Призраки Аристарх Ромашин
Ромашин А. Повести
Будучи мальчишкой Анатолий Лобанов случайно увидел женщину, в которую тут же влюбился. К сожалению, у него не было возможности узнать, кто она такая. Женщина, завладев сердцем мальчика, исчезла навсегда, но её образ, словно призрак, преследует его всю оставшуюся жизнь.
Анатолий станет искать её в каждой девушке, но безрезультатно. Они в чем-нибудь да будут уступать его понимаю идеала.
И тогда друзья Анатолия уговаривают его отказаться от погони за призраком и уже позволить себе влюбиться. Анатолий соглашается с ними и отпускает призрака из прошлого.
Но призрак прошлого не хочет отпускать Анатолия...
Полное или частичное использование материала без указания автора или ссылки на его страницу
КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО
АРИСТАРХ РОМАШИН
ПРИЗРАКИ
ГЛАВА 1
В первый раз я влюбился, когда мне было двенадцать лет. Я тогда на зимних каникулах гостил в загородном доме у тёти. Зима в тот год решила вовсю показать свой холодный нрав, наполнив воздух колючим морозом, а земли покрыв своим хрустящим белым покрывалом.
Несмотря на стужу, я, одевшись потеплее, вышел во двор с намерением слепить снеговика. Снег оказался податливым, и после определённых усилий мне удалось слепить первый большой ком. Я заворожённо смотрел на своё творение, приводя в порядок дыхание. Мне стало жарко, я развязал шарф, убрав его в карман, и отстегнул две верхние пуговицы серого пальто.
Пока я любовался моим недоснеговиком, на землю плавно начали опускаться снежные хлопья. В деревянном двухэтажном доме напротив я периферическим зрением заметил силуэт и посмотрел в ту сторону.
И замер.
На маленький незастеклённый балкон второго этажа вышла женщина. На ней было жёлтое платье, а плечи укрывал махровый синий плед. Её длинные белокурые с завитыми кончиками волосы лежали поверх пледа. Мороз мигом украсил её белые щеки румянцем, а чувственным полным губам предал кроваво-алый цвет. Над губой с правой стороны у неё красовалась маленькая родинка. Женщина посмотрела на меня и улыбнулась. Её выразительные синие глаза, словно острие пики, проникли в мою душу и навсегда запечатлели там данное мгновение. Потом она подняла голову вверх, развела руки в стороны, как бы призывая падающие снежинки прыгнуть в её объятия, после чего ушла.
Позже я поинтересовался у тёти, кто живёт в соседнем доме, на что она ответила, что пока ещё не знает их, они только недавно заехали и пора бы с ними познакомиться. Снеговика я в тот день так и не слепил, охваченный непонятным мне тогда чувством, я раз за разом переживал то восхитительное мгновение. Два дня я каждый час выходил во двор в надежде снова увидеть ту красивую незнакомку, но мне так и не удалось это сделать. Потом пришла пора возвращаться в Москву.
По дороге домой, в машине тёти, я воскрешал в памяти события того сказочного дня, вплоть до того, как она уходит. На следующий год я узнал, что тётя так и не смогла познакомиться с новыми соседями, так как они уехали, продав загородный дом.
Женщина ушла, но её образ остался со мной. Образ, который преследует меня вот уже восемнадцать лет. С тех пор я ищу её черты в каждой девушек, с которыми знакомлюсь, но пока мне не посчастливилось встретить кого-нибудь, кто хотя бы наполовину соответствовал тому образу, что я бережно хранил в сердце.
- Ну, слушай, сколько тебе тогда было лет? - спросил друг. Черноволосый, зеленоглазый, всегда гладко выбритый Сергей.
Я с двумя друзьями детства сидел в одном из московских кафе. На заре нашей дружбы я рассказал им об образе, который храню в дневнике памяти, и о, как оказалось, неосуществимом желании встретить девушку подобной той красавице. С тех пор основной миссией моих друзей стало желание помочь мне отыскать единственную и неповторимую половинку, чтобы я наконец-то выкинул из головы образ той женщины.
Свои половинки они уже успели встретить.
- Двенадцать, - ответил я на вопрос Сергея.
- Хм… А на сколько лет, ты говоришь, выглядела твоя королева? - спросил Антон, второй друг детства, светловолосый, кареглазый, с эспаньолкой вокруг тонких губ.
- Ребята, я уже сто раз вам рассказывал об этом. Пора бы запомнить.
- И все же?
- Примерно тридцать лет.
- Так, - задумался Сергей. - Добавляем сюда восемнадцать лет, тебе же тридцать? - я кивнул. - Хм, значит ей сейчас сорок восемь лет. Думаешь, увидев её сейчас, ты все так же будешь восхищаться ею?
- Не знаю, - пожал я плечами, - и потом, я же не её ищу, а девушку похожую на неё.
- Ты тогда был мальчишкой, - поглаживая бородку, сказал Антон. - В первый раз увидел красивую женщину в необычных обстоятельствах…
- Не вижу ничего необычного, - возразил Сергей. - Обычный зимний день. Снег и все такое.
- … И это, - Антон продолжил свою мысль, - произвело на тебя сильное впечатление. Вот, допустим, ты встретишь эту женщину, и она снова произведёт на тебя такой же эффект, ты что, женишься на ней?
- Не знаю, - опять пожал я плечами.
- Бред! - не успокаивался Сергей. - Ей сорок восемь. Тебе тридцать. Какая свадьба?!
- А что, - спорил я, - разве вы не знаете счастливых историй, где мужчина женится на женщине старше него?
- Например? - потребовал Антон.
Я привёл пример российской певицы и российского юмориста ^{1}^.
- Ну, - возразил он, - там не все однозначно. Явно у каждого была своя выгода. Ты лучше бери с нас пример. Женились вовремя. Разница в возрасте между мужем и женой правильная. У каждого по ребёнку, которым по десять лет.
- Восемь, - вставил своё слово Сергей.
- Что? - посмотрел на него Антон.
- Моему сорванцу восемь.
- Ну, да, я помню, просто округлил, - потом вернул взгляд на меня, - и тебе пора жениться, дружище. Нельзя вечно пребывать во власти юношеской влюблённости. Кстати, - Антон снова посмотрел на Сергея, - где она?
Сергей ткнул пальцем в смартфон, лежащий на его части стола. Дисплей загорелся, показывая циферблат часов.
- Минут через десять будет.
- Хорошо, - кивнул Антон. - Девушка тебе понравится.
- Может хватить сватать меня ко всем подряд?
- Мы пока тебя не женим, не успокоимся! - воинственно выпятил грудь Сергей.
- Вы это делаете из дружбы или из зависти к моей свободе? - прищурился я.
- И первое, и второе, дружище, - ответил Антон.
И мы дружно расхохотались.
- Упс, идёт, - указал взглядом в сторону окна, Сергей. - Вспомнишь человека, и он тут как тут. Пришла раньше назначенного времени.
Мы вместе с Антоном посмотрели в окно. За окном беззаботно падал снег. В сторону кафе шла высокая, с каштановыми волосами девушка в зелёном пальто.
- Но… - возразил было я.
- Да, не светловолосая, тёмные глаза вместо синих, нет родинки. Зато красивая, Толя, хватит уже цепляться за свой образ, - перебил меня Сергей.
Пришлось мне проглотить своё возражение.
Девушка нырнула в кафе, быстро нашла нас и поплыла в нашу сторону. Сергей помог ей избавиться от пальто.
- Ну вот, знакомься, - начал он представлять меня и Антона. - Мои друзья, Антон и Анатолий.
- А Лобан? - спросила девушка. - Ты же говорил про Лобана.
- Так это и есть Анатолий. Лобанов это у него фамилия такая. Мы иногда называем его Лобан.
- А, понятно, - девушка улыбнулась мне и, протянув хрупкую руку, сказала: - приятно познакомиться! Я Светлана.
- И мне, - сказал я, вставая и пожимая её ручонку.
- Ну-с, - встал Антон. - Нам пора, вы общайтесь. Потом созвонимся.
И друзья ретировались, словно две скоростные ракеты.
Не буду лишний раз описывать процесс знакомства, который всегда или почти всегда идёт по одной и той же схеме: кто такой, откуда, чем интересуешься, какие жизненные принципы и тому подобное.
Самая важная часть для меня началась после того, как мы вышли из кафе и неторопливым шагом пошли по расчищенному от снега тротуару.
- А ты не актёр случайно?
- Нет, почему ты так подумала?
- У тебя типаж актёра. Высокий, широкоплечий, красивый, тёмные волосы, густые черные брови, открытый лоб, глубоко посаженные серые глаза, волевой подбородок и … - запнулась она.
- Что?
- Большие губы.
- Любишь?
- Что? - в свою очередь спросила она.
- Большие губы.
- Ну, это сексуально смотрится. Мне кажется, у всех мужчин губы должны быть пухлыми. Вот у женщин не обязательно.
- Ну, похоже, Великий Гончар считает иначе.
- Кто?
- Великий Гончар.
- А это кто?
- Ну, это метафора.
- В смысле?
- Ладно, не важно. Тебе нравится зима?
- Ненавижу! Я люблю весну и лето. В зиме нет ничего хорошего, один жгучий мороз.
- Это как посмотреть. Вот я люблю, - сказал я и сошёл с тротуара на дорогу.
Я закрыл глаза. Развёл руки в стороны и поднял голову вверх, позволяя колючим снежным хлопьям приземляться на моё лицо и таять.
- Глупости! - воскликнула она. И втянула меня с дороги обратно на тротуар. - Жить надоело?
Ну вот и все. Испытание она не прошла.
Мы погуляли ещё немного, потом я сообщил ей, что у меня срочное дело. Остановил для неё такси.
- Я сказала или сделала что-то не то? - спросила она, и её тёмные глаза опечалились.
- Все нормально, - успокоил я её.
Я посадил девушку в машину, оплатив её дорогу домой.
Мой же дом находился неподалёку от того места, где я стоял. Дойдя до подъезда, я, прежде чем войти, закрыл глаза, развёл в стороны руки и поднял лицо навстречу снежинкам. Небесные пёрышки, чувствуя, что я готов принять их, бросились ко мне, не боясь раствориться в моих горячих объятиях.
Ну как можно было такое назвать глупостью?
ГЛАВА 2
От покойных родителей мне в наследство осталась квартира в центре Москвы. От покойной тёти ещё одна квартира там же в центре и тот самый загородный дом. Одну квартиру и загородный дом я сдавал в аренду, а в родительской квартире жил сам.
В принципе, я мог и не работать, но всегда помнил слова отца, который постоянно цитировал мне Библию: «Ленивая рука делает бедным, а рука прилежных обогащает» ^{2}^.
Поэтому, будучи способным генерировать идеи, я собрал команду в числе трёх человек. Меня и тех самых двух друзей. Мы стали разрабатывать различные бизнес-проекты, для которых потом находили покупателей. Постепенно у нас появились постоянные заказчики, которые просили нас довести для них до ума ту или иную идею. Для моих друзей этот способ заработка был не основным. Каждый из них параллельно числился в штате ведущих компаний. И только я в свободное от работы над проектами время сидел дома и сочинял музыку.
Сегодня после обеда мы с друзьями собираемся в лофте, где я снял уголок для того, чтобы нам комфортно работалось. Предстоит сдать очередной проект заказчику.
Вчера я не стал звонить друзьям. И они меня не беспокоили, видимо, наивно полагая, что я провёл ночь со Светланой. Поэтому, проснувшись, закончив с утренним туалетом и позавтракав, я спокойно сел перед роялем и попытался закончить произведение, над которым я бился уже вторую неделю.
На самом деле, я не профессиональный музыкант. Когда мне исполнилось десять лет, родители подарили мне рояль и наняли педагога по музыке, с которым я прозанимался шесть лет. Потом родителей не стало. Тётя взяла моё воспитание на себя, перевезя мои вещи к себе.
Примерно на пять лет я забросил занятия и вернулся к музыке уже в двадцать один год, когда утром меня разбудила музыка, приставуче звучащая у меня в голове (тёти тогда уже не было в живых, и я переехал обратно в семейную квартиру). Подбежав к роялю, я принялся подбирать ноты той музыки, которую слышал в голове, записывая их в нотную тетрадь. И с тех пор у меня набралось около двух десятков законченных произведений, но вот самое любимое, над которой я столько мучился последнее время, закончить не удавалось. Свою музыку я никому не давал слушать. Да и не считаю я себя великим композитором, чтобы кому-либо показывать свои произведения.
Сидя перед роялем и тупо глядя в нотную тетрадь, я подумал, мысленно обращаясь ко вселенной, что если сейчас мне удастся закончить данное произведение, то я обещаю, что откажусь от поисков юношеского образа женщины и начну строить серьёзные отношения.
После данного обещания я сел поудобней, вернулся к началу страницы и начал играть. В принципе, я все ещё помнил каждую ноту, поэтому где-то к середине произведения я закрыл глаза, не прекращая играть. Потихоньку я приближался к тому месту, где у меня шёл обрыв. Но на этот раз обрыва не было. Я продолжил играть.
У меня получилось!
Я дослушал концовку!
Открывая глаза и пребывая в восторженном состоянии, я принялся записывать ноты, которые не мог подобрать последние две недели.
Наконец-то я это сделал! Однако мне пришлось для этого дать слово. А я своих слов на ветер не бросаю. Заиграл смартфон, лежащий на столе. Это был таймер. Я ставил его на три часа. Пора собираться в офис. Я приготовил себе обед, поел и, одевшись потеплее, натянув кожаные сапоги и накинув на себя чёрное пальто, вышел из дома.
С радостной улыбкой на лице я стал спускаться по лестнице. На втором этаже встретил соседку, старушку семидесяти лет с добрыми глазами, которая жила этажом выше над моей квартирой.
- Добрый день, Людмила Петровна!
- Добрый, сыночек, добрый!
- Куда ж вы одна с такими тюками? Давайте помогу.
- Спасибо, родненький, как-нибудь справлюсь сама.
- Нет уж, давайте.
Я взял две тяжёлые сумки из рук старушки.
- Ого, вы что, на случай войны запасаетесь?
- Нет, миленький, дочь вместе с внучкой приезжают из Америки. Решили наконец-то меня проведать.
- Это та самая дочь?
- Так у меня всего-то одна.
Два года назад, когда Людмила Петровна заезжала в новую квартиру, её дочь руководила разгрузкой мебели, звоня из Штатов по скайпу.
Я тогда тоже вызвался помочь. Вот с тех пор и дружим с этой милой старушкой.
- И надолго решили они?
- Пока не знаю, вроде на два месяца, а там видно будет.
Так как Людмила Петровна быстро уставала, то на каждой лестничной площадке нам приходилось останавливаться, чтобы у неё была возможность перевести дух.
- Сегодня слышала, как ты играешь, - начала она, поднимаясь по лестнице, - так красиво! Композитор кто? Бетховен?
- Нет, - ответил я, - это современный композитор, не помню, как его зовут.
- Что-то ты никогда не помнишь, кого играешь, какой же ты музыкант?
- Мне нравится мелодия, вот я её играю, а кто композитор, какая разница.
- Ну, во-первых, я бы попросила дочь привезти мне диск этого композитора.
- Неужели вам настолько понравилось?
- Не то слово! Уф, ну вот и четвёртый этаж, - старушка открыла дверь, - можешь в коридоре оставить. Я донесу.
- Нет уж! Давайте сразу на кухню, - что я и сделал.
Прощаясь со мной, Людмила Петровна пригласила меня на чай, когда её девочки наконец-то доедут до неё. Я пообещал, что подумаю над её предложением, и ушёл.
***
- Ну что? - начали атаковать меня друзья, как только я появился в офисе.
- Уложил её? - поинтересовался гладко выбритый Сергей.
- Как она в постели? - подключился и Антон.
- Хм… Хороши же вы. Это получается, что я вам должен рассказывать о постельных баталиях с моей потенциальной будущей женой?
- Дружище, мы же не про подробности, а про результат, - обиделся Сергей.
- Ну, выкладывай, Лобан.
- Ничего не было.
- Как? - синхронно спросили они.
- Тише вы, люди работают. Не понравилась она мне.
- Ты опять за своё! - сокрушался Антон, поглаживая свою бородку.
- Умрёшь холостяком! - пророчил Сергей.
- Ладно вам. Согласен, что пора устраивать личную жизнь, но не на ком попало же мне жениться. Будем искать дальше.
- Ну хоть осознал, - похлопал меня по плечу Антон.
- Давайте подготовим проект. Заказчик с минуты на минуту прибудет.
- Ага, - согласился Антон. - Мне останется ещё сто пятьдесят тысяч поднакопить, чтобы наконец-то оплатить дочке последнюю операцию.
- После этого она точно будет слышать хорошо? - поинтересовался Сергей.
- Врач говорит, что будет.
- Ну и слава Богу! - сказал я, сочувствуя другу.
К восьми годам дочь Антона стала плохо слышать, и только ежегодная дорогостоящая операция позволяла ребёнку не оглохнуть насовсем.
Мы приступили к работе. К приходу заказчика проект был готов к презентации. Заказчик был в восторге. Он оплатил нашу работу наличными, и после его ухода мы разделили деньги на троих и, собрав вещи, поспешили к выходу.
День склонялся к вечеру. Под ногами хрустел снег. Сергей, попрощавшись с нами, двинулся в противоположную сторону от нас к остановке автобуса. Мы же с Антоном пошли в сторону метро. У метро я стал прощаться.
- А ты разве не домой?
- Прогуляюсь немного. Мне до дома всего-то одну станцию.
- В такую холодрыгу и гулять?
- Мне нормально. Привык.
- Ну как знаешь, - протянул он мне руку.
Я пожал его руку и решил осуществить порыв, который у меня возник в офисе. Моя мама, также, как и отец, часто цитировала мне Библию. Она говорила, что люди должны делать друг другу добро, но не навязчивое добро, а добро, которое питается благородным порывом. Хотелось бы отметить, что мои родители не были религиозными фанатиками, но они твёрдо стояли на том, что людям важно развивать в себе морально-нравственные качества. Тогда во всем мире и даже в космосе всегда будет царить мир. А когда на свете много злых людей, то мир постепенно разрушается. После смерти родителей я старался всегда придерживаться их постулата: делая добро другим, ты делаешь добро себе.
- Слушай, возьми мои деньги. У меня их пока достаточно. А тебе они нужней. Пусть дочь твоя выздоровеет окончательно.
- Ты что, Лобан? Это же огромные деньги.
- Бери, - сказал я и сунул деньги ему в руки, - какая разница, какого количества сумма, это всего лишь бумага, а у дочери твоей проблемы со слухом. Слух для человека намного важней.
Антон взял деньги, глаза его стали влажными.
- Спасибо, Толя! Ты настоящий друг! - и бросился меня обнимать.
- Ну-ну, ты что, плакать собрался? Ты разве не знаешь? Мужчины не плачут.
- Мужчины плачут. Плачут, как и все живые люди ^{3}^, - ответил друг.
- Это твои слова? - удивился я. - Или процитировал кого-то?
- Читал в какой-то книжке, не вспомню сейчас.
- Понятно, - улыбнулся я, - передавай привет жене.
- Обязательно, дружище.
Он снова пожал мне руку и потонул в потоке прохожих, толкающихся, словно муравьи, около входа в метро.
Я же двинулся вниз по улице. Снежные хлопья радостно падали на землю. Я вспомнил маму и её слова: «Только с добрыми людьми происходят чудеса».
- Эх, мамочка, - сказал я тихо, - когда же чудо произойдёт и со мной? Или я недостаточно добр?
И словно ответом на мой вопрос, на другой стороне улицы, прямо напротив меня, я увидел такси, в которое садилась черноволосая женщина, а следом за ней молодая девушка. Её длинные белокурые с завитыми кончиками волосы лежали поверх красного пальто. Над пухлыми губами с левой стороны красовалась маленькая родинка. Она остановилась перед машиной, развела руки в стороны и посмотрела вверх. Потом снова опустила голову, и её синие глаза уставились на меня. После чего она села в машину и такси тронулось с места.
Я не знаю, что это было. Возможно, видение. Как могут быть так похожи разделённые временем два разных события? А может быть, она дочь той женщины, образ которой вот уже восемнадцать лет преследует меня? В любом случае, мне этого не узнать. Все это произошло так неожиданно, что я даже не запомнил номера машины и не додумался поехать вслед за незнакомкой.
Да и что бы я ей сказал?
Что же, судьба, ты так играешь со мной? Я ведь дал обещание, что не буду больше гоняться за призраком прошлого.
Порицательно покачав головой, я продолжить шагать в сторону своего дома.
Глава 3
Проснувшись утром ближе к девяти, я, после утреннего туалета и завтрака, снова сел за рояль. Нет, не для того, чтобы сочинять новое произведение. Сегодня утром я ничего нового в голове не услышал. Я сел, чтобы ещё раз проиграть то, что закончил вчера. Бывает так, что музыкант мог недослышать некоторые ноты или дослышал, но неправильно записал. И только повторная игра помогает выявить ошибки.
А после обеда я обещал навестить подругу моей покойной тётки, которая живёт одна и у которой вечные проблемы с компьютером.
Проиграв раз десять вчерашнее произведение, я пришёл к выводу, что оно записано чисто и, по сути, закончено окончательно. Я подошёл к столу, где стоял на зарядке мой смартфон, нажал на дисплей. Время близилось к одиннадцати. Я вошёл в спальню и услышал, как на заднем дворе резвятся соседские дети. Подошёл к окну. Мне всегда интересно наблюдать за тем, как беззаботно играют дети во дворе. Их беспечная радость вселяет в меня уверенность, что таким и должен быть мир, когда нет войн, нет голода, нет стихийных бедствий и всегда звучит радостный детский смех. Решив выйти во двор, я накинул тёплый свитер, натянул сапоги и надел пальто.
Дети радостно лепили снеговика, неподалёку от них стояли их мамы.
- Здравствуйте, Анатолий, - поздоровалась одна из них.
Тут же и остальные женщины подхватили её пример.
- Всем доброе утро! - улыбнулся я. Потом обратился к той, что поздоровалась со мной первой: - Как дела у вашего мужа?
- Спасибо! Хорошо. Благодаря вам.
- Ну что вы. Я же только контакты адвоката дал. Все остальное сделал сам адвокат.
- И все же. Именно вы помогли нам с его поисками.
- Ну, - сказал я смущённо, - главное, что теперь все хорошо.
- Здравствуйте, дядя Толик, - хором поздоровались со мной детишки.
- Здравствуйте, мои хорошие, - отозвался я.
- Хотите с нами слепить снеговика?
- Я бы с удовольствием, но не сегодня. Мне скоро уходить.
Дети кивнули и продолжили колдовать над снеговиком.
- Любите детей? - услышал я приятный женский голос и обернулся.
Брюнетка, волосы под причёску каре. С неестественно золотистым оттенком глаза, в которых отсутствовал блеск. Белое лицо, щеки покрыты лёгким румянцем, полные губы слегка с приподнятыми уголками вверх. На девушке не было макияжа, поэтому слой тонального крема над губами с левой стороны смотрелся как минимум странно. В целом, она была красивой. И кого-то смутно мне напомнила, только в тот момент я ещё не понимал, кого.
- Разве их можно не любить? - ответил я, улыбаясь.
- Всякое бывает, - улыбнулась она в ответ.
- Я считаю, что дети, это главная и чуть ли не единственная причина, почему миру быть.
- Согласна, но все-таки не единственная причина. Есть ещё любовь.
- Конечно, любовь важна, - кивнул я.
- У вас есть дети?
- Нет, я не женат. А у вас?
- Тоже нет.
- И при этом мы любим детей. Вы же, я так понял, тоже их любите?
- Очень!
Пока мы говорили, начал падать снег.
- А ещё я обожаю зиму, - сказала она и подняла руки, - люблю падающие снежинки, которые, прежде чем исчезнуть навсегда, целуют мои руки, лицо.
Моё сердце восхищённо замерло.
- Вы верите в знаки? - спросил я.
- Да, а что?
- В такие знаки, когда человек загадывает что-то и вдруг загаданное начинает сбываться.
- Во всякие знаки верю. А что вы загадали?
- Ну… - замялся я.
- Кстати, - протянула она руку, - я Ангелина.
- Очень приятно. Я Анатолий.
- Я знаю, - улыбнулась она.
- Да? - удивился я. - Разве мы знакомы?
- Я о вас от бабушки наслышана.
- От бабушки? От Людмилы Петровны что ли? - предположил я.
- Ага, - улыбнулась девушка.
Дети радостно забегали, пытаясь поймать снежинки. А их мамы наблюдали за нами, не скрывая интереса.
- Она все время нам с мамой рассказывает, как вы хорошо играете на рояле. А ещё сказала, что вы скрываете от неё композитора тех замечательных произведений, из чего она сделала вывод, что вы сами их сочиняете, но излишне скромничаете.
- Хм, да ваша бабушка настоящий Шерлок Холмс!
- Получается, вы музыкант?
- Не совсем, - ответил я, - так, любитель. А вы?
- Я хочу стать актрисой. Периодически перевоплощаюсь. А играете вы и вправду хорошо. Я слышала вчера утром. Сегодня утром тоже. Правда не все. Через стены плохо слышно.
- Могу пригласить к себе, если вам так интересно.
- С удовольствием. Когда?
- Сегодня ближе к девяти вечера. Если вам удобно.
- Удобно.
- Мне нужно кое-куда заехать, и после я вам…
- Позвоните?
- Или напишу.
- Хорошо, - улыбнулась она, - тогда вам нужно записать мой номер, чтобы я обязательно получила ваше сообщение.
Я достал смартфон из кармана чёрного пальто и записал продиктованный ею номер.
- Скиньте мне пропущенный, - достала она свой телефон из кармана красного пальто.
- Значит, хотите стать актрисой? - продолжил я, когда мы убрали телефоны.
- Мечтаю. Учусь на актёрском. У меня много друзей продюсеров, режиссёров. Они хорошо знали моего отца. Думаю, без работы не останусь.
- Знали?
- Да, - девушка опустила глаза, - отца нет в живых.
- Простите.
- Ничего страшного. Все хорошо.
- Я тоже считаю, что у вас все получится, - решил я приободрить её, - типаж у вас хороший. Когда я вас увидел, то у меня было смутное ощущение, что вы мне кого-то напоминаете, вполне возможно, что актрису. Причёска, например, как у голливудской актрисы из фильма «Убить Билла».
Она засмеялась и, дотронувшись до волос, сказала:
- Вообще-то это не…
В этот момент в меня полетел снежок. Дети захихикали. Я быстро слепил маленький комок и отправил в ответ.
- Так что вы хотели мне сказать?
- То что…
Из кармана моего чёрного пальто послышалось пение женского голоса.
- Простите, - сказал я и достал телефон.
Это звонила подруга моей тёти. Я поздоровался, ответил, что я о ней помню и обязательно заеду помочь с компьютером.
- Простите, мне надо бежать, вечером напишу?
- Хорошо, - улыбнулась она, - И ещё, со мной можно на «ты».
- Понял, тогда до вечера?
- Конечно.
Удивительно! Папа говорил мне, что человек не должен давать обещаний, если он не уверен, что выполнит их. Потому что каждый раз, когда человек даёт какое-либо слово или категорически заявляет, что никогда больше не будет курить, пить или ещё что-нибудь в этом духе, то вселенная моментально предоставляет случай, где у человека будет возможность показать, насколько он твёрд в своём решении. Часто люди не проходят испытание.
Всю дорогу к подруге тёти и уже у неё дома, когда я настраивал для неё компьютер, я размышлял о сегодняшней встрече с Ангелиной. Понятное дело, внешностью она не была похоже ни на ту женщину, что я увидел восемнадцать лет назад, ни на девушку, которую я видел вчера. Но зато она любит зиму. Любит прикосновения пушистых снежинок. Похоже, вселенная меня проверяет. Придётся отказаться от поисков призраков.
Закончив с компьютером, я ещё час посидел с подругой тёти, попил предложенный ею чай, мы с теплотой вспоминали мою тётю, родителей, после чего я попрощался и поехал домой.
Домой я прибыл, когда часы на дисплее смартфона показывали восемь вечера. Я переоделся, залил воду в чайник и поставил кипятиться. После чего написал Ангелине, что я дома. Тут же телефон вздрогнул, пришла ответная эсэмэска: «через полчаса буду».
Я оглядел гостиную. Рояль в углу, рядом высокий торшер, которым я пользовался исключительно тогда, когда сидел за роялем по вечерам. Слева от рояля полки с книгами. Напротив полок находились письменный стол и два черных кожаных кресла. Справа от меня на стене висел большой телевизор с тонким экраном.
Вроде все чисто и аккуратно. Я сел за рояль, попытался сосредоточиться на нотах, но у меня не получалось. Сердце предательски выбивало ритм волнения. Приятное ощущение от ожидания чего-то волшебного будоражило мою душу.
Звонок в дверь прозвенел, словно колокол, который заставляет сначала встрепенуться задумчивого человека, а потом успокоиться пониманием того, что неожиданный звук раздаётся из церкви, мимо которой он проходит.
Я вскочил, по пути к двери бросил мимолётный взгляд на своё отражение в зеркале, что висело в коридоре слева от двери, после чего открыл дверь.
- Даже не спросил, кто там.
- А я больше никого и не жду.
На ней было синее платье с узором из красных роз, разбросанных по всей синеве ткани. Платье соблазнительным образом подчёркивало её изысканную фигуру. Поверх плеч накинут жёлтый вязанный свитер. В руках Ангелина держала смартфон.
- Проходи, - пригласил я.
Она вошла, сняла обувь и надела предложенные мной тапочки. Мы вошли в гостиную.
- Ух ты, какой красивый рояль!
- Ага, это подарок родителей.
- Наверное, наслаждаются, когда слышат твою игру?
- Надеюсь, - ответил я, - если на небесах можно слышать то, что я играю.
- Прости, - поняла она, - мне очень жаль.
- Ничего страшного. Все хорошо. Проходи, присаживайся, хочешь лимонада или чая?
- Лимонада.
- Сейчас.
Я перешёл на кухню, достал из кухонного ящика два стакана, наполнил охлаждённым лимонадом и вернулся в гостиную.
- Пива предложить не могу, так как вообще не употребляю алкоголь, - сказал я, вручая ей стакан.
- Понятно, ведёшь здоровый образ жизни?
- Можно сказать и так.
- Одобряю, улыбнулась она. Я тоже не пью, не курю.
- Здорово! Я тоже не курю. Даже не пробовал.
- Правда? Хм… А я пробовала, но мне не понравилось.
«Отлично», - подумал я.
Так как для меня важно, чтобы женщина не имела вредных привычек. Выпить за компанию бокал вина это одно, но выпивать бутылку просто потому, что хочется - это другое.
Я направился к роялю.
- Ну что, поиграть?
- Конечно, ты же за этим меня пригласил? - спросила она, кокетливо улыбнувшись. - Или нет?
- Исключительно для этого, - заверил я.
- Ну тогда, играйте, маэстро!
И я заиграл. То последнее произведение, которое закончил вчера. Играл с закрытыми глазами, прощаясь с юношеским образом идеала красоты. Прощался, так как Ангелина мне нравилась все больше и больше.
Когда я закончил и открыл глаза, то увидел Ангелину с заплаканными глазами.
- Настолько плохая музыка? Или отвратно играю?
- Превосходно! - воскликнула она, шмыгая красивеньким носом.
- Правда?
- Да! Кто автор? Только не надо мне говорить, что ты не помнишь.
- Автор я, - пришлось мне признаться.
- Ты давал слушать кому-нибудь ещё?
- Нет.
- И зря! Ты можешь зарабатывать на этом большие деньги. Писать саундтреки для фильмов.
- Я сочиняю не ради денег.
- Понятное дело, и все же! У меня много знакомых в Голливуде. Сыграй ещё раз, можно я запишу и отправлю отцовскому другу? Он режиссёр.
- Зачем? Мне это не нужно.
- Это нужно людям. Нельзя скрывать от других такую магию. Это нечестно, - она взяла со стола свой телефон и, посмотрев на меня, сказала повелительным тоном: - играй.
И я снова заиграл.
- Бабушка была права, - сказала она, когда я закончил, - погоди, отправлю. Так… все.
Ангелина снова положила телефон на письменный стол. Потом посмотрела в сторону книжных полок.
- Помимо музыки любишь читать?
- Да. Обожаю! Иногда думаю, что если бы я не писал музыку, то, наверное, писал бы книги.
- Я, кстати, знакома с современным известным писателем.
- Поздравляю. Я читаю больше классику. Из современных могу только тех, кто не пишет чернуху.
- Убийства, погони, стрельба, секс - это для тебя чернуха?
- В некотором роде и это тоже. В современных романах мало хороших героев. Они условно хорошие, но много пьют, курят, убивают.
- Да, согласна! Я даже спросила у того самого писателя, почему они не могут придумать образ хорошего, доброго персонажа.
- И что он ответил?
- Сказал, что для этого сами читатели должны быть хорошими.
- То есть?
- Мол, сейчас многие люди не признают морально-нравственных законов, и, читая книги про правильных героев, они почувствуют себя ущербными, так как не стали бы рисковать своей жизнью, спасая незнакомых людей, как герои в книгах, или не стали бы помогать ближним, если не видели бы для себя в этом выгоду. Мол, прочитав такую книгу, читатель больше не станет покупать того автора. А жизнь у писателей и так несладкая.
- Насчёт читателей не согласен. Возможно, в книгах, чтобы добавить глубину образу, писателю приходится наделять героя плохими качествами. Только в жизни люди не настолько плохие, как о них думает твой друг.
- Согласна.
- И вообще, я всегда думал, что искусство должно обогащать человека и делать его лучше.
- Да, я тоже придерживаюсь такого же мнения.
- Значит не видать нам больше настоящих положительных героев, - вздохнул я печально.
- Почему же, я спросила его и про это, он ответил, что до тех пор, пока какой-нибудь храбрый писатель не напишет роман с по-настоящему положительными героями, которые получатся при этом интересными и живыми настолько, что читателям захочется подражать им, и какие-нибудь храбрые читатели, несмотря на то, что они сами уступают в проценте доброты и правильности, не похвалят эту книгу, то так и будут выходить романы с псевдо-положительными героями.
- Понятно, - улыбнулся я, - себя он не считает храбрым писателем?
- Видимо, нет, - засмеялась Ангелина.
- Я не считаю, что быть хорошим так сложно.
- Да, тебе это легко удаётся.
- В смысле?
- Я наслышалась от бабушки, насколько ты хороший, что безвозмездно помогаешь всем, кому нужна помощь.
- Мама меня в своё время хорошо мотивировала, сказав, что только с добрыми людьми происходят чудеса.
- Хочешь сказать, что у тебя нет отрицательных черт?
- Почему же, у всех они есть.
- Например?
- Ну, например, я однолюб.
Ангелина засмеялась.
- Это не совсем отрицательное качество. А ещё?
- Я никогда не нарушаю своего слова.
- Ну, Анатолий, ты же понимаешь, о чем я.
- У меня склонность к альтруизму.
- Ну все! Так не бывает. У каждого человека есть скелеты в шкафу.
- Кто это сказал? Какой-нибудь плохой человек, который тем самым пытался оправдать своё несовершенство. Мы же по образу и подобию, так?
- Да, так, - согласилась она.
- Так наша обязанность соответствовать тому самому образу.
- Согласна. Хотя, с другой стороны, если мы по образу и при этом можем так грешить, настолько ли хороши те, по чьему мы образу?
- Это сложный вопрос. Я размышлял над этим. Пришёл к выводу, что, возможно, в этом и заключается разница между нами и творцами: в том, что им как раз легко удаётся совладать с собой и усмирять своё эго, а человеку нет. Но то, что мы все-таки по образу, означает, что в нас есть достаточная сила воли соответствовать изначальному образу.
- Возможно, - кивнула она.
Несколько минут мы молчали, размышляя каждый о своём, потом она спросила:
- Слушай, ты мне во дворе сказал, что загадал что-то и тебе был знак, что загаданное сбывается.
- Да. Было дело.
- Расскажешь, что ты загадал?
Я пристально посмотрел в её неестественно золотистые глаза. Посмотрел на её черные волосы, которые казались чужеродным элементом в её внешности. Посмотрел на слой тонального крема поверх губ с левой стороны.
Кого же она мне напоминает?
- Ну? - нахмурилась она.
И я начал ей все рассказывать. И про женщину на балконе, и про девушку, которую видел два дня назад. И о своём обещании, что если закончу произведение, то отпущу манящий образ и стану строить свою личную жизнь.
- Жёлтое платье и синий плед говоришь?
- Ага.
- А девушка была в красном пальто?
- Да.
- Хм… В таком, как у меня?
- Примерно.
- И что? Будешь искать дальше?
- Нет.
- Почему?
Я ласково посмотрел на неё и сказал:
- Кажется, я нашёл человека, который поможет мне позабыть призрачные образы.
Ангелина улыбнулась, щеки залились румянцем, и она опустила глаза.
ГЛАВА 4
Каждым последующим дням, проведёнными с Ангелиной, я бы мог посвятить десятки глав, описывая то, как мы с ней узнавали различные подробности друг о друге и сближались со скоростью кометы. Но о зарождающихся отношениях написано тысячи книг и снято столько же фильмов, что ничего нового к этому добавить я не смогу.
Однако некоторыми подробностями я все-таки считаю нужным поделиться.
В одном из своих откровений Ангелина поведала мне о том, что её родители примерно пятнадцать лет назад переехали в Америку. Её отец мечтал сделать там карьеру голливудского режиссёра. В сфере тамошнего кинобизнеса вертелись многие его друзья, вот он и надеялся на их помощь. Возможно, отец Ангелины стал бы выдающимся режиссёром, если бы не рак, который забрал его через пять лет после переезда.
- Мама любила отца, да и сейчас любит, настолько сильно, что отказалась выходить замуж во второй раз и до сих пор ни с кем не встречается, оставаясь верной отцу.
- Как трогательно, - восхищался я, - а мама твоя где? Что-то я её ещё не видел ни разу.
- Она оставила меня у бабушки, а сама поехала к друзьям в Питер. А что, ты готов познакомиться с моей мамой?
- Куда же я денусь, - улыбнулся я, смущаясь.
- Хорошо, - засмеялась Ангелина. - Через десять дней она вернётся, и я тебя познакомлю с ней. Конечно, если ты к тому времени не передумаешь.
На том и договорились.
Потом она рассказала о том, как три года назад рассталась со своим парнем, который оказался жеребцом, гуляющим направо и налево, гнилым человеком, отбившим у неё охоту строить отношения с мужчинами. И, вообще, она удивляется, как это так получилось, что она открылась мне и новым отношениям, возможно, на неё подействовали хвалебные речи бабушки о молодом, красивом соседе с нижнего этажа.
- А мы строим отношения? - спросил я.
- А что мы делаем? - вопросом на вопрос ответила Ангелина.
- Поближе узнаем друг друга, - ответил я.
- Разве это не одно и тоже?
- Возможно, - улыбнулся я.
Почти две недели я был для Ангелины гидом по Москве. Мы посещали различные музеи, несколько раз были в Большом Театре, раза четыре на Красной Площади. Я все больше и больше привыкал к её неестественно золотистым глазам, к черным волосам в форме каре, к слою тонального крема над губами, наличие которого я не понимал, а о причине его существования стеснялся спросить. Восхищался тем, что она никогда не пользовалась косметикой, да ей это и не нужно было делать, так как она выглядела бесподобно и без неё.
За эти дни мы успели сделать многое, кроме одного. Мы ещё ни разу не целовались. И дело не в том, что я был робким или от неё не исходило достаточных намёков к готовности целоваться, дело в том, что я не хотел спешить. Есть мужчины, которые женятся, охваченные порывами страсти. Есть такие, которых вынуждают жениться родители. Есть такие, которые женятся по любви. А есть такие, которые женятся навсегда. Я бы хотел входить в число тех, кто способен комбинировать последние два варианта: жениться по любви и навсегда.
Но это не значит, что я готов не целоваться до самой свадьбы.
Поцелуй произошёл. У меня дома. Днём. За день до приезда её матери.
- Музыка твоя понравилась режиссёру. Он хочет познакомиться с тобой лично. Говорит, чтобы я не ехала домой без тебя, - сообщила Ангелина, когда я прекратил играть.
Она сидела в кресле, выставив мне напоказ свои соблазнительные ножки.
- Смотри, какой наглый, а, - улыбнулся я.
- Поедешь с нами?
- Посмотрим. Вдруг я не понравлюсь твоей маме.
- Уверена, что понравишься.
- Откуда такая уверенность?
- Ей нравятся такие.
- Какие?
- Благородные.
Я вопросительно сморщил брови.
Она встала и направилась ко мне.
Красное обтягивающее платье с замысловатыми узорами на ткани с большим удовольствием облегало соблазнительное тело Ангелины.
Она подошла. Положила руки на мои плечи и села на мои колени.
- Мы с тобой знакомы столько дней, а ты ещё ни разу не поцеловал меня. Это благородство, робость, или у тебя никогда не было девушки?
- Дело не в этом.
- А в чём? На твоём месте, другие парни не только бы поцеловали девушку на этом этапе знакомств, но и уложили бы в постель.
- Просто, для меня это не главное.
- Что, поцелуи или секс?
- Секс. Понимаешь, заняться им мы всегда успеем. Лучше, я сначала узнаю тебя поближе.
- Ты странный. Но мне нравится. Редкий экземпляр мужчины из семейства давно исчезнувших. Этакий последний из могикан.
- Мужчины всякие нужны. Мужчины всякие важны, - улыбнулся я.
- Разве ты не узнал меня настолько, чтобы я заслужила хотя бы поцелуй? - улыбнулась она игриво.
Мы несколько секунд пристально смотрели друг на друга, потом я потянулся к ней и наши губы утонули в тепле нашего поцелуя. Я крепко прижал её к себе. Лавандовый аромат её духов проник в мои ноздри, прыгнул на мою рубашку, а затем перешёл на кожу с намерением надолго основаться там. Опыт мне подсказывал, что поцелуй затянулся, поэтому я позволил губам выплыть обратно.
Она перевела дух и прошептала:
- Здорово целуешься!
- Честно?
- Пионерское! Никогда и никто меня так чувственно не целовал.
- Хм… а ты много с кем целовалась?
- Что? А-м, ну, нет, конечно, но достаточно, чтобы понять разницу.
- Ну хорошо, - погладил я её соблазнительные ноги.
- Завтра мама приезжает. Придёшь на ужин?
- С удовольствием! Она не против?
- Нет. Жаждет познакомиться с тобой.
- Да?
- Ага. То тебя хвалила бабушка, теперь я.
- А ты меня хвалила? Приятно, - улыбнулся я.
- Ну-ну, не зазнавайся ещё.
- Не волнуйся, - сказал я, - ну что, достаточно или продолжить?
- Чего?
Мы несколько секунд смотрели друг на друга, а потом она потянулась к моим губам.
После я проводил её до двери квартиры, где меня радостно поприветствовала Людмила Петровна, которая тоже пригласила меня на ужин на завтра. Я пообещал, что буду и, попрощавшись, стал спускаться по лестнице.
Накануне у нашей команды был заказ на новый проект. Я снова снял на неделю уголок офиса в одном из многочисленных лофтов Москвы, куда прибыл, как всегда, последним.
После обмена приветствиями, ребята накинулись на меня, как голодные звери на добычу.
- Ну рассказывай, как ты, что ты, с кем ты? - начал вечно бритый Сергей.
- Как её зовут? - поглаживая бородку, напирал Антон.
- С чего вы взяли, что у меня кто-то есть?
- Опыт, дружище, - улыбался Антон. - Сияешь так, что скоро снег таять начнёт. Смотри, спугнёшь своим жаром холодную зиму.
- Глупости, - засмеялся я.
- Колись давай, - потребовал Сергей.
А что мне скрывать от друзей? Они будут первыми, кого я приглашу на нашу с Ангелиной свадьбу. Если, конечно, она согласится выйти за меня. Поэтому я все рассказал друзьям.
- Ну и как она в постели? - синхронно спросили они.
- Мы пока только сегодня поцеловались.
- Серьёзно? - снова синхронно удивились друзья.
- Да, а что тут удивительного?
- И она не убежала от тебя с криком «девственник!»? - злорадствовал Сергей.
- Как видите, нет.
- Наверное, по поцелую она определила, что ты хороший любовник, вот и не убежала, - поглаживая бородку, предположил Антон.
- Может быть, - улыбнулся я, - ну все, давайте сосредоточимся на проекте.
- Ты на ней женишься? - не отставали друзья.
- Посмотрим. Не знаю. Но я готов.
- Дай Бог! - воскликнул Сергей. - Давно пора. Вот же оторвёмся на твоей свадьбе.
- Точно, - кивнул Антон.
- Как твоя дочь? - поменял я тему.
- Спасибо, операция прошла успешно. Доктор говорит, что теперь моя малышка всегда будет слышать хорошо. Жена просила передать тебе благодарности.
- Слава Богу, что все обошлось - сказал я, - а ты передай жене мои приветы.
- Кстати, - начал Сергей, протягивая раскрытую пятерню, - держи пять. Антон рассказал, что ты помог с деньгами. Я бы тоже помог, но сам нахожусь в затруднительном положении. Кредиты и все такое.
- На то и нужны друзья, чтобы помогать друг другу, - отбил я пятерню друга.
- Что правда, то правда, - кивнул Сергей.
- Да, ещё кое-что забыл, завтра Ангелина познакомит меня со своей матерью.
- Здорово! - поглаживая бородку, бросил Антон. - Уверен, понравишься ей.
- Да, Ангелина тоже уверена, но посмотрим.
- Я рад, что ты отпустил призрак того преследующего тебя образа. Да, было бы великолепно, если бы твоя девушка была похожа на ту женщину, но, как говорится, что имеем, тем и живём, - пожал плечами Сергей.
- Не важно. Если человек хороший, то ради него стоит отказаться от несбыточной мечты, - сказал Антон.
- Она хороший человек, - заверил я.
Я не стал рассказывать друзьям, что тогда, когда мы расстались с Антоном возле метро, я стал свидетелем схожей картины, которую видел восемнадцать лет назад. Да и зачем мне им это рассказывать?
Ведь я твёрдо решил строить свою личную жизнь, а не бегать за призраками.
ГЛАВА 5
Каждый парень, который в первый раз в своей жизни шёл знакомиться с родителями своей девушки, наверняка помнит то волнение, что он при этом испытывал. Волнение, которое, словно осьминог, длинными щупальцами дотягивается не только до тела, сердца, но и души. Волнение, когда не можешь избавиться от слабости в ногах и не можешь унять дрожь в теле.
Чертовски приятное чувство!
Я основательно приготовился к ужину, надев черные брюки, белую рубашку, коричневый пиджак, коричневые кожаные сапоги и своё любимое чёрное пальто (Ангелина попросила прихватить пальто, так как после ужина мы решили пойти гулять).
И вот, стоял перед красной дверью их квартиры с небольшим тортом в руках. Глубоко вздохнув, я потянулся к звонку. За дверью заиграла мелодия «В траве сидел кузнечик», послышались шаги, мигнул глазок, и дверь открылась.
- Привет, - тепло улыбалась Ангелина, - проходи. О, тортик! Сладкое я люблю.
- Понятно, - тихо сказал я, - вот, чем ты подпитываешь свои сладкие губы.
- Тсс, родители могут услышать, - в ответ прошептала она. - Вот тапочки.
- Спасибо.
- Проходи в гостиную, - бросила она и уплыла в сторону кухни.
Сразу же оттуда выплыла бабушка Ангелины.
- Здравствуй, мой хороший, проходи, стол уже накрыт.
- Здравствуйте, Людмила Петровна, как ваши дела?
- Спасибо, миленький, все хорошо. И пусть так всегда и у всех будет!
- Согласен, - улыбнулся я, проходя в гостиную.
Мне квартира этой милой старушки ещё тогда два года назад понравилась. Евроремонт, вся мебель, по крайне мере ту, которую я видел в большом коридоре, в гостиной и на кухне, подобрана под цвет обоев каждой комнаты. Небольших размеров люстры с красивыми узорами говорили о тонком вкусе хозяев.
В гостиной на полстены сервант с раритетной посудой, а на второй половине - полки с многочисленными книгами. Посередине стоял большой круглый стол, так обильно накрытый, что лишней вилке негде было бы упасть.
- Присаживайся, - услышал я из-за спины.
- Как так, только после хозяев дома.
- Да, мама в спальне разговаривает по телефону, скоро выйдет к нам. Ну, давай я сяду, я же тоже хозяйка дома, - улыбнулась Ангелина и села за стол.
Я сел напротив неё, не найдя места, куда же пристроить руки.
- Не переживай, мама тебя не съест.
- Да я и не переживаю.
- Ага, лицо твоё выдаёт обратное.
- Ну, может, всего чуть-чуть.
- А вот и горячее, - вошла Людмила Петровна.
- Давай я тебе помогу, бабуля, - встала Ангелина и каким-то чудесным образом ей удалось освободить место для тарелки с аппетитно пахнущими жареными окорочками.
- Простите, мне тут позвонили, - вошла в комнату мама Ангелины.
Меня словно холодной водой окатили.
Матерью Ангелины оказалась та самая женщины, которую я видел восемнадцать лет назад. Правда, она немного набрала, лицо стало округлее, волосы были окрашены в тёмный цвет, но губы, родинка над губой и синие глаза остались прежними. Правда, в глазах отсутствовала та радость, которую они когда-то излучали.
Ангелина смотрела на меня и ехидно улыбалась, словно понимая, что со мной происходит.
- Мама, это Анатолий. Анатолий, это мама.
- Очень приятно... - промямлил я, вставая и пожимая протянутую руку.
- И мне приятно, мама и дочь все уши прожужжали дифирамбами в вашу честь, - улыбнулась она.
- Не знаю, от чего они так, - говорил я.
- Да, да, про вашу скромность они тоже рассказывали, - засмеялась мать Ангелины.
- Все, разговоры потом, давайте кушать.
- Бабушка не любит разговоры за столом, - сказала Ангелина, - она придерживается правила: когда я ем - я глух и нем.
- Да, - кивнул я, - моя мама тоже всегда так говорила.
- И правильно делала, все, приятного аппетита, - сказала Людмила Петровна.
Мы пожелали друг другу приятного аппетита и приступили к трапезе.
- Бабуль, ты потом достань, пожалуйста, альбом с фотографиями, которые были сделаны в загородном доме.
- Хорошо, милая. Ешь!
После ужина женщины быстро убрали со стола, переместив на него белый чайник с нарисованными лепесточками на пузе, четыре синие чашки, четыре серебряные чайные ложки и тарелку, на которой стоял поделённый на восемь кусков торт.
После чая бабушка Ангелины достала из нижнего ящика серванта большой с чёрной обложкой альбом. Ангелина быстро принялась листать его и, найдя то, что искала, показала мне.
На фото была мама Ангелины в накинутом на плечи синем пледе, вид сзади.
- Мамочка, это папа тебя сфотографировал, когда ты на балкон вышла?
- Да, а что?
- А ты помнишь мальчика, которого видела напротив нашего дома?
- Хм… Не знаю. Хотя постой… Да, припоминаю.
- Так вот, это Анатолий.
И Ангелина стала рассказывать маме и бабушке мою историю, умалчивая про девушку, садящуюся в такси. Пока она рассказывала, мой мозг лихорадочно пытался понять, кого же я тогда видел во второй раз, ведь та светловолосая синеглазая девушка смутно, но все же напоминала мне эту женщину. Однако у Ангелины была другая внешность.
- Как интересно! - была тронута мама Ангелины. - После смерти мужа я перекрасила волосы в тёмный цвет. Он очень любил гладить мои волосы и восхищался их цветом. Поэтому я решила, что не хочу, чтобы у кого-нибудь ещё была возможность восхищаться цветом моих волос.
- Доченька моя, - сказала Людмила Петровна, - я уверена, что он бы хотел, чтобы ты позволила себе строить отношения.
- А он никогда бы не поступил так, если бы я ушла раньше него, - прослезилась мать Ангелины.
- Хорошо. Это твой выбор, и мы его уважаем, - стала успокаивать дочь Людмила Петровна.
- Вы не против, если мы выйдем погулять? - чтобы разрядить обстановку предложила Ангелина.
- Конечно, - согласились женщины.
Ангелина посмотрела на меня, продолжая ехидно улыбаться.
- Пошли?
Я встал, поблагодарил за тёплый приём. Женщины попросили меня заглядывать к ним почаще. Я пообещал, что теперь так и буду делать, и мы с Ангелиной вышли в прихожую.
- Ты пока обувайся, я быстро в ванную и обратно.
Я надел пальто, натянул сапоги и ждал. Через несколько минут появилась Ангелина. Схватила своё красное пальто, надела сапожки, и мы вышли.
- И давно ты это поняла? - спросил я, когда мы спускались по лестнице.
- В тот момент, как ты мне рассказал свою историю.
- Почему ничего не сказала?
- Хотела сделать сюрприз.
Мы вышли из подъезда и под мягкий хруст снега под ногами, обошли дом, выйдя во двор.
- Сюрприз удался, - бросил я.
Всю дорогу, что мы шли, Ангелина ни разу на меня не взглянула. Мы остановились у одиноко мёрзнувшего под деревом снеговика.
- Теперь ты откажешься от юношеского образа со спокойной душой? - спросила Ангелина, поглядывая на детскую площадку, запорошённую снегом.
- Я отказался в тот день, когда встретил тебя, - ответил я, тоже глядя в сторону детской площадки.
- Ты меня любишь? - спросила она, повернувшись ко мне и прижавшись к груди.
- Я, наверное, по-настоящему и не любил никогда. И если то, что я сейчас чувствую к тебе - это любовь, то да, люблю.
- Вот если вдруг мы поженимся и судьба сведёт тебя с той девушкой, которую ты видел во второй раз, ты уйдёшь к ней?
- Глупышка, - я крепче прижал её к себе, - я же однолюб, помнишь?
- Помню, - ответила Ангелина и отстранилась от меня.
Ночное небо внезапно посыпалось снежными хлопьями. Я поднял лицо. Колючие снежинки, словно маленькие стрелы, вонзались в моё лицо. Потом посмотрел на Ангелину и замер.
На меня смотрела девушка с белокурыми с завитыми кончиками волосами, лежащими на красном пальто. Её синие глаза излучали озорной блеск. В руках она держала парик.
- Но, - промямлил я.
- Помнишь, при нашей первой встрече я говорила, что периодически перевоплощаюсь. Так вот, это был один из моих образов.
- Ты сняла контактные линзы, когда вошла в ванную?
- А ты догадливый, - улыбалась она.
- Так вот почему твои глаза были неестественно золотистыми, - я посмотрел на парик, - не знал, что парик и линзы настолько сильно меняют человека.
- В этом и заключается сила преображения.
- Но, почему ты мне не раскрылась сразу?
- Я хотела. Два раза. Но нас отвлекли. Один раз снежок, прилетевший от детей, во второй раз телефонный звонок. Я же говорила, что верю в знаки, я поняла те знаки, как то, что пока не время раскрываться. Да и потом, мне нужна была сильная мотивация, чтобы вжиться в роль. Ты своей историей подарил мне ту самую мотивацию, - улыбнулась она.
- А как же… - я взглянул на её губы.
Ангелина вручила мне парик, достала платок из кармана красного пальто и стала стирать слой тонального крема, из-под которого наружу выплыла маленькая коричневая родинка.
- Если уж вживаться в роль, то по полной. Ты что молчишь?
- Немного ошарашен…
- Все ещё не можешь в это поверить? Мне тогда понравился твой восхищённый взгляд. Никто на меня никогда не смотрел так заворожено, как ты. Уже в такси я подумала, что отдала бы все на свете за то, чтобы судьба свела нас вновь. Но не надеялась. Чудес не бывает.
- Оказалось, что бывает, - улыбнулся я.
И, прижимая Ангелину к себе, я приподнял её над землёй и стал радостно кружить. Ангелина громко рассмеялась. Я упал спиной на холодное снежное покрывало. Ангелина упала на меня. А снежные хлопья как ни в чём не бывало продолжали падать на нас.
comments
Комментарии
1
Речь идёт об Алле Пугачёвой и Максиме Галкине (примечание автора)
2
Притчи 10:4 (примечание автора)
3
Отсылка к рассказу автора «Почти любовь» (примечание автора)
|
