерти меня напугали! Ладно, кто бы вы ни были, помогите мне открыть вон тот шкафчик! Посмотрите на второй полке. Мне нужен пинцет. И еще пузырек с нашатырем от укусов насекомых. И бутылочка с этой красной штукой, которой обычно мажут раны. Ладно, черт возьми, просто передайте мне всю эту аптечку, чтоб ее!
        - Вначале объясните, что конкретно вас беспокоит, - поинтересовался незнакомец все тем же спокойным, мягким тоном, словно пропустив ее гневную тираду мимо ушей.
        Можно подумать, сейчас самое время для расспросов!
        - Беспокоит? Да у меня просто невыносимые боли! - Фиона, конечно, преувеличивала, боль вполне можно было терпеть, а она никогда не была неженкой. Но раздражение и невысохшие слезы заставляли ее говорить резко и даже грубовато. - И ведь я постоянно говорю себе, что нужно иметь дома обезболивающее! К черту! Я вечно забываю его купить! У вас, конечно же, нет с собой ничего такого?
        - Э… боюсь, что нет… - Голос ничуть не утратил уверенных интонаций, зато приобрел слегка язвительные. Фиона могла в этом поклясться, ей не показалось.
        - Наверное, вы приняли меня за сумасшедшую из-за того, что я просто так болтаю с чужим человеком, - пробормотала Фиона. Ну вот, теперь к боли от укуса добавилась досада, что она не сдержалась. Фиона постаралась превратить все в шутку: - Если хотите, можете меня грабить. Мне все равно. Только вначале передайте мне эту аптечку, о'кей?
        Последовало неловкое молчание. Внезапно Фиона сообразила, что совершенно незнакомый мужчина сейчас стоит у нее за спиной и разглядывает ее голые ноги. Она судорожно сглотнула.
        Мужчина в мгновение ока пересек кухню и, не успела Фиона опомниться, как он уже склонился над ее ногой и странно хмыкнул. Его темно-русые, чуть вьющиеся волосы были растрепаны. Фиона могла видеть его лицо только в профиль. Она отметила про себя нос с небольшой горбинкой и красивый темный загар, покрывавший кожу. Незнакомец был одет в рубашку цвета хаки, тиковые брюки с множеством карманов и тяжелые прочные ботинки - было сразу заметно, что при выборе одежды этот человек руководствовался соображениями практичности, а не моды. Равно как и она сама. Это понравилось молодой женщине.
        Когда же он наконец взглянул ей в лицо, у Фионы прямо-таки дыхание перехватило от созерцания этих голубых глаз и решительно очерченных губ. Казалось, мужчина с трудом сдерживает улыбку:
        - Неужели весь этот переполох из-за одного маленького укуса? - спросил он терпеливым тоном, каким обычно разговаривают с детьми.
        - Что? - Фиона решила придерживаться выбранного стиля. В конце концов, она видит этого мужчину в первый и, наверное, в последний раз и может позволить себе быть эксцентричной, особенно если нога так болит. - Да это не просто укус! Вы не видели ту пчелу! Она была по-настоящему огромных размеров. И еще она…
        - У вас аллергия на пчелиный яд? - Он, нахмурившись, принялся сосредоточенно осматривать место укуса, словно профессиональный врач.
        - Нет. Слава богу, нет. - Фиона фыркнула. - У меня вообще нет никакой аллергии. Я здорова как бык. Но, говорю вам, это была гигантская пчела. И мне кажется, жало до сих пор осталось под кожей.
        - Давайте я посмотрю внимательнее, - предложил он и опять поднял голову, снова взглянув ей в глаза так, словно хотел пробраться прямо в мозг.
        Фиона решила, что такое почти рентгенографическое исследование ее личности достойно адекватного ответа, и тоже принялась внимательно его рассматривать, хотя момент для долгого созерцания был, мягко говоря, неподходящий. Лицо незнакомца в обрамлении русых волос напоминало лицо мраморной статуи, изваянной французским скульптором эпохи рококо.
        Несмотря на слегка затуманенное от боли сознание, Фиона сразу поняла, что этот человек не может быть жителем Фловерс Вэлли, равно как и любого другого провинциального городка. Слишком он был… столичный, вот что. Несмотря на походную одежду, сразу было видно, что это человек из большого города. У людей из больших городов особая манера держаться, они везде словно чуточку чужие, и Фиона чувствовала это. Чуяла, как такса чует лису.
        - Держу пари, что вы заблудились, - проговорила она, не прекращая внимательного визуального изучения личности собеседника.
        - Вы так считаете? - Он наконец перестал играть с ней в гляделки, протянул руку к шкафчику и достал оттуда давно затребованную Фионой аптечку.
        Вообще-то это была не аптечка, а просто старая обувная коробка, доверху набитая всевозможными лекарствами и мазями. Что-то покупала еще мать Фионы. Срок годности половины лекарств наверняка давным-давно истек, но Фиона почему-то их не выбрасывала. У нее были ностальгические чувства, связанные с этой старой обувной коробкой. Иногда, если закрыть глаза и постараться все как следует вспомнить, то в мозгу, словно кусочек кинофильма, возникала картинка: вот она, маленькая Фиона, сидит у стола и пьет холодное молоко, обхватив запотевший стакан обеими ладошками, а мама копается в этой коробке, отыскивая мазь, чтобы смазать разбитую коленку непутевой дочки. Фиона не боится лечения и весело смеется…
        Она моргнула, и наваждение исчезло.
        Наблюдая за тем, как незнакомец достает из аптечки пинцет, она почувствовала, что начинает немного нервничать. На самом деле.
        - Наверное, вы заблудились и забрели не туда, - повторила она, чтобы скрыть беспокойство. - Меня зовут Фиона Риордан. Мне принадлежит «Кладовая природы» - магазин на той стороне площади, и несколько оранжерей. Если вы скажете мне, кто вам нужен, я с удовольствием помогу… ай!
        Он поднял руку с пинцетом и показал Фионе извлеченное жало:
        - Вот оно! Жало маленькой милой пчелки. Хотя, судя по всему, она была не такой уж и маленькой. Вы были правы. Таких пчел вы специально разводите или это плод нечаянной генетической мутации?
        Фиона задумчиво потерла лоб. Еще одна привилегия разведенной женщины состояла в том, что ей можно было не смеяться над глупыми мужскими шутками.
        - Кто вам нужен? - повторила она.
        - Вы.
        Он взял пузырек с дезинфицирующим средством и отвинтил крышку. Фиона догадалась, что он собирается полить этой штукой ранку, и хотела было вскрикнуть и удариться в слезы, чтобы выпустить скопившееся внутри напряжение. Она вовсе не стеснялась своей способности плакать по любому поводу. Но незнакомец так проникновенно произнес это «Вы», что у нее в горле встал ком и вместо крика вырвался только тихий вздох.
        - Ну, вот видите, все не так уж и плохо, - мягко сказал мужчина, успокаивая ее, будто ребенка. - Жало мы вытащили, ранку продезинфицировали. Может быть, вы хотите нанести противоаллергическую мазь или приложить к месту укуса лед?..
        - Я не верю, что вы искали меня, - перебила она и снова потерла лоб. - Этого не может быть.
        Обычно Фиона радовалась неожиданным знакомствам и любила, когда кто-то нарушал рутинное течение ее будней. Она всегда считала, что в жизни должна быть определенная доля хаоса. Но почему-то именно этот человек внушал ей опасения. Дело в том, что всех мужчин Фиона делила на тех, с кем она чувствовала себя комфортно, и тех, с кем ей было неуютно.
        Этот тип явно относился ко второй категории. Рядом с ним Фиону посетило давно забытое ощущение, будто она совершенно раздета, и она не могла понять, в чем причина, потому что ее скромное старомодное платье было совершенно закрытым. Тут она догадалась, в чем дело: все это время юбка была подобрана до самых бедер. Сама же по себе ее одежда вовсе не отличалась соблазнительным фасоном. Женщины-покупательницы находили стиль Фионы очаровательным, а вот мужчины редко бросали на нее заинтересованные взгляды. И слава богу: они могли сосредоточиться на товаре, а не на форме ее груди. Тем более что после развода с Симпсоном Фионе вовсе не хотелось, чтобы кто-то на ней сосредотачивался. Хватит. Все равно это абсолютно бессмысленно и безнадежно.
        В конце концов ей вполне удавалось избегать пристальных мужских взглядов. Конечно, в общем и целом ей льстило мужское внимание, как и любой женщине, но недавняя обида была настолько сильной, что теперь ей хотелось немного отдохнуть от противоположного пола. Может быть, даже до конца жизни. Скорее всего. Обычно при виде столь необычного наряда, коим ежедневно щеголяла Фиона, большинство мужчин сразу решали, что его обладательница немного не в себе, и благоразумно предпочитали держаться на безопасном расстоянии. Гораздо проще охотиться на женщин, которые всячески демонстрируют свою готовность быть пойманными: испокон веков существуют определенные правила игры. Фиона старательно не участвовала в гонках, и подавляющее большинство мужчин всего лишь скользили по ней равнодушными взглядами. Однако незнакомец явно демонстрировал стремление послужить исключением из правил. Черт знает, почему он вел себя так странно. Не мог же он не заметить длинную широкую юбку и старомодную блузку! Почему он смотрел на Фиону, как сладкоежка на безе? Или ей только показалось? От жары и от пчелиного укуса, и бог знает
отчего еще.
        Между тем незваный гость решил продолжить игру в доктора (хотя Фионе по-прежнему казалось, что никакой он не доктор, но она не взялась бы утверждать наверняка) и принялся рыться в аптечке в поисках средства от укусов. Фиона скривилась в ожидании не самой приятной процедуры.
        - Вы ждали меня, - спокойно заявил он, словно все это время они вели совершенно нормальный разговор, что-то вроде светской беседы.
        - Никого я не ждала! - возмутилась она. Ну вот, явился к ней в дом и несет какую-то чушь!
        - Я останусь здесь на пару недель, - безапелляционно заявил незнакомец. - Поживу у вас.
        Фиона вскрикнула, когда он дотронулся до укуса ваткой с нашатырным спиртом. Эта штука жглась и щипала похуже пчелиного укуса! И все же Фиона сумела не потерять нить разговора:
        - Даже не думайте о том, чтобы остаться у меня! Я совершенно не знаю, кто вы такой. И постепенно начинаю склоняться к мысли, что вы самый настоящий сумасшедший.
        Вообще-то ей даже нравились сумасшедшие люди. Она и сама частенько вела себя так, будто у нее не все дома. Но этот проклятый нашатырь начисто лишил ее остатков весьма хорошего в обычных обстоятельствах чувства юмора. Теперь она была абсолютно не расположена к тому, чтобы вести разговоры с незнакомым мужчиной, каким бы симпатичным и сексуальным он ни был. Особенно если этот мужчина заявляет, что намерен жить в ее доме, а разрешения спрашивать не собирается.
        Он убрал лекарства обратно в аптечку и направился к морозильнику, видимо для того, чтобы достать оттуда лед.
        - Меня зовут Колин Макбрайт, - представился он. Прозвучало это так, словно, услышав его имя, она должна с распростертыми объятиями броситься ему на шею и тут же пригласить в дом или даже в постель.
        - Классное имя, - фыркнула Фиона. - Поздравляю.
        Мужчина сдержанно улыбнулся. Фиона указала ему на нижнюю полку. Он нагнулся и достал небольшой контейнер со льдом.
        - Вы правы, мы с вами действительно ведем немного странный диалог. У вас ведь есть сестра по имени Стейси, правильно? - Колин Макбрайт открыл контейнер и огляделся в поисках ножа для колки льда.
        Фиону редко мутило, но теперь она почувствовала резкий приступ дурноты.
        - Да, конечно. У меня есть целых две сестры.
        - И Стейси живет в Шотландии, так? - продолжил расспросы и поиски ножа Колин.
        - Да, уже много лет, - не могла не согласиться Фиона.
        - Дело в том, - терпеливо объяснял он, - что ваша сестра вот уже несколько месяцев пытается свести меня с вами. Во всяком случае, я понимаю это именно так. Она хорошо знает меня и мою работу, так что не думайте, что вам придется заключать сделку с совершенно чужим человеком. Вообще-то, вы должны были меня ждать. Я-то думал, вы знаете, что я приеду сегодня или завтра.
        - Ах, боже мой! - Озарение было подобно вспышке. - Так вы Колин Макбрайт?
        Он потер подбородок:
        - Вы хотите, чтобы я в этом поклялся, как настоящий горец? Достал свой фамильный меч, порезал ладонь? Я ведь, кажется, уже представился!
        Внезапно у Фионы закружилась голова, и резко скрутило желудок. Конечно, она всегда была плаксой и трусишкой, но с желудком-то у нее никогда проблем не наблюдалось! Теперь к боли от укуса прибавилась еще и отвратительная тошнота.
        - Не обижайтесь на меня, хорошо? Не то чтобы я совсем не радовалась вашему приезду, но… извините… но, кажется, меня сейчас стошнит!

2
        Как только Фиона исчезла в ванной, Колин облокотился на кухонную стойку и провел ладонью по волосам. Что за глупая ситуация! Что, черт возьми, ему теперь делать?
        Обычно его не так-то легко было вывести из себя. Для того чтобы отлично зарабатывать и ни от кого не зависеть, он не только получил хорошее образование, но и защитил докторскую диссертацию. Он уже давно привык к синдрому длительного перелета. К частой смене временных поясов. К неудобным кроватям. Обычно у него не было проблем в общении с людьми самых разных культур и социальных слоев. Он даже гордился этим - заслуженно, так он полагал.
        Обычно, но не теперь. Присутствие этой блондинки повлияло на частоту его пульса самым неожиданным образом.
        - Будь осторожнее с моей сестрой, - предупреждала его Стейси.
        Тогда он искренне удивился таким предостережениям с ее стороны, ведь интерес, который он испытывал к Фионе Риордан, носил исключительно деловой характер. Он ничего не хотел слушать, но Стейси успела рассказать ему достаточно подробностей, объясняющих, почему она так беспокоилась о своей младшей сестре. По всей видимости, бывший муж Фионы был трусливым эгоистом.
        - Что-то между ними произошло, что именно, я до сих пор толком не знаю. Что-то ужасное. Я даже боюсь говорить с ней об этом, - призналась Стейси. - Понимаешь, Фиона всегда была очень умной девочкой - в школе и вообще по жизни. Но после развода она как-то… слишком сильно изменилась. Стала раздражительной, нервной, особенно в том, что касается мужчин. И может вести себя очень, очень странно.
        Тогда все это было Колину не слишком интересно, поэтому он скоро выкинул из головы тот разговор. Во всяком случае, он представлял себе Фиону неприметной, тихой женщиной, эдакой серой мышкой, забившейся в норку после развода.
        Теперь же он пребывал в полном недоумении. Описание, которое дала ему Стейси, совершенно не соответствовало действительности. По сравнению с Фионой даже неоновая реклама на Бродвее могла показаться тусклой и незаметной. Эта женщина была агрессивной, как львица в клетке, ну а что касается ее ума… что ж, возможно, она действительно была большой интеллектуалкой, но за всем ее жеманством этого было попросту не разглядеть. Или развод с ничтожеством-мужем так плохо на нее повлиял? Это все не интересовало бы Колина, если бы не имело прямого отношения к делу. Ему казалось, что рекомендованная Стейси женщина должна быть хотя бы… вменяемой.
        Он услышал, как в коридоре хлопнула дверь, и машинально придал лицу прежнее каменное выражение, спасавшее его не раз и не два. Через секунду Фиона вошла в кухню. Колину показалось, что, увидев его у стойки, она напустила на себя точно такой же холодный вид. Она явно не горела желанием первой начинать разговор. Сердито бормоча, Фиона начала собирать в коробку рассыпанные лекарства.
        Обычно Колин пользовался успехом у женщин, поэтому его неприятно поразило, что, взглянув на него, Фиона почувствовала приступ дурноты. Сам он, прожив на свете тридцать семь лет, еще не помнил, чтобы его тошнило при виде женщины, впрочем, как и женщин при его виде. А хозяйку магазинчика «Кладовая природы» буквально наизнанку вывернуло после пяти минут общения. Хорошенький комплимент! Да еще после того, как он благородно, следуя традициям рыцарственных предков, спас даму, вытащив из ее ноги пчелиное жало. Неужели он так противен ей, что ее стошнило, едва ему стоило подойти достаточно близко? Она, бедняжка, терпела ровно столько, сколько требовалось, чтобы получить от него первую помощь, а потом со всех ног бросилась в ванную… Дикость какая-то. Колин, бывало, попадал в неловкие ситуации, но в такую - никогда.
        Колин снова взглянул на вошедшую Фиону. Она стояла спиной к окну и в ярком солнечном свете была похожа на ангела. Первое в ее облике, что сразу же бросалось в глаза любому мужчине, были, конечно же, волосы. Даже заплетенные в светлую тугую косу и перевязанные узкой шелковой лентой, они доставали ей до талии, и нетрудно было догадаться, что в распущенном виде они окажутся еще длиннее. Черты ее лица поражали своей правильностью, а мягкий взгляд карих глаз по-настоящему завораживал. Ее красота не казалась безупречной, как у манекенщицы на обложке журнала, но в то же время в ее внешности была какая-то изюминка.
        Ее одежда выглядела старомодно - такую можно было найти на дне прабабушкиного сундука. Белая блузка с глухим воротом была сшита из тончайшего материала, а длинная разноцветная юбка полностью скрывала ноги. Которые, как отметил Колин во время «хирургической операции», вовсе не заслуживали такого пренебрежительного отношения. Подобные ноги нужно показывать, а эта молодая женщина почему-то прячет их за многочисленными складками юбки. Уши Фионы украшали длинные блестящие серьги, на руке сверкали несколько тонких браслетов. Колин удивился, как она могла так одеваться в тридцатиградусную жару. Обычно женщины, наоборот, стараются обнажить как можно больше кожи: надевают шорты и облегающие майки, а не закутываются, как на Северном полюсе. И потом, он никак не мог взять в толк, что вообще означает весь этот цыганский маскарад.
        Помимо всего прочего, он обратил внимание на необычный аромат, исходивший от этой загадочной женщины. Ароматы были его хобби, как биохимик Колин много знал об их сущности, и он даже сумел сколотить неплохое состояние, консультируя время от времени различные косметические концерны. Фиона не пользовалась готовыми духами из флакона: от ее шеи и запястий исходил сладкий, едва уловимый аромат свежих цветов. Казалось, что она вышла прогуляться по саду и вернулась оттуда, благоухая розами, сиренью и совсем немного - ландышами.
        Фиона нахмурилась и посмотрела на него:
        - Вам не кажется, что ситуация довольно неприятная? - она все-таки не выдержала и решила первой начать разговор.
        С этим Колин не мог не согласиться:
        - Да, пчелиные укусы - неприятная штука. Вам лучше положить ногу на какое-нибудь возвышение, иначе отека не избежать.
        - Пожалуй, вы правы, - протянула она, подозрительно его рассматривая. Потом отвернулась, чтобы поставить коробку с лекарствами на прежнее место. Колин вежливо поинтересовался:
        - Вас больше не тошнит?
        - Кажется, теперь с моим желудком все в порядке. - Фиона вновь обернулась к нему. - Теперь мы можем поговорить о том, что делать дальше, раз уж вы здесь оказались.
        - Хотите, я принесу нам что-нибудь выпить? - предложил Колин.
        - Да. Это не помешает. - Фиона опустилась на стул у кухонного стола, как будто не сомневалась в том, что Колин и сам легко найдет стаканы и напитки.
        В общем-то, она не ошиблась: это не составило ему особого труда, хоть он и не привык вламываться в чужие дома и распоряжаться там по собственному усмотрению. Но инстинкты предков, проснувшиеся так кстати, не думали засыпать. Что ж, раз дама хочет пить, джентльмен принесет ей питье.
        В холодильнике, до отказа забитом самой разнообразной едой, Колин обнаружил стеклянный кувшин со свежим лимонадом.
        - Думаю, мне стоит начать рассказ с самого начала, - произнес он, направляясь к столу с кувшином в руках. - Если я правильно понял, мое имя вам уже знакомо. Стало быть, вы знаете также, что я - биохимик шотландской фармацевтической компании
«Веллнесс».
        Фиона молча кивнула, из чего Колин сделал вывод, что при всех своих странностях она способна вполне адекватно реагировать на происходящее. Однако теперь ему показалось, что она нервничает еще сильнее прежнего. С чего бы? Если Стейси ее предупредила, тогда какие проблемы? Почему эта женщина так странно отнеслась к его появлению? Конечно, она была расстроена из-за укуса пчелы, но не до такой же степени!
        - У меня просто в голове не укладывается, - пробормотала Фиона. - Я точно знала, что вы должны приехать, мистер Макбрайт…
        - Колин. Просто Колин, - уточнил он.
        - Да, конечно, Колин. Зовите меня Фионой. Все, что вы мне рассказали, очень похоже на правду. Моя сестра много раз звонила мне по этому поводу и даже писала. - Она приподняла больную ногу, положила ее на стул - невозможно было не отметить снова, какие изящные у нее лодыжки, - и взяла у Колина из рук стакан лимонада. - Наверное, это начинается склероз! Или это называется маразм? Неважно. Я совершенно забыла, что вы собирались приехать именно в этих числах.
        - Мне сказали, что у вас на ферме есть поле роз, которые вот-вот должны расцвести, правильно? - Колин постарался перейти к делу.
        - Да. - Фиона кивнула и рассеянно уставилась в окно, выходившее как раз на вышеупомянутое поле.
        Колин отпил из своего стакана большой глоток лимонада. Ему слабо верилось в то, что можно просто так забыть о пяти гектарах розовых кустов, которые растут у тебя прямо за дверью.
        - Тогда вы не могли не ждать моего приезда, - заметил он, стараясь не показать, что ситуация начинает его раздражать.
        - Да, конечно. Просто я совсем об этом забыла. - Фиона подняла руку, всю в тонких кольцах браслетов. Они мелодично звякнули. - Ну, ладно, на самом деле я забыла об этом не просто так, а по вполне определенным причинам. В последнее время у нас тут много чего произошло. Например, моя младшая сестра Сибилла пару недель назад вышла замуж. Почти всю весну она провела здесь и помогала мне работать на розовом поле. А потом уехала в свадебное путешествие. Но внезапно вернулась, чтобы забрать детей.
        Колин недоуменно поднял брови. Неужели она считает, будто ему понятно, о чем идет речь? И главное, неужели она действительно думает, что ему интересны ее семейные проблемы - если это проблемы? Однако неожиданно для себя Колин отметил, что ему нравится звук ее голоса. Фиону было приятно слушать.
        - Господи, я имею в виду не ее собственных детей, а приемных! - улыбнулась Фиона. - У ее мужа от первого брака есть двое сыновей-близнецов. Ну а поскольку Сибилла любит их, как своих собственных, то мне кажется уместным говорить о них, как о ее родных детях. Вы согласны со мной?
        Колин глубоко вздохнул. Конечно, это все были очень интересные сведения, и говорила девушка приятно, но какое отношение все это имело лично к нему? Если он сейчас поддержит этот разговор о детях, семье, сестрах и прочих родственных связях, то погрязнет в нем до скончания века.
        - Ну, так вот, насчет роз… - осторожно перебил он Фиону.
        - Я просто пытаюсь объяснить, почему вы застали меня в таком смятении, - продолжила она, совершенно его не слушая. - Я открыла «Кладовую природы» ровно три года назад, и с самого начала дела у меня шли неплохо, но только этой весной мой магазин стал настоящим хитом сезона! Я работаю как проклятая, даже была вынуждена нанять еще двоих сотрудников, но дел все равно невпроворот. - Она покачала головой. - А теперь мне еще нужно нанимать кого-то, да и розы скоро распустятся. Сибилла с мужем провели наедине несколько дней, а потом забрали к себе мальчишек, и даже его отца позвали, вы можете это себе представить? Это очень насыщенный медовый месяц. Конечно, им не до меня и не до моих проблем. А еще собаки ведут себя очень странно, наверное, это жара так на них влияет.
        Собак Колин заметил, не мог не заметить. Когда он подходил к дому, одна такса весьма невежливо тявкнула на него. Еще две сидели в кухне, напоминая садовые глиняные статуэтки, и смотрели на визитера неподвижными глазами-бусинами. Колин не был уверен, что нравится этим животным. Впрочем, это его заботило в последнюю очередь.
        - А я осталась здесь одна, - продолжала между тем Фиона, - и ухаживаю за этим старым домом, да и вообще за всей фермой. А ведь у меня еще две оранжереи! Ну а Стейси… вы и сами прекрасно знаете мою старшую сестру, она же как танк! Всех вокруг заставит действовать по-своему!
        Наконец-то Фиона заговорила о том, что было Колину более-менее понятно. Он был не очень близко знаком со Стейси - они общались только по работе - однако этого общения ему вполне хватило, чтобы понять: старшая из сестер Риордан способна руководить целым континентом, даже глазом не моргнув. Почему она до сих пор не подалась в политику, вот в чем вопрос. Стейси просто обожала всем заправлять.
        - Ну и конечно, вы знаете, что иногда Стейси бывает просто не заткнуть…
        - Это Стейси-то бывает не заткнуть? - Колин заинтересованно приподнял одну бровь.
        По его мнению, болтливость Стейси не шла ни в какое сравнение со словесным недержанием ее младшей сестры. Внезапно Колину стало смешно.
        Фиона утвердительно кивнула:
        - Ну да, именно. И поэтому я обычно не особенно слушаю, что она говорит. Слушать ее - на это вообще никто не способен. - Фиона безнадежно махнула рукой, и браслеты снова звякнули. - У Стейси в голове постоянно появляются тысячи новых идей, и она то и дело мучает нас с Сибиллой какими-то глупыми распоряжениями. Сделайте то, сестренки, сделайте это… Мы уже давно махнули на все рукой и даже не пытаемся с ней спорить. Уж если вам досталась строптивая лошадь, то лучше выпустить поводья и не пытаться указывать ей, куда скакать. Я говорю это не к тому, что я занимаюсь верховой ездой, и даже не к тому, что Стейси любит лошадей. Просто я хочу сказать, что иногда лучше пустить вещи на самотек и…
        - Так я по поводу роз… - снова перебил ее Колин, на этот раз несколько более решительным тоном. Конечно, Фиона забавна, но слушать ее весь вечер в планы Колина не входило.
        - Я просто пыталась вам объяснить, почему дата вашего приезда совершенно вылетела у меня из головы. Кажется, я забыла даже, что именно вы от меня хотите. - Вроде бы Фиона перешла к делу, но Колин все равно ничего не понимал.
        Еще бы…
        Прежде чем Колин успел хоть что-нибудь ответить, в дверь постучали. Фиона мгновенно вскочила на ноги, поморщилась и заковыляла в прихожую. Колин постарался не прислушиваться к отдаленным голосам - ему вовсе неинтересны ее разговоры. Вскоре Фиона вернулась, таща целую охапку газет и конвертов.
        - Приходил Томми, наш почтальон. Чаще всего он оставляет все в ящике на улице, но этим летом мне присылают огромное количество почты, так что в ящик все это просто не влезает.
        Очередной поток сведений, которые были Колину совершенно ни к чему. Прежде чем он в очередной раз успел напомнить ей о розовых кустах, которые интересовали его в данный момент больше всего, затрезвонил телефон. Вообще-то в доме одновременно раздалось около десяти звонков: видимо, телефонами у Фионы были напичканы все комнаты. Причем разных моделей, так что какофония получилась отменная. Словно в часовом магазине, когда все часы начинают одновременно бить полдень.
        Фиона сняла трубку радиотелефона в кухне, приложила к уху и оживленно защебетала, одновременно присев на корточки рядом с таксами и поглаживая их. Таксы дергали носами от удовольствия, не иначе чтобы Колин убедился, что они не глиняные. Звонила некая Мейбл, которая, по всей видимости, хотела, чтобы Фиона посоветовала ей какое-нибудь народное средство для облегчения болей. Фиона добросовестно советовала.
        Разговор затянулся. Колин допил лимонад и налил себе еще, поневоле слушая лекцию о женском климаксе. Он узнал больше, чем хотел и ожидал узнать от такой молодой женщины, как Фиона. Интересно, сколько ей лет? Тридцать? Больше? Меньше?
        Стоило ей договорить и повесить трубку, как раздался новый звонок. На этот раз звонил некий мужчина по имени Бартоломью. Фиона принялась в чем-то его упрекать, но их ссора показалась Колину не очень серьезной, потому что во время разговора она лениво просматривала почту, гладила собак и убирала со стола посуду, оставшуюся от завтрака. Не может быть, чтобы женщина, которая умудрялась одновременно управляться с таким количеством дел, была непроходимо глупа! Наконец свершилось. Она повесила трубку.
        - Вот видите? - Она вела себя так, словно Колин прекрасно знал, о чем идет речь. - Именно поэтому вы не можете у меня остаться. Бартоломью Рэдклифф должен был починить у коттеджа крышу, но не починил. Она просто немилосердно протекает, а вы даже не знаете, какие у нас тут дожди. Иногда. Так что жить вам у меня негде. Если бы вы приехали в июле, я бы поселила вас в коттедже.
        - Но сейчас и есть июль, - напомнил Колин. Кажется, в этом сумасшедшем доме и время течет по-другому, чем во всей остальной вселенной.
        Она небрежно махнула рукой, как будто это было совершенно не важно. Видимо, Фиона Риордан считала второстепенными такие вещи, как даты, факты, договоры и все прочее, связанное с работой. Интересно, как она справляется с делами в магазине и на ферме? Такая женщина просто органически неспособна управлять бизнесом, пусть даже магазинчиком в провинциальном городке. А ведь говорит, что дела идут хорошо и что даже пришлось нанять помощников. Если помощники похожи на нее саму, неудивительно, что у нее работы невпроворот.
        Колин почувствовал, что устал следить за нитью этого невероятно сумбурного разговора. Он подпер голову рукой, налил себе еще лимонада, благо Фиона не возражала, и покорно продолжал слушать, стараясь воспринимать только ключевые моменты, дабы не утонуть в трясине исключительно подробных, но ни о чем ему не говорящих сведений.
        - Тут уж ничего не поделаешь. Он должен был починить крышу к июлю. В конце концов, это всего лишь маленький коттедж. - Фиона гремела посудой, и этот звук ей, кажется, очень нравился. - Ну, сколько может понадобиться времени, чтобы починить крышу маленького коттеджа? А ведь Бартоломью божился, что управится самое большее за две недели! Понимаете, просто до этого мне еще не приходилось иметь дело с кровельщиками.
        - А при чем здесь это? - сказал Колин, чтобы что-то сказать. Понятно, что Фионе совершенно не нужны наводящие вопросы, но невежливо же просто молчать и хлопать глазами, как китайский болванчик.
        - Потому что я понятия не имела, как у них принято работать! - Она указала на безоблачное синее небо за окном. - По пятницам он не приходит, потому что пятница у него, по всей видимости, выходной. А потом еще эта чертова рыбалка. В ясный день, когда хороший клев, он уходит раньше, чтобы успеть порыбачить. Видите, что получается?
        Единственное, что он видел, так это что Фиона Риордан - привлекательная, чувственная, непредсказуемая женщина с обворожительными глазами и потрясающей красоты волосами. Однако в этой хорошенькой головке бродили совершенно безумные идеи, и в этом была ее единственная проблема. На первый взгляд. На второй, предостерег себя Колин, могли обнаружиться и другие.
        - Если я правильно понял, поговорить с вами о розовых кустах - затея совершенно бесперспективная. - Он заметил, что Фиона ни в какую не хотела переходить к этой теме.
        - А чем же мы, по-вашему, занимаемся? Просто я хочу объяснить вам, что хотела поселить вас в коттедже. Там очень уютно. Но сейчас там царит полный хаос, потому что старую крышу пришлось разобрать. Внутри сейчас полно пыли, все заляпано гудроном, валяются какие-то гвозди… - Так, еще и внутри беспорядок… Колин непроизвольно хмыкнул, но она даже не заметила. - Этот гудрон ужасно воняет, поверьте мне на слово! Мухи дохнут на лету. Жаль, что та пчела не сдохла прежде, чем меня укусила… Короче говоря, жить там сейчас совершенно невозможно. Чтобы все закончить, Бартоломью нужно еще… подумать страшно, недели две, не меньше!
        - Думаю, это зависит от его планов на рыбалку, - глубокомысленно заметил Колин.
        - Совершенно верно, - кивнула Фиона.
        - Я все понимаю. - Он постарался быть терпеливым. - Но мне было бы несколько затруднительно лететь обратно в Шотландию только из-за того, что я не вписываюсь в расписание Бартоломью. И потом, вы же знаете, что я обязательно должен застать самое начало цветения роз.
        - Да, конечно, вы правы, - беспомощно улыбнулась молодая женщина, - но, поймите, я уже совсем запуталась и не знаю, куда мне вас девать, пока не готов коттедж.
        Колин был не настолько глуп, чтобы не видеть, что его присутствие по какой-то причине смущает и раздражает Фиону. Только он никак не мог понять, по какой именно. Не могла же она бояться его, ведь Стейси лично рекомендовала ей воспользоваться его услугами! Или она все-таки чего-то боялась?
        Нет. Колин тут же отбросил эту догадку. Не то чтобы он нравился всем женщинам без исключения, но с большинством из них он неплохо ладил, а те, с которыми его связывали более интимные отношения, боялись в основном того, что на следующее утро он исчезнет без следа. Он сомневался, что его присутствие может вызывать у женщин страхи иного характера.
        - Фиона, - задумчиво произнес он.
        - Что? - отозвалась она, рассеянно вытирая чашку.
        - Перестаньте говорить ерунду.
        - Как это ерунду? - Она выглядела возмущенной.
        - Мне не так уж важно, где жить. Я совершенно спокойно могу ночевать под открытым небом, - объяснил Колин как можно более доверительным тоном. - Если будет плохая погода, то я подыщу какой-нибудь отель в городе. Мне нетрудно найти временное пристанище. Или есть другие причины, по которым вы не хотите, чтобы я остался?
        - Боже мой, ну конечно нет! - вскричала она. На взгляд Колина, чересчур громко и бодро.
        - Надеюсь, вы знаете, что моя работа по уборке розовых лепестков обойдется вам не дешево? Может быть, даже очень дорого.
        На какое-то мгновение Фиона крепко зажмурилась, а когда она снова открыла глаза, то в них сквозила неподдельная паника.
        - Господи, - пробормотала она, - боюсь, меня снова тошнит.

3
        - Нет, вас не тошнит, - с нажимом возразил Колин. Хватит, пора завязывать с этими приступами. Что бы это ни было - нервная реакция или какая-то неизвестная ему болезнь - не стоит поддаваться панике.
        Фиона посмотрела ему в глаза.
        - Вы правы, - медленно произнесла она и глубоко вздохнула.
        Ей нужно было взять себя в руки. Во что бы то ни стало. Действительно, никакого приступа тошноты не было, просто она находилась в полном смятении. В ноге продолжала пульсировать адская боль - Фиона это не придумывала, так оно и было на самом деле. Кроме того, с самого утра она бегала по делам - и это при такой-то жаре! И почти ничего не ела, даже попить лимонада забыла. Обычно присутствие мужчины не заставляло ее терять голову и вести себя как суетливая гусыня, но случались и исключения из этого правила.
        Симпатичный привлекательный мужчина с дерзким взглядом и слегка небрежной походкой, от которого исходило невероятной силы мужское обаяние, оказался одним из таких исключений.
        Фиона снова перевела дыхание, пытаясь хоть немного взять себя в руки. Большинство блондинок терпеть не могут анекдотов, которые про них рассказывают, но ей эти шутки были только на руку. Стоило мужчине поверить в то, что он имеет дело с умственно неполноценной блондинкой, как его словно ветром сдувало, чего Фиона и добивалась. А с теми, которым нравились глупенькие блондинки, молодая женщина привыкла справляться другими способами.
        Правда, иногда было не так-то легко оставаться в образе альтернативно одаренной глупой гусыни.
        В конце концов, ей удалось прийти в себя. Медленное медитативное дыхание еще никогда ее не подводило.
        - У меня есть одна идея, - сказала она Колину. - Вы проделали долгий путь, и, наверное, голодны и устали, а у меня сегодня дел невпроворот. Вас не затруднит… побыть одному час или чуть больше? Можете пойти погулять или просто поваляться на диване. Дело в том, что мне нужно наведаться в «Кладовую природы», дать парочку указаний консультанту, решить кое-какие вопросы и закрыть магазин.
        - Может быть, я могу вам как-то помочь? - предложил Колин.
        - Нет, правда, не надо. - При мысли о том, что он окажется в ее магазине и будет наблюдать за тем, как она ведет себя в рабочей обстановке, Фиону пробрала дрожь. Пусть уж лучше гуляет по ее дому или саду, это менее опасно. - За час я со всем управлюсь. В холодильнике у меня куча продуктов к ужину. Не могу гарантировать, что вам понравится моя стряпня, но за едой мы, по крайней мере, сможем спокойно все обсудить.
        - Звучит заманчиво, - протянул Колин. - Но все-таки, если я могу быть вам чем-то полезным, вы только скажите. Наверное, сейчас вам лучше не слишком нагружать больную ногу.
        - Я буду осторожна, не волнуйтесь, - заверила его Фиона.
        Все получилось так, как она и хотела. Ну не могла Фиона сосредоточиться на принятии важных решений в присутствии мужчины, который заставлял ее ужасно нервничать! Просто потому, что попадал в тот типаж мужчин, которые заставляют ее нервничать. Просто потому, что он мужчина. Совершенно незнакомый, внезапно появившийся на ее территории.

        Полтора часа спустя она уже снова была на кухне и сидела с ножом в руке, удобно устроив больную ногу и готовя ужин. Вытянув шею, Фиона попыталась заглянуть в комнату, чтобы повнимательнее рассмотреть своего гостя.
        Усталость оказалась сильнее Колина, и он крепко заснул, пока Фиона заканчивала дела в магазине. Его голова с растрепанной темно-русой шевелюрой покоилась на розовой подушке, одна нога - ботинки он снял - неловко свешивалась в сторону. Какая-то из такс - то ли Лаванда, то ли Клоп, - похрапывая, спала, устроившись у гостя в ногах. Колин не похрапывал, он спал на удивление тихо. Вот Симпсон - тот храпел. Нет, не стоит вспоминать о бывшем муже. Фиона передернула плечами и снова вытянула шею, разглядывая спящего гостя.
        Просто удивительно: как только Фиона поняла, что он заснул, все напряжение и нервозность как рукой сняло!
        Молодая женщина снова вернулась к стряпне. Она очень любила готовить, но хранила это в тайне, так как не хотела приобрести ужасную репутацию практичной домохозяйки. Как бы то ни было, сегодня вечером ее фантазии негде было развернуться, так как в холодильнике было множество остатков, которые срочно требовалось доесть. Что ж, пожалуй, стоит начать с супа из спаржи, а потом подумать о том, как выдать вчерашний виноградный шербет за только что приготовленный освежающий десерт.
        Сейчас, когда дело шло уже к вечеру, было бы не очень правильно предлагать гостю тяжелый ужин, а вот креветки в остром соусе и чесночные тосты подойдут как нельзя лучше. Не стоит плотно кормить мужчину, если хочешь поговорить с ним про бизнес. Сытый мужчина клюет носом и смотрит по сторонам, разыскивая местечко, куда бы упасть и уснуть. Конечно, с креветками придется повозиться: сперва нужно очистить и нарезать перец, смешать его с мелко порубленной померанцевой травой. Кроме того, для соуса ей понадобится свежий имбирь, свежий чеснок, кинза, теплый мед и оливковое масло.

«Наверное, ему не понравится, - подумала Фиона. - Обычно мужчины терпеть не могут изысканную кухню и необычные блюда». Впрочем, это был еще один повод для того, чтобы не спешить во второй раз выйти замуж. Один из множества приятных поводов. Теперь она могла готовить все, что пожелает, и добавлять во все блюда свой любимый чеснок, не опасаясь, что кто-то будет недоволен. У развода оказалось очень много плюсов. Маленькие радости жизни, о которых Фиона успела забыть за время замужества, ее крохотные привычки и предпочтения, о которых она раньше и не задумывалась, а потом вынуждена была подавлять их, чтобы не рассердить своего мужа, теперь вернулись в полном объеме. Она наслаждалась тем, что может снова жить, как ей заблагорассудится. Выходя замуж, она думала, что в браке тоже не будет отказываться о того, что любит, и не придется постоянно идти на компромиссы! Какой же наивной она была.
        Она готова была к совместной жизни, но к отказу от себя самой - нет.
        И если любая семейная жизнь такова, то одиночество в сотни раз предпочтительнее.
        Впрочем, все это в прошлом. И она сейчас будет готовить, как ей заблагорассудится, понравится это ее гостю или нет.
        Если бы Фиона не боялась разбудить Колина, то она с удовольствием спела что-нибудь в полный голос. Она любила петь. Ей говорили, что у нее приятный голос, хотя, конечно, она никогда не занималась профессионально. Это было всего лишь еще одним маленьким удовольствием, дополнявшим разноцветную мозаику ее жизни.
        Фиона наслаждалась ощущением покоя и расслабленности. За последний час дела порядком вымотали ее. Она закрыла бухгалтерию за неделю, составила четыре травяных сбора для постоянных клиенток и съездила в город за очередной партией горшков и контейнеров. Безусловно, для умственно неполноценной блондинки с больной ногой она проделала гигантскую работу.
        Ее сестры были уверены в том, что после неудачного замужества с Симпсоном Фиона боится очередного разочарования. Безусловно, ее бывший муж оказался редкостным идиотом, однако она была не настолько наивна, чтобы приписывать это качество всем мужчинам без исключения. Она вовсе не пыталась избежать общения с ними. Наоборот, она пыталась помочь им избежать общения с ней. Вот уже три года подряд это у нее отлично получалось.
        Фиона что-то тихонько напевала себе под нос, когда зазвонил телефон. Конечно же, это произошло именно тогда, когда все руки у нее были испачканы в липкой пасте - приправе для креветок. Она исхитрилась и зажала трубку между плечом и щекой.
        - Шарлин! Ах, прости, пожалуйста, я забыла тебе позвонить! Да… ты же рассказывала мне, что по гороскопу он Лев! О'кей. Попробуй блинчики с цветами. Например, с календулой, которую я продала тебе недавно, помнишь? Говорю тебе, календула - это самый лучший афродизиак… И обязательно надень свою прозрачную персиковую блузку…
        Дав пару дельных советов Шарлин Форрестер, которая, в отличие от самой Фионы, и не думала завязывать с мужчинами, она вымыла руки и продолжила заниматься креветками, но тут телефон затрезвонил снова. На этот раз звонила Вирджиния из женского клуба, которой нужно было уточнить дату очередного собрания.
        После этого позвонил Джек Блэк, чтобы попросить у Фионы на время ее черный пластиковый тент. Следующей была Китти, которая интересовалась, сможет ли Фиона взять на работу ее подругу Черри. Китти могла говорить бесконечно, так что, в конце концов, Фионе пришлось ее перебить.
        - Хорошо, хорошо, моя дорогая! У меня в магазине достаточно работы еще для одной сотрудницы, но пока я не увижу ее собственными глазами, не могу тебе ничего обещать. Приезжайте с ней вместе завтра с утра, договорились?
        Повесив трубку, Фиона обнаружила, что Колин проснулся и стоит в дверях, наблюдая за ней. Он был еще немного сонный, и от него даже на расстоянии веяло теплом, как от печки зимой, - или Фионе так лишь показалось? Конечно, показалось, как же она может это почувствовать, когда он стоит так далеко…
        Вся ее уверенность в себе тут же куда-то подевалась. Если бы ее не застали врасплох…
        - А вы чертовски занятая женщина, как я погляжу, - сказал Колин и зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью.
        - Простите, если телефон вас разбудил. Но я здесь выросла, так что меня знает каждый. - Помолчав, она поспешно прибавила: - Вы, наверное, голодны? Мне осталось только приготовить эти креветки и…
        - Давайте я помогу вам, чтобы вы не нагружали больную ногу.
        Когда Фиона вставала после изредка случавшегося дневного сна, то обычно видела в зеркале помятую физиономию и растрепанные волосы, а ее настроение, как правило, было ниже среднего. До того момента, пока Фиона не увидит дно второй чашки кофе, оно не становилось превосходным или хотя бы сносным. А вот Колин проснулся в таком же прекрасном расположении духа, в каком пребывал ранее. Нет, ей определенно не мог понравиться мужчина с таким недостатком в характере. И что еще хуже, он оказался одним из тех развязных и общительных типов, которые со всеми могли найти общий язык и могли приспособиться к любой ситуации.
        Не успела она оглянуться, как он уже запустил гриль, который способен был довести до белого каления даже мать Фионы, потому что никогда не включался с первого раза. После этого Колин без особых усилий обнаружил ящик с ножами и вилками и, не задавая лишних вопросов, накрыл на стол. Конечно, для того чтобы найти ящик со столовыми приборами, особой сообразительности не требовалось, но тот факт, что мужчина вообще способен делать что-то полезное по дому, не обращаясь ежесекундно за помощью и не хваля себя при этом каждые тридцать секунд, показался Фионе крайне загадочным.
        Что-то здесь было не так.
        - Что вы обычно пьете за ужином? - поинтересовался Колин. - Вино, минералку или что-то еще?
        - Можно выпить вина, если хотите. - Фиона пожала плечами. - У меня в холодильнике есть пара откупоренных бутылок, так, ничего особенного, но пить можно. Сама я вина не буду, у меня был слишком утомительный день.
        Он улыбнулся, и эта улыбка преобразила его, сделав лет на пять моложе. Фиона невольно подумала, что в детстве он, наверное, был отъявленным сорванцом. Носился по улицам вместе с друзьями до ночи, воровал яблоки в соседских садах… Правда, если он жил в большом городе, то яблоки там можно воровать только в супермаркете.
        - Итак, пить вы будете… - Колин сделал многозначительную паузу.
        - Чай с коньяком, - не моргнув глазом заявила Фиона.
        Колин расхохотался:
        - Теперь я понимаю. Вы предпочитаете напитки покрепче.
        - У меня был трудный день, - защищалась она.
        - Да, пожалуй, что так. - Его глаза по-прежнему смеялись, но не обидно.
        В этот момент снова зазвонил телефон. На этот раз не было ничего важного, звонивший, Ричард Филипс, ее бывший одноклассник, просто хотел немного поболтать с Фионой. Ричард очень любил кошек, у него их было ровным счетом одиннадцать. Риорданы с их шестью таксами, определенно, отставали. Одна из кошек ждала котят, и Ричард непременно хотел поделиться этой потрясающей новостью, Причем во всех животрепещущих подробностях. Фиона терпеливо слушала его, а Колин не менее терпеливо ждал.
        Закончив разговор и с трудом отказавшись от котенка, она уменьшила громкость звонка и включила автоответчик. Теперь Фиона решила полностью сосредоточиться на разговоре о розах. В конце концов, ее гость проделал долгий путь сюда именно из-за этого. Пора было уважить его просьбу и все-таки поговорить о том, зачем он сюда приехал.
        Однако когда они сели за стол, Колин набросился на еду с неожиданным аппетитом, и Фиона поняла, что он не настроен прямо сейчас говорить о делах.
        - Я вижу, вы давно ничего не ели? - вежливо осведомилась она.
        - Я давно не ел настоящей домашней еды, приготовленной из свежих продуктов. - Он уплетал креветки за обе щеки. - Зато весь ассортимент замороженных полуфабрикатов знаком мне, как никому другому. Скажите, вы согласитесь выйти за меня замуж?
        Фиона постаралась унять невольную дрожь (он всего лишь шутит!) и закатила глаза:
        - Готова поспорить, вы это говорите всем девушкам.
        - Если честно, я не говорю этого никогда. - Колин произнес это неожиданно серьезно. - За плечами у меня недолгий и печальный опыт супружества, который заставил меня понять, что по природе я слишком вольный и безответственный для брака человек. Но для вас я, пожалуй, готов сделать исключение и измениться в лучшую сторону. - Он обаятельно улыбнулся. Конечно же, он шутил. Потому что если он всерьез, у нее осталось слишком мало сил и слишком болит нога, чтобы прямо сейчас с воплями умчаться в ночь. Да и не стоит убегать из собственного дома.
        - Большое спасибо, - вздохнула Фиона. - Но я могла бы ответить согласием только своему заклятому врагу. Я еще недостаточно хорошо вас знаю, чтобы понять, относитесь ли вы к списку этих людей.
        - Интересно. - Он даже жевать перестал. - То есть, вы думаете, что жениться на вас - незавидная участь?
        - Я не думаю, я знаю это. - После того как Колин намекнул, что он не самый подходящий кандидат в мужья, Фиона невольно расслабилась и приняла такой же шутливый тон. - Думаю, вам надо быть поосторожнее, делая подобные предложения направо и налево, по крайней мере до тех пор, пока вы не найдете подходящую женщину и не познакомитесь с ней поближе. Пока же вы сильно рискуете. Если девушка согласится, то вам придется, как честному человеку, на ней жениться. Немедленно.
        - Полностью с вами согласен, но в вашем случае я уже знаю все, что нужно. Так вкусно я не ел уже целую вечность… - Он подумал и решительно кивнул: - Наверное, даже никогда. Черт, где вы научились так готовить?
        - У мамы. Ее семья родом из Болгарии. Мама обожала заниматься стряпней, а мы, три девчонки, всегда крутились поблизости и помогали ей. - Фиона ностальгически улыбнулась. Она помнила, как оживала кухня, когда мама принималась готовить. Вот именно - оживала. Мама рассказывала какие-то сказки своим дочуркам - про пляшущие сковородки, про помошницы-кастрюльки, но Фиона их уже, конечно же, не помнила. Зато вкус маминой стряпни помнила с детства. Раньше она полагала, что тоже будет придумывать подобные сказки для своих детей, но теперь… Так, стоп, не надо об этом задумываться, лучше вернуться к неторопливому светскому разговору. - Моя старшая сестра - настоящий кулинарный гений. Можно дать Стейси крупинку соли и, клянусь вам, она приготовит из нее что-то совершенно особенное. А вот я… Я просто люблю экспериментировать с продуктами.
        За окнами понемногу смеркалось. Сверчки еще не начали свой концерт, а вот птицы уже притихли, и теплый ветер, дувший весь день, понемногу улегся. Наступили глубокие сумерки, и мир погрузился в мягкую мглу, подсвеченную золотисто-розовым сиянием заходящего солнца. Фиона бросила взгляд на окно: из кухни, где она кормила ужином Колина (конечно, можно было перейти в столовую, но так не хотелось все перетаскивать туда, да и гость, кажется, не возражал), был виден кусок двора, цветущая акация, забор, а за забором розовое поле. На заборе устроилась одна из пестрых кошек Филипса. Неудивительно, что они нагуливают котят, гуляя сами по себе… Ричард решительно не хотел стерилизовать свою живность. Впрочем, раз он так любит бесконечно пристраивать котят в добрые руки, это исключительно его дело.
        Может быть, и следовало перенести ужин в столовую. Окна ее выходили на противоположную сторону, и оттуда открывался великолепный вид на цветники и луга, спускающиеся к реке. А дальше, за рекой, в туманной дымке таяли лесистые холмы… Они были очень красивы, особенно осенью, когда начинали пламенеть багрянцем и живым золотом. Впрочем, это вообще была очень красивая местность. Фиона любила ее так, что иногда плакать хотелось от этой любви, вкусной и вязкой, как кленовый сироп.
        - По дороге сюда я не очень много успел разглядеть, но, мне кажется, здесь у вас вполне неплохой участок земли, - заметил Колин, словно услыхав мысли Фионы.
        - Это верно. Он принадлежит нашей семье с восемнадцатого века. Предки моего отца приехали в Америку из Шотландии, как и предки многих здешних жителей. Наверное, в окружении местных холмов они чувствовали себя как дома. - Она помолчала и прибавила: - Мне кажется, что я слышу в вашей речи шотландский акцент… Впрочем, это и неудивительно. Вы ведь работаете в «Веллнесс», да и Макбрайт - говорит само за себя. И вы так внушительно рассуждали о фамильном мече. Вы живете в Шотландии?
        - И да, и нет. - Колин провел рукой по волосам, пытаясь, видимо, пригладить их, но не преуспел - после сна волосы топорщились, как хотели. - Я работаю в «Веллнесс» без малого пятнадцать лет. Мне нравится эта компания и работа сама по себе. Но больше всего я люблю путешествия по всему земному шару. В Эдинбурге у меня есть маленькая квартирка, но я родился в Штатах, сохранил американское гражданство и купил коттедж на Восточном побережье. В обеих квартирах я только храню вещи, не более того. Живу я в основном там, куда посылает меня компания.
        - То есть не существует такого места, которое вы бы смогли назвать своим домом? - удивилась Фиона. Ей казалось, что у Колина должно быть хотя бы одно место, которое легко можно было бы назвать его домом. Нечто исключительное. Почему ей вдруг это пришло в голову, она не знала.
        - Нет. Мне кажется, я просто родился без корней, которые привязывали бы меня к какому-то определенному месту. - Он помолчал. - А вот у вас все, кажется, совсем наоборот, не так ли?
        - Да, вы правы. - Фиона подумала, что наверняка в его жизни была не одна женщина, искренне верившая в то, что именно она - та единственная, которой суждено изменить Колина. Привязать его к дому, накормить вкусной едой, предложить ему большее, чем просто секс, - и обнаружить, что этот с виду спокойный, тихий и домашний человек по сути своей - перекати-поле.
        Какая ирония! Впечатление обманчиво. А вот сама Фиона всегда мечтала завести свой дом, пустить где-то корни. Все, к чему она стремилась в этой жизни, был мужчина, которого она смогла бы полюбить, и дом, полный детей. Осознание того, что они с Колином так сильно расходятся во взглядах на жизнь, придало ей уверенности. Теперь можно было не опасаться, что между ними завяжутся какие-то отношения. Впрочем, и раньше шансов было мало, слава богу.
        - А скажите, вам никогда не хотелось иметь детей? - поинтересовалась она.
        - У меня они есть. Две дочери, Джулия и Сэнд. Моя бывшая жена живет в Нью-Йорке. Я вижусь с дочерьми несколько раз в год. Иногда я приезжаю к ним, а иногда они навещают меня за границей. Они не имеют ничего против, когда папа дарит им билеты в Париж или Буэнос-Айрес.
        Вот это уже было неожиданностью. Колин говорил о детях так спокойно… У него есть две дочери, которые живут не с ним. Он дарит им билеты в Париж и считает себя добрым отцом. И всего-то. Как он может вот так просто относиться к детям? Некоторые совершенно не в состоянии оценить ниспосланных им чудес.
        Так, только разреветься опять и не хватало, тогда с образом безмозглой блондинки она явно переборщит. Фиона проглотила комок в горле и подчеркнуто равнодушно спросила:
        - Неужели вам не обидно, что вы не видите, как растут ваши дети?
        - Да, пожалуй, я многое упускаю в их воспитании, - кивнул Колин, однако в голосе его не слышалось особого огорчения. А может быть, он просто слишком хорошо умеет притворяться. Хотя вряд ли. Скорее всего, Колин Макбрайт и есть такой на самом деле. - Но я просто-напросто не смог вести размеренную жизнь в браке. Ничего из этой затеи не вышло. Иногда мне казалось, будто я начинаю сходить с ума. В конце концов, жена просто выставила меня за дверь, обозвав при этом безответственным подонком. Но это неправда. Я вовсе не такой.
        - Действительно? - ехидно осведомилась она.
        - Действительно. - Колин развел руками. - Я ни одного дня не отлынивал от работы и всегда содержал семью. Что меня подкосило, так это бесконечная рутина. Не каждый сможет постоянно слушать одну и ту же музыку, ведь так?
        Конечно, все это Фиона прекрасно могла понять, однако она была уверена, что за этим скрывается какая-то история. Колин был бродягой по натуре и не мог подолгу сидеть на одном месте. Вполне возможно, он был таким всегда, но не исключено, что он стал таким в результате определенного стечения обстоятельств. Не зная этих обстоятельств, она не может о нем судить, а тем более осуждать.
        Фиона встала и принялась убирать со стола. Его жизнь ее попросту не касалась, и вряд ли когда-нибудь коснется. Он вправе принимать любые решения, кажущиеся ему правильными, даже если ей они кажутся ужасно несправедливыми. Но судить она не станет, ни за что. Да она его полдня знает!
        - Сейчас я поставлю посуду в раковину, и мы сможем поговорить обо всем на свежем воздухе, - предложила Фиона.
        - Нет. - Колин тоже поднялся с места. - Давайте лучше я уберу посуду, а вы посидите снаружи. Дайте покой своей ноге.
        Фиона пожала плечами, но сопротивляться не стала. Предложение было очень кстати: этот день ее вымотал. Она, хромая, вышла на веранду. Нога болела уже меньше.
        Через некоторое время Колин крикнул ей из кухни:
        - Ничего, если ваших мелких собачек, похожих на крыс-переростков, я тоже посажу в посудомоечную машину?
        - Только попробуйте! - отозвалась она. - Если вам настолько надоело жить…
        Он хозяйничал у нее на кухне, насвистывая что-то себе под нос и время от времени прикрикивая на надоедливых такс, которые, конечно же, не удовлетворились ролью сторонних наблюдателей и участвовали в процессе, как могли. Закончив с посудой, Колин показался в дверях веранды. В одной руке он нес кувшин, в котором позвякивали кубики льда. Делал это он исключительно по-хозяйски, но ненавязчиво. И как это у него только получалось?
        Фиона сидела на старых качелях, положив больную ногу прямо на подлокотник. Колин уселся в кресло-качалку, стоявшее рядом, и наполнил два стакана:
        - Чай со льдом. На этот раз без алкоголя.
        - Спасибо.

4
        Настало время поговорить обо всем серьезно. Но Фиона не торопилась начинать разговор - спешить им обоим некуда. Так хорошо сидеть вечером на веранде, потягивая холодный чай, и просто отдыхать. Любоваться закатом. Фиона, прищурившись, вглядывалась в низкие облака у горизонта. Возможно, будет дождь… а возможно, и нет.
        Небо было чудесного оттенка, когда синий вечерний свет смешивается с желто-розовым светом спокойного заката. Колин, видимо, тоже залюбовался открывающимся перед ним зрелищем, он смотрел на луга и холмы, поставив стакан на перила веранды, и, казалось, думал о чем-то своем. Фиона не мешала ему. Спокойного мужчину можно пережить несколько минут.
        Неожиданно они оба вздрогнули от испуга. Дверь из кухни на веранду отворилась сама собой, словно по мановению чьей-то невидимой руки. Однако оказалось, что это всего лишь одна из рыжих такс, которая решила прогуляться на свежем воздухе. Подойдя к Колину собачка тявкнула и с неожиданной ловкостью запрыгнула мужчине на колени.
        - Вы не могли бы втолковать вашей сосискообразной собачке, что сейчас тепло, я не мерзну и мне не нужна грелка? - поинтересовался Колин, глядя на уютно устроившийся на нем живой калачик.
        - Она уже уснула и все равно не услышит моих нравоучений, - улыбнулась Фиона, - но, если уж она так вам мешает, то просто снимите ее и посадите на пол.
        - Иди на пол! - тихонько скомандовал он длинноухой собачке.
        До сих пор Фиона еще ни разу не слышала, чтобы он говорил таким мягким тоном.
        - Как ее зовут?
        Она прищурилась.
        - Это, должно быть, Пипетка. У нее есть привычка спать на коленях у гостей. Некоторые пугаются, но вы, похоже, не из таких.
        Колин ошеломленно засмеялся.
        - Пипетка?!
        - Да, у моей сестры своеобразное чувство юмора.
        - У Сибиллы? - уточнил он.
        - Да. Стейси шутит по-другому, - пожала плечами Фиона.
        - И как же зовут остальных? - Колин опасался услышать ответ, но все же спросил.
        - О, лучше вам этого не спрашивать сейчас. Такие новости лучше узнавать постепенно. - Кажется, Фиона догадалась, что полный список имен всех ее собачек может оказаться слишком шокирующим для непривычного человека.
        - Пипетка. Надо же… - покачал головой Колин.
        Он начал было гладить мирно посапывающую собачку, но, повернувшись к Фионе, снова немного посуровел.
        - Вы думаете, у нас было достаточно времени, чтобы немного привыкнуть друг к другу?
        - Достаточно, чтобы мы могли наконец поговорить, - согласно кивнула она и прибавила: - Вы устали с дороги, но теперь уже слишком поздно, чтобы искать отель во Фловерс Вэлли. Сегодня вы можете переночевать здесь, а там посмотрим.
        - Я могу спать под открытым небом, - напомнил он Фионе.
        - Вот и прекрасно, - кивнула она.
        Фиона предпочитала не забивать себе голову заботами о его ночлеге. Похоже, ему вполне можно было доверять, но все же она не чувствовала себя в полной безопасности рядом с ним.
        - А теперь, я хотела бы узнать, какие у вас планы относительно моих розовых кустов, - перешла к делу Фиона.
        - О'кей. - Кажется, Колин тоже был рад наконец-то перейти к сути вопроса. - Тогда давайте начнем с самого начала. Насколько мне известно, вы получили в своих оранжереях несколько новых сортов роз. Около года назад вы послали Стейси в Шотландию кое-какие из этих цветов.
        - Да, помню-помню, - кивнула Фиона. - А она, в свою очередь, передала их одному из сотрудников «Веллнесс». Очень любезно с ее стороны.
        - Этим сотрудником был я, - сообщил Колин. - И сперва я подумал, что эти сорта вывела именно ваша сестра. Поэтому вначале я вел переговоры с ней, а не с вами.
        - Честное слово, Стейси не хотела вас обманывать, - объяснила Фиона. - Просто с тех пор, как я развелась с мужем, у нее прямо-таки крыша поехала на почве того, что она должна всячески меня оберегать. Поэтому она решила не втягивать меня в переговоры с фирмой, пока не станет ясно, что дело стоящее, и действительно понадобится мое участие.
        - Короче говоря, - решительно прервал ее излияния о сестре Колин, - вы скрещивали между собой различные виды роз и получили при этом несколько новых.
        - Совершенно верно, - снова кивнула Фиона.
        - «Веллнесс» производит лекарства вот уже более ста лет. - Казалось, Колин искренне гордится компанией, в которой работает. Весьма личностный подход к делу. Пожалуй, ей это нравилось. - Несколько лет назад наша компания, помимо этого, занялась производством натуральных лекарственных средств. То есть травяные сборы и настойки, эфирные масла…
        - Да, я понимаю. - Фиона задумалась. В своем магазинчике она готовила лекарственные сборы и натуральные косметические средства, но не предполагала, что подобные вещи могут заинтересовать фармацевтических гигантов.
        - Как вам известно, почти восемьдесят процентов розового масла производит Болгария. Цветы Долины Роз славятся на весь мир. - Он мечтательно вздохнул. - Я довольно часто там бываю. Потрясающе красивые пейзажи, особенно весной и летом! Нигде в мире больше нет ничего подобного!
        Фиона заметила:
        - В детстве я видела эти поля. Семья моей матери, как я уже говорила вам, была родом из Болгарии, и мама всегда сажала розовые кусты у нас в саду, чтобы они напоминали ей о родине. Поэтому у меня и возникла идея вывести новые сорта.
        Пипетка, самая старшая такса с самым несносным характером, все еще лежала на коленях у Колина, который почесывал ей брюшко, и жмурилась от удовольствия. Фиона заметила, как еще одна такса - кажется, это была Лаванда, - высунула из дверей любопытный нос, но выходить почему-то не стала. Наверное, обиделась, что не ей чешут брюхо… Временами ей казалось, что таксы ведут себя в точности как люди.
        - Возможно, вы ставили эти эксперименты ради собственного удовольствия, но для
«Веллнесс» это не просто забавы. - Ну вот, она работает не покладая рук, а у него получается, будто всего лишь от скуки! Фионе даже стало немного обидно. Колин между тем продолжал: - Дело в том, что розы Болгарии уже не так привлекательны для производителей духов и эфирных масел, как раньше. Не то чтобы почвы истощились - с этим еще можно было бы как-то бороться. Как и с вредителями, которые сейчас одолевают болгарские поля. Однако в последнее время, когда Болгария вошла в Евросоюз, цены на розовое масло стали слишком высокими. - Он развел руками. - Они практически монополисты, поэтому могут себе это позволить. Парфюмерам приходится покупать по любой цене, мы же, фармацевты, можем позволить себе искать другие источники. Поэтому наша фирма заключает долгосрочные договоры с фермерами, которые выращивают розовые кусты в разных странах. Что же касается моей задачи как биохимика, то я занимаюсь исследованием новых сортов роз и выясняю, годятся ли они для производства розового эфирного масла. Сотрудникам нашей лаборатории понадобились месяцы, чтобы провести полный анализ ваших образцов.
        - И? - Фиона даже не предполагала, что ее сорта могут соперничать с болгарскими, выпестованными десятками поколений мастеров своего дела.
        - И оказалось, что ваши розовые кусты совершенно уникальны. - Для разнообразия Колин улыбнулся. Фионе была приятна эта похвала. Нет, не похвала, только оценка. Оценка специалиста. - Цветы очень жизнестойки, неприхотливы, обладают прекрасным ароматом. Кроме того, эти сорта обладают еще одним важным свойством. Не знаю, как лучше объяснить. В некоторых цветах определенных сортов роз присутствует одно химическое вещество, которое позволяет получать из них розовое масло с особыми свойствами, с очень сильным лекарственным эффектом. Это вещество обладает сильными антисептическими, антиоксидантными и многими другими свойствами. Проще говоря, оно делает розовое эфирное масло отличным лекарством. Так вот, в ваших розах это вещество есть. Мы полагаем, что обнаружили его. Я так полагаю.
        - Прекрасно.
        Что еще сказать на данном этапе, Фиона не знала.
        - Для начала «Веллнесс» хотела бы купить ваш урожай. - Колин перешел к деловой части. - Собрать его могу я сам, или мы с вами сделаем эту работу вместе, - как захотите. Для того чтобы убрать ваши полтора гектара, потребуется не так уж много времени. Для получения одного грамма розового масла требуется почти три килограмма цветов. Однако ваших роз вполне хватит, чтобы выделить достаточно экстракта для дальнейшего исследования свойств этого сорта.
        - А что будет потом? - осведомилась Фиона.
        - Потом мы должны будем принять кое-какие решения. Если окажется, что ваш сорт и впрямь настолько уникален, то его нужно будет запатентовать. Мы не воруем у фермеров. - Еще одна короткая улыбка показала, что это было что-то вроде шутки. Фиона позволила себе не улыбаться в ответ. - Если вы решите возделывать его сами и купить для этого больше земли, то «Веллнесс» готова заключить с вами договор. Другая возможность для вас заключается в том, чтобы продать права на этот сорт нашей компании. Речь идет о долгосрочном договоре, который принесет обеим сторонам большие прибыли. Конечно, нельзя делать никаких прогнозов прежде, чем мы проведем более точный анализ.
        Все это звучало просто фантастически. Фиона не видела никаких причин для отказа. Конечно, она не очень-то верила в то, что ей вдруг несказанно повезет, и она сказочно разбогатеет, но дело было не в деньгах. Терять ей было абсолютно нечего, и в то же время очень хотелось узнать, возможно ли осуществить этот безумный проект.
        Ради своих роз она готова была пойти на такой риск.
        Но не ради мужчины.
        Но теперь она была абсолютно уверена в том, что Колин Макбрайт не представляет ни малейшей угрозы для ее сердца, и решила не забивать себе голову мыслями о нем.
        - Что ж, - спокойно сказала она, - я думаю, мне нужно немного времени, чтобы как следует оценить открывающиеся передом мной и моими цветами перспективы. Сегодня мы слишком устали, и я не хотела бы вот так принимать важные решения. Тем более вы говорите, что для них еще слишком рано.
        - Да, верно. - Колин все также мирно поглаживал таксу, словно бы разговор шел не о бизнесе, а о завтрашнем ужине.
        - Тогда почему бы нам не допить этот лимонад и не отправиться спать? - предложила Фиона.
        Пипетка зевнула во всю пасть.
        - Кажется, она с вами согласна, - хмыкнул Колин.
        - Вы любите животных? - спросила Фиона, наблюдая, как он продолжает поглаживать таксу. Разговор о делах на сегодня был завершен, и можно было спокойно поболтать о чем-нибудь другом.
        - Ну, в общем, да. У моей жены и дочерей живут морские свинки. - Колин смешно наморщил нос. - Они ничего не делают, только хрустят едой все дни напролет. Я имею в виду свинок, а не жену с дочерьми, конечно же… Правда, животные появились уже после того, как я ушел. Так уж получилось.
        - Пипетке нравится, что вы ее гладите. - Фиона старательно избегала разговора о его семье. Ее это совершенно не касается.
        - Еще бы! - хмыкнул Колин. - Если бы мне кто-нибудь так почесывал, я бы был на седьмом небе от блаженства.
        Фиона с трудом сглотнула, отчаянным усилием прогнав видение обнаженного Макбрайта, свернувшегося комочком и тающего от почесываний спинки. Справившись со своим воображением, она сообщила:
        - Это ей награда за трудное детство.
        - Вот как? - Колин почесал собаку за ухом. Пипетка тявкнула. - У нее было трудное детство?
        - Да, она - найденыш, с которого началась эта, не побоюсь так выразиться, коллекция такс. Сибилла нашла ее у железнодорожной станции. Это было зимой. - Она поежилась. - Сибилла шла к подруге и вдруг услышала тявканье. Она обошла мусорные ящики и увидела, что кто-то привязал к торчащему из земли железному пруту маленькую таксу. Привязал веревкой, даже ошейник пожалел оставить. Только бросил рядом кость… Потом мы подумали, что это, наверное, кто-то из проезжих бросил. У нас в городе не так много людей, и уж никто не выкинет на улицу щенка…
        - Я заметил, вы тут живете очень дружно, - согласился Колин.
        - Всякое бывает, - махнула рукой Фиона. - Сибилла, конечно же, принесла щенка домой. Собачка была в ужасном состоянии. На спине у нее был свежий шрам от операции на позвоночнике, с неснятыми швами. Задняя часть была парализована, и Пипетка сильно изранила бесчувственные задние лапки и живот на снежном насте. У нее были пролежни и язвы, раны и пугающий шрам. - Фиона вздохнула, вспомнив, какой ужас испытала, когда подумала о моральных качествах людей, которые могли так поступить с беспомощным животным. Да и люди ли они? - Ее предали те, кого она любила больше жизни, она оказалась на улице на морозе, маленькая, беспомощная, растерянная. Такое сломило бы любого, даже человека - но не ее. Она сохранила удивительную жажду жизни, бодрость и неистребимую веру в людей. Не хочу сказать, что понимаю тех, кто может выбросить больную собаку при первых признаках сложностей - но жизнь меня приучила, что такое бывает. Но как могло быть, что собаку прооперировали - потратили немалые деньги - и, не дожидаясь даже заживления шрама, выкинули на мороз? Какой-то бред, настоящая сумеречная зона.
        - Я вижу, вы с этим справились, - вполголоса сказал Колин, гладя Пипетку. Собачка села и вдруг подпрыгнула у него на коленях, стремясь лизнуть гостя в нос.
        - Да. Мы вызвали ветеринара, он диагностировал дископатию, рассказал, как делать массаж, прописал витамины… Через некоторое время Пипетка начала шевелить хвостом, потом - задними лапами, а через три месяца уже скакала по дому как сумасшедшая. Да, проказница? - Фиона улыбнулась собачке, и та, почувствовав, что обращаются к ней, бешено завиляла хвостом.
        - Вы сделали очень доброе дело. - Колин ласково погладил Пипетку подлинным мягким ушам.
        - Разве вы поступили бы иначе? - удивилась Фиона.
        Колин помолчал.
        - Наверное, нет. Не знаю. Жизнь меня с таким не сталкивала. Я никогда не находил такс.
        - Значит, у вас все еще впереди, - оптимистично пообещала Фиона.

5
        Ночь была необыкновенно тихой. Колин лежал на спине в расстегнутом спальном мешке и пытался понять, что повергло его в такое странное беспокойство. Это состояние духа было ему абсолютно не свойственно. В другое время он бы только наслаждался такой ночью, как эта. Но сейчас что-то мешало, не давало полностью успокоиться и расслабиться.
        Он хотел заснуть, но ему все время казалось, что за ним следят. Кто?
        Явно не Фиона Риордан, с такой настойчивостью избегавшая конкретных разговоров. Или она более сумасшедшая, чем кажется… И все же ощущение чужого взгляда не покидало. Может, это местные жители бродят? Сколько Колин ни вглядывался в темноту, он никого не увидел и решил не обращать внимания на свои опасения.
        Постепенно становилось все прохладнее. С запада надвигались черные тучи, закрывая луну. Господи, как же он устал! Что за бесконечный день. Надо отдохнуть, погрузиться в теплый спокойный сон, желательно без сновидений, и проспать до самого утра.
        Стоило закрыть глаза, как в нос ударил сладкий запах свежескошенной травы и аромат роз, доносившийся из сада Фионы.
        Свет в ее спальне погас больше часа назад. Фиона предлагала Колину переночевать в доме - в гостиной на диване или на веранде, но он отказался: чувствовал, что в его присутствии ее одолевает неуверенность, и решил, что ради ее спокойствия будет спать в саду. Тем более что стоял июль, и замерзнуть было невозможно при всем желании.
        Около почтового ящика Колин обнаружил заросли дикой мяты и натер ей шею и руки, чтобы отпугнуть надоедливых насекомых. Роса еще не выпала, поэтому шершавые листочки мяты были теплыми и сухими. Вдалеке ухал филин, на лужайке тихо стрекотали цикады, и плясали огоньки светлячков. Тишина, покой, умиротворение - то, чего днем с огнем не сыщешь в больших городах. Но большие города для того и существуют, считал Колин Макбрайт, чтобы люди, страшащиеся одиночества, могли быть как можно ближе друг к другу.
        Он почти никогда не боялся одиночества.
        В такие ночи, как эта, мир, казалось, принадлежал ему одному. Над головой распахивалось роскошное небо - здесь, где не мешали многочисленные городские огни, оно поражало своим вечным великолепием, величественным блеском звезд. На это небо можно было смотреть, не отрываясь, очень долго - как и на текущую воду, и на пляшущее пламя. Оно неподвижно висело над крышами домов маленького городка, словно щедро наброшенное покрывало. Казалось, звезды так близко, они были мохнатыми, словно сказочные пчелы. Колин усмехнулся: нет, пчелы сегодня не в почете. Хорошо, пусть будут как шмели, - эти ни в чем не провинились перед Фионой Риордан. Небо приносило спокойствие. Вот крохотная движущаяся точка среди пылающих в неизмеримой дали небесных светил: спутник, летящий по орбите вокруг Земли.
        В такие ночи понимаешь, как огромна и прекрасна Земля, и начинаешь любить ее еще больше.
        Но сегодня что-то еще, кроме ощущения чужого взгляда, удручало Колина, мешало ему наслаждаться тишиной и покоем. Отчего-то он чувствовал себя очень одиноким. Странно - это чувство не посещало его уже очень давно. И то, что оно выбрало именно этот вечер для очередного посещения, настораживало.
        После того как Фиона ушла спать, он обошел ее участок. Что ж, здесь было неплохо, однако он повидал множество других домов и участков и еще ни разу не испытал желания остаться где-нибудь и пустить корни.
        Колин давно понял, что болезненно реагирует на все, что может ограничить его свободу. Его отец, Питер Макбрайт, создал свою фирму и заработал миллионы. Он рано умер, оставив после себя сына, которого едва знал, и жену, которая почти все время их брака спала в постели одна. Еще будучи маленьким мальчиком, Колин понял, что не хочет идти по стопам отца. Он решил избрать собственный путь. И пусть кто-то осуждал его независимость и непостоянство, но ему такая жизнь нравилась. А еще он старался никому ничего не обещать и не вешать на себя лишних обязательств. То, что он женился, было ошибкой. Ведь он подозревал, что быт его заест, в глубине души всегда подозревал, даже когда вел румяную от счастья невесту к алтарю. Но он не послушался голоса разума. Зато с тех пор научился только разум и слушать. Он слишком хорошо себя знал. Было бы глупо и недальновидно не пользоваться этим драгоценным знанием.
        Внезапный порыв ветра взъерошил ему волосы. Еще сильнее запахло розами, духота словно толкнула мягкой ладонью в лицо. Три таксы, облюбовавшие Колина и все это время дремавшие рядом, вдруг вскочили на ноги и стремглав кинулись к дому. В черном небе клубились тучи, закрывая Млечный Путь, но Колин не двинулся с места, решив, что просто перейдет на веранду, если вдруг начнется дождь. Его взгляд то и дело возвращался к темному окну на втором этаже дома Фионы.
        Да, эта женщина заинтересовала его. Она была чувственной с ног до головы и обладала очень непростым характером. Что ж, он всегда любил женщин с непростым характером. Но к этой явно будет не так-то просто приблизиться: с самого начала их знакомства он инстинктивно чувствовал, что Фиона чего-то боится. Еще ни одна женщина при встрече с Колином так странно себя не вела. Обычно их реакция была довольно предсказуема.
        Первая капля теплого летнего дождя упала ему на лоб. Вскоре за ней последовала еще одна. С минуты на минуту должно было хлынуть как из ведра. Млечный Путь уже полностью поглотили тяжелые облака, не дававшие надежды на то, что удастся избежать грозы. Колин вскочил на ноги, но прежде, чем он успел свернуть спальник, послышались раскаты грома, а вслед за тем сверкнула молния, казалось, расколовшая небо пополам. Очередное небесное явление, которое, однако, лучше созерцать из-под крыши - если она у вас есть.
        В следующий момент дверь дома распахнулась.
        - Черт побери! Идите скорее сюда!
        Колин невольно улыбнулся: неужели эта жесткая команда прозвучала из уст изнеженной хозяйки дома? Женщины, которая разгуливала в старомодных нарядах и вела себя так, будто не в силах выразить самую простую мысль одним предложением? Женщины, которая способна полчаса трещать о таксах и гороскопах, но когда доходит до дела, то отделывается простыми короткими фразами? «Я не знаю, мне надо подумать…» Со Стейси было гораздо проще вести дела.
        В эту секунду на веранде вспыхнул свет, и на лестнице показалась Фиона - босая, в одной маечке и трусиках-шортах. Теперь в ее облике уже не было ничего старомодного.
        - Вы что, с ума сошли? - закричала она. - Посмотрите, какая молния! Господи! Неужели вы не заметили, что надвигается гроза? Я все это время ждала, что вы постучитесь в дом, но, по всей видимости, вы слишком долго прожили в Шотландии и привыкли к дождям и прочей непогоде. Здесь, в Вирджинии, мы еще кое-что соображаем и в случае грозы прячемся под крышу.
        - Да, я уже иду! - проворчал Колин. Ему казалось, что зайти в дом будет гораздо опаснее, чем остаться снаружи, и он не хотел знать, почему.
        - Если вы и дальше будете так копаться, то следующая молния убьет нас обоих! - Кажется, она действительно в это верила. Во всяком случае, говорила искренне и громко - наверняка ее слышит весь городок. - Послушайте, конечно, я не была в восторге от идеи приютить вас у себя дома - в конце концов, я вас совершенно не знаю. Но гроза есть гроза, черт побери!
        - То «господи», то «черт побери»… Вы крайне непоследовательны… - Колин наконец свернул спальник и сделал шаг в сторону дома.
        - Макбрайт! - рявкнула она, как старый полковник. - Шевелите задницей, и побыстрее!
        Именно это он и собирался сделать, и медлил лишь по очень простой причине: чем дольше Фиона стояла на ступеньках веранды и ругала его за нерасторопность, тем сильнее намокала под дождем ее обтягивающая маечка.
        С другой стороны, Колин понимал, что если их убьет молнией, то ему уже не судьба будет полюбоваться на прелести Фионы. Весьма впечатляющие прелести, надо заметить. Эта мысль заставила его поспешить к двери. Стоило Фионе распахнуть ее, как четыре непонятно откуда взявшиеся низкорослые и длинные собачки стремглав шмыгнули мимо них в дом. В ту же секунду погас свет, как будто возвращение такс в родные пенаты послужило кому-то невидимым сигналом.
        - Кажется, отключили электричество! - пробормотала Фиона. Исключительная наблюдательность: на взгляд Колина, очевидное можно было бы и не комментировать. Впрочем, блондинистая непосредственность Фионы начинала его забавлять.
        Инстинкт заставил его взять руководящую роль на себя: ведь рядом находилась женщина, которая испытывала трудности. Колин ничего не мог с этим поделать: так уж его воспитали. Не отец, конечно - его почти никогда не было дома, - а мать, которая даже от маленького мальчика всегда требовала посильной помощи. Впрочем, ему это не составляло особого труда. Он любил всем помогать. Однако на этот раз его несколько сбила с толку маска растерянной и беспомощной женщины, за которой пряталась Фиона. В том, что это была маска, он уже нисколько не сомневался. Несмотря на то, что Фиона очень много разговаривает, она не прожила бы столько времени одна, если бы совсем не умела о себе позаботиться. Это нонсенс. А никаких помощников поблизости не наблюдается, весь дом принадлежит ей одной, она сама себе тут хозяйка, и правила устанавливает сама. Значит, она гораздо менее беспомощна, чем хочет казаться.
        Однако с ним она играла в альтернативно одаренную блондинку из анекдотов. Что ж, раз ей так хочется, он поддержит эту игру… до поры до времени.
        Колин слышал, как она расхаживает в темноте туда-сюда.
        Наверняка ищет свечи, сказал он сам себе, не те красивые, декоративные, которыми у нее заставлен весь дом, а простые, толстые свечи, которые хранятся в любом доме на случай, если пропадет свет.
        На кухне Фиона уже зажгла две такие свечи и поставила их на дубовый обеденный стол, отчего кухня сразу стала таинственной и немножко сказочной, какой бывает, пожалуй, перед Рождеством. Покончив с этим, Фиона включила штормовой фонарь и отнесла его в ванную по соседству с кухней. Остаток свечей она расставила в гостиной, поместив четыре из них в большой, облицованный кирпичами камин, на котором гордо красовались расписные фарфоровые тарелки.
        - Так лучше? - вполголоса поинтересовалась она у Колина.
        - Теперь здесь так светло, что даже читать можно! - отозвался он, хотя это было и не совсем так. Ну, в угоду хозяйке можно и немножко приврать.
        Сколько бы толстых белых свечей Фиона ни зажигала, им было не под силу осветить все темные уголки большого дома. Впрочем, важнее всего было то, что они прекрасно освещали саму Фиону, тоже преобразившуюся в этом свете и похожую на фею из сказки. Взгляд ее таинственных глаз то и дело останавливался на его лице, но Колин догадывался, что сама она едва ли это осознает. Слишком уж она нервничала для того, чтобы сохранять ясность мысли. Для того чтобы заметить, что намокшая майка чересчур откровенно обтягивает ее фигуру. И вспомнить, что шортики очень короткие и не скрывают ее чудесные ноги так, как это делают старомодные юбки.
        - Я не могу вам гарантировать, что завтра утром у нас будут свет и вода, - огорченно произнесла Фиона. Колин с трудом заставил себя прекратить думать о ее ногах и непосредственно улыбнулся.
        - Вы меня разочаровали. Я-то думал, что вы сейчас быстренько выключите эту грозу и снова включите нам электричество. Что это с вами?
        Он надеялся хоть немного ее развеселить, однако номер не прошел.
        - Я хотела сказать… я не уверена, что в доме работает туалет.
        - Конечно, приятного в этом мало, но, скорее, для вас, чем для меня, - пожал плечами Колин. - Не вижу большой трагедии в том, чтобы завтра утром ненадолго исчезнуть вон за тем деревом. - Он указал на еле видный за окном старый вяз, который сердито шумел под дождем.
        - Боюсь, что телефон тоже отключили, - упрямо продолжала Фиона.
        - Черт побери! - ахнул Колин. - Теперь мы не сможем звонить людям посреди ночи и будить их! Какая досада!
        - Макбрайт! Прекратите, прошу вас! - нервно прошипела Фиона.
        С этими словами она раздраженно отвернулась и прошла в соседнюю комнату, чтобы зажечь там свечи. Колин подумал, что у нее, по большому счету, нет никаких причин для того, чтобы так нервничать. Конечно, за окном бушевала настоящая буря, но дом был построен так основательно, что немного грома и молнии не могло причинить ему никакого вреда. Впрочем, нервному поведению Фионы могло найтись рациональное объяснение - в роли которого выступал он сам. А ведь он ничего такого не делал, даже пытался шутить и подбодрить ее. Неужели она все-таки уверена, что он маньяк? Нет, не может быть у нее настолько мало мозгов для этого…
        Ситуация, тем не менее, требовала немедленного прояснения. Если она будет так нервничать, то не сможет заснуть, а Колину не хотелось, чтобы такая красивая молодая женщина не спала из-за него всю ночь. Нет, конечно, это было бы в какой-то мере лестно, но не в данных обстоятельствах.
        - Вы хотите, чтобы я уехал в город? Вы переживаете из-за того, что вынуждены находиться со мной под одной крышей? - осведомился Колин, решив говорить начистоту. - В таком случае, не вижу никаких оснований для беспокойства. Если мое присутствие создает вам такие неудобства, то я могу сейчас же уехать и подыскать себе гостиницу или мотель…
        - Не говорите ерунды! - раздраженно возразила Фиона. - Не можете же вы уехать вот так - посреди ночи, когда на улице бушует гроза! Это плохая идея. Тем более что вы можете найти мотель не сразу, и… - Она махнула рукой. Непонятно было, чего она опасается больше: того, что он уйдет, или того, что вернется, мокрый и злой, и тогда уж точно пощады не жди.
        Ну ладно. Должен же быть какой-то способ заставить ее хоть немного оттаять! Почему-то Фиона реагировала на все его реплики обидчиво и крайне эмоционально. Неужели она совсем не умела вести себя рассудительно и логично? Ну как Стейси могла посоветовать ему в дальнейшем вести деловые переговоры с этой женщиной? Она совершенно не создана для деловых переговоров. Она создана… взгляд Колина снова скользнул по маечке Фионы… совершенно для другого.
        Отчаявшись наладить с ней контакт, Колин неожиданно для самого себя вдруг схватил ее за руку в тот самый момент, когда она проходила мимо него, чтобы принести еще свечей. Она неподвижно замерла на месте.
        - Что вы делаете? - Это был не возглас отчаяния и не шепот, а вопрос, заданный обычным, ровным тоном.
        Он чувствовал бешеное биение ее пульса, тепло ее кожи, ощущал ее взгляд на своем лице.
        - Послушайте, я просто не понимаю, что происходит, - попытался объясниться Колин. - Вы что, боитесь грозы?
        - Нет, ничего подобного! - возмущенно воскликнула она. - О, господи, да я провела здесь все детство! Зимой у нас тут постоянно случаются ураганы, а летом гремят грозы. Люди, выросшие в Вирджинии, ко всему привыкли. По правде говоря, я даже люблю грозовые ливни.
        Ну вот, опять. Поток слов и мало сути.
        - Так, значит, все дело во мне? - настаивал Колин. - Это я заставляю вас нервничать?
        - Я не нервничаю. Я всегда такая суматошная и непоследовательная, - заверила она его. - Кого угодно можете спросить.
        Колин с трудом сдержал смех. Если он позволит себе рассмеяться, то она, скорее всего, снова уйдет от ответа. Он подумал, что эта напускная взбалмошность для нее - своего рода защита от нежелательных вопросов.
        - Я не хочу спрашивать кого угодно, - терпеливо сказал он. - В конце концов, я разговариваю с вами, поэтому хочу услышать ответ именно от вас. Если вам неловко находиться рядом со мной, то я уеду. Только скажите.
        Казалось, Фиона все еще не пришла в себя, несмотря на то что он уже давно отпустил ее руку. И втайне об этом жалел, если честно.
        - Вы остаетесь здесь. Конечно, если вам не страшно ночевать под одной крышей с сумасшедшей теткой, - четко и ясно ответила она, даже голос не дрожал.
        - Вы не сумасшедшая, - возразил Колин. - Зачем она на себя наговаривает?
        - Просто вы меня не знаете, - фыркнула она. - Но зато я себя знаю. И уж если я говорю вам, что я сумасшедшая, то вы должны поверить мне на слово.
        Это было все равно что пытаться разговаривать с упрямой ослицей, с тем лишь отличием, что Фиона не была ослицей и умела говорить. Пламя многочисленных свечей - теперь она зажигала и декоративные, и те, что прятались в цветных подсвечниках, давали разноцветные отсветы, - отбрасывало яркие блики на ее влажные волосы и делало их похожими на мерцающее серебро. Ее сердце колотилось так, что готово было вот-вот выскочить из груди: Колин догадывался об этом по часто пульсирующей жилке у Фионы на шее. Ее кожа и губы казались такими мягкими… А ее глаза… она все еще бессознательно пыталась поймать его взгляд. Нервозность и суетливость мигом куда-то исчезли, уступив магическому притяжению, вспыхнувшему между ними. Эта вспышка была настолько яркой и горячей, что от ее жара мог бы растаять даже Северный полюс.
        У Колина и в мыслях не было целовать Фиону. Вероятно, сама она лишь в эту секунду обнаружила, что между ними проскакивают волшебные искорки, но он-то понял это с самого начала! Невозможно было объяснить, что именно притягивало друг к другу этих мужчину и женщину, настолько разных и, казалось бы, несовместимых. Впрочем, Колин не хотел ломать себе голову над вопросами, которые все равно не мог решить. Оставалось просто принять эту правду, не пытаясь ее объяснить.
        А правда была в том, что он плевать хотел на то, проскочила между ними искра или нет. Он ни за что не поцелует Фиону, и точка.
        Не успел Колин додумать эту мысль до конца, как Фиона уже оказалась в его объятиях. Он и сам не понял, как это произошло.
        Он мог бы списать все происшедшее на действие полнолуния, но, как назло, луны на небе не было - даже до того, как его закрыли грозовые тучи, она просто не успела взойти. По стеклам барабанили тяжелые дождевые капли, в небе то и дело раздавались гулкие раскаты грома. В этой комнате, слабо освещенной язычками свечного пламени, все казалось призрачным, нереальным. Остались лишь они вдвоем. Для него поблекли все запахи, кроме аромата ее нежной кожи - цветочного благоухания, исходившего от ее волос и шеи. Стихли все звуки, кроме ударов его собственного нетерпеливого сердца. Казалось, весь этот длинный день вел их обоих только к этому мигу, похожему на картинку в волшебном фонаре.
        Колин не очень хорошо помнил, как обнял Фиону и привлек к себе, но он совершенно отчетливо запомнил, как ее руки обвили его шею и сомкнулись сзади.
        Колин готов был поклясться, что Фиона раньше недвусмысленно дала ему понять, чтобы он держался на расстоянии, однако в то же время она совершенно не пыталась отстраниться. Напротив, она крепче обняла его и приподнялась на цыпочки.
        На долю секунды у него промелькнула мысль, что все это не доведет их обоих до добра, но теперь, когда Фиона находилась в такой близости, все мало-мальски разумные мысли исчезли в никуда. Его рассудок просто отключился и уступил место наэлектризованному возбуждению.
        Он уже давно никого не целовал, а тем более так проникновенно и нежно. Просто не испытывал в этом потребности. Он полагал, что в его сердце больше не осталось места для такой всепоглощающей, дикой, волшебной страсти. Колин понятия не имел, почему именно Фиона разбудила в нем все эти чувства, но сейчас ему было все равно. Он просто наслаждался происходящим.
        Медленный, осторожный поцелуй постепенно становился все более проникновенным и страстным. Вскоре они уже потеряли всякое представление о времени и пространстве. Она так тесно прижалась к его груди, что он чувствовал, как возбужденно и часто бьется ее сердце.

        За окнами все так же шумел дождь. Пламя свечей трепетало на легком сквозняке, неизвестно как пробравшемся в гостиную, - но в старых домах вечно гуляют сквозняки. Тени, наполнявшие комнату, шептали что-то об одиночестве, тоске и старых, полузабытых обидах. Фиона хранила в своей душе груз тяжелой обиды. Она была одинока. Она истосковалась по любви и нежности. Ей не хотелось выдавать эти тайны незнакомому человеку, поэтому она не произнесла ни слова, а просто отвечала на его поцелуи - безудержно, чувственно и с откровенным наслаждением. Она весь день так старательно убегала от него, чтобы прибежать в итоге к этому мигу, прекраснее которого в последние годы у нее почти ничего не было.
        Что-то в душе Фионы подсказывало ей, что она во что бы то ни стало хочет быть с этим человеком, и сердце Колина безошибочно почувствовало эту ее потребность в единении. Их с головой захлестнула волна бушующих эмоций. Его поцелуй был восхитителен. Она могла сказать, что ни с кем и никогда так не целовалась. Это было как распахнувшаяся дверь в другой мир, о существовании которого Фиона раньше не подозревала. Так крот не подозревает, что живет в темноте, пока не выползает на яркое солнышко и оно не согреет его шкурку. Впрочем, кроты слепы, а Фионе хотелось запомнить каждый миг - в цвете, звуках, красках и, конечно, ощущениях.
        Колин чуть отстранился и обеспокоенно взглянул на Фиону. В его глазах читались одновременно шок и беспомощная растерянность. Когда она наконец посмотрела на него, ее взгляд загадочно сиял, а губы едва заметно подрагивали.
        - Я не хотел… - начал было Колин.
        - Все в порядке, - не дала ему закончить Фиона. - Я знаю, что ты не хотел.
        - Наверное, все дело в грозе. - Колин неотрывно смотрел на ее губы.
        - Я знаю. - Она прикрыла глаза, тень ресниц легла на щеки.
        - И в полнолунии, - продолжил Колин, склоняясь чуть ближе к соблазнительно дрожащим губам.
        - Знаю, - выдохнула Фиона.
        - Я хочу, чтобы ты знала, что можешь мне доверять, - начал он. - Не бойся, что я…
        - Я не боюсь, - спокойно перебила его Фиона. - Колин, мне уже тридцать четыре года. Я достаточно взрослая, чтобы не доверять незнакомым людям. И достаточно взрослая, чтобы не потерять голову от одного поцелуя.
        - Ты совершенно права. Это был всего лишь поцелуй. - Он помедлил и прибавил: - Ведь правда?
        - Правда, - решительно подтвердила она. - Давай считать это капризом, мимолетным безумием - чем угодно! Постараемся просто забыть об этом.

6
        Телефон на ночном столике Фионы зазвонил в шестом часу утра. Она проснулась и резко села на кровати. Нащупывая трубку, она уже тихо паниковала, представляя себе, что с родителями или одной из сестер произошел несчастный случай. Обычно ей никто никогда не звонил в такую рань, поэтому логично было предположить, что случилось нечто из ряда вон выходящее. В противном случае звонившего можно было сравнить по тактичности со слоном или медведем.
        На том конце провода послышался голос Симпсона.
        Пульс Фионы тут же пришел в норму. Ее бывший муж вечно звонил в самое неподходящее время, хотя пять часов утра - это слишком даже для него. Более толстокожего человека трудно было себе вообразить.
        - Ты что, спала? - подозрительно весело поинтересовался он.
        - Я? Ну конечно же нет! - с изрядной долей ехидства в голосе ответила Фиона.
        Вот еще! Говорить ему правду! Он этого явно не заслужил.
        - Вот и отлично! - радостно заявил Симпсон. - Я ведь не хотел тебя будить. Просто я не смог противостоять искушению позвонить тебе. Фиона, моя Лиза родила ребеночка!
        Фиона вздрогнула, словно ее ударили:
        - Мои поздравления.
        - На этот раз мальчик. - Симпсон явно был навеселе. Или это просто так сказываются хорошие новости, что мужчины начинают говорить таким голосом… - Мы назовем его Джон Эдуард, но Лиза говорит, что будет звать его Симом, как и меня.
        - Так, значит, у тебя родился сын. - Она постаралась, чтобы ее голос звучал ровно. Она совершенствовалась в этом искусстве долго, и сейчас оно не должно ее подвести.
        - Да, - с нескрываемой гордостью подтвердил бывший муж. - Почти четыре килограмма. Пятьдесят пять сантиметров.
        - Ты и оглянуться не успеешь, как он будет гонять с мальчишками в футбол, - ей удалось произнести и эту фразу.
        - Да, думаю…
        - Надеюсь, у Лизы все в порядке. Симпсон, я очень рада, что у вас родился сын. - С этими словами она положила трубку, прежде чем он успел продолжить свою восторженную тираду.
        В первые минуты после этого разговора ей было трудно дышать. Окно с восточной стороны было распахнуто, и комнату наполнял прохладный, освеженный дождем воздух. Снаружи, в туманной утренней мгле, все замерло в ожидании нового дня. Даже насекомые еще не проснулись, молчали и птицы. На перламутрово-сером небе едва намечался рассвет. Теперь уже ничто не напоминало о ночной непогоде, как будто ее и не было вместе с ее коварным волшебством.
        Стоило Фионе подумать о недавней грозе, как она вспомнила, что до того, как раздался телефонный звонок, ей снился чудесный сон. Отдельные сцены этого сна до сих пор стояли у нее перед глазами. Поцелуи какого-то шотландца по имени Макбрайт… Живописные шотландские озера и болота на заднем плане… Мягкий мох под ногами… Но все это - лишь декорация. Главное - это был шотландец и его поцелуи.
        Бывший муж бесцеремонно прервал прекрасный сон своим звонком.
        Он действительно не понимал, какую боль ей этим причиняет.
        Фиона откинула простыню и вылезла из кровати, хотя чувствовала, что еще не до конца выспалась. В то же время она понимала, что не сможет больше заснуть. После такого звонка это было бы невозможно. Фиона на цыпочках прошла по комнате, нащупала что-то из одежды и накинула это на себя. Свет она решила не включать, чтобы не разбудить Колина, спавшего в комнате на другом конце коридора. Он совершенно не виноват в том, что у ее бывшего мужа такие отвратительные привычки.
        Даже в темноте Фионе было нетрудно найти дорогу к двери. К тому же здесь можно было не опасаться споткнуться или налететь на что-либо. В отличие от других комнат в доме, две спальни на втором этаже были обставлены скромно, даже аскетично. Одну из спален Фиона устроила в бывшем кабинете, а другую - в комнате, где раньше находилась детская. Кроме кровати и простого комода, здесь совершенно не было мебели. Стены она покрасила в белый цвет, а на пол постелила такой же белый ковер. Вот и все.
        Фиона прекрасно понимала, что ее семья и друзья наверняка нашли бы обстановку этой спальни крайне странной. Дело в том, что всю жизнь она обожала яркие краски и окружала себя огромным количеством симпатичных безделушек. Ей нравилось украшать мир вокруг себя милыми маленькими вещицами, которые приносили радость одним своим существованием. То, что они вообще существовали, было одним из законов природы. Цветные прихватки на кухне, маленькие фонарики, декоративные свечи (так пригодившиеся вчера вечером, только вот придется покупать новые, прежние оплавились), тарелки на камине, маленькие вышитые подушки… Мир вещей был поразительно разнообразен. Когда Фиона была замужем, ее спальня выглядела совершенно иначе.
        Однако после развода ей вдруг захотелось избавиться от всей этой мишуры. Такая скудно обставленная спальня нравилась ей теперь гораздо больше. Почему? Фиона никогда не пыталась объяснить это ни себе, ни своим родственникам. Просто ей так хотелось, и в белом, почти пустом помещении она могла спрятаться от всех страхов.
        Фиона осторожно пробиралась вперед, стараясь не споткнуться о какую-нибудь из своих такс. Это был единственный элемент декора, как она шутливо называла стаю, который мог оказаться под ногами в самых неожиданных местах. Обычно, когда Фиона вставала необычно рано, собаки не обращали на это ровным счетом никакого внимания и продолжали спать дальше. Однако сегодня им вполне могли передаться возбуждение и беспокойство, овладевшие их хозяйкой. Трудно было сохранять полное спокойствие и после того, что случилось этой ночью, и после утреннего звонка ее бывшего мужа. А животные очень чутко ловят настроения. Даже если это, по сути, не твои животные. Однако стая, похоже, считала хозяйками и Сибиллу, и Фиону. Во всяком случае, слушались таксы обеих.
        Симпсон позвонил не из подлости, в этом Фиона была абсолютно уверена. Еще много лет назад она поняла, что у него просто фантазии не хватает на то, чтобы намеренно делать кому-то гадости. Без сомнения, он искренне верил в то, что она сгорает от нетерпения узнать о том, что у него родился второй ребенок, на этот раз мальчик. Никто лучше Фионы не знал, что Симпсон всегда мечтал иметь сына.
        Внизу горел свет: она совсем забыла, что ночью отключали электричество. Она вообще обо всем забыла, оказавшись в объятиях Колина.
        Фиона надела резиновые сапоги и легкое пальто, сшитое из разноцветных лоскутов. Она не успела причесаться, но это ее совершенно не волновало. Больше всего на свете ей сейчас хотелось выбраться на свежий воздух и побыть немного в одиночестве, наслаждаясь утренней тишиной. Нужно было попытаться взять себя в руки: звонок Симпсона совершенно выбил ее из равновесия.
        Она постояла пару минут на крыльце, оглядывая свои еще сонные владения, и ей показалось, что уловила какое-то движение за забором. Но нет - тишина, спокойствие, никого здесь нет и быть не может.
        Через лужайку перед домом прыгал крольчонок, который спешил укрыться от ее собачьей банды. Впрочем, ни одной из такс все равно не удалось бы за ним угнаться: все они были исключительно толстыми и ленивыми созданиями, тем более что сейчас продолжали где-то мирно спать. Только вот кролик ничего об этом не знал.
        К счастью, кроликов в этом году немного. Иногда они объедали ценные растения, хотя больше всего от их нашествий, конечно же, страдал огород. Кто-то из соседей посоветовал Фионе травить или отстреливать пушистых нахалов, но она так и не смогла. У нее никогда духу не хватало просто так убить живое существо, пусть оно и сожрало всю молодую капусту.
        Фиона направилась было к своему магазину «Кладовая природы», однако затем передумала и свернула к оранжереям. У Фионы их было две. Новую она построила несколько лет назад. В летний сезон она пустовала: часть растений была пересажена в сад, часть отнесена в магазин на продажу.
        Старая оранжерея досталась ей от матери. Оборудование - отопление, кондиционер, система автоматического полива - было здесь не так совершенно, как в новой. Зато на стене здесь еще висели садовые ножницы матери и ее старый расшитый передник. Фиона хорошо помнила, как они с сестрами играли и бегали здесь, в то время как их мать сажала и поливала растения. Рита всегда относилась к тому типу матерей, которые считают, что дети должны принимать самое активное участие в жизни, а не наблюдать за ней с безопасного расстояния. Сестры часто уходили с отцом в поля. Фиона же никогда к ним не присоединялась.
        Она обожала составлять компанию матери, наблюдать за тем, как Рита ухаживает за растениями, как сушит их и составляет из них различные лекарственные сборы. Мать всегда любила говорить, что нужно внимательно прислушиваться к потребностям каждого растения, понимать, что им нужно. Это как с вещами, только растения живые. Рита была жизнерадостным, эмоциональным человеком, неисправимым романтиком. Она была женщиной в полном смысле этого слова. И только мать знала об истинных причинах развода Фионы с Симпсоном.
        Стоило Фионе вспомнить, как мать обняла ее и принялась утешать, точно маленькую девочку, как на глаза у нее наворачивались слезы. Фиона не стыдилась плакать. Она делала это довольно часто, но сейчас было еще определенно слишком рано для такого взрыва эмоций. Поэтому ей оставалось лишь закатать рукава и приняться за работу. В жаркую летнюю пору в оранжерее было не так уж много растений - только те, над которыми в данный момент экспериментировала Фиона. И работа могла помочь, отвлечь ее от мрачных мыслей, заставить успокоиться. Ей определенно потребуется быть спокойной к тому моменту, как проснется Колин, чтобы продолжить играть свою роль и ничем не показать, насколько она выбита из равновесия. Колин - совершенно чужой человек, пусть и чертовски притягательный, и ему незачем знать о ее проблемах.
        Фиона оборвала несколько сухих листиков, проверила влажность почвы и собралась было развернуть длинный тонкий шланг для полива, как вдруг услышала звук открывающейся двери. На пороге стоял Колин. В расстегнутой рубашке и старых поношенных джинсах он показался Фионе таким же неотразимым, как и прошлой ночью, при свете свечей. Его появления она никак не ожидала, но быстро взяла себя в руки.
        - Черт возьми, неужели я тебя разбудила? - огорченно воскликнула Фиона. - Я ведь так старалась вести себя тихо! Я была уверена, что после такого долгого путешествия ты захочешь как следует выспаться.
        - Меня разбудила не ты, а телефон. - Ах да, Фиона совсем забыла, что в спальне, где спал Колин, тоже есть телефон! И он весьма немелодично затрезвонил, когда Симпсон позвонил. - Обычно такие ранние звонки не предвещают ничего хорошего. У тебя все в порядке?
        - Да, лучше не бывает, - спокойно ответила она, но уже в следующую секунду не сдержалась и шмыгнула носом. Все-таки она слишком мало пробыла в оранжерее, чтобы успокоиться и с улыбкой разговаривать с Колином так, будто ничего не случилось.
        Она ничего не могла с собой поделать: слезы сами наворачивались на глаза. В юности она ужасно стеснялась своей импульсивности и эмоциональности. Позже оказалось, что из этих качеств можно извлечь свою пользу. Мужчины страшно пугались, едва завидев слезы. Они предпочитали не связываться с эмоциональными женщинами, и это было Фионе на руку. Чаще всего.
        - Эй! - Вместо того чтобы запаниковать, как все нормальные мужчины, Колин медленно подошел к ней. От него пахло едва-едва вчерашним одеколоном и теплым сонным мужчиной, и это расстроило Фиону еще больше. - Что произошло? Плохие известия? Плохое утро?
        - Просто дурное настроение, ничего больше, - отмахнулась она.
        - Кто-то умер? - продолжал настаивать шотландец.
        - Нет. - Замотала она головой.
        - Это был какой-то идиот, с которым ты недавно рассталась? - предположил Колин.
        - О боже, нет! - воскликнула Фиона.
        - У тебя что-то болит? - продолжал расспрашивать он. - Еще одна пчела?
        - Нет. Ничего не случилось. - Ну как же он не понимает, что следует просто больше не спрашивать! На редкость упорный мужчина.
        - Но кто-то же звонил, - не отставал Колин.
        - Да. - Фиона не выдержала. В конце концов, это не секрет, а она испытывала жутчайшую потребность прямо сейчас рассказать хоть кому-нибудь. Хоть фикусу в углу, хоть Колину Макбрайту. - Мой бывший муж решил сообщить мне, что у них с женой родился ребенок. Уже второй. Сын. Они очень счастливы. И я рада за них. - Она смахнула слезу.
        Да уж. Теперь Колин точно решит, что она ненормальная: радуется и одновременно плачет. И не дай бог, он примется утешать ее или говорить какие-нибудь глупости, которые говорят мужчины, когда женщина в их присутствии рыдает из-за совершеннейшей, на их взгляд, ерунды.
        Ничего такого Колин не сделал.
        Не обращая ровно никакого внимания на ее непоследовательное поведение, он прошел мимо Фионы, слегка задев ее плечом. А потом оглянулся и с любопытством принялся разглядывать горшки и растения в них. Он нюхал цветы. Пробовал землю на вкус. Да, он на самом деле пробовал ее на вкус.
        Ну как она могла не отвлечься от грустных мыслей?
        - Ты что, всегда ешь землю? - спросила Фиона с улыбкой и вытерла глаза тыльной стороной ладони.
        - Да. Существует множество лабораторных тестов, позволяющих определить ее состав, но иногда вкус и обоняние могут дать более достоверную картину. Когда я пробую почву на вкус, то сразу чувствую, кислая она или нет. - Он прошел чуть дальше и снова остановился. - А это и есть твои эксперименты с розовыми кустами?
        - И не только с розами.
        Она еще не успела успокоиться, поэтому снова впала в состояние безудержной болтливости. Это было словно оправдание за недавние внезапные слезы.
        - Когда после развода я снова вернулась в родительский дом, то не знала толком, что мне теперь делать. Родители уже вышли на пенсию и переехали во Флориду. Все же отец не хотел продавать эту ферму, потому что предполагал, что кто-то из нас, его дочерей, еще захочет здесь пожить. Ну вот, я сюда и приехала. С поиском работы я могла не торопиться, потому что при разводе бывший муж выплатил мне солидную сумму. Он оставил себе наш прежний дом и отдал мне половину его стоимости. Впрочем, я считаю, что это была своего рода компенсация.
        - Действительно? - сказал Колин нейтральным тоном.
        - Да. Он очень виноват передо мной. И он это знает. - Фиона решительно свернула с опасной дорожки, куда могли завести эти рассуждения. - Как бы там ни было, вернувшись сюда, в эту оранжерею, я вдруг вспомнила, как я ребенком помогала здесь матери, как мы сажали вместе цветы. Я понятия не имела, чем буду заниматься после развода, и «Кладовая природы» показалась мне неплохим вариантом. Разводиться это как… как что-то разрушать, понимаешь, о чем я? Поэтому мне захотелось что-то создать. Что-то вырастить. Короче говоря, целенаправленно что-то строить, вместо того чтобы сносить.
        - Да я смотрю, у тебя это дело спорится! - Он прикоснулся к одному из розовых бутонов.
        - Это точно. У нас в семье всегда шутили, что все, к чему я прикасаюсь, начинает размножаться с бешеной скоростью. И потому редко подпускали к сорнякам. - Колин улыбнулся этой невзрачной шутке. - Пойдем, я покажу тебе розы. Это всего лишь экспериментальные образцы, настоящий розарий там, за домом.
        - Сперва я приготовлю тебе завтрак, - перебил Колин поток ее слов.
        - Что ты сказал? - опешила Фиона. Она и забыла, что стоит едва одетая, в резиновых сапогах посреди оранжереи, что сейчас еще и шести нет и что вообще-то нормальным людям полагается завтракать - раз уж они встали в такую рань и собираются целый день работать.
        - Завтрак, - повторил Колин, будто разъясняя таксе, почему ей нельзя на колени. - Ты еще ничего не ела. Я тоже. А раз уж ты приютила меня у себя дома, то я буду тебе готовить.
        Нет, он определенно был очень мил. Даже слишком.

7
        Колин решил испечь блинчики с черникой. Фиона сидела за кухонным столом и наслаждалась бездельем. Этому ее тоже научил развод с Симпсоном - не стелиться перед мужчинами, а вести себя с ними, словно капризная принцесса. Все нормальные мужчины, по крайней мере, виргинские, стремились избегать таких женщин, но Колин… Нет, похоже, он все-таки был немного не в себе. Или тоже вел свою игру, которой она не понимала?
        Даже если он и помнил о жарких поцелуях прошлой ночи, то теперь вел себя как ни в чем не бывало. Даже если ему казалось странным, что женщина рано утром носит длинные массивные серьги, лоскутное пальто и резиновые сапоги, да к тому же еще и забывает причесаться, то он ничем не выдал своего удивления. Он спокойно замешивал тесто, не забывая при этом развлекать Фиону разговором. Впрочем, на сей раз - исключительно деловым.
        - Мне понадобится место для того, чтобы поставить свою мини-лабораторию. - Казалось, он что-то прикидывает. - Если ты не против, то я мог бы использовать для этой цели свободное место в твоей старой оранжерее, где мы были только что. Там есть рабочий стол, есть раковина - короче говоря, все необходимые мне условия.
        - Там будет слишком жарко, - покачала головой Фиона. - Это же оранжерея. А на улице лето.
        - Ничего не имею против жары, - Колин пожал плечами.
        - Тебе будут мешать.
        - Я спокойно могу работать при любом шуме и хоть посреди целой толпы народа, - заверил Фиону Колин и ловко перевернул блинчик. - Поверь, в «Веллнесс» не царит оглушающая тишина. Для этого там служит слишком много народу.
        - Да там даже нет удобного стула! - продолжала возражать Фиона. - Стулья из дома для оранжереи не годятся. Я не смогу обеспечить тебе должные условия для работы.
        - Никогда не бывает так, чтобы все было идеально, - безмятежно заметил Колин. - Честно говоря, совершенство кажется мне скучным. Жизнь будет намного интереснее, если всегда выбирать самую нехоженую тропу, ведь так? Это слова одного американца.
        Да, это сказал Роберт Фрост. Но он давно умер. А вот Колин, напротив, был оживлен как никогда. Разговаривая о работе, он умудрялся внимательно разглядывать Фиону. Ее глаза. Ее растрепанные волосы. Губы без следа помады. Ей даже показалось, будто он любит женщин непростого склада. Вроде как занес ее в разряд женщин, далеких от идеала - как раз таких, которые и были ему интересны, и поэтому ведет и чувствует себя так свободно. Значит, вся ее игра в дурочку была ему понятна, он ее раскусил, и это ему понравилось. Думая, что отпугнет его своим поведением, Фиона лишь привлекла к себе повышенное внимание Колина. Но это всего лишь предположения. Она впервые увидела этого человека только вчера - откуда ей, к черту, знать, какие женщины ему нравятся? И вообще это его дело, а раз он такой упрямый, пусть делает что хочет - она его честно предупредила.
        - Ну ладно, тогда поступай, как знаешь, - раздраженно отозвалась Фиона, бросила беглый взгляд на кухонные часы и резко встала со своего места. - Спасибо за завтрак, но теперь мне пора идти. Пора открывать «Кладовую природы». Увидимся позже.
        Она уже подошла к двери и собиралась выйти из кухни, как вдруг он позвал ее по имени - очень спокойно, очень мягко.
        - Что такое? - Фиона остановилась, невольно очарованная тем, как он произнес ее имя.
        - Я просто хочу удостовериться, что мы пришли к общему решению, - сказал Колин. - Ты согласна, чтобы я здесь временно жил и работал?
        - Да, конечно. - А что ей оставалось? Она ведь сама этого хотела, только не думала, что по наводке Стейси к ней приедет этот человек. Человек, который одновременно и пугал, и притягивал ее.
        - Нам нужно будет подписать пару соглашений, - настойчиво, но мягко проговорил он.
        Фиона отмахнулась:
        - Мне наплевать на все эти бумажки.
        - Но тебе не должно быть на них наплевать, - Колин продолжал говорить мягко, как с капризным ребенком, и это вдруг стало немного раздражать Фиону. Хотя такого результата она изначально и добивалась - чтобы он считал ее безмозглой блондинкой. Может быть, все-таки он не понял, какова она на самом деле? Ох, хорошо бы. Фиона чувствовала, что совсем запуталась за последние сутки. - Речь идет о твоих материальных интересах и защите твоих прав.
        - В любом случае, сейчас у меня нет на это времени, - отмахнулась Фиона.
        С этими словами она и вышла из кухни, надеясь, что окончательно произвела на него должное впечатление - впечатление женщины, с которой лучше не связываться. Она решила забыть о поцелуях прошлой ночью и держаться от Колина на расстоянии. Потому что все это было слишком волнующим и слишком опасным; как бы ей ни было неприятно, однако роль она доиграет до конца.
        Так будет лучше не только для него, но и для нее тоже. Потому что присутствие Колина слишком сильно напоминало ей о том, чего она была лишена.
        Колин всегда думал, что жизнь в маленькой деревушке в Вирджинии должна протекать спокойно и мирно, почти идиллически. Однако присутствие Фионы вносило в эту жизнь суматоху международного аэропорта. Этакий упорядоченный хаос, в котором ни за что не разберешься с первого взгляда - и, если подумать, то со второго тоже.
        Он совершил небольшую прогулку, осмотрел полтора гектара розовых кустов, и вскоре вернулся обратно в дом, так как начинало припекать. Вид на поле открывался просто чудесный. Розы вот-вот должны были расцвести, и тогда наконец можно будет собрать их цветки, получить из их лепестков масло и провести все необходимые анализы. Однако прежде всего нужно было уладить все дела с документами, чтобы у Фионы в случае чего не было к нему никаких претензий. Этот вопрос Колин ни в коем случае не собирался оставлять без внимания, что бы там ни говорила прелестная блондинистая хозяйка фермы.
        Разгружая машину, чтобы перенести все оборудование в оранжерею, он оглядывал дом и соседние поля. Странно… Обычно ему было совершенно все равно, где он находится, он только выхватывал взглядом красоты окружающей природы, запоминая и получая от этого удовольствие, однако этот клочок земли почему-то задел его за живое. Раньше его никогда не тянуло остаться где-то надолго, может быть, до конца жизни, но теперь ему вдруг показалось, что он нашел именно то место, где может чувствовать себя как дома. Еще вчера он был совершенно в этом не уверен. Да что там! Колин полагал, что может уехать отсюда в любой момент, так же, как из тысячи других мест, которые он уже покинул и благополучно забыл. Но вчера вечером что-то произошло с ним. И вот теперь он смотрел на окружающий мир как будто новыми глазами.
        Тут было так хорошо. Этот сад, в котором над цветами с мирным жужжанием вились пчелы (одна из них вчера стала причиной изрядной суматохи, однако Колин был склонен смотреть на произошедшее с юмором). Этот старый, добротный дом, в котором выросло не одно поколение. Даже его внутреннее убранство, которое отчетливо указывало на то, что здесь живет взбалмошная и любящая все приукрасить женщина, не раздражало Колина, а, скорее, заставляло улыбнуться. Все эти цветные полотенца, полосатые занавески и коврики, подушечки для такс… И сами таксы - шесть похожих на сардельки собачек красивого коричневого цвета, неугомонные и ленивые одновременно, всюду сующие свои влажные черные носы. Во всем этом было что-то милое и патриархальное.
        Хотя кухня Фионы была забита современной техникой, Колина все равно не покидало в этом доме ощущение времени, поселившееся в его стенах. Времени, которое полностью принадлежит тебе и которое ты можешь потратить на бесконечно долгую жизнь. Жизнь здесь. Он представил, как хорошо просыпаться рано утром - только не как сегодня, от телефонного звонка, а еще до тарахтения будильника, перед рассветом, - вставать потихоньку, чтобы никого не разбудить, и спускаться вниз. Заваривать себе крепкий кофе (кофе, заваренный по утрам в деревянных домах, всегда пахнет исключительно), идти на веранду, сидеть там и смотреть, как просыпается мир…
        Отогнав эти мысли, Колин вновь сосредоточился на работе.
        К сожалению, ему всегда приходилось возить с собой много багажа. Вся его одежда вполне могла уместиться в одной небольшой дорожной сумке, и умещалась, но вот оборудование для мини-лаборатории занимало очень много места. Во всем, что касалось оборудования, он был крайне педантичен и щепетилен. Микроскоп, аппарат для дистилляции и другие приспособления, которые он возил с собой, стоили целое состояние. Если в одежде он мог показаться небрежным, то во всем, что касалось работы, он был настоящим педантом.
        В течение многих лет он собирал и разбирал свою лабораторию в разных уголках земного шара. Казалось, он мог бы сделать это с завязанными глазами. Но этим утром все валилось из рук. Стоило решить одну проблему, как ей на смену тут же приходила другая.
        Например, вдруг обнаружилось, что у одного из ящиков слетела крышка и один из приборов лежит очень странно. Он оказался практически цел - лишь слегка поврежден, и неисправность можно было быстро устранить. Но Колин совершенно точно помнил, как закрывал этот ящик. Он всегда все делал аккуратно и тщательно. Не может быть, чтобы он забыл, и поэтому прибор пострадал.
        Не успел Колин как следует поразмыслить об этой странности, как собаки Фионы вдруг решили составить ему компанию в оранжерее. Шестеро ее ушастых любимцев (и зачем людям столько такс?), про которых чуть раньше он думал почти с умилением, сидели прямо около раковины и внимательно наблюдали за всеми его приготовлениями. Хуже того, кажется, они хотели, чтобы он включил воду. Утолив жажду, первая такса отошла, уступив место своим товаркам.
        Вся эта собачья банда требовала воды чуть ли не каждые двадцать минут. Он никак не мог их приструнить - он даже не знал, как их зовут, кроме Пипетки. Но сейчас, при ярком солнечном свете, Колин не взялся бы отличить Пипетку от остальных. В конце концов, с собачкой они общались в сумерках. А тут еще пять рыжих нахальных морд лезут вперед и требуют внимания.
        Из-за этих непредвиденных обстоятельств к десяти часам Колин успел не так уж много. В очередной раз подняв голову от работы, он взглянул на дверь и заметил, что на пороге стоит девочка лет четырнадцати с огромными глазами и растрепанными каштановыми волосами. Она выглядела так, будто тоже принадлежала этому месту - как вчерашние звезды, розы или собаки. Пожалуй, самым неуместным элементом во Фловерс Вэлли в данный момент был сам Колин. Или ему так просто казалось из-за мелкого раздражения, что он немного успел с утра?..
        - Здравствуйте. Меня прислали сюда взять моток бечевки, - девочка указала на старые полки, приколоченные прямо над раковиной.
        - Пожалуйста, - кивнул ей Колин.
        Однако девочка не спешила приниматься за поиски бечевки. Остановившись на середине оранжереи, она подергала себя за ухо, несколько раз переступила с ноги на ногу и с любопытством уставилась на аппаратуру, которую устанавливал Колин.
        - Я Китти, - непосредственно представилась она. - Вообще-то, меня зовут Кейтлин, и мне до смерти надоело, что все называют меня Китти. Это имя выдумал мой младший брат, когда еще толком и разговаривать-то не умел, и с тех пор оно ко мне прилипло. Мне до слез обидно, когда меня так называют.
        - О'кей. Значит, ты - Кейтлин, - дружелюбно откликнулся Колин, возвращаясь к работе.
        - Я работаю у Фионы. Короче говоря, я ее ассистентка. - Кейтлин явно не собиралась просто взять бечевку и удалиться.
        Колин ничего не сказал, но девочка была явно слишком юна для того, чтобы занимать такую должность.
        - Я веду дела в магазине, когда Фиона занята, - непосредственно продолжала Кейтлин, - а занята она почти всегда. А кроме того, она очень-очень милая. Она сказала, что вы останетесь у нас на пару недель.
        - Да, такие у меня планы, - подтвердил Колин.
        - А знаете, наверное, к нам на работу возьмут еще и мою подругу Черри, потому что у нас тут дел невпроворот, - продолжала вываливать секреты Кейтлин. Правда, это наверняка были не секреты, просто девочка говорила так, будто делится с Колином страшными тайнами. - Но я могла бы выкроить время, чтобы вам помочь. Если вам что-то понадобится, просто позвоните в магазин.
        - Это очень мило с твоей стороны, Кейтлин. Но мне не хотелось бы лишать мисс Риордан помощницы.
        Видимо, он обладает какой-то особой аурой, что местные особы женского пола, даже такие юные, немедленно начинают выкладывать ему все о своих делах и предпочтениях. Может, тут просто воздух такой?..
        - Я люблю духи. Хорошие духи, - прибавила Кейтлин, - а не всякую дрянь, которую продают в дешевых лавчонках. Фиона сказала, что вы - биохимик. Наверное, для этого вам пришлось ужасно долго учиться, ведь так?
        Ладно. Видимо, этим утром у него не получится заняться работой. Колин в доступных выражениях рассказал, через какие препятствия ему пришлось перелезть, прежде чем он получил право называться биохимиком и работать в такой большой компании. Кейтлин слушала с преогромным интересом, даже забыла о бечевке, за которой пришла. Но Колину было нетрудно ей напомнить.
        Девочка вскоре ушла, однако теперь мимо оранжереи постоянно проезжали какие-то машины и фургоны. Из дома и магазина Фионы без конца доносился телефонный трезвон. Каждый раз, когда Колин переносил что-то из своей машины в оранжерею, кто-нибудь из прохожих обязательно останавливал его, чтобы поболтать. Почтальон. Сосед. Клиент, решивший, что Колин непременно должен знать, выращивает ли Фиона какую-то лекарственную травку.
        Постепенно все это начинало действовать Колину на нервы. Ему нужно было торопиться: работа была довольно срочная. Но местные жители оказались на редкость приветливыми людьми. Стоило им увидеть Колина, как они тут же начинали болтать с ним обо всем на свете.
        А он-то раньше думал, что в маленьких городках тихо и спокойно. Живешь себе, и никто тебя не трогает. Оказалось, наоборот: это в большом городе соседу по этажу абсолютно все равно, кто ты такой и что собой представляешь, а здесь непременно всем надо все обо всех знать. В Нью-Йорке можно заносить в оранжерею хоть баллистическую ракету, никто и слова не скажет, здесь же зададут миллион вопросов и внимательно выслушают ответы. Конечно, это очень мило, но совершенно не вовремя.
        К тому же Колина снова посетило ощущение, что за ним наблюдают, но, как ни старался, наблюдателя он обнаружить не смог. Местные жители не прятались, им не нужно было церемониться, чтобы завести разговор.
        Солнце начинало припекать, и в оранжерее становилось по-настоящему жарко, так что собачек понемногу сморило, и они задремали, свернувшись калачиками в самых неожиданных местах. Трое вообще спали кучкой на полу. Странно, но таксы не хотели уходить в дом, где наверняка было прохладнее: похоже, они предпочитали человеческое общество отдыху в холодке. С полей доносился чарующий аромат розовых бутонов. Несмотря ни на что, Колин мужественно пытался сосредоточиться на работе. До тех самых пор, пока не увидел Фиону, которая вошла через заднюю дверь и направилась прямиком к нему.
        Она была одета так же странно, как и днем ранее. Сегодня на ней были сандалии и летнее платье в подсолнухах, которое меньше всего было похоже на практичную рабочую одежду. Кроме того, в ушах у нее красовались серьги в виде подсолнухов, а на левой руке - такой же перстень. Ее длинные волосы были заколоты сзади, видимо для того, чтобы шее не было слишком жарко. Щеки Фионы раскраснелись от жары и солнца. Она сама напоминала цветок.
        При виде Колина ее глаза загадочно вспыхнули. Или ему так показалось, потому что стоило ей появиться рядом, как он внезапно утратил способность четко видеть. Может быть, это была магия подсолнухов, он не знал. В памяти у него мгновенно всплыли страстные полуночные поцелуи, и от этих воспоминаний его бросило в жар. Желание узнать Фиону ближе вспыхнуло у Колина в душе с новой силой.
        У нее слишком сложный, противоречивый характер, пытался мысленно образумить себя Колин. Если свяжешься с ней, то проблем потом не оберешься. Лучше держаться от нее на расстоянии.
        Она производила впечатление необычайно домашней и хозяйственной женщины, так что Колин понимал, что не сможет дать ей то, что ей нужно. Кроме того, Фиона постоянно пыталась прикидываться эдакой сумасбродной непоследовательной дурочкой, однако, на самом деле, была на редкость умна и проницательна. В этом Колин почти сразу ее раскусил. Впрочем, какие бы тайны ни скрывались в этой хорошенькой головке, Фионе явно не нужна была случайная связь с малознакомым мужчиной, который отнюдь не стремился к серьезным отношениям. В ее больших глазах слишком ясно читались уязвимость и беззащитность. И такими же нежными и беззащитными были ее поцелуи.
        Колин счел, что лучше будет держаться на расстоянии, тем более что он не собирался надолго оставаться в этом доме. Незачем ее обижать, а он вполне в состоянии справиться со своими желаниями.
        - У тебя есть минутка, Колин? - спросила Фиона. - Если хочешь осмотреть поле, то сейчас у меня как раз выдалось немного свободного времени.
        - Да, я готов, - ответил он.
        Однако стоило ей подойти ближе, как он почувствовал, что теряет над собой всякий контроль. Это было похоже на безумие: ее глаза, волосы, улыбка - все в ней казалось ему необычным, волшебным… И подсолнухи тут совершенно ни при чем, виной всему она, Фиона, к которой его тянуло, как магнитом.

«Будь осторожен!» - предупреждал его внутренний голос. Здравый смысл не спал.
        Впрочем, Колин всегда был исключительно осторожен. И сейчас он в состоянии с собой справиться.

8
        Однако посмотреть розовое поле им так и не удалось. Фиона понимала, что невозможно и дальше откладывать разговор о розах, но ситуация от нее не зависела. Дело в том, что из «Кладовой природы» позвонила Кейтлин и сказала, что с Фионой хочет поговорить какая-то женщина из Шотландии. Это могла быть только Стейси. Понятное дело, Фиона не могла отказаться от заманчивой возможности поболтать с сестрой, тем более что та звонила не очень часто.
        Она предложила Колину пойти пообедать в доме. Это был самый простой способ временно от него избавиться. Мужчины всегда реагировали крайне заинтересованно, когда речь заходила о еде. Фиона надеялась, что хотя бы в этом Колин не сильно отличается от основной массы, и он не отличился - послушно пошел на кухню, где уже отлично освоился.
        Закрывшись в крошечном кабинете, который находился в заднем помещении магазина, Фиона взяла трубку.
        - Ну что? - почти закричала сестра с другого края земли. - Он уже приехал? И как он тебе?
        На секунду Фиона обескураженно уставилась на трубку, а потом снова поднесла ее к уху:
        - Погоди, что это значит? - перебила она сыпавшую вопросами сестру.
        - Что именно? - невинно осведомилась Стейси.
        - Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. - Слова сестры вызвали у Фионы приступ глухого раздражения. Как будто мало ей самого присутствия Колина в ее доме! - Какую роль в деле с розовым маслом играет впечатление, которое произвел на меня этот человек? Он приехал сюда, чтобы обсудить со мной мои новые сорта роз. На самом деле, вся эта волокита с бумажками и документами похожа на кошмарный сон! Я не думала, что все так будет, когда соглашалась на эту… эту авантюру!
        - Да, так оно и есть, - оживленно откликнулась Стейси, - но не забивай себе этим голову. Просто предоставь все решать Колину. Он все сделает как надо и не обманет, ему можно доверять в таких вопросах. Сестричка, если тебе повезет, то ты заработаешь целое состояние! А заодно сможешь забыть этого идиота, с которым ты наконец-то развелась.
        Фиона закрыла глаза и призвала на помощь все свое терпение. Она любила обеих сестер, даже если они иногда бывали несносны. Сибилла была младше, а потому на нее легче удавалось повлиять. Когда Фионе хотелось чего-то добиться от сестренки, то она принималась допекать ее материнской заботой, пока Сибилла не сдавалась или не начинала просить пощады. Повлиять на Стейси было значительно сложнее.
        Стейси была настоящей красавицей, экзотическим цветком среди своих сестер. У нее была великолепная фигура модели, живое и умное лицо, она обладала чувством стиля и обаянием. Еще одним присущим ей качеством была храбрость. Не будь ее, Стейси вряд ли переехала бы в Шотландию, чтобы вести там свободный, независимый образ жизни. Никто не мог запугать ее и заставить играть по своим правилам. Она же, напротив, была способна довести до грани безумия всю семью, пользуясь для этого исключительно утонченными, рафинированными способами. И сейчас она была на верном пути к тому, чтобы разозлить свою разведенную сестру, о которой Стейси беспокоилась в собственном неповторимом стиле, до состояния, когда начинают швыряться сервизами.
        - Не нравится мне все это, - мрачно произнесла Фиона, которая догадывалась о коварных планах Стейси вчера, но не хотела в это верить. - И как долго ты планировала эту аферу? Ты ведь подослала сюда Колина Макбрайта не только из-за роз. Ты хотела нас свести! Черт побери, да как ты посмела? Не могла же ты надеяться, что я в него влюблюсь в первый же день!
        - Прекрати! - пропела Стейси. - Он само очарование!
        - Он - все что угодно, только не очарование, - отрезала Фиона. При мысли о вчерашнем вечере щеки заполыхали, и потому она заговорила еще злее. - Да, он хорошо выглядит. Да, он отлично сложен. Да, он независим. У него красивые глаза. Но очаровательным мужчина может быть разве что в юности, и то не всегда.
        - Совершенно с тобой согласна. Но юные мальчики тебе больше не нужны. Пора дать шанс настоящему мужчине. - Стейси, кажется, хихикнула.
        - Прости, что ты сказала? - Фиона не верила своим ушам.
        - Не знаю точно, что этот кретин тебе сделал. Сибилла этого тоже не знает. - Еще бы. Это касалось только Фионы и Симпсона. А с недавних пор только Фионы. - Но мы обе совершенно уверены, что между вами произошло что-то ужасное. Сломанные кости срастаются в гипсе шесть недель. Разбитые сердца восстанавливаются намного дольше. Но ты просто создана для брака, Фиона. Тебе пора рискнуть еще раз.
        - Да ты не в своем уме! - взорвалась Фиона, не выдержав этого напора. - Вот погоди, я расскажу маме, что ты выкинула на этот раз! Как ты могла вообразить, что можешь решать за меня, да еще такие вопросы! Это невыносимо, Стейси, и мерзко с твоей стороны!
        - Не волнуйся. Мама на моей стороне, - привела устрашающий аргумент сестрица.
        - Какая же ты подлая! Правда! Подлая и гадкая! - Ей на самом деле было очень обидно. Фиона думала, что ее смутные догадки насчет коварных планов Стейси - не более чем плод больного воображения, и как же неприятно узнать, что это на самом деле была ловушка. - А я-то считала тебя любимой сестрой! Ну ладно, теперь с этим покончено!
        Этот поток угроз лишь заставил Стейси зевнуть. Дело в том, что все три сестры время от времени развлекались, пикируясь друг с другом подобным образом. На самом деле, конечно же, ни о каком разрыве отношений и речи идти не могло, хотя Фиона была очень и очень зла. Стейси даже маму удалось перетянуть на свою сторону, уму непостижимо! И все это - из-за абсолютного незнакомца, шотландского биохимика из крупной компании, про которого семейка вдруг решила, что он Фионе подходит!
        Вдруг Фиона замерла и внимательно прислушалась. Что-то здесь было не так. Ей показалось, что Стейси на какое-то время прикрыла ладонью трубку, как будто не хотела, чтобы ее кто-то услышал. А потом ее голос вдруг изменился, и прежний веселый тон стал звучать несколько наигранно:
        - Послушай-ка, малышка, теперь твоя очередь быть счастливой. Ладно, если не хочешь, можешь не рассказывать мне, что там произошло перед вашим разводом…
        - Что с тобой? - перебила ее Фиона.
        - Ничего, - быстро ответила Стейси.
        - Я же слышу, что у тебя что-то не так! Неужели роман с лордом Брюсом потихоньку сходит на нет? Тебе уже надоело жить в Шотландии? - Фиона искренне беспокоилась за сестру, хоть та и никогда не подавала повода волноваться на свой счет.
        - С чего ты взяла, что у меня что-то не так? - откликнулась Стейси, но в ее голосе Фионе снова почудилась нотка фальши. - Романтические горные ландшафты, туманные летние дни, ветерок с Атлантического океана, свобода… Это страна, в которой мужчины умеют по-настоящему ценить женщину…
        Стейси обычно не выражалась подобным образом. Теперь Фиона совсем встревожилась:
        - Прекрати нести чушь! Он что, обидел тебя?
        - Нет. И хватит переводить стрелки, - решительно заявила Стейси. - Сейчас мы говорим о тебе. О тебе, о любви и о Колине. Просто обещай мне об этом подумать, хорошо? Конечно, он немного не соответствует классическим представлениям об образцовом муже, но он неплохой парень, согласись со мной. Честный и добрый. Я его довольно неплохо знаю, мы долго работали вместе. Короче говоря, он тот, кто может вновь научить тебя радоваться жизни и любви. А, кроме того, он поможет тебе решить проблемы с розовым полем. - Это прозвучало так, словно Фиона действительно имела какие-то проблемы с розами. Уж что-то, а розовые кусты точно никаких неприятностей не доставляли.
        Распрощавшись с сестрой и положив трубку, Фиона подумала, что ее настоящие проблемы не имели к розам ровным счетом никакого отношения. Сестра об этом не догадывается, и слава богу. Колин, судя по всему, тоже не был посвящен в великий план и также является невинной жертвой обстоятельств. А вот что происходит с самой Стейси, нужно будет выяснить. Даже обида на сестру, вызванная ее слишком уж нахальным напором, была вытеснена беспокойством за нее. Так ли все хорошо у Стейси, как она рассказывает? Определенно, стоит позвонить маме. Хотя если Стейси не соврала и та поддерживает всю эту безумную затею с Колином, разговор может получиться не очень приятным. Ладно, все это можно будет решить позже.
        Фиона поспешила обратно в дом, чтобы быстро перекусить и поговорить с Колином о делах, но и на этот раз разговора не получилось, потому что ему позвонили на мобильный. Это оказалась одна из его дочерей, которая проболтала с ним не меньше получаса. В эти полчаса Фиона делала вид, что не наблюдает за ним, и, конечно же, наблюдала. Он разговаривал с дочерью очень тепло и много смеялся - что не производило впечатления, будто он совершенно не думает о семье. И, тем не менее, от обязательств он явно свободен, иначе Стейси ни за что не стала бы устраивать его встречу с сестрой. Хм, любопытно.
        Стоило Колину повесить трубку, как Фиона увидела во дворе грузовичок кровельщика и кинулась за дверь, чтобы отчитать его за опоздание.
        Когда же она снова попыталась найти Колина и поговорить с ним, в дверях возникла ослепительно улыбающаяся журналистка из местной газеты с блокнотом в руках. Фиона совершенно забыла о назначенном интервью. Однако реклама «Кладовой природы» была слишком важна для нее. Фиона просто не могла упустить такой шанс.
        Час спустя Колин показался на пороге ее маленького кабинета и какое-то время слушал, как она рассказывает журналистке о своих продуктах, курсах и мероприятиях, запланированных на лето. Незаметно он показал Фионе печенье с изюмом, которое держал в руках. Освоение кухни шло бешеными темпами, и Фионе это нравилось.
        - Какое счастье! - пробормотала она. - Если я сейчас же не съем что-нибудь сладкое, то скоро упаду в обморок, это точно!
        После интервью, когда она уничтожила принесенную ей тарелку печенья, не упала в обморок и была морально готова поговорить о делах, Колин снова куда-то исчез. В конце концов, после непродолжительных поисков Фиона обнаружила его на веранде, где он разговаривал с Патриком Россом.
        Росс был фермером, которому ее отец перед отъездом во Флориду поручил заботиться о делах фермы, пока одна из дочерей не почувствует в себе желание окончательно здесь обосноваться и заняться земледелием. Росс сажал на их участке кукурузу и сою, чтобы поддерживать землю в хорошем состоянии. Он был флегматичным и обстоятельным фермером, и отец не зря поручил ему это дело: пока Росс присматривал за землей, за участок можно было не беспокоиться.
        Сибилла только что вышла замуж, однако не собиралась связывать свою дальнейшую жизнь с фермой. Стейси эта земля пока что тоже была не нужна: она собиралась еще неопределенное время оставаться в Шотландии. Поэтому, когда Фиона переехала жить на ферму, то сразу отпустила Росса: она хотела распоряжаться землей по собственному усмотрению и решила, что больше не нуждается в его помощи. Патрик не обиделся, они с Фионой были друзьями и он, в отличие от многих других, не считал, будто она неспособна в одиночку управиться с фермой. Впрочем, сейчас так не считал уже никто во Фловерс Вэлли.
        Теперь же Фиона застала Патрика с Колином сидящими на веранде. Они оживленно обсуждали уборку урожая розовых лепестков: кто этим займется, когда и как. Мужчины, казалось, понимали друг друга с полуслова и беседовали так, будто были старыми приятелями. Фиона чувствовала, что ей бы тоже надо принять участие в этом разговоре, однако ей снова помешали. И это начинало сильно ее огорчать.
        На этот раз с ней хотела поговорить Черри, подруга Кейтлин, которая жаждала получить работу в «Кладовой природы». Дел у Фионы было и впрямь много, так что она еле успевала со всем справляться и подумывала о том, чтобы нанять новую помощницу. Несмотря на юный возраст, девочка неплохо разбиралась в компьютерах.
        - Хорошо. Вот мои условия, - сказала Фиона, выслушав Черри. - Ты можешь принять их или нет - как тебе угодно. Мне все равно, как ты одета, лишь бы нагишом тут не разгуливала. Мне все равно, когда ты приходишь, пока ты успеваешь справляться с работой. Главное условие - любовь к таксам, потому что уж они-то тебя своей любовью не оставят. А еще я не терплю беспорядка в документации. Я не могу держать сотрудников, которые небрежно относятся к цифрам. Надеюсь, мы друг друга поняли?
        Робкая голубоглазая Черри внезапно стала серьезной и деловитой:
        - А сколько вы будете мне платить?
        - Сколько ты хочешь? - Вступила в переговоры Фиона.
        - Десять долларов в час, - назначила цену Черри.
        - Это твоя первая работа. Тебе не кажется, что ты просишь слишком много? - прищурилась Фиона.
        - Мой папа сказал, что для начала я могу попросить именно столько, - не дрогнула новая сотрудница.
        - Хорошо, - улыбнулась Фиона. - Тогда для начала я столько и буду тебе платить. Мне нравятся девочки, которые умеют настоять на своем.
        После разговора с Черри Фиона умудрилась выкроить полминутки на отдых. За эти полминутки она успела вновь вспомнить горячие поцелуи Колина и спросить себя, могла бы она переспать с ним или нет. Фиона думала об этом не впервые за день, но быстро гнала от себя подобные мысли. Только этого не хватало! Однако после разговора со Стейси мысли невольно вертелись по замкнутому кругу. Чего добивается сестра, так откровенно сводя ее с Колином? Неужели она не разглядела то, что он в первый же день сказал Фионе о себе? Он не создан для семейной жизни, он вольная птица, так он и заявил. А Стейси рекламирует его как потенциального примерного семьянина. Нет, от всего этого с ума можно сойти. Может быть, Стейси знает о Колине что-то, что неизвестно самой Фионе? Вполне возможно, ведь они знакомы несколько лет, а не один день.
        Господи, ну и денек выдался! В такие дни, как этот, у Фионы даже не было времени, чтобы сходить в туалет, а она еще умудрялась раздумывать о мужчинах! Нет, это был просто верх сумасшествия! Во всем была виновата Стейси. Она добилась того, чтобы Фиона начала всерьез думать о Колине. Но если поразмыслить как следует, то ошибка Стейси ничего не значит. Колин не примерный семьянин, но и Фионе не нужен постоянно человек рядом. Не для того она разводилась, чтобы снова дать упрятать себя в клетку. А Колин… Он побудет здесь и уедет. Никаких глубоких чувств. Только взаимная приязнь. Она всего лишь приятно проведет с ним время.
        Для других женщин это было бы неприемлемо, но вот для Фионы… Вот уже три года она боялась понравиться мужчине, который станет претендовать на нечто большее, чем просто мимолетная связь, захочет создать с ней семью. А Колин не потребует от нее то, чего она не сможет ему дать. Может быть, Стейси не так уж неправа? Может быть, именно на это она и рассчитывала, хотя и говорила о новом счастливом браке для разведенной сестры?
        Кроме того, Фиона не припоминала, чтобы раньше испытывала такое неудержимое влечение к мужчине, которого едва знала. В нем было что-то опасное. Что-то фривольное. Что-то, заставлявшее ее мечтать о вещах, которых у нее никогда не будет.

9
        К счастью, этот безумный день становился все безумнее, и времени на размышления совсем не осталось. Больше у Фионы не выдалось никаких пауз. Около четырех она выпила два стакана воды, чтобы не получить тепловой удар. Потом вспомнила о пчелином укусе и натерла его медом, чтобы он поскорее зажил. Тут из магазина донеслись чьи-то возмущенные возгласы, и Фиона поспешила туда, чтобы посмотреть, в чем дело.
        Китти готова была разрыдаться: на нее набросилась с руганью недовольная покупательница. Джозефина искала средство от старения, но такого в магазине не было. Несколько недель назад она купила в «Кладовой природы» сухую смесь из ромашки, клевера, мяты, петрушки и первоцвета, надеясь, что эти травы разгладят ее морщины и избавят от сухости кожи. Теперь же Джозефина требовала, чтобы ей вернули деньги, потому что средство не подействовало так, как она ожидала.
        Фиона подошла к своей ассистентке:
        - Эти травы хорошо помогают при сухой коже, но с чего вы взяли, будто у вас исчезнут морщины?
        - Потому что так сказала ваша малышка, - возмущенно каркнула Джозефина.
        Фиона прекрасно понимала, что Китти не могла такого сказать.
        - Если вы не хотите пользоваться этим средством, то можете вернуть его нам. Я возмещу вам часть стоимости.
        - Мне этого недостаточно, - отрезала скандалистка.
        Взгляд Фионы посуровел. Она прекрасно знала Джозефину. Каждый продавец в окрестных магазинчиках знал ее.
        - Боюсь, в таком случае вам придется подать на меня в суд, моя дорогая, - процедила Фиона, - потому что это мой лучший товар.
        Женщина еще немного поругалась и ушла. Будь на ее месте любая другая клиентка, Фиона что-нибудь для нее придумала бы, но только не для этой вредины. Джозефина была известна вздорным характером и тем, что может затеять скандал на пустом месте, прицепившись к очевидной ерунде и с наслаждением глядя, как вытягиваются лица продавцов. Но Фиона не терпела никаких скандалов в своем магазинчике. Кроме того, в ее принципах было всегда вставать на сторону своих сотрудников. Китти была еще ребенком и работала на первой в своей жизни работе. Фиона никому бы не позволила делать из нее козла отпущения, ведь Китти была еще так молода!
        Клиенты приходили и уходили. А между тем нужно было еще выполнить несколько заказов на праздничные букеты, полить цветы и подстричь газон. Даже ближе к вечеру телефон продолжал звонить, не умолкая, а во двор то и дело въезжали фургоны с товаром. Нужно было разгружать то, что привезли, и указывать грузчикам, куда это нести.
        Лишь около семи Фионе удалось немного прийти в себя. Девочки закрыли магазин и ушли домой. Вскоре на пороге «Кладовой природы» появился Колин. Он прислонился к косяку, скрестил руки на груди и небрежно поинтересовался:
        - Что у тебя за магазин такой?
        - В смысле? - После длинного суматошного дня Фиона действительно чувствовала себя отупевшей. Сейчас ей даже притворяться было не нужно. Она так устала, что не ощущала в себе сил продолжать с Колином игру в кошки-мышки.
        - Я имею в виду, что ты работаешь за четверых и едва успеваешь, - объяснил Колин. - Сегодня днем у тебя едва хватило времени, чтобы перехватить половинку сандвича и погрызть печенье, которое я тебе принес. Надеюсь, ты хотя бы нормально позавтракала? Ты ведь доела черничные блинчики?
        Их взгляды встретились, и Фиона почувствовала, что начинает нервничать. Она была совершенно уверена в том, что кроме них с Колином, поблизости не было ни одной живой души. А он смотрел на нее так испытующе… И еще эти блинчики, чертовы черничные блинчики! Разве незнакомого человека может искренне волновать, доела их Фиона или нет?
        В конце концов, она сообразила, что он ждет ответа на свой вопрос. Он задал его таким тоном, словно обвинял, поэтому она инстинктивно принялась защищаться:
        - Не так уж напряженно я работаю. Просто я ужасно много бегаю туда-сюда, поэтому люди думают, что я в состоянии руководить делами магазина. - Она вымученно улыбнулась. - Если бы мои клиенты узнали, что на самом деле я не имею ни малейшего представления о том, чем занимаюсь, то у меня возникли бы серьезные проблемы с покупателями.
        - Ну конечно, - спокойно ответил Колин, и в его глазах промелькнули озорные искорки.
        У Фионы снова возникло нехорошее чувство, будто он давно раскусил ее наигранную бестолковость, однако вскоре она успокоилась, решив, что все опасения беспочвенны. Действительно, вот уже несколько лет все местное мужское население было твердо уверено в том, что она глупа как пробка. Женское население никого на этот счет не просвещало.
        Колин вынул из-за спины белый бумажный пакет и слегка потряс им.
        Фиона принюхалась:
        - Неужели это еда?
        - Не очень-то надейся на что-то особенное, - предупредил ее Колин. - С твоей стряпней это сравниться никак не может! Я немного поездил по Фловерс Вэлли и купил несколько свежих сандвичей, кое-что попить и десерт. Во второй половине дня я понял, что могу похоронить свою надежду выбраться с тобой к розовому полю и обо всем поговорить. Ты практически прилипла к телефону. Думаю, ты успела изрядно проголодаться.
        Никакого голода она не чувствовала - до тех пор, пока не взглянула на Колина. Только тогда она поняла, что действительно хочет есть.
        - У меня мало времени.
        Колин кивнул, как будто ожидал услышать именно такой ответ. При этом он еще раз встряхнул пакет, чтобы она почувствовала аппетитный запах содержимого. И противиться такому приглашению сил уже не было - тем более, что и вправду следовало сделать перерыв.

        - …Обычно я не ем красного мяса, - объявила Фиона двадцатью минутами позже, держа в руках уже второй сандвич.
        - Да, я вижу, что ты его просто терпеть не можешь, - хмыкнул Колин.
        - А еще я никогда не ем чипсов. Это настоящий яд, - добавила она.
        - Гм, - протянул он, вскрывая второй пакет чипсов и высыпая их на салфетку.
        Фиона не совсем поняла, как ему удалось уговорить ее на этот пикник, но факт оставался фактом: Колин умудрился затащить ее на один из холмов, откуда открывался великолепный вид на розовое поле. Теперь она сидела здесь, поглощая вот уже второй сандвич подряд, и наслаждалась отдыхом и видом, который открывался отсюда. И присутствием Колина тоже наслаждалась - исподтишка, не желая признаваться себе в этом.
        - А ты-то поел? - поинтересовалась Фиона в свою очередь.
        - Да, поел.
        Это прозвучало как-то неубедительно. Он принес еды на двоих, но теперь потихоньку перекладывал свою порцию ей на тарелку. Подобная забота заставляла растрогаться и… насторожиться.
        - Я не могу съесть так много. - Фиона сделала попытку отвергнуть приношение. В конце концов, она не такса, чтобы ради нее шли на такие жертвы. И уж точно не языческая богиня, которой полоумный жрец приносит в жертву бутерброды. - Ты примешь меня за жадную, зажравшуюся особу.
        - Я всегда восхищался жадными женщинами. И подлыми тоже. - Колин с удовольствием надкусил свой сандвич и, прожевав, продолжил: - А ведь ты ужасно подлая. Я наблюдал за тем, как ты обращаешься с этими девочками, которые у тебя работают. Ты для них словно богиня. - Он будто прочитал ее мысли, и это было так странно и пугающе, что молодая женщина поежилась.
        - Ты что, смеешься? - недоверчиво спросила Фиона.
        - Неужели это прозвучало как шутка? - удивился он. - Да я преклоняюсь перед тобой!
        - О господи, - пробормотала она. - Полоумные жрецы…
        Колин предпочел эту реплику не услышать. Заметив, что она почти все доела, мужчина достал из пакета еще кое-что:
        - Миндальные пирожные. А здесь еще немного малинового чая со льдом. Вообще-то я купил совсем немного пирожных. Я же не думал, что ты набросишься на еду, как голодный солдат.
        Фионе было бесконечно приятно просто сидеть на этом живописном холме и болтать с Колином, отвлекаясь от повседневных забот. Ей было так спокойно… так просторно. Наступил вечер, солнце не жгло, а ласкало кожу, и в воздухе словно рассеялось золотистое сияние, как на картинах прерафаэлитов. Краски тоже были яркими и сочными, как на этих картинах, и Фиона на несколько мгновений почувствовала себя нарисованной женщиной - свободной, счастливой, беззаботной!
        Однако вскоре ее мысли вернулись к действительности. Нет, она не может чувствовать себя хорошо! Только не здесь!
        В присутствии Колина Фиона совсем забыла о том, с какой болью и обидой у нее ассоциировалось это розовое поле. Снова окинув взглядом окрестности, она почувствовала, как к горлу подкатил ком, а дыхание перехватило. Волшебство исчезло, вернулась реальность, не имеющая ничего общего с нарисованным ее воображением миром.
        Неожиданно Колин тихо попросил:
        - Расскажи мне, какие планы у тебя были на это поле?
        Его голос звучал очень мягко, серьезно и проникновенно, но Фиона молчала: она никак не могла избавиться от этого дурацкого комка в горле, по крайней мере, прямо сейчас.
        - Фиона?
        Она указала рукой на поле, не глядя в ту сторону, и заставила себя ответить:
        - Наша мама - ее зовут Рита - всегда держала у себя в саду пару кустов роз. Она рассказала мне все, что знала об этом растении. Даже для неопытного садовода разведение роз не должно представлять проблемы - разумеется, при верном выборе разновидности и следовании некоторым основным простым правилам. К сожалению, у многих развилось мнение, что розы очень капризны и нуждаются в уходе специалистов. Эта традиция сформирована в большей мере методами ухода за розами - «идеальными цветами», специально выращиваемыми для участия в конкурсах, что, безусловно, требует высокого уровня мастерства. Но ведь если не ориентироваться на конкурсы… Большинство роз чрезвычайно легко вырастить. Существует множество сортов роз, но самые распространенные можно разделить на две группы. Одна из них - обычная садовая роза, которую также называют английской, хотя родом она вовсе не из Англии. Другая группа - это теплолюбивые сорта, которые не выносят зиму. В основном они растут в странах Средиземноморья.
        Колин наклонился вперед и обхватил руками колени:
        - Рассказывай дальше.
        - Ну так вот. - Фиона почти справилась с комком в горле, и голос ее зазвучал увереннее. - Самое лучшее масло для парфюмерной промышленности и фармацевтики можно получить из морозоустойчивых сортов. Но ты это и сам наверняка прекрасно знаешь, ведь так?
        - Да, это мне известно, - кивнул Колин. - Но продолжай. Мне просто интересно, как ты начала заниматься выведением новых сортов.
        - От мамы я знала, что у каждого сорта есть свои преимущества. - Фиона будто слышала голос матери, рассказывавшей ей об этом. - Масло меня интересовало меньше всего, потому что я знала, что для получения нескольких граммов нужно невероятное количество цветов. Но меня занимал тот факт, что некоторые сорта ярче по цвету, другие имеют более сильный запах, третьи особенно стойки и неприхотливы.
        Она сделала паузу, чтобы глотнуть еще чая со льдом. Комок в горле исчез, и Фиона могла теперь легко говорить о любимом деле. Ведь она любит розы, а то, что связано с этим полем, - не более чем воспоминания. Ее личные воспоминания, в которых поле не виновато.
        - После развода у меня оказалось ужасно много свободного времени, - продолжила она. - Поэтому, когда Стейси прислала мне несколько интересных видов розовых кустов, я начала экспериментировать с ними у себя в оранжерее. Просто так, из любопытства. Это было что-то вроде игры. Мне было интересно соединить качества моих любимых видов в одном.
        - Но почему это было тебе так интересно? - спросил Колин.
        - Просто так. - Она пожала плечами. - Для себя. Ради удовольствия. Чтобы понять, могу ли я создать розовый куст с запахом, более стойким, чем у других видов. И…
        Она запнулась. Все это было одной сплошной ложью, ну или почти все. Внезапно на нее нахлынули воспоминания. Она вспомнила мужчину, за которого вышла замуж, потому что верила, что он - любовь всей ее жизни. Она преклонялась перед ним. Он был центром ее мира. Она безоговорочно верила всему, что он ей говорил. Например, что для нормальной женщины не проблема забеременеть, если мужчина здоров и способен иметь детей. А ведь Симпсон сделал все необходимые анализы и знал, что у него все в порядке. Так что проблема была именно в ней, Фионе. Нет, так некстати вспоминать об этом теперь. Они ведь говорят о розах, просто о розах…
        - Фиона, что с тобой? - тихо спросил Колин.
        - После развода… - Она сглотнула снова появившийся в горле комок. Нет, так нельзя, иначе она разревется прямо у Колина на глазах, а она вовсе не хотела, чтобы он ее жалел. Ему совсем не нужно было знать о ее мыслях и проблемах. - Просто… просто мне хотелось что-то сажать. Видеть, как что-то размножается. Сперва я просто забросила это поле. Из-за этого все считали меня сумасшедшей и были совершенно правы.
        - О'кей. - Он не выказал ни согласия, ни неприятия, продолжая слушать.
        - Но это было мое личное дело, ухаживать за полем или запустить его и, в конце концов, потерять. Если бы я его потеряла, то мне было бы все равно. Мне не нужны деньги от продажи роз или розового масла. Мне совершенно наплевать, что все считают меня сумасшедшей.
        - Эй, - тихо сказал Колин и мягко тронул ее за плечо.
        Расскажи ему все, просило ее сердце. Просто скажи ему, в чем дело. Тогда и поймешь, важна ты для него или нет.
        Однако это было не так-то просто. Она знает его один день, и ей уже кажется, что ему можно все рассказать, но на самом деле это иллюзия. Так не бывает. Не бывает, что можно почувствовать и узнать человека за сутки, невозможно все о нем знать. О таком обычно рассказывают в историях, не имеющих ничего общего с реальностью, - а Фиона уже однажды поверила в подобную историю и убедилась, что все это - обман. На деле все проще и гораздо более жестоко. Возможно, Колину вполне хватало собственной семьи. Возможно, он не хотел больше детей. Но многие мужчины считают женщину неполноценной, если она неспособна родить ребенка. А уж говорить об этом мужчине, которого знаешь так мало…
        Фиона усилием воли справилась с собой, с искушением все рассказать этому мужчине, который сидит рядом и смотрит так открыто, как никто давно на нее не смотрел. Может быть, никогда. По поводу Симпсона она уже не была столь уверена. Их отношения покрылись сеткой трещин, словно стена, выкрашенная старой краской, и Фиона давно не могла отличить правду от лжи, свой вымысел - от реальности. Теперь ей казалось, что Симпсона она вообще придумала. Всего, с начала и до конца. Придумала - и жила рядом с чужим человеком, который называл ее своей женой и думал, что и она другая.
        Ошибки. Ошибки, которых не избежать и не исправить. Но Колину Макбрайту совершенно незачем о них знать, это точно.
        - Просто мне вдруг захотелось что-то сажать, - упрямо повторила Фиона. Она по-прежнему не смотрела на Колина, опасаясь поймать сочувствующий взгляд. Или непонимающий. Еще неизвестно, что хуже. - Для себя. Я решила что-то сделать с полем, которое совсем забросила в первое время после развода. Почва здесь каменистая, и прежде урожаи никогда не бывали хорошими. Для меня это был настоящий вызов - создать что-то, чего до меня здесь не было и в помине. Дело было не в деньгах… Дело было в…
        Словно почувствовав, что Фиона вот-вот разрыдается, Колин подсел к ней ближе и заключил в свои объятия. Солнце совершенно скрылось за горизонтом.

10
        Вообще-то, Колин совершенно не собирался обнимать Фиону.
        Да, ему удалось вытащить ее к розовому полю и организовать пикник, но только лишь для того, чтобы спокойно поговорить о делах. Он понял, что это единственный способ пообщаться с ней вдали от телефона, покупателей и назойливых посетителей. В конце концов, ему же надо было обговорить детали договора! Им обоим стоило поторопиться. Конечно, этот сорт роз зацветал довольно поздно, но нынешняя жара грозила быстро приблизить момент цветения. Уже через несколько дней можно будет начинать сбор урожая, а бумаги не подписаны. Колин всегда очень ответственно относился к деловым вопросам и не мог себе позволить пренебрежения обязанностями.
        В общем, он привел Фиону на поле, чтобы в тишине и покое обсудить все дела, надеясь, что она расслабится в непринужденной обстановке и вдали от трезвонящего телефона, а вовсе не затем, чтобы пытаться ее соблазнить. Он был совершенно уверен: между ними ничего бы не произошло, если бы она внезапно не потеряла над собой контроль…
        Колину тяжело было видеть, как эта сильная, независимая, свободная женщина еле сдерживает слезы. Он просто не мог не обнять ее - не из романтических побуждений, а из инстинктивного желания защитить и утешить.
        Однако уже через секунду всем его честным и благим намерениям пришел конец.
        Он слегка прикоснулся губами к ее губам, и она ответила на поцелуй. Фиона откинула голову назад, словно ожидая продолжения, и ему не оставалось ничего иного, кроме как поцеловать ее во второй, а затем и в третий раз, отрываясь лишь на миг, чтобы перевести дыхание: сердце колотилось как сумасшедшее, будто он только что пробежал стометровку. Фиона закрыла глаза. Какое-то мгновение она еще помедлила, а затем сомкнула пальцы у него на шее и притянула его голову к себе.
        Почувствовав близость ее мягкого, податливого тела, Колин забыл обо всем на свете, включая драгоценные вопросы подписания документов. Единственной его реальностью была Фиона. Он обнял ее еще крепче, и вдруг ее длинные шелковистые волосы словно сами собой распустились в его руках: заколка держала их непрочно. Браслеты на запястьях молодой женщины тонко позвякивали, одна из сандалий слетела с ноги и покатилась вниз по склону холма. Но Фиона все не открывала глаза и ни на что не обращала внимания: эти сладкие, опасные, безудержные поцелуи завладели всеми ее чувствами.
        Колин наслаждался ароматом ее волос, едва уловимым запахом духов, исходившим от ее кожи. В темноте наступающей ночи, в свете огромной оранжевой луны, появившейся на горизонте, розовое поле, казалось, стало благоухать еще сильнее, еще слаще. Оба они были буквально окутаны тонким ароматом едва распустившихся бутонов роз, и Колин подумал, что Фиона похожа на этот запах - такая же дикая, свежая и непостижимая.
        Фиона была нужна ему, а он ей. Казалось, что она хочет быть только с ним - не просто с мужчиной, не просто с возлюбленным. Во всяком случае, Колин хотел только ее, а не просто женщину, с которой можно скоротать одинокую ночь. Ему казалось, что ни одну женщину он никогда не желал так, как ее сейчас, словно лишь она одна могла заполнить ту пустоту в его душе, о существовании которой он до сих пор и не подозревал.
        Тоскливое одиночество, переполнявшее его сердце, стало частью этой ночи, слилось с ней в единое целое. Но теперь он был не один. Сейчас рядом с ним была прекрасная и желанная женщина, и - вот странность! - она наконец-то не пыталась убегать.
        - Колин, я должна сказать тебе кое-что… - выдохнула Фиона ему в губы, и Колин воспользовался этим, чтобы задать единственный интересовавший его вопрос:
        - Ты предохраняешься?
        В течение секунды она помедлила, а затем решительно ответила:
        - Да. - Она решила, что не время сейчас заводить разговор на тему, почему ей не нужно предохраняться.
        - Тогда назови мне хоть одну причину, по которой мы должны остановиться, - пробормотал он. - Иначе через пару секунд я уже не смогу ничего с собой поделать.
        Она снова немного помолчала, а когда отозвалась, то ее голос звучал твердо и уверенно, будто отбросив все мучавшие ее сомнения:
        - Я не хочу останавливаться. Именно этой ночью, именно с тобой, Колин, я не собираюсь останавливаться. Пусть эта ночь принадлежит только нам с тобой!
        Лунный свет серебрил ее нежную кожу. Где-то кричала сова, единственная свидетельница происходящего. По склону холма проскакал крольчонок, но его никто не заметил, хотя он и направлялся к огороду. Запах роз, запах Фионы по-настоящему сводил Колина с ума. Да, он был без ума от Фионы.
        Это невероятное ощущение близости, единения друг с другом было таким прекрасным! Он поймал себя на мысли, что хотел бы иметь от нее ребенка. Однако вскоре эта мысль, как и все остальные, исчезла, словно призрачный луч лунного света.



…Касаться его, проводить руками по теплой коже, обнимать его за шею, дышать в ухо, горячо и по-детски несмело. Утыкаться сзади в шею, ощущая его волосы на лице. Чувствовать всем телом его тепло, с легким наивным удивлением изучать его на ощупь, сантиметр за сантиметром. Брать его ладонь в свои руки, рассматривать, касаться, трогать, каждый палец, всю ладонь. Руки… Вверх скользящим движением ладоней до плеч, руками чувствуя его локти, напрягшиеся мышцы, а потом обнимать за шею, с удовольствием упираясь грудью в мужскую спину.
        Фиона не помнила, чтобы такое когда-либо случалось с ней. Такое настоящее, до боли и неземного удовольствия, что она не могла себе представить. Даже с мужем, которого она любила. Даже в самых страстных мечтах. И тут - почти незнакомец рядом, которого она, кажется, знает тысячу лет…
        Невыносимо длинно тянутся секунды, а может, часы - он все еще сдерживает себя, Фиона это чувствует. И она прикрывает глаза и думает, что ей ничего не нужно. Совсем. Не думает, чувствует. Только касаться его, ощущать под рукой его кожу, только это уже такое счастье…
        Чувствовать тепло, чувствовать, что ты не одна, что вас двое и ты рядом с ним. И он с тобой. И он… не твой, но такой собственный.
        А потом эта секунда или вечность кончается, и он снова протягивает руку и накрывает ей твою. И ты сходишь с ума от одного этого движения и сжимаешь пальцы и прижимаешься к нему. И не понять, где грань разделяющая, по сути, близкие понятия любви и дружбы. И пока вы вот так близко, ты успокоенно кладешь голову ему на плечо, выдыхаешь. И сладко. Все внутри сжимается от какой-то щемящей нежности… Не разделить.
        И после этого он делает так, что ты забываешь обо всем на свете. Кроме него.

        Позже - минуты или даже часы спустя - Колин открыл глаза. Луна побледнела и стояла высоко в небе, окруженная россыпью звезд. Сегодня их не застилали облака, и Млечный Путь казался драгоценным ожерельем, сокровищем королевской казны.
        Чувства - иные, не те, что Колин испытывал всего несколько минут назад, - возвращались. В нос ударил терпкий аромат земли и розовых цветов. Где-то в траве шуршал енот, высоко на дереве кричала сова. Все эти запахи были ему знакомы, луну он видел уже много раз. Вот только Фионы он прежде не знал. Не знал как это - обнимать ее, чувствовать прикосновение ее волос к своему лицу. Не знал, какая она на самом деле, когда отдается ему со всей страстью и всем доверием.
        Отрезвление тоже приходило постепенно, возвращалось вместе с запахами ночной природы.
        Нет, Колин не мог в нее влюбиться! Не только потому, что они едва знали друг друга. За один только сегодняшний день она два раза чуть не разревелась. Зачем ему связываться с такой плаксой? Зачем ему все эти таксы? И вообще, он повидал многое - океаны, горы, пустыни, так как же его может заинтересовать эта каменистая, затерянная в холмах местность с кирпичными домиками и кривыми, извилистыми улочками? Этот маленький городок, где все новости - лишь местные сплетни о том, кто за кого вышел замуж, у кого в семье скандал и какой настой нужно применять, чтобы исчезли морщины…
        - Черт побери! - пробормотал Колин.
        Фиона подняла голову:
        - Звучит так, как будто ты сожалеешь о том, что произошло.
        - Ничего подобного. Я не стал бы сожалеть об этом, даже если бы от этого зависела моя жизнь. - Он нежно поцеловал ее в лоб.
        - Колин? - Фиона взглянула ему в глаза. Она выглядела, как русалка: распущенные белокурые волосы, гладкая кожа, которую серебрила луна… - Расскажи мне о твоих дочерях.
        Этот вопрос прозвучал для него словно гром среди ясного неба, однако он был готов на него ответить. Тем более что лучше было о чем-то говорить, чем просто так лежать рядом с Фионой и чувствовать, как в нем поднимается новая волна желания.
        - Джулии пятнадцать, а Сэнд шестнадцать, - начал Колин. - Уже довольно давно стало ясно, что они принадлежат своей матери. Не то чтобы мне не нравилась роль отца, наоборот, я всегда пытался принимать большее участие в жизни девочек. Просто мне очень много приходилось бывать в разъездах по работе. Но я старался проводить с ними все каникулы и выходные дни. Каждый год, по меньшей мере в течение месяца, я жил дома просто для того, чтобы быть поближе к ним, видеть, как они растут. Только вот в последнее время…
        - Что в последнее время? - подбодрила его Фиона.
        - Ну, они стали очень часто ссориться со своей матерью, - сознался Колин. - Чаще всего у них возникают проблемы, типичные для взаимоотношений дочерей-подростков с матерью. Но порой мне кажется, что она уже не в состоянии выносить все это, и я думаю…
        - Что ты думаешь?
        - Что если бы я вел более размеренную жизнь, то мог бы время от времени забирать их к себе, чтобы она немного отдыхала от них, - сознался Колин в том, в чем никому до сих пор не сознавался. - Мы с ней расстались довольно мирно, без скандалов, просто решили однажды, что больше не будем вместе жить. Мы просто очень разные люди. А дочери пользуются нашей любовью. Многие родители не очень любят подростковый период в жизни детей, но вот мне их капризы никогда не досаждали и не выводили из себя. Напротив, помогая им уладить проблемы, я сам себе кажусь хорошим отцом, и это льстит моему самолюбию. И мы с ними прекрасно ладим.
        Что ж, он обнажил перед ней часть своей души, пересилил себя, чтобы рассказать ей о своих личных проблемах. Теперь была ее очередь.
        - Расскажи мне про твоего бывшего, - попросил он.
        Она выпустила его руку, повернулась на спину и принялась разглядывать звезды. Ее лицо казалось восковой маской в лунной полутьме.
        - Ну… В общем… Его зовут Саймон, но я всегда называла его Симпсон. Ему это имя очень подходит. В конце концов, его все начали так звать, даже его теперешняя жена. - Фиона невесело улыбнулась. - Познакомились мы еще в колледже, и я с самого первого взгляда поняла, что он моя первая и единственная любовь. Он был очень веселым, добродушным человеком. Из-за него я даже бросила учебу на последнем курсе: он закончил колледж на год раньше меня. Получил диплом социального педагога. Он всегда рвался кому-то помогать.
        - Просто святой какой-то! - усмехнулся Колин.
        - Ничего подобного, - иронично заметила Фиона. - Теперь он женат на другой. Ее зовут Лиза. Первый ребенок у них родился через пять месяцев после свадьбы. А сегодня утром он позвонил мне, чтобы объявить, что он стал отцом во второй раз. Непохоже на святого, не правда ли?
        - Я не понимаю, почему он звонит по этому поводу именно тебе, - осторожно заметил Колин. Его этот вопрос почему-то сильно занимал.
        - Кто его знает? - Фиона вздохнула. - Я ни за что на свете не согласилась бы принять его обратно. Просто у нас с ним все кончено и точка. Но по какому-то странному недоразумению он до сих пор свято верит в то, что мы с ним остались хорошими друзьями.
        - Так оно и есть? - уточнил Колин.
        - Нет. - И это «нет» было окончательным.
        - Тогда почему же ты разрешаешь ему звонить? - удивился он.
        - Потому что, - она слабо махнула рукой, - я и сама не знаю. Вначале я из гордости была с ним очень вежлива и дружелюбна. Не хотела показывать ему, как сильно обижена. А потом просто не знала, как сказать ему о том, что больше не хочу с ним общаться. Эти двое и так переживали не самые легкие времена. Им пришлось много работать, чтобы позволить себе прибавление в семействе.
        - Много работать? - переспросил Колин, немного удивленный. - Я думал, твой бывший - состоятельный человек.
        - Почему ты так решил? - заморгала Фиона.
        - Потому что… он выплатил тебе приличную сумму при разводе, - напомнил он. - Ты же сама рассказывала, что на эти деньги смогла построить вторую оранжерею, и первое время после развода тебе было все равно, получишь ты с розового поля какие-то доходы или нет.
        - Понятно, - протянула Фиона. - Да, я действительно получила после развода кучу денег, но вовсе не потому, что Симпсон оказался так великодушен. Дело в том, что дом, где мы жили, был куплен на наши общие деньги, и Симпсон захотел его оставить себе, чтобы воспитывать там детей. Меня там ничто не держало, я даже рада была уехать, поэтому он отдал мне половину стоимости дома деньгами. Вообще-то тогда я зарабатывала больше, чем он. Но суть в том…
        - Ты решила потратить деньги, доставшиеся тебе при разводе, - высказал Колин свою догадку. - Они казались тебе грязными. Словно препятствовали возможному счастью с кем-то другим.
        - Точно. - Фиона, кажется, была поражена, что ему пришло это в голову. И тут же добавила извиняющимся тоном: - Конечно, думать так - чистой воды суеверие.
        - Согласен, - кивнул Колин. - Но я и сам испытывал такие чувства после развода, поэтому так легко могу тебя понять. Впрочем, речь тогда шла не о деньгах, а об имуществе, которое мы делили с моей бывшей женой, - мебель, картины и прочие вещи. Дело было не в их стоимости, просто я хотел как можно скорее избавиться от того, что связывало меня с ней. И хотя все это происходило очень мирно, мне не терпелось уничтожить всякую связь. Этакое подспудное желание, которое отравляет тебе жизнь, пока ты его не удовлетворишь. После того, как в моем окружении не осталось и следа моей бывшей жены, жить стало гораздо спокойнее.
        - А почему вы развелись? - нерешительно спросила Фиона.
        - Я уже рассказывал тебе об этом. Я понял, что не способен долго жить на одном месте. Я был как перекати-поле. Слишком безответственный и не достаточно зрелый для того, чтобы стать хорошим мужем, - честно признался он. - Ну, я таким и остался, мне кажется, так что все правильно. А как насчет тебя?
        - Как насчет меня? - она попыталась сделать вид, что не понимает. - Что ты имеешь в виду?
        - Ну, почему ты развелась? - Колин выразился более определенно. - Он изменял тебе? Ты разлюбила его? По какой причине?
        Какое-то время она молчала, а потом тихо усмехнулась:
        - Макбрайт, у нас есть одна проблема.
        - Какая? - Он погладил ее волосы, рука Колина была теплой и нежной.
        - Проблема заключается в том, что я бы очень хотела ответить на твой вопрос. У меня ужасное чувство, что ты - тот человек, которому я действительно могу доверять. Тебе не кажется, что это странно? - Фиона потерлась щекой об его руку.
        - Странно? Ты не привыкла доверять людям? - Колин коснулся пальцами ее губ.
        Она оперлась на локти и взглянула ему в лицо. Лунный свет ласкал ее плечи и спину. Колин подумал, что еще немного - и он не выдержит и займется с ней любовью еще раз. Но он сдержался и не потянулся к ней, желая до конца прояснить все между ними.
        - Не пытайся разыгрывать удивление, - тихо сказала Фиона. - Ты точно так же не привык доверять людям, как и я. Ты тоже одиночка.
        Колин не знал, что на это ответить, потому что она совершенно не казалась ему похожей на одиночку. От Фионы исходила преданность влюбленной женщины, материнское тепло, сердечность и ласка. Ее наверняка любит весь город. Да так и есть, черт побери: половина людей из тех, с кем Колин разговаривал сегодня, пела Фионе откровенные дифирамбы. Остальные пели завуалированно, и то потому, что присутствие Колина в доме Риорданов интересовало их чуточку больше, чем выражение любви к Фионе. И тут она вдруг говорит, что одиночка! После того как в ее доме целый день разрывается телефон! Нет, что-то тут было не так.
        - Я понимаю: тебе нужно время, чтобы забыть неудавшееся замужество, но я не могу представить себе, чтобы ты оставалась одна в течение долгого времени, чтобы не хотела снова выйти замуж, - сказал Колин.
        - Я больше не хочу серьезных отношений с мужчиной, - твердо заявила она.
        Он не поверил ни единому ее слову, но все же ответил:
        - Что ж, тем лучше. Мне не хотелось бы причинять тебе боль. Не буду тебя обманывать. Ты и сама знаешь, что я здесь очень ненадолго и скоро снова уеду. Ничего не поделаешь.
        Она улыбнулась так, как ему до сих пор не улыбалась ни одна женщина:
        - А я останусь здесь. С этим тоже ничего не поделаешь. Получается, что нам обоим повезло, ведь так?
        - Повезло? - он приподнял бровь.
        - Да. Ты не хочешь вторгаться в мою жизнь, а я в твою, - объяснила Фиона.
        - Так оно и есть. - Только полной уверенности в этом он не испытывал. Что с ним творится, в самом деле?!
        - Но, в любом случае, нам нужно быть осторожными. Секс ради секса? Я только за. - Фиона обольстительно улыбнулась. - Тем более если речь идет о мужчине, который скоро уезжает и не собирается вступать со мной в долгие отношения. Но если мы начнем воспринимать друг друга серьезно, то только испортим друг другу настроение. Так что давай не будем создавать лишние проблемы, о'кей?
        С этими словами Фиона встала. Это произошло так неожиданно, что Колин сперва даже не понял, что разговор окончен. Он помотал головой, пытаясь привести мысли в порядок.
        Женщина, в которую он был готов влюбиться, казалось, не находит ничего предосудительного в том, чтобы переспать с мужчиной, который скоро оставит ее. Словно для нее это было в порядке вещей. Но вот ему это казалось ненормальным. Только не она.
        Наверное, любой другой мужчина был бы только рад услышать от женщины, что она готова к коротким, ни к чему не обязывающим отношениям. Он сам был бы рад услышать это еще неделю назад. Даже вчера он был бы рад это услышать.
        Однако сейчас ему было неприятно, что именно Фиона говорила об этом. Она заслуживала большего, чем просто любовное приключение. И, черт побери, он сам тоже хотел чего-то большего, чем очередное приключение. И это стало для него полной неожиданностью - как ведро холодной воды, выплеснутой на голову.
        Он попытался успокоиться и унять сердцебиение. Не может быть! Ведь он никогда не хотел снова связывать себя обязательствами! Что ж, завтра на свежую голову он сможет взять все под контроль. В этом Колин был абсолютно уверен.

11
        Когда Фиона вышла из дома, утренний туман показался ей волшебным: сквозь его дымчатую пелену просвечивали розовые лучи рассветного солнца. Цветы и трава были покрыты каплями холодной росы. Казалось, что весь мир состоит из одних только красок и запахов. Такие утра она всегда особенно любила. Они напоминали ей картины импрессионистов, но висящие не на холодной стене музея, где мимо них ходят толпы туристов, а в гостиной сельского дома, где они гораздо более к месту.
        Однако сегодня Фиона влезла в резиновые сапоги и, нахмурившись, зашагала к
«Кладовой природы». С самого утра ее мучила икота, а в желудке постоянно урчало.
        На парковке перед магазином стояли целых четыре машины, хотя не было еще и семи. Фиону уже поджидали покупательницы. По средам перед открытием магазина она вела занятия на курсах, которые обычно доставляли ей большое удовольствие. Ее
«студентки» головы были вставать ни свет ни заря, чтобы позаниматься на этих курсах. Впрочем, в деревне все встают рано, и Фиона испытывала удовольствие, когда учила людей чему-то новому, что могло им пригодиться и принести пользу. Но этим утром все ее мысли были заняты исключительно событиями прошлой ночи.
        До этого у нее никогда не было случайных связей: она влюбилась в Симпсона в ранней молодости, а после развода намеренно избегала общения с мужчинами. Теперь же, когда все ее моральные принципы были отброшены, ей стало немного не по себе. Она не думала, что так легко сможет это сделать. Может быть, дело не в том, что она сделала, а с кем?
        Поднявшись ночью к себе в спальню, Фиона так и не смогла заснуть: вначале она все ожидала, что Колин поднимется за ней следом, а потом мучительно размышляла над тем, почему он этого не сделал. Он не пришел и под утро, и, спустившись вниз на рассвете, Фиона осторожно прошла мимо него, спящего. Он дышал ровно, и она видела только его темно-русую макушку.
        Кроме того, теперь Фиону беспокоила еще одна проблема.
        Дело в том, что она просто с ума сходила по этому мужчине. Такого чувства она еще никогда не испытывала - даже по отношению к Симпсону. Колин казался таким сердечным, милым, понимающим, искренним и интересным! Короче говоря, обладал именно теми мужскими качествами, которые она очень высоко ценила. Само же свидание оказалось намного прекраснее, чем она могла себе представить. Мало того что он превосходный любовник, так он еще и сумел хорошо поговорить с ней после того, как они занимались сексом. Спокойно ответил на ее вопросы. А она чуть ему не открылась.
        Ну, уж нет! Она ни за что не собиралась влюбляться в Колина!
        С мрачным выражением лица Фиона открыла дверь магазина. Внутри уже горел свет. В задней части помещения за деревянным столом сидели четыре женщины. Все они говорили наперебой и пили кофе. Они прекрасно ориентировались в магазине и знали, где здесь находится дверь и где стоит кофейник. Нэнси и Жоржетт были женами фермеров, Бабетта - недавно разведенная учительница, а Лиллианна - студентка, приехавшая домой на каникулы. У этих женщин не было абсолютно ничего общего кроме того, что все они жили в Фловерс Вэлли и хотели научиться готовить косметические средства в домашних условиях.
        Фиона поздоровалась с ними со всеми, и они ответили радостными возгласами.
        - Сегодня мы с вами поговорим о том, как готовить крем, согласны? - весело сказала она. - А еще - лосьон после бритья и отвар из трав для ароматической ванны.
        Фиона сняла резиновые сапоги и приклеила к лицу приветливую улыбку. К счастью, она не могла одновременно и вести занятие, и думать о Колине. Колином пришлось пожертвовать ради искусства готовить крем. И искусства передавать из уст в уста последние новости, конечно же.
        - Дорогие дамы, а вы уже слышали, что Дана Рингер ждет ребенка? А еще все говорят о том, что жена Тима Дженсена тоже находится в интересном положении.
        - Неужели! - воскликнула Нэнси, взволнованная свежей сплетней, и принялась повязывать передник.
        Женщины достали с полок миски, тигли, весы и основные компоненты будущего крема: ланолин, пчелиный воск и миндальное масло. Фиона поставила на огонь настой из трав: мяты, лаванды, розы и лимонной мелиссы.
        Вскоре вся комната наполнилась ароматами. Фиона поддерживала болтовню, не переставая при этом следить за работой, однако, несмотря ни на что, ее мысли постоянно возвращались к Колину.

«Я хочу быть с ним, - думала она. - Хочу любить его, спать с ним, разговаривать с ним и смеяться. А что в этом такого? Что плохого в том, что два взрослых человека хотят быть вместе, если им обоим хорошо вдвоем? Только вот нужно ли это ему?»
        - Фиона, сколько должен кипеть этот настой? - поинтересовалась Нэнси, отвлекая ее от опасных мыслей.
        Фиона посмотрела на кастрюльку:
        - Он вообще не должен кипеть. Просто перемешайте ланолин с воском и добавьте туда миндальное масло.
        - Хорошо.
        - А потом позовите меня, и я покажу, как нужно правильно вмешивать туда травяной настой. Вы, кажется, хотели добавить лимонную мелиссу?
        - Точно. А Жоржетт хотела мяту.
        - Прекрасно, - отсутствующим тоном отозвалась Фиона, а сама подумала о том, что ведь может измениться. Вовсе не обязательно и дальше оставаться милой и домашней. Она хочет почувствовать себя беспечной, влюбленной женщиной, которую нисколько не волнует мораль.
        Чем дольше она об этом думала, тем яснее понимала, как сильно ее до сих пор угнетало сознание своего бесплодия. Узнав о том, что никогда не сможет иметь детей, Фиона была потрясена. Но еще больший шок она испытала, узнав, что из-за этого Симпсон бросает ее и уходит к другой женщине, способной забеременеть и родить.
        Фиона очень переживала тогда. Она ревела ночи напролет, когда поняла, что у нее никогда не будет детей. Что она не сможет зачать и выносить ребенка, что никогда не возьмет на руки крохотное существо, не поцелует сладко пахнущую головку. Что ее собственные дети никогда не будут играть на лужайке перед домом. Выходя замуж за Симпсона, она отчетливо представляла себе это: и подновленные детские качели во дворе, и раскиданные по гостиной игрушки, и молоко с мюсли или кукурузными хлопьями на завтрак. А главное - глаза и лица детей, которых будет много. Может быть, трое. Может, пятеро. Она тогда еще не решила.
        Симпсон ушел от нее именно тогда, когда она нуждалась в поддержке любимого человека более всего, и это надолго отбило у Фионы охоту искать отношений с мужчинами. Она полагала, что навсегда.
        Но вот Колин…
        Наверное, превратившись в аморальную женщину, которая живет в свое удовольствие, она решит эту проблему и перестанет мучиться от сознания собственного несовершенства. Намного лучше заводить поверхностные, ни к чему не обязывающие связи и не стремиться стать для кого-то единственным идеалом. Короче говоря, хватать то, что есть, и удерживать, пока это возможно.
        Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. А может, и жалеть-то не придется.
        - Фиона, посмотрите, пожалуйста, как у меня получился крем!
        Фиона решительно отогнала посторонние мысли и подошла к своей группе. Нэнси как раз с увлечением наносила на лицо только что приготовленный крем. То же самое делала и Жоржетт. Она была замужем вот уже двадцать пять лет и выглядела как типичная жена фермера. Все ее лицо было покрыто бесчисленными морщинами и складочками, так что первые три слоя нанесенного крема исчезли практически бесследно.
        - Нам нужен кто-то, чтобы протестировать лосьон после бритья, - заявила Жоржетт. - А ну, говорите, у кого из вас волосатые ноги? То есть, я имею в виду, кто готов добровольно в этом признаться?
        Нэнси рассмеялась таким заразительным смехом, что его мгновенно подхватили все остальные. Теперь все пятеро хохотали, давясь кофе, и никак не могли остановиться. Стало еще веселее, когда женщины принялись закатывать штанины и задирать юбки, чтобы продемонстрировать друг другу свои ноги.
        Внезапно в комнате стало совсем тихо. Фиона, стоявшая спиной к двери, обернулась и почувствовала, что сердце готово выскочить у нее из груди: на пороге стоял Колин. В одной руке он держал чашку дымящегося кофе, а в другой - пачку каких-то бумаг.
        Он поймал глазами взгляд Фионы и долго смотрел на нее, словно кроме них двоих в комнате больше никого не было. На нее тут же с новой силой нахлынули воспоминания о минувшей ночи. Нежность, страсть и желание быть с ним рядом завладели ее рассудком. Она с трудом удержалась, чтобы не шагнуть ему навстречу.
        Что же касается других женщин, то они тоже были в восторге от появления Колина, но совсем по другой причине.
        - Боже мой! - воскликнула Лиллианна. - Это же идеальный подопытный кролик!
        Колин отвел взгляд от лица Фионы и, казалось, лишь теперь осознал, что происходит вокруг. Ему стало ясно, что он находится в серьезной опасности. Он даже попятился, но ему преградили путь к отступлению.
        - Нет! - запротестовал было он, наивно полагая, что так легко сможет отделаться от обступивших его женщин. - Я сильно сомневаюсь, что я - подходящий объект для опытов.
        - Не бойтесь, идите сюда! - Бабетта потянула его за руку. - Мы просто нанесем на ваши щеки немного лосьона. Это совсем не больно! Здесь только ромашка, яблочный уксус, лаванда и шалфей!
        - О господи. Нет! - Кажется, Колина действительно не прельщала перспектива быть подопытным кроликом.
        Фиону это рассмешило.
        - Ваша кожа станет мягкой и нежной, - заверила его Нэнси. - Вам будет легче бриться…
        - Я уже побрился. Фиона, - он снова взглянул на нее, - мне нужно поговорить с тобой о делах…
        - Да сядьте же! - сказала Жоржетт. - Можете говорить с Фионой о делах, сколько захотите, а мы пока что испробуем на вас новый рецепт лосьона. А вы, кажется, не из Вирджинии, ведь так? Мы умеем хранить тайны, честное слово! Никто никогда не узнает, что вы были у нас подопытным кроликом, правда-правда! Нам можно доверять…
        Колин не выдержал такого напора и, увидев брешь в обороне противника - Лиллианна освободила проход к двери, поспешно ретировался. Женщины переглянулись и расхохотались еще громче, чем прежде.
        В ближайшие пару часов Фиона не могла отправиться на поиски сбежавшего Макбрайта: ей нужно было закончить занятие и убраться в комнате. После этого пришли девочки, чтобы открыть магазин для первых посетителей. Только в одиннадцатом часу у нее выдалось несколько свободных минут.
        Найти Колина оказалось не так-то просто: то ли ее «студентки» настолько его испугали, что он спрятался понадежнее, то ли увлекся каким-то делом и перестал обращать внимание на окружающих. Фиона заглянула в дом, на парковочную площадку и в оранжереи, но безрезультатно. В конце концов, ей в голову пришла мысль посмотреть у коттеджа.
        Коттедж был построен очень давно, еще когда бабушка Фионы завела собственную семью и решила отделиться от родителей. После бабушкиной смерти домик какое-то время пустовал. Теперь же сюда собиралась переехать Сибилла, которая вскоре должна была вернуться из свадебного путешествия. Однако вначале здесь требовалось закончить ремонт и сделать новую крышу.
        К своему удивлению, Фиона обнаружила Колина именно тут: он сидел на крыше коттеджа с молотком в руках.
        Было жарко, и он снял рубашку. Его загорелая спина слегка поблескивала от пота. У лестницы разлеглись все шесть такс и с любопытством наблюдали за починкой крыши. Они были слишком ленивы, чтобы принимать деятельное участие, да и вскарабкаться по крутой лестнице им было не под силу, но любоваться процессом им очень нравилось.
        Фиона с удовольствием составила бы Колину компанию, однако на крышу она залезать не стала, а остановилась рядом с собачками и крикнула:
        - Ага! Так, значит, ты решил начать карьеру кровельщика!
        Колин обернулся и вытер ладонью потный люб:
        - Это в любом случае лучше карьеры подопытного кролика для испытания всяких субстанций. - Он опасливо помолчал и осторожно осведомился: - Скажи, ведь эти женщины уже ушли?
        - Ушли, - успокоила она его.
        - И ты не прихватила с собой этот странно пахнущий лосьон? - продолжал допытываться Колин.
        Фиона фыркнула от смеха.
        - Макбрайт, я вижу, девочки порядком тебя напугали. А ведь ты - большой, сильный парень…
        - Я не испугался, - раздраженно прервал он. - А на крышу полез только потому, что меня привели сюда твои собаки. Они сбежали из магазина еще быстрее, чем я, и кинулись прямиком сюда.
        - Неужели ты думаешь, что я поверю в этот вздор? - рассмеялась Фиона.
        - Послушай! - Колину не терпелось внести ясность. - Я понимаю, что все твои подруги - очень милые женщины. Просто здесь, наверху, я чувствую себя в большей безопасности, чем рядом с ними.
        - Хватит болтать чушь! - невольно улыбнулась Фиона.
        Подумать только! Колин, как всегда, умудрился развеселить ее.
        Он посмотрел на нее сверху и прищурился:
        - Фиона, прошлой ночью я чуть с ума не сошел от того, что мне пришлось спать в гостиной. - Его голос вдруг стал обворожительно хриплым.
        От волнения сердце готово было выскочить у нее из груди. Она не ожидала, что Колин вдруг заговорит о том, что так мучило ее саму. Заговорит, сидя на крыше и рискуя, что их услышит кто-то посторонний, кому вздумается без приглашения явиться на территорию фермы.
        - Тогда почему ты не поднялся ко мне? - негромко спросила Фиона, но он услышал.
        Видимо, не желая продолжать разговор вот так, а может, тоже вспомнив о бесцеремонных посетителях, он положил молоток и быстро спустился к ней. Теперь Колин стоял от Фионы всего в паре шагов. Конечно, от него пахло потом, но сейчас это было неважно.
        - Из-за твоих роз, - пояснил он и откинул волосы со лба. - Потому что, пока мы с тобой не обговорим все детали договора, дела будут препятствием между нами. Мы не сможем просто быть вместе и наслаждаться близостью друг друга. Я не хочу смешивать работу и личные отношения, понимаешь? Скажи, сейчас у тебя есть пара минут, чтобы обсудить кое-какие документы? Я не хочу, чтобы незаконченные дела мешали нам с тобой быть вместе.
        - Колин, я ненавижу всю эту возню с бумагами! - проворчала она с недовольным выражением лица.
        На самом деле у нее отлегло от сердца: так, значит, он спал в гостиной вовсе не потому, что не хотел быть с ней!
        - В этом нет ничего страшного, честное слово! - успокаивающе воскликнул Колин. - Здесь нам с тобой никто не помешает, я надеюсь, и мы спокойно сможем все обговорить.
        - У меня действительно не так много времени. - Фиона бросила взгляд на часы. - Я не могу надолго оставить девочек в магазине одних, ведь они совсем еще маленькие!
        - Нанимала бы помощниц постарше.
        - Нет, я не могу, ведь… Послушай, Макбрайт, может, мы все отложим? - взмолилась Фиона.
        Несмотря на все ее протесты, Колин быстро ополоснулся у бочки с дождевой водой, набросил рубашку, после чего уговорил Фиону сесть на веранде коттеджа и сунул ей под нос бумаги.
        Фионе очень хотелось сосредоточиться на контракте, но она просто не могла думать о делах, когда рядом с ней сидел Колин. Ей отчетливо вспоминалась прошлая ночь, его поцелуи, и то, как восхитительно заниматься с ним любовью. И то, что все это будет иметь продолжение, заставляло потихоньку предаваться мечтам, а не рассматривать скучный, мелко набранный текст.
        - …Патент? - донеслось до нее.
        - Что ты сказал? - словно очнулась женщина.
        - Патент, Фиона, - терпеливо повторил Колин. - Мы говорим о патенте на новый сорт роз, который ты вывела.
        - О'кей.
        Он кротко вздохнул:
        - Кажется, один из нас сегодня немного рассеян. «О'кей» - это не ответ на мой вопрос. Я спросил, патентовала ли ты этот сорт?
        - Ах, вот оно что. Ну, не то чтобы… - замялась Фиона.
        - Другими словами, нет. Прекрасно. - Он хмыкнул. - Но послушай меня, это очень важно. Тебе нужно получить два патента: на новый сорт и на технологию его выведения. Я могу от твоего имени подать заявку на оба патента. Это очень долго и муторно, но ты должна обеспечить защиту твоих прав. Иначе… ты ведь знаешь, что в мире встречаются разные люди. Да и «Веллнессу» так будет удобнее с тобой работать и оформлять договора.
        - Колин, ты не должен взваливать на себя все это, - запротестовала Фиона. - Я займусь этим сама.
        - Нет, ты не будешь этого делать, - отрезал он. - Каждый раз, когда я пытаюсь заговорить с тобой о договоре, ты начинаешь зевать. Так что позволь мне позаботиться об этом. Не волнуйся, мне можно доверять.
        - Ты думаешь, я боюсь, что ты меня обманешь? - улыбнулась Фиона.
        - А почему ты должна доверять почти незнакомому человеку? - Он пожал плечами.
        - Ну да, конечно, - протянула она. - Понимаю.
        - Во-первых, нужно придумать название для выведенного тобой сорта. Наверное, ты еще об этом не задумывалась.
        - Конечно, задумывалась! - Фиона обрадовалась вопросу, на который она могла ответить. - Лунные.
        - Лунные розы? - удивился Колин. - Так ты хочешь назвать этот сорт?
        - Именно. Мои розы цветут такими цветами… их лепестки очень нежные, светлые… такие… светящиеся, что ли… Кажется, что бутоны сияют изнутри. Понимаешь, это напоминает мне лунный свет.
        Он взглянул на нее так, как будто собирался что-то сказать по этому поводу, однако затем передумал, заложил карандаш за ухо и продолжил разговор о контракте и патентах.
        Из него так и сыпались сведения о всевозможных юридических тонкостях и нюансах предстоящей сделки. Он рассказывал, в чем Фионе необходимо принимать участие, а в чем не обязательно. Что предстоит сделать в ближайшие три недели. Что будет после того, как они соберут урожай. Сколько денег она сможет выручить. Как ей позаботиться о соблюдении своих прав. Какому адвокату звонить в случае чего.
        - Вот, пожалуй, и все, - наконец заявил Колин. - Теперь мы должны прояснить еще один пункт.
        - Выкладывай, - со вздохом сказала Фиона, с трудом сдерживая зевоту.
        - Может быть, для тебя это само собой разумеется, но для меня это вовсе не так. Скажи, ты еще помнишь, как этого добилась? Как ты вывела этот сорт? Ты сможешь при необходимости все повторить? - Вопросы сыпались из него, как кукуруза из дырявого мешка.
        - Ты имеешь в виду, смогу ли я и дальше выращивать этот вид? - уточнила она.
        Он кивнул. Фиона всплеснула руками:
        - О господи! Нет, конечно!
        - Фиона!
        - Что такое? - она невинно захлопала ресницами, но Колин, кажется, уже не поддался на эту уловку.
        - Перестань прикидываться пустоголовой блондинкой! - Он выглядел слегка раздосадованным. Кажется, ангельское терпение дало трещину. - В первый день ты смогла провести меня таким образом, но теперь-то я узнал тебя лучше! Ты знаешь о розах и прочих лекарственных растениях больше любого ботаника. Может быть, ты даже смогла бы лекции в Гарварде читать! Так что прекрати нести ерунду и отвечай прямо и честно. Ты сможешь и дальше разводить эти цветы?
        - К твоему сведению, я действительно очень взбалмошная и суетливая, - попыталась защищаться она.
        - Ладно, прикидывайся кем угодно, - сдался он. - По-моему, тебе нужно дать
«Оскара» за актерскую работу. Но пойми, вопрос с этими розами для меня очень важен. Не бойся, я никому не расскажу, что на самом деле ты очень умная, раз уж ты так тщательно это от всех скрываешь. Прежде чем патентовать новый сорт и собирать урожай, я должен знать, сможешь ли ты в дальнейшем разводить этот вид розовых кустов? Или мне придется подумать о клонировании?
        - Я отвечу на твой вопрос только в том случае, если ты ответишь на мой, - твердо сказала Фиона.
        - Договорились.
        - Прекрасно. - Она перевела дух. - Да, я смогу и дальше разводить эти розы. Результат моих опытов не был случайным. Я тщательно планировала все эксперименты и знала, что делаю. Ну вот. А теперь твоя очередь отвечать.
        - Спрашивай. - Он явно был рад услышать ее ответ.
        - Скажи, ты действительно спал в гостиной исключительно из этих идиотских моральных соображений? - выпалила Фиона.
        - Идиотских… - Колин нахмурился. - Что я могу на это сказать? Извини, но я очень серьезно отношусь к моральной стороне своих поступков. Такой уж у меня недостаток, от которого я никак не могу избавиться.
        Набравшись смелости, Фиона задала ему следующий вопрос:
        - А что теперь? Теперь ты будешь спать со мной или нет?
        - Да, Фиона. Можешь в этом не сомневаться, - спокойно и ровно ответил он, словно этот бессовестно заданный вопрос нисколько не смутил его. - И уже чертовски скоро.

12
        - Доброе утро, дамы!
        Колин вошел на кухню. Фиона с облегчением отметила про себя, что сегодня он хотя бы надел рубашку. После двух недель, проведенных на солнце, он очень загорел, и его появление не могло не привлечь внимание всех женщин, находящихся на кухне.
        - Привет, Колин!
        - Доброе утро! Как дела?
        - Рада вас видеть, Колин!
        Еще две недели назад Колина бросило бы в холодный пот, если бы он застал здесь четырех посторонних женщин в купальных халатах, с лиловыми масками на лицах. Теперь же он спокойно ответил на их приветствия, прошел к холодильнику, налил себе минеральной воды и исчез за дверью.
        Женщины, сидевшие за столом, дружно вздохнули ему вслед. Раз в месяц Фиона устраивала им так называемый «день удовольствий». Сегодня в программе удовольствий значились маски из овсяной муки и розового масла, ванна для ног и бальзам для поврежденных волос. Этот бальзам она придумала сама. В его состав входили герань, лаванда, сандал и розовое масло. Его нужно было нанести на волосы и не смывать в течение двух часов.
        Теперь женщины сидели за столом с масками на лицах и тюрбанами из полотенец на головах. Фиона предложила им чай на травах, однако не успели они выпить по чашечке, как Джуд Тримбл достала из сумки две бутылки вина и поставила их на стол.
        - Ах, - вздохнула она, - если бы я не была замужем вот уже тридцать лет, то я точно потеряла бы голову.
        Ее подруги рассмеялись и нечаянно опрокинули миску с массой из овсяной муки. Фиона вскочила, чтобы принести тряпку.
        - Ах, Фиона, не надо! - защебетали дамы. - Мы сами уберем!
        - Да все в порядке! - отмахнулась Фиона.
        - Нет, не в порядке! - Фанни Джилберт посмотрела на нее, наморщив лоб. - Сегодня вы такая притихшая, даже на себя не похожи! Что случилось?
        - Ничего. Все прекрасно. Лучше не бывает. - Фиона нервно вытерла пол и швырнула тряпку в раковину. - А почему, собственно говоря, я должна быть несчастной? День сегодня просто чудесный, жизнь бьет ключом…
        - Ладно, ладно, - успокаивающим тоном сказала Джуд, - у вас так испортилось настроение из-за этого мужчины?
        - Из-за какого мужчины? - Она сделала вид, что не понимает прозрачных намеков.
        Фиона рывком распахнула дверцу кухонного шкафа и положила туда чистую тряпку. Когда она вновь обернулась, то увидела, что четыре ее клиентки смотрят на нее с крайним недоумением.
        - В чем дело?
        - Фиона, сегодня вы на себя не похожи! - повторила Фанни. - Садитесь и выпейте с нами глоток вина.
        - Сейчас четыре часа дня. Если я выпью вина, то не удержусь и до вечера прикорну где-нибудь. - Фиона покачала головой и отодвинула бокал.
        - Тогда чего-нибудь более крепкого. Как насчет клубничного дайкири?
        Мэри Фелл достала из сумки крошечную серебряную бутылочку, а Фанни вытащила из буфета бокал и подвинула для Фионы стул.
        - Знаете, а мы ведь как раз говорили об алкоголе.
        - Да? - Фиона рассеянно смотрела на скатерть. - А я не заметила.
        - Нам кажется, что ваш гость занимается чем-то незаконным, - заговорщическим шепотом сообщила Мэри. - По крайней мере, раньше подобные установки назывались у нас самогонным аппаратом. Он что, спирт гонит?
        - Нет. Он добывает розовое масло. Это ужасно сложный процесс. - Она осторожно пригубила немного дайкири. - Вначале нужно собрать цветы именно в тот момент, когда распустилось ровно две трети бутона. Потом… да, пожалуй, вы правы… - Она хихикнула. - Наверное, здесь есть что-то общее с производством самогона. В одну емкость наливается вода, а в другую высыпаются собранные цветы. Затем воду нужно нагреть так сильно, чтобы она превратилась в пар, который затем под высоким давлением подается к бутонам. При помощи этого пара вода, содержащаяся в растениях, отделяется от масла. Масло всегда…
        - О, господи! - перебила ее Джуд. - У нас уже голова кругом идет от этих сведений. Честно говоря, процесс дистилляции интересует нас меньше всего. С тех пор, как вы развелись и вернулись во Фловерс Вэлли, вы и близко не подпускали ни одного мужчину, а теперь мы постоянно наблюдаем рядом с вами этого потрясающего красавца…
        Фиона отпила еще дайкири. Она чувствовала, что ее загнали в угол.
        - Мы не живем вместе. - Ей показалось, что она соврала достаточно хладнокровно и убедительно. - Он просто здесь остановился, пока не починят крышу коттеджа. Собственно говоря, это должно было произойти еще месяц тому назад. Если честно, даже целых два месяца. Я просто ума не приложу, как заставить Бартоломью работать быстрее.
        - Моя дорогая, что поделать, - вздохнула Мэри. - Ох уж эти строители! Я-то знаю, ведь целых двенадцать лет сама была замужем за одним из них. К ужину он не опоздал всего два раза, царствие ему небесное.
        - Фиона, - заметила Джуд, - между прочим, вы только что подлили вина в ваш дайкири. Нет, сегодня вы как будто и не вы.
        Задняя дверь распахнулась, и Колин снова вошел на кухню.
        - Здравствуйте опять, дамы! Да у вас тут веселье в полном разгаре, как я погляжу! - Он швырнул пустую банку в мусорное ведро, улыбнулся гостьям и исчез в соседней комнате.
        Женщины снова испустили дружный вздох и заулыбались так, что их подсохшие маски покрылись мелкими трещинками.
        - Кажется, пора умываться, - с нажимом произнесла Фиона.
        Каждый раз, проходя через кухню, Колин смеялся и шутил с ее клиентками. Мало-помалу он привык к таким посиделкам, и теперь его больше не охватывала паника при виде женщин с синими масками на лицах.
        Он оказался идеальным партнером в делах: помогал Фионе в работе, контролировал все этапы сбора розового цвета, сам стирал свою одежду, ходил за покупками. Его уже знали продавцы во всех окрестных магазинах. Он бросил затею с починкой крыши лишь потому, что теперь у него действительно не было на это времени. Это казалось Фионе ненормальным. Всем известно, что мужчины помогают по хозяйству, только если их постоянно пилить и шантажировать, или если им нужен секс. А вот Колин, казалось, воспринимал домашнюю работу как что-то само собой разумеющееся. Но еще больше обескураживало то, что он решал все проблемы легко, словно играючи.
        Как только женщины ушли, насплетничавшись вдоволь, Фиона убрала грязную посуду и включила посудомоечную машину. Секунду спустя она заметила, что забыла поставить в машину тарелки. Или она слишком много выпила, или… слишком замечталась о Колине.
        Днем все свободное от работы время они проводили вместе, а вечерами гуляли по розовому полю. Довольно часто спускались к реке, где было много укромных мест, куда никогда никто не заглядывал. Помыв посуду после обеда, они танцевали прямо на кухне, радуясь друг другу, как малые дети. Ночами Колин и Фиона подолгу лежали без сна не размыкая объятий и разговаривали обо всем на свете.
        Фиона много рассказывала ему о себе: о своем браке с Симпсоном, о прежней профессии. Раньше, до того как открыть свой магазин, она была физиотерапевтом в детской больнице, но после развода бросила эту работу и занялась разведением роз на ферме во Фловерс Вэлли.
        Она больше не скрывала от Колина, что никогда не сможет иметь детей. Как и то, что не предохраняется именно по этой причине. Просто незачем возиться с презервативами или травить организм гормональными таблетками.
        К этой теме они вернулись то ли на третью, то ли на четвертую ночь пребывания Колина на ферме. Он снова со всей деликатностью задал Фионе вопрос, почему она развелась с мужем. Она спросила, отчего его это так интересует.
        Колин помялся и объяснил:
        - Понимаешь, мне не хотелось бы причинить тебе боль. Наши отношения слишком для этого хороши.
        Тогда она и созналась, что не может иметь детей, и именно поэтому Симпсон ее бросил. Это признание вдруг оказалось легким и не застряло колючим комком у нее в горле. Казалось, с Колином она может говорить обо всем.
        - Видишь, Колин, вряд ли ты сможешь причинить мне боль, потому что наши отношения ни к чему не обязывают, так что все это даже на руку…
        А потом она совершенно позорным образом разревелась, и Колин долго ее утешал. В ту ночь они занимались любовью очень нежно. И у Фионы словно камень с души свалился: ей не нужно было ничего скрывать от Колина.
        Слава богу, он скоро уедет и заживет собственной жизнью, думала она. С ним ей не нужно стесняться своей женской неполноценности. Какая разница? Ведь она не собирается выходить за него замуж! Это всего лишь случайная связь, им друг от друга нужен только секс. Прекрасный, фантастический, захватывающий секс, какого у нее не было никогда в жизни.
        Фиона помотала головой, чтобы отогнать мысли, отвлекающие ее от работы, и огляделась в поисках тряпки, недоумевая, куда та могла запропаститься. По совершенно непонятной причине она решила заглянуть в холодильник, где действительно обнаружила пропавшую тряпку. Фиона закрыла глаза и приложила ко лбу прохладную ткань. Нет, этот мужчина точно сведет ее с ума! Нужно срочно взять себя в руки! В последнее время она постоянно забывала, где оставила снятые туфли, куда положила ключи, куда сунула кухонную тряпку. Так недолго было на самом деле превратиться во взбалмошную, бестолковую тетку!
        - Девочки, вы не могли бы хоть немного помолчать? - почти выкрикнула Фиона, потирая пальцами виски.
        Юные продавщицы мгновенно стихли, сбитые с толку ее резким тоном. Раньше Фиона никогда не позволяла себе так с ними разговаривать. Обычно она ни на кого не повышала голос, но сейчас все изменилось. Вот уже два дня Фиона мучилась расстройством желудка, которое все никак не проходило. Собаки вели себя из рук вон плохо, Фиона не спала всю ночь, а тут эти девчонки надоедали ей своей болтовней о предстоящем начале учебного года, мальчиках, одежде, мальчиках и еще раз мальчиках…
        - У нас закончились мешочки со средством от моли. Нужно приготовить еще. Помните, что туда входит? Две части лаванды, десять частей герани и пять частей гвоздики.
        - Я помню этот рецепт, Фиона, - сказала Кейтлин. - Не беспокойся.
        - Прекрасно. Если вы сделаете еще дюжины две таких мешочков… - Она попыталась закончить фразу, но безуспешно.
        Внезапно ей показалось, что все запахи, витавшие в магазине, стали в десять раз резче. Обычно она очень любила эти запахи, но в эту секунду ей больше всего на свете хотелось поднести ладонь ко рту и со всех ног кинуться в ванную.
        Двадцать минут спустя Фионе уже казалось, что все не так уж и плохо. Наверное, это все-таки не смертельно. Она даже нашла в себе силы достать из шкафчика зубную пасту и щетку. Чистя зубы, она разглядывала себя в зеркале. На щеках играл румянец, глаза были ясными и чистыми, волосы блестели здоровым блеском, хотя прическа, как всегда, была в полном беспорядке. И все же, несмотря на цветущий вид, она чувствовала, что с ней творится что-то неладное. На этой неделе она почти каждый день ударялась в слезы по мелочам, а к горлу то и дело подкатывала тошнота.
        Ну, положим, плаксой-то она была всегда, с самого детства, но вот с желудком всю жизнь не было никаких проблем. И, кажется, накануне вечером она не ела ничего подозрительного. На ужин у них была рыба с соусом из шпината и сладкий картофель. Нормальный мужчина ни за что не притронулся бы к такому ужину, но Колин съел все, что было на тарелке, и потребовал добавки. Фиона просто обожала это блюдо, и ей было наплевать, что кто-то может найти его странным. Во всяком случае, это было полезно для здоровья и никак не могло привести к расстройству желудка. Тем более что у Колина никаких проблем не возникло.
        Если бы она не была на все сто процентов уверена, что не может иметь детей, то подумала бы, что беременна. Однако отличный врач со всей серьезностью растолковал ей, почему никогда, ни за что… Оставалось грешить на рыбу со шпинатом.
        - Эй, Фиона! - Кейтлин постучала в дверь ванной. - Нам кажется, что тебе лучше пойти домой. Оставь магазин на нас. Мы сделаем мешочки от моли, а потом набьем еще несколько ароматических подушечек. С покупателями мы сами как-нибудь управимся.
        - Нет уж, знаю я вас! - откликнулась Фиона. - Только и умеете, что болтать о мальчишках!
        - Ну и что? - резонно заметила Кейтлин. - Это работе не мешает. Давай, иди домой и приляг, отдохни немного.
        Фиона не хотела идти домой. Колин уже начинал собирать вещи: его работа была окончена. До отъезда оставалось еще несколько дней, но многочисленные приборы и установки за десять минут не упакуешь. Поэтому он возился дома и в оранжерее, аккуратно укладывая оборудование в специальные ящики, и эти неопровержимые свидетельства его скорого отъезда повергали Фиону в уныние. Она не думала, что ей будет так плохо, когда он соберется уезжать.
        Фиона снова с беспокойством подумала о задержке месячных и постоянной тошноте. Неужели она беременна?
        Но ведь врач обследовал ее и заверил, что она никогда не сможет иметь детей естественным путем, потому что фаллопиевы трубы у нее полностью непроходимы. Не могла же она вдруг выздороветь! Таких чудес на свете не бывает. Может быть, она так злилась на Симпсона еще и потому, что он даже не захотел слышать, что проблему модно решить, что можно сделать операцию, можно, в конце концов, пройти процедуру ЭКО. Нет, вариант с чудесным исцелением даже не стоит принимать в расчет. Поэтому Фиона объяснила свое нездоровье нервным расстройством, которое было связано со скорым отъездом Колина. Даже рыба, может быть, тут ни при чем. Нервы, все нервы.
        - Я не оставлю вас одних в магазине, - твердо сказала она.
        Кейтлин просунула голову в ванную, взглянула на Фиону и хлопнула пузырем жвачки.
        - Тебе придется это сделать. Иди. Сейчас такая жара! Выпей холодного лимонаду или еще чего-нибудь освежающего.
        Фиона поморщилась:
        - Только не говори мне про лимонад, а то меня снова начнет тошнить!
        Вот, значит, как! Ее просто-напросто выгоняли из собственного магазина! Ладно уж, придется пойти у них на поводу. Вообще-то девочки были правы, ей и вправду требовался отдых.
        Задняя дверь в доме была открыта, из-за нее доносился трезвон телефона. Черт побери, этот телефон не замолкал ни на минуту! Фиона решила, что не будет брать трубку, открыла холодильник и со вздохом прислонилась к нему, чтобы ощутить приятную прохладу.
        - Неплохая идея спастись от жары. Можно составить тебе компанию? Давай заберемся внутрь и аккуратно закроем дверцу.
        Из столовой неожиданно выглянул Колин. Он был без рубашки и без ботинок - в одних только шортах. В руке он держал моток упаковочной веревки. Бросив веревку на стол, он подошел к распахнутому холодильнику. Не успела Фиона опомниться, как он уже нежно целовал ее в губы.
        - Гм. Свежая зубная паста. Великолепный афродизиак!
        Господи, еще один поцелуй, и она снова будет чувствовать себя на все сто! Ее сердце бешено колотилось. Этот мужчина сумел изменить ее внутренний мир! Он вылечил ее от неуверенности в себе, помог вновь ощутить себя полноценной женщиной. И все это - благодаря бесконечным лунным ночам и пылким, изысканным поцелуям. Каждый раз, когда он оказывался рядом, у Фионы голова шла кругом. Куда там вину и
«дайкири»! Колин Макбрайт действовал на нее надежнее спиртного.
        - Ты была на розовом поле? - осведомился Колин, ненадолго прервав поцелуй. - Мы со старым Патриком и его командой только что закончили сбор урожая. Теперь там все в полном порядке.
        Фиона бросила в чашку несколько кубиков льда, захлопнула дверцу холодильника, прошла в гостиную и обессиленно опустилась на диван: было слишком жарко, чтобы стоять.
        - Ты говорил с «Веллнесс»? - поинтересовалась она.
        - Да, - Колин подтянул к дивану старое кресло и сел рядом. - Ты знаешь, как все будет развиваться дальше. Я провел все эксперименты, которые нужно было провести. Дальнейшие тесты могут быть сделаны исключительно в лабораторных условиях.
        - Да, я это знаю, - кивнула она.
        - Для того чтобы провести следующую серию экспериментов, понадобится запастись терпением. Нужно подробно изучить химический состав, проверить стойкость эфирных соединений, все систематизировать.
        Колин разговаривал с Фионой так, словно она сама ничего об этом не знала. Как будто ему казалось, что она должна все еще раз хорошенько повторить. При этом он смотрел на нее, как на самое дорогое сокровище, нежно скользя взглядом по ее лицу, хотя она ни словом не обмолвилась ему о своем плохом самочувствии. Он просто все время так на нее смотрел. Слишком хорошо для мимолетной связи.
        - Если говорить о химическом составе, то это просто, - продолжал он. - А вот устойчивость при хранении, возможность использования в фармацевтике, а не только в парфюмерии, медицинское тестирование… Это сложнее. Мы надеемся, что твой сорт - это именно то, что нам надо.
        Фиона никак не могла сконцентрироваться на его словах: она была слишком расстроена. В отличие от аромата хорошего розового масла, ее отношения с мужчинами явно не отличались постоянством и стойкостью. Не только Симпсон ее бросил. Теперь Колин тоже покидал ее.
        Фиона всегда считала, что у нее есть какой-то психологический дефект, заставляющий выбирать только тех мужчин, которые не собирались надолго с ней оставаться. Однако, встреча с Колином опровергла эту теорию. Его не заботило, способна она иметь детей или нет. Напротив, он дал ей понять, что ему вполне достаточно тех детей, которые у него есть, и он не хочет заводить других.
        - Фиона, мне нужно возвращаться обратно в Шотландию. - В его голосе она уловила неподдельное огорчение. - В лаборатории «Веллнесс».
        - Ну, конечно, нужно. - Произнеся эту фразу, она почувствовала, что ее голос звучит как-то неестественно, и решительно прибавила: - Я с самого начала об этом помнила.
        - Там есть хорошие химики, которые могут провести большинство тестов сами. Но я знаю эти розы лучше всех и должен сам руководить проектом.
        - Колин, почему ты мне все это говоришь? - спросила Фиона. - Я с самого начала прекрасно понимала, что ты приехал всего на пару недель. Мы оба отдавали себе в этом отчет. Мы даже неоднократно об этом разговаривали, разве ты не помнишь?
        - Просто я хочу убедиться в том, что тебе ясно: я уезжаю вовсе не потому, что якобы хочу тебя бросить. Это связано только с моей работой. - Он замолчал и с надеждой во взгляде посмотрел на Фиону.
        Она хорошо понимала, что именно он хочет услышать, поэтому улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой и погладила его по щеке:
        - Послушай, разве я не говорила тебе, что не хочу серьезных отношений? Да, я влюбилась в тебя, Колин Макбрайт. Я полюбила тебя таким, какой ты есть. Даже за все деньги мира я не соглашусь отдать ни одной секунды нашего с тобой лета.
        Она видела, как он стиснул зубы, а в его взгляде словно что-то погасло. Однако Фиона не могла взять в толк, что еще он ожидал от нее услышать.
        - Я не вижу причин, по которым мы не могли бы увидеться снова, - произнес он наконец.
        - Я тоже очень надеюсь, что мы с тобой еще встретимся. Но я не хочу, чтобы ты слишком много об этом думал. - Фиона ни на секунду не дрогнула.
        Она считала, что не вправе привязывать его к себе и брать с него обещания. В глубине души Колин всегда останется свободным бродягой, любовником, который щедро дарит женщинам свою любовь и исцеляет их сердца. Он уже знал, что такое брак, имел двух дочерей. Тогда, в браке, он был очень несчастлив, потому что был связан, и, зная об этом, она не хотела ни к чему его обязывать. Лучше будет сделать вид, что ей вовсе не хочется, чтобы он остался навсегда. Да, она не будет против, если он приедет снова, - но пусть не думает, что она хочет поймать его в ловушку.
        - Ты уже решил, когда уезжаешь? - сказала она как можно более приветливо.
        Он кивнул и сглотнул застрявший в горле ком:
        - Завтра рано утром. Дольше я оставаться не смогу.
        Ага, подумала Фиона. По крайней мере, теперь она точно знает час, когда разобьется ее сердце.

13
        В последний вечер они снова пошли к реке.
        Это был точно такой же вечер, как и все остальные, только в теплом воздухе уже чувствовались нотки осеннего холодка. Однако пока еще это был не больше чем намек на близкую осень. Днем светило солнце, а к вечеру начали набегать тучи.
        Фиона старалась не говорить о завтрашнем отъезде Колина. Пусть все будет как будет. Они смеялись, болтали о всякой ерунде, а сердце томило предчувствие близкой разлуки. Не смей раскисать, сказала себе Фиона. Она даже надела сегодня вечером свое любимое платье с подсолнухами - чтобы ни в коем случае не предаваться унынию. Она хотела, чтобы Колин запомнил ее такой, хоть немножко запомнил.
        Дождь начался внезапно, как это часто бывает летом. Крупные капли забарабанили по листве, траве. Ни у Фионы, ни у Колина не было зонтика, и единственным спасением от прохладных капель были окружающие деревья. Они встали под одно из них, кажется, это был клен. Его широкие листья преграждали путь дождю, и если стоять близко к стволу, то капли практически не доставали до двоих, укрывшихся под деревом. Фиона и Колин стояли совсем рядом, почти касаясь друг друга, смеясь и продолжая беззаботно болтать. Тот дождик, что застал их, обычно начинается внезапно, из небольшой тучи выливается много воды, но и заканчивается он тоже достаточно быстро. Им нужно было просто переждать в своем укрытии, пока он закончится. Скоро начнет темнеть, а еще нужно выбраться из той глухой и безлюдной части леса, в которую они незаметно для себя забрались.
        Фиона выглянула из-под дерева, чтобы узнать, не заканчивается ли дождик, и на нее тотчас упало несколько крупных капель. Она с визгом отпрянула обратно под спасительную гущу листвы и натолкнулась спиной на Колина. Желая поддержать ее, он непроизвольно обвил ее рукой за талию. Фиона замерла от его прикосновения; ощущать его тело рядом было так приятно и так чувственно, что она боялась даже пошевелиться, чтобы не спугнуть мгновение. Она чувствовала дыхание Колина на своей шее, это было немного щекотно, но в то же время вызывало очень приятные ощущения. Фиона подумала снова, что это их последний вечер, и нужно сделать его незабываемым. Колин, похоже, думал о том же. Его губы коснулись ее шеи, сначала как бы случайно, едва-едва, потом уже более уверенно. Его прикосновения были нежны и легки, как крылья бабочки. Вот он добрался до маленького ушка Фионы и начал нежно его покусывать. В то же время его руки уже не оставались расслабленно-безучастными, его пальцы начали пробираться от талии вверх, играя по пути с пуговками платья, просто водя по ним, но не расстегивая. Он добрался до груди, скрытой за
тонкой тканью платья и кружевом бюстгальтера, и начал ее сжимать.
        Возбуждение накрыло Фиону теплой волной, и она не могла больше противиться Колину. Он развернул ее лицом к себе, их взгляды встретились. Фионе показалось, что она сейчас утонет в его взгляде, странно требовательном. Его губы коснулись ее губ, сначала мягко, едва заметно, как бы пробуя, затем более решительно, открывая ее губы, как будто это был первый, а не последний раз. Она обвила его шею руками, закрыла глаза и отдалась поцелую, просто наслаждаясь мигом. Фиона чувствовала, как усиливается его возбуждение, как он прижимает ее к себе. Его руки вернулись к пуговицам, расстегивая их одну за другой. Колин прервал поцелуй, чтобы увидеть, как открывается грудь Фионы; тонкое кружево не скрывало почти ничего.
        - Ты прекрасна, - сказал он хрипло. - Господи, как же ты прекрасна, Фиона Риордан!
        Он поглаживал ее грудь, вызывая трепет во всем теле. Его рука скользнула за спину, застежка расстегнулась, теперь грудь ничто не скрывало, и он замер, любуясь открывшимся зрелищем. Он опустился вниз, его губы поймали сосок, руки мягко сжимали груди, поглаживая их. Его поцелуи были такими нежными и в то же время такими страстными.
        Фиона прислонилась спиной к стволу дерева, откинула голову, прикрыла глаза. Волны наслаждения накатывали на нее одна за другой. Если бы Колин не подхватил ее, она бы, наверное, не устояла, поскольку ноги перестали ее держать. Он крепко прижал ее к себе. Сверху падали холодные дождевые капли, где-то в ветвях орала любопытная ворона, но Фионе не было дела ни до кого и ни до чего. Ей казалось, что она падает в пропасть, где вспыхивает ослепительный фейерверк.
        После того как все закончилось, на нее накатила приятная волна нежности пополам с благодарностью. Ей бы хотелось, чтобы Колину было так же хорошо, как и ей сейчас. Вселенная сократилась до двух человек, до нее и до него, ничего больше не существовало в этот момент. Он, она и нежность. Фиона шептала Колину на ухо ласковые слова, даже не вполне осознавая это. Но вот она понемногу начала возвращаться в реальность, начали появляться краски, звуки. Вернулось осознание того, что это последний вечер, который они проводят вместе.
        Фиона отстранилась и попыталась застегнуть бюстгальтер - безуспешно, руки дрожали. Колин явно не понимал, что с ней происходит; да и заметил ли он хоть что-нибудь? Вряд ли. Он улыбался, глядя на нее, и был очень доволен собой и ею. Ими обоими. Во всяком случае, так казалось Фионе.
        Интересно, целовала его жена так же, как сейчас целует Фиона? И сравнивает ли Колин? Сама она никогда бы не вспомнила о Симпсоне в те мгновения, когда Колин прикасался к ней. С ним она будто оказывалась в иной реальности, где не было застарелых проблем и бывших жен и мужей, периодически требовавших внимания.
        - Ты что? - спросил Колин, уловивший ее странную тревогу.
        - Ничего. - Фиона покачала головой, потом вдруг бросила бесполезную возню с бюстгальтером и притянула Колина к себе.
        Пусть он уедет, но этот поцелуй он должен запомнить навсегда. Пусть он оставит ее, потому что, казалось, им обоим так хочется, так удобнее, но пускай он ночами вспоминает, как она была рядом с ним. И Фиона поцеловала Колина сначала робко и нежно, будто бы в первый раз, будто они только что познакомились и лишь изучают друг друга; а он, принимая игру, нерешительно ответил. И вдруг вся нерешительность испарилась: теперь Колин целовал Фиону так, как будто она целиком и полностью принадлежала ему, словно он и не собирался никуда уезжать. Он подхватил ее на руки и закружил, и сверху немедленно обрушился водопад дождевых капель. Фиона засмеялась, обнаружив, что целоваться и смеяться одновременно - это самое настоящее чудо.
        - Отпусти ее, - произнес кто-то хрипло.
        Фиона даже не сразу поняла, почему Колин остановился и аккуратно поставил ее на мокрую траву. Только когда босые ступни коснулись слегка помятых побегов вьюнка, находившегося в тесном симбиозе с деревом, Фиона поняла, что в их с Колином мирок на двоих кто-то вторгся. Причем давал советы, не спросясь.
        - Почудилось? - Колин с сомнением обозревал окрестные кусты, так как никого не было видно. Фиона хихикнула и тут же зажала рот рукой. Если от страсти начинаются галлюцинации - это, наверное, не смешно.
        Она постаралась привести в порядок платье и уже приступила к верхним пуговицам, когда голос послышался снова:
        - Ты ей не нужен! Оставь ее, уйди!
        - Ни разу еще не получал подобных советов от кустов черемухи, - протянул Колин, вглядываясь в путаницу ветвей. Природа не пожалела листвы в этом году: в сгущающихся сумерках в густом лесу разглядеть говорившего было совершенно невозможно.
        - Может быть, это вяз? - предположила Фиона, заканчивая застегивать пуговицы.
        - Не смеши меня. Вязы не разговаривают. - И Колин махнул кустам рукой. - Эй, кто бы ты ни был, выходи! Не обижу!
        - Меня никто не обидит, - гордо сказали из кустов. - У меня ружье!
        - Ого. Ружье - это серьезно. - Не похоже, чтобы Макбрайт воспринял угрозу всерьез, но Фиону собой на всякий случай загородил. Она тут же любопытно высунулась из-за его плеча. - А в чем проблема? Мы нарушили границы частной собственности?
        - Да нет здесь никакой частной собственности, - сообщила Фиона. - Это ничейный лес.
        - Зачем он тебе нужен? - на сей раз в голосе звучала неприкрытая мольба, и обращался он к Фионе. - Он плохой, он чужой! А ты с ним! Так нельзя!
        - Тоже мне учитель нашелся! - Колина явно начала раздражать эта битва совочками. - Если ты мужчина - выходи, поговорим по-мужски. Если ты женщина… тоже выходи.
        - Я мужчина! - возмущенно проблеяли из кустов, черемуха затрещала, и на полянку вылез довольно странный человек.
        На нем были широкие черные брюки, изрядно обтрепанные, монументальные ботинки со следами долгого путешествия по глине, футболка с надписью через всю грудь - «Я люблю Америку» - и ковбойская шляпа в стиле Клинта Иствуда. В руках мужчина держал ружье, выглядевшее в полутьме достаточно устрашающим. Незнакомцу было под пятьдесят, лицо его, странно расслабленное, с безвольной нижней челюстью, заросло седоватой щетиной, а блекло-голубые глазки бегали, словно человек был не в силах задержать взгляд на чем-то одном.
        - Ой! - Фиона выпрыгнула из-за Колина, как чертик из шкатулки. - Что ты тут делаешь, Стью? Почему ты ушел так далеко от Фловерс Вэлли?
        - Фиона! - предостерегающе воскликнул Колин. - Осторожно! У него же ружье.
        - Это игрушка, - отмахнулась молодая женщина, но вплотную к неожиданному визитеру все же не подошла. - Стью живет во Фловерс Вэлли уже много лет. Он… не совсем такой, как все. - Фиона намеренно обошла слово «ненормальный», во-первых, потому, что оно не соответствовало истине, а во-вторых, чтобы не обидеть Стью. - За ним присматривает его сестра Джина. У них небольшой домик на окраине города, и иногда…
        - Эй, я предпочел бы не знать этих подробностей! - заметил Колин. - Меня волнует, почему он оказался здесь.
        - Я охранял мою принцессу, - заявил Стью, опустил ружье и потер кулаком левый глаз. - Ты ее обманываешь, чужак!
        - Я не причиню зла Фионе, - сказал Колин - на взгляд молодой женщины, слишком резко. Она неодобрительно покачала головой и снова обратилась к Стью:
        - Послушай, зачем ты за нами так далеко ушел? Ты разве не знаешь, что Джина будет беспокоиться?
        - Я тебя охраняю! - Стью глубоко вздохнул и посмотрел на Фиону, словно печальный бассет. - С первого дня! Я боялся, что чужак обидит тебя!
        - Так вот почему мне казалось, что кто-то за нами следит… - пробормотал Колин.
        - Стью, нехорошо так делать! - осуждающе произнесла Фиона. - Колин очень добр ко мне, понимаешь? Он меня не обманывает, мы все говорим друг другу честно. Спасибо тебе за помощь, но ты зря беспокоишься.
        - Я хотел помочь… - Стью сгорбился, опустил свое игрушечное ружье. - Никто не должен обижать принцессу…
        - По-моему, тебе пора домой, к Джине. Ты ведь, наверное, есть хочешь. - Фиона сделала еще шаг и осторожно коснулась руки Стью. - Пойдешь с нами?
        - Хорошо.
        Колин лишь вздохнул, глядя на это безобразие.
        Конечно, Стью прервал ее с Колином уединение, размышляла Фиона по дороге к дому. Конечно, все могло бы быть гораздо лучше и красивее… ведь тот поцелуй явно стал бы прелюдией к чему-то многообещающему. Но, с другой стороны, это избавило их от длинного разговора, который Фиона обязательно начала бы по дороге домой. А так - вечер будет заполнен делами, и Колин рано ляжет спать, потому что ему вставать ни свет ни заря. И потом он уедет. Просто уедет.
        Стью не зря боялся. Колин не хотел обижать Фиону - и все же ей было больно до слез. Она иногда поглядывала на него, шагавшего рядом и присматривавшего за загрустившим Стью, и думала о том, как убегают секунды. Вот еще одна ушла… и еще одна…
        А рано утром у Фионы начнется новый отсчет - дней без Колина.

14
        Колин проводил взглядом удаляющийся джип своей дочери. Последние пять дней октября не переставая лил дождь. Дорогу, ведущую к дому, совершенно размыло, лужам, казалось, не было конца. Он снова помахал рукой Сэнд и Джулии.
        Обе девушки были в восторге от того, что он ушел из «Веллнесс» и навсегда вернулся из Шотландии домой. Дочери тотчас же поинтересовались, смогут ли они немного пожить у него, если на это будет согласна их мама. Колин жил в двух часах езды от дома своей прежней семьи, так что теперь они и впрямь могли часто навещать его, тем более что Джулия недавно получила права.
        Когда машина исчезла из виду, он засунул руки в карманы джинсов и медленно пошел назад, к своему старому коттеджу. Окрестные леса вовсю пестрели осенними красками. Ручей на окраине участка блестел в лучах яркого солнца. Колин глубоко вздохнул и подумал, что очень хотел бы почувствовать внутреннюю связь с этим местом, желание пустить здесь корни.
        Однако ничего такого он не чувствовал. К сожалению. Ему здесь очень нравилось, когда он только приобрел это имение, хотя купил его исключительно для того, чтобы поселиться поближе к дочерям.
        Он уволился из «Веллнесс» после того, как завершил проект с розовым маслом. К этому моменту Колину стало абсолютно ясно, что он больше никогда не вернется к этой профессии. Конечно, работа доставляла ему большое удовольствие, но теперь она перестала соответствовать его дальнейшим жизненным стремлениям. Он не сожалел об этом: перед ним всегда был выбор, что делать дальше. Этот выбор и делал его свободным, делал его тем, кто он есть. Возможность идти дальше, расти, и без сожаления оставлять позади то, что может его остановить.
        Он так надеялся снова пережить то чувство, которое впервые испытал рядом с Фионой, - чувство принадлежности к какому-то определенному месту, чувство родины. Колин мечтал о том, о чем ему никогда не мечталось ранее: об уютном доме с красной черепичной крышей, о хозяйственных постройках вокруг, о разговорчивых и приветливых соседях. Короче говоря, ему хотелось иметь уединенное местечко, где можно будет скрыться от любопытных глаз вместе с единственной настоящей любовью. Впервые в жизни он по-настоящему этого хотел. Теперь ему уже не казалось, что это будет клетка. Наоборот: свободы в этом выборе было не меньше, а может быть, даже больше, чем раньше.
        Колин взбежал по ступеням веранды и вошел в дом. В голове неотвязно кружилась мысль о том, что он хочет быть с той самой женщиной, которая вечно плачет по пустякам, готовит странную, но очень вкусную еду, держит в доме огромное количество вредных собачек, которые постоянно путаются под ногами, часто зовет в гости соседей и носит старомодные кружевные платья.
        Дом встретил его пустой, звенящей тишиной.
        Вернувшись в Штаты, Колин много размышлял над их с Фионой отношениями. Конечно, было бы глупо и безрассудно говорить с ней о женитьбе. Он решил, что лучше всего будет настойчиво ухаживать за ней в старомодной романтичной манере. При этом ему и в голову не пришло, что Фиона может просто-напросто оставить его письма и звонки без внимания.
        Войдя на кухню, Колин налил себе кофе, оставшийся еще с завтрака. Кофе уже остыл и представлял собой малоаппетитную жидкость, однако Колину было все равно.
        Одна из его дочерей забыла на стуле розовый носок, а по безупречно прибранным комнатам было разбросано несколько разноцветных молодежных журналов. В остальном же дом казался необитаемым и холодным: голые стены, каменная кладка камина, массивная кожаная мебель и… тишина.
        Осознание того, что многое в жизни он понимал совершенно неправильно, далось Колину с трудом. Он считал, что готов где-то обосноваться, завести постоянное жилье, считал, что наконец-то справился со страхом, преследовавшим его с тех пор, как умер отец. Это был страх попасть в зависимость от какого-то места, оказаться привязанным к нему, потерять свою свободу. Однако постепенно он пришел к выводу, что нежелание заводить собственный дом вовсе не связано с его отцом.
        Дело было лишь в том, что он никак не мог найти женщину, которой он хотел бы принадлежать.
        Теперь он знал это совершенно четко. Он не мог понять лишь одного: почему пройдя такой долгий путь, чтобы найти Фиону, он вынужден был отказаться от нее.
        Тишину пустого дома прорезал телефонный звонок. От неожиданности Колин вздрогнул, так что из чашки выплеснулось немного кофе. Он снял трубку. Сердце бешено колотилось.
        - Колин Макбрайт?
        На том конце провода послышался властный голос, который мог принадлежать только одной женщине на свете: Стейси Риордан, старшей сестре Фионы. Колину она всегда нравилась: экзотическая красавица, независимая, ни на кого не похожая. Вместе со своим другом она жила в Шотландии и часто сталкивалась с Колином по деловым вопросам. Они всегда прекрасно ладили друг с другом, поэтому теперь его немало удивило раздражение, столь явно сквозившее в ее голосе.
        - Привет, Стейси. Как у тебя…
        - Макбрайт, я предупреждала тебя или нет, что убью тебя, если ты причинишь боль моей сестре? - резко перебила она его.
        Колин опешил.
        - Что? Я не понимаю тебя! - возмутился он.
        - Я говорила тебе, что она очень уязвима. - Стейси все повышала голос. - Говорила, что с ней нужно вести себя очень осторожно! Не обижать ее! А я-то считала тебя порядочным человеком!
        - Э… вообще-то я тоже считал себя таковым… - Он ничего не понимал.
        - Короче, я навсегда уезжаю из Шотландии и лечу обратно Штаты, - заявила Стейси. - Как только я снова окажусь дома, я тебя буду искать, а когда найду, то прикончу. Пока что я точно не знаю как, потому что раньше еще никого не убивала. Но учти, мой дорогой, там, где я выросла, мужчина не бросает женщину, сделав ей ребенка!
        - Что? - В этот момент Колин как раз хотел поднести кружку ко рту и от неожиданности выпустил ее из рук. Керамическая кружка разлетелась вдребезги, а кофе забрызгал все вокруг. - Что ты сказала?!
        - Слушай меня, Макбрайт! Меня не волнует, говорила она тебе об этом или нет. Если ты не предохранялся и знал, что и она не предохраняется, то должен был отдавать себе отчет в том, что серьезно рискуешь. Думаю, тебе известно, от чего бывают дети!
        - Но только не у твоей сестры! - У него перехватило дыхание, в голове не осталось ни одной ясной мысли.
        - Что значит - только не у моей сестры? - процедила Стейси.
        Колин хотел ей ответить, но сдержался и ничего не сказал. Он вдруг понял, что Фиона никогда не рассказывала родным о своем бесплодии, молчала о том, как обращался с ней бывший муж. Она любила своих сестер и постоянно о них говорила. Так какую же сильную боль должен был причинить ей этот развод, если она даже сестрам не хотела о нем рассказывать!
        Никому, кроме него, Колина.
        Выходит, он значил для нее больше остальных. Она испытывала к нему доверие. Такое огромное, а он даже не оценил. Если самые близкие для Фионы люди - ее родные - не знают о ее проблемах, а ему она сказала… О чем-то это говорит.
        Он с трудом заставил себя сосредоточиться на разговоре со Стейси. Та все никак не могла успокоиться. Эта красавица могла орать похлеще любого сержанта!
        - Только не надо придумывать глупые отговорки, Макбрайт! - Так и не дождавшись от него ответа, Стейси решила продолжить. - Мне давно известны все сказки, которые рассказывают мужчины в оправдание собственного легкомыслия. У меня нюх на это дело. Я предупреждала тебя, что моя сестра очень уязвима, и просила тебя быть порядочным, честным и искренним по отношению к ней. Если дело у вас дошло до постели, что ж… - Она фыркнула, словно норовистая лошадь. - Не скрываю, я предполагала, что вы друг другу понравитесь. Не буду также отрицать, я думала, что маленькое любовное приключение пойдет нашей Фионе только на пользу. Но сделать ей ребенка… Ах ты, подонок! Подлая тварь, ничтожество, бесчувственный, отвратительный, безответственный… Колин, почему, черт побери, ты ничего не отвечаешь?
        - Стейси, сделай мне одолжение, не рассказывай своей сестре об этом звонке, - выдавил Колин, лихорадочно раздумывая о том, что следует предпринять.
        В первый раз за весь разговор Стейси растерялась и замолчала. Однако пауза была недолгой.
        - Сделать одолжение? Тебе? Когда тебе его сделать - до того, как я убью тебя, или после?
        Вообще-то Колин не собирался вешать трубку, просто из головы у него совсем вылетело, что он разговаривает с Стейси. Он осторожно положил трубку на рычаг. Неважно, что скажет Стейси потом. Неважно, что она сделает. Важно другое.
        Фиона забеременела от него.
        Ему казалось, что он вообще перестал что-либо понимать.
        Он находился в штате Нью-Йорк, а не в Вирджинии. Его холодильник был полон свежих продуктов, в стиральной машине лежала целая гора грязного белья, в почтовом ящике скопилось множество неоплаченных счетов, а зубной врач ждал его к себе на прием ровно через два дня. Он не мог все бросить и уехать прямо сейчас.
        Четверть часа спустя он уже завел мотор в машине.
        Если все пойдет по плану, то никаких остановок для того, чтобы передохнуть или поесть, только пару заездов на заправку. Тогда он будет на месте еще до конца дня.
        Конечно же, все пошло совсем не так, как он задумал. По пути с машиной случилась небольшая неполадка, на устранение которой ушло довольно много времени. Потом Колину пришлось-таки остановиться на придорожной заправке с кафе и магазинчиком. Там он наскоро перекусил и выпил немного крепкого кофе, пока чинили его машину. В середине октября солнце садится достаточно рано, и, когда Колин пересек границу Вирджинии, наступил вечер. Последние лучи заходящего солнца исчезли в густых, мрачных облаках. Теперь Колин ехал по пустынной, темной дороге.
        Он хорошо помнил эту холмистую местность. Эти кирпичные дома, церкви с белыми башенками колоколен, сараи и другие хозяйственные постройки. Извилистые, узкие улочки Фловерс Вэлли. Каждый раз, проезжая мимо очередного знакомого места, он чувствовал, как душа наполнялась ожиданием и страхом. Он никогда такого не испытывал. Такое чувство, будто он возвращается домой, не зная, что его там ждет.
        Вскоре после девяти он уже въезжал к Фионе во двор. Только теперь он почувствовал, как сильно колотилось его сердце, каким тяжелым комом лежал в желудке съеденный по пути гамбургер. Окна были ярко освещены. У двери лежали две большие, приготовленные к празднованию Хэллоуина, тыквы, в которых еще не были прорезаны отверстия. На качелях валялись забытые садовые ножницы. У крыльца стояло соломенное воронье пугало, вокруг которого разлеглись три толстые таксы. Кажется, собачки еще сильнее откормились за время отсутствия Колина. Теперь он мог их различать: самый маленький по имени Клоп приветственно тявкнул, остальные приезд Колина проигнорировали. В самом деле, человеком больше, человеком меньше…
        Колин взбежал вверх по лестнице и вдруг резко остановился. Он расправил плечи и дрожащими руками поправил воротник мятой рубашки. Потом в голову ему пришло, что сегодня утром он забыл побриться. А еще не лишним было бы причесаться. С другой стороны, он проделал такой долгий путь, что теперь глупо было переживать из-за такой мелочи, как внешний вид. Кроме того, Фионе уже случалось видеть его и в старом свитере, и в выцветших рабочих брюках. Отбросив все сомнения, он постучал в дверь.
        Ничего. Ни звука.
        Он постучал снова, на этот раз громче.
        И опять тишина. Решив не дожидаться ответа, он сам открыл дверь. Сразу же в нос ударили самые разные ароматы: пахло яблоками, корицей и пряной гвоздикой. На столе стояла ваза с хризантемами. В медном кувшине красовалась икебана из рогоза и сухой травы. И, конечно, розы. Букеты стояли повсюду, а с потолочных балок свешивались засушенные ветки. Вошедшего гостя заметили две собачки и залаяли - эти оказались более активными, чем отдыхавшие во дворе лентяи. Потом, вспомнив его, они прыгнули навстречу и стали вертеться под ногами.
        - Привет, Басти, Вредина, - шепотом поприветствовал их Колин.
        Но Фионы нигде не было видно. Зато ее было слышно. Она пела где-то на втором этаже. Если, конечно, звуки, которые вырывались из ее горла, можно было назвать пением.
        Ну и семейка! Стейси кричит и ругается, как мегера, а пение Фионы напоминает скрип ржавой калитки. Колин подумал об этом с нежностью.
        - Фиона? - Он хотел как-то дать ей о себе знать, но в то же время боялся напугать ее. - Фиона!
        Пение смолкло. Последовала долгая пауза, а затем нерешительный голос спросил:
        - Колин? - Она немного помолчала и крикнула: - Вы не отвечаете. Значит, вы не Колин.
        О, господи! Колин почувствовал, как его губы расползаются в улыбке. У него было впечатление, как будто он вернулся к себе домой. Только взбалмошная, непоследовательная Фиона была способна на такие нелогичные рассуждения. Колин буквально взлетел вверх по лестнице и кинулся по коридору. Он бы ни за что не догадался, откуда три минуты назад доносилось пение, если бы из-за полуприкрытой двери в ванную не вырывались ароматные клубы пара.
        У самой двери Колин остановился и прислонился лбом к дверному косяку, чтобы немного перевести дух. Однако в то же самое мгновение ему стало ясно, что дыхание восстановить ему, по всей вероятности, так и не удастся.
        В ванной лежала Фиона. Вода доходила ей до груди, волосы были заплетены в косу и заколоты на затылке. На коврике у ванной лежали две таксы, которые, видимо, решили взять на себя роль церберов. Одна такса была новенькая: Колин ее раньше не видел. Симпатичный рыжий щенок с умной мордашкой.
        Фиона не любила пену, а предпочитала ванну с отваром из трав. Поэтому Колин прекрасно видел ее нежную перламутровую кожу, длинные, стройные ноги, соблазнительные изгибы ее бедер и груди. И ее живот.
        Заметив намечающийся животик, он почувствовал, что сердце у него взволнованно забилось.
        - Привет, - сказала она, словно принимать посторонних мужчин, лежа в ванне, было для нее в порядке вещей.
        Однако теперь-то Колин хорошо ее знал. Непредсказуемое, казавшееся порой нелогичным поведение, поспешные, бестолковые поступки и неожиданные ответы были ее способом защиты от окружающего мира. Колин подумал, что больше не клюнет на эти уловки. Он прекрасно слышал неуверенность, сквозившую в ее голосе, видел в беспомощном взгляде карих глаз бурю эмоций, которая одолевала Фиону. Боль. Тоску. Любовь.
        И как он раньше не замечал этой любви?
        - Здесь так чудесно пахнет, - пробормотал он, чтобы для начала что-то сказать.
        - Знаю. Этот рецепт я сама изобрела. - Она улыбнулась. - Расслабляющая ванна, чтобы избавиться от всех забот, которые гнетут сердце. Здесь немного лаванды, розы, майоран, мята и кое-какие компоненты, которые я держу в секрете. Эту тайну я никому не раскрою.
        С этими словами она окинула Колина своим ясным, мягким, нежным взглядом и глубоко вздохнула.
        - Кроме тебя, Колин. Тебе я расскажу об этом. Еще я добавила сюда немного ландышей и жасмина. Такая вот у меня тайна.
        - Ага, - задумчиво произнес он и снял вначале правый ботинок, а потом левый.
        Вскоре он уже стягивал через голову черный вязаный свитер.
        - Мне ужасно нравится твой животик, - честно признался он.
        Она посмотрела вниз:
        - Да, в последнее время я пила слишком много молочных коктейлей.
        - Я не верю, что это от коктейлей, - погрозил он пальцем.
        - Нет? - Фиона коротко вздохнула, когда Колин снял брюки и шагнул к ванне. - Если ты залезешь сюда, то потом будешь пахнуть цветами, как летняя клумба.
        - Я бы испугался этого, если бы был тряпкой и размазней. Но, видишь ли, я крепкий орешек. Настоящий мужчина. А настоящие мужчины всегда поступают так, как нужно. Так что я не боюсь пахнуть цветами. Супергерои этого не боятся.
        Собачки испуганно шарахнулись в сторону и выбежали в коридор, когда Колин залез в ванну. Вода перелилась через край и плеснула на пол. Фиона не обратила на это ровно никакого внимания. Она смотрела только на Колина.
        - Ты что, не мог принять ванну дома? - осведомилась она.
        - Видишь ли, это большая проблема, - задумчиво сказал он. - Мне понадобилась уйма времени. Не для того, чтобы принять ванну, а для того, чтобы понять, что мой дом находится здесь.
        Несколько минут оба молчали. Колин протянул под водой руку и нащупал ладонь Фионы. Теперь они лежали, держась за руки.
        - А я-то всегда считала, что тебе не нужен дом, Колин Макбрайт! - заметила она.
        - Не помню, рассказывал ли я тебе что-нибудь о моем отце. - Настало время рассказать ей это. Пусть между ними больше не будет никаких недомолвок. Никогда. - Я очень любил его. Он был неплохим человеком, но вся его жизнь была основана на накоплении богатства. Вещи владели им, а не он ими. Он никогда не бывал дома. Для нас у него никогда не было времени.
        - Мне очень жаль…
        - Не нужно меня жалеть. Я просто хочу, чтобы ты поняла, каким образом я превратился в такого вот бродягу. Я не хотел, чтобы со мной случилось то же самое, что и с моим отцом. Мне всегда были интересны люди, а не вещи, понимаешь? - Колин заглянул Фионе в глаза. В ее чудесные глаза с золотыми искорками. - Поэтому я всегда стремился к свободе от вещей. А потом я встретил тебя. А потом потерял. И тогда мне стало ясно, что, по сути, я действовал так же, как отец: возводил барьеры между мной и человеком, которого люблю, с которым хочу быть. Который нужен мне, как никто другой.
        Зазвонил телефон. Ни Колин, ни Фиона даже бровью не повели. Что поделать, в этом доме телефоны звонили без умолку. И они вполне могли подождать.
        - Я уволился из «Веллнесс», переехал в Штаты и купил коттедж в паре часов езды от дома моих дочерей, - продолжал Колин. - Я несколько раз с ними виделся. Все это время я не переставал размышлять о том, что должен в корне поменять всю свою жизнь. Я скопил достаточно денег для того, чтобы купить себе участок земли, например, большое розовое поле. Это было бы настоящее приключение, в некотором роде вызов. Конечно, летом придется тяжело работать, но зато зимой у нас будет много свободного времени для путешествий. Вдвоем мы могли бы объездить много интересных мест. Конечно, нам придется найти кого-нибудь, кто сможет присмотреть за твоими песиками в наше отсутствие. И, знаешь, такая жизнь нам понравилась бы, я совершенно в этом уверен. Это может понравиться только тем людям, которые действительно любят и ценят землю и не боятся пачкать в ней руки.
        - Так, значит, ты приехал исключительно из-за розовых кустов? - робко спросила Фиона.
        - Нет.
        Колин увидел, как неуверенность постепенно исчезает из взгляда Фионы.
        - Знаешь, Колин, раньше ты очень убедительно рассказывал о том, что просто не хочешь нигде обосновываться, привязывать себя к конкретному месту…
        - Я действительно не хочу себя привязывать к какому-то месту, - решительно сказал он. - Я просто хочу жить с тобой и любить тебя. Хочу остаться с тобой навсегда. Мне больше ничего на свете не нужно, только быть с тобой рядом. Вообще-то я хотел сказать, с вами двоими, а может быть, троими, или четверыми, или пятерыми - если вдруг по какой-то причине наша семья будет еще больше.
        Фиона снова замолкла.
        - Тебе позвонила Стейси? - спросила она.
        Он не дал ей прямого ответа, потому что в данный момент речь шла не о ее сестре и не о том, что она сказала. Речь шла лишь о них двоих. Он крепко сжал ладони Фионы:
        - Думаю, что для женщины не лучший вариант выйти замуж за мужчину, у которого уже есть взрослые дети… по крайней мере до того, как она познакомится с этими детьми. Я убежден в том, что вы с ними отлично поладите, но имей в виду, они еще подростки. Это значит, что их любимое занятие - придумывать всевозможные способы испортить взрослым жизнь. Сам я всегда любил детей. Милых, послушных, тяжелых, несносных - совершенно все равно. Я бы с удовольствием завел еще парочку.
        - Макбрайт, раньше ты говорил совсем другие вещи. - Ее голос дрогнул.
        - Я знаю, знаю. Но я не обманывал тебя, поверь. - Колин старался говорить как можно мягче. В конце концов, это самый важный разговор в его жизни. В их жизни. - Я просто хотел, чтобы ты поняла, что я люблю тебя только ради тебя самой. Что мне важна именно ты, а не твоя способность или неспособность иметь детей. Прежде всего, я люблю тебя. С детьми или без детей.
        На глаза у Фионы навернулись слезы, она хотела было что-то сказать, однако он не дал ей вставить ни слова и продолжал:
        - Фиона, пожалуй, я не заслуживаю такой женщины, как ты, но я попытаюсь сделать все, чтобы быть достойным тебя. Я хочу, чтобы ты была совершенно уверена: моя любовь к тебе не имеет ничего общего с детьми. Если тебе захочется, мы сможем взять приемных, если чудо больше не повторится… Господи, да в конце концов мы могли бы завести еще такс! Хотя ты уже, кажется, без меня начала. Но я совершенно не против пополнить стаю. Что захочешь! Для меня это не так уж и важно. Прежде всего, важно, чтобы мы с тобой смогли найти то единственное решение, которое устроит нас обоих.
        Она глубоко вздохнула:
        - Что ж, возможно, что мой животик появился вовсе не от молочных коктейлей.
        - Я думал, что с твоим бесплодием ничего нельзя поделать… - вздохнул Колин.
        - Я тоже так думала. Все врачи, у которых я обследовалась, в один голос заявляли, что мои шансы забеременеть естественным путем стремятся к нулю. - Она нежно погладила кончиками пальцев его руку. - Наверное, все дело в том, что у тебя ужасно целеустремленные маленькие сперматозоиды, Макбрайт.
        - Просто они очень настойчивые. И себе на уме: точно знают, как добиться своего.
        Колин обнял Фиону. Он понял, что хочет выяснить еще кое-что.
        - Почему ты не сказала мне о том, что беременна?
        - Я хотела это сделать, и, в конце концов, так бы и сделала, но просто не знала как. Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя загнанным в ловушку. Согласись, отношения, основанные на таком принципе, трудно назвать идеальными. Я люблю тебя, Колин Макбрайт. Люблю только тебя и никого кроме тебя. Поэтому я хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу, чтобы у тебя в жизни было именно то, что нужно тебе.
        Он притянул ее ближе к себе. Теплая вода снова плеснула на пол через край ванны.
        - Ну, тогда все очень просто. В жизни мне нужно только одно: быть рядом с тобой.
        - Я могу сказать тебе все то же самое. Я ужасно люблю тебя. И я тоже хочу быть с тобой до конца моих дней, - прошептала Фиона и, закрыв глаза, подтвердила свое признание долгим поцелуем.
        Когда она наконец взглянула ему в лицо, то обнаружила, что в глазах у него стоят слезы.
        Будет забавно, если под ее влиянием ты превратишься в сентиментального парня, растроганно подумал Колин. Вообще-то химику положено отличаться рациональностью, невозмутимым спокойствием и хладнокровием, чтобы сосредоточенно переставлять пробирки.
        Колин понял, что это сказано не про него. Уже не про него.
        Он всегда старался быть осторожным, чтобы не позволить никому и ничему завладеть его свободой. Однако теперь его сердце принадлежало одной лишь Фионе, и это было по-настоящему прекрасно.

        Внимание!
        Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
        После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
        Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.