Медовый месяц на Бали Тара Пэмми
        Супермодель красавица Алессандра устала от суеты и ложного блеска своей профессии. Не выдержав напряжения, она сбежала на Бали, встретила там потрясающего мужчину и вышла за него замуж. Медовый месяц был великолепен: волшебные ночи и счастливые солнечные дни. Все было прекрасно до тех пор, пока Алекс не узнала, что ее любящий муж, миллиардер Винченцо Кавалли, вынашивает месть ее семье за те несчастья, которые пережил он и его мать…
        ТАРА ПЭММИ
        МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ НА БАЛИ
        ПОЦЕЛУЙ - HARLEQUIN - 183
        ГЛАВА 1
        - Принцесса, давай поженимся.
        Винченцо Кавалли с трудом сохранял привычное сдержанное выражение лица. Он сам себе удивлялся. Слова всплыли из таких глубин его души, о существовании которых он и не догадывался.
        Алессандра Джованни - супермодель, женщина, красивее которой он не встречал, - замерла на месте.
        У него как будто что-то замкнуло в голове. Он нарушил собственные неписаные правила. Последние двадцать лет он тщательно планировал каждый свой шаг. Ради будущего, которое нарисовал себе еще мальчишкой, отказывал себе во всем, даже в любви. Каждый его шаг был продиктован намеченной целью - стать во главе финансовой империи Брунетти. Каждый день и каждый час приближали его к заветной цели.
        Алессандра тоже стала частью плана Винченцо, когда он узнал, что она тесно связана с Гретой, главой семьи Брунетти. Грета Брунетти много лет назад обрекла их с матерью на голод и нищету, выкинув на улицу. Но просить руки ее дочери… Слова, которые он произнес, удивили его не меньше, чем Алессандру.
        И все же Винченцо не шутил. И не потому, что он порядочный человек, который держит слово любой ценой. Когда он рос на миланских улицах, порядочность была роскошью, которую он не мог себе позволить, - такой же, как туфли или еда три раза в день.
        Нет, его предложение было чисто эгоистическим. Возможно, он впервые в жизни захотел что-то лично для себя.
        Да, он сам себя не понимал! Однако увидел, как глаза Алессандры зажглись возбуждением, которое она в следующий же миг погасила… Винченцо представил, как явится к разъяренным Брунетти, держа под руку Алессандру - свою жену, и понял: так и должно быть.
        Он жаждал заполучить Алекс.
        С первой же встречи здесь, на Бали, их сразу потянуло друг к другу. Взаимное влечение стало дополнительным бонусом, на который он не рассчитывал. И теперь, заполучив Алессандру, он не собирался от нее отказываться.
        Ну а то, что она связана с семьей, которую он давно мечтает уничтожить… Винченцо не сомневался: ему удастся внушить ей свою точку зрения на происходящее. Как только он изложит свои доводы, Алессандра перейдет на его сторону. Она не кровная родственница Брунетти и наверняка поймет, почему он должен их сокрушить. У нее обостренное чувство справедливости; она защищает невинно пострадавших по всему миру. Таково свойство ее натуры, благодаря которому его еще сильнее влечет к ней.
        Не сводя с нее взгляда, Винченцо поднял бокал шампанского.
        В голубом бикини, бюстгальтер которого почти не скрывал ее красивую грудь, она выглядела чувственной и прекрасной. Но это не удивительно, супермодель, работающая с большинством крупнейших домов моды, и должна так выглядеть и поддерживать себя в форме. Его изумляло другое: с такой сногсшибательной внешностью Алессандра могла бы жить не печалясь, в свое удовольствие, а ей не дает покоя несправедливость, творящаяся в мире, и стремление бороться с нею.
        Даже на фоне роскошного балийского пейзажа, открывающегося перед ними, не меркла красота Алессандры. И дело было не только в безупречной коже, идеальных чертах лица и совершенной фигуре, о которой могли только мечтать многие женщины. Его восхищали маленькие несовершенства, странности, которые только добавляли Алессандре Джованни шарма, делая ее одной из красивейших женщин на свете.
        Ее широкую улыбку абсолютно не портила крошечная щель между передними зубами. А странная любовь к боксу, невероятная живость и страстное желание заступаться за всех несправедливо обиженных совершенно обезоруживали Винченцо.
        На фото в глянцевых журналах она была слишком хороша для того, чтобы быть настоящей. В свое время эти снимки разожгли любопытство Винченцо.
        В жизни она оказалась еще лучше. Она была силой, с которой необходимо было считаться. Едва их взгляды встретились, он понял, что пропал.
        Кроме того, ни одному фотографу не удалось передать ее выражение настороженной беззащитности. Сейчас именно с таким выражением смотрели на него ее ясные карие глаза. Вот из-за чего в последние несколько ночей он не мог уснуть, хотя ее теплое тело обвивалось вокруг него, как лиана.
        «Она ни в чем не виновата, - твердила та часть его сознания, которую ему никак не удавалось заблокировать. - Она может пострадать».
        Нет, убеждал он себя, она не пострадает, ведь он сделает ее частью своей жизни. Он предлагает ей то, о чем прежде даже не думал. Алессандра не пострадает, если он подробно объяснит, что им движет, и она, при ее врожденном стремлении к справедливости, его поймет.
        - Поженимся? - повторила она, проводя кончиком языка по пухлой нижней губе. Миллионы женщин во всем мире ради такой формы накачивают губы коллагеном. Она захлопала ресницами и показалась ему совсем девчонкой. - Не смущай меня, Ви! - Алессандра усмехнулась. Ее хрипловатый смех всегда возбуждал Винченцо. Она отважно пыталась скрыть свои эмоции, хотя ее выдавала пульсирующая жилка на шее. Она стала называть его «Ви» в первый же день знакомства… Алессандра казалась открытой книгой, ей каким-то чудом удалось сохранить непосредственность в жестоком мире.
        Винченцо допил шампанское и нырнул в бассейн, стараясь успокоиться, доплыл до того места, где у бортика стояла Алессандра, подтянулся, вылез из воды и прижал девушку к себе. Он нежно убрал с ее виска прядь волос; как всегда, рядом с ней ему постоянно хотелось прикасаться к ней. Обнимать, обладать ею.
        - Принцесса, ты наверняка уже поняла, что я не бросаю слов на ветер. - Он поцеловал ее в щеку и погладил ладонями ее тонкую талию. Она тихо ахнула, и он еще больше возбудился.
        - В самом деле?
        - Si, cara mia.[1 - Да, моя дорогая(ит.)]
        Последние недели стали… - Он нахмурился, стараясь подобрать нужные слова. Ни от кого он так не терял голову, как от Алессандры.
        - Чудесными. Фантастическими. Великолепными, - еле слышно подсказала она.
        Ему показалось, что он сумеет привыкнуть к ее подкупающей искренности.
        Он рассмеялся.
        - Все вместе. - Он привлек ее к себе, и она закинула руки ему на шею. Запустила длинные пальцы ему в волосы и наклонила его голову. Их сердца бились в унисон. - Я не хочу тебя отпускать! Никогда… Так почему бы нам не узаконить наши отношения?
        Она вздохнула.
        - Мы сошли с ума… Последние несколько недель были настоящим безумием.
        - Неужели все так плохо? - поинтересовался он.
        Всю сознательную жизнь он манипулировал людьми и добивался желаемого. Винченцо не просил, только брал. Потому что рано понял: получить свое можно только так. Теперь он пообещал себе, что после того, как получит ее, больше не будет следовать этому принципу.
        - Нет, - тут же ответила она. - Все замечательно. Как в сказке. Когда я с тобой, чувствую себя принцессой. Знаешь, до нашего знакомства я собиралась поставить на мужчинах крест… В детстве мне рассказывали сказку о девушке, которую спас принц. А ты…
        - Алессандра, я не принц.
        Она вздохнула, легонько куснула Винченцо у основания шеи и прижалась лицом к его теплому плечу. Он тут же пришел в состояние боевой готовности: его возбужденный член уперся в низ ее живота.
        - Все равно… Не хочу возвращаться к реальной жизни… - Большие глаза смотрели на него в упор. - Только мы ведь еще ничего друг о друге не знаем.
        - Представь, до встречи с тобой я даже не думал о женитьбе! Последние несколько недель направили мои мысли в это русло.
        Она подняла голову, и ему показалось, что в ее глазах сияют все надежды и мечты. Она широко улыбнулась и стала просто ослепительной.
        - Да, Ви. Давай так и сделаем. Давай поженимся!
        Она страстно поцеловала его, прижалась к нему всем телом и прошептала, что хочет его - немедленно!
        Винченцо наслаждался поцелуем, притянув ее к себе. Мгновением позже он стащил с возлюбленной трусики и вошел в нее. Его окутало неведомое прежде ощущение покоя. Для человека, который никогда ни с кем не делил свою жизнь, который много лет посвятил планированию главной цели, это стало настоящим благословением.
        Приглашением в будущее, которое прежде казалось невозможным.
        Алекс разбудило громкое, настойчивое верещание сотового телефона. Она потянулась, наслаждаясь приятной истомой после бурной ночи.
        С улыбкой девушка зарылась лицом в подушку. Пустую подушку ее мужа. Конечно, ее муж - трудоголик.
        Телефон не умолкал. Вздохнув, Алекс встала и огляделась. Не сразу, но она обнаружила источник верещания - в ящике стола под ноутбуком.
        И нахмурилась. Перед ней был не обычный телефон Ви.
        Номер на экране привел ее в замешательство. Она его прекрасно знала. Он принадлежал Массимо.
        Зачем Массимо Брунетти звонит Винченцо? Неужели они знакомы?
        Тринадцать лет назад Грета Брунетти, глава династии Брунетти, узнала, что у ее второго мужа, который был гораздо моложе ее, есть внебрачная дочь Алекс, и приняла ее в свою семью. Брунетти стали девочке родными. Несмотря на то что Леонардо и Массимо Брунетти, внуки Греты, не были кровными родственниками Алекс, они открыли для нее и свой дом, и свои сердца.
        Конечно, Массимо, как и все Брунетти, беспокоился за нее. Алекс виновато поежилась. Она не собиралась так надолго уезжать из Милана. Хотела лишь немного расслабиться на Бали после очередной фотосессии, подумать о дальнейшей жизни. Свой телефон она выключила. Хотелось отдохнуть от соцсетей и бесконечных звонков.
        Но она познакомилась с Винченцо. И тайно вышла за него замуж.
        Алекс не стала сообщать об этом Брунетти с помощью эсэмэсок, потому что Массимо, Лео и особенно Грета заслуживали лучшего. Такую важную новость она должна объявить лично. Но Массимо, технический гений, наверняка выяснил, что она прячется с Винченцо. Как такое возможно? Почему Винченцо ни словом не обмолвился о том, что знаком с Брунетти?
        Нахмурившись, Алекс нажала кнопку «Ответить».
        - Привет, Массимо!
        - Алекс, саrа, неужели это ты? Откуда у тебя телефон Винченцо Кавалли?
        Алекс прикусила губу. Голос у Массимо звучал как-то необычно. Там что-то случилось.
        - Массимо, почему ты звонишь на этот номер? Откуда ты его знаешь?
        Массимо заговорил быстро и горячо:
        - Саrа, послушай. Винченцо… Это он стоит за всеми бедами, с которыми столкнулась компания «Брунетти файнэнсис инкорпорейтид». Это он запустил хакерскую атаку на нас. Это он хочет сместить Лео с поста главного управляющего. Он очень опасный человек, bella[2 - Красавица (ит.)].
        Вот уже почти год он осаждает нас со всех сторон. Не дает покоя ни мне, ни Лео, ни Грете. Ему даже как-то удалось завладеть отцовскими акциями.
        «Не дает покоя ни мне, ни Лео, ни Грете».
        А она? Неужели она - тоже мишень?
        Алекс показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Она опустилась на кровать.
        - Массимо, я не понимаю. Почему… как…
        - Лео уже давно пробует дозвониться до тебя, bella, но с тобой невозможно связаться. Мы узнали, что Кавалли тоже на Бали, и хотели предупредить, чтобы ты держалась от него подальше. Наконец, Натали, она раньше на него работала, предложила позвонить по его старому номеру… Ничего другого нам в голову не пришло.
        Алекс онемела от потрясения.
        - Cristo[3 - Господи (ит.)], Алекс! Что ты с ним делаешь? Почему?.
        - Я… сейчас закажу такси в аэропорт. Массимо, ты меня встретишь? - перебила его Алекс. Ей нужно немедленно убираться отсюда. Пока Винченцо не вернулся. Пока он снова не очаровал ее своими сладкими словами и любовью, к которой у нее выработалась зависимость.
        - Конечно… Алекс, как ты, что с тобой?
        - Ты… просто забери меня отсюда. Сейчас же!
        - Хорошо, bella. Потерпи. Дай мне несколько минут, я забронирую тебе билет на самолет. Алекс, что бы ни случилось, мы с Лео все исправим. Все сделаем ради тебя!
        Алекс поспешно нажала отбой, чтобы не разреветься в трубку.
        Что она наделала?!
        Почему Винченцо ни разу не заикнулся, что знаком с Брунетти? Почему он на них нападает? Невозможно, чтобы он действовал по ошибке.
        Массимо и Лео уже больше года сталкиваются с трудностями. Даже Алекс кое-что слышала о проблемах в семейной компании. А ее муж оказался вовсе не тем сказочным принцем, каким она его считала. Более того, он оказался врагом!
        Но даже через несколько часов, когда она летела домой в Милан, не повидавшись с Винченцо, молодая жена невольно жалела о том, что все произошедшее - не ошибка. Неужели Винченцо сеет хаос и разрушение в ее приемной семье? Неужели это он неустанно выискивает слабые места в одной из самых влиятельных миланских семей и бьет туда, где больнее?
        ГЛАВА 2
        Винченцо пристально смотрел на виллу на берегу озера Комо. Семья Брунетти живет здесь почти двести лет.
        Он поднялся по тем самым мраморным ступеням, где много лет назад стояла его мать и умоляла Грету Брунетти поверить, что Винченцо ее внук, что его отец - Сильвио Брунетти. Но два десятилетия спустя, поднимаясь по тем же ступеням, он не испытывал ни страха, ни сомнения. Скоро все это будет принадлежать ему. Уверенной походкой он направился по сводчатому коридору в гостиную.
        Конечно, его приезд ускорила Алессандра. Его женушка сбежала от него и прячется здесь. Что ж, он не против быстрее достичь цели.
        Он с удовлетворением отметил, что в гостиной собрались все: глава клана, Грета Брунетти, ее внуки, Леонардо и Массимо Брунетти, их жены, Нея и Натали. Среди них в шезлонге сидела и Алессандра.
        Когда он вошел, она подняла голову. Пульс у него участился, как у школьника. Вместо гнева, который он разжигал в себе с тех пор, как она сбежала, его кольнула тревога.
        Глаза у нее были заплаканные. Рыжевато-каштановые волосы кое-как скручены в пучок; прическа подчеркивала высокие скулы. Ее не портил даже небрежный наряд: свободная футболка без рукавов, джинсовые шорты, розовые шлепанцы.
        Хотя на ее лице не было ни грамма косметики, а фигуру не подчеркивала дизайнерская одежда, выглядела она, как всегда, сногсшибательно.
        Она смотрела на него не мигая, как будто хотела заглянуть прямо в сердце. Как будто пыталась обнаружить в нем хоть каплю порядочности.
        Ничего у нее не получится. Нет в нем ни чести, ни порядочности. И не он тому виной. Внимательно посмотрев на Алекс, Винченцо обрадовался тому, что на левой руке у нее по-прежнему сияет кольцо с бриллиантом.
        «Моя, она моя!» - хотелось ему крикнуть.
        - Принцесса, ты сбежала, не сказав ни слова? Конечно, мы оба вступили в брак впервые и еще не освоились со своим новым статусом, и все же какие-то правила необходимы, - заявил он, словно не замечая двух мужчин, которые встали по обе стороны от нее, словно часовые.
        Леонардо Брунетти, главный управляющий «Брунетти файнэнсис инкорпорейтид», или БФИ, финансового конгломерата, ставшего синонимом престижа в миланских деловых кругах. Именно его место собирался занять Винченцо. И Массимо Брунетти, глава компьютерного отдела БФИ - «Брунетти сайбер сервисис», или БСС. Массимо женился на бывшей помощнице Винченцо, Натали.
        Все это по праву должно принадлежать и ему! И он собирался все у них отобрать.
        - Ви, ты считаешь, что еще можешь здесь находиться после всего, что ты сделал?
        Если бы она закричала на него, он бы знал, как ответить. Но ее дрожащий шепот его обезоружил…
        - Пойдем, сага. На все твои вопросы я отвечу наедине.
        - У тебя была масса возможностей объяснить, какого дьявола ты вытворяешь с моей семьей. По крайней мере, намекнуть, что ты переворачиваешь жизнь моих родных с ног на голову. Только ты молчал. - Она тяжело дышала; глаза заблестели от слез. - Скажи только одно: почему?
        - Что - почему? - процедил он сквозь зубы. Проклятие, не нужно было так долго ждать. Надо было все ей объяснить. Очень важно, чтобы она перешла на его сторону!
        - Почему ты их топишь! - В ее голосе проступили гнев и досада. - Почему ты устроил так, что Натали перешла в БСС? Хорошо, что она полюбила Массимо. Почему на тебя шпионил отчим Неи, пьяница и дебошир? Зачем ты скупал акции БФИ? Зачем хочешь сместить Лео с поста главного управляющего?
        - По-моему, мои действия говорят сами за себя, - вкрадчиво ответил он.
        Алессандра встала и сделала шаг ему навстречу. Он почувствовал идущий от нее нежный аромат и сразу вспомнил долгие теплые ночи, влажные простыни, тихие стоны… Опьяняющие улыбки, которые уничтожали паутину одиночества - он сам не сознавал, что сплел ее вокруг себя. Он увидел, как бьется жилка у нее на шее. Но выражение ужаса в ее глазах ударило его, словно пощечина.
        Еще совсем недавно ее глаза смотрели на него с такой любовью, с таким желанием…
        - По-твоему, то, что происходит, очень весело?
        Он сунул руки в карманы, чтобы не потянуться к ней.
        - Алессандра, то, что происходит, совсем не весело, и меньше всего для меня. Если ты по-прежнему не понимаешь, позволь мне объясниться… Всю жизнь я ждал этого мгновения. Я двигал людей, контракты и деньги, как фигуры на шахматной доске, и все ради того, чтобы очутиться здесь… Я собираюсь стать во главе БФИ. Завладеть всей компанией. Выгнать из компании всех Брунетти, чтобы компания стала моей. Только моей.
        - Почему? - спросила она со слезами на глазах.
        - Чужого мне не надо; я возвращаю свое. То, в чем мне так долго отказывали. Тем более… - Он потянулся к ней. Проклятие, он ведь не собирался делать ей больно!
        Он стер слезу с ее щеки подушечкой большого пальца. Как хочется обнять ее! Как хочется, чтобы она смотрела на него, как на героя! Конечно, он не герой. Он не верил в самопожертвование, в то, что нужно ставить других выше себя, что счастье других обогатит его самого. Он привык брать, обладать, иметь.
        - Тем более… после того, как я столько поставил на карту, - медленно закончил он низким, хриплым голосом.
        Она судорожно втянула в себя воздух и разомкнула пухлые губы. Ее лицо порозовело. На долю секунды ему показалось, что она так же влюблена в него, как и он - в нее. Он поверил в соединившую их магию, из-за которой решился на отчаянный шаг.
        - Алессандра! - окликнула ее Грета, и чары развеялись.
        - Значит, ты считаешь, что БФИ должна стать твоей?
        - Si. Сильвио Брунетти соблазнил мою мать, сделал ей ребенка, а потом выкинул, как вчерашний мусор… Женщина, которую ты считаешь приемной матерью, назвала ее шлюхой, лгуньей, попрошайкой… и выкинула нас на улицу. Я рос в нищете. Вот почему сейчас малая толика меня не устроит. Все Брунетти до единого должны уйти из этого дома, со стыдом повесив голову. Я собираюсь отобрать у них все.
        Он шагнул к Алессандре, но она отшатнулась, ее красивое лицо исказилось от потрясения.
        - Грета на такое не способна! Она встретила меня с распростертыми объятиями, когда я решила поселиться у отца, ее второго мужа. Она для меня не просто мачеха. Она любила меня даже больше, чем…
        Алессандра собиралась сказать в защиту Греты что-то еще, но осеклась, когда увидела ее лицо. В глазах Греты она прочитала правду о единственной встрече, которую ее мачеха, скорее всего, никогда не вспоминала. А ведь та встреча стала краеугольным камнем его жизни!
        Атмосфера в гостиной накалилась. Все смотрели на Грету. Похоже, Алессандра не поверила обвинениям. На такое Винченцо не рассчитывал - а стоило! Даже легендарные братья Брунетти смотрели на бабушку с ужасом. В других обстоятельствах он бы рассмеялся. Массимо выругался, а Лео словно оцепенел.
        - Если кто-то сомневается, можно сделать тест ДНК, - презрительно бросил Винченцо. - Правда, я все равно оставлю мамину фамилию. Так оно будет справедливее.
        - Поверим тебе на слово, Кавалли, хотя ты - презренный ублюдок, - ровным тоном произнес Массимо.
        - Весьма великодушно с твоей стороны так меня отрекомендовать, ведь твои отец и бабка отказали моей матери даже в такой малости! - не сдержался Винченцо. При воспоминании о пустых глазах матери к его горлу подступила желчь. Слишком долго он со всем этим жил.
        - А как же я, Ви? - тихо спросила Алессандра. - Где мое место в твоей страшной сказке? - Хотя голос у нее дрожал, ее слова эхом отдались в нем. Внутри у него все сжалось; его прошиб холодный пот. Ему нечего было ей ответить. Тем более здесь, при всех.
        Она кивнула, как будто услышала, что хотела. И убежала.
        Алекс глубоко дышала, стараясь не плакать. Сколько уже слез она выплакала из-за него!
        Она посмотрела в окно на аккуратно подстриженный газон. Увидела оранжерею, которую переделали для нее по распоряжению Лео. И старинный винный погреб, который перестроили под блестящую суперсовременную компьютерную лабораторию Массимо. Брунетти очень любят свое родовое гнездо, в которое Винченцо в свое время не допустили! А заодно лишили законной доли наследства… Алекс помнила, какой беспомощной себя почувствовала в тринадцать лет, узнав, что муж матери Стив, которого она всегда считала отцом, на самом деле ее отцом не был… Она живо представляла, какую боль испытал маленький мальчик после того, как родственники отвернулись от него. Шрамы остались у него в сердце на всю жизнь. Но погубить Леонардо и Массимо спустя столько лет… Нет, с таким невозможно согласиться.
        - Пора тебе перестать бегать от меня, cara mia, - услышала она его низкий голос.
        Она не повернулась к нему. Не от трусости; просто она собиралась с духом. Пора что-то решать. Заглянуть в глаза мужчине, рядом с которым она забывает о здравом смысле. Настолько, что буквально побежала с ним к алтарю.
        - Ты не оставил мне другого выхода, - сказала она.
        Даже после того, как она узнала правду, даже во время долгого полета с Бали, даже в последние несколько дней, пока Винченцо ее не догнал, в глубине души она надеялась, что произошла ошибка и ее муж не собирается губить самых близких ей людей.
        - Если бы я осталась на Бали, мне пришлось бы избить тебя в кровь! Вот о чем я сейчас думаю.
        Неожиданно он рассмеялся, и Алекс замерла. Какой у него голос! Между ними моментально вспыхнуло влечение - всепоглощающее и взаимное. Очевидно, оно не собиралось отступать, хотя сердце у нее изранено, а мысли в голове путаются.
        - Значит, я, наверное, этого заслужил.
        - Думаешь, все так просто? - Она круто развернулась к нему.
        Их глаза встретились - и она уже не смогла отвернуться. Спокойствие, которое так привлекало ее в нем, снова окутало его.
        Из-под расстегнутой белой рубашки виднелись загорелая шея и несколько завитков на груди. Темные круги под глазами подсказали ей, что его тоже мучит бессонница. А ведь он проработал целых тридцать шесть часов подряд, а затем был долгий перелет! И все же ее глупое сердце и не менее глупое тело отчаянно стремились к нему… Ей вспоминались не только их бурные ночи. Не только уверенность, что больше она никогда не будет одна. Она злилась на себя из-за того, что рядом с ним не может совладать с собой.
        - Натали много часов подряд - рискуя навлечь на себя проклятие Греты, Лео и даже Массимо - убеждала меня в том, что ты не такое чудовище, каким кажешься из-за своих поступков. Что в свое время только ты защищал ее от жестокого мира. Что ты многое для нее сделал, ничего не требуя взамен.
        Его взгляд стал непроницаемым, но Алекс заметила, как он напрягся.
        - А она не говорила, что в конце концов я все-таки потребовал плату за все, что для нее сделал?
        - Ты удивился, что она тебя защищает. Значит, ты в самом деле такой негодяй?
        - Не знаю, принцесса, негодяй ли я. Но я точно не герой, - сказал он, входя в просторную комнату и словно полностью заполняя ее собой.
        Когда Алессандра переехала в Италию, Грете стоило большого труда создать благоприятную среду для ершистой девчонки-подростка. Комната и вся вилла стали для нее тихой гаванью.
        - Я думал, Натали хранит верность только Массимо, - произнес он так тихо, что она едва различила слова.
        - Наверное, гораздо проще, когда чувство к одному человеку вытесняет то, что испытываешь к другому. Но так не бывает, верно?
        Он дернул головой. Она поняла, что задела его за живое. Но ответил ей по-прежнему хладнокровно:
        - Признаю, я не привык к большой семье и происходящим в ней драмам. Поэтому… нет, я понятия не имею, как бывает. Натали в юности была настоящей дикаркой. И если она все же меня защищает, мне есть за что ее благодарить. Только не думай, что мои достоинства искупают мои недостатки… И не забывай, что мы с тобой муж и жена.
        - Ты хочешь, чтобы я продолжала жить с тобой, как будто ничего не случилось? - ошеломленно спросила Алекс.
        - Ты узнала причину моих поступков. - Он обвел комнату рукой. - Я безжалостный делец, который стремится управлять финансовым центром Милана, а БФИ просто стала моей первой мишенью.
        Послеполуденное солнце золотило его лицо, ласкало его любящими лучами. У нее перехватило дыхание, когда она увидела сходство, которое не замечала прежде. Его глаза так похожи на глаза Массимо, особенно когда он улыбается. Презрительная складка у рта - совсем как у Лео, когда он чем-то недоволен. Он имеет полное право находиться здесь, в месте, которое она считает своим домом…
        - Мы с тобой очень разные… и по-разному относимся к тому, что случилось.
        - Отлично. А может быть, ненадолго забудем обо всем и обо всех, будь они прокляты? - Он не сдержал досады.
        - Ты первый начал.
        - Алессандра, наш брак не имеет отношения к Брунетти.
        - Ви, здесь я с тобой не соглашусь. Ты слишком привык играть людьми, как шахматными фигурами. Может быть, ты просто не способен понять. Ты требуешь от меня верности и в то же время губишь их… Не представляю, как нам жить дальше. Ты меня обманул.
        - Я тебе ни разу не солгал.
        - Ладно, не цепляйся к словам. Ты скрыл от меня правду… Я все время пытаюсь понять, что ты чувствовал в детстве, как ранила тебя тогда черствость Греты…
        - Черствость?! Она обозвала мою мать шлюхой и охотницей за богатыми отступными. Из-за нее я вырос изгоем. А мама… У нее случился нервный срыв, от которого она так и не оправилась. Она не могла работать, и нас выкинули на улицу. У нее развилась ранняя деменция.
        Сердце глухо забилось у нее в груди. Тоска в его глазах растворяла ее праведный гнев.
        - Грета в этом не виновата!
        - Да неужели? У нас не было денег, и мама не получила даже минимальной медицинской помощи! В том, что теперь ей требуется круглосуточное наблюдение в доме для престарелых, виноваты все Брунетти! - Он напомнил ей раненого зверя, который собирается напасть. - В том, что ее болезнь зашла так далеко и развилась так быстро, что она даже не узнает меня, виноваты они!
        - Она и тебя не узнает?! - прошептала Алекс.
        Сердце у нее разрывалось от жалости к нему. И к себе тоже. Как ей преодолеть созданную им пропасть? Как увести его с пути саморазрушения? Он привык жить со своей болью и гневом, видеть в Лео и Массимо врагов, а его ненависть покоится на прочном основании, заложенном в детстве. И если она останется с ним, зная, что он ненавидит ее близких, кем будет она сама?
        Он покачал головой и стиснул челюсти.
        - Ей кажется, что я по-прежнему десятилетний мальчик. Она… как будто застыла в том году.
        - Почему ты ничего мне не рассказал?
        - Потому что мне не нужна жалость, которую я сейчас вижу в твоих глазах.
        - Тогда что тебе нужно?
        - Ты дала мне слово. Мы обещали друг другу будущее. Вот чего я хочу.
        - Я по-прежнему не верю, что Грета совершила что-то настолько…
        - Тебе мешает чувство благодарности к ним. Ты не знаешь, какие они на самом деле. - Они не демонстрировали тебе врожденные высокомерие и властность!
        - Значит, мне больше нельзя их любить? Когда я узнала, что Карлос - мой биологический отец, я переехала жить к нему. Грета приняла меня с распростертыми объятиями, она сделала так, чтобы их вилла стала моим домом. А после смерти Карлоса она стала моим оплотом. Лео и Массимо приняли меня и обращаются со мной, как с кровной родственницей. Ты не представляешь, Винченцо, как много они для меня значат!
        - И тем не менее ты якобы понимаешь, почему я так враждебно к ним отношусь?
        Его глаза полыхнули гневом. Алекс не привыкла видеть его таким. Ей хотелось взглянуть на происходящее с его точки зрения, но он требовал от нее немедленных ответов.
        Она глубоко вздохнула и заговорила, тщательно подбирая слова:
        - Ты прав. Наверное… мне не понять, что тебе пришлось пережить. Но ты не знаешь, как Сильвио обходился с Лео и Массимо. Они ни в чем не виноваты. Они не заслуживают того, чтобы ты их наказывал. Истинный преступник - Сильвио Брунетти. Но он уже умер.
        - Они носят фамилию, которую я ненавижу всю жизнь. И потом, сага, на войне неизбежны случайные жертвы.
        - Значит, вот как, Ви? Война? - Сердце у нее упало.
        - Si. Война, которую я веду уже давно. Война, в которую я вложил все. Я много лет искал их недостатки, слабые места. И нанес удар. И я не собираюсь.
        - Погоди… - перебила его Алекс. Словно холодный палец провел по ее позвоночнику сверху вниз. Кусочки вставали на место, образуя картину, от которой ей захотелось убежать.
        Она вспомнила журнальный заголовок: «Алессандра Джованни. Супермодель. Икона стиля. Деловая женщина. Филантропка. Приемная дочь влиятельных миланских Брунетти».
        Статья вышла всего за несколько дней до того, как она улетела на Бали. И вдруг там же объявился загадочный красавец, сероглазый итальянский бизнесмен.
        Их случайная встреча, когда она осматривала развалины старинного храма…
        Их общая любовь к старинной архитектуре…
        Обещание показать ей достопримечательности, которые не показывают обычным туристам…
        Их первый поцелуй под величественным водопадом.
        Вопросы о ее благотворительной деятельности, о том, чем она собирается заняться в будущем, обо всем, что ей дорого… То, как он вызвал в ней желание более серьезных отношений после первой ночи близости на балконе ее виллы…
        Сказочное предложение и брачные обеты, которые он повторял своим низким голосом…
        Неужели все - ложь?!
        К горлу подкатила тошнота.
        - Ты прилетел на Бали специально, чтобы познакомиться со мной? Чтобы… и меня использовать в своей… войне?
        Он не дрогнул, но она его хорошо знала. Изучила его мимику, все выражения его красивого лица.
        - Отвечай, Винченцо! - с болью воскликнула она.
        - Si. Да, Алессандра, я действительно приехал туда, чтобы найти тебя…
        - Из-за той статьи, в которой цитировали слова Греты: «Алессандра - вот кого я люблю больше всех на свете», да?
        Снова ужасное, душераздирающее молчание. Как она ни крепилась, из глаз у нее хлынули слезы.
        «Я много лет искал их недостатки, слабые места. И нанес удар»…
        Ему недостаточно БФИ и БСС. Он хочет как можно больнее задеть их лично. Особенно Грету.
        Он все продумал заранее. Спланировал. И выполнил идеально.
        А она влюбилась в него по уши… Развернувшись, она кое-как вытерла глаза и посмотрела на него в упор. На место боли пришла такая ярость, какой она прежде не знала.
        - Как же именно, по-твоему, развиваются события? Чего ты ждешь от меня, пока сам ломаешь жизни моих близких?
        - Живи как жила… как если бы ничего не знала. Строй семью. Проведи со мной остаток жизни. Сдержи обещания, данные у алтаря.
        - Наш брак… просто фарс!
        - Нет! Я ведь женился на тебе, Алессандра. И поклялся быть с тобой до конца, в горе и в радости.
        Алекс пытливо заглянула ему в лицо, надеясь увидеть хоть искру чего-то, на что можно опереться. Его неумолимый взгляд не смягчился.
        - Почему ты на мне женился? Мог бы просто соблазнить меня и уйти… Я ведь, можно сказать, сама прыгнула к тебе в постель. Ты… мог бы бросить меня после того, как мы переспали. Сказать, что я для тебя всего лишь игрушка.
        - Я не обращаюсь с женщинами, как с игрушками. Так поступают Брунетти.
        - Тогда почему?
        - Ты красива, ты умна, ты - настоящее сокровище, которым хотел бы обладать любой мужчина. Для человека, который вырос в нищете, навсегда останется незаконнорожденным, который выстроил свою империю, сметая все и всех на своем пути, ты, Алессандра, - настоящая награда. Я женился на тебе, потому что впервые в жизни захотел что-то помимо мести. Помимо кампании, которая поглощала меня последние двадцать с лишним лет. И еще… мне казалось, что я нанесу последний удар, уведя тебя от старухи.
        Алессандра кивнула, хотя внутри у нее все сжималось.
        - Не знаю, что сказать человеку, который думает, что можно увести меня от женщины, давшей мне кров, который думает, что я поддержу полное уничтожение моей семьи. Кто думает, что обладание мною… каким-то образом укрепит его положение. Я не награда, которую можно… выиграть. Которой можно обладать. Или выхватить из чьих-то рук, использовать как орудие против других. - Алекс заставила себя посмотреть на него в упор. - А сейчас уходи. Уйди из этого дома. Пока я не могу с этим справиться. Ви, прошу тебя, уйди.
        Он долго стоял неподвижно. Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем он кивнул. И ушел.
        Алекс стояла у окна. В горле у нее пересохло. В груди было пусто.
        Конечно, он женился на ней не ради ее самой. Она не в сказке, где можно взмахнуть волшебной палочкой или поцеловать Винченцо в губы, чтобы жаба превратилась в принца.
        - Она уехала.
        - Куда, черт побери? - рявкнул Винченцо, обращаясь к Массимо Брунетти. Потом свирепо посмотрел на двух мужчин, расслабленно развалившихся в шезлонгах на балконе в этот не по сезону теплый июньский день.
        Он живо представил, как все здесь разломает, снесет до основания… Правда, сейчас его одолевали другие заботы.
        Алессандра пять дней не отвечала на его звонки, и ему пришлось еще раз приехать на виллу. Его выдержка, которая последние дни подвергалась суровым испытаниям, грозила оставить его, особенно после последней выходки его любимой жены.
        Давно у него не было такой плохой недели!
        Все началось с провала одной финансовой операции; затем Алессандра улетела с Бали в Милан, не предупредив его. Он догнал ее, но их встреча была неудачной. Брунетти успели настроить ее против него. Затем позвонила мамина сиделка; пришлось срочно ехать в тосканскую усадьбу. Он не хотел так надолго оставлять Алессандру наедине с Брунетти, которые наверняка рассказывали ей гадости о нем.
        Но у него не было другого выхода. Пришлось срочно ехать к матери и заботиться о ней.
        - Не стоило оставлять ее в таком состоянии… - с задумчивым видом проговорил Леонардо. - Тем более сразу после того, как она узнала, какой ты на самом деле. Наверное, если бы она накричала на тебя… даже ударила, как она умеет, было бы лучше. А так… ей нелегко иметь дело с последствиями твоего предательства.
        - Я ее не предавал… - Винченцо осекся и заставил себя успокоиться.
        Он не предавал Алессандру. Просто скрыл нечто важное. Он надеялся все объяснить ей позже. Он полагался на ее обостренное чувство справедливости, но недооценил степень ее привязанности к проклятым Брунетти.
        - У меня возникли неотложные дела. Говорите, где она!
        - Мы не знаем, где находится Алекс, - ответил Массимо. - После того как ты ушел, она заперлась в своей комнате, а на следующее утро, когда Натали зашла узнать, как она, ее уже не было.
        - Думаете, я поверю, что Алессандра не попросила вас спрятать ее от меня? А вы охотно помогаете расстроить мои планы?
        - Ты прав, - кивнул Лео. Винченцо по-прежнему не слышал злобы в его голосе.
        Лишь едва заметное любопытство. - Мы бы с радостью приняли участие в такой игре. Она - единственный человек, который не имеет к происходящему никакого отношения. Но ты забываешь, что у Алекс имеются высокопоставленные знакомые, причем по всему миру. В людях, готовых спрятать ее в трудных обстоятельствах, недостатка нет. Она поняла, как сильно ты нас ненавидишь. Теперь она сделает все, лишь бы не давать тебе оружия против нас. Она знала, что ты станешь выведывать, где она. Храня свое пребывание в тайне, она защищает нас.
        - Она набросилась на меня, как львица, потому что считает нужным защищать вас от меня. И вы не пришли ей на помощь?
        - Кавалли, ты меня не слушаешь. Алекс давно уехала. Никто не знает, когда она вернется и вернется ли вообще.
        Впервые за неделю Винченцо почувствовал, как почва уходит у него из-под ног. Ни в голосе Массимо, ни во взгляде Лео он не заметил злорадства по поводу того, что Алекс его переиграла. Только тревогу за нее.
        - Она не может скрыться от собственной жизни. У нее есть обязательства, у нее карьера… - возразил он.
        - Карьера, с которой она постепенно развязывается. Она перестала заключать новые контракты, - сообщил Массимо. - И надо же было тебе появиться в ее жизни в такое непростое время!
        - О чем ты? - спросил брата Лео, хотя Винченцо сам хотел задать тот же вопрос.
        - Несколько месяцев назад она порвала со своим бойфрендом-фотографом, Хавьером Диасом… Она собирается оставить модельный бизнес. И все же я не понимаю, почему она вышла практически за незнакомца после…
        - Мы с Алессандрой знакомы несколько недель, - возразил Винченцо, все больше теряя почву под ногами.
        - Ты для нее по-прежнему незнакомец. Но теперь я кое-что понимаю. - Массимо впился в него взглядом. - Она досталась тебе, так сказать, рикошетом после Хавьера. Ты стал для нее отдушиной. Временным помешательством.
        Винченцо очень хотелось сбить самодовольную ухмылку с физиономии этого технического гения, но такой шаг шел вразрез со всеми его убеждениями.
        - Думай, что говоришь, Массимо!
        - Уходи, Кавалли. - Его более молодой противник встал. - До тебя еще не дошло? Алекс уехала. Она всегда уезжает, когда ей становится слишком больно.
        Винченцо утратил дар речи. Такую Алессандру он не знал. Он помнил утонченную, искушенную и вместе с тем беззащитную красавицу, которая разрушила его самообладание одной искренней улыбкой. Помнил женщину, которая за несколько дней отвлекла его от многолетних планов…
        Но что ему в самом деле было известно об Алессандре помимо досье, которое представила ему помощница, и гламурных фото в журналах?
        - Не важно, веришь ты нам или нет. Мы знаем Алекс уже давно, - с довольным видом продолжал Массимо. - Ты обманул ее доверие. Когда она узнала, как с тобой обошлась Грета, получила новый удар. И если я разбираюсь в твоем извилистом, похожем на лабиринт мозгу - а я начинаю в нем разбираться, - ты хотел воспользоваться ею против нас! - В его проницательных глазах блеснули огоньки, и Винченцо показалось, будто он увидел собственное отражение в зеркале. - Догадываюсь, что она тоже все поняла. Правда, Алессандра всегда хорошо знала свои слабости, - с таинственным видом продолжал он.
        Винченцо понял, что с него хватит.
        - Если таким образом она предлагает мне выбирать между нею и моими первоначальными намерениями.
        - Если бы она считала, что способна заставить тебя отказаться от безумной мести, на которой ты помешан… - в глазах Леонардо впервые вспыхнули злые огоньки, - она бы не сбежала из собственного дома среди ночи, ничего не сказав нам! Значит, ты не развеял ее подозрений. Не доказал, что она - не очередная пешка в твоей игре.
        - Мои планы, связанные с Брунетти, не имеют к ней никакого отношения!
        - Похоже, ты в самом деле не понимаешь, что для Алекс значит семья. Что такое семья вообще… - Лео сочувственно покачал головой. - Кавалли, пойми: она ушла, уехала. И в ближайшее время не вернется.
        От слов Лео у Винченцо закружилась голова. Изнутри поднимались гнев и досада. Будущее, к которому за последние недели он начал привыкать, ускользало между пальцев…
        Значит, вот какая Алессандра на самом деле! Она бежит при первых признаках трудностей… Бросает мужа, потому что все обернулось круче, чем ей хотелось…
        Массимо посмотрел на него с жалостью:
        - Готов поспорить, что она опрометью кинулась назад, в объятия Хавьера. И я ее не виню, ведь тот, кого она считала принцем, обернулся жабой. И хотя твои мозги привыкли к интригам и похожи на металлический капкан, скорее всего, она не найдется, пока сама не захочет, чтобы ее нашли.
        ГЛАВА 3
        ДЕВЯТЬ НЕДЕЛЬ СПУСТЯ
        Пата будет высокой.
        Чертовски высокой.
        Алессандра стояла у лифтов; ноги словно приросли к полу. Она смотрела на дверь темного дуба на противоположной стороне просторного вестибюля.
        Ее так и подмывало сбежать отсюда. От него. Но с бегством она покончила.
        Взглянув на свое отражение в металлической обшивке всех шести лифтов, она пожалела, что приехала в здание БФИ в центре Милана сразу из аэропорта, после долгого рейса из Сан-Франциско.
        Ей хотелось под душ; она не переодевалась уже двое суток. В глаза точно песка насыпали: последние две недели ей пришлось без конца менять часовые пояса. Зато в таком виде ее никто не узнавал.
        После первого судебного заседания в Штатах и последующих встреч с адвокатами сил у нее осталось только на то, чтобы нанять частный самолет, который доставил ее в Италию. Она испытывала терпение своего агента, двух помощниц, Греты, Лео, Массимо… Правда, Массимо, по крайней мере, сочувствовал ей и предупреждал, что она просто оттягивает финал. Она в очередной раз разругалась с Хавьером. И вот предстоит обратиться за помощью к человеку, сидевшему за дубовой дверью.
        Ей казалось, что она обречена на вечные скитания. Она летала, ездила, стараясь не думать. Стоит ей остановиться, даже ненадолго задержаться в одном месте, и придется прислушаться к своему сердцу. К жалкому, израненному, глупому сердцу.
        Придется смириться с тем, что мамы больше нет… Во время их последней встречи Алекс наговорила ей много лишнего… И теперь у нее остались лишь воспоминания о неестественных, натянутых встречах последних лет. Ей придется забыть о горечи, которую она испытала, поняв, что мать любит ее маленького брата Чарли гораздо больше, чем ее. Из-за той же отчаянной, душераздирающей потребности быть кому-то нужной, любимой она опрометчиво вышла замуж за человека, которого совсем не знала.
        Она подарила свое сердце мужчине, который не оценил подарка. Перед ее глазами встало заплаканное, испуганное личико Чарли. При ней он старался держаться. Поэтому она обязана поступить с ним по справедливости. Несмотря на сложные отношения с матерью, она полюбила Чарли с первой же секунды, когда семь лет назад увидела его новорожденным. Теперь не время ни для вины, ни для горя, ни для сожалений. Пора действовать. Убедиться в том, что Чарли не пострадает от ошибок взрослых, как она в свое время.
        Значит, хватит бегать. Она должна быть сильной ради этого невинного мальчика. И сейчас посмотрит в лицо человеку, которого она больше не хочет видеть.
        За девять недель, что она пряталась, мир взорвался всевозможными домыслами о таинственном миллиардере Винченцо Кавалли, главе компании «Кавалли энтерпрайзис». Его называли акулой, которая отхватывала крупные куски в разных отраслях. Писали, что он борется с Леонардо Брунетти за пост главного управляющего БФИ, хотя никто не знал, почему. Его называли математическим гением, который заработал первый миллиард на фондовой бирже. Писали, что он безжалостен к врагам.
        Ничего этого Алекс не знала, когда он предложил ей руку и сердце, а она ответила: «Да».
        Она по-прежнему не понимала, как тот нежный, добрый, заботливый мужчина, с которым она познакомилась на Бали, мог так жестоко нападать на Брунетти. Она пряталась от него девять недель… А ведь ей придется умолять… Нет, она не будет ни о чем умолять. Она потребует, чтобы он пошел ей навстречу. Нельзя показывать слабость человеку, который не понимает, что такое семья.
        - Миссис Кавалли?
        - Не называйте меня так! - отрезала Алекс.
        - Простите. Вы… сейчас не похожи на себя, - робко ответила секретарша в приемной. Похоже, могущественный Винченцо Кавалли запугивает всех.
        Но только не ее.
        - Да, это я. - Она расправила плечи.
        - Может быть, позвать вам кого-нибудь из Брунетти? Они оба здесь, - предложила другая секретарша, оглядев Алекс с головы до ног.
        - Нет, спасибо. - Как ни влиятельны Лео и Массимо, сейчас они не в силах ей помочь. Только дьявол, с которым она связала свою жизнь. - На первом этаже мне сказали, что мистер Кавалли занял этот этаж. Верно?
        - Да. Он уже произвел много перемен…
        - Он сейчас здесь? - перебила секретаршу Алекс.
        - Да.
        - Хорошо. Спасибо! Не нужно предупреждать его о моем приходе.
        Секретарша кивнула; ее взгляд светился сочувствием.
        Алекс отвернулась. Она уже упустила возможность развестись быстро и без шума. Теперь ей нужно выжать из своего брака все, что только можно. Винченцо это наверняка понравится, разве нет?
        Но только на время, обещала она себе.
        О чем бы они ни договорились с Винченцо, все продлится лишь до тех пор, пока он ей нужен. Потом она уйдет навсегда. Подальше от него. И от собственного наивного сердца и глупых надежд.
        Винченцо гадал, не начались ли у него галлюцинации после долгой бессонницы. Может, он сходит с ума? Алессандры не было девять недель. Никто не знал, где она… Он стал вспыльчивым до крайности. Даже его сотрудники, проработавшие с ним больше десяти лет, старались обходить его стороной. Больнее всего ему было от той легкости, с какой Алессандра отделалась от их короткого брака…
        И все же он не собирался сдаваться. Скрипнула дверь. Он рявкнул, чтобы его оставили в покое. Но лишился дара речи: на пороге стояла его жена. Она так стиснула кулак, что побелели костяшки пальцев, сжимающих ремень сумочки.
        - Здравствуй, Винченцо, - сказала Алекс, и он наконец понял, что она - реальность.
        Даже во сне ему мерещился ее тихий голос со странной смесью американского и итальянского акцентов. Во сне он обладал ею, а она шептала ему на ухо нежные слова.
        При первых признаках неприятностей она сбежала. Вполне возможно, прямо в объятия своего бывшего.
        Он смотрел на нее, и сердце готово было выскочить из груди. Как легко она пробуждает в нем желание! Но в ней что-то изменилось.
        Новая Алессандра не была похожа на женщину, которая не скрывала боли, узнав, кто он такой. Она как будто держалась из последних сил. Ее можно было принять за бедную студентку, у которой не хватает времени и желания на что-либо, кроме учебы. Волосы спутаны, всегда золотистая кожа покрыта загаром, как будто она много дней трудилась на свежем воздухе.
        «Наверное, развлекалась на пляже со своим бывшим», - подсказал ему внутренний голос, разжигая ревность.
        Больше всего переменились ее глаза. В них горел огонь, которого Винченцо раньше не видел. Он ожидал, что, вернувшись, Алессандра испытает вину или стыд, но в ее глазах горел вызов. Чувственные губы были плотно сжаты. Преодолев первое потрясение, он угадал в ее позе решимость и силу. Она вовсе не хотела к нему вернуться. Ей от него что-то нужно.
        - С возвращением, принцесса! - Он отодвинулся от стола, но не встал. В горле у него пересохло, сердце колотилось в бешеном ритме. Она сбежала, не сказав ни слова, и он несколько недель пребывал в аду. - Что, надоело слоняться по миру с бывшим? - спросил он с язвительной улыбкой.
        Она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Оттолкнувшись от двери, сделала несколько шажков вперед.
        - Ничего более нелепого я в жизни не слышала. К Хавьеру я не приближалась.
        Чем жарче пылал в нем гнев, тем хладнокровнее Винченцо старался выглядеть. Будь он проклят, если снова утратит самообладание при виде женщины, которая бросила его при первых признаках беды!
        - В самом деле? Вы с ним оба очень кстати исчезли на два с лишним месяца. Поэтому я и предположил.
        Она фыркнула, неприязненно наморщив носик:
        - Думаешь, я сбежала от одного вероломного обманщика к другому?
        Винченцо провел рукой по волосам.
        - Я ему позвонил. Твой бывший не отрицал, что ты была с ним.
        Алекс вздохнула.
        - Это потому, что Хавьер такой же коварный ублюдок, как и ты. Он что угодно скажет, лишь бы тебя помучить.
        Винченцо услышал усталость в ее голосе, но она не смягчила его воспаленное воображение. Он вспомнил насмешливую улыбку Массимо, который предположил, что Алекс досталась Винченцо рикошетом.
        - Но он знал, где ты, si?
        - Да, - призналась она, вглядываясь в его лицо. - Он связал меня с одним своим знакомым, владельцем конной фермы в Бразилии. - В выражении ее лица что-то изменилось. - Но его не было со мной рядом.
        - А пока ты успокаивала нервы, катаясь на лошадках в Бразилии, не думала о том, как твое поведение скажется на мне? Девять недель, Алессандра, тебя не было девять недель - и ни слова! Ни одной проклятой эсэмэски!
        - Ты знал, что я в безопасности, через неделю после моего отъезда. Я велела Массимо тебе передать.
        Винченцо в два шага оказался с ней рядом. Алессандра, почти одного с ним роста, смотрела на него в упор, подняв подбородок, расправив плечи. Боже, куда подевалась соблазнительная, милая красавица, очаровавшая его на Бали?
        - Я твой муж. Не стоит передавать мне, что ты в безопасности, через третьих лиц, тем более через такого ядовитого зануду, как Массимо!
        Она нахмурилась:
        - Ви, а чего ты от меня хотел? Я теперь сомневаюсь во всем, что ты мне говорил… Мне невыносимо даже смотреться в зеркало, потому что я оказалась полной дурой… Меня тошнит, когда я думаю, что находилась рядом с тобой, пока ты топил Массимо и Лео! Я должна была убраться подальше от тебя, от Греты. От всего.
        - И что теперь?
        - Ты меня допрашиваешь, что ли? Неужели не понимаешь, что все наши обещания ничего не значат, если сам фундамент треснул?
        - А если фундамент треснул, ты просто уходишь вместо того, чтобы его починить? - спросил он обманчиво спокойным тоном.
        Она по-прежнему не дрогнула.
        - Да, если он рассыпался в пыль, как мое доверие к тебе.
        - Наверное, Массимо прав. Та Алессандра, которую прославляют в газетах, которая привлекает миллионы сердец своей благотворительностью, - подделка. Та Алессандра, которая говорила, что всегда мечтала о большой семье, - ложь. На самом деле моя жена - порывистая девчонка, которая убегает, когда что-то идет не так, как ей хочется! Чьи обещания ничего не значат. Которая явно считает, что семья - это развлечения, секс и романтические эскапады. Она настолько незрелая, что не в силах находиться с человеком, которому обещала вместе идти по жизни!
        ГЛАВА 4
        Порывистая. Незрелая.
        Она уже слышала эти слова. Слишком часто ее мать, Алисса, употребляла их по отношению к ней. Она говорила так всякий раз, когда Алекс отказывалась сделать шаг навстречу и как-то наладить их отношения.
        Обвинения, прозвучавшие из уст Винченцо, попали в цель и глубоко ранили ее. Но больнее всего было видеть разочарование в его глазах, особенно тяжело после похорон матери и отчима.
        Она ожидала, что Винченцо придет в ярость. Массимо предупреждал ее, что Винченцо становится все вспыльчивее. Что ж, он высокомерен и безжалостен; он привык, чтобы все было, как он хочет.
        «Бегство от проблем лишь усугубляет их, piccola[4 - Малышка (ит.)]».
        - Она вспомнила мудрые слова своего биологического отца. После очередной ссоры с матерью она умоляла позволить ей переехать к нему. В конце концов Карлос согласился, и в результате пропасть между ней и Алиссой стала непреодолимой.
        Неужели и сейчас она поступила так же? Неужели у нее есть какие-то обязательства по отношению к человеку, который опутал ее паутиной лжи?
        С другой стороны, пока он ничего не выиграл, женившись на ней.
        «Я женился на тебе, потому что впервые в жизни захотел чего-то помимо мести».
        Ее обдало жаром, но она отказывалась признать, что не права.
        - Если я извинюсь за свои действия, это будет неправдой, - сказала она наконец. - Ты не оставил мне другого выхода.
        - А сейчас, bella? Нашла выход? Ты поэтому решила вернуться?
        У Алекс закружилась голова. Какое-то время она просто наслаждалась его близостью. Близостью мужчины, которого она впустила в свое сердце. Власть и надменность окружали его, как вторая кожа. И это отталкивало ее. Но на Бали он был другим. Он впустил ее в свое сердце. А может быть, она просто наивно верила в сказку, которой не существовало? И как она не заметила сходства между ним, Лео и Массимо? Как он похож на своих единокровных братьев!
        Настоящий Брунетти до мозга костей.
        Она прекрасно понимала, что такое сравнение ему не понравится. Уверенность, властность - все досталось Винченцо с боем, и сбросить эту личину тоже будет трудно. Под его глазами залегли темные тени… Какие у него красивые серые глаза под золотистыми длинными ресницами! От почти женственной красоты его спасали орлиный нос, сломанный по крайней мере дважды, и мужественный подбородок. Чувственные губы презрительно изогнулись.
        В расстегнутом вороте серой рубашки Алекс видела его грудь, которую не так давно покрывала поцелуями. Ей захотелось дотронуться до него, почувствовать его мускулы. У нее всегда мерзли пальцы на руках; а он согревал ее сразу, едва заключив в объятия. Она живо представила, как ее ладонь скользит все ниже по его скульптурной груди, к мускулистому животу, ниже, к бедрам…
        - Алессандра!
        Отвлекшись от приятных мыслей, Алекс хрипло ответила:
        - Нашла выход?
        - Что побудило тебя вернуться? Грета обещала спасти тебя от злого серого волка? Лео и Массимо сказали, что оградят тебя от негодяя, с которым ты связалась?
        - В моем бою мне никто не нужен, - отрезала Алекс. На смену томным мыслям пришла ярость. Глупые мечты лишь отвлекают ее от того, что она должна сделать. - Я оказалась в ситуации, когда…
        - Что?
        - Ты мне нужен. - Она собиралась произнести последние слова воинственно, но они прозвучали как мольба.
        Атмосфера в комнате изменилась, как будто она произнесла заклинание. Как на Бали, когда их взгляды встретились, и между ними протянулась ниточка. Точнее, в них обоих ударила молния. Его лучистые серые глаза опасно вспыхнули, и пульс у нее участился. Когда же ее глупое сердце и глупое тело поймут, что они не пара?
        - Для чего я тебе нужен, bella? Когда-то я ошибся, слепо поверив тебе. Больше я такой ошибки не повторю.
        - С языка снял! - усмехнулась Алекс, стараясь не выдавать волнения и понимая, как он ей нужен! И нужен не просто так. - Мне нужна видимость нашего брака, - отчетливо проговорила она, глядя прямо ему в глаза. - Поэтому я и вернулась.
        Сжав зубы, он гневно смотрел на нее и молчал. Она тяжело вздохнула.
        - Две недели назад моя мать с отчимом попали в аварию и погибли… Я прилетела сюда прямо с похорон в Сан-Франциско… Мой отчим был состоятельным человеком. Он все оставил Чарли, своему сыну и моему брату по маме. Ему всего семь лет, но его дяди по отцовской линии уже дерутся за право опекунства, чтобы завладеть его состоянием. - Она ненадолго отвернулась, прогоняя слезы.
        - Сочувствую, это в самом деле ужасно. - Его голос раздался совсем близко, у нее за спиной. Она вдохнула его аромат и словно очутилась вдали от тревог. - Алессандра, тебе не нужно было всем заниматься самой.
        Нежность в его голосе манила. У нее ушли все силы на то, чтобы не броситься ему на грудь. Не позволить себе утонуть в горе. Не позволить его сильным рукам обнимать ее, отгоняя боль. Она снова развернулась к нему лицом.
        - Пришлось, - пылко проговорила она, отвергая предложенное им утешение. - Я всегда разбиралась со своими проблемами сама. - Он снова поджал губы; на лице проступила досада. Он снова стал излучать силу. - Я хочу оформить над ним опеку, - продолжала она. - Я хочу воспитывать Чарли. Хочу, чтобы у него была такая семья, какую он заслуживает, безопасность, которой мне самой так недоставало в детстве… Я не могу отдать его братьям отчима. Они уже сейчас ссорятся из-за него, как будто он - кошелек с деньгами… - Она подняла голову, чтобы понять, слушает ли он ее. Радуясь, что он ее не перебивает, она продолжила: - Я поговорила с нашими адвокатами, и они выразились недвусмысленно: я не выиграю дело, если буду добиваться опеки при моем теперешнем образе жизни… Пока никто не знает, что я замужем. Я путешествую по всему миру; у меня нет ни прочного положения, ни корней. В последнее время я часто оказываюсь в центре внимания СМИ… Мой разрыв с Хавьером стал центральной темой во многих новостях. Дяди Чарли собираются воспользоваться любыми сведениями обо мне, даже глупостями, которые я делала десять лет назад,
исключительно с целью доказать, что я не гожусь в опекуны… И тут на сцену выходишь ты, - подытожила она.
        - Каким образом? - резко спросил он, метнув на нее испепеляющий взгляд. - Ты вернулась ко мне только потому, что была вынуждена так поступить. Для того чтобы ты вернулась, должна была случиться настоящая трагедия. А твои брачные обеты по-прежнему ничего для тебя не значат… Так что именно я должен для тебя сделать, bella? Говори, не стесняйся.
        Ей стало стыдно. Но она продолжила, глядя на него в упор:
        - Я уже приняла решение уйти из модельного бизнеса - еще до того, как это случилось. Я собираюсь доказать, что достойна опекать Чарли, сколько бы времени это ни занимало. Мне только нужно выполнить обязательства по нынешним контрактам, приобрести постоянное жилье и вести не такую сумбурную жизнь. С мужем, чтобы доказать в суде, что у Чарли будет нормальный дом и семья с двумя родителями.
        - И все? - сухо спросил он.
        - Да, все, - отрезала она. Усталость накрыла ее. - А поскольку у меня очень кстати уже есть муж, я подумала, что могу воспользоваться им, чтобы выиграть дело.
        - А если нет?
        - А если нет, я избавлюсь от нынешнего мужа и отправлюсь на поиски нового. Что же еще? - Она закатила глаза. Голова заболела от недосыпа; она буквально падала с ног от усталости. - И я не шучу.
        - Стоит ли мне на сей раз тебе поверить, bella?
        - Ты мой должник, Ви!
        - Твой должник, принцесса? - Он надменно поднял брови.
        - Да. Ты женился на мне, не сказав всей правды. Очень кстати умолчал о своих ошибках ради фарса, каким стала наша свадьба. Ты дал мне о себе неверное представление, и теперь я хочу возмещения ущерба.
        - Повторяю, для меня наш брак - не фарс.
        - Ви, нам с тобой не нужно жить долго и счастливо до конца дней, - перебила его она, и на ее лице снова появилась непроницаемая маска. - Сказка как-то утратила для меня свое очарование.
        Но поскольку мы уже законные супруги, ты поможешь мне составить счастье маленького мальчика, который только что потерял родителей и очутился в центре сражения между жадными взрослыми, которым нужны только деньги. Ты ведь когда-то мальчишкой боролся за выживание и наверняка понимаешь, что на карту поставлена его жизнь…
        Винченцо не думал, что после всех передряг в его жизни может произойти нечто, способное его потрясти. Но это случилось.
        Перед ним женщина, из-за которой он потерял голову. Беззащитная и вместе с тем сильная. Раньше ему казалось, что она станет его тылом. Она пылко боролась с несправедливостью. Она способна понять причины его долгой борьбы, его желания расквитаться. Он считал, что его жена перейдет на его сторону и не станет защищать людей, которые даже не были ее кровными родственниками.
        Но ему не хотелось снова терять из-за нее голову. Нельзя забывать, что она его бросила и не вернулась бы к нему, если бы не жестокий поворот судьбы.
        Но, несмотря на внешнюю сдержанность, он не мог не растрогаться при виде неподдельного горя в ее глазах, чувства вины всякий раз, как она заговаривала о матери, безнадежности, когда она рассказывала о битве из-за Чарли. Эти чувства были ему хорошо знакомы!
        - Ты хоть понимаешь, какую огромную ответственность возложишь на себя, оформив опеку над Чарли? - тихо спросил он.
        - Да, - ответила она спокойно и уверенно, глядя ему в глаза.
        - Надеюсь, ты не приняла импульсивное решение. Судя по всему, ты - королева импульсивных поступков.
        - Так нечестно.
        - Сага, пока ты скрывалась, мне удалось составить о тебе более полное представление. Очевидно, ты часто принимала важные решения, повинуясь прихоти или порыву.
        Она подошла к его столу и налила себе стакан воды.
        - Понятия не имею, о чем ты говоришь.
        - Ты подписала контракт с модельным агентством только потому, что знала: твоя мать этого не одобрит. Ты разорвала двухмиллионный контракт с косметической фирмой, когда обнаружилось, что они допускают эксплуатацию. Спряталась после разрыва отношений на Бали, где тебя нашел я. Потом решила вовсе бросить модельный бизнес - по неизвестным причинам. И наконец, ты вышла за меня замуж… потому что бывший тебя бросил.
        Ее миндалевидные глаза расширились.
        - Опять Хавьер?!
        - Нет-нет, я только повторяю слова Массимо. В твое отсутствие он разговорился и охотно предоставлял кое-какие сведения о тебе. Наверное, так он мне мстит. Он понимает, как я рассердился из-за твоего неожиданного бегства. Ему захотелось посмеяться. - Винченцо понял, что Массимо отчего-то находит его бесконечно забавным. Чертовски тяжело ненавидеть человека, который заходит к тебе в кабинет поболтать, как будто вы - друзья детства. Однако Винченцо не готов был признать, что и он испытывает такое же любопытство по отношению к компьютерному гению. - Значит, это правда?
        - Что правда? - спросила она.
        Винченцо показалось, что она с ним играет. И все же он не мог не задать вопрос, который последние недели жег его изнутри:
        - Принцесса, ты вышла за меня замуж, так сказать, рикошетом?
        Алекс посмотрела на него из-под длинных ресниц, притворившись, что думает, как ответить.
        - Возможно, что-то в этом есть. Как иначе объяснить временное помешательство, овладевшее мной на Бали? Мы с Хави… строили такие грандиозные совместные планы, а потом все рассыпалось с треском. Мои отношения потерпели крах. И работа больше не доставляла мне удовольствия… Я полетела на Бали, сломленная, уничтоженная, чтобы вновь обрести почву под ногами… И вот появился ты… Настоящий сказочный принц, который явился меня спасти! Только ты больше похож на скользкую, холодную жабу, чем на принца.
        Он сжал зубы, и Алекс поняла, что удар попал в цель.
        Она выпрямилась, когда он направился к ней. Его голос звучал обманчиво мягко.
        - Ты только что пережила тяжелую потерю. Нельзя взваливать на себя большую ответственность только от горя и чувства вины. Ребенок - не игрушка, которую можно вернуть в магазин, когда она тебе надоест.
        Внезапный переход к серьезной теме и разумно изложенная точка зрения выбили почву у нее из-под ног.
        Он едва заметно улыбнулся:
        - Ты потрясена, потому что такой человек, как я - безжалостный, холодный, даже жестокий, - способен думать о благополучии ребенка, выйти за пределы наших мелких разногласий, si?
        - Нет. Да. То есть… Не думала, что ты отнесешься ко всему настолько рационально. - Она пожала плечами. - Твои слова дают надежду, что Чарли не попадет из огня да в полымя. Пусть даже на время.
        - Ты подумала, что со мной ему будет не лучше, чем с жадными родственниками?
        - Конечно, я думала! Ты меня обманывал. Ты утратил мое доверие. Я долго думала, прежде чем сегодня вернулась к тебе.
        - К какому же выводу ты пришла?
        - Первым делом я добьюсь опеки над Чарли. Как только я достигну цели, как только наш брак станет лишь неприятной обузой, я…
        - Ты покончишь со мной? - спросил он, и в его глазах заплясали веселые огоньки.
        Алекс пожала плечами. Против воли губы у нее тоже растягивались в улыбку.
        - Да… что-то в этом роде.
        Он задумался. Ей показалось, что она слышит, как у него в голове поворачиваются шестеренки.
        - Веnе, для всего мира я тебе подыграю. Но, как говорится, за все надо платить!
        - Разумеется. - Она метнула на него испепеляющий взгляд. - Какой же ты предсказуемый!
        - Ты просишь меня сыграть важную роль в жизни ребенка…
        - Я не прошу тебя стать ему настоящим отцом…
        - Ну и… как же ты все это себе представляешь? - спросил он, подражая ее тону. - Мы притворимся любящими супругами, ты получишь опеку над братом, а потом сбежишь в какой-нибудь отдаленный уголок, волоча его за собой, чтобы тебя никто не видел, и совершенно забудешь о своем несчастном муже?
        - Чего ты хочешь, Ви? - спросила она, глядя на него в упор.
        Он приподнял пальцами ее подбородок и заглянул ей прямо в глаза:
        - Того же, что и всегда, Алессандра.
        - Объясни!
        - Я всегда хотел лишь то, что было моим по праву. Не более, не менее. Я хочу, чтобы ты стала для меня той женой, какой обещала быть. Я хочу, чтобы у нас была семья. Чтобы ты стояла со мной рядом, когда я достигну цели всей своей жизни.
        - Мои обещания основывались на ложных умозаключениях. Ты - не тот человек, каким я тебя считала. Ничто не заставит меня предать Лео и Массимо.
        В его глазах сверкнуло раздражение.
        - Сага, ты оказываешь им плохую услугу. Леонардо и Массимо вполне способны сами за себя постоять. А Чарли - нет. Подумай лучше о нем!
        - Как у тебя все просто получается! Все разложено по полочкам…
        - Похоже, кое-чего ты не понимаешь. Алессандра, хотя на Бали, рядом с тобой, я забыл о своих принципах и женился на тебе… я всегда иду по жизни своей дорогой. И по-прежнему собираюсь уничтожить все, что носит фамилию Брунетти.
        - Будь я проклята, если позволю воспользоваться мною против них! - парировала она.
        Винченцо обнял ее. Против его воли, в груди нарастали восхищение и гордость.
        Он хотел Алессандру, которая боролась за своих близких. Он хотел, чтобы она была верна только ему. И, жестоко это или нет, судьба подарила ему еще одну попытку.
        Решимость Алессандры добиться справедливости по отношению к брату - вот его шанс, возможность наладить отношения.
        Возможность сделать так, чтобы она проводила с ним больше времени, заставить ее посмотреть на происходящее с его точки зрения. И добиться того, чтобы фиктивная семья стала настоящей.
        - Отлично, я дам тебе то, что ты просишь. Мы притворимся счастливой, влюбленной парой. Я помогу тебе добиться опеки над Чарли, но после испытательного срока, скажем, в три месяца.
        - Что за испытательный срок?
        - В течение которого ты будешь хорошо себя вести.
        - Хорошо себя вести?! Да как ты смеешь…
        - Выслушай меня, Алессандра. Ты говоришь, я разрушил твое доверие? Ты сделала со мной то же самое. Представь, ты - первая женщина, которой я поверил, но ты швырнула мое доверие мне в лицо, ни секунды не сомневаясь.
        Алекс долго молчала. Неужели их брак, его обеты в самом деле священны для него?
        - Я не хочу… и не могу позволять тебе впутывать ребенка в то, что между нами происходит, не убедившись вначале, что ты хочешь этого по-настоящему. Что все обдумала, в самом деле хочешь играть роль матери и не сбежишь от ответственности. В течение трех месяцев тебе предстоит разобраться в твоих отношениях с матерью… и понять, что ты хочешь делать со своей карьерой.
        Его трезвые рассуждения неприятно удивили ее.
        - Мне не с чем разбираться, Ви.
        - Принцесса, ты только что потеряла мать. Ты.
        - У меня никогда по-настоящему не было матери, так что не знаю, что я потеряла.
        Он потянулся к ее руке, но Алекс инстинктивно отпрянула.
        - Не убегай. Просто побудь рядом. Покажи всему миру, что ты готова осесть, остепениться. Покажи мне, что ты серьезно относишься к нашей договоренности. А потом мы начнем бороться за опеку.
        - Но целых три месяца Чарли…
        - А ты навести его. Исполни другие свои обязательства. Три месяца - не такой уж большой срок, ведь потом ты дашь ему крышу над головой на всю жизнь.
        - Три месяца - долгий срок для ребенка, который только что лишился семьи, который живет с родственниками, видящими в нем пропуск в лучшую жизнь! Ты поступаешь так, чтобы наказать меня, потому что я тебя бросила?!
        - Нет, Алессандра. Я поступаю так, желая убедиться, что на сей раз мы оба знаем, во что ввязываемся. Мы должны убедиться в том, что не усугубляем первую ошибку, впутывая в дело невинного ребенка.
        - Мы с тобой оба знаем, сколько вреда может причинить ребенку один бездумный поступок. Нельзя… - У нее стиснуло горло. - Я не могу бросить его там одного, без защиты.
        - Отлично, принцесса, - мягко проговорил Винченцо. Брови его сошлись в задумчивую складку, и он посмотрел на нее внимательно. - Есть у твоей матери друзья, которых Чарли хорошо знает?
        - Да, - кивнула Алекс.
        - Ты им доверяешь?
        - Да. У них есть сынишка, ровесник Чарли. Я познакомилась с ними, когда приезжала на его последний день рождения.
        - Ты говорила, что вы с матерью не поддерживали отношения.
        Алекс пожала плечами:
        - Да. Но это не значит, что я полностью вытеснила Чарли из своей жизни. Я ни разу не пропустила дня его рождения, а как только он научился читать, посылала ему открытки и письма.
        - Я кое-кому позвоню. Может быть, удастся договориться, чтобы он пожил в той семье, пока не решится вопрос с опекой. Он может ходить в одну школу со своим другом, жить в знакомой обстановке. А мы тем временем во всем разберемся.
        Алекс кивнула. Она была так ему благодарна, что больше ей не хотелось воевать. И потом, он прав. Раньше она не раз убегала от проблем. Но больше это не повторится.
        Она останется с ним рядом и постарается предотвратить уничтожение Брунетти, на котором он помешался. Но больше она не поверит, что он способен на любовь.
        - И у меня есть одно условие! - порывисто воскликнула она.
        - Какое? - ласково спросил он и шагнул к ней.
        - Я не буду спать с тобой. У нас ненастоящая семья.
        - Ага… Массимо был прав!
        Она задышала учащенно, когда он мягко убрал с ее лба прядь волос.
        - Насчет чего?
        - Что я вовсе тебя не знаю. Но даже он не понимает, какой ты можешь быть жестокой, верно, принцесса?
        Алекс невольно облизнула губы и заметила, что он не сводит с них взгляда.
        - Ни к чему пачкать меня грязью. Ты и заманил меня в ловушку, потому что в постели тебе нет равных.
        Его глаза сверкнули и превратились в магниты.
        - По-моему, все дело в нашем взаимном притяжении, bella. В притяжении, от которого ты изо всех сил пытаешься убежать.
        - Горячий секс, каким бы он ни был соблазнительным, не может стать единственной основой для брака.
        - Согласен - к сожалению. - Он поджал губы и смерил ее задумчивым взглядом. - Позволишь предложить поправку к твоему условию?
        - Какую поправку?
        - Мы оба можем соблазнять друг друга. Если я попытаюсь, и ты поддашься, не держи на меня зла.
        - Я не поддамся. И определенно не хочу соблазнять тебя.
        Он склонил голову набок, не сводя с нее взгляда.
        - Значит, в попытке никакого вреда не будет, верно? - Он наклонился к самому ее уху и прошептал: - Принцесса, как же мне хочется, чтобы ты передумала и соблазнила меня!
        Сердце у нее бешено забилось, по спине побежали мурашки.
        - Почему?
        - В мире нет ничего более возбуждающего, чем красивая, энергичная женщина, которая охотится за тем, что она хочет! Более того, я бы сказал, что именно так ты и заманила меня в ловушку. - Хотя его губы не касались ее уха, Алекс все же чувствовала их прикосновение; оно обжигало. - А ведь ты хочешь меня! Вот что самое невероятное!
        ГЛАВА 5
        Алессандра все еще сомневалась в том, что поступает правильно, заканчивая карьеру модели. Участие в показах коллекций лучших дизайнеров, переезды из города в город, из страны в страну - все это будоражило, вносило разнообразие в жизнь. Она жила как кочевница и работала как каторжная. Ей не хватало времени ни на личную жизнь, ни на глубокую привязанность.
        Вначале она любила вечеринки и окунулась в развлечения с головой, как и полагается шестнадцатилетней девчонке, которая обнаружила, что мир лежит у ее ног. Со временем пустой и часто жестокий блеск такой жизни потускнел, и она все чаще ощущала себя несчастной. Фотографы, которые когда-то любили работать с ней, теперь считали ее капризной и взбалмошной.
        Она стала опаздывать на важные встречи, придумывая массу отговорок. От постоянной необходимости бегать по городу во время Недели моды к горлу подступала тошнота. Ей хотелось сбежать.
        Однажды она призналась Хавьеру, что душа у нее больше не лежит к такой жизни. Хавьер высмеял ее. Они поссорились; их отношения разладились, а больше ей не к кому было обратиться. Зато она поняла, что не хочет быть с Хавьером.
        А потом ей стало известно о нечеловеческих условиях труда в косметической фирме, которую она представляла. Алекс раскритиковала фирму в одном из своих интервью и тут же разорвала контракт. Она совершила опрометчивый поступок.
        Агент ее проклинал: она нажила слишком много врагов в той отрасли, где доброе имя значит все.
        Это и привело ее на Бали, где она выскочила замуж за мужчину, который проявил к ней интерес.
        Алекс стояла, как манекен, вытянув руки и высоко подняв голову, а визажист наносил ей на щеки румяна. Она посмотрелась в зеркало с подсветкой и улыбнулась. Облегчение накрыло ее мощной волной. Скоро она со всем этим покончит!
        За несколько минут до начала шоу за кулисами собралась толпа народу; все они готовили показ коллекции. Алекс чувствовала на себе их взгляды. Сплетни - основа мира моды, и она не сомневалась, что сейчас все обсуждают ее разрыв с косметической фирмой, ее отсутствие в течение нескольких месяцев и внезапное появление.
        Ей стало легко, как будто с плеч сняли огромный груз. Она сняла кружевную красную накидку и встала в очередь моделей, которые готовились к выходу на подиум.
        Кто-то боком подошел к продюсеру Айше, одной из немногих подруг Алекс в мире моды. Незнакомка и Айша о чем-то заспорили, склонив голову.
        Алекс обняла подругу.
        - Все хорошо?
        - Приехал настоящий миллиардер, большая шишка. Объявился в последнюю минуту и, разумеется, хочет сидеть в первом ряду! Даже такой сумасшедший гений, как Жан Бенуа, - Айша имела в виду дизайнера, чью коллекцию им предстояло показывать, - не решается ему противоречить. Сейчас все на ушах стоят, стараясь придумать, куда его посадить.
        Сердце Алекс тревожно сжалось. Прошло две недели с тех пор, как они с Винченцо договорились о совместных действиях. С тех пор у обоих было много дел, и они почти не виделись. Загруженный график ее вполне устраивал, хотя она и понимала, что по правилам сделки ей придется встречаться с мужем.
        - Кто он такой? - Она тяжело вздохнула.
        Айша покачала головой:
        - Алекс, сосредоточься на показе.
        Легкая тревога переросла в настоящую паническую атаку.
        - Айша, скажи!
        - Тот самый итальянец - таинственный владелец международной брокерской фирмы, о котором последние недели пишут во всех газетах. Намекают, что он родня миланским Брунетти. Судя по всему, он тайный незаконный сын старого дурака Сильвио. Его зовут…
        - Винченцо Кавалли, - кивнула Алекс. Сердце ее билось так, что закружилась голова, и вовсе не из-за обычного волнения перед показом.
        Подошла очередь Алекс, и она, расправив плечи, вышла на подиум. Песня, гремевшая из динамиков, оказалась на удивление кстати: что-то о плохих девочках, которые живут быстро и выгорают дотла.
        Мужчина в середине первого ряда не сводил с нее жадного взгляда.

* * *
        Винченцо допил остатки виски и поднялся по винтовой дизайнерской лестнице на балкон, откуда открывался вид на открытую площадку его нового ночного клуба. Клуб сразу вошел в моду. Винченцо испытал безмерное удовлетворение, увидев, во что превратилось некогда заброшенное железнодорожное депо. Тайный ночной клуб - уже не такой тайный теперь, когда его открыли для себя модные миланцы, - заполнили гости с последнего показа модной одежды. Из динамиков ревел хип-хоп, бармены разливали разноцветные коктейли.
        Несмотря на стробоскопические светильники, из-за которых отдельные части зала то и дело погружались во мрак, он не терял жену из виду. Он не сводил взгляда с Алессандры, упиваясь ее красотой после двух недель разлуки.
        Он всегда любил риск. Делал только высокие ставки и выигрывал. Иначе сейчас не смог бы бросить вызов братьям Брунетти, которые с рождения обладали всеми преимуществами богатства.
        Его брак тоже стал рискованным предприятием, как и этот клуб. Однако со свадьбой он шел не на стратегический и не на финансовый риск. Тут был риск иного рода. Он не сомневался: в конце концов все окупится.
        Алессандра порхала в толпе, как бабочка. На ее загорелом гибком теле, которое она поддерживала упорными тренировками, отлично сидело черное платье с глубоким \/-образным вырезом. Рюши на подоле выгодно подчеркивали бедра; мягкая ткань подчеркивала округлые ягодицы, которые он страстно ласкал несколько месяцев назад.
        С грустью улыбнувшись, он подумал, что никаких близких контактов в ближайшее время не предвидится.
        Придется проявить терпение. Он непременно завоюет Алессандру, как завоевывал в жизни все остальное. Одно дело - просто знать, что твоя жена - супермодель, о которой мечтают миллионы мужчин во всем мире, и совсем другое дело - пытаться добиться ее благосклонности. Ему казалось, что все мужчины в клубе вожделеют ее.
        Все обожают Алессандру.
        Тем не менее замуж она вышла за него, всего через несколько недель после первой встречи.
        «Винченцо, я не награда».
        Вспомнив ее злые слова, он подумал: наверное, он зря каждый раз так гордится, видя ее.
        И все же внутренний голос нашептывал: «Моя… Только моя».
        Он нахмурился, заметив, как один особенно надоедливый тип следовал за Алессандрой от одной группы к другой с напряженным выражением на смуглом лице. Хавьер Диас! Винченцо то и дело поглядывал на них, готовый, если понадобится, вмешаться. Впрочем, вскоре Алекс прогнала испанца какой-то язвительной репликой. Винченцо невольно улыбнулся.
        Если не считать едва заметного кивка, весь вечер она его избегала. Он не настаивал. Ей нужно отойти после электризующей атмосферы показа и жестких требований, которые предъявлял к ней мир моды. Он должен владеть своими эмоциями, прежде чем к ней подойдет.
        Винченцо не собирался пока объявлять об их женитьбе, предвидя, что репортеры поднимут вой, но не выдержал. Кто-то слил в прессу информацию о его родстве с Брунетти. Ему пришлось сократить время пребывания в Пекине, чтобы разобраться с журналистами и кризисом в совете директоров БФИ.
        «Это правда, что Сильвио Брунетти соблазнил горничную в отеле, и в результате на свет появились вы?»
        «Вы незаконный сын Сильвио Брунетти?»
        «Как вы намерены поступить с БФИ?»
        В одном из таблоидов его обозвали «Бастардом Брунетти».
        Утром, приехав в штаб-квартиру БФИ, он столкнулся с новыми трудностями. Уж не Алессандра ли допустила утечку? Два члена совета директоров, которые, можно сказать, были у него в кармане, вдруг отказались его поддержать. Их отказ отбросил его назад почти на два месяца. Два месяца переговоров коту под хвост! Начались обсуждения того, как и почему он начал прибирать к рукам совет директоров БФИ. И как он завладел пакетом Сильвио Брунетти.
        Винченцо приехал на модный показ во взвинченном состоянии, собираясь предъявить жене счет. Она должна быть на его стороне.
        Но, увидев, как она идет модельной походкой по подиуму, излучая вызов и уверенность в себе, он совершенно перестал на нее сердиться.
        Даже проживи он сто лет, из памяти у него не выветрится образ Алессандры в кроваво-красном бикини. Верх представлял собой плотный корсет с заклепками, который поддерживал ее прекрасную грудь. Трусики танга были того же цвета. Светло-бежевые туфли на высоком каблуке почти сливались с цветом ее кожи. Волосы были зачесаны назад и собраны в тугой пучок. Ярко-красные губы казались воплощением чувственности и греховности.
        Алессандра взяла слишком много власти над ним! При одном взгляде на нее Винченцо охватывало желание.
        Она подняла голову, в глазах сверкнул неприкрытый вызов.
        Она разожгла в нем огонь. И пусть он сомневается в ее преданности. Тем слаще будет победа, когда он наконец ее завоюет! Ему надоело любоваться женой издалека. Надоело осторожничать из боязни ненароком ранить ее. Надоело обходить ее стороной, пока она горюет по матери.
        Миру пора узнать, что она принадлежит ему. Что она объединила с ним свою судьбу. Новость о том, что Алессандра Джованни вышла замуж за Бастарда Брунетти, станет настоящей сенсацией. Эта новость поможет ему отвоевать немного пространства, которое он уступил за последнюю неделю. Сейчас важно минимизировать ущерб. А при мысли о том, что он завоюет собственную жену, кровь у него закипела.
        Облокотившись о металлическую балюстраду, Винченцо поманил ее к себе пальцем, а увидев, как она нахмурилась, невольно улыбнулся. Он помнил, как в постели с ним затуманивались страстью ее прекрасные карие глаза.
        Он привык к тому, что ему уступают, и он не примет ничего другого от женщины, на которой женился.

* * *
        Очевидно, передышка закончилась. Как глупо с ее стороны надеяться, что после показа он исчезнет, не разыскав ее!
        Он стоял на балконе и смотрел на нее сверху вниз; его серые глаза рассматривали ее с таким собственническим выражением, что она почувствовала себя вещью. Как он смеет манить ее пальцем, как будто она - его игрушка!
        Тем не менее Алессандра послушно пошла на зов.
        Грета в самом деле ничего не понимала, когда называла Алекс наивной, одурманенной дурочкой, которая не видит, какова истинная сущность Винченцо. Но она была в нем уверена! Мужчины осаждали ее с шестнадцати лет. Все - от младшего помощника осветителя до богатого дизайнера и управляющего многонациональной корпорацией - пытались ее обнять, делали непристойные предложения, провожали тоскующими взглядами, даже преследовали. Одних отпугивало ее положение супермодели, и они разными способами пытались компенсировать свой страх. Другие - обычно богатые инвесторы - считали, что на нее непременно произведет впечатление толщина их кошельков и непомерно раздутое самомнение.
        Но Винченцо… Она сразу поняла: он не такой, как все. В нем было что-то искреннее и простое, хотя он и сознавал свою власть. С первых минут он отнесся к ней уважительно. Проводил ее до виллы и ушел, ничего не требуя.
        Она не ошиблась насчет его способности глубоко чувствовать. Его эмоциональный спектр шире, чем у всех ее знакомых.
        Правда, все его эмоции в течение многих лет направлялись в одно русло. Им двигало желание отомстить, уничтожить тех, кого она любила больше всего. И она собиралась увести его с этого опасного пути.
        Лео забеспокоился, решив, что она не справляется с ситуацией. Массимо просто улыбнулся, подмигнул и посоветовал нагрузиться динамитом, потому что она пытается сдвинуть с места гору.
        Поднявшись на верхнюю ступеньку, она сразу же пожалела, что вышла из безопасной толпы. Пространство у него за спиной оказалось обширным, но отрезанным от любопытных глаз. Слишком здесь было уединенно. Слишком много укромных уголков с черными кожаными диванами, где могут прикорнуть новобрачные, которые несколько месяцев не прикасались друг к другу.
        - Ты не мой господин и повелитель, - едко проговорила она, сразу очерчивая границы.
        - И все же ты здесь.
        - Я не думаю, что сейчас время затевать ссору.
        - Ага… значит, ты все же знаешь свои лимиты.
        - Какие лимиты?
        - Ты и так довела меня почти до предела, - хрипло произнес он, выходя из тени. - Не хочешь сесть?
        - Нет, не хочу. - Она понизила голос. Его лимонный аромат пробудил в ней острое желание. - Мне нравится стоять.
        - Алессандра, я не сделаю ничего против твоей воли, - ответил он своим низким, бархатным баритоном; таким его голос становился всегда, когда он бывал возбужден. Когда обхватывал ее своими умелыми руками. Когда двигался внутри ее…
        Но было в его голосе и другое.
        Глубоко вздохнув, она наконец позволила себе посмотреть на него. Он снял черную кожаную куртку, в которой был на показе. Его темно-серая рубашка была расстегнута; запонки он тоже снял, и она мельком увидела волоски у него на груди, которые невероятно возбуждали, когда терлись о ее обнаженную кожу…
        Винченцо расплылся в улыбке. Он смеется над ней!
        - Cara mia, ты покраснела! Может, выпьешь чего-нибудь холодного?
        Ей в самом деле стало жарко; тонкое платье показалось слишком тесным. Она обхватила руками холодные металлические перила.
        - Со мной все в порядке. Перестань быть таким.
        «Таким неотразимым. Таким прекрасным, что у меня подгибаются колени. Таким откровенно мужественным», - подумала она.
        - Каким?
        - Таким… назойливым. Как будто… - Она слишком резко покачала головой, и ее тугой пучок распался; заколка упала на холодный мраморный пол. Выругавшись, она нагнулась, но он ее опередил.
        - Спасибо! - Она протянула руку, но он отдернул свою.
        - Оставь, как есть.
        - Я не хочу… - она отбросила пышную массу назад, - это слишком…
        - Весь мир видит, как ты идешь по подиуму в бикини, призванном воспламенить фантазии всех мужчин, и я ничего не имею против, bella. - Его взгляд остановился в ложбинке между ее грудями, пока она поправляла волосы и облизывала губы. В его глазах она прочла неприкрытый голод, который стал бальзамом для ее раненого самолюбия. - Но не отказывай мне в моих фантазиях, Алессандра! Последние две недели я хочу только одного: увидеть, как ты лежишь в моей постели, но ведь в ближайшем будущем такого не случится, верно? Я прошу о небольшом снисхождении: поддержи своего бедного мужа на плаву. Ты ведь уже вонзила мне нож в спину.
        - Нож в спину? - рассеянно переспросила она.
        - Ты в самом деле плохо себя повела, bella. Выручила беззащитных Брунетти.
        - Не понимаю, о чем ты! - Алекс нахмурилась.
        Он смерил ее задумчивым взглядом:
        - Разве не ты рассказала таблоидам о моем низком происхождении? Не ты подорвала мою репутацию в финансовых кругах Милана?
        Она ошеломленно посмотрела ему в глаза:
        - Меньше всего мне хочется тебя обманывать. По-моему, между нами было достаточно лжи, верно?
        - Ты великолепна, принцесса, даже когда нападаешь на меня!
        - Ви, ты великолепен, даже когда строишь макиавеллиевские планы.
        Он рассмеялся. Невозможно было устоять на расстоянии вытянутой руки от него, в то время как ей больше всего хотелось прижаться к его широкой груди и просить увести ее отсюда. Поставить их отношения на первое место. Поставить на первое место их будущее. Поставить на первое место ее.
        - Ви, я ничего никому не рассказывала. Хочешь верь, хочешь не верь. Возможно, ты способен причинять людям боль, не задумавшись, но я действую не так. Я связала свою судьбу с твоей. По крайней мере, на ближайшее будущее.
        Он долго не отводил взгляда в мерцающем свете, наконец кивнул:
        - Значит, словечко обронила твоя милая мачеха Грета.
        - Так нечестно! Ты упорно решил видеть в них своих врагов.
        - Кому еще выгодна такая утечка? - возразил он. - Не скрою, с ее стороны это был умный ход; он отбросил меня назад.
        - Что? Как?
        - Я лишился поддержки двух членов совета директоров БФИ, которые готовы были отдать свои голоса за меня, а не за Лео. Да и акции «Кавалли энтерпрайзис» резко упали в цене с тех пор, как новость появилась в газетах. Слышала, как меня теперь называют? «Бастард Брунетти»! Нравится?
        - Разумеется, нет, - ответила Алекс. Горечь в его голосе потрясла ее. То, что его замыслы не осуществились, не дало ей удовлетворения, ведь ему было больно. Но… - Какая разница, Ви? - невольно спросила она.
        - Разница? - Он резко поднял голову.
        - Ты видишь себя под другим углом. Подумай о том, что ты сделал и делаешь публично. Ты выступаешь против порядочных бизнесменов, таких, как Лео и Массимо, против почтенной компании. Возможно, теперь у тебя появится передышка, и ты заново оценишь то, что…
        - Думаешь, мне не наплевать на то, что думает обо мне весь мир? Последние двадцать лет я только и занимался планами их свержения, используя любую слабость, какую находил! По-твоему, я могу остановиться сейчас, через столько лет?
        Ей показалось, что ее грубо оттолкнули. И все же она не собиралась отступать.
        - Если я могу перестать бежать от жизни, и ты можешь.
        - Хватит, Алессандра! Оставь.
        Он отвернулся от нее и посмотрел на толпу гостей.
        - Прошло совсем немного времени, и ты нарушила наш договор, верно?
        Она нахмурилась:
        - Наш договор? Его придумал ты. По условиям, я три месяца не должна принимать необдуманных, импульсивных решений. Я молча стою с тобой рядом, пока ты губишь людей, которых я люблю… К сожалению, я никак не могу на тебя подействовать. Кроме слов, у меня ничего нет.
        - Рад, что ты так думаешь. - Его виноватая улыбка заставила ее резко вскинуть голову. - Сегодня на подиуме ты была… великолепна. Понимаю, почему все в мире моды оплакивают твой скорый уход.
        - Карьера модели дала мне почву под ногами, когда я не знала, куда податься. Но с ней покончено. - Она кашлянула. - Да, вначале это был импульсивный поступок. Меня возмутили условия работы в той косметической фирме. Но скандал стал катализатором, который был мне нужен. Мне надоели постоянные скачки с препятствиями, то, что все безжалостно лезут в мою личную жизнь… одиночество за яркими огнями меня поглощало.
        - Как сейчас? - Он мотнул головой в сторону танцпола.
        Алекс не нужно было смотреть вниз, чтобы понять, кого он имеет в виду. На минуту ей захотелось приукрасить свои отношения с Хави - только для того, чтобы спасти свою гордость. Чтобы сбить с Винченцо спесь. Захотелось увидеть в его глазах ревность. Правда, она тут же отказалась от этой мысли. Ложь и обман
        - не ее путь.
        - У нас с ним уже давно все разладилось. Когда я сказала, что собираюсь все бросить, он показал свою сущность. Как только я отошла от огней рампы, моя ценность для него значительно уменьшилась. - Она пожала плечами, хотя внутри что-то еще болело. Уже давно она оставила фантазии о том, что у них с Хавьером была большая романтическая любовь.
        И все же горько было осознать, что для него вся ее ценность заключалась в том, что она - знаменитая модель. Было так же горько, когда Алекс поняла, что всегда была обузой для родной матери - расплатой за грех, который та совершила, вступив во внебрачную связь.
        - Он по-прежнему крутится возле тебя.
        - Сегодня, как ты и сказал, я выглядела эффектно. Вот Хави и задумался, не слишком ли быстро он меня отпустил.
        - После ссоры ты сразу же его бросила и помчалась на Бали, si?
        - Д-да… что-то вроде того. Но тогда чутье меня не подвело. Я в самом деле хочу уйти. Но уйти в зените славы. Без сожаления. Не оглядываясь назад, открыть следующую страницу своей жизни.
        - Похоже, ты настроена решительно, - негромко заметил он.
        - Достаточно решительно, чтобы ты понял, что я не шучу?
        - Si. - Он выпрямился, и она тут же напряглась. - Позволь предложить тебе первый абзац новой главы. Пора открыть всему миру маленький секрет о нашем семейном положении. Как по-твоему?
        - Да, наверное.
        - Когда же, как не сейчас?
        - Хорошо… да, - сказала она, оглядывая огромный, переполненный гостями ночной клуб.
        То, что он поманил ее, и она пошла на зов, не осталось незамеченным. Все гости наверняка поняли: их соединяют не просто платонические отношения.
        - Сегодня здесь представители крупнейших средств массовой информации. Как ты себе все представляешь? Что мы выйдем и объявим обо всем?
        Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем он сократил расстояние между ними. Еще шаг - и их бедра соприкоснулись. Алекс вздрогнула; каждая клеточка ее тела жаждала контакта, тянулась к нему. Он погладил ее кончиками пальцев по виску, отбросив от лица массу волос. Потом мягко обхватил ладонью затылок.
        - Давай подогреем их интерес, прежде чем объявим важную новость!
        Вокруг них гремела музыка. Тесная близость после многомесячного воздержания словно разожгла в ней огонь. Она не могла не согласиться. Голодные репортеры
        - всего лишь повод, которым воспользовались они оба. Только ей не хотелось слишком легко сдаваться.
        Она отбросила со лба прядь волос и захлопала ресницами.
        - Ты делаешь так нарочно, чтобы наказать за то, что я ушла. - Она состроила обворожительную гримаску, понимая, что в сегодняшней помаде ее губы особенно напоминают спелую клубнику.
        - Bella, я не знал, что поцелуй для тебя - такое суровое наказание.
        Она приблизила губы к самому его уху.
        - Нет, не наказание. Более того, я мало чем так наслаждалась. И тебе это известно. Хоть я тебе и не доверяю, не могу перед тобой устоять.
        У него на виске запульсировала жилка.
        - Я хочу только одного: поцеловать жену после нескольких месяцев одиночества, когда я ложился в постель и сожалел о том, что ее нет рядом. Когда я просыпался среди ночи возбужденный. Когда вспоминал, как ты в первый раз пришла ко мне на Бали, и я взял тебя под звездным небом!
        - Да, было хорошо, - простодушно ответила она, жалея, что не умеет играть в игры. Жалея, что не может воспользоваться к своей выгоде его влечением к ней, отчаянно хриплыми нотками в его голосе. - Что ж, давай поскорее с этим покончим.
        - Ты говоришь так, словно готовишься к бою.
        - Тебе не кажется, что бой уже идет?
        - Неужели будешь утверждать, что его начал я?
        - Да.
        - И закончить тоже должен я?
        - Нет, я. Правда, тебе следует знать, что я собираюсь победить. Любой ценой.
        - Больше всего мне хотелось тихой семейной жизни с покладистой женщиной, - с напускным вздохом ответил он.
        Она невольно рассмеялась. Смех прогнал стресс и горе последних месяцев - пусть и ненадолго. Перед ней мужчина, в которого она влюбилась на райском острове. Мужчина, который вместе с ней смеялся, который ее поддразнивал. Который слушал, как она рассказывает свои мечты.
        И не просто смеялся с ней - его глаза сверкали в темноте. В переливающихся огнях ночного клуба его лицо выглядело поразительно красивым.
        - А цена победы?
        - У нее есть цена?
        - В таких вещах цена есть всегда. Сказать тебе, что это, принцесса? - прошептал он. Его жаркое дыхание согревало ей губы.
        Алекс положила ладони ему на грудь и почувствовала, как бьется его сердце. Она прижалась к нему бедрами и ощутила, как он возбужден. Жар. Твердость. Голод… Его мужественность - океан, в котором ей хотелось утонуть.
        - Что? - хрипло прошептала она.
        - Капитуляция.
        - Никогда! - тут же воскликнула она, отвечая на его вызов. Она провела ладонью по его груди вверх, до шеи. Пощекотала завитки волос у него на затылке и склонила голову. Его дыхание согревало ей щеки; его аромат навевал воспоминания о долгих страстных ночах и неописуемом удовольствии.
        Другой рукой она гладила низ его живота, наслаждаясь тем, как сокращаются его мышцы.
        - Нет, если только…
        - Что - если только?
        Она медленно прижалась к нему губами, наклонив его голову вниз. Как будто он был создан с единственной целью - доставлять ей удовольствие.
        - Если только ты не пойдешь на дно вместе со мной.
        - Ты этого хочешь?
        - Да. Я хочу, чтобы ты утонул со мной. Во мне.
        Его жаркие, голодные губы были совсем рядом. Алекс провела по ним языком; задыхаясь, погладила кончиками пальцев его слегка заросший подбородок.
        Внутри словно взорвалась бомба.
        Она играла с его губами - целовала, покусывала, но этого было недостаточно.
        Совсем недостаточно.
        В следующий миг ее язык ворвался к нему в рот. Она наслаждалась его ароматом. От него пахло виски и желанием. Этот мужчина был надежным и настоящим. После «американских горок» последних месяцев она наконец нашла опору. Она наслаждалась им, как будто его вкус на языке, его дыхание могли заполнить ее внутреннюю пустоту. Как будто он - все, что было ей нужно.
        Прижавшись к нему, она набросилась на него, как хищница. Она лизала и покусывала его губы, наслаждаясь их чувственностью. Ее язык проникал к нему в рот и выходил, убыстряя ритм, который ей отчаянно хотелось чувствовать и в другом месте.
        Его вторая ладонь проникла в глубокий вырез платья на спине. Длинные пальцы, которые она так хорошо помнила, порхали по ее коже, нежные, как крылья бабочки. Однако они оставляли за собой волну жара.
        - Помедленнее, сага! Я никуда не спешу, - прошептал он.
        Тяжело дыша, Алекс отпрянула от него, чувствуя, как набухли соски. Разрыв контакта оказался болезненным.
        Она видела желание у него в глазах; оно угадывалось и в его прерывистом дыхании, хотя он старался взять себя в руки и невольно выругался, делая шаг назад.
        - Думаю, мы представили достаточно доказательств, чтобы объявить о нашем семейном положении, si? - прошептала она.
        Он хрипло согласился, и она рассмеялась. Но когда они спускались вниз, она словно заразилась его страстью. Отвечая на вопросы, которыми их забрасывали со всех сторон, Алекс гадала, почему победа одновременно кажется ей поражением.
        ГЛАВА 6
        На необычно резком сентябрьском ветру шелковая блузка и юбка липли к телу. Алекс стояла на ступеньках крыльца виллы Брунетти. Настроение у нее было таким же, как погода. Ее окружали самые упрямые люди на земле!
        Спор с Гретой, которая отказывалась даже думать о том, чтобы извиниться перед Винченцо, прервало появление «ламборгини-авентадора». В трудное для Алекс время Грета постаралась заменить ей семью, но много лет назад она поступила с Винченцо и его матерью жестоко. Даже Массимо осуждал за это бабушку.
        И не важно, что в то время Грета старалась усмирить своего сына Сильвио - чудовищного эгоиста, который как будто решил уничтожить семейную компанию и отравить жизнь Массимо и Лео. Кроме того, Грета упорно не желала понять, что брак Алекс и Винченцо - не временное помешательство, о котором без труда можно забыть.
        С другой стороны, и Винченцо, воспользовавшись их интимным поцелуем в ночном клубе, от которого она растаяла, и многочисленными интервью, возобновил осаду БФИ. Хотя информация о том, что он внебрачный сын Брунетти, отбросила его назад, он воспользовался «сказочным романом» с Алессандрой, чтобы очистить свой образ.
        И так уже было плохо, что репутации Лео как главного управляющего БФИ нанесен удар в результате ожесточенной кампании Винченцо. Теперь же последствия объявления о его женитьбе на Алекс не замедлят сказаться, она это прекрасно понимала.
        Если Алессандра Джованни, приемная дочь Брунетти, по уши влюбилась в Винченцо Кавалли и вышла за него замуж, значит, он не так уж плох!
        Пресса превратила Винченцо Кавалли из неукротимого волка в романтика.
        Алекс поджала губы, когда мотор спортивного суперкара заглох прямо перед ней. Пульс у нее участился, когда из машины вышел Винченцо и, обойдя капот, приблизился к ней.
        В свитере с \/-образным вырезом и джинсах, которые греховно льнули к его крепким бедрам, он выглядел живым искушением. Волосы цвета воронова крыла еще не просохли после душа.
        Трудно сохранять сдержанность, когда хочется одного: прижаться к нему и впитать часть его тепла.
        После их страстного поцелуя и последующего признания в том, что они поженились, пресса буквально взорвалась. Они сообщили, что пока не знают, где будут жить. Ей оставалось исполнить условия нескольких контрактов. Каждый день она разговаривала с Чарли по телефону и выходила в свет об руку с Винченцо.
        Нельзя сказать, что передышка ее не радовала. Противостоять ему стало гораздо легче, когда они расставались под утро.
        Он стоял, облокотившись о машину, и выглядел типичным городским жителем, утонченным и искушенным. Даже самые красивые модели-мужчины, с которыми она была знакома, не могли добиться такой уверенности, такой надменности без упорных тренировок. Перед ней мужчина, которого не нужно поглаживать по шерстке. Да и угождать ему тоже не нужно. Все, чем он владеет, досталось ему благодаря упорному труду.
        Он оглядывал ее с таким собственническим видом и с такой радостью, что вся враждебность к нему в ней тут же растаяла.
        - Я думала, меня заберет шофер.
        Он раскинул руки в стороны и с широкой улыбкой шагнул к ней.
        - Да… но мне хотелось провести с тобой наедине хотя бы несколько минут. Я слышал, как ты выступала на саммите женщин-руководительниц. Твоя речь была освежающей и дерзкой.
        В его голосе слышалось неподдельное восхищение… Уж слишком легко ему дается победа!
        - Спасибо! - холодно ответила она, облизнув губы.
        Расплывшись в улыбке, он подошел ближе, идущий от него свежий аромат возбуждал ее.
        - Я никогда не думал о том, как опасно жениться на женщине, которая повсюду становится центром притяжения. Я чувствую себя бедным, заброшенным мужем.
        На лоб ему упала густая влажная прядь волос, и она инстинктивно отбросила ее назад.
        Коснувшись грудью его плеча, она услышала, как он с шумом втянул в себя воздух.
        - Ну уж бедным тебя не назовешь, Ви. - От волнения голос у нее сел.
        Он сделал шаг назад, разрывая контакт. И одобрительно оглядел ее с ног до головы.
        Долгие годы, работая с гримерами, Алекс предпочитала простые, легкие образы. Белая шелковая блузка без рукавов была не свободной и не облегающей, но обнажала полоску кожи на животе. Внутренний слой юбки заканчивался на ладонь выше коленей, а внешний, шелковый, доходил до мысков туфель и при каждом шаге ласкал ее ноги. Она надела серьги-гвоздики с бриллиантами и тонкую золотую цепочку с крошечным кулоном. Заплела непослушные волосы во французскую косу, пока они еще не высохли.
        - Ты выглядишь… как-то по-другому, - сказал он наконец.
        - Что, так плохо? - уточнила она, стараясь заглушить удары сердца.
        - Очаровательно, - быстро ответил он и расплылся в улыбке, от которой под ней подкосились ноги. - На подиуме ты сногсшибательна, но в таком виде нравишься мне еще больше.
        - Когда я не иду модельной походкой, прикрытая всего двумя треугольниками материи? - уточнила она, состроив удивленную мину.
        Он рассмеялся, продемонстрировав ямочки на щеках. Серые глаза переливались, как расплавленный металл.
        - Такой ты мне тоже нравишься. Нет, не в том дело. Ты выглядишь настоящей. Той, с кем я познакомился на Бали.
        Ее обдало жаром, и на миг она лишилась дара речи.
        Пришлось напомнить себе: он лишь играет с ней. Хочет, чтобы она капитулировала.
        Он провел большим пальцем под ее глазами, где залегли тени - ей не удалось как следует их замазать.
        - Хотя вид у тебя усталый. - Его низкий, нежный голос заполнял ее. - По словам Анны, твое расписание - работа на износ.
        Она тряхнула головой, и он убрал руку.
        - Твоей помощнице лучше держать свое мнение при себе.
        Он подошел ближе и прижал ее к машине. В лучах вечернего солнца его лицо казалось таким желанным!
        - Ты слишком себя загоняешь. Для того чтобы это понять, мне не нужна Анна.
        - Ви, я привыкла к такому ритму жизни. Я хочу поскорее разделаться со всеми обязательствами, чтобы заняться Чарли.
        - Сага, ты не можешь убежать от своего горя. Как не можешь и вместить полугодовой объем работы в два месяца. Тебе нужно лучше…
        - Сколько себя помню, я всегда была способна позаботиться о себе. Больше никто этого для меня не делал.
        Он поднял руки вверх, показывая, что сдается.
        - Bella, я просто беспокоюсь о тебе.
        Ей расхотелось ссориться, когда она вспомнила, как перед последним показом дизайнер намекнул, что придется перешить платье, потому что Алекс похудела.
        - В последнее время я плохо сплю. - Она вздохнула.
        - Скучаешь по мне в постели?
        - Я не виновата, что ты отказываешься ночевать здесь, на вилле. Ни Массимо, ни Лео против этого не возражают. Тебе не мешало бы познакомиться с бра… - заметив, что его взгляд мгновенно стал ледяным, Алекс глубоко вздохнула, - с ними.
        Он презрительно усмехнулся:
        - Тебе в самом деле кажется, что ты очень умная, si?
        - Понятия не имею, о чем ты.
        - Думаешь, если я буду жить под одной крышей с Массимо и Леонардо, я передумаю?
        - Я уже говорила… С виллы мне легче всюду добраться. Моя комната обставлена так, как мне нужно. Почему бы и тебе не переселиться сюда?
        Или ты боишься жить рядом с людьми, которых всю жизнь ненавидел? Боишься, что они тебе понравятся? Ну а насчет постели… - Она облизнула губы, заметив, как загораются у него глаза. - Видел рекламу магазина игрушек для взрослых, в которой я снималась?
        Он вздохнул и слегка покраснел. Настала ее очередь смеяться.
        Нелегко день за днем изображать для посторонних влюбленную пару. Благотворительные вечера, концерты, коктейли, необходимость все время находиться рядом, прикасаться друг к другу, ощущать его сильную фигуру и не иметь продолжения - все это начинало на ней сказываться.
        Алекс хотелось не столько секса - хотя и его тоже, - а близости, которая ей стала необходима. Того, что бывает до и после секса.
        Ей отчаянно хотелось снова наладить такие отношения с ним, особенно в нынешних сумбурных обстоятельствах. Она пришла в ужас, предположив, что Грета, возможно, права: с ним ее связывал невероятный секс и ничего больше.
        Даже когда они прятались от всего мира, это она гонялась за ним, а не наоборот. Это ей отчаянно хотелось быть с ним, ей хотелось углубить их отношения.
        Внешне он казался сдержанным и скрытным, а в постели раскрывался. Чем больше она отдавала, тем больше он от нее требовал. Пока она не отдала ему всю себя - сердце и душу. Поверила, что нужна ему так же, как он нужен ей.
        В новых условиях, после того как они рассказали о своей свадьбе, она удивлялась его самообладанию. И в очередной раз задумалась об истинных причинах, по которым он на ней женился.
        Неужели он думал, что она станет податливым воском в его руках, предаст свою семью? Или она просто явилась еще одним призом, который он украл у Греты?
        Алессандра все лучше узнавала его, и такое предположение не вязалось с другими кусочками головоломки.
        Несмотря на всю его невероятную надменность, он ни за что не подумал бы, что она станет для него наградой, ценным приобретением… Тогда в чем дело?
        - Si. Я видел журнальный разворот, который ты мне любезно прислала. Там ты идеально изображала сексуальную, уверенную в себе современную женщину.
        - В самом деле? - переспросила Алекс, чувствуя прилив возбуждения. Съемка ей понравилась. И конечно, послав разворот Винченцо - ее обнаженные ноги торчали из облака белых простыней, а рядом лежал розовый вибратор, - она испытала большое удовольствие. - Кстати, они прислали мне образец в подарок. С точки зрения техники просто чудо, правда? Сделано замечательно: стержень, окутанный бархатом.
        - На что ты намекаешь? - Он стиснул зубы.
        - Помнишь, ты говорил, что мне нужна разрядка от стресса? Позавчера мне не спалось, и я достала его из коробки. Распаковала, снова легла в постель и…
        - И что? - зарычал он, когда она замолчала.
        - Видишь ли, я воспользовалась им в первый раз, и…
        Он мгновенно прижал ее к машине, удерживая за руки. Его дыхание согревало ей щеки, его нос терся о нежную кожу у нее на предплечье.
        - Грязно играешь, сага! - прошептал он, лаская ладонью узкую полоску ее обнаженного живота. Жар от его пальцев обжигал ее. - А мне можно? Можно использовать… все оружие, какое есть в моем распоряжении?
        Она прижалась к его груди.
        - Ви, это ты грязно играешь. Пользуешься всем, что у тебя есть, в целях саморекламы. Больше нет ничего реального.
        - Что?…
        Ей хотелось отойти от него, но их ноги переплелись. Она задела бедром его пах, потерлась о него и ощутила мгновенную реакцию.
        - Ах… - прошептала Алекс, не способная мыслить здраво. Во рту у нее пересохло. Опьянев от желания, она позволила ему прижать ее к себе.
        Он обхватил пальцами ее бедра и удерживал в таком положении, касаясь возбужденным членом ее лона.
        - Думаешь, я не скучаю по тебе в постели? Думаешь, я не сходил с ума от безумного желания, когда увидел тот журнальный разворот? Думаешь, я не удовлетворял себя рукой, думая о тебе, как какой-нибудь жалкий поклонник, хотя ты моя по закону?
        Вокруг них словно исчез весь мир. Они терлись друг о друга, приноравливаясь к знакомому ритму, и им не хотелось, чтобы все заканчивалось… Крепче обхватив ее, он задвигал бедрами. Их стоны нарушили тишину.
        Алекс дрожала всем телом.
        - Ви, прошу тебя…
        - О чем ты просишь, bella? - Он лизнул чувствительное место у нее за ухом. Она плотно свела бедра, отчаянно желая, чтобы там оказался он. - Довести тебя до оргазма прямо здесь, у машины, на виду у всех обитателей виллы? Тогда этот раунд останется за мной?
        Запустив пальцы ему в волосы, Алекс уткнулась носом в его шею.
        - Иногда я жалею, что встретила тебя там, на острове. Жалею, что…
        Его пальцы ласково гладили ее по спине, как будто она только что не прокляла их отношения.
        - Я бы с радостью дал тебе то, что ты хочешь. То, чего хотим мы оба. Но кого ты больше возненавидишь завтра утром - себя или меня?
        Алекс хватала ртом воздух. Он прав. Она затеяла опасную игру. И вполне может проиграть.
        - Пусти меня, - прошептала она, потому что сама не в силах была отойти от него.
        Он медленно выпустил ее - образцовый джентльмен. Не показывая виду, что сейчас победа осталась за ним.
        Машина тронулась с места. Алекс довольно долго молча наслаждалась живописными видами высоких альпийских пиков и мерцающей поверхности озера.
        Его длинные пальцы привлекли ее внимание к рулю. Простое, но дорогое золотое кольцо, которое она купила в ювелирном бутике на Бали, сверкнуло в полумраке салона. Она почувствовала на себе его оценивающий взгляд и отвернулась.
        - Хочешь начать все сначала и рассказать, что привело тебя в такое настроение?
        - Со мной все хорошо.
        - Нет, нехорошо. Как обычно, я потерял голову, увидев тебя. А ведь ты на что-то злилась.
        Его проницательность ее не удивила.
        - Сегодня у меня единственный свободный вечер за две недели. И мне совсем не нравится, что твоя личная помощница добавляет мероприятия в мое расписание, даже не посоветовавшись со мной, - сказала она, с трудом взяв себя в руки. - Меня не устраивает ее сообщение «Важный ужин с синьором Кавалли… стиль одежды - неофициальный» за несколько часов до мероприятия, на котором мне предстоит появиться.
        - Анне проще самой координировать наши безумные графики, чем постоянно вести переговоры с твоей помощницей.
        От Алекс не укрылась явная привязанность к образцовой Анне.
        Деревушка Белладжио приветствовала их узкими улочками, мощенными булыжником, и очаровательными переулками, по которым с ревом проносился «авентадор».
        - Кто та важная персона, с которой мы сегодня встречаемся? Еще один коварный член совета директоров БФИ, которому хочется больше прибыли? Еще один тип, который ведет вендетту против Лео и Массимо?
        - Мы едем к моему старому другу Антонио… он очень дорог мне. И, несмотря на мои просьбы, он и еще несколько друзей устроили для нас вечеринку с сюрпризом. Все хотят отпраздновать нашу свадьбу. Буду тебе очень признателен, если ты на несколько часов забудешь о наших разногласиях и проявишь к нему уважение, которого он заслуживает.
        Его просьба застала Алекс врасплох.
        - Буду вести себя, как будто ты для меня Солнце и Луна. Как будто ты - ответ на все мои романтические фантазии.
        - Алессандра, для меня это важно! - Он тяжело вздохнул. - Я хочу дать и тебе, и Антонио возможность познакомиться в тишине и покое до того, как я окажусь во главе БФИ. Не стоит рассказывать, как ты бросила меня в разгар медового месяца или вернулась ко мне только ради своего брата. У Антонио очень традиционные взгляды.
        - Значит, и о том, как ты утаил от меня свои планы, нам тоже говорить не стоит? И о том, как…
        - Антонио известна моя биография. И моя многолетняя цель. И все, что я сделал.
        «Все, что я сделал»…
        Вдруг Алекс показалось, будто ей дали ключ от этого человека.
        Лучше понять его. Придумать, как его остановить. Выяснить, оправдана ли ее надежда на то, что их брак еще можно спасти.
        Винченцо остановил машину возле променада. Узкая, извилистая старинная улочка была застроена разноцветными домами. Когда Алекс потянулась к ручке, он перегнулся через нее и заблокировал дверцу. Когда он ненароком дотронулся до ее груди, ее снова обдало жаром.
        За время их поездки село солнце, в салоне машины царил полумрак.
        - Мы уже почти три недели находимся на виду у всех - с тех пор, как объявили о том, что поженились. Я подумал, что спокойный вечер пойдет нам на пользу. Сегодня никто не требует, чтобы мы находились в центре внимания.
        - И все-таки мне бы хотелось узнавать о таких вещах заранее. Особенно если мне нужно пребывать в хорошем настроении.
        - Алессандра, я попросил тебя об одном вечере, о важной вещи!
        - Было бы мило, если бы ты так же высоко ценил то, что важно для меня.
        - Иисусе! Что тебя беспокоит?
        - Винченцо, есть вещи, которые я не могу простить.
        - Да, сага. И мы оба постоянно пытаемся перейти границу, верно?
        - Все, что ты со мной делаешь, предназначено для прессы - я понимаю. Твои пиарщики, будь они прокляты, выжали из нашего поцелуя в ночном клубе все, что могли. Придали истории романтическую окраску. И затушевали вполне реальную угрозу, которую ты представляешь для Лео и Массимо.
        - Весь этот фарс задумала ты. По-твоему, я забыл, что ты вернулась ко мне, потому что я тебе нужен, какими бы благородными ни были твои мотивы? Что ты ни на час не забываешь о своей привязанности к этой проклятой семье? Это тебе нужно продемонстрировать всему миру, что ты намерена остепениться и вести тихую семейную жизнь!
        - Да. И хватит того, что мы выходим напоказ перед толпой репортеров. Притворяемся, будто не способны переносить разлуку. Но кое-что не предназначено для публики. Некоторые вещи не…
        - О чем ты сейчас говоришь, ради всего святого?!
        - О фотографии с нашей свадьбы. Единственной, которую мы сделали. Я попросила снять нас одного местного фотографа. Ни твои пиарщики, ни твоя чудо-помощница не спрашивали моего разрешения, прежде чем обнародовали тот снимок.
        Он недоверчиво дернул головой.
        - Алессандра…
        - Ты вступил со мной в брак по причинам, известным только тебе. Я стараюсь не думать о них. Убеждаю себя, что все ради Чарли. Я рассталась со своими глупыми надеждами. Но тот снимок… он для меня драгоценен. Тот миг был настоящим, по крайней мере для меня. Более того, он стал самым реальным во всей моей жизни, а ты воспользовался им, чтобы манипулировать всем миром. Ты украл его у меня!
        «Ты украл его у меня»…
        Слова Алессандры эхом отдавались в голове Винченцо, пока он расхаживал по красивой, залитой лунным светом террасе при маленьком доме Антонио и здоровался с друзьями и знакомыми, которых давно не видел. Даже в темном салоне машины он заметил боль в ее красивых глазах. И изобличение в ее словах.
        Алекс как бы напомнила ему, что внешность знойной красавицы, популярность и высокие гонорары не спасают от боли. В сущности, его жена беззащитна. Против него, против его поступков, против его слов.
        Это привело его в замешательство. Ему хотелось уберечь ее от всего, что способно ей навредить. В том числе и от него самого.
        Он развернулся и посмотрел на свою красавицу-жену.
        Она стояла в группе людей; на губах у нее играла ласковая улыбка. Он помнил, как эти губы шептали ему на ухо слова, которые лишали его остатков самообладания.
        Она была самой высокой среди своих спутников - и самой красивой. К ней подошел подросток и о чем-то заговорил. Винченцо понял, что речь шла о боксе, потому что Алекс рассмеялась, передала кому-то свой бокал и, улыбаясь, встала в стойку. Она продемонстрировала Марко свой коварный хук правой, оставаясь при этом бесконечно сексуальной.
        Он видел, как она очаровывала людей, с которыми работал, их потрясение тем, что женщина, обладающая столь блистательной внешностью, как бы сошедшая со страниц глянцевых журналов, может быть столь многогранной.
        - Не такую жену я хотел бы для тебя, - сказал Антонио, протягивая Винченцо бокал шампанского.
        Тот посмотрел на друга, который столько лет оказывал ему моральную поддержку, раздобыл начальный капитал, когда Винченцо только начинал свое дело. Всем, что у него было, он обязан старшему другу. Но есть вещи, которые Винченцо считал личными, закрытыми, даже для Антонио.
        Вдруг Кавалли понял, что имела в виду Алессандра, и почувствовал сожаление. Он отпил шампанского, с удовольствием наблюдая, как все веселятся оттого, что кулак Алессандры задел подбородок другого юнца.
        - А чего ты ожидал?
        Антонио пожал плечами и улыбнулся, но его глаза оставались серьезными.
        - Международная супермодель, Винченцо! Вечеринки, дизайнерские платья, высшее общество… сплошные блестки и никакой сути.
        Винченцо не понравилось, что Алессандру сравнивают с какой-то одномерной красоткой.
        - Алессандра не просто супермодель, Антонио!
        - Все мы становимся жертвами стереотипов, si? - Старый друг рассмеялся. - Я испытал потрясение, когда узнал, что ты женился. Ты даже не намекал, что хочешь обзавестись семьей!
        - Да, раньше мне такое и в голову не приходило.
        - Знай об этом я, предложил бы тебе альтернативу. - Антонио кивнул седой головой куда-то за спину Винченцо. Обернувшись, он увидел свою помощницу, Анну. Судя по натужной улыбке, вечеринка не доставляла ей удовольствия. Что Антонио имеет в виду, черт побери? - Винченцо, тебе нужна сильная, надежная женщина, которая будет стоять с тобой рядом, как скала, осознавая свое место в твоей жизни. А не эта… пустышка.
        - Антонио, ты говоришь о моей жене. И я ни разу не намекал Анне, что она значит для меня нечто большее!
        Антонио пожал плечами. Его взгляд снова переместился на Алессандру, которая теперь беседовала с Анной.
        - Ага… значит, внутри она так же неотразима, как снаружи, si?
        Винченцо не ответил. Даже старому другу он не хотел признаваться во всем до конца. А истина состояла в том, что из-за Алессандры он совсем потерял голову. Ее верность Брунетти его изумляла. Ее решимость восстановить справедливость по отношению к брату отозвалась у него в сердце. Ее беззащитность его потрясла.
        - Ее связь с Брунетти - сейчас для тебя лишняя головная боль. Она отвлекает тебя от цели, - не сдавался Антонио.
        - Да, головная боль. Она… - Винченцо с трудом удержался, чтобы не сказать «ненавидит». - Ей не нравится то, что я собираюсь с ними сделать. Более того, она втайне пытается отвлечь меня от моих планов.
        Глаза Антонио стали жесткими.
        - И что? По-твоему, она добьется успеха?
        Винченцо нахмурился.
        - Антонио, ты меня знаешь. Она - лишь часть моей жизни. Роскошь, которую я себе позволил. - Он не добавил, что роскошь стала одержимостью. Когда она с грустью смотрела на него, ему хотелось пообещать ей весь мир, все, что угодно, лишь бы снова увидеть ее улыбку. - Алессандра - моя награда. Достойная жена для человека, который строит свою империю.
        - Однако ты смотришь на нее голодными глазами. Как будто на самом деле она тебе не принадлежит.
        Как будто ты хочешь… большего!
        Винченцо не хотелось признаваться, что Антонио попал в яблочко.
        - Может быть, ты забыл, Антонио, что значит смотреть на желанную женщину. Не отрицаю, она обладает некоторым влиянием на меня.
        - Это-то меня и беспокоит. Она слишком сильно влияет на тебя. И ты многое готов простить и многое готов забыть, лишь бы угодить ей.
        - Антонио, выражайся яснее!
        - Я еще не так стар и слежу за новостями. Она отбросила тебя на несколько шагов назад, рассказав, кто ты такой на самом деле. В финансовых кругах до сих пор гадают, откуда ты взялся, как сколотил состояние и с какими намерениями. Ты утратил поддержку двух человек, которые были почти у тебя в кармане. Теперь тебе придется заново начинать охоту и найти других кандидатов, которые выстоят против объединенной мощи Леонардо и Массимо Брунетти.
        - Мои пиарщики с тех пор значительно минимизировали ущерб. Но утечку допустила не Алессандра.
        - И ты ей веришь? - Тихие слова друга дышали сомнением и недоверием.
        - Да, - решительно ответил Винченцо.
        - Мы долго и напряженно работали ради того, чтобы уничтожить Брунетти. Твоя свадьба может все пустить под откос. Хуже того, она может…
        - Я хочу построить то, в чем мне отказывали всю жизнь: положение в обществе, дом, куда мне захочется возвращаться, создать династию. Что останется на ее месте, когда прошлое будет брошено на колени? - спросил Винченцо, злой, усталый и разгневанный, как никогда раньше. - Впервые в жизни я поступил эгоистично. Это не ошибка и не стратегический ход.
        Неужели Антонио видит в нем всего лишь орудие мести? Осталось ли в нем что-нибудь, кроме ненависти, которая подпитывает его стремление к цели? Эта тревога… Он понял, что она нарастала в нем уже давно. Трещина, которая угрожала разрастись в зияющую пропасть всякий раз, как он навещал мать.
        А потом он встретил Алессандру. Она стала для него глотком свежего воздуха. Он встретил женщину, которая наполнила его жизнь смехом и теплом, напомнила о том, что он мужчина, что ему нужны серьезные отношения.
        Именно с этой женщиной он задумался о будущем.
        - Лишь бы это не отвлекало тебя от главной цели, - заметил Антонио.
        - Я ничего не забыл. - Он провел рукой по волосам. - Забыть я не могу, даже если бы хотел. Когда я вижу маму… - Он глубоко вздохнул и отвернулся, всякий раз, как он видел мать, рана открывалась вновь. - Антонио, верь мне!
        Старый друг взял Винченцо за плечо.
        - Я тебе верю. Может быть, ты сделал и неплохой шаг. Может быть, ты с помощью жены еще быстрее достигнешь цели.
        Все внутри Винченцо восстало против такого предположения.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Сейчас у вас с Леонардо Брунетти равное количество голосов, да?
        - Да.
        - Глава семьи, Грета Брунетти, тоже крупный акционер, так? Если Алессандра в самом деле важна для нее, пусть перейдет на твою сторону.
        Винченцо был потрясен.
        «Будь я проклята, если позволю воспользоваться мною против них», - сказала Алессандра.
        - Ты хочешь, чтобы я убедил Грету Брунетти предать своих внуков ради счастья Алессандры?
        - Твоя жена очень предана старухе и всей семье. Испытай их связь. Проверь, насколько далеко ты можешь продвинуться с ее помощью. Подумай, Винченцо. Чем быстрее ты выиграешь эту войну, чем быстрее разделишь БФИ на части, тем скорее сможешь погрузиться в блаженство семейной жизни.
        Винченцо не нашелся с ответом. Использовать Алессандру и ее счастье как орудие на переговорах с Гретой Брунетти… Кем же он после этого будет?

* * *
        - Пожалуйста, отвези меня домой, - прошептала Алессандра с вежливой улыбкой, как только Винченцо к ней подошел.
        - Тот наш свадебный снимок… Я никогда не приказывал напрямую передать его в прессу. - Он прижал пальцы к ее губам, когда она попробовала возразить. - Алессандра, выслушай меня, пожалуйста! Мои помощники наверняка хотели, как лучше. Хотели приукрасить мой образ в СМИ. Так что… да, в конечном счете ответственность лежит на мне, но тот шаг был безрассудным и бездумным, а не расчетливым. Я не собирался сделать тебе больно или умалить для тебя значение того дня.
        В ее красивых карих глазах отразились недоверие и боль.
        Винченцо взял ее пальцы в свои и сжал. Он тяжело вздохнул, когда она не выдернула руку.
        - Мне следовало понять, что снимок очень важен для тебя. Мне нужно было…
        - Не важно.
        - Нет, важно! Очень важно то, что ты обо всем думаешь… - Он собирался добавить: «И то, что ты думаешь обо мне», но сдержался. - Теперь я понимаю, сколько боли тебе причинил. И все же мои намерения по отношению к тебе и нашему браку остаются неизменными. С самого начала…
        Она не отвела взгляда, словно оценивала правдивость его слов. Как будто старалась заглянуть ему в душу.
        - Обещай, что не воспользуешься мною в своей битве, - попросила она.
        - Не буду. Я уже сказал, что наш брак находится за рамками происходящего. Ну, пойдем, принцесса. Потанцуй со мной.
        Она ничего не ответила. И не двинулась с места.
        - Прекрасный вечер. И я хочу потанцевать со своей красавицей-женой. Хочу показать всем мужчинам, которые не сводят с тебя жадных взглядов, что ты моя. Только моя!
        Винченцо ждал. Несмотря на неодобрение Антонио, в глубине души он знал: именно Алекс он хотел получить, когда наконец победит.
        Она - та, с кем он начнет будущее, о котором прежде не смел даже мечтать.
        Тихо вздохнув, она подошла к мужу. И для Винченцо все перестало существовать. Окружавшая их толпа, тихая музыка, лунный свет - все стало вторичным по отношению к тому, что он держал Алессандру в объятиях.
        Голову она положила ему на плечо. Он чувствовал ее пальцы у себя на затылке. Ее легкое дыхание согревало ему кожу. Несколько долгих минут они просто двигались под музыку; их тела без труда уловили общий ритм.
        «Ты украл его у меня»…
        - Ты еще не простила меня? - шепотом спросил он. - За то, что я опубликовал тот снимок…
        - Ты - такой, как есть. - Обреченность в ее словах ударила его, как пощечина.
        - Там, на острове, между нами кое-что было. Но, наверное, в реальном мире мы оба нарушили доверие. Оба…
        Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. И медленно кивнула. Потом отошла от него и оперлась о перила балкона. Гости вокруг продолжали разговаривать, но все старались обходить их стороной.
        Она с задумчивым видом огляделась по сторонам.
        - Все эти люди… похоже, они готовы целовать землю, по которой ты ходишь!
        - Не преувеличивай.
        - Я не преувеличиваю. - Она покачала головой.
        - Они давно меня знают, si. С тех пор, когда у меня ничего не было… когда я был мальчишкой, который мечтал о многом. С детства я хорошо управлялся с цифрами. И без труда предсказывал, что случится на фондовой бирже.
        - Как Массимо блестяще управляется с компьютерами, - кивнула она.
        Он помолчал.
        - Антонио заметил мой талант и растил его. Когда я начал играть на бирже, эти люди доверили мне свои сбережения. Я открыл свою инвестиционную компанию, и они стали моими первыми клиентами. Они верили, что я поступлю с ними честно.
        Теперь, когда у меня есть в миллион раз больше, я стараюсь их не забывать. Пытаюсь отплатить добром за добро.
        - Рада, что ты не совсем один. И все же эти люди - не семья.
        Он пожал плечами.
        - Знаешь, она ведь влюблена в тебя.
        - Кто, о ком ты?! - Он круто развернулся к Алекс.
        - О твоей помощнице Анне. Все так очевидно! Она думает… они все думают, что я - коварная ведьма, которая тебя недостойна.
        - Что?!
        - У вас с ней что-нибудь было?
        Винченцо шумно выдохнул и перевел взгляд с Алессандры на небольшую группу гостей, в которой стояла Анна.
        Внезапно слова Антонио заставили его понять, почему Анна так холодно отнеслась к Алессандре.
        - Очень давно. За много лет до того, как я познакомился с тобой. К тому же у нас была всего лишь короткая интрижка; я положил ей конец, как только мы начали вместе работать.
        - И тем не менее она надеется, что рано или поздно все возобновится!
        Он не стал ничего отрицать; теперь он и сам кое-что понял.
        - Во всем виноват я. Наверное, выразился недостаточно ясно. Алессандра, я никогда не поощрял Анну.
        - Я тебе верю, - ответила она так простодушно, что он в изумлении уставился на нее.
        - Она сказала, что ты нанял архитектора. Что ты собираешься снести виллу Брунетти и на ее месте построить что-то другое. Что хочешь встать во главе БФИ к двухсотлетней годовщине компании.
        От потрясения он замер на месте.
        - Прежде Анне хватало профессионализма не выдавать мои планы!
        - А как, по-твоему, я о них узнала? Она меня ненавидит, потому что считает, что я отбила у нее мужчину, и теперь хочет, чтобы я тебя бросила. Ви, они бы испытали меньшее потрясение, если бы ты вдруг занялся сельским хозяйством… - Взгляд у нее сделался задумчивым. - Очевидно, в этой операции ты поступил по-своему, женившись на мне.
        - Моя жизнь - не демократия, чтобы они изъявляли свою волю голосованием.
        Она нахмурилась:
        - А выглядит очень похоже на то.
        - Алессандра, ты моя жена. Если Анна не понимает, насколько это важно, ей придется уйти. Прости, что из-за нее ты сегодня почувствовала себя не в своей тарелке.
        - А может, извинишься за все, что ты от меня скрывал? Ты не чувствуешь себя виноватым из-за того, что вынашиваешь такие планы?
        - Повторяю, они возникли задолго до нашей с тобой встречи. С этими людьми я знаком много лет, в то время как с тобой…
        - Что «со мной», Ви?
        - Ты то входишь в мою жизнь, то выходишь из нее. Когда ты от меня убегаешь, все рушится.
        - А если я сохраню наш брак? Когда ты встанешь во главе БФИ и разобьешь компанию на части, когда ты снесешь виллу до основания и построишь на ее месте новую… ты хотел бы, чтобы я там жила? Там мы должны будем завести детей и начать новую жизнь?
        - Si.
        - Лео и Массимо никогда не отдадут свой дом.
        - Это мы еще посмотрим.
        - Ви, любовь не растет на ненависти.
        - Но я никогда не просил тебя о любви, - отрезал он, и она вздрогнула. Глаза у нее заблестели, но Винченцо убедил себя в том, что они заслезились от внезапного порыва ветра. - Ты поэтому вышла за меня, bella?
        Потому что решила, что влюблена в меня? - Он невольно произнес последние слова язвительнее, чем хотел бы. Пора им понять, чего они ждут друг от друга. Пора пояснить: он не передумает насчет своих действий только потому, что в его жизнь вошла она. - Неужели любовь заставила тебя бежать при первых признаках трудностей? И бросить мужа, хотя наша совместная жизнь только началась? Неужели ты вообразила, что я брошу начатое?
        Он потянулся к ней, положил руки ей на плечи. Она застыла, но не оттолкнула его.
        - Любовь для дураков, которые не понимают, что она в любую минуту способна превратиться в яд. Любовь подтолкнула Анну рискнуть своим местом у меня… Любовь толкнула мою мать поверить в сладкие обещания, данные чудовищем, и разбить сердце простого человека, который уважал ее и восхищался ею.
        - Антонио?
        - Si. А когда он потребовал, чтобы Сильвио Брунетти поступил с ней как порядочный человек, Брунетти раздавил Антонио, разрушил его бизнес, его семью. Уничтожил все, что было у Антонио, погубил всех, кто посмел ему помогать.
        Она оглядела пустую террасу, расширив глаза. Лицо у нее исказилось от ужаса.
        - Все люди, которых ты собрал, которыми окружил себя… они все…
        - Да, могущественная семья Брунетти так или иначе навредила им.
        - Сильвио Брунетти, - уточнила она. - А не Лео и Массимо. - Она отступила от него, сжав губы. - Все они вложились в уничтожение Брунетти. Даже если бы ты сейчас захотел выйти из дела, они бы тебе не позволили. Теперь понятно, почему они так холодно отнеслись ко мне. Они думают, что я заставлю тебя передумать.
        - Не заставишь, - ответил он так пылко, что она вздрогнула.
        - Что ж, теперь я понимаю свое место. - Она усмехнулась. - Но в конце концов, Ви, расплачиваться придется тебе… а не им. Это ты будешь стоять на пепелище своего семейного счастья, уничтожив все возможности воссоединиться с родственниками.
        - С родственниками?! Если ты хотя бы на миг подумала, что я когда-нибудь буду считать Лео и Массимо своей семьей, что мы каким-то образом станем настоящими братьями… значит, ты еще наивнее, чем я думал. Они мне не родня. Они не пришли мне на помощь, когда мне нечего было есть. Когда я видел, как мама превращается в собственную тень. Когда у меня не было денег, чтобы платить за ее лечение!
        - Но ты…
        - Это не твоя битва, сага. Оставь все, как есть.
        - Ви, а если эта битва в конце концов причинит боль нам с тобой? Если она погубит все возможности счастья, какое у нас могло быть?
        Он заглянул ей в глаза. Алессандре каким-то образом удалось достучаться до него. Она значила для него все больше и больше.
        Но не все на свете. Только то, что он мог ей дать. Только то, что он чувствовал. Он не мог позволить себе снять защитные укрепления, которые возвел вокруг себя ради простого выживания. Он не мог вслух произнести «Да», которое рвалось из глубин его души. Не мог позволить себе забыть долгие годы одиночества, страха и боли. Забыть то, на что он решился. Доказать всему миру и себе самому.
        - Алессандра, ранят тебя мои действия или нет, зависит не от меня, а от тебя. В конце концов, всем нам придется выбирать. Хочешь ли ты жить со мной только ради Чарли или ради самой себя, решать тебе. Ты должна разобраться, что тут всего лишь сделка и что - настоящее. Потому что для меня ничего не изменилось… с тех пор, как я надел кольцо тебе на палец.
        Ее ошеломленное лицо сказало ему больше, чем слова.
        И как ни неприятно было оставлять ее в таком состоянии, он отошел прочь.
        Ему не хотелось заниматься самокопанием. Она должна принять его таким, какой он есть. Но прийти к нему она должна сама, сама должна его выбрать.
        Он хотел этого больше всего на свете.
        Он нисколько не сомневался. Он знал это точно.
        Он подошел к Антонио и остальным - к тем, которые всегда были на его стороне, смотрели на него с уважением и восхищением.
        И впервые в жизни ему показалось, что и среди них он тоже чужой.
        ГЛАВА 7
        В следующую пятницу, вернувшись на виллу Брунетти после утомительной недельной поездки в Нью-Йорк, куда она летала повидаться с Чарли, она испытала настоящее потрясение.
        Лео, Массимо и Грета ужинали на открытой террасе, любуясь ярким сентябрьским вечером. Но не великолепный вид привлек внимание Алессандры.
        Рядом с Массимо сидел Винченцо. Когда она поднялась ко всем, он надменно кивнул ей. Ее муж не спускал с нее взгляда; их сразу же потянуло друг к другу. Алессандра забыла об усталости, о своем горе, о неуверенности в том, чем все закончится. Едва увидев Винченцо, она могла думать только о нем.
        - Алессандра, как твой брат? - Его тихий вопрос вывел Алессандру из раздумий.
        - Нормально. Правда, мне бы хотелось, чтобы он больше шалил, играл и так далее. Для семилетнего мальчика он слишком замкнут и независим, он никогда не плачет.
        - Мальчиков часто ругают, когда они плачут. Внушают им, что мужчины не плачут, - заметил Массимо с горечью, от которой у нее заныло сердце. Она покосилась на Винченцо.
        - Отец много лет оскорблял Массимо без всякого повода, - пояснил Леонардо.
        Винченцо смотрел на братьев Брунетти, стиснув зубы. Алекс показалось, что ему хочется избить двоих мужчин, которые не постеснялись вспомнить при нем свое тяжелое детство. Но Винченцо упорно молчал.
        - По словам Чарли, один мальчишка в классе постоянно к нему цепляется, - продолжала Алекс. - Я рассказала об этом учительнице; она обещала разобраться. Кроме того, я показала Чарли несколько приемов. Если тот мальчишка снова начнет к нему приставать, Чарли врежет ему как следует.
        Трое мужчин разразились радостными возгласами. Атмосфера за столом немного разрядилась.
        - Иди к нам, bella, садись. Если, конечно, не собираешься снова уехать, - позвал ее Винченцо. - Скоро у тебя не останется мест, где ты сможешь прятаться.
        Густо покраснев, Алекс села на предложенный им стул.
        - В Нью-Йорке мне пришлось заниматься мамиными делами. У ее мужа много активов… Кроме того, Чарли по мне скучал. Я ведь послала тебе эсэмэску, что улетаю.
        - Да, послала. За пять минут до рейса.
        - Какая разница? - возразила она. - Ты так занят своими интригами! Мне и без того тяжело оттого, что я не могу назвать Чарли точный срок, когда он будет жить со мной.
        - А тебе не приходило в голову полететь в Нью-Йорк вместе со мной?
        Алекс резко развернулась к нему.
        - Зачем тебе все это?
        - Затем, что сейчас на тебя много всего свалилось, я хочу быть рядом и поддержать тебя. Совсем неплохо выступить единым фронтом против дальних родственников Чарли и юристов… И заверить самого Чарли, что я так же заинтересован в его благополучии, как и ты. В конце концов, он меня не знает.
        Алекс покраснела от стыда; ей с трудом удавалось не отвести взгляд. Он прав! В этом и заключается смысл их договора. Однако она мечтала об одном: о передышке. Об отдыхе от эмоциональных качелей, на которых она оказывается из-за одного лишь его взгляда, одного прикосновения, поцелуя.
        Чем больше она о нем узнавала, тем более сложным он ей представлялся. Все происходящее с самого начала не ограничивалось только местью, амбициями или стремлением к власти. Он - человек, который многим помогает и обладает прочными нравственными принципами. Чутье не подвело ее. Еще на Бали она поняла: он достоин того, чтобы узнать его лучше.
        Как ей ни хотелось отдалиться, она с каждым днем все больше приближалась к нему.
        Сначала она боялась, что он причинит вред Лео, Массимо и Грете, но теперь забеспокоилась о нем. Она видела горечь в его глазах, когда он говорил о матери. Что же с ним будет после того, как он достигнет цели всей своей жизни? Неужели его поглотит пустота? Что толку в успехе, которым не с кем будет поделиться?
        - Прости. Ты был прав. Я… не подумала обо всех этих веских причинах.
        Он сжал ее пальцы на столешнице.
        - Никак не можешь остановиться, bella.
        Она кивнула и выдернула руку. Три пары глаз с интересом следили за ними.
        - Что, в конце концов, убедило тебя переехать сюда, на виллу? - спросила она, взяв бокал с вином.
        - Надоело спать одному, - откровенно признался он.
        Грета со звоном уронила вилку на тарелку.
        - Его пригласил я, - признался Лео, нарушая неловкое молчание. - Нея напомнила, что во всем произошедшем… замешана ты. В виде исключения повторю при нем. Мы с Массимо вовсе не ждем, что ты будешь сражаться за нас. Но если тебе захочется отдохнуть от… семейной жизни или вовсе с ней покончить, мы поддержим тебя всем, что у нас есть.
        Заметив ярость в глазах Винченцо, Алекс с шумом втянула в себя воздух.
        - Леонардо, очень глупо предлагать моей жене уйти от меня! - От его внешне спокойного тона волосы встали дыбом у нее на затылке. - Не стоит дразнить красной тряпкой быка. Особенно после всех усилий бедняжки Алессандры. Она убеждает меня не губить вас!
        Лео и глазом не моргнул.
        - Кавалли, никакие угрозы не заставят меня забыть главное. Думаешь, это тебе тяжело пришлось? Зато наш отец не забивал тебе голову ядом с юных лет, когда ты еще не знал, что такое хорошо и что такое плохо. Тебе не приходилось выслушивать причины, по которым родная мать от тебя откажется… Мне пришлось защищать от него и своих близких, и себя, когда я был совсем мальчишкой. И Алекс очень давно стала частью нашей семьи.
        Винченцо снова промолчал. Алекс жевала салат. Впервые за много недель перед ней забрезжила надежда.
        Лео и Массимо начали весело обсуждать скорый двухсотлетний юбилей БФИ.
        Подготовка к празднованию велась полным ходом.
        Она не сказала ни Лео, ни Массимо о планах Винченцо в связи с виллой и БФИ. Ей очень не хотелось быть горевестницей. Тем более что помочь им она ничем не могла.
        - Алекс, ты освободила вечер для праздника? - спросил Массимо. - Конечно, будут журналисты. Но еще придет фотограф для семейной фотосессии и книги по истории БФИ.
        - Если вы не против, я не пойду, - ответила она.
        Винченцо накрыл ее ладонь, лежащую на столешнице; в его глазах зажглись огоньки.
        - Разумеется, она придет. Мы оба явимся отпраздновать юбилей БФИ. Особенно в такой важный день.
        Если Грета и расслышала насмешку в его голосе, то не показала виду. Она медленно отодвинула стул и встала. Дотронулась до плеча Алекс и ушла, не произнеся ни слова.
        При виде того, как Грета ссутулила всегда гордые плечи, Алекс с трудом проглотила подступивший к горлу ком. Прошлые поступки Греты и настоящие поступки Алессандры стали словно болезненными узлами в их отношениях. Прежде Алекс не сознавала, как много значит для нее Грета.
        Массимо и Лео последовали за Гретой.
        Алекс резко развернулась к Винченцо. Он задумчиво хмурился.
        - Что ты делаешь здесь, на вилле? Какую еще игру ты затеял? - осведомилась она.
        - Я выполняю твои приказы, - вкрадчиво ответил Винченцо, поудобнее устраиваясь на стуле.
        Алекс поставила на стол бокал с такой силой, что он чуть не разбился.
        - Ви, прошу тебя. Хватит игр!
        - Мне надоела холостяцкая жизнь в отелях, когда моя замечательно милая жена здесь, на вилле. Я понял, что ты с самого начала была права.
        - Хочешь сказать, ты понял, что можешь мучить Грету в ее собственном доме?
        - Bella, просить меня относиться к ней как к давно потерянной бабушке - это все же чересчур, даже для тебя.
        С чего она взяла, что свести Винченцо с Брунетти лицом к лицу - хорошая мысль? У нее разболелась голова.
        - Если думаешь, что заставишь ее пожалеть о своих поступках, ты будешь ждать вечно. Для нее с прошлым покончено, Ви. Ей так часто приходилось, так сказать, подчищать за Сильвио, что она превратилась в камень.
        - Ее поступок заложил непрочный фундамент моей жизни.
        - Я не прошу тебя простить ее.
        - Бепе. Потому что мне не хотелось бы тебя разочаровывать.
        - В самом деле? Неужели для тебя все происходящее - не просто игра? - съязвила она.
        С нее было достаточно. Ей казалось, что она еще спит некрепким сном в самолетном кресле на пути в Милан. Гадая, сложатся ли все кусочки головоломки. Гадая, придется ли ей всю жизнь разрываться на части. Она решительно встала.
        - Я ухожу.
        - Алессандра…
        - Мне нужно приготовиться. Один дизайнер запускает свою новую коллекцию в Милане. Я должна там появиться. - Хотя при мысли о том, что она снова очутится перед камерами, ей стало тошно.
        Винченцо последовал за ней на лестницу.
        - Я связался с твоим агентом и договорился, что ты не пойдешь.
        - Что?! - Алекс замерла на месте. - Это… Как ты смеешь?
        - Алессандра, ты так исхудала… Кажется, подует ветер и собьет тебя с ног.
        - Что же делать? Я всю неделю занималась вещами матери. Разбирала, что выбросить, а что сохранить. Для Чарли. Вся ее жизнь… в коробках, Ви. Потом я вернулась, и вот… Я знаю, почему ты не можешь простить Грету за то, что она сделала тебе и твоей матери.
        Даже я не могу ее простить. Но… ты не задумывался над тем, что когда-нибудь ты, возможно, будешь мне нужен? Что мне понадобится опереться на тебя?
        - Да, конечно.
        - Какая я дура. Не могу поверить, что, в самом деле, решила, будто тебе стоит сюда переехать. Ты прав. Я жалкая и…
        Он обнял ее так крепко, что Алекс невольно перестала дрожать.
        - Ш-ш-ш, tesoro[5 - Сокровище (ит.)]. Ш-ш-ш… Дыши, Алессандра.
        - Иногда я чувствую себя такой одинокой. Что бы я ни делала, куда бы ни бежала… в конце концов я всегда оказываюсь одна.
        - Посмотри на меня, bella.
        Алекс подняла глаза, и ужас, который все больше овладевал ею, начал отступать. Она видела свое отражение в его серых глазах. Все больше успокаиваясь, она вдыхала его свежий, бодрящий аромат. Нежилась в идущем от него тепле. По ее щеке скатилась слезинка, и он нежнее прижал ее к себе. Как будто она была самой большой драгоценностью в его жизни.
        - Алессандра, ты не одна. Я с тобой. Mi displace[6 - Мне жаль (ит.)]… Прости меня! Я забыл, сколько тебе пришлось пережить.
        В тот миг он стал гаванью, которую она искала всю свою жизнь. Принцем, о котором она всегда мечтала. Он держал ее сердце на ладони. И Алекс ничего так не хотелось, как утонуть, раствориться в своем муже. Но девчонка, которую ее мать считала наказанием, упрямо вскинула голову. Глядя в его магнетические глаза, она попробовала мыслить здраво.
        - Почему ты ведешь себя так, словно наш брак для тебя важен?
        - Потому что он действительно важен для меня. - Он провел ладонью по своим волосам, и в его взгляде и решительной складке губ она почувствовала убежденность, которой недоставало ей самой.
        - И все-таки? - не сдавалась она, инстинктивно понимая, что они стоят на пороге чего-то важного.
        - Потому что с тобой я увидел будущее для себя. Всю жизнь я не строил других планов, кроме гибели Брунетти.
        Я полетел на Бали, потому что мне стало любопытно, какая ты, и какую роль играешь в их семье. Но когда мы познакомились… Прежде я никогда не вел себя так с женщиной.
        Алекс глубоко вздохнула. Все вокруг благоухало. Звуки и ароматы жизни подчеркивали надежду, которая зародилась в ее душе.
        Он прав. Она никому ничего не докажет, если будет уклоняться от битвы. Пора сделать выбор. Она хотела выбрать его. Хотела навести мост через разделившую их пропасть. Хотела надеяться, что все еще обернется к лучшему.
        - Ты в самом деле хочешь проводить со мной время?
        - После свадьбы я вижу тебя не больше нескольких часов подряд. Либо ты заканчиваешь работать по контракту, либо спасаешь их от меня, либо мчишься к Чарли на другой конец света. - Он провел пальцем по темному кругу у нее под глазом. - Я бы почувствовал себя брошенным мужем, если бы не понимал, что ты и на себя махнула рукой.
        Она пожала плечами. Ей не хватало сил, чтобы убрать его руку. Вернее, ей вовсе не хотелось ее убирать. Желание накрыло ее с невероятной силой.
        - Мы оба довольно занятые люди.
        - Я скучаю по тебе, bella. Вот почему я переехал сюда. Я скучаю… - Он вздохнул, его глаза загорелись, и он притянул Алекс к себе. - Я хочу проводить с тобой больше времени.
        Она фыркнула. Ей стало легко, несмотря на эмоциональные «американские горки» прошлой недели. Трудно было не откликнуться на неприкрытое желание в его глазах.
        - Хочешь сказать, ты скучаешь по сексу?
        - Si. - Он провел рукой по своим волосам. - Я скучаю по сексу с тобой.
        Его признание и неприкрытая жажда в глазах поразили ее. Обоих словно ударило током, и она поняла, что сама льнет к нему. Каждая клеточка в ней умоляла: сдайся.
        Он сжал ее ягодицу; его мощные бедра терлись о низ ее живота.
        - Алекс, перестань от меня бегать, - прошептал он ей на ухо.
        Губами он провел по ее щеке; его дыхание ласкало ей кожу. Сердце забилось с бешеной скоростью. Алекс прижалась к нему.
        Ее кожа еще хранила память о его поцелуях, и вот он снова ее целует. Его губы коснулись угла ее рта и замерли. Алекс забыла обо всем на свете…
        - Наверное, сначала тебе лучше поспать, bella. Потому что нам предстоит долго наверстывать упущенное!
        Винченцо тихо закрыл за собой дверь спальни Алессандры. Ее изможденное лицо
        - maledizione?[7 - Проклятье (ит.)] как она исхудала! - преследовало его, пока он шел по длинному коридору в комнату, где устроил свой временный кабинет. Желание - это он еще мог понять. Алессандра великолепна; более того, их темпераменты совпадают. Новым стало другое. Нежность, которую он испытал, увидев ее спящей поверх одеяла, в свитере и старой футболке.
        Во время телеконференции с Массимо и финансовым директором БФИ он постоянно отвлекался, хотя должен был задать много вопросов двум новым членам совета директоров, представленным Лео.
        - Ты ничего на него не найдешь, - хладнокровно заметил Массимо.
        - Что? - возмутился Винченцо, по-прежнему думая о жене. И о настоящем горе, которое он разглядел в ее глазах в начале вечера. Горе по матери, которым она по-прежнему не желала с ним делиться.
        - Ты не найдешь никакой грязи на Лео. Кстати, и на меня тоже.
        Винченцо посмотрел на своего собеседника. Как ни странно, он все больше его уважал.
        - Послушай, Массимо…
        - Кавалли, не оскорбляй мой разум. Последние несколько недель ты, как бешеная собака, ищешь боеприпасы против Лео. Те, кого ты хочешь выгнать… Лео брал их в первую очередь ради того, чтобы удержать БФИ на плаву. Таких, кто не соглашался с ним, когда он учредил комиссию по этике, кто не хотел уступать даже малую долю своих прибылей, чтобы расчистить завалы, оставшиеся после Сильвио.
        - Значит, ты все уже знаешь.
        Массимо взял ноутбук и направился к двери.
        - Для человека, который ненавидит фамилию Брунетти и все, что с ней связано, Кавалли, ты ведешь себя очень похоже на Брунетти.
        Из него как будто выкачали воздух. Массимо словно ударил его кулаком под дых.
        - Не смей…
        - Да что ты? Это черта Брунетти - губить людей, которые могли бы нас спасти. Разве ты этого не понял, когда собирал на нас досье? Разве Натали тебе не сказала, что я чуть не потерял ее из-за того, что запутался? То же самое сейчас у вас с Алекс. Наш отец… да, наш отец, - повторил он, увидев, как дернулся Винченцо, - отказался от двух хороших женщин, которые могли бы увести его с разрушительного пути… Подумай о том, что я сказал. Похоже, ты в самом деле его сын. Больше, чем мы с Лео.
        Слова Массимо подрывали его уверенность. Очень долго он стремился к одному: уничтожить фамилию Брунетти и все, что с ней связано. Кроме того, многие рассчитывают на него.
        Но постепенно он начал видеть в братьях Брунетти не просто порядочных людей. Несмотря на его агрессивную тактику, ни один из братьев не пытался ему отомстить. Более того, они пригласили его в свой дом - в тот самый дом, который он собирался снести.
        Он понял кое-что еще. Их волнует, как он поступит с ними, а не с Алессандрой.
        Да, он выбрал свой путь, собираясь добиться справедливости. Но он никогда не хотел попутно причинять боль невинным людям. Вдруг ему показалось, что он застрял между прошлым и настоящим. Между своими обещаниями и своими желаниями.
        И вместе с ним в гуще событий очутилась женщина, на которой он так порывисто женился, которая сегодня выглядела так, словно он разбивает ей сердце.
        Охваченная нерешительностью, Алекс стояла в огромном кабинете Леонардо. Ей предстояло принять решение. Винченцо оказался прав. И то, что она оказалась здесь, означало: в глубине души она свое решение уже приняла.
        Больше нельзя существовать в подвешенном состоянии. Особенно после всего, что она узнала об Антонио и всех, кому навредил Сильвио Брунетти. После того, как она наконец поняла, какую тяжелую ношу много лет тащил на себе Винченцо.
        Теперь она знала, что им двигало. Она по-прежнему считала, что он неправ, но уйти от него не могла. Как и оставаться в стороне, пока еще есть возможность ему помочь.
        - Вы серьезно имели в виду то, что говорили вчера на вилле? - спросила она, не давая себе времени передумать.
        Лео и Массимо дружно обернулись к ней. Очертания миланских зданий на фоне неба у них за спиной окрасились в красивые оттенки оранжевого и синего. Когда она вошла, на их лицах отразились изумление и тревога.
        - Алекс! Что-то случилось? - спросил Лео, выходя из-за стола. Он развязал галстук, сбросил пиджак. Алекс сразу поняла, как он устал, и снова почувствовала себя виноватой. Лео и так хватает забот о Нее и малышах, которых она ждет! Теперь вот она…
        - Простите, напрасно я пришла.
        Массимо метнулся вперед и преградил ей отступление.
        - Нет, bella. Не убегай!
        - Конечно, я говорил серьезно, - произнес Лео у нее за спиной. Его голос дышал убеждением. Он погладил ее по плечу. - Алекс, тут ты ни при чем. Ты нам ничего не должна.
        Алекс глубоко вздохнула и развернулась. Сколько она его знала, Леонардо был честным и порядочным; он словно решил не быть таким, как его отец.
        - Алекс, выкладывай, что тебя тревожит! - Лео смерил ее озабоченным взглядом и вздохнул.
        - Я знаю, вы не можете простить Винченцо за то, чем он занимается. За все, что он уже сделал. Но теперь я понимаю, что им движет. Он занимается этим много лет - ищет справедливости для тех, кто не в состоянии добиться справедливости для себя.
        И хотя он винит во всем невиновных, его мотивы… выдают честного человека. Ребята, уж вы мне поверьте, он… не чудовище. Я не смогу… и дальше оставаться его женой, если вы считаете его монстром. Ваше мнение очень важно для меня. Вы моя семья.
        - Алекс, мы знаем, что он не чудовище, - вмешался Массимо, подходя к ней. - Даже если мы забудем, Натали ежедневно напоминает нам об этом. Не может быть чудовищем человек, который добровольно помогает заблудшей девчонке-подростку.
        - А вы простите меня, если я… останусь с ним?
        Массимо присвистнул, и Лео смерил его испепеляющим взглядом.
        - Алекс, это твоя жизнь. Твое счастье. Что бы ты ни выбрала, мы по-прежнему будем тебя любить. - Лео вздохнул. - Если только он не причинит тебе боли.
        - Не причинит, - ответила Алекс, сама не зная, откуда такая уверенность. Прежде она не раз убегала и много потеряла, потому что не оставалась и не сражалась. Когда она заговорила, ее голос звенел: - Лео, он не причинит мне боли. У его поступков есть причины. Их много. Сейчас он пока не в состоянии видеть ничего другого. Но в нем говорит не только месть. И я хочу попробовать остаться с ним.
        Массимо положил руку ей на плечо, как будто почувствовал, как она напряжена.
        - Мы уже давно готовились к худшему, bella. Еще до того, как он ворвался в твою жизнь.
        - И даже если он заберет все, что мы построили, мы все воссоздадим. Он нас не разорит. Надеюсь, ты не считаешь нас идиотами? - насмешливо добавил Лео, и Алекс улыбнулась, несмотря на то что ее глаза наполнились слезами. Как Винченцо не понимает, из чего сделаны эти мужчины? Каким бы гнусным мерзавцем ни был Сильвио Брунетти, Лео и Массимо руководствуются тем же кодексом чести, что и он сам.
        - По большому счету, БФИ и вилла значат очень мало. Мы с Массимо уже усвоили этот горький урок. Нея и малыши, Натали… те, кто для нас важнее всего, останутся с нами, даже если все остальное отберет Винченцо, понимаешь? Поэтому поступай, как считаешь нужным. Делай, что подсказывает тебе сердце, Алекс, а мы всегда тебя поддержим, - закончил Лео, подходя к ней.
        Алекс упала ему на грудь и, всхлипывая, вдыхала знакомый аромат. Вот что такое семья. И вот чего не знает Винченцо. Вот что она хотела создать с ним - ради нее и ради Чарли. И ради самого Ви.
        Она собиралась сделать огромный прыжок.
        ГЛАВА 8
        Винченцо открыл дверь и вошел. Несколько секунд он стоял неподвижно, растерявшись. Он дал Алессандре несколько дней, чтобы она пришла в себя. И она предпочла прятаться здесь - не только от него, но и от всех.
        С одной стороны бывшая оранжерея была застеклена от пола до потолка; отсюда открывался живописный вид на ярко освещенное озеро. Прищурясь, он смотрел по сторонам. Всюду коробки - некоторые закрыты, но большинство открыто, и оттуда торчат разноцветные куски материи.
        Столешницы красного дерева не было видно из-под груды альбомов и документов. Винченцо поднял один альбом и пролистал, рассматривая эскизы изысканных вечерних платьев и стильных блузок и костюмов. В дальнем углу стояли две суперсовременные швейные машинки; на стойках висели платья и другие предметы одежды.
        На листе бумаги он увидел разные версии одного и того же логотипа - двух букв «А» с причудливыми завитушками, разных размеров. Он уже собирался окликнуть Алекс, как вдруг в дальнем конце просторного помещения кто-то икнул.
        Он медленно пробирался между коробками и не сразу увидел Алессандру. Она сидела на полу, держа в руках бокал. Рядом стояла бутылка красного вина.
        Винченцо выждал несколько секунд.
        На ней было нечто белое, полупрозрачное, с кружевами, с V-образным вырезом на спине. Платье подчеркивало ее стройную фигуру. Шелковистая, гладкая, загорелая кожа так и манила прикоснуться к ней.
        Она допила вино и снова икнула.
        - Алессандра! - тихо позвал он, чтобы не напугать ее.
        Она обернулась, посмотрела на него через плечо и снова отвернулась. В ярком свете слезы у нее в глазах сверкали, как хрусталь. Зашуршало шелковое платье, и он невольно опустил взгляд. Чтобы сидеть удобнее, она задрала подол платья до самых бедер. Он пожирал ее жадным взглядом.
        Опустившись рядом с ней на колени, Винченцо осторожно погладил ее голое плечо. Ему показалось, что она замерзла, хотя в помещении царило приятное тепло.
        - Боже, ты холодная, как лед! - Он гладил ее по плечу, стараясь согреть.
        - Что? - Она вздрогнула, словно выходя из транса, и сбросила его пальцы. - А, имеешь в виду, что я холодная? Да, я всегда холодная, - ответила она немного в нос из-за слез.
        Он вдруг вспомнил Бали. Как-то рано утром он проснулся после крепкого сна и обнаружил, что она прижалась к нему. Его разбудили ее холодные ноги, которые она спрятала между его лодыжками. Тогда он снова заснул с улыбкой на губах, а сердце переполнялось чувством, которое он не смог бы описать.
        - Знаешь, когда мы встретились… так глупо, - пробормотала она и тут же рассмеялась над собой. - Бывало, я думала, как романтично, что ты всегда теплый. Как будто внутри тебя… вулкан. И я решила, что это своего рода знак. Что ты всегда меня согреешь. На всю оставшуюся жизнь. Представляешь, какая я была глупая?
        Он придвинулся ближе к ней. Ее слова задели его за живое.
        -Ты совсем не глупая, саrа mia.
        Она заправила за ухо выбившуюся из прически прядь волос. В ее ушах поблескивали серьги с бриллиантами; они касались ее плеч всякий раз, когда она меняла положение. На шее у нее он увидел элегантное колье, подходящее к серьгам. Платье из шелка цвета слоновой кости, богато отделанного кружевами, очень ей шло. В таком платье и дорогих украшениях она выглядела как невеста.
        - Принцесса, что случилось? - спросил он, хмурясь.
        - М-м-м?
        Он поднял с пола полупустую бутылку.
        - Даже не знал, что ты пьешь.
        Она дернула голым плечом.
        - Обычно я не пью, но мне кажется, что я тону. Сегодня мне просто хотелось забыться.
        Она забрала у него бутылку и отпила глоток прямо из горлышка. Капля упала на золотистую кожу у нее на шее и покатилась вниз, в ложбинку между грудями.
        - П-предупреждаю… Я напилась.
        Он улыбнулся:
        - Я этим воспользуюсь, bella.
        Она запустила дрожащие пальцы в пышную прическу. Ее грудь то высоко поднималась, то опадала. Она потерлась носом о свое предплечье. Он взял ее за руку и принялся ритмично гладить костяшки пальцев подушечкой своего большого пальца.
        - Поговори со мной, cara mia.
        Она покачала головой.
        - Боишься, что я разболтаю твои тайны? - поддразнил он, изображая веселость, которой не было.
        - Сегодня не хочу быть ответственной.
        - Значит, я правильно сюда пришел, tesoro. Можешь быть какой угодно резкой и порывистой. Не стесняйся, Алекс! Я никому ничего не скажу.
        Ее карие глаза лихорадочно блестели. Хотя волосы постоянно выпадали из прически, а платье внизу сильно помялось, ей по-прежнему удавалось выглядеть воплощением женственности. И сексуальности.
        Она облизнула губы и выдержала его взгляд.
        - А если я хочу того, чего не должна хотеть?
        - Значит, мы все исполним, - ответил он, не выдавая возбуждения.
        Когда она вдруг наклонилась к нему, ее груди коснулись его плеча. Его словно ударило током. Слова, произнесенные шепотом ему на ухо, согрели ему шею.
        - А если вино не поможет, ты мне поможешь, Ви? Войдешь внутрь меня и…
        - Расскажи, что у тебя на душе, - попросил он, стараясь уйти от опасной темы.
        - Что, испугался? - поддразнила она.
        Алессандра, я дам тебе все, что ты хочешь. Даже если мне придется заниматься с тобой любовью до посинения.
        Я позволю тебе использовать меня, как тебе захочется, bella. Но когда с этим будет покончено, когда завтра ты проснешься, а твое тело будет болеть в самых интимных местах, горе по-прежнему останется с тобой. Оно будет ждать тебя.
        Она вытерла губы тыльной стороной ладони.
        - Терпеть не могу, когда ты такой расчетливый!
        - Самому не нравится проявлять благоразумие, когда ты предлагаешь секс! - Он тяжело вздохнул и увидел, как дернулись уголки ее губ. Ему показалось, что он одержал победу. Маленькую, и тем не менее…
        - Здесь моя дизайнерская студия. Ее для меня построил Лео. Он не хотел, чтобы мне казалось, будто я выпала из жизни.
        - Выпала из жизни? - Имя Лео тут же остудило его пыл.
        - Он приказал превратить старый винный погреб в суперсовременную техническую лабораторию для Массимо. Отремонтировал остатки старой теплицы для себя. Когда он узнал, что я битком набила спальню разными материями, он приказал переделать оранжерею в студию для меня. - Она с нежностью провела рукой по шезлонгу и прерывистым голосом продолжала: - Тогда я прожила здесь всего год и совсем ему не доверяла. Когда я спросила, почему он так поступил, Лео просто ответил: здесь и мой дом тоже, и я должна чувствовать себя защищенной… Тогда ему было лет двадцать, не больше. Правда, он по натуре защитник.
        Винченцо прикусил язык, удержавшись от язвительного ответа.
        - Что же ты здесь создаешь?
        Она глубоко вздохнула, расправила плечи; одна бретелька упала с плеча. Ему ужасно хотелось погладить ее плечо пальцами, а затем и языком.
        - В основном вечерние платья. Перекраиваю винтажные ткани и даю им вторую жизнь.
        - И как, получается?
        - Замечательно получается, - ответила она и улыбнулась. Несколько платьев, висевших на передвижных вешалках, выглядели поразительно красивыми даже на его неискушенный взгляд. - Но я… одновременно люблю их и ненавижу.
        Долгое время я занималась всем, чем угодно, кроме дизайна. Более того, дизайн одежды я терпеть не могла.
        - И сейчас так?
        По ее лицу скатилась одинокая слеза.
        - Нет. Мне нравится чертить, кроить… Я не занималась шитьем, потому что оно ассоциировалось с ней. С Алиссой. Она передала мне свой дар по наследству.
        - Твоя мать?
        - Она была очень талантливой портнихой. Более того, ее можно назвать настоящей художницей с превосходным воображением. Дизайн одежды - то, что нас объединяет. Она учила меня, когда я была маленькой. В этих коробках… ее вещи. Я хотела все отдать в благотворительный фонд и умыть руки. Но… не смогла.
        - Она сшила это платье? - спросил Винченцо, приподнимая шелковый подол.
        - Да. Оно сидит на мне идеально. Украшения передал мне семейный адвокат. Я… Очевидно, она собиралась подарить мне это на свадьбу.
        - Алессандра…
        - А я даже не сказала ей, что вышла замуж. Послала Чарли открытку с Бали и написала о свадьбе ему, зная, что она наверняка прочтет. После того как я ушла от тебя… она связалась со мной через Хавьера, написала письмо, которое он мне переслал. Она хотела с тобой познакомиться, но я позвонила и сказала, что мы оба очень заняты. Я… сказала ей, что она никогда не являлась частью моей жизни и что ничего не изменится вдруг, внезапно. Я вела себя жестоко. А через неделю ее не стало. Вот так…
        Он взял ее за руку и снова поразился тому, какая она холодная. Прижав ее руку к губам, он согревал ее своим дыханием.
        - Принцесса, откуда тебе было знать, что она попадет в аварию? Жизнь…
        - Да, жизнь иногда бывает несправедливой. Она изменила своему мужу с моим биологическим отцом, вторым мужем Греты. После ссоры улетела в Европу, в Милане познакомилась с Карлосом, у них начался роман. А потом она вернулась к мужу, беременная мной…
        Но Стив простил ее. На свет появилась я, символ всего, что она сделала неправильно, и росла у него на глазах. Я постоянно напоминала ему о неверности жены.
        - Он плохо с тобой обращался?
        - Нет. - По ее лицу снова побежали слезы. - Нет-нет. Стив был порядочным человеком - по-своему. Понимаешь, все дело в ней. Мать так и не простила себя за ту ошибку. И я стала наказанием за ее грех.
        Он прижался губами к ее ладони. Против ее боли он был беспомощен.
        - Ты была всего лишь ребенком.
        - Став постарше, я постоянно ощущала ее холодность. Дистанцию, которую мне так и не удалось преодолеть. И наконец, когда мне было тринадцать, правда выплыла наружу. Я узнала правду о моем настоящем отце. И поняла, почему она так и не смогла меня полюбить. Поэтому я связалась с Карлосом и переехала в Италию, чтобы жить с ним. Мне не хотелось оставаться с человеком, считавшим меня наказанием. Позорной тайной. Орудием, которым можно воспользоваться в ссоре.
        - Алекс, прости, - прошептал Винченцо, только теперь осознавший, что он сделал.
        «Я не стану орудием, которым можно воспользоваться против них. И я не награда».
        - А знаешь, что самое странное? Я из кожи вон лезла, чтобы разозлить ее. Мало того что я от нее уехала, я все больше привязывалась к Грете. Стала моделью, потому что знала: мать будет против. Я… отказывалась даже навещать ее, несмотря на частые звонки Стива. Я думала, что причиняю ей боль. А на самом деле я делала больно только себе.
        - Ты делала все, чтобы выжить.
        Алекс поспешно смахнула слезы.
        - Она снова связалась со мной после того, как родился Чарли. Я поехала к ней не для того, чтобы протянуть ей оливковую ветвь мира, а потому, что мне стало любопытно, как она отнесется к этому младенцу, полюбит ли она его… И она его любила.
        Я сразу поняла по ее глазам - Чарли был зеницей ее ока. Она любила его так, как никогда не любила меня. И снова разбила мне сердце. Сейчас я очень его люблю, но, когда он только родился, я так ревновала к нему, Винченцо! Представляешь? У этого крошечного существа было все, в чем она отказывала мне. А теперь ее не стало. И Чарли тоже все потерял.
        - Ш-ш-ш… tesoro. Ты ни в чем не виновата. Горе и чувство вины - ядовитый коктейль, саrа, - тихо повторял Винченцо, когда она разразилась рыданиями. Он поцеловал ее в висок и крепко прижал к себе. Грудь сдавило от боли за нее… Чувство вины вонзило в него когти.
        - Какая же я ужасная - по-настоящему я по ней не скучаю… Мне недостает только того, что могло бы быть… если бы мы помирились.
        Он прекрасно ее понял. Клубок эмоций, который способен задушить, когда прекрасное будущее ускользает между пальцами, и чувствуешь себя беспомощным… Он крепче обнял ее и принялся тихонько покачивать. Неожиданно он вспомнил, как безоговорочно доверяют друг другу Лео и Массимо Брунетти. Нравственные принципы, которым они неукоснительно следовали, стали яснее, когда он стал изучать деятельность БФИ после того, как из компании не без помощи Греты выкинули Сильвио, а главным управляющим стал Лео. Связь, которая объединяла братьев, несмотря на жестокость Сильвио Брунетти по отношению к сыновьям… Он увидел доказательство собственными глазами.
        Она все больше тяжелела у него на руках. Запустив пальцы в ее густые волосы, он шептал ей сладкие слова на итальянском языке:
        -Ты просто человек, bella. Все мы часто жалеем о том, что могло бы быть.
        Она обняла его за шею.
        - Знаешь, ты был прав.
        - В чем? - прошептал он.
        - Я действительно порывистая. Я… бегу от трудностей, часто воспринимаю все не так, как надо. Иногда я…
        - Что, Алессандра?
        - Я боюсь, Ви. Очень боюсь!
        - Чего ты боишься, bella?
        Она судорожно вздохнула.
        - Ви, что, если я - не тот человек, которому нужно растить Чарли? Что, если ревность, которую я вначале к нему испытывала, повлияет на мои будущие действия? Вдруг он заметит это во мне и решит, что на самом деле я его не люблю? А если ты прав и я не обдумала все как следует? Чарли сейчас так страшно! Ему всего семь лет, а он уже столько всего пережил! Я не имею права его разочаровать…
        Страх в ее голосе резанул Винченцо до глубины души. Он развернул ее к себе и посмотрел на нее в упор. Ее глаза покраснели от слез, веки опухли, а волосы превратились в бесформенную массу, но она по-прежнему оставалась самой красивой женщиной на свете.
        - Послушай, принцесса! Ты решила возобновить наш брак только ради него. Твоя любовь к нему сквозит в каждом твоем слове, в каждом поступке. Поверь мне… он все понимает… Ты не представляешь, сага, как замечательно видеть твою силу. Тебе очень не хотелось просить меня о помощи, и все же ты попросила. Ради Чарли ты готова рискнуть всем, что у тебя есть. Ему невероятно повезло, потому что у него есть ты.
        Он снова поцеловал ее в макушку, с наслаждением вдохнув аромат женщины, которая не переставала сражаться, несмотря на страх.
        - Благодаря этому я увидел в тебе такое, чего не замечал прежде.
        Она затихла в его объятиях. Ее губы согревали ему шею. Она крепче сжала ему плечи, но ему было только приятно.
        - Что, например?
        Он пожал плечами; ему не хотелось делиться своими сомнениями. Сомнениями, которые посеяла в нем она.
        - Я подумал, какой сильной матерью ты можешь стать для наших будущих детей, - наконец ответил он.
        Она вырвалась из его объятий, и он остро ощутил утрату ее тепла, ее мягкости.
        C трудом удержавшись от порыва снова привлечь ее к себе, он продолжал:
        - Ты - из тех женщин, вокруг которых строится семья. Твоя верность… меня потрясает. Ты стократно возвращаешь то, что получила…
        - И тем не менее ты хочешь изменить мою суть.
        - Нет, - нежно, но твердо возразил он. - Я лишь напомнил тебе, что и у меня есть право на твою верность.
        Она отвернулась, потом снова посмотрела на него. Он заметил решимость в ее взгляде. Он видел, как она возрождается из пучины горя - согнутая, но не сломленная. Готовая принять все, что пошлет ей судьба. Ее решимость возбуждала его не меньше красивого платья, открывающего ее длинные загорелые ноги.
        - По-твоему, мы совершили ошибку?
        Ему не нужно было уточнять, что она имеет в виду.
        - Нет!
        - Я не хочу даже думать о… детях… еще долго. Пока все не… решится. С Чарли. И с нами.
        - Логично, - тихо ответил он, подавив инстинктивный протест.
        - Ты бы простил меня, если бы я совершила что-то в таком роде?
        - В каком?
        - Если бы я изменила тебе, как моя мать Стиву. Если бы переспала с другим…
        - Нет! - Его ответ эхом отразился от стен, пола, поглотив их обоих.
        При мысли о том, что он потеряет Алессандру - уступит ее чему угодно, тем более другому мужчине… его затрясло. Несколько месяцев назад он не знал о ее существовании, а сегодня… у него не было слов для всех чувств, которые она в нем пробуждала. Он понимал одно: она значит для него гораздо больше, чем он себе представлял. Она значит для него слишком много.
        Он глубоко вздохнул.
        - Чего ты пытаешься добиться этими глупыми вопросами, bella?
        Она ответила ему вызывающим взглядом:
        - Наверное, пытаюсь очертить границы.
        - Алессандра, не задавай дурацких вопросов! Не верю, что ты способна на такое по отношению ко мне. Да, ты меняешь все правила, по которым я жил. Да, ты бесишь меня своими выходками, желая оградить от меня двух этих мерзавцев. Да, заставляешь меня страдать. - Он тряхнул головой. - Но изменить мне - значит, изменить той жизни, которую мы хотим построить друг с другом, - так что нет, bella, ты на такое не способна.
        И, сказав то, в чем он никогда не признавался прежде, Винченцо точно понял, как именно она его изменяет. Беспокойство Антонио вполне оправданно!
        С первого дня, когда он с ней познакомился, она приводила его в замешательство своей красотой, но еще больше - своими великодушием, порядочностью, открытостью. Рядом с Алессандрой ему захотелось стать другим. Стать лучше. Стать человеком, способным наладить отношения с братьями, человеком, который дает другим второй шанс, в котором всегда отказывали ему. Он даже представлял, что простит женщину, растоптавшую его жизнь, разбившую сердце его матери… Но он не мог. Его путь определился так давно, что он уже не знал, как с него свернуть. Он не знал, как стать человеком, все мысли которого не занимает месть, желание забрать то, в чем ему прежде отказывали. Как стать человеком, которому предстоит столкнуться с последствиями собственной мести.
        - Я безумно ревновала тебя к Анне. Она была частью твоего прошлого и играет большую роль в твоем настоящем.
        Он уже перестал удивляться неожиданным поворотам их разговора. Уже не сомневался во взаимности их чувств. Потому что начал смотреть на себя ее глазами.
        - Анна навсегда осталась в моем прошлом. Мое настоящее и будущее - ты.
        - Очень хочется тебе поверить. И не только ради Чарли. Ви, мне нужно поверить в наш брак. В тебя. Хочу перестать беспокоиться обо всем остальном. О Лео и Массимо, о БФИ, обо всем мире. Я хочу того, что ты пообещал мне на острове: настоящей семьи.
        Ему показалось, что сердце сейчас лопнет от переполнявших его чувств.
        - Bella, тебе достаточно сделать шаг мне навстречу - последний шаг.
        - Тогда почему мне кажется, будто я потерпела поражение?
        Он покачал головой:
        - Мне нужна твоя капитуляции, bella, а не поражение.
        В ее глазах он увидел что-то невысказанное. Приподняв платье еще выше, она прижалась к нему. Он не мог оторвать взгляда от ее золотистой кожи. Положив руки ему на колени, она развела их в стороны. Ее близость опьяняла. Взяв его за руки, она направила их к своим бедрам. Он сходил с ума от ее нежной кожи, от ее манящего аромата… Ему не терпелось насладиться тем, в чем ему так долго отказывали.
        - Алекс, bella, не обязательно заниматься этим сегодня, пока ты еще горюешь…
        - Нет, мне нужно сегодня, сейчас. - Она провела ладонью по его шее, затылку, зарылась пальцами в его шевелюру. Теплые губы ласкали каждый сантиметр его лица. - Я не хочу думать. Хочу только чувствовать.
        Она согревала своим дыханием его щеку. Ему казалось, что он тонет в ней. С каждым мигом, с каждым днем она все больше им завладевала. Он задышал неровно, прерывисто, как будто гнался за ней. В глубине души возникло странное чувство: он всегда будет ее догонять.
        - Иногда я гадаю, кто ты - ангел или демон, - прошептала она, прижимаясь к нему. Их взгляды встретились. - Мне важно одно: что ты мой… - Она наконец прижалась губами к его губам, и он почувствовал себя путником в пустыне, которому наконец-то дали глоток воды. - Пожалуйста, Ви… скажи, что ты мой.
        Она заглянула ему в глаза. В голову ему приходили разные слова, от которых он отказывался, ложь, которая лишь все испортит. Он не был уверен, что достоин ее капитуляции.
        И вот нужные слова пришли без всякого труда; они всплыли из каких-то глубин, о существовании которых он не подозревал. Они горели у него в груди. Он оказался к ним совсем не готов.
        - Я твой, bella. Такой, каким не был ни для кого.
        Она налетела на него как ураган. Ее губы, до чего же роскошные у нее губы! Они словно приглашали его в рай.
        - А я твоя… Вся твоя, - пылко прошептала она, на миг прерывая поцелуй. Он даже не знал, что с таким нетерпением ждет от нее ответа.
        Винченцо обхватил ее бедра. Он застонал, когда она куснула его в губу, а потом провела по ней языком. Желание накатило мощной волной; захотелось сорвать с нее тонкое платье и поскорее добраться до ее жарких глубин. Сдерживаясь из последних сил, он ласкал губами ее шею. Теплая сладость ее кожи одновременно возбуждала и успокаивала.
        Она теснее прижалась к нему, и ему показалось, что брюки сейчас лопнут.
        - Я скучал по тебе, bеllа! - Он лизнул родинку у нее на шее. - Но будь я проклят, если мы займемся этим здесь, на полу, как нетерпеливые школьники! О, я могу придумать сто разных способов, помучить тебя за все месяцы ожидания!
        Она тихо засмеялась, и он без труда поднял их обоих с пола. Он сам удивился тому, как скучал по ее смеху. И по неприкрытой радости, которую она находила в самых интимных, плотских вещах, которые он с ней делал.
        - Я бы предпочла на полу - по-моему, ты не можешь дождаться, пока мы доберемся до спальни.
        - Да… но я не хочу спешить. Ты оборвала наш медовый месяц, а нам нужно еще столько всего открыть друг в друге, si?
        Она затрепетала, когда его язык проник в ее рот. Он весь горел от нетерпения. Ему хотелось большего. Она и он… Их отношения никогда не сводились только к сексу.
        Антонио все понял. Он ведь его предупреждал! И все же Винченцо вовсе не собирался себя контролировать - тем более отказываться от этой прекрасной женщины.
        ГЛАВА 9
        «Я твой, bella». Алессандра наслаждалась этими словами, пока Винченцо укладывал ее на постель, пожирая ненасытным взглядом. Роскошные простыни приятно холодили кожу, служа разительным контрастом с жаром, который исходил от этого мужчины, а он смотрел на нее так, словно она - одновременно причина его падения и спасения. Очень долго, болезненно долго он просто смотрел на нее. Приподнявшись на локтях, Алекс ответила ему таким же прямым взглядом.
        «Такой, каким не был ни для кого»… Она наслаждалась его признанием, хотя и понимала, что произнес он его нехотя.
        Алекс тихо ахнула, когда он развел ее колени в стороны, потом обхватил ягодицы женщины и подтащил ее к краю кровати. Прижавшись к лону, опрокинул ее на спину.
        Она непроизвольно выгнулась ему навстречу; ей хотелось большего. Она тихо застонала, когда Винченцо начал двигаться. Не останавливаясь и не сводя с нее голодного взгляда, он спустил с ее бедер тонкие трусики и провел пальцем вверх и вниз по влажным складкам. Не входя в нее, подразнил самую горячую точку.
        - Ви, прошу тебя! - прошептала она. Ей казалось, что она не выдержит этого ожидания и задохнется.
        - Неужели так лучше, чем с твоим новым дружком из мира высоких технологий? - Огонь в его глазах подсказывал: он вовсе не шутил. Он склонился над ней, обхватив пальцами ее колени.
        Алекс с трудом удалось не захныкать.
        - Тогда ты так и не дал мне договорить, - еле слышно произнесла она.
        - Si? - Прижавшись своим мускулистым животом к ее влажным складкам, он быстро поцеловал ее. Она задвигалась под ним, и он стал ей подражать. Алекс застонала, изнывая от желания. - Так договори сейчас, Алессандра!
        - Да, в ту ночь я дошла до оргазма. Но он был пустым, потому что я не слышала твоих тихих приказов, не ощущала твоего тела, идущего от тебя тепла… Ви, с тобой ничто и никто не сравнится на всем свете!
        Его ответная улыбка, полная греховного обаяния и самодовольной надменности, была настолько неотразима, что она засмеялась.
        Потом его рука снова скользнула вниз, и его ловкие, умелые пальцы сразу нащупали нужное место.
        - Cristo, как мне недоставало твоего жара! - прошептал он, не сводя с нее жадного взгляда. - Bella, не молчи!
        Его пальцы разожгли в Алекс настоящий пожар. Когда он нагнулся и завладел ее губами, она прильнула к нему, извиваясь, подлаживаясь под него.
        - Скажи, чего ты хочешь, - попросил он, как всякий раз, когда они занимались любовью. Всякий раз с ним она открывала в себе что-то новое. - Скажи, от чего тебе станет слаще, tesoro.
        - Трогай меня здесь! - велела она, приподняв ладонями сладко занывшие груди. В ту ночь, когда она экспериментировала с вибратором, до экстаза ее довело только воспоминание о том, как он играл с ее сосками.
        - Спусти бретельки.
        Алекс послушно подняла руки; она с радостью исполняла любые его желания. Наслаждаясь тем, как темнеют его серые глаза, она просунула указательные пальцы под бретельки, медленно спустила их с плеч и потянулась к нему.
        - Сначала я хочу тебя потрогать, - хрипло проговорила она, зная: как только он дотронется до ее плоти, исходящей соками, ее захватит вихрь наслаждения. Желания и удовольствия. Если она хочет, чтобы он испытал то же самое, действовать нужно немедленно. Трогать, ласкать, целовать.
        - Ты недостаточно меня мучила, bella? - спросил он, водя подушечкой большого пальца по ее ключице. Пальцы другой руки то погружались в ее влажные глубины, то покидали их, все больше лишая ее способности соображать.
        Она перехватила его руку.
        - Сейчас я хочу не только получать, но и давать.
        Он нагнулся и страстно поцеловал ее, словно подтверждая свое главенство.
        - Думаешь, я еще не подарил всего себя… тебе? - шепнул он, чуть отстранившись.
        - Сколько бы ты ни подарил, - она уткнулась ему в шею, пробуя его на вкус, - это не…
        Он не позволил ей договорить. Как будто заранее знал, что она скажет: сколько бы он ни подарил, этого недостаточно, пока она не получит его сердце.
        Ей невыносимо было смотреть на него, видеть ответ в его глазах.
        А он… впервые с тех пор, как они знакомы, не выдержал ее взгляда. Он капитулировал. Он проиграл битву, но не войну.
        Длинные ресницы скрывали выражение его глаз.
        - Делай со мной, что хочешь, принцесса.
        Алекс с трудом отогнала подступившие к глазам слезы. Сейчас ей достаточно того, что есть.
        У нее есть он.
        Она собиралась создать семью, какой у нее никогда не было. Что бы ни случилось, она готова была отдать ему всю себя.
        Она расстегнула на нем рубашку, поспешно спустила ее с плеч и провела ладонями по тугим мышцам на его плечах до ключиц. Ладони скользнули ниже.
        Ее прохладные руки ласкали его теплую кожу. Он по-прежнему не двигался, но дышал учащенно и прерывисто. Приподнявшись, она провела по его груди языком.
        Ощутив его откровенно мужской вкус с примесью пота, соли и чего-то невыразимого, Алекс застонала.
        Она куснула его, и теперь с его губ сорвался стон. Она расстегнула пояс на его брюках, но замешкалась с молнией и засуетилась, чувствуя, что он сдерживается из последних сил. Правда, Алекс сама капитулировала без всяких условий и сразу поняла: в обмен на ее капитуляцию Винченцо подарит ей целую Вселенную. Она затрепетала, когда жар от его теплой кожи согрел ее.
        Все мысли выветрились у нее из головы, когда она спустила с его бедер брюки и увидела его восставший член.
        Он снова хрипло застонал и вздрогнул, когда она обхватила рукой его возбужденную плоть.
        Сжав пальцы, она принялась водить вверх и вниз, как делала в те первые дни, когда они только познакомились и исследовали друг друга. Тогда у них была одна цель: понять, что доставляет другому наибольшее наслаждение. Она обвела нежную головку большим пальцем. Он закрыл глаза и запрокинул голову назад. С его губ слетали громкие стоны.
        Но ей хотелось двигаться дальше, лишить его остатков самообладания. Пока их обоих не захватит и не унесет вихрь наслаждения.
        - Расскажи, чего тебе хочется, - попросила она. При мысли о том, что его восхитительный стержень скоро окажется в ней, она затрепетала от предвкушения.
        - Это, - ответил он, не сводя с нее глаз. Он обхватил ее щеки ладонями, провел пальцем по нижней губе. - Ты… все это… Все мое.
        - Что - это? - спросила она, подползая к краю кровати. Склонившись к его члену, она подула на него.
        - Сделай это, - прошептал он, как ей показалось, спустя целую вечность.
        - Что сделать? - Она откинулась назад и кокетливо посмотрела на него. - Попроси как следует!
        - Возьми его в рот, - решился произнести он.
        Встав на колени, она повиновалась.
        С его губ снова сорвался громкий стон. Вцепившись в его крепкие бедра, Алекс провела языком по всей длине его пениса, вверх и вниз. Винченцо хрипло выругался, еще больше возбудив ее. Она взяла пенис в рот, а Винченцо, положив руку ей на голову, подсказывал, что делать.
        Она понятия не имела, долго ли он позволит ей управлять своим телом, но ей нравилось. Окружающий мир и время куда-то исчезли, и она с радостью играла с ним, получая доказательства того, как она на него действует. Несколько минут - или целую вечность - он был глиной в ее руках.
        - Хватит, bеllа! - задыхаясь, взмолился он. Миг - и вот Алекс лежит на спине, ее платье задрано до талии, а Винченцо смотрит на нее так, как будто хочет съесть.
        Ее золотисто-каштановые волосы разметались на девственно белых простынях; на раскрасневшемся лице мерцали глаза. Никого красивее Алессандры Винченцо в жизни не видел.
        Его бесконечно возбуждали ее голые груди с крупными коричневыми сосками, плоский живот, белое свадебное платье, задранное до талии, длинные загорелые ноги, треугольник волос над тем местом, куда ему не терпелось попасть… и ее рот, розовые пухлые губы, которые умели доставить ему неизъяснимое удовольствие, вознося на вершину блаженства…
        Сегодня он ни в чем не сможет ей отказать. И даже такая мысль не рассеяла туман желания, который все больше окутывал его.
        Но больше всего его восхищали ее глаза. Она смотрела на него так, словно он был ее тихой гаванью посреди шторма. Как будто он единственный способен ее спасти. Как будто он необходим ей, как воздух.
        Он скинул брюки, обхватил ладонями ягодицы Алекс и притянул ее к себе. Ее тело блестело от испарины. Он провел рукой по ее плоскому животу вверх к идеальным полушариям грудей. За рукой последовал язык; он лизал и покусывал, ласкал и дразнил… Всякий раз, как он легонько прикусывал ее сосок, она теснее прижималась к нему. Поднявшись выше, он раздвинул ее губы языком, и она прильнула к нему, тяжело дыша и рыдая.
        Тогда он начал медленно спускаться вниз, упиваясь ее шелковистой нежностью. Зажал пухлые соски между пальцами и подергал, зная что ей это нравится. Она выгнулась дугой ему навстречу.
        Склонив голову, он принялся языком поддразнивать тугие бутоны. Ее бедра, ее груди - все рвалось к нему, как будто она хотела всю себя целиком отдать Винченцо. А он готов был сказать ей, что она уже вошла в его жизнь. Что она проникла в его душу, а прежде никто и ничто его не трогало. Что он не знал, как отдалиться от нее, а теперь на все смотрит по-другому.
        - Пожалуйста… Винченцо, целуй меня, - взмолилась она. Взмолилась? Нет, она требовала, выражала отчаянное желание, что ему в ней особенно нравилось. Она требовала наслаждения так же пылко, как и дарила его. Требовала, как будто он был ее должником.
        - С удовольствием, саrа miа! - ответил он.
        Дрожь прошла по всему ее телу. Прижимая ее к себе, он по очереди ласкал ее груди, целовал, облизывал, покусывал влажные соски, от чего Алекс еще больше трепетала. Он медленно уложил ее на постель и раздвинул ей ноги.
        - Не закрывай глаза, bеllа! - велел он. Ему хотелось, чтобы она видела, что она с ним делает.
        Дрожь сотрясла все его тело, когда он одним мощным толчком вошел в нее. Алессандра вскрикнула, и он застыл, прижав ее к себе.
        - Что? Я сделал тебе больно, или…
        - Нет. - Ее гибкое тело извивалось под ним. - Просто… - Она посмотрела на него своими красивыми глазами, и Винченцо понял, что не хочет от них отрываться. - Я забыла, как… это здорово, когда ты заполняешь меня целиком… Ты знаешь, что мне это нравится.
        Она с улыбкой подняла бедра ему навстречу. И вот первая стрела наслаждения пронзила все его естество. Двигаясь в такт с ней и постепенно ускоряясь, он не просто блаженствовал. У него не было слов для того, чтобы выразить свои чувства. Ему показалось, что он впервые попал домой. Ничего подобного он прежде не знал. Возбуждение, желание, наслаждение, тепло, удовлетворение и покой - с ней он обрел все, чего у него в жизни прежде не было. Жаль, что он не сразу это понял.
        А теперь уже поздно.
        С ней он забыл обо всем - о своей цели, о деле всей жизни, о мести. Она обняла его лицо ладонями и поцеловала в губы. Она неумолимо вплетала его в ткань ее собственной жизни. Присоединяла к своим любимым, к своей семье, к своему великодушному сердцу.
        Она его совершенно поглотила, выбив почву у него из-под ног.
        - Еще, пожалуйста! Все, что у тебя есть, Ви, - потребовала она, то сжимая, то расслабляя внутренние мышцы. И оба готовились взлететь на седьмое небо.
        Он понимал, что за свою капитуляцию Алессандра многое у него потребует.
        B скоро настанет день, когда ему нечем будет расплатиться.
        Алекс успела забыть, как меняет ее секс с Винченцо. Когда они вместе, все становится волшебным… и правильным, таким, как надо.
        Вот почему она согласилась выйти за него замуж, хотя почти не знала его!
        Когда Винченцо вышел из нее, Алекс застонала от разочарования, но он почти сразу же прыгнул на постель и встал над ней. Красивое лицо исказилось от первобытного желания. С его лба упала капля пота, и его жадный взгляд проследил за тем, как она приземлилась на грудь Алекс. Как будто она была добычей, и он собирался полакомиться ею.
        И вот он снова на ней, и сейчас будет в ней, внутри нее, вокруг нее - одновременно центр возбуждения и тихая гавань.
        Обняв ее, он рывком вошел в нее. Алекс вскрикнула, ощутив внутри желанную твердость. Невероятное наслаждение!
        Он оторвал ее от постели и рывком перевернул. Миг - и он сел и усадил ее верхом, лицом к себе… Алекс обхватила руками его влажную спину. В такой позе она чувствовала его везде. Ее груди терлись о его грудь; его глаза были напротив ее глаз. Все это невероятно усиливало удовольствие.
        Она извивалась, чувствуя, как он пульсирует в ней. Его дыхание согревало ей шею, она вдыхала его аромат… Их губы снова встретились. Оба жадно стремились к цели. Она догадывалась: теперь им всегда будет мало. Она прильнула к нему, как будто их сердца тоже могли слиться воедино. Ей хотелось оставаться в такой позе вечно, в его объятиях, окруженной им, и растягивать время от одного сладкого мига до следующего.
        Алекс уткнулась носом ему в плечо, лизнула. Влажный, нежный, теплый - этот вкус остался у нее на языке.
        - Посмотри на меня, bella.
        Она зажмурилась, боясь того, что он мог увидеть в ее глазах. В ней разверзлась настоящая пропасть желания.
        - Ви, прошу тебя, прикончи меня! Если я сейчас не кончу, то умру! - прошептала она, вкладывая в слова все свое желание.
        - Я не шелохнусь, bella, пока ты не перестанешь прятаться от меня, - глухо ответил он. Под ее пальцами он весь напрягся. Он играл на ней, как на скрипке, целуя ее в висок. - Алессандра, я привык видеть свое отражение в твоих глазах. Я привык тонуть в них!
        После этих слов она подняла голову.
        Их губы снова встретились, языки возобновили прежнюю игру - вскоре она уже не могла понять, где заканчивается она и начинается он. Она слышала, как бьется его сердце. Его тело стало влажной, скользкой крепостью желания.
        С каждым его хриплым вздохом Алекс поднималась все выше и выше.
        Она плыла на мощной волне желания… Потом все мысли выветрились из головы.
        - Вот так, Алекс, - тихо сказал Винченцо. - Оставайся со мной.
        И он снова уложил ее в постель и пригвоздил к простыне мощным толчком бедер. И началась бешеная скачка на вершину блаженства.
        Алекс легонько укусила его в плечо, зная, что ему это нравится. Ей хотелось, чтобы он тоже потерял голову.
        - Ви, быстрее! Пожалуйста! - взмолилась она, понимая, что вершина близка. Она закинула ноги ему на плечи; его лобок греховно терся о нее в нужном месте всякий раз, как он входил в нее.
        - Трогай себя, bella! Закончи вместе со мной, - шепнул он, и Алекс провела рукой по своему животу вниз.
        Широко раскрыв глаза, она выдержала взгляд Винченцо, и эмоции, которые она увидела в нем, заставили ее взлететь на вершину блаженства.
        - О-о-о! - снова и снова шептала она, прижимаясь к нему и улетая все выше и выше. Ничто не могло сравниться с магией ее оргазма, когда он находился внутри, - и ему почти всегда удавалось разделить ее состояние.
        Винченцо, хрипло зарычав, упал на жену, прошептав ее имя. Алекс обхватила его руками и не отпускала, не желая разрывать физический контакт. Как будто…
        Нет, лучше не продолжать. Больше ей ничего не нужно.
        Она сама выбрала свой путь, она пойдет по нему дальше, что бы ни случилось.
        - Как ты? - спросил он после нескольких сладостных секунд.
        Алекс улыбнулась.
        - Просто прекрасно, - прошептала она, и он наградил ее глубоким, страстным поцелуем, пробравшим ее всю до кончиков пальцев.
        ГЛАВА 10
        Винченцо проснулся, как от толчка. Он настолько не привык спать до самого рассвета, что не сразу понял, где находится. Спокойный сон всегда был для него невозможной вещью. Долгое время он заставлял себя не спать, чтобы присматривать за матерью; он боялся, что, если он погрузится в сон, она причинит себе непоправимый вред. Когда же он добился некоторой финансовой свободы и смог нанять круглосуточную сиделку для ухода за матерью, было уже поздно. Бессонница пустила в нем глубокие корни; сказались ночи, когда он, забыв об отдыхе, сколачивал свое состояние.
        Потом надо было управлять финансовой империей.
        Но сейчас, проведя здесь, на вилле, лишь несколько ночей, он так привык к теплой, томной близости Алессандры, которая оплетала его руками и ногами, что засыпал без труда. Теперь он не представлял, как можно спать без нее.
        Последняя мысль так встревожила его, что он полностью проснулся. Осторожно высвободился из ее объятия. Убрал с ее лица прядь волос и легко провел пальцами по ее высоким скулам. На сердце отчего-то стало тяжело. Она вздохнула и перевернулась; одеяло задралось, показав шелковистое плечо и очертания груди.
        Он тут же ощутил ответную реакцию. Боже, прошло шесть дней с тех пор, как он нашел ее в бывшей оранжерее, и почти все шесть дней они провели вместе, плавясь в сжигающем их пламени страсти. Пожар не собирался стихать. Винченцо был ненасытен, и его молодая жена не уступала ему ни на шаг.
        С трудом отвернувшись от искушения, он надел пижамные штаны, футболку и вышел из спальни.
        В длинных коридорах было тихо. Мраморный пол приятно холодил босые ступни. Ноги словно сами привели его в огромный кабинет, средоточие власти Леонардо, место, откуда хозяева виллы управляли своими владениями.
        Винченцо пока так и не раскусил старшего из братьев Брунетти, истинного наследника империи. Массимо был более открытым, язвительно-остроумным; иногда он даже Винченцо заставлял улыбаться. Но в Леонардо… он замечал сходство с самим собой.
        - Воображаете здесь себя? - послышался голос у него за спиной.
        Он круто развернулся. На пороге стояла Грета Брунетти.
        - Воображение - для снов, которые находятся вне пределов досягаемости. Это кресло, этот кабинет, этот дом… уже почти в моей власти. Если хотите знать, - добавил он, удивляясь собственной злобе, - я как раз думал, что снести первым делом: виллу или башню БФИ.
        Она побледнела, и ему стало немного жаль ее. Но только немного.
        - Чего вы хотите, мистер Кавалли?
        Ее официальный тон что-то в нем задел, но он не показал виду.
        - Для вас время действовать давно прошло. - Он облокотился о внушительный дубовый стол и скрестил ноги.
        Она плотно обхватила себя за талию. Ее пальцы напоминали когти.
        - Никогда не поздно осознать свою неправоту. И никогда не поздно что-то исправить.
        - Наверное… в вас говорит страх гибели. - От изумления он даже перестал злиться.
        - Вовсе нет. Что бы вы ни планировали, мне на данном этапе уже все равно. Вот если бы я могла что-то предпринять, чтобы Алессандра…
        - Она моя. Я не откажусь от нее ни за что на свете. Она подтвердила свой выбор шесть дней назад. И выбирает меня каждую ночь, - бесстыдно добавил он.
        - Знаю. Я уже утратила ее уважение, что хуже любых ваших действий. И все же прошу не забывать, что ни в чем происходящем ее вины нет.
        - Моя мать тоже ни в чем не была виновата.
        - Я поступила так, как считала в то время правильным по отношению к своей семье. Долгие годы я мирилась с выходками сына. Старалась исправить последствия его поступков. Ко всему остальному я очерствела - у меня не осталось ни милосердия, ни доброты, ни даже любви. Он все из меня высосал… Я лишь исполняла свой долг по отношению к Лео и Массимо. Я… лишила их привязанности.
        - У них была крыша над головой, еда, убежище от бурь. У меня не было ничего, - отрезал Винченцо, тяжело дыша.
        У него даже детства не было. Вот какую цену он заплатил за ее безжалостность. В детстве он не был ребенком.
        Она надолго отвернулась. Он провел дрожащей рукой по волосам.
        - К вашей чести, ваши внуки - не те чудовища, какими я их себе представлял.
        С каждым днем Винченцо все больше понимал: вера Алессандры в Лео и Массимо не была куплена ни богатством, ни подарками. Пришлось нехотя признать: она питает к Лео и Массимо неподдельную привязанность, хотя не связана с ними узами родства. Хуже того, он понял - с трудом и болью, словно проглотил осколок стекла, - что такая связь с братьями Брунетти существует и у него. Он сидел за одним столом с ними, слушал, как они привычно перешучиваются, и, чувствуя себя посторонним, тосковал по связи, на которую имел полное право… Это была совсем особая пытка.
        Алессандра надеялась, что он каким-то образом пересечет водораздел и наладит с ними отношения - теперь, после всего, что он сделал, чтобы низвергнуть их, после ожесточенной ненависти, какую он лелеял в себе больше двадцати лет… Ее надежда наивна и жалка, и он отказывался ей потакать.
        - Да, их тоже можно пожалеть, несмотря на мое присутствие в их жизни, - тихо продолжала Грета, и Винченцо, хмурясь, развернулся к ней. - Вы обольщаетесь, если считаете, что в этом доме Лео и Массимо получили достойное воспитание. Поскольку мне много лет приходилось разбираться с жестокими выходками Сильвио и последствиями его поступков, для них у меня ничего не осталось. Они выросли порядочными людьми, несмотря на мою холодность и на жестокость отца, который дурно с ними обращался… И только когда я вышла замуж за Карлоса, отца Алессандры, я поняла… сколько наделала ошибок. Я позволила превратить себя в такую… ожесточенную женщину, у которой не находилось доброго слова даже для внуков.
        Винченцо кольнуло сочувствие, но он упорно отказывался проявлять его по отношению к этой женщине. Ничто, ничто не оправдывает ее поступка! А все Алессандра…
        Из-за нее он менял свою точку зрения на многое, жена постепенно переделывала его, похоже, на клеточном уровне.
        - Per piacere[8 - Пожалуйста (ит.)], Винченцо, не делайте больно ей… Алессандре.
        - Выходит, она вам небезразлична?
        - Si. Она подарила мне возможность стать другой. Искупить свою вину. И… снова обрести любовь в сердце. Прошу вас…
        «Обещай, что не воспользуешься мною в своей битве!» - просила его Алессандра на вечере у Антонио. И он дал ей слово. И все же… Если с ее помощью он закончит свою войну как можно скорее и с наименьшими потерями… Разве в конечном счете она не будет ему благодарна? Разве не поймет, почему он так поступил?
        Его мысли убегали, как скорый поезд; ему не удавалось ухватиться за какую-то одну. Если после того, как он разобьет БФИ на части, оставит виллу нетронутой и не станет сносить дом, который она так любит, который стал для нее убежищем в трудное время. Если они с Алессандрой смогут здесь создать семью, завести детей, начать все сначала в том месте, где когда-то разбились все его мечты… Наверное, тогда можно будет считать, что все кончено и возобладала справедливость.
        - Если она вам так важна, докажите, - заявил он, заглушая тихий голос совести, который угрожал завладеть им, стоит ему уступить.
        Грета побледнела, и Винченцо стало не по себе. Он долго ненавидел эту женщину, но сейчас она казалась лишь тенью той, кто преследовал его в воспоминаниях, тенью женщины, которая одним безжалостным решением погубила его детство и психическое здоровье его матери. Должно быть, за много лет она утратила свою жесткость. И все же, в ее глазах он видел уверенность в своей правоте, но видел и любовь тоже. Холодок пробежал у него по спине.
        Алессандра породила любовь и в ожесточенном сердце этой старухи. Как и в нем… Он все больше сознавал, что не заслуживает ее любви. Скоро придется закончить начатое. Прежде чем станет слишком поздно.
        - Как? - спросила старуха, выводя его из мрачных мыслей.
        - Попросите внука уйти с поста главного управляющего БФИ.
        - Леонардо слишком много и слишком долго трудился для того, чтобы просто так сдаться.
        - Так заставьте его.
        - Я не…
        - Поддержите меня на следующем заседании совета директоров.
        Старая дама пошатнулась и, чтобы не упасть, оперлась о столешницу.
        - Если я вас поддержу, Леонардо придется уйти.
        - Это гораздо лучшая участь, чем я вначале предусмотрел для них обоих.
        Ее глаза вызывающе сверкнули. Они смотрели друг на друга с одинаковым выражением. Проступало сходство натур, которого он хотел бы избежать любой ценой.
        - Двести лет в кресле главного управляющего сидел только представитель семьи Брунетти! - надменно заявила старуха, выпрямляясь. - Против традиции…
        - Перед вами очень простой выбор. - Винченцо пожал плечами. Если он и испытывал сомнения, все они исчезли после ее надменного взгляда. - Либо сохраните БФИ, оказав мне поддержку, либо смотрите, как компания раскалывается на части, что я и планировал изначально. Если выберете первое, возможно, вы и Алессандру избавите от душевной боли. Кстати, вы ведь как раз просите меня о том, чтобы я в процессе не причинил боли Алессандре.
        - Значит, вы намерены воспользоваться моей привязанностью к ней?
        - Характер человека, которого вы видите перед собой, явился результатом ваших слов и ваших действий. Так что… Обвиняйте во всем только себя.
        - У нее разобьется сердце. Неужели вы…
        - Сын своего отца, si? Так мне говорили. В таком случае лучше ничего ей не говорите.
        Он отказывался даже думать о том, что будет, если Алессандра узнает об их разговоре. Боже, как ему хотелось наконец покончить с делом! И сейчас же начать новую жизнь с Алессандрой.
        - Алессандра уже выбрала меня. Она выбрала будущее со мной, - сказал он, позволяя Грете увидеть его победу.
        - Когда я встану во главе БФИ, все закончится и для нее. Ей не придется разрываться между прошлым и будущим.
        Он вышел из комнаты, не оглядываясь. Ему отчаянно захотелось увидеть Алессандру в постели. Обнять ее. Заверить себя, что она…
        Он чувствовал себя грязным. Как будто всецело заслужил ту ненависть, которую увидел в глазах старухи.
        Только на пороге спальни он снова смог дышать. Он быстро разделся и лег в постель. Алессандра тут же развернулась и прижалась к нему. Только тогда его сердце замедлило свою скачку.
        «Ви, неужели мы совершили ошибку?»
        Не верится, что она задала ему этот вопрос всего несколько дней назад. Сейчас он с ужасом понял, что так и есть. Он совершил ошибку, втянув во все Алессандру. Она заслуживает лучшего. Заслуживает, чтобы ее любили, боготворили. Он не должен был использовать ее как разменную монету в игре против приемной матери.
        Но когда Алекс плотнее прижалась к нему, обвила его ногами и завладела его губами, а он не спеша вошел в нее и снова погрузил их обоих в сладостный экстаз, Винченцо перестал думать о том, что он должен бросить ее, чтобы исправить ошибку. Освободить ее от себя. Он не мог и не хотел так поступить. Потому что она принадлежит ему. Она - не награда, какой он когда-то по глупости ее считал. Она значит для него гораздо больше.
        Она - его спасение и его убежище.

* * *
        Алессандра вошла в нью-йоркский пентхаус в превосходном расположении духа. Убрав альбом, она разделась и направилась в душ. Она предвкушала, как встретит Винченцо после четырехдневной разлуки, как вернет услугу, которую он оказал ей, единственным способом, который ему точно понравится.
        Теплая вода бодрила. Она улыбалась, и предвкушение зрело в ней, как подводное течение. Хорошо, что он через Анну передал, чтобы она захватила свой альбом с эскизами. Он устроил ей сюрприз - встречу с исполнительным директором перспективного дома моды со штаб-квартирой в Нью-Йорке.
        Алессандра больше месяца добивалась этой встречи, но безуспешно. У Винченцо же все получилось как будто само собой! От его возможностей у нее иногда захватывало дух.
        Его самоуверенность и властность вначале слегка возмутили ее. Но она прекрасно понимала, что намерения у него самые добрые. Она ужинала с исполнительным директором дома, который устанавливал моду.
        В ту ночь, когда он нашел ее в бывшей оранжерее, она призналась ему, что мечтает стать дизайнером. Хочет запустить собственную линию одежды под маркой «Алессандра и Алисса». Таким образом она отдавала дань памяти матери. Работая над эскизами, Алекс наконец обрела покой.
        Она долго занималась самокопанием, но поняла, что поступила правильно. Ей удалось признать, что мать все же любила ее, пусть и по-своему. Талант, унаследованный от матери, помог ей нащупать собственный путь.
        Она больше не могла себя обманывать. Без Винченцо она не примирилась бы с самой собой. Хотя его считали безжалостным бизнесменом, с ней он чуток и добр.
        Как только он понял, чего она хочет, воспользовался своими связями и начал устраивать для нее важные встречи.
        У Алессандры имелись и собственные связи. Однако ей нехотя пришлось признать, что благодаря ему она вышла на новый уровень. Взять хотя бы ее сегодняшнего визави. Его модный дом удостоился многочисленных похвал благодаря высокой нравственности и принципиальности. Его мастерские создают дизайнерские вещи с использованием переработанной старой одежды. Кроме того, компанию хвалили за честные торговые условия со странами третьего мира, откуда поступали старые ткани. Запустить свою коллекцию в таком доме - настоящая мечта. Но даже при ее связях и возможностях ее агента Алессандре прежде не удавалось договориться о встрече с исполнительным директором.
        Стоило ей поделиться своим огорчением с Винченцо, как встреча, о которой она мечтала, была согласована. Все прошло просто замечательно; они с новым знакомым сразу же нашли общий язык.
        Ужин не испортила даже тошнота, которая донимала ее весь день… точнее, всю неделю. Виктору Эммануилу очень понравились ее эскизы.
        Алессандре не терпелось начать работу. Она не могла дождаться, когда запустит свою коллекцию - будущее, сплетенное из нитей прошлого.
        Когда она, смеясь, обмолвилась, что Винченцо, наверное, выкручивал ему руки, чтобы он согласился на встречу, новый знакомый внезапно посерьезнел и признался, что он должник Винченцо. Именно ее муж много лет назад помог ему с начальным капиталом!
        Всякий раз, когда Алекс казалось, будто она знает и понимает Винченцо, он ломал все ее представления о нем.
        Она промокнула влажные волосы и надела халат. Ею овладела странная сонливость. Босиком она вышла в спальню пентхауса, откуда открывался великолепный вид на Нью-Йорк.
        Они пробыли здесь уже три недели, и Алессандра с удивлением поняла, что ее совсем не тянет домой. Ей хотелось остаться здесь навсегда, очутиться подальше от Италии и массы требований, какие страна налагала на время, силы и даже верность ее мужа.
        Они прекрасно отдохнули несколько недель. Очень не хотелось, чтобы передышка заканчивалась.
        После того как она сделала свой выбор и осталась с ним, Винченцо, как она и рассчитывала, спешил положить к ее ногам весь мир.
        И дело было не только в его поддержке, поощрении и использовании его обширных связей, когда речь шла о ее новой карьере. В тот день, когда она собралась в Нью-Йорк навестить Чарли, он вернулся после конференции в Пекине, которая продолжалась неделю. Алекс огорчилась, когда поняла, что проведет с мужем лишь несколько часов. Она давно уже перестала бороться с собой и признала, что очень скучает по нему. Ей недоставало их разговоров о работе, о будущем, недоставало долгих ночей. Ей все казалось: еще одна ночь, еще один раз потушат пламя, которое постоянно разгорается между ними. Однако этого не произошло. Как будто к ней вернулся другой Винченцо, тот, с кем она познакомилась на Бали, - обаятельный и заботливый.
        Единственным пятнышком, которое омрачало ее счастье, оставалось его прошлое. Он отказывался даже говорить о своей матери или о битве за контроль над БФИ. Пока Алессандра не заговаривала на одну из этих тем - а она старательно их избегала, - он оставался мужем, о котором можно лишь мечтать.
        Неделю назад он удивил ее, решив лететь с ней в Нью-Йорк, хотя она знала, что работа отнимает у него все силы.
        Он проявил невероятную выдержку с Чарли, хотя вначале мальчик отказывался даже смотреть на него. Он заверил Алекс, что найдет к Чарли подход.
        Он выкроил время для того, чтобы провести с ней и с Чарли целый день. Он устроил импровизированный пикник в Центральном парке и изображал с ними туриста. В конце дня Чарли уже спросил Винченцо, когда он снова приедет.
        «То, что важно для тебя, важно и для меня», - сказал он ей.
        Все, кроме Брунетти.
        При одном упоминании Греты, Лео или Массимо он сразу становился другим. Такого Винченцо Алекс не понимала. Долго ли человек способен выдерживать такую ненависть, такой гнев - и не меняться из-за них? Когда все будет кончено, что останется для нее?
        Алекс вздохнула и налила себе воды, когда рядом с ней зажужжал отдельный лифт. Сердце у нее забилось часто, как у школьницы, по спине побежали мурашки в предвкушении, когда в гостиной послышались шаги.
        Она не видела его четыре дня. Каких-то четыре дня, а ей казалось, что целую вечность.
        - Эй! - сказала она, прислоняясь дрожащими ногами к холодному стеклу. В горле у нее снова пересохло.
        Он стоял неподвижно в арочном проеме. Расстояние между ними вдруг показалось ей пропастью. Пропастью, которую создал он.
        - Что случилось? - спросила она. Сердце у нее упало.
        - Ты сказала, что больше не будешь ни во что вмешиваться. Сказала, что выбрала свою дорогу… выбрала меня.
        - Да, так и есть.
        - Тогда как назвать интриги, которые ты плетешь у меня за спиной? Тебя невозможно оставить одну на несколько дней! Cristo, ничего удивительного в том, что Антонио считает меня побежденным!
        - Какие интриги? О чем ты? - Она еще никогда не видела его таким злым; его гнев вызвал ответную реакцию. Магия рассеялась на глазах. - Кстати, буду тебе очень признательна, если ты не станешь обсуждать со стариком нашу семейную жизнь.
        Он прищурился.
        - Этот старик - единственная замена отцу, какая у меня была. Этот старик - единственная причина, почему я стал удачливым бизнесменом, а не преступником, который коротает жизнь за решеткой!
        Так же быстро, как пришел, ее гнев ушел. Она потянулась к нему, погладила его по подбородку. Щетина приятно колола ладонь. Под глазами залегли темные круги. И ей хотелось одного: поцелуями прогнать горечь с его гордого лица.
        - Я забыла, как усердно ты трудился, чтобы попасть туда, где ты сейчас.
        - Алессандра, меня не нужно жалеть! - рявкнул он.
        Она улыбнулась, хотя ее раздирали самые разные эмоции.
        - Антонио, конечно, заслуживает моего уважения. Извини, что так отозвалась о нем. Но… - она задумалась, осторожно подбирая слова, - Ви, он явно решил привязать тебя к прошлому… - Она прижалась к нему губами - ей отчаянно хотелось ощутить его вкус. Каждое слово, какое Антонио ему говорил, каждая встреча уводила Винченцо от их счастливого совместного будущего. От возможности наконец избавиться от горечи и гнева, которые он так долго вынашивал. От нее. - И поэтому мне очень страшно.
        Когда он не предложил ей утешения, у нее засосало под ложечкой. Страх сковал ее ледяными пальцами; ее пробрала дрожь.
        Все так переменилось, что ей снова захотелось убежать. Но она заставила себя забыть о страхе и боли. Крепче обняла его и позволила себе снова стать беззащитной. Он небрежно поцеловал ее. Она ощутила его силу, его аромат и сумела справиться со своими страхами.
        Неужели один и тот же человек способен разбить ее и придать ей сил?
        Она бы посмеялась над таким вопросом, не будь ставкой в игре ее сердце.
        - Ты рассказала Леонардо и Массимо об Антонио, обо всех остальных, - сказал он, отстраняясь.
        - Я не думала, что это тайна.
        - Я был дураком, что тебе поверил… - Он отошел. Лицо у него напряглось, губы поджались.
        «Как будто я в самом деле предала его».
        Вдруг ей показалось, словно она заглянула в его мысли.
        Не того ли ждал от нее Винченцо? Что она его выдаст, в какой-то момент его бросит? Что она просто предпочтет отойти в сторону или убежать?
        Но, вместо того чтобы злиться на его недоверчивость, Алекс вдруг кое-что поняла. Дело не в его доверии к ней, дело в приобретенной неспособности кому-либо доверять. Это шрамы, оставленные тяжелым детством, когда ему не на кого было опереться. Когда рядом с ним никого не было.
        Она заговорила мягче:
        - То, чего хочет от тебя Антонио, не идет тебе на пользу… Так что, конечно, он считает произошедшее предательством с моей стороны.
        - Я не собираюсь это с тобой обсуждать.
        - Так не обсуждай! - Она вспыхнула. - Появилась еще одна тема, на которую мне запрещено говорить, если я хочу уберечь нашу хрупкую семейную лодку от крушения!
        - О чем ты, черт тебя подери?
        - Я не имею права спрашивать о твоей матери. Мне нельзя упоминать о Лео и Массимо, которых я считаю своими родными. И с этим я примирилась. Ради того, чтобы быть с тобой… Я оказала им одну маленькую услугу в обмен на сотни услуг, которыми они меня осыпали. Мне надоело, что ты постоянно сомневаешься в моей преданности!
        Он сел на постель, закрыл голову руками и глубоко вздохнул. Он выглядел так, словно на его плечах лежала вся тяжесть мира.
        Может быть, раньше так оно и было. Только все изменилось.
        И продолжало меняться.
        И будь она проклята, если позволит ему и дальше нести эту ношу в одиночку.
        - Ви, позволь мне все объяснить.
        - Почему ты им рассказала?
        - Потому! Они должны знать, что поступки их отца имеют далеко идущие последствия! И ты вовсе не обязан один исправлять все, что наворотил Сильвио, добиваясь справедливости для всех, кто не в силах за себя постоять.
        Он притянул ее к себе с глухим рычанием, похожим на звериный рык, когда хищник находится при последнем издыхании, и сердце ее вдруг заболело. Спрятав лицо у нее на груди, он обхватил ее за талию. Она рассеянно перебирала пальцами его жесткие волосы.
        - Лео скоро станет отцом двух детей. Представь, что у нас с тобой есть ребенок и кто-то со стороны желает нашей семье столько зла, как все те люди… - Ее передернуло, и он крепче сжал ее.
        - Почему тебе всегда удается мне все объяснить? - спросил он.
        Их взгляды встретились. Зажглись чувством, которое возникло у обоих с первой встречи. Однако он не стремился к компромиссу и переменам, ради которых иногда требовалось пойти на жертву.
        - Я уже решил не сносить виллу, - сказал он, и внутри ее зажглась искра надежды. - Но…
        Больше ей ничего не хотелось слышать. Прижав палец к его губам, она сбросила тонкий халат и встала перед ним обнаженная. Их поцелуй стал сплавом желания и надежды - и того чувства, которое робко прорастало в груди обоих.
        Он целовал ее грубо, страстно, отчаянно. Он не давал, а брал. Брал все, что она могла ему дать.
        Она видела голод в его глазах. В его напрягшихся мускулах. Но дело было не только в похоти. Он тянулся к ней, когда земля уходила у него из-под ног. Он взял ее груди в ладони, ущипнул ее соски, а она сняла с него рубашку, сама не своя от нетерпения.
        Дернула молнию на брюках и просунула руку внутрь и взяла его член.
        - Bella, хочу в тебя. Сейчас же.
        - Да, пожалуйста! - прошептала она в ответ.
        Их губы встретились и не размыкались, пока он сбрасывал с себя остатки одежды. Прижавшись к нему всем телом - грудь к груди, живот к животу, - она тихо застонала. Обвив ногами его талию, она запрокинула голову назад.
        Он вошел в нее, прижав ее спиной к стене. Она медленно скользила вверх-вниз по его животу. Но он не двигался. Просто держал ее, позволяя почувствовать всего себя. Она слышала, как гулко бьется его сердце.
        - В том доме будем жить мы, bella. Ты, я, наши дети. Только на таком условии я ее не уничтожу.
        - Но…
        - Вот мой свадебный подарок тебе, саrа mia. Теперь решать тебе.
        Не дожидаясь ответа, он начал двигаться, и ее глаза закатились.
        Еще один пламенный поцелуй заглушил не только ее возражения. Она забыла, как дышать. Впрочем, ей и возражать не хотелось. Она возьмет то немногое, что он ей дарит. Он изменился ради нее. Из-за нее.
        Опершись рукой о стену рядом с ее головой, он со стоном вышел из нее и снова вошел. Покусывая ей шею, он доводил ее до вершины наслаждения, усиливая сладость.
        С каждым новым толчком его бедер ее все сильнее подбрасывало вверх. Его лицо казалось диким - он совершенно потерял контроль над собой. Но, несмотря на голод, о ней он не забывал. Он делал все, чтобы ей было хорошо. Когда он взял ее сосок в рот, Алекс распалась на молекулы. На атомы. И он последовал за ней.
        Какие-то слова упорно рвались наружу. Сердце рвалось наружу… Но Алекс прикусила язык. Что такое слова? Она и сама им не верила.
        Он на деле показал ей, что она ему небезразлична. И это дарило надежду.
        А надежды пока более чем достаточно.

* * *
        Много времени спустя, положив голову на изгиб его локтя, греясь о него, Алекс спросила:
        - Что такого сделали Лео и Массимо? Чем они так разозлили Антонио? Ты мне так и не сказал.
        Она ожидала, что он прикажет ей молчать; он же только вздохнул. Она понимала: ей на помощь пришла темнота. И не только. Она уже замечала в нем перемены. Сдвиг. Беззащитность, от которой у нее защипало глаза.
        Из последних сил она цеплялась за свою надежду.
        Он провел пальцами по ее шее и хрипло прошептал:
        - Они предложили финансовое возмещение родственникам тех, кого в свое время обманул и раздавил их отец. Предложили обучение, работу… даже пакеты акций в БФИ.
        У Алекс стало легче на душе. Ее вера в них снова подтвердилась. Она с трудом сдерживала радость.
        - Но это ведь хорошо, разве нет?
        - Хорошо? Они покупают прощение, сага, разве ты не понимаешь? - Но говорил он без всякого пыла. Он смирился. Возможно, даже принял их поступок - и надежда расцветала в ее груди. - Именно поэтому Антонио отказался даже прикасаться ко всему, что они предлагают.
        - Им не нужно прощение. И они не обязаны были искупать грехи Сильвио. Они так поступили, потому что обостренно чувствуют несправедливость. - Она выдержала его взгляд в темноте, заметила, как злые искры в его глазах погасли. И вдруг она поняла. - Ты потрясен потому, что они оказались не чудовищами, какими ты их долго считал! Что они по-настоящему порядочные люди. Хорошие люди. Ви, еще не поздно. Если бы ты только…
        - Алессандра, не начинай! - хрипло перебил ее он.
        - Разве поводом для всего не стала помощь тем, кто не в состоянии помочь себе сам?
        Разве ты все затеял не ради того, чтобы возместить ущерб, причиненный им Сильвио Брунетти? Неужели для тебя важнее то, что их спасителем станешь именно ты, а не кто-то другой?
        Винченцо молчал. Слова Алессандры пронзали его, как удары ножа. Ее слова лишали его гнева и горечи, которые он лелеял столько лет. Ему хотелось наорать на нее, приказать молчать. Перестать копаться в нем. Если она отнимет у него жажду мщения, стремление к справедливости, если лишит сил на битву, которая поглощала всю его сознательную жизнь, что от него останется?
        Если он откажется от стремления завоевать БФИ, что останется в нем - и от него? Он так тщательно планировал каждый шаг! Пути назад нет. Нет выхода из угла, в который он сам себя загнал.
        Если он остановится, как он сможет смотреть на себя в зеркало? Как вернется к себе? Как откроется, подставится сейчас, на финальном этапе?
        Он понял: его гнев, ожесточение, его амбиции и жажда мщения - его броня. Броня против глупых надежд и беззащитности.
        Броня против страшного осознания: он стал человеком, который не заслуживает лежащей рядом женщины.
        Броня против превращения в человека, который отчаянно нуждается в любви, но не знает, как дарить или принимать ее.
        ГЛАВА 11
        Прошло несколько дней с тех пор, как они вернулись из Нью-Йорка. Алекс обнаженная стояла перед мраморным туалетным столиком и смотрела на свое отражение в запотевшем от пара зеркале. Что-то изменилось. Странно! Она провела пальцами по животу, вверх, к грудям, сжала их в ладонях. Они словно отяжелели и ныли - как и все ее тело.
        Сказался ли стресс последних месяцев? Или с ней что-то совершенно другое?
        Нет… Не может быть! Она все время принимала таблетки - еще до того, как познакомилась с Винченцо на Бали. Правда, после того, как они поженились, они перестали пользоваться презервативами.
        Жаль, что ей не с кем поговорить. Но Грета уехала. Как и все остальные. Как все. Теперь вилла - их дом. Ее и Винченцо. А скоро она станет и домом для Чарли, как только они получат над ним право опеки.
        А еще - она вдруг преисполнилась уверенностью - вилла станет домом и для этого ребенка.
        Она положила ладонь на живот, ожидая, когда испугается.
        Но страх все не приходил. Наоборот, ей стало как-то очень покойно на душе. Несмотря на то, что в эту самую минуту Винченцо, Лео, Массимо и Грета находились в штаб-квартире БФИ в Милане, где по требованию Винченцо созвали экстренное заседание совета директоров. Она знала: он почти дошел до конца. Совет директоров объявит Лео вотум недоверия. Кроме того, у Винченцо теперь контрольный пакет. И он станет главным управляющим БФИ.
        Тяжело было смотреть, как Грета, Лео и Массимо покидают виллу. И все же близок конец войны, которую так долго вел Винченцо. Он достигнет своей цели!
        Брунетти не испытывают ненависти ни к ней, ни к Винченцо. Скоро все начнут новую жизнь. Станут настоящей семьей. У них появятся дети - Чарли и этот малыш… И тогда, может быть, он сумеет понять, как много значат для нее Брунетти. Если Лео и Массимо простят его, разве Винченцо не поймет, что пора отпустить прошлое? Как только он это сделает, он освободится.
        Алекс улыбнулась своему отражению. Надежда придавала ей силы.
        В поисках жены Винченцо поднялся на верхний этаж. Его охватил неизъяснимый ужас.
        Все финансовое общество Милана собралось внизу и в парке; все праздновали его победу. Прославляли его. Искали его милостей. Уже старались ему угодить.
        Он с огромным отрывом победил Леонардо на голосовании о вотуме доверия. Но, конечно, он радовался бы куда больше, если бы Алекс не исчезла, едва показавшись. И когда он вернулся с заседания совета директоров, и на сегодняшнем званом вечере.
        Все раздражение выветрилось, когда он вышел на террасу и увидел, что она смотрит на парк и озеро. Великолепный вид нисколько не умалял ее красоты.
        Она обернулась, и он остановился. Розовое вечернее платье облегало все ее изгибы и выпуклости, подчеркивая гибкую фигуру. Красивые волосы развевались на ветру, на шее посверкивало бриллиантовое колье, которое он купил ей вчера.
        И все же хватило одного взгляда на ее лицо, чтобы понять - она с ним рядом, как и полагается идеальной жене, но совсем не чувствует себя счастливой.
        Более того, ей плохо.
        И дело не только в физической усталости. Жизненная сила, которая так привлекла его при первой встрече, радость, которую он видел в день их импровизированной свадьбы, исчезли без следа. Он почувствовал себя виноватым. Не хотелось признаваться в том, что это из-за него у нее в глазах такое затравленное выражение.
        - Ну что, теперь ты доволен? - спросила она.
        Он пожал плечами. Ее тон настораживал.
        - Алессандра, я хочу праздновать. Я хочу уложить тебя в постель, bella. И больше не ссориться - во всяком случае, сегодня.
        - Я тоже сегодня хотела отпраздновать твою победу. Я даже думала о ней как о свободе. Свободе от оков, которые ты сам на себя надел. Свободе от прошлого.
        Я надеялась, что ты станешь моим. Только моим.
        - Я и есть твой. Я тебе уже говорил.
        - Только на твоих условиях, Ви. Теперь я это понимаю. И все же я радовалась за тебя. Я хотела лечь с тобой в постель, чтобы ты обнимал меня, когда я скажу тебе самую потрясающую новость - мне не терпелось сообщить ее тебе весь день. Я хотела… - По ее щеке скатилась слеза. - Я столько всего хотела! Но…
        Он подошел к ней. Грудь ему сковал ледяной страх.
        - Алессандра, ты ведь знала, что так будет.
        - Да, знала. Я умоляла Лео и Массимо простить тебя. Рассказала о твоей матери, о том, сколько всего ты пережил. Я примирилась с тем, что ты - такой, как есть, и несмотря ни на что я… любила тебя! И люблю… больше всего на свете. Поэтому сейчас мне так больно. - Она положила руку на грудь. - Мне кажется, будто у меня снова разбивается сердце.
        Ее слова били его в солнечное сплетение. Она любит его. Боже, она любит его! Ее слова эхом отдавались внутри. Земля зашаталась у него под ногами, и он не знал, за что ухватиться.
        - Алессандра…
        Она отпрянула.
        - Я всегда думала, что мне удастся спасти от тебя Лео, Массимо и Грету. Мне казалось… Но их не требовалось спасать. Даже после того, как ты сместил Лео с поста главного управляющего, даже после того, как ты отобрал у них виллу, они в порядке. Зато ты потерял все самое ценное. И спасать нужно тебя.
        Она как будто дала ему пощечину.
        - Меня не нужно спасать!
        Она продолжала, словно не слышала:
        - Это самое важное, что я узнала за последние месяцы… Другие не в силах нас спасти, верно? Потому что спасаться приходится в первую очередь от нас самих… И делать это нужно самим. Единственная надежда - в том, что кто-то, кого мы любим, кто любит нас, останется рядом… Будет верить в нас, даже когда мы сами теряем веру. Когда страх так ослепляет, что… мы не видим, куда идти дальше.
        Она погладила его по щеке. Из ее глаз хлынули слезы.
        - Ты сделал так для меня. Ты заставил меня понять, что я должна остаться и бороться. Ты сделал меня… - Она уткнулась ему в шею. Ее слезы жгли его кожу. Его жгла ее любовь к нему. Ему хотелось прижать ее к себе и обнять. Но он не мог. Ему казалось, что он тонет.
        - Алессандра, скажи, что случилось!
        - Знаешь, ты был прав, сказав, что я не понимаю, что много лет назад сделала Грета. Я не понимала, какую глубокую боль ты испытываешь всякий раз, как видишь ее. Ты даже не можешь сказать матери, что…
        - Алессандра! Ты все знала, когда делала свой выбор. Что изменилось?
        Она вскинула голову. Ее глаза стали совершенно ясными.
        - Я жду ребенка.
        Ее слова лишили Винченцо дара речи. Он посмотрел на ее ладонь, лежащую на животе, и в глаза, которые горели убежденностью.
        - Ты… ждешь ребенка? - Он погладил ее по голове. - Когда…
        - Да. Представляешь? Мне было так плохо! Но когда я увидела, что тест положительный… у меня закружилась голова. Мы с тобой создали новую жизнь. Я думала, таким образом Вселенная дает мне то, что я хочу, - семью. Ребенка, которого я создала с обожаемым мужчиной. У меня было все, что я хотела.
        - Алекс, раз у тебя такая прекрасная новость, почему ты плачешь?
        - Меня переполняла радость. Я великодушно решила, что прощу Грету за то, что она с тобой сделала. Я… ей позвонила. Я сразу поняла, что что-то не так, и заставила рассказать, как ты угрожал ей. Мое счастье стало ценой, которую ей пришлось заплатить. Ее любовь ко мне и моя любовь к тебе стала для тебя разменной монетой. Ты хоть понимаешь, как это плохо? Ты…
        - Алессандра, послушай. Сегодняшняя победа в БФИ…
        - Нет! Я достаточно тебя слушала, Ви. Больше не могу. И знаешь, почему? - Она сердито смахнула слезы. - Потому что пропала последняя искра надежды на то, что мы можем спасти нашу семью. Что бы ты сейчас ни сказал, ничего не вернется! - Ярость сверкала в ее красивых глазах. - Ты обещал, что никогда не воспользуешься мной против них.
        Ты сказал, что будешь держать меня в стороне от своей войны, но нарушил слово. Лео и Массимо чувствовали себя виноватыми из-за того, что сделали с тобой другие. Ты воспользовался этим и выгнал их отсюда. По-твоему, любовь - слабость, которую можно эксплуатировать… Ты никогда не изгонишь из себя яд. Никогда не раскроешься навстречу любви. Слишком поздно. Яд слишком долго отравлял тебя изнутри. Я бы еще могла с этим примириться, но не ребенок… И не Чарли.
        - Значит, ты поставила на нас крест?
        - Я отказываюсь принять меньшее, чем заслуживаю. Я достойна того, чтобы жить с человеком, который признает ценность любви. Этот ребенок и Чарли должны расти с отцом, способным их любить.
        - Я буду любить нашего ребенка! - воскликнул он.
        - В самом деле? И расскажешь ему или ей, как ты поступил со своими братьями? Расскажешь о его кузенах и кузинах? Ви, что ты оставишь нашему ребенку в наследство? Любовь или ненависть и месть?
        - Алессандра, не надо, - сказал он, и Алекс невольно смягчилась, услышав в его голосе нотки отчаяния. Он выглядел таким же опустошенным, как она. - Значит, ты готова погубить все, чего ты хотела? И от Чарли тоже откажешься?
        - Нет, не откажусь. Я ни за что не откажусь от Чарли. И я добьюсь прав опеки над ним, потому что ты мне поможешь. Между нами все кончено, но не для всего мира. Пока Чарли не окажется у меня, ты мой должник. Надеюсь, тебе хватит порядочности выполнить хотя бы это обещание… Ну а растить его одной мне не придется. У меня есть семья. Лео и Массимо меня поддержат, если мне понадобится помощь. У Чарли уже есть семья, которая полюбит его - через меня.
        - А… наш ребенок?
        - Я буду любить и нашего ребенка. Пойду на что угодно, чтобы защитить нашего ребенка, в том числе и от тебя. Надеюсь, ты не способен разлучить мать с ребенком, верно? Хотя бы по этому поводу мне можно не волноваться.
        - Ты меня бросаешь и все же веришь в меня, bella?
        - Да, Ви. Потому что ты наказываешь только себя. Я видела, как ты исподтишка смотришь на Лео и Массимо. Ты не способен понять, насколько глубоко любит меня Грета.
        Почти двадцать лет тебя поддерживали люди, которые вложили деньги в то, чтобы ты уничтожил Брунетти. Ты словно поселился на острове. Но мне невыносимо видеть, как тебе больно и одиноко. Тебе нужны родственники, нужна семья. Я отказываюсь стоять в стороне и наблюдать, как тоска пожирает тебя изнутри, месяц за месяцем. Отказываюсь позволить горю разъесть тебя, а чувству вины - поглотить меня и еще две невинные жизни… Ты так хотел получить свою империю, Ви. Ну вот, ты ее получил. Но ты не получил меня.
        Его глаза полыхнули гневом, и им овладело спокойствие.
        - По крайней мере, не лги, что любишь меня.
        - Я действительно люблю тебя. Всем сердцем. Я полностью понимаю, что значит так сильно любить кого-то, что желаешь одного - его счастья. Благополучия. Но любовь - не слабость, Ви. Как ни болит у меня сердце, я не могу назвать любовь слабостью.
        С этими словами она ушла, высоко подняв голову. Ушла из его жизни.
        А он остался с пустыми руками у подножия построенной им империи.
        Слова Алессандры преследовали Винченцо, пока он бродил по залам, населенным духами его предков. В руке он сжимал бутылку лучшего виски Леонардо.
        Впервые в жизни он напился в хлам, послав к чертям самообладание. Впервые в жизни на него столько всего обрушилось.
        Он бродил из комнаты в комнату. Невыносимо было дольше нескольких минут оставаться в спальне, которую он раньше делил с ней. Он переходил в просторную кухню, где еще на прошлой неделе звенел смех, когда их навестил младший брат Натали, а Нея кричала, что близнецы играют в ее животе в футбол. Заглядывал в оранжерею, где каждый кусок шелка напоминал о его жене; в гостиную, где стояло старинное пианино; в сводчатую галерею с портретами его предков, которые смотрели на него, как ему казалось, одобрительно.
        «Всю жизнь отец твердил мне, что я недостоин того, чтобы войти в их семью. Что я никогда не буду достаточно хорош. Но потом появилась Натали, и с ее помощью я понял: совсем неплохо не быть похожим на этих чудовищ».
        Эти слова произнес Массимо несколько дней назад. Бродя по вилле, Винченцо часто натыкался на своего младшего брата, который делал то же самое. При мысли о том, какой гений его младший брат, как он завоевал верность и любовь Натали, ком подкатывал к горлу Винченцо; ему очень хотелось признать родство и привязанность к этому независимому гению, которая крепла у него внутри.
        Интересно, почему, глядя на портреты своих предков, Винченцо угадывал в их лицах одобрение? Наверное, он истинный потомок Сильвио Брунетти - жестокий, способный на ненависть и разрушение.
        Он так долго ненавидел своих родственников. Воспользовавшись ненавистью, он вознесся на недосягаемые высоты. Он думал, что победит, когда достигнет желаемого и отомстит. Но всепоглощающая сила, двигавшая им всю жизнь, ушла, и его душа стала такой же пустой, как проклятая вилла!
        Он забрел в суперсовременную компьютерную лабораторию, принадлежавшую Массимо. По словам Алессандры, раньше здесь находился винный погреб… На вилле Алессандра была счастлива, а он лишил ее счастья.
        Он ввел пароль, толкнул дверь и принялся расхаживать по опустевшей лаборатории.
        Потом отправился в теплицу, которую Леонардо переделал для себя.
        Оказывается, теплицу очень любила мать Леонардо, первая жена Сильвио Брунетти. Она сбежала среди ночи, оставив своего пятилетнего сына с чудовищем, от которого сама спасалась.
        Влажный воздух в теплице согрел его. Он рассеянно бродил, трогая то одно, то другое, представляя себе Леонардо и его беременную жену Нею. Они наверняка обсуждают будущее своих детей. Теперь из-за него здесь тоже все опустело.
        Леонардо как-то слишком легко отказался от виллы в пользу Винченцо, хотя вилла должна была достаться его детям.
        Он захлопнул за собой дверь теплицы и зашагал наверх, к дому. Он понятия не имел, сколько раз ходил по одной и той же тропинке, совершая своего рода паломничество в лабораторию, теплицу и оранжерею, а потом возвращался назад.
        Куда бы он ни смотрел, видел Алессандру. Она смеялась, плакала, целовала его, дразнила Массимо, обнимала Леонардо. Он чувствовал себя забытым привидением, проклятым призраком, который поселился в этих стенах, где когда-то мечтал жить. Теперь у него есть все, чего он хотел.
        Но он потерял то, что ему было отчаянно нужно. То единственное, без чего он не мог жить: любовь Алессандры, ее смех, поцелуи, слезы, ее радостную близость. Всю свою жизнь он был один; почему же сейчас ему так плохо? Теперешнее одиночество давило на него тяжким грузом. Он даже не знал, что способен на такие переживания. Он сам изменился. Ему стоило остановиться уже давно, но он боялся иметь дело с тем, кем он стал. Понять, каким пустым он стал внутри.
        И вот он очутился в пустоте.
        Он вздрогнул, услышав шаги. Сердце ускорило свой бег. Он готов был упасть на колени, только бы его надежда оправдалась…
        Луна осветила два темных силуэта в сводчатом проеме. Он зажмурился, когда зажглась яркая хрустальная люстра. Пол поплыл у него перед глазами, и он инстинктивно ухватился за рояль, чтобы не упасть. Подняв голову, он громко выругался.
        Массимо расхохотался. Леонардо промолчал, но уголки его губ дернулись, и Винченцо захотелось вколотить в него презрительную улыбку.
        - Что вам надо? - осведомился он, выпрямляясь.
        - Пришли проверить, как ты тут. - Массимо смерил растрепанного Винченцо понимающим взглядом. - Лео, я так и думал, что мы найдем его в таком состоянии. Это почти искупает все, что он нам причинил… Почти.
        Винченцо снова выругался.
        - Убирайтесь! Убирайтесь из моего дома!
        Леонардо подошел к нему. Губы его скривились в улыбке. Винченцо больше не мог отрицать сходства между собой и этим человеком… Из него наверняка получился бы отличный старший брат. Образец для подражания. Защитник.
        - Моя жена вот-вот родит, причем двойню, неблагодарный ублюдок! А я мчусь сюда среди ночи, чтобы проверить, как ты, потому что она об этом попросила!
        Массимо снова рассмеялся.
        - Как видишь, наш старший брат сильно нервничает. С Неей и близнецами все вышло из-под его контроля, что сводит его с ума… Потому-то она и попросила меня отвезти его сюда. Я оставил Натали. Будь она здесь, не позволила бы Лео вколачивать в тебя здравый смысл.
        Винченцо почесал затылок, стараясь понять, что они имеют в виду. Неужели они собираются его избить?
        - Погодите, кто просил вас проверить, как я? Вы ведь не о Нее сейчас говорите?
        - Твоя жена, кто же еще? - заревел Лео. - Женщина, которой ты разбил сердце! Которой ты не заслуживаешь!
        - Она сама меня бросила, - всхлипнул Винченцо. - Ты прав. Я ее не заслуживаю. Она дала мне возможность искупить вину. А я этот шанс потерял. Я… выгнал ее. Я… собственными руками убил все, что она ко мне чувствовала!
        Слова замерли у него на губах, когда он увидел потрясенное лицо Массимо.
        Колени под ним наконец-то подогнулись, и Винченцо опустился на пол. Закрыл голову руками. Что он наделал?! Зачем ему эта проклятая вилла, компания, даже жизнь без нее? Он поднял голову, и его сковал страх, равного которому он прежде не знал.
        - Я… все выиграл и все проиграл одним ударом!
        Братья опустились на пол рядом с ним. Ему стало стыдно; он почувствовал себя беззащитным. И лишился дара речи.
        - Зачем вы приехали? Ведь я выгнал вас из вашего собственного дома!
        - Мы не в состоянии представить, что ты пережил. Что значит видеть мать, которая тебя не узнает. Но все можно исправить, Ви, - мягко проговорил Массимо, называя его так, как прежде называла только она. - Докажи, что Алекс не случайно поверила в тебя.
        - А еще мы приехали, потому что испытывали в свое время то же самое, - добавил Лео. - Стоя на груде пепла, созданной нашими действиями. Не действиями нашего отца, Винченцо. - Впервые Лео называл его по имени. - И не Греты. А нашими. Это ты позволил уйти женщине, которая тебя любит!
        Винченцо с трудом поднялся на ноги.
        - Отправляйся к ней, но только если считаешь, что поступишь с ней по справедливости. Только если… - В голосе Лео снова послышались угрожающие нотки.
        - Алекс заслуживает самого лучшего, - вздохнул Винченцо, и оба его собеседника кивнули.
        «…Спасаться приходится в первую очередь от нас самих… И делать это нужно самим. Единственная надежда - в том, что кто-то, кого мы любим, кто любит нас, останется рядом… Будет верить в нас, даже когда мы сами теряем веру».
        Она была права. Винченцо надеялся, что Алессандра останется с ним. Что он этого достоин.
        - Рассчитываю на твой ответный шаг. - Массимо хлопнул его по спине.
        Винченцо вытер глаза и посмотрел на двух людей, чье прощение ему только предстояло заслужить. Но сейчас еще рано.
        - Cristo, если вы снова начнете нести психологическую чушь, что Алессандра думает, что я многое потерял, не став одним из вас, я с радостью скажу ей, что она ошибается. Я… мне не нужно, чтобы парочка ублюдков Брунетти говорила мне, что я облажался.
        - Ха! Мы приехали сказать, что ты выбрал женщину, которая простит тебе почти все. Если, конечно, ты как следует поползаешь перед ней на брюхе… Ви.
        Лео встал.
        - У Массимо в таких делах большой опыт, если тебе нужно руководство.
        Винченцо посмотрел на них:
        - Мне нелегко. Я за всю жизнь ничего ни у кого не просил. Я никогда… - Он тяжело вздохнул. - Что бы я ни сказал, она заслуживает того, чтобы услышать это первой.
        ГЛАВА 12
        Его охватил страх.
        Неприкрытый, откровенный страх, от которого накатывала тошнота. Он гонялся за ней по всему миру… и не находил.
        Конечно, ее не было ни в Нью-Йорке, ни в Милане, ни на фабрике в Пекине.
        Она отправилась туда, где все началось. Где, по какой-то прихоти судьбы, он решил связать свою жизнь с той, кто подарит ему спасение.
        Окраина городка утопала в пышной зелени. На Винченцо нахлынули воспоминания. Он нашел виллу, где они останавливались в последний раз. За виллой располагался небольшой частный пляж.
        Он увидел ее на широкой террасе; на столике рядом с ней стоял стакан с водой, на животе лежала книжка в бумажном переплете.
        Она спала. Но не спокойно. Даже издали он заметил, как движутся ее зрачки под закрытыми веками.
        Он снова почувствовал себя виноватым.
        Он осторожно подошел к ней, не желая ее будить, и уже собирался сесть, когда она вдруг проснулась и посмотрела на него сонными золотисто-карими глазами.
        - Привет, принцесса.
        - Ви?
        Она потерла глаза. Поняв, что он - не плод ее воображения, села и тут же плотно сжала губы.
        - Ты снова убежала, bella, - произнес он хрипло.
        - Я же сказала, что ухожу, - тихо ответила она. - Ви, что ты здесь делаешь? Слушания по делу об опеке над Чарли начнутся в Нью-Йорке через две недели.
        - Я подумал, что полечу туда вместе с тобой.
        - Спасибо за предупредительность, но не нужно. - Повисло неловкое молчание. Потом она вздохнула. - После того как я получу право опеки над Чарли, нам больше не нужно будет видеться.
        - Алекс! Не говори со мной, как с чужим!
        - Я и не говорю. Просто… я должна быть сильной. Рядом с тобой мне трудно сохранять здравый смысл.
        Он кивнул, забыв то, что собирался сказать.
        - Как ты себя чувствуешь? - спросил он.
        - Хорошо. Иногда… по утрам меня тошнит. Правда, в утро для меня превратились и день, и ночь. Наверное, так и должно быть.
        - Алессандра!
        - Но знаешь, мне одиноко. - Она положила руку на грудь. - Я скучаю по Грете, Лео и Массимо. И Натали. И Нее с малышами. Ты знал, что она родила?
        - Si. - Он улыбнулся, превозмогая боль. - Они… здоровы и хорошо развиваются. Их назвали Майя и Маттео. Девочка очень красивая, вся в маму…
        - Погоди, так ты их видел?
        - Si. Я… спросил Лео, можно ли, и он разрешил.
        Прежде чем отвернуться, она широко раскрыла глаза, и он заметил, как в них сверкнула надежда. Правда, когда она снова повернулась к нему, взгляд у нее опять сделался настороженным.
        - Почему?
        Он ответил не сразу. Впервые в жизни он так нервничал.
        - Я поехал к ним, потому что был уверен, тебе приятно будет узнать, как у них дела. Но, кроме того, паршивец Массимо сказал, что собирается стать для них любимым дядей, которого они будут обожать, а у меня не будет такой возможности… И конечно, я вспомнил твои слова. Они мои племянник и племянница, они станут кузенами нашего ребенка. И я понял, что хочу всего этого для нашего малыша. Нельзя, чтобы он рос один. Как я. Лучше, если он… или она… станут частью большой семьи. Клана. Династии.
        Из красивых глаз его жены хлынули слезы. С ее губ сорвался стон. Винченцо бросился перед ней на колени. И зарылся лицом в ее живот.
        - Ti аmо[9 - Я тебя люблю (ит.)], Алессандра! Всем сердцем. Без тебя мне ничего не нужно…
        - Ви, если ты снова играешь…
        - Я не играю, сага. Ты победила меня, как только мы познакомились. Просто я не понимал, что это значит для меня.
        Он поднял голову, и у него перехватило дыхание, потому что она смотрела на него с любовью. Она всколыхнула его. Ему стало больно при мысли, что когда-нибудь она будет смотреть на него иначе. Что когда-нибудь снова уйдет от него.
        Но об этом он не мог даже думать. Он не сомневался ни в ее, ни в своей любви. Нельзя без конца смотреть в прошлое и губить будущее.
        - Сейчас я кое-что тебе скажу… Ты мне поверишь?
        Она осторожно кивнула.
        - Я так и не воспользовался голосом Греты на последнем заседании совета директоров. - Он приложил пальцы к ее губам. - Знаю, это слабое утешение. Я ведь угрожал использовать ее любовь к тебе, противопоставил их счастью твое, что само по себе непростительно. Но в тот же день я поговорил и с Антонио и выяснил: это он несколько месяцев назад рассказал журналистам о моем родстве с Брунетти. Он заранее просчитал риск и понял, что я восстановлю утраченные позиции. И все же он хотел, чтобы я отказался от тебя и продолжал мстить, как бы больно мне ни было… Я понял, сколько в нем ненависти. В нем я увидел свое будущее, bella! Одиночество и ненависть вместо семьи и любви. Я уже тогда усомнился в правильности войны против своих братьев… Но мне было страшно сходить с избранного пути. Для начала пришлось понять, каким человеком я стал. И я признал… что я тебя недостоин.
        - Ви, но я никогда не хотела идеал. Я хотела тебя. Я любила тебя, что бы ты ни делал.
        - Прости меня, bella, за то, что не понимал этого раньше. Знаешь, я часто просыпаюсь среди ночи от страшного сна…
        - Какого? - Она нахмурилась.
        - Мне снится, что в тот раз я не полетел сюда, на Бали. Не познакомился с тобой до того, как все уничтожил. Погубил будущее собственными руками… Я просыпаюсь в холодном поту.
        Ищу тебя, но тебя нет. Ты спасла меня, bella, от меня самого. И за это я буду любить тебя всю жизнь.
        Она зарыдала, и Винченцо заключил ее в объятия. Сел в шезлонг, посадив ее на колени, говорил ей ласковые слова, целовал в висок, укачивал, ругал себя за то, что причинил ей столько горя.
        - Каждую ночь я ложусь спать, надеясь, что завтра ты приедешь… Когда я ушла от тебя, словно разбила свое сердце. Ви, я больше так не могу.
        - Ш-ш-ш… tesoro. Тебе больше не придется меня бросать. Никогда! Я никогда не усомнюсь в твоей любви. И не заставлю тебя сомневаться в моей.
        Она поцеловала его, и Винченцо словно заново родился.
        - Когда будешь готова, мы полетим в Нью-Йорк и повидаем Чарли. А потом повезем его на виллу, чтобы он познакомился с остальными родственниками.
        - Правда? - Она смотрела на него как на героя.
        Впервые в жизни Винченцо показалось, что он если не совсем герой, то и не злодей.
        - Я попытался вернуть виллу Лео и Массимо. Более того, умолял их взять ее назад, вернуться домой. По-моему, особенно моя просьба понравилась Массимо. Он все время уговаривает Лео еще немного меня помучить, а Натали кричит, чтобы он оставил меня в покое. Прошло много лет, но она по-прежнему верит в меня! Она все время меня защищает… - Он отвернулся.
        Алекс развернула его лицом к себе, заглянула ему в глаза.
        - Потому что она любит тебя, Ви. Разве ты не понял? Она видела тебя в твоих худших проявлениях и все же любит тебя. Такая любовь… за одну ночь не проходит.
        Он страстно поцеловал ее.
        - Наконец-то я начинаю это понимать, принцесса.
        - А что было потом?
        - Леонардо не хочет возвращаться. Он уже строит виллу, где хочет жить с Неей, малышами и ее матерью. А Массимо и Натали решили, что вилла Брунетти слишком велика для них.
        - А как же БФИ?
        Он тяжело вздохнул.
        - Лео заявил, что слишком давно несет на плечах бремя наследия Брунетти. Он будет работать в компании, но не главным управляющим. Я предложил этот пост Массимо, но он стал открещиваться, как будто я предлагал ему черта. Мой младший брат предпочитает руководить БСС, а бюрократия - не для него. И пусть для меня станет наказанием необходимость угождать мошенникам в совете директоров.
        - А тебе это нравится? - спросила она.
        Винченцо пожал плечами:
        - Только если это нравится тебе. Не думай, что БФИ, вилла и все остальное для меня важнее тебя.
        - Ви, я и раньше так не думала, а теперь тем более.
        - Значит, вилла наша, но только если ты хочешь. Если тебе нравится там жить.
        - А Грета? Ви, можно я попрошу ее жить там с нами?
        - Хочешь снова меня испытать? Неужели я так подорвал твою веру в меня?
        Она погладила его по щеке.
        - Нет, что ты. Ты знаешь, когда я вынудила ее признаться, как ты ей угрожал, она разрыдалась. И сказала, что ей очень не хотелось рассказывать об этом. Потому что она знает, как ты меня любишь… По-своему, как все Брунетти, добавила она.
        Он улыбнулся, когда Алекс притянула его к себе и поцеловала.
        - Ви, вам обоим нужно время. Кстати, вилла очень большая. Давай пригласим к нам твою мать вместе с сиделками. Я так хочу! Более того, я на этом настаиваю.
        Винченцо проглотил подступивший к горлу ком и посмотрел в глаза женщине, которая дала ему все.
        - С ней не всегда бывает легко.
        Она пожала плечами:
        - С родственниками всегда нелегко, верно? Я всю жизнь хотела жить в большой семье. Мы с тобой, Чарли, наш ребенок, Грета, твоя мать… вот наша большая семья, Ви. Это то, о чем я всегда мечтала.
        ЭПИЛОГ
        ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
        Алекс издала громкий стон, когда сильные руки опустились ей на бедра. Винченцо ткнулся носом ей в шею, и она радостно запрокинула голову назад, с жадностью принимая ласки мужа, по которым истосковалась за три последних месяца.
        - Я скучал по тебе, принцесса! - прошептал он, лаская ее руками, губами и языком.
        - Я тоже по тебе скучала, - прошептала Алекс, сжимая ему руку. Затем она поднесла его руку к своей груди. Он тут же понял, чего она хочет, и его умелые пальцы принялись терзать ее соски.
        - Как по-твоему, есть у нас несколько минут, прежде чем придется спасать Грету?
        Алекс посмотрела на лужайку, где кругами носился Чарли. Мать Винченцо сидела рядом с коляской, в которой спал их первенец, маленький мальчик по имени Лука - она называла его Винченцо. Грета успешно присматривала за всеми.
        - Грету совсем не нужно спасать. Она утешает твоего капризного сына и твою мать одновременно с помощью единственного волшебного слова, произнесенного ее командным голосом. Они оба так хорошо ее слушаются, Ви. На это в самом деле стоит посмотреть.
        Он ничего не сказал, но Алекс почувствовала, как он напрягся, увидев, как мать склоняется над коляской. Он вздохнул с облегчением, когда она просто дала младенцу соску.
        Алекс развернулась, собираясь его отвлечь. Страстного поцелуя оказалось недостаточно. Последние восемь месяцев были наполнены не только смехом и радостью, но и болью, а иногда неловкостью. Ее всегда сдержанный муж учился жить в большой семье.
        И каждый день он доказывал, что любит ее. Каждый день показывал, как много для него значат их сыновья, Лука и Чарли, и его братья, Лео и Массимо. Как она ошибалась, когда считала его жабой!
        Нет, ее муж - самый настоящий принц. Он научился любить, хотя не знал любви всю свою жизнь.
        Обвив руками его шею, она поцеловала его в подбородок.
        - Ви, не волнуйся за нее. Мы с Гретой присматриваем за ней по очереди; кстати, и сиделка всегда рядом.
        Он кивнул и немного расслабился.
        - Я просто… по привычке, bella.
        - Знаю, - сказала Алекс и потерлась о него носом. - Как прошел твой обед с Антонио? Он к нам приедет?
        Винченцо пожал плечами:
        - Не знаю. Но я не собираюсь его бросать, несмотря ни на что.
        - Конечно. Может быть, пригласишь его к нам на обед? Тебе не кажется, что ему пора познакомиться с маленьким монстриком, твоим сыном?
        - Ага, значит, он мой сын, когда монстрик, и твой, когда спит, как ангелочек? - Он знал, что в обществе Антонио Алекс по-прежнему не по себе, и все же она хочет пригласить старика - ради него. - Так ты не против?
        - Ви, он - часть твоей жизни. Он был рядом с тобой до меня. А еще он старик, погрязший в своем ожесточении. Нельзя ожидать, что он сразу оттает.
        Винченцо ответил ей страстным поцелуем, который лишь растравил их голод.
        - Ti amo, bella. Все больше и больше, с каждым днем. - Он потянулся к застежке на ее платье, но она вывернулась из его объятий.
        - Я хочу тебя, принцесса. Очень! - сказал он, расстегивая рубашку.
        - Но у нас всего несколько минут до того, как спустятся Лео, Нея, близнецы, Массимо и Натали.
        Он обнял ее и снова поцеловал.
        - Уверен, что смогу удовлетворить тебя за несколько минут.
        Алекс покачала головой, водя жадными ладонями по его мускулистой груди.
        - Но я… не хочу быстрого удовлетворения. Я хочу наслаждаться всю ночь.
        Сегодня… я хочу всего!
        Винченцо тяжело вздохнул и кивнул, уже испытывая предвкушение. Она попыталась сбежать, но он поймал ее, подхватил на руки и уложил в шезлонг у окна.
        - Позволь ненадолго удержать тебя, bella. Прежде, чем мальчики, моя мать или твоя мачеха потребуют твоего внимания. Побудем только вдвоем, si?
        Она кивнула и прижалась к нему.
        Винченцо нежно обнимал любимую жену. Его жизнь была лучше и богаче, чем он когда-нибудь мог себе представить.
        ВНИМАНИЕ!
        ТЕКСТ ПРЕДНАЗНАЧЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ.
        ПОСЛЕ ОЗНАКОМЛЕНИЯ С СОДЕРЖАНИЕМ ДАННОЙ КНИГИ ВАМ СЛЕДУЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ЕЕ УДАЛИТЬ. СОХРАНЯЯ ДАННЫЙ ТЕКСТ ВЫ НЕСЕТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ. ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ И ИНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КРОМЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНО. ПУБЛИКАЦИЯ ДАННЫХ МАТЕРИАЛОВ НЕ ПРЕСЛЕДУЕТ ЗА СОБОЙ НИКАКОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ. ЭТА КНИГА СПОСОБСТВУЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ РОСТУ ЧИТАТЕЛЕЙ И ЯВЛЯЕТСЯ РЕКЛАМОЙ БУМАЖНЫХ ИЗДАНИЙ.
        ВСЕ ПРАВА НА ИСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПРИНАДЛЕЖАТ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ И ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ.
        notes
        Примечания
        1
        Да, моя дорогая(ит.)
        2
        Красавица (ит.)
        3
        Господи (ит.)
        4
        Малышка (ит.)
        5
        Сокровище (ит.)
        6
        Мне жаль (ит.)
        7
        Проклятье (ит.)
        8
        Пожалуйста (ит.)
        9
        Я тебя люблю (ит.)