С любовью, Валентин Габриэлла Риччи
        …Незнакомка смущенно потупила взгляд, принявшись гипнотизировать свою чашку. Валентин видел, как это нежное создание закусило в волнении губу, и в груди мужчины от чего-то тоскливо защемило. «Нежная и хрупкая… Как когда-то… Нет. Она - не Лена. Такие как Лена не носят мешковатые свитеры. Они всегда при полном параде, а эта… Даже не накрашена… Черты милые… Да и не может человек с таким взглядом… предать, - он тихо выдохнул. - Видимо, мне просто суждено наступать дважды на одни и те же грабли. Но пусть бы и так. Не убудет наверняка»…
        С любовью, Валентин - Габриэлла Риччи
        1. Пролог. Валентин
        - Валя, ты не видел мои ключи? - Елена судорожно шарила в сумке и шкафчиках трельяжа. - Ну, чего стоишь истуканом? Не видишь - я в пальто, мне жарко… Хоть бы помог, что ли.
        - Зачем тебе ключи? - Валентин меланхолично подпер стенку, скрестив руки на груди. - Ты вроде как не с ночевкой, - уточнил он между прочим, стараясь не скрипеть зубами и не выдавать гнева в голосе.
        И надо признать: ему это удавалось. Выглядел мужчина расслабленным и спокойным. Ну а что творилось в этот момент у него на душе - одному Богу, наверное, и было известно.
        - С ночевкой, конечно! Меня ж Алка не отпустит - я же тебе рассказывала: порвала она недавно, со своим этим… доцентом. Ей сейчас поддержка нужна, как никогда, да и не по-людски это как-то - бросать подругу в трудное время… Или забыл, кто нам с деньгами на эту халупу помог?.. Зараза! И здесь нет… Ну, чего встал-то, Валь? Шевелись, шевелись давай, - жена активно зажестикулировала.
        Мужчина нехотя завозился, перебирая мелкую свалку на стоявшем в коридоре «Минске».
        Под запыленным ворохом квитанций об уплате коммуналки нашлась пустая упаковка из-под презервативов, прописавшаяся тут, наверное, еще в довоенные времена, зажигалка, глазные капли и несколько редких десятирублевых монет.
        - Нашла! - Елена потрясла связкой перед лицом и победно улыбнулась. - В дырку в кармане завалились.
        - Вот что бывает…
        - Вот что бывает, когда муж жене на сумку приличную денег дать не может! - перебила Елена, укоризненно зыркнув на мужа.
        «То есть тут уже любовник - не вариант, да?» - процедил он мысленно, прожигая взглядом в спине некогда любимой женщины дыру. Однако вслух не сказал ничего.
        Елена повертелась перед трюмо, оглядела себя со всех возможных сторон, придирчиво поправила и без того идеально завитые рыжие волосы и улыбнулась мужу через зеркало:
        - Все, я побежала! Борщ в холодильнике, котлеты на плите, мне не звони, и не скучай - звякну сама, как освобожусь после работы. Чао! - и никакого тебе поцелуя на прощание. Входная дверь просто со скрипом закрылась перед носом мужчины.
        Какое-то время Валентин стоял, окутанный стойким шлейфом «Шанель № 5» - вот уже лет десять как неизменного аромата супруги, который Елена покупала как минимум пробниками, если уж совсем с деньгами туго приходилось - и разглядывал потрескавшийся коричневый дерматин. Сердцебиение бешеным стаккато отплясывало в висках, стоило хоть на секунду вспомнить, куда на самом деле отправилась законная жена, и осознать вновь, с какой легкостью солгала ему сейчас, не говоря уже обо всех последних месяцах их совместного бытия.
        Взгляд упал на пустую упаковку презервативов в руках, и мужчина смял ее, криво улыбаясь. Вздохнул устало и протопал в кухню, решив, что жизнь - говно, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.
        - Лена-Лена… Как же ты могла? - он с горечью усмехнулся, замерев на миг напоследок и взглянув на их свадебный снимок в рамке, что висел у зеркала.
        2. Пролог. Любовь
        - Люба! - раздался в прихожей густой бас. - Чем эт у тебя так несет? Опять жратва пригорела?! Только и можешь, что языком трепать часами по мобиле, нет бы у той же Ксюхи жрать поучиться готовить!.. - мужчина небрежно опустил пакет, и в нем весело звякнуло пиво в стекле.
        - Привет, Сереж, - на пороге возникла Любовь.
        Она вымученно улыбнулась, вытирая руки о полотенце на плече и с равнодушием глядя, как муж разносит грязь по только что вымытому ламинату.
        - Ты сегодня рано. Начальство отпустило?
        Не то, чтобы женщину это хоть как-то волновало. Скорее - выскочило по привычке…
        Ее вообще уже мало что волновало, стоило услышать вчера перешептывания соседок у подъезда вослед: «Слышь, Петровна, а Любкин-то гуляеть. Не веришь? Говорю тебе: я сама, этими вона глазами видела его с бабою… Да тише ты, тетеря старая - Любка услышит!»
        Нет - конечно, Любовь не была особой впечатлительной, но… это стало последней каплей, что называется. Послужило толчком. Сложив наконец простые числа - чего она искренне делать не желала, ни то от страха развеять иллюзию якобы счастливой семейной жизни, ни то от чего-то еще, - поняла, что на выходе как-то слишком многое наслоилось одно на другое…
        Перед глазами словно киноленту промотали: участившиеся задержки на работе, по поводу и без, в сезон - неизменное «сходить на рыбалку», извечное «потрындеть с друзьями и пивка с воблой попить», отчуждение и холодность в общении, постоянные ссоры на пустом месте и, как вишенка на торте - практическое отсутствие всякого интима.
        Люба с тихим вздохом заправила выбившуюся прядку за ухо, а в мыслях пронеслось обидное «лохудра», сказанное мужем подшофе, на ее день рождения. За которое он, на следующее утро даже не соизволил извиниться, словно пункт «унижение супруги» был залогом счастливой семейной жизни и гарантом неиссякаемого запаса еды в холодильнике, чистых носков в комоде, глаженых рубашек в шкафу и стерильной чистоты в квартире. Об остальном, вроде съедавшей почти все время работы, беготни с уплатой налогов, ипотеки, регулярных визитов к сварливой маме мужа - того еще геморроя, между прочим, - даже упоминать не стоило…
        И вот вчера пазл в ее голове наконец-то сложился.
        Ну не может быть столько совпадений к ряду. Просто не может. Как говорится: первый раз - случайность, второй - совпадение, а третий - это уже закономерность. А потому женщина и не пыталась тешить себя глупыми надеждами - понимала прекрасно настоящее положение дел. Но то ли от обиды, то ли из вредности, то ли еще не вполне утратив остатки уважения к человеку, с которым прожила пять лет под одной крышей, то ли просто следуя принципу «не выносить сор из избы», обернулась и ответила так спокойно, как только могла: «Пусть гуляет. Он тепло одет».
        И одному лишь Богу было известно, каких усилий стоило отвернуться и спокойно войти в подъезд, а не броситься со всех ног, куда глаза глядят.
        Реветь она не позволила себе, даже в полумраке подъезда - только зайдя в квартиру и захлопнув плотно дверь, сползла по ней, глотая горькие слезы и сминая в руках стянутую шапку…
        - Вертел я это начальство! - вспылил Сергей, а женщина очнулась от своих мыслей; поджала губы, жалея о простом вопросе и понимая, что не задать его было бы как минимум невежливо, а как максимум - подозрительно, для цепляющегося по мелочам мужа. - Я сегодня сам себе начальство.
        - Куда-то собираешься?
        «Господи, ну кто меня за язык-то тянул?» - Люба мысленно содрогнулась, едва представив, как муж сейчас устроит очередной скандал за необходимость отчитываться перед женой: начнет лить помоями на повышенных децибелах, играя на публику и тонкие стены панельной хрущевки, обложит трехэтажным матом, устроит ревизорскую проверку на кухне и в ванной, тыча носом в брошенные им же носки, и в конце концов просто выставит себя жертвой, которой вздохнуть спокойно не дают, и вообще: катаются тут, неблагодарные, как сыр в масле - обнаглели до такой степени, что на шею сели и ножки свесили…
        Смешно представить: и от этого чужого, по сути, человека, она когда-то хотела детей. До зубной боли, до помутнения рассудка, до какого-то больного помешательства… Зато он не торопился, и за это Люба теперь была мужу только благодарна - стоило поменять взгляды.
        - Ясен пень - не на тебя полюбоваться встало.
        «Интересно, как давно у тебя вообще что-то на жену вставало» - Любовь нервно затеребила краешек полотенца, прошлась влажными ладонями по фартуку, а муж добавил, на удивление мягче:
        - В бильярдную с мужиками едем, потом в баню и до Андрюхи - у засранца сегодня мальчишник, к себе звал. Гулять будем.
        3. Знакомые незнакомцы, или Случайности не случайны (Любовь)
        На столе стыли кофе и сдутый кусок яичницы.
        Любовь в последний раз набрала номер мужа, и не успела приложить телефон к уху, как на том конце провода женский голос вновь отчеканил стандартную, знакомую до тошноты фразу.
        Женщина с досады отбросила мобильник, поковыряла вилкой в тарелке, и с неохотой начала есть, не чувствуя вкуса еды, а просто жуя. Впрочем, она не придавала этому абсолютно никакого значения, и сейчас совершенно точно не заметила бы разницы, даже подсунь ей кто-нибудь подошву калош вместо завтрака.
        В голову настойчиво лезли одни и те же мысли, а перед замутненным взглядом стояла невыносимая, рвущая сердце с мясом картинка: ее Сергей обнимает другую женщину, целует ее, накрывает ее красивое, обнаженное тело своим… Вздохи, стоны, снова вздохи…
        «Нет! - хотелось кричать, чтобы согнать это наваждение; Люба сжала вилку в ладони. - Это невыносимо! Хватит!» Сережа ее мужчина!.. И только ее… Впрочем, а так ли оно на самом деле?
        Женщина смахнула непрошенную слезу и невидяще уставилась в одну точку. Несколько глубоких вдохов, и наваждение сменилось воспоминаниями.
        С Сергеем они познакомились до банальности просто: педагогический колледж, бакалавриат, последний курс… и новенький студент в их группе: высокий, симпатичный блондин, с теплого оттенка светло-карими, почти медовыми глазами и широкой, чарующей улыбкой. Он казался воплощением доброты и искренности.
        Любовь с первого взгляда? - спросите вы. О, нет. Скорее, с первой улыбки, с первой подколки, с первого - из множества - принятого приглашения сходить в кино… с первого несмелого поцелуя в тени кустарников их двора, куда не проникал ни лунный свет, ни свет горящих через один фонарей… с первого секса в машине, взятой на вечер у отца.
        А дальше все завертелось с такой скоростью, что она и сама не поняла, как едва успев получить диплом, оказалась вдруг в свои двадцать три замужем. Впрочем, справедливости ради стоит заметить: сама Любовь, несмотря на пугавшее обязательствами и одновременно так восхищавшее многих ее сверстниц слово «брак», была счастлива. На тот момент казалось, что абсолютно. Однако все это быстро перевернулось вверх тормашками, как в искаженном зеркале, стоило в счастье молодых вмешаться свекровке с золовкой - двум змеиным головкам. И если вторая жила за несколько сотен километров, то от первой, переехавшей после свадьбы поближе к «детям», уже было не спастись: именно вмешательство свекрови сыграло значимую роль в их отношениях. Оставило свой отпечаток, послужило началом конца…
        Взгляд упал на трехлетней давности подарок мужа - обычную, ничем не примечательную кружку с облезшим орнаментом, которой Люба дорожила, и которую берегла, как зеницу ока. Она хмыкнула, порывисто встала, схватила кружку с остывшим кофе и швырнула в раковину. Хотела разбить то единственное, что напоминало о былых временах, когда Сергею еще было хоть какое-то дело до жены, но кусок толстого стекла, как назло, остался цел.
        Люба мазнула взглядом по часам: время поджимало, и если она не хотела выговора от начальства, и желала успеть, как всегда по утрам, заскочить в кофейню - следовало немедленно приводить себя в порядок и вылетать из квартиры.
        Слякоть после выпавшего накануне мокрого снега и небольшого потепления, противно чавкала под поношенными сапогами. Утренняя толкучка в общественном транспорте, которая хоть и бесила, но теперь уже казалась мелочью, по сравнению с мировой революцией, несколько остановок, и вот она - приткнувшаяся среди ряда забегаловок, с незамысловатым названием, но зато приличная с виду и по ценам кофейня. Именно здесь готовили самый, по мнению Любови вкусный капучино. И именно сюда когда-то привел ее студент Сережка… Хотя, он наверняка об этом даже не помнит.
        Вот уже год Люба имела привычку забегать сюда перед работой, но никогда, никогда прежде она не обращала внимания на других посетителей. А теперь взгляд женщины буквально зацепился боковым зрением за черноту знакомого силуэта за соседним столиком.
        Любовь подняла глаза, встречаясь взглядом с сочной весенней зеленью и… в сознании словно короткое замыкание случилось.
        Дежавю.
        4. Знакомые незнакомцы, или Случайности не случайны (Валентин)
        Елена не явилась наутро. Впрочем, Валентин помнил о ее словах, хотя и не верил почти, что жена действительно ночует у лучшей подруги. Да и совсем не думать о ней тоже не мог: как-никак, двенадцать лет знакомства - десять из которых прожито в браке - не вычеркнешь вот так запросто из памяти, не выдерешь из сердца.
        Полночи мужчина провел в гараже, - выпускал пар, вымещал всю кипятящую нутро злость на груше, - несмотря на то, что назавтра рано вставать и плестись на работу.
        Нет - работу свою Валентин любил. И хоть карьера для него не являлась вопросом первоочередной важности, но, нужно признать: ей он уделял довольно большую часть своего времени. И, видимо, настолько большую, что не сразу заметил перемен в поведении жены и ее отчуждения, холодности. Словно бы они были всего лишь старыми знакомыми, соседями по квадратным метрам, и не более того.
        Валентин криво усмехнулся, потер лицо и решительно встал. Собраться было делом, от силы, двадцати минут. Завтракать он не собирался, - кусок в горло не лез, - поэтому сразу же вышел из дома. Подумаешь - придет на работу пораньше. Это даже лучше: работа ведь не имеет свойство заканчиваться… Хотя больше хотелось банально уйти от этого дерьма, чтобы остыть мыслями и вернуться к вопросу с трезвой головой.
        Мужчина вышел из подъезда, прогрел немного и выгнал из гаража свой внедорожник.
        По пути на работу, проезжая мимо старой кофейни, припарковался по привычке, хотя заглядывать сюда сегодня явно не собирался. Не до того было.
        Валентин глянул на потертую и выцветшую малек невзрачную вывеску. Улыбнулся слабо своим воспоминаниям о том, как когда-то именно здесь впервые встретил морозным утром свою будущую жену… Да. Это было ровно двенадцать лет назад.
        Ровно двенадцать лет назад, морозным утром шестого февраля, студент филфака Валентин решил отметить удачное окончание зимней сессии. В этой самой кофейне - тогда она еще только открылась и не пользовалась такой популярностью, как сейчас, даже несмотря на непримечательный внешний вид.
        Стоило войти, как слух, а потом и взгляд зацепили звонкий смех и рассыпанные по узким плечам непослушные рыжие кудри. Незнакомка мазнула по посетителю мимолетным взглядом и… не отвела его. На Валентина смотрели два зеленых омута. Не то, что у него, нет. Глаза незнакомки имели насыщенный темно-зеленый, почти изумрудный цвет… И лицо, в легких веснушках.
        Одна робкая улыбка - и все: он пропал.
        Потом - когда после двух лет знакомства Елена наконец приняла его предложение и они расписались, - стали снимать захудалую квартирку в не самом благополучном районе города.
        Убогое состояние дома и квартиры в частности, практическое отсутствие горячей воды, когда кипятильник был предметом чуть ли не первой важности… Соседи снизу - алкоголики, сверху - постоянно заливали их и без того жалкое подобие косметического ремонта да старую мебель. Соседка по лестничной клетке - сварливая старая бабка, уже обеими ногами в могиле, которая, не проходило и дня, чтобы кого-то да не прокляла. И такая же молодая пара. Разве что, с крикливым ребенком и постоянными ссорами на почве гуляющего тестостерона у главы семейства…
        Валентин шумно вздохнул. Было несладко, однако они выбрались из этого дна. Именно благодаря поддержке друг друга. Опоре. Любви. Но кто же знал, что когда-нибудь и сам он окажется в таком же дерьме, как и та молодая соседка… Скажите ему об этом тогда, или хотя бы полгода назад - ни за что не поверил бы. Потому что шли года, но именно образ улыбчивой, симпатичной доброй девушки всплывал в первую очередь перед глазами, стоило вспомнить жену, и на душе разливалось тепло…
        Мужчина вышел из автомобиля, пиликнул сигнализацией и вошел в кофейню. Несмотря на ранее утро, здесь, как всегда, царило оживление. Никакого вай-фая. Только тихая музыка фоном и живое общение. Пожалуй, это была вторая причина, почему мужчина любил здесь бывать.
        - Здорово, Валь, - местный «старожил» бариста, знавший многих завсегдатаев в лицо, приветственно улыбнулся. - Тебе как обычно?
        Валентин кивнул, все еще пребывая в задумчивом состоянии. Бариста же, видя его неопределенное состояние, деликатно молчал. И это сейчас было как нельзя кстати.
        Валентин расплатился, забрал свой эспрессо и сел за любимый столик в углу зала.
        Барабаня тихо пальцами по столу и прикидывая, как должен начать тяжелый разговор с женой, он даже не заметил, как вошел очередной посетитель. Только взгляд зацепился за горчичного цвета куртку за соседним столиком, вместо привычной в этот час синей.
        Мужчина машинально посмотрел в сторону, где сидела вымученного вида, но тем не менее довольно симпатичная женщина лет тридцати.
        Она расстегнула куртку, отбросила за спину привычным жестом темный локон, и… Их взгляды встретились.
        5. Разговор по душам, или Всего один шаг (6 фев)
        Незнакомка смущенно потупила взгляд, принявшись гипнотизировать свою чашку. Валентин видел, как это нежное создание закусило в волнении губу, и в груди мужчины от чего-то тоскливо защемило.
        «Нежная и хрупкая… Как когда-то… Нет. Она - не Лена. Такие как Лена не носят мешковатые свитеры. Они всегда при полном параде, а эта… Даже не накрашена… Черты милые… Да и не может человек с таким взглядом… предать, - он тихо выдохнул. - Видимо, мне просто суждено наступать дважды на одни и те же грабли. Но пусть бы и так. Не убудет наверняка».
        Он сидел еще с полминуты, дыша в кулак. Мысли о незнакомке напротив сменялись обдумываниями событий последних недель и обратно… А потом он вдруг плюнул на все, решив, что или сейчас, или никогда: взял свой кофе и, не колеблясь больше ни секунды, пересел к незнакомке за столик.
        - Простите мне мою наглость, - мужчина неловко улыбнулся, - вы не против, если составлю вам компанию?
        Женщина поджала губы, скромно улыбнулась в ответ и кивнула легонько.
        - Валентин, - он не сводил с нее заворожено-восхищенного взгляда.
        - Любовь, - коротко отозвалась незнакомка, грея пальцы о чашку.
        - Красивое имя… Любовь, - проговорил он задумчиво, наблюдая за ее действиями. - Валентин и Любовь. Февраль… Символично - не находите?
        - У судьбы тоже есть чувство юмора, - Люба пожала плечами и глотнула обжигающе горячего напитка.
        Случайный разговор с неожиданным собеседником, был сродни глотку свежего воздуха. И женщина не стала сопротивляться. В конце концов, каждый из нас хоть раз в жизни нуждался в небольшой передышке между будней рутинной реальности. У кого-то это измены, у кого-то - разговор по душам… Здесь же была спокойная, ни к чему не обязывающая беседа…
        - Любовь, не примите за дерзость, но за этим столиком обычно с утра сидит… дама. Да, дама, - согласился вслух со своими мыслями и добавил: - в синей куртке.
        Она улыбнулась:
        - Тот пуховик облез и прохудился, почти уже не спасает в мороз.
        - Так это вы… Простите, - он неловко кашлянул. - Надо же: я бываю здесь по утрам, уже довольно долгое время… На посетителей внимания не обращаю, но единственная изменившаяся деталь зацепила взгляд старого зануды, - тихо рассмеялся мужчина.
        Фоном в этот момент звучала песня из известного советского фильма:
        «…Звенит январская вьюга,
        И ливни хлещут упруго,
        И звёзды мчатся по кругу,
        И шумят города.
        Не видят люди друг друга,
        Проходят мимо друг друга,
        Теряют люди друг друга,
        А потом не найдут никогда…»
        - Вы сказали «судьба», - он вернулся мыслями назад, - значит, на что-то еще надеетесь? Жива еще вера в лучшее?..
        - Вера в лучшее? Вы говорите так, будто мы знакомы не один год, и вы знаете обо всех моих неудачах, - Люба повертела в руке маленькую ложечку.
        - Может, так оно и есть, - на удивленный взгляд женщины, он поспешил объясниться: - Мы же пересекались здесь по утрам, как минимум, год… - он снова усмехнулся неловко. - Но, если отставить глупые шутки: мне казалось, счастливая женщина выглядит… счастливо?
        И опять повисла недолгая пауза, но Валентин успел не на шутку разволноваться. Странное дело: он и сам не понимал, почему так реагирует на присутствие Любови. Или понимал, отдаленно, где-то очень глубоко в душе, но не спешил признавать?
        - Простите, если обидел вас. Не следовало мне лезть не в свое дело.
        - Нет-нет, все в порядке… А знаете, возможно, вы и правы, в какой-то мере… - Люба снова отпила из своей чашки. - Психологией увлекаетесь, или просто наблюдательны?
        - Скажем так: некоторое знание психологии предполагает моя работа. Я пиар-менеджер, в одной рекламно-производственной фирме. Хотя учился изначально на филфаке.
        - Ого, и как вам такой диссонанс направлений? Нравится работать?
        - Вы правы, на самом деле: направления кардинально разные. Но, по крайней мере, один основной принцип там совпадает: работа с людьми… Ну, что мы все обо мне. А кем работаете вы, если не секрет? - мужчина отставил полупустую чашку.
        - Преподаю язык и литературу в школе неподалеку.
        - Так мы с вами коллеги, в какой-то степени, - мужчина тихо засмеялся. - Люба… Любовь, вы только не пугайтесь - у меня к вам немного неожиданное предложение: не хотите после работы погулять в парке или, быть может, на каток сходить? Я знаю, где здесь школа неподалеку, мог бы за вами заехать.
        Валя замер в ожидании ответа, потихоньку начиная сомневаться в правильности своих действий и такой поспешности.
        Любовь несколько мгновений моргала, глядя на нового знакомого с подозрением, напополам с тоской, - ей и самой хотелось развеяться, - а потом с долей сожаления опустила глаза и мазнула взглядом по их рукам.
        - Извините… Не думаю, что в свете нашего положения это будет…
        «Правильным?» - додумал Валентин.
        - …справедливым, по отношению к тем, кто ждет нас дома, - она снова посмотрела в его глаза. - Не так ли?
        «Было б еще, кому ждать…» - с сожалением подумали оба.
        Нет - Любовь не пылала слепым чувством к мужу-изменнику, и отказалась далеко не по той причине, что была озвучена. Валентин казался мужчиной умным и добрым, создавал впечатление человека интеллигентного, даже несмотря на то, что вот так нагловато подсел к ней за столик. Но все же, знакомы они были меньше часа…
        6. *** (6 фев)
        - Давайте подвезу? - спохватился Валентин, едва они вышли из кофейни и в лицо ударил слабый порыв холодного ветерка.
        - Спасибо, тут недалеко, я лучше пешком, - Люба накинула капюшон, скрывая роскошные темные волосы. В обрамлении меха черты ее казались еще нежнее.
        Сердце мужчины сжалось на миг. До мучительной судороги, до необъяснимой одержимости желанием притянуть к себе это хрупкое тельце, прижать к груди, закрыть собой от всего мира…
        - Любовь?.. - чуть хрипло произнес он.
        Хлопьями валил мокрый снег, суетящийся с утра город жил своей жизнью… А они продолжали стоять друг против друга, словно никуда не торопились, ждали чего-то.
        - Спасибо, - он наконец прервал затянувшееся молчание.
        - За что? - от удивления ее брови взметнулись вверх.
        - За то, что не послали. И… знаете, я редко кому это говорю, но с вами действительно приятно общаться. Спасибо за уютное утро - как показала жизнь, это дорогого стоит…
        Любовь смущенно улыбнулась и отвела взгляд на месящие грязь автомобили:
        - Мы говорили ни о чем.
        - А разве много нужно для простого человеческого счастья?
        «Туше» - признала она мысленно, но вслух вылетело иное:
        - Вы всегда столь откровенны со случайными знакомыми?
        - Мы знакомы целый год. Разве этого мало?
        - Вы уходите от ответа…
        - Дадите ваш телефон?
        - Даже не мечтайте.
        - Я в вас не сомневался ни секунды, - добродушно хмыкнул Валентин. - Что ж, удачного дня… Любовь. Еще свидимся, если велит судьба.
        «Судьба… На судьбу надейся», - улыбаясь, решил он мысленно.
        Женщина кивнула и пробубнила что-то неразличимое в ответ, сквозь натянутый на лицо шарф. И едва она отдалилась на достаточное расстояние, Валентин спешно вошел обратно. Подскочил в несколько широких шагов к бариста и заговорил скороговоркой, словно от быстроты ответа зависела вся его жизнь.
        - Антоха, выручай, друг.
        - К твоим услугам, - широко улыбнулся бариста, однако стоило выслушать просьбу Валентина, улыбка его померкла. Он пожал плечами: - Извини, но ничем тебе помочь не могу. Она тут уже довольно давно, но какая-то…
        - Скрытная?
        - Не то что бы, - Антон слегка нахмурился. - Скорее просто держится неприметным посетителем. Признаться, я даже удивлен был, когда ты подсел к ней.
        - Значит, не поможешь, - со вздохом постановил Валентин.
        - Увы, - Антон снова пожал плечами.
        Валентин побарабанил пальцами по стойке, думая о чем-то своем, а потом спешно вышел в морозный февраль, различая сквозь звон дверных колокольчиков:
        «…Снег кружится, летает, летает,
        И поземкою клубя,
        Заметает зима, заметает
        Все, что было до тебя…»
        Любовь неспешно шагала по нарядному в преддверии праздника проспекту.
        Редкий в это время морозец уже покрыл кое-где слякоть настом, щипал за щеки и нос, норовил залезть вместе с холодным воздухом за шарф и воротник. Но не это занимало мысли женщины. Из головы все не шла неожиданная в своей внезапности и приятной легкости беседа в кофейне.
        Валентин…
        «Ва-лен-тин… Валентин… Валентин!..» - повторяла она мысленно, словно пытаясь распробовать имя на вкус; шагая мимо пестрых бутиков и сувенирных лавок, любуясь их заваленными сувенирами и глядя на заставленные живыми - пусть и парниковыми - цветами витрины.
        Слишком много ощущений было пережито за те… Сколько? Полчаса? Двадцать минут? А в крови бушует адреналин, колотится запоздало в груди сердце. В голове настоящий сумбур из мыслей…
        «Валентин - шепчут едва заметно обветренные губы, и только густой пар изо рта выдает с головой. - Валя? Нет. Только Валентин…»
        Не то, что Сергей, нет…
        И почему она не согласилась? В одну реку не входят дважды - так ведь? Хотя… Возможно, это и к лучшему. Ни к чему создавать себе еще одни неудачные отношения… Да и с имеющимися разобраться бы…
        Но одно «но» все-таки есть: теперь, когда она намеренно упустила единственный, подсунутый самой судьбой шанс - не узнает наверняка никогда…
        Решительно дернув на себя входную дверь и зайдя в здание школы, Любовь попыталась выбросить ненужные мысли из головы.
        7. *** (6 фев)
        «Аппарат вызываемого абонента выключен, или находится вне зоны действия сети…»
        - Да сколько ж можно! - Люба тихо чертыхнулась, закидывая мобильник в сумку и выходя из школы.
        За те несколько часов, что прошли в привычной, хотя и далеко не спокойной обстановке, работа успела поглотить все внимание, и на посторонние мысли просто не осталось времени.
        - У-ух! - женщина едва успела схватиться рукой за перила и замерла в нелепой позе, но не упала-таки пятой точкой на заледенелые ступеньки, на потеху прохожим, камере напротив и охранникам.
        Когда же ей удалось восстановить равновесие, - что в толстой зимней куртке являлось задачей довольно сложной - отойдя в сторонку, она принялась рассматривать «повреждения». Взгляд сразу же зацепился за держащийся на соплях и честном слове каблук.
        - Твою мать… Вот и отжили свое, - она с тоской покосилась на старенькие сапоги.
        Каблук был небольшим, но его отсутствие вполне могло обеспечить походку неудачно подстреленной дикой утки. Да и простудиться можно - в молнию успел забился мокрый, грязный снег, и нога стремительно намокала.
        «Вот не было ж печали! Мужа мало, что ли… - досадовала Любовь. - И что дальше?»
        Она вспомнила про сменки на работе, но быстро отмела этот вариант: основная их проблема была в том, что в лодочках с ажурными вставками особо в такую погоду не пощеголяешь. Да уж… Единственная более-менее приличная обувь, которую, с позволения супруга она купила на свои же деньги, на сумасшедшей распродаже, да и та - не к месту.
        Женщина начала заметно нервничать, даже хихикнула, с нотками истерики. Что делать? Мужу звонила только что - недоступен. Как вариант - Светка-химичка, с которой Люба общалась, хоть и не тесно, но уж поближе, чем с остальными.
        Вспотевшие от волнения и замерзшие пальцы тыкали по экрану, не желая попадать по нужным клавишам, когда мысленные метания прервал короткий сигнал автомобиля неподалеку. Для Любови это оказалось настолько резким, что та едва не выронила телефон. Она посмотрела в сторону, откуда донесся звук, и простонала тихо, ни то обреченно, ни то облегченно.
        - Привет, - мужчина вышел из автомобиля - солидного, надо признать, автомобиля, глядя на который Любовь и не пыталась прикинуть стоимость, - и направился прямиком в ее сторону.
        - Вы следили за мной? - раздраженно спросила она, цепляясь за подставленный локоть.
        - Ну зачем же так радикально, - мужчина зашелся уже знакомым ей тихим, спокойным смехом, слушая который она неожиданно начала успокаиваться. Где-то на задворках сознания даже промелькнула шальная мысль, что, все что ни делается - к лучшему. - Может, и впрямь, судьба свела?
        - Угу, - Люба потрясла отвалившимся каблуком, - если гололед и сломанный каблук - судьба, то, возможно, вы и правы… А еще, именно эта судьба подсказала вам, во сколько я освобождаюсь - верно?
        - Пусть это останется небольшим моим секретом, - Валентин широко улыбнулся, но взглянув на женщину, посерьезнел: - Вы злитесь?
        - Какая теперь разница?.. Не сломайся каблук - злилась бы, наверное… - пробормотала Люба.
        - То есть вы не скрываете, что используете меня? - натурально удивился мужчина и вздохнул притворно: - Эх, что за времена, что за нравы!.. Ты к женщине со всей душой, а у нее одна корысть на уме.
        Люба фыркнула себе под нос, пряча улыбку в шарфе и подмечая мысленно, что мужчина ненамного старше ее самой. Они дошли до машины и Валя галантно открыл ей дверцу.
        - Что ж, коварное создание, раз вы использовали меня, то и я тоже попрошу вас кое о чем, - безапелляционно проговорил он, занимая свое место.
        - Это о чем же? Вы меня пугаете немного… Давайте я просто такси вызову.
        «Умная мысля, приходит опосля… Додумайся я раньше - уже б домой ехала», - Люба мысленно костерила себя за то, что растерялась в простой ситуации.
        - Нет, вы едете со мной, - уверенно заявил Валентин. - В кафе.
        - В этом? - усмехнулась Люба, поднимая каблук и с недоумением глядя на него. - Вы серьезно?
        - Ну, это дело поправимое, - мужчина подмигнул с улыбкой, и повернул ключ в замке зажигания.
        8. *** (6 фев)
        Любовь
        - Итак, на часах семь вечера. Блудная жена соизволила наконец вернуться, - прозвучал в темноте подозрительно ласковый, сочащийся ядом голос мужа. - Ну рассказывай: где шлялась?
        Рука, шарившая по стене в поисках выключателя, непроизвольно вздрогнула. Сердце оборвалось, пустилось в дикий пляс. Люба облизала пересохшие губы и сглотнула, опасаясь, как бы муж не услышал его грохот.
        - Ну, чего застыла? Включай свет.
        С каждым его словом все больше меркла картинка перед глазами: вечерний город, украшенный огнями иллюминаций, переливающиеся вывески магазинов и кафе, покачивающиеся на ветру ламинированные вывески в виде купидона, уют какого-то кафе и… Валентин, со своей широкой, очаровательной улыбкой…
        - Или есть чего бояться, грешки за собой чуешь? Знаешь, что задница в дерьме?
        В прихожей зажегся свет. Взгляду женщины предстал скрестивший руки на груди муж: как обычно, в алкоголичке, семейниках, и заношенных, стоптанных тапках.
        - Сереж, ты чего? - Люба вышла из ступора и медленно потянулась за «собачкой» молнии. - Что-то случилось?
        «Случилось, - ответила тут же сама себе. - Шесть лет назад…»
        Не нужно было иметь нюх ищейки, чтобы за несколько разделявших их метров уловить стойкий запах перегара. А это похлеще оранжевого уровня опасности: в любой момент может налететь такой ураган, что мама не горюй.
        Люба усмехнулась мысленно: сколько таких «ураганов» повидала… И ведь скажите кто ему сейчас, что пьян - он будет упорно доказывать, что выпил, но никак не пьян. И попробуй кто не согласится - затяжной скандал на сон грядущий обеспечен.
        - Где. Шаталась. - отчеканил он, глядя в одну точку перед собой.
        - У меня классный час был, - как можно спокойнее ответила Люба и замерла внутренне, гадая: поверит, или нет. А потом добавила для убедительности: - Я же тебе говорила…
        Сергей вперился ненормальным взглядом в жену. Несколько секунд смотрел в упор, почти не моргая, и морщил лоб, будто думал о чем-то; вспоминал, к чему еще можно придраться. И, видимо, так ничего и не вспомнив, молча развернулся и прошлепал вглубь квартиры.
        У Любы от сердца отлегло. Она сползла по двери, вбирая жадным вдохом слабый запах «вонючки» в машине Валентина, что хранила ее куртка, и понимая, что все - точка невозврата пройдена. Впредь сомнений не будет, как и не будет оглядок на прошлое и надежд, что все когда-то станет как прежде. Потому что дальше просто не может так продолжаться…
        Она обязательно поговорит с Сергеем. Он ведь тоже человек, в конце концов… Должен все понять.
        Валентин
        - Валя-я, - протянула откуда-то из ванной жена, прерывая поток мыслей о проведенном в приятной компании вечере.
        Мужчина нехотя поднялся и пошел в ванную. Оглядел заставленную косметикой полку под зеркалом и посмотрел на жену:
        - Что надо?
        Елена вздохнула и посмотрела на мужа, как на умственно-отсталого:
        - Валюш, ну не тупи, - она закатила глаза, трепеща густо накрашенными ресницами, - я ж сказала: сегодня с получки купила комбинашку, - она кивнула на коробку на крышке унитаза, - Альке уже рассказала. Теперь надо фотку ей послать, чтоб от зависти слюнями подавилась и кони двинула - понимаешь? Чтоб знала, что не только она может себе позволить дорогой шмот, - с каждым словом она раздражалась сильнее.
        - Сдохла от зависти? - недоверчиво сощурился он. - Интересная у вас, женщин, дружба… А эту тряпку ты, конечно, купила на свои деньги, - он утвердительно кивнул, безжалостно душа свои догадки.
        Странно, но не было боли. Нет, он не забыл о предательстве. Но сейчас понял, что… Перегорело окончательно. Насколько вообще может перегореть.
        Он стоял рядом с законной супругой, с человеком, которого знал долгих двенадцать лет, зная, что она изменила ему, но не испытывая по этому поводу ничего. Что вовсе не значило, что разрыв теперь был плевым делом.
        Моментами ему даже казалось, что между ними разверзлась пропасть Гранд-Каньона; сквозят ледяные ветра. И лишь изредка легкий остаточный эффект дискомфорта в груди напоминает на короткий миг, что когда-то все было иначе.
        - Ничего-то ты не понимаешь в женской дружбе, зануда!
        Спорить он не стал, лишь только спросил:
        - Обязательно было так штукатуриться на ночь, ради парочки фото?
        - Послушай, я не для этого тебя звала! - недовольно прошипела Елена и, поколебавшись, застыла: - Отвернись.
        Он запрокинул голову и прыснул. Но все же отвернулся. Какое-то время за спиной слышался шорох скользящей по коже одежды.
        - Завяжи.
        Валентин обернулся…
        Память.
        Против нее мы бессильны.
        А перед памятью тела так вовсе - жалки и беспомощны.
        Не нужно глушить чувства и желания - не поможет. Зато стоит хоть единожды поддаться искушению, как запретный плод теряет свою магию…
        Нет - он не простил ее в одночасье, обуреваемый воспоминаниями. Чувств не было, - их место занимало черное пепелище, с дотлевающими угольками, - только лишь нездоровое в своей навязчивости, спонтанное желание взять ее.
        Проклятая память тела…
        Спина, обтянутая прозрачным черным тюлем… Короткая шнуровка чуть ниже лопаток… Рыжие локоны и знакомые, до боли в груди, узкие, усыпанные легкими веснушками плечи…
        Удар под дых.
        Валентин сглотнул. Ладони сами легли на женские бедра, в районе резинки стрингов… словно по привычке притянули к себе, давая почувствовать возбуждение… скользнули выше, на талию, собирая прозрачную ткань… Глубокий вдох… и чертов «Шанель № 5» полностью заполняет собой легкие…
        Не говоря ни слова, он развернул жену к себе. Взгляд начал блуждать по ее чертам, задерживаясь на щеке, что поглаживал большой палец зарытой в волосы ладони; на подбородке, на приоткрытых пухлых губах… При этом намеренно избегая ответного взгляда полных лживой любви глаз.
        Ладонь сместилась ниже, палец скользнул по влажным губам, очерчивая их контур, но не размазывая при этом помаду - Лена всегда отдавала предпочтение стойким… Вдруг посетила совсем уж бредовая мысль: захотелось вновь ощутить знакомый вкус… но мозг подсунул мерзкую картинку, и желание целовать алые губы сразу отпало.
        - Мама приедет через два дня, - зачем-то прошептала Елена.
        Он не ответил.
        Вторая ладонь поползла вверх по талии… выше, и выше. Огладила плечо, задела твердый сосок. Чуть шершавые пальцы покрутили его, оттягивая, а после принялись массировать грудь.
        Еще мгновение, и бретельки легко соскальзывают с гладкой кожи. Тонкая ткань собирается на талии, обнажая призывно точащие соски окончательно.
        Выдох в унисон.
        - Валя…
        - Молчи, - глухой, грудной голос в ответ.
        Ловкие движения рук, и вот уже женщина снова стоит спиной, а ее колени упираются в холодный кафель. Мужчина уверенно давит на спину, Елена нагибается над ванной, упираясь руками в кафель на стене.
        Он входит, жестко и резко. Заполняя ее собой, вырывая из ее груди протяжный стон. Изгиб женской спины становится рельефнее, ногти скользят по скользкому кафелю… Толчки сменяются один другим, быстро наращивая скорость.
        Стиснутые челюсти, сжатые пальцы, впившиеся намертво в знакомые бедра… Стоны, хрипы, шлепки плоти о плоть… мольбы, и снова стоны…
        Последняя череда грубых толчков, еще несколько самых глубоких… Пульс, и гулкий стук сердца в ушах… Задержка, сдержанный стон, и один короткий, слабый толчок.
        Он вышел.
        Смыв с себя следы собственного семени и не говоря ни слова, мужчина покинул ванную. Ноги по привычке понесли его в спальню. Взгляд упал на супружеское ложе. И неизвестно, сколько бы еще Валентин простоял в задумчивости, однако плеск воды в ванной вернул его мысли к реальности.
        Забрав свою подушку и отыскав в шифоньере запасное одеяло, он отправился в гостиную - ночевать на диване.
        9. Место встречи изменить нельзя (7 фев)
        Звякнул колокольчик: дверь открылась, впуская вместе с холодом очередного посетителя.
        Направляясь к стойке заказов Люба машинально посмотрела в сторону, где уже сидел Валентин, и остановилась: мужчина явно был поглощен какими-то думами, и пребывал не в лучшем из своих настроений.
        Проигнорировать и просто сделать вид, что не увидела, женщина не могла. Да и не хотела. Поэтому уверенно двинулась в его сторону.
        - Простите мне мою наглость… - с улыбкой проговорила она, присаживаясь за столик Валентина.
        После принятого вчера решения с души словно камень свалился, хоть Любовь и понимала, что решение - это только начало пути. И если учесть характер Сергея - пути довольно длинного. Но и этот факт не мог омрачить внутреннего парящего состояния души, и даже некоторой радости.
        - …вы не против…
        Остаток фразы она просто проглотила: мужчина накрыл своей ладонью ее, сжал легонько пальцы в своих и поднял на нее свой печально-задумчивый взгляд.
        По спине ее пробежал легкий холодок. Люба слабо поежилась.
        - Валентин, у вас все хорошо?
        Он промолчал. И внезапно приложил ее руку к своей щеке. Потерся легкой щетиной, закрывая глаза и, коснувшись губами пальцев, поцеловал в ладонь. Одновременно с этим жестом в помещении вдруг сделалось нестерпимо жарко, к шее и щекам женщины прилила кровь. Люба расстегнула наполовину куртку.
        Валентин долго смотрел ей в глаза, а после, не говоря ни слова, встал и потянул ее за собой.
        Едва они сели в машину, Люба вопросительно посмотрела на него:
        - Может, вы все-таки скажете, что случилось?
        - Ты, - проговорил он себе в кулак, наблюдая за снующими по проспекту автомобилями.
        - Что? - выйдя из секундного ступора, переспросила она.
        - Обращайся ко мне на «ты».
        Женщина замялась на миг, но после все же кивнула, и повторила свой вопрос.
        На какое-то время повисла пауза. Валя словно собирался с мыслями; решал, стоит ли говорить об этом вообще.
        - Мне жена изменяет, - выдал он наконец бесцветным голосом.
        Теперь настал Любин черед молчать.
        Она взглянула на него с какой-то затаенной надеждой… Женская ладошка легла поверх широкой мужской ладони, нежно поглаживая большим пальцем.
        - Ты ее любишь? - Люба задержала дыхание, чтобы не пропустить ни одного слова, не ошибиться, не ослышаться…
        «Конечно, любит…» - ответила машинально на свой же вопрос.
        - До встречи с тобой, думал, что да.
        Ее рука непроизвольно вздрогнула. Еле заметно, но этого оказалось достаточно, чтобы мужчина сжал ее пальцы.
        - А наша встреча что-то изменила? - ее взгляд невольно переместился на переплетающиеся пальцы.
        Валентин повернулся к Любе, подцепил ее подбородок свободной рукой, настаивая на контакте взглядов. Подался к ней, но в момент, когда их губы оказались в опасной близости, а дыхания смешались, женщина сконфуженно отвернулась.
        - Я… на работу опаздываю.
        «Как там говорится? На чужом несчастье счастья не построишь…»
        Мужчина покосился на приборную панель, - естественно, времени еще оставалось порядком, - но ничего не ответил, просто отстранился. Понимал, все-таки, что торопит события, ругал себя мысленно, что пугает ее своим напором, - а в том, что пугает, сомнений не возникало, стоило лишь посмотреть в голубые глаза, - однако с собой ничего поделать не мог. Да и хотел ли?
        Всю короткую дорогу они молчали. Лишь подъезжая к школе, Любовь попросила остановиться подальше - так спокойнее. Валя спорить не стал.
        - Люб?
        Она замерла, так и не донеся руки до дверной ручки, но оборачиваться не стала.
        - Встретимся после работы?
        - Не думаю, что это хорошая идея.
        - Не хотел прибегать к такому гадкому способу, но придется: я вчера помог тебе, - хоть сам я этот сущий пустяк помощью не считаю, - сегодня прошу об ответной помощи.
        Любовь задумчиво хмыкнула:
        - Знаешь… мне тоже муж изменяет…
        - А ты?
        - Что - я?
        - Любишь его?
        Она лишь пожала плечами и покачала головой. От скользящей по волосам и спине ласковой руки, захлестнула с новой силой притихшая обида. Любови казалось, что все слезы были выплаканы за годы брака с Сергеем. Но лишь казалось. Потому что сейчас пришлось закрыть глаза, чтоб удержать в них непрошенную влагу.
        - Может, нам стоит сходить к психологу?..
        - Не считаю это необходимым. Живое общение - все, что нам сейчас нужно. И уж получше всяких там психологов, - отрезал Валентин.
        Поколебавшись внутренне и подумав, Люба тихо шмыгнула носом и ответила:
        - Освобождаюсь в три. Сюда приезжать не нужно - у меня могут появиться проблемы, - пояснила коротко. - Встретимся на старом месте.
        10. *** (7 фев)
        Валентину пришлось отпрашиваться у начальника отдела, чтобы быть на месте к условленному времени. В принципе, они с Любовью могли бы условиться в другое время… если бы Валя не забыл взять у нее номер. Но что уж теперь эти «если»? Пришлось бежать к начальству, пока еще оставалось небольшое окно после ланча.
        Тимофей Тимофеевич - слывший в узких кругах Баженом, и по стечению обстоятельств являвшийся старым сослуживцем Валентина, другом, и просто хорошим человеком, - окинул подчиненного шутливо-недоверчивым взглядом.
        - Горит? - осведомился коротко.
        - Вот так надо, Тимох, - Валентин провел ребром ладони по горлу. - Теща приезжает сегодня, - тут он малек приврал, так как горячо любимая родственница, если верить словам Лены, приедет только в субботу, - жена уже плешь проела: это не то, то не так, то купи, то надень, в трусах по дому не ходи, носки не разбрасывай… С вокзала «маму» вовремя встреть…
        Бажен густо рассмеялся, и согласно кивнул:
        - Уж кому как не мне тебя понять, старина, - он покрутил на запястье часы, посмотрел на циферблат и махнул рукой: - Ладно уж, черт с тобой… Можешь идти, но последние проекты чтоб сдал вовремя - итак сроки подгорают…
        Валя заметно воодушевился, кивнул и, бросив короткую благодарность, поспешил покинуть кабинет начальства, попутно обдумывая кое-что по дедлайнам последних проектов.
        Как бы то ни было, но у кофейни Валя был в без пяти три, что не могло не радовать - успел, все-таки. И отчего-то заметно волновался, смахивая с себя несуществующие пылинки и приглаживая волосы, стоило подумать о предстоящей встрече, как о давно забытых свиданиях; представить происходящее именно в таком ключе. Впрочем, а было ли все это чем-то иным?..
        А вот Любовь, как и пристало порядочной женщине, немного опоздала. Ровно на столько, сколько занимал пеший путь в четыре квартала до ближайшей школы.
        Мужчина поморгал дальним светом, чтоб не выискивала его долго и, спешно выйдя, заботливо открыл ей дверцу.
        - Спасибо, - Люба коротко улыбнулась, а стоило спутнику занять свое место, взглянула на него с интересом: - И… куда мы поедем?
        - Ты когда-нибудь кормила белочек в парке?
        Она рассмеялась:
        - Немного неожиданно, но… О чем ты? Конечно! Только это было так давно, что и не вспомнить… В последний раз в прошлой жизни, наверное, когда мы с Сергеем еще не поженились.
        Странно, но в последние дни Любовь даже мысленно не называла его мужем. Только по имени, как хорошо знакомого человека. И как абсолютно чужого. Не намеренно - просто не осталось ни тени эмоций и чувств на этот счет. Ничего.
        Валентин мягко улыбнулся, пристегивая свою женщину:
        - Вот и будет чудесная возможность впасть в далекое детство.
        Люба закопошилась в сумочке, и достала маленький контейнер с арахисом в сладкой карамели.
        - У меня как раз лакомство есть, - улыбнулась в ответ.
        Спустя полчаса они сидели в парке, на холодной заснеженной скамейке. С которой, правда, Валя предусмотрительно смахнул снег, и на которую постелил имевшийся в машине плед.
        Белочки перебегали с ветки на ветку, с сосны на елку и, привычные к человеку, то и дело шмыгали на руки, хватали очередное лакомство и быстро убегали обратно, скрываясь меж заснеженных хвойных лап.
        Валя с Любой вели неспешную беседу ни о чем, наслаждаясь обществом друг друга. Порой проскакивали, конечно, вопросы и об их семьях.
        - Как думаешь, чего им в браке не хватило? - поинтересовалась Люба как бы между прочим, придвигая ладошку с лакомством к одной особо стеснительной белочке. - Может, мы где недодали?
        - Не знаю… - мужчина меланхолично пожал плечами. - Но подозреваю, что не последнюю роль сыграло мое бесплодие, - проговорив эту фразу он украдкой взглянул на Любовь, но так и не дождавшись предполагаемой реакции, выдохнул облегченно и продолжил, отстраненным голосом: - И если посмотреть на ситуацию с этой стороны, я даже понимаю Лену, - какая нормальная женщина в свои тридцать три не хочет иметь детей? - но простить… Нет. Простить это я не смогу никогда, - на его скулах заходили желваки.
        Не до конца понимая, что творит, Люба, отложив арахис, взяла его лицо в ладошки и, решительно подавшись к прописавшемуся в мыслях и где-то глубоко в груди мужчине, поцеловала коротко в мягкие, чуть обветренные губы.
        С линий электропередач слетела стайка голубей, и птицы, с самым важным видом принялись расхаживать по аллее, прямо перед влюбленными. Последние от неожиданности заметно шарахнулись друг от друга, как подростки, которых застали за тисканьем или просмотром фильма для взрослых. И рассмеялись, выдыхая все накопившееся за последние дни напряжение.
        - Ур-ру-ррр! - выдал тот, что приземлился ближе всех, глядя на молодых людей, заметно склонив голову набок, а собратья его тут же подхватили.
        Любовь отщипнула несколько кусочков от порядком уже заветренного батона и кинула птицам - те налетели, склевывая все за милую душу.
        Валентин, разместив одну руку на спинке скамейки, повернулся корпусом к Любе, а второй рукой погладил пальцами ее щеку. Женщина закусила губу, закрыла глаза в предвкушении, поластилась к его руке, а он склонился ближе…
        И вдруг замер, в сантиметре от желанных губ.
        - Валь? - Люба открыла глаза. - Что-то не так?
        Не получив ответа, она проследила его безразличный взгляд… обернулась, чтобы сквозь еловые лапы, по ту сторону от деревьев, на точно такой же аллейке увидеть… Сергея. В обществе другой женщины, которую он держал за обтянутую мини-юбкой ягодицу.
        - Так вот ты с кем мне изменяла, - проговорил Валентин, рассматривая высокого и, в общем-то, неплохо сложенного амбала.
        - О, ч-черт…
        - Что?
        - Это… твоя жена? - ответ был очевиден, и Люба пробормотала следом: - С ней… Сергей. Мой бывший муж.
        11. (8 фев)
        Муж вчера явился поздно. Слегка навеселе, и явно в приподнятом настроении. За ним тянулся шлейф коньяка вперемешку с чем-то неразличимым, приторным. И теперь Люба знала наверняка: так пахнут духи… соперницы? Да нет, смешно. Какая же она соперница, если Любовь уже ни на что не претендует. Тогда… кто? Жена… любимого? Ха! И снова соперница…
        «Жена Вали», - проговорила про себя Любовь, закусив губу и отчаянно размышляя обо всем сразу…
        Валя.
        От одной мысли, что он спит с этой рыжей стервой в одной постели больно кольнуло в груди. Люба осела на пол, перестав перебирать белье из корзины и устало прислонившись лбом к стиральной машинке. Хотелось проплакаться, чтоб избавиться от этой неопределенности и суметь наконец найти, если не выход, то как минимум правильный путь к решению всех проблем…
        Вчера, как только они увидели Елену с Сергеем, Люба всполошилась: вскочила и потянула Валю за руку, глядя на него с немой мольбой во взгляде. Мужчина понял ее правильно и, достав быстренько мобильник, сфотографировал миловавшихся голубков, а после они с Любой спешно ретировались в автомобиль.
        Правда, на полпути Валентин остановился: хотел вернуться, разобраться с Сергеем по-мужски. Нет, не от любви к жене, а чисто из принципа, чтоб неповадно было засранцу, чтоб место свое знал. Но недолго подумав, отказался от этой затеи: не хотел подставлять Любовь, которая - оба знали это, - не отпустит его одного. И как только они оказались в машине, вместо того, чтобы горевать и плакать - переглянувшись, рассмеялись. Нервно, напряженно, но каждый новый вдох приносил обоим подобие облегчения. Плакали не люди, нет, - души, и только души. О потерянных годах, о лжи, которую получили взамен на абсолютное откровение…
        По щеке женщины скатилась скупая слезинка, как вчера. И пусть не было рядом любимого мужчины, а слезы стирали собственные пальцы, вот только Любовь по-прежнему ощущала прикосновения его губ к своему лицу…
        В прихожей хлопнула дверь.
        «Сергей», - Люба быстро стерла остатки влаги с лица и сосредоточилась на домашних делах. Не упуская, тем не менее, из виду, что должна сегодня поговорить с ним о разводе…
        О том, куда ехать после, когда развод все же состоится, - а в том, что состоится, Любовь ни на секунду не сомневалась, - думать не хотелось. Слишком уж унылая выходила картина: у мамы семеро по лавкам, близких родственников или подруг нет… Если только Валя позовет к себе… Но у него ситуация с женой не лучше. Тогда, скорее всего, им придется судиться с супругами, за право отхватить половину совместно нажитого, а для жилья снимать квартирку… Но ничего. Они обязательно прорвутся, ведь теперь им обоим есть за что бороться: они есть друг у друга, а это уже дорогого стоит - иметь родственную, близкую душу.
        - Че мужа не встречаешь? - ощерился Сергей, сбрасывая обувь. - Совсем от рук отбилась!.. Или соскучилась по «волшебной палочке»?
        Люба поморщилась внутренне, при упоминании скалки, которой «любимый» супруг пересчитывал регулярно наличие полного набора косточек в ее теле, и поежилась, стоило вспомнить сеанс последней экзекуции - ребра заныли, зачесались, как при цветении очередного синяка.
        Она молча вышла из ванной. Прошла в кухню и, накрыв на стол, отошла к плите, делая вид, что занята, а на деле же занимая выжидательную позицию. Терпеливо прождала, пока муж выйдет из ванной и соизволит сесть за стол. А затем, набрала в легкие воздуха и выпалила:
        - Сереж, нам надо поговорить, - и тут же сжалась внутренне, закусила губу до боли, молясь только об одном: чтобы выслушал, перед тем, как приспичит заорать.
        - Ну? - полный недовольства голос. Люба спиной почувствовала прожигающий взгляд.
        - Нам… - она покрутила обручальное кольцо и обернулась: - Мне нужен развод.
        Мгновение, и в стену - туда, где только что стояла женщина, - летит вилка. Глаза Сергея выражают безумство, лицо краснеет, от злобы и негодования.
        - Че ты сказала? Повтори!
        Сердце стучит так гулко, что отдает болезненным пульсом в висках. В носу начинает свербеть, а в груди жжет от нехватки кислорода…
        - Я хочу развода.
        В два шага он оказался перед ней.
        Секунда, вторая… Дыхание Сергея перешло на хрип.
        Люба гулко сглотнула, но не отвела взгляда, как это случалось обычно.
        - Да пошла ты на хуй, шалава! - проорал он ей в лицо и тут же впечатал кулак в стену, совсем рядом с ее лицом.
        Женщина дернулась, как от удара током, и тут же поднырнув под его рукой, выбежала из кухни.
        - Ебаря себе на стороне завела, сучка течная?! Вот и пиздуй к нему, скатертью дорожка! - рыкнул Сергей вслед и, прежде чем выставил жену под локоть и захлопнул дверь прямо перед ее носом, Люба каким-то чудом успела схватить с вешалки куртку.
        Все произошло за полуминуты, или даже меньше. Оказавшись вот так внезапно на лестничной клетке, она коротко всхлипнула, от накатившего волной отчаянья. Поджала пальцы на ногах, ощущая леденящий ступни бетон и, готовая разрыдаться в голос, задержала дыхание.
        Она постаралась взять себя в руки, тем более, в небольшой нише за их кладовкой с маринадом и соленьями, располагавшейся промеж лестничных пролетов - в гараже-то в основном все завалено хламом мужа-автослесаря - она запрятала новые сапоги, в страхе, что один только их вид способен стать катализатором для вечно ищущего повода мужа.
        Накинув пуховик и натянув сапоги, она выбежала из подъезда и направилась, куда глаза глядят - той стороной двора, до которой не хватало света единственного рабочего фонаря поблизости.
        Нашарив в кармане забытый мобильник. Люба порывалась позвонить любимому, но в последний момент одернула себя: наверняка он сейчас дома, и не хотелось бы давать его жене повод для скандала, а заодно и возможность обернуть ситуацию в свою пользу, в превентивных мерах. А посему Люба решила погулять час-два и вернуться к остывшему Сергею, либо - что было бы много лучше, - в пустую квартиру.
        12. Теща (9 фев)
        Елена с утра пораньше ускакала к Алле (или к «Алле»?), напомнив напоследок Валентину не забыть встретить маму. По-хорошему, ему бы послать все к чертям, но мужчина собирался сегодня поговорить о разводе, и присутствие тещи как раз приветствовалось. Да и потом: при желании, та добралась бы в любом случае.
        Как ни хотелось мужчине пойти в гараж, но пришлось заняться работой. В итоге, просидев полдня за ноутбуком, Валя перекусил на скорую руку и поехал встречать тещу.
        Жена сегодня особенно задержалась, что Валентин прекрасно понимал: надо же выставить себя в лучшем свете перед родительницей, чтобы на фоне идеальной, работящей дочери зять выглядел еще хуже. Вот только мужчина таких стараний не разделял: все равно теща найдет, к чему придраться у нерадивого зятя, а дочь похвалит, даже если считает ее в чем-то заведомо неправой.
        Поздно вечером, когда после ужина они сидели в кухне, Зинаида Федоровна, как испорченный патефон, завела старую, как мир, любимую песню:
        - Кризис по стране гуляет… - теща окинула зятя взглядом исподтишка, всем своим видом давая понять, что ничего, важнее чистки яблока для нее сейчас нет. Помолчала, и обронила, как бы между прочим: - После нового года цены, как обычно поднялись…
        Валя промолчал, прекрасно понимая, куда она клонит, но не имея ни малейшего желания развивать «беседу», ни тем более - вступать в полемику на тему заезженных, затертых до дыр семейных тем. С самым непринужденным - а на деле банально безразличным - видом допил свой кофе и отложил кружку в раковину, собираясь начать разговор. Но был нагло прерван:
        - А сколько нынче получает…?
        - Пиар-менеджер, - подсказал мужчина, бросив короткую снисходительную улыбку. Впрочем, тут же посерьезнел: - Нормально получает. Судя по тому, что домашние с жиру бесятся, - он не удостоил Елену взглядом, но все трое прекрасно поняли, кому адресовались эти слова.
        Елена же молчала, и вела себя так, словно просто не услышала этих слов. Теща тоже помалкивала. Но лишь до определенных пор. Потому как стоило зятю с дочерью вступить в спровоцированную Еленой словесную перепалку - теща тут же подала голос:
        - Ты погляди, какой у нас язык-то длинный, оказывается, - ядовито процедила она. - Забыл, наверное, в чьей квартире живешь…
        - В эту квартиру, - отчеканил холодно Валентин, перебивая, - я вкладывал столько же, сколько и Лена. Если не больше.
        - …ты смотри, без мужа мы ж долго горевать не будем. Ленка у меня и умница, и красавица, и хозяйственная. А свято место пусто не бывает - сам знаешь… На твое, вон, место, уже есть несколько желающих. Хорошие ребята: с несколькими образованиями, при больших деньгах… у одного аж три машины… Ленке и нужен такой, настоящий мужик, который будет ее на руках носить, и внимание уделять. А главное - такой, чтоб со здоровьем все в порядке! - ударила теща по больному.
        Елена при этих словах выпрямилась, надменно вздернула подбородок, и решила вставить свои пять копеек:
        - Да, дорогой, - выплюнула она с желчью, - ты не слишком ли высокого мнения о себе? - и, покачивая ногой на ноге, принялась рассматривать свой маникюр, который ей сделала, вероятно, как и всегда, коллега по «цеху» из ногтевого сервиса. Сама же Елена занималась парикмахерским искусством.
        «Да хоть сейчас!» - подумалось Валентину.
        Как-то разом вспомнились все грешки жены - даже те, на которые долгое время закрывал глаза, - и громкий смешок сам слетел с его губ. Но несмотря на это он проговорил со всей серьезностью:
        - А я и так-то собираюсь развестись с вашей дочерью, Зинаида Федоровна. - При этих словах, и при решимости, коими они были буквально пропитаны, теще словно кляп в рот засунули. А Валентин не мог понять, что выражает взгляд жены: недоумение, или все же радость. Помолчав, он продолжал: - Потому что, как показал опыт последних двенадцати лет - Лене ничего не стоило найти мне замену, с легкостью пустив все, что было, и чего мы добились вместе и вместе же выстроили, коту под хвост. Все насмарку, все эти двенадцать лет… Так какой смысл обременять друг друга и дальше барахтаться в этой лжи, погрязая, чем дальше - тем глубже? - он взглянул на тещу, слегка вскинув бровь.
        - Ты что же это - мою Ленку в блуде обвинить пытаешься?! Окстись! Побойся бога! Кн иг о ед . нет
        - Как вы понимаете, я не шучу, - Валентин устало вздохнул и потер переносицу. - И это не минутный порыв, чтобы вы понимали. Все уже обдумано и решено.
        - Да откуда ж мне знать?! Может, ты все это наговариваешь?.. Да, как пить дать - клевета это все! Сам, небось, бабу на стороне завел, а теперь Ленку мою изменницей выставить хочешь! Чего молчишь? Скажешь, не так? Ни в жизть не поверю, пока своими глазами не увижу! И никакого развода ты не получишь! А если и получишь, то вместо полквартиры - шиш тебе, с маслом!
        - Вам нужны доказательства? Они у меня есть. Но вы их не увидите - приберегу для крайнего случая. И потом я еще подумаю, отдавать ли Лене ее половину, или нет, - тут Валя откровенно лукавил, ведь никакого брачного контракта с условиями об измене они не составляли. И тем не менее, уверенность в его голосе подавляла уверенность тещи. - Так что не советовал бы вам повышать на меня голос. Не то, совершенно случайно с шишом можете остаться как раз вы.
        Не ожидавшая такого отпора, теща впала в короткое замешательство и заметно смягчилась:
        - А не слишком ли ты, дорогой зятек, с плеча-то рубишь, м?
        - Я вас не узнаю, Зинаида Федоровна, - насмешливо протянул Валя, прекрасно понимая политику изворотливости тещи. - Неужели такого счастья вы желали родной дочери: суррогат, по какой-то чистой ошибке зовущийся любовью? Или понимаете, что в тридцать три уже не приходится ждать очередь из принцев, и решили удержать хотя бы такого хренового зятя, как я?
        - Ты забываешься, - теща смотрела на него тяжелым взглядом.
        Он покачал головой:
        - Нет. Это вы забываетесь: я вам не мальчик на побегушках, и никогда им не был, если вдруг мою доброту вы воспринимали за пляски на задних лапках. Но всему есть свой предел. Тем более теперь, когда ваша дочь мне абсолютно чужой человек. Так что с советами и нравоучениями вы не по адресу.
        Теща собиралась что-то возразить, но он снова перебил, обращаясь к жене:
        - Готовься к разводу и разделу имущества.
        Сказав это и со звуком положив ободок золота на столешницу, он встал и, не оборачиваясь, удалился из кухни, не обращая внимания на окрики вышедшей из ступора Елены.
        Собрав быстро самое необходимое и прихватив ноутбук, немедля покинул квартиру. Ночевать он поехал в гостиницу.
        13. Свекровь (10 фев)
        К моменту когда Люба вернулась домой, два дня назад, при последнем скандале, Сергей уже порядком остыл. Прощения не просил, - впрочем, это уже было не ново, - но разговаривал заметно мягче. И на следующий день стала ясна причина такого поведения: в воскресенье должна была приехать свекровь.
        В связи с таким «событием», Любови прошлось подсуетиться сегодня с утра. И в то время как муж был на работе, в автосервисе, она, как угорелая, оббегала все магазины и супермаркеты города, закупая необходимые для ужина продукты. А потом еще несколько часов крутилась на кухне, как белка в колесе, кухаря и кашеваря. И пусть Люба, пользуясь случаем, собиралась возобновить разговор о разводе, но не хотела ударить перед пока еще свекровью лицом в грязь.
        Когда все было готово, Любовь оглядела заставленную едой плиту и выдохнула, с долей облегчения. Только сердце предательски дрогнуло, сжалось в предчувствии чего-то. Люба метнула взгляд на часы: муж, конечно же, сегодня освободится пораньше, и совсем скоро заявится со свекровью, но уж полчаса у нее точно есть…
        Не вполне осознавая, что именно ее гложет, женщина спешно собрала дорожную сумку, в которую закинула только самое необходимое, включая документы и флешку, на которую скопировала с домашнего ноутбука все, что касалось ее работы.
        Вскоре явились Сергей с Тамарой Петровной. Ужин прошел в видимости спокойной обстановки. О чем свекровь, казалось, даже не догадывалась. Во время же самого ужина Люба молчала - не хотела портить напускную обстановку прежде времени. Заговорила только после, когда, разлив чай по чашкам, сама принялась мыть посуду. Причем катализатором послужил вопрос свекрови:
        - Ну что Сереж, накормили, напоили, а теперь давайте, рассказывайте, когда уже наконец деток заведете.
        - Мы пока не торопимся с этим вопросом, мам, ты же знаешь, - раздраженно отрезал Сергей.
        Свекровь недовольно поджала губы. Долго буравила взглядом сына, но, так и не дождавшись ответной реакции, переключилась на невестку:
        - Любк, а Любк? Ну хоть ты Сережку надоумь, что ли, а то помру, так и не увидевши внучков!.. Или не любишь мужа своего? - свекровь лукаво сощурилась. - Вон, вся в работе, в последнее время вообще внимания мужику не уделяешь, - с укоризной отчитывала Тамара Петровна, - смотри, какой злой стал! Как бы не сбежал в один прекрасный день.
        Обратный отсчет от трех, и… Люба решилась:
        - Тамара Петровна, на самом деле вы очень удачно приехали. Мы… - она сжала в руке обмакнутую в горчицу губку. Выключила воду, чтоб шум не мешал собраться с мыслями, и поправилась: - Я и Сергей хотим сообщить вам кое-что важное…
        - Не начинай, - в голосе мужчины прозвенел металл. И холод, от которого по телу Любови пробежали волны неприятных мурашек.
        - Та-ак, - свекровь перевела взгляд с невестки на сына и обратно. - Я вся внимание!
        - Мы разводимся.
        - Че-его?!
        В тот же миг за спиной что-то грохотнуло, - вероятно, перевернутый стол, - следом раздался звон бьющихся чашек и еще какой-то непонятный шум, от которых сердце оборвалось, упало куда-то в пятки. Но не успела Любовь и вздрогнуть, как на запястье сомкнулись в стальной хватке пальцы Сергея. Настолько крепкой, что ее кисть разжалась сама, роняя тарелку в раковину.
        Резкий рывок, вспыхивающий ослепляющим пятном перед глазами, отдающий дикой болью во всей руке, и вот уже Любовь приперта к стене. Спина и локоть больно ударяются о твердую поверхность, а сжимавшие руку пальцы перемещаются, ложатся удавкой на горло.
        - Ненавижу тебя… - пророкотал не своим голосом Сергей, занося широкую, привычную к тяжелой работе ладонь для удара.
        А в следующую секунду произошло то, чего не ожидал ни он, ни, тем более, Любовь: свекровь встала перед сыном, протискиваясь между ними и загораживая собой невестку.
        - Начали за здравие, а кончили за упокой, - взволнованно выдохнула она, внимательно глядя на сына. - Когда ты успел так поменяться, сынок? Откуда в тебе столько злости, как будто бес в тебя вселился… Ты становишься похож на покойного отца, царство ему небесное.
        - Мама, отойди, - проговорил он уже менее уверенно.
        - Только через мой труп! - Они помолчали, упорно глядя друг на друга и не желая отступать. А потом Тамара Петровна сказала такое, от чего Любовь не могла определиться: то ли ей в ножки поклониться, то ли плюнуть обоим в лицо и уйти: - Зачем тебе марать об нее руки? Ну сыночек, подумай сам, хорошо подумай: надо ли оно тебе? Было б еще из-за кого сидеть…
        При слове «сидеть» вздрогнул даже Сергей. Повисел над ними каменной глыбой, тяжело и шумно дыша и, видимо переваривая слова матери. А потом просто развернулся и молча покинул кухню. И, судя по щелкнувшей в прихожей двери - не только ее.
        - Куда это он, на ночь глядя? - спохватилась мать.
        Люба шмыгнула носом, оглядывая творящийся в кухне беспорядок и пожала плечами:
        - Не знаю, - присев, она принялась собирать осколки дорогого сервиза. - Скорее всего, пошел ночевать в автосервисе. Ему вроде как хозяин разрешает…
        «Боже, какого хрена?!» - горло сдавил невидимый ком, а взгляд затуманила пелена слез, мешая разглядеть мелкие осколки.
        - И часто с ним такое? - свекровь заставила ее подняться и ощупала предплечье Любы. Вытащив из морозилки фарш, приложила через кухонное полотенце и усадила невестку на диван. - Ты не хнычь, ничего особенного, до свадьбы заживет… Ой! - тут же спохватилась она. - совсем уже одурела от ваших разборок, что всякую чепуху несу…
        - Часто… - усмехнулась Любовь, отстраненно.
        - Ууу… Надо тебе за него браться основательно, перевоспитывать с помощью наших женских хитростей… Мужикам ведь что нужно? Чтоб их слово в доме главнее было. А женщинам на то природа и дала хитрость, чтобы и мужчин не расстраивать, и в свою выгоду дела крутить… Но ты не переживай сильно, вот увидишь: ребеночка родите, так и Сережка исправится, выкинет эту свою дурь из головы… И вообще, радуйся: если мужик бьет - значит, любит! - с гордостью и, явно со знанием дела просветила свекровь.
        Рука еще побаливала, и даже припухла слегка в области запястья, только Люба не могла сидеть, сложа руки и ждать, что же будет дальше. В любом случае, прибраться в кухне так уж точно не помешало бы…
        - Что делать-то теперь собираешься? - полюбопытствовала Тамара Петровна, помогая Любе прибираться.
        - Закончу с уборкой и свалю в туман, - зло отчеканила та.
        - Даже и не думай! Ты на время глядела? Куда в такой час пойдешь? Не нужно решать вот так сгоряча, жалеть потом будешь.
        - Тамара Петровна, я вас уверяю: жалеть мне точно не о чем. И можете не тратить время на отговаривания - не поможет: я уже все решила.
        - Да что же я - не человек, что ли, - устало вздохнула свекровь, бросая полотенце и опираясь о столешницу. - Иди, я не вправе тебя держать, да и грех на душу брать не охота… Но хоть на ночь останься - куда в такую темень-то одна пойдешь?
        14. (11 фев)
        Люба проснулась, ни свет, ни заря. Огляделась, и вздохнула облегченно, когда вспомнила, что спать вчера оставалась на кухонном мини-диване. Шея и спина затекли, в затылке нещадно пульсировало, но женщина ни о чем не жалела. В любом случае, много лучше, чем, переступая через себя, лечь в общую с чужим монстром постель.
        Не горя желанием находиться в не самой приятной ей компании свекрови, Люба быстро собралась и, даже не позавтракав, вышла из дома. На подходе к аптеке - дома обезболивающего не нашлось, - затренькал телефон. Номер на экране не был подписан, в целях какой-никакой конспирации от домашнего тирана, но Люба знала, кому он принадлежит.
        - Доброе утро, солнце, - заспанный голос на том конце провода заставил улыбнуться и вспомнить: она не одна.
        - Привет, любимый, - даже поразительно, насколько просто оказалось выговорить это. Насколько стало легко и светло на душе. В один миг с плеч будто свалилась тяжесть минувших лет и выветрились из памяти воспоминания о вчерашнем «семейном» ужине. Да, она сказала это любимому мужчине, и мир не перевернулся с ног на голову, не вымерло все живое… И даже головная боль совершенно чудеснейшим образом начала куда-то испаряться.
        «Любимый», - повторила она мысленно, закусывая в волнении губу. Как давно у нее не было повода произнести это вслух. Как давно ей, оказывается, некому было сказать простое теплое слово. И не от кого услышать такой же ответ…
        Узнав, где она находится, Валя условился встретиться на «их» месте. И уже через какие-то двадцать минут они сидели в кофейне, за столиком в углу. Мужчина грел ее руки и кормил ягодным пирогом, а потом осторожно слизывал с желанных губ ежевичный джем, то и дело углубляя поцелуи.
        - А ты чего так рано сегодня? - Любовь погладила оттененную легкой щетиной щеку и заглянула в покрасневшие от недосыпа, но такие родные глаза.
        - В гостинице особо делать нечего, - Валентин чуть нахмурился и улыбнулся, - вот решил пораньше на работу поехать.
        - Где? - сознание зацепилось за одно-единственное слово.
        - Я от Лены съехал позавчера, - мужчина глотнул кофе, - поселился в гостинице. Временно, разумеется, пока квартиру не найду. Тебе звонить не стал, а то мало ли… - он сжал зубы, досадуя внутренне, что все-таки послушал Любу, которая просила не приходить, - иначе мордобой был гарантирован, - а дать ей возможность поговорить с Сергеем и решить вопрос полюбовно.
        - Получается, уже поговорили о разводе? И что она?
        - Да ничего особенного, кроме как поддакиваний словам тещи я от нее не слышал… А ты уже поговорила? Или может, вместе поедем сегодня?
        - Вчера во второй раз подняла разговор, и опять скандал… - Люба подняла на мужчину опечаленный взгляд: - Вот скажи: зачем я ему? Ну не любит же, - это действительно так, - тогда какого черта?.. Я не понимаю…
        - Ну как же. Где он еще найдет такой наивный самоотверженный цветочек, который бы тянул работу и быт, в то время как он сам гуляет с чужими женами, - несмотря на внешнее спокойствие, слова прозвучали зло. Они помолчали какое-то время. - Ты вот что: собирай вещи и переезжай ко мне.
        - Вещи я еще вчера собрала, самое необходимое, - хмыкнула она. - Все думала, куда бежать, в случае очередного скандала… Хотела к коллеге попроситься, пока жилье не найду… Но в гостиницу?
        - Это только временно, пока квартиру не найдем, - Валя щелкнул ее легонько по носу и поцеловал в лоб. - Так что план таков: сегодня после работы едем забирать твои вещи. И никакие сомнения, а тем более возражения на этот счет больше не принимаются!
        Люба рассмеялась, чмокнула любимого мужчину в щеку и обняла так крепко, как только могла. А в ответ получила долгий, сладкий поцелуй.
        15. *** (11 фев)
        После работы, как и договаривались, они поехали за вещами Любови, и Валентин наконец узнал, где она жила все это время. Но в квартиру, разумеется, подниматься не стал: пусть Сергей и был в этот час на работе, тем не менее, не стоило привлекать лишнее внимание пронырливых соседей.
        Много времени это не заняло, ибо Любови следовало забрать собранную сумку, поэтому через какие-то полчаса они уже были на катке. Люба поначалу не хотела туда ехать: во-первых, настроение хоть и заметно улучшилось за день, но гадкий осадочек все же остался, ну и во-вторых: она банально не умела кататься на коньках и, как следствие, не то чтобы горела желанием смешить людей. Но Валя настойчиво уговаривал ее, убеждал всеми правдами и неправдами, что ей нужно развеяться. Им обоим это нужно. В итоге она сдалась, и в номер они попали поздно вечером. Уставшие, зато счастливые. С морем позитивных впечатлений - стоило вспомнить, сколько раз и в каких неуклюжих позах падали на лед, когда один не успевал подхватить другого.
        Люба стояла перед зеркалом, улыбаясь своим мыслям и пытаясь собрать мокрые после душа волосы, когда тренькнул в бесконечный раз телефон.
        «Блядyшка, ты где?» - высветилось черным по белому.
        Она не хотела читать. Только взгляд по привычке метнулся в сторону телефона. Настроение начало стремительно портиться, ведь это на катке они, увлеченные тем, как бы удержаться на скользком льду и воспротивиться великой силе гравитации, в общем галдеже таких же «фигуристов», не слышали ничего.
        - Опять он? - раздраженно осведомился подошедший сзади Валентин. Люба не ответила, а он, отшвырнув мобильник куда-то в сторону, обнял ее за талию и умостил подбородок на ее плече.
        Мягкие губы скользнули по шее, оставляя череду коротких, волнующих кровь поцелуев, от которых вселенная вокруг меркла и казалось, что в целом мире остались лишь они одни… Сильные, обдающие жаром руки, огладив живот, поползли вверх, неспешно изучая каждый сантиметр ее тела, тепло которого ощущалось даже через махровый гостиничный халат.
        Валя развернул свою женщину к себе, вперил жадный взгляд в приоткрытые от волнения губы, ловя каждый сделанный ими вдох и накрепко впечатывая его в память, впитывая каждую ее черточку, каждую мелкую морщинку.
        Правильно говорят, что не красота побуждает нас любить, а любовь заставляет видеть красоту. Валентин видел ее всю, со всеми достоинствами и недостатками, если таковыми можно назвать наивные, милые привычки, вроде извечной: закусить в волнении губу.
        Губы…
        Он склонился к ней и, касаясь губами ее губ, сжал крепче в объятиях, в то время как второй рукой закинул тонкие ручки себе на шею.
        Боль, на которую Люба весь день на работе и вечер на катке пыталась не обращать внимания, вспыхнула от простого касания.
        - Ай!.. - разорвав поцелуй она поморщилась и машинально потянула руку к себе.
        - Что такое? - Валентин разволновался не на шутку: - На катке ушибла? Покажи!
        Люба попыталась отнекиваться, но не вышло.
        - Любовь, - строго произнес он, - не доводи до греха, я ж тебя и отшлепать могу.
        Встретившись с суровым взглядом мужчины, она лишь прижала руку сильнее к груди и отступила на шаг, глядя на него полными страха глазами. А Валентин вдруг почувствовал себя крайне нелепо. Это что же такого он сказал, если сумел так напугать ее? Или…
        Догадка неприятно царапнула изнутри. Зубы стиснулись против воли, брови сошлись на переносице…
        Вдох-выдох, мысли в кучку.
        - Солнце, ты чего? - как можно спокойнее и ласковее сказал он, осторожно притягивая женщину к себе. - Я же пошутил, просто пошутил… Не стоит все воспринимать настолько буквально… - вдохнув запах ее еще влажных волос, он коротко, едва касаясь губами, поцеловал ее в макушку. От того, как доверчиво она прижалась к нему, в сознании мужчины чуть не прорвало плотину - еле сдержался, чтоб не поддаться порыву и не «навестить» Сергея прямо сейчас.
        Первым делом, уложив Любовь на кровать, он потребовал показать руку. Люба нехотя протянула ее, не сводя с Вали обеспокоенного взгляда. То, что он увидел, когда отодвинул махровый рукав халата, заставило скрипнуть в негодовании зубами - на запястье багровел солидный синяк, который он не заметил раньше из-за длинных рукавов ее кофты.
        - Это его рук дело, этого сукина сына, - не спросил, скорее констатировал он.
        «Ну, чьего же еще, мать его?!» - Валя прошелся руками по волосам, тряхнул головой.
        Дыхание перехватило, когда развязав пояс он откинул полы ее халата. Любовь засмущалась, попыталась прикрыть обнажившуюся грудь, но Валентин не позволил.
        - Ты… очень красивая, - восторженно прошептал он, лаская взглядом желанное тело.
        А потом склонился и стал осыпать грудь тягучими и сладкими, как мед поцелуями, скользя губами по ребрам и по впалому животу, возвращаясь к груди с аккуратными сосками, дразня их языком и поднимаясь выше, к бьющейся на шее жилке.
        Перед глазами словно пелена встала, стоило Любови зарыться ладошками в его волосы и обхватить ногами за талию. Только тогда он понял, что навис над ней. В штанах сделалось тесно и нестерпимо зудело, отдавая тупой зубной болью. Он был готов овладеть ею, но остановился, касаясь почти сошедших синяков на ребрах:
        - Болит? - хрипло прошептал он, целуя ее в уголок рта.
        Люба виновато поджала губы.
        - Понятно, - шумно выдохнул Валентин. Кинул ее халат куда-то на тумбочку, разделся сам, лег рядом и, притянув к себе Любу, крепко обнял и подоткнул ей одеяло. - Спи, солнце… - он коротко коснулся губами ее волос и, потянувшись, выключил бра над головой.
        А про себя добавил: «Завтра разберемся с этим подонком».
        Лежа в абсолютной тишине, в убийственной для себя близости с Любовью, он вслушивался в ставшее совсем скоро размеренным дыхание женщины, - вероятно, сказались события последних дней, или даже лет, месяцев? Сколько же она терпела, и зачем? - ощущая грудью ее вздымающуюся грудь и биение сердца. Поглаживал украдкой ее спину, обдумывая завтрашний день, а когда убедился, что она крепко спит - встал, осторожно выпутавшись из не менее крепких объятий, и, прихватив мобильник, прошел в ванную.
        Первым делом принял холодный душ, а после взялся за телефон.
        - Важен, извини, что так поздно, - взглянув в зеркало, Валя с силой растер влагу по лицу, - звоню, чтоб предупредить: я завтра ну никак не смогу выйти, вот хоть убей - день под завязку… По последним проектам все готово, макеты сбросил арт-директору на согласование… - он помолчал с секунду. - Тимох, у меня к тебе просьба будет. Выслушаешь? - получив утвердительный ответ через недолгое ворчание, он продолжил: - У тебя ведь шурин гендиректор нашего завода… Хочу попросить его об одном одолжении. Поможешь, старик?
        16. (12 фев)
        Утром за завтраком в какой-то кафешке Валя сообщил Любови о том, что он сегодня выходной: отпросился у начальства, помня, что у нее сегодня нет уроков.
        - И чем планируешь заняться? - поинтересовалась Люба, улыбаясь: - Не целый же день в номере сидеть?
        - А мы и не будем, - отозвался он, допивая свой кофе. - Как для начала - поговорим, - и не дав ей и слова вставить, спросил: - Люб, почему ты терпела его столько лет? Эти зверства? Почему не сняла побои? Его бы в два счета приструнили.
        - Валюш, не все так просто… - она отвела взгляд. - Сергей - он не из таких, понимаешь? Он очень страшный человек… Но не всегда был таким. Он был абсолютно другим человеком, а эти скандалы и избиения… они начались полгода назад, или чуть больше… - равнодушно пожала плечами. - Поначалу я просто не хотела выносить сор из избы, как говорится. И надеялась, что вот совсем скоро прекратится этот… «кризис среднего возраста», что ли?.. Вернется тот человек, которого я знала и любила, за которого выходила замуж. Пыталась поддерживать его всячески, стала уделять ему больше внимания… Но, как видишь, не помогло, - грустно улыбнулась Любовь. - А потом осталось только одно желание: свалить от него, хоть куда, главное подальше… Только идти было некуда, - она коротко обрисовала ситуацию, - и в это все упиралось… Так что мой тебе совет, и просьба в одном флаконе: не надо привлекать полицию и прочих… Это дерьмо лучше вообще не трогать, иначе рискуешь обляпаться сам.
        - Хорошо, - проговорил он себе в кулак, переваривая ее слова. - Если ты хочешь так - я принимаю твою позицию на этот счет, но не жди, что смирюсь с ней до конца. Потому что я такое терпеть не собираюсь, а тем более - в отношении своей женщины, каковой ты и являешься.
        Она промолчала в ответ, хоть душа наполнилась такой радостью и гордостью за своего мужчину, что дико распирало и хотелось поделиться ею с ним. Обнять крепко и снова ощутить вкус его губ… Впрочем, у них еще будет на это время.
        Плотно позавтракав, они первым делом поехали в поликлинику. Врачиха - полная, но удивительно легкая на подъем женщина в летах - осмотрела пальпирующими движениями запястье Любови и заверила, что ничего страшного не произошло: всего лишь небольшое растяжение и ушиб, перелома или вывиха нет. Сойдет само, либо можно ускорить процесс бодягой.
        Валентин настоял на полном осмотре, хоть Любовь и не горела желанием.
        - О народ пошел! Это ж как вы жену-то эксплуатируете?! - хохотнула медичка, качнув головой и что-то быстро записывая в амбулаторной карте, а Люба поняла, что забыла снять злосчастное кольцо. И уже осматривая ребра и спину Любы, врачиха спросила: - Ну и где это вас так? Муж, что ли, бьет? - покосилась она на Валю.
        Люба поспешила заверить, что нет, и рассказала придуманную по пути в поликлинику ими с Валей легенду в духе «Поскользнулся, упал. Очнулся - гипс».
        Разобравшись с синяками и уже сажая Любовь в машину, Валя с загадочной улыбкой пообещал ей какой-то сюрприз… А уже через полчаса, преодолев пробки, они подъехали к стекольному заводу на окраине города.
        - Зачем мы здесь? - Люба устремила удивленный взгляд в окно.
        - Послезавтра день святого Валентина, - улыбнулся Валя и, склонившись, поцеловал ее, - день всех влюбленных… Никогда бы не подумал, что до такой степени сентиментален, но захотелось сделать тебе небольшой подарок…
        Старый сторож пропустил их на территорию, стоило Валентину назвать имя хозяина завода и сказать, что они от него. Видимо, уже получил указание «свыше». То же самое Любовь наблюдала внутри. Улучившие минутку во время короткого обеденного перерыва высунулись несколько операторов и контроллеров, но увидев рядом с молодыми людьми сторожа, промолчали. Тот махнул рукой, мол: все в порядке, и рабочие рассосались, каждый по своим углам.
        Сторож довел их до стеклодува, который, в отличие от автоматизированного массового производства посуды, прочей стеклотары и других изделий из стекла, работал по заказу, изготавливая эксклюзивные изделия.
        Пришлось подождать некоторое время, пока мастер со своим помощником завершат очередное творение. Все трое наблюдали, как из простого куска стекла, попавшего в умелые руки, рождается настоящее произведение искусства: удлиненная ваза в виде цветка каллы на элегантной ножке.
        Когда же мастер закончил, сторож, представив мужчин друг другу, удалился. Любовь стояла чуть поодаль, и из-за царящего вокруг шума не слышала, о чем говорят мужчины. Но редкие взгляды Валентина в ее сторону не оставляли сомнений - разговор шел о ней.
        После недолгой беседы мастер с помощником принялись за дело. И шаг за шагом, из простых кусков стекла - шихту для лепестков бутона и для стебля с листьями он создавал отдельно, добавляя необходимые пигменты, - на глазах женщины рождалась изящная роза на тонкой, длинной ножке, с несколькими листьями, которым, под руководством мастера, Валя уже сам придавал нужную форму, при помощи обычных пассатижей… А дальше Люба увидела работу стеклодува во всей красе, пока мэтр изготавливал вазу для розы - такую же хрупкую и изящную…
        Покидали завод они в прекрасном расположении духа: Любовь радовалась, восторгалась как ребенок, и своей искренностью и чистотой заражала, казалось, все вокруг. А Валентин, глядя на любимую женщину был счастлив, как никогда. И понял в тот момент: он сделает все, чтобы только видеть эту улыбку и радость в ее глазах…
        - А как ты договорился с ними? - разглядывая розу, запоздало спросила Люба, когда они уже заехали в город. Валентин объяснил, что этот завод примыкает к их фирме - производит продукт, который они же потом и продвигают, а Любовь восхитилась, в который раз: - Какой ты у меня молодец! Давно меня так не радовали… Спасибо, Валь, просто спасибо… - она сжала ладошку, сильнее сплетая из пальцы и тепло улыбнулась.
        17. *** (12 фев)
        - Ну что ж… - у Вали зазвонил телефон, и по тому, что он не раздумывая сбросил звонок, Люба поняла, кто звонит. Испортиться настроению не дала задорная улыбка в ответ. А потом он и вовсе огорошил: - …айда теперь смотреть квартиру?
        - Как, уже? - Люба округлила глаза, аж подобралась вся и повернулась к любимому. - Когда найти успел? И почему мне ничего не сказал?! Мне сейчас обидеться? - сощурилась она.
        - Не стоит, солнце. Лучше сочти за второй… хм… сюрприз. Хотя, нет. Какой же это сюрприз? Так, пустяковая приятность… Но я все равно честно требую плату, - остановившись на светофоре, он подмигнул ей, откровенно кайфуя от реакции женщины. - Краснеешь, как девочка, - проговорил он тише, нежно касаясь ее щеки.
        - Это ты у нас умеешь смутить, - буркнула она в ответ, впрочем, беззлобно.
        За разговорами ни о чем они заехали во двор стандартных пятиэтажек. Указанная в объявлении квартира располагалась на третьем этаже одного из домов. Хозяйкой оказалась пожилая женщина, которую внучка решила забрать к себе, в силу возраста бабушки и необходимости ухода. Ну и не последнюю роль сыграла хроническая занятость, при которой мотаться каждый день через полгорода, теряя время в пробках, было делом довольно муторным.
        Валентин осмотрел квартиру и остался доволен: полностью оборудованная кухня, санузел, плюс квартиру сдавали с мебелью, что за запрошенную цену являлось вполне приемлемым вариантом. К тому же, хоть и не центр города, но район вполне приличный. Вещи бабки уже перевезли, так что въезжать можно было хоть завтра. На том и порешили. Обменявшись телефонами и внеся задаток, условились перебраться завтра и расстались, довольные друг другом.
        И в свете этого события - хотя, Валентин в любом случае планировал сделать это сегодня - они поехали за остальными вещами Любы. На пороге их встретила Тамара Петровна. Хотела открыть рот и выплюнуть что-то желчное, увидев невестку в компании мужчины, но под взглядом все того же мужчины мгновенно стушевалась, а после сказанного Любой короткого: «Мы за вещами» и всученной «обручалки» так и вовсе развернулась и, громко шоркая тапочками, ушла в кухню.
        Сергей в такое время обычно бывал на работе, поэтому Любовь никак не ожидала встретить его на выходе из подъезда. Кого угодно, но только не его. И уж тем более - в компании Елены.
        Решивший уже было найти его на работе, Валентин в свою очередь встрече был только рад: пора уже окончательно расставить все точки над i.
        - Какие люди, - деланно захохотал Сергей, окидывая законную жену странным взглядом, в котором соединились ненависть, насмешка и угроза. Передал Елене какой-то пакет, а сам подошел ближе. - Только из дома съебалась, а уже хахаля нашла себе, как я погляжу!
        Валентин жестом запретил Любе отвечать, и не успела она опомниться, как вовсе задвинул ее себе за спину.
        - Где нимб потерял? - холодно поинтересовался он, и не дав оппоненту времени на раздумья, в один шаг сократил разделявшее их расстояние. Схватил за грудки амбала и, не глядя на него, процедил угрожающе тихо: - Послушай сюда, святоша, прежде чем открывать пасть, убедись, что у самого карма чиста. Ах, да. Еще небольшая просьба. Пока просьба: оставь ее в покое, - он не уточнял, кого, но все поняли правильно, - Чтобы впредь не звонил и не писал. Держись от нее на расстоянии пушечного выстрела. Если вдруг увижу тебя возле нее - натяну твое поганое очко на глаз. И разговаривать ты уже будешь не со мной, а с ребятами в форме - уж те церемониться не станут.
        - Чего-о?! - Сергей попытался отпихнуть Валентина, но тот вцепился, словно клещ. - Люба, это еще что за глиста такая?! Я не понял: мужик, ты че рамсы попутал? Ты мне угрожать пытаешься? Да таких как ты… Да я… Тьфу! Да пошел ты на ху… у-у-у-у-у!
        Елена взвизгнула и зажала рот руками. А Любовь даже не поняла, в какой момент Валя успел нанести первый удар. Но второй она увидела. Такой, от которого нехилой комплекции Сергей не только дернулся, а и поскользнулся и рухнул задницей в грязную лужу. И заключительный - третий.
        Елена ту же бросилась к Сергею, судорожно выискивая в сумочке салфетки, чтобы подтереть идущую носом кровь. Валя только хохотнул, наблюдая за ее действиями. Оперся ладонями о колени, переводя дыхание. Костяшки пальцев нестерпимо ныли, боль становилась сильнее, но он ни о чем не жалел. Принял руку Любы и, разогнувшись, бросил коротко:
        - Ты меня понял.
        Уже в номере, растерев бодягу по своему запястью и принявшись за припухлости на руке Вали, Любовь решилась заговорить о произошедшем.
        - Знаешь, в любой другой ситуации я бы тебя отругала, наверное, - нервно усмехнулась она, - но тут… Может, это эгоистично с моей стороны, но я ни о чем не жалею. Он получил то, на что давно напрашивался… Спасибо тебе, - прошептала она, не позволяя голосу дрогнуть.
        Валентин перехватил ее руку и заставил посмотреть в глаза:
        - Я люблю тебя, - сказал он, бережно укладывая свою женщину на кровать и нависая сверху - теперь, когда он был уверен, что все ее кости целы, мог себе это позволить, - вот так запросто, без пафоса и лишней мишуры. Искренне, от души. - Запомни это, раз и навсегда. Как и то, что я больше никому не позволю причинить тебе боль…
        - Я тоже тебя люблю, - улыбнулась она сквозь слезы и, притянув его к себе, нашла любимые губы.
        18. (13 фев)
        В канун праздника весь город оказался заполонен цветами, сувенирами и плюшевыми зверушками разных пород и мастей. Всюду встречались счастливые лица, многие парочки гуляли в обнимку. Даже те, чьи отношения давно уже прошли конфетно-букетный период и кто в обыденности частенько забывал о простых знаках внимания, незаслуженно обделяя вторую половинку, нашли наконец время для главного. Приближающийся праздник объединял души и сердца, дарил радость, разбавляя рутинные будни.
        Валентин с Любовью, как обычно с утра, поехали в свою любимую кофейню. И хоть разбор полетов случился накануне, но за то, что Сергей может подстеречь Любу с работы и подгадить каким-то образом, Валя не волновался. Потому что отвозил ее сам. И встречать тоже вызывался сам. Если же Любовь освободится раньше - наказал брать такси, и никак иначе. А она, в общем-то и не спорила, разделяя его опасения. Ну и элементарно радуясь заботе со стороны любимого мужчины.
        Подвезя Любовь к школе и поцеловав напоследок, со спокойной душой он поехал в офис. Вот только одного он предугадать не мог, ибо просто не ожидал. Того, что его самого с утра пораньше решит удостоить чести своим появлением Елена. И где! На работе.
        Приткнувшись на небольшой парковке и заглушив мотор, Валя собирался выйти, когда пассажирская дверца открылась, впуская в салон холодок, а следом и Елену.
        - Тебе одного мужика мало? - бесстрастным тоном поинтересовался Валентин. - Все пытаешься жить на два фронта? Самой-то не противно?
        - Хватит язвить, - огрызнулась Елена и проговорила мягче: - Не волнуйся, я понимаю, что ты настроен серьезно. И можешь не беспокоиться - не больно-то ты мне нужен… Я пришла поговорить о разделе имущества.
        - Ммм. А сейчас, конечно, самое время, - он демонстративно покосился на наручные часы и подтолкнул раздраженно: - Ну и?
        - Валя, я прошу тебя, - чуть не плача выпалила она, - не оставляй меня на улице… Я же не потяну снимать квартиру на свою копеечную зарплату-у!
        - А что же твой… Сергей?
        - Валюша, я умоляю тебя!
        Если бы позволял случай, Елена наверняка упала бы на колени, судя по истеричным ноткам в голосе. А так смогла только повернуться и вцепиться в плечо, практически бывшего уже мужа, глядя на него глазами побитой собаки.
        От этих мыслей Валентину стало мерзко. И как он раньше не замечал в ней этой гадкой черты?..
        - Хочешь правду? Мне по барабану - понимаешь? - он посмотрел в упор и отвернулся: - Прошло то время, когда меня волновали твои проблемы… В конце концов, у тебя есть мать, а у нее - квартира! И оставь уже меня в покое!
        - Валя…
        - Покинь машину.
        - Это она все тебя надоумила? Как ты так можешь?! Мы же с тобой знакомы двенадцать лет, я - твоя законная жена, а ты готов перечеркнуть все эти годы ради… любовницы?!
        - Выходи из машины, или я вытащу тебя силком. Мне плевать на камеры - опозоришься ты. Хотя, куда уж дальше…
        Елена побагровела от кипятящей нутро ярости. Долго смотрела на бывшего тяжелым взглядом, а потом выдала:
        - Ты не бесплоден.
        Повисла короткая пауза.
        - Что?
        - Дело во мне, - со странным равнодушием пояснила Елена. - Девять лет назад, когда мы с тобой еще ютились на квартире, я узнала, что жду ребенка.
        Он молчал, внимая каждому слову, а она продолжила, через тянувшиеся бесконечно долго несколько мгновений:
        - Я была дурой и эгоисткой, - впрочем, осталась ей и сейчас, - думала только о себе. А на тот момент я не хотела детей. Я была слишком молода - что я вообще в жизни успела тогда? Что видела? Ничего… Хотелось пожить для себя. Думала, успеется еще… И потом, те условия, в которых мы жили…
        - Вот только не надо покрывать собственные ошибки и искать себе оправдания, - жестко обрубил Валентин.
        - В общем, я заняла денег у Альки и сделала аборт… Да-да, Валюш, я тогда еще тебе соврала, что к сестре еду… Поехала, но перед этим… А позже, когда мы с тобой обследовались в клинике, я заплатила за то, чтобы результат подтасовали. Потому что была уверена: малейшее сомнение в мою сторону, и ты бросишь меня, не раздумывая и не церемонясь. Вот так-то, Валюша… - она еле слышно шмыгнула носом и протяжно вздохнула. - Не в тебе дело.
        - Лжешь. Надеешься на смягчение и нагло врешь. - Процедил он сквозь зубы, справившись с первым шоком и вспомнив, как долго и безуспешно они пытались зачать ребенка. Неужели все это время она врала?..
        - Нет. Я решилась на это и ради тебя тоже. Сделала это на благо нам обоим.
        - Что, мать твою, ты сделала?! - вспылил он, ударяя руками по рулю. - Не отвечай. Ты мне противна! Видеть тебя не могу.
        - Ты мне всю жизнь испортил! - вспылила она в ответ. - Всю молодость тебе, неблагодарному, посвятила! Лучшие годы отдала! А ты мне чем отплатил?! Я прошу… оставь хотя бы, где жить! Не выгоняй на улицу, - прохрипела Елена, переходя на шепот.
        - Уходи, - от того, каким спокойным, даже равнодушным тоном это было сказано, Елена на миг даже опешила.
        Выйдя из ступора, ляпнула что-то о том, что Сергей не даст Любе развода и вышла наконец из машины, громко хлопнув дверью напоследок. Ушла, не оглядываясь, чавкая грязью под ногами и совершенно не разбирая дороги от замутнивших картинку слез.
        ***
        В течение всего утра Валя прокручивал в голове неожиданный разговор с Еленой. И - вполне возможно, что сказалось знание ее истинного характера, - мужчина был уверен: она врет, и проблема в нем. А если нет… Покажет время.
        Уверившись в этой мысли окончательно, к концу рабочего дня он уже и думать забыл об утреннем разговоре.
        После работы, по дороге в гостиницу он заскочил в торговый центр - помнил о подарке для Любы, но не собирался искать его в заваленных ванильно-розовым барахлом магазинчиках. Все это казалось ему излишне жеманным. Он же искал что-то более существенное, символичное, но вместе с тем простое. И он это нашел.
        Попросив продавца упаковать коробочку в дополнительную и обернуть подарочной лентой он расплатился и, довольный своим выбором, поехал «домой». Цветы и конфеты решил купить завтра, трезво рассудив, что не имеет смысла дарить пожухлый букет.
        Люба освободилась раньше, поэтому уже ждала его, предусмотрительно собрав все их вещи. Переезд не занял много времени, гораздо больше его ушло на то, чтобы начать обживаться и свыкаться со все еще непривычной - в основном для Любови - мыслью, что они теперь будут жить вместе. Гражданским браком, вроде как…
        Любовь посмотрела украдкой на занятого распаковкой вещей… мужа? Прозвучало непривычно, но так тепло и уютно, словно именно так все и должно было случиться. Гораздо раньше… Намного раньше… А теперь, хоть и с опозданием, но все встало наконец на свои места.
        Она подошла к нему сзади и, запустив ладошки под тонкий свитер, медленно поползла ими вверх, изучая каждый сантиметр горячей кожи.
        Он замер, кожей ощущая ее теплое дыхание. А потом развернулся и, позволив стянуть с себя свитер, в несколько приемов раздел свою женщину. Подхватив под ягодицы и жадно целуя, усадил на подоконник у двери гостиной, что вела на застекленную лоджию с большими окнами, через которые отлично просматривались окна соседних пятиэтажек.
        Подоконник охладил попу, а стекло - обнаженную спину женщины. Справившись с молнией, он припер ее руки к стеклу, и медленно вошел.
        19. С днем Святого Валентина
        День у Валентина прошел в штатном режиме. Разве что, желая вырваться, погулять с любимой женщиной по дышащему праздником вечернему городу, он вынужден был отказаться от традиционных в этот день посиделок с коллегами. Впрочем, об этом он не жалел нисколько. Гораздо важнее ему была Любовь.
        Люба же, на последнем уроке, выпавшем как раз с ее классом, позволила и себе и «детям» небольшой отдых. В кабинете за неделю до праздника они установили картонный ящичек, в который каждый желающий кидал подписанные или анонимные валентинки. И вот теперь, когда староста, заручившись поддержкой зама вскрыли картонный ящик - понеслась! Они раздавали валентинки адресатам, и на очень многих было указано ко всему прочему, от кого прилетел знак внимания. Юноши и девушки загалдели, подкалывая друг друга и веселясь. Отовсюду послышались компрометирующие отправителей возгласы и дружный смех.
        Глядя на них, Люба невольно подумала, как, должно быть счастливы их родители. Да, с любым ребенком возникает много хлопот, по мере его взросления и воспитания в нем личности. И чем ребенок старше - тем хлопоты больше… Тем не менее, попытавшись представить, каково это, женщина пришла к выводу, что наверняка здорово, хотя понимала: это слово не отражало всей сути.
        Недаром ведь говорят, что дети - цветы жизни… Жаль, что у них с Валей их, скорее всего, не будет. Но ничего. Если Бог не подарим им своего малыша, то они обязательно возьмут кроху из дома малютки. Будут растить, как родного… А в том, что Валентин согласится, Любовь была уверена, как никогда и ни в чем. Впрочем, до момента, как они будут готовы к такому шагу морально, следует позаботиться и о благе материальном. Как минимум - обзавестись собственным жильем, чтобы твердо стоять на ногах и быть уверенным в завтрашнем дне…
        Квартира встретила приятным, терпким запахом хорошего шоколада, в котором улавливались и слабые цветочные нотки.
        Люба скинула сапоги, повесила куртку и, разматывая на ходу шарф, пошла на запах, который доносился из спальни. За мутным стеклом двери царил полумрак, будоража воображение мнимой непредсказуемостью.
        - С праздником, любимая, - дверь открылась за миг до того, как Люба взялась за ручку.
        Свободной от букета рукой Валентин обнял ее и крепко поцеловал, затаскивая в комнату. В свете декоративных свечей, по устланному бархатными бордовыми лепестками паркету они дошли до кровати. Любовь оторвалась от его губ, только чтобы потянуться к футболке, намереваясь снять ненужный сейчас элемент одежды, но Валя мягко остановил: сладкое сегодня лучше оставить на десерт.
        Он и сам отстранился с явной неохотой, чтобы вручить букет.
        - Это тебе, - лучезарно улыбнулся он, - самой обаятельной и привлекательной женщине на свете.
        - Очень красивые, - Люба вдохнула тот самый, легкий цветочный аромат, что услышала, войдя в квартиру. А еще по-прежнему пахло шоколадом… Так, что скулы сводило, а во рту уже целое озеро образовалось. Желудок жалобно заурчал.
        - Это еще не все, но, так как ты голодна - немедленно едем в ресторан. Остальное потом.
        Вернулись они ближе к полуночи, утомившиеся, но жутко довольные проведенным вместе вечером. А потом настало время подарков. Валя первый протянул ей красивую коробочку.
        - Что там? - Люба бросила на мужчину заинтересованный взгляд, лишь на миг оторвавшись от подарка.
        Валя не ответил. Затаился, почти не дыша, в ожидании, когда она наконец достанет подарок. Он так ждал ее реакции…
        - Часы! - восхищенно воскликнула Любовь, разглядывая искрящуюся камушками кайму циферблата. - Ой! - спохватилась тут же, увидев на дне коробочки еще кое-что. Записку.
        «Чтобы ты помнила о нашем времени так, как помню о нем я…
        С любовью, Валентин»
        А стрелки часов застыли на половине восьмого утра…
        Не «Картье», конечно, но видно, что выбирались с любовью…
        На глаза навернулись слезы радости. Любовь порывисто обняла своего мужчину, роняя слезы и всхлипывая, как безутешный ребенок, но чувствуя, что только сейчас, к своим двадцати восьми ей посчастливилось встретить мужчину, с которым хоть на край света, беспрекословно… С которым она по-настоящему счастлива. И без которого, кажется, теперь не сможет жить.
        - Тише, солнце, тише… Это всего лишь подарок, простой подарок, - крепко прижимая к себе, он гладил ее по спине, в попытке успокоить. И он лукавил. Конечно, он неспроста выбрал именно часы.
        - Все, больше не буду, - улыбнулась она, отстраняясь и смахивая влагу с лица. - А у меня тоже есть подарок для тебя…
        Люба принесла откуда-то из прихожей перевязанную бантом розовую свинку-копилку, которую купила сегодня. Потрясла ее, звеня мелочью, уселась на усыпанный лепестками пол, рядом с Валей, и сказала:
        - Мы с тобой теперь в одном котле. А эта милая свинка - мне подумалось, она идеально подходит, как символ того, что теперь у нас все на двоих: и радости и горести… Ну и стартовый капитал, - она снова потрясла копилкой и улыбнулась на улыбку Валентина, - для удачного начала, так сказать…
        - Я уже говорил, что люблю тебя? - прошептал он ей в волосы.
        - И показывал, - кивнула она, - И даже доказывал… но это было так давно… Утром…
        - А как же вино и шоколад? - беззлобно усмехнулся он, блуждая руками по ее спине, а губами по лицу.
        Она покосилась на непочатую бутылку и приоткрытую коробку швейцарского шоколада, которая источала тот самый, умопомрачительный аромат, и ответила не раздумывая:
        - А, черт с ними! Не убегут…
        20. Эпилог
        Три месяца спустя
        В прихожей хлопнула дверь.
        - Валь, ты? - крикнула из кухни Любовь. - О, черт!.. Только не подгорай, только не подгорай!.. - зашептала скороговоркой, как мантру, пока доставала противень из духовки.
        - Вот чего мы так переживаем, спрашивается? - улыбнулся вошедший Валентин и притянул к себе любимую, кладя аккуратный букетик на край стола. - Как будто на выставку кулинарного искусства готовишься.
        - Я просто очень волнуюсь перед встречей, и переживаю, что не понравлюсь твоим родителям… - пождала она губы.
        За прошедшие три месяца их насыщенная событиями жизнь, казалось, успокоилась. Вошла наконец в привычное русло, после недолгих, но все же разборок и судов. Разводы были оформлены. При разделе имущества они продали свои квадратные метры бывшим супругам, а полмесяца назад нашли квартиру и собирались приобрести ее в ипотеку. Только не успел Валя обрадовать Любовь новостью о том, что им одобрили кредит, как Люба первая сообщила о радости: она беременна.
        Сколько счастья тогда было! Валентин сначала смотрел с недоверием, ожидая подвоха или слов о розыгрыше, но умом понимал: такими вещами Люба шутить уж точно не станет. Заулыбался и, хохоча, как идиот, подхватил свою женщину на руки и закружил, крича слова любви…
        И тогда они поняли, что стоит наконец уже рассказать обо всех треволнениях последних месяцев родителям. А Валентин про себя еще и решил, что обязательно сделает эту женщину своей и перед законом.
        - Ой, что это? Боже, какое чудо! Но откуда? - голос Любы прервал поток воспоминаний. Она подняла на руки вбежавшего в кухню щенка: - Какой же ты хорошенький! Слишком красивый, похож на плюшевую игрушку, - улыбнулась Любовь.
        - Только эту игрушку еще кормить надо, купать, вычесывать и выгуливать, - фыркнул Валя в ответ.
        - Надо - значит, будем! - постановила Любовь. - Он теперь наш член семьи! Только еще имечко придумать бы… Как тебя назвать, дружочек?
        - Подумаем над этим позже, - притянув ее вместе с перепуганным щенком и обняв за плечи, Валя добавил: - И не волнуйся, я с тобой, - он склонился для поцелуя, но в этот самый момент в дверь позвонили…
        - Они? - испуганно прошептала Люба.
        Он чмокнул ее в лоб:
        - Пойдем посмотрим?
        Любовь выпустила щенка, который с радостным визгом умчался куда-то в другую комнату, выключила конфорку плиты, путаясь в тесемках, стянула фартук и, пригладив волосы, последовала за Валентином.
        Мужчина поглаживал бархатную коробочку в кармане, но волновался заметно меньше - уверенность в том, что поступает правильно, попросту не оставляла места сомнениям. Иначе быть не может, и не должно. Сегодня он официально сделает ей предложение…
        Они подошли к двери и Валя, заглянув в глазок, сказал шепотом:
        - Это они… Только не нервничай, все будет хорошо…
        И она поверила ему на слово. Ведь прошлое осталось в прошлом. А впереди у них было… все.
        Конец.