Весенний марафон Марина Витальевна Порошина
        Как нелегко найти свою половинку в нашем мире!
        Рубрика «Для одиноких сердец» в газете крупного уральского города. Попытка совершить невозможное - подобрать каждому мужчине и женщине ИДЕАЛЬНУЮ ПАРУ.
        Нелепость? Провинциальная наивность?
        Нет.
        Однажды Василий Девяткин, мужчина разведенный, материально и жильем обеспеченный, без вредных привычек, решил покончить с холостяцкой жизнью и дал в газету объявление о знакомстве - так бывший дальнобойщик взвалил на себя тяжкое ярмо Дон Жуана. Василий не ищет мучительно идеала, он просто считает своим долгом осчастливить как можно большее число женщин, всех их искренне любя и им сочувствуя.
        Но путь героя-любовника во все времена тернист и извилист…

        Марина Порошина
        Весенний марафон


«Приходи ко мне, Глафира,
        я намаялся один,
        приноси кусочек сыра -
        мы вдвоем его съедим…»
        Георгий Васильев

        Не хеппи-энд
        Перед выходом на сцену он всегда волновался. Не настолько, конечно, чтоб холодным потом обливаться и слова забывать, как врут, кокетничая, некоторые знаменитые артисты. Знаем мы - сами сидят по гримеркам, преспокойно дуют себе кофе (и хорошо еще, если кофе), звонят по мобильнику, всласть лаются с костюмершей и помрежем. Это у них называется - настроиться. Или, того хуже, влетают в театр за пять минут до третьего звонка, когда все уже стоят на ушах. А знаменитый и сто раз помянутый запах кулис - не что иное, как неистребимая никакими кондиционерами пыль. Но публика ждет тонких материй, всякого там трепета перед высоким искусством, вот они и сочиняют. Слова они забывают, как же! Уши вянут, хотя он - человек бывалый. Такого, бывает, за кулисами наслушаешься - на молокозаводе бы мужики удивились…
        Вспомнив молокозавод и гараж, он вздохнул, махнул сам на себя рукой и шагнул на сцену. Из левой кулисы вдруг потянуло сквозняком, как будто кто-то огромный вздохнул, отвечая его мыслям, и легким касанием погладил по лицу. По коже немедленно побежали мурашки. Этот самый первый шаг на сцену всегда давался ему с трудом. Черный провал зала, за которым чувствовалась бездна, казалось, смотрел на него - маленького человечка на большой сцене, презрительно удивляясь: ты-то что здесь делаешь?! Как ты тут вообще очутился, на этих прославленных подмостках, где каждый сантиметр свят и дышит историей, потому что здесь ходили Великие, Недосягаемые, Почти Боги… Знаем мы эту сцену - если половик как следует не натянешь и старые гвозди не повыдергаешь, то эти гении могут так ногу пропороть, что вместо положенного текста отборную отсебятину понесут! Отсюда вывод: как говорится, нет маленьких ролей. Вот и у него роль не маленькая, а такая, без которой обойтись невозможно и которую ни один заслуженный-народный за него не сыграет. Нет, ни за что не сыграет! Эта мысль его развеселила, он сразу перестал волноваться,
забыв и о бездне, и о том загадочном и страшноватом, кто дышал, смотрел из темноты и гладил его по лицу. И голос звучал уверенно, когда он произнес свою первую реплику:
        - Почему арлекин на первый штанкет не перевесили?! Чей молоток валяется под ногами? Я должен за каждым ходить, как нянька, да?!
        Сердился он не очень, больше для порядка, на самом деле настроение у него было отличное: сегодня вечером играли «Гамлета». Этот спектакль так понравился тогда Катеньке! И он сам любил «Гамлета» куда больше, чем, к примеру, «Вишневый сад» или, того хуже, что-нибудь из Островского. Там пока один пандус соберешь, уходит целая смена, а еще художники порталы понапридумывали до колосников, им-то что, им не ставить. А «Гамлет», писали критики (он, как и все, почитывал рецензии, вывешенные на специальной доске у кабинета заведующего литчастью), «решен в аскетической манере». И слава Богу. Что такое «аскетическая», он не знал, все собирался у кого-нибудь спросить, но оформление ему нравилось: все простенько, без выпендрежа - черный бархат, два больших вентилятора у выхода из кулис, натянутые веревки с консервными банками, какие-то корневища у рампы, и все. А остальное, смех сказать, актеры по ходу дела таскают сами! И стол тяжеленный, и стулья, и прочий реквизит-бутафорию. Ну, еще в антракте помост установить. И можно отваливать по своим делам, тем более что завпост предупредил - завтра ввод, стало быть,
разбирать декорации не надо. Красота!
        В общем, ему повезло, что сегодня «Гамлет». Неплохой спектакль. Он всегда оставался его посмотреть, потому что главные роли здесь играли трое мужиков, которых он знал давным-давно, еще когда работал на молокозаводе: они все трое года три уже играли в ментовском сериале, который все мужики в гараже смотрели и наутро обсуждали. А теперь они играют - ухохочешься! - Гамлета, Короля и этого, как его? Черт, вечно из головы вылетает! Ну, Офелиного папашу. Вот бы мужики-то из гаража поглядели. Дался ему сегодня этот гараж, уже который раз вспоминается совершенно некстати, к чему бы? А дело прошлое. Сегодня ему не до «Гамлета», у него дела поважнее. Сегодня у него свидание!
        И не с какой-нибудь торговкой с Лужников. Это все было - но несерьезно. А с гримершей Олечкой. Она, откровенно говоря, старше его лет на… скажем, пять, чтобы не обижать женщину. И не Олечка она, а Ольга-как там ее по батюшке, но в театре почему-то никто никого не зовет по имени-отчеству, все «мишеньки» да «зоеньки», а еще и целуются при каждом удобном случае, даже мужики с мужиками. К тому же она тощая и вертлявая, как обезьяна, а он всегда любил женщин полных и спокойных, похожих на актрису Лидию Федосееву-Шукшину в молодости. То есть конкретно данная Олечка была ему нужна, как зайцу тормоза. Но зато она - настоящая москвичка, его первая москвичка, а это для него было принципиально важным. Только это, и ничто иное, просто потому, что лиха беда - начало. Каждый покоряет Москву по-своему. Для начала сойдет и Олечка.
        Он вышел к авансцене - убедиться, что пресловутый половик наконец натянут идеально, без единой морщинки. Все было в порядке. И тут он услышал подозрительный звук. Классный шофер, он всегда по звуку мотора мгновенно определял любую неполадку. Вот и сейчас понял: что-то неладно. Противно скрежетали железные блоки в левой кулисе, и это могло означать лишь одно… «Твою мать, штанкет не загрузили!» - полыхнула страшная догадка. Он поднял голову и увидел - многометровая железная труба на тросах летит с высоты колосников прямо на него.
        - Штанкет пошел!!! - вопил кто-то совсем близко.
        А он стоял, парализованный ужасом и неотвратимостью того, что случится через мгновение.

«Я гибну - кончено - о, донна Анна…» - почему-то промелькнуло у него в голове, хотя ни одной знакомой по имени Анна у него отродясь не бывало. В другой ситуации он бы задумался над этим досадным пробелом. Но сейчас не успел. Раздался грохот. И наступила оглушительная тишина.


        Как все начиналось
        Развод - ответственное мероприятие в жизни любой женщины, столь же волнующее, а главное - перспективное, как и свадьба, только не все это понимают. Этим некоторым, чьи ряды год от года все же редеют, мешает природная лень, потому что свадьба - это добежал, сел, вытер пот и поехал со всеми остановками. А развод - это приехали и вышли. Потянулись, осмотрелись. Большое спасибо, было очень приятно провести время в вашей компании, надеюсь, увидимся вновь как добрые знакомые. Поезд со смятой постелью и насиженным местом в душноватом купе ушел. И надо что-то делать, суетиться, покупать новые билеты и знакомиться с новыми попутчиками. Словом, опять крутиться, как собака на перевозе (интересно, что такое «перевоз», как именно и зачем там крутится глупая собака? Вот ведь привычка говорить красиво, не избавишься никак!). Но зато - какие встречи! Какие горизонты! Ведь тот ушедший поезд был наверняка не последним. И уж точно - не фирменным.
        - Получается, сейчас я дерну стоп-кран! - не к месту развеселилась Катерина. - И наверное, мне еще влетит за нарушение порядка, как это обычно и бывает. Ну и наплевать!
        Она пристроила на колени сумку, достала приготовленный лист бумаги, ручку, подложила для удобства блокнот и, изогнувшись, принялась добросовестно переписывать текст, висевший на стене у нее над головой. Через пять минут она уже перечитывала довольно, надо признать, корявые и малоразборчивые буквы - почерк у нее всегда был еще тот, и с тех пор как интервью стали записывать на диктофон, а тексты набирать на компьютерах, она утеряла последние навыки рукописного творчества. Зато еще не родился тот человек, который смог бы прочитать записи в ее блокноте! Она и сама порой не могла и писала тексты по памяти. Герои ее заметок, наверное, тоже не помнили, что они говорили, потому что претензий никогда не было - одни благодарности. Итак… « Исковое заявление о расторжении брака. Я вступила в брак с ответчиком… От данного брака имеется дочь… Наша семейная жизнь не сложилась, брачные отношения прекращены с… (а вам-то какое дело, спрашивается?!)… Споров о совместно нажитом имуществе у нас нет. Соглашение о воспитании и содержании ребенка между нами достигнуто… Прошу расторгнуть брак между мной и ответчиком…
Подпись. Приложение (список документов) »… Так, вроде бы все правильно.
        - Девушка, вы разводиться? - заинтересованно подсунулась к ней дама с волосами, выкрашенными в столь радикально-белый цвет, что главная блондинка всех времен и народов Мэрилин Монро, увидев ее, еще раз умерла бы от зависти. За дамой Катерина несколько минут назад заняла очередь.
        - Нет, я с соседями сужусь! - желчно пояснила Катерина, и тетка немедленно отстала от греха подальше.
        Умело и легко расспрашивая других, Катерина терпеть не могла, когда задавали вопросы ей. И она всегда удивлялась в глубине души - зачем люди рассказывают журналисту все то, что не предназначено для посторонних, чтобы она написала об этом в газете с большим тиражом. Если бы журналист пришел к ней и стал расспрашивать о ее личной жизни, она непременно наврала бы ему с три короба. С кем распрощалась я - вас не касается!
        Дверь с табличкой «Судья Сабельникова Янина Кузьминична» и пришпиленным листочком, загодя предупреждавшим, что «судья справок не дает», открылась, и оттуда задом, на ходу заканчивая разговор с невидимой Яниной Кузьминичной, выдвинулся… ее начальник, заместитель редактора областной газеты «Столица Урала» Бабин Евгений Николаевич собственной персоной. То есть это он с девяти утра и до подписания номера в печать Евгений Николаевич, во всяком случае, в присутствии посторонних, а до и после просто Женька, потому что они были однокурсниками, только Женя Бабин делал карьеру быстро и целенаправленно, а она витала в эмпиреях. В результате их отношения в рабочее время строились по плодотворному принципу «Ты - начальник, я - дурак», который взяла на вооружение Катерина и который почему-то очень бесил Евгения Николаевича.
        - Почему ты со мной не споришь? - кипятился он, подписывая ее очередной текст. - Все бьются за каждую строчку, а ты киваешь, да? Тебя устраивает моя правка? Я заголовок поменял и врезку сделал. Сократил до ста восьмидесяти строк. Или тебе наплевать на мое мнение?

«В общем, да, наплевать, конечно, и спорить с тобой все равно бесполезно, ты же уверен, что ты - самый крутой журналист на свете, а остальные так… доучиваются на ходу», - мысленно соглашалась Катерина, но вслух сообщала, по возможности искренне глядя в глаза:
        - Вполне устраивает. Раз ты, Евгений Николаевич, замредактора, тебе виднее, что править. Была бы я замом - я бы тебя правила. Да не пугайся, я не сильно бы. Так, чуть-чуть по стилю. Он у тебя кондовый немножко, так в восьмидесятые писали. А вообще ты очень хорошо пишешь. Вот мне хоть экономика по барабану, а я тебя всегда читаю.
        Возмущенный Евгений Николаевич сворачивал дискуссию, опасаясь узнать о себе еще что-нибудь малоприятное: Катерина всегда умела отвесить такой комплимент, что не знаешь, то ли похвалили тебя, то ли над тобой же и посмеялись. Но зато когда на Восьмое марта редакционные мужчины сочиняли традиционные поздравительные стихи для дам, он мгновенно родил убийственно-язвительный, как ему казалось, экспромт:
        - Про Титову Катерину нету рифмы никакой - та сама заложит мину и отправит на покой!
        Но вопреки ожиданиям Титова Катерина намека на свой противный характер в стихах не усмотрела, напротив, очень смеялась и даже полезла целоваться. Прочие дамы ревниво признали, что стих вышел не дежурный, обязаловки ради, а от души и со смыслом. На этом фоне их откровенно обидело голословное обещание мужской части коллектива
«преклонить колена перед Леной, Таней с Таней, снова Леной и Натальей», тем более что дальше шло про «Ксюш - четыре, Юли - две и вновь Наташа, Ира где?». Помянутые всуе четыре Ксюши и Ира обиделись особенно.
        - Ты чего тут? - невежливо спросил ее Евгений Николаевич, от неожиданности продолжая загораживать собой дверной проем.
        Принципиальная блондинка, возмущенно фыркнув - нашел место глазки строить, да еще этой злыдне! - решительно отодвинула его и протиснулась в кабинет.
        - Да так… - исчерпывающе ответила Катерина.
        - Понятно, - кивнул бывший однокурсник и нынешний начальник. - Потом твоя очередь? Я тебя в машине подожду.
        Конечно, понятно, думала Катерина, оставшись сидеть перед заветной дверью в гордом одиночестве. Чего ж тут непонятного-то? Сначала они с Бабиным учились на одном курсе, потом получили квартиры в доме, который построил для журналистов губернатор накануне выборов, Бабины - на пятом, а Титовы - на седьмом. С его женой, Светкой, Катерина как-то сразу подружилась, еще когда они все ходили в женихах-невестах, поэтому Катерине про Евгения Николаевича тоже все было понятно. И вообще, гораздо проще утаить в мешке шило, чем какую-нибудь информацию в дружном редакционном коллективе, всеми делами которого ведает секретарша Танечка, а часть сотрудников еще и прописана по одному адресу. Поэтому относительно личной жизни коллег всем все всегда было понятно.
        - Ты что - тоже разводиться? - приступил к делу Бабин, как только Катерина плюхнулась на сиденье редакционной машины и шофер Иван Семенович нахально - штопором - вкрутился в ближайшую пробку. - И на когда тебе назначили? - На четырнадцатое февраля, на одиннадцать пятнадцать, - отрапортовала Катерина.- А мне на одиннадцать ровно. Вот ведь свинство какое - у человека жизнь ломается, а ему на все про все - пятнадцать минут, - печально покрутил головой Бабин.- А тебе сколько надо - полтора часа? - в свою очередь, удивилась Катерина. - Вы же вроде все решили. Люди взрослые. Вас отговаривать, что ли, надо? Так, может, ты тогда до четырнадцатого еще и сам передумаешь, а, Жень?Она обратилась к нему по имени и даже руку положила на рукав - погладила. Все равно разговор не по делу. Иван Семенович отличался отменным пофигизмом по отношению ко всему, что не имело колес и двигателя. А лицо у Жени было такое… Нехорошее, в общем, было лицо, хотя Бабин умел держать себя в руках, когда надо.- Ты понимаешь, я бы все простил: и то, что дома вечно бардак, и магазины ее проклятые, но она вот так собирает чемодан - под
Новый год в Прагу собралась. Спрашиваю - с кем, говорит - с любовником. И нагло так в глаза смотрит, представляешь? Думал, доводит меня, отомстить хочет. А потом за ней машина заезжает, ну, в аэропорт. Смотрю в окно, а из машины выскакивает какой-то мужик, в щечку ее чмок, чемоданчик забирает - и отваливают. Через неделю вернулась как ни в чем не бывало. Думала, я орать буду, выяснять, то да се - ей в кайф. Или, может, в ноги ей упаду, раз она такая востребованная у нас. А я пошел и на развод подал.- Жень, - осторожно начала Катерина. - Но ведь ты и сам… Все же знают… Черт тебя дернул в своей же конторе - что, в других местах баб мало? И еще с практиканткой. Тебе, между прочим, четвертый десяток. И начальство ты опять же. Пора о душе подумать, а он практиканток клеит. Конечно, Светке обидно, ей все в уши поют…- Это совсем другое! - пропустив мимо ушей намек на «четвертый десяток», вскинулся Бабин так, что шофер покрутил головой и добавил звук в колонках. - Я - одно, она - совсем другое!- Да почему?! - в свою очередь, возмутилась Катерина. - Тебе можно, а ей нельзя?! У нас что, мусульманская страна?- А
ты не путай конфуз с б…вом! - возмущенно отрезал Бабин. И замолчал, чтоб Катерина вникла.Катерина закрыла рот. И вытаращила глаза. Да, их учили работать с текстом, и бывает, единого слова ради и вправду изводишь тысячу тонн словесной руды, но чтоб вот так емко и просто сформулировать вековые чаяния российских мужчин!- Женя, ты - гений! - искренне сказала Катерина. - Эту фразу надо чеканить на монетах. И дарить новобрачным в ЗАГСе. Честно.Всю дорогу до редакции они молчали. Бабин, забыв о своих переживаниях, в очередной раз пытался понять: это она над ним так посмеялась или наконец оценила по достоинству глубину и совершенство его мысли? А Катерина смотрела в окно, слушала музыку и вспоминала, как его жена, а тогда невеста, Светка попросила ее, Катерину, быть свидетелем на их свадьбе, они учились, кажется, уже на пятом курсе. И как они со Светкой пошли в магазин покупать ей платье и фату. Фаты купили две, вторую - Катерине. Именно там, в магазине, во время примерки, задумчиво перебирая представленный ассортимент, она неожиданно пришла к выводу, что все подруги уже пристроены, а она засиделась в девках,
и пора этот вопрос как-то решать. Вопрос запросто решился в тот же вечер: придя домой, Катерина сообщила родителям, что выходит замуж, быстренько поела, переоделась и отправилась на свидание с Олегом Титовым, который еще в прошлом году предлагал ей выйти за него замуж. Но тогда вместо согласия или отказа получил список условий из нескольких пунктов, отражавших ее тогдашнее представление об идеальном мужчине. Больше они к этому вопросу не возвращались, Олег старательно изображал хорошего приятеля. Однако так получилось, что условия были выполнены. И в тот вечер Катерина с чистой совестью сообщила Олегу, что как раз сегодня с покупки фаты она начала подготовку к их свадьбе. Олег понимающе кивнул и пообещал со своей стороны сделать все возможное, чтобы мероприятие прошло успешно. Назавтра они подали заявление в ЗАГС и поженились через два месяца после Жени и Светки, и это было… С ума сойти, в этом году будет тринадцать лет - замечательная цифра! То есть не будет. Это у Бабина четырнадцатого в одиннадцать ноль-ноль жизнь «сломается». А у нее, Катерины, в одиннадцать пятнадцать только начнется - новая,
замечательная жизнь!- А ты-то чего вдруг? - спохватился Бабин, когда они уже вышли из машины. - Тебе чего неймется? Нормальный ведь мужик!- Он мне мал! - загадочно сообщила Катерина, как будто речь шла о старом пиджаке. - Везде жмет.- Дуры вы… - философски подвел итог дискуссии Евгений Николаевич. - Не так с вами хорошо, как без вас плохо. Эх, будь моя воля…Но, увы, Катерине не довелось узнать, как повернулся бы ход мировой истории в этом случае, потому что они вышли на своем десятом этаже, и их мгновенно втянуло в водоворот шумной и безалаберной редакционной жизни.
        - Ой, Евгений Николаич! Только вас ждем! Уже ведь час десять! - бросилась к Бабину секретарша Татьяна, как будто вот именно его она и дожидалась на площадке у лифта. Как же - курила и языком чесала с корректоршей, потому что у нее в приемной не особенно поболтаешь, слышимость слишком хорошая. Но зато в силу географического положения ее стола и стула информации, которая распирала Татьяну изнутри, периодически накапливалось столько, что время от времени ей приходилось бросать все дела и выбегать на площадку, где всегда толпился народ и всегда можно было выпустить пар, найдя незанятого собеседника. А иначе она бы просто лопнула. Кстати, женщиной она была незлой и независтливой, потому что весь лишний пар уходил у нее в свисток, как у чайника. Это все понимали и с Татьяниным отсутствием на рабочем месте мирились, потому что кадры надо беречь. Зато она знала все про всех, и в любое время у нее можно было получить оперативную информацию по любому вопросу. - Виноват, задержался… на встрече. Без меня начинали бы, - бормотал Бабин, устремляясь по коридору в кабинет, где всегда проходили планерки.- А мы и
начали, - сообщила ему в спину секретарша и переключилась на Катерину. - Кать, куда это вы, интересно знать, с ним ходили?- Он - не знаю куда, мы внизу встретились, а я интервью делала с директором зоопарка, - на ходу соврала Катерина. - У них в День святого Валентина будет акция проходить, самую сладкую парочку выбирать будут.- Из посетителей? - уточнила Татьяна, которая очень интересовалась любовной тематикой во всех ее проявлениях и была в курсе всех новинок дамской литературы.- Среди зверей. Лев там со львицей, медведи, крыски, птички. Обезьяны еще. Зрители голосовать будут.- Классно! - оценила идею Татьяна. - Надо будет сходить в субботу. А ты куда это направилась? Планерка уже давно идет. Устиныч про тебя спрашивал.- Я… Мне… Мне в туалет надо! Танюш, повесь куртку в приемной, а? Я потом заберу, после планерки.- И что? Ты с ума сошла, у нас же… Ты куда?!Но Катерина, не реагируя на призывные крики, сбросила куртку на руки превратившейся в вопросительный знак Татьяне и побежала по лестнице наверх. Придется потом придумать какое-то объяснение, потому что туалет был на их этаже, и бегать по этому
делу в соседнюю редакцию этажом выше не было решительно никакой необходимости. Татьяна так этого дела не оставит. Но объяснять не было времени: стрелка больших часов, висевших напротив лифта, показывала уже 13.12.В несколько секунд Катерина взлетела на последний, тринадцатый этаж и, едва переводя дух, уставилась на точно такие же часы, висевшие на том же месте. Пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять - отсчитывала стрелка. Только бы никто из знакомых в коридор не выперся, подумала Катерина, пристанут с разговорами, а у нее важное дело. Важное дело заключалось в том, что тринадцатого числа каждого месяца в тринадцать часов тринадцать минут она поднималась на последний, тринадцатый этаж здания редакции, расположенного по адресу улица Тургенева, 13, и загадывала желание, которое непременно сбывалось. А что еще прикажете делать человеку, родившемуся тринадцатого марта и окончившему школу номер тринадцать?! Чему еще, как ни многозначительной и таинственной цифре тринадцать, приписать то везение, которое сопровождало ее всю жизнь? Захотела поступить на престижный журфак - поступила, захотела в
хорошую газету попасть - взяли как миленькие, замуж решила выйти - только того и ждали, в Париж съездить - уже была, задумала развод - а куда он денется. И так вплоть до мелочей. Нет, конечно, случались в ее жизни и неприятности. Но о них Катерина быстро забывала, было у нее такое замечательное свойство. А во-вторых, она же не просила, чтобы их не было. Она прекрасно понимала, что надо давать реальные задания и не зарываться.Планы на ближайший месяц были не особенно амбициозными и сводились к тому, чтобы познакомиться с каким-нибудь интересным и перспективным джентльменом, дабы придать себе уверенности в бракоразводном процессе. Ну или просто для разнообразия жизни. С одной стороны, Катерина понимала, это было ужасно глупо. Но с другой - ничуть не глупее тех многочисленных книжек, которые заполонили прилавки и учили всех желающих «правильно мечтать». Она одну такую пролистала. Согласно пошаговой инструкции, для исполнения мечты следовало: 1. Очень сильно захотеть. 2. Подробно сформулировать, лучше по пунктам и в письменном виде. 3. «Отпустить» свою мечту в самостоятельную жизнь. 4. Забыть и не
цепляться к срокам реализации. Результат гарантирован автором. За все это в мягкой обложке - сто двадцать девять рублей. А Катерина додумалась своим умом и совершенно бесплатно. Просто ей удобнее формулировать на тринадцатом этаже. Но ведь работает же!
        Минута, отведенная для планирования будущего, истекла. И тут зазвонил телефон. - Ну что, подала свое заявление? - Вопреки ожиданиям голос мужа звучал спокойно и насмешливо.- Подала! - сразу взъерошилась Катерина. - Четырнадцатого в одиннадцать пятнадцать. Судья Сабельникова. Ты будешь?- Непременно! - заверил дорогой супруг. - Ты звони, если что.И отключился. Разговор Катерине не понравился. Во-первых, что это его так развеселило? Еще месяц назад, уезжая в свою очередную командировку в какую-то Тмутаракань, просил подождать, уговаривал, обещал, что все изменится… в общем, была нормальная предсказуемая реакция. Во-вторых, она хотела спросить, где он собирается жить, когда из командировки вернется. Вряд ли у своей мамы, он бережет ее от плохих новостей. Тогда где? Катерина терпеть не могла, когда ситуация выходила из-под контроля, но спросить не успела. Не перезванивать же, в самом деле. Собрал вещи, ушел - и на том спасибо. Надо же с чего-то начинать. И еще неизвестно, есть ли связь в той дыре, где совершенствует свои профессиональные навыки ее супруг.Изменится… Что изменится, думала она, медленно
спускаясь на свой десятый. Выше головы он все равно не прыгнет, характер не тот. А у нее другие взгляды на жизнь. Так что все правильно, и ей теперь должно быть все равно, какое у него настроение и какие интонации.- А вот и госпожа Титова явилась! - радостно приветствовал ее редактор Иван Устинович. - Заждались, добро пожаловать!У него была интересная привычка - чем больше он был рассержен на человека, тем вежливее становился. Если кричал и ругался - значит, рабочий момент и все поправимо. А если становился приторно любезным, то дело пахло выговором или, того хуже, лишением премиальных.- …ей мы и поручим новое замечательное дело, которое вот уже пятнадцать минут обсуждаем. Я вас, госпожа Титова, поздравляю, подумайте и к завтрашнему дню мне все подготовьте, а нам пора закругляться. Текст про зоопарк, куда вы якобы ушли, никого почему-то не предупредив, идет на завтра, на четвертую. Там как раз слетел репортаж с конкурса официантов, так что не больше ста строк, да, Евгений Николаевич? С досылом не тяните, взяли моду. Есть график - извольте соблюдать. Все свободны.Редактор еще полюбовался на вытянутое
лицо бессовестной
«госпожи Титовой» и пришел к выводу, что вполне отыгрался за ее наплевательское отношение к трудовой дисциплине. Народ, нисколько, впрочем, не напуганный начальственным гневом, бодро потянулся из кабинета. Катерина замыкала шествие.- Ты чего болтаешь?! - набросилась она на Татьяну. - Кто тебя просил про зоопарк! Я там и не была вовсе, собиралась только… - добавила она, оглянувшись по сторонам и понизив голос.- Он спросил, где ты, - принялась оправдываться Татьяна. - Бабин тоже глаза вытаращил - где, только что тут была? Не могу же я сказать - в туалет пошла на одиннадцатый этаж. Я и сказала - про зоопарк, наверное, досыл пишет. Откуда я знала? Ври умнее в следующий раз.- Ладно, - пообещала Катерина, - буду врать умнее. Сейчас позвоню в зоопарк и по телефону все узнаю.- Вот именно. А где ты была-то? С Бабиным, что ли? Он же в суд ездил, заявление на развод подавать.
 Все-то ты знаешь!- А как же. Работа такая.- Ну, раз работа… - пожалела ее Катерина. - Проспала я.- А-а… - В голосе секретарши прозвучало разочарование - охота сорвалась. - Бывает.
        - Что, про зоопарк принесла? - обрадовался Бабин, когда час спустя Катерина появилась на пороге его кабинета с листком в руках. Он потянулся и отъехал от стола вместе со стулом на колесиках. - Вруша! Давай свой гениальный текст. Ты хоть туда звонила или все из Интернета скачала? - Обижаешь! Во-первых, не скачала, а получила предварительную информацию. Во-вторых, звонила, конечно. Не придирайся, это ведь тебе не отчет с заседания Общественной палаты при полпреде. Что я должна была сказать - в суд заявление о разводе относила вместе с Евгением Николаевичем? Не хочу я пока никому говорить. Кому какое дело, сам посуди. Ты-то Таньке зачем сказал? Лучше бы сразу объявление в коридоре повесил.- Наша Танечка уже в курсе? - восхитился Бабин. - Ну дает! Я не говорил. Светка, наверное. Или…- Наверное,
«или», - согласилась Катерина. - Наверняка ждет не дождется.- Не дождется! - заверил Катерину Бабин. - Чтоб я шило на мыло менял, нет уж! Там, кстати сказать, кроме попки и ножек, и нет ничего. Молодая больно. Ты уже выяснила, что тебе поручили-то? И как?- Ой, - спохватилась Катерина. - Нет, конечно, я же досыл писала. А что там на мою голову?- На редколлегии решили: начиная со следующей недели каждый день давать двухколонник на третьей полосе с объявлениями читателей. Тематика каждый день разная: купля-продажа, кошки-собаки, всякие услуги, знакомства. И купон внизу для объявления.- Мне, конечно, кошки-собаки? - уточнила Катерина. - Учти, собак я боюсь, а кошек терпеть не могу, вредные они. Или всё сразу? - ужаснулась она.- Ты тоже вредная, - резонно возразил Бабин. - Вот, еще ничего не узнала, а лезешь на рожон.- Я не лезу, просто знаю, как Иван ко мне относится.- Как он к тебе относится?- На моем примере укрепляет дисциплину. Кому охота с этими объявлениями возиться? Это вообще не для журналиста работа. За это ведь и гонорар не разметят, и строчки не добавят, а возни полно - правь, да вычитывай, да
на звонки отвечай. Вот он мне и спихнул, чтоб я подольше на работе сидела, а не шлялась где попало, как он выражается.- А ты шляешься? - с интересом уточнил Бабин.- Если бы! Сам же знаешь: у меня еще в журнале рубрика и сценарии пишу. Денежки зарабатываю.- Как же, читал! - скривился Бабин. - Журнал «Вторая половина», сюси-пуси, гули-гули, я его люблю, а он, подлец этакий, женат и вообще целлюлит замучил.- Чего тогда читаешь? - глядя на него с лицемерным сочувствием, спросила Катерина.- Врага надо знать и бить его же оружием, - с удовольствием пояснил Бабин, и Катерина в очередной раз порадовалась затейливым загогулинам мужской логики. - Вот я, например, никакой такой целлюлит никогда своими глазами не видел, а все про него знаю. Все, ладно тебе болтать, слушай по делу…- Нет, это я болтаю?! - возмутилась Катерина. - Все, больше ни на один твой вопрос не отвечаю.- Не больно и надо, - проворчал Бабин. Ему было неловко: на самом деле он сам любил поболтать с Катериной, у нее всегда было хорошее настроение, куча самых разных новостей, интересных историй и при этом нестандартный взгляд на вещи. С ней было
весело и легко, потому что он знал ее уже сто лет. Но именно поэтому он ревниво боялся, что Катерина Титова однажды исподтишка воспользуется его дружеским расположением, и тогда все решат, что она в любимчиках, что он необъективен, а это повредит работе, подаст плохой пример окружающим… и тому подобные глупости лезли ему в голову. Он и сам понимал, что глупости, потому что Катерина никогда не давала повода для таких опасений.- Евгений Николаевич, вы мне объясните, в чем суть дела, или мне в секретариате спросить? - глядя в окно поверх его головы, поинтересовалась Катерина.- Объясню. Потому что координатором проекта в целом буду я. А тебе поручили рубрику о знакомствах, потому что ты у нас самая молодая и самая легкомысленная. Это не я сказал, это Иван, - поспешно добавил Бабин, потому что Катерина довольно усмехнулась, как будто он сказал ей комплимент. Пойди пойми ее! За «болтовню» она обижается, а за «легкомыслие» почему-то ни капельки. - Придумай название. Форма купона уже есть. На той неделе в пятницу выходит. Зачтем в норму строчек половину объема, так что вообще тебе синекура. Что непонятно?
        - Только одно - где я объявления возьму на первый раз? - удивилась Катерина. - Нет, еще вот что - на кой черт это надо, когда есть Интернет? И специальных газеток с объявлениями полно?
        - Не понимаешь ты политики наших учредителей. - Голос Бабина звучал назидательно. - Наши читатели - люди среднего возраста и среднего достатка, потому что мы - не
«КоммерсантЪ». Молодежь сегодня газет не читает. Разве что вот «Вторую половину», - опять не удержался Бабин, но на этот раз Катерина его проигнорировала. - А подписчики - и вовсе пенсионеры, выписывают периодическую печать по старой памяти, тем более что им скидки. Какой у них Интернет? А в газетках твоих - сплошь интимные услуги для сексуально озабоченных, потому что нормальные люди и так себе найдут, без всяких газеток.
        В этом месте Катерина понимающе кивнула, уселась в кресло и поерзала, устраиваясь поудобнее, потому что знала - поговорить Евгений Павлович любит.
        - Так что журнальчики эти покупать - нереспектабельно. У нас будет все с гарантией хотя бы внешней пристойности, за это как раз ты и отвечаешь. И потом это даже почитать всем интересно и купоны будут вырезать, поэтому под востребованные рубрики с купонами будем разово увеличивать тираж - это по расчетам маркетингового отдела. И в конечном итоге - внимание к нуждам читателей. Где письма взять… Подумай. Сходи в службу знакомств, что ли, для первого раза. Им халява, а нам - объявления для начала. Все поняла?
        - Все! - отрапортовала Катерина, и глаза у нее загорелись подозрительным блеском.
        Бабин настороженно смотрел, как Катерина, выбравшись из кресла (а ножки у нее ничего - длинные, в очередной раз мимоходом отметил Бабин), подошла поближе к столу, вытащила из стопки чистый лист бумаги и положила перед его носом.
        - Ты чего?
        - Пиши: симпатичный мужчина, занимающий руководящую должность, разведен, желает познакомиться с женщиной… - продиктовала Катерина. - Ну, дальше сам. Ты у нас эксперт.
        - В каком смысле?
        - В смысле по женщинам. Ты симпатичный, руководящий, на развод подал, в редколлегии состоишь. Плюс ко всему еще и координатор проекта, так что сам бог велел. Поручили - будем выполнять. Я тоже подам.
        - Ну ты даешь! - изумился Бабин.
        - А что? - пожала плечами Катерина. - Ради родной газеты я на все готова. Тем более если ты - координатор. Костьми лягу.
        Бабин проигнорировал ее неуместную иронию, сложил губы трубочкой и в глубокой задумчивости уставился на лежащий перед ним чистый лист бумаги. В голове начали крутиться некие мысли, приятные и щекочущие воображение… поэтому он не заметил, как Катерина опять усмехнулась и вышла из его кабинета, аккуратно прикрыв дверь, дабы не отвлекать начальство от плодотворного мыслительного процесса.
        А Титова отправилась в вояж по редакционным кабинетам. К концу рабочего дня на ее письменном столе лежали объявления от любвеобильной, но, увы, незамужней секретарши Татьяны, от двух мальчиков из компьютерного отдела, которые ужасно смеялись и кричали, что это «не хило», а может быть, даже и «круто». Еще от корректорши Елены Кирилловны, которая была замужем уже в третий раз, но хотела пристроить племянницу, от девчонок из соседней молодежной редакции и даже от имени великовозрастного сынка Ивана Устиновича, которого, по данным Татьяны, за неумеренную любовь к алкоголю с полгода назад выгнала из дома супруга, и он переехал к папе с мамой, что отнюдь не привело их в восторг. А также и ее собственное, ведь прежде чем затевать что-то, нужно разобраться, как это работает, - резонно предположила Катерина. Потом она пересчитала объявления, прикинула на глаз количество строк в двухколоннике и сделала вывод, что новую рубрику, которой она уже придумала незатейливое (будьте проще, и люди к вам потянутся - золотое правило!) название «Будем знакомы!», ожидает большое будущее.
        Дом, где жили журналисты и работники типографии, только снаружи был похож на все остальные типовые панельные свечки-девятиэтажки. Внутри он был воплощенной мечтой большевиков первого призыва о коммунистическом общежитии. Лет десять назад стараниями губернатора здесь получили квартиры семьи молодых журналистов. Тогда у них у всех были дети примерно одинакового возраста, одинаковые доходы и одинаковые заботы. Все были знакомы между собой, встречаясь на пресс-конференциях и дружеских футбольных матчах. Поэтому, поставив железные двери на вход в коридор с лестничной площадки, двери в квартирах обитатели «домжура» запирали как попало, а ключи оставляли соседям. И если кто-то допоздна засиживался на работе, то был вполне уверен, что его чадо где-нибудь поужинало и там же скорее всего и уснуло. Мамы сновали взад-вперед «за солью», надолго зависая на соседских кухнях, где обсуждались интересующие всех вопросы. Папы собирались во дворе и под пивко изводили советами незадачливых автомобилистов, которых угораздило припарковаться и открыть капот машины в поле их зрения. В коридорах устраивали выставки
фоторабот и детских рисунков, тинейджеры, отыскав квартиру «без предков», до одури играли в компьютер, а по коридорам гоняли на трехколесных великах представители «второй волны». Поэтому, придя домой, Катерина ничуть не удивилась, обнаружив на диване перед телевизором не только собственную дочь Дашу, но и Лену Бабину. Девчонки грызли запрещенные Катериной чипсы, запивали их газированной водой из того же списка вредных продуктов и старательно делали вид, что они вовсе и не смотрели реалити-шоу «Изба-8», где мальчики и девочки, изнывая от безделья и осознания собственной значительности, тискали друг друга по углам и натужно изображали любовь-морковь. Шоу в доме Титовых тоже было под запретом как «разжижающее мозги», и ведущая шоу, с боем завоевавшая звание самой главной блондинки страны, тоже была под запретом, потому что такого сокрушительного потока гламура без ущерба для себя не может выдержать хрупкая детская психика.Впрочем, как человек современный и оттого вынужденно толерантный (а куда деваться?), Катерина понимала, что запретить все она не может, «седалища не хватит», как говорил герой одного
хорошего фильма, отговаривая собеседника от намерения ехать верхом на двух лошадях одновременно. Поэтому она периодически высказывала свое мнение, запрещала и осуждала, а муж авторитетно поддакивал и старательно кивал - это называлось «формировать критерии». Дашка, в свою очередь, была девочкой неглупой и к бедным запуганным
«ящиком» родителям относилась с пониманием, поэтому все, что не подпадало под заданные «критерии», она ела, смотрела, читала и надевала, когда родителей в поле зрения не было. Лена Бабина, которая была на год старше Дарьи, тем не менее смотрела ей в рот, и поэтому Света Бабина считала, что эта дружба благотворно влияет на ее Лену.Остатки чипсов и газировку Катерина у девчонок отняла, велела разогреть в микроволновке гречневую кашу и котлеты, «Избу-8» она благоразумно «не заметила», потому что тратить время на обоснование в сотый раз своей
«запретительной» позиции ей было лень. Потом погрозилась проверить уроки, чего, положа руку на сердце, не делала уже года три, и с чувством выполненного долга отправилась на пятый этаж - в гости. Конечно, она устала за сегодняшний день, но все же решила непременно внести свой скромный вклад в борьбу за равенство полов. У нее за спиной участники «Избы-8» немедленно принялись дебильными голосами выяснять свои высокие отношения. Кто бы сомневался.
        Представители вполне интеллигентного семейства Бабиных на пятом этаже занимались, как ни странно, тем же самым. Даже голоса были похожи, усмехнулась Катерина. Она потянулась было к дверному звонку, но остановилась, с интересом прислушиваясь к доносившимся из-за двери воплям. Сначала посмотрим, чья возьмет, а потом уже определимся, звонить или отложить визит на потом. Вообще странно, что Женька дома, обычно он появляется ближе к ночи, не очень убедительно изображая трудоголика. - Все, достала! - орал Евгений Николаевич. - Горбатого могила исправит! Хватит! Ни одному больше слову не верю!«Станиславский!» - фыркнула себе под нос Катерина и собралась было восвояси, потому что Светкиного голоса слышно не было, а для реализации задуманного проекта подруга должна быть в бодром и энергичном настроении. Но дверь вдруг распахнулась, и оттуда вылетел глава семейства, едва не сбив Катерину с ног.- Опять ты под дверью! - попутно рявкнул он на Катерину и помчался вниз по лестнице.Как ни странно, Катерине показалось, что вид у него был вполне довольный. Пожав плечами, Катерина вошла в гостеприимно распахнутую
хозяином дверь. Светка сидела на диване и всхлипывала. Но делала она это тоже как-то неубедительно, явно раздумывая - стоит ли начинать полноценный рев, если исчезла целевая аудитория, то бишь злобный муж? Нет, ради Катерины с ее вечно скептическим настроем разоряться явно не стоило - она все равно не оценит, решила Светка и всхлипывать перестала.- Ну и правильно, - похвалила ее подруга. - Нечего сырость разводить по такому ничтожному поводу.- Да? Ты тоже так считаешь? - обрадовалась Светка. - Ну и не буду! Катюх, пойдем на кухню, у меня ликер есть, летом из Италии привезли, его, нам экскурсовод рассказывал, монахи-бенедиктинцы делают. Из грецкого ореха. Еще не открывали. Женька все жмотится, все потом да потом, а мы давай возьмем и выдуем, да? А ему шиш!- Давай, - поддержала инициативу Катерина. - Повод есть.- А мы и по поводу, и без повода, - мурлыкала себе под нос Светка, распечатывая коробку, на которой и вправду были изображены симпатичные мужчины в рясах, при помощи сложных манипуляций превращающие орехи в ликер, а над ними парили, судя по всему, изнывая от нетерпения, пухленькие неодетые мальцы
с крылышками.- Красота! - оценила Катерина. - И запах какой - правда орехом пахнет.
 А про монахов, думаешь, не правда? - обиделась Светка. - Вот вечно ты ничему не веришь!- Ну почему же? Я, например, верю в любовь до гроба. Но лично не встречала.
 Я тоже только в книжках. Я ему говорю - Жень, у женщины могут быть свои маленькие слабости? Могут. И чего орать? Я у тебя денег не просила…- Еще бы ты у него просила… - вставила Катерина.- А что? Между прочим, многие мужья относятся к этому делу с пониманием.- Да? - усомнилась Катерина. - Вот бы на такого посмотреть.- Да полно! Я, между прочим, тоже много чего про него знаю, однако скандалы не устраиваю.- Вот-вот, я все думаю: а почему не устраиваешь? Я бы на твоем месте…- И что бы ты сделала? Ну пришел поздно. Ну пахнет от него духами. Все равно отоврется - что толку спрашивать. Да вот тебе пример: у него сумочка такая специальная для ключей, я недавно смотрю - там одна связка непонятная - не от дома, не от гаража, не от работы. Спрашиваю - откуда. А он так нагло заявляет - от маминой квартиры.
 И что из этого следует? - не поняла Катерина.- Так мама у него в Тюмени живет, ты забыла, что ли? - махнула рукой Светка. - Думаешь, я не знаю, что он мне изменяет направо и налево с любой, которая согласится с ним переспать? Знаю. То есть пока не знаю, а предполагаю. То есть знаю, но он не знает, что я знаю.- Ничего не поняла, - покрутила головой Катерина. - Ты как Незнайка из мультика: «А я не знаю, знаю я или не знаю…»- Думаешь, мне про практикантку не доложили? - скривилась Светка. - Как же! Мир не без добрых людей. Он, кажется, только из них и состоит. Но я ничего выяснять не желаю. Потому что тогда придется принимать меры. До развода дойдет. А в принципе все мужики такие… полигамные. Я читала.- Чего-о?.. - удивилась Катерина несвойственной Светке начитанности. - Где это ты читала?- В Интернете! - с вызовом ответила подруга. - Там написано, что в мужчине от природы заложено стремление оплодотворить как можно большее количество женщин.- Это имело смысл до изобретения презервативов, сейчас уже никто никого не оплодотворяет, - вставила Катерина.Но увлеченная полетом мысли подруга не поддалась на
провокацию:
 …а женщине свойственно стремление иметь одного-единственного мужчину, чтобы спокойно растить своих детей. И в этом вечный конфликт.Светка подперла рукой щеку и задумалась о несовершенном устройстве мироздания.- Вы прямо хором поете, - порадовалась Катерина единомыслию в семействе Бабиных. - Вот и Женя мне сегодня сказал: если мужчина гуляет - это конфуз, а если женщина - это, понимаешь ли, как бы тебе помягче сформулировать… - Катерина была убежденной противницей ненормативной лексики.- Да я знаю! - захохотала Светка. - Он мне сто раз говорил. Нет, ты пойми: красивый мужик, умный, не пьет, не курит, ребенка любит, деньги зарабатывает, карьеру делает. На таких бабы сами кидаются. Вон у Немцова, я читала, не то три жены, не то четыре - и никто не обижен, потому что таких, как он, - раз-два и обчелся. Ну поймаю я его, ну устрою скандал - так он этой самой практикантке и достанется. Не дождется!- Интересная теория, - похвалила Катерина. - И не лишенная здравого смысла. - А зачем тогда поехала?- А чего мне - дома сидеть? - в свою очередь, удивилась Светка. - Если он не хочет - я и одна могу.
 Ага, одна… Ну хоть как он тебе? Не зря съездила?- Он классный! Один-единственный! Такого вообще больше нет в природе. Я тебе его сейчас покажу!Воодушевленная Светка метнулась в комнату, там немедленно что-то упало, зашуршало. Наверное, прячет от мужа фотографию своего супермена среди трусов и лифчиков, усмехнулась Катерина. Влюбилась, как кошка. Действительно, ничего особенного - так, маленькая женская слабость. Мог бы Евгений Николаевич отнестись с пониманием, как большой специалист по «конфузам». А он сразу на развод подавать. Подумаешь, нервный какой.- Вот! Смотри!Светка стояла посреди кухни, сияющая, как стоваттная лампочка. При этом она зачем-то нацепила на себя странную тряпку - вроде длинного, едва ли не до пола, жилета из мешковины с затейливой вышивкой по подолу.- Ты чего, замерзла, что ли? У вас вроде тепло, - удивилась Катерина. - Ну давай, показывай.- Вот! - Светка приподняла полы мешковины руками и покрутилась вокруг своей оси. - Авторская работа!- Хорошая тряпочка, стильная, - вежливо похвалила Катерина. - Фотографию давай.- Зачем тебе фотография, если вот он сам? - радовалась
произведенному эффекту Светка - подруга на глазах поглупела от несказанной красоты и несомненной оригинальности ее одеяния.- А это что? - никак не могла вникнуть в суть Катерина.
 Шазюбль! Называется он так - ша-зюбль!- И что? Он-то здесь при чем?- Как при чем? Женька из-за него и разорался! Он знаешь, сколько стоит? Шесть пятьсот!- Вот эта тряпка?! - От удивления Катерина не потрудилась подобрать более приятного для подруги определения.- Говорю же - авторская вещь, ручная работа. Ну классный же? А этот давай орать - «горбатого могила исправит, достала»!!! Тьфу!- Елки-палки! Так он из-за этого… из-за этой жилетки орал? - наконец-то вникла Катерина.- Конечно! Я после работы в магазин ездила, а он же ненавидит, когда я по магазинам хожу! Совсем, говорит, свихнулась на своем шопинге идиотском! А ты же знаешь, я если два раза в неделю по магазинам не пробегусь - я заболеваю.Катерина знала. В магазинах Светка проводила досуг, пережидала плохую погоду, лечила хандру, радовалась жизни, повышала самооценку, воплощала мечты и строила планы на будущее. Она любила магазины самозабвенно и истово, собирала карточки со скидками и рекламные буклеты. Она могла месяцами «пасти» понравившуюся вещь, чтобы с утра в первый день распродажи купить ее за полцены. Она равно обожала магазины обувные и
парфюмерные, с наслаждением гуляла вдоль прилавков с сумками и бельем, бижутерией и сувенирами - если не было денег, то как по музею, любуясь и медитируя, листая взглядом витрины, как страницы глянцевого журнала. Но уж если у нее появлялись деньги… Мужа бесила ее неуемная страсть, и он всерьез предлагал ей сходить к психологу и закодироваться - как алкоголику. Светка же, как и все настоящие алкоголики, считала, что и сама может остановиться в любой момент. Но пока не хочет.- Свет… Я вообще-то не эту жилетку имела в виду… Ты в Прагу с кем ездила? - осторожно спросила Катерина.- Одна, - любовно поглаживая свое приобретение, сообщила Светка.
 Ладно врать-то, а тот мужик, который за тобой заезжал?- А чего я тебе-то врать буду? Брат двоюродный. Там же самолет поздно ночью. Я и попросила его отвезти, чтоб на такси не разоряться. Женя не мог, Лена же одна боится дома оставаться - взрослая девица, а ноет, как трехлетка. А ты откуда знаешь? - удивилась Светка.
 Женя сказал. Говорит, этот мужик тебя поцеловал. Он решил, что ты с любовником ездила, - объяснила Катерина.- Да? Вот дурак! Я на распродажи ездила, там же под Рождество такое!.. А про любовника назло сказала, чтобы подергался. Пошутила, а он поверил. По себе судит потому что. Ну и пусть! - обрадовалась Светка. - Не все коту масленица! Пусть подергается! А то я приехала - вижу, бесится, но молчит. Я думала, опять из-за шмоток. Целый чемодан же привезла - помнишь, я тебе показывала? Цены вообще смешные! Между прочим, то платье полосатое…- Да ну его! - не проявила интереса к полосатому приобретению Катерина. - У тебя правда, что ли, одни шмотки на уме? Шазюбль… Жилетка, только длинная. Такое, понимаешь ли, событие у нас с тобой в жизни намечается… Просто-таки грех не выпить!- Да? Какое? - заинтересовалась Светка и даже отвлеклась наконец от своего шазюбля. - Какое у нас намечается событие?- А развод, по-твоему, не событие? - вытаращила глаза Катерина. - Жилетка - событие, а развод - нет?- Развод - тоже событие, - согласилась Светка и, сообразив наконец, ахнула. - Так вы разводитесь, что ли? С
Олегом?!- А с кем мне еще разводиться? - не поняла Катерина.- Катька, ты дура! - категорично заявила подруга. - Чем тебе мужик не угодил? Он же тебя любит! И даже не гуляет!- Ну, я бы не говорила так уверенно, - заметила Катерина. - Просто твой муж, погуляв, возвращается домой ночевать… как правило. А мой две недели дома - месяц в командировке. И надо быть большой дурой, чтобы свято верить, что там в гостинице по вечерам он в одиночестве смотрит телевизор.- Не пойман - не вор, - вставила Светка, но Катерина только отмахнулась от ее сентенции.- Опять же: убивается человек на работе, а денег при этом, заметь - не то чтобы очень. Получается, ни денег, ни мужа, ты на свои по магазинам, я на свои вдвоем с Дашкой в отпуск, потому что не хватало еще мужика возить, я не для этого за любую халтуру хватаюсь. А я хочу, чтобы меня возили. Квартиру хочу. Трехкомнатную, и в приличном доме, а не это панельное убожество на краю географии. Мебель новую. Ремонт. Машину нормальную хочу.- А «девятка» тебе не нормальная? - возмутилась Света. - У меня и такой нет! А ты забыла, как все тут прыгали, когда дом сдали и
переехали все из общаг да от родителей?- Помню. Прыгали, - признала Катерина. - Так ведь и лет сколько прошло? Восемь… или десять? Тоска зеленая в экологически чистом районе.
 Не-ет, я тебе не верю, - помотала головой проницательная Светка. - Ты, конечно, жадина-говядина, но не настолько, чтоб из-за денег разводиться. Тебе просто скучно, да? Вы друг другу надоели. Я читала, что в семье всякие кризисы наступают, только вот забыла, какой через сколько лет.- Ты больше всякой чепухи читай, - посоветовала Катерина. - Они понапишут. Сама пишу - знаю.- Не скажи. Там еще советы всякие есть. Слушай, а ты заведи себе любовника. Олег-то у тебя и правда в командировках все время. И тебе хорошо, и разводиться не надо.- Заведи! - фыркнула Катерина. - Собака, что ли? И гуляй с ним потом. Я так не могу. Это у вас как-то запросто, а мне не подходит. Вот сама и заведи. Кстати сказать, я к тебе с этим и пришла, - вспомнила наконец о цели визита Катерина. - Я с этой недели буду в газете рубрику вести с объявлениями о знакомстве. А ты у нас с сегодняшнего дня, считай, женщина почти свободная. Давай тебе объявление дадим, хочешь?- Свободная! - хихикнула Светка. - Как же - побегает и вернется через часик. Вот пиво у Фаюстовых кончится - и придет. Такую жену, как я, еще поискать. Слушай, а ты
правда, что ли, решила разводиться? И когда?- Четырнадцатого февраля. В День всех влюбленных. В одиннадцать пятнадцать, - доложила Катерина. - Через пятнадцать минут после вас. Я сегодня Женьку в суде встретила, он выходил из кабинета, а я в очереди сидела. Все-таки какие бывают совпадения, да? Помнишь, мы с тобой в салоне две фаты купили: тебе на свадьбу, а мне просто так? Теперь вот разводимся в один день. Хотя жили, можно сказать, долго и счастливо…И тут Катерина обратила внимание на то, что Светка смотрит на нее вытаращив глаза.- Кто… разводится в один день? - пробормотала она и покрутила головой, как будто прогоняя видение.- Как кто? Мы. И вы тоже. Господи, так ты не знала, что ли? - изумилась Катерина. - Он тебе не сказал?! Ну дает! Даже наша Татьяна знает. А я-то, дура! Я же думала, ты в курсе… Свет, ну ты что? Выпей, а? Или давай я тебе лучше водички налью…Катерина суетилась вокруг подруги, чувствуя себя последней идиоткой. Она и подумать не могла, что уважаемый Евгений Николаевич, сообщив о предстоящем мероприятии куче посторонних людей, обошел вниманием собственную жену, с которой и собрался
разводиться. А она, Катерина, явилась тут шутки шутить. Но Бабин в последнее время таскался по бабам так увлеченно и неприкрыто, что в Светкин демонстративный отъезд с любовником любой поверил бы моментально - око за око. И муж поверил, и Катерина поверила - если рассматривать дуэт в целом, то получается нормальная увертюра к спектаклю под названием «Развод». А выходит, что Светка пошутила. И вообще по непонятным причинам верила в незыблемость данной ячейки общества.- Светик, так надо ему объяснить, что ты… Что никакого любовника… Ну хочешь, я объясню? - продолжала суетиться Катерина.- Так вот почему он скандал устроил, - тусклым голосом произнесла Света. - Сказал - ухожу, достала. Я-то думала - из-за шазюбля этого. Успокоится и вернется. Как всегда. А он вон что… Значит, есть куда пойти. А про развод сказать побоялся. Он не любит себе нервы мотать.- Да кто любит-то, Свет? Никто не любит, и правильно делает. И ты тоже успокойся. Но он же на работу завтра придет. Вот ты ему и объяснишь. Или позвони. Сейчас позвони, а? Ты ведь до завтра с ума сойдешь. - Катерина тараторила и подталкивала Светку хоть к
каким-то действиям, лишь бы она не сидела вот так, будто парализованная, и не говорила таким тихим, безжизненным голосом.Светка нерешительно взяла телефон, посмотрела на него, как будто не понимая, что это за вещь у нее в руке и зачем она ее держит.
 Давай я наберу! - не выдержала Катерина. - Хочешь, я поговорю?- Да нет, не надо. Я сама. Только ты не уходи, ладно?Она набрала номер.- Женя, это я. Я тебе хочу сказать… - Светка надолго замолчала, внимательно вслушиваясь в слова, которые перекатывались в трубке невнятным рокотом. - Но ты выслушай хотя бы… Это же Пашка был, брат двоюродный. Как - не знаешь? Мы еще на соревнования к нему ходили, по бодибилдингу, помнишь?И опять замолчала, беспомощно глядя на Катерину. Потом нажала «отбой».- Ну что? Что ты молчишь? - тормошила ее Катерина. - Что он сказал?
 Сказал, чтоб искала дураков в другом месте. Что он сам не раз этот номер проделывал. И что только такая идиотка, как я, могла во все это верить. Сказал, что не вернется. Что квартиру потом разменяем, - добросовестно перечислила Света, как будто не вполне понимая смысл услышанного. - И еще там женщина какая-то смеется…Подруги долго сидели молча. За окном шел снег, крупные косые хлопья летели мимо окна и, попадая в полосу света, будто заглядывали на кухню - любопытствовали. Но там, за окном, ничего не происходило. Светка опять впала в оцепенение, а Катерина боялась пошевелиться, потому что не имела ни малейшего представления о том, что она должна делать и говорить. Сколько они так просидели - Катерина не знала. Но в конце концов пришла Лена и стала засыпать на ходу, и Светке пришлось разбирать ей постель, потому что дочь норовила заснуть прямо в одежде и не почистив зубы. А Катерина, воспользовавшись случаем, улизнула домой.
        Дома она обнаружила собственную дочь спящей на неразобранном диване - сил постелить постель у нее тоже не было, так мгновенно и бесповоротно умеют уставать только самые неугомонные дети. Но ее зубная щетка в ванной была мокрой - Катерина проверила. Будить Дашку не стала, накрыла пледом. Села на край дивана, прислушиваясь к ее смешному сопению. На лице у дочери блуждала довольная улыбка - наверное, ей снилось, что она прошла кастинг и примет участие в очередной по счету
«Избе», после чего проснется знаменитой. Катерине стало совестно. Когда Дашка была маленькой, она, вот так же ее уложив и подоткнув одеяло, читала ей вслух про Мэри Поппинс или муми-троллей. Она ходила с ней вместе в цирк и в зоопарк, брала ее с собой на работу, таскала по всяким кружкам. По дороге они пели песни, сочиняли стихи или учили английские слова. Или просто болтали о всякой чепухе. Дашка задавала смешные вопросы, а Катерина на них умно и авторитетно отвечала. Потом дочь выросла и стала везде ходить самостоятельно, и даже в школу в центр города с третьего класса ездила сама. Вопросы задавать тоже почти перестала - во всяком случае, те, что касались мироустройства и смысла жизни. Они почти перестали видеться. Катерина ходила на работу к десяти, к планерке, а уроки в школе начинались с полдевятого. Приходила поздно вечером - то презентации, то премьеры, то просто пообщаться в какой-нибудь забегаловке с хорошими людьми. Во время выборов работала в избирательных штабах. Писала тексты для журналов, где хорошо платили. Так крутились все, известно - волка ноги кормят. Вечером едва успевали
переброситься парой слов, в основном об учебе. Катерина спрашивала, Дашка отвечала уклончиво - училась она без особого энтузиазма. Потом Катерина высказывала претензии по поводу ее одежды или прически, так и не разогретой тушеной капусты (по правде сказать, она и сама ее ненавидела, а готовила потому, что «полезно») и беспорядка в ее комнате. Вот и все разговоры. Да она с телевизором общается куда более душевно, чем со мной, подумала Катерина, и какие могут быть претензии к ребенку? Но Катерина не умела долго быть виноватой. В таком случае следовало побыстрее найти кого-нибудь крайнего и сделать виноватым его. Обычно им оказывался Олег. Вот и сейчас она подумала, что если бы супруг взял на себя заботу об обеспечении семьи, то ей не пришлось бы хвататься за все халтуры подряд и гнать строчки ради гонорара. Она бы с Дашкой в бассейн записалась! Тем более что от долгого сидения за компьютером у нее уже появился остеохондроз, и врач велел ходить в бассейн. И Дашка сутулая. Тоже все сидит: не уроки делает, так рисует или в телик пялится, - чтоб он провалился.Но муж на провокации не поддавался. Он не орал,
как Бабин, Боже упаси! Он кивал, соглашался, сокрушался, смотрел в пол и нервно курил. Но Катерина прекрасно знала, что главное для него - «заниматься наукой». И ради этого он переждет и вытерпит любые наезды с ее стороны. И добро бы хоть в одном месте, в каком-нибудь НИИ штаны протирал, так ведь нет - мотается по всяким там Октябрьскам и Нефтьюганскам, исследует, видите ли, нефтяные месторождения. Раньше она доподлинно знала, чем занимается ее дорогой супруг, вникала в тонкости, запоминала термины. Теперь же давно махнула рукой, и он перестал рассказывать о своих делах.Конечно, Катерина не была вполне искренней, когда расписывала Светке свою меркантильность. Не объяснять же Светке все как оно есть на самом деле. Все равно звучит неубедительно, и любая на месте Светки сказала бы, что Катерина «с жиру бесится». И правда ведь - мужик не пьет, не бьет, не гуляет, что еще надо для счастья?!А Катерине надо было много. Например, стыдно жить в однокомнатной квартире, поэтому одноклассники на Дашкин день рождения всегда приглашались в квартиру дедушки и бабушки. А еще хорошо бы и в самом деле денег побольше.
Вместо денег она вполне согласилась бы на то, чтобы муж делал карьеру. А еще лучше - и то и другое. Как делают мужья у многих знакомых «из ее круга». Когда она, студентка-второкурсница журфака, умница и зазнайка, познакомилась с Олегом, ее особенно привлекала его профессия - геолог. Песни Визбора, виденный в киноклубе старый фильм Киры Муратовой и вообще - романтика. Он был взрослым, он был настоящим. Он был мужчиной, не то что все ее приятели-студенты. Он рассказывал захватывающие истории, моментально набрасывал смешные картинки (Дашка унаследовала отцовский талант) - собаки, люди у костра, он сам, убегающий от полчища комаров, уже объевших до основания палатку.- Катюша, пойми, девочка, гитара - это хорошо, но он человек не нашего круга, - увещевала ее мама, а ей казалось это смешным и устарелым - «свой круг»! Свой круг - это лопоухие и самодовольные мальчики-стажеры из папиной адвокатской конторы? Или худосочные нудные аспиранты из маминого Института народного хозяйства, вуза для торгашей, как презрительно называли его те, кто не сподобился туда пролезть через сито вступительных экзаменов? Нет уж,
увольте, если на то пошло, люди ее круга - это журналисты (конечно, все гениальные, которым море по колено, которых - в дверь, а они - в окно), интеллектуалы с физтеха, блистающие в институтской команде КВН, геологи, которые, как Олег, берут в руки гитару - и тогда все девчонки в компании отчаянно завидуют ей, Катерине, потому что это ЕЕ знакомый.- Мама, он окончил МГУ! - пыталась Катерина приводить понятные маме аргументы.- Это прекрасно, - соглашалась мама. - Но почему он не остался в Москве? И кем он будет через пять лет? Все в палатках ночевать? Сейчас такие обстоятельства, что в ближайшие годы нормально жить будут юристы, экономисты, а не учителя и не геологи. Может быть, это и несправедливо, и неправильно, но это так. И где вы будете жить? Нам зять в дом не нужен, уж извини. Мы готовы помогать тебе, но не твоему мужу. апа помалкивал, соглашаясь. Он всегда соглашался с энергичной и умеющей подобрать нужные слова мамой. Он-то знал по опыту, что в таких вопросах мама всегда оказывается права. Катерина это тоже поняла, но гораздо позже. Теперь все эти мальчики, которые были «из ее круга», стали
известными в городе адвокатами, мамины аспиранты, забросив науку, ушли в банки и консалтинговые фирмы и уже ворочали большими деньгами. Они строили коттеджи в загородных поселках и летали отдыхать на далекие острова, названия которых звучали как музыка. Их дети учились в частных школах и вместо продленки занимались верховой ездой. А их жены гордились своими мужьями, как призовыми лошадьми, и были не прочь прихвастнуть их успехами при любом удобном случае.
        - Мужчина должен идти вперед, - говорила мама. - Ты это поймешь, но позднее. Иначе он перестает развиваться как личность.
        Папа опять кивал. А Олег старался пореже заходить к тестю и теще, изобретая разные предлоги. И к этому все быстро привыкли.
        Катерина тоже поначалу очень рассчитывала, что Олег будет «идти вперед». Вот закончит юридический, куда поступил по ее настоянию, потом поменяет работу, а папа поможет. И он тоже станет востребованным и известным, а она будет им гордиться, сравнивать с другими, «из их круга» - и гордиться. Не вышло. Еще один диплом Олег получил, но работу не поменял и продолжал работать «по специальности», мотался по командировкам и возвращался домой, пропахший чужими странными запахами, совершенно не похожими на дорогой парфюм ее нынешних знакомых. К тому же старые студенческие компании, в которых он блистал бардовскими песнями и остроумными шутками, давно распались, а новые компании у них были разные, там блистали другие и совсем другими талантами.
        Так что Светка права - дело не в деньгах. Просто они стали чужими людьми. Разными. Они развивались не параллельно, а в разные стороны. Вернее, она развивалась и шла вперед, у нее имя и престижная работа, позволяющая заводить нужные контакты. А он остался стоять на месте. «А кем работает ваш супруг?» - интересовались иногда у Катерины. И когда она отвечала, что геологом, изумлялись так, как будто она сказала - стриптизером. Хотя нет, в этом случае удивлялись бы меньше: стриптизеров сейчас, похоже, куда больше, чем геологов, и живут они не в пример лучше. А геологи, чертежники, слесари, электрики, повара, школьные учителя и музейные работники вроде снежного человека - кто-то где-то его видел, но мельком. Во всяком случае, в последнее время о них мало что слышно. И вот надо же - живой геолог, кто бы мог подумать. Да еще Катин муж, то есть приближен к «нашему кругу», как мило!
        Но объяснять все это Светке Катерина, конечно же, не собиралась. Во-первых, потому что не любила изливать душу перед посторонними, а во-вторых… Она, если честно, и сама еще не совсем сформулировала себя, зачем уж ей так приспичило разводиться. Никто из «ее круга» на горизонте даже не маячил, муж, положа руку на сердце, был вполне среднестатистический, бывает и хуже. Но ведь и лучше бывает! А она, Катерина, достойна самого лучшего. «Л’Ореаль - ведь вы этого достойны!» - тут же услужливо пропела в голове тетенька из рекламы. Опять вышло глупо. Но в любом случае она в отличие от Светки, которая там наверняка заливается слезами, оплакивая свою неудавшуюся семейную жизнь, сама решает, как ей поступать.

…Дашка повернулась на другой бок и что-то пробормотала. Катерина взглянула на часы - второй час. Вечер прошел гаже некуда. Но уже ничего не поделаешь, надо лечь спать, чтобы этот день поскорее закончился, - решила Катерина. И тут раздался стук в дверь. Она подскочила от испуга. За дверью стояла Светка в своем драгоценном - как его там? - жилете с рукавами. Глаза ее горели лихорадочным блеском.
        - Ты чего? - осторожно спросила Катерина, впустив подругу.
        - Давай мне объявление! - выпалила Светка. - Развод так развод! Лена говорит:
«Чего ты, мама, греешься? Чем так жить, как вы с папой, лучше разъехаться на Северный и Южный полюсы». Этот придурок, оказывается, ее со своей нынешней знакомил. Это, говорит, тетя Снежана. Лена говорит - какая она мне, блин, тетя? Сама девчонка! Представляешь?! Я-то думала, что Лена ни о чем не догадывается, что ей до нас дела нет. А она меня жалеет. Меня! А чего меня жалеть? Что ли я не лучше всех?!
        - Лучше, - шепотом вставила Катерина. - Мы с тобой лучше всех! Только не ори, Дарью разбудишь.
        - Вот я и говорю! - не убавила звук Светка. - Найду себе мужика нормального - не замуж, так хоть в любовники! Это, между прочим, быстро. Да на раз! И чтоб он со мной по магазинам ходил! Я видела - ходят, за ручку, очень даже свободно. Я ему покажу идиотку! Развод он получит, а квартиру - черта с два! Пусть отваливает к своей тете Снежане, дал же Бог имечко! Подавай объявление, еще посмотрим! И напиши там: девяносто - шестьдесят - девяносто!
        - Что, правда? - невежливо усомнилась Катерина.
        - Ха! Если постараться, пятьдесят девять можно сделать, - с гордостью подтвердила Светка. И даже немного успокоилась.
        Василий любил ночные смены. Колесить по спящему городу было гораздо приятнее, чем днем изнывать в пробках. К тому же днем в магазинах все нервные, все торопятся - и товароведы, и грузчики. Ночью, правда, грузчиков и вовсе не было, поэтому мужики из гаража собачились с начальником смены, когда он ставил их в ночную смену. А Василий считал, что не переломится, если и выставит из машины на порог десяток коробок с творогом и сметаной. Да и работы в ночную смену было не особенно много: маленькие магазины по ночам товар не принимали, так что в путевом листе значились два супермаркета, в одном три филиала, в другом - шесть, ну так ведь и улицы пустые, ни светофоров тебе, ни гаишников - красота. Он даже дружески подмигивал фарами водителям грейдеров, самосвалов и прочей снегоуборочной техники - до того у него было хорошее настроение. Как ни крути, и он, и эти ребята делают важное дело: утром горожане поедут на работу по расчищенным дорогам, а перед работой смогут купить в магазине свежий кефир или сырок. Он и сам всегда покупал, если, конечно, в отпуске был или в отгулах, продукцию только родного
молокозавода; не потому что такой уж патриот, а просто - вкуснее. А если еще повезет пересечься у магазина с
«зилком» с хлебобулочного комбината!.. Сегодня ему как раз повезло, и буханка свежайшего черного с тмином благоухала на всю кабину. Он специально положил ее рядышком на переднее сиденье и приоткрыл газету, и теперь от сытного хлебного запаха у него было тепло на душе. И руке, которой он изредка поглаживал буханку, тоже было тепло и приятно. Пожалуй, он и домой ее привезет теплой, если сунуть под куртку и если мужики подбросят до дома - работу на сегодня он закончил. А времени еще - полпятого. Тогда его ждет вкуснейший завтрак - горячий и сладкий-пресладкий чай с молоком, еще теплый черный хлеб с толстыми кусками докторской колбасы. А потом - спать. Выспится - надо будет дома прибрать, запустил он это дело, укоризненно посмотрел сам на себя в зеркало Василий. На Димку все равно надежды никакой.Думать про Димку не хотелось. Наверняка опять припас какой-нибудь сюрпризик. Хотя сколько можно! Еще на той неделе он ходил в техникум объясняться с директором и Христом-Богом просил не выгонять парня. Да, не учится, да, бездельник, и прогуливает - но ведь пропадет! Ему семнадцать всего, подержите еще год, может,
в армию сразу заберут - а уж там ему мозги вправят! В это Василий свято верил - ему же самому в свое время вправили за милую душу. И шоферить он в армии научился - считай, на всю жизнь профессия. Директор хмурился, крутил головой, но потом сказал, что «так и быть, но в последний раз», и Василий помчался домой обрадовать сына. Но Димка отнесся к известию о своем спасении равнодушно, сообщив отцу, что «горбатиться на заводе на чужого дядю» он все равно не намерен, так что ему по барабану, дадут ему диплом или нет. Главной задачей на ближайший год Дмитрий Васильевич считал следующее: «клево оттянуться на гражданке, пока в армию не замели». Он и оттягивался, усердно и с огоньком.Усилием воли Василий заставил себя не думать о Димке, успеется еще с этой головной болью. А ведь настроение было такое хорошее… Что он хотел-то? Ах да - прибраться. Он любил порядок в доме, когда чистота и у каждой вещи свое место. Он совершенно согласен с певицей Долиной, которая пела, что «главней всего погода в доме, а остальное - ерунда». Когда дома порядок, то и на душе порядок - этого правила Василий придерживался
неукоснительно. А как он страдал, когда у него была еще «нормальная семья» и за порядок в доме как бы отвечала жена! Василий передернулся от отвращения, вспомнив, как валялись по всей квартире груды одежды, чистой и нестираной вперемешку, поломанные Димкины игрушки и всевозможный хлам, и никогда ничего невозможно было найти, зато на телевизоре мог лежать кусок подсохшего мыла, а на кухонном столе - колготки. Посуда тоже мылась раз в день - когда он приходил с работы, забрав по дороге Димку из садика и разогнав с собственной кухни подружек и собутыльников жены. Это ладно, если она просто ныла и шла спать, а то ведь и скандалить, бывало, затевалась! Димка скулил, вис у него на руках, умоляя «не сердиться на мамочку», а если разгоравшийся скандал погасить не удавалось, то прятался в угол за спинку кресла и там сидел тихо, как мышонок, пока все не смолкало. Сына было жаль до слез, ведь и женился-то он на этой шалаве - и тогда было понятно, что шалава! - только потому, что она забеременела. И Василий терпел такую жизнь, пока Димка не пошел в первый класс. На первое же родительское собрание в начале первой
четверти его дорогая супруга явилась под мухой, было неприятное объяснение с пожилой интеллигентной Димкиной учительницей, и уж тут терпение Василия лопнуло, и он выгнал ее к чертовой матери. Точнее, к ее собственной мамаше, с которой они вместе с тех пор и завивали горе веревочкой. Впрочем, бывшая теща несколько лет назад умерла, и жене никто больше не мешал жить так, как заблагорассудится, и Василий ею не особенно интересовался.Да черт побери, расстроился Василий, лезет же в голову всякая дрянь! Чтобы успокоиться, он погладил буханку - еще живая! Надо будет вечером из этой буханки сухарей насушить - если, конечно, останется. Он терпеть не мог черствый хлеб и каждый день покупал свежий, а сухари отлично уходили с супом. Еще с пивком хорошо погрызть, под пивко идут куда лучше покупных. Кстати и рыбешка вяленая осталась с лета - красота! Детально расписывая планы на завтра, вернее, уже на сегодня, Василий добрался до дома, ощущая, как приятно греет бок драгоценная буханка.Но, выйдя во дворе из машины и попрощавшись с напарником, который подбросил его до дома, Василий насторожился - в окнах его квартиры
горел свет. В шесть утра их дом на рабочей окраине просыпался почти весь, но сейчас дом еще досыпал, досматривал последние, самые сладкие сны. Подслеповато подмигивали только два-три окошка, за которыми неохотно просыпались люди, вытаскивая себя из теплых постелей и готовясь к трудному рабочему дню. А три окна его квартиры сияли иллюминацией. Поднявшись наверх в обшарпанном лифте, сверху донизу зарисованном идиотскими надписями (Василий сильно подозревал, что это дело рук Димки и его дружков, только хрен их в лифте поймаешь с поличным!), Василий зашарил по карманам в поисках ключей. В квартире оглушительно орала музыка.«Димка, паразит! Ведь обещал же!» - разозлился Василий и, плюнув на задевавшиеся куда-то ключи, нажал кнопку звонка. Конечно же, его никто не услышал. Зато из квартиры рядом высунулась соседка Раиса. Она была бабой горластой и за словом в карман не лезла, поэтому Василий тоскливо вздохнул, представляя, какой концерт ему предстоит. Но Раиса была на удивление сдержанна и почему-то зеленоватого оттенка. Из-под линялого махрового халата, который Раиса целомудренным жестом придерживала на
необъятной груди, выглядывала неожиданно кокетливая, вся в розовых кружевах, ночнушка.- Василий, - начала она тихим голосом, впрочем, не предвещавшим ничего хорошего. - Моему с утра на работу. Скажи спасибо, что он после вчерашнего спит как бревно. А то бы было смертоубийство. Ты же знаешь, какой он пьяный! Чисто кабан!- Д-Димка что начудил? - спросил он, заранее прикидывая возможные варианты ответа. В прошлый раз сынок с приятелями засунули Раисе в замочную скважину жвачку.- А то ты не слышишь?! - привычно повысила голос Раиса, но, оглянувшись в глубь квартиры, опасливо сбавила обороты. - Музыка у них орет с вечера! Гогочут, топают, орут как придурки. Бутылки еще из окна кидают.- А ты бы з-зашла, сказала… - неуверенно предложил Василий.- А я и з-зашла. Сказала, - передразнила его соседка. - Сказать, что они мне ответили? Мне такого родной муж не говорит, даже когда пьяный. - Тут она отчего-то порозовела. - Боится по роже сковородкой получить.- Т-тогда не надо, - отказался Василий, хотя ему было немного любопытно - чего же такого боится сказать горлопан и матершинник Раисин муж, который и сам не прочь
в воспитательных целях заехать жене по физиономии, Василий даже пару раз разнимал их, когда Раиса прибегала к нему отсидеться, а супруг жаждал продолжения банкета. Но счел за лучшее не спрашивать. Меньше знаешь - крепче спишь. Хотя спать ему, похоже, удастся лечь не скоро.- Я уж хотела милицию вызвать, да тебя пожалела, - порадовала соседка.- Сп-пасибо, - поблагодарил Василий, хотя оба прекрасно понимали, что никакая милиция на такой вызов не приедет, пока никого не убили. А если, не дай Бог, приедет, то проснувшийся не вовремя Раисин муж может ввязаться в скандал, а у него с милицией и без того натянутые отношения. Вот Раиса и маялась всю ночь из-за этих оболтусов. А ей, между прочим, тоже на работу, мужик-то у нее посменно на керамическом заводе, что напротив, через дорогу, а она с шести утра каждый день - в столовой поваром. Не спала всю ночь, оттого и бледная такая, до зелени, - ведь не молоденькая уже.Подумав об этом, Василий повторил уже с чувством:- Сп-пасибо, Рая. Сейчас я этим обормотам покажу!И Василий решительно распахнул дверь.В уши ему ударила оглушительная музыка, а в нос - тошнотворный
запах дешевого пива, рыбных консервов и еще черт знает какой дряни. Василий даже отшатнулся - со свежего-то воздуха. Но на пороге маячила любопытная Раиса, не собиравшаяся возвращаться в нагретую супругом постель, да и не бежать же из собственного дома. Собравшись с духом, он шагнул вперед, бережно пристроил буханку на столик в прихожей, прикрыл ее своим шарфом, хотя надежда позавтракать теплым хлебом с чаем и колбаской стала совсем призрачной - и заглянул в комнату.Картина, которая предстала перед Васиным взором, была весьма живописна - в духе баталиста Верещагина (но с его творчеством Вася знаком не был, поэтому аналогий проводить не мог): на диване, в кресле и на ковре в замысловатых позах спали незнакомые молодые люди, судя по некоторым признакам, разнополые. Хотя с уверенностью сказать было трудно. Когда один из них, тщедушный и нестриженый, с разноцветными черно-желтыми прядями, свисавшими на лицо, поднял голову, с трудом сфокусировал взгляд на Василии и невнятно произнес:
 А вот и папик пришел! Проходи… Мы тут… - и упал обратно лицом в большую хрустящую упаковку из-под чипсов - Василий так и не смог определить: мальчик это или, прости господи, девочка. Голос сиплый, волосы грязные, брюки с карманами, как у слесаря, безразмерная майка сомнительной чистоты, на ногах… Кровь прихлынула к голове и застучала в висках - на ногах у этого немытого существа были его, Василия, тапочки! Новые тапочки! Он купил их себе в подарок на Новый год, они были теплые и удобные, он долго и придирчиво выбирал их в магазине, и тапочки не подвели - быстро надевались, легко снимались, уютно грели.- Твою мать! - закипая гневом, сказал Василий. Когда он злился, он, как ни странно, отчего-то почти переставал заикаться. - Твою мать!Он ругался только в самых крайних случаях, и соседка Раиса это отлично знала, поэтому она заинтересованно подсунулась поближе, предвкушая отличный спектакль. Василий выключил орущую магнитолу и оглянулся в поисках дорогого сыночка. На глаза ему попались пустые бутылки из-под водки и пива - возле одной темнела на ковре подозрительная лужа (надо выводить немедленно, пока не
въелось, - заволновался Василий), надорванные упаковки от всевозможной несъедобной дряни вроде сушеных кальмаров и вонючих сухариков, а также лежащие и храпящие тела, но сына среди них не было.- Где Димка? - приподнял он за шиворот одно из тел.- Иди на… - посоветовало тело, не открывая глаз, и снова погрузилось в сон.
 На кухне тоже нет, - возбужденным шепотом сообщила Раиса, переступая озябшими ногами в драных тапках с одним помпоном на двоих. - В той комнате посмотри, Вась! асилий рванулся во вторую комнату. Там он обнаружил свою кровать, пребывавшую в самом бессовестном виде - раскуроченную, со сползшей на пол будто изжеванной простыней. На кровати сном праведника, сложив ладошки под щеку, спал его сын, а рядом - еще один субъект, на сей раз упитанный и коротко стриженный. «Неужто не девка?! - обмер Василий. - Сейчас, говорят, это у них в моде…» Но прогнал омерзительную мысль и заорал во весь голос, пнув ногой любимую кровать:- А ну, вставайте, п-паразиты!!!- Ой! - басом сказал субъект и юркнул под одеяло, оставив Василия теряться в догадках относительно его, субъекта, половой принадлежности.
 Димка, зараза! Это что же такое творится?! - орал Василий, пихая в бок спящего отпрыска.- А-а, старик! - наконец открыл Димка один глаз. - Ты чего так рано?
 Рано?! - взвился Василий. - Шестой час! И я т-тебе не старик! Вставай немедленно, паразит!- А ни фига мы газанули! - поворачиваясь на другой бок, вяло удивился сын и ткнул лежавшего под одеялом. - Слышь, Шурка? Эти гады наверняка все выжрали там. урка чем-то дрыгнула (или все-таки - дрыгнул?) и счел за лучшее промолчать, поплотнее укутавшись в его, Василия, новенькое синтепоновое одеяло - финское, полутораспальное!От такой наглости Василий онемел. Он знал, конечно, что Димка приводит приятелей, когда отца нет дома, - понятно, дело молодое, он ворчал, конечно, но терпел. До сих пор у них действовала договоренность: в квартире не пить, за собой прибирать и посуду мыть. На сей раз сын нарушил все договоренности разом, и Василий растерялся от неожиданности.- Димка, вставай! Убирайтесь из моей к-кровати!- Ну, старик, ты не понимаешь, что ли? - скривился сын. - Шурка стесняется!- Шурка?! Стесняется?! Да эта… прошмондовка с вечера стеснялась бы!В глазах у Василия потемнело. Он схватил сына за шкирку и выдернул из кровати. Потом он шагнул вперед и вознамерился сделать то же самое с таинственной Шуркой, но
нетвердо стоявший на ногах Димка все же решил вступиться за даму и повис у отца на руке. Василий одним движением руки отбросил сына в угол, схватил Шурку не то за ногу, не то за руку - черт ее там, под одеялом, разберет - и изо всех сил потянул из кровати. Шурка молча отбивалась, Димка скулил из своего угла, силясь встать на ноги, Раиса хихикала, Василий, пыхтя, тянул Шурку из своей кровати.Наконец его усилия увенчались успехом. Шурка вместе с одеялом слетела на пол, вскочила на ноги и бросилась вон из комнаты, таща за собой спасительное одеяло. То, что Василий успел увидеть, его успокоило и при других обстоятельствах, возможно, порадовало бы - непоместившиеся в одеяло части тела улепетывающей Шурки были, несомненно, женственны и весьма аппетитны.От этого зрелища Василий ненадолго впал в приятный столбняк, Раиса, изнемогая от хохота, села на пол рядом с Димкой, который оставил наконец тщетные попытки встать на ноги и тихо матерился. Придя в себя, Василий бросился в комнату вслед за Шуркой. Та заполошной курицей металась по комнате, пытаясь найти хоть какие-то детали гардероба - странная застенчивость
при таком образе жизни. При этом Шурка без разбора наступала на руки и на ноги лежавших и перебудила всю честную компанию, тела зашевелились, зевая и почесываясь, стали принимать сидячее положение.Василий с ужасом наблюдал за происходящим - где только насобирал эту вокзальную шваль его драгоценный сынок?! И самое главное - притащил их в его, Василия, замечательную, нежно любимую, чистую квартиру? Видно, и правду говорят - яблоко от яблони…- Убирайтесь вон отсюда! - заорал он. Потом схватил ближайшего за грудки и поволок к двери. Но поступил неосмотрительно. Схваченный им парень оказался на голову выше коренастого Василия, здоровенным и жилистым, не чета прочим хлюпикам. Он легко, как Василий только что Димку, оторвал от себя назойливого хозяина и, небольно ткнув кулаком в живот, отбросил в сторону. Василий отлетел, оступился, неловко упал в кресло поверх сидевшего там типа. Тип придавленно пискнул. Но Василий тут же вскочил и с удвоенной яростью бросился на обидчика. До рождения Димки он работал дальнобойщиком и во всяких ситуациях бывал, драки не боялся, хотя спасительной монтировки при нем на этот
раз не было. Где-то упала и разбилась не то бутылка, не то тарелка, одна из девиц завизжала. еизвестно, чем кончилось бы дело, но тут подоспела помощь: в дверях возник проснувшийся от звуков баталии Раисин муж. Поскольку, протерев глаза, он не обнаружил возле себя супруги, то, томимый самыми черными подозрениями, он немедленно натянул трико и отправился к соседу - разбираться. Раздававшийся оттуда дамский визг пробудил в нем самые худшие подозрения. К своему облегчению, в квартире соседа он нашел не только блудную жену в халате и тапочках, что снимало с нее часть подозрений, но и полуголую мечущуюся по комнате девицу, несколько странных типов (не иначе Димка гулял!), а главное - отличную возможность проявить удаль молодецкую.- Эт-та чего тут? - подтянув сползающие с пуза трико, удивился он. - Наших бьют? Да ты че, Вася? Щас мы им… вломим - мало не покажется!- Вова, Вова, не надо, - закудахтала Раиса.Но было уже поздно. Ухая и кряхтя от удовольствия, как человек, делающий важную работу, Вова раздавал тумаки направо и налево, покрывая поле боя семиэтажным матом. Раиса завороженно следила за его
маневрами, и в ее глазах светилась гордость. Василий на правах хозяина тоже принимал участие в изгнании незваных гостей - выпихивал вон из комнаты, вышвыривал вслед вещи, не разбираясь, где чье. Васиного обидчика Вова нейтрализовал довольно быстро, а прочая чахлая неспортивная молодежь и подавно ничего не смогла противопоставить слаженным действиям старшего поколения. Через пару минут в комнате не осталось никого, и Вова, с сожалением оглядевшись по сторонам, понял, что все хорошее когда-нибудь кончается.- Ты, Василий, зови, если что. Я всегда… - Как настоящий мужчина, он был не щедр на слова.Василий пожал ему руку, и Вова удалился, обнимая припавшую к нему, как к вернувшемуся с войны герою, супругу. Постояв посреди разоренной комнаты, Василий стряхнул оцепенение и принялся с остервенением собирать мусор, подбирать упавшие стулья и расставлять по местам вещи. Он стоял на четвереньках и усердно тер пятновыводителем для ковров отвратительно вонявшую кляксу, когда из соседней комнаты вышел наконец Димка. Он стоял над отцом, возвышаясь до потолка, до самой люстры, а Василий отчего-то так и не догадался
встать на ноги, он лишь присел, автоматически продолжая водить тряпкой по пятну. А когда поднял глаза и посмотрел на сына, то увидел на его лице такую искреннюю ненависть, что растерялся, не зная, что сказать, как поступить. Вроде бы он должен возмущаться, орать - а сын оправдываться, просить прощения, обещать, что «больше никогда, честное слово»…Но Димка смотрел на него с такой неподдельной злобой, что у Василия слова застряли в горле. Все же он взял себя в руки, бросил наконец тряпку и выпрямился, охнув и прихватив рукой поясницу - чертов остеохондроз давал о себе знать все чаще. Он и из дальнобоев-то ушел потому, что дважды отнимались ноги, и врач тогда сказал - с баранкой надо завязывать, если не хочешь остаться инвалидом. Только он ничего не умел делать, кроме как шоферить, вот и пошел на молокозавод, всяко не сутками за рулем.- Дима, п-послушай… - начал было Василий.Но сын перебил, кипя злобой:- Да достало уже слушать! То не делай, се не делай, уроки учи… Что я, сосунок, что ли? Взрослый мужик, восемнадцать скоро. Сам живешь, как этот… монах, и я должен?! Фигу тебе! Мне до армии год. Хочу пить и
девок трахать, понял? Имею право! Все, я решил - к матери ухожу. Она согласна. Ты, говорит, еще и эти… алименты нам должен платить. Год еще точно, до восемнадцати.- Ах, алименты? Вам… - тихо удивился Василий и встал, бросив на ковер тряпку. - Т-ты решил, з-значит. А она с-согласна. Ты, з-значит, мужик. А я м-монах. Да?Говоря это, он надвигался на Димку и увидел, как в глазах сына плеснулся испуг.- Девок т-трахать, да? В моей к-кровати? Шваль водить в мой дом?! И блевать на мой к-ковер?! Имеешь право, да?! Ах ты…Димка уже прижался спиной к серванту - дальше отступать было некуда. Тогда Василий неожиданно для себя молча схватил сына за шкирку, подтащил к пятну, с силой придавил его голову вниз и принялся тыкать носом в гадкое пятно. Димка пыхтел и пытался вывернуться, но отец был сильнее.- Давай, п-проваливай! - заорал наконец Василий, будто прорвало его. - Чтобы духу т-твоего здесь не было!Он отпустил сына и ушел на кухню, сильно хлопнув дверью - так, что отвалился в коридоре кусок штукатурки. Ну и плевать! На кухне Василий прислонился лбом к холодному стеклу и стал смотреть, как просыпается соседний
дом, как во дворе сонные хозяева откапывают из-под снега и греют свои замерзшие машины, как торопятся к видневшейся через дорогу проходной керамического завода черные съежившиеся фигурки-муравьишки… Он стоял так очень долго, стекло от его дыхания запотело, и все тело затекло от неудобной позы. Медленно, как старик, шаркая ногами, Василий вернулся в комнату. имки нигде не было. Ушел. Он впервые поднял на сына руку. Никогда себе не позволял - пальцем не трогал ни за двойки, ни за всяческие проказы, жалел, потому что и так без матери пацан растет, хотя соседи лупили своих почем зря. Может, они и правы - у них парни нормальные выросли, не то, что этот. Вон у Вовы с Раисой парень на флоте отслужил и еще по контракту остался, хочет мир посмотреть. Эх, была бы у него дочь! Он покупал бы ей красивые платья, они бы вместе наводили порядок, по очереди бы готовили вкусные обеды, по вечерам сидели бы перед телевизором… С девчонками, наверное, легче… А парня он ничему не смог научить.Зябко ссутулившись, Василий еще побродил по квартире, бесцельно переходя из комнаты в комнату. Потом забрел в коридор, и тут его
остановил слабый, едва уловимый запах свежего хлеба. Василий взял буханку и отправился на кухню. Есть не хотелось, но надо же было чем-то заняться. Он освободил хлеб из газеты, вскипятил чайник, нарезал колбасы - равнодушно, без предвкушения, без удовольствия. Откусив от бутерброда, он стал невнимательно просматривать газету «Столица Урала».Вообще-то газет он не читал, не покупал и не выписывал, зачем - если телевизор есть? Но эта вчера попалась под руку, кто-то прочитал и оставил, а он в нее хлеб завернул. На третьей странице вились затейливые буковки - «Будем знакомы!». И была фотография журналистки - молодая вроде, ничего особенного, прическа только интересная: с одной стороны волосы короткие, а с другой - длиннее, и глаза еще - озорные, веселые. Вздохнув, Василий примерился, откусил еще кусок хлеба с колбасой и без всякого интереса стал читать напечатанные пониже фотографии объявления.
        Через пять дней после выхода в свет первого выпуска рубрики «Будем знакомы!» в редакции «Столицы Урала» приключилась маленькая внутрикорпоративная сенсация: заместитель редактора Бабин Евгений Николаевич явился на планерку с фингалом под глазом. Нет, сам по себе фингал, конечно, на сенсацию не тянул, в бурной редакционной жизни бывало всякое - пили, дружили, били морды, влюблялись и ссорились на веки вечные, в пылу дискуссий, бывало, ломали мебель и, к неописуемому ужасу коменданта здания, выбрасывали из окон цветочные горшки. Но вот происхождение сиренево-голубого украшения под левым глазом уважаемого члена редколлегии было из ряда вон необычным. Катерина, по своему обыкновению, прилетела на работу в последний момент, когда уже началась утренняя планерка, и добрых полчаса любовалась на сконфуженную физиономию подружкиного мужа, который все норовил повернуться к общественности в профиль и напрочь лишился привычного красноречия. После окончания планерки Бабин стремительно сорвался с места и исчез в дверях, оставив коллег теряться в догадках.- Видала?! - увязалась за Катериной секретарша Татьяна,
наплевав по такому случаю на свои обязанности по уборке и немедленному проветриванию помещения. - Это же с ума сойти, что делается, да, Кать?- А что делается? Я не в курсе! - весело поинтересовалась Катерина, открывая ключом с намертво привязанной к нему большой железной грушей дверь своего кабинета с табличкой «Отдел культуры». Из-за этой груши ключ не влезал ни в один карман, и Катерина его оставляла где ни попадя. Но смысл груши как раз и был в том, что любой мог прочитать на ней номер кабинета и вернуть потерю рассеянной хозяйке.- Он утром на работу пришел без фингала! - торжествующе сообщила Татьяна, усевшись в уютное, продавленное десятками сидельцев кресло «для своих» (для посетителей был предназначен вполне сносный стул).- И что? - не поняла Катерина.- Да как - что?! - огорчилась ее тупостью секретарша. - Значит, ему тут, в конторе, морду набили! И совсем недавно!- А кто?- Не знаю! - развела руками Татьяна. Вид у нее был убитый.
 Такого быть не может! - изумилась Катерина. - Чтобы ты и не знала?- Я же у него в кабинете не сижу! - огрызнулась уязвленная до глубины души собеседница. - С утра пришел - все нормально, рожа гладкая, собой доволен. А перед планеркой смотрю - ужас! Редактор вышел, у меня спрашивает - кто его так? А я не знаю! У него же кабинет не на нашем этаже!Свой позор Татьяна переживала так искренне, что Катерина ее даже пожалела. В конце концов, у каждого человека свой талант, и он должен реализовываться, а тут такой облом. Фингал есть - а информации нет.- Ладно, - пожалела она Татьяну. - Потом схожу поговорю. Вообще-то если кто из наших - это свинство. Все-таки на работе, а не в притоне - такие дела устраивать.- Да, кстати, Катюш, спасибо тебе - мне уже с утра два мужика звонили по объявлению. Один вечером за мной на машине заедет! - похвасталась Татьяна. - Я и юбку с собой взяла, и туфли, как чувствовала! Только я ему сказала, что я - журналист. Как думаешь - поверит?- Обязательно! Помнишь, президент журналистов укорял - мол, вас прислали подслушивать, а вы подглядываете, как не стыдно! А ты у нас и по тому, и
по другому - настоящий профи, можешь мастер-классы устраивать. Поверит как миленький!Татьяна посмотрела на Катерину подозрительно - не издевается ли? Но та смотрела бесхитростно.- Сбор информации - первый этап работы журналиста, Танюх! Лучше тебя в нашей конторе это никто не делает.
        - Это да, - согласилась совершенно успокоенная Татьяна. - Ой, слушай, все спросить хочу - а вот это объявление какая дура дала? Из наших? Тут ведь все наши вроде, да? А кто?
        Она взяла со стола газету, раскрытую на третьей полосе, и с выражением прочитала:
        - Во! «Вы - молодой, неженатый, умный, богатый, красивый, спортивный принц на белом коне. О встрече с вами мечтает Золушка, которая могла бы стать принцессой и заботливой хозяйкой в вашем замке». Замок ей с конем! Ну кто это, а? Вот бы посмотреть на эту идиотку!
        - Пожалуйста! - картинно откинулась на спинку стула Катерина. - Смотри. Ну как?
        - Ты, что ли? - опешила Татьяна. - Точно! То-то я смотрю - телефон вроде знакомый. Ну, ты даешь! А… зачем? Таких ведь нет. В кино только.
        - А вдруг есть? - скроила романтическую физиономию и посмотрела в даль светлую Катерина. - Вдруг прискачет и увезет?
        Но не выдержала, глядя на вытянувшееся лицо Татьяны, и расхохоталась:
        - Да ладно тебе! Что ты так серьезно ко всему относишься? Это шутка! Посмотрим, что мне ответят, интересно же! Тем более что я решила в конце каждого двухколонника писать небольшой текст от себя, «Постскриптум», о своем опыте расскажу. И вообще, посмотрим, есть у людей чувство юмора, или все как ты… серьезные.
        - Ну если шутка, тогда ладно… - отчасти успокоилась Татьяна. - Ты если узнаешь про Бабина, скажи, хорошо?
        Она неохотно встала и направилась к выходу, но в дверях обернулась:
        - Слушай, Кать… Если тебе кто позвонит… Тебе ведь все равно не надо, у тебя муж есть. Ты мне скажи, ладно? Шутки шутками, а вдруг?
        - Непременно! - заверила ее Катерина, с трудом удерживаясь от смеха.
        Как только за Татьяной закрылась дверь, зазвонил редакционный телефон.
        - Алло, вы давали объявление? Про Золушку?
        Голос был женский, этого Катерина не ожидала и поэтому ответила осторожно:
        - Да… давала.
        - Девушка, как вам не стыдно? Из-за таких, как вы, люди несерьезно относятся к объявлениям о знакомстве. Нельзя же писать такие глупости! Надо быть скромнее! Вот вы сами что собой представляете?
        - Я? Я обыкновенная… - отчиталась Катерина.
        - Ну вот! - Голос зазвучал торжествующе. - Что же вы чепуху пишете? И мужчин отпугнете, и сами никого не найдете. Напишите так: возраст, рост, вес. Материально и жильем обеспечена…
        - А если я не обеспечена? - полюбопытствовала Катерина. - Если я как раз и хочу, чтобы он меня обеспечил. Принц. Ну то есть мужчина этот.
        - Глупости! - отрезала незнакомая благодетельница. - Таких нет! Это же солидная газета. А не журнальчик для проституток, мечтающих попасть на содержание. Вот скажите - вам уже принцы звонили?
        - Нет, - созналась Катерина. - Пока не звонили. Но я надеюсь…
        - И напрасно, - отрезала дама. - Поверьте моему опыту, дорогая, мужчины сами хотят, чтобы их обеспечили. Поэтому лучше напишите так…
        Выслушав рекомендации, Катерина вежливо поблагодарила, положила трубку и задумалась, глядя на приколотую к стене вырезку из газеты - заголовок «Культура, блин! Где я?!». Заметка была опубликована не в их газете, а в «Уральском рабочем», но заголовок произвел на Катерину такое мощное впечатление, что она вырезала и повесила, и не сняла, хотя редактор, заглядывая к ней в кабинет, каждый раз морщился и настоятельно рекомендовал убрать «эту гадость». Да уж, отдел культуры, блин, где я… До сих пор у корреспондента отдела культуры Катерины Титовой был строго определенный круг вопросов, милые интеллигентные посетители, проверенные авторы. Но похоже, с появлением этой рубрики у нее начнется немного другая жизнь: ей будет звонить множество незнакомых людей, будут приходить в редакцию и писать письма («Нормальные люди в газету не пишут», - поучали новичков старые журналисты, и в их словах был резон). Будут рассказывать свои истории, требовать внимания, и ей придется во все это вникать, разбираться, отвечать… Тоже мне, сваха! Самой бы разобраться.
        Катерина вздохнула, поглядела в окно - серый, нерассветный день, дым из труб стоит столбом в морозном воздухе. Из щелей оконной рамы дует. Надо было осенью самой утеплить, а не полагаться на уборщицу, не ей ведь тут сидеть целый день. Принцев, как говорят, тоже нет на свете. И вот скажите на милость, чем бедной женщине, только что подавшей на развод, согреть душу? Верхом на обогревателе она уже сидела. Остается разве что кофе выпить.
        Пить кофе - это был ритуал. Она принесла на работу старую кофеварку и варила настоящий кофе, потому что терпеть не могла растворимый. Из баночки вкусно пахло, кофеварка уютно фыркала и шипела, в прозрачной колбе булькал коричневый напиток, а по кабинету полз - нет, летел! - замечательный запах. Вот это был единственный минус. Потому что на запах обязательно кто-нибудь приперался и норовил выпить кофе на халяву. А как отказать? Разве что закрыть дверь изнутри на ключ и сделать вид, что никого нет дома. Один запах. Иногда этот номер проходил.
        Катерина подошла к двери и открыла ее, чтобы достать торчавший снаружи ключ с грушей. Ойкнула, потому что за дверью стоял Бабин.
        - Тут у тебя пахнет, - задумчиво сообщил он.
        Катерина пожала плечами - отрицать было глупо.
        - Дай кофе, а? - вдруг попросило начальство. - Настроение поганое…
        Катерина впустила, все-таки заперла изнутри дверь, налила ему горячий кофе в свою чашку, а себе стала готовить новую. Бабин, зябко обняв пальцами кружку, вдыхал кофейный аромат. Молчал, исподлобья взглядывая на Катерину.
        - Больно? - спросила она, показав глазами на синяк.
        - Да нет… Давай спроси - кто тебя так?
        - Ну скажи, если хочешь, - кто тебя так? - скопировала его интонацию Катерина, но необидно, с улыбкой.
        - А чего «если хочешь»? - скривился Бабин. - Все равно узнают. У нас в коллективе секретов нет. Представляешь: практикантка, мать твою!
        - Ого! - искренне изумилась Катерина. - Регина?! Или Снежана?! Как ее зовут-то? Такое юное дарование…
        - Такая дрянь! - стукнул кружкой об стол Бабин. - Пришла утром, швырнула мне на стол газету с объявлениями этими и кулаком мне по роже. Я даже увернуться не успел. Бабы обычно царапаются. Ну или ладошкой по морде там… А эта… прямо как Костя Цзю.
        - Неплохо… - посочувствовала Катерина. - Что это ее разобрало? Ты небось жениться обещал?
        - Ну… Мало ли что я обещал?! - возмутился Бабин. - Не маленькая, понимать должна. Переспать - одно, жениться - другое. Она, видите ли, думала, что я ради нее развелся. И папе уже сказала. Идиотка! Это надо совсем с катушек съехать, чтоб на такой дуре жениться. Я ей покажу практику!
        - Жень, ты не ори, - посоветовала Катерина. - Наверное, ты ей плохо объяснил. Или, наоборот, слишком хорошо - раз она тебе так поверила. Ну переживешь. Подумаешь! Любишь по бабам ходить - люби и саночки возить.
        - А все ты виновата! Дай объявление, дай объявление!
        - Здрасте! Дите малое, неразумное! Своя-то голова зачем?
        - Да ладно! - махнул на нее рукой Бабин. - Ты лучше скажи - как мне это Светке объяснить?
        - Да уж со Светкой ты по-свински поступил, уж извини, Жень. Я пришла ей предложить объявление дать, чтоб развлечь ее как-то, развод все-таки, а она ни сном ни духом. Не делается так! Я как дура влезла в ваши дела.
        - Дура ты и есть! - с удовольствием подтвердил Бабин.
        - Так, да? - возмутилась Катерина. - Тогда топай отсюда и пей чай у себя в кабинете. Мне еще за тобой чашку мыть.
        - Ладно, не ори, - прихлебывая кофе, зажмурился от удовольствия Евгений Николаевич. - Что Светке сказать? Ну не выпендривайся, посоветуй, тебе по-бабски виднее.
        - Да про что сказать-то? - разозлилась Катерина. - Чего она еще про твои дела не знает?!
        - Про фингал этот объяснить как?
        - А какое ей теперь дело, кто тебе фингалы ставит? - не поняла Катерина. - Она еще порадуется, я так думаю. Потому что поделом.
        - Она-то порадуется… Ей письма какие-то прислали до востребования, она читает и прячет… Довольная такая, черт возьми! А я дал - мне по морде. Мне даже еще не позвонил никто!
        - Все равно не понимаю, чего тебе от меня надо, - с трудом удерживаясь от смеха, сказала Катерина.
        - Светка никогда себе такого не позволяла, всякое у нас было, скандалы там, разборки, к маме своей два раза уезжала с Леной. Но чтоб она руки распускала - никогда. А тут какая-то дрянь сопливая… Неудобно мне, понимаешь.
        - Неудобно спать на потолке. И штаны через голову надевать, - отрезала Катерина. - Вы разводитесь. И тебе должно быть все равно, что она о тебе подумает.
        - Вот! А мне не все равно. Почему-то. Может, мне не разводиться, а, Кать? Тем более что ее брат провожал.
        - А то, что она по магазинам бегает? Ты же ей всю плешь проел!
        - Да фигня это! Подумаешь, магазины… если все бабы такие. Зато она на голову здоровая, не то что эта сучка малолетняя. Надо, а? Руками махать?! Я ей кто - муж? Мне жена родная слова не говорила!
        - Ну не разводись, раз у тебя жена родная такая хорошая. Между прочим, Светка и правда хорошая жена, а вот ты кобель первосортный, и я не понимаю, что она за тебя держалась столько лет, - забыв о своей позиции невмешательства во внутренние дела Бабиных, не удержалась Катерина.
        - Кать, посоветуй, что мне делать-то? - жалобно попросил Бабин.
        - Про фингал скажи - на улице напали, она поверит, вечно шастаешь по ночам. Таньке я скажу, чтоб не трепалась - один раз потерпит, не лопнет. Да может, и не узнает. А насчет развода - смотри сам. Ты зачем затеял разводиться?
        - Ну… Надоело мне перед ней отчитываться. И вообще, мы в двадцать поженились, что мне - с ней одной до ста лет и спать?
        - До ста лет мужчины у нас не живут, не говоря уже о способности заниматься сексом, - назидательно сообщила Катерина. - Видишь, ты как быстро нагулялся. Значит, не разводись.
        - Заявление заберу. А с ней как? Она со мной не разговаривает. И потом, говорю же тебе, ей тоже мужики письма пишут. Вдруг к ней какой-нибудь козел приклеится?! Уговори ее это дело бросить, а?
        - Ты ревнуешь, - констатировала Катерина. - Странно. Уж тебе-то надо бы иметь более широкие взгляды. Сначала уговори ее не разводиться, а потом посмотрим.
        - Да она с радостью! Вот увидишь!
        - Не знаю, не знаю, - усомнилась Катерина. - Ты очень обидел ее, Женя. Правда. Она ведь не вещь: захотел - отложил, передумал - взял.
        - Ладно, еще ты будешь мне мораль читать! И без тебя тошно.
        - Я не читаю, - неожиданно миролюбиво произнесла Катерина. - Дров наломал - будь мужиком, разруливай.
        - Да как, как?! Ну?!
        - Не нукай… Попробуй сказать ей, что ты ее любишь. И ревнуешь. И боишься потерять. Да что ты - маленький, что ли?
        - Не маленький. Просто не говорил давно. У меня язык не повернется. Да и глупо, как в сериале, такое только там да в ваших журнальчиках говорят. А если она узнает, что я ревную, и вообще мне на шею сядет?
        - Ну пусть тогда она сядет на шею кому-нибудь другому, - разозлилась Катерина.
        - Злыдня ты! Просто стерва, честное слово! К тебе по-людски, а ты…
        - По нынешним временам, Евгений Николаевич, это комплимент. Даже наука такая есть - стервология. Книжек в магазине полно. Так что спасибо на добром слове. Давай действуй. Со своей стороны чем могу - помогу.
        Она улыбнулась, погладила Женю по рукаву свитера и повторила:
        - Правда, помогу. Хочешь еще кофе? У меня бутерброд есть. А синяк, если хочешь, я тебе тональным кремом замажу.
        - З-здравствуйте! Это отдел к-культуры? Тут н-написано, что «Б-будем знакомы!» - это у вас в кабинете? - Мужчина стоял на пороге и опасливо смотрел на Катерину. В одной руке он держал свернутую трубочкой газету, в другой - черную кроличью шапку-ушанку, тоже свернутую в трубочку, правда, потолще. - Совершенно верно.
«Будем знакомы!» - это у меня в кабинете. Проходите, я не кусаюсь! - подбодрила Катерина посетителя. - А что вы хотели?- Я… объявление п-подать. О з-знакомстве. - Мужчина сделал шаг вперед, но проходить не стал, смотрел на Катерину так, как будто в самом деле не знал, чего от нее можно ожидать.- Давайте ваше объявление. - Катерина протянула руку.Но визитер стоял столбом, во все глаза глядя на нее и не двигаясь с места.- Вы не написали? - вынужденно заполняла паузу Катерина. - Вот вам ножницы, вырежьте купон, заполните и оставьте мне. Садитесь к столу. Ручка нужна?- Ручка? - переспросил он, не понимая. - Н-нет. У м-меня есть.Не выпуская из рук газету и шапку, он подошел к столу, присел на краешек стула, стараясь ничего не задеть и не отрывая взгляда от Катерины. Ей стало смешно. Взрослый мужик смотрел на нее, как впервые попавший в зоопарк малыш, онемевший от восторга и обилия новых впечатлений.- Что-то не так? - улыбнувшись, спросила Катерина.
 Н-нет… То есть д-да. Я сейчас! - И с этими словами странный визитер вскочил и пулей вылетел из кабинета.Пожав плечами, Катерина вернулась к тексту, который набирала на компьютере. Да, странноватая публика интересуется объявлениями о знакомстве. Ну да у нее и других дел полно. С полчаса Катерина усердно стучала по клавиатуре, сочиняя рецензию на последнюю премьеру. Дело продвигалось туго. Действие спектакля происходило в тюремной камере, герои много дрались, виртуозно матерились, воспитывали ручную крысу, периодически пытались однополо совокупиться и душевно рассуждали о своих мамах, которые ждут их на воле, часто выходя на дорогу - все, как одна - в старомодном ветхом шушуне. Катерина такого театра не понимала, как не понимала, зачем на премьеру валом валят зрители, если от аналогичных сцен на привокзальной площади или на лавочке у собственного подъезда они брезгливо воротят нос и поминают недобрым словом милицию. Но так писать было нельзя, а опрошенные ею после премьеры критики хором твердили про «народную жизнь», про «луч света в темном царстве» и «оправданность ненормативной лексики в данном
контексте». Видимо, народную жизнь представители интеллигенции предпочитают наблюдать из партера, и лучше всего - по контрамаркам. Ну и не ее дело гнобить ростки современного искусства, пусть себе колосятся.От работы ее оторвала Татьяна, явившаяся узнать о результатах расследования касательно фингала. Это ж надо, как долго терпела, подивилась Катерина и приготовилась было провести воспитательную работу, но тут в дверь опять постучали и на пороге возник тот самый странный мужчина. На сей раз шапки и газеты при нем не было, зато была бутылка шампанского, коробка зефира в шоколаде, торт и цветы в целлофановой упаковке. Его щекастая красная физиономия лучилась улыбкой, два передних зуба с коронками из белого металла придавали ей дополнительный блеск и обаяние. Одет он был в черные брюки и милицейскую рубашку без погон. Катерина и Татьяна, налюбовавшись посетителем, посмотрели друг на друга, одинаково недоумевающе подняв брови.- Д-девочки! - закричал мужчина, в один шаг преодолев пространство крошечного кабинетика и сгружая все принесенное на стол. - Будем п-пить шампанское!- С чего вдруг? - изумилась
Катерина и на всякий случай взглядом попросила Татьяну не уходить - мало ли что.Но та уходить и не собиралась. Как же - не надо ни подслушивать, ни подглядывать, сиди и наблюдай, красота!- А в-вы мне п-понравились очень! - сияя своей расчудесной улыбкой, сообщил мужчина. - Еще на ф-фотографии вот этой. - Он ткнул пальцем в газету на столе. - А в жизни вы еще л-лучше! М-меня Василием з-зовут, а в-вас?- К-Катериной… - тоже споткнувшись от растерянности, сказала Катерина.- Татьяна, - жеманно вставила секретарша, но ею гость не заинтересовался. А вот Катерине галантно поцеловал руку.- У вас с-стаканы есть? - оглянулся он по сторонам. - А то я одноразовые к-купил.Но Катерина уже успела прийти в себя. Пить шампанское из одноразовых стаканов она категорически отказалась, сославшись на строжайший запрет начальства, касающийся распития спиртных напитков на рабочем месте, цветы в целлофане небрежно бросила на угол стола, зефир отдала Татьяне, торт велела забрать обратно. Сникшего Василия усадила за стол, продиктовала ему текст объявления, быстро и четко задавая вопросы, сунула в руки торт - и выпроводила вон,
сообщив, что пишет досыл. Василий покраснел, то есть из красного стал бордовым, а заикаться стал так сильно, что едва выговорил «д-до с-свидания» - и выкатился вон.- Лихо ты с кавалером! - захохотала Татьяна, когда за Василием закрылась дверь. - По-моему, он в тебя влюбился, а, Кать? Смотри, мужик что надо. - Она взяла заполненный Василием купон и принялась читать. - Нет, ты послушай: 39 лет, шофер, непьющий (вот врет - а шампанское?!), разведен, живет один, квартира двухкомнатная, машина «Жигули»! Герой-любовник! Ну подумаешь, заикается! Какие люди, а?- Только таких ухажеров мне и не хватало, - пробормотала Катерина, уязвленная тем, что странный мужчина выбрал в качестве объекта своей симпатии ее, а не Татьяну. Почему-то ее обидел напор наглого мужика с красной рожей, кроличьей шапкой и железными коронками. С чего это он взял, что она будет с ним пить шампанское? Болван! А зимние полудохлые красные гвоздики она вообще ненавидит! И чтобы утихомирить охватившее Татьяну веселье, она сказала:- Слушай, Бабин сказал, что если ты будешь про него трепаться - уволит. Точно уволит, я его знаю, имей в
виду.Нужный эффект был достигнут, теперь и Татьяна сидела с оскорбленным видом, молча переживая из-за людской подлости. Вот самодур! А строит из себя интеллигента! Ну ничего, она все равно все узнает и будет рассказывать. Но только проверенным людям. И Катька хороша - нет чтоб вступиться. Татьяна молча встала и, прихватив коробку с зефиром, направилась к выходу. В коридоре никого не было. За порогом сиротливо стоял торт.Если бы Катерине кто-то сейчас сказал, что сегодняшняя встреча с наглым мужиком в милицейской рубахе и кроличьей шапке во многом изменит ее жизнь и жизнь других людей, он получил бы в лицо этим самым тортом. Но к счастью, нам не дано предугадать… и торт был за милую душу съеден мальчишками из компьютерного отдела, которые жили возле своих компьютеров и домой уходили редко, поэтому в течение дня съедали все, что не приколочено.
        Василий резко вырулил со стоянки, едва не задев задним бампером стоявшую напротив машину. От этого расстроился еще больше, потому что только вот аварии ему и не хватало, у него за последние десять лет вообще ни одного нарушения нет, в связи с чем начальник гаража на него не надышится. Просто в последние дни он сам не свой, от беспричинной тревоги валится все из рук. …Тревога поселилась в нем в тот самый момент, когда он, тоскливо пережевывая безвкусный бутерброд, открыл газету и пробежал глазами объявления о знакомстве. Но сперва Василий не понял, в чем дело, решил, что это он из-за ссоры с Димкой так дергается. Заболела голова, он померил давление - нормальное, но на всякий случай все же выпил таблетку. К вечеру боль прошла, но тревога и ожидание только усилились. Он вдруг почувствовал, что что-то должно произойти. Такое чувство он испытывал в детстве. Васина мать работала маляром на стройке, ездить приходилось далеко, и она приводила младшего сына в садик ни свет ни заря, раньше всех других детей, часто даже раньше воспитателей, и тогда Васька сидел в кухне, возле поварихи, которая варила манную
кашу на завтрак. И забирала его мать едва ли не самым последним. В комнате было уже пусто и тихо, нянечка прибирала игрушки, ворча что-то вроде «совести у людей нет, а я тут из-за них сиди». Зимой темнело рано, он прижимался лицом к стеклу, загораживаясь ладошками от света, и высматривал мать. Каждый раз он панически, до замирания сердца боялся, что мама не придет, вдруг что-то случится, она заболеет или сломается троллейбус, - и тогда он останется на ночь в пустом садике совершенно один, как грозится нянечка. Это сосущее чувство тревоги, ожидания и надежды осталось в нем навсегда, как и привычка прижиматься лицом к оконному стеклу - особенно зимой…Но Василий взял себя в руки - взрослый мужик, негоже маяться детсадовской дурью. И попытался понять, что с ним происходит. То, что Димка ушел к матери, его не удивило, сын давно мечтал избавиться от отцовского контроля. Плохо, конечно, что до армии сына не дотянул. Ну ничего, дело молодое, нагуляется, перебесится, армия ему мозги вправит. Не захочет на заводе - может, вон в милицию пойдет по дядькиным стопам, и зарплата там, и порядок. Глядишь, и выучится,
институт закончит - была у Василия такая заветная мечта. В общем, не Димка его настроению причина. Так что же, черт возьми?!Василий еще раз посмотрел на газету.
« Дорогой мой человек! Я не знаю, как тебя зовут, сколько тебе лет и какой у тебя характер. Но мне одиноко и плохо без тебя, как тебе - без меня. Давай встретимся, ведь жизнь еще впереди! » Вот оно, внезапно понял Василий, эта фраза - «жизнь впереди»! Так это же про него! Неправильно он жил до сих пор. Думал, для сына, а оказалось - зря. Один. Никому ни радости, ни толку. И ему самому в том числе. Ведь он нормальный мужик, и женщинам на заводе нравится, заигрывают с ним, а он как дурак вон, даже Димка его дураком считает. Этим, как его… монахом. Нет, все эти годы он жил не совсем, конечно, монахом, но и похвастаться в общем-то нечем. Василий и смолоду, и теперь придерживался строгих правил, внушенных ему мамой, которую муж бросил с двумя сыновьями. Переспал - женись, примерно так, и просто так спать с женщиной он не мог, было в этом что-то подлое и непорядочное. Обман, в общем, ведь нормальная женщина-то всегда рассчитывает не на секс, а на любовь, а непорядочных ему самому, чистюле и аккуратисту, даром не надо. Любовь за деньги он не признавал, даже в те времена, когда мотался по дорогам на своей
фуре, а девчонки голосовали на обочине. И жениться тоже не мог: привести в дом хозяйку, когда у него - Димка? Нет, невозможно…Ладно, посмотрим! Найдет себе хорошую женщину, не то что эта шалава, Димкина мать, и будут жить, и правда будет вся жизнь впереди! Писать он никому не станет, с грамотностью у него проблемы. Звонить и заикаться в трубку тоже как-то неловко. Он сам объявление подаст! Пусть ему пишут, а он выберет.От этой мысли у Василия занялся дух. Опять как в детстве, им овладели страх, и опасение, и надежда - и это было замечательное ощущение, такое, что он бросил бутерброд и пробежался по квартире, на ходу дернув струны висевшей на стене гитары, она удивленно загудела и долго не могла успокоиться. А ведь когда-то в молодости он даже знал пару-тройку аккордов и за милую душу выводил гостям «Мурку», а то и «Ромашки спрятались» - подружки бывшей женушки все норовили прослезиться, вот как! Ничего-о, он им еще покажет! Кому «им» и что именно покажет, Василий и сам не знал, но бормотал эту фразу, как пароль, и когда собирался в редакцию, наглаживая рубаху (брат присылал из Москвы, он там в милиции
вроде на складе работает, он года два назад даже тулуп настоящий Василию справил), и когда стоял перед дверью указанного в газете кабинета номер сто шестьдесят два, собираясь с духом.Собрался, вошел. И увидел - ее. Ту самую, что на фотографии. Она показалась Василию совсем юной и тоненькой, в длинном сером платье с разноцветными пуговками, ладно облегающем фигуру, - он таких платьев и не видел ни на ком. Длинные волосы с правой стороны она отбрасывала в сторону нетерпеливым жестом, потому что они все равно не слушались и тут же возвращались в прежнее состояние. Глаза серые, сердитые. Это он ее разозлил. Но он же хотел как лучше! Он порядки знает, не салага какой-нибудь - цветы, шампанское, конфеты. Может, торт зря притащил? Кто знает, какие тут у них порядки… Таких, как она, как Катенька (Ка-тень-ка, Катенька - замечательное имя!), он, честно говоря, тоже никогда и не видел. А где видеть-то? На трассе, когда дальнобоем мотался по всем пятнадцати республикам? Или на молокозаводе? Или дома у себя? Так там все вроде Раисы. Той цветы принеси - она тоже заикаться от изумления начнет. Василий усмехнулся,
представив Раису и себя с шампанским. Или Раису и Вову с цветами… В общем, наверное, зря он так. Приперся, разорался… Некультурно. Может, у них на работе нельзя ничего брать от посетителей. А он, болван, поставил Катеньку в неудобное положение, да еще при посторонних. Думать надо было головой, дубина стоеросовая! азозлившись на себя, Василий дал по тормозам, прижался к обочине, точнее, к грязно-белому сугробу у края дороги, и заглушил мотор. Успокоился, подумал - и поехал совсем в противоположном от дома направлении. В гараж поехал, хотя у него сегодня был выходной. Но у него появилась хорошая идея. Надо просто все обдумать - и действовать наверняка. Он им еще покажет!
        Где-то около шести позвонила Светка: - Катюх, ты чего вечером делаешь?- Дома сижу. Халтуру пишу. Детектив новый купила, надоест свое писать - может, других почитаю, - добросовестно перечислила Катерина. - А что?- Пойдем где-нибудь кофе попьем?- А дома у тебя кофе нет? - удивилась Катерина. - Приходи ко мне, у меня попьем, чего таскаться-то по морозу?- Дома я не хочу. Женька дома, поговорить не даст.- С каких это пор он у тебя по вечерам дома? - еще больше удивилась Катерина и, вспомнив про фингал, уверенно заявила: - Сегодня он точно поздно придет, дела у него, он еще утром говорил.- Не знаю, не зна-аю, - пропела Светка. - С тех пор как объявления вышли, он все больше дома сидит, меня караулит. Он и к тебе припрется непременно. Представляешь? Я письма от мужиков на работе храню, от греха подальше.- И что - много писем? - В Катерине проснулся профессиональный интерес: во все времена в любой газете особо ценной считается рубрика «Эхо наших публикаций» или «Переписка с читателем».- Шесть! - радостно доложила подруга. - Пойдем - дам почитать. Со смеху помрешь! Ну пойдем, а? Посоветоваться надо.Мне
впору менять табличку «Отдел культуры» на «Отдел полезных советов», подумала Катерина, она ведь сегодня целый день только тем и занимается, что раздает инструкции и указания в личной жизни: сначала Татьяне, потом Евгению Николаевичу с фингалом, потом этому… с зубами и в кроличьей шапке. А теперь вот еще Светке. Я мудрая-премудрая, ах, я ужасно мудрая полярная сова - Никитины, что ли, пели? Ну и ладно, это она запросто. Денег взаймы бывает жаль давать, а советов - да хоть сколько.- Ладно, пошли. Только недолго, ладно? Мне правда писать.Света Бабина была хорошим бухгалтером. Это дома у нее могли в беспорядке валяться самые разные вещи, но документы, квитанции и прочие важные бумаги и дома, и на работе она хранила в идеальном порядке, как будто ежеминутно ожидая прихода аудитора. Вот и на сей раз, к немалому удивлению Катерины, подруга, отодвинув в сторону чашки и вазочки с мороженым, торжественно водрузила на стол пластиковую папку с разноцветными файлами. В первом была помещена аккуратно вырезанная подборка писем вкупе с фотографией Катерины. Светкино объявление - Катерина поставила его первым, «по
блату» - было обведено зеленым маркером.« Симпатичная рыжеволосая дама чуть за тридцать, с легким характером, не чуждая никаких женских слабостей, познакомится с приятным мужчиной, который для начала согласился бы сопровождать ее в походах по магазинам. Не пугайтесь - на покупки зарабатываю сама! » Ничего, неплохо получилось, похвалила себя Катерина. Но Светка была другого мнения.- Ты про девяносто - пятьдесят девять - девяносто почему не написала? - упрекнула она подругу. - Я же тебя просила.- А я тебе не поверила, - отрезала Катерина. - Какие там пятьдесят девять? Тебе так живот не втянуть, не мечтай! Ты давно в зеркало смотрелась? И блинчики вон заказала с джемом и со взбитыми сливками, то есть углеводы с углеводами, причем вредными. Я не имею права обманывать наших читателей, - назидательно закончила она и строго посмотрела на Светку.Та как раз примеривалась к первому блинчику, изогнувшись над столом, чтобы не запачкать драгоценную папку.- Все-то ты знаешь, и про углеводы эти, - вздохнула она, откусив наконец изрядный кусок и перемазавшись воздушными розовыми сливками. - Ты ведь те же самые блины
заказала. Просто не всем же так везет, ты вон лопаешь, как я, а куда что девается?- Это потому, что волка ноги кормят. Я же не сижу, как ты, на попе целый день, а бегаю по всяким местам. И потом, я же написала - симпатичная. Чего тебе еще? Шесть идиотов клюнули - тебе мало? Мне вот ни один принц пока не позвонил.- А чего сразу идиотов? - обиделась Светка за своих потенциальных кавалеров. - Тебе - принц, а мне - идиот, да? Я ведь коней не просила. Где они тебе коня-то возьмут?- Ну нет - и не надо, - миролюбиво подвела итог дискуссии Катерина. - Давай показывай, чего написали-то?- Сперва вот это, оно самое милое, - хрюкнула в сливки Светка, доедая блинчик.Сама себе удивляясь, Катерина не без некоторого душевного трепета взяла в руки письмо, она предвидела, что в ближайшем будущем их будет немало, но это - первое… Ого! Три страницы, плотно исписанные аккуратными строчками, каждая буква - отдельно от другой, четко и разборчиво, как на пишущей машинке. Поэтому в глаза сразу бросились строчки из середины письма: «За что я люблю Екатеринбург, так это за то, что les sept merveilles du monde… Оперный театр
Voila mon cher la petite bomonde… Vis-a-vis… А сейчас я читаю Sonets Шекспира… И в подтверждение своих слов привожу четверостишие: «Aber noch wenn s nicht gelungen…» - Он что, иностранец, что ли? - удивилась Катерина. - Или просто полиглот и на трех языках выпендривается?- Ты читай, читай, - хихикала Светка.«Уважаемая незнакомка! Мне сорок лет, разведен, достаточно обеспеченный человек, имею недвижимость в России, на Украине и в Хайгеншвенди (Швейцария). Закончил техникум парикмахерского искусства, потом школу МВД и мореходку… Для стиля письма я буду употреблять, с вашего разрешения, некоторые немецкие, английские и французские выражения…» - читала Катерина под непрекращающееся Светкино хихиканье, и на второй странице наконец не выдержала:
 Да что за чушь ты мне подсунула? Какого черта ему надо? Ненормальный, что ли?
 Ладно, ты последний абзац прочитай, - не выдержала Светка.«…пишу вам из мест лишения свободы - я оказал сопротивление напавшим на меня бандитам и одного ударил ножом…» - Теперь все понятно, - кивнула Катерина невидимому автору. - Кроме одного - как он с тобой по магазинам собирается ходить?- Четыре письма из той же колонии, - уже хохотала Светка, не обращая внимания на укоризненные взгляды пожилой пары за соседним столиком. - Вашу газету, я теперь поняла, только там и читают! Ты скажи редактору, скажи! А что: готовое маркетинговое исследование!Беглый просмотр следующих четырех писем окончательно убедил Катерину в том, что лучшие представители мужской половины человечества, порядочные, образованные, спортивные и без вредных привычек, томятся в неволе за невинные проделки или превышение пределов необходимой самообороны, а их оставшаяся на воле недвижимость тоскует по заботливым женским рукам. Потом она будет откладывать такие письма, не читая, лишь взглянув на обратный адрес с непонятным У/Щ № 8816, но теперь она была неприятно удивлена. То, что оставшиеся на воле мужики не жаждут заняться шопингом
вместе с симпатичной дамой, - понятно, но чтоб вообще никакого результата от ее стараний… Это было обидно.
        - Да ладно, Кать, не расстраивайся ты уж так сильно, - пожалела ее Светка. - Все равно ведь не зря мы это затеяли, Женька так ревнует - аж с лица спал. Вот и поделом ему! Пусть теперь разводится!
        Да уж, ты его еще сегодня с фингалом не видела, подумала Катерина и в душе восхитилась подругой: Светка взяла все-таки себя в руки и не стала убиваться по поводу развода, униженно просить мужа одуматься… Развлекает себя как может, и ей даже удается сохранять хорошую мину при плохой игре, письма-то все равно никчемные, а она вон как веселится. Даже странно. И тут Катерина заподозрила неладное. Чтобы убедиться, она еще раз перелистала папку с файлами.
        - Свет, а еще одно письмо где? Ты же говорила, что их шесть…
        - А шестое вот. - Светка перестала наконец смеяться, наоборот, сделалась ужасно серьезной, отчего смешно стало Катерине. Она с интересом наблюдала, как Светка роется в недрах своей немаленькой сумки, очевидно, нащупывая и открывая потайной кармашек. - На, читай.
        Это было не письмо, а, скорее, записка, которая гласила: «Уважаемая любительница шопинга! Я с удовольствием пройдусь вместе с вами по магазинам, причем на взаимовыгодной основе. Позвоните, и мы договоримся о встрече. Владлен Георгиевич». И номер сотового телефона.
        - Что ты молчишь? - принялась теребить подругу Светка. - Как тебе?
        - Не знаю. Позвонить надо, - резонно предложила Катерина. - Наверняка тоже ненормальный.
        - Да почему?!
        - Во-первых, штемпелей на конверте нет - значит, не по почте послал, а сам пришел и положил в твой абонентский ящик. Странно, да? - прикинулась Шерлоком Холмсом Катерина. - Во-вторых, он с удовольствием ходит по магазинам… Ты где таких видела?
        - Видела! - вступилась Светка за незнакомца.
        - И где?
        - В магазине!
        - Ладно, допустим. Тогда чего ты не звонишь?
        Светка замялась, потом спросила:
        - Кать, а что такое вот этот… шопинг?
        - Господи! - изумилась Катерина. - Ты что, правда не знаешь? Да все журналы этим забиты!
        - Я не читаю, - созналась Светка. - Денег жалею.
        - Ну хоть на что-то ты денег жалеешь. Ты какой язык в школе учила?
        - Никакой. То есть немецкий. Не учила.
        - Тогда понятно. Шоп - по-английски «магазин», шопинг - «делать покупки». Идиотское слово, но ничего не поделаешь. Ты - любительница шопинга. Любительница ходить по магазинам - еще хуже звучит.
        - Так, ладно, - отчасти успокоилась Светка. - А что значит - на взаимовыгодной основе? Если он за меня заплатит, то какая ему выгода? Один убыток. А если я за себя - то мне какая?
        - Какая тебе - не знаю, - в свою очередь развеселилась Катерина. - А ему какая выгода от хождения с тобой по магазинам - вполне могу предположить. Так что будь морально готова.
        - Подумаешь! - расхрабрилась Светка. - Ну и пусть! Вот разведусь - и пожалуйста.
        - Ну и чудненько. Тогда давай звони.
        - Слушай, Кать… а еще имя-то какое дурацкое. Таких и нет теперь.
        - Чего нет-то? Вот ко мне сегодня Василий приходил. Первый раз видела живого Василия. А ты на Владлена посмотришь, Георгиевича. Ему, наверное, лет сто.
        - Да ладно тебе… - сразу расстроилась Светка.
        - Звони, и все, - велела Катерина. - И узнаем, что и как.
        - Кать… - Светка смотрела просительно. - Я боюсь звонить. Давай ты позвонишь, а? Ну как будто ты - это я…
        - Фигушки! - отказалась Катерина. - С чего вдруг? Не буду.
        - Ладно… Тогда я сама. Вот прямо сейчас и позвоню. Только ты сиди рядом.
        Светка решительно набрала номер, подождала, потом не своим голосом спросила:
        - Владлен Георгиевич? Это я давала объявление… Ну, про этот…
        - Шопинг, - подсказала Катерина.
        - Да, - кивнула Светка, как будто Владлен Георгиевич мог слышать и Катерину.
        - Да… Да… - после третьего или четвертого «да» Светка немного расслабилась и даже улыбнулась.
        Катерина кивала как китайский болванчик на каждое «да», не на шутку увлекшись процессом.
        - Нет! - вдруг подскочила на стуле Светка. - То есть я не знаю…
        Катерина насторожилась.
        - Ну… хорошо. Вам где удобно? В центре? Тогда «Урал фэшн молл», например. Нет, это тоже магазин, возле Дома кино. Туда на презентацию бутиков Версаче, Бэлли и Касадеи недавно Зверев приезжал и Маша Малиновская, а Собчак обещала, но не приехала… - Сев на любимого конька, Светка оживилась и опять заулыбалась.
        Катерина тоже успокоилась и выслушала еще несколько «да», после чего Светка попрощалась и выключила телефон. Вытаращив глаза, смотрела на Катерину и молчала.
        - Ну?! - не выдержала та.
        - Ой… - сказала Светка и опять надолго замолчала.
        - Что «ой»? Или говори, или я домой поеду, - разозлилась Катерина. - Что он тебе сказал?
        - Сказал, что у него ко мне интересное деловое предложение. Что нам надо встретиться и все обсудить. В ресторан приглашал…
        - А, это когда ты «нет» завопила, - кивнула Катерина.
        - Я боюсь с ним в ресторан, мало ли… Я вообще сто лет в ресторане не была. И платить потом как? Вдруг он альфонс.
        - Ну уж не так сразу… А потом что?
        - А потом он говорит - давайте встретимся в самом лучшем магазине, который вам больше всего нравится. Ну, я про «Тихвин» сказала и про этот «Фэшн молл». Он меня похвалил, что я в бутиках всяких разбираюсь, я ведь и правда разбираюсь, у меня…
        - Нет-нет-нет, про это не надо, - поторопилась остановить подругу Катерина. - Про Георгиевича давай.
        - Договорились, что встретимся в «Фэшн молл». Завтра. В семь часов. Возле
«Версаче», на лавочке, там такие лавочки стоят посреди холла, такой симпатичный дизайн интерьеров, и фонтан…
        - Про фонтан не надо, - отмахнулась Катерина. - Пойдешь?
        - Не знаю… - испуганно протянула Светка. - А вдруг он маньяк?! А, Кать?..
        - Ладно, я с тобой пойду, - решила Катерина. - Если что, хоть посмотрим на живого маньяка.
        - Катя!
        - А что? - пожала плечами Катерина. - Тоже интересно.
        Утро следующего дня началось с того, что Катерина, придя на работу, обнаружила на ручке своего кабинета трогательный полиэтиленовый кулечек. Поскольку на пакет со взрывчаткой он явно не тянул, Катерина с любопытством заглянула внутрь. К ее великому изумлению, там лежали сырок в шоколаде и бутылка питьевого йогурта. Пожав плечами, она пристроила молочные продукты на узкий подоконник, где дуло так, что никакого холодильника не надо, и до обеда пыталась выяснить, кто из коллег оказался таким растяпой. Впрочем, к обеду она об этом напрочь забыла, потому что на планерке разразился скандал, и виновницей этого скандала, сама того не желая, оказалась именно она, Катерина. - Что вы себе позволяете, уважаемые? - постукивая пальцем по газете со вторым выпуском рубрики «Будем знакомы!», вопрошал редактор Иван Устинович, поверх очков глядя то на Катерину, то на Бабина. Тонкая золотая оправа очков поблескивала так же язвительно, как звучал его голос. - Я понимаю, ваша молодость позволяет вам придерживаться принципа плюрализма во взглядах. Меня даже не удивляет, что такой номер могла выкинуть госпожа Титова со
свойственной ей необыкновенной легкостью в мыслях. Но вы?!Иван Устинович брезгливо отшвырнул газету и уставился на Бабина, взгляд его не сулил ничего хорошего.- Вы, Евгений Николаевич, не только куратор данного конкретного проекта, но еще и должностное лицо, и вы обязаны думать не только о своих широких взглядах, но и репутации газеты. «Столица Урала» - официальный орган губернатора, а не какая-то бульварная газетенка, которая может себе позволить любую мерзость!- Жень, а какую мерзость мы с тобой напечатали? - наклонившись к Бабину, прошептала ему в ухо Катерина. - Вроде сыночку его невесты звонили, он доволен был…Но тот только пожал плечами и скроил непонимающую физиономию.- Иван Устинович, - наконец не выдержал он, - да что мы такого натворили-то? Хоть объясните…- Нет, уважаемые, это вы мне объясните, как такое могло случиться в нашей газете! Вот, извольте полюбоваться, это пришло по факсу. На фирменном бланке, до чего докатились!Он швырнул на стол факс, и Катерина с Бабиным едва не стукнулись лбами, разом подсунувшись к бумажке, уж до того раззадорил начальственный гнев их любопытство.Бумага была
прислана из
«общественной организации «Союз по защите прав лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией», отчего дальнейший текст Катерина и Евгений Николаевич читали с удвоенным интересом. «Уважаемые сотрудники газеты «Столица Урала»! Мы благодарим вас за понимание и гражданское мужество, которые вы проявили, напечатав наше объявление. Во всех других официальных газетах мы получили категорический отказ печатать наше объявление даже за деньги. Тем важнее для нас то, что к нашим проблемам отнеслось с пониманием издание губернатора и Законодательного собрания области. В качестве ответного жеста мы разместим рекламу вашей газеты на нашем сайте. Надеемся на дальнейшее сотрудничество. С уважением - Алекс Вибе, президент ОО «Союз по защите прав лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией». Бабин, вытаращив глаза, перечитывал текст письма. Катерина, едва сдерживая смех, заверила редактора:- Иван Устинович, честное слово, ничего подобного мы не печатали. Мы же обсуждали формат рубрики, я его придерживаюсь, писем пришло много, я тщательно отбирала. Вот и Евгений Николаевич подтвердит.Она подпихнула Бабина локтем в бок,
он оторвался наконец от письма и повернулся к редактору:- Ничего подобного не было. Что они имеют в виду?- Не знаю! - в сердцах отрезал редактор. - Разберитесь и доложите! Созвонитесь с этим, с Алексом, прости Господи. И если появится реклама нашей газеты на их сайте, я вас уволю. Обоих! А меня уже не уволят, потому что с такими сотрудниками я раньше как пить дать умру от инфаркта…На этой фразе, как сто лет назад было заведено, дверь из приемной в кабинет открылась и вплыла Татьяна с подносом в руках. На подносе помещался традиционный для таких случаев набор: стакан воды и сердечные капли. Вид у нее, тоже по сложившейся традиции, был укоризненный. Довели начальство, бездельники - вот что означал этот вид. Иван Устинович демонстративно накапал капли в стакан, выпил и вышел вон, хлопнув дверью, но оставив за собой стойкий запах лекарства, дабы провинившимся сотрудникам было стыдно за свое поведение.Но довольные представлением сотрудники разбежались по делам, и только Евгений Николаевич с Катериной остались изучать подборку объявлений, искренне недоумевая, чем же они заслужили столь горячую благодарность
незнакомого Алекса Вибе и прогневили собственное начальство.- Жень, я только вот про это могу подумать, - минуту спустя нарушила молчание Катерина. - Смотри, второе снизу: «Познакомлюсь с приятным молодым человеком, возраст и образование не имеют значения. Натуралов прошу не беспокоиться». Кто такие
«натуралы», а?- Твою ма-ать! - Бабин увесисто хлопнул себя ладонью по лбу и оттуда, из-под ладони, страдальчески посмотрел на Катерину. - Вот кретины!
«Натуралы» - это мы с тобой. Ты мужиков любишь, я - баб. Не голубые и не розовые, поняла? Это же надо так облажаться! Ты куда смотрела, ворона?- Я подумала, что
«натуралы» - это какие-то извращенцы, но их как раз и просят не беспокоиться, значит, все нормально, - хихикая, пояснила Катерина. - Я порядочная девушка и в этих делах не очень разбираюсь. А ты куда смотрел? Еще вычитывал. И в печать подписывал. Ты же у нас специалист… по этим делам. И натурал, я так понимаю?- Я тебя убью, и мне за это ничего не будет, - серьезно пообещал Бабин.- Да брось ты! - утешила его Катерина. - Мы с тобой не поняли, корректоры не поняли, редактор тоже не понял. И читатели не поймут. Опять же, как знать, вдруг кто-то из них именно здесь найдет свое счастье… Надо только этому Вибе позвонить. И мягко так попросить нашу рекламу не ставить. В залог будущей дружбы.- Вот ты и позвони, - оживился Бабин. - Твоя же рубрика.- Здрасте! Я вообще никто, чтобы такие вопросы решать на уровне двух солидных организаций. А ты - начальство. Так что звони сам.
 Первый блин был комом. И второй тоже комом, блин… - проворчал Бабин, азартно вкривь и вкось черкая по газете ручкой.- Это не ты сказал. Это «Русское радио», - не поддалась Катерина.- Нет, Титова, с тобой невозможно! - в сердцах отбросил ручку Евгений Николаевич. - Хотел за умного сойти, и то… Могла и смолчать, язва!
 Ну так и быть, давай я этому Вибе позвоню, - сжалилась довольная Катерина. - Тем более что мы с ним знакомы. Кстати, он очень милый. И совсем не грубиян в отличие от некоторых.- Вот за что я тебя люблю, что у тебя везде знакомые есть, и все-то ты знаешь, - обрадовался Бабин. - Спасибо, избавила!- Должен будешь, - уже стоя в дверях, свысока обронила Катерина.
        Сырок, который она в конечном итоге, проголодавшись, слопала, запивая йогуртом, между тем был не просто сырком, а знаменательной вехой на пути развития ее отношений с Василием, о котором она и думать забыла, напечатав во втором выпуске его объявление. Сырок был лишь первым пунктом стратегического плана, выработанного Василием. Всегда бесхитростно честный в отношениях с людьми, Василий и себе не врал: журналистка Катерина Титова поразила его в самое сердце. Во-первых, она была красавицей: такого струящегося платья, такой необычной прически и таких внимательных серых глаз, которые умеют так выразительно сердиться, он никогда не встречал у женщин. Дамы из его окружения на работе носили спецовки или халаты, а в нерабочее время одевались затейливо и пестро, стараясь выгодно подчеркнуть все богатство расплывающихся форм. На голове все как одна устраивали ровно подстриженный газон из белесых кудряшек, и сердиться или смеяться глазами у них не было необходимости: если им было смешно - они хохотали, если сердились - орали от души. Во-вторых, она была из другого мира, куда таким, как Василий, ход был
заказан. В этом мире других женщин хозяйничали другие мужчины, которые тоже умели что-то такое, чего не умел он, Василий. Они по-другому жили и по-другому разговаривали. Он даже смутно догадывался, что если бы кто-то из этих мужчин принес Катеньке шампанское и цветы, она бы так не рассердилась. Ну ничего, он тоже не лыком шит. И не дурак, и непьющий, и руки у него растут откуда надо, не чета этим, которые в пиджаках и галстуках или (он заметил) в смешных бабских вязаных кофтах без карманов, и непонятно, куда они клали права, ключи от машины и прочие совершенно необходимые вещи. Он ничуть не хуже их, и он, если захочет, сможет это доказать Катеньке. Зачем доказывать и что будет дальше, когда он докажет, Василий не задумывался. Теперь он знал, с чего начать.На первом этапе Василию могли помочь два человека: главный инженер и начальник юридического отдела. Они, по мнению Василия, как раз и были представителями мужчин из мира, в котором жила Катенька. Начальник юротдела подходил даже больше, он одевался в дорогие костюмы, везде таскал за собой тоненькую кожаную папочку и запах дорогого одеколона
(вспомнив, Василий покрутил головой, так как ненавидел, когда от мужиков пахло чем-нибудь, кроме мыла, табака или на худой конец бензина). И ездил он на «форде». Но у юриста был один недостаток - он был молод. Лет тридцать или около того. Жизненного опыта у него мало, зелен он Василию советы давать. Главный инженер подходил куда больше. Правда, он не носил костюмов, ездил на «девятке» и папочки отродясь не имел. Но зато был всегда чисто одет и аккуратно выбрит. Закатав рукава своей линялой джинсовой куртки, лез во все дыры и мог запросто разобраться в любом механизме. Матерного слова от него никто не слышал, а в машине у него всегда лежала книжка Жванецкого, как он сам говорил, чтобы читать в пробках. Наверное, поэтому он мог иногда сказануть такое, что мужики озадаченно переглядывались или хватались за бока от смеха: «Ребята, если уж мы по горло в дерьме, возьмемся за руки» (это когда у них на территории, как раз возле гаража, канализацию прорвало, и никто не хотел связываться с метлой и шлангом, а он сам взялся и других уговорил). Или вот про лаборантку их мечтательно так сказал, глядя вслед: «За
что я люблю мини-юбки - видишь будущее». Или ворчал как-то в столовой, уж про что, Василий не знал: «Ты придумаешь, ты же и будешь делать, тебя же и накажут, что плохо сделал». Заводские женщины все как одна его обожали, а он был с ними галантен - и не более того, авансов не раздавал. В общем, нравился Василию этот мужик. И возраст у него подходящий - где-то сорок пять. Опять же он наверняка смеяться не будет. И не разболтает.В тот день Василий приехал на завод не в свою смену и долго ждал, пока Палыч (так все уважительно звали главного) освободится, а с завода он все равно всегда уходил поздным-поздно. Подошел, сказал, что надо поговорить. Палыч понимающе кивнул, пригласил в свой кабинет, быстро соорудил чайку - от кипящего чайника окна моментально запотели, и в промерзшем кабинете стало будто по-домашнему, как на кухне. Под крепкий сладкий чай и извлеченные из какой-то заначки бетонно-твердые пряники Василий честно рассказал про свои дела и планы.
 Да, земляк, - почесал лысину Палыч. - Задал ты мне задачку. В общем, нормальное это дело, женщина вполне может быть не из твоего круга. Из другого, так сказать, социального слоя. У меня у самого так было: когда я свою жену встретил, пэтэушником был, а она - студенткой. Читать меня заставляла, смеялась, что неграмотный, таскала по музеям всяким… В институт заставила поступить, даже занималась со мной, представляешь! Я без нее никогда в жизни высшего образования не получил бы. В общем, подтягивала дурака до своего уровня. До сих пор меня пилит, что мало читаю и все такое. - Тут Палыч неожиданно улыбнулся, как будто вспомнил что-то очень приятное. - Но, понимаешь, мы молодые тогда были. И опять же - любовь у нас… Такие вот дела.Василий слушал внимательно, не перебивал.- У вас ведь любви нет, я так понимаю… И интерес односторонний, так? Но что хочешь соответствовать - это нормально, это я понимаю. Чем же тебе помочь? Давай так. Ты, во-первых, когда к ней пойдешь, рубаху эту сними. Костюм купи. Или джинсы.Василий с удивлением оглядел себя с ног до головы. Он всегда считал, что милицейская рубаха придает
ему значительности, не мнется, и в ней не так потеешь. К тому же брат присылает их по три в год, и он носит их зимой и летом, как раз до следующей посылки и хватает, к тому же на халяву, как известно, и уксус сладок. Ладно, спасибо, костюм у него есть, лет десять висит в шкафу два раза надеванный - к Димке в первый класс и на выпускной в девятом. Но вот уж галстук - ни за какие коврижки! Он подпер щеку ладонью и принялся слушать дальше, дельно человек говорит.- …что такое дезодорант - знаешь?Василий покраснел и возмущенно покачал головой. Нет, про дезодорант он, конечно, слышал, он же не глухой и не слепой, телевизор смотрит. Но уподобляться тем потным красавчикам, что скачут по крышам и лезут в горы не иначе как попрыскавшись из баллончика, ни в коем случае не собирался.- Мыться надо чаще, - проворчал он себе под нос. - В-вот и все д-дела.
 Дикий ты человек, Василий, - укоризненно покачал головой Палыч и налил себе еще кипятку. - Дезодоранты есть специальные мужские, если хочешь - купи без запаха. Смысл в том, что побрызгался - и не потеешь. Ан-ти-пер-спи-рант называется, - произнес Палыч по слогам. - Запомнил? Или записать?Василий упрямо смотрел в сторону.- Ну, как хочешь, - вздохнул инженер. - Потом все женщины внимание любят. Им поклонники даже нужнее, чем любовники, поверь моему слову. Ты ей приятное что-нибудь сделай. Цветы или еще что, только по мелочи, чтоб не обидеть. Гранатовых браслетов не надо, да у тебя их и нет. Извини, это я так, к слову, - спохватился Палыч, взглянув на Василия. - И не навязывайся с общением там или с разговорами. Оставь - и уйди. Так… Она, говоришь, в газете работает? Ты эту газету покупай и читай. То, что она пишет и вообще. Если возникнет разговор - будешь в курсе. Опять же читать, брат, полезно. Как сказал один умный человек, устранять недостатки нашей жизни путем чтения вслух художественных произведений.- Чего? - переспросил Василий. - П-про газету я п-понял, а про недостатки - нет.- Это я так, не
обращай внимания. Пробки, понимаешь… Вот что… Я тебе завтра диск принесу. У тебя видик есть? Посмотришь кино, хорошее, старое. Прямо про тебя снято. Только верни, жена у меня его очень любит.
        Палыч не обманул, поэтому на другой день Василий после работы не завалился спать в восемь вечера, как обычно делал после дневной смены, а уселся перед телевизором с большой миской соленых сухариков. Пиво на сей раз осталось ждать своей очереди в холодильнике. Думать надо на трезвую голову, а пиво этому не способствует. Кино называлось «Весна на Заречной улице». Василий его, конечно, и раньше смотрел - но так, вполглаза, за неимением лучшего. Он предпочитал сериалы про ментов и дальнобойщиков. А теперь стал смотреть внимательно, раз Палыч посоветовал. В кино он все понял. И что Палыч имел в виду - тоже понял. Он - сталевар, она - учительница. На Катеньку похожа, симпатичная и глаза такие же строгие. Жаль, что он сам на артиста Рыбникова не похож. За что сталевар учительницу полюбил, Василий тоже распрекрасно понял. А вот за что она его потом тоже вроде бы полюбила? Тут Вася не вник, хотя с того места, где она к нему на завод пошла, даже прокрутил еще раз, правда, в ускоренном режиме. Но все равно не понял. Может, за то, что про него в газете написали, что-то он там изобрел и прославился? Или просто
вздумалось киношникам сделать так, чтоб был хороший конец, а дураки вроде него, Василия, смотрели бы и верили?Но Василий-то - не дурак. Он усёк главное: герой и героиня постоянно встречались, ссорились они там или мирились - не важно, но виделись каждый день. Может, она просто к нему привыкла? Им с Катенькой встречаться негде. Такие птицы, как она, в их края не залетают. Значит, он сам должен стараться почаще быть рядом. Наверняка именно это Палыч и имел в виду. Это пункт первый. То есть нет, второй после костюма. Джинсы как-то несолидно, решил Василий.Так, еще Палыч про подарки говорил. А вот с подарками выходит закавыка. Торт она не взяла, конфеты сунула подружке - противная баба, она потом хохотала в кабинете, когда он вышел. А он под дверью стоял и все слышал. Катенька, слава Богу, не смеялась, потому что она не чета этой тощей вертлявой мымре. Цветы ей, похоже, тоже не понравились, да и не напокупаешься цветов среди зимы-то… Палыч сказал, по мелочи. Что бы такое придумать? Василий ломал голову с полчаса, пока его не осенила гениальная и простая, как все гениальное, идея: что может быть лучше
свежайшего сырка и кефирчика?! И покупать не надо, и как раз с утра можно завозить - или возвращаясь с ночной смены, или утром между магазинами заскочить, пока Катеньки на работе нет. Так что и отказаться она даже при желании не сможет. Придет, проголодается и съест, не толстеют от этого, и вообще полезно.Ужасно довольный собой, Василий, потирая руки, прошелся по комнате, на ходу вдруг снял со стены гитару. Она безбожно фальшивила, и он долго натягивал струны, добиваясь хотя бы приблизительного звучания. Потом, сердясь на свои непослушные и все забывшие пальцы, похожие на средней толщины сардельки, долго подбирал аккорды. И наконец, справившись со всеми заморочками, сам себе с энтузиазмом исполнил песню из фильма:
«Когда весна придет, не знаю, пройдут дожди, сойдут снега…» Слова-то он и раньше знал, даже пели, бывало, на кухне, когда у них еще компании собирались… Хорошая оказалась песня, прямо про Василия: и про заводскую проходную, и про дверь комсомольского райкома (а Василий комсомол очень уважал). Вот, правда, друзей у него не было - все попивали мужики, да пока Димка маленький был, было не до приятелей, дом - работа, крутился как белка в колесе. Ну ничего, он им еще покажет!Вася душевно исполнил песню два или даже три раза, безбожно перевирая мелодию и на ходу вспоминая слова. Вышло неплохо, Катенька услышала бы - ей бы понравилось, самодовольно подумал он. Он ей еще сыграет, непременно сыграет! Пригласит к себе в гости, она придет, он и сыграет. Вот так.Он послушал новости, доел сухарики и уже ложился спать, когда показалось - плачет кто-то на лестничной площадке. «Никак опять Вова с Раисой чего не поделили», - вздохнул Василий и пошел разбираться. Как-никак соседи, да и Вова ему помог тогда шпану эту выгнать. Под дверью и правда плакали. Но не Раиса, а коричневый толстопузый щенок, большеголовый и
большелапый, стопроцентно беспородный - и как только угораздило его непутевую мамашу обзавестись потомством посреди зимы, подивился Василий.- Ты, парень, откуда тут взялся? - спросил он у щенка.Услышав человеческий голос, пес замолк, поднял мордаху (наполовину коричневую, наполовину белую) и уставился на Василия круглыми карими глазами.«Утром меня мальчишки на проходную принесли. Потом в столовую, там молока дали и половинку сосиски. Вкусно! Потом меня Раиса, она там работает, домой принесла, в шарф завернула и принесла. Я на коврике спал. А потом мужик пришел злой, пахнет от него… - Щенок смешно затряс висячими ушами и чихнул. - Он меня за шкирку - и сюда. Я царапался, плакал, но обратно не пускают. Тут холодно. В подвале еще холоднее было, но там была мама, возле нее тепло».Василий щенку сразу поверил, потому что, кроме Раисы, принести его сюда и некому. А Вова любого дармоеда выкинет на раз, ему что. И то, что он сам щенка понимает запросто, Василия тоже не удивило. Он с детства таскал со двора беспризорных собак, каждый раз надеясь, что уж этого-то мать не выкинет. Но они с матерью и старшим
братом жили тогда в коммуналке, и каждого нового щенка мать кормила, а потом совала сыну в руки и велела «нести туда, где взял». Ни слезы, ни уговоры не помогали. Честно говоря, Василий понимал и жалел мать, жили они тесно и бедно, не до собаки. Но эти собачьи монологи, полные боли и укоризны, которыми найденыши провожали его, бросающего их и уходящего, он понимал так, будто они были произнесены словами.Как же получилось, что, став взрослым и самостоятельным, он так и не завел себе собаку, не исполнил мечту своего детства, вдруг неожиданно подумал Василий. Теперь и место есть, и жили вроде не впроголодь, и Димка просил, и даже плакал, как когда-то сам Василий. А он отказывал сыну, приводя почти те же резоны, что и когда-то его мать. Может, взял бы собаку, и пошло бы у них с Димкой все по-другому, вырос бы парень не таким шалопаем, которому на все и на всех наплевать…Щенок молчание Василия понял по-своему. Он переступил толстыми лапами, разочарованно опустил голову, как-то совсем по-человечески ссутулился и снова тоненько и безнадежно заплакал. Василий не выдержал, схватил его поперек толстого пуза и
поволок в дом. Обессилевший от переживаний щенок не сопротивлялся, свесив лапы и полузакрыв глаза, а может, решил для пущей убедительности притвориться, что упал в обморок от голода и усталости. И только кряхтел, пока Василий мыл его с мылом, поставив в тазик, и тер полотенцем. Уже потом, когда новый знакомый держал его, мокрого, в коконе из большого старого махрового полотенца, он решил наконец удостовериться, что у того серьезные намерения. Щенок высунул мокрую голову с торчащей в разные стороны шерстью, энергично покрутил мордочкой, так что уши взлетели и захлопали, посмотрел Василию в глаза и робко спросил: «Ну что?»- А что? - понимающе кивнул ему человек. - Будем жить. У нас с тобой вся жизнь впереди. Меня Василием зовут. А тебя… потом придумаем. Пока будешь - пес. Ты есть хочешь, пес?Пес обрадованно кивнул и лизнул его в ладонь. Ладонь была теплой, твердой и шершавой, с желтыми бугорками мозолей, и пахло от нее вкусно и успокаивающе. Хозяином пахло. Пес еще раз понюхал, запоминая, и неожиданно для себя уснул, так и не дождавшись обещанной еды - все-таки он был еще совсем ребенок. А Василий как
последний дурак еще битый час сидел в кресле в неудобной позе, согревая и даже зачем-то укачивая щенка, который разоспался и сопел носом, совсем как человек. Потом, смеясь над собой, перетащил свое чисто вымытое и пахнущее земляничным мылом приобретение на кровать и сам улегся рядом, дав себе слово, что воспитывать собаку в строгости начнет с завтрашнего дня - и уснул совершенно счастливый.
        Катерина с трудом втиснула свою «девятку» между крошечным, как будто игрушечным фисташкового цвета «мерседесиком», из салона которого обиженно пялились два зеленых же плюшевых мишки, и солидным, похожим на майского жука из детского мультика, золотисто-коричневым красавцем «инфинити». Вообще-то на этой парковке у навороченного магазина, в котором продавщиц, охранников и уборщиц было раз в десять больше, чем покупателей, ее «девятка» выглядела замарашкой, решившей поглазеть с улицы на витрину богатого магазина. Конечно, от такого бы симпатичного
«мерседесика» она бы не отказалась, хотя, если уж выбирать, она предпочла бы маленький трехдверный тойотовский джип. Даже черт с ним, пусть с правым рулем. Она уже приценивалась, и если взять кредит… Да, и платить потом лет пять. Тьфу! Вот как-то у других все и сразу, как полагается. А может, после развода родители захотят хоть чем-то утешить бедную, наконец-то взявшуюся за ум девочку? Мысль была настолько глупая и ей несвойственная, что Катерина очнулась от созерцания окружающих ее достижений мирового автопрома и повернулась к сидевшей рядом Светке. Светка, надо признать, была обворожительна в короткой светлой норковой шубке (на прошлогодних губернаторских выборах Бабину пришлось халтурить в двух штабах сразу, и он еще тогда грозился разводом, потому что Светка выгребла из дома все деньги подчистую, хотя дочери уже была обещана поездка на море). Но шубка была хороша настолько, что они, посоветовавшись, решили ее ничем не портить, и Светка оделась в черные брючки, черный тонкий джемпер, а из украшений - только длинная, почти до пояса, нитка серебристых бус. Получилось просто, дорого и элегантно.
- Слушай, у меня уже комплекс неполноценности из-за этой машины. Как бы разбогатеть и купить
«лексус»? Как думаешь, пойдет мне «лексус»? - спросила она Светку.Но ответа не получила. Светка сидела, судорожно сжимая в руках ремень сумочки (а вот это с летней распродажи в «Дольче и Габбана», скидка двадцать процентов, но скандал в семействе Бабиных все равно был еще тот). Широко раскрытыми глазами она смотрела на вспыхивающую неоновую вывеску «Ural fashion mаll», но никак не отреагировала, когда Катерина, проверяя наличие обратной связи, махала у нее перед носом растопыренной ладошкой. Так, понятно - девушка нервничает.- Свет, я все хочу узнать - что такое молл, даже в словаре смотрела - нет, - завела она разговор. - Све-ет! Бабина!!!
        Светка, вздрогнув, очнулась, огляделась по сторонам и сказала:
        - Поехали домой, а? Я все равно боюсь.
        - Очень мило. Чего боишься-то? Он тебя на людях не съест. И я рядом буду. Ты с каких пор, дорогая моя, стала так мужчин бояться, аж до столбняка? Я раньше за тобой не замечала. Понятно, что ты верная жена, но не до такой же степени. Это, знаешь, уже патология…
        Так и не получив ответа, Катерина поставила машину на ручной тормоз, перегнувшись, открыла дверцу со Светкиной стороны и принялась аккуратно, но настойчиво выпихивать ее наружу.
        - Какие мужики? - вяло сопротивлялась Светка. - Где я их видела-то? Не на работе же… Я не умею. Я не пойду.
        - Кончай, Светка, неудобно. Человек ждет. Ведешь себя как дурочка малолетняя. Зачем объявление подавала?
        - Я же не знала… Я думала, просто так… Пошутить. И Женьке назло.
        - Вот и узнаешь. Просто так. А думать будем потом. Давай пройдем мимо этого твоего
«Версаче», если он нам не понравится, просто тряпки посмотрим, и все. Света?!
        Светка вылезла из машины и встала столбиком. Катерина разозлилась - ну не волоком же ее тащить мимо высокомерных охранников.
        - Ну и черт с тобой! Поехали обратно. Чтоб я еще раз с тобой связалась! - зашипела она, снова доставая из сумочки ключи от машины.
        - Ладно, Кать, не сердись. Пойдем, только вместе. И ты с нами будешь сидеть, пока мы разговариваем. Обещаешь?
        - Непременно! - заверила подругу Катерина.
        И они вошли наконец в райские врата, за которыми сияли огни, двигались эскалаторы, журчали фонтаны, зеленели фикусы и маялись от безделья юные надменные продавщицы. Покупатели сюда заглядывали нечасто, очевидно, магазины, подобные этому, с
«эксклюзивными» интерьерами и ценами, имеют другое, более высокое и загадочное предназначение, нежели банальная торговля шмотками, хотя бы и от кутюр. Попав в привычную среду обитания, Светка вдруг, к немалому удивлению подруги, немедленно пришла в себя, как рыба, которая оказалась на берегу и уже простилась с жизнью, но вдруг попала в воду - и ожила. Вышла из столбняка, перестала затравленно озираться, даже блеск в глазах появился. Нужный им бутик был на втором этаже, и еще издали они заметили сидящего перед входом мужчину. Средних лет, высокий, полноватый, он был одет в дорогой темно-синий костюм, именно в таких явились в резиденцию губернатора на прием по поводу открытия международного музыкального фестиваля чиновники разного уровня, и Катерина со своей знакомой из «Областной газеты» тогда сидели на последнем ряду и потешались, рассматривая ряды темно-синих (изредка в полосочку) одинаковых спин. Правда, у тех, кто из Екатеринбурга, затылки были подстрижены замысловатее, чем у их коллег из других «муниципальных образований». У этого стрижка была вполне столичной. Катерина, все это моментально
просчитав, расслабилась и подумала: похоже, Светке повезло. А их газету, стало быть, читают интеллектуалы и предприниматели не только из мест лишения свободы.
        Мужчина тоже увидел их издалека, да и как не заметить таких красоток посреди абсолютно пустого магазина. Ему почему-то тоже и в голову не пришло, что в блистательном «Фэшн молле» дамы могут заниматься шопингом, потому что он поднялся им навстречу и, коротко взглянув на обеих, безошибочно определил:
        - Вы Светлана? Здравствуйте. Я Владлен Георгиевич.
        И тут Светка поразила Катерину еще раз. Она кокетливо, снизу вверх взглянула на мужчину и сообщила ему самым милым голоском из всех возможных:
        - Да. Очень приятно. А это моя подруга, Катя. Мы… случайно встретились внизу. Катюш, ты пробегись по магазинам, и потом встретимся в кофейне на третьем этаже, ладно?
        - Конечно, солнышко, - в тон ей прочирикала Катерина, от души веселясь над чудесными преображениями подруги. - Только вряд ли у них тут есть белье леопардовой расцветки, надо было брать в Амстердаме, а я, дура… Ну да что теперь. Гляну на всякий случай и подожду тебя, если ты не долго.
        Она мило улыбнулась Владлену Георгиевичу, украдкой показала Светке большой палец и отправилась вдоль магазинчиков, разглядывая витрины. А Светка с Владленом Георгиевичем уселись на деревянную с затейливой чугунной спинкой скамеечку, притулившуюся в тени развесистого фикуса (Катерина украдкой потрогала - искусственный). Исчезнув из их поля зрения, Катерина кружным путем вернулась к эскалатору и поднялась в кофейню, потому что она терпеть не могла ходить по таким пафосным магазинам, где ты рассматриваешь странные с точки зрения здравого смысла наряды и ценники, а охранники и продавщицы - тебя, причем с не меньшим недоверием. И что только Светка находит в этих «моллах»?!
        Катерина добросовестно пила кофе минут сорок. Но ведро все равно не выпьешь, а приятную науку сидеть в заведениях общепита просто так она до сих пор не освоила, поела-выпила, решила все вопросы - и дальше бежать. Поэтому, помаявшись и нехотя съев непонятно из каких ингредиентов сооруженный замысловатый десерт, Катерина отправила Светке эсэмэску, вопрошая - доколе? Минуту спустя ее телефон мелодично затренькал, предлагая прочитать ответ. Он гласил: «Катюха, едь домой, он меня отвезет. Тут такое!!!» Изнывая от любопытства, Катерина вышла из «молла», села в машину и, пока грелся мотор, попыталась угадать, на чем приехал на свидание загадочный Владлен Георгиевич. Если на этом вот самом «инфинити», то… То, черт возьми, почему к Светке, а не к ней?!
        Дома у нее все валилось из рук. Ни читать, ни смотреть телевизор, ни работать, она не могла до тех пор, пока к ней не придет Светка с отчетом о проделанной работе. В делах такого рода обычное женское любопытство у Катерины умножалось на незаурядное профессиональное, и она могла свернуть горы - а тут была обречена на тупое ожидание. Ну что там у них, черт возьми, «такое!!!»?
        Но Светка не пришла. Она сошла, как лавина. Ее распирало от счастья, новых впечатлений и желания обрушить их на Катерину. Она бегала кругами по комнате, не в силах усидеть ни на диване, ни в кресле. Такой красивой и возбужденной Катерина ее, пожалуй, никогда не видела. Ну разве что когда она эту самую шубу купила. - Вот, смотри! - Светка скакала по комнате, вытянув вперед левую руку, на которой красовался новый браслет. - Французский! Три двести! Я на него давно смотрела, но не решалась как-то, все-таки бижутерия. А он! Мне! Купил! Йес! Йес! Йес!Не в силах справиться с эмоциями, Светка упала на диван и принялась дрыгать в воздухе рукой с браслетом и обеими ногами так, что с левой слетел тапок и приземлился на подлокотник кресла, поперек которого возлежала Дашка. Даша посмотрела на тетю Свету осуждающе, потому что из-за ее восторженных воплей она не слышала телевизор даже через наушники. Катерина пожалела дочь и вытолкала Светку в кухню, в очередной раз мимоходом посокрушавшись по поводу своего жилищного кризиса. В наше время жить в однокомнатной квартире просто неприлично. Хуже этого разве что
брать ипотечный кредит на покупку нового жилья. Вот найду себе богатого любовника и… Хотя, честно говоря, в этой роли она себя пока слабо представляла.Скакать на тесной кухне было неудобно, поэтому Светка быстро утихомирилась, сняла и выложила на стол браслет, чтобы Катерина могла его оценить всесторонне, и принялась рассказывать:- Он предложил мне его одеть!- Надеть, - привычно поправила Катерина. - Одевают человека, а вещь - надевают. Браслет - надеть.- Да не браслет, а его самого! Тогда одеть, да? Ну вот, правильно. Как будто он голый, а я должна его одеть.- Ого! Так сразу? Он чокнутый? - уточнила Катерина. - И чего ты радуешься?
 Я согласилась! Это же все как будто! - тараторила Светка. - Ну, как будто голый.
 То есть прямо там на лавочке он не раздевался?- Да что же ты ничего не понимаешь! - всплеснула руками Светка.- Ты объясняй по-людски, а не тараторь! Что он тебе такое сказал, что ты до сих пор в себя прийти не можешь?- Он спросил меня про магазины - какие я знаю, какие люблю, каких дизайнеров знаю, где что продают, есть ли у меня дисконтные карты…- О, вот это уже деловой разговор, - заинтересовалась Катерина. - Он хочет, чтобы ты со своими карточками помогла ему сэкономить на покупках?- Да нет же! Он просто хотел знать, просто так я хожу по магазинам или серьезно.- Ты ходишь серьезно, - кивнула Катерина. - Это твое призвание.- Вот и он так сказал, когда я ему все рассказала. А когда узнал, что я бухгалтер, вообще обрадовался.- Значит, это маньяк, который специализируется на бухгалтерах…
 Катька, я не буду тебе ничего рассказывать! Ты же его не знаешь совсем! - разозлилась Светка.- Ладно-ладно, тихо! Я не знаю. А ты что успела узнать?- Он сказал, что работает в правительстве областном, что через два дня едет на стажировку в Германию и просит меня, чтобы я помогла ему одеться, как полагается в таких случаях. Сказал, что не женат, а сам ничего в этом не понимает. А ему надо все: костюмы, рубашки, галстуки, ремни, ботинки, носки, запонки, джемпер, ботинки…
 Я поняла, поняла… - остановила подругу Катерина. - И что, вы ему все это купили?
 Да! Мы ходили по бутикам, я все подбирала, как полагается - фирма, цвет, фасон, размер. В офис и на выходной день, если на экскурсию или на природу поедут. Господи, такой кайф!- И вы скупили половину этого ненормального магазина? - уточнила Катерина. - Он миллионер?- Нет, он все откладывал и говорил, что за вещами заедет шофер.- Поня-атно. И ты поверила, как дурочка.- Да нет же! Его там все знают: и продавцы, и охранники, и на стоянке. В струнку вытягиваются. А потом он сказал, что у меня отличный вкус. И купил мне браслет. Я отказывалась, а он сказал, что я на него потратила целый вечер, мне полагается компенсация. Компенсация! Мне - представляешь!- А машина у него какая? - вспомнила Катерина.
 Не знаю. Большая. Золотистая вроде или коричневая. Блестящая. Сиденья из натуральной кожи. Мотор сам заводится, от брелока, он еще в магазине включил, - перечислила Светка. - Номер такой простой, я заметила - три семерки и три буквы
«о».- Проще некуда, - кивнула Катерина. - У наших випов это в моде. Та-ак…- Что? - забеспокоилась Светка. - Ты чего, Кать?- Костюмчик. Машина. Раздеть-одеть. Продавцы заискивают. Шофер заедет и заберет. Не женат. Браслет купил, не пожадничал. В постель не тащил. Не тащил? - уточнила она.- Нет… - не понимая, к чему она клонит, пробормотала Светка. - Номер телефона попросил. Сказал, что позвонит. И что счастлив был познакомиться. Ручку поцеловал. Все. Да что такое-то? - А то, что такого в природе не бывает, - отрезала Катерина. - Врать ты не умеешь, значит, так все и было, как ты рассказала. Но так не бывает.- Почему? - убитым голосом спросила Светка, привыкшая доверять жизненному опыту подруги. - Почему не бывает?- Да вокруг таких мужиков любовниц гарем, и разденут, и оденут, на кой черт ты ему понадобилась?! По магазинам ему ходить не с кем! Да он еще за это и платит. Бред! Что-то тут не так… В лучшем случае - он жулик.- А в худшем? - спросила Светка.- В худшем? - задумалась Катерина. - Даже предположить трудно. Все, что угодно, может быть. Но только не приятное знакомство по объявлению, уж поверь
мне…
        тут грянула буря. Катерина не обратила внимания на ее предвестников - Светкин подозрительно спокойный голос и сузившиеся глаза.- Так, да? Знаешь, что про тебя в редакции говорят?- Ну примерно представляю, - попыталась обратить все в шутку Катерина. - Наверняка только самое хорошее. У нас иначе не бывает.- Говорят, что Титова живет с вмонтированным дерьмоискателем.- Что-о?! - опешила Катерина.- Да. Приборчик такой у тебя внутри. Вроде компаса. Поэтому ты ни во что хорошее не веришь, людей не любишь, все у тебя подозрительные, от всех пакости ждешь! Вот это самое дерьмо везде ищешь! И находишь! Потому что кто ищет - тот всегда найдет! ветка уже кричала. Вскочив на ноги, она опрометью выскочила в прихожую, сорвала с вешалки свою шубку и, волоча ее по полу, побежала по коридору. Возле лифта остановилась и прокричала:- Ты просто мне завидуешь! Мужа выгнала, а тебе никто не звонит! И правильно делает!Ошарашенная Катерина так и осталась сидеть на кухонной табуретке. Взяла забытый Светкой браслет и принялась автоматически вертеть его в руках: белый бисер, черные перышки, большой прозрачно-черный камень,
стразы… Ее привела в чувство Дашка. Она закрыла входную дверь и, шаркая отцовскими тапками, притащилась в кухню. Вид у нее был озадаченный, на голове - наушники, но левое ухо, красное и помятое, по такому случаю выпущено на волю.- Мам, а что тут тетя Света про дерьмоискатель кричала? Изобрели, что ли? А зачем?
        На следующий день Катерине на работу позвонил принц. - Здравствуйте! Золушка - это вы?- Простите, вы не туда попали! - буркнула Катерина, начисто позабывшая про свое дурацкое объявление.- Хорошо, - покладисто согласилась трубка. - Тогда вы - Катерина Титова.- Да, - сухо согласилась Катерина. Она уже битых полчаса высасывала из пальца подпись под снимком и была совершенно не настроена вести дурацкие беседы с незнакомыми бездельниками. - Что вы хотели?- Я принц, - сообщила трубка и замолчала.- Послушайте! - разозлилась Катерина. - Я очень занята и если у вас нет…- Есть! - перебил ее незнакомец. - Вы же искали принца - я он и есть. Сейчас, минуточку… - В трубке что-то зашуршало, похоже, собеседник доставал откуда-то газету с объявлением. - Вот… молодой, неженатый, умный, богатый, красивый, спортивный принц. Замок тоже есть - все, как вы просили.«Черт, вот выпал на мою голову, нечем заняться идиоту!» - подумала Катерина, но хамить читателю было не с руки, поэтому она, собрав волю в кулак, вежливо уточнила:- Вы про коня забыли. Я еще коня просила. Белого.- Как раз хотел уточнить: конь - это непременное
условие?- Непременное! - заверила Катерина. - Иначе никак.- Тогда давайте так: если хотите, чтоб на белом коне, тогда за вами заедет шофер. Сегодня четверг? В субботу. Часов в одиннадцать. Вас устроит?- Что? - глупо переспросила Катерина, которая вообще-то всегда гордилась тем, что ее трудно сбить с толку. Но на этот раз звонивший сумел-таки поставить ее в тупик: объявление было шутливое, а он говорил очень серьезно.- Я приглашаю вас посмотреть мой замок, - терпеливо пояснил принц. - Но он за городом. И конюшня там же. Я же не попрусь на коне в город. Гаишники не поймут. Так что если хотите с конем, то за вами заедут.- А… у вас правда есть конь?- Что ж я вас - обманывать буду? - обиделась трубка. Но не всерьез, а явно подсмеиваясь над Катериной. - Так что - суббота. Часов в одиннадцать, пока еще доедете… до замка. Говорите, куда подъехать. И сотовый свой скажите, ведь день нерабочий.- Я не знаю… - позорно и окончательно растерялась Катерина. - Я… я занята!- Если вы боитесь, то возьмите с собой подругу. - Принц был настойчив, как в общем-то и полагается сказочному принцу. - Вы же журналистка, в конце
концов! Неужели вам неинтересно? Напишете потом репортаж - или что там у вас?- Откуда вы знаете, что я - журналистка? - Катерина моментально поняла, что спросила глупость, потому что сама же, взяв трубку, сообщила, что это «Столица Урала». - То есть откуда вы знаете, что это мое объявление?- Обижаете! - рассмеялся принц. - Телефон редакции для справок по объявлениям и телефон Золушки - один и тот же. А фотография ваша - очень удачная. Диктуйте телефон…
        Продиктовав телефон, Катерина несколько минут посидела, глядя в окно на зимний замерзший город и прикидывая, в какое именно дурацкое положение намерен поставить ее звонивший. Другие варианты не просматривались. Общеизвестно, что принцев на белых конях, к тому же молодых, неженатых, умных, богатых, красивых, спортивных и прописанных в собственном замке, в природе не бывает, они существуют только у воображении гламурных авторш, сочиняющих пособия «Как выйти замуж за миллионера». Катерина читала и очень потешалась. Из текста вытекало, что и сами авторши не очень в это верят, но на гонорары это не влияет, даже наоборот: чем круче наврешь, тем девушкам занятнее. Тем не менее ее куда-то пригласили и даже обещали прислать карету с кучером, то есть машину с шофером. Видимо, интрига в том, что когда она туда приедет, все это под бой часов рассыплется и превратится в мышей, крыс, тыкву… из каких там еще подручных материалов лепила фея свою сказку? Иначе просто быть не может. Между прочим, она совершенно не обиделась на Светку за кстати упомянутый дерьмоискатель. Даже посмеялась в душе. Куда больше ее обидел
бы упрек в излишне романтическом настрое. Скорее всего придумал этот приборчик не кто иной, как Светкин дорогой супруг Евгений Николаевич, эта острота в его духе. И не так уж он, кстати сказать, и не прав. Катерина действительно ко всему относилась с величайшим скептицизмом, не верила ни в обещанную на завтра хорошую погоду, ни в любовь до гроба, ни в бескорыстное меценатство, ни в людскую порядочность. Она не верила в искренность некоего влюбленного супруга, который арендовал билборд на проспекте Ленина, чтобы признаться в любви своей половине (ее фамилия указана, чтоб оплаченным признанием никто не воспользовался на халяву). Не убеждал ее бывший секретарь обкома, во времена оные снесший до основания большую часть городских церквей, который, став после перестройки губернатором, вдруг истово уверовал и неумело крестил лоб перед иконой, а его пиар-служба слала по всем адресам пресс-релизы и фотографии шефа со свечкой в руках. Противен был и один из главных городских мафиози, на котором трупов - как бриллиантов на его очередной подружке, когда пригнал в детский дом «Газель» с памперсами и автобус с
журналистами. Уже много лет она работала в предвыборных штабах, вылепляя из косноязычных, необразованных, жадных мальчиков с криминальным прошлым будущих бескорыстных радетелей за народное благо, которые не щадя живота своего станут служить высоким общественным идеалам (во всяком случае, так следовало из ее замечательных статей, за которые мальчики хорошо платили). И втайне надеялась, что читатели столь же скептически отнесутся к ее писаниям, как она сама - к прогнозам погоды или трудам тетенек с Рублевки про неженатых миллионеров. То есть включат нужнейший в быту прибор дерьмоискатель и поймут, что мальчиков манит пряником не законотворческая деятельность, а депутатская неприкосновенность. И прочее в том же духе.В общем, как говорится, специалист подобен флюсу, и работа в газете времен тотального пиара сделала мировоззрение Катерины изрядно однобоким. Но… но самая главная правда, хранившаяся на донышке, куда Катерина никого не допускала и сама редко заглядывала, заключалась в том, что и в цинизм свой Катерина верила не до конца. Нет, она его старательно выращивала и совершенствовала, потому что это
была ее защита, ее спецодежда, как железная маска с окошечком у сварщика или оранжевая жилетка у дорожных рабочих. Жизнь с включенным дерьмоискателем позволяла ей уберечься от неизбежных разочарований и не впасть в излишнюю патетику. Она писала умно, трезво, интересно. Именно поэтому ее считали «золотым пером», и у нее уже было «имя», а это и халтура, и гонорары…Но с каким же удовольствием время от времени Катерина обольщалась, в какой искренний трепет приходила, когда работавший в дежурном режиме приборчик в результате анализа ничего не обнаруживал, когда выдавал на невидимом табло - «Все чисто»! Как настороженно радовалась она, делая интервью с «Миссис Россия» Леной Поповой: юная красавица, дипломированный экономист, пятеро чудесных детей, любящий красавец муж, двухэтажный дом с бассейном на крыше и семейным гербом на фасаде, прислуга и няньки… Каждый год в июне Елена покупала свадебное платье, и они с мужем ехали в ресторан отмечать очередную годовщину, потому что настоящей красивой свадьбы в свое время у них не было, на что гулять нищим студентам? Идеальная многодетная семья. Приоритетный
национальный проект. Катерина не хотела верить, и ей самой потом не верили коллеги и читатели - но время шло, и на вранье Поповых так никто и не поймал. А они недавно и шестого родили.Как нежно любила она семейство Князевых, о которых однажды написала, и с тех пор не оставляла их, помогая по мере необходимости: слепые муж и жена, оба - детдомовцы, растили двоих детей, не ныли и не жаловались, а Нина была еще и массажистом от Бога, ставила на ноги малышей, от которых отказались врачи.И поздравляла со всеми праздниками Николая Ивановича Кокорина, участника войны, орденоносца, который на восемьдесят пятом году жизни женился на молоденькой двадцатилетней девчонке. О, как истово ненавидел их маленький городок Невьянск, обвиняя его в старческой распущенности, а ее - в бессовестной корысти! Но Верка не просто любила этого доброго энергичного старика - она его боготворила, за то, что он ее, нищую больную девчонку из глубоко пьющей деревни Конёво, подобрал зимой на городском рынке и подарил человеческую жизнь. А он, человек по меркам городка богатый, со своей военной пенсии покупал ей то золотые сережки, то
кожаную куртку и, совершенно наплевав на общественность, гордо прогуливался с ней под ручку по улицам и однажды крепко набил морду пьяному юнцу, оскорбившему его жену…А еще живет в Нижней Синячихе Иван Данилович Самойлов, который еще в советские времена задумал спасти старинный редкий по красоте двухэтажный девятиглавый каменный храм с колокольней, построенный в форме корабля, который невесть какими штормами занесло в здешние края, - на это у Самойлова ушла вся жизнь и все сбережения, включая зарплату инженера-землеустроителя за много десятилетий. Но мечту своей жизни он выполнил, и спасенный храм парит над его родным селом. Когда Катерина встречала таких людей, она испытывала восторг золотоискателя, нашедшего невиданной ценности слиток, приставала ко всем с восторженными рассказами и готова была горы свернуть, чтобы помочь своим героям. Конечно, некоторые умели добывать и золотой песок - но Катерина всегда была максималисткой.Так что насчет дерьмоискателя, уважаемый Евгений Николаевич, наблюдение верное, но не вполне исчерпывающее, подвела итог сеанса самоанализа Катерина. И переубеждать она никого
не собирается, потому что ей, как и старику Кокорину, на общественное мнение плевать. Ну, в большинстве случаев. Поэтому и Светке она объяснять ничего не будет. Катерина вообще относилась к подруге немного свысока. Как-то так с самого начала сложилось: Светка ее любила - Катерина позволяла себя любить. Светка жаловалась на семейные неурядицы, рассказывала о ссорах с мужем, о том, что у дочери проблемы в школе, что денег опять не хватает до зарплаты… Катерина честно выслушивала и ничем не делилась взамен. Впрочем, наверное, Светку это устраивало, она в отличие от Катерины больше любила говорить, чем слушать. Таким образом, они подходили друг другу и ссорились редко и не всерьез. К тому же на этот раз Катерина чувствовала себя немного виноватой: зря она принялась критиковать Светкиного нового ухажера, на знакомстве с которым сама же и настояла. Мало ли как оно в жизни бывает - такой минимальный допуск Катерина себе позволяла. Ведь у Светки нет полезного приборчика - дерьмоискателя…
        Звонить Катерина не стала, мало ли, вдруг Светка еще дуется, пошла сама, благо издательство, где работала подруга, находилось в соседнем здании, соединенном подземным переходом. Катерина задержалась перед дверью с табличкой «Заместитель главного бухгалтера Бабина Светлана Анатольевна». Года через два, подумала Катерина, переедет Светлана Анатольевна Бабина в кабинет напротив и станет просто
«главным бухгалтером». Ее начальница, милейшая старушка Августина Афанасьевна, скрывавшая под личиной божьего одуванчика орлиную зоркость и мертвую хватку бультерьера, выращивала Светку «под себя» и не раз говорила, что когда наконец ее драгоценный оболтус-сыночек надумает-таки подарить ей внука, она уйдет на пенсию немедленно, с чистой совестью и спокойной душой, оставив все «на Светочку». Тогда у Светочки окажется в подчинении пять человек. Плюс хлопотные дела большого издательства. А Катерина в отличие от подруги так и уйдет на пенсию простым корреспондентом, даже в завотделы не выбившись, потому что отделы отменили, теперь всякий сам себе вольный стрелок, и никакой иерархии. Не больно и надо, подумала слегка уязвленная Катерина и, постучав для приличия, толкнула дверь кабинета. Светка была не одна, перед ее столом стояла девушка в джинсах и толстом вязаном свитере с воротником под горло, но оставлявшем голыми живот и поясницу - занятно все-таки преломляется восточная гаремная мода в условиях сурового уральского климата, усмехнулась Катерина. Девушка стояла не то чтобы навытяжку, но вся ее фигура
изображала испуг и почтение.- Я не вовремя? - спросила Катерина.Светка помахала ей рукой - проходи, проходи - и опять повернулась к девушке.- Все переделайте! - Голос у Светланы, которая в хорошем настроении имела привычку выпевать гласные, был незнакомый, жесткий. - Такая проводка планом счетов не предусмотрена. Если вам этого в рамках университетского курса международной экономики не объясняли, то просто почитайте инструкцию. Иногда помогает. Двадцатый счет шестьдесят восьмым не закрывается. Я вам это уже говорила. И касса на красное выйти не может!- А… что мне теперь делать? - спросила девушка.- Думать! - отрезала Светка. И повернулась к Катерине, давая понять, что разговор закончен.На лице ее немедленно расцвела улыбка, и она стала прежней Светкой, которая очень рада, что Катерина не стала дуться и пришла сама. В обычной жизни, вне работы, Светка не любила и не умела ссориться, была легкой и покладистой, чем беззастенчиво пользовались члены ее семейства, включая хомяка, который Светку тоже в грош не ставил. Евгения Николаевича хомяк уважал, а темпераментной Лены откровенно боялся.
 Свет, ты чего ее так? - поинтересовалась Катерина, дождавшись, когда девушка с облегчением шмыгнула вон из кабинета. - Объяснила бы ей.- Я ей объясняла! Понимаешь, сейчас в платных вузах любого дурака выучат на экономиста. Да еще и с международным уклоном. Знаний - ноль, зато понтов море, она же международную экономику закончила, ее папочка кучу денег заплатил! Уж хоть бы она замуж вышла и уволилась, к черту!- Все равно не понимаю, чего ты так злишься? - пожала плечами Катерина.- А ты видела, как она одета? - В голосе Светки звучало искреннее возмущение.- Как? Нормально. Джинсы, свитер. Пуп голый, но ее дело, раз ей не холодно.- Свитер - фирмы «Прада спорт», двадцать три тысячи семьсот пятьдесят рублей. Джинсы - от Армани, девятнадцать четыреста, - отчеканила Светка. - Что, съела? А теперь сказать, какая у нее зарплата?- Не надо, - отказалась Катерина.Но Светкина справка произвела должное впечатление: на свою зарплату в газете Катерина смогла бы купить ровно половину свитера. Светка могла купить бы весь целиком, но тогда Евгений Николаевич удавился бы на собственном ремне и был бы совершенно
прав.- Свет, а тебе чего - нужны такие джинсы? - поинтересовалась Катерина. - Тряпка и тряпка.- Фирма… - вздохнула Светка. - Не нужны, конечно, но обидно.- Я знаешь, что думаю, Свет? Если бы ты по магазинам зря не шлялась, была бы богатой. Ты бы совсем в них не ходила, а? Попробуй? Подкопили бы, купили бы квартиру. Или машину. В кредит.- Смерти моей хочешь? - захохотала Светка. - Да если я два дня мимо магазинов побегаю, на третий заболею и умру. К тому же с наших с тобой зарплат накопить на квартиру можно лет за восемьдесят шесть, если жестко экономить, - я считала.- А ты по мебельным бегай, - предложила Катерина. - Там особо не напокупаешься.- Я и там куплю, не удержусь, - веселилась Светка. - Ты меня знаешь.Отсмеявшись, Катерина вспомнила наконец о цели визита.- Света, мне принц позвонил, - сообщила она. - Сказал, что у него есть замок и белый конь, все, как я просила. Зовет приехать, обещает шофера прислать. В воскресенье. Говорит, можно с подругой. Поехали? Я же с тобой ходила.И, пока Светка молчала, лихорадочно соображая, какой именно из ста вопросов, возникших у нее по этому поводу, следует
задать первым, добавила:- Я не верю. Так не бывает. Но мне интересно. Голос у него нормальный, приятный. Но одна я боюсь.- Ага! - восторжествовала Светка. - А меня ругала! Во-от!- Так вы же в магазине встречались, где куча народу. А он меня за город зовет.- Почему? - насторожилась подруга.- Говорит, если на коне припереться в город, с гаишниками будут проблемы, - честно ответила Катерина и замолчала, выжидательно глядя на подругу.Светка тоже молчала. Думала. Потом предложила:
 Давай Женю с собой возьмем. Мало ли что…- Он с подругой звал, а не с другом, - усомнилась Катерина. - Давай договоримся: поедем на моей машине, если что не так - развернулись и уехали. Идет?- А поехали! - загорелась Светка. - Может, и тебе повезет, как мне! Вот будет классно! Знаешь, а я верю. Вот моя тетка два раза выходила замуж, и оба мужа у нее - алкоголики, хотя говорят, что в одну воронку два раза не падает. А у нее, получается, упало.- Это ты к чему? - не поняла Катерина.- Я же себе нашла по объявлению мужика, какого хотела, и тебе принца найдем. Я чувствую! Или ты кого хочешь - миллионера?Катерина кисло улыбнулась и неопределенно пожала плечами. Учитывая повод, по которому она притащилась к Светке, с ходу отрицать лозунг «Каждой тетке - по миллионеру» было бы по меньшей мере непоследовательно.- И очень вовремя! - продолжала радоваться жизни Светка. - Ты вообще-то помнишь, что у нас в понедельник… развод?- Помню, - заверила Катерина. - Вот и развеемся как две почти незамужние дамы. Не съест же он нас, в конце концов. Очень уж интересно, что он вместо белого коня нам подсунет. Если белого
«мерина», ну, «мерседес» то есть, - это пошло. Хотя, в общем…Уходя, она задержалась в дверях и сказала:- Свет, ты зайди вечером, браслет забери, забыла же вчера.- Пусть у тебя побудет. А то Женька все следит. Ревнует. Ха! Спохватился.

…Вечером Катерина смотрела на браслет и думала о муже. Удивительно, но в последнее время он так мало места занимал в ее жизни, в быту и в мыслях, что она почти и не вспоминала о предстоящем разводе. Развод ничего не менял, а просто вносил ясность в их уже давно сложившиеся отношения. Хотя подумать не мешало бы. Надо всегда четко знать, какие задачи перед собой ставишь, чего хочешь добиться и каковы возможные последствия, - такого правила всегда придерживалась Катерина. Она всегда и все решала сама. И Олег ей никогда не мешал. Ее идеи одобрял или помалкивал, не мешая реализовывать и давая возможность набить шишки. Ел, что она готовила, надевал, что покупала. Если она говорила, что в воскресенье они идут в филармонию, - они шли в филармонию, если на рынок за картошкой - шли за картошкой. В воспитание Дашки не вмешивался, больше поддакивал, и Катерина искренне считала, что воспитывает дочь она одна. Когда был дома, машину чинил, хотя на ней и не ездил, он вообще мог починить все, что угодно. Если Катерина рассказывала о делах на работе, всегда говорил, что она - умница, талантливая и делает все
правильно. Так она и привыкла думать: она сильная и умная, решительная и самостоятельная и все делает правильно. А муж у нее, увы - бесхарактерный и тусклый персонаж, ведомый. Тогда почему, интересно, она так и не смогла заставить его делать то, что она считает нужным, - менять профессию, зарабатывать, сидеть дома, а не болтаться по стране? Вопрос без ответа. Но тут Катерина поняла, что ход мыслей принял нежелательное направление.
        Она пошла на кухню, налила себе чаю, плюхнула туда толстый желтый круг лимона, три ложки сахара и стала думать в другом направлении, правильном и более подходящем в данной ситуации. Почему она никогда не скучала о муже? Провожая в командировку - не расстраивалась, да и не провожала: сам собирался, сам уезжал. Встречая - не особенно радовалась. Если его долго не было - отвыкала, и в первые дни после его возвращения ей было с ним неловко и вместе ужинать, и смотреть телевизор, и ложиться в одну постель. Нет, раньше, давно, она и скучала, и ждала, и даже плакала, когда он уезжал, скандалила, ругалась, выдвигала ультиматумы. Но он все равно уходил, уезжал, пропадал в таких местах, где ни почты, ни телефона. Она не могла ничего с этим поделать. И смириться тоже не могла, не таков характер. И тогда она запретила себе эти эмоции. Будто бы не ждала, и будто бы не злилась, и будто бы не скучала. А потом пришла к выводу, что мужчина - любой, даже самый слабохарактерный и никчемный, как ее Олег - упорен в своих пристрастиях и заблуждениях.
        А она хотела другой жизни: красивой, яркой, интересной, да более обеспеченной, черт возьми! И чтобы вместе проводить вечера перед телевизором, вместе иногда ужинать в ресторанчиках, ходить в театр просто так, а не ради репортажа с премьеры (и в платье, черт возьми, а не в джинсах после работы!) и ездить летом к морю. Она любила море, а муж в любом пятизвездочном отеле немедленно начинал задыхаться от жары и умирать от безделья, поэтому уже много лет она отдыхала вдвоем с дочерью в своей любимой Турции, а муж с приятелями кормил комаров на реке Хахапоньке где-то на Севере. Если запланированная замечательная «другая жизнь» с этим человеком невозможна - надо попробовать с другим. Переделать мужчину невозможно, значит, придется поменять его на другого, более соответствующего твоим требованиям и идеалам. Это направление куда более перспективно. Да, цинично. Зато верно.
        Тут дерьмоискатель тихо пискнул, предупреждая, что Катерина, безусловно, женщина умная и здравомыслящая и, конечно, делает все правильно, но… пока она сама верит в эти свои теории не стопроцентно. Ничего, разозлившись на себя, подумала Катерина, решение уже принято, согласие на развод Олег прислал, так что… стоп-кран сорван, бояться поздно.
        - Мам, уж полпервого, ты чего тут сидишь, даже телик не включишь? - притащилась на кухню сонная Дарья, завернутая в одеяло, которое шлейфом тащилось за ней по полу.
        Глаза у нее закрывались, и ноги ее уже не держали, поэтому она приткнулась возле Катерины, привалилась к ней боком и засопела. Училась она во вторую смену, поэтому Катерина не особенно сражалась за соблюдение режима - все равно по утрам она убегала на работу, а дочь спала всласть. К тому же Катерина сама была сова и полуношница, да и Дашка в последнее время так редко подкатывалась к ней с лаской… Поэтому Катерина не стала ее прогонять и занудствовать насчет режима. Она вздохнула, подвинулась на табуретке, освободив дочери половину, прижала Дашку к себе и тихонько понюхала ее волосы. Раньше от нее пахло молоком, воробьем, солнышком, котенком… счастьем. Теперь пахло шампунем, и волосы стали жесткими… Но все равно здорово, что она пришла и можно вот так ее обнять и посидеть минуту, не думая ни о чем.
        - Мам, - из-под ее руки придавленным голосом спросила Дашка. - А вы правда будете с папой разводиться?
        Катерина молча кивнула, и Дашка как будто услышала ее кивок. Она выпросталась из-под руки и продолжила допрос:
        - А зачем?
        Этот простой и закономерный вопрос поставил Катерину в тупик.
        - Даша… Ну папа же все равно с нами почти не живет. Я не могу так. Он своими делами занимается, я своими… это тоже не семья. Я по-другому всегда хотела… Я не знаю, как тебе объяснить. Ты же еще маленькая, дочура…
        Катерина мялась и путалась, она ненавидела себя за то, что не подумала о самом главном - как все это объяснить одиннадцатилетней дочери. Она почему-то думала, что Дашка, которая видела отца редко, воспримет все как само собой разумеющееся и не будет задавать вопросов. Вот дура!
        - Да я поняла, - выпросталась Дашка из-под ее руки. - Ты хотела, чтобы все было по-твоему. А ничего по-твоему не получилось. Да?
        И пока Катерина пыталась справиться с изумлением от столь исчерпывающего анализа ситуации, дочь добила ее окончательно:
        - «Вишневую косточку в землю зарыли мы прошлой весною. Теперь там гараж и терраса». Ты как будто дерево хотела, а папа хочет гараж, да?
        - Это… что? Это откуда?
        Из глубин одеяла Дашка выудила книгу с верблюдом на обложке.
        - Отсюда. Это «Порри Гаттер», я ее уже третий раз читаю.
        - Ты тоже книги читаешь? - несказанно изумилась Катерина, уже давно смозолившая язык, безуспешно доказывая дочери необходимость чтения книг. - Сговорились прямо. А… где ты ее взяла?
        - Папа дал. Сказал, что я уже большая и юмор понимаю. Поэтому мне уже можно читать хорошие книги, а не пялиться в телик. Это его друзья написали, они не писатели, а вроде ученые. Я и читаю. Эту и другие еще. Хочешь, тебе дам почитать? Она правда смешная. Да ладно, ты не переживай, мам. Папа мне сказал, что ты умная и что все будет хорошо.
        Дочь чмокнула Катерину в щеку, боком сползла с табуретки и, волоча за собой одеяло, отправилась спать. Катерина тоже легла, но сон не шел, она смотрела в окно, на снег, медленно и торжественно спускавшийся с небес. Завтра утром на улице тоже будет торжественно и чисто, как будто всем поступило указание свыше утром начать новую жизнь, с чистого белого листа. Завтра она поедет знакомиться с мужчиной - не по долгу службы, не ради интервью, это запросто и на любом уровне, Катерина умела подстроиться и понравиться любому собеседнику, будь он директор щебеночного карьера или председатель телерадиокомпании. И флиртовала она тоже легко и умело - но не более того. У нее был муж. А на этот раз она будет знакомиться с мужчиной по объявлению. Это она-то, всегда считавшая такой способ уделом неудачниц, вынужденных предлагать себя кому попало! Ой, мамочки, за каким чертом она все это затеяла!
        Полежав еще немного, Катерина взяла себя в руки и заставила думать конструктивно. Это было ее решение, за язык ее никто не тянул, и все обо всем уже договорились, так что ныть и охать поздно. Она была неверующей, но суеверной, поэтому две сентенции, которые друг за другом выдали подруга и дочь, решила считать знаменательными: она посадит и будет выращивать другую вишневую косточку, раз над этой построили гараж. И ждать второго миллионера, поскольку первого она нашла для Светки.
        Но засыпая уже под утро, когда черный квадрат окна потускнел и стал серо-сиреневым, а снег как-то сразу и неожиданно кончился, будто кто-то щелкнул выключателем, Катерина все же была вынуждена признаться себе, что еще одна мысль царапнула ее и даже выбила из равновесия: папа сказал… папа дал почитать, и она уже, видите ли, третий раз читает. Почему-то когда она, Катерина, впихивала в дочь хоть что-то из школьной программы, все ее усилия заканчивались крахом. В общем, что-то в этом было неправильное. Но дальше думать уже не было сил, и Катерина наконец уснула, с головой завернувшись в одеяло, потому что соседи за тонкой стенкой (мама - тренер по легкой атлетике, папа - спортивный обозреватель на городском телеканале и двое пацанов) по выходным вставали рано, делали зарядку под оглушительную музыку и отправлялись в лыжный поход, а стучать среди ночи или под утро по батареям у них в доме было не принято.
        В воскресенье без пяти одиннадцать они со Светкой приехали в назначенное место - Катерина не хотела, чтобы загадочный обладатель элитной недвижимости и белого коня знал, где она живет: во-первых, из соображений безопасности, а во-вторых, она стеснялась своего неказистого дома с крошечными разномастно застекленными балкончиками и вдрызг разбабаханной снующими туда-сюда детками входной дверью. Золушка и та жила, если вспомнить, в неплохом доме - забегаешься прибирать, а еще розы там и все такое. Поэтому они договорились встретиться возле оперного театра. На стоянке было пусто, поэтому дамы сразу догадались, что одиноко стоявший в центре джип с наглухо тонированными стеклами - это и есть та самая посланная за ними карета. Возле джипа прохаживался водитель, он же кучер, - подтянутый крепкий мужик средних лет, в короткой и тонкой не по сезону кожаной куртке. Катерина вышла из машины и посмотрела в его сторону. Мужчина немедленно подошел.- Вы Катерина? Меня зовут Игорь.Катерине он немедленно понравился. Серые глаза смотрели внимательно и весело, идеальная стрижка и выглядывавший из-под расстегнутой
куртки воротничок белой рубашки говорили о том, что их обладатель привык выглядеть безупречно. А когда она, знакомясь, протянула руку, мужчина немедленно сдернул перчатку. Нет, на простого шофера он явно не тянул. Бывший военный - решила Катерина, сейчас такой выправкой мало кто может похвастаться, все больше пивным пузцом или остеохондрозом от изнурительного сидения на стуле в офисе.- Вы - водитель? - спросила она, вложив в интонацию максимум сомнения.Надо отдать ему должное: он понял, улыбнулся и сделал неопределенный жест рукой:- Не совсем.- Что значит - не совсем? - насторожилась Катерина.Но ответа на вопрос не получила. Как и возможности задать следующий, потому что «не совсем водитель» пояснил:- Я понимаю, что у вас много вопросов. И вряд ли я смогу на них ответить. Я вижу, что вы очень предусмотрительная женщина и, надо понимать, поедете на своей машине?.. Тем лучше. Мы едем в Карасьеозерск, это недалеко. Знаете? И там вам все объяснят. Выезжаем из города через Пионерский.Катерина молча кивнула. Пункт назначения многое объяснял. Карасьеозерск был элитным поселком, где обитала местная знать,
провинциальная Рублевка, и еще неизвестно, где трубы ниже и дым пожиже. Она была однажды в Карасьеозерске по работе, когда во время выборов жена мэра пригласила особо приближенных и лояльных журналистов к себе на дачу, чтобы те могли воочию убедиться, как скромно и демократично живет городской голова, питаясь кабачками и капустой с приусадебного участка. Въезд в поселок был наглухо перекрыт для посторонних, его обитатели были людьми известными, и, стало быть, Катерина и Светка не рисковали оказаться в каком-нибудь притоне с сауной на окраине заброшенного совхоза.Водитель джипа внимательно посмотрел на Катерину, убедился, что информация понята правильно, улыбнулся и предложил:- Поехали?Полчаса спустя они свернули с шоссе и вскоре подъехали к шлагбауму, возле которого бдили сразу два охранника, причем один - в милицейской форме.- Это хорошо, - кивнула Светка. - Значит, убивать нас тут не будут. Если что - действительно развернемся и уедем. Хотя мужик ничего, симпатичный, да, Катюх?- Ой, не знаю… - сбрасывая скорость, обронила Катерина. - Знаешь, говорят: вход - рубль, выход - два.- Да ладно тебе!
Смотри, как тут все круто! И правда дворцы! - Светка с интересом всматривалась в затейливые крыши с флюгерами, видневшиеся вдали среди сосен. - И дорога прямо как в кино.Впереди идущий джип проскочил под услужливо взлетевшим шлагбаумом - охрана знала «свои» машины в лицо, на секунду притормозил, водитель сказал что-то охраннику через опущенное стекло, и Катерина последовала за ним, въехав на «дорогу как в кино», как определила Светка. Сосновый лес расступился, и в первый ряд чопорно вышли пушистые, одинаковые, как на подбор, ели. Дорога была идеально вычищена от выпавшего ночью снега, и вдоль нее зачем-то горели средь бела дня круглые шары невысоких фонарей. Метров через сто аллея вышла к небольшому пруду. На самой середине пруда все еще стояла большая увешанная игрушками елка, а вокруг нее был устроен каток, и ребятишки в ярких курточках старательно выписывали коньками кренделя, смешно спотыкаясь и падая.- Надо же! - удивилась Светка. - Живут же люди! Вышел из дома, пожалуйста: летом - купайся, зимой - катайся. И караси небось. А у нас и зимой и летом - стройка-помойка. Лена давно на каток просится,
так это куда ехать надо, через полгорода, и народищу в выходные! А тут неплохо устроились. Выходи, Катюха, за него замуж. А мы с Леной будем к тебе в гости ездить по выходным.- За кого? - расхохоталась Катерина, выруливая за джипом на правый берег пруда. Смеялась она не потому, что ей было так уж весело, а потому что нервничала. - Мне еще никто ничего не предлагал.- Вот как предложат, сразу и выходи, не выпендривайся. Ты же писала - хочу хозяйкой в замок, может, ему как раз тебя и не хватает.Катерина промолчала. По мере того как они ехали по поселку, в ней росло беспокойство. Двух- и трехэтажные коттеджи, перед которыми стояли дорогие машины, большие участки - то ли газоны у них там летом, то ли теннисные корты, - вычищенные дорожки, подступающие к домам сосны - все это было так не похоже на жизнь за шлагбаумом, откуда прибыли Катерина со Светкой, что она остро ощутила свою неуместность здесь, на этом островке благополучия и респектабельности. На таких машинах, как у нее, здесь ездит, наверное, только прислуга, подумала Катерина. А она, дура, искательница приключений на свою задницу. Это, как бы
сказала мама, не ее круг - бери выше. Она могла бы быть к нему причастна, если бы в свое время «правильно» вышла замуж, а ее мужу повезло бы сделать карьеру. Или деньги. Но очень хорошие деньги, потому что сюда, за шлагбаум, пускали только проверенных бизнесменов, тех, что уже могли позволить себе стать респектабельными. На этом острове живут преуспевающие мужчины и красивые, уверенные в себе женщины, а она словно не в поселок приехала, а в космос попала, в невесомость, отчего совсем утратила почву под ногами и чувство реальности. Дело, которое задумывалось как веселое приключение, ни к чему не обязывающая шутка, вдруг стало тяжелым и неприятным. Слишком серьезным.
 Приперлись со свиным рылом в калашный ряд! - проворчала Катерина вслух.- Ты про что? - не поняла Светка.Но объяснить Катерина не успела, потому что джип неожиданно остановился, и ей пришлось резко дать по тормозам, чтобы не влететь в него сзади. То есть джип ей мигал, а она, погруженная в процесс самобичевания, ни черта не видела. «Девятку» занесло, она пошла боком (а не езди два года на одной и той же зимней резине!), и Катерина ее с трудом выровняла. Она затормозила впереди джипа, и, выключив мотор, молча сидела, не выходя из машины, приходила в себя.
 Ну, ты даешь, подруга! - нарушила молчание Светка. - Устроила бы им тут ДТП. Въехала бы ему в зад. И что бы мы стали делать? Слушай, а чего мы тут встали? Поселок вроде кончился?Катерина увидела, что ее сопровождающий вышел из машины и идет к ним. Она тоже выбралась наружу, посмотрела на него виновато. Но, судя по всему, несостоявшееся ДТП его мало волновало. Катерина оглянулась по сторонам: они выехали на окраину поселка, впереди дорога кончалась, и лес стоял стеной. Светка, перегнувшись через сиденье, с тревогой смотрела на приближавшегося мужчину.- Все, приехали, - улыбнулся он.- Но мы… - начала было Катерина.Он ее перебил, коротко показав рукой направо, куда, как Катерина только теперь заметила, сворачивала неширокая, двум машинам не разойтись, дорожка:- Прошу!И Катерина, обойдя машину, увидела, как по этой дорожке к ее машине приближается… всадник на белом коне. Близко к дороге стояли высоченные сосны и ели, укрытые снегом. Сияло солнце, и небо было ярко-синим. Это сочетание чистых, без всяких оттенков, цветов - зеленого, синего и белого - было неестественно красивым, придуманным, совсем как на
дорогих рождественских открытках. В городе нет таких чистых цветов, там небо как будто чуть полинявшее, снег немедленно становится серым и будто усталым, а о зелени не велено вспоминать до лета. Катерина опять подумала о нереальности происходящего. Ведь недаром же Артур Грей для парусов своего «Секрета» искал в лавках чистый алый цвет без оттенков и сомнений. И конь, столь же ослепительно и несомненно белый, тоже казался нарисованным.Но в звенящей морозной тишине, не нарушаемой ни шорохом ветра, ни птичьими голосами, звонко и четко цокали по дороге копыта.Цок-цок. Цок-цок. Все ближе и ближе. Катерина и Светка, одинаково открыв рот, смотрели на приближавшееся чудо. Белоснежный красавец подошел совсем близко и остановился, перебирая ногами. Катерина никогда не думала, что лошади бывают такими большими. Те лошадки, которые катали в городе детишек или уныло таскали глупые свадебные фаэтоны, были невысокими, коротконогими и пузатыми, от них крепко пахло навозом и грязной шерстью. Приставленные к ним девчонки тоже были немытыми и нахальными, орали на лошадей и могли ударить. Катерина этих лошадей жалела и
поэтому никогда не катала Дашку, когда та была маленькой. Конь, который теперь уже стоял перед Катериной, негромко всхрапывая и поводя боками, был высоченным и тонконогим, у него была красивая гордая голова с белоснежной коротко подстриженной гривой и темные, как черносливины, глаза в обрамлении длинных ресниц. Под идеально белой шкурой выпукло играли мышцы. Как зачарованная Катерина задрала голову и подняла руку, чтобы погладить эту удивительную, совершенно по-человечески смотревшую лошадь, но опомнилась и остановилась с поднятой рукой. И тогда лошадь искоса посмотрела на нее огромным темным глазом, в котором Катерина увидела свое отражение, наклонила голову, тихонько фыркнула и сама ткнулась в протянутую ладонь мягким замшевым носом.
        Воскресное утро Василий традиционно потратил на уборку квартиры, которая на этот раз заняла времени гораздо меньше обычного: все-таки за безалаберным сыночком приходилось прибирать гораздо больше. Безымянный найденыш как привязанный таскался за Василием из комнаты в комнату до тех пор, пока тот не включил пылесос. Тогда щенок с визгом удрал в дальнюю комнату, забился под кровать и там трясся от ужаса, ни в какую не соглашаясь вылезать. Василий его и уговаривал, и на руки брал, пытаясь объяснить, что вот он - пылесос, ничего страшного - безуспешно. Щенок орал и трясся как припадочный. Плюнув, Василий решил на этот раз обойтись без пылесоса, подмел пол мокрым веником, а потом вымыл тряпкой. Потом на кухне кормил изнемогшего от переживаний пса вареной сосиской. Потом варил суп на неделю - на этот раз борщ, да не рассчитал, на одного вышло много. Ничего, может, зайдет Димка. У матери не больно сытно, наверняка едят что попало, куски хватают, была бы бутылка. Ох, пропадет парень… Но в глубине души Василий, к своему стыду, чувствовал облегчение. Он устал сражаться с сыном по любому поводу, устал
постоянно ждать плохих новостей, тяготиться вечерним одиночеством вдвоем. Говорить им было не о чем, а если Василий и начинал разговор, то немедленно сползал на поучения («Вот я в твои годы» и «В армии тебя научат») и заканчивалось все ссорой и опять тяжелым молчанием. Бог даст, до армии дотянет, ничего не случится. Потом он нажарил две сковороды котлет и сварил на два дня макарон. Во вторник и среду будет на гарнир гречка, в четверг и пятницу - вареная картошка. А по субботам он картошку жарил, с луком и крупной солью, и неизвестно, что было прекраснее: сама картошка, золотистая, обжигающая, с коричневым лучком - или ее запах, заполнявший всю квартиру.К трем часам все дела были переделаны, и настала пора приступить к самому ответственному мероприятию, намеченному на выходные. Василий вымыл голову, побрился, потом вспомнил наставления инженера… и принял душ. Вообще-то он делал это по вечерам, потому что в душе всегда мерз и сразу лез в постель - греться под одеялом. Стуча зубами, вытерся полотенцем, прошел в комнату, достал из кармана куртки свернутую вдвое бумажку и написал: «Халат». Аккуратно
свернул бумажку как было и сунул ее обратно в карман. Потом взял старую газету и положил ее в коридоре возле входной двери. Пес, сытый и успокоившийся, сидел посреди комнаты и с интересом наблюдал за его действиями.- Я быстро, - доложил Василий. - Туда и обратно. И смотри у меня, не гадить, а то живо вышвырну, не хуже Вовы. Я вот тебе газету постелил - соображай. Понял?«Я?! Гадить?! - возмутился щенок. - Я… постараюсь. Но ты приходи побыстрее, ладно?»- Как получится, - вздохнул Василий. Предстоящая авантюра его пугала.Вчера он достал из шкафа костюм - новехонький, два раза надеванный - и обнаружил, что в брюки он категорически не влезает, а пиджак изрядно жмет под мышками, того и гляди, затрещит по швам. Вот она - сидячая-то работа и полбуханки с четвертью на день, расстроился Василий. Делать нечего, придется покупать и костюм. Таким образом, в составленной им на завтра бумажке значилось четыре пункта: костюм, рубашка - 2 штуки, джинсы и добавившийся после утреннего душа халат. Эх, гулять так гулять!В магазины Василий был не ходок. Одежду и обувь он покупал на рынке возле автовокзала, там все то же
самое и дешевле, рубашки присылал брат. Обходился, в общем. Но делать было нечего. Он ведь решил, и отступать было бы не по-мужски. Сев в машину, он немного успокоился: ровное урчание мотора всегда возвращало ему душевное равновесие, а уж за нормальную работу мотора своей любимой «шестерочки» он ручался, как иначе, если каждую детальку руками прощупал, толком приладил и пять раз проверил. В машинах он толк знает, самодовольно подумал Василий, все мужики, чуть что, бегут к нему за советом. А он никому не отказывает. Вот только положенную в таких случаях бутылку никогда не берет, потому что на дух это дело не выносит.Но в магазине Василий опять впал в уныние, увидев длинные ряды разноцветных пиджаков и брюк с непонятными цифрами на этикетках. Он прошелся взад-вперед, трогая костюмы руками, так и не решившись что-то выбрать. Потом к нему подошла продавщица, молоденькая девчонка. Василий не произвел на нее ровным счетом никакого впечатления, и она спросила равнодушно:- Мужчина, вам помочь?- Мне к-костюм, - обрадовался Василий.
 Размер?- Н-не знаю… - растерялся он. На рынке-то покупал «на глаз», и ничего, не ошибался.- Пятьдесят четыре, - решила продавщица, смерив Василия скучающим взглядом. - Рост сто семьдесят.Василий поспешно кивнул - продавщица его пугала своим равнодушием.- Вам подешевле?- П-почему? - обиделся Василий и подумал, что, наверное, Палыч был не так уж и не прав насчет его любимой милицейской рубахи. - Мне п-получше!- Тройку? - В голосе продавщицы он уловил непонятное ехидство.- Вы несите, что есть, а я выберу, - буркнул он и отвернулся с независимым видом.Через полчаса он выбрался из магазина красный и вспотевший, держа в вытянутой руке два приятно шуршащих пакета, и отправился на рынок - уж джинсов-то там пруд пруди, каких угодно. Выбрал черные, утепленные фланелью, резонно рассудив, что на дворе не лето, а поддевать трико, возможно, будет неудобно, мало ли как оно там обернется… От этой вполне конструктивной и непривычно игривой мысли Василий повеселел и разволновался и в универмаге возле дома, задвинув в сторону здравый смысл, купил шикарный синий, с золотым узором, махровый халат - под цвет недавно
купленных тапок. В багажник лег последний, четвертый, большой пакет и Василий, усталый, но довольный, поехал домой.Задача была выполнена, дома было тепло, восхитительно пахло борщом и котлетами, покупки были разложены на диване, а впереди был длинный зимний вечер у телевизора с пивом и сухариками! Настроение сделалось таким хорошим, что он великодушно не стал ругать пса, который с виноватым видом старательно отворачивался от красовавшейся посреди комнаты лужи. Он молча вытер лужу, ткнув щенку под нос мокрую тряпку (тот сокрушенно вздохнул и втянул голову в плечи), а на то место, где была лужа, щедро побрызгал освежителем воздуха для туалета, «Цитрусовым». Пес чихнул и ушел на кухню.- Подумаешь, - проворчал Василий. - Нежности какие. А ты не гадь! Говорил же тебе. Ладно, больше не буду.Наевшись и выпив большую кружку обжигающего сладкого чаю, Василий вылил остатки борща щенку, да еще и хлеба туда покрошил, а сам перебрался в комнату и включил телевизор. Потом вскочил, достал из пакета халат, торопясь, отрезал ценник и - облачился. Сразу стало тепло и уютно, как под одеялом (тельняшечку-то он не снял!).
Не дураки этот халат придумали, умиротворенно кивнул сам себе Василий, снова усаживаясь в кресло. Пес смотрел на красавца хозяина с явным восхищением. Но любимый сериал про дальнобойщиков на сей раз так и не смог завладеть вниманием Василия. Через пару минут он опять вскочил, прихватил двухлитровую бутылку пива, десяток сушеных лещей и отправился к соседям на переговоры.Двери открыл Вова, трезвый и оттого мрачный. Но разговор все равно надо было начинать с ним, а не с Раисой, поэтому Василий, поудобнее перехватив бутылку и завернутую в чистую тряпочку рыбу, дождался, когда тусклый взгляд соседа сфокусируется на подарках, прояснится и в нем проглянет надежда на будущее, и только тогда сообщил:- Володя, разговор есть. Пойдем на кухню?Переговоры длились недолго - много ли надо двоим мужикам, чтобы усидеть два литра пива?- Ладно, я согласен! - подвел итог повеселевший хозяин. - Раиса!- Ну чего орешь? - тут же нарисовалась на пороге супруга. - И так слышу, не глухая. Чего надо-то? Здравствуй, Вася!- Вася… - проворчал муж. - Вот, блин, бабы! Слушай сюда: Василий женщину себе завел, так что ты тут хвостом не
мети. Костюм купил и все такое. Брюки ему надо подшить и джинсы. Ты ему сделай. А он тебе конфеты обещает или еще что. Поняла?- А чего не понять-то? - обрадовалась Раиса и посмотрела на Василия долгим взглядом, в котором он уловил любопытство, сожаление и еще что-то… не разобрать. - Дело хорошее. Подошью, конечно. За зефир в шоколаде. Только померить надо.- Вот и я об этом! - припечатал ладонь к столу Вова. - Мерить пойдем все вместе. Я тебя, заразу, знаю.
 Да ладно тебе, Вовчик, - захихикала довольная Раиса и, проследив за взглядом мужа, поплотнее запахнула халат. Ревность супруга ей явно льстила. - Прямо сейчас и пойдем.Завидев гостей, щенок мгновенно узнал вышвырнувшего его из дома Вову, поджал хвост и от греха подальше убрался на кухню. Там для успокоения нервов он доел остатки борща из своей чашки - те, что не съел часом раньше, опасаясь лопнуть, и улегся мордой к двери - подслушивать. Мало ли что они там решат, особенно Вова этот… Раиса долго нахваливала Васины покупки и его самого в обновках, корила супруга, который одевался, по ее словам, «как бомжатина», а «дома вечно ходил в трусах, не то, что некоторые», ползала возле Василия на коленях, что-то там закалывала и хихикала. Вова молча страдал, и когда Раиса закончила, схватил ее в охапку и немедленно отправился домой, хотя Раиса намеревалась поиграть со щенком. От этой примерки Василий устал еще больше, чем от покупок, поэтому после их ухода немедленно завалился спать, отослав щенка на место и строго-настрого погрозив ему пальцем. Завтра ему к восьми, и он как раз успеет завезти что-нибудь
вкусное Катеньке. Ка-тень-ке. Несколько раз с удовольствием повторив ее имя, Василий уснул и улыбался во сне. Напереживавшийся за вечер щенок, выждав, когда он захрапит, осторожно сполз со своей подстилки, сделанной из старого шерстяного свитера, тяжело запрыгнул на постель и, потоптавшись, улегся у хозяина под боком. Довольный, тоже улыбнулся и с трудом, но все же свернулся толстеньким уютным колобком. В пузе приятно урчало, Вова убрался несолоно хлебавши. День выдался отличный!..
        Катерина лежала в постели и внимательно рассматривала узоры на обоях. По стенам и потолку пробежала желтая дорожка света от фар въехавшего во двор автомобиля, метнулись черные тени. Смолк мотор. Хлопнула дверца. Пискнула сигнализация. Треснулась в косяк металлическая входная дверь. И кого это черт носит зимой в полвторого ночи, подумала Катерина. Ей до этого не было никакого дела, просто она уже третий час лежала в постели, мысленно встречая и провожая припозднившихся соседей по дому, тщетно пытаясь уснуть. Стрелка подбирается к двум, в шесть пятнадцать вставать, пить кофе и продирать глаза, в семь за ней заедет машина с телевидения. И пусть тамошний гример выкручивается, приводя ее заспанную физиономию в пригодный для демонстрации в эфире вид. Зато потом она пойдет в суд накрашенная ни абы как, а в лучшем виде, потому что в одиннадцать часов с четвертью добрая фея в облике судьи Сабельниковой превратит ее в незамужнюю женщину с большими перспективами. И что-то там еще о новой жизни.Именно настойчивая и беспокойная мысль о том, что новая жизнь, похоже, уже началась вчера, в тот самый момент, когда
она увидела, как по дороге среди серебряного заснеженного леса к ней приближается белоснежный конь, и не давала ей уснуть… Она стояла посреди дороги и смотрела, как дура или как Ассоль, которая вдруг увидела возникающую на горизонте громаду алых парусов. Но деревенская дурочка Ассоль в них искренне верила! А Катерина про принца на белом коне по-шу-ти-ла! Но конь подошел и ткнулся ей замшевым носом в ладонь.И она стояла столбом и молчала, держа ладошку кверху… пока откуда-то сверху не раздался чуть насмешливый голос:- Честно говоря, я это предвидел: заказывали принца на белом коне, мы приехали, а на принца - ноль внимания. Тогда я, пожалуй, слезу.И перед Катериной оказался высоченный красавец, что называется, ни отнять, ни прибавить: плечи значительно шире попы, короткие вьющиеся идеально подстриженные волосы (пшеничного цвета, подумала почему-то Катерина, хотя упомянутый злак видела только по телевизору, когда в «Новостях» шли репортажи об уборке), смеющиеся карие глаза в обрамлении детских пушистых ресниц, капризно, но твердо изогнутые губы, четкий подбородок и к тому же (как без этого) с ямочкой
посредине. Не хватало только короны для портретного сходства с принцем из любого детского фильма.Катерина лихорадочно соображала, как ей себя вести. Принца она немедленно узнала, да и трудно было бы не узнать, поскольку изображения с его голливудской физиономией периодически появлялись на билбордах: принц был депутатом Госдумы, лидером местного отделения партии «За справедливость для всех» и самым желанным ньюсмейкером для всех журналистов Екатеринбурга.Возглавляя фонд
«Нет наркотикам!», он лично участвовал в милицейских рейдах по наркопритонам и периодически выступал с сенсационными разоблачениями наркоторговцев и оборотней в погонах. На следующий день во втором раунде обиженные стражи порядка обвиняли уже его в том, что в процессе реабилитации в частной клинике, принадлежащей фонду, погиб от передозировки очередной недолеченный наркоман. Он участвовал во всех крупных городских скандалах - и деньгами, и административным ресурсом, и личным присутствием на месте разборок общественности и представителей органов власти, всегда на стороне обиженных, будь то актеры крошечного театра, которых выгоняли на улицу из насиженного подвала, родители, протестующие против уроков сексуального просвещения в школе, или жители хрущевки, под носом у которых вырыли котлован для элитной многоэтажки, от чего их дом перекосило. В паузах он бил морды пойманным на вранье политическим оппонентам - красиво и в прямом эфире. Под свою коллекцию старинных икон он купил полуразвалившийся древний особнячок в центре города, сделал из него конфетку и повесил табличку: «Музей. Вход бесплатный». Он был
совладельцем компании «Уральская медь», десятка ювелирных и книжных магазинов, писал неплохие стихи, часто подкидывал деньжат знакомым местным поэтам и на свои деньги содержал толстый литературный журнал.
        Во время предвыборного слива компромата представители штаба конкурента вытащили на свет божий давнее уголовное дело, из которого следовало, что во времена бурной юности принц был мошенником на доверии, обворовывая своих многочисленных сожительниц. Но и тогда, и сейчас принц был так хорош и харизматичен, что представительницы прекрасной половины электората его немедленно простили и выдали индульгенцию на будущее. А кто-то из его собственного штаба нечаянно проговорился, что когда-то фамилия принца звучала по-другому, что он - прямая родня сосланному на Урал, в Туринск, декабристу Ивашеву. Ну тот самый, помните, за которым поехала француженка-гувернантка Камилла ле Дантю. Ну, Костолевский его еще в кино играл.
«Не обещайте деве юной…» Принц насчет исторической родни загадочно молчал, но денег на ремонт музея декабристов выделил. После чего дамы немедленно решили, что если он и не похож на портреты членов семьи Ивашевых - ле Дантю, зато на актера Костолевского в молодости - один к одному, и этот даже еще лучше! Надо ли говорить, что на выборах они сами голосовали «за» и мужьям наказали строго-настрого, а не то!..
        Теперь же поговаривали шепотом, что он так рьяно борется с наркотиками, чтобы увести клиентуру у цыган и самому стать монополистом. А бабушки в глухих деревнях пуще смерти боялись крепких молодых парней, которые так настойчиво предлагали продать дедовские иконы, что отказать им и мысли не приходило…
        Вышеописанного Робин Гуда, Аль Капоне и актера Костолевского в одном лице звали Кирилл Ивашов. И Катерина, глубоко вздохнув, сказала:
        - Здравствуйте, Кирилл! Я давно хотела с вами познакомиться.
        И это было чистой правдой, потому что не было в городе такой женщины, которая не мечтала бы о том же самом. И не таким мошенникам приходится оказывать доверие, что уж говорить об этом редчайшем экземпляре мужской породы.
        - Это моя подруга, Светлана, - представила она Светку и с трудом удержалась от смеха: Светка стояла, открыв рот и переводя полный восхищения взгляд с коня на Ивашова и обратно. - Света, это Кирилл Ивашов.
        - Ой, да я узнала! - обморочным голосом откликнулась Светка. И, не удержавшись, задала вопрос, который вертелся на языке у Катерины. - А откуда у вас лошадь?
        - Все, перестаю платить за наружную рекламу, - смеясь, обернулся Кирилл к водителю джипа, который посмеивался, стоя в стороне: судя по всему, разыгранный спектакль ему нравился. - И захочешь дамам наврать, прикинуться наследным принцем, а они сразу - здравствуйте, Кирилл! А с лошадью я договорился, она согласилась мне помочь, правда, Инфанта?
        Красавица Инфанта переступила с ноги на ногу и опустила голову к самому лицу Ивашова.
        - Да, вы еще просили замок, - потрепав кобылу за ухо, вспомнил Ивашов. - Что же мы посреди леса стоим? Нехорошо. Прошу! Здесь недалеко.
        За стволами сосен угадывался серый где двух, а где трехэтажный особняк с затейливыми башенками, отдаленно напоминавший замок Нойшванштайн в миниатюре, о чем Катерина и сообщила хозяину.
        - Мечта детства, - кивнул Ивашов Катерине. - Еще маленьким увидел картинку - и вот…
        - Мечты всегда со временем сбываются, - поддержала разговор Катерина и вежливо улыбнулась. Замок показался ей отвратительно претенциозным.
        Но Ивашов почему-то не улыбнулся в ответ, хотя по роли полагалось. Он посмотрел на нее искоса и заинтересованно уточнил:
        - Вы действительно так думаете? Тогда мы еще вернемся к этому вопросу, договорились?
        Осмотреть замок в целом они, естественно, не успели, к тому же обзорной экскурсии им никто и не предлагал. Пришлось ограничиться беглым осмотром холла, который язык не поворачивался назвать простецким словом «прихожая», залом, где был накрыт стол, и туалетом, куда Катерина со Светкой сходили даже дважды: в первый раз по необходимости, а во второй - чтобы рассмотреть то, что не успели рассмотреть во время первого посещения, хотя и пробыли там неприлично долго. Увиденного вполне хватило для того, чтобы Светка совершенно потеряла дар речи и чувство реальности, а Катерина сохраняла то и другое только усилием воли.
        Отделанный сверху донизу темным деревом и сдержанно освещенный холл с широкой деревянной лестницей на второй этаж насторожил полным отсутствием шкафов, крючков, вешалок, подставок для обуви и полочек для ручной клади. Сброшенные дамами шубки
«не совсем водитель» Игорь немедленно спрятал куда-то за отодвинувшуюся панель, насчет обуви было сказано «ну что вы, что вы - не стоит», и не оскорбленный присутствием тряпок и тапок интерьер вновь стал напоминать дом сэра Баскервиля из фильма с Ливановым и Соломиным.
        Но в гостиной даже невозмутимого дворецкого упомянутого сэра Баскервиля непременно хватил бы инфаркт: вопреки ожиданиям, возникавшим в холле, комната была стеклянной и металлической, свет лился сверху и с боков, отражаясь от поверхности огромной прозрачной столешницы и бликами играя на высоких спинках белых стульев. Белый ковер с длинным ворсом лежал на полу, как сугроб. В окне от пола до потолка был виден заснеженный лес, который тоже искрился под солнцем, а на стене напротив входа висела фотография размером примерно с окно - несколько тысяч голых людей тесно, как кильки в банке, лежали на какой-то площади вокруг памятника кому-то. Про этого фотографа Катерина слышала и работы его видела в журналах, но чтобы репродукцией два на три метра украшать гостиную… Надо быть большим любителем артефактов.
        Стены туалетной комнаты были небрежно выкрашены масляной краской, на дверях красовались копеечные шпингалеты, над головой виднелись какие-то трубы, а чуть ниже труб была натянута сетка, и на ней лежали… старые деревянные лыжи, сдувшийся волейбольный мяч, погнутое колесо от велосипеда, старый фотоаппарат, пачка пожелтевших газет, кеды, один валенок и пыльная люстра на три рожка. Помимо собственно туалетной мебели, здесь еще стояли зачем-то два облезлых кожаных кресла и столик, сделанный из старой швейной машинки с чугунным колесом и педалью. На столике помещалась банка из-под тушенки, судя по всему, выполнявшая роль пепельницы. По стенам были развешаны маленькие деревянные рамочки, а в них - изящным почерком написанные фразы Фаины Раневской. Светке запомнилась больше всего эта: «Мне говорят: Фаина Георгиевна, нет такого слова - «жопа». Я удивляюсь: как так, жопа есть, а слова - нет?!»
        Катерина еще в самом начале заметила, что хозяину дома доставляло огромное удовольствие наблюдать за тем, как вытягиваются физиономии гостей, округляются глаза и в них надолго застывает изумленное выражение.
        - Ну, как вам мой замок? - улыбаясь, спросил он дам, вернувшихся после вторичного осмотра сортира и косившихся на фотографию с неодетой толпой: надо отдать ей должное, она притягивала взгляд как магнитом.
        - Потрясающе! - выдохнула Светка. - Супероригинально! Как в кино! Я такого никогда в жизни не видела, даже в журналах!
        Катерина молчала. Вообще-то в свободное от работы время она всегда говорила то, что считала нужным, не особенно заботясь о том, что подумает о ней собеседник, особенно если это был мужчина: сам спросил - получи, будь любезен. И теперь у нее вертелся на языке вопрос примерно такой:
        - Вам это делал один сумасшедший дизайнер или десять нормальных по эскизам заказчика? Это даже не эклектика, это бред сивой кобылы за большие деньги! И зачем, черт побери, вам нужны кожаные кресла в сортире, как будто больше в этом доме негде было покурить?!
        Но Катерина вполне отдавала себе отчет, что на сей раз - не она хозяйка положения. Ивашов - это не тот человек, которому можно мило выболтать все, что придет в голову, и свою язвительность пока лучше оставить при себе. Но он смотрел на нее, ожидая ответа. Поэтому она спросила:
        - Вы это все… сами придумали?
        - Абсолютно все. Вам не нравится? - уточнил весело, с подковыркой - мол, ну-ка, скажи «нет», а я послушаю.
        - Я не уловила общий смысл… - тщательно подбирая слова, сказала Катерина. - А надо полагать, он есть, раз это дом вашей мечты. Но я вас совсем не знаю.
        - Мы обязательно познакомимся поближе. Вы, я и мой дом, - серьезно пообещал Ивашов.
        - А зачем вам это нужно? - осторожно, словно боясь оступиться, шагнула она ему навстречу - это она, всегда флиртовавшая без оглядки на чины и обстоятельства!
        - Мне важно ваше мнение. - Он понял и принял подачу.
        - Почему? Понимаете, я просто пошутила. Был первый выпуск рубрики, объявлений никаких не было, мы все придумывали сами. Я специально написала абсурдный текст, я же в здравом уме и понимаю, что того, что я требую, быть не может. Знаете, как в песенке - если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца… Я замуж за принца не хочу, я замужем, - зачем-то уточнила Катерина, покосившись на Светку. - Просто хотела примерить на себя роль глупой тетки, которая с утра до ночи об этом мечтает. А вам-то эта дурацкая история зачем? - Катерина разозлилась, потому что не понимала смысла происходящего и почти перестала подбирать слова.
        Светка сделала страшные глаза и под столом наступила ей на ногу.
        Ивашов Катериной откровенно любовался, склонив голову набок и с интересом слушая, даже кивал в такт. Этот интерес, который Катерина тоже не понимала, злил ее еще больше. Вряд ли она так сразу наповал сразила этого завзятого бабника своей неземной красотой и выдающимся умом, так чего же он так на нее смотрит?!
        - Во-первых, вы не правы, говоря, что таких, как в вашем объявлении, нет. Я же есть - и честное слово, я спортивный! Я занимаюсь конкуром, играю в большой теннис и у меня личный тренер по йоге. Вы скажете, что ваш опыт внушает вам сомнения? Но знаете, говорят: если к вам не прижимаются в метро, это не означает, что в Париже нет метро.
        Катерина вздернула брови и сделала вид, что обиделась. Но не на самом деле, а чтобы выиграть фору в пикировке, которая начинала ей нравиться. Она всегда любила умных мужчин, однозначно предпочитая их красивым, богатым, талантливым и прочим. А уж если все достоинства встречаются в одно время и в одном месте… И она не говорила, что к ней не прижимаются в метро! Тогда… тогда по этой логике получается, что и принцы есть?
        - Не буду отрицать очевидное, - отступила Катерина на заранее подготовленные позиции. - Метро в Париже есть! А что вы хотели сказать во-вторых?
        - Вы пошутили. Но во всякой шутке есть доля шутки. Любой человек, особенно женщина, красивая, молодая, умная, успешная, циничная - такая, как вы - все равно в глубине души верит в невозможное. Мне интересны люди, которые верят. А я люблю делать невозможное.
        - У вас получается, - задумчиво польстила Катерина. - А лошадь у вас откуда? В цирке арендовали? Ради меня столько возни?
        - Лошадь моя собственная, - смеясь, доложил Ивашов. - У меня, уважаемые дамы, не только лошадь, у меня целая конюшня: девять таких вот красавцев и три пони. У меня хобби - конкур. Сам я, конечно, с ними не занимаюсь, тренеры специальные есть, конюхи.
        - У вас еще и конюшня… - вяло удивилась Катерина, потому что впечатлений было и так слишком много, но как-то реагировать было необходимо, потому что про лошадей Ивашов говорил увлеченно и много.
        Домой Катерина и Светка возвращались уже затемно. И всю дорогу молчали, осмысливая увиденное. Правда, когда подъезжали к шлагбауму на выезде из поселка, Светка спросила: - Кать, а вот он сказал - конкур. Это что?- Не знаю точно… Что-то связанное с лошадьми.И опять замолчали.А когда уже зашли в подъезд и ждали лифт, Светка вдруг схватила подругу за руку и прошептала:- Катюха, если у тебя получится!.. - От недостатка слов она закатила к потолку кабины глаза и выразительно покрутила головой. - Тогда… Ух!«Если получится… Если получится… Да что получится-то?» - лицемерно возмущалась про себя Катерина, лежа в кровати. И отвечала уже себе, а не Светке: все ты, голубушка, понимаешь. Да только опять боишься, что не получится. Да, мечты сбываются. Но разве ты об этом когда-нибудь мечтала, на самом деле, всерьез - о дворце, принце, лошади и сортире с авторским дизайном площадью в тридцать квадратных метров?!«Дерьмо вопрос - был Гамлету ответ», - как сказал один юморист, книжку которого муж Катерины всегда держал в туалете и с упоением читал - но только именно там. Подведя таким образом промежуточный итог
своим размышлениям о будущем, Катерина закрыла глаза и наконец уснула. Стрелки часов отсчитывали пятый час Дня всех влюбленных.
        На восемь утра у нее была назначена съемка в утренней передаче, где она должна была рассказывать о своей рубрике. Об этом договорился Бабин, потому что телеканал входил в губернаторский медиахолдинг наряду с двумя газетами и радиостанцией. Праздник всех влюбленных - чудный повод заявить о себе, наговорив всякой чепухи насчет того, что всякому найдется своя половинка, надо только бороться и искать и верить в то, что мечты в конце концов непременно сбываются, а невозможное возможно. Катерина ненавидела телевидение, куда ее почему-то регулярно приглашали, и в прошлом году она даже вела там передачу «Афиша» о новостях культуры. Вернее, ненавидела она не телевидение, а себя на телевидении, казалась себе тупой, зажатой и неплохо у нее получались лишь те интервью, которые оператор снимал у нее из-за спины, так, что в кадре был только ее собеседник. Но никогда не отказывалась, свято соблюдая правило: сегодня откажешься от работы, а завтра уже не позовут. Да и денежки нелишние. На сей раз она даже понравилась себе, потому что вместо ее заспанной физиономии девочка-гримерша действительно нарисовала вполне
приятное лицо, правда, мало похожее на то, что на этом месте было в обычные дни. Но глаза стали большими и заблестели, на скулах появился румянец, волосы легли послушно и красиво. И говорила она на сей раз как по писаному, не путаясь и не опуская глаза, а даже слегка улыбаясь в объектив камеры:- Наша рубрика «Будем знакомы!» появилась на страницах газеты совсем недавно, но многие наши читатели уже убедились: есть на свете одинокие мужчины без вредных привычек и женщины, обеспеченные жильем и материально. Это самые часто встречающиеся требования, которые предъявляют к своим будущим половинкам авторы писем. Я вам скажу даже больше - на свете есть настоящие принцы на белых конях, которые никак не могут найти своих Золушек. Вы скажете, что ваш опыт внушает вам сомнения? Но знаете, говорят: если к вам не прижимаются в метро, это не означает, что в Париже нет метро…Ведущие - молодой человек и девушка покатились со смеху, и оператор с удовольствием показал их крупным планом, потому что обычно приглашенные гости с утра пораньше несли всякую чушь, и ведущие улыбались натянуто, только когда знали, что их
снимают.- Любой человек, - вдохновенно продолжала цитировать Катерина, - особенно женщина, все равно в глубине души верит в невозможное. Надо только сделать шаг навстречу своему счастью, которое вас наверняка ждет. А мы постараемся помочь вам. Пишите нам, знакомьтесь - и будьте счастливы!После эфира к Катерине подошел руководитель программы и предложил подумать над авторской передачей об одиноких людях, интересных историях знакомств. Катерина обещала подумать, заранее зная, что согласится, поэтому даже название с ходу предложила - «Год всех влюбленных». А потом прямо из телестудии отправилась в суд.
        Судья начинала прием с одиннадцати, Катерина пришла раньше всех, даже Бабиных еще не было, она сидела в коридоре, с досадой понимая, что начинает нервничать… и почти жалеть о том, что затеяла. Размахалась шашкой, идиотка, - разводу мне, разводу! Как будто муж ей в чем-то мешал, ограничивал ее свободу. Вот появился, например, Ивашов. И что? В роли замужней женщины она чувствовала бы себя более уверенно. И вообще… одно другому не мешает… Бабину, во всяком случае, никогда не мешало. Да и Ивашов, кажется, тоже женат. Жена у него, как Катерина слышала, какая-то малоизвестная поэтесса, она много издается (за счет мужа) и изредка даже выступает на каких-то тусовках, но живет не то в Лондоне, не то в Париже. Делает что хочет и разводиться не бежит. А она, Катерина, теперь будет разведенной искательницей приключений. Впрочем, Ивашову об этом знать не обязательно. Принц был легок на помине: прислал эсэмэску, поздравил «с блестящим выступлением в эфире». Катерина покраснела, узнав свой стиль: было непонятно, чего больше в комплименте - искренности или ехидства. Катерина сильно подозревала, что второго. Черт
его дернул включить телевизор в такую рань!Без пяти минут одиннадцать явились Бабины. Евгений Николаевич был серьезен и настроен весьма решительно. Светка дулась и смотрела в сторону. Друг с другом они не разговаривали, только с Катериной. И когда их пригласили в кабинет судьи, Евгений Николаевич молча пропустил Светку вперед, а она одарила его взглядом, полным презрения. Катерина тут же вскочила и приникла ухом к двери - подслушивать. Проходившие по коридору смотрели на нее косо, но ей было наплевать. Слышно было плохо, урывками.
 Рассматривается гражданское дело по иску о расторжении брака гражданина Бабина Евгения Николаевича к гражданке Бабиной Светлане Валерьевне. Истец, назовите свою фамилию и имя…Евгений Николаевич отвечал нервно и громко, а вот Светкиного голоса почти не было слышно.- Ходатайства есть у сторон? - равнодушно вопросила судья, уже с утра утомленная рутиной.- Есть! - почти закричал Бабин. - Я передумал!- То есть вы отказываетесь от иска? - с внезапно проснувшимся интересом уточнила судья.
 Да! Отказываюсь…В возникшей паузе было слышно, как Светка громко всхлипнула.- Суд в соответствии со статьями сто семьдесят третьей и двести двадцатой ГПК разъясняет вам последствия отказа от исковых требований: вы больше не сможете обратиться в суд с этим же иском к тому же лицу и по тем же основаниям, - привычной скороговоркой сказала судья. - Последствия понятны?- Понятны! - с облегчением отрапортовал Бабин. - Мы можем идти?- Распишитесь в протоколе.- А можно спросить? - вдруг раздался Светкин голосок, подозрительно звенящий. - Мне последствия непонятны. А я смогу с ним… с истцом то есть, развестись, если захочу?- Вы сможете, если подадите иск. А ваш супруг - нет. - Катерине показалось, что в голосе судьи Сабельниковой Янины Кузьминичны прозвучали нотки злорадства. - Производство по делу прекращается.Минуту спустя так и не расторгшие законный брак супруги Бабины вышли из кабинета - Катерина предусмотрительно вернулась на скамеечку и напустила на себя скучающий вид.- Ну вот… и все… - исчерпывающе пояснил свою позицию Евгений Николаевич и замолчал, выжидательно глядя на жену. ветка стояла молча, как
будто не вполне понимая, что произошло.- Пойдем, Свет, - заискивающе улыбнулся непостоянный супруг и потянул свою половину к выходу, по-хозяйски обняв за талию.Но тут случилось неожиданное: жизнерадостная и отходчивая Светка, всегда предпочитавшая худой мир доброй ссоре (в отличие от Катерины), резко отстранилась и залепила мужу звонкую пощечину.- Вот теперь - все! - заявила она. - Спасибо, подвозить меня не надо, я сама доберусь!Светка взмахнула сумочкой и, постукивая каблучками, гордо удалилась в сторону выхода. Коридор был длинный. Евгений Николаевич и Катерина смотрели ей вслед, одинаково вытаращив глаза. Немую сцену прервала секретарь, выглянувшая из кабинета.- Стороны по иску Титовой к Титову явились?- Явились, - пробормотала, приходя в себя, Катерина и удивилась, что говорит о себе во множественном числе.- Истица, вы на иске настаиваете? - Катерине послышалось, что судья сделала ударение на слове «вы».
 Настаиваю… - Голос предательски дрогнул. Она чувствовала себя нашкодившей школьницей, вызванной на разбор полетов к директору, давно забытое чувство и очень, надо сказать, неприятное.- Ваш муж прислал в адрес суда нотариально заверенное согласие на расторжение брака, которое просит приобщить к материалам дела и ваш иск удовлетворить.«Согласие… Согласие… - повторяла про себя Катерина, стараясь загнать обратно подступавшие к глазам слезы. - Интересно, из какого города он прислал это свое согласие - из Нового Уренгоя или из Ноябрьска? Надо же, и там нотариусы есть…»- Суд удаляется в совещательную комнату, - холодно сообщила судья и скрылась за дверью, ведущую в смежную комнату.Катерина смотрела в окно, аккуратно, чтобы не размазать тушь, вытирала слезы. Судья Сабельникова сама с собой совещается, потому что она там одна. Катерина сама с собой разговаривает, потому что должен же ее кто-то утешить, чтоб она не разревелась. Она почему-то думала, что все будет иначе, просто и без эмоций, ведь это же ее решение, и оно правильное. А оказалось так стыдно и гадко… Это все Бабин виноват с его идиотскими
закидонами. То развожусь, то передумал… Правильно Светка ему заехала, давно пора. Бедный Бабин: то любовница ему наподдаст, то жена, - тернист, получается, путь Дон Жуана во все времена. Это мысль ее немного развеселила, и когда вернувшаяся с
«совещания» судья Сабельникова объявила, что она, Катерина Титова, отныне женщина незамужняя («мотивированное решение будет готово через пять дней» - интересно, что она там намотивирует, если Катерина и сама не знает, какого черта…) - Катерина ее вежливо поблагодарила и даже улыбнулась.Так, с улыбкой, хотя, возможно, и несколько натянутой, она и вышла из кабинета. Вот теперь все, повторила вслед за Светкой. На улице ее ждал Бабин, и Катерина пожалела, что не потрудилась донести улыбку до выхода из учреждения юстиции.- Давай хоть тебя, что ли, подвезу, - проворчал он, провожая Катерину к машине. - Раз эта дура скандал устроила.
 Спасибочки, - не глядя на него, ответила Катерина.На сей раз Бабин был на своей машине и спросил, едва Катерина уселась рядом:- Слушай, какая муха ее укусила? Месяц ревела, дергалась, не разговаривала со мной. Я же знаю, что она разводиться не хотела. А я… передумал. Так судье и сказал - передумал. А что? Я думал, она обрадуется. Столик в ресторане на вечер заказал. Тебя хотели позвать. Думал, посидим как люди. Вот, блин…- Думал-передумал, - передразнила его Катерина. - Дурак ты, Евгений Николаевич. И я тоже дура.
        У двери ее кабинета Катерину ждала женщина, которую Катерина мгновенно узнала. Она жила в соседнем доме, построенном для сотрудников издательства и типографии, они изредка сталкивались в магазине или на автобусной остановке. Но женщина ее не узнала, и Катерина не стала навязываться с дружеским общением. Женщина сухо поздоровалась и протянула объявление, написанное на половинке тетрадного листка в клеточку: «Познакомлюсь с одиноким непьющим мужчиной. Писать до востребования, предъявителю паспорта…» - Такое объявление мы вряд ли опубликуем, - сказала Катерина. - Давайте я вам помогу составить его более… привлекательно. Напишем о вас несколько слов, о том, какого именно мужчину вы хотите встретить - возраст, образование, характер… - Она сделала паузу, но женщина смотрела на нее без всякой симпатии и не думала благодарить за неформальный подход к письмам трудящихся. - Вам придет больше писем.- Мне все равно.- Что все равно? - удивилась Катерина.
 Все равно, какой мужчина.- Этого не может быть… - мягко начала Катерина.Но женщина ее перебила:- Мне не нужен никакой мужчина. Они все одинаковые.- Тогда, простите, зачем? - заупрямилась Катерина. - У нас много писем, люди долго ждут своей очереди…- Я хочу родить ребенка. Сына, - проронила женщина, не глядя на Катерину.- А если будет девочка? - улыбнулась она, пытаясь несколько разрядить обстановку.- Тогда я сделаю аборт. - Гостья взглянула на Катерину твердо и без тени улыбки.- Но почему? - почти против своей воли спросила Катерина, глядя на нее снизу вверх, потому что сесть посетительница отказалась.- Мне нужен сын, потому что я выращу из него настоящего мужчину. Такого, какой мне нужен. И вас это не касается. Вы обязаны дать мое объявление. Я работаю в типографии, и если вы мне откажете - обращусь к вашему руководству.- Я дам, - неожиданно разозлилась Катерина. - Причем слово в слово. Только вы должны его написать не на клочке бумажки, а на купоне, который помещен в конце каждой рубрики, у нас такой порядок и он касается всех, даже тех, кто работает в типографии. Принесете в нормальном виде - и
напечатаем. Только у нас очередь. На месяц вперед! Даже на два. Всего доброго.И она демонстративно отвернулась к компьютеру, с места в карьер изобразив неудержимый творческий процесс. Женщина вышла молча, не попрощавшись, крепко прихлопнув за собой дверь. Катерина несколько секунд с неприязнью, как на живое существо, смотрела на лежавший на столе листок в клеточку с крупными четкими буквами, а потом встала и принялась рыться в шкафу, на верхней полке. Наконец извлекла оттуда папку с надписью «Всякое разное», куда складывала всевозможные записи и бумажки, которые вроде бы не нужны, но могут пригодиться, высыпала содержимое папки на стол и принялась рыться в куче разномастных бумажек. В конце концов она нашла то, что искала, - несколько листков, второпях исписанных разными ручками. Положила листочки перед собой и стала читать, с превеликим трудом разбирая собственноручные каракули.Записи относились к тем порам, когда их дом был еще новостройкой, и прелести квартирной телефонизации его еще не коснулись. Сотовые тогда были тоже еще не в ходу, а на первом этаже был установлен бесплатный телефон-автомат. И
по вечерам в тапочках на босу ногу и в наспех накинутых пальто (от окна, небрежно забитого фанерой, немилосердно дуло) здесь собирались обитатели дома, чтобы подытожить дела и проблемы, накопившиеся за день. Здесь каждый, как студент театрального института, учился сужать круг внимания и ощущать публичное одиночество, потому что длинная скучающая очередь скрашивала вынужденный досуг молчаливым и заинтересованным участием в твоем разговоре. Да и не захочешь - все равно услышишь, потому что гулкое эхо услужливо транслировало текст на весь холл и лестничный пролет в придачу.Именно там Катерина увидела в первый раз эту женщину. Кажется, был октябрь или даже ноябрь, потому что она зябко куталась в какую-то шубейку из искусственного меха. Придя домой, Катерина по привычке фиксировать услышанное - на всякий случай, а вдруг пригодится - записала ее монолог. Потом уже, несколько месяцев спустя, приписала «№ 1» и обвела зеленым маркером, потому что появились монологи «№ 2», «№ 3» и «№ 4».«№ 1. Осень».-  Привет. Это я. Я не поняла. В доме все перевернуто, эта записка дурацкая. Что за шутки? Куда ушел? Да не смеши
меня. Ну мало ли, что я сказала. Я женщина, имею право. А если ты человек, если ты мужчина, ты должен понять, должен прийти и извиниться… За то самое… Мне извиняться?! Ну ты даешь! Учти, сегодня я еще подумаю, а завтра ты на коленях приползешь, а я не пущу. Ты нужен своей сестре как собаке пятая нога. У нее своя семья тоже идиот на идиоте. Приперся с чемоданчиком! Тьфу, позорище! В общем, подумай, не смеши людей. Я не прощаюсь. Возле «№ 2» было написано - «зима». И «она торопится, почти не делая пауз».-  Нет, это не я дура, это ты дурак. И если ты не сделаешь то, что должен сделать, я заставлю тебя… Ошибаешься! Я напишу твоей матери, пусть приедет и тоже нервы из-за тебя мотает, как я. Я позвоню тебе на работу. И скажу… Да-да, не думай. А откуда они знают? Будут смеяться за спиной и на тебя пальцем показывать, я твоих знаю. Все равно будет по-моему. «№ 3. Конец зимы, она нервничает, сбивается, не сразу набирает номер».-  Это я. Я тебя видела с этой… Такое убожество! Нашел себе - ни рожи, ни кожи, Господи… Нет, мое дело! Повестку я твою выкинула, хрен тебе, а не повестка. Так и скажи своей сучке. Зачем
ты ей нужен, голодранец?! Вцепилась! Я… (Разговор обрывается, она набирает номер еще раз, но на том конце не берут трубку. Очередь возмущается. Она уходит в конец и занимает очередь снова.)«№ 4. Уже лето, народу мало».-  Это я. Ты слушаешь? Ты должен был сказать правду, если ты мужчина. Я давала тебе шанс, но ты им не воспользовался. Ты слушаешь? Схватился за первую попавшуюся женщину, а я была уверена, что ты хочешь быть со мной. Ты слушаешь? Я не привыкла говорить попусту. Я ни за что не признаю эту бабушку твоей женой, даже если сочетаешься с ней узами брака. Ты слушаешь? Алло?! Ты слушаешь? (Молча кладет трубку.)Больше на листочках из блокнота ничего не было, но Катерина помнила, что еще пару раз она сталкивалась с этой женщиной у телефона, но теперь, всякий раз, когда она, правда, уже не так напористо, говорила в трубку «Это я…» - разговор обрывался, и она уходила, шаркая тапками со смятыми задниками. А потом телефон сломался и вообще исчез, появились сотовые, а поблизости сдали новую АТС, и до квартирных телефонов дело дошло.Что ж, готовый текст для женской странички, которую вела Катерина в
журнале «Вторая половина». В ее умной и серьезной газете такие тексты не проходили, Бабин первым поднял бы ее на смех. И ближайшие полтора часа Катерина увлеченно стучала по клавиатуре, набирая текст. Само пришло и название, и финальная цитата - «Любовь - это когда задыхаются не от страсти, а от нежности», и вывод был прост - никакая это не любовь. Таким образом, финал - самая сильная позиция в тексте - изящно закольцовывался с эпиграфом. Но все ненавязчиво, выводы читательницы сделают сами. атерина с удовольствием перечитала свое произведение, последний раз нажала на
«Сохранить», откинулась на спинку стула и взглянула в окно. О, оказывается, она едва не пропустила светопреставление! За окном валил такой густой снег, что не было видно университетского здания напротив, крупные, тяжелые хлопья медленно, как в кино, пролетали мимо окна и укутывали стоявшие внизу машины, скамейки, дорожки, деревья. Полюбовавшись на эту красоту, Катерина похвалила себя за то, что сегодня пришла на работу пешком, а потом заинтересованно подумала, как будет добираться до дому. Оно, конечно, хорошо, что в пробках не стоять, но ведь и общественный транспорт вязнет в сугробах, а пешком она доберется домой ближе к ночи. Пойти ночевать к родителям? Мама опять пристанет с разговорами «по душам». И придется ей сказать, что сегодня она была в суде… Одно дело - тихо и привычно недолюбливать зятя, и совсем другое - узнать о том, что зятя-то уже и нет, стало быть, не любить некого. Мама будет в шоке: развод - это так нереспектабельно. И будет спрашивать, есть ли у дочки кто-нибудь на примете… Нет, сегодня у нее нет сил объясняться с родителями, так что этот вариант отпадает.И тут благосклонная
судьба подкинула ей еще один вариант, вполне приемлемый при сложившихся обстоятельствах, - он появился на пороге ее кабинета в лице того самого мужика в кроличьей шапке. Правда, шапки при нем на сей раз не было. Как его зовут? Какое-то редкое имя… Ах да, Василий.
        - Здравствуйте, Василий! - поприветствовала она визитера.
        - В-вы запомнили? - обрадовался он и опять, как тогда, покраснел. - А я д-думал…
        - Что?
        - Что в-вы меня з-забыли, - признался Василий.
        - Такое не забывается! - обнадежила его Катерина. - С чем пожаловали? Объявление ваше, все в порядке.
        - Я не п-про это… - замялся мужчина и отвел глаза.
        Катерина еще немного полюбовалась на застенчивого не по годам посетителя, потом ей это надоело.
        - Я вас слушаю!
        - С-снег… - пояснил Василий, для наглядности кивнув в сторону окна, и опять замолчал.
        - Я и сама вижу, - поддержала увлекательную беседу Катерина. - И что?
        - А к-как вы д-домой п-пойдете? - осторожно поинтересовался Василий.
        - Ногами, - заверила его Катерина, едва удерживаясь от смеха. Василий стеснялся, как молодожен на пороге спальни, и она немедленно поняла, что очень ему нравится, настолько, что он глупеет и теряет дар речи при виде ее. Да-с, жаль, конечно, что его фамилия не Ивашов, но такое обожание любой женщине приятно, хотя бы и мимолетно. - Есть другие способы «пойти домой»?
        - Я в-вас отвезу! - выпалил Василий и с надеждой добавил: - М-можно? У меня машина… н-нормальная, п-проедем!
        - Я не знаю… - засомневалась Катерина. - Пробки. Хорошо, поедем. Спасибо.
        Внизу, на стоянке, Катерину ждал культурный шок: посуливший поездку на «нормальной машине» Василий подвел ее не то к самосвалу, не то к мусоровозу - она не разобрала, потому что снег валил прямо на голову, а машина была высокая и, как ей показалось, огромная, потому что заканчивалась где-то далеко от того места, где стояли Катерина с Василием, отпиравшим кабину. Он царским жестом распахнул дверцу и пригласил Катерину:
        - С-садитесь!
        И пока она прикидывала, как бы половчее отказаться от такой чести - прокатиться на мусоровозе, - Василий решил, что она просто не может залезть на высокую ступеньку, поэтому он ловко подхватил ее за бока, запихнул внутрь и с грохотом захлопнул дверцу. Катерина упала на сиденье и стала рассматривать приборную панель. Да, все это изрядно отличалось от ее «девятки»… Василий, довольный и запыхавшийся, плюхнулся рядом, на водительское место, и спросил, куда ехать.
        Впечатление от поездки на «ЗИЛе» было неслабое. Огромные дворники метались перед глазами, сметая сугробы снега. Город с высоты сиденья, на котором сидела Катерина, выглядел совершенно иначе. Легковушки суетились где-то внизу, а троллейбусы, тяжело переваливаясь рядом, приветствовали их, как равных. И гаишники, кстати сказать, которых Катерина всегда привычно боялась, как заяц - волка, тоже стали нестрашными, игрушечными, как будто они играли в Гулливера и лилипутов. За час поездки она получила море впечатлений, не забывая краем глаза следить за Василием и «не замечать», с каким обожанием он на нее смотрит. Вот тебе и подарочек на День всех влюбленных, поздравила себя Катерина. Месяц назад, тринадцатого января, стоя на тринадцатом этаже, она придумывала себе на будущее приятное знакомство, и вот - извольте получить, как заказывали, и даже два - водитель мусоровоза Василий и принц Кирилл Ивашов.
        Уже в своем дворе, с помощью Василия спустившись с небес в сугроб, Катерина все-таки прочитала на боку Васиного авто «Молоко» и догадалась о происхождении тех сырков и йогуртов, которыми с удовольствием завтракала в последнее время. Очень мило - растрогалась Катерина. От Ивашова такого полета фантазии точно не дождешься. Он своим любовницам, наверное, тупо дарит кольца с бриллиантами, но их еще надо заслужить. Интересно, а если ей подарит - она возьмет? А заслужишь? - внятно пискнул приборчик с некрасивым названием, который Катерина тут же решила переименовать в «дозатор здравого смысла». ДЗС - не особенно звучно, но все же не так примитивно, как дерьмоискатель.
        Она спохватилась, что Василий стоит перед ней, глядя ей в лицо и почтительно не решаясь прервать ее задумчивость. Шапку он так и не надел, поэтому на голове у него уже была шапочка из снега, который он периодически деликатно стряхивал. Она улыбнулась - скорее своим мыслям, чем ему, поблагодарила и побежала к входной двери. А Василий так и остался стоять, глядя на окна и пытаясь угадать, которое из них - ее, Катенькино?..
        По дороге Катерина решила заглянуть к Бабиным, погреться возле капитально отремонтированного семейного очага. Честно говоря, очень хотелось узнать подробнее, что там Евгений Николаевич отмочил и каковы Светкины планы на ближайшее будущее. Наученная опытом, прежде чем позвонить, Катерина приложила ухо к двери и оценила обстановку. Было тихо. Может, в ресторан все-таки ушли? Светка человек отходчивый, да и повод подходящий, медовый месяц, можно сказать. Но все же на всякий случай позвонила. Дверь распахнулась мгновенно, будто Катерину ждали. - Катюха, привет, я тебя жду, звоню поминутно, а ты все не доступна да не доступна, наверное, из-за такого снежища, да? - бросилась к ней Светка.- А вы тут чего - празднуете? - осторожно спросила Катерина. - Или ты одна?- Нет, я не одна! - Голосом, в котором явно слышались признаки приближающегося скандала, сообщила Светка. - Лена у вас, а Евгений Николаевич сегодня изволят быть дома!- Привет… - мрачно поздоровался Бабин, сидевший напротив выключенного телевизора. - Вовремя ты.- А я уйду? - предложила Катерина. - Празднуйте на здоровье, я вижу, тут и без меня
весело.- Нет уж, ты, пожалуйста, не уходи! - уперла руки в дверной проем Светка. - Ты объясни этому… что я с ним уже развелась мысленно! Что я не собачка, которую можно вот так дрессировать - то пошла вон, то иди обратно! Он думал, я хвостом вилять буду!Светка, распаляясь, подступала все ближе к мужу, размахивая у него перед носом пальцем, а он отодвигался, все глубже вжимаясь в кресло. Когда возможности для маневра были исчерпаны, он глубоко вздохнул, поднялся, аккуратно обогнул Светку и подошел к Катерине, которая стояла посреди комнаты.- Слушай, Титова, я уже битый час объясняю твоей подруге, что поступил неправильно, подав на развод. Что я поддался минутному влиянию. Что я раскаиваюсь в своем поступке… - Он не смотрел на Светку, будто ее и не было в комнате. - Объясняю, что она взрослая женщина, что она должна уметь прощать, что у нас дочь, в конце концов! Чего еще надо?!- Лена не в конце концов, она в начале! - сунулась между ними Светка так, что Катерина не удержала равновесие и плюхнулась на стул. - Катюх, объясни ему, что он меня достал, что я ему ничего не должна и прощать больше не собираюсь
- хватит! Мне вот ничего прощать не надо, моя совесть чиста, ни конфузов, ни этого, как он говорил…- Да я помню, помню, - успокаивающе пробормотала Катерина, жалея, что заглянула на огонек.- Он мне из-за моего шазюбля такой скандал устроил, из дома ушел! На развод подал! А я прощать?! Всех его проституток и практиканток?! Фигу! - Светка уже орала в полный голос и совала супругу под нос упомянутую комбинацию из трех пальцев.- Да потому что ты совсем уже с ума сошла со своими магазинами, помешалась! - тоже заорал Бабин, за счет этого маневра избежав необходимости давать отчет по второму пункту, касательно практиканток. - Сколько можно! Катерина, скажи ей!- Жень, не ори, - вмешалась наконец Катерина. - Насчет магазинов знаешь что? Психологи говорят, что если женщина помешана на магазинах, вот как Светка, то значит, она чувствует недостаток любви и внимания со стороны близких и из-за этого - не уверена в себе, вот и компенсирует это покупками. Создает иллюзию любви и власти над обстоятельствами. Ты же понимаешь, что всем про твои… конфузы было известно, да ты особо и не скрывал, так что Света просто
терпела, загоняла это вглубь и успокаивалась только в магазинах.- Вот… - прошептала Светка, потрясенная глубиной произведенного психоанализа. - Вот! Я всегда это чувствовала. Теперь она тебе объяснила. Понял?! И иди к черту!- Света, я тебя люблю. Честное слово. Я не понимал, а теперь понял, - тоже почему-то шепотом сказал Бабин. - Катя, ну скажи ей, что я ее люблю. Свет, хочешь, я на колени встану?Пока Светка соображала, желает ли она увидеть своего мужа коленопреклоненным, у Катерины неожиданно зазвонил сотовый телефон. Она невольно посмотрела в окно - снегопад закончился, мимо окна летели только редкие снежинки. И связь появилась.Звонил Ивашов. Он пригласил Катерину отметить День всех влюбленных в ресторане «У Манилова». Катерина там никогда не была, но знала понаслышке, что это самый дорогой ресторан в городе, поэтому на минуту задержалась с ответом, соображая, есть ли у нее подходящее к случаю платье. У Светки точно есть, сообразила она и попросила Ивашова подождать - она сейчас решит. То есть она сегодня уже приглашена и вообще ужасно занята, но постарается вырваться, раз уж он так
настаивает.Света и Евгений смотрели на нее, как на фокусника, который обещал вытащить из шляпы кролика, но отвлекся.- Свет, ты мне платье дашь - то, полосатое, которое из Праги привезла?Вместо ответа Светка схватила ее за руку и буквально вытолкала на кухню.- Дам! - шепотом заорала она. - И туфли дам, и сумку! Только ты меня с собой возьмешь!- Я не могу, это Ивашов… Там дорогой ресторан и места наверняка только на двоих заказаны… - отпиралась Катерина, которой на этот раз эскорт был совершенно не нужен. Рядом с Ивашовым она хотела красоваться одна, на зависть всяким-прочим, не удостоившимся.- Да ты не поняла! Ты только Женьке скажи, что я с вами, то есть с тобой, а я сама уеду. Меня Владлен Георгиевич ждет, мы тоже собирались в ресторан, я зашла домой переодеться, не идти же мне после работы в чем попало. Специально отпросилась пораньше. Кто же знал, что он домой притащится, после того как я ему по морде дала?! Думала, он дня на два по своим бабам отвалит с чистой совестью. Или даже насовсем, если есть к кому. А он явился и давай про любовь. Он меня добром не отпустит, а я уже опаздываю! Катечка,
пожалуйста!Она смотрела так просительно, что Катерина не устояла. Да и платье - то, в полоску - было и вправду изумительным, к тому же на Катерине сидело гораздо лучше, чем на Светке.Вернувшись в комнату, она самым милым голосом сообщила Бабину, что это звонила редактор журнала «Вторая половина», и они со Светой отправляются на гламурную вечеринку по поводу Дня святого Валентина. И что она, Катерина, обязуется вернуть Светку домой не позже двенадцати… ну максимум двух часов, успокоившейся, доброй и готовой к переговорам. Катерина берет на себя обязательство за это время объяснить Светлане, как любит ее законный супруг и как важно сохранить ячейку общества. И вообще - имеют дамы право развлечься, особенно в день развода? А если он будет возражать, то это непременно выйдет ему боком, причем немедленно. Бабин оценил обстановку и выдавил из себя согласие. Светка принялась метаться по квартире, лихорадочно собирая одежду, обувь и косметику.- Не уходи, - прошипела она Катерине, - он опять скандал устроит, а при тебе точно побоится. Я у тебя переоденусь!Через час, неузнаваемо преобразившиеся и страшно
довольные собой (Катерина в полосатом платье, Света - в коктейльном черном), подруги усаживались в шикарный, пахнущий кожей и дорогими сигаретами джип «БМВ», за рулем которого сидел гипотетический потомок декабриста Ивашева. На полдороге к
«Манилову» Катерина с рук на руки передала Светку загадочному Владлену Георгиевичу, в свою очередь, взяв с него клятвенное обещание доставить Светку домой не позднее двух часов ночи. Дома Евгений Николаевич Бабин глубокомысленно рассматривал экран так и не включенного телевизора, водрузив перед собой бутылку водки, полбатона, кастрюлю с холодными котлетами и будильник, стрелка которого была поставлена на два часа ночи.
        Василий добрался до дома в половине десятого - пришлось еще ставить машину в гараж и опять через полгорода добираться домой, еще хорошо, что снег кончился и пробки к вечеру немного рассосались. Устал как собака. Да и настроение у него было не то, чтобы очень. Зато его собака была бодра и энергична: продрых бездельник целый день на диване, вот и скачет вокруг хозяина в прихожей, как кенгуру. - Ладно, пес, пошли гулять! - вздохнул Василий. - Не было бабе забот, так купила себе порося. А я вот тебя подобрал на свою голову. Чем ты не порося? Вон пузо какое наел… А у меня в животе от голода урчит.Щенок уловил недовольство в голосе хозяина, перестал скакать и завалился на бок на коврике у двери, виновато подставив пузо и вопросительно глядя снизу вверх на человека, который чем-то недоволен. А он так старался! И лужа всего одна… ну или две. А так он терпел весь день, ждал прогулки, шутка ли для такого малыша.- Да ладно, чего ты, - пошел на попятную Василий, нагибаясь и поглаживая толстый розовый животик. - Я ведь так. Устал просто. Хоть есть с кем поговорить.Он приладил на шею щенку ошейник, который
сделал из своего старого ремня, через пряжку продел бельевую веревку с петелькой на конце, и они отправились во двор. Пока пес, фыркая, принялся проделывать тоннели в снегу, а Василий смотрел на дом, на освещенные окна, за которыми шла своя вечерняя жизнь, и думал о том, что зря он решил подвезти Катеньку домой на своей машине. Просто пошел снег, и он беспокоился, как она доберется до дома - транспорт не ходит ни черта, она замерзнет и простудится непременно, а на «шестерке» он после смены не успел бы. И опять, похоже, попал впросак. Конечно, ей больше подошел бы «мерседес» или «ауди», чем его «зилок», и он заметил, с каким изумлением она рассматривала кабину. И просила больше за ней не заезжать, потому что она сама всегда на машине, а сегодня случайно так получилось. Но нет худа без добра - зато Катенька про сырки догадалась, теперь будет знать, кто ей каждый день подкладывает под дверь пакет. И все-таки он вел себя как последний дурак. Надо было, пока ехали, расспросить ее обо всем - замужем ли, есть ли дети, о себе рассказать что-нибудь интересное… А он молчал, как пень, делал вид, что занят
дорогой. Не умеет он с такими женщинами, как Катенька, разговаривать. И конечно, она замужем, как же иначе. И дети есть, женщины без детей бывают редко. А про себя ему и вовсе нечего рассказать.Досадуя на такой неловкий поворот, Василий выдернул щенка из сугроба, схватил под мокрое и холодное пузо и отправился домой, потому что по опыту знал - если хорошо поесть, то настроение непременно улучшится. Дома поставил пса в тазик, вымыл ему лапы и вытер старой рубашкой - пес покорно терпел и смотрел хозяину в глаза так заискивающе и тревожно, что Василий улыбнулся и погладил его по мокрой лобастой голове. Пес немедленно успокоился, жизнь опять наладилась, и они вместе отправились на кухню, где честно разделили на двоих гороховый суп и макароны по-флотски.И тут он вспомнил, что еще утром, по дороге на работу, он обнаружил в своем почтовом ящике что-то белое, при ближайшем рассмотрении через дырочку оказавшееся письмом. Но ключ от почтового ящика висел на шкафу в прихожей, потому что газет Василий не выписывал, а квитанции за квартиру и телефон доставал от случая к случаю, и возвращаться за ключом он не стал.
Интересно, от кого это? Он давным-давно не получал ни от кого писем, да и сам никому не писал. Кряхтя от приятного чувства сытости, он снял тапочки, опять влез в ботинки и поехал вниз, на площадку между первым и вторым этажами, где висели кривобокие и давно не крашенные ящики. Впрочем, его ящик был как новенький, за своим имуществом Василий следил исправно. Из открывшейся дверки ему в руки выпало несколько конвертов - пожалуй, с десяток. Василий с изумлением прочел адрес: и дом, и квартира, и фамилия его. Что за черт? Тут же вскрыл первый попавшийся и прочитал, приноравливаясь к тусклой лампочке: « Здравствуйте, Василий! Решила написать вам. Одна моя знакомая устроила таким образом свою жизнь и очень даже счастлива. А вдруг и мне повезет? О себе: зовут Лена, работаю экономистом в РСУ. Лет мне 37. Живу с дочкой 12 лет. Материально обеспечена, квартира двухкомнатная. В мужчинах для меня главное, чтобы не был алкоголиком. С одним уже достаточно намучилась. Что писать еще - не знаю. На всякий случай - мой адрес, вдруг вы захотите ответить… »Второе письмо потрясенный Василий прочитал в лифте, третье - в
прихожей, переобуваясь в тапки, остальные - на кухне, кое-как примостившись к столу с неубранной посудой. Всего писем было тринадцать и одна записка без конверта: «Здравствуйте, Василий! Тел.
221-74-23, рабочий. Валентина Федоровна» . Еще никогда женщины не писали ему писем, даже когда он служил в армии - тогда еще некому было писать. А тут - они хотели с ним познакомиться, предлагали встретиться, смущаясь, рассказывали о себе (« неудобно себя рекламировать, будто залежалый товар »), неловко кокетничали (« Я красивая, веселая, мужчинам нравлюсь, только замуж не берут »).Василий вспотел и тоже отчего-то сконфузился, как будто все они стояли вокруг него на его чистенькой тесной кухне, где еще сытно пахло гороховым супом, и выжидательно смотрели на него, а он должен был немедленно что-то сказать или сделать, а что - он представления не имел.- Так, пес, давай думать по порядку, - сказал Василий и прихлопнул ладонью по столу, отчего щенок, засыпавший под столом на коврике, подскочил испуганно, проснулся и круглыми сонными глазами уставился на хозяина.
 Хватит дрыхнуть! - укорил его Василий. - Тут такие дела! Давай разбираться. озможность выбора его пугала и радовала. От странной неловкости он волновался и беспорядочно перебирал письма. Людмила, Вера, Лена, Тамара Ивановна, Елена, Галина Александровна, Татьяна Васильевна и Татьяна Евгеньевна, Наталья, Любовь и опять Елена… Василий и так и сяк поперекладывал на столе разномастные листочки и полюбовался на результат. Пес завозился, опять пристраиваясь спать, но Василий пихнул засоню в бок носком тапка: его переполняли эмоции, которыми просто необходимо было с кем-то поделиться.- И все мне! - с восторгом произнес он. - Четырнадцать человек! Что скажешь?- А что сказать? - удивился пес. - Давай выбирай и спать пойдем, тут по полу дует.- Да как выбирать-то? - расстроился Василий. - Больно умный!Подумал и осторожно, взяв двумя пальцами за краешек, отложил на правый край стола записку от Валентины Федоровны: как-то она так резко, без лишних слов. Письмо про алкоголиков, наоборот, положил слева - ведь у нее еще и дочка. Третье присоединил к записке, потому что оно было от имени потенциальной тещи, желающей
выдать замуж дочь. К тому, чтобы обзавестись тещей, Василий как-то не был готов. Вроде не маленький все эти дела заново начинать. А в правую кучку отправилось письмо от тридцатидвухлетней сотрудницы сберкассы («Младше меня на семь лет!» - с нарастающим восторгом подумал Василий). Получилось два-два.- Уже легче! - повеселел Василий, и дальше дело пошло бодрее.В левую кучку, к теще, ушли письма от главного бухгалтера с трехкомнатной квартирой, машиной и дачей («Не по нам кусок, правда, пес?» - весело рассуждал Василий), от очень милой, судя по всему, женщины, которая искала «себе мужа, а моему тринадцатилетнему сыну - заботливого отца» («Спасибо, это мы проходили», - отказался Василий, и щенок согласно чихнул). Подумал - и добавил туда же письмо от «коммуникабельной шатенки», которая приглашала его в кино, что Василий счел легкомысленным и несолидным - что у нее, телевизора, что ли, нет? И… все.Таким образом, в правой кучке осталось девять писем, и это наполнило сердце Василия звенящей радостью, которая не давала усидеть на месте. Совсем другая жизнь маячила на горизонте, звала и манила, обещала и
завлекала. Завтра! Завтра он позвонит… но кому из них? Пожалуй, вот этой, которая прислала самое длинное и понятное письмо. Василий опять подпихнул щенка тапком, призывая к вниманию, и стал читать вслух:- « Меня зовут Людмила. Мне сорок лет …» Ладно, не страшно. « Хотя не верят, потому что имею неплохую стройную фигуру и так ничего себе (вес 54 кг, рост 167 см) ». Это жаль, я потолще люблю. А ты как? Интересно, я-то сам какого роста? « Работаю воспитателем в детском саду» . Это хорошо. Чисто и вообще - дети. Слушай, что дальше пишет! « Хочется кого-то сделать счастливым, подарить радость, заботиться, угадывать желания и исполнять их, помочь и поддержать в трудную минуту, быть близким и верным другом, да Господи, просто, наконец, для кого-то вкусно приготовить обед, испечь пироги, увидеть радость в глазах, для кого-то нарядно и элегантно одеться и выглядеть, чтобы приятно было с тобой показаться на людях, можно было бы гордиться своей красивой и умной спутницей. Давайте встретимся, а там уж воля случая, вернее - ВАША ». Здорово пишет, да? Говорит, как решите, так и будет. Как я то есть решу. И пирогов
я давным-давно не ел. Хочешь пирогов, пес? С капустой. Или с мясом… - размечтался Василий. - Завтра же и позвоню, у меня как раз выходной. Как думаешь? енок опять чихнул, его уши взметнулись вверх-вниз, будто согласился.- Э, парень, да ты простыл, - забеспокоился Василий. - Вот и наползался по сугробам. Что же мне с тобой делать-то, а?- Извини… - Щенок посмотрел виновато и повозил хвостом по полу.Подумав, он встал, порылся в коробке с лекарствами, нашел антигриппин и неловко, но решительно утолкал одну бело-зеленую капсулу в собачью пасть. Потом потыкал щенка носом в миску с водой - запить, но тот категорически отказался и жалобно заскулил. Тогда Василий подхватил обиженного пса поперек пуза и отнес в спальню.- В последний раз, понял? - ворчал Василий, устраиваясь в кровати и подтыкая одеяло под себя и под щенка. - А то разбалуешься…Минуту спустя они оба спали. Щенку снилось, как он ползет по огромному пушистому и почему-то теплому сугробу и где-то там его ждет хозяин, потому что он слышит его голос, ласковый и любимый, самый лучший на свете. А Василию снилась женщина: незнакомая, но симпатичная, она
возилась с пирогами - большие, на весь лист, с золотистой поджаристой корочкой, они упоительно пахли, а Василий сидел возле нее на кухне, поджимал ноги, чтоб не мешать ей проходить, и тогда она украдкой поглядывала на него, смущаясь и расцветая улыбкой. Где-то в другой комнате смеялась маленькая девочка, ее дочка, наверное, играла со щенком. А он смотрел на женщину, которую, он знал, звали Людмила, понимая, что любит ее, как никого не любил до сих пор, и был абсолютно, невероятно счастлив…
        На следующий день у Василия был выходной. С утра он позвонил автору письма про пироги, Людмиле и, заикаясь больше чем обычно, договорился о встрече. К его великому облегчению, она не стала требовать, чтобы он отвел ее в ресторан или в кино - в кино Василий не был лет двадцать, а в ресторане - и вовсе никогда. Наоборот, сразу пригласила к себе. День он провел как на иголках, чтобы хоть как-то успокоиться, сходил в гараж, вытер несуществующую пыль в салоне, зачем-то подкачал колесо и даже съездил на заправку. Даже пообедать толком не получилось, потому что кусок в горло не лез, и его порцию обычно столь любимой им поджаренной до коричневой корочки спинки минтая с удовольствием слопал щенок, и Василий еще удивился, куда в него только влезает: маленький, а ест больше себя. Едва дождавшись пяти часов, принял душ, побрился, вспомнив добрым словом главного инженера, облачился в костюм. Потом влез на табуретку и рассмотрел себя по частям в маленьком зеркале, висевшем в прихожей. Вроде все в порядке. Елки-палки, а зефир-то он Раисе забыл купить! Хотя, с другой стороны, если он припрется к соседке с
коробкой зефира, а Вова будет не в настроении, то сгоряча он может и не вспомнить про договоренность, и тогда у Василия наверняка будут неприятности. - Ладно, этот вопрос мы как-нибудь урегулируем, - слезая с табуретки, пообещал он щенку, который, как обычно, таскался за ним из угла в угол и с удивлением наблюдал за странными действиями хозяина. - Ну ладно, я поехал, веди себя прилично. И пожелай мне ни пуха ни пера.Щенок промолчал, тактично проигнорировав странное предложение хозяина.- Спасибо. То есть к черту! - выдержав паузу, ответил сам себе Василий, решительно снял с вешалки куртку и шагнул за порог.Подъехав к дому Людмилы на полчаса раньше назначенного времени, он сидел в машине и пытался унять дрожь в руках. Черт его дернул ввязаться в эту историю со знакомствами! Он и представить себе не мог, что ему будет так страшно и неловко, как будто он сопливый пацан, а не взрослый мужик, видавший виды. Да… Так-то оно так, но когда он видал эти виды? Сто лет прошло, не меньше. Господи Боже, да он ведь и «здрасте» не сможет ей сказать, не говоря уже обо всем остальном! Мысль «обо всем остальном» обожгла
Василия так остро, что сидеть в машине стало невыносимо, он выскочил наружу, поставив лицо под холодный февральский ветер. Потом решительно прошагал к подъезду - а вдруг она смотрит из окна, нельзя ударить в грязь лицом! - и нажал кнопки домофона.- Эт-то В-Василий, - нарочито громко сказал он в микрофон, но замок уже щелкнул, потому что где-то там нажали на кнопку, не дожидаясь его реплики.Поднявшись на восьмой этаж, он почувствовал упоительный запах пирогов - нет, так никогда не пахло в их заводской столовой! Подчиняясь этому волшебному запаху, он повернул направо, дверь одной из квартир тут же распахнулась, и на пороге появилась женщина: невысокая, тоненькая, со светлыми кудряшками на голове, в чистом переднике поверх нарядного платья, она смотрела на Василия испуганно и вопросительно, почти так же, как щенок, когда не понимал, на что сердится хозяин. От этого взгляда Василия немного отпустило, он даже смог улыбнуться и сказать:- У в-вас т-так п-пахнет! П-пирогами! Я п-прямо на з-запах…- Господи, да вы, наверное, голодный! - всплеснула руками женщина, отступая в глубь коридора. - Вы же с
работы?Василий кивнул, соглашаясь. А кому какое дело, что у него как раз сегодня выходной? Мужику полагается быть с работы. И голодным. А женщине полагается быть дома и встречать мужа с ужином.- Мойте руки, ванная прямо по коридору, мыло на раковине, полотенце для рук слева, синее, оно чистое, - хлопотала Людмила, тоже одолевая свое смущение этими заботами. - Пирог только что достала, не знаю, удался ли - давно не готовила, не для кого, голова забыла, а руки-то помнят, так что на глаз все - и дрожжи, и мука. Вы с капустой любите? Еще с мясом есть, он только из духовки, горячий…- Л-люблю, - кивнул Василий, сглатывая слюну. - Я в-всякие л-люблю. Особенно г-горячие если…И они ели пироги, и пили чай, и разговаривали о погоде, о каких-то мелочах, и оба чувствовали, как отступает неловкость, и даже начали смеяться, потому что все получалось так, как надо. Хорошо получалось. Наевшись, как недавно его щенок (конечно же, он в красках рассказал Людмиле о своем недавнем приобретении), Василий заметил, что под ним скрипит стул. Он встал, перевернул стул, потребовал отвертку, которой не оказалось, ему пришлось
спуститься вниз, во двор, к своей машине и взять оттуда. Вернувшись, подтянул гайки. Стул скрипеть перестал, и Василий, не слушая причитаний хозяйки, проделал то же самое с тремя оставшимися стульями.Потом они еще пили чай и смотрели телевизор, обсуждая то, что показывали.- Ой, уже десять! - спохватилась Людмила, когда на экране появился циферблат кремлевских часов - заставка очередных новостей. И неловко замолчала.- М-мне п-пора! - поднялся Василий, испугавшись этого молчания и опять накатившей неловкости. - З-завтра рано на работу вставать. н не знал, что делать дальше, то ли прощаться, то ли как-то продолжать разговор. Но обо всем было переговорено, и ни одна кружка чаю в него больше не влезла бы - казалось, что чай и так булькал где-то у горла. Людмила тоже смотрела на него в замешательстве. И тут Василия осенило:- П-пироги у вас з-замечательные! Всю жизнь бы т-такие ел!- Да? - расцвела улыбкой Людмила. - Я очень рада. Не разучилась, значит. А хотите, я вам с собой заверну? В фольгу? Куда мне столько? Я мучного вообще стараюсь не есть. Фигуру берегу.- Н-не надо! У меня д-дома суп есть и… то есть
рыбу пес слопал, - отказался Василий, по неопытности не заметив ее робкого кокетства, и перешел в наступление согласно своему гениально сымпровизированному плану. - Сегодня я в-все равно н-наелся. Лучше я з-завтра п-после работы к вам ужинать п-приеду. М-можно?- Конечно. - Людмила улыбнулась, потом опустила голову - так, что кудряшки упали на лицо, и, кажется, покраснела - точь-в-точь как в его давешнем сне! - Я буду ждать.Ужасно довольный собой, Василий поцеловал ей на прощание руку - она не поняла сначала его жеста и его ладонь пожала, а потом опять смутилась и руку за спину спрятала, как девочка. Василию ее смущение очень понравилось, и, чувствуя себя героем и победителем, он побежал вниз по ступенькам, потому что дожидаться лифта не было сил. Оказавшись на улице, он взял грех на душу - отошел за гаражи и избавился от излишков выпитого чая. Проситься в туалет в доме малознакомой женщины неприлично - именно так он понимал правила хорошего тона, которым старался следовать неукоснительно. Охватившее его облегчение, душевное и физическое, окрылило Василия еще больше. Он и подумать не мог, что все
сложится так удачно!- Слушай, пес! - приступил он к докладу, едва войдя в дом. - Нам с тобой повезло! Во-первых, она симпатичная. Вроде блондинка. А может, и нет.Василий плюхнулся в кресло, расстегнув на животе брюки, потому что дышать после такой трапезы было трудно, и загнул толстый мизинец. Пес с интересом следил за ходом его мысли.- Добрая. И готовит хорошо. В доме у нее порядок, я посмотрел. Стесняется она меня, то есть не какая-нибудь шалава, это мы уже проходили. Хотя ты не помнишь, тебя еще не было. Детей у нее нет. Зовут Людмила, имя тоже хорошее, редкое. А пироги!.. Нет, пироги мы уже считали. Я про тебя рассказал, она вроде не против.- Это главное! - успел вставить щенок, но Василий, увлекшись подсчетами, его не расслышал.- Так, это сколько у нас выходит? Семь? Или восемь? - Он задумчиво посмотрел на загнутые пальцы. - Ладно, не важно. Будет нам с тобой хозяйка в доме. С первого раза нашли хорошую женщину. По-вез-ло! Понимаешь ты?!
 Ну и хорошо, - кивнул щенок, встал, длинно потянулся и потащился в спальню, оглядываясь на хозяина, как бы приглашая его последовать примеру.- Опять ко мне в постель? - возмутился Василий. - Ну ты, парень, совсем обнаглел. Иди на место! Место, я сказал! А вообще ты прав, я тоже спать пойду. Объелся, еле дышу, лучше спать лечь, да и вставать завтра в шесть.
        - Обнаглел, обнаглел, - обиженно думал щенок, ворочаясь на своей подстилке. Потом прислушался - хозяин перестал возиться и кряхтеть, задышал ровно. Пес осторожно подошел к кровати, прислушался, тихонько лизнул свесившуюся руку… спит. Минуту спустя он устроился у хозяина под боком, повозился и тоже засопел.
        Катерина со Светкой уже третий час сидели на кухне, подводя итоги вчерашнего вечера. Светка пришла домой в три, но ревнивый супруг мирно спал, ополовинив обе емкости - с водкой и с котлетами, так что разборок ей удалось избежать. С утра у Жени болела голова, и он решил перенести обсуждение наболевших вопросов на вечер. Но Светка, приехав с работы, сразу отправилась к Катерине, даже не заглянув домой, тем более что и Лена тоже была у Титовых. Девочки смотрели телевизор и жевали хлеб с маслом, но Катерина на сей раз замечания им не сделала, потому что, по совести говоря, больше и есть в доме нечего: она, увлекшись устройством своей личной жизни, последние несколько дней не только не готовила, но и в магазин не заезжала. Хорошо, что Светка, в очередной раз своевременно наплевав на диеты, купила по дороге «вечнозеленый» рулет в вакуумной упаковке - если сыт, то гадость несусветная, а если с утра ничего не ел, то вполне сойдет за еду. К сему моменту основные итоги были подведены: Владлен Георгиевич был чрезвычайно мил, шутил и развлекал свою спутницу и между делом намекнул о том, что через месяц
собирается в Италию, где среди прочих дел намеревается обновить свой гардероб, и если уважаемая Светлана Анатольевна захотела бы составить ему компанию… Тут Светка теряла дар речи и начинала глупо хихикать от счастья.Катерину тоже переполняли эмоции. Ивашов в ресторане явно был завсегдатаем, и официанты относились к нему с особым почтением, выделяя его среди прочих и перенося часть этого почтения на Катерину. Весь вечер она ловила на себе заинтересованные взгляды других посетителей - мужчины смотрели оценивающе, женщины - с неприязненным любопытством. Среди них было немало известных людей, к которым Катерина не имела доступа как частное лицо, разве что по долгу службы на пресс-конференциях и приемах «по случаю». Они подходили, здоровались с Ивашовым, перебрасывались какими-то репликами, вежливо раскланивались с Катериной. Она подумала, что мама была бы счастлива, увидев дочь в такой обстановке. Она бы сказала: «Наконец-то!»Ивашов читал ей стихи, свои и чужие, а еще принял участие в каком-то конкурсе по поводу Дня всех влюбленных и выиграл для Катерины гигантский букет роз, который дома она смогла
разместить только в ведре и который Светка теперь с замиранием сердца нюхала и теребила, восхищаясь красотой, громадностью и «вообще». «Вообще» - это неслыханной удачей, которая, по ее мнению, заслуженно выпала ей самой и Катерине.Но удачу необходимо было закрепить. А для этого наметить перспективы и выработать если не стратегию, то хотя бы тактику. Светку волновал вопрос, почему Владлен Георгиевич по-прежнему называет ее по имени-отчеству и на вы, не делая ни малейших попыток сократить дистанцию. Это, конечно, очень вежливо с его стороны, но как-то… неправильно.
 Может, он того… импотент? - переживала Светка. - Ну и ладно, в общем-то ничего страшного, был бы человек хороший. Или он просто любит по магазинам ходить, а одному ему скучно? Бывает такое? Или все-таки импотент?Катерина подумала и честно ответила:- На свете чего только не бывает. Но я лично с таким не встречалась. И потом, не в ресторане же ему тебя хватать за разные места. И не в магазине. Он просто воспитанный человек. Наверное. Вот подожди, поедете в Италию, там все и выяснишь.- А на какие шиши я поеду? - всполошилась Светка. - Я только из Праги.
 Да уж я думаю, он с тебя не станет деньги трясти, - успокоила ее Катерина. - А в гости он тебя не приглашал? Он женат или как - не знаешь?- Не знаю… - сразу сникая, удрученно помотала головой Светка.- Хотя это не важно, - продолжала рассуждать Катерина. - Ты вон тоже замужем, и что? В отличие от меня.- Ой, Кать, а ты-то как? - вдруг вспомнила Светка. - Олег так и не появлялся?- А кто его знает, где он? - пожала плечами Катерина. Говорить о муже (бывшем!) ей очень не хотелось, поэтому она резко сменила тему. - Слушай, Свет… Я что спросить хочу… Только скажи мне честно.Светка всем своим видом выразила готовность говорить правду, правду и только правду.- Понимаешь, там на меня все смотрели. Ивашов такой человек… публичный, он всегда в центре внимания. Скажи - я не выгляжу замарашкой? Ну, типа со свиным рылом в калашный ряд. А то там такие девочки - если бы не твое платье, я бы вообще не знаю как вечер провела.- Вот! Я тебе говорила! - воспарила Светка. - А еще туфли. И сумка. И колготки надо было надеть светлее, я уж тебе не хотела под руку говорить. Ты привыкла ходить в джинсах и в свитере, еще
смеялась надо мной.
 Я не смеялась! - с досадой возразила Катерина, потому что, бывало, подсмеивалась в душе над Светкиным неуемным желанием бесконечно подбирать туфли к сумкам, искать платья «как в журнале», убиваться по поводу недостаточно прозрачных чулок и
«прошлогодних» сапог. Что-то во всем этом было от Эллочки-людоедки, хотя, надо признать, цену за свои прихоти Светка платила нехилую, почти как мадам Вандербильд. Сама же Катерина как женщина независимая и здравомыслящая придерживалась народной мудрости насчет того, что по одежке только встречают, а провожают-то по уму, и тут уж ей, Катерине Титовой, конечно, нет равных. Но ведь есть и другая точка зрения насчет встречи «по одежке»: второго случая произвести первое впечатление у вас может и не быть.- Хотя, конечно, можно и в джинсах, - увлеченно продолжала Светка. - Важнее туфли и сапоги. Бижутерия. Пойдем в выходной и купим, у меня скидки есть, где надо. А я тебе такую тунику дам, к твоим брюкам будут как раз. На ближайшие раза два тебе хватит. И еще знаешь что, Кать… только ты не обижайся, ладно?- Не буду, - неуверенно пообещала Катерина, уже готовясь обидеться.- Маникюр тебе надо сделать. И стрижку другую. Эта хорошая, и тебе идет… но она немодная совсем. Не носит сейчас асимметрию никто.«Ты еще белье мое не видела, - мрачно подумала Катерина, между красотой и удобством всегда без колебаний
выбиравшая последнее. - Значит, я и вправду замарашка. Вот так и выясняется, черт побери!»- Да нет, ты очень-очень красивая, и все у тебя в порядке, - бросилась ее утешать все моментально понявшая Светка. - Просто у них там женщины… другие, понимаешь? У них и времени больше, чем у нас с тобой, и денег. А салоны там всякие, процедуры, так это - пожалуйста. Только мы с утра на работу, а они - к косметологу, вот и вся разница. Ну ничего! - В голосе Светки прозвучали мстительные нотки. - Вот мы выйдем замуж за их мужчин и тоже будем по салонам шляться. И машины себе купим, чтоб не пешком! И массаж! И шоколадные обертывания! Давай запишемся и вместе пойдем, я хороший салон красоты знаю. Денег кучу угрохаем, но я все равно собиралась. Я не сказала тебе? Меня Владлен Георгиевич в субботу к себе домой пригласил. Так что я все равно в салон собиралась.
        Утром следующего дня щенок проводил Василия на работу и остался за хозяина. Он много успел за длинный день: растащил по всей квартире обувь из прихожей, наконец-то разгрыз на куски подаренный соседкой Раисой теннисный мячик, после нескольких неудачных попыток научился залезать с табуретки на подоконник (вот удивится хозяин!), несколько раз храбро облаял взрослых дворовых собак, два раза покушал, начисто вылизав миску, и всласть выспался, отгрыз кусочек обоев (совсем в незаметном месте, возле туалета). А когда совсем стемнело, ушел в прихожую и принялся ждать, предвкушая, как заскрипит дверь лифта, раздадутся знакомые шаги, повернется ключ в дверях - и как он бросится под ноги хозяину! Люди приезжали и уходили в другие двери, он замерз и соскучился, и опять уснул, а когда проснулся, даже немножко поплакал, сидя под дверью. Но Василий пришел домой только утром. онный щенок сунулся было к нему - и отшатнулся. От любимого хозяина остро пахло чужим человеком. Незнакомый запах заставил щенка встопорщить шерсть на загривке и зарычать - впервые в жизни, он и сам не знал, что умеет так грозно рычать. Но
хозяин не обратил на щенка никакого внимания. Мимоходом погладил по голове, но улыбнулся не ему, а своим мыслям, разбрасывая как попало одежду, прошел в спальню и упал на неразобранную постель, так и не сказав ему ни слова. Щенок обиделся так сильно, что даже в кровать к Василию не полез, а гордо устроился на своей тряпке - пусть знает!
        Открыв огромную тяжелую дверь, Катерина и Ивашов вошли в конюшню. Было темно, горела только тусклая лампочка. Сразу запахло сеном, кожей и еще чем-то странным, незнакомым для городского носа. Было тихо, где-то рядом ворочался и вздыхал кто-то большой, пока невидимый, но наверняка добрый и нестрашный. Тем более что рядом был Кирилл. Он щелкнул выключателем, стало светлее, и Катерина увидела за невысокой деревянной дверцей ближайшего денника голову белоснежной лошади с прекрасными темными глазами. Она обрадовалась красавице Инфанте как старой знакомой, протянула на ладони приготовленный кусочек сахара. Инфанта деликатно взяла угощение и позволила погладить себя по носу, а потом мотнула головой и потянулась к Кириллу, который стоял поодаль и разговаривал с девушкой-тренером. - Ирина, вы у Рамзеса кровь на анализ брали? А почему? Я же просил. Завтра сделайте! - вполголоса выговаривал Кирилл. - И сразу отвезите в ветклинику. Ты же понимаешь, что хозяин приедет, с меня и с тебя спросит, а мы что будем мямлить? С Оптикой занималась? И что - сто сорок берет? А Адвокат? Отлично, молодец! Вы оба
молодцы!- Мы даже пробовали делать резкий поворот - на 180 градусов с «чухонца» на «ВБРР». - В голосе девушки явно слышалась гордость.- Двойная система? - уточнил Кирилл. - И что?- Проехали чисто! Я специально попробовала, помните, на Кубке России дистанцию второго гита сократили?- Ты что-нибудь понимаешь? - спросила Катерина Инфанту. ошадь подошла поближе, прислушиваясь к ее голосу.- Ты понимаешь, а я нет, - пожаловалась Катерина. - Ты умеешь поворачивать с чухонца?- Она умеет, - подтвердил внезапно возникший рядом Кирилл. - Мы с ней в прошлом году на чемпионате России четвертое место взяли. А вот ее родной братец, Коммон-Сенс, между прочим, абсолютный чемпион России. И мы подрастем - и возьмем. Мы еще на Олимпиаду поедем, правда, моя хорошая?Инфанта наклонила голову и замерла, чтобы Кириллу было удобнее ее гладить.- А сколько ей лет? И какой она породы? А что такое чухонец? Как их дрессируют? - сыпала вопросами Катерина, восторженно проводя рукой по лошадиной морде.- Осторожно, - предупредил Кирилл, - она только с виду такая белая и пушистая. Укусит запросто.- А ты не боишься? - отдернула руку
Катерина.- Нет, - засмеялся Ивашов. - Они своих не кусают. А вот от Рамзеса стараюсь держаться подальше, с ним только Ирина справляется.- А Рамзес разве не твой? - удивилась Катерина.- Нет, моих лошадей тут только четыре. Остальных соседи просто в моей конюшне держат.- Действительно просто, - проворчала Катерина, но так, чтоб Ивашов не слышал. - Делов-то: соседи своих лошадей у меня на конюшне держат. А своих всего четыре.- Они так держат, для забавы, - махнул рукой Кирилл. - Ну, катаются по выходным. Вот, смотри, Гром - классный жеребец, губернатору на его голову делегация из Туркмении подарила, он чистокровный текинец - и стоит, бедолага, скучает, никому до него дела нет, кроме нас с Ириной, правда? Хороший, хороший, да погоди же ты, я глаз посмотрю… А я своих к соревнованиям готовлю. Хотя Рамзеса тоже можно попробовать, как считаешь, Ир?- Через годик, - подтвердила Ира. - Если Алексей Петрович захочет.- Да что он понимает! - отмахнулся Кирилл. - Пусть еще спасибо скажет. Катя, пойдем, я тебя со своими познакомлю. Мои все - голштинской породы. С Инфантой мы работаем уже четыре года, с Резидентом -
пока всего несколько месяцев, очень перспективный товарищ, только характер - не приведи Господи! Поехали прошлой осенью на соревнования, погрузили его в трейлер, причем первого, чтоб не нервничал, в отдельный отсек, потом уже остальных - так пока тех двоих заводили, он копытами крышу пробил, представляешь? - Кирилл и Ирина засмеялись, как будто Резидент доставил им несказанное удовольствие, испортив крышу трейлера. - Но зато он сильный, гибкий, и темперамент, конечно, в плюс. Если они с Ириной договорятся, то парень выложится по максимуму. Кстати, голштинцы удачнее всех выступают в конкуре: Метеор полторы сотни европейских конкурсов выиграл и три олимпиады, и в прошлом году чемпионом мира по конкуру тоже голштинец стал… Я тебя заболтал, да? - спохватился Кирилл. - Это я запросто, меня хлебом не корми.- Нет, что ты, мне ужасно интересно, я такой красоты никогда вблизи не видела, - совершенно искренне сказала Катерина, вертя головой по сторонам и едва удерживаясь, чтобы не задать абсолютно неприличный вопрос: а сколько стоит это его увлечение? Конюшня, открытый манеж с каруселью, закрытый манеж,
тренеры, конюхи, ветеринары, трейлер. Еще кузнец, наверное, полагается, и кузня - кто их подковывает-то?Вообще она уважала увлеченных людей, которые в чем-то разбираются досконально. А увлеченность Ивашова нравилась ей особенно: это тебе не вырезание портретов политических деятелей на рисовых зернышках и не сборка самодельных
«хаммеров» из старых «запорожцев» (писала она периодически про всяких любителей), такое хобби поневоле аттестует человека как человека серьезного, финансово состоятельного… и не лишенного романтической жилки. Как будто красавец, плейбой, поэт и миллионер Ивашов еще нуждался в каких-то аттестациях.Потом они сидели в гостиной, не в той прозрачной и стеклянной, а в небольшой и уютной, с настоящим камином (который, как и породистых лошадей, Катерина до сих пор видела только в кино), с тяжелыми портьерами на окнах, с мягкими креслами и пушистым ковром на полу, причем на этот раз ковер был не настораживающе-белым, а самым обычным. К их приходу кто-то уже зажег камин, и пламя весело потрескивало, перебегая с одного полена на другое, и кем-то был уже накрыт стол, и они с Ивашовым просто пришли и сели, и стали смотреть на огонь и пить вино, и разговаривать. Интересно, но в доме Ивашова она никогда не видела никаких горничных, экономок или кого там еще полагается иметь во дворце. При этом все делалось как бы само собой, по мановению волшебной палочки. И все это тоже напоминало мультфильм «Аленький цветочек»,
причем она сама была одновременно и в кадре и наблюдала, сидя перед экраном, - странное, признаться, ощущение. А есть она не стала, потому что в сказках принцессы не едят, не наворачивают салат, мясо с картошкой и крупные ломти необычного желтого хлеба, посыпанного тыквенными семечками. Хоть есть очень хотелось, но и имидж надо было поддерживать. Вот до чего дошла, кому сказать - не поверит!К тому же она должна была внимательно и заинтересованно слушать и подавать ответные реплики, а делать это с набитым ртом (или увлеченно отпиливая кусок мяса) было бы неудобно. Как-то жизнь так сложилась, что с гнущимися пластиковыми ножами и вилками в каком-нибудь «Макдоналдсе» она управлялась куда ловчее, чем со столовым серебром, которое сейчас лежало перед ней на столе. То есть она, конечно, знала, что и как надо делать, но непринужденного изящества использования при параллельном поддержании беседы гарантировать не могла, поэтому она решила сосредоточиться на беседе. Только желтого, удивительно вкусного хлеба все же отщипнула, запивая красным вином - вышло вполне изящно, опять как будто посмотрела на себя со
стороны Катерина. А Кирилл увлеченно и вкусно ел, что-то рассказывал, смеялся. Потом стал читать стихи, свои и чужие, и Катерина окончательно распрощалась с мыслью еще что-нибудь утянуть с тарелки. Все-таки она работала в отделе культуры и знала по собственному опыту, что с графоманами, как поэтами, так и прозаиками, следует обращаться особенно деликатно: делать большие глаза, кивать в такт и восхищаться. Впрочем, стихи были вроде бы ничего, и читал Кирилл хорошо, как читают только сами поэты, выделяя не смысл, а ритм и интонации.
        - Катька, погоди, я не поняла - что, всю дорогу так про лошадей болтали и стихи читали, а потом он тебя домой отвез? - не выдержав, прервала рассказ подруги о визите в замок принца Ивашова Светка, которой и при обычных обстоятельствах на стихи было глубоко наплевать, а уж в данном случае - с высокой башни. - И все?! - Все, - кивнула Катерина.- А… ну… Он к тебе не приставал, что ли? - Светка смотрела на Катерину требовательно и недоверчиво. - Нет? Врешь? Ничего не понимаю! Ну ладно, мы с Владленом Георгиевичем встречались в магазине и в ресторане, там, ты совершенно права, это делать неудобно. Но тебя же он домой позвал! Я думала… И ничего?- И ничего.- А почему? Ведь у них же одно на уме, я точно знаю. Мой бы Женечка точно…- Твой Женечка бросается на все, что двигается, это тоже аномалия, - возразила Катерина и все же нехотя призналась, - я сама, Свет, не понимаю. Я морально готовилась…- А ты надела, что купили? - вставила Светка.- Да надела! - с досадой огрызнулась Катерина. - Сидела как дура, все ждала, когда он кончит мне зубы заговаривать и предложит посмотреть интерьер спальни - так, кажется,
это делается? Слушала-слушала эти стихи, и правда надоело уже.- А ты бы сама…- Сейчас! Мало ли как он отреагирует. Ну я, правда, села так… - Катерина изобразила позу изящную и расслабленную.- Отреагировал?- А как же! Переменил тему. Стал рассказывать о своем детстве, как жил с родителями в хрущевке, и как он мечтал о своем доме, чтоб в нем было много-много комнат. Потом спросил, о чем я в детстве мечтала.- Ты сказала, что как раз о собственном замке с бассейном? У него бассейн есть?- Да ну тебя! Я сказала, что когда была маленькой, хотела в кино сниматься, и непременно в роли принцессы. Чтоб я в длинном платье с таким воротником сзади, как французская королева, и чтоб все одноклассники видели, как это кино снимается, и завидовали. Потом замуж хотела выйти, и чтобы тоже в платье - так шикарно казалось, а муж не важно какой, я его и не видела в мечтах вовсе, только я и платье.- Тьфу, чепуха какая, - с досадой отмахнулась Светка. - А он что?- Ничего. Спросил, замужем я или нет.- А ты что?Катерина вопрос подруги предпочла не услышать, потому что очень вовремя щелкнул, выключаясь, чайник, и она принялась
увлеченно окунать в кипяток два пакетика на веревочке. Не объяснять же Светке, что она немедленно ляпнула, что да, замужем (а как иначе, не может же такая женщина пропадать невостребованной, а он, Ивашов, - просто так, эксперимент, маркетинговое исследование рынка брачных объявлений журналисткой Титовой). И тут же поняла, что попала в положение еще более идиотское: замужем, а объявления подает, принца ищет с конем и замком, знакомится на полном серьезе, в постель ее потащат - будет не сильно отпираться. Конкретная такая Золушка. Поэтому принялась объяснять, что с мужем как раз на днях развелась, конечно же, по собственной инициативе. Легче не стало, потому что Ивашов заинтересованно спросил - почему.- Не знаю… - задумчиво сказала Катерина. - Он нормальный мужик. Среднестатистический. Геологом работает. А я перфекционистка, мне надо, чтоб у меня было все самое лучшее.Она от души жалела, что ввязалась в этот разговор, поэтому решила хотя бы закончить его с пользой для себя и спросила:- А ты?- Жена в Лондоне. Дети там учатся. Сюда только на каникулы приезжают. - Ответ был коротким, не чета пространной
Катерининой болтовне, и прозвучал без интонаций, позволяющих сделать дополнительные выводы о собеседнике.Ей опять стало неловко, потому что, разговаривая с малознакомым мужчиной, совершено неприлично «раздеваться» в одностороннем порядке - а Катерина чувствовала себя именно так, - при том, что Ивашов, фигурально выражаясь, даже пиджак не снял, только пуговицу расстегнул…- Кать, ну чего ты возишься, оставь ты эти пакетики в покое, - окликнула ее Светка, возвращая из гостиной с камином на кухню с дешевеньким гарнитуром из ДСП. - Ты что сказала-то - замужем или нет, я не поняла?- Да я так… неопределенно, - соврала Катерина. - Потом еще поговорили, все перебрали, и природу, и погоду, потом я из вежливости говорю, что мне пора, а он говорит, что меня Игорь отвезет, вот и все дела.Это была чистая правда, потому что Катерина не знала, как выйти из неприятной ситуации, а Ивашов ей не помогал, поэтому она постаралась побыстрее закончить вечер, который перестал быть томным.
 Вот блин… - расстроилась Светка. - Тебе тоже какой-то урод попался. Все не по-людски как-то. Наверное, и правда через газету только ненормальные мужики знакомятся. А иначе зачем им? У моего Женьки и то полно баб всегда всяких, а уж у таких, как мы с тобой нашли, и вовсе - выбирай любую, а они на нас с тобой запали, да? Что-то тут не так. Или мы как-то не так все делаем…Подруги помолчали. Потом Светку осенило:- Слушай, а давай к психологу сходим! У меня есть знакомый. Может, он нам объяснит. Если не как психолог, то как мужик.- Нет уж, - отказалась Катерина. - Психологи за деньги дают тебе те советы, которые я сама всем даю бесплатно. Ни одного умней себя не встречала. Болтовня одна. Давай так: этот твой Георгиевич тебя в гости пригласил? На когда?- На послезавтра.- Вот сходишь, посмотрим, что и как, тогда и будем думать. А пока у нас мало фактов для обобщения, - подытожила Катерина. - В конце концов, может, они просто приличные воспитанные джентльмены. И не кидаются на женщину только потому, что заплатили за нее в ресторане, у них эти деньги не последние. Другой уровень, понимаешь? Не то что твой
Бабин. Он, наверное, икает там дома, мы его который раз вспоминаем.Светка кивнула, соглашаясь, но в глазах ее явно читалось сомнение. К чему оно относилось - то ли к предполагаемому иканию не раз всуе помянутого супруга, то ли к наличию красивых, состоятельных и при этом сексуально не озабоченных мужчин, - Катерина предпочла не выяснять.
        Катерина сидела в своем кабинете и задумчиво следила за пролетающими мимо окна каплями. Если бы ей сегодня на утренней планерке Иван Устинович не вручил коробку конфет и осыпающуюся крупными желтыми шариками ветку мимозы, она бы, наверное, так и не сообразила, что завтра - Восьмое марта. День международной солидарности женщин, придуманный не то Кларой Цеткин, не то Розой Люксембург (муж бы точно сказал - подумалось некстати, он всегда знал ответы на всякие чепуховые вопросы, как в «Что, где, когда?»), Катерина давно и определенно ненавидела. С утра все население послушно разделялось по половому признаку на «М» и «Ж», вторая половина (прекрасная), потупив глазки, ревниво ждала знаков внимания, а первая (сильная) сбивалась с ног, возами закупая жухлые цветы и всевозможную мелкую сувенирную дрянь, пригодную для дарения. При этом количество женщин в любой организации (от группы детского сада до редакции) всегда значительно превышало количество мужчин, поэтому мужчины кряхтели под тяжестью финансового бремени и изнывали от умственных усилий, сочиняя небанальные поздравления. Катерина, которая всегда
предпочитала быть единственной и неповторимой, от коллективных празднований всегда по мере возможности уклонялась, а праздник старалась не замечать. Но ветка с пушистыми желтыми шариками напомнила о том, что завтра начинается вторая неделя весны. А от этого немаловажного в жизни любой женщины события Катерина уклониться не могла. Заканчивалась зимняя спячка, в очередной раз начиналась новая жизнь (вообще новая жизнь начинается гораздо чаще, чем мы привыкли думать, и самое интересное, что от нас это никак не зависит и никаких усилий с нашей стороны не предполагает). Начиналась веселыми каплями за окном, которые стучали о подоконник и разлетались веером сверкающих брызг, воробьиным гомоном, пьянящим запахом талого снега, первыми лужами и мыслями о том, что что-то должно произойти. Что-то хорошее. оэтому Катерина сидела и думала, с какой стороны ожидать это хорошее. Неделю назад звонил Олег, сказал, что в июне, как только начнутся летние каникулы, он возьмет Дашку с собой в отпуск, и просил сделать доверенность у нотариуса. На кой черт ему доверенность, если отдыхал он обычно в районе речки Хахапоньки
где-то на севере, с приятелями, палатками, удочками и комарами? Но Дашка, обычно не представлявшая себе отдых вдали от телевизора, почему-то весь вечер скакала по комнате и орала от восторга. Катерина подозревала, что дочь владеет большим объемом информации, чем она, но спрашивать ни о чем не стала, очень надо, ей совсем не интересно, чем занимается ее бывший супруг. Захочет - сам скажет. А вообще хорошо: летом ребенок отдохнет, пообщается с отцом, и она, Катерина, отдохнет от Дашки и готовки (которой, по совести говоря, в последнее время занималась отнюдь не усердно). Сегодня после работы они со Светкой пойдут по магазинам, точнее, «поедут на Катерине», как выразилась Светка: кое-что просил прикупить Владлен Георгиевич. Вот точно говорят - с кем поведешься, подумала Катерина. Как-то незаметно она сама полюбила ходить по магазинам, особенно вместе со Светкой, которая все знала, везде имела скидки и выбирала, надо признать, самое лучшее: то, что Катерина покупала без нее, часто так и лежало ни разу не надетым, а навязанное Светкой она носила с удовольствием - и то привезенное из Праги полосатое платье
в конечном итоге у Светки выпросила и купила. А сегодня они купят что-нибудь новое, весеннее! А потом пойдут пить кофе и лопать пирожные в свою любимую кофейню! А завтра выходной - за что искреннее и прочувствованное спасибо не то Кларе Цеткин, не то Розе Люксембург от российской общественности (потому что больше ни в каких странах выходной для проведения водораздела между мужчинами и женщинами не дают). И можно выспаться до отказа - спать Катерина любила больше всего на свете, наверное, потому, что ей это редко удавалось. И может быть, завтра позвонит Ивашов, который две недели назад уехал в Москву, как он выразился, «делать денежки»…Тут резвый бег Катерининой мысли споткнулся и закрутился на месте. Роман с Ивашовым продвигался ни шатко ни валко, он позванивал, дважды они ходили в ресторан и один раз - на спектакль
«Сатирикона», билеты во втором ряду стоили пять тысяч, Катерина специально посмотрела в кассе. В общем, все это не выходило за рамки трогательной школьной дружбы, и Катерина совершенно не понимала, чем она заслужила такое отношение. Женского общества Ивашов не чурался, про его романы ходили красивые легенды, про загулы с соратниками по партии и бизнесу - восторженные сплетни. Он был красив, таких красивых мужчин Катерина никогда не видела вблизи в реальной жизни, а тем более - наедине и на расстоянии вытянутой руки. И у нее каждый раз замирало сердце, когда он наклонялся к ней, прикасался, брал за руку, просто оказывался близко… Но ничего не происходило, и это начинало Катерину бесить. Дружба с Ивашовым ей льстила, она привыкла ловить на себе взгляды присутствующих на любой тусовке. И он явно за ней ухаживал, иначе как объяснить потраченное на нее время? Обычно Катерина рассуждала логично и без эмоций, давая себе четкие ответы на поставленные вопросы. Но в этом месте компьютер зависал, а она была уверенным пользователем, не более, и на какие кнопки нажимать, чтобы завершить программу, не имела
представления. Все считают, что Катерина - любовница Ивашова, начни отпираться - не поверят. Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть - внезапно подумала она и развеселилась. Прекрасно, она сама примет решение в этой странной, непонятной и затянувшейся ситуации. Пусть он только позвонит.Катерина вскочила и принялась отдирать заклеенное на зиму окно. Вспотела, разлохматилась, вся перемазалась в пыли - но открыла! Высунулась наружу, полюбовалась на лежавший внизу город, вдохнула влажный, упоительно пахнущий весной воздух, подставила руку под летящие капли - и засмеялась от удовольствия. Решено: Ивашова тоже запишем в список ожидаемых хороших событий. Даже если это для него самого будет сюрпризом.У нее за спиной кто-то открыл дверь кабинета, и внезапно возникший сквозняк ухватил со стола пару листков бумаги, покружив, пристроил на пол.- Из-звините! Я с-стучал… - пробормотал, переминаясь на пороге, Василий. На сей раз он был в костюме и в галстуке.- Дверь закрывайте! - засмеялась Катерина. - Я не слышала, окно открывала. Весна.- В-вот сырки и йогурт, - протянул пакет Василий, откровенно любуясь
взъерошенной и счастливой Катериной.Катерина его любование увидела, и от этого настроение стало еще лучше.- Спасибо! Зачем вы каждый день-то… - взяла она пакет.- А м-мне по д-дороге, - соврал Василий, и Катерина немедленно поняла, что соврал. - И п-праздник завтра.Он вытащил из-за спины букет розовых тюльпанов, поверх бутонов перетянутых резинкой.Ну конечно, Василий непременно должен этот пролетарский праздник отмечать, улыбнулась про себя Катерина, освобождая цветы от резинок и пристраивая их в вазу к мимозе. И решила сделать ему приятное:- А вы уже с кем-нибудь познакомились? Будет с кем завтра праздновать?На лице гостя отразилась борьба мыслей. Задуманная им тонкая интрига развивалась по плану, но в последний момент Василий засомневался. Конечно, женщины ревнивы, и весь его хитрый план опирался именно на это, но Катенька - особенная, не такая, как все прочие, кто знает, как она отреагирует. Вдруг обидится? И что он тогда будет делать? Но решение было принято, и отступать было негоже. Василий тяжело вздохнул и уселся на стул по другую сторону стола. Порылся в кармане - Катерина смотрела с интересом
- и выложил на стол изрядную пачку писем.- В-вот. П-получил, - прихлопнув конверты ладонью, сообщил он. - А как в-выбрать - не знаю. Никому еще не з-звонил, хотел попросить, чтобы вы мне п-помогли. Вы же л-лучше разбираетесь, - вдохновенно врал Василий, внимательно следя за выражением лица Катерины, на котором минутное удивление сменилось улыбкой.Он с облегчением вздохнул - Катенька не сердится. Жаль только, что улыбка была совершенно искренняя и немного покровительственная. Ну ничего, может быть, прочитает, увидит, сколько женщин предлагают ему знакомство, какие слова пишут - и задумается. Василий подтолкнул пачку писем поближе к Катерине, и она с интересом принялась читать, а он напряженно следил за выражением ее лица.
        - Да… - перебрав листочки, вздохнула Катерина. - Вот оно как бывает. В сорок-то лет.
        - Там и т-тридцатилетние пишут, - с гордостью вставил Василий.
        - Пишут. А вы выбираете, - опять почему-то вздохнула Катерина. И посмотрела на Василия изучающе, так что он потупился и принялся стряхивать пушинку с брюк. - Хорошенькие дела… Ну, давайте выбирать, - решила Катерина. - А вы-то сами что хотите?
        - Чтоб на вас была п-похожа, - не поднимая глаз, брякнул Василий и замолчал испуганно - а ну как сейчас закричит и выгонит, как тогда, с шампанским?
        Но нет, видимо, костюм, цветы, а главное, сырки - опять же спасибо Палычу! - и в самом деле сыграли свою роль, потому что Катенька не рассердилась, а уточнила спокойно:
        - Вы внешность имеете в виду?
        - Д-да. И вообще. - Василий правой рукой описал в воздухе неопределенную фигуру и наконец поднял глаза на Катеньку.
        Она смотрела на него с явным интересом! Сработало!!! И Василий бросился закреплять достигнутый успех:
        - А в-вы… з-замужем?
        - Я - да, - засмеялась Катенька. - Так что меня придется вычеркнуть.
        И совсем не обиделась - ликовал Василий! А к тому, что она замужем, он был готов, хотя жаль, конечно. Еще посмотрим, как оно там сложится.
        - Давайте сформулируем, какую жену вы хотите себе найти? - Катерина придвинула к себе листочек и вооружилась ручкой - вот как серьезно подошла к делу. - Лет тридцать пять - сорок, я так понимаю?
        Василий кивнул.
        - Образование среднее? Или можно техникум?
        - Люб-бое, - не стал придираться Василий. - Лучше д-даже, как у в-вас.
        Катерина опять засмеялась. Ее развлекал этот смешной визитер, который смотрел на нее с таким явным обожанием, что ей было даже приятно. И пиджак ему шел… как корове седло. Кроличья шапка и милицейская рубаха куда более соответствовали образу, вспомнила Катерина. Зато теперь он выглядел, как настоящий жених. И более органично вписывался в интерьер ее кабинета.
        - Значит, сойдет и высшее, так и запишем. - Катерина старалась сохранить серьезность. - Блондинка, брюнетка?
        - И т-так хорошо, и т-так, - тоже серьезно ответил Василий.
        - Рост, фигура?
        - Любая. Х-хотя п-полненькие лучше. Я х-худых не люблю.
        - Ну вот, - опять засмеялась Катерина. - А говорите, как я. Я же не полненькая.
        - В-вы… Д-да вы любая… - смешался Василий, не привыкший к такому изощренному кокетству.
        - В общем, я поняла: был бы человек хороший, так?.. - сжалилась над ним Катерина, довольная его смущением. - Знаете, мне кажется, вот эта женщина вам подойдет. Смотрите: работает в сберкассе, детей нет… А у вас, кстати, дети есть?
        - С-сын, - неохотно сказал Василий. - Т-только он большой уже, с м-матерью живет. Не п-получилось у меня с ним. А у в-вас?
        - У меня дочка.
        - А в-вашей сколько? Вот и мне бы д-дочку, - вздохнул Василий. - С д-девочками проще.
        - Не скажите… - задумчиво отозвалась Катерина, перебирая листки. - Смотрите, вот эта вам как? И пишет хорошо. По-моему, приятная женщина. Или лучше вот - смотрите, она детдомовская, будете для нее единственным на свете.
        - У нее ж-жилья нет, - изогнувшись и вытянув шею, прочитал Василий. - А у меня д-двухкомнатная. Хоть район и не очень, но з-зато лоджия на два окна. Б-боюсь я, з-знаете теперь времена к-какие.
        - Ну хорошо. Тогда вот это…
        Но тут раздался стук в дверь. Василий с досадой оглянулся - кого черт принес так некстати?! Такой у них разговор хороший шел, интересный, и вот - на тебе.
        На этот раз вошли трое: молодой человек, девушка и мужчина лет тридцати, одежда которого явно выдавала иностранца. Василий с первого взгляда понял, что компания пришла надолго и что Катенька гостями заинтересовалась, поэтому он заспешил, боясь, что теперь-то уж она его точно вежливо выставит, и вся его затея, которая начала реализовываться так успешно, пойдет прахом:
        - З-знаете что? В-вы мне выберете любую, к-какую скажете, той и п-позвоню. Я вам д-доверяю.
        - Да в общем, все равно, - рассеянно пробормотала Катерина, явно потеряв к нему интерес и здороваясь с вошедшими, которые уходить не собирались, а стояли у Василия над душой, потому что в тесном кабинетике сесть было все равно некуда - свободным было только кресло, в которое по приглашению Катерины уселась девушка. Все четверо выжидательно посмотрели на Василия: мол, давай, мужик, отсюда, пора и честь знать.
        - Нет, вы с-скажите, - настаивал Василий.
        - Да любое! - Катерина начала сердиться. - Мы с вами все обсудили, странно, честное слово…
        Но Василий продолжал сидеть, требовательно глядя на нее.
        - Да Боже мой, хоть вот это! - Чтобы отвязаться, сунула ему Катерина одно из писем, потом сложила стопочкой оставшиеся, решительно протянула Василию и встала. - Василий, вы меня простите, пожалуйста, но ко мне пришли.
        Василий тоже поднялся и неприязненно оглядел вновь прибывших. Девушка и молодой человек переглянулись и оба посмотрели на Катерину, а второй мужик виновато улыбался Василию и Катерине и, похоже, совершенно не понимал, о чем идет речь.
        - А можно я п-прямо от вас п-позвоню? - пошел ва-банк Василий. - А то у меня с-сотового нет.
        - Звоните… - пожала плечами Катерина, явно рассердившись, вышла из-за стола и стала разговаривать с гостями.

«А может, все-таки ревнует? - с надеждой подумал Василий. - Потому и злится, что я такой настойчивый?» И набрал номер.
        - З-здравствуйте, я по объявлению, в-вы мне писали, - проговорил он в трубку, удивляясь сам себе: если бы он звонил не назло Катерине, а просто так, то у него бы язык не повернулся вот так запросто это выговорить.
        А что делать дальше, он и тем более не знал, поэтому безнадежно замолчал, боясь, что начнет заикаться еще сильнее и уж тогда точно не сможет выговорить ни слова. Но ему повезло: женщина на том конце провода немедленно взяла инициативу в свои руки.
        - Вы сейчас где находитесь? На Тургенева? Так это совсем рядом со мной, я на Красноармейской. И как раз только что пришла с работы. Знаете что? Приходите ко мне прямо сейчас, что тянуть кота за хвост? - Голос был приятный, певучий, глубокий, как будто бархатный.

«Кого она имеет в виду под котом?» - мрачно подумал Василий, которому совсем не хотелось уходить от Катеньки и оставлять ее в такой компании. Но и задерживаться дольше тоже поводов больше не было, тем более что все смотрели на него выжидательно, и только иностранец глупо улыбался и не знал, куда деть свои большие красные руки, такие же, как у Василия. Наверное, он тоже шофер, вдруг придумал Василий. И ему тоже неловко, понял он. Ох, и хлопотное это дело - бабы! Он положил трубку, подмигнул мужику - мол, не дрейфь, прорвемся, делай, как я, и держи хвост пистолетом - и доложил всем собравшимся:
        - Ну ладно, я п-пойду. Свидание у м-меня. Ж-ждет.
        - Удачи! - сухо пожелала Катерина и окончательно отвернулась от Василия, опять занявшись гостями.
        - До с-свидания! - попрощался Василий, но ему никто не ответил, так как все стали знакомиться, зашумели и заговорили разом.
        Он еще потоптался на пороге - и вышел.

…Василий почти попал в точку, угадав родственную душу в иностранце, который теперь сидел на краешке стула, стараясь занимать как можно меньше места, и виновато смотрел на Катерину: в далекой Австралии, в городе Перте, он работал механиком в автомастерской. В Екатеринбург он приехал как раз в День всех влюбленных, свалившись на голову ни в чем не повинным супругам Контеевым вместе с тем небывалым снегом - и это было символично, потому что Ральф Уилсон приехал в Россию за любовью. Со все возрастающим удивлением Катерина выслушала душещипательную историю австралийского гостя, сочувственно кивая и одновременно корыстно прикидывая, какой отличный текст может получиться в результате. Историю излагали в два голоса: Марина рассказывала, а Костя осуществлял синхронный перевод для мистера Уилсона, но переводил не все подряд, а с купюрами, потому что Марина порой была довольно несдержанна в выборе эпитетов.Вкратце история была такова. Ральф Уилсон дожил до тридцати четырех лет, так и не обзаведясь семьей. С этим у них там, на другой стороне земли, как поняла Катерина, вообще большие проблемы. Тамошние дамы
роются в женихах, как в сору, и замуж выходить отчего-то не желают. Это у нас в России хоть мир, хоть война, а на десять девчонок по статистике больше восьми ребят никогда не выходит. К зрелому же возрасту пьянство и немереная российская дурость, она же удаль молодецкая, еще двух-трех из этой восьмерки вычеркивают, отправляя либо на кладбище, либо на зону. И уже который век подряд стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребят… Но тут к ним приезжает Ральф - жениться. И опять, что характерно, все выходит не слава Богу.Полгода назад Ральф Уилсон разместил в Интернете объявление о знакомстве: честно сообщил, что небогат, живет с мамой и сестрой в доме на берегу океана, перечислил свои увлечения - яхты, ремонт дома, садоводство, изготовление мебели. Написал еще, что он - честный человек, способный помочь в трудную минуту. Соотечественницы на призыв отреагировали вяло, но зато Ральфа буквально засыпали письмами из России. Ральф был потрясен до глубины души: несколько сотен женщин были готовы немедленно выйти замуж за его «прописку», дом на берегу и невиданные для российского мужика хобби. И
даже нарожать ему детишек - об этом счастье Ральф мечтал так давно! Он выбрал Машу из никому не известного Екатеринбурга, о котором он даже в Интернете ничего на английском не нашел, а по-русски он не знал ни слова. Маша писала ему нежные письма на отличном английском, находила слова, от которых у Ральфа сладко замирало сердце. Она не жаловалась на жизнь, но Ральф догадывался и сам: едва сводит концы с концами, да и здоровье подводит, потому что у них на Урале много заводов и плохая охрана окружающей среды. И на фотографии глаза у нее были грустные. А на Рождество она прислала Ральфу картину, на которой собственноручно вышила крестиком красногрудую птичку, сидевшую на заснеженной ветке с красными ягодами. Птичку звали «sniegir», а ветку - «riabina» - Ральф запомнил. Картинка окончательно сломила сопротивление миссис Уилсон - она сама неплохо вышивала в молодости и с тех пор ни разу не видела, чтобы этим занимались молодые женщины. От такой невестки отказываться грех. В России тоже, Бог даст, нормальные люди живут. И она благословила сына в дальнюю дорогу.В кармане Ральф вез англо-русский словарь, а в
огромном рюкзаке - все прочее, самое необходимое: теплые вещи, картинку с птичкой и продукты - галеты, лапшу, консервы. Он знал, что в России всегда голодают, это рассказала ему его школьная учительница, у которой он перед отъездом наводил справки. Еще она сказала, что в Росси всегда лежит снег. И там очень красивые женщины: владелец местного супермаркета недавно женился на русской, а Ральф однажды чинил ей машину - и был потрясен ее красотой.Как он трое суток добирался до Екатеринбурга без сопровождающих и без знания языка, Ральф особенно не распространялся. Нет, было не трудно, - смущенно улыбался он, отвечая на расспросы. Только таксисты у вас берут очень дорого: триста долларов, а ехать от аэропорта до города - полчаса. Но ему говорили, что Россия - загадочная страна, и он был готов преодолеть все препятствия, чтобы найти и увезти к теплому океану свою любимую, его душа, не нагруженная рюкзаком, пела и летела вперед, рвалась к любимой!Заваленный снегом город потряс его воображение: он никогда не видел снега, только на картинке со снегирем, а такому снегопаду, какой случился в День всех влюбленных,
удивлялись и сами горожане - белые хлопья падали плотной стеной, засыпая дороги, киоски, машины. Наверное, из-за снега и взяли триста долларов, догадался Ральф, уважительно наблюдая за отчаянными маневрами водителя такси, который упорно пробивался по заснеженному городу к дому, где его, Ральфа, ждала любимая, ждала его Маша.Строго говоря, любимая не ждала, потому что Ральф хотел сделать ей сюрприз. Он хотел приехать - и попросить ее стать его женой. Шли третьи сутки путешествия через полсвета, Ральф совершенно не устал физически, но изнывал от нетерпения и беспокойства - а понравится ли он Маше? Он не красавец, даже хуже, чем на фотографии, и небогат, почему она выбрала его, чем он заслужил такое счастье? А он даже не смог привезти ей дорогого подарка - все сбережения ушли на билеты и на дорогу…Но тонущий в снегу огромный чужой серый город был самым маленьким потрясением, которые суждено было испытать Ральфу в этой поездке. Его любимая, его Маша, не пустила Ральфа дальше порога. По-английски она не знала ни слова. Увидев Ральфа, она сперва обалдело хлопала глазами, потом позвала какого-то мужчину,
который вышел из глубины квартиры и уставился на Ральфа с веселым любопытством, и разразилась длинным монологом, из которого Ральф не понял ничего, кроме последнего «Гуд бай!». После чего любимая выставила его за дверь вместе с рюкзаком и замерзшим букетом, который он купил еще в аэропорту.Сидя в подъезде на подоконнике, Ральф потратил последние деньги со счета, дозваниваясь домой, маме. И мир оказался на удивление тесен. Миссис Уилсон бросилась за помощью к директору супермаркета, тот не отказал, дал телефон супруги. Его жена позвонила родственникам в Омск, те - своим знакомым в Екатеринбург. Этими знакомыми оказались Марина и Костя, которые спустя четыре часа после рокового свидания примчались за Ральфом и увезли к себе домой. Но сперва они поднялись к Маше и потом объяснили Ральфу, тщательно подбирая слова и смущаясь, что его подруга -
«почти замужем», письма ей писал переводчик, за деньги, и замуж за Ральфа она не собиралась, просто хотела прокатиться в Австралию за счет богатого поклонника - кенгуру посмотреть. Она была почему-то уверена, что «там» - все богатые, а уж кенгуру наверняка бродят по дворам вроде наших собак. В отчаянии Ральф совал то Косте, то Марине под нос картинку со снегирем - вышитое ее руками доказательство нежной любви, но они, отводя глаза, объяснили, что такие наволочки для диванных подушек продаются готовыми в любом магазине товаров для дома.Потрясенный и уничтоженный, Ральф безропотно отправился вместе со своими благодетелями к ним домой - и с тех пор пребывал в некоем ступоре. Марина и Костя развлекали его как могли, таскали по музеям и памятным местам, водили в гости к друзьям и знакомым. Ральф на все соглашался, но ни на что не реагировал. Домой он уехать тоже не мог, потому что у него был обратный билет с фиксированной датой вылета, который стоил дешевле, но при этом его нельзя было обменять. Так прошло три недели. А как раз сегодня Костю осенила гениальная идея: сводить Ральфа в редакцию «Столицы
Урала» и попросить ведущую рубрики «Будем знакомы!» Катерину Титову, чтобы она помогла Ральфу познакомиться с какой-нибудь хорошей женщиной. Ральф немного воспрянул духом. Наверное, ему было стыдно возвращаться с пустыми руками - а что скажут мама, сестра, школьная учительница и соседи?Полукругосветным путешествием австралийского Ромео и выпавшими на его долю испытаниями Катерина впечатлилась. Пока ей рассказывали, она с интересом рассматривала Ральфа: невысокий, крепкий, с обветренным лицом и синими глазами, он легко смущался и так же легко отвечал улыбкой на улыбку, серьезно обдумывал любой заданный вопрос, прежде чем ответить. В общем, именно так она и представляла себе австралийца после прочтения «Поющих в терновнике» и просмотра «Крокодила Данди», удовлетворенно подумала Катерина. Очень даже симпатичный мужик, жаль, что такой невезучий. Но это дело поправимое, и она с энтузиазмом взялась за работу над ошибками.Английский она знала неплохо, спасибо папе с мамой и элитной школе, куда детей отбирали «по родословной», поэтому она стала разговаривать с Ральфом сама, а Костя, с облегчением вздыхая,
теперь уже переводил их разговор жене. Больше всего Катерину интересовал вопрос - почему именно русскую жену хотел найти себе Ральф? Ну может быть, директору их супермаркета просто повезло? Нет - убежденно отвечал Ральф. Он уже успел лично убедиться в том, что русские женщины: а) носят длинные волосы, б) пользуются косметикой, в) носят платья и обувь на каблуках, г) ходят по улицам под руку с мужчиной и, наконец, д) хотят замуж. На его родине по всем этим пунктам наблюдался полный провал. Ну и жена мистера директора супермаркета, конечно…Катерина кивала и записывала, придвинув к себе листок - получится отличный текст: и фактура, и сюжет с поворотами, и мужик симпатичный, в общем, коварство и любовь, Шиллер отдыхает, тетеньки обрыдаются и письмами редакцию завалят как пить дать. Она позвонила фотокору Володе Васильеву, тот, как ни странно, оказался на месте и даже капризничать не стал, через пару минут пришел и стал щелкать фотоаппаратом, вконец смутив и без того сконфуженного Ральфа. В качестве утешительного приза Катерина вручила Марине и Косте номера телефонов двух женщин, которые, по ее мнению,
могли заинтересоваться знакомством. В ее рубрику приходило все больше писем, и люди шли в редакцию постоянно, поэтому купоны с объявлениями уже не входили в отведенный для них ящик стола, а Катерина волей-неволей постепенно, как и всякая порядочная сваха, обзавелась «личной клиентурой» - людьми, которые ей чем-то понравились или запомнились и которым она хотела помочь «вне общей очереди». Их письма она складывала в отдельную папочку оптимистического розового цвета. И надо сказать, у нее получалось - то ли рука была легкая, то ли в людях разбиралась неплохо. Ей звонили, благодарили, несли цветы и шоколадки и уже дважды приглашали на свадьбы, к которым газета и она, Катерина, имели самое непосредственное отношение.
 Оставьте контактный телефон, - сказала она Марине. - Выйдет текст - у Ральфа отбоя не будет от невест, оставшееся время проведет с пользой.Марина колебалась. Ей вся эта авантюра, похоже, надоела.- А что? Пишите мой сотовый! - неожиданно вдохновился Костя. - Надо же помочь мужику, да, Мариш? А то что он про нас думать будет?Напоследок Катерина пообещала подключиться к культурной программе и, в свою очередь, куда-нибудь сводить Ральфа. Ей тоже было немного стыдно за ту неведомую любительницу кенгуру Машу и так хотелось, чтобы Ральф, его мама и его бывшая учительница не думали «о нас» плохо - вот ведь разобрало…
        Как раз в это время изгнанный из кабинета Василий, с трудом спасший остатки своего стратегического плана, звонил в дверь своей незнакомке. Руки его слегка дрожали, и он поудобнее перехватил бутылку шампанского и коробку с тортом, купленные по дороге. - Здравствуйте! Вы Василий? Так вот вы какой… - У женщины, открывшей дверь, был грудной, волнующий голос, это Василий заметил еще при телефонном разговоре, и странная интонация - то ли насмешливая, то ли задумчивая, как будто прикидывала она что-то про себя или подначивала Василия.Это цепляло. Но остальное он тогда, по телефону, не имел возможности оценить, поэтому теперь от неожиданности потерял дар речи. Перед ним стояла женщина его мечты: невысокая, круглолицая, полненькая шатенка с мягкими белыми руками. Не толстая, нет - округлая и приятная, без единой складочки на боках, она была… налитая, крепкая, как репка, вкусная, как яблоко… Не в силах справиться с собой, Василий уперся взглядом в глубокий вырез ее ладно сидящего платья - туда, где в восхитительной ложбинке терялась золотая цепочка… как они так делают, черт возьми, что все лежит, как на
блюдечке, подходи и бери…- Будете проходить в дом или здесь останемся? - Голос, теперь уже явно насмешливый, вернул Василия к реальности.Он с трудом оторвался от созерцания обширного и по самые края заполненного декольте, увидел ее улыбку… Сделал шаг вперед, протянул торт и шампанское и открыл рот, чтобы сказать положенное: «С наступающим!»Но вместо этого, поражаясь сам себе, потому что в отношениях с женщинами всегда предпочитал «умеренность и аккуратность», прочувствованно и убедительно предложил, соскальзывая взглядом с ее улыбающегося лица вниз, туда, где дышало и колыхалось:- Знаете что? Выходите за меня замуж!И совсем не заикаясь сказал - надо же!
        Восьмое марта прошло кисло. С утра Катерина с Дашкой ходили поздравлять бабушку и получать подарки от дедушки - старшее поколение неукоснительно блюло традиции. Мужья - один бывший, другой чужой - прислали подозрительно одинаковые эсэмэски. Несколько скрасил однообразие Женя Бабин, ближе к вечеру впавший в форменную истерику по поводу исчезновения супруги и явившийся потребовать отчета от Катерины. Она исправно хлопала глазами, пожимала плечами и разводила руками, то есть проделывала все, что полагается в данном случае, хотя, конечно, знала, где Светка. Но докладывать ее никто не уполномочивал. Вечером Дашка смотрела телевизор, а Катерина читала какой-то детектив из современных, в нем действовали закомплексованный олигарх и юная красотка, тоже закомплексованная, но небогатая и работящая. За бедной девушкой, кстати, журналисткой, гонялся изощренный убийца, а девица никак не могла взять в толк, какого черта ему надо, потому как на самое дорогое сокровище порядочной девушки он как раз и не покушался, а больше у нее ничего не было. Через сто шестьдесят страниц мелким шрифтом убийца получил шиш с
маслом и был сдан почему-то в ФСБ службой безопасности олигарха, а сам олигарх, уступая настойчивости писательницы, вдруг понял, что «если он немедленно не заполучит ее всю, целиком», то у него в голове что-то лопнет. При чем тут именно голова, Катерина не поняла, зато выросшая в детдоме девица оказалась в конечном итоге куда богаче олигарха, получив наследство в виде коллекции подлинников Рубенса и Тициана, острова, замка и еще кое-чего по мелочи.Катерина закрыла книгу и затосковала. Ее грызла зависть. Завидовала она не бедной коллеге, ставшей-таки владелицей Тициана и законной супругой сексуально активизировавшегося олигарха, а писательнице Капустиной, которая - Катерина специально посчитала - написала уж двадцать восемь романов про девушек и олигархов (правда, однажды журналистка влюбилась в небогатого иностранца, который после свадьбы все равно оказался лордом и медиамагнатом, а еще раз - в оперуполномоченного уголовного розыска, но у него олигархом был папа, а в милиции мужик работал исключительно из подростковой вредности). Катерина точно знала: она могла бы писать не хуже этой Капустиной. Все
говорят, что у нее легкое перо, а уж сюжеты так и лезут под руку, и никакой всеобщей мобилизации олигархов объявлять не надо. А ведь Капустина была еще из лучших, Катерина ее от безделья почитывала, тогда как других давно уже покупать перестала, потому что всякому безобразию есть предел. Вот наваяет она книжек штук двадцать, получит кучу денег, будет по утрам спать, пока не надоест, - вряд ли писатели обязаны являться по утрам в издательство на планерки), потом станет пить кофей и стучать себе на компьютере про жизнь олигархов… Вот ведь привязались! Да про того же Васю можно запросто написать. Или про Ральфа Уилсона. Или про ту женщину из общаги. Ни тебе сидения в кабинете, ни досылов, ни беготни по городу за всяким чихом из уст учредителей их замечательного издания или за знаменитостью, широко известной в узких кругах.Нет, совсем размечталась Катерина, она сама стала бы раздавать интервью. Она говорила бы красиво и понятно, не перескакивая с пятого на десятое, и не стала бы просить прислать ей текст на подпись - зачем унижать человека недоверием, пусть пишут, что хотят, от нее, знаменитой и, главное,
высокооплачиваемой писательницы, не убудет.- Ма-м, я есть хочу! - оторвала ее от всесторонне приятных мыслей Дашка. - У нас есть что-нибудь?- От бабушки блины с мясом принесли же, - без энтузиазма откликнулась горе-мамаша. - Погрей в микроволновке.Еще посидела, вглядываясь в прекрасное далёко, но оттуда никаких сигналов не последовало, и Катерина с тяжким вздохом поднялась с дивана, на котором так славно мечталось.- Ладно уж, давай я на сковородке разогрею, с маслом. Вкуснее будет…Возня со сковородкой и чайником взбодрила Катерину настолько, что ей пришла в голову гениальная идея. Она была человеком деятельным по натуре и очень любила анекдот про некоего субъекта, который решил, что поверит в существование высших сил, если выиграет в лотерею. Прождал всю жизнь напрасно и возроптал:
«Видно, нет тебя, Господи!» И услышал усталый голос свыше: «Мужик, купи лотерейный билет!» Лотерейных билетов Катерина не покупала, и никакая халява к ней отродясь не липла - проверено. Разве что однажды на фуршете она взяла с подноса бутерброд с красной икрой, а к нему прилипла вся икра с нижнего бутерброда. Но это был, пожалуй, единственный случай крупного везения, все остальное Катерина получала исключительно «по заслугам». Поработала на выборах - купила шубку, написала буклет для «Уралгаза» - съездила в Париж, работа в журнале позволяла ей не брать взаймы за неделю до зарплаты, а теперь она еще и телепрограмму согласилась вести - мамочки мои!В этом месте Катерина на секунду остановилась и подумала - а не пожалеть ли себя? Вообще-то женщине вредно так много работать. И если бы у нее была возможность выбирать, то стала бы она женой Ивашова, родила бы еще ребенка, наняла бы ребенку няню… И пошла бы работать, потому что иначе через полгода сдохла бы от скуки, решила Катерина и жалеть себя не стала. Она любила свою работу, любила встречаться с интересными людьми и потом излагать свои мысли на бумаге, у
нее неплохо получалось, в городе ее знали, да и вообще: разве плохо - делать любимое дело и получать за это деньги? А Ивашов упечет ее в Лондон и будет тут развлекаться с журналистками. Нет уж, дудки!Катерина позвонила знакомому кинорежиссеру по фамилии Урванцев и вкратце изложила идею: она напишет сценарий документального фильма о разведенном шофере Васе, который при помощи газеты ищет свое счастье, о женщинах, с которыми он будет встречаться. В общем, еще раз о любви. Режиссер идею одобрил, велел написать заявку «коротенечко».- Заявку пошлем в Москву, только там денег все равно не дадут, ну и фак с ними…- Чего это тебя разобрало? - возмутилась Катерина.- ФАК - это федеральное агентство по культуре, которое на кино денежки дает, - объяснил режиссер. - Или не дает. Швыдкой сам по телевизору сказал, что он теперь - ФАК. Ну и… короче, на три части найдем и сами, теперь не старые времена. Молодец, Катюха, идея перспективная. Сейчас кино о человеках очень даже в моде. Мы с ним все фестивали объездим! А сниматься-то он будет, этот, как его?- Вася. Если я попрошу - будет, - самодовольно заявила Катерина. -
Я ему нравлюсь.- О! - оживился режиссер. - Ты ему нравишься, но не даешь, и он в поисках замены своему недосягаемому идеалу ходит по бабам. Круто!
 Да ну тебя! - обиделась Катерина. - Я ему просто так нравлюсь… вообще.- Ну да! - хмыкнул режиссер, и Катерина как будто увидела его вечную ироническую ухмылку. - Мне тоже.Скользкую тему Катерина развивать не стала, потому что и режиссер говорил не всерьез, так - трепался привычно, зато сказала, что Вася - очень колоритный.
 Он заикается, зубы у него железные, морда такая красная и ходит в кроличьей шапке. А писем ему - море!- Супер! - восхитился режиссер. - Ни рожи, ни кожи, зубы и те вставные, а наши бабы согласны на любого, лишь бы в штанах. Это трагедия российских женщин! До конца мая успеешь?Март, апрель, май - подсчитала Катерина и заверила:- Успею. Три части - это сколько?- Тридцать минут. Да ты пиши как получится, мы ждать не будем, пока Москва раздобрится. Знаю я одного с деньгами, он даст. Зато летом снимем, в сентябре монтаж, до конца года на два фестиваля успеваем.Катерина попрощалась и, не откладывая дела в долгий ящик, позвонила Василию. Но его дома не было - ни в восемь, ни в десять, ни в одиннадцать.
        Щенок, положив морду на лапы, лежал на разодранной в мелкие клочки газете и слушал заливистые трели телефонного звонка. Эта противная коробка звонила уже не раз и вчера, и сегодня с утра до вечера. Но сладить с ней мог только хозяин, а хозяин ушел еще вчера утром, и его нет до сих пор. Еда кончилась еще вчера, сегодня не стало и воды в пластмассовой чашке. Непорядок, вздохнул щенок и перевернулся на бок. Не говоря уже о том, что он с чистой совестью напустил в коридоре две лужи, и если хозяин будет ругаться, он скажет, что у него больше не было сил терпеть. Он, конечно, уже не малыш, давно приучился делать свои дела на улице и даже задирает лапу, как большой… но в последний раз они были во дворе вчера утром. От обиды щенок немного поплакал, потом на всякий случай сходил на кухню и заглянул в обе миски, но там ничего не появилось. Тогда он, вздыхая, пошел в прихожую, аккуратно обходя лужи, и улегся носом к самой двери - ждать. Хозяин пришел очень поздно, когда в соседних квартирах уже затихли голоса. Больше не слышны были шаги по лестнице и скрежет лифта. От него опять пахло чужим запахом - не тем,
что в первый раз, но все равно чужим. На этот раз ошалевший от счастья щенок не стал обращать на это внимания, он прыгал и лизал руки, визжал от счастья и падал на спину - голос был любимый и руки любимые, самые лучшие на свете, хозяйские!- Прости меня, парень, - присев в прихожей на корточки, извинялся Василий. - Загулял я. Сам удивляюсь! Восьмое марта сегодня, женский день, сам понимаешь. А вчера седьмое было, да… Я зашел познакомиться и поздравить, кто же знал, что так выйдет. Понимаешь, пес, она такая!..Василий плюхнулся в кресло посреди комнаты и закатил глаза к потолку, очевидно, ища там нужных сравнений. Не найдя, двумя руками изобразил нечто непонятное. Щенок сбегал в коридор и принес тапок.- Да ты моя умница! - растрогался хозяин. - Совсем большой стал! А я, дурак! Ну извини… Так вот, я ей говорю - выходите, мол, за меня замуж. А она хохочет и говорит: сегодня, мол, ЗАГС закрыт и завтра тоже, а вы что, без штампика ничего не можете? Это мне, представляешь?! Ну, я и… Без штампа, в общем. А чего?Глаза Василия затуманились приятными воспоминаниями. Он потряс головой, прогоняя неуместные видения,
и пообещал:- Но я на ней все равно женюсь! Такая женщина одна на тысячу, понимаешь?
«Ах, какая женщина, кака-ая женщина, мне б таку-ую-ю!» - получилось немного фальшиво, но Василию все равно понравилось. - Что нам с тобой пироги? Пироги мы сами печь научимся, правда, пес? Еда в семейной жизни - не главное. Главное - это… - Василий опять посмотрел на потолок, и на этот раз его осенило. - Это любовь! А с Людмилой - ну та, с пирогами, помнишь? - мы с тобой едва не ошиблись. Тоже придумал - едва не женился на первой попавшейся. Та вообще-то ничего. А эта-то - ух!
        И Василий опять помахал в воздухе руками. Щенок подумал и принес из кухни свою вылизанную до блеска миску. На этот раз хозяин все понял правильно, заохал, побежал на кухню и налил воды. Щенок напился так, что раздулись бока… и тут же, к своему ужасу, напустил лужу. Но хозяин ругаться не стал - они побежали гулять, и щенок долго носился по тихому заснеженному двору, где почему-то было светло, как днем, но все машины и большие собаки куда-то подевались - красота! А потом они вернулись в тепло и наварили пельменей, наелись от пуза и легли спать. Хозяин сам похлопал по кровати ладонью, приглашая щенка запрыгнуть - ему хотелось поговорить, рассказать о своем счастье… Под восторженный и сбивчивый рассказ пес блаженно уснул, радуясь, что жизнь наконец-то вернулась в привычное русло.
        Женя Бабин в тот вечер тоже не находил себе места. Еще с утра, пока он бегал за цветами и подарком (ну замотался, ну забыл!), любимая жена исчезла в неизвестном направлении. Лена с утра уехала бабушке, и на его осторожные расспросы теща отреагировала бурно, но неконструктивно, что только усилило его подозрения. Весь день он беспокойно слонялся по комнате, как хомяк в Ленином аквариуме. Он придумывал, что скажет, что он сделает, когда эта дрянь явится домой. Пусть только посмеет!.. Но в глубине души Бабин праздновал труса - он боялся, что Светка может не прийти вовсе. После этой затеи с разводом жизнерадостная и отходчивая Светка, всегда смотревшая на его шалости сквозь пальцы, изменилась до неузнаваемости: стала дерзкой, высокомерной, а главное - независимой. Советов не спрашивала, о планах не докладывала, новости не сообщала и даже о покупках виновато не отчитывалась. Бабин носом чуял, что у нее кто-то появился. Вернее, чувствовал макушкой, как у него пробиваются рога, потому что голова весь день чесалась и болела, несмотря на две таблетки анальгина. Так, наверное, чувствовал себя Пушкин,
украсивший рогами немалое количество почтенных мужей (и даже списочек соответствующий позаботился составить) - и вдруг сам получивший диплом рогоносца. онечно, сравнение с Пушкиным льстило самолюбию куда больше, чем аналогия с Ленкиным хомяком, но что толку? Пушкин мог вызвать мерзавца на дуэль и убить, стереть с лица земли. И он, Евгений Николаевич Бабин не задумываясь, влепил бы пулю в лоб тому мерзавцу, который вместе со Светкой сейчас потешается над ним, - в этом Бабин уже не сомневался.Светка явилась в одиннадцать. От нее пахло вином и духами - новыми, не теми, которые она любила и за которыми он как дурак мотался с утра в ЦУМ. Вид у нее был задумчивый.- Ты где была?! - заорал Бабин, вылетая в прихожую и стараясь по мере возможности скрыть облегчение.- Не ори, - посоветовала Светка. - Хомяка напугаешь. По магазинам ходила.- Ты что, дура совсем?! Да кто тебе поверит?! - возмутился Бабин.- Ну и не верь, - равнодушно пожала плечиками супруга. - Мне по барабану. Можешь сам что-нибудь придумать, у тебя опыт богаче.
 Ты с кем целый день провела? - не отступался муж.- Одна. И буду ходить куда захочу и с кем захочу. Все, хватит. Ты набегался? А я дома насиделась. Не нравится - завтра на развод подам. Невелика потеря.- Света, как ты можешь? - Женя хотел сказать укоризненно, а получилось - заискивающе. - Я же извинился. И я же тебя люблю…- Иди на фиг, - определила направление нежная супруга и исчезла в ванной.С книжкой и конфетами Светка могла блаженствовать в ванне по полтора часа, поэтому Бабин, издерганный и обиженный, немного потоптался перед запертой дверью, прикидывая - а не постучаться ли и не попытаться ли решить все проблемы старым проверенным способом - прямо в ванне? Обычно этот номер всегда проходил на «ура», но сегодня он ни в чем не был уверен. Поэтому Женя повздыхал, вернулся в комнату, лег на диван и неожиданно для себя задремал под убаюкивающий плеск воды и голос жены, что-то напевавшей в ванне…Но Светка вопреки обыкновению выбралась из ванны уже через четверть часа. Взглянув на сладко спящего супруга, она удовлетворенно кивнула, накинула поверх махрового халата пальто и отправилась к Катерине,
стараясь не щелкать дверным замком, чтобы этот ревнивец не проснулся и не примчался бы за ней следом. А Светке нужно было поговорить в спокойной обстановке. С вопросами, которые у нее накопились, она даже в ванне спокойно усидеть не смогла. Катерина, которая всегда все обо всем знает (или делает вид), все равно не ложится спать раньше часа.Света была права: Катерина уже дочитала книгу и с отвращением смотрела телевизор, поминутно переключая каналы. Ей было лень встать и поставить диск с приличным фильмом. Поэтому приходу подруги она обрадовалась - он сулил долгую приятную и информационно насыщенную беседу за чашкой кофе, тем более что конфеты Светка прихватила с собой. То есть это только говорится - за чашкой, а налила она в кофеварку две большие кружки.- Как Евгений Николаевич? Не убил тебя на месте? Он из меня чуть душу не вынул, но я держалась и тебя не выдала, - доложила Катерина.- Да ну его! Проорался и уснул, - сморщилась Светка. - Я сама себе удивляюсь: когда он возвращался под утро от какой-нибудь бабы и врал всякую чушь, я себя успокаивала, что все мужики такие, что любит-то он меня, что те -
на букву «б», а я - жена…- Да помню я, чего ты всякие глупости зря повторяешь, - кивнула Катерина. - И что?- А теперь он дома сидит, про любовь мне толкует, цветочки-подарочки - а я его так ненавижу! Каждый жест, каждый взгляд, каждое слово! Он ко мне в постели подкатывает, а я его или посылаю, или терплю, а сама думаю - хоть бы ты смылся к какой-нибудь. И насовсем. Да видно, я одна такая дура, а больше никто не зарится. Только мешает мне, ждет, проверяет!- Ну ты развоевалась! Наплюй, наладится, - дала мудрый совет Катерина. - Раз уж решили вместе жить, так лучше успокоиться. Ты же большой мастер самовнушения.- Не хочу я ничего внушать! У меня голова другим занята!- О! Вот это уже гораздо интереснее, - оживилась Катерина. - Как прошел официальный визит?- Вообще-то все круто, - задумчиво произнесла Светка. - Квартира у него на Карла Маркса, охрана, подземная парковка, во дворе каток и все такое. Консьерж. Комнат то ли четыре, то ли пять. Обстановка - супер! Правда, без всяких там наворотов и голых баб, - поддела она Катерину, вспомнив первый визит к Ивашову. - Женщины никакой нет, это точно. Ни тряпок,
ни всяких штучек в ванной - я специально проверяла, ни фотографий.- А может, все в той комнате, где ты не была? - усомнилась Катерина.- Да нет, точно. Дело в том, что он сказал: только что сделал ремонт в кухне, обои желтые, ламинат, гарнитур - сосна. Финский. Такой красивый!- И что? - не увлеклась гарнитуром Катерина.- И он попросил меня в кухню все купить на мой вкус: карнизы, шторы, посуду, картины на стены и все такое! Стал бы он такое предлагать, ели бы у него жена была или любовница постоянная, - торжествующе сказала Светка и замолчала, ожидая восторженной реакции аудитории.- По-моему, это можно расценивать как официальное предложение, - задумчиво произнесла Катерина. - Хозяйки в доме нет - это раз, он полагается на твой вкус - это два. И он все время предлагает тебе что-то купить, то есть дает тебе возможность побегать по твоим любимым магазинам. Света, это любовь!Светка поискала в голосе подруги оттенок зависти и, на найдя, насторожилась:- Не веришь? - И выдвинула последний аргумент. - Он мне свою кредитку дал! Без лимита!- Ну, это даже лучше, чем официальное предложение руки и сердца, -
подвела итог Катерина.- Вот я одно только не могу понять… - нерешительно начала Светка. - Он со мной встречается, комплименты мне говорит, деньги дает, подарки дарит, кормит-поит, домой позвал…- А потом что?- А потом ничего! В том-то все и дело! - всплеснула руками Светка, едва не опрокинув кружку с нетронутым кофе. - Поняла теперь?! Им же всем только одного надо, они же кобели. А этот что? Импотент? Мы с ним пятый раз встречаемся, я вся изнамекалась, что не против, а он мне только ручку целует. С ума сойти, да? Какого хрена ему надо, я тебя спрашиваю? - Не ори, Дашку разбудишь, - попыталась утихомирить разбушевавшуюся подругу Катерина. - Сама недавно боялась, что он маньяк и изнасилует тебя прямо в этом… молле. А вообще, конечно, странно. Вы привлекательны, он чертовски привлекателен… Это из фильма, - пояснила она Светке. - Знаешь, что я думаю? У богатых свои причуды. У него - такая. Тебе что - плохо? Ты хотела найти мужика, чтобы он с тобой по магазинам ходил, сама же так написала. Чего тебе еще?- Мало ли что я писала? - обиделась Светка. - Я передумала. Я теперь все хочу. Что мне за невезуха такая:
муж по бабам бегал, меня ему мало было, и этот нос воротит. Что я - такая страшная? Или у меня попа не такая? Или грудь маленькая? Или…- Светка, уймись! - Катерина силой усадила на место Светку, которая вскочила, чтобы наглядно продемонстрировать все свои несомненные достоинства. - Ты просто Мэрилин Монро, честное слово! Может, он просто так красиво за тобой ухаживает. А мы, дуры, привыкли, что если мужчина прокатил тебя на трамвае и сводил в пиццерию, то он уже имеет право на компенсацию понесенных затрат. Говорю же - у богатых свои причуды. Имей терпение. Ситуация должна созреть.- Это откуда? - изумилась Светка, прекрасно знавшая, что Катерина всегда предпочитала действовать, а не ждать и терпеть.- Это… Олег так всегда говорил, - призналась Катерина, сама, впрочем, удивленная. Однако умолчала, что всегда ненавидела эту его невыносимо-поучительную фразу, потому что ей надо было получить все и немедленно, и она злилась, требовала действий, а муж смеялся… и всегда оказывался прав.- Слушай, черт с ним, с Олегом, - решила Сетка. - Хоть отстал от тебя - и слава Богу. Поступил как мужик, руки тебе
развязал. А ты уже с Ивашовым как - уже? Или еще? Тоже ждешь, когда созреет?- Жду, - кивнула Катерина и широко зевнула. - Светик, я спать хочу. Мы же сейчас все равно ничего не решим. Давай завтра на свежую голову подумаем, ладно?
        Выпроводив Светлану, которая тоже вдруг начала зевать, Катерина закрыла дверь и уставилась на свое отражение в висевшем в прихожей зеркале. - Поздравляю, гражданин, соврамши! - кивнула она самой себе. А улыбаться не стала.С Ивашовым было не «еще», а «уже», но Катерина, больше любившая слушать, чем рассказывать, о своих отношениях с мужчинами не говорила и вовсе никому. И потребности в отличие от Светки не испытывала.Их отношения с Ивашовым перешли заветную грань еще неделю назад. Конечно же, они отмечали первый день весны, и Катерине был подарен огромный букет бело-желтых, остро и тонко пахнущих нарциссов. Они катались на лошадях, и Катерина уже не так судорожно вцеплялась в поводья и сжимала коленями бока Инфанты. Правда, так легко и красиво садиться на лошадь, как это делал Кирилл, она пока не научилась, и весь процесс было довольно комичен: она карабкалась, кряхтя и охая, а он, смеясь, подсаживал ее, крепко обхватив руками пониже талии и уговаривая лошадь потерпеть…Потом Катерина смотрела, как Ивашов, погладив своего любимого Резидента и что-то шепнув ему прямо в морду, будто договорившись,
потому что Резидент согласно кивнул, Кирилл даже не ставя ногу в высокое, не как у нее, стремя, взлетал в седло. Это было так красиво, и сам Ивашов был в этот момент настолько привлекательным, что у нее сладко замирало сердце. Наверное, впервые в жизни - при взгляде на мужчину.- Катя, пятками посылай! Не бойся лошади! - советовал он, гарцуя вокруг продвигающейся осторожным шагом Инфанты, которая сама, наверное, боялась напугать Катерину. - Повод не задирай! Чем ниже повод, тем легче управлять. И не надо ею рулить, - уже хохотал Кирилл. - Это не твоя «девятка». В крайнем случае она и сама дорогу знает. Ничего, к лету я тебя еще барьеры брать научу.И смеялся он так заразительно, а в седле сидел так ладно, что смотреть на него было приятно, и Катерина не обижалась. А еще она радовалась, что он говорил про лето - значит, они будут встречаться еще долго. Лес еще был в снегу, поэтому катались они по дороге, которую каждое утро расчищал маленький юркий тракторишка. На этот раз к ним никто не присоединился, потому что праздновать первый день весны никому в голову не пришло - только такому изысканному и
романтичному джентльмену, как Ивашов.Ужинали они в очередной гостиной, на сей раз отделанной в желто-зеленой гамме.- Какая весенняя комната! - похвалила Катерина, пристраивая нарциссы в вазу зеленого стекла и отмечая, как удачно ее букет вписался в интерьер комнаты. Не нарочно ли Ивашов выбрал именно нарциссы, подумала Катерина. Эстет!- Молодец, что заметила, - похвалил Ивашов. - Я специально так оформил - есть зимние комнаты, есть летние, есть осенние.- Та, что с камином, - зимняя? - уточнила Катерина. - А стеклянная? Где мы были в первый раз?- Та прозрачная. Она может быть любой, она отражает время года и дня, которое за стеклом. Вбирает настроение природы. Сам придумал, - погордился Кирилл.Он очень любил, чтобы Катерина его хвалила - за стихи, за дом, за умение управлять лошадью и водить машину - как маленький.- А я думала - дизайнеры, - подыграла Катерина.- Я нанимал дизайнеров, когда построил дом, - откинувшись в кресле, Кирилл потягивал коньяк из пузатого бокала и любовался на Катеринину возню с цветами. - Но ты знаешь, у них такие примитивные идеи. Красное дерево, золотой унитаз, ручки из
самоцветов. Или хай-тек. Или японские циновки с ширмами - на кой мне черт? Главное, говорят, единство стиля, иначе получите эклектику. А я привык делать то, что хочу. И эклектика - не диагноз, так ведь?- Так, - кивнула Катерина.- В общем, плюнул я и рисовал все сам. То есть не сам, конечно. Я придумывал, а рисовал друг мой, Буйлович, - знаешь?
 Буйлович? Надо же! - выдала ожидаемо-восхищенную реакцию Катерина.Буйловича она, конечно, знала. Он был самым раскрученным и самым высокооплачиваемым художником в городе, его картины покупали коллекционеры со всего мира, а за его книжной графикой гонялись зарубежные издательства. Он был Никас Сафронов местного масштаба. Ивашов тоже собирал картины современных художников, причем принципиально - уральских, и платил им, как говорят, щедро. Но в доме Катерина картин пока не видела. Может быть, у него есть пристройка с картинной галереей, что-то вроде Малого Эрмитажа - она бы не удивилась.- Вышло замечательно! - похвалила Катерина, подумав, что окажись она на месте Ивашова, ее убогая фантазия иссякла бы на пятой комнате: гостиная, детская, спальня, кабинет… Нет, даже на четвертой. Какие уж там зима-весна-лето. - А какие еще комнаты есть?- Хочешь, покажу? - предложил Ивашов, пристраивая опустевший бокал на журнальный столик. - Приглашаю тебя на экскурсию.И целый час они сновали по коридорам, переходам и лесенкам, открывая все новые двери. Богатый словарный запас Катерины уже был на исходе, потому что
«потрясающе», «удивительно», «чудесно», «великолепно» и прочие синонимы она уже употребила и начала повторяться, а комнаты все не кончались. Бог знает какая по счету дверь (Катерина сбилась) вдруг оказалась самой обыкновенной, покрашенной белой масляной краской и с пупырчатым непрозрачным стеклом посередине - точь-в-точь как у нее дома. Она вопросительно посмотрела на Ивашова. Он улыбнулся и пожал плечами. «Ну, если ты так хочешь…» - вот что означали этот жест и эта улыбка. «Спальня!» - мгновенно догадалась Катерина и, не давая себе времени перетрусить, решительно взялась за круглую пластмассовую ручку и распахнула дверь. омната была обставлена мебелью семидесятых годов: темно-коричневая полированная стенка из ДСП, дешевый секретер с пластмассовыми ручками, некоторые были отремонтированы при помощи синей изоленты, раскладной полированный стол и видавшие виды стулья, диван-книжка… На полках стояли книги из тех, что во времена Катерининого детства «давали» по талонам в обмен на макулатуру, поэтому они были одинаковыми во всех интеллигентных домах, и у ее родителей тоже: серый том «Трех мушкетеров»,
оранжевый Мопассан, бордовый «Собор Парижской Богоматери», синий, с золотом, и никогда никем так и не прочитанный четырехтомник «Семья Тибо»… Чешский хрусталь, проигрыватель с двумя громоздкими колонками. Стеклянные бокалы под пиво с нарисованными лошадиными мордами - точно такие же были когда-то у родителей ее одноклассницы.- Вот это да! - искренне изумилась Катерина. - Просто машина времени.- Это я матери квартиру купил, она хотела старую мебель туда перевозить. Я ей все новое купил, а эту себе забрал. Ностальгия. Тебе правда нравится?Катерина молча кивнула.- Знаешь, если я пишу стихи, то чаще всего в этой комнате, - как в чем-то очень интимном, признался Кирилл. - Смешно, да?- Нет, - задумчиво ответила Катерина, понимая, какого ответа он от нее ждет. - Наверное, потому, что там все новое… придуманное. Нет-нет, ты не обижайся, там все изумительно… А здесь - живое, оно все помнит. И тебя маленького.Она, улыбаясь, показала глазами на фотографию лопоухого мальчишки, серьезно смотревшего в объектив. Мальчишка, совсем не похожий на нынешнего Ивашова, был одет в серую школьную форму, в руках держал ручку,
перед ним лежала раскрытая тетрадь, а рядом красовался глобус.- Нас тоже так фотографировали, - обрадовалась Катерина. - Фотограф пришел в класс, и целый урок мы не занимались. Все очень хотели глобус потрогать, а нам строго-настрого учительница запретила. Наверное, тогда глобусы были в дефиците.- Ты совершенно права. Мы действительно раньше жили все одинаково: стандартные хрущевки, одинаковая мебель, книги, хрусталь - даром что из Чехословакии. Одинаковая одежда, одинаковые мысли, - осторожно присев на старенький диван, принялся объяснять Ивашов. - А я хотел быть не таким, как все. Мечтал по-другому одеваться, и чтоб у меня был дом - свой собственный, с бассейном, как в кино с Аленом Делоном, и чтоб комнат - не две клетушки, а много! Все в детстве хотят собаку, а я хотел собственную лошадь. И вот… ты же сама сказала, что все мечты сбываются.- Ну, не всегда, - засмеялась Катерина, стараясь свести серьезный разговор к шутке. Она не любила ненужной откровенности, хотя прекрасно умела «разговорить» любого человека, если ей это требовалось по работе. Но беседа о трудном детстве олигарха ее не увлекала,
наверное, потому, что слишком уж все это походило на отрывок из творения писательницы Капустиной. - Я вот в детстве мечтала о шикарном платье, с воротником стоячим и со шлейфом. А потом о свадебном, с фатой до пола. А не сбылось же - в королевы не вышла, на свадьбу купили что-то простенькое, гипюровое, тогда же не особо можно было разбежаться. И не сбудется уже, потому что я такое платье не надену - куда я в нем попрусь-то? - Последнее слово, заметно покоробившее собеседника-поэта, она употребила намеренно, чтобы снизить пафос беседы. - Вообще, сбываются, по-моему, только те мечты, которые жизненные: образование получить, карьеру сделать, дом построить. Ну или увидеть Эйфелеву башню. Заработал - получи, построй, съезди, посмотри. Я не права?Ивашов помолчал, потом ответил как-то слишком серьезно для той болтовни, которую выдавала Катерина:- Ты, конечно, права. Но с примитивной, прагматической точки зрения. И такая правота скучна.Он говорил почему-то обиженно, и стал похож на того мальчишку на фотографии, который наверняка тоже мечтал покрутить глобус, а ему не разрешили.- Мечты, если они настоящие и
красивые, должны сбываться и просто так, как в сказке. Ни за что, просто потому, что человек умеет мечтать. Как Золушка. Или как Ассоль.«Странно, - подумала Катерина. - Чего это он так надулся? Я вроде ничего такого не сказала. За Ассоль он обиделся, что ли? Между прочим, и Золушка, и Ассоль тоже все не за просто так получили: пока ждали - шишек насобирали, по хозяйству убегались…» Но вслух она ничего этого говорить не стала, потому что спорить не было смысла и рождения никакой истины по итогам не предусматривалось.- А ты мне все показал? - решила сменить тему Катерина. - Или в твоем замке есть таинственная комната, вход в которую гостям запрещен под страхом смертной казни?- А как же? - в тон ей ответил Ивашов. - Или я не Синяя Борода?Таинственная комната, куда он закоулками привел Катерину, как раз и оказалась спальней. И теперь Катерина растерялась, потому что именно в этом случае она просто пошутила и ничего такого в виду не имела. Но отступать было поздно, а делать вид, что рассматриваешь узоры на обоях, было тоже неловко - сама навязалась со своими намеками. Поэтому она решительно повернулась к
стоявшему на пороге Кириллу. Если он не совсем идиот, он меня поцелует, замирая от собственной смелости, подумала Катерина - все-таки она не умела изменять мужу и приходилось учиться на ходу.Ивашов идиотом не был.Он был опытным и изобретательным любовником, как сказала бы писательница Капустина, большой знаток олигархов. И пожалуй, даже слишком изобретательным, думала потом Катерина, про которую муж в шутку говорил, что главная эрогенная зона у нее в голове. Ощущение у нее осталось такое, будто они вместе быстренько пролистали
«Камасутру», причем адаптированный вариант для начинающих. Нет, конечно, она вполне убедительно изобразила и пылкую нетерпеливую страсть, и экстаз, и почти бессильную нежность. В общем, из уважения к своему супергерою довела ситуацию до желаемого им совершенства.Потом они, как положено по инструкции, изложенной многомудрой Капустиной, блаженствовали в не нарушаемой ничем тишине (в городе такой полной и в то же время живой тишины никогда не бывает), Катерина все же не удержалась и спросила, с извечным женским стремлением спровоцировать желаемый ответ:- Кирилл… - как странно было называть его, лежащего рядом, голого и блаженно-расслабленного, таким длинным и царственным именем, но не Киром же его величать и не Кирюшей?! - Кирилл… А почему ты мне тогда позвонил?- Мне твое объявление понравилось. Четко и ясно: хочу принца, замок и коня. Белого. Думаю, позвоню: если будет на коне настаивать, то мне подходит.- Ты спросил: а конь - непременное условие? А я сказала - да! - засмеялась Катерина, вспомнив свою растерянность и незнакомый спокойный голос в трубке, в котором явно слышалась улыбка.- Точно. Я люблю
выполнять мечты других людей. Я дарю людям сказку. Теперь понимаешь? У меня стихи такие есть, слушай…Ивашов приподнялся на локте и начал нараспев читать:
        Если крыльев нет у мечты,
        То она не умеет летать.
        Не познавшая высоты,
        Будет камнем на сердце лежать.
        Но если мечта легка,
        Ее ты отправь в полет.
        И от бренной земли
        Она тебя оторвет…

«Меня угораздило переспать с Дедом Морозом, - вдруг с внезапно поднявшимся раздражением подумала Катерина, которая терпеть не могла плохих стихов. - Он не понимает, как нелепо выглядит, читая стихи в постели?» Наверное, она просто обиделась на «других людей», она должна быть одной-единственной! «Привязался со своими теориями. И не было у меня никакой мечты про коня, - злилась Катерина, не забывая кивать в такт рифмованным строчкам. - Просто так полагается писать, клише такое - принц на белом коне, и все. Я хотела довести идею до абсурда, а тут - он! Видите ли, волшебник. На коне. Хорошо тебе сидеть в своем замке с конюшней и ратовать за сбычу мечт. А небось если спросить тебя, как ты заработал денежки на свой дворец и своих лошадок, на иконы, картины и прочие радости жизни, включая твое волшебное хобби - так сразу перестанешь корчить из себя лорда». Последняя мысль была наиболее здравая, поэтому Катерина вслух высказываться не стала. К тому же она понимала, что глупо лежать в постели с малознакомым в общем-то мужчиной и злиться на его мировоззрение. Он хотел сделать ей приятное. Поэтому, вспомнив с
благодарностью писательницу Капустину (как ни крути, а любое чтение на пользу, потому что всякая книга - источник знаний), Катерина стала действовать по инструкции: ткнулась губами в ухо Кирилла и прошептала:- Спасибо тебе… Я такая счастливая! И правда, как в сказке.Прозвучало довольно глупо, но, как ни странно, он поверил.…И все, хватит чепухой заниматься, завершила вечер воспоминаний Катерина, выливая в раковину кофе из Светкиной чашки. Ивашов и ему подобные, такой же редкой породы, имеют право быть такими, какими хотят быть - или казаться. Это не ее примитивный муж, который никогда не страдал избытком фантазии и всегда делал то, что ей надо. Ну… или почти всегда. И если она, Катерина, хочет быть рядом с Кириллом, то она должна соответствовать его требованиям и ожиданиям. Желает он почувствовать себя режиссером спектакля - на здоровье, подыграем, не впервой. Тем более что в результате кастинга на главную роль в этой серии выбрана она.Вот только… хочет ли она быть с Ивашовым?Конечно, да, что за вопрос?! Кирилл Ивашов - блестящий шанс изменить свою жизнь, который послала ей судьба, как бы подтверждая
правильность принятого ею решения о разводе, о разрушении старых бесперспективных отношений ради новых. И разве не в надежде на именно такую встречу она затеяла развод? Даже в мечтах она представить себе не могла, что это будет красавец, знаменитость, романтик и миллионер Ивашов, которого она видела только по телевизору и о котором грезили все дамы уездного города Е. А теперь он в нее влюблен и готов выполнять ее желания. Да она должна немедленно лопнуть от зависти к самой себе, а она вместо этого сидит за полночь на кухне своей малосемейки и забивает голову всякой чушью. Ну не дура ли?В принципе человек может убедить себя в чем угодно.
        В газете «Столица Урала» еще с советских времен существовала рубрика «Письмо позвало в дорогу». На сей раз письмо позвало в дорогу Катерину Титову, потому что на конверте красивым учительским почерком было написано ««Будем знакомы!», Катерине Титовой лично». Редактор Иван Устинович на поездку в деревню с труднопроизносимым названием Малый Куяш, благословил, но машину дать отказался, туманно сославшись на некие непреодолимые обстоятельства. И Катерина как раз размышляла: стоит ли ей ехать на своей машине, рискуя застрять на полдороге, или отправиться в Малый Куяш на автобусе, но тогда она могла зависнуть в этом, прости Господи, Малом Куяше (а есть еще и Большой, она по карте смотрела!), до завтра - когда ей позвонил Василий и сообщил, что завтра утречком зайдет почитать новые объявления. В последнее время Вася вообще взял моду просматривать почту рубрики
«Будем знакомы!» в поисках подходящей невесты едва ли не вперед Катерины. С Катериной он больше не советовался, письма лихо отсортировывал сам и пару раз даже имел наглость просить Катерину выбранные им письма «попридержать» и не публиковать, чтобы он не сталкивался с конкурентами. Катерина ворчала, возмущалась, но уступала - Вася теперь был не просто читатель-посетитель, а - персонаж ее будущего фильма, и она должна была наблюдать за ним в разных ситуациях. Обе дамы, кстати сказать, потом Катерине звонили и, смущаясь, благодарили, просили их объявление не публиковать, потому что они «уже нашли». Но сам Василий, похоже, так не считал.За его кипучей деятельностью Катерина наблюдала со все возрастающим интересом. Василий летал как на крыльях, дамы были вполне довольны. К тому же на дворе был апрель, а к концу мая она обещала режиссеру Урванцеву отдать готовый сценарий. Таким образом, оправдывала Катерина свое попустительство, она не просто позволяет Васе заниматься безобразиями, а собирает материал. В сценарной заявке она написала, что это будет фильм о простом шофере Василии Девяткине, одиноком
разведенном мужике, который мечтает встретить хорошую женщину и создать семью. А для этого он должен пройти через множество встреч и знакомств, многое узнать и понять, чтобы в конце концов, возможно, встретить свою половинку. Параллельно основному сюжету должны быть рассказаны истории других героев, благо теперь душещипательных историй о женском (и мужском) одиночестве у Катерины было хоть отбавляй.Но на сей раз тебе, уважаемый Василий, не повезло, с некоторым даже злорадством подумала Катерина, сообщив ему, что завтра едет в командировку. Так что и сырки он может тоже не привозить. Выяснив, что она собирается ехать сама, Василий принялся ее отговаривать: снег за городом еще не сошел, трасса скользкая, дорога незнакомая и вообще женщина за рулем… Часть аргументов Катерина с возмущением отвергла, а часть признала резонными - опыта езды по трассе у нее не было, и она сама побаивалась. Обрадованный Василий немедленно предложил свои услуги - у него все равно завтра выходной, - и Катерина согласилась. Заодно и с будущим персонажем побеседуем.«Персонаж» прибыл в точно назначенный час, упакованный в джинсы и
дутую куртку диковатого, но жизнерадостного зеленого цвета, и посигналил под ее окном. Катерина уселась в чистенькую - не чета ее собственной машине - «шестерку» и с завистью отметила, что она завелась с полоборота, и мотор заурчал ровно и довольно. Ее машина всегда при этом капризничала и нервничала вместе с самой хозяйкой. Вася управлял машиной легко и красиво, как бы между делом, ловко лавируя между фурами дальнобойщиков и рейсовыми автобусами. Катерина заметила с интересом, что дальнобои закрывали собой дорогу, когда обгонять по встречной было нельзя, и прижимались к обочине, облегчая им обгон, а Василий непременно мигал им аварийкой, и так они разговаривали на ходу без слов.- Здорово! - восхитилась она. - Я бы так не смогла. Как у тебя получается!Василий в отличие от Ивашова не расплылся в довольной улыбке, а пояснил спокойно, мигая фарами встречным машинам - предупреждал, что впереди гаишники:
 Так я же д-дальнобоем пятнадцать лет отпахал. Сам в-всегда так делал.- Да? - удивилась Катерина и потребовала: - Расскажи!Она достала блокнот, пристроила на коленях и приготовилась записывать. Василий покосился с уважением, он понимал, что Катенька «собирает материал». И то, что основой для сбора материала был он сам, Василий, собственной персоной, наполняло его душу тихим восторгом.…В тот вечер, Восьмого марта, он вернулся от Валентины счастливый и опустошенный, едва нашел силы, чтобы выползти во двор и выгулять бедного пса. А утром его разбудил Катенькин звонок. Услышав, что о нем будут снимать кино, Василий мгновенно проснулся и напрочь забыл о Валентине и бурно проведенном Международном женском дне. Новость была и впрямь сногсшибательная! Он будет сниматься в кино! Он будет как тот самый актер Рыбников в «Весне на Заречной улице», которую он смотрел по совету Палыча. Это раз! Мужики в гараже обалдеют - это два! Но самое главное, что снимать кино будет Катенька, а для этого - она сама сказала - ей надо поближе познакомиться с «будущим персонажем», то есть с ним, если он не возражает.
        Он?! Возражает?! Да он и мечтать не мог о таком счастье! Уж он-то свой шанс не упустит! А Катерина окончательно добила его, спросив, может ли она приехать к нему в гости, потому что на работе все равно толком поговорить не удастся, и к тому же она должна посмотреть, как он живет, и можно ли будет снимать у него дома.
        Накануне ее приезда Василий носился по дому, как электровеник, - мыл, прибирал, чистил, готовил праздничный ужин. За ним по пятам носился ничего не понимающий пес, весьма озадаченный тем, что на этот раз хозяин ему ничего не объяснил. Катенька приехала после работы, с интересом бродила по квартире, всему удивлялась (особенно банке с сухариками на кухне) и все хвалила. И покушала с аппетитом. Василий был счастлив. И щенку Катерина тоже понравилась, поэтому он, улучив момент, стащил с Василия оба тапка и отнес их гостье - он уже понял, что люди приходят в восторг, если им принести тапок, как будто это невесть какое сложное дело. Гостья очень смеялась и спросила, как зовут щенка. Оба - Катерина и пес - смотрели на Васю вопросительно.
        - Да… н-никак, - растерялся Василий. - П-пес. Или п-парень. А что?
        - Нет, это неудобно, - решила Катерина, задумчиво поглаживая подставленное пузико. - Пусть будет… Умка! Он же умный. И тебе будет говорить легко. Вот скажи - Умка.
        - Умка, - послушно сказал Василий и с умилением посмотрел на Катеньку - это же надо так здорово придумать - Умка. Ему бы и в голову не пришло. И Катенька сказала ему «ты»!
        Умка тоже был счастлив и готов обожать Катерину. От гостьи пахло очень приятно, и пузико она чесала так восхитительно, почти как сам хозяин. А Василий так разошелся, что в конце концов спел Катерине под гитару - так, как мечтал. Сперва из «Весны на Заречной улице», потом про шоферов - «Есть по Чуйскому тракту дорога», а потом, и вовсе расхрабрившись, - «Мурку». Катенька смеялась и даже хлопала, Умка подвывал, и вечер удался на славу!

…За разговорами не заметили, как добрались до Малого Куяша. Катерина достала конверт и прочитала Васе адрес, и пока он крутился по двум имевшимся в селе улицам, вслух прочитала письмо, благо, почерк был четкий, красивый - учительский:
« Здравствуйте, уважаемая Катерина Титова! Пишет вам Галина Ивановна Травкина, глава крестьянского хозяйства «Берегиня». Очень хорошее дело вы делаете! В наше время люди одинокие и потерянные нуждаются в духовной поддержке ничуть не меньше, чем в материальной. Я сама не одинока, слава Богу, у меня есть муж и трое взрослых сыновей - двое в армии, младший учится в техникуме. Но вот какая у меня к вам просьба… даже не знаю, с чего начать. Дело в том, что у нас в селе не много рабочих рук - кто уехал, кто спился, кто просто работать не желает. Поэтому приходится брать на работу в прямом смысле кого попало: одного жена из дома выгнала за пьянку, другой освободился из мест лишения свободы и, пока сидел, остался без жилья, третий просто бомж. Не все из них, кстати сказать, пьяницы и бездельники, иногда просто судьба складывается у людей так, что без посторонней помощи им не выбраться из тупика.
        Вот и я прошлой осенью «пригрела» семерых таких гавриков, пожалела - замерзнут ведь на улице. Урожай собрали, зиму прожили, весной двое ушли, а пятеро остались - в поле работать и скотниками, а один даже в технике понимает. Мужики оказались толковые и даже не особенно пьющие. И вот я подумала: а может быть, помочь им познакомиться с женщинами, создать семью. У нас в селе и с жильем вопрос можно решить, да у меня у самой мамин дом стоит пустой, потому что мама ко мне переехала, ей одной трудно. Если получится что - мне прямая выгода, семейный мужик за работу держится. Да и просто по-человечески их жаль, хочется помочь. А как - не знаю, женщин у нас в селе мало, опять же пьют некоторые, а другие от моих архаровцев шарахаются, как черт от ладана. Если хотите - приезжайте, посмотрите, как мы живем. А если поможете - спасибо. С уважением, Травкина Галина Ивановна ».
        Галина Ивановна Травкина оказалась крупной, высокой, кустодиевских статей женщиной. Катерина сразу заметила, как восхищенно загорелись глаза Василия. Но вскоре и она сама стала смотреть на Травкину точно так же: Травкина ей понравилась. Фермершей и предпринимательницей она стала пять лет назад. Бывшая учительница литературы, она, осталась без работы после того, как вмешалась в конфликт своей коллеги с директором школы. Директор был не прав, и ему пришлось уволиться, но и Травкина обрела репутацию склочницы - вечная участь борцов с ветряными мельницами. Уезжать из села, где прожили несколько поколений ее предков, Травкина не захотела, а другой школы и другой работы в селе не было. Тогда и появилось на свет крестьянское хозяйство «Берегиня». Хлебнули с мужем всякого: и рэкета, и угроз, и кредитов по грабительским процентам - но выстояли.
        А еще Травкина из тех людей, про которых говорят - в каждой бочке затычка. То задумает создать крестьянскую школу, то с главой сельсовета, который ветеранов прижимает, воюет, то школьный музей создает или за бабками деревенскими старинные сказки записывает. Скучая по учительской работе, ездит в соседний райцентр, в тамошнем ПТУ преподает литературу и маркетинг. С детишками деревенскими в походы ходит, рассказывает им местные легенды. А теперь вот задумала мужиков своих пристроить, потому что она за них, как и за все село, отвечает - раз уж приручила.
        Катерина провела в Малом Куяше целый день, вполне понимая, что именно за такие вот особенные встречи она и любит свою профессию (кто говорит - что вторую древнейшую, кто - первую), что дарит она порой встречи с таким вот, например, человеком, как Травкина, которая именно себя назначила ответственной за то, чтобы все не рассыпалось к чертовой матери, чтоб не прервалась связь времен. И не за деньги, не за славу она хлопочет, а потому, что иначе не может на своей земле жить, потому что она близким своим и селу своему - Берегиня. Поговоришь с такими людьми - и сам подтянешься, хоть и не под Лениным, а себя почистишь.

…Василий сперва ходил за Катериной по пятам, потом куда-то исчезал и снова появлялся. В конце концов Катерина поняла, что он ходит не за ней, а за Травкиной, и исчезает, когда Катерина беседует с «архаровцами» или с односельчанами. И когда они, нагруженные банками с вареньем, домашней тушенкой и парным молоком, отбыли наконец домой, Катерина спросила Василия:
        - А тебе, я вижу, Галина Ивановна понравилась? - просто так спросила, даже и без ехидства.
        - Т-такая женщина! - восхищенно покрутил головой Василий, не отрывая, однако, глаз от дороги. - Ради нее можно все б-бросить!
        - Да ты с ума сошел! - расхохоталась Катерина. - Совесть поимей, она же замужем.
        - А ты видела этого м-мужа? - вскинулся Василий. - Сморчок!

«Сморчка» Катерина видела, поэтому возражать не стала, только плечами пожала.
        - У него руки не тем концом! - завелся Василий. - Ты бы видела, как он к-крышу в сарае перекрывал! Е-мое! - От возмущения он отвлекся, проворонил яму на дороге и виновато покосился на Катерину. - А эти ее ханыги! Не знаю, к-какие они там с-скотники, а уж этот, к-который с тракторами, - ему бы точно коровам х-хвосты крутить. Я обещал Г-Галине на неделе заехать, помочь. В технике п-понимать надо.
        - А ты и в тракторах понимаешь? - задремывая под его страстную речь, из вежливости спросила Катерина.
        - А как же! Я в армии в т-танковых войсках с-служил, механиком. Трактор - тот же т-танк. - Василий помолчал и, вздохнув, добавил: - Ей бы вместо этих дармоедов одного мужика т-толкового - и пошло бы дело. А то бьется женщина одна, с-смотреть жалко.
        - Ну давай бросай работу, переезжай в Малый Куяш, отбей ее у мужа и женись - вот это будет кино! Двухсерийное, - даже проснувшись по такому поводу, подзудила Катерина.
        - Там в-видно будет, - пообещал Василий.
        И в его голосе прозвучало что-то такое, что Катерина только подняла брови и промолчала. Энтузиазм героя ее будущей картины начинал ей нравиться. Наверное, Травкина тоже не откажется сниматься… здорово получится… Катерина устроилась поудобнее, укрылась своей курткой и опять стала задремывать. Она устала сегодня за день от встреч, разговоров и впечатлений. Уже давно стемнело, машина летела сквозь ночь, вырывая светом фар куски леса и дороги из темноты и тут же отдавая их обратно.
        - Я т-тебя научу дальний свет п-переключать! - пробормотал Василий встречной машине и тут же замолчал, спохватившись, посмотрел на Катеньку - спит, устала за день, а он тут языком болтает. Хорошо, что она не села за руль, куда женщине на трассе, да еще на ночь глядя, а в себе он уверен…
        Но Катерина не спала. Сперва она думала о Берегине, как она сразу назвала про себя Травкину и будущий про нее очерк, прикидывая, какой замечательный он получится. Потом стала думать о Василии, незаметно повернув голову и исподтишка наблюдая, как он ведет машину. Собранный и увлеченный, сейчас он был совсем не смешным, каким казался ей всегда. А когда она приехала к нему домой, ее почему-то смешило все: и идеальный для холостяцкой квартиры порядок, и кастрюльки-сковородки на плите, и трехлитровая банка с сухариками, и коврик с оленями на стене, и толстый щенок-подросток, который утащил его тапки и принес ей, Катерине. Смешило его восхищение, стремление угадать ее желания, понравиться. Смешила гитара с бантом на грифе и неповторимо исполненная «Мурка» - голос у Васи был, как говорится, сильный, но противный. Вспомнив этот концерт, Катерина хихикнула.
        - Ты что? - тоже улыбнувшись, повернулся к ней Василий. - Я думал, ты спишь. Спи, д-далеко еще. Может, назад уйдешь? Я тебе п-подушку из багажника д-достану, хочешь?
        - Не надо подушку, - отказалась Катерина. - И так спасибо тебе, что меня отвез и привез. Я не сплю, я о тебе думаю.
        Василий польщенно ухмыльнулся, в темноте сверкнули коронки на зубах - и, не искушенный в искусстве флирта, даже не задал положенный вопрос: а что именно она про него думает?
        Боже мой, вздохнула про себя Катерина, а вслух сказала:
        - Я вот все думаю - где ты столько свободного времени берешь, чтобы на свидания бегать? Ты ведь у меня уже адресов десять взял. Не считая тех, что тебе пишут. Ты сам два раза объявление подавал, так? Ведь это же надо здоровье иметь и досуг.
        - Чего иметь? - не понял Василий.
        - Досуг. Свободное от работы время, - стараясь сохранить серьезность, пояснила Катерина.
        - А… Так я же работаю - сутки через двое, - деловито пояснил Василий. - П-полдня отсыпаюсь, а полдня м-мои и еще н-назавтра день. Успеваю.
        - А поесть приготовить? Телевизор посмотреть? Вообще по хозяйству? - не отставала Катерина. - Ты не устал еще?
        - Нет, как можно? - по-прежнему серьезно ответил Василий. - На людей времени жалеть нельзя. На женщин в особенности. Они такие…
        - Какие? - вытаращила глаза Катерина, не ожидавшая от Василия столь глубокой сентенции.
        - Х-хорошие. Несчастливые все. Одинокие. Д-добрые. Чистенькие такие. Понимаешь? Для них н-ничего не жаль. А они ничего и не п-просят. Сами все отдадут, был бы м-мужик хороший. А где его взять? - опечалился Василий и подвел итог. - Мужик н-нынче измельчал.
        - Один ты остался, я понимаю, - серьезно поддержала Катерина. - Но ведь знаешь, как говорят - всех не обогреешь.
        - Я с-стараюсь. Мне их в-всех жалко.
        - То есть ты жениться уже не хочешь? - уточнила Катерина. - Так и будешь по бабам ходить, раз одна другой лучше?
        - Да я, если честно, уже и с-сам не рад, - пожаловался Василий. - К-каждый раз думаю: все, вот эта - с-самая лучшая, лучше всех. А потом как-то так п-получается… Вот и Галина мне сегодня п-понравилась. Не знаю прямо. И жениться, конечно, хочется…
        - Ты плохо кончишь, - давясь от смеха, констатировала Катерина. - Классический сюжет с плохим концом.
        - Чего?
        - Дон Жуан, - пояснила Катерина.
        - Это кто?
        - Не читал?! - удивилась Катерина. - И кино не видел?
        - Я вообще н-насчет чтения… н-не очень чтобы, только г-газеты, - принялся оправдываться Василий, поняв, что дал маху. Такой женщине, как Катенька, не стоило признаваться в том, что ты полный болван и не брал в руки ни одну книгу начиная с начальной школы.
        - Ну, нельзя так, Василий. Элементарных вещей не знаешь! Купи книгу и прочитай, - безапелляционно заявила Катерина. - Один вечер дома посидишь, ничего страшного. Зато там все про тебя написано.
        На следующий день Василий нарочно поехал в супермаркет «Елисей» кружным путем, мимо книжного магазина. Еще не было десяти, и ему пришлось ждать, когда откроют. Стыдно сказать, но Василий даже немного волновался. В последний раз он был в книжном… дай Бог памяти… да, когда сын учился еще классе в пятом и велели купить какие-то контурные карты. А что ему, скажите на милость, там делать? Газеты он теперь у Катеньки в редакции берет - с Татьяной, секретаршей, познакомился, и у нее берет. В гордом одиночестве он долго ходил по торговому залу, битком набитому всевозможными книгами, рассматривал обложки, от которых вскоре зарябило в глазах. Он был уверен, что две девчонки-продавщицы, которые хихикали в углу возле кассы и в его сторону демонстративно не смотрели, смеются именно над ним. Вздохнув, Василий собрался с духом и подошел к вертихвосткам:- Д-девушки, мне бы к-книжку п-про этого… Д-дона Жуана.- Пушкина или Мольера? - спросила рыженькая, с табличкой
«Ольга» на груди.Василий посмотрел на нее непонимающе, решил, что она просто не расслышала, и повторил громче:- П-про Дона Ж-Жуана… Есть?- Я поняла, - кивнула девушка. - Но про Дон Жуана есть у Пушкина и у Мольера. Вам какой нужен?Вроде не издевается - отлегло от сердца у Василия, и он, доверительно понизив голос, спросил:- Оленька, я н-не знаю. М-мне посоветовали, а что их д-два - не сказали. Вы мне п-посоветуйте - к-который лучше?- Трудно сказать, - серьезно ответила девушка. - Я вам сейчас найду, а вы посмотрите сами.Минуту спустя она нашла в этой чертовой прорве книг две нужные, принесла Василию и ушла, не стала стоять над душой. Еще раз вздохнув и по-прежнему испытывая неловкость, Василий стал листать книги. У Пушкина едва нашел, называлось почему-то «Каменный гость». Но зато гораздо короче, чем у этого… у Мольера. И Василий совсем уже было остановился на Пушкине, но вовремя догадался взглянуть на ценник - Пушкин стоил 250 рублей, Мольер - 196.- Совсем с ума сошли! - вслух изумился Василий. - П-понятно, почему люди не ч-читают, так и без штанов останешься.И опять подошел к девушке:
 Извините… А п-подешевле у вас нет?Рыженькая осталась в одиночестве и смотрела на Василия с сочувствием - хорошая девчонка. И симпатичная такая.- Нет, к сожалению, только эти. А знаете что? Вы сходите в библиотеку. В Белинку или даже в свою районную. Там точно есть. И даже домой можно взять. Или в читальном зале почитаете.- Спасибо! - с чувством произнес Василий и, чтобы сделать рыженькой приятное, купил пару ручек и красивый блокнот с розами. Ручки самому пригодятся, а блокнот он подарит Катеньке.В библиотеку Василий попал только назавтра, да еще и пришлось бегать домой за паспортом, поэтому за чтение он принялся ближе к вечеру. Пушкина он добил часа за два. Вроде все понятно: пошел мужик к чужой вдове, по дороге поссорился с памятником ее мужа, и тот этого Дон Жуана удавил. Выдумка, конечно, а главное, непонятно: при чем тут он, Василий? Он знакомится с женщинами свободными, все честь по чести… Чепуха, в общем. И что Катенька имела в виду? Наверное, она говорила про этого… Мольера. Василий с подступившей тоской перелистал несколько десятков страниц в толстой книге - и ни одной картинки! Нет, это
надо читать на свежую голову.Но и свежая голова не помогла. После прочтения второй книги Василий остался при своем мнении: этот самый Дон Жуан шлялся по замужним женщинам, искал приключений на свою голову и получил по полной программе. Да еще и с памятником этим полез на рожон.- Умка, что она имела в виду? - в отчаянии обратился Василий к щенку. - Ты, говорит, Дон Жуан. И еще что-то про плохой конец.Если бы Умка мог пожать плечами, он бы так и сделал, но ему пришлось ограничиться сочувственным повизгиванием. Василий с тоской посмотрел на Умку - тот лежал на приготовленной к расправе газете «Столица Урала» (взял моду газеты драть! , поперек которой был записан номер телефона. И тут Василия осенило! Ну конечно же - Катенька хотела сказать, что не должен он больше приезжать в Малый Куяш к Берегине этой самой, Травкиной то есть. Хоть муж у нее и сморчок, конечно, а все-таки муж, и точка. Женщина она, конечно, отличная-распрекрасная, и красавица, и хозяйка, но Катенька права - не дело он затеял. Он не такой паскудник, как этот самый Дон Жуан. Да и незамужних хороших женщин кругом вон сколько!Еще раз с
нежностью подумав про Катеньку, про ее заботу и деликатность, Василий принялся вытаскивать из-под щенка газету. Щенок игре обрадовался, принялся страшно рычать и прижимать газету лапами.- Отдай, дурень! Кто тебя научил газеты драть? Тут Галины Ивановны телефон записан, - увещевал его Василий. - Я к ней не поеду, а позвонить должен. Обещал приехать - значит, непорядочно просто так пропадать, хотя бы позвонить надо…Газета досталась в итоге Василию слегка замусоленной и помятой, но целой, а вот набрать номер он не успел. В дверь кто-то позвонил, и он пошел открывать.На пороге стояла… О нет, Василий не смог бы ее достойно описать! Стояла шикарная длинноволосая блондинка в белой шубе и белых сапогах на высоченной платформе.- В-вам кого? - едва смог выговорить Василий.- А вы Василий? Тогда вас. Я могу войти? - И, не дожидаясь, пока хозяин придет в себя, она слегка пододвинула впавшего в столбняк Васю и прошла в прихожую.- Д-да, да, п-проходите, конечно, - в спину ей пробормотал он и бросился следом.- Извините, что я без звонка, вы написали, что адрес для писем, а я подумала - лучше уж встретиться лично,
тогда сразу все понятно. Вы сейчас не заняты? - Поверх плеча Василия она заглянула в комнату - это не составило для нее труда, потому что он едва доставал ей до подбородка.- Не занят, не занят, п-проходите, пожалуйста, - засуетился Василий. - А это мой Умка, - представил он вылетевшего в прихожую щенка.- Ой, нет, я собак не особенно люблю, - скривилась гостья. - Хотя ваш ничего, славный. Он большой вырастет? Порода какая?- Не з-знаю, я его п-подобрал.- Как? А вы его к ветеринару возили? У него могут быть блохи, глисты, да мало ли что еще?! - Говоря все это, гостья брезгливо переступила через пса, который вознамерился ее обнюхать, сбросила шубку Василию на руки - он едва успел подхватить, прошла в комнату и уселась в кресло.«Дура, - чихнув, подумал щенок и ушел в кухню, там залез на подоконник и стал смотреть во двор. - Дура и есть. Сама блохастая. И пахнет противно. В носу чешется».А в комнате Василий, поглупев от восхищения, таращился на гостью. Если бы она была одета по-другому, никто не назвал бы ее полной, сказали бы - в теле. Но она была одета, а вернее, чудом утрамбована в такие тесные джинсы,
что не поместившаяся в них часть обширной складкой нависала сверху, над ремнем с переливающейся пряжкой. Кофта с блестящими штучками вдоль выреза и на рукавах тоже была, на взгляд Василия, незнакомке тесновата, зато обтягивала грудь и вздергивалась вверх, открывая еще пару загорелых складочек на боках.- Проходите, - по-хозяйски пригласила Василия довольная произведенным эффектом гостья. - Садитесь, поговорим.Василий плюхнулся на диван. Он был бы и рад поговорить, да язык его совершенно не слушался, в горле пересохло, и слова не шли на ум. Он испытывал сложное чувство. С одной стороны, блондинка была великолепна, фотографии вот именно таких красоток мужики вешали в кабинах своих колесивших по дорогам
«КамАЗов», и он тоже вешал. И эта, похоже, тоже не из скромниц. Но с другой стороны, его квартира - это его личная территория, куда не допускаются посторонние, тем более - женщины. Сперва из-за сына, а потом он привык к такому порядку. За все годы исключение было сделано только для Катеньки, но она и сама была исключением. Это вторжение грозило внести такую же смуту в его упорядоченную жизнь, какую блондинка только что внесла в его душу. А что - вполне может быть… Нет, этого, конечно, быть не может, одернул себя Василий, слишком уж она красива. Но зачем она пришла домой? Она должна была, как все, позвонить или написать, и он был бы счастлив с ней встретиться - но не у себя дома, нет.- У вас очень славно, - милостиво кивнула блондинка. - Двухкомнатная? Приватизированная? А сколько человек прописано?- Д-двое. Я и с-сын.- Про сына вы ничего не написали, - скроила гримаску гостья. - Сколько ему лет?- В-восемнадцать. Скоро б-будет. Он с матерью живет, - поспешил успокоить ее Василий. - М-мы в разводе, он раньше т-тут жил, но мы…
 Почти совершеннолетний, значит, - перебила его блондинка. - Если живет с матерью, значит, можно считать, бывший член семьи. А приватизировано на двоих?- На д-воих. А что такое? - вдруг спохватился Василий.- Ой, вы знаете, теперь так много брачных аферистов, - очаровательно улыбнулась блондинка, перекладывая левую ногу на правую или наоборот - Василий и под пистолетом бы не сказал, хотя смотрел очень внимательно. - Напишут, что «материально и жильем обеспечены», а у самих ни кола ни двора. А женщина часто бывает так беззащитна перед сильным полом. Особенно одинокая женщина. Но вы, я вижу, человек порядочный, и мы могли бы с вами…Женщина опять улыбнулась и, слегка потянувшись, аккуратно одернула кофточку. Складочка на талии, так понравившаяся Василию, в итоге временно исчезла из поля зрения, зато в вырезе обнаружились такие глубины, что у Василия захватило дух…«Ну пришла и пришла, что особенного, - подумал смятый эйфорией Вася. - Женщина одинокая, боится к себе мужчин приглашать, и понятно - такая красавица. Это что же делается с мужиками, если такие женщины в одиночестве живут?! Да, в конце концов,
если на то пошло, вполне…»- Эй! Ау! - вернул его с небес на землю голос гостьи.Василий неохотно вынырнул на поверхность из затягивающей глубины своих эротических фантазий.- Может быть, вы мне предложите что-нибудь выпить?- Извините, в д-доме не держу, непьющий я, - смутился Василий. - Да и не х-ходит ко мне никто. Может, ч-чаю?- Ну, тогда чаю, - скроив мимолетную гримаску, согласилась блондинка.И Василий отправился на кухню ставить чайник. Включив свет, он увидел сидевшего на окне Умку. Вид у пса был обиженный и недовольный.- Да ладно тебе, - виноватым шепотом пробормотал Василий. - Ну потерпи…Пес чихнул и отвернулся, потеряв к хозяину всякий интерес. Василия это почему-то задело. А к Катеньке в прошлый раз бросался, ластился, как кошка. Пузо подставлял. Говорят, собаки людей чуют.- Кто в доме хозяин, черт возьми, ты или я? - пихнул Умку в бок Василий.Но Умка никак не отреагировал и сделал вид, что вопроса не слышал. Да и сам Василий, потеряв из поля зрения соблазнительные складочки и прочие прелести новой знакомой, чувствовал себя уже не так уверенно. Знакомой… Да он, невежа, даже не спросил, как ее
зовут! Прихватив сахарницу и две чашки, он отправился в комнату.- А как вас…Но приготовленный вопрос застрял у него на языке: он увидел, как под белыми сапогами незваной гостьи растекается грязная лужа. Волна возмущения захлестнула Василия с головой - да как она смеет являться к нему в дом и сидеть здесь в своих грязных сапожищах, как в казарме! Не-ет, пуще прежнего распалялся Василий, у них и в казарме в грязных сапогах не ходили! Да, он ей тапок не предложил, но у него в доме и нет женских тапок - без надобности! Даже Катенька, и та в носках ходила, пока Умка - молодец, пес! - с хозяина тапки не стащил и гостье не предложил А эта! . И наверняка крашеная. Ну, погоди же…Гостья, заметив перемену в настроении хозяина, с беспокойством заерзала, не понимая причины. Вроде бы так запал на ее бюст и ножки, едва смог глаза отвести, а тут вдруг…- Простите, у вас д-документы какие-нибудь есть п-при себе? - строго спросил Василий.- Ах да, я не представилась - Алена…- А п-паспорт? - гнул свою линию Василий.- Зачем же вам паспорт? Или хотите сразу в ЗАГС? Какой вы быстрый, - засмеялась Алена и повторила маневр с
кофточкой - для закрепления эффекта.- Вы п-приходите завтра с п-паспортом, - отводя глаза, твердо сказал Василий. - А то вы про меня все знаете, квартиру даже посмотрели, а я про вас - ничего. Может, вы и не Алена вовсе.- Уверяю вас, Вася…
 Я вот на д-днях в библиотеке был. - Василий подошел к столу и нежно погладил синий бок кстати подвернувшегося Мольера. - Так меня тоже д-домой отправили, за паспортом. Ничего, с-сбегал. Сейчас времена такие, жулья в-всякого п-полно, вы правильно с-сказали. Так что вы уж лучше с п-паспортом…Блондинка вскочила, сузившимися от злости глазами смерила Василия с головы до ног и, презрительно фыркнув, вылетела в коридор. Закрыв за ней дверь, Василий вернулся в кухню, к Умке, и успел увидеть, как его блондинка выскочила из подъезда, оглушительно хлопнув дверью, и уселась в какую-то иномарку - похоже, что водитель ее ждал. Покрутив головой, Василий чмокнул Умку в нос, схватил тряпку и принялся оттирать грязные следы на ковре и на линолеуме. Умка великодушно слез с подоконника и принял в уборке посильное участие, бегая за хозяином и всячески выражая свою солидарность.Потом они пили на кухне чай с оладушками и колбаской, и Василий пообещал Умке, что больше это безобразие не повторится. Разве что Катенька… Против Катеньки Умка, конечно, не возражал.
        Катерина готовила к публикации очередную подборку писем и ужасно веселилась. Погода была изумительная, впереди - три дня майских праздников, и Кирилл пригласил ее поехать с ним в Москву, а там обещал сводить в любой театр по ее выбору - вот это жизнь! В полном восторге от открывающихся перспектив, Катерина решила и читателей порадовать, собрав в традиционный «Постскриптум» самые смешные фразы из писем.
        -  У меня дочери уже девятнадцать лет, а я как дура все надеюсь на лучшее… - А если вы и на этот раз мое письмо не напечатаете, то я приеду и разберусь, что там у вас творится! - Прошу вас помочь мне отыскать свою половину, которая мне написала и даже выслала свою фотографию, и написала, чтобы я писал ей, но не указала своего адреса и своей фамилии. - Мой сын уехал на два месяца в командировку, а невестка дала объявление на абонентский ящик и занимается развратом. Как вам не стыдно! - Дамы, если вы не против осчастливить себя, то я к вашим услугам! - Ты ему все отдала, а он ушел, и все дела… До конца своих дней будет мучиться угрызениями совести, и тебе решать - принять его обратно или нет. Обучу за 300 рублей. - Нужен мужчина - на все руки мастер, без вредных привычек, лучше, если импотент. - А я нашла, нашла, нашла!!! Спасибо вам, Катюша, и всем вашим коллегам! Я вас обязательно приглашу на свадьбу!
        На этой оптимистической ноте Катерина решила закончить. Она как раз вычитывала текст, когда дверь с грохотом бабахнулась об стенку, так, что отвалился кусок штукатурки, и в кабинет влетел взъерошенный и, похоже, перепуганный Евгений Николаевич Бабин. - С ума сошел! - подскочила Катерина. - Ты меня заикой сделаешь! о дальше стало еще интереснее: сразу вслед за Бабиным не спеша вошел здоровенный мордоворот, не по погоде одетый в черный костюм с галстуком. Мордоворот без малейшего интереса скользнул взглядом по Катерине, обшарил глазами стены, подошел к окну и зачем-то выглянул наружу - и вышел в коридор. Катерина вопросительно посмотрела на Бабина, потом перевела взгляд с его искаженной физиономии на дверь, за которой скрылось видение в черном. И дождалась второго отделения: в кабинет вошел Сан Саныч Фирулев. Здесь надо бы добавить - собственной персоной, потому что появление такого человека среди простых смертных было равносильно приличному землетрясению.Бывший глава уралмашевской мафии, ныне он стал добропорядочным бизнесменом, владельцем изрядного пакета акций бывшего гиганта советского тяжелого
машиностроения, трех оптовых рынков, десятка автомоек и всех гидролизных заводов в области, которые отчего-то немедленно обанкротились. Ивашов когда-то начинал у него в шестерках, да и теперь при всей своей породистости был моськой рядом с этим мамонтом эпохи приватизации, удачно пережившим почти всех представителей данного подвида. В свое время он сумел - небывалый случай! - отойти от криминальных дел без ущерба для здоровья и репутации. «Стариков» тогда подпирала молодежь, «белые воротнички», пришедшие на смену поколению спортсменов и рэкетиров. Тех, кто вовремя не сошел с меняющего курс корабля, как это сделал Фирулев, быстро и красиво сбросили, как балласт, не пачкая рук, при помощи милиции и прокуратуры. А Фирулев уже давно сидел на собственном острове, махая ручкой криминальному
«Титанику». Конечно, у правоохранительных органов и на него имелся компромат - лет на пятнадцать строгого режима, да не было пока «команды сверху», без которой в таком тонком деле никак.Фирулева в городе откровенно боялись. Один из его адвокатов был убит во дворе собственного дома, другой, как установило следствие, выбросился из окна исключительно по собственной инициативе, один из пресс-секретарей через месяц работы исчез бесследно, а джип его главного конкурента расстреляли из гранатомета - и он, и охрана погибли на месте. Ни исполнителей, ни, тем паче, заказчиков, конечно же, не нашли. Но было это все в далекие девяностые, к тому же Фирулев платил своей «обслуге» такие баснословные деньги, что к нему шли по первому зову, и даже Катерина как-то во время выборов писала статейку по заказу его пресс-службы - но лично тогда лицезреть не удостоилась. И вот теперь этот великий и ужасный господин Фирулев собственной персоной стоял посреди ее кабинета, и на лице его застыло выражение брезгливости. Поскольку ни к себе, ни к скромному, но вполне приличному интерьеру своего кабинета Катерина это выражение
отнести никак не могла, то она с интересом посмотрела на Бабина, который зачем-то зашел в узкую щель между ее столом и окном и там топтался, рискуя выдрать из гнезд компьютерные провода.- Вот. Это Катерина. Титова Катерина Викторовна, - сделав театральный жест в ее сторону, произнес Бабин.- Это я понял. - Голос у Фирулева был спокойный и очень… неприятный. Кажется, и говорить ему с Бабиным было тоже очень противно, и делал он это через силу.- Она вам подтвердит!- А можно узнать, что именно? - Катерине этот балет начал надоедать. В конце концов, она у себя в кабинете, никого к себе не приглашала и ничего Фирулеву не должна. Да и автомата у него вроде бы при себе нет, значит, здесь и сейчас он убивать никого не станет.
        - Катя, объясни Александру Александровичу, - Бабин умоляюще посмотрел на Катерину, - что это была шутка. Что мы тогда готовили первый выпуск рубрики с объявлениями о знакомстве, писем тогда еще не было, и мы поместили свои - шутки ради. Ты же сама это придумала и еще меня уговорила. Помнишь?
        - Да. Уговорила. В шутку, - все еще ничего не понимая, подтвердила Катерина и приврала от себя в качестве бонуса. - Да Женя и не встречался ни с кем.
        - А моя дочь от тебя беременна тоже в шутку? Развестись ты ей обещал - в шутку? Девочке двадцать лет, а ты ее, шутник, в постель тянешь?! Или ты и до постели не дотерпел? Так, в кабинете прямо и пошутил? - Фирулев говорил, не повышая голоса, но у Катерины стало холодно в животе. - За такие шутки знаешь, что бывает?
        - Да что вы хотите-то от меня? - затравленно озираясь, вскрикнул Бабин и забился еще глубже в щель.
        - Напакостил - женись. И дураком не прикидывайся, - сморщился Фирулев, как будто у него болел зуб.
        - Я не могу! Я женат! И не развелся! - все еще надеясь на лучшее, сообщил Евгений Николаевич.
        - Твои проблемы, - пожал плечами Фирулев. - Девочка на четвертом месяце. У нее токсикоз. Ей нервничать нельзя. Если б не это - я бы ее услал, на хрен, в Швейцарию или в Штаты учиться. А тебе бы ноги-руки повыдергал для науки, и все дела. А тут, понимаешь, - внук. Так что придется из тебя, дешевки, мужика делать. Ты давай по-хорошему все свои дела улаживай, я тебе неделю даю. Не успеешь - скажи, поможем. И не вздумай…
        Фирулев выразительно покрутил головой, и Катерина с Бабиным одинаково вздрогнули.
        - Говорю же - токсикоз у нее. А рожать она в Москву поедет или в Израиль. Ты с ней. Она так хочет. - Будущий бабинский тесть опять брезгливо поморщился и перевел взгляд с Бабина на Катерину. - Хоть вы, девушка, ему объясните, что тянуть не стоит. Не дай Бог, если что с ребенком.
        - Х-хорошо, - пообещала Катерина. - Я понимаю.
        - Ну, тогда до встречи, - сухо попрощался Фирулев. - Зятек.
        И, не удержавшись, добавил уже из коридора, но так, чтоб было слышно:
        - Козел!
        Через минуту в дверь просунулась испуганная физиономия редактора Ивана Устиновича, за ним маячила Татьяна.
        - Ушел? - тихо спросил он, обводя глазами кабинет. - Слава Богу! А зачем приходил?
        Он смотрел на Катерину подозрительно и с испугом. И правильно: обычно к Фирулеву главные редакторы сами ездили в офис по первому вызову и еще за честь считали. А тут явился - и к кому?! К Титовой! Вот уж от кого вечно жди неприятностей.
        - А вы тут что, Евгений Николаевич? - обнаружил наконец редактор забившегося в дальний угол Бабина.
        Катерина поняла, что Бабин не может вымолвить ни слова, поэтому взяла инициативу в свои руки и затараторила:
        - Иван Устинович, нам нужно срочно обсудить кое-что, Фирулев будет звонить через полчаса. Мы вам потом все объясним, честное слово!
        - Ладно-ладно, - засуетился редактор. - Только не забудь потом зайти. Такие дела… Чтобы я был в курсе.
        Проводив редактора и сделав вид, что не заметила секретаршу, Катерина достала из замочной скважины ключ с грушей, захлопнула дверь и заперла изнутри. Потом уселась на край стола и потребовала у Бабина:
        - Объясняй! Чтобы я тоже была в курсе. На кой черт ты его сюда приволок? Я вам что - судья на ринге?
        - Кать, он бы меня убил, если бы я с ним в кабинете вдвоем остался, - жалобно произнес Бабин, выбираясь из спасительной ниши и усаживаясь в кресло, но как-то боком, а не вальяжно, как обычно.
        - А ты с его дочерью что? - глупо спросила Катерина.
        - Как - что? - изумился Бабин. - Все. Но только два раза! И про женитьбу я ни слова! Я же в своем уме - на такой соплюхе жениться!
        - А как с ней спать - так не соплюха, а в самый раз, да? - не удержавшись, поддела Катерина.
        - Да она сама, - слабо отбивался Бабин. - Ты же ее видела - ну, практикантка-то? Ничего особенного. Стал бы я…
        - Стал бы, - уверенно подтвердила Катерина, с трудом, впрочем, вспомнив страшненькую, но очень ухоженную и дорого одетую девицу. - Еще как стал бы.
        - Но жениться я не обещал! А так… сказал просто к слову.
        - Вот за базар и ответишь, - безжалостно сказала Катерина. - Кажется, у них так положено говорить.
        - Кать, да не топи ты меня, я и так по уши в дерьме, - попросил Бабин. - Ты лучше скажи мне, что делать.
        - А что тут сделаешь, Жень? Разве что ОМОН вызвать. Так и это не поможет. Разводись. И побыстрее. А то, не дай Бог, что со Светой или с Леной. Или с его внуком. Он теперь, конечно, цивилизованный господин, не то что пять лет назад. Но ты его достал. Может, если бы ты с его женой переспал, он бы тебе шею свернул для порядка, и все. А дочь - это другое. И у нее токсикоз. Ей нервничать нельзя, понял? Так что у тебя выбора нет. Разводись, не думай.
        - Слушай… - вдруг вспомнил Бабин. - А судья сказала, что я больше не имею права подавать на развод, раз в тот раз отказался. Может, ему это сказать?
        - Да не смеши меня, Женя! Он же сказал: звони, поможем. Суд взорвут вместе с архивами - и разводись себе на здоровье. Было ведь уже, взрывали - вспомни.
        - Бли-ин! - застонал Бабин. - Что делать-то?!
        - Поговори со Светой. Пусть она подаст на развод. Она же тебе не враг. И себе тоже.
        - И что дальше? В Израиль ехать рожать? Как ее зовут-то, черт побери? Вот шалава! Может, и ребенок-то еще не мой. А?
        - Это не важно, Жень. Она тебя выбрала - она тебя получит.
        - Катя, слушай, а какая практика зимой? Может, они это все нарочно?! С папашей вместе?
        - У тебя мания величия. Просто она учится на платном, там свои порядки, вот и все.
        Они помолчали.
        - Значит, буду я у Фирулева содержанкой. На мою зарплату минус алименты мне его внука не прокормить. Не говоря уже о его дочери, - Бабин бормотал это себе под нос, глядя мимо Катерины в окно, как будто видел там мрачные картины своей будущей жизни. - Вот ведь…
        Он длинно и замысловато выругался. Катерна вздохнула и тоже уставилась в окно. Она в отличие от Бабина видела город, подернутый легкой зеленоватой дымкой проснувшейся листвы. Похоже, только что прошел дождь - первый в этом году, а она и не заметила в этих разборках. Туча, ворча, сползала к видневшемуся на горизонте лесу, солнце уже вернулось на промытое до синевы небо, а в воздухе упоительно пахло мокрой пылью. Катерине было жаль и Бабина, и Светку - вроде бы только у них все наладилось, а тут такой поворот…
        От невеселых мыслей ее оторвал телефонный звонок. - Катя, ты свободна? - Странно, но Ивашов был взволнован и говорил очень быстро.- Я… не знаю… - растерялась Катерина, которой еще надо было вычитать подборку писем. - А что?- Бросай все и спускайся вниз, я через пять минут буду! - прокричал Кирилл и бросил трубку. атерине передалось его волнение - таким Кирилла она никогда не видела. Что случилось? Зачем она понадобилась ему так срочно? Наверное, он хочет сказать ей что-то важное… От этой мысли Катерина разволновалась еще больше и украдкой посмотрела на Бабина - не заметил ли он чего лишнего? Но Женя тупо смотрел в окно, благо с их десятого вид открывался великолепный, и она сама могла подолгу засматриваться на суетящийся внизу город. Но сейчас ей было не до пейзажей. Не давая разыграться воображению, Катерина быстренько вытолкала из кабинета впавшего в апатию Женю, к которому сразу потеряла интерес, послала по электронке на верстку так и не вычитанный текст подборки, схватила сумку и куртку и побежала вниз, не сдав ключи на вахте. Когда она выскочила на крыльцо, на стоянку, разбрызгивая лужи,
влетел джип Ивашова. Он выскочил, чмокнул ее в щеку, схватил за руку и втащил в машину, а с места рванул так, что Катерину вдавило в спинку кресла.
 Кирилл, да что случилось-то? - не выдержала она.- Сейчас приедем, все увидишь. Понимаешь, я ехал по делам, меня люди ждут. Дождь пошел. И я увидел… Я сразу подумал - ты же рядом, ты должна быть со мной.Последняя фраза Катерине особенно понравилась, и она даже поежилась от приятного предчувствия, которое мурашками пробежало по коже.Через десять минут ничего не понимающая Катерина и приплясывающий от нетерпения Кирилл влетели в шикарный вестибюль самого высокого в городе офисного здания (охранник вскочил и расплылся в улыбке, мгновенно узнав Ивашова), и стеклянный лифт, досчитав до тридцатого с чем-то этажа, вознес их на крышу, где были смотровая площадка и ресторан под названием, конечно же, «Седьмое небо». Через ресторан они пролетели, как махновцы на тачанке по замершей от страха станице - официанты шарахались в стороны и, тоже узнавая, почтительно улыбались.
 Смотри! - жестом человека, дарящего любимой полмира, он показал Катерине на раскинувшийся внизу город.- И что? - не поняла она. - Я здесь уже была. Видела…
 Да радуга же! - сияя от счастья, пояснил Ивашов. - Первая в этом году!Катерина смотрела на радугу, разноцветным мостом соединившую районы Эльмаша и Уктуса, и пыталась придать лицу выражение, приличествующее случаю, то есть - благодарно-восторженное. Это потребовало от нее некоторых усилий, потому что радугу Катерина, конечно, любила, но умирать от восторга по поводу ее появления не была готова. К тому же она отчего-то чувствовала себя обманутой, как ребенок, который ждал на день рождения живую собаку, а получил плюшевую игрушку. Впрочем, ей никакой собаки никто и не обещал. Будь неладен Ивашов вместе со своим поэтическим складом ума, ворчала про себя Катерина, подавляя разочарование. И про родство с декабристами наверняка его пресс-служба придумала, посмотрев фильм
«Звезда пленительного счастья» - ах, как романтично. Радугу он решил ей показать! А ты, голубушка, интересно, на что рассчитывала? На признание в любви? Что он тебя - на самолет и в Париж? Нехорошо быть такой жадной. Будет с тебя и радуги, тем более первой в году. Какая прелесть.Наконец нужное выражение устоялось в глазах и на лице, и Катерина обернулась к Ивашову, как бы налюбовавшись восхитительным зрелищем.- Здорово, да? - сиял глазами Кирилл. - Я подумал, что ты обязательно должна это увидеть.- Спасибо! Замечательно! Я никогда такой красоты не видела, честное слово! - врала Катерина, памятуя, что лесть должна быть грубой.
        День сегодня такой - в небе радуга!
        И не важно, что это ненадолго.
        Мы прожили не зря эту пятницу,
        Раз была разноцветья сумятица.
        Красный, желтый, зеленый, оранжевый -
        Нет занятия более важного,
        Чем считать разноцветные полосы
        Чуть дрожащим от счастья голосом…
        Кирилл читал стихи, стоя над городом на краю крыши, у самых перил, раскинув руки, будто собирался полететь. Красиво - оценила Катерина. И стихи на этот раз тоже вроде бы ничего, хотя вряд ли можно сказать про аккуратно раскрашенную радугу -
«разноцветья сумятица». Наверное, она придиралась - потому что ей было неловко за Кирилла, его детскую восторженность, которая показалась ей наигранной, даже за так кстати посетившее его прямо на крыше вдохновение тоже было неловко. Она видела, что официанты стоят у выхода на террасу и наблюдают за ними. Когда Кирилл замолчал, они зааплодировали. Ивашов оглянулся с довольной улыбкой, а Катерина отвела глаза: она понимала, что если бы это был не Ивашов, то ему не стали бы так хлопать и так улыбаться, а помели бы господ сочинителей из дорогого ресторана поганой метлой. Но Кирилл был счастлив вниманием и наслаждался своим поэтическим взлетом. «Наверняка он и на высотку-то меня притащил, потому что «Седьмое небо», безусловно, поближе к Парнасу, чем поверхность грешной земли», - злилась Катерина. Впрочем, восхитительный обед в дорогущем ресторане несколько примирил ее с окружающей действительностью, а шоколадно-клубничный и еще какой-то там десерт сделал разочарование не таким горьким. Свой экспромт Кирилл набросал на полях меню и подарил Катерине, не забыв размашисто расписаться внизу и поставить
дату.- Когда ты станешь знаменитым поэтом, я продам это за сумасшедшие деньги на аукционе
«Сотбис», - пряча меню в сумочку, пообещала Катерина.Но Ивашов знал ее недостаточно хорошо, поэтому принял комплимент за чистую монету и улыбнулся польщенно.Вообще к поэтам Катерина относилась настороженно: после многих лет работы в отделе культуры выработалась защитная реакция организма. В прежние времена люди, умеющие рифмовать «кеды-полукеды» и оттого почитающие себя поэтами, осаждали редакции на предмет публикации их виршей. Отделы культуры стойко держали оборону, но иногда в ней возникали бреши в виде страничек «Творчество наших читателей», и это придавало борьбе журналистов и графоманов дополнительный накал. Но те времена канули в Лету: газеты стихов теперь не публиковали, все больше криминал, рекламу да светскую хронику. Туда же канула и цензура - в том числе и цензура качества, потому что теперь каждый мог издать свои стихи, заплатив типографии некоторую сумму денег. Таким образом, уровень сочинителя стал определяться категориями не литературоведческими, а исключительно экономическими. Поэт Кирилл Ивашов был автором роскошно изданного, оформленного изумительными иллюстрациями Буйловича
четырехтомника в твердой обложке, и под тяжестью этих неопровержимых доказательств его таланта никто не посмел бы вслух назвать Ивашова графоманом. Впрочем, надо отдать ему должное: среди его приятелей было немало поэтов по-настоящему талантливых, и их стихи увидели свет только благодаря Ивашову. Так что его страсть к стихотворчеству по большому счету ему следовало бы простить, доедая десерт, упрекнула себя в нетерпимости Катерина.Тем более что завтра утром они улетают в Москву.
        Майские праздники Василий провел на славу: Первое мая он встретил с Людмилой и ее непревзойденными пирогами, а оставшиеся дни посвятил новым знакомствам, два из которых оказались весьма интересными. И открывавшиеся перспективы наполняли сердце Василия звонкой, как весенний ручей, радостью - вполне под стать стоявшей на дворе погоде с ее солнечно-торжествующим оптимизмом. Катерина погуляла по весенней Москве, правда, в гордом одиночестве, потому что Ивашов все три дня вел какие-то переговоры, краем уха Катерина даже услышала, что в Екатеринбурге, оказывается, собираются строить ипподром и Ивашов намерен вложить туда деньги. Катерина немедленно попросила разрешения написать об этом заметку. Информация, как ни крути, эксклюзивная, поэтому сумма гонорара будет умножена на три. Жаль, что это заметка, а не очерк строк на триста, пожалела Катерина.Светка второго мая улетела в Италию со своим Владленом Георгиевичем, который пообещал ей «отличный шопинг в Милане».Бабин три дня самозабвенно пил в полном одиночестве, поскольку дочь и хомяка немедленно после Светкиного отъезда забрала теща, даже не удостоив
его мало-мальски стоящего скандала, до которых в хорошие времена была большой любительницей. А утром четвертого мая отнес адвокату Фирулева написанное Светой перед отъездом заявление о разводе и свое нотариально заверенное согласие. Потом вернулся домой, собрал свои вещи, оставив на столике у зеркала ключи, захлопнул дверь - и безропотно начал новую жизнь.
        - Светик, привет! - Катерина влетела к Светке, даже не заглянув к себе. - Я соскучилась и беспокоилась - как у вас там? И барахла небось навезла! - Да есть. - Светка равнодушно махнула рукой в сторону так и не распакованной новенькой дорожной сумки.- Ничего себе! - изумилась Катерина. - Я думала, ты тут уже все перемерила и по полкам разложила, вы же давно прилетели. Спала, что ли?- Нет. Так. Думала.- До чего жизнь довела! Девушка полдня сидит и думает. - Катерина безуспешно старалась растормошить подругу и наконец встревожилась. - Да что случилось-то, Свет? Ты из-за Жени, что ли? Так он сам…- Он сделал мне предложение, - монотонным голосом сказала Светка и замолчала.- Вот это да! Ну вы с Евгением Николаевичем даете - не успели развестись, а уже оба пристроены, - всплеснула руками Катерина. - Поздравляю! А ты не рада, что ли? Какая-то у тебя странная реакция.- У него там в Милане любовник. Дизайнер. Зовут Сильвио. Красивый мужик… И у него своя вилла… Пол мозаикой такой выложен. Бассейн во дворе.Светка говорила не так, как обычно, а короткими фразами, как будто телеграмму диктовала, ровно и без
интонаций, совсем как недавно Фирулев, и это поразило Катерину даже еще больше, чем суть сообщения.- Светик, - взмолилась Катерина, - не пугай ты меня так! Говори нормально, а?- Да не могу я нормально! - заорала Светка, и у Катерины сразу отлегло от сердца - Светка стала собой прежней, а с остальным они справятся. скочив, Светка стала метаться по комнате, время от времени налетая на сумку и чертыхаясь. Возвращенный домой хомяк, который повидал за последние дни всякое, притих и, прижав нос к стеклу аквариума, таращил глазки-бусинки. Светка, в очередной раз налетев на сумку, из всех сил пнула ее ногой.- Я не могу нормально! Единственный раз в жизни настоящий мужик попался, такой, что я с ним на все готова, - и тот голубой! И ему ничего не надо! Это как называется, а?- Свет, а какое предложение он тебе сделал? Шведская семья - двое русских и итальянец? Если он голубой - то ты-то им зачем?- Я им на фиг не нужна! - продолжала бушевать Светка. - Они друг на друга не надышатся! Там вообще такой бардак: они по улице идут, за ручки держатся, и на них никто даже не оглядывается, представляешь? У нас бы
попробовали!- Вот они у нас и не пробуют, - резонно возразила Катерина. - Во избежание. Ты про предложение давай, а то я лопну от любопытства. Имей совесть! Что за манера с конца рассказывать, задом наперед. Сначала замуж предложил, потом - любовник у него и вообще я им не нужна. Ну тебя!- Он мне работу предложил, - упав наконец на диван рядом с Катериной, выпалила набегавшаяся Светка. Хомяк тоже успокоился и отправился в дальний угол грызть морковку. - Он владелец этого магазина, помнишь, где мы встречались, и еще двух таких же. И предлагает мне стать байером.- Это что - ездить по Миланам и Парижам и шмотки покупать? - загорелись глаза у Катерины. - И он тебе за это еще и зарплату платить будет?- Ха! Бери выше, - задрала нос Светка. - Я буду управляющим… или управляющей этим магазином, они говорят - топ-менеджер. Ну и пополнение коллекции на мне. Так что еще Лондон добавь.- Вот это да! - восхитилась Катерина. - Да это же в сто раз лучше, чем замуж. Замужем ты уже была, удовольствие небольшое. Если бы он на тебе женился, ты бы выбирала шмотки для себя одной. А тут для целого магазина. Три этажа!
Будешь мотаться по командировкам по бутикам всего мира и покупать, покупать, покупать! ветка слушала, завороженная. Потом, спохватившись, сообщила, светясь тихой гордостью:- Он сказал, успел меня хорошо узнать и что я ему идеально подхожу. И образование у меня экономическое, и опыт. И торговые марки знаю, и с людьми умею общаться. Он сказал, что я - редкое сочетание чего-то там… я не запомнила. Вот только языка не знаю. Ну, выучу, были бы деньги. Репетитора можно нанять. Понимаешь, Владик хочет почаще из России уезжать - Сильвио там, вилла на побережье, будут гнездышко вить. А магазин - на мне.- С ума сойти! Хочешь, я буду с тобой пока английским заниматься?- Это еще не все! - торжествовала Светка.- А что еще-то? По-моему, уже и так выше крыши.- Он еще хочет открыть в городе шоперскую фирму.- Очень мило звучит - шоперская фирма, - порадовалась Катерина.
 Ну не важно, не придирайся, - отмахнулась подруга. - Суть в том, что в городе есть много богатых людей, которым некогда или просто лень ходить по магазинам. Они нанимают шопера, дают задание - цвет, фасон, размер, фирма, с чем должно монтироваться - и тот все им домой привозит. Со скидкой. Еще можно ревизию гардероба сделать - помнишь, как он меня просил. Вообще очень удобно, если мужик неженатый: все развесить и подписать - что в офис, что на деловую встречу, что в ресторан, что на уик-энд и прочее…- Ну, таких дураков ты точно не найдешь, - усомнилась Катерина.- Согласно опросу, проведенному экспертами «BusinessWeek Россия», - без запинки отрапортовала Светка, - в прошлом году только московские персональные шоперы заработали в общей сложности около пяти миллионов долларов, а в нынешнем эта сумма может увеличиться еще на двадцать - тридцать процентов.- А давай я про тебя напишу! - загорелась Катерина. - Как будто ты уже шопер. Ты мне интервью дашь. И в Интернете поищу. Про Милан расскажешь. В журнале с руками оторвут, тебе реклама, а мне денежка.- В Милане их вообще полно! - кивнула Светка. - Владик
меня специально в Рим возил, с одной теткой познакомил - она самый известный в Италии шопер! К ней со всего мира едут. Пьют с ней кофе в офисе, все обсуждают, потом едут по магазинам - для нее в любое время открыто, хотя днем они не работают ни фига, жарко им, и все покажут, и ей персональную скидку дадут. Представляешь, там в бутике Fendi, как только ее продавцы увидели, цены сразу упали на десять процентов, а там дешевле тысячи евро ничего нет. Потом ее менеджеры еще клиента в аэропорт отвезут и tax-free оформят, короче говоря, сплошная экономия. И мы не хуже. Владик говорит - я справлюсь. Но это в перспективе. А пока - магазины.- Владик, - понимающе кивнула Катерина.- А что? - не смутилась Светка. - Все равно он очень милый. И еще неизвестно, как бы все обернулось, если бы он был кобелем, как все эти… Лучше уж так. А мужика я себе найду, такого добра - завались!- Фантомас разбушевался! - засмеялась Катерина. - Тогда давай отмечать - новую работу и все прочее, включая мужиков, которых у нас с тобой будет - завались!- Ой, а ты-то с Ивашовым - как? - спохватилась Светка.
 Как-как… - на сей раз Катерине пришлось ответить, чтобы не ударить в грязь лицом. - Нормально.- Он такой красивый! - мечтательно вздохнула подруга. - И богатый! Я бы даже родить бы согласилась от такого…- Размечталась! - проворчала Катерина. - Так бы все от него и рожали, кто захочет, породу портили. Он предусмотрительный. Зачем ему эти хлопоты.- А правда говорят, что он бандит? И что наркотиками торгует?- Не знаю. Надо спросить.- Да ладно, не злись! - сразу пошла на попятную Светка. - А как он… вообще?- Стихи пишет дрянные. Но много, - уклонилась Катерина. - Жена у него тоже поэтесса, в Лондоне живет, не то с сыном, не то с дочерью.
 Значит, тебе ничего не светит, ну, в смысле развода? - осторожно уточнила Светка.
 С ума сошла? Я ему нужна, как рыбе зонтик. Я у него наверняка сто шестнадцатая и не последняя. Об этом и речи не идет. Мы все о высоком рассуждаем.- О чем? - не поняла Светка.- О мечтах. Об идеалах. О том, что надо мечтать. Стремиться. Подпрыгивать. Крыльями махать. Глядишь - и полетел.- Кать, ну что ты на меня злишься? - жалобно спросила Светка. - Я же ничего… просто так.- Да я сама не знаю! Я чего-то возле него все время на цыпочках бегаю, улыбаюсь, киваю как болванчик. Роль играю, которая ему нравится, и слова говорю чужие. Главное, все понять не могу - на кой черт мне это надо?!- Ну как… - растерялась Светка, которой Катерина никогда таких вопросов не задавала и вообще обычно игра шла в одни ворота. - Ивашов - такой мужчина. Многие мечтают…- И ты туда же! - окончательно разозлилась Катерина. - Я домечталась. Дальше что? Урвала кусок: и проглотить не могу, и бросить жалко, ведь «такой мужчина», - передразнила она Светкину интонацию. - Что мне с него толку?- Ну… ты машину хотела. Квартиру. Олег же не мог…- Э, нет, это не к Ивашову. Он только бескорыстные желания выполняет. То есть луну с неба -
пожалуйста, а норковую шубу - фигушки.- Ой, ничего я тогда не понимаю, - пожаловалась Светка.- Я тоже, - согласилась Катерина.- Кать… - выдержав паузу, осторожно начала Светка. - Только ты меня извини. И не сердись, ладно?- Ну?- Никак я не могу понять - зачем ты с Олегом развелась? Он хороший мужик. Порядочный. Не пьет, не гуляет. Работает. И вас с Дашкой любит. Ведь любит же?- Не знаю я теперь ничего. Ушел как ни в чем не бывало. Даже не поговорили.- Он тебя любит, - уверенно заявила Светка. - Просто ты к нему приспосабливаться не захотела. Сочла ниже своего достоинства. А к Ивашову - вот сама же, сама говоришь - приспосабливаешься. Хотя он тебя не любит, квартиру тебе не купит и жить там с тобой не будет. Нелогично. Сама же говоришь - не знаю, чего ради. А с Олегом смысл был - семья все-таки. Ты надо мной смеялась, что я Женьке все прощаю, а иначе нельзя. К мужчинам надо приспосабливаться - или жить одной. Так уж устроено.Такого Катерина не ожидала. В их слаженном дуэте умной и рассудительной всегда была она, а Светка - легкомысленной и нуждающейся в мудром руководстве. А сейчас Катерина сидела дура
дурой, не зная, что ответить, да и отвечать было нечего, потому что Светка была права. И очень Катерине эта правота не нравилась. Простенько так и незатейливо Светка сформулировала аксиому, согласиться с которой Катерина не могла, хоть убей, все ее существо протестовало.- А я найду себе мужчину богатого, умного, красивого, и чтоб он ко мне приспосабливался! - заявила она исключительно из вредности, чтобы оставить за собой последнее слово.- Ну да… С замком и на белом коне, - грустно согласилась Светка. - Это мы уже проходили, Катюх…
        Катерина опять скучала. Причем настолько самозабвенно, что тринадцатого мая, поднявшись на тринадцатый этаж, впервые ничего не смогла придумать: не было в голове никаких мыслей, а в душе эмоций. Куража не было, а совершать глупые поступки надо в соответствующем расположении духа. Работы было, как всегда, невпроворот, но ей не хватало - по Жванецкому - мелкого брызга. Чтоб жизнь вокруг кипела пузырьками шампанского, чтоб события всякие интересные, новости… Но ничего не происходило. По крайней мере у нее лично: бывший муж ограничивался долгими телефонными разговорами с Дашкой и регулярным переводом денег на Катеринину карточку, а к личной встрече не стремился, что ее даже задевало: ему сказали - уходи, он и ушел. Странно, честное слово. Так вообще-то не делается. Вон Бабины разводились как полагается: со скандалами и разговорами, а потом вообще передумали. В первый раз. Зато во второй все прошло как по маслу, но это уже был форсмажор. Через неделю после исторического визита будущего тестя Бабин был холост, а еще через две создал новую ячейку общества с гражданкой Фирулевой - как ее зовут, Катерина
так и не вспомнила. На свадьбе со стороны жениха никого не было, хотя Женя и звал. Но даже его мама не приехала, и Катерина тоже отказалась. В качестве компенсации морального ущерба Сан Саныч Фирулев вручил новоиспеченному зятю энную сумму в долларах для бывшей супруги, проявившей похвальное благоразумие. Этих денег Светке с дочерью вполне хватило бы на покупку новой квартиры, то есть Сан Саныч поступил как порядочный человек, по понятиям. Бабин, опасаясь попадаться Светке на глаза, передать деньги попросил Катерину. Но миссия оказалась невыполнима - Светка денег не взяла. А Бабину просила сказать, что с Фирулевым она в родственных отношениях - слава Богу! - не состоит и поэтому подарки принимать от него не может. На алименты согласна - как положено, четверть папиной зарплаты. А на квартиру она сама теперь заработает, это Светка просила подчеркнуть особо.Забирая у Катерины деньги, Бабин едва не плакал. «Ничего, в Москве поправишь нервишки. Или в Израиле?» - ворчала про себя Катерина, которой, по совести говоря, было жаль Бабина. У Светки все наладится, а у него теперь такая жена, про которую говорят -
не рукавица, с руки не сбросишь. Век воли не видать, как сказал бы Фирулев-папа.После свадьбы Бабин, к великому удивлению непосвященных в детали, уволился и уехал - «рожать», но об этом знала только Катерина. Светка тоже уволилась из издательства и теперь вникала в дела на новом месте, так что ей было не до Катерины. Ивашов осуществлял свои депутатские полномочия в столице нашей Родины, а может, занимался чем-то другим совсем в другой точке земного шара - Катерине, он, понятное дело, не докладывал. Несколько раз, правда, он звонил, они мило болтали, он читал ей новые стихи, Катерина хвалила, а других тем для разговоров у них и не было.Одним словом, Катерина осталась одна как перст, и развлекал ее только преданный Василий, исправно завозивший сырки теперь уже не только «для Катеньки», но и для дочки. А она попутно выуживала из него рассказы об очередном этапе его многотрудных поисков семейного счастья. Правда, в последнее время, Катерина заметила, и Василий поутих, свое объявление уже не подавал, а новые письма пробегал глазами без особого интереса. Устал мужик, отчаялся, понимающе вздыхала Катерина.
Как оно все непросто-то, черт возьми. И как могла, подбадривала Васю, уверяя, что он непременно найдет свою половинку.Вот и сегодня Василий заглянул ближе к обеду, выложил гостинцы, они поболтали ни о чем, и Катерина, воспользовавшись случаем, попросила отвезти ее домой.- С удовольствием, - обрадовался Василий. - А т-твоя что?- А кто ее знает? С утра не завелась. Я и дверями хлопала, и в выхлопную трубу дула, причем окошки закрыты были, - пожаловалась Катерина.Но оказалось, что Василий этого анекдота не слышал, поэтому он посмотрел на нее с состраданием, как на больную, и осторожно поинтересовался:
 А з-зачем… в трубу? Д-дула зачем?- Да это так. Анекдот такой есть.- А м-муж что? - хитро закинул удочку Василий. - Не починит?- Муж в командировке, - безмятежно пояснила Катерина.Бессовестно расспрашивая Васю о перипетиях его многотрудной личной жизни, про свои дела Катерина благоразумно помалкивала. Во-первых, она сама до сих пор так и не привыкла называть Олега «бывшим» и к тому, что она - не замужем. Еще она резонно полагала, что наличие у нее мужа, пускай и отправленного в вечную командировку, поможет сохранить ее отношения с Василием на стадии нежной бесперспективной дружбы (с его стороны) и корыстного профессионального интереса - с ее.- Тогда п-поехали, - решил Василий. - Я п-посмотрю, что там у тебя, м-может, и решим.- Спасибо! - радостно засобиралась Катерина. - Сейчас только компьютер выключу, а ты окно закрой, мало ли что…Но улизнуть с работы немедленно не удалось - черт принес посетителя. Невзрачный мужчина средних лет в кургузом пиджачке и давно не чищенных ботинках решительно прошел в кабинет и уселся на стул, неприязненно глядя на Василия.- Я внизу п-подожду. Ты тут не д-долго ведь, - с
нажимом произнес Вася и оставил Катерину вдвоем с посетителем.- Я слушаю вас, - дежурно улыбнулась Катерина.Мужчина посмотрел на нее укоризненно - мол, ничего веселого не вижу, и сообщил:- Я посылал вам объявление. В феврале.- И что? - подбодрила Катерина, еще надеясь на то, что беседа будет короткой.
        Но не тут-то было.
        - Пришло пятнадцать писем. - Голос мужчины был монотонным и недовольным, как осенний дождик, впрочем, иногда в нем прорывались нотки недовольства, как нестрашное погромыхивание, все равно не могущее перерасти в грозу, потому как - не сезон. - Почти все письма - издалека. Но я совсем не хочу мыкать горе в глухих районах, где ничего нет - ни нормальной работы, ни денег, и пойти некуда. Я намыкался досыта в своем Тугулыме. Я всем ответил, а поскольку человек честный, врать не стал, написал, как есть - что беден.
        Катерина всем своим видом изобразила сочувствие и понимание, а также приверженность лозунгу «Не в деньгах счастье».
        - А я не получил ни одного ответа! - с возмущением сообщил ей мужчина. - Такое равнодушие у женщин к беднякам, что отбивает всякое желание писать письма о знакомстве.

«И слава Богу, - подумала Катерина, - а чего тогда в редакцию приперся?» Но оказывается, это была еще вводная часть.
        - Мне уже сорок семь лет, и я нажился досыта в этой дикой России, где ничего невозможно решить по-человечески, даже женщину приличную себе найти - и то страшная проблема. А жизнь-то одна! И проходит зря! - Мужичок перевел дух и наконец перешел к сути. - Я хочу найти добрую женщину, которая поможет мне как-то уехать за границу, чтобы пожить нормально. А я бы по гроб жизни был бы ей благодарен.
        Он внимательно посмотрел на Катерину и пришел к огорчительному выводу, что она пока не до конца прониклась.
        - Я ведь это все не просто так говорю! - поднажал мужичок. - Я читал страшные цифры статистики: мужчины после сорока лет вымирают просто катастрофически! У них смертность в несколько раз выше, чем у женщин…

«Пить меньше надо», - мрачно подумала Катерина, но благоразумно промолчала.
        - Мужчин надо любить и беречь! - назидательно поднял вверх указательный палец представитель вымирающего вида. - Вот я и мечтаю, чтобы кто-нибудь меня полюбил-поберег, пока я не вымер. Кстати сказать, женщины в среднем и зарабатывают в полтора раза больше, чем мужчины, и живут они дольше, потому что они биологически сильнее и лучше приспособлены…
        - Все-все, вы меня убедили, - прервала лекцию Катерина. - Что я могу для вас сделать?
        - Вот. Я написал объявление. Оно вполне оригинальное, и на него должны откликнуться.
        Катерина взяла протянутую половинку листочка из тетрадки в клетку и прочла вслух:
        - «Женщины! На всех вас мужчин не хватит, умерьте свои непомерные требования! Если кто из вас согласен меня беречь и любить - путь напишет мне…»
        - Неплохо, да? - погордился посетитель. - Возраст и все такое вы там сами вставьте - сорок семь, сто семьдесят.
        - Так, задача понятна - вас надо полюбить, пока вы не вымерли. И еще вы очень честный и хотите жить за границей. Это все? - Катерина говорила задумчиво, будто уже прикидывала в уме варианты, и мужичок кивнул, соглашаясь.
        - Случай у вас непростой, - продолжала культурно издеваться Катерина. Достал ее этот тип, так бесхитростно мечтающий стать альфонсом, как в детстве, наверное, мечтал стать водителем троллейбуса или пожарным. - Женщины действительно любят мужчин работящих, самостоятельных, чтобы могли семью прокормить. Природой так устроено, хотя вообще, конечно, безобразие. Где же вам других-то найти, ума не приложу…
        Будущий альфонс тяжело вздохнул, понимая сложность поставленной им задачи, но в глазах его уже теплилась надежда - теперь его проблему должна решать журналистка Титова, по долгу службы. Катерина еще полюбовалась на его невыразительную физиономию, которая, впрочем, кого-то ей смутно напоминала, перевела взгляд на пол-листочка - и тут ее осенило. Она порылась в ящике стола и из дальнего угла, из стопки писем, которые публиковать не собиралась по разным причинам, вытащила точно такую же половинку серого тетрадного листка в клетку. Память ее не подвела!
        - Вот, вы знаете, давно берегу, - сказала она, переписывая с листочка адрес - та же улица, что у нее, только соседний дом, раньше они даже были соединены переходом, а потом его перестроили под магазин. - А для вас не жаль. Очень хорошая женщина. И очень одинокая. У нее неплохая квартира в Екатеринбурге. И детей нет. Мне почему-то кажется, что она вас будет беречь. Только знаете что…
        - Что? - насторожился мужчина.
        - Вы ей сразу не говорите, что вы бедный.
        - Я врать не собираюсь! - гордо отрезал посетитель.
        - Нет, вы меня не так поняли. Я уяснила, что вы честный человек, это такая редкость по нынешним временам. Просто начните с других своих достоинств, помимо вашей незаурядной честности, ведь они же у вас наверняка есть, я уверена.
        - Хорошо, - удовлетворенно кивнул мужчина, аккуратно складывая бумажку и убирая ее в карман пиджачка. На лице его была написана не благодарность, а удовлетворение: ему обязаны были помочь, и помогли, так с какой стати рассыпаться в благодарностях?
        Клин клином вышибают, усмехнулась Катерина, когда за посетителем закрылась дверь. Вдруг у них что-то и получится? А нет - так хоть ребенка себе родит. С такой хваткой она и одна вырастит. О той женщине из общаги Катерина почему-то вспоминала время от времени, впечатление от встреч с ней сидело в мозгу, как заноза, хотя объявление ее не опубликовала, и женщина больше не приходила. Интересно, почему она тогда не пришла?
        - Да, но вы мое объявление все равно напечатайте. У меня должен быть выбор, - распорядился вернувшийся мужчина и пригрозил: - Если с этой не получится - я еще приду! И еще вот что…
        Но к счастью, за его спиной маячил вернувшийся Василий, которому наскучило сидеть в машине, и он решил, что Катеньке может понадобиться его помощь. Решительно отодвинув занудного посетителя (тот сразу сник), он подождал, пока Катерина соберет сумку, и под руку вывел ее из кабинета.
        - Спасибо! - с чувством поблагодарила Катерина. - Вася, слушай… Сегодня у дочки день рождения. Можно, мы еще в магазин заедем, а? Гости придут, а у меня шаром покати…
        - Без вопросов! - весело откликнулся Василий, и Катерина посмотрела на него с симпатией. Хороший все-таки Вася мужик, жаль, что ему так не везет.
        Час спустя, нагруженные свертками и пакетами, они поднялись в квартиру, и Василий, даже не выпив предложенного чаю, вернулся во двор - смотреть машину. Катерина вручила ему ключи и занялась фаршированными перцами - надо же показать маме, что она еще не разучилась готовить и не морит ребенка голодом. (А что перец она купила уже почищенный и нафаршированный, она никому не скажет.) Никого, кроме дедушки, бабушки и Светки с Леной, в гости не ожидалось. А подружек дочери она обещала отвезти в боулинг в ближайшее воскресенье, так что стол накрывать не придется. Но ее родители привыкли праздновать «как положено» - с застольем, тортом со свечами, пением «Каравая», игрой в слова и фанты. Так было всегда, сколько Катерина себя помнила, традиции соблюдались свято и распространялись на дни рождения всех членов семьи, которых стараниями Катерины в этом году стало на одного меньше.
        Дочь явилась из школы счастливая и довольная, долго выгребала из портфеля подарки, раскладывала их на столе и хвасталась. Пять разномастных плюшевых зверюшек Катерина одобрила, на диски покосилась - опять, телевизора тебе мало! - опрометчиво выложенный лак с блестками для ногтей немедленно конфисковала, прочее просмотрела невнимательно.
        - Мам, а сегодня папа придет, - сообщила Дашка, решив, что вопрос с лаком надо как-то замять. И добавила без вопросительного знака в голосе: - Можно.
        - Ну… конечно… - это же твой день рождения, - забормотала Катерина, растерявшись от неожиданности.
        Она не видела Олега с Нового года, точнее, с прошлого декабря: он тогда не смог выбраться домой из какой-то очередной Тмутаракани, и она прокричала ему в телефон, что тогда может и не возвращаться вовсе, а она подаст на развод, потому что ей на-до-е-ло!!! И за вещами он заехал, когда ее не было, - деликатный, видите ли, и в суд не пришел… Теперь она не знала, как будет себя вести, что говорить. Но Катерина взяла себя в руки - ведь, соглашаясь на развод, Олег не брал обязательства улететь на Луну, а значит, они рано или поздно все равно бы встретились. Сегодня так сегодня, почему бы нет?
        - Дашуль, у нас с папой нормальные отношения, - заверила она дочь. - Мы же интеллигентные люди. И потом, если мы не живем вместе, это не значит, что папа не может к тебе приходить. Конечно, можно.
        Тем более что ее разрешения никто и не спрашивал, а Дашка, не дослушав, ускакала болтать по телефону.
        Неожиданное известие заставило Катерину бросить хлопоты по накрыванию стола и заняться приведением себя в божеский вид. На незамужней женщине глаз отдыхает - эту истину она и намерена сегодня собой олицетворять.
        - Дашка! - закричала она из ванной, вытирая голову полотенцем. - А папа тебе что, звонил? Он где?
        - Папа мне каждый день звонит, - сообщила, возникая на пороге, дочь. - Или эсэмэски шлет. Мы с ним в «аське» болтаем. А тебе что, не звонит? Я думала…
        Вместо ответа Катерина включила фен и сделала вид, что вопроса не слышала. Скажите, пожалуйста, какое рвение! Когда он жил дома (если так можно назвать его постоянные командировки), Дашкой он не особенно занимался. Звонит он каждый день… А ей, Катерине, ни разу не позвонил после развода. То ли наплевал совсем на нее с ее закидонами вместе, то ли опять деликатность проявляет. Катерина почувствовала себя задетой. Ведь это же она с ним развелась, это она не захотела, а получается, что и он тоже?.. Свинство! Да, и платье полосатое надеть! Оно у нее теперь самое любимое, а Олег его еще не видел.
        Гости пришли все разом, как выразилась бабушка, «в одну дверь». После продолжительной и неконструктивной суеты все приготовленное наконец разложили по салатницам и блюдам, сверили количество стульев и тарелок с количеством присутствующих (дед, бабушка, Даша, Катерина, Света, Лена), что удалось не сразу, наконец уселись за стол. Одно место пустовало, и от этого всем было неуютно, но все делали вид, что ничего подобного. «Вечно так! - вспоминала старые обиды Катерина. - Праздник - я одна, в театр - я одна, в отпуск и то с Дашкой на пару, а он, видите ли, для страны нефть ищет, и хорошо еще, если недалеко, в Ханты-Мансийском округе, а не в Заполярье».Ответственным за первый тост был назначен, опять же по традиции, дед. Но не успел он открыть рот, как в дверь позвонили.- Папа! - торжествующе завопила именинница и унеслась в прихожую, уронив по дороге стул.Катерина выпрямила спину и перевела дыхание: она не думала, что первая спустя полгода после развода встреча будет стоить ей такого нервного напряжения. Веселый кураж, с которым она в январе (сто лет назад!) начинала новую жизнь, мечтая о перспективах
и горизонтах, куда-то подевался, выдохся, как не выпитое вовремя шампанское - вроде все в порядке, а вкус не тот.Олег вошел - и сразу заполнил собой небольшую комнату. Двигался он осторожно, потому что на нем висела запыхавшаяся и совершенно счастливая Дашка. Вся суета повторилась снова, и наконец дед смог начать свое торжественное выступление. Пока он говорил, Катерина исподтишка рассматривала мужа, который сидел к ней боком на другом конце стола и откровенно любовался дочерью. Он похудел, и это ему очень шло, к тому же где-то успел загореть, как завсегдатай солярия (а где еще, скажите на милость, горожанин может приобрести такой приятный коричневый оттенок), и льняная рубашка, глубоко распахнутая у ворота, очень ему шла, делая загар более заметным. Он никогда не застегивал верхнюю пуговицу на рубашке, а галстук неизменно называл удавкой и не надевал даже на собственную свадьбу, что будущая теща сочла наплевательством на традиции и дурным тоном, вспомнила Катерина. Рубашка была стильной и дорогой, Светка бы наверняка сразу назвала фирму, и это Катерину расстроило. Олег не любил ходить по магазинам, и
она почти всегда покупала ему одежду сама, на свой вкус, поэтому таких вещей раньше у него не было - она брала ему что-то простое и практичное, чтоб хорошо стиралось и не надо было гладить. Эту стильную непрактичную рубашку, которая отлично на нем сидела, и совершенно непрактичные, голубовато-белесые джинсы, получается, он выбирал сам. Или… Вот тут Катерина впервые поняла, что чувствовал Бабин, когда его родная, своя собственная жена Светка вдруг стала чужой и неподотчетной - а она тогда еще над ним посмеивалась, дура.- Мама! Ну мама же! - вывел ее из задумчивости голос дочери.Катерина увидела, что все смотрят на нее, родители - вопросительно, Дашка - непонимающе, Света - с беспокойством, а Олег… С веселым равнодушием - ей так показалось.- Давайте выпейте уже за меня, и мы пойдем с Леной подарки смотреть, - распорядилась именинница. - Пап, а ты чего мне подарил?- Я тебе еще ничего не подарил, - рассмеялся Олег. - Хитрованка! Поскольку ты мне родная дочь, ты меня должна любить безд-возд-мездно, то есть даром.Дашка немедленно надулась, потому что юмор, направленный в ее адрес, не понимала принципиально,
и отцу пришлось сменить тактику:- Дашка, я тебе про свой подарок потом скажу, в конце вечера, - и добавил самодовольно: - он такой… пока секретный. Договорились?Пока Дашка прикидывала, согласиться ли ей на такие сомнительные условия или еще поныть, раздался звонок в дверь.- Ой, это Вася! - вскрикнула Катерина и побежала в прихожую. - Я же про него совсем забыла!- У тебя т-тромблер п-полетел, - сообщил Василий, не переступая порог. - Я новый п-поставил.- А где ты взял?- Съездил и к-купил. И з-зажигание выставил. Только лучше его на т-трассе выставлять. Давай п-поедем завтра хоть до С-Среднеуральска, с дочкой там на озере п-погуляете, все лучше, чем в г-городе, и я тебе…- Проходи, - торопливо перебила его Катерина. - Извини, пожалуйста, мы уж тебя ждать не стали.Василий не заставил себя уговаривать и принялся снимать куртку. Потом долго мыл руки в ванной, а Катерина переминалась с ноги на ногу в коридоре, не зная, как представить его присутствующим. Вот было бы здорово, если бы вместо Василия пришел Ивашов - этого и представлять не надо, его узнают все и везде, Светка тут же принялась бы с ним
кокетничать, а бывший муж сразу перестал бы так самодовольно улыбаться… Хотя, с другой стороны, Ивашов бы наплевал выставлять ей зажигание, да он и не умеет наверняка - зачем, если есть шофер? И про Дашку он знать не знает, не интересовался никогда, а Василий сырки им возит и хочет, чтоб они на озере погуляли. Да и хорош бы был Ивашов в ее хоромах! Катерина тряхнула головой, превращаясь из корыстной стервы в себя, обычную (бескорыстную стерву, как непременно бы вставил Бабин, не тем будь помянут), взяла Василия под локоток и церемонно провела в комнату.- Это Василий, - сообщила она присутствующим и замолчала, как будто эта информация была вполне исчерпывающей.- А, вы тот самый знаменитый Вася, про которого она мне все уши прожужжала! - обрадовалась Светка. - Я уже полгода про вас слушаю всякие истории.Катерина от ее бестактности поморщилась, а Василий - хоть бы хны, ухмыльнулся, довольный собой, и потащился Светке ручку целовать. Потом то же самое проделал с мамой Катерины, которая протянула руку опасливо, как будто Василий был дрессированным зверьком неизвестной породы и вполне мог цапнуть. Новый
ухажер дочери - опять явно не из их круга, и на сей раз это просто неприлично - было написано на ее лице. Потом пожал руки мужчинам, и, наконец, все уселись за стол в третий раз.Катерина решила больше мамино терпение не испытывать и рассказала вкратце о своей рубрике и о том, что Василий будет сниматься в фильме по ее сценарию. Мама и Светка немедленно засыпали Василия вопросами - женщины, даже такие церемонные, как ее мама, всегда любопытны, а он отвечал подробно и с удовольствием, как на пресс-конференции. Олег тоже принял деятельное участие в разговоре, и Катерина совершенно напрасно ловила на его лице тень насмешки, он в отличие от Катерины естественно поддерживал разговор, с интересом расспрашивал Василия - правда, не о его приключениях, а больше о машине да о тромблере, будь он неладен, как будто ее, Катерины, рядом не было, и чувствовал себя совершенно свободно. Раньше и она рядом с ним так себя чувствовала, не на пуантах, а босиком, попросту. В крайнем случае в домашних тапках. А сегодня… Это потому, что я все время слежу за его реакцией, а ему на меня - наплевать, подвела итог Катерина и от
огорчения отправилась на кухню пробовать фаршированный перец.Дашке и Лене наскучил непонятный разговор.- А можно, мы к вам пойдем, тетя Света? У нас кино новое. А ты, папа, к нам приходи, ну чего тебе со всеми сидеть? - проявила тонкое понимание ситуации дочь. - Лучше с нами. Придешь?- Приду, - пообещал отец. - А Женя где? Тоже будет с нами кино смотреть?
 А папа с нами не живет, - нарушив наступившее неловкое молчание, звонко сообщила Лена. - У него другая жена. И скоро будет другой ребенок. Он уехал.- Понятно, - кивнул Олег и посмотрел на Катерину… нехорошо посмотрел, тяжело. Как будто она была виновата в том, что Бабин уехал. - А знаете что, девчонки? Давайте доедайте, пойдем к Лене, и я вам такое кино покажу!После такого обещания девчонки есть немедленно отказались, пообещали, что «к торту вернутся», и потащили Олега на пятый этаж, к Бабиным.Через час и Светка засобиралась домой - вид у нее был усталый, и Катерина подумала, что завтра надо будет и их с Леной позвать с собой на озеро, Василий будет только рад. Вместе с ней Катерина ловко спровадила Василия, который был не прочь остаться и подольше.- Катюша… - подошел к ней отец. - Мы тут с мамой подумали… Ты устала сегодня… Давай мы Дашуню заберем.- Да я не знаю, - засомневалась Катерина. - Мы вроде завтра на озеро собирались.- Вам, может, поговорить надо? - кивнул он в сторону закрытой двери, и Катерина поняла, чего ради он выдвинул такую идею. - А за Дашей завтра заедете.А что, вдруг подумала
Катерина, - взять и оставить Олега ночевать! Просто так, озорства ради. Раньше он всегда немедленно загорался, когда ей вдруг приходило на ум первой затеять многообещающие маневры, кокетничая, провоцируя и не договаривая того, что и так понятно. И ей всегда нравилось чувствовать эту свою власть над ним. Хотя со временем это ощущение притупилось, если совсем не исчезло, и кокетничала она с мужем все реже и, так сказать, в «рабочем», сокращенном варианте. А теперь он - чужой. Она от него отвыкла. От его рук, губ, слов, дыхания. Тем лучше - она соблазнит чужого мужчину. Легко! Просто так, из озорства. Теперь у нее есть опыт. От этой мысли Катерине стало жарко и весело. Она чмокнула отца в щеку, и он вздохнул с облегчением.Дашка и Олег вернулись от Бабиных, Дашка скакала и повизгивала от восторга, а Олег довольно улыбался.- Там дельфины! Прыгают! И папа их кормил! - кричала она ничего не понимающим дедушке и бабушке. - Мама! Папа видел кита! Совсем близко!- Где дельфины? - спросила, появляясь из кухни, Катерина.- Да я на видео снял, - пояснил Олег.- В дельфинарии, что ли? Дашунь, поедешь к дедушке с
бабушкой? Они говорят, что там для тебя еще подарок есть, а завтра я за тобой заеду…- В океане! В настоящем! Возле острова имени собаки! - не унималась Дашка. - И там еще шторм был! Ужас! Волны с наш дом! Папа целое кино снял!- Да где? - выбралась наконец из плена волнующих мыслей Катерина. И, приступая к реализации своего плана, посмотрела на Олега тем - «особенным» взглядом. - Какое кино?- Ну что, сознаемся? - спросил Олег у дочери, никак не отреагировав на вполне прозрачный намек.- Сознаемся! - опять закричала Дашка. - Это же круто! Можно я, пап? Можно?- Можно, - разрешил отец, любуясь раскрасневшейся и взлохмаченной именинницей.- Папа теперь в Канаде работает! Я в школе расскажу - все от зависти сдохнут! Он живет там прямо в океане! В каком, пап, я забыла?- Географию надо учить, - назидательно заметил отец. - В Атлантическом.- Как это ты в океане живешь? - спросила Катерина, от удивления пропустив даже Канаду, при упоминании которой должны «сдохнуть» Дашкины одноклассники. - We all live in the yellow submarine, что ли?- На платформе нефтяной. Недалеко от острова Ньюфаундленд. У меня с декабря
контракт с американской фирмой, которая работает в Канаде. Пока на два года, там видно будет. Я почему и не приезжал - на суд и вообще. И на Новый год тогда не смог.- А почему не сказал? Что ты на этом… Ньюфандленде? Я думала опять где-нибудь… - едва смогла выговорить Катерина.- А что это меняло? Чем Ньюфаундленд лучше Ханты-Мансийска? - тихо, чтобы слышала только она, спросил Олег. - И потом, ты тогда уже не спрашивала, а кричала.Отвернулся и громко сообщил, подражая диктору на вокзале:
 Внимание-внимание! Объявление для Дарьи Олеговны Титовой. По поводу своего двенадцатилетия она награждается поездкой в город Сент-Джонс, провинция Ньюфаундленд, Канада. Отъезд запланирован на начало июня при условии предъявления хороших и отличных оценок за год. Особенно - по английскому. - И, сбившись с официального тона, добавил: - Там сама кита увидишь, если будет сезон, они часто приплывают.- Ур-ра!!! - завопила Дашка и повисла на шее у отца.Дедушка с бабушкой принялись ахать и уточнять детали (дед - с восторгом, бабушка - с ужасом), а Катерина стояла столбом посреди царившей суеты и думала - поезд ушел. Теперь ее хитрый план стал вполне идиотским и бесполезным. Оказывается, ее бывший супруг на сей раз командирован не в заполярные болота, а на побережье какого там океана, она прослушала? В страну Канаду, где все пьют кленовый сироп, играют в хоккей и, кажется, там где-то рядом Ниагарский водопад и пять Великих озер. Или это в США? Ну, хоть Дашка подучит географию на месте. А она может засунуть подальше все свои идеи насчет захватывающего и ни к чему не обязывающего секса с бывшим мужем для
проверки своего влияния. Спохватилась, скажет он - и будет прав, именно так это и будет теперь выглядеть. Сто баллов по шкале любого дерьмоискателя. Оставался старый проверенный способ хотя бы не усугубить положение: проводить гостей и лечь спать, чтобы неудачный день побыстрее закончился и не преподнес бы еще каких-нибудь пакостей, что Катерина и сделала.

…Она проснулась от того, что под окном истошно орал петух. С трудом разлепив один глаз, Катерина посмотрела на часы: старенькие ходики с гирьками в виде еловых шишек показывали шесть утра. Некоторое время она раздумывала, что предпринять: попробовать открыть второй глаз и начать новый день или все же сделать вид, что петух ей приснился. - Кыш отсюдова, окаянный! Девка спит, а он вон че выкомаривает… Кыш! - Эмоциональная тирада под окном была произнесена драматическим шепотом, что очень рассмешило Катерину, и она решила - просыпаться, тем более что любопытное солнце уже заглядывало за белые кружевные занавески и заросли цветов на подоконнике, которые назывались как-то занятно - не то Ванька-мокрый, не то Манька-невеста.Но проснуться и выбраться из постели - вещи совершенно разные, и если уж Катерине предоставлялась возможность поваляться в постели, вместо того чтобы как ошпаренной мчаться на работу, она использовала эту возможность по максимуму. Она повертелась на подушке, устраиваясь так, чтобы солнечный луч до нее не добрался - «девка спит, а он вон че выкомаривает», - и стала рассматривать комнату.
Она лежала на старинном диване, сиденье которого было выгнуто неудобным горбом и пружины чувствительно толкали в бок, но зато над головой помещалась деревянная полочка с белой кружевной салфеточкой, на которой стояли семь фарфоровых слоников - мечта всей ее жизни. Катерина при случае всегда искала их в комиссионках и антикварных магазинах, но попадались все современные подделки, индийские и турецкие, а она хотела - настоящих, тех самых, считавшихся символом мещанского уюта и прочих пережитков.В углу была икона с лампадкой, Катерина не знала имени изображенного святого, но предполагала, что вот этот угол и есть
«красный». А ниже иконы в большой общей рамке висели черно-белые фотографии каких-то людей - все больше молодые или средних лет, они не улыбались, старательно и ответственно позируя фотографу. Посреди комнаты стоял стол, накрытый кружевной скатертью с кистями до пола, на противоположной стене висел умопомрачительный ковер, по ярко-синему фону расписанный огромными, с капустный кочан, алыми розами и бутонами, по форме похожими на огурец. Еще стояла старинная тумбочка на четырех ножках, тоже накрытая кружевной салфеткой, а на ней красовались здоровенный фарфоровый петух с отбитым клювом (это его ничуть не портило, а придавало боевой вид) и белая фарфоровая ваза, расписанная цветочными гирляндами. В вазе красовался букет искусственных роз. Напротив двери располагался черный комод с резными дверцами, в котором жили позвякивающие при ходьбе чашки. Внушали уважение возраст и качество комода, о которых говорил его бок, с глубоким, как ущелье, продольным углублением, выцарапанным когтями многих поколений кошек. Хотя Катерина не поручилась бы, что это именно комод - вполне возможно, при рождении сооружение
было названо горкой или сервантом.В общем, обстановка была изумительная, и именно такая, как надо - то есть вдохновляющая. Наличием вдохновляющей обстановки Катерина озаботилась наутро после Дашкиного дня рождения, после того как ей позвонила мама и сообщила, что у них дома начинают менять трубы и батареи, поэтому
«папа поживет дома, чтобы следить за рабочими, а мы с Дашенькой с понедельника переберемся к вам». Катерина таким поворотом была весьма озадачена: она сама как раз рассчитывала отправить Дашку на неделю к родителям, взять на работе дней пять в счет отпуска и заняться наконец сценарием, который она обещала сдать к концу мая, при том, что на календаре было пятое июня. Таким образом, из дома надо было сматываться, причем куда подальше, чтоб не было соблазна сорваться и приехать, если что. Подумав, она решила позвонить в Малый Куяш Галине Ивановне Травкиной и попроситься на постой к какой-нибудь одинокой бабушке. Пять дней тишины и покоя в компании с ноутбуком - и режиссер Урванцев получит обещанный сценарий в лучшем виде. Бабушка была немедленно найдена - и Катерина, наплевав на все городские дела, автобусом (опять же подальше от соблазна) прибыла в Малый Куяш. Было это… так, сегодня четверг, значит, в прошлое воскресенье.Травкина познакомила ее с тезкой - бабой Катей, обозначив распределение ролей на ближайшие дни: баба Катя -
«хозяйка», Катерина - «журналистка к вам на постой».- О-он че - журналистка… - уважительно протянула баба Катя и отвела Катерине место в большой комнате, а сама перебралась в маленькую, совмещавшую в себе заодно кухню и прихожую.Свои обязанности хозяйки баба Катя понимала так: она должна передвигаться по дому бесшумно как мышь и три раза в день кормить Катерину так, чтобы та не имела желания и возможности вставать из-за стола, а так и сидела бы за ним с утра до вечера, отдуваясь от обжорства, и стучала бы по кнопочкам, водрузив поверх скатерти привезенный с собой «телевизор» - слово «компьютер» баба Катя не выговаривала. Поэтому с утра были горячие блины с растопленным маслом, сметаной или вареньем на выбор, в обед - суп и второе, на ужин - пироги или каша, и под пристальным взглядом бабы Кати Катерина съедала все до последней крошки, уговаривая себя, что ничего страшного, вернется домой и похудеет. Зато сценарий был почти готов, придуман, расписан по эпизодам и наполовину написан.Под влиянием то ли бабы Катиной кормежки, то ли общей умиротворяющей обстановки с занавесками, салфетками и петухами
сценарий получился совсем не такой, как задумывалось. Она-то хотела, чтоб было легко и иронично, без лишней сентиментальности, но с оптимизмом и непременно - с хорошим концом. Такая добрая сказка для взрослых тетей и даже дядей, а сказки должны заканчиваться свадьбой. Но получалось как-то не так, будущий экранный Вася своевольничал, параллельные истории других героинь если и вызывали улыбку, то сквозь слезы, да и общая идея не особенно вырисовывалась.- И наплюй! - посоветовал режиссер Урванцев, которому она позвонила и пожаловалась на творческий кризис. - Неигровое кино - это дело такое: начнем снимать, там все равно все по-другому будет. Я уже, кстати, весной кое-что подснял под твою историю - я тебе не говорил?- Нет, - заинтересовалась Катерина. - А что подснял?- Яблони цветущие на проспекте Ленина, напротив «Спорттоваров». У меня идея такая есть…Но Катерина, экономя деньги на сотовом и не желая подпадать под чужое влияние, суть идеи выслушивать не стала, о чем потом не раз горько пожалела.Она наконец выбралась из постели - в семь утра, и это по доброй воле! - и, к великой радости бабы Кати,
принялась за завтрак.- Баба Катя, а можно, я сегодня с вами пойду прогуляюсь? - отдавая должное оладьям, попросилась Катерина. - А то я сижу тут безвылазно с воскресенья. Хоть посмотрю на ваш Куяш.- Дак… - почему-то растерялась баба Катя. - Я гулять-то и не хожу, ноги болят, я по делу тока…- И я по делу, - не отвязывалась Катерина. - Я вас подожду. Мне одной неохота.- Ну-к че, пойдем, - уступила хозяйка. - Который день сидишь как привязанная.Прогулка оказалась совсем не такой, как ожидала Катерина. По главной улице они дошли до площади, на которой стояло здание сельской администрации. Оттуда крошечная аллея - восемь березок в два ряда - вела к памятнику солдатам, погибшим в Великую Отечественную. Обычный монумент, каких тысячи по России, - бетонная стела, полсотни фамилий, все больше Подкорытовы да Бабашкины, простенькая клумба с пока еще нераспустившимися цветами, трава, весело пробивающаяся в зазоры между старыми, кое-где пораскрошившимися плитками, рядом - скамейка в отставших чешуйках старой краски. Катерина, усевшись в тенек, стала глядеть по сторонам, а баба Катя, потуже затянув концы белой
косынки, принялась выдергивать из клумбы желтые одуванчики и прочую «неположенную» растительность. Потом Катерина принесла воды из колонки, баба Катя тряпочкой протерла таблички и по-домашнему повесила ее сушиться на одной из берез.- У вас тут родственник? - спросила Катерина, водя пальцем по металлическим буковкам.
 Муж, - ответила баба Катя и погладила строчку «Бабашкин Михаил Петрович».Катерине показалось, что строчка блестит ярче, чем остальные.- А он… в каком году погиб? - осторожно спросила Катерина.- В сорок первом. Их с сыном вместе призвали. Тока они до фронта-то и не доехали, - охотно объяснила баба Катя. - Разбомбили эшелон. Лексей-то, сын его, писал потом сестре, что налетели самолеты, они из вагонов-то и попрыгать не успели. Кого там… хоронить-то, говорят, было нечего.
        - А Алексей?
        - Лексей тоже, - кивнула баба Катя и показала на строчку «Бабашкин Алексей Михайлович». - Тока Лешка-то году в сорок втором, по осени. Без вести пропавший он.
        - Баба Катя, а сколько вам лет? - Никак не могла сообразить Катерина. Если сын ушел на фронт вместе с отцом, то, выходит, ее хозяйке должно быть никак не меньше девяноста с лишним.
        - Дак это его сын-то, Михал Петровича, и дочь его, - догадалась баба Катя. - Мы поженились, когда ему уж тридцать девять было, и Лексею девятнадцать, а Надька-то маленькая была. И мне тоже - девятнадцать. А сколько нынче будет - уже и со счета сбилась, давно помирать пора, - неожиданно заключила баба Катя.
        Эта история - жене девятнадцать и сыну девятнадцать, так бывает только в нынешних сериалах - не давала Катерине покоя всю дорогу домой, и дома она опять взялась за свое.
        - Баба Катя, а где тут ваш муж? - спросила она, разглядывая фотографии в углу под иконой.
        Баба Катя, радуясь возможности поговорить, сняла рамку, обмахнула краем фартука, положила перед Катериной, показала желтый от старости снимок: на нем были изображены мужчина и женщина, она - простоватая, с круглым лицом и гладкими волосами на прямой пробор, а он - высокий, сухощавый, с густыми, вразлет, бровями, красивым ртом и пристальным взглядом в упор. Куяш - село не то татарское, не то башкирское, вспомнила Катерина и подумала, что порой смешение кровей дает неожиданный эффект.
        - Красивый… - задумчиво сказала она, рассчитывая, что баба Катя подхватит разговор, и не ошиблась.
        - Прости Господи, ровно черт какой, - покивала она, любуясь на фотографию.
        - А это вы? - гнула свою линию Катерина.
        - Нет, нас вместе с Михал Петровичем карточки-то нету. Не успели, это ж было надо в город ехать. А это жена его. Умерла она. Весной, аккурат перед войной. Ну а мы с Лексеем вроде женихались. Я - дояркой на ферме, он в МТС тогда работал, а раньше в школе в одной учились. Ну, Михал-то Петрович меня и знал.
        - А потом?
        - Дак че потом? - неохотно вспоминала баба Катя. - Он первого мая - вот еще флаг был на сельсовете - мне и говорит: люблю, говорит, тебя, Катерина, пуще жизни. Выходи, дескать, за меня замуж. Не смотри, что я старый, всю жизнь на руках, говорит, носить буду… Я таких слов-то и вовсе не знала, тогда ведь не то, что сейчас. Молчу да убегаю. А он, черт, упорный!
        Баба Катя раскраснелась и помолодела от воспоминаний, которые поначалу не хотела впускать в комнату, и больше Катерине не надо было ее подталкивать и расспрашивать.
        - Так вот месяц, почитай, или скоко пробегала. Да потом ведь - и вдовец, едва жену схоронил, и детей двое. Лексей волком смотрит, говорит - если что, убью, говорит, Катерина, и тебя, и… На меня бабы деревенские пальцем кажут. А отец сказал - мало ему взрослых баб, охальнику, смотри у меня, Катерина, если что… Михал-то Петрович начальником МТС работал, большой начальник по-тогдашнему. Партейный. Да и я комсомолка. А он все едино посватался. Отец с матерью, понятное дело, отказали ему. Сказали, дескать, председателю пожалуются и в партком. Вон че. Я хожу - реву, ночь реву и день реву…
        - А чего ревете-то? - не поняла Катерина.
        - Дак любила я его, - пояснила баба Катя. - Он как сказал, что меня любит, дак и я сразу… Молода была!
        - А потом?
        - А потом что… Война. Я и согласилась.
        - Поженились? - обрадовалась Катерина.
        - Да нет. Так, - поджала губы баба Катя. - Говорю же - война. Кака тут женитьба? Две недели пожили - день в день. На руках меня носил. А потом проводила. Вот как раз с площади, где мы были-то давеча, грузовики в Свердловск и уходили. Тоже опять ох и ревели бабы! Которых водой отливали… На всю деревню вой стоял… А я нет. Я счастливая была. Думала, вернется, поди. Не могет такого быть, чтоб не вернулся. Поженимся тогда, думала, и детки будут.
        Дальше Катерина спрашивать не стала: никаких детских фотографий в рамке не было. Но вечером, за чаем с сухарями и смородиновым вареньем, уточнила осторожно, уже угадывая ответ:
        - Баба Катя, а вы больше никого… не любили? После войны?
        - Дак не было больше мужиков-то, - откликнулась хозяйка. - Которы вернулись - дак у тех жены. А такого не было, чтоб от жены, как нынче-то. И негоже мне. Я хоть и не жена ему, а - обещалась.
        - Что обещалась? - не поняла Катерина.
        - Его только одного любить. А живого, мертвого ли - про то не договаривались. Один он мне был по жизни человек. Родной. С ним и помру. Жаль, что могилки его нет, а то бы рядышком… - Баба Катя помолчала и, вдруг оживившись, спросила: - А знаешь, дочка, вот певица такая есть, Валентина Толкунова? Она не стара еще.
        - Знаю, - улыбнулась Катерина.
        - Дак жива она? - встрепенулась баба Катя.
        - Жива-здорова.
        - Вот мечта у меня есть… - вздохнула старуха. - Повидать бы эту самую Валентину-то, поклониться ей, чтоб она мне песню про меня спела. Я ее раньше-то по радио часто слышала, а теперя и радио не то. Я не запомнила слова-то, маленько тока…
        И баба Катя запела тоненьким, надтреснутым голосом:
        - Еще до встречи вышла нам разлука, но все же о тебе я вижу сны-ы, да разве б мы прожили друг без дру-уга, мой ми-илай, если б не была-а ва-айны…
        Она пела, пропуская слова и повторяя куплеты, как будто рассказывала Катерине всю историю их с Михаилом любви заново, красивыми словами, как положено такие истории рассказывать. Когда песня кончилась, баба Катя вздохнула, но не печально, а обыденно, как о привычной беде вздыхают, и задумалась, глядя в тот угол, где фотографии. Катерина тоже посмотрела и вдруг спросила:
        - Баба Катя, а у вас Библия есть?
        - Как не быть? - закивала бывшая комсомолка. - Нам батюшка за бесплатно раздавал, подарили ему богатые каки-то для нас, для старух. Тока буквы больно мелки, и в очки не видно. А тебе на что?
        - Для работы.
        - Работай, работай, разболталась я тут, дырява голова, прости старуху, - засуетилась баба Катя, убирая чашки.
        А Катерина включила ноутбук и принялась переписывать сценарий с самого начала. Она увидела: по городской набережной идут, взявшись за руки, мальчик и девочка, идут не спеша и отдельно от царящей вокруг суеты. А за кадром звучит текст из Экклезиаста: «Двоим лучше, нежели одному, потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их: ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его. Также, если лежат двое, то тепло им, а одному как согреться? И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него, и нитка, втрое скрученная, не скоро порвется…»
        Через несколько дней баба Катя, провожая Катерину на автобусной станции, плакала и называла «доченькой», а Катерина улыбалась и обещала обязательно летом приехать с дочкой, и брала с бабы Кати обещание, что она научит их рисовать такие же ковры, как у нее на стене, и махала рукой из-за стекла, глядя на маленькую согнутую фигурку. Слезы у нее навернулись потом, когда автобус выехал на трассу, а она откинулась в кресле, закрыла глаза, и в ушах у нее зазвучал тоненький старческий голосок, выговаривавший-выплакивавший: «Мой ми-илай, если б не была-а ва-айны…»
        - Пассажиры, отправляющиеся рейсом 4807 Екатеринбург - Москва компании «Уральские авиалинии», просим пройти в зону досмотра и посадки, - механическим голосом объявляла диктор, даже не пытаясь перекричать ровный шум аэропорта. - Пассажиры, отправляющиеся рейсом 4807… - Мамочка, давай мы пойдем уже! - пританцовывала от нетерпения Дашка. - Все пошли уже! Опоздаем!- Ходи там в шапке и в куртке! Я по Интернету смотрела, там все лето плюс четырнадцать. Когда поедете на экскурсию в Торонто или на водопады, ни на шаг не отходи от группы! И чтобы у тебя всегда были деньги на телефоне! И носовой платок…- Мама! - взвыла Дашка, уже выучившая весь длинный текст наизусть.- Да не волнуйся, Катя, - вмешался Олег. - Там хороший детский лагерь, специально для детей сотрудников фирмы. Они со всей Канады там приедут, потому что папы месяцами на платформе и детей не видят, то есть все, как у нас. Ну, я же тебе объяснял. Там и воспитатели, и вожатые, и все, как надо. Даже двое ребят из Москвы будут, они из Москвы с нами полетят, я Дашку познакомлю. А на экскурсии вместе поедем, да, доча?Дашка молча кивала, вцепившись в
отцовскую руку, как будто боялась, что мать передумает и потащит ее домой. Катерина махнула рукой, нагнулась и принялась целовать теплые любимые щеки, пахнущие ромашкой волосы и все, что попадалось. Дочь немного потерпела, потом вырвалась и потащила отца к
«зоне досмотра и посадки», куда уже давно велела пройти дикторша. Оттуда-то мама уже не вытащит, а значит - начнется путешествие, в реальность которого она сама еще не до конца верила. Катерина выпрямилась и встретилась взглядом с Олегом. Он улыбался мягко, но, как ей показалось, отчужденно. Поэтому она не решилась поцеловать его даже в щеку, зачем-то пожала плечами и неловко пробормотала:- Ну пока…- Ну пока! - будто передразнивая, откликнулся бывший муж. - Мы будем звонить и писать эсэмэски мелким почерком!Он подхватил с пола свою и Дашкину сумки, и они исчезли за стеклянными дверями. Катерина смотрела им вслед, едва сдерживая вдруг подступившие слезы (что-то у нее в последнее время глаза все время на мокром месте).Какое счастье, что они вернутся, - вдруг четко поняла Катерина. Что не война. Она просто слишком ярко представила тогда, слушая бабу Катю, как девятнадцатилетняя Катерина, так и не ставшая Бабашкиной, смотрела вслед грузовику, который увозил ее мужа - навсегда. А они расстаются ненадолго. Ее любимые родные люди просто едут отдыхать и работать, и она зря смотрит им в спину таким тоскливым
взором. Все нормально, все хорошо. Все поправимо. Они вернутся, еще будет остаток лета (она же обещала приехать с Дашкой к бабе Кате, и приедет), и теплая осень с разноцветными листьями, принесенными с улицы и положенными между книжными страницами, и зима с прогулками по заснеженному лесу и обжигающим чаем из термоса. «Вернется Дашка, а потом Олег, и я с ним поговорю, - с облегчением решила Катерина. - Скажу, что не в Канаде дело, и вовсе я не поэтому, а просто… Он сделал то, чего я как раз от него и добивалась все эти годы, и теперь совершенно незачем… И вообще…»Дальше она с ходу не сформулировала и решила - в общем, потом придумаю, что скажу. Ведь она всегда говорила ему то, что думала, и не особенно беспокоилась, как при этом выглядит. Собственно говоря, ничего и не изменилось. Главное, что он вернется. Что ей есть, кого ждать.
        Вспотевший и взъерошенный, но ужасно гордый возложенной на него миссией, Василий носился по квартире, выполняя указания режиссера. Он уже переставил стол в кухне, а теперь, пыхтя от усердия, пристраивал на висевший в спальне коврик с оленями гитару и оставшийся еще с советских времен вымпел за победу в соцсоревновании. Василий думал, что снимать будут в гостиной, и накануне до полуночи драил полы, вытирал пыль и полировал стекла в серванте. Но режиссер - ничего, нормальный оказался мужик, без понтов, даром что из кино, Василию понравился - отчего-то пришел в восторг от коврика с оленями и особенно - от сложенных горкой и накрытых кружевным покрывальцем подушек (у мамы еще так было заведено, и Василию нравилось - аккуратно и красиво). Поскольку переместить коврик в гостиную не представлялось возможным, Василию было велено обустроить съемочную площадку в спальне, чем он и занимался. А гитара и вымпел, по словам режиссера, должны были сразу представить зрителям Василия как персонажа положительного, трудолюбивого и музыкально образованного. Василию такая трактовка пришлась по душе. Пока он сбивался с
ног, Катерина без дела слонялась по квартире, заранее привычно нервничая от того, что ей тоже предстоит сниматься, хотя бы и за кадром, рассматривала пейзаж за окном и безделушки в серванте. За ней, бросив Василия, как привязанный таскался пес, изрядно подросший со времени их первого знакомства. Пес ничего не понимал, и режиссер ему не нравился, не говоря уже о дядьке со здоровенной странной штукой на трех ногах и еще одном дядьке с длинной палкой, к которой был привязан - Катя сказала - микрофон. Они чувствовали себя как дома, громко разговаривали, курили на кухне и запутывали комнаты какими-то проводами. Вот не было печали, тоскливо думал пес, на которого носившийся по квартире хозяин не только не обращал внимания, но даже поддал ногой под зад, когда Умка недостаточно быстро убрался с дороги. Было не больно, но обидно. А Катя хотя бы изредка трепала его за ухом - невнимательно, без интереса, но все же…- Та-ак, а это что такое? - вдруг спросила Катерина, и пес насторожился - что-то в ее голосе ему не понравилось.Катерина стояла возле серванта и рассматривала фотографию в трогательной рамке с
гипсовыми незабудками, которую не видела в свой прошлый приезд. На снимке был запечатлен сам Василий - в костюме и с галстуком(!), напряженный и прямой, как будто проглотил палку. Правую руку он неловко держал крендельком. А за эту руку осторожно держалась невысокая худенькая женщина с завитыми в мелкие кудряшки светлыми волосами. Поза и взгляд у нее тоже были напряженными. Галстук на шее у Василия и букет гвоздик в руке женщины окончательно укрепили Катерину в ее подозрениях - такие глупые напряженные физиономии бывают только… да-да, у женихов и невест, которые позируют фотографу в ЗАГСе.- Вася, - вкрадчиво спросила она пробегавшего мимо Василия. - Послушай… Ты что - женился?Василий выронил из рук табуретку, которую тащил из кухни, и принялся внимательно рассматривать фотографию, которую Катерина сунула ему под нос, как будто видел впервые.- Только не ври, ладно? - предупредила Катерина, и голос у нее был такой, что Василий с Умкой переглянулись.- Ну… это… я… - старательно не глядя на Катерину, пробормотал Василий и умолк.- Понятно, - кивнула она. - А меня предупредить нельзя было, да? Я пишу как
дура всякую чушь, про то, как ты, бедненький, ищешь свою половинку, а ты давным-давно пристроился и помалкиваешь? Да еще и адресочки у меня берешь для отвода глаз? А я, идиотка, уговариваю тебя не терять надежды? - Катерина разозлилась не на шутку. - Ты вообще думаешь или нет? Это ведь тебе не шуточки!- Что за шум, - заглянул в комнату режиссер и с веселым сожалением констатировал: - а драки нет…- Сейчас будет, - мрачно пообещала Катерина, и Василий с Умкой на всякий случай отодвинулись подальше. - Представляешь, Андрей, он женился! Вот, полюбуйся!Катерина сунула ему в руки злополучную фотографию и отвернулась к окну. Урванцев, нацепив на нос очки, с интересом рассмотрел снимок. Потом, с не меньшим интересом - Василия. И даже ухмыляться не стал.- Молодец! - похвалил он, и Василий взглянул недоверчиво, ожидая подвоха. - Давно?- В-в апреле еще… - виновато пояснил Василий.- Ни фига себе! - забыв о приличиях, вытаращила глаза Катерина. - Быстро ты!- А куда жену-то девал? - наконец захохотал Урванцев, которого вся эта ситуация очень развлекала, особенно Катеринин праведный гнев.- Я д-договорился, - жалобно
глядя на Катерину, стал объяснять Василий. - Она п-пока у себя д-дома поживет. Мы б-будем снимать все, как ты н-написала. Как будто я еще н-ничего… и п-половинку, значит, ищу…
 Тьфу ты! - плюнула с досады Катерина и, чувствуя себя полной идиоткой, ушла на кухню, чтобы глаза ее не видели этого прохвоста. За ней, вопросительно заглядывая в лицо, потащился Умка. Василий тоже хотел пойти следом, но глянул на Урванцева и тоже ухмыляющегося оператора и сдержал свой порыв.- Катя! Пошли, начинаем! - через несколько минут позвал ее противно ухмыляющийся Урванцев. - Чего ты дергаешься? Все отлично! Я же тебе говорил: это дело живое, в сценарии пишешь одно, снимаешь другое, а при монтаже выходит и вовсе третье. У нас же кино какое? Не-иг-ро-во-е! Понятно?- Понятно, - вздохнула Катерина и потащилась в спальню. Ей казалось, что весь ее замечательный сценарий, написанный так вдохновенно и осмысленно, с четко выраженной сверхзадачей, можно теперь пристроить Умке под виновато виляющий хвост, а все вопросы, которые она намеревалась задавать Василию, стали глупыми и ненужными. Скажите, пожалуйста, какое великодушие! Он готов сыграть все так, как ей надо. Кино-то у них неигровое, однако она по милости этого хитрована с апреля (ничего себе!) играет роль самую дурацкую. Ну ладно, отступать
некуда, это уже не ее личное дело, но уж потом она дорогому Василию скажет все, что о нем думает! ъемки фильма заняли чуть больше недели, но Катерина с Василием больше не виделась. Она провела со съемочной группой еще один день в Малом Куяше у Травкиной и ее женихов. Оказалось, что и тут с ее легкой руки двое травкинских «приемышей» нашли себе по второй половинке, причем один - из своих, из местных, а второй - повариху из соседнего села, так что, к вящему удовольствию Галины Ивановны, оба работника остались пока в хозяйстве, да еще и своя повариха появилась - красота! А в другие дни снимали без нее - на Птичьем рынке, куда Василий ходил якобы покупать щенка, чтобы избавиться от одиночества - роль купленного за символическую сумму в сто рублей «избавителя» органично и без дублей сыграл Умка. Хотя такой сцены у Катерины не было, она не возражала.Еще снимали кого-то из женщин, устроивших свою судьбу по объявлению в Катерининой рубрике - но тут Урванцев, имевший на женщин сногсшибательное влияние, справился без ее участия и потом смешно рассказывал по телефону, как одна из дам вдруг воспылала к нему
нежными чувствами, а он как примерный семьянин никак не мог ей ответить тем же. Потом снимали в редакции, в ее кабинете, как Василий звонит по объявлениям, но у нее был досыл, и она, оставив Урванцеву ключ, ушла писать в комнату Бабина, которая до сих пор пустовала. Впрочем, злость на Василия улеглась, и, посмотрев на проблему под другим углом зрения, Катерина решила считать Василия не циничным обманщиком (она же сама замечала, как в последнее время угасает его энтузиазм - значит, мучила его совесть!), а просто милым и деликатным человеком, который не хотел ее огорчать и рушить ее творческие планы своей внезапно случившейся женитьбой. Любовь нагрянула, как ей и положено, нечаянно. В конце концов, не зря она занимается этими объявлениями, если люди устраивают свою судьбу. А к зиме, как ей сказали, у одной пары, познакомившейся через газету, должен еще и малыш родиться.
        В один из июльских дней, как всегда, неожиданно позвонил Кирилл, который то пропадал, то вновь появлялся в ее жизни как ни в чем не бывало, и Катерина никак не могла определиться, как ей себя вести: подружка - не подружка, любовница - не любовница… Как-то не так она себе это представляла раньше. Раньше она видела это так: уж если любовь, то друг без друга никак, тогда и стол, и постель, и мысли, и разговоры, и дела, и проблемы, и успехи - пополам, а если нет любви, то и встречаться незачем. Вот у нее прошла к Олегу любовь - она и жизни пополам разделила, никто никому ничего не должен, все по-честному. Не стала, в общем, лицемерить. А с Ивашовым у них ничего общего нет, и ничего их не связывает, кроме того, что он ее не существовавшую никогда мечту о принце на белом коне выполнил. А она зачем-то исправно играет роль благодарной Золушки, которую время от времени пускают в замок на другие балы. То есть лицемерит. Лицедействует. За каким чертом? Непонятно. Наверное, обжегшись на молоке, дует на воду - просто боится еще раз рвать какие ни на есть, а отношения. Боится остаться у разбитого корыта.
Наученная жизнью старуха, которая старается не зарываться. Дашка должна была вернуться в августе, а Олег - неизвестно когда, не близкий край этот Ньюфаундленд, чтобы взад-вперед мотаться, да и чего бы ради ему мотаться? Запланированный ею в аэропорту разговор откладывался на неопределенное время, и Катерина почти физически чувствовала, как из нее, будто воздух из шарика, понемногу уходит до этого постоянно державшее ее на плаву чувство уверенности в себе, любви и приязни к себе самой, такой правильной и успешной. Как оказалось, такой вот самодостаточной она была только в определенной системе координат, которые задавал, как ни странно, бывший муж, которого она считала нулем. Она исключила его из своей жизни - и пропала точка отсчета, все стало неопределенным, размытым, и она уже ни в чем не была уверена - ни в правильности любых своих поступков, ни в том, что она всегда принимает верные решения. И тринадцатое июля она пропустила, потому что не знала, чего желать. Сбой программы. А как она тосковала по прежней легкости и однозначности бытия!Но Кирилл кричал в трубку, что соскучился, что только что
приехал и что у него для нее сюрприз, и пусть она приезжает скорее, но не на своей машине, а он пришлет за ней шофера, потому что намерен устроить праздник и как следует напиться, конечно же, с ней вместе! Она представляла его - возбужденного, с блестящими глазами, хрипловатым от постоянного курения голосом, в котором всегда звучали смешливые нотки, с резкими движениями сильного, красивого, тренированного тела - и понимала, что будет играть ту роль, которую он пожелает ей определить, потому что отказать такому мужчине, как Ивашов, ни одна нормальная женщина не в силах. Смешно сказать, но он даже часто снился ей по ночам - и ведь не за столом, и не за рулем джипа, и не читающим стихи на крыше небоскреба, а обязательно верхом на коне, черт его побери совсем, этого коня! Одним словом, «кавалергарда век недолог, и потому так сладок он». Кто бы мог подумать, что она попадется на эту нехитрую удочку, как и все прочие.Когда Кирилл встретил ее на пороге своего дома, он выглядел именно так, как она себе представляла: его глаза блестели, а движения были нетерпеливыми - когда он целовал ее и куда-то тащил за
руку. Она, честно говоря, думала, что в спальню - никак не могла запомнить, куда поворачивать среди этих хитрых дворцовых коридоров и переходов, и это его всегда смешило. Катерина смущалась - то ли с отвычки, то ли для виду, но эта торопливость ей льстила, в глубине души ей, конечно, было приятно, что он вот так по ней соскучился. А не звонил - что ж, он человек занятой, да и вообще она мало знает о его жизни.Но Кирилл привел ее не в спальню, а в одну из комнат, которую Катерина видела мимоходом. Она до смешного напоминала одну из бесчисленных комнат какого-нибудь загородного дворца под Санкт-Петербургом: плафон на потолке с изображением облаков и купидонов, на стенах - живописные панно с цветами и птицами, позолоченная лепнина, зеркало от пола до потолка в тяжелой старинной раме. Свисавшая с потолка многоярусная хрустальная люстра ледяным блеском гармонировала с общим холодновато-голубым колоритом. Диван и стулья тоже были с голубыми шелковыми сиденьями и гнутыми позолоченными ножками, а возле стены притулился некий музыкальный инструмент, отдаленно напоминающий пианино - опять же голубой и с
позолотой. Очень «дамская» была комната, со всякими штучками… Наверняка тут хозяйка обреталась во время кратких наездов. Катерина едва удержалась, чтобы не фыркнуть - уж слишком все это походило на театральную декорацию, но вдруг увидела на каминной полке (кажется это так называется, раз приделано к камину) восемь фарфоровых тарелок с широким золотым ободом и удивительно тонко выполненными портретами дивных красавиц в старинных платьях.- Ой, - выдохнула Катерина. - Чудо какое! Почему ты мне раньше это не показывал? А можно их потрогать?- Только что купил, - вполне равнодушно сообщил Кирилл. - Мне одна знакомая тетя из антикварного салона сказала, что деньги имеет смысл инвестировать в русскую мебель эпохи Павла I и фарфор девятнадцатого века. Правда, лучше в штучные изделия императорских фарфоровых заводов, а это венский фарфор. Тоже, говорят, ничего. Я в этом ни черта не понимаю, но купил - просто понравилось. А тебе как?- Правда девятнадцатого века? - не поверила Катерина, осторожно водя пальцем по ободу тарелки. - А они кто? Эти дамы?- Галерея портретов придворных красавиц Нимфенбургского дворца в
Мюнхене - вроде так. А купил в Париже. Вот до чего глобализация довела.- Париж, Париж… - пропела Катерина, не в силах оторваться от портретов. - И как он там - Париж?- Да стоит пока. - В голосе Ивашова так явственно прозвучала досада, что Катерина наконец перевела взгляд с красавиц на Ивашова и порадовалась - ничуть не хуже, хоть еще одну тарелку с него пиши!- Ты чего?- Ты все не туда смотришь! - раздосадованно сказал Ивашов.- А куда надо? - с готовностью откликнулась Катерина и обвела глазами комнату. - Тут у тебя как в Версале, не знаешь, куда и смотреть.Вместо ответа Кирилл взял ее за плечи и повернул лицом в тот угол комнаты, где стояла ширма. И только тогда Катерина заметила, что за верх ширмы зацеплены обыкновенные пластмассовые плечики для одежды, а на них висит… изумительной красоты подвенечное платье.Катерина молча смотрела на него, не двигаясь с места. Она лихорадочно соображала: неужели Ивашов делает ей предложение? Сюрприз в виде свадебного платья следует расценить именно так. Но что подумает об этом его супруга, миссис Ивашова? Или Кирилл решил пойти по стопам Бориса Немцова, у которого
не то три жены, не то четыре, и все довольны жизнью, если судить по его интервью в газетах? А может быть, у них, небожителей из Карасьеозерска, так принято? Или он в самом деле ее любит, хотя никогда не говорил об этом? В животе у нее от волнения сделалось противно и холодно, а дозатор здравого смысла пищал, зашкаливая. И как ей теперь себя вести?- Красивое… - осторожно заметила Катерина.- Надень! - улыбаясь, предложил Кирилл.- Зачем? - так и не приходя в сознание, спросила Катерина.- Я его купил… для тебя. Тоже в Париже.
 И что? - продолжала нащупывать почву под ногами Катерина.- Ну… ты же мечтала о таком платье, сама говорила. Я и подумал… А что? - Ивашов, готовый к восторженным визгам, охам и ахам, такой странной реакции никак не ожидал и тоже, похоже, растерялся.- Ну что может подумать женщина, которой ее любовник дарит подвенечное платье? - Катерина хотела, чтоб вопрос прозвучал весело, кокетливо, с вызовом или с подначкой. Как угодно, только не так тихо и жалко, как вышло.Но Кирилл, слава Богу, ее не понял.- Ты что, боишься, что дома тебя неправильно поймут? - с облегчением рассмеялся он. - Так ты его домой и не бери, я же все понимаю, не думай. Ты его будешь здесь надевать, для меня и для себя.Кирилл широко развел руки, как будто хотел для разминки крыльями помахать, но потом раздумал из-за нехватки места и обнял Катерину.Катерина открыла было рот, да поперхнулась на полуслове, уткнувшись носом ему в грудь. Сказать ему, что он идиот? Что она думала о таком платье, когда ей было лет восемь, а потом как-то выросла и забыла? Что она ни за какие коврижки не наденет это дурацкое платье? Пока Катерина выбирала
наиболее оптимальный вариант для вежливого отказа, Ивашов наслаждался ее замешательством, которое принял за вполне естественный шок человека, увидевшего вдруг наяву воплощение своих многолетних грез. Именно ради таких моментов он готов был на все, потому что в эти мгновения чужой радости чувствовал себя волшебником, создателем сказок, дарящим счастье тем, кто умеет мечтать. И посмотрев на него, Катерина сникла. Она поняла, что промолчит, и даже найдет слова, очень похоже имитирующие восторг и благодарность, и наденет это платье, которое он и в самом деле наверняка припер из городу Парижу, чтобы ее, неблагодарную, порадовать.И она говорила, и надевала, и, делая вид, что у нее перехватывает дыхание от счастья, замирала возле камина и перед зеркалом в разных умеренно дурацких позах. Ивашов был счастлив. Но когда Катерина решила, что с нее довольно и пора бы уже объявить антракт, он вдруг притащил фотоаппарат, и ей пришлось еще позировать - и у окна, и на диванчике, и опять перед зеркалом. Потом вдохновленный фотосессией Кирилл на полном серьезе предложил ей прямо в этом наряде отправиться в ресторан. Но
Катерина отказалась наотрез, с ужасом представив себя в центре всеобщего веселого внимания. Ивашов не на шутку обиделся и совершенно по-детски надулся. Катерина разозлилась: уже битый час она тут крутится, как бабинский хомяк в своем пластмассовом колесике, и конца-краю не видать. Она бы ушла, хлопнув дверью, но уходить в подвенечном платье было как-то не с руки, да и дорогая все-таки вещь. А выпутываться из платья на глазах у Кирилла было тоже невозможно и унизительно.Но Катерина нашла-таки достойный выход из положения: она подошла к Кириллу и поцеловала его так недвусмысленно, что ему ничего не оставалось, как отправиться с ней в спальню и там собственноручно избавить ее наконец от нежданного подарка - что и требовалось доказать.
        Пятнадцатого августа Катерина поехала в аэропорт встречать Дашку. Пока они ждали багаж возле ленты, дочь тараторила без умолку, а Катерина молчала, кивала и растроганно смотрела на дочь, удивляясь, как это дети умудряются за два летних месяца вырасти так, будто прошел год. А Дашка еще и похудела, и загорела, и бойко вставляла слова на английском, которые раньше не лезли ей в голову, хоть тресни. - Мам, представляешь, там от ледника кусок откололся, все боялись, что если к нам приплывет, ну, к нашей платформе, то там такое будет! Все разломаться могло! А кита тоже не видели… Зато мы на Ниагарский водопад ездили - с папой! Знаешь, мам, он напополам разделяется островом, половина водопада - наша, ну то есть канадская, а половина - американская, смешно, да?- Не напополам, а пополам, - поправила Катерина и осторожно спросила. - А папа приедет? У него отпуск будет?- Наверное, нет в этом году. У них там работы много, и без него как без рук, мне его начальник сам сказал, по-русски, представляешь? Специально для меня выучил! Может, весной приедет, папа сказал… Ой, мама, а знаешь, кто со мной в самолете
летел? Дядя Женя!
 Какой еще дядя Женя? - равнодушно спросила Катерина, подумав некстати, что к весне она наверняка станет похожа на окончательно сдувшийся воздушный шарик. Маленькую резиновую тряпочку.- Ну Бабин! Ленкин папа! Со своей новой женой! - И, понизив голос, добавила: - Да вон они, смотри! Ой, сколько у них чемоданов! атерина посмотрела: и правда, у дальнего изгиба ленты стоял Женя Бабин, внимательно глядя на проплывающие мимо чемоданы. Возле него уже стояли штуки три или четыре, но он продолжал смотреть на ленту, вытянув шею и наклонившись вперед. Поэтому Катерину он, слава Богу, не заметил - да у нее и не было ни малейшего желания сейчас с ним общаться. Наконец приехали и обе Дашины сумки, тяжеленные, но на колесиках. Катерина и Дашка как раз катили их по тротуару, направляясь к парковке, когда их кто-то остановил.
        - Здравствуйте! - прозвенел мелодичный девичий голосок.
        Катерина посмотрела, не узнавая - девицу в ярком бело-оранжевом брючном костюме она видела впервые.
        - Вы меня не узнаете? Я у вас в редакции на практике была… - расстроилась девушка. - Я Бабина. Снежана Бабина. Женя, иди сюда! - закричала она, обернувшись назад.
        Катерина тоже обернулась. И увидела Бабина, который шел к ним в сопровождении двух крепких парней, которые без усилий тащили по два огромных чемодана каждый.
        - Женя, смотри, я встретила Екатерину Викторовну! - защебетала девица, кажется, Снежана. - Вы с нами вместе летели? Как жаль, что мы вас не видели. Правда, мы в бизнес-классе, а вы, наверное, в эконом? Вообще, такой ужасный был полет. Бизнес-класс, а духота как в общем вагоне. Я думала, не долечу, измучилась вся, Женю издергала, да, Женечка?
        Она, кокетливо вздохнув, положила руку на свой живот, и только тогда Катерина увидела, что Снежана Бабина глубоко беременна. Женечка тоже вздохнул и молча кивнул Катерине, здороваясь. Вид у него был совсем не такой цветущий, как у
«измученной перелетом» супруги.
        - А зачем же вы летели? - из вежливости спросила Катерина.
        - Ой, вы знаете, мы в Москве прожили все лето, там и рожать хотели, хороший роддом, там все приличные люди рожают, - зачем-то принялась добросовестно объяснять Снежана. - Врач хороший, профессор. Нам через месяц рожать, да, Женечка? Говорят, будет мальчик. Но попкой пока вперед лежит, может быть, еще перевернется, так бывает. И вдруг мне так домой захотелось, прямо сил нет! Думала, умру там в той Москве. Хотя мы, конечно, за городом жили, такой клубный поселок, и река, и яхты, и все, но меня тошнит на яхте, ужас. Я звоню папе, говорю - не могу больше, домой хочу, а он говорит - ну и черт с этим роддомом, у нас не хуже можно все устроить, если за деньги. Я Жене говорю - полетели, а он говорит - давай поездом. А поездом я бы вообще умерла, меня в поезде почему-то еще хуже, чем в самолете, укачивает…
        - Ну и хорошо, что решили самолетом, - не выдержав, невежливо оборвала бесконечное щебетание Катерина. - Вы нас извините, мы торопимся. До свидания!
        Подойдя к своей машине, Катерина все же оглянулась: бело-оранжевая Снежана усаживалась на заднее сиденье черного джипа, охранники кидали чемоданы в бездонный багажник, а Бабин потерянно стоял в сторонке и смотрел им с Дашкой вслед. Катерина помахала ему рукой, он тоже поднял руку, но невысоко, так, чтобы сидевшая в машине щебетунья Снежана этого жеста не заметила.
        Весь вечер Катерина потратила на педагогическую деятельность и была страшно довольна своей изобретательностью. Еще днем она получила по электронной почте письмо от Ральфа Уилсона из Австралии, но прочитать на бегу английский текст не получилось, поэтому она его распечатала, а листочек принесла домой и вручила дочери. - Дашунь, я совсем язык забыла, каждое слово в словаре ищу, а ты ведь у нас теперь полиглот…- Кто? - насторожилась дочь.- Человек, который знает несколько языков, - терпеливо пояснила Катерина, даже не вставив к случаю свою обычную реплику о царящих в подростковой среде бескультурье и неразвитости.- Так я же только английский знаю, - уточнила Дашка.- Еще и русский… немного. Короче говоря, вот тебе письмо из Австралии, давай переводи, мне по работе надо.- Ну ма-ам… - заныла было Дашка.Но Катерина имела в запасе еще один козырь.- Даш, это такая интересная история - про любовь, между прочим. Получше твоих киношек.- Какая? - заинтересовалась дочь.Катерина кратко изложила историю своего с Ральфом знакомства, и заинтригованная Дашка, прихватив толстый англо-русский словарь, уже час пыхтела
в своем углу, грызла ручку и записывала на листочке перевод.- Мам, готово. Слушай. «Дорогая Кэйт! Я часто вспоминаю вас и тот спектакль, на который мы с вами ходили. Спасибо вам за дружбу и гостеприимство, которые вы мне подарили. Марина и Костя прислали мне статью, которую вы про меня написали. Моя мама читала и плакала, и сестра тоже плакала. Вы очень хорошо написали, и все это правда. Вам, наверное, будет интересно узнать, как мои дела. Этим летом ко мне приезжала одна девушка, Наташа. Я познакомился с ней через брачное агентство, чтобы не повторять свою ошибку, потому что в Интернете много не очень честных людей. И на этот раз я купил Наташе билет, чтобы она сама приехала ко мне в Перт и посмотрела, как я живу. Наташа приехала, прожила у нас дома два дня, а потом сказала, что она очень честная женщина и не хочет меня обманывать, но я ей совсем не нравлюсь. А еще ей не нравится то, что я живу с мамой и сестрой. И она пошла в то брачное агентство, которое нас с ней познакомило, и там ей предложили фотографии еще многих мужчин, и она с ними знакомилась. А потом уехала. И еще у мамы пропало кольцо,
оно недорогое, но старинное, досталось ей от ее матери, моей бабушки. У мамы болело сердце, и она плакала, но я не знаю адреса Наташи. А в агентство писать не хочу, вдруг она не брала кольца, и получится, что я обвиняю ее напрасно. Она же сама сказала, что она честная женщина и обманывать не хочет. Очень жаль, что мне так не везет. Но настоятель нашей церкви сказал мне, что Господь испытывает меня и проверяет, насколько серьезно мое решение. Еще он сказал, что все в руках Божьих, и если я уверен, что хочу жениться на русской женщине, то я не должен отчаиваться. Я теперь не знаю, как мне быть. Дорогая Кэйт, нет ли у вас знакомой женщины, которая согласилась бы со мной познакомиться? Вы говорили, что помогаете многим людям найти себе мужа или жену. Может быть, вы поможете и мне? Я очень жду от вас ответа. Искренне ваш, Ральф Уилсон». - Хороший перевод, - рассеянно похвалила Катерина. - И вообще все очень мило. Выходим на международный уровень.- Мам, а чего он такой тупой? Что он, в Австралии себе найти жену не может? Наши так и будут его дурить. Был бы он миллионер, чтоб вилла у него с бассейном,
«феррари», яхта, самолет - так они бы сразу, а так - кто он там, шофер, что ли? Больно надо.
 Почему тупой? - обиделась за Ральфа Катерина. - Он очень даже славный. Просто верит в то, что его любимая живет в России. И ищет. Это, по-твоему, тупость? Ты правда считаешь, что без виллы и бассейна никак?- Нет, можно и без бассейна, - рассудительно сказала дочь. - Но без бассейна и у нас женихи есть, чего в Австралию тогда переться? И потом, ты же сама папе всегда говорила, что если он нормальный мужик, то должен или деньги зарабатывать, или карьеру делать, или хотя бы кандидатскую писать, а не делать дурацкую работу за копеечную зарплату, потому что ты не лошадь работать на трех работах.- Я так говорила?! И про лошадь? - поразилась Катерина. - Кошмар какой…- Да правильно все, - утешила дочь. - Только это не про папу, папа и так у нас хороший. А этот твой Ральф что - ни денег, ни карьеры, вот я за такого замуж выйду и буду работать, как лошадь, да? И еще в Австралию от тебя уеду.- Фигушки тебе, а не Австралия! - обиделась Катерина. - Один в Канаду, другая - в Австралию собралась, а я тут сиди. Дома себе жениха найдешь. И глупости не говори, кстати. Я не потому работаю на двух работах, что мы иначе
с голоду умрем, а просто… я люблю свою работу. Даже если бы у меня муж был миллионер, я бы все равно работала.- А чего ты тогда папу ругала?Простой вопрос поставил Катерину в тупик. Сказать: «Потому что дура была» - было бы непедагогично, так как подрывало бы ее авторитет. Но других вариантов на ум не приходило, а ведь еще совсем недавно собственная правота казалась ей неоспоримой и незыблемой. Но и молчать было нельзя, раз уж сама затеяла такой разговор. И Катерина принялась мямлить, надеясь по ходу дела обрести верное направление:
 Понимаешь, женщина всегда должна вдохновлять мужчину, определять ему какие-то цели, чтобы он двигался вперед…Дашка смотрела скептически, да Катерина и сама понимала - неубедительно. Вдохновлять и устраивать скандалы по поводу маленькой зарплаты - не одно и то же. Поэтому звонку в дверь она обрадовалась как возможности замять беседу, принявшую нежелательный оборот.На пороге стоял начальник службы безопасности Ивашова Игорь, он же, как успела понять Катерина, - друг и доверенное лицо. Он всегда был одет в дорогие костюмы, но, глядя на его выправку и манеру держаться, Катерина почему-то всегда думала, что он бывший офицер. По отношению к ней Игорь всегда держался подчеркнуто ровно и отстраненно-доброжелательно. Скажи мне, кто твой охранник, и я скажу, кто ты, усмехнулась Катерина, вспомнив, какие угрюмые терминаторы сопровождали Сан Саныча Фирулева в редакции и встречали его драгоценную Снежану в аэропорту.
 Здравствуйте, Екатерина Викторовна! - наклонил голову Игорь. - Извините, что без звонка. Решил заглянуть наудачу.- Проходите, - предложила Катерина, насторожившись, она как-то сразу поняла, что заглянул Игорь не по собственной инициативе, а от имени и по поручению, и поручение это вряд ли заключалось в том, чтобы вручить ей букет роз, хотя бы потому, что никаких роз при Игоре не наблюдалось.- Нет, спасибо, - отказался он. - Кирилл… Сергеевич просил вам передать вот это.С Ивашовым они не виделись больше месяца, со дня того самого злополучного свидания, испорченного театрализованной примеркой «платья ее мечты». Расстались они, как ей показалось, довольно натянуто, потому что, видимо, она была плохой актрисой и все положенные по сценарию эмоции в тот раз сыграла неубедительно. Впрочем, она знала и то, что у Ивашова в последнее время были проблемы: и с милицией, запустившей в прессу очередную непонятную историю с наркотиками, и по партийной линии - из Москвы было дано указание вычистить из предвыборных списков людей с криминальным прошлым, и журналисты тут же припомнили Ивашову его карьеру мелкого
воришки и небольшой, но реальный срок…Она взяла протянутый Игорем конверт - он был не запечатан, на то и доверенное лицо. Видало это «лицо», судя по всему, и не такие коллизии. Катерина достала оттуда фотографию: она сама в том самом белом платье, стоит возле камина, изящно опершись на полочку, и рассматривает так понравившиеся ей тарелки. Немного манерно, но в целом ничего. Очень мило. На обороте было что-то написано. Включив бра, Катерина прочла стихотворные строчки - и почувствовала, как у нее покраснели щеки.
        Ты помнишь запахи сирени
        В омытом утреннем саду?
        Я преклонил свои колени
        У всех прохожих на виду.
        Спасибо за блаженство и отраду,
        Что вдруг соединили нас,
        Сметая глупые преграды -
        Пусть лишь на миг или на час.
        Ведь время, жалости не зная,
        Скрывает все в кромешной мгле.
        Не обещал я деве юной
        Любови вечной на земле.
        Вот что было там написано четким ивашовским почерком. Чернильной ручкой - других он не признавал. - Спасибо, - не глядя на Игоря, произнесла Катерина. - Я позвоню Кириллу.- У Кирилла Сергеевича, - с нажимом сказал Игорь, - теперь другой номер телефона. И в Карасьеозерск вам не стоит приезжать, номера вашей машины больше нет в списке гостей.- Ого, какая оборона! - удивилась Катерина. - Кажется, я повода не подавала. Бывалые вы люди.Игорь молчал, улыбался. Вполне возможно, он получил указание досмотреть спектакль до конца и запомнить все реплики, ежели таковые последуют - режиссер Ивашов был любопытен.- Хорошо: звонить, писать, приезжать и караулить его возле общественной приемной не буду, - пообещала Катерина, почти физически ощущая прилив веселого вдохновения. - Честное слово. Только вы заберите, пожалуйста, книгу, которую он мне давал. Мне неудобно оставлять у себя чужую вещь. И ему она наверняка понадобится. Одну минуту, я сейчас найду.И, оставив Игоря стоять в коридоре, она вернулась в комнату. Не отвечая на вопросительный взгляд Дашки, отыскала увесистый серый томик «Словаря рифм и поэтических
терминов» из серии «Библиотека школьника», который сама лично покупала Дашке в прошлом году для уроков литературы. Схватила со стола ручку и, секунду подумав (сказалась старая школа редакционных капустников, лихо сочиненных за полчаса до начала), набросала на полях одной из страничек, мимоходом усмехнувшись по поводу попавшегося на глаза абзаца «кульминация - иллюминация, реставрация, рация, нация, кремация, акация»:
        Я не юна, увы, не дева.
        Имею право я на «лево».
        И незачем читать мне лекции -
        сам Ивашов в моей коллекции!
        Ужасно довольная собой, весело подмигнула Дашке, еще секунду постояла, пристраивая на лицо обиженно-растерянное выражение, приличествующее, как она понимала, случаю, и вышла в прихожую. - Вот, пожалуйста. А то как он без этого? Рифма - дело такое… горь посмотрел внимательно и вдруг от неловкого движения томик выпал у него из рук и тяжело плюхнулся на пол обложкой вверх, сминая страницы.- Ох, извините! - нагнулся за книгой Игорь и, поднимая, уронил еще раз, и опять обложкой вверх.- Да нет там никакой записки! Не роняйте больше бедную книжку! - расхохоталась Катерина, разгадав его маневр.Сконфуженный Игорь топтался на пороге. Катерина впервые видела его таким, отчасти растерявшим свою невозмутимость, и от этого ее настроение стало еще лучше. Она протянула ему руку и улыбнулась вполне искренне, даже сочувствуя, что ему приходится выполнять такую щекотливую миссию.- До свидания. Мне было очень приятно с вами познакомиться. И передайте Кириллу, что все будет в порядке. Даже вот так, для гарантии, чтоб у меня не было соблазна его шантажировать картинками в декорациях его гостиной…Она аккуратно разорвала
присланный снимок пополам, потом еще раз, а неровные кусочки двумя пальцами, как фокусник, демонстрирующий публике, что никакого подвоха нет, вложила в словарь, который Игорь теперь крепко держал в руках.- Если хотите, можете это выбросить по дороге и Кириллу не передавать, никакой демонстрации в этом нет. Словом, как хотите. Я не знаю, какие у вас инструкции. Главное, книжку передайте, чтоб я не осталась ничего должна.- Мне тоже было приятно познакомиться с вами, - некстати сказал Игорь. - Вы красивая и умная женщина.Что было для него вопиющим нарушением субординации и лояльности.Закрыв за гостем дверь, Катерина вернулась в комнату и плюхнулась на диван. Глаза ее сияли.- Мам, ты чего? - тоже улыбаясь, поинтересовалась Дашка.- Так просто. Настроение хорошее!Катерина сказала чистую правду - настроение у нее вдруг сделалось совершенно замечательным. С одной стороны странно: ее только что бросил любовник, причем какой любовник! Даже не бросил, а официально сообщил об отставке, как, наверное, полагается у них, у дворян. Такое с ней случилось впервые в жизни, учитывая, что и любовников у нее до Ивашова не
было. Но зато ей больше не придется подыгрывать, подстраиваться, изображать из себя черт-те что. Оказывается, ей так надоело быть тренажером для волшебника! Она привыкла все свои мечты исполнять сама, и ничего в этом сложного нет. А Ивашов найдет себе другую модель тренажера. И будет спать с ней не за деньги (невыносимо пошлый расклад для тонкой поэтической души), а за мечту. К тому же сплошная экономия. Вот она почти год была любовницей настоящего миллионера, а в подарок ей показали лошадь и дали померить платье. Впрочем, зря она так, вроде бы жизнь уже настучала ей по носу, объясняя доходчиво, что не в деньгах счастье, а она опять за свое! Вполне возможно, Ивашов был искренен в своем желании облагодетельствовать очередную Золушку или Ассоль. Мужик он, конечно, необыкновенный, но ей, Катерине Титовой, совершенно неподходящий.- Знаешь что, Дашунь? А давай мороженого налопаемся, еще банан туда накрошим и шоколад сверху натрем - я купила, - предложила она дочери.- Ура! - завопила Дашка. - А что ты молчала?! У меня теперь тоже хорошее настроение!
        Василий переминался с ноги на ногу на крылечке возле Дома кино: сегодня с утра подморозило, а он был без шапки и в ботинках на тонкой подошве. Еще на нем была новая куртка с воротником, как сказала продавщица, «под нерпу», из которой он, глупый, вчера вынул подстежку, потому что вчера еще было бабье лето, а сегодня оно уже закончилось. - А н-ничего, что я б-без галстука? - повернулся он к стоявшей рядышком Катерине.- Нормально, - заверила она. - Просто красавец! Да не волнуйся ты так, все нормально будет. Давай я тебя лучше сфотографирую…Василий, приосанившись, встал поближе к стеклянной витрине с афишей. На афише было написано: «Сегодня в Доме кино премьера документального фильма Андрея Урванцева
«Весенний марафон», кинокомпания «Уралкинопродакшн». Начало в 19 часов». Катерина щелкала фотоаппаратом так и сяк, Василий изо всех сил улыбался и покорно принимал нужные позы.- Ты вообще - артист! - похвалила его Катерина. - Ой, а вон Светка с Дашей идут! Вась, мы пойдем в бар, ладно? Мои все пришли уже. А то я тоже замерзла.Дамы ушли, а Василий остался, и не сказать, что в одиночестве. На премьеру фильма, про который знал весь его гараж, да что там - весь молокозавод! - он пригласил человек сто, и теперь очень опасался, что кому-то не хватит места. Правда, Урванцев его успокоил, сказав, что на таких премьерах зал всегда полупуст, потому что приходят только свои, но сам Василий в Доме кино никогда не был, сколько мест в зале, не знал, и очень опасался, что погорячился с приглашениями. Тем более что на премьеру пришли семейно, мужики из гаража - с женами (а трое - с женщинами, которых им «сосватал» сам Василий), женщины из цехов и из заводоуправления с мужьями. Явился и инженер Палыч, который давным-давно, еще в начале Васиной плейбойской карьеры, учил его жить и пользоваться дезодорантом - с женой и
двумя взрослыми дочерьми, и начальник юротдела - со сногсшибательной блондинкой в короткой шубке, и все женщины оглядывались не то на блондинку, не то на шубку. Пришли и Раиса с Вовой, и директор завода пришел, и начальник гаража, и под конец Василий так разволновался, что ему даже стало жарко в курточке без подстежки.Без минуты семь из вестибюля выскочил Урванцев и утащил Василия в зал, по дороге наказав мальчикам на входе «всех пускать, никого не выпускать, пока кино не кончится!». Катерина со Светкой и Галиной Ивановной Травкиной сидели в первом ряду, и Катенька помахала рукой, чтобы он шел к ней, потому что она оставила ему место. Урванцев поднялся на сцену и говорил какие-то слова, но Василий от волнения ничего не разобрал. Он схватил Катерину за руку так, что она поморщилась (но руки не отняла), и едва удерживался, чтобы не стучать зубами. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного, и был ужасно рад, когда в зале потушили свет и никто больше не мог видеть его сведенную нервной гримасой физиономию.Когда на экране появились первые кадры - раннее утро, из гаража выезжают первые машины, в них
грузят ящики с продукцией, - в зале оживились и зашумели, а когда в кадре возник Василий (он ехал по утреннему городу и мурлыкал себе под нос какую-то песенку), зал взорвался оглушительными аплодисментами. Себе Василий понравился: он выглядел солидно, не суетился и не нервничал, говорил все правильно, и вообще было снято красиво, молодец Урванцев, свое дело знает!Сорок минут пролетели незаметно, и когда на экране появились финальные титры, все вскочили на ноги и так захлопали, что у Василия едва не заложило уши. Поднявшийся на сцену режиссер, похоже, тоже не ожидал такого оглушительного успеха, был несколько смущен и с большим трудом успокоил почтеннейшую публику, прежде чем смог сказать хотя бы слово среди всеобщего ликования. Он пригласил на сцену всех членов съемочной группы, и Травкину, и Василия с Катериной. Они кланялись, и всем подарили цветы, свои Василий тут же отдал Катеньке и ручку ей поцеловал, едва сдерживая слезы счастья. Потом Василий вместе с режиссером стояли в фойе у выхода из зрительного зала - наверное, так полагалось, потому что все знакомые Урванцева делали одно и то же, как
будто выполняли какой-то им известный ритуал: пожимали ему руку, целовали в щечку и говорили несколько слов. Урванцев не усмехался, а расцветал милой смущенной улыбкой, благодарил и кое-кого просил спуститься в бар, на фуршет. асилию пришлось хуже, потому что насчет него никаких ритуалов, видимо, не было, а поток желающих поздравить именно его, походил не на ручей, как у Урванцева, а на довольно бурный поток. Василия обнимали, теребили, хлопали по плечу, мужики жали руку, женщины растроганно и подробно целовали, все что-то говорили, смеялись, и Василий от всего этого совершенно потерялся и только глупо улыбался в разные стороны. Он и подумать не мог, что настоящая слава - это так волнующе и приятно. о, наслаждаясь порцией народной любви - каждый своей, - Урванцев и Василий совершенно забыли про Катерину, и когда они наконец спустились в бар Дома кино, где их ожидал обещанный и никогда не виденный Василием фуршет, автора сценария там не было. Урванцев принялся было ей звонить, но ее сотовый был выключен. Василий не поленился даже сбегать на стоянку, но Катенькиной машины там не оказалось. Час спустя
Урванцев уже изрядно напоздравлялся с коллегами, о Василии все забыли, и он отправился домой, тоже едва держась на ногах - хотя не выпил ни капли.
        А Катерина со Светкой уже давно сидели дома, у Катерины на кухне. Вернее, сидела Светка. А Катерина носилась по комнате, сшибая мебель, которую Светка не успела отодвинуть. В общем, сцена повторилась точь-в-точь как в тот раз, когда Светка вернулась из Италии, выяснив, что мужчина ее мечты Владик предпочитает представителей сильного пола, только ролями они поменялись. - Ка-ать, да нормальное кино, чего ты дергаешься… - в десятый раз говорила Светка, чтобы хоть что-то говорить.- Нормальное?! - немедленно взвивалась Катерина. - Я писала про любовь! Про лю-бовь, понимаешь? А он про что снял?- Про любовь, - как будто нарочно подливала масла в огонь недогадливая Светка, которой фильм понравился.
 Это не любовь! Это какой-то козел таскается по бабам и никак не может остановиться, хотя уже давно женат. Это б…во, как говорил твой бывший супруг, светлая ему память!- Кстати, а его жены не было? Васиной? - совсем некстати заинтересовалась Светка. - Ты не видела?- И слава Богу, что не было! Я бы со стыда сгорела. Она ведь подумала бы, что это я понаписала. А там от моего сценария рожки да ножки! Это безнравственно! Это просто свинство!Под «безнравственным свинством» Катерина имела в виду режиссерскую трактовку в целом и финал картины в частности. В конце фильма Василий, уже нашедший свою любовь и официально зарегистрировавший брак (его супруга, Людмила, тоже снималась в картине - волнующая сцена в ЗАГСе), якобы приходит к ней, Катерине, в редакцию - и снова звонит по объявлениям! И его гнусный голос с маслеными интонациями плывет над городом (только уже не утренним, а вечерним, в сполохах электрических огней и рекламы, и готовым, надо понимать, погрузиться в пучину разврата). Город был снят с высокой точки, а фоном звучала какая-то совершенно демоническая музыка, придавая матримониальным забавам
Василия зловещий неземной масштаб.- Как так можно, скажи мне?! - продолжала орать Катерина. - Все передернуть ради какой-то своей идеи! «Весенний марафон» - круче некуда! Собачья свадьба, вот это что!- А я не поняла про марафон, - призналась Светка, отщипывая куски от лежавшего перед ней батона и отправляя их в рот. - То есть про марафон понятно - бегает по бабам, бегает и остановиться не может. А весенний? Вы же летом снимали. Там от весны только яблони, а так же видно, что лето. Особенно в Куяше этом вашем.Светка, не сдержавшись, хихикнула, и Катерина рассвирепела еще больше - вот какую реакцию вызывает фильм, в котором она хотела рассказать о высоких порывах человеческой души, о поисках любви и счастья! Да чтоб они все провалились!- «Весенний марафон» потому, что есть такое кино - «Осенний марафон», - изо всех сил сдерживаясь, начала она объяснять Светке. - Там герой Басилашвили - такой нерешительный интеллигент, который никому ни в чем не может отказать, и все на нем ездят. И не может выбрать между женой и любовницей, потому что боится обидеть и ту и другую. И мается.- А Василий не мается, любит
всех - и дело с концом? - уточнила Светка.- Ну да! Такой «анти-Бузыкин». Тот - интеллигент, этот - пролетарий, тот рефлексирует, этот - скачет, как кобель по весне, хвост пистолетом. Другие времена - другие фильмы. Знала бы - свое имя в титрах ни за что не поставила бы, пусть снимает себе, что хочет. Тьфу, позорище! - Катерина плюнула и скривилась от досады.- Катьк, так это же хорошо, - неожиданно заявила Светка.
 Что - хорошо? - подозрительно посмотрела на нее Катерина.- Видела я это кино, не такая уж я серость, как ты вечно думаешь, - проницательно заметила Светка. - Бузыкин этот противный, никому от него ни тепло, ни холодно, бабы у него обе дерганые, сам еле ноги переставляет, он так долго не протянет, точно. А Вася твой - красавец, бабы его любят, несмотря на его красоту, ну и пусть себе бегает. Говорит же он - ему всех жалко. И вообще, весна - дело хорошее, я весну люблю.Пока Катерина, наконец остановившись, обдумывала дебют Светки в кинокритике, подруга, устав отщипывать кусочки, взяла нож и порезала батон на щедрые куски.- Катюх, кончай про кино. Давай чаю попьем, а то я с работы и с утра не ела ничего, кроме того бутербродика в баре. И девчонки голодные. У тебя масло есть? И колбаска какая-нибудь? Тем более что кино правда хорошее. Не по-твоему, вот ты и злишься, но все равно хорошее.- И мне колбаски, - заглянула в кухню пережидавшая грозу Даша. - Я возьму и к Ленке пойду, можно, тетя Света? Мамуль, тетя Света правильно говорит, хорошее кино. И Василий твой играет классно, как артист. Бабушке с дедом
тоже понравилось, бабушка говорит, они с дедом смеялись очень. А варенье есть? атерина открыла было рот, чтобы продолжить дискуссию, но Светка ловко всунула ей в руку увесистое сооружение из хлеба, масла и колбасы. Катерина на нервной почве автоматически отхватила кусок, и говорить стало неудобно, а когда она прожевала, то забыла, что именно хотела сказать, а Дашка уже рассказывала Свете о Ниагарском водопаде. И когда часов в одиннадцать до нее наконец дозвонился Урванцев, с трудом складывавший слова, она не стала ничего объяснять. Сказала, что ей все понравилось и что у нее просто от волнения заболела голова.- Везет тебе, Дарья, - говорила тем временем Светка, рассматривая принесенные Дашей фотографии. - Я всю жизнь мечтаю Ниагарский водопад увидеть, с тех пор как в школе про него рассказывали и в кино потом видела. Какое-то кино про шпионов, но они ползают там на фоне водопада - не помнишь, Кать? Я раз десять ходила смотреть. Катюх, давай съездим, а? Деньги у меня есть, а Олег твой нам приглашения сделает. Ты ему напиши, спроси, ладно? атерина представила себя, Дашку и Светку возле ревущего
Ниагарского водопада - и Олега, конечно, рядом - и обещала позвонить непременно. А что такого? Запросто!
        Но не позвонила. Время от времени он сам звонил Дашке, и когда попадал на Катерину, они старательно выстраивали вежливый диалог, всегда один и тот же: привет - привет - как дела - нормально - а у тебя - тоже нормально. Для того чтобы между делом спросить про Ниагарский водопад, сперва надо было затеять легкую беседу, потому что просить напрямую было невозможно, он ей теперь ничего не должен, это Дашка ему дочь, и это неизменно, а она - жена бывшая, то есть никто. Катерина была мастер на такие беседы и любого собеседника могла подтолкнуть в нужное русло и заставить сказать именно то, что она хочет услышать, именно так и делаются интервью в большинстве случаев, если, конечно, ваш собеседник не титан мысли и не отец русской демократии, но на таких персонажей журналистам везет редко. А вот с Олегом так не получалось. То ли потому, что все ее хитрости он обычно разгадывал еще до того, как она начинала хитрить, хотя почти всегда великодушно позволял ей считать себя непревзойденным дипломатом и знатоком мужской натуры. То ли оттого, что нужное настроение в разговоре с ним все никак не приходило:
требовались легкость, ирония и самоуверенность, да просто кураж, черт возьми! А ничего этого в последнее время не было, как будто подступавшая осень проникла не только в город и в дом, но и в душу. Так прошли октябрь и ноябрь. За это время произошло множество всяких событий, но не с ней, а вокруг, ее лично не задевающих. Светка работала, как швейная машинка, параллельно сдала на права, купила машину и теперь присматривала новую квартиру: деятельное расположение к ней немедленно уехавшего в Италию Владлена Георгиевича и небольшой кредит в банке позволяли рассчитывать на скорое новоселье. У Бабина родился сын, а сам он теперь подвизался в роли пресс-секретаря своего тестя, благо фирм у того было несколько, и вполне солидных. Евгений Николаевич, с которым Катерина периодически встречалась на разных городских тусовках, был как денди лондонский одет и ездил теперь на
«БМВ», но глаза его уже не горели прежним блеском азартного любителя прекрасного пола и прочих маленьких радостей жизни, которые он позволял себе до того, как неосмотрительно принял участие в создании наследника Фирулевской империи. Лишенный всего этого, он стал респектабелен и скучен даже сам себе. К тому же его везде неотлучно сопровождала юная любознательная супруга, обожающая взрослые тусовки, поэтому с Катериной он только издали раскланивался.Режиссер Урванцев, еще до начала съемок фильма предрекавший ему популярность, будто в воду глядел: «Весенний марафон» уже показали по одному из федеральных каналов, на двух фестивалях он получил призы зрительских симпатий, и теперь Урванцев собирался с ним куда-то за границу, не то в Прагу, не то в Лейпциг. Но Катерину эти новости не радовали: она так и не привыкла считать этот фильм своим, к тому же дальнейшее развитие событий показало, что насмешник и циник Урванцев понимает в жизни куда больше, чем она, романтическая дурочка, зависнувшая в амплуа тургеневской девицы. Катерина сделала этот печальный вывод, отнявший еще несколько баллов у ее и без того
невысокой в последнее время самооценки, после беседы с Василием, когда он через три дня после премьеры притащился к ней домой, уже на правах старого друга, с цветами, конфетами, тортом и шампанским.После премьеры Катерина чувствовала себя виноватой перед Василием, которого Урванцев, с ее, как ни крути, подачи, выставил, как сказал один ее знакомый, «бедным, но благородным кобельеро». К тому же еще неизвестно, как к такому повороту сюжета отнеслась его супруга, которую он предусмотрительно не взял на премьеру, но которой вполне могли доложить многочисленные доброжелатели. Поэтому Катерина приняла Василия с преувеличенной любезностью, пытаясь хоть этим загладить свою вину. Но Василий, как выяснилось, никаких претензий не имел и трактовкой своего образа на экране был совершенно доволен. Катерина быстро поняла, что смысл происходящего на экране Василия не занимал совершенно, он упивался созерцанием своей физиономии во всевозможных ракурсах. Кроме того, нахлынувшая на него волна славы и всеобщего женского обожания закрутила Василия и подняла в его собственных глазах на головокружительную высоту - на работе
у него даже брали автографы!
        - Вася… - осторожно начала Катерина выяснять последний волновавший ее вопрос. - А твоя жена фильм видела?
        - Видела, - кивнул Василий. - Она себе не п-понравилась, а я, говорит, настоящий артист.
        - Ну и слава Богу, - с облегчением вздохнула Катерина. - А то я боялась, что вы из-за этого фильма поссоритесь.
        - А мы п-поссорились, - бодро сообщил Василий, отхлебывая чай.
        - Ну вот, - расстроилась Катерина. - И что теперь?
        - А т-теперь я ее обратно отослал, домой. Пусть одна живет, в-ведьма!
        - Ты чего городишь? Какая она ведьма? Конечно, ей такой фильм не понравился, но это же не значит…
        - Самая настоящая. - В голосе Василия прозвучали нотки гордости. - У меня и д-доказательства есть.
        - Какие доказательства? - ничего не понимая, спросила Катерина.
        - Ты сама посуди, - начал Василий. - Людмила - ее Людмилой зовут - была самая п-первая, с кем я познакомился по объявлению. И самое интересное, что она совсем не т-такая, какие мне нравятся. Я таких люблю… п-полненьких. А она маленькая, худая, как девчонка. Ну, п-пироги, правда, у нее - я прямо никак забыть не мог. Ну вот. И хожу к ней, и хожу. Сам думаю - чего хожу, если она такая худая? У меня т-такие знакомые есть! - Василий мечтательно закатил глаза к потолку и похвастался, возвращаясь с небес на землю. - Одна в с-садике работает, этим, ну… логопедом, вот. Она мне упражнения п-показала, говорит, если будешь заниматься, заикаться п-перестанешь. Я занимаюсь! А еще одна женщина - даже зубной в-врач. Она меня в эту… в фиралмонию водила.
        - В филармонию. Дальше давай, не отвлекайся, - поторопила Катерина.
        - Вот. Пироги, значит.
        - Да чего ты заладил про пироги эти! - рассердилась Катерина. - Вроде голодный не сидел, сам готовил.
        - В-вот! - торжествующе поднял вверх указательный палец Василий.
        Катерина посмотрела - палец как палец, ничего особенного.
        - Что - вот? - уточнила она.
        - Я эти п-пироги и ел, потому что они были заговоренные!
        - Да ну тебя! - с досадой отмахнулась Катерина. - Нормальный мужик, а несешь черт знает что. Пироги ты ел, потому что они были вкусные, а ты - голодный. Вот и весь заговор.
        - Нет, ты п-послушай, - завелся Василий, обиженный ее недоверием. - Смотри: пироги лопаю каждый день, уже новую дырку на ремне п-провертел, а все хожу и ем. И потом, объясняю же т-тебе - я худых не люблю! А с Людмилой… ну все, в общем.
        - Понятно, - кивнула Катерина, весьма тронутая Васиной целомудренной манерой изъясняться.
        - Ну вот. П-потом я ее к себе в гости пригласил. Умка на нее порычал сперва, она ему что-то сказала - он и давай ластиться, как кошка. Что это з-значит?
        - Что у тебя пес - не охранник, - едва сдерживая смех, ответила Катерина. - Если воры придут, он им сам все вынесет и еще хвостом повиляет. И женщин Умка любит больше, чем мужчин. Как, впрочем, и его хозяин. Это нормально.
        - Нет! - упорствовал Василий. - Она его з-заговорила.
        - Ладно, проехали, - не стала спорить Катерина. - Еще какие улики?
        - На д-другое утро, она как уехала, у меня аж сердце заболело - так я по ней с-скучать начал. Она т-только что ушла - а я будто ее год не видел, места себе не н-нахожу. Это, по-твоему, что значит?
        - Ну, наверное, что ты в нее влюбился, - предположила Катерина. - Иногда бывает.
        - Влюбился - ладно, - не унимался охотник за ведьмами. - А жениться-то з-зачем? Можешь ты мне сказать?!
        - Ну мало ли… - уклонилась от ответа Катерина.
        - А я и не хотел! Она меня з-заставила!
        - И каким образом? Шантаж, угрозы, незапланированная беременность?
        Василий покраснел от такой прямолинейности, но продолжал гнуть свою линию:
        - П-приворожила она меня. Как уехала тогда - я за ней, и сразу говорю - выходи за меня замуж. А она сразу и с-согласилась. Месяц живем, два живем, меня к другим женщинам и не тянет. А если раз-другой что и было, так мне потом п-перед ней неловко вроде.
        - Да, это странно, - подумав, согласилась Катерина. - Как так: тебе - и неловко? Но на колдовство все равно не тянет. Может, в тебе просто совесть проснулась. Ты про доказательства говорил - давай доказательства.
        - Мы когда кино собирались снимать, я ей объяснил: Людочка, так и так, ты п-поживи пока у себя, потому что мы кино начнем снимать, как будто я неженатый. А п-потом уже про тебя скажу. Она согласилась. Я еще д-думаю: ведь даже скандалить не стала. У всех мужиков жены скандалят, а эта - нет.
        - Действительно, дикость какая! - поддержала Катерина. - А может, у нее просто характер хороший?
        - П-притворяется! - уверенно парировал Василий. - Просто знала, что я никуда не денусь от нее. П-приворожила потому что. Ведьма и есть!
        - Доказательства? - опять потребовала Катерина.
        - Она уехала, я скучаю и скучаю, сил нет. Стал от скуки п-прибирать все, генеральная уборка, в общем, чтоб только было чем заняться. Ну вот. Поднимаю матрац на кровати, а там…
        - Что? - не выдержала Катерина.
        - П-платок. Узлом завязанный! - закричал Василий. - Ах ты, думаю, ведьма! Теперь все п-понятно: и почему я без нее болею прямо, хоть и худая она, и вообще - н-ничего особенного, у меня такие знакомые были…
        - Это я уже слышала, - безжалостно прервала его Катерина. - Логопед и стоматолог. Давай про платок.
        - В-выкинул я его. Развязал и выкинул. Я по телевизору п-передачу смотрел про эти дела. И сразу как рукой с-сняло. Она через неделю приехала, а я ей - от ворот п-поворот. Иди, говорю, голубушка, мне такой жены не надо. Я себе и п-получше найду.
        - И что - будешь искать?
        - Буду, - серьезно кивнул Василий. - Ты мое объявление напечатаешь? А то н-новых адресов нет.
        - А старые что же? - участливо поинтересовалась Катерина.
        - Там все не то что-то, - развел руками Василий. - То одно, то д-другое. Да я и боюсь уже всерьез-то.
        После этого знаменательного разговора Василий и пустился во все тяжкие. Но Катерину не забывал, сырки привозил исправно, недавно поменял ей летнюю резину на зимнюю и что-то там отрегулировал в ее машине, и даже возил ее в Малый Куяш к бабе Кате. Катерина с большим трудом, но все-таки нашла диск Валентины Толкуновой, купила дешевенький проигрыватель, и они отправились вручать подарок бабе Кате. Они показали бабе Кате, что и как включается, а для гарантии Катерина большими буквами на листе бумаги написала и нарисовала, какие кнопки и в какой последовательности нажимать. Баба Катя слушала и плакала светлыми и отчего-то радостными слезами. Катерина смотрела на нее и вдруг поняла, думает об Ивашове. Пожалуй, теперь она отчасти поняла, что чувствует он, когда воплощает в жизнь чьи-то мечты. И хотя его проекты были театральны и гламурны, хотя он при этом в первую очередь любовался собой и ждал дивидендов в виде любовных порывов - что-то в этом все равно было. Просто с Катериной он ошибся, ее мечты были ненастоящими, сочиненными на ходу, для поддержания беседы, потому ее и раздражали до крайней степени
устраиваемые вокруг них спектакли. А если бы мечты были настоящими? Василий тоже был растроган едва ли не до слез, и чтобы этого никто не заметил, за те два часа, что он пробыли в гостях, починил бабе Кате утюг, выключатель и замок в сенцах, а в следующий приезд пообещал купить петли и перевесить покосившиеся дверцы комода.- Ты еще со мной поедешь? - уточнила Катерина.Василий молча кивнул и принялся осматривать шаткую лавку, стоявшую возле печки, а потом спросил у хозяйки молоток и гвозди.
        В начале декабря Василия и Катерину пригласили приехать в Москву на ток-шоу
«Анита. Без заморочек», где собирались обсуждать тему «Знакомства по брачному объявлению». Оказывается, слава Василия как записного Дон Жуана после проката фильма по телевизору и турне по фестивалям приобрела поистине всероссийский размах. Катерину же пригласили на пару с Василием как автора сценария и ведущую рубрики, то есть человека «в теме» - на подтанцовку, или в данном случае бэк-вокал. Катерину посадили среди зрителей, во второй ряд у прохода и предупредили, что ведущая задаст ей один вопрос и что ее ответ должен длиться не больше тридцати секунд. Богато они живут в телевизоре, - завистливо подумала Катерина, - раз меня ради тридцати секунд в Москву притащили, одни билеты на самолет… И немедленно привычно занервничала, хотя сама уже полгода вела передачу
«Будем знакомы!» на областном телевидении. Но там она готовила сюжеты и делала подводки за кадром, а в кадре отдувались ее герои. Теперь же ей предстояло осчастливить своими мыслями (ну хорошо, одной мыслью) всю страну, и Катерина вовсе не была уверена, что страна оценит ее по достоинству. Да и мыслей, по совести говоря, никаких не было - они, будто дрессированные, бесследно улетучились при виде телекамер.Зато Василий, которого для примерки усадили на диванчик в центре зала, чувствовал себя как рыба в воде, наслаждаясь всеобщей суетой вокруг его персоны. Потом его увели куда-то за ширмы, и Катерине вовсе стало нечем себя занять. Еще полчаса прошли в томительном ожидании, и наконец голос свыше скомандовал: «Тишина в студии! Снимаем!»Из-за загородки, куда увели Василия, выскочила ведущая Анита Белявская. Осенью она приезжала в Екатеринбург, посмеиваясь, вспомнила Катерина, вела конкурс «Мисс Екатеринбург» и устроила шоу имени себя. Она легко затмила всех конкурсанток, и бедные красотки провели три часа у нее на побегушках: подносили воду, уносили цветы, поднимали рассыпавшиеся листочки с текстом,
объявляли имена спонсоров. А потом под раздачу попал мэр города. Со слезой умиления в голосе объявив, что главным спонсором мероприятия является администрация города, Анита вызвала главу города на сцену, и когда не ожидавший подвоха мэр закончил свою краткую речь, она упала перед ним на колени и поцеловала ему руку. Бедняга мэр пошел пятнами, с трудом вырвался и, спотыкаясь, убежал со сцены, и на другой день устроил страшный разнос всем, отвечавшим за мероприятие, а дама, которая вела переговоры с Белявской, получила строгий выговор.Анита была в своем репертуаре: одетая в джинсовый комбинезон на широких лямках прямо поверх зеленого кружевного бюстгальтера, отвесила зрителям поясной поклон. Тетенька, стоявшая в углу, подняла плакат с надписью «АПЛОДИСМЕНТЫ!!!», и все захлопали так, будто перед ними только что закончила танцевать «Умирающего лебедя» Майя Плисецкая. Катерина из вредности принялась рыться в карманах (за неимением сумки, которую у нее еще при входе отобрали, чтоб массовка не походила на толпу на Казанском вокзале).- Тема нашего сегодняшнего разговора, - страшным голосом объявила тем
временем Анита, - знакомство по брачному объявлению. Можно ли найти свое счастье через газету или Интернет? Как отличить порядочного человека от брачного афериста? Как лучше преподнести себя и что делать, чтобы не стать очередной жертвой искателя приключений? Наш сегодняшний собеседник - Василий Девяткин. Обыкновенный шофер, для которого знакомство по брачному объявлению стало образом жизни. Таких, как он, в Екатеринбурге больше нет! Встречайте!Народ опять принялся бить в ладоши, а Катерина расстроилась. Черт ее дернул согласиться на участие в этой передаче, ведь знала же, что ничем хорошим это не закончится. Она никогда не смотрела это и прочие ток-шоу, потому что всегда испытывала чувство неловкости от самой ситуации публичной якобы откровенности, больше похожей на эксгибиционизм, от беспардонности ведущих, и хотя понимала, что, как правило, все это срежиссировано и сыграно нанятыми актерами, все равно было противно. Но Василий-то - живой, настоящий, и сейчас начнет откровенничать, принимая все за чистую монету. Но во-первых, было нехорошо отказывать коллегам, во-вторых, все-таки любопытно хоть
краем глаза увидеть «кухню» ток-шоу, ну и, наконец, хотела прокатиться в Москву на халяву. Задержаться на пару деньков. Даже билеты во МХТ на
«Гамлета» с Хабенским по Интернету заказала. Мораль: на халяву и уксус сладок, сиди и наслаждайся.Тем временем Василий вприпрыжку выбежал на пятачок в центре студии, и Катерина потеряла дар речи от удивления. У него были повадки заправского плейбоя, привыкшего быть в центре всеобщего внимания. Так Жан-Поль Бельмондо в каком-то старом фильме выпрыгивал из шикарного кабриолета, торопясь обнять не менее шикарную блондинку. Только Василий в отличие от коллеги Жан-Поля делал все на полном серьезе. И от этого был еще более смешон.- Скажите, пожалуйста, Василий, со сколькими женщинами вы познакомились за год? - приступила к делу Анита.- Ну… наверно… - Василий задумался, честно подсчитывая. - С-сорок восемь… или сорок девять.- С ума сойти! Вот это мужчина! Многие ли представители сильного пола, положа руку на сердце, могут похвастаться тем же?! - восхитилась Анита и придвинулась поближе к Василию. Когда публика захихикала, оценив маневр, она спросила, интимно понизив голос: - И они вам ни разу не отказывали?Василий моргал, не понимая, и даже отодвинулся чуть-чуть, чтобы лучше соображать.- Скольких из них вы
затащили в свою постель? - уточнила Анита, еще понизив голос на полтона. - Скажите мне на ушко, это будет наш секрет. Между нами?- Ну… вообще-то… Почти со всеми, - сказал ей на ушко Василий.- Давайте поаплодируем Василию! - призвала Анита, отступив на шаг и простирая к собеседнику руки, будто в экстазе.В студии грянули аплодисменты. Катерина почувствовала, как у нее горят щеки. А Василий, который еще совсем недавно с трудом подбирал слова и трогательно смущался, рассказывая ей о своих отношениях с Людмилой, оглядывался по сторонам и улыбался со сдержанным достоинством человека, знающего себе цену и принимающего восхищение как должное.- Скажите нам, Василий, зачем вы это делаете? Вы действительно не можете найти свою половинку? Или, признайтесь честно, знакомство с женщинами стало для вас просто хобби? А может быть, вы решили попасть в Книгу рекордов? Превзойти самого Дон Жуана? - не унималась ведущая.- Дон Жуан знакомился с замужними женщинами, - рассудительно возразил Василий. - Ну, или там со вдовой, да еще над п-памятником смеялся, это он зря, конечно…В зале захохотали и захлопали, не дожидаясь
таблички с указаниями. Катерина взялась за голову.- Я читал! - погордился Василий. - А я знакомлюсь только с одинокими женщинами. Незамужними там или разведенными. Они все такие… хорошие. К-каждую женщину надо любить. Вот я и…От недостатка слов Василий покрутил головой, тетенька вздернула над головой табличку, и все опять послушно забили в ладоши.- Как вы это здорово придумали! И именно по объявлениям в газете - огромное поле деятельности, - похвалила Василия ведущая, он с облегчением вздохнул и заулыбался, не уловив иронии.- Это не я придумал, - решил Василий поделиться славой с Катенькой, чтобы она тоже погрелась в ее лучах, и завертел головой, отыскивая ее среди сидящих в студии.Поняв, что сейчас доберутся и до нее, Катерина вскочила и стала пробираться к выходу, наступая на ноги сидящим и шепотом извиняясь.- Вы с ума сошли! - зашипела на нее какая-то девица из съемочной группы.- Ничего, вырежете! Не прямой эфир! - прошипела в ответ Катерина. - Если меня прямо тут стошнит - вам же хуже будет.Девица испуганно отступила, и Катерина вышла из студии. Она уселась в дальнем углу пустого полутемного
вестибюля и стала ждать Василия. Конечно, глаза бы на него не глядели, но, с другой стороны, она и сама виновата в том, что так вышло. Ведь знала же, что из этого выйдет, а не отговорила его и сама притащилась.Как ни странно, вдруг вспомнила она, но Василий сейчас, перед телекамерами и, наверное, полусотней людей в студии, совершенно не заикался. А ведь когда они познакомились, он слова не мог сказать, чтоб не споткнуться на начальной согласной. Катерина отчетливо вспомнила первое появление Василия в редакции не то в январе, не то в феврале (действительно ведь, почти год прошел - с ума сойти!). Простецкий мужик с дурными манерами, металлическими коронками во рту, в милицейской рубахе и кроличьей ушанке. Он заикался еще сильнее, когда смущался, его так легко было смутить и поставить в тупик простым вопросом. А теперь? Катерина с изумлением констатировала, что сейчас в студии она видела совершенно другого человека: развязного, уверенного в своей мужской неотразимости, готового поддержать беседу на любую тему. Он даже книжку прочитал, которую она ему рекомендовала! Он был вполне прилично одет, и коронок,
вспомнила Катерина, тоже давно уже нет - недаром у него в зазнобах и зубная врачиха тоже. У него стал другой взгляд, другие жесты. Как она раньше не замечала?!От этого открытия Катерине стало жарко, хотя по вестибюлю гуляли холодные сквозняки. Не Василий Девяткин, а Элиза Дулитл, сюжет один к одному: из торговок - в леди, из пролетариев - в плейбои. А она вольно или невольно, скорее, развлекаясь, отчасти сыграла роль профессора Хиггинса. Она не заставляла его повторять скороговорки и осваивать хорошие манеры (за нее это, как выяснилось, сделали влюбленные логопед и стоматолог), но она подтолкнула его к той перспективе, которая вскоре перед ним широко раскинулась. К тому же она прекрасно понимала, что Василий в нее влюблен - и это ее даже немного развлекало. Она даже чуть-чуть кокетничала от скуки и по привычке, на автопилоте, она приближала и держала на расстоянии. А говорят, что мужчину изменить невозможно. Какие глупости! Невозможно - если подойти к нему в маске и с перфоратором, как скульптор к облюбованному куску мрамора, и начать откалывать ненужные куски, доводя до желаемого совершенства. Этот
метод она опробовала на муже и блистательно провалилась.Но если просто на маршруте, который ему нравится, расставить вешки, обеспечить поощрения на промежуточных этапах, пообещать крупный приз на финише и спокойно уйти по своим делам - он понесется к намеченной (вами!) цели стремительно и неуклонно. А вам остается лишь дождаться его там.Сделанное открытие Катерину озадачило настолько, что она даже не стала устраивать Василию разбор полетов. Тем более что он был так напуган ее уходом, так трогательно о ней беспокоился, что у нее и язык не повернулся упрекать человека за то, что он просто старался честно отвечать на заданные ему вопросы. В общем, Катерина решила наплевать и забыть, тем более что ее знакомые такие передачи никогда не смотрят.На вечер у них был запланирован поход во МХТ на «Гамлета». Да, с Василием теперь не стыдно и в люди выйти, опять подумала Катерина, вполуха слушая рассказ Василия о том, что на записи передачи среди публики сидел какой-то режиссер из театра, какого - Василий не запомнил, - так он сказал, что у Василия, несомненно, есть актерский талант и что-то там еще про
энергетику, но непонятно.
 Это точно, - согласилась Катерина. - Я об этом еще когда кино снимали, подумала. А сегодня окончательно убедилась. Вот этот самый МХТ по тебе и плачет.После спектакля Василий проводил ее в гостиницу, где она остановилась, сам он собирался ночевать у брата, который жил где-то возле станции метро «Университет». Василий, опять же как завзятый плейбой, напросился на чашку кофе.- Есть только чай. И только если сам будешь заваривать, - согласилась Катерина, потому что колбасу, батон и печенье они купили по дороге в супермаркете.Добравшись до номера, Катерина сразу же отправилась в ванную, потому что замерзла до чертиков в своей красивой, но не подходящей даже для мокрого московского декабря курточке. А Василий стал кипятить чайник и раскладывать колбасу по кускам батона. Когда Катерина вышла из душа, он молча подошел к ней очень близко… сгреб в охапку и поцеловал. Серьезно, по-мужски, как говорится, с намеком на перспективу. Поначалу удивившись едва не до обморока, Катерина растерянно стояла в кольце его рук, а потом пришла в себя и оттолкнула его с такой силой, что Василий отлетел в сторону, сел на край
дивана, но при этом неловко задел рукой столик и смахнул на пол что-то из еды - они оба не посмотрели.- Ты что?! - закипая гневом, тихо спросила Катерина. - Совсем рехнулся? асилий молча смотрел на нее - нехорошо смотрел, исподлобья, но Катерину это не остановило.- Я тебе не эти твои бабы, которых ты можешь десятками трахать и орать об этом на всю страну, - сжав от злости кулаки, встала перед ним Катерина. - Кто ты и кто я? Совсем нюх потерял! Убирайся вон отсюда! Чтобы духу твоего не было! Дон Жуан хренов!- Не годен, значит? - поднялся с диванчика Василий. - Рылом не вышел? Я раньше думал, что ты замужем - все понятно, нет вопросов. А мне Татьяна ваша сказала, что мужа у тебя никакого нет. И что любовник у тебя - Ивашов. Весь город знает.- Вот сволочь! - вставила Катерина. - Ей до всего дело!- Значит, если при деньгах - то можно и в постель. А если вроде меня - так пошел вон, да?- При чем тут деньги? - неубедительно возразила Катерина. - Я к тебе отношусь… никак. Просто как к знакомому.- Как к собаке, да? Поиграла, палку побросала, и пошел вон на место?- Какую палку? Я поиграла?! - изумилась
Катерина. - Что ты сочиняешь? Я с тобой не играла, мы просто знакомые, не более, ты хотел со мной общаться - я терпела, вот и все.- Терпела?! - сжал кулак Василий, на скулах у него загорелись красные пятна, и Катерина впервые за вечер подумала, что, возможно, ей стоило бы выбирать выражения помягче, а то, не ровен час…- Ну ладно. Все. Поговорили. - В три шага Василий обошел Катерину и вышел из номера, сильно хлопнув дверью.Катерина подбежала, быстро повернула ключ в замке. Вернулась в комнату, где бормотал и подмигивал телевизор - и просидела, тупо глядя на экран, до трех ночи, мелькание и треп позволяли отвлечься и ни о чем не думать.На следующий день Василий в аэропорт не приехал, и она улетела домой одна.

…В этом году елочные базары появились в городе еще в октябре, когда по улицам мело разноцветные листья и о зиме еще никто не думал. Но в магазины народ потянулся, резонно рассудив, что если раньше начнешь готовиться к празднику, то растянешь удовольствие. В декабре у прилавков уже было не протолкнуться, но Катерина в отличие от прошлых лет, когда надо было носиться по магазинам и закупать возами подарки, на этот раз магазины обходила стороной. Дашке она давным-давно накупила всяких мелочей, которые будет класть под елочку целую неделю, до Рождества, так она делала всегда, и дочь каждое утро заглядывала под елочку с не меньшим трепетом и восторгом, чем пять - семь лет назад, когда она еще верила в Деда Мороза. Родителям она купила комплект постельного белья: мама предпочитала подарки скучные, но практичные. Бабе Кате она подарит домашние тапки с овчинным мехом. На этом список неожиданно оказался исчерпанным. И пойти в новогоднюю ночь ей будет некуда, заранее тосковала Катерина. Светка на Рождество улетит в Европу, к своим, как она их называла, «голубям» - в их не тесном гнездышке найдется место и ей, и
еще десятку гостей со всего света, так что скучать она не будет. И хорошо, что уедет, - на финише года амбициозная Катерина явно проигрывала Светке по очкам и не желала сочувствия даже самых преданных болельщиков. Ивашов вычеркнул из списка приглашенных ее, она сама легким росчерком вычеркнула Олега и черным маркером вымарала Василия… а больше никого и не было.Много лет подряд они встречали Новый год с Бабиными и другими соседями, и это было очень удобно: взрослые
«поздравлялись» в одной квартире, дети развлекались в другой, не мешая друг другу. Нынче вышло так, что иных уж нет, а те далече. Как бы не пришлось тащиться к родителям, с которыми она давным-давно Новый год не встречала, и делать хорошую мину при плохой игре. В общем, перспективы были мрачными и настроение - соответствующее. Но Катерина решила не сдаваться без боя. Сегодня, тринадцатого декабря, она принципиально сбегала на тринадцатый этаж в положенное время и пожелала себе счастья в новом году. Поскольку пожелание вышло слишком уж казенным и абстрактным, она сконцентрировалась и вообразила себя на фоне Ниагарского водопада, которым периодически доставала ее Светка. Олега рядом воображать не стала, потому что планы должны быть реальными. Картинка получилась ничего, красивая.А для закрепления результата по дороге домой зашла в магазин и купила про запас бутылку шампанского «Асти Мартини». Маленькую, чтоб не выливать остатки в раковину. Новогодняя ночь есть новогодняя ночь, традициями лучше по возможности не пренебрегать, чтобы они не рассердились и как-нибудь не напакостили, считала суеверная
Катерина. Сегодняшний вечер она решила посвятить себе, любимой. Точнее, попытаться вернуть подзабытое чувство любви к себе, которое всегда помогало ей держаться на плаву. Поэтому она накупила всяких вредных вкусностей, за пристрастие к которым укоряла себя в обычные дни, и дамский детективчик, который выдернула наугад со стеллажа в книжном магазине. Дашка сегодня вдруг проявила инициативу и отправилась к дедушке с бабушкой, туманно объяснив, что у нее там «дела». Катерина вникать не стала. Одной ей даже лучше.С вредными продуктами она попала в точку, и копченая колбаска, и конфеты пойдут за милую душу, а вот с детективом пролетела. Сюжет был дивный: изменщик-муж велел жене и любовнице дружить, они поплакали и согласились, потому как - любят. Но злыдня-любовница решила соперницу извести и стала дарить ей мешками всякие сувениры, которые та неизменно выкидывала из окна на улицу, прямо на голову прохожим. И однажды любовница подсунула ей бумеранг. Та его, как было заведено, со всей дури в окно метнула, да так удачно, что тот прилетел обратно и аккурат ей в лоб. И убил прямо насмерть. Что интересно,
бумеранг потом так и не нашли, отскочил, видимо, далеко.Да-а, Капустина с ее невинными простушками и сексуально продвинутыми олигархами просто-таки Шопенгауэр рядом с этой авторшей, подумала Катерина и затосковала, потому что других непрочитанных книг в доме не было. Телевизор она не выносила, и работы как на грех тоже не было. Дело было вечером, делать было нечего.И тут Катерине явился черт. тарый знакомый, который в прежние времена частенько ее навещал и толкал под руку, подзуживая совершать необдуманные поступки. В те времена ее взаимовыгодного сотрудничества с чертом Бабин как раз и писал про нее, что она «сама заложит мину и отправит на покой». В последнее время черт давно Катерину не навещал, наверное, решил, что с него достаточно необдуманных поступков. А может быть, добившись своего, креативный черт заскучал возле Катерины и отправился искать себе новую подопечную. Катерина о чертике, который придавал жизни остроту, а глазам - блеск, скучала и появлению его обрадовалась. На сей раз черт неожиданно предложил позвонить бывшему мужу.- Зачем? - осторожно удивилась Катерина.- А низачем!
Поболтать! - легкомысленно ответил черт. - Не чужой ведь человек. - И подзудил: - Чего ты боишься-то? Интересно же - как он там, что поделывает. И с кем. Интересно?
 Да не особенно, - неуверенно ответила Катерина, уже понимая, что обязательно позвонит.И пока черт опять не махнул на нее, зануду, рукой, то есть лапой, она схватила телефон и, торопясь, чтобы не передумать, набрала номер Олега, который украдкой списала из Дашкиного сотового. Телефон долго молчал, и Катерина представляла себе, как сигнал от ее трубки, из дома на краю Екатеринбурга, летит к спутнику, а тот сверху, из космоса, высматривает нефтяную платформу в каком-то там океане на краю географической карты и переправляет сигнал туда. Именно так по крайней мере она понимала технологию сотовой связи. А может быть, Олег спит? Или отдыхает в компании новых коллег? Или… Про «или» она думать не стала. А сколько у них там, возле Ньюфаундленда, времени? И вообще, даже неудобно беспокоить мировое пространство таким несерьезным звонком, как у нее. Почти обрадовавшись, что в трубке стоит тишина (наверное, так и не увидел перегруженный жизненно важными разговорами и пустой болтовней спутник этой платформы), Катерина собралась было отменить вызов, как в трубке раздались длинные гудки, и почти сразу же ответил
знакомый голос:- Здравствуйте, Катерина Викторовна! Чем обязан такому счастью? твечать на такой простой вопрос Катерина, как выяснилось, не была готова, и попасть в унисон шутливой интонации тоже вряд ли с ходу смогла бы - она просто хотела бы слушать его голос и молчать. А он пусть говорил бы что-нибудь, не важно что. Хотя бы про то, чем синтетическая нефть отличается от легкой и средней. А она бы просто слушала его голос и кивала.- Кать! Ты чего молчишь? - встревожился Олег, и смешливые нотки исчезли. - Что случилось?- Я… просто так, - выдавила из себя Катерина, проклиная черта, который испарился и оставил ее одну-одинешеньку воплощать его дурацкую затею. К тому же и голос вдруг охрип, не слушался - закон подлости. - Я спросить - как ты?- Нормально. - А голос настороженный, она знала его малейшие оттенки и понимала - Олег встревожен. - А у тебя?- У меня тоже, - откашлявшись, сообщила Катерина.- А если честно? - Нет, она его не обманула, он тоже все слышит и понимает.- Я… Да ничего… То есть мы вот еще со Светкой спросить хотели: а можно в Канаду путевки купить? У нас в турфирмах вообще не продаются.
Мы хотим Ниагарский водопад посмотреть. А то Дашка видела, а мы нет.- Водопад посмотреть можно. - Голос чуть сбился, будто Олег запыхался. - Но насчет путевок я не знаю. Тебе можно вызов сделать. Но при одном условии - ты должна быть членом семьи, женой, чтобы брак был официально зарегистрирован. Про это пункт в контракте есть. Как насчет этого?- Насчет чего? - переспросила Катерина. Она по-прежнему слушала голос, не особенно вникая в смысл, и поездка на Ниагарский водопад на самом деле волновала ее куда меньше прошлогоднего снега.- Насчет того, чтобы выйти за меня замуж? Тогда я тебе вызов сделаю.Катерина растерялась. Она понимала, что Олег шутит, и не знала, что отвечать: тоже свести к шутке, в шутку же согласиться, весело отказаться, засмеяться, заплакать, обидеться? Проклятый черт, который обычно помогал ей делать выбор мгновенно и безошибочно, уже занимался где-то своими делами. Понятно: декабрь, тридцатое, хлопот полон рот. И тут раздался звонок в дверь. Катерина вздрогнула от неожиданности и немного испугалась: она не хотела сегодня никаких событий, незапланированных встреч, вообще ничего не
хотела. Только чтобы ее оставили в покое.- Подожди, тут в дверь звонят. Я посмотрю. Только ты не клади трубку, ладно? А то я одна и боюсь. Даша и та к родителям ушла…- Это просто здорово, что ты одна, - опять засмеялся бывший муж, и ей показалось, что с облегчением. - А глазок-то в двери сделать мы так и не удосужились, обормоты.
        - Кто там? - осторожно спросила Катерина, вполне согласная насчет глазка.
        - Открывай давай, а то у меня батарейка садится.
        Ничего не соображая, Катерина отняла от уха трубку и пристально на нее посмотрела: откуда-то вдруг возник стереофонический эффект - один и тот же голос, как из двух колонок, раздавался из-за двери и из трубки. Она открыла дверь.
        - Ну так как насчет замуж? - спросил стоящий за дверью Олег. - Давай решай быстрей. И телефон уже выключи. Так хорошо слышно.
        И тут Катерина поняла, что означает выражение: все поплыло перед глазами. Дверной проем, мужская фигура, вешалка для одежды, зеркало, бра на стене… Впервые в жизни она едва не хлопнулась в обморок - милая такая дамская штучка. То есть она бы, наверное, хлопнулась, но Олег шагнул вперед и поддержал ее.
        Он отвел ее в кухню, усадил, откопал где-то в недрах шкафа бутылку коньяка (надо же, а она и не знала, что у них есть коньяк!), смешно налил ей в столовую ложку и заставил выпить, потом бросился заваривать кофе и туда тоже налил коньяку…
        - Ты меня напоить хочешь? - слабо улыбаясь, спросила Катерина.
        Ей было очень стыдно за свою глупую дамскую выходку, которую Олег мог счесть нарочитой. Но оказывается, она и сама не подозревала, как сильно скучала по нему, как хотела его увидеть, как измучилась этим ожиданием - что просто не справилась с собой. А еще ей очень понравилось, что Олег не улыбнулся в ответ (так расстраивавшая ее веселость улетучилась без следа), а смотрел испуганно, вопросительно… и виновато.
        - У тебя лужа с ботинок натекла… - сидя очень прямо, сказала Катерина. - Не разулся. Да ладно, наплюй, вытрем. А еще я тебя люблю. Оказывается, я без тебя просто жить не могу. Как хорошо, что ты приехал.
        Нетронутая вкуснятина вместе с табуреткой была отодвинута в сторону, телевизор веселился буйно, но беззвучно, освещая комнату разноцветными всполохами, часы показывали, кажется, четыре утра. Или ночи. Пусть ночи, подумала Катерина, поплотнее утыкаясь лицом Олегу в шею, а ногу подсовывая ему под ноги - как будто замерзла. Пусть эта ночь не кончается долго-долго, потому что утром еще неизвестно что будет, а такого полного и оглушительного счастья, какое она ощущала сию секунду, она не испытывала никогда, и вряд ли это возможно повторить. - Замерзла? - сонно пробормотал муж, поворачиваясь и обнимая ее как-то так ловко, что она оказалась как будто укутанной со всех сторон.Ей немедленно стало жарко и нечем дышать, она терпела и молчала, боясь пошевелиться. Но долго терпеть Катерина все же не умела. Поэтому минуту спустя она принялась возиться и крутилась, пока ее губы не оказались возле уха Олега, причем того, что было от нее дальше - еще тот акробатический этюд.- Олежа… Ну Олежа… Ну проснись! Давай шампанское пить, а? У меня есть! А если ананасов туда накрошить? Будет круто. Только у меня мороженные.
Как думаешь? А ты давно под дверью стоял?- Ты позвонила, когда я во дворе стоял, на окна смотрел, свет горит, хотел понять, одна ты или нет. Может, гости какие. А то припрусь - нате, пожалуйста… - с трудом просыпаясь, сообщил муж.- А ты чего приехал? - приставала Катерина, надеясь услышать историю о том, как он летел к ней, единственной и любимой, через полмира.- У меня в Москву командировка. В представительстве фирмы у меня дела. Ну и домой заглянуть, мама скучает. Дашка.- А Дашка что, знала, что ты сегодня приедешь? - начиная догадываться, спросила Катерина и даже села в постели.- Ну конечно. Мы договорились, что она сегодня к деду с бабушкой уйдет. А в однокомнатной квартире, сама понимаешь, этим делом заниматься неудобно - тут я согласен. Жилищный кризис налицо.- То-то я думаю: чего это она какие-то дела выдумывает… То есть ты ко мне приехал? Ну скажи - ко мне? - Она смотрела на Олега требовательно и умоляюще одновременно, ей было очень важно услышать от него именно этот ответ.- Ну конечно, к тебе, - утешил ее бывший муж и уточнил: - Я же знал, что ты меня любишь.От такого ответа Катерина немного
расстроилась. Расклад был непривычным: раньше ее любили, она разрешала себя любить.- А ты меня? Ты же меня тоже любишь?- А куда я денусь с подводной лодки? - в тон ответил Олег.- Тогда почему ты меня бросил?! На целый год! - Катерина не сдержалась и стукнула кулаком по подушке.- Я за тобой следил, - сообщил бывший муж. - Все было под контролем. Ты же у нас самостоятельная. Ты все должна решать сама. Вот ты и решила. Сначала со мной развелась, а теперь выйдешь за меня замуж. Так и быть, я согласен. Завтра пойдем в ЗАГС и заявление подадим, тряхнем стариной. Но раньше весны я больше приехать не смогу, учти. Так что поживи еще на свободе. А сейчас я желаю шампанского в постель. Неси бутылку, я, так и быть, сам открою, а то ты обольешься, я тебя знаю. И ананасов не надо. Ананасы без рябчиков - деньги на ветер.Катерина послушно выбралась из постели, ногами нащупала тапки и пошла на кухню за шампанским. Впрочем, это только выглядело так, будто она пошла, а на самом деле она полетела, не касаясь тапками пола - то ли потому, что ничего не ела со вчерашнего утра, то ли просто от счастья. А вернувшись с
бутылкой и бокалами, уточнила:- Только ты не думай, что я из-за Канады. Я тебя просто так люблю. Я это еще в Дашкин день рождения поняла. И хотела тебе сказать. Но не успела. А потом мне стало неудобно, получилось бы, что я из-за Канады, ну то есть из-за карьеры твоей.- Да я понял, - согласился Олег. - Еще в Дашкин день рождения понял: что любишь, что не успела и что неудобно. Именно из-за карьеры. Я тебя насквозь вижу.Катерина прикинула - не обидеться ли ей как женщине загадочной и непредсказуемой, но подумала - и не стала.
        - Нет, ты рожу не вороти, а ответь, раз тебя спрашивают: долго он еще будет у нас торчать? Говорил на месяц, теперь уже март, а он и не думает никуда уезжать. Чего ты молчишь, как пень? - Женский голос был высоким и противным. - Ладно, Вер, не ори. Проснется, услышит… - Мужчина говорил почти басом, негромко и успокаивающе.
 И пусть слышит! Спит, зараза, до обеда - где это видано, а?! Нашелся барин! А я ему прислуга, да?! Нет, ты скажи, скажи! Ну ладно! Проснется - я ему сама скажу: когда, мол, домой собираешься, Василий? А то, скажу, мы ремонт затеваем, вот как ты уедешь, так и начнем. Точно!- Ну какой ремонт, Вер? Года не прошло, как ремонтировали… А спит, потому что вчера приехал поздно и лег-то когда? Мы уж спали давно.- А мне по барабану! Пусть уматывает, и все. И прутся все в Москву, и прутся, будто им тут медом намазано! Деревня! Что ему дома не жилось? Может, он украл чего или человека там в своем Екатеринбурге задавил и теперь от милиции скрывается?- Да чего ты городишь? Сказано же тебе - тошно ему там, хочет по новой все…- Ой, умотаться! Я вот тоже все по новой хочу. Нашла бы себе мужа нормального, не такого идиота, как ты. Богатого. Он бы мне квартиру приличную купил, и не жила бы я в этой конуре!Василий, который лежал в соседней комнате и до сих пор слушал разговор вполуха, приподнялся на локте, с интересом ожидая, что ответит брат. Вообще-то квартира, которая так не нравилась жене брата, была и его тоже,
точнее, его матери. Другое дело, что брат после армии вернулся к матери, а он, Василий, захотел мир посмотреть и отправился сначала с другом Витьком Карнауховым, таким же, как он дембелем, к нему в гости на Алтай, потом подался на севера, как тогда говорили, за длинным рублем. А там на свою голову познакомился со своей будущей женой, и после рождения сына они решили осесть у нее на родине, на Урале. Конечно, столько лет прошло, и прав никаких на эту квартиру он уже не имеет, но все-таки ему было интересно, что ответит брат.- И эта нормальная, - проворчал братец, который явно опасался гнева своей склочной супруги.Верка тоже, как и братья Девяткины, была коренной москвичкой, выросшей в коммуналке в Марьиной Роще вместе с двумя братьями и сестрами - помнится, она была на седьмом небе от счастья, когда вместе с мужем переехала хоть и в хрущевку, но зато в отдельную квартиру, где у них даже была своя комната.Потом брат подумал и все же, не удержавшись, добавил:
 А богатому ты на фиг не нужна, дура! У них вон какие девки, видала по телику-то? Не чета тебе!Василий расхохотался и сунул голову под подушку, чтобы не выдать свою шпионскую деятельность. Видимо, лежа с подушкой на голове, он что-то пропустил, потому что когда он из-под этой подушки вылез, то разговор перешел на новый уровень.- Зайка, ну потерпи. - Голос брата звучал заискивающе. - Я тебе, только по секрету, скажу - у него сегодня свидание с одной… Москвичка. И не замужем. В театре у него работает. Может, к ней и переедет. Вы, бабы, на это дело быстрые.
 Да кому он нужен! - фыркнула Верка, но в голосе явно прозвучала заинтересованность.- Не скажи, - обиделся за Василия брат. - Он мужик - ого-го! Что надо, в общем. Ты кино видела? Вот то-то.Василий решил, что с него достаточно, сполз с дивана и начал одеваться. Будь его воля, он, конечно, подремал бы еще часок-другой, ведь вчера вернулся за полночь, потому что разбирали декорации с вечернего спектакля. Но он не дома, чтобы свои порядки заводить. Когда он вышел на кухню, где брат и его жена обедали, он понял, что именно пропустил, пока лежал с подушкой на голове, и после чего «дура» волшебным образом трансформировалась в
«зайку»: на левой щеке брата горела длинная красная царапина. Надо же, подивился про себя Василий, здоровенный мужик, под сто кило весом, старшина милиции, а боится этой тощей швабры как маленький. Была б Верка его, Василия, женой - уж он бы ей показал! Хотя, конечно, избави Боже от такого счастья.- Привет, Петюха! Здравствуй, Вера! - как бы ничего не замечая, поздоровался он.Брат заулыбался, бросился наливать ему чай и жарить яичницу, Верка, зараза, скривилась и, виляя тощим задом в линялом халате, уволоклась в комнату, и день пошел своим чередом. День этот был для Василия важным. Вечером, после работы, у него было назначено свидание. И не с какой-нибудь торговкой с Лужников. Это все было - но несерьезно. А с гримершей Олечкой. Она, откровенно говоря, старше его лет на… скажем, пять, чтобы не обижать женщину. К тому же худая, болтливая и вертлявая как обезьяна… или как вон братнина Верка. И чего это, интересно, в Москве бабы все такие тощие? Едят вроде нормально. А приличной женщины, такой, какие ему нравятся, он как уехал из дома, так тут и не видел. Беда, вздыхая подумал Василий…И в театре, где он
теперь работал, все актрисы тоже были похожи на драных кошек, особенно когда без грима, и даже молодые. Что за мода такая пошла?.. Да, теперь он работал в театре. В том самом МХТ, куда Катерина водила его, когда они приезжали в Москву на ток-шоу в конце прошлого года, и говорила, что он прирожденный артист и что тут ему самое и место. Ссора с Катериной его задела за живое, да что там - буквально перепахала. Ах, неровня я тебе?! Ручки у меня с мозолями? И вертеться на пупе не умею, как эти твои актеришки, которыми ты так восхищалась? Ну ничего! Я тебе докажу! Что именно докажет - Василий опять представлял еще не вполне четко, но второй этап общего стратегического плана сложился за ту бессонную ночь, которую он провел после ссоры, вертясь на скрипучем стареньком диване.Он смотался домой, оформил документы, пристроил Умку и уже через неделю вернулся в Москву, к брату с Веркой. Он знал, что брат ему не откажет, родня как-никак, а на Верку ему - тьфу и растереть. Пусть подергается, от нее не убудет. Брат помог ему устроиться охранником на рынок в Лужниках - на первое время. Уж он там и насмотрелся… Женщин
только жалко: больные все насквозь, простуженные, едят всякую гадость вроде вонючего супа из стакана и бумажной на вкус лапши, которую надо кипятком заливать, он бы в рот не взял такое! И пашут на хозяина. А что делать? Приезжие. Или совсем нищета.Но в Лужниках Василий не задержался, потому что не за этим он в Москву сорвался. Ему нужна престижная работа, такая, чтоб Катерина, которую он пригласит приехать в Москву, рот открыла от изумления. И взяла бы все свои слова, которые жгли Василию сердце, обратно. Может быть, он даже прославится. А что - бывает. Вон у той же соседки Раисы брат, правда, двоюродный, Анатолий, сейчас снимается в сериале «Папаша на все руки», а сам родом из Верхней Салды, где до сих пор родители и бабка живут, он к ним часто приезжает, и Раиса тогда тоже туда мотается потихоньку от Вовы, вроде родню навещает. Анатолий-то еще в этой Салде учителем работал, тоже не мальчик был, а потом вдруг подался в актеры - и вся страна его теперь знает.Поэтому, уладив дела с пропиской, Василий сразу же поехал в Камергерский переулок, в театр, и разыскал того самого режиссера, который был на
ток-шоу и хвалил на всю страну его, Василия, актерские способности и еще какую-то
«мужскую харизму».У этого самого режиссера была обнадеживающая своей простотой фамилия Скорняков, и был он не главным, как выяснил Василий (главным у них был этот… ну, который кот Матроскин), но все-таки не последним человеком, как ему объяснил мужик на вахте. И не только спектакли, а даже представления на елках в Кремле несколько раз ставил, а это тебе не хухры-мухры - это тоже мужик рассказал, возле которого Василий полдня просидел, ожидая, когда появится режиссер. Мужик оказался не вредным: к Скорнякову, правда, не пустил, потому что не положено, но подождать разрешил.Режиссер приехал уже под вечер. Василий подошел, и, видя, что Скорняков его не узнает, культурно представился и про ток-шоу напомнил. Скорняков заулыбался, и Василий вздохнул с облегчением. Объяснил: так и так, вы мои способности знаете, хочу попробовать у вас артистом. Скорняков сперва глаза выпучил и ртом воздух похватал, но Василий терпеливо ждал, и Скорняков, продышавшись, даже пригласил его к себе в кабинет.- Понимаешь, старик, - объяснил ему режиссер, налив чаю и предложив какое-то несерьезное печенье, которое Василий весь
разговор деликатно покусывал, чтобы не обидеть хозяина. - Пока у нас мест нет. Это у нас вообще, понимаешь, беда. Один раз даже труппу пополам делить пришлось: двести человек было, все без ролей сидели годами. Поделили на два МХАТа, стало два по сто. Но все равно много, понимаешь?Василий согласно кивал - чего тут не понять-то, во всяком доме свои тараканы - и терпеливо ждал, когда Скорняков перейдет к решению его вопроса.- Давай так… - тяжело вздохнул Скорняков. Он понял, что ненормальный посетитель не отвяжется, когда Василий попросил второй стакан чаю, потому что позавтракать он утром не успел, а точнее, постеснялся просить у Верки. - Ты же у нас кто - шофер? Машину знаешь. И руки на месте.- На месте, - подтвердил Василий.- Ты пока поработай монтировщиком декораций. Как раз вчера двоих за пьянку уволили. Кстати, у тебя с этим делом как?- Не пью, - кратко сообщил Василий. - Вообще.- Да ну? - удивился режиссер и посмотрел заинтересованно, с веселым удивлением, как на редкого зверька. - Так это же отлично, Василий! Вот. Поработаешь, а там, глядишь, машинистом сцены станешь - это, брат Василий,
должность!- А в актеры когда? - гнул свое Василий. - Мне в актеры надо.- Так я же и говорю: поработаешь монтировщиком, выучишь текст, рисунок спектакля запомнишь, мизансцены… ну, это кто куда на сцене идет. А как освободится место - ты уже все знаешь. Пошли-ка, я тебе покажу что-то… - пальчиком поманил Василия Скорняков и вышел в коридор.Запутанными ходами он привел Василия в фойе возле зрительного зала. Василий вспомнил, что вон в том углу - буфет, где они тогда пили кофе с Катериной, и у него защемило сердце. Ну нет, он не отступится!
 Смотри, Василий, что я тебе предлагаю! - указал Скорняков на одну из висевших на стене фотографий.На ней был изображен какой-то солидный бородатый дядька, одетый по дореволюционной моде. И была подпись: «Машинист сцены такой-то в своем кабинете. 1912 год».- Ну, если и кабинет, то я согласен, - покладисто произнес Василий.В конце концов, он не дите малое, понимает: нельзя требовать всего и сразу. Надо подождать. Ничего, он ждать умеет. И своего добиваться тоже. Там видно будет: может, и не стоит ему в актеры, оно хотя и денежно, да все равно как-то несолидно. «Машинист сцены» гораздо лучше звучит. А будет у него свой кабинет - вот тогда он и Катеньку пригласит. И посмотрим.Василий вспомнил все это, уже переодеваясь в синий рабочий комбинезон, чистенький и аккуратный - он договорился с девочками из костюмерного цеха, и ему всегда давали чистый, когда он просил. Работа ему нравилась, и он был уже бригадиром. А вечером у него свидание с Олечкой, он встретил ее в коридоре, и она подмигнула ему очень многозначительно…Он вышел к авансцене - убедиться, что пресловутый половик наконец натянут идеально, без
единой морщинки. Все было в порядке. И тут он услышал подозрительный звук. Твою мать, штанкет не загрузили! - полыхнула страшная догадка. Он поднял голову и увидел - многометровая железная труба на тросах летит с высоты колосников прямо на него.- Штанкет пошел!!! - вопил кто-то совсем близко.А он стоял, парализованный ужасом и неотвратимостью того, что случится через мгновение…Раздался грохот. И наступила оглушительная тишина.
        Очнулся Василий в медпункте. Вокруг него суетилась врачиха Алла Борисовна, а рядом, нервно ломая руки, сидела Олечка, и глаза ее были полны слез. Василий пошевелил руками и ногами и слабо улыбнулся. - Все цело? Вам повезло! В рубашке, можно сказать, родились, - басом говорила врачиха. - В миллиметре буквально упал! А у вас просто шок был.- Вася! Какое счастье! - вскрикнула Олечка и упала ему на грудь.Кажется, он видел что-то подобное в каком-то спектакле, подумал Василий и обнял ее слабеющей рукой. О том, что было дальше, он никогда потом никому не рассказывал и сам старался не вспоминать. Вечером он поехал к Олечке, они хорошо посидели, выпили винца, она - для храбрости, он - для куража (хотя на него рюмка действовала, как на другого - стакан, но слишком уж Олечка была не в его вкусе) и перебрались в спальню. Олечка, как выяснилось, жила одна в двухкомнатной, если не считать двух сумасшедших кошек, которые моментально возненавидели Василия.…И Василий ничего не смог.Такое было с ним впервые в жизни. Олечка умирала от смущения, даже странного в ее возрасте, и плакала, закутавшись с головой в
одеяло. Едва попадая в штанины и рукава, Василий кое-как оделся, не в силах вымолвить ни слова, и ушел. Дома у брата он так же молча, не отвечая ни на какие вопросы и стараясь не смотреть на Верку, собрал свои вещи и, как только открылось метро, уехал на вокзал. Он умел быстро принимать решения и выполнять их, не отступаясь.В два ночи он уже сидел в плацкартном вагоне поезда «Москва - Барнаул». В ста километрах от Бийска, в поселке с красивым названием Быстрый Исток жил его армейский друг Витек Карнаухов, который давным-давно окончил медучилище, работал фельдшером в районной больнице, знался с шаманами и всегда говорил, что «у них на Алтае климат и травы такие, что выздоравливают даже покойники». Василий именно так себя и чувствовал - как покойник, потому что проклятый штанкет, не искалечив его физически, напрочь убил морально.


        Продолжение все-таки следует
        Катерина ничего этого, конечно, не знала, да и дела ей до Василия никакого не было. Во-первых, ее задевало то, что режиссер Урванцев оказался прав, а она, Катерина, - ничего не понимающей в жизни и в мужской психологии наивной дурочкой. А во-вторых, заставлял досадливо морщиться тот эпизод в московской гостинице, о котором она старалась не вспоминать. Она вела себя опять же глупо, как заигравшаяся малолетка, а не как взрослая женщина, которая вполне могла бы подобную отнюдь не выходящую из ряда вон ситуацию свести к шутке, спустить, как говорится, на тормозах. А она разоралась, стала возмущаться… Да и Василий тоже хорош, выясняет потихоньку про ее личную жизнь у болтливой секретарши. Пропал, не мозолит ей глаза - и слава Богу.
        У нее было полно куда более приятных мыслей и хлопот. Светка таскала ее по модным показам, как раньше она сама водила ее на выставки и премьеры. Олег сказал, что приедет не раньше, чем на майские праздники, а она должна будет морально подготовиться, подать заявление в ЗАГС и позаботиться о том, чтобы на этот раз было все, как полагается - то есть купить ему галстук во избежание конфликта с тещей. И даже кольцо ей подарил: неловко, прячась от Дашки, сунул в руку, когда они провожали его в аэропорту, буркнул что-то вроде: «Ты померяй, если маловато - отдай в мастерскую, что ли, там растянут. А вообще я с запасом купил. Не больно я в этих штуках понимаю». Кольцо Катерине понравилось, но пришлось все же отдать в мастерскую, а иначе, купленное «с запасом», оно сваливалось с пальца.
        Еще она собиралась купить свадебное платье, Даша и Светка ее всячески поддерживали и подзуживали. Но потом передумала, потому что, купив и напялив на себя это самое платье, она на собственной свадьбе обязательно будет думать об Ивашове, как против своей воли думали о большой обезьяне обманутые Ходжой Насреддином родственники больного - именно потому, что думать о ней было не велено. В общем, на свадьбу она наденет светлый костюм, который Светка привезла ей из Италии, - в конце концов, она выложила за него такие деньги, что должна носить его не снимая, днем и ночью.
        А еще Катерина с увлечением читала книги и статьи про добычу нефти вообще и в Канаде в частности. Естественно, она ни черта в них не понимала, но Олег прислал список и просил их купить, потому что следить за прогрессом в данной отрасли на английском ему было затруднительно, она купила и, листая, представляла, что она там, с ним, где-то возле острова Ньюфаундленд, занимается серьезным и важным делом. Мужским делом, не то что ее писание в газетке. Она искренне радовалась, узнав, что канадские инженеры к 2016 году хотят построить атомную станцию, чтобы качать нефть в Альберте. И что как раз за счет увеличения объемов производства на месторождении нефтеносных песков в Северной Альберте добыча нефти в Канаде вырастет в текущем году на девять процентов и составит около 2,89 миллиона баррелей в сутки. И уже совсем в полный восторг ее приводило сообщение о том, что суточная добыча нефти в районе восточного побережья Канады увеличилась на 29 процентов - примерно до 392 800 баррелей, - потому что там, у восточного побережья, как раз и работала «наша» платформа. И Катерина теперь изо всех сил уважала себя -
еще бы, у нее такой муж!
        А заодно любила весь мир, который в последнее время поворачивался к ней лучшей своей стороной. Поэтому подборки писем в рубрике «Постскриптум» становились все пространнее, но редактор Иван Устинович ее не ругал, а, напротив, ставил в пример отделу писем - вот как надо налаживать обратную связь с читателем! С осени прошлого года по пятницам, когда выходила рубрика «Будем знакомы!», тираж газеты увеличивался на пятьсот экземпляров, и в киосках он не залеживался. Вот и на этот раз Катерина маялась, раскладывала пасьянс из писем и решала, какому из них отдать предпочтение. Увлекаясь, перечитывала и улыбалась, всецело довольная собой и обстоятельствами.

«Всем мужчинам, откликнувшимся на письмо Вали из Белоярки, выражаю свою признательность и извиняюсь, что физически не смогу всем ответить. Я даже предположить не могла, что столько хороших, непьющих и некурящих, самостоятельных и благородных мужчин живет в нашей Свердловской области. Я просто растерялась и отдала предпочтение автору самого первого письма. Я свою судьбу решила, желаю и вам удачи, счастья и любви, дорогие наши мужчины! Спасибо большое газете и вам лично, уважаемая Екатерина Титова! Пользуясь случаем, хочу поместить еще одно объявление: «Выдам замуж своих подруг, 53 и 63 лет. 620177, поселок Белоярский, абонентский ящик 29. Ждем писем!»

«Моя соседка по саду подала объявление в вашу рубрику прошлой весной. Выбрала себе из всех откликнувшихся неказистого мужичонку без жилья. И оказался не мужичонка, а клад: спиртного на дух не выносит и руки золотые. Представьте, он в семь утра с рюкзачком больше себя несется на ее участок и там работает чуть не до ночи. Она к одиннадцати - с сумочкой, налегке. В пять она обратно, с букетом. А он затемно опять с рюкзаком. За лето дом ей под крышу подвел, который за все позапрошлое лето целая бригада чуть выше фундамента соорудила. Я за нее очень рада и тоже хочу попытать счастья. Только не подумайте, ради Бога, что мне нужен работник в сад,  - я ищу близкого человека, понимающего и уставшего от одиночества. Если он не любит сад - и я разлюблю!» «Здравствуйте, Екатерина! Я пишу это письмо с огромной благодарностью вам и всем сотрудникам газеты за рубрику «Будем знакомы!». Я - обыкновенная женщина, с заурядной внешностью, воспитываю двоих детей, мне 41 год. С первым мужем не повезло: он пил, сквернословил, избивал меня, воровал из дома вещи, часто не работал. Мы развелись, но даже развод не помог мне
избавиться от бывшего мужа. А тут еще на работе меня сократили, а надо растить детей, платить за учебу сына в университете. Я не могла устроиться на работу, весь белый свет стал мне не мил, наступила депрессия. И вот от отчаяния, не очень-то и надеясь, написала письмо в вашу рубрику. И с осени мы с моим Валерой вместе. Если бы вы только знали, какой он у меня добрый, заботливый, внимательный, ласковый! У нас схожие характеры, мысли, темперамент, мы две половинки одного целого! Конечно, нам трудновато материально, я до сих пор ищу работу, но уверена, что со временем все образуется. Пишу, чтобы другие читатели вашей газеты верили, что после темной полосы в жизни обязательно наступит светлая, и все у них будет хорошо! Спасибо вам!»
        Налицо был конфликт хорошего с лучшим, и Катерина решила выбрать наугад, методом тыка, но ей помешал стук в дверь. На пороге кабинета стояла женщина, которую она, несомненно, где-то видела, но, как обычно, не могла вспомнить где. На всякий случай Катерина улыбнулась самой приветливой улыбкой, и женщина, неуверенно топтавшаяся на пороге, приободрилась и подошла поближе. - Здравствуйте! Я Людмила…
 Ну конечно! Я вас помню, - соврала Катерина. - Здравствуйте! Как у вас дела?- Я по поводу Василия… Можно? - нерешительно сказала женщина и присела на краешек стула.Только теперь Катерина поняла, что перед ней - законная супруга Василия Девяткина Людмила, которую она видела на фотографии и на экране во время премьеры в Доме кино. В жизни Людмила оказалась гораздо приятнее: хрупкая, невысокая, большеглазая, светлые волосы лежат непослушными прядями, которые ей идут куда больше, чем сделанная ради свадьбы завивка, с которой Катерина видела ее на фотографии, по оплошности не спрятанной Василием перед началом съемок.- А что случилось? - лицемерно спросила Катерина, потому что в глубине души она догадывалась: ее драгоценный супруг сбежал окончательно, спасаясь от ее ведьминских чар.Вообще что-то в идее Василия насчет приворота было. Катерина знала, что женщина его мечты - это Татьяна Доронина. Или в крайнем случае деревенских статей «берегиня» Галина Травкина из Малого Куяша. Людмила была далека от его идеала, как Северный полюс от Южного. И все же женился-то он именно на Людмиле. То есть и в самом деле
было о чем задуматься. Хорошо, что она лично во всю эту чушь не верит даже в шутку.- Василий мне в конце того года предложил пожить раздельно, - с трудом подбирая слова, тихо начала Людмила. - Я согласилась, раз ему так удобнее. Я понимаю, что он столько лет прожил один и, конечно, ему было трудновато так сразу привыкнуть. А потом он неожиданно уехал. Говорили, что он в какой-то передаче снимался, в Москве. Не то у Белявской, не то у Галкина, а может, у Малахова, я не запомнила. Ну я и решила, что он в Москве.- А Умка? - вдруг спросила Катерина.- Умка у меня, - улыбнулась Людмила. - Я после Нового года к нему, к Василию то есть, ездила… Соскучилась. А соседка, Раиса, сказала, что он перед отъездом Умку сторожам отдал на заводе, там проходная напротив. А я пожалела: он же домашний, какой из него сторож, смех один. Мне его и отдали, говорят, толку от него все равно никакого, только ест зря. И вдвоем все-таки веселее.- А Василий так и не появлялся? - уже заинтересованно спросила Катерина, потому что Людмила ей нравилась.- Нет… - вздохнула женщина. - Но вчера я письмо получила. Вот, почитайте,
пожалуйста.Катерина взяла протянутый листок и, с трудом разбирая почерк, от которого то ли успела отвыкнуть, то ли он так сильно изменился, прочла:«Здравствуй, жена моя Людмила! Не знаю, что ты обо мне теперь думаешь, наверное, считаешь меня подлецом и обманщиком, но я о тебе помню каждый день и жалею, что виноват перед тобой очень. Мне бы, дураку, жить вместе с тобой, пироги есть, да, может, и ребенка родить, девочку… (В этом месте Людмила начала потихоньку всхлипывать). Но жизнь меня наказала жестоко, и, можно сказать, я теперь и не живу вовсе, а так - существую. В Москве со мной случилась беда, я попал в аварию. Сам остался цел, но есть беда похуже. Я теперь ничего не могу, в смысле - как мужчина. Пишу тебе это для того, чтобы ты не считала меня подлецом и обманщиком. Если бы у меня было все нормально, я бы вернулся к тебе. А так зачем я тебе нужен, да и стыдно людям смотреть в глаза. (Катерина покусала губы, чтобы, упаси Боже, не рассмеяться: добегался, голубчик, теперь общественным мнением озаботился. И тут же устыдилась - в аварию человек попал, а она…) Друг мой с армии еще, Витек Карнаухов, я
тебе рассказывал, меня вроде лечит травами всякими и даже к шаману водил, но сколько уж все это тянется, а толку пока никакого, и отчаяние мной овладевает… (Ого, как красиво писать стал, удивилась Катерина.) Прошу тебя об одном: если можешь, заплати за мою квартиру, деньги я тебе вышлю переводом. Если тебе нужны деньги, можешь мою квартиру кому-нибудь сдать, у Раисы есть ключи, она тебе отдаст. Целую тебя и люблю, дорогая моя Людмилочка, моя жена! Твой до гроба, Василий».
        Катерина молчала, находясь под впечатлением большой человеческий драмы. Людмила беззвучно плакала, утирая слезы платочком. «Тоже мне, ведьма, - расстроилась Катерина. - И что теперь делать?» - Скажите, что мне делать? - как будто прочла ее мысль Людмила. - Мне ведь все равно, какой он. Я его всякого люблю. Вы же журналист, про разные случаи знаете.- А где он сейчас, Василий?- Не знаю. Друг его, про которого он пишет, вроде на Алтае где-то живет. А где - не знаю.
        - Тогда так, - решительно произнесла Катерина. - Вы едете к нему домой, берете у этой… как ее… Раисы ключ и ищете адрес Витька Карнаухова. А мне оставьте конверт, я схожу в отдел писем, там есть справочник по России, и попробую по индексу определить, где именно они там лечатся. Позвоню в краевую газету, коллеги не откажут, поищут этого Карнаухова по базам данных…
        Людмила смотрела на Катерину, завороженная ее энергией и сообразительностью, и в глазах ее читалась надежда.
        - Найдем, не волнуйтесь! - заверила ее Катерина.
        - А дальше что будем делать? - по-детски спросила ее Людмила.
        - Дальше? Дальше… Потом решим. Что-нибудь придумаем.
        Робкая улыбка исчезла с лица Людмилы, как будто облако на нее набежало. Она ждала чуда, а чудо откладывалось.
        - Подождите, - решила Катерина. - Я сейчас посоветуюсь. Вы не могли бы… А впрочем, ладно. Все свои люди.
        Она достала сотовый и набрала номер Олега. Раньше, до развода, она всегда думала, что принимает решения сама и ни с кем не советуется, а потом оказалось, что она не то чтобы спрашивала у Олега - что и как ей делать, но просто сообразовывала свои поступки с тем, что он скажет или подумает. Ее задорная самостоятельность, таким образом, имела надежный фундамент, который Катерина оценила только после того, как едва не потеряла. Зато теперь она с удовольствием советовалась с Олегом по поводу и без такового, просто чтобы почувствовать - он о ней думает и за нее отвечает.
        - Олежек, привет! - радостно прокричала она сквозь сколько-то десятков тысяч километров и добавила для Людмилы, закрыв трубку рукой: - Это я мужу звоню, в Канаду.
        Людмила уважительно кивнула и стала смотреть Катерине в рот.
        - Олежа, ты можешь сейчас разговаривать?
        - Ну-у… - нерешительно протянул муж.
        - Значит, можешь, - решила Катерина. - Я недолго. Вот скажи, что бы ты стал делать, если бы стал импотентом?
        - Чего-о?! - опешил муж. - Не дождешься!
        - Да я и не жду, - кокетливо заверила супруга Катерина и зашла с другого конца. - Я не про тебя, я про Василия. Он сперва пропал - ну, я тебе рассказывала, потом там где-то в аварию попал. И, в общем, вот такая беда у него. Он жене написал, а она ко мне пришла. Мы его найдем, он на Алтае где-то у друга, друг - врач, он его лечит, но толку мало. И что нам делать?
        - А что написал? - поинтересовался Олег.
        - Что любит, что не подлец и не обманщик, что если бы выздоровел - вернулся, а так - стесняется. И еще просит Людмилу за квартиру заплатить.
        - Значит, жизнь ему еще не надоела, раз о жилплощади заботится, - неожиданно заметил муж, и Катерина в очередной раз удивилась, как он умеет увидеть ситуацию с неожиданной стороны. А ведь и в самом деле так. И письмо он написал Людмиле не зря. Если бы только квартплата его волновала, мог бы и соседку Раису попросить.
        - А как ему помочь-то? - не отставала Катерина. - Вот если б ты на его месте…
        - Нет уж, спасибо, мне и на моем неплохо, - отказался Олег. - Ты вот что… Слушай, а это та самая Людмила, которая ведьма?
        - Ну да! И знаешь, я уж было подумала, что что-то в этом есть… Да ладно, пошутила я.
        - В каждой шутке есть доля шутки… - задумчиво протянул Олег. - Если Вася ваш и вправду верит, что она ведьма, - так ей и карты в руки. Пусть она придумает что-нибудь, запудрит ему мозги, обряд там какой-нибудь изобретет. Если у него там ничего не отпало, то, значит, просто на стресс организм так отреагировал. И самовнушение вполне может помочь. Слушай, Кать, мне идти надо, извини. Потом созвонимся, ладно?
        - Стой-стой-стой! Ты когда приедешь? - заторопилась Катерина.
        - Через неделю, как обещал. Двадцать второго мая поженимся и будем, как положено, всю жизнь маяться. Все, Катюш, целую! Пока!
        - Я согласна всю жизнь… - сообщила Катерина коротким гудкам в трубке и повернулась к Людмиле.
        Аккуратно подбирая слова, рассказала Людмиле о том разговоре с Василием, о
«заговоренном» платке, который он нашел под матрацем, и о том, что блудный муж считает ее ведьмой.
        - Если он поверил в колдовство один раз, то поверит и в другой, - рассуждала Катерина. - Надо написать ему письмо и предложить приехать. А на месте сделать ему приворот или что там они делают.
        Людмила была в ужасе. Обида и возмущение отражались на ее лице, а несчастный насквозь мокрый от слез платочек она безжалостно комкала в трясущейся руке.
        - Вы подумайте, - мягко сказала Катерина. - В таких случаях и не знаешь, что может помочь. Смех смехом, а вдруг?
        Но Людмиле было не до смеха.
        - А как я буду… колдовать? - дрожащим голосом спросила она и всхлипнула. - Я же не умею!
        - Вот платок же носовой клали под матрас… - напомнила Катерина.
        - Господи, - простонала Людмила, - да насморк у меня был, без платка шагу не могла ступить, а тут еще чужой дом, чужая постель… - Она смутилась. - Тогда еще чужая. Ну я и сунула этот платок подальше, хотела утром забрать да забыла. И никаким узлом я не завязывала!
        - Так завяжите! Купите десяток, навяжите узлов и положите в каждый угол! - вдохновилась Катерина. - Ой, у меня идея! В приложении к нашей газете каждую субботу объявления…
        Она порылась в стопке, нашла нужную газету и прочла:
        - Сантехника… Деньги в долг… Обивка мебели… Тамада… Вот, нашла! « Предсказательница Дарья снимет недуг, родовое проклятие, венец безбрачия, порчу, сглаз и соединит разбитые сердца за три дня навсегда! » Да их тут полно: Антон Симаков - магия вуду, гадалка-ведунья бабушка Нюра, потомственная провидица Наталья Владимировна…
        Людмила смотрела непонимающе.
        - Выбираете ту, что подешевле… Вот, у провидицы Натальи Владимировны консультации бесплатно, оплата после результата. О, тут еще лучше: «Целительница Мария-Антония повышает умственную, физическую и половую активность». Ну и физиономия у нее… Вы идете к ней на прием, запоминаете, что она делает, - и повторяете потом для Василия все точно так же. Сработает! Время у вас есть, пока адрес найдем, пока письмо идет. Давайте, вы поезжайте к Раисе за ключами, а я в отдел писем пойду. Можете потом меня позвать, я вам помогу порепетировать.
        - Лишь бы приехал… - вздохнула Людмила. - Спасибо вам, Екатерина Викторовна!
        И Катерина поняла, что Василия опять ждут большие перемены.
        - Девочки, не хватайте куски, сейчас садимся за стол! - Бабуля, ну мы уже не можем больше терпеть, один кусочек!- Нет, я сказала. Идите пока телевизор, что ли, посмотрите… Людмила… как вас по отчеству?- Да просто Людмила.- Людочка, вы мне дадите рецепт вашей начинки? Мой муж без ума от пирогов с картошкой, а у меня они всегда пригорают.- Да обычная картошка! Только порезать тоненько, и под лист с пирогом еще один лист, и воды на него налить, тогда и не пригорит. Да, и не солить!- Это у вас так просто, а у меня и с водой пригорит. Хотя, конечно, попробую. Я такие пироги и сама обожаю. Светочка, а у вас есть большое блюдо?
 Где-то точно есть, но я пока толком не запомнила, что куда сунула. Сейчас поищу…
 У вас великолепная квартира! Можно только мечтать! И главное - вы совершенно самостоятельная женщина. Катя вами просто восхищается.- Как вы думаете, в этот салат масло или все же майонез?Пока Людмила, мама Катерины и Света хозяйничали на кухне, мужчины обсуждали текущую политику, плюсы и минусы машин с автоматической коробкой передач и при каких условиях Канада сможет составить конкуренцию Ближнему Востоку в качестве крупного поставщика нефти. Модератором первой темы был отец Катерины, Василия, как ни странно, больше интересовала нефтедобыча, а о машине с коробкой-автоматом давно мечтала Катерина, и благодаря ей Олег ориентировался в теме досконально. Дашка и Лена, утащив-таки пару кусков пирога, от запаха которого у всех текли слюнки, перестали крутиться под ногами у взрослых и теперь в дальней комнате занимались обустройством новой навороченной клетки для хомяка, купленной вместо не подходящего к интерьеру старого аквариума. И только Катерина носилась по квартире, всем мешала, хваталась то за одно, то за другое, все путала, забывала и бросала на полдороге, потому что ей вдруг приспичивало
немедленно пойти и поцеловать мужа.Она была в полном восторге от происходящего, потому что оказалось: выходить замуж за собственного мужа очень даже приятно. Хоть разводись каждые лет пять - семь только ради удовольствия вновь побыть женихом и невестой. На сей раз, в отличие от предыдущего она не тряслась от волнения в ЗАГСе, а внимательно слушала тетю-регистраторшу, от души наслаждаясь юмористической стороной казенной церемонии. Возлагать цветы к Вечному огню на площади Коммунаров и к памятнику Ленину, как в прошлый раз, они не поехали, но традицию соблюли и покрасовались, пристроив по розочке к памятнику человеку-невидимке, квартирному риелтору с ноутбуком, а также Остапу Бендеру и Кисе Воробьянинову. Катерина очень нравилась себе в итальянском костюме, а главное - под руку со своим красивым и высоким мужем.К тому же она ужасно соскучилась, потому что не видела его с декабря. В марте, как обещал, он приехать не смог, отговаривался тем, что не отпускают на работе, а Катерина вычитала в Интернете информацию о том, что как раз в день их свадьбы коварные американцы собирались запустить ракету с
космодрома на мысе Канаверал. Министр обороны Канады Билл Грэхем выразил крайнюю обеспокоенность тем, что отработавшие ступени ракеты могут упасть на нефтяные платформы, установленные в море в районе Ньюфаундленда. И по этой причине премьер-министр Ньюфаундленда приказал перед намеченным запуском эвакуировать с нефтяных приисков на атлантическом побережье страны несколько сотен рабочих. Запуск потом перенесли и даже пообещали провести расчет новой траектории взлета для ракеты. Но из-за непрофессионализма американцев Катерина проходила в невестах лишних два месяца!К тому времени Светка как раз закончила ремонт в купленной квартире и предложила свадьбу совместить с новосельем. Квартира была шикарной, ремонт и того лучше, поэтому про молодоженов Титовых как-то даже подзабыли, гуляя по квартире, ахая, любуясь и восхищаясь Светкиными талантами. При этом Василий - Катерина заметила - как пришитый ходил за своей Людмилочкой и когда ему казалось, что на них никто не обращает внимания, украдкой гладил ее по попе, отчего Людмила краснела, как девочка. Значит, сработало, радовалась Катерина, подпихивая локтем
Олега. Все-таки умный у нее муж и умеет посмотреть на проблему под неожиданным углом, ведь это была его идея насчет приворота!Так получилось, что все были заняты делом, а Катерина слонялась без такового, поэтому когда в дверь позвонили, она побежала открывать, решив, что это Светкины гости. Почти угадала - на пороге стоял Евгений Николаевич Бабин, загорелый, в дорогом светлом костюме, которых отродясь не нашивал на ее памяти, предпочитая потрепанные джинсы и куртки, и с огромным странным букетом разноцветных роз наперевес.- Привет… - растерянно сказала она, загораживая собой дверной проем.- Можно, я войду? - попросил Бабин.- Кать, кто там? - закричала из кухни Светка.- Иди сюда! - заорала в ответ Катерина так, что Бабин отшатнулся.- Квартира большая, - с удовольствием пояснила она Евгению Николаевичу, сделав маленький шаг назад, который, однако, не менял мизансцену кардинально, и пройти Бабин по-прежнему не мог.- Какие люди! - удивилась Светка, влетая в прихожую. - И без охраны! А за каким чертом?- Лена сказала, что новоселье у вас. И свадьба…- И что? - опять весело удивилась Светка. - Это же у нас. А
у вас свои свадьбы и новоселья. Чего вдруг?- Света, можно я войду? - попросил Бабин. - Я ненадолго.- Уж и не знаю… - засомневалась Светка, но Катерина верно уловила интонацию и отступила в глубь прихожей, пропуская незваного гостя. - Вот народ удивится! А ты у тестя разрешения спросил?- Свет, ну я просто в гости, - просительно произнес Женя. - Соскучился. А это вам, девочки… Поздравляю!Охапка роз, как выяснилось, состояла из двух букетов, Катерине как невесте достались белые (очень мило!), Светке - пунцовые. «Девочки», приняв букеты, которые с трудом могли удержать, были вынуждены отправиться в комнату и заняться их размещением в подходящих емкостях. Освободившийся Бабин проследовал за ними.- Те же и Евгений! - объявила Светка. - Лена! Папа на новоселье пришел и вообще по тебе соскучился.Из детской притащилась мрачная Лена, исподлобья посмотрела на отца, скептически - на розы, поздоровалась и ушла обратно.- Женька, привет! - принялся заглаживать неловкость ситуации Олег. - Давно не виделись! Год или больше? Ты где теперь, чем занимаешься?- Пресс-секретарем у Фирулева, - неохотно пояснил Бабин, пожимая
руки мужчинам. - В холдинге.- У того самого? На службе у мафии, стало быть? - немедленно заинтересовался отец Катерины. - Изучаете, так сказать, изнутри. Очень интересно! Потом напишете книгу. А вот скажите, Женя…Но Бабин был избавлен от неприятных расспросов, потому что всем было велено немедленно садиться за стол. И свадьба, совмещенная с новосельем, пошла своим чередом: не сказать, что пела и плясала, но было вкусно и весело, и все поздравляли наперебой, и даже Лена оттаяла и стала улыбаться. Мама Катерины потчевала зятя и первой смеялась его шуткам - Катерина наблюдала эту перемену участи с пониманием: сама через это прошла. Василий не сводил глаз с Людмилочки, уписывая за обе щеки пирог с картошкой, который исчезал с огромного блюда как по волшебству.- Слушай, он потолстел-то как! - смеясь, прошептала Светка на ухо сидевшей рядом с ней Катерине. - Если нам с тобой что по колдовской части понадобится - обратимся к Людмиле, у нее просто талант. Она кем работает, не знаешь?- Воспитательницей в детском саду, - тоже шепотом ответила Катерина и добавила: - А Женька, смотри, похудел. Хотя и так не
толстый был. И глаза какие-то другие.- Да вижу, - вздохнула Светка. - Плохо ему, я чувствую. А что теперь поделаешь? Они его не отпустят. Да и мне не надо.- Людмила говорит, что воспитывать детей надо методом естественных последствий.- Это как? - заинтересовалась Светка.- Если, скажем, ребенок хочет сделать какую-то глупость и уговоров ваших не слушает, скандалит, то надо ему разрешить. Ну к примеру, требует игрушку. Вы говорите, что денег нет. Он падает на пол и орет. Вы покупаете. А дома делаете вид, что у вас не осталось денег на еду. Только всерьез, на несколько дней. Он поймет.- Интересно, - покрутила головой Светка. - Но Бабин уже понял, что игрушку купил зря. И может быть, даже перевоспитался. Но только поезд ушел. Вон какой кислый сидит, бедняга! А Людмила молодец, здорово и на все случаи жизни. Может, она Василию еще и ребенка родит? Какие ее годы…- Может, и родит, - согласилась Катерина. - Кстати, насчет ребенка - ты помнишь ту тетку из нашей общаги, ну я тебе рассказывала, от которой муж сбежал и она его по телефону доставала? С коляской во дворе гуляет! Причем бантик на одеялке - розовый!
Понимаешь? Девочка у нее! Мужика, правда, того я не видела, но все равно хорошо.
 Ой, слушай, а я все тебя про Ивашова хочу спросить, - прошептала Светка. - Ты про него хоть что-нибудь знаешь?- Кстати, про Ивашова, - вдруг обрадовалась Катерина. - Пойдем по твоей квартире погуляем…Они выбрались из-за стола и по коридору, где вполне можно было кататься на велосипеде, отправились в спальню. Комнат в Светкиной квартире было три плюс кладовка, два туалета, кухня размером с небольшой спортзал и балкон размером с кухню.- Не квартира, а Эрмитаж прямо, ноги устанут ходить, - похвалила Катерина. - Сейчас начнем экспозицию создавать. Я тебе коробку давала, помнишь? Давай неси.- Ты не открывала? - подозрительно рассматривала она принесенную Светкой плоскую коробку, обмотанную скотчем, как чемодан в аэропорту.
 Нет, ты же просила не открывать.- Это тебе подарок на новоселье, открывай теперь. Мне просто дома держать не хотелось.С трудом откупорив коробку, Светка ахнула: перед ней лежала фарфоровая тарелка с широким золотым ободом и великолепным портретом красавицы в старинном открытом платье. Полуобернувшись, женщина смотрела на зрителя, на ее лебединой, иначе просто и не скажешь, шее, обрамленной аккуратными локонами, красовался алый бархатный бант.- Кать, ты с ума сошла… - не отрывая глаз от тарелки, сказала Светка. - Она же безумно дорогая! Мне что-то подобное Сильвио показывал на вилле, я представляю, сколько это стоит. Сумасшедшие деньги…- А я не представляю, - отмахнулась Катерина. - Мне ее Ивашов подарил. С одной стороны, подарки не передаривают. Но по-моему, еще хуже приличной замужней женщине держать в доме тарелку, подаренную любовником, пусть даже бывшим.
 Расскажи! - потребовала Светка, забыв даже о тарелке. - Вечно все интересное зажуливаешь!- Да сперва неприятно было рассказывать. Короче говоря, он ко мне прислал этого своего охранника, который нас в первый раз возил, помнишь? И с ним передал стишки: мол, не обещал я деве юной - это мне, то есть - любови вечной на земле. Другими словами, он мне так красиво отставку дает. Мало того что стихи плохие, так он еще и на «Звезду пленительного счастья» намекает. И охранник еще говорит: не вздумай звонить и приезжать, номер поменяли, охрана не пустит. Представляешь?- Сволочь какая! - возмутилась Светка с тем же энтузиазмом, с которым раньше расхваливала Ивашова.- Да, в общем, пошлость невозможная, - согласилась Катерина. - А я же, ты знаешь, раньше пародии писала…- Помню! Даже в
«Литературке» публиковали. И что?- Ну, я пошла в комнату и быстро ответ написала: что я сама его выбрала и что теперь «есть Ивашов в моей коллекции». Охранник записку бы не взял, так я написала ее на полях странички в Дашкином словаре рифм, якобы это его книжка, и просила передать хозяину его имущество. Мол, ваш поэт без этой книжки как без рук. Ну он и передал.- Молодец! - захохотала Светка. - И что дальше?- Дальше он мне в конце зимы вдруг позвонил, предложил встретиться. Я, честно говоря, опасалась. Но обошлось, хотя история с моими стихами, как выяснилось, была еще та.- Да не тяни кота за хвост! - возмутилась Светка.- В общем, у него жена в Лондоне живет, деток там воспитывает и тоже стихи от безделья пишет, они на этой почве в свое время и познакомились, в литературном клубе, когда еще молодые были. Она приехала супруга навестить, увидела новый словарь, схватилась, конечно, - и стишок мой нашла.- Йес! - обрадовалась Светка.- Поэтесса, тонкая натура, измены ей не пережить и все такое… Короче, устроила мужу скандал и эти тарелки - их не то восемь было, не то девять, портреты придворных красавиц
Нимфенбургского дворца в Мюнхене, венский фарфор, девятнадцатый век - перебила. Кроме одной. Вот этой самой.- А у тебя она как оказалась? - вытаращила глаза Светка.- Кирилл мне ее привез. Сказал, на память. Ему тарелок не жаль, он себе еще купит, а то что жена так по-бабски ревнует - с криками, визгами и битьем антикварной посуды, - его ужасно обрадовало. Свежесть чувств, говорит, и все такое. Мы только в молодости так скандалили, до драки! Давно ничего подобного не испытывал. А он поэт, понимаешь, ему нужны душевные порывы. Кроме того, он сказал, что он давно ни с кем так… эффектно не расставался, как со мной. Кто скандалил, кто встреч искал, кто в газеты интервью давал. А мы с ним, сказал он, родственные души. Хотя ему было со мной трудно. Говорит, я слишком умная, это для женщины не в плюс, циничная, и романтики во мне нет ни на грош. Он меня запомнит на всю жизнь - я чуть не прослезилась. А мне вот на память тарелку привез. Одна она смысла не имеет, выбросить жаль, жену злить не хочется. А я еще тогда возле них обмирала. Широкий мужик. Благородный жест. Дворянская кровь. В кавалергардах век не
долог. В общем, вышел спектакль в двух отделениях, он на это дело мастер, и собой был весьма доволен. Ну, и я уж ему опять подыграла: сказала, что стихи хорошие, и что он незаурядный поэт, что я горжусь быть его современницей и все такое. Мне не жалко, мужик он и в самом деле неплохой, если подходить без этого… дерьмоискателя.
 Да ладно тебе, - смутилась Светка.- Так что тарелка - мой гонорар за спектакли прошедшего сезона. То есть теперь она твоя.- Я ее обожаю! - заверила Светка. - Я под нее обои в гостиной переклею! Полосатые нужны, синие с золотом, я в журнале видела.- С ума сошла, только ремонт закончила, - испугалась Катерина. - Если тебе нечего делать, давай я тебя замуж выдам. У меня легкая рука, честное слово. Ральфа помнишь? Ну, из Австралии? Женился, я ему нашла. Давай теперь он тебе найдет. Будешь жить в Австралии, там магазины тоже есть, а я буду к тебе в гости приезжать. Вот из Канады вернусь - и займусь тобой вплотную, а то у тебя одна работа на уме. И ремонт.Светка хотела что-то сказать, но в дверь робко поскреблись, и на пороге появился Василий - один, без Людмилы, от которой весь день ни на шаг не отходил.- Девочки, вас там ждут, - сообщил он. - Торт и чай. А так все уже съели.- Ничего себе! - удивилась Светка. - Надо пойти чашки достать. атерина тоже встала и хотела было пойти за подругой, но Василий тронул ее за рукав, прося задержаться, и подмигнул с видом заговорщика. Катерина насторожилась, сразу
заподозрив неладное.- Ты чего?- Катенька, я спросить хотел… Ты надолго уезжаешь?- На месяц.- А когда?- В среду улетаем в Москву.- А в понедельник-вторник еще на работе будешь?- Буду, а что надо-то?- Я бы к тебе зашел объявления посмотреть? Хоть пару адресов возьму, а еще лучше телефончиков, а то ведь тебя целый месяц не будет… Только чтоб Людочка не узнала. - Василий что-то еще говорил, смотрел на нее бесхитростным взором и ждал ответа.Катерина молча смотрела на Василия. И вдруг среди отдаленного шума голосов, смеха и звона тарелок ясно услышала демоническую музыку, под которую шли финальные титры «Весеннего марафона», снятого то ли провидцем, то ли просто знатоком человеческих душ режиссером Урванцевым, а в воздухе, как улыбка Чеширского кота, повисла его вечная ироническая ухмылка.