Пьеса длиною в жизнь Валерия Савельева
        В войне на самом краю сознания чаще всего можно выделить несколько враждующих сторон, но нельзя точно сказать, кто прав, а кто виноват. Каждый противник имеет свои причины для борьбы, каждый отстаивает свою правду.
        В игре на грани сумасшествия выживают не многие. Но чаще вопрос в другом: как люди попадают в данную игру и какие правила в ней существуют? А есть ли они вообще, эти правила? Ведь тонкое кружевное сплетение мыслей и чувств соединяет в себе жизнь, игру и войну, создавая тупик, выбраться из которого практически нереально. Перекидывая тебя в совершенно иной, «внутренний» мир…
        Глава 1
        Тяжёлый занавес красного бархата, закрывающий всё от посторонних глаз; ровные ряды мягких кресел, практически пустующие в этот миг; и полутьма, густым туманом окутывающая зал. Здесь в воздухе витает понимание неизбежного, все затаились, будто зверь перед прыжком, ощущая пьянящую жажду, которую вскоре дадут утолить…
        Не участники грядущей битвы, а те, кто будет оценивать её со стороны, взвешивая за и против да пытаясь отметить победителя в игре, где заведомо не имеется выигрышного исхода.
        
        Я — Адреан дес Матверели, сорока двух лет отроду. Но уже в таком юном для нашей расы возрасте — глава личных войск короля Ирата Серебряного, его верный телохранитель и помощник. Последнее не официально, конечно, ибо не дело какому-то военному правой рукой правителя считаться.
        Знатностью рода не отличаюсь, как и великой красотой. Всего-то сын младшего дворянина и служанки-простолюдинки, который благодаря верной и упорной службе на благо короля смог подняться на такую высоту и приблизиться к самому правителю. Парень я сероглазый, русоволосый, с изящными чертами лица — в мать, но как и отец — истинный воин, умеющий держать в руках как холодное оружие, так и огнестрельное. Вырос среди простолюдин, ведь негоже дворянину принимать в свою семью нагулянного ребёнка от какой-то служанки. А лет в пятнадцать был примечен одним из военных высокого ранга, который и начал обучать маленького тогда ещё меня воинским премудростям. Таким образом и смог я уже к сорока годам получить занимаемый пост, будучи сперва обычным наёмником в войске короля.
        Известно, что миров имеется огромное множество. Наш, как говорят ослабевшие нынче маги, мир средний и затухающий, в котором технология начала вытеснять магию, а за главные магические источники ведётся война. Неспокойные земли, буйные… Однако, не утратившие ещё своих волшебных сил, что отражается и на нас — истинных жителях этого мира, тиийцах, сохранивших пока свою долгую жизнь да некоторые крупицы колдовства. Совершеннолетними выходцы нашей расы считаются лишь после тридцатилетия, так что я ещё слишком молод…
        Хотя всё же успел "поймать" время Падения магии, на собственной шкуре почувствовать, насколько же больно это — практически потерять силы, по праву данные тебе при рождении. И пусть огнестрельное оружие, идея которого была взята из соседнего мира нашими новыми важными учёными — техниками-изобретателями, как воителям приносило нам радость, но в то же время показывало оно, насколько слабыми становились мы сами.
        И только король держался уверенно да спокойно, умело направляя своё государство и в мирные времена и в годы войны, в долгие да страшные дни, тянущиеся уже несколько лет. Ират Серебряный — правитель, конечно, суровый, но справедливый. Хотя тоже достаточно молодой, едва за сотню повелителю нашему перевалило. Идеальное и безумно красивое создание, от одного взгляда на Ирата просто захватывает дух!
        Не знаю уж, что приглянулось во мне повелителю, почему несколько лет назад он сделал какого-то юнца главой своего личного войска, практически доверяя ему жизнь. Хотя имеется у меня мысль одновременно лестная и обидная…
        Солнечные лучи падают через малейшие щели во вроде бы крепко зашторенных занавесях. Они прорезают тьму, рваными полосами ложась на стены. Руки мои плавно перемещаются на бёдра стоящего рядом мужчины и мягко притягивают к себе это среброволосое чудо. Легко касаюсь его щеки, потом целую губы, вдыхая тонкий сладкий аромат, идущий от кожи.
        Правитель охотно отвечает, прижимаясь всем телом, оплетая руками мою шею и вовлекая в безумную игру "за власть". Последняя остаётся за ним, хотя я всё равно "веду", исполняя более уверенную роль. От воина требуются действия, когда от короля — их оправданность и обдуманность. Однако данный повелитель всегда стремился подтвердить мысли делом, не желая складывать всё на других. Ир…
        Прижимаю его к стене, покрывая поцелуями изящную шею. Король запрокидывает голову, пальцы его с силой сжимаются на моих плечах, но боль эта не важна — я готов душу отдать за выражение наслаждения на лице повелителя. За эти тихие стоны, срывающиеся с его губ, и лёгкую дрожь, когда руки мои расстёгивают парадную рубаху, а пальцы касаются кожи. Мой Король, за вас я всё отдам, исполню любое желание, даже если вы захотите не видеть больше своего охранника рядом. Будет ужасно сложно, но я уйду.
        Чуть отстранившись, кидаю взгляд на лицо Ирата, потом склоняюсь, касаясь губами груди мужчины…
        — Адрэ… — тихий шепот перемешивается со стоном, когда я обвожу кончиком языка сосок Ира, повелитель замолкает на пару секунд, но потом надавливает мне на плечи, заставляя отстраниться. — Адрэ, ты же обещал сперва принести мне гериту. Только один поцелуй, помнишь?
        Вздрагиваю после этих слов, заглядывая ему в глаза. Мы одного роста, но сейчас кажется, что смотрю на своего короля снизу вверх. Впрочем, часто появляется такое ощущение. Он настолько силён душой, властен — теряешься рядом с таким человеком.
        — Сейчас? — спрашиваю с надеждой. Знаю, такое может разозлить короля, ведь он приказал, но мне идти в таком состоянии…
        — А когда ещё? — пожал плечами. — Сладкого мне хочется именно в данный момент.
        Я кивнул, выпрямляясь. Гериту, значит гериту. Ир обожает эту сласть, которую делают в одной из восточных провинций нашей страны. Дорогое удовольствие, но повелитель может такое себе позволить.
        — Конечно, мой король… Можно мне только сперва уединиться? Просто…
        Поспешно убираю руки с его кожи, чтобы не было лишнего искушения. Я и так возбуждён до предела, единственное, чего хочется сейчас — разрядки. Сомневаюсь, что такой стояк останется незамеченным. Будут вздыхать притворно, насмехаясь над тем, что король оставил свою подстилку неудовлетворённой. "Значит, не ценит тебя, бедный наш Адреан. А ты-то за ним будто мальчишка продажный бегаешь", — заметит, усмехаясь, Марэта, бывшая фаворитка Ирата. И пусть она смеётся, говоря такое, на самом деле многие в замке меня "жалели".
        Отношения между мужчинами в нашей стране разрешены, можно даже вступать в брак. Но влюбиться в Короля — глупость несусветная. Позже он всё равно найдёт невесту среди юных красавец-дворянок, но питать хоть какие-то чувства к сынку простолюдинки не будет никогда.
        Конечно, ни разу и не мечтал услышать от повелителя, что он любит меня, да и странно было бы, если б такое сам Король сказал своему подданному. Однако ложе он делил только со мной, а это что-то да значило!
        — Зачем это? — вывел меня из раздумий голос Ира.
        — Просто… в таком состоянии… вы сами понимаете… — пролепетал, не зная, как прямо сказать, что не хочу разгуливать по замку, будучи настолько возбуждён. Это ведь значит ослушаться приказа.
        — Идиот, — мужчина смеётся, плотно притягивая мои бёдра к себе, давая почувствовать, насколько сильно сам жаждет продолжения. — Куда собрался, Адрэ? Почему ты всегда покупаешься? — и почти невинный поцелуй в висок, только горящие страстью серые глаза говорят об обратном.
        — Мой король…
        Так хочется произнести вслух его имя, почувствовать на губах нежность сказанного, но сдерживаюсь, понимая, что Ират, скорее всего, не будет рад такой вольности. Он — король, а я — лишь подданный. Интересно, а если меня не станет, легко ли будет королю без своего телохранителя и помощника, без главы личных войск, без меня… Есть ли хоть какой-то смысл во всём, что я делаю?
        Но забываю обо всём, когда Ир целует меня, практически срывает застёжки с мундира, касается ладонями кожи. Я просто горю, вспыхиваю от единого его слова, от короткого взгляда и лёгкого прикосновения. Но в то же время осторожно снимаю с короля рубаху, лаская губами обнажённые плечи — каждый раз, когда мы близки, хочу растянуть мгновения, запомнить их, прочувствовать, понимая, что однажды это может произойти в последний раз.
        На кровать меня толкает сам повелитель, не выдерживая этой медлительности и нежности. Порывисто обнимает, падая сверху, утягивает в поцелуй, который просто сводит с ума: страстный и горячий, безумно глубокий. Разрываем его, когда уже не хватает дыхания. Ир выпрямляется, садясь верхом на мои бёдра, потягивается, смотря таким приглашающим и одновременно пошлым взглядом…
        Не могу оторвать глаз от его идеального тела, от красивого лица, губ, припухших от поцелуев. Прохладные пальцы мужчины рисуют узор на моей груди, спускаются всё ниже…
        — Возьми меня, Анрэ… — шепчет Ират, склоняясь к моему уху и через ткань штанов сжимая рукой возбуждённую уже до предела плоть. — Мой сладкий.
        — Ир…
        Не знаю, сказал ли я то мысленно или всё же произнёс вслух — в тот момент всё было уже не важно. Остались только безумно долгие поцелуи, страсть, кипящая в крови, и наслаждение, что мы друг другу приносили.
        — А теперь иди за гериту, — тяжело дыша, возвещает Ират, спустя пару мгновения после оргазма.
        Разморённое тело не хочет слушаться, руки век бы сжимали в объятиях такого хрупкого в данный момент возлюбленного, но всё же заставляю себя отстраниться и сесть, осматривая покои повелителя в поисках своей одежды. На губы непроизвольно наползает улыбка — какой же он всё-таки упрямый. Гериту ему подавай после секса!
        — Сейчас принесу, — отзываюсь, собираясь уже встать с кровати, но король перехватывает меня за запястье и резко тянет к себе, из-за чего практически падаю на него.
        — Дурачок, — Ир смеется, крепко меня обнимая. — Бросил бы меня в постели одного? Ну уж нет! Подносить "своему королю" еду по первому требованию — не твоя задача…
        А после он всего лишь щелчком пальцев отправил кухарке магическое послание, и через несколько минут мальчишка-слуга уже принёс блюдо со сластями. Да, я уж и забыл каково это — пользоваться магией.
        Глава 2
        Это напряжение, оно чувствуется на коже, будто дуновение горячего воздуха. Пугает, заставляет мурашки бежать по телу. Зал пустует в ожидании зрителей, но осталось уже недолго: скоро явятся те, кто выскажет своё независимое мнение, помогая разрешить главные вопросы этой войны, наблюдая со стороны…
        
        Как же приятно — забыть обо всех заботах, о том, что ты воин, охранник короля, обязанный каждую секунду быть сосредоточенным и наблюдательным, и позволить себе чуть расслабиться, лёжа рядом с любимым человеком, касаясь его нежной кожи. Да, конечно, Ират — птица не моего полёта, и это не устану повторять. Но никто ведь не запрещает любить его! Моего короля.
        — Адрэ, открой ротик, — шепнул Ир, дотрагиваясь до моих губ сладким кусочком гериту.
        Повелителю нравилось повторять моё имя, это заприметил ещё давно. Кажется, Ират наслаждается тем, как это слово срывается с его губ, вибрацией языка от звука "эр". Не могу судить точно, но улыбка на лице короля в такие моменты удивительно радует и греет сердце.
        Улыбаюсь, приоткрывая губы и принимая сласть из рук короля, удобно лежащего сейчас на моей груди, облизываю пальцы мужчины, которые тот не успел, а может, и не захотел отдёрнуть. Ират смеётся, качает головой:
        — Ты такой милый, Адрэ.
        — Да уж, иметь "милого" главнокомандующего, конечно же, мечтает любой король! — усмехаюсь, понимая, что на самом дела Ир прав: я слишком изящен и мил, на роль главы личных войск короля точно не тяну.
        — Это не я имею главнокомандующего… — протянул повелитель, прикрывая глаза и роняя голову мне на грудь.
        — Да уж… — "оцениваю" шутку, хотя совершенно о ней и не думаю, медленно наматывая на палец прядь серебристых волос Ирата.
        И почему мгновения затишья заканчиваются так быстро? Через пару часов мы уже сидели в зале переговоров. Повелитель был облачён в официальные одежды, волосы его зачёсаны назад и перехвачены изящной заколкой. Он улыбался, глядя на собеседников, но я-то замечал, насколько фальшива та улыбка.
        Патриция и Лендерс некогда были друзьями короля, ещё до того времени, как он взошёл на престол. Когда он только приблизил меня к себе, назначив командующим личных войск, после одних "переговоров" с этими двумя Ират назвал всё ошибкой молодости. Я тогда ещё был для него ни капли не важен, обычный военный, в обязанности которого входит защищать мужчину даже ценой собственной жизни, да и король никогда особо не распространялся о прошлом и отношениях в кем-либо в замке, но в тот момент он немного выпил, и алкоголь, наверное, ударил в голову…
        Именно тогда мы впервые оказались с Иратом в одной постели. Я месяц назад вступил на новый пост и к тому моменту уже начал понимать, что "телохранитель короля" в одно и то же время подразумевает множество аспектов. Охранять — недостаточно, нужно обязательно быть ещё нянькой и служкой. В итоге пришлось тогда и следить за тем, сколько же Ир выпьет — не позволить королю потерять самообладание из-за количества употреблённого спиртного; и до комнаты провожать, ибо к концу "переговоров" повелитель на ногах стоял не особо ровно; и одежды парадные снимать, так как в конце концов Ират заявил, будто сам со всеми крючками ну никак не справится… Хотя мне это и в радость было — король всегда нравился своему верному подданному.
        Но в итоге, когда я освободил мужчину от лишних деталей гардероба, оставив того только в штанах да рубахе, он просто-напросто повис у меня на шее, закрывая губы поцелуем. Отказать повелителю я не посмел, да и не хотел, если честно…
        — То есть вы предлагаете всё "с ними" обсудить и решить миром? — в голосе Ира недовольство.
        Я предупредительно сжал его плечо, прося сбавить обороты. Он же король — не дело срываться! Хотя эти двое всегда бесили повелителя. Да что говорить, даже я ощущал неприятное удушье, когда видел Лендерса и Патрицию дес Кастро. Из-за этих надменных родственничков даже мой всегда идеально сидящий мундир казался какой-то камерой пыток — так пристально они осматривали собеседника с ног до головы. Как только когда-то Ират мог им доверять? И какого чёрта до сих пор считает "приближенными лицами"?
        Но да, стоит признать, когда-то мне они тоже казались "незаменимыми" — лет пятнадцать назад таял, когда на горизонте появлялась Патриция. Думал тогда, что эта женщина просто красавица с её тёмными локонами до талии, прекрасной фигурой и ангельским личиком, да ещё и умна не по годам, раз стала советницей короля…
        — Ират, вы сами понимаете, что страны-оппоненты лишь на время прекратил свои нападки, — хмуро отозвался Лендерс, подкручивая свои пышные усы. — Выжидают, собирают силы… Для нас куда выгодней будет отдать часть земель, которые когда-то принадлежали им, да помочь деньгами. Зато будем иметь прекрасных союзников и сможем вместе противостоять Империи.
        — То были их земли около пятисот лет назад, Лендерс, это раз! Жители всецело считают королём меня, а не наших соседей, — повелитель сжимает под столом кулаки, а на лице всё та же улыбка. — Два — в битве мы сможем им противостоять, не считаю нужным…
        — Сможем, но с каждым королевством по отдельности! — перебивает его Патриция.
        — А вот ваша задача была именно в том, чтобы не дать им объединиться. Сами же предлагали, когда отправлялись "решить всё с соседями", — осадил Ир женщину.
        Да уж, глупая ситуация. Вроде бы и правы все, вроде бы я должен оценивать всё трезво, как сторонний наблюдатель, но, конечно же, сделать того не могу, всецело поддерживая короля. Пару недель назад, когда установилось затишье, Ират решил послать двух "парламентёров" к соседям, выбрав для этого самых влиятельных после него во дворце. Так Лендерс был направлен в Ирданию — страну, граничащую с нами на севере и северо-западе, а сестрица его отбыла на запад, в Миден. Не ради мира, а чтобы проследить за взаимоотношениями противников и не дать им объединиться для нападения. Но они почему-то вернулись сегодня утром, руша все планы.
        Ир сперва отнёсся к этому легко, даже меня приструнил, заставив голову проветрить. Но то было сперва…
        Теперь же он сам уже в бешенстве, а эти двое упрямятся, стоя на своём: повелителю следует лично встретиться с главами враждующих королевств и решить всё миром хотя бы с одним из них, отдав завоеванные ещё его отцом территории, а лучше — с обоими. Люди уже устали от войны. Как по мне, устали-то устали, но отдавать такие огромные и прибыльные земли — не вариант. А вот "личные" переговоры… возможно. Ират обаятелен, у него лучше получится убедить соперников, чем у этих его "приближённых".
        Сколько они уже спорят? Час? Или, может, заметно больше?
        — Я сказал, что не соглашусь на их требования! — рыкнул Ир.
        Вновь предупредительно сжал его плечо, успокаивая, и сразу же перехватил насмешливый взгляд Лендерса. Усмехнулся, кладя вторую руку повелителю на предплечье. Не смотри так, дес Кастро, не стоит — к тебе-то ни одна женщина не хочет в кровать лечь, а со мной спит сам Король.
        — Хорошо, — уже более спокойно продолжил Ират, вняв моим мольбам. — Я обдумаю ваше предложение, возможно, соглашусь на переговоры, но думаю, война всё же продолжится. Слишком расточительно отдавать такие земли.
        Не слушая больше своих советников, король поднялся и направился прочь из зала, бросив мне, чтоб шёл следом. Лица брата и сестры дес Кастро были просто успокоительным — озлобленные и искривлённые, недовольные. Знаю, это огромный минус, но не думаю, что эти "псы" решатся что-нибудь сотворить, перебесятся к завтрашнему утру. Да и правитель взвесит все за и против, Ир слегка горяч, но всё же удивительно умён и рассудителен.
        — Адрэ, — шепчет он, прижимаясь ко мне в коридоре, — они не правы. Нельзя так сдаваться!
        — Да, мой король, — отвечаю ему с улыбкой.
        Глава 3
        Зал уже не пустует, он встречает гостей, которые проходят медленно и подозрительно озираются, пытаясь понять, стоит ли тратить сейчас своё драгоценное время. Они — судьи. Те, кому важна каждая деталь и одновременно не важно ничего, кроме собственного удовольствия. И именно в их руках судьба "войны".
        
        Устроить переговоры с противниками король всё же согласился, однако приглашать вражеских правителей к себе в замок не пожелал — решил сам почтить их "мирным визитом". Мягко говоря, странное решение, которое у многих вызвало недоверие, но Ират твёрдо стоял на своём.
        Правда, я понимаю, почему он поступает именно так. Всегда лучше самому узнать врага изнутри, а не давать ему досконально изучить тебя. Состояние дел в замке говорит о многом, важно всё: обстановка, охрана, кухня, совокупность действий прислуги, взаимоотношения жителей дворца, как они держатся с королём, как ведут себя за его спиной… Малейшая деталь может подсказать знающему воину и стратегу плюсы и минусы нынешнего правителя.
        Патриция и Лендерс ездили в соседние королевства именно ради этого, но, конечно же, ничего нового не узнали. Им не хватает сноровки.
        — Адрэ, ты готов? — повелитель без стука заходит ко мне в комнату. — Я связался с королём Мидена, он ожидает нас сегодня, хоть уже и вечер.
        Да, я охранник короля и его фаворит, но всё должен иметь личные покои, где могу отдохнуть да вздремнуть пару часов. Так вот у меня есть небольшой закуток напротив спальни Ирата, куда тот вечно врывается, если я оставляю его больше, чем на пару часов. Кажется порой, телохранитель повелителя должен уметь заменять сон короткими медитациями, потому что сам правитель, походу, с данной техникой ознакомлен.
        — Желает поговорить сначала в неформальной обстановке? — я усмехнулся, застёгивая пуговицы рубахи. — Откуда только прознал, что Королю Тирины пространство нипочём?
        Я видел только отражение повелителя в зеркале, замечая усталое выражение на его лице. Ир кивнул, подтверждая мои слова, а в комнате повисло молчание. Да, Антар Митери-Тальери, король Мидена — или, как его там называют, кхади, — скорее всего, строил именно такие планы, желал уболтать соперника в непринуждённой беседе, польстить сладким речами. Второй же вопрос был риторическим — о том, что Ират даже после времён Падения магии сохранил толику силы и может перемещаться по миру за долю секунд, строя пространственные туннели, известно всем. Но в то же время всем известно, что он не всемогущ и может провести через этот коридор лишь себя и одного-двух спутников не чаще раза в день.
        — Мне поторопиться?
        — Нет, одевайся спокойно, бежать по первому зову мы не обязаны, — король улыбнулся, казалось, тепло и, сделав пару шагов, обнял меня со спины. — А я буду упорно тебе мешать.
        В парадной зале шикарного дворца врага нашего, где поджидал гостей сам повелитель, оказались лишь через час. На время отсутствия ответственными были назначены Патриция и Лендерс, а их неофициальной нянькой — старый вояка Лей, который когда-то учил меня драться на мечах. Многое видавшему воину повелитель доверял больше, чем своим "старым" друзьям.
        — Ваше Величество Ират ри Ранднин, рад приветствовать вас в своём скромном жилище, — черноволосый молодой человек склонил голову в лёгком поклоне.
        Кхади был удивительно молод и женоподобен. Короткие тёмные волосы этой женственности ни капли не уменьшали, как и широкие одежды до пола, наоборот, даже подчёркивали общую хрупкость. Роста он был небольшого, тонкокостный, хрупкий; светлая кожа, совершенно не свойственная жителям Мидена, казалась практически прозрачной, отчего на шее и руках были видны голубоватые вены. Запястья молодого человека украшало множество браслетов, а в волосах были видны камни причудливой огранки.
        Правда, с моим повелителем парень сразу поставил себя на равных, не озвучив его особый титул. Серебряный — не просто прозвище, это второе имя мага, а значит, статус очень высокий — колдунов нынче осталось мало. Но правитель Мидена его не назвал, принижая тем статус Ирата и завышая свой.
        — Рад встречи, кхади, — Ир ответил с мягкой улыбкой, но имени собеседника не назвал, тем самым тоже чуть занизив его статус. — Виноват за столь поздний визит, но мне не терпелось переговорить с вами лично, пока не пришлось обсуждать свои дела официально.
        — На самом деле, у меня были те же мысли. Будет приятно побеседовать с вами сегодня перед сном…
        Взгляд приглашающий, будто кхади желает не простого разговора с моим королём, а чего-то большего. И сердце больно кольнуло, когда Ир ответил мальчишке не менее пламенным взглядом.
        Нельзя ревновать, нельзя, нельзя! Я всего лишь подданный, временный фаворит, но более того — охранник короля. Я обязан защищать его даже ценой своей жизни.
        Но убеждения не помогают, сердце всё равно тревожно сживается, когда вижу улыбку на этих красивых губах, голову, чуть склонённую в сторону в заинтересованности. Он внимательно слушает слова кхади, отвечает ему что-то, соглашаясь, уверенно шагает следом за ним в сторону гостевых комнат, отведённых в наше пользование.
        — Ират, может, побеседуем у меня? Отдыхайте и приходите в любое время, я буду ждать вас, не смогу заснуть, пока мы не сможем поговорить. Ведь дело это государственной важности…
        Многого хочешь, мальчишка, он не согласится. Ир безумно умён, он понимает, что это спокойно может быть ловушкой!
        — Приятная идея, — тихо отвечает мой король с той нежной интонацией, которая проскальзывала у него раньше лишь в разговорах со мной.
        — Значит, придёте? Только прошу, не стоит приводить с собой этого странного молчаливого парня, обойдёмся без охраны, её и так здесь полно! Обещаю, ничего с вами не случится, я не идиот, чтобы устраивать покушения в собственном доме, — смеётся Антар.
        Мой повелитель молчит всего пару секунд, заминка практически неощутима:
        — Конечно, я не против.
        И горький взгляд в мою сторону, в котором нельзя прочесть ни единого слова. Он заставляет молчать, сковывает движения. Он убивает моё сердце, влюблённое в это среброволосое чудо с сильным характером, показывает, что любовь подданного должна быть недолгой и "свободной", что не место сыну простолюдинки рядом с королём.
        А Ир молчит, проходя в дверь гостевых покоев, которую отворил перед ним кхади. Для моего короля государство — важней всего, и все его чувства связаны лишь с политикой. Если что-то важно для королевства, Ират Серебряный сделает это, не думая ни о ком…
        Глава 4
        И вот все в сборе, плотный занавес открывается медленно и величественно, являя всем желаемое. Первые секунды, тягучая музыка, редкие аплодисменты… Наконец, началось самое интересное для "независимых судей" — действо.
        
        Порой я почти физически ощущаю чужие взгляды. Нет, не на себе, который сидит сейчас у дверей покоев кхади и прислушивается к каждому звуку, долетающему из комнаты, а на своём повелителе. Он там, за дверью, а меня не отпускает тревожное чувство, что за королём наблюдает множество глаз. Будто все подданные кхади разом собрались, чтобы рассмотреть поближе короля Тирины.
        Да уж, если скажу о таком Ирату, он засмеёт, решив, что у телохранителя развилась мания преследования. Не хочу потерять данный пост…
        Только всё равно играю с огнём, потому что, сгорая от ревности, подслушиваю сейчас разговор повелителя с кхади, хоть Ир и приказал сидеть в своей комнате да не высовываться. Ничего, я услышу, когда он уже будет собираться покинуть покои, и успею скрыться в переплетении коридоров. Но в данный момент должен, просто обязан быть здесь: узнать, понять… Это важно.
        Вот о чём они говорят? О мирном договоре и его условиях? Вроде бы да, из-за двери доносятся фразы спора, тихое звяканье бокалов, когда эти двое приходят к общему мнению и "выпивают за принятое решение". Ничего лишнего, только беседа.
        Почему я вдруг решил, что кхади интересен Ират? Ведь в этой стране отношения между мужчинами считаются порочными, запрещены самими богами. Да уж, зато позволительно многожёнство, когда в итоге мужчина вроде бы любит всех, но в то же время по-настоящему не дорожит ни одной из них. С чего бы Антар заинтересовался моим правителем, если стать его женой и разделить ложе может любая жительница страны, стоит только парню щёлкнуть пальцами.
        Я же погряз в ревности, которая просто нереальна для фаворита короля. Ты жалок, Адреан, просто ничтожен — мальчишка ещё, а пытаешься заполучить то, что не удалось никому. Любовь повелителя Тирины.
        Сколько они уже разговаривают? За окном давно уже повисла луна, а правители всё продолжают свою беседу, начатую ещё засветло. А нет, вот и тишина, а после шум шагов, безумно близкий голос Ирата, его тихий смех.
        Успел скрыться в ближайшем коридоре за пару секунд до того, как за спиной скрипнула, открываясь, дверь. Да, не попасться бы теперь Иру, а то у мужчины чутьё находить меня всегда и везде. Прогуляюсь лучше по нижнему этажу, там уж точно не найдёт…
        Не нашёл! Более того — я в итоге заплутал и около часа пробродил по запутанным коридорам замка в поисках гостевых покоев, где мы остановились на эту ночь. Когда же увидел знакомую дверь комнаты кхади, облегчённо вздохнул, понимая, что теперь вышел на знакомый путь и скоро окажусь в тёплой постели. Высплюсь в первый раз за последние дни.
        Но когда уже переступал порог выделенной мне комнатушки, услышал шум из покоев Ирата, какой-то приглушённый грохот, шаги, голоса. Чтоб их! Неужто посмели всё же рискнуть напасть на моего короля? А где в это время был я, обязанный его охранять?
        Не долго думая, рванул на себя соседнюю дверь и заскочил в комнату повелителя. Да так и замер, изучая взглядом открывшуюся картину. Кивнул вежливо, улыбнулся:
        — Виноват, мой король, продолжайте.
        И вышел, затворив за собой дверь, прислонился к ней спиной, сполз медленно на пол не в силах стоять на ногах. В глазах стоял только что увиденный кадр. Его растрёпанные волосы, серебрящиеся в свете полной луны, что проникал сквозь прозрачные занавески, расстёгнутая рубаха и две девушки в лёгких одеждах. Одна обнимает Ира со спины, лаская нежными ладонями его обнажённую грудь, касаясь губами шеи, вторая положила руки на плечи, требовательно целует губы. А король отвечает… Вернее, отвечал, пока я не зашёл. Шальной блеск его глаз, когда Ират глянул в сторону не вовремя оказавшегося в комнате "фаворита", говорил о многом.
        Ах да, точно! Ведь раньше повелитель был лишь с девушками, а тут две таких красавицы с аппетитными формами.
        Дверь за спиной ощутимо дрогнула, когда кто-то попытался её открыть, но не смог, потому что под порогом сидел достаточно увесистый я. Заставил себя подняться, позволяя желающим выйти из помещения, сам же доковылял до двери "своих" покоев и ввалился внутрь. Пара шагов — и вот уже ощущаю такую желанную мягкость кровати, чувствую щекой шёлк белья.
        Правы все были, когда жалели дурачка Адрэ, купившегося на временную нежность короля. Когда найдётся кто-либо интересней, прошлый любовник мгновенно будет забыт…
        — Адрэ, — тихий голос, такой знакомый и любимый.
        С великим усилием сажусь на кровати и улыбаюсь ему, виновато пожимаю плечами, возвещая:
        — Простите, повелитель, я не знал, что вы заняты, просто шум услышал…
        — Адрэ, — с сожалением и даже, кажется, упрёком, а на лице то самое выражение, которое будто утверждает собеседнику: "Ну ты и идиот".
        Ир подходит к кровати, садится рядом, обнимает меня за плечи. Чувствую лёгкий поцелуй в шею, его тёплое дыхание на своей коже, прикосновение рук, обжигающее даже через одежду, но не двигаюсь, молчу — просто не могу забыть только что увиденное, не хочу быть одним из множества.
        — Простите, мой король, безумно хочу спать, а раз вам ничего не грозит…
        Почти физически ощущаю его кивок, хотя это и нереально. Ир разжимает объятия, встаёт, оборачивается около самой двери… Пощёчина обжигает щёку болью, а поцелуй, следующий за ней, просто не может остаться без ответа.
        — Не смей так со мной! — зло шепчет король, срывая с меня одежду. — Не имеешь права так… — ударил кулаком по груди, слабо и как-то отчаянно, — не имеешь…
        Он замолчал, прикусив губу и нахмурившись, кулаки крепко сжаты, а руки дрожат. Никогда ещё Ир не был таким — жалким и усталым, настоящим. Человеком-тиийцем, пусть долгожителем, но тоже имеющим свои слабости. И именно в этот момент я ощутил, что не такой уж он недосягаемый, мой повелитель.
        — Ты дорог мне, Адрэ…
        Не признание, не утверждения о любви, но важные для меня слова. Нужен ему — и это главное.
        Глава 5
        Судьи-зрители заворожены, они следят за каждым движением, стремятся вникнуть в странное и порой нелогичное переплетение политических интриг. Они заинтересованы, довольны… И сейчас это важней всего.
        
        Мирный договор так и не был подписан. Следующим утром Ират с улыбкой сообщил кхади, что девочки его, конечно, "приятно" удивили, но над оговорёнными условиями он всё же подумает — притягательные, но такое решение требует времени. Даже не согласился на официальный приём, просто схватил меня за руку да переместился обратно в свой замок.
        Да уж, он иногда бывает слишком горяч! Почему так? Почему такой серьёзный и уверенный человек, обдумывающий каждый поступок, иногда будто взрывается и идёт на поводу мимолётных желаний? Стоило быть более сдержанным и спокойным, лучше всё обсудить уже в официальной обстановке, но ночное происшествие так разозлило короля, что тому было на всё плевать. А ведь, помнится, выгодные условия предлагал этот Антар, но после такого прощания, скорее всего, сам на них не согласится.
        Единственное, что успокаивало — мы отсутствовали недолго, и братец с сестричкой, оставленные за главных, не успели разнести дворец по камушкам или, что ещё хуже, распродать его соседним королевствам. Честно скажу, даже если Ират не считает, что они могут ради собственной выгоды выдать все его тайны, я думаю прямо противоположно. Могут!
        Встреча же с королевой Ирдании была назначена очередным утром, когда король, наконец, успокоился, проспавшись. Пара часов на сборы — и вот правительница Каэрина Светлая уже встречает нас в своём дворце, предлагая моему королю отдохнуть немного после большой затраты магии на перемещение, а после присоединиться к ней за ужином. А обед, получается, мы пропустили — время здесь разнится с нашим, темнеет заметно раньше.
        Кстати, Светлой правительницу прозвали не зря. Голубоглазая, с бледной кожей и солнечными волосами, ниспадающими до самого пола, она казалась удивительно нежной и лучащейся, будто дарящей свет окружающим. Красивая женщина, которая, пожалуй, отбоя в мужчинах не знает, но всё же одинока. Говорят, верно хранит память о погибшем на войне муже… В прошлом году он был убит в схватке с нашими войсками…
        Честно говоря, я не думал, что Каэрина будет спокойно разговаривать о возможном мирном договоре, и даже сама предложит заодно подписать торговый союз. И это женщина, убивающаяся по своему мужу? Эй, это мы его убили, где эмоции? Как же раздражают эти королевские особы, что Ир, что она… и слова честного не вытянешь.
        А перед глазами вдруг встала картина той ночи в замке кхади: прикушенная губа повелителя, его взволнованный взгляд, дрожащие руки и признание, которое плотно отпечаталось в памяти. Это мгновение — самое дорогое моё сокровище. Хотя нет, самое дорогое — сам повелитель, который сидит сейчас рядом со светловолосой женщиной и "награждает" её холодным деловым взглядом.
        Хороший из меня глава войск, если присутствую на деловых переговорах, а слушаю разговоры повелителей лишь отчасти. Вон даже какой-то вельможа, сальным взглядом изучая королеву, внимательно прислушивается, а я…
        После ужина, почти как и король Мидена, Каэрина утащила моего повелителя "прогуляться по замку", попросив его отослать телохранителя. Ну да, она его не съест! И я тоже не куплюсь на этот раз. Не сможет она Ира в кровать затащить, даже если пожелает. А я не стану убиваться ненужной ревностью.
        Единственное, что пугало, когда я провожал взглядом удаляющуюся спину моего короля — ощущение чужих глаз, следящих за ним, которое почти не отпускало с того дня в Мидене. Оно замолкало только в те моменты, когда мы с королём оставались наедине, будто отношение повелителя с подданным совершенно не интересует странных бесплотных преследователей. Возможно, это действительно паранойя, но излишне качественная…
        За окном уже стемнело, когда я зашёл в выделенную мне комнату. Вроде бы только что солнце опускалось к горизонту, и уже наступила кромешная тьма. Говорят, так из-за гор, окружающих столицу Ирдании — они отрезают последние солнечные лучи. Красивые закаты в этой стране, но быстрые — если у нас можно подняться в одну из башен дворца и пару часов наблюдать за постепенно темнеющим небом, покрытым алыми всполохами, здесь всё это занимает не более получаса.
        "Зато ночь будет спокойной…" — пронеслось в голове, когда я избавился уже от мундира да рубахи и откидывал лёгкое одеяло с кружевной вышивкой.
        Только вот появления на пороге светлой фигуры женщины, окружённой облаком золотистых волос, я никак не ожидал. Обернулся резко, услышав лёгкие шаги, посмотрел прямо в глаза Каэрины… Да, она была светлой и свободной, похожей на ангела. Свободная полупрозрачная рубаха для сна не скрывала ни единой детали фигуры, наоборот — подчёркивала её совершенство. Шикарная грудь, завлекающие изгибы фигуры, но мне ими голову не задурить. Я как-то больше… по мужскому телу сохну.
        — Ваше величество, рад видеть вас… здесь, — с натяжкой выдавил из себя. — Но вы же решили прогуляться с Королём.
        — Мне просто захотелось поговорить с вами, — заискивающая улыбка на губах, язычок, облизывающий губы.
        Ну почему методы добиться доверия у всех настолько тривиальны? Зачем лезть в постель или кого-то подсылать, если что-то действительно нужно? Наверное, один Ир никогда не пытается решить всё через секс, он считает это низким… Что ты сделала с повелителем, стерва? Убью, если с ним что-то случилось по твоей вине!
        — А как же прогулка по замку? Повелитель тоже уже вернулся?
        — Не думай о нём. Твой сюзерен сейчас наслаждается картинами в галерее, — пожала плечами. — Или тебя не радует "такой" разговор? — подошла ко мне практически вплотную, коснулась кончиками пальцев плеча.
        Я отступил, отводя взгляд. Женщина понимающе хмыкнула, но всё же снова придвинулась, закинула руки мне на шею.
        — А может быть, мы всё же договоримся?
        — Только без рук, — я нахмурился.
        — Хорошо, — она рассмеялась, отходя от меня и присаживаясь на кровать. — Тогда сразу к делу. Уговори его отдать мне эти земли.
        — Все решения повелитель принимает сам. Ему нет дела до своего охранника.
        — Только ли?
        И внимательный взгляд, проедающий до костей. Да, она всё знает и всё видит, но Ир действительно всё решает сам, он лишь может чуточку прислушаться к моему мнению. Потому киваю в ответ этой странной женщине, складываю на груди руки, будто закрываясь.
        — Не ври королеве, — опять задорный смех, не вяжущийся со словами. Почему же сейчас она кажется мне сумасшедшей? — Ты пожираешь его взглядом, присутствуешь на всех деловых беседах… А мне нужны эти земли! Это память.
        — О муже? — с сочувствием, мне было её немного жаль. Такую вроде бы сильную, но ради какого-то договора пришедшую "отдаваться" охраннику врага.
        — О любовниках, дурачок, — она вновь подошла и щёлкнула меня пальцем по носу, будто маленького. — Старый мешок с деньгами был лишь путём к власти. А сейчас разве многое я прошу? Пару близлежащих земель.
        — С золотыми рудниками.
        — И что? — очередная порция смеха, уже лишняя. Прямо-таки пятая ложка сахара, добавленная в кофе. — Не умрёт же этот блондинчик от недостатка денег. Или это ты не хочешь иметь бедного полюбовника?
        — Но вы ведёте себя не как королева, — на губы непроизвольно наползла усмешка.
        Женщина резко замолчала, прожигая меня злобным взглядом. Зашипела, как рассерженная кошка, мгновенно теряя весь свет, что когда-то приносила с собой. Злая сучка, на всё готовая ради прибыли.
        — Впрочем, извините за грубость, я знаю, что вам позволительно, — склонил голову. — Вы же были простолюдинкой? А после вас встретил король и взял в жёны, забыв обо всех законах. Или, лучше сказать, в просто обвели старика вокруг пальца, чтоб стать богатой и влиятельной?
        Не смей плохо говорить о моём короле, стерва! Он — лучший, а ты — всего-то дочка знатного дворянина и простолюдинки, почти как я. Только я знаю, что такое честь, а ты, похоже, забыла.
        — Мерзкий подонок! — взвизгнула женщина, кидаясь ко мне и влепляя пощёчину.
        Больно было, даже Ир не бьёт с такой силой. Впрочем, второй раз ударить она не смогла, я перехватил руки, удерживая бьющуюся в истерике женщину. Даже годы сноровки не сделают из эмоциональной девчонки настоящую правительницу.
        — Сучёнок! Я уничтожу тебя, я буду самой важной в этом мире, буду делать всё, что захочу. Я очарую твоего короля, он влюбится в меня, а потом сдохнет! Убью его, как сделала и с этим старым уродом. Но сперва наслажусь вниманием такого красавца, вернее, не вниманием, а тем, как ты будешь корчиться в муках без этого мужчины, при одной мысли о котором у тебя уже стоит.
        Перехватил её запястья одной рукой, а ладонью другой закрыл этот бесконечный поток ругательств. Женщины… Многие из них бывают адекватны, но вот такие экземпляры…
        — Адрэ, я слышал крики…
        Ну вот, Ират как всегда вовремя. Прямо-таки дежавю. Правда, в прошлый раз на его месте был я, а на моём он в окружении двух красавиц.
        — Они и есть, мой король. Хозяйка замка, в котором мы сейчас остановились, была излишне настойчива, — ответил ему, глядя прямо в глаза. Слышал ли, что она тут орала?
        Нет, он не слышал… Я разжал руки, выпуская королеву на волю. Она будто бы мгновенно изменилась, улыбнулась нежно, проходя мимо мужчины. Но всё уже тщетно, я расскажу Ирату о произошедшем разговоре.
        — Так что тут было? — хмуро спросил Ир, когда дверь за блондинкой захлопнулась. Подошёл ближе, провёл кончиками пальцев по щеке, которая сейчас явно уже покраснела.
        — Я целиком ваш, мой король, — опустил голову, желая только, чтоб он понял: на эту "красотку" своего любимого не променял.
        — Я знаю, — на губах тёплая улыбка, и нежный смех звенит в воздухе. — Но волнуюсь за тебя. Услышал шум… и примчался.
        — Честно? — сделал ещё шаг вперёд, крепко прижимая к себе Ирата, такого любимого и самого лучшего. — Думаю, миру между нашими королевствами не бывать.
        Глава 6
        Гости будто бы околдованы, им интересно, что же будет дальше. Взгляды неотрывно следят за сценой, за пламенными речами и коварными планами. За всем тем, что можно показать. Оркестр пугает слух тревожной музыкой, действо будто замирает…
        Но самое интересное, конечно же, происходит не на глазах множества людей, а вдали от их взглядов. За кулисами история находит продолжение.
        
        Из замка Каэрины мой король сбежал сразу после того, как узнал о случившемся, рыкнул мне что-то недовольное, похватал вещи да переместился обратно в замок. Там велел прибежавшему на звон магической тревоги Лею предупредить воинов, что утром они выступают в сторону границы, так как армия Ирдании не заставит себя ждать. И выдохнув последние слова, свалился на камни пола с полным магическим истощением.
        С утра три отряда выступили на запад, если будут продвигаться достаточно быстро, через неделю битва станет как раз на границе вместе с прибывшим подкреплением. Королева Ирдании, скорее всего, в запале бросит на нас всю свою армию, приграничные войска одни не справятся, но если я всё правильно продумал… мы сможем дать им отпор.
        Впрочем, сам я остался в замке подле короля, лишь изредка связываясь с главнокомандующим и сверяя план действий. По времени они успевали — и это радовало. А пограничники уверяли, что не видят ещё жёлтых флагов Ирдании, будто сама судьба играла нам в пользу.
        Ират долго не приходил в себя, метался в бреду… Придворный лекарь даже предполагал, что его отравили, идею эту подхватили и Лендерс с Патрицией, только я был свято уверен, что это лишь истощение. Впрочем, на третий день Ир всё же очнулся, подтвердив тем мою версию.
        — Адрэ, я плохой король? — спросил он вечером того дня.
        Бледный и измученный, сейчас он казался не Серебряным а Белым. На похудевшем из-за болезни лице ярко выделяются большие серебристые глаза. И так больно видеть его таким, хочется забрать всё на себя, страдать самому, но не позволять любимому.
        — Вы — лучший, мой король! — отвечаю ему с улыбкой. — А войну мы выиграем, удача на нашей стороне.
        Ират горько смеётся, прикрыв глаза. В пустой комнате его хриплый из-за усталости смех кажется приговором, точкой, поставленной на середине предложения. Но замолчав, правитель смотрит прямо мне в глаза, выжидающе и упрямо:
        — А если тебе придётся за меня умереть, сделаешь?
        — Да…
        Не могу сказать ничего иного, потому что действительно так думаю. Я могу и умереть, с детства учили не бояться смерти, но он должен жить, ощущать вкус свободы и мирной жизни, которую мы вырвем у врагов зубами, перегрызя глотки. И я первый кинусь на их клинки, попаду под свистящие пули, если опасность будет угрожать Иру.
        — Не то, что я хочу услышать, — произносит он со вздохом, думает пару секунд и задаёт другой вопрос: — Ну а если я попрошу тебя "спрятаться", не лезть под пули… Просто исчезнуть, став другим человеком, но оставшись во дворце. Начать жизнь здесь заново.
        — Без вас? — спросил, не ожидая ответа, но Ир отозвался почти мгновенно.
        — Я должен быть там, на войне, — почти не размыкая губ.
        — А я ваш охранник. Защищать даже ценой своей жизни — моя обязанность.
        — Но если прикажу?
        Ират, до того лежащий на кровати, с трудом сел, схватив меня за руку, и вновь обессилено упал, прижимая мою ладонь к лицу, заставляя чуть податься следом. Его пальцы были такими холодными, просто ледяными…
        — Зачем всё это, мой король?
        — Ты обещал выполнять любой приказ! — упрямо, пальцы крепко вцепились в моё запястье.
        — Но "стать другим"… Кому это нужно? — действительно не мог понять, о чём думает этот мужчина.
        — Мне… — замолчал, на этот раз тишина долго резала слух, но король всё же продолжил — Я обязательно вернусь к тебе после войны, как можно скорее. Ты всё так же будешь фаворитом. Заклятье неузнавания держится долго, если его закрепить на источнике, а в замке…
        Я покачал головой, давая Ирату понять, что да, исполню любой приказ, но этот — не просить. Не оставлю его одного ни за что и никогда. Жизнь короля — и моя тоже!
        — Адрэ!
        — Нет, только не это.
        Он со злостью откинул мою руку, отвернулся, спрятав лицо в подушках. Смотреть на это было страшно и неприятно, но повиноваться такому приказу — ещё страшней. Без меня повелитель не вернётся из битвы, просто чувствую это.
        — Вон! — рыкнул Ир, не смотря на меня. — Не смей приходить! — и когда я уже был у порога, держался за ручку двери, мужчина добавил глухо, будто б почувствовав, что его подданный исполняет даже такой приказ. — Я всё равно что-нибудь придумаю…
        После этого разговора я больше не приходил в покои короля, боясь вновь его разгневать, но брошенная напоследок фраза не давала покоя. Зачем ему это? Если я стану кем-то выдуманным, оставлю Ирата одного на войне, без верной охраны, с этими уродами Патрицией и Лендерсом, готовыми разодрать ему спину и вырвать сердце… Что это даст? Не могу даже представить, откуда в голове всегда разумного Ира появилась такая странная мысль.
        Вечером накануне дня прибытия войск на границу меня, корпящего над картой со стратегическим планом, отвлёк громкий стук в дверь. Визитёр подождал всего пару мгновений прежде чем войти, ответ хозяина комнаты ему явно не требовался. Хотя, когда, обернувшись, я увидел человека, замершего на пороге, все возмущения застряли в горле.
        — Мой король…
        Ират выглядел удивительно свежим и здоровым: хороший цвет лица, лёгкий румянец на щеках, максимально выпрямленная спина, расправленные плечи… и военная форма, идеально сидящая на его фигуре. Длинные серебристые волосы схвачены в хвост, а на голову надета фуражка с козырьком. Форму наш придворный портной "позаимствовал" в одном из миров, сказал — и удобно, и красиво. Хотя стоит признать, на повелителе она выглядит прекрасно, ему всё к лицу.
        — И где улыбка? Почему последние дни не приходил? — он рассмеялся, разряжая какую-то неловкость, повисшую в воздухе.
        — Вы приказали!
        — А сколько раз я говорил, что ты не обязан выполнять каждое поручение? — тяжёлый вздох. — Адрэ…
        Это послужило последней точкой, мгновением отсчёта: не смог устоять на месте, кинулся к королю, прижимая его к себе, утыкаясь лбом в плечо мужчины, который сейчас, поправившись, казался вновь сильным и уверенным, гораздо сильней, чем я. Не хочу отпускать Ирата от себя, вечность… почему ничто не длится вечность?
        — Хотел сказать тебе, что через час уже отбываем на границу. Я полностью восстановился и смогу нас переместить, — прошептал он слова, которые резали сердце, будто нож масло. — И на самом деле мне страшно… Не знаю, что будет. Первый раз за всё время наделал столько глупостей.
        — Всё будет нормально, — ответил, поднимая голову и касаясь поцелуем губ мужчины. — Удача на нашей стороне!
        Мы целовались долго, очень долго… Стояли, не в силах насытиться даже такой незначительной близостью, а когда лёгкие уже стали гореть из-за недостатка воздуха, Ир всё же отстранился. Улыбнулся обещающе и уверенно, чмокнул меня в щёку и вышел из комнаты. Пару мгновения я всё ещё стоял на пороге, смотря на его удаляющуюся спину, а потом кинулся следом, сцепил руки на груди, поймав повелителя в объятия.
        — Мы прорвёмся, мой король, — единственная фраза, сорвавшаяся с губ, и в неё я верил всем сердцем.
        Глава 7
        Кульминация, битва, война… Наконец она настала, и зрители замерли, боясь даже аплодировать. Они судьи, заведомо давшие положительный ответ, заинтересовавшиеся происходящим. Те, кого уже невозможно переубедить!
        Только вот исход сражения от них уже не зависит.
        
        Граница встретила нас ливнями, а ещё жёлтыми флагами Ирдании, ярко виднеющимися вдалеке.
        — Мы вовремя, — король усмехнулся, отпуская мою руку и направляясь в сторону центрального шатра.
        Пограничные поселения в военное время вообще были больше похожи на походные лагеря. Пару лет назад здесь стояли добротные дома, смотровые башни, прочные стены… потом всё это было разгромлено. Так что земляные насыпи, ограждающие палаточный лагерь — всё, что осталось.
        Войска противника не собирались наступать. Думаю, они так же, как и мы, прятались под тканью шатров от ледяных капель осеннего дождя. Биться в мокрой одежде — не самое хорошее, что можно представить. Вообще, война — вещь паршивая, но отделаться от неё нереально. Мы должны отвечать за каждый свой шаг…
        Потому-то, выйдя на улицу после долгих обсуждений стратегии грядущей битвы, я и смотрю вдаль. Туда, где желтеют в ночном небе тусклые и промокшие флаги противника. И понимаю, это именно мы с королём виноваты в том, что заставляем воинов кидаться грудью на амбразуры. Образно, конечно, но всё же…
        Ир уже спал, когда я, вдоволь "накупавшись", вернулся в палатку. Переоделся во всё сухое и присел рядом со своим королём. Завтра случится что-то плохое. Конечно, начало сражения не означает ничего хорошего, но я чувствую где-то в глубине души — это не самое страшное. Ират, как ты мог предлагать мне оставить тебя одного? Если тебе будет угрожать опасность завтра, на пути меча или пули будет стоять моё тело. Я приму на себя любой удар!
        Так и заснул, сидя рядом с повелителем, а разбужен был через пару часов звуком магической тревоги — ирданианцы атаковали. Мгновенно открыл глаза, услышав предупреждающий звон, кинулся к ещё мокрой, но более пригодной для сражения форме. Будить Ирата тоже не требовалось, он даже не переодевался для сна, так и лёг в военном мундире, только укутался лёгким одеялом. Потому сейчас я только натягивал штаны, а повелитель уже кинулся на улицу.
        А там ведь темно ещё! Закончился дождь, и они сразу же выступили? Чёртовы ирданианцы!
        — Стойте, мой король, подождите! — кричу ему в след, но Ират будто бы не слышит.
        Мундир и какая-то защита? Зачем они нужны? Успеваю лишь накинуть на плечи рубаху да схватить меч с пистолетом, а после кидаюсь следом за королём.
        Битва уже в самом разгаре: свистят пули, звенят мечи… Грохот просто сводит с ума. И ощущение чужих взглядов — почему оно снова вернулось? Какого чёрта воины достали ружья? В такой темнотище нельзя стрелять, задеть можно как чужих, так и своих. А ещё можно задеть короля! Ират, повелитель, где вы?
        Вижу его, сцепившегося с одним из воинов королевы: сильный и упрямый, серебристые волосы, которые он не успел собрать в хвост, разметались по спине светлой волной. Руки напряжены, когда он, повернувшись, отражает атаку второго противника. Теперь двое на одного, Ират только и успевает, что отбиваться от них, отступая, а я мчусь со всех ног на помощь повелителю. Зачем ты лезешь, дурачок? Ты должен командовать! Сила — в воинах, мощь — в хорошей стратегии.
        Оказываюсь, наконец, рядом, пронзая своим клинком одного из противников, тот падает, задыхаясь. Да, таким ударам меня и обучали с юношества. Меня, Ират, а не тебя. Поэтому, мой король, если так хочется — бейтесь, только прошу, будьте рядом в такие моменты, чтобы я видел ваше разгорячённое от волнения лицо, чтобы мог защитить в любой момент, чтобы…
        Острая боль, пронзающая грудь и онемение, расползающееся по всему телу. Опускаю голову — между рёбер, почти на уровне сердца виднеется самый кончик клинка. "Насквозь, хороший удар", — проносится почему-то в голове, а по белой рубахе быстро расплывается алое пятно. Касаюсь его пальцами — кончики их тоже окрашиваются в алый цвет, а на языке чувствуется противный металлический привкус, будто от меча, что торчит сейчас у меня в груди.
        Ноги уже не держат, заваливаюсь на бок, а потом и падаю на мокрую после дождя траву, окрашенную чужой кровью. Впрочем, это даже не ощущается — слышно только бешеное биение пульса у меня в голове. Или это не пульс, сердце же должно постепенно перестать биться…
        Кажется, ещё слышны крики повелителя, он, как и обычно, произносит моё имя, наслаждается вибрацией языка при звуке "эр". А я люблю, как Ир говорит его… Адрэ. Из его уст — просто шикарно.
        Прикосновения ладоней к щекам почти не ощутимы, но я всё же открываю глаза, встречаясь с безумным взглядом повелителя. Он весь в крови… Неужели? Ах, нет, это моя. Ну и хорошо, как же хорошо…
        Багровая пелена застилает глаза. Живите, мой король! Единственное, чего я хочу даже сейчас — защитить вас.
        
        "В тот день немало воинов полегло. Однако битва была выиграна и война вновь получила отсрочку. Стоило бы продвигаться дальше, разгромить Ирданию в пух и прах, только вот короля заботило другое — спасти тех, кто ещё мог бы выжить.
        Повелитель своими силами, почти умирая от истощения, переправил всех в замок, к лекарям. И действительно, спасти удалось всех, кроме одного…
        — Он был героем, который верой и правдой служил своему повелителю… — король с трудом размыкает губы, произнося эту короткую фразу.
        На похоронах собрались только самые близкие: друзья и родственники умершего. И главное — сам Король, замученный и уставший. Его бледное и осунувшееся лицо кажется сейчас ликом призрака, а может, и самой смерти. Следом за священником он повторяет слова молитвы, шевелятся бескровные губы, а из глаз тонкими дорожками катятся по щекам слёзы".
        
        И те, что следили за каждым его движением, зрители, собравшиеся в зале, они плачут вместе с ним, хоть и не знают, что слёзы короля предназначены не просто человеку, который защищал его ценой своей жизни, а возлюбленному.
        И не о смерти он плачет, а о жизни, зная, как она повернётся.
        Глава 8
        Громкие аплодисменты сотрясают воздух. Занавес, тихая музыка… Антракт.
        Зрители расходятся, украдкой вытирая не высохшие ещё слёзы, а история… она вновь находит продолжение за задёрнутыми шторами.
        
        Открывать глаза не хотелось — казалось, боль пронзит тело, только я это сделаю. Но тихий голос, напевающий одну из известных в стране колыбельных, был словно маяк, он притягивал, манил.
        — Мой король, — прошептал, всё же поднимая веки и пытаясь найти мужчину взглядом.
        Пение мгновенно замолкло, а щеки мои коснулись ледяные пальцы повелителя. Они поднялись к виску, потом вернулись к губам, замерли на подбородке.
        — Адрэ, мой Адрэ, — король склонился, исступлённо касаясь губами моих. — Боже, а я уж и не мечтал. Мы ведь тебя похоронили. Но дыхание, я его слышал, потому…
        Он смотрел на меня неверящим взглядом, гладил пальцами щёку, будто бы желая удостовериться, что я лежу перед ним. А после Ират просто уронил голову на кровать и жалко разревелся, сжимая в кулак одеяло.
        — Мой король, — я позвал так его несколько раз, но мужчина не отзывался, тогда уж, наплевав на все предрассудки, я всё же протянул руку, касаясь его волос, и тихо шепнул: — Ир… не плачь…
        Ират поднял влажное от слёз лицо, ловя мой взгляд, кивнул медленно и осторожно.
        — Они сказали, что хоть ты и дышишь, скорее всего, уже не очнёшься. Они настояли на церемонии похорон, хотели закопать твоё тело, — голос срывается. — А я не верил! Зачаровал куклу, а тебя…
        Я слушал с улыбкой, любуясь лицом любимого. Господи, спасибо тебе, что позволил вновь вернуться к нему! Спасибо, что не забрал жизнь моего короля в той глупой битве. Как бы жил без него верный слуга?
        — Дурак, почему ты не согласился на то моё предложение? Как бы я жил без тебя? — гневно закончил Ир свою речь.
        Лишь рассмеялся в ответ, пытаясь его обнять. Глупый, а если бы убили тебя, что делал бы оставшийся в живых я? Ир отстранился сперва, скинул с плеч плотные парадные одежды, подошёл к столу, чтобы потушить стоящие там свечи. Плечи его были напряжены, серебристые волосы будто б померкли и не сияли уже в лунном свете, но всё же для меня он был лучшим.
        Вернувшись, мужчина лёг на кровать рядом со мной, положив голову на плечо. Нежный голос затянул какую-то грустную песню. О короле, которого все презирали, а по-настоящему любила только одна; о том, как эту девушку попытались убить ненавидящие его люди; и о судьбе самого короля, которого всё же уничтожили, хотя он и делал всё для своей страны…
        — Не стоит, — перебил я Ира, когда он вновь начал тянуть что-то такое же грустное — Давай, я спою? Больно слышать такие песни. Не трави душу, они не о нас.
        — Не о нас… — эхом отозвался повелитель.
        — Тогда давай…
        Договорить я не успел, мужчина вдруг поднялся, закрывая мои губы поцелуем. Нежным и в то же время страстным, будто бы прощальным. И от этого стало страшно. Я хоть и боялся двигаться, но всё же крепко сжал руками его плечи, садясь на кровати. На удивление рана на груди ни капли не болела, хоть и была крепко перебинтована — много дней я, наверное, пролежал без сознания.
        — Ират, что случилось? — нахмурился.
        Имя короля так легко срывалось с губ, будто бы я всю жизнь без страха повторял его. Ират, Ир…
        — Я хочу тебя, — он склонил голову, глаза закрыли длинные пряди светлых волос.
        — И только? Всё в порядке? — не мог принять его состояние. Нет, не правильно, король встревожен чем-то!
        Он замолчал, смотря мне в глаза взглядом зверя, загнанного в угол. Губы плотно сжаты, лицо измученное…
        — Я люблю тебя? — больше вопрос, чем утверждение, но именно он заставил меня разжать руки и с удивлением глянуть на повелителя.
        А после Ират просто накинулся на меня, целуя, не давая отстраниться. Его пламенные объятия были одновременно жесткими и осторожными, поцелуи — исступлёнными, стоны — полными боли, не физической, душевной. Он не говорил мне ничего, но сердце моё чувствовало и обливалось кровью. Что-то должно произойти, обязательно должно…
        Утро встретило нас яркими солнечными лучами, пробивающимися сквозь плотные шторы. Проснулся я первым и не хотел будить возлюбленного, он казался таким забавным после жаркой ночи и сна — встрёпанный, расслабленный, совсем молодой ещё. Только вот из-за моего движения Ират вздрогнул и резко открыл глаза, подскочил практически мгновенно, расчёсывая пальцами волосы и подхватывая с пола одежду.
        — Торопишься? — удивлённо спросил я.
        — Ну, война ведь ещё, — он натянуто улыбнулся. — Я должен идти, не хочу подвести Лея… Он придёт к тебе позже. Выслушаешь? Решите, как тебе сбежать из замка и…
        Я поднялся с кровати, подходя к королю и помогая тому расправить рубаху. Ират что-то недоговаривал, и противное ощущение чего-то неизбежного чёрным облаком висело над душой.
        — А как же вы без меня, мой король? — посмел, наконец, спросить. Но не смог на этот раз назвать его по имени.
        — Не переживай, сегодня всё решится, — он улыбается, порывисто обнимает меня, целует куда-то в висок. — Удача ведь на нашей стороне!
        И убегает из комнаты, подхватив по пути с пола мятую парадную накидку, а у меня в голове звучат почему-то строчки той песни, которую он пел вчера:
        …и желая спасти любимую, от всего отказался король,
        Он врагам передал власть всесильную, согласившись вытерпеть боль…
        Глава 9
        Занавес вновь открывается, оркестр заводит свою песню, начинается второй акт, которого все так ждали. Занимают все свои места, откладывая в сторону чипсы и газировку, а пред их глазами предстаёт новая сцена.
        Никто не знает пока, чем всё закончится, и несут ли хоть что-то светлое с собой эти серые тона.
        
        Лежать в пустой комнате и смотреть в потолок мне быстро надоело, потому решил хотя бы приоткрыть окошко, чтобы слышать доносящиеся с улицы голоса. Интересно, что это за комната такая? Кровать, тумбочка да стол с вазой — вот и вся обстановка.
        Раздвинув плотные шторы, присел на подоконник, глядя сквозь стекло на улицу. Ах, ясно, я в северном крыле замка, оно пустует большую часть времени, потому что под ним как раз находятся темницы. Хорошее место нашёл Ир, чтобы меня спрятать! Вот как раз напротив окна арка, ведущая во внутренний двор — прекрасно всё видно.
        Я потянул задвижку, желая открыть окно, но она не поддалась, слишком плотно была забита. Ещё раз дёрнул — ни в какую. Потому пришлось лишь тоскливо изучать взглядом улицу. Интересно, почему это столько народа собралось? Все кричат, только не слышу слов, но люди явно оживленны. По периметру стоят воины, не давая простому люду добраться до дорожки проложенной прямиком от ворот тюрьмы к арке во двор. Неужто Ир казнить кого решил? Поймали королеву Ирдании и решили её обезглавить? Кинул взгляд на военных с ружьями — хотя нет, скорее, расстрелять.
        Вот протрубили, сообщая, что ведут преступника. Послышались крики и хлопки, хотя люди стояли, не двигаясь, внимательно следя за открывающимися воротами. Потом зазвучала музыка.
        Чёрт, что творится со мной? Откуда музыка и аплодисменты, почему я чувствую чужие взгляды? Что происходит? Крепко сжал виски пальцами, закрыл уши, чтобы ничего не слышать, зажмурился, но ничего не помогало. А когда я открыл глаза…
        — Нет! — я вновь что было сил рванул задвижку, стремясь выскочить на улицу, встать у них на пути. — Нет! Нет!
        Почему Ир в наручниках? Почему его ведут будто преступника? Что говорят там, я хочу это услышать! Не ужасную музыку, тревожно отдающуюся в голове, а слова, произносимые Лендерсом.
        Шибанул со всей силы кулаком по стеклу, потом снова и снова уже двумя руками. Звук резко стал громче, но пальцы нещадно болели. Зато я смог услышать слова дес Кастро:
        — …за измену стране, связь с врагами, за то, что подставлял нас под удар…
        Это ведь не об Ирате они говорят? Не может быть об Ире, нет!
        — Мой король, — закричал я, вновь и вновь ударяя кулаками по стеклу. — Нет!
        Ир стоял у каменной стены замка, там, во дворе, практически недосягаемый, но я всё ещё надеялся добраться да него, закрыть своим телом. Ведь они же не могут…
        Но смогли! Первый выстрел раздался, когда я всё-таки прыгнул наружу с высоты второго этажа. Прыжок отозвался болью в коленях и спине, а ещё в ладонях — из-за соприкосновения с землёй осколки стекла впились глубже, — но я поднялся, наплевав на всё. Кинулся к своему королю, надеясь его спасти. Но было поздно: второй выстрел, третий… Ир вздрагивал от каждого, будто тряпичная кукла. И умирая, уже не видел меня сквозь плотно зажмуренные веки.
        — НЕТ! — заорал во весь голос. — Ират! Мой король! Пустите меня к нему! Нет! — голос срывался, а меня держали за руки и ноги.
        Послышался свист и голоса, музыка резко оборвалась… Но зато всё окружающее заполнилось аплодисментами, яркими и неистовыми, прожигающими воздух. И я слышал крики, совсем рядом… Это те, кто держит меня? Моё имя? Нет, только Ир красиво произносит его, не смейте!!
        — Адрэ! Адрэ!!
        — НЕ СМЕЙТЕ!!! — пытаюсь заставить их замолкнуть. Всех их, даже тех людей сидящих в зале и смотрящих на всё плотоядными взглядами. Людей?
        — Адрэ, тише! Адрэ! Андрей…
        Андрей? Кто это? Почему мне кажется знакомым это имя?
        — Андрей! — безумный женский крик.
        Этот голос… Королева Каэрина? Не кричите, ненавижу вас! И вы заткнитесь, суки, сидящие в зале! Я ненавижу вас всех, я хочу остаться там, хочу мечтать, я люблю его!
        — Люблю его… — шепчу уже без сил, видя, как закрывается занавес, как бардовые шторы отгораживают сцену от лишних глаз, погружая всё в полутьму.
        Бардовая пелена затмевает взгляд. Это, наверное, кровь…
        
        И зрители аплодируют стоя, они кричат и свистят, не зная ничего. А за стенами театра уже визжит сирена скорой помощи…
        Эпилог
        Меня зовут Андрей Матвеев. Двадцать один год, актёр, только в этом году закончивший институт культуры. Сейчас уже второй день лежу в больнице, куда попал прямо с премьеры. У меня есть невеста, девушка, с которой встречаюсь уже четыре года. Екатерина старше меня и тоже работает в театре.
        Да, это именно она после получения диплома притащила меня в свой театр и выпросила роль в пьесе, которую сама же и написала. Эта история о войне и предательстве должна была стать сенсацией, хотя моя роль там была практически немая — только пара фраз. Но ведь и не я был в этой пьесе звездой!
        Дверь тихонько скрипнула, я обернулся, думая, что это будет Катя, которая считает виноватой во всём именно себя. Она настаивала на долгих и постоянных репетициях, все актёры мало спали перед премьерой… А ещё за неделю до дня представления девушка сообщила мне, что уходит к другому, никакой свадьбы не будет — давно уже у неё есть любовник, но сейчас оказалось, что девушка от него забеременела. Катя играла Каэрину…
        — Можно войти? — мелодичный голос и грустный взгляд серых глаз.
        Я кивнул, стараясь не смотреть на пришедшего мужчину. Боже, что было это всё? Воображение ли, реальность? Почему я не могу смотреть сейчас в эти прекрасные глаза, видеть, как длинные серебристые волосы рассыпаются по плечам? Игорь… Мой король.
        Не помню уже, где закончилась правда и началась игра моего сознания. Диагноз, который поставили врачи: нервный срыв из-за сильного стресса. Но я ничего не рассказал им… о том, что видел выдуманное королевство, что жил в нём. И целовал эти идеальные губы мужчины, сидящего напротив.
        Стараюсь не смотреть на Игоря Грановского — самого лучшего актёра в театре, самого красивого. Помнится, Катя смеялась ещё, когда писала пьесу, что если назовёт всех героев созвучными именами, то те актёры и будут играть их. Игорь… Ират…
        Его пальцы напряжены, отстукивают по столу какой-то незатейливый, но грустный ритм. Не могу поднять глаза и посмотреть мужчине в лицо.
        — И желая спасти любимую, от всего отказался король, он врагам передал власть всесильную, согласившись вытерпеть боль… — прозвучал его мелодичный голос, затих на мгновение. — Адрэ?
        Я вскинул голову, смотря прямо в лицо мужчине. В его глазах вопрос и надежда, а я киваю, прикусывая губу. Он…
        Мужчина рассмеялся как-то истерично и потеряно, подался вперёд, обнимая меня. Руки его тряслись, и рубаха моя пропиталась на плече влагой. Плачет.
        — Я же говорил, что удача на нашей стороне! Я говорил тебе! — сбивчивый шёпот и крепкие объятия. — Я люблю тебя, Адрэ…
        — Я тебя тоже, Ир. Мой король.
        
        Нормальная премьера пьесы всё же состоялась и произвела фурор. Впрочем, не такой великий, как в "пробный" показ…
        А мы с Игорем, наконец, нашли друг друга уже в реальном мире. Мы оба не помнили, где была явь, а где сумасшествие. Что на самом деле являлось "покоями короля", где провели столько времени вместе? Неужели гримёрка Ирата?
        В те дни мы погрязли где-то на краю сознания, создавая свой мир вокруг выдуманного. Мы погрузились в него с головой, грозя остаться там навечно. Но именно там, в подсознании, мы и познакомились по-настоящему. Полюбили друг друга, пытаясь понять правила сумасшедшей игры и разобраться в политических интригах.
        А песня про короля до сих пор крутится у меня в голове, напоминая о том ужасе, что пережил, и счастье, которого достиг.
        
        
        ОТ АВТОРА: Спасибо всем, кто прочитал эту странную даже для меня историю) Надеюсь, она нашла своих читателей, людей, у которых вызвала отклик в душе. Я долго вынашивала эту идею, слушая песню снова и снова, и вот, наконец, воплотила её на бумаге.
        Фентези, граничащее с психоделией... Порой именно такова наша жизнь) И неважно в каком мире мы нашли свою любовь, главное, что она с нами.
        notes
        Примечания