Служебный брак Наталия Романова
        Эта книга о том, как глава и владелец транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing» Аарон Эрнестович Абалденный сделал предложение вступить в брак по искренней и истинной любви, чтобы познать все радости и краски жизни, простой девушке из народа Котёночкиной Лилии Михайловне. И о том, что из этого получилось.
        От автора: Много сомнительного юмора, мало секса, насилия нет совсем.
        Служебный брак
        Наталия Романова
        Глава 1
        Аарон Эрнестович Абалденный - глава и владелец транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing», - сидел на заднем сидении седана представительского класса и в раздражении крутил массивную упаковку от Булгари, решая про себя, вышвырнуть ли кольцо стоимостью в приличное состояние в окно, или не стоит.
        Сегодня Аарон Эрнестович решился на самый важный шаг в своей жизни - вступление в брак. На самом деле, последнее, чего хотел этот молодой, полный сил и энергии человек - это повязать себя узами Гименея, однако, ничего другого не оставалось. Это был последний и отчаянный шаг со стороны семейства Абалденных.
        Во всём мужчина винил прадеда со стороны матери, Августы Абалденной. Когда-то её звали Машей, но такое простое имя никак не годилось супруге Эрнеста Абалденного, так что Маша стала Августой и благополучно забыла о метаморфозе, веря всем сердцем, что рождена Августой.
        Прадед, последние лет шестьдесят живший в стране победившей демократии - Соединённых Штатах Америки, - сколотил приличное состояние и слыл большим чудаком. Сына своего - отца Августы, - Аарон-старший, а именно так звали дедулю, практически не видел, в становлении личности участия не принимал и финансово никак не помогал. Та же участь постигла и остальных потомков чудака, а вот Аарона-младшего, названного так не в честь прадеда, естественно, обожал.
        Будучи маленьким, Аарон общался с Аароном - старшим, когда его привозили на Калифорнийское побережье. Позже тот впал в маразм, начал говорить странные вещи, увлёкся поэзией, стал декламировать классиков, а на сотом году жизни женился на двадцатиоднолетней старлетке - Пенелопе Анжеле Муракко.
        Так вот, прадед, чтоб ему пусто было, завещал всё своё состояние Аарону - младшему, но с условием, что Аарон Эрнестович Абалденный не позднее, чем через три месяца после его смерти, будет женат по самой, что ни на есть, любви. Дескать, хочет, чтобы правнук познал все краски и радости жизни, будучи молодым, а не как несчастный Аарон-старший, в почтенном возрасте со своей драгоценной молодой женой. В противном случае всё состояние отойдёт его вдове - Пенелопе Анжеле Муракко.
        Состояние, надо признать, не такое и огромное, малоинтересное для Абалденных. После небольшого семейного совета с тринадцатью юристами, пятеро из которых - по международному праву, два по семейному, остальные поровну на каждую страну, и четырьмя советниками по экономическим вопросам, семейство решило уступить наследство Пенелопе Анжеле Муракко, засчитав как благотворительность в пользу бездомных животных. О чём и известили счастливую вдову.
        Спустя совсем короткое время, Эрнест Абалденный, где-то между игрой в гольф и походом к андрологу, занялся поглощением межнациональной корпорации «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа». Вот тут-то и выяснилось, что наследство почившего родственника жизненно необходимо благородному семейству. Помимо никому не нужного особняка в Санта-Барбаре, крепкого бизнеса по продаже подержанных автомобилей и пары раритетных машин, шли три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа». Те самые три процента, которых, по стечению обстоятельств, не хватало, и ни шантажом, ни махинациями их было не добыть. Три процента - и контрольный пакет акций в кармане. А это совсем другие деньги, нежели мелкий бизнес предка.
        Надо ли говорить, что Пенелопа Анжела Муракко, посчитавшая себя в одночасье богатой женщиной, не обрадовалась перспективе остаться без денег. При этом она проявила просто сказочную глупость, отказываясь впоследствии продать выше обозначенные три процента. Три несчастных процента.
        Пенелопа встала на тропу войны, подбадриваемая парочкой юристов, и у Аарона не было другого выхода, кроме как за оставшиеся двенадцать дней жениться по самой что ни на есть любви и познать все краски и радости семейной жизни в молодом возрасте.
        Благо, избранницу не пришлось выбирать долго, невеста у Аарона была. Во всяком случае, её имя было известно всей жёлтой прессе, светской тусовке и деловому миру.
        Тагуи была дочерью делового партнёра отца Аарона Эрнестовича. Сколько себя помнил Аарон, столько же он помнил Тагуи. Они начали встречаться ещё в старших классах, учились вместе в Кембридже, потом жили в Лондоне. Не вместе, нет, Аарон никогда не хотел жить на одной территории с женщиной, но квартиры их находились в одном квартале, что было удобно обоим.
        Тагуи была образованна, красива, прекрасно держалась в обществе. Всё окружение смотрело на будущий брак Тагуи и Аарона как на свершившийся факт. Именно то, что необходимо юристам Аарона-младшего, чтобы нагреть Пенелопу Анжелу Муракко, чтоб ей…
        Именно за этим, поздним вечером в конце хмурого, дождливого и не по-весеннему холодного апреля, Аарон Эрнестович Абалденный поднялся в квартиру своей невесты Тагуи, чтобы вылететь оттуда пробкой уже через пять минут.
        Он открыл дверь своим ключом. Пипа - мелкая собака породы Пражский крысарик, обрадовалась Аарону и, естественно (а это был естественный процесс для Пипы), нассала ему под ноги, после чего трусливо поджимая хвост скрылась в недрах полупустого жилища.
        Аарон Эрнестович решительно прошёл вглубь квартиры, набирая воздух в лёгкие, он впервые совершал настолько важную сделку и немного мандражировал. Из спальни доносились неясные звуки. Не затрудняя себя анализом происходящего, Аарон открыл дверь и застыл в… недоумении.
        Нет, он всё прекрасно понял, оценил ситуацию, у него не появилось никаких сомнений в происходящем. На низкой кровати, на чёрных шёлковых простынях, раскинулись в общей сложности три человека. Почему «в общей сложности»? Потому что здоровенного негра, в лучших традициях фильмов для взрослых, можно было посчитать за полтора человека, а вот юркого азиата за половину. И, естественно, в этом царстве раскинутых конечностей разного цвета и размера, царила Тагуи, чьё имя, к слову, и переводилось как «царица». Но не картина заняла мысли Аарона, а то, что делал азиат. Зашедший с интересом наклонил голову, пытаясь разобраться… а как? Как, собственно, человеку, пусть и половине, удалось изогнуться таким образом?
        К сожалению, ответа на свой вопрос Аарон Эрнестович так и не нашёл. Тагуи обернулась и застыла, моргая огромными карими глазами в обрамлении неестественно густых ресниц.
        - О, - произнесла женщина и слезла с негра, оставшегося расслабленно лежать на чёрном шёлке. - А ты разве не в Москве, Пипулик?
        Аарон скрипнул зубами. То, что в общей сложности два человека трахали его невесту - это куда ни шло, но называть его в их присутствии «Пипуликом» - это реально перебор.
        - Как видишь, нет! - Аарон Эрнестович, наконец, отмер и двинулся на выход.
        - О, Пипулик, - следом бежала Тагуи. - Ты ведь не обиделся?!
        - Тебя на моих глазах трахали полтора негра и половина азиата, и ты спрашиваешь, не обиделся ли я? - Аарон потряс головой в неверии.
        Он сейчас спит, летит из Штатов в Москву после криков Пенелопы и храпит, угашенный второй бутылкой виски, а может, сошёл с ума, или ещё что-нибудь, включая тяжёлые наркотики, потому что в реальности ничего такого происходить попросту не может. Абсурд!
        - Как ты не толерантен! Это отвратительно! - Тагуи надула и без того толстые губы и отошла на пару шагов.
        - Так это был акт толерантности? - засмеялся неудавшийся жених. - Я-то решил, что видел половой акт, а это… - Аарон выразительно покачал головой и двинулся к выходу, на ходу наступая в лужу Пипы. - И найми, наконец, человека, чтобы убирали за этим животным! - прокричал он перед тем, как хлопнуть дверью.
        Спустя несколько минут Аарон Эрнестович Абалденный сидел на заднем сидении своего седана представительского класса и размышлял, выбросить ли ему кольцо от Булгари в окно или не стоит…
        Если бы не грёбаный шутник Аарон - старший и его истеричная, тупая жёнушка, он бы никогда не попал в столь идиотскую и унизительную ситуацию. Да он бы и не подумал делать предложение Тагуи! Лет десять назад - возможно, но не сейчас.
        Когда-то Тагуи была очаровательной девочкой, потом выросла в такую же необычную девушку, и Аарон был искренне влюблён в её экзотическую красоту. Конечно, она была далека от общепринятых стандартов красоты, но тем и нравилась Аарону. Это помимо искромётного чувства юмора и поддержки, которую они всегда оказывали друг другу. Если люди родились с золотой столовой ложкой во рту, вовсе не значит, что им чужда привязанность и понятие дружбы. Да, он именно дружил с Тагуи и, естественно, спал с ней.
        Тагуи была недовольна своей внешностью, и сколько бы Аарон не убеждал её в обратном, она всё равно постоянно что - то улучшала в себе, добавляла объёма, натягивала или вырезала. Да, у Тагуи была не самая большая грудь, всего лишь уверенная двоечка, но, чёрт возьми, она была практически совершенной формы. Вероятно, столь небольшая грудь диссонировала с крутыми бёдрами Тагуи, но сама по себе она была шикарна, как и роскошные ягодицы.
        Сначала подруга увеличила грудь до четвёртого размера. О, это было вовсе не заметно, силикон под пальцами не скрипел, а грудь вышла приятной - как на вид, так и на ощупь, - но Аарон знал, что находится под его руками, и от этого его передёргивало. Словно этого оказалось мало, спустя какой - то год, за который Аарон так и не смог привыкнуть к арбузам спереди невесты, её грудь увеличилась ещё на полтора размера и стала напоминать барабаны.
        Потом Тагуи улучшила форму ягодиц и бёдер, к тому же с остервенением занялась фитнесом и удалила два ребра для более тонкой талии. Да, Аарон признавал, что задница стала просто великолепной! Отличный круп породистой кобылы.
        Не остановившись на достигнутом, Тагуи изменила себе форму носа и губ. Нос у неё в былые времена был великоват, но это был её нос, идущий лицу, огромным, с поволокой, карим глазам, бёдрам и даже имени Тагуи. Теперь же нос стал прямым, маленьким и узким, больше напоминая носик Майкла Джексона после всех перенесённых пластических операций. Насколько уменьшился нос, настолько же увеличились губы. Это были не губы, это были монстры, угрожающие поглотить любого, кто приблизится на расстояние меньше метра.
        Единственное, что оставалось от прежней Тагуи - это выразительные, потрясающие по красоте глаза и живой ум, но и туда добрались вездесущие руки украшателей женщин. От каких морщин избавлялась Тагуи, Аарон не мог сказать точно, но глаза натянулись к вискам, потеряв округлую форму, превратившись в хищный прищур с наращенными пучками ресниц, а на ум, видимо, повлияли бесчисленные наркозы. В лексиконе некогда умненькой старшеклассницы Тагуи появились слова «Пипулик», «Пипа» и «Пипочка», последняя - маленькая красная машинка.
        Именно поэтому Аарон Эрнестович не мог отреагировать на то, что происходило в спальне должным образом. Таким, как полагается оскорблённому мужчине. Существо, семенившее за ним по широкому коридору лондонской квартиры, не было женщиной, вероятно, и человеком не было. И этот странный гибрид - с пугающими губами, здоровенными шарообразными грудями, выпрыгивающими из халата, как мячики, - никак не мог оскорбить чувства Аарона Эрнестовича Абалденного.
        Несчастная, вечно дрожащая Пипа, нассавшая ему под ноги, и то задела чувства Аарона сильнее. Его обувь изготавливалась на заказ не для того, чтобы под подошву гадили мелкие псинки.
        Так перед Аароном Эрнестовичем Абалденным встал вопрос брака по любви и познания всех красок мира, чтоб дед свалился с облака, на котором он сейчас сидит. Старый маразматик!
        Глава 2
        Аарон Эрнестович сидел в собственном кабинете, всем своим видом выражая недоступность и властность. Весь его облик, начиная от модельной обуви, заканчивая брендовой оправой очков, кричал о сверхдостатке тридцати - четырёхлетнего обладателя кабинета, здания и корпорации. Это снаружи, а внутри Аарона бесился хищный зверь, разносил дизайнерскую мебель и крушил напичканные в помещении чудеса прогрессорства и техники.
        Жениться. Жениться по любви! Радости и краски жизни познать, атлас в задний проход Аарону-старшему! Аарон Эрнестович мог купить любые краски и радости, на любой вкус и настроение. Они сами почтут за честь прийти и будут радовать столько, сколько будет нужно. Для этого нет необходимости вступать в брак.
        Старый маразматик! Чёртовы три процента!
        - Успокойся, мальчик, - хрипловатый голос Григория Георгиевича вывел Аарона из ступора.
        Григорий Георгиевич - начальник собственной службы безопасности «TNK AA Group Capital Investing», личной охраны Аарона Абалденного и, по-совместительству, лучший друг отца. Некогда Григорий служил в каких-то элитных, супер-закрытых войсках, принимал участие в засекреченных операциях и слыл лучшим спецом в области безопасности. Седой, высокий, жилистый, он говорил и двигался с нарочитой неспешностью.
        - Тагуи по-прежнему остаётся идеальным вариантом для нашего мероприятия. Ни у кого не будет сомнений в твоих искренних намерениях и чувствах.
        - Это исключено, - флегматично произнёс Аарон.
        - Почему же? Она - идеальный вариант со всех сторон.
        На словах «со всех сторон» Аарону Эрнестовичу захотелось удариться головой о стол, однако он ограничился скрипнувшими зубами и повторил:
        - Это исключено.
        - Что бы ни произошло, мальчик…
        Аарон пальцем подозвал бравого начальника службы собственной безопасности и прошептал на ухо несколько слов, после чего Григорий Георгиевич замер, таращась в стену, бессмысленно моргая глазами.
        - О. Кхм, - всё, чем прокомментировал эсбэшник слова руководства.
        - Надо рассмотреть другие варианты, - взял себя в руки Григорий Георгиевич. - Абсолютно никакой разницы, с кем вступать в брак по любви и наслаждаться всеми красками жизни.
        - Например?
        - Снежана Саблезубова.
        Аарон Эрнестович едва удержался, чтобы мелодраматично не закатить глаза. Снежана Саблезубова представляла из себя практически копию Тагуи, с той лишь разницей, что была блондинкой, и словарный запас её базировался на слоге «Му»: «Мусик» «Муся» «Мумася». Снежана - ошибка Аарона. Он не слишком хорошо помнил детали того вечера, когда оказался на борту личного самолёта, наедине с двумя шарами вместо груди, копной наращенных волос и именем «Мумасик» на огромных губах Снежаны, благо, бросить оную в Марокко оказалось так же просто, как прежде - подцепить в Мумбае на какой-то отвязной вечеринке какого-то принца, или кинозвезды, или шейха, или олигарха… Однако, вспоминать и тем более присовокуплять к своей блистательной биографии имя Снежаны Саблезубовой не хотел.
        - Агафья Марушкина.
        Аарон признал этот вариант рабочим. Агафья - двадцатипятилетняя дочь делового партнёра по материнской линии. Она была хороша собой, стройна и умна - выпускница Кембриджа. С активной гражданской позицией - яркая представительница ЛГБТ - сообщества.
        Аарон задумался. Увы, кандидатуру Агафьи Марушкиной пришлось исключить. Штат её адвокатов и штат адвокатов Аарона будут договариваться не меньше трёх месяцев - и это только время на предварительное соглашение о вступлении в брак.
        По той же причине Аарон отмёл кандидатуры Дарьи Марковской, Анжелики Аспугастус, Софьи Ларингитовой и многих, многих других ярких представительниц всевозможных меньшинств, сообществ и борцов за права одного процента населения земли. Таким образом, были исключены все претендентки одного круга с Аароном Абалденным.
        - Тебе надо жениться на девушке из народа! - громогласно изрёк начальник службы собственной безопасности.
        - Из кого? - Аарон Эрнестович опешил и не сразу понял, о чём ему толкует Григорий Георгиевич.
        - Из народа! На простой девушке.
        - Модели?
        Что ж, неплохая мысль, за исключением того, что последняя модель, с которой Аарон… общался, назовём так их взаимодействие, была тупа даже по сравнению со Снежаной Саблезубовой. Снежана никогда не говорила, что Земля вращается вокруг Луны, впрочем, для рта Снежаны всегда находилось лучшее применение, а у модели и с этим были трудности.
        - Нет. На простой девушке. На официантке, стюардессе, секретарше, уборщице.
        - Обслуживающий персонал, одним словом?
        - Да, можно и так назвать. Это будет брак по любви, поверь, твоя жизнь заиграет всеми возможными красками и радостями.
        - Григорий Георгиевич, вы понимаете, - Аарон перешёл на «вы», как происходило всегда, когда слова собеседника крайне поражали или раздражали. В некотором роде, это выражало крайнюю степень удивления, - что брак должен быть заключён по любви? Ненормальная истеричка, - Аарон имел в виду Пенелопу Анжелу Муракко - вдову Аарона-старшего, - пришлёт своих наблюдателей, они будут копаться во всех деталях нашего… союза, вероятно, даже самых интимных! Никто не поверит, что Аарон Эрнестович Абалденный женился на секретарше исключительно по взаимной симпатии, - бедняге было не произнести слова «по любви» и «секретарша» в одном предложении, - в данных обстоятельствах!
        - Почему же? Люди любят сказку «Золушка»!
        - Эту, с позволения сказать, «Золушку» будут спрашивать о деталях нашего романа, будут искать доказательства брака по предварительному сговору, а здесь и искать не надо. Пенелопа сожрёт меня с потрохами, вместе с тремя процентами «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа»!
        - Влюби в себя бедняжку.
        - Пенелопу?! - Аарон Эрнестович почувствовал, что земля уходит из-под ног. Пенелопу? Пенелопу Анжелу Муракко? Эту воблу с вытаращенными глазами, плоской грудью, задом и умом? Гори синим огнём три процента акций вместе с «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа»!
        - Девушку из народа. Секретаршу или уборщицу. Начни ухаживать, порази её, восхити, заставь поверить, что ты влюблён в неё! Женись через неделю, секретарша или уборщица будет искренне верить в любовь, и никаким наблюдателям не удастся переубедить её в обратном. А ты - опытный делец, не проколешься.
        - Мне нужна исполняющая обязанности жены, а не человек, страдающий от умственной неполноценности! По-твоему, некая сферическая секретарша в вакууме поверит, что я - Аарон Эрнестович Абалденный - влюбился в неё?
        - Повторюсь, люди любят сказку «Золушка», а секретарши особенно.
        - Безумие какое-то… - пробормотал в поражении Аарон. Три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» уплывали из рук, а этого допустить глава и владелец транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing» никак не мог. - Найди мне эту девушку из народа, - через силу кивнул обречённый.
        Примерно через сорок минут на столе Аарона Эрнестовича лежали внушительные стопки личных дел работниц «TNK AA Group Capital Investing» от восемнадцать до тридцати восьми лет, каждая из которых подверглась тщательному изучению. Большую часть пришлось исключить сразу по причине замужества. На лишние юридические препоны не было времени. Некоторые находились в ежегодном отпуске, а кое - кто и в декретном, эти кандидатуры тоже вычёркивались.
        Пару раз Аарон Эрнестович вызывал кандидаток для собеседования. Девушки - одна бледней другой, с трясущимися руками, не понимающие, что происходит, близкие к обмороку - представали пред очами начальства и блеяли что - то невразумительное на вопросы о личных привязанностях и желании перспективы роста.
        Надо признать, одна из представительниц народа даже вызвала симпатию в Аароне - как минимум, она тряслась не так очевидно и хоть и вяло, но улыбалась. Впоследствии Аарон Эрнестович вряд ли вспомнил бы её внешность, но одна деталь поразила его.
        Брови. Для чего на, в общем-то, славном личике славянского типа, с курносым носом и веснушками, были нарисованы огромные и широкие брови, Аарон не понимал. Тагуи, в лучшие свои времена, не могла похвастаться таким соболиным разлётом. Черкесские шашки, а не брови!
        Девушка что - то говорила, справившись с волнением, а Аарон разглядывал это на милом личике, пока, наконец, не спросил:
        - Простите, насколько вам дороги ваши брови?
        Он почти сделал свой выбор. Эта девочка, немножко нескладная, но обаятельная, подходила на роль будущей возлюбленной Аарона Абалденного. Если бы не брови. Откровенно говоря, Аарон, не моргнув глазом, предпочёл бы силиконовую грудь пятого размера соболиным хвостам на лице избранницы.
        - Что? - Аарон понял, что задел чувства девушки, имени кандидатки он так и не припомнил. Наверное, девушка оскорбилась бы меньше, задень он память её почившей прабабушки.
        - Они довольно… милые, - Аарон кивнул и продолжил. - Со следующего квартала вас ожидает повышение, пожалуйста, подготовьтесь к этому как следует.
        Аарон Эрнестович никак не мог допустить группового брака: он, девушка и её брови. Либеральные взгляды мужчины не простирались настолько далеко.
        - Спасибо! - взвизгнула допрашиваемая.
        - Вы можете идти, - закончил разговор Григорий Георгиевич, провожая глазами девушку.
        - И? - это Григорий обратился к Аарону.
        - Чудовищно… - у Аарона кружилась голова, смертельно хотелось пить, почти так же смертельно, как три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа». Он не мог выбрать никого из представленных девушек. Все они слились в большое, невыразительное пятно из грязной речи, искреннего испуга, хлопающих глаз, неприятного, неуместного парфюма и бровей… Аарона передёрнуло.
        - Чаю бы возможно бы… - скороговоркой пробормотал Аарон, не замечая, насколько странно звучит фраза. Обычно, в стрессовых ситуациях Аарон Эрнестович переходил на английский, порой на французский, сейчас уровень кортикостерона и лептина в крови стремительно превышал норму, и Аарон начинал бессвязно выражать свои мысли.
        - Чаю! - крикнул Григорий за дверь помощнику Аарона Эрнестовича - Станиславу.
        Через пять минут на столе материализовалась чашка с чаем, двумя кусочками сахара на блюдце, приборы на салфетке и даже горячий круассан. Всё то же самое, плюс тарталетка с красной икрой - перед Григорием Георгиевичем.
        - Жениться надо на сироте, - задумчиво проговорил Григорий, смотря на тихо закрывшуюся дверь кабинета.
        - У тебя есть на примете сирота? - заинтересовался Аарон скорее по инерции.
        - Лилия Котёночкина.
        - Кто это?
        - Твоя секретарша, - пояснил Григорий.
        - У меня есть ассистент Станислав, ассистенты Константин и Михаил, кто из них Лилия Котёночкина?
        - Барышня, которая только что принесла нам чай.
        - Это была барышня?
        - Да.
        Аарон задумался, Лилия… Лилия Котёночкина… В его приёмной находилась одна девушка. Формально она не была секретаршей, она числилась личным помощником личных ассистентов главы и владельца «TNK AA Group Capital Investing»… её звали Лилия Котёночкина?
        - Иди и влюби в себя Лилию Котёночкину. Она - идеальный кандидат для тебя. Двадцать два года, сирота, хороша собой.
        - Идти и влюбить в себя Котёночкину?
        - Да!
        Что ж… Аарон Эрнестович Абалденный направился в приёмную с трепещущей надеждой в груди, что у Котёночкиной не было финансов на силиконовую грудь пятого размера и махровые брови.
        Глава 3
        Лилия Котёночкина находилась на своём рабочем месте, как и полагается, с восьми часов утра. И место, и работа Лилию бесконечно радовали. По большей части, заработной платой и премией один раз в квартал. Стол, компьютерное кресло и окружающий Котёночкину интерьер тоже были хороши.
        Сидела Лиля в самом дальнем углу приёмной между широким окном, из которого, к слову, никогда не дуло, и раскидистым фикусом в керамической бледно - лимонной кадушке. Фикус был будто специально поставлен так, чтобы прикрывать небольшую стеклянную перегородку, за которой находился рабочий стол девушки, и тоже был вполне симпатичен Лилии. Свой уголок Лиля звала «аквариумом», и если бы не растение, Котёночкина ощущала бы себя рыбкой-гуппи на всеобщем обозрении.
        Два года назад, уйдя с дневного отделения института на вечернее, Лилия Котёночкина, через знакомую, устроилась на работу в статистический отдел транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing», а спустя полтора года её, не иначе как чудом, перевели работать в головной офис ассистентом ассистентов Абалденного Аарона Эрнестовича.
        - От тебя требуется два главных «не», - сказал тогда старший менеджер по персоналу. - Быть незаменимой и незаметной.
        Лилия Котёночкина отлично справлялась со своей задачей, она стала незаменимой для трёх помощников Аарона Эрнестовича - Станислава, Константина и Михаила, - и незаметной для самого Абалденного, несмотря на то, что формально появлялась у него в кабинете четыре раза в день, минимум. Помимо всевозможных правок в документации, договорах и соглашениях, распечатки, сканирования, ксерокопирования, заказов обедов, а иногда и ужинов для своих трёх начальников, в обязанности Лили входило подавать Аарону Эрнестовичу кофе в восемь тридцать утра и в восемнадцать вечера, и забирать пустую посуду ровно через восемь минут.
        Аарон Эрнестович всегда благодарил, молча кивнув ассистентке ассистентов, и на этом всякое взаимодействие с высшим руководством заканчивалось. Остальное рабочее время Лилия проводила в своём «аквариуме», надёжно скрытая раскидистым фикусом.
        Сегодняшний день начался совершенно предсказуемо. Лилия Котёночкина проснулась, по обыкновению, в шесть тридцать утра, приняла душ, трясясь от холода - отопление в этом году отключили раньше положенного срока, - позавтракала мюсли с молоком и отправилась на работу, выбрав наряд, соответствующий случаю.
        Рабочие костюмы Лилии Котёночкиной отвечали задаче быть незаметной. Даже тёмные цвета - коричневые, синие и чёрные, - она предпочитала избегать, в светлой приёмной они могли бросаться в глаза. Только оттенки бежевого, кофе с молоком, изредка слоновой кости. Будучи блондинкой от природы, с бледной кожей, среднего роста и телосложения, Лилия Котёночкина в костюмах светлых тонов сливалась с интерьером не только приёмной Аарона Эрнестовича, но и со стенами всего высотного здания головного офиса. Одним словом, Лилия Котёночкина была самым незаметным сотрудником «TNK AA Group Capital Investing».
        Сегодня, стоило переступить порог приёмной, ровно в семь сорок пять утра, как начались странности. Лилю едва не сбил с ног Аарон Эрнестович, влетевший в приёмную в сопровождении начальника службы безопасности. Почти врезавшись в несчастную Котёночкину, не успевшую даже испугаться как следует, Аарон Эрнестович ловко обогнул девушку и рванул в свой кабинет, пробурчав нечто схожее с приветствием, больше похожее на нецензурную брань. За полгода работы Лиле не случалось слышать, чтобы начальник повысил голос, более того, даже ассистенты Аарона Эрнестовича никогда не повышали голос, а сегодня словарный запас Котёночкиной обогатился на несколько слов.
        Не стоит думать, что в головном офисе царило благоденствие и миролюбивая обстановка. В некотором смысле, в этом самом офисе, тем более в приёмной Абалденного, не летали даже мухи без предварительной записи и согласования, а для того, чтобы подчинённый принял бледный вид, было достаточно слегка нахмуренных бровей руководства.
        Спустя каких-то два часа в приёмную потянулись сотрудницы из разных отделов и филиалов. Бледные, трясущиеся девицы сидели рядком на диване под удивлёнными взглядами трёх ассистентов Самого и Лилии Котёночкиной, и были близки к нервному срыву. Одна из девушек, тихо попискивая, прошлась по кругу по приёмной и с таким же невнятным писком рванула прочь. Судьбы девушки Лиля не узнала, лишь надеялась, что убежавшая осталась в уме и твёрдой памяти.
        Никак систематизировать приглашённых на спонтанное собеседование было невозможно - ни по роду деятельности, ни по филиалу или отделу, откуда несчастные пришли или приехали, в зависимости от месторасположения. Складывалось впечатление, что Аарон Эрнестович хаотично тычет пальцем в штатное расписание и вызывает любого, чьё имя попадётся. Впрочем, спустя несколько часов, стало понятно - на ковёр к руководству не попало не одного человека мужского пола, а значит, велась выборка по половому признаку…
        «Просто дракон и девственницы», - подумала Лиля, наблюдая, как последняя «девственница» на полусогнутых ногах проковыляла к выходу из приёмной, на ходу обмахивая себя ладонями, как веером. Не успела Лиля посочувствовать бедняжке, как «дракон» собственной персоной, в лице Абалденного Аарона Эрнестовича, встал перед рабочим столом Лилии, разрывающейся между желанием подскочить и рвануть с криками вслед за остальными «девственницами» и спрятаться под комфортным компьютерным креслом, на котором она сидела.
        Лилия смотрела во все глаза на Аарона Эрнестовича и нервно сглатывала неизвестно откуда взявшуюся слюну. Наверное, это был какой-нибудь нервный синдром. Образно говоря, при взгляде на Аарона Эрнестовича любая женщина «глотала слюнки». Абалденный был обалденным. Достаточно высокий, широкоплечий и длинноногий, он не был грузным или излишне накачанным, не был он и сухопарым. Телосложение начальства под шикарным костюмом было атлетическим.
        Тёмные волосы, почти чёрные, немного вьющиеся, безупречно лежали в модельной стрижке согласно последней моде, карие глаза за стёклами очков без оправы смотрели доброжелательно и позитивно (насколько Котёночкина могла ожидать позитива от внезапного внимания столь высокого руководства), а губы растянулись в странную, но широкую улыбку, обнажая белоснежные зубы. У Котёночкиной мелькнула мысль о параличе лица у Аарона Эрнестовича, настолько улыбка была… натянутой.
        - Лилия Михайловна Котёночкина? - произнёс босс.
        - Да, - Лилия кивнула и вытянулась по стойке смирно, даже ладони приложила к бокам, смотря, не мигая, на Абалденного.
        - Аарон, - руководство протянуло руку для приветствия. Несчастная Лиля, не моргая, смотрела на ухоженную кисть и не понимала, что от неё требуется. Рукопожатие? В середине рабочего дня? Вот так, вдруг? Насколько крепкое? Может, эту руку с ухоженными ногтями следует поцеловать? Или погладить?
        - Да, хм, кхм, кх, кх… - раздалось от начальства, когда тот потряс рукой в воздухе и продолжил: - Садитесь, Лилия Котёночкина, - Аарон… Эрнестович показал всё той же ухоженной рукой на стул, и Лиля шлёпнулась, издав странный звук.
        - Лилия, - Аарон какое-то время молчал и внимательно разглядывал подчинённую, прежде чем начать говорить. - Как вы относитесь к балету? Опере? - продолжил Абалденный. - Что-то проще? Мюзикл?
        - Вам подготовить списки детей сотрудников для новогодних подарков? - смекнула Котёночкина.
        Конечно, конец апреля - странноватое время, да и билеты в оперу - сомнительный подарок для детворы. С другой стороны, тот же Щелкунчик - вполне детская сказка, а уж какой прекрасный балет под музыку Чайковского. Возможно, из-за загруженности Абалденный решил подготовиться к праздникам заранее.
        - Нет, - босс покачал головой, прервав раздумья Лилии, и снова замолчал, смотря ошарашенно на Котёночкину, так, словно у неё хвост вырос, причём изо лба.
        Лиля продолжила молчать, борясь с собственным испугом, трясущимися руками и губами, всё ещё пытаясь сохранить лицо, пусть и с хвостом изо лба.
        - Ресторан? - наконец отмер Аарон.
        - Какой? - Лилия заёрзала на кресле, вдавливаясь в спинку. Становилось страшно.
        Она мельком огляделась, никого в приёмной не было, от этого стало ещё неуютней. Вдруг у Абалденного какое-нибудь скрытое невротическое или психическое расстройство? Стресс, элитное образование, неподъёмный груз денег… да мало ли травмирующих ситуаций у Большого Босса может быть!
        - Макдональдс? - начальник произнёс это слово, словно его озарило великой догадкой. Должно быть, так же Эйнштейн кричал «Эврика»? Или не Эйнштейн?
        - Ма-ма-макдональдс? - повторила Котёночкина и начала стекать по креслу под стол, готовая разреветься от внутренней паники.
        Лицо Аарона Эрнестовича потеряло всякое благодушие, кажется, он тоже был близок к панической атаке, а ничто так не пугает подчинённых, как боящееся начальство. А босс боялся! Наверняка ему не приходилось раньше убивать ни в чём неповинных Котёночкиных, но и Котёночкиной ни разу не приходилось убегать от боссов, охваченных маниакально-депрессивным психозом или ещё каким-нибудь, не менее опасным состоянием.
        - Невыносимо! - взревел Абалденный и ринулся в кабинет, широко шагая и размахивая на ходу руками, что выдавало крайнюю степень волнения. Он ещё добавил несколько слов на французском, но этого языка Лиля не знала и именно в этот момент собственное незнание посчитала за лучшее. Может, в этой короткой фразе босс описывал медленное и зверское убийство ассистентки ассистентов Лилии Михайловны Котёночкиной, а таких деталей она точно знать не хотела.
        Глава 4
        Аарон Эрнестович сидел за своим огромным рабочим столом из натурального дерева, не замечая, как едва постукивал пальцами по тёплой, отполированной поверхности, будто играл на фортепиано. Если приглядеться, можно было с уверенностью сказать, что «наигрывал» этот образованный и разносторонне развитый человек «Симфонию номер пять» Бетховена, про которую сам Людвиг говорил: «Так судьба стучится в дверь».
        Судьба Аарона Эрнестовича сидела на краешке стула напротив него, их разделял только письменный стол, что в пересчёте на человеческие шаги не больше пяти - это если считать в шагах Лилии Котёночкиной, которая и была назначена судьбой на сегодняшний день, а если в шагах Аарона, то всего три.
        Котёночкина Лилия Михайловна уложила руки на колени, как примерная воспитанница Воскресной школы при монастыре Святой Марии Магдалены, и смотрела во все глаза на собеседников, вернее, на одного из них - Аарона Эрнестовича, испытывающего в данный момент чувство неловкости и находящегося в глубокой задумчивости.
        В первое мгновение Лилия показалась Аарону Эрнестовичу девушкой приятной во всех отношениях. Это была блондинка, вероятно, натуральная, судя по бледной коже лица и голубым глазам. Её типаж можно было бы отнести к скандинавскому, однако, известная миру холодность в облике Лилии отсутствовала.
        Губы и брови Лилии Михайловны были натуральными, не выдающихся размеров и форм, что внушало оптимизм. Кинув быстрый взгляд ниже шеи - а Аарон был воспитанным мужчиной, напрямую разглядывать грудь женщины не мог себе позволить, - он не без удовольствия отметил, что вырез на блузке Лилии был более чем скромным, и надутые шары оттуда не выпрыгивали. Честная полторашка - довольно отметил про себя мужчина.
        Аарон Эрнестович предпринял робкую попытку ухаживания и тут же столкнулся с почти непреодолимыми трудностями. Лилия Котёночкина испуганно хлопала глазами, стояла по стойке смирно, нервно подёргивая то плечом, то ладонью, то левым глазом, словно подмигивая собеседнику.
        Видимо, а Аарон не был в этом уверен, приглашение в оперу прозвучало слишком фамильярно для пяти секунд знакомства. Лилия смотрела с ещё большим ужасом и начала ёрзать и пятиться на стуле, как краб в состоянии алкогольного опьянения. Предложение же посетить Макдональдс и вовсе шокировало трясущуюся Котёночкину, и Аарон почёл за лучшее удалиться в кабинет.
        Как ухаживать за девушкой из народа, Аарон Эрнестович Абалденный не имел ни малейшего представления. Что они смотрят, едят, о чём разговаривают?
        Женщины в жизни Аарона занимали много места, но место это было строго оговоренное, а женщины систематизированы. Была, теперь уже можно сказать в прошедшем времени, Тагуи - сначала в качестве друга, потом… она просто была. Были «случайные» связи, которые оказывались в орбите Аарона Эрнестовича вовсе не случайно, а после тщательного предварительного отбора специально обученными людьми. Невозможно представить, чтобы какая - то женщина проникла в места, где проводили досуг люди уровня Абалденного, без рекомендаций и проверок. Проверялось всё, от здоровья до возможного бизнес-шпионажа.
        Такие девушки на всё согласно кивали, отвечали в нужных местах нужными словами, а чаще всего молча делали своё дело, получали вознаграждение, всегда более чем щедрое, и исчезали в необходимое время.
        Как добродушные, яркие и говорливые волнистые попугайчики, девушки знали несколько заученных фраз, заученно произносили названия ресторанов, блюд, торговых марок, умели выразительно моргать глазами и обладали другими, не менее важными достоинствами.
        Очевидно, Лилия Котёночкина не владела теми самыми фразами, да и в целом не походила на добродушного волнистого попугайчика. Скорее уж на зайчика, белочку или любое другое млекопитающее семейства плюшевых. А прямо сейчас, сидя напротив Аарона Эрнестовича, на сомнамбулу.
        Вот уже двадцать минут Аарон пытался влюбить в себя Лилию Котёночкину, сидя напротив неё, пытаясь вызвать симпатию к своей, несомненно, привлекательной особе. Ни разу, ни один попугайчик, не нашёл его непривлекательным, так что сомнений в собственной лучезарности у Аарона Абалденного не было. А вот в умственных способностях ассистентки ассистентов возникали. Как, великая каракатица, эта вылупившая глаза зайка-сомнамбула умудрилась попасть к нему на работу?! Каким образом продержалась здесь, если верить личному делу, порядка полугода? И почему элементарное предложение «провести время с пользой и взаимной выгодой» ввело Котёночкину в ступор?
        Григорий Георгиевич, любезно доставивший Котёночкину в кабинет начальства, когда Аарон вернулся ни с чем, ударился головой о натуральное дерево стола, предусмотрительно подложив ладони, и проныл что-то невразумительное, чем вызвал недоумённый взгляд Аарона Эрнестовича Абалденного.
        Именно в такой последовательности - Аарон произносит: «Проведём время с пользой и взаимной выгодой», Котёночкина вылупляет глаза, вытягивая лицо, Григорий Георгиевич ударяется головой о стол, а Аарон продолжает прожигать дырку на симпатичном личике зайки - сомнамбулы.
        - Вот ты где, папа! - влетела в кабинет девятилетняя дочь Григория Георгиевича, привлекая к себе всеобщее внимание.
        Надо заметить, что появление у бравого вояки дочери - история тёмная, не побоимся этого слова - таинственная. Женат Григорий никогда не был, мать девочки никто не видел. Однажды, после одной из далёких и засекреченных командировок, Григорий вернулся с рыжим младенцем на руках. Он никогда не распространялся на этот счёт. Поговаривали, что девочка ему не родная, однако по мере взросления ребёнка становилось ясно - она копия Григория Георгиевича, с той лишь разницей, что девочка и рыжая. Видимо, огненные волосы и кудри достались ей от матери, как и болтливость.
        Костей в языке Клавы не было, как и перегородки между мозгом и ртом. Она выстреливала около тысячи слов в минуту, не утруждая себя фильтрацией или попыткой остановиться и подумать, что она говорит, кому и где.
        Надо ли говорить, что Григорий Георгиевич души не чаял в своём рыжем сокровище, потакал, баловал и хранил, как зеницу ока. И сейчас она приехала в окружении охранника и гувернантки, предусмотрительно оставшихся в приёмной. По логике вещей, Клавдию не должны были доставлять на работу к отцу и позволять отрывать от дел столь важного человека, как Аарон Эрнестович Абалденный. Но о логике девятилетняя Клава не знала, а окружающие её люди знать не желали.
        - Выйди и зайди снова, - Григорий Георгиевич строго посмотрел на Клавдию. - Постучись, веж-ли-во поздоровайся, поинте…
        - Ой, всё! - девочка пулей выскочила из кабинета, потом зашла с соблюдением всех церемониалов и, дождавшись разрешения хозяина кабинета и отца отвлечься на минуточку на жизненно важный вопрос, произнесла:
        - Ты обещал сегодня съездить со мной в океанариум, смотреть, как кормят королевских пингвинов, у них кормёжка в шесть часов, ты сам говорил, а ещё завезли двух акуляток, у них на сайте написано, Аарончик, отпусти папу, - без всяких предисловий перепрыгнула Клава. - А это кто? - рыжие кудри подпрыгнули.
        Клава шлёпнулась на стул рядом с Аароном Эрнестовичем, беспардонно потеснив его. Начальства отца она вовсе не боялась и считала Аарона почти старшим братом. Почти братом или почти старшим - Аарон затруднялся ответить. Никакого пиетета Клавдия в его присутствии не испытывала, кажется, она даже слова такого не знала.
        - Моя будущая невеста Лилия Михайловна Котёночкина, - представил зайку-сомнамбулу Аарон Эрнестович. Вопрос этот он считал решённым и сомнений никаких не испытывал. А что невеста не произнесла ни слова… в некотором роде, это даже достоинство.
        - Правда?! - рыжие кудри подпрыгнули ещё раз. - А где вы познакомились? А почему я о ней не слышала? А не встречала почему? А она красивая, странно, что блондинка, но всё равно красивая.
        - Странно? - решил уточнить Аарон Эрнестович, просто для поддержания беседы. Понять ход мыслей Клавы он не мог и даже не пытался, считая, что на любой вопрос есть один удовлетворяющий Клаву ответ - фисташковое мороженое.
        - Мужчинам нравятся одинаковые женщины, только тёмненькие или только блондинки, я думала, тебе тёмненькие нравятся, даже хотела перекраситься, ну, это когда я ещё маленькая была и в тебя влюблённая, теперь-то ты уже старый, а я вот какая выросла, а где она работает, твоя невеста, человек должен где-то работать, хотя, нет, ничего никому человек не должен, слышишь, папа? - всё это было сказано на одном дыхании, и хотя в ответах Клава не нуждалась, Аарон ответил:
        - Лилия Котёночкина - ассистент моих ассистентов.
        - Секретарша? Ка-а-а-к романтично! - Клава вытянула руки на столе, улеглась головой на них и влюблённо смотрела на Котёночкину, приоткрывшую в удивлении рот и медленно, как под транквилизаторами, моргающую глазами.
        - Я не невеста, - робко произнесла Котёночкина.
        Аарон в удивлении посмотрел на Лилию, не понимая, а что происходит-то… Нет, конечно, он не получал прямого согласия будущей исполняющей обязанности жены, но отказ не входил в его планы. Очаровывать и влюблять ещё одну секретаршу у него сегодня не было ни времени, ни настроения, ни желания.
        - Позвольте, - Аарон встал и приблизился к Котёночкиной, та втиснулась в спинку стула и заметно затряслась. Он нагнулся к лицу девушки, внимательно заглядывая ей в глаза, нахмурился, подыскивая слова, а не найдя, отошёл на пару шагов. Тут же раздался жалобный писк и громкий выдох со стороны зайки-сомнамбулы.
        - Ты её принуждаешь, да? - восторженно воскликнула Клава, с визгом подпрыгнула на стуле и в восхищении посмотрела на Аарона Эрнестовича. - Она находится в бедственном положении, ты оплачиваешь её долги и принуждаешь её любить тебя? Ка-а-ак романтично!
        - Клавдия! - рявкнул Григорий Георгиевич.
        - Нет, она не находится в бедственном положении, - одновременно с Григорием ответил Аарон Эрнестович.
        Он вовсе не собирался принуждать к сексу несчастную Лилию Котёночкину, его интересовал брак, а не амурные страсти с ассистенткой ассистентов. Но всего этого счастливый жених сказать не успел, он был перебит новой лавиной слов от рыжего сокровища Григория Георгиевича, хватающегося за сердце, будто слова ребёнка расстреливали его в упор.
        - У неё болеет братик, да? Или сестричка? Или отцу отрезали ножки врачи, по ошибке, хотели одну руку, а ампутировали две ноги? И ты покупаешь её невиноватость в обмен на протезы для папы? Это та-а-ак романтично!
        - Что? - Аарон Эрнестович потряс головой в неверии.
        Во-первых, всё это звучало как бред, во-вторых, произносил этот бред девятилетний ребёнок, девочка!
        - Где ты услышала такое, юная леди? - Григорий Георгиевич вылупился на собственную дочь.
        - В книжках пишут! В книжках всегда миллионер покупает невиноватость секретарши, а она продаёт, потому что находится в бедственном положении, но любить его не хочет, потому что он, миллионер, её пугает и шантажирует. Потом миллионер её снасилывает, ей становится приятно, потом он вылечивает братика или отца, покупает секретарше машину и женится на ней. Так всегда в книжках происходит.
        - Боже, - глаза Григория Георгиевича подозрительно закатились, он распахнул ворот рубашки и глубоко дышал, хаотично вращая глазами.
        - А ещё, - добавила контрольным в голову Клавдия: - Они, когда летят на самолёте, миллионер заставляет секретаршу делать секс!
        - Клавдия! - захрипел Григорий. - А ну-ка пошли, поговорим, где ты находишь такие книжки, что в это время делает твоя гувернантка, и за что я плачу ей деньги.
        - За секс? - выпалила Клавдия.
        - Что? - прохрипел Григорий, прокашливаясь, Клава в это время смотрела широко распахнутыми глазами на отца и продолжала:
        - А что такое, секс, папочка? Я спрашивала Викторию Ярославну, она не ответила, а Толик, - рыжий доводитель отцов до инфарктов и гувернанток до увольнения имел в виду сына приятеля Григория Георгиевича, двадцатидвухлетнего Анатолия, работающего в данный момент под началом Григория, - сказал, у меня нос не дорос знать, а ещё, если я скажу тебе это неприличное слово, ты мне всыплешь ремня. Всыплешь?
        - Всыплю, юная леди! - подорвался Григорий Георгиевич, схватил дочку за руку и, не спрашивая разрешения у руководства, рванул к двери.
        - Точно что-то неприятное, - вслух сделала вывод Клавдия. - Секретаршам тоже не нравится, - доверительно, уже из двери крикнула Клава, пока Аарон наблюдал клубы пара из ушей начальника службы собственной безопасности.
        Глава 5
        Следующие пять минут Аарон Эрнестович Абалденный в красках представлял себе расправу с гувернанткой рыжеволосой Клавы. Зрелище было не для слабонервных, Аарон Эрнестович же славился выдержкой и железной волей, поэтому его хватило ровно на пять минут сорок три секунды, потом ментальная сцена показалась мужчине неэстетичной, и как человек с чувством прекрасного, он мысленно отвёл глаза, хотя и полагал, что Григорий Георгиевич безусловно в своём праве.
        - Вернёмся к нашем вопросу, Лилия Котёночкина, - Аарон Эрнестович посмотрел на ставшую ещё бледнее ассистентку ассистентов и задумался, не могло ли слово, произнесённое Клавдией, оскорбить девушку. Если верить опять же Клавдии и её источникам информации, секретарши не испытывают удовольствия от… хм…
        - Лилия Михайловна, вам не стоит волноваться об этом, - как истинный джентльмен, Аарон Эрнестович не стал произносить неприличного слова.
        - О чём? - тихо уточнила Котёночкина, продолжая таращить глаза на начальника.
        - О… - Аарон, как интеллигентный человек подыскивал слова. - О сексе, - наконец, назвал он вещи своими именами, глядя, как глаза зайки-сомнамбулы приобретают пугающие размеры. - Я предлагаю вам провести время с пользой и взаимной выгодой, а не… Одним словом, - Аарон напрягся всем телом и решился. - Я предлагаю вам стать исполняющей обязанности жены, обязательно по любви, чтобы «познать все краски и радости жизни»! - процитировал он слова завещания Аарона-старшего.
        Чтоб сковорода под его задницей разорвалась, не справившись с температурным режимом!
        - Но почему я? - воскликнула девушка. Котёночкина выглядела настолько расстроенной, бледной, так отчаянно заламывала руки, что Аарон Эрнестович невольно задался вопросом, а почему она? Девушек из народа много, вполне можно рассмотреть малышку с соболиными бровями на милом личике. Речь, в конце концов, идёт о трёх процентах «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа»!
        Вполне можно рассмотреть вариант вступления в брак с другой девушкой из народа, например, со Станиславом - своим ассистентом. Станислав собран, в достаточной степени образован, вряд ли он удалял себе рёбра, точно не делал ринопластику, и брови у него были простой формы, а судя по тому, что аккуратно уложенные - Станислав был почти так же толерантен, как Тагуи. Впрочем, и этот вариант пришлось отбросить, как неосуществимый - на территории страны, гражданином которой являлся Аарон Эрнестович Абалденный, однополые браки были запрещены, даже по самой большой любви к трём процентам «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа».
        - Лилия, я, фигурально выражаясь, испытываю к вам самые искренние чувства, - Аарон помнил, что ему следует убедить в своей любви Лилию Михайловну Котёночкину, но пока не удавалось убедить в этом даже себя, и он предпочёл ограничиться общими формулировками. - И искренне предлагаю вам заключить… - тут Аарон осёкся, подумав, что Котёночкина вряд ли поймёт формулировки из семейно - финансового кодекса Абалденных. - Вступить в обязанности исполняющей жены!
        Острая боль прострелила спину Аарона Эрнестовича. Кто бы мог подумать, что предложение руки и сердца по самой взаимной любви для последующего наслаждения всеми красками, радостями жизни и тремя процентами «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», конечно же, несёт такой побочный эффект.
        - Вы принуждаете меня к браку? - Лилия Котёночкина подпрыгнула на стуле, одёрнула юбку, прикрывающую колени даже когда она сидела, и глубоко и часто задышала, гневно смотря на Аарона Эрнестовича.
        - В некотором роде, - Аарон смотрел, как его рука с растопыренными пальцами водит перед его же лицом, и как за этими пальцами наблюдает Котёночкина с откровенно убитым видом.
        - Знаете, - подала голос молчавшая несколько минут Котёночкина, под мерные переборы пальцами по дереву. Аарон Эрнестович Абалденный продолжал «наигрывать» «Симфонию номер пять», как нельзя лучше подходящую ситуации и настроению мужчины. - Я решительно не понимаю, чем вы меня будете шантажировать, - к Лилии Михайловне вернулся цвет лица, немного сильнее, чем должно быть, теперь она не напоминала умирающего зайку-сомнамбулу, а лишь только зайку, вполне бодрого, хоть и с высокой температурой тела.
        - Я должен вас шантажировать, Лилия… Михайловна? - Аарон в удивлении посмотрел на Котёночкину.
        - Да! Иначе у меня не будет никакой причины вступать в исполняющие обязанности жены, а меня нечем шантажировать. Понимаете, у меня нет отца, которому можно отрезать ноги, нет мамы. Болеющих братиков или сестричек у меня тоже нет, не болеющих, кстати, тоже, - Котёночкина вздохнула, было непонятно, радует её этот факт или нет. - У меня даже котёнка нет или щенка, а Гарик - это лимон на подоконнике - и так умер, - Лилия Михайловна тяжело вздохнула. - Есть соседский кот, - ассистентка ассистентов истово кивнула головой, - но я бы не советовала с ним связываться, он агрессивный, к тому же мы с ним вовсе не в дружеских отношениях, так что придётся вам брать исполняющей обязанности жены мою соседку, а ей семьдесят два года как-никак!
        На крае сознания у Аарона мелькнула мысль, что вряд ли у семидесятидвухлетней пенсионерки силиконовая грудь пятого размера и брови, схожие с хвостом её же кота, но он тут же отмёл эту мысль, практически как богопротивную. Старость надо уважать, а не назначать исполняющей обязанности жены.
        - К тому же, - не унималась Котёночкина Лилия, - я не девственница. - Последние слова девушка прошептала настолько тихо, что Аарон было решил, что ослышался. - Можно сделать гименопластику, насколько я слышала, это безболезненная процедура, в отличие от… когда наоборот, но тогда вам придётся ждать месяц.
        - Я не могу ждать месяц!
        Всё, что вычленил Аарон Эрнестович из последней тирады Котёночкиной - «месяц». Какой смысл вступать в брак с девушкой из народа через месяц, если вожделенные три процента «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» уйдут истеричке Пенелопе Анжеле Муракко, а она даже не представляет, что с ними делать. Более того, нет никакого смысла вообще вступать в брак с кем-либо, какие бы брови, груди, толерантные взгляды и акции ни были у невесты.
        - Выходит, я вам ни капельки не подхожу, - Котёночкина горько вздохнула и грустно посмотрела на Аарона, тому нестерпимо захотелось утешить несчастного зайку-сомнамбулу с повышенной температурой тела и румянцем на половину лица.
        - Почему же, подходите, - горячо уверил Аарон Эрнестович, для пущей наглядности он покивал головой и даже отбил ладонью ритм «Пятой симфонии» Бетховена. Ту-ду-ду-дум! - Главное, чтобы брак был заключён по искренней любви, - пояснил мужчина. Было невыносимо трудно произнести слова «по любви» в отношении зайки-Котёночкиной, но Аарон Эрнестович был человеком мужественным и не отступал перед трудностями, тем более речь шла о даме и о трёх процентах «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», конечно же.
        - Но я не люблю вас! - воскликнула Лилия Михайловна и закрыла рот ладонью, в ужасе глядя на главу и владельца транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing». - Как мужчину, - тут же уточнила перепуганная Котёночкина, - а как руководителя очень люблю, - она несколько раз истово кивнула и замерла.
        По всему выходило, что двадцати минут для того, чтобы влюбить в себя девушку из народа маловато… Информация для Аарона Эрнестовича оказалась немного обескураживающей, но глава транснациональной корпорации стал главой не только по праву рождения, а ещё благодаря знаменитой на весь деловой мир выдержке и силе воли, помимо блестящих знаний, естественно.
        - По искренней любви, положим, к пяти миллионам рублей, - вкрадчиво добавил Аарон Эрнестович.
        Сумма для него незначительная, а Лилии Котёночкиной может быть придётся по душе подобный аргумент в пользу замужества по искренней любви с целью любования всеми красками жизни, или как там Аарон-старший указал в завещании?
        Чтоб его развеянный над Атлантикой прах попал в радиоактивное облако!
        Искренняя любовь! Лилии Котёночкиной к пяти миллионам рублей, а Аарона Эрнестовича к трём процентам «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа»! Любой полиграф подтвердит искренность, даже истинность любовных чувств пары!
        - Вы дадите мне пять миллионов рублей, если я выйду за вас замуж? - Левый глаз Котёночкиной нервно дёрнулся.
        - По любви, это важно, - заметил Аарон Эрнестович. Он был человеком дела и попросту раскидываться даже такими незначительными, с его точки зрения, суммами не мог себе позволить.
        - Я же даже не девственница! - в сердцах вскрикнула Котёночкина. - За что такие деньги?!
        - Меня мало интересует ваша потерянная невинность, - Аарон Эрнестович мысленно схватился за голову. Безумие! С каких это пор столь интимная сфера стала приемлемой темой для беседы с девушкой из народа. Впрочем, надо признать, большого понимания в таких девушках у Аарона Эрнестовича не было, вдруг это естественно для них? - И, откровенно говоря, меня не интересует секс с вами, Лилия Михайловна.
        Только произнеся это, Аарон понял, насколько он близок к провалу. Здорового мужчину всегда интересует секс с объектом своей симпатии, собственно, секс его интересует и без симпатии. А вот представить ситуацию, при которой здорового половозрелого тридцатичетырёхлетнего мужчину не интересует секс - при имеющейся симпатии к женщине - с этой самой женщиной, он решительно не мог. Легенда же, выбранная Григорием Георгиевичем, и с которой до сего момента с успехом справлялся Аарон Абалденный, гласила: Аарон влюблён в простую девушку из народа Лилию Котёночкину.
        - То есть вы предлагаете мне выйди за вас замуж, получить за это пять миллионов рублей и даже не заниматься с вами сексом?
        - Концепция приблизительно такая, - после пятиминутной паузы ответил Аарон Эрнестович. Пауза была вынужденная, переварить сразу всю абсурдность такого предложения он не смог. - Вступить в брак по самой искренней любви, - тут же напомнил мужчина.
        В конце концов, этот пункт соглашения - краеугольный камень. Единственный, имеющий значение, если откровенно. Он целых шестнадцать часов пребывал в уверенность, что женится по любви на Тагуи, и полторы минуты раздумывал над кандидатурой Снежаны Саблезубовой. Это если не считать пенсионерку с котом и личного ассистента Станислава.
        - Тогда семь миллионов, - произнесла Котёночкина Лилия и уставилась на удивлённого до крайности Аарона, - триста восемьдесят семь тысяч, - добавила она, нервно сглотнув.
        - Семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей? - уточнил Аарон Эрнестович. - И вы, Лилия Котёночкина, вступаете в брак со мной, Абалденным Аароном Эрнестовичем по искренней и истиной любви?
        - Да, - кивком Лилия Котёночкина подтвердила слова, видимо, будущего мужа.
        - А почему семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч? - Аарону стало интересно, на что может потратить простая девушка из народа такую сумму. Он примерно представлял, на что подобные суммы тратит Тагуи, надо признать, не всегда. Чаще всего и сама Тагуи не могла припомнить, на что спустила несколько миллионов. То ли сумочка и обед в Монако, то ли завтрак на тропическом острове. Да и полтора негра наверняка обходятся в копеечку, половина азиата, скорее всего, идёт по дисконту.
        - Именно столько мне не хватает для покупки квартиры, - твёрдо ответила Лилия Котёночкина. - Семь миллионов триста восемьдесят тысяч. Остальное у меня есть, - доверительно прошептала Котёночкина, став ещё больше похожей на зайчика семейства плюшевых.
        - И сколько стоит квартира?
        - Семь миллионов пятьсот.
        - Значит, у вас имеется…
        - Сто двадцать тысяч!
        - А семь тысяч на что? - Аарон Эрнестович прищурил глаза, разглядывая алый румянец на щеках плюшевого зайца-блондинки.
        - На босоножки… - Котёночкина посмотрела исподлобья, Аарон нервно дёрнул носом, а потом ногой.
        Итак, Аарон Эрнестович Абалденный чего-то не знал о недвижимости. Он не представлял, что можно купить квартиру всего за семь миллионов пятьсот тысяч рублей. И тем более он чего-то не понимал в женских босоножках. Семь тысяч рублей? Семь? Тысяч? Рублей?! Не долларов, не евро, а рублей? Складывалось неприятное впечатление, что от Аарона Эрнестовича что-то скрывали.
        - Хорошо, пусть будет семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей, - согласно кивнул Аарон Эрнестович.
        Его ждал долгий рабочий день, встреча с юристами с целью оформить должным образом заключение сделки по искренней любви к общей взаимной выгоде, и работа над поглощением «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», благо три процента акций были почти в кармане. Всего за каких-то семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей. Надо же, как дёшево обходится искренняя любовь! Жизнь сразу заиграла красками и искренней радостью.
        В девять вечера Аарон Эрнестович вызвал своего помощника Станислава и, раздав ценные указания, засобирался домой. Можно было как следует отметить удачную сделку. Аарон уже мысленно потирал руки, предвкушая злость и истерические крики проигравшей Пенелопы Анжелы Муракко, как его отвлёк лёгкий кашель Станислава.
        - Что-то ещё? - флегматично спросил Аарон Эрнестович.
        - Кто придёт на место Котёночкиной?
        Глава 6
        Котёночкина вышла из кабинета начальства в совершенном раздрае. Какое-то время она ещё пыталась держаться, потом забилась в уголок своего компьютерного кресла, интуитивно подтянула колени к подбородку и захныкала, как маленький, обиженный ребёнок.
        Котёночкина Лилия и чувствовала себя обиженным ребёнком, которому показали конфету и тут же отняли, вырвали прямо из тёплых ладошек, ещё пахнущих шоколадом и нугой.
        Лилии Котёночкиной стала очевидна причина внеочередного массового собеседования в кабинете Абалденного Аарона Эрнестовича с сотрудниками женского пола. Её увольняют. Увольняют! И в срочном порядке подыскивают кандидатуру на должность ассистента ассистентов.
        Надо признать, не так себе представляла девушка увольнение с официального места работы. В биографии Котёночкиной уже случались увольнения, но тогда Лилия работала без трудовой книжки, по так называемому «договору», никак не защищённая трудовым законодательством. Не то чтобы Котёночкина в него верила, но служащим нравится думать, что они хотя бы немного защищены от произвола начальства. Своего рода хрустальная мечта трудового народа.
        Когда странно похрюкивающий и хихикающий начальник службы безопасности завёл Котёночкину за руку в кабинет к Абалденному, со словами: «Произошло недоразумение, Лиля», она даже приободрилась. Не станет же Аарон Эрнестович убивать её прямо в своём кабинете, напротив стола из натурального дерева, ещё и в присутствии Григория Георгиевича. Случаи массовых психозов известны человечеству, только начальник службы безопасности не был похож на психа, в отличие от своего и Лилиного руководителя.
        Позже Котёночкиной показалось, что Аарон Эрнестович предлагает ей стать его… любовницей. Несмотря на всю абсурдность, никак иначе понять слова «Я предлагаю вам провести время с пользой и взаимной выгодой» не получалось. Какая из Котёночкиной любовница миллионера? Никакая. Причём по обоим пунктам. И любовница, и миллионера.
        Естественно, Лилия отдавала себе отчёт, работая в мужском коллективе - а все сотрудники приёмной были мужчинами, даже представитель клининговой компании, убирающийся один раз в сутки и по мере надобности, был мужского пола, - она могла получить предложения подобного свойства. Но до этого несчастливого дня обходилось. Даже уборщик видел, что Лилия Котёночкина любовница никакая.
        А уж когда Аарон Эрнестович начал размахивать перед носом несчастной, сбитой с толку Котёночкиной миллионами, да ещё на странных, если не сказать хуже, условиях, всё стало очевидно - её увольняют. Да, способ объявления незавидной участи весьма альтернативный, но не Котёночкиной выбирать, как её вышвырнут из «TNK AA Group Capital Investing».
        - Лиля? - официальный тон одного из начальников Лили быстро становился участливым, в нём послышались нотки обеспокоенности и сочувствия, как и должно быть, когда на его глазах рыдает женщина. - Что случилось? Почему ты плачешь?
        Рядом с бывшим рабочим столом бывшей ассистентки стоял её бывший начальник - Станислав.
        Стас был красивым молодым человеком, ухоженным, про таких говорят «метросексуал», чуть больше ухоженным, чем метросексуал, но всё равно красивым. Кем является на самом деле Станислав, Котёночкина старательно не думала, не её это дело. Больше её занимало то, что начальником он был лояльным и дружелюбным.
        - Меня уволили, - плачущая поделилась своим несчастьем со Станиславом, по выражению его лица стало понятно - несчастье это не только для Котёночкиной, но и для него тоже, да и для всех, включая фикус, скрывающий от глаз уютный аквариум Котёночкиной.
        Уже через минуту у стола девушки собрались три её начальника и активно утешали несчастную и себя не менее несчастных. Уход Котёночкиной для троицы начальников значил одно - им придётся втрое больше работать, а такая перспектива не нравится никому.
        Так или иначе, подходящих слов утешения не нашлось. Лилия храбро написала заявление на увольнение по собственному желанию, не испытывая при этом никакого желания, отложила его в сторонку, решив, что когда Аарон Эрнестович будет проходить мимо, она даст на подпись листочек, и начала дорабатывать свой последний рабочий день.
        Дел в последний рабочий день нашлось много - начальники, стремясь облегчить себе хотя бы завтрашний не прекрасный день, завалили несчастную Котёночкину документацией по самую макушку.
        Ровно в восемнадцать часов Лилия отнесла кофе Абалденному Аарону Эрнестовичу, а через восемь минут забрала пустую посуду. Аарон при этом два раза кивнул, шевеля губами в беззвучном «Спасибо». Он сосредоточенно смотрел на изображение какого-то огромного, сложного графика на плоском, большом, белом мониторе. В этот момент мужчина был похож на врача, разглядывающего кардиограмму. Неровная шкала прыгала в одном известном ей ритме, и только сосредоточенный взгляд мог понять все эти прыжки на длинном листе. На графике монитора линий было больше и разных цветов, и переплетались они в угловатые узоры, а лицо Аарона Эрнестовича было напряжено больше, чем лицо кардиохирурга. Насколько девушка представляла себе кардиохирурга, конечно. Котёночкиной в жизни не часто приходилось общаться с врачами.
        Жизнь Лилии Котёночкиной была не слишком счастливой, как и сама Лиля - не очень удачливой. Родилась она поздним ребёнком в семье учительницы музыки. Отца у Котёночкиной не было, Михайловной она стала по дедушке. Не принято, чтобы отчество у человека было по матери или бабушке, хотя, на взгляд девушки, это было бы очень логично. Лилию воспитывала мама, а потом бабушка, так что с отчеством Мариевна или Надеждовна было бы уместней, чем Михайловна. Но люди живут по тем законам, которые диктует государство, так что выбирать не приходилось - Лилия стала Михайловной.
        Ещё у Котёночкиной была старшая сестра Вера, только ни Лиля не знала Веру, ни Вера Лилю. Они, конечно же, часто общались через социальные сети, почти на каждый Новый год присылали друг другу поздравления. Вера была старше Лилии на девятнадцать лет, так что к появлению у её матери второго ребёнка она уже вышла замуж и уехала на север, туда, где добывают газ. Родной дом она навещала дважды - когда умерла мама, Лиле как раз исполнилось восемь лет, и когда бабушка, Лиле было почти шестнадцать. Вера хотела было взять опеку над вполне самостоятельной сестрой, лишь по документам считавшейся несовершеннолетней. «Не в детский дом же», - вздохнув, сказала тогда чужая для Лилии Котёночкиной женщина, ничем не похожая ни на саму Лилю, ни на маму, ни на бабушку.
        В итоге опеку оформила соседка, та самая пенсионерка, подруга бабушки. Они прожили бок о бок на одной коммунальной кухне шестьдесят лет, их отношения были крепче самого прочного брака, потому что ничто так не сближает посторонних людей, как места общего пользования в коммунальной квартире. Соседке Лилию Котёночкину не должны были доверить по причине почтенного возраста, но каким-то чудесным образом, к всеобщему удовлетворению, опеку над сиротой ей предоставили.
        Лилия осталась в родном городе, в родной комнате, родной коммунальной квартире, закончила родную школу и поступила не в такой уж и родной институт, помог ей в этом статус сироты. После второго курса Котёночкина перевелась на вечерний и стала, наконец, работать полный рабочий день, получая за это полноценную и очень хорошую, по меркам Лилии, заработную плату.
        Сестре не пришлось везти в свою устроенную жизнь на Севере - среди природного газа, бриллиантов, сыновей-близнецов и мужа - младшую сестру, а соседка получила какое-то пособие на ребёнка - Лилию Михайловну Котёночкину.
        Одним словом, всё сложилось наилучшим образом для всех участников грустной истории. Но, как звучало выше, жизнь Лилии Котёночкиной не была счастливой, а сама Лиля была не очень удачливой. Фортуна всегда поворачивалась к девушке кормой.
        Совсем недавно - не прошло и двух месяцев, - как, перебирая бумаги, оставленные бабушкой в хаотичном порядке, Лилия узнала, что родная комната в родной коммунальной квартире принадлежит не только ей, но и сестре Вере в равных с Лилей долях. Вера не претендовала на восемь метров жилой площади, но что, если однажды она разведётся со своим мужем, добывающим газ и подарившим ей серьги с бриллиантами - почти по карату каждый, она сама показывала Лиле, - и вернётся в родные и законные восемь квадратных метров? Что тогда делать Лиле? Ведь Вера приедет не одна, а с сыновьями - двойняшками, почти ровесниками самой Лилии.
        Решение пришло внезапно, просто выпрыгнуло на ошарашенную девушку с рекламного баннера на сайте, где она тайком почитывала любовные романы. Яркий, бросающийся в глаза баннер гласил о снижении ставки по ипотеке, новой квартире в благоустроенном районе и заодно о рае на земле под звучание хора херувимов. Настолько благую весть нёс баннер контекстной рекламы.
        На деле всё оказалось не так благолепно, херувимы сложили крылья и скрылись, доведя Котёночкину до дверей ипотечного консультанта. Квартиры можно было выбрать в определённом районе, правда, реклама не лукавила - район действительно был благоустроенным и не слишком далеко от центра, до станции метро каких-то тридцать минут пешком! А ставка по кредиту заметно выросла, но здесь виновата сама Котёночкина. Что и говорить, двадцать два года от роду и стаж работы менее десяти лет не сыграли на руку девушке. Зато, как заверил консультант, у неё была хорошая заработная плата, главное - официальная, «по белому», как говорится, и не менее хорошее место работы. «TNK AA Group Capital Investing» славилась своей стабильностью и зарплатой. Лилии Михайловне даже показалось, что ипотечный консультант поглядывал на неё с некоторой завистью.
        Одним словом, ипотечный кредит на семь миллионов триста восемьдесят тысяч рублей Котёночкиной Лилии Михайловне практически одобрили. Оставалось несколько формальностей, и уже через двадцать лет у Лилии будет своя родная квартира! Личная! Предварительный кредитный договор гласил, что через двадцать пять лет, но Котёночкина была полна оптимизма, к тому же у неё были ежеквартальные премии. Девушка была уверена, что если ограничить себя как следует, не ездить в отпуск, не покупать дорогостоящие продукты питания (например, макароны - сытно и недорого!) и чаще ходить пешком - ипотеку она выплатит всего-то через двадцать лет. А уж потом… Заживёт!
        Как и говорилось, жизнь у Котёночкиной была не слишком счастливой, а сама Лиля не очень удачливой. Именно об этом думала несчастная ассистентка ассистентов, наблюдая, как с вопиющим цинизмом король жизни, удачливый и холёный Аарон Эрнестович Абалденный, как никто имеющий право носить эту фамилию, потому что действительно выглядел обалденно, увольнял Котёночкину. Не моргнув глазом, нервно подёргивая мышцами лица, отбивая ладонями ритм пятой симфонии Бетховена - а Лилия была дочкой и внучкой учительниц музыки, слух у неё был абсолютный, и среднее музыкальное образование получено.
        Ещё и ребёнок этот странный… И начальник службы собственной безопасности, хватающийся за сердце, с перекошенным лицом, и боссы, принуждающие к браку несчастных секретарш, словно им больше принудить некого…
        В таких раздумьях Лилия не заметила, как стрелки на часах перевалили за девять вечера. Печально оглядев полупустую приёмную, она собрала сумку и села ждать Аарона Эрнестовича. Если сейчас, когда Станислав выйдет из кабинета начальства, Аарон не появится в приёмной, несчастной, убитой горем и перспективой делить свои родные шестнадцать метров с сестрой и двумя взрослыми племянниками, Котёночкиной придётся идти в кабинет за подписью на своём заявлении об увольнении. По собственному желанию Аарона Эрнестовича Абалденного.
        Чтоб его черти драли!
        Глава 7
        Оставалось полчаса до выхода из офиса, а дела сыпались на голову Аарона Эрнестовича как из рога изобилия, слишком щедрого даже для привыкшего работать в полную силу главу и владельца «TNK AA Group Capital Investing». Ещё и ассистенты катастрофически не справлялись, Аарон сам себе напоминал несущийся локомотив, теряющий по пути вагоны - не поспевающих за его скоростью ассистентов. Относительно справлялся со своими обязанностями Станислав, и то закон Эйнштейна и в этом случае отчаянно сбоил.
        А во всём виновен Аарон-старший, чтоб ему ожить и снова умереть, ожить и умереть, и так по кругу, бесконечно!
        Именно из-за нелепого завещания Аарона-старшего Аарон-младший был вынужден сделать недвусмысленное предложение Лилии Михайловне Котёночкиной, чем вызвал у ассистентки ассистентов нездоровую реакцию. А слёзы в конце рабочего дня и попытка уволиться - это нездоровая реакция! Аарон Эрнестович не слишком хорошо разбирался в простых девушках из народа, поэтому никак не ожидал, что предложение вступления в брак из любви к семи миллионам трёмстам восьмидесяти семи тысячам рублей может вызвать такую бурю эмоций, и признал реакцию Котёночкиной нездоровой.
        Накануне, как человек, обладающий безупречным воспитанием и массой других добродетелей, Аарон выгнал задержавшихся ассистентов вон из приёмной - на Станислава, решившего ринуться на помощь новоявленной невесте Аарона Абалденного, и вовсе повысил голос, гаркнув во всё горло: «Пшё-о-ол!», отчего Станислав побледнел и пулей выскочил из приёмной, плотно закрывая дверь за своей спиной, - а после принялся успокаивать несчастного зайку-сомнамбулу.
        Аарон, как и всякий мужчина, не одобрял женских слёз, впрочем, как и любое действие со стороны женщин, вызывающее недоумение и вопросы. Как правило, женщины вели себя предсказуемо и понятно для мужчины.
        Женщина расстроилась - женщине необходимо сделать подарок, естественно, щедрый, никто не станет тратить время на прекращение расстройства ради скромного презента. В случае крайней занятости, надо признать с Аароном Эрнестовичем это случалось довольно часто, женщине достаточно выдать приемлемую для обеих сторон сумму денег - настроение женщины начинает расти в геометрической прогрессии. Котёночкина Лилия Михайловна плакала из-за предложения семи миллионов трёхсот восьмидесяти семи тысяч рублей. Даже несмотря на то, что Аарон пытался пойти ей навстречу и предлагал любые удобные для плюшевого зайца способы оплаты, ревущая Лиля никак не могла успокоиться, а к двадцати двум часам и вовсе начала икать и заикаться.
        Аарон Эрнестович успел принять волевое решение, что на этом с бурными и продолжительными романами (а его отношения с Котёночкиной длились примерно с шестнадцати часов, что было довольно продолжительно, а учитывая реакции Лили - бурно) с простыми девушками из народа закончено.
        За тот час, пока Аарон метался по приёмной от кулера с водой до бледной, с воспалёнными, красными глазами ассистентки ассистентов и обратно, мужчина составил план поправок в семейное законодательство с целью разрешения однополых браков. Представить себе хлюпающего носом Станислава Аарон не мог. А также несколько раз твёрдо решил вступить в брак с Тагуи, полутора неграми и половиной азиата, в конце концов, он современный человек самых широких, либеральных взглядов. Давно пора было воспитать в себе толерантность, как требует новая реальность, вот и случай замечательный представился. Отсутствие у негра груди пятого размера и широких бровей на миленькой славянской мордашке - её тоже у человека негроидной расы не наблюдалось, - Аарон посчитал за плюс в своей безвыходной ситуации.
        Чтоб черти драли Аарона-старшего!
        Отчаявшись, глядя на вконец перепуганного зайца, с красными щеками, икающего и взлохмаченного, Аарон принял волевое решение выпить виски, всадить в себя одним махом грамм сто горячительного, почувствовать растекающийся от рецепторов языка по всему телу терпкий жар и выдохнуть, ощущая, как волнения дня прошедшего отходят на второй план. Естественно, как человек здравомыслящий, Аарон осуждал пагубные привычки и всецело был на стороне здорового образа жизни. Но простая девушка из народа покачнула все жизненные принципы и постулаты Абалденного Аарона Эрнестовича, одним словом, погода в приёмной визжала в ухо: «Займи, но выпей!». Благо, занимать не было нужды, у Аарона Эрнестовича Абалденного в кабинете находились бутыли с коллекционным виски на любой выбор и вкус.
        Метнувшегося в кабинет Аарона, вдыхающего тягучий односолодовый аромат, посетила поистине гениальная мысль, впрочем, другие идеи и не посещали светлый разум главы транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing». Как известно, алкоголь оказывает расслабляющее действие не только на владельцев газет и пароходов (несколько издательств и небольшая судостроительная верфь у А.Э. Абалденного значились на балансе, так что он нисколько не лукавил), но и на всех остальных представителей «хомо сапиенс», а значит, и на ассистенток ассистентов, даже если они принадлежат к сомнительному семейству плюшевых сомнамбул.
        Котёночкина напряжённо сидела, вжавшись в кресло, и со странным выражением наблюдала за приближающимся к ней хрустальным бокалом, на дне которого поигрывал тёплыми оттенками, художественно обтекая кубики льда, виски.
        - Лилия Михайловна, выпейте, и может быть тогда, к взаимному удовольствию, мы найдём общий язык, - выдавил из себя Аарон, сохраняя спокойствие и невозмутимый вид.
        Он ворочал миллионами, заключал миллиардные сделки, поглощал и образовывал компании, корпорации, он строил и разрушал, и всё это с неизменным и знаменитым спокойствием на лице. Он не волновался, не испытывал страха, не знал растерянности. Вот и заикающийся заяц-ассистент не мог выбить почву из-под ног дельца столетия, человека, возглавляющего список богатейших людей планеты уже не первый год.
        - Я не пью, - пропищала Лиля Котёночкина.
        - Хорошо, - согласился с ней Аарон, несмотря на то, что, в общем и целом, ничего хорошего ни в этом, ни в ситуации, ни в самой Лилии Котёночкиной не видел. - А я выпью.
        Он набрал полный рот насыщенной жидкости, в упор рассматривая собеседницу, сидевшую словно с колом сквозь позвоночник, сцепив в замок руки на плотно сжатых коленях, прикрытых юбкой. Аарон сделал два стремительных шага к Котёночкиной, зная, что собирается предпринять в отношении зарёванной, всем своим видом выражающей мировую скорбь зайки. Чтобы добраться до рта девушки, пришлось нагнуться, а чтобы она не вывернулась, зафиксировать затылок ладонью, легко справившись с несколькими шпильками, придерживающими и без того растрёпанный пучок. Растерянная и перепуганная Котёночкина, не выдержав прямого взгляда Аарона, приоткрыла рот, и виски благополучно достиг своей цели.
        Лиля судорожно глотала обжигающий напиток, зачем-то цепляясь за плечи мужчины.
        Да, это была отчаянная мера, но и времена были такими же отчаянными, как и обстоятельства. Есть несколько способов прекратить женскую истерику.
        Первый, вопреки здравому смыслу, и довёл Котёночкину до неприглядного поведения - деньги. Второй - пощёчина, но Аарон не бил женщин, даже если этого требовали обстоятельства. И третий - поцелуй, что не входило в планы мужчины, и что - то ему подсказывало, в планы зайки - тоже. Аарон нашёл четвёртый способ и, как и следовало ожидать, он сработал.
        Лилия Котёночкина сначала судорожно хватала ртом воздух - виски всё-таки крепкий алкогольный напиток, редко любимый женщинами, но другого спиртного в кабинете у главы и владельца транснациональной компании не было, - а потом примолкла. Через пятнадцать минут к ней вернулся почти естественный цвет лица, а ещё через десять она, хоть и бочком, но шла рядом с Аароном в сторону лифтов.
        Аарон Эрнестович был воспитанным человеком, он не зря слыл мужчиной с безупречными манерами, особенно если дело касалось слабого пола, а тем более, если речь шла о новоявленной будущей жене, с которой он собирался вступить в брак по самой искренней любви к трём процентам акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа». Именно поэтому Аарон Эрнестович отвёз будущую супругу домой, усадив рядом с собой на заднее сидение седана представительского класса, и дал ей один выходной день, как компенсацию за нервное потрясение, которое девушка, естественно, испытала, встретив свою истинную любовь в лице семи миллионов трёхсот восьмидесяти семи тысяч рублей.
        Аарон пообещал приехать к ней домой на следующий день ровно к семнадцати часам, чтобы отвести на свидание. К этому времени штат фотографов семьи Абалденных будет осведомлён о самой искренней любви Аарона Абалденного с Лилией Котёночкиной и будет ждать в условленном месте для внезапной фотосессии.
        Семнадцать часов стремительно приближались, а Аарон всё ещё находился в офисе.
        - Не возражаешь? - на пороге кабинета показался Григорий Георгиевич, принёсший полное досье на будущую исполняющую обязанности жены Аарона.
        Впереди Григория, насупившись, стояла Клавдия. Рыжие косички весьма авангардного плетения возмущённо подпрыгивали, им вторил криво посаженный синий бант на макушке. В целом выглядела Клава… странно. Наряду Клавдии мог позавидовать любой новомодный стилист на красных дорожках Голливуда, настолько это было смело и необычно: зелёная блузка к синей школьной форме, вкупе с красными колготами.
        - Гувернантку уволил, - сквозь зубы проговорил начальник службы безопасности. - Оставлять у ребят не хочу, - вояка скрипнул зубами и ещё раз подтолкнул дочку вглубь кабинета. Под ребятами Григорий подразумевал весь свой немалый штат охранников и прочих специалистов службы безопасности. У Григория Георгиевича, как и полагается, был свой кабинет и даже секретарша, вот только звали её Глеб и, видимо, он тоже не входил в клуб доверенных лиц начальника службы безопасности, если речь шла о его рыжем сокровище.
        Аарон никак не прокомментировал присутствие Клавдии, в общем и целом политика компании в отношении детей сотрудников была довольно прозрачна и однозначна: никаких детей на рабочем месте родителей. Но Григория Георгиевича нельзя назвать рядовым сотрудником, да и Клавдия не была заурядным ребёнком.
        - Папа боится, что я узнаю плохие слова, - пояснила подозрительно тихая Клавдия, синий бант печально качнулся на макушке и замер, когда девочка подошла к Аарону и прошептала: - Аарончик, дай мне твой телефончик, а?
        - Юная леди! - прогремел Григорий.
        - Что? Это бесчеловечно, папа, лишать детей средств связи и отключать дома вайфай! Я имею право пожаловаться в ювенальную юстицию, нам в школе говорили. У меня в дневнике есть телефон доверия для детей и подростков, нам сказали, туда можно звонить в случае насильничных действий со стороны родителей. Отнимание у меня интернета - это насильничные действия, папа, мне доклад по природоведению надо делать о гадюке!
        - Знаю я твоих гадюк… Энциклопедию для младших классов возьми. Бумажную книгу.
        - А ещё он мне книжку дал, про щенков, - синий бант возмущённо подпрыгнул.
        - Про щенков не интересно? - вежливо поинтересовался Аарон.
        Насколько он помнил, в девятилетнем возрасте ему были интересны книги про щенков, или это были динозавры, или работы на тему влияния дисбаланса потребления и накопления на макроэкономическую сферу. Но он не был рыжеволосой Клавдией, а все его гувернантки живы и психически здоровы по сей день. В отношении же судьбы последней няни Клавдии Аарон Эрнестович подобного оптимизма не испытывал.
        - Там не про боссов!
        - Ты дочитай и узнаешь, вдруг какой-нибудь из щенков станет боссом, - Григорий подозрительно дёргал ноздрями и вопиюще громко скрипел зубами. Аарон решил, что, пожалуй, не станет спрашивать, каким именно способом тот уволил гувернантку дочери.
        - Папа! Всегда ясно, какой щенок станет боссом. Если папа босс, то и щенок станет боссом, а там папы - поисковые собаки, ездовые, добрый доктор и паровоз! Не может у папы-паровоза сынок-щенок стать боссом, - насупилась Клава, всем своим видом демонстрируя самое страшное наказание для окружающих - намерение помолчать минут пять, а то и семь, что и вовсе должно быть ужасно.
        Надо признать, в словах Клавы была правда. Если папа босс, то и ребёнок станет боссом, а вот у паровоза вряд ли…
        - А кому эти цветы? - не выдержала и полминуты Клавдия, подойдя вплотную к Аарону, с интересом изучающему досье на будущую исполняющую обязанности жены. Посредине стола лежал букет из тридцати пяти кремовых роз, доставленный Абалденному для подарка будущей исполняющей обязанности жены. Тугие, крепкие бутоны источали едва уловимый аромат. Аарон посчитал подобный презент вполне уместным в данной ситуации.
        - Лилии Котёночкиной.
        - Твоей невесте?
        - Угу, - Аарон внимательно вчитывался в графы «вредные привычки», которых оказалось не так уж и много. Лилия Котёночкина не злоупотребляла алкоголем, не курила, в употреблении наркотических средств тоже замечена не была. У неё не было даже штрафов за неправильную парковку, впрочем, личного автомобиля у Котёночкиной тоже не было.
        - Она же секретарша! - возмущённо взвизгнула Клавдия, за что была усажена отцом на диван с раскрытой книгой в руках. - Секретарши не любят розы! - Клавдия решила, что гневный взгляд отца не аргумент, и молчать она не станет, тем более в столь животрепещущем вопросе, как романтичные взаимоотношения между боссом и секретаршей. Уж она-то знала в этом толк, причин сомневаться не было!
        - А что любят секретарши?
        - Что-нибудь скромное, чтобы босс увидел её богатый внутренний мир! Например, васильки, ромашки, подснежники, ландыши!
        Аарон Эрнестович мысленно прикинул, сколько может стоить доставка свежайших васильков или ромашек в конце апреля, и подумал, что внутренний мир секретарш должно быть действительно на удивление богат. Естественно, он мог себе позволить васильки в апреле, ландыши в январе и сирень под новый год, однако причуды секретарш не могли не вызвать искреннего удивления.
        Спустя час Аарон Эрнестович припарковал личный автомобиль у дома, где проживала Котёночкина Лилия Михайловна.
        Глава 8
        Итак, Аарон Эрнестович оставил личный автомобиль перед домом ассистентки ассистентов Котёночкиной Лилии Михайловны и двинулся по длинной арке, кое-где выкрашенной в грязно-бордовый цвет. Остальное пространство стен и свода занимали образцы современного арт-искусства - граффити. Судя по технике, насколько Аарон разбирался в искусстве, а он разбирался - у него имелась прекрасная коллекция предметов искусства, выгодно приобретённых, впоследствии подорожавших не меньше чем в два-три раза, а если смотреть на дальнюю перспективу, то значительно больше, - художникам, поддавшимся творческим порывам, было не более четырнадцати лет.
        Двор встретил Аарона грязной лужей, обойти которую было невозможно. Две хлипкие доски, почерневшие от времени, служили своеобразной переправой с одного берега на другой, дальше виднелось ещё два подобных сооружения.
        Аарона обогнала, ловко обогнув, дородная пенсионерка. Она так и крикнула:
        - Чего раззявился?! Не идёшь, так пропускай, я на пенсии, своим горбом заслужила, между прочим! Совсем молодёжь обнаглела, ни места в транспорте, ни подхода к дому. Никакого от вас толку, Сталина на вас нет! - и поскакала по доскам с ловкостью девятилетней Клавы.
        Аарон Эрнестович никогда не останавливался перед трудностями и, естественно, мог последовать примеру пенсионерки, а вот его обувь, изготовленная на заказ, не предназначенная для непринуждённых прогулок по грязным лужам в центре мегаполиса - точно нет. Ноги пенсионерки, в отличие от главы и владельца «TNK AA Group Capital Investing», резво прыгали в резиновых сапогах, синих, с изображением огромных креативных вишен - мутантов размером с пятку женщины.
        Заброды, как назло, Аарон Эрнестович не захватил, оставил… где они продаются, там и оставил. Надо признать, в забродах Аарон понимал ещё меньше, чем в простых девушках из народа. Рыбалка никогда не входила в перечень его интересов, хотя он пару раз участвовал в подобном мероприятии. В Аргентине и в Норвегии - с борта личной трёхпалубной яхты, доставленной специально для небольшого развлечения владельца. Надо заметить, оба раза рыбалка закончилась крайне успешно, улов получился на редкость богатым. Аарон был успешен во всех областях, даже не интересующие его сферы давались мужчине легко.
        Не дав себе времени на сомнения, Аарон Эрнестович легко пробежал по доскам и оказался на крыльце подъезда. Мужчина набрал на домофоне номер квартиры Котёночкиной, дверь тут же открылась, и уже через минуту он стоял на лестничной клетке пятого этажа старого фонда и смотрел на закрытую входную дверь квартиры.
        Дверь оказалась металлической, из стали не меньше миллиметра, без обивки, выкрашенная шаровой краской, как сейфовое хранилище. Довольно интересный дизайн, отметил про себя Аарон, урбанистический стиль. Ряд разномастных звонков на криво отштукатуренном откосе несколько выбивался из общей концепции, но кнопки были, по большей части, винтажные, некоторые, должно быть, помнили, как звучит граммофон. Интересное решение…
        Аарон решил, что узнает имя дизайнера по интерьерам, услугами которого воспользовалась Лилия Котёночкина. Табличка под одним из звонков гласила «Котёночкина. 4 раза», что именно «четыре раза», Аарон придумать никак не мог, а то, что приходило в голову, было, мало того, абсурдным и не могло иметь отношения к плюшевым зайцам, так ещё и крайне неприличным. Подумав, Аарон нажал на выше обозначенную кнопку ровно четыре раза, и дверь с надрывным скрипом отворилась, как в леденящем кровь триллере.
        На пороге не появилось Котёночкиной Лилии Михайловны. Строго говоря, там никого не появилось. Подождав ради соблюдения приличий несколько мгновений, Аарон переступил порог квартиры, оказавшись в серой, сгущающейся вдали темноте.
        - Кто такой? Чего надо? - раздалось спереди и сбоку. Только тогда Аарон увидел силуэт, судя по голосу - женский.
        - Абалденный Аарон Эрнестович, - представился мужчина, невольно подтянувшись. Как это происходит с мужчинами подобного склада ума и поведения, глава транснациональной компании никогда не позволял себе расхлябанный вид в присутствии женщины, независимо от возраста, положения и внешнего вида последней. Машинально он переложил букет из ландышей из правой руки в левую - за ним пришлось ехать в едва ли не единственный магазин, предоставляющий ассортимент, подходящий для богатого внутреннего мира секретарш. Розы мужчина преподнёс Клавдии, та благосклонно приняла букет.
        - И чего тебе надо, обалденный? - сбоку, слева недобро хрюкнули, вероятно, это был смех, сразу мужчина не разобрал.
        - Я хотел бы нанести визит Котёночкиной Лилии Михайловне.
        - А-а-а-а-а! - прогудел голос. - Ты тот самый?! - голос, видимо, спрашивал, но точно определить интонацию не удавалось. Аарон Эрнестович подумал, что таким голосом хорошо вести переговоры о нелегальной поставке оружия в страны третьего мира. Не то, чтобы он этим занимался… Нет-нет, бизнес семейства Абалденных был предельно легален и прозрачен, конечно же.
        - Тот, Самый, - согласился мужчина. Он был Самым, а Аарон привык смотреть в глаза любой правде и трудностям.
        - Смотри мне, тот самый, - на этих словах в помещении яркой, слепящей вспышкой разлился электрический свет. Лампочка Ильича болталась совсем немного выше уровня глаз Аарона. На длинном, почерневшем от времени, витом проводе, она несколько раз зловеще мигнула и засияла, как светоч в жизни трудового народа.
        Впереди по курсу просматривался длинный, заставленный с двух сторон винтажной мебелью коридор, заканчивающийся криво посаженной зелёной дверью… в Нарнию? В подземелье гномов? Никакого реалистичного объяснения голову Аарона не посетило, настолько вид был сюрреалистичным. Вероятно, дизайнер слыл большим поклонником абстракционизма и работал над проектом дизайна под действием абсента, или строители были под абсентом и другими препаратами, запрещёнными к употреблению в стране.
        - Ты, что ль, Лильке семь лимонов даёшь, чтоб она замуж за тебя пошла? - перед Аароном Эрнестовичем возникла дама…
        По голосу это была дама. Во всяком случае, в то, что бойледи, внешне напоминающая гренадёра в парике из светлых синтетических волос, попросила политического убежища в одной из самых нетолерантных для сексуальных меньшинств стран, не верилось.
        - Я сделал Лилии Михайловне предложение из самой искренней любви, - тут же озвучил рабочую версию Аарон Эрнестович.
        «Из любви к трём процентам акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа»», - он добавлять не стал: слишком интимные подробности. А Аарон не был любителем посвящать посторонних в детали своей личной жизни.
        - То-то я гляжу, явилась вчера ни жива ни мертва. Домогался, изувер? - дама - гренадёр в необъятном халате с принтом из ярких васильков, дабы подчеркнуть богатый внутренний мир, смотрела на Аарона почти сверху вниз, уперев кулаки в бока.
        - Что вы, как можно?! - возмутился бизнесмен.
        Да, он имел честные намерения вступить в брак по самой искренней любви, но домогаться, вступать в интимные отношения с сотрудницей его же транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing» - недопустимо!
        Харассмент! Харассмент! Харассмент!
        На подобное Аарон Эрнестович Абалденный - как человек чести и высоких моральных принципов - пойти не мог, даже ради завещания Аарона-старшего.
        Чтоб тому встретиться на том свете с Пенелопой Анжелой Муракко и до скончания веков наслаждаться её искренней любовью!
        - А чего так? - допрос с пристрастием продолжился. - Уж ежели вздумалось жениться на секретарше, так надо домогаться! Прижать, схватить, принудить как следует! А не ландышами в нос тыкать! Ландыши он принёс, прынц!
        - Решительно не понимаю, для чего хватать и принуждать, - опешивший Аарон смотрел на собеседницу, краем сознания отмечая, что у него дёргается правый глаз.
        На вид бойледи было около семидесяти лет, она была почти одного роста с Аароном, а тот не был низкорослым - почти метр девяносто, без двух сантиметров. Дама-гренадёр же была ниже всего сантиметров на пять, а вот в весовой категории точно превышала Аарона раза в два, и это по предварительным подсчётам.
        - Я почём знаю, зачем вы, боссы, секретарш принуждаете к сексу, мне больше интересно, почему эти дурочки выделываются. Будто кажний день на них миллионер вон, с ландышем, - толстый палец с ободранным алым лаком на ногте ткнул в скромный букет в руках Аарона, - в штанах с неба падает. Хватать такого надо, сразу! А что насильник или поблядун, так и неважно. Ты квартплату видел? Это же обдираловка! - палец переместился с букета и теперь вкручивался в грудную клетку Аарона. - По нынешним временам тот мужик хорош, что коммуналку оплачивает, да на кусок хлеба денег даёт! А что принудит маленько, снасильничает, а то и плёткой вдоль загривка пройдётся, как в том кино, как его, забыла… Пятьдесят оттенков серого! - монстроподобная бойледи подпрыгнула, отчего пол под ногами Аарона угрожающе покачнулся. - Так и ладно, оно может и приятно! В книжках почём зря писать не станут. Литература! - толстый, кривой палец, наконец, отлип от рёбер Аарона Эрнестовича и тут же возник перед его лицом. - Книжки врать не станут!
        - Я могу пройти к Лилии Михайловне Котёночкиной? - выдавил из себя глава и владелец «TNK AA Group Capital Investing». Отчего-то он всерьёз начал опасаться, что бойледи - гренадёр принудит его, тридцатичетырёхлетнего, состоявшегося и состоятельного мужчину совершить насильственные действия в отношении неё - простой пенсионерки.
        - Иди, кто же тебе не даёт, - монумент посторонился, и Аарону удалось ужом проскользнуть мимо. - В конце коридора живёт она, сироти-и-и-и-ну-ушка. Налево дверь, прямо перед тобой зелёная дверь будет, в туалет, а слева её светёлка, сироти-и-и-и-и-нушки-и-и моей. И строже там! Измаила Иннокентьевича не задень, смотри, ему-то без разницы, босс ты или нет.
        Не успела женщина-монумент договорить, как модельный ботинок Аарона коснулся чего - то мягкого, тёплого и живого.
        Нечто мягкое, тёплое и живое подскочило почти до потолка, задев вторую по счёту свисающую на длинном грязном витом проводе лампочку Ильича. Всего в коридоре болталось четыре лампочки на таких же проводах под высоким, тёмным потолком, с которого креативно сыпался мел. Светочи Ильича включила гренадёрша, по очереди щёлкая выключателями, коих на пятачке стены было бесчисленное множество. По всей видимости, это можно было расценивать как жест доброй воли и гостеприимства.
        По внешнему виду подскочившее существо напоминало кота - обыкновенного, серого кота размером чуть больше привычного. Порванное в нескольких местах ухо напоминало погнутый трезубец, зубцы расплавились и торчали в разные стороны серыми лохмотьями. Один глаз был хищно прикрыт, а на лапе красовался свежий шрам. Кот изогнулся дугой и боком начал нападать на Аарона Эрнестовича, издавая настолько злобное шипение, что даже у бесстрашного Абалденного волосы во всех, даже самых интимных местах, встали дыбом.
        - Ф-ф-ф-ш-ш-ш-ф-ф-ф, - произнесло существо, пока не вцепилось в Аарона. Благо, ткань брендового пальто была достаточно плотной и спасла от серьёзных повреждений. И, словно этого мало, серый пират местного значения продемонстрировал намерение вцепиться в лицо Аарона, чего мужчина допустить никак не мог. Пришлось вступить в неравный бой с несчастным животным, отрывая намертво вцепившееся в пальто существо, стряхивая с себя кота. Очевидно, у зверя был противоположный взгляд на исход боя, и он, продолжая истошно орать, драл задними лапами пальто.
        Неизвестно, чем бы всё закончилось, Аарон уже начал подозревать, что серый потрёпанный кот может выйти победителем в этой схватке голиафов, как распахнулась дверь Котёночкиной, по коту наотмашь ударила увесистая книга, и, скатившись вниз, животина рванула по коридору с пугающими всё живое воплями.
        Буквально через секунду тонкая рука Котёночкиной затянула к себе в комнату Аарона Эрнестовича.
        - Простите, Аарон Эрнестович, Измаил Иннокентьевич агрессивный, я предупреждала, - Котёночкина понуро опустила голову, виновато вздохнув.
        Аарон Эрнестович Абалденный огляделся. Маленькое жилище Котёночкиной напоминало антикварный склад вещей, не представляющих исторической и финансовой ценности. Хотя любой музей быта двадцатого века мог бы заинтересоваться подобными экспонатами. Была мебель семидесятых - восьмидесятых годов - Аарон подобную видел на выставке в Париже, посвящённой СССР, - были и вовсе раритетные буфет и секретер конца девятнадцатого века, а потрёпанные книги устроились на вполне современных полках, коих было такое множество, что цвет стен в розовый, девичий цветочек было сразу не разглядеть. В центре комнаты красовался рояль, он же и занимал почти всю жилую площадь комнатушки.
        - Здравствуйте, Лилия Котёночкина, - Аарон мгновенно вспомнил о цели своего визита и протянул девушке почти не помятый букет ландышей.
        - Спасибо, - Котёночкина сделала два шага вперёд, забрала растения, перевязанные красной ленточкой, и вернулась на исходную позицию. Щёки у Лили безбожно алели, она перетаптывалась с ноги на ногу и явно не знала, куда деть руки. В целом Зайка выглядела до крайней степени несчастной и потерянной, несмотря на то, что лапы у неё были на месте, и дождей синоптики не обещали. В целом она выглядела довольно мило, даже привлекательно.
        Оделась Котёночкина довольно просто, что удивило Аарона, скорее смутило. Обычно женщины для встречи с ним одеваются если не броско, то стильно, согласно последним течениям моды, из самых последних Миланских или Парижских коллекций. Тагуи же предпочитала японского модельера - Йоджи Ямато.
        На Котёночкиной была белая блуза и чёрная юбка, почти… школьная. Да, больше всего юбка напоминала школьную форму. Когда Аарон учился в этой стране, а это было по девятый класс включительно, примерно в таких юбочках ходили его одноклассницы. Директор частной элитной школы был помешан на дресскоде, любил повторять, что в его заведении получает знание будущее страны, а значит, здесь не место вульгарности и чванству… Все эти качества ученики демонстрировали за пределами школьных дверей, в самом заведении юноши выглядели, как старательные белые воротнички, а девушки - как скромные юные леди. При этом Котёночкина не выглядела школьницей, скорее благовоспитанной леди.
        Лилия двинулась в сторону буфета, встала на цыпочки, и Аарон невольно задержал взгляд на небольших ступнях, тонких лодыжках, стройных, длинных ногах и бёдрах, скрытых чёрной тканью юбки. Двигалась девушка с удивительной грацией, Аарон мысленно пробежался по досье, собранному на Котёночкину Лилию Михайловну - примой Большого театра она точно никогда не значилась. А вот в студии бальных танцев занималась - не слишком удачно, никаких значимых успехов она не добилась, что удивительно, при такой-то грации. Большой театр многое потерял!
        - Вы всё-таки пришли? - резко повернувшись, спросила Лиля и уставилась голубыми глазами на Аарона.
        Аарон Эрнестович стоял в комнате Котёночкиной Лилии Михайловны, его пальто было изрядно потрёпано Измаилом Иннокентьевичем, обувь испорчена в непроходимой луже, а зайка простодушно интересовалась, пришёл ли он… Какова вероятность того, что Котёночкина страдает нарушением временного - пространственного ощущения, биполярным расстройством? Возможно ли признать брак недействительным, если наблюдатели Пенелопы Анжелы Муракко узнают об этом? Подобный поворот событий ни Аароном Эрнестовичем, ни его юристами не рассматривался.
        - Очевидно, я нахожусь здесь, а значит, я пришёл, - вкрадчиво заметил Аарон, вглядываясь в лицо Котёночкиной.
        Надо заметить, весьма симпатичное лицо, даже красивое. Тонкие черты лица гармонировали с белокурыми волосами длиной до плеч. Тонкие ключицы, запястья, вытянутая форма ладони… Котёночкина была хороша собой, какой-то звенящей, летящей, воздушной… Да, иногда в Аароне просыпался лирик, чаще всего это происходило после недолгого полового воздержания, долгого в жизни мужчины не случалось. Он не забывал чистить зубы и систематически удовлетворять свои сексуальные потребности.
        - Я вижу, - понуро ответила Котёночкина. - Я думала, вы пошутили… так.
        - Я не шутил, - Аарон сильно удивился, не в силах скрыть этого. Кто же шутит такой вещью, как брак по искренней любви к трём процентам акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа»?! Даже у такого прожжённого ловеласа и дельца, как Аарон-младший Абалденный, есть святое!
        - Вы по-прежнему хотите жениться на… мне? - зайка округлила глаза и взмахнула рукой, как бы демонстрируя всю ладненькую, даже на удивление красивую Котёночкину. - Заплатить семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч, при этом не станете настаивать на сексе?
        Аарон Эрнестович окинул взглядом Котёночкину, признавая, что когда он рассмотрел свою будущую исполняющую обязанности жены, не настаивать на сексе будет сложно. Даже Станислав, человек широких взглядов и альтернативной сексуальной ориентации, пытался защитить зайца семейства плюшевых, настолько она была хороша, но Аарон Эрнестович уже дал слово. Решить проблему систематического удовлетворения сексуальных потребностей не составит труда, главное - вступить в брак по самой настоящей, искренней и истинной любви, получить три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» и наслаждаться всеми красками и радостями жизни, как и указано в завещании Аарона - старшего.
        Чтоб ему провалиться на семь метров ниже ада!
        - Да, - коротко выразил своё согласие мужчина.
        - Но зачем?
        Пришло время говорить об искренней любви к плюшевым зайцам-секретаршам со стороны Аарона, убедить себя в этом по-прежнему не получалось, как и произнести в одном предложении «любовь» и «секретарша».
        - Вы мне симпатичны, - нашёл слова, не пойдя против истины, Аарон Эрнестович. Лилия Михайловна Котёночкина стала симпатична ему, особенно сейчас, когда он увидел её глубокий внутренний мир - имеется в виду прехорошенькое личико и откровенно стройные ноги, конечно же.
        - Мы оформим всё документально?
        - Вот об этом я и хотел поговорить! - обрадовался глава и владелец транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing». Он оказался на своём поле, о юридическом и финансовом сопровождении сделки мог говорить часами, благо Котёночкина не возражала.
        Они благополучно покинули жилую площадь Лилии Михайловны, Измаил Иннокентьевич недвусмысленно дал понять, что он более не желает видеть визитёров на своей территории. Монументальная бойледи настаивала на принуждении властным боссом безмозглой секретарши вслед спускающейся по лестнице паре. Вечер, проведённый в тихом и скромном ресторанчике - Аарон исходил из комфорта теперь уже официальной невесты, - получился довольно продуктивным. Были достигнуты двусторонние соглашения, подписан брачный договор и разработан план дальнейших действий. Состоялась внезапная фотосессия влюблённой пары случайно оказавшимися в заранее оговоренном месте фотографами.
        У дверей своей квартиры Котёночкина протянула руку Аарону Эрнестовичу, он ответил на рукопожатие и впервые подумал, что принуждение к сексу секретарши не такая плохая идея…
        Глава 9
        Ночь Лилии Котёночкиной прошла в тревоге. Она почти не спала, ворочалась и вздыхала, терзалась, ругала сама себя то за согласие вступить в брак с Аароном Эрнестовичем, то за свою глупость. Но семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей - как же это соблазнительно! Пойди, откажись!
        Всем известно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, а встревоженной Котёночкиной ещё и приплачивали наличными (или любым другим способом, удобным для Лилии Михайловны) за то, чтобы она забралась за куском сыра в мышеловку.
        Что, в самом деле, могло подтолкнуть такого человека, как Аарон Эрнестович Абалденный жениться на Котёночкиной, дать за это денег и ничего не требовать взамен? Никакого логичного объяснения поведению Аарона Лиля не видела, и нелогичного тоже.
        Он говорил: «Испытываю симпатию» и «Искренне заинтересован», и брачный договор выглядел пристойно - Лилия Михайловна Котёночкина получает семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч в качестве подарка. После развода по инициативе любой из сторон ей не достаётся ничего из имущества Аарона Абалденного, имеющегося у него до брака и совместно приобретённого, кроме, что было важно, квартиры, приобретённой на имя Котёночкиной (в браке Абалденной) Лилии Михайловны.
        Аарон Эрнестович вёл себя вежливо, никто из знакомых мужчин не был настолько обходителен с Лилией, как Аарон. Правда, иногда он пугающе замирал, и у него странно дёргался правый, а иногда и левый глаз. Вероятно, тик у начальника был и раньше, просто Лиля не часто с ним общалась, если совсем честно, то никогда, кроме нескольких минут в день, когда она приносила кофе.
        Но всё же тревога не отпускала шокированную Котёночкину. Если предположить, что большому, очень большому боссу, понадобилось срочно вступить в брак по каким-нибудь своим, начальственным соображениям, то разве Аарон не мог выбрать кого-нибудь другого, более подходящего?! Кого-то из своего круга? Или нанять актрису? Или… огромное множество разнообразных вариантов приходило в голову бодрствующей среди ночи девушки, и все они были понятнее, логичнее и объяснимее истового желания обалденного Абалденного взять в жёны просто Котёночкину.
        Нет, Лилия Михайловна никак не могла поверить в честные намерения Аарона Эрнестовича, но семь миллионов - это всё-таки семь миллионов. Если она не попытается - будет жалеть всю жизнь!
        А тут ещё Мария Ивановна, та самая соседка, что взяла опекунство над сиротой, хозяйка Измаила Иннокентьевича, подливала керосина в костёр Лилиных сомнений.
        - Ты смотри, - научала она, стоя у дивана девушки, заслоняя собой половину комнаты. - Что этот обалденный скажет делать, то и делай, это до свадьбы, а потом можно и развернуться! Показать ему Кузькину мать, а пока, знай помалкивай! Мужчина он богатый, интересный, красивый, была бы я лет на пятьдесят моложе, я бы ух что с ним сотворила! Жалко, что не бандит. Вот бандит - было бы совсем хорошо! Криминальный авторитет, стало быть, как в сериале… как его, ай, неважно! Криминальному авторитету подчиняться любой бабе за радость, такой и накажет сам, и пожалеет сам, а и не пожалеет, не велика печаль, зато всегда под защитой! Ничего, ничего, хозяин корпорации тоже сойдёт. Да и звучит красиво: «Хозя-а-а-а-ин»! Ты не теряйся, вот что велит, сразу исполняй. Если в койке какие причуды - терпи, не маленькая, такого шанса тебе больше не выпадет! А после свадьбы уж… Ты, вообще, слушаешь меня, голова садовая?!
        - Слушаю, - горько вздыхая, отвечала Лиля.
        - У него наверняка пыточная есть, тьфу, красная комната боли, БДСМ по-научному.
        - Что вы такое говорите, Мария Ивановна, как можно на незнакомого человека наговаривать!
        - Был бы этот обалденный без причуд, уже давно бы охомутали мужика да деток выводок наклепали, с ним точно что-то не так. Тайна прошлого у него, сердечная рана!
        - Идите вы… спать! - не выдержала Лиля.
        Сердечная рана… пыточная… а вдруг? От истории с этим браком веяло подвохом за тысячи километров, а несчастная Котёночкина лезла в самое пекло.
        Утром же, как никогда решительная Лиля уселась на заднее сиденье служебного автомобиля Аарона Эрнестовича, дверь ей придержал личный водитель главы и владельца «TNK AA Group Capital Investing». Он представился Владимиром, тут же беззвучно захлопывая дверь. Глухая тишина салона пугала, но Котёночкина была настроена решительно. Всё-таки семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей. Пойди, откажись!
        Время от времени Лилю посещали мысли о собственной продажности, ведь она выходила замуж за деньги… Но, тут же Котёночкина успокаивала себя - продажные женщины получают вознаграждение за секс, а кто платит за секс семь миллионов рублей?! А уж за секс с Котёночкиной… Нет, продажной себя Лилия Котёночкина не ощущала, а растерянной, озадаченной и смущённой - да.
        - Простите, а скоро мы приедем в имение Аарона Эрнестовича? - спросила Лиля после трёх часов пути.
        Она нисколько не устала, напротив, в салоне было уютно, приятно пахло, Лиле даже показалось, парфюмом Аарона, играла атмосферная музыка - Стинг, казалось, автомобиль не просто быстро ехал, он летел или, что и вовсе маловероятно, прямо перед автомобилем Аарона Эрнестовича укладывали новый асфальт - настолько мягким был ход.
        Лиля Котёночкина не имела представления, куда её везут, Владимир озвучил название населённого пункта, добавив слово «имение». Особого представления о том, где живут люди, подобные Абалденному, у Котёночкиной не было. Иногда она разглядывала глянцевые журналы с видами домов кинозвёзд - вот и все её представления. А «имение» прозвучало значимо.
        - Мы уже по нему едем, - спокойно ответил Владимир, будто подпевая Стингу. - Примерно полчаса.
        Лилия озадаченно посмотрела на лесной массив, мелькающий за окном.
        - Частная собственность, - подтвердил робкие мысли Котёночкиной Владимир, и уже через две минуты остановился у широких ступеней, ведущих к колоннаде вдоль фасада дома.
        Пока Лиля глазела на огромный дом, больше напоминающий музей, например, Михайловский дворец в Санкт-Петербурге, услужливый Владимир открыл дверь и подал руку.
        Лиля выбралась на улицу. Погода в этот день стояла прекрасная, безветренная, небо было безоблачным, а температура воздуха по-настоящему майской, несмотря на апрель. Тратить время на музеи не хотелось, тем более - на пыточную комнату хозяина этого дворца. Но семь миллионов и любопытство победили. Лилии Михайловне Котёночкиной, может, больше никогда не представится шанс увидеть подобные апартаменты, а так - будет что вспомнить, а если очень повезёт, рассказать внукам, сидя в собственной квартире.
        Двери дворца распахнулись, и Лилия Михайловна Котёночкина шагнула в объятия новой жизни.
        Глава 10
        Ошеломлённая Котёночкина сидела напротив Аарона Эрнестовича, ей было никак не сосредоточиться. Несчастная никак не могла решить, что её шокировало больше: белоснежная балюстрада мраморной лестницы, выдающая сто слов в минуту Маргарита - свадебный организатор, или то, что Аарон… Эрнестович встретил её на этой самой лестнице, рядом с этим самым организатором, и на нём были… шорты. Шорты!
        Нет, это вовсе не пляжные, гавайские шорты и не спортивные, с огромными карманами по бокам. Лаконичные «чинос» как нельзя лучше подходили к рубашке, фигуре, длинным ногам с умеренно прокачанными икрами и ко всему Аарону, целиком. Но всё же, увидеть собственное начальство в шортах - это то, к чему два года работы в транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing» Котёночкину не подготовили.
        Лиля только и успевала, что моргать глазами и соглашаться со всем, что предлагала Маргарита. В итоге выходило, что свадьба Лили и Аарона пройдёт в стиле Прованса, Бохо, Алисы в стране чудес, Стиляг и Великого Гетсби. Основные цвета будут: красный, жёлтый, салатовый и почему-то мандариновый. Котёночкина Лилия ещё два дня назад не помышляла о замужестве вовсе, а уж о брачном союзе с Абалденным, тем более. Она даже не знала, что такое «бохо» или «стиль прованс», поэтому, просто на всякий случай, кивала головой, время от времени бросая взгляд на жениха… в шортах. Нельзя же, в самом деле, смущать бедняжку голыми мужскими коленями!
        - Классическое оформление, - наконец подал голос Аарон, это были его первые слова после «Приветствую вас, Лилия… Котёночкина», к слову, Маргарита и глазом не повела на столь официальное приветствие невесты, и «Знакомься, это Маргарита, свадебный организатор», видимо Аарон заметил свою оплошность. - Торжество состоится через четыре дня, - добавил он, Лиля уставилась на Аарона, тот со спокойствием вековых гор смотрел на Маргариту.
        - Но это решительно невозможно! - воскликнула устроитель. - Поймите…
        - Сумма бонуса за незначительные неудобства, - счастливый жених в шортах показал экран айфона Маргарите.
        - Всё будет готово через три дня! - подскочила девушка.
        - Четыре, - Аарон Эрнестович встал следом и любезно проводил Маргариту к дверям. Огромным, двухстворчатым, с барельефами, изображающими эпизоды из мифов и легенд Древней Греции.
        Не успела Лиля выдохнуть с облегчением, как на пороге возник Григорий Георгиевич - начальник службы безопасности, рядом с ним прыгала рыжая девочка - знаток боссов и секретарш. Спустя ещё полминуты все собрались за столом в «голубой столовой», и прислуга в голубой униформе подавала «второй завтрак». Лиля оглянулась в поисках других гостей, потому что два взрослых человека, ребёнок и одна Котёночкина не смогут столько съесть. Но никого больше не наблюдалось, дом был пуст, кроме Аарона - только прислуга, передвигались служащие бесшумно и были одеты в разного цвета униформу.
        Клавдия, как представилась девочка, говорила со скоростью, которой могла позавидовать не только устроитель свадебных торжеств Маргарита, но и Тина Канделаки. Её, кажется, не слишком интересовали ответы окружающих, девочка попросту вывалила на них информацию, не особо заботясь о дальнейшей судьбе слушателей.
        Лилия Котёночкина молчала, сосредоточившись на двух вещах: не упасть в обморок и не смотреть на голые колени большого босса. Издевательство, честное слово!
        - Куда отправитесь в свадебное путешествие? - улыбаясь, спросил Григорий Георгиевич, переводя взгляд с бледной как моль и тихой как мышь Котёночкиной на Аарона Абалденного.
        - Мы нуждаемся в свадебном путешествии? - уточнил жених.
        - Аарон Эрнестович, ты вступаешь в брак по самой большой, самой искренней, истинной любви, кхе, кхе, - это «кхе, кхе» прозвучало особенно зловеще, и Котёночкина напряглась. - Необходимо свадебное путешествие.
        В ответ Аарон уставился в свой ежедневник. Он хмурил лоб и нервно дёргал ногой, между прочим, полуголой. Лилия Котёночкина никак не могла отвлечься от этого факта.
        - Станислав перенесёт несколько встреч, с австралийцами могут быть проблемы, да и японцы… но я могу освободить неделю.
        - Так куда? - прервал поток мыслей глава безопасности.
        - Бохой, Палаван, Баракай…
        - А там есть киты, правда, папочка! - взвизгнула Клавдия. - И шоколадные холмы, и долгопяты, и… - следующие пятнадцать минут девочка с энтузиазмом туроператора расхваливала чудеса какого-то Бохоя, а Лилия Котёночкина складывала два и два.
        Ну, конечно! Вот она, причина! Аарон Эрнестович подрабатывает, сдавая в сексуальное рабство девушек и женщин. Женится, увозит и сдаёт! Прошли уже те времена, когда наивные провинциалки верили обещаниям сладкой жизни работы стриптизёршей, а сексуальные рабыни требуются по сей день, даже такие сомнительные, как Котёночкина Лилия.
        - Я не поеду! - воскликнула Котёночкина и попятилась к двери, судорожно вспоминая, в какой стороне автотрасса. Хорошо устроились, и усадьба у них в лесу. Семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей? Три раза «ха». Ха! Ха! Ха!
        - Долгопяты совсем не опасные, - наступала Клавдия. - Они ма-а-а-аленькие! Хоро-о-о-о-ошенькие, во-о-от таку-у-у-у-усенькие! - пищала девочка, подходя ближе и ближе к Лиле.
        - Лилия Михайловна, в чём дело? - не вовремя уточнил Аарон.
        - Я не поеду ни в какой Бохой и в никакой гарем, - процедила Котёночкина.
        - Стоп! - гаркнул Григорий Георгиевич, у Лили потемнело перед глазами.
        - Я очень-очень плохая…
        - Молчать! - прошипел небезопасный начальник службы не Котёночкиной безопасности. - Юная леди, - Григорий Георгиевич посмотрел на заинтересованно глазеющую дочку и продолжил: - Юная леди, не хочешь ли ты покормить Петрушу?
        - Хочу! - Клава подпрыгнула, тряхнув криво закреплённым хвостиком. - А можно? - она посмотрела на Аарона Эрнестовича, нервный тик которого стал заметнее. Конечно, с такой-то нервной работой! Воровать женщин для гаремов в сексуальное рабство! Нервная работа, валидольная! - Это мой дракон! Он очень-очень красивый и самый настоящий! - это уже Клавдия выпаливала пятящейся к двери Котёночкиной. - Только мистер Пум не разрешает его кормить и дразнить, говорит, Петруша нервничает и у него потом колики! В животе! Но я думаю, нет у него колик, у него кислотность повышенная и бактерия, папа, как называется бактерия, которую у меня находили, а потом потеряли?
        - Найди мистера Пума, - голос Аарона Эрнестовича звучал на удивление монотонно, что ещё больше контрастировало с его дёргающимся правым глазом и левой щекой, - и скажи, я разрешил, нет, я велел накормить Петрушу.
        - Йоху! - радостный вопль Клавдии известил неизвестного Петрушу, что его идут кормить и любить, даже если несчастливец находится на другом конце Земли.
        - Я просто уверен, про гарем тоже есть книжки! Какая-нибудь хрень под названием «Одалиска и тридцать три султана»! - процедил, стирая пот со лба, Григорий Георгиевич, когда простыл след рыжей девочки.
        - Какой гарем? - уставился Аарон на Григория.
        - Я не поеду в гарем! - твёрдо, насколько смогла, пискнула Котёночкина. - Из меня выйдет отвратительная сексуальная рабыня! - она смотрела на бледнеющего Аарона Абалденного. - Я решительно ничего не знаю про БДСМ, я даже Камасутру в глаза не видела! Ну, посмотрите, какая из меня наложница?! - взмолилась Котёночкина. - Вы даже дорогу не оправдаете! - с жаром шептала Лиля, смотря в округлившиеся глаза Аарона. Видимо, ему очень не хотелось отпускать ассистентку своих ассистентов. У него заказ на блондинку, не владеющую техникой минета? Очень, очень странный заказ! Котёночкину точно продадут какому-то отчаянному извращенцу! - Отпустите меня! - проревела бедняжка, почти падая в обморок.
        - Что происходит, чёрт возьми?! - заголосил Аарон Эрнестович. И сразу стало тихо.
        Котёночкина от неожиданности перестала плакать и икать. Григорий Георгиевич - рассуждать о гаремах и литературе. А Аарон рукой указал на банкетку, обитую иранским шёлком, и Котёночкина покорно села на край. А как иначе? Столько властности было в этом жесте, это если не брать в расчёт взгляд, в глаза Абалденного Лиля смотреть боялась.
        - Что происходит? - Аарон нависал над несчастной ассистенткой и прожигал её макушку взглядом, кажется, там уже загорелось, уши так точно пылали огнём, как и щёки.
        - Я не хочу в гарем, не хочу в рабство, сексуальное… - тихо-тихо, себе под нос, пробурчала обречённая.
        - Изо всех сил пытаюсь уловить связь, - ответил Аарон Абалденный.
        - Вы же в этом Бохое продадите меня какому-нибудь шейху или султану, или в бордель на границе Египта и Израиля.
        - На. Бохое. На. Это остров, - ответил работорговец. - И там нет шейхов, это Филлипинские острова, Юго-Восточная Азия. И, Лилия Михайловна, я не собираюсь вас… продавать, - тут Аарона передёрнуло, словно ему сунули под нос жабу с предложением сожрать её живьём.
        - Откуда я могу знать, что есть на Бохое, я вообще в работорговле не компетентна, - вздохнула Лилия Котёночкина.
        Что ж, по географии в школе у неё была твёрдая «три», пришло время признаться в этом. А по туроператорам изучать родную планету у Котёночкиной не было средств - то одно, то другое, деньги и расходились. Покупала корм в приют для бездомных животных, в Инстаграме постоянно просили помощи для лечения больных детей. А в этом месяце Измаил Иннокентьевич получил серьёзное ранение в боях за сердце дамы, ему даже переливание крови делали, и всё за Лилин счёт. В общем, географию Лилия Михайловна Котёночкина не знала.
        - Цветы она знала по шляпкам, животных по горжеткам, - кажется, кого-то процитировал Аарон Эрнестович, Лиля не была уверена. На неё вообще напала тотальная неуверенность.
        Девушка вздохнула, соглашаясь. Уточнять, что у неё нет ни шляпки, ни горжетки, она не рискнула.
        - Хо-ро-шо, - проговорил Аарон Эрнестович. - Лилия, - он остановился на имени, проигнорировав фамилию, что немного пугало и дезориентировало. - Куда бы вы хотели отправиться в свадебное путешествие?
        - Туда, откуда я смогу вернуться сама, в любой момент времени, - подумав минут десять сообщила Лиля. - Геленджик, например.
        - «Гелен» что? - Аарон уставился на сжавшуюся в малюсенький комочек Котёночкину.
        - Геленджик, - пискнула ассистентка ассистентов. - Там есть железная дорога, я вполне смогу купить билет в плацкарт или даже в купе…
        - Ну… - Григорий Георгиевич помог Аарону Эрнестовичу сесть на ту же, обитую иранским шёлком, банкетку, кажется, тому стало плохо.
        Такой молодой, подумала Лиля, а уже болеет, всё-таки большие деньги - большие проблемы. Стрессы, нервы, депрессии. Вон, и нервный тик обострился…
        - Ну, ну, - продолжил Григорий Георгиевич. - Свадебное путешествие должно быть экзотическим, Геленджик очень экзотическое место. Мальчик мой, ты прошёл пешком через половину Камбоджи, управляешь транснациональной корпорацией, уверен, ты одолеешь Геленджик, - Григорий ободряюще похлопал по плечу Аарона, тот обречённо кивнул, но всё же, с робкой надеждой в голосе спросил, почему-то Лилю:
        - Может быть, Сочи?
        Глава 11
        Пытка Лилии Котёночкиной длилась третий час, и, к своему ужасу, она отчётливо понимала - это не конец. В имении Аарона Эрнестовича Абалденного всё - таки оказалась пыточная и даже нашёлся профессиональный пытатель, или палач, Лиля терялась в формулировках. Вероятно, в мире БДСМ его следовало называть Господином, Доминантом или Его Величеством, но он попросил называть его Вадиком.
        - Называй меня Вадиком, - так сказал новоявленный доминант, когда затолкал несчастную в пыточную - просторное помещение с таким количеством зеркал, что у любого нормального человека могла развиться фобия или невротическое расстройство.
        Вадик, вихляя задом, вышел в центр комнаты, с явным нарциссизмом осмотрел себя в зеркалах, тряхнув ярко - цикламеновой чёлкой и прокричал:
        - Де-е-е-е-ва-а-а-а-ачки!
        В общем, Вадик оказался не один, помогали пытать горемычную Котёночкину три «девочки», как подозревала Лиля, урождённые мальчики, но точно сказать она бы не смогла. Один из «девочек» был андрогином, во всяком случае, именно это он сообщил в первые три секунды знакомства. Звали андрогина Елоу, что никак не помогало определить пол. Елоу, впрочем, сказал, у андрогинов нет половой принадлежности. Это вроде как… Оно. Унисекс.
        С двумя другими «девочками» определённости было не больше. Звали их Саша и Женя, что не способствовало ясности. Саша был как Мэрилин Монро, такой же блондинкой, с красными губами, в соответствующем платье, только с кадыком и без груди.
        - Мужчина должен смотреть мне в глаза, в глаза, я сказала, - говорил Саша, растягивая все гласные, объясняя свою позицию. - Большая грудь - это сексизм! Улавливаешь связь?
        Котёночкина связи не улавливала, но на всякий случай согласилась, про себя благодаря природу за собственный скромный размер. Неизвестно, как отреагировала бы новоявленная безгрудая Мэрилин Монро на пышную грудь Котёночкиной, будь та у неё, конечно.
        А вот у Жени грудь была, очень даже нескромная, прикрытая обтягивающей футболкой со стразами. Вернее, стразами с футболкой… И всё остальное тоже у Жени было такое же - обтягивающие стразы с джинсами не слишком-то это скрывали.
        Елоу, Саша и Женя, под предводительством Вадика - слава богу, у него хотя бы с полом всё было понятно, да и одет он был «как мальчик», в узкие брюки и белую футболку, правда, от Версаче, - пытали бедняжку Котёночкину.
        Для начала Вадик приволок несколько хирургических светильников на ножках и направил на обалдевшую Лилю.
        - Нет, нет, нет, - причитал Вадик. - Это решительно невозможно!
        - Ужасно, - Саша схватился на плоскую грудь.
        - Возмутительно! - подтвердил Женя.
        - К такому лицу примерять нельзя, - сухо констатировало Елоу.
        Котёночкина, в общем и целом, была согласна. Чего бы они ни собрались примерять, перепуганное, синюшное лицо Котёночкиной этому бы не подошло, а другого она не захватила, не догадалась как-то.
        Через минуту не на шутку перепуганная Лиля лежала на кушетке, рядом стоял внушительный столик, на котором Елоу деловито выкладывало пыточные инструменты, а Вадик кому-то звонил.
        - Установка: никаких губ и бровей! - объявил он «девочкам». - Никаких следов от инъекций через четыре дня, никакого экстрима.
        - Без экстрима здесь будет сложно, - сухо прокомментировало Елоу, пока другие «девочки» хватались за грудь и пытались переварить установку.
        Ничего себе «без экстрима», думала Лиля, надо было всё-таки захватить запасное лицо, тогда бы сейчас то лицо натирали, шелушили, корректировали, а под конец и вовсе кололи. Шприцом! Иголкой! Лилия Котёночкина с детства боялась уколов, вид шприца приводил бедняжку почти к панической атаке, она с трудом терпела прививки и всегда в этот день мечтала об одном - заболеть, а паре медсестёр приходилось её удерживать силой, по-другому Лиля уколоть себя не давала.
        «Девочки», крепко зафиксировав брыкающуюся Котёночкину, насыщали витаминами её кожу лица, придавая ей сияние молодости, упругость и здоровый вид.
        - Это вовсе не больно, - голос Елоу звучал размеренно, спокойно, но спокойнее подопечной не становилось. Дальше что? Ей выльют в род кипящий свинец, потому что это «инновационные технологии» и «новое слово в косметологии».
        До этого «счастливого» дня Лилия Котёночкина пребывала в убеждённости, что мезотерапия и вообще любая инъекционная косметология если и необходима женщинам, то не в двадцать два года, и уж точно никто не станет проводить процедуру насильно.
        - Милая моя, - Саша крепко удерживал лицо Котёночкиной твёрдыми, совсем не женскими ладонями. - Красота требует жертв, в твоём случае, кровавых и массовых. Лежи спокойно, а то у Елоу дрогнет рука и останется синячок.
        «Синячок» останется. Останется, мать его, «синячок»! Паникующей Лиле хотелось визжать на всё имение, только голос пропал, видимо, от страха, что всё лицо превратится в «синячок», а ещё от понимания, что у человека, в частности у Котёночкиной Лилии Михайловны, имеется не только лицо, и там, наверняка, тоже необходимо применить что - нибудь инновационное.
        Когда пытка закончилась и Лиле позволили встать, в зеркало она увидела себя, в розовых, равномерно нанесённых пупырышках, как от укуса комара - перфекциониста. Брови поменяли форму совсем немного и, слава богу, губы остались на месте. А то всякое можно ожидать после насильственной мезотерапии.
        - Следы от инъекций пройдут к вечеру, в крайнем случае, к утру. Никакого пляжа, сауны, бассейна, никаких грязных рук, - Елоу спокойно собирало «пыточный арсенал», инструктируя Лилю.
        - Снимай, - скомандовал Вадик, показывая тонким пальцем на махровый халат, в котором всё время провела девушка. Ей пришлось переодеться, когда Елоу готовило инструменты для пытки. Тогда «девочки» деликатно отвернулись, а сейчас четыре пары глаз в упор смотрели на Котёночкину и ждали, когда её побелевшие от напряжения пальцы развяжут пояс халата.
        - Ой, мы все тут женщины, - взмахнул рукой Женя. - Нечего стесняться.
        - Милая моя, считай нас за врачей, - взмахнула лапищами альтернативная версия Мэрилин Монро, ростом никак не меньше метра восьмидесяти.
        - Дорогая, - Вадик встал напротив Лили, уперев кулачки в бока. - Как мы будем примерять платья, если ты не снимешь халат? А мерки, мерки, как я, по-твоему, сниму мерки? Ну? Раздевайся!
        - Платья?
        - Свадебные. Платья, - по слогам пропел Вадик, в то время, когда расторопный Саша вкатывал вешалку с белыми объёмными чехлами, висящими стройными рядами. Потом вторую вешалку, следом третью и четвёртую.
        Пятьдесят оттенков серого, говорите? Сто пятьдесят оттенков белого - вот где филиал ада на земле! Вот, как выглядят настоящие пытки, по сравнению с которыми мезотерапия - детская шалость.
        Котёночкину одевали и раздевали, раздевали и одевали, одевали и снова раздевали. Зашнуровывали корсеты, застёгивали миллион мелких пуговиц, она путалась в нижних юбках, фатиновых рукавах, у неё сводило ноги от постоянного топтания в туфлях на экстремально высокой шпильке, а примерка должна была проходить именно в такой обуви. В глазах рябило от яркого света, голова кружилась от названий тканей, модных домов, брендов. Её уже тошнило от белого цвета всевозможных оттенков и фасонов.
        - Сними это, дорогая, - Вадик указал рукой на лифчик Лили - обычный, базовый, как сказала консультант в магазине нижнего белья.
        В это же мгновение щёлкнули крючки, бюстгальтер телесного цвета, без кружева и пуш-апа скатился по плечам, а Лиля взвизгнула, прикрывая груди руками.
        - Дорогая моя, - заверещал в унисон с клиенткой Вадик. - Это катастрофа! На тебя не сядет ни одно платье, ни одно, пока на тебе напялено это ужасное изделие! Грудь к осмотру! - визгливо приказал Вадик, в это время Саша дёрнул руки Лили вниз, выгнул девушку в спине, кажется, в попытке свести лопатки вместе. - Кто подбирал бельё? Скажи мне имя этого шоппера, и я навсегда внесу его в чёрный список! О, боги! - Мэрилин Монро продолжал с усилием держать Лилю за плечи, а три пары глаз смотрели на почти голую девушку.
        Одного этого Котёночкиной было достаточно, чтобы захотеть умереть тут же, мгновенно, не сходя с места. И пусть во взглядах «девочек» не было никакого интереса, кроме профессионального - с таким интересом обычно врачи разглядывают рентгеновские снимки пациентов, но Лилия Котёночкина испытывала неловкость даже в кабинете врача, а туда она приходила сама, по доброй воле, и ей там ни разу не заламывали руки. И, явно чтобы добить клиентку и не мучиться дальше, Вадик подал знак рукой тому, кто держал Лилю со спины, и тут же ладони обхватили груди девушки.
        - Брасьер, нам нужен брасьер! А так же корбей, силиконовый, естественно, тут всё ясно, - «тут всё ясно» прозвучало крайне уничижительно для Лилии, хоть и справедливо, не могла не признать Котёночкина. - И трансформер, - сделал вывод Вадик, и расторопный Женя рванул из помещения вон, на ходу покачивая узкими бёдрами и потряхивая в такт движений внушительной грудью.
        Лиля не знала, что такое корбей или брасьер, интуитивно она не ждала ничего хорошего. Да и какая девушка в своём уме будет ожидать хорошего, стоя полуголой перед одним почти мужчиной, одним средним родом, а почти женщина в это время держит её за руки. Слёзы невольно навернулись на глаза Котёночкиной, она начала оседать в руках «Мэрилин Монро», надеясь упасть в обморок.
        - Первый раз настолько нервная клиентка, - странно нормальным голосом пробурчал Вадик и сдул цикламеновую чёлку со лба.
        - Что здесь происходит? - раздался голос Аарона Эрнестовича Абалденного, по которому сразу было понятно: шеф не в духе. Сильно - сильно не в духе, настолько, что служащие рискуют остаться без премиальной части заработной платы, и это в случае, если рабочие места останутся за ними.
        Лиля почти подпрыгнула на месте и уставилась на входящего, напрочь забыв, что вообще-то одета не по форме. Если только трусы бежевого цвета, небольшие и наверняка неправильно подобранные, демонстрирующие не по дресс-коду торчащие тазовые косточки, считать формой. В одном она была уверена как никогда - в данный момент Лилия Михайловна Котёночкина справилась со своей задачей быть «незаметной», Аарон не удостоил её ни единым взглядом, он пожирал глазами Вадика.
        Нервный тик, видимо, заболевание, передающееся воздушно-капельным путём, у Аарона дёрнулся глаз и точно так же дёрнулся глаз сначала у Вадика, а потом и у Елоу. Жертва насилия тоже не избежала печальной участи, у неё дёрнулся не только глаз, но и губы, кончики которых обиженно поползли вниз. Она не специально! Вовсе нет!
        - Повторяю вопрос: что здесь происходит? - уже гаркнул Аарон Эрнестович, ноги подкосились не только у Котёночкиной, Елоу тоже покачнулся.
        - Рабочий процесс, - пискнул Вадик, нервно поправляя вставшую дыбом чёлку. - Нам необходимо подобрать бельё.
        - Для того чтобы подобрать бельё не нужно хватать за руки женщину, - спокойно заметил Аарон Эрнестович, подойдя вплотную к композиции из одной почти голой ассистентки ассистентов, одного среднего рода, одной почти женщины и одного почти мужчины с нервно дёргающейся цикламеновой чёлкой.
        - Но она дёргалась! - справедливо возмутился Вадик, полуголая ассистентка ассистентов согласно кивнула. Она действительно дёргалась. На секунду ей показалось, что Аарон Эрнестович сейчас убьёт Вадика, Елоу и особенно она забеспокоилась за Сашу, ну и за себя тоже. Свидетелей убийств не оставляют в живых. Никогда!
        - Конечно, она дёргалась! - всего на полтона повысил голос Аарон, а ноги у Лили окончательно подогнулись и, если бы не реакция «Мэрилин Монро», она бы наверняка упала. Какая сильная женщина… почти женщина. - Смотреть на грудь своей невесты и тем более трогать её имею право только я!
        - Это стандартная процедура, - возразил Вадик, видимо, считавший себя бессмертным. - Я не могу подобрать бельё не глядя, снять мерки, не трогая!
        - Значит, она будет без белья! - с этими словами Аарон, не глядя на Лилю, ткнул в неё одноразовой простынёй, оставшейся лежать на кушетке, где проходила экзекуция девушки. Та схватилась за кусок полупрозрачной ткани, как утопающий за соломинку, прижала к себе, прикрываясь, насколько возможно. Сойти с места, пока босс отчитывал подчинённых, в числе которых была она сама, Лиля не рискнула.
        - Отлично. Установка: без белья! - Вадим похлопал в ладоши после долгого и экспрессивного выговора начальства. Словарный запас Котёночкиной пополнился ещё на несколько слов. «Девочки» засуетились, сдвигая в сторону какие-то модели платьев, как непригодные для данной установки. - Быстро, отвернулись! - тут же добавил он строго, и «девочки» мгновенно подчинились. Армейская дисциплина в отдельном нетрадиционном батальоне.
        - Ух, я прямо потекла, какой, - прошептал Саша Елоу.
        - Не говори, до сих пор бабочки в животе порхают, - подтвердило Елоу.
        Как без белья? Такого уговора не было. Или было, мелким шрифтом в конце договора? Как можно ходить без белья? Лиля судорожно соображала, смотря на затылок Аарона в дверях. Ничего себе «установка». Котёночкина Лилия скорее провалится сквозь землю, чем осмелится появиться в публичном месте без белья, пусть и под платьем от какого-нибудь труднопроизносимого кутюрье.
        Нет, нет, нет! Пропади пропадом эти семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей! Может, сестра и вовсе не разведётся, с чего бы ей разводиться. Она больше двадцати лет замужем, детей вырастила, кто в таком возрасте разводится? Так и проживёт с мужем долго и счастливо. А Лиля проживёт свои «долго и счастливо» в родной комнате, в родной коммунальной квартире, как её бабушка, мама, соседка Марья Ивановна и Измаил Иннокентьевич.
        - Подождите, - Лиля рванула за Аароном Эрнестовичем со всех ног, насколько позволяла запредельно высокая шпилька, тот успел дойти до конца довольно длинного коридора с меандром под потолком и на стенах.
        - Слушаю вас, Лилия Котёночкина, - проговорил отчего - то побледневший начальник, упорно отводящий от Лили лихорадочно блестящие глаза.
        - Я не смогу без белья! Давайте всё отменим, но я без белья не смогу!
        - Мы не можем отменить бракосочетание, - отрезал Аарон, голос его звучал хрипло, но твёрдо.
        - Нет, это мы отменить можем, а вот я без белья не могу! - настаивала внезапно ставшая храброй Котёночкина, она даже топнула ногой, едва устояв на ногах. Не на шутку удивлённому Аарону пришлось придержать девушку за плечи. Удержать равновесие с помощью рук Лиля не могла, ими она крепко вцепилась в полупрозрачную простыню.
        - Хорошо, - нервно вздохнув и облизнув губы, будто не пил сто тысяч лет, Аарон кивнул. - Ты, конечно же, можешь надеть любое бельё под свадебное платье, Ли - ля.
        И пока Лиля моргала, Аарон развернулся и ушёл по своим надобностям.
        Вернулась Котёночкина довольная своей победой, но очень растерянная. Что значит это звеняще ласковое «Ли - ля»? Ей же не показалось? Или показалось? Скорее всего от усталости и немного от голода. Время перевалило за обед, завтрак успел позабыться.
        - В белье, - сказала она сидевшему на кушетке Вадику.
        - Новая установка: в белье! - растягивая гласные, пропел Вадик «девочкам», те ринулись к вешалкам по новой.
        Ближе к ужину следы от инъекций действительно прошли, платье было выбрано, упаковано в чехол и забрано Вадиком для «подгона по фигуре», а сама Котёночкина настолько измотана и голодна, что её не смутила даже эпиляция очень интимной зоны и требование кровавых массовых жертв из уст Саши-Мэрилин Монро.
        Глава 12
        Время подходило к полуночи, Лилия сидела на краешке кровати и никакой надежды, что карета превратится в тыкву, а то, что сейчас на ней надето - в пристойную пижаму, не было. Пеньюар, надетый на Лилю, конечно же, был красивым, длиною в пол, из тончайшего шёлка и кружева, причём кружева было значительно больше, чем шёлка. Под ним были надеты трусы в цвет, из такого же кружева.
        Пеньюар стал не главной, но основной проблемой Лилии Михайловны Котёночкиной. Всё дело в том, что Лиля никак не могла предположить, что останется ночевать в доме жениха - Аарона Эрнестовича, кто же знал, что подготовка к свадьбе настолько хлопотное занятие.
        Вырвалась Лиля из рук стилистов к ужину, обед пришлось пропустить, спас её Аарон, зайдя в комнату, вернее, небольшой бальный зал - пыточную, и объявил, что на сегодня достаточно. Бедняжка уже валилась с ног, у неё закатывались глаза и сводило живот от голода. Воображение рисовало вывеску Макдональдса на въезде в город и огромный Биг Тейсти, дожидающийся только Котёночкину, мечтающий, чтобы несчастная его съела, слопала, сожрала. Последнее слово Лиля обдумывала чуточку смущаясь, не уверенная, что оно приличное.
        - Но маска, волосы, - Елоу в возмущении уставилось на Аарона. - Необходимо минимум пятнадцать минут.
        - Даю пять, и достаточно, вы свободны до завтра, - «до завтра» прозвучало для Лилии набатом.
        - Что ж, - андрогин тяжело, на публику, вздохнуло, мол, я не виновато, что волосы невесты будут похожи на истёртую мочалку из люфы.
        Лиля бы тоже вздохнула, только и на столь простое движение у неё не было сил. Красота - страшная сила? Красота - убийственная сила. А если учесть, что с каждым годом женщине требуется всё больше и больше процедур, то дама, тратящая достаточно сил и времени на уход за собой, должна быть физически сильной, выносливой и морально устойчивой, как победитель олимпийских игр по биатлону. Ни сильной, ни выносливой, ни морально устойчивой Котёночкина не была, последнее - вследствие того, что соблазнилась - таки семью миллионами рублей. Попробуй, откажись!
        За ужином Аарон Эрнестович был один, если не считать клюющую носом Лилю.
        - Лиля, прислуга доложила, что вы не обедали, почему?
        - Меня не отпустили… эти люди, - девушка всё ещё терялась, не знала, как правильно сформулировать, кем на самом деле были «эти люди».
        - Вы путаете, Лилия, это вы должны их отпустить, а не они вас.
        - О? - девушка несколько раз моргнула в удивлении.
        - Более того, вы оставили… кхм… этих людей без обеда.
        - О?
        - Не поступайте так больше.
        - Хорошо, - кивнула Лиля.
        - А сейчас ешьте, пожалуйста, и я покажу вашу комнату. Вам лучше остаться ночевать в имении. Это рациональнее, учитывая, что эти… люди завтра продолжат работу, - Аарон Эрнестович говорил спокойно, флегматично произнося слово за словом, время от времени отправляя кусочек с тарелки в рот. - Угощайтесь, это вкусно, - он показал глазами на тарелку перед Лилией.
        О, Лиля ни капельки не сомневалась, что рыба - по запаху это была рыба, а на вид произведение кулинарного искусства, - вкусная. Проблема девушки была в немыслимом количестве приборов с её стороны стола. Со стороны Аарона было столько же, но он знал, в какой последовательности и для какой надобности брать все эти вилки, вилочки, рогаточки, а Лиля не знала. Представление об этикете, естественно, у девушки было. Вилка слева, нож справа, вилка - в единственном числе, а не три слева и ещё одна над тарелкой. И это если не считать ножей, ложек и смен блюд.
        В итоге, с горем пополам, Лиля съела салат из какой-то травы, которой было много, и тёплого мяса, которого оказалось мало. Да и тот не доела, листики постоянно норовили вывалиться сначала с вилки, а потом изо рта. От карего взгляда Аарона девушке перманентно хотелось провалиться сквозь землю, вернее, паркетный пол, по спине пробегали мурашки, а дыхание останавливалось.
        - Вы совсем не ели, - качнул головой начальник. - Завтра сообщите повару ваши предпочтения, - с этими словами Аарон показал рукой на дверь из столовой, на этот раз «белой».
        По какому признаку хозяин имения решал, где он трапезничает, Лиля предпочла не раздумывать. Может, зависело от погоды или от времени года, а может, от настроения. Сам факт наличия нескольких столовых уже мог озадачить неокрепший мозг незадачливой Котёночкиной, зачем же подбрасывать лишнюю и вовсе не нужную информацию для размышления. Лилии Михайловне Котёночкиной сильно повезёт, если на кухне в её квартире будет маленькая выделенная зона для «столовой». В любое время года, при любой погоде, независимо от настроения.
        - Если ночью всё-таки проголодаетесь, кухня прямо по этому коридору, - босс показал рукой, по какому именно. - Налево. Свет включается автоматически, не пугайтесь. Берите всё, что захотите, - Лиле даже показалось, что Аарон понял причину, по которой она не ела, но скорее это была игра воспалённого воображения и последствие усталости.
        Там же, на первом этаже, Лилия имела сомнительное удовольствие познакомиться с Петрушей - драконом Клавдии. Петрушей оказалась почти полутораметровая аравана - рыбина, больше напоминающая змею, хоть и с плавниками, с огромным, впечатляющим ртом. Для Петруши был выделен гигантских размеров аквариум и личный обслуживающий персонал - мистер Пим. Впрочем, мистера Пима Лиля не застала, его рабочий день закончился. По сравнению с Петрушей, Измаил Иннокентьевич был милым пушистым котёнком, слепым и беззащитным. Да, это всего лишь рыбина. Да, вряд ли Петруша выберется из аквариума, но всё это не значит, что он выглядит хотя бы на йоту менее пугающе и отталкивающе. У Клавдии необычный вкус на драконов!
        Аарон провёл Лилю на второй этаж по мраморной лестнице, зашёл в одну из комнат и пригласил девушку, чтобы как радушный хозяин показать всё, что необходимо. Двуспальная кровать по центру комнаты была застелена. В ванной, естественно (для Аарона) выходящей в комнату, были разложены пакетики, маленькие флакончики и пузырьки, там же нашлось несколько видов новых зубных щёток, на выбор. Мягкие махровые полотенца лежали стопкой, а новая расчёска была прикреплена на специальной подставке.
        - Доброй ночи, - произнёс Аарон от дверей. - Ваши вещи приведут в порядок к завтрашнему утру, - последней фразы Лиля не поняла, а уточнять заробела. На взгляд девушки, её вещи, те, что были на ней днём, находились в полном порядке, но она не была тридцатичетырёхлетним богатейшим человеком страны.
        Закончила с гигиеническими процедурами - после всего, что сегодня перенесла девушка, это было скорее формальностью. Кожа Лили, её волосы и даже зубы сияли. Вся девушка от пяток до макушки была отскраблена, отшелушена, сияющая и без лишней растительности. Лиля почему-то крадучись вошла в комнату и обнаружила, что её одежды нет. На месте скромного, средней длины платья, оставленного на кровати, лежал пеньюар из тончайшего шёлка и кружев…
        Девушка с трудом представляла, как в этом спать, хотя, что греха таить, вещица ей очень понравилась. Она покрутилась перед зеркалом и осталась крайне довольной увиденным. Такой хорошенькой Лиля не была никогда в жизни - самой себе можно признаться, если тихонько и на ушко, конечно.
        И вот, время подходило к полночи, не было не единого шанса, что карета превратится в привычную тыкву, пеньюар в пристойную пижаму, с первого этажа исчезнет Петруша, а Лиля станет голодна хотя бы чуточку меньше. Овсянка дома, малюсенькая тарталетка с красной икрой на второй завтрак уже в имении, и пучок травы за целый день - мало даже для такой малоежки, как Лилия Котёночкина.
        Одним словом, девушка хотела есть и была готова совершить разбойничий набег на хозяйский холодильник. Должно же там оказаться что-то, что не требует ряда вилок - докторская колбаса, например. Петруша вкупе с фактом несанкционированного поедания чужой колбасы смущал Лилию значительно меньше, чем выход в полупрозрачном пеньюаре. А вдруг её кто-нибудь увидит? Через эти кружева видны не только трусы - а если приглядеться, то и то, что под трусами! - но и всю Котёночкину целиком. Отшелушенную, отскрабленную, без лишней растительности.
        Однако, голод, как правильно заметил народ, не тётка. Терпение Лили стремительно заканчивалось, желудок сводили болезненные спазмы, тогда как внизу, всего на один этаж ниже, был целый холодильник еды. Любой! Никто же не пострадает, если одна несчастная Котёночкина стащит малюсенький кусочек колбаски…
        Лиля решительно выбралась в коридор, там оказалось темно и пустынно. Почти на ощупь она пробралась к мраморной лестнице и встала на краю, быстро дыша и в панике сжимая ладошки. Ей никогда не приходилось воровать еду… и ходить в настолько откровенных пеньюарах, и вообще, ходить в пеньюарах, если уж совсем начистоту.
        Она сделала один робкий шаг вперёд, ступень засветилась неярким светом, сделала второй, засветилась вторая, третий - третья. Мраморные ступени под маленькими босыми ступнями Лилии вспыхивали и гасли, даря иррациональное ощущение чуда.
        Лилия легко сбегала по лестнице, поднималась обратно на несколько ступеней и снова сбегала, видела свои ноги, обхваченные шёлком и кружевом, и чувствовала себя волшебницей, попавшей в сказочный, удивительный мир. В воображении звучала музыка, девушка двигалась ей в унисон, быстро и плавно, отдаваясь этому порыву. Она кружилась по паркету первого этажа, смотря на высокий потолок, где мягко вспыхивали хрустальные люстры, даря свой переливающийся свет. В эти мгновения под ногами Лили расцветали воображаемые цветы, она скользила по лепесткам, летала, парила, кружилась, как Золушка, пока не услышала в реальности ту самую мелодию, которая была лишь в её голове. Венский вальс Прокофьева грянул сверху, завораживающе и бархатисто, набирая темп, с яркими акцентами на первой доле акта.
        В то же мгновение Лилю подхватили мужские руки и повели в волшебном ритме, уверенно кружа и мягко придерживая. Аарон Эрнестович умел танцевать вальс, похоже, он владел искусством бального танца лучше Лили. Она бездумно закрыла глаза и кружилась, кружилась, кружилась вслед за умелыми, упоительными движениями мужчины.
        Потом музыка стихла, Лиля отчаянно покраснела. Аарон спросил, зачем она спустилась. Не найдя ничего лучше, девушка придумала, что искала уборную, чем поставила себя в ещё более неловкую ситуацию. Аарон Эрнестович любезно проводил её в комнату и показал уборную, кажется, ни капельки не смутившись. Через несколько минут ошарашенной Лиле принесли поднос с тёплым сладким чаем, бутербродами с колбасой, мясом, сыром и порцию той самой рыбы с одной-единственной вилкой.
        Глава 13
        День свадьбы для Лили начался раньше самого раннего утра. Прямо к ней в комнату, без церемоний и формальностей, влетел Вадик, волоча за собой два чемодана на колёсиках, громыхая объёмным серебристым бьюти-кейсом.
        - Просыпайся! - отдал он команду не желающей открывать глаза Лилии Котёночкиной. - Па-а-а-адъём! Девочки за дверью, ждут, когда ты встанешь.
        - Пусть заходят, - пробурчала Лиля из-под подушки.
        За несколько дней Лиля подружилась с «девочками» и, кажется, конечно, не до самого конца, принимала их за лиц женского пола. Вероятно, это была защитная реакция организма. Елоу, Саша и Женя видели её в таком виде и таких местах, что продолжать стесняться было бы опасно для психики, особенно с учётом их тесного общения в последние дни.
        - Нет уж, - заявил Вадим и сдёрнул одеяло с несчастной Котёночкиной. - Аарон Эрнестович, - Вадим мечтательно вздохнул, а Лиля вздрогнула, - обещал всё оторвать, если они нарушат твоё личное пространство без однозначного на то согласия.
        - Что оторвать? - Лиля вылезала из-под подушки, нехотя сползая ногами на пол.
        - Всё! - театрально проговорил Вадик.
        И без того не выспавшейся, удручённой неясной перспективой собственного будущего и больше всего - предстоящим торжеством, Лиле нарисовались картинки в духе режиссёра фильмов ужасов Стюарта Гордона. Она зажмурилась и вздрогнула. Может, всё-таки стоит отказаться от свадьбы? Всё происходящее, правда, очень-очень странно.
        Перед мысленным взором Лилии Котёночкиной пронеслись шеренги рабочих, накануне заполонивших дом и сад, привозивших и расставляющих мебель, украшающих цветами специально поставленную арку перед прудом с лебедями, ряды машин с надписями названий телеканалов. Девушка вспомнила бегающую со скоростью пумы и грацией бегемота устроительницу свадебных торжеств и мелочно посчитала затраты Аарона Эрнестовича. Насколько она могла предположить эти затраты, конечно. Содрогнулась, представив выставленную ей неустойку, и произнесла:
        - Пусть заходят.
        - Дева-а-а-ачки! - крикнул Вадик в дверь, и тут же, как из ларца, появились три молодца. Очень разные с лица.
        - Боже, что это?! - воскликнул Саша, показывая рукой на Лилину пижаму.
        - О. Май. Фак! - вторил Женя, хватаясь ладонью за высокую грудь, сегодня выставленную на обозрение с помощью глубокого выреза.
        - А волосы! А лицо! Патчи, срочно нужны патчи, - заключило Елоу, нервно дёрнув ноздрями.
        - Где ты взяла э-э-это? - запричитал Саша. - Боже мой! Это же пи-жа-ма!
        - Пижама из трикотажа, - нервно пропищал Женя.
        - Розовая пижама из трикотажа, - добило Елоу. - Необходимы патчи! - истерично завопило оно и раскрыло бьюти-кейс на колёсиках, втащенный им в комнату собственноручно, минутой раньше.
        Пижаму Котёночкина привезла свою, буквально вчера, Аарон Эрнестович поинтересовался, всего ли достаточно Лилии Котёночкиной, и не хочет ли она съездить домой. Лиля ответила, что всего достаточно (а всего было даже с избытком), но домой съездить надо. Пока девушка придумывала, зачем ей нужно домой, Аарон отдал распоряжение, и тут же появился водитель.
        Родная комната встретила её тишиной, самую малость спёртым воздухом и роялем - предметом, недвижимо стоявшим здесь всегда, сколько себя помнила Лиля. Она прошлась по комнате, пообещала каждой значимой для неё вещи вернуться, всплакнула отчего-то, в последний момент схватила пижаму, завернула в пакет и утрамбовала в сумочку, в надежде пронести предмет одежды контрабандой.
        Пеньюары, которые появлялись каждую ночь на кровати Лилии, были, безусловно, красивые, один - даже слишком. Шифоновый, со вставками из зефира, туаля и ажурного кружева. И хотя крохотная сорочка, едва прикрывающая такие же малюсенькие трусики, сидела по фигуре, а пеньюар запахивался и удобно крепился поясом, в подобном роскошестве Лиля чувствовала себя страшно неловко. К тому же она боялась запутаться в струящихся складках, расшибить себе лоб спросонья и, что ещё страшнее, порвать это ажурно кружевное чудо… вище.
        Так что, даже если кружева не врезались в ягодицы, не сминались комом под спиной и не закручивались вокруг ног коконом, Лиля всё равно плохо спала, боясь лишний раз пошевелиться. Кто же спит, нацепив на себя полугодовой оклад!
        Она зашла на кухню поприветствовать Измаила Иннокентьевича, вальяжно растянувшегося вдоль газовой плиты и наблюдающего за хозяйкой, с энтузиазмом переворачивающей котлеты собственного приготовления. Лиля сглотнула. Нет-нет, не подумайте, в имении невесту Аарона Эрнестовича Абалденного отлично кормили, она не знала ни в чём отказа и с того самого случая, произошедшего, конечно же, по недоразумению, чувство голода не испытывала.
        Но разве можно сравнить котлеты Марии Ивановны с котлетой по-киевски, украшенной листьями салата, зёрнышками граната и росчерком инициалов шеф-повара суслом на тарелке.
        - Приехала? - Мария Ивановна оглядела внимательно Лилю. - Живая, смотрю, только бледная. Умотал тебя женишок, смотрю? Вроде похудела… Не кормит, что ли, изувер?! - с этими словами некогда Лилина опекунша сунула ей в руки кусок белого хлеба, густо смазанный майонезом, с уложенной сверху сочной котлетой. - Поди, траву одну ешь, бедняжка, - соседка сочувственно кивнула, Измаил Иннокентьевич поддержал наводящим на окружающих ужас шипением. - Щас ведь как у богатых? Сплошь извращенцы. Трансвеститы, веганы, лактозу какую-то нашли, глютен, один базилик едят! Но ты терпи, вот распишетесь, ты его мигом и перевоспитаешь, а пока и козой притвориться можно. Жуй! - она сунула в другую руку Лили ещё один бутерброд с котлетой, на этот раз ещё и с нарезанным солёным огурцом. - Лука бы сюда, - сокрушалась Мария Ивановна, Измаил Иннокентьевич громко соглашался. - Но тебе нельзя! Там, поди, глютен, вот в котлетках какая лактоза? Никакой! Всё своё, своими ручками прокрученное, налепенденное. Жуй, жуй! Тебе силы нужны!
        - Спасибо, - жуя, с набитым ртом промычала Лиля.
        - Ну, с богом, - чуть позже проговорила Мария Ивановна. - Нам с Измаилом Иннокентьевичем приглашение пришло, но мы не придём, не обижайся, дочка. У меня отродясь платьев для такого общества не было, да и Измаилу фрак не пойдёт, - старушка улыбнулась, извиняясь, а Лиля от всего сердца поняла её и серого бандита. Она сама бы под страхом смерти не пошла на подобное мероприятие, но семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч обязывали.
        - Не сильно хоть лупит-то? - уже в дверях спросила соседка. - Насильничает?
        - Нет, - честно ответила Лиля.
        - Ну и славно, дай-то бог, - прошептала старушка и громко закрыла дверь, а Лиля едва не разрыдалась второй раз.
        Пижаму ей удалось провезти безнаказанно, никто её сумку не проверял, не обыскивал и вопросов не задавал. Лишь под вечер, после ужина, Аарон усадил её на банкетку, оббитую шёлком, и внимательно оглядел с головы до ног и обратно.
        - Лилия. Котёночкина, - вступительная часть речи немного задерживалась, но Лиля терпеливо ждала, сложив руки на коленках. - Лилия, если на завтрашней церемонии вас что-нибудь испугает, - а вот тут она начала бояться, - настоятельно рекомендую озвучить свои опасения мне лично, - девушке стало окончательно не по себе. - С любыми затруднениями вам следует обращаться ко мне лично или к Григорию Георгиевичу.
        - Хорошо, - Лиля кивнула, смотря на нервно подёргивающийся глаз собеседника, что ещё больше увеличило страхи несчастной Котёночкиной. Если уж Сам Большой Босс боится чего-то, чего ожидать ей?
        Таким образом, сну Лилии не помогла даже родная пижама, всю ночь она крутилась, в страхе стуча зубами и всхлипывая, и, не успев забыться сном, была разбужена Вадиком и его «девочками».
        - Снимай это чудовище! - воскликнул Вадик, встряхнув цикламеновой чёлкой, нервно тряся руками. Не справившись с охватившим его нетерпением, он потянул верх Лилиной пижамы, причитая на ходу и матерясь про себя.
        Потом он внимательно оглядывал руки и ноги на предмет лишней растительности, прыгая вокруг с пинцетом, Елоу наносило маску на лицо, шею, кисти рук и другие, не менее неожиданные места, а Женя с Сашей громко переговаривались, то восхищаясь, то ужасаясь невестой.
        Как и говорилось выше, Лиля Котёночкина подружилась с «девочками», так что особого дискомфорта не замечала, только старалась запомнить то, что ей, почти по слогам, говорил Вадик:
        - Дорогая моя, здесь, - он указал длинным тонким пальцем на чемодан, - платья, костюмы, всё то, что ты будешь надевать поверх нижнего белья, - пояснил он. - Я бы с радостью расписал, что и когда, но расписания мероприятий мне не предоставили. - Вадик нервно дёрнул плечами, а Лиля икнула. «Расписание мероприятий»! - А здесь, - он продолжил, важно покрутив указательным пальцем в сторону другого, более увесистого чемодана, - нижнее бельё.
        - Не сомневайся, всё сядет идеально, - вставил Женя. - Сама выбирала. Лучшее!
        - С-спасибо, - пролепетала еле живая Лиля, пока Елоу затаскивало девушку в ванную комнату - снимать всё, что на ней было намазано, приклеено, пришлёпнуто, втёрто.
        Потом её одели, накрасили, объявили, что её, Лилию Михайловну Котёночкину, ожидают в «Зелёной столовой» на первый завтрак, и выставили из спальни под шепоток «девушек»:
        - Везёт же ей!
        - Какой мужчина!
        - Боже мой, как представлю, вся теку!
        Лиля аккуратно спустилась по лестнице, мысленно благодаря небеса за то, что не навернулась ещё на верхней ступеньке - на таких-то каблуках и в узкой юбке, - и в ужасе уставилась на высокую женщину, семенящую к ней с распростёртыми объятиями, растопырив пальцы с ужасающе длинными алыми ногтями, и в платье в цвет.
        Глава 14
        - Дорогая моя! - восторженно воскликнула женщина в красном, притискивая к себе Котёночкину.
        Несмотря на то, что никаких сомнений в том, что это её рёбра вот - вот треснут от проявления участия незнакомой дамы, Лиля всё же обернулась. Мало ли, вдруг на ступенях лестницы или в просторном холле находилась ещё парочка не менее «дорогих» девушек?
        - Как же я рада, как рада! - продолжала напевать обладательница пугающих ногтей. - Что ты согласилась осчастливить моего мальчика! Подарить счастье нам! Всем нам! Всем! - последнее слово она буквально провизжала, глядя на высокого мужчину, удивительно похожего на Аарона Эрнестовича.
        - Милая! - двинулся на ошалевшую Лилю мужчина. - Дорогой ты наш человек! - девушку выхватили из рук дамы в красном, поставили пред очи представительного вида мужчины и с силой пожали руку. - Рад, безмерно счастлив нашему предстоящему сотрудничеству!
        - Какому сотрудничеству?! - зашипела, как Измаил Иннокентьевич в лучшие свои времена, дама. - Родству!
        - Родству! - подхватил мужчина. - Какое же счастье, что наш сын женится по самой настоящей, искренней, истинной любви, дабы познать все краски и радости жизни!!! - как Зевс Громовержец, мужчина в костюме говорил басом, продолжал трясти руку Котёночкиной, а после выразительного шлепка по месту ниже спины, обхватил Лилю в объятия и сжал так, что бедняжка икнула.
        - Сядем! - царским жестом женщина в красном указала на несколько диванов и не менее царски ещё раз ударила мужчину… по тому же месту.
        - Я - Августа Абалденная, - наконец, представилась женщина. - Это - Эрнест Абалденный, - продолжила она. - Мы мамочка и папочка дражайшего Аарончика! - сияя, объявила дама.
        - Дорогая, как мы рады, как мы счастливы! Бескрайне! - продолжала вещать Августа Абалденная, подозрительно близко подбираясь к перепуганной Лиле.
        Девушка знала, что с утра ей предстоит встреча с родителями Аарона Эрнестовича, но никак не представляла, что всё произойдёт именно так. Собственно, она совсем никак не представляла эту встречу, потому что было страшно. Она побаивалась даже одного Абалденного, а тут - сразу три!
        И всё: экспрессия Августы и радость Эрнеста ошарашили и без того сбитую с толку последними событиями Котёночкину.
        - Огромное счастье, - заливалась Августа. - Что наш мальчик встретил свою истинную любовь. Я так рада! Так рада! Так счастлива! - на этих словах женщина разрыдалась, хлопая огромными густыми ресницами, обмахиваясь ладонями как веером, в опасной близости от лица Котёночкиной.
        - Безмерно! - подскочил Эрнест Абалденный, подхватил Лилию и ещё раз сжал.
        Несчастная была уверена, что её хотят убить. Сначала задушить, а потом расчленить тело красными когтями Августы. По форме и размеру ногти походили на обоюдоострые лезвия. Тем более, глаз Эрнеста дёргался ещё больше, чем у его сына, а у Августы перекашивало лицо каждый раз, когда она взвизгивала «Рада!», «Так рада», и особенно «Счастлива!».
        Очень похоже, что невротическое расстройство Аарону передалось по наследству, причём по обеим линиям. Бедняжка. Лилии стало невыносимо жаль будущего супруга. Такой молодой, красивый, богатый, и такой болезненный. Несчастный.
        И маму его стало жалко - должно быть, ужасно, когда единственный сын страдает от неизлечимого заболевания нервной системы. Было бы оно излечимо, Абалденные, с их финансовыми возможностями, точно вылечили бы сына, и себя тоже, что немаловажно. Бедняжки.
        Котёночкиной стало невыносимо стыдно. Верно, Аарон Эрнестович находится в незавидном положении, раз не сказал родителям о коварстве будущей жены. Они действительно думают, что Лилия выходит замуж по любви… Какой стыд! Необходимо срочно признаться Августе! Особенно ей, как матери!
        - Понимаете, - залепетала Лиля, подыскивая слова. А их не так - то легко было найти. Попробуйте сами признаться несчастной матери больного сына, что вовсе не испытываете любовь к её чаду, а коварно используете в своих корыстных целях. - Произошло недоразумение… - она посмотрела на Августу.
        Та выкатила глаза, нервно облизнула большие губы, больше ни один мускул не дрогнул на её лице, похожем на маску. Кажется, Августа переборщила с ботоксом и гиалуроновой кислотой. Вот, что несчастье с людьми делает! Лиля едва не разрыдалась. Удержал её от опрометчивого поступка образ Елоу, представший перед мысленным взором, с укоризной взмахивающий кистями для нанесения макияжа.
        - Дело в том, что я согласилась на брак с вашим сыном из-за денег, - скороговоркой пропищала Лиля, последнее слово и вовсе было не разобрать. Она в ужасе уставилась на Августу, уголок губ которой подозрительно полз вниз. Господи, да она довела до инсульта ни в чём не повинную женщину! - Я нечаянно, - как могла, оправдывалась Котёночкина, пища всё тише и тише.
        - И за какую сумму? - схватив её, прошипела Августа. - Какое счастье! - взвизгнула она. - Эрнест, любимейший супруг мой, как я счастлива! - голосила она в ухо Котёночкиной.
        - Семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей, - пропыхтела Лиля, произнести нормально хотя бы один звук она была не в силах. Кажется, Августа была профессиональным убийцей с навыками ведения ближнего боя и прямо сейчас применяла удушающий приём на несчастной Котёночкиной.
        - Уф, - Лилиному уху стало горячо, а потом холодно. - Да какие же это деньги?! - прошипела Августа. - Семь миллионов рублей - разве деньги? Конечно же, вас соединили небеса по самой искренней любви! - громогласно провозгласила будущая свекровь.
        - Несомненно! - добавил Эрнест и выхватил Лилю из захвата жены, чтобы по - отечески обнять. У Лили никогда не было папы, она и не подозревала, что отцы во время объятий пытаются сломать жертве, в смысле, дочери, кости.
        - Завтрак накрыт, - появившийся Григорий Георгиевич выглядел подтянутым и бодрым. - Господа! - это начальник службы безопасности произнёс куда - то к дверям, Лиля скосила взгляд и увидела ряд репортёров и видеокамер. - На этом пока всё. О продолжении вас известят. В зоне для прессы предоставлены холодные закуски, а также напитки на любой вкус.
        В тот же миг корреспонденты засуетились, и, спустя мгновение, не осталось ни единого человека в холле. О прошедших съёмках напоминали только провода, растянутые по мраморному полу, и большие камеры, оставленные на своих местах.
        - Девчонка неплохо держалась, - одобряюще похлопал Лилю по плечу Эрнест Абалденный.
        - Она очаровательна! - поддержала Августа, так же одобряюще улыбнулась Лиле и засеменила в сторону «Зелёной столовой».
        Григорий Георгиевич подождал, пока Лиля поравняется с ним, улыбнулся и пошёл рядом как ни в чём не бывало, демонстративно игнорируя ошарашенный вид девушки. А вряд ли она выглядела по-другому. Впрочем, рядом с аквариумом Петруши было зеркало, и Лиля посмотрелась в него. Ничего ошарашенного она там не обнаружила.
        Напротив, на Котёночкину смотрела довольно симпатичная блондинка, с уложенными волосами, сдержанным макияжем, в узкой юбке и романтичного кроя блузе. Высокие каблуки добавляли двенадцать сантиметров роста и столько же уверенности во взгляде. Патчи, бельё и каблуки творят чудеса - правильно сказал Вадик. Определённо и в том, и в другом он разбирался больше Лилии.
        Петруша флегматично плавал, кося тёмным глазом на окружающих, открывая пасть, угрожая сожрать любого, кто придвинется ближе метра. Если пройти прямо по коридору, вдоль аквариума с Петрушей и сидевшим рядом мистером Пимом в ярко - жёлтом костюме, попадёшь в «Зелёную столовую», а если пройти налево - в «Белую». Лиля почему-то решилась пройти к «Белой», вероятно, ей нужно было успокоить нервы, а может быть, неведомая сила вела туда юную невесту, дабы открыть глаза на личность будущего супруга.
        В торце стола «Белой столовой» сидел Аарон Эрнестович, а вокруг него - и стола, соответственно - выхаживала женщина. Она не была высокой, но очень-очень фактурной, примерно, как Ким Кардашьян, только ещё выразительней. При очень большой груди и попе, у женщины была подозрительно тонкая талия. Такая тонкая, что Лиля ощутила себя настоящим гиппопотамом. А ещё стало страшно за женщину - та могла сломаться в любой момент, буквально от дуновения ветра или чиха. Пчих - и нижняя часть отделится от верхней, а губы и вовсе попросят отдельной островной части материка, настолько большими они были. Оказалось, Августа вовсе не переборщила с гиалуроновой кислотой.
        - Тагуи, - мерно говорил Аарон Эрнестович, и у Лили привычно подкосились ноги. Аарон Эрнестович был строгим боссом, услышать мерный голос которого было страшным сном любого подчинённого, в том числе и Лили. Тот факт, что она выходит за него замуж через несколько часов, ничего не менял для Котёночкиной. - Я вступаю в брак Лилией Михайловной Котёночкиной, а между нами всё кончено.
        - Но это недоразумение! Ты не можешь бросить меня всерьёз! Это возмутительно! Я буду жаловаться папе, так-то!
        - Обратись к моим адвокатам, - флегматично ответил Аарон. - Уверен, они решат этот вопрос ко всеобщему удовлетворению.
        - Мне полагается выплата компенсации морального ущерба, Пипулик.
        - Спорно. Но мой штат юристов готов обсудить это с тобой и твоим отцом.
        - Ты такой! Такой! Нельзя быть таким!
        - Спорно. Мой штат имиджмейкеров противоположного мнения.
        - Я бросаю тебя. Сама!
        - Спорно. Мой здравый смысл говорит об обратном.
        - Это твоя невеста? - Тагуи, а видимо именно так звали женщину, резко обернулась и уставилась на Котёночкину, та в свою очередь захотела провалиться сквозь паркет из ценных пород дерева.
        - Лилия Михайловна Котёночкина, - Аарон Эрнестович не повёл и бровью, когда встал рядом с Лилей, тем не менее, желание провалиться ниже уровня земной коры не покидало бедняжку.
        - Миленькая, - обошла их по кругу Тагуи, опутала, как змея мышь, перед тем, как заглотить. - Но чего-то не хватает. Может быть, груди и попы?.. Пипулик, возмутительно держать невесту в удручающем состоянии! Мой тебе совет, душечка, - кареглазая уставилась на Лилю. - Подай на Пипулика в суд!
        - Спорно. Это не у Лилии Михайловны не хватает груди, а у кого-то её слишком много.
        - У кого? - заморгала глазами Тагуи. - Пипулик, ну, раз уж я всё равно тебя бросила, как ты считаешь, может быть, мне увеличить немного своих крошек? - женщина сжала… груди. Котёночкиной стало не по себе. Увеличить? Но тогда она точно переломится пополам. - И чуть-чуть попочку. Ты же сделаешь мне подарок на свою свадьбу.
        - Обратись в мой финансовый отдел, - всё, что ответил Аарон Эрнестович.
        А потом все вместе завтракали. Аарон, Эрнест и Августа Абалденные. Лилия, пока ещё Котёночкина. Тагуи и её папа, который, кажется, ничего не имел против того, что Аарон бросил его дочь, или она его. Григорий Георгиевич, Клавдия, бесконечно восхищающаяся происходящим, и несчастная собачка Пипа, тощенькая и без конца трясущаяся.
        Глава 15
        По мнению Аарона Эрнестовича Абалденного, сделка, вернее, вступление в законный брак, проходила безукоризненно. Были едва заметные шероховатости, но, поддавшись порыву, что крайне редко случалось с этим прагматичным и не слишком эмоциональным человеком, он отнёс мелкие недочёты к рабочим моментам.
        В ночь перед торжеством в имение Аарона Абалденного приехала чета Абалденных-старших. Эрнест, заранее изучив личное дело будущей исполняющей должность невестки, остался доволен выбором, особенно той частью, где Лилия Котёночкина является сиротой, а также подписанным брачным контрактом между А. Э. Абалденным и Л. М. Котёночкиной.
        С мамой Аарон общался в самом начале своего бурного и, несомненно, страстного романа с девушкой из народа - вальс определённо является проявлением страсти между будущими молодожёнами. Именно Августа Абалденная порекомендовала команду Вадика для будущей родственницы.
        - Можешь даже не сомневаться, родной, - щебетала в трубку мама. - Девочки знают своё дело! У нас будет лучшая свадьба по версии… - далее Августа, в девичестве Мария, долго перечисляла версии, рейтинги и статусы свадебных торжеств и невест. - Наша Золушка будет безупречна! Немножечко жаль, что невеста невзрачна, - она вздохнула. - Понимаю, милый, выбирать не приходилось, хотя я решительно не нахожу причин отвергать Снежаночку Саблезубову или Тагуи. Тем не менее, Абалденные зададут новый тренд! На простеньких невест. Симпл - ста-а-а-айл, - протянула мама, и Аарон согласно кивнул.
        Несмотря на то, что Августа Абалденная была матерью Аарона, она всё ещё, или именно благодаря этому, оставалась женщиной. И потому сын, как воспитанный и мудрый мужчина, не спорил с ней, соглашаясь с любым её решением. Во всяком случае, вслух.
        Команда девочек немало удивила Аарона-младшего, но в результате собеседования Вадик показал себя профессионалом, а его помощницы слыли расторопными и сообразительными. Выглядели они… несколько более экстравагантно, чем он был готов принять, но это проблема Аарона. В современном, либеральном и толерантном обществе необходимо принимать людей со всеми их… особенностями, даже если это наличие груди у мужчины. И, наоборот, полное её отсутствие у женщины. Признаться, последнее давалось Аарону Эрнестовичу с большим трудом.
        Также, рано утром прибыла Тагуи в сопровождении отца - делового партнёра Аарона Эрнестовича, давнего друга отца и Георгия Григорьевича, - и несчастной, вечно трясущейся Пипы. Бедное животное явно страдало от смены часовых поясов, перепадов давления и аллергии - у собаки облез хвост, став похожим на крысиный. Несчастная Пипа тряслась, а когда увидела Аарона, нассала ему под ноги, выражая восторг от встречи. Чего нельзя было сказать о Тагуи. Не то чтобы Аарон Эрнестович ожидал, что его бывшая невеста нагадит ему прямо под ноги, но и угрозы судебных разбирательств стали для него неожиданностью.
        Отец Тагуи проигнорировал возмущение дочери, правда, своему другу Эрнесту он по секрету поведал, что намерен купить дочери самолёт: «Пусть девочка развеется, совсем умаялась, впала в хандру, бедная».
        - Мальчик мой, - произнёс несостоявшийся свёкор, поднимая бокал вина сразу по прибытии. - У меня один совет. Рожай детей со своей женщиной, пока она ещё похожа на женщину, а не вот это вот всё, - он неопределённо взмахнул рукой и тяжело вздохнул.
        Невзирая на расплывчатую формулировку, Аарон понял, что имел в виду партнёр по бизнесу и друг отца. Лилия Михайловна Котёночкина, несмотря на то, что больше напоминала плюшевого зайца, чем женщину, всё же с лёгкостью давала тысячу очков вперёд Тагуи или Снежане Саблезубовой, вопреки их чересчур очевидным достоинствам.
        С прелестями Лилии Котёночкиной Аарон имел (не)счастье познакомиться, увидеть и частично прикоснуться, когда она свалилась ему в руки, прижимая к груди одноразовую полупрозрачную простыню.
        Щёки Котёночкиной горели огнём, глаза лихорадочно блестели, волосы были убраны зажимами, а ноги красовались в туфлях на неоправданно высоком каблуке, подчёркивающем длину ног и стройность фигурки в целом.
        Ближайший час после инцидента Аарон провёл в переговорах с юридическим отделом, решая, каким образом внести исполнение супружеских обязанностей в обязательном, а если потребуется, принудительном порядке. На какое-то время он даже подумал, что источники Клавдии правдивы - каждый босс непременно стремится принудить секретаршу к сексу.
        Небольшое совещание наедине с собой в ванной комнате убавило давление обстоятельств на организм Аарона Абалденного, и он, наконец, вернул себе присутствие духа, уверенность в собственных нравственных устоях и моральных скрепах.
        Свадебная церемония была назначена на шестнадцать часов, к этому времени корреспонденты, необходимые для подтверждения искренних намерений, истинной любви и брака по самому взаимному чистому чувству, чтобы познать все краски и радости жизни, заняли свои места.
        Гости удовлетворили свой первичный интерес с помощью небольшой презентации истории любви Аарона Абалденного и Лилии Котёночкиной, для чего заранее были заготовлены фотоматериалы в необходимом объёме. Пресса пестрила заголовками статей о новой, сенсационной истории современной Золушки.
        Простые девушки из народа заняли места у экранов телевизоров и смартфонов, дабы вкусить прямые эфиры, как спонтанные, так и централизованные, по каналам телевидения, а матери почтенных семейств запасались валидолом и ошейниками с электротоком, во избежание тотального непослушания мальчиков из благовоспитанных семей и скорой массовой женитьбы их на современных Золушках.
        Семейство Абалденных, как и всегда, задало тренд, остальным оставалось лишь слепо следовать новой моде. Лишь Тагуи и Снежана Саблезубова свято чтили традиции старины и не собирались отказываться от своих прекрасных форм.
        Как человек пунктуальный и организованный, Аарон Абалденный поднялся в комнату будущей исполняющей обязанности жены для того, чтобы сопроводить её к импровизированному алтарю - сооружению, общими очертаниями напоминавшему хупу, усыпанную белыми, бежевого и розового оттенка цветами, в классическом стиле, как и отдал распоряжение Аарон Эрнестович.
        Счастливый жених поймал себя на мысли, что ни разу за весь день не вспомнил своего покойного деда Аарона-старшего, пусть воды Атлантического океана будут ему пухом. Он постоял несколько секунд за дверью, с удивлением для себя отмечая, что вероятно робеет в сложившейся ситуации, и, наконец, собравшись с мужеством, открыл дверь в своё счастливое будущее. И владение тремя процентами «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» в первую очередь, конечно же.
        Лилия Михайловна стояла в центре комнаты, вокруг неё собрались «девочки», в шесть рук бесконечно поправляя и без того очаровательный образ.
        - Принимайте работу! - Вадик, тряхнув ярко-розовой чёлкой, очертил рукой, как волшебной палочкой, вокруг всей Котёночкиной целиком.
        Надо признать, Лилия - в белом, не вычурном платье, с диадемой из натуральных камней чистейшей пробы, неброским, свежим мейкапом - выглядела очаровательно. Самое удивительное было в том, что никаких метаморфоз внешность Зайца не претерпела, однако блеск глаз и нежный румянец бесконечно радовали глаза жениха.
        - Я более чем доволен, - прокомментировал увиденное Аарон Эрнестович. - Вас ждёт щедрое вознаграждение и лучшие рекомендации, девушки, - слово «девушки» далось Аарону не без усилий с его стороны.
        - Вы довольны проделанной работой, Лилия… Котёночкина? - решил уточнить будущий счастливый муж. Всё же основным клиентом была невеста, ей и решать.
        - Да, - Лиля кивнула и неожиданно для всех икнула, смотря круглыми от ужаса глазами на почти супруга.
        - Вам не стоит волноваться, - как воспитанный и чуткий мужчина, Аарон тут же поспешил успокоить девушку. - Команде Вадика, - Аарон искренне не понимал, для чего взрослому человеку, пусть и не совсем традиционной ориентации, пользоваться сокращённым именем, но предпочитал называть людей согласно их ожиданиям и штатному расписанию, - сегодня же выплатят причитающуюся им сумму. Работа проделана большая, сложная, - мужчина не представлял, как можно запомнить названия и суть всех манипуляций, проведённых за эти дни с Зайцем. Вчитываться в предоставленную смету он перестал на третьей странице, в итоге ограничившись подписью и отправкой счёта главе финансового отдела.
        А Аарон Эрнестович был человеком незаурядного ума и знаний. Значит ли это, что Вадик и его «девочки» обладали более высоким интеллектом по сравнению с главой и владельцем транснациональной компании «TNK AA Group Capital Investing»?
        Котёночкина моргнула несколько раз, наконец сделала шаг навстречу - с подачи одной из «девочек», толкнувшей в спину нервно вздыхающего Зайца - будущему мужу и светлому, искреннему и истинному чувству любви, вложив свою руку с ладонь Аарона.
        - Лучшая клиентка за последние полгода, - раздалось за спиной. Вадик почему-то говорил голосом нормального мужчины.
        - Само очарование.
        - Ой, девочки, я чуть в лесбиянки не подалась за эти дни!
        - Хорошенькая, сил нет!
        Аарон Эрнестович готов был согласиться со всем вышеперечисленным, за единственным исключением - он не был готов подаваться в сексуальные меньшинства, даже если их интересы в отношении женщин полностью совпадали.
        Гости расселись согласно заранее расписанному плану. Играла классическая музыка - живой оркестр был отозван с гастролей по Европе, для этого музыкантам пришлось перенести концерт в Венской государственной опере. Жених поддерживал невесту, ведя её к импровизированному алтарю, украшенному живыми цветами. Тропинка под ногами была так же усыпана лепестками цветов, преимущественно роз. Гирлянды душистого горошка - чины, - вились вокруг столов и свисали с пологов шатров. Как дань имени невесты по периметру сада красовались огромные лилии. А репортёры и наблюдатели со стороны Пенелопы Анжелы Муракко стояли вдали и фиксировали каждый шаг и движение брачующихся.
        Аарон Эрнестович был убеждён - Котёночкина Лилия Михайловна уже достаточно очарована его персоной и выходит замуж по самой искренней любви к нему, и к семи миллионам трёмстам восьмидесяти семи тысячам рублей, конечно же. Однако на всякий случай, а сделка была слишком важной и заключалась сразу, без протокола о взаимных намерениях, решил, что моральная поддержка ассистентке ассистентов не помешает. Тем более выглядела Зайка семейства плюшевых хоть и до невозможности очаровательно, но всё же печально, того и гляди разревётся прямо посредине торжества. Котёночкиной явно не хватало мужества. Нет-нет, как истинный джентльмен, Аарон Эрнестович не ждал от плюшевых зайцев героических поступков. Однако и промолчать не счёл нужным.
        - Мужайтесь, - озвучил он свою мысль. - После слов: «жених может поцеловать невесту» мне придётся поцеловать вас, - решил заранее предупредить Аарон.
        Он не слишком хорошо разбирался в простых девушках и не был уверен, что в их ритуалы входит поцелуй после обмена кольцами, однако он точно знал, что именно этого ждут окружающие, гости и, главное, наблюдатели вдовушки Аарона-старшего.
        Провалиться ему ниже ада на триста метров!
        Котёночкина кивнула, рукой Аарон почувствовал, что она дрожит, принял решение приобнять невесту за талию и именно так, почти дружески обнимая, поставил её перед алтарём.
        Ритуал прошёл на удивление быстро. На вопрос, согласна ли Котёночкина Лилия Михайловна стать женой Аарона Эрнестовича Абалденного, Лиля исправно кивнула и твёрдо ответила: «Да!», едва не упав при этом, спасибо сноровке Аарона, подхватившего невесту. Дрожащими пальчиками она надела кольцо на палец мужчины, и он с удивлением отметил, что аксессуар вовсе не мешает ему. В свою очередь он надел кольцо на пальчик невесты, машинально отмечая количество карат на бриллианте огранки «принцесса». Колечко шло изящной женской ручке и всей Котёночкиной целиком.
        - Жених может поцеловать невесту! - провозгласили перед лицом обалдевшего Абалденного, в эту самую секунду растерявшего всё своё мужество и нескончаемую силу воли. Поцеловать? Просто поцеловать? Ограничиться лишь поцелуем?
        Он нагнулся к губам Лили, та подняла к нему голову, внимательно заглядывая в лицо, будто искала там что-то. Какой-то знак?
        На секунду их губы прильнули друг к другу, Аарон сделал один шаг, став ближе к жене, подтянул стройную фигурку к себе, неожиданно для себя прижал девичий стан и повторил поцелуй, на раз углубляя.
        Простая девушка из народа не владела искусством поцелуя в полной мере, но никогда ещё Аарон Эрнестович Абалденный не получал такого удовольствия от происходящего.
        Глава 16
        Лилия Михайловна Котёночкина, как гласило свидетельство о браке - Абалденная, всё ещё находилась в шоковом состоянии, когда спешно переставляла ноги, торопясь за широкими шагами Аарона Эрнестовича, если верить всё тому же свидетельству - её мужа.
        Время от времени голову растерянной Лили посещали мысли отстать от Абалденного, а позже и вовсе потеряться. Хорошенько потеряться, надёжно, чтобы не найтись. В последнее, впрочем, она не слишком верила. Уж кто-кто, а Абалденный Аарон Эрнестович найдёт способ отыскать потерянную жену. А не он, так начальник службы собственной безопасности, Георгий Григорьевич - точно.
        Свадьба прошла мгновенно, но в то же время длилась три вечности подряд, без антрактов и перекуров. Начать стоит с того, что Женя подобрал удивительное по красоте нижнее бельё для счастливой невесты. Красивое, только бесстыдное.
        - Сведи его с ума, девочка! - воскликнул Женя, застёгивая бюстгальтер на маленький замочек - жемчужинку спереди.
        - Мужчина должен смотреть в гла-а-аза. В гла-а-а-за, я сказала! - не согласился Саша, оправляя нежное кружево на ягодицах сгорающей от стыда Котёночкиной.
        - Важен образ целиком! - вставило слово Елоу. - А образ у нас шикарный!
        - Нет же, - не согласился Женя. - Против такого аргумента, - Женя сжал собственную грудь, выставляя на всеобщее обозрение нешуточный размер, - ни один мужчина не устоит.
        Лиля сомневалась по этому поводу. Вероятно, если взять грудь отдельно от Жени - да, не устоит, но целиком с Евгением, особенно с нижней его половиной… Конечно, опыт у Котёночкиной был небогатый, но из того, что она слышала и знала, выходило, что «девочка» Женя несколько… преувеличивала собственную привлекательность в глазах мужчин. На мгновение Лиля даже позавидовала подобной уверенности, но спор вокруг её образа, не прекращающийся в течение получаса - а всё это время несчастная так и стояла в том, что называют «нижним бельём», - отвлёк мысли девушки.
        - Вы ещё подеритесь! - вдруг, совсем внезапно заявил Вадик, причём самым обыкновенным голосом, мужским. - Ты очень миленькая девочка, посмотри на себя, - он развернул Лилю к зеркалу. - Не слушай никого, дорогая, оставайся собой, уверен, твой мужчина без ума от натуральной красоты.
        Лилия, прищурившись, оглядела себя. Со стороны она выглядела действительно хорошо, несколько более откровенно, чем она привыкла. Но если абстрагироваться от того, что в зеркале было её же, собственноличное, отражение, то девушка - с диадемой, придерживающей волосы, в чём - то, отдалённо напоминающем скромный лифчик (а белый цвет считался цветом невинности и скромности), и точно таких же скромных трусиках была симпатичной, а то и вовсе красивой.
        Надо же…
        - Естественная красота?! - с возмущением пропел Женя. - Естественная красота - удел страшилок! Так и знай, дорогая моя, - продолжил он щебетать. - Мужчине нужен праздник, фейерверк, сюрприз! Так и только так! - он снова сжал груди и ткнул их в нос Саше.
        - Что за патриархальные установки! - взвизгнул Саша. - Мужчина должен ува - а-а-ажать женщину, как личность. Ли-и-и-ично - ость, я сказала! Не слушай эту дурочку, ми-и-и-ла-а-а-ая моя!
        - Началось, - Вадик закатил глаза в уже привычной манере, став привычным Вадиком, а не мужчиной с выкрашенной по какой-то нелепой причине чёлкой.
        Потом в несчастную Котёночкину что-то втирали, который раз за половину дня, делали лёгкий массаж и снова умащивали, казалось, до бесконечности, пока у бедняжки не закружилась голова от кремов, пенок для волос, разговоров, стоимости диадемы, не свело судорогой ноги от высоких каблуков. Добила же Лилю информация о том, что у Вадика есть девушка. В смысле, самая настоящая девушка. Ею же и рождённая. На бирке в роддоме так и было написано «девочка», именно в этом статусе она дожила до двадцати одного года, что её более чем устраивало, так же, как и Вадика.
        - А что ты хочешь, - развёл он руками, демонстрируя аккуратный розовый маникюр. - Есть захочешь - не так раскорячишься, - он подмигнул Лиле, и пока та хлопала глазами, с трудом понимая, что происходит, он показал фото своей девушки. Довольно милой, в одежде без страз, без вываливающейся груди, и, Лиля была в этом уверена, без того, что обтягивал штанами Женя.
        - Извращенец, - в один голос пропели Саша, Женя и Елоу. - Но мы его любим, - беззлобно продолжили разные с лица «девушки». - Он такой ми-и-и-лый, в этой своей нормальности. У-ти-пу-ти-ка-кой-слад-кий!
        Позже и вовсе началось безумие. Аарон Эрнестович довёл её до арки с цветами, буквально волоча за собой, потому что идти Лиля не могла, а не идти тоже - не откажешься же в последний момент! Пойди, откажись…
        Потом молодожёны обменялись кольцами, Лиля даже успела отметить, что её колечко очень симпатичное, особенно её обрадовал тот факт, что бриллиант в нём один, а не как в злосчастной диадеме.
        А после жених поцеловал невесту. Да. Аарон Эрнестович был так любезен, что заранее предупредил о предстоящем. Да и Лиля смотрела несколько фильмов про свадьбы миллионеров, из которых можно сделать однозначный вывод - поцелуй, как закрепление брачного союза, присутствует и у людей другого социального уровня.
        Но! Она никак не ожидала ничего подобного лично на своей свадьбе.
        Ещё больше она растерялась от того, что целоваться с Аароном Эрнестовичем ей понравилось… Вообще понравилось целоваться. Ранее подобной слабости Котёночкина за собой не припоминала.
        И, не успела Лилия как следует подумать над этим, безусловно, неожиданным феноменом, как на несчастную обрушилась лавина поздравлений. Свадебная церемония, по словам теперь уже законного супруга, была организована «камерная», с минимальным количеством приглашённых. «Около пятьсот человек», - пояснил Босс. По ощущениям ошалевшей от рукоплещущей толпы Лили, людей было раза в три больше.
        Люди подходили по очереди. Парами, поодиночке, семьями, с домашними питомцами на руках и у ног. Поздравляющие были одинаково, по утверждению Вадика - по последней моде, одеты. Женщины хлопали ресницами, как лопастями вертолёта, девушки с трудом выхаживали на «лабутенах» (оказалось, эту обувь можно приравнять к орудию пыток), грозя споткнуться, не видя собственных ног, вид вниз перекрывали выдающиеся губы. Каждый встречный женский рот был размера на полтора больше Лилиной груди, и это не могло не шокировать.
        Поминутно подскакивала Августа Абалденная, обхватывала перепуганную, всё ещё в душе, Котёночкину и громогласно заявляла:
        - Как я рада! Как счастлива! Мой мальчик встретил искреннюю, истинную любовь! Ка-а-а-ак я ра-а-а-ада-а-а-а!
        - Он познает все радости и краски! - вторил ей Эрнест Абалденный, заставляя Лилю каждый раз в испуге вздрагивать и пытаться убежать вон. Только рука Аарона Эрнестовича, намертво приклеенная к талии Лили, не давала совершить столь необдуманный манёвр.
        Каждый раз, когда Августа начинала вывизгивать свой восторг от происходящего, лицо Аарона нервно сокращалось, правый, а иногда и левый глаз дёргался, он крепче сжимал Лилю, от чего казалось, что ещё немного, и он её выдавит, как зубную пасту на щётку, а сама Лиля была близка к обмороку.
        Ходили официанты, подносили лёгкие закуски, вино и шампанское. Один фужер Лиле пришлось выпить, настоял на этом Аарон. После того, как ноги новоиспечённой жены примерно в сто пятый раз подкосились от воплей «Как я ра-а-а-ада», отдалённо напоминающих крики каипоры* или причитания плакальщицы, он резко отвернул Лилю от толпы, поставив к ним спиной, и поднёс фужер с шипучим напитком ко рту девушки.
        - Надо! - отдал приказ Большой Босс, и Лилия Михайловна беспрекословно выполнила указание. Такой формат общения подчинённых с начальством ей был понятен и близок.
        Примерно через полтора часа, когда поток поздравляющих немного иссяк, Аарон передал обалдевшую, слегка взъерошенную и заикающуюся Котёночкину «девочкам». Те, во главе с Вадиком, переодели её очередной раз за день, напомнили, в каком чемодане что лежит, обняли на прощание, расплакались, особенно сентиментальный Женя, и распрощались с Абалденной, в душе всё ещё Котёночкиной.
        После этого Лилию Михайловну усадили на заднее сиденье автомобиля, прямо рядом с мужем, зачем-то продолжающим держать - или обнимать? Лиля окончательно запуталась, - её за талию, и доставили в аэропорт.
        Досмотр они прошли быстро, хотя и не без неожиданностей. Лилии Михайловне пришлось признаться в страшном преступлении: она забрала Пипу. В общем-то, справедливости ради, Пипа сама ушла от хозяйки, сначала пробравшись в комнату Лилии, а потом забравшись в дорожную сумку, всем своим тщедушным видом выражая решительность сбежать от странной хозяйки - Тагуи.
        Лилия Михайловна Котёночкина вовсе не гордилась своим поступком, но несчастное животное так отчаянно льнуло к её руке - преимущественно потому, что от пальцев пахло мясной закуской, - что доброе сердце девушки дрогнуло. Не очень-то нужна Пипа своей хозяйке, если за целый день та не озаботилась питанием собачки и даже не попросила миску с водой. Елоу же совершило отважную вылазку на кухню, несмотря на то, что место «девочек» было в комнате клиентки. Бродить по имению во время проведения мероприятия не позволялось.
        - Это чужая собственность… - Аарон Эрнестович смотрел на явно расстроенную разоблачением Пипу. У обоих нервно дёргался глаз, когда они сверлили другу друга взглядом. Аарон Эрнестович против Пипы.
        «Надо же, какой заразный этот тик», - подумала Лиля и тоже дёрнула глазом.
        - Это не собственность! - заступилась Лиля. - Это живое существо! Собака… Ну, скорей всего, собака… Да она же голодная, у несчастной хвост облез! Жестокое обращение с животными карается уголовным кодексом! - решилась зайти на юридическое поле девушка.
        - Вот как? - зарычал Аарон Эрнестович, напомнив, что он вообще-то Босс, а уже потом муж несчастной, пристыженной, но храброй Котёночкиной. Лиля отошла на пару шагов от Абалденного, так, на всякий случай, уж очень пугающе дёргались ноздри у Аарона, того и гляди начнёт огонь испускать.
        - Да! - взвизгнула Котёночкина.
        - Гав! - подтвердила серьёзность намерений Лили Пипа.
        - А и ладно, - заорал Аарон и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, отправился куда - то решать вопрос перевозки Пипы. Оказалось, воровать животных нужно с комплектом документов, Котёночкина по незнанию совершила варварское ограбление, не соблюдая правила. А Пипа не догадалась подсказать. Им вдвоём стало стыдно - Пипе ещё голодно и невыносимо хотелось пи-пи, - но они были намерены стоять на своём.
        Через несколько минут Лиля, Пипа и Аарон Эрнестович находились на борту частного самолёта. Пипа блаженно уснула среди косметики, зеркальца и упаковок влажных салфеток. Лиля нервно икала и вздрагивала, несколько раз она даже обернулась посмотреть, не вырос ли у неё хвост, подобно Пипе. А муж, то есть Босс, вернее, Аарон Эрнестович Абалденный сверлил обеих взглядом, не обещавшим ничего хорошего.
        Что ж… Оставалось надеяться, что Лилия Михайловна Котёночкина сумеет воспользоваться честно заработанными семью миллионами тремястами восьмьюдесятью семью тысячами рублей.
        *Каипора - это самый главный бразильский леший. Этот дух может обманывать путников и охотников, меняя свой облик. Его представляют черным, маленьким и мохнатым существом, которое вполне способно напугать.
        Глава 17
        Аарон Эрнестович в блаженстве откинулся в кресле, вытянув ноги. В глубине души этот сдержанный мужчина ликовал, смеялся, запускал воздушные шары в космос, предварительно купив шаттл для личного пользования, внешне же он оставался спокойным и сосредоточенным.
        Причина для радости у Аарона Эрнестовича была существенная: он женился по самой большой, искренней, истинной любви и в ближайшее время намерен получить причитающиеся ему три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» и, конечно же, познать все радости и краски жизни, а с тремя процентами «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» это неизбежно!
        Совсем незначительно радость мужчины омрачало несколько фактов.
        Первый.
        Наблюдатели и ищейки Пенелопы Анжелы Муракко следовали за молодожёнами буквально по пятам, проверяли каждый шаг, движение, сканировали жесты, подкупали прислугу в попытках разоблачить Абалденного. И если Аарон был готов к любому виду воздействия и давления со стороны адвокатов ненормальной истерички, то молодая жена, насколько этот вдумчивый и разумный мужчина мог судить, очевидно - нет.
        Второе.
        Место проведения мероприятия под кодовым названием «Свадебное путешествие». Аарон Эрнестович, как истинный патриот своей Родины, предпочитал отдыхать за рубежом. Жить он тоже предпочитал за пределами страны, однако работа часто обязывала присутствовать на территории государства, где располагался головной офис транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing», владельцем и руководителем которой и был А. Э. Абалденный. Однако, приняв на себя обязательство в отношении Лилии Михайловны, пообещав приемлемое для неё путешествие, мужчина стойко держал своё слово.
        С ищейками Пенелопы Анжелы Муракко он разберётся сам. Где-нибудь на вилле, защищённой рвом с аллигаторами, на необитаемом тропическом острове это сделать проще, чем в предложенных реалиях, но и с данной задачей Аарон Абалденный справится блестяще, как и с любыми проектами и сложностями.
        Третье.
        Пипа. Несчастная, вечно дрожащая Пипа, вероломно украденная законной супругой Аарона Эрнестовича Абалденного. Справедливости ради, поступок Зайки был оправдан. Хвост животного действительно облез, а судя по тому, с каким пылом животинка набросилась на поданную стюардом ветчину, а после и на мясо тигровых креветок, она на самом деле голодала.
        Кто бы мог подумать! С другой стороны, на обеспечении Тагуи находилось полтора негра и половина азиата. Вероятно, у Пипы не хватало смелости отстаивать свою порцию, если она в принципе была в состоянии за что-либо бороться.
        Каким образом служба безопасности пропустила страсть к клептомании у Лилии Котёночкиной?
        Именно этот вопрос Аарон задал Григорию Георгиевичу, решая проблему перевозки Пипы. Речи о том, чтобы оставить несчастную в терминале, быть не могло. Любому было понятно, Пипа не собиралась возвращаться к Тагуи. Находясь в отчаянии, она могла совершить ещё более дерзкий поступок, вплоть до захвата самолёта с целью приземления на ближайшем мясокомбинате. А Лилия Котёночкина проявила удивительную стойкость в отстаивании прав четвероногой товарки.
        - Нет у Лили никакой клептомании, - странно улыбнулся Григорий Георгиевич и похлопал собственного руководителя и работодателя по плечу.
        - Она похитила Пипу! - возразил Аарон. - Это преступление.
        - Она пожалела трясущуюся собачонку.
        - Почему?
        - Не знаю, почему девочки всё время жалеют собачек, котяток, белочек, попугайчиков, просто поверь мне на слово, - начальник службы личной безопасности покосился на вышагивающую вдоль стеклянной стены Клавдию.
        Григорию Георгиевичу пришлось взять в служебную командировку дочь. Новую гувернантку он не нашёл, старая утратила кредит доверия, пансионат, где время от времени оставалась Клава, больше не вызывал у Григория оптимизма. Аарон, как ни странно, понимал сложности родителя юной леди и пошёл навстречу давнему другу отца.
        В конце концов, единственная опасность, которая грозила чете Абалденных - наблюдатели Пенелопы Анжелы Муракко и обнаруженные ими неопровержимые доказательства вступления в брак по предварительному сговору, не испытывая искренней любви. В истинности своих чувств в отношении трёх процентов «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» Аарон не сомневался, как и в чувствах Лили к семи миллионам трёмстам восьмидесяти семи тысячам рублей. Их брак заключён по самой настоящей, взаимной, истинной любви.
        - Лучше подумай, как влюбить в себя Лилю, - заявил Григорий, подрывая уверенность Аарона в собственных силах как мужчины.
        Что значит «влюбить»? Разве Котёночкина до сих пор не влюблена в него? Впрочем, Аарону пришлось очередной раз признать - в простых девушках из народа он по - прежнему не силён, несмотря на то, что женился на одной из них.
        - Почитай что-нибудь, - посоветовал отец рыжеволосого чудовища, вернее, сокровища, конечно же.
        - Есть тренинги? Обучающие программы? - настроился на работу Аарон.
        У него было целых два с половиной часа полёта, чтобы освоить новую для себя науку, раз уж он не влюбил в себя Котёночкину, во что, в глубине души, миллиардер Абалденный не верил.
        - Что-нибудь наверняка есть, - уверенно кивнул Григорий и подозвал Клавдию, чтобы взять её за руку и отправиться на посадку. Та довольно помахала Аарону, тряхнув шикарно уложенной причёской. К торжеству в честь бракосочетания Босса и секретарши она подготовилась со всей ответственностью, посетив стилиста.
        Молодожёны летели отдельным самолётом, что было не слишком разумно с точки зрения безопасности, но объяснимо с человеческой точки зрения. Пару ждало не только свадебное путешествие, но и брачная ночь - брачные два с половиной часа, если точнее.
        Расправив плечи, посмотрев в полглаза на Котёночкину, сидящую по струнке и с явным интересом разглядывающую салон авиасудна, Аарон задал поисковой системе несколько вопросов: Босс, секретарша, влюбить. Найдя несколько статей и художественную литературу, он погрузился в изучение материала.
        Несколько тренингов оказались абсолютно бесполезными для Аарона, они были рассчитаны как раз на секретарш, к тому же там говорилась настолько откровенная чепуха, что мужчине стало физически больно от льющейся с экрана айфона глупости. Тренингов, как боссу покорить секретаршу, не нашлось, по всему выходило - увлечённость собственным работодателем у простых девушек из народа шла комплектом к самой девушке. Встроенная опция.
        Аарон внимательно посмотрел на Лилию Котёночкину, прямо в этот момент она казалась увлечённой Пипой и содержимым бокала с безалкогольным напитком, а также видом из иллюминатора, но не собственным боссом. Либо он недостаточно Босс, либо Лилия Михайловна не в нужной степени секретарша.
        Далее Аарон Эрнестович углубился в чтение художественной литературы. Не зря литературе уделяются часы, как в школьной программе, так и в высшей школе. Мужчина не часто выделял часы на чтение не специализированной, узконаправленной литературы, видимо, пришло время ознакомиться с новыми тенденциями и направлениями. Через полтора часа Аарону Эрнестовичу пришлось признать - в современной литературе о боссах и секретаршах он понимает ещё меньше, чем в инсталляциях Неле Азеведо.
        По ходу изучения материала у Аарона Эрнестовича возникал один вопрос за другим. Например, род деятельности и форма собственности в фирме, которую возглавлял книжный Босс, не указывались или указывались очень редко. Зато внимание акцентировалось на торсе Босса, словно он - стриптизёрша, и именно им зарабатывает на оплату услуг секретарши. Также вызывало вопросы, каким образом секретаршам удаётся разглядеть не только торс под одеждой Босса, но и кубики пресса, обязательное наличие коих вызывало массу вопросов, и кроме того, что вовсе шокировало мужчину - то, что ниже пояса, и это не ягодицы (им тоже уделялось внимание, кстати).
        Аарон с опаской покосился на сидящую напротив Котёночкину. Зайка семейства плюшевых трепала за ухом разомлевшую Пипу и честно продолжала таращиться в иллюминатор. Кольцо поблёскивало на тоненьком пальце Лили, брови совсем немного хмурились, а в целом девушка выглядела настолько очаровательно, что захотелось обнять её и усадить к себе на колени. К сожалению, отвлекаться от поставленной задачи было некогда. Если Аарон до сих пор не влюбил в себя Лилию - напомним, что молодой и успешный мужчина не верил в это, - он должен сделать это сейчас, на борту самолёта. И сойти на землю осенённым самыми искренними чувствами, готовым познавать все радости и краски жизни, как это и указано в завещании Аарона-старшего.
        Чтоб херувимы пустили в рай только его голову, а выставленный зад драли черти!
        Следующая полученная информация ввела мужчину в шоковое состояние ничуть не меньшее, чем обвальное падение сводного индекса NASDAQ. Он перечитал несколько раз информацию, полученную в нескольких художественных книгах. По всему выходило, для того, чтобы влюбить в себя секретаршу, необходимо принудить её… к оральному сексу в самолёте. Какие всё-таки неожиданные пристрастия у простых девушек из народа!
        Принуждать к близости оскорбительно для мужчины. Всегда можно договориться, прийти к консенсусу, обольстить, в конце концов. Женщина - не Пипа с облезлым хвостом, вынужденная справлять нужду где придётся, потому что отхожее место ей не предоставили!
        (Про тонкости «писательных» дел собаки Аарону поведала Лиля, что прозвучало вполне логично, и он согласился - животному необходимо предоставить лоток для личных нужд).
        Женщина - разумное существо, способное оказывать сопротивление, тем более в подобной ситуации. Страшно представить, что женщина может сделать одними только зубами, если принудить её к…
        Это нелогично! Как эти книжные Боссы управляли своими странными компаниями с подозрительными родами деятельности и формами собственности, если умудрялись вложить свой самый важный орган прямо в рот (с зубами!) секретарше и принудить её делать минет?
        Аарон никогда не представлял себя девушкой из народа, он даже девушкой себя не воображал, но, собравшись с силами, на долю секунды вообразив себя секретаршей, принуждаемой к оральному сексу, сделал единственный вывод - у босса Аарона Эрнестовича Абалденного не было бы пениса. «Секретарша» Аарон откусила бы половой орган босса и скормила бы его… хоть Пипе, за неимением рва с аллигаторами.
        И всё же… Всё же… Всё же…
        Как же соблазнительно звучали слова и описания. Какова вероятность того, что Лиля поступит вопреки здравому смыслу, но согласно своему происхождению? Может, готовность откликнуться на небольшую просьбу босса и, кстати, законного мужа (!!!) в крови Котёночкиной, как в крови Тагуи - умение спускать неразумные деньги на ещё более неразумные вещи, как пример - комбинезон для бедняжки Пипы без прорези для естественных нужд, но усыпанный кристаллами Сваровски.
        - Лилия, - наконец, вкрадчиво проговорил Аарон, смотря ласково, насколько получалось, на жену. - Не могли бы вы…
        - Да? - Котёночкина, кажется, заинтересованно взглянула на Аарона. К тому же «да» внушало оптимизм.
        Вероятно, стоило обсудить данный вопрос с юридическим отделом, но мочи терпеть у мужчины не стало. Воображение без жалости рисовало откровенные картины в голове владельца и главы «TNK AA Group Capital Investing», рука сама потянулась к молнии на гульфике. Он с облегчением выдохнул, когда ставшие тесными брюки выпустили из оков нижнее бельё и то, что под ним находилось.
        - Не могли бы вы… Лилия… Михайловна, строго говоря, Абалденная, сделать… приступить к оральному сексу?
        - В смысле, минет? - пискнула стремительно бледнеющая Котёночкина, покраснел лишь кончик носа и уши.
        - В некотором роде, - Аарон не сдержался и обхватил сквозь бельё член.
        С предсвадебной суетой и решением текущих проблем, чтобы иметь возможность выделить время для свадебного путешествия, Аарон забыл о мужских потребностях организма, чего раньше с ним не случалось никогда, и они напомнили о себе в троекратном размере.
        - Сейчас? - Лиля взвизгнула, подпрыгнула и начала пятиться по салону, часто-часто моргая, открывая рот, чем снова напомнила сомнамбулу.
        Не так всё должно происходить, если верить источникам информации! Аарон готов был поклясться в этом. Обладатель феноменальной памяти, он мог пересказать прочитанные сцены слово в слово, до знаков препинания, включая орфографические и стилистические ошибки.
        - Сейчас! - твёрдо заявил Аарон Эрнестович.
        Он заключал сделки на баснословные суммы, не дрогнув, совершал трансатлантические перелёты в компании Тагуи и Снежаны Саблезубовой одновременно, вёл переговоры в местах не предназначенных для этого - притон в Гонконге, как пример, под взглядами вооружённых до зубов мордоворотов. Не дрогнет и сейчас.
        - Но я не умею, - пролепетала Лиля, глядя распахнутыми в ужасе глазищами на то, что скрывалось бельём и рукой мужчины. - И не хочу!
        Что-то явно шло не так. У Аарона закрадывалось подозрение, что его жестоко обманули.
        Глава 18
        Относительно пришла в себя Лиля лишь в номере, и то не раньше, чем через час, как закрылась в своей комнате. Вернее, в спальне. В их общей спальне с Аароном… Эрнестовичем.
        Что помещение именно спальня, Лиля заметила далеко не сразу. Сначала она видела только дверь, гипнотизируя её изо всех сил и убеждая себя, что конструкцию из натурального дерева невозможно выбить одним ударом мужского плеча.
        Что это было в самолёте? Что, чёрт побери? Лилия не была глупой девушкой, хотя вся ситуация и говорила ровно об обратном. Она бы точно запомнила пункт об… таком виде секса в договоре, о любом виде секса на самом деле. Никакого пункта, освещающего этот аспект супружеской жизни, не было. Лишь устная договорённость, в которую она поверила. Мало ли, какие причины подтолкнули такого человека, как Аарон Эрнестович Абалденный, вступить в брак с Котёночкиной, дать ей свою фамилию и отправиться в свадебное путешествие. Одно было очевидно для девушки - это точно не секс.
        Во-первых, секс всегда можно получить и без брака.
        Во-вторых, очень странно хотеть близости с Лилей - этого мало кто желал, подозрительно, если такой обалденный мужчина начнёт.
        В-третьих, Аарон, при более близком знакомстве, показался Лиле человеком не только воспитанным, но и чутким… И вдруг - такой пассаж!
        Пока Лиля пятилась спиной к кабине пилота, не выпуская из поля зрения Аарона, она судорожно соображала, что ей делать, а ещё никак не могла решить, что именно её шокировало сильнее: факт требования исполнения супружеского долга, то, что у Аарона есть… пенис (довольно внушительного, по скромному мнению Лили, размера), или цвет трусов супруга. Сиреневый! Под чёрными брюками классического кроя, немного зауженными, были шёлковые (на вид это был шёлк), семейные, сиреневые трусы.
        «Убиться валенком!» - подумала бы Лиля в любой другой ситуации, но не когда эти самые трусы надвигались на неё, прикрывая, как занавесом, половой орган босса. Подчинённые не хотят знать, какое бельё носит их руководство, тем более, если оно шёлковое и сиреневое. Ни один нормальный мужчина не наденет подобное, а знания о том, что у руководства есть психологические, а то и психические проблемы - лишние для любого рядового сотрудника. Для Лилии Котёночкиной так уж точно!
        И что ей было делать в предложенных обстоятельствах? Стучать в кабину пилота, требовать помощь, вызывать кнопкой стюарда? Учитывая, что самолёт частный и принадлежит Аарону, вряд ли кто - то придёт на помощь несчастной, перепуганной Лиле. Может быть, такая ситуация и вовсе рядовая, может, Аарон, как Синяя Борода, женится каждый месяц, а потом доводит молодую жену до… чего-нибудь, прямо на борту самолёта? Вон, и трусы подходящие прикупил для этого!
        Открывать двери и пытаться разбить окно и вовсе неразумно, да и не хватит у Лили сил ни на то, ни на другое. Опираясь о стену спиной, девушка в полнейшем ужасе и отчаянии, сквозь пелену слёз, смотрела на надвигающуюся мужскую фигуру, пытаясь устоять на ногах, но в итоге всё-таки начала сползать, усаживаясь на корточки, закрыв лицо ладонями. Ободок кольца больно царапнул скулу, и Лиля разрыдалась с отчаянием, выплёскивая слезами страх и ужас наружу.
        А что оставалось бедняжке? Она решительно не была готова сделать то, что требовал от неё Аарон Эрнестович, будь он хоть сто раз обалденным. И так же решительно не могла оказывать сопротивление. Котёночкина никогда не была девушкой храброй или язвительной, она была тихой, неконфликтной и незаметной. Жизнь никак не подготовила её к тому, что однажды на борту частного самолёта ей под нос подсунут член… в сиреневых шёлковых трусах!
        - Лиля? - она услышала обеспокоенный голос рядом с собой, значит носитель шёлкового белья сел рядом с ней, напротив. - Лиля, - в это мгновение Аарон попытался отвести руки девушки от лица, и она окончательно разревелась. Может быть, если она сейчас бесславно захлебнётся в слезах и соплях, это спасёт её от минета?
        Она не сразу поняла, что Аарон поднял её на руки, только почувствовала, что взлетела. Они ведь в самолёте, почему бы ей не подняться в воздух. Сначала она взмыла вверх, а потом опустилась вниз, прямо на колени мужчины. В то время как его руки крепко обхватили Котёночкину, всю, целиком, губы нашёптывали что - то приятное на ухо. Если прислушаться, то они напевали романс «Молитва» или «Научите меня понимать красоту». Абсолютный слух девушки не нашёл не единого изъяна в исполнении.
        Научите меня понимать красоту.
        Отучите меня от тоски и от лени.
        Проявите ко мне в сотый раз доброту.
        Я ваш раб, но не ставьте меня на колени…*
        Самым иррациональным образом Лиля успокаивалась, слушая необычное исполнение любимейшего произведения, и переставала в ужасе трястись и отчаянно плакать.
        - Проявите ко мне в сотый раз доброту, - пропел Аарон, и Лиля вздохнула, словно выпустила из себя ужас, обуявший её несколько бесконечных минут назад, он поднялся вверх и лопнул там, как мыльный пузырь. Романс не подходил ситуации, но успокоил Лилю, а может, дело в голосе Аарона, тихом и проникновенном, в баритональном тембре и камерной манере исполнения.
        - Лиля, - мужская ладонь повернула голову девушки лицом к Аарону. - Зайка, посмотри на меня, - Лиля послушно посмотрела. - Сейчас я поцелую тебя, не пугайся, - он не то уговаривал, не то указывал. Оставалось только послушно кивнуть и смотреть, как медленно, очень медленно приближается лицо мужчины, и чувствовать ладонь, обхватившую затылок, не позволяющую вывернуться.
        Губы, в противовес удерживающей ладони, были мягкими, не настырными, движения плавными, оглаживающими, будто знакомящимися. Несмотря на то, что этот поцелуй не был первым ни с Аароном, ни, уж точно, в жизни Лили, она чувствовала, что он и есть первый. Осторожный, аккуратный, деликатный, именно такой, каким и должен быть, плавно перетекающий в нечто более жаркое и жадное, срывающее дыхание, вызывающее желание продолжения.
        Лиля поёрзала на коленях мужа, бедром почувствовала то, что несколькими минутами раньше испугало её до одури, и поняла, что её вовсе не пугает, наоборот, приободряет подобная реакция. Она нравится Аарону, самому обалденному Абалденному нравится! И он ей тоже симпатичен, а прямо сейчас - больше чем симпатичен.
        Каким-то образом они переместились - кресла в частном самолёте широкие и удобные, - Аарон нависал сверху, пробегая пальцами по шее и открытым плечам Лили, расстёгивая пуговицы на платье, открывая замочек-жемчужинку спереди бюстгальтера. Другая рука обхватила ногу девушки, огладив чувствительное место под коленом, и поднялась выше по бедру. Лиля потянулась за очередным поцелуем, приоткрыв в готовности рот, теряясь в ощущениях и чувственном переживании, едва ли не первом в своей жизни.
        - Прошу прощения, - раздалось сверху. Вышколенный стюард смотрел, как ни в чём не бывало, лицо его ничего не выражало, словно он не прерывал интимное действо, а предлагал чай-кофе-сок двести тридцатому пассажиру. - Аарон Эрнестович, мы заходим на посадку, необходимо пристегнуть ремни.
        - Не вовремя, - ответил Аарон, возвращая такой же бесстрастный взгляд. Его лицо совсем ничего не выражало, как деревянная столешница напротив ряда кресел, в которых расположились молодожёны.
        - Прошу прощения, к сожалению, пилот не видит возможности пойти на второй круг. Сильный боковой ветер. После посадки вы сможете… продолжить, а пока пристегните ремни, - стюард нагнулся, с невозмутимым лицом пристегнул сначала Аарона, а потом и Лилю, развернулся и ушёл на своё место.
        *Романс «Научите меня понимать красоту». Слова: Александр Лугарев; Музыка: Константин Шевелев
        Глава 19
        Ветер действительно был шквальным, солоноватым, пахло морем и туманом. Автомобиль, поданный почти к трапу самолёта, нёсся по извилистому шоссе. Лиля сидела на заднем сидении рядом с Аароном, барабанящим пальцами по обивке из натуральной кожи, и смотрела в окно, по большей части на собственное отражение, смутно, но всё же показывающее какую-то другую Лилю Котёночкину, может, потому, что формально она стала Абалденной.
        В огромном номере на верхнем этаже гостиницы - Лиля от переизбытка чувств даже не посмотрела её название, - она заскочила в первую попавшуюся комнату, оказавшуюся спальней, и сейчас сидела, пытаясь разобраться в сложившейся ситуации.
        Раздавшийся стук в дверь прозвучал для девушки набатом. Она в ужасе подскочила на месте, шлёпнулась пятой точкой на кровать и уставилась на дверное полотно, в ожидании… чего угодно нехорошего.
        - Лиля, - раздалось коварно-вкрадчивое из-за двери. - Лилия, откройте, пожалуйста.
        - Нет, - пискнула Котёночкина и сама обалдела от собственной наглости, даже икнула в подтверждение.
        - Я не причиню вам зла, - уверял её голос Аарона. Девушка на самом деле в это верила, но открывать дверь не горела желанием.
        Она хотела домой, в свою родную коммунальную квартиру - есть котлеты Марии Ивановны и прятаться от Измаила Иннокентьевича, а не находиться в сомнительном свадебном путешествии с ещё более сомнительным «мужем» в очень подозрительном нижнем белье. С ещё более подозрительными заявлениями.
        - Лилия… Абалденная, я буду вынужден сломать дверь, - заявил голос тем самым баритональным тембром.
        - Ломайте, - дала согласие молодая жена. - Она наверняка дорогая, - всё же посчитала своим долгом предупредить Лиля.
        - Я вычту из ваших семи миллионов трёхсот восьмидесяти семи тысяч рублей, - тут же парировал голос.
        - Это почему? - девушка рывком открыла дверь и уставилась на мужа. - В договоре не указан урон, нанесённый чужому имуществу.
        - В договоре есть пункт о сотрудничестве и взаимодействии, сотрудничать и взаимодействовать при закрытых дверях затруднительно, - парировал босс.
        - Чёрт, - буркнула под нос Лиля, ей показалось, что Аарон услышал, но корректно промолчал. Надо же, такой с виду воспитанный мужчина… а в сиреневых трусах и с членом…
        - Я сяду? - сам себя пригласил Аарон Эрнестович, показывая рукой на оттоманку напротив кровати. Сам же с собой согласился кивком и сел.
        - Произошло недоразумение, - продолжил говорить Аарон Эрнестович, только почему - то резко встал, глядя на стоявшую посередине спальни Котёночкину. На всякий случай Лиля сделала два шага в сторону. - Вероятно, меня ввели в заблуждение, - задумчиво продолжил муж. - Мне необходимо время, чтобы прояснить некоторые вопросы касаемо… нашего сотрудничества.
        Лиля продолжала пятиться, просто на всякий случай. Никто не знает, что подразумевал Абалденный под словами «прояснить» и «сотрудничество». Она уже имела возможность наблюдать психическую нестабильность мужчины. Да, после инцидента он целовался на уровне «Бог», ещё и пел бесподобно, но кто знает…
        Здравый смысл, неожиданно проснувшийся в Котёночкиной, подсказывал держаться подальше от Абалденного. Ударившись ногами о кровать, Лиля шлёпнулась на атласное покрывало, подняв вверх ворох лепестков роз. Ими была усыпана не только постель, но и пол спальни, тумбы, ведёрко со льдом с бутылкой шампанского и даже корзина со свежими фруктами. В тот момент, когда Лиля села, мужчина сделал пару шагов к оттоманке и тоже сел. Девушка резко встала - Аарон встал, кажется, машинально, при этом недовольно поглядывая на жену. В итоге Лиля предпочла сесть.
        - Я допустил оплошность, - продолжил Аарон, всё-таки усевшись. - Проигнорировал мужские потребности организма и потерял голову. Вы очень привлекательны, Лиля… Котёночкина… Абалденная…
        - В каком смысле? - не поняла Аарона молодая жена. Смутно она догадывалась, о чём шла речь. У Аарона Эрнестовича давно (кстати, сколько?) не было близости с женщиной (Лиля надеялась, что не с мужчиной). - А что мешает вам сейчас… ну?..
        - Сейчас? Вы имеете в виду - с вами? - глаз Аарона нервно дёрнулся, рука сжала коленку в чёрных, классический брюках. Лиля почему-то посмотрела на пах босса и тут же покраснела. Ей ведь только показалось, правда?
        - Вообще, - пропищала она. - С кем-нибудь, - добавила, отмечая с удивлением, что ей вовсе не нравится и это «вообще», и тем более «с кем-нибудь».
        - Боюсь, с этим могут возникнуть трудности, - спокойно заявил муж. Он таким же тоном говорил «спасибо», когда Лилия забирала пустую посуду из его кабинета. - Совсем недавно, не далее чем в шестнадцать часов сего дня, - как-то по-книжному заговорил Аарон, став, прямо, Эрнестовичем от пяток до макушки, - я вступил в брак. Боюсь, столь пикантная ситуация поставит… наш союз, заключённый по взаимной и искренней любви, под сомнение.
        Что ж, аргумент понятный, кроме фразы о взаимной и искренней любви.
        - Я постараюсь держать себя в руках, - уверил мужчина. - Больше подобное не повторится, как минимум до выяснения некоторых тонкостей нашего дальнейшего сотрудничества.
        Несчастная Котёночкина уже ничего не понимала. «Тонкости». «Сотрудничество». «Союз, заключённый по взаимной и искренней любви». «Радости и краски жизни». Голова шла кругом от произошедшего и происходящего.
        А ещё ей стало жалко Аарона. Ведь это бесчеловечно - заставлять человека страдать. А он страдал, Лиля это отчётливо видела, бедняжка сидел с таким убитым видом, что невыносимо хотелось его пожалеть. Сама-то она, ясно, никаких мужских потребностей не испытывала, как, впрочем, и женских, но у половозрелого мужчины они наверняка есть, и довольно ощутимые, сильные. Может быть, даже причиняющие боль…
        Лилия была не сильна в мужской физиологии, а в разговоры немногочисленных подружек не вслушивалась. Все они сводились к одному: «Всем парням только это и надо». Меньше всего Аарон Эрнестович напоминал парня. Он состоявшийся, половозрелый мужчина с сильной половой конституцией (так казалось Лиле), а значит, вынужденное воздержание приносит ему массу неудобств. Несправедливо, что из-за Лилиных семи миллионов трёхсот восьмидесяти семи тысяч страдает человек. Ей стало стыдно.
        - Наверное, можно и со мной, - Лиля не поверила, что произнесла это вслух. Она сама, по собственной инициативе, предложила мужчине заняться сексом. Боссу предложила. Она сейчас умрёт и сгорит в адском пламени, вместе с лепестками роз и льдом в ведёрке.
        - Вы допускаете такую вероятность? - Аарон внимательно посмотрел на собеседницу, скользнув взглядом по лицу и ниже, останавливаясь на груди, животе, коленках и стопах, чтобы вернуться тем же маршрутом к губам и там зависнуть.
        - Да, но я вынуждена предупредить, - Лиля набрала полную грудь воздуха и выдохнула: - Мне не нравится секс.
        - В каком плане? - взгляд Аарона впился в глаза смущённой донельзя Котёночкиной.
        - В п-прямом, - стушевалась девушка.
        - Вы говорили, что не… невинны.
        - Это так, - она кивнула, соглашаясь.
        - Вы подверглись насилию, нуждаетесь в реабилитации?
        - Я бы так не сказала, - Котёночкина склонила голову.
        Никакого насилия не было. На выпускном она немного перебрала с шампанским, выпила аж три фужера, пришла в себя только в своей комнате, а бывший одноклассник елозил по её лицу слюнявым ртом и стаскивал с неё трусы. Пока Лиля решала, ей больше противно или смешно, всё было закончено. Ей даже больно не было… Она таращилась в потолок и думала, почему люди придают такое большое значение столь бессмысленному занятию, как секс. Одноклассник, потный от усилий - которых почему - то не заметила виновница торжества, - встал, извинился и, пошатываясь, побрёл к выходу. Там его встретил недовольный Измаил Иннокентьевич и придал ускорение горе-любовнику.
        Лиля недолго печалилась случившимся фактом, через несколько недель и вовсе забыла о нём, хотя глухие сомнения всё - таки посещали её время от времени. Должна же она была почувствовать хоть что-нибудь, помимо щекотки и желания очистить желудок?
        На первом курсе ей представилась возможность выяснить этот вопрос. На этот раз ей стало больно, а парень ругался, что она могла бы и предупредить, дескать, он бы тогда действовал «поосторожней, и вообще», но, помимо боли, Лиля не почувствовала ничего. Во второй раз прибавилось желание очистить желудок, а третий она еле-еле дотерпела, сделав для себя вывод, что занятия сексом ей определённо не нравятся. Позже ей поступали предложения от других парней, но девушка всегда отказывалась. Какой смысл? Лишние телодвижения, причём, в прямом смысле.
        - То есть вы, Лилия Котёночкина, занимались сексом, не получая удовольствия?
        - Да, - согласилась Лиля. Так оно и было. Целых четыре раза, если первый раз считать тоже.
        - Зачем?! - глаза обалденного Абалденного стали огромными, удивлёнными, словно он сел на ежа голыми ягодицами и не только ими… голыми.
        - Есть какая-нибудь еда, которая вам не нравится? Многим по вкусу, а вам нет.
        - Устрицы, - быстро ответил Аарон.
        - Вы пробовали устриц? - уточнила Лиля.
        - Конечно, - кивнул мужчина.
        - И поняли, что вам не нравится?
        - Да, - Аарон уставился на девушку. - Но, позвольте, разве можно сравнивать секс и устрицы?!
        - Не знаю, - честно ответила Лиля. - Устрицы я не пробовала, а секс - да.
        - Образно… - пробурчал баритон и покосился на девушку, сидящую на краю кровати.
        Чуть позже Аарон сказал, что необходимо сходить на ужин, Лиля с ним согласилась. Кроме холодных закусок на свадебном фуршете и на борту самолёта у Лили во рту ничего не было. К слову, несмотря на то, что она была удивлена форматом проведения торжества, ей бесконечно понравилось. Одна мысль, что ей придётся сидеть во главе стола рядом с новоиспечённым супругом и разбираться во всём многообразии блюд и приборов под прицелом камер и гостей, приводила в ужас. А так Лиля имела возможность время от времени клевать с подносов официантов, не краснея бесконечно и болезненно. Кто сказал, что Золушка была счастлива, заполучив целого принца? Скорее всего она была слишком растеряна, чтобы как следует разобраться в случившемся, а потом сказку свернули, чтобы не ставить принца и Золушку в неловкое положение.
        Столик был заказан в одном из камерных залов ресторана внизу гостиницы, там же уже находился Григорий Георгиевич с Клавдией, бодро, для почти ночи, выхаживающей вдоль зала до двери и обратно.
        Увидев молодожёнов, Клава подбежала, деловито обошла Аарона, потом Лилю, потом обоих сразу и озадаченно уставилась на молодого мужа.
        - А где ребёночек? - прищурив глаза, недовольно спросила Клава.
        - Какой ребёночек? - Аарон посмотрел сверху вниз на девочку, Лиля тоже посмотрела.
        - Вы поженились, значит, должен быть ребёночек! Лучше три, но хоть одного - то могли бы и родить. Иначе не считается!
        - Что не считается? - Аарон заглядывал в возмущённое лицо Клавы.
        - Свадьба не считается! Какой смысл в свадьбе, если сразу не появляется ребёночек!? Деточка должна быть! Где она, деточка?
        - Иногда люди живут в браке для себя… - растерянно ответил Аарон, призывая взглядом отца рыжей девочки, задающей столь неудобные вопросы. - И Лилия ещё молода, не обязательно рожать сразу после свадьбы.
        - Да так же не бывает! - возразила в голос девочка. - Если есть свадьба, должна быть детка, иначе никакого хеппи-энда не получается. И ничего твоя жена не молодая. Если она сейчас не родит, когда она ещё пятерых успеет природить? И лабрадора?
        - Лабра…кого?
        - В книжках всегда секретарша рожает много детей и лабрадора, а герой ей дарит машину.
        - Юная леди! - подорвался с места Григорий Георгиевич.
        - Сейчас снова будет обещать выпороть ремнём, - доверчиво прошептала Клава и дёрнула Аарона за рукав. - Аарончик, дай мне телефончик, а то я папин стащила в самолёте, пока он спал, а он заметил и поставил пароль.
        - Юная леди, сейчас я отправлю тебя в номер! - раздался грозный окрик начальника службы безопасности.
        - Ну и ладно, - явно обиделась Клава. - Ни деточки, ни лабрадора. Зря на свадьбу ходила!
        Потом Аарон сделал заказ, Лиля была благодарна за то, что ей не пришлось долго изучать меню и вчитываться в состав блюд. Она с удовольствием согласилась на выбор мужа и осталась довольна. Григорий Георгиевич что - то обсуждал с Аароном, а Клава уснула, уронив фисташковое мороженое в порцию отца. Тот лишь вздохнул, удобнее устроил дочку на руках, продолжая разговаривать вполголоса с работодателем, который тоже перешёл на несколько тонов ниже, напомнив Лиле, как прекрасно звучал его голос в самолёте.
        Проявите ко мне в сотый раз доброту.
        Я ваш раб, но не ставьте меня на колени…
        Позже они поднялись в номер, и Аарон поцеловал девушку, подтолкнув её к кровати в лепестках роз. Лиле очень понравилось целоваться с мужем, а вот всё остальное не слишком… Это не шло ни в какое сравнение с опытом на первом курсе и тем более с одноклассником, просто Лилия Котёночкина не любила заниматься сексом…
        Глава 20
        Аарон ходил по террасе, расположенной вдоль номера на последнем этаже, как хомяк в колесе, безостановочно.
        Всё шло не так, не по плану, катилось в никому неизвестном направлении. Он постоянно просчитывался и ошибался. Вступить в брак по самой искренней любви ему удалось, и, кажется, даже новоявленная жена поверила в происходящее - впрочем, никакой уверенности у мужчины больше не было. Приходилось довольствоваться сообщениями СМИ и бесконечными статьями в интернете.
        Общественность, как и предсказывал Григорий Георгиевич, с радостью поверила в реализацию сказки «Золушка» в современных реалиях. Сотни тысяч восторженных комментариев были тому доказательством. Безупречная работа стилистов, дизайнеров, ручных репортёров семейства Абалденных, выдержка самого Аарона, держащего ситуацию на виду фото и видеокамер - и результат превзошёл самые смелые ожидания, даже несмотря на растерянное личико Зайки Котёночкиной. А может, и благодаря ему - не поверить в искренность чувств столь плюшевого создания было невозможно.
        Также Аарон Эрнестович держал под контролем наблюдателей и ищеек Пенелопы Анжелы Муракко, снующих буквально по пятам, подсовывая им одно за другим доказательства своей искренней и истинной любви к Лилии Михайловне теперь уже Абалденной.
        Это то, что касалось внешней составляющей. Внутри же ситуация выглядела не так радужно и, самое важное, не так надёжно, как необходимо для получения трёх процентов акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа». Да и это не ключевой момент. Неожиданно для Аарона выяснилось, что благополучие плюшевых млекопитающих из отряда зайцеобразных, в лице Лилии Котёночкиной, является важным аспектом для него.
        Когда и как это получилось, мужчина не смог бы ответить, всё произошло слишком стремительно, на анализ ситуации у него решительно не было времени.
        Аарон Эрнестович мог бы пойти на сделку с совестью, нарушить собственную изначальную установку игнорировать телесную близость с ассистенткой ассистентов, исполняющей обязанности жены. Тем более, никаких прямых указаний и пунктов в брачном договоре не было, а значит, у Аарона оставалось место для лавирования в рамках законодательства, собственных нравственных принципов и моральных установок. Это был едва ли не первый случай за всю жизнь Аарона, когда он сознательно собирался поступиться собственными принципами.
        Более того, именно так он и поступил. Пошёл на близость с Лилией Котёночкиной, вопреки здравому смыслу и договору, напрямую не регламентирующему данный аспект жизни, но всё же намекающему на целесообразность отказа.
        Лиля оказалась девушкой неискушённой, неопытной. На какое-то время Аарон засомневался в её признании, что сексуальный опыт у неё был, пусть и случился не по оптимистическому сценарию.
        Относительно хорошо всё шло, пока мужчина ограничивался поцелуями, надо заметить, довольно целомудренными с точки зрения искушённого и в некотором роде распущенного любовника. Лиля отвечала на поцелуи, стремилась продолжить. Когда же они оказались в спальне, отзывчивая, ласковая девушка превратилось… в бревно. Очаровательное, не знающее, куда деть руки, ноги, глаза и всю себя целиком, бревно. Согласное по умолчанию, но всё же… да, бревно.
        И что бы ни предпринимал Аарон, отклика от жены он так и не добился, она лишь тяжело и покладисто вздыхала, время от времени поглядывая на часы. Более-менее оживлялась Лиля при поцелуях, но и здесь, стоило увеличить напор, а было крайне сложно сдерживаться рядом со столь очаровательной леди, как жена тут же замирала, смотря огромными глазами на Аарона. Буквально добило мужчину то, что Котёночкина сымитировала оргазм. Мало того, что искушённый любовник не мог не заметить бездарной игры партнёрши, так ещё, очень похоже, сама актриса не имела представления, что играть. Лиля как - то странно пропищала, потом покраснела и уставилась на Аарона. Тот не нашёл ничего лучшего, чем завершить процесс не завершая, накинул махровый халат и отправился в ванную комнату.
        Позже он посмотрел на Лилю, та спала. Её чуткий сон охраняла довольная Пипа, а Аарон отправился на веранду размышлять.
        Какова вероятность того, что дело вовсе не в несчастной Котёночкиной, а в нём, в Абалденном Аароне Эрнестовиче? Кто бы мог представить, что первая неудача в сексе настолько подорвёт уверенность Аарона в своих силах.
        Он всегда был хорошим любовником, если не считать первых, пробных раз. Тогда он был неопытным, торопился, совершал много телодвижений, больше думал о собственном удовлетворении, чем об удовольствии партнёрши. Одним словом, совершал типичные мужские ошибки.
        Но это давно в прошлом, с тех пор минуло больше десяти, нет, пятнадцати лет. Он порядком поднаторел в этом деле и мог доставить удовольствие любой женщине, если речь не шла о каких-нибудь недопустимых для Аарона практиках. Вряд ли он смог бы прошивать иголками тело женщины или делить её с другим мужчиной. Меньше всего Лилия была похожа на любительницу экстремальных видов секса, значит, относительно обыкновенный акт должен её удовлетворить, казалось бы… Но. Не удовлетворил.
        Налив чашку крепкого кофе, мужчина устроился в шезлонге на террасе, глядя в чёрное южное небо, и начал анализировать.
        Итак, в последние годы сексуальная жизнь Аарона, и он это признавал, не была такой уж разнообразной. Его сложно было удивить формами, подачей, местом, в большинстве случаев экзотические варианты его и вовсе раздражали. Он давно не пользовался услугами дам экзотической внешности, не стремился испробовать что-то новое. Потому что ничего нового, в рамках собственной сексуальности, он не видел, а переходить рамки не собирался. Его голова была слишком занята заботами, время строго распределено, а секс регламентирован. В некотором роде интим был вписан в графы ежедневника таким образом, чтобы Аарон имел возможность удовлетворить свои мужские потребности и не вспоминать о них до следующего раза. В среднем выходило около четырёх раз в неделю. Приемлемый график, чтобы не вспоминать лишний раз о сексе, отвлекаясь от дел, но и не слишком редко, чтобы думать о нём бесконечно.
        Как правило, партнёршами по любовным утехам становились модели, либо дамы из ближайшего окружения Аарона Эрнестовича. Подыскивать что - то новое не возникало ни малейшего желания. Лишние часы Аарон предпочитал провести за анализом экономической ситуации в мире, трудясь на благо собственной транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing».
        Партнёрши появлялись в условленном месте, в обозначенное время и исчезали в строго оговорённый срок. Исключение составляла Тагуи, она сама решала, когда ей появиться и исчезнуть, но она была его невестой… Правда, и сексом они практически не занимались последние лет пять. Их графики не совпадали, как и биологические ритмы. Исчезали партнёрши всегда крайне удовлетворённые проведённым временем и полученным вознаграждением.
        Стоп! Вознаграждением! Значило ли это, что единственное, что устраивало… дам (Аарон силился найти название особам, но ничего приличного в голову не приходило) - это вознаграждение за услуги? Значило ли это, что Аарону следовало вознаградить за секс Лилю, и она бы так же осталась удовлетворена? Да. И вопреки доводам разума Аарон не хотел вознаграждать за секс с ним Лилю, он хотел, чтобы секс сам по себе был наградой, и сам Аарон - тоже. Весьма иррациональное желание, надо признать, но отказываться от него он не собирался. Хотя бы потому, что Лилия Абалденная - его жена, а не приходящая… модель. Вот, нашёл слово!
        Зайка - самая настоящая девушка, из народа или нет, не имело значения, она девушка. Неловкая, стесняющаяся, неопытная, где-то безыскусная, при этом бесконечно очаровательная, наделённая абсолютным слухом - это Аарон понял, когда напевал ей в самолёте романс, обладающая изумительной грацией и чувством ритма - а это, когда увидел её танцующей в холле собственного дома.
        Личный же опыт общения с настоящими девушками у Аарона стремился к нулю. Кажется, его попросту не было. А книгам и прочим сомнительным источникам информации мужчина вовсе решил не верить. Один инцидент с попыткой орального секса чего стоил. Страшно представить, что пережила в те мгновения неискушённая плюшевая Зайка.
        Покрутив несколько раз между пальцами айфон, как перочинный нож, Аарон набрал знакомый номер телефона по памяти. На том конце провода почти сразу сняли трубку, недовольно пробурчав.
        - Ты на часы смотрел? - раздался сонный женский голос.
        - Три ночи, - ответил Аарон.
        - Рада, что ты в Московском часовом поясе, но я в Новосибирске, - пробурчали в ответ. - А под утро сон так сладок.
        - Я компенсирую, - машинально ответил мужчина, начав прикидывать, каким образом он может заплатить прямо сейчас за причинённые неудобства.
        - Аарон, ты жуткий зануда и педант, - фыркнули с той стороны. - Говори уже, что у тебя случилось? И почему ты звонишь мне, а не трахаешься с молодой женой? Она, кстати, хорошенькая.
        - Софья! - Аарон поморщился.
        Софья Ягужинская училась с ним в одном классе, потом их дороги разошлись, казалось, навсегда, а несколько лет назад судьба, вернее, бизнес, их снова свёл. Место, которое выкупил под постройку нового офисного центра Аарон Эрнестович Абалденный, занимал старый жилой квартал и муниципальный детский сад, которым и заведовала Софья Ягужинская. Она объявила войну Абалденному, подтянула СМИ, местных блогеров и орудие массового поражения - бабушек от подъезда, и не собиралась сдавать позиции - муниципальный детский сад. За ней стояли сто двадцать восемь ребятишек, отступать ей было некуда. Дошло до прямого противостояния бабушек, во главе с Софьей, против экскаватора, готового снести здание садика.
        Пришлось Аарону Эрнестовичу самому вылетать на место и решать сложившуюся проблему. Которая и проблемой-то не была. В соседнем квартале в экстренном порядке был построен новый детский сад, а в офисном центре были выделены помещения для детского досуга - арендную плату Аарон, как добропорядочный гражданин, с детских секций и кружков не снимал. И ещё он немного побаивался бабушек от подъезда.
        По ходу разбирательств он оказался с Софьей в горизонтальной плоскости, что, естественно, ни к чему обе стороны не обязывало. О чём сразу и сообщила женщина, с чем мужчина мгновенно согласился. Между ними не было душевной или любой другой близости, если не считать того, что Софья оказалась едва ли не единственным человеком, способным повысить голос на Аарона, и, что немаловажно в данной ситуации, она была нормальной.
        Не настоящей девушкой из народа. Трудно назвать женщину тридцати четырёх лет, при необходимости изъясняющуюся матом, девушкой. Но народные корни в ней были очевидны, так же, как и отсутствие ботокса в извилинах головного мозга. В кошмарном сне Аарон не увидел бы собственную долгую связь с Софьей, настолько их интересы разнились. Но Софья Ягужинская - из всего женского окружения Аарона - была ближе всех к народу и девушкам, а значит, и к Котёночкиной Лиле.
        - Вот с этим у меня как раз трудности, - промямлил Абалденный.
        - У тебя? С этим? Кто ты, мужик, звонящий мне ранним утром, говорящий голосом Аарона, и куда ты дел мульнера всех времён и народов? Считаю своим долгом предупредить, он вытрахает всё живое на расстоянии километра, и я не только в буквальном смысле. Ты бы навёл в документации порядок, раз уж решил выкрасть его, покрасил бы стены по фен-шую, очистил карму от греховных мыслей и разобрался, дотягивает ли твой нравственный облик хотя бы до устава юного октябрёнка. И смазку прикупи, пригодится.
        - Софья…
        - У тебя серьёзно проблемы? - вдруг, на минуту замолчав, переспросила Софья. - Ну, рассказывай, горе луковое, что у тебя случилось. Клянусь октябрятской звёздочкой, я унесу твою тайну в могилу.
        - Ладно…
        И Аарон рассказал, почти всё, упустив слишком личные детали, касающиеся трёх процентов акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» и семи миллионов трёхсот восьмидесяти семи тысяч рублей.
        - Слушай сюда, чудовище ты бестолковое! - начала давать советы Софья.
        Под утро Аарон уснул, крайне довольный проделанной работой. Он проанализировал всё, что сказала ему Софья Ягужинская, за исключением ненормативной лексики, просторечий и слишком образных выражений, которыми пестрила речь женщины.
        Проснулся он от копошения Лили рядом с собой. Девушка завернулась в одеяло и подлезла под бок Аарона, не как Зайка, а как самый настоящий котёнок. Милый, взъерошенный, чертовски хорошенький. Мужчина обнял её двумя руками, обхватив гибкое тело, и поднял на себя, легко поглаживая по спине и плечам. Лиля замерла, снова запутавшись в собственных руках. Пришлось перевернуть её вниз, нависнуть сверху, захватив её руки, чтоб не путались и не отвлекали Зайку.
        Он что-то там решил сегодняшней ночью, он где-то проанализировал и составил план. К чёрту план, к чёрту истинную любовь, радости и краски жизни тоже к чёрту, во главе с Аароном-старшим. Шагом марш!
        А Аарон пока осыпал лёгкими поцелуями личико Зайки, растерянное, румяное, с опухшими от вчерашних поцелуев губами.
        - Вам же не понравилось, - пробурчала Лиля, пряча взгляд, лёжа распластанная под собственным мужем.
        - Почему же? Мне понравились поцелуи с тобой, - помимо воли Аарон улыбнулся. - Хочешь, будем целоваться целый день?
        - Я думала погулять…
        - Тогда сначала целуемся, а потом гуляем, - согласился супруг, он хотел добавить «хороший план», но потом вспомнил, что у него нет никакого плана.
        И они целовались - долго, почти до обеда. Руки Лили не сразу, но нашли наиболее удачное положение, а потом и вовсе расшалились, пустились в исследование собственного мужа, вслед за губами.
        Правда, с основным блюдом снова вышла незадача, но ведь не всё сразу, правильно? Зато Лиля даже не пыталась имитировать оргазм. Аарон Эрнестович так и сказал:
        - Лиля, за каждую попытку имитации оргазма буду штрафовать на один миллион рублей.
        Уж что-что, а мотивировать сотрудников он умел. И на улыбку тоже
        Глава 21
        Лилия Котёночкина, теперь уже Абалденная, была замужем уже четыре дня, и, если не считать инцидента в самолёте, ей это нравилось. Правда, она по-прежнему не совсем понимала смысла этого брака, за исключением получения семи миллионов трёхсот восьмидесяти семи тысяч рублей, конечно. К непониманию прибавилось чувство смущения, а она и без того постоянно испытывала неловкость рядом с большим боссом, вернее, с Аароном Эрнестовичем, то есть Аароном, её собственным, личным, индивидуального пользования, мужем.
        Аарон имел привычку ходить по номеру не только в шортах, что само по себе бесконечно смущало Лилю и заставляло краснеть, но и не застёгивать рубашку, демонстрируя пресловутые кубики пресса, как у самой настоящей модели. Лиля никак не могла решить, её больше смущает вид полуобнажённого руководства, тот факт, что у начальника просто неприлично шикарное тело, или то, что всё это вместе: торс, кубики, колени, рубашка, свободные шорты и даже то, что под шортами, это не считая обалденной улыбки Абалденного - её муж. Или то, что сама она не могла похвастаться ни прессом, ни шикарным телом, ни обалденной улыбкой. Хотя, кажется, но это мы произнесём совсем-совсем тихо, Лиля Котёночкина нравилась Аарону такой, какая она есть.
        Он так и говорил, когда заграбастывал её ночью, прижимая к себе:
        - Какая хорошенькая, зайка сладкий, съел бы, - слышался горячий шёпот Аарона… Эрнестовича, и Лиля тихонечко улыбалась, уткнувшись в смущающе обнажённую мужскую грудь.
        Так же Лилю смущало нижнее бельё, пеньюары, неглиже и халаты, в которых она, по мнению Вадика, должна была дефилировать по номеру, на радость молодому мужу. Молодой муж радовался, иногда слишком очевидно, чем окончательно вводил бедняжку в ступор, а собственное состояние, в свою очередь, приводило в смятение донельзя смущённую Котёночкину.
        Одним словом, чувствовала себя Лиля странно. Когда она наблюдала за своей жизнью со стороны, её всё, решительно всё - события, ситуация и даже собственный, личного пользования муж - приводило в восторг. Но стоило на секундочку задуматься и вспомнить, в каком виде и почему она находится посредине необъятной кровати в центре просторной комнаты с видом на Чёрное море, как Лиля цепенела. Прямо как сейчас.
        Она сидела в шёлковом нечто - стоимостью в несколько заработных плат ассистентки ассистентов А.Э. Абалденного, главы и владельца транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing», - плавно обтекающем её скромные формы, выделяя холмики грудей и пряча поджатые ноги, в номере, сутки пребывания в котором стоили столько, что для психики Лили лучше не знать этой цифры.
        В распахнутые окна светило яркое южное солнце, небо было невозможно синее, нереально высокое и до рези в глазах яркое. Лёгкие шторы иногда покачивало на волнах лёгкого, тёплого ветерка, не долетавшего до центра кровати с сидевшей на ней девушкой, с улицы доносился едва слышимый шум, где - то кричала чайка. Любой зашедший мог бы восхититься живописностью происходящего и яркими красками на полотне обычного для всего человечества, ничем не примечательного дня. Лиля же прислушивалась не к крикам шальной чайки, каким-то чудом кричавшей настолько громко, что было слышно в президентском пентхаусе, а к едва слышным звукам душа.
        Она обещала боссу, вернее, Аарону Эрнестовичу, а если уж совсем честно, то Аарону, составить ему компанию, но никак не могла собраться с духом. Всё происходящее было слишком для Лилии Котёночкиной. Ведь совместный душ с мужчиной, помимо гигиенической процедуры, несёт ещё и предложение интимного характера, и именно это вызывало в бедняжке желание провалиться сквозь пол, все этажи гостиничного комплекса, оказаться в подземном паркинге, своровать первый попавшийся автомобиль и улизнуть на край света. Не то, чтобы Лиля умела водить, у неё даже прав не было, да и лево с право она всегда путала.
        Дело в том, что Лилия Михайловна по-прежнему не получала удовольствие от секса, а это наверняка выглядело сомнительно в глазах мужа. Вернее, удовольствие она получала, ей всё очень - очень нравилось. И поцелуи Аарона, и ласки, всегда довольно сдержанные, потому что от откровенных движений Лиля цепенела так, что забывала дышать, и собственное сбившееся дыхание, и ощущение приятного тепла во всём теле, и мягкой неги после… всего.
        Но самого главного - итога, к которому всё должно бы сводиться - не получалось. Каждый раз Лиля усердно его ждала и всегда безрезультатно. Не то, чтобы самой Котёночкиной, ныне Абалденной, был необходим оргазм, но ведь наверняка Аарону неприятна такая ситуация, а симулировать он запретил… И как он только понял, что она притворилась в первый раз? Ведь однажды, в инстаграме девушка наткнулась на научную статью коуча по сексуальным практикам и раскрепощению и на всякий случай запомнила признаки оргазма, а также пошаговую инструкцию имитации оного.
        Нет, Лиля не опасалась, что Аарон расстроится от того, что ему досталась дефектная жена, и не даст обещанные семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей, хотя однажды мелочная мыслишка всё же проскочила в голове молодой жены, а в том, что ей было жалко Аарона… Эрнестовича. Ведь он может подумать, что дело в нём. Мужчины, слышала Лиля, очень болезненно воспринимают неудачи в постели. А Лиля - одна сплошная неудача! Да ещё и за такие деньги!
        - Я не дождался тебя, - Аарон появился перед Лилей, завёрнутый в полотенце, вернее, завёрнут был лишь участок ниже пояса, до середины бедра.
        - Я… - Лиля судорожно придумывала, чтобы сказать, чтобы не расстроить мужа, и ничего толкового ей в голову не приходило. У девушки не было никакого опыта общения с противоположным полом, если не считать поверхностных встреч в местах массового скопления людей с одноклассниками, однокурсниками и коллегами.
        - Хм, - вздохнул Аарон и странно посмотрел на молодую жену, та на всякий случай испугалась, у мужа дёрнулся глаз.
        - Собирайся, - внезапно скинув полотенце, сообщил Аарон Эрнестович, чем окончательно ввёл Лилю в ступор. Нет, само по себе слово «собирайся» не смутило бы девушку, но вот отлетевшее в сторону полотенце повергло в шок.
        Нельзя же вот так, без предупреждения, взять и предстать перед собственной служащей, пусть и официальной женой, обнажённым. Совсем, абсолютно голым. Тот факт, что супружеская пара уже не один раз занималась сексом, вовсе не говорит о том, что жена готова видеть это… Или всё-таки готова? Лиля облизнулась, не замечая, как скользит взглядом по… прямо там и скользила. И кажется, этот её скользящий взгляд приободрил то, что она видела…
        - Уф, - пропыхтела девушка и поёрзала на попе. Становилось жарко.
        - Нравится то, что видишь? - услышала она голос обалденного Абалденного… Аарона… Эрнестовича.
        - Пф, - ответила Котёночкина, ныне Абалденная. Вообще-то, ей нравилось. Но не признаешься же в таком, вот так сразу.
        - Могу дать попользоваться этой штукой, - Аарон встал одним коленом на край кровати, и Лиля увидела, как «эта штука» на глазах становится готова к «пользованию».
        - Пс-с-с, - как смогла, выразила согласие Лиля. Щёки у неё были алые, а губы припухли ещё с ночи, уж очень ей нравилось целоваться с Аароном, а он не отказывал ей в прихоти. Может быть, ему даже самому нравилось.
        - Сведёшь меня с ума своим красноречием, - фыркнул Аарон Эрнестович и одним движением лёг рядом с Лилей, роняя её на спину, немного накатываясь сбоку и сверху. Нырнул одной рукой под шёлк, пробежался пальцами по ноге до живота и выше и обхватил ладонью грудь Лили, издавая при этом такой красноречивый звук, что девушка невольно улыбнулась.
        Странно, но кажется, ему нравилась вся Лиля целиком, вместе со скромными формами. Потом он снова целовал Лилю, и это было так прекрасно, настолько божественно, что всякое смущение мгновенно вылетело из её головы, и она забывала цепенеть и сжиматься, с радостью отдаваясь похоти и разврату, пока ласки не становились откровенными, конечно же. Тогда она замирала, а Аарон становился сдержанней, к Лилиному удовольствию. Имитировать оргазм девушка не рискнула, а Аарон, кажется, вовсе не расстроился из-за очередного фиаско жены.
        Глава 22
        - Поторопись, - сказал Аарон, выбираясь из постели, подталкивая Лилю к краю кровати. - Нас ждут Григорий Георгиевич и Клавдия.
        Лиля вздохнула и покорно встала, направилась в ванную комнату - размером больше чем её родная комната в родной коммунальной квартире, белоснежная, сияющая мрамором и отделкой из экологически чистых материалов.
        Не всегда, но очень часто их на прогулках сопровождал начальник службы теперь и Лилиной безопасности и его дочка. Иногда молодожёнов поджидали фотографы, стоя организованной толпой в лаунж-зоне гостиницы, поблизости с ресторанами или барами, или на закрытой территории пляжа.
        Григорий давал отмашку, и фотографы начинали щёлкать затворами фотоаппаратов, приводя сопровождающую пару Пипу в крайне возбуждённое состояние. Бедняжка скалилась и лаяла, выражая протест против внезапной фотосессии в заранее запланированном месте, а Лиля пыталась успокоить животное. У Аарона нервно дёргался глаз, а Клавдия восторженно визжала и не уставала повторять: «Это та-а-а-ак романти-и-и-ично!». Что именно романтично, Лиля не рисковала спросить. Она в принципе опасалась не в меру разговорчивой девочки, в отличие от мужа, который спокойно выслушивал нескончаемый поток информации от ребёнка, изредка покупая ей фисташковое мороженое.
        Лиля не рисковала спрашивать, зачем нужны эти фотосессии, видеосъёмки, наверняка, у происходящего был важный смысл, какое-нибудь предназначение, что-то недоступное для понимания трудового народа, но принципиальное для больших начальственных дел.
        В этот раз Григорий Георгиевич заявился в номер для молодожёнов раньше условленного времени. Бантик на голове Клавдии печально и кособоко намекал, что с мелкой моторикой у Григория дела обстояли не лучшим образом.
        Лиля, оправляя на ходу узкое платье - а большая часть нарядов, приготовленных Вадиком, была не слишком удобной и сомнительной с точки зрения практичности, - подошла к Клавдии и привычным жестом поманила её к креслу. Клава насупилась, но пошла, замерла, повернувшись спиной к Лиле, а та развязала бант, расплела нечто, отдалённо напоминающее косичку, и заплела заново, аккуратно прикрепляя украшение к рыжей макушке.
        - Видишь, папочка, а я тебе говорила, что Лиличка лучше тебя плетёт косички, а ты только зря волосы мне выдираешь, - недовольно, с нотками протеста и победы проговорила Клавдия. - И телефон мне тоже зря не даёшь! Бесчеловечно, папочка, так относиться к собственной дочери. А вчера, - девочка повернулась к Лиле и уставилась на неё зелёными, широко распахнутыми глазами, - он не купил мне сладкую вату.
        - Это была третья сладкая вата, - закатив глаза, ответил Григорий Георгиевич.
        - Всё равно ты не купил её, папочка, чем нанёс своей дочери, то есть мне, невосполнимую душевную рану, я пережила глубокий стресс, и теперь моё психическое здоровье под угрозой!
        Григорий Георгиевич закатил глаза. Ни у кого не возникло сомнений, чьё именно психическое здоровье находится под угрозой, и кто ежеминутно переживает глубокий стресс. Впрочем, Клавдия с лёгкостью оспорила бы этот факт.
        - Аарончик, а куда ты меня поведёшь? - обратилась рыжая девочка к вошедшему в помещение Аарону. - Ты же дашь мне телефончик? - села на своего конька Клавдия, игнорируя раздувающиеся ноздри отца.
        - Юная леди!
        - Я подам на тебя в Гаагский суд, папочка, и пожалуюсь в муниципалитет.
        - Юная леди!
        - Так и знай! - Клавдия тряхнула аккуратно прикреплённым бантом, насупилась, а потом бесцеремонно забралась к отцу на колени и там, не терпящим возражения тоном, заявила, что он - самый любимый и лучший папа на свете, заставив улыбаться не только Григория, но и Аарона с Лилией.
        - Куда ты меня поведёшь? - настойчиво повторила Клавдия, глядя на Аарона, в свою очередь тот вопросительно посмотрел на отца девочки.
        - Надо, - коротко вернул взгляд Григорий Георгиевич, по Аарону прошла волна мелкой дрожи. - Ну, ну, - одобряюще продолжил начальник службы безопасности, и Аарон решительно поднялся с кресла, протягивая руку сначала Лиле, а потом и Клавдии.
        И уже через час, Аарон Эрнестович Абалденный решительно выхаживал по набережной Геленджика, вдыхая аромат моря, шашлыка, слушая крики чаек и песню всех времён и курортов Краснодарского края - «Кайфуем!» Арсена Петросова. Так же решительно за ним шагали три охранника, один начальник службы личной безопасности, рыжая девочка, расхрабрившаяся на ресторанном питании Пипа, вереница фотографов и, конечно, Лилия Котёночкина, теперь уже Абалденная.
        Лиля старалась не обращать внимания на фотографов и подёргивающееся лицо Аарона. Нервный тик у мужчины усиливался в общественных местах - на остановку у белой балюстрады с видом на синюю морскую гладь, на очередное музыкальное сопровождение. На фотографов тоже. И на бесконечные монологи Клавдии, которые заставляли даже особо назойливых журналистов держаться подальше от мирно прогуливающегося обалденного Абалденного. А он действительно выглядел обалденно. В светлой рубашке и таких же светлых брюках, мужчина буквально озарял своей лучезарной улыбкой и без того залитый светом берег Чёрного моря.
        Чтобы как-то отвлечься, Лиля вспоминала, как однажды она ездила с бабушкой на море и ходила по этой самой набережной. Правда, тогда ещё не было вот этой симпатичной тротуарной плитки, и звучала другая музыка, кажется, это была песня про чёрные глаза. Но запах шашлыков, крики чаек и призывы купить солёную кукурузу остались теми же. В ту поездку с ними была Мария Ивановна. Измаил Иннокентьевич тогда ещё был совсем юным котом и остался в городе, на попечении соседа по коммунальной квартире, наотрез отказавшись ехать на море: его смутила солёная вода и начинавшийся бурный роман с кошкой Мусенькой - очаровательной и бессердечной белохвостой кокеткой, разбившей ему сердце.
        - Я хочу есть, - заявила Клава, резко остановившись.
        - Приедем в отель - поедим, - спокойно ответил Григорий Георгиевич.
        - А я хочу сейчас, папочка, - парировала девочка, возмущённо подпрыгнув на месте.
        - Надо было завтракать, - строго отрезал Григорий Георгиевич. - Печенье - это не завтрак, - назидательно проговорил он и выразительно посмотрел на дочь.
        - Чашечка эспрессо тоже не завтрак, папочка, - тут же отрезала Клавдия. - Ребёнок учится тому, что видит он в своём дому! Папочка, ты не можешь заставить ребёнка голодать! Мы не в Африке, я буду…
        - Юная леди! - прервал возмущённую речь Григорий Георгиевич. - Сегодня вечером приезжает новая гувернантка, - он нервно дёрнул носом и выразительно посмотрел на собственное и Лилино начальство.
        - Я хочу есть здесь! - отрапортовала Клава и двинулась к пластиковым стульчикам вокруг двух не менее пластиковых столов. - Вот это! - ткнула она пальцем в горячую кукурузу, чурчхелу и варёных раков.
        - Аарончик! - отдала приказ девочка. Лиля удивилась, но Аарон невозмутимо последовал за ребёнком, пока Григорий Георгиевич стравливал лишний огонь из ноздрей.
        - Что это? - длинные пальцы мужчины показали на нечто, отдалённо напоминающее чурчхелу, Лиля не была уверена в том, что этот… продукт действительно был лакомством, да ещё съедобным.
        - Горя-а-а-а-а-ча-а-ая кукуру-у-у-уза! - завопил торговец. - Чу-у-у-урчхе-э-э-э-ла! Ра-а-а-аки! Горя-а-а-а-чие ра-а-а-аки! - продолжил голосить он как ни в чём не бывало, напрочь игнорируя затворы щёлкающих фотоаппаратов, трёх дюжих молодцов и одного начальника службы личной безопасности главы и владельца транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing» с перекошенным лицом.
        - Это пища? - уточнил Аарон Эрнестович, вопрошающе смотря на торговца.
        Тот был одет в белую, обтягивающую футболку, сквозь ткань которой проступали курчавые, на вид жёсткие волосы, чёрные брюки в обтяжку, остроносые красные мокасины, а на поясе красовалась огромная пряжка, отливающая золотом.
        - Горя-а-а-а-а-ча-а-ая кукуру-у-у-уза! - ответил торговец. - Чу-у-у-урчхе-э-э-э-ла! Ра-а-а-аки! Горя-а-а-а-чие ра-а-а-аки! Ра-а-а-аки! Горя-а-а-а-чие ра-а-а-аки!
        - Я буду ч-у-у-ур-чхе-э-э-э-лу! - протяжно провизжала Клава, игнорируя заинтересовавшихся репортёров, некоторые из них водили носом, явно не сомневаясь в том, что перед Аароном Абалденным пища.
        - Это безопасно? - у Аарона дёрнулся сначала правый глаз, потом левый, потом оба сразу, когда он задавал этот вопрос главному безопаснику и отцу рыжего нарушителя спокойствия в одном лице.
        - Горя-а-а-а-а-ча-а-ая кукуру-у-у-уза! - продолжал голосить торговец. - Чу-у-у-урчхе-э-э-э-ла! Ра-а-а-аки! Горя-а-а-а-чие ра-а-а-аки!
        - Ты ел скорпионов, Аарончик, - встряла Клавдия. - И пауков в Камбодже, я сама видела у папочки в телефоне видео, а это всего лишь чу-у-у-урчхе-э-э-э-ла! И, - девочка оглядела с ног до головы старшего товарища и продолжила: - ты принудил секретаршу к браку, теперь ты должен показать свою любовь, пробуя оладушки её приготовления.
        - Оладушки? - опешил Аарон Эрнестович. Надо признать, Лилия Абалденная опешила ничуть не меньше. Во-первых, здесь не было оладушек её приготовления, во-вторых, нигде не было. Лилия, к своему стыду, не слишком умела готовить, а печь - тем более.
        - А если нет оладушек, - тут же продолжила Клава, не давая сомнениям отразиться на перекошенном лице Аарона. - То чу-у-у-урчхе-э-э-э-лу! Так ты станешь ближе к народу.
        - И к кишечной палочке, - буркнул Григорий Георгиевич и оттащил от прилавка брыкающегося, грозящего подать в суд и ювенальную юстицию, ребёнка.
        - Горя-а-а-а-а-ча-а-ая кукуру-у-у-уза! - в отчаянии закричал торговец вслед удаляющейся парочке. - Чу-у-у-урчхе-э-э-э-ла! Ра-а-а-аки! Горя-а-а-а-чие ра-а-а-аки!
        - Дайте мне это, - рассеяно проговорил Аарон Эрнестович, показывая пальцами на злосчастную чурчхелу.
        Аарон Эрнестович Абалденный впал в свойственный его жене ступор, когда выяснилось, что терминала для оплаты у торговца нет, а наличных денег, тем более такого номинала, нет у главы и владельца транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing». Когда же ситуация разрешилась ко всеобщему удовольствию, и Аарон смело откусил от… того, что держал в руке, словарный запас Лилии, корреспондентов и охранников пополнился на добрый десяток слов и ситуативных вариаций того, что можно сделать с этими самыми словами, обозначающими органы и действия с ними.
        Лилия сделала вывод, что скорпионы и пауки из Камбоджи для Аарона Эрнестовича вкуснее. Не то чтобы она планировала сравнивать чурчхелу и скорпиона…
        Примерно через час все сидели в ресторане. Все - это Аарон… Эрнестович, Лилия Котёночкина, на данный момент Абалденная, Григорий Георгиевич и Клавдия, доедавшая фисташковое мороженое, вручённое ей Аароном как компенсация морального ущерба. Дюжие охранники стояли у входа на открытую веранду ресторана, снятую Абалденным целиком, и маячили недалеко от их столика, а репортёры крутились на приличном расстоянии, но всё равно объективы были постоянно направлены на отдыхающих.
        Лиля как всегда доверила выбор блюд мужу. Не то чтобы она не знала, что именно хочет на обед. Просто у Аарона понять это получалось быстрее, а сама девушка при этом не испытывала желания осенить меню крестом, потому что цены значились поистине дьявольские.
        Ещё у них с Аароном… Эрнестовичем было негласное правило, он всегда заказывал одинаковые блюда себе и жене, садился рядом и, как ни в чём не бывало, начинал трапезничать. Лиля, поглядывая на мужа, быстро разбиралась со множеством приборов, бокалов, блюд, при этом не чувствуя себя бесконечно неловко. А улиток она ела - вернее, Аарон ел, а Лиля лишь попробовала с опаской, - и вовсе сидя между разведёных мужских ног. Он притянул одной рукой жену поближе, почти вдавил в себя силой, потом взял приборы в руки и, ловко расправившись с раковиной, протянул подозрительную мякоть Лиле. Она проглотила.
        - Угостишь? - прошептал позже Аарон, когда Лиля пришла в себя от того, кого она только что сжевала, и ударил пальцем по щипцам. Лилия была быстрообучаемой девушкой и, конечно же, угостила мужа, раз уж ему так хотелось.
        Сейчас они проделывали то же самое. Аарон бесцеремонно усадил Лилю себе между колен, придерживал одной рукой за талию, поднося кусочек белой рыбы к губам жены. Ах, как это было волшебно! По - настоящему волнующе, хотя и неприлично, конечно же. Лиле стало почти так же неловко, как когда Аарон сдёрнул с себя полотенце, и точно так же смущающе, даже, кажется, возбуждающе.
        Грудь у мужчины была горячей даже сквозь ткань рубашки и Лилиного платья, а то, что ниже груди - то самое место, что характерно упиралось в женскую ягодицу, - и вовсе заставляло рдеть щёки и сбивало дыхание.
        Где-то на заднем фоне щёлкали фотоаппараты, которые Лиля за прошедшие часы перестала замечать, трещала без умолку Клавдия, время от времени выкрикивая: «Аарончик!» или: «Это та-а-ак романти-и-и-ично!», и приглушённо смеялся Григорий Георгиевич. Всего этого Лиля не замечала, она слышала только дыхание мужа и крики чаек над синим - синим Чёрным морем.
        День всё не заканчивался, хотя солнце уже окрасило оранжевым море и стремительно опускалось на гладь воды, одаривая последними, ярко - красными, с переливами, лучами. Для нужд Клавдии были приглашены аниматоры, подвезли фургон с мороженым и сахарной ватой, впрочем, что первым, что вторым пользовались все желающие дети, стягивающиеся на набережную, гонимые слухом о расщедрившемся миллионере, кутившем на широкую ногу по случаю собственной женитьбы.
        Лилия Котёночкина и не предполагала, что миллионеры кутят вот так - скупая фургоны мороженого, сахарную вату и ангажируя гастролирующий цирк. Он был настолько любезен, что выкупил свободу обезьянки, бывшей в рабстве у местного фотографа. За обезьянкой срочно вылетели из службы охраны экзотических животных - это уже Лиля организовала, связавшись со знакомой из приюта для домашних животных. По собственному опыту последняя знала, что на улице оказываются не только собаки, кошки или черепахи, но и экзотические игуаны, крокодилы или вовсе змеи.
        Ближе к ночи Аарон обнаружил на сцене ресторана фортепиано, совсем немного расстроеное, и подозвал Лилю, предлагая нехитрую игру «Угадай мелодию с семи нот». Лиля угадывала, как правило, с трёх.
        Да и как не угадать, когда наигрывал он знакомые с детства «К Элизе» Бетховена или «Танец дочери горного короля» Грига. А уж когда муж заиграл всем известную «Песенку кавалергарда», Лиля начала подпевать. И служащие ресторана долго аплодировали дуэту, исполнявшему:
        Ещё рокочет голос струнный,
        но командир уже в седле…
        Не обещайте деве юной
        любови вечной на земле!
        Но как ни сладок мир подлунный –
        лежит тревога на челе…
        Не обещайте деве юной
        любови вечной на земле!
        Не обещайте деве юной
        любови вечной на земле!*
        *Песня кавалергарда из кинофильма "Звезда пленительного счастья".
        Музыка: Исаак Шварц; Слова: Булат Окуджава.
        Глава 23
        Аарон Эрнестович Абалденный ходил по «семейному» сьюту, счёт за который оплачивала транснациональная корпорация «TNK AA Group Capital Investing». Шаги его были широкие и размеренные, лицо выражало спокойствие, а руки убраны в карманы брюк от кутюрье из Милана. Лишь расстёгнутая более чем на две пуговицы рубашка выдавала волнение этого всегда собранного и решительного мужчины.
        - Возмутительно, - наконец произнёс он, кинув уничтожающий взгляд на листы формата А4 с распечатанными на них отчётами от службы безопасности.
        Глава этой самой службы сидел в кресле из натуральных, экологически чистых материалов, вальяжно вытянув ноги.
        Надо заметить, и само кресло, и экологическая чистота вызывали у главы и владельца транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing» сомнения. В таких, приближенных к походным, условиях он не отдыхал уже очень давно, если не считать палаточный лагерь на берегу Аравийского моря на Гоа, куда его занесло в двадцатилетнем возрасте с прекрасной и высокой целью - просвещения духа и освобождения тела от бренных желаний.
        На пятый день просвещающих практик курения и освобождения тела от земных желаний с помощью отваров из тех же трав, Аарон почувствовал не только слабость, но и невыносимую тягу вернуться в цивилизацию и заодно пройти курс реабилитации созданием модели управления программой интеграции компаний после сделок слияний и поглощений.
        И пешего путешествия по Камбодже в двадцатипятилетнем возрасте. Тогда он продержался дольше, сила духа его открыла второе, а то и двадцать второе дыхание, а по возвращению он и основал транснациональную корпорацию «TNK AA Group Capital Investing».
        И всё-таки курорт на побережье Чёрного моря не шёл ни в какое сравнение по экстремальному сервису и самобытности ни с палаточным лагерем гуру просвещения на Гоа, ни с пешим путешествием по Камбодже. И главное - это невозможно маленькие номера. Люкс, который Аарон снимал для себя и молодой жены Лилии Абалденной, ненамного превышал двести квадратных метров, а сьют же Григория Георгиевича и вовсе имел жалкие девяносто семь. На стадии планирования свадебного путешествия он едва не предпринял попытку снять весь отель полностью, но тогда ещё будущая жена настолько искренне спросила: «Зачем?», что Аарон невольно задумался: действительно, а зачем?
        Теперь же он вынужден страдать от тесноты помещений, сомнительного сервиса, причуд сантехники, когда горячая вода подаётся не сразу, как открывается кран, а холодной может не быть вовсе, и излишне калорийной пищи. При этом стоимость услуг и проживания с лихвой превышала стоимость отеля средней руки, в коих он предпочитал отдыхать в студенчестве на Лазурном берегу Франции.
        С другой стороны, кажется, молодая жена Лиля Абалденная была довольна происходящим, так что, Аарон смело списал некоторое недовольство происходящим на нервы. А само путешествие отнёс к новомодному нынче виду отдыха - экотуризму.
        Кто бы мог подумать, что брак по искренней, истинной любви - настолько волнительный проект!
        Чтоб прах Аарона-старшего сгинул в геенне огненной! Трижды!
        - Мальчик мой, это нормально, - флегматично заметил глава службы безопасности.
        - Нормально?! - почти взревел Аарон Эрнестович.
        То, что наблюдатели Пенелопы Анжелы Муракко, этой истерички с минимальным уровнем IQ для человека, признанного вменяемым и дееспособным, ходили буквально по пятам, фиксировали каждый шаг, вынюхивали, пытались проникнуть в номер и даже подкупить обслуживающий персонал гостиницы для того, чтобы заполучить доказательства, подтверждающие факт не искренней, не истинной любви молодожёнов - было нормальным. А вот требование её адвокатишек к Абалденной Лилии Михайловне явиться в суд для доказательства вступления в брак по истинной и искренней любви, а также подтверждения любования всеми красками жизни - нет.
        - Но-но, - Григорий встал и похлопал собственное начальство по плечу. - Всё не так страшно. Девочка зайдёт в зал, даст показания, выйдет. Ты получишь наследство Аарона - старшего, возьмёшь в оборот три процента, и «TNK AA Group Capital Investing» займётся поглощением «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа».
        - А Лилия Абалденная?
        - А Лилия Котёночкина получит свои семь миллионов и что там ещё причитается.
        - Ещё триста восемьдесят семь тысяч рублей, а также все личные вещи, которые были получены ею за время брака.
        - Не так и плохо, учитывая колечко, - Григорий прищурил левый глаз и оглядел начальство, за чью безопасность он отвечал.
        - По-твоему, она сможет дать показания в пользу искренней и истинной любви? - Аарон нахмурился.
        Ещё неделю назад он нисколько не сомневался в том, что Лилия Котёночкина вступила в брак по самой искренней, истинной любви к семи миллионам трёмстам восьмидесяти семи тысячам рублей и, естественно, к сиятельной персоне Аарона Абалденного. Сейчас же он не был уверен ни в том, ни в другом, хотя повода сомневаться в себе жена не давала.
        За всё время, проведённое в браке, Лилия Котёночкина не единожды удивляла Аарона подозрительным равнодушием к материальным ценностям. Что вовсе не отменяло договора, по которому жена в самое ближайшее время, а именно, когда Аарон заграбастает свои по праву рождения три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», получит семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей. Про них Котёночкина, ныне Абалденная, помнила. А вот попросить сертификат на бриллиант в огранке «принцесса» не удосужилась.
        Как честный человек Аарон предоставил всё сам. Он попросту не был уверен, что простая девушка из народа сможет определить на глаз подлинность камней, а также их караты и стоимость, выглядеть же мошенником в глазах Зайки он решительно не хотел. Лиля долго моргала, разглядывая сертификат, потом произнесла эпохальное: «Ага», и на этом вопрос с подлинностью был закрыт.
        В истинной и искренней любви к себе со стороны жены он тоже сомневался, как ни прискорбно в этом признаваться. Но Аарон был человеком смелым, он решительно смотрел в глаза опасностям и с достоинством преодолевал трудности. А трудностей и опасностей в браке с Зайкой Лилей хватало. А также загадок, ребусов и вызова азартной стороне личности Аарона Абалденного.
        Лилия Котёночкина-Абалденная показала себя ответственным сотрудником, с успехом выполняющим обязанности жены. Она была обстоятельна, пунктуальна, всегда тщательно выполняла все пункты соглашения, даже совещалась с Вадиком - этим весьма странным молодым человеком, - какой комплект одежды выбрать, предварительно уточнив у Аарона ближайшие планы и формат мероприятия, куда они направлялись.
        Аарон Эрнестович был почти уверен в том, что и в суде Лилия Михайловна проявит себя с лучшей стороны, в конце концов, нет никаких сомнений в искренности чувств Аарона, а именно на этом настаивают строчки завещания. А он абсолютно искренне, истинно и порой неистово любит три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа».
        Но всё же, всё же… Представить свою Зайку в суде он не мог, трогательного зайчишку, смущённо краснеющего, беря в руки щипчики для улиток или… дальше Аарон Эрнестович предпочёл мысль не развивать, это грозило лишить его работоспособности и здравого смысла на неопределённое время.
        Какой суд? Страшно даже представить Зайку в зале суда, а уж отданную на растерзание адвокатам истерички Пенелопы Анжелы Муракко - тем более! Идиоты чудовищно некомпетентны, если на полном серьёзе взялись судиться с Абалденным. А ничто так не пугало Аарона Эрнестовича, как некомпетентность.
        - Она сможет дать показания, - выдернул Аарона из внутреннего монолога Григорий.
        - Я не могу этого допустить… - в несвойственной, нерешительной манере ответил глава транснациональной корпорации.
        - Мальчик мой, ты можешь, а Лиля сможет дать показания и подтвердить искренность любви. Поверь, не возникнет никаких затруднений с этим вопросом, - Григорий Георгиевич уверенно похлопал по плечу Аарона, как бы передавая свою уверенность собственному руководителю, однако уверенней тот себя не почувствовал.
        Какая всё-таки зыбкая почва у этой искренней любви… Никакого соглашения о намерениях, договора, протокола действий и штрафных санкций в случае невыполнения не предусматривается. Как, чёрт возьми, ориентироваться в подобной ситуации?
        Как можно разглядеть хоть какие - то краски жизни, когда рядом, практически на руках, сидит Лиля и отчаянно смущается от вспышек фотокамер личных фотографов семейства Абалденных. Аарон думал отменить запланированную Григорием фотосессию на набережной, он всерьёз опасался реакции Зайки. Но, к сожалению, это не защитит от камер дурных папарацци Пенелопы Анжелы Муракко, и он вынужден предоставить как можно больше доказательств своей искренней любви и любования всеми красками жизни. Чтоб этой драной кошке - Анжеле Муракко - провалиться в преисподнюю к своему почившему муженьку!
        Как можно наслаждаться какими-то закатами, рассветами, белыми берёзками под окнами и всем, что воспевают веками поэты всех времён и народов, благодаря которым в голове Аарона-старшего со стремительно покидающим разумом и появились крамольные мысли об искренней любви, когда светлая макушка жены щекочет нос Аарона, а восхитительная попка… не нос?
        Возможно ли думать о чём-нибудь, видеть, слышать, существовать, когда Лиля прижимается к нему во сне, пытается обхватить двумя руками, словно за ней гонятся призраки, и успокаивается только после ответных объятий мужа.
        Нет, он решительно не мог допустить, чтобы его трогательного зайчишку растерзали адвокаты Пенелопы Анжелы Муракко, провалиться ей в жерло вулкана Эйяфьядлайёкюдль!
        Глава 24
        Лиля уснула среди дня. Села в кресло - просто почувствовала резкую слабость, - устроила голову на мягком подлокотнике и неожиданно провалилась в царство Морфея. Скорее всего, сказалось напряжение от произошедших с ней событий, начиная от сомнительного разговора с собственным начальством, напугавшим несчастную Котёночкину аж до икоты, последующего сомнительного предложения вступить в брак за семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч, до свадебной церемонии и всего, что произошло потом. Нервная система бедняжки попросту была не готова к таким нагрузкам, а особенно к хроническому недосыпу, который обеспечивал ей муж. Не то чтобы она жаловалась… Вовсе не жаловалась, только уснула.
        Сквозь сон она услышала шаги в номере и даже успела испугаться, а потом вспомнить, что у дверей номера стоят два охранника, у лифта ещё парочка, да и в целом, где-то рядом обязательно должен находиться Аарон… Эрнестович, а значит, ей абсолютно точно нечего опасаться. Да и Пипа, дремавшая рядом с тёплым бедром разомлевшей Котёночкиной, не залаяла, а значит, точно кто-то свой.
        Потом этот «кто-то свой» легко поднял Лилю на руки, куда-то понёс, уложил на кровать и укрыл одеялом, не удосужившись снять платье. Лиля, было, забеспокоилась - испортить тряпочку ценой в несколько зарплат ей совсем не хотелось. Конечно, в договоре был пункт о том, что все вещи, приобретённые для личного пользования Лилии Михайловны Котёночкиной, в браке Абалденной, являются личной собственностью Лилии Михайловны и возврату законному супругу не подлежат. Но всё равно не получалось чувствовать себя раскованно.
        Да и не были они удобными, если уж совсем честно. Но Вадику с «девочками» она постеснялась это сказать, а уж Аарону… Эрнестовичу тем более. Неизвестно, как бы он отреагировал, а «девочки» работали на славу, хоть им и досталась нервная клиентка в лице Котёночкиной. А если бы он лишил их оплаты? Нечестно лишать средств к существованию людей, которые искренне пытались помочь, только потому, что не умеешь носить слишком вычурные наряды.
        Может, стоило тихонечко экспроприировать одну из футболок мужа. Они не выглядели слишком пафосно, да и тактильные ощущения весьма приятные. Впрочем, велика вероятность, что дело вовсе не в футболках, а в самом Аароне.
        Лиля повозилась на шелковистой простыне, источающей тонкий запах свежескошенной травы, перевернулась на бок, обняла подушку и благодарно улыбнулась в ответ на подоткнутое одеяло.
        - Ты сам всё видишь, - раздался шёпот Аарона. - Не может быть и речи о присутствии Лилии.
        - Ты серьёзно рискуешь, - это уже был голос Григория Георгиевича. Лиля не на шутку смутилась, даже во сне, а потому завернулась в одеяло покрепче, как в кокон. Точно куколка, даже немного жаль, что из бедняжки Котёночкиной вряд ли получится бабочка.
        - Пусть так, - отозвался Аарон и сел на край кровати, что это был именно он, Лиля почувствовала сразу. Как? Наверное, как любой служащий чувствует близкое присутствие начальства. Правда, по логике вещей, Лилии Михайловне Котёночкиной следовало бы напрячься, как минимум, и испугаться, как максимум, а она только счастливо улыбнулась и зарылась носом в подушку.
        - Папочка! - дверь в спальню громыхнула, хотя обычно не могла поспорить силой звучания с Людмилой Зыкиной в сопровождении симфонического оркестра.
        - Тс-с-с-с, - прошипел Аарон.
        - Юная леди, - ещё тише прошипел возмущённый отец. - Во-первых, не принято врываться без стука, тем более в личные комнаты, а во-вторых, что ты тут делаешь? - продолжал устрашающе шипеть Григорий Георгиевич. Чисто наг, Лиля даже испугалась самую малость, но потом вспомнила, что рядом муж, и бояться передумала.
        - Валентина Владимировна меня привела, - кажется, даже шёпотом Клава могла переговорить кого и что угодно, в том числе грохот двери, не уступавшей Зыкиной с симфоническим оркестром.
        - Клавдия! - цыкнул Аарон, Лиля даже наморщила лоб. Надо же, её муж умеет раздражаться на девочку. До этого момента она полагала, что этой участи удостаивалась только героическая Пипа, да и то, когда по старой привычке справляла нужду ему под ноги.
        Тут же матрас покачнулся - Аарон встал, и, под возмущённое шипение Клавдии, люди, окружающие ложе, на котором спала Абалденная Лилия Михайловна, покинули помещение.
        О каком присутствии говорил Аарон… Эрнестович, и чем он рискует, девушка решила узнать позже, если, конечно, наберётся храбрости. Что ни говори, а порой Аарон пугал Лилю.
        - Хорошо, что мой папочка мёртв как мужчина! - услышала Лилия Михайловна, когда отошла от дневного сна, посетила ванную, даже переоделась к ужину, быстренько посовещавшись с Вадиком. Тот указал на маленькое коктейльное платье и ткнул пальцем с кровавым маникюром в туфли с неудобной колодкой и на таких каблуках, что попади Котёночкина в средневековье, выторговала бы приличные деньги у инквизиторов, настолько изощрённой была пытка - ходить в этой «обуви».
        - Кхе! - раздалось громогласное от Григория Георгиевича.
        Лиля замерла у двери, не решаясь открыть. Разговор, судя по всему, приобретал интимный характер, а Лиля всегда была девушкой тактичной и воспитанной, во всяком случае, так о ней отзывались учителя в школе и педагоги в институте.
        - Крайне неприлично… - прозвучал немного озадаченный, тем не менее, спокойный голос Аарона Эрнестовича Абалденного. Сейчас это был именно он, а не Аарон.
        - Так ведь это правда, папочка, скажи ему! - потребовал голосок Клавдии. - Аарончик только и делает, что ро-ман-ти-зи-ру-ет отношения босса и секретарши. Он даже телефон свой дал, вчера, когда ещё обезьянку забирали. Кстати, папочка, я на тебя обижена, я тоже хочу обезьянку. Почему всё достаётся зелёным, а мне ничего, ты ущемляешь права ребёнка и обезьян! Я буду жаловаться на тебя в Гринпис, человек, папочка, млекопитающее, а значит - животное, и я имею право нажаловаться, а обезьянка была такая хорошенькая и хотела жить со мной!
        - На прошлой неделе с тобой хотел жить пингвин из океанариума! - рыкнул Григорий Георгиевич, Лиля интуитивно согнула ноги в коленях, Пипа залезла под подушку и оттуда храбро рычала, а вот Клавдия не испугалась:
        - Да, я пользуюсь популярностью, папочка, в отличие от тебя, и я этому очень рада, очень-очень. Хорошо, что ты мёртв как мужчина, не представляешь никакошенького интереса для женщин! А то бы тоже сейчас ро-ман-ти-зи-ро-вал отношения босса и секретарши или продавщицы, или уборщицы, или… - Клава на секунду замолчала, чтобы победно выдать: - Гувернантки! Представляешь, Аарончик, вот мне повезло, что у папочки есть я!
        - Поясни, пожалуйста, - раздался хрипловатый, но по-прежнему спокойный голос Аарона Эрнестовича, а это всё ещё был он. Где - то рядом слышались хрипы и сиплый кашель. Кажется, у Григория Георгиевича начинался астматический или эпилептический приступ. Во всяком случае, так звучало, и Лиля внутренне приготовилась оказывать первую помощь и звонить 911 или 112, или ещё куда-нибудь.
        - У папочки есть я! - воскликнула довольная Клава. - Всем же понятно, что мужчина с ребёнком - не мужчина, он не представляет никакого интереса для окружающих его женщин. Какая, по-твоему, может быть любовь, если у мужчины уже была любовь и даже ребёночек, это я, - уточнила Клава, - имеется. Ясно, он будет любить этого ребёночка, меня ведь невозможно не любить, Аарончик, папочка меня очень-очень любит, почти так же, как я его люблю! Он будет любить ребёночка, а значит, не сможет отдать всё своё сердце женщине! Всё-всё-всё сердце, без остатка! Ну, и ещё, конечно, имущество, квартиру, машину, ещё одну квартиру, и другую, в Италии, а ещё в Майами домик… Папочка ведь не захочет всё у меня отнять и отдать женщине, а если она родит другого малыша, я не была бы против, папочка, если бы ты родил мне братика или сестричку, только придётся тебе самому рожать, ведь, как мужчина ты мёртв, а как мама очень даже хороший, хоть и папа, конечно, то этому малышу тоже не достанется всё. А нужна вся любовь! Вся! Вся! Без остатка! И недвижимость, конечно, семейные драгоценности, жезл власти, корона, трон, и всё сердце
целиком, без остатка, вместе с империей, иначе никакой любви не считается.
        - Юная леди! - кажется Григорий Георгиевич самоизлечился. Надо же, каким чудодейственным свойством обладают слова Клавдии, произнесённые со скоростью тысяча в минуту, почти как автомат Калашникова или Тина Канделаки.
        - Аарончик, дашь мне телефончик, я вчера не дочитала…
        - Нет! - в один голос отрезали Аарон Эрнестович и Григорий Георгиевич.
        - Но я могу заказать фисташковое мороженое, - тут же послышался миролюбивый голос Аарона, а Лиля решила больше не отсиживаться в спальне. Стало неловко подслушивать столь личную беседу, и пока не началась новая, не менее интимная, она поспешила выйти.
        - Выспалась? - Аарон встал навстречу жене, Григорий Георгиевич тоже привстал и приветственно кивнул.
        - Да, спасибо, - Лиля кинула взгляд на часы, было время ужина.
        Какой же паразитический образ жизни вела Абалденная Лилия Михайловна. Поели - можно и поспать. Поспали - можно и поесть. Стало стыдно, на всякий случай и за излишне, по мнению Лили, откровенное платье. При мысли о том, какое под платьем бельё, хотелось и вовсе провалиться сквозь пол. А ещё, в этом можно признаться, немного смущаясь, хотелось увидеть реакцию Аарона на это самое бельё… Красные уши выдали мысли Лилии Котёночкиной, ныне Абалденной, что называется, с потрохами.
        В ответ она была удостоена красноречивым взглядом молодого мужа, покашливанием Григория Георгиевича и восторженным визгом Клавдии: «Ка-а-ак ро-о-о-ома-а-а-а-а-нти-и-и-ично!».
        После задумчивого взгляда Аарона на ноги жены, ужинать решили в номере, были приглашены начальник службы безопасности и Клавдия. Естественно, Аарон посоветовался с Лилией, когда это стало для неё естественным, девушка не задумывалась. Стол ломился от яств, сервировка больше не пугала Котёночкину, хотя некоторые трудности она по - прежнему испытывала. Из неловких ситуаций, с виртуозностью умелого фокусника, выручал муж.
        И Клавдия, которая не очень-то уважала весь подходящий случаю столовый этикет и с усердием выковыривала из ракушки мидию с помощью чайной ложки, а то и пальцем - всё это под бурчание Григория: «Юная леди! Вспомни всё, чему тебя учили!», на что девочка без запинки и выражения, как отлично вызубренное стихотворение Мандельштама, отчитывалась о пройденном материале, не забывая сдирать пальцем с ракушки тельце мидии.
        - Ругаться на женщин, папочка, бесчеловечно! Ты, папочка, выступаешь в роли гендерного узурпатора! Женщина - венец творения, ты должен считаться с моими правами, папочка, тем более, по гендеру у меня их больше, так и знай, папочка!
        - По чему? - Громко кашлянул Григорий Георгиевич.
        - Гендеру!
        - Что это? - Аарон наклонил голову и с интересом посмотрел на Клавдию. Вряд ли он не знал, что означает слово «гендер», точно так же, вряд ли Клавдия могла понимать глубину познаний Аарона Эрнестовича.
        - Гендер всё решает в вашем патриархальном мире, папочка! Подчинённое положение женщины - характерная черта недолгой истории капиталистического общества; и ключевой момент здесь - процесс классовой атомизации! - выпалила Клавдия на одном дыхании. - Характеристика философии феминизма представляет обоснованный вывод о том, что метафора пола выполняет роль культурно - формирующего фактора. То есть, гендерная асимметрия является одним из основных факторов формирования традиционной культуры, - добила она хватающегося за сердца отца и победно оглядела окружающих.
        - О, - заметил Аарон… кажется, всё-таки, Эрнестович.
        - Валентина Владимировна, - прошипел Григорий в трубку, водя по кругу выпученными, как у золотой рыбки, глазами. - Будьте любезны подняться в президентский люкс. Вас встретят! Живо! - гаркнул он.
        Лиля подпрыгнула на месте. Аарон успокаивающе погладил девушку по бедру. Клавдия подпёрла руками бока и, кажется, была готова защищать идеи феминизма - если конечно в её пламенной речи говорилось о нём, - до последней капли отцовской крови. За кем будет победа, у окружающих, включая Григория и чайку, с любопытством заглядывающую в номер, сомнений не было.
        Через двенадцать минут сорок семь секунд охранник Володя распахнул двустворчатые двери и пропустил в помещение новую гувернантку Клавдии. Где-то на заднем плане играл похоронный марш и рыдали плакальщицы…
        Девушка встала напротив Григория Георгиевича, вздёрнула подбородок и, прищурившись, вернула ему его же гневный взгляд. Это было очень смело и по-феминистичному, насколько могла судить Лилия, конечно же. Её хоть и воспитывали сначала мама с бабушкой, потом бабушка с Марией Ивановной, Лиля не отказалась бы от какого-нибудь мужского участия в своей судьбе. Например, передвинуть рояль было практически нереально, а за ним копилась пыль…
        Приглядевшись, Лиля отметила, что Валентине Владимировне больше двадцати пяти лет, хоть на первый взгляд этого не скажешь. Уж слишком отвлекала внимание копна огненно-рыжих волос, собранных в полураспущенную косу, перекинутую через плечо. Ноздри курносого носа нервно подёргивались, три яркие веснушки танцевали в унисон с носом, а ладони сжались в небольшие, но решительные кулаки… кулачки, скорее.
        - Хочу с вами поговорить, Валентина Владимировна, о социологической и психологической теории, изучающей процессы социо-психологического конструирования социальной реальности в человеческой активности, - ледяным тоном проговорил Григорий Георгиевич. - Прошу! - добавил он, показывая на дверь, ведущую в лаундж-зону, отделённую от обеденной, где был накрыт ужин, плотными дверями.
        - Если дашь ей телефон, оторву голову, - без всякого почтения произнёс Григорий Аарону Эрнестовичу, показывая рукой на дочь. - Всё оторву. Всем.
        Начальство молча согласилось и проводило невозмутимым взглядом огнедышащего безопасника в сопровождении рыжей Валентины Владимировны, для разговора о… процессах социо-психологического конструирования социальной реальности в человеческой активности… Если Лилия Михайловна верно запомнила. Рояль ещё этот с пылью! Чтоб ему провалиться!
        Через несколько бесконечно тянущихся секунд, пронизывающих звенящую, тревожную тишину номера, из лаундж-зоны громыхнул Destiny's Child «Survivor», раздался ужасающий, заставляющий стыть кровь грохот и звон бьющегося стекла, удивительно тонко попадающий в унисон вступлению музыкальной композиции.
        Клавдия, раскрыв рот, уставилась на двери лаундж-зоны. Лиля покосилась на мужа, тот продолжал беспечно жевать речную форель, приготовленную на гриле, отправляя в рот маленький кусочек за маленьким, один за одним, тщательно пережёвывая, запивая белым вином, Поль Жабуле Эне, Эрмитаж «Шевалье де Стеримберг» Блан.
        В дверь с обратной стороны что-то прилетело, глухо шлёпнулось - как тяжёлая подушка или лёгкий человек, примерно как Валентина Владимировна. Из динамиков Destiny's Child вовсю доносился припев «Survivor», а шлепок по обратной стороне двери повторился. Ещё раз. И ещё. Destiny's Child «Survivor» надрывался всё громче и отчётливее, Клавдия не отводила распахнутых глаз от закрытых дверей, Лиля испытывала желание сбежать, просто так, на всякий случай, Пипа истерично повизгивала, а глава и владелец транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing» продолжал есть форель. Речную. На гриле. Рояль ещё этот, с пылью!
        Через четыре минуты девять секунд трек закончился, Аарон отложил вилку в сторону, Клавдия так и не отвела взгляда от двери, а Лиля махом влила в себя Поль Жабуле Эне, Эрмитаж «Шевалье де Стеримберг», чёртов, Блан.
        - Юная леди, - Аарон учтиво улыбнулся, глядя на Клавдию. - Я слышал, в этом чудном месте есть колесо обозрения, не желаете ли составить нам компанию?
        - Желаю! - тут же отвлеклась от созерцания дверных полотен девочка. - А мороженое купишь? Аарончик, а ты дашь мне телефончик? - кажется, всё произошедшее тут же забылось неугомонной рыжей девочкой, ведь впереди маячил аттракцион, возможность выторговать у Аарончика вожделенный телефончик и фисташковое мороженое!
        Аарон обнял обалдевшую Котёночкину, всё ещё с опаской и в смущении косящуюся на двери в лаундж - зону, и удивительно чистым, глубоким баритоном, пряча улыбку, пропел:
        Но ты помнишь, как давно по весне
        Мы на чёртовом крутились колесе,
        Колесе, колесе…*
        *Песня «Чертово колесо». Автор музыки: А.Бабаджанян; Автор текста: Е.Евтушенко.
        Глава 25
        Аарон… Эрнестович был вынужден прервать свадебное путешествие из-за неотложных дел в Соединённых Штатах Америки, во всяком случае, именно такую версию он озвучил жене буквально на следующее утро после продолжительной прогулки и катания на колесе обозрения в сопровождении Клавдии.
        В этот раз обошлось без ангажированных артистов цирка и толпы репортёров. Присутствовали несколько охранников, неотступно следовавших за четой молодожёнов и Клавой, а также два фотографа. Правда, порой Лиле казалось, что их не два, а многим больше, но она списывала ощущение на нервозность от событий последних дней. Что ни говори, а происходящее здорово путало бедняжку и бесконечно смущало.
        До странного предложения Аарона Эрнестовича в жизни Лилии Котёночкиной всё было размеренно и понятно. Она ходила на работу, которой очень дорожила и которую даже искренне любила, особенно ту её часть, где, по негласному соглашению сторон, она должна быть незаметной. Исправно посещала институт, учась на скучную, но перспективную специальность «Менеджмент. Управление человеческими ресурсами». По мере сил заботилась об Измаиле Иннокентьевиче. Иногда ходила в кино, была записана в библиотеку, но читала не только бумажные издания классиков литературы, но и электронные книги, в том числе и любовные романы про современных Золушек, впрочем, не слишком-то доверяя книгам. Это всего лишь сказка, воплощение мечтаний, гипербола. Мало кто на самом деле хотел бы изменить свою жизнь настолько кардинально, как приходилось это делать героиням любовных книжек. Во всяком случае, Лиля Котёночкина не хотела…
        Но всё получилось так, как получилось, а в итоге настолько сильно запуталось, что бедняжке хотелось плакать от страха неизвестности. Столько вопросов оставалось без ответов.
        Сможет ли она продолжить работать в приёмной главы и владельца транснациональной компании «TNK AA Group Capital Investing»? Или это будет считаться неэтичным?
        Где теперь жить? В своей комнате, квартире, которую Лиля планировала приобрести сразу после свадьбы - деньги Аарон Эрнестович перевёл на счёт Лилии сразу после свадьбы, правда, из-за стремительно меняющихся декораций и событий, она не сразу это обнаружила, - или в имении?
        Аарон сказал, что пробудет в США не меньше месяца - проблемы, связанные с делами корпорации и покойным дедушкой, по которому, судя по всему, он сильно скорбел. Поскольку правый глаз мужа сильно дёргался, когда он говорил об усопшем.
        Они не успели ничего обсудить… Да что там, Лиля всё ещё путалась, когда общалась с Аароном - собственным, страшно сказать, мужем. А когда с Аароном Эрнестовичем - начальником, очень-очень большим Боссом, с заглавной буквы «Б», главой и владельцем аж целой транснациональной корпорации и многочисленных компаний, предприятий, движимого и недвижимого имущества и даже небольшого острова в Карибском море.
        Для нужд Лилии Абалденной был предоставлен личный самолёт, выдана банковская карта, оформленная на её имя, до конца месяца оплачен огромный номер, в котором ещё вчера молодожёны ужинали в компании Григория Георгиевича и Клавы. А также у дверей стояло два охранника, они сопровождали девушку везде, куда бы та ни направилась, возвышаясь стеной за спиной. Одним словом, у бедняжки были все причины грустить и чувствовать себя, как говорится, не в своей тарелке.
        Вдруг двойная дверь распахнулась. От неожиданности Лиля икнула, а Пипа, дремавшая у неё на коленях, зарычала. В проёме появился не кто иной, как Августа Абалденная, собственной лучезарной персоной. Хищно улыбаясь, она размахивала руками с огромными острыми ногтями цвета «мокрый асфальт» с блёстками.
        - Дорогая моя, - взвизгнула Августа, направившись прямо к обалдевшей Лиле, непристойно вихляя задом. Впрочем, удивительно уже то, что женщина в принципе перемещалась самостоятельно, в такой-то обуви. Пипа ощетинилась, Лиля замерла, в ужасе следя за свекровью.
        - Дорогая! - продолжила Августа. - Душенька наша, - чья «наша», родственница уточнять не стала. Лиля же, внимательно осмотрев помещение, никого кроме Августы и, конечно, себя с Пипой не обнаружила. - Золотце! - вот тут стало по-настоящему страшно.
        А любая женщина испугается, когда на неё прёт свекровь с перекошенным лицом, несмотря на излишки ботокса и филлеров, изображающая ногтями бензопилу «Дружба», и угрожающе шипит: «Золотце» и «Душенька». Пипа выразила полнейшую солидарность с перепуганной насмерть Лилей Абалденной, как по мановению волшебной палочки, ставшей снова Котёночкиной. Собачка забилась под диванную подушку и оттуда отважно, как ей казалось, повизгивала. К тому же, подозрительно запахло… Видимо, Пипа не сдержалась и написала на диван. На самом деле, у Лилии не получалось обвинять Пипу, она сама была в шаге от того, чтобы забиться под подушку и… тоже… да, как ни стыдно признавать.
        - Мой драгоценный мальчик сказал, что улетел, не взяв любезную жену с собой, а ведь вы вступили в брак по самой настоящей, искренней и истинной любви! - не теряя времени на вступления, заявила свекровь, взмахнув угрожающе растопыренными пальцами перед лицом несчастной, перепуганной насмерть Котёночкиной.
        - Да, - кивнула Лиля, собравшись с духом. По поводу любви, вот этой - искренней и истинной, - она имела все основания сомневаться, но Аарон улетел, именно это девушка и подтвердила коротким и нервным: «Да».
        - И ты не полетела с ним? - Августа уставилась на Лилю, нахмурив брови. Во всяком случае, если бы брови двигались, так бы она и выглядела. Нахмуренной.
        - Нет, - коротко отчиталась в очевидном бедняжка.
        - Но почему?! - взвизгнула свекровь и капризно подпрыгнула на месте, что окончательно ввергло Лилию Котёночкину в ступор. Скачущая, как кенгуру свекровь, по совместительству - самая богатая женщина по всем возможным и невозможным рейтингам, испугает кого угодно. А Котёночкина и в лучшие свои времена не была девушкой храброй и находчивой.
        - Ты должна немедленно лететь к моему драгоценному сыночку, моей кровиночке!
        - Но… - попыталась возразить Лиля.
        Вообще-то, когда Аарон улетал, он определённо дал понять, что ей не следует сопровождать его. Он так и сказал: «Вероятно, я об этом пожалею, но, Зайка, тебе лучше остаться». Честно и однозначно, без разночтений: «Лучше остаться».
        - Никаких «Но»! - проорала Августа. - У вас такая искренняя, такая истинная любовь! Брак, заключённый на небесах, для любования всеми красками и радостями жизни! Сама судьба привела тебя к Аарону! Ты не можешь в трудную для супруга годину оставить его на растерзание беспощадного рока, бросить на съедение безжалостных волков! Этих хищников в овечьей шкуре, покусившихся на самое дорогое, что есть у меня! Что есть у тебя! Нашего дорогого Аарона Абалденного!
        - Он в опасности? - ноги у Котёночкиной окончательно подкосились, она схватилась за сердце и шлёпнулась на диван рядом с Пипой, невольно потревожив собачку.
        Не зря, не зря он выглядел таким потерянным, таким несчастным, когда уезжал! А Лиля, Котёночкина Лиля, как самая настоящая эгоистка, думала только о себе, переживала о своей жизни, мелочно рассуждала сама с собой о покупке квартиры и даже прикидывала, не взять ли ей небольшой кредит на потребительские нужды, чтобы купить обстановку в квартиру. И это в то время, когда Аарон сражался с безжалостными волками в овечьей шкуре! Эгоистка! А ещё называется жена… Самозванка! Слепая и глухая к чужому горю себялюбка - корила себя несчастная, пристыженная Котёночкина, в браке Абалденная.
        Ох, как стыдно стало ей, несчастной, как нестерпимо горько!
        - В страшной, страшной опасности! Его растерзают, разгрызут, разорвут на части! - продолжала наступать Августа, живо описывая все страдания, которые претерпевает сейчас и будет терпеть в будущем Аарон, и всё из-за малодушия и трусости Лили.
        Она должна, просто обязана спасти своего мужа, ведь их связывает брак по самой настоящей искренней, истинной любви, а какие краски и радости жизни они наблюдают!
        Августа подхватила перепуганную Пипу за шкирку, от чего на маленькой и полулысой головке затряслись уши и окончательно выпучились, почти вывалились чёрные бусины глаз. Всё ещё лысый хвост дёрнулся, и по руке лучезарной свекрови потекла жёлтая струйка. Женщина была настолько убита горем, подавлена происходящим с её сыном, что не придала никакого значения неприятности. До какого же отчаяния может дойти мать, понимая, сколь ужасная участь уготована сыну.
        - Золотце, ты должна сейчас же лететь и спасти свою любовь от посягательств злых, завистливых и жестоких людей, доказав всему миру вашу искреннюю и истинную любовь.
        Не очень-то Лиля понимала происходящее, но выразила полную готовность лететь и спасать. Ногти свекрови, приставленные к горлу Пипы, послужили дополнительным стимулом и ускорением для Котёночкиной. Она бы всё равно полетела и сделала всё, чтобы спасти своего Аарона и даже Аарона Эрнестовича - большого Босса.
        Не совсем понятно, чем и как Лилия в состоянии помочь. Инструкция, выданная Августой, звучала поистине бредово, но и всё происходящее в последнее время не отличалось логичностью или хотя бы правдоподобием. Совсем необязательно было брать в заложники несчастную собаку, но, видимо, у Августы был свой метод ведения переговоров, а Лиля оказалась слишком растеряна и подавлена виной и собственным ничтожеством, чтобы спорить.
        - А мы посидим здесь и подождём тебя, - сообщила свекровь, почёсывая тщедушную шею перепуганной Пипы.
        Только сидя в самолёте, Лиля сообразила, что летит не куда-нибудь, а в Соединённые Штаты Америки, и у неё, оказывается, есть виза и загранпаспорт. Надо же…
        Глава 26
        Чёртовы три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», чёртов Аарон-старший, чёртова Пенелопа Анжела Муракко и её тупые адвокатишки. Чтоб им всем, всем без исключения, выстроили отдельный ад и отправили туда на веки вечные!
        В принципе, Аарон Эрнестович Абалденный не сомневался в исходе поединка. У недалёких адвокатов Пенелопы Анжелы Муракко не было ни единого шанса обыграть юридический отдел «TNK AA Group Capital Investing», не говоря уже о личных адвокатах Абалденных и самого Аарона Эрнестовича, естественно.
        Но вся эта возня, мельтешащая фигура сухопарой - как голодная селёдка после нереста, с выпученными, без налёта интеллекта, глазами, - Пенелопы Анжелы Муракко, бесконечно нервировали Аарона Эрнестовича. Кажется, у этого отличавшегося здоровьем человека начиналась аллергия даже на имя «Пенелопа Анжела», при упоминании «Муракко» ему и вовсе грозил анафилактический шок.
        К тому же, адвокаты тихоокеанской сельди продолжали настаивать на присутствии при разбирательстве дела о наследстве Аарона-старшего Абалденной Лилии Михайловны, чего Аарон-младший по-прежнему допустить не мог.
        Адвокаты Абалденных, как семейные, так и корпоративные, предоставили несчётное количество доказательств в подтверждение брака, заключённого по искренней любви, и любования красками жизни Аароном-младшим. В ход пошли не только фото и видеоматериалы, снятые во время короткого, бурного романа, а также после вступления молодых в брачный союз, но устные и письменные показания свидетелей, включая родственников, друзей семьи и даже обслуживающего персонала гостиницы, где молодожёны проводили медовый месяц, вернее несколько медовых дней.
        После безоговорочной победы в суде, а в неё будущий счастливый обладатель трёх процентов акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» верил безоговорочно, он планировал продолжить медовый отпуск.
        Не было никаких сомнений, кто одержит победу в споре за наследство Аарона-старшего, чтоб черти вечность смотрели на него сквозь оптический прицел! Почти не было.
        Всё-таки отсутствие жены рядом со столь страстно, искренне и истинно влюблённым мужем бросало тень на всю компанию по получению наследства Аароном-младшим… Ахиллесова пята в надёжной и безупречной стратегии адвокатов Абалденного.
        Обо всём этом, а больше - о собственном плюшевом Зайце, - думал Аарон Эрнестович Абалденный, находясь в зале самого справедливого суда страны победившей демократии.
        На мужественном лице блуждала невольная улыбка, а глаза выражали истинный восторг, в то время, как свидетели, один за другим, ведали миру о безграничной, искренней любви Аарона к своей супруге - Лилии Абалденной, когда сторона истеричной сельди вызвала свидетеля со своей стороны - Тагуи.
        Женская месть! Как опытный мужчина и прожжённый делец, человек, построивший с нуля (и папиных денег, естественно) корпорацию, ставшую транснациональной, мог забыть об этом?!
        Тагуи, как и полагается, поклялась на Библии, несмотря на то, что владела теологией на уровне «загуглено», и победно посмотрела на бывшего жениха. Оправила шары, по какой-то нелепой случайности считавшиеся женской грудью, убедилась, что произвела должный эффект на публику, и приготовилась давать показания.
        - Мистер Абалденный был вашим женихом? - после дежурных слов и уточнений задал вопрос один из адвокатов Пенелопы Анжелы Муракко.
        - Да, - ресницы женщины затрепетали как крылья бабочки, в случае с Тагуи, как всклокоченное помело ведьмы из народного эпоса.
        - Расскажите, при каких обстоятельствах и как давно произошёл ваш разрыв с мистером Абалденным?
        - О, - губы брошенной невесты шлёпнусь друг о друга и немножечко о трибуну. - Мистер Абалденный бросил меня! Вероломно, безжалостно, с нечеловеческим хладнокровием этот человек, - палец с расписным под хохлому ногтем указал на Аарона Эрнестовича Абалденного, - бросил меня! Вышвырнул на обочину своей жизни! Разбил мне сердце!
        Брови вероломного, безжалостного, разбившего женское сердце с нечеловеческим хладнокровием поползли вверх, стремясь к границе лба с волосяным покрытием головы. Мужчина не смог бы сразу ответить, что его удивило больше, то, что Тагуи даёт показания против человека, некогда считавшегося её другом, или то, что она по сей день в состоянии выучить целый абзац. А речь была выучена, сомнений не возникало. Даже в лучшие свои годы Тагуи не говорила столь напыщенно, с соблюдением театральных пауз.
        Не «Бежин луг» Тургенева, конечно, известный ещё со школьной скамьи: «Широкая река огибала её, уходящим от меня полукругом; стальные отблески воды, изредка и смутно мерцая, обозначали её теченье…», но всё же очень неплохо для человека, в чьём лексиконе оставались по большей части слова, начинающиеся на слог «Пи».
        - Он объяснил как-нибудь свой поступок? - продолжил адвокатишка в пиджаке из массмаркета.
        - О, нет!
        - Были ли причины для разрыва?
        - Нет, мы с Пипуликом всегда были как одно целое! Голова - шеечка. Ниточка - иголочка. Пи… - собралась было продолжить Тагуи, но была остановлена переводчиком, которого предоставили свидетельнице.
        Тагуи отлично владела английским языком. Благодаря многим годам жизни в англоязычных странах, она с детства слыла билингвом, пока её словарный запас не скатился до уровня Эллочки Щукиной.
        - Возможно, у вас были проблемы интимного характера? - явно подсказывал адвокатишка, нервно подёргивая короткими толстыми пальцами с обгрызенными ногтями.
        «О, тебе ещё предстоит сгрызть руки до локтя», - подумал бы Аарон Эрнестович Абалденный, если бы природная интуиция дельца, почуявшая неладное, не заставила напрячься каждый мускул на лице мужчины.
        - Нет, нет! - взвизгнула Тагуи. - У нас с Пипуликом никогда…
        - Мистером Абалденным, - поправил адвокат, демонстрируя рукой всего мистера… Пипулика, по версии недалёкой Тагуи.
        - У нас с мистером Абалденным никогда не было проблем с этим.
        - С чем именно? - задал уточняющий вопрос адвокатишка, лысина его взопрела, редкие волоски торчали дыбом и начинали игриво курчавиться.
        - С э-э-э-э-э-тим! С проблемами интимного характера у нас не было проблем! - нашлась отвечающая. - Прости, Пипулик, это правда, - выкрикнула она в зал, смотря на озадаченного происходящим Аарона Эрнестовича.
        - Другими словами, характер, частота, регулярность и результат половых сношений с мистером Абалденным были удовлетворительны?
        - Чего? - ресницы Тагуи, похожие на хелицеры мигаломорфных пауков, зловеще сомкнулись и разомкнулись. Лысая макушка адвокатишки покрылась гусиной кожей.
        - Секс.
        - Ах, секс! Сексом с мистером Абалденным я довольна. И половыми сношениями тоже, - уточнила она на всякий случай, чем вызвала нешуточное удивление у Аарона Эрнестовича.
        Вероятно, когда-то давно, лет десять назад, у него и были «удовлетворительные половые сношения» с Тагуи, но в последнее время он не мог похвастаться даже регулярностью один раз в три года. Последнее, что сделал бы Аарон - это занялся сексом с тем, что осталось от некогда прелестной девочки, подруги детства, красивой, экзотичной, сообразительной Тагуи. Ему вполне хватало сношений в мозг с этим существом!
        - Скажите, мистер Абалденный придаёт большое значение сексу? Для него важна регулярность, удовлетворённость от коитуса? Вы можете подтвердить, что секс - краеугольный камень отношений с мистером Абалденным?
        - Подтверждаю! - торжественно воскликнула Тагуи.
        - Вы подтверждаете, что искренняя любовь с мистером Аароном возможна только при удовлетворительных совокуплениях?
        - И сексе, - уточнила отвечающая и подтверждающая сторона. - Подтверждаю! - Тагуи победно зыркнула на Аарона и важно прошествовала на указанное место, по пути поправляя демонстративно вываливающихся из выреза платья «крошек».
        Адвокаты транснациональной корпорации ««TNK AA Group Capital Investing» синхронно с адвокатами Абалденных посмотрели на Аарона, молча вопрошая, учинять ли встречный допрос Тагуи. Тот взглянул на бывшую подругу, некогда считавшуюся его невестой, и решил, в память о той девочке, в которую он был влюблён - не стоит. Какой урон, в конце концов, могла нанести глупая речь Тагуи? Ровным счётом никакого.
        О своём решении глава транснациональной корпорации пожалел десятью минутами позже.
        Пальцы Аарона Эрнестовича продолжали нервно наигрывать интермедию Римского-Корсакова «Полёт шмеля», беззвучно ударяя по столу, когда сторона Пенелопы Анжелы Муракко вызвала следующего свидетеля.
        В зал вошёл перепуганный парнишка со всклокоченными волосами и открытым в удивлении ртом, в уголке которого скопилась слюна. Молодой человек проследовал к трибуне, несколько раз споткнувшись, ошарашенно оглядывая интерьеры зала для судебных заседаний и присутствующих на суде лиц. Он принёс клятву, истово кивая, подёргивая левой ногой и головой, от чего светлые волосы подпрыгивали в унисон с часто моргающими почти бесцветными глазами.
        После дежурных вопросов и уточнений, парнишка, назвавшийся Иваном Ивановичем Ивановым, подтвердил, что ранее видел мистера Абалденного и что тот находится в зале. Трясущейся ручонкой, как Пипа в периоды паники, Иван Иванов указал на главу и владельца транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing».
        - Где и при каких обстоятельствах вы встречали мистера Абалденного?
        - В Геленджике, в отеле, - и он назвал отель, в котором проводили медовые несколько дней молодожёны Абалденные.
        Брови Аарона изогнулись ещё сильнее, чем при появлении Тагуи и всей той бессмыслицы, что она несла. Иван Иванович Иванов не производил впечатление человека, способного заплатить за овсяную кашу на воде в ресторане отеля, не то что оплатить номер. Гостиница не поражала ценами на проживание, но глава и владелец транснациональной корпорации умел считать деньги. Не только свои, но и Ивановых Иванов всех мастей. Заявление парнишки не могло не удивлять.
        - Я мыл окна этажом ниже, - парень тут же ответил на мысленный вопрос Аарона. - Промышленный альпинизм.
        - И? - подтолкнул к продолжению адвокатишка селёдки.
        Аарон Эрнестович был настолько зол, что ему не было стыдно за мысли в отношении женщины. Твёрдой рукой он вычеркнул из списка женщин Пенелопу Анжелу Муракко.
        - Я мыл окна этажом ниже, - продолжил Иван Иванов, - и слышал разговор мистера Абалденного. - Парнишка с нескрываемым ужасом посмотрел на мистера Аарона Эрнестовича Абалденного.
        - С кем разговаривал мистер Абалденный? - довольно улыбнулся адвокатишка с потной лысой башкой.
        - С женщиной, с Софьей Ягужинской, - парнишка нервно моргнул, уставился на адвоката, быстро сообразив, что уточнение «женщина» в столь толерантном обществе было лишним. Сообразительный, гадёныш! Не прижучишь на неэтичной формулировке, спустив под хвост показания. - С человеком, которого мистер Абалденный называл Софья Ягужинская! - тут же нашёлся отвечающий.
        - О чём был разговор, который вы слышали?
        - Ну, мистер Абалденный рассказывал человеку по имени Софья Ягужинская, что у него проблемы в постели с женой.
        - Уточните, пожалуйста, мистер Иванов, - попросил крайне заинтересованный судья.
        - Она не испытывает оргазм. Трахается, а оргазму нету. Бревно она в койке, в общем.
        Переводчик поперхнулся, с невозмутимым видом перевёл показания Ивана Иванова, используя менее экспрессивные словосочетания, не упустив сути: в интимной жизни молодожёнов не всё гладко.
        Далее Ивану Ивановичу пришлось уточнить: перед тем, как начать мыть окна этажом ниже, он занимался тем же самым в Президентском люксе, снятом молодожёнами Абалденными, и видел, как мистер Абалденный выходил на террасу, он же впоследствии звонил. Терраса в номере огромная, как поле для гольфа, по представлениям Иванова Ивана об этом виде спорта, ещё и углом. Вот мистер Абалденный его и не заметил.
        А что этот человек именно Аарон Эрнестович Абалденный, глава и владелец транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing», знает любой дурак. В каждом выпуске новостей показывают и его, и его молодую жену. Все ток-шоу страны обмусоливают брак самого Абалденного с простой секретаршей Лилей Котёночкиной. Аналитические программы горячо обсуждают, скажется ли брак Абалденного А.Э. на курсе иностранный валют: доллара, японской йены, цены за баррель нефти. И на международных отношениях, конечно же.
        Мистер Абалденный тем временем сверлил глазами начальника службы его же безопасности. Что значит, на террасе в его номере находился промышленный альпинист? Какого чёрта того не вышнырнули вниз головой раньше, чем он очутился на вверенном объекте?
        Аарон прекрасно помнил - он лично запретил видеофиксацию в жилых помещениях, а также любое присутствие охраны. Зайка и без того перепугана почти до смерти и смущена донельзя, ей требовалось личное пространство, его и предоставил Аарон. Девушка не привыкла к образу жизни Абалденных. Пара дюжих молодцов в номере, на террасе и в любом другом личном помещении попросту ввели бы Лилю в ступор. Уж очень стеснительной была его Зайка.
        Но всё это, чёрт возьми, не причина, позволять промышленным альпинистам шляться по террасе в номере Аарона Эрнестовича Абалденного. Впервые за долгие годы у мужчины возникло желание физически уничтожить противника, а именно Иванова Ивана Ивановича, чтоб ему пусто было! За сколько он продался адвокатам Пенелопы Анжелы Муракко? Именно столько раз он тщательно пережуёт свой оторванный детородный орган! Семь раз по столько!
        Позже выступал эксперт по сексуальной жизни и нёс настолько откровенную чушь, что Аарону было невыносимо стыдно внимать словам специалиста, суть которых сводилась к единому выводу: если в супружеской паре наблюдаются проблемы сексуального характера - ни о какой искренней и истинной любви речи идти не может, не говоря уже о красках и радостях жизни. Невозможно наслаждаться никакими радостями, если в браке нет главной составляющей - оргазма.
        Оргазма, мать его! Куда делись взаимопонимание, поддержка, в какой пыльный угол закатилась нежность? Пеплом от какого вулкана покрылась забота о ближнем? Оргазм! Всё свелось к банальному физиологическому процессу, который сам по себе не доказывал ровным счётом ничего. Сраное ни-че-го. Пыль! Пшик от сдувшегося воздушного шарика! Никчёмное зеро!
        - Почему вы не обратились за помощью к специалисту? - обратился к нему потный адвокатишка Пенелопы Анжелы Муракко, судьба которой была предрешена. При любом исходе судебного разбирательства она отправится кормить Петрушу, вслед за Ивановым Иваном!
        Уже несколько часов приспешник вдовушки прыгал вокруг мистера Абалденного и сводил свои скудные выводы к тому, что брак между мистером Абалденным и миссис Абалденной не может быть признан, как совершённый по искренней и истинной любви в виду отсутствия оргазма у миссис Абалденной.
        - Я не считаю это проблемой, - флегматично, который раз за заседание отвечал Аарон Эрнестович. Внешне он оставался спокоен и вальяжен, снисходительно наблюдая за потугами противоборствующей стороны доказать недоказуемое: отсутствие искренней и истинной любви в супружеской паре Абалденных - Аарона и Лилии.
        - Это говорит о том, что вы не испытываете любви к Лилии Котёночкиной! Искренней и истинной любви! Иначе вы озадачились бы бедственным положением супруги, наняли специалиста для решения столь пикантной проблемы жены.
        - Я не считаю это проблемой, - ещё раз повторил мужчина, мысленно прикидывая место в имении для размещения большего аквариума для Петруши. После того, как тот сожрёт Пенелопу Анжелу Муракко, Иванова Ивана и потного, жирного адвокатишку, он подрастёт метров до двух, а то и больше.
        - Мистер Абалденный, но это проблема, и серьёзная проблема, - судья уставился на Аарона так, словно у него выросли рога прямо за ушами. - Почему вы не обратились к специалисту? Вы нарушили права миссис Абалденной. Надеюсь, вы осознаёте это?
        - У вас есть дети? - задал Аарон неожиданный вопрос судье, тем самым заставив окаменеть адвокатишку Пенелопы Анжелы Муракко. Несмотря на уже перекатывающийся во рту вкус победы, сторона противника всё ещё чувствовала себя неуверенно. Абалденные, а тем более Аарон лично, не проиграли ни одного судебного разбирательства, дело о наследстве не могло стать исключением. Мистер Абалденный выкрутится и в этот раз, весь его уверенный, снисходительный к врагам вид кричал об этом.
        - Да, - коротко ответил судья, показывая рукой, что мистер Абалденный может продолжить свою мысль.
        - Когда у вашего ребёнка не получается кататься на велосипеде, вы обращаетесь к специалисту или просто придерживаете его, не давая упасть, позволяя почувствовать равновесие?
        - Интересная аналогия, - судья прищурился. - Но, что если у ребёнка никогда не получится почувствовать равновесие?
        - Я женат меньше двух недель, господин судья, - коротко ответил Аарон, смотря со всем уважением на достопочтенного.
        - Что ж, пришло время узнать мнение самой миссис Абалденной! - тут же объявил судья, и у Аарона подкосились ноги.
        Глава 27
        Он сделал всё, чтобы оградить Зайку от судебного разбирательства, от грязи и дрязг, льющихся второй день и, судя по решительному настрою вечно сидящей на диете, тощей, страшной, как жизнь в Амазонской низменности, вдовушки почившего деда, продлятся ещё не одно заседание суда. Откуда она взялась? Что происходит? Плюшевым зайцам не место в суде!
        Лилия Михайловна Котёночкина, сейчас Абалденная, не была прирождённым оратором, она не умела врать и лукавить, хитрость ей давалась с большим трудом, а смелость не входила в её достоинства от рождения. И самое главное, самое ужасное - Аарон не мог допустить, чтобы имя Зайки, её чувства к нему и к ситуации, какими бы они ни были, склоняли здесь и сейчас, и когда-либо ещё.
        - Приглашается миссис Лилия Абалденная, - прозвучало набатом и ударило шпалой по голове Аарона.
        Пенелопа Анжела Муракко кинула победный взгляд на Аарона и выпятила и без того острый подбородок, сверкнув глазами сельди. Адвокаты Абалденных нервно переглянулись, поглядывая на скрипнувшего зубами клиента, предвидя собственное увольнение с волчьим билетом.
        Чёртовы три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», чёртов Аарон-старший, чёртова Пенелопа Анжела Муракко и её тупые адвокатишки. Чтоб им всем, всем без исключения, провалиться в ядро Земли и гореть там заживо вечно. Чтоб прах деда развеяло ураганом, чтоб душа его металась в самых страшных муках, встретясь с жалкой душонкой жёнушки и её потного, жирного, лысого адвокатишки. Чтоб и на том свете Пенелопа Анжела Муракко одевалась в массмаркете, а лучше в секонд-хенде, пусть Аарон Эрнестович и не знал, что это такое.
        Лиля испуганно обернулась, встретилась взглядом с мужем, он еле сдержался, чтобы не подорваться на месте и не спрятать в объятиях Зайца семейства плюшевых.
        Аарон Эрнестович был человеком сдержанным, свято соблюдающим протокол, установленные правила поведения, уважающим закон, власть и судебные органы. Он слыл человеком высокой культуры и не мог себе позволить дебош посредине зала заседания суда. Тем более, он не стал бы выдирать волосы женщине и разбивать ей лицо, а именно это он хотел сотворить с тощей тупой Пенелопой Анжелой Муракко. А после увезти Зайку и спрятать от всего мира на собственном острове в Карибском море.
        - Мальчик мой, спокойно, - тихо проговорил Григорий Георгиевич.
        - Что она здесь делает? - прошипел в ответ Аарон. - Она должна быть в Геленджике, в безопасности! - естественно, слова «Геленджик» и «безопасность» с трудом укладывались в одно предложение, но Лиле нравилось это пыльное, странное место, ей было там спокойнее, и Аарон смирился со странным вкусом жены.
        - Затрудняюсь ответить, - развёл руками Григорий. - Попробуй поверить своей жене, мальчик мой. Лилия смышлёная девочка, она не скажет ничего лишнего и не выступит против тебя.
        - Я знаю, что не выступит, - раздражённо ответил Аарон. Откуда он это знал? Знал. Изо всех сил хотел в это верить. Но чёрт, чёрт, чёрт! Он бы предпочёл, чтобы его зайчишка сидел в номере, задумчиво попивая яблочный сок, а не бледнел в зале суда, идя красными пятнами по лицу и кистям рук.
        - Как давно вы знакомы с мистером Абалденным? - зашёл издалека адвокатишка.
        - Полгода, - Лиля посмотрела на Аарона и нервно сглотнула.
        - Ваши отношения до свадьбы длились полгода? - толстяк подпрыгнул, нервно потирая ладони, наверняка потные. Адвокатишка был уверен, на первом же вопросе поймал миссис Абалденную на лжи.
        - Как начальника и подчинённой - полгода, а до этого я полтора года работала в отделе статистики… - Зайка нахмурилась. - Но и тогда Аарон Эрнестович был главой «TNK AA Group Capital Investing», - она неуверенно посмотрела на мужа, в голубых глазах мелькнули слёзы. Ей было неуютно и страшно.
        - Хорошо, - приспешник тощей Пенелопы сделал круг по залу суда. - Зайдём с другого бока. Когда вы начали встречаться не как подчинённая и начальник? Когда ваши отношения перешли на другой уровень?
        - А они перешли? - абсолютно растерянно пробормотала Лиля и нервно вздрогнула, уставившись на трибуну, за которой стояла.
        - Вы вступили в брак, - напомнил растерявшийся адвокатишка.
        - Да, - кивнула Лиля. - Вступили.
        Лилия, в отличие от Тагуи, не владела английским языком в должной мере, поэтому общалась с адвокатом исключительно через переводчика, Аарон же следил за тем, чтобы всё переведённое соответствовало её словам. Его жена имела особенность невнятно выражать свои мысли, чувства и желания. Вероятно, она не была готова к тому, что с её чувствами считаются, или стеснялась новых людей и обстоятельств, ведь наедине с Аароном она становилась другой.
        Нежной, растерянной, неуверенной в себе и своих действиях, только более открытой, доверчивой и невыносимо сладкой. Его Зайкой, плюшевой и желанной до чёрных точек в глазах.
        - Вашему «роману», - жирный кусок хламидии сделал жест пальцами, низводя отношения Лили и Аарона в ничто, демонстрируя пренебрежение к ответам свидетеля и к плюшевому зайчишке, как личности, - несколько дней. Чем мистер Абалденный объяснил внезапный интерес?
        - Он… он сказал, что испытывает искреннюю симпатию.
        - А вы? Вы испытывали искреннюю симпатию к мистеру Абалденному?
        - Да, он хороший начальник…
        - Хм, - довольно крякнул адвокат и поправил пиджак, резко дёрнув вниз, вбирая в себя живот. Пенелопа Анжела Муракко издала победный визг.
        - Симпатия - это не любовь, миссис Абалденная. Вы вступили в брак, не испытывая любви к будущему мужу?
        - В брак с Аароном Эрнестовичем Абалденным я вступила по искренней, истинной любви и все дни брака любовалась красками и радостями жизни, - отчеканила Лиля и отчаянно покраснела.
        - Иными словами, вы любите мистера Абалденного, являющегося на данный момент вашим мужем? - уточнил судья, прищурившись, нагнул голову, пытливо разглядывая смущённую девушку.
        - Искренне и истинно! - как скаутскую речёвку выдала Лиля. - В брак с Аароном Эрнестовичем Абалденным я вступила по искренней, истинной любви и все дни брака любовалась красками и радостями жизни! - ещё раз отчеканила свои же слова и твёрдо посмотрела на адвокатишку. Дескать, плюшевые зайцы не сдаются врагам!
        - Но вы не испытываете оргазм! - проорал толстый мешок с дерьмом.
        - Что? - глаза Лили округлились, она в ужасе посмотрела по сторонам, потом на мужа, потом снова по сторонам, всё ещё не веря в происходящее.
        - Как вы можете утверждать, что вступили брак по искренней и истинной любви, если даже не испытываете оргазм? Оргазм - вот что является доказательством искреннего и истинного чувства! Вы испытывали оргазм со своим мужем, миссис Абалденная?!
        - Нет… - Лиля сделала попытку попятиться, её пресёк полицейский, дюжий чернокожий амбал под два метра ростом.
        - Вы больны, миссис Абалденная? Что с вами не так? Ваш муж считался самым завидным женихом в течение многих лет, его любовницами были такие светские львицы, как Снежана Саблезубова и Матильда Мурашова - самая высокооплачиваемая модель Европы и Америки, лицо, если можно так сказать, «Плейбоя»! Сама Тагуи! Тагуи! - потный адвокатик подпрыгнул на месте. - Утверждает, что мистер Абалденный - мужчина со здоровым сексуальным аппетитом, умелый любовник, знакомый со многими сексуальными практиками. Ту же информацию, я уверен, подтвердит Софья Ягужинская и десятки, если не сотни женщин, побывавших в постели вашего, с позволения сказать, мужа! Лишь вы не испытываете оргазм, Лилия Абалденная, и смеете утверждать, что ваш брак заключён по искренней и истинной любви! Чушь! Что с тобой не так, маленькая лгунишка? - жирдяй уставился на сжавшуюся Котёночкину. - Что?
        Лишь нечеловеческое усилие воли удерживало Аарона на месте. Он смотрел во все глаза на Лилию и понимал - она никогда не ответит так, как ответила бы любая на её месте. Будь это Тагуи, Снежана Саблезубова, София Ягужинская, но не Лилия Михайловна Абалденная, в душе Котёночкина.
        Давай же, скажи это. Скажи, что твой муж чёртов импотент, скорострел, обзови, как и чем угодно, но не верь этому мешку с фекалиями, источающему миазмы вокруг себя.
        Давай, девочка!
        - Вы вступили в брак с человеком, с которым не испытываете оргазм, миссис Абалденная. Вы или больной человек, нуждающийся в долгом, дорогостоящем лечении, или обманываете достопочтенный суд и…
        Лицо Лили стремительно приобретало синий оттенок, она задыхалась, по щекам катились горячие слёзы, только рука полицейского не давала ей упасть. Девушку била мелкая дрожь, кончик носа приобрёл фиолетовый оттенок, она громко икнула и в ужасе посмотрела на мужа.
        Всё! К чёрту! В преисподнюю!
        Три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» не стоят того, что видел Аарон Абалденный. Весь «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», со всеми потрохами и миллиардами, не стоит слёз Лилии. Потерянная репутация в деловом мире не стоит икающего, перепуганного зайчишки. Всё может смело отправляться к праотцам! Аарон не станет терпеть издевательства над женой, над его Лилей.
        - Вы вступили в брак по истинной и искренней любви? - продолжил глумиться подписавший себе смертный приговор адвокат.
        - Стоп! - проревел Аарон. - Стоп, я сказал! - рявкнул он в сторону адвоката. У щенка затряслись поджилки, прижав ментальный хвост, он отпрыгнул от разъярённого, как дикий зверь, мистера Абалденного.
        - Ваша честь, - Аарон спокойно посмотрел на судью. Он уже простился с тремя процентами «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», это больше не имело никакого значения. Всё, что было необходимо - прекратить фестиваль уродов, балаган лицедеев и дельцов. - Я заключил с Абалденной Лилией Михайловной служебный брак. В оплату за её услуги, не носящие интимный характер, подчеркните это отдельно, - Аарон посмотрел на секретаря, тот покорно закивал, - Лилии Михайловне были переведены семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей, которые она собирается потратить на приобретение жилья и босоножки. Вот договор и соглашение.
        Аарон твёрдой походкой двинулся к судье, отдал бумаги, в том числе переведённые на английский язык, уточнил некоторые пункты договора, а также указал на слабые моменты в соглашении. В частности, он ещё раз подчеркнул, что супружеская близость не входила в обязанности Лилии, а всё, что произошло или не произошло за те несколько дней брака между ними - является выражением доброй воли обеих сторон соглашения и частной жизнью, обсуждать которую он не позволит никому, даже многоуважаемому суду.
        - Служебный брак? - судья нахмурился. - Фиктивный? Вы пытались обмануть закон?
        - Да, ваша честь, - твёрдо ответил Аарон.
        - Вы отдаёте себе отчёт в том, что своим признанием вы отдали наследство Аарона-старшего его вдове Пенелопе Анжеле Муракко?
        - Да, ваша честь.
        Всё он осознавал, Аарон был слишком делец, чтобы не видеть последствия своего шага, как ближайшие, так и на перспективу. Последствия, которые коснутся не только стратегии в отношении «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», но и судьбы «TNK AA Group Capital Investing», да и всего, что так или иначе затрагивает интересы Абалденных.
        Икающий, растерянный зайчишка стоил любых последствий. Аарон не мог допустить дальнейшего унижения чести и достоинства Лилии Котёночкиной, не хотел, чтобы девушку мучили комплексы неполноценности на пустом месте, их у неё и без того хватало. Он не мог позволить дальнейшего издевательства над своей женой.
        А «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа»… Да пусть черти его дерут!
        - Мистер Абалденный, - огласил судья после непродолжительного перерыва. - Я нисколько не сомневаюсь в вашей искренней и истинной любви в отношении миссис Абалденной. Только искренне любящий мужчина способен пойти на жертвы, на которые пошли вы. Отказаться от поистине баснословной суммы ради женщины может только истинно любящий мужчина, но закон - есть закон. Вы совершили мошеннические действия с целью получения наследства, в чём лично признались, чем вынесли себе приговор. Наследство передаётся Пенелопе Анжеле Муракко.
        Удар молотка судьи прозвучал набатом для Аарона.
        На несколько тягостных, бесконечных минут восстановилась невыносимая, звенящая тишина, как дань памяти самому удачливому дельцу современности. Как минута молчания в честь безвременно погибшего брака Абалденных Лилии и Аарона, бесславно почившего на поле сражения бесчестия с честью. Совести и жажды наживы. Лжи и правды. Плюшевых зайцев с акулами бизнеса.
        Тишину прорезал торжествующий вопль Пенелопы Анжелы Муракко, гогот жирного адвокатишки, щелчки фотоаппаратов, крики репортёров, попавших на жареную сенсацию, прямо сейчас взрывающую интернет-сообщество и официальные СМИ.
        Аарон Эрнестович Абалденный с отрешённым лицом наблюдал за происходящим, смотря сверху вниз на бушующее людское море, не слыша восторженные крики и вопли ликования:
        - Мистер Абалденный отказался от баснословной выгоды ради жены!
        - Мистер Аарон Абалденный искренне любит миссис Лилию Абалденную!
        - Миллиардер влюблён в собственную жену!
        - Искренняя и истинная любовь имеет цену?
        - Сколько стоит любовь Абалденного?
        - Где она? - Аарон посмотрел на Григория, стоявшего рядом, плечом к плечу с начальством и объектом для пристального внимания и охраны.
        Лилия исчезла из зала суда стремительно, он не успел увидеть, кто и куда увёл Зайку. Зачем? Почему? Что происходит, чёрт дери всё и вся?!
        - На пути в аэропорт, мальчик мой, - спокойно ответил начальник службы безопасности. - Дома она будет в безопасности.
        - Пожалуй… - нехотя согласился мужчина, проигравший суд, признавший на весь мир себя неудачником и мошенником, остававшийся удивительно спокойным к данному факту.
        К потере денег и репутации, ко всему на свете, и если прямо сейчас на площадь перед зданием суда упадёт метеорит, Аарон Эрнестович безмятежно шагнёт под его удар.
        - Мой сын - гений! - услышал Аарон сквозь гвалт голос отца. - Даже я бы до такого не додумался! Делец!
        - Что? - растерянно спросил Аарон.
        - Суд признал, в браке Аарона-младшего есть место искренней и истинной любви! Мы подадим апелляцию и отсудим у Пенелопы наследство безумного старикашки! Посмотри на это, - Эрнест взмахнул рукой, показывая на восторженно рукоплещущую толпу. - Народ на твой стороне, мальчик мой, ты сделал поистине гениальный ход, признав брак служебным! Люди любят сказку «Золушка», толпа в восторге от твоего поступка! Стратег!
        Глава заключительная
        Жизнь Лилии Котёночкиной была не слишком счастливой, а сама Лиля не очень удачливой. Один раз ей улыбнулась фортуна, и Лиля воспользовалась ею на полную катушку.
        Она вступила в брак, называемый «служебным» - именно таким образом звучала формулировка в соглашении между Абалденным Аароном Эрнестовичем и Лилией Михайловной Котёночкиной, - и получила за это, ни больше ни меньше, а целых семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей безналичным расчётом на личный счёт. И, конечно, вещи и подарки, полученные в браке, включая ювелирные украшения и электронику. Вадик сказал, что все эти вещи стоят неимоверно дорого. Например, за одно платье, в котором она гуляла по набережной Геленджика, можно выручить сумму, на которую вполне реально купить кухонную мебель. Итальянскую, такую же, как платье. Лиля пока не решилась на столь кардинальные меры. Оказалось, девушка была не только не очень удачливой, но ещё и сентиментальной.
        А ещё Лилии досталась Пипа, оказавшаяся на редкость дорогой и породистой собакой. Это не имело значения для Лили, она вовсе не собиралась расставаться с товаркой, к которой привыкла. Пипа была смышлёной и, в отличие от Измаила Иннокентьевича, не агрессивной.
        Также у Лили осталось много воспоминаний и впечатлений. Она летала на личном самолёте, обедала в дорогих ресторанах - иногда ела очень странные блюда. Пила шампанское за баснословную цену, оказавшееся кислым. Красовалась в диадеме из чистейших бриллиантов - оказалось, никакие они не друзья девушек. Лиля всё время опасалась, что украшение слетит и потеряется, даже голова разболелась от напряжения. И даже занималась сексом - ей начало казаться, что это довольно приятное времяпровождение. Одним словом, ей точно будет, что вспомнить в старости.
        Целое приключение! Она и в Америку летала. Правда видела её только из окна автомобиля и немножечко с крыльца суда, но ведь видела! Дышала воздухом демократии! Свободы!
        Что и говорить, не очень-то удачливой Котёночкиной Лилии внезапно улыбнулась удача.
        Когда миссис Абалденную вывели из зала суда, где шумело людское море, посекундно сверкали вспышки фотоаппаратов, визжали журналисты, корреспонденты прорывались к ней сквозь плотное кольцо охраны, её тут же усадили в поданный автомобиль и отправили на родину. На частном самолёте, как и доставили. А по прилёту слегка обалдевшую и бесконечно несчастную Лилю привезли в имение Аарона Эрнестовича Абалденного.
        Там её дожидалась Пипа и вещи, оставленные в номере в Геленджике. Собачка Лиле обрадовалась, вещи остались безучастными, впрочем, девушка оплатила им взаимностью.
        Наутро, намучившись одна в огромном доме, после бессонной ночи - Лиля от чего-то чувствовала себя несчастной, ей постоянно хотелось плакать и увидеть Аарона… Эрнестовича, - она сбежала в свою родную комнату в родной коммунальной квартире, захватив с собой Пипу.
        Какое-то время она ожидала погони, но никто за ними не гнался. Парочка благополучно добралась в центр города, к вечеру же привезли вещи Абалденной Лилии Михайловны, о чём она расписалась в бланке доставки.
        Надо признать, что счастливее Лилия Котёночкина, вернее, Абалденная, себя не почувствовала, ей по-прежнему хотелось плакать, пропал аппетит, но стало спокойнее. Она немножко погрустила, потом занялась уборкой, а позже играла на рояле грустные мелодии.
        Мария Ивановна задумчиво слушала концерт, Пипа лежала под боком у проявившего редкую снисходительность Измаила Иннокентьевича. Тот наслаждался серенадой Шуберта и особенно саундреком из знаменитого фильма «Хатико». А бедняжка Лиля сама не замечала, как во время исполнения по её щекам текли горячие слёзы.
        - Вот что, - в конце спонтанного концерта сказала Мария Ивановна, погладив старческой рукой разомлевшую Пипу. - Деньги этот обалденный перевёл?
        - Перевёл… - всхлипнула Лиля.
        - Завтра поедем квартиру покупать, а то, неровен час, дефолт какой-нибудь придумают или кризис экономический. Вчера только сказали по радио, что экономика в рецессии. Правда, потом по телевизору всё опровергли, мол, всё хорошо у нас. Пенсии растут, квартплату понизили. Она, правда, стала выше, но это инициатива на местах, главное - макарошки дешевеют! Макарошки - то, может, и дешевеют, а квартиры дорожают. А то получится, зря ты мучилась с лиходеем этим.
        Измаил Иннокентьевич угрожающе зашипел в подтверждение слов хозяйки, Пипа тявкнула, а Лиля согласилась. Зря мучиться с лиходеем совсем не хотелось. О том, что не очень-то она и мучилась, девушка предпочла не рассказывать, боялась окончательно расплакаться.
        Квартира нашлась быстро, документы оформили ещё быстрее. Совсем скоро Лилия Михайловна стала обладательницей небольшой, но своей личной квартиры, перевезла туда рояль, потому что не мыслила своей жизни без инструмента, на котором играла ещё бабушка. А также купила обеденный стол, несколько стульев и матрас.
        Новоселье Лиля решила отмечать в пятницу, они с Пипой позвали гостей и приготовили угощение. Вернее, Лиля готовила, а Пипа дегустировала. На самом деле, девушка понимала, что нельзя кормить собачку «со стола», но бедняжка смотрела такими несчастными и голодными глазами, что девушке не оставалось ничего другого, кроме как угощать горемычную.
        Мария Ивановна приехала не одна, а с Измаилом Иннокентьевичем. Потому что первой в дом должна войти кошка, так говорят народные приметы. Измаил Иннокентьевич был крайне горд своей миссией и справился с задачей безупречно, несмотря на то, что был котом, а не дамой.
        Ещё были приглашены «девочки», во главе с Вадиком, с которым Лиля подружилась за время консультаций и даже несколько раз разговаривала с его девушкой. Милой и симпатичной Светочкой. И Валентина Владимировна, как оказалось, уволенная рыжая гувернантка Клавдии. Валентина Владимировна сама нашла Лилю и сама себя пригласила на новоселье. Впрочем, несчастная, сентиментальная Лилия вовсе не возражала против такой компании. Кажется, она понимала настоящую причину интереса Валентины Владимировны, вот только помочь ей никак не могла.
        Лилия Михайловна Абалденная не общалась с собственным мужем, а с начальником его службы безопасности тем более.
        В назначенное время все собрались за гостеприимным столом Абалденной Лилии, в душе и по сути - Котёночкиной. Новые друзья девушки были яркими индивидуальностями, чем сама она похвастаться не могла. Зато могла насладиться их обществом.
        «Девочки» подарили на новоселье торшер, он занял почётное место в углу и почти до смерти перепугал Пипу, бедненькая даже описалась со страха. Измаил Иннокентьевич ограничился устрашающим шипением, а потом демонстративно обходил произведение современного искусства стороной. Мария Ивановна - два комплекта постельного белья и огромную хрустальную вазу, подарки дожидались своего часа со времён Советского Союза. Тогда качество вещей, говорят, было прекрасным, так что Лиля осталась более чем довольна. Ну, и не расстраивать же старушку, и особенно Измаила Иннокентьевича, последнего ещё и опасно огорчать.
        Вадик подарил подарочный купон в салон красоты. Лиля сердечно поблагодарила и решила, что сходит на косметический массаж лица или ещё на какой-нибудь массаж. И сводит Пипу, оказалось, для собак тоже есть СПА-процедуры.
        А Валентина Владимировна подарила учебные материалы и агитационные листовки, из которых Лиля должна была узнать всё о своём бедственном и бесправном положении, по той простой причине, что рождена женщиной. Бедной и бесправной девушка себя не ощущала, у неё даже собственная квартира была, но отказываться от подарка не стала. Во-первых, это неприлично, а Лилия слыла девушкой приличной и деликатной. А во-вторых, брошюры были красивые и симпатично смотрелись на одинокой книжной полке, всё ещё не прибитой к стене - оказалось, это не так-то просто сделать, нужны какие-то дюбеля. Знакомство с дюбелями пока не входило в планы Лилии Михайловны.
        - Но почему ты здесь? - не выдержал Саша и задал вопрос, который интересовал всех находящихся в новенькой квартире, ещё пахнущей строительными материалами. - Где твой муж?
        И Лиля рассказала историю своей удачи. А это была, несомненно, удача! Ведь у неё появились новые друзья, верная товарка, готовая в любой момент встать на защиту хозяйки, и своя собственная квартира. Правда, всё время хотелось плакать, а в голове звучал саундтрек из фильма «Хатико». Наверное, это от того, что босоножки Лиля ещё не успела купить, хоть и отложила семь тысяч рублей. Пара обуви дожидалась своего часа в витрине магазина напротив дома с родной коммунальной квартирой Лили.
        - Эх, - вздохнул Вадик и обнял Светочку. - Главное - не расстраивайся, ты обязательно встретишь хорошего парня. Такая славная девушка просто не может остаться одна, - Светочка кивнула, подтверждая слова парня с голубыми волосами. Вадик перекрасился и изменил причёску согласно веяниям последней недели. Всё-таки постоянно следить за модой очень утомительно, подумала Лиля и улыбнулась в ответ на утешения нового друга.
        - Это всё потому, что ты не сделала грудь! - безапелляционно заявил Женя, сжимая свою совершенную, по его же единоличному мнению, грудь. - И губы! В любой непонятной ситуации нужно делать губы!
        - Глупости! - воскликнул Саша. - Этот ваш Абалденный просто недостоин такого сокровища! Он должен уважать тебя, уважа-а-а-а-ать, я сказала! Видеть в тебе личность, а не сексуальный объект. Смотреть в глаза, а не на грудь, уважа-а-а-а-а-ать, я сказала! В глаза-а-а-а-а-а-а, повторюсь! В глаза-а-а-а-а!
        - Вот же гад, - коротко резюмировало Елоу.
        - Женщина - венец мироздания, - заявила Валентина Владимировна. - Твой муж дискриминировал и угнетал тебя, потому что ты женщина! Брак - акт насилия мужчины над женщиной!
        - Брак миллионера с обычной девчонкой - вот это акт насилия, - сказала Мария Ивановна. - В книгах красиво напишут, писатели буквы знают. В жизни вот, - она показала рукой на вздыхающую Лилю с дремавшей Пипой на руках, - ещё и дитё прижила, - старушка ещё раз погладила лысую голову собаки.
        А потом все ушли домой. Кто-то бороться за права женщин, кто-то определяться с гендерной и сексуальной принадлежностью, кто-то следить за быстротекущей чертовкой - модой. Кому - то нужно было в ЖЭК и Пенсионный фонд, а кого - то ждала на чердаке хвостатая дама сердца.
        Лилия Котёночкина осталась в своей личной квартире. Она укуталась в одеяло, укрывшись с головой, и смотрела перед собой, почему-то вспоминая, как танцевала с Аароном посредине огромного номера под FILV & Edmofo feat. Emma Peters - Clandestina. Он тихо подпевал и уверенно вёл, а Лиля была счастливой - счастливой. Смеясь, она двигалась в такт музыке и движениям мужа, и, кажется, этот момент навсегда останется в её памяти как самое прекрасное и яркое воспоминание в жизни простой девушки из народа.
        La cocaina, la cocaina a pris ma famille
        J'suis une clandestina, une clandestina a Miami
        La cocaina, la cocaina a pris ma famille
        J'suis une clandestina, une clandestina a Miami
        Да, она была нелегалкой в жизни Аарона Эрнестовича Абалденного, но очень-очень счастливой нелегалкой.
        Вот мы и узнали историю о том, как глава и владелец транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing» Аарон Эрнестович Абалденный сделал предложение вступить в брак по искренней и истинной любви, чтобы познать все радости и краски жизни, простой девушке из народа Котёночкиной Лилии Михайловне.
        И история эта закончилась хэппи-эндом!
        Аарон Эрнестович отсудил у Пенелопы Анжелы Муракко наследство Аарона-старшего, заполучив вожделенные три процента акций. Транснациональная корпорация «TNK AA Group Capital Investing» под чутким руководством Абалденного А.Э. поглотила с потрохами и всеми дочерними компаниями «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» и приумножила капиталы Абалденных во много раз.
        Пенелопа Анжела Муракко получила по заслугам - отправилась жить туда, откуда была родом - в трейлер-парк, - начала питаться лишь фаст-фудом, вскоре растолстела и уже через полгода не могла выбраться из домика на колёсах.
        Адвокатишко, подбивший Пенелопу судиться с Абалденными, был разорён, его репутация растоптана, а жизнь стремительно неслась под откос. Зато в его практике была минута оглушительной славы - недолгая победа в суде над самим мистером Абалденным.
        Тагуи вышла замуж за половину азиата, оказавшуюся тренером по йоге и открытию третьего глаза. После того, как толерантные увлечения дочери стали известны её отцу, третий глаз грозил появиться и у азиата, и у негра, и у любимейшей дочери - у несчастной даже отобрали самолёт! Брак стал вынужденной мерой для половины тренера и счастливым билетом для Тагуи. Знания основ в метафизике санкхьи открыли новые горизонты для девушки, а может, это произошло благодаря увеличению размера груди и ревнивому мужу.
        Команда «девочек» под руководством Вадика была завалена заказами. Вскоре они стали самыми популярными стилистами, и их часто приглашали зарубежные звёзды кино. Они даже присутствовали в качестве консультантов на вручении премии «Оскар» и на ежегодном балу «Мет Гала».
        Мария Ивановна приглядывала за порядком в комнате, которую сдавала Лилия, это служило ей небольшой, но постоянной прибавкой к пенсии, так что ей хватало на любимые книжки про властных боссов и иногда криминальных авторитетов. У Измаила Иннокентьевича случился бурный роман, впоследствии он станет отцом шести серых сорванцов.
        Пипа же и вовсе стала самой счастливой собакой на свете. Она сорвала карт-бланш и получила самую прекрасную хозяйку на свете - Лилию Михайловну Абалденную, в душе Котёночкину.
        Которая прямо сейчас, в своей собственной квартире, завернувшись в одеяло, напевала:
        La cocaina, la cocaina a pris ma famille
        J'suis une clandestina, une clandestina a Miami
        La cocaina, la cocaina a pris ma famille
        J'suis une clandestina, une clandestina a Miami
        Двигалась в такт музыке и чувствовала себя по-настоящему счастливой!
        Эпилог
        Аарон Эрнестович Абалденный - глава и владелец транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing», - сидел на заднем сидении седана представительского класса и в задумчивости крутил массивную упаковку от Булгари, решая про себя, что делать с кольцом, стоимостью в приличное состояние. И с остальной продукцией, стоимостью значительно меньше, но не становящейся от этого менее ценной.
        Наверное. Может быть. С высокой долей вероятности это так и было.
        Автомобиль вырулил на широкий проспект, замелькали панельные дома новеньких жилищных комплексов эконом-сегмента, пустыри за постройками, башенные краны, похожие на жирафов, во всяком случае, в детстве Аарону так казалось.
        Машина плавно притормозила, Аарон посмотрел в окно. Незасаженный газон, облитый зелёной краской, чахлый куст сирени, каким-то чудом оказавшийся рядом с детской площадкой, длинный панельный дом, выкрашенный в розовый и жёлтый цвета, семнадцать подъездов, двадцать пять этажей.
        Чудовищная картина…
        И где-то там, на пятнадцатом этаже, светятся окна Зайки.
        Прекрасный вид…
        Аарон так и не решил, что ему делать с кольцом, с бытовой техникой, электроникой и набором посуды, утрамбованными в багажнике седана, до сего дня ничего не перевозившего в своём комфортабельном нутре.
        Никогда в жизни этот решительный и целеустремлённый человек не ощущал себя настолько неуверенно. Пол автомобиля буквально качался под его ногами, как и асфальт, куда ступила нога в модельной обуви, выполненной на заказ из самых натуральных, комфортных, экологически чистых материалов.
        За час с момента, как Аарон Эрнестович покинул кухню в коммунальной квартире Лилии Абалденной, его личной плюшевой Зайки, а мужчина надеялся, что зайчишка всё-таки его, он так и не принял никакого решения и не разработал плана действий.
        В сопровождении начальника службы безопасности, Григория Георгиевича, он отправился к собственной жене, как только его нога ступила на родную землю. Он выиграл суд с Пенелопой Анжелой Муракко, уничтожил и её, и адвокатишку, посмевшего перепугать Зайку, поглотил за один присест «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», вошёл в тройку богатейших людей мира, побывал на нескольких ток-шоу и на самом престижном экономическом саммите, заключив несколько сделок, став ещё богаче. И всё это время Аарон не прекращал думать о Котёночкиной, всё ещё Абалденной, Лилии Михайловне.
        Мужчина знал, что она купила квартиру, что не появляется на работе, взяв ежегодный отпуск - о том, чтобы Зайке оформили всё мгновенно, он позаботился лично, - и то, что она сбежала из имения на следующий день после приезда.
        - Это к лучшему, - сказал отец. - Через год тихо разведёшься.
        - И женишься, наконец, на Тагуи! - восторженно воскликнула мама.
        - Это исключено, - коротко ответил Аарон. Только собственное воспитание не давало ему накинуться на женщину с обвинительной речью. Та, что вероломно отправила Лилю в эпицентр событий, была всё-таки женщиной и его матерью.
        После короткой беседы Абалденные-старшие уединились на личном острове сына в Карибском море, чтобы придаться праздности, заодно поглотить и разодрать на клочки несколько компаний по производству оружия.
        Она сбежала! Лишь Григорий Георгиевич знает, чего Аарону стоило отдать распоряжение не возвращать её, отпустить, дать свободу зайчишке, освободить от собственного присутствия в её жизни.
        Вот только жизнь… и весь мир - огромный, необъятный и многообразный, - потерял все краски и радости, когда Лиля покинула имение Аарона Абалденного, предпочтя жизнь в коммунальной квартире, а потом и собственное… помещение, считавшееся отдельной, благоустроенной квартирой.
        Аарон сдался. Садясь в автомобиль, он отдал распоряжение ехать к Лилии Михайловне, и водитель привёз его к арке грязно-бордового цвета, ведущей в подъезд, где на пятом этаже, без лифта, некогда проживала его жена.
        - Чего явился? - монументальная Мария Ивановна, а именно так звали соседку и самого близкого человека для Лили, перегородила путь Аарону. - Уехала Лиля, в комнате сейчас жиличка живёт, и ты, дорогуша, на прибыль от сдачи рот не разевай. Я и законы знаю, и договор ваш с дурёхой этой читала! Лиходей! Ирод проклятый! Остолоп, вот кто ты, - старуха ткнула толстым пальцем в грудную клетку мужчины и прокрутила как следует, пытаясь вкрутить поглубже. - Такую девку удержать не смог, миллионер ещё!
        - Позвольте… - начал было Аарон оправдательную речь, но осёкся. Он и правда лиходей и ирод проклятый. Воспользовался Зайкой. И удержать не смог.
        И жить теперь тоже не может. Как же так получилось? Почему? Как ему вернуть краски и радости в свою жизнь?
        - Я люблю Лилию, - слова сами вырвались изо рта Аарона. Несколько минут он в поражении молчал и хлопал ресницами, наверняка в это время напоминая сомнамбулу.
        - Любишь, так верни её! - топнула ногой Мария Ивановна, пол под ногами Аарона задрожал, с потолка посыпался мел, Григорий Георгиевич отодвинул собственное руководство за свою спину, спасая от возможного нападения дамы-гренадёра.
        - Я не знаю, как, - Аарон в раздражении отодвинул начальника службы личной безопасности и вопросительно посмотрел на женщину. - Она уехала, и…
        - Ещё бы она не уехала! - маленькие глазки бывшей опекунши Лили стали ещё меньше. - Вот и ты езжай за ней! Да не с пустыми руками, утюг купи, сковородку или ещё что, полезное в хозяйстве. Знаю я вас, миллионеров. Один вон, ламбарджиню купил жене, в магазин ездить. Вот чем думал, спрашивается? Ни багажника там, ни места внутрях - дитё, и то не поместится. Да и не проедет этот ваш ламбарджиня по нашим дорогам, я в интернете посмотрела. Лучше бы набор кастрюль купил, а то ламбарджиня! Тьфу!
        - Женщинам, Маша, бриллиант надо дарить, а не кастрюлю, - пошатываясь, из-за необъятной спины Лилиной соседки вышел мужчина, тощий, с торчащими локтями и коленями, неопределённого возраста, в растянутой майке и тёмно-синем семейном нижнем белье по колено.
        - Иди уже, бриллиант! - Мария Ивановна толкнула мужчину в спину, и он пошёл. Ну, как «пошёл». Полетел. Судя по всему, женщина умела мотивировать.
        «Из неё бы вышел отличный коуч», - подумал Аарон Эрнестович, смотря на летящего вдоль длинного коридора человека.
        - Колечко ей купи, - крикнул мужчина, с грохотом врезаясь в зелёную дверь головой. - Лилька в детстве колечки любила, в яйцах шоколадных продавались. Мне денег как раз хватало на пузырь и яйцо.
        - Все эти ваши подарки - признаки гендерного узурпаторства! - заявила вышедшая из Лилиной комнаты «жиличка», в которой Аарон Эрнестович не без удивления узнал рыжеволосую Валентину Владимировну, бесславно уволенную с должности гувернантки Клавдии ещё в Геленджике.
        - Узурпаторства! - передразнила Мария Ивановна. - Напридумывают тоже. Вегетарианцы, феминисты, славянофилы, пансексуалы, гендерквиры ещё какие-то. Развелось, как собак небитых, а работать некому!
        Слушать спор между Марией Ивановной, подозрительно шипевшим Измаилом Иннокентьевичем, соседом-алкоголиком и юной, феминистично настроенной девушкой о различных формах и системах угнетения, доминирования или дискриминации Аарон не стал.
        Развернувшись, он вышел из квартиры и направился в торговый центр. На всякий случай мужчина приобрёл колечко, правда, отдельно от киндер-сюрприза. Возможность подобной упаковки существовала, но пришлось бы ждать, чего Аарон не мог себе позволить. Несколько наборов кастрюль, сковороду, бытовую и электронную технику, а также несколько букетов цветов, на выбор.
        И прямо сейчас стоял под окнами Зайки и думал о том, что это невероятно глупо. Все эти покупки, бриллианты, утюги и пылесосы - глупость, такая же, как «ламбарджиня» и страдающая от гендерного узурпаторства Валентина Владимировна - её тёзка Валентина Терешкова полетела в космос, став первой женщиной-космонавтом, а не боролась за права гендерквиров, если в те далёкие годы и существовал подобный термин.
        Он решительно захлопнул багажник, отыскал нужный ему подъезд, скользнул за молодой женщиной, помогая занести коляску со спящим ребёнком, поднялся на пятнадцатый этаж на лифте и позвонил в дверь квартиры триста восемьдесят семь.
        Лиля открыла не сразу, Аарон в нетерпении слушал копошение по ту сторону двери, потом робкое: «Кто там», и лишь через несколько бесконечных секунд он увидел свою Зайку. В розовой, помятой и растянутой пижаме, белых шерстяных носках и с Пипой подмышкой.
        Мир засиял такими красками, что мужчине пришлось зажмуриться от его великолепия. Вероятно, это был всего лишь свет от огромного жуткого торшера в комнате, вид на которую открылся Аарону, но перестать любоваться и радоваться тому, что он видит, мужчина не мог.
        Лилия Абалденная в старой, застиранной пижаме, с синими, удивлёнными глазами на заспанном личике - это было самое прекрасное, волшебное, восхитительное зрелище из виданных Аароном Эрнестовичем. А видел он многое.
        - Вы? - Лиля моргнула и отошла в сторону, пропуская Аарона. Пипа, оказавшаяся на полу, тут же сделала лужу под ноги мужчины, а он не обратил на это никакого внимания, он любовался Зайкой.
        - Вы, наверное, пришли с документами на развод? - убито проговорила Лиля. - Я подпишу, где? - она отвернулась, тяжело вздохнула и сжала губы, силясь не заплакать.
        - Я пришёл, чтобы забрать тебя домой, - хрипло проговорил Аарон Эрнестович.
        - Но я дома, - она оглянулась.
        - Или остаться в этом доме, - мужчина окинул взглядом помещение. - Очень красивый торшер, - сделал он комплимент доминанте в пространстве комнаты.
        - Как же? - растерянно пробормотала Лиля, топчась на месте.
        - Я люблю тебя, Лилия Михайловна Абалденная.
        - Нет, - пробормотала Лиля. - Тот человек, в суде, он сказал, что не может быть никакой любви без оргазма. Оргазм - самая важная составляющая любви.
        - Чушь! Какие функции у секса? Копулятивная, репродуктивная, гедонистическая. Гедонизм - наслаждение, - уточнил Аарон. - Оргазм часть гедонистической функции секса, только и всего. Нам не нужно заниматься сексом, - спокойно проговорил Аарон, смотря на удивлённую донельзя Лилю.
        - Но как же?
        - Мы можем заняться любовью, - он робко улыбнулся и сделал шаг к Лилии. - В любви намного больше наслаждения, радости и красок, чем в сексе.
        - Ох, - личико Зайки зарумянилось. - А если у меня снова не получится?
        - Ну и что? - Аарон пожал плечами. - В любви нет правил и функций.
        А ещё мужчина тихо запел, потому что Зайке нравилось, когда он поёт:
        Представь себе весь этот мир, огромный весь,
        Таким, какой он есть, на самом деле есть,
        С полями, птицами, цветами и людьми,
        Но без любви, ты представляешь, без любви.
        Есть океаны, облака и города,
        Лишь о любви никто не слышал никогда.
        Также синей ночью звезды в небе кружат,
        Также утром солнце светит с вышины,
        Только для чего он? И кому он нужен?
        Мир, в котором люди друг другу не нужны. *
        Он прижал к себе девушку, она даже не попыталась вырваться, прильнула в ответ и подставила губы для долгого, почти бесконечного поцелуя. Руки её по-прежнему путались, но постепенно нашли своё место. Она безропотно позволила отнести себя на матрас и с азартом раздела мужа, не забывая целовать и ласкать. Иногда она замирала, прислушивалась к себе, тогда Аарон отвлекал её поцелуями, сдерживая хаотичные движения женских рук и ёрзанье пяток по простыне.
        - Доверься мне, - прошептал он хрипло, опускаясь поцелуями ниже пояса. Обычно Лиля не позволяла, она настолько отчаянно смущалась, что Аарон оставлял всякие попытки разнообразить их сексуальную жизнь. Он был уверен, что всё придёт, и предпочитал не давить на Зайку. Ему была противна мысль о любом дискомфорте женщины, делившей с ним постель, что уж говорить про Лилю. Ради неё он мог подождать, постепенно приучая девушку к открытости.
        Но сейчас, сейчас он терпеть не мог, за то время, когда он считал себя потерявшим Лилю, Аарон настолько истосковался, что терпение истаяло, как фисташковое мороженое. Он сходил с ума от всего, что было его Зайкой. Сходил с ума от любви к ней. И не мог больше проявлять сдержанность.
        - Лиля, - пришлось немного повысить голос, хоть и шёпотом. Зайчишка испуганно замерла, а он развёл её стройные ноги, опустился поцелуями значительно ниже талии и опустил язык на клитор, едва не кончив от простого действия.
        - Пфф, - послышалось сверху, смущённое и немножечко возмущённое. Пришлось удерживать силой попытку свести ноги, но несколько движений языка сменили гнев на милость, а сконфуженное фырчание - на сладкий стон.
        Всего лишь несколько простых движений языком и пальцами, и Лилия Абалденная взлетела в первом в своей жизни оргазме, ничуть не притворяясь и не подыгрывая, а когда разомлевшую и раскрасневшуюся девушку ловко перевернули и подмяли в незнакомой для неё позиции, она испытала второй, а затем и третий оргазм.
        Но это не имело значения. Имела значение лишь любовь, а ещё совсем немного радости и красок жизни.
        Если кому-нибудь интересно, что было дальше, автор может поведать.
        Лилия Михайловна Абалденная продолжила трудиться в приёмной Абалденного Аарона Эрнестовича, ей нравилась её работа, а муж вовсе не возражал против подобного сотрудничества. Поначалу ассистенты Абалденного А.Э. стеснялись нового положения своей подчинённой, но постепенно всё забылось и стало как раньше. Даже ещё лучше - за поданное кофе ассистентке ассистентов полагалось не только «спасибо», но и поцелуй.
        Чета жила в имении, а квартиру Лиля сдавала, поручив это дело Марии Ивановне. Теперь старушке хватало и на квартплату, и на любые книги, иногда даже бумажные. А один раз она сходила на балет, чем была несказанно довольна.
        Через несколько лет Лиля забеременела и родила двойню, а Аарон так растерялся, что купил жене две Ламборджини - синего и красного цвета.
        А что с него возьмёшь, с миллионера!
        *Песня «представь себе весь этот мир» Музыка: Евгений Крылатов, слова: Леонид Дербенев.
        Григорий Георгиевич и Валентина Владимировна
        Григорий несколько раз пересёк кабинет по диагонали, потом пошёл по кругу, как хренов бурундук в колесе, потом снова по диагонали, а также вдоль и поперёк. И почему он не Человек-Паук? Уже бегал бы по потолку, делая небольшие остановки рядом с галогеновыми светильниками.
        Рыжие, ему всегда нравились рыжие. Это была его страсть, фетиш, своего рода пиромания - страсть к поджогам. Рыжие заводили, поджигали. В свою очередь ему необходимо было, чтобы она вспыхнула в ответ, всё это превращалось в манию. Манию, с которой он боролся, как больные борются с клептоманией. Серебряной ложкой в его кармане, украденной на званом банкете в уважаемом доме.
        Он и поплатился за эту страсть. Провидение наказало Григория со всей ответственностью и циничностью, на которое только было способно, ниспослав ему Клавдию. Мама дочери просто принесла младенца в посольство с запиской, кому полагается сей дар, и смылась в пыльных, душных просторах родной страны.
        Григорий Георгиевич подарок получил, оформил на своё имя, всё чин по чину, смотря ошалевшими глазами на рыжее шестимесячное чудо, стреляющее в новоявленного папашу зелёным взглядом. Мол, чего, допрыгался? Так-то, папочка!
        Проведение точно было бабой. И бабой рыжей. Ничем другим такую подставу Григорий Георгиевич объяснить не мог. Ну, и ещё немного порванным презервативом, но это не точно, потому что воспоминания о ночи, принесшей ему дочь, стёрлись из памяти уже наутро. А пить надо меньше!
        И вот, пожалуйста, снова рыжие грабли. Валентина, свет, Владимировна. Забористые грабли, ядрёные.
        И ведь по протекции пришла, не просто так, не с улицы, из агентства или по объявлению. Ничего подобного. Старый приятель, сейчас работающий в службе безопасности крупной авиакомпании, попросил пристроить куда-нибудь троюродную племянницу двоюродного дедушки. Вода на киселе, в общем. Место просил потеплее и поспокойнее, и зарплату побольше, естественно. Финансовые трудности у девушки. С головой у неё трудности, а не с финансами!
        - Гувернанткой сможет? На месяц, а дальше видно будет, - спросил он приятеля. - Виза в Штаты есть? - тут же уточнил.
        Оставлять своенравную Клаву с какой-то троюродной племянницей двоюродного дедушки приятеля он не собирался, пусть будет под присмотром. Рядом - всем спокойнее. Оказалось, виза есть. По приезду Григорий планировал разобраться и с гувернантками, и со школами, и с занятиями, и бог знает, с чем ещё. Ну, и не особо-то доверял посторонним племянницам. Он и своим-то не доверял, когда дело касалось Клавдии. Если совсем честно, то племянницы сами бежали от рыжего сокровища Григория Георгиевича, и он отлично их понимал. Ему-то бежать некуда, да и привык уже - своё, родное, самое любимое сокровище, хоть и выпрашивающее ремня с завидной регулярностью.
        «А надо было западать на благовоспитанных шатенок средней внешности, ума и образования», - услужливо подсказало Провидение, являющееся рыжей бабой, напомним читателям.
        - Сможет, - заверил приятель.
        Григорий изучил документы Валентины Владимировны, весьма неожиданные для резюме гувернантки, встретился лично с кандидаткой и… не устоял. Принял на работу рыжую шельму. Как же без любимых грабель?
        Справедливости ради, образование у Валентины Владимировны было блестящее, ещё более блестящее знание английского языка, правильная речь. К тому же, о, счастье! На вопрос, читает ли соискательница дамские романы, та ответила твёрдым: «Нет!», и привела список литературы, прочитанной ею в последнее время. Весьма неожиданный, но романов о страстной любви боссов и секретарш там не было, что показалось Григорию главным.
        - Ты кого мне посоветовал? - орал Григорий Георгиевич, сидя в престижном ресторане, на того самого приятеля - начальника службы безопасности крупнейшей авиакомпании. - Что это за рыжая феминистически настроенная ведьма? Какая к чертям «метафора пола, выполняющая роль культурно - формирующего фактора»? Какая «гендерная асимметрия, являющаяся одним из основных факторов формирования традиционной культуры»?
        - Поехала немного крышечка у девчонки, так это лечится хорошим мужиком, - засмеялся приятель.
        Его звали Андрей Виссарионович, он был ровесником Григория Георгиевича, старше сорока лет, так же подтянут, спортивен, с таким же флёром тестостерона и маскулинности. Одним словом, воплощением того, что должно презираться воинствующими феминистками радикального толка, насколько себе представлял Григорий Георгиевич.
        А Валентина Владимировна показала себя радикальной и чертовски воинствующей ведьмой, то есть, феминисткой, конечно же. Так бы схватить за волосы, густые, шелковистые, пахнущие сандалом и мёдом, струящиеся сквозь пальцы, накрутить на кулак, и впечатать гибкое, худое и удивительно сильное тело в стену. Накрыть пухлый рот, извергающий лозунги и призывы с завидным выражением и навыками художественного чтения со сцены, пройтись языком по шее, ключицам, нырнуть за горловину блузы, дёрнуть одной рукой ткань, чтобы пуговицы разлетелись с оглушающим стуком. Сдёрнуть всё, что ниже…
        Впрочем, и это уже было. И оглушающие вопли про харассмент после. Хотя, большой вопрос - кто кого, учитывая обстоятельства и темперамент феминистично настроенной шельмы.
        - Поехавшая крыша Валентины Владимировны и лечение мужиком меня не заботит, - Григорий глотнул порцию двадцатилетнего коньяка одним махом, обошёлся без смакования, лимона, зелёного яблока и прочих условностей. Заел квашенной капусткой. Хорошо! - Она этой ерундой голову Клавы пыталась забить.
        - Вряд ли, - Андрей Виссарионович, а попросту Андрюха, поперхнулся апельсиновым соком с джином, которым он запивал водку. - У Вальки кукушка поехавшая, но не настолько.
        - А насколько?
        - Настолько, что припёрлось ей пилотом гражданской авиации стать! Ты ведь видел документы.
        - Видел, я разные документы видел. У меня старший сисадмин в отделе логистики вообще артист цирка по образованию, дрессировщик тигров. Есть художники, океанологи, геологи, лётчиков тоже хватает. Сейчас в какой институт мамка с папкой пристроили, там и призвание. По специальности никто не работает. Время, - Григорий Георгиевич развёл руками, будто объясняя ёмким словом «время» все причуды мировоззрения населения, особенности системы высшего образования и трудового законодательства страны.
        - Не, Валька всегда хотела летать. Ещё соплёй под стол ходила, а уже в авиамодельный кружок записалась. Помнишь такие, в нашем детстве были? Во-о-от. В него ходила, самолётики делала, конструировала. Потом в авиаклубе толкалась, в нарушение инструкции её уже в шестнадцать за штурвал сажали. Естественно, прошла обучение, получила удостоверение частного пилота, а это денег стоит. Следом ещё училась, чтобы наверняка, в лётном училище, сейчас с частными школами не угадаешь - отнимут лицензию, и фьють деньги и удостоверение.
        - Ну? - нетерпеливо произнёс Григорий Георгиевич, смотря, как лихо молотит вилкой Андрюха, прервавший увлекательный рассказ.
        - Ну. Ну. Ну, получила лицензию, всё по закону. Кредитов на обучение набрала, до пенсии не рассчитается, дурная голова, - Андрюха отправил сочный кусок мяса в рот и с наслаждением пережёвывал. - Всё-таки оленина здесь хороша! Ох, хороша, как задница пляшущей бразильянки, - явно отвлёкшись от темы, продолжил глава службы безопасности крупнейшей авиакомпании, видимо, знавший толк в оленине и филейных частях тел бразильянок.
        - Дальше-то что? - почти проорал Григорий Георгиевич.
        - А ничего, не берут её на работу. Какой из неё пилот? Ты же сам видел. Ей в трусах жопой крутить, а не авиаперевозками заниматься!
        - Такой плохой пилот? Часы налетала, сам говоришь, с шестнадцати лет за штурвалом, училище закончила, лицензию получила.
        - Нормальный она пилот, как любой новичок - дерьмишко средней прожарки, опыта набираться и набираться. Ты думаешь, мальчишки после лётных асами выходят? Переучивать приходится, за границу отправлять, на курсы, бабло вкладывать.
        - В чём сложность с Валентиной?
        - Девка она, баба. На неё время потратишь, а она в декрет сбежит, кирхен, кюхен, киндер!
        - Ты гендерный узурпатор, Андрюха, вот ты кто! - заржал Григорий Георгиевич. - Где ты встречал пресловутое «кирхен, кюхен, киндер»?
        - А надо, чтобы было повсеместно! - пьяно проговорил приятель.
        Григорий Георгиевич вздохнул, глядя на Андрюху. Глянь на него, какой отважный, брутальный альфа-самец. Если бы он не знал маму Андрея Виссарионовича, то поверил бы в узурпаторство Андрюхи. Только грозный вояка отзванивался мамочке, когда приезжал на работу, и не смел опоздать к воскресному обеду в доме родительницы. В своё время Андрей Виссарионович не мог вступить в брак по воле службы. Контрактные обязательства не позволяли иметь семью, как и Григорию Георгиевичу, что бесконечно расстраивало родителей Гриши и радовало мамочку Андрюши. Позже ни одна женщина так и не нашла одобрения у потенциальной свекрови, видимо, задницы бразильянок с карнавала в Рио-де-Жанейро не во вкусе благородной донны.
        - Что дальше с Валентиной Владимировной?
        - Ничего. Долги есть, работы нет, пилотом не стала, подалась в феминистки, вроде не берут её из - за того, что баба.
        - Из-за этого и не берут, - скривился Григорий Георгиевич.
        Вообще-то, где-то в глубине души, и в нём жил гендерный узурпатор, ещё какой. Но здравый смысл подсказывал, женщины могут не только трудиться наравне с мужчинами, но и в некоторых областях превзойти оных. В его отделе работало несколько женщин, и это были отличнейшие специалисты, он бы ни за что не променял их на мужчин, даже той же квалификации. Угроза декрета существовала, да. Любой из его молодчиков мог завтра сломать со смещением ногу - и вот тебе «декрет».
        - Нет, не берут её из-за того, что не может сдать физические нормативы. Может, и взяли бы на северные направления - Ямало-Ненецкий округ, Салехард, откуда сама сбежит через пару рейсов.
        - Говоришь, лицензию получила, значит, медкомиссию и нормативы сдала.
        - У нас свои нормативы, - махнул рукой Андрюха. - Только знаешь, что? Валька с отшибленной головой, но Клавке не стала бы про… как ты там сказал? «Гендерную асимметрию, как фактор формирования традиционной культуры» втирать.
        - Ага, - усмехнулся про себя Григорий Георгиевич и ещё разок намахнул коньяка. С квашенной капусткой. Хорошо!
        Проснулся Григорий Георгиевич дома, на своей кровати, рядом с рыжей красоткой девяти лет от роду, печально смотрящей на отца со всем возможным осуждением в глазах.
        - Алкоголизм, папочка, заболевание, при котором наблюдается физическая и психическая зависимость от алкоголя. Сопровождается повышенной тягой к спиртному, неспособностью регулировать количество выпитого, склонностью к запоям, возникновением ярко выраженного абстинентного синдрома, снижением контроля над собственным поведением и мотивациями, прогрессирующей психической деградацией и токсическим поражением внутренних органов. Понятно тебе, папочка?
        - Угу, - кивнул Григорий, стараясь не дышать в сторону дочери.
        - Основной компонент алкогольных напитков - этанол. Малые количества этого химического соединения являются частью естественных метаболических процессов в организме человека. В норме содержание этанола составляет не более чем ноль целых восемнадцать сотых промилле. Экзогенный этанол быстро всасывается в пищеварительном тракте, поступает в кровь и оказывает влияние на нервные клетки. А это понятно тебе, папочка?
        - Понятно, - Григорий встал и отправился в ванную комнату, слушая на ходу лекцию о вреде алкоголизма.
        - Развитие психической зависимости при алкоголизме обусловлено влиянием этанола на нервную систему. После принятия спиртного человек чувствует эйфорию. Снижается тревожность, повышается уровень уверенности в себе, становится легче общаться. По сути, люди пытаются использовать алкоголь в качестве простого, доступного, быстродействующего антидепрессанта и противострессового средства, - продолжала отчитывать Клава, сыпля фактами и нравоучениями. - У тебя стресс, папочка? - уставилась дочь на родителя.
        Очень хотелось сказать, что да, стресс. Мало ему одного рыжего чудовища на голову, пусть и невозможно любимого, так ещё одно несчастье нарисовалось. Несостоявшийся пилот гражданской авиации, ни больше, ни меньше.
        - Нет, - коротко ответил Григорий Георгиевич. - Ты прочитала то, что я тебе задавал вчера?
        - Да, - девочка обречённо вздохнула. - Только скучно, папочка. Эс Прокофьева, «Ученик волшебника», - продекламировала Клава, приняв позу, как учит преподаватель художественного слова. - Конечно, необычную профессию выбрал себе волшебник Алёша, можно сказать - редкую. Мало у нас в городе волшебников. Давайте посчитаем: волшебник Алёша, потом ещё его старый учитель Секрет Тайнович - вот, пожалуй, и всё. Секрет Тайнович был совсем старенький, седой, сгорбленный. Он вечно зябко кутался в мохнатый клетчатый плед и целый день дремал в глубоком кресле. Жаловался, что никак не может как следует выспаться. Всё заботы, хлопоты, суета…
        - Ты всё учишь, что читаешь? - улыбнулся Григорий, глядя на ребёнка в розовой пижаме, с прижатым к боку ярко-жёлтым плюшевым медведем. Рыжие волосы торчали упругими пружинками во все стороны, на ножках тапочки в виде морд длинноухих собак.
        - Я не учу, оно само запоминается, - засмеялась Клава. - Пойдём в океанариум, папочка? Там сегодня будут пингвинятки, а потом поехали, купим мне попугая, я его буду кормить и научу петь гимн Советского Союза и песню Спрингтрапа! Пора привлечь внима-а-а-нье, и сказку рассказа-а-а-ать. Через века преда-а-а-анье, они будут зна-а-а-ать. Одни для развлеченья волю круша-а-а-ат. Вторые отвлеченье, золото в тлен р-у-ушат.
        - Святые ёжики, - культурно выругался Григорий Георгиевич и нарвался на лекцию об обсценной и инвективной лексике, ни больше и ни меньше.
        И что прикажете делать с этим ребёнком? Любить, решил Григорий. Накормил дочку завтраком, прослушав лекцию о вреде быстрых завтраков и пользе пищевых волокон. Клава при этом потребовала шоколадные шарики Несквик, проигнорировав собственные же слова, приведя в качестве аргумента основы маркетинга и рекламы.
        Посадил дочку в автомобиль и повёз в океанариум. Там проводилась обширная лекция для детей среднего школьного возраста, куда и отправилась Клава, несмотря на неподходящий возраст. Вернулась довольная собой, за руку с лектором с подёргивающимся глазом. Потом всё же купили попугая, обречённого орать на всю двухсотметровую квартиру «Сплотила навеки великая Русь». И только к вечеру удалось освободиться, оставив дочку очередной гувернантке, заранее отключив дома вайфай, забрав телефон у Клавдии и велев гувернантке спрятать свой под страхом смерти и самых страшных кар.
        - Ну, здравствуй, Валентина Владимировна, - проговорил Григорий, глядя на рыжую ведьму, сложившую руки в защитном жесте, борясь с очевидным желанием прижать сейчас же к стене и как следует проявить на полную катушку качества гендерного узурпатора и доминанта.
        - Здрасте, - гневно ответила Валентина, та, что Владимировна. - Зачем вы пришли? Я говорила, что не учила вашу дочь феминизму, а надо, между прочим! С таким отцом, как вы! Она должна выйти из-под гнёта системы гендерного доминирования!
        - С этим мы потом разберёмся, - Григорий пристально посмотрел на девушку.
        Рыжая, да. Основное, что бросается в глаза - рыжая. Острое личико, хорошенькое, улыбчивое, когда не выкрикивает лозунги. Худая и высокая, почти модельной внешности. Взгляд во сто крат умнее и характер поганее, а так - красавица с подиума. Пока молчит, конечно, и если не знать, что она выучилась на пилота гражданской авиации. Самолётом управлять может. Вот эта рыжая сопля. С ума сойти!
        - Пилотом хочешь стать? - прямо в лоб спросил Григорий.
        - Да, - так же прямо, не кокетничая, ответила Валентина Владимировна.
        - Максимум, который тебе пока светит - перевозить оленеводов, нефтяников. Рейсы тяжёлые, работа мужская, - он замолчал.
        - Ещё бы! - фыркнула Валентина Владимировна.
        - Не «ещё бы», а так и есть. Там ты и пилот, и штурман, и стюард, пассажиры так себе, место для отдыха - общага.
        - Пилотесса, - поправила воинствующая Валентина.
        - Это ты расскажешь местным, когда они пьяные в салон ввалятся. И мужикам, наравне с которыми будешь работать.
        - Ну и что, - Валентина фыркнула. - Многие так начинают. Я не жду снисхождений. Я пилотом хочу быть, всегда хотела. Меня даже назвали в честь Терешковой!
        - Ну, поехали, Терешкова наших дней, - усмехнулся Григорий Георгиевич.
        - Куда?
        - Узнаешь, - всё, что ответил Григорий.
        И Валентина Владимировна поехала. И не очень-то расстроилась, когда оказалась в спортивном комплексе, где тренировались сотрудники и подчинённые Григория Георгиевича.
        - Нормативы будут мужские. Тренировать буду лично. Не хнычь! Хочешь пройти отбор - будешь на голову выше мужчин. Давай, Валентина Владимировна, покажи делом, а не листовками, на что на самом деле способна женщина. Освободись от гендерного доминирования мужчин, заткни узурпаторов за пояс.
        Григорий Георгиевич поверил, что рыжая шельма, названная в честь первой женщины-космонавта, обязательно преодолеет все препятствия на своём пути. Он бы мог договориться с Андрюхой, поговорить с главой авиакомпании, перетереть между делом, устроить талантливую девчонку пилотом и забыть о её существовании, но хотел, чтобы она добилась всего сама. Потому что рыжей последовательнице Терешковой это было нужно. И потому что она могла.
        Через несколько месяцев Валентина Владимировна могла с лёгкостью сдать нормативы физической подготовки и стала готовиться к набору пилотов.
        С Клавой они подружились, скорее всего, потому, что обе рыжие и обе доводили Григория Георгиевича до белого каления. Гувернантка из Валентины Владимировны не получилась, и мама тоже, а вот подружка вышла отличная. Вдвоём они завели африканского ежа, пока Григорий был в командировке, и научили попугая гимну пилотов России. Теперь Григорий Георгиевич просыпался среди ночи от топота ежа и криков попугая, к слову, названного Гришенькой: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Преодолеть пространство и простор. Нам разум дал стальные в руки крылья, а вместо сердца - пламенный мотор. Всё выше, и выше, и выше!». А иногда от того, что рыжие ведьмы бывают очень страстными и ненасытными.
        Валентину Владимировну приняли на работу пилотом. Первые полгода она летала на севере, что здорово нервировало Григория Георгиевича. Всё-таки в душе он был гендерным узурпатором, деспотом и доминантом, во всяком случае, именно об этом говорила графа в его документах с надписью «пол: мужской».
        На самом деле он гордился Валентиной, и Клава ею гордилась, не у каждой девочки дома живёт такая отличная подружка! И это помимо ежа и попугая! Когда у Валентины были выходные дни, они с Клавой ходили в библиотеку, где их знали в лицо и никак не могли поверить, что они просто подружки, а не мама с дочкой, уж слишком похожи. Они брали много-много-много книг, которые Клава буквально заглатывала, запоминая слово в слово. А ещё девочку перевели на обучение экстерном, и в десять лет Клава училась в шестом классе. Она могла бы и в седьмом, но Григорий решил, что не стоит торопить время, а японский язык необходим каждой подрастающей девочке, и Валентина с этим согласилась. Клава отнеслась к идее с подозрением, всё-таки никто из её подруг не изучал японский…
        Прошло несколько лет. Клава поступила в университет на востоковедение, а потом и вовсе отправилась учиться в Японию. Григорию Георгиевичу это понравилось ещё меньше, чем то, что Валентина Владимировна управляет боингом и летает на трансконтинентальные расстояния. Ведь внутри он оставался гендерным узурпатором.
        Но чаще всего он был счастлив в своей неугомонной семье с двумя рыжими ведьмочками, позволяя им реализовывать свои мечты. Ведь любой гендерный узурпатор знает - только сильный мужчина позволит женщине стать сильнее, умнее, добиться большего, поддержит любое её начинание и всегда будет считаться с её мнением.
        Если кто-то ждёт свадьбу, то автор может сказать, что Гриша и Валя узаконили свои отношения после пяти лет совместной жизни. Торжество было скромным, на тропическом острове, из приглашённых была только морская черепаха, за какими-то нуждами вылезшая на берег. А детей Валентина Владимировна не хотела, наверное, ей хватало Клавы, попугая Гришеньки и ежа. Да и вайфай хотелось вернуть в дом.
        Конец