Полански Кэтрин, Работа Над Ошибками- библиотека РусЛит

Работа над ошибками Кэтрин Полански

        # Возвращаясь в родной город после долгого отсутствия. Дженна Фарсон и страшится, и желает встретиться с Тайреном Те Ароа, человеком, которого любила четыре года назад… и любит до сих пор. Тогда он был никому не известным пастухом на ферме ее отца, а ныне стал популярным политиком-маори. У них есть дочь, только Тайрен об этом не знает. И вряд ли простит это Дженне, как и то, что несколько лет назад она сбежала от него, не объяснив причин… Но пришло время исправлять ошибки. Удастся ли это Дженне?..
        Кэтрин Полански
        Работа над ошибками
        Глава 1
        - Он снова здесь, - сказала Марта.
        Дженна Фарсон непроизвольно вздрогнула.
        - Кто?
        - Наш феерический Тайрен Те Ароа, кто же еще, - усмехнулась ее сестра.
        Они были в бутике «Уоррен. Свадебные и вечерние платья». Дженна стояла на маленьком примерочном подиуме. Она чуть покачнулась, глотая «ой!» от булавки неосторожной миссис Уоррен.
        - Было бы неплохо, если бы вы могли постоять спокойно, мисс, - с легкой ноткой недовольства в голосе заметила пожилая дама.
        Дженна вряд ли расслышала ее. Она вглядывалась в лицо сестры, а противная дрожь в коленях не проходила.
        - Что ты хочешь этим сказать? Где он?
        - Здесь, в Оушен-Хилл. - Марта отвернулась к зеркалу, как если бы ее интересовала лишь собственная прическа. - Я пила кофе, а он как раз заходил в «Динер». А что? Разве ему туда нельзя? Кстати, ты знаешь, там сегодня бургеры «Спешл» с фри и колой всего по два девяносто пять?
        - Они из кенгурятины из Австралии, эти бургеры, - нашла нужным уточнить миссис Уоррен, не отрываясь от подола длинного, по самую щиколотку платья, которое Марта придумала для сестры.
        - Из кенгурятины! - Марта хохотнула. Ее синие глаза вспыхнули. - Неправда!
        - Все равно, мяса в них могло бы быть и побольше, - примирительно сказала миссис Уоррен.
        Древний вентилятор грохотал от усердия, однако полуденный зной неторопливо, но старательно заползал во все уголки.
        Дженна встретилась глазами с сестрой.
        - Ты же сама говорила, Марта, что он еще две недели должен пробыть в Веллингтоне.
«Я знаю это из надежного источника!», «Клянусь, ты не встретишься с ним!»…
        - Ну да, а что я могу? - Марта жалобно пожала плечами. - Во всяком случае, я слышала, как он говорил это по телевизору. Парламент еще не ушел на каникулы, заседания продолжаются. - Вдруг она лукаво фыркнула и спряталась за какой-то фатой. - Может, он догадался, что из-за моей свадьбы ты приедешь в Оушен-Хилл, вот и изменил свои планы. Или приехал встретиться с избирателями. У членов парламента много работы, знаешь ли.
        Миссис Уоррен шумно втянула воздух и с надеждой уставилась на Дженну снизу вверх.
        - Исключено. - Дженна по очереди посмотрела на портниху и на сестру. - Он меня ненавидит.
        - Ненавидеть - очень сильное выражение, - растягивая слова, произнесла Марта.
        - А по-моему, пора сменить тему, - заявила миссис Уоррен. - Мы ведь должны, в конце-то концов, подшить платье! Лично я не собираюсь краснеть, когда к алтарю наша подружка невесты поплывет с кривым подолом.
        Марта хихикнула.
        - А если я скажу, что в этом виноват один двухметровый воин-маори с донжуанской улыбочкой?
        Дженна отвела глаза. Нет, стыдно ей не было, но получилось как-то само собой.
        - Он только наполовину маори, - вставила она замечание. Чисто из духа противоречия.
        - Но зато какая половина! - Миссис Уоррен хмыкнула и вновь проворно принялась за дело.
        Дженне показалось, что она вот-вот задохнется в длинном атласном платье. Почему надо в нем стоять в такую жару? Сухие свадебные букеты заливали магазинчик сладким дурманом. Маленькое радио в углу меланхолично наигрывало любовный мотив. Духота делалась невыносимой.
        Тайрен - через дорогу. Так близко, что его присутствие ощутимо почти физически. Конечно, ей хотелось его видеть. Но она знала, чем это грозит. Он начнет задавать вопросы. Только правда ли он знает, что она в Оушен-Хилл? Версия встречи с избирателями была более правдоподобной, чем гипотетическое стремление увидеться с давней возлюбленной.
        По шее покатились бисеринки пота. Нужно убираться отсюда. Она не имеет права рисковать, встречаться с ним, во всяком случае, не сейчас. Не сейчас, пока она не знает, как объяснить ему…
        Дженна посмотрела на портниху сверху вниз.
        - Мне правда очень неловко, миссис Уоррен, но я должна срочно уйти. Я обязательно вернусь. Позже.
        На лице портнихи возникло изумление.
        - Что? Но почему? - Она даже чуть крепче вцепилась в атласный подол, как будто этим могла удержать клиентку.
        - Я должна еще раз попасть к Марте домой.
        - Зачем еще? - спросила сестра.
        - Я должна проверить…
        Жизнерадостно заголосил колокольчик над дверью. Дженна осеклась и машинально глянула в трехстворчатое зеркало. Там, благодаря щели между неплотно задернутыми за ее спиной шторами, она могла увидеть, кто вошел в бутик. Мужчина. Который двигался так, словно он тут хозяин.
        Дженна замерла, сердце толкнулось в ребра и подпрыгнуло к самому горлу.
        Тайрен Те Ароа.
        Он здесь. Хотя, конечно же, для нее он не уходил никуда - ни из ее воспоминаний, ни из ее мыслей - не уходил все эти четыре года…
        Время вдруг остановилось. Дженна прикрыла рот рукой и медленно выдохнула. Она могла поклясться, что по-прежнему чувствует на своих губах его губы, его уверенные руки на своей коже. Когда она не видела его, можно было как-то справиться с этим, но когда Тайрен находится здесь, отделенный лишь полотнищем тонкой ткани…
        Даже дышать оказалось сложно. Она так давно не видела его наяву… И уж, конечно, совсем иначе представляла их встречу. Если она состоится. Дженна ведь может не выходить отсюда, пока он не уйдет…
        - Я сейчас подойду! - крикнула миссис Уоррен, не поднимая головы от работы. Она определенно намеревалась закончить ее во что бы то ни стало.
        А Дженна словно приросла к подиуму и рассматривала Тайрена через эту самую щель. Он стоял возле витрины с галстуками.
        Она знала, что может его бесцеремонно разглядывать - он-то ее видеть не мог, - и просто пожирала его взглядом. Как в первый день, когда она не сводила глаз с парня, нанявшегося пастухом и стригалем на ферму отца - богатое овцеводческое хозяйство.
        Да уж, там было на что посмотреть. Не на ферме, разумеется… хотя на ферму тоже можно экскурсии водить… а на Тайрена Те Ароа.
        Черты маори сочетались в нем с ирландскими чертами таким причудливым образом, что было просто невозможно отвести глаз. Черные длинные волосы, заплетенные в сложные косички, смуглая кожа оттенка золотого песка, яркие серые глаза, высокий рост и мощное телосложение. Даже тогда, столько лет назад он уже был мужчиной, а не юношей.
        А сегодня он выглядел еще лучше. Выцветшие джинсы и сапоги - совсем не маори и не политик, просто - пастух. Но однозначно - на Южном острове самый красивый. Гораздо выше шести футов, истинный мужчина. Темные густые волосы падали ему на плечи, а глаза, эти глаза цвета стали под тяжелыми веками, взгляд которых умел быть таким чарующим, таким пленительным или таким пугающим, светились сейчас покоем и уверенностью.
        - Мой костюм готов, миссис Уоррен?
        Его голос звучал еще глубже, чем в памяти Дженны. Марта невольно с шумом вздохнула, словно у нее дыхание сперло от восторга. Она всегда восхищалась Тайреном. Даже у миссис Уоррен, кажется, сердце замерло, пропустив пару ударов.
        - Входите смелее, Тайрен! Мы здесь все одеты! - крикнула хозяйка магазина.
        - Нет, - едва слышно выдавила Дженна. Она не может видеться с Тайреном. Ни сейчас. Ни потом. Никогда.
        Она беспомощно поискала глазами, где бы спрятаться. Поздно. Каждая ее жилочка натянулась и замерла.
        Не сейчас. Не так!
        Белые шторы раздвинулись, и вошел Тайрен Те Ароа. Дженна перестала дышать. Он выглядел еще смуглее, еще мужественнее на фоне вешалок с белыми подвенечными платьями. Единственной деталью, которая выдавала, что Те Ароа не чистокровный маори, были тонкие губы, к тому же, стоило его взгляду упасть на Дженну, как эти губы опасно сжались, превратившись в напряженную линию.
        Миссис Уоррен кашлянула.
        - Я выбью вам чек, Тайрен. Я моментально вернусь, дамы.
        Радио сообщило время и прогноз погоды.
        Час пополудни и адская жара.
        Дженна чувствовала ручеек пота между своими лопатками.
        Это от жары, сказала она себе, а вовсе не потому, что меня безумно тянет к Те Ароа.
        Его взгляд пронзал насквозь, а желваки на скулах подрагивали. Кажется, он тоже не ждал этой встречи, что говорило в пользу теории о случайном визите.
        Дженна услышала свой голос:
        - Здравствуй, Тайрен.
        Он не ответил, лишь смотрел на нее, как если бы она была призраком, нежданным и неприятным. Кажется, он был сильно огорчен тем, что столкнулся с Дженной. Взаимно, между прочим. И зачем миссис Уоррен понадобилось звать его сюда? Все бы разошлись тихо и мирно, и не было бы напряженной сцены. В том, что все это может превратиться в сцену, Дженна не сомневалась. Уже превращалось…
        - Ой, Тайрен! - непринужденно сказала Марта, чтобы немного разрядить обстановку. - Решил вернуться из Веллингтона пораньше? А как же парламент?
        - Общение с моим народом и с остальными избирателями важнее, мне кажется. - Его голос был враждебен, несмотря на безразлично выверенные слова.
        Дженна чувствовала, как все внутри нее мучительно стягивается в невыносимый узел, но попыталась заговорить светским тоном.
        - Тайрен, я…
        - От всего сердца поздравляю тебя со свадьбой, - совершенно игнорируя Дженну, произнес он, обращаясь к Марте.
        Та разулыбалась, бросив быстрый взгляд на сестру.
        - Спасибо.
        - Я с удовольствием подарил бы что-нибудь тебе и твоему будущему супругу…
        - Ой, ну конечно же мы бы пригласили тебя, Тайрен, но я думала, что тебя нет в городе. - Марта улыбнулась еще шире, она просто излучала радушие. - Пожалуйста, приходи, милости просим!
        От неожиданности Дженна чуть не вскрикнула. Этого не должно быть! Нет, только не это! Она не выдержит. Марта не может так с ней поступать! Сестра, называется…
        - Спасибо, Марта, - спокойно поблагодарил невесту Тайрен. - Очень мило с твоей стороны. Хотя не думаю, что приду. - Его взгляд как бы равнодушно скользнул по Дженне.
        - Мы с Фархадом будем очень рады! - продолжала настаивать Марта.
        Тайрен покачал головой.
        - Спасибо, но не получится. Очень много работы, еще и сегодня вечером назначено несколько важных встреч со старейшинами. Я приехал действительно по делу, до парламентских каникул еще далеко.
        - Но это же всего на пару часиков! - Голос невесты стал умоляющим.
        Дженне даже обидно стало за поведение сестры, нельзя же вести себя так навязчиво… Она попросила, Тайрен отказался, все вежливо, чинно и благопристойно. Как в лучших домах Европы.
        Дженна вцепилась пальцами в Мартино плечо.
        - Если он не хочет приходить, оставь его в покое.
        Атмосфера накалилась так, что древний вентилятор даже не пытался справиться. Правда, взгляд Тайрена больше не пылал гневом, а был холоден, как сталь.
        - Марта, а церемония в котором часу? - спросил он, но стального взгляда не отвел.
        - В два!
        Он кивнул.
        - Может быть, я и смогу вырваться.
        - Тогда приходи к нам домой и возьми приглашение, если хочешь. - Марта снова расцвела.
        - Марта, ты можешь послать приглашение ему по почте. Или боишься, что они там потеряют? - Дженна кое-как справилась с дыханием. - Если ты отправишь сегодня, то…
        - Я зайду к тебе и возьму, - решительно сказал Тайрен.
        Забрякал старенький кассовый аппарат.
        - Я сейчас вернусь! - громко сообщила миссис Уоррен.
        Но Дженна уже не могла вынести ни минуты.
        - Мне надо идти. - Раньше она стойко выдержала бы эту пытку, но раньше она была маленькой и глупой. А теперь нет. За эти годы она пережила слишком много, чтобы позволять топтать себя. - Марта, встретимся дома.
        Она сошла с подиума, взяла свою сумочку и, распахнув шторы, шагнула прямо в объятия миссис Уоррен.
        - Но платье! - крикнула та ей вслед, только Дженне было уже ни до чего. Ей требовался свежий воздух, ей было нужно…
        - Опять сбегаем?

        Глава 2
        Голос Тайрена заставил ее вздрогнуть. Этим же самым голосом однажды он поклялся, что она прекрасна…
        - В этом спорте тебе нет равных.
        Дженна резко обернулась и прямо посмотрела на него. Тайрен стоял, прислонившись к стене у магазинной двери. Поджидал? Очень похоже. Не стал же он просто останавливаться на пять минут, чтобы передохнуть. Такие, как Тайрен, не отдыхают никогда.
        Было неприятно, что миссис Уоррен и Марте придется наблюдать то, что совершенно отчетливо стало сценой, но выхода не было. Вернее, он был, только на пути к нему находился Тайрен.
        - Я не думала, что ты заметишь вообще, что я ухожу.
        Его взгляд стал еще мрачнее, а желваки на скулах заиграли еще сильнее.
        - Я заметил.
        Интересно, речь идет о последних минутах или о последних четырех годах? - подумала она, а вслух произнесла:
        - Тайрен, я могу что-то сделать для тебя?
        - Ничего. Абсолютно.
        - Тогда, значит, я ухожу.
        - А твой муж тоже будет на свадьбе?
        Сердце Дженны пропустило удар. Она быстро сказала:
        - Мы давно расстались.
        - Стало быть, его ты тоже бросила?
        Дженна глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Что ж, он имеет право злиться, но хамство она не собирается терпеть. Жить в Окленде, в одиночку растить ребенка, да еще иметь приличную работу, которая отнимает много времени и сил, - это не всякому по плечу. Она больше не девочка, чтобы сносить издевки хоть от собственного отца, хоть от Тайрена, хоть от кого угодно!
        Она шагнула к нему.
        - Я понимаю, что ты злишься, но это вовсе не повод, чтобы хамить мне.
        - Я не злюсь на тебя, Дженна. Чтобы на кого-нибудь злиться, нужно иметь к нему хоть какие-то чувства.
        Окончательно сдавило горло, к глазам подступили слезы. Что ж, выходит, все эти годы она лишь обманывала себя, рисуя в мечтах их встречу. В жизни все настолько иначе, что, пожалуй, даже смешно. Им с Тайреном никогда не быть вместе. Он ненавидит ее до такой степени, что любые объяснения, мольбы о прощении не изменят ничего. Он стал холодным и жестким. Вполне объяснимые качества для политика, но Дженна надеялась, что в нем сохранилась хотя бы капля мягкости, понимания…
        Но сейчас дело не только в ней и ее чувствах. Сейчас есть кое-кто еще, кого она обязана защищать. Дженна расправила плечи.
        - Итак, совершенно ясно, что ты не желаешь меня больше видеть, - резюмировала она. - Тогда давай разойдемся, как будто никогда не встречались, и не будем вставлять друг другу палки в колеса. По-моему, потерпеть пару недель не так уж сложно.
        - Хочешь запретить мне приходить на свадьбу твоей сестры? - приподнял бровь Тайрен.
        - Не запретить, лишь попросить об этом.
        Он кивнул.
        - Я не приду.
        Дженна чуть помедлила и решительно повернулась к выходу. Тайрен был прямо за ней, а в следующий момент его большая сильная ладонь лежала на ее руке и нажимала на ручку двери. Дженна замерла. От него так хорошо пахло каким-то натуральным маорийским благовонием и… и стопроцентным мужчиной. Лишь миг, но словно последних четырех лет не было. Дженна смотрела на его смуглые пальцы, которые почти переплелись с ее пальцами. Ощущение такой близости…
        - Дженна? - Он отдернул свою руку.
        Она взглянула на него снизу вверх.
        - Да?
        Он был так близко. Его мускулистая грудь касалась ее плеча. Она чувствовала его тепло, его силу. Как часто она об этом мечтала. Как странно жизнь все переворачивает.
        Ее взгляд скользнул по его шее, к его рту, к глазам.
        - Отпусти ручку. - Он иронично приподнял бровь. - В этот раз первым уйду я.

        Тайрен гнал свой «джип» по проселочной дороге и как одержимый давил на газ. Так это произошло с ним или нет? Ведь он только что виделся с единственной женщиной, которую не мог забыть, - с женщиной, которая предала его.
        Моя дикая красотка, вот как он называл ее тогда. И теперь, в двадцать шесть, она была хороша не меньше - даже чуточку пополнее там, где как раз надо. Чудесная грудь и стройные бедра, да еще эта точеная шея, которая вечно сводила его с ума. А ее белокурые волосы с медовым отливом сделались длиннее, пышнее и сильнее, чем в его памяти, но пахли той же свежестью.
        К черту, он едва совладал собой, чтобы их не потрогать, когда на выходе из бутика стоял за ее спиной. Но все-таки удалось, хотя он вовсе не был уверен, что удастся.
        Он слышал, что она приедет на свадьбу сестры, но мысль о том, что Дженна Фарсон вернется в Оушен-Хилл, гнал ожесточенно… А как иначе он выдержал бы день за днем, не говоря уже о ночах?
        Первый год после ее побега был сущим адом. Стоило ему только подумать об этом, тупая боль в голове становилась ударами молота. Он помнил каждое утро, словно это было вчера. Утро, когда Рандольф Фарсон подошел к нему на южном пастбище и заявил, что его дочь уехала в Окленд, чтобы выйти замуж за другого, за такого человека, который ей подходит. Сюда она не вернется.
        Тогда Тайрену было всего двадцать четыре. Наемный работник на ферме без гроша за душой, который лез из кожи вон, чтобы пробиться, заработать хоть немного денег, получить образование, и который не мечтал ни о чем, кроме как о Дженне, клочке собственной земли и о том, чтобы сделать хоть что-то для маори, которых считал своим народом, несмотря на то что отец его был стопроцентным ирландцем. Впрочем, это было единственным, что Тайрен знал о своем родителе. Его вырастила бабушка, мать умерла слишком рано. Но теперь совершенно уже не важно, о чем он там мечтал…
        Она захотела не его, а другого.
        А еще через неделю ее отец вышвырнул на улицу Тайрена вместе с бабушкой.
        Тайрен чертыхнулся, резко крутанул руль, сворачивая на дорожку к своему дому. И чуть не снес почтовый ящик, стоявший на повороте.
        Что ж, теперь у него есть все. Благодаря поддержке одного из старейшин племени, да пребудет в благости и неге его дух, истово уверовавшего в способности Тайрена и поддержавшего его намерения, он за фантастически короткий срок закончил свое образование в Лондоне и сделал политическую карьеру. В прошлом году на собрании старейшин его выбрали местным представителем маори в парламенте, так что теперь он защищал интересы своего народа на самом высоком уровне. И многого добился. Теперь к нему обращались за помощью и поддержкой. К тому же, учась в Лондоне, он хорошо изучил все тонкости и законы биржевой игры, что позволило быстро нажить состояние. Деньги же решали все.
        Или почти все.
        Женщины мало занимали его, но и те, редкие, с которыми он встречался, знали, что ждать от него чего-то большего, чем пара жарких ночей, бесполезно.
        Он был теперь богаче, чем когда-то отваживался мечтать, а вот Рандольф Фарсон постепенно сдавал и едва-едва сводил концы с концами. Богатейшее хозяйство пришло в упадок. Эта мысль неизменно вызывала у Тайрена ухмылку.
        Однако его ухмылка сразу же растаяла на губах, стоило ему взглянуть на свой собственный дом. Трехэтажное свидетельство успеха Те Ароа, сочетающее в себе все лучшее из архитектуры маори и англичан. Только вот каждый раз, когда он, минуя ворота, подъезжал к дому по гравиевой дорожке, в его мысли неизменно влезала Дженна. Он покрасил фасад в цвет ее глаз - этой таинственной, колдовской зеленью.
        Дом был таким, о каком он мечтал, когда Дженна, казалось, еще отвечала взаимностью на чувства Тайрена. Он тогда много раз представлял в мечтаниях их совместное жилище, не говоря ей ни слова об этом. Ведь в то время не казалось возможным быстро воплотить эти мечты. А сейчас дом стоял здесь. Вокруг росли южные буки, в их ветвях перекликались птицы туи и голуби кереру… Заслышав рев джипа, испуганно снялась с дерева и скрылась в лесу пара желтоголовых попугаев.
        Тайрен стиснул зубы и снова посмотрел на фасад. Когда Дженна бросила его четыре года назад, часть его умерла. Он работал день и ночь, лишь бы о ней не думать. Он сделал такое, о чем восторженно перешептывались по углам, хотя и добавляли, что подобный взлет карьеры для молодого человека возможен только в Новой Зеландии. Уютной, патриархальной, во многом нетерпимой, но спокойной и не привыкшей к резким движениям Новой Зеландии. Как же Тайрен любил ее и свой народ - и как бы он гордился тем, чего достиг, еще больше, если бы рядом с ним была Дженна!
        Впрочем, если бы тогда все сложилось по-другому, возможно…
        Нет. Все сложилось так, как сложилось, и нечего об этом думать.
        Тайрен построил такой дом, в котором должно быть уютно и спокойно. Для его бабушки, наверное, это было так, но только не для него. Как если бы он воздвиг его в знак поклонения Дженне, в надежде, что однажды она войдет в этот дом. Но он обманывал сам себя. Дом никогда не был для него чем-то большим, чем местом для ночлега.
        Он ударил по тормозам, и машина встала в облаке пыли. Он снова посмотрел на дом. Тот как будто насмехался над ним своим напоминающим о Дженне фасадом.
        Дженна.
        Снова единственным, о чем он мог думать, сделалась Дженна.
        - Проклятье! - сами собой произнесли его губы.
        Тогда, в самом начале, Рандольф Фарсон однозначно дал понять, что его дочери - запретная территория для работников. Так какого же черта он пропустил это мимо ушей?
        Рандольф Фарсон.
        И даже если это станет самым последним в его, Тайрена, жизни, этому человеку он отомстит. А если слухи о финансовом положении Рандольфа верны, ждать осталось немного. И месть будет сладкой. Он ждал достаточно долго, чтобы насладиться ею в полной мере.
        - Решил сегодня просидеть в машине весь день?
        Тайрен очнулся. Кири, его бабушка, большую часть дня проводила на веранде среди самых необходимых для нее вещей: чай, книжки, травы и карты, которые она без конца раскладывала. Мать его матери и все, что осталось от его семьи. Настоящая маори с седыми, сложно заплетенными косами почти до пояса. Очень стройная, но не хрупкая вовсе. В свои восемьдесят четыре она сохранила абсолютно ясный ум. Кири снова занималась уборкой, словно они с Тайреном не спорили по этому поводу уже сотню раз.
        С метлой в руках бабушка спустилась с веранды.
        - Что случилось в городе, Тайрен?
        Он по-прежнему сидел в машине. Провел рукой по лицу. Отвечать на ее вопрос не хотелось.
        - Бабушка, но почему ты опять метешь? У нас ведь есть домработница.
        - Я об этом никогда не просила.
        Тайрен покачал головой. Он ведь хотел лишь того, чтобы его бабушка могла наслаждаться покоем на закате жизни. Его мать не захотела жить в племени, отправилась на поиски лучшей жизни, всю жизнь только работала, лишь бы на столе было что поесть. Пока не встретила его отца. Мать говорила, что была с ним счастлива и ни о чем не жалеет, но Тайрен ей не верил. Ему едва исполнилось восемь, когда мать умерла и бабушка забрала его к себе. Теперь Кири перевалило за восемьдесят, и она имела право расслабиться. Только это не для нее.
        - Тайрен, - заговорила бабушка тихо, но твердым голосом. - А теперь расскажи-ка мне, что случилось в городе.
        - Я… я встретил одного старого приятеля. Ничего больше.
        Она определенно не поверила.
        - У меня было предчувствие, но духи океана и облаков сегодня какие-то слишком уж скрытные. Про старого приятеля они мне не сказали ничего. - Кири пожала плечами. - Хотя, может, они хотят, чтобы все открывалось постепенно.
        А четырех лет мало, что ли, для «постепенного открывания»? По-моему, даже многовато, подумал Тайрен.
        За все эти четыре года он всего лишь один раз говорил с Дженной по телефону, вскоре после того, как она сбежала. Но он не желал слушать ее объяснений - он вообще не желал слушать, почему она предпочла ему другого мужчину. Ее поступок говорил сам за себя.
        Тайрен повернул ключ в замке зажигания и запустил двигатель. То, что было тогда, - ощущение слабости, беспомощности - давно прошло. Теперь он не собирается ждать дольше. Что-то глубоко внутри него не допустит, чтобы он просто так ушел, как она четыре года назад и как он сам сегодня утром. Если бы он никогда больше не увидел ее, тогда - другое дело. Но сейчас она обязана объяснить ему все, и как только она даст ему объяснение, он будет свободен и сможет пойти дальше своей дорогой. И тогда он, наконец, сумеет ее забыть.
        - Я скоро вернусь! - крикнул он бабушке, подавая машину задним ходом. - Мне нужно еще раз напоследок повидаться с этим старым приятелем.
        Тайрен не расслышал слов, которые вслед ему произнесла Кири, но физически их почувствовал - словно пуля засела в груди.
        - Дженна Фарсон.

        Глава 3
        Дженна подошла к окну голубенькой гостевой комнатки маленького дома, который снимала ее сестра, и посмотрела на дочку. Та беззаботно резвилась с двумя внучками милой пожилой соседки. Три девчушки дружно играли в зеленой пластиковой песочнице.
        На сердце у Дженны сделалось совсем тяжело. Синди сейчас три с половиной года. И она очень любит играть на воздухе. И любит обзаводиться новыми друзьями. Но центр Окленда просто-напросто не приспособлен для маленьких девочек, которые любят животных и обожают носиться по траве. Да и маленьких людей, с кем можно поиграть, там не так уж много.
        И не всегда все просто с Синди, потому что у этого маленького существа характер весьма настойчив. Она исключительно эмоциональна и своевольна. И она очень скоро проявит все эти замечательные качества, когда начнет расспрашивать о своем папе.
        Дженну это пугало, но она, естественно, понимала, что такое неизбежно. Ее дочь имеет право знать правду.
        Щечки Синди раскраснелись от восторга и беготни. Она совершенно погрузилась в игру. Светлые, с рыжеватым отливом волосы, миндалевидные глаза и милое личико с курносым носиком - почти копия своей мамочки. Но тут было и кое-что от отца: серые глаза, например, которые умели смотреть так проникновенно, длинные ноги и - не на последнем месте - бурный темперамент, который порой выливался дикими вспышками. Когда дочке исполнился год, она едва не затерроризировала Дженну своими выходками, и, если бы не твердая рука и планомерное воспитание, бог знает, каким маленьким чудовищем она могла бы вырасти. Но Дженна, помня о характере отца Синди, оставалась тверда. Стоит допустить промах сейчас - и потом придется расплачиваться всю жизнь. А так Синди растет не капризной, всего лишь темпераментной, но это легче контролировать, проще направить в правильное русло.
        Дженна вздохнула, повернулась спиной к окну и взяла с комода телефонный справочник. Ей обязательно нужно подыскать где-нибудь другое жилье - где-нибудь, где не окажется ни малейшего шанса столкнуться с Те Ароа.
        - Ну и что ты тут делаешь?
        В комнату вошла сестра - коробка печенья под мышкой и по стакану с молоком в каждой руке. Вот так, с молоком и печеньем, Марта появлялась всегда, чтобы утешить Дженну, когда происходили какие-нибудь неприятности. Было забавно и одновременно трогательно, что Марта по-прежнему считает молоко и печенье целебным средством-от-всего-плохого. И как приятно, что в мире остаются неизменные вещи. Пусть сестра считает так до старости…
        - А кому, интересно, ты собралась звонить? - спросила Марта.
        - Во все мотели города, - честно ответила Дженна.
        Марта нарочито расширила глаза.
        - Ты способна бросить родную сестру накануне свадьбы? - Она поставила молоко и печенье на столик и добавила уже совсем другим тоном: - Пожалуйста, не уходи. И извини меня за утро. Я вела себя ужасно.
        - Не ужасно. Просто жутко, невыносимо и…
        - Хорошо! Хорошо! - Марта плюхнулась на кровать. - Дженна, я люблю тебя и всего лишь хочу, чтобы ты была счастлива. То, что папа сделал четыре года назад, было неправильно и гадко. Но я думаю, что если ты и Тайрен поговорите… ну, может быть, это поможет, глядишь, и залечит пару старых ран.
        Дженна невесело хмыкнула.
        - Спасибо конечно, маленькая сестричка, но ты же видела, как он смотрел на меня. Что прошло, то прошло. Все позади. Вряд ли Тайрен способен забыть обо всем, что было. Во всяком случае, это не твоя вина, ты никак не могла изменить что-либо в действиях и решениях отца, - добавила она, помолчав.
        - Я должна была тебе помочь, - пробормотала Марта.
        - Нет, ты ничего мне не должна. Ты была слишком юной. - Дженна вздохнула. - Не было у меня выбора. Если бы я пошла к Тайрену, они с бабушкой оказались бы на улице. Папа поклялся мне в этом. А я не могла такого допустить.
        - Теперь у них огромный домина. И с деньгами никаких проблем.
        - Знаю. - Дженна кивнула в сторону печенья. - Можно, я возьму одно?
        Марта разулыбалась.
        - Возьми два! - И тут же посерьезнела. - Навестишь папу?
        - Не думаю.
        - Но познакомить его с внучкой?..
        - Свое отношение к Синди он уже однажды продемонстрировал, - напомнила Дженна. - Повторения я не хочу.
        - Он изменился после твоего отъезда. Вернее, после той дорожной аварии. Я уверена, он будет очень вам рад. И еще уверена, что он раскаивается.
        Дженна решительно мотнула головой.
        - Не собираюсь пытать судьбу. Я не могу допустить, чтобы он обидел мою Синди. Мне хватает проблем с Тайреном. - Она ткнула пальцем в справочник. - Вот поэтому я бы лучше подыскала себе другое место. Пока он не заявился сюда и не вытряс из меня все то, о чем я говорить не хочу.
        - Слушай, прекрати. Он сказал, что на свадьбу не придет?
        - Сказал, - вздохнула Дженна.
        - Так какие проблемы?
        Дженна беспомощно пожала плечами. Он действительно пообещал не приходить, значит, не придет и за приглашением.
        - Что ж, похоже, нет проблем.
        Марта тем временем поглощала молоко и печенье. Она облизнула губы и изрекла:
        - У него по-прежнему к тебе чувства.
        - О, конечно, я знаю. Ненависть, презрение…
        - Но как бы там ни было, ты должна наконец сказать ему правду, - заявила Марта.
        - Я уже пыталась однажды, ты не помнишь?
        Марта обняла сестру за плечи.
        - Ты должна попытаться еще раз.
        - Да я просто не думаю, что он готов к этому, - покачала головой Дженна.
        - Не готов он или ты? - уточнила сестра.
        Дженна взяла печенье и пошла к окну, чтобы в очередной раз взглянуть на дочку. Ей не хотелось даже думать над вопросом сестры. Тайрен ненавидит Дженну. И самое вероятное, что после сегодняшней встречи будет бежать от нее, как от чумы. Она бы тоже не стала общаться, если бы с ней так поступили…
        Вдруг у нее перехватило горло, а руки задрожали.
        За окном происходило то, что она тысячу раз себе мысленно рисовала. Синди больше не сидела в песочнице, а стояла сейчас возле кустов роз. И возбужденно болтала с высоким, исключительно привлекательным мужчиной с длинными, до плеч, черными волосами.

        - А у тебя тоже есть лошадки?
        Тайрен, улыбаясь, разглядывал хорошенькую маленькую девчушку с длинными светлыми волосами, которая смотрела на него огромными сияющими глазищами.
        - Семь штук.
        Был один из тех дней, когда даже к вечеру до того жарко, что мысли способны двигаться лишь в сторону тени и холодной воды.
        Лимонад тоже ничего, подумал Тайрен, когда малышка протянула ему пластиковый стаканчик, который принесла с детского столика на краю выложенной плиткой террасы.
        - Огромное спасибо, мисс, - сказал он и залпом выпил прохладную жидкость.
        А кто, интересно, эта девочка? Наверное, одна из внучек миссис Юнг. Хотя она совсем не похожа на двух других темноволосых крошек. Но мало ли… Он помахал рукой миссис Юнг и опять вернулся к созерцанию малышки, которая сейчас тянула его за штанину. Это была вовсе не маленькая принцесса в бантиках и кружевах. Нет. Малышка, которая самостоятельно представилась Синди, носила футболку и джинсы. Руки и мордашка перепачканы. Настоящая маленькая разбойница, это он подметил, едва войдя в сад, когда она моментально выскочила из песочницы. Похоже, страх ей вообще неведом, одно сплошное доверие. Ей года три или четыре. Тут он был не очень уверен. Он попытался узнать, но она не могла ответить ничего точно, вместо этого сама забрасывала его вопросами. А что? Он любит детей. Только не слишком часто с ними общается и поэтому практически не имеет опыта.
        Если у тебя нет ни братьев, ни сестер, стало быть, тебе не обзавестись племянниками.
        Синди поманила его пальцем, словно собиралась поведать огромную тайну. Он нагнулся к ней, и она зашептала ему в ухо:
        - А моя мамочка читает мне книжку про лошадок. Про аппалозов. - Ей было сложно выговорить породу, получалось «апа» и «осы». - У тебя тоже есть аппалозы?
        Тайрен кивнул.
        - Двое. А скоро будет трое.
        - Ты купишь еще одну?
        - Нет. - Он присел на корточки. - У моей кобылы скоро будет жеребенок.
        - Же-ре-бенок? Что это?
        - Ребенок лошади.
        Девчушка захлопала в ладоши, запрыгала и радостно засмеялась.
        - Ребенок!
        - Ага. - Тайрен кивнул с улыбкой.
        - А когда?
        - Думаю, в конце недели.
        - Ой, я хочу посмотреть! Можно? Пожалуйста! Я могу помогать. Когда я буду большая, я буду супернаездница!
        На траву между ними упала тень. Тайрен выпрямился. Перед ним стояла Дженна. И озабоченно смотрела на девочку.
        - Мамочка! Это Тайрен!
        Мамочка. Внутри Тайрена все сжалось. Эта маленькая девочка - ребенок Дженны?! Мысль, что кто-то другой, а не он, касался Дженны, причиняла боль. Естественно, он знал, что она вышла замуж. Но эту мысль он ожесточенно гнал, потому что просто не мог ее вынести. Однако вот перед ним живое доказательство, из плоти и крови.
        - Я знаю, кто он, Синди. - Зеленые глаза Дженны пристально на него посмотрели.
«Зачем ты здесь и когда уберешься?» - спрашивали они.
        Еще двадцать минут назад он несся по пыльному шоссе, готовый задать Дженне неприятные вопросы и заставить ее дать ему ответы, в которых так нуждался. Но навстречу выбежала эта маленькая девочка и усмирила его злость своим очарованием - совсем, как ее мать в том щемящем прошлом.
        Тайрен чертыхнулся беззвучно, когда последняя связная мысль упорхнула из его головы и он позволил своему взгляду скользнуть по фигуре Дженны. Вместо утреннего мешкообразного сооружения из розового атласа на ней были сейчас белые шорты и белая же футболка. Как если бы тем самым она хотела напомнить, какое чудесное у нее тело. Оказалось, очень непросто дышать ровно. Длинные загорелые ноги, босоножки из ремешков, стройные бедра, тугая грудь.
        Тайрен захотел разозлиться, чтобы вернуть свою злость, которую он берег так долго, но Дженна, без сомнения, обладала над ним тайной властью. Солнечные лучи, пробираясь через листву, окутывали ее почти неземным светом. Она казалась ангелом с белокурыми локонами. Слишком красива, чтобы быть реальной. И слишком красива для него. Даже теперь, когда он уже не простой пастух с фермы. Даже теперь…
        Тайрен чуть нагнулся к Синди.
        - Мы с твоей мамой - старинные приятели.
        Синди подняла на мать огромные глаза.
        Дженна улыбнулась и перевела взгляд на Тайрена.
        - Ты передумал насчет Мартиной свадьбы? - спокойно, но явственно недружелюбно спросила она.
        - Да нет, собственно. - Все пошло совсем иначе, чем он представлял себе. Но пока тут ее дочь, он не будет расспрашивать Дженну ни о чем. Придется отложить на какой-нибудь другой день. Случай представится рано или поздно.
        Мать и дочь. Тайрен молча смотрел, как обе рядышком уселись на траву. Почему ему никогда не приходила мысль о том, что у Дженны может быть ребенок? Какой же он идиот. Она ведь уехала из Оушен-Хилл, чтобы выйти замуж. Дети имеют к замужеству самое непосредственное отношение.
        - А когда мне можно прийти, чтобы посмотреть твоих лошадок? - Тоненький голосок Синди вернул его к действительности.
        - В любое время, - ответил Тайрен с улыбкой.
        - Прямо сейчас? - обрадовалась девчушка.
        - Нет, Синди! - выпалила Дженна. - Сейчас мы будем ужинать.
        - Тогда завтра? Завтра, да? - Дочка дергала мать за рукав футболки.
        Дженна покачала головой.
        - Нет. Мы… У нас все уже намечено на завтра!
        В ее голосе слышалась паника, и это разозлило Тайрена. Она же определенно не хочет допустить, чтобы ее ребенок общался с ним. Да кем она его считает?
        Он стиснул зубы.
        Однажды они говорили о детях. Тогда, когда они первый раз любили друг друга. В маленькой кладовке с седлами, которую он специально чуточку приукрасил, чтобы было поромантичней. Они говорили обо всем, об их общем будущем, о детях и всем таком. А потом он прижал ее к себе, начал целовать… и любил еще раз… И сердито прогнал воспоминание о жарких поцелуях и шелковой коже. Он здесь не затем, чтобы грезить о прошлом. Дженна обязана дать ему объяснение, и завтра он его от нее получит. Кири поведет девочку смотреть лошадей, и ему ничто не помешает поговорить с Дженной. Они должны наконец выяснить все, что темной мрачной пеленой висит между ними. Хватит недосказанностей и вопросов без ответов.
        - А что мы будем делать, мамочка? - спросила Синди.
        Дженна непонимающе уставилась на нее.
        - Когда?
        - Завтра, - сухо сказал Тайрен.
        - А, ну да, я думала, что завтра мы пойдем в кино. Тут как раз идет диснеевский фильм, который ты хотела посмотреть.
        - Нет, - упрямо сказала Синди. - Я хочу смотреть его лошадок. У одной скоро будет ребенок.
        Дженна нежно убрала выбившиеся прядки волос Синди за ее ушко.
        - У Тайрена не так много времени, солнышко.
        Другими словами, он должен исчезнуть и оставить их в покое. Что ж, прекрасно, он так и сделает. Но при условии, что она даст слово, что они приедут к нему завтра.
        - Я хочу помогать Тайрену, когда будет родиться жеребенок, мамочка!
        - Ох, Синди. Он же ведь не сам это делает. Для этого он вызовет ветеринара. Ветеринар - это доктор для животных…
        - А если я делаю это сам? - не выдержал Тайрен.
        Дженна вскинула брови.
        - В самом деле?
        - Не разыгрывай изумления, - сказал он, уже злясь прилично. - Я умею не только разливаться соловьем с парламентской трибуны и фланировать в национальном костюме перед камерами репортеров. Когда-то я был весьма полезен на одной ферме. И, смею заметить, не утратил с тех пор необходимых навыков. Если ты думаешь, что я сменил сферу деятельности и забыл… обо всем, что было, то ты неправа.
        Неизвестно как так вышло, но воображение Дженны тут же нарисовало Тайрена в национальном костюме, который состоял в основном из набедренной повязки…
        Больше всего на свете Дженне хотелось сейчас мышкой юркнуть под землю. Ну почему ни одна разумная фраза не приходит ей в голову? А ведь надо как-то исправлять положение. Она действительно сморозила глупость.
        - Я знаю. Не знала только, что ты и с жеребятами умеешь управляться, а не только с овцами. Вот и все.
        - Есть много такого, чего ты обо мне не знаешь, Дженна. Есть и много такого, чего я не знаю о тебе.
        Дженне было ужасно стыдно, что ей только что хотелось спрятаться, как мышке. Бегство не решает проблем. Неужели она никогда не перестанет убегать? Никогда не остановится, не наберет в грудь побольше воздуха и не даст отпор судьбе?
        Собственно говоря, она ведь и приехала в Оушен-Хилл за этим тоже, а не только на свадьбу сестры. Взглянуть в глаза прошлому. Она подняла голову и посмотрела Тайрену прямо в глаза, но там не было ничего, что могло бы прибавить ей мужества. Лишь глубокая тоска и вскипающая ярость.
        Вдруг Синди с неожиданным восторгом вскочила на ноги.
        - Мамочка! Ты ведь тоже можешь помогать лошадкиному ребенку!
        - Послушай, Синди. Кажется, я еще не сказала…
        Малышка подбоченилась.
        - Ну пожалуйста, мамочка-мамамусечка!
        Практически невозможно произнести «нет», когда тебя называют
«мамочкой-мамамусечкой».
        - Давайте по порядку, - сказал Тайрен. - Почему бы вам вдвоем просто не заглянуть ко мне завтра, и мы бы на месте выяснили, когда и кто будет помогать жеребиться кобыле. - Он кивнул Дженне. - У меня… часиков в двенадцать? Дом ты не спутаешь. Прямо по шоссе, возле дома Ламба свернуть направо и еще пару миль прямо.
        Дженна открыла рот и опять закрыла. И покачала головой.
        - Я же знаю, что ты очень занят. Мы можем…
        - Я выкрою время. - Тайрен приподнял бровь. - Нужно наверстывать многое.
        - Видишь, мамочка. Он выкроит время, - старательно повторила Синди. Ее глазищи сияли от восторга.
        О, конечно, подумала Дженна. Теперь ей было ясно, что он приходил вовсе не за приглашением на свадьбу. Он явился, чтобы потребовать от нее объяснений. Но присутствие Синди спутало его карты. Вот он и заманивает в свой дом, чтобы поговорить наедине. Только почему от этой мысли она занервничала, Дженне совершенно не хотелось знать.
        - А мне можно будет погладить лошадок, Тайрен? - Глаза девчушки сияли.
        - Почему нет? - Он улыбнулся.
        Синди повернулась к матери.
        - Ну, мамочка? Мамочка-мамамусечка…
        Тайрен тряхнул волосами, тяжелые пряди разлетелись, открывая традиционные маорийские татуировки на щеках. Дженна раньше обожала гладить их кончиками пальцев… и сейчас бы погладила, если бы это не было так невозможно.
        - Так что, Дженна? - холодно поинтересовался Тайрен.
        Это был вызов - тот самый, бояться которого она больше не имела права. Она поняла, что кивает.
        - Ладно, хорошо.
        Довольная Синди защебетала:
        - Я скажу моей тете Марте! - И понеслась в дом.
        - Замечательный ребенок, - сказал Тайрен.
        Голос его стал чуточку мягче. Дженна вспомнила, как они в первый раз говорили о детях. Тогда Тайрен смотрел на нее совсем по-другому. И говорил по-другому, и вообще, все это было в прошлой жизни, хватит уже, хватит!..
        - Спасибо. - Дженна старательно улыбнулась.
        - А что ее отец? - вроде бы безразлично осведомился Тайрен.
        Дженнина улыбка исчезла.
        - То есть?
        - Твой муж. Где он?
        - Тебе уже известно, что мы давно не вместе, - быстро проговорила она, поднимаясь с травы.
        - Просто меня замучило любопытство, почему ты оставила девичью фамилию?.. - Тайрен помолчал, но ответа так и не дождался, поэтому продолжил: - Послушай, я, собственно, собрался подождать до завтра. Но, может быть, начнем прямо сейчас? Тебе не кажется, что я уже достаточно подождал, чтобы, наконец, узнать правду?
        - Ты… правду?
        Дженна вдруг засуетилась, схватила кувшин с маленького столика, тут же решила вернуть его обратно, а он вдруг упал на кафель. Пока осколки фарфора вместе с лимонадом и льдом брызгами летели во все стороны, она пыталась успокоиться. Присела на корточки и начала собирать осколки. Тайрен мгновенно оказался рядом.
        Впрочем, она могла немного перевести дух. Он хочет слышать правду. Но какую правду?
        Дженна вздрогнула и выронила осколок. Из указательного пальца на пол закапала кровь.
        - Ты порезалась. - Тайрен потянулся к ее руке.
        - Ерунда, все хорошо. - Руку она резко отдернула. Вот в чем она сейчас нуждалась меньше всего, так это в прикосновении Тайрена. Это окончательно спутает мысли и уничтожит ее решимость.
        - Дженна, дай я посмотрю, - настаивал он.
        - Нет, ерунда, правда.
        Тем не менее он взял ее руку в свою. Разве это было для него не нормально? Он всегда так делал раньше. Может быть, в нем и осталось что-то от того человека, каким он был четыре года назад… Дженна смирилась со своим бессилием и просто чувствовала его сильные руки, его теплые осторожные прикосновения. У нее была всего лишь крохотная царапинка, хотя ранка очень сильно кровоточила, но Тайрен отнесся к ней до смешного серьезно. Он схватил тающий кубик льда и прижал к порезу.
        Дженна шумно вздохнула.
        - Не больно? - прошептал он, аккуратно водя ледяным кубиком по ее пальцу. - Разрез совсем не глубокий. Шрама не будет.
        Она незаметно рассматривала его, как бы со стороны. Ее взгляд скользнул по его шее, задержался на расстегнутом воротничке рубашки. Какая у него гладкая, загорелая и мускулистая грудь. Когда-то она чувствовала эту грудь под своими руками и… своей грудью. Растаявшая водичка покатилась на запястье, где бешено билась жилка.
        - Дженна, ужин готов.
        Мартин голос долетел, как из другого мира. Дженна отняла у Тайрена свою руку, отвела взгляд и встала.
        - Ты должна продезинфицировать ранку. - Тайрен тоже выпрямился. Такой пустяк - эта ранка, и все же - ниточка для общего разговора.
        Она кивнула.
        - А мне пора. - Он приложил ладонь к груди на уровне сердца в традиционном маорийском жесте прощания, повернулся и пошел к калитке.
        Последний шанс! Последняя возможность воспользоваться ситуацией и обойтись без завтрашней встречи.
        - Тайрен! - начала она. - Так насчет завтрашнего дня…
        Он обернулся.
        - Да?
        Дженна прикусила губу. Просто смешно. То, что неизбежно, нужно уметь выдерживать. Тайрен заслужил право узнать правду. Тем более, он настаивает на своем праве. Не важно, как завтра пройдет «визит», но с его последствиями она справится. По крайней мере, они оба сбросят четырехлетнюю ношу. Дженна набрала побольше воздуха.
        - Мы приедем.

        Глава 4
        Она стояла над ним в мягком свете молодого месяца и расстегивала блузку, медленно, как обмелевшая река струится по гладким камням. Ни на секунду не сводя с него глаз, она медленно обнажила сначала одно, потом другое плечо. Улыбка расцвела на ее полных губах, когда она опустила руки, и блузка скользнула вниз. И упала на траву к ее босым ногам.
        Как ни прохладна была трава, на которой он лежал, но она не могла унять сжигавший его жар. Он едва терпел, полубезумный от желания. Так было всегда, когда она смотрела на него этим взглядом, открытым и полным страсти.
        От внезапного порыва ветра ее волосы затрепетали, а грудь сделалась рельефнее под шелком бюстгальтера. Она была прекрасна. Сам собою его взгляд побежал по ее телу вниз, по ее плоскому животу и дальше. В горле пересохло. Он уставился на темные тени между ее ногами. Там его ждал рай, едва прикрытый крошечным треугольником розового шелка.
        - Скажи, Тайрен, - выдохнула она и уселась на него верхом.
        Он взял ее за ягодицы обеими руками.
        - С днем рождения, Дженна, - прошептал он и губами коснулся ее шеи. А потом, крепко прижимая ее к себе, перевернулся вместе с нею.
        Теперь она лежала под ним. Как хорошо она пахла. Лесными фиалками и медом.
        - Я хочу твой рот, - сказала она.
        Медленно, до изнеможения медленно, он наклонял голову, пока их губы не оказались совсем близко - на расстоянии одного удара сердца. Кончиком языка она раздвинула его губы и приоткрыла рот. Ее взгляд - одно сплошное желание.
        Он положил свои руки на ее лицо, готовый взять то, что ему предназначалось и чего он ждал годами - нет, всю свою жизнь.
        Но вдруг ее взгляд потемнел.
        - Тайрен, я… я должна идти…
        Он поцеловал ее в кончик носа.
        - Ты ничего не должна, любимая, только забыть обо всем и наслаждаться.
        Ее взгляд побежал по его лицу, к его рту и вернулся назад - к глазам, словно она раздумывала над его предложением. А потом он ощутил ее руки. На своем лице, в волосах. Застонал и прижал ее к себе.
        - Я так люблю, когда ты меня трогаешь.
        - Тайрен, я должна идти, - чуть слышно прошептала она, но все так же продолжая его гладить.
        Он почувствовал, как кивнул.
        - Позже.
        - Сейчас. - Ее голос был спокойным, но решительным.
        - Что случилось, любимая?
        - Я не люблю тебя. Я тебя не любила никогда. - Но она по-прежнему крепко держала его. - У меня есть другой.
        - Нет!!!
        Лукавая улыбка. А потом ее лицо совсем близко, и ее шепот в его ухо:
        - Ты такой дурак, Тайрен Те Ароа…

        Тайрен проснулся…
        Утреннее солнце било ему в глаза, просачиваясь огненными ручейками прямо в мозг. Одеяло валялось на полу, а он сам был мокрым от пота. В своей постели. Руки сжаты в кулаки, скулы свело до боли. Какого черта?.. Взгляд упал на часы. Половина восьмого.
        Похоже, опять это началось. Он провел рукой по лицу. Почти три года он не видел этот сон. Этот поганый сон, из-за которого его тело вечно болело от тоски по Дженне.
        Успокойся, Те Ароа, сказал он себе. Ее не будет здесь через пару недель. Не будет ни в твоей жизни, ни в твоих снах.
        Он снова взглянул на часы. Без двадцати семи минут восемь. Но, может быть, он освободится на самом деле, если пройдет по плану этот день. Ему вдруг показалось, что это вполне возможно, особенно если вечером Лина Мантерс внесет свою лепту. Она всегда просит, чтобы он остался до утра. Он пока никогда не делал так, но почему бы сегодня вечером ему не принять ее предложение? Это внесет некое разнообразие и поможет мыслям перестроиться.
        С Линой Тайрен иногда проводил вечера, когда приезжал в Оушен-Хилл. Прелестная вдовушка никогда не настаивала на каких-либо обязательствах и не предъявляла претензий. К черту, правила для того и есть, чтобы их нарушать. Прежде всего, если того требуют чрезвычайные обстоятельства.
        А то, что Дженна снова в Оушен-Хилл, - обстоятельство чрезвычайное.
        На мгновение он прикрыл глаза и тут же опять увидел ее перед собой: она стояла - почти голая, если не считать пары полосочек розового шелка, - над ним, и ее изумрудные глаза говорили, что она его хочет.
        - Проклятье! - Он открыл глаза и вскочил с кровати.
        После сегодняшнего дня Дженна будет всего лишь воспоминанием, которое поблекнет со временем. Он это жестко приказал себе.

        - Думаю, морковка - то, что надо. - Дженна взяла за руку свою дочку; они выходили из супермаркета. - Если бы ты была лошадкой, что бы ты больше всего любила кушать?
        - Жвачку с мороженым! - мгновенно выпалила Синди, как будто выстрелила из пистолета.
        До чего же она у меня непосредственная, с улыбкой подумала Дженна. Ей нравилось раскованное поведение дочки, нравилось болтать с ней. В своем детстве Дженна редко отваживалась высказываться так свободно и легко, не говоря уже о поступках. Единственный раз, когда она все же решилась действовать по велению чувств, обернулся катастрофой… хотя сначала все казалось чудесным. А с Синди она словно наверстывала упущенное. С дочкой ей даже удавалось порой отрешиться от собственной серьезности, почувствовать себя чуть-чуть беззаботнее. А уж сегодня-то ей точно предстоит прыгать выше головы ради этой самой беззаботности. Общение с Тайреном потребует огромных усилий.
        Через полчаса они договорились встретиться у Тайрена, посмотреть его лошадей. Понятно, это интересно только Синди. Дженне же очень не хотелось идти туда, в предчувствии серьезного разговора, но ведь все-таки любопытно увидеть дом Тайрена и чего он там еще добился в своей жизни. И она все равно рада видеть его, даже если это и означает, что ей придется рассказать правду.
        - Не отпускай мою руку, солнышко, - сказала она дочке; они переходили улицу.
        - Мамочка, а почему здесь все ходят медленно-премедленно?
        Дженна повеселела.
        - Думаю, потому что людям здесь некуда торопиться. По сравнению с Оклендом, правда же, тут очень спокойно?
        Синди кивнула.
        - Мне тут нравится.
        Дженна остановилась возле своей машины и задумчиво посмотрела на дочь.
        - Да? Правда, мое солнышко?
        Синди энергично закивала, а в ее глазах можно было прочесть тысячу желаний одновременно. Ей нравилось все. Она каждое утро просыпалась с улыбкой, умывалась, завтракала и бежала играть. Для Синди мир еще был приятнейшим местом, а редкие обиды и неудачи, хотя и сопровождались по малолетству бурными слезами, быстро забывались. С взрослыми все не так; взрослые помнят дольше… Синди сверкнула серебристым взглядом и начала подпрыгивать еще энергичнее.
        Наверное, действительно, глаза - зеркало души, подумала Дженна. А вот если бы кто-то заглянул в ее глаза - если бы, конечно, у кого-то нашлось на это время, - этот кто-то определенно бы в них увидел, что в Окленде ей не особенно уютно, да никогда и не будет. Так - неуютно носить одежду, сшитую на заказ для кого-то другого. Вроде и подходит тебе по комплекции и размеру, вроде и скроено ладно, а все равно что-то не то…
        Дженна открыла дверцу машины. Через пару недель все равно придется уехать отсюда, хотят ли они с Синди того или нет. Здесь для них обеих есть нечто такое, отчего они чувствуют себя дома, но ведь в Окленде она зарабатывает им на жизнь. Боже, у нее фантастическая работа и куча клиентов. Она больше не принадлежит Оушен-Хилл. Это все в прошлом.
        - Смотри, мамочка! Вон, старый дяденька на нас смотрит!
        Дженна оглянулась. На противоположной стороне улицы стоял пожилой мужчина. Она не видела его всего четыре года, но такое ощущение, что гораздо дольше. Он изменился не очень сильно, только морщины у глаз и рта стали глубже. Дженна почувствовала раздражение. С чего, спрашивается, ему выглядеть таким несчастным?..
        - Мамочка, что?
        Дженна крепко схватила Синди за руку.
        - Ничего, Синди. Пойдем.
        Пойдем, прежде чем я его вдруг окликну, или он меня…
        - Дженна?
        Слишком поздно.
        - Здравствуй, папа.
        И вдруг на его лице она увидела выражение, какого не видела у отца никогда прежде, но тысячи раз - в зеркале. Сомнение и неуверенность. Она не могла этому поверить. У Рандольфа просто не может быть такого выражения лица, природа не наделила.
        Он улыбнулся нерешительно.
        - Ты снова дома.
        Дженна молча кивнула. Как будто в горло залили свинец, и она не могла протолкнуть через него ни слова. Отец никогда раньше не говорил с нею так. Это звучало неестественно, будто он плохо выучил роль и сейчас пытается ее сыграть, но у него выходит неважно.
        - Так приятно тебя видеть. - Он перевел взгляд на девочку. - Это Синди?
        Дженна опять кивнула и сильнее сжала дочкину ручку.
        - Да.
        Пожалуйста, не наговори ей сейчас каких-нибудь пошлостей, мысленно взмолилась она, когда отец присел возле Синди на корточки. Было заметно, что это далось ему с трудом. Он вообще стал гораздо медленнее двигаться.
        - Привет, - сказал он.
        - Привет. - Синди прижалась к матери. - Ты кто?
        Дженна затаила дыхание.
        - Я твой дедушка.
        Синди улыбнулась.
        - Ну хорошо… - И пожала плечами.
        Дженна испытала облегчение, но всего лишь на миг. Она не доверяла отцу.
        - У меня скоро день рождения. - Синди подняла шесть пальчиков вверх. - Вот через сколько месяцев.
        Он улыбнулся.
        - Я знаю.
        Синди хихикнула.
        - Правда?
        Естественно, он это знал. День рождения Синди всегда будет днем его позора. Дженна потянула Синди за руку.
        - Нам пора идти, папа. У нас встреча.
        - Мне можно смотреть лошадок Тайрена! - объявила Синди. - Ты знаешь Тайрена?
        Рандольф Фарсон выпрямился. Выражение его лица стало жестким. Вот так уже гораздо привычнее.
        - Да.
        Ну и нисколько он не изменился. Какой был, такой и есть - бездушный старый ханжа. Зачем она стоит здесь и с ним разговаривает? Дженна торопливо распахнула заднюю дверцу машины.
        - Залезай, Синди.
        Синди колебалась.
        - До свидания, дедушка, - пропела она.
        - До свидания, Синди. - Он улыбнулся вновь. А потом обогнул машину и подошел к Дженне. - Может быть, ты как-нибудь заглянешь ко мне? - Его тон снова стал неестественно кротким.
        Но Дженна больше не желала обманываться.
        - У нас не очень много времени. - Она смотрела мимо.
        - Может быть, сообразим маленький ужин? Ты, Марта и Синди.
        Дженна попыталась проглотить комок в горле. Почему он это делает? Почему он такой приветливый? Что ему нужно? Рандольф никогда и ничего не делает просто так.
        - В четверг? Часиков в шесть? - Он смотрел на нее с такой надеждой…
        Она заглянула к Синди в машину. Та сидела в своем креслице и сияла. Ее взгляд тоже был полон надежды. Вполне можно понять: в жизни Синди мужчины - редкость, а тут вдруг - дедушка! Она и слово-то это знала так, понаслышке, и сама произносила очень редко: сведения о Рандольфе мать старалась строго дозировать. Дженна не могла позволить, чтобы ее отец довел до слез ее сладкого, доверчивого ребенка. Она не допустит никогда, чтобы ее дочери сделали больно. Хватит ее самой - пока она может защищать Синди, она защитит дочь от всего, что будет угрожать ее благополучию.
        - К сожалению, - торопливо сказала Дженна, усаживаясь за руль, - едва ли.
        А потом просто оставила отца стоять посреди улицы и уехала. Сердце колотилось дико. Синди не сказала ничего, лишь смотрела на деда в окно.
        А потом, уже на шоссе, Дженна задумалась, почему она чувствует себя такой виноватой.
        Потому что ты цепляешься за тайны и старые раны, от которых должна наконец освободиться, подсказал здравый смысл. Если ты не сделаешь этого сейчас, то не сделаешь никогда. Вернуться в родной город - значит быть готовой столкнуться лицом к лицу со всеми своими страхами. И ей предстояло самое ужасное - встреча с Тайреном. В его доме.
        Она усмехнулась, вспомнив ту маленькую комнатку, которую занимал Тайрен у Фарсонов. Он и Кири жили в пристройке к конюшне. Дженна любила наблюдать за Тайреном, сидящим на крыльце и сосредоточенно что-то читающим. Почти все свое свободное время он тратил на занятия. Он заочно учился в Оклендском университете, читал множество серьезных книг. Казалось, его интересовало все на свете. Его целеустремленность поражала. Тайрен готов был расшибиться в лепешку, чтобы получить образование и выбиться в люди. После смерти матери Кири взяла внука к себе, и они вернулись в племя, но простая жизнь не прельщала Тайрена. Ему нужно было больше. Он мечтал принести пользу своему народу - и для этого ему пришлось уйти от них, наняться на ферму Фарсонов. Такой дотошный, серьезный и такой терпеливый и добрый, когда ситуация требовала того. Он слегка хмурился, будто чтение вызывало у него неудовольствие, и, бывало, в задумчивости покусывал кончик шариковой ручки… В такие моменты Дженна раздумывала, как бы это было - жить с ним. Ждать, когда он придет домой после работы, следить за их общим домом, уставать - но не зло
уставать, а сладко. Вечером Тайрен всегда будет приветствовать ее поцелуем, и уж точно это будет не просто быстрое соприкосновение губ. О нет. На это потребуется время даже после двадцати лет супружества. Она будет прислоняться к стене, а он будет жадно целовать ее, обнимая так крепко, что дыхание замрет в груди.
        В окна машины залетал горячий ветер и не приносил никакой прохлады. Можно подумать, ей недостаточно жарко от мыслей о Тайрене. Дженна притормозила, сворачивая направо у дома Ламба.
        Но от этих мыслей она не могла избавиться и принялась в который раз сочинять будни фантастических миссис и мистера Те Ароа дальше: после того, как они вволю нацелуются возле двери, она возьмет его за руку и поведет в столовую. Там она наполнит его тарелку тем, что она для него приготовила, а он будет есть и без конца повторять, как это вкусно, и еще - какая вкусная она сама. И подмигивать ей задорно. А потом из столовой они направятся в спальню, если, конечно, им удастся так долго не прикасаться друг к другу… И приступят к работе над их большим семейным проектом.
        Дженна заглянула в зеркальце заднего вида и грустно улыбнулась. Братики и сестрички Синди…
        - Смотри, мамочка!
        Машина остановилась перед высокими деревянными воротами, обитыми железными полосами. Одна огромная створка открыта, вторая закрыта. На обоих в центре - бронзовая буква «А». Те Ароа. Дженнины ладони стали влажными. Это от жары, строго сказала она себе.
        Она слышала, что Тайрен теперь не бедствует, обзавелся домом и куском земли. Но слова «не бедствует» слабо подходили таким владениям. По обеим сторонам подъездной дороги тянулись бесконечные роскошные зеленые пастбища. Их хозяин определенно очень богат.
        - Смотри, мамочка, лошадки! - восторженно воскликнула Синди и показала на трех темно-гнедых красавиц, которые паслись вдалеке.
        - Очень красивые, правда? На какой бы тебе хотелось покататься?
        - На всех, - тоненько засмеялась Синди. - Как в цирке!
        Но, приближаясь к дому, обе притихли прямо-таки благоговейно.
        Это был самый прекрасный дом, какой Дженна когда-либо видела. Три этажа, а по бокам - два импозантных дуба. Зеленый фасад прекрасно вписывался в окрестности. Вокруг множество цветов - красных, желтых, белых, лиловых, и изобилие пышных кустарников. Но самое лучшее - веранда вокруг всего первого этажа. Там стоял огромный диван-качели. Как, должно быть, приятно сидеть на нем вечерами, пить зеленый чай или прохладный морс и разговаривать ни о чем… Крышу веранды поддерживали колонны, богато украшенные резьбой тонкой работы. По обеим сторонам ступеней, ведущих к входу в дом, стояли плетеные корзины невероятных расцветок и узоров - типичные изделия маорийских женщин. Они все были наполнены травами или сушеными ягодами.
        Дженна заглушила мотор и вышла из машины, потом помогла выйти Синди. Девочка даже дар речи утратила, созерцая чудесный дом, который будто явился из сказок, что мама рассказывала ей на ночь.
        Тут из дома вышла женщина, которая сплела корзины, стоявшие у крыльца. Несмотря на солидный возраст, она двигалась с изяществом газели.
        - Хаае, - по-маорийски поздоровалась она с Дженной. - Очень рада видеть тебя.
        - Здравствуй, Кири. - К Дженниным глазам подступили слезы, когда старая женщина обняла ее и прижала к себе. Они так давно не виделись! О Кири у Дженны сохранились лишь хорошие воспоминания. Старая женщина всегда была очень добра к ней.
        - Тайрен! - закричала Синди, выскочила из машины, понеслась по ступеням, обняла вышедшего из дома Тайрена за ноги и, сияя, сообщила: - У меня есть морковки!
        Дженна подняла глаза. Вот он, хозяин дома, красивый до невероятности. А потом он сделал такое, от чего ее сердце заколотилось, как не заколотилось бы ни от чего иного. Он засмеялся и поднял к небу ее ребенка.
        В поношенных джинсах, белой футболке и рабочих сапогах - типичный новозеландский фермер-овцевод. Прямой, высокого роста, без единого грамма жира, каждая черточка - сплошное достоинство. Черные волосы гладко зачесаны над смуглым татуированным лицом. Этим его лицом с серыми глазами, в которых жила такая сила.
        Дженна почувствовала, что ее колени дрожат. Этот день будет нелегким.

        Глава 5
        Тайрен изумлялся, как бесстрашно ведет себя Синди с лошадьми.
        - Слушай, Дженна, по-моему, она прирожденная лошадница.
        Дженна улыбнулась. Похвала дочери всегда радует мать.
        - Спасибо, что ты ее пригласил. Она в полном восторге.
        - Мне просто приятно ее здесь видеть.
        Они стояли в сторонке возле двери конюшни и смотрели, как Кири показывает девочке, как полагается чистить скребницей жеребую кобылу. Тайрен сначала скептически отнесся к тому, чтобы так близко подпустить ребенка к Таюке, потому что в последнее время кобыла капризничала и практически не выносила присутствия людей. Но когда Синди протянула ей морковку и погладила морду, Таюка определенно была очарована ребенком.
        - Ты только посмотри на Таюку, - прошептал Тайрен. - Какая спокойная. Такой я не видел ее ни с кем.
        - Синди любит животных, - пояснила Дженна. - Она была бы с ними все время, если бы только могла.
        - У нее определенно к этому талант, Дженна, - вполголоса сказал Тайрен. - Ей следовало бы побольше общаться с животными. Это пойдет ей только на пользу, не говоря уж о животных.
        - Я и сама мечтала бы об этом, - призналась Дженна. - Но мы сейчас не можем позволить себе завести собаку. Чуть позже, когда Синди станет постарше. Однако я вижу, как ее тянет ко всякой живности.
        - Так в чем дело? Неужели так сложно обеспечить ребенку постоянное общение с живой природой? - Тайрен постарался смягчить резкость своих слов будто бы извиняющимся тоном. - Радость неизменно превысит все хлопоты.
        Дженна посмотрела на него.
        - Но мы ведь живем в центре Окленда. Я много работаю, Синди в детском саду. Собаке будет одиноко. К тому же…
        Ах да, как он сразу не сообразил. Наверняка есть человек, который тоже вправе принимать решения насчет Синди.
        - И ты, естественно, хочешь, чтобы она регулярно общалась со своим отцом.
        Взгляд Дженны потемнел.
        - Ну… да, наверное.
        Тайрен отвернулся и спиной прислонился к двери. Он говорит слишком много, слишком идет ей навстречу. Как бы ему ни нравилась эта маленькая девочка, но она - дочь женщины, которую с завтрашнего дня он не увидит никогда. Дженна не принадлежит его будущему, точно так же как и Синди или какой-нибудь другой ребенок. Дело не в том, что он не хочет детей - трое или четверо как раз по нему, - но нужна семья, чтобы иметь возможность их воспитывать нормально. Однако брак не входит в его планы. Детям нужны только такие родители, которые друг друга любят. А сейчас Тайрен способен жениться лишь по расчету, потому что его сердце не способно откликнуться на чьи-либо чувства. Или не жениться вовсе. Он предпочитал холостяцкую жизнь. Возможно, однажды это изменится.
        Руки невольно сжались в кулаки. Если ему когда-нибудь случится стать отцом, черт возьми, он будет лучшим папой в мире. Не таким, как его собственный, который бросил их с матерью, лишь только узнал, что она беременна.
        Кири поднялась со своей скамеечки.
        - Думаю, пора покормить твоих гостей, Тайрен.
        - Нет, спасибо, Кири. - Дженна заторопилась. - Синди, нам пора. Мы перекусим где-нибудь по дороге.
        Тайрен положил руку Дженне на плечо. И заметил, как она дрогнула от его прикосновения. Он так ей неприятен? Но руку он не убрал.
        - А ты любишь салями и сыр, Синди? - невинным голосом осведомился Тайрен у девочки.
        Малышка закивала с восторгом.
        - Да, очень-преочень!
        Он повернулся к Дженне. Его рука по-прежнему лежала на ее плече, и он пытался не обращать внимания на то, какая нежная у нее кожа, не думать о том, какая она чуткая… Тайрен не собирался отпускать Дженну и Синди так быстро. Он и сам не мог понять, почему тянет время. Впрочем, они с Дженной еще толком ни о чем не поговорили.
        - Почему бы нам не пойти в дом и не сделать пару бутербродов? - предложил он.
        Дженна нервно глянула на него и высвободилась из-под руки.
        - Сходите вдвоем, - сказала Кири. - Мы побудем тут с Синди. Посмотрим других лошадок. Я покажу Синди жеребенка, он вместе с мамой на заднем дворе.
        Было заметно, что Дженне трудно сохранять спокойствие.
        - Ты в этом, Кири, правда, уверена?
        Тайрен пристально посмотрел на Дженну. Точно, она боится остаться с ним вдвоем. За кого она его принимает? Он едва овладел собой, чтобы никто не заметил внезапно вскипевшей в нем злости. Злости на все, что изменилось с тех пор, когда они держали друг друга в объятиях и шептали слова любви. А теперь женщина, с которой он занимался любовью так, как ни с кем более, боится оставаться с ним наедине. Неужели он стал ей настолько неприятен?
        Кири кивнула Дженне.
        - Конечно. Нам вдвоем очень хорошо. Правда, мое Маленькое Солнышко?
        Девчушка просияла и продемонстрировала фирменную улыбку от уха до уха.
        - Ну ладно, - сдалась Дженна. - Только будьте осторожны. Мы скоро вернемся.
        Маленькое Солнышко? Так бабушка называла меня, когда я был маленьким, подумал Тайрен. Почему она решила подарить девочке его детское имя?
        - У тебя очень красивый дом, - сказала Дженна, когда он открыл перед ней дверь.
        Беседа. Они будут вести учтивую светскую беседу.
        - Спасибо, - сдержанно ответил Тайрен. - Я горжусь им.
        - Имеешь полное право. - Она прошла мимо него. - Ты ведь сам его придумал?
        Тайрен улыбнулся. Он не мог объяснить себе, почему его так обрадовал ее комплимент.
        - В кухню вот здесь, по коридору. - Ну почему она такая красивая? Такая соблазнительная с этими ее белокурыми локонами, которые она высоко подколола, чтобы можно было видеть ее гибкую шею? Ее ноги в шортах кажутся бесконечными. Да еще эта футболка, розовая и в обтяжку… Будто она нарочно решила свести его с ума, чтобы он позабыл, зачем она приглашена. Что ей стоило надеть какую-нибудь бесформенную хламиду, чтобы скрыть все эти прелести? Но Дженна предпочла их подчеркнуть…
        Мысли Тайрена обратились к другому. Удивительно, но еще ни одной женщине он не позволил войти в его кухню. Почему он должен ломать эту привычку именно сейчас и именно с Дженной? Почему ему так хочется, чтобы она прошла по этому дому и влюбилась в него без оглядки?
        Вот она остановилась, восхищается деревянным сундуком, который очень давно сработал его дед. Ее рука скользит по гладкой крышке и замирает на маленьких царапинах, которые Тайрен нарочно сделал, когда ему было шесть лет.
        - Этот сундук был для меня в детстве штаб-квартирой и плацдармом, - сказал он. - Грузовики, солдаты, огромные острые скалы, танки. Я обожал играть в войну. Даже удивительно, что его крышка пострадала так мало. Она видела тысячи сражений доблестных маори с подлыми англичанами.
        - Припоминаю, ты мне об этом рассказывал, - мягко произнесла Дженна. - Давать мужчинам по морде, а бедным, беззащитным женщинам портить жизнь - твое хобби.
        - Не знаю никаких беззащитных женщин, - приподнял бровь Тайрен.
        - Я была одной из них.
        Тайрен скосил глаза.
        - Да, да.
        Усмехаясь, Дженна подошла к нему и больно хлопнула по руке. Но Тайрен был быстрее. Он схватил ее за запястье и так крепко притянул к себе, что она не могла пошелохнуться.
        - Ты будешь прилично себя вести? - спросил он.
        - А ты?
        - Не знаю. Надо?
        Мысли в голове Дженны закружились вихрем сорванных листьев. Вдруг из памяти яростно всплыли те безлунные ночи, когда они купались в озере неподалеку от фермы: голые тела, переплетающиеся ноги, губы, жадно искавшие друг друга… Может быть, он чувствует ее тоску, может быть, и нет. Но прежде, чем она успела ответить что-либо, он шагнул в сторону и отпустил ее.
        - Да уж, досталось от меня сундуку. - Его голос был спокоен, и загадочен взгляд. - Но ведь все дети делают порой глупости, правда? Готов поспорить, у тебя и Синди тоже таких полно, а у твоего папаши найдется пара историй про Марту и про тебя.
        Дженна с мукой улыбнулась. Упоминание об отце подействовало на нее, как ведро холодной воды.
        - Конечно… - И опустила глаза. - Надо было попросить рассказать, когда я его сегодня встретила.
        Тайрен вздохнул глубоко и спросил только потом:
        - Как у него дела? Я слышал, его ферма в жутких долгах.
        - Я не знаю, что будет с фермой и о чем там думает мой отец, - созналась Дженна. - Я его не видела и не разговаривала с ним с тех пор, как уехала отсюда, и до сегодняшнего дня.
        - Ты четыре года не разговаривала со своим отцом? - Казалось, Тайрен не может этому поверить.
        - Да. - Она отвела глаза. - Пришлось нам самим заботиться о пропитании. Синди достойна самого лучшего, и я способна сама ей все лучшее обеспечить.
        Конечно же, ему не терпелось получить ответы на все свои вопросы, но он решил пока не дожимать Дженну. И еще - что произошло между ней и ее отцом? Почему она так долго с ним не разговаривала? Тогда получается, что она не знает, что ему сделал Рандольф Фарсон. У того ведь не было возможности рассказать ей. Или знает? Слухами земля полнится. Может, Марта рассказала ей. А может быть, и нет.
        И почему она такая нервная и беспокойная? Ее так изменил Окленд? Или этот самый ее муж? Проклятье, он должен знать все, что произошло с тех пор в ее жизни.
        Дженна стояла посреди кухни и осматривалась, с любопытством и некоторой нерешительностью. Ее руки опирались о бедра, и, когда она чуть изгибала спину, очертания ее груди становились особенно выразительными. Тайрен на мгновение отбросил все свои размышления. Ему опять ужасно захотелось поцеловать ее. А правда, что произойдет, если он поцелует ее? Сейчас шагнет к ней, заключит в объятия и подарит самый жаркий поцелуй на свете?
        Сколько же раз, переехав в этот дом, он представлял себе, как любит ее здесь, вот на этом полу из гладко оструганных, хорошо подогнанных и покрытых цветной морилкой досок… Хотелось так сильно, прямо до боли. Какой же он идиот.
        - Итак, что я могу сделать? - спросила Дженна.
        Тайрен вернулся с небес на землю. Ах да, она говорит о еде.
        - Все в холодильнике, - сказал он. - Я принесу хлеб.
        - Я еще никогда не видела такой кухни. - Дженна подошла к огромному холодильнику. - Настоящий камин, удобные кресла, большой круглый стол. Очень впечатляюще и очень-очень уютно. Вроде бы совсем по-английски, но в то же время аутентично-маорийски.
        - Совсем не то, что ты ожидала?
        - Нет. - Она покачала головой.
        - Удивлена, что маори-полукровка больше не ютится в сарае твоего отца?
        Она захлопнула дверцу холодильника и обернулась к нему.
        - Ничего себе! Я делаю тебе комплимент, а ты выворачиваешь его наизнанку. Злишься на меня или хочешь нарочно понять неправильно?
        Небрежно - о да, исключительно небрежено - Тайрен бросил хлеб на кухонный стол.
        - По-моему, непонимание между нами началось давно.
        - Стало быть, ты на меня злишься. - Она завертела пакет с хлебом в руках. - Ты прекрасно знал, Тайрен, где я. И не побежал за мной сразу.
        - Я не бегаю за женщинами, которым не интересен, - отрезал он.
        - А я никого не прошу за мной бегать, - парировала Дженна.
        Он открыл лоточек с салями и будто бы равнодушно заметил:
        - Простого «прощай» хватило бы.
        Дженна сглотнула.
        - Я вообще удивляюсь, что ты заметил мое отсутствие.
        Еще как, подумал Тайрен.
        - Не волнуйся, золотце. - Он делал вид, что увлечен раскладыванием салями на бутерброды. - Я быстро справился. Легче всего забыть женщину, когда заводишь себе другую.
        Глаза Дженны расширились, как если бы он вдруг ее ударил.
        - Поэтому ты не снимал трубку, когда я звонила тебе? - тихо осведомилась она. - Потому что у тебя была… гостья?
        Потому что я боялся, что не переживу разговора с тобой, подумал Тайрен и сухо улыбнулся.
        - Гостья? - протянул он. - Я бы так ее не назвал.
        По лицу Дженны медленно растекался румянец. Смущается? Злится? Хотел бы Тайрен знать наверняка.
        - Думаю, мне сейчас лучше уйти.
        - Нет уж, черта с два ты теперь не сбежишь! - рявкнул Тайрен.
        - Прекрасно! - закричала она. - Так что же ты никак не скажешь, что собрался мне сказать? И покончим с этим!
        Он оставил в покое бутерброды, шагнул к ней и встал совсем близко.
        - Я хочу знать всю правду, - твердо сказал он. - Всю до последнего слова. Мне кажется, я заслужил хотя бы это - откровенность.
        - Я не могу сказать тебе всего, - покачала головой Дженна. - А то, что могу, скорее всего, не удовлетворит тебя.
        - Да мне не надо, чтобы ты меня удовлетворяла! - Тайрен скрипнул зубами. Дженна - единственная женщина, которая когда-то его действительно удовлетворяла. Проклятье! Почему именно она должна быть единственной, кто сводит его с ума? Почему это не может быть какая-нибудь другая женщина?
        - Я хочу знать, - стараясь усмирить гнев, сказал Тайрен, - почему за все эти годы ты ни разу не пришла ко мне, почему хотя бы не сказала, что уезжаешь?
        Дженна снова покачала головой.
        - Сожалею. Я не могла.
        - Это не ответ!
        Они стояли так близко, что он мог видеть крошечные золотые точечки на радужке ее глаз и вдыхать цветочный парфюм, которым она пользовалась еще в школе. Некоторые вещи не меняются…
        - Я… я должна была уйти, Тайрен, - запинаясь, проговорила Дженна. - Отец не оставил мне выбора.
        - Стало быть, ты винишь своего отца? - усмехнулся он.
        - Нет, я виновата сама, - безжалостно и печально сказала Дженна, - я лишь пытаюсь объяснить тебе обстоятельства.
        Действительно, встав на ноги, сделав карьеру, устроив свою жизнь, Дженна поняла, что не вправе обвинять отца во всех своих неприятностях. Она была совершеннолетним человеком, она имела образование, у нее был любимый человек. Достаточно было просто довериться Тайрену и поверить в себя. Вот и все.
        - Ну и что же это за обстоятельства? - Тайрену не хотелось, чтобы его слова звучали так желчно, но обида и боль непроизвольно прорывались в голосе. Он четыре года ждал ответов, и вот… не может справиться с собой. - Мне казалось, между нами было что-то особенное.
        - Оно и было. - Слова упали, как цветочные лепестки.
        - А между тобой и тем парнем в Окленде - нет? - Сердце его колотилось как бешеное.
        Дженна беспомощно опустила руки и выдохнула:
        - Нет.
        - К черту, Дженна! - Тайрен повысил голос. - Так что же это было тогда? Настолько важное, что ты должна была исчезнуть просто так.
        - Я должна была уйти… Я боялась, что если этого не сделаю…
        - Мамочка? - Голосок Синди из столовой.
        Дженна перевела дыхание.
        - Тайрен…
        - Это еще далеко не все, - прошептал он.
        - Мамочка?
        - Я здесь, Синди.
        Малышка появилась в дверях, за ней - Кири.
        - У Тайрена есть пони! Я его водила… водила… - Синди беспомощно посмотрела на Кири.
        - По загону, Маленькое Солнышко, - подсказала старая женщина.
        Дженна улыбнулась.
        - Это же здорово, Синди.
        - Ты на правильном пути, станешь настоящей наездницей, - сказал Тайрен. И его голос потеплел.
        Дженна подошла к дочке и взяла ее за руку.
        - А теперь нам уже пора, солнышко. Через полчаса я должна быть на примерке у миссис Уоррен. - Она невольно бросила взгляд на недоделанные бутерброды. - Мы можем быстренько перекусить по дороге.
        - Я не очень хочу. - Синди подпрыгнула. - Я ела морковку, и Кири дала мне хлеб. Знаешь, мамочка, какой? Внутри кукурузочные зернышки! - Девочка аккуратно отняла у мамы руку, обняла Кири и после этого подбежала к Тайрену.
        Он прижал девчушку к себе и вдруг удивился, как ему грустно оттого, что они уходят. И разговор с Дженной не завершен. Они так и не сказали друг другу чего-то очень важного.

        - Она стала очень красивой женщиной, - сказала Кири, когда машина с Дженной и Синди скрылась из виду.
        - Да. - Тайрен не испытывал желания обсуждать Дженну.
        - Дочка вся в нее.
        Он кивнул.
        - Но у нее глаза ее отца.
        Тайрен изумленно обернулся к бабушке. Как, ради всего святого, она может это знать? Она ведь никогда не видела бывшего мужа Дженны.
        - Правда таится в сердце, но ее видно через глаза, - улыбнулась старая женщина. - Ты не видишь того, что прямо перед твоими глазами.
        - О чем ты? - непонимающе нахмурился он.
        - Синди - твой ребенок, Тайрен.

        Глава 6
        - Тайрен! - Бабушка звала его, но маленький мальчик не хотел отзываться. Он сидел на берегу океана и смотрел, как волны набегают на черный песок и с тихим шелестом откатываются назад.
        Мама умерла три дня назад. Кири сказала, что она болела, а теперь ей хорошо, она вместе со своими предками. Еще пять дней назад он и не знал, что у него есть большая семья, его народ. Он был просто маленьким мальчиком с окраины небольшого городишки. У него была мама, он ходил в первый класс. Теперь же все изменилось. Мама умерла. У него есть бабушка. И они маори.
        Он не один. У него есть его народ.
        Сначала мальчику очень нравилась жизнь у маори. Они с бабушкой жили в небольшом домике, Кири вместе с другими женщинами занималась изготовлением традиционных маорийских товаров, которые пользовались большим спросом у туристов, Тайрен учился в школе. К пятнадцати годам он был лучшим учеником, но почти полностью забыл английский. Тогда же он принял татуировки, стал мужчиной. Конечно, маори - один из официальных языков Новой Зеландии, но без английского невозможно жить вне поселений маори.
        Племя приняло его, как родного. Кири все уважали. Но в шестнадцать Тайрен понял, что благополучие иллюзорно. В племени оставалось все меньше молодых людей, многие, как и его мать много лет назад, предпочли уйти в города в поисках счастья. Большой мир забирал молодежь.
        Все чаще Тайрен стал пропадать вечерами в Большом Доме, внимательно слушал разговоры старейшин, пытаясь вникнуть во все проблемы жизни племени. Его заметили. Его приняли, его стали обучать. Но он все яснее понимал, что недостаточно быть маори, чтобы решить проблемы маори. Нужно нечто большее.
        Большой мир позвал и Тайрена, как многих до него.
        - Бабушка, я должен уйти.
        Кири медленно кивнула.
        - Я знала, что так случится. Поговори с Нгата.
        Тайрен не послушался бабушку. Ему казалось, что старейшины не смогут ему помочь.
        Как же он ошибался.
        Не знавший отца, рано потерявший мать, Тайрен стремился найти семью, но подсознательно бежал от близких отношений, избегал просить помощи и не умел ее принимать.
        В восемнадцать он ушел из племени, Кири последовала за ним.
        - Я могу плести корзины в любом месте, а помощь тебе не помешает.
        Первые годы были тяжелыми, ему пришлось вспоминать английский, практически изучать заново. Потом стало легче, он смог накопить денег и поступить на заочное отделение университета. Учеба отнимала много сил, но это того стоило. Он знал свою цель и шел к ней, шел без оглядки, пока не встретил Дженну.
        Тайрену оставалось учиться меньше года. Нужно было просто спокойно работать на ферме, а не распускать руки. Но, черт побери, Дженна была самым чудесным из всего, случившегося в его жизни.
        Ее исчезновение уничтожило Тайрена. А Фарсон разрушил остатки.
        И тут Тайрену пришлось понять, что просить помощи - не стыдно. Что у него есть крепкий тыл, что не всегда нужно бороться в одиночку. Он действительно обрел семью и понял, что никогда в жизни не бросит родных и близких ему людей.
        Апирана Нгата, старейшина их племени, добился, чтобы Тайрена отправили доучиваться в Лондон. Старик стал его наставником, практически заменил ему отца. Нгата верил в него. Ему не нужно было никаких гарантий. Он не вспоминал, что Тайрен однажды отверг его помощь.
        - Почему ты это делаешь? - Тайрен все же решился спросить однажды, когда вернулся из Лондона со свеженьким дипломом и узнал, что Нгата собирается выдвинуть его кандидатуру на место в парламенте. - Тебя попросила Кири?
        - Нет. Я старый человек. Как и большинство старейшин. Молодежь редко проявляет желание изменить мир, они более склонны растворяться в нем. Ты же с детства жаждал противостояния. Сначала я думал, что это приведет тебя в тюрьму. Потом я понял, что ты хочешь помочь своему народу, просто не знаешь, как. Мне оставалось только ждать, пока ты вернешься. Ты пришел.
        - Я больше никогда не оставлю свой народ. Свою семью.

…А Дженна прятала от него дочь целых четыре года.

        Дженна подняла голову, чтобы прохладная вода могла течь по ее лицу. Ничего не помогало.
        Почти десять вечера, но по-прежнему страшно жарко. И едва живой кондиционер в Мартином доме - вовсе не единственная причина, почему она горит вся. А самая главная - «итоги визита» к Тайрену.
        Как много всего может произойти за один день. Сегодня она встретила отца, разговаривала с ним, и он познакомился с Синди. Он пригласил их к себе и смотрел ласковым взглядом. И приветливо отнесся к внучке. Да, Марта рассказывала, что он изменился. Но она не особенно верит в то, что Рандольф способен измениться сильно. Что он вообще способен измениться хоть на малую толику. И вообще, разве она может поверить в это? И хочет ли поверить, собственно?
        Дженна устало опустила голову; прохладная вода побежала по спине.
        Теперь, когда у нее есть Синди, было бы слишком рискованно решиться на новые отношения с отцом. Это таит в себе множество опасностей. Она не доверяет отцу. Если он причинит боль Синди, она никогда себе не простит. Проще не подвергать дочку опасности общения с непредсказуемым дедом…
        Дженна закрыла руками лицо. Если бы можно было избавиться от этой боли… Боли, которую причинил ей отец, а она, как эстафету, передала эту боль Тайрену…
        Тайрен.
        Ее воин-маори. Ему она подарила свою любовь и свою девственность. А сегодня он стоял рядом с ней и смотрел на Синди. Вроде бы спокойно смотрел, но она же чувствовала, что его спокойствие - показное. Ей всегда казалось, что она знает про Тайрена чуточку больше, чем он хочет показать. Сегодняшнее его поведение было слишком наигранным.
        Как ее, если быть честной. Особенно потом, когда ей показалось, что он может поцеловать ее. Ей хотелось, чтобы он поцеловал. Она уже была готова прильнуть к нему, но он вдруг отстранился. И начал забрасывать ее вопросами, а она не нашла в себе сил на них отвечать. Не может быть, чтобы это была игра, Тайрен не способен на игры подобного рода. Он всегда был предельно честен, не скрывал ничего, был даже иногда излишне откровенен. Но он никогда не был жесток. Сегодня же Дженне показалось, что Тайрен жаждет причинить ей боль, уязвить как можно сильнее, заставить разрыдаться. Может быть, ей и стоило пустить слезу? Тайрен никогда не мог устоять перед женскими слезами, казалось, что плачущая женщина ранит его в самое сердце.
        Завтра она съездит к нему еще раз и расскажет все. Хватит играть в загадки.
        Уже сама мысль об этом страшила, но она больше не поддастся страху. Что бы ни говорил ей Тайрен, она справится.
        Дженна вытащила из обертки кусок лавандового мыла и намылилась. Ноги, бедра, живот, грудь. Перед глазами стояло лицо Тайрена, его длинные черные волосы касаются ее груди, его рот - ее сосков, его язык…
        Боль глубоко внутри - тоска по нему, которую она так долго в себе давила - вдруг сделалась живой. Дженна даже застонала, чтобы заставить мысли изменить направление. Бесполезно. Она видела себя и Тайрена - два переплетенных тела, темное и светлое - на сене в пустой конюшне. Так сладко пахнет скошенной сухой травой… Сможет ли она когда-нибудь выгнать эту ночь из памяти? Сможет ли она когда-нибудь быть с другим мужчиной? Или до конца своих дней она будет чувствовать взгляд его серых глаз на себе? Как избавиться от наваждения, и нужно ли от него избавляться? Нужно, ответила она сама себе. Невыносимо жить так.
        Может быть, завтрашний разговор все расставит по своим местам. И боль исчезнет. Она выбросит Тайрена из головы, оставит в прошлом. Потому что шансов у них нет. Что может быть общего между политиком-маори и деловой английской леди? Общая дочь, вот что.
        Дженна зажмурилась и вдохнула запах мыла. Но аромат лаванды не приносил успокоения. Она начала смывать пену.
        Воспоминание о коротком счастье согревало и мучило ее все годы, проведенные в Окленде. Сначала Дженна ждала, что Тайрен появится на пороге ее квартирки, подхватит на руки и унесет в счастливое будущее. Потом она ждать перестала, родилась Синди, а едва ли не сразу после ее рождения скромная работа, которую она выполняла для одной студии веб-дизайна, неожиданно заняла первое место на престижном конкурсе, и заказы посыпались просто как из рога изобилия. Спустя год Дженна Фарсон уже собрала команду и стала владелицей маленькой, но бурно развивающейся фирмы. Веб-дизайн и просто дизайн приносил стабильную прибыль и позволял работать в свободном графике, посвящая как можно больше времени Синди.
        Дженна была бы полностью довольна своей жизнью, если бы не воспоминания о том, что в этой жизни мог бы присутствовать Тайрен. Она после отъезда с отцовской фермы около двух лет не слышала о Те Ароа ни слова, пока вдруг не увидела его в выпуске новостей. Дорогой костюм сменил потертые джинсы, лондонский акцент - акцент маори. Дженна потеряла дар речи. Конечно, она знала, что Тайрен должен был окончить университет год назад, что его специальность - общественная деятельность, но даже в самых смелых мечтах она не могла представить, что простой пастух-маори станет политиком. Клерком в городской администрации, даже членом муниципалитета - это вполне реально, но не членом парламента. Тогда Дженна не удержалась и разыскала в Интернете всю возможную информацию о Те Ароа. Что ж, Тайрену удалось все, к чему он стремился. Может быть, и к лучшему, что жизнь их разлучила, вряд ли он сумел бы добиться такого успеха, будь он обременен семьей. Но память предательски подсовывала все те разговоры, что они вели, крепко обнявшись после жаркой любовной игры. Тайрен мечтал о семье.
        Однако, если честно, дело не в воспоминаниях. И не в том жаре, который распаляли в ней старые чувства. Дело просто в Тайрене. То, как он смотрел на нее, когда их взгляды встречались и когда их губы разделял всего один вдох. Быть с ним рядом - то же самое, что быть рядом со спящим вулканом. Знаешь, что он не начнет действовать, но все равно есть ощущение, что он может сделать это в любой миг. А если это случится, тебя навеки погребет под лавой.
        Дженна выдохнула, смыла остатки пены и выключила воду. Все, теперь в постель и спать. Никогда в жизни ей так не хотелось спать. Она пробралась по коридору, осторожно заглянула в комнату Синди. И с улыбкой полюбовалась на спящую дочку. Ее сейчас пушкой не разбудишь - после такого-то насыщенного дня.
        Она вошла в свою комнату, и вдруг посреди спальни что-то щелкнуло, на мгновение осветив маленьким огоньком. Дженна вскрикнула помимо воли. Испуганно огляделась. Занавеска на окне взлетала от ветра. Сердце перестало биться. Возле ее постели в плетеном кресле сидел Те Ароа: руки скрещены на груди, а выражение, с каким он на нее смотрел, могло бы привести в трепет кого угодно, даже самого хладнокровного мужчину. Дженна была всего лишь слабой женщиной, и ее этот взгляд сильно испугал. Она щелкнула выключателем торшера, чтобы видеть лицо Тайрена. Нечего разговаривать в кромешной тьме.
        - Бегство исключено, Дженна. - Голос жесткий и ледяной, взгляд из-под тяжелых век - непостижимый.
        - Что… что ты здесь делаешь? - Голос плохо повиновался ей.
        Он еще больше сузил глаза.
        - Кири сказала мне кое-что интересное после того, как ты уехала.
        - Вот как? - едва выдавила Дженна.
        Он кивнул.
        - Кое-что обо мне и… Синди.
        Сердце Дженны сжалось. Нет, только не это, только не так… Кажется, она слишком медлила с разговором, теперь придется вести игру на чужом поле и по чужим правилам.
        - Синди…
        - Ты знаешь, что она сказала? - сухо спросил Тайрен.
        Дженна закусила нижнюю губу. Теперь сердце застучало как бешеное. Она не знала, что ему сказать. Что Синди - его дочь? Что она - не его дочь?
        - Не хочешь попробовать угадать, Дженна? - с напором произнес он.
        - Может быть… насчет того, что вы оба с ней любите лошадей? - беспомощно сказала она.
        - Нет. - По виду Тайрена было ясно, что он понимает, что она снова пытается умолчать обо всем. - Кое-что поважнее. И именно это заставило меня прийти сюда. И лезть по дереву, чтобы попасть в твою комнату.
        Он знает…
        - Мы могли бы завтра поговорить об этом. - Она пыталась оттянуть неизбежное. - Я приеду к тебе.
        Дженна понимала, что шансов мало, но все же хотела сделать попытку хотя бы оттянуть разговор.
        Тайрен не ответил, только его взгляд сделался еще тяжелее.
        - Уже поздно, - лепетала она. - Марта спит прямо под этой комнатой, а комната Синди - рядом.
        Его взгляд прямо-таки пронзал насквозь.
        - Кири говорит, что у Синди глаза ее отца.
        Дженна почувствовала, как бледнеет.
        - Глаза ее отца, она сказала, - повторил Тайрен. - Что ты думаешь по этому поводу?
        - Тайрен, я… - пролепетала Дженна.
        - Синди - мой ребенок? - Тайрен сложил руки на груди и уставился в лицо Дженне.
        Она непроизвольно сделала шаг назад. Рот Тайрена стал узкой щелкой.
        - Дженна, если ты пытаешься выкрутиться… - угрожающе проговорил он.
        - Не пытаюсь… нет. - Она закрыла глаза. Все, поздно отпираться. - Я не хотела говорить тебе это… так.
        - Мне кажется, ты вообще не хотела говорить этого мне, - холодно произнес он.
        Она теснее закуталась в халатик.
        - Да. - Едва слышный шепот. - Она твоя дочь, Тайрен.
        Он чертыхнулся, встал и подошел к окну.
        - Синди…
        В комнате стало настолько тихо, что слышно было учащенное дыхание Дженны, а напряжение так сгустилось, что его можно было потрогать рукой. Тайрен молча смотрел в окно, а Дженна - на его спину. Сердце сжалось в дурном предчувствии. Почему она оказалась во всем виновата? Как бы сложилась ее жизнь, если бы тогда у нее хватило мужества дать отцу отпор?
        - Эта маленькая девочка? - Голос едва слушался Тайрена. - Эта хорошенькая, смышленая маленькая девочка с рыжеватыми волосами и серыми глазами - моя дочь?
        - Да, - выдохнула Дженна.
        Он резко обернулся и посмотрел на нее. И в его взгляде нежности не было, о нет, напротив!
        - Ты хоть представляешь, что ты наделала? - Его голос хлестнул, как кнутом.
        - Я хотела лишь защитить ее… - попыталась оправдаться Дженна. - Защитить от…
        - Защитить? От кого?
        - Не смотри на меня так, Тайрен, - попросила она.
        - От грязного полукровки, который был слишком беден, чтобы заботиться о тебе и твоем ребенке, - его голос становился все громче, - от ничтожества, который не выжил бы за пределами фермы твоего папеньки? От глупого парня, который тратил все деньги на обучение в университете, на образование, которое не могло принести ему ни малейшей пользы? На маори, у которого только одно будущее - плести корзины и ловить рыбу?
        - Нет!
        - Ты не сказала мне о своей беременности, - он снова заговорил яростно, но негромко, - потому что ты думала, что я не смогу прокормить тебя и Синди.

        Глава 7
        Дженна молчала. Если она сейчас скажет правду, а именно, что ее отец собирался вышвырнуть их с Кири на улицу, Тайрен только еще больше уверится в том, что, по ее мнению, он неспособен содержать семью. Она так и так его обидит. Тогда, почти пять лет назад, она думала только о том, что Тайрену остался всего лишь год до окончания университета. Всего лишь год - и ему не придется работать на поденной работе на фермах, чтобы содержать себя и Кири. И… жену. Всего лишь год. Она еще не знала, что беременна, думала, что отъезд в Окленд принесет пользу… Если не пользу, то хотя бы покой. Тайрен спокойно окончит университет. Она найдет работу и устроится в Окленде. Они смогут переписываться. А потом… Потом они будут вместе. Но когда Дженна позвонила Тайрену, чтобы рассказать о своей беременности, он не стал ее слушать.
        - А тот, другой? - внезапно спросил он.
        - Кто? - Дженна не сразу поняла, кого он имеет в виду.
        - Твой муж, Дженна. Он знает? - Тайрен повернулся к ней лицом, его силуэт на фоне окна, озаренного лунным светом, казался чернее ночи.
        Она едва не расхохоталась. Никакого мужа не было. У нее не было никого, кроме Тайрена. Другой мужчина был лишь поводом, сочиненным Рандольфом для Тайрена…
        Она на мгновение прикрыла глаза, чтобы привести в порядок мысли. Между нею и Тайреном все кончено, это ясно, и давние угрозы ее отца больше не имеют никакого значения. Да и для Тайрена разве сейчас не все равно, был ли он единственным у нее? Сейчас важна только Синди. Ее маленькая девочка заслуживает отца. И Дженна сделает все, что в ее силах, чтобы он был.
        - Мой муж это знал.
        - Стало быть, ты обманула только одного из нас. - Он презрительно хмыкнул.
        - Тайрен, я так сожалею. Я была еще молодой и глупой, я боялась. Я не думала…
        - Нет, думать-то, как раз, ты подумала. Ты не верила в меня, Дженна. - Его голос на мгновение сделался бесконечно усталым. - Не верила, что однажды, стоит лишь чуть-чуть подождать, я добьюсь всего и смогу дать тебе все, чего бы ты только ни пожелала. А теперь ты раскаиваешься в этом. Или я не прав? - Он испытующе посмотрел на нее. - Неужели ты действительно приехала только к сестре на свадьбу?
        - Что ты хочешь этим сказать? - спросила Дженна.
        - Что я больше не бедный поденщик, золотце. Совсем не бедный.
        - Тайрен, ты, наверное, с ума…
        - С ума? - перебил он. - Я скажу тебе, кто сошел с ума. Знаешь, Дженна, что ты сделала? Ты украла у меня три с лишним года жизни моей дочери. Самые лучшие годы. Я не видел, как она родилась, не вставал к ней ночью, не видел, как она сосет кулачок, как улыбается в первый раз. Я поклялся, что никогда и ни в чем не буду походить на своего отца. А ты сделала меня таким!
        Дженна опустила голову. Да, Тайрен поклялся однажды, что будет вести иную жизнь, чем уготована ему судьбой, и никогда не поступит так, как его отец, бросивший его мать в беде. Слава богу, что маори никогда не оставляют своих на милость судьбы. Все детство Тайрен провел в племени маори и только в юности подался на заработки, чтобы добиться чего-то в жизни. Тогда-то он и встретил ее.
        - Почему ты мне ничего не сказала, Дженна? - тихо, но настойчиво спросил Тайрен.
        - Я пыталась! - закричала Дженна. - Я действительно пыталась!
        - Один раз. Один-единственный раз!
        Он прав. Она пыталась всего лишь только один раз. Но когда он не пожелал с ней разговаривать, ее мужество иссякло. Ей и без того было тогда нелегко. Она была молода и напугана, не понимала, что делать, а еще страшно беспокоилась за него…
        - Я действительно сожалею, - начала она в надежде, что он сумеет понять ее тогдашнее состояние. - Я хотела тебе сказать. Честное слово.
        - Честное слово?! Это хорошо… - Тайрен снова усмехнулся. - Ты что, действительно думаешь, что я поверю хоть одному твоему слову? Теперь? После того, как выяснилось, как чудовищно ты мне солгала?
        - Тайрен, ты и я, мы должны…
        - Никаких «мы» больше нет. - Он пошел к двери. Его плетеные сандалии тихо шуршали по дощатому полу: звук, который она всегда так любила, потому что он означал, что Тайрен с ней…
        - Послушай, золотце, - холодно сказал он. - Я не допущу, чтобы ты и впредь не давала мне видеться с ребенком. - И тихо затворил дверь за собой.
        Даже кипя от злости, он помнил о своем ребенке, который спит в соседней комнате. Из него бы вышел изумительный отец, а она лишила его этой возможности. Она прислушивалась лишь к собственной обиде. Она трусиха, всегда была трусихой. Сперва подчинилась отцу, потом не смогла набраться смелости и заставить Тайрена выслушать себя. Теперь она снова уступила, поддалась.
        Но прав ли Тайрен?
        Она бросилась на постель и закрыла глаза. Разве она потому подчинилась отцу, что верила, что Тайрен не сможет заботиться о ней и ребенке?
        Нет. Она просто лишь пыталась защитить всех. Как могла. Но даже ее собственная сестра не понимала, почему она уехала, не поймет и Тайрен. Тогда Дженне показалось, что так будет лучше для всех. И так и было, пока в уравнение не вмешалась непредусмотренная неизвестная - Синди.
        И вдруг вспомнились последние слова Тайрена. Ей стало страшно. А не попытается ли он отнять дочь у нее? Теперь у него есть деньги, стабильное положение, власть и влияние. Нет, такого просто не может быть.
        По щеке побежала слеза. Дженна вытерла ее о подушку. За последние четыре года она позволила себе разрыдаться лишь один раз. Давно прошло то время, когда ее слезам разрешалось вольно бежать.

        Тайрен гнал, пришпоривал и подстегивал свою любимую кобылу так, как если бы речь шла о жизни и смерти, пока не остановился у ранчо Рандольфа Фарсона. Просторные владения выглядели запущенными, постройки обветшали. Было поздно, почти два ночи, но Тайрен не смог уснуть после визита к Дженне. Он пытался погрузиться в работу, потом - в ванну с травами. Ничего не помогало. Синди - его ребенок, его плоть и кровь… Разве мужчина способен вынести такую новость внутри закрытого помещения?
        У него есть ребенок.
        Прекрасный, чудный ребенок, которого он не видел до вчерашнего дня. Дивная новость, только злость на мать его ребенка эту радость уничтожала.
        Как Дженна могла ему такое устроить? Как? Ее смехотворное утверждение, что он не захотел с ней говорить… Просто непостижимо. Неужели она вовсе ничего не понимала? Как можно так легко отступиться? Дженна всегда была мягкой и податливой. Но тут она проявила незаурядную твердость. Тайрен почувствовал легкий укол совести. Ведь он сам не захотел выслушать. Но разве он мог поступить иначе, после всего, что произошло? О чем можно говорить с женщиной, сбежавшей к другому, «подходящему» мужчине? Тайрен придержал лошадь, готовую сорваться в галоп.
        Завтра он наймет частного детектива, потому что на этот раз он хочет знать все, получить ответы на все вопросы. Из Дженны просто клещами приходится вытягивать крупицы информации. К тому же она снова может сбежать, а он ни за что на свете не позволит больше разлучить его с Синди. Да еще этот, ее бывший муж. Тайрен должен знать точно, что собой представляет этот парень и не имеет ли каких претензий в отношении Синди. Удочерил ли он девочку? Имеет ли какие-нибудь официальные права? Ему нужно узнать миллион вещей, которые могут оказать влияние на всю его дальнейшую жизнь, на жизнь его дочери. Интересно, найми он детектива раньше, выплыло бы на свет то, что Синди - его дочь? Ведь едва ли не каждую неделю он задавался вопросом, как поживает Дженна. Знает ли она о том, чего он достиг? Как ребенок он мечтал, чтобы она увидела его по телевизору и пожалела о том, что не верила в него, что сбежала.
        Теперь он удовлетворит свое любопытство, а тем временем постарается не особенно давить на Дженну, чтобы ей в голову не пришла «новая» идея сбежать. Он не имеет права рисковать. Хватило одного раза. Если она сильно испугается теперь, то может исчезнуть бесследно. Мир велик, и найти ее потом - дополнительные усилия. Тем более что Тайрен не хотел, чтобы из-за него пострадала Синди…
        Ночь была ясная, светила полная луна, заливая холмистую долину неверным искрящимся светом. За дальней грядой холмов шумел океан, неустанно накатывая на берег. Взгляд Тайрена пробежал по пустынной ферме и задержался на крыше седельного сарая, где он провел столько времени.
        Там они встречались с Дженной, там любили друг друга, и туда он пришел, когда ее отец заявил ему, что он должен забрать свою бабушку, свои книги и убираться к черту с его земли. Тогда настали очень тяжелые времена. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы Кири не настояла на возвращении в племя, не привела его за руку к Нгате.
        Лошадь зафыркала, словно чувствовала, о чем думал ее хозяин. Выходит, Рандольф Фарсон знал, что его дочь носит под сердцем дитя маори-полукровки, и не мог вынести присутствия Тайрена на своей ферме. Все становилось понятным. Если же он даже и не знал, все равно именно Фарсон виноват в том, что Тайрен пропустил столько важных дней жизни своей дочери.
        Неизвестно еще, принудил он к чему-нибудь Дженну, или она сама решила не связываться с нищим маори. Но вину Рандольфа Фарсона никто отрицать не посмеет, о нет! Тайрен злорадно ухмыльнулся. Ха, разве он не мечтал давно расквитаться с Рандольфом? Никогда прежде это желание не было таким горячим.
        Тайрен развернулся и дал лошади шпоры. Посмотрим, как этот тип, его ферма, а с ними и злая память о перенесенной боли полетят к черту, а его собственная жажда мести наконец-то вырвется на волю.

        Полуденное солнце жарко светило, Синди бегала вдоль берега озера, отыскивала самые красивые камешки, а потом, размахнувшись, бросала их далеко-далеко в воду. Оборачивалась и гордо смотрела на маму и тетю Марту.
        Сестры сидели на траве. Марта помахала малышке, а Дженна улыбнулась. Она была очень горда своей хорошенькой, бойкой дочуркой, которую вырастила сама.
        Дочь ее и Тайрена.
        Дженна подтянула ноги и уткнулась в колени подбородком. Последняя ночь не шла у нее из головы. Стыд за собственную трусость и страх перед тем, что мог задумать Тайрен, не давали ей спать. Но сейчас она чувствовала себя сильной и вполне способной защитить Синди. Естественно, она хочет, чтобы между Синди и Тайреном завязались отношения. Но никто не посмеет отнять у нее ребенка, даже его собственный отец. Однако и прятать Синди от Тайрена она не намерена; оба имеют право на общение друг с другом, как бы плохо Тайрен ни думал о Дженне.
        Марта засмеялась, когда Синди с кваканьем запрыгала за лягушкой.
        Окрестности Круглого озера и его берега обладали прямо-таки магической красотой; даже Дженна, залюбовавшись, словно позабыла свои проблемы. Озеро окружали скалы и густой кустарник, в котором перепархивали с ветки на ветку мелкие яркие пичужки, и было, в общем-то, не так уж просто вскарабкаться по камням и пробраться через кусты, чтобы попасть на его берег.
        Но оно стоило того.
        Райская чаша - так всегда называл это место Тайрен, так же озеро называли и его соплеменники задолго до появления здесь англичан. Совершенно девственное озеро, которое не загадили заводы или фабрики. Им тут просто не было места. Не было места людям, которые хотели навредить этому чуду природы. Сияющее ювелирное украшение среди цветущих холмов. Сюда не могла попасть ни одна лодка, так что - чистейшие фауна и флора. Дженна и Тайрен когда-то открыли это место для себя, и оно служило им тайным прибежищем, где найти их не мог никто. Сюда непросто было добраться, и туристы не освоили это дивное место до сих пор. Тайрен смеялся и говорил, что его защищает сила маори. Сила маори - это нечто бесконечно доброе и светлое, хранящее от бед… В те времена Дженна верила, что эта сила охранит и их с Тайреном любовь.
        То ли любовь оказалась не слишком сильна, то ли сила была просто сказкой.
        - Скоро три часа, - сказала Марта. - Не думаю, что придет.
        Дженна кивнула, возвращаясь из воспоминаний. После завтрака она звонила Тайрену. Она хотела его спросить, не могли бы они встретиться здесь, чтобы поговорить. Но к телефону никто не подошел.
        - Может быть, он не прослушал автоответчик, - предположила Марта.
        - Может быть, - пожала плечами Дженна.
        Марта глотнула лимонада.
        - Ты могла бы и сама к нему съездить, - предложила она.
        - Я думала об этом, - призналась Дженна, - но там мне будет очень трудно. А здесь - просто идеальное место. Спокойно, никаких чужих глаз, и он мог бы повидать Синди.
        - Он злится, Дженна, - вполголоса заметила сестра.
        - Знаю, - вздохнула она. - И вполне способна понять. Я боюсь только того, что он может сделать.
        - Он хороший человек, Дженна. Просто нужно время, чтобы переварить и принять все. Стать за одну ночь отцом - не так-то просто. Обычно к этому готовятся месяцев девять. Успевают смириться с мыслью, напиться с друзьями… А Тайрен за одну ночь получил уже готового ребенка. Не бессмысленно орущего младенца, а маленькую непоседу, которая уже что-то понимает. Синди, конечно, само очарование, однако смириться с тем, что вот так стал отцом, очень непросто.
        - Да знаю я. - Дженна начала убирать остатки их пикника.
        Они съели все и сыграли в десяток игр. Пора идти домой. Но Синди не хотела. Она хотела играть в воде и разглядывать рыб. Определенно, девчушка чувствовала себя в Райской чаше как дома. И как затащить ее в машину, когда им придется возвращаться в Окленд?..
        - Дженна, посмотри-ка. - Марта показала в сторону дальних холмов.
        Пульс Дженны резко удвоил частоту. Оттуда, куда показывала Марта, шел Тайрен. Дженна стала натягивать шорты поверх купальника. И смотрела на него. Он выглядел потрясающе мужественно в узких выцветших джинсах и черной футболке. Его волосы просто падали на плечи, хотя чаще всего он заплетал их в традиционные косы. Дженна очень любила расплетать их, перебирать пряди, пропускать сквозь пальцы. Волосы Тайрена были тяжелыми, скользкими, словно шелковыми на ощупь. Как же давно все это было, в другой жизни, беззаботной, счастливой.
        Синди, углядев Тайрена, помчалась ему навстречу, восторженно крича. Он поднял дочь и прижал к себе. Тайрен улыбнулся, но улыбка вышла грустной. И вместе с тем на его лице читалась всепоглощающая нежность. Дженна вздохнула. Как часто она мечтала именно об этой сцене. Но жизнь все переворачивает с ног на голову. Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться в самый неподходящий момент.
        Тем временем Тайрен поставил Синди на землю, что-то сказал ей, показывая туда, где сидела Дженна. Малышка кивнула и побежала обратно к озеру.
        - Пойду-ка я… немножко поплаваю со своей племянницей, - сказала Марта. - Ты не возражаешь?
        Дженна старательно улыбнулась. Им с Тайреном и вправду нужно спокойно поговорить.
        - Конечно.
        Марта пошла к берегу и помахала Тайрену рукой. Он покивал ей, но Дженну никак не поприветствовал, а просто сел перед ней на землю и сказал без приветствия:
        - Я хочу регулярно общаться с Синди.
        - Я бы тоже этого хотела, - сказала Дженна. Она так нервничала, что едва справлялась с дыханием.
        - Каждый день, - уточнил он.
        - О'кей.
        Он коротко кивнул и сказал:
        - Привези ее завтра ко мне, во второй половине дня.
        Итак, он не собирается отнимать у нее Синди. Он всего лишь хочет поближе познакомиться, проводить с ней время, но он не будет пытаться отнять ее у матери. У Дженны камень упал с сердца.
        - Мы приедем, - радостно заверила она.
        Тайрен холодно смотрел на нее, не моргая, словно решил загипнотизировать. Потом его взгляд скользнул ниже. Он изучал ее голые ноги, черные шорты, голый живот и черный верх купальника, скорее символический предмет одежды, чем функциональный. Дженне сделалось жарко. Ну почему ее тянет к нему, даже когда он на нее зол? Этот его взгляд способен воспламенить даже сырую тряпку. А уж живую женщину…
        Тайрен откинул пятерней волосы со лба и отвел взгляд.
        - Мы приедем, - передразнил он, однако без насмешки. - Похоже, ты по-прежнему не слишком доверяешь мне. Почему ты не даешь побыть нам с Синди вдвоем?
        - Да нет же, - попыталась объяснить Дженна. - Просто Синди не поймет, если я не поеду с ней.
        - Что ж, тогда мы скажем ей правду, - пожал плечами Тайрен.
        Дженна схватила его за руку и выкрикнула:
        - Нет! - Так дико, что даже испугалась сама.
        - Какого черта? - снова обозлился Тайрен. - Почему?
        - Я не хочу запутывать ее без особой причины.
        Тайрен холодно взглянул на Дженну.
        - Другими словами, ты не хочешь, чтобы она на тебя разозлилась. Ты не хочешь, чтобы она узнала, как мать лишила ее отца.
        Это было горькой правдой. Синди пока не спрашивала, где ее папа, но Дженна видела, что девочка с интересом рассматривает отцов своих подружек из детского сада.
        - Может быть, - сказала Дженна. Лгать не имело смысла.
        Тайрен молча посмотрел на нее, потом его взгляд снова скользнул по ее груди. Он тихо чертыхнулся и отвел глаза.
        - Ты не могла надеть что-нибудь поприличнее? - напряженным голосом поинтересовался он.
        - Но мы же на озере, Тайрен, - сказала она и тихо засмеялась, однако вышло слишком вымученно. Все равно приятно, что она по-прежнему так действует на него. Это было маленьким реваншем - за то, как действовал на нее он. - Ты прав, я не хочу, чтобы моя дочь упрекала меня в чем-либо, но я пытаюсь, чтобы мои решения от этого не зависели.
        Он обернулся к ней, но не возразил. Дженна продолжила:
        - Тайрен, я просто считаю, что ты должен дать ей время, чтобы узнать тебя поближе. Подожди, пока она действительно будет чувствовать себя с тобой уверенно, без опаски, тогда мы и сможем сказать ей. - Он опять промолчал, а она добавила: - Но, может быть, ты слишком на меня зол, чтобы согласиться со мной.
        - Я никогда не сделаю ничего, что могло бы повредить моему ребенку, - отрезал Тайрен.
        - Я знаю, - мягко согласилась Дженна. - Почему бы нам не подождать, когда наступит время сказать ей?
        - Вместе? - со странным выражением уточнил он.
        Она кивнула.
        - Да, вместе.
        - Хорошо. - Он приподнялся, чтобы встать. Дженна не могла отпустить Тайрена вот так.
        Она положила руку на его плечо.
        - Я так рада, что ты это знаешь наконец. Я так часто хотела тебе…
        Он не дал ей договорить.
        - Давай уясним одно. Я никогда не забуду того, что ты сделала. И что сделал твой отец. Меня интересует только Синди. - Он встал и, не говоря ни слова больше, пошел к воде, где играла его маленькая дочка. Увидев его, она замахала руками и помчалась навстречу. Он поднял ее и подбросил в воздух, она даже взвизгнула от восторга.
        Сердце Дженны переполняли отчаяние и радость одновременно, но сегодня она будет думать только о радости. Наконец-то у ее маленькой девочки есть отец.

        Глава 8
        Тайрен еще крепче ухватил топор. Как это говорится? Нет ничего лучше от злости, чем физическая работа.
        Он отвел волосы от лица и вытер пот со лба. Только, похоже, трудотерапия для него не подходит. Время перевалило за полдень, термометр показывает за тридцать, а его злость нисколько не отступила. Стоило ему лишь подумать о том, как его обманула Дженна, злость вскипала вновь. Четыре года она прятала от него его дочь! Четыре года!
        Он мог бы быть вместе с Дженной, когда она ждала Синди. Мог бы заботиться о ней, приносить ей завтрак в постель, поддерживать, когда ей было тяжело. Когда родилась Синди, он мог бы вместе с Дженной дежурить у ее кроватки. Научился бы менять пеленки и делать детскую смесь для кормления. Или нет, пеленки нынче не нужны, только одноразовые подгузники. Неважно. Он был бы вместе с Синди, когда она болела или радовалась. Когда сделала первый шаг. Сказала первое слово. Он читал бы ей сказки на ночь и подарил ей пони. Столько восхитительных минут упущено, и все это отняла у него Дженна.
        Тайрен схватил наждак и принялся полировать кусок дерева, что станет килем лодочки, которую он делал для Синди. Эта лодка должна быть идеальной. Он хотел, чтобы Синди любила свою маленькую лодочку, как в детстве свою любил он.
        Естественно, ночью он не спал. Поднялся чуть свет и пошел в мастерскую за конюшней. Он обдумал все идеи. Что он может подарить своей дочери? Качели? Кукольный домик? Что ей понравится больше всего? Она любит лошадей и хочет научиться ездить верхом. Но подарить ей живую лошадь он пока не мог. А вот лодка - настоящий подарок. Синди сможет сама плавать на ней по Райской чаше. Как он.
        Естественно - у него тоже была маленькая деревянная лодочка, когда он был маленьким.
        Один из стариков из племени сделал ее когда-то для него. Тайрен задумчиво улыбнулся. Это была одна из многих вещей, которые им пришлось бросить, когда он и Кири переселились в Оушен-Хилл из Тириоги, деревни его племени. Тогда он уже понял, что хочет от жизни большего, но все еще хотел добиться всего сам.
        Конечно, его лодочка не так красива и не так искусно выпилена, как та, но это ничего. Главное, что теперь у Синди будет что-то от него. Хоть как-то попытаться наверстать упущенное.

        Машина Дженны показалась на дорожке, ведущей к дому. Тайрен почувствовал, как его губы сами собой растягиваются в улыбку. Там, на заднем сиденье, была Синди, и она махала ему руками, как ветряная мельница.
        Дженна припарковала машину. Черт возьми, как он рад их видеть. Обеих, не только свою дочку, несмотря на отвратительный поступок Дженны. Ну да, может, так оно и лучше. В конце концов, Синди не должно передаться ни грамма его злости на ее мать. С Дженной он будет вести себя по-дружески. Им обеим должно быть максимально хорошо.
        Дженна вышла из машины и неуверенно улыбнулась.
        Ее узкие брюки-капри были такими обольстительными, что их просто следовало бы запретить. Почему она опять оделась в облегающее? Мягкая бежевая ткань обтягивала ее красивые ноги и ягодицы, а белая маечка красиво облегала талию и грудь.
        Дженна медленно шла к Тайрену, а его дочка уже влетела в его объятия. Она весила легче корзинки с яблоками, а ее рыже-золотистые волосы пахли солнцем. Он держал ее высоко над собой, и Синди хохотала от удовольствия. Ей нравилось смотреть на мир с высоты, и еще она была в полном восторге от того, что Тайрен поднимает ее к небу.
        - Я весь грязный, Маленькое Солнышко.
        - Мне все равно. - Она прильнула к его груди. - А как Таюка? У нее уже есть ребенок?
        - Нет еще. - Он немного отстранился. - Я ведь обещал, что позову тебя, когда будет уже скоро. Ты не забыла?
        Она кивнула, а потом заинтересовалась чем-то за его спиной.
        - Что это?
        Тайрен посмотрел через плечо.
        - Это для тебя. Твоя первая лодочка.
        - Для меня? - Она страшно оживилась. - На день рождения?
        Тайрен остолбенел. Мысль о ее днях рождения без него кольнула больно. Этого Дженна его тоже лишила - возможности дарить подарки Синди и устраивать для нее праздники. Чтобы у нее было очень-очень счастливое детство… Его опять почти захлестнула злость, но он заставил себя сохранить спокойствие. В конце концов, Синди сейчас на его руках, она не должна чувствовать в нем гнева.
        - А когда у тебя день рождения, мое солнышко? - поинтересовался Тайрен.
        - Через шесть месяцев мне будет четыре! - гордо заявила Синди.
        - Уже четыре! - весело сказал он. Какое облегчение, что у него еще столько времени для того, чтобы как следует подготовиться к великому дню.
        - Смотри, мамочка! - восторженно закричала Синди. - Это для меня лодочка!
        Дженна ласково улыбнулась дочери.
        - Она очень красивая, котенок.
        - Пойдем со мной, Маленькое Солнышко. - Кири, незаметно появившаяся на крыльце, протянула руку. - Мы с тобой хорошенько ее рассмотрим.
        Синди высвободилась из объятий Тайрена и побежала к ней.
        - Откуда ты ее взял? - спросила Дженна, кивая на лодку.
        - Сам сделал.
        - О, Тайрен… - Дженна дотронулась до его плеча, но тут же отдернула руку, видимо вспомнив, как он отстранился вчера. - Она очень красивая. Отличная работа.
        - Спасибо, - сухо сказал он, и тут подлетела Синди.
        - Можно, я поплаваю на лодочке, Тайрен? - Она умоляюще сложила руки. - Пожалуйста, пожалуйста, мамочка! По пруду!
        Тайрен посмотрел на Дженну. Неподалеку от дома Те Ароа был маленький пруд, благоустроенный и красивый, но все же достаточно глубокий. Их взгляды мгновенно накалились. Почему, к дьяволу, он не может успокоиться?
        - Я закреплю весло, чтобы лучше держалось.
        - Иди с ней, - услышал он голос Дженны. - Она так радовалась, что проведет с тобой весь день.
        - Ну… - Тайрен даже растерялся слегка. - Тогда чувствуй себя как дома…
        - А как насчет стаканчика холодного чая, Дженна? - предложила Кири.
        - Именно то, что нужно. - Дженна заулыбалась с явным облегчением.
        Тайрен смотрел ей вслед, как она шла по лужайке к дому. А потом отвернулся, потому что желание в нем стало таким сильным, прямо до боли. Снова их пути с Дженной расходятся. Но на этот раз не потому, что она сбегает от него, а потому, что так решил он.

        Тайрен заметил, как в течение последнего получаса Дженна дважды посмотрела на часы. Было уже почти темно, почти половина девятого, и прохладнее, чем обычно. Ему не хотелось, чтобы Дженна и Синди уходили, но он знал, что, наверное, это правильнее всего - позволить им уйти. Этот первый день с дочерью был одним из лучших дней его жизни, а потом, когда Дженна присоединилась к ним и рядышком улеглась на траву, чтобы наблюдать за облаками, тогда он сделался почти самым лучшим. Все-таки ее присутствие совершенно выводит Тайрена из равновесия, и не потому, что он злится на нее. Просто она выглядела так прекрасно, так соблазнительно и вместе с тем - так недостижимо… Как луна на небе.
        Кири приготовила потрясающий ужин, затем Тайрен развел огонь в камине гостиной, и они все вместе сидели перед ним, загадывали загадки и рассказывали смешные истории. И все ненадолго забыли о прошлом. Когда начала говорить Кири, Синди некоторое время завороженно следила за ее губами. Наверное, целых десять минут. А потом уснула. Тайрен с нежностью рассматривал счастливое выражение на ее спящем личике. Ее головка лежала на коленях матери.
        Странно было думать, что они сейчас уедут. Но, в конце концов, они - никакая не семья, даже если так кажется. И чем скорее он это усвоит, тем лучше. Иллюзия не может стать реальностью, а играть в семью - это слишком больно.
        Дженна обняла Синди и целиком втащила на свои колени. Интересно, как Синди выглядела совсем маленькой? Он пропустил так непростительно много.
        Дженна встретилась с Тайреном глазами и прошептала:
        - Я должна отвезти ее домой.
        - Она могла бы остаться. - На самом деле он вовсе не собирался говорить такого, но слова вырвались сами, и отступать было поздно. - У меня есть для нее комната. И для тебя тоже, - добавил он, хотя очень сильно сомневался, сможет ли заснуть хоть на секунду, если Дженна будет в постели всего через одну или две двери от него.
        Тем не менее он не соврал. Когда он строил этот дом, то спланировал в нем и обширную детскую, и несколько комнат, которые понравились бы Дженне. На самом деле, весь этот дом должен был понравиться Дженне. Именно с этой мыслью он его и строил. Только мечты реальностью не стали. Им не быть вместе.
        Держись подальше от нее, Те Ароа, подсказал здравый смысл. Она не принадлежит больше твоей жизни. Только Синди имеет значение. Только Синди.
        - Лучше не стоит, - начала Дженна.
        - Она уснула. - Кири поднялась со своего кресла и подошла к Дженне. - Позволь ей остаться здесь. - И положила руку Дженне на плечо.
        Дженна с улыбкой посмотрела на Кири.
        - Хорошо.
        Кири кивнула.
        - Мне хотелось бы почитать перед сном. И посмотреть одну передачу. Спокойной ночи, Дженна, Тайрен. - Она наклонилась и поцеловала теплую щечку Синди. - Спокойной ночи, Маленькое Солнышко.
        Синди крепко спала и не шелохнулась. Тайрен прислушался к тихим шагам бабушки; она поднималась по ступеням. Он посмотрел на Дженну. В мягком свете огня камина ее лицо было еще красивее, а ее светлые волосы отсвечивали золотом. Его мысли грозили пойти не по тому пути. Он-то надеялся, что Кири покажет Дженне ее комнату, но теперь ему никуда не деться, придется вести самому.
        И быстро прогнал мгновенно налетевшие видения.
        - Дженна, можно я сам отнесу в постель Синди? - тихо попросил Тайрен. - А потом я покажу тебе, где ты можешь переночевать.
        Она не очень уверенно посмотрела на него, потом кивнула.
        - О'кей.
        Тайрен встал на колени и подсунул руки под тельце Синди. На один миг этот жест связал их с Дженной вместе. Никогда прежде соприкосновение не имело над ним такой силы. Духи Дженны заставляли его мысли разбегаться в стороны, а в голове становилось пусто и жарко. Ну почему ей обязательно нужно пользоваться теми же самыми духами? И почему ничего не изменилось, почему они по-прежнему хотят друг друга? Тайрен видел желание в глазах Дженны. Даже теперь, когда он знает, что она его обманула, украла его дочь, он все равно ее хочет.
        Их взгляды столкнулись. В гостиной было совсем тихо, разве что потрескивал огонь, тикали часы на стене и глубоко дышал ребенок во сне.
        Наконец Дженна отвела взгляд и отпустила Синди.
        - Я посмотрю, может, на кухне надо еще что-то доделать…
        - Уверен, там полный порядок. У нас есть домработница.
        - Правда? Я ее даже не видела.
        Тайрен прижал Синди к себе и прошептал:
        - Она старается не попадаться Кири на глаза. Я ее нанял, чтобы Кири больше не работала, но моя упрямая бабушка скорее обижена, чем благодарна. Поэтому домработница шуршит по углам, как мышь, и старается сделать все быстро и незаметно - но Кири все равно ворчит, когда на нее натыкается.
        Дженна тихо засмеялась.
        - У Синди тоже хватает упрямства. Верно, унаследовала от своей прабабушки.
        Дженна вдруг побледнела, и повисла тишина. Ей стыдно, что она столько лет скрывала Синди от прабабушки, догадался Тайрен. Но сейчас не следует давать волю злости. Что было, то было. Ради собственной дочери он обязан сохранять мир.
        - Почему бы тебе не подняться вместе с нами? - предложил он.
        Дженна покачала головой.
        - Я уже столько раз укладывала ее… а ты еще ни разу. Пусть это будут твои полчаса…
        Это наши полчаса, с нашей дочерью, захотелось сказать Тайрену. Но он за это обругал себя. Так не пойдет, и он вовсе не желает, чтобы так было. Да, они будут оба воспитывать Синди, но отдельно.
        Он кивнул.
        - Но если передумаешь, то запомни: вторая дверь справа от лестницы, - и начал подниматься по ступеням.
        - Подожди! - шепотом остановила она и полезла в свою сумку. - Она всегда ненадолго просыпается, когда я укладываю ее в кровать. И очень любит, чтобы ей почитали. - Дженна протянула ему книжку. - Вот, ее любимая.

        Звезды сияли на небе, как бриллианты на бархате. Дженна облокотилась о перила галереи, опоясывающей весь дом на уровне второго этажа. Прохладный ночной воздух приятно остужал ее кожу. Она прикрыла глаза и вдыхала ароматы роз и скошенной травы. Как тут хорошо, как спокойно…
        - Тебе еще что-нибудь нужно?
        Дженна вздрогнула. У дверей соседней комнаты стоял Тайрен. У нее перехватило дыхание. Их спальни через стенку…
        Четверть часа назад, когда она заглянула в комнату Синди, Тайрен выглядел совсем иначе - гораздо мягче. А теперь, в полумраке, он опять был огромным, сильным и, пожалуй, опасным. Самый привлекательный мужчина в мире. Мужчина, которого она ни на мгновение не переставала любить и хотеть.
        И он будет спать по соседству.
        Если бы не было этих четырех лет, она сейчас стояла бы с ним рядом и могла бы целовать его красивый рот, потому что ей хочется целовать его всегда. Но сейчас…
        - Еще одну подушку? Или второе одеяло? - Голос Тайрена не прогнал эротические видения, наоборот.
        Дженна усилием воли взяла себя в руки.
        - Нет, спасибо, у меня есть все, что нужно. Мы уедем завтра утром. Спасибо за твое… твое гостеприимство.
        Тайрен скрестил руки на груди и прислонился спиной к перилам.
        - Ты говоришь, как будто здесь гостиница, - ворчливо упрекнул он ее.
        - Тогда мне бы хотелось получить ключи от буфета, - поддержала игру Дженна.
        - Лихорадка «милки-вей»?
        - Еще какая! - Она с улыбкой качнула головой. - Как ты еще помнишь об этом.
        Он оторвался от перил и хмыкнул.
        - Так твои приступы всегда были очень сильными. Нет «милки-вея», нет поцелуя. Нет поцелуя, нет…
        Он резко замолчал и засунул кулаки в карманы. Память все-таки играла с ними обоими жестокие шутки.
        Дженна почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Проснулись самые интимные переживания, которые она зарывала на дно памяти. Каждую ночь на ее тумбочке лежал
«милки-вей». В те ночи, когда ей удавалось ускользнуть к нему, она подробно благодарила его за угощение. А потом они шоколадку делили…
        - Я подумал, Дженна, - начал Тайрен. - Ненависть и ссора между родителями - это для ребенка нехорошо. Я готов к перемирию, если ты тоже готова.
        В это мгновение она была готова ко всему, абсолютно, что бы он ни попросил.
        - Согласна.
        Он вдруг уставился на нее, как зачарованный. Потом подошел к Дженне и облокотился на перила.
        - Стой спокойно. - Протянул руку и коснулся ее волос, чуть задев при этом щеку.
        Дженна едва не растаяла. Он убрал свою руку.
        - Бабочка, - сказал он тихо. - Поймана в ловушку, привлеченная светом.
        Дженна задохнулась. Как правдивы эти слова.
        И вдруг его глаза сделались черными, как уголь. Он повернулся и пошел в свою комнату.
        - Спокойной ночи, Дженна.
        Она смотрела ему вслед и благодарила судьбу за то, что он ушел. Иначе… иначе она перестала бы отвечать за свои действия.

        Глава 9
        Дженна лежала на нем. Ее обнаженное тело прижималось к его, тоже голому.
        - Тайрен…
        Она шептала его имя, а ее руки скользили по его плечам, по его шее…
        - Тайрен, пожалуйста…
        Когда она так просила, он не мог отказать ей ни в чем. Он мгновенно перекатился на живот вместе с ней, и теперь она лежала под ним. Она была очень возбуждена и готова его любить. Ее губы были полуоткрыты, как лепестки едва распустившейся розы. Как сладок был их поцелуй…

        - Тайрен! Проснись!
        Тайрен открыл глаза. Сердце стучало молотком по ребрам, словно решило вырваться наружу. Солнце сияло сквозь жалюзи огненными полосками, а Дженна лежала под ним. Он чувствовал ее руки на своих щеках. Целую секунду ему казалось, что он все еще видит сон, но это было невозможно. Дженна была полностью одета, и по ее глазам было не заметно, чтобы она его желала. Они были ясными, но определенно испуганными и озабоченными.
        - Что ты здесь делаешь? - Голос Тайрена дрожал от возбуждения. Пробуждение оказалось невероятным и выбило его из колеи.
        - Что я здесь?.. Ты просто схватил меня и завалил под себя.
        - Я… я о том, что ты, черт побери, потеряла в моей комнате?
        - Синди заболела, Тайрен. - Дженна попыталась выбраться из-под него. - По-моему, у нее высокая температура.
        Тайрен вскочил на ноги.
        - Что?
        - Наверное, она вчера съела что-нибудь, что она не переносит, - вставая, сказала Дженна. - У нее болит живот и… - Она осеклась, глядя на него расширенными глазами.
        Тайрен опомнился. Он был совершенно голый.
        И в полной «боевой готовности».
        Он чертыхнулся, сорвал простыню с кровати и обернул вокруг бедер, закрепив узлом. Дженнины щеки пылали. Она отвернулась, но через мгновение снова взглянула на Тайрена, словно не в силах отвести от него глаз.
        - Я бы обратилась к Кири, но не знаю, где ее комната.
        - Почему ты должна обращаться к Кири? - раздраженно спросил Тайрен. - Я отец. Ты должна обращаться ко мне.
        - Нуда, я и пришла, а ты меня практически… - Она показала на постель.
        - Дженна, я спал. Я понятия не имел, что я делаю! - Он приподнял бровь. - Ты не могла бы отвернуться на минуточку?
        - Послушай, - глядя в окно, заговорила она. - Я хотела пойти к Кири, потому что я думала, что она знает наверняка, где мне найти термометр. У тебя есть градусник в доме?
        - Без понятия. Думаю, вряд ли. - Тайрен натянул джинсы. Внутри все болезненно сжималось. Его ребенок болен, а у него нет даже такой мелочи, как термометр. - Во всяком случае, я не собираюсь тратить время на его поиски.
        - То есть?
        - Я вызову врача.
        - Я тоже подумала об этом, но сейчас слишком рано. Еще никто не принимает…
        - Здесь тебе не Окленд. Доктор Вард наш друг. Он живет в десяти минутах езды от нас. - Он влез в футболку. - Иди и присмотри за Синди. Я приду скоро.
        Дженна обернулась.
        - Ты слишком переживаешь, - попыталась она его успокоить. - У любого ребенка периодически болит живот. Это нормально.
        - В самом деле? - Он стиснул зубы. - И откуда я должен знать об этом?
        Он видел, как изменилось ее лицо, и почувствовал что-то вроде жалости. Резко кивнул и вышел из комнаты.
        Почему он чувствует вину? Синди нужна его помощь, а он совершенно не знает, как должен вести себя отец. Только вчера он думал о том, чтобы быть рядом, когда Синди болеет. И вот на тебе - выясняется, что от него при этом совсем немного толку.
        Тайрен с яростью давил кнопочки телефона.

        - Ей нужно много жидкости и постельный режим. А через пару деньков будет опять веселенькая и здоровенькая, - оптимистично объявил доктор Вард.
        Дженна не встречалась с ним раньше. Когда она жила в Оушен-Хилл, местную практику держал доктор Сурки, мрачный и унылый тип, способный только запугивать пациентов и отправлять всех поголовно в столичную клинику.
        - Значит, я не могу сделать ничего, кроме как давать ей это лекарство и следить, чтобы она была в постели? - Тайрен пристально смотрел на врача. - Ты уверен, что не нужно никаких анализов или там…
        Дженна дотронулась до его руки, желая хоть немного успокоить. Он тут же схватил ее руку и сжал крепко. И своим большим пальцем, видимо не задумываясь об этом совершенно, гладил тыльную сторону ее ладони. Она всего лишь хотела его успокоить, но действия его пальца оказались слишком эротичными. Она осторожно высвободила руку.
        Впрочем, Тайрен вряд ли заметил это. Он страшно переживал, хотя всеми силами старался это скрыть.
        - Док, может быть, есть какие-нибудь травы, которые помогут? Бабушка в них разбирается… Или прогревания. Или что там делают в случае болезни. С маленькими девочками.
        - Это всего лишь вирус, Тайрен. - Доктор Вард поднялся и взял свою сумку. - Давай ей тайленол каждые четыре часа и следи, чтобы она спала побольше. Я тебе гарантирую, через три дня она будет опять носиться как ветер.
        Дженна сказала:
        - Я закутаю ее хорошенько, когда мы поедем…
        - Она остается здесь, - заявил Тайрен.
        - Тайрен, послушай… - начала Дженна, но он глянул на нее так, что у нее перехватило дыхание.
        - Она останется здесь, пока не поправится.
        - Но это всего лишь кишечный грипп. У Марты ей будет лучше, там есть все лекарства.
        - Дженна, неужели действительно так необходимо увозить девочку? - осторожно спросил врач. - На самом деле, лучше всего…
        - Нет, она никуда не увезет ее. Синди останется здесь. - Тайрен говорил теперь тихо, но очень твердо.
        Раздался гудок, под окнами остановился автомобиль и еще раз просигналил.
        - Это Марта. - Тайрен кивнул в сторону окна. - Я позвонил ей и попросил привезти что-нибудь из вещей для тебя и Синди.
        - Что? - Дженна вскочила. - Доктор, можно мы оставим вас на минутку?
        - Конечно, - добродушно улыбнулся тот.
        Дженна схватила Тайрена за руку и потащила из комнаты.
        - Вижу, в своем доме ты господин, но ты не мой господин, - заметила она, едва они оказались в холле. - Ты не имеешь права решать за меня!
        Тайрен приподнял бровь.
        Дженна подбоченилась. Так просто сдаваться она не собиралась.
        - Решения, которые касаются нашей дочери, мы должны принимать вместе.
        - Ты одна четыре года принимала решения, касающиеся Синди. - Тайрен шагнул к ней. - Думаю, теперь будет честно, если ты, наконец, позволишь и мне поучаствовать в этом занимательном процессе. Ты задолжала мне много дней и сотню решений.
        Сердце Дженны учащенно забилось. Еще один-два сантиметра, и они соприкоснутся, ее грудь дотронется до его груди.
        - Мы не можем оставаться в этом доме, - борясь с желанием преодолеть эти пару сантиметров, сказала Дженна.
        - Ты имеешь в виду, что не можешь оставаться ты? Синди распрекрасно может. И хочет.
        - Как это будет выглядеть? - попыталась возразить Дженна.
        - А мне плевать, как это выглядит, - отрезал Тайрен. - Я хочу быть рядом с моей дочерью.
        Во входную дверь решительно постучали. Дженна озабоченно посмотрела в ту сторону, но решила не отвлекаться от разговора. Это важнее.
        - Тебе не обязательно ночевать здесь, ты можешь спать у Марты, но, по-моему, для Синди важно, чтобы мы оба были с ней. - Он нагнулся и зашептал ей в ухо: - Но ты имеешь право не оставаться, если боишься, что однажды я подойду к тебе слишком близко.
        Дженна почувствовала, как мурашки побежали по всему ее телу. Грудь сдавило, словно лифчик стал вдруг мал. Это все его теплое дыхание, щекотавшее ее ухо, и его пряный запах… Ее тело слишком хорошо помнило все и требовало большего. Конечно, она боялась. Она боялась свихнуться, даже если он и пообещает никогда слишком близко не подходить к ней. Просто не выдержит ее сердце. Ведь ее все равно тянет и будет тянуть к нему.
        - Я не собираюсь заново ворошить прошлое. - Он отступил на шаг.
        - Я тоже не собираюсь. Просто я не хочу, чтобы ты подхватил кишечный грипп, у тебя ведь наверняка много работы и нет времени валяться в постели.
        - А мне все равно, подхвачу ли я грипп, корь, ветрянку или еще что-нибудь в этом роде, - твердо сказал Тайрен. - Я хочу быть с моей дочерью. Только не говори мне, что ты готова плюнуть на советы врача, лишь бы убраться от меня подальше.
        - Естественно, нет. Я всегда хочу только того, что лучше для моего ребенка, - фыркнула Дженна. Ей действительно захотелось в этот момент, чтобы Тайрен заразился от Синди, чтобы его рвало целую неделю, а желудок не принимал ни крошки съестного. Говорят, что взрослые именно так переносят кишечный грипп.
        - Я тоже. - Тайрен сурово сжал губы.
        Дженна медленно вдохнула и выдохнула. Конечно же, ей совсем неохота таскать Синди туда-сюда. И Тайрен имеет право заботиться о ребенке, разве нет? Всего лишь пара дней. Столько она выдержит в его присутствии. Или нет?
        - О'кей, - сдалась она. - Мы побудем, пока Синди не станет лучше.
        - Хорошо. А теперь открой своей сестре, пока она не выломала дверь, а я займусь доктором.
        Дженна медленно направилась к двери и неторопливо ее открыла.
        - Привет! - Глаза Марты блестели. Возле нее стояли два чемодана. - Что это вы так долго не открывали?
        - Ой, прошу тебя… - Дженна вышла из дома и закрыла дверь за собой. А потом уселась на верхнюю ступеньку.
        Марта опустилась рядом.
        - Как там моя племяшка?
        - Температура упала. Спит. Доктор считает, что это легкий вирус. Не о чем беспокоиться, - проинформировала сестру Дженна.
        - Тогда хорошо. - Марта пихнула Дженну в бок. - А как дела у моей сестрицы?
        - Да прекрати ты хмыкать. Правда, совсем не смешно. Тайрен настоял, чтобы мы остались, пока Синди не будет лучше.
        - Это я уже поняла. - Марта разулыбалась. - Только представь себе, как я ошалела, когда раздался звонок от твоего бывшего…
        - Договаривать не нужно. - Дженна поморщилась. Тайрен не просто «бывший». Он - отец Синди.
        - Хорошо, хорошо. Не скажу больше ни слова. И даже про то, что сегодня ты совсем не такая, как вчера. И уж точно промолчу, что твои глаза сияют, как тогда, когда ты впервые увидела нового папиного работника. - Марта закатила глаза и шумно вздохнула.
        - Ну а что наш брунейский шейх, который собрался вести тебя под венец? - решительно сменила тему Дженна.
        - Будет только через пару дней.
        Дженна заметила, что взгляд сестры сразу помрачнел, и приобняла ее.
        - Что случилось?
        - Ничего. - Марта изобразила улыбку, но как-то растерянно. - Слушай, а почему бы тебе не попытаться наладить все с Тайреном? Кажется, ваши чувства не заржавели.
        Дженна глубоко вздохнула, а Марта продолжила:
        - И не забывай: болтать о прошлом - отличный способ. Может привести к самым невероятным последствиям.
        Да уж, это точно. После истории про «милки-вей» она всю ночь не сомкнула глаз.
        - Знаешь, Дженна, - продолжала сестра, - на самом деле ты должна быть рада, что он так заинтересовался дочкой. Он просто всем сердцем ее полюбил, словно ждал этой возможности всю жизнь.
        - Я радуюсь. Но меня беспокоят вовсе не его чувства к Синди. - Дженна растерянно обхватила себя руками.
        - А его чувства к тебе? - уточнила Марта.
        - Нет.
        - Твои чувства к нему?
        Дженна многозначительно посмотрела на сестру.
        - Если ты все еще хочешь, чтобы я изображала подружку невесты на твоем пышном бракосочетании, тогда лучше прекрати.
        - Ладно, ладно. - Марта поднялась. - Ты еще не забыла о моем девичнике и ужине в пятницу?
        - Если Синди будет чувствовать себя хорошо, я обязательно буду, - пообещала Дженна.
        Марта подмигнула.
        - Можешь кое-кого прихватить с собой на ужин. - Она сбежала по ступеням и помахала рукой. - Для неофициальной части вечера.
        Дженна красноречиво закатила глаза, потом встала и занесла чемоданы в дом.

        Тайрен иначе не мог. Он стоял под дверью комнаты Синди и смотрел, как Дженна пытается накормить малышку, уговаривая ее нежным голосом. С каким удовольствием он бы присоединился, но ведь Дженна дала ему время побыть с Синди наедине, поэтому он нашел, что она честно заслуживает того же самого. Тем более что болезнь сделала Синди чуть более капризной и упрямой, чем обычно. Не стоит мешать Дженне справляться с настроением малышки.
        Он заулыбался, вспоминая о своем времени с дочкой. Он почитал ей, пока она засыпала. Потом он сидел в кресле, смотрел на нее спящую и представлял себе, как она выглядела совсем крохой. И всегда ли она вот так обнимала ручками подушку, и всегда ли они были так похожи на руки ее матери?
        Синди отвлеклась от еды и обнаружила, что он наблюдает за ней.
        - Привет, Тайрен!
        Дженна робко улыбнулась, глядя на него через плечо.
        - А чем это тут так хорошо пахнет? - спросил он и вошел к ним.
        - Мамочка сварила мне курячий суп.
        - Ммм, - произнес он и уселся напротив Дженны по другую сторону кровати. - Я люблю курячий суп.
        Синди просияла.
        - Я тоже.
        - А почему ты тогда не ешь? - погрозил он пальцем.
        - Она считает, что если съест что-нибудь, то у нее опять заболит живот или ее снова вырвет, - объяснила Дженна.
        - Ах, вот оно что, - понимающе протянул Тайрен. - Моя бабушка говорит, что детям специально посылают болезни. Чтобы у них было время набраться сил к важному делу.
        Синди округлила глаза.
        - Какому делу? А твоя бабушка - это же Кири, да?
        Тайрен пожал плечами.
        - Может быть, чтобы ты мне помогала, когда Таюка будет рожать. Но, наверное, нам лучше не рисковать, пока ты не станешь по-настоящему сильной. И да, я говорю о моей бабушке Кири.
        Малышка закряхтела и уставилась на Дженну.
        - Давай скорее суп, мамочка.
        Взгляд Дженны потеплел, и она благодарно улыбнулась Тайрену прежде чем полностью посвятить себя «курячьему» супу и Синди. Тайрен подмигнул ей, чувствуя себя так, словно он только что сделал первый шаг по пути к таинственному миру отцовства.
        Синди опустошила свою тарелку наполовину и расстроенно призналась:
        - Я так устала, мамочка.
        - Хорошо, мое солнышко, отдыхай. - Дженна поудобнее устроила дочь на подушке и подоткнула одеяло.
        Глазки Синди закрылись сами собой, и через несколько мгновений она была уже в царстве снов.
        - Сладко спи, - прошептал Тайрен и забрал поднос с кровати.
        Дженна поцеловала дочку в лоб.
        - Температуры нет, - тихо сообщила она по пути к двери и погасила свет.
        - Хорошо. Только не забудь оставить щелочку, - сказал Тайрен. - Она так любит.
        Дженна улыбнулась.
        - Да, я знаю.

        Глава 10
        Она пошла по лестнице перед ним, и он тайком любовался ее фигурой, покачиванием ее бедер и обольстительными движениями длинных ног.
        Его мысли опять двинулись в неправильном направлении, это надо прекращать. Абсолютно точно. И навсегда. Вот бытовые разговоры - это безопасно.
        - Суп хорошо пахнет, - сказал он. - Я не знал, что ты умеешь готовить.
        - Умею. Некоторые говорят, что у меня кулинарный дар, - не упустила шанса похвастаться Дженна.
        - Твой муж тоже?
        Он не должен был начинать опять, но он просто не мог иначе. Теперь, когда он знал, что Синди его ребенок, ему хотелось как можно больше узнать о том мужчине, который растил ее до сих пор. Но у него не было пока ничего, за что зацепиться. Нанятый им частный детектив только начал собирать информацию.
        - Мои друзья считают, что я хорошо готовлю, - дипломатично сказала Дженна, заходя в кухню. - Обычно я приглашаю их раз в месяц и готовлю что-нибудь итальянское, мексиканское или индийское.
        - Звучит аппетитно. - Тайрен вошел следом за ней и поставил поднос на кухонный стол. - А в какой области, ты говоришь, работает твой муж?
        Дженна вылила остатки супа, открыла воду и начала мыть тарелку.
        - Почему тебя это интересует? А мой род занятий тебя не волнует? - Дженна даже разозлилась. Конечно, она не политик, ее не показывают в новостях, но она и не домохозяйка, живущая на алименты, а хозяйка преуспевающей фирмы, пусть и небольшой, но своей собственной.
        - Просто я хочу как можно больше знать о человеке, который все это время заменял отца моей дочери, - честно объяснил Тайрен. - И, если ты так настаиваешь, то можешь поведать мне, чем занималась последние пять лет. Хотя… зачем я спрашиваю. Ты растила дочь. Синди - замечательный ребенок, хотя это, видимо, не только твоя заслуга, твой муж тоже занимался воспитанием малышки.
        - Он… он никогда этого не делал. - В голосе Дженны была нерешительность. - Мы… мы были вместе не так долго.
        - Что ж. - Это слегка меняло дело. - Тогда мне хотелось бы узнать побольше про то, как ты жила, когда он тебя бросил.
        - Почему ты думаешь, что он меня бросил? - возмутилась Дженна.
        - Он тебя бросил, Дженна?
        Она молча терла тарелку, хотя та давно была чистой.
        - Он тебя бросил, когда узнал, что ребенок, которого ты ждешь, от другого? - настойчиво спросил Тайрен.
        - Ну… примерно так, - решила согласиться Дженна, чтобы закончить этот опасный разговор.
        - Ублюдок! Ты должна была позвонить мне! - взвился Тайрен.
        - Я позвонила. - Дженна резко повернулась к нему. Ее глаза метали искры. - Ты прекрасно знаешь. - Она махнула рукой. Клок мыльной пены взвился в воздух, описал баллистическую кривую и повис на щеке Тайрена.
        Он схватил себя за щеку. Теперь его рука вся была в розовой пене. Глаза Тайрена сузились.
        - Ты пытаешься любым способом сменить тему?
        - Да, но я вовсе не собиралась убивать тебя пеной. - Она приложила руку ко рту, но все равно не удержалась от смеха. - Извини, я очень сожалею.
        Он невольно хмыкнул, нагнулся над раковиной рядом с ней и окунул руку в пенную воду.
        - Сейчас тебе придется пожалеть еще больше, - пообещал он.
        - Правда? - прищурилась Дженна.
        - Ты первая начала, - набирая побольше пены, заявил Тайрен.
        - Но ведь это же глупо, ты не находишь? - Дженна отступила на шаг, но потом передумала и тоже стала набирать пену.
        - Не-а. - И он дунул на ладонь, запуская клочки пены в ее сторону.
        - Ну и как это называется? - Она засмеялась и тоже дунула.
        - По-моему, это называется месть!
        И прежде чем она успела что-то ответить, ее блузку украсила пена. А он уже склонился над раковиной и обеими руками плескал на нее пену и воду.
        Глаза Дженны вспыхнули. Переход от неприятного разговора к ребячеству развеселил ее и сделал безрассудной.
        - Ну я сейчас тебе покажу, почем клок шерсти в неурожайный год, Те Ароа!
        Пригоршня пены полетела в его лицо. Но он увернулся и отскочил в сторону. Она молнией метнулась к раковине. Он попытался ее опередить… Они играли и смеялись, пока оба не вымокли до нитки.
        - Ну что, тебе еще мало, Фарсон?!
        - Сдавайся, Те Ароа!
        Дженна в очередной раз приготовилась кинуть в него пену, но Тайрен обнял ее за талию, другой рукой схватил оба ее запястья и прижал к себе. В воздухе закружились мыльные пузыри.
        - Ты совсем мокрый, - задыхаясь, сказала она.
        - Ты тоже. - Он улыбался.
        А потом улыбка погасла на его губах. Блузка Дженны была от влаги почти прозрачной… Проклятье, он чувствовал эту женщину, чувствовал ее тугие, круглые груди, даже соски…
        Он наклонил голову и поцеловал ее. Почти со стоном. Губы Дженны были теплыми и мягкими. Точно такими, как в его памяти.
        Он помнил ее слишком хорошо - и ее гладкую кожу, и вкус ее губ; и сейчас, когда Дженна была рядом, эти воспоминания вдруг оказались реальностью. Так было, и так могло быть снова. Вот теперь, когда он касается губами ее щеки, мочки ее уха - и снова возвращается к губам, а Дженна стоит, закрыв глаза, чтобы не упустить и мига. Можно подумать, что не было этих четырех лет. Что теперь так будет всегда. Каждый день. Что она будет с ним.
        Тайрен попытался не отдаваться чувствам, но это было бессмысленно. Пути назад просто не было. Дженна прижималась к нему и отвечала на его поцелуй, открыв губы и проникая в его рот кончиком языка.
        Было бы безумием от этого отказаться. Она ведь не сопротивлялась, не отталкивала его. Наоборот.
        Он все еще крепко сжимал ее запястья, потому что знал, что его рассудок полностью отключится, если он позволит ей дотронуться до себя. Дженна тихо вздыхала после каждого поцелуя - это всегда доводило его до исступления.
        Так они стояли на кухне, как два подростка: она - спиной к раковине, он - втиснув колено между ее ног.
        Зазвонил телефон.
        И еще раз, громко и настойчиво.
        - Тебе не нужно подойти? - спросила Дженна. Ее губы были припухшими и влажными.
        - А для чего у меня автоответчик? - Тайрен не имел ни малейшего желания выпускать ее из своих объятий.
        Когда тот включился, свой голос в записи Тайрен услышал, словно сквозь туман. А потом заговорила женщина. Несколько обиженно, но обольстительно. Он остолбенел. Его губы касались губ Дженны, его напряженное и жаждущее тело прижималось к ней.
        - Тайрен, мой сладенький, - пел голос в телефоне. - Где ты? Я тебя жду-жду в моем маленьком, черненьком…
        Тайрен чертыхнулся, одним прыжком подлетел к аппарату и яростно выдрал его из розетки. Лина! Этот вечер он наметил провести с ней. Еще до того, как закрутились все эти события, до того, как он узнал про Синди. И совершенно забыл об этом, обеспокоенный болезнью дочери и присутствием Дженны.
        Проклятие!
        Он обернулся к Дженне. Она скрестила руки на груди и плотно сжала губы. Потом промолвила:
        - Похоже, на сегодня у тебя были другие планы. Тебя ждут в маленьком, черненьком… чем?
        Тайрен шумно выдохнул.
        - Из-за болезни Синди я совершенно забыл.
        - Ты не обязан объяснять ничего. - Дженна развела руками. - Это совершенно не мое дело, кто и где тебя ждет. И зачем ждет.
        - Я вовсе не предполагал…
        - Меня это не касается. - Ее взгляд был тусклым, как и ее голос. - Можешь тут прибраться? Я посмотрю, как там Синди, и лягу. Спокойной ночи.
        Она пошла к двери. Тайрен боролся с порывом броситься за ней, чтобы снова почувствовать ее в своих объятиях. Целовать ее было так же чудесно, как прежде, и он хотел большего. Он хотел ее любить прямо здесь на кухне, на полу - как он тысячу раз представлял в своих мечтах. Но это не годится. Да, его злость и его обида постепенно уходили, но была еще одна причина, почему лучше сохранять дистанцию.
        Дженна не принадлежала ему.
        Она никогда ему не принадлежала и никогда не будет.
        Я должен был пойти к Лине, гневно подумал он. Лина без комплексов, не особенно умная, зато нетребовательная и веселая.
        Впрочем, Лина его по-настоящему не заводила. С ней он всего лишь… всего лишь потакал потребностям тела, не более. Его вообще не заводила никакая другая женщина. А теперь и вовсе, после того как в его жизнь вернулась Дженна. После того, как он дотронулся до нее, почуял аромат ее кожи…
        Он с отчаянием провел по волосам. Ничего не изменилось, ни его страсть к ней, ни его любовь. Но одно он знал точно. Он будет драться как тигр и вышвырнет ее из своего сердца. Иначе все это станет слишком мучительным.
        Так и до сумасшествия недалеко.

        Дженна толкала пустую тележку вдоль полок с консервными банками.
        Зачем она здесь? Не в супермаркете, а в Оушен-Хилл. Свадьба Марты - не единственная причина. То, что ее сестра собралась замуж, лишь повод. Можно было приехать только на свадьбу, поздравить молодоженов и уехать. Нет, она взяла отпуск и приехала почти на месяц не для того, чтобы сыграть роль подружки невесты.
        На самом деле она приехала, чтобы встретить Тайрена. Чтобы наконец рассказать ему правду. И посмотреть, вдруг у него в душе еще что-то осталось к ней… Все эти годы она с замиранием сердца следила за карьерным взлетом Тайрена и мечтала, чтобы он вернулся в ее жизнь. И вот он вернулся.
        Но она по-прежнему не знала, что думать.
        Серьезного разговора с Тайреном не получалось. Он постоянно был с Синди, играл с ней или читал сказки. Вечером к дочке подсаживалась Дженна, пела ей перед сном. Потом, когда в доме затихало все, они с Тайреном сидели еще немного в гостиной, перекидывались парой вежливых фраз, и каждый поднимался по лестнице в свою комнату.
        Когда она спросила, не отнимают ли они с Синди время, которое Тайрен должен бы потратить на работу, тот только отмахнулся и сказал, что у него отпуск. Дженна не стремилась напоминать ему о том, что, по его же словам, каникулы в парламенте еще не начались и что приехал он в Оушен-Хилл по делам. Да и Дженне после свадьбы сестры нужно будет возвращаться в Окленд. Не могут же они с Синди жить здесь все время; у них в Окленде дом, друзья, у Дженны - работа. Нельзя так сразу все бросить. Да и ради чего? Ради того, чтобы они с Тайреном мучили друг друга? Да, он хочет видеться с дочерью, и Дженна рада этому, но она не собиралась идти ради этого на запредельные жертвы. Она знала, что вопрос о месте жительства придется решать, но не хотела думать об этом сейчас. После свадьбы они с дочерью вернутся в Окленд, а там видно будет.
        Ей нравилось, что Тайрен так нежен с маленькой Синди и так ее любит. Более глупая женщина на месте Дженны, наверное, начала бы ревновать: как так, мужчина отнял у ее дочери часть ее любви! Но Дженна была не настолько глупа, чтобы не понимать: любовь - это, пожалуй, единственная на свете вещь, разделив которую надвое, получишь вдвое больше. Вроде бы теряя, оказываешься в немыслимой прибыли. Может быть, для бизнес-леди такой подход и не особо характерен, но Дженна думала именно так, ей казалось, что в любви она разбирается неплохо. Теоретически, во всяком случае.
        Ах, Тайрен…

        - …Мы с мужем подумываем, не сделать ли нам заявку, когда ферма Фарсона будет выставлена на торги.
        Две пожилые женщины разговаривали по ту сторону стеллажа. Услышав свою фамилию, Дженна вздрогнула и невольно прислушалась.
        - Рандольф Фарсон хочет продавать свою землю? - спросила вторая. - У него ведь с незапамятных времен эта ферма. И его отец там жил, и его дед.
        - Я знаю, Сара, только то, что такие слухи ходят по городу. Он просто больше не в состоянии держаться на плаву.
        - Как грустно.
        - Но не для нас с Чарльзом.
        - Шери Энн, ты чудовище!
        - И поделом Фарсону, если ты хочешь знать мое мнение. Он безобразно обращался со своими людьми, а с собственной дочерью - еще хуже.
        Как ни больно, но - правда. Отец плохо относился к работникам, а уж что он сделал ей…
        - Некоторые говорят, что он стал другим человеком после той аварии пару лет назад, - сказала Сара.
        - Ну про это толком я ничего не знаю. Но вот ты сама скажи мне: может ли сильно измениться человек в его возрасте?
        Голоса удалялись. Дженна посмотрела направо. Скоро Сара и Шери Энн появятся вон там. Они ее узнают и моментально поймут, что она все слышала. Конечно, было бы любопытно увидеть их лица в этот момент, но Дженна решительно толкнула тележку в сторону овощного отдела, спеша свернуть за угол и скрыться от взглядов сплетниц.

        Глава 11
        Тайрен беседовал со старейшинами племени, когда зазвенел мобильный телефон. Это был детектив. Кажется, сейчас он узнает все, что хотел…
        Извинившись перед пожилыми вождями, Тайрен вышел из дома на улицу. Тириока совсем не меняется, словно застыла в девятнадцатом веке. Маори заботливо сохраняют свой традиционный уклад. Кого за это благодарить - не совсем понятно: самих маори или туристов со всего света, слетавшихся на острова, чтобы посмотреть на кровожадных людоедов.
        Тайрена в детстве туристы страшно раздражали и злили. Ему казалось, что все эти люди пришли, чтобы насмехаться над маори. А изредка ему хотелось, чтобы вернулись те времена, когда маори поедали сердца своих врагов. Позже, став взрослым юношей, он перестал обращать внимание на туристов, а начав карьеру политика, Тайрен даже стал находить некое удовольствие в том, чтобы пройтись перед камерами в традиционном костюме маори и кровожадно подмигнуть журналистам, намекая на гастрономический интерес к своим врагам.
        Телефон продолжал звонить.
        - Слушаю.
        Детектив сразу перешел к делу, без предисловий. Новости оказались совсем не такими, как Тайрен ожидал.
        - Вы уверены? - переспросил он в третий раз.
        - Я сейчас в архиве ратуши, мистер Те Ароа, - терпеливо объяснил детектив.
        Лучи вечернего солнца заливали единственную улицу деревни, покрывали позолотой деревянные стены домов, раскрашивали багрянцем крутые высокие крыши. Тайрен сжимал телефон с такой силой, что не очень удивился бы, если б его раздавил.
        - Но они могли пожениться в другом месте.
        - Исключено, - возразил частный детектив. - Я воспользовался моими связями в полиции и могу гарантировать, что этого не было.
        - А вы видели свидетельство о рождении Синди? - уточнил Тайрен.
        - В нем не указан отец. Только фамилия матери. Говорю вам, она никогда не была замужем, - все с тем же бесконечным терпением и спокойствием пояснил детектив.
        Тайрен сел на ступени и повернулся лицом к солнцу, прямо перед его глазами открывался роскошный вид на земли его племени. Почему, ради всего святого? Она была обязана рассказать ему…
        - Кое-что еще, мистер Те Ароа, что вас заинтересует, - продолжил доклад детектив.
        - Что именно? - Тайрен даже не мог предположить, что может быть еще интереснее того факта, что Дженна никогда не была замужем.
        - За все эти годы, которые мисс Фарсон провела в Окленде, она никогда не встречалась с мужчинами. - Тут уж детектив явно не был столь спокоен, как раньше, в голосе сквозило легкое недоумение.
        - Простите? - Тайрен отнял трубку от уха и удивленно уставился на аппарат. Потом спохватился и вернул телефон к уху.
        Тайрен услышал, как на том конце провода собеседник зашуршал листами блокнота.
        - Во всяком случае, мы не смогли выявить абсолютно ничего, а вам известно, какой серьезный у нас подход.
        Да, Тайрену известно: не зря он выбрал лучшую фирму в этой области. Он поблагодарил детектива, закончил разговор и остался неподвижно сидеть на ступенях общинного дома, глядя в одну точку. С одной стороны, приятно, что притязаний на Синди нет ни у какого другого мужчины и что никакой другой мужчина не касался ее матери. Но с другой стороны, то, что Дженна целых пять лет не встречалась ни с одним мужчиной, шокировало. Однако недоумение и даже радость тонули в море злости. Она опять ему врала. Смотрела в глаза и обсуждала мифического, никогда не существовавшего мужа.
        Дженна врала. Опять врала.
        Мелькнула мысль: а если и про Синди она наврала тоже? Нет, бред, он сам узнает в Синди свою мать и бабушку. Кроме того, он чувствует, что Синди его ребенок.
        Тогда почему? Почему Дженна уехала в Окленд, если не существовало никакого другого мужчины? И почему она это скрыла? Или он прав? Она поняла, что беременна, и решила, что он не в состоянии обеспечить ее и ребенка? Или было что-то еще? Что-то, о чем она до сих пор помалкивает?
        Зачем нужно было так поспешно уезжать, зачем нужно было потом звонить, пытаясь сказать о ребенке? Как вообще можно понять все это? Весь этот чертов клубок тайн и недомолвок?
        Тайрен вскочил со ступеней и пошел к океану, потом побежал. Он весь кипел от гнева. Руки сжались в кулаки. Он должен заставить Дженну рассказать о том, что узнал сейчас. Должен услышать все от нее, должен понять, почему она врет!
        Хотя, на самом деле, не нужно ему никакого ответа. Все, что ему нужно, - с той самой секунды, как он увидел ее в бутике Уорренов, - это держать ее в своих объятиях. Слышать ее вздохи, входя в нее.
        Всего лишь один-единственный раз.
        Чтобы вспомнить, а потом забыть навсегда.
        На берегу никого не было, только пара лодок лежала на песке, перевернутых вверх килями.
        Волны накатывали на пляж, прессуя черный песок. Нет, здесь ему не найти покоя, океан бурлит, подобно гневу в его душе. Тайрен развернулся и пошел обратно.
        На пороге общинного дома он увидел своего давнего друга Паруи Ниарики. Чистокровный маори, высокий, мощный, он походил на огромного моржа, вставшего вертикально. Широкое лицо расплылось в не менее широкой улыбке.
        - Тайрен, дружище! - Паруи говорил на маори, почти никогда не пользуясь английским, которым владел в совершенстве. Он был из тех молодых людей, которые ревностно и рьяно защищают самобытность маори и видят в мечтах, как завоеватели-англичане удирают с островов. Реакционные настроения не мешали Паруи Ниарики быть преуспевающим адвокатом. Просто из-за собственных принципов ему приходилось всюду таскать с собой секретаршу, которая служила переводчиком и являлась супругой достопочтенного Ниарики.
        - День добрый, Паруи. Какими судьбами тебя занесло в родную деревню?
        - Приехал посовещаться со старейшинами. Надеюсь склонить их на свою сторону.
        - Я знаю, что с тех пор, как умер Нгата, ты все время пытаешься это сделать, но ничего не выходит.
        - А! - Паруи развел руки в стороны, словно намереваясь заключить Тайрена в объятия. - И кто мне это говорит? Член парламента, мистер Тайрен Те Ароа! Это же ты всех против меня настраиваешь!
        - Ничего личного, - тоже развел руками Тайрен.
        Друзья обнялись. Политические разногласия не могли испортить многолетнюю дружбу. Еще мальчишками они ловили вместе рыбу, таскали травы для плетения корзин, играли, плавали на лодках, засматривались на девчонок. Только вот Паруи оказался умнее и сразу принял помощь Нгаты. Так что достопочтенный Ниарики уже несколько лет защищал интересы племени в различных юридических инстанциях и управлял финансовыми и бюрократическими делами в деревне.
        - А ты зачем тут? - поинтересовался Паруи. - Каникулы в парламенте еще не начались.
        - По разным причинам. В основном я хотел обсудить со старейшинами вопрос приобретения некоего участка земли, который раньше был нашим. На этом основании мы имеем приоритетное право на его выкуп и на рассрочку выплат.
        - И что сказали наши уважаемые старики?
        - У племени не особо густо с деньгами сейчас, - пожал плечами Тайрен.
        - Я в курсе. - Паруи вгляделся в лицо друга. - А что это за земли?
        - Ферма Фарсона.
        - Ох, Тайрен! - Паруи покачал головой. - Не стоит играть в Монте-Кристо!

        Вернувшись домой, Тайрен застал бабушку в ее мастерской. Она красила травы. Некоторое время он просто смотрел, как она опускала сухую осоку в разноцветные жидкости. Длинные сложно заплетенные косы Кири свисали до пола, когда она кланялась и благодарила травы за то, что они позволили ей плести из них корзины, как это делали до нее многие поколения маорийских женщин.
        Кири почувствовала присутствие внука. И, не отрываясь от работы, спокойно проговорила:
        - Они уехали к Рандольфу. - Тайрен опустился в кресло среди ее горшков с краской. - Что-то там по поводу Мартиной свадьбы.
        Тайрен откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.
        - И Дженна взяла с собой Маленькое Солнышко?
        - Да.
        - Она уже хорошо себя чувствует?
        - Дженна считает, что да. - Кири внимательно посмотрела на внука. - Тебе было бы лучше, если бы она позвала тебя поехать с ними?
        - Что? - Он чуть ни задохнулся и не свалился из кресла. - Нет, конечно!
        - А что это за злость владеет твоими мыслями?
        Тайрен нервно провел ладонью по лицу. Иногда провидческие способности его бабушки оказывались очень кстати, но сегодня они только усугубляли дело.
        Итак, с час назад Дженна уехала на ферму отца и забрала Синди с собой. Тайрен оставил бабушку за работой и ушел в свой кабинет, чтобы разгрести накопившиеся документы и дела (есть вопросы, которые просто нельзя откладывать, пускать на самотек), однако был не в состоянии ни на чем сосредоточиться. Решив, что ничего путного ему сделать не удастся, Тайрен попробовал найти успокоение, наколов дров, но потом вернулся к Кири.
        Бабушка угадала точно. Он злился - злился потому, что Дженна не предложила ему поехать вместе с ними. Злился, что четыре года он был лишен не только Синди, но и Дженны.
        Дженна.
        Неужели он никогда не освободится от нее?
        Ночью он не находил сна. В полном изнеможении ворочался с боку на бок, мечтая, чтобы эти скрученные простыни превратились в Дженнины длинные, стройные ноги. Ему снились совершенно безумные эротические сны, в которых он позволял делать с Дженной то, что ему давно хотелось. Нежно. Неистово. Страстно. А еще в глубине сердца пряталось чувство неистребимой нежности: так хотелось не просто заниматься любовью с этой женщиной, хотелось просыпаться с ней каждое утро, вместе вести дом, делить горе и радость. Быть с ней. В этих снах она всегда была с ним и не собиралась его покидать.
        Абсурд. Нереальность.
        - Она становится взрослой, - сказала Кири.
        Тайрен, очнувшись от своих мыслей, кивнул.
        - Я знаю. И верю с трудом, что моя дочь…
        - Нет, не Синди. Дженна. - Кири отложила корзину и пересела из рабочего кресла на скамью к внуку.
        - Дженна? - удивился он.
        - Она уже в состоянии обрести себя.
        - Что ты хочешь этим сказать? - нахмурился Тайрен.
        - Она избрала тропу прощения, а не тропу возмездия. - Кири многозначительно посмотрела на внука. - Думаю, это ребячество - цепляться за разрушительные помыслы.
        Губы Тайрена сжались.
        - То есть… это я цепляюсь? - уточнил он. - Ты об этом?
        - Я не должна этого говорить, но…
        - Тем не менее, ты сказала. - Он глубоко вздохнул. - Да, я знаю.
        - Тайрен, ты зашел очень далеко. Почему ты так держишься за свою злость к Дженне и ее отцу? - спросила Кири.
        - Рандольф Фарсон заслуживает всей моей злости и еще больше.
        - Но для чего? Что ты этим намереваешься выиграть? - Кири протянула руку и отвела прядь волос, упавшую Тайрену на глаза. Совсем как в детстве.
        Вдруг Тайрену стало тесно в комнате.
        - Я хочу, чтобы человек, из-за которого мы страдали, страдал сам, - прошептал он.
        Кири покачала головой.
        - Я никогда не страдала из-за Рандольфа Фарсона.
        - Как ты можешь говорить такое? - возмутился Тайрен. - Мы работали на него, выслушивали его расистские бредни, получали копейки, а потом он и вовсе вышвырнул нас на улицу!
        Кири вздернула подбородок и произнесла спокойно:
        - Повторяю еще раз, я не страдала.
        - Тогда что это было, по-твоему? - взвился Тайрен.
        - Не более чем камень, брошенный в гладкое, как зеркало, озеро, - пожала плечами Кири.
        - Только камень, острый до чертиков! - Как ему надоели вечные бабушкины метафоры! - Который рассечет в кровь, если не поостережешься!
        - Я не для того растила тебя, чтобы ты смотрел на жизнь такими глазами, - печально сказала Кири.
        Тайрен сорвался со скамьи.
        - Может быть, я пошел в своего отца!
        Кири улыбнулась сочувственно и грустно.
        - Я люблю тебя, Тайрен. Осторожнее ступай по полю, на котором сеешь.
        У Тайрена перехватило дыхание, а Кири вернулась к работе.
        Все словно сговорились. Сначала Паруи, теперь бабушка. Паруи вообще обозвал графом Монте-Кристо. Кстати, а почему «обозвал»? Тарен считал, что Эдмон Дантес поступил абсолютно правильно, отмстив всем своим гонителям. Есть вещи, которые прощать нельзя, чтобы не оставлять зло безнаказанным.
        Конечно, его бабушка мудрая, но слишком добрая, слишком готовая прощать. Не важно, пусть она говорит и думает, что угодно, но Рандольф Фарсон за все заплатит. Слишком долго Тайрен ждал, слишком долго отказывался от мести. Фарсон заслужил то, что воспоследует, тысячу раз заслужил. Те Ароа были не единственными, с кем он обошелся отвратительно.
        Тайрен ворвался в кабинет и тут же набрал номер Паруи. Он должен быть первым, если Рандольфу Фарсону придется продавать свою ферму, и он даст самую высокую цену. Потому что это земля маори, и она должна вернуться к племени. Да, именно так. Именно к племени.

        Глава 12
        Пять лет она не была здесь.
        Дженна оглядывала свою старую комнату; в ее горле стоял горячий ком. Ничего не изменилось. Та же самая старомодная кровать посередине. Тот же самый письменный стол и та же самая лампа. И тот же самый запах сухих цветов, и старая книжная полка с зелеными сердечками, которые она нарисовала в третьем классе.
        Дженна улыбнулась, вспомнив о том, что написано с обратной стороны полки.
        Дженна любит Тайрена.
        И заглавными буквами: НАВЕКИ.
        И сразу подступили слезы. Как же он любил ее тогда…
        Она подошла к окну и распахнула его. Ей был виден кусок старого сада, гораздо более запущенного, чем раньше. Кусты и деревья, кажется, не подстригали целую вечность. А еще отлично были видны конюшни. Как Дженна радовалась тогда, несколько лет назад, когда ей удавалось увидеть, как Тайрен сидит у конюшен или ведет в поводу лошадь! Она то пряталась за белыми занавесками, то открыто сидела на подоконнике. Это было волнующей игрой. Его тело, его поцелуи… Мечты о нем, даже когда они оставались наедине.
        - Отличный постер, сестренка. - В комнату вошла Марта и кивнула на стену, где видел постер с изображением популярного певца в несколько непристойном виде. - Помнишь, ты его прятала, пока тебе не исполнилось двадцать?
        - А папа все равно запретил его повесить на стену, - рассмеялась Дженна.
        - Вот тебе еще одно доказательство, как он скучал по тебе, - не упустила возможности указать на свою правоту Марта.
        - Да, да, - отмахнулась Дженна. То, что Марта на стороне отца, ее немного раздражало.
        - Это правда, моя старшая сестра.
        Дженна села на кровать.
        - А у Синди что, экскурсия по ферме?
        Марта примостилась рядом.
        - Так точно. С дедушкой за руку.
        За руку. С Дженной он никогда не ходил так. Ни разу. Она заставила себя проглотить колючий клубочек зависти. Надо же, к Тайрену она Синди вовсе не ревнует, а вот к отцу… Это, наверное, тоска по утраченной детской возможности - пройтись по ферме за руку с папой.
        - Я никогда не видела ее такой радостной, - созналась Дженна.
        Марта просияла.
        - В течение недели заполучить отца и деда - для ребенка что-нибудь да значит. Вот видишь, хорошо, что мы с Фархадом решили пожениться. Ты и приехала с Синди. - Марта во всем способна найти положительный момент. С самого детства. Марта никогда не расстраивалась, она умудрялась ладить с отцом, была всегда веселой и беззаботной.
        - Так где же наш таинственный жених? - воспользовалась возможностью сменить тему Дженна.
        Мартин взгляд чуть помрачнел.
        - К сожалению, его задерживают дела. Но он передавал всем привет.
        - Передавал привет… Очень интересный и очень деловой человек? - Дженне что-то перестало нравиться такое странное отсутствие жениха перед самой свадьбой. Обычно это невесты сбегают, а не женихи.
        Марта во всех подробностях поведала сестре историю своего романа с Фархадом, еще когда приезжала к Дженне в гости в Окленд. Все это звучало так, будто бы сошло прямиком со страниц восточных сказок: сказочно богатый шейх, случайная встреча, любовь с первого взгляда, многочисленные препятствия, успешно преодоленные любящей парой. И вот дело идет к свадьбе, а жениха не видно и не слышно.
        - Да… Он такой. - Марта улыбнулась. - Поверь, сестренка, все будет хорошо.
        - Неужели я познакомлюсь с твоим суженым, только когда вы будете стоять перед алтарем? - Дженна видела, что сестра за улыбкой скрывает нечто неясное, нерадостное.
        Марта поднялась и пошла к окну.
        - Не исключено.
        - Но ведь ты любишь его? - сказала Дженна.
        - Конечно. Думаю, нам сейчас лучше спуститься вниз. - Марта обернулась. - Мы могли бы помочь Теное и заодно разведали бы про их с папой отношения.
        - В это я тоже пока никак не могу поверить, - созналась Дженна.
        - То, что папа раньше был отъявленным расистом, а теперь сам связался с симпатичной маорийской матроной? - рассмеялась Марта.
        - Ну… примерно так, - кивнула Дженна.
        - А ты не слышала, что люди могут меняться? - усмехнулась Марта.
        - Слышала, но не думала, что это может иметь к нему отношение. Да и до сих пор мне не верится. Не похоже на отца. Он всегда говорил, что скорее умрет, чем поступится своими принципами. А так как он до сих пор жив… - Дженна не хотела, чтобы это прозвучало жестко, но ничего не могла с собой поделать. Она до сих пор была сильно обижена на отца. Нет, даже злилась. Иногда ей хотелось накричать на него и убежать, куда глаза глядят. И даже его нежное отношение к Синди не могло ничего загладить.
        - Я тоже не думала, но он правда изменился, и ты должна его простить. Поговори с ним. Дай ему возможность извиниться. - Марта обняла сестру за плечи, но Дженна высвободилась.
        - Я никому ничего не должна, Марта. И отцу меньше всего, - резко заявила она.
        - Ладно, ладно, - кивнула сестра. - Идем.
        Дженна спускалась по лестнице следом за Мартой. Конечно, хорошо, если отец смог измениться, но почему только сейчас? Почему не тогда, когда Тайрен ее любил? Тайрен мог бы стать настоящим отцом Синди и, наверное, мужем Дженны.
        - Как в старые времена, девчонки!
        Внизу лестницы в свежевыстиранной рубахе стоял отец. Он улыбался и протягивал им руки. Дженна невольно отпрянула. Ей было неприятно радушие отца, его поведение казалось насквозь фальшивым.
        Марта же взяла его руку и пожала.
        - Привет, папа, - неуверенно заговорила Дженна. - Спасибо за приглашение.
        Его взгляд наполнился теплотой, а улыбка сделалась еще шире.
        - Спасибо, что ты приехала, Дженна. И спасибо, что привезла мою внучку.
        Дженна неуверенно кивнула.

        - Мы были у тети Марты и у дедушки. Мы смотрели его ферму и всех животных! - Синди повалилась на подушку и зевнула от души.
        Тайрен укрыл дочку и подоткнул одеяло со всех сторон. Ей так нравится. Он уже, пожалуй, слишком привык к этому уютному ритуалу: почитать, укрыть и тихонько поболтать с ней, пока она засыпает.
        - Ты видела там большое дерево перед входом в кухню? - спросил он; под этим деревом они впервые поцеловались с Дженной.
        - Да. Оно точно дорастет до неба. Ты тоже так думаешь? - Синди завозилась, устраиваясь удобнее.
        - Несомненно.
        Синди улыбнулась.
        - А знаешь, что?
        - Что?
        - Теное я тоже видела, - серьезно объявила Синди.
        - А кто такая Теное, Маленькое Солнышко? - полюбопытствовал Тайрен.
        - Дедушкина подружка, - заявила Синди.
        Тайрену показалось, что он ослышался. Теное… Нет, не может быть. Это ведь маорийское имя. Шутка?
        - У твоего дедушки есть подружка? - осторожно уточнил он.
        Синди кивнула.
        - Она маори, как ты и Кири, она красивая и готовит разные вкусные штуки, - сообщила девочка.
        Тайрен растерянно откинулся на спинку кресла. Рандольф Фарсон и женщина-маори? Рандольф Фарсон? Первый расист в Оушен-Хилл? Невозможно. Синди неправильно поняла.
        - Это я, Маленькое Солнышко.
        Вошла Кири, чтобы «почитать» Синди. Тайрену ничего не оставалось, как уступить ей кресло и отложить свои вопросы на потом.
        - Моя маленькая узнает сегодня кое-что о своем будущем прежде, чем отправится в страну снов. - Кири улыбалась. - Ты не против, Тайрен?
        - Нет. Конечно, нет. - Он поцеловал Синди в лобик. - Спокойной ночи, мое сокровище.
        - Спокойной ночи, Тайрен!
        По пути к лестнице он все еще мог слышать голос бабушки:
        - Расскажи-ка мне еще раз, в каком месяце ты родилась, Маленькое Солнышко? И мы поговорим о твоем будущем…
        Тайрен не пошел вниз, хотя собирался перекусить, а рванул в свою комнату и сразу вышел на галерею. Ему требовался воздух. Свежий воздух всегда помогал ему чувствовать себя сильнее и лучше, как если бы он лучше видел, слышал и соображал под открытым небом.
        Видимо, у Дженны возникла аналогичная идея. Во всяком случае, она стояла у перил, свет из открытой двери комнаты освещал кусок пола под ее ногами; она стояла, закинув голову, и вглядывалась в темное беззвездное небо. На ней была пижама из белого шелка - верх на бретельках и короткие шорты. Длинные светлые волосы распущены по плечам. Существо из иного мира. Эльф. Тайрену пришлось стиснуть зубы, чтобы не кинуться к ней и не прижать ее к себе.
        - Не спится?
        Дженна обернулась, прижав руку к губам.
        - Ты меня напугал.
        - Извини.
        Она коротко усмехнулась.
        - Ничего. С Синди все в порядке?
        - Там Кири. Они с Синди наметили потолковать о будущем перед сном, - улыбнулся Тайрен.
        Дженна облокотилась на перила и тоже улыбнулась.
        - Совершенно вылетело из головы.
        - Но, по-моему, она быстро уснет, - предположил он. - Она выглядела усталой.
        - У нее был интересный день. - Дженна прислонилась к перилам и обхватила себя руками.
        - Я слышал. - Ночной ветерок мягко перебирал волосы Дженны. Она была такой красивой… Тайрен помолчал и добавил: - Знаешь, я способен оценить, что ты разрешила ей здесь побыть, хотя она уже здорова.
        - Я подумала, что тебе стоит воспользоваться этим временем с ней, - негромко произнесла Дженна.
        - То есть, пока вы не уехали в Окленд? - Вот и то, чего он постоянно подсознательно опасался.
        - Да. - Дженна взглянула ему прямо в глаза.
        - Не уверен, что это хорошая мысль - уезжать отсюда, - проговорил Тайрен, выдержав взгляд.
        Дженна отвела глаза.
        - Но я работаю в Окленде, - возразила она. - Если бы не это, я, может быть, подумала бы над тем, чтобы…
        - Что? Вернуться сюда, чтобы быть к отцу поближе? - Он усмехнулся.
        - Может быть, - протянула Дженна.
        - А ко мне? - задал Тайрен волновавший его вопрос.
        - Да… - выдохнула Дженна.
        Тайрен сам не знал, что на него нашло, но теперь пути обратно не существовало. Он подбежал к ней и схватил за плечи обеими руками.
        - Что такое есть в Окленде, что тебя держит? - требовательно спросил он. - В твоей жизни нет никакого мужчины. И я знаю, что ты никогда не была замужем.
        - Я… Откуда ты знаешь? - Дженна попыталась вырваться из его рук.
        - Это было не так сложно выяснить, - пресек ее попытки освободиться Тайрен.
        - Но зачем… - Она подняла голову и заглянула в его глаза, словно ища ответ.
        - Меня интересовало, кто может заявить о своих притязаниях на мою дочь, - объяснил Тайрен.
        Она опустила голову.
        - Конечно.
        - Я хочу знать только одно: почему ты врала мне? - Он спрашивал об этом твердо, но не зло.
        Дженна лишь молча покачала головой и отвела взгляд.
        Тайрен положил палец ей под подбородок и заставил посмотреть ему в лицо.
        - Ты не хотела, чтобы я приехал за тобой и начал уговаривать? Так? - Дженна едва заметно покачала головой. - Ты знала, что я не тронусь с места, если поверю, что есть кто-то другой. Я не прав?
        - Да, - выдохнула она. - Но…
        - Черт с тобой, Дженна.
        Он наклонился и начал целовать ее дико и требовательно. Он так завелся, что мог взять ее прямо сейчас, под этим ночным черным небом. Под шелест листьев, скрип цикад и крики ночных птиц.
        - Зачем тебе нужно было снова возвращаться сюда?! Если ты так этого не хотела?! - прошептал он, оторвавшись от ее губ.
        Дженна провела кончиком языка по нижней губе. Ее глаза были огромными и бездонными, как океанские глубины.
        - Сожалею. Очень.
        Он не мог больше слышать ее голос. Никаких слов, только ее жадные вздохи. Он лишь на мгновение отстранился, чтобы снять ее белый топ на бретельках - Дженна не сопротивлялась. Под ним не было ничего. Он смотрел на ее груди. Соски были темными и твердыми.
        Тайрен хотел ее до боли.
        Было невозможно любить ее сейчас нежно и медленно. Он сорвал с себя футболку. Невозможно после всех мук его ночей.
        Он должен заняться любовью с Дженной. Прямо сейчас. И ему плевать, что будет потом, завтра или на следующей неделе. Он заглянул ей в глаза, а потом схватил ее груди обеими руками. Он знал, ей всегда нравилось, когда он делал так, и она подтвердила это сейчас, вливаясь в его ладони и тихо застонав. Она не сопротивлялась его натиску, наоборот - казалось, она ждала и хотела этого так же долго и так же сильно, как и Тайрен.
        Он принялся водить большими пальцами по ее соскам. Она снова застонала, чем подхлестнула его еще больше.
        Но как бы ему ни хотелось растянуть удовольствие, он просто не мог ждать дольше. Растягивать удовольствие можно будет в следующий раз. Все мысли разом вылетели из головы, когда горячее тело Дженны прижалось к нему.
        Он встал на колени, потащил вниз ее шорты и целовал каждый открывавшийся сантиметр ее кожи. Ее живот был мягким и теплым. Он с наслаждением провел языком по ее пупку. Дженна ритмично шевельнула бедрами и толкнулась к нему.
        Все, он не выдержит больше.
        Тайрен поднялся. Дженна тут же с силой притянула его к себе.
        - Пожалуйста… - Ее голос дрожал от страсти. - Я хочу почувствовать тебя во мне…
        Тайрен застонал и полез в свой задний карман - уже несколько дней он таскал с собой презерватив. Конечно, он выставляет себя сейчас на посмешище, но разве это имеет значение, когда она вот так целует его и что хочет вытворяет своим языком?
        Ну наконец-то! Осталось только избавить ее от трусиков.
        Дженне показалось, словно за секунду она перелетела в другой мир или даже на небо. Она выкрикнула в ночь свой восторг: это было так, как если бы Тайрен овладел не только ее телом, но и ее душой. В его объятиях она испытывала такую близость и такую полноту жизни, что хотелось разрыдаться.
        Но он не давал такой возможности.
        Он наклонил голову и целовал ее соски. Его движения становились все яростнее, а его язык все нежнее ласкал ее грудь.
        Дженну переполнял жар и пульсировал между ее ног, растекаясь огненными ручейками по всему телу. Она чувствовала, что и в нем огонь разгорается все сильнее, и ее бедра все теснее сжимались в их общем ритмичном бешенстве. Но откуда-то - гортанный крик… Боже, это ведь она кричит на вершине наслаждения! Кровь шумела в ее ушах, и вдруг, словно бы из тумана, ей так же гортанно откликнулся Тайрен…
        Прохладный ночной воздух поглаживал их разгоряченные тела, а они обессиленно прижимались друг к другу. Губы Тайрена нежно скользнули по ее шее.
        - Я так люблю эти твои маленькие вздохи, - прошептал он.
        - Хочется надеяться, что мы не разбудили Синди, - со смехом ответила Дженна.
        Тайрен хмыкнул.
        - То есть ты надеешься, что ты не разбудила Синди, - уточнил он.
        Она хлопнула его по руке.
        Он иронично приподнял бровь.
        - Ты была громче, Фарсон, успокойся.
        - Ты тоже не помалкивал, - парировала Дженна, ничуть не смутившись.
        - Не переживай. - Он поцеловал ее. - Наша дочка крепко спит.
        Наша дочка… Неужели она действительно имеет право быть такой счастливой, как чувствует себя в этот миг? Неужели можно хоть немного поверить в сказку?
        - У нее был чудесный и очень длинный день.
        - Да, она мне рассказывала. - Кажется, они уже говорили об этом, но какая разница?
        - Правда, не обижайся, но она так счастлива, что у нее теперь есть дедушка. - Дженна старалась, чтобы это прозвучало мягко, но, кажется, ничего не вышло.
        Губы Тайрена сжались.
        - Не будь таким строгим, - попросила она. - Я начинаю верить, что он действительно изменился. Он так нежно вел себя с Синди. Я никогда раньше не видела его таким. И к нам с Мартой он стал относиться иначе. Особенно ко мне. Словно вдруг исполнилось все то, о чем я мечтала в детстве. Но мне все равно кажется, что что-то здесь не так. Я не могу поверить, не могу простить…
        Тайрен пожал плечами. Потом отстранился от Дженны и застегнул молнию на джинсах.
        - Мы должны именно сейчас беседовать о твоем отце?
        Дженна вдруг почувствовала себя очень голой. Она нагнулась, подняла свои вещи и прижала их к груди.
        - Почему ты так на него злишься? - печально спросила она. - Если у кого и есть причина, то только у меня.
        - Мужчина не держит свое слово. Вот поэтому. - Тайрен отошел к перилам и уставился в ночь.
        - Слушай, его можно упрекнуть много в чем, но то, что он обещает, он всегда выполняет, - возразила Дженна.
        - Например?
        - Ну он ведь не уволил тебя после моего отъезда, и вы с Кири жили на ферме, пока не нашли себе что-то более подходящее? - Дженна вздрогнула, вспомнив гнев отца, когда тот узнал о ее отношениях с Тайреном. Рандольф даже не снизошел до того, чтобы вызвать своего работника «на ковер». Он просто заявил дочери, что выгонит Тайрена и Кири без копейки, если она, Дженна, немедленно не уедет, не сказав ни единого слова «этому полукровке».
        - Твой отец выгнал нас с фермы через неделю после твоего исчезновения.
        Дженне показалось, будто из нее вытекла вся кровь.
        - Что?
        - Он заявил, что ты уехала в Окленд, чтобы выйти замуж за мужчину, с которым давно помолвлена, за подходящего мужчину. И положил на стол мою зарплату за те четырнадцать дней, что я отработал в этом месяце. И еще… Он ясно дал мне понять, что ты не желаешь со мной общаться, чтобы не портить свою дальнейшую жизнь.
        У Дженны перехватило горло.
        - Нет… Этого не может быть!
        - Тем не менее. - Тайрен повернулся к ней лицом. - Все именно так и было. Спроси у Кири. Твой отец обещал мне, что даст нам с бабушкой кров и работу, пока я не закончу обучение. Платил мне копейки. И выставил за порог «грязного маори», не дав и слова сказать.
        Дженна едва держалась на ногах. Она не хотела верить тому, что сказал Тайрен, она даже не могла представить себе, что ее отец действительно так сделал. Он ведь обещал, обещал ей: если она уедет, он пальцем не тронет Тайрена и Кири. Они будут жить и ни о чем не знать. Только ее болью следовало заплатить за их спокойствие. Нет, не может быть…
        Но она знала, что это правда. Тайрену незачем лгать.
        И это после такого чудесного дня… Они поговорили с отцом. Он просил прощения за все, что сделал. Но об этом он ни словом не упомянул…
        Не поднимая глаз, Дженна шагнула в сторону.
        - Куда ты?
        - Пойду посмотрю, как там Синди, - сказала она, натягивая верх пижамы.
        - Ты вернешься?
        - По-моему, это было бы… неуместно.
        - Ах, вот как!
        Ночной воздух вдруг сделался ледяным.
        - Тайрен, вдруг Синди завтра проснется рано и увидит нас вместе? Она может… - Она может размечтаться о будущем в этом доме, как ее мать, мысленно закончила Дженна.
        - Я все понял. - Тайрен подхватил свою футболку и подошел к двери в свою комнату. - Спокойной ночи! - крикнул он через плечо и скрылся внутри.
        Она опять была одна. И опять смотрела ему вслед. Ну почему она опять не сказала Тайрену, из-за чего она уехала тогда? Ведь это сразу бы все расставило на свои места. Да, но тогда останется только один виноватый во всем: ее отец, Рандольф Фарсон. И что? Почему она до сих пор защищает отца, который был так бездумно жесток с ней, с Тайреном, с Кири?
        - Спокойной ночи… - прошептала она вслед Тайрену. Но он, конечно, ее не услышал.

        Глава 13
        Тайрен напряженно вслушивался. Дженна разговаривала со своим отцом по телефону. Она не знала, что он здесь, и это было даже лучше. В семь утра она зашумела на кухне. Он не спал всю ночь, а потому сидел на веранде и смотрел, как восходит солнце. И только когда она начала разговаривать, он придвинулся ближе вместе с креслом. Да, подслушивать не слишком хорошо, но сейчас ему необходимо было знать, о чем Дженна станет разговаривать с Рандольфом Фарсоном…
        - Я хочу знать правду, папа.
        Тайрен чуть не захохотал вслух. Да этот человек понятия не имеет, что такое правда!
        - Я уже поняла, что Синди была усталой и хотела домой, - услышал он голос Дженны, и голос весьма гневный. - Но я спокойно подождала бы еще пару минут. Я бы выслушала все, что ты собирался мне сказать.
        Тайрен встал и осторожно заглянул в окно кухни. Ее заливало солнце, а посередине на стуле сидела Дженна и выглядела очень неважно. Кажется, она тоже не спала ночью, под глазами у нее залегли синие тени, лицо осунулось. Внезапно Тайрену до боли захотелось прижать ее к себе, утешить, поцелуем прогнать тоску. Он стиснул кулаки. Не время.
        - Но почему? - спросила Дженна после напряженного молчания. - Почему ты их выгнал?
        Тайрен остолбенел. Она не знала, действительно не знала. А Рандольф сказал ей это. Рандольф действительно сказал ей правду сейчас…
        - И ты надеешься, что я поверю в то, что ты изменился? - почти выкрикнула Дженна. - Что вдруг через столько лет отрекся от своих расистских предрассудков? Что ты раскаиваешься в том, что сделал?
        Тайрен почувствовал, как его злость начала проходить, когда он услышал боль в голосе Дженны. Но он ненавидел себя за свою мягкость и ненавидел Рандольфа Фарсона за то, что тот разрушил их общую жизнь.
        Он не хотел больше ничего слышать об этом. Ни настойчивых вопросов Дженны, ни ответов старика. Он хотел сейчас только одного: закрыться у себя в кабинете и - в работу с головой. Но через кухню он пройти не мог - там была Дженна, придется обходить вокруг дома.
        Он направился к главному входу… и тут услышал, как сзади распахнулась кухонная дверь.
        - Тайрен?
        Слишком поздно. Он обернулся. Ее глаза были красными, лицо - напряженным.
        - Ты все слышал?
        Он кивнул молча. Наверняка начнет упрекать.
        Но упрекать она не стала. Вместо этого она вышла из кухни и с тяжелым вздохом опустилась в кресло, в то самое, в котором он только что сидел.
        - Я очень сожалею, - сказала Дженна после непродолжительной паузы.
        - О чем?
        - Обо всем. О лжи, о молчании и о том, что мой отец сделал тебе и Кири. Это…
        - Это уже в прошлом, - отмахнулся Тайрен.
        - Нет, - настойчиво возразила Дженна. - Не в прошлом. Ни между тобой и мной, и ни между тобой и им.
        Ей почти отказывал голос, а ее взгляд был таким же молящим, как и прошлой ночью, только совсем по другой причине. Тайрен пригладил волосы. Неважно, что он там чувствует к Дженне, но он не допустит, чтобы она вновь ослабила его волю.
        - Я никогда не прощу его, если ты к этому клонишь, - резко сказал он.
        - А меня? - Ее голос дрожал.
        - Дженна… - Ему было больно смотреть в ее уставшие глаза.
        - Привет, мамочка! Привет, Тайрен!
        Его самая любимая в мире дочка выпорхнула из двери. И огромными глазищами уставилась на Дженну. Ни в коем случае Синди не должна почувствовать между ними напряжения. Он заставил себя широко улыбнуться.
        - Доброе утро, Маленькое Солнышко.
        Она стремглав бросилась к нему, словно знала точно, чья она дочь.
        - Я хочу сегодня опять на озеро! - потребовала девочка.
        - На озеро? Хорошо. - Отказать ей он не мог. Как в свое время ее матери…
        - Я хочу играть с лягушками!
        Дженна поднялась с кресла и тоже изобразила улыбку.
        - После обеда я схожу с тобой на озеро, Синди.
        - Нет, - торопливо произнес Тайрен, поднял дочку на руки и прижал к себе. - Мы пойдем на озеро все втроем. А еще мы пойдем в мою деревню.
        Малышка защебетала от радости и спрятала личико на его груди.

        Сначала они втроем искупались в озере, как и обещал Тайрен, а потом отправились в Тириоку.
        В деревне Синди сунула свой нос абсолютно во все дома и закоулки, пощупала все корзины и лодки, побегала наперегонки с ребятишками. Наконец она проголодалась и согласилась устроить пикник. Они вернулись на озеро. Берега Райской чаши по-прежнему были полны жизнью, но солнце скрылось за облаками.
        - Скоро будет дождь.
        - Откуда ты знаешь, мамочка?
        Все трое сидели под раскидистым деревом. Темно-серые тучи бежали по небу. У ног - корзина с недоеденными сандвичами и пустыми бутылками.
        - Тайрен научил меня разбираться в облаках, - лукаво улыбнувшись, объяснила Дженна.
        Синди округлила глаза и повернулась к Тайрену.
        - А как?
        - Посмотри на небо, - сказал он, показывая на толстую тучу. - Видишь серые черточки?
        Она кивнула заинтересованно.
        - Это дождь, - объяснил Тайрен.
        - Откуда ты знаешь? - удивилась Синди.
        - От бабушки. А ее научили ее предки.
        - Я тоже хочу предков, - заявила Синди.
        - А у тебя есть, мое солнышко, - сказала Дженна. - Марта и… дедушка.
        Синди схватила Тайрена за руку.
        - А у тебя сколько предков?
        - Много, сотни, наверное. - Тайрен серьезно посмотрел в глаза дочери. - Эта деревня - деревня моего народа, моего племени. Здесь жили мои предки, здесь мой дом. И здесь должны жить мои потомки. Это земля моего народа, так будет всегда.
        - Я тоже хочу много предков и свой народ! - заявила Синди.
        - Ну, - заулыбался он, - можешь взять моих, Маленькое Солнышко.
        - Правда?
        Тайрен бросил многозначительный взгляд на Дженну.
        - Да.
        Синди засияла, вскочила и понеслась за бабочкой.
        Какое-то время они сидели молча и просто смотрели, как Синди теперь уже прыгает с лягушками на берегу.
        - Мы должны сказать ей, - заговорил Тайрен. - Она должна знать, откуда она.
        - Я знаю.
        Сердце Дженны рвалось наружу. Наконец-то она начала понимать, зачем она на самом деле вернулась сюда. Ради правды. Всей правды. Словно все они хотели, наконец, обрести истину.
        Тайрен прав. Пора.
        Она посмотрела на него. Он должен знать всю правду. Он имеет право знать, какую она тогда заключила с отцом сделку, почему на самом деле покинула Оушен-Хилл.
        Но ведь Тайрен не поймет никогда, что она действительно старалась ради любви. Он не признает ее жертвы. Наоборот, будет думать, что таким образом она предала его.
        Пусть. Она не может больше молчать.
        - Я не буду дольше ждать, Дженна.
        - Я знаю, - повторила Дженна и задумчиво посмотрела на свою играющую девочку.
        Опять момент был упущен. Снова она даже не сделала попытки все объяснить, снова струсила.

        Вечером полил дождь. Он печально шелестел по листьям деревьев, окружавших дом, навевал хорошие сны. Кири пошла к Синди читать сказку на ночь, Дженна вернулась в свою комнату, а Тайрен - в свой кабинет, намереваясь поработать хоть несколько часов. Но в одной из бумаг речь шла о семье - отец, мать и дочь обращались к нему с просьбой о помощи, им нужны были деньги на лечение малышки. Таких писем он получал сотни, но теперь… Теперь все его мысли возвращались к Синди. Естественно, он тут же начал думать о своей собственной удивительной ситуации.
        Он может еще долго вести себя так, как ведет сейчас. Сказать Синди о том, кто ее настоящий отец, и продолжать играть с Дженной в странные игры в страсть и ненависть. Как будто он боялся ее простить. Как будто опасался, что стоит ему забыть об одном ее поступке - и она совершит еще какой-нибудь, чем снова причинит ему боль.
        Однако он не хотел походить на своего отца. Ни за что.
        Тайрен стукнул кулаком по столу так, что письма веером разлетелись по полу.
        А потом он бросился к Дженне, но замер перед ее дверью, борясь с желанием постучаться. Хотя… почему он должен давить в себе желание, свою страсть? Почему он не может закричать на весь мир, что жаждет ее до безумия? Да, но если бы она не вернулась в Оушен-Хилл?..
        Он чертыхнулся, развернулся и побрел в свою комнату. Открыл дверь. Ответ на его вопрос стоял перед ним. Еще прекраснее, чем прежде, и желаннее.
        Дженна.
        Она улыбалась ему. Одежды на ней не было. Лишь ее светлые волосы струились по плечам. А на полу возле ее ног горели маленькие свечки.
        У Тайрена стало тесно в груди; он едва не застонал. Продолжать борьбу было бессмысленно.
        - Ты так прекрасна, - хрипловато выдохнул он.
        - Спасибо, - очень серьезно ответила она.
        Он зашептал:
        - До тебя здесь не было ни одной женщины… - И прижался губами к ее губам.
        Дженна жарко целовала Тайрена и едва верила себе, что у нее хватило смелости прийти сюда, раздеться и поджидать его совершенно голой среди свечей…

        - Можно, я заберу Синди на пару дней? - попросила Марта.
        Было чудесное утро, голубое небо сияло, не потревоженное ни одним облачком. Лишь на горизонте робко толпилась дымная стайка, но это были не облака, а пар из проснувшегося пару дней назад вулкана. Дженна, Тайрен и Синди сидели на диванчике-качелях на веранде дома Те Ароа, а Марта устроилась в кресле, которое любила Кири.
        - Сестричка, пожалуйста. - Марта умоляюще сложила руки.
        - Ты возьмешь ее с собой к папе? - максимально нейтральным голосом произнесла Дженна, бросив сестре предостерегающий взгляд.
        - Нам всем хочется побыть с ней, - оправдывающимся тоном сказала Марта. - А потом я привезу ее в церковь на генеральную репетицию.
        Значит, сестра все же хочет отвезти Синди к Рандольфу.
        - Марта, она совсем недавно болела…
        - Но теперь-то выздоровела окончательно. - Марта подмигнула племяннице. - Правда, мое солнышко?
        - Да. - Синди энергично закивала, подпрыгивая на коленях Тайрена.
        - Вот видишь, - сказала Марта. - Я хочу познакомиться с ней поближе. И папа тоже.
        Дженна вздрогнула. Она не могла ничего поделать с этим. Рефлекс. Конечно, ей тоже очень хочется, чтобы Синди побольше общалась с родственниками, но поведет ли себя отец без нее с внучкой нормально? Стоит ли делать ему такой подарок - после всего, что он сделал? В прошлую встречу он вел себя вполне адекватно, как любящий дедушка, но Дженна все еще не могла поверить, что он на самом деле изменился.
        Да, но разве должна Синди страдать оттого, что между ее матерью и дедом снова разверзлась пропасть? Хотя… почему «снова»? Этой трещине уже много лет, она возникла еще до рождения Синди. Но ведь дочурка ничего об том не знает, а если бы и знала, то не поняла бы. Ее девочка, к счастью, еще слишком мала для взрослых проблем.
        И, кроме того, поскольку Синди уедет на ферму Фарсонов, у Дженны нет причин оставаться в доме Тайрена.
        А прошлая ночь была изумительной, разве что ее вторую половину они провели в разных комнатах и разных постелях. Вот проснуться бы на его плече хоть один-единственный раз…
        Дженна пристально посмотрела на Марту.
        - А ты справишься? И мне бы не хотелось, чтоб какие-нибудь комментарии по поводу прошлого… - Она предостерегающе нахмурилась. Если ее отец только попробует пичкать Синди какими-либо рассуждениями или настраивать ее против Тайрена… Дженна не знала, что сделает тогда. Сколько там дают за преднамеренное убийство? Ярость ее до сих пор не улеглась.
        - Нет проблем, - заверила Марта. - Гарантирую.
        Дженна улыбнулась дочке:
        - Хочешь переночевать у тети Марты, а потом поехать к дедушке?
        - Да, да, да! - закричала Синди.
        Восторг дочери умилял. Почему бы и нет? После этой свадьбы их жизнь снова войдет в обычное русло. В Окленде, вдалеке от родственников, вдалеке от всех этих сложных вопросов и запутанных взаимоотношений. Сейчас же Синди имеет право побыть с тетей и дедушкой. От этой поездки у дочки должны остаться только хорошие воспоминания, а если уж Марта обещает, что проследит за тем, что Рандольф будет говорить внучке… Незачем лишать дочурку радостей. В прошлый раз Синди очень понравилось на ферме.
        - Ладно, хорошо. - Дженна ласково погладила Синди по волосам. - Но только две ночи.
        - Да-а-а! - Малышка вскинула руки. - К дедушке!
        - Ты тоже не возражаешь, Тайрен? - спросила Марта.
        Тайрен посмотрел на Дженну, взгляд его был спокойным, но она поежилась. Какая же она идиотка, сидит рядом с отцом своего ребенка и ничтоже сумняшеся принимает единоличные решения. Марта оказалась умнее и тактичнее ее, поинтересовалась мнением Тайрена. Спустя несколько чрезвычайно долгих секунд он ответил:
        - Конечно. Уверен, что вы с Синди хорошо проведете время.
        Синди прижалась к его груди.
        - А ты позвонишь, когда Таюка будет родить ребенка? - вдруг вспомнила она.
        - Обязательно, Маленькое Солнышко. - Он поцеловал ее волосы. - Поезжай и повеселись с Мартой и дедушкой.

        Глава 14
        Тайрен положил ноги на письменный стол.
        - Ты совершенно не слушаешь меня, Паруи, - перебил он друга-поверенного на том конце телефонного провода.
        - Но ты хоть понимаешь, какие траты повлечет за собой этот объект? Племени пока не нужно больше земли. У нас нет рабочих рук, ферма придет в запустение. Сдавать в аренду тоже глупо, это не будет хорошим вложением денег. Тайрен, тебе не нужна эта ферма, тебе нужна месть, понимаешь? - Паруи говорил на маори, звуки певучей речи плохо передавали всю гамму его чувств по поводу решения друга.
        - Естественно, понимаю. - Тайрен покачал головой. Можно подумать, он не профессионал. Он думает прежде всего о своем народе. И эта земля по праву принадлежит маори. И даже если ферма развеется прахом, земля все равно вернется к племени. Пусть Паруи думает, что хочет. Да, Тайрен Те Ароа хочет отмстить. Но факт остается фактом: ферма Фарсона расположена на исконных землях его племени. - Я хочу эту землю, Паруи, - отрезал он. - Мне все равно, во сколько она мне обойдется и что будет с фермой. Если ты считаешь, что совет племени не одобрит это приобретение…
        - Те Ароа, пожалуйста, выслушай меня… - Паруи вставил пару непарламентских выражений.
        Чертыхнувшись, Тайрен скинул ноги со стола.
        - Да просто купи эту землю! Просто купи! На мои личные средства! - И в сердцах швырнул трубку.
        Ведь это правильное решение - купить ферму, вернуть землю племени. Почему Паруи этого не понимает?
        - Что ты делаешь?
        Тайрен поднял глаза. В дверях стояла Дженна. В джинсах и белой блузке она выглядела потрясающе. Светлые локоны вокруг лица, нежный румянец на щеках… Но ее брови были озабоченно приподняты.
        - Веду дела, - обтекаемо уклонился от ответа Тайрен.
        - Ты покупаешь какую-то ферму?
        - Возможно. Племя всегда стремится восстановить свои владения в том виде, какими они были до прихода англичан.
        - И что это за ферма? - Она подошла к письменному столу. - Насколько я помню - из твоих рассказов, кстати, твоему племени принадлежали все земли от океана до Райской чаши, и еще кусок в соседней долине. Почти все земли уже вернулись к племени, кроме…
        Совесть напомнила о себе, но Тайрен отмахнулся. Ни в коем случае он не позволит чувству вины терзать себя за то, что он отнимет у старика его ферму. После того, что ему сделал Рандольф Фарсон, после того, как годами Тайрен вынашивал планы мести, - это естественный ход событий. Он не сомневался, что такая месть ему лично принесет облегчение.
        А скрывать все от Дженны смысла нет, все равно она узнает рано или поздно. И лучше он скажет ей сам. Он не трус и не бежит от своих решений.
        - Да, все земли, кроме земель в долине.
        Между бровями Дженны легла глубокая складка.
        - В долине? - растерянно переспросила она. - Но там наша ферма…
        - Дженна… - Тайрен встал из-за стола и подошел к ней.
        Понимание происходящего было написано у нее на лице. Она догадалась сразу. Ни удивления, ни гнева. Только понимание.
        - Почему ты захотел купить нашу ферму? - тем не менее, спросила Дженна.
        - Ты знаешь почему. - Он протянул руку, собираясь коснуться ее руки, но она отступила.
        - Да, догадываюсь. - Она покачала головой. - Но она еще не выставлена на продажу. Папа еще не решил…
        - Боюсь, у него не будет выбора. Срок закладной подходит к концу, а Фарсон все еще не выплатил долг. Банк скоро выставит на открытые торги его земли. - Произнося эти слова, Тайрен почувствовал, что его радость и нетерпение причиняют боль Дженне.
        Ее глаза расширились, губы сжались.
        - Откуда ты все знаешь?
        - У меня есть связи. Я же политик и бизнесмен, видишь ли. - Он сделал шаг вперед, сокращая расстояние.
        Они стояли рядом, совсем как в ту ночь на балконе, но сейчас их разделяла не только одежда.
        - Ты будешь счастлив, разорив его, да? - спокойно произнесла Дженна.
        - Да. - Выражение ее глаз теперь беспокоило Тайрена. Она не злилась, скорее, была растеряна. И виноват в этом он. Вряд ли тут есть, чем гордиться. Но сейчас в него словно демон вселился. - Он не должен выйти сухим из воды, - процедил Тайрен. - За все, что он сделал с тобой, со мной, с Кири и Синди - за все это должна последовать расплата.
        - Ну что ж, тогда желаю тебе удачи. - Она грустно улыбнулась. - Я просто зашла попрощаться и поблагодарить за гостеприимство.
        - Что это значит? - Тайрен схватил ее за руку, не давая развернуться и уйти.
        - Я уложила вещи. Я готова ехать. - Дженна не делала попыток освободиться, но многозначительно посмотрела на его руку, сжавшую ее локоть.
        Тайрену показалось, будто железный обруч сдавил его сердце.
        - Куда ехать? - глупо спросил он.
        - Домой, - все так же спокойно ответила Дженна.
        - В Окленд? - Он едва выговорил это. Не может быть… Она же должна быть подружкой невесты на свадьбе сестры.
        - Нет, пока в дом Марты, - покачала головой Дженна и все же освободила руку из ослабевших пальцев Тайрена.
        Тайрен поморщился. Почему он вообще решил, что она уедет в Окленд прямо сию секунду? Синди же у Марты, не оставит же Дженна дочь. Какая глупость. Но он испугался, действительно испугался, что Дженна может сбежать.
        - А тебе не хочется немного побыть в доме твоего отца? - поинтересовался он и тут же понял всю бестактность этого вопроса.
        - Ты имеешь в виду, что пока он еще его? - уточнила Дженна.
        - Дженна, ферма так и так скоро будет принадлежать кому-то другому, - постарался объяснить Тайрен. - Мне ли, кому-то еще - без разницы. Но если ее куплю я - она вернется к маори.
        Черт, это прозвучало, как попытка оправдаться. Нет, он поступает правильно и не должен ни в чем оправдываться. Это его право - отомстить, и право его народа - вернуть землю.
        - Я понимаю, но прав ли ты? - протянула она. Снова в ее глазах - не злость, а какая-то глубокая печаль. - Предназначена ли для тебя эта ферма? Именно для тебя, а не для всех маори, я имею в виду?
        Тайрен раздраженно махнул рукой.
        - Ты говоришь прямо как Кири.
        - Она очень мудрая. - Дженна улыбнулась. - Твоя бабушка всегда знает, что происходит и почему все получается так, а не иначе. Она умеет понимать и прощать.
        - Она слишком добренькая.
        Дженна не возражала. Она молча смотрела на него.
        Понять и простить? Какая чушь. Никогда он не сделает этого.
        Наконец она кивнула и прервала затянувшееся молчание.
        - Увидимся на свадьбе Марты, Тайрен. - Она повернулась и пошла к двери.
        Она была уже в коридоре, когда он догнал и схватил ее за руку.
        - Не уходи!
        - Что? - Она смотрела на него так, словно он предложил ей голой станцевать на приеме у Королевы.
        - Останься здесь, со мной. - Он не понимал сам, почему она так нужна ему.
        - Зачем? - спросила она удивленно. От этого удивления ему стало больно. - Синди здесь нет.
        Тайрен поцеловал ее ладонь.
        - Останься. Не из-за нашей дочери. Из-за меня. - Он видел по ее прекрасным зеленым глазам, какая в ней шла борьба, и он понимал ее. С ним происходило то же самое, но он уже сдался, поддался влечению к ней, отбросил все сомнения. Быть с ней, пока это возможно, а там - будь что будет. Она уедет в Окленд, он в Веллингтон, но это случится не сегодня.
        - То есть… как в старые времена или как? - Она сухо усмехнулась.
        - Нет. - Он притянул ее за руки. - Мы в новом времени. Я так много думал об этом в последние годы, так часто представлял, как бы это было, ты и я в этом доме.
        Дженна тяжело вздохнула.
        - Мне бы тоже хотелось…
        - Так сделай это. - Он прижал ее к себе. - Давай на несколько дней забудем прошлое. Будем есть, пить, заниматься сексом…
        - О'кей, - прошептала она в его шею и приложила губы туда, где бился его пульс.
        Была почти полночь. Они лежали в кровати Тайрена и любили друг друга. Дженна, вся дрожа, приникала к нему, чтобы вобрать в себя еще глубже. Но без единого звука. Словно так она могла сберечь свою страсть навсегда.
        Тайрен был сверху, мускулы на его груди вздувались, а кожа блестела от пота. Дженна позволила своему взгляду скользнуть туда, где их тела сливались воедино.
        Дивное зрелище.
        Ей хотелось, чтобы они любили друг друга долго-долго, ей хотелось заблудиться по дороге к вершине, но у Тайрена определенно имелись иные планы, и она подчинялась ему, отдаваясь на волю его страсти, его чувственности и его желаний. Ее тело словно само собой входило в его ритм, ее ноги обвивались вокруг его талии, а ее руки - вокруг его шеи. Он рухнул на нее, и в последнем, диком, первобытном, неистовом танце они вознеслись к вершине…
        Потом они расслабленно лежали рядом, медленно лаская друг друга. В этот миг Дженна была счастлива. Хорошо бы исчезли все недомолвки, все непонимание. Можно представить, что они исчезли. Что теперь Тайрен всегда будет рядом, здесь. Они с Синди обретут новый дом, дом, который ей так нравится. Она будет спать с Тайреном вот здесь, в этой комнате, в которую, как он сказал, до нее не входила ни одна женщина. Это было бы блаженством, это было бы раем, настоящим раем. Только на миг представить, что такое возможно…
        Вырывая Дженну из небытия, зазвонил телефон возле кровати. Тайрен не обращал внимания на звонок и с игривой нежностью целовал шею Дженны. Но ей пришлось ему напомнить, что может позвонить и Марта, мало ли что там с Синди.
        - Конечно, - задыхаясь, сказал Тайрен. - Мне еще нужно к этому привыкнуть. - Он схватил телефон и посмотрел на определитель. - Нет, всего лишь мой поверенный. Бизнес не знает выходных, - улыбнувшись Дженне, добавил он.
        Романтическое настроение мгновенно улетучилось.
        - Да, понятно.
        Тайрен, коротко поговорив по телефону, вернулся к постели и наклонился над ней.
        - Дженна, давай не будем… - почти умоляюще произнес он.
        - Ты не должен этого делать, - без раздумий выпалила она. Как бы ни был романтичен этот момент, молчать нельзя.
        - Что не должен делать? - нахмурился он.
        - Не покупай нашу ферму, Тайрен! - Она отвела от лица прядь волос и заглянула ему в глаза.
        Нежность в его взгляде исчезла. Он выпрямился.
        - Теперь это уже наша ферма… - Тайрен нахмурился. - Значит, теперь ты на стороне своего отца?
        Дженна села и натянула одеяло до шеи.
        - Дело не в моем отце, - попыталась объяснить она. - Дело не в том, чтобы спасать его.
        - Что-то не заметно, - хмыкнул Тайрен.
        - Дело в тебе. - Дженне хотелось изо всех сил ударить его, чтобы стереть с лица это самодовольно-ироничное выражение.
        - Меня не нужно спасать.
        Она вытащила из-под одеяла руку и коснулась Тайрена.
        - Мы когда-нибудь избавимся от прошлого? - спросила Дженна, заглядывая ему в глаза. - Мы оба? Не лучше ли радоваться тому, что у нас есть сейчас?
        - Ну и что же это, что у нас есть сейчас? - с неуловимой горечью проговорил Тайрен.
        Дженна не знала точно, что у них есть, знала только то, что она чувствует, и что будет вечно презирать себя, если сейчас не выскажется. Хватит уже недомолвок. От этого становится только хуже.
        - Я люблю тебя, Тайрен. И никогда не переставала любить тебя. - Она расправила плечи и вздернула подбородок. - Я сделала ошибку. Большую ошибку. Пусть я и не по собственной воле оставила тебя, но я сама приняла решение скрыть от тебя Синди. И все-таки я еще надеюсь, что ты можешь меня простить.
        - И твоего отца? - презрительно бросил он. - Его я тоже должен простить?
        - Тебе не кажется, что твоя злость немножко слишком яростная? - Дженна коснулась татуировки на его щеке, Тайрен не отстранился, а лишь накрыл ее руку своей.
        - Нет. - Он гладил ее пальцы, но нежность этого жеста противоречила жесткости его тона.
        - Да, он выгнал тебя с фермы. Да, он был расистом и…
        - Был? - Тайрен сжал ее руку так сильно, что пальцы едва не хрустнули.
        - Да, был. - Дженна сглотнула комок. Неважно, как вел себя отец тогда, уже неважно. С ним она разберется сама. Главное то, что он, кажется, действительно меняется. Она вспомнила, как Рандольф смотрит на свою подругу-маори… Сейчас Дженна обязана сказать всю правду. - Я тогда ушла не потому, что он меня заставил. Во всяком случае, не только потому.
        Бледный лунный свет падал на лицо Тайрена, превращая напряженное лицо в маску ненависти.
        - Когда мой отец узнал о нашей связи, - начала Дженна, а ее сердце было готово выпрыгнуть из груди, - он потребовал, чтобы я уехала в Окленд. Но я отказывалась. Отказывалась до тех пор, пока…
        - Пока что?
        - Пока он не стал угрожать мне, что выгонит тебя и Кири на улицу. - Дженна глубоко вздохнула. То, что она скажет дальше, может легко стать концом их отношений. - Может быть, я недостаточно верила в тебя. Я не знаю. Я тогда действительно очень боялась. Но одно я точно знаю, что причина, почему я тогда уехала, была в том, что я хотела защитить людей, которых любила. Кири и тебя. Я не знала, что беременна, я думала, что отец скоро успокоится, и я смогу написать тебе или позвонить и все объяснить. Мне казалось, что год разлуки, пока ты не закончишь образование, - это так недолго… Потом я пыталась сообщить тебе, что беременна, но ты не стал слушать. Да, я не проявила настойчивости - и это моя вина.
        Все. Наконец она все это выговорила. Между ними больше нет лжи. Она терпеливо смотрела на Тайрена.
        - Ты права, Дженна, - заговорил он, по-прежнему жесткий и неумолимый. - Твой отец заставил тебя, но ты могла хотя бы объяснить мне, хотя бы попробовать, ведь речь шла уже не только о тебе и обо мне, не только о годе разлуки, но и о нашей дочери.
        - Я хотела прийти к тебе и объяснить, но…
        - Что, по-твоему, я не в состоянии обеспечить тебя и нашего ребенка? - Он был взбешен. Все вернулось к отправной точке, к тому, что Дженна не верила в него и считала недостойным, как и ее отец.
        - Тайрен, ты тогда только-только начинал строить карьеру. Я не хотела мешать тебе. Не хотела быть обузой. - Дженна понимала, что никакие оправдания не заставят его признать, что она имела причины поступить так, как поступила.
        - Наш ребенок - обуза? - почти выкрикнул Тайрен.
        - Нет! Пожалуйста, постарайся понять, в каком состоянии я была тогда. - Дженна умоляюще посмотрела на него. - Я любила тебя очень сильно. Я хотела, чтобы у тебя и Кири все было хорошо.
        - Кажется, ты говорила, что собрала вещи и готова ехать? - Он встал с постели и отошел к окну, повернулся к Дженне спиной и принялся изучать ночной пейзаж.
        Дженна остолбенела. Это было как пощечина - звонкая, хлесткая. Ее словно ошпарили кипятком.
        Самый любимый человек на свете презирал и ненавидел ее. Она проглотила комок в горле и сказала:
        - Да.
        - Тогда иди, - не оборачиваясь, бросил Тайрен.
        Она встала на ноги, завернулась в покрывало.
        - Хорошо, Тайрен. - Дженна заставила себя говорить твердо. - Но ты должен знать, что я люблю тебя, и мне очень больно за все, что произошло. Но никто не может изменить прошлое. Ни я, ни мой отец, ни ты.
        - Черт побери… - Тайрен обернулся и сузил глаза. - А ты не нарочно ли спала со мной, чтобы сохранить ферму своему отцу?
        Дженна вздрогнула, как если бы ее ударили кулаком по лицу. Все, это конец. Вот теперь точно конец.
        - Я сейчас уйду, - сказала она, трясущимися руками собирая одежду. - Синди всегда будет твоим ребенком и частью твоей жизни. Я - нет. - И на ватных ногах вышла из комнаты.

        Глава 15
        За окном сделалось гораздо светлее, но у Тайрена была слишком тяжелая голова, чтобы это заметить.
        После того, как Дженна ушла, после того, как звук двигателя ее машины затих вдали, Тайрен сидел в своем кабинете, но не за письменным столом, а возле бара. Конечно, накачаться виски - дело нехитрое, но, во всяком случае, это дало ему несколько часов полного забытья. Дивного состояния, где не было никакой Дженны, никаких незабываемых ночей и никакого стыда за собственное поведение, свою неспособность прощать, и где не существовало этого идиотского вопроса, которым он ее прогнал.
        Он откинулся на стуле. И зачем только он задал этот вопрос? Черт побери, он же прекрасно знал, что она спала с ним вовсе не затем, чтобы спасать папашино хозяйство. Она любила его. До сих пор, после всего, что случилось, после всех этих лет разлуки. Он увидел эту любовь в ее глазах, едва столкнувшись с Дженной у миссис Уоррен. И был счастлив. Сначала это было эгоистическое чувство, ему льстило, что она не забыла его, что по-прежнему млеет от его взгляда и тает в его объятиях. Затем он понял, что из всех женщин мира он выбрал только ее, навсегда.
        Он задал этот вопрос, потому что хотел унизить ее, потому что она сделала ему больно своими откровениями про «защиту». Она, слабая девушка, хотела защитить его, здорового мужчину. Она считала, что будет обузой, что Синди будет обузой. Да за кого она вообще его принимает?
        Ему удалось не просто унизить ее, а втоптать в грязь.
        Но он вовсе не чувствовал удовлетворения. Все, что он чувствовал, это раскаяние. Но страстное желание отомстить Рандольфу затмило ему разум. После этой ночи Дженна может так разозлиться на Тайрена, что уедет с Синди в Окленд, не сказав ни единого слова.
        Допустить этого он не мог.
        - Ты ведешь себя, как мальчишка, Тайрен Те Ароа.
        В кабинет вошла Кири.
        - Бабушка, пожалуйста, - устало сказал он. Его совсем не удивило то, что Кири, кажется, в курсе происходящего. Он давно перестал искать объяснение подобным вещам. - Ты не понимаешь.
        Она остановилась возле его письменного стола и вдруг показалась гораздо выше, чем обычно.
        - Твоя гордость уязвлена, это я вполне способна понять. - Кири погладила его по голове и поправила косы, прямо как в детстве.
        - Она мне врала! - прорычал Тайрен. - Всегда. Постоянно. И она не верила в меня нисколько, ни на минуту не допускала мысли, что может полностью на меня положиться.
        - Она ошибалась, она боялась причинить тебе еще большую боль, - возразила Кири. - Она не говорила тебе об этом?
        - Говорила, но…
        - И ты ее не прощаешь? Мать твоего ребенка? - перебила его Кири, не давая пуститься в долгие объяснения.
        - Бабушка… - взмолился Тайрен.
        - Ты и его не простишь? Деда твоего ребенка? - безжалостно чеканила вопрос за вопросом Кири.
        - Черт возьми, бабушка! - возмутился Тайрен.
        - Я не собираюсь молча смотреть, как ты в очередной раз губишь свою жизнь, - отрезала Кири. - Я не тому учила тебя.
        - Они погубили мою жизнь, - парировал Тайрен, но это прозвучало скорее выпадом обиженного ребенка, чем словами зрелого мужчины.
        - Ты так в этом уверен? Ты, сидящий в своем доме, политик и бизнесмен, в которого верят люди? Ты, добившийся в своей жизни большего, чем многие осмеливаются даже мечтать? Я не узнаю тебя. Возьми на себя ответственность, Тайрен. Ты должен справиться с ненавистью к собственному отцу, ты должен вообще изгнать ненависть из своей жизни, иначе однажды ты окажешься очень одиноким. На поле, удобренном местью и злостью, не вырастет урожая, лишь та же самая всепожирающая ненависть.
        Тайрен заскрипел зубами и посмотрел в окно. Там колыхались ветви деревьев, на одну из них сел крохотный ярко-желтый попугайчик и тут же, словно испугавшись чего-то, упорхнул. А за деревьями простирается его земля. Земля Те Ароа.
        Все эти земли, дом, все это он сделал для себя и Дженны. Имей бы он только мужество признаться в этом… Даже себе. До сих пор он думал об этом только урывками и каждый раз подавлял несбыточную и робкую надежду, отказывался от мечты. Раз за разом он обманывал сам себя, потому что так было легче жить. Легче ненавидеть, чем любить. Ненависть и в самом деле гораздо более простой путь.
        А любовь, и особенно любовь к Дженне, требует посвятить себе всю жизнь.
        Похоже, Кири прочитала его мысли.
        - Ты все еще любишь ее. Даже больше, чем я раньше думала, - удовлетворенно кивнула она.
        - Мне надо работать… - попытался отговориться Тайрен и принялся копаться в бумагах. Закончилось это тем, что он опрокинул стакан с недопитым виски на протокол одного важного парламентского совещания. Чертыхаясь, он помахал в воздухе листами, пытаясь минимизировать ущерб.
        - О, конечно. Больше, чем ты можешь представить себе. - Кири покачала головой и ушла.
        Что, к черту, ей от него нужно? Чтобы он все забыл? И того, кто это наделал? Чтобы он кинулся искать Дженну и сказал ей, что все еще любит ее - больше, чем прежде? Чтобы пришел к Рандольфу Фарсону и по-христиански его простил? Но он, Тайрен Те Ароа, - не христианин. У него свои боги, и они не велят подставлять левую щеку после того, как тебя сбили с ног хуком справа. Пусть Фарсон будет благодарным, что маори оставили в прошлом обычай поедать сердца своих врагов. Хотя сердце Рандольфа настолько твердое и черное, что и зубы сломать недолго.
        - Ни в коем случае, - громко сказал он. - Ни за что не буду слюнявым всепрощенцем.
        Любовь - это прекрасно. Но не следует из-за нее забывать все то зло, что уже было причинено. Бабушка может сколько угодно говорить о том, что не страдала, когда их выгнали с фермы Фарсонов. Это ее дело - так считать. А дело Тайрена - думать по-другому и отомстить.
        Он встал и пошел к двери. Вдруг ему сделалось очень душно. Ему нужен воздух. Свежий, чистый воздух.
        Он спустился по лестнице, распахнул дверь дома, но тут оказалось уже не до свежего воздуха. По дорожке, поднимая пыль, ехала машина Рандольфа Фарсона. То, что за пять лет Фарсон так и не сменил автомобиль, ясно говорило, что дела у него идут совсем неважно. В последние годы конъюнктура на шерсть упала, а старик не успел переключиться на производство чего-либо еще, сыра, например. Сейчас-то он спохватился, да ферма уже в залоге, кредит привлечь неоткуда.
        Тайрен чертыхнулся, когда старенький «форд» остановился возле его дома. Рандольфа он давно не видел. Он его просто игнорировал и, сталкиваясь случайно в городе, просто переходил на другую сторону улицы.
        Рандольф захлопнул дверцу машины и стремительно взбежал по ступеням. Оказывается, старичок в хорошей форме… Впрочем, Фарсон не выглядел как старик. Пожилой, но все еще сильный мужчина, противник. Тайрен зло нахмурился.
        - Ты можешь забрать мою землю, Те Ароа, - начал Рандольф без приветствия. - За все, что я сделал тебе и твоей родне. Я тебя не упрекаю. Но причинять боль Дженне…
        - Минуточку. - Тайрен вовсе не предполагал, что об этом зайдет разговор. - То, что между мной и Дженной, вас не касается.
        - Она моя дочь! - рявкнул Фарсон.
        - С каких это пор? - парировал Тайрен и сложил руки на груди.
        Рандольф оторопел. Морщины вокруг его глаз сделались глубже.
        - Ты еще узнаешь, что быть отцом - это не только счастье, а еще и очень сложная штука, особенно когда пытаешь привить свои идиотские представления о жизни тем, кого любишь.
        Тайрен пренебрежительно хмыкнул.
        - Не думаю, что мне нужны инструкции по части воспитания детей. Особенно ваши. Как посмотрю, что у вас получилось, так оторопь берет. - Разговор о воспитании детей звучал абсолютно неуместно, повеяло каким-то театром абсурда.
        - Ладно, - хмыкнул Рандольф. - Но ты можешь совершить еще большую ошибку, чем я, Тайрен.
        - Мистер Те Ароа, - поправил Тайрен, ехидно улыбнувшись.
        - Месть - удел одиноких, мистер Те Ароа, - не дрогнул старик.
        Лицо Тайрена застыло. Сначала бабушка, теперь - Рандольф Фарсон. От Кири он был готов выслушать что угодно, но этот… этот…
        - В одиночестве для меня нет ничего нового, - отрезал Тайрен. - Оно меня вполне устраивает.
        - Может быть. И вы хотите передать его Синди по наследству? - Рандольф с такой нежностью произнес имя внучки, что Тайрена передернуло. Как он вообще смеет лезть в его жизнь и жизнь его дочери после всего, что собственноручно устроил?
        Тайрен приблизился к Фарсону.
        - Не смейте говорить о моем ребенке. Не смейте никогда говорить о моем ребенке. Вы не имеете на это права после всего, что вы себе позволили.
        Взгляд Рандольфа потемнел.
        - Это справедливо. Даже слишком справедливо.
        - Дьявольски справедливо! - Тайрен буквально прожигал Рандольфа взглядом и наслаждался каждым мигом и каждым словом, которое ему хотелось выкрикнуть так давно. - А теперь проваливайте с моей земли!
        Рандольф Фарсон кивнул грустно и понимающе. Тайрену вдруг показалось, что он сделался меньше ростом. Такой странный эффект… Рандольф повернулся и пошел к своему грузовичку.
        - Только еще одно, мистер Те Ароа, - сказал он, усаживаясь за руль.
        - Ну и? - презрительно бросил Тайрен.
        - Я действительно сожалею, что был таким, каким был. И сожалею, что выгнал вас и Кири на улицу. Но больше всего я сожалею о том, что лишил свободы выбора мою дочь и не дал вам возможности пережить рождение вашего ребенка. - Он захлопнул дверцу и высунул голову из окошка. - На это каждый мужчина имеет право.

        Часы Дженны показывали уже пять.
        Генеральная репетиция свадебной церемонии должна была произойти час назад. Солнце клонилось к западу. Дженна сидела на одном из пяти десятков стульев, расставленных в тени старого раскидистого дерева. Сбоку был устроен небольшой буфет. Куда подевалась ее сестра? Дженна снова бросила взгляд на часы, поняла, что сидеть дальше и ждать уже невыносимо, встала и пошла искать.
        Марту она обнаружила сидящей под другим деревом в глубине сада, со стаканом лимонада в руках.
        - Привет, - сказала Дженна и опустилась рядом.
        Марта улыбнулась.
        - Привет.
        - Ты кажешься такой спокойной. - Дженна на ее месте уже рыдала бы, забившись в самый дальний и темный угол.
        Марта пожала плечами.
        - Я и есть спокойная.
        - Люди уже поговаривают, сестрица. - Дженна действительно слышала, как две пожилые сплетницы недоумевали по поводу отсутствия жениха.
        - Ты о том, что Фархада нет еще?
        - Да. - Дженна смущенно улыбнулась.
        - Ну и пусть болтают. Мне все равно. - Она допила лимонад и вздохнула. - Он мне только что звонил. Застрял в Сиднее, никак не закончит одно дело. Завтра он будет здесь.
        - А его родственники? Они тоже все в делах?
        - Из-за погоды сидят в аэропорту Сиднея со вчерашнего дня. - Марта схватила ее за руку. - Слушай, не волнуйся. Он мне позвонил, извинился. И еще сказал, что он меня любит. Он действительно очень загружен работой. Правда. Он сказал, чтобы мы репетировали без него. Я потренирую его утром.
        Дженна с удовольствием задала бы сестре тысячу вопросов и высказала бы ей все, что она думает о таком жениховском поведении. Но она не стала этого делать. Она слишком хорошо знала, что происходит, когда кто-то кому-то навязывает свое мнение. Например, о любимом.
        - Ладно, Марта. Тогда начнем.
        Марта проворно вскочила и потянула ее за руку.
        - Давай, давай, поднимайся, и быстренько проведем церемонию.
        - А кто будет исполнять роль жениха? - Дженна едва не упала, споткнувшись о корень дерева, но Марта продолжала тащить ее вперед, к беседке, устроенной для церемонии.
        Губы Марты вдруг растянулись в хитрую улыбку.
        - Может быть, Тайрен?
        - Это не смешно. - Дженна остановилась в нескольких шагах от беседки. - Я на такое не согласна. Пусть кто угодно, только не он. Нет. Нет, нет. И еще раз нет.
        - А я и не шучу вовсе. - Она посмотрела мимо Дженны. - Ты ничего не имеешь против, Тайрен?
        Те Ароа возник рядом, словно из-под земли. Только что нигде не было видно - и вот он. Он что, специально подгадывал момент?
        - Нет проблем. - Голос его звучал спокойно и даже чуть насмешливо.
        У Дженны перехватило дыхание. Она обернулась. Позади нее стоял Тайрен и выглядел просто потрясающе в официальном сером костюме. Свои длинные волосы он снова заплел в традиционные косички, убрал назад от лица, стали видны татуировки на щеках. Все это контрастировало с дорогим костюмом, но в то же время не создавало впечатления чего-то нарочитого. Он был потрясающе естественен.
        - Следишь, чтобы я не исчезла? - холодно сказала она.
        - Я должен защищать тех, за кого я отвечаю, Дженна. Ты это знаешь. - Тайрен поправил шейный платок и обратился к Марте. - Так что я должен делать?
        - Нет. Постойте. Я знаю, я тебе пообещала, что Синди всегда будет частью твоей жизни. - В горле вдруг застрял комок. Сейчас ей следовало изо всех сил сжать кулаки и взять себя в руки, потому что она не имеет права расчувствоваться опять. Тем более что всю ночь она пыталась выбросить его из головы. - Кстати, я все утро думала над тем, как все устроить. Моя работа позволяет мне жить в Оушен-Хилл, я просто переведу сюда всю свою контору, здесь есть нужные специалисты, - продолжила она. Собственное решение все еще удивляло ее саму. - Так что мы можем переехать сюда, чтобы Синди могла регулярно встречаться со своим отцом.
        - Правда? - выдохнул Тайрен.
        - Да. - Решение далось ей нелегко, но это было правильное решение. Нельзя одновременно заявлять, что желаешь, чтобы Синди общалась с отцом, и увозить дочь на другой остров.
        - Дженна… - По его голосу она ничего не могла понять.
        - Так что больше нет причин шпионить за мной, о'кей? - сказала она и попыталась его обойти.
        Он цепко схватил ее за запястье и заставил обернуться.
        - Я здесь не для того, чтобы за тобой шпионить. Хотя я и думал об этом, но не стал делать. Мы с Кири пришли, чтобы присутствовать на церемонии. - Он улыбнулся Марте. - Твоя сестра настояла.
        Дженна сердито взглянула на нее.
        - Что это значит? Зачем тебе его присутствие на репетиции?
        - Слушайте, люди, - укоризненно заговорила Марта, показывая на гостей и скучающего священника. - Все давно заждались. Почему бы вам обоим просто не исполнить наши с Фархадом роли?
        - Что? - Тайрен чуть не задохнулся.
        - Марта Гвинделоу Фарсон, - строго начала Дженна, но Марта лишь передернула плечами.
        - Будет несколько забавно, если я встану перед алтарем с кем-то, кроме Фархада.
        Дженна делано хохотнула.
        - Ну и шуточки у тебя!
        - Пойдем, сестреночка. Пожалуйста, пожалуйста. - Марта умоляюще сложила руки, как частенько делала Синди, когда выпрашивала себе что-нибудь. - Пожалуйста, Тайрен. Это будет самый лучший свадебный подарок.
        И Дженна, и Тайрен смотрели на Марту, как на сумасшедшую. Дженна уже собралась высказать сестре все, что она думает по этому поводу, но тут Тайрен дернул ее за рукав.
        - Просто не примеряй это к нам, - пробормотал он и потянул Дженну. - Это всего лишь репетиция.

        Глава 16
        Сияющая Марта направилась к гостям и объяснила им ситуацию. Тайрен и Дженна встали в конце прохода к беседке и ждали музыку. Они молчали и не касались друг друга. Наконец заиграла музыка, а Синди подхватила свою корзиночку и принялась разбрасывать перед ними цветы. Дженна почувствовала, как Тайрен чуть-чуть приблизился к ней, а когда она взглянула на него снизу вверх, оказалось, что он улыбается.
        Все только ради нашей дочери, сказала она себе, когда они медленно двинулись за Синди. Тайрен любит Синди, но не ее мать, и чем скорее Дженна это усвоит, тем лучше.
        У судьи, уважаемого и любимого в Оушен-Хилл Майкла Сорроу, было доброе круглое лицо и теплые карие глаза. Он еле заметно улыбнулся Дженне, и она ответила вымученной улыбкой. Все-таки эта репетиция слишком тяжела. Слишком больно представлять себе, что так могло бы быть и с ней. Но никогда не будет.
        - Дорогие братья и сестры, граждане Оушен-Хилл, - начал судья, и его голос разносился далеко по округе. - Сегодня мы собрались здесь, чтобы прославить любовь, любовь этого мужчины и этой женщины.
        Дженна вдруг почувствовала слабость. Слова судьи Сорроу очень тронули ее. Казалось, такие простые слова, но они словно оказались ключиком от тайной дверцы в ее душе. Сколько раз она мечтала вот об этой минуте? Стать женой Тайрена, сказать ему, что она любит его больше всех на свете, - и все это перед жителями маленького городка, где она выросла, и перед человеком, который разлучил их. Она не видела отца, но знала, что он тоже здесь, присутствует на репетиции. О чем он думает, видя все это? В самом деле сожалеет, как говорит, или же душа его настолько зачерствела, что он не способен сожалеть? Дженна вспомнила, как Рандольф улыбался маленькой Синди…
        - Любовь - это дивный дар, любовь - это благодать. Любовь терпелива и светла. Любовь исцеляет и прощает. - Майкл Сорроу улыбнулся сначала Дженне, потом - Тайрену. - Эти две души принадлежат друг другу. Это очевидно для всех.
        Дженна просто не могла сейчас не посмотреть на Тайрена. Доходят ли до него слова судьи вообще? Думает ли он, как сказал, что это - просто репетиция, услуга, оказанная Марте?
        - Хотите ли вы взять в жены эту женщину? - услышала Дженна.
        Тайрен явно боролся с собой. Но потом произнес громко и твердо:
        - Да, хочу.
        - А вы взять этого мужчину в мужья?
        У Дженны не было ни малейших сомнений, и он должен был это видеть. Она кивнула.
        - Да, хочу, - сказала она. - Очень.
        Из группы гостей долетел приглушенный смех. Но Дженну и Тайрена словно окружила сфера полной тишины.
        Тайрен безмолвно смотрел в ее глаза, и она отвечала на его взгляд. Как если бы это бракосочетание происходило по-настоящему, как если бы они были новобрачными, и грядущую ночь им предстояло провести в одной постели, как мужу и жене. Первую из многих-многих ночей.
        - Властью, данной мне графством, объявляю вас мужем и женой. - Судья Сорроу широко улыбнулся. - Теперь вы можете поцеловать невесту.
        Дженна замерла. Как же ей хотелось, чтобы Тайрен поцеловал ее, простил и возжелал опять. Чтобы сейчас все оказалось на самом деле, и впереди их ждала бы любовь, длиною в жизнь, и много-много детей…
        Уголки губ Тайрена растянулись в мрачноватую ухмылку.
        - С этим мы повременим до нашей настоящей свадьбы.
        Дженна почувствовала приближающиеся слезы, но заставила себя проглотить их. Нет, плакать она не будет. Она слишком часто давала волю слезам с тех пор, как вернулась сюда. Вздернув подбородок, она подала Тайрену руку и позволила ему увести себя от алтаря.
        Марта смотрела на них сияющими глазами.
        - Идеальная пара.
        - Пойду, принесу себе что-нибудь выпить, - пробормотала Дженна, выпустила руку Тайрена и кинулась к буфету.
        - Хватит убегать, доченька. - Ей навстречу шагнула Кири и положила руку на ее плечо.
        Больше всего на свете Дженне хотелось просто прижаться к старой женщине, плакать, жаловаться и слушать ее утешения. Как ей не хватало матери. Но следовало быть сильной.
        - Я не убегаю, - гордо сказала она. - Просто я даю твоему внуку свободу, которую он хочет.
        - Это вовсе не то, чего он хочет. - Кири внимательно смотрела Дженне в лицо, словно хотела прочитать все самые сокровенные мысли, заглянуть в самые потаенные уголки души.
        - Ну, во всяком случае, он не хочет меня, - печально сказала Дженна.
        - Ты ошибаешься.
        Внезапный порыв ветра всколыхнул траву; Дженна почувствовала холодок, пробежавший по спине. Если она сейчас не уйдет, то точно расплачется.
        - Пожалуйста, Кири, извини, мне надо присмотреть за Синди.
        - Когда мой внук придет к тебе, прислушайся к нему сердцем. - Кири не обратила ни малейшего внимания на слова Дженны.
        - Почему ты считаешь, что он придет ко мне? - ошеломленно спросила Дженна.
        - Я кое-что смыслю в этих вещах. - Кири приподнялась на цыпочки и поцеловала Дженну в щеку. - Доченька.

        Дженна на некоторое время решила укрыться от гостей, которые вовсе не стремились расходиться по домам, обсуждая репетицию и грядущее торжество и поедая закуски из буфета. За Синди присматривали Кири, Тайрен и Марта, поэтому можно было о ней не беспокоиться. Девочка была счастлива. Что еще нужно?
        Дженна прошла в дом, налила себе лимонаду из стоявшего на кухонном столе кувшина и уселась на деревянный стул. Она огляделась, пытаясь понять, насколько изменилась сама с тех пор, как несколько лет назад сидела на этой кухне. Выцветший, но такой уютный половик, старые шкафы с посудой, плита, полосатые занавески на окнах… Все знакомое, знакомое до последней черточки. Здесь дом. Окленд никогда не был ее домом. Дженна рада была, что покончила с этим: работать можно где угодно, на Окленде свет клином не сошелся, тем более что клиенты у Дженны были по всему миру, и им было все равно, сидит ли она в офисе из стекла и бетона или на кухне с клетчатыми занавесками. Теперь они с Синди будут жить здесь, и дочка сможет часто видеться с Тайреном. Но не она, не Дженна. Между ними все кончено. После того, что он сказал…
        Дженна услышала осторожное покашливание и обернулась: в дверях кухни стоял отец.
        - Можно мне тоже лимонаду? - улыбнулся Рандольф.
        Дженна кивнула, нашла в шкафу еще один стакан и налила отцу прохладного напитка. Рандольф выглядел смущенным. Раньше Дженна не видела его таким.
        - Я хотел поговорить с тобой, - начал он.
        - Я тебя внимательно слушаю. - Дженна не очень понимала, о чем пойдет речь, но и причин отказываться выслушать отца тоже не было.
        Рандольф помолчал.
        - Дженна, мне очень больно от того, что происходит, - наконец произнес он. - Я глубоко сожалею о боли, что причинил тебе и Тайрену.
        - Вот как? - Она не смогла удержаться, и вопрос прозвучал сухо. - Почему на тебя вдруг снизошло озарение?
        Отец потер лоб.
        - Мне очень в этом помогла Теное, - вполголоса объяснил он. - Когда мы стали жить вместе, когда я понял, что люблю ее, я посмотрел на свою прошлую жизнь и ужаснулся. Я так много причинил людям зла. И среди этих людей были мои собственные дети. Но я не знал, как сказать тебе, не знал, поверишь ли ты, что я раскаиваюсь в совершенном мною. Марта советовала поговорить с тобой, позвонить, но я все не мог решиться. И тут ты приехала на свадьбу, и я не хочу упускать шанс доказать тебе, что все не так, как прежде.
        Глаза Дженны защипало. Ну вот, опять слезы… В последнее время она стала заправской плаксой.
        Может ли она верить ему?
        - Как я могу верить тебе, папа? - Задав прямой вопрос, она рассчитывала на столь же прямой ответ.
        - Я не знаю, - беспомощно сказал он. - Все, что я мог, я сказал. Я люблю тебя, Дженна, и очень люблю Синди. Я так сожалею, что не исполнил своего обещания, что вообще отослал тебя в Окленд. Насколько было бы проще, сумей я понять тогда, как вы с Тайреном любите друг друга. Но в тот момент я не способен был этого осознать. И только когда в моей жизни появилась Теное, я понял, каким глупцом был все эти годы.
        Рандольф смотрел на нее так искренне, что не верить ему больше не было сил. У Дженны словно огромный камень с души свалился. Она подошла к отцу и обняла его.
        - Папочка… - Как она мечтала о том, чтобы произнести это слово, чтобы обнять отца искренне, без затаенного страха и злости. Действительно, простить - это правильно и хорошо.
        - Дорогая дочка… - Он крепко обнял ее в ответ. - Может быть, мы сумеем хоть немного исправить то, что было сделано.
        - Не знаю. - Дженна вспомнила о жестоких словах Тайрена.
        В ту ночь, приехав домой в слезах, она не выдержала и рассказала об этом Марте и отцу. Марта уверяла ее, что все будет хорошо. Но как можно было такое предположить после того, что Тайрен сказал?
        Синди будет с ним, а вот она, Дженна, - вряд ли.
        - Отец! - на кухню вбежала сияющая Марта. - Сестренка! Фархад только что звонил мне, его самолет сел в аэропорту! Через полтора часа мой жених будет здесь!
        Марта просто светилась от счастья.
        - Как здорово! - воскликнула Дженна, сразу позабыв о своих проблемах. Ну вот, теперь можно расслабиться, жених приезжает, и свадьба сестры состоится, несмотря ни на что. Дженна улыбнулась и заговорщически подмигнула отцу. Тот ответил широкой радостной улыбкой.

        Глава 17
        Тем временем Тайрену позвонили, и он помчался домой. У Таюки начались роды. Кири и Синди вместе с Дженной поехали следом на ее машине, а сейчас все сидели рядом с Тайреном на полу денника. Жеребенок только что увидел свет. Ему помогали два ветеринара.
        Синди подпрыгнула на коленях Тайрена и восторженно защебетала:
        - Какая она красивая! Маленькая лошадка!
        - Да, вот такая, - сказал Тайрен, обнимая дочку. - Давай назовем ее Нала. Как тебе, нравится?
        - Да, нравится! - воскликнула Синди и обернулась к Дженне. - Мамочка, я была такая же, как Нала, когда народилась?
        Тайрен чувствовал взгляд Дженны на себе, когда она нежно заговорила:
        - Нет, мое солнышко. Ты была розовая и совсем крошечная, и заулыбалась, когда я посмотрела на тебя.
        Ее слова кольнули Тайрена. Как бы он хотел видеть собственными глазами, как его ребенок вступает в мир. Но прошлого не изменить. Синди теперь с ним, и он вполне может считать себя счастливым. Только это имеет значение.
        Он смотрел, как жеребенок пытается встать на шаткие ножки, и вдруг понял очень отчетливо, что его злость исчезла. Вместо нее он ощутил глубокий страх. Страх, что эти три человека могут разлюбить его.
        Бабушка, дочь и женщина, которую он будет любить вечно.
        Как же прав был судья Сорроу! Да, любовь - это дар, а он все время отказывался принять от Дженны этот дар. Любовь терпелива, к чему он никогда не был готов. Любовь светла. Она позволяет людям прощать, не губя их души.
        - А это что за лошадка? - спросила Синди, показывая пальчиком на черного жеребца в соседнем деннике.
        - Это конь. Он папа маленькой Налы, - объяснил Тайрен.
        Синди вздохнула.
        - Что такое, Маленькое Солнышко? - спросила Кири.
        - Я тоже хочу папу! - простодушно заявила Синди.
        Тайрен посмотрел на Дженну. Ее глаза были влажными. Она улыбнулась и кивнула. Пришло время их маленькой дочке узнать правду.
        - Солнышко, у тебя есть папа, - проглотив комок в горле, проговорил Тайрен.
        Глаза Синди расширились.
        - Правда? А где же он, мама? - Она вопросительно посмотрела на Дженну.
        - Здесь. - Тайрен приподнял Синди и повернул на своих коленях так, чтобы она смотрела ему прямо в лицо. - Он перед тобой, Синди.
        Сделалось совсем тихо. Даже Таюка и жеребенок словно замерли.
        Синди некоторое время задумчиво рассматривала Тайрена.
        Потом ее личико посветлело, и она радостно обхватила его руками за шею.
        - Ты довольна, Маленькое Солнышко? - спросил Тайрен и с усилием сглотнул. Впервые за много лет он боролся со слезами.
        Синди прильнула к нему и прошептала:
        - Я каждую ночь просила Бога, чтобы ты был мой папа. Сильно-сильно просила.
        - Значит, твое желание исполнилось. - Он поцеловал ее в щеку. - И мое тоже. - Он крепко прижал Синди к себе и сказал Дженне: - Нужно поговорить о многом. Объяснить, простить. Пойдем в дом и уложим спать нашу дочку. И потом поговорим.
        Дженна смогла лишь кивнуть.
        Кири улыбалась.

        Они уложили Синди в постель, вышли на веранду и уселись на диванчик-качели. Солнце давно село, и сумерки пахли цветами. Теми ночными цветами, которые в изобилии распустились вокруг дома. Их общего дома.
        - Вообще-то этот дом я построил для тебя, - сказал Тайрен. Теперь он мог произнести эти слова легко и свободно. Как будто исчезла ледяная рука, сжимавшая его горло, и все вдруг стало реальным, достижимым. Так хорошо наконец-то говорить правду и делать то, что хотел.
        - Что? - Дженна с восхищением посмотрела на него. В лунном свете он был потрясающе притягательным. Его темные волосы, гладкая смуглая кожа. Она знала его лицо до последней черточки. В Окленде, лежа ночами без сна, Дженна вспоминала Тайрена. И видела его не менее отчетливо, чем сейчас.
        - Ну да, я все время думал о тебе. - Он повернул к ней лицо. - Я надеялся, что смогу тебя забыть. Но сейчас понимаю, что, построив этот дом, я сделал все, чтобы получилось в точности наоборот.
        Она взяла его руку.
        - Я тут ни при чем.
        - Я люблю тебя, Дженна.
        Она коснулась его лица, почувствовав приближение слез. Но сейчас она если и заплачет, то только от радости. От осознания того, что то, о чем она так давно мечтала, вдруг начало происходить здесь и сейчас.
        - Я люблю тебя тоже.
        - Я всегда любил… и всегда буду любить тебя. - Он прижался щекой к ее ладони, а потом поцеловал. - Я очень сожалею.
        - О чем? - удивилась Дженна. - О чем можешь сожалеть ты?
        - У меня не было отца, но была мать, которую я любил всем сердцем. И была Кири. Она учила меня, что любовь - это свет и счастье, она всегда была мягкой со мной, всегда была рядом. Я принимал ее любовь, как должное. После того как мы с Кири покинули ферму твоего отца, я посчитал, что путь любви слишком мягок и не приносит нужных результатов. Чтобы выжить, нужно ненавидеть. И я ненавидел. Но вместе с тем, я ни на минуту не переставал любить тебя, хотя и всячески отрицал для себя это.
        Он притянул Дженну к себе и взял ее лицо в свои ладони.
        - Я очень сожалею, что вел себя с тобой так жестоко и непримиримо. Те слова, которые я сказал тебе в ту ночь… Это было слишком жестоко, неправильно. Это совсем не в обычае мужчин моего племени. И я не хочу, чтобы это стало моим обычаем. Ты замечательная женщина, ты хотела лишь самого лучшего своему ребенку. Нашему ребенку. - Тайрен нагнулся и осторожно поцеловал ее. - Спасибо, что ты так хорошо о ней заботишься. Она такая же, как ты, знаешь?
        - Такая же, как ты. - По лицу Дженны потекли слезы, и ей было все равно, хотя из-за туши на щеках наверняка получались черные полоски.
        - Значит, ты меня прощаешь? - спросила она.
        Он кивнул.
        - А ты? Ты прощаешь меня?
        Она улыбнулась сквозь слезы.
        - Конечно.
        Он опустил голову.
        - Я не буду покупать землю твоего отца.
        - Что?
        - Мне стало ясно, что я ненавижу вовсе не Рандольфа. Правда. Дело в моем отце. Это был мой страх - страх стать таким, как он. И именно этот страх заставлял меня унижать каждого, кто ко мне приближался или даже пытался любить меня. - Он помолчал. - Я готов поговорить с Рандольфом, посмотреть, действительно ли он изменился. Вероятно, я смогу помочь ему выправить положение с фермой. Может, дам кредит, может, стану компаньоном… Еще не знаю. Думаю, если разговор сложится, мы подробно обсудим это с ним.
        - Я думала… - начала Дженна.
        - Ты думала, что я хотел отомстить? - улыбнулся Тайрен.
        - Да.
        Тайрен покачал головой.
        - Больше не хочу. Ни за тебя, ни за нашу дочь и нашу семью. Ведь он сам принадлежит нашей семье. И, кажется, он начал это понимать. - Тайрен ласково гладил Дженну по голове, прижимая к своей груди.
        - И что ты хочешь теперь? - затаив дыхание, спросила Дженна.
        - Тебя. - Ответ прозвучал просто и по-настоящему. Одно коротенькое слово.
        Она сначала улыбнулась, а потом со смехом обвила руками его шею.
        - Я у тебя есть!
        - И ты, и Синди, и… и все другие дети, которые у нас будут.
        - Да. - Дженна счастливо зажмурилась, представив, что все это теперь правда. Что Тайрен будет с нею каждый день. Даже когда он или она будут уезжать, расставаться, они все равно будут вместе. Теперь их ничто не разлучит.
        И этот дом, который ей так понравился с первого взгляда, в который она влюбилась, как только можно влюбиться в строение, будет их общим домом. Она может жить здесь и вести хозяйство для своей семьи. Она может работать и по вечерам возвращаться сюда. Они будут устраивать зимой пикники у камина, купаться в пруду, ездить верхом. У Синди будет пони и лодочка. И у остальных детей тоже… Сейчас Дженна не сомневалась, что у них с Тайреном будут еще дети - и на сей раз их отец, которого она так любит, будет с ними с самого начала.
        - И там, потом, в будущем… - хрипловато говорил он, словно слыша ее мысли, - я буду всегда рядом, чтобы помогать тебе рожать наших детей. Я хочу видеть их с самого первого мгновения. И хочу быть тобой рядом всегда.
        Слезы все текли по ее лицу.
        - Ты станешь моей женой, Дженна?
        - Прямо сейчас!
        Он притянул ее к себе, их губы соприкоснулись, и он поцеловал Дженну нежно и с любовью. Он наконец-то позволил себе это.

        Эпилог
        Древняя легенда маори гласит, что много поколений назад принцесса Хинемоа и Тутанекай, два великих предка современных маори, посадили семена великой любви в городе Роторуа. Их бесконечная любовь друг к другу считается у маори величайшей историей любви. Каждая свадьба маори повторяет эту церемонию.
        Дженна расправила на коленях плетеную юбку, часть своего свадебного наряда. Кири поправила гирлянду цветов, вплетенную в волосы невесты.
        - Я рада, что ты согласилась совершить этот обряд.
        - Кири, я люблю Тайрена и люблю его народ. Пусть я и не маори, но моя дочь - потомок маори. И мой муж - маори. Это часть моей жизни. Я действительно счастлива, что Тайрен мне это предложил.
        - Ты готова? - Кири ласково коснулась щеки Дженны.
        - Да, абсолютно.
        Дженна встала, пышная и богато расшитая юбка зашуршала, ласково касаясь ее ног. Кири собственноручно приготовила наряд для Дженны, сказав, что заменит ей в этом мать.
        За дверью дома сияло яркое утро. Все племя собралось, чтобы поучаствовать в обряде бракосочетания Тайрена Те Ароа и Дженны, приехали даже те, кто жил в городах, а не в деревне. Все мужчины стояли справа от двери, а женщины - слева. Они запели гимн
«Покарекаре Ана», мужчины подхватили. Тайрен и Паруи ждали Дженну у ступеней. Она шагнула к своему мужу, и они соединили руки.
        Жених и невеста возглавили процессию, которая направилась к озеру Райская чаша. Все смеялись, пели песни и осыпали молодых лепестками цветов. Синди восторженно носилась вокруг, иногда налетая на людей, но все только улыбались.
        Наконец они добрались до озера, где была воздвигнута деревянная арка, увитая гирляндами цветов. На мгновение Дженне показалось, что там их ждет судья Сорроу, перед которым они уже предстали три дня назад, но там был один из старейшин племени в высоком головном уборе из перьев и цветов.
        Репортеры не упустили шанса присутствовать на церемонии бракосочетания популярного политика, поэтому вспышки то и дело вспыхивали то тут, то там.
        И к этому тоже придется привыкнуть. Теперь она не никому не известная Дженна Фарсон, а миссис Те Ароа, жена политика-маори. Когда прессе стало известно, что Тайрен Те Ароа сделал предложение Дженне, в газетах и на телевидении появилось огромное количество репортажей и статей, где высказывались разные абсурдные предположения и теории. Но Тайрен ловко сумел повернуть ситуацию в свою пользу. В его изложении все выглядело как воссоединение двух любящих сердец, преодолевших все преграды и трудности. Оба острова, и Северный, и Южный, млели от этой романтической истории.
        Дженна ни слова не понимала на маори, но торжественность момента и великолепные гимны наполнили ее сердце радостным предвкушением чего-то невероятно чудесного.
        Старейшина закончил свою речь как раз тогда, когда гимн достиг наивысшей точки. Паруи подал ему веревку, завязанную сложным узлом, символизирующим неразрывные узы на всю жизнь. Пожилой маори накинул ее на шеи новобрачных, завершая церемонию.
        - Теперь ты действительно моя, моя навечно! - прошептал Тайрен, прежде чем приникнуть к губам Дженны страстным поцелуем.

        Внимание!
        Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
        После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
        Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.