Волна открытий Алена Салбер
        Дина Кострова в прошлом - жена олигарха, а ныне простой секретарь в крупной промышленной компании. Антон Остафьев возглавляет эту компанию и управляет десятком заводов по всей стране. Их пути никогда бы не пересеклись, если б однажды им не потребовалась помощь друг друга. Погони и спасительные встречи в России и Европе, на суше и в экзотических морях - одолеть таинственного противника, посягающего на бизнес Остафьева, будет нелегко. Но старания героев не пропадут даром, ведь эта история поможет им сделать массу открытий: испытать на прочность любовь и дружбу, познать верность и предательство, понять самих себя, а заодно найти формулу бесценного препарата, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор. Оказывается, что между скучной рутиной и жизнью, полной приключений, - всего один шаг. Однажды переступить эту черту может каждый.
        Волна открытий
        Современный приключенческий детектив
        Алена Салбер
        Редактор Наталья Витько
        Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
        Глава 1
        В семь утра Антон Александрович Остафьев, директор компании «Бионик Фуд», был уже на ногах. В кабинете руководителя их подмосковного комбината шло экстренное совещание. Все руководство завода, начальник службы безопасности и, конечно же, сам Остафьев собрались в такую рань из-за чрезвычайного происшествия, случившегося на предприятии.
        Долгая ноябрьская ночь только подходила к концу, и до рассвета было еще далеко. Яркий электрический свет, освещавший комнату, усиливал и без того глубокие тени на встревоженных лицах присутствовавших мужчин. Лишенные последних часов сладкого утреннего сна, они то и дело подливали кофе из высокого кофейника и, отчаянно стараясь не зевать, внимали нерадостным новостям.
        Олег Иванович Бойко, много лет возглавляющий службу безопасности «Бионик Фуд», докладывал, что в минувшую ночь была совершена очередная, пятая по счету, попытка неизвестных злоумышленников проникнуть на территорию подмосковного комбината. Ранее его сотрудникам удавалось предотвратить подобные случаи в московской лаборатории предприятия. Сейчас, как и раньше, охрана обнаружила непрошеных гостей почти сразу, но поймать их не удалось. Более того, в этот раз при попытке задержания пострадали трое сотрудников службы безопасности. Преступники были вооружены травматическими пистолетами и расстреляли охрану практически в упор.
        Антон Александрович стоял у черного окна, стекла которого бесстрастно отражали все происходящее в комнате, и ничем не выдавал тревоги. Однако, услышав о жертвах, он не выдержал и устроил грандиозный разнос. Остафьев понимал, что неправ. Понимал, что служба безопасности делает все возможное, чтобы защитить его бизнес и раскрыть причину навязчивого интереса таинственных визитеров к заводу и лаборатории. Понимал, что он должен винить не руководителей комбината, а себя самого, потому что именно он до сих пор не сумел узнать, кто объявил ему эту нечестную войну (а в том, что речь идет именно о войне, сомневаться уже не приходилось). Он все понимал, но не мог остановиться. Поток резких слов продолжал изливаться на головы подчиненных, а те только диву давались. Никогда раньше, даже в очень трудные времена, Антон Александрович не терял самообладания. Но и его выдержка имела предел.
        Тяжелая работа во главе крупной корпорации не прошла для Антона Остафьева бесследно - он казался старше своих тридцати двух лет. Остафьев был довольно полным человеком, немного выше среднего роста, со светлыми волосами и почти круглым лицом. За эту форму лица подчиненные по-доброму называли его «луноликим». Серые неяркие глаза Антона Александровича прятались за очками в легкой металлической оправе, но если бы кто-нибудь посмотрел в них внимательно, то наверняка бы заметил бойкий темперамент, наблюдательность и прозорливость.
        Многие подозревали, что в складках его пиджака спрятан моторчик Карлсона, потому что трудно было объяснить чем-то другим необычную подвижность этого грузного на первый взгляд человека. Люди часто видели, как Антон Александрович скачет по ступенькам офисных лестниц или бодро шагает, перемещаясь из кабинета в кабинет, решая множество вопросов и на ходу угощаясь конфетами и шоколадом. Он был падок на сладости, и эта слабость тоже нравилась сотрудникам, - она делала его еще более похожим на героя Астрид Линдгрен.
        Приветливый, в меру ироничный и уверенный в себе, Антон Остафьев легко вступал в контакт с новыми людьми, находил с ними общий язык и завоевывал симпатию.
        Все неприятности с «Бионик Фуд» Остафьев воспринимал как свои личные. Это была семейная компания, которую он создал вместе с отцом. Антон тогда только-только закончил Бизнес-школу Оксфордского университета и рвался применить полученные знания на практике. Его отец, Александр Иванович Остафьев, бывший партийный функционер, а позже успешный бизнесмен, имел деньги и связи, которые позволили их семейной компании добиться первых успехов. Третьим совладельцем предприятия был международный инвестиционный фонд. Остафьевы пригласили иностранцев в бизнес, когда потребовались дополнительные средства для расширения производства в регионах.
        Спустя несколько лет, когда предприятие встало на ноги и немного окрепло, Остафьев-старший переключился на другие бизнес-проекты, а фирма «Бионик Фуд» полностью перешла под управление его сына. В двадцать восемь лет Антон Остафьев стал директором крупнейшей в стране компании по производству молочных продуктов и вот уже несколько лет фактически единолично успешно управлял этим бизнесом.
        Кроме заводов в разных районах страны, компания имела научно-исследовательскую лабораторию, которую все эти годы возглавлял Илья Непомнящий - талантливый ученый-биохимик, почти гений, открытия которого внесли немалую лепту в их общий успех.
        Антон и Илья познакомились в Оксфорде, где будущий бизнесмен заканчивал обучение, а Илья, молодой аспирант Московского университета, проходил стажировку. После случайной встречи в одном из студенческих кампусов они быстро сдружились. Несмотря на различия в профессиональных интересах, в темпераменте, характере и в отношении к жизни, им было интересно друг с другом. Уже тогда Илья рассказал Остафьеву о своей находке: новой бактерии, которую ему удалось вывести в искусственных условиях, и об удивительном молочном напитке, который можно получать с ее помощью. Это открытие стало темой кандидатской диссертации молодого ученого, однако Непомнящему хотелось не только научного признания, он думал и о практической стороне вопроса. Впрочем, Илья понимал: чтобы добиться внедрения разработанной им технологии, нужно обладать совсем другим характером. Он не имел необходимой пробивной силы, а потому его идеям суждено навсегда остаться на бумаге.
        Антон же всегда был человеком практичным, и абстрактные факты, пусть даже самые захватывающие, его мало интересовали.
        - Что конкретно делает твоя бактерия, чем она так хороша? - спросил он Илью.
        Непомнящий, захлебываясь от восторга и сыпля цифрами и фактами, стал рассказывать о результатах своих исследований. Из этого словесного потока Антон ухватил главное: изобретение друга позволяло создать абсолютно новый молочный продукт, по многим признакам напоминающий кефир, но не имеющий большинства его отрицательных свойств. Как и кефир, напиток Ильи позволял поддерживать необходимую микрофлору пищеварительной системы, повышать иммунитет, он оказывал тонизирующее воздействие на организм в целом. Но новый продукт обладал более мягким вкусом и не имел противопоказаний для людей с повышенной кислотностью желудка. Таким образом, при успешном внедрении технологии Непомнящего армия потребителей этого напитка оказалась бы огромной.
        Вскоре после возвращения обоих в Москву молодая компания, созданная Антоном и его отцом, пригласила Илью Непомнящего возглавить лабораторию. Предприятие финансировало исследовательскую деятельность ученого и регулярно получало изобретения, которые успешно применялись в изготовлении новых видов продуктов и напитков. В основном это были кисломолочные продукты, питьевые йогурты и напитки, состоящие из смесей молока и соков. Продукция компании «Бионик Фуд» пользовалась большой популярностью, и во многих домах страны в холодильнике обязательно стояла упаковка чего-нибудь вкусного с логотипом предприятия Остафьева.
        Этот союз бизнеса и науки успешно существовал уже много лет, принося немало пользы и удовольствия обеим сторонам. Благодаря заботам Антона, талантливый ученый мог полностью сосредоточиться на исследованиях. Творческой энергии Непомнящего хватало на все: кроме работы в «Бионик Фуд», он успевал заниматься фундаментальной наукой, регулярно публиковал статьи в международных журналах, читал лекции в крупнейших университетах мира и готовился к защите докторской диссертации. «Бионик Фуд», в свою очередь, имела неиссякаемый источник новых технологий. Идеи Ильи позволяли компании оставаться лидером в своем сегменте рынка, и столкнуть ее с этого места уже давно никому не удавалось.
        Последние полгода Непомнящий занимался очень важной темой. В атмосфере строжайшей секретности лаборатория готовила технологию производства препарата, который открывал принципиально новые возможности для компании Остафьева. После завершения этой работы «Бионик Фуд» предстояло значительно расширить границы своего бизнеса.
        Но все это было только в перспективе, а сейчас информацию о новом открытии Ильи и о планах компании держали в тайне. В полном объеме о проекте знали всего два человека: Остафьев и Непомнящий. Безусловно, к работе привлекались и другие сотрудники, но доступ к сведениям у всех был ограничен. Людям сообщалось только то, что им требовалось знать для выполнения конкретного задания. Понять, в каком направлении предстоит развиваться предприятию, по этим фрагментам информации не представлялось возможным. Лишь получив все факты и сложив их, как мозаику, в общую картину, непосвященный человек сумел бы угадать стратегию «Бионик Фуд». Никто не мог знать то, что знали Антон с Ильей, но утечка информации все же произошла.
        Антон Александрович не понимал целей этих настойчивых попыток проникнуть на его предприятие. Происходящее смахивало на разведку боем, но что конкретно интересовало преступников? Об этом можно было узнать, только поймав и допросив их. На последнем совещании с руководством службы безопасности Остафьев потребовал, чтобы в следующий раз, если этот «следующий раз» случится, преступников схватили во что бы то ни стало. Он хотел знать своих врагов и их цели. Минувшей ночью охрана завода попыталась выполнить приказ директора, и это привело к плачевным последствиям: три человека угодили в больницу, а непрошеным визитерам опять удалось уйти.
        Не получив ответа на главный вопрос, Остафьеву оставалось только гадать. Судя по тому, что взломщиков интересовал не офис фирмы, а лаборатория и подмосковное производство, куда новые технологии обычно попадают прежде всего, они собирались украсть именно последние разработки Ильи Непомнящего. И если это так, то что он должен предпринять? Допустим, документацию с описанием технологии еще можно спрятать. Но куда деть ученого? Отослать на одинокий остров в каком-нибудь теплом море, подальше от глаз завистников? Главное, что тревожные сигналы поступали и из других мест, по самым разным каналам. В последние два месяца над компанией сгущались тучи. Антон Александрович физически ощущал надвигающуюся беду, но до сих пор не знал ни ее источника, ни причины. И это выводило его из себя больше всего.
        Когда совещание закончилось и руководство комбината разошлось, Остафьев еще долго сидел в задумчивости, уставившись на тоскливый пейзаж за окном. Уже светало, и в серости ноябрьского утра виднелись очертания деревьев и голые пахотные поля, подернутые грязно-белым инеем.
        Антон Александрович выругал себя за вспышку гнева. Нужно было не кричать, а действовать. Только как уберечь компанию, если не знаешь, с какой стороны ожидать удара? Некоторые меры он уже предпринял, да и служба безопасности держалась настороже. Но этого было мало. Если причиной утечки стал один из сотрудников «Бионика», то следовало вычислить предателя и через него выйти на виновников всего этого безобразия.
        Вместе с Остафьевым в кабинете остался Бойко. Прежде чем уехать, он собирался обсудить с директором план дальнейших действий своего подразделения.
        - Итак, Олег Иваныч, давайте переходить к выводам, - начал Остафьев, оторвавшись от созерцания полей. - Что будем делать?
        - Искать инсайдера, который сливает информацию о нас конкуренту, - будто прочитав его мысли, ответил Бойко. - То, что наши гости сунулись к нам именно сегодня ночью, - не случайно. На прошлой неделе я пустил слух, что в ночь с воскресенья на понедельник охраны на заводе будет вдвое меньше обычного. А до того, если помните, мы по секрету всему свету рассказали, что из лаборатории на завод поступила документация для производства опытных образцов. Как видите, дезинформация сработала. Кто-то из наших сотрудников сообщил эти сведения куда нужно, и к нам снова пришли гости.
        - Как? Вы знали, что они придут?
        - Ну, не знал. Но предполагал. Потому и усилил охрану. Кто же мог ожидать, что негодяи пустят в ход оружие? Только это их и спасло.
        - Следовательно, теперь у нас есть убедительное доказательство того, что некто сливает секретную информацию на сторону. Как думаете его искать?
        - Или ее. Не исключено, что это дама. Хотя женщин на руководящих постах у нас в компании немного, но секретари почти так же осведомлены о делах фирмы, как и их начальники. Я предлагаю взять под плотное наблюдение всех, имеющих доступ к секретной информации, и выборочно проверять низший состав. Необходимо проанализировать контакты, банковские счета, крупные покупки сотрудников - в общем, брать их всех в оборот по полной программе. Но на подобные меры мне, Антон Александрович, естественно, нужна ваша санкция.
        - Охота на ведьм какая-то получается.
        - Получается. Но другого пути сейчас нет. Мы обязаны остановить эти набеги.
        Остафьев почувствовал, что не готов к таким решительным мерам. Прочесывать частой гребенкой всех, с кем он строил свою компанию, кто был ему верным товарищем столько лет?
        Заметив сомнения шефа, Бойко добавил:
        - Повторить фокус с дезинформацией не получится. Преступники ушли и теперь доложат, что охраны на комбинате было не меньше, а наоборот, больше, чем обычно. Противник поймет, что мы ищем предателя, и наш Иуда станет осторожничать. На более либеральные методы могут уйти месяцы. Такого количества времени у нас просто нет.

«Да, времени действительно нет», - согласился про себя Остафьев. Надежные люди из компетентных органов сообщали, что на «Бионик Фуд» уже заведено дело. Липовое, конечно, потому что за чистоту своей компании Антон Александрович готов был ответить головой. Но сути это не меняло: со дня на день следовало ждать новых гостей, которые уже на официальных основаниях перевернут в компании все вверх дном и смогут изъять любой документ, даже самый секретный.
        - Хорошо, Олег Иваныч. Я даю санкцию на проведение такой проверки, - вздохнув, согласился Остафьев. - Но организуйте это так, чтобы никто, кроме вас, даже ваш заместитель, не знал, что на самом деле происходит. Необходимо сделать все максимально корректно и конфиденциально. Помните, что это уважаемые сотрудники, очень много сделавшие для «Бионика». Я не хочу терять доверие людей, с которыми работаю, из-за одной паршивой овцы.
        Расставшись с Бойко, Антон Александрович поехал на Новокузнецкую, в московский офис «Бионик Фуд». По дороге он обдумывал свой собственный план защиты, о котором не знал даже глава службы безопасности. Все было готово для его воплощения, за исключением одной детали: он так и не нашел, кому поручить эту работу.
        Остафьеву требовался человек, с одной стороны, абсолютно надежный, которому он без опасений мог доверить собственную безопасность и безопасность своего детища, а с другой - такой, о существовании которого не знал бы его противник. И здесь возникала загвоздка: все, кому Антон Александрович мог верить в должной мере, работали в «Бионике» и были на виду. Сотрудники Бойко периодически фиксировали слежку за самим Остафьевым и ключевыми людьми из его команды, поэтому никто из них не подходил на роль исполнителя. Ему нужен был кто-то еще, незаметный для врага.
        Уже неделю Остафьев перебирал в уме имена знакомых, друзей, коллег - и все они по той или иной причине не подходили для его задания. Где же ему взять такого человека - надежного, но никому не известного?
        Глава 2
        Тем же утром Дина Кострова, работающая в «Бионик Фуд» секретарем приемной, хаотично металась по небольшой двухкомнатной квартире в Новых Черемушках. Для нее начинался типичный понедельник, когда все идет не так. Мало того что Дина проспала, не выспалась и выскочила из дома, не успев позавтракать. Вдобавок уже у подъезда она вспомнила, что машина ее с пятницы стоит с проколотым колесом, и потому ехать на работу ей предстояло в переполненном метро. Хуже утра не придумаешь!
        Чтобы найти во всей этой понедельничной серости хоть что-то хорошее, она уговаривала себя, что без машины доедет на работу быстрее и уж точно не опоздает. А там забежит в кофейню, выпьет большую чашку кофе со свежими булочками, и жизнь наладится. Нужно только пережить эти полчаса дороги…
        Уговоры помогли, но не очень. С завистью посмотрев на соседей, счищавших наледь со стекол своих авто, Дина поплелась к метро.
        На станции было не протолкнуться. Отдохнувшие за выходные граждане раздражающе бодро спешили в свои организации и учреждения. «И откуда у них столько энергии?» - удивлялась Дина, которая все выходные активно отдыхала с друзьями за городом, а сейчас расплачивалась за легкомыслие. За прошедшие дни она так и не успела выспаться.
        Чтобы чем-то занять себя в пути, Дина купила первый попавшийся иллюстрированный журнал о знаменитостях. В вагоне, примостившись на сиденье, она раскрыла его, но ненадолго. В тепле ее быстро разморило, глаза сами собой закрылись, и она задремала. И к ней тут же вернулся тот самый сон, что приснился под утро.
        Она видела море. Стояло утро, обещающее жаркий день, она расположилась в кресле на борту небольшой прогулочной яхты и чувствовала, как легкий ветер играет с волосами и щекочет кожу. Уже заметно припекало, и от яркого солнца приходилось щуриться. А вокруг нее до горизонта не было ничего, кроме синей глади воды…
        Вагон тряхнуло, и Дина очнулась от райского наваждения. Эти манящие сны приходили к ней в последнее время все чаще. Они тревожили воспоминания, а что самое неприятное - порождали сомнения: правильно ли она тогда поступила?

«Надо взять себя в руки и не раскисать», - сказала себе Дина, непроизвольно сжав кулаки. Это все от лукавого. Ведь прежде чем решиться на тот безумный шаг, она все сто раз обдумала. Другой возможности изменить свою жизнь у нее тогда не было. Это она понимала отчетливо. Так откуда же сейчас взялась эта неуверенность? Почему ее стали одолевать воспоминания о прошлой жизни, много более легкой и спокойной, но не имевшей ни цели, ни смысла?
        Чтобы отвлечься, Дина вновь открыла журнал и, разглядывая фотографии звезд, заставила себя не думать о том, что нельзя было уже изменить.
        На предпоследней странице она обнаружила подборку фотографий с недавней презентации новой линии продуктов питания фирмы «Бионик Фуд». На одном из снимков картинно улыбались руководитель компании Антон Александрович Остафьев и его жена Анжелика.
        Директор был одет в элегантный черный костюм, скрадывающий его природную полноту и одновременно визуально добавляющий ему несколько лишних лет. Жена Остафьева, напротив, казалась юной и очень красивой: длинные, темные, почти черные волосы, точеные черты лица, изящная фигура, которую подчеркивало облегающее бирюзовое платье. Только глаза, довольно колючие и холодные, странно контрастировали с почти ангельской внешностью Анжелики. Впрочем, наверное, это только показалось. В офисе «Бионик Фуд» супруга директора появлялась не часто, всегда проходила мимо стойки ресепшен, не останавливаясь, не говоря секретарям ни слова. Так что за пять месяцев работы в этой компании Дина ни разу не смогла ее хорошенько рассмотреть.

«Станция «Третьяковская», - сообщил громкоговоритель, и Дина выскочила из вагона. В центре людей оказалось еще больше. Пассажиры как муравьи сновали по платформе, направляясь кто на переход, кто к эскалатору на улицу. «Сколько же в нашем городе народу!» - думала она, пробираясь сквозь людские потоки. Дина уже предвкушала, что еще немного - и она убежит от окружающей ее толкотни, окажется в уютном офисе, приготовит себе вкусного кофе - и сможет наконец окончательно проснуться. «Скорее, в тихую гавань! - сказала себе Дина и удивилась: - Что это меня сегодня на морскую тему потянуло?»
        Действительно, непонятно было, почему именно сегодня, спустя полгода после тяжелого развода с мужем, стали всплывать картины из ее прежней, казалось, такой уже далекой жизни.
        Пять лет назад Дина закончила экономический факультет Института международных отношений. Она училась с большим интересом и даже жадностью - была активисткой студенческой организации и звездой курса. Устроить институтскую конференцию, пригласить на нее высокопоставленного чиновника, крупного бизнесмена или известного политика - ей удавалось почти невозможное. Дине нравилось ставить перед собой трудные задачи и выполнять их. Глядя на ее успехи, преподаватели, сокурсники и коллеги по студенческому объединению были уверены, что девушку ждут грандиозные перспективы и головокружительная карьера. Она и сама в это верила.
        Дина получила диплом экономиста-международника и с ходу готовилась ринуться в бой, начать работать в крупной компании, ведущей дела на зарубежных рынках. На последнем курсе перспективная студентка получила несколько предложений от потенциальных работодателей, но перед принятием окончательного решения собралась съездить отдохнуть. По случаю окончания института отец подарил ей роскошное двухнедельное путешествие на Крит.
        Там Дина познакомилась с руководителем испанского офиса огромной транснациональной корпорации, он отдыхал с семьей в том же отеле. Эта встреча стала для недавней выпускницы не только удачной возможностью попрактиковаться в испанском языке, который она изучала в институте. Случайный знакомый, оценив квалификацию Дины, пригласил ее пройти стажировку в своей компании. Работа в европейском офисе огромной корпорации дала бы ей полезный опыт, знакомства, а еще возможность пожить в другой стране, больше узнать, многое увидеть…
        Уже через месяц Дина поселилась в Мадриде. Годом позже она перевелась в британский офис корпорации и еще столько же жила и работала в Лондоне. По окончании второго года стажировки она планировала вернуться в Москву. Но все сложилось иначе.
        Отец Дины, известный тележурналист, работал в Лондоне и проводил там большую часть года. Он поддерживал обширные связи и во время пребывания дочери в Британии ввел ее в круг своих тамошних знакомых. На одном из приемов он представил Дину Глебу Ломидзе.
        Глеб восхитил ее своим умом, жизненной мудростью и внутренней силой. Дина всегда ценила людей, которые сделали себя сами, без посторонней помощи, без пап, мам и спонсорских денег достигли вершин, недоступных многим другим. Ломидзе был именно таким.
        Начало своей империи он положил еще в перестроечные годы, когда открыл свой первый кооператив. Постепенно развивая бизнес, Ломидзе торговал всем, что попадалось под руку: немного нефтью, немного металлами и компьютерами. «Владелец заводов, газет, пароходов», в середине девяностых он уже не только руководил крупнейшим холдингом в стране, но и приблизился к сферам государственной политики и частенько бывал в гостях у руководителей страны. К тому времени Ломидзе стал одним из самых богатых людей России.
        Несколько лет назад, когда ему едва минуло сорок лет, Глеб неожиданно свернул все дела и переехал в Великобританию. Многие тогда недоумевали, пытаясь понять, почему, находясь на пике успеха, он ушел из бизнеса. Поговаривали о конфликте Ломидзе с кем-то из высших лиц государства, после которого ему недвусмысленно намекнули, что его влияние, усилившееся в последние годы, стало крайне нежелательным. И, якобы поняв намек, он решил не дожидаться, когда его постигнет участь тех, кто оказался не так проницателен или менее сговорчив.
        Разные слухи тогда ходили по Москве. Но, так или иначе, Ломидзе сделал то, что сделал. Выгодно продав все свои предприятия в России, он отошел от дел.
        Впрочем, в то, что Глеб Ломидзе действительно удалился на покой и больше не манипулирует политикой, мало кто верил. Пресса всеми силами пыталась раскопать связи Ломидзе с нынешней властью. Журналистам постоянно мерещилась его тень за спиной того или иного государственного деятеля, за тем или иным политическим событием. Но фактов, подтверждающих такие догадки, несмотря на все старания и уловки, никому получить не удавалось. Не находя ничего стоящего, журналисты провоцировали Ломидзе, задавая вопросы о степени его участия в управлении государством. В ответ он так же прямо отрицал какое-либо свое отношение к политическим или экономическим событиями в России. И из-за этой прямоты ему еще больше не верили.
        А Глеб наслаждался «тихой жизнью пенсионера», как он сам ее называл, в которой не было ни стрессов, ни огромного груза ответственности, и чувствовал себя вполне счастливым. Во времена другой, «допенсионной» жизни он слыл человеком жестким: требовательным к партнерам и сотрудникам, беспощадным к конкурентам и врагам. Удалившись от дел, он превратился в добродушного, расслабленного и безмерно обаятельного мужчину, многое уже оставившего позади, но отдающего себе отчет, что впереди его ждет еще больше. Возраст Глеба был самый подходящий для того, чтобы начать все сначала. Для полного счастья ему не хватало только жены - красивой, умной, доброй и порядочной женщины, матери его будущих детей. Когда Ломидзе встретил Дину, то понял, что именно ее он искал на эту роль.
        Она обладала приятной внешностью, но назвать ее красавицей, пожалуй, было нельзя. С первого взгляда люди не видели в ней ничего необыкновенного. Мягкие правильные черты лица, зеленые смешливые глаза, густые темно-русые волосы до плеч и ладная фигура - достоинства привлекательные, но не выдающиеся. Мало ли на свете симпатичных девушек? И только немного пообщавшись с Диной, почувствовав ее искристое очарование, увидев задорную улыбку, люди замечали, как она хороша. Она обладала той особенной тихой красотой, к которой нужно присмотреться.
        В отличие от многих, Глеб Ломидзе понял Дину сразу. Он приложил все силы, чтобы завоевать эту девушку, и она, конечно же, не смогла устоять. Замужество в ее планы тогда не входило, но, получив предложение, Дина практически тут же согласилась. Глеб был окружен ореолом славного прошлого и загадочного настоящего - от таких мужчин и таких предложений не отказываются.
        И все было бы ничего, если б супруги до свадьбы обсудили свои совместные планы. Новый образ жизни вполне устраивал Глеба, а карьерные амбиции жены казались ему чудачеством. Он даже не подумал, что она может захотеть работать, заниматься чем-то еще, кроме немногочисленных семейных дел. Глеб уже совершил все мыслимые и немыслимые подвиги на ниве бизнеса, достиг всех вершин, которых хотел достичь, и теперь ему нужен был только покой, неспешный ритм жизни, увлекательные поездки, яркие встречи, книги и внимание любимой жены.
        Дина же мечтала о чем-то своем, может быть о маленьком, но собственном деле, где она могла бы применить свои способности, за которое стала бы себя уважать. Но Глеб ни о чем подобном и слышать не хотел. Каждый раз, поднимая эту тему, она получала такой фонтан негодования в ответ, что вскоре перестала об этом даже заикаться. Так на взлете карьеры Дине обрезали крылья и заперли дома.
        Нельзя сказать, что ее существование было так уж невыносимо. Многие женщины отдали бы полжизни, чтобы вторую половину провести так, как Дина те несколько лет. Путешествия, интересные знакомства, светская жизнь, эпизодическое участие в некоммерческих проектах мужа - она не успевала скучать. Но все это было не то. Дину постоянно преследовало ощущение собственной никчемности. Ей казалось, что она зритель и наблюдает за проходящей мимо жизнью из ложи театра. А ей хотелось участвовать в этом спектакле и срывать аплодисменты.
        Их брак продолжался уже три года, когда Дина вдруг осознала: сейчас или никогда. Или она немедленно откажется от этого вялотекущего бесцельного существования, или уже никогда ничего не сможет изменить и всю жизнь будет сожалеть об упущенном времени. Однажды она допустила ошибку, но еще могла ее исправить.
        В последний раз Дина решительно поговорила с мужем о собственных планах и, получив очередной отказ, совершила невозможное - ушла от Глеба Ломидзе. Сама не веря тому, что делает, она вернулась в Москву.
        Переезд дался ей с трудом. Голова шла кругом от резкой смены климата, образа жизни и социального статуса. Доходило до смешного. Дина с трудом вспоминала, чем мыть посуду и как включать стиральную машину - в последние годы она была полностью избавлена от подобных забот. Впрочем, все эти трудности Дина смогла бы пережить. Но когда за ней в Москву примчался разъяренный муж, изумленный непослушанием жены, вот тут ей стало по-настоящему плохо.
        Глеб долго отказывался поверить, что она ушла от него в никуда, подозревая наличие соперника, ради которого коварная Дина отказалась от его любящих объятий. Немалых трудов ей стоило убедить Ломидзе, что она была ему верна и дело совершенно в другом. Услышав про это другое, муж рассвирепел еще больше. Он отказывался понимать причины ее дикой выходки и требовал, чтобы она перестала рушить их счастливую семейную жизнь ради глупого, немотивированного упрямства. Ежедневно охранники мужа встречали Дину около дома и настоятельно приглашали «проехать с ними к Глебу Вахтанговичу». А тот снова и снова просил, давил, пугал и умолял. И в какие-то моменты она была близка к тому, чтобы сдаться.
        Она очень боялась оказаться вдруг ответственной за происходящее; сомневалась, сможет ли сама, без помощи посторонних, начать все сначала; ее мучило чувство вины, ведь она разрушала жизнь близкого человека. А еще Дина понимала, что Глеб ей этого не простит и вряд ли она когда-нибудь увидит его снова. Последнее обстоятельство огорчало ее больше всего, ведь она еще любила его и подозревала, что в той или иной мере чувство останется с нею навсегда.
        Однако она выстояла. Месяц продолжался этот кошмар, пока наконец оскорбленный Ломидзе не согласился на развод. К тому времени Дина уже нашла работу, очень скромную, не соответствующую ни ее образованию, ни амбициям, но достаточную, чтобы содержать себя. Это был ее плацдарм, где она могла собраться с силами и снова научиться жить в мире обыкновенных людей.
        Дина начала все сначала. А о прошлой жизни ей теперь напоминали только сны.
        Глава 3
        Главный офис компании «Бионик Фуд» размещался в трехэтажном особняке на Новокузнецкой улице. На первом этаже, сразу при входе в здание, находилась приемная. Это был просторный светлый зал с большими окнами на три стороны и бесконечно высокими потолками. Вдоль стен здесь стояли мягкие кожаные кресла, журнальные столики и тропические растения в массивных керамических горшках. Несколько дверей вели из приемной во внутренние помещения офиса и в переговорные комнаты. Тут же начиналась лестница, которая вела на второй этаж, к обширной площадке с кованой балюстрадой. В центре располагалась стойка ресепшен, за которой сидели две девушки-секретарши. В их обязанности входило встречать посетителей и принимать телефонные звонки. Одной из этих девушек и была Дина Кострова.
        - Доброе утро, - прозвучало где-то рядом.
        Дина очнулась и увидела проходящего мимо директора.
        - Доброе утро, Антон Александрович, - поспешно ответила она вслед удаляющейся спине Остафьева.
        Каждое утро директор «Бионик Фуд» проходил через эту приемную, каждое утро бросал свое обычное, ни к кому конкретно не обращенное «Доброе утро!», скользил внимательным взглядом по лицам секретарей и поднимался по лестнице в свой офис.
        Когда Остафьев исчез из вида, Дина набросилась на Марину, свою подругу и коллегу:
        - Ты не могла меня толкнуть? Видишь же, что я еще сплю!
        - Не спи на посту! - схохмила Марина. - Что? Новый поклонник?
        - Почему сразу «поклонник», почему если не выспалась, то нет других причин, кроме этой? Может, я Толстого всю ночь перечитывала или спасала чью-то жизнь?
        - И как, спасла? - Издевательски улыбаясь, Марина продолжала гнуть романтическую линию.
        - Не твое дело. И вообще, отстань. - Дина отмахнулась от подруги, понимая, что, если рассказать ей о том, где и как она провела все выходные, на нее обрушится целая волна новых расспросов и недвусмысленных шуток, противостоять которым она сейчас была не в состоянии.
        После чашки живительного кофе к Дине стала возвращаться бодрость, но тоскливое настроение не ушло. Внутренний спорщик продолжал ехидно нашептывать: «И ради этого ты бросила свой спокойный рай? Ради того чтобы вставать ни свет ни заря, тащиться через весь город, высиживать восемь часов на ресепшен, выполняя работу, с которой справилась бы и школьница? Ты, Дина Кострова, звезда курса, талантливая, перспективная, ни в чем не знающая преград?..»
        Правоту своего второго «я» Дина не могла не признать, потому что за последние пять месяцев не продвинулась к поставленной цели ни на шаг. Когда она уходила от мужа, когда соглашалась на эту работу, то не думала, что так надолго завязнет на старте. Она надеялась, что ее способности заметят и оценят тотчас же. Но время шло, а в жизни у Дины ничего не менялось.
        Будучи общительной и предприимчивой, она всячески старалась помочь своей заплутавшей где-то удаче. Через пару месяцев после начала работы в «Бионик Фуд», когда Дина привыкла к новому образу жизни и слегка освоилась, она повнимательней присмотрелась к этой фирме. Ей нравились царившая здесь здоровая эмоциональная атмосфера, яркие, увлеченные работой люди, размах, с которым развивалась компания. Мало-помалу она познакомилась с коллегами. Со многими из них у нее завязались приятельские отношения, и она старалась быть в курсе всего происходящего. Вскоре Дина поняла, чем хотела бы здесь заниматься и в каком направлении двигаться. Она освежила в памяти все, что изучала в институте и во время стажировки в Европе, взялась за чтение специальной литературы, стала изучать рынок. Она была готова заняться настоящей работой и теперь только поджидала удобного случая. Однако шанс все не появлялся, и Дина начала сомневаться: а не напрасно ли она теряла время в «Бионике»? Может, стоило попытать счастья в другом месте? Или вообще все бросить и вернуться к мужу?
        Невеселые размышления Дины внезапно прервали.
        - Вы языками владеете? - услышала она у себя над ухом.
        Как и утром, Остафьев застал ее врасплох, материализовавшись вдруг около стойки ресепшен. Он шел мимо, направляясь к выходу из офиса, но, увидев Дину, неожиданно для самого себя остановился и задал этот вопрос. Он внимательно смотрел на нее, что-то обдумывая.
        Знание английского, кроме прочего, было обязательным условием при приеме на эту должность, но ушедшая в себя Дина не сразу поняла, о чем ее спрашивают. Она растерялась на мгновение, а потом ответила, заикаясь:
        - Д-д-да, английским и испанским.
        - Загранпаспорт есть? - спросил он снова.
        - Есть, полгода назад как раз поменяла.
        - За границей бывали? Где именно? - Директор уточнил вопрос, вспомнив, что в Турцию или Египет хоть раз в жизни слетал уже почти каждый житель столицы.
        - В Европе, в основном в Испании, Франции, Голландии, на островах, много где. А что? - решилась спросить Дина, не понимая такого интереса к ее туристическому опыту.
        - Права есть, машину водите? Это я вас, кажется, видел около офиса на сером «Купере»? - продолжал Остафьев, не обращая внимания на ее вопрос.
        - Да, я, в смысле моя, мой «Купер», серебристый, есть, вожу, - перебирала она слова в поисках правильного ответа на все поставленные вопросы. - Только я сегодня на метро, колесо проколола, не успела в выходные поменять, - уточнила Дина, предположив, что директор хочет поручить ей отвезти что-нибудь на машине. Про штат корпоративных водителей, которые прекрасно справлялись с такими задачами и без ее усилий, она в этот момент почему-то забыла.
        Несколько секунд Остафьев смотрел на нее пристально, не мигая, а потом сказал:
        - Вы мне нужны. Нам нужно поговорить, но как-нибудь так, чтобы этого никто не увидел. Где Марина, когда она придет? - Он посмотрел на пустующее кресло второго секретаря.
        Марина отлучилась на обед и должна была вернуться с минуты на минуту. Дина сообщила об этом директору, и Антон Александрович задал новый вопрос:
        - Вы сами, конечно, еще не обедали? Сейчас только час дня.
        - Да, я как раз после нее собиралась.
        Ей было интересно, когда же поток его вопросов иссякнет.
        - Отлично! Во время обеда и поговорим, я тоже еще ничего не ел. Знаете итальянский ресторан на Пятницкой? Там на втором этаже есть отдельные кабинеты, в одном из них я буду вас ждать. Как вас, кстати, зовут?
        Обалдевшая от нескончаемого потока вопросов и распоряжений, Дина ответила:
        - Дина.
        - Приходите в ресторан, но никому ни слова. Это крайне важно.
        Как только Антон Александрович оставил ее наконец в покое и вышел из дверей офиса, Дина с облегчением выдохнула. Она не могла понять, зачем понадобилась директору и чем можно объяснить его странное поведение. За все время работы в «Бионике» они не обменялись друг с другом и парой слов, кроме формальных «здравствуйте» и «до свидания». Он даже имени ее прежде не знал. Все это очень тревожило, но деваться было некуда. Согласилась - надо идти.
        Марина вернулась с мороза раскрасневшаяся, со снежинками на шапке и волосах. В Москве наконец-то пошел первый снег. Морозная погода стояла уже несколько дней, с ноябрьских праздников, а снега все не было. И вот - случилось!
        Когда Дина вышла на улицу, снегопад зарядил с новой силой. Бесформенные мягкие снежинки, похожие на кусочки ваты, падали с неба. Они валили и валили, закрашивая улицу, окружающие дома и припаркованные машины в белый цвет.
        Теперь Дина порадовалась, что приехала на работу без машины. Первый снег обычно был большим сюрпризом для городских служб, и водительский опыт Дины подсказывал, что снегоуборочная техника появится на улицах только к ночи. Это уже стало традицией. На машине по занесенному снегом городу она тащилась бы часа три, если не больше, а на метро доберется до дома за полчаса.
        Когда Дина вошла в ресторан и поднялась в кабинет, Антон Александрович уже сидел там, пил черный кофе и нетерпеливо листал меню.
        - Что будем заказывать? - спросил он вместо приветствия и снова посмотрел на нее очень внимательно.
        Когда официант удалился выполнять заказ, Остафьев перешел к цели своего приглашения:
        - Дина, прежде всего обещайте, что все сказанное сейчас мною при любом исходе нашей беседы останется между нами. Это обязательное условие.
        Прогулка на свежем воздухе взбодрила девушку, вернула ей спокойствие и рассудительность, поэтому в ответ она сказала:
        - Зависит от того, о чем пойдет речь. Поймите меня правильно, я вас почти не знаю, цель нашей странной встречи мне непонятна, ваши намерения мне неизвестны. Давайте так, я обещаю никому ничего не рассказывать, если это не будет противоречить моему долгу гражданина и личной безопасности. Хорошо?
        Услышав высокопарное заявление про гражданский долг, Антон Александрович на миг улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным. Слишком трудная перед ним сейчас стояла задача.
        - Хорошо, давайте так и договоримся. Но сначала расскажите мне о себе. Сколько вы уже у нас работаете?
        - С июня.
        - Так долго? Мне казалось, что всего пару месяцев. Впрочем, все лето я провел в командировках, наверное, поэтому вас тогда и не заметил. Извините, обычно я знаю всех наших сотрудников по именам, но осень выдалась такой сумасшедшей… Все забывал спросить о вас у Аношиной.
        Ольга Владимировна Аношина, или, как все называли ее за глаза, Ольга Вэ, работала в особняке на Новокузнецкой офис-менеджером и была непосредственным начальником Дины. Жена довольно известного фотохудожника, Аношина могла позволить себе не работать, но она любила свое дело. Ольга Владимировна стояла во главе многочисленного обслуживающего штата, куда входили секретари, водители, курьеры и прочие сотрудники из группы обеспечения. Они делали свое дело, подчиняясь ее мягкой, но требовательной руке, чтобы остальные подразделения компании могли комфортно и плодотворно работать. Аношиной нравилось поддерживать порядок и красоту в большом офисе «Бионик Фуд», и это удерживало ее в компании.
        - Ну хорошо, давайте отмотаем пленку на пять месяцев назад, - продолжил Остафьев. - Если я все пропустил, давайте повторим для меня. Представьте, что мы с вами только знакомимся, вы на первом собеседовании. Расскажите мне о себе.

«Да, веселенький у меня получится обед, - подумала Дина и усмехнулась, повторив про себя: - „Представьте, что вы на собеседовании“. Скажите лучше, „представьте, что вы на экзамене“, так будет вернее». Однако делать нечего, Дина вздохнула и начала рассказывать.
        - Родилась и живу в Москве, закончила Институт международных отношений, факультет международной экономики, свободно владею английским и испанским….
        - Стоп-стоп-стоп. Еще раз: вы закончили МГИМО?
        - Ну да, - ответила Дина. За последние полгода она уже привыкла к тому, какую реакцию вызывает у людей название ее института. Никто не верил, что туда можно поступить просто так, без денег и блата. А если ты учился в МГИМО, значит, у тебя есть деньги и связи, и ты не будешь работать простым секретарем со скромной зарплатой, пусть и в такой крупной компании, как «Бионик Фуд».
        - Когда закончили? - поинтересовался Остафьев.
        - Пять лет назад.
        - И что с тех пор делали, где работали?
        - Год стажировки в Мадриде, год в Лондоне. Потом я нигде не работала. Была замужем.
        - Странно, что Ольга Владимировна взяла вас на работу, - нахмурился директор. - Она терпеть не может молодых бездельниц в своем штате.
        - А я и не бездельница, я отлично училась, параллельно подрабатывала переводчиком, а после окончания института два года занималась международными рынками в крупнейшей европейской компании. У меня есть и образование, и опыт. А то, что потом я все время проводила с любимым мужем… Так что в этом предосудительного? Мы много и часто ездили по миру, работать было некогда. Да и не нужно.
        - И что же случилось, почему вы теперь работаете?
        - Потому что больше не нужно никуда ездить, жить не на что и мужа у меня больше нет, - огрызнулась Дина.
        Впрочем, резкий тон не смутил начальника.
        - А почему секретарем, у вас же отличный диплом?
        Дина вздохнула. Как объяснить шефу, что полгода назад, когда она, хлопнув дверью, ушла от мужа, ей было почти все равно, кем работать? У нее осталось несколько сотен долларов, комната в маминой квартире и трехлетняя машина, подаренная отцом. Ей было так плохо, так страшно от внезапного одиночества и чувства незащищенности, что она не нашла в себе сил сражаться за какую-то более интересную работу и приняла первое подвернувшееся предложение. Просто чтобы было, на что покупать еду и бензин. Рассказывать об этом Дине совсем не хотелось, и она попыталась объяснить все по-другому:
        - У меня не было опыта работы в России. Да и трехлетний перерыв всех настораживал. Вот как вас сейчас. Должность секретаря - это все, что мне удалось тогда найти.
        - По-нят-но, - сказал Остафьев по слогам, додумывая свою мысль и пытаясь принять окончательное решение.
        Собственно, вариантов у него не было, решение казалось очевидным. Они закончили с обедом и заказали десерт.
        - Понятно, - повторил он. - Теперь моя очередь исповедоваться. Дело в том, что наша компания попала в очень сложное положение. Вероятно, нас хотят убить.
        - В каком смысле «убить»? - не поняла Дина.
        - Сделать так, чтобы нашей компании не стало, устранить конкурента, - пояснил Остафьев. - Им, конечно, непросто, наши иностранные совладельцы - надежная защита. При прямом наезде на фирму наши западные акционеры, имеющие прямые выходы на правительство и прессу, поднимут такой шум, что мало не покажется. Поэтому наш противник играет тоньше, он начал атаку лично на меня как на руководителя. Силовые структуры пытаются сфальсифицировать документы, финансовую и налоговую отчетность, чтобы предъявить мне липовое обвинение в воровстве денег со счетов фирмы, в уклонении от уплаты налогов и прочей грязи. Насколько мне известно, разработка этой провокации идет сейчас полным ходом, и я не берусь прогнозировать, какова будет реакция акционеров, когда они получат такие известия в качестве подарка на Рождество. Они консервативны и про наши акульи законы бизнеса имеют лишь отдаленное представление. Вряд ли они будут разбираться и ждать, когда я себя реабилитирую. Вероятней всего, они быстро выведут капиталы из «Бионик Фуд», а без их денег предприятие станет куда менее устойчивым. Свалить нас тогда будет гораздо
проще. Я уж не говорю, к каким неприятным последствиям для моей жизни и деловой репутации приведет подобное обвинение.
        Остафьев сделал глоток кофе и продолжил, сосредоточенно глядя на тарелку с десертом. Кажется, ему трудно было рассказывать такие подробности малознакомой девице, доверяя ей то, что он не мог доверить никому в компании.
        - Не исключено, что я ошибаюсь и корень наших проблем в чем-то другом. Может быть, конкурентов интересуют наши технологии и мы столкнулись с банальным промышленным шпионажем. Как раз сейчас в лаборатории близится к завершению разработка одного вещества, которое… ну, в общем, будет полезно во многих отраслях. Возможно, все дело в этом, и повышенная активность, раздуваемая в последние месяцы вокруг компании, связана с новым изобретением. Все это пока только предположения. У меня нет точных сведений, я сужу по тому, что сообщают нам наши партнеры и служба безопасности. Но ясно одно: нам угрожают, и мы будем бороться. Сейчас у меня только две версии, поэтому защищаться мы станем, исходя из них.
        Антон Александрович снова остановился, собираясь с мыслями для заключительной части речи.
        - У меня есть два диска. На одном - подробная отчетность «Бионика» за последние годы, выписки по моим личным счетам, заключения аудиторской компании - все, что может понадобиться для доказательства моей невиновности в экономических преступлениях. Это мое алиби по всем возможным пунктам обвинения. На втором диске - описание последних технологических разработок лаборатории. Эти диски должны оказаться в сейфе в моем банке за границей. И я хочу, чтобы вы их туда отвезли.
        Когда он закончил, с минуту оба молчали. Антон Александрович допивал кофе и выжидательно поглядывал на Дину. Она же смотрела на улицу, где какой-то бедолага копался под капотом машины и тщетно старался завести двигатель. Дина пыталась осмыслить все, что поведал ей сейчас Остафьев, но пока оно плохо укладывалось у нее в голове.
        Конечно, она слышала про рейдерские захваты и раньше. Когда она жила в Лондоне, до нее в большом количестве доходили истории о том, что какие-то абстрактные злые дядьки нанимают абстрактных головорезов из охранных агентств, чтобы отнять у законного хозяина производство или недвижимость, или из-за липовых налоговых претензий крупные бизнесы переходят из рук их основателей и владельцев в руки людей, связанных с криминальными структурами. Но все те страшилки, казалось, не имели никакой связи с ее теперешней жизнью. Столкнувшись вдруг с этим в действительности, она не знала, как поступить.
        Отвезти диски куда бы то ни было на планете проблемы для Дины не представляло. Но перспектива стать причастной к чужим проблемам, к чужой борьбе ее немного пугала.
        С другой стороны, эта поездка дала бы ей возможность немного отдохнуть и развеяться в преддверии долгой московской зимы. Развеяться и, дай бог, окончательно распрощаться с воспоминаниями о бесславно закончившемся замужестве. И она решилась.
        - Задача ясна, это несложно. Я готова отвезти ваши диски, - ответила наконец Дина. - Если, конечно, это действительно диски, а не пакет с героином.
        - Хорошо, я рад, - сказал Остафьев, глубоко выдохнув и не заметив сарказма. Эту минуту, ожидая ее решения, он почти не дышал, гадая, каким будет ответ. - Тогда позвоните сюда, - он передал Дине визитку какого-то Ивана Ивановича, - здесь вам помогут быстро оформить шенгенскую визу…
        - У меня есть действующая мультивиза, - прервала его Дина и пояснила: - Наследство от прошлой жизни. Но я тоже хочу задать один вопрос.
        - Давайте ваш вопрос.
        - Раз пошла такая пьянка, объясните, почему я? У вас же есть старые проверенные сотрудники, которых вы хорошо знаете. Я для вас - темная лошадка, и вообще не исключено, что засланный казачок. Может, эти ребята меня специально посадили к вам в офис, чтобы следить за всем происходящим изнутри.
        Остафьев усмехнулся:
        - То, что в офисе есть стукач, это точно. Иначе вряд ли мои враги узнали бы про изобретение. Но я уверен, что засланный казачок - не вы, Дина. Нет, это кто-то свой, из ближнего круга посвященных. Секретарь на ресепшен - седьмая спица в колеснице. Вы ничего не знаете и мало что видите. Все мои контакты, звонки и встречи проходят мимо вас. Утечка информации идет через кого-то из приближенных ко мне людей. Уж не знаю, каковы его мотивы, по злому умыслу он это делает или по разгильдяйству, но из-за него я не могу сейчас доверять никому из моей команды. Так или иначе, о моих действиях обязательно узнает наш противник. Чтобы мой план сработал, внешне все нужно оставить как есть, видимая картина для тех, кто за нами наблюдает, не должна измениться, понимаете? А вы - вне моего круга. Извините, но вы - декорация. И если несколько дней вас не будет на работе, этого никто не заметит. А мы с вами тем временем подготовимся к обороне. В общем, если вы согласны, считайте это рабочей командировкой, которая будет хорошо оплачена.
        - Я уже сказала, что согласна, - напомнила Дина.
        - Отлично. Тогда предлагаю поступить так. Сейчас вы возвращаетесь в офис. Завтра утром вам предстоит заболеть, поэтому, чтобы все выглядело натурально, начинайте проявлять первые признаки простуды уже сегодня. Кашляйте, ссылайтесь на дурноту… ну и что там еще бывает. Вечером нам нужно обсудить все детали, так что ужинать вам предстоит тоже в моем обществе. Уж не обессудьте. Когда закончите работу, возвращайтесь сюда, этот кабинет будет забронирован. Если я задержусь, дождитесь меня. Я обязательно приду.
        На обратном пути из ресторана Дина улыбалась, вспоминая свои недавние опасения насчет намерений шефа. Чего она только не напридумывала, пока шла на встречу, а ларчик, оказывается, вон как открывался.
        Уходить из «Бионик Фуд» она, пожалуй, пока погодит. Положению Остафьева сейчас не позавидуешь, и если она сумеет ему помочь, то сделает это. А там, кто знает, вдруг просьба директора окажется тем самым шансом, которого она так долго ждала.
        Строя новые планы на будущее, Дина свернула в Вишняковский переулок и дошла по нему до преобразившейся от навалившего снега Новокузнецкой улицы. Вдалеке шумело Садовое кольцо, суета Пятницкой осталась позади, а здесь было тихо и сонно. Иногда грохотали трамваи, автомобили шелестели колесами, пролетая по брусчатке трамвайных путей. Но было здесь немноголюдно, а ритм жизни казался размеренней, как будто время в этой части старого Замоскворечья остановилось лет двадцать тому назад.
        Глава 4
        В это же самое время в панорамном ресторане на последнем этаже бизнес-центра на Лубянской площади появился посетитель: лет тридцати пяти, худощавый, с тонкими хищными чертами лица и темными волнистыми волосами, стянутыми в хвост. Было видно, что своей внешности он посвящает немало времени и средств.
        - Здравствуйте, Роман! - подскочила к нему официантка, улыбаясь.- Вас не видно уже неделю. Совсем нас забыли.
        Этот красавец часто сюда заходил, оставлял неплохие чаевые и нравился девушке.
        - Да, был немного занят. Мой столик свободен? - сухо поинтересовался посетитель.
        - Прошу. Ваш любимый столик ждет вас.
        Мужчина, которого девушка назвала Романом, устроился возле окна и, не взглянув в меню, сделал заказ:
        - Карпаччо из телятины, жаренный камамбер и овощи на гриле.
        - И двойной черный кофе без сахара, как вы любите?
        - И двойной черный кофе, - ответил Роман, сдержанно улыбнувшись.
        Приветливая официантка упорхнула выполнять заказ постоянного клиента, а Роман облокотился о стол и принялся рассеянно рассматривать поток машин на Лубянской площади, спешащих людей, здание службы государственной безопасности…
        Сегодня утром он получил новости о деле, занимавшем его вот уже много месяцев. На следующей неделе в офис, в лабораторию и на завод «Бионик Фуд» одновременно нагрянут сотрудники одного очень серьезного ведомства. Они проведут тотальные обыски, перетряхнут эту контору вверх дном, и все секреты «Бионика» станут его, Романа, секретами. Скоро он наконец получит формулу препарата, за которым так долго охотился.
        Роман был рад, что история с изобретением Непомнящего подходила к концу. Москва, этот безумный город с недружелюбным климатом, опостылела ему за несколько месяцев вынужденного пребывания. Он предпочитал неспешную жизнь и мягкое осеннее солнце юга Европы, но, пока не завершатся дела тут, дорога на побережье ему заказана.
        Официантка принесла карпаччо, и Роман молча приступил к еде.
        По натуре он был человеком замкнутым. Его занятие, которое, к слову, приносило неплохой доход, обязывало крутиться в обществе и поддерживать отношения с широким кругом людей. Но это Роман делал ради денег. В частной жизни он строго ограничивал все контакты с внешним миром, сведя круг общения к необходимому минимуму. Без явной выгоды он знакомств не заводил и не поддерживал.
        Встреча с человеком, который вывел его на это дело с Остафьевым, произошла случайно. Иногда Роман проделывал такие штуки, упражняясь в мастерстве с полуслова понимать людей, их нужды и проблемы, чтобы потом извлекать из этого знания выгоду. Он воспользовался мимолетным контактом как тренажером для поддержания формы, но, к его удивлению, эти бессмысленные с точки зрения бизнеса взаимоотношения не прервались.
        Полгода назад выяснилось, что Роман не зря тратил время на этого человека. Благодаря ему он узнал о сенсационном изобретении, сделанном в лаборатории «Бионик Фуд». Открытие могло принести компании миллиарды, но с патентованием нового вещества там не торопились, и исследования продолжались.
        Роман решил, что это его шанс. Он должен получить препарат и сам зарегистрировать патент. Продав изобретение даже за часть его реальной стоимости, он смог бы вернуть все долги и на всю жизнь стал бы обеспеченным и полностью независимым человеком.
        Его контакт в «Бионик Фуд» имел доступ к внутренней информации компании и регулярно сообщал Роману все, что удавалось узнать о ходе работ над итоговой формулой. Более того, добровольный агент пытался достать для него документацию с описанием технологии. Но все было тщетно. Остафьев будто почувствовал, что новый препарат находится в опасности. Он засекретил все имеющее отношение к изобретению и его тайну больше не доверял никому, даже самым проверенным людям из ближайшего окружения.
        Если раньше информатор хоть чем-то помогал в поисках, то за последний месяц он не дал ему ничего. Теперь все скудные сведения, которые получал Роман, поставляли его собственные люди - они следили за главными фигурами в компании и прослушивали их телефонные разговоры.
        Роман пришел к выводу, что его доверенное лицо становилось все менее и менее ценным. Помощник почти перестал приносить полезную информацию, а вынужденное общение с ним стало досаждать. По всему получалось, что этот человек сделал свое дело и теперь Роман мог спокойно от него избавиться. Впрочем, на всякий случай стоило еще неделю подержать его на коротком поводке, но как только Роман получит бумаги, необходимость в помощнике отпадет окончательно.
        Он расправился с карпаччо, и внимательная официантка, стоявшая неподалеку, тут же убрала пустую тарелку, заменив ее жареным сыром и овощами. Нежный камамбер, приправленный клюквенным соусом, плавился во рту, но Роман не обращал внимания на вкус.
        С самого начала Роман понял сложность задачи и решил, что одному ему ее не осилить. Уже тогда изобретение тщательно охраняли, а это означало, что документы могли оказаться где угодно: в лаборатории, в кабинете Остафьева, на производстве, дома у одного из его заместителей. Чтобы получить формулу, Роману требовались нелюбопытные, надежные помощники, которых на улице не найдешь. Нужны были деньги и возможности, которых он сам не имел.
        Все это мог дать один знакомый, которого про себя Роман обычно называл Большим Человеком. Конечно, это тяжелая артиллерия: в России человек, к которому он собирался обратиться, мог почти все. Но и задача стояла непростая, и противник был серьезен.
        Роман предложил Большому Человеку сделку, и тот, оценив будущие прибыли, согласился. Он дал людей, дал денег, помог сфабриковать дело против «Бионик Фуд» в компетентных органах. И вот теперь, когда конец этой истории становился все ближе и ближе, Романа начала мучить жадность. Он не любил делиться, а по договоренности со своим могущественным партнером тот забирал половину прибыли от продажи патента.
        Эта мысль омрачала предвкушение победы, но деваться было некуда. Роман понимал, что никто, кроме Большого Человека, не сумел бы запустить маховик государственной машины, которая поможет им получить доступ к секрету препарата и обеспечит прикрытие во время похищения ценных документов. Никто не сумел бы провернуть этот фокус с обысками, а Большой Человек может. Значит, Роман не ошибся и правильно использовал нужных людей. Сначала свой контакт в «Бионик Фуд», который оказался бесценным поставщиком сведений в самом начале их предприятия. Потом - Большого Человека, который сделал все остальное.
        Теперь, когда он расставил все сети, Остафьеву некуда было деться. А через несколько дней все закончится. Ждать осталось совсем недолго.
        Глава 5
        Вечером в залах ресторана на Пятницкой было шумно, почти все столики оказались заняты, но забронированный кабинет стоял пустым. Как и предупреждал Антон Александрович, он задерживался, поэтому Дине пришлось подождать. За полдня симуляции она так вжилась в роль, что сейчас действительно ощущала болезненную слабость. Она равнодушно листала меню и думала о том, что совершенно не хочет есть. Дина уже раз пять прочитала список разнообразных средиземноморских блюд от начала до конца, когда в дверях появился Остафьев.
        - Извините, я опоздал, - сказал он, усаживаясь за стол. - Пришлось забежать в салон связи, купить новый телефон и сим-карту. Этот номер никто не знает, так что звоните мне только на него. - Он протянул Дине карточку с новым телефоном. - Боюсь, что разговоры по всем остальным моим номерам прослушиваются.

«Неужели все так серьезно?» - подумала девушка, записывая номер в память своего мобильного. Впервые ей подумалось, что поручение начальника может оказаться не таким уж пустячным. Впрочем, когда она узнала, куда отправлял ее Остафьев, это чувство быстро улетучилось. Завтра днем ей предстояло вылететь во Франкфурт, арендовать машину и на ней добраться до Люксембурга. Там она должна была положить диски в ячейку в указанном Остафьевым банке, позвонить доверенному лицу шефа в Люксембурге и передать тому ключ от ячейки. На этом ее миссия заканчивалась, и Дина могла быть абсолютно свободной. Главное, чтобы до конца недели она не появлялась на работе и продолжала «болеть». Вопрос, где скоротать свободное время, для нее не стоял. До конца недели она решила задержаться в Европе.
        Остафьев передал ей диски и солидную пачку наличных: на оплату расходов плюс обещанное вознаграждение. Брать деньги Дине было неловко. Какая же это работа, если ожидавшая ее поездка обещала сплошное удовольствие? Дине предлагали прокатиться в старую Европу в преддверии Рождества, оплачивали все расходы, просили выполнить простейшее поручение, да еще и денег за это давали. Много денег.
        Дина поделилась своими сомнениями с шефом, но тот категорично настоял, чтобы она приняла всю сумму. Ему было важно, чтобы девушка получила достойное вознаграждение за выполнение этого необычного служебного задания, а главное - сохранила тайну.
        Ужин подходил к концу, с делами покончили. Пора было расходиться, но Остафьеву не хотелось оставаться одному. Кажется, впервые за несколько последних месяцев он смог разделить с кем-то свои проблемы и рассказать все как есть. Илья и жена были не в счет. Анжелике Антон Александрович многого не говорил, он не любил обсуждать с ней работу. Илью же старался не тревожить, дабы не сбивать его творческий настрой, не отвлекать от работы над формулой. В общих чертах и Илья, и Анжелика, конечно, знали о проблемах фирмы, но о подробностях Остафьев никому не говорил. С Диной ему нехотя пришлось поделиться, и, рассказав ей, как обстоят дела, он почувствовал себя заметно лучше.
        В ресторане зазвучала музыка. Композиция Нино Катамадзе, густая и терпкая, как выдержанное грузинское вино, поглощала и мягко подчиняла, оставляя в душе ощущение беспричинного счастья. От этой мелодии будто становилось теплее, и Остафьев решился.
        - Давайте мы с вами на прощание угостимся глинтвейном? - предложил он Дине. - Устал я от всех этих забот. Так хочется оказаться сейчас в горном шале с камином, уютным креслом, пледом и кувшином глинтвейна. Но из всех перечисленных удовольствий я пока могу себе позволить только последнее. Составите мне компанию?
        Антон Александрович снова просил ее, второй раз за сегодняшний день, но в этот раз просьба оказалась личной. Он просил подарить ему не только время, но и душевное тепло. Спешить Дине было абсолютно некуда, за окном все еще валил снег, а в ресторане царили уют и покой. И еще эта музыка. От нее совсем не хотелось уходить. И Дина снова согласилась.
        Час пролетел за оживленным разговором как одна минута. Остафьев интересовался годами Дининой учебы, ее путешествиями, о которых она могла рассказывать бесконечно, но и сам не отставал. В юности он объездил автостопом всю Европу и часть Азии, и разнообразных историй из тех времен, грустных и веселых, у него имелось немало. Вскоре горячее пряное вино сделало свое дело - у обоих в головах стало хмельно и весело.
        - Хорошо с вами болтать, но такими темпами мы скоро совсем опьянеем, - заметил Остафьев. - К сожалению, я не смогу отвезти вас домой, за мной следят. А показывать моим врагам, что я знаю о вашем существовании, пока не стоит. Правда?
        - Действительно, мне уже пора, - согласилась Дина, - нужно успеть собраться, ведь завтра мне предстоит много дел. - Она улыбнулась и откинула за плечо мешавшие волосы.
        Остафьев посмотрел на Дину пристально, заметив вдруг, как она хороша. И тут же прогнал от себя эти мысли. Еще чего не хватало. Он придерживался жесткого табу: никаких служебных романов. К тому же он был женат. И счастливо женат. Анжелика, конечно, та еще штучка, ее капризный взрывной характер не раз выводил Остафьева из себя, да и денег красавица-жена выкачивала из него немало. Но все ее недостатки перекрывали два главных достоинства: она обладала дивной красотой и очень его любила.

***
        Будильник надрывался уже пять минут, когда Дина наконец очнулась и вырвалась из мягких лап сна. Нет, эта омерзительная штука никогда не оставит ее в покое - она протянула руку к будильнику и, увидев время, в ужасе вскочила с кровати. Проспала, теперь уже точно проспала!
        Ужас быстро сменился воспоминанием о вчерашнем вечере, о предстоящей поездке в Европу, и у нее отлегло от сердца. Потом Дина испугалась, что просьба директора могла оказаться только сном и сейчас она все-таки опаздывала на работу! Она схватила сумку и, увидев в ней диски, полученные накануне от Остафьева, окончательно поверила, что эта невероятная история ей не приснилась. И сегодня днем ей действительно предстояло лететь в Германию.
        Чтобы не дать ей еще раз в этом усомниться, зазвонил телефон и голосом Остафьева пожелал ей доброго утра. Антон Александрович поинтересовался, все ли вчерашние договоренности в силе. Окончательно проснувшись, девушка ответила, что, поскольку она и так уже опаздывает на работу, ей остается только одно: сказаться больной и ехать по его делам в Европу. На том конце не оценили ее утреннего юмора, поэтому пришлось добавить, как в том фильме: «Шутка». Но директору явно было не до шуток. Он сдержанно пожелал ей счастливого пути и попросил позвонить, как только она прилетит во Франкфурт.
        Следующим человеком, с которым Дине предстояло переговорить, была Аношина. Лгать Дина не любила. Она чувствовала себя неловко, но ничего поделать не могла: чтобы иметь возможность выполнить поручение Остафьева, ей следовало сообщить своему непосредственному начальнику о вымышленной болезни. Она позвонила Ольге Вэ и скрепя сердце принялась врать. Аношина бодро ответила, что не сомневалась в таком исходе ее вчерашнего недомогания, и велела Дине сидеть дома до окончательного выздоровления. Получив таким образом увольнительную, девушка занялась сборами.
        В Великом герцогстве Люксембург Дина раньше не бывала и в самолете попыталась вспомнить все, что знала про эту крошечную страну в центре Западной Европы, лежащую у границ сразу трех государств - Бельгии, Германии и Франции.
        Люксембург как государство вел свою историю с десятого века и с тех пор пережил немало нашествий завоевателей: французы, немцы и фламандцы - кого здесь только не побывало в Средние века. Маленькому Люксембургу удалось остаться независимым от могущественных соседей, и теперь он был одной из немногих стран современной Европы, где до сих пор сохранилась монархия: государство возглавлял Великий герцог.
        Население страны насчитывало чуть меньше полумиллиона человек, включая коренных жителей и множество эмигрантов из других европейских стран. Они говорили как минимум на четырех языках: люксембургском, немецком, французском и английском.
        Работы в Люксембурге было больше, чем трудоспособных жителей, поэтому в помощь они приглашали граждан соседних государств из приграничных районов. Каждое утро иностранные работники приезжали в Люксембург на службу и каждый вечер возвращались домой, дважды в день пересекая государственную границу.
        В восьмидесятые годы двадцатого века здесь свернули большинство вредных производств и переключились на другие виды деятельности. Люксембург начал продавать деньги. Оказание различных видов финансовых услуг стало одной из основных статей дохода этой страны, а банковская система превратилась в едва ли не самую развитую в мире. Люксембургские банки конкурировали со знаменитыми швейцарскими и не меньше славились своей надежностью и стабильностью. Люксембург даже называли одним из финансовых центров Европы. В стране разместили свои представительства крупнейшие банковские дома, страховые компании и другие финансовые организации со всего мира.
        А еще Дина вспомнила, какое большое политическое значение имело в Европе это карликовое государство. Во-первых, Люксембург был одним из инициаторов организации Европейского союза. Во-вторых, именно в его границах четырнадцатого июня тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, на катере, плывшем по реке Мозель мимо деревни Шенген, расположенной в юго-восточной части Люксембурга, представители первых стран-участниц Европейского союза подписали знаменитое Шенгенское соглашение. Символично было начинать объединение Европы именно в том месте, где в одной точке сходились сразу три границы: немецкая, французская и люксембургская.
        На небольшой территории, всего в пятьдесят шесть километров с запада на восток и около восьмидесяти с севера на юг, жители Люксембурга умудрились уместить несколько городов и множество деревень, высокотехнологичные предприятия и аэропорты, автомобильные трассы и железные дороги, сельскохозяйственные угодья и архитектурные памятники. И при этом треть территории страны оставалась покрытой старыми дубовыми и буковыми лесами. Невысокие холмы там сменялись протяженными долинами, пригодными для земледелия, а на севере, около границы с Германией, возвышались горы.
        Интересно было наконец увидеть все то, о чем раньше Дина только читала и представляла по рассказам знакомых.
        В 17.50, точно по расписанию, самолет коснулся земли, и аэропорт Франкфурта-на-Майне, гудящий как огромный улей, встретил пассажиров из Москвы. Входящий в десятку крупнейших аэропортов мира, он был похож на город - со своими улицами, магазинами, гостиницами, представительствами банков, авиаперевозчиков и страховых компаний, ресторанами, бизнес-центрами и бесчисленными кафе - полностью автономный от внешнего мира. Каждый пассажир мог найти здесь все, что только придет в голову. Круглосуточно этот суперсовременный механизм принимал и отправлял сотни рейсов, сотни тысяч пассажиров. Жизнь здесь не прекращалась ни на минуту ни днем, ни ночью.
        Из аэропорта во Франкфурт можно было попасть на такси, автобусе или электричке - двенадцать минут, и ты в центре города. Но цель путешествия Дины находилась совсем в другой стороне, поэтому, пройдя границу, она направилась к стойке бюро проката автомобилей. Приветливый юноша в красном фирменном джемпере быстро нашел ее заявку на бронирование. Чтобы не тратить времени на привыкание к другой машине, она арендовала такой же «Купер», на котором ездила дома.
        Через час после приземления Дина была готова ехать дальше, в Люксембург. Осталось только дать весточку Остафьеву, но шеф опередил ее и позвонил сам. Дина сообщила ему, что прекрасно долетела и через два с половиной часа планировала оказаться в пункте назначения. Попрощавшись с Антоном Александровичем, она села в машину и завела двигатель.
        Внезапно телефон зазвонил снова. «Интересно, - с легким раздражением подумала Дина, - я сегодня поеду или как?»
        Глава 6
        Звонил Макс Дорохов, ее закадычный друг с детских лет. Они с Диной и их общей подругой Верой Кантер дружили с самых ранних, еще дошкольных, лет. Играли на одной детской площадке, где Максу иногда приходилось вставать на защиту девчонок от менее благородно настроенных ребят. Вместе ходили в школу, где однажды втроем отбились от мальчишек из старших классов - претензии нападавших относились к Максу, но девчонки друга не бросили, неожиданно напали на обидчиков сзади и разукрасили их лица глубокими царапинами, как дикие кошки.
        С тех пор троица превратилась в настоящую команду, а звать их стали «три мушкетера». Так же как герои Дюма, друзья стояли друг за друга горой и с удовольствием проводили вместе все свободное время. Сравнение с известными героями им льстило, и они часто играли в персонажей любимой книги. Макс в этих играх всегда был Арамисом, Дина - Атосом, а Вера - Портосом. С годами прозвище из детских игр так и пристало к Максу, уж очень он порою походил на противоречивого и скрытного мушкетера из книжки. До сих пор, говоря о нем, подруги называли его иногда Арамисом.
        Дружбе не мешало даже наметившееся скоро различие в материальном положении их семей. В начале девяностых отец Веры открыл собственную строительную компанию, и дела у него сразу пошли хорошо. Вскоре свой бизнес появился и у родителей Макса. Успешные, но занятые, они давали своим детям все, что можно было купить за деньги: красивую одежду, дорогие игрушки и интересные развлечения. Отдыхать они ездили то на Кипр, то в Таиланд, то в Италию. Отец Дины тогда еще не мог позволить себе такие расходы, а ее мать, сотрудница музея, была способна обеспечить дочь только духовной пищей. Однако друзья как будто ничего не замечали. В их отношениях сквозило какое-то удивительное бескорыстие, и потому новые игрушки кочевали из детской Макса через Веру к Дине и обратно. Новый музыкальный плеер Веры мог неделями обитать у Дины, а альбом с шедеврами Лувра, привезенный ее матерью из командировки, - у Макса.
        Друзья с тем же интересом слушали рассказы Дины о летнем путешествии в Крым, с каким она - об их поездках на острова Индийского океана. Им было всегда хорошо друг с другом - они могли всей компанией завалиться в хлебосольный дом Кантеров, где мать Веры кормила их вкусными обедами с пирожками, пойти в Музей изобразительных искусств на привозную выставку или поехать на шашлыки.
        В подростковом возрасте девчонки были тайно влюблены в Макса, пока это чувство как-то само собой не улетучилось. В юности, на первых курсах института, случился рецидив, и у Макса с Диной был бешеный роман, который по прошествии двух лет тихо и бесследно погас. Романтические отношения закончились, но дружить эти трое продолжали, как и раньше.
        После окончания института Вера, Дина и Макс жили в разных странах, работали в разных областях, редко встречались, но никогда не теряли друг друга из вида. Посторонние не понимали, почему такие непохожие люди со столь разными интересами по-прежнему испытывают друг к другу дружеские чувства и готовы по первому зову примчаться на помощь. А дело было просто в том, что с годами они стали практически родными. Ведь родственников мы любим не за что-то определенное, не за то, что они интересны или полезны, а потому, что они у нас просто есть. Мы ничего не решаем, в нас говорит инстинкт и голос крови. Вот и этот союз трех мушкетеров продолжал существовать уже третий десяток лет, замешанный на дружеской привязанности, братско-сестринской любви, воспоминаниях детства и душевной близости.
        Звонок от Максима Дорохова, балбеса двадцати восьми лет, оказался сейчас некстати, но Дина сняла трубку.
        - Привет, красавица! - бодро начал Макс, услышав ее голос. - А не тебя ли я сейчас видел в аэропорту Франкфурта на славной реке Майне?
        - Ты что, тоже здесь? Как тебя сюда занесло? - изумилась Дина.
        - Слава богу, зрение меня не обмануло, - ответил Макс, облегченно вздохнув. - А то уж я подумал, что все, допился, глюки начались.
        - Что ты тут делаешь, я тебя спрашиваю?
        - Ничего особенного, отправил свою бывшую девушку обратно в Москву. А теперь вот думаю, где бы мне хорошенько напиться, чтобы достойно оплакать несчастную личную жизнь. Не везет мне, Динка, в любви ка-та-стро-фически. Она опять оказалась не та.
        - Почему же ты не окликнул меня в аэропорту? Там бы и поболтали. А то я уже почти уехала.
        - Ты что! Я с таким трудом ее спровадил! Так долго уговаривал, что ей пора проведать старушку-мать. Если б она увидела, как я кидаюсь в объятия к прекрасной незнакомке, к тебе то есть, вместо того чтобы оплакивать разлуку с ней, - она бы ни за что не села в самолет!
        - А прямо сказать, что она получила отставку, ты не мог?
        - Нет, Динка, не мог. Я слабый человек, я не умею сражаться с женскими слезами. Истерики - не для меня, а такие объяснения обычно к ним и приводят.
        - Сволочь ты, Дорохов, пудришь мозги несчастным девушкам.
        - Ну, девушки мои в большинстве своем тоже не ангелы. Так что я просто уравниваю счет. Вот как только найду себе ангела, женюсь, честное слово, сразу женюсь. Слушай, - внезапно сменил он тему разговора, - я хочу тебя видеть. Я хочу с тобой ужинать, болтать, танцевать, пить и гулять до утра. Ты в город? В каком отеле остановишься?
        - Нет, Максик, я во Франкфурте проездом. Сижу в машине под парами и собираюсь ехать дальше.
        - Куда?
        Рассказывать Максу о цели своего путешествия Дине не хотелось. Они были друзьями с детства, и во всем, что касалось ее личных дел, она полностью ему доверяла. Но сейчас она везла чужую тайну. Бизнесу Остафьева угрожали, и источник его проблем пока оставался загадкой. Мало ли какие деловые интересы были у Макса и его отца.
        Дина замялась и, не зная, что ответить, предложила перекусить поблизости от аэропорта. Она понимала, что во время разговора, конечно же, вновь всплывет вопрос о цели ее путешествия, но за это время она успеет придумать правдоподобную версию. Кроме того, она ужасно соскучилась по Максу, ведь они не виделись уже несколько месяцев.
        - Ты помнишь Цеппелинхайм, городок на трассе по дороге в Швейцарию? - спросила Дина. - Мы останавливались там лет сто назад, когда летели через Франкфурт на Ямайку. Давай встретимся там минут через пятнадцать, идет?
        - В ресторане рядом с нашей гостиницей? Где подавали такой аппетитный штрудель?
        Макс был гурманом и обжорой, он прекрасно готовил сам и ценил этот талант в других. Самой яркой приметой на местности для него всегда оказывалась какая-нибудь едальня: ресторан, кафе или просто забегаловка, где, по его воспоминаниям, подавали что-нибудь вкусное. Небольшой городок Цеппелинхайм, расположенный рядом с аэропортом Франкфурта, запомнился ему яблочным пирогом. Дина улыбнулась: годы идут, а люди не меняются.
        Она вырулила с территории аэропорта, но вместо того, чтобы свернуть на шоссе А3, ведущее к границе с Люксембургом, поехала в противоположную сторону, на дорогу А5, к южной границе со Швейцарией. «Ладно, часик поболтаю с Максом, а заодно и поужинаю, - рассуждала про себя Дина. - А в гостинице, как приеду, сразу лягу в постель. Надо же мне наконец выспаться!»
        По дороге она думала о Максе. Ее друг всегда был полон противоречий. Он никогда не имел четких устремлений, он не мог и не хотел принимать определенных решений, все у него делалось плавно и исподволь. Его можно было бы назвать бесхребетным человеком, если б иногда он не проявлял характер, так безапелляционно настаивая на своем решении, что окружающие только диву давались: откуда что берется! Так, в свое время он заявил отцу, что не будет работать в его бизнесе, и властный, привыкший все и всегда решать за других отец не смог ничего добиться.
        В этом был весь Макс. Мягкий, но временами непреклонный, открытый, но непонятный, доступный, на расстоянии вытянутой руки, а не поймать. Не человек - сплошной сюрприз.
        Лет пять назад совершенно неожиданно для окружающих он увлекся автогонками. Никто не видел, чтобы он прилагал какие-то особенные усилия в этом занятии. Тренировался, как казалось, не слишком напрягаясь, гонял для удовольствия с другими, такими же ненормальными, как он сам. И постепенно становился одним из лучших спортсменов в своем классе.
        Размышляя об этом парадоксе, Дина не заметила, как преодолела несколько километров и подъехала к Цеппелинхайму. Свернув с автобана на локальную дорогу, она въехала в город и нашла нужное заведение. Макса еще не было, и она заняла столик возле окна.
        Через несколько минут ее друг появился на пороге и, радостно улыбаясь, направился к ней. Пока он шел по обеденному залу, некоторые посетительницы, оторвавшись от своих спутников, бросали в его сторону плотоядные взгляды. Он был невероятно хорош: высокий и подтянутый, смуглый, с яркими восточными чертами лица, доставшимися ему в наследство от татарской красавицы-мамы.
        Дина тоже любовалась другом и в который уже раз удивлялась, как тому удавалось сохранять фигуру при такой неумеренности в еде. Все исчезало в нем, как в бездонной бочке, не оставляя и следа. «И зачем такая бесценная способность мужику, - думала она. - Никаких тебе диет, разгрузочных дней и прочих страданий, которым приходится подвергать себя девушкам, чтобы поддерживать форму. А этот крендель ест за троих, и ничего ему не делается».
        - Как здорово, Динка, что я тебя встретил! - пробасил тем временем Макс. - Теперь мы сможем напиться вместе, и повод у нас будет радостный. Наговоримся вдоволь, нагуляемся.
        - Много пить вредно. А мы с тобой к тому же за рулем.
        - Так поставим машины на стоянку, делов-то.
        Подошел официант, и друзья сделали заказ. Макс, как и ожидала Дина, попросил принести чуть не половину меню, включая десерт.
        - Как ты тут очутился? - спросила Дина, пытаясь сменить тему.
        - Да говорю же: подругу провожал.
        - Это я поняла. А вообще в Германии, во Франкфурте?
        - Долго, что ли? У меня сейчас перерыв в тренировках, и мы с моей экс решили немного покататься по Австрии. Проведя с ней неделю один на один, я окончательно понял, что нам пора расставаться. Чтобы все обошлось без скандала, я уговорил ее слетать в Москву, проведать папу с мамой. И когда моя строптивая красотка наконец согласилась, оказалось, что ближайший рейс летит отсюда. Мы взяли ноги в руки и рванули во Франкфурт.
        Свое мнение о манере Макса расставаться с девушками Дина уже высказала и решила не повторяться. Горбатого могила исправит. Она спросила Макса про тренировки, про родителей, и тот нехотя ответил, что все по-старому. Видно, эта тема не особенно его интересовала, поскольку, отмахнувшись от ее расспросов, он неожиданно поинтересовался:
        - Ты тут одна или с охраной? Я видел каких-то странных типов возле твоей машины. Это ведь твой одинокий «Купер» стоит на обочине?
        - Да, мой. Синий? Какие подозрительные типы? И нет у меня никакой охраны! - Дина собралась встать, чтобы пойти проверить машину, но передумала.
        - Те же, что шли за тобой в аэропорту. Я еще удивился. Мужа своего ты давно бортанула, а больше тебе взять таких молодцов вроде негде.
        - Шли за мной в аэропорту?! - воскликнула Дина. - А раньше ты не мог сказать? Я одна, мне черт знает сколько ехать, а за мной ходят какие-то типы! Как они выглядят?
        - С виду ничего особенного. Плотные такие, атлеты. Я бы и не заметил их, если бы они так пристально на тебя не смотрели. Прямо сверлили тебя взглядами. Вот я и заинтересовался. Только дальше понаблюдать не смог, барышня моя опять начала ныть.
        - Значит, они знают, что я взяла машину и где я теперь нахожусь.
        - Значит так. А кто это? Ты что так перепугалась? - Макс внимательно посмотрел на Дину. - Тоже мне объект для слежки! Ты же, кажется, в необузданном стремлении к независимости от миллиардов мужа пошла работать обычным секретарем? Дина Кострова - секретарь приемной! Обхохочешься!
        - Спасибо, конечно, за высокую оценку, но я сама зарабатываю свои копеечки, никому не должна, ни от кого не завишу и очень этим дорожу, - огрызнулась Дина, но тут же вспомнила о своей проблеме и нахмурилась.
        - Если так, то я не понимаю, что это за люди, - ответил, посерьезнев, Макс. - Во что ты вляпалась, Кострова?
        Но Дина не услышала вопроса. Задумавшись, он глотала остатки ужина, не замечая ни вкуса, ни запаха. Она сразу вспомнила о вчерашнем рассказе Антона Александровича. Видно, несмотря на все предосторожности, враги Остафьева узнали о цели ее путешествия, и теперь она не только не сможет выполнить просьбу шефа, но и самой ей грозит серьезная опасность. Даже если половина из того, что рассказал ей директор, была правдой, она ни за что не хотела бы повстречаться с этими атлетами лицом к лицу. А это значит, что Макса ей послал сам Бог. Пока было непонятно как, но он поможет ей удрать от этих страшных людей. Думая, как лучше попросить его, не посвящая во все детали их с Остафьевым плана, Дина сказала:
        - Макс, мне нужна твоя помощь.
        - Это я уже понял, - ухмыльнулся приятель, отправляя в рот огромный ломоть пирога. Все время, пока Дина сидела в раздумье, Макс, не останавливаясь, как вечный двигатель, уплетал кусок за куском.
        - Я… меня… ну, в общем, меня попросили съездить в Люксембург по одному делу. Не спрашивай подробностей, надо - и все. Там в Москве у человека назревают большие проблемы, за ним следят, и он попросил слетать меня. Обо мне никто ничего не знал. Они никак не могли догадаться о моей поездке, но все равно как-то пронюхали.

«Интересно, как?» - подумала Дина. Остафьев правильно сказал, она седьмая спица в колеснице. Заболела и не вышла на работу. Ну и что? Билет и машину она бронировала сама, оплачивала тоже своей собственной банковской картой. Если бы оплата шла с карточки шефа или со счетов «Бионик Фуд», операции по которым могли контролировать рейдеры, было бы понятно, откуда взялась слежка. Но реквизиты ее карты никто не знал!
        Их встречи в ресторане? Ну так что? Они с Остафьевым приходили и уходили порознь, в разное время, говорили в отдельном кабинете, так что увидеть их вместе никто не мог.
        По телефону Антон Александрович звонил Дине дважды: первый раз - утром, второй - когда она прилетела во Франкфурт, и за ней уже шли атлеты. Но это был новый, только что купленный номер, не известный никому, кроме Дины.
        Если о ее участии в плане Остафьева стало известно его врагам, то и телефон, и платежи по банковским картам Дины, скорее всего, они уже отслеживают. Хорошо еще, что выбором гостиницы она решила заняться на месте и потому не стала бронировать номер. Ведь для этого тоже понадобилась бы кредитка. Так что ее преследователи не знали, куда именно она сейчас направлялась. В какой-то город в Германии, может быть, в Швейцарию или любую другую страну поблизости. Если бы она смогла запутать следы и добраться до места окольными путями… Н-да, приятная прогулка в предрождественскую Европу превращалась в довольно опасное предприятие.
        - Короче, Склифосовский, что делать-то надо? - спросил доевший последний кусок Макс. Ему уже порядком надоело ждать, пока шестеренки в Дининой голове повернутся и она примет решение.
        - Если короче, то надо сделать так, чтобы они решили, будто я еду не в Люксембург, а совсем в другую сторону. По дороге нам нужно будет от них удрать и незаметно попасть в Люксембург. Главное - оказаться там завтра утром, а дальше мы можем делать что угодно. До конца недели у меня масса свободного времени, могу составить тебе компанию в любой авантюре на континенте.
        - О! Даже так? Эта перспектива мне нравится. То есть надо спрятаться, но так, чтобы наши навязчивые приятели стали искать тебя, например, в Швейцарии? Проще простого. Поехали в Швейцарию.
        - Дорохов, ты дурак? - спросила Дина как в школе, удивляясь тугодумию обычно сообразительного друга.
        - Сама дура, - в тон ей ответил Макс. - Чего непонятного-то? Мы направимся по шоссе в сторону швейцарской границы, оторвемся от них, свернем с автобана на локальную дорогу и огородами поедем в твой Люксембург, - объяснил друг и, не давая ей опомниться, спросил: - На какой машине поедем?
        - Лучше давай на моей.
        - Как хочешь, только эти ребята не зря крутились рядом. У них было время поставить на машину маячок слежения.
        - Точно! Черт! Что же делать?
        - В этом городе полно автопрокатных агентств. Найди свое и попроси заменить машину. Скажи, что… Не знаю. Спидометр барахлит. Нет, лучше, что не нравится цвет обивки.
        - Очень смешно, - заметила Дина, не желая поддерживать веселый тон Макса, и продолжила: - Хорошо, я поменяю машину, потом подберу тебя в переулке рядом с гостиницей. А что дальше?
        - Не-е, не просто подберешь, а посадишь меня за руль. Если нам предстоят гонки, я хочу вести машину сам. Мы же не знаем уровень подготовки твоих тайных поклонников.
        - Не называй их моими! Они вообще-то не мои, а твои, это ты их заметил. Господи, Макс, какое счастье, что ты обратил на них внимание! Мне даже страшно представить, что было бы, если б я обнаружила их потом, когда стало бы уже поздно.
        - Я пошел расплачиваться - и на выход, - сказал Макс, не обращая внимания на ее последние восклицания. - Переставлю машину на стоянку и буду ждать тебя возле гостиницы. А ты давай, действуй.
        - Угу, - тускло ответила Дина, ощущая, что Макс сейчас уйдет и она останется один на один со своими преследователями.
        - Ладно, Кострова, не дрейфь. Я с тобой. Если что, звони, а лучше не звони, а скорее приезжай и забирай меня.
        Макс ушел, и еще минут пять она допивала чай, вжавшись в спинку стула и надеясь, что с улицы сквозь окно ее не видно.
        Выйдя из ресторана, Дина не заметила никаких подозрительных людей и почти успокоилась. Максу, наверное, показалось. Но когда она завела машину, включила фары и быстро отъехала от обочины, в зеркале она увидела серый «Мерседес», который поспешно последовал за ней.
        Черт! Не показалось!
        Глава 7
        Под благовидным предлогом Дина попросила заменить машину, и услужливый клерк автопрокатного агентства переоформил заказ на другой автомобиль. Вскоре Дина снова была готова к поездке. Выехав за ворота автостоянки, она заметила, что фары едущего следом «Мерседеса» продолжали настырно светить ей в зеркало заднего вида.
        Дина направилась к гостинице, в которой останавливалась с Максом во времена их романтических отношений. Она медленно двигалась по улице, не подавая вида, что заметила слежку. Макс еще покажет все, на что способен за рулем этой быстрой и юркой машины, но пусть это станет сюрпризом для тех, кто сейчас ее преследовал. Дина проехала мимо гостиницы, но ни Макса, ни его машины не обнаружила.
        - Где же этот паршивец? - пробормотала она себе под нос.
        Повернув направо на перпендикулярную улицу и обогнув соседний квартал, Дина вновь проехала мимо назначенного места встречи. Опять никого. Она потянулась к телефону, чтобы выяснить у Макса, где он, черт его возьми, шляется, но тут вспомнила, что гостиница стояла между двумя параллельными улицами, и они не договорились, на какой из них станут ждать друг друга. Как в известной ретро-песне: «Мы были оба. Я у аптеки. А я в кино искала вас». Дина каталась туда-сюда по одной улице, а бедный Макс в это время, наверное, мерз и высматривал ее на соседней.
        Она снова сделала круг почета вокруг квартала, но на этот раз повернула на параллельную предыдущей улицу. Так и есть, ее друг стоял там и ежился от ветра.
        Дина остановилась и, не выходя из машины, перебралась на пассажирское сиденье; Макс бросил в салон небольшую дорожную сумку, сел за руль, и они продолжили путь вместе. Автомобиль наблюдения тихонько поплелся за ними.
        - Что так долго, машин на замену не было? - спросил он механически.
        - Тебя искала.
        - А-а-а, - протянул Макс, не вникая в подробности. Он осторожно выезжал на дорогу в сторону шоссе. - Ты, кстати, звонила тому, кто тебя сюда послал? Может, он знает про этих ребят и про то, как они на тебя вышли? Вдруг окажется, что и в Люксембурге тебя уже ждут?
        - Точно! Не звонила. Сейчас. - Дина достала телефон и набрала номер.
        На том конце довольно быстро ответили и вместо приветствия спросили:
        - Что-то случилось?
        - Да. За мной следят. Начали еще в аэропорту и сейчас едут за моей машиной.
        - Где вы?
        - На трассе, по дороге в… Впрочем, это сейчас не важно. Скорее всего, мне удастся уйти от слежки, и они не поймут настоящей цели моего путешествия. - Дина объяснялась неопределенно, но боялась хоть словом выдать план действий.
        Ее собеседник ничего не понял и раздраженно спросил:
        - Вы можете четко сказать, что происходит и что вы намерены делать?
        - Не могу. Я думаю, что на меня вышли через этот ваш новый телефон. Так что ваши друзья могут сейчас все слышать.
        - Почему думаете, что через телефон? - оторопело спросил Остафьев.
        - Потому что единственная связь между нами - это ваш утренний телефонный звонок.
        - Да… верно. - Он замолчал. - Вы все бронировали? Гостиницу тоже? - он явно думал в том же направлении, что и она.
        - Нет, я решила выбрать ее на месте и сообщить вам уже после.
        - Это хорошо, значит, самого главного они не знают.
        - Не знают, но пока мне предстоит гоночный заезд, - заметила она.
        - Об этом я не подумал. Извините, что втянул вас в эти неприятности. - Он задумался на секунду и продолжил: - Дина, если что, вы помните тот телефон?
        - Да.
        - Звоните туда не только после… ну, того, что требуется сделать, но и в том случае, если в дороге вам будет нужна помощь. Там неплохие специалисты, при необходимости они подключатся. А я попробую их сейчас предупредить.
        В это время машина вышла на автомагистраль, и Макс начал набирать скорость. Пора было заканчивать разговор.
        - Ладно, а сейчас мне пора сосредоточиться на дороге, - ответила Дина.
        - Только отключите телефон, - поспешно добавил Антон Александрович. - Кто знает, какие возможности имеются у нашего противника. Уж очень он шустрый.
        Дина попрощалась с Остафьевым. Макс к тому времени разогнался до максимально разрешенных пределов и поехал «шашечками». Дорога была довольно загруженной, поэтому, перестраиваясь из ряда в ряд и вклиниваясь в промежутки между другими машинами, он пытался оторваться от мчавшегося следом за ними «Мерседеса». Макс играл со скоростью и наслаждался этой игрой. Гонщик от природы, он попал в свою стихию. Дина старалась не думать о том, как быстро они двигались, какие рискованные маневры совершал ее друг и в какой опасной близости от других машин они иногда проносились. Сейчас она доверяла ему безоговорочно.
        Первые пятнадцать километров Макс пробовал разные стили езды, испытывая мастерство соперника.
        - Да, ребята профессионалы, - пробубнил он в итоге, но, не меняя тактики, продолжал ехать дальше.
        Еще через несколько километров Макс вдруг снова начал увеличивать скорость, и стало ясно, что игры закончились. Сейчас он будет отрываться. Указатели на дороге сообщали, что их ждала крупная развязка и два больших населенных пункта справа и слева от шоссе. Место для окончательного маневра было выбрано идеально. Съехав с автобана, они могли продолжить движение по одной из десятка дорог местного значения, отходящих от расположенного впереди узла. Они могли направиться на юг, по дороге, параллельной основной трассе. Могли поехать на запад или на восток, в один из близлежащих городов, и затеряться там. Могли, наконец, просто развернуться и оказаться снова во Франкфурте. Если здесь им удастся оторваться, они будут спасены. Дальше проселочными дорогами они выберутся на шоссе в Люксембург, и уж тогда никто не сможет их найти.
        Машина тем временем все больше набирала обороты, показывая всю мощь, на которую была способна. Макс гнал на бешеной скорости, продолжая играть в воображаемые шашки с начинавшим отставать противником. Он мчался, но вел машину осторожно, не делая резких движений. Перескакивая из ряда в ряд, Макс элегантно встраивался в поток, стараясь не пугать излишней резвостью мирных бюргеров.
        Вскоре «Мерседес» преследователей затерялся где-то сзади, а автомобильная развязка начала маячить впереди.
        От скорости захватывало дух, и Дина не слишком ясно осознавала, происходило это с ней в реальности или она чудесным образом попала в какую-то компьютерную игру. Ей было страшно и интересно одновременно. Она отдавалась этой гонке, растворялась в ней и потому, когда все закончилось, почувствовала себя разочарованной, как будто увлекательную игру вдруг выключили на самом интересном месте.
        Безумное состязание моторов и мастерства водителей действительно подошло к концу; Макс, убедившись, что противнику его уже не догнать, снизил темп. На развязке он съехал с шоссе и, не торопясь, направился на запад, в сторону ближайшего города. Преследователи давно отстали и не могли заметить, как их объект покинул автобан. Дальнейший маршрут этой парочки был им теперь неизвестен.
        В город «Купер» въезжал неторопливо и ничем не отличался от машин обывателей. Невозможно было представить, что совсем недавно они мчались по трассе на бешеной скорости, изумляя окружающих водителей, внезапно возникая рядом, словно из небытия, и в этом же небытии исчезая.
        На всякий случай они решили провериться и, не забираясь в центр, где в потоке машин и горящих огней сложнее заметить слежку, неспешно покатались по загородным дорогам, которые в это время суток были уже довольно пустынны. Полчаса проверок показали, что эскапада Макса удалась, они оторвались.
        С помощью спутникового навигатора Дина проложила новый маршрут, и узкими местными дорогами они направились к трассе на Люксембург. Снова выбравшись на автобан, беглецы продолжили ехать довольно быстро, так что проскочили, не заметив в темноте, мост над рекой Зауэр, левым притоком Мозеля. Граница двух стран проходила как раз по этой реке. До моста была еще Германия, а после - уже Люксембург.
        Они ехали по винодельческому региону, производящему знаменитое мозельское. В долине реки Мозель выращивали виноград, из которого получалось чудесное светлое, с зеленовато-желтым отблеском, вино. Очень сухое и ароматное, прекрасно утоляющее жажду и охлаждающее в полуденную жару.
        Впрочем, сейчас Дине было не до охлаждения. На улице стоял мороз, и в машине тихонько гудела печка. Сразу после границы путешественники встретили крупный перевалочный пункт с автостоянкой, заправкой и закусочной, но решили там не задерживаться. До столицы Люксембурга им оставалось чуть больше тридцати километров.
        В одиннадцать часов вечера Дина и Макс вошли в большую, нарядно подсвеченную гостиницу в центре города. В старинной зале, служившей теперь вестибюлем, звук их шагов по мраморному полу отдавался странным эхом. До того как стать отелем, дворец принадлежал известной люксембургской семье, хранившей внутреннее убранство дома, как это было заведено предками. Новый хозяин устроил там гостиницу, но, почувствовав моду на старину, оставил интерьеры как при прежних владельцах. Все в этом дворце было подлинным, антикварным: бронзовая люстра под потолком, декоративные панели из мореного дуба, украшавшие стены, мозаичные полы, мебель красного дерева с кожаной обивкой. Несмотря на время года, на стойке регистрации в простом керамическом горшке стояли цветущие гиацинты. «Как в сказке про подснежники», - подумала Дина. Цветок, перепутав время года, расцвел, на радость людям, не в апреле, а в самом начале зимы.
        После пережитого стресса Дина отказалась селиться в отдельном номере и оставаться на ночь одной. Друзья сняли большой люкс с общей гостиной и двумя спальнями.
        Кухня отеля уже закрылась, ресторан не работал, поэтому здесь же, на ресепшен, Макс заказал еду в номер: холодную ветчину, хлеб, паштет, оливки, множество разных закусок и бутылку коньяка. «Н-да, деточка, когда-нибудь ты все-таки лопнешь», - подумала Дина, вспомнив, какое количество еды смолол ее спаситель в ресторанчике около аэропорта.
        Пока несли ужин, Дина наполнила ванну. Горячая вода помогла ей расслабиться, согреться и успокоить нервы. «Сейчас бы чашку чая и баиньки», - мечтательно думалось Дине.
        И тут она вспомнила об Остафьеве. После ее звонка из Цеппелинхайма он, верно, не находил себе места, гадая, чем закончилась ночная погоня. Нужно как-то успокоить директора, сообщить о благополучном прибытии его гонца в Люксембург. Только как это сделать? Позвонить-то ему теперь нельзя.
        Дина вспомнила, что Антон Александрович велел ей при необходимости звонить своему здешнему адвокату. Он сказал: «Если в дороге вам будет нужна помощь…» Каким образом юрист помог бы ей на пути в Люксембург, Дина представляла слабо, а вот передать Остафьеву весточку, да так, чтобы она не попала к его врагам, поверенный наверняка мог.
        В дверь ванной постучали.
        - Дин, ужин принесли, - позвал Макс. - Вылезай, начинаем есть и пить.
        Обычно ее друг выпивал редко, но сегодня весь вечер только об этом и твердил. Видно, сегодняшнее расставание с прежде любимой девушкой оказалось для него не таким уж легким делом, как он изображал.
        Ни пить, ни есть Дине не хотелось. Она мечтала о восьми часах сна, и ей казалось, что, как только она ляжет на подушку, в ту же секунду и заснет. Однако бросить друга в такой момент она не могла. Сон временно придется отложить.
        - Начинай без меня, я уже выхожу, - ответила Дина.
        - Ну нет, я так не играю. Один я пить не буду, - протянул Макс.
        - Да выхожу, выхожу, только не ной. Правда, мне придется еще позвонить. Ты потерпишь?
        - Тому счастливцу, что ты взялась помогать? Ты же говорила, его телефоны прослушивают.
        - Не ему, успокойся. Но по его делу.
        - Ну ладно, что с тобой делать. Только вылезай поскорей.
        - Хорошо. Засекай пять минут. Я иду.
        Через пять минут Дина, закутанная в махровый банный халат, с высоким тюрбаном на голове, сооруженным из полотенца, прошла в свою спальню и там позвонила поверенному Остафьева. Чтобы не вдаваться в подробности, она кратко попросила сообщить Антону Александровичу, что добралась до Люксембурга благополучно. Но закончить на этом ей не удалось, адвокат в ответ спросил:
        - Я слышал, в дороге у вас были проблемы? Господин Остафьев написал мне тревожное письмо и попросил помочь с этим разобраться.
        - Да, неприятности были, но все уже благополучно завершилось. Мой друг помог оторваться от слежки.
        На том конце провода возникла небольшая пауза.
        - Ваш друг? Вы были не одна? - удивился собеседник.
        - Мы встретились в аэропорту.
        - Простите, но вы уверены, что эта встреча была случайной? И что ваш друг - не один из тех людей, что охотятся за документами?
        Дина секунду колебалась, эта мысль не приходила ей в голову раньше. Макс действительно очень удачно подвернулся ей во Франкфурте, но что с того? Она своими глазами видела тех архаровцев, что ехали за ней по пятам. И Макс увез ее от них. Кроме того, она ему верила. Просто верила.
        - Я не сомневаюсь, что мы встретились случайно, - вступилась она за друга, - более того, именно он помог мне спастись от погони и безопасно попасть в Люксембург.
        - Хорошо, - ответил строгий голос на другом конце провода, - но в любом случае мои люди будут рядом. Сколько времени вы планируете оставаться в Люксембурге?
        - Мне хотелось бы покататься здесь до субботы, а потом через Франкфурт вернуться в Москву.
        - Это приемлемо. Меня попросили обеспечить вашу безопасность, и нам будет удобнее присматривать за вами именно здесь, в Люксембурге. Только возвращаться вам стоит через другой аэропорт, через Брюссель или Амстердам. Вы не против? Во Франкфурте вас могут ждать те же люди.
        - Я не против, главное, чтобы с ними больше не встречаться.
        - Ну что ж, тогда спокойной вам ночи. Завтра утром я буду ждать вашего звонка. И не беспокойтесь больше ни о чем, - сказал ей собеседник на прощание.
        Однако спокойнее Дине не стало. Слова осторожного адвоката зародили в ее душе тревогу. А если это все-таки Макс организовал слежку? Вдруг он специально придумал эти ненормальные гонки, чтобы получить повод постоянно быть рядом с ней и в удобный момент выкрасть диски Остафьева? Ведь она почти ничего не знала о нынешних интересах Макса. Кроме автоспорта, она это чувствовала, у него имелись еще какие-то дела, о которых он ничего не говорил даже друзьям.

«Чушь! - отогнала от себя неприятные мысли Дина. - Макс не может меня предать». Да и про поручение шефа он бы никак не узнал. Решение о поездке сюда было совершенно спонтанным. Еще вчера утром я и сама не знала, что сегодня мне предстоит носиться по дорогам Европы, спасаясь от каких-то головорезов.
        Неизвестно, сколько еще Дина мучила бы себя вопросами, но тут дверь в спальню распахнулась, и на пороге возник Макс.
        - Ну, теперь мы можем наконец выпить? - спросил он, входя в комнату.
        Глава 8
        Вечер в Москве подходил к концу, но в предстоящую ночь Остафьев и не надеялся уснуть. Он прекрасно понимал, во что втравил свою помощницу, и в ожидании новостей боялся собственных мыслей. Ни в чем не повинная девчонка была теперь в огромной опасности, и что ждало ее там, на ночных дорогах Германии, не знал никто. Негодяи могли напасть и отнять злополучные диски. А могли и убить. «Только бы обошлось, только бы обошлось», - как заклинание повторял Антон Александрович, стоя у темного окна и будто пытаясь увидеть сквозь него события, происходившие за тысячи километров от его московской квартиры.
        Остафьев подошел к рабочему столу, собираясь написать электронное письмо европейскому поверенному, к которому сейчас направлялась Дина. В почтовом ящике обнаружилось новое непрочитанное сообщение. Антон Александрович поспешно открыл его, и текст письма появился на экране.
        Адвокат из Люксембурга сообщал, что посланница Остафьева добралась целой и невредимой и теперь находилась под его охраной.
        - Ну, слава небесам, - облегченно выдохнул Антон Александрович. - Молодец, доехала.
        Совсем рядом за спиной Остафьев услышал шорох. Он вздрогнул и инстинктивно переключил изображение на экране компьютера. Теперь там было письмо потенциального партнера, предлагавшего строить завод «Бионик Фуд» где-то в Дании.
        Привычка прятать от окружающих любую информацию появилась у него в последние месяцы и срабатывала теперь на уровне рефлексов. Когда Антон Александрович понял, что кто-то из близких к нему людей - предатель, который регулярно сообщает тайны компании его врагам, он как рак-отшельник закрылся в своей раковине сразу от всех. Проще было одним махом перекрыть весь информационный поток, чем гадать, с кем можно делиться, что у него на уме и на душе, а с кем нет. Конечно, это было тяжело, но на войне как на войне.
        Впрочем, сейчас он беспокоился напрасно, в кабинет вошла Анжелика.
        Она склонилась над ним, обняла за плечи и поцеловала в макушку.
        - Ты все работаешь? Даже ночью не оставляют тебя в покое твои партнеры? - она уже успела пробежать глазами письмо на экране.
        - Да, Анжел, очень много дел.
        Антон Александрович решил не посвящать жену в подробности люксембургских событий. Зачем? Она была не соратницей в делах, а скорее, украшением и радостью его жизни. Помочь Анжелика ничем не сможет, а пустых разговоров будет… Нет. Ему следовало еще раз все тщательно обдумать.
        - Ты иди, я немного поработаю и приду, - пообещал он жене.
        - Я жду, - требовательно и одновременно игриво ответила Анжелика и медленно выплыла из комнаты.
        Антон встал, прикрыл за ней дверь и походил по кабинету.

«Так, - вернулся он к своим размышлениям, - если Дина уже в Люксембурге, значит, сегодняшнюю ночь она проведет в гостинице, завтра утром положит диски в банковскую ячейку, позвонит его тамошним людям, передаст код, ключ, и все. Дальше поверенный обеспечит сохранность материалов и извлечет их на суде, если дела компании пойдут совсем плохо».
        Но Дина!.. Эти головорезы будут ее искать, чтобы узнать, кому она передала диски. И рано или поздно найдут. Если не там, в Европе, так здесь, в Москве. А это значит, что ее придется постоянно охранять, привлекая лишнее внимание к ней самой, к фирме, к проблемам «Бионик Фуд». И если он хочет избежать всего этого ненужного ажиотажа, ему необходимо дать понять противнику, что ее задача выполнена и больше она не играет в его деле никакой роли. Диски ушли к другим людям, которых никому уже не достать. Он должен был нанести упреждающий удар, не дожидаясь, когда противник возьмется за них всерьез и начнет вредить верным ему людям. И сделать это нужно было уже завтра.

«Ну что ж, так и поступим», - решил Остафьев. Если завтра утром в Люксембурге все пройдет нормально, он перейдет к активным действиям!

***
        Тем же вечером в другой московской квартире еще один человек, как и Остафьев, не спал и мерил шагами комнату. Роман уже знал о неожиданной погоне в Германии и о том, что девица, которую отправил туда директор «Бионик Фуд» с неизвестной миссией, ушла от преследования и исчезла. Раздраженный, Роман ругал своего информатора в «Бионике», своих помощников, которые не уследили за Остафьевым, себя самого за то, что недооценил жертву и слишком расслабился. Его провели, причем провели так искусно, что ни его люди, ни он сам не поняли, как и когда это случилось.
        Сейчас Роман мог утверждать только одно. В «Бионик Фуд» работал никому из них не известный человек, которому Остафьев доверял настолько, что передал сверхсекретные документы, относящиеся к изобретению, чтобы тот доставил их в Европу. Роман не знал доподлинно, что это за документы, но догадаться было нетрудно.
        Он недоумевал: откуда взялась эта девица? Обыкновенная секретарша, которая сидела в офисной проходной. Самая низшая должность в компании, ниже только уборщица, а гляди-ка!.. Мало того что Остафьев не побоялся доверить ей бумаги стоимостью в миллиарды, она оказалась настолько проворной, что смогла сбежать от профессионалов.
        Проследив звонок Остафьева и узнав, куда летела девушка, Роман нанял детективов из агентства во Франкфурте. Им и надо-то было только выследить ее в аэропорту и выяснить, куда она поедет, где остановится, с кем встретится. Его люди вылетали во Франкфурт следующим рейсом и дальше должны были разобраться с ней сами. Но эта пигалица скрылась от погони, причем сделала все так умело, что немецкие детективы только руками развели.
        Роман шагал по комнате, нарезая круг за кругом. Он был уверен, что сегодняшние события давно и хорошо спланированы. И главная роль в них отводилась секретарше, которая выскочила, как черт из табакерки, в самый последний момент, испортив Роману всю игру.
        Из-за нее он не знал теперь, к кому и зачем попали документы Остафьева. Но хуже всего было то, что Роман чувствовал: «маски-шоу», которое он планировал провести в офисе «Бионик Фуд» на следующей неделе, уже ничего не даст. Он почти не сомневался, что материалов по изобретению в стране больше нет. И вывезла их у него из-под носа эта прыткая девица.
        Глава 9
        Дина проснулась около восьми. Она сладко потянулась, зевнула и перекатилась на другой бок. Бескрайняя кровать номера люкс могла уместить человек десять, а она по-королевски устроилась в ней одна.
        - Хо-ро-шо-о-о, - нараспев сказала Дина и снова потянулась.
        Вчера в гостиной, где ночной портье накрыл холодный ужин, она немного перекусила, но после второй рюмки коньяка, на распитии которого Макс все-таки настоял, ее разморило. Сначала она просто прилегла на диван, положив голову на мягкий подлокотник. Но постепенно, пытаясь вникнуть в перипетии недавней спортивной автогонки, о которой увлеченно рассказывал друг, она заснула.
        Заметив, что Дина его уже не слышит, Макс огорченно вздохнул. Он отнес ее в спальню, и, накрыв теплым одеялом, посмотрел на нее с улыбкой.

«Смешная моя Кострова, во что же ты влипла? И что за подлый мужик втянул тебя в свои дела?»
        Макс вспоминал иногда их студенческий роман и думал, что, вероятно, правильно они тогда расстались. Такие союзы, как у них, хороши для зрелых разумных людей, а не для юнцов, которым без ярких страстей и безумных подвигов, любовь - не любовь. Они же с Диной всегда были в большей степени друзьями, в их отношениях присутствовало слишком много рассудочности. Они с удовольствием проводили вместе все свободное время, наслаждались обществом друг друга, делились впечатлениями, но искра, сопровождающая романтические отношения, довольно скоро от них ушла. Дина с Максом мирно расстались, продолжая дружить, как будто у них и не было никакого романа, но на прощанье загадали: если к тридцати пяти годам каждый из них не найдет себе пару, они поженятся и уже не расстанутся до конца.
        При всей наивности такого юношеского плана он не был лишен житейской мудрости. Он предполагал своеобразный брак по расчету, но не ради денег, не ради выгоды одного за счет счастья другого, а для того, чтобы каждый из них получил надежного друга и спутника.

«А может, я все еще ее люблю? - спросил себя Макс, вспомнив о том давнем зароке. - Может, это Дина - тот эталон, с которым я сравниваю всех своих подруг, и не могу найти никого похожего, потому что другой такой в мире нет?»
        И ответил сам себе раздраженно: «Люблю, не люблю, какая разница? Все равно она за меня не пойдет. Я, по ее мнению, богатый, праздно существующий бездельник, такой же бесполезный, как ее Ломидзе. С тем лишь отличием, что я не такая эгоистичная сволочь, как он».
        Макс мог бы доказать Дине, что не зря коптил небо, но рассказывать о своих настоящих делах, которые он успешно маскировал занятиями автоспортом и нарочитым дендизмом, он не собирался. Не имел права. А значит, шансов с этой девушкой у него не было никаких. По крайней мере, пока не было.
        Он собирался вернуться в гостиную, когда обратил внимание на аккуратный бежевый рюкзачок Дины, лежавший рядом с кроватью.
        Макс подумал о человеке, отправившем ее сюда, о котором она упорно не хотела с ним говорить. Шарить по чужим вещам было нехорошо, но ситуация складывалась исключительная. Задачка, которую поручил неизвестный его сердобольной подруге, оказалась небезопасной, и следовало точно представлять, насколько сильно она рисковала. «Да, сейчас, пожалуй, можно», - разрешил себе Макс, взял рюкзачок и, чтобы не разбудить Дину, вышел из спальни.
        В гостиной он проверил содержимое сумочки и убедился, что ничего необычного, кроме нескольких компьютерных дисков, там не лежало. Их, наверное, Дина и везла в Люксембург. Но кто был заказчиком? Макс извлек из сумки Дины мобильный телефон и посмотрел на список звонков. Последним абонентом значился некто Антон Остафьев.
        Узнав, кому пыталась помочь Дина, Макс вернул все на место и отправился допивать коньяк.

***
        Дина уже оделась, а Макс все не выходил. Будучи «совой», он любил поспать подольше. Дина это знала и потому собиралась наскоро позавтракать в нижнем баре гостиницы, выполнить поручение Остафьева и лишь потом будить друга.
        После завтрака она вышла из отеля и направилась в сторону банка. На улице стоял морозец, а солнце только-только поднялось над городскими холмами. Она шла по Люксембургу, по этому веселому и многоликому староевропейскому городу, состоящему из домов красного, коричневого, песочного и других таких же ярких цветов, с покатыми черепичными крышами, с окнами разной формы и ажурными решетками оград, и сравнивала себя с профессором Плейшнером из «Семнадцати мгновений весны».
        Они оба были незначительными фигурами, которые согласились помочь хорошим людям вывезти нечто важное в безопасное место за границей. Их обоих преследовали враги. Обоих пьянил дух города, по улицам которого они шли «на задание», и окружающая свобода. Разница состояла лишь в том, что у Плейшнера стояла весна, а у Дины - начало зимы. Плейшнер был один, а Дине помогали друзья. Плейшнер закончил трагично, а она собиралась быстро разобраться со своим заданием, а потом приятно провести остаток недели.
        Настроение было великолепное, адреналин слегка будоражил кровь. Дина беззаботно шла, разглядывая магазины и встречные памятники. Она бросила взгляд на витрину, где рядом с украшенной елкой восседал манекен в небесно-голубом костюме лыжника, пошла дальше, но вдруг остановилась. Снова посмотрев на витрину, она обомлела. Теперь она видела уже не лыжника и елку. Она рассматривала отражение улицы, которая в чисто вымытом стекле была видна во всех подробностях.

«Ну почему, почему? - думала она, впиваясь глазами в витрину, будто не видела никогда ничего интересней. - Почему со мной так всегда? Кажется, что все хорошо, а на самом деле - ужасно».
        В отражении стекла Дина заметила двух подозрительных мужчин, которые исподволь поглядывали на нее. Она вряд ли обратила бы на них внимание, если б не заметила их еще раньше, у отеля. Тогда глаз зацепился за примечательную деталь: один из них был одет в высокие черные унты на толстой подошве, отороченные пушистым мехом. На опрятных улицах Люксембурга такие валенки смотрелись неестественно. И вот сейчас мужчина в унтах и его приятель снова оказались возле нее.
        Оглядев внимательно улицу, Дина обратила внимание на серебристый «Пежо», пристроившийся неподалеку. Водитель не выходил из автомобиля и не выключал двигатель. Видно, ждал, когда она двинется дальше.

«И что мне теперь делать?» - спросила себя Дина. Это открытие придавило ее, как могильная плита, лишив способности дышать и четко думать. Макс еще спал, а пока она дозвонится адвокату, ее десять раз упакуют в эту машину и увезут. Не посмотрят, что центр цивилизованной Европы.
        Дина медленно побрела в сторону банка, стараясь никак не выдавать, что ее преследователи снова оказались раскрыты. Давалось ей это нелегко. Хотелось бежать от страшных людей, маячивших за спиной, но Дина сдерживала себя. Ей оставалось пройти всего квартал, и нужно было постараться преодолеть это расстояние без приключений. В конце концов, если преследователи не взяли ее под белы руки прямо у отеля, а дали возможность идти по своим делам, может, пока ей ничто не угрожало?
        На всякий случай она старалась держаться подальше от проезжей части и поближе к другим пешеходам. Так, не торопясь, Дина прошла еще немного. Но, когда она увидела вывеску банка, ноги сами собой понесли. Она перешла на быстрый шаг, почти бег и через несколько секунд уже оказалась у входа в здание. Дверь открылась ей навстречу - из банка выходил какой-то клиент, - и, пока высокая тяжелая створка закрывалась за ним, Дина юркнула в образовавшийся зазор.
        Оказавшись в безопасности, она перевела дух. Здесь ей предстояло закончить работу, за которую она взялась, но что с ней будет дальше? На улице караулили незнакомцы, и если они позволили ей сюда прийти, то совсем не факт, что так же беспрепятственно дадут ей вернуться в отель к Максу.
        Раздумывая над этим вопросом, Дина вошла в огромный операционный зал с высокими расписными потолками и остановилась, не зная, что делать дальше. Сотрудник банка, увидев ее растерянность, подошел и поинтересовался, не нужна ли помощь. Дина решила, что проблемы стоит решать по мере их поступления, и прежде ей предстояло закончить с дисками - положить их в ячейку, как просил Остафьев, а уж потом думать, что делать со слежкой.
        Довольно быстро разобравшись с формальностями, Дина спустилась в хранилище в сопровождении клерка. Он дал ей время не спеша положить диски в сейф и набрать код на дверце, после чего они вместе закрыли ячейку на два ключа. Один из них остался у Дины, второй - у сотрудника банка. Теперь открыть сейф можно было, только имея заветный золотой ключик и зная код замка.
        И с тем и с другим Дина с удовольствием рассталась бы как можно скорее, но встреча с адвокатом была назначена в отеле, в пятнадцати минутах ходьбы от банка. Расстояние казалось совсем небольшим, но пройти его сейчас для Дины было все равно, что переплыть бассейн с голодными акулами. Чем могла закончиться эта прогулка, Дина не знала, но не ждала от нее ничего хорошего.
        Думая об этом, она решила, что настало время появиться на сцене поверенному Остафьева. В конце концов, она свою миссию выполнила, и теперь пришла его очередь действовать.
        Она набрала номер юриста, и он взял трубку после первого же гудка.
        - Доброе утро, я сейчас в банке, - начала Дина.
        - Я знаю. Как все прошло? - неторопливо, с характерным немецким акцентом ответил он.
        Дина оторопела. Она собиралась вывалить на адвоката новость о мужиках на улице, о том, что ей срочно нужна помощь и что план их встречи меняется. А тут вдруг такое спокойствие и осведомленность…
        - Как вы узнали? - воскликнула она.
        - Мои сотрудники наблюдают за вами и охраняют. Я говорил вам вчера, помните?

«А ведь и правда, говорил, было дело», - подумала Дина. И как она могла забыть? Вот что значит усталость и стресс, все напрочь вылетело из головы. Значит, те молодцы, что мерзнут сейчас на улице, не враги, а друзья? От сердца отлегло, Дина выдохнула.
        Тем не менее она решила не отступать от своего плана и постараться как можно скорее отдать адвокату свою ношу.
        - Я готова передать вам то, что просил Антон Александрович. Мы можем сейчас же встретиться в банке?
        - Нет, к сожалению, не можем. Я не должен там появляться в связи с этим делом. Моя задача - хранить ключи, а изымать документы я могу только при определенных условиях, в соответствии с выданными мне инструкциями. Жду вас в отеле через двадцать минут. Успеете?
        - Но… - начала было Дина, решившая не сдаваться.
        - Если вы устали или замерзли, - перебил ее неумолимый юрист, - попросите водителя серебристого «Пежо», припаркованного напротив банка, подвезти вас в отель. Это один из моих помощников.
        Спорить дальше было бесполезно. Дина вышла на улицу и огляделась. Машина действительно стояла у входа в банк, а парень в унтах и его напарник сидели на скамейке неподалеку. Убедившись, что вся команда в сборе, Дина бодрым шагом направилась обратно в отель. Последствия пережитого страха не отпускали, ей хотелось поскорее выполнить поручение и забыть о нем как о страшном сне.
        Когда Дина вошла в холл отеля, поверенный уже находился там. Господин Суисс, так звали адвоката, оказался невысоким поджарым человеком слегка за пятьдесят, похожим на сухофрукт. Крайне сдержанный, формальный, ни единого лишнего слова - его невозможно было представить не то что смеющимся, но даже улыбающимся. Впрочем, он отлично разбирался в своем деле и имел превосходную репутацию. Других специалистов Остафьев не нанимал, за полгода работы в «Бионик Фуд» Дина это поняла.
        Когда официальная часть встречи закончилась и Дина наконец-то избавилась от ключа, адвокат сказал:
        - Вчера я сообщил господину Остафьеву все, что вы просили. Он рад, что с вами все в порядке, и просил передать свою признательность.
        Дина попыталась улыбнуться и ответить, но Суисс продолжал:
        - Антон Александрович просил вас не менять своих планов и не возвращаться в Москву до субботы. Он не уверен, что вы будете там сейчас в безопасности, а ему нужно время, чтобы все уладить. Я очень надеюсь, что люди из аэропорта не станут вас здесь искать, но на всякий случай мои сотрудники будут продолжать вас охранять. Я также прошу вас поменять гостиницу и машину. Не возражаете?
        - Конечно нет! Я сделаю все, как вы скажете, - ответила Дина, слегка ошарашенная. Она-то думала, что все ее неприятности закончились.
        - Хорошо, - продолжал тем временем Суисс, - давайте ключи, мы вернем машину в прокатное агентство во Франкфурте. Пускай те, кто вас ищут, думают, что вы там. Франкфурт - город большой, до субботы им будет чем заняться. Вы тем временем отдохнете в наших краях, а обратно полетите через Нидерланды.
        Дина молча кивнула в ответ, ни возразить, ни добавить тут было нечего. Влипла так влипла. Сама виновата, не надо было так опрометчиво соглашаться на просьбу Остафьева. Сейчас ей оставалось только надеяться, что шеф, втравивший ее в эту историю, поможет из нее выбраться. Здесь, в Люксембурге, он приставил к ней зануду Суисса, в Москве тоже, наверное, не бросит. В любом случае, завтра будет завтра. А сегодня и в ближайшие несколько дней она собирается развлекаться. И ничто ей в этом не помешает!
        Расставшись с адвокатом, девушка решительно направилась в номер. Дело, ради которого она прилетела в Европу, сделано. Теперь ей предстояло разбудить Макса, выписаться из отеля, поесть где-нибудь в городе и три дня наслаждаться отдыхом.
        Подумав о еде, Дина почувствовала, что ужасно проголодалась. Ей был необходим не просто второй завтрак, а целый обед. Причем очень плотный обед, в немецком стиле - с тарелкой горячего жирного супа, свиными колбасками с картошкой и капустой, а еще чашкой грога и чем-нибудь сладким. Утренние приключения и прогулка на морозном воздухе разбудили в ней нечеловеческий аппетит.
        Дина постучалась в спальню к Максу, но ей никто не ответил. Она тихонько приоткрыла дверь и увидела, что друг спал сном младенца. С этим нужно было срочно что-то делать. Еще полчаса, и она съест его самого вместо супа и прочих радостей, что успела себе нафантазировать.
        Она вошла в комнату и рухнула на кровать, оповестив Макса, что пора вставать. От сотрясения и возгласа Дины он проснулся, с трудом приоткрыл глаза и спросил:
        - Который час?
        - Десять утра. И я голодна, как дикий зверь в чаще густого леса. Пошли скорее есть. - Дина надеялась, что упоминание о еде заставит Макса шевелиться быстрее.
        - Пошли, а ты уже сделала свои дела?
        - Да. Все сделала, все сказала, все отдала. Теперь я свободна, как ветер! - пропела она.
        - И что сказал Остафьев? Поблагодарил?
        - Откуда ты знаешь про Остафьева? - опешила Дина. Она резко приподнялась на локтях и уставилась на друга. Вмиг ей припомнились все вчерашние сомнения.

«Черт, проговорился спросонья», - с досадой подумал Макс, но решил не признаваться во вчерашнем проступке.
        - Чукча умный, чукча догадался, - ответил он ей. - Ты на кого сейчас работаешь, в чьей компании?
        - У Остафьева. Но меня мог попросить любой другой человек из моих московских знакомых! - не унималась Дина.
        - Да, но ты среагировала на фамилию Остафьева, - констатировал Макс.
        - Да какая разница, он, не он! - отмахнулась Дина. Она поняла, что сама сказала лишнее, и отпираться теперь было совершенно бессмысленно. - Дело сделано, у меня впереди три прекрасных дня, и я не хочу терять ни минуты! Вставай!
        В ответ Макс только потянулся, зевнул и поцеловал ее ладонь, лежавшую тут же на его подушке.
        Тогда Дина перешла к решительным действиям. Она принялась щекотать Макса, вынуждая его начать двигаться.
        - Кострова, Кострова, - поспешно сказал он, поджавшись и плотнее закутываясь в одеяло, - ты все-таки не забывай, что я взрослый мужик, а не диванная собачка. Ты со своими объятиями-то поосторожней.
        - Тьфу на тебя, друг, называется, - ответила она, слегка надувшись, но, продолжая дразнить, стала слегка почесывать ему шею за ухом. Чтобы не оставалось сомнений, за кого она его принимает, Дина добавила: - Мр-р-р.
        Такой наглости Макс снести уже не мог, он издал вопль орангутанга, завидевшего чужака на своей территории, и, играя, кинулся на Дину. Та взвизгнула и пулей слетела с кровати. Отскочив на безопасное расстояние, она победоносно показала ему язык и сказала:
        - Все, вставай и собирайся, даю тебе десять минут. Я пойду пока побросаю вещи в чемодан. Мы переезжаем в другую гостиницу.
        - Хорошо, - протянул Макс, позевывая. Ему лень было спрашивать, куда, зачем и почему они снова едут. Главное, чтобы ему дали поесть и несколько следующих дней его подруга находилась рядом.
        Глава 10
        Внеочередное собрание ключевых сотрудников «Бионик Фуд» было назначено на одиннадцать утра. Задолго до начала Остафьев обосновался в большом конференц-зале, расположенном на первом этаже особняка на Новокузнецкой. Собираясь с мыслями и готовясь к важному выступлению, он рассеянно наблюдал, как члены совета директоров, начальники отделов, замы, руководители лаборатории и подмосковного комбината постепенно заполняют аудиторию.
        Рано утром Антон Александрович получил новости из Люксембурга: миссия Дины закончилась успешно, материалы лежали в банке, а ключ и коды хранились в надежном месте. Теперь содержимое ячейки могло быть использовано по первому его требованию. Все это означало, что подготовительный этап операции по защите его компании от посягательств неизвестных конкурентов завершился, и можно было переходить к активным действиям. Пришла пора оповестить противника, что в «Бионик Фуд» просто так сдаваться не намерены - украсть изобретение или завладеть предприятием теперь не удастся. Что бы ни случилось, преимущество неожиданного удара его враг потерял: компания Остафьева готова была защищаться. Эта мысль заставила Антона Александровича довольно улыбнуться.
        К сожалению, он до сих пор не знал, кто из его окружения работал на противника, кто помогал отбирать его бизнес, и потому на совещание он позвал сразу всех, кто имел хоть какой-то доступ к конфиденциальной информации фирмы. Антон Александрович намеревался рассказать им о люксембургских событиях и таким образом передать сообщение своему таинственному недругу: «Ты проиграл!»
        Наконец все собрались и затихли, ожидая, когда он заговорит. Лиля Ничипоренко, личный секретарь Остафьева, пристроилась с ноутбуком слева от директора, готовая вести протокол совещания.
        Можно было начинать.
        - Доброе утро, коллеги, - обратился директор к слушателям, - спасибо, что оперативно откликнулись на мое приглашение, перепланировали дела и смогли принять участие в нашей встрече. Не далее как сегодня утром я получил новости от наших европейских и американских представителей и хотел как можно скорее поделиться с вами чрезвычайно важной информацией. Некоторые из вас уже знают, что около полугода назад наш ученый гений, - Остафьев посмотрел на Илью, который в этот момент отрешенно разглядывал фотографию на стене, будто вовсе и не слушая Антона, - изобрел вещество, которое открывает нашей компании совершенно новые рынки и умопомрачительные возможности. Благодаря этому открытию мы сможем значительно расширить производство не только здесь, в России, но и в Европе, в Америке, да по всему миру. Перспективы, которые открываются перед нашей компанией в связи с этим, если выражаться сдержанно, - многообещающи.
        Антон Александрович сделал паузу, и его слушатели все разом заговорили, обращаясь одновременно к Илье, к Остафьеву, друг к другу и ни к кому в отдельности.
        - Что, что за изобретение? - обратилась Аношина к сидевшему рядом с ней Ивану Топилину, коммерческому директору компании, но тот, нахмурившись, только покачал головой. Про бурлящий в недрах лаборатории новый проект он знал по обрывкам разговоров и намекам, которые слышал в кабинете Остафьева, однако к деталям его не допускали, и это страшно его раздражало.
        - Что такое мы можем продавать на Западе, чего у них самих нет? - спрашивал соседей всегда критически настроенный Сергей Кимов, начальник отдела транспорта.
        - Какая технология, про что, расскажите, я все пропустил! - крутился на своем стуле главный дизайнер компании - Филипп Джаяварде.
        Остафьев дал всем возможность обменяться эмоциями, но отвечать на вопросы пока не торопился.
        - К сожалению, - продолжил он, - об изобретении Ильи узнали наши конкуренты. Причем какие-то странные конкуренты, очень наглые и агрессивные. Вы все, наверное, знаете о неоднократных и, к сожалению, успешных попытках взлома нашей системы безопасности, о визитах посторонних в лабораторию и на подмосковный комбинат. Я связываю эти случаи именно с открытием Непомнящего.
        И снова слушатели разом загудели. Директор лукавил, информация о взломах была засекречена, поэтому далеко не все присутствовавшие знали о недавних печальных событиях на производстве. Эту новость требовалось обсудить, и в конференц-зале некоторое время стоял шум. Прежде чем продолжить, Антон Александрович позволил людям выпустить пар, и, когда в зале немного поутихло, он перешел к главному:
        - Хочу вас успокоить. С сегодняшнего дня, я полагаю, атаки на нашу компанию прекратятся. Ни одного из документов по изобретению, которые так старательно ищут конкуренты, в стране больше нет. Все бумаги находятся сейчас у наших поверенных в Европе и в Америке. Воровать больше нечего, да и бессмысленно. Если кто-то попытается запатентовать украденное изобретение раньше нас, мы легко оспорим это в суде и докажем кражу.
        Остафьев блефовал про Америку, рассчитывая на засланного казачка, но делал это так уверено, что в какой-то момент, как бывает у талантливых актеров, сам поверил в то, что говорил.
        Он продолжил:
        - Другая опасность, которая нам, возможно, угрожает, - это рейдеры.
        Конференц-зал опять наполнился гулом голосов. На этот раз они были встревоженней и громче. Промышленный шпионаж - это, конечно, неприятно, но как-то не про нашу российскую жизнь. Как реальную угрозу предприятию его никто не воспринимал. А вот кто такие рейдеры - все слышали и даже видели. По телевизору их показывали во всех подробностях. Эта проблема казалась гораздо важней мифических охотников за секретами фирмы, и люди были обеспокоены. Впрочем, убедившись, что глава компании вновь не намерен ничего объяснять, аудитория затихла, ожидания продолжения.
        - Наша финансовая служба и служба безопасности знают о том неоправданно большом внимании, которое в последние месяцы уделяют «Бионик Фуд» контролирующие органы. Если брать в расчет все факторы, то это можно воспринимать как подготовку к Большому Налоговому Делу, которое известно чем может для всех нас закончиться. Примеров таких дел, с подтасовкой фактов и фальсификациями, в последние годы было предостаточно. Перечислять их незачем, вы все сами знаете. Рейдеры теперь стали другими. Они уже не вламываются в ворота предприятия, физически выдавливая владельцев и работников с территории. Они отнимают бизнесы руками фискальных органов. Чтобы обезопасить себя от этой угрозы, в той же посылке мы отправили нашим представителям полный архив финансовой отчетности за несколько последних лет. Если дело дойдет до самого плохого, мы с легкостью опровергнем любой подлог документов и любое необоснованное обвинение. Я очень надеюсь, что все эти ужасы мне только мерещатся и наши враги не готовят нам никаких неприятностей. И что вообще никаких врагов у нас нет. Но если это не так, если нам все же грозит беда, мы
готовы защищаться.
        Антон Александрович опять остановился, но на этот раз все молчали, ожидая, что он скажет дальше. Было слышно только, как секретарша стучит ноготками по клавишам компьютера, печатая протокол совещания.
        Остафьев держал паузу. Он скользил взглядом по лицам окружавших его коллег, с которыми работал бок о бок уже много лет, и думал, что кто-то из них хладнокровно его предает. На душе от этих мыслей стало гадко. Сделав усилие, он снова заговорил:
        - Я рассказываю вам все это так подробно, потому что хочу, чтобы вы были готовы ко всему. У нас была тяжелая осень, и, возможно, нам предстоит пережить еще несколько не менее тяжелых недель. Любые неприятности, которые могут возникнуть, не должны стать для вас неожиданными. Сейчас лаборатория переходит к финальной стадии экспериментов и к подготовке регистрации изобретения. Думаю, что до конца года мы подадим заявку на патент, и все наши проблемы закончатся. Но пока нас ждут не самые радостные сюрпризы, и я хочу надеяться на вашу поддержку.
        Директор закончил и снова внимательно посмотрел на сотрудников. Он пытался понять, что они думали и чувствовали по поводу услышанного. Остафьев, конечно, не надеялся, разглядывая лица, узнать предателя. Он лишь хотел увидеть реакцию людей, он хотел знать, готова ли его команда пройти с ним через предстоящие испытания.
        А слушатели молчали. Ничего подобного в их компании раньше не происходило, поэтому им не очень-то верилось в описанные директором ужасы. Нефть они не качали, водку не разливали, их предприятие выпускало молоко, кефир, йогурты - самые прозаические товары. Очень хорошие, необыкновенные, пусть даже лучшие на рынке, но всего лишь продукты питания. А тут вдруг такие страсти!
        Первой заговорила Ирина Владиленовна, худая миниатюрная женщина за пятьдесят, на протяжении всех лет существования «Бионик Фуд» занимавшая должность главного бухгалтера.
        - Но кто они, Антон Александрович? - При подчиненных она всегда звала директора по имени отчеству, хотя в беседах с глазу на глаз он был для нее только Антошей. - Кто эти люди, которые так беспардонно вмешиваются в нашу жизнь?
        - Мы точно не знаем. Есть предположения, но пока неопределенные. Какие-то криминализованные структуры. Честный бизнесмен такими методами действовать не будет.
        - Но если так, не угрожает ли что-то вам самому? Лично вам, как директору компании?
        - Думаю, что нет, - усмехнулся Остафьев. - Сажать меня не за что. Убивать?.. Моя смерть никому ничего не даст, со мной или без меня они не смогут получить предприятие и технологии. Я - не единственный владелец компании, у меня нет даже контрольного пакета акций. А наши иностранные акционеры им не по зубам. При условии, конечно, что причина наших проблем в этом.
        - Но если вы считаете, что рейдерский захват фирмы - это реальная перспектива, мы должны подготовиться, вам не кажется? - спросил Сергей Кимов. - Как нам следует себя вести, куда звонить, что делать с компьютерами и серверами, на которых хранится информация, составляющая коммерческую тайну компании? Кто нам это расскажет?
        Остафьев посмотрел на начальника службы безопасности «Бионика» и кивнул, переадресовывая вопрос ему. Олег Иванович Бойко вышел вперед и ответил:
        - Как бывший военный, Сергей верно понимает проблему. Очень важно реагировать в такой ситуации правильно, чтобы не навредить ни себе, ни компании. Краткий курс молодого бойца мы планируем провести в ближайшие несколько дней. Наши инструкторы расскажут, что делать при захвате офиса неизвестными лицами или при проведении официальных проверок и обысков. Расписание вы все получите сегодня по электронной почте.
        - А как нам быть с клиентами, что им говорить? - спросил Иван Топилин.
        - Ничего не говорить, - резко ответил Остафьев. - Все сказанное здесь не подлежит разглашению за пределами компании. Мы выполняем свои обязательства, отгрузки идут вовремя, остального им знать не обязательно. Зачем пугать наших драгоценных клиентов и сеять панику? До Нового года остался всего месяц с небольшим, а сколько процентов еще не выполнено в нашем плане продаж? Думайте лучше об этом.
        Упоминание о рабочих буднях направило мысли сотрудников в более прозаическое русло, все вспомнили о своих делах, и вопросов по теме совещания больше не возникло, все переваривали уже услышанное.
        - Ну что ж, если всем ситуация понятна, собрание закончено. Давайте работать, - подытожил директор.
        Глава 11
        По окончании совещания Лиля разослала его протокол всем участникам. Пролистав документ, Антон Александрович остался доволен.

«Отлично, теперь наш соглядатай сможет зачитать своему хозяину дословно все, что я сегодня рассказал, - пробормотал себе под нос Остафьев. И подумав, добавил: - Скорее бы уж Илья закончил эксперименты и сделал промышленный образец. Тогда нам станет сам черт не брат, нам нечего будет бояться!»
        Ни во время совещания, ни после него он не думал о Дине, ради которой все и затевалось. А ведь если бы не она, Остафьев еще десять раз подумал бы, прежде чем так откровенно говорить с коллективом о проблемах «Бионика». Конечно, стоило предупредить сотрудников, с которыми он поддерживал открытые и партнерские отношения, о возможной нешуточной опасности. Но, с другой стороны, теперь, после его сенсационных объявлений, по компании неминуемо поползут слухи, и хорошо, если только по компании, а не выйдут за ее пределы.
        Чтобы отвлечь внимание от преданного человека, вывести Дину из-под удара, Антон Александрович решился на этот неоднозначный шаг и сказал то, что сказал. Но, увидев утром лица своих соратников, Остафьев почти забыл о первоначальной цели. Он, как полководец перед сражением, хотел убедиться, что его люди встанут рядом, будут бороться за их маленький мир вместе с ним и не разбегутся кто куда, в поисках более безопасного места. На собрании он увидел: его армия готова идти за своим генералом.
        Прочитав протокол, Антон Александрович понял, что сегодняшняя встреча имела еще одно значение, может быть, самое важное. Он говорил не только с соратниками. Через предателя, также сидевшего в зале, он обращался к своему врагу, и его послание фактически стало объявлением открытой войны. После такой черной метки неприятель должен был либо отступить, либо ринуться в сражение с новой силой. И тогда Остафьев наконец узнает, чего тот добивается и, главное, кто он такой.
        Антон Александрович пытался предугадать последующие события, и воображение рисовало ему картины одна драматичней другой. Он вышел на тропу войны и был готов противостоять любому, кто бы на них ни напал. В таком настроении он не мог сидеть на месте, не мог заниматься рутинными делами. Чтобы отвлечься, Остафьев отправился на Ленинский проспект, в лабораторию «Бионик Фуд», куда после совещания уже вернулся Илья Непомнящий.
        В кабинете начальника научно-исследовательской лаборатории царил хаос, как будто здесь неделю резвилась бурлящая энергией группа детсадовцев. На полу, креслах, столах и диване лежали книги, бумаги, журнальные вырезки, какие-то непонятные предметы замысловатой формы и много чего еще. Со стороны казалось, что в комнате все поглощено беспорядком, но во всей этой неразберихе существовала понятная Непомнящему логика, которая позволяла ему находить и использовать любой из разбросанных предметов.
        Взглянув на окружающий его бедлам, Остафьев в который уже раз задался двумя вопросами. Во-первых, он не понимал, как проходил процесс уборки, - все свободные поверхности кабинета были чистыми: ни пыли, ни мусора, ничего. Какая-то волшебница умудрялась регулярно разбираться здесь с естественной грязью, не нарушая креативного бардака.
        Во-вторых, Остафьев попытался представить, как бы выглядел кабинет Ильи, окажись он размером не в тридцать квадратных метров, а скажем, как конференц-зал или футбольное поле: все так же равномерно было бы завалено всякой ученой всячиной или часть пространства все-таки осталась бы нетронутой?
        Антон Александрович уселся в единственное свободное кресло, стоящее за рабочим столом хозяина кабинета. Сам Илья - высокий, очень худой мужчина с копной соломенных, давно не стриженных волос и веснушками по всему лицу - освободил себе место в мягком кресле поблизости. Он смачно плюхнулся в него и перебросил обе ноги на один из подлокотников.
        - Как ты считаешь, - начал Илья вместо «здрасьте», - сколько времени будут идти образцы?
        - А что, сырье для опытов из предыдущей партии уже закончилось? - ответил Остафьев вопросом на вопрос.
        - Еще нет, но скоро кончится. Расход материала сейчас очень большой. Как назло, когда нужно работать быстрее, в голове какая-то каша. За неимением лучшей идеи я просто тупо пробую варианты, последовательно проверяю все комбинации, все сочетания. Проверяю, проверяю, а выходит пока полная чушь. Ты, конечно, лихо сегодня завернул про завершение экспериментов до Нового года, но такими темпами в моем нынешнем состоянии я и к Первомаю ничего из себя не выдавлю.
        - Нет вдохновения?
        - Нету, - признался Непомнящий. - Мне нужна какая-нибудь зацепка, какое-то озарение, а я в совершенном тупике.
        - Может, вспомним старый испытанный метод? Съездим на природу, отвлечемся, погуляем? После хорошей встряски голова всегда проясняется.
        - Ага! И куда?! На дворе ноябрь, забыл? За городом сейчас либо слякоть, либо мерзлая земля. Снега почти нет и ледяной ветер. В такое время только вешаться хорошо, а не вдохновения искать.
        - Давай за границу?
        - Куда? - снова повторил вопрос ученый. - Мы сможем отлучиться только на выходные, но у соседей сейчас то же самое, а в теплые страны пока долетишь - уже пора возвращаться.
        - Мне кажется, ты зря отказываешься. Ты же не токарь, которому, чтобы работать, надо стоять у станка. Ты свою формулу можешь обдумывать и в самолете, и на пляже, и в очереди за картошкой. Для этого твое физическое присутствие в лаборатории не требуется. А вот развеяться тебе сейчас как раз не помешало бы. Правда, в дальней поездке я тебе компанию составить не смогу, мне сейчас надолго пропадать нельзя. Ну ничего, один…
        - Нет, нет и нет! Я не хочу ехать. Я не хочу ехать один. Я не хочу ехать сейчас. Не хочу!
        - Ну как знаешь, - ответил Остафьев, решив не спорить.
        Ему и самому сейчас не повредил бы небольшой отдых, но, в отличие от Ильи, он не мог позволить себе такой роскоши. К тому же в субботу прилетала Дина. Антон Александрович собирался встретить ее в аэропорту и безотлагательно расспросить обо всем, что произошло в Европе. Ему хотелось узнать все подробности из первоисточника, особенно те, что касались невесть откуда взявшегося добровольного помощника, о котором сообщил адвокат.

«Черт знает что! - раздраженно подумал Антон Александрович, вспомнив об этом обстоятельстве. - Просил же никому не говорить о деле. Так нет, болтливая девица потащила с собой кавалера!» Во всем этом требовалось разобраться как можно скорее.

***
        Как и предполагал Остафьев, через час Роман действительно держал в руках протокол утреннего совещания в «Бионик Фуд», и послание Остафьева он понял правильно. Он связался с Большим Человеком и вечером того же дня встретился с ним в ресторане на Красной площади.
        Большой Человек удобно устроился в кресле, закинув ногу на ногу и выставив напоказ изящный ботинок. Гладкий, подтянутый, в модном костюме серого цвета, он ничем не напоминал «деловых» людей девяностых. Времена изменились, и ныне те, кто управлял этим миром, сменили оболочку. Стяжательство, подлость и цинизм они припрятали за прекрасным образованием, внешним лоском и изысканной сдержанностью костюмов.
        Большой Человек состоял на государственной службе, витал в заоблачных кругах политической элиты, но трудился отнюдь не на благо страны и народа. Укрепление собственной власти, а через это увеличение собственного состояния - вот к чему он стремился прежде всего. Люди в его классификации ценностей находились на самой низкой ступени и воспринимались лишь как инструменты для достижения целей. Одним из таких инструментов был его сегодняшний собеседник.
        Роман рассказал Большому Человеку обо всех происшествиях последних суток и попросил отменить проверку в «Бионик Фуд». Теперь этот рейд оказался бы напрасной тратой времени и денег. Документов по изобретению в компании уже не было.
        Чиновник слушал молча, внимательно глядя на Романа. Внешне он казался спокойным и походил на кота, который перед броском только раздраженно помахивает хвостом. Большой Человек слегка покачивал выставленным носком ботинка.
        Ему не нравился этот Попрыгунчик - так он именовал Романа за глаза, но предложение, с которым тот пришел к нему несколько месяцев назад, было уж очень привлекательным. От него требовалось совсем немного: дать Роману техническую поддержку - людей, оборудование и небольшую сумму денег, - чтобы помочь найти документы с описанием технологии и изъять их. Дальше нужно было только запатентовать изобретение на имя одной из его офшорных фирм и с выгодой продать фармацевтическим компаниям Запада. Расходы на операцию должны были быть ничтожными, но в конце его ждал фантастический куш. Как не воспользоваться подвернувшимся случаем, если получить документы казалось не сложнее, чем отнять конфету у ребенка? Требовалось лишь узнать, в каком кармане он ее держал.
        Еще тогда Большой Человек хотел заняться этим делом сам, поручить поиски документов одному из своих людей, а от Романа откупиться, заплатив за наводку. Вести совместные дела со скользким Попрыгунчиком он не хотел. Но тот убедил его, что Остафьев слишком осторожен и без помощи Романа с его информатором у Большого Человека ничего не выйдет. Нехотя он согласился месяц, максимум два потерпеть рядом с собой неприятного человека.
        И напрасно. Спустя полгода выяснилось, что участие Романа в деле не принесло никаких результатов. Несмотря на все усилия, документы они так и не нашли. Более того, на их поиски уходило все больше и больше денег. В деле теперь участвовала не только группа верных ему помощников: к работе пришлось привлечь наружное наблюдение, слухачей для отслеживания телефонных разговоров, людей из налоговой полиции. И все это деньги, деньги… Оказалось, что заветный куш добыть не так просто.
        Большой Человек и без того начинал серьезно злиться, и вот теперь Попрыгунчик посмел пожаловаться, что его обставили, что нужные им документы вывезли из страны в неизвестном направлении и он не знает, где их теперь искать! На этом Большой Человек не выдержал и прервал собеседника:
        - Зачем ты позвал меня на встречу и тратишь мое время, Рома? О том, что ты снова облажался, ты мог сказать и по телефону. Ты меня в это втянул, ты убедил, что справишься с делом сам. И если Остафьев оказался слишком умен для тебя, если он понял, что ты копаешь ему яму, то вина в этом - твоя. И ты мне за это ответишь. Ты наш договор знаешь. Деньги я меняю на формулу. Если ты не даешь мне формулу, то возвращаешь все, что я потратил на твою авантюру. Чем дольше ты сейчас тянешь, тем больше увеличивается долг. Смотри, будешь потом отрабатывать по гроб жизни, трахая старух на Лазурном берегу. А не хватит, переквалифицируем тебя на богатых педиков!
        Большой Человек не любил суеты и слов на ветер не бросал. Роман об этом знал и слегка вздрогнул, услышав угрозу.
        - Я понимаю ваше недовольство, но не все резервы еще исчерпаны. У нас есть много других возможностей получить изобретение. Теперь пришло время задействовать все, чем мы располагаем, и потому я попросил вас об этой встрече.
        - Давай, Рома, задействуй свои резервы, только быстрее задействуй. Мне уже очень надоело ждать. Что тебе от меня надо?
        В следующие полчаса Роман изложил собеседнику свой план. Проект был не без изъянов, но после некоторых размышлений Большой Человек согласился.
        Глава 12
        Когда в субботу вечером самолет из Амстердама приземлился в аэропорту Шереметьево, Антон Остафьев уже ждал Дину на выходе из зоны прилета. Увидев шефа в толпе, она обрадовалась.
        Весь день она провела в дороге: сначала несколько часов Макс вез ее через Бельгию и все Нидерланды в аэропорт Амстердама, потом был перелет в Москву. Она очень устала, и думать о поиске такси сейчас совсем не хотелось. К тому же здесь, на родине, к ней вернулся недавний страх за свою жизнь. Если в Европе она была защищена, то чего ей ждать дома, она пока не знала. Вестей от шефа она не получала с момента последней встречи с адвокатом.
        Разглядев директора среди встречающих, Дина радостно помахала ему рукой - обе мучившие ее проблемы чудесным образом решались сами собой. Остафьев ответил ей, но сдержанно - настроение у него было паршивое.
        До конца недели Антон Александрович заставлял себя заниматься текущими делами, готовиться к сделкам, продумывать, с кем из западных партнеров стоило начинать переговоры о строительстве новых заводов. С того памятного собрания противник никак себя не проявлял, но Остафьев чувствовал, что беда их пока не миновала.
        Ежедневно он звонил Илье и болтал с ним о всяких пустяках, стараясь держать руку на пульсе. С ними, с гениями, всегда сложно. Их состояние меняется от депрессии до радостного возбуждения так же быстро, как погода в Прибалтике. Но сейчас настроение у Непомнящего оставалось стабильно кислым, работа не шла, вдохновение не озаряло, все ему было скучно, серо и неинтересно.
        Остафьев понимал, что его талантливый друг находится в ступоре и без основательной встряски, которая позволила бы отдохнуть его утомленному мозгу, не сможет закончить исследования. Но Илья не желал покидать город и решительно отказывался сотрясаться.
        В пятницу после очередного разговора с Непомнящим Антон Александрович позвонил Леше, помощнику Ильи, которого тот держал, как адъютанта в армии, для выполнения всевозможных рабочих и бытовых поручений. Алексей, шустрый малый, мог достать все что угодно, хоть черта лысого в раю. Пойти, договориться, организовать, дать взятку, устроить в лучшем виде - у него имелся завидный житейский талант, которого Илья был лишен.
        Остафьев поручил Леше организовать для Непомнящего программу развлечений локального масштаба. В конце концов, если надо, можно неплохо отдохнуть, не покидая границ Московской области.
        Сначала - концерт любимой группы Ильи, потом - вояж по ночным клубам города, где ожидалась хорошая музыкальная программа. Илья любил танцы, они приносили ему радость, поднимали тонус и давали огромный заряд энергии.
        После загульной пятничной ночи Илью ждал тихий загородный спа-отель в живописном уголке Подмосковья на берегу Москвы-реки, где ему предстояло отмокать в ароматических и минеральных ваннах, расслабляться под руками массажистов, гулять в старом парке и отсыпаться на природе.
        Остафьев надеялся, что все это хоть немного отвлечет друга от ноябрьской хандры, мешавшей сосредоточиться на работе. А чтобы с бесценным начальником лаборатории не случилось ничего плохого во время его увеселительного похода, служба безопасности «Бионик Фуд» получила указание негласно его сопровождать.
        Пристроив таким образом Илью, в субботу Антон Александрович занялся Диной.
        Усадив ее в машину, он направился в город. Благоразумно решив, что не стоит привлекать к этой встрече лишнего внимания, он отказался от водителя и вел машину сам. В дороге он молчал, и первые слова, которые Дина услышала от него после сухого приветствия в аэропорту, были уже в кафе, где он остановился поговорить.
        За чашкой кофе он собирался расспросить своего курьера о люксембургских приключениях и рассчитывал, что этот рассказ поможет разрешить загадку с утечкой информации. А еще он хотел снова посмотреть в лицо этой девушке, вызвавшей у него такое доверие. Дина все больше и больше становилась ему интересна. И дело было не только во внешней привлекательности. Остафьева интересовала ее личность. Ему хотелось знать, что она думает и как говорит.
        На днях Антон Александрович запросил в отделе кадров ее дело, в котором содержались результаты негласной проверки, выполненной Первым отделом. Через эту стандартную процедуру проходили все новые сотрудники «Бионик Фуд». Дину тоже проверили, и то, что Остафьев прочитал в отчете, удивило его и насторожило.
        Выдающиеся успехи в школе, в институте, на работе - многообещающее начало образцовой карьеры. Знакомство с известным бизнесменом Глебом Ломидзе прерывает восхождение Дининой звезды, в годы брака она никак себя не проявляет. Потом происходит что-то непонятное. Переезд в Москву и странный развод, инициатором которого, как говорят, стала сама Дина. Невиданное дело! От таких людей, как Ломидзе, жены не уходят. Это их мужья решают, что «любовь прошла», и предлагают развод. И если уж подобное случается, то они редко оставляют своих бывших без достойной компенсации морального ущерба. По крайней мере, Антон Александрович ни разу не слышал, чтобы жены крупных бизнесменов работали после развода секретарями.
        Остафьеву было интересно, почему такое произошло. Почему Дина решилась уйти от сказочно богатого и, по слухам, неплохого человека, за которым жила как за каменной стеной? Почему не получала от него денег? Почему пошла на низкую должность, имея блестящий диплом и опыт работы?
        Когда Дина закончила рассказ о поездке и Антон Александрович представил себе картину происшедшего так, будто сам был участником тех событий, он задал вопрос, который хотел прояснить после знакомства с ее личным делом:
        - А каковы интересы вашего бывшего мужа в фармацевтической отрасли?
        Дина опешила. Подобного вопроса от начальника она никак не ожидала. Глеб Ломидзе мало говорил с ней о текущих делах, а уж о прошлых - тем более. Он никогда не рассказывал ей, как начинал, как заработал свой первый миллион, как проводил свои удачные сделки… Глеб покончил с той жизнью. Он закрыл ее, как книгу, поставил на полку и больше никогда не открывал. Во всяком случае, в присутствии Дины.
        Все, что бывшая жена знала о бизнесе Ломидзе, она прочитала в газетах. В прошлом Глеб действительно владел несколькими фармацевтическими предприятиями в России, но эти активы, как и большинство других, он продал, когда отошел от дел. В последние годы он продолжал интересоваться этой темой, но лишь как обычный человек, обеспокоенный состоянием собственного здоровья и грядущей старостью. Как частное лицо он финансировал некоторые особенно интересующие его исследования, но не более. Насколько Дина знала, бизнес в этой области он давно уже не вел.
        Кроме того, ей было непонятно, почему Остафьеву вообще пришло в голову связать Ломидзе и ее, Дину, незаметную секретаршу из приемной. Глеб Ломидзе, конечно, человек известный, и узнать, на ком он был женат, дело нехитрое. Но шеф наверняка интересовался не им, а Диной. Неприятное открытие - узнать, что в твоей личной жизни кто-то серьезно покопался.
        Слегка обиженная, Дина прежде решила получить ответы на свои вопросы.
        - Сначала поясните, с чем связан такой интерес к моей персоне? Зачем ваши люди собрали на меня информацию, а вы потратили время, чтобы с ней ознакомиться?
        - Мне стало интересно, - просто ответил Антон Александрович.
        - Интересно?
        - Да. Что вас удивляет? Я доверил вам миссию, от которой слишком много зависит. Разумеется, я захотел узнать о вас больше.
        - Не стану напоминать, что это не совсем этично - рыться в жизни другого человека, - но не кажется ли вам, что целесообразней было бы узнать обо мне «больше» до того, как вы доверили мне вашу миссию?
        - Кажется. Но тогда у меня не было времени, и я положился на интуицию. Я поговорил с вами, и у меня сложилось определенное впечатление. Мои ощущения меня не подвели, вы прекрасно справились. А если бы я прочитал ваше досье до поездки, я, может быть, и не поручил бы вам это дело.
        - Почему? - снова опешила Дина.
        - Потому что ваш бывший муж, если он, конечно, действительно бывший, имеет интересы рынке, на который собираюсь выйти я.
        - Глеб?! Он никогда не имел дела с производством продуктов! - воскликнула Дина и поправилась: - По крайней мере, насколько я знаю.
        - Изобретение Непомнящего откроет мне двери на рынок фармацевтики. А там у Глеба Ломидзе давние интересы.
        - Глеб отошел от дел! Уже несколько лет он не занимается большим бизнесом. Впрочем, даже если я ошибаюсь, я не смогу сказать вам больше. Я мало знала о делах мужа. А последние полгода вообще его не видела.
        Остафьев изучающе смотрел на Дину и молчал. Полгода назад руководитель лаборатории «Бионик Фуд» сделал открытие, которое позволило бы его компании выйти на рынок фармацевтики и заработать даже не миллионы - миллиарды. В это же время в главном офисе «Бионика» начала работать бывшая жена человека, который несколько лет назад фактически единолично владел большей частью этого рынка в России. И в это же время в компании начались неприятности. Документацию пытались выкрасть, у фирмы появились проблемы с контролирующими органами.
        Если верить Дине, получалось, что это совпадение. Маловероятное, но все-таки совпадение.
        Дина сидела, насупившись, и Антон Александрович решил, что пришла пора мириться:
        - Извините, Дина, за этот вопрос, но у меня сейчас трудное положение. Вы на себе убедились, что информация из компании течет. При всех мерах безопасности, которые были приняты, об этой поездке все же стало известно на той стороне. Теперь я уже не просто подозреваю, я уверен, что за нами плотно следят, и делает это кто-то очень свой. Я не могу даже предположить, кто бы это мог быть. Я не могу поверить, что люди, которые работают со мной столько лет, способны на такое. Я голову сломал, думая об этом. - На минуту Остафьев замолчал, а потом порывисто добавил: - Эта сволочь лишает меня сна! Я не могу ничего делать, я не могу ни о чем думать, меня мучает это предательство и этот постоянно предающий меня некто рядом.
        - Понимаю, - ответила Дина сочувственно. - Но неужели Бойко и его отдел не могут вычислить подлеца? Есть же всякие средства слежения, прослушивания.
        - Они делают, что могут, но пока без особых успехов. За всеми не уследишь. К тому же кто поручится, что человек, которого мы ищем, не работает в службе безопасности?
        - Может, спровоцировать стукача, поставить ему ловушку? Специально смоделировать какую-то ситуацию, сообщить об этом разным людям с небольшими отличиями и посмотреть, кто и как отреагирует? Я читала об этом в одном детективе.
        - Дина, это не детектив, это реальная жизнь, реальные люди. Кого именно мне оскорблять недоверием? Не могу же я всем в компании поставить ловушку!
        - А всем и не надо. Ближайшему кругу лиц, если вы думаете, что информация утекает именно от них.
        - Возможно, - задумчиво сказал Остафьев и вдруг пожалел, что размяк и вывалил на эту девушку свои проблемы. Это было лишнее.
        Он решил сменить тему и спросил Дину о дальнейших планах.
        - Сегодня - домой и в ванну. Завтра - отсыпаться… - начала она.
        Антон Александрович нетерпеливо покачал головой, испугавшись, что сейчас она начнет подробно излагать, по каким магазинам хочет пройтись и каким подругам позвонить.
        - Я имею в виду вообще, по жизни и в работе, - прервал он собеседницу.
        - А что в работе? - сразу же потускнела Дина. - Что тут можно планировать? Пока в «Бионик Фуд» не откроется какая-нибудь новая вакансия, на которую я могла бы подойти, у меня вряд ли что-то изменится. А из вашей компании люди уходят редко, так что ждать мне, возможно, придется еще долго. - Она грустно улыбнулась и откинула с лица упавшую прядь волос.

«Что-то необыкновенное у нее с улыбкой», - удивился Антон, рассматривая ее преобразившееся лицо. Когда она улыбается, то становится очень-очень хорошенькой. Как будто включается лампочка и подсвечивает ее изнутри.

«О чем это я?» - поймал себя Остафьев и тут же отогнал несвоевременные мысли. Ему сейчас было не до хорошеньких девушек - заботы не отпускали.
        - Из нашей компании действительно уходят нечасто, - согласился Антон Александрович, - но в ближайшее время мы будем расширяться, и появится много новой работы. Так что открывайте свои институтские конспекты и повторяйте все, чему вас там учили. Готовьтесь.
        - Уже повторила, - снова улыбнувшись, ответила Дина. - А что это будет за работа?
        - Позже все узнаете. До конца года, надеюсь, мы сможем поговорить подробней. А пока - это огромный секрет. - Остафьев заговорщицки подмигнул ей и добавил: - Поехали, отвезу вас домой.
        Глава 13
        Неделя началась с разочарования. Первый московский снег, так преобразивший город, - растаял, оставив после себя только грязь и лужи. Утром хмурые люди пешком и на автомобилях пробирались по хмурым улицам хмурого, еще не проснувшегося города.
        Несмотря на слякоть, Дина с радостью возвращалась на работу; она успела соскучиться по сослуживцам, по атмосфере офиса и привычной будничной суете. Ей казалось, что она не рассталась бы с «Бионик Фуд», даже если бы ей и не светило скорое повышение по службе, обещанное Остафьевым накануне. За несколько месяцев она успела привыкнуть и полюбить эту компанию, симпатичных людей, которые здесь работали, красивый и светлый офис, где было приятно находиться сколь угодно долго.
        Дина с некоторым беспокойством ожидала встречи с непосредственным начальством, но Ольга Вэ, увидев подчиненную на рабочем месте, не стала вникать в подробности ее недавнего недомогания, а лишь заметила:
        - Вам, Дина, полезно болеть. Посвежели и похорошели, как после отпуска.
        - Что вы, Ольга Владимировна, просто выспалась, - ответила Дина, слегка улыбнувшись, но стараясь не смотреть в глаза проницательной Аношиной.
        - Ага, она спала, а я тут за нее одна отдувалась, - проворчала Марина, переведя очередной телефонный звонок на кого-то из сотрудников компании.
        - Не ворчите, Марина, вы неплохо справлялись и без помощников. К тому же иногда вам помогали девочки из канцелярии, - строго ответила Ольга Владимировна. Она хотела добавить что-то еще, но в этот момент в приемную вошла высокая, стройная и очень красивая молодая женщина с длинными, иссиня-черными волосами, собранными на макушке в конский хвост.
        - Здравствуйте, Анжелика! - поспешила к ней навстречу, расплываясь в улыбке, дипломатичная Ольга Вэ. - Каждый раз смотрю на вашу неземную красоту и думаю, какой же счастливец наш Антон Александрович.
        - Здравствуйте, здравствуйте, - приветствовала Аношину величественная красавица неожиданно резким голосом, который никак не шел к ее нежному лицу. - Все секретарей строите?
        - Провожу воспитательную работу, - тактично поправила ее Ольга Вэ.
        Супруга директора с интересом посмотрела на Дину с Мариной и пошла дальше, продолжая беседовать с Аношиной.

«Надо же, в первый раз нас удостоили взглядом», - отметила Дина, слегка усмехнувшись. Она немного расстроилась, обнаружив, что жена Остафьева оказалась хамкой. Анжелика говорила достаточно громко и прекрасно понимала, что ее слова о секретарях девушки на ресепшен хорошо слышали. Что за манера унижать людей, которые ниже тебя по статусу?
        - Не, ну как тебе такое?! - пыхтела в это время Марина. Она явно встала сегодня не с той ноги. - «Все секретарей строите», - передразнила она Анжелику. - Надменности до жопы, а сама из себя ничего не представляет. Всего-то заслуг, что удачно вышла замуж. Ничего сама не сделала, ни рубля не заработала, а такие перлы отпускает!
        - Я слышала, что и родители у нее тоже небедные, - заметила Дина, смутно вспоминая, что о родителях Анжелики, успешных врачах, владевших клиникой косметической хирургии, ей когда-то рассказывал Макс. Тогда же он упомянул, что у них есть дочь: хорошенькая как ангел, но злющая как черт. Анжелика в то время находилась в поисках мужа и рассматривала Макса как одного из кандидатов. Впрочем, тот, сообразив, куда идет дело, спешно срулил на очередные гонки и, как всегда, ушел из расставленных брачных сетей. «Антону Остафьеву, кажется, повезло меньше», - подумала Дина. Хотя почему «меньше»? В офисе поговаривали, что жену он очень любил.
        - Не знаю я ничего про ее родителей, но считаю, что каждого человека нужно уважать - и уборщицу, и миллионера! - продолжала бушевать Марина.
        - Конечно, нужно, - миролюбиво поддакнула Дина. - Ты лучше скажи, кто тебя сегодня укусил, что ты прямо с утра фурия такая?
        - С мужем поругалась. Все настроение испортил, гад!
        К счастью, Марина была отходчивая, и спустя пару часов в приемной «Бионик Фуд» все постепенно пришло в норму. Напарница Дины перестала метать стрелы по поводу и без, вернулась в свое обычное миролюбивое состояние духа и даже стала улыбаться. Увидев это счастливое преображение, Дина решилась ненадолго оставить ее одну и сбегать в отдел кадров, оформить свой липовый больничный.
        Выйдя от кадровика, Дина остановилась в большом холле около стенда с объявлениями по компании. За неделю ее отсутствия здесь появилось много новостей. Висел список грядущих дней рождения сотрудников, поздравление одного из коллег с рождением сына, расписание обучения, проводимого службой безопасности, и так далее, и тому подобное.
        В вестибюль, где задержалась Дина, выходили двери из приемных директора и его заместителей. Когда Дина добралась до объявления Первого отдела, из своей приемной вылетел Остафьев. На ходу надевая пальто, он быстро направился к выходу из офиса.
        - Здравствуйте, Дина, - чуть слышно бросил он, проходя мимо.
        - Здравствуйте, - ответила она ему вслед.
        Дину заинтересовало странное объявление службы безопасности и тема тренингов, которые начали проводить для сотрудников главного офиса. В ее отсутствие в компании произошло нечто важное, о чем она пока не успела узнать.
        Еще в субботу она заметила, что обычно жизнерадостный директор будто потускнел и даже немного похудел. Вот и сегодня Антон Александрович был сам не свой: усталые красные глаза, темные круги под ними, напряженное выражение лица. Интересно, что у него опять случилось? Вылетел из кабинета, как на пожар.
        Ей стало жалко Остафьева. В офисе продолжал работать негодяй, который сообщал конкуренту обо всем, что здесь происходило. Какой-то человек, с которым она каждый день общалась, а может, даже дружила, ходила вместе обедать, на самом деле был подлой змеей, ради денег готовой на предательство.
        Думая об этом, Дина медленно брела по коридорам, попутно заглядывая то в один, то в другой кабинет. За время работы в «Бионик Фуд» она успела стать здесь своей, и коллеги с удовольствием делились с ней последними новостями. Поговорив с сослуживцами, она узнала подробности недавнего сенсационного заявления шефа и выслушала все версии, которые дружно обсуждал трудовой коллектив.
        Сотрудники выдвигали предположения, кто из конкурентов мог строить козни их любимому шефу, разрабатывали стратегии, как избежать рейдерской атаки, и планировали, как будут действовать во время гипотетического захвата. В общем, гражданское сознание в масштабах одной компании бурлило.
        Из всех услышанных рассказов Дина сделала главный вывод: Остафьев никому не проговорился о своих подозрениях относительно стукача. Предатель еще не знал, что его ищут.
        Перед тем как спуститься на первый этаж, в приемную, Дина зашла в транспортный отдел, занимающийся управлением грузоперевозками компании. Она приятельствовала с Сергеем Кимовым, начальником отдела, и очень гордилась его расположением.
        Сергею было около сорока лет. Отставной морской офицер, он работал в «Бионик Фуд» практически с момента основания компании. Тогда, десять лет назад, он только-только демобилизовался, и в гражданской жизни ему все приходилось начинать с нуля. В «Бионик Фуд» он поступил рядовым сотрудником, но армейский опыт пригодился ему на новой работе. За несколько лет Кимов дослужился до должности начальника отдела и теперь успешно руководил этим самым боеспособным подразделением компании.
        Сергей и Дина познакомились на каком-то корпоративном мероприятии. Поболтав тогда с ней, Кимов неожиданно обнаружил, что эта «девочка с ресепшен», как он называл всех девушек-секретарей с высоты своего возраста и положения, оказалась незаурядным человеком, с которым легко и интересно общаться.
        Многие в компании относились к Кимову настороженно, опасаясь его острых отзывов и язвительных шуток. Дина же разговаривала с ним запросто, не обращая внимания на разницу в годах и должностях. Сергею нравилось это ее спокойное достоинство, чувство юмора и широкий кругозор. Дина имела интересные, порой парадоксальные суждения об обычных, казалось бы, вещах, а некоторые характеристики, что она давала людям и явлениям, веселили его от души.
        Сейчас, увидев Дину на пороге своего кабинета, Кимов воскликнул:
        - О! Привет, пропащая! А я все звонил тебе, звонил, хотел поинтересоваться здоровьем больной, но ответа так и не дождался. Что случилось?
        Не моргнув глазом, Дина ответила:
        - Я выключила телефон. Очень болело горло, и разговаривать совсем не хотелось. Потом просто забыла его включить. Зато выспалась вволю.
        - По тебе и видно, цветешь и пахнешь.
        Дина улыбнулась неожиданному в устах сурового Кимова комплименту и поинтересовалась:
        - Пока некоторые бездельничали, у вас тут, как я слышала, все бурлило? Что нового, Сережа?
        Услышать ответ Дине не удалось. В транспортный отдел вплыла, медленно ступая на высоченных каблуках и качая крутыми бедрами, Лиля Ничипоренко, секретарь генерального директора.
        Натуральная блондинка с длинными распущенными волосами, пышной фигурой и густо намакияженным лицом с сочным пятном алых губ, Лиля привлекала внимание многих. Она всегда носила умопомрачительные шпильки, и потому походка ее казалась плавной и неспешной.
        Ничипоренко была чуть ли не единственной в офисе, кто относился к Дине неприязненно. Она невзлюбила новую секретаршу с первого взгляда. Ей не нравилось, что Дина приезжала на работу на красивом, как игрушка, серебряном «Мини Купере», а она, Лиля, ездила на метро и попутках. От переживаний семейных неурядиц Дина заметно потеряла в весе и демонстрировала модную худобу, а Лиля безуспешно боролась с природной полнотой, не внимая лестным отзывам поклонников об округлой соблазнительности своих форм. Наконец, наряды Дины из дизайнерских коллекций и сшитые для нее на заказ - наследство былой жизни - заметно отличались от типичного офисного стиля сослуживиц. Лиля отлично разбиралась в этих вопросах, и калькулятор в ее голове мгновенно подсчитывал стоимость очередного костюма новой коллеги.
        Лиля мелко, глупо завидовала и мечтала о компенсации этого зудящего чувства, однако подчинить Дину, морально подавить и через это самоутвердиться ей не удавалось. Новенькая держалась независимо, склоняться перед авторитетами не хотела, что еще больше раздражало Ничипоренко.
        В ответ на придирки и откровенную грубость Дина в долгу не оставалась. Она беззастенчиво иронизировала на Лилин счет, а смех, как известно, оружие, которое можно победить только смехом. С чувством юмора у Лили было неважно, ответить на колкости она не умела, и ей оставалось только злиться и продолжать третировать новую секретаршу по пустякам, как солдат-«дед» новобранца.
        Вот и сейчас, заглянув в отдел Кимова и увидев там Дину, Лиля протянула:
        - Нормально у нас секретари работают… Чесать языком с мужиками по кабинетам - это всегда пожалуйста. Готовы болтаться где угодно, лишь бы не сидеть на своем месте.
        Дина не посчитала нужным ответить. Претенциозность Лили, ее вечные потуги показать свое мнимое превосходство и близость к высшим сферам компании только смешили ее. Когда Лиля закончила говорить, Дина вновь повернулась к Сергею, приглашая его ответить-таки на вопрос, но тот не смог спустить Лилино хамство.
        - О! Секретарское начальство приковыляло, - взялся он за свою жертву. - «Умывальников начальник и мочалок командир», так, по-моему, написано про тебя у Маршака.
        - У Чуковского, Сережа, - поправила его Дина, пряча усмешку. Грешно смеяться над убогими, но улыбка сама собой лезла на лицо.
        - Да, у Чуковского, - поправился Кимов и, посерьезнев, добавил: - Ты только, Лиля, не забывай, когда за другими присматриваешь, и свое поведение контролировать.
        - Что вы имеете в виду? - ответила генеральная секретарша с оскорбленным достоинством.
        - То, что ты тоже - секретарь. Приемная твоя находится аж в противоположном крыле здания. С какой это непонятной радости ты сейчас у меня в отделе хромаешь, пока твой подопечный, наш бесценный генеральный директор, - сидит у себя один, без присмотра? Кто чаю принесет, кто ручку для подписи подаст, кто заместителя на ковер вызовет? Столько дел без тебя стоит, а ты тут «по кабинетам» разгуливаешь. Как не стыдно!
        Выслушав эту тираду, которую Сергей выпалил, не делая паузы, как автомат, Лиля покраснела, на щеках ее выступил густой свекольный румянец.
        - Я не секретарь, а помощник генерального директора, - начала она.
        - Да что ты говоришь? В чем же разница?
        - Разница огромная, Сергей, и вы зря так со мной разго… - попыталась продолжить препирательства Лиля, но тут увидела кого-то в коридоре, остановилась на полуслове и поспешно вышла из комнаты.
        Через секунду из коридора послышалась ее тягучая речь:
        - Ольга Владимировна, я ищу вас по всему офису. Мой принтер барахлит. Он при печати пачкает бумагу.
        - Хорошо, Лиля, мы вызовем мастера. Сильно пачкает? Давайте я распоряжусь, чтобы вам поставили запасное оборудование?
        - Нет, пока не сильно. И менять не надо, я привыкла к своему. А то знаю я вас, заберете в ремонт, а потом ищи-свищи ветра в поле. Вернете через месяц или вообще кому-нибудь другому отдадите. Пусть ваш мастер лучше быстрее придет и починит.
        - Договорились. Мы постараемся быстрее, - ответила Ольга Вэ уже откуда-то издалека. Вскоре шаги и голоса совсем затихли.
        Поболтав еще немного с Кимовым, Дина вернулась на ресепшен, но обдумать услышанные новости ей так и не удалось. По офису разнесся слух, что Илью Непомнящего похитили.
        Глава 14
        Утром того же дня с руководителем научно-исследовательского центра «Бионик Фуд» произошли странные события.
        Прежде всего, Непомнящий не помнил, как попал домой.
        Накануне вечером после отлично проведенных выходных и спокойного, даже излишне спокойного, отдыха за городом ему захотелось стряхнуть полусонное настроение, привезенное из тихого отеля, для чего он отправился в любимый данс-клуб.
        Финальный аккорд удался. Было весело, Илья это помнил отчетливо. Но в чем именно состояло веселье, память не сохранила: в обществе сопровождавшего его адъютанта Леши и двух соблазнительных незнакомок он изрядно набубенился.
        Чтобы восстановить эти белые пятна, требовался «звонок другу», Алексей все всегда помнил, мало пил и никогда не пьянел. Поискав среди вещей мобильный телефон, Непомнящий чертыхнулся. Десятую, а может, уже двадцатую трубку он снова где-то потерял. С рассеянным Ильей это случалось постоянно, и он давно уже бросил вести счет пропажам.
        Он вспомнил про домашний телефон и ринулся на его поиски, но внезапно понял, что это не поможет: номер Леши напрочь улетучился из его памяти.
        Вообще-то забывать телефон адъютанта ему было категорически запрещено. Несколько лет назад, когда Остафьев только вверил своего непоседливого друга заботам личного помощника, он взял с Ильи слово, что тот запомнит номер Алексея, как классические 01, 02 и 03. И Илья запомнил. Но сейчас почему-то забыл.
        Тогда он собрался позвонить в офис, этот телефон был в фирменном календаре «Бионик Фуд», висевшем на стене у него перед глазами. Там его бы соединили с Алексеем, и проблема оказалась бы решена. Но и эта затея не удалась. Аккумулятор в сто лет назад оставленном на диване радиотелефоне безнадежно сел, так что шансов поговорить с помощником не оставалось никаких.
        Плюнув на эту затею, Илья засобирался в лабораторию. Сегодня, правда, сборы давались ему с трудом. Он мало спал, голова гудела, и немного лучше стало, лишь когда он окунулся в теплую ванну. Способность думать начала постепенно к нему возвращаться, и Илья вдруг осознал, что в квартире стояла подозрительная тишина.
        В это время домработница обычно готовила ему завтрак, на кухне шумела техника, все скворчало, орал телевизор… Сегодня с той стороны не раздавалось ни единого звука, и это пугало.
        С полотенцем, повязанным вокруг бедер, Илья прошлепал на кухню. Дульсинеи, как звал он Евдокию Сергеевну, верную помощницу по хозяйству в его холостяцкой квартире, там действительно не было. Столы, плита, посуда, холодильник блестели стерильной чистотой, но никаких признаков завтрака не наблюдалось. Это был удар в под дых. Ничего сложнее чашки чая он не готовил уже много лет, а завтракать тем не менее привык плотно и вкусно.
        Тяжело вздохнув, Илья открыл холодильник. Хлеб, масло, яйца, сыр, ветчина, зелень - в прежние времена, будучи еще студентом, а потом молодым аспирантом, из этого набора продуктов он соорудил бы роскошный завтрак. Ныне он боялся к ним даже притронуться.
        Но делать было нечего, есть-то хотелось. Непомнящий снова решительно открыл холодильник и выгреб оттуда баночки и кулечки.
        - Не настолько же я тупой, чтобы не суметь сварганить элементарной яичницы и пары бутербродов? - уговаривал он сам себя.
        Через десять минут выяснилось, что настолько. Яйца разбились и разлились по столу, забрызгав сковородку, плиту и даже пол. Бутерброды тоже не пошли: при нарезке хлеба Илья попал по пальцу и, с отчаянием отшвырнув от себя нож, безуспешно попытался остановить кровь. Зерна в кофеварке закончились, а где Дульсинея хранила запасы кофе - знала только она сама.
        Ему повезло лишь в одном: он сумел заварить крепкий сладкий чай, который и спас его от немедленной голодной смерти.

«Да, - заключил Непомнящий, - с моими способностями к кулинарии на необитаемый остров лучше не попадать. Я там не выживу. Но куда же все-таки запропастилась Дульсинея? И Леша? Обычно в это время он уже всегда звонил».
        - Нет, я все-таки еще сплю, - пробормотал Илья, больно хлопнув себе по лбу, - он, наверное, и звонит, все телефоны обрывает, только не может дозвониться, потому что ни одного работающего телефона в моем доме не осталось.

«Ладно, - подумал бедолага, - будем решать проблемы по мере их поступления. Прежде всего нужно наконец позавтракать и попасть на работу».
        Илья вышел из дома и поймал на улице попутку. Шофер ехал в неприятном рваном темпе: то разгонялся, то резко тормозил, то снова стремительно разгонялся. Илья собирался просить его ехать поспокойней, как вдруг тот свернул с Садового кольца на перпендикулярную улицу. Потом еще, и еще и в конце концов завез Непомнящего в какую-то странную подворотню высокого сталинского дома.
        Голодный, похмельный Илья реагировал медленно, а шофер, наоборот, провернул свой маневр с головокружительной быстротой. Непомнящий только успел открыть рот, чтобы возмутиться, как на заднее сиденье машины с двух сторон уже влезали какие-то плечистые ребята, которые зажали его между своими мощными торсами.
        - В чем дело, в чем дело?! - воскликнул наконец Илья.
        В это время на переднее пассажирское сиденье сел еще один человек. Его лица Илья не видел, а тот не оборачивался.
        - Не волнуйтесь, Илья Анатольевич, мы не причиним вам никакого вреда, нам нужно с вами поговорить. Я бы с удовольствием выбрал какой-нибудь более цивилизованный способ знакомства, но ваша охрана не давала мне возможности сделать это без огласки. А я не хочу, чтобы ваш шеф знал о встрече.
        - Мой шеф? - не понял Илья. Он никогда не воспринимал Антона Остафьева как начальника. Антон был ему другом, товарищем, он помогал Илье в воплощении его научных идей, а Илья, в свою очередь, снабжал предприятие Остафьевых передовыми технологическими разработками. Это был дружеский, творческий и деловой союз. Все, что угодно, только не отношения «начальник - подчиненный».
        - Да, Остафьев, - пояснил незнакомец. - И сейчас вы поймете почему. Я хочу, чтобы вы работали на меня. И я могу предложить вам более, значительно более привлекательные условия, чем те, что вы имеете в «Бионик Фуд».
        К Непомнящему не в первый раз обращались конкуренты с предложением сменить работу. Но те подкатывали в респектабельной обстановке, на конференциях и семинарах. На похищение это походило впервые.
        Чувство опасности вернуло Илье способность четко мыслить. «Вот оно что! - подумал он, стараясь держать лицо. - Это тот самый человек, который в последнее время создает Антону столько проблем. Не нашел документы и теперь принялся за меня!»
        На всякий случай Непомнящий решил не буянить в своей обычной манере, а вести себя прилично, сделать вид, что готов обсуждать предложение. А то его и вправду могут похитить.
        - Кто вы такой? - спросил Илья для начала.
        - Зовите меня Романом.
        - Роман? А дальше? Кого вы представляете? Куда зовете?
        - Илья, вы все обязательно узнаете, если примете мое предложение. Мое имя не известно в широких кругах и вряд ли вам что-то скажет, а компания… Если вы согласитесь, то для вас, для ваших идей, я открою новую компанию, которая будет заниматься реализацией всех ваших разработок.

«Ого, - подумал Илья, - такого мне еще не предлагали. Послушаем, что еще споет нам этот соловей».
        Он продолжил пытать незнакомца:
        - А почему я, по-вашему, должен согласиться перейти на работу к вам, оставив друга, которого давно и хорошо знаю, надежную компанию, в которой меня ценят и уважают и где, между прочим, мой труд хорошо оплачивают? Вы ведь даже не считаете нужным полностью представиться!
        - Две простые причины, Илья. Первая: вы будете иметь больше денег. Причем не просто значительную зарплату и бонусы от внедрения, которые вы получаете сейчас. Я предлагаю вам стать совладельцем компании. Вы станете получать проценты с прибыли, а это, согласитесь, несопоставимо с доходом обычного наемного работника, которым, по сути, вы сейчас являетесь. Вторая причина: вы сможете внедрять каждое ваше изобретение и работать над вашими идеями столь долго, сколько сочтете нужным. Ведь именно этого вам сейчас не хватает, не правда ли? И никто ни разу не вмешается в вашу работу. Я не стану делить проекты на перспективные и бесперспективные. Эта компания будет внедрять все идеи Ильи Непомнящего!
        На мгновение у Ильи перехватило дыхание. Нет, его взволновали не деньги. Вторая причина - вот что было интересно. Сказанное действительно стало весомым аргументом в пользу загадочного Романа. Недавно Антон заморозил несколько проектов лаборатории, не увидев в них «коммерческой перспективности». Бизнесменом Антон был гениальным, почти настолько же, насколько Илья - ученым. Поэтому, повздыхав над памятью безвинно убиенных, вернее, закрытых проектов, Илья просто опубликовал полученные данные в научной прессе. Не пропадать же наработкам. Мало ли, кому и когда они пригодятся?
        Илья поступал так всегда, с тех пор как Остафьев в первый раз свернул неперспективный проект. Как Илья тогда разорялся, как орал, доказывая, какой вклад в науку о питании он сделал и как полезно его изобретение людям! Все было без толку. Антон молча выслушал его и безапелляционно заявил:

«Это пустоцвет, Илья. Как ты не видишь? Из этого цветка не получится плода, тут нечем будет поживиться».
        Практицизм Остафьева иногда доводил Илью до бешенства. Он сказал тогда, что опубликует результаты исследования в открытом доступе и что за право купить эту идею выстроится очередь. К тому времени он имел уже громкое имя в научной среде, и за его работами следили очень многие. Но, как и предрекал Антон, идея оказалась бесперспективной. Она не принесла никаких научных или коммерческих результатов.
        Антон обладал феноменальной интуицией, каким-то непостижимым образом ему удавалось отделять зерна от плевел и помогать Илье, не теряя времени на пустые идеи, концентрироваться только на действительно важном. Все это верно, Непомнящий прекрасно это понимал. Но как же тяжело отказываться от собственных замыслов и закрывать проекты! Как невыносимо бросать их на полпути, не доведя до конца.
        И вот сейчас этот незнакомый мужик обещал Илье то, от чего дрогнуло бы сердце любого творца: воплощать в жизнь все его разработки, которые он сам сочтет значимыми. Это было в высшей степени заманчиво!
        На мгновение Илья представил себя в новой лаборатории. Вокруг - кристальная, сияющая чистота и какой-то неживой порядок. Девушки-ассистентки, почему-то японки, приветствуют его традиционным поклоном, сложив ладошки у груди. На экране монитора появляется лицо, которое подобострастно испрашивает разрешения посетить его в лаборатории. Илья соизволяет. Через мгновение двери бесшумно раздвигаются, и на пороге появляется некто, в ком он узнает Романа. Тот кланяется ему, как ассистентки, и…
        Поймав себя на этой мысли, Непомнящий прогнал прочь дикое видение и подумал о другом. Из всего сказанного его собеседником напрашивался один неприятный вывод. Похоже, Остафьев был прав, и у Романа действительно имелся свой «засланный казачок», неплохо владевший информацией о деталях взаимоотношений лаборатории и руководства «Бионик Фуд». Его собеседник был осведомлен, что не все разработки внедряются в производство и каждый замороженный проект, несмотря на осознание правоты Остафьева, Илья старается отстоять с упрямством осла. Зная это, Роман без обиняков надавил на самое проблемное место в их дружбе с Антоном. Он очень прозрачно намекал, что дружба дружбой, но мудрость классиков не устаревает. «Платон мне друг, но истина дороже». В том смысле, что отношения у них с Остафьевым, конечно, давние и очень близкие, но если это мешает Илье заниматься наукой - большой, настоящей, чистой наукой, - то кое-что можно и исправить.
        Непомнящий нахмурил брови и задумался. Вернее, сделал вид, что задумался, потому что думать тут было не о чем. Илья хорошо понимал, что на чудо ему рассчитывать не приходится. Вряд ли его нового знакомого интересовали разработки Ильи вообще. Ему нужно было только последнее открытие Непомнящего, хоть он и не сказал пока об этом ни слова. После того как все материалы вывезли из страны, получить формулу можно было только вместе с головой ее автора.

«Но нет, не на того напал», - решил про себя ученый. Бросать «Бионик» ради проходимца, который обещал ему мифические золотые горы, он не станет. Антон - его лучший друг. Настоящий друг, который не раз его выручал и ради которого Илья тоже был готов на очень многое. Наверное, даже на все.
        Решение он принял, и теперь осталось только выбраться из чертовой машины целым и невредимым, прихватив с собой как можно больше информации об этом «благодетеле». Возможно, это помогло бы Бойко с Антоном найти Романа и понять, что за фрукт наезжает на компанию.
        Илья попытался сделать приветливое лицо, но тут же поморщился. Страшно хотелось есть. Ему казалось, что на месте желудка скоро будет зиять огромная дыра, он поедал сам себя изнутри. Непомнящий с удовольствием послал бы этого кренделя сразу, но приходилось держать лицо.
        - Я должен подумать, - ответил ученый. - Видите ли, вчера я провел довольно… веселый вечер, сегодня еще не завтракал и плохо соображаю. А тут вы с вашим заманчивым предложением. Такие решения быстро не принимаются, тем более в такой, - Илья критично обвел взглядом салон машины, - неподходящей обстановке. Мне нужно обдумать все, что вы сказали, после чего я буду готов продолжить разговор. Как мне вас найти?
        - Я свяжусь с вами сам. Дня вам для этого хватит?

«Ого, да мужик торопится», - усмехнулся про себя Непомнящий. Хотя его можно было понять. Уже полгода он гонялся за формулой, а это кому угодно способно надоесть.
        Ни телефона, ни адреса, которые помогли бы Остафьеву найти ушлого Романа, Илья не получил, но не особенно огорчился. На роль шпиона в стане врага он явно не годился. Он только хотел, чтобы эта неприятная встреча как можно скорее закончилась и он смог бы наконец-то позавтракать. А уж Антон и его безопасники сами как-нибудь разберутся. Им это привычней.
        Видно, прочитав его мысли, Роман напоследок добавил:
        - Только прошу вас, Илья, ради вашей собственной безопасности, не рассказывайте ничего Остафьеву. Это может очень плохо на вас сказаться, вы меня понимаете?
        Илья неопределенно мотнул головой, давая понять, что услышал собеседника, и его наконец отпустили.
        Глава 15
        Через пятнадцать минут Непомнящий входил в свой кабинет на Ленинском. В приемной сидел Леша и лихорадочно давил кнопки телефона.
        - Куда вы пропали, Илья! - воскликнул он, увидев шефа на пороге. - Я все утро не могу до вас дозвониться! Охрана потеряла вас возле дома, и никто не знает, где вы теперь!
        - Спокойно, Леша. Теперь - я в лаборатории. А ты срочно метнись в кофейню на углу и тащи мне оттуда, что там есть: кофе, яичницу, салаты, бутерброды, все. И по дороге закажи пиццу. И если через пять минут, Леша, всего этого не будет у меня на столе, я пущу на завтрак тебя, ты понял?!
        Леша понял и мгновенно растворился. А Илья тем временем позвонил Остафьеву и рассказал о недавней беседе с похитителями.
        Уже через десять минут Антон примчался в лабораторию. Как ему удалось прорваться через все московские пробки за такой короткий срок, было загадкой, но факт оставался фактом. Вместе с Остафьевым приехал Олег Иванович Бойко.
        Уплетая все, что принес ему адъютант, Илья пересказал подробности своих утренних злоключений с самого начала: про Дульсинею, про потерянный телефон, про неудавшуюся яичницу и порезанный палец.
        - Хорошо хоть жив остался, - резюмировал Антон, когда друг закончил.
        - Ага, тебе смешно. А я жрать хочу, как медведь-шатун в феврале. У тебя жена есть и домработницы не пропадают, а мне как быть?
        - Ладно, ладно, лопай. Что дальше-то случилось?
        - Да вы угощайтесь, - предложил Илья своим гостям. Он был близок к насыщению, поэтому стал щедрым и охотно делился.
        Оба гостя отказались от еды, согласившись лишь выпить по чашке чаю: Бойко с лимоном, а директор с конфетами.
        Когда повествование закончилось, все задумались, и в кабинете повисла тишина, нарушаемая только хрустом тостов, с которыми расправлялся Непомнящий.
        - Что вы думаете, Олег Иваныч? - спросил наконец Остафьев начальника службы безопасности.
        - Думаю, что прятать надо нашего Илью. Если, конечно, он не собирается принять это щедрое предложение, - ответил Бойко, скупо улыбнувшись краем рта.
        Илья отреагировал мгновенно:
        - Ты меня, конечно, извини, Олег Иваныч, но иди ты в жопу! - воскликнул он с полным ртом еды.
        Всех людей, которых он видел второй, а то и первый раз в жизни, независимо от возраста и статуса, Илья называл на «ты». В «Бионик Фуд» понимали, что такое Илья Непомнящий, поэтому прощали взбалмошному чудаку такую фамильярность. Некоторые, как, например, Аношина, даже были польщены. Ей почему-то нравилось, когда вместо почтительного «Ольга Владимировна», с которым обращались к ней решительно все сотрудники компании, Илья звал ее по-детски «Олька».
        Олег Иванович, значительно превосходящий Непомнящего по возрасту, был для него обычно просто «Иваныч», но сейчас, передразнивая Антона, а заодно чтобы немного смягчить последовавшую грубость, он назвал Бойко по имени-отчеству.
        - В гробу я видел этого мужика и в белых тапочках, - продолжал негодовать Непомнящий. - С какой стати я должен идти к вашему Роману?!
        Антон улыбнулся на этот выпад, но для проформы сказал:
        - Не хами старшим.
        - Ну а что вы тут ахинею несете?! Прятаться я, между прочим, тоже не согласен. Если вы запрете меня в четырех стенах, то я точно ничего путного родить не смогу. Мне сейчас не хватает вдохновения, а где я вам его возьму, если вы меня запрете?! Кстати, этот Роман сказал, что встретиться нормально он со мной не смог из-за моей охраны, - вспомнил Илья и вновь ринулся в наступление на несчастного Бойко: - Что это значит?!
        - Это значит, - строго ответил Антон, переводя стрелки на себя, - что наши бойцы присматривали за тобой. И как выяснилось, не зря. Я же понимал, делая то публичное заявление, что подставляю под удар тебя. Ты стал их единственным шансом узнать тайну изобретения. Крайне интересно, как молодчикам Романа удалось увести тебя из-под носа у наших людей, дежуривших возле твоего дома. Ты прошел мимо них незамеченным и поймал то злополучное такси. - Антон Александрович многозначительно взглянул на невозмутимого Бойко, - Но нет худа без добра. Теперь мы немного знаем о нашем противнике и его планах.
        - О планах, считайте, что ничего уже не знаем, - ответил Бойко. - Если они слушают наши телефоны, то знают, что Илья рассказал вам об этой встрече. Они должны понимать, что план у них провалился, и теперь будут действовать как-то иначе.
        - В общем, прятать тебя надо, гений, - резюмировал Антон.
        - Не-не-не, я не согласен! Я не хочу в бункер, - поспешно ответил Непомнящий.
        - Никто не говорит про бункер. Просто сменишь квартиру и поработаешь там, пока все не закончишь. Тебе же сейчас немного нужно: переносная лаборатория с основными приборами и сырье, которое можно хранить в обычном холодильнике. Хочешь, я сниму тебе загородный дом или переправлю куда-нибудь далеко-далеко, где ты сможешь переждать, пока не уляжется вся эта катавасия?
        - За кого ты меня принимаешь? - возмутился Непомнящий. - Я что, вещь, которую можно положить в чемодан и спрятать где-нибудь на земном шарике? Во-первых, как твой друг, в минуту опасности я должен находиться рядом с тобой. Не знаю пока, чем я смогу оказаться полезен, но лучше я буду где-то поблизости, чтобы прийти тебе на помощь в нужный момент. Во-вторых, теперь уже, кажется, очевидно, что все наши проблемы возникли из-за этой новой разработки, из-за вещества, которое мне удалось синтезировать. Понятно, что, пока я не доведу исследования до конца и мы не запатентуем изобретение, пока оно не станет официально принадлежать «Бионику», все эти шпионские игры будут продолжаться. Значит, мне нужно как можно быстрее завершить работу. А это значит, что я должен практически поселиться в лаборатории. Ни о каком отъезде из Москвы не может быть и речи!
        Илья говорил правильные логичные вещи, но излагал их в такой наивно-геройской форме, что Антон невольно улыбнулся. Улыбку и смеющийся взгляд пришлось срочно спрятать. Илья так гордился пафосом своей речи, своим беззаветным желанием разделить с ним неприятности, что нельзя было обидеть друга даже тенью усмешки.
        Положа руку на сердце, присутствие Ильи в Москве только создавало Антону ненужные заботы: теперь придется постоянно думать о безопасности его бесшабашного друга. С другой стороны, пока они не запатентуют новую технологию, поток проблем, исходящих от неугомонного Романа, обладающего, как видно, безграничной фантазией, не прекратится. Эту игру противник воспринимал слишком серьезно, он вряд ли успокоится, пока не победит. А подобного Антон никак не мог допустить. Он придумал эту компанию. Она была, можно сказать, «хэндмейд» - сделана им вручную, она работала и процветала благодаря его огромным личным усилиям. Остафьев относился к «Бионик Фуд» как к собственному ребенку, которого он не мог позволить ни забрать, ни уничтожить.
        Обсудив создавшееся положение и взвесив все последствия, Совет в Филях постановил дословно выполнить предложение Ильи и поселить его в лаборатории. Несколькими этажами выше сдавался небольшой офис с окнами, выходящими в тихий дворик. В тот же день Остафьев инкогнито снял это помещение, охрана перевезла кое-что из вещей Ильи, и он вселился в свое новое импровизированное жилище.
        Никто, кроме Антона и Олега Ивановича, о нем не знал. Лабораторию продолжали охранять днем и ночью, а к тайной квартире решили внимания не привлекать. Вечером Непомнящий выходил из лаборатории, но никто не видел, как он покидал здание. Илья исчезал в никуда, как будто испарялся. Утром таким же загадочным образом, словно из параллельного мира, он приходил на работу.
        Милая сердцу Ильи Дульсинея нашлась в тот же день. Подскочившее давление не позволило Евдокии Сергеевне появиться на работе вовремя. Как и многие другие, она пыталась дозвониться своему непутевому работодателю, но Илья и телефоны в то утро были не в ладах.
        При первой же возможности он поведал Евдокии Сергеевне о своих злоключениях на кухне и добавил, что покидает город на несколько недель. Предупредив о том же друзей и знакомых, ученый окончательно ушел в подполье.
        Вскоре выяснилось, что предосторожности, на которые пошли друзья, оказались нелишни: около здания офисного центра начался ажиотаж, подозрительные типы всеми правдами и неправдами пытались проникнуть внутрь. Охрана останавливала их на входе, но пару раз им все же удалось пройти в здание. Лазутчиков отлавливали на подходах к лаборатории и выдворяли обратно за турникет, но люди Романа снова и снова шли на приступ, стремясь добраться до ученого.
        Остафьев и Бойко были довольны своей предусмотрительностью, но с опаской ожидали следующего шага предприимчивого неприятеля. И он не заставил себя ждать.
        Глава 16
        Несколько последующих дней Остафьев ходил по офису как тень. Внешне он продолжал оставаться спокойным и даже приветливым, но его воспаленные глаза выдавали и бессонные ночи, и постоянное ожидание опасности. А еще мысль о предателе мучила его, как заноза. Казалось, все меры были приняты, серьезного ущерба Иуда причинить уже не мог, но больное место нарывало и ныло. Инородное тело требовалось удалить, вот только найти его никак не удавалось. Более того, в четверг случилась новая неприятность.
        Скандал разразился сразу после обеда, когда в офис на Новокузнецкой влетел Непомнящий. Он весь дрожал от злости и как знаменем размахивал над головой каким-то листом бумаги.
        - Где этот ваш директор? - спросил он, грозно стреляя глазами.
        - У себя, наверное, - хором ответили Дина с Мариной.
        Начальник лаборатории бросился дальше, в два огромных шага он добрался до лестницы, но там лицом к лицу столкнулся с Остафьевым.
        - А! Вот и он, собственной персоной! - завопил Илья. - Что, уезжать собрались, господин директор?
        - Да, у меня встреча. А что случилось? - спокойно спросил Антон Александрович. - И как ты сюда попал, кто тебя привез?
        - Машина меня привезла! Моя! Вернее твоя! Твоей фирмы! Машина! Водитель не хотел везти без охраны, потому пришлось пригрозить, что я снова пойду ловить такси!
        - Ты с ума сошел?! Мы же договорились, что никаких несанкционированных поездок по городу! Тебе что… - Остафьев посмотрел на секретарей и понизил тон: - Тебе что, захотелось в рабство? На наркокоролей давно не работал?
        - А выяснилось, что мне терять уже нечего! Оказалось, что я и так - раб, что меня продают и покупают без всякого стеснения, - продолжал разоряться Илья, тряся своим бумажным флагом.
        - Что за чушь, что ты несешь? - Остафьев начал раздражаться.
        - Да вот же, тут все написано, как ты меня продаешь, друг мой лучший, - Илья сунул под нос Остафьеву письмо.
        - Я буду тебе благодарен, если ты перестанешь совать мне в лицо эту дрянь, - чужим металлическим голосом ответил тот. - Если тебе пришла охота скандалить, будь добр, потерпи, когда мы окажемся в моем кабинете. Не пугай своими воплями персонал.
        Остафьев бросил короткий взгляд на секретарей, в оцепенении наблюдавших за шокирующей сценой, и направился вверх по лестнице, жестом велев Непомнящему следовать за ним. Илья, излив переполнявшую его ярость, стал более сговорчив и безропотно поплелся в недра офиса.
        - Что это было? - спросила Маринка.
        - Скандал в благородном семействе, - ответила Дина, хотя сама решительно ничего не понимала. О давней крепкой дружбе Остафьева и Непомнящего знала вся фирма. А тут такая сцена.
        Но долго думать о чужих разладах ей не хотелось. Как поссорятся, так и помирятся. Ее мучила другая забота - грядущие новогодние праздники. Вот это была проблема так проблема!
        На днях до Дины вдруг дошло, что через месяц с небольшим наступит Новый год. А это значит, что нужно думать, где его встречать, как и, главное, с кем?
        Поклонников у Дины было хоть отбавляй, приятная внешность и добрый, открытый нрав притягивали к ней мужчин, но серьезных отношений она избегала. Воспоминания о недавнем бесславно закончившемся замужестве не давали ей пока расслабиться и довериться другому, чужому человеку.
        Отмечать Новый год в компании друзей, где все будут парами, ей не хотелось. Мама уезжала на праздники в ее любимый Рим. Оставался еще вариант слетать к отцу, но Лондон пока вызывал у Дины только дурные воспоминания.
        Может, встретить Новый год с Верой? Подруга-океанолог собиралась вернуться в Москву из очередного плавания к концу декабря, чтобы отметить праздник с родителями и четырехлетней дочкой. Дина - давняя и ближайшая подруга - была почти что членом их семьи. Но это «почти» ее останавливало. Неудобно.
        Еще оставался Макс, но к Новому году он наверняка обзаведется новой пассией, и общество Дины только обременит его.
        Ситуация была идиотской: имея много друзей, приятелей и родственников, она не знала, с кем встретить праздник.
        В итоге Дина остановилась на радикальном варианте: снять гостиничный номер, выпить шампанского под бой курантов, выключить телефон и лечь спать. Так, наверное, Новый год еще никто не встречал.
        Отсыпаться можно уехать за город, а лучше куда-нибудь по Золотому кольцу. Тогда все выходные после праздника она сможет гулять по Владимиру, Суздалю, Ростову и Ярославлю, наслаждаться настоящей среднерусской зимой, а вечерами будет лениться в кровати и читать книжки. «И чтоб рядом - никого», - мстительно решила Дина.
        За грустными размышлениями она не заметила, как наступил вечер. Марина выключила компьютер и засобиралась домой, а Дина все никак не могла оторваться от сайтов турагентств с описаниями новогодней программы. Да, честно говоря, и не хотелось ей никуда идти, ведь все равно ее никто не ждал.
        Дверь приемной то и дело хлопала, провожая уходящих домой сотрудников. «Спешат к семьям, к детям», - с грустью думала Дина. Всех кто-нибудь ждет, одна она никому не нужна. Любимого человека нет, детей нет, даже кошки - и той нет. В другое время ее приходу обрадовалась бы мама, но сейчас она уехала командировку.
        Когда офис совсем опустел, Дина все-таки оторвалась от компьютера. В отвратительном настроении она собралась уходить, но тут в приемную спустились Остафьев и Непомнящий. Дина и думать о них забыла, а они, оказывается, все это время оставались в офисе. Выяснение отношений затянулось, но мир, похоже, был восстановлен.
        Прощаясь, мужчины пожали друг другу руки, и Илья попросил:
        - Антошка, ты с этим разберись. Потому что выглядит все так правдоподобно, что даже я, зная тебя сто лет, поверил. Меня до сих пор трясет от мысли, что это могло быть правдой.
        - Я разберусь, обещаю, ты, главное, мне верь. И думай о выгоде. Думай о том, что даже если, - Антон Александрович сделала паузу и выделил голосом, - если я бы наплевал на наши дружеские отношения, на все, что ты для меня сделал, на то, какой ты хороший товарищ - даже если бы я обо всем этом забыл, я не стал бы делать то, о чем пишут в твоей бумажонке. Мне это невыгодно. Мне не нужно сжигать мосты. У нас здоровое, прибыльное предприятие, которое год от года только богатеет. На твоих идеях я заработаю больше, если буду внедрять их сам. Буду производить твои продукты, а не продавать технологии вместе с автором на вес. Это имело бы какой-то смысл, если б наш бизнес рушился. Но мы живее всех живых. И перспективы у нас такие, что конкуренты скоро навсегда окажутся на скамейке запасных.
        Илья уехал, а задумчивый директор так и остался стоять посреди приемной, уставившись в пол. Увидев Дину, которая не спеша собирала сумку, он подошел к стойке ресепшен.
        - Как ваши дела? - спросил он девушку.
        - Ничего дела, спасибо. А у вас, я смотрю, не очень? - поинтересовалась она, показав глазами на дверь, за которой только что скрылся Непомнящий. - Новые неприятности?
        - Да, неприятности. - Он минуту помедлил. - Вы куда-нибудь спешите?
        - В общем, нет.
        - Тогда идемте ко мне, поговорим.
        Остафьеву нужно было поделиться с кем-то новостями, проговорить вслух и разложить по полочками мысли, которые хаотично копошились в голове, отказываясь вставать в ровный ряд. Олег Иванович, с которым можно было бы обсудить сегодняшний фортель друга и причины, его породившие, находился где-то в городе, поэтому Дина сейчас годилась на роль наперсницы как нельзя лучше. Она знала все его проблемы, находилась под рукой и потому казалась идеальным слушателем. Ему ведь много и не надо было: выговориться только, и станет легче.
        А Дина обрадовалась возможности задержаться и, заинтригованная, поспешила за директором. Она на все была готова, только бы забыть о накатившей хандре.
        Поднявшись наверх и пройдя по пустым коридорам офиса, Остафьев привел Дину в свои апартаменты. Приемная в этот час пустовала. Лиля давно ушла домой, и о ней сейчас напоминала только пара туфель на высоких гвоздиках, оставшаяся под столом.
        В кабинете директора Дина была впервые и с интересом осматривалась. Обстановка напоминала классический английский кабинет: все добротное, солидное и дорогое. Здесь преобладали разные оттенки коричневого, темно-зеленого и бежевого цветов. У окна напротив входа стоял большой рабочий стол хозяина с массивной столешницей. Кресло из кожи кофейного цвета с откидывающейся спинкой было сделано по специальному заказу, за огромный размер его шутливо называли «креслом Ниро Вульфа». Рядом стоял стол для совещаний на несколько человек и небольшие деревянные кресла с мягкими кожаными сиденьями и подлокотниками.
        Вдоль противоположной стены стоял большой книжный шкаф с вмонтированной в него телевизионной панелью, которая при необходимости убиралась за деревянную створку. В углу красовался большой глобус. Не имитация с баром внутри, а настоящий, похоже, старинный, с оригинальной резной подставкой и обручем.
        Для гостей в кабинете был устроен кофейный уголок, состоящий из невысокого овального столика, мягких кожаных кресел шоколадного цвета и дивана. Здесь же находился небольшой барный шкаф. Пушистый темно-зеленый ковер делил комнату на официальную и неофициальную зоны.
        Рассмотрев все детали интерьера, Дина немного удивилась. Она ожидала увидеть здесь модный хай-тек, японский минимализм или, наоборот, пышный антикварный ампир. А тут оказался просто кабинет: удобный, рационально устроенный, в сдержанных классических традициях. «Какой он, оказывается, Антон Александрович, основательный, - отметила про себя Дина. - А так и не скажешь».
        Остафьев тем временем с порога направился прямо к бару.
        - Коньяк будете? - спросил он на ходу.
        - Нет, спасибо, - отказалась девушка, присаживаясь в официальной части кабинета в кресло для посетителей.
        - А я выпью. Устал я что-то. И этот истерик нервы крутит. - Остафьев показал головой на дверь, намекая на Илью. - Хорошо еще, что я не успел уехать из офиса. Ирина Владиленовна привязалась, как банный лист. Лиля несколько раз заходила напомнить, что мне пора выезжать на встречу. Так нет, пока последнюю свою бумажку не обсудила, не отстала!
        Остафьев раздраженно ворчал, чего обычно себе не позволял. И таких выражений по отношению к уважаемым в компании людям от него никто никогда не слышал.
        Налив коньяку, он подошел к рабочему столу и уселся в кресло.
        - Видите ли, меня сегодня почти невозможно было застать: вся вторая половина дня расписана. Это счастье, что я задержался. Не знаю, что стал бы делать наш гений, если б не застал меня в офисе и не спустил пары. Наверное, в космос улетел бы от возмущения. И таких дров мог наломать, что я бы в век не разобрался.
        - Да что случилось-то? - Дина чувствовала в возбужденной манере всегда сдержанного шефа следы недавней истерики. Кажется, он только сейчас начал отходить от тяжелого разговора с Непомнящим, и накопившиеся эмоции искали выход.
        - Вот. - Антон Александрович положил перед Диной тот самый листок бумаги, которым прежде размахивал Илья.
        Письмо было адресовано Остафьеву и отправлено по факсу. Кто-то перепутал номера телефонов и вместо приемной директора отослал документ Непомнящему. Руководитель лаборатории получил его, прочитал, пришел в ярость и со скоростью сверхзвукового самолета прилетел в офис на разборки. Текст письма был следующим:
        Уважаемый господин Остафьев!
        Я подтверждаю свою заинтересованность в приобретении технологии производства «Силитина», нового вещества, полученного в лаборатории «Бионик Фуд», о котором Вы рассказали мне во время нашей последней телефонной беседы.
        Кроме того, я обдумал Ваше предложение о покупке контракта руководителя лаборатории г-на Непомнящего с Вашей компанией и готов заключить эту сделку. Также я хотел бы приобрести права на все запатентованные изобретения лаборатории, сделанные до настоящего времени.
        Прошу Вас связаться со мной в ближайшее время для обсуждения условий.
        С наилучшими пожеланиями,
        Карл Фишер
        Дочитав письмо, Дина подняла голову, убрала за ухо упавшую на лицо прядь волос и поинтересовалась:
        - И что, Илья не хочет переходить на работу к этому Карлу Фишеру?
        - Да не собираюсь я никому ничего продавать! - воскликнул Остафьев, вскочив с места. - Я знаю этого Фишера, я веду с ним переговоры о строительстве завода в Германии, но мы с ним даже словом не обмолвились о продаже технологий, а тем более их автора. И Илюха, и все его гениальные идеи нужны мне самому! А если бы у меня и имелись такие планы, я не стал бы решать этот вопрос втайне от него. Как вы себе представляете продажу Непомнящего этому немцу? Одеваю ему мешок на голову и вывожу в багажнике автомобиля из страны? Нет, ну чушь же! Чушь от начала и до конца! - горячился директор, вышагивая по кабинету от стола до бара и обратно.
        Дина откинулась на спинку кресла и с интересом посмотрела на шефа:
        - Еще раз: этот факс был адресован вам, но его якобы случайно отправили Непомнящему? А смысл?
        - Поссорить нас! Его уже пытались увести из компании. И эти люди торопятся, чтобы новое вещество, над которым работает сейчас Илья, оказалось разработано не в нашей фирме, а в той, новой. Тогда все права на окончательную формулу будут принадлежать им, и мы ничего с этим не сделаем даже с помощью люксембургских материалов. Получить документацию с теоретическими выкладками они уже не могут, все бумаги в банковском сейфе, поэтому автор изобретения - их единственная возможность завладеть технологией.
        - Все равно глупо. Вы же старые друзья, это всем известно. Можно было предположить, что он не поверит. А если и поверит, то не станет молчать, а тут же приедет к вам и все выяснит. Очевидно, что вы поговорите, разберетесь и все встанет на свои места. Как, собственно, и произошло.
        - Во-первых, еще ничего не встало на места. Илья до конца не уверен во мне и допускает, что я мог это сделать. Конечно, за такие мысли стоило бы двинуть ему по морде. Ну да ладно, ему прощается, творческие люди все мнительные. Да и с нервами у него сейчас того… Он работает почти круглые сутки. Во-вторых, он застал меня случайно! Я же говорю, я опаздывал на встречу. Лиля переносила ее уже два раза, прежде чем мы закончили с Ириной Владиленовной. Если бы Илюха приехал в офис немного позже, потом могло произойти все, что угодно. В порыве эмоций он мог согласиться на самое нелепое предложение, о котором жалел бы всю оставшуюся жизнь.
        - Если он еще колеблется, вам нужно срочно убедить его в ваших честных намерениях.
        - Нужно! Только как? Я, конечно, могу поместить объявление в газете: «Илюха, я тебя не продавал!» - но что толку?
        - Да, убедительней всего было бы предъявить ему человека, который это сделал.
        - Человек все тот же. Тот, что все последние месяцы протягивал свои потные ручонки к нашему добру. Теперь мы знаем его имя - Роман.
        - Это понятно. А кто в компании помог ему провернуть эту аферу? Вы говорите, что время было подобрано очень точно. Кто знал ваше личное расписание на сегодня? Возможно, этот случай - наш шанс найти предателя?
        - Не знаю, кто это сделал. О том, что во второй половине дня у меня запланировано несколько встреч, знали многие: водители, секретарь, охрана, - да мало ли кому я или Лиля могли об этом сказать. Ирина Владиленовна вот тоже знала.
        - То есть тайной это не было, - констатировала Дина. Она на минуту задумалась, а потом воскликнула: - Но в письме содержатся детали, которые, наверное, мало кто знал. Имя партнера и название препарата я, к примеру, раньше не слышала.
        - Бойко завтра займется, об этом действительно знали немногие. Но, боюсь, мы упремся в ту же проблему. Мы получим список доверенных людей, которые строили со мной эту компанию. Само по себе знание ничего не доказывает.
        - Если так, то найти негодяя снова не удастся. Может, вам лучше побыть сейчас с Ильей, раз он у вас такой впечатлительный? Мало ли, что ему еще пришлют и какая мысль придет ему в голову.
        - Я предлагал. Он сказал, что будет работать и что помощники ему не нужны. В общем, послал.
        Остафьев откинулся на спинку кресла и уставился в окно, где парил на ветру легкий снежок, люди спешили к метро, гремели трамваи. Вид у него был отрешенный, и казалось, что вместе с эмоциями его покинули силы.
        Дина тем временем снова внимательно осмотрела листок бумаги, надеясь узнать что-нибудь еще. Обычно при пересылке факса устройство добавляет вверху и внизу страницы данные об отправителе: название организации, номер телефона, другую служебную информацию. Здесь она не нашла ничего, кроме даты и времени получения письма факсимильным аппаратом в офисе Непомнящего. Никаких зацепок, которые помогли бы определить, откуда пришел факс. Во всем остальном - это было обычное деловое письмо, какие во множестве отправляют друг другу бизнесмены всего мира.
        Впрочем, в этом документе Дине мерещилось что-то еще. Что-то неуловимо знакомое.
        - Можно я сделаю с него копию? - попросила она Остафьева. - Крутится какая-то мысль, но ухватить не могу. Может, потом пойму.
        - Делайте, - буркнул шеф, не отрываясь от окна.
        Дина вышла в приемную. На подставке рядом с Лилиным столом стояло большое многофункциональное устройство, работающее как принтер, копир и факс одновременно. Она сделала копию и через минуту вернулась.
        - Ладно, Дина, идите. Я слишком задержал вас своими разговорами, - сказал директор, забирая назад оригинал письма. Он все еще сидел в оцепенении, не зная, за что браться дальше.
        Дина пошла к выходу и уже на пороге ответила:
        - Мне кажется, сегодня вам стоит побольше выпить и лечь спать. Неважно выглядите.
        - Ага, а работать за меня кто будет? - возразил Остафьев. - Вот эта стопка бумаг ждет меня уже недели две.
        Он обреченно уставился на солидную пачку документов, возвышавшуюся на столе. Смотреть на несчастного шефа было больно.
        Глава 17
        Улыбаясь, Дина бежала к машине и удивлялась самой себе. Подавленный Остафьев, истощенный борьбой со своим призрачным противником, от которого он, впрочем, получал вполне осязаемые удары, должен был вызывать в ней сочувствие, а она отчего-то радовалась. После разговора с ним ее сегодняшняя хандра прошла, собственная жизнь не казалась уже такой пустой и бессмысленной, а губы сами собой расползались в идиотской улыбке. Директор кричал, ругался, жаловался на Илью, а все равно, пообщавшись с ним, она почувствовала облегчение.
        Внезапно Дина оторопела. Неужели Остафьев ей нравился? Раньше она не думала о нем как о мужчине, который мог вызывать романтический интерес. Антон Александрович был женатым человеком, руководителем компании, ее начальником, который, возможно, даст ей когда-нибудь интересную работу. Отношения у них должны были быть сугубо деловыми, и тогда получится все, что она задумала и к чему так стремилась. Но вместе с тем - она отдавала себе в этом отчет - его обаяние действовало на нее сильнее, чем требовалось. Остафьев притягивал ее, и Дине хотелось сделать для него больше, чем требовалось в обычных отношениях между начальником и подчиненным.
        Это открытие взволновало ее, но ненадолго. Представив Остафьева, его тучную фигуру, ровный широкий овал лица, любопытные прищуренные глаза, спрятанные за очками, она решила, что дело все же не в лирических чувствах. Просто Антон Александрович был душевным человеком, с которым легко и приятно общаться, и он не мог не вызывать расположения. И, конечно же, ей льстило, что директор компании обращает на нее внимание и нуждается в ее поддержке.
        Дина не сомневалась что, когда все проблемы шефа разрешатся, предателя выведут на чистую воду, врагов фирмы найдут, а изобретение запатентуют, Антон Александрович снова наденет панцирь начальника, за которым спрячется все человеческое, и ее странная симпатия пройдет. Но пока ей ужасно хотелось помочь этому хорошему человеку, попавшему в трудное положение. Вот только чем? Как могла Дина одолеть его врагов, если целой службе безопасности это пока что не удалось?
        Подумав об этом, Дина отвлеклась от неприятного самокопания и переключилась на вопросы практического свойства. Она старалась понять, почему письмо немца Карла Фишера показалось ей знакомым? Не могла же она видеть его раньше! Документ подобного содержания она вряд ли бы забыла. Тогда в чем дело? В голове крутилось какое-то воспоминание, которое Дина никак не могла подцепить и вытянуть на свет божий.
        Размышлять об остафьевских проблемах ей пришлось недолго. Зазвонил телефон, и определитель показал номер Натальи Викторовны, матери ее ближайшей подруги Веры. «Поздновато для нее, - подумала Дина, снимая трубку. - Не случилось бы чего».
        - Диночка, ты дома? - спросила, не здороваясь, Наталья Викторовна. Голос у нее был неестественно возбужден.
        - Недавно приехала. У вас что-то случилось?
        Дина подошла к окну, из которого был виден соседний дом и окна подруги. В детстве они с Верой всегда разговаривали, глядя друг на друга издалека. Последние годы Кантеры жили в своем загородном доме, а московскую квартиру, под которую они в свое время выкупили целый этаж, посещали наездами. Сегодня они были в городе. Во всех комнатах горел яркий свет.
        - Да, Диночка, случилось, - ответила Наталья Викторовна срывающимся голосом. Она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. - У Семена Марковича с сердцем плохо.
        Дина ахнула, услышав о нездоровье Вериного отца.
        - «Скорую» вызвали? Давайте я вызову. И вашего домашнего врача. Я сейчас приду. Не переживайте раньше времени, сейчас все вместе устроим. - Дина поспешила к шкафу, чтобы переодеться и бежать в соседний дом. - А что Нюта? Уже спит?
        - Об этом я и хотела тебя попросить, - ответила чуть успокоившаяся Наталья Викторовна. Решительный голос Дины вселил в нее потерянное было самообладание. Она почувствовала, что теперь не одна против своей беды, хоть эта девочка почти ничем не могла ей помочь.
        - «Скорую» я вызвала и нашего врача тоже. Они, наверное, скоро будут. Я поеду с Семой в больницу, но нужно, чтобы кто-то остался с Анютой. Она спит, нужно просто посидеть с ней рядом в эту ночь. Я могла бы вызвать няню, но ей далеко ехать. Боюсь, она не успеет до приезда врачей. А завтра утром она придет и сменит тебя. Или я. Ой, не знаю еще, что будет завтра… Поможешь, Диночка?
        - Конечно, я уже бегу, - ответила Дина, на ходу застегивая пальто.
        Всего через несколько минут она вошла в подъезд соседнего дома, в котором жила ее подруга Вера с родителями и четырехлетней дочерью Аней. Дверь квартиры оказалась открытой. Врачи из клиники, где наблюдался Семен Маркович, приехали даже быстрее, чем ожидалось, и уже приступили к осмотру. Семейный доктор семьи Кантеров - Георгий Константинович, или, как его все по-домашнему называли, Гоша, - тоже находился рядом.
        - Вере звонили? - тихо спросила Дина у Натальи Викторовны, встав у нее за спиной.
        - Нет еще. Да и зачем, если мы пока не знаем, что с ним.
        - Подозрение на инфаркт, - ответил доктор на ее слова. - Срочно госпитализируем.
        Семен Маркович лежал бледный, с искаженным от боли лицом и отрешенным взором. Все его мысли сейчас сосредоточились на больном месте - там, где так сдавливало сердце. «Как же ему плохо», - подумала Дина и сглотнула подступившие слезы. Так тяжело было видеть этого сильного, деятельного человека, мудростью и цельностью которого она восхищалась сколько себя помнила, лежащего теперь таким беспомощным.
        Санитары положили пациента на носилки и понесли к машине «скорой помощи». Наталья Викторовна спешно оделась, хотя руки ее тряслись и пуговицы на шубке никак не хотели застегиваться.
        - Пойдем, Наталья, машина у подъезда, замерзнуть не успеешь, - поторопил ее Георгий Константинович.
        Она вышла за дверь, но тут же остановилась и обернулась к Дине, собираясь дать какие-то последние наставления.
        Та прервала ее:
        - Не волнуйтесь, с Нютой все будет хорошо. И Вере я позвоню. Вы мне дайте знать, когда прояснится с диагнозом. Обязательно позвоните. Мы же у вас три мушкетера. Вместе-то легче. - Дина чуть-чуть улыбнулась, и при взгляде на нее на лице у Натальи Викторовны тоже появилось нечто напоминающее улыбку.
        - Спасибо тебе, Диночка, вы у меня такие молодцы. - Она обняла Дину, поцеловала по-матерински в висок и направилась следом за врачом.
        Не включая свет, Дина вошла в кухню и встала около окна. Она видела, как санитары вынесли из подъезда носилки, закатили их в автомобиль «скорой» и помогли Наталье Викторовне забраться туда же. Георгий Константинович сел в свою машину, и скромный кортеж помчался по ночным московским улицам куда-то на запад.

«Нужно все-таки позвонить Вере», - подумала Дина, проводив глазами проблесковый маячок медицинской кареты. Подруга обожает отца и не простит им такого промедления.
        Единственная настоящая подруга Дины была океанологом и находилась в одной из своих постоянных экспедиций. Научно-исследовательское судно, на котором работала Вера, дрейфовало где-то в теплых морях, за тысячи километров от дома.
        Дина любила Веру, восхищалась ею и немножко завидовала. Вера всегда была целеустремленной и волевой. В отличие от Дины, она рано поняла свои интересы и с детства знала, чем хочет заниматься. Поступив на биологический факультет Московского университета, к моменту его окончания она имела несколько опубликованных научных работ, четко оформившийся круг профессиональных интересов и большую цель. Вера посвятила себя морю.
        Молодая и амбициозная выпускница не собиралась сражаться с авторитетами, доказывая свою научную состоятельность. Она не собиралась сидеть и надеяться, что ее заметят и возьмут в очередную экспедицию. Ведь только так можно было собрать материал для исследований и проверить теоретические выкладки. Жизнь слишком коротка, а в мире слишком много интересного и неизведанного, чтобы тратить время на подковерные игры с бюрократами от науки. Для полноценной и независимой работы ей было необходимо собственное научно-исследовательское судно. И Вера его получила.
        К тому времени ее отец стал по-настоящему состоятельным человеком и мог оплатить подобные расходы. Поэтому, когда накануне окончания университета Кантер-старший поинтересовался у Веры, что бы ей хотелось получить в подарок, она, ни секунды не думая, сообщила ему о своих планах.
        Услышав об этом, Семен Маркович на минуту лишился дара речи. Он, конечно, знал, что его единственная дочь - человек неординарный. Но такого он не ожидал даже от нее. И дело отнюдь не сводилось к сумме первоначальных вложений, хотя стоимость этого сомнительного, с его точки зрения, актива была чрезвычайно велика. Отец понимал, что одним этим не обойдется. Судно же не антиквариат, который поставь на полку, любуйся, пыль стирай - и никаких тебе других забот. Ему периодически требуется ремонт, необходимо оплачивать налоги, работу экипажа, топливо - да мало ли еще статей расходов может возникнуть в связи с содержанием такого «подарка»!
        Мозги у Веры всегда работали не хуже, чем у Семена Марковича. Она была бы хорошим бизнесменом, если б наука не интересовала ее больше. Вера подробно описала отцу, как с помощью будущей плавучей лаборатории планирует сама зарабатывать деньги и обеспечивать ее полноценную научную работу. Уже через три года она намеревалась содержать свое судно без посторонней помощи, а от отца требовались только первоначальные вложения.
        Консультации со специалистами убедили Кантера в доводах дочери, и он согласился. Его юристы нашли какую-то изящную схему покупки подходящего судна в рассрочку, в результате чего Вера получала то, что хотела, а Семену Марковичу не пришлось изымать из бизнеса огромную сумму денег. Так в двадцать три года Вера стала владелицей одного из самых современных научно-исследовательских судов в мире, несколько раз в год ходившего в рейсы в различные точки земного шара.
        Содержанием судна занимался специальный фонд, учрежденный Верой. В соответствии с целью очередной экспедиции, научный совет фонда приглашал принять в ней участие тот или иной состав ученых. Чаще всего российских, но, бывало, обращались и к зарубежным исследователям. Таким образом, Вера не только сама вела научную работу, она помогала другим своим талантливым коллегам, невзирая на чины и звания, заниматься любимым делом. Благодаря возможностям, которые она им открывала, многие из начинающих и перспективных исследователей за последние пять лет успели стать учеными с мировыми именами.
        Напряженная работа давала ожидаемые результаты, и карьера Веры развивалась стремительно. Она защитила кандидатскую диссертацию, имела множество публикаций в научной прессе, сотрудничала с ведущими университетами мира. Но в личной жизни ей пока не везло. В отношениях с мужчинами она была какой-то непутевой. Партнеры ей попадались либо слишком слабые, и она бросала их, либо такие, что не хотели мириться с ее работой, с долгими командировками, причудами и своеволием. Не выдерживая конкуренции с ее страстью к океану, даже очень любящие поклонники уходили. Только один из романов оказался действительно счастливым: он принес ей дочь.
        Дина набрала номер спутникового телефона, установленного на научно-исследовательском судне, и вскоре услышала голос Веры.
        - Вер, привет, это Дина, - представилась она на случай, если из-за помех на линии подруга не узнает ее голос.
        - Здравствуйте, Дина, рада вас слышать, - ответила Вера церемонно.
        - Не язви, у меня плохие новости.
        - Что случилось?! Что-то с моей малышней?
        - Нет, что ты. Нюта спит без задних ног. Это Семен Маркович. Его только что увезли в больницу. Подозрение на инфаркт. Наталья и ваш Гоша поехали вместе с ним, а меня оставили с Аней.
        Наступила пауза, которая тянулась, казалось, очень долго.
        - Алло? - спросила Дина. - Ты еще там?
        - Как он? - последовало в ответ.
        - Вообще-то плохо. По-моему, ему очень больно. Но врачи приехали быстро, и Георгий Константинович с ними, так что будем надеяться, все обойдется.
        - Как мать?
        - Держится. Сначала по телефону чуть не рыдала. Но соображает четко: врачей созвала, меня оставила с Нютой, так что…
        - Ага, только мне не позвонила, - зло ответила подруга.
        - Вер, да ты что? Она просто не успела, она же отцом занималась. Потом врачи приехали, тоже было не до того. Я ей сказала, что сама тебе позвоню. Вот и звоню. Они только-только уехали.
        - Куда повезли?
        - Не знаю, кажется, в Крылатское, в кардиоцентр.
        - Да, скорее всего, он там в прошлом году обследование проходил.
        - Ну вот видишь, значит, все знакомо.
        - И что теперь? Что делать?
        - Ничего, Вер, ждать. Наталья Викторовна позвонит, когда что-то прояснится. Наверное, не стоит пока их дергать, как думаешь?
        - Я позвоню маме.
        - Ну давай, а потом мне. Не переживай так сильно, я почему-то уверена, что все обойдется.
        - Ладно, - ответила Вера потухшим голосом и отключилась.
        Такой подавленной Дина не помнила подругу давно, видно, весть о болезни отца по-настоящему испугала ее. Он был главным человеком в ее жизни, и, наверное, потому и не нашла она до сих пор своего мужчину, что никто из кандидатов не мог сравниться с идеалом - с ее отцом.
        Закончив телефонный разговор, Дина пошла в детскую, проведать ребенка. Она подняла съехавшее одеяло и накрыла девочку, одетую в желтую цыплячью пижаму. Здесь же, рядом с Нютой, уютно свернувшись, спал огромный рыжий кот. Кантеры назвали его в честь знаменитого детектива Фандорина - Фоней.
        Кот и девочка, самые младшие члены семьи, часто спали на одной кровати. Когда Аня родилась, Фоне было уже около года, поэтому он, как старший ребенок в семье (а именно так к нему относились домашние), взял шефство над младшим. Он позволял ей все: таскать себя за хвост, невежливо класть на себя руки и даже ноги, гладить против шерсти… Мудрый Фоня понимал, что это - неразумное дитя человеческое, и потому оставлял безнаказанными подобные возмутительные проступки. Никому другому, даже Семену Марковичу, таких вольностей он не спускал.
        Впрочем, Аней ребенка в семье никто не называл. Пока она находилась в утробе, но уже было ясно, что она - это она, ее по-старинному звали Нюрой. После рождения для девочки придумали еще множество всяких нежных и смешных прозвищ, так что о настоящем ее имени вспоминали не часто. Внешность ребенка к тому располагала. Это было ангелоподобное существо со светлыми, как у матери, волосами, чистой белой кожей и большими голубыми глазами - казалось, она создана только для того, чтобы ее ласкать и баловать. Впрочем, домашним Аня демонстрировала не только ангельскую кротость, но и здоровую детскую строптивость.
        Убедившись, что ребенок крепко спит, Дина вернулась на кухню и поставила чайник. Она вновь подумала об Остафьеве, об Илье и достала из сумки злосчастный факс. Однако далеко продвинуться в этих мыслях ей не удалось. Мобильный телефон тихонько затренькал, она поспешно нажала кнопку приема звонка, но, не успев произнести и слова, услышала:
        - Кажется, пронесло. Предынфарктное состояние, не более, - без вступлений выпалила Вера. - Последнюю неделю спал по четыре часа в сутки, готовил документы по новому проекту. И вот - доработался! Надеюсь, что теперь врачи запрут его в больнице не меньше чем на месяц и заколют уколами до синяков! А в следующий раз он будет думать, как работать без сна и отдыха и пугать семью своими инфарктами!
        Кровожадность Веры иссякла, и она остановилась перевести дыхание.
        - Ладно тебе, ладно, злая женщина, - ответила Дина, улыбаясь ей в трубку, - главное, что все обошлось, а уж теперь твоя маман сама устроит ему такой больничный режим, что мало не покажется.
        - Возможно, но несмотря на это я намерена устроить ему разнос через три океана и семь морей! Пусть только придет в себя.
        - Господи, почему так далеко? Где ты сейчас?
        - На экваторе, в сотне миль от Новой Гвинеи. Но очень хотела бы оказаться сейчас дома. Что-то устала я от этих теплых морей, азиатских пейзажей и вечно улыбающихся аборигенов. Настроение и так кислое, а тут еще отец.
        - Терпи, казак, и Нобелевка тебе будет.
        Друзья давно признали за Верой огромный научный талант и прочили ей получение престижной Нобелевской премии.
        - Ага, и Нобелевкой мне будет, - отшутилась, как всегда, Вера и перевела разговор на другую тему: - Что там, в Москве, снег уже лежит? Как твои карьерные дела?
        - Снег у нас выпал, потом растаял, а потом снова выпал. Теперь снегопады идут каждый день, так что скоро сугробы будут выше головы. А на работе все как всегда, скучно и без изменений.
        - Как всегда, говоришь? - Вера ухмыльнулась. - А кто недавно ездил в Германию и гонялся там с неизвестными личностями на повышенных скоростях? Это у нас теперь называется «скучно»?
        - Откуда ты знаешь? - Дина обомлела от удивления. Как, будучи в открытом море, Вера могла узнать про ее европейские приключения? Впрочем, разгадка оказалась несложной.
        - На днях я пообщалась с Арамисом, и он поведал мне о вашей захватывающей гонке по дорогам тихой Европы. Рассказывай, что за поклонники у тебя образовались, от которых приходится вот так удирать?
        Дине решительно не хотелось делиться с подругой подробностями недавней поездки. Это были секреты Остафьева, не ее.
        - О да, когда речь заходит о сумасшедшей езде, Макс готов говорить часами. Но в данном случае он слишком приукрасил реальные события, - ответила Дина, досадуя на несдержанный язык друга. Интересно, что еще он ей наплел?!
        - Я так сначала и подумала, уж слишком не похоже это на тебя. Хотя и Макс беспочвенными фантазиями раньше не увлекался… Впрочем, не хочешь, не говори. Похвастаешься как-нибудь при встрече.
        Почувствовав настроение подруги, Вера снова сменила тему и завела речь об участниках экспедиции, о тех местах, где успела побывать, об окружающей природе и некоторых интересных находках. За два экспедиционных месяца Вера устала от общения с замкнутым кругом своих коллег и обрадовалась возможности поделиться впечатлениями с человеком извне. Ей было безразлично, о чем говорить, лишь бы говорить. И Дина покорно слушала, потому что для чего же еще нужны друзья?
        Кстати о друзьях! Дина прервала поток Вериных излияний на полуслове и совершенно некстати спросила:
        - Вер, а вот если гипотетически представить, что я поступила по отношению к тебе нечестно и ты об этом узнала, - что бы ты сделала?
        Вера опешила, потому что в тот момент говорила о неизвестном, нигде ранее не описанном моллюске, которого обнаружила на коралловых рифах близ Новой Гвинеи.
        - Странный вопрос. Почему ты спрашиваешь? Готовишься сделать мне пакость?
        - Нет, зачем мне делать тебе пакость? Ты мне родная, я тебя люблю. Но если все-таки представить? Мы дружим с тобой с самого детства, вместе многое пережили, и вообще своя в доску. И вот ты узнаешь, что на самом деле я двуличная особа, что я хочу… ну не знаю, украсть этого твоего невиданного моллюска. Украсть и продать, к примеру, японцам, которые будут готовить это чудо природы в ресторанах, а не изучать?
        - Ну понятно, понятно, типа предала доверие, подняла руку на святое и наплевала в душу.
        - Да! Вот что бы ты сделала?
        - Во-первых, не поверила бы. Потому что я тебя знаю, и ты скорее умрешь, чем сделаешь сознательную подлость. Тем более по отношению ко мне или оболтусу-Максу.
        - Спасибо на добром слове.
        - А если бы все-таки поверила, - продолжала Вера, не обращая внимания на ироничное замечание, - то устроила бы грандиозный скандал. Потому что какого черта ты просто не сказала, что именно тебе нужно и чем я могу помочь? У нас с тобой такие отношения, что решить, по-моему, можно любой вопрос. Даже если бы мы не поделили только что открытую морскую тварь.
        - Ну а потом?
        - Потом - не знаю. Бр-р-р! Даже думать об этом не хочу. Чего ты меня пугаешь на ночь глядя, я сегодня один стресс уже пережила! Зачем тебе это?
        - Понимаешь, у нас на работе два таких же друга разругались сегодня вдрызг. Правда, уже помирились, но еще не совсем. Их явно хотят поссорить. Они оба это понимают, но не знают, кто сыграл с ними такую шутку.
        - Тот, кто выиграет, если их отношения разладятся и они начнут вредить друг другу.
        - Это-то как раз понятно. Есть тут один персонаж, которому все это нужно. Он уже несколько месяцев строит всякие козни и дергает за ниточки, чтобы добиться своего. И какой-то негодяй у нас в офисе ему помогает. Но найти их пока никак не удается. Ясно только, что некто, хорошо знающий обоих друзей, тонко просчитал их реакцию и столкнул сегодня лбами.
        - Ну, здесь я тебе не помощник, я ваших людей не знаю. Одно могу сказать: если не можете однозначно решить, кто вредит, - ищите следы и детали. Как-то же они проявляются, эти гаденыши?

«Легко сказать „ищите следы“, - сокрушенно подумала Дина. - Тут из всех следов - одно коротенькое письмецо без обратного адреса и целый офис людей, каждый из которых теоретически мог оказаться зачинщиком сегодняшней ссоры».
        Простившись с Верой, Дина решила последовать совету подруги и в поисках деталей разложить все по полочкам. Итак, что же сегодня случилось? Кто-то, зная расписание Остафьева, состряпал вот эту подметную грамоту. Дина еще раз посмотрела на помятый листок бумаги. В час дня, когда директор должен был вот-вот уехать на встречу, письмо, адресованное Остафьеву, отправили по факсу Непомнящему. Дальше можно было предположить два варианта развития событий. Либо Илья ничего не скажет другу, затаит обиду и станет искать способ отомстить ему за предательство, либо он пойдет открыто выяснять отношения. Существовали, конечно, и другие возможности: Непомнящий мог сразу отправить этот факс в корзину, не поверив прочитанному; мог усомниться и, не откладывая дела в долгий ящик, выяснить все у друга по телефону; наконец, Илья мог не огорчиться, а обрадоваться. Еще бы - жить и работать в сердце Европы! Такая новость многих привела бы в неописуемый восторг.
        Но, видно, люди, готовившие этот трюк, знали Непомнящего достаточно хорошо и предвидели, как он себя поведет. Они понимали, что мнительный ученый, который к тому же находится в крайней степени нервного истощения, может поверить и не в такую чушь. Неудачи в работе, попытка похищения, постоянный страх, что покушение повторится, необходимость полностью ограничить свободу передвижений - от такого букета у кого угодно поедет крыша, а уж у Ильи, который и в хорошие-то времена, по слухам, особой сдержанностью не отличался, и подавно.
        Письмо отправляли с тем расчетом, что Непомнящий, получив его и приехав к Остафьеву за объяснениями, не застанет друга и на какое-то время будет предоставлен сам себе. После всех встреч, намеченных на вторую половину дня, Антон Александрович вряд ли поехал бы обратно в офис. Не поговорив с ним сразу же, Илья остался бы наедине со своими обидами и самыми недобрыми подозрениями аж до утра. Можно было предположить, что вечером, сбежав от охраны, он снова, будто случайно, встретился бы с Романом. И тот снова предложил бы ему уйти из «Бионик Фуд» и таким образом отомстить «предавшему» его другу. В этот раз разъяренный и обиженный до глубины души Илья наверняка дал бы согласие.
        Вероятно, все случилось бы именно так, если б не срочные дела, с которыми Ирина Владиленовна пришла к Остафьеву, не дав ему тем самым вовремя покинуть офис.

«Так, это понятно», - подвела итог Дина. Теперь нужны детали, следы на снегу, которые при определенном везении помогли бы им выйти на отправителя факса. Таковых имелось несколько. Был телефонный звонок на факсимильный аппарат в кабинете Непомнящего. Можно проследить, откуда поступил звонок, хотя вряд ли это даст им что-то конкретное - скорее всего, письмо отправили из публичного места вроде почты или телеграфа.
        Далее нужно определить время отправки письма. Очень удачное, надо сказать, время, когда сам Непомнящий сидел у себя в кабинете, а Остафьев должен был вот-вот покинуть офис. О расписании директора, по его словам, знали многие. А вот как, интересно, злоумышленники узнали, что Илья находился не в лаборатории, а в кабинете, где установлен факсимильный аппарат? Для Непомнящего понятия «расписание» не существует, и прогнозировать его перемещения вряд ли кто-то возьмется. А между тем, чтобы получить необходимый эффект, эти люди должны были быть уверены, что Илья прочитает письмо в определенный час, ни раньше, ни позже назначенного срока.
        Легче всего получить информацию о местонахождении и планах Непомнящего можно было по телефону. Просто позвонить в кабинет и узнать, что Илья собирается работать там какое-то время. И звонил, конечно, кто-то свой. Если б Илья или его ассистент вспомнили всех, кто звонил незадолго до получения факса, они смогли бы вычислить предателя. Во всяком случае, значительно сузить круг подозреваемых.
        Оставалась еще неприятная версия, что Илье никто не звонил, а злоумышленники получили информацию о его перемещениях от сотрудников лаборатории. Например, от личного помощника ученого. Гипотетически это возможно, хотя на практике - вряд ли. Остафьев уверен, что утечка информации идет из его окружения. Значит, Алексей отпадает.
        Ну и, наконец, третье. Собственно письмо. Гладкое и безликое, а меж тем доведшее легко возбудимого ученого до состояния бешенства. В документе фигурировали факты, которые не мог знать посторонний человек, что стало для Непомнящего убедительным доказательством его достоверности. В письме он увидел название нового препарата, которое охранялось едва ли не больше, чем его формула. Было там и имя нового немецкого партнера «Бионик Фуд», с которым Антон Александрович познакомился недавно и только-только начал переговоры.
        Дина еще раз посмотрела на факс. Письмо как письмо, отпечатано на принтере, ровные четкие буквы. Странным казалось одно: слева, на полях, стояли непонятные точки, вернее, небольшие пятна неровной формы. Такое бывает, когда в принтере возникают неполадки. Он еще работает, но все документы выходят с браком - на листе появляются лишние точки, полоски, или часть текста пропечатывается слабее, чем нужно.
        И тут Дина поняла, что именно пыталась вспомнить, впервые увидев это письмо. На днях Лиля Ничипоренко жаловалась Аношиной на свой принтер, она говорила, что при печати он пачкал документы. Вот и у злоумышленников, видно, была та же проблема.
        Но ведь этот факс она копировала в приемной Остафьева, на том самом аппарате, на который пеняла Лиля! Если его еще не починили, значит, на ее экземпляре стояли пятна, возникшие при копировании. А на оригинале их не было. Или были?
        Были! Теперь Дина точно вспомнила. Ведь именно потому, что она увидела эти странные точки на полях письма, она и захотела сделать с него копию. Не сообразила сразу, что к чему. Значит, теперь у нее был отпечаток с пятнами брака от оригинала и от копира. Вот только где какие - уже не отличишь. Дина присмотрелась к точкам внимательней и обомлела. Они были одинаковой формы и находились на расстоянии всего в несколько миллиметров друг от друга. Если бы она ровнее положила оригинал, то при копировании пятна совпали бы. Но это значит!..
        У Дины остановилось дыхание. Это значит, что злополучное письмо было распечатано в приемной директора! Под самым носом у Остафьева! И значит, что во всем виновата Лиля?! Его личный секретарь?!
        Не может быть! Ничипоренко царила в приемной директора «Бионик Фуд» около трех лет, а до этого работала администратором в клинике, принадлежащей родителям Анжелики. Выходит, Лиля годами служила этой семье, и что теперь? Предала?
        Это было похоже на бред! Дина недолюбливала Лилю, и проблем та доставляла ей немало, но все же она старалась не утратить объективности. Не настолько же Лиля глупа, чтобы так подставляться! Ведь это значило, что Ничипоренко и была тем самым «засланным казачком», которого искал Остафьев. Это она поставляла секретные сведения врагам «Бионик Фуд», помогая им выкрасть новый препарат. За такие дела можно не просто лишиться хорошей работы, за это можно получить приличный срок.
        А если предположить, что письмо на Лилином принтере распечатала не она, а кто-то другой, то получалось еще менее вероятно. Неизвестному нужно было дождаться, когда Ничипоренко выйдет из приемной, незаметно туда проникнуть, подключиться к принтеру, распечатать документ и так же незаметно уйти. Проделать все это казалось почти невозможным. В приемную часто заходили посетители, наверняка там стояли камеры слежения, да и Остафьев целый день находился у себя - он в любой момент мог выйти из кабинета и застукать злодея на месте преступления. К тому же Дина не могла взять в толк, зачем понадобилось печатать факс именно на Лилином принтере. Гораздо безопаснее было сделать это на любом другом аппарате в офисе.
        Дина колебалась, не зная, какую точку зрения выбрать, и потому решила не торопиться с выводами. Главное было ясно: липовое письмо Карла Фишера распечатали в приемной директора. И если завтра удастся узнать, кто это сделал и откуда отправил факс, они найдут предателя.
        Глава 18
        Остафьев появился в приемной компании позже обычного и, проходя мимо приветствовавших его секретарей, весело подмигнул Дине. Впервые за много дней он, кажется, пребывал в сносном настроении. На лестнице Дина догнала его.
        - Антон Александрович, мне нужно с вами поговорить.
        - У вас надолго? - спросил он и беспокойно посмотрел на часы.
        Вчера он последовал ее совету и, приняв изрядное количество коньяка, проспал десять часов как младенец. Стопка накопившихся бумаг так и осталась нетронутой, а меж тем эти дела нужно было срочно завершить.
        - Минут пять, - ответила Дина и шепотом добавила: - Это по поводу вчерашнего факса.
        Остафьев с любопытством посмотрел на нее и ответил:
        - Хорошо, идемте.
        Бодрым шагом он направился к себе, и Дине приходилось чуть ли не бежать, чтобы не отстать. «Откуда, интересно, столько прыти в этом грузном теле», - думала она, едва поспевая за начальником. В приемную они вошли вместе. Открывая дверь кабинета и пропуская Дину вперед, Остафьев бросил:
        - Лиля, кофе, пожалуйста.
        Ничипоренко ошарашенно проследила за исчезнувшей в дверях кабинета процессией и от изумления даже забыла поприветствовать директора. Что делает эта выскочка с ресепшен в ее владениях? Зачем она понадобилась Остафьеву? Раздраженная и заинтригованная, секретарша принялась делать кофе.
        В кабинете Дина уселась в облюбованное еще вчера кресло для посетителей и подождала, пока Остафьев снимет пальто и будет готов слушать.
        - Итак, - начал Антон Александрович, - что у вас?
        - Попросите секретаря распечатать для вас какой-нибудь документ, - начала Дина.
        - Зачем?
        - Быстрее показать, чем рассказать. Пусть распечатает на своем принтере и принесет.
        Остафьев снял трубку телефона, чтобы отдать распоряжение, но в это время Ничипоренко сама вошла в кабинет, держа перед собой поднос, на котором стояла большая чашка капучино и вазочки с печеньем и конфетами.
        - Лиля, распечатайте, пожалуйста, повестку дня ближайшего Совета директоров, - попросил он.
        Ничипоренко снова удивленно посмотрела на Остафьева, затем на Дину и недовольно вышла из комнаты. Все это ей совершенно не нравилось.
        - И еще, - добавила Дина, когда Лиля скрылась за дверью. - Оригинал того письма, которое вы мне показывали, еще у вас?
        - Нет, вчера вечером я велел Бойко заняться им, и факс сейчас у него.
        - Скорее всего, он нам тоже понадобится.
        Остафьев неодобрительно посмотрел на собеседницу, но ничего не сказал.
        Через минуту Лиля положила на его стол распечатку и собралась было что-то сказать, но он прервал ее и велел идти. Как только Ничипоренко исчезла за дверью, Антон Александрович протянул бумагу Дине.
        - Показывайте.
        Она развернула копию вчерашнего факса и сравнила с новым документом. Одного взгляда хватило, чтобы подтвердить правоту ее догадки, но для верности Дина попросила принести еще и оригинал вчерашнего письма. Остафьев вздохнул и снова снял трубку телефона.
        - Олег Иваныч, зайдите. И принесите, пожалуйста, вчерашний факс, - попросил он Бойко.
        Когда третий листок бумаги лег на стол рядом с другими, Дина улыбнулась.
        - Смотрите, - сказала она, показывая на одинаковые черные пятна на полях каждого из документов.
        - Смотрю, - ответил Остафьев и сделал глоток кофе. - Что же? Принтер барахлит, чинить надо.
        Бойко оказался внимательней начальника и сухо констатировал:
        - Точки на полях всех трех документов идентичны! Вы молодец, Кострова. Не знал, что вы стали общественным помощником нашей службы безопасности.
        - Погодите, погодите, - воскликнул Остафьев, до которого все наконец дошло, - вы хотите сказать, что письмо Карла Фишера было распечатано в моем офисе?! В моей приемной?!
        - Да, - хором ответили Дина и Бойко.
        - Не может быть! Почему вы считаете, что этот дефект не мог появиться на бумаге при распечатке факса на аппарате Ильи?
        - Протокол совещания, который только что распечатала Лиля, подтверждает, что следы оставляет ваш принтер, а не факсимильный аппарат в лаборатории, - терпеливо пояснил Олег Иванович.
        - Ну да, конечно, - директор снова глотнул кофе. - И кто, по-вашему, это сделал? - Остафьев задал вопрос, но и сам уже знал ответ. Он был слишком очевиден. От этого озарения он подавился, закашлялся и разлил кофе.
        Пока Дина суетилась с салфетками, помогая директору избавиться от кофейных капель на столе, мужчины молча смотрели друг на друга.
        - Неужели Лиля? - спросил Остафьев.
        - Разберемся, - уверил его Олег Иванович. - Проверим вчерашние записи с камеры наблюдения в холле, содержимое ее компьютера и прочее. Если кто-то заходил в приемную в ее отсутствие и имел возможность подключиться к принтеру, мы это выясним. Но есть еще одно интересное обстоятельство.
        - Какое обстоятельство? - насторожившись, спросил Антон Александрович.
        - Мы проследили вчерашний звонок на факсимильный аппарат в лаборатории и выяснили, что злополучный факс отправили тоже отсюда, из нашей приемной на первом этаже.
        - Что?! Они и отправили его из нашего офиса?! Совсем страх потеряли! Под носом у меня, у вас, делают все, что им заблагорассудится, как у себя дома!
        - Н-да, наглости нашему противнику не занимать.
        - Но кто, кто на ресепшен посмел это сделать?
        - В этом мы тоже сегодня разберемся. Практика такова, что рядовые сотрудники компании, которым необходимо что-либо отправить по факсу, оставляют документы на стойке, и секретари, Марина Семенова или Дина Кострова, отправляют их, а потом возвращают менеджерам. Так что выяснить все будет нетрудно.
        После этих слов оба мужчины уставились на Дину.
        - То есть теперь подозрение падает на нас с Мариной, - медленно, будто печатая слова, произнесла девушка и посмотрела Бойко прямо в глаза. - У вас тут просто заговор секретарш!
        Поднимать перчатку Олег Иванович не стал.
        - Не горячитесь вы, Кострова, раньше времени, - ответил он ей, не меняя интонации. - Это голый факт. Такой же, как тот, что вы сами нам сейчас продемонстрировали. Но выводы делать еще рано. Сначала мы во всем разберемся, поговорим с людьми, подумаем, как эти факты интерпретировать, а уж потом… Так что, чем кипятиться, лучше бы вы вспомнили в подробностях свой вчерашний день до обеда. Кто приходил, что приносил, какие письма вы отправляли, куда и во сколько.

«Да, конечно, он абсолютно прав», - думала Дина, слушая Бойко. Отрицать факт глупо. Но если согласиться с ним, то получалось, что либо она, либо ее напарница отправили Непомнящему этот дурацкий факс! Впрочем, про себя она могла сказать определенно. До вчерашнего вечера, когда Остафьев показал ей письмо Карла Фишера, она его в руках не держала. Дина давно взяла за правило просматривать все документы, которые ее просили отправить, и ничего подобного она раньше не читала.
        А вот Марина? Могла ли она отправить письмо, не посмотрев на его содержание? Теоретически могла. Но удастся ли ей вспомнить всех, кто просил ее что-либо отправить по факсу? Таких людей, вероятно, окажется много, и вычислить среди них предателя будет непросто.
        А если предатель - и есть Марина? Такое возможно? Нет, в это Дина поверить отказывалась. Открытая, сердобольная хохотушка, которая не умела скрывать своих чувств, никак не представлялась ей в роли шпиона. Впрочем, если трюк c письмом все же был делом ее рук, она в этом ни за что не признается. И тогда подозрение падет на Дину. Ведь, что бы там Остафьев ни говорил про незначительность ее положения, но неприятности в «Бионик Фуд» начались одновременно с ее приходом в компанию. Тут уж ей не о карьере придется думать, а о том, как уволиться без скандала.
        Похоже, Остафьеву пришла в голову та же мысль, потому что он вдруг вскочил с места и воскликнул:
        - Из них двоих я ставлю на Дину! Недавно у нее был шанс доказать лояльность компании, поэтому Дина - вне подозрений. Что касается Марины, то, насколько я ее знаю, она могла это сделать скорее по глупости, чем по злому умыслу. Надо выяснить, но максимально корректно. Я не хочу, чтобы, разбираясь, мы увлеклись и обидели невиновного человека. В подробности дела Семенову не посвящайте, но правду вы мне из нее вытрясите. Я хочу знать, что за дела творятся у меня в офисе! Одна печатает, другая отправляет…
        Выпалив все это, Антон Александрович в раздражении снова уселся за стол и уже неторопливо закончил:
        - Все, идите по местам и приступайте к работе. К вечеру жду ваш отчет, Олег Иванович.
        Однако так долго ждать не пришлось, отчет был готов уже к обеду. Встав на след, сотрудники службы безопасности заработали быстро и четко, так что вскоре собрали всю необходимую информацию.
        Под благовидным предлогом они удалили из приемной Лилю, проверили ее компьютер и в папке удаленных файлов нашли тот, что содержал письмо Карла Фишера. Документ был создан в тот же день, что и отправлен. Они убедились, что никто, кроме Ничипоренко, не имел доступа к этому компьютеру по корпоративной сети, из чего следовало, что письмо было написано и распечатано на ее компьютере кем-то, кто имел к нему физический доступ.
        Одновременно сотрудники Бойко просмотрели запись с камеры наблюдения, установленной в холе, куда выходили двери из приемных генерального директора и его заместителей. В тот день Лиля покидала рабочее место несколько раз, но ни один посетитель не заходил в приемную в ее отсутствие. Получалось, что написать письмо могла только она сама.
        Далее предстояло разобраться с отправкой факса. Выяснилось, что некоторые конфиденциальные документы менеджеры не доверяют секретарям и там же, на ресепшен, отсылают сами. Круг подозреваемых оказался шире, и Бойко необходимо было выяснить имена всех, кто работал с факсимильным аппаратом в тот день. Марине и Дине предстояла нелегкая задача - вспомнить все подробности вчерашнего дня.
        Олег Иванович беседовал с обеими девушками одновременно, решив, что так дело пойдет быстрее. И действительно, вдвоем, помогая друг другу и дополняя, они перечислили всех, кто оставлял им документы для отправки, а кто из сотрудников отсылал сам, не прибегая к их услугам. Они вспомнили, когда это происходило, каково было содержание документов, и другие подробности.
        Имени Лили в списке не оказалось, что озадачило Бойко. Как бы невзначай Олег Иванович поинтересовался, не отправляла ли и Ничипоренко каких-нибудь документов, и Марина ахнула:
        - Странно, что вы спросили, ведь я о ней совершенно забыла. Наша венценосность тоже удостоила нас вчера своим посещением. Дина в это время ушла на обед, и в приемной сидела только я. Телефон, как назло, разрывался, будто в Смольном, и я с трудом успевала переключать звонки и записывать сообщения. Я видела, как Ничипоренко пришла и стала возиться рядом с факсом, видимо, что-то отправляла, но мне было не до нее, так что я даже не спросила, зачем ей наш аппарат. У нее же свой в приемной стоит. А что, надо было спросить?
        - Нет-нет, Марина, все в порядке, - успокоил ее Олег Иванович. - Вы только вспомните, пожалуйста, она точно что-то отправляла или, может, просто стояла рядом?
        Марина задумала, пытаясь припомнить то, что видела лишь краем глаза.
        - У нее в руках были какие-то бумаги, это точно… Да, я думаю, что она отправляла факсы. Я не видела, но характерные звуки факс-машины помню хорошо.
        - А во сколько это было?
        - Точное время я не знаю. Дина, помнишь, когда ты уходила на обед? Почему вы так подробно расспрашиваете? У нас что, перерасход бюджета на междугороднюю связь?
        - Да нет, Марина, что вы. Обычная профилактическая проверка, только и всего, - уверил секретаршу Бойко и, выяснив у Дины время ее обеденного перерыва, очень довольный, удалился восвояси.
        Олег Иванович перепроверил некоторые факты и, когда вся картина вчерашнего чепе окончательно сложилась, пошел с докладом к Остафьеву.
        Случая отчет, Антон Александрович испытывал смешанные чувства. Он недолюбливал Ничипоренко и был бы рад избавиться от нее. Он понимал, что на роль информатора Лиля годилась идеально: она многое знала, могла читать его переписку, подслушивать разговоры. Все это было так, но что-то во всей истории ему не нравилось. Почему-то он не испытывал облегчения.
        - Так каково ваше окончательное заключение? Она это или не она? - спросил Остафьев.
        - Доказательства есть, но, чтобы подтвердить все окончательно, мне нужно поговорить с Ничипоренко. На эти действия мне требуется ваша санкция.
        - Но вы уверены, что она не отопрется? Ведь когда Лиля отправляла письмо в лабораторию, она оставалась один на один с Мариной. Значит, будет слово одной из них против слова другой.
        - У нас имеются записи камер наблюдения, где мы проследили весь ее маршрут из вашего кабинета в приемную офиса. Время, когда она туда вошла, а потом вышла, совпадает с тем, что называют секретари общей приемной. Так что вероятность ошибки чрезвычайно мала, и, чтобы свести ее к нулю, мне нужно с ней поговорить.
        - Тогда действуйте! - благословил его Остафьев. - И не забудьте спросить, для кого она так старалась, чего от нас хочет ее дружок Роман и где его найти.
        Через пару часов допрос был закончен, и Бойко снова явился с отчетом к Остафьеву.
        - Это она, - начал он с порога. - Призналась во всем, кроме одного: не говорит, кому передавала информацию. Стоит как скала, об этом - ни слова.
        - Что, совсем ни слова?
        - Видно, сильно его боится. А может, наоборот, у них с Романом какой лямур-тужур, вот она его от нас и прячет. Я немного надавил, сказав, что за такие дела вы с ней либеральничать не станете, за разглашение коммерческой тайны отдадите под суд, но наверняка смягчитесь, если она поможет нам найти Романа. В ответ она скорчила такую гримасу, будто в первый раз в жизни услышала это имя. В общем, я и так ее крутил, и этак - молчит. Сильнее давить уже не могу, таких полномочий у меня нет. А вот если передать дело властям, да стимулировать их рвение, то после ночки в КПЗ она, может, и расскажет, кому родину продала.
        - Нет-нет, сор из избы мы выносить не будем. Не хватает нам еще огласки, - возразил директор.
        - Так что же с ней теперь делать?
        - А что с ней еще делать, не пытать же? Увольнять! Но тихо, без скандала. И вот еще что, Олег Иваныч… Можем мы за ней немного последить? Она же наверняка сразу кинется звонить, докладывать. Все-таки провалился вражеский агент, есть что обсудить с хозяином.
        - Конечно, можем. Я установлю за ней круглосуточное наблюдение, телефоны будут на прослушивании, так что все ее контакты мы быстро вычислим и поработаем с ними детально. Записную книжку из ее телефона мы уже переписали. С первого взгляда там ничего подозрительного, но весь список уже проверяем.
        - Где она сейчас?
        - Ждет у меня в отделе.
        - Пусть еще немного посидит у вас, не надо ей теперь по офису гулять. А я попрошу Аношину выставить ее отсюда поскорее. Оформить документы и вышвырнуть, чтоб духу этой крысы у нас не осталось.
        Ольга Владимировна справилась быстро, и вскоре все было кончено - двери уютного офиса «Бионик Фуд» закрылись за Лилей Ничипоренко навсегда.
        В тот же день по настоянию Остафьева ее место заняла Дина. Молниеносная рокировка в приемной директора привлекла всеобщее внимание, многие из коллег заходили поздравить Дину с повышением. В ответ же она только усмехалась. Головокружительная карьера, ничего не скажешь. Из приемной на первом этаже переехать на второй. Глядишь, через полгода она переместится еще выше, в мансарду, где располагалось корпоративное кафе, - будет помогать буфетчице печатать меню. Ассистировать генеральному директору - это, конечно, не то же самое, что на автомате принимать звонки в приемной офиса, но все же совсем не к этому она стремилась.
        Антон Александрович, напротив, был очень доволен. В ближнем круге он хотел иметь людей, которым без опасений мог доверить тылы, поэтому для него выбор Дины оказался вполне естественным. Чего нельзя было сказать об Аношиной. Она несказанно удивилась. Руководители компании всегда поручали подбор секретарей ей самой, доверяя ее чутью и профессионализму. Но в этот раз решение столь важного вопроса прошло без ее участия, Ольгу Владимировну просто поставили в известность. Такой шаг задел ее честолюбие и вызвал любопытство. Мало что в этой компании укрывалось от ее внимания, и она недоумевала: что могло связывать директора и ее сотрудницу, когда они успели так хорошо познакомиться и, наконец, как она могла не заметить этого раньше?
        Перестановка, а главное, выбор новой кандидатуры удивили не только Аношину. Дина чувствовала недоумение коллег и не знала, как на него реагировать. Следовало ли ей как-то это объяснить или лучше было промолчать, предоставив им самим строить догадки? Да и как объяснить, ведь получалось, что она нарочно скомпрометировала Ничипоренко, чтобы занять освободившееся при директоре место. Хорошо, что о ее участии в деле знали только сам Остафьев да Бойко. Хотя от некоторых Олег Иванович, кажется, этого обстоятельства не скрывал. По крайней мере, его секретарь Елена Максимовна точно была посвящена в суть последних событий. Дина поняла это, как только та вошла в приемную директора и испытующе-строго на нее посмотрела.
        О Елене Максимовне Дина, как и большинство в офисе, знала немного. Известно было только то, что Бойко привел ее с собой, когда перешел в «Бионик Фуд» из одного секретного государственного учреждения. Там она тоже работала его личным секретарем, и ходили слухи, будто их связывали не только деловые отношения.
        Это была женщина неопределенно-среднего возраста, невысокого роста, с темными волосами и яркими выразительными глазами. В офисе Елена Максимовна мало с кем общалась вне служебной необходимости, всегда держалась в стороне, поэтому ее не особенно любили и, наверное, даже считали бы сухарем, если б не ее яркие неординарные наряды. Она прекрасно шила и вязала, и Дина не раз имела случай похвалить ее дивные костюмы.
        Секретарь руководителя службы безопасности пришла, чтобы помочь Дине разобраться с новыми обязанностями, но это мероприятие оказалось не особенно успешным. Дине все время чудилось, что та изучает ее с недобрым интересом, будто муху в паучьей сети. Вместо того чтобы слушать и записывать, Дина вдруг поймала себя на том, что Елена Максимовна кажется ей идеальным кандидатом на роль соглядатая. Если бы Лиля не выдала себя раньше, то следующим человеком, к которому стоило присмотреться внимательней, оказалась бы именно эта женщина. Она знала столько же, сколько Лиля, а их личные отношения с Бойко, наверняка молва судачит не зря, давали ей прекрасную возможность добывать секретную информацию. И вряд ли кому-то приходило в голову как следует ее проверять, Олег Иванович доверял ей как самому себе.
        Дина очнулась, заметив на себе удивленный взгляд Елены Максимовны. Та, видно, что-то спросила, но Дина, погрузившись в свои мысли, ее не услышала. «Вот к чему приводят недосыпание, шпиономания и нечистая совесть», - сказала себе Дина, с трудом подавив приступ подозрительности. Какой смысл вычислять предателя, если он уже найден? Подумаешь, посмотрели на нее косо! Это же не повод записывать человека в недруги.

***
        Этим же вечером Роман вновь обедал в панорамном ресторане с видом на Лубянскую площадь. Несмотря на тревогу, он с удовольствием поглощал запеченную форель и неплохое шабли.
        Новости из офиса «Бионик Фуд», которые Роман получал в течение дня, настораживали. Его люди докладывали, что все их подопечные находились на своих местах, и обстановка казалась самой обычной. Меж тем, по его расчетам, там должны были происходить шумные дела. Роман ожидал объяснений от своего добровольного агента в компании Остафьева, но тот не выходил на связь.
        Роман нервничал и с беспокойством поглядывал на телефон, лежавший на столе.
        Неожиданно трубка, будто почувствовав его нетерпение, чуть слышно подала сигнал. Телефон Романа, подключенный к Интернету, давал знать о получении нового сообщения в скайпе.

«Наконец-то хоть какие-то новости», - буркнул Роман и схватил телефон.
        Открыв нужную программу, он прочитал, что Лилю Ничипоренко с треском уволили из «Бионик Фуд».
        Минуту он сидел, забыв о еде, а потом набрал и отправил ответ:

«Как он догадался? Мы были осторожны».
        Почти сразу же Роман получил новое сообщение:

«Просто повезло. К тому же люди Бойко в последнее время на удивление расторопны. Спрятали Непомнящего так, что даже я не знаю, где его держат. Наш трюк с письмом решил бы все проблемы еще вчера, но Остафьев не успел уехать из офиса, как мы планировали, и попал прямо в лапы этого недоумка Непомнящего. Естественно, они все выяснили, и наш обман раскрылся. Дальше они раскрутили все остальное».
        Большой палец Романа снова заходил по кнопкам, и переписка уже не прерывалась.

«Что ж, теперь нам не остается ничего другого, как просто убрать Остафьева с дороги. Ты не против?»

«Я только за, была бы польза. Что, по-твоему, нам это даст?»

«Если все, что нам известно о Непомнящем, - правда, то, лишившись Остафьева, он останется без опоры. Тот же носится с ним, как с малым ребенком, ограждая от всех забот. Сумасбродный чудак уж забыл, наверное, как выглядит реальная жизнь. Мы уберем у него эту опору и организуем пару-тройку неприятных столкновений с действительностью: подбросим наркоты, упечем на пару суток в ментовку. Ему не к кому будет обратиться за помощью, и тут явлюсь я, помогу, решу все проблемы. Как думаешь, будет он мне благодарен за это? Захочет, чтобы кто-то поддерживал его, как и раньше? Правильно. Захочет. Дружба дружбой, а жизнь продолжается, и жизнь эту надо как-то устраивать. Тут мое повторное предложение будет как нельзя кстати».
        Роман передохнул. И тут же получил ответ:

«Да, ты, наверное, прав, ничего другого нам не остается. Остафьев сам решил свою судьбу и, раз не хочет по-хорошему, получит по-плохому».
        - Конечно, получит, - пробормотал Роман, улыбаясь.
        Он сделал глоток вина, и тут ему в голову пришла новая мысль. Роман написал:

«Только сначала попробуем еще одно средство».
        Глава 19
        На следующий день к полудню, несмотря на выходной, Бойко и Остафьев снова встретились в офисе, чтобы обсудить первые, самые важные, результаты слежки за Ничипоренко. К сожалению, порадовать начальника Олегу Ивановичу пока было нечем.
        - За прошедшие сутки никаких подозрительных контактов не заметили, - рапортовал он. - Только два телефонных звонка. Один - подруге, второй - вашей жене. Содержание разговоров - обыкновенный бабий треп: жаловалась на увольнение и просила помочь с деньгами и новой работой.
        - Я представляю, что она наговорила о нас с вами Анжелике. Жена мне вечером с порога сцену закатила: зачем я обидел беззащитную девушку и выставил из компании с волчьим билетом, - пожаловался Антон Александрович.
        - Н-да, неприятно. - Бойко немного помялся. - Всегда хотел вас спросить. Что их связывает? Они такие разные женщины: воспитание, образование, положение. Откуда эта дружба?
        - Это не дружба, моя жена дружить не умеет. Моей прекрасной и тщеславной Анжелике нужна свита, толпа обожателей, восхищающихся ее красотой, нарядами и образом жизни. Лиля как-то сумела расположить ее к себе, войти в доверие, вот жена и держала подле себя эту хабалку. Глупая слабость, конечно, но как ей отказать? Мне приходилось мириться с вечным присутствием Лили. Она ведь даже дома у нас бывала! И как теперь оказалось, делала это не зря.
        - Да, прыткая девица, везде пролезла. Странно только, что теперь она бездействует. Почему она не бежит докладывать про вчерашнее?
        - А не ошиблись ли мы с вами, Олег Иваныч? - задумчиво ответил ему Остафьев. - Может, Лиля была у нас тут такая не одна? Может, это даже вовсе не она во всем виновата, а нам ее просто подставили?
        - Трюк с Фишером - ее рук дело. Это доказано, и она сама призналась. А вот почему Ничипоренко не поспешила рассказать обо всем Роману - это вопрос. К примеру, они могли заранее договориться о встрече, и теперь она просто дожидается назначенного часа.
        - Или подозревает, что мы за ней следим.
        - Есть такая вероятность.
        - Или ей не нужно никому ничего сообщать, потому что в офисе сидит еще один человек Романа, у которого вся наша пятничная кутерьма была перед глазами. И в этом случае Лиле не нужно беспокоиться, Роману все уже доложили.
        - Ой, не нравится мне эта версия, - протянул Бойко.
        - А мне нравится? И главное, опять не ясно, за какую ниточку нам этот клубок загадок разматывать. Эх, надо было мне с ней тоже вчера поговорить. Надавил бы на сентиментальность, может, и сказала бы?
        - Ничипоренко не производит впечатления чувствительной особы, скорее, наоборот. Недалекая, недобрая, завистливая - беседа эта была бы не из приятных.
        - Приятных, неприятных… Какая разница! Мне нужно знать, кто за ней стоит и чего ему от меня надо. Я поеду к ней сейчас, предложу денег и все выясню, в конце концов. Куплю правду.
        - Плохая идея, Антон Александрович. Если бы еще на нейтральной территории, а то дома… Она же потом заявит, что вы ей угрожали и принуждали оговорить себя. Сами знаете, какие сегодня воры пошли. Сначала ограбит, а потом орет, что законный хозяин слишком рьяно защищает свое. Сколько таких случаев уже было.
        - Да уж, - согласился Остафьев, вспомнив недавнюю историю одного крупного бизнесмена, который пострадал из-за такой же мрази, попал под следствие и вынужден был теперь отсиживаться в Лондоне.
        Антон Александрович в задумчивости походил по кабинету и принял решение:
        - Я все-таки съезжу. Возможно, это наш последний шанс выйти на Романа. Мы же не можем следить за Лилей вечно! А она, похоже, не собирается нам его показывать.
        - Только возьмите служебную машину. Пусть с вами кто-нибудь поедет, мало ли что, - сухо ответил ему Бойко. Эта затея Олегу Ивановичу не нравилась.
        Петя, молодой шустрый водитель, дежуривший в тот день в гараже, быстро домчал Остафьева в Беляево, где жила Лиля Ничипоренко. Небольшой тихий двор, окруженный пятиэтажками, оказался заставлен машинами. Стайки молодых мамаш разбрелись по двору, выгуливая своих чад. Те, что стояли неподалеку от подъезда, с интересом разглядывали огромную темно-синюю представительскую «Ауди», которую Петя с трудом смог пристроить на единственное свободное, но очень узкое парковочное место.
        Антон Александрович давно не бывал в таких домах и немало удивился, увидев обшарпанный полумрак подъезда. «Когда же наконец снесут эти уродливые пятиэтажки, - негодовал он, поднимаясь пешком на последний этаж. - Ведь в этих мрачных клетушках с низкими потолками и тонкими перегородками растут дети. Современные дети подземелья».
        Добравшись до площадки пятого этажа, Остафьев позвонил в дверь, но ему не ответили. Он выждал минуту и снова нажал на кнопку звонка - Лиля должна была быть дома, за ней следили, и незамеченной она уйти не могла. На этот раз он позвонил настойчивее, однако ответ получил не от Лили, а из квартиры напротив. Какой-то нервный старик с заспанным лицом резко распахнул дверь, что-то невнятно и злобно пролаял и снова ее захлопнул. Антон Александрович был поражен такой непривычной манерой общения и не сразу заметил, что от сильного порыва воздуха дверь в квартиру Ничипоренко приоткрылась. Он нерешительно постучал и позвал Лилю, но снова ему ответила лишь тишина.
        Недоброе предчувствие обожгло его холодом, как февральская метель. Да что там предчувствие, уверенность, что в недрах Лилиной квартиры его ждали крупные неприятности. От этой мысли Остафьеву нестерпимо захотелось сбежать, сделать вид, что ничего не было - он не приезжал в это убогое место, не видел приоткрытой двери, не чувствовал, что за ней… Как заманчиво было откреститься от всех ожидаемых проблем - и как неосуществимо. Ведь если положение действительно настолько плохо, как ему мерещилось, его станут искать. И непременно найдут, ведь с десяток людей на улице видели, как он вышел из машины и скрылся в подъезде; сосед напротив тоже вспомнит представительного мужчину в очках, прервавшего его послеобеденный сон. Да и как он сможет жить, не зная наверняка, что за опасность таилась там, в безмолвии квартиры? В его положении оставалось только одно верное решение - войти внутрь и встретить это испытание лицом к лицу. И чем раньше он о нем узнает, тем лучше успеет подготовиться. Эта мысль придала ему решимости, и он открыл дверь.
        Квартира Лили оказалась крошечной, душной, насыщенной тяжелыми запахами, но чистенькой и с изящной обстановкой. За пару шагов Остафьев пересек прихожую и замер на пороге единственной в этой квартире комнаты - он увидел Лилю. Она висела на крюке от люстры как бочонок, и только съехавшая немного набок голова и длинные светлые волосы, разметавшиеся по плечам, мешали сходству.
        Все самые тяжкие предчувствия подтвердились. Лиля была мертва, а Остафьев потерял единственную нить, ведущую его к Роману. Вдобавок ко всему теперь ему предстояло объясняться с полицией. Ведь как ни крути, его бывшая секретарша наложила на себя руки сразу после того, как ее с треском уволили из «Бионик Фуд». Только умственно отсталый не увидит тут связи.
        Антон Александрович обреченно достал телефон и позвонил Бойко. Выслушав Остафьева, тот быстро сообразил, что в свете всех обстоятельств это происшествие может стоить его начальнику свободы. Олег Иванович просчитал все варианты развития событий и, как на войне, когда главнокомандующий выбывает из строя, принял руководство операцией спасения на себя. Он временно забыл, кто из них начальник, а кто подчиненный, и стал отдавать Остафьеву короткие четкие приказы:
        - Позвоните в полицию, сообщите о происшествии и дожидайтесь там их приезда. Не ходите, не следите, ничего не трогайте. Ждите моего звонка.
        Остафьев и не думал возражать. Будь он в больнице, ему не пришло бы в голову вмешиваться в собственное лечение и сопротивляться указаниям доктора. Сейчас Олег Иванович был для него тем самым доктором, который лучше него разбирался в сути и последствиях происходящего. Позвонив в полицию и «скорую», Антон Александрович перешел к выполнению самой сложной части приказа: находиться в бездействии оказалось довольно утомительно. Он застыл на пороге комнаты с трупом, но зрелище перед глазами было жутковатым. Остафьев повернулся в другую сторону и уперся взглядом в дверь туалета. Повернувшись еще, он оказался напротив входной двери. Следующий поворот - стена. Закончив крутиться вокруг себя, он снова увидел Лилю. Неизвестно, сколько еще продержался бы Остафьев, если бы не позвонил Олег Иванович.
        - Я снял наблюдение, ребята, дежурившие сегодня утром, сейчас едут ко мне. Ни к чему, чтобы полиция знала о нашей слежке. Петр пошел записывать имена свидетелей у подъезда. Говорит, их было много, и это хорошо - они смогут подтвердить время вашего приезда. Спящий сосед, надеюсь, еще поспит и как раз к приезду следователя будет готов сообщить, когда вы его побеспокоили. А теперь скажите мне, есть ли там где-нибудь записка.
        - Записка? Этого нам еще не хватало! Она ведь и правда могла оставить записку.
        - Вот именно. Давайте, ищите. Мы должны знать, с чем бороться.
        Остафьев аккуратно зашел в комнату, огляделся вокруг и на туалетном столике действительно увидал листок бумаги. Он пробежал глазами по строкам и не смог сдержать эмоций:
        - Мать ее, так-растак! Вы только послушайте это, Олег Иваныч!

«Во всем виноват мой начальник - А. А. Остафьев. Я больше не могу страдать. Простите».
        Мученица святая, право слово! Зря мы ее в полицию вчера не сдали, Олег Иванович. Все сор из избы выносить не хотел. Была бы сейчас жива, здорова, послушна, как первоклашка, и приятеля своего Романа нам преподнесла бы уже на блюдечке с голубой каемочкой!
        - Значит, так, - прервал поток его излияний хладнокровный Бойко. - Сфотографируйте записку на телефон и сейчас же отправьте мне файл. После этого сделайте очень подробные фотографии всего, что видите, и в особенности тела. Все снимки тоже перешлите мне. Надеюсь, вам хватит времени до приезда следователя.
        - Зачем нам фотографии трупа?
        - Делайте, что говорят, и быстро, - сурово ответил Бойко
        - А может, мне лучше записку того, в унитаз?
        - Ни в коем случае! А если это подстава и письмо не единственное? А если у нее там где-нибудь дневничок припрятан с излияниями невероятных душевных страданий, которые вы ей доставляли? Ничего не трогайте. Не надо усложнять то, что и так запутано. Делайте фотографии и отсылайте мне.
        - Но зачем?
        - Затем, что мы пока не знаем, откуда получили этот милый сюрприз. Будет ли следствие честным, или они попытаются вас засадить - я не исключаю любого варианта и хочу быть готовым заранее. А копию записки я прямо сейчас передам на графологическую экспертизу. По фотографии, без оригинала, эксперт, конечно, скажет не все, но нам сейчас любая информация сгодится. В общем, действуйте, и поскорее, а я отправляю к вам нашего адвоката.
        - Да уж, с такой предсмертной запиской адвокат мне сейчас совсем не помешает, - мрачно согласился Остафьев и, тяжело вздохнув, принялся за фотосъемку.
        Глава 20
        Антон Александрович выбрался из отделения полиции в сопровождении адвоката, когда уже совсем стемнело. Игорь Семенович Масленников, опытный юрист по гражданским делам, давно сотрудничал с «Бионик Фуд» и успешно защищал компанию от нечестных партнеров, недобросовестных конкурентов, а то и просто от сутяжников-клиентов, осаждавших компанию судебными исками большей или меньшей степени обоснованности. Юридическая фирма Масленникова редко бралась за уголовные дела, но в данном случае он не мог отказать. Профессиональная консультация Остафьеву нужна была срочно, и искать другого адвоката времени не оставалось.
        По телефону Олег Иванович успел сообщить Масленникову основные обстоятельства дела, поэтому на месте происшествия он быстро подготовил Остафьева к правильной линии поведения во время первого допроса. В результате Антона Александровича не заперли в кутузке, на чем первоначально настаивал следователь, но свободы передвижения все же лишили. Он был вынужден дать подписку о невыезде.
        В офисе «Бионик Фуд» все это время их дожидался Олег Иванович, поэтому сразу после полиции Остафьев и Масленников отправились на Новокузнецкую, где состоялся консилиум. Юристы обсуждали первые итоги защитных мер и тактику дальнейших действий.
        По мнению адвоката, дежурный следователь лишь на время удовлетворился краткими ответами на многие щекотливые вопросы. Игорь Семенович был убежден, что вскоре следствие потребует у Остафьева более развернутых пояснений, и тогда придется сообщить властям информацию, которую тот пока скрывал. Масленников считал, что есть два основных обстоятельства, которые предстояло подробно объяснить: за какой именно проступок Лилю уволили из «Бионик Фуд» и зачем Остафьев, указанный в предсмертной записке как виновник ее гибели, приехал домой к покойной.
        - Мы не можем сообщить им, что уволили Ничипоренко за разглашение коммерческой тайны, - отвечал ему Бойко. - Дальше они спросят, что за информацию она разгласила и кому. И что мы им ответим? Что она пыталась похитить из компании материалы по «Силитину» или узнать, где они хранятся? Получится, что мы сами отдадим общественности информацию, которую так тщательно охраняем.
        - Я не призываю вас рассказывать им все, давайте сообщим следствию только часть правды, которая их удовлетворит, - не унимался Масленников. - Поймите, нам крупно повезло, что следователь был сегодня явно с бодуна и до приезда на происшествие уже успел «подлечиться». К понедельнику он проспится, начнет лучше соображать, и тогда эти вопросы непременно прозвучат вновь. И если мы не ответим на них правильно, то статья 110 УК РФ - доведение до самоубийства, до пяти лет лишения свободы, - вот наша реальная перспектива.
        Остафьев нервно рассмеялся. Он уже успел принять немного коньяка и слегка расслабился после допроса, но все еще не пришел в свое обычное спокойно-рассудительное состояние.
        - Да-да, до пяти лет, - продолжал настаивать Игорь Семенович. - Поэтому мы должны доказать, что Ничипоренко была уволена под влиянием неопровержимых свидетельств ее вины, с соблюдением всех правовых норм, а ее поступок - следствие расстроенной нервной системы и чрезмерной реакции, не имеющей никакого отношения к действительности.
        Олег Иванович колебался.
        - Это не самоубийство, - тихо сказал он и покачал головой.
        - Не самоубийство?! Вы хотите сказать, что ее убили?! - воскликнул Остафьев.
        - Думаю, да, - ответил Олег Иванович. - Не тот склад нервной системы. Для борьбы со стрессом Ничипоренко использует… использовала другие средства. Мои парни часа четыре таскались за ней по магазинам, пока она примеряла и выбирала новые шмотки. Домой она приволокла целый ворох покупок. Зачем? Чтобы тут же повеситься, так ни разу ничего и не надев? Нонсенс. Впрочем, и без того я могу сказать, что она сама никогда бы на такое не пошла. У Лили нервы были как канаты. Не зря я с ней вчера так намучился.
        - Так что же вы молчали? - спросил Остафьев. - Надо срочно сказать следователю, чтобы они нашли эти вещи, чеки, все, что сможет подтвердить вашу правоту.
        - В протоколе осмотра указаны сумки с новой одеждой и обувью, а также чеки на общую сумму где-то около шестидесяти тысяч рублей, - сообщил Масленников.
        Остафьев присвистнул:
        - Неплохо наша покойная перед смертью прибарахлилась, - заметил он и обратился к Бойко: - Но тогда следователь тоже должен понимать, что это не самоубийство!
        - Они не знали ее при жизни, - ответил ему Олег Иванович. - Нет, самым весомым аргументом для них будет вскрытие, когда точно станет ясно, сама она залезла в петлю или ее туда засунули.
        - Эта версия мне нравится, - заметил адвокат, откинувшись в кресле и положив ногу на ногу. Он мечтательно улыбнулся и продолжил: - Если экспертиза подтвердит, что это убийство, тогда нам, возможно, не придется подробно объяснять обстоятельства увольнения покойной. Даже наверняка не придется.
        Вдруг Игорь Семенович скинул ногу на пол и подался вперед:
        - Правда, у следствия может возникнуть другой неприятный вопрос. Смерть Ничипоренко наступила между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи. Антон Александрович, скажите мне, пожалуйста, что несколько человек видели вас в это время на приличном расстоянии от ее квартиры и готовы это подтвердить.
        Остафьев, обдумывая версию убийства Ничипоренко, ответил не сразу:
        - Вчера, около полуночи? Я сидел в баре на Красной Пресне с двумя приятелями, бывшими однокурсниками.
        - И вы все это время никуда не отлучались? Они смогут это подтвердить?
        - Не смогут, потому что мы весь вечер пили пиво и каждый из нас время от времени ненадолго отлучался. Но в остальном, конечно, подтвердят.
        - Вы можете предупредить их, что им придется давать показания о вашем алиби?
        - Разумеется, - ответил Остафьев и потянулся за телефоном.
        - А вы, Олег Иванович, не могли бы послать сейчас кого-нибудь в этот бар, поговорить с официантом, который обслуживал их вчера? Нужно, чтобы при необходимости мы смогли быстро предоставить его показания следствию.
        Когда были сделаны все необходимые звонки и отданы распоряжения, собеседники перешли к выводам. Консилиум постановил взять версию убийства за основную и с помощью имеющихся фактов попытаться убедить в этом следствие. Согласовав план ближайших действий, участники совещания разъехались наконец по домам.

***
        Рабочая неделя началась для Дины с новых переживаний. Ужасное известие о гибели Ничипоренко разнеслось по офису, с самого утра парализовав работу всех подразделений. Люди шептались по углам и обсуждали возможные причины такого трагического поступка. Никто не забыл, как молниеносно ее уволили в предыдущую пятницу, и некоторые косо поглядывали в сторону нового секретаря директора.
        Впрочем, и без их взглядов Дина чувствовала себя отвратительно. Ведь это она навлекла на Лилю подозрение, из-за нее служба безопасности разыскала доказательства Лилиной вины, из-за Дины ее выставили из компании. И вот теперь, не выдержав позора, Лиля Ничипоренко наложила на себя руки. Жесточайшие муки совести обуяли Дину. Никогда прежде она не становилась причиной чьей-либо смерти и теперь чувствовала себя ужасно.
        В таком состоянии ее застал Сергей Кимов. Он стремительно ворвался в приемную и уже собирался постучать к директору, но, окинув Дину своим обычным насмешливым взором, остановился и бессердечно заявил:
        - Почему такой осунувшийся вид? Чем ты занималась все выходные? Могилы копала? Или всему виной твоя предшественница, которая безвременно покинула наш мир и тем так сильно тебя потрясла?
        - Сережа, как ты можешь?! - воскликнула Дина.
        - Легко. Не обливаться же мне крокодильими слезами, если одна из самых неприятных женщин, которых я когда-либо встречал, внезапно решила повеситься. Я не буду и тебе не советую.
        - Да не обливаюсь я слезами, просто сошлось все одно к одному. Только ее уволили, а она не выдержала и… Кто бы мог подумать, что у нее такие слабые нервы!
        - Дина, у нее не было нервов. Таких, как она, оглоблей не перешибешь. Она сделала это специально, чтобы у ее преемницы, у тебя, моя дорогая, испортился цвет лица, а у нашего луноликого шефа подскочило давление. Кстати, о луноликом. Он у себя? К нему можно?
        Кимов вошел к Остафьеву, но вскоре они вынуждены были прервать беседу - на Новокузнецкую пожаловал следователь. Он изъял образцы почерка Ничипоренко для проведения официальной экспертизы ее предсмертной записки, а затем направился к Остафьеву. Как и предсказывал Масленников, следователь действительно вернулся к обстоятельствам увольнения покойной.
        Антон Александрович почти дословно повторил то, что уже говорил накануне, и попытался переключить внимание следователя на альтернативную версию смерти Ничипоренко - убийство. В подтверждение он предоставил следствию справку, которую еще утром запросил в отделе кадров. В ней содержался отчет о последней встрече штатного психолога с Ничипоренко, это была обычная процедура, все ключевые сотрудники компании регулярно проходили такие собеседования. В отчете о Ничипоренко на первом месте стояла следующая характеристика: «значительная стрессоустойчивость».
        Обвинение в доведении до самоубийства было пока хлипким, у следователя на руках имелась лишь записка, нацарапанная нетвердой рукой, в которой виновником несчастья назывался бывший шеф покойной. Да и результаты вскрытия еще не пришли. Однако другие варианты он рассматривать не захотел. Зачем, если основная версия была такой простой, красивой и многообещающей? Виновник злодеяния известен, обстоятельства, предшествовавшие смерти, тоже - вскоре дело можно будет завершить и записать себе в актив быстрое раскрытие громкого преступления. Обвиняемый-то у него непростой. Люди такого уровня не часто попадают на скамью подсудимых, и амбициозный следователь уже представлял заголовки газет: «Директор довел до самоубийства собственную секретаршу!» А кто раскрыл дело и посадил негодяя? Правильно, он. Простой районный следователь. Слава, признание начальством, продвижение по службе - тут было о чем помечтать.
        Неудивительно, что прочие версии следователю не нравились. Если это убийство, то дело мигом теряло весь свой привлекательный блеск: работы много, перспектива раскрытия туманна, а профиту и вовсе никакого. Нет, такая альтернатива была ему совсем не по душе, и он упорно гнул свою линию.
        Но Остафьев и Масленников тоже не отступали от своего. Они приводили все новые и новые аргументы, заставляющие по-иному взглянуть на происшествие. В конце концов следователь сдался и решил отложить допрос. Когда он получит результаты экспертиз, то сможет припереть Остафьева к стенке. А пока можно было заняться сбором других доказательств. Он попросил выделить ему помещение для беседы с сотрудниками компании, с которыми Ничипоренко общалась ближе всего.
        Когда следователь и поспешивший за ним адвокат удалились, в кабинете остались только Остафьев и Бойко.
        - Ну что, Олег Иваныч, теперь мне остается только надеяться, что среди наших секретарей не окажется кого-то еще, кого я притеснял, - с грустной ухмылкой начал директор. - Сейчас они получат отличный шанс со мной расквитаться.
        - Вряд ли нам стоит этого опасаться. Лилю у нас не очень-то и любили. Особенно секретари. Слишком много о себе воображала.
        - Вашими бы устами, Олег Иваныч… Как думаете, кто это ее так? Роман устранил сообщника?
        - Сообщника и свидетеля.
        - Но как он узнал? Как, если она ни с кем не встречалась и никому из похожих на Романа людей не звонила?
        - Хороший вопрос. И он снова подводит нас к мысли, что в офисе имеется Лиля номер два. И этот «второй номер» доложил Роману, что Ничипоренко уволена.
        - А зачем эта записка?
        - Мутит воду, в ней легче рыбку ловить. Вы нервничаете, работой не занимаетесь, того и гляди получите официальное обвинение по уголовной статье. Все, что во вред вам, - на руку ему. Вот он и старается.
        - Ну допустим, - согласился Остафьев. - Какие контрмеры мы можем предпринять?
        - Я уже поговорил со своим человеком в органах. С доказательной базой у следствия все очень шатко, нужны экспертизы, а с этим они не спешат - дело относится к разряду рядовых и идет в общем потоке. Нам нужно просто подождать. Уверен, экспертизы покажут, что это убийство, и обвинение с вас будет снято автоматически.
        - Но я не могу бездействовать! Олег Иваныч, мне нужна свобода перемещения, а я связан этой подпиской о невыезде по рукам и ногам. Я не знаю, что мне потребуется делать завтра, куда ехать, с кем встречаться. И как вы себе представляете переговоры, если один из участников находится под следствием? Какова цена его словам, как вы думаете?
        - Через моих знакомых я могу попытаться ускорить проведение основных экспертиз, - предложил Бойко.
        - Если есть такая возможность, действуйте, Олег Иваныч, действуйте. Мне нужно, чтобы это дикое недоразумение разрешилось как можно быстрее.
        И Бойко выполнил обещание. В среду утром экспертизы были закончены. Их результаты утверждали однозначно: покойная оказалась в петле не по своей воле. Перед этим ее слегка придушили и уже бесчувственную повесили, имитировав самоубийство.
        Остафьев смог вздохнуть с облегчением, опасность оказаться под судом ему больше не грозила. Но главная задача осталась пока нерешенной: он по-прежнему не знал, кто такой Роман и где его искать.
        Глава 21
        Остафьев понятия не имел, с какого конца взяться за решение проблемы под названием «Роман», но точно знал, что до конца жизни будет вздрагивать при упоминании этого имени. Неизвестный пока человек, так грубо вторгшийся в его жизнь, вызывал у Антона Александровича жгучую неприязнь. Даже ненависть. И это мешало ему оставаться рассудительным, отключало присущую Остафьеву продуктивную логику, которой он руководствовался всю сознательную жизнь. Все его мысли были сосредоточены на Романе, он представлял себе их встречу, первый разговор, то, как выскажет ему все, что накипело за эти месяцы слепой борьбы.
        С огромным трудом удавалось Антону Александровичу отвлекаться от бесплодных размышлений о враге и направлять мысли в рабочее русло. В этом ему помогала Дина. Ловко взявшись за дела начальника, она не только быстро навела в них порядок, но и принялась мягко заставлять Антона Александровича не раскисать, а работать, выполнять пункты каждодневного расписания, встречаться с людьми, проводить совещания, заниматься вопросами, которые давно требовали его решения.
        В четверг, на следующий день после снятия подозрений, рабочий график Остафьева был расписан по минутам с утра до вечера, так что на томление духа времени не оставалось. Днем ему предстояло встретиться с Александром Градовым, директором компании «Толки Ту», давним партнером его предприятия. На протяжении последних пяти лет «Толки Ту» закупала и распространяла продукцию «Бионик Фуд» в сети собственных магазинов по всей стране и была крупнейшим клиентом компании Остафьева.
        Встреча должна была состояться еще неделю назад, Градов настаивал на срочности. Но в тот день Илья получил письмо от липового Карла Фишера, устроил скандал, и Антон Александрович был вынужден отменить переговоры. Чтобы загладить вину, в этот раз Остафьев пригласил важного делового партнера в ресторан, расположенный недалеко от офиса на Новокузнецкой. За хорошим обедом и добрым вином он собирался замять недавний конфуз и обсудить наконец дела.
        В два часа дня, точно в назначенное время, Остафьев уже сидел за столиком ресторана в ожидании Александра Градова. Тот опаздывал, но Антон Александрович был даже рад непунктуальности директора «Толки Ту». Он получил время, чтобы сосредоточиться на теме встречи и подготовиться отражать атаки их крупнейшего клиента. Он ожидал, что Градов снова попытается увеличить скидку на закупку товара. Все оптовики всегда хотели одного: сократить цену до минимума, лучше сразу до нуля, чтобы брать товар за спасибо.
        К удивлению Остафьева, речь пошла о другом. После того как партнеры сделали заказ, Градов без паузы вдруг спросил:
        - Антон, у тебя проблемы?
        Антон Александрович опешил, не понимая, о чем именно тот говорит, но потом сообразил: Градов узнал о непрошеных гостях, взявших моду являться по ночам на его завод. Такие новости распространяются быстро. Кладовщик на заводе поболтал с водителем «Толки Ту», тот передал начальнику, тот своему начальнику, а тот доложил директору компании. И хорошо бы, если только это. А ну как до Градова дошли еще какие-то слухи?
        - Что именно ты имеешь в виду? - спросил Остафьев партнера, который внимательно следил за его лицом.
        - Ты, по-моему, все уже понял, - ответил Градов, - но, если хочешь, поясню. Я имею в виду постоянные погромы у вас на заводе, смерть твоей секретарши, претензии налоговой полиции, которые, по моим сведениям, у них имеются к твоей компании, ну и прочие досадные мелочи.
        - Претензии налоговой полиции? - ухватился Остафьев за ключевой пункт. - Ты хочешь сказать, что на мою компанию у них заведено дело? Ты это точно знаешь?
        - Антон, не вытягивай из меня информацию и не отвечай вопросом на вопрос. Я интересуюсь не из праздного любопытства. Ты мой основной поставщик молочных продуктов, от твоего снабжения в моем бизнесе многое зависит. Если завтра, не дай бог, тебя закроют, пусть даже на несколько дней, мне нечем будет торговать, полки окажутся пустыми. Поэтому я хочу знать заранее, чего мне ждать и к чему готовиться.
        - Только не говори мне, что у тебя нет резервных контрактов, способных перекрыть возможные перебои в снабжении, - посмеиваясь, ответил ему Остафьев.
        - Возможно, но я хочу знать, что будет с моим основным партнером, с «Бионик Фуд».
        Ситуация щекотливая. Если о проблемах «Бионика» уже начали судачить клиенты, значит, дело совсем плохо. Отрицать слухи было глупо, в них еще больше станут верить. А соглашаться… Подобная угроза в той или иной степени нависает над любой частной компанией в России. Это как в том анекдоте: вероятность пятьдесят на пятьдесят - к тебе либо придут, либо не придут. Но это не повод останавливать производство и отказываться от контрактов. Тем более что после отправки документации по «Силитину» за границу просто так, без веских оснований, ради обычного обыска к нему не придут. Остафьев был в этом уверен.
        - Не знаю, что тебе сказать, - нахмурившись, ответил он. - Ты прав, тучи над нами сгущаются, но гром, скорее всего, не грянет. Источник проблем - не реальные налоговые или иные претензии. Это конкурентная борьба. Мы слишком заметны, слишком хороши. Вот кому-то и пришло в голову отнять у нас бизнес. Я, конечно, не могу тебе ничего гарантировать, заварушка может случиться. Но хочу тебе сказать однозначно: мы к этому готовы, и готовы давно. Если к нам придут, мы решим проблему максимум за пару недель.
        - То есть мои подозрения верны? Могут быть перебои?
        - Перебои могут быть, а могут и не быть. Сроки я тебе озвучил. Хочешь подстраховаться, начинай брать больше товара, чтобы постоянно держать на складе дополнительный запас. Если мое производство встанет, у тебя будет на чем продержаться то время, пока я не устраню проблему.
        - Вот спасибо, посоветовал! А что я потом буду делать с просроченной продукцией? - парировал Грандов.
        - Моя продукция не может быть просрочена. Ее сметают с полок. Не бери слишком много. Добавь к своей обычной норме запас на пару недель сверху. Столько товара ты всегда продашь.
        - Ой, молодца, Антон, - иронично ответил партнер. - Сбыт на мне решил увеличить? Ты из всего способен извлечь выгоду, даже из неприятностей.
        Помолчав, он добавил:
        - А скидку дашь?
        - Побойся бога, Саша, - в тон ему ответил Остафьев, широко улыбаясь, - ты и так имеешь скидку, которая никому на рынке и не снилась. Дешевле только даром.
        - А это идея! - воскликнул тот. - Давай увеличим отсрочку платежей?
        Антон Александрович довольно улыбнулся. Кажется, гроза миновала. Если купец торгуется, значит, заинтересован, значит, крупнейший клиент, ежегодно закупающий тонны продукции, не уйдет к конкурентам.
        Разговор перешел в иную плоскость, к обсуждению текущих проблем, к спорам о ценах, скидках, отсрочках - всему тому, к чему Остафьев был готов. Он поддерживал беседу, отвечая на выпады партнера, но мысленно возвращался к началу переговоров.
        Чем бы ни закончилась эта встреча, поводом для нее стали подозрения Градова. Печальный симптом. Слухи ползут, а значит, о проблемах в «Бионике» скоро будут судачить все. Когда же кто-нибудь из партнеров поделится своими догадками с прессой, то и вовсе пиши пропало - о новых контрактах и расширении производства можно будет забыть минимум на год. Придется заниматься только одним: опровергать слухи и постоянно доказывать, что «Бионик Фуд» все еще можно верить.
        Когда перешли к десерту, Остафьев поинтересовался:
        - Саш, и все-таки откуда информация о наших проблемах?
        - Ты про налоговую полицию? Приснилось.
        - А если серьезно?
        - Это правда. Сначала мне это приснилось. Я проснулся посреди ночи в холодном поту и наутро попросил своего человечка в налоговой узнать, есть ли у них что на вас. К моему удивлению, он ответил, что есть и дело в активной разработке. Тогда я позвонил еще в пару подобных мест, и там мне тоже подтвердили, что к твоей компании они испытывают живейший интерес. Подсобрав информацию, я предложил тебе встретиться. А ты вместо того чтобы все объяснить, ту встречу отменил. Сам видишь, поводов для беспокойства у меня было предостаточно.
        - Было? А теперь нет?
        - Антон, я знаю тебя пять лет, и за это время ты ни разу меня не подвел. Без проблем, к сожалению, ни у кого не обходится, но если их упреждать, то и решать их обычно проще. Ты подготовился. Я тоже готовлюсь. Ты мне нужен, у тебя лучшая продукция в стране. Я тебе - тоже, у меня самая крупная торговая сеть. Куда мы друг от друга денемся? Только нужно держать руку на пульсе. Напрасно ты не рассказал обо всем этом раньше. Последние несколько дней я бы спал крепче.
        - Такими новостями с клиентами обычно не делятся.
        - Я не обычный клиент. Я дотошный клиент, от которого ничего не скрыть.
        Партнеры вышли на улицу, раскрасневшиеся от плотного обеда и прекрасного вина. Расставшись с Градовым у дверей ресторана, Антон Александрович в приподнятом настроении направился к своей машине. Он был доволен, тяжелые переговоры успешно завершились: он успокоил клиента, поддержал важные отношения и слегка увеличил объемы продаж. Теперь Остафьев спешил вернуться в офис, нужно узнать у Ильи, как продвигаются эксперименты, и взяться за другие срочные дела.

***
        В то время как Антон Александрович отбивался от проницательного Градова, Дина занималась личными делами. В последние дни времени у нее решительно ни на что не хватало. Поэтому, пока шеф уехал из офиса, часа два Дина могла посвятить самой себе, пройдясь по магазинам.
        На обратном пути небольшая пробка на Садовом кольце вынудила ее свернуть в переулки, чтобы без затруднений проехать на Новокузнецкую. Пробираясь к офису окольными путями, она случайно оказалась возле ресторана, где проходила встреча Остафьева с директором «Толки Ту».
        Заметив шефа, выходящего из дверей заведения, она немного притормозила, сама не зная почему, а дальше время для нее отчего-то вдруг замедлилось. Она увидела, как Остафьев подходил к задней дверце автомобиля, открытой для него водителем, как в двадцати шагах от него, около киоска, появился мужчина в серой маске, закрывавшей лицо, как незнакомец вытащил из куртки пистолет, направил его на шефа и открыл стрельбу…
        Раньше всех среагировал водитель. Петя подался вперед, заслонив собой директора от двух первых выстрелов, и из последних сил надавил ему на плечо. Под крепким нажимом уже раненого водителя Антон Александрович присел и спрятался за припаркованные рядом автомобили, лихорадочно пытаясь сообразить, что делать дальше? Как укрыться от стрелка? На корточках он выполз на проезжую часть, где рядом с ним внезапно остановилась небольшая серебристая машина. Пассажирская дверь открылась, и за рулем автомобиля он увидел Дину.
        Услышав стрельбу и осознав, в чем дело, Дина рефлекторно подала машину вперед, а когда поравнялась с шефом, резко остановилась. Подумать о том, какой опасности она подвергала себя в тот момент, Дина не успела. Рефлексы опережали сознание. Остафьев в тот момент тоже действовал быстрее, чем думал. Он не стал задаваться лишними вопросами, мгновенно вскочил в открытую машину и устроился на переднем сиденье. Как только дверь за ним захлопнулась, Дина со всей силы надавила на педаль газа, так что автомобиль немного занесло на неубранном снегу.
        Стрелок не ожидал от жертвы такой прыти и не сразу сориентировался. Увидев, что мишень скрылась в отъезжающей машине, он навел пистолет на новую цель, но было уже поздно. Дина перестроилась в соседний ряд и спряталась за огромным внедорожником. Проехав под его прикрытием немного вперед, она свернула в переулок, потом еще и выскочила к особняку «Бионик Фуд».
        Остафьев велел Дине ехать прямо к воротам офиса и сигналить что есть мочи. Увидев в машине директора, сотрудник охраны мгновенно открыл автоматические ворота, и беглецы оказались во внутреннем дворе. Там Дина выключила двигатель, но из машины выйти не смогла. Как только опасность быть расстрелянными в упор миновала, до нее дошло, что именно она только что сделала. Руки вдруг начали дрожать, а ватные ноги перестали слушаться, и показалось, попытайся она сейчас встать, не удержится и упадет.
        - Вы в порядке? - спросил ее Остафьев.
        - Не совсем. Я сейчас, - ответила девушка, понимая, что надо все-таки взять себя в руки.
        К ним подбежал охранник, встревоженно заглянул в салон, бегло осмотрел автомобиль снаружи и спросил:
        - Что случилось?
        - Соедините меня с Бойко, - вместо ответа приказал Остафьев.
        Охранник протянул ему трубку радиотелефона. Номер начальника службы безопасности он, вероятно, вызвал еще раньше, потому что уже через секунду Антон Александрович услышал голос Бойко.
        - Олег Иваныч, это я, - сказал Остафьев в трубку. - У меня чепе. Около ресторана в меня стреляли. Петр меня прикрыл, но ему самому досталось. Что с ним, я не знаю, мне удалось спрятаться за машинами, а потом меня подобрала Дина. Срочно вызывайте «скорую», полицию и отправьте туда наших людей. - Антон Александрович на секунду замолчал, видно, Бойко что-то спросил, а потом продолжил: - Я не знаю, что она там делала, не успел еще поинтересоваться. Но без нее, боюсь, я лежал бы сейчас рядом с Петей с дыркой в башке. Давайте пока о главном, нужно помочь Петру. В нем две пули, но он был еще жив, так что есть надежда. Если его вытащат, врачей озолочу. Всё, действуйте.
        Остафьев отключил телефон и, как всегда стремительно, направился к боковому входу в здание офиса. Дина поспешила за ним.
        - Теперь займемся вами, дорогуша, - обратился он к ней на ходу. - Я вам безмерно благодарен, но… Какого черта вас понесло под пули?! Вы не понимаете, что он мог нас обоих положить? Что вы вообще там делали?!
        Дина еще не отошла от шока, поэтому грозный тон начальника на нее не подействовал.
        - Каждому работнику вашей компании полагается обеденный перерыв, который он может проводить, как хочет и где хочет, - огрызнулась Дина, но тут же поправилась и пояснила: - Я была в магазине на Павелецкой площади, а на обратном пути проезжала мимо ресторана. Вот вы мне и подвернулись.
        Антон Александрович ухмыльнулся. Женщины и магазины - вечная тема для шуток, но ему сейчас было не до смеха.
        - Хорошо, но зачем вы встали на линии огня? - ответил он, немного смягчившись. - Вас же могли убить! Что за безмозглое геройство? Вместо того чтобы вызвать полицию и Бойко, сами полезли на рожон.
        - Дура была, каюсь, больше этого не повторится, - резко ответила Дина, которой эта выволочка порядком надоела. Откуда она знает, зачем полезла под выстрелы? Самой хотелось бы понять.
        - Вот именно, что дура, - подхватил Остафьев, смешно прищурившись за стеклами очков. - Ладно, простите меня за грубый тон, я перенервничал и действительно очень вам благодарен.
        Пока Остафьев с Диной поднимались в кабинет, Бойко успел сделать необходимые распоряжения, поэтому все трое встретились у дверей приемной. Олег Иванович подробно расспросил обоих об обстоятельствах происшествия и в конце резюмировал:
        - Это чудо, Антон Александрович, настоящее чудо, что там оказалась Кострова, что стрелок не задел машину и не попал в кого-нибудь из вас!
        - Так Дина тут же вильнула и укрылась за бортом какого-то джипа, - пояснил Остафьев.
        - Удачный маневр. И вам не досталось, и на машине ни одной царапины, - ответил Бойко.
        В этот момент его радиотелефон подал сигнал.
        - Да, - ответил он, - минуту. Внизу полиция и наш адвокат. Где вы будете с ними разговаривать? - спросил он директора.
        - Полиция, здесь? - воскликнул Остафьев.
        - Им нужно получить ваши показания. Вы же потерпевший.
        - А, ну да, я об этом не подумал. Ведите их сюда.

***
        Когда спустя несколько часов все посторонние покинули офис «Бионик Фуд», Олег Иванович спросил Остафьева:
        - Теперь, надеюсь, вы не будете упорствовать и согласитесь перемещаться по городу в сопровождении охраны?
        - Да, да, на охрану я согласен, - закивал Остафьев, - но я не понимаю логику Романа. Я был уверен, что мне ничего не угрожает, потому что моя смерть, по большому счету, ничего не даст. Я не владею контрольным пакетом акций, так что даже через моих наследников невозможно будет повлиять на дела компании. Она останется в руках тех же владельцев. Если только…
        - Вот именно, - подхватили Дина и Бойко одновременно.
        Они переглянулись, и Олег Иванович продолжил:
        - Если с вами что-то случится, в компании появится новый директор. Но никто, кроме вас, не будет носиться с Непомнящим и потакать его выходкам так, как это делаете вы. Вряд ли кто-то поймет его лучше вас, ведь даже ваш отец, когда возглавлял «Бионик Фуд», с трудом выдерживал получасовое общение с Ильей. Случись что с вами, и Непомнящий окажется в изоляции. И вот тогда на сцене снова появится Роман со своими заманчивыми посулами. Илье уже нечего будет ему противопоставить, и, скорее всего, он сдастся.
        - Да, логично, об этом я раньше не думал, - ответил директор и добавил: - Если так, на меня теперь объявят настоящую охоту. Это ведь их последняя надежда заполучить Илюху. - Он внезапно запнулся. - Последняя, но они еще не использовали предпоследнюю. - С этими словами он схватил телефон и набрал номер.
        - Анжелика, ты где? - спросил он, когда ему ответили. - Хорошо, что дома. Дорогая, понимаешь… - Он встал и вышел из кабинета, поэтому остаток беседы Дина и Олег Иванович не слышали.
        Через пять минут он вернулся и пояснил:
        - Если эта сволочь дошла до убийства, то логичней было бы воздействовать на меня через жену. Выкрасть ее и обменять на бумаги по изобретению. Странно, что ни мне, ни Роману не пришло это в голову раньше. Либо мы не видим других его мотивов, либо я надоел ему так сильно, что он решил без проволочек заняться лично мною.
        Антон Александрович откинулся в кресле и посмотрел в окно. Лицо его стало бесстрастным. Через минуту он сказал:
        - Олег Иванович, у вас появилась еще одна подопечная. Круглосуточная охрана Анжелики тоже на вас.
        - Слушаюсь, - ответил Бойко, и в это время снова зазвенела трубка радиотелефона. Олег Иванович принял звонок и после краткого разговора, состоявшего всего из нескольких слов, сообщил: - Непомнящий в сопровождении охраны едет к нам.
        - А-а-р-р, как мне это все надоело! - зарычал директор. - Без охраны носа на улицу показать не смеем. Олег Иваныч, найдите мне этого Романа, найдите! Очень мне хочется с ним поговорить!
        - Ищем, Антон Александрович.
        - И когда это все уже кончится?!
        - Может, сегодня и кончится, - заметила Дина, о присутствии которой в кабинете все забыли. - Вдруг Илья нашел свою формулу и едет как раз за тем, чтобы вам об этом сообщить?
        - Вот, кстати, еще один объект для охраны. - Остафьев указал на нее Олегу Ивановичу, пропустив мимо ушей то, что она сказала. - Роман точно знает, что материалы в Европу вывезла Дина. Сегодня она спасла меня от пуль, и улепетывали мы на ее машине. Номер легко проверить, так что барышня снова имела несчастье попасть в поле зрения нашего приятеля. Что скажете, Олег Иваныч?
        - Скажу, что серьезные меры защиты нам здесь не потребуются, - ответил он. - Роман, конечно, подонок, но не идиот. Тратить время и деньги на убийство, которое не принесет ему выгоды, он не будет. - Олег Иванович повернулся к Дине: - Я уверен, вам ничего не угрожает. На всякий случай можно повозить вас с недельку на нашей машине, а ваша пусть пока постоит тут внизу, в гараже.
        - Не надо мне никакой машины! - возмутилась Дина. - Маршрут «дом - работа - дом» мне, с вашего позволения, не подходит. Я встречаюсь с друзьями, хожу в кино и рестораны. Так что ваше предложение «повозить» довольно обременительно не только для вас, но и для меня.
        - Дина, - строго начал Остафьев, - ситуация чрезвычайная. Давайте не будем нарываться на ненужные неприятности. Хватит с меня одной Ничипоренко. Ничего страшного не случится, если ненадолго вы лишите ваших поклонников своего общества и обойдетесь без магазинов.
        Дина открыла было рот, чтобы возразить, но дверь неожиданно распахнулась, и в кабинет вошел Илья.
        - О! Какая славная компашка собралась! - пропел Непомнящий, плюхаясь в мягкое кресло и закидывая ноги на подлокотник. - Лица взволнованные. Что-нибудь случилось?
        - Случилось, - мрачно ответил Антон Александрович.
        Глава 22
        Дина и Бойко давно ушли по своим делам, и в кабинете остались только Остафьев с Непомнящим. Антон Александрович ходил из угла в угол, а Илья полулежал на диване и следил за маячившим перед ним другом, внимательно слушая все, что тот говорил. Кажется, только сейчас до Остафьева дошел смысл произошедшего днем события и его последствия. Антон Александрович понял, каким опасностям и ограничениям будут подвергаться его близкие и он сам, пока Илья не закончит работу, и осознание масштабов бедствия не давало ему сидеть на месте. Впрочем, когда он выговорился и сделал эти неутешительные выводы, он вдруг успокоился. «Война продолжается, - решил он, - и что толку переживать, когда надо действовать».
        - Я тебя заболтал, - сказал он, усаживаясь в одно из кресел напротив Ильи, - а ты ведь ехал ко мне не для этого, правда?
        - Правда.
        - Тогда рассказывай. Есть новости?
        - Да как тебе сказать… Сегодня я всю ночь работал и, кажется, подобрался к решению моей задачки еще на один шаг. Я уже очень близко, но у меня осталось совсем мало материала для опытов. И если я окажусь без него в решающий момент… Теория теорией, но ведь мне и на практике нужно проверять мои предположения.
        - Понимаю. Но почему же ты раньше этого не сказал? - прервал его Остафьев. - Кимов уже несколько дней назад был готов отправить новую партию сырья. Мы только ждали отмашки, чтобы обеспечить тебя свежайшим материалом.
        - Это не главное, есть еще один момент. - Непомнящий сделал паузу, собираясь с мыслями.
        - Ну?
        - Ты недавно говорил, что мне лучше уехать из Москвы, пока я не закончу работу, - продолжил Илья.
        - Да, помню и готов это повторить. Так будет безопасней для тебя и полезней для дела. Я уверен, что смена обстановки поможет тебе скорее завершить испытания. Тебе нужно вдохновение, а в данных обстоятельствах, не имея даже возможности выйти прогуляться, ты его не дождешься. Я, конечно, очень надеюсь на твой гений, но хорошо представляю, как тебе сейчас тяжело.
        - Вот именно, - подтвердил ученый. - Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. Как ты смотришь на то, чтобы отправить меня в командировку в те места, где мы берем сырье? Так мы сэкономим время на его доставку, а я не буду испытывать с ним никаких ограничений. Сколько нужно, столько сам и достану, свежее, прямо из моря.
        - О, как ты радикально! - воскликнул Антон и снова поднялся.
        Он подошел к глобусу, крутанул его размашистым движением и, когда тот повернулся к нему нужной стороной, остановил.
        - Идея хорошая, только кого же я с тобой отправлю? - размышлял Остафьев вслух, рассматривая район Юго-Восточной Азии. - Одного я тебя в такую глушь не отпущу. Тебе нужен помощник, это несомненно.
        - Пусть поедет Леша. По-моему, он прекрасно справляется с работой няньки при моей персоне.
        - В любой другой ситуации это мог бы быть и Леша, но не сейчас. Откуда мы знаем, что он тоже не связан с охотниками за «Силитином»? Если за мной они следили через моего секретаря, то почему бы за тобой им не следить через твоего? Нет, здесь должен быть кто-то абсолютно проверенный. - Он вернулся в кресло, запрокинул голову вверх, и его осенило: - Дина!
        - Это та новая девица из твоей приемной? - удивился Илья.
        - Девица, которая спасла мне сегодня жизнь, а до этого вычислила нам Лилю и, рискуя собой, вывезла в безопасное место документы по «Силитину».
        - И почему она все это делает? Ты что, пообещал ей миллион?
        - А почему бы ей меня не поддерживать? Она работает в моей компании, вероятно, болеет за нее. Помогая мне, она помогает «Бионику», да и себе самой тоже. Ведь у нее есть какие-то амбиции, она хочет получить интересную работу. И у нее есть все шансы преуспеть.
        - Ну смотри, Антошка, тебе видней. Я возьму любого, кого ты мне дашь. Главное, чтобы он или она не раздражали меня и не мешали работать.
        Остафьев снова откинулся в кресле, положил руки за голову и уставился в потолок. Он думал о том, что отъезд Непомнящего - это вопрос решенный. Удаляя его из города под присмотром разумного и надежного человека, например Дины, Антон убьет сразу нескольких зайцев.
        Во-первых, исчезнет постоянная опасность того, что Илью похитят, и ему, Антону, больше не нужно будет за него тревожиться. Зная беспокойный характер друга, Остафьев все время ждал от него какой-нибудь выходки, какого-нибудь праздника непослушания, из-за которого тот мог легко угодить в ловушку Романа. Во-вторых, Непомнящий отдохнет от вынужденного заточения в московской лаборатории, что наверняка благотворно скажется на его мыслительных способностях. Он сможет по-иному взглянуть на задачи, которые ему предстоит решить, и быстрее справится с работой. В-третьих, Илья окажется около источника сырья, необходимого ему для завершения опытов, что тоже очень удобно.
        Минус здесь, пожалуй, был только один: Антону пришлось бы отпустить с ним Дину. За последние дни он к ней очень привык. Она постоянно находилась рядом, и это давало ему опору, позволяло чувствовать, что он не один в поле воин, что есть еще живая душа, с которой можно разделить часть проблем, которая поддерживает его и сопереживает.
        Да, отпускать от себя Дину Остафьев не хотел, от одной мысли об этом ему становилось неуютно и одиноко. А что, если ему тоже поехать с Непомнящим? Срочных дел у него в Москве не оставалось, а прочие он сможет закончить в командировке или отложить до возвращения. И так от него сейчас было мало пользы, а тут еще это покушение! Теперь он, как и Илья, окажется лишен всех радостей простой человеческой жизни, ему придется прятаться в четырех стенах дома и офиса, опасаясь выходить лишний раз на улицу. Чем так жить, лучше уж на время исчезнуть из города, помочь Непомнящему организовать исследования в передвижной лаборатории и тем самым приблизить завершение работ над «Силитином». А когда окончательная формула будет найдена и они подадут заявку на патент, он сможет, не опасаясь последствий, перейти в контрнаступление и покончить со всей этой мразью, посягающей на него самого и его бизнес.
        Остафьев вскочил и направился к двери, бросив на ходу:
        - Пошли!
        Илья нехотя поднялся с дивана и поплелся следом. В приемной директор велел Дине тоже идти за ними. Бодро поднявшись в мансарду, Антон Александрович заглянул в корпоративное кафе, где буфетчица Зоя, кофе-леди, как ее обычно называли в офисе, кормила сотрудников и гостей компании легкими закусками и поила вкусным кофе. Не говоря ни слова, Остафьев подошел к стеклянной витрине с пирожными и булочками, выбрал несколько из них и уложил на большую тарелку. Затем он попросил Зою сделать кофе и, взяв драгоценное блюдо с выпечкой, пошел дальше по этажу. Дина и Непомнящий растерянно следовали за ним.
        Они миновали небольшой спортивный зал, где стоял теннисный стол, бильярд и несколько тренажеров. Вечерами здесь часто проходили знаменитые «Бионик-турниры» по настольному теннису среди сотрудников компании. Как в большом спорте, у них проводились все этапы отборочных соревнований, а потом полуфиналы и финалы, на которые собиралось много болельщиков.
        Дойдя до зимнего сада, предмета особой гордости Аношиной, директор наконец остановился. Оранжерея располагалась в помещении с верхним светом, проникавшим сюда через стеклянные вставки в крыше. В саду росли тропические растения: ползущие лианы, древовидные папоротники, плодоносящие кусты ананасов и бананы. Неплохая коллекция орхидей благодаря усилиям садовника цвела непрерывно в течение всего года. По стенам были развешены клетки с певчими птицами, а в небольшом искусственном пруду жили золотые рыбки. На поверхности воды плавали листья виктории - амазонской водяной лилии, которая ежегодно радовала всех своим сказочным цветением. Обитатели особняка на Новокузнецкой частенько поднимались в оранжерею, чтобы погулять среди цветов и послушать птиц.
        В конце рабочего дня в зимнем саду никого не оказалось. Остафьев уселся в плетеное кресло, рядом с водоемом, Дина устроилась напротив, а Илья вновь растянулся, на этот раз на канапе. Блюдо с пирожными директор поставил на столик и тут же, не дожидаясь кофе, схватил одно из них.
        - Зачем мы сюда пришли? - спросил Илья.
        - Не могу больше сидеть в кабинете, - бросил Остафьев, как будто это что-то объясняло. Не делая паузы, он обратился к помощнице: - Дина, мы с Ильей на днях уезжаем в командировку, и я прошу вас сопровождать нас в этой поездке. Мне потребуется ваша помощь в организационных вопросах.
        - Ты тоже едешь? - встрял в разговор Илья.
        Антон, не глядя на него, кивнул и, откусив от пирожного, посмотрел на Дину, ожидая ответа.
        - Хорошо, - согласилась она и, секунду подумав, спросила: - Куда мы едем?
        - В Индонезию. В индонезийскую часть Новой Гвинеи, на полуостров Птичья Голова, если вам это что-то говорит, - ответил Остафьев.
        - Куда?! - воскликнула Дина. - В Новую Гвинею? Это же глухой край! Я знаю, моя лучшая подруга работает сейчас в тех морях. Какие интересы там могут быть у нашей компании?
        Вопрос повис в воздухе без ответа, так как отвечать на него ни директор «Бионик Фуд», ни руководитель лаборатории были не готовы. Для них все казалось очевидным, но как объяснить это новому человеку?
        Дина восприняла их молчание по-своему.
        - Извините за такой вопрос, я знаю, что новый проект, над которым работает Илья, секретный и подробности не разглашаются, но чтобы помогать, я, наверное, должна все это знать?
        - Нет-нет, Дина, вы нас не так поняли, - поспешил ответить директор. - Я думаю, как лучше объяснить и с чего начать рассказ. Наверное, с того, что полгода назад наш Илья поехал отдохнуть. Но не на какие-нибудь Сейшелы или Мальдивы, там ему, видите ли, было скучно, а как раз в те края, куда теперь собираемся мы все. Незадолго до поездки он начитался о богатстве флоры и фауны тех мест и захотел увидеть все это воочию. Илья взял отпуск на две недели, но просидел там целый месяц и сделал открытие настолько ошеломляющее, что в результате последние месяцы мы отбиваемся от настырных воров, следящих за каждым нашим шагом в надежде завладеть изобретением.
        В оранжерею вошла Зоя, и, пока она расставляла посуду для кофе, все молчали.
        Когда она ушла, Дина спросила:
        - Какова же цель будущего путешествия?
        - Нам нужно отвезти туда Илью и обеспечить его всем необходимым для завершения работы.
        Дина ничего не ответила и разлила всем кофе. Антон Александрович, не зная, как объяснить ее молчание, добавил:
        - Да вы не бойтесь, Дина. Это не такое дикое место. Там есть города, а в городах гостиницы. Есть фешенебельные яхты, одну из которых мы арендуем. Комфортные условия я гарантирую, а вам нужно будет лишь находиться рядом и помогать мне с Ильей по мере необходимости.
        Взяв чашку, Дина сказала:
        - Да-да, конечно, я готова ехать. Я лишь не понимаю… Илья, вот вы все время говорите: «формула», «технология», «изобретение». В чем суть вашей работы? Ведь про молоко, кефир и йогурты - все это давно известно, что здесь изучать и изобретать?
        - Ну ты, блин, даешь! - воскликнул Илья и от возмущения даже приподнялся. - Сколько времени ты уже работаешь в компании? - Не дожидаясь ответа, он продолжил: - И за все это время ты не потрудилась поинтересоваться функциями подразделений?
        - В общем задачи лаборатории мне понятны, но чем конкретно вы занимаетесь? - продолжила расспрашивать Дина, решив не реагировать на недоброжелательные реплики ученого.
        - Илья, Илья, не кипятись, - встрял в разговор Остафьев. - Тебе задают конкретные вопросы, объясни по-человечески.
        - Ну хорошо, - смилостивился Непомнящий.
        Он снова вытянулся на канапе, сцепил руки на животе, как типичный профессор, и начал лекцию:
        - Наша задача как биохимиков и биотехнологов - максимально использовать возможности биологически активных веществ для достижения наших целей. А каковы наши цели?
        - Каковы? - переспросила Дина.
        - Производство таких продуктов питания, которые позволяли бы решать конкретные пищевые потребности людей. Их, этих потребностей, четыре, и все они волнуют человека ежедневно. Первая и основная нужда любого разумного существа - необходимость питаться не менее трех раз в день при любой погоде и в любом настроении. Еда должна быть вкусной - это второе. Полезной для здоровья - это третье. И четвертое условие - удобство упаковки, чтобы ее можно было легко хранить, готовить и употреблять. Это понятно?
        - Пока понятно, - ответила девушка.
        - Дела с наличием разнообразной и вкусной еды, к счастью, сейчас обстоят неплохо. Задачи поесть, чтобы быть сытым, и поесть вкусно - у нас решены. Теперь на первый план выходят проблемы номер три и четыре. Мы обязаны делать не просто вкусную еду, но и полезную или хотя бы не вредную. Отличительные качества продукции «Бионик Фуд» - ее целебные свойства. Пище следует не просто утолять голод и быть приятной на вкус. Потребляя ее, человек должен достигать каких-то конкретных целей: доставлять в организм витамины и микроэлементы, повышать иммунитет, уменьшать количество вредного холестерина, чувствовать насыщение, но не перенасыщение и так далее. Вот на третьем пункте я и концентрирую свои усилия. По мне, так это наиболее увлекательная задача.
        - И самая сложная! - добавила Дина.
        - Да, сложная, но очень интересная, - согласился Непомнящий.
        - А кто занимается четвертым пунктом?
        - Маркетологи, технологи с производства и мои коллеги из лаборатории. Удобство использования - то, что дает дополнительное преимущество нашим товарам, но это уже относится к форме, консистенции продукта и упаковке.
        - Понятно. Но при чем здесь Новая Гвинея? Там что, открыли новый, неизвестный европейцам молочный продукт? - поинтересовалась Дина.
        - Все и проще, и сложнее. Новый продукт, вернее, новое активное вещество открыл я сам. На его основе мне удалось получить лекарственный препарат, оказывающий поразительное действие.
        - О да! - заметил Остафьев, который в это время играл с золотой рыбкой в водоеме. - Если Илье все удастся, весть о «Силитине» взорвет научный мир!
        - Что же такого уникального вы там нашли? - снова спросила Дина.
        - Кораллы. Особый вид кораллов, который недавно обнаружили в тех местах ученые из международной экологической экспедиции. Этот вид можно найти только там.
        - В водах Новой Гвинеи?
        - Вот именно.
        - Илья. - Дина задумалась, пытаясь выразиться осторожно. - Понимаете, столько событий происходит вокруг вашего нового изобретения, столько несчастий из-за него случилось. Вы можете рассказать, в чем суть открытия? Я понимаю, что это, наверное, секретная информация, но хоть намекните.
        Непомнящий выразительно посмотрел на Антона, и тот, не отрывая взгляда от воды, чуть заметно утвердительно качнул головой.
        - Как бы это попроще объяснить, м-м… - Илья попытался подобрать слова, затем вопросительно поглядел на Остафьева.
        Директор повернулся к Дине и прервал мычание Непомнящего, сказав:
        - Дело в том, что Илья, кажется, изобрел лекарство от рака.
        - От рака?! - воскликнула Дина и подалась вперед. - И вы так спокойно об этом говорите? Вы понимаете всю сенсационность этого заявления?!
        - Я понимаю, - ответил Остафьев. - И именно поэтому выражаюсь так осторожно. Все-таки Илье еще предстоит закончить работу, а после этого новый препарат должен пройти клинические испытания. Медикам нужно будет убедиться в его эффективности и в отсутствии побочного действия… Но в любом случае основное свойство «Силитина» уже точно известно. При регулярном добавлении небольшого количества этого вещества в пищу риск появления рака у человека, окруженного вредным воздействием окружающей среды, снижается многократно.
        - «Силитин» сможет воздействовать и на причину, и на следствие, - гордо заявил Илья. - При регулярном приеме препарата в качестве добавки к пище человек получит вещество, которое займется разрушением и выведением из его организма токсинов, канцерогенов и прочей грязи.
        - Впечатляюще! А что будет происходить со следствием? Вы думаете, что сможете лечить людей, которые уже имеют опухоль?
        - Да, по крайней мере некоторых. То же вещество, но в более сложном виде и в другой концентрации, подавляет рост раковых клеток, наносит им повреждения и в конце концов убивает. Сначала они прекращают размножение, а потом постепенно гибнут. Поняла?
        - Да. Теперь ясно, почему за изобретением открыта такая охота. А почему кораллы? Почему такое странное сырье для лекарства? Откуда там антираковые вещества?
        - Понятия не имею откуда, - огрызнулся Илья, - это вопрос к биологам и океанологам. Меня он не интересует. Я биохимик. Я занимаюсь бактериями и химическими соединениями, которые полезно употреблять в пищу. А кораллы вообще очень интересный материал, который давно применяют в медицине и других областях жизни.
        - Да, очень красиво, когда они растут в море. И украшения из них отличные.
        Илья посмотрел на Дину как на непроходимую тупицу.
        - Ну ты даешь! - возмутился он. - Кораллы давно и успешно применяют не только для изготовления побрякушек. У кораллов есть замечательное свойство: их скелет является близкой копией человеческой костной ткани, поэтому они довольно легко срастаются с костями людей, и отторжения не происходит. Их часто используют при имплантациях. Благодаря пористой структуре кораллов в них могут врастать кровеносные сосуды и человеческие ткани, так что по прошествии времени имплантат из коралла, ставший частью человеческого тела, становится уже почти невозможно выделить из костных тканей. Из некоторых видов кораллов получают совершенно уникальные антибиотики, которые никто пока не смог синтезировать искусственным путем. Но меня интересует не скелет кораллов, не их основание, а полипы, та часть, которая крепится сверху и добывает для них пищу, обеспечивает рост и существование всего кораллового организма. Именно из тканей полипа полгода назад мне удалось выделить одну интересную субстанцию. На ее основе я синтезировал новое, не существующее в природе вещество, которое дает удивительные результаты.
        - Протезирование, антибиотики, рак, - задумчиво произнесла Дина. - Никогда бы не подумала, что эти подводные горы кальция могут сгодиться на что-то, помимо украшений.
        - Еще бы, - ответил Илья. - Вообще моя идея не нова. Около года назад я читал, что американцы обнаружили в составе кораллов вещества, обладающие способностью подавлять раковые клетки.
        - Я тоже видел отчет об этом исследовании, - сказал Остафьев. - Они пришли к многообещающим выводам, но до конечной цели им еще слишком далеко. Илья же подобрался к решению проблемы вплотную.
        - Да, - согласился Непомнящий. - К сожалению, полученное мною соединение оказалось нестойким, оно распадается примерно через час после синтеза. А если оно не будет устойчивым, всему изобретению - грош цена. Поэтому вот уже несколько месяцев я ищу форму, при которой оно перестанет распадаться.
        - И каков дальнейший план наших действий? - Дина посмотрела на Остафьева.
        Антон Александрович, продолжавший плескать рукой в воде, пассивно наблюдая за беседой, встрепенулся. Для подготовки этой необычной экспедиции предстояло сделать очень много, и, чтобы не терять времени понапрасну, необходимо было распределить задачи между всеми членами команды. Когда планерка закончилась, часы показывали уже за полночь.
        Глава 23
        Дина полулежала в шезлонге в тени широкого навеса из парусины, растянутого на верхней палубе моторной яхты, дрейфовавшей несколькими градусами южнее экватора. «Иногда сны сбываются», - лениво думалось Дине. В день, когда началась эта история, ей снился именно такой сон: она на яхте, одна, а вокруг - сплошное море.
        Два брата-акробата - Илья с Остафьевым - отправились к ближайшему коралловому рифу за сырьем для опытов. В гидрокостюмах, ластах, масках, с кислородными баллонами за плечами, увешанные банками для образцов и прочими мелкими приспособлениями, они напоминали пришельцев из космоса. Илье не терпелось скорее спуститься к рифу, чтобы набрать материал и продолжить работу. Сильно возбужденный, он бегал туда-сюда, отдавал суетливые распоряжения матросу, готовившему их к погружению. Антон Александрович, наоборот, не успел еще толком прийти в себя после долгого перелета и смены часовых поясов, поэтому был ленив и неспешен.
        Путешествие к райским островам Индонезии заняло почти сутки и показалось утомительным. Сначала рейс из Москвы в Джакарту, столицу Индонезии, затем несколько часов ожидания - и новый перелет местными авиалиниями. Они пересекли почти всю страну - огромный индонезийский архипелаг, состоящий из нескольких тысяч крупных и мелких островов, пока наконец не добрались до городка со смешным восточным названием Маноквари на полуострове Птичья Голова в Западной Новой Гвинее.
        Как только путешественники оказались на земле и вдохнули тяжелый, влажный, насыщенный запахами экзотических цветов и пряностей воздух, они ощутили себя в настоящих тропиках. В аэропорту их встретил услужливый индонезиец, хозяин яхты, арендованной Остафьевым заочно еще в Москве.
        Билл - так на американский лад звали аборигена - повез гостей в открытом внедорожнике в гавань, где их уже ждали. Автомобиль вилял по дороге, тянущейся вдоль моря. От темно-голубой воды их отделял лишь узкий белый песчаный пляж и небольшие палисадники, за которыми стояли лачуги бедных рыбаков. Легкий бриз нес с моря приятную прохладу и лохматил волосы пассажиров. В предзакатные часы тени деревьев, обступивших дорогу, становились длиннее и резче, а краски - ярче. Тысячи птиц, очнувшись после дневной жары, не жалея сил, заливались на разные лады.
        В тех широтах темнело быстро, и потому уже через полчаса, когда машина с московскими гостями подъехала к яхте, на землю спустились сумерки. Взойдя на борт, путешественники сразу же вышли в море. За ночь Остафьев с Непомнящим намеревались уйти подальше от берега и с утра заняться поисками кораллов.
        Увидев белоснежную красавицу, ожидавшую их в гавани, Дина удивилась тому, что в местной глуши имеются такие элегантные суда. Это была моторная яхта с острым вытянутым носом, придававшим ей стремительный вид, и тупым обрубком кормы. Задний борт опускался, отчего поверхность воды становилась всего на несколько сантиметров ниже главной палубы яхты. Здесь было удобно встречать шлюпки и поднимать из воды аквалангистов.
        Яхта оказалась совсем новой и очень комфортной. На главной палубе находилась рулевая рубка, просторная кают-компания, большое открытое пространство для отдыха и рыбалки на носу и площадка поменьше - на корме. С кормы лестница вела на крошечную верхнюю палубу, где имелся столик, мягкие банкетки, небольшой холодильник для напитков и шезлонги. На нижней палубе разместились три пассажирские каюты, место для команды и технические помещения. Это судно было оборудовано по последнему слову техники, его гости могли здесь жить, отдыхать, работать и развлекаться, не стесняя себя ни в чем. Запас еды и напитков в трюме позволял им долго путешествовать автономно и по многу дней не возвращаться в порт.
        Сейчас Дина, одетая в белоснежный брючный костюм из хлопка и широкополую шляпу, устроилась в шезлонге на верхней палубе этого красивого прогулочного судна; она не могла поверить в реальность происходящего. Еще сутки назад она была в холодной Москве, обдуваемой злым восточным ветром, который нес на город толстое снежное покрывало. Прошел всего день - и вот она в стране, где слова «зима», вероятно, даже нет в словаре.

***
        Поездка готовилась в строгой секретности, в офисе ни одна душа не знала о планах заговорщиков исчезнуть из города. Незадолго до вылета, находясь в аэропорту, каждый из них сделал несколько коротких звонков, чтобы предупредить родных и коллег о срочной командировке, по официальной версии - на один из региональных заводов «Бионик Фуд». А после они договорились отключить телефоны на все время путешествия.
        Пока Остафьев улаживал последние вопросы с офисом, Дина сообщила об отъезде родителям. Закончив беседу с отцом, она собралась выключить трубку, как вдруг позвонила Вера.
        - Привет, - ответила удивленная Дина, - ты по делу или просто так? У меня есть минут пять, не больше.
        - Что так? - удивилась подруга.
        - Я улетаю, уже объявили посадку.
        - Господи, Динка, куда это ты снова собралась?
        - Куда-куда, на кудыкину гору. Это служебная командировка. Не могу тебе сказать.
        - Тоже мне, разведчица! - возмутилась Вера. - Мало тебе твоей недавней европейской поездки? Скучно стало, опять в шпионов решила поиграть?
        - Ну ладно, ладно, не шуми. Я скажу, только реагируй сдержанно и не уточняй. Я в твои края направляюсь. Наверное, буду где-то недалеко от тебя, хотя насколько недалеко, даже не представляю.
        - Вот это да! А куда конкретно? Здесь ведь расстояния-то - о-го-го!
        Дина не знала, как ответить, чтобы Вера ее поняла, а те, кто, возможно, сейчас подслушивал их разговор, нет. Называть пункт назначения, город, она не могла. Зная это, их легко найдут, и им снова станет угрожать опасность. Но что-то ответить все же было надо, и она с досадой выпалила:
        - Ну и голова же ты птичья! Нельзя мне ничего говорить, понимаешь? До утренней звезды нельзя. Секрет. Служебная командировка.
        Подруга несколько секунд молчала, осмысливая бред, который только что протараторила Дина, и недоуменно ответила:
        - Ну ладно, нельзя так нельзя. Только об одном тебя прошу, - тут Вера вновь взяла свой обычный напористый и немного грубоватый тон, - будь осторожна и не лезь на рожон. Помни, что тебя зовут Дина Кострова, а не Мата Хари. И не вздумай играть в подружку Джеймса Бонда! Они у него все плохо кончили! Поняла?!
        - Поняла, поняла, - улыбаясь, ответила ей на прощание Дина.
        Выключив телефон, Дина засмотрелась на бесчинствующий снежный вихрь на взлетном поле. Огромные, от пола до потолка, окна аэропорта защищали ее от плотного круговорота мириад снежинок, стремительно несущихся к земле из темноты вечернего неба. Снегоуборочные машины трудились без устали, очищая взлетные полосы; техники в высоких унтах и пуховиках неспешно готовили самолеты к вылету; подъезжали и уезжали автомобили сервисных служб; и все это размеренное движение огромного аэропортового организма освещали сотни ярких прожекторов. В их лучах искрились и становились видимыми косые потоки летящего снега, что придавало всему происходящему окончательную фантасмагоричность.
        В отражении стекла Дина увидела плотную фигуру Остафьева, направлявшегося к ней.
        - Я думал, вы никогда не закончите прощаться с армией ваших поклонников. - Он улыбался. - Надеюсь, никому и ничего о цели нашего путешествия вы не сказали?
        - Никому, только Вере намекнула.
        - Дина, но я же просил никому не говорить! Тем более болтливым подругам, - встревожился Остафьев.
        - Вера - не болтливая подруга, она просто подруга. Она работает в экспедиции на своем научно-исследовательском судне где-то в водах Новой Гвинеи. Да вы не волнуйтесь, мой намек был настолько неловким, что она, по-моему, все равно ничего не поняла.
        - Хорошо бы. Но что значит «на своем научно-исследовательском судне»?
        - О, это длинная история, - ответила Дина, - а нам пора на посадку. В самолете расскажу.

***
        Воспоминания о зимней Москве казались сейчас Дине настолько далекими и нереальными, что с трудом верилось, будто где-то на земле есть снег, высотные дома, автомобильные пробки и миллионы людей на улицах. На этих островах все было так тихо, так неспешно, так лениво… Природа сама давала жителям пищу, заботилась о буйном росте флоры, все вокруг плодоносило без участия человека и очень походило на рай, из которого его когда-то изгнали.

«Интересно, - вдруг подумала Дина, - какое время года сейчас в этих краях? Мы немного южнее экватора, поэтому формально здесь, наверное, конец весны, как во всем южном полушарии. Но если мы пересечем экватор и отойдем немного севернее, то окажемся уже в северном полушарии, и там будет конец осени. А что сейчас на самом экваторе: весна, осень или вечное лето?» Дина вспомнила, что несколько крупных островов Индонезии как раз лежат на нулевой параллели. Забавно, что в разных частях страны у них разное время года - в одной зима, а в другой - наоборот, лето. Хотя на самом деле в этих местах - всегда лето.
        Об Индонезии Дина знала, что эта бывшая голландская колония, получившая независимость только после Второй мировой войны, - крупнейшее в мире островное государство, состоящее из семнадцати с половиной тысяч островов на границе между Тихим и Индийским океанами. Очертания поверхности суши здесь постоянно менялись, землетрясения и извержения вулканов считались явлениями почти рядовыми, отчего эту часть Земли называли Огненным кольцом планеты. Данное обстоятельство, впрочем, не мешало туристам со всего мира наслаждаться здешним теплом и великолепием природы. Ведь это были самые что ни на есть тропики, где температура в течение года колеблется в пределах нескольких градусов и есть всего два времени года: сухой сезон и сезон дождей.
        Считается, что Индонезия может похвастаться наибольшим многообразием флоры и фауны на Земле. Незадолго до поездки Дина смотрела новостной репортаж из здешних мест. Там говорилось, что в прибрежных водах полуострова Птичья Голова исследователи из международной экологической организации обнаружили около пятидесяти новых видов животных и растений, ранее не известных науке. Ученые назвали здешние места «эпицентром биологического разнообразия».

«Эх, самой бы посмотреть на этот эпицентр», - подумала Дина - но, к сожалению, с аквалангом она была на «вы». Она имела на счету всего несколько погружений, да и те в сопровождении инструктора. Конечно, Дине хотелось самой полюбоваться глубинами здешнего моря, посмотреть на стайки разноцветных рыбок, на красивые водоросли и подводные скалы. Но с кем? В этой деловой поездке на нее возложили совсем другие функции, и нырнуть с аквалангом начальники вряд ли ей предложат. Во всяком случае, в сегодняшний заплыв за образцами ее не пригласили. Да и боялась Дина погружаться в пучину без инструктора. Опыта у нее почти не было.
        Когда Непомнящий с Остафьевым уплыли, Дина решила взяться за свои обязанности. На яхте имелись все условия для комфортной и продуктивной работы, так что она могла продолжать ассистировать директору, будто и не выходила из офиса. Здесь был спутниковый телефон и Интернет, а ноутбуки пассажиры привезли с собой. Однако работать не хотелось. Утренняя нега не давала собраться, и Дина ленилась, удобно устроившись в шезлонге в компании томика Чехова и холодильника с белым сухим вином. «Пловцы вернутся только через час, можно немного побездельничать», - успокаивала Дина свою совесть. Неизвестно ведь, когда еще придется оказаться в этих широтах.
        По местному времени было восемь утра, а по московскому - всего два часа ночи, и, пригревшись на солнце, Дина задремала. Мягкое покачивание яхты на волнах убаюкивало, и уже сквозь сон она услышала странный приближающийся шум.
        Немного удивленная, Дина открыла глаза и обнаружила, что с правого борта прямым курсом на их суденышко идет огромный, не менее шестидесяти метров длиной, корабль. На носу этой махины высились стрелы подъемных кранов, далее располагалось нечто похожее на трехэтажный дом с множеством круглых и прямоугольных иллюминаторов, видимо, это была рубка.
        Увидев внушительное сооружение, возникшее посреди океана как будто из воздуха, Дине сперва решила, что все ей снова снится. Однако страх заставил ее поверить, что это не сон, а самая настоящая явь. Громадина стремительно приближалась, и Дина не на шутку испугалась за судьбу крохотной яхточки, на борту которой она так приятно проводила время. По сравнению с чужаком их судно казалось лилипутом.
        Вскоре подошедший корабль лег в дрейф, и со шлюпочной палубы на воду спустился катер. Дина поняла, что гости не собираются их таранить, и к ней вернулось присутствие духа. Тут же у нее возникло три вопроса: кто это к ним пожаловал, что им нужно и где Антон Александрович, который сможет во всем этом разобраться?
        Впрочем, скоро она обо всем позабыла. Тревога уступила место неистовой радости. В летящем к ним катере она разглядела очертания знакомой фигуры и вспомнила о телефонном разговоре в аэропорту.
        - Верка! - дошло до Дины. Безумная Верка пригнала свою научную махину, чтобы здесь, среди океана, увидеть любимую подругу и поболтать с ней пару часов лицом к лицу.
        Катер быстро домчал гостью, и матрос помог ей подняться на борт «Утренней звезды». Вера Кантер была хороша собой: изящная блондинка с длинными ухоженными волосами, светлой кожей и бездонными голубыми глазами - ее внешность можно было бы назвать «кукольной», если б не твердый, упрямый и ясный взгляд человека, прочно стоящего на земле и не питающего иллюзий.
        Девушки кинулись друг другу в объятия и едва не расплакались от радости - настолько давно они не виделись, и такой фантастичной казалась эта встреча в открытом море, вдали от родных берегов. Обе они в тот момент не могли сказать ни слова и были способны только на нечленораздельные восклицания и всхлипы.
        - Здравствуйте, барышни! -прервал их радостный галдеж строгий и удивленный оклик Остафьева.
        Девушки обернулись на голос. На корме стояли два инопланетянина, возвращение которых из морских глубин осталось незамеченным.
        - Ой, Антон Александрович, вы уже вернулись! - воскликнула Дина. - Познакомьтесь, пожалуйста, это моя подруга Вера. Я вам о ней рассказывала, помните?
        - Здравствуйте, Вера, - ответил Остафьев.
        - Вер, это мой шеф, Антон Александрович Остафьев, - продолжила знакомить их Дина. - А это - руководитель лаборатории «Бионик Фуд» Илья Непомнящий, страшно засекреченная личность.
        - Привет, - буркнул Непомнящий.
        - Очень приятно. Я о вас наслышана, Илья, - ответила Вера неприветливому ученому. - Несколько ваших работ есть у меня в библиотеке. Извините, что ворвалась без приглашения, - обратилась она уже к Остафьеву. - Но я была тут неподалеку и не могла не навестить любимую подругу.
        - Ваше суденышко? - спросил Антон Александрович и, сощурившись от солнца, кивнув на Верин плавучий институт.
        - Ага, мое хозяйство, - довольно подтвердила та.
        - Верка, он такой громадный! Я никогда не думала, что он у тебя настолько большой. На фотографиях вроде кораблик и кораблик, ничего особенного. А если сравнить с нашей тоже не маленькой яхтой, так получается, что он просто жуть какой огромный!
        - Еще бы! Мое судно способно на пятьдесят суток автономного плавания. Надо же где-то хранить запасы и оборудование.
        - Ну ладно, девушки, вы нас извините, - прервал Остафьев собеседниц, пока они не успели с новой силой кинуться друг другу в объятия. - Мы пойдем переодеться, а то на этой жаре в гидрокостюмах, нас хватит тепловой удар. Дина, приглашайте Веру в кают-компанию. Мы скоро будем.
        В салоне работал кондиционер и стояла прохлада. С трех сторон стены кают-компании были прозрачными, но из-за яркого солнца сейчас их прикрывали бамбуковые жалюзи. Дина направилась за стойку бара, намереваясь приготовить напитки, а Вера расположилась в мягком кресле цвета слоновой кости, кожаная обивка которого приятно остужала разгоряченное тело.
        - Как ты здесь очутилась? И как ты нас нашла? - спросила Дина.
        - Ну ты же сказала, что вы будете в районе Птичьей Головы. Других мест с таким названием я в этих краях не знаю. Несмотря на твою невнятную галиматью, я умудрилась тебя понять. В береговой службе у меня полно приятелей, я провожу тут третий сезон подряд по несколько месяцев кряду. Так что мне несложно было узнать обо всех лодках, вышедших в море из портов Птичьей Головы за последние сутки. Когда мне их перечислили, я поняла, какая из яхт мне нужна. «Утренняя звезда». Ребята из береговой сказали, по какому курсу вы идете и где находитесь в данный момент. Нам было почти по пути, я сейчас меняю дислокацию и перемещаюсь западнее. Капитан дал немного лево руля - и…
        - И вуаля, фокус удался, ты здесь! - подхватила Дина.
        - Что тут за фокусы без нас показывают? - спросил Антон Александрович, входя в кают-компанию вместе с Ильей.
        - Вера рассказала, как ей удалось так нас удивить. Шла, говорит, мимо, чуть-чуть повернула штурвал и угодила как раз к нам на чай.
        - Дина, чаем нас сейчас не накормишь, - взмолился Остафьев. - Мы плавали целый час и есть хотим как волки, точнее, как акулы. Узнайте на кухне, как там у них насчет еды. Нам сейчас нужен полноценный обед, на меньшее мы не согласны.
        - Обедать в десять утра - это новая московская мода? - поинтересовалась Вера. - Как там за два месяца все переменилось.
        - Завтрак перед погружением был легкий, а вчера я, по-моему, проспал ужин, так что теперь буду есть за троих, - ответил Остафьев. - А почему вы так долго не приезжали в Москву? По Парижам да Миланам катались?
        - Да нет, по экспедициям. Мы же с сентября в этих водах.
        - Интересно, расскажите, - оживившись, попросил Илья.
        - А что рассказывать-то? Ходим, собираем образцы, исследуем, наблюдаем, фотографируем, описываем, ставим опыты и получаем какие-то результаты. Или не получаем, что тоже, к сожалению, у нас не редкость.
        - Ходим? - уточнил Антон.
        - Ну да, наша группа. Двадцать два человека - научный состав, плюс еще тридцать человек команды. Вы что, никогда не слышали об исследовательских экспедициях?
        - Почему не слышали? Слышали, - замялся Остафьев. - Просто ваша уж очень необычная. Или я что-то неправильно понял из рассказа Дины.
        - А что тут необычного? Два-три раза в год на этом судне я собираю научно-исследовательские экспедиции. Чтобы интересы всех ученых в плавании согласовывались, каждый раз мы подбираем соответствующие научные группы, назначаем руководителя экспедиции и уходим в море.
        - Как это: «я собираю экспедиции»? А кто финансирует эти ваши походы? - продолжал допытываться прагматик Остафьев.
        - Мой фонд, - ответила Вера.
        - А как, извините за нескромный вопрос, пополняется «ваш фонд»?
        - Разными способами, - Вера откинулась на подушки, - главным образом из средств от продажи результатов нашей работы. Мы получаем гранты от научных фондов и коммерческих компаний, заинтересованных в изучении той или иной темы. У нас есть постоянная клиентура, если так можно выразиться, которая стабильно покупает наши исследования, наработки и даже научные открытия. Получая деньги от продажи результатов прошлых экспедиций, мы финансируем новые.
        - Да, интересно придумано. Зарабатывать деньги на науке мало кому удается, а у вас такие впечатляющие результаты.
        - Мы не зарабатываем на этом, мы самофинансируемся, - поправила Вера.
        Остафьев внимательно посмотрел на нее и продолжил допытываться:
        - Не могу остановиться, Вера, и задам еще один нескромный вопрос. Как ваш фонд приобрел эту махину?
        Вера опустила глаза и помедлила:
        - Вообще-то я почти никому об этом не говорю, но Динка, наверное, уже намекнула… Судно мне подарил отец.
        Илья от удивления аж присвистнул.
        - А мне мой меценат почему-то такую яхту не подарил, - пропел он и с деланой обидой посмотрел на Антона.
        - Потому что я тебе не отец, - строго-шутливо ответил «меценат». - И вообще у тебя уже имеется лаборатория на Ленинском. Зачем тебе такая же посреди океана?
        - Чтоб была, жмот! - парировал Непомнящий и полностью переключился на интригующую гостью. - Вера, расскажите о своем корабле, - попросил он.
        На эту тему Вера могла говорить бесконечно. Она поведала о размерах и водоизмещении своего судна, о шести лабораториях, оборудованных самой современной техникой, о перспективных проектах, которыми занималась в этот момент научная группа, и о многом другом.
        - Послушайте, послушайте, так это вы и есть Вера Кантер? - прервал вдруг Илья Веркин рассказ.
        - Мне тоже приятно снова с вами познакомиться, Илья, - улыбаясь, ответила девушка. - Хотя, кажется, мы это уже сделали час назад.
        - Да, извините, вы правы, - Непомнящий вскочил с места и заметался по салону, - но до меня только сейчас дошло, что вы это вы. Дина что-то говорила о вас вчера в самолете, но я, к стыду своему, все прослушал. Подумал, что какая-то пигалица из нуворишей нацепила на нос очки и играет в большого ученого за деньги папы. А это, оказывается, вы! Я же читал ваши работы, но почему-то решил, что автор - буржуйская тетка. Мне хотелось обсудить с вами кое-что из последней статьи, и я собирался вам написать, но руки не доходили. Думал, вот сейчас закончу проект и напишу. А тут вы сами мне попались. Вера, можно на «ты»? Терпеть не могу «выкать».
        Дина с Остафьевым переглянулись, увидев такую церемонность их подопечного. Обычно Илью мало интересовало, разрешают ему переходить на «ты» или нет.
        - Хорошо, не будем «выкать», - согласилась Вера.
        - Так вот, у тебя там в начале такой странный вывод…
        Антон Александрович отозвал Дину в сторону.
        - Пока эти два зануды говорят о своем, у меня к вам тоже есть вопрос. Как ваша подруга здесь очутилась?
        - Чудесным образом, - ответила Дина, с трудом вникая в смысл его вопроса. Ей хотелось поскорей вернуться к Вере.
        - А именно? - не унимался директор.
        Дина пересказала Остафьеву историю появления подруги рядом с его яхтой, но он не успокоился.
        - Все это почти невероятно, - продолжил допрос Антон Александрович. - Вы уверены, что она не связана с этими людьми, которые в последнее время роятся вокруг моей компании?
        - Уверена! - ответила Дина, ни секунды не задумавшись. - Вера - настоящий ученый, она - исследователь. Что вы? Вера и промышленный шпионаж? Нереально! Она на это не способна. Моя подруга обожает море и не особо вникает в коммерческие вопросы. Для продажи результатов экспедиций она завела себе в фонде этакого импресарио от науки. Знаете, такой ловкий, толковый дядька, у которого огромные связи в научном и околонаучном мире, который знает всех нужных людей, следит за тенденциями, отслеживает спрос промышленных гигантов на изобретения и вовремя предлагает интересующие их данные из научной копилки фонда. Если компании чувствуют интерес, они либо покупают готовый результат, либо финансируют дальнейшие разработки. Верин фонд по горло занят продажей собственных открытий, им не до чужих.
        - Хорошо бы, если так, - ответил Остафьев, немного успокоившись.
        - А какие у вас новости, как поплавали? - спросила в свою очередь Дина.
        - Пока не очень. Мы не нашли то, что нужно. Потребуется отойти подальше на восток, вглубь залива.
        - И когда идем?
        - Да вот оторвем этого гения от вашей подруги, - Антон кивнул на Непомнящего, - и продолжим путь. Ночью доберемся до места, а завтра с утра опять погружение.
        Однако Илья решительно не хотел расставаться с Верой. Выяснилось, что они имели множество вопросов друг к другу, которые, кажется, собирались обсуждать всю ночь. Илья порывался сесть в катер и осмотреть дрейфовавший поблизости чудо-корабль, пообщаться с коллегами, увидеть все своими глазами.
        Остафьев пресек этот порыв на корню.
        - Забыл, от каких проблем мы сбежали? Хочешь, чтобы по твоей глупости нас снова нашли? До того, как ты выведешь окончательную формулу? - строго спросил он Непомнящего.
        - Вера, но что же делать?! - воскликнул в ответ Илья. - Как посмотреть на те чудеса, о которых ты мне рассказала?!
        - Мое приглашение у тебя есть, - успокоила его рассудительная судовладелица. - В любое время, как только позволят дела, ты сможешь им воспользоваться.
        Нехотя Илья угомонился, и остаток дня прошел довольно весело. На закате корабль Веры ушел прежним курсом, а «Утренняя звезда» двинулась на восток, вглубь залива Чендравасих.
        Глава 24
        К утру яхта достигла пункта назначения. После завтрака друзья намеревались снова отправиться за сырьем, однако сейчас Илья был уже не так увлечен предстоящим погружением, как в прошлый раз. Он никак не мог забыть визит вчерашней гостьи и только об этом и говорил.
        - Эх, жаль, что нам не по пути. На пару недель я бы с удовольствием нанялся матросом на корабль твоей подруги, - делился он с Диной сокровенным. - Как было бы интересно пожить там, среди коллег, в мире чистой науки, далеком от денег и стяжательства. Я никогда не бывал в подобных плаваниях, веришь?! Мне уже тридцать пять лет! Только вдумайся! А я ни разу, ни разу за всю свою долгую жизнь не ходил в море с научной экспедицией.
        - Хватит причитать, старикан-бессребреник, иди работай, - велел ему Антон с ноткой шутливой грубости в голосе. - Нас ждут глубины и твои образцы.
        - Иду, иду, тиран. Даже помечтать не дает, - скороговоркой ответил Илья, спускаясь с верхней палубы, где они завтракали, пользуясь утренней прохладой.
        Когда Остафьев и Непомнящий ушли на погружение, Дина вновь обосновалась на верхней палубе, где густая тень парусинового тента избавляла девушку от назойливого внимания яркого экваториального солнца. Оно пекло немилосердно, и предосторожности были нелишни.
        В этот раз аквалангисты вернулись довольно скоро. Услышав плеск воды в районе кормы, Дина опрометью спустилась на главную палубу, куда уже взобрались Антон и Илья.
        - Что случилось? - встревоженно спросила она.
        - Ничего не случилось, все прекрасно, - ответил удивленный ее тоном Антон.
        - Мы нашли! Нашли нужное сырье! - объяснил причину их столь раннего появления Илья. - Теперь меня не трогайте. Где моя переносная лаборатория? Антон, помоги мне разместиться. Я должен удобно устроиться, чтобы без помех работать столько, сколько потребуется.
        Следующие четверть часа прошли в суетливых метаниях всей троицы и одного из членов команды в поисках подходящего места для продолжения экспериментов. Вначале Непомнящий хотел обосноваться в кают-компании. Однако обеденный стол, установленный там стационарно, оказался слишком низок и не подходил для работы. Кроме того, пассажиры лишались места для еды. Можно было установить раскладной стол на корме, но на открытой площадке возможные порывы ветра и брызги волн могли помешать работе. Верхняя палуба не подходила по тем же причинам. В итоге Илью со всем его научным скарбом поместили в собственной каюте. Она оказалась достаточно просторной, чтобы можно было закрепить там рабочий стол и приборы переносной лаборатории.
        После обеда, который в тот день тоже случился довольно рано, Илья ушел к себе трудиться.
        Дина последовала его примеру и отправилась в каюту, но она собиралась не работать, а немного поспать. Смена часового пояса все еще сказывалась, а сытный обед и послеполуденная жара не оставляли ей шансов побороть желание прилечь.
        Во второй половине дня отдохнувшая Дина вышла на палубу, где сидел Остафьев.
        - Какие новости с фронтов науки? - поинтересовалась она у начальника.
        - Сражение в разгаре. А вы что, подремали?
        - Да, меня разморило на жаре. Есть какие-то дела, поручения?
        - Да какие в этой глуши дела, все дела я оставил дома. Проверил почту и автоответчик на телефоне - ничего срочного. Главная наша забота сейчас - там, в каюте Ильи.
        - Зачем же вы меня с собой взяли? Я чувствую себя совершенно ненужной. До обеда отдохну, после обеда посплю, после сна снова отдохну…
        - Не переживайте, будет вам еще работа. Когда наш гений сделает свое дело, ее хватит всем. А пока вот, почитайте. - Антон Александрович протянул ей небольшой томик, лежавший до этого на соседнем шезлонге.
        - Спасибо, у меня есть что почитать, только почему-то не читается. Сложно сконцентрироваться на абстрактном. Тревожно. Все время приходит на ум воспоминание о том покушении. Что, интересно, готовится предпринять ваш недоброжелатель теперь, когда обнаружил, что вы исчезли из Москвы? Он наверняка это уже понял.
        - Ой, Дина, не берите в голову. Мы за тысячи километров от тех негодяев. И никто на свете, ну, кроме вашей Веры и моей жены, не знает, где мы находимся. Все, что осталось в Москве, здесь не имеет никакого значения. Лучше скажите, вы умеете нырять с аквалангом?
        - Совсем немного, - ответила Дина, смущенная резким переходом к новой теме. - Я ныряла всего несколько раз, да и то с инструктором. Муж не любил погружения, поэтому я плавала мало.
        - Хотите спуститься со мной завтра к рифу?
        - Да, но я почти ничего не помню из теории, и навыки, те немногие, что у меня были, скорее всего, уже потеряла.
        - Не беда, я вам все объясню. Мы поплывем неглубоко. Тут всего в нескольких метрах от поверхности такие райские кущи, что дух захватывает. Пока наш Илья вершит историю науки, мы с вами полюбуемся подводными пейзажами. Там есть на что посмотреть.
        - Я-то с удовольствием, но предупреждаю, аквалангист из меня никудышный.
        - Разберемся, - заверил ее Антон Александрович.
        Утром Дина втиснулась в гидрокостюм, надела акваланг, маску, ласты, нацепила измерители глубины и давления и приготовилась к погружению.

«Наверное, космонавту в скафандре удобнее перемещаться, чем мне в этом костюме», - ворчала про себя Дина. Ласты мешали ходить, маска прилипала к коже и больно стягивала волосы на затылке, телу под костюмом было жарко, а кислородный баллон весил, казалось, целую тонну.
        Однако все замечательным образом переменилось, когда они спустились в воду. Движения перестали быть скованными, Дина парила, как в невесомости, и ничто не мешало ей двигаться в толще воды. Это ощущение свободного полета приводило ее в восторг.
        Ныряльщики спускались почти вертикально, работая одними только ногами. Вода в этих местах оказалась такой прозрачной, что дно можно было разглядеть и с поверхности. Навстречу, к свету, вырастали склоны подводных гор, Дина и Остафьев плыли вдоль них, погружаясь все глубже и глубже. Эти заповедные скалы были изъедены пещерами и сквозными проходами и сплошь покрыты коралловыми наростами.
        Постепенно пловцы сменили направление и стали продвигаться горизонтально над горным хребтом, обитатели которого, не обращая внимания на странных гостей, жили своей жизнью. Здесь росло множество самых разных кораллов. «Как же их, оказывается, много!» - восхищалась Дина.
        Вот - желтые с пушистыми головками, как у одуванчиков, качаются под действием морского течения. Вот - песочного цвета, похожие на камни, крепко сидят на своих местах. Дальше Дина заметила раскидистые ветви коралла морковно-алого цвета, который так и называется - коралловый. Какие-то казались белыми деревцами с толстыми стеблями без листьев. Другие были похожи на грибы, а некоторые - только на шляпки от грибов, примостившиеся на известняковом основании рифа. Часто они имели сходство с причудливыми водорослями, хотя на самом деле все кораллы - это не растения, а животные. Рацион коралловых полипов составляют микроорганизмы, планктон и даже мелкие рыбешки и креветки.
        Заглядевшись на кусты ярко-красного цвета с белыми пупырчатыми крапинами, похожими на хлопья снега, Дина вдруг увидела, что одна из веток отделилась от куста и переместилась на другую ветку. «Морской конек!» - догадалась она. Он был крошечным, всего пару сантиметров в длину, с окраской, точно воспроизводящей внешний вид куста, в ветвях которого он прятался, - красной с белыми шишечками по всему телу.
        Дальше показались роскошные подводные цветы актинии. Ныряльщики не могли налюбоваться на это чудо, которое на самом деле было отнюдь не цветком, а хищным животным. Впрочем, это не мешало рыбе-клоуну, оранжевой, в широкую белую полоску, с черными контурами плавников, спокойно прогуливаться между лепестками этого странного существа.
        Медленно двигая передними ластами, мимо Дины с Антоном проплыла морская черепаха, и несколько минут они следовали за ней. Затем они отвлеклись на большую скаровую рыбу, которая у них на глазах сосредоточенно поедала твердые кораллы, будто корова траву. Вера когда-то рассказывала Дине про эту невзрачную серо-черную рыбину с большим и твердым шишкообразным утолщением на лбу. Скаровая рыба долбит этим наростом кораллы и разбивает их, если не удается просто откусить. Крепкая голова, ничего не скажешь.
        Боковым зрением Дина заметила какое-то движение, посмотрела вниз и от неожиданности испугалась. Вдоль дна довольно быстро двигались два больших черных одеяла. Они помахивали краями, будто крыльями, и стремительно уплывали прочь. Присмотревшись, Дина поняла, что это пара морских скатов, их черные спины и широкие плавники она и приняла за одеяла.
        Сотни, тысячи рыб немыслимых форм и расцветок - ярко-желтые, апельсиновые, нежно-зеленые, оранжевые, сиреневые, черные, серебристые - деловито следовали мимо них по своим делам. Больше всего девушку поразила маленькая рыбка с ярко-розовым телом, лимонно-желтым хвостом и пронзительно-синими, ультрамариновыми пятнами над глазами. Такого сочетания цветов Дина в природе раньше не встречала.
        Вот мимо проплыла каракатица, подобно хамелеону на ходу меняя окраску в зависимости от цвета окружающих кораллов. Постепенно ее движения замедлились: каракатица плавно приближалась к стайке маленьких рыб. Она растопырила ноги-щупальца, поменяла окраску на мерцающую, по всему ее телу начали бегать цветовые волны, напоминающие рябь морской воды. Хищница вышла на охоту. Из ее рта показались два тонких щупальца, напоминавших огромный язык. Она резко выстрелила ими, захватив добычу, и так же стремительно вернула на место.
        Засмотревшись на это зрелище, Дина не заметила, что прямо на нее плыла пятнистая черно-белая мурена. Девушка резко отклонилась, и неприятная, злая морда мурены с приоткрытой пастью проследовала в стороне от нее. «Фу ты, ну и уродина», - подумала Дина, стараясь восстановить сбившееся дыхание.
        Она посмотрела на солнце, видневшееся сквозь толщу воды над ними, и поняла, что наплавалась. Впечатлений было уже достаточно, да и часы подсказывали, что пора подниматься.
        Они с Остафьевым отправились в обратный путь, к месту, где дрейфовала их яхта. Аквалангисты были уже рядом с поверхностью и видели очертания ее днища, которое темным пятном закрывало солнечный свет. Поблизости они заметили силуэты еще какого-то судна и моторной лодки.

«Что за флотилия к нам пожаловала? - подумала Дина. - И кто на этот раз? Береговая охрана? Такие же туристы, как и мы? Кто?» Она терялась в догадках, да и Остафьев кажется был озабочен не меньше.
        Ныряльщики осторожно всплыли у кормы «Утренней звезды» и увидели, как несколько мужчин недружелюбного вида вывели из кают-компании Илью. Выглядел тот растерянно, а руки его были связаны.
        - Господи, что это? - воскликнула Дина.
        Крепкий лысоватый мужик увидел ныряльщиков и приказал им подплывать ближе. Остафьев медлил, и Дина тоже не спешила выполнять приказ. Оба одновременно подумали о Вере. Неужели она проговорилась и рассказала кому-то об экспедиции Остафьева? Или, хуже того, действительно оказалась причастна ко всему этому кошмару, происходившему с ними в последнее время?
        - Остафьев, греби сюда, - крикнул другой мужик, коренастый, усатый, вооруженный пистолетом. - Давай, если не хочешь прям сейчас получить пулю и пойти на корм рыбам. А то вот этот, - он показал пистолетом на Илью, - без тебя уже заскучал.
        - Кто вы? - спросил Антон, медленно подплывая к яхте.
        - Греби-греби, здесь поговорим.
        - Антон! - закричал Илья. - Да пустите же меня! - Он дернулся, расталкивая охранников и пытаясь высвободить руки. В раздражении он толкнул лысого мужика, стоявшего около опущенного для аквалангистов заднего борта. Тот не удержался, потерял равновесие и рухнул в воду. Как только его голова вновь оказалась над поверхностью моря, он разразился трехэтажными ругательствами, а его подельники захохотали.
        Пока чужаки, давясь от смеха, вылавливали лысого из воды, Непомнящий скороговоркой принялся рассказывать Остафьеву о том, что произошло в его отсутствие.
        - Они были в зоне видимости, когда связались с капитаном по радио и попросили о помощи, - тараторил он. - Им якобы срочно потребовались какие-то медикаменты, которых у них самих не было. Мы подпустили их близко, и, когда три первых человека взошли на борт, они загнали нас всех в кают-компанию и держали там под прицелом. Потом приплыла вся остальная шайка. И тот самый… тот тип из машины, помнишь? Антошка, они спрашивали меня про «Силитин»! Что делать?
        Остафьев, который и так все понял с первого взгляда, выслушал рассказ друга спокойно и лишь кивнул в ответ. Забравшись на борт, он снял с себя все оборудование и помог Дине. От усталости и нервного шока руки у нее дрожали.
        - Ну хватит в джентмена играть, - прервал его громила с усами и пистолетом. - Проходи в салон.
        Как были, в мокрых гидрокостюмах, от которых уже становилось жарко, они собрались идти в кают-компанию. Антон подтолкнул Дину, чтобы она не отставала и шла за ним. Он не хотел бросать ее наедине с бандитами.
        - Девку оставь здесь, ждут тебя одного! - рявкнул усатый.
        Остафьев твердо посмотрел на нее, пытаясь успокоить. «Все будет хорошо», - говорил ей этот взгляд. Но Дине не особенно верилось, что визит незваных гостей мог закончиться для них хорошо. Даже если Остафьев отдаст им сейчас и изобретение, и фирму в придачу, слишком агрессивно они были настроены. Ее мучило плохое предчувствие.
        Дина взглянула на Илью, которого после устроенной бузы усадили прямо на пол и приковали наручниками к какой-то трубе, шедшей вдоль палубы. Вид у него был удручающий: рубашка порвана, волосы взъерошены, несколько царапин на лице и шее кровоточили. Ее посадили рядом с Непомнящим, но надевать наручники не стали, не ожидая от нее никаких выходок. «Спасибо, что хоть в тени», - подумала Дина. Солнце стояло в самом зените и плавило даже воздух.
        Кое-как пристроившись, она осмотрелась. Их двоих охраняли трое амбалов, которые то сурово поглядывали в их сторону, то мечтательно - на море вокруг. Им было жарко, им хотелось купаться, а приходилось возиться с пленниками. «Да, милосердия от них не дождаться», - решила Дина.
        Она посмотрела на яхту, на которой приплыли налетчики. Судно дрейфовало неподалеку и казалось больше «Утренней звезды», хотя и не таким современным. Его высокие борта были выкрашены в темно-синий цвет, а все постройки на главной палубе - в белый. На носу в кресле сидела женщина. От неожиданности Дина немного дернулась вперед, и один из охранников покосился в ее сторону.
        Да-да, это была женщина, она сидела и смотрела в их сторону, разглядывая подробности в небольшой бинокль. Однообразная картина ей наскучила, она поднялась и направилась вдоль борта. Лица загадочной женщины с такого расстояния было не разглядеть, но чем дольше она шла, тем больше ее движения и фигура казались Дине знакомыми.

«Кто же она? Откуда я ее знаю?» - спрашивала себя пленница.
        Одно она поняла ясно - и этот вывод Дина сделала с облегчением: женщина точно не была Верой. Уж детскую подругу она узнала бы и с такого расстояния, и глядя на нее с Луны. Прочие ее друзья и знакомые тоже отпадали, они не имели ни возможности, ни мотивов участвовать в атаке на Остафьева, а причастность этой особы к неприятностям в «Бионике» казалась очевидной. Вряд ли она очутилась в далеких водах Птичьей Головы, чтобы немного позагорать. Женщина имела отношение ко всем происходящим событиям, и существовало только одно место, где Дина могла ее видеть: офис «Бионик Фуд». Пассажирка синей яхты, скорее всего, была из тех, кого Дина встречала в особняке на Новокузнецкой, но с кем контактировала не слишком близко, иначе наверняка бы узнала.
        Дина судорожно пыталась схватить неуловимое воспоминание. Она всматривалась в идущую вдоль борта женщину, но ответ не приходил. Почувствовав, что за ней наблюдают, незнакомка обернулась и посмотрела прямо на Дину. Зловещую энергию этого взгляда пленница почувствовала даже на расстоянии.

***
        В кают-компании, куда зашел Остафьев, было прохладно. Кондиционер работал на полную мощность, а шторки жалюзи укрывали находившихся здесь людей от яркого солнца. В мягком кожаном кресле удобно устроился мужчина с длинными темными волосами, затянутыми в хвост на затылке, одетый в белые хлопковые брюки и синюю гавайскую рубашку. Он с интересом посмотрел на Антона и приказал усатому посадить вошедшего в кресло напротив. Выполнив приказ, коренастый охранник встал у Остафьева за спиной.
        - Где команда? - спросил Остафьев вместо приветствия.
        - Какая разница, Антон Александрович? Давайте не тратить время на мелочи, - ответил обладатель гавайской рубашки. - Лучше расскажите, как поплавали?
        - Неплохо, спасибо, очень рекомендую, - ответил Антон.
        - Обязательно воспользуюсь вашим советом, как только позволят дела. Кстати, в этом вы можете мне помочь.
        - С радостью поделюсь впечатлениями и опытом. После того как объясните, что вам нужно на моей яхте.
        - Нет-нет, Антон Александрович, мне нужно ваше содействие в другом, - ответил непрошеный гость, будто не расслышав вопроса Остафьева. - Помогите мне покончить с делом, ради которого я сюда приехал. Да и вы, если не ошибаюсь, тоже.
        - Господь с вами, какое дело. Я здесь отдыхаю. Вот, дайвингом занимаюсь, загораю.
        - Без жены, с начальником своей лаборатории - и отдыхаете? - недоверчиво протянул незнакомец. - Какие странные привычки.
        - Так с кем я все-таки имею честь разговаривать? - возмутился Антон. - И почему вы позволяете себе подобный тон и подобные вопросы?
        - Меня зовут Роман, - ответил собеседник. - Непомнящий, кажется, вам обо мне уже рассказывал?
        Глава 25
        Остафьев давно догадался, что за пижон так бесцеремонно обосновался в его кают-компании. Но когда тот представился - спокойно и уверенно, не сомневаясь в собственной силе и безнаказанности, произнося свое имя как угрозу, Антон понял, что на этот раз противник не оставит ему ни единого шанса. Здесь, в открытом море, вдали от людей, Остафьев и его друзья были беззащитны перед головорезами Романа, и мало что могло им теперь помочь.
        Одновременно в словах своего недруга Антон почувствовал вызов, а вызовы он привык принимать, не увиливая. В юности Остафьев занимался боксом, и это научило его не отступать даже перед превосходящим по силе противником. На поверку часто оказывалось, что видимая мощь была не так уж крепка, и у самого сильного соперника всегда находилось слабое место.
        Подумав об этом, Антон взял себя в руки. Сейчас он проигрывал наглецу, развалившемуся в кресле напротив, но поединок пока не закончился, надо было еще посмотреть, что можно сделать.
        - Пару недель назад Илюха нес какую-то чушь про приглашение на работу, которое он получил, сидя на заднем сиденье разбитой машины в какой-то подворотне. Если тем нанимателем были вы, то должен признаться, странная у вас манера переманивать сотрудников.
        - Ну вот видите, значит, слышали. А еще, наверное, слышали звук моих пуль, которые летали вокруг вас буквально несколько дней назад, - спокойно продолжал Роман.
        - Мой водитель чуть не погиб из-за вас, - заметил Остафьев.
        - Из-за вас, Антон Александрович, из-за вас! Молодой дурак, насмотревшись фильмов про героев, полез прикрывать вас от моего стрелка, за что и поплатился. Но виной тому - вы. Не надо было сопротивляться. Вы же понимали, какая сила вам противостоит, какие ресурсы задействованы. Так зачем же вы упорствовали?
        - Это вы, что ли, сила? - съязвил Антон, но спохватился и тут же попытался перевести разговор в практическое русло: - И что же вам теперь от меня нужно?
        - Формула, Антон, мне от вас нужно все то же: формула и технология. Вы ведь приехали сюда ради этого? Вот и у Непомнящего баночки-скляночки в каюте стоят. Работу он, насколько я понял, уже завершил. И теперь я хочу получить формулу.
        - Вы в своем уме?
        - Вполне. Мне нужны все материалы по этому веществу, включая те, что ваша девица отвезла в Европу. Вы отдадите мне все, сообщите формулу, и я оставлю вас в покое. Ныряйте здесь в свое удовольствие, сколько хотите. Развлекайтесь со своей секретаршей хоть до посинения, я вас больше не потревожу.
        - Ну, положим, за формулой - это не ко мне. Ее, насколько я знаю, еще не существует в природе. И такими темпами она не скоро появится. А что касается моей секретарши, так вы неправильно оценили ее роль. Это технический персонал, помощник «подай-принеси». Ей сказали приехать сюда, она приехала. Мало ли что нам с Ильей может понадобиться в поездке. Не буду же я сам заниматься бронированием гостиниц и покупкой билетов? Для этих целей я держу секретаря и не вижу причин отказываться от ее услуг в путешествиях.
        - Верю. А ныряете вы вместе, чтобы она от вас акул отгоняла. - Роман иронически ухмыльнулся. - Мне рассказывали, как ваш «технический персонал» путал следы во Франкфурте. Да так искусно, что я до сих пор не знаю, кому и куда она отвезла тогда документы.
        - Какие документы, куда отвезла, что вы несете?!
        - Ну хватит, Антон Александрович, пошутили и будет. Давайте переходить к делу, пока мои бравые ребята не принялись обрабатывать вашу компаньонку.
        Остафьев был готов услышать подобные слова. Он понимал, что для Романа эта встреча - последний и решительный бой. Чтобы добыть формулу, сейчас он пойдет на все и уже ни перед чем не остановится. Поэтому, чтобы спасти жизни своих людей, препаратом Антону придется пожертвовать. В конце концов, «Силитин» - это всего лишь одно из изобретений его друга, хоть и самое гениальное; это лишь один из проектов его компании, хоть и самый перспективный. Таких изобретений и таких проектов с потенциалом команды, которую он собрал в «Бионик Фуд», у них будет еще много.
        Да, обидно было проигрывать, терять то, ради чего работал эти трудные месяцы. Но это поправимо. А вот смерть одного из участников команды - это непоправимо. Она будет катастрофой. Поэтому все они - все трое - обязаны выжить.
        Антон чувствовал, что противник с удовольствием убил бы его, как только он вошел в салон, - так давно и так сильно он мешал. Но если Роман пока оставил его в живых, значит, Остафьев должен использовать предоставленную отсрочку и поторговаться. Врать, обещать, плести что угодно - но он и его люди не должны пострадать. А уж потом… Потом он поставит на уши всех, он натравит на это отродье все доступные силы, подключит все свои связи, он будет заниматься этим день и ночь, пока не найдет его и не накажет!..

«Однако все это будет позже, а сейчас необходимо позаботиться о том, чтобы их не убили», - одернул себя Остафьев и ответил Роману:
        - Я осознаю уязвимость моего положения и готов сообщить вам все, что знаю. Но поймите и вы меня. Помогая вам, я должен быть уверен, что после окончания нашего разговора я и мои люди окажемся в полной безопасности. Пока же ваши, - он обернулся на цербера, стоящего за его креслом, - помощники вызывают у меня тревогу. Я понимаю, что вы устали гоняться за изобретением по всему свету, но что делать? Вы нападали, я защищался. В итоге побеждаете вы, но и я хочу гарантий безопасности для себя и моей команды после передачи всего, подчеркиваю, всего, что у меня есть на эту тему.
        - Ваше беспокойство обосновано, - Роман натянуто улыбнулся, - но я гарантирую, что, как только вы передадите мне документы, мы оставим вас целыми и невредимыми. Я уже сказал, мы покинем вашу яхту, и вы сможете продолжать наслаждаться путешествием. Даю слово.
        - Но слова мало! Согласитесь, что в нашей с вами ситуации доверять словам, мягко говоря, неразумно.
        - У вас нет другого выхода, Антон Александрович. Придется поверить. Но прежде чем торговаться, предъявите-ка свой товар. Что у вас есть? А то, может, мне не стоит терять на вас время, а лучше продолжить беседу с господином Непомнящим и…
        - С Ильей сейчас разговаривать бесполезно, - поспешно прервал его Остафьев. - Я видел его, он будет биться в истерике и ничего путного вам не скажет. Пожалуй, я рискну и поверю вам на слово. Где вы застали Илью, когда ворвались на яхту?
        - В каюте. С трудом оторвали его от микроскопа, - недоуменно ответил Роман.
        - Вот видите, за работой. Окончательной формулы еще нет. В материалах, которые Дина отвезла в Европу, содержится принцип взаимодействия используемых веществ и описание эффекта препарата. Это суть изобретения. Из ваших источников, - Остафьев пристально посмотрел на Романа, но тот казался совершенно невозмутимым, - вам должно быть известно, что соединение компонентов в новом веществе - нестойкое. Оно распадается через несколько часов после синтеза, и с этой проблемой Илья бьется уже многие недели. Требуется последовательно проверить десятки тысяч вариантов соединения компонентов, задействованных в формуле нового препарата. Ему помогло бы озарение, как это часто у него бывает, но его интуиция сейчас молчит. Нам оставалось только одно: терпеливо проводить бесконечную серию экспериментов, то есть тупо проверять все возможные комбинации, пока не найдется та единственная, что даст нужный результат. К сожалению, эту работу мог выполнять только Илья, другие сотрудники лаборатории были отстранены от опытов. Нас беспокоило проявление непомерного интереса к изобретению с вашей стороны, мы боялись утечки
информации. Так что вашими стараниями окончательной формулы у нас пока нет. В нашей с вами веселой ситуации я предлагаю следующее: вы получаете материалы из Европы, берете компьютер Ильи со списком уже отсеянных вариантов, сажаете за работу десяток студентов-биохимиков, которые проверят вам оставшиеся комбинации, и через пару месяцев у вас в руках будет конечная формула. Согласитесь, совсем небольшой срок для изобретения такой ценности. Взамен - вы оставите нас в покое.
        - То есть за свою жизнь вы предлагаете мне общетеоретические выкладки? И все?!
        - За мою жизнь и жизнь моих людей, - поправил его Антон. - Эти «общетеоретические выкладки», как вы их называете, дорогого стоят. Они и есть суть изобретения, остальное - лишь техника, простой подбор вариантов.
        Роман смотрел на Остафьева недоверчиво.
        - Ну допустим. И как же мне получить эту документацию?
        - Она находится у моего поверенного в Люксембурге. Но просто так вам материалы не отдадут. Они находятся в банковской ячейке, и откроют ее либо мне самому, либо тому, на кого я укажу. Так что давайте прокатимся в Европу, где вы получите документы, а я и мои люди - обещанную свободу.
        - Через столько границ я вас не повезу, это слишком рискованно, - отрезал Роман. - Особенно с вашим эмоциональным другом и способностью вашей подруги удирать. Вам придется позвонить адвокату и распорядиться выдать мне документы.
        - Ничего не получится, мы не общались по телефону. Вы же несколько месяцев слушали все мои разговоры, и я давно перестал использовать этот канал связи для передачи важной информации. Так что поездка в Люксембург - единственный выход. Впрочем, если вы опасаетесь, можно поступить проще: Дина съездит туда одна, адвокат знает ее в лицо. Она получит материалы и передаст их вам в обмен на нас с Ильей.
        - Я сказал: нет! - рявкнул Роман и в эту минуту стал похож на оскалившегося дворового пса. - Не телепатически же вы с ним общались. Как-то вы передавали ему приказы? Вот и сейчас используйте этот способ. Напишите ему, в конце концов!
        Попытка Антона перенести переговоры в более безопасное место, где он мог рассчитывать на помощь друзей, или отправить туда хотя бы Дину, которая по его вине снова оказалась в смертельной опасности, не удалась. Теперь ему оставалось только надеяться на милость победителя. «Временного победителя», - мысленно поправил себя Остафьев. Роман, конечно, обещал их отпустить после передачи документов, но в честность его намерений что-то не очень верилось. У них оставался еще один шанс. И, похоже, последний.
        - Хорошо, давайте я напишу, - согласился Антон. - Принесите мне ноутбук. Он в моей каюте.
        Роман кивнул стоявшему у входа охраннику, и тот спустился на нижнюю палубу в каюту Остафьева.
        - Но я должен буду сообщить адвокату имя человека, которого отправляю за документами, и приложить к письму фотографию, - добавил пленник.
        - Фотография - это лишнее. Обойдется словесным портретом. А имя, пожалуйста, как же без него. Мое имя вам хорошо известно, - к Роману вернулось видимое добродушие, и он широко улыбнулся.
        Через минуту громила вернулся. Он принес компьютер Остафьева и вопросительно посмотрел на Романа.
        - Ему, - велел тот. - Только без ребячеств, Антон Александрович, вы напишете под моим контролем одно письмо, отправите его по электронной почте, и все. Вы поняли меня?
        - Чего тут не понять, - пробормотал Антон, открывая крышку ноутбука.
        Он написал письмо, где просил своего поверенного передать хранимые для него материалы человеку, который на днях его посетит. В письме содержалось имя и описание внешности Романа. В нем было все, что необходимо, кроме одного. В нем не было пароля. Осторожный юрист просил в каждое адресованное ему послание добавлять кодовое слово, отсутствие которого означало, что клиент писал по принуждению, что передавать материалы гостю нельзя, а наоборот, того следует задержать и сдать в полицию. Когда адвокат предложил эти правила работы, Антон подумал, что такие предосторожности излишни. Но опытный специалист, много лет занимавшийся подобными щекотливыми делами, настаивал на предложенной схеме. И вот теперь оказалось, что не напрасно.
        Электронное письмо ушло, и Роман забрал ноутбук из рук Остафьева.
        - Посмотрю на досуге, что тут у вас интересного, - прокомментировал он. - Страсть как люблю читать чужие письма.
        - Валяйте, - с деланым равнодушием ответил Антон.
        - Ну а теперь давайте вернемся к формуле, - вновь посерьезнел Роман.
        - Формулы нет, - монотонно повторил Антон и твердо посмотрел на собеседника.
        Тот ответил ему долгим, недобрым взглядом и сказал:
        - Знаете, а я вам верю! Вполне возможно, вы и вправду не успели еще закончить опыты. Только я сэкономлю на десятке студентов-биохимиков и возьму себе одного ученого с именем. Я забираю Непомнящего к себе, и он продолжит работу у меня. - Роман встал и направился к выходу. - А вам, Антон Александрович, я желаю приятного плавания в компании вашего ассистента. Будьте любезны, посидите тут смирно, пока мы не вернемся к себе.
        - Но вы же обещали отпустить… - начал Остафьев, вставая с места.
        Железные руки усатого охранника, караулившего за спиной, усадили его на место, а Роман, не обращая на него больше внимания, покинул салон. Второй охранник отправился вслед за ним, но тут же появился снова в компании с подельником. Они спустились на нижнюю палубу и вскоре вернулись, неся чемоданы, в которые была упакована мини-лаборатория Ильи. Затем все трое налетчиков вышли на корму.
        Оставшись один, Антон кинулся к плотно закрытой двери кают-компании и дернул ручку, но она оказалась заперта. Он навалился на нее всей массой тела, но прочная дверь снова не поддалась. Подняв жалюзи, Остафьев увидел, как Роман и два его амбала отплыли к синей яхте. Затем катер вернулся, и вторая группа бандитов покинула захваченное судно.
        Как только расстояние между катером и яхтой немного увеличилось, наружный замок открылся, и в салон вошла Дина.
        - Антон Александрович!
        Оказавшись на свободе, Остафьев выскочил на палубу, огляделся и спросил девушку:
        - Где Илья?!
        В ответ она лишь показала вслед удалявшемуся катеру, на борту которого Антон заметил друга. Тот сидел на дне лодки, так что виднелась только его голова.
        Илья тоже заметил Остафьева, встал, замахал руками, закричал. Охранники попытались его скрутить и усадить на место, но Непомнящему удалось вырваться и спрыгнуть в воду. Лодка преодолела лишь половину расстояния между яхтами, и пловец легко мог вернуться на «Утреннюю звезду». Впрочем, бандитам не составляло труда развернуться, догнать беглеца и затащить обратно на катер, однако они медлили.
        Увидев, как развиваются события, Остафьев понял, что нужно действовать быстро. В голове стучало две мысли: команда и связь. Команда, чтобы запустить двигатель и уйти от банды Романа на безопасное расстояние; связь, чтобы сообщить о нападении властям. Надежды на то, что налетчики оставили в исправном состоянии рацию или спутниковый телефон, было мало, но, может, хоть моторный отсек они не тронули? И тогда они смогут вернуться в порт. А уж там… Остафьев вновь с сожалением отогнал от себя мысли о возмездии. Сначала в этот порт еще требовалось попасть.
        За Илью Остафьев сейчас не волновался. Тот был хорошим пловцом, и, видя, что Непомнящего не преследуют, Антон оставил Дину наблюдать за возвращением друга, а сам ринулся в рулевую рубку. Нельзя было терять ни минуты. Как только Илья доплывет, они должны будут начать движение.
        В три прыжка он пересек кают-компанию и вошел в рубку, однако там оказалось пусто. Он обнаружил разбитую приборную доску и понял, что если шанс заставить эту посудину двигаться у них и оставался, то сделать это мог только капитан или кто-нибудь из членов команды. Нужно было срочно найти одного из них, но они все куда-то запропастились.
        Антон вернулся в кают-компанию и прошел к выходу, рядом с которым находилась лестница на нижнюю палубу. Он надеялся, что их заперли по каютам, и собирался спуститься туда, чтобы освободить людей. Но Остафьев не успел сделать по лестнице и шага, как прогремел взрыв.
        Пространство наполнилось грохотом и треском ломающихся перекрытий, едким запахом гари, но всего этого он не заметил. Ему показалось, что не яхта, а его голова взорвалась сейчас и разлетается на мелкие кусочки. Через приоткрытые двери взрывная волна вынесла его из кают-компании и выбросила в море. Уже в полете его догоняли и ударяли обломки деревянной обшивки, какие-то металлические детали корабля, но всего этого он уже не чувствовал. Он потерял сознание.
        Дине повезло чуть больше. В момент взрыва она стояла на корме и была прикрыта от разрушительного удара взрывной волны металлической перегородкой. Мощная сила выкинула ее, как и шефа, за борт, но физически она почти не пострадала. Она не получила ни ссадин, ни ожогов, ни контузии, был только шум в ушах да противный привкус во рту.
        Илья успел отплыть от катера бандитов довольно далеко, но после взрыва к ним вернулась решимость, и они в два счета его нагнали. Налетчики втянули неугомонного пленника обратно в лодку, и на этот раз он не сопротивлялся: Непомнящего тоже задело взрывом, голова его висела, тело не слушалось, и он с трудом держался на ногах.
        Впрочем, увидеть, что с ним случилось дальше, Дина не смогла. Все ее внимание в тот момент занимал Остафьев, который плавал поблизости среди обломков яхты, как тюфяк. Он был без чувств и оставался на поверхности только благодаря плотности воды. Море не давало ему утонуть, но голова раненого постоянно погружалась под воду, так что в любой момент он мог захлебнуться.
        Дина подплыла к шефу и приподняла его голову, судорожно соображая, что ей теперь делать. Она бессмысленно барахталась в воде, теряя силы, но не могла ничего предпринять, потому что не могла отлучиться от беспомощного человека, который вот-вот утонет. Яхту взорвали, и та скоро должна была пойти ко дну. А Дине требовалось быстро придумать, как продержаться, пока не придет помощь. Хотя помощи им ждать было неоткуда, ведь они не успели передать сигнал SOS, и вряд ли кто-то станет их искать.

«Ну да ладно, это вопрос второй», - одернула себя Дина. Сначала надо было придумать, как им не умереть еще до захода солнца. Она понимала, что, нагруженная такой ношей, как Остафьев, и сама недолго сможет оставаться на плаву. Требовалось срочно что-то предпринять, яхта кренилась на один борт, и драгоценные минуты уходили.
        Дине нужно было поместить Остафьева на что-то твердое и безопасное, способное выдержать его вес, а самой вернуться на яхту и попытаться найти надувной спасательный плот. Если, конечно, тот не взорвался вместе с другим оборудованием «Утренней звезды».
        Вокруг плавали обломки обшивки. Иногда попадались довольно большие куски, но недостаточно крепкие, чтобы выдержать тело человека. Наконец Дина увидела то, что искала. Из-за противоположного борта к ней на встречу выплыла большая деревянная панель.

«Да это дверь!» - догадалась Дина. Во время взрыва створки двери в салоне снесло с петель и вместе с Остафьевым выбросило в море. Это было именно то, что нужно. Дина забралась на доску и с огромным трудом, балансируя, чтобы вновь не соскользнуть в воду, втянула туда же тело начальника.

«Ел бы ты поменьше сладостей, Антон Александрович, не пришлось бы мне теперь так мучиться», - проворчала она себе под нос, когда дело было сделано. Такое плавсредство, конечно, долго не прослужит, но хоть на некоторое время она могла оставить шефа, не беспокоясь, что он нахлебается воды.
        Дина вновь спустилась в воду и вплавь добралась до безнадежно тонущей яхты. Ей необходимо было успеть взять запас пресной воды и надувной плот. Она помнила, как несколько дней назад, когда они только прибыли в гавань Маноквари, капитан яхты провел нудный инструктаж по технике безопасности. Уставшая и голодная Дина слушала его тогда вполуха. Не могла же она представить, что их ждет судьба пассажиров «Титаника»! Но сейчас, в экстремальной ситуации, ее мозг заработал четко, как на экзамене, и моментально выудил из памяти все, что было тогда сказано. Она точно знала, где искать, и оставалось только надеяться, что спасательный набор не пострадал.
        Забраться на яхту проще всего было с кормы: опереться на все еще опущенный задний борт, подтянуться на руках - никаких проблем. Но воспользоваться этим способом Дина боялась. Яхта Романа ушла еще недалеко, и кормовая часть тонущего судна была в зоне их видимости. Если кто-то из бандитов следит за крушением «Утренней звезды», то обязательно увидит, что пассажиры остались живы. Тогда синяя яхта вернется, и они с Остафьевым уж точно не спасутся.
        Ясно представив страшные последствия, она решилась поискать иной способ. Дина плыла вдоль борта, высматривая более безопасное место, чтобы попасть на яхту, и вдруг ее озарило. Она внезапно поняла, почему женщина с биноклем показалась ей знакомой. Дина действительно не раз видела ее в офисе, но та не работала в «Бионик Фуд». Все оказалось значительно хуже. Это была Анжелика, жена ее полуживого шефа, единственный человек в Москве, который знал, куда и зачем они направлялись.
        Глава 26
        От изумления Дина оцепенела и чуть не наглоталась воды. Вот она, ужасная разгадка! Остафьев знал, что его предают, чувствовал, что это делает кто-то рядом, он жил с этим чувством, страдал от него, подозревал врага в каждом своем соратнике, но не мог даже предположить, насколько близко устроился Иуда.

«Какой же Антон Александрович, в сущности, несчастный человек! - с жалостью подумала Дина. - Да, умный, да, состоятельный, да, известный - но так подло преданный любимой женщиной!» Дина представила своего большого, добродушного шефа, терзающегося догадками, перебирающего в уме друзей и единомышленников и все разыскивающего, разыскивающего предателя, тогда как он - а вернее, она - постоянно находилась совсем рядом, у него за спиной.
        Как же так? Как такое могло случиться? Ведь эта женщина чуть не погубила его!
        Конечно, в жизни всякое бывает. Отношения могли разладиться, Анжелика могла разлюбить. Но зачем решать проблему столь радикальным способом, если можно просто развестись? Остафьев никогда бы не оставил бывшую жену без солидного содержания, так что и после развода она жила бы как раньше, не нуждаясь ни в чем. Зачем было грабить, зачем убивать, как разбойник с большой дороги? Зачем она стала помогать вору и убийце?
        Дина почувствовала невыносимую обиду за Остафьева. Они познакомились недавно, но она точно знала, что такого конца он не заслужил. Беспричинная подлость и жестокость этой женщины переходили все границы. «Ну нет, злыдня, я выживу, - пообещала она ненавистной Анжелике. - Мы - выживем! И я с удовольствием посмотрю тебе в лицо, когда ты вновь увидишь шефа, посмотрю на ту злобу и досаду, которые, вероятно, там будут написаны».
        Думая об этом, Дина плыла вдоль яхты в поисках удобного места, чтобы незаметно подняться на борт. Она увидела оставленный кем-то канат, спускавшийся с главной палубы почти до самой воды. Если немного подтянуться, то с его помощью можно забраться наверх. Тогда она успеет найти и собрать все необходимое, до того как судно затонет. А случится это, вероятно, уже скоро - яхта все больше заваливалась набок.
        Дине с трудом удалось вскарабкаться на борт, и она ужаснулась разрушениям, которые увидела. Вся палуба была усеяна осколками и обломками. Она осторожно ступала, чтобы не поранить босые ноги, но все равно больно задела пяткой какую-то острую деталь оснастки.
        Несмотря на окружающий хаос, Дина быстро нашла ящик, в котором хранился надувной плот. К счастью, он не пострадал, а лишь сместился от ударной волны на несколько метров в сторону. Там же лежал мешок из водонепроницаемого материала, который Дина прихватила с собой. Рядом должен был находиться другой ящик, со спасательными жилетами, но с ним Дине не повезло. При взрыве его разнесло в щепки, и желто-красные обрывки резины валялись теперь по всему отсеку.
        Кладовка с водой и продуктами находилась внизу, на нижней палубе. Дина хотела сойти туда, но увидела, что вода дошла уже до верхней ступеньки лестницы. Еще немного, и главная палуба тоже окажется в воде, а дальше… Нужно было торопиться.
        Небольшой запас воды хранился в холодильнике кают-компании. Дина поспешила туда и действительно обнаружила две пластиковые канистры. Надолго им этого, конечно, не хватит, но хоть несколько дней они смогут продержаться. Еще бы какой-нибудь еды, но, кроме пары плиток шоколада и пачки печенья, ей не удалось ничего найти.
        Она укладывала трофеи в мешок, когда увидела на диване свою соломенную шляпу с широкими полями. Дина забыла ее здесь утром, после завтрака, а теперь она могла им очень пригодиться. «Одежду, найти бы еще какую-нибудь одежду», - думала она, лихорадочно осматриваясь вокруг. Ведь днем им придется прятаться от солнечного пекла, а ночью от холода. Однако все их вещи остались в каютах, куда ей было уже не попасть.
        Дина методично проверила все уцелевшие шкафы и ящики, где нашла аптечку и несколько пляжных полотенец. Покидав все это в тот же мешок, она еще раз огляделась по сторонам. Дина боялась забыть здесь что-нибудь важное, ведь второго шанса у нее не будет. Яхта вот-вот затонет, и девушка останется один на один с морем. Но ничего полезного она не увидела. Похоже, больше на яхте ей делать было нечего, и потому, покрепче затянув мешок и сбросив вниз упаковку с плотом, Дина снова спустилась в воду.
        Деревянную дверь, на которой лежал Остафьев, за это время отнесло на приличное расстояние, так что ей пришлось активно грести, что с ее ношей было не так-то легко. Нагнав раненого, она уложила мешок с провизией рядом с ним и поплыла дальше от тонущего корабля, подталкивая вперед обломок, державший ее шефа на поверхности, и спасательный плот, который она собиралась раскрыть позже.
        Дина старалась держаться так, чтобы остатки «Утренней звезды» загораживали их с Остафьевым от возможных наблюдателей с синей яхты. Когда они оказались на безопасном расстоянии, а судно бандитов окончательно скрылось из виду, она развернула самонадувающуюся платформу, и через некоторое время рядом со старым плотом-дверью на воде закачался новый, значительно более прочный и устойчивый. С невероятными усилиями Дине удалось перетащить на него Остафьева, который все еще оставался без сознания.
        Оказавшись в относительной безопасности, Дина смогла его раны. Она обнаружила мелкие и крупные царапины на лице и теле, синяки, обожженные волосы и брови, а главное - кровоточащую рану на макушке. Дина осмотрела его голову и осторожно потрогала рану. Кость, как ей показалось, была цела, но на ее ладонях осталась кровь.

«Только этого мне не хватало», - содрогнулась Дина. Она не выносила вида крови, и даже безобидный медицинский анализ давался ей с трудом. Она всегда отворачивалась, не в силах смотреть, как иголка протыкает ее вену и как течет по трубке эта бордовая жидкость. Но сейчас она не могла просто отвернуться. Превозмогая себя, Дина продезинфицировала и перевязала раны начальника, капнула немного воды на его лицо и губы, накрыла тело полотенцами, а голову - шляпой. Большего для него она сейчас сделать не могла.
        Свежесть пресной воды подействовала на Остафьева благотворно, постепенно он начал приходить в себя. Он ощущал, как лучи яркого солнца проникают сквозь плетение шляпы, прикрывающей его лицо, и светят прямо в глаза. Было жарко, ужасно хотелось пить, болела голова, а в ушах звенело.
        Он застонал, и плетенка куда-то исчезла, открыв его лицо жгучему потоку света. Щурясь, Антон приоткрыл веки, и ему явилось видение: девушка, прямые волосы которой развевались на еле заметном ветру, а красивые глаза встревоженно смотрели на него. Незнакомка что-то говорила, но он ничего не слышал.
        - Пить, - произнес Остафьев, с трудом шевеля потрескавшимися губами, и опять потерял сознание.
        Дина не знала, что делать. Оставить раненого в покое, надеясь, что забытье скорее вернет ему силы, или заставить очнуться, напоить водой, а уж потом дать отдохнуть? Она выбрала второе и потому снова побрызгала на лицо своего подопечного и смочила ему губы. Вода во флягах еще не успела нагреться, была прохладной и вернула его в чувство. Раненый приподнялся на локтях, и Дина помогла ему сделать несколько больших глотков.
        Антону стало легче, он смог сесть и осмотреться. Остафьев видел, что губы девушки без конца шевелились, вероятно, она что-то ему говорила, но он не слышал ничего, кроме надоедливого звона, который не прекращался ни на минуту. Он выпил еще немного воды, посмотрел невидящим взглядом на море вокруг, лег и уснул.
        Дину испугала эта отрешенность. Похоже, Остафьев пришел в сознание, но не пришел в себя. Вероятно, он был контужен ударной волной, а последствия этого, как Дина знала из рассказов прошедшего войну дедушки, могли оказаться самыми разными. Временная или постоянная потеря слуха, зрения, речи или еще что похуже. Остафьев говорил, но, похоже, не слышал и не очень соображал, где он и что с ним произошло. «Ладно, - успокаивала себя Дина, - пусть спит, сон поможет ему восстановиться».
        Закончив все немногие и необходимые дела, Дина впервые за все время после взрыва почувствовала тоску и страх. Пока она добывала плот и воду, пока перевязывала раны и поила Остафьева, пока прятала их тела от палящего солнца, которое будто задалось целью испечь из них пирожки, она была занята и не думала о том, что их ждет. Вернее, намеренно вытесняла из сознания тревожные мысли. Теперь же, когда занять себя было больше нечем, ей оставалось только ждать в надежде, что их найдут и спасут.
        Но откуда они могли получить помощь, если за все время, проведенное в этих водах, им не встретилось ни одного случайного судна или хотя бы лодки местного рыбака? Корабль Веры и синяя яхта Романа - не в счет, те намеренно их искали.
        Конечно, была вероятность, что береговая служба заметит исчезновение «Утренней звезды» и пришлет за ними помощь. Но, размышляя трезво, рассчитывать на это особенно не приходилось. Если в порту и хватятся пропавшей яхты, то лишь через несколько дней, когда запас воды у них уже иссякнет, а течение отнесет плот слишком далеко от места крушения.
        Одна, посреди океана, с раненым на руках и почти без надежды на спасение, остаток дня Дина провела, высматривая на горизонте очертания корабля - какой-нибудь прогулочной яхты или рыбацкого баркаса, идущего им на помощь. Но ничего похожего она так и не увидела. Бескрайнюю ровную поверхность воды никто не тревожил вторжением.
        На закате море потемнело и из лазурного стало ультрамариновым, а потом и вовсе густо-синим. Солнце приближалось к горизонту, и на какое-то время Дина забыла все, что произошло с ней в этот злосчастный день. Она смотрела на гладь океана, на солнце, которое быстро спускалось в воду, на небо, окрашенное в фиалковые, пурпурные и янтарные тона, и на несколько минут совершенно перестала думать об угрожавшей ей опасности. Казалось, к этой красоте невозможно привыкнуть. Дина видела множество живописных закатов в родном Подмосковье и в самых экзотических уголках Земли, но каждый раз, наблюдая что-то подобное, останавливалась и завороженно смотрела, провожая солнце.
        После заката быстро стемнело, и вышла полная луна. Новая хозяйка неба неторопливо взбиралась на отведенное ей место, и широкая серебряная дорога, ведущая к горизонту, разделила пространство вокруг на две части. Дина лежала на плоту, сунув руки под голову, смотрела на разлитый повсюду мягкий свет и спрашивала себя, доведется ли ей увидеть следующий закат.
        Второй день на плоту тянулся бесконечно долго и прошел однообразно. Антон Александрович изредка приходил в сознание и просил воды. Дина поила его и прятала под полотенцами, смоченными в морской воде, чтобы хоть как-то охладить перегретое тело. А ночью она долго не могла уснуть. Все лежала и думала, как здорово было бы умереть после заката, в прохладе этого тихого лунного сияния.
        Глава 27
        На третий день их бесцельного плавания Дина проснулась, когда солнце уже подбиралось к зениту. К ее удивлению, Остафьев был не только в сознании, но и в прекрасном расположении духа. Похоже, что сон, длившийся почти двое суток, вернул ему силы и исцелил его. Антон Александрович сидел, подперев рукой подбородок, и смотрел на горизонт, так же как это делала она сама в прошедшие дни.
        - Проснулись? - сказал он, заметив, что она пошевелилась.
        - Доброе утро. Как вы себя чувствуете? - спросила Дина, не поднимаясь.
        - Спасибо, неплохо. За это я должен поблагодарить вас, не так ли? Что произошло вчера после взрыва?
        - Позавчера. Взрыв был позавчера, - поправила она шефа.
        - Что?! Я валялся без сознания целых два дня? - Он стал загибать пальцы, что-то считая про себя. - Тогда можете меня поздравить, сегодня мой день рождения.
        - Поздравляю, - грустно улыбнулась она. - Правда, из подарков у меня для вас только этот плот и немного пресной воды.
        - Вы шутите, - улыбнулся он ей в ответ. - Это хорошо. Значит, не все еще потеряно. Итак, поведайте же, как мы здесь оказались.
        В отличие от Остафьева, Дина чувствовала себя отвратительно. Ей хотелось умыться, хотелось есть, пить, и не было сил говорить. Однако пришлось подробно рассказать шефу обо всем. О его контузии, о поисках провизии на тонущей яхте, о ранении Ильи и о том, что люди Романа подобрали его, тонущего, из воды и отвезли на свое судно.
        - И самое главное, - завершила она, - мне кажется… нет, я почти уверена, что на той, другой, яхте я видела вашу жену.
        - Мою жену?! Анжелику? - Антон посмотрел на нее изумленно. - Это какая-то ерунда. Что ей там делать, зачем причинять мне вред? Вы ошиблись, Дина, вы же совсем ее не знаете.
        - У меня было время хорошенько ее рассмотреть. Пока вы разговаривали в кают-компании с тем человеком, я сидела на палубе и оттуда отлично видела, как она прогуливалась вдоль борта и наблюдала за нами в бинокль.
        - Дина, это чушь! - Он нахмурился. - Вторая яхта стояла слишком далеко, чтобы рассмотреть лицо человека, и вы точно ошиблись.
        Дине не стала настаивать. «Довольно пока с него несчастий», - решила она и ответила:
        - Сейчас это действительно уже не важно. Мы, вероятно, погибнем и…
        - Мы, Дина, вероятно, спасемся, - поправил ее Антон Александрович, - и тогда снова вернемся к этой теме. Хорошо, что та женщина оказалась похожа на мою жену. Нам будет легче найти и ее, и главного злодея. Не впадайте в уныние. Вы много сделали для того, чтобы мы не умерли еще позавчера, и у нас нет повода не надеяться, что и дальше все будет складываться так же благоприятно.
        - Вашими бы устами, Антон Александрович…
        - Вы снова спасли меня, и теперь я должен вам уже две жизни. Умирать, имея такой долг, я не намерен. Кроме того, хотелось бы получить все сполна с нашего приятеля Романа. Видите, сколько дел у нас с вами еще осталось?
        Двухдневный отдых пошел Остафьеву на пользу. Он бодрился и питал надежды на спасение, чего нельзя было сказать о Дине. Ее захлестнула тоска. Теперь, когда раненый больше не нуждался в ее заботах, душевные силы покинули ее. Ей хотелось свернуться калачиком и забыться. Потерять сознание, как накануне Остафьев, и больше не приходить в себя.
        Однако Антон Александрович не желал оставлять ее в покое и не унимался. Он видел, что с ней происходило, и решил, что настало его время позаботиться о Дине. Он разломал остатки шоколада и заставил ее поесть, напоил водой, нахлобучил на голову шляпу и прикрыл плечи мокрым полотенцем. После этого они уселись спиной к спине и принялись наблюдать за горизонтом.
        Все это время Остафьев болтал о каких-то пустяках, а потом снова вернулся к своему дню рождения. Эта тема его беспокоила.
        - Да, тридцать три года. Возраст-то обязывающий. Время достижения духовной зрелости и подведения первых итогов. Я встречаю этот день при крайне странных обстоятельствах, вы не находите?
        Дина промолчала, но он, похоже, ответа и не ждал. Он продолжил:
        - Мой отец в тридцать три не имел собственных заводов по всей стране, зато у него росли двое детей, мы с братом, и был только что построенный дом с молодым яблоневым садом. Я помню, как весной мы всей семьей сажали там антоновку. Мама потом пекла с ней пироги, и по дому разносился дивный запах печеных яблок. У отца получилось все как по писаному: дом - построил, сад - посадил, детей - вырастил. Я за ним пока не поспеваю.
        - У каждого человека своя дорога, - ответила Дина.
        - Да, наверное. Он тогда только набирал силу, возводил крепкий тыл. Вы знаете, тот дом до сих пор цел. Хоть по нынешним меркам он больше похож на избушку, на домик охотника, но мы его не переделываем. Он стоит в лесу, и там так тихо, что слышно, как ветер гуляет в верхушках деревьев. Я уезжаю туда на день-другой, когда совсем устаю. Анжелика его терпеть не может, называет берлогой, а я люблю. Кажется, что дерево, из которого он сложен, дает силы. Приезжаю туда разбитым и изможденным, а возвращаюсь как новенький.
        Вспомнив о жене, Остафьев тяжело вздохнул. Кажется, только сейчас до него стал доходить смысл Дининых слов. И теперь они не казались ему такими уж абсурдными. Вспомнились непонятные отлучки жены, когда по нескольку часов он не мог ее нигде найти, ее отъезды за границу, якобы чтобы отдохнуть в одиночестве, необъяснимые вспышки гнева, которые происходили все чаще в последнее время. Занятый своими проблемами, он не обращал на эти странности должного внимания. В причастность Анжелики к аферам Романа он поверить не мог, но что-то с его женой явно происходило. А он понятия не имел, что именно.
        Здесь было о чем подумать, но погружаться в это слишком глубоко он себе не разрешил. Остафьев вернулся к беседе, а вернее, к монологу, потому что все это время говорил только он, Дина ограничивалась лишь междометиями.
        - Расскажите мне еще раз про то, что произошло с Ильей, - попросил он. - Они точно подобрали его из воды?
        - Точно. Только, по-моему, его тоже серьезно задело взрывом. Я вообще не понимаю, почему я так легко отделалась.
        - Счастливый случай, спасший нам жизнь.
        - Да, счастливый случай, - машинально повторила Дина.
        Она смотрела на море и ни о чем не думала. С ней такое бывало. Она оставалась в сознании, но отключалась от действительности, от собственных мыслей, от всего вокруг, будто проваливалась в забытье.
        В этом состоянии она не сразу заметила, что на горизонте появился силуэт судна. Дина смотрела на него и не понимала, что видит тот самый случайный корабль, о котором так мечтала все эти ужасные дни, и что, возможно, у них появился шанс на спасение. Когда она осознала значение происходящего, то от радости не смогла произнести ни слова. Она только молча похлопала Остафьева по плечу, привлекая его внимание, и показала рукой в направлении судна.
        Увидев спасительные очертания, Антон Александрович вскочил на ноги, закричал, замахал руками, потом схватил полотенце и стал размахивать им что было силы. Очень скоро у него закружилась голова, последствия контузии давали еще о себе знать, и его место заняла Дина.
        Корабль шел в их сторону, но она продолжала семафорить до тех пор, пока не устали руки и уже не оставалось сил поднять их вновь. Впрочем, этого и не требовалось. Было ясно, что большая круизная яхта направляется именно к ним.
        Когда та подошла ближе, Дина смогла различить фигуры людей на верхней палубе, наблюдавших за ними. Там стояло человек двадцать, некоторые были с биноклями, а один оригинал рассматривал их с Остафьевым в подзорную трубу.
        Судно остановилось на безопасном расстоянии, и на воду спустили катер, в который уселись несколько матросов и человек с подзорной трубой. Все время, пока, прыгая на волнах, моторка мчалась к плоту, этот чудак стоял рядом со штурвалом, придерживаясь за ветровое стекло. Дине показалось, что в нем было что-то знакомое.

«Вот как странно, - думала она, - можно находиться за тридевять земель от привычной среды, от друзей, коллег и приятелей, и каждый день встречать знакомых людей. Интересно, кем окажется их спаситель?»
        Как видно, Дина очень сильно ослабла за время дрейфа, потому что не сразу узнала собственного мужа. Пусть бывшего, но все-таки мужа, с которым она прожила бок о бок целых три года.
        Зато Глеб Ломидзе точно знал, к кому мчится его катер. Да, Дина бросила его. Разбила его любящее сердце. Но, несмотря ни на что, он готов был простить ей все. Готов был спасать от стихии, от жестокости людей, а еще настигать и карать каждого, кто посмеет причинить ей зло. Глеб уже решил, что негодяй, который чуть не утопил его жену, его любимую девочку в этой мерзкой луже… - как там называется это море? не важно! - негодяй будет жестоко, очень жестоко наказан. Или он не Глеб Ломидзе!
        Когда катер подошел, один из матросов ловко соскочил на плот и помог Дине, а потом и Остафьеву забраться в лодку. И только тогда Дина наконец признала в предводителе спасательной экспедиции бывшего мужа.
        - Глебушка, ты? - воскликнула она, и слезы брызнули у нее из глаз.
        Глеб обнял свою непутевую жену, и она рыдала, уткнувшись носом ему в плечо. Она пыталась остановить этот радостный поток, но ничего не получалось. Все страхи и отчаяние последних суток выходили со слезами. Никогда в жизни Дина так не радовалась Глебу. Как тяжело с ним было иногда во времена их семейной жизни, сколько мучений он доставил ей полгода назад, во время бракоразводного процесса. Но сейчас все забылось. Она радовалась встрече с ним, как с родным человеком, плакала и не могла остановиться.
        Никто не прерывал ее всхлипов, и, лишь когда катер уже подплывал к яхте, несколько озадаченный этой сценой Остафьев решился напомнить о себе:
        - Как много знакомых у вас, Дина, в этих морях.
        Целиком поглощенный радостью встречи, Ломидзе лишь сейчас обратил внимание на Остафьева. Он посмотрел на него раздраженно, и Дина, заметив этот взгляд, поспешила представить мужчин друг другу:
        - Антон Александрович, это Глеб. Глеб Ломидзе, мой бывший муж. Глеб, это Антон Александрович Остафьев, мой начальник, - сообщила она им.
        Не обращая внимания на Остафьева, Ломидзе демонстративно отвернулся от него и строго спросил Дину:
        - Что ты делала здесь со своим начальником? Какие вообще могут быть начальники у моей жены? - завелся он.
        Рука, протянутая Антоном Александровичем для рукопожатия, так и осталась висеть в воздухе.
        - Глебушка, я так рада тебя видеть, - прервала его Дина и затараторила: - Я не знаю, каким ветром ты здесь оказался и как узнал о нас. Произошло, наверное, какое-то чудо, но это так замечательно! Я все тебе расскажу. Только дай мне помыться. И я ужасно хочу пить и есть. Ты же знаешь, пока я голодна, я не человек, а мы не ели трое суток! Глеб, ты только вдумайся, три дня ни крошки во рту, шоколад этот дурацкий не в счет. Я даже не знаю, что я хочу сделать сначала: принять ванну, а потом поесть или сначала поесть, а потом привести себя в порядок? Глеб, у тебя есть ванна или только душ?
        - Девочка моя, у меня есть ванна, джакузи и даже бассейн! - откликнулся бывший муж. - И покушать ты сможешь прямо в ванне, так что выбирать не придется. Сейчас тебе принесут какой-нибудь закуски для начала.
        - А у тебя есть две лишние каюты? - настороженно спросила Дина.
        - У меня есть только одна лишняя каюта, - ответил Глеб тоном, не допускающим возражений, - для этого твоего Антона… Александровича. А моя жена будет есть, спать и принимать ванну в моей каюте.
        - Глеб, я не жена, я бывшая жена, - начала осторожно Дина. А потом категорично добавила: - И если ты не дашь мне отдельную каюту, я снова прыгну в море. Ты меня знаешь, я свое слово держу.
        - Но у меня правда только одна свободная каюта, - оправдываясь, ответил хозяин яхты. - У меня гости, видишь?
        - Мне не нужна каюта, - снова встрял в разговор Остафьев. - Я только хотел бы помыться, а спать я могу где угодно. Вы, главное, доставьте меня на берег. А там я уж сам о себе позабочусь.
        - Вот только не надо жертв! - воскликнула Дина, войдя в роль. - Вы ранены! У вас контузия! Вы нуждаетесь во враче и нормальном отдыхе.
        Она уже поняла, что Глеб ужасно ей обрадовался, готов был носить ее на руках и находился в том благостном расположении духа, когда она могла делать с ним что угодно.
        - Я уверена, что Глебушка сможет переселить некоторых своих друзей, а вернее, подруг. Мне кажется, можно будет попросить некоторых одиноких дам, которых я тут видела, потесниться и какое-то время пожить вместе со своими приятельницами. Тогда мы легко освободим еще одну каюту и получим отдельные комнаты и для вас, и для меня. Правда, Глебушка?
        - Правда, - проворчал тот и отдал соответствующие распоряжения.
        После того как жертвы кораблекрушения привели себя в порядок и поели, они встретились в кабинете Ломидзе. Наслаждаясь зеленым чаем и окружающей прохладой, Дина с Антоном Александровичем обстоятельно рассказали историю своих несчастий. Теперь, когда сами они были в безопасности, больше всего их волновала судьба Ильи, который продолжал оставаться в руках бандитов.
        Яхта Ломидзе взяла курс на порт Маноквари, откуда Остафьев намеревался начать поиски пропавшего друга. Приметы преступников и описание их судна уже передали по радио береговой службе в надежде, что их задержат в одной из гаваней полуострова.
        Когда спасенные закончили свой рассказ и необходимые распоряжения были отданы, за расспросы взялась Дина.
        - Но как ты нас нашел, Глеб? - спросила она. - Это же чудо какое-то!
        - А это и есть почти что чудо, - ответит тот. - Капитан доложил мне, что береговая служба передает о пропавшей яхте с тремя русскими туристами. Портовые дали предполагаемые координаты судна, точку, из которой в последний раз были приняты его сигналы. Выяснилось, что мы ближе всего к этому месту и сможем дойти туда раньше всех. Оставалась надежда подобрать людей. Ну как тут не помочь? Я приказал следовать в этот район и смотреть в оба. Пока мы шли, капитан узнал у береговых подробности. Оказывается, тревогу подняла другая русская, которая на днях видела своих пропавших друзей в море. После она пыталась связаться с ними по спутнику, но телефон на их яхте не отвечал. Она забеспокоилась и сообщила властям. Я спросил, как зовут эту русскую, и, когда услышал имя твоей малахольной подружки Веры Кантер, не поверил собственным ушам. Теперь я был почти уверен, что мы ищем именно тебя. Береговая служба помогла мне с ней связаться, и Вера подтвердила мою догадку. Мы не спали двое суток, прочесывая квадрат за квадратом, и вот - нашли!
        - Так это Верка подняла тревогу? - удивилась Дина. - Но как она догадалась? Ты позвонил ей, ты сказал, что мы нашлись?
        - Нет. Не звонил, - протянул недовольно Глеб. - Позвони сама, если хочешь. Ты же знаешь, я всегда терпеть ее не мог.
        Он протянул Дине трубку спутникового телефона, и та набрала номер подруги. Вера ответила очень быстро.
        - Слава богу, ты спаслась! - воскликнула она, услышав голос Дины. - Как остальные? Все живы?
        - Да не все. Похоже, команда погибла. Мы их так тогда и не нашли. И Илью увезли.
        - Как увезли?
        - Скрутили, переправили на другую яхту и скрылись за горизонтом, вот как.
        - То есть его с вами нет? И вы не знаете, где он?
        - Не знаем, Вер, и что делать теперь, непонятно.
        - Что делать, что делать! Искать! Динка, мы сейчас идем в вашу сторону. Скажи Глебу, чтобы доставил вас в Маноквари. Встретимся там и вместе сходим к властям. Надо найти этих негодяев, если Илья у них, мы его отыщем!
        Пока девушки разговаривали, Глеб, которому не нравилось, что Дина переключила внимание на подругу, забыв о нем, обратился к Антону Александровичу.
        - Ну а вы кем будете, «начальник»? - грозно спросил он.
        Вновь увидев недоброе выражение на лице у Ломидзе, Дина спохватилась:
        - Ой, Вер, я заканчиваю, а то Глеб, кажется, собирается учинить моему шефу допрос с пристрастием.
        Однако выяснилось, что беспокоилась она напрасно. Мужчины довольно быстро нашли общий язык, и от раздражения Ломидзе не осталось и следа. Оказалось, что он много слышал о «Бионик Фуд» и об отличной деловой репутации ее молодого руководителя. У них имелись общие знакомые, в числе которых был и уважаемый Глебом отец Антона. Поговорив с Остафьевым-младшим, Ломидзе понял, что тот ему определенно нравился. Глеб успокоился и больше не буянил, поэтому остаток путешествия в порт можно было бы назвать приятным, если б не общая тревога за Илью.
        Глава 28
        К вечеру яхта Ломидзе вошла в гавань Маноквари, и делегация, состоявшая из Глеба, Антона и Дины, сошла на берег. У трапа они увидели Билла, хозяина «Утренней звезды», который пять дней назад встречал московских гостей в аэропорту и провожал в морское путешествие. Несчастный малый семенил рядом с Остафьевым и пытался на ходу выяснить подробности трагедии.
        Вчетвером они направились к местным властям, чтобы официально заявить о недавнем происшествии. Полиция обстоятельно выясняла все подробности нападения, поэтому разговор затянулся до глубокой ночи.
        Когда все закончилось и они вышли на улицу, луна стояла уже высоко. Она светила так ярко, что звезд на низком небе почти не было видно. Маноквари спал, и его тишину нарушали лишь неуемные цикады и шум редких машин, проезжавших где-то вдалеке. Во влажной прохладе, спустившейся на город, особенно чувствовался резкий аромат жасмина.
        Уставшие товарищи по несчастью молча возвращались на пристань и слушали ночь. Билл пошел вместе с ними, но потом замедлил шаг, придержал Остафьева за рукав и прошептал:
        - Мне кажется, я знаю яхту, на которой приплыли эти разбойники.
        - Вам правда знакома та синяя яхта? - удивился Антон.
        - По описанию она похожа на ту, что обычно стоит в Соронге. Это городок в одном дне пути отсюда. Понимаете, местная береговая служба не знает ее, потому что она приписана к другому порту. Но я хорошо ее помню.
        - Так почему же вы не рассказали об этом полиции? Давайте вернемся, и вы поделитесь с ними своей догадкой?
        Он развернулся, чтобы снова пойти в участок, но Билл остановил его.
        - Не стоит. Они будут искать яхту и капитана. А вам ведь нужны пассажиры, ваши соотечественники, не так ли? С иностранцами наша полиция связываться не будет, слишком хлопотно. Так что во всей этой истории пострадает только капитан, а ваших врагов даже искать не будут.
        - Что вы предлагаете?
        - Я знаю капитана той яхты. И брата его тоже знаю. Он живет здесь, в Маноквари.
        - Не уверен, что брат капитана сможет нам помочь, но попробовать стоит. Завтра с утра, Билл, вы отведете нас к нему!
        - С радостью, если это поможет найти людей, убивших команду и потопивших мою звездочку. Счастье, что яхта была застрахована, так что деньги я верну. А вот люди… Лучший капитан на побережье… Кто-то должен ответить за их смерть.
        Дина, услышавшая последнюю часть разговора, с удивлением посмотрела на Остафьева, который еще сутки назад лежал без сознания на дрейфующем плоту, а сейчас бодро вышагивал по направлению к яхте, составляя план поисков. Чувство долга мобилизовало его, так что он забыл и о шуме в ушах, и о ране на макушке, и о головокружениях - обо всем, что мешало ему скорее выручить из плена друга и соратника.
        Еще днем, как только появилась возможность, Остафьев написал поверенному в Люксембург. На этот раз письмо было составлено по всем правилам и содержало пароль. Он поинтересовался, не приходил ли человек, о котором он писал ранее. Адвокат ответил, что он приготовился к встрече гостя, но за диском к нему пока никто не являлся.
        Это озадачило Антона. Он ожидал, что Роман вылетит в Европу первым же самолетом. Но, похоже, что-то его задержало. Неужели в последний момент он заподозрил, что в Люксембурге его ждала ловушка? Если так, то сначала он наверняка попытался разговорить Непомнящего, который уже был у него в руках. Ничто не мешало ему надавить на ученого в надежде выжать из него все, что только можно, а уж потом лететь в Люксембург.
        Да и как везти бунтующего Илью, предварительно не договорившись с ним? Антон знал, что, когда его товарищ входит в раж, у него напрочь отключается чувство самосохранения. Даже под угрозой смерти он мог встать в позу, так что провезти его через несколько аэропортов было бы совершенно нереально. Ни одна полетная служба безопасности не оставила бы без внимания нервного пассажира и его сопровождающих.
        Да, Илья вполне мог задержать Романа и его людей в окрестностях Птичьей Головы. А если так, у Остафьева оставался шанс найти их всех.
        Для этого он собирался вызвать в Маноквари Бойко и некоторых специалистов из службы безопасности «Бионика», но Ломидзе отговорил его. Он посоветовал не сообщать никому в Москве о своем неожиданном воскрешении, чтобы избежать еще одной возможной утечки информации. Пусть Роман и его сообщники думают, что Остафьев погиб и больше им не угрожает. Не зная, что их ищут, они не станут особенно скрываться, и поймать их будет легче. А Глеб и его охрана помогут Антону в этом деле. У самого Ломидзе тоже имелся счет к подонкам. Он считал своим долгом наказать человека, который причинил зло его любимой женщине.
        Тем же вечером в гавань Маноквари вошло судно Веры Кантер. Вскоре и сама она появилась на яхте Ломидзе, чтобы на месте разобраться во всем, что произошло с подругой и так заинтересовавшим ее Ильей Непомнящим.
        Обитатели яхты встретили Веру по-разному.
        Дина снова разрыдалась, вспоминая тот счастливый день, когда они виделись в последний раз. Тогда все было хорошо, и никто не мог даже предположить, что буквально завтра их ждет взрыв, жажда, голод, жара и страх неизвестности.
        Остафьев, здороваясь с Верой, был подавлен. Увидев ее, он вспомнил, как горячо интересовался Илья экспедицией Кантер, как рвался осмотреть первое увиденное им в жизни настоящее научно-исследовательское судно и как не позволил ему тогда Антон эту экскурсию. Сейчас он пожалел, что лишил друга, возможно, последней радости в его недолгой жизни. От этой мысли глаза Остафьева увлажнились, и он поперхнулся.
        Глеб встретил Веру холодно. Ее независимость, безапелляционная манера выражаться и глубокая привязанность к ней его бывшей жены раздражали Ломидзе. Он всегда подозревал, что эта самостоятельная и своевольная Вера виновна в их разрыве, что из-за нее, под ее дурным влиянием Дина ушла от него. Конечно, он был неправ и в глубине души понимал это, но не желал менять своего мнения. Впрочем, их общего дружка Макса Дорохова он тоже терпеть не мог. Когда они были женаты, он подсознательно ревновал Дину ко всем, кто вызывал у нее нежные чувства. Сейчас же его раздражало, что в то время, как их брак распался, эта троица все так же продолжала дружить.
        Веселая компания, еще утром гостившая у Ломидзе, видя, что теперь ему не до развлечений, покинула судно. На яхте стало тихо и безлюдно. Несмотря на свою неприязнь, хозяин все же предложил Вере одну из освободившихся кают, и она осталась там вместе со всеми.
        Наутро Глеб снова отправился в полицию, чтобы уладить кое-какие формальности. Вера решила попытать счастья и поговорить со своими знакомыми в береговой службе порта. Она надеялась с их помощью побольше узнать о загадочной синей яхте. Антон Александрович, Дина и Билл поехали на окраину города, чтобы встретиться с братом капитана, управлявшего судном бандитов.
        В низкой покосившейся хибаре на берегу моря они увидели худощавого индонезийца с тонкими руками, на которых заметно выступали узлы сосудов. Он не говорил по-английски, так что Билл помогал с переводом.
        Как ни странно, пожилой абориген обрадовался гостям. Он рассказал, что его брат был у него всего сутки назад. Он не заходил в порт, потому что его пассажиры боялись полиции. Брат поставил судно на якорь в бухте неподалеку от города и переправил их к берегу на моторной лодке.
        Тогда же капитан зашел к нему и рассказал, что попал в скверную историю - его пассажиры оказались русскими бандитами. Конечно, он не сразу это понял, иначе отказался бы к ним наниматься. Но несколько дней назад в море они напали на другую яхту, взорвали ее и взяли заложника. Негодяи заплатили брату, очень хорошо заплатили, но теперь он боялся, что и с ним может случиться что-нибудь нехорошее.
        На всякий случай капитан оставил брату все деньги, которые получил за эту работу. А после ушел.
        - Я не хотел его отпускать, - закончил историю индонезиец, - но он сказал, что не может бросить яхту, потому что это единственное, что у него есть. Больше я его не видел.
        - А куда они направились дальше и где они были до этого, ваш брат не говорил? - спросил Антон Александрович.
        - Нет, ничего не говорил. Только о взрыве, о том, что они потопили другую яхту и забрали оттуда человека.
        - Где этот человек? Он сошел вместе с ними на берег? - не унимался Остафьев.
        - Извините, мистер, об этом брат не сказал.
        - Он не рассказывал, где они его наняли? Как выглядели его пассажиры, сколько их было? - продолжал расспросы Остафьев.
        - Ничего подобного. Упомянул только, что их было несколько, а главаря сопровождала женщина.
        При этих словах Антон Александрович посмотрел на Дину. Он все время думал о том, что она сказала тогда на плоту. Остафьев надеялся, что ей показалось и никакой женщины на синей яхте не было. Или была, но совсем не похожая на Анжелику.
        Впрочем, размышляя трезво, он понимал, что если Дина права, то вся картина последних месяцев складывается идеально. Становились понятными необъяснимые дотоле обстоятельства: информированность бандитов об изобретении, о его сути и этапах работы. О поездке Дины в Люксембург. Становится понятным также, как им удалось так психологически правильно просчитать реакцию Непомнящего, когда они пытались поссорить его с Ильей тем дурацким письмом от мифического немца. Кстати, про встречу в ресторане с Сашей Градовым, после которой Антона чуть не убили, бывшая секретарша Лиля рассказать не могла, она к тому времени была уже мертва, а вот Анжелика о встрече знала. И, наконец, появление этих головорезов здесь, в Индонезии, - самый красноречивый факт в цепи доказательств против жены. Но верить в очевидное Остафьев отказывался.
        Беседа дала им немного, но Билл договорился с аборигеном, что тот сообщит, если брат снова окажется в порту. Надежда казалась хлипкой, но это лучше, чем ничего.
        Дина с Остафьевым вернулись на яхту, не зная, что делать дальше. Новостей от Веры не было, она все еще пропадала в городе, поэтому, когда появился Глеб, он встретил довольно грустную компанию.
        - Что носы повесили? - поинтересовался он. - Это оказался не тот брат не того капитана?
        - Да нет, Глебушка, брат тот и капитан тот, что нужен. Только непонятно, что нам с этим знанием делать дальше, - ответила Дина. - Мы знаем, что пассажиры синей яхты сошли на берег в окрестностях города, но одни они были или с Ильей и куда направились потом - не известно. Вернулись ли они на борт? Куда делась яхта, куда делся Илья, куда делись сами бандиты? Об этом мы не имеем ни малейшего представления.
        - Кстати, забавно, но только что в городе я видел еще одного знакомого соотечественника, - ответил Ломидзе. - Какая-то повышенная концентрация выходцев из России в этом богом забытом уголке, вам не кажется?
        - Что за соотечественник, я его знаю? - быстро спросила Дина.
        - Вряд ли. Мне его представили минувшим летом на какой-то тусовке в Монако. Потом еще несколько раз я встречал его в разных местах. Довольно гадкий тип. То ли жиголо, то ли шулер, то ли и то и другое вместе. Короче, скунс, мелкий, подлый скунс. Все время ищет, где бы урвать по мелочи.
        - Он был один? - спросил Антон Александрович, почему-то чувствуя, что сейчас они нападут на след.
        - Нет, с барышней. Красивая такая барышня, породистая. Я даже удивился, как он отхватил себе такую красавицу.
        - Как она выглядела? - продолжила допрос Дина, от нетерпения подавшись вперед.
        - Диночка, не ревнуй, она очень красивая, но ты у меня лучше, - умиленно ответил Ломидзе.
        - Глеб, не говори ерунды, опиши внешность женщины!
        - Ну что, красивая. Фигура, формы там, все на месте. Очень стройная. Волосы темные, почти черные. Хвост на затылке, длинный такой. Точеные черты лица. Короче, непонятно, как такая женщина оказалась в обществе этого проходимца.
        - Похоже, она, - выдохнул Антон Александрович.
        - Кто - «она»? - удивился Ломидзе.
        - А как зовут мужика, ты помнишь? - спросил Остафьев вместо ответа.
        Глеб несколько секунд удивленно смотрел на Антона, роясь в памяти в поисках имени, а потом вскочил с кресла и закричал:
        - Черт возьми! Какой же я стал недогадливый! Роман! Этого мужика зовут Роман, понимаете?! Это же ваш Роман! Тот, что посмел обидеть мою девочку и которого я теперь лично буду душить вот этими руками. - Глеб продемонстрировал собеседникам свои крупные ладони. - Скорее, они, наверное, еще там! В кафе они сидели, на открытой веранде кафе, а выше в этом доме гостиница. Они, скорее всего, там и остановились!
        Вся троица выбежала из кают-компании. По дороге Ломидзе успел дать какие-то указания охране, поэтому на причале они оказались уже вшестером. К ним присоединились три бойца, и все вместе на двух машинах они выехали из порта в город.
        Днем Маноквари оказался весьма оживленным. Из окна машины Дина успела заметить, что он состоял преимущественно из одно- и двухэтажных домов и лишь немногие строения - гостиницы и административные здания - были многоэтажными. По улицам ездили машины допотопных, причудливых форм, но основным средством передвижения здесь были разноцветные скутеры и мопеды. Они сновали повсюду в каком-то броуновском движении, отчего казалось, что кто-то рассыпал по городу горсть разноцветных леденцов.
        Довольно скоро вся компания добралась до гостиницы, в которой предположительно поселились Роман с Анжеликой. На разведку отправили одного из охранников, который вскоре вернулся и доложил, что нужная им парочка действительно снимала там номер.
        Никто не понимал, куда делись остальные бандиты, но их главарь со своей женщиной находился в комнате на третьем этаже. Ломидзе рвался лично задушить Романа, как и обещал, но Остафьев убедил его остаться с Диной. Бросать ее на улице одну казалось небезопасным, и Глеб согласился подождать в машине.
        Антон и люди Ломидзе вошли в гостиницу. Прихватив с собой портье, они поднялись на нужный этаж. Дальше все прошло быстро и технично. Под невинным предлогом портье попросил открыть дверь. Как только Роман появился на пороге номера, он получил мощный удар в челюсть, после которого даже не думал сопротивлялся.
        Анжелика - а это действительно оказалась она - долго кричала и извивалась в руках одного из охранников, пока с помощью коллеги тому не удалось связать ей запястья. Но и после этого она не угомонилась. Она пыталась кусаться и царапаться и притихла, лишь когда увидела на пороге собственного мужа. Только тогда Анжелика наконец успокоилась и больше не отбивалась.
        Забрав пленников и их вещи, вся команда вернулась на яхту, которая вскоре отошла от берега. Глеб предпочитал вести допрос подальше от города. Кто знал, куда заведет их это дело?
        Глава 29
        Романа с Анжеликой усадили на диван в одном из салонов яхты. Там же собрались Глеб, Антон и Дина. Охрана Ломидзе стояла возле задержанных.
        Роман вел себя смирно, и потому с него сняли наручники. Анжелика немедленно потребовала, чтобы ей тоже освободили руки, но, памятуя о разгроме, который она учинила в гостинице, охрана оставила ее закованной. Женщина продолжала бунтовать, но на ее протесты никто не реагировал. Ни Антон, ни Глеб будто не замечали ее присутствия.
        Остафьев лишь мельком взглянул на нее в номере гостиницы и, убедившись, что самые худшие подозрения подтвердились, до времени загнал сантименты поглубже. Сначала необходимо найти Илью.
        Ломидзе тем более не интересовали требования этой женщины. Все его внимание было сосредоточено на подлеце, который принес его Дине столько несчастий. Душить негодяя собственными руками он к тому времени уже передумал. Глеб решил упечь его за решетку, благо, факт преступления был налицо. Двадцать лет в индонезийской тюрьме на краю света, в жаре, влажности, с болезнями и насекомыми, стали бы достойным наказанием за все, что тот сделал.
        Единственным человеком, которого интересовала Анжелика, была Дина. Она сидела в стороне, не вмешиваясь в общую беседу, и смотрела на пленницу с противоестественным любопытством обывателя, наблюдающего за агрессивным танцем индийской кобры, прекрасной, но смертельно опасной. Ее недавнее желание неожиданно скоро осуществилось, и теперь она не могла отвести изумленных глаз от женщины, чуть не погубившей собственного мужа.
        Постепенно Анжелика притихла и стала невозмутимой, будто ничего не случилось и ко всему произошедшему она не имела никакого отношения. «А ведь и правда, - подумала Дина, - с точки зрения формального закона в крушении яхты и гибели людей она не виновата». Она никого не била, не захватывала в заложники, не похищала, не взрывала, ее даже не было на «Утренней звезде». Все это время Анжелика провела на синей яхте, и не существовало никаких доказательств, что она находилась там по собственной воле. Она могла заявить, что ее, как и Непомнящего, удерживали насильно, что она всячески возражала против жестокости других, но сама - ни боже мой! - ни жестом, ни мыслью, ни намеком не вредила пленникам Романа. И даже наоборот, всем сердцем переживала за судьбу мужа и его друзей.
        И ведь поверят. И Остафьев тоже поведется, особенно если рассказать ему эту историю подушевней. Представляя, как все будет происходить, Дина смотрела на красивое лицо Анжелики и чувствовала к ней отвращение, как к болотной твари, внезапно выползшей на белый свет.
        Тем временем мужчины допрашивали Романа. Тот уже не выглядел настолько уверенно, как во время их последней встречи с Остафьевым, но держался достойно. Казалось, он не очень понимал, что происходило, и был сосредоточен на чем-то своем.
        Роман действительно не следил за беседой. Предшествующие события произошли слишком быстро, он не успел еще обдумать последствия и решить, как вести себя с этими людьми. Слишком много вопросов возникало. Откуда здесь взялся Ломидзе? Как он умудрился пропустить связь Остафьева с этим влиятельным человеком? Как и когда они успели договориться? Почему Остафьев вообще остался жив, ведь Роман своими глазами видел, как его тело выбросило в море? Не жабры же у него вместо легких?
        Впрочем, это уже не имело значения. Для Романа все было кончено, и он отчетливо это сознавал. Если его не убьют люди Ломидзе, то посадят в местную тюрьму, а если не в местную, то привезут в Москву и упекут там. При любом раскладе если его не убьют сейчас, то очень скоро все равно достанут. Большой Человек слов на ветер не бросает и после такого провала не оставит его в живых. Роман не выполнил задачу, за которую брался, и на милосердие ему рассчитывать не приходилось. А если так, то пусть и его противнику не поздоровится. Погибать, так с музыкой. Помогать Остафьеву, чтобы очистить перед смертью совесть, он не собирался.
        Роман думал об этом и одновременно отбивался от града вопросов, которыми забрасывал его Остафьев. Снова и снова он спрашивал о самом важном:
        - Где Илья?
        - Какой Илья? - издевательски парировал Роман.
        - Илья Непомнящий, человек, которого вы похитили с моей яхты перед взрывом.
        - А, вы об этом полоумном гении? Так он сошел с ума, вы знаете? Повредился головой. Видно, при взрыве ему досталось. Он ведь удрал от моих олухов, поплыл к яхте, а тут на беду она и взорвалась. Его, конечно, выловили, подобрали. Но толку от него было уже мало. Ничего не помнил и нес какой-то бред.
        - Где Илья? - грозно повторил вопрос Антон.
        - Надеетесь, что он все-таки найдет вам формулу «Силитина»? Напрасно, теперь уже не найдет. Теперь это вам, а не мне придется засадить за работу дюжину студентов-биохимиков, чтобы закончить разработку, - продолжал злорадствовать пленник.
        - Плевал я на «Силитин»! Куда вы дели моего друга?
        - А вы знаете, я вам этого не скажу. - Роман задумчиво посмотрел на Остафьева. - Может, я и вправду немного поторопился? Может, стоило дать ему время прийти в себя, показать какому-нибудь врачу? Глядишь, помешательство и прошло бы, а? Нет, не скажу, - решительно отрезал он. - Помните, как у Островского: «Так не доставайся ж ты никому!»
        - Говори, сволочь, а то мои мальчики из тебя сейчас фарш сделают! - взревел нетерпеливый Ломидзе. - Кругом море, о чем ты думаешь? Будешь плавать вокруг моей яхты на поводке, на пару со своей девкой, без остановки, пока не скажешь!
        - Это не моя девка, это его девка. - Роман показал пальцем на Антона. - Это его жена.
        Глаза Глеба округлились, и он ахнул.
        - А вы не знали? Да, его жена, - подтвердил Роман, а затем наклонился к Остафьеву и произнес заговорщицким шепотом: - Знаешь, она у тебя такая прилипчивая! Бегала за мной, как собачонка.
        Повысив голос, он добавил уже для всех:
        - Стучала мне на собственного муженька, представляете?
        При этих словах лицо Анжелики снова стало жестким, а злые глаза превратились в щелочки. Ей хотелось многое сказать ему в ответ, но она лишь сдавленно прошептала:
        - Подонок.
        Роман ухмыльнулся и продолжил:
        - А этот, - он показал на Остафьева, - тоже хорош. Ему даже в голову не приходило, что она так изощренно ему изменяла.
        Кулаки Антона на мгновение сжались, но он тут же взял себя в руки. Пусть это отребье несет, что хочет, главное, чтобы он сказал, куда дел Илью.
        - Она-то мне про «Силитин» и рассказала. Весело, правда? - продолжал насмехаться Роман.
        - Да уж, обхохочешься, - ответил озадаченный Глеб.
        В салон вошла официантка с чайным подносом, и все замолчали. Она почти закончила сервировку невысокого круглого столика, вокруг которого сидели хозяин и его гости, когда случился небольшой конфуз. Яхту качнуло на одинокой набежавшей волне, девушка оступилась, и чайные ложечки с ее подноса разлетелись по полу. Извинившись, она принялась их собирать. Один из охранников наклонился, чтобы помочь ей, и ненадолго повернулся спиной к Роману, до этого момента спокойно развалившемуся на диване.
        Дальше все произошло так быстро, что никто не успел ничего предпринять. Пленник пружинисто вскочил, выхватил из-за пояса зазевавшегося охранника пистолет и ударил того по темени. Парень рухнул, а Роман схватил за запястье растяпу-официантку, быстро подтянул к себе и приставил пистолет к ее голове.
        Вся эта череда событий заняла всего пару-тройку мгновений, так что, когда мужчины, осознав, что произошло, рефлекторно кинулись к Роману, было уже поздно. Он резко осадил их:
        - Не дергайтесь, или мозги этой красотки сейчас же окажутся на стене. - Роман показал на стену салона.
        Охранники замерли, схватившись за оружие и вопросительно посмотрели на хозяина. Глеб видел, что его бойцы сдаваться не намерены, но силовое преимущество они упустили. Перестрелка в замкнутом пространстве салона была слишком опасна, и потому он отрицательно покачал головой. Это означало: не сопротивляться и ждать более удобного случая. Охранники убрали руки с пистолетов, но продолжали стоять напряженно, широко расставив ноги.
        Увидев, что его приказу подчинились, Роман стал наглее и прокричал:
        - Оружие! Оружие на пол и подтолкните его ко мне!
        Охранники снова вопросительно посмотрели на Ломидзе, не забывая также держать в поле зрения и вооруженного злодея.
        - Оружие моих людей останется при них, - спокойно ответил на их немой вопрос Глеб. - Я хочу, чтобы ты понял, Рома. Я уже нажал тревожную кнопку. В рубке капитана все знают, охрана и команда подняты по тревоге. Чувствуешь, яхта останавливается?
        Никто: ни Дина, сидевшая поблизости от Глеба, ни Роман, зорко следивший за всеми движениями своих противников, - не заметил, когда Ломидзе успел подать сигнал, но яхта действительно стала замедлять ход. Меж тем грозный хозяин продолжал:
        - Не будь здесь моих друзей, ты лежал бы уже с продырявленной головой, и эта игрушка в твоих руках не помогла бы. Но я не люблю, когда что-то тревожит моих гостей, поэтому, если ты станешь вести себя хорошо, пальбы не будет. Начнешь наглеть - я тебя предупредил. Живым не уйдешь. А теперь говори быстрей, что тебе нужно, и убирайся отсюда.
        Взоры всех находившихся в салоне людей были сосредоточены на Романе. Пока Ломидзе, не торопясь, четко выговаривая слова, убеждал его вести себя благоразумно, лицо бывшего пленника несколько раз менялось: страх, разочарование, удивление, эйфория - эмоции появлялись и исчезали одна за другой. От внезапного выброса адреналина Роман был будто пьяный, и это зрелище, вкупе с не сходившей с тонких губ улыбкой, производило тягостное впечатление.
        Обитатели салона вели себя по-разному. Дина сидела побледневшая, вцепившись в подлокотники кресла. Антон Александрович весь подобрался, готовый в любой момент вскочить и броситься на врага. Анжелика, несмотря на внутренний мандраж, как и раньше, сидела, вальяжно раскинувшись на диване и недобро улыбаясь. Она понимала, что после всего сказанного любовник не возьмет ее с собой. Оставит муженьку отдуваться за их общие дела. И тем не менее Анжелика была рада, что Роману снова удастся одолеть ненавистного Остафьева, удрать от надутого индюка Ломидзе и увезти все их тайны с собой. А уж от нее эти недоумки ничего не добьются, это она для себя решила твердо. Она будет измываться над Антоном, выскажет ему все, что накипело, но больше здесь от нее ничего не услышат.
        Самым невозмутимым, как ни странно, был Глеб. Обычно эмоциональный и взрывной, последние несколько минут он расслабленно сидел в кресле и спокойно беседовал с Романом, гипнотизируя его, словно питон мартышку. Но все говорило за то, что участь негодяя решена. Зверь еще не знал, что за ним охотятся, он наивно полагал, что это он здесь всем управляет, но на деле был уже обречен. Подчиненные и старые друзья знали: если Ломидзе фонтанирует эмоциями и говорит на повышенных тонах - это еще не беда. Если он вдруг становится убийственно спокойным - вот это страшно.
        - Если вы такой миролюбивый, - ответил ничего не подозревающий Роман, - распорядитесь приготовить мне гидроцикл, и я покину вашу теплую компанию.
        Ломидзе неспешно снял трубку внутреннего телефона и связался с капитаном. Отдав распоряжение, он сообщил:
        - Через десять минут все будет готово.
        - Отлично, тогда продолжаем пока тихо сидеть на своих местах. А ты, милая, - раздраженно обратился Роман к заложнице, - не хнычь и стой смирно.
        От слабости официантка с трудом держалась на ногах и постепенно оседала ему на руки.
        Через несколько минут в салон осторожно вошел охранник из тех, что оставались снаружи, и сообщил:
        - Машина готова.
        - Бак заправили? - спросил Роман.
        - Да, - ответил парень.
        - Уберите там всех с палубы. Чтоб я никого - понял?! - вообще никого не видел!
        - Там никого нет, - так же сдержанно ответил охранник.
        - Как, Глеб? - внезапно встрепенулся Остафьев. - Ты дашь ему уйти? Он сделал что-то ужасное с моим другом, он погубил несколько человек на моей яхте и теперь так просто отсюда уйдет?! Я ведь даже не знаю, где искать Илью!
        - Пусть покатается напоследок, - ответил ему Глеб. - Далеко не уйдет.
        Последние слова почему-то развеселили Романа, его губы вновь растянулись в нервной издевательской улыбке.
        - Ну, всего хорошего, - сказал он, - будьте паиньками, за дверь - ни ногой. Мне терять нечего, палить буду без предупреждения. Так что не высовывайтесь.
        С этими словами Роман выволок вконец обессилевшую заложницу на палубу, где его уже ждал охранник, готовивший гидроцикл. Парень продемонстрировал, что в баке достаточно топлива и двигатель работает исправно. Убедившись, что все в порядке, Роман велел ему убираться. Путь был свободен. Он отпустил официантку, которая с воплем убежала от него вдоль борта, уселся на гидроцикл и помчался к берегу.
        Буквально через несколько секунд на палубу выбежали Антон, Глеб и охранники. Еще в салоне они договорились, как будут действовать дальше, поэтому сейчас, оказавшись на свободе, они молча и слаженно спускали на воду два оставшихся гидроцикла и моторную лодку. Как только все было готово, Антон и один из бойцов Ломидзе сели на байки. Глеб, посмотрев на упитанного Остафьева, предложил было поручить это дело парням из своей охраны, молодым, подтянутым и мускулистым. Но Антон не мог отпустить врага, доверив его подручным Ломидзе. Агрессивно рыча, гидроциклы направились вслед за беглецом к берегу. Немного отставая, за ними понеслась моторка.
        Роман не ожидал такой резвости преследователей и потому прибавил ходу. Он выжимал из машины всю мощь, мотор надрывался, как раненый медведь, и гидроцикл все быстрее и быстрее летел, перепрыгивая с волны на волну. Однако погоня не отставала, зажимая его с трех сторон. Чтобы уйти от преследователей, Роману приходилось вилять и перемещаться зигзагами. Сначала это ему неплохо удавалось, но потом случилось что-то непонятное. Байк подпрыгнул на очередной волне и перевернулся в воздухе, сбросив седока и накрыв его всей своей массой. На этом гонка и закончилась.

***
        В том месте было неглубоко, и Романа достали быстро. Упавший гидроцикл сломал ему шею. Он умер мгновенно.
        Глава 30
        На следующее утро обитатели яхты завтракали в малой кают-компании, и вид у них был удрученный.
        Весь предыдущий вечер и часть ночи Глебу снова пришлось объясняться с властями, на этот раз по поводу несчастного случая с Романом. Последнее время он ходил в полицию как на работу, и эта обязанность его порядком утомила.
        Остафьев не мог заснуть, вспоминая в мельчайших подробностях, как Анжелика рыдала над телом любовника. Это явное выражение чувств к Роману и ненависть по отношению ко всем остальным, а в особенности к нему, ее мужу, выводили его из равновесия. Антон ворочался всю ночь и, подобно мазохисту, без конца терзающему свое тело, мучил себя, раз за разом прокручивая в памяти вечернюю сцену.
        В отличие от шефа, Дине удалось поспать, но от пережитых волнений сон ее больше походил на забытье. Она не выспалась, а тело ее болело так, будто по ней всю ночь ходило стадо слонов.
        И только Вера была бодра и, казалось, оставалась единственным человеком в их компании, кто в то утро мог мыслить ясно. Накануне, пока другие занимались Романом, она обстоятельно поговорила с приятелями в береговой службе Маноквари. О трагедии с «Утренней звездой» они оповестили наблюдательные пункты по всему побережью, и теперь, как только синяя яхта войдет в один из портов Птичьей Головы, им тут же дадут об этом знать.
        Не забыла Вера и о недавнем появлении подручных Романа в пригороде Маноквари. Она намеревалась найти ту бухту, где стояло их судно, и осмотреть окрестности. Вера рассчитывала поговорить с местными жителями и, если повезет, обнаружить там какие-нибудь следы Ильи. Сидеть в унынии и горевать, как это делали ее сотрапезники, было не в ее привычках, и потому сразу после завтрака Вера планировала начать поиски.
        Роман погиб, так и не сказав, что сталось с Непомнящим. Где искать капитана синей яхты, никто не знал. У них оставалось последнее средство хоть что-то узнать об Илье, но для этого требовалось допросить Анжелику. Как ни тягостна была задача - уж слишком неприятной особой казалась всем эта женщина, - но другого выхода у них не оставалось.
        Закончив завтрак и обговорив план действий, компания разделилась: девушки прихватили помощников из числа охранников яхты и отправились обследовать бухты в окрестностях Маноквари, а мужчины взялись за Анжелику.
        - Ну! Что вам еще от меня надо? - вызывающе спросила она, как только ее ввели в салон. Прошедшая ночь и ей далась нелегко. Мешки под покрасневшими глазами, осунувшееся лицо, весь ее помятый и несвежий вид говорил о том, что она много плакала и много пила.
        - Я хочу знать, где вы были после крушения яхты, - металлическим голосом произнес Глеб.
        - А я хочу, чтобы меня выпустили с этой посудины и отвезли в аэропорт! - Его устрашающий тон на нее не подействовал. Казалось, женщина окончательно сорвалась с катушек и перестала чувствовать опасность.
        Глеб сменил тактику, смягчился и принялся не пугать, а увещевать:
        - Анжелика, мои сотрудники отвезут вас на берег, а потом в аэропорт, посадят на самолет и еще помашут вслед платочком. Сразу же, как только вы расскажете мне о вашем путешествии. И о том, куда вы дели человека с той взорванной яхты.
        - Ах, вот вы о чем! Ну нет, этого я точно не скажу. - В ее голосе зазвучали истеричные нотки, хотя внешне Анжелика все еще сохраняла спокойствие. - Знаю, но не скажу. Рома не хотел тебе этого говорить, - теперь она обратилась к мужу, - и я не стану. Я всегда терпеть не могла этого придурка, с которым ты носился днями и ночами, и я не буду помогать его искать. Пусть теперь попляшет. Хотя он, конечно, не пляшет, он подыхает или уже подох.
        Остафьев вскочил с места и вмиг оказался рядом с Анжеликой. В порыве бешенства он положил руки ей на шею и прохрипел:
        - Я сейчас тебя задушу, ты понимаешь?! Я буду тебя душить до тех пор, пока ты не скажешь, где Илья!
        Анжелика вдавила голову в кресло, пытаясь отстраниться от рук обезумевшего мужа, и неожиданно спокойным тоном произнесла:
        - Уберите от меня этого буйнопомешанного.
        Эти слова, как ушат холодной воды, тут же остудили его неистовство. Антон отпустил жену и бессильно сполз на пол рядом с ее креслом.
        - Красавица превратилась в чудовище, - пробормотал он, потирая ладонями лоб.
        - Не смей меня оскорблять! - взвизгнула женщина. - Я не буду с ним разговаривать, - заявила она, обращаясь уже к Роману. - Я вообще ни с кем не буду разговаривать!
        Как и накануне вечером, ее вновь прорвало, и, потеряв всякое достоинство, она кричала и поносила весь белый свет. Ни угрозами, ни уговорами Ломидзе не удалось больше выудить из нее ничего путного.
        Впрочем, Антон ее уже и не слушал. Он сидел на полу и пытался осмыслить последние слова жены. Неужели они выбросили раненого Илью без еды и воды, без медицинской помощи? Брат капитана говорил, что яхта стояла на рейде где-то в пригороде. Но там нет никакого жилья, там кругом одни джунгли. Неужели они оставили Илью в необитаемых зарослях, без всякой надежды на спасение?!
        Если это было так, то Вера права: именно там следовало искать его пропавшего друга. Правда, для этого им потребуется помощь местных жителей, своими силами они не смогут обыскать все джунгли.
        Остафьев вскочил и заходил из угла в угол, не обращая внимания ни на брань жены, ни на охранника, вошедшего в салон и что-то тихо говорившего Ломидзе.
        - Уберите ее отсюда, - приказал Глеб охране, - а того человека приведите.
        Когда Анжелику увели, Ломидзе добавил:
        - Антон, пожалуйста, сядь, не мельтеши. К тебе пришел какой-то абориген. Он утверждает, что знает, где находится его брат-капитан.
        Услышав новость, Остафьев остановился, глядя на Глеба, а потом послушно сел в ближайшее кресло. Вскоре в кают-компании появился давешний тщедушный индонезиец, брат капитана пропавшей синей яхты. Он опасливо озирался по сторонам, благоговея от чистоты и роскоши интерьеров многомиллионного судна. С ним пришел и Билл, которого гость прихватил с собой в качестве переводчика.
        Антон приветствовал вошедших. Сейчас, после того как Анжелика отказалась говорить, эти люди несли ему последнюю надежду.
        - Мой брат вернулся, - выпалил абориген после первых приветствий.
        - Продолжайте.
        - Сегодня под утро он приплыл ко мне на моторке. Яхту, как и в тот раз, он спрятал в бухте неподалеку от города. Он сказал, что вернулся сдаться полиции.
        - Где он сейчас? - спросил Антон
        - У меня дома, спит.
        - Поехали скорее. Я хочу с ним поговорить, - Остафьев стремительно поднялся с кресла.
        - Да, конечно, мистер, сейчас поедем, - согласился индонезиец, но не тронулся с места, - но умоляю вас, не откажите мне в просьбе. Не могли бы вы сказать полиции, что не держите зла на моего брата? Он хороший человек, он не преступник и не помогал тем бандитам топить вашу яхту. Понимаете, он так раскаивается, что взялся за эту работу, а потом при первой же возможности не рассказал все полиции. Он потому и вернулся сюда с полдороги в Соронг, чтобы заявить о взрыве.
        - Да, да, конечно, я съезжу с ним в полицию и все им скажу, - горячо заверил его Остафьев. - А сейчас прошу вас, поехали! Речь идет о жизни человека. Быть может, мы еще успеем его спасти, и ваш брат нам в этом поможет.
        Вся компания вновь выехала в город. Очень скоро они уже разговаривали с капитаном. Тот рассказал обо всем маршруте Романа и его банды и о том, что произошло с Ильей после взрыва.
        - Ему было очень плохо. Он бредил, метался, а у моих пассажиров не оказалось с собой врача. Потом он как будто очнулся, но оставался очень странным. Казалось, что он никого не узнавал. Главный уж и так с ним говорил, и этак - ничего не помогало. Они его били, думали, что он притворяется, но ему становилось только хуже. Я шел курсом на Соронг, когда главарь бандитов понял, что не может ничего добиться от этого человека. Мы проплывали мимо группы скал, так - россыпь камней посреди океана, там и суши-то всего ничего, когда он приказал мне подойти к ближайшему острову. Я выбрал один, где погуще заросли, на таких обычно много дождевой воды. Бандитам все едино, а у раненого оставался шанс. Они отвезли туда вашего знакомого. Не знаю, что с ним там сделали, но он был так плох, что убивать его вовсе не требовалось. Он и так умирал.
        На этих словах Антон, который до сих пор с трудом сидел на месте, снова поднялся и стал ходить по крошечной комнате, то и дело задевая связки трав, свисавших с низкого потолка.
        - Потом главарь приказал мне идти обратно. Не в Соронг, а в Маноквари. И высадить их здесь, - продолжил капитан. - Но не заходить в порт, а переправить всех на берег тайком, на лодке. Так все мои пассажиры оказались на суше. Мы договорились встретиться в условленном месте, но я побоялся и не пошел, а снялся с якоря и отправился домой в Соронг.
        - Где этот остров? Сколько туда плыть? - в нетерпении спросил Антон.
        - Часов шесть. Если выйти сейчас, то до заката успеем.
        - Глеб?.. - начал было Антон.
        - Да-да, конечно, - тут же ответил Ломидзе на еще не заданный вопрос. - Мы выйдем туда сейчас же, но нам нужен штурман. Судя по рассказу, нам непросто будет найти этот остров.
        - Вы можете отправиться туда с нами? - спросил Антон капитана-индонезийца.- Как только мы найдем его, живым или… - Голос Антона осекся, но он повторил: - Как только мы найдем его, мы вернемся обратно в порт и вместе сходим в полицию. Я подтвержу, что не виню вас в этой трагедии, и расскажу, как вы помогли спасти нашего друга.
        Капитан согласился, Веру с Диной срочно вызвали обратно на яхту, и вскоре все вместе они снова вышли в море.
        Эти несколько часов пути стали самыми долгими в жизни Остафьева. Он стремился скорее оказаться на том острове и боялся картины, которую мог обнаружить. Чтобы скоротать мучительное ожидание и не изводить остальных, Антон занялся подготовкой спасательной операции. Носилки, средства оказания первой помощи, вода, фонари для ночных поисков, веревка - это и многое другое было уложено для переправки на остров. По спутниковому телефону Остафьев зарезервировал для Ильи место в больнице Маноквари. Зафрахтованный гидросамолет был готов вылететь для эвакуации раненого по первому его требованию.
        Понимая состояние Антона, ему никто не мешал и не докучал. Лишь когда яхта подошла к скоплению необитаемых островов, о которых говорил индонезиец, участники экспедиции позволили себе проявить чувства. Они высыпали на палубу и провели там остаток пути, изредка тихо переговариваясь.
        Яхта была большой, имела глубокую осадку, поэтому капитан снизил скорость и осторожно шел по незнакомому фарватеру. Со всех сторон их окружали невысокие густо заросшие утесы. Причудливые рельефы скал отражались в зеркале моря, но никто не замечал их дикой красоты. Всем не терпелось скорее добраться до цели их путешествия.
        Вскоре на одном из тысяч необитаемых островов, разбросанных в здешних морях, они нашли Илью.
        К радости и удивлению Остафьева, Илья был в сносной форме. Ни следа амнезии, на которую намекал покойный Роман, ни помешательства, ни каких-либо последствий контузии он в своем друге не обнаружил.
        Антон готовился к худшему и собирался обыскать этот остров метр за метром. В его воображении раненый и ослабевший друг лежал где-то в зарослях мангровых деревьев и отсчитывал последние минуты своей жизни. Поэтому Остафьев очень удивился, когда обнаружил, что нарисованная им в воображении картина разительно отличается от действительного положения вещей.
        Встав на якорь, капитан дал протяжный гудок, возвестив о приходе спасательной экспедиции, и почти сразу же из прибрежного кустарника на ровный песчаный пляж бодро выскочил Непомнящий. Было время отлива, и он бежал по бесконечно длинной полоске песка к воде, к лодке, которая мчалась ему навстречу.
        Антон не верил своим глазам и начинал подозревать, что его друг наделен еще одним талантом - актерским. Три человека уверяли его, что Илья был при смерти, что ему оставались считаные часы. А тут вдруг такое буйство жизни!
        Позже, когда яхта спасателей шла обратным курсом, Непомнящий, лежа на диване в кают-компании, рассказал, что с ним произошло. Вернее, что он помнил.
        - Я очнулся в какой-то узкой клетушке, похожей на купе. Там и кровати стояли в два яруса, как в поезде. Наверное, это была каюта одного из тех бабуинов, что на нас напали, потому что, когда я что-то сказал или простонал, с верхней полки свесилась туша одного из них. Помню, дико болела и кружилась голова, тошнило, а в уши словно ваты напихали: слышу, что этот громила орет мне что-то, но как будто издалека. Он стащил меня с кровати и отвел к главному, к Роману. Тот сидел на палубе, а там солнце, жарко. Меня окончательно разморило, и я грохнулся в обморок. Прямо вот так взял - и рухнул, как кисейная барышня. Потом ничего не помню. Меня мучили кошмары, точнее, воспоминания. Последнее, что я видел перед взрывом. То, как тебя выбросило в воду, как эта же сила бьет и обжигает меня. Антошка, понимаешь, я помнил, что ты упал в воду, а что с тобой случилось дальше, не знал. Это мучило больше всего. Потом меня, кажется, били по лицу, поливали водой, снова били. Это я плохо помню, я был почти без сознания. Снова очнулся уже на острове. Они выкинули меня на берегу, а вечером, когда стало прохладней, я очнулся
и побрел вглубь суши, пока не нашел какую-то лужу с водой, наверное, дождевой. Я пил, пил, пил… Мне кажется, более вкусной воды я не пробовал никогда в жизни. Стало легче, я вернулся на берег и проспал до утра. А утром оказалось, что я на необитаемом острове. Восемьсот тридцать три шага в длину и четыреста шестьдесят в ширину. Вот и все мое королевство. Счастье еще, что в скалах по всему острову оказались выдолбленные дождем и ветром ванны. Там собиралась пресная вода, из одной такой я и пил той, первой, ночью. Есть хотелось ужасно, но ничего, кроме бананов, там не росло. Да и те висели высоко. Пришлось вспоминать историю, как обезьяна превратилась в человека, - взять в руки палку и использовать ее как первобытное орудие труда: метать в связки плодов и сбивать их себе на обед. Вообще, конечно, страшней ситуации не придумаешь. Незадолго до отъезда из Москвы я как раз об этом думал. У меня тогда Дульсинея заболела, помнишь? - спросил он Остафьева.
        Для остальных он пояснил:
        - Дульсинея - это моя домработница. Так вот, она заболела, а я без нее даже бутерброд не смог себе навалять, хотя холодильник ломился от всякой всячины. Я тогда был уверен, что если вдруг когда-нибудь окажусь на необитаемом острове, то не выживу. Даже если там окажутся райские кущи и прорва всякой живности, от собственной беспомощности и безалаберности я умру с голода. Оказалось, что я не совсем безнадежен. Впрочем, я, конечно, очень рад, что вы так скоро меня нашли. Я уж думал, что есть мне те бананы до конца моих дней.
        - Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит? - спросил Антон Александрович.
        - Слабость мучает, и голова иногда кружится. Но жить буду, это определенно, - заверил Непомнящий, широко улыбаясь.
        - У тебя, возможно, сотрясение мозга. Ведь эти сволочи тебя били, - предположил Остафьев.
        - Ничего, ничего. Скоро мы доберемся до Вериной посудины и покажем нашего раненого судовому врачу, - успокоила Дина шефа. - У нее там классный специалист по всем болезням. Да, Вер? Какой-то чудо-доктор, который из любви к путешествиям ходит с ней во все экспедиции.
        Вера кивнула, подтверждая.
        - Если хочешь, можешь остаться у меня на судне, - предложила она Илье. - У меня ведь не только врач, у меня специальная больничная каюта, оборудованная операционная и вообще все, что необходимо в таких случаях. А когда подлечишься, сможешь наконец посмотреть, как мы там живем и работаем.
        Илья неожиданно резво приподнялся на диване и заявил, обращаясь к Остафьеву:
        - Так, лечиться я собираюсь на Верином корабле! - Затем он продолжил самым вежливым тоном, на какой только был способен: - Я очень благодарен вам, Глеб, за мое спасение, за то, что помогли нам всем в трудную минуту, но, - тут он снова сменил интонацию и обратился к Антону, - но любому другому врачу я не дам к себе даже прикоснуться! Лечиться я буду только там!
        - Ладно, ладно, не буянь. Теперь уже можно. Теперь нам опасаться больше нечего, - ответил ему друг.
        - Вот так-то! - торжествующе подытожил Илья. - Кстати, есть еще одна причина, по которой мне нужно попасть в лабораторию, - добавил он.
        - Зачем? - удивился Антон.
        - Затем, что я нашел формулу! - объявил ученый. - На острове делать было нечего. И пока я не спал и не добывал себе пропитание, я лежал и думал. Думал, думал и придумал. Я уверен, это именно то, что я искал. Нужно, конечно, проверить, но, скорее всего, ошибки нет.
        - Так вот какая встряска тебе была нужна, чтобы найти ответ! Встряска мозга! - улыбаясь, заметил Антон. - Необитаемый остров пошел тебе на пользу.
        - Пошел, пошел, - проворчал в ответ Илья. - Я там еще кое-чего придумал. Мне бы поскорее добраться до лаборатории и все проверить, а уж потом…
        - Как там называл его наш безвременно усопший друг Роман? - обратился Остафьев к Дине. - Полоумным гением? Вот он весь, во всей красе!
        Антон улыбался, радуясь тому, что друг нашелся, а опасность, угрожавшая ему самому и его предприятию на протяжении последних месяцев, миновала. Ничто больше на него не давило, и он мог свободно дышать, радуясь приятной компании окружавших его людей. И только одна громадная ложка дегтя портила ему эту медовую картину: Анжелика.
        Глава 31
        А сама Анжелика в этот момент тоже чувствовала себя не сладко. Ее заперли в одной из кают яхты, около двери постоянно дежурили охранники, но предосторожности эти были напрасными. Она ощущала себя в относительной безопасности и не стремилась к свободе. Что в этой пятизвездочной тюрьме, что на воле, Анжелика одинаково не знала, что делать дальше. После утреннего разговора наверху у Ломидзе она маялась от горечи и раздражения весь день, не имея сил что-либо изменить.
        Иллюминаторы каюты были задраены, но сквозь них она увидела, что к вечеру яхта пришла в ту самую бухту, где несколько дней назад люди Романа выбросили на берег бесчувственное тело Непомнящего. Анжелика не понимала, каким чудом ее мужу удалось найти это место.
        Впрочем, загадка скоро объяснилась. В катере, направлявшемся к берегу, она увидела капитана, которого Роман подрядил для поисков Остафьева. Когда стало понятно, что в Маноквари им делать больше нечего, Роман решил не оставлять за спиной единственного живого свидетеля их пиратских игр. Он поручил одному из своих помощников встретиться с туземцем и уничтожить его вместе с его лодкой, так же как это сделали с командой Остафьева. Но в назначенное место капитан, будто предвидя уготованную ему судьбу, не пришел.
        Люди Романа улетели в Москву, а он сам задержался с Анжеликой в городе еще на сутки, дожидаясь удобного рейса во Франкфурт. «Лучше бы они улетели все вместе, - сетовала она, вспоминая недавние события, - лучше бы поскорее убрались из этой гнусной дыры, а не оставались здесь без охраны. А теперь…»
        Анжелику опять захлестнуло отчаяние. Теперь Рома погиб, она торчала в этом фешенебельном трюме, а ее муженек, как всегда, наслаждался жизнью.
        Господи, и откуда они все только взялись, почему не погибли при взрыве и как нашли ее с Романом? Хотя о последнем догадаться было не трудно. Рому наверняка выдал этот туземный капитан.
        - Сволочь, - прошипела Анжелика. - А Остафьев - сентиментальный дурак. Он думает отыскать своего дружка живым, а найдет лишь труп, если на такой жаре от него еще что-то осталось.
        Однако ее надежде не суждено было сбыться. Когда шум моторки стал вновь приближаться, она увидела Непомнящего и издала вопль. С ней случилась настоящая истерика. Она кричала, рыдала, металась по кровати и долго не могла успокоиться. Всполошившиеся охранники влетели в каюту, но так и не поняли причин внезапного припадка. Они напоили ее водой, но как только Анжелика смогла членораздельно говорить, то велела им убираться.

«Все кончено, - думала она, - теперь уж точно все кончено». Он победил во всем. Этот треклятый человек, которого она ненавидела, как никого на свете, снова все выиграл.
        А она - все потеряла. И состоятельного мужа, и обеспеченную жизнь, и любимого человека, и даже воспоминания об их любви. Осталась одна ненависть.
        У Антона же все сохранилось по-прежнему: его фирма, друг, изобретение и миллиарды долларов, которые он скоро на нем заработает. Да еще эта девка! Эта секретутка из приемной, с которой он наверняка спал за ее спиной. И все деньги - ее, Анжелики, деньги - теперь получит эта выскочка!
        Злость жгла, не находя выхода. Внезапно она решила рассказать все Антону. Открыть, как обманывала его целый год, как помогала украсть формулу, как Лиля передавала ей все рабочие планы компании, а она сама рылась в его карманах и бумагах - и все для того, чтобы обокрасть его и уйти к человеку, которого любила.
        Анжелика не сомневалась, что эта исповедь принесет ей облегчение и вернет спокойствие. Да и задерживаться в этой дыре ей было ни к чему. Не век же ей здесь торчать? Покойному любовнику уже безразлично, а ей пришла пора позаботиться о себе. Если здесь все закончилось неудачей, то бракоразводный процесс еще впереди. Там она за все отыграется.
        Вчера Ломидзе обещал отправить ее ближайшим самолетом в Россию. Если так, она расскажет им все, что они хотят знать. Секретов у нее больше не было.
        Анжелика постучала в дверь и сказала охраннику, что хочет увидеться с хозяином яхты. Она надеялась, что на встрече будет и Антон, ведь именно ему прежде всего она хотела выплеснуть в лицо свои откровения, чтобы разъедало его и мучило, как ее саму.
        Вряд ли Анжелика помнила, с какого момента и почему она стала испытывать к мужу такую острую неприязнь, ведь когда-то она находила его неплохим человеком, и в чем-то он ей даже очень нравился.
        За Остафьева она вышла замуж, как это принято говорить, по расчету и в первое время была довольна своим выбором. Она купалась в его любви и внимании, он давал Анжелике то восторженное поклонение, в котором она так нуждалась. Длилось это, правда, недолго. Со временем в жизни Антона, переполненной заботами о бизнесе, в его системе ценностей жена отошла на второй план, и от его заботливой предупредительности мало что осталось. Более того, выяснилось, что и Анжелика, и ее интересы целиком должны были быть посвящены мужу. Как древний человек, принося в пещеру мамонта, требовал от своей женщины горячего ужина и ласки, так и Антон, зарабатывая очередной миллион, хотел в ответ заслуженной, по его мнению, любви и благодарности.
        Но любовь - чувство тонкое, эфемерное, вспугнуть его легко и одним желанием вызвать невозможно. Даже напротив, принуждение в этом вопросе, необходимость имитировать привязанность постепенно вызывали у Анжелики раздражение, а потом и ненависть.
        Встреча с Романом стала для нее избавлением от этого душевного рабства. Каким-то невероятным образом он угадал ее тоску и утешил. С ним она была сама собой и любила его, потому что сама хотела, отдаваясь этому чувству с радостью. Анжелика старалась не замечать его холодности, эгоизма и скучающего выражения лица при встречах с нею. Она жаждала избавиться от Остафьева, и Рома казался ей ключом от заветной дверцы к свободе и счастью.
        Теперь она понимала, что с Романом ей не повезло еще больше, чем с мужем. Антон ее хотя бы любил. Не так пылко и ярко, как ей хотелось бы, но он никогда не сделал бы ей зла и не сказал бы того, что позволил себе Роман незадолго до смерти. Разочарование в человеке, которому она привыкла доверять все, и ощущение собственной глупости кололи ее даже больше, чем боль от потери любимого. Ведь теперь она не могла вспоминать об их отношениях, не испытывая мук уязвленного самолюбия. Анжелика действительно любила его, а он ее просто использовал.

***
        Обитатели яхты не спешили встречаться с гневливой пленницей и веселились на верхней палубе, отмечая счастливое воссоединение. Уже за полночь, когда звуки музыки и радостные крики стихли, Анжелику наконец проводили в малый салон. Как она и предполагала, ее ждали Глеб Ломидзе и Антон.
        Остафьев сидел в стороне и отстраненно смотрел на вошедшую, Ломидзе же взял инициативу в свои руки. Он хотел разобраться с этой неприятной особой как можно быстрее.
        - Итак, я слушаю, - начал Глеб.
        - Я обдумала ваше предложение и согласна рассказать все, что вас интересует, - ответила она.
        - Ты, дорогуша, опоздала с откровениями. Раньше надо было каяться. Мы нашли того, кого искали, а больше тебе удивить нас нечем.
        - Напротив. У меня есть для вас еще много интересного. Точнее, для него, - и Анжелика показала пальцем на мужа.
        - А именно? - уточнил Глеб.
        - Я могу рассказать все. От начала и до конца. Тебя же интересует, как мы тебя обманывали? - обратилась она к продолжавшему молчать Антону.
        Глеб посмотрел на Остафьева вопросительно, но лицо того ничего не выражало, и он продолжил:
        - Ну, допустим. Я подчеркиваю: допустим, мы согласимся тебя выслушать. Что ты хочешь взамен?
        - От него, - она снова указала пальцем на Остафьева, - ничего. От вас - то, о чем мы говорили утром. Вы отвезете меня в аэропорт и посадите в самолет на Москву.
        Глеб снова глянул на Антона, но тот все так же молчал.
        - Будь моя воля, женщина, я бы тебя не на самолет посадил, а в кратер бурлящего вулкана, их в этих местах в избытке. Но ты, слава богу, не моя жена, а его. Так что решать будет он. Говори и постарайся его заинтересовать.
        И Анжелика рассказала, как год назад на одной из лондонских вечеринок она встретила Романа. В отличие от мужа, увальня в очках, Роман выглядел настоящим мачо, мужчиной, о котором мечтает любая женщина. Она увлеклась им, и их отношения продолжились в Москве.
        Глеб не выдержал и фыркнул:
        - Сколько денег ты ему давала?
        - Денег? При чем здесь деньги?
        - При том что он жиголо! Альфонс! Проститутка! Ты об этом не догадывалась? Да на Лазурном берегу его знает каждая собака. Тот еще мачо!
        Анжелика вздрогнула, потому что действительно давала Роману в долг некоторые суммы. И хоть обратно она их пока не получила, но не придавала этому значения. Какие могут быть счеты между людьми, которые вот-вот поженятся? А он, оказывается…
        Анжелика взяла себя в руки и продолжила. Она сказала, что несомненные мужские и человеческие достоинства ее любовника привлекали ее все больше, и она влюбилась в него. Полгода назад она узнала от мужа об открытии лекарства от рака и рассказала об этом Роману. Тот весь переменился. Он сказал ей, что изобретение - их шанс быть вместе. Что он недостаточно состоятелен, чтобы содержать семью, поэтому не смел просить ее бросить мужа и выйти за него. Но если бы им удалось получить документы с описанием технологии производства препарата, то у них были бы деньги и они смогли бы наконец жить вместе.
        С тех пор их страсть запылала с новой силой. Анжелика старалась изо всех сих, чтобы стащить документы или хотя бы узнать, где они находятся. Но муж, до этого часто приносивший рабочие бумаги домой, вдруг перестал это делать. Тогда она подкупила свою старинную знакомую, секретаршу мужа Лилю Ничипоренко, которая докладывала ей обо всем, что Остафьев говорил и делал в офисе. Так Анжелике удавалось получать информацию о ходе работ над формулой, а Роман и его помощники делали все остальное.
        - Что это за люди? Чьи они? Чем он вообще занимался в Москве? - спросил Ломидзе.
        - У него была своя охранная фирма, но в подробности он меня не посвящал. Говорил, специфика работы. За всеми важными для нас сотрудниками «Бионик Фуд» следили его люди.
        - Чушь! Я навел о нем справки. В делах твой Роман был тупым, как пробка. Он несколько раз пытался открыть дело, но всё всегда заканчивалось одинаково: крахом и долгами. Его единственным талантом была способность охмурять старых дур и ловко выуживать у них деньги, - внезапно рассвирепел Глеб.
        - Перестаньте хамить! - воскликнула Анжелика, и голос ее сорвался на хрип.
        Она потянулась за графином, стоявшим на столике поблизости, налила воды в стакан и опустошила его залпом.
        - Что дальше? - впервые за все время беседы подал голос Антон.
        - Что дальше? - переспросила Анжелика издевательским тоном. - А что тебя интересует? Как мы встречались с ним на Рождество в Вене, или как провели восхитительную неделю на Сардинии, или про наши свидания у него дома? Знаешь, мы наслаждались друг другом почти каждый день, а когда он был занят, я невыносимо скучала.
        - Хватит кривляться! - крикнул возмущенный Глеб. - Где, как и с кем ты трахалась, здесь никого не интересует. Дело говори!
        - Ну что ж, дело так дело, слушайте дальше, - ответила она покладисто. - Потом я нашла у тебя в пиджаке второй мобильный телефон и сказала Роме. Он послушал твои разговоры и понял, что ты вывозишь документы из России. К сожалению, девку твою поймать не удалось, но зато мы взялись за Илью. Скажи, как тебе понравился трюк с письмом? Это я его придумала! Жаль, что сорвался. И жаль, что ты уволил Лилю. Роме пришлось ее заткнуть, алчная дура хотела за молчание денег. Впрочем, ладно, она сама была виновата. А потом досталось и тебе. Признайся, пришлось поволноваться, когда наш человек открыл стрельбу? Рома был там рядом и рассказал потом, как уморительно мой толстенький муженек перебирал ножками, ползая на карачках в грязном снегу.
        - Дальше, - снова перебил ее Глеб.
        - А дальше мой заботливый супруг сообщил мне, куда, с кем и зачем он отправляется из Москвы. Рома собирался ехать за тобой со своими ребятами, но я уговорила его взять и меня. Ужасно хотелось посмотреть, как ты сдохнешь.
        Антон не мог больше этого слышать и вышел из кают-компании, ни на кого не глядя. Анжелика проводила его злой ухмылкой, исказившей ее красивое лицо. Ей было тошно и хотелось, чтобы все вокруг чувствовали себя так же. Хотя бы он. Особенно он.
        И Остафьева действительно накрыла ужасная тоска, внутри у него все сжалось и болело, будто только что он выпил чашку яда. Он прошел вдоль борта и встал на носу яхты, чтобы прохладный ночной ветер обдувал его со всех сторон. Но даже здесь, на палубе, ему не хватало воздуха. Перед глазами все время стояло усмехающееся лицо Анжелики.
        За что она его так? И почему он не понял этого раньше? Ведь он кожей ощущал, что источник опасности находится где-то рядом. Он, такой проницательный в делах, обладающий почти звериным чутьем, не угадал, что творится с его собственной женой, в его супружеской постели!
        Конечно, отчасти он и сам был виноват. Остафьев относился к Анжелике не только как к любимой женщине. Со всей ее холеной красотой прежде всего она была для него трофеем, призом, добытым упорным трудом. Она была предметом его гордости, который он мог позволить себе иметь и содержать. Обладание ею тешило его мужское тщеславие. И он забыл, что она не породистая лошадь, не дорогой антиквариат, а живой человек, который способен любить и чувствовать отвращение, быть верным и предавать. Он считал, что она его любит, просто потому что должна, и не допускал даже мысли, что жена может ненавидеть и желать его смерти.
        Сзади послышались шаги, подошел Ломидзе.
        - Что ты хочешь, чтобы мы с ней сделали? - спросил Глеб.
        - Отправьте в Москву.
        - Ты отпустишь ее? Я сделал запись всего, что она сейчас наговорила. Если дать делу ход, мы можем упечь ее в местную тюрьму так основательно, что ей до смерти оттуда не выбраться.
        - Я не могу. Да и не хочу. Пусть катится, я больше не стану ей мешать.
        - Но в Москве, при разводе, она оттяпает половину всего, что ты имеешь. Так ты хочешь отблагодарить женщину, которая тебя дважды чуть не убила?
        - Не оттяпает, брачный договор не позволит.
        - Антон, эта женщина опасна. Она способна доставить тебе еще массу неприятностей.
        - Пусть убирается.
        - Хорошо, - согласился наконец Ломидзе и добавил напоследок: - Держись.
        Глеб вернулся в салон, а Остафьев уселся в кресло, стоявшее поблизости. За ночь яхта вернулась в бухту Маноквари и встала на рейде. Когда из-за гор начала подниматься заря, Антон очнулся от глубокого оцепенения и только тогда заметил, как сильно замерз.
        Глава 32
        Остафьев проснулся около обеда, яхта стояла у причала, и Анжелики на борту уже не было. Узнав об этом, он вздохнул с облегчением. Адвокаты, развод, споры за собственность - все это подождет. А сейчас он хотел думать только о нескольких днях относительного покоя, ждавших его впереди. Видит бог, он их заслужил.
        В этих краях у Антона оставались дела, с которыми требовалось покончить перед отъездом. Командировка в индонезийскую часть Новой Гвинеи явно затянулась, но ускорить решение формальных вопросов в этой неспешной стране ему не удавалось. В свободное от хлопот время Остафьев заставлял себя отдыхать. Он понимал, что после всего пережитого ему необходима пауза. Хороший сон, вкусная и обильная еда, много солнца, общество приятных людей и интересные развлечения - в последние дни перед возвращением домой он купался в этих удовольствиях и упрямо отгонял навязчивые воспоминания о предательстве жены и грядущих московских заботах.
        При первой же возможности Илью перевезли на корабль к Вере, где его осмотрел судовой врач и действительно нашел у него сотрясение мозга. Доктор прописал ему постельный режим и полный покой, но он не знал Илью. Хорошенько выспавшись и восстановив силы, возродившийся к жизни ученый поспешил проверить догадку, осенившую его на острове. Он как никогда был близок к открытию окончательной формулы, и никакая сила не могла заставить его лежать. Уговорив Веру, он получил все необходимое для работы оборудование и пропал в лаборатории.
        Если дела обитателей яхты Ломидзе худо-бедно постепенно налаживались, то их личные отношения только запутывались.
        За прошедшие дни Непомнящий многое успел. Он завершил эксперименты, вывел заветную формулу и влюбился в свою новую приятельницу Веру. По-человечески Илья нравился Вере, но она понятия не имела, что делать с его нежданной любовью. Он смешил ее и умилял, он был интересен ей как большой ученый, но не будил в ней решительно никаких романтических чувств.
        Глеб никак не мог разобраться в своем отношении к Остафьеву. Несмотря на симпатию, которую вызывал у него этот честный деловой мужик, Ломидзе безотчетно ревновал его к Дине. Что-то чудилось ему в том, как смотрел Антон на его любимую женщину; какие-то особенные нотки слышались Глебу в ее голосе, когда она обращалась к Остафьеву. Волею случая Дина снова оказалась рядом с ним, и в этот раз он не собирался ее отпускать. Она должна была к нему вернуться, и неявные признаки расположения, которыми обменивались эти двое, пугали Ломидзе.
        Дина ловила на себе тоскливые взгляды Остафьева и суровые - Глеба и пребывала в смятении. Она ясно понимала намерения бывшего мужа и ожидала, что со дня на день он начнет новую атаку на ее завоевания. Судьба будто испытывала ее решимость и веру в себя, предоставляя второй шанс войти в ту же реку. Выбор - это всегда непросто, особенно если выбирать приходится между суровой Москвой, одиночеством, тяжелой работой для достижения каких-то эфемерных, возможно, неосуществимых целей - и комфортным Лондоном и необременительной жизнью с близким человеком, которому она все еще была дорога.
        Пока Остафьев с Ломидзе были заняты в городе, а Вера с Непомнящим двигали науку на ее корабле, Дина оставалась не у дел и вынужденно погружалась в мучительные размышления. Она старалась понять себя и думала о том, как за последние недели изменилась ее жизнь. Как быстро из незаметной секретарши она превратилась в какую-то Диану-охотницу, которая только и делала, что убегала от погони, спасала людей и помогала бороться с почти что мировым злом.
        Конечно, ей ничего не удалось бы без друзей. Ведь без помощи Макса она не довезла бы важные документы в Люксембург, да и ее самой, возможно, уже не было бы на свете. Если бы не Вера, никто бы не хватился пропавших пассажиров «Утренней звезды». А если б не Глеб, то они с Остафьевым до сих пор дрейфовали бы на спасательном плоту в открытом океане. Хотя так долго ни она, ни ее шеф не протянули бы. Представив, как все могло сложиться, она еще раз порадовалась, что богата такими друзьями. Если сама по себе она была никчемным человеком без особых талантов и достижений, то хоть с ними ей повезло.
        Хотя почему - никчемным? В последние годы Дина привыкла ценить себя невысоко, но ведь раньше, до замужества, она никогда себя такой не считала. Да и недавние события показали, что это совсем не так. Разве доверился бы Остафьев в своем важном деле пустой девице? Разве смогла бы Дина, будь она действительно никуда не годной, сделать для него все то, что сделала? Нет, она имела все основания себя уважать. Она не успела еще проявить себя как профессионал, но все же могла быть собой довольна.
        В один из дней неизбежное случилось, и после обеда, когда в кают-компании оставались только Остафьев, Дина и ее бывший муж, Ломидзе приступил к намеченному штурму.
        - Дина, нам нужно кое-что с тобой обсудить, - начал он.
        - Глеб, ты опять? - сухо ответила Дина. - По-моему, все давно уже было сказано. Что еще мы можем обсуждать? Антон Александрович, пожалуйста, не уходите, - остановила она, собиравшегося выйти из салона Остафьева.
        - Не упирайся, Дина, нам нужно с этим разобраться, - возразил ей Глеб с непреклонностью в голосе. - Извини, Антон, семейные дела, спасибо, что понял.
        - Конечно, - ответил Остафьев.
        Он чувствовал неловкость, бросая Дину перед неприятным разговором, но и остаться - не мог.
        - Слушаю тебя, - с вызовом сказала девушка, когда дверь за ним закрылась.
        - Дина, не ершись и возвращайся ко мне, - решительно начал Ломидзе. - Поиграла в самостоятельность, поактивничала, получила, вон, - он указал рукой куда-то в сторону, - массу адреналина, и хватит. Назад - в семью.
        - В какую семью? В какую семью, Глеб?! Нашей семьи нет, и давно нет!
        - У нас были серьезные трудности, не отрицаю, но мы можем попробовать снова. Я люблю тебя, Дина!
        Несколько мгновений она молчала, глядя на Глеба, а потом, отрицательно помотав головой, наклонила ее и выдохнула:
        - Мне кажется, это не любовь, а твое уязвленное тщеславие. Подумай сам. Мы не виделись с тобой полгода и прекрасно друг без друга обходились. Ты не предпринимал никаких попыток встретиться со мной и, думаю, благополучно забыл бы о нашем браке, если б не эта неожиданная встреча. И вот сейчас ты почему-то вдруг решаешь, что снова меня любишь.
        - Да! Я кое-как пережил без тебя эти долгие месяцы. Я запретил себе думать о тебе и намеренно не следил за твоей судьбой. Слишком больно, знаешь ли, навязывать себя человеку, который так бессердечно тебя отвергает. Я думал, что успокоюсь, но ошибся. В последнее время я часто думал о тебе и скоро собирался навестить тебя в Москве. Теперь же, когда счастливый случай подарил нам эту встречу, я окончательно понял, что не могу без тебя!
        - Глеб, я очень благодарна тебе за все, что ты для нас сделал…
        - Да на черта мне твои благодарности?!
        -…но мне кажется, тебе стоит поискать более спокойную жену, которой не нужно…
        - Молодую свистушку, которая будет думать только о моих деньгах?
        - Позволь тебе напомнить, что я тоже еще довольно молода. И в некотором роде - свистушка. Только непоседливость моя проявляется в другом.
        - Но тебя - я люблю!
        - Глеб, я очень тепло к тебе отношусь. Как к родному человеку, как к старшему, мудрому брату. Но я не могу вернуться. Я хочу попробовать себя. Мне нужно попытаться. Иначе я окончательно потеряю самоуважение, закисну в бездействии и возненавижу тебя. Найди себе другую женщину. Другую тихую гавань. Мы будем дружить, обмениваться подарками к праздникам и ходить друг к другу в гости. Но умоляю тебя, не настаивай больше ни на чем.
        - Дина! Как ты можешь? Я тебе о самом сокровенном, а ты предлагаешь мне быть тебе кем-то вроде родственника?! Ты сама-то себя слышишь? - воскликнул Ломидзе.
        - Глебушка, мне больше нечего тебе сказать. Ты должен меня понять, - ответила Дина и тихо вышла из салона.
        Как только дверь за ней закрылась, Ломидзе обхватил руками голову, взлохматил волосы и простонал:
        - Упрямая женщина… Как мне ее уговорить?

***
        Неделя пролетела быстро, и все хлопоты наконец завершились. Илья, Остафьев и Дина улетали в Москву, Вера уходила в море дальше по маршруту экспедиции, а Глеб на яхте продолжал путешествие в Австралию. Накануне расставания друзья договорились устроить прощальную вечеринку, поэтому, как только начала спадать жара, красавица-яхта отошла от причала и понесла на своем борту гуляющую компанию. На праздник позвали коллег Веры, с которыми они успели перезнакомиться за прошедшие дни, так что на открытой палубе, где у бассейна расположились гости, было шумно и многолюдно.
        В разгар веселья Остафьев с Ломидзе отделились от остальных и, прихватив с собой Илью, укрылись в недрах яхты. Настроение у них было препоганое, и даже общее оживление не помогало им справиться с тоской.
        Несмотря на все старания, Антон не мог не думать об Анжелике, и чем ближе маячил миг их новой встречи в Москве, тем отвратительней он себя чувствовал.
        Глеб за прошедшие дни так и не дождался Дину, хотя почему-то был уверен, что в благородно распахнутую им дверь она все-таки войдет. Не вошла.
        Этой троице было просто необходимо поделиться тем, что зудело на душе, но прежде требовалось хорошенько выпить.
        Начинали, как обычно, за хозяина, за его гостей, за талантливого ученого и за мир во всем мире. Потом, будучи уже изрядно навеселе, выпили за прекрасных дам. На этом тосте у каждого из них что-то надломилось. Все трое вспомнили своих женщин, обиды разной степени давности, и полились неспешными потоками скупые мужские слезы.
        Когда Дина обнаружила, что ни Глеба, ни Илью, ни собственного шефа давно не видела среди гостей, она испытала легкое беспокойство. В последние дни перед отъездом она опасалась, что обиженный Глеб затеет с Остафьевым ссору. Ведь как ни крути, это Антон давал ей работу, из-за которой, среди прочего, не состоялось ее воссоединение с Ломидзе.
        Дина позвала подругу, и вместе они отправились на поиски. Вскоре пропавшие нашлись: их теплая компания заседала в кабинете Ломидзе, откуда раздавались громкие голоса. Дина заглянула сквозь неприкрытую дверь каюты, но, услышав, о чем они говорили, замерла на пороге.
        - Нет, ты подумай! Я ей все давал, понимаешь? У нее было все! Весь мир у ног и любящий муж в придачу. А она, зараза, все это бросила и ушла! - сокрушался Глеб, отправляя в рот дольку лимона.
        - А моя? - вторил ему Антон. - Уморить меня хотела! Мало того что изменяла. Это, конечно, скверно, но хоть не смертельно. Но она же меня почти убила! С этим своим, как его… Который потом… р-р-р-р, р-р-р-р! - Антон выразительно показал руками, как поддают газ на водном мотоцикле, и зарычал как мотор.
        - Все бросила, понимаешь? - продолжал Глеб арию покинутого мужа, не слушая собеседника. - И что ей, суке, еще было надо?
        - Ш-ш-ш, - остановил его Антон, приложив указательный палец к губам. - Не выражайся. Динка у тебя - хорошая девка, умная и вообще. - Здесь он сделал неопределенный жест, изобразив в воздухе что-то плавное и округлое.
        - Да что ты понимаешь! - возмутился Глеб.
        - А вот моя точно - сука! - продолжил развивать свою мысль Антон. - Я ей никогда, слышишь, никогда не изменял. Все время работал, работал, только о семье и думал, о ней, о детях наших будущих. А она?!
        - А как я ее любил? Ты знаешь, как я ее любил?! И до сих пор люблю! - надрывался Глеб.
        - А я? Души в ней не чаял, и что?
        - В ком ты души не чаял? - не понял Глеб и сурово посмотрел на собутыльника. - Ты Динку мою, что ли, любишь?!
        - Да нет, что ты, - поспешил разуверить его Антон. - Я о жене своей, об Анжелике. Она у меня такая красивая. Была.
        Он вздохнул и залпом осушил бокал с коньяком.
        - А меня вообще бабы игнорируют. Играют со мной, как с кутенком, но по-настоящему не любят, - встрял вдруг в разговор Непомнящий. - Они говорят, что я чудак, с которым невозможно жить, и все от меня уходят. Но я уже привык.
        Глеб с Антоном замолчали и уставились на Илью.
        - Бабы - дуры, - мудро изрек Глеб, самый старший из присутствовавших мужчин. - Антон, наливай.
        На этом Дина тихонько ушла. Она наслушалась уже достаточно и о себе лично, и обо всем бабьем роде и понимала, что еще немного, и расхохочется. А если эта лига брошенных мужчин застукает ее на месте преступления, то ей несдобровать.
        Она вернулась на палубу к Вере. Подруга облокотилась о перила и рассеянно рассматривала облака, висящие так низко, что, казалось, будто они лежали на воде.
        - Заливают, горемычные, свои душевные раны? - спросила Вера.
        - Скорее, прорехи в броне самомнения, - уточнила Дина, которой вдруг стало обидно. Как они посмели сравнивать ее с мерзавкой Анжеликой?
        - Зря ты так, они ведь тоже люди, - немного осуждающе возразила Вера. - Они тоже хотят счастья и родного человека на соседней подушке.
        - Люди, люди, кто ж спорит, - улыбнулась Дина. - Только…
        - Что «только»?
        - Да ну их, с их страданиями. Мне бы с собой разобраться.
        Дина помолчала и вдруг воскликнула:
        - Как я тебе завидую, Верка! У тебя есть любимое дело, есть цель, к которой ты идешь, и для тебя все ясно. А я болтаюсь без четкого понимания, чем мне нужно в этой жизни заниматься.
        - Ты правильно заметила, - усмехнулась Вера. - Счастливые люди - это увлеченные люди. Они живут своим делом, им попросту некогда грустить и отчаиваться. Тот, кто нашел свою цель, понял, что ему интересно, ради чего он готов бороться, - счастлив каждый день. А ведь это долг человека перед самим собой: жить осмысленно и быть счастливым.
        - Вот видишь, значит, не зря я терзаюсь.
        - С тобой, Динка, все не так безнадежно. Ты ищешь и свою нишу обязательно найдешь.
        - Так в том-то и беда, что у меня до сих пор все туманно. Остафьев предложил мне поработать в его команде по внедрению «Силитина», так что скоро я оставлю свои телефоны на ресепшен и буду помогать ему в новом проекте. Это перспективно, но я почему-то сомневаюсь, этого ли я хочу.
        - Этого, этого. У тебя сейчас самооценка ниже плинтуса, спасибо Глебу. Так что работа над многообещающим проектом в команде успешного человека, такого как Антон, даст тебе массу полезного. У тебя же талант организатора и мощный потенциал, который уже давно просится наружу. Ты слишком долго стоишь на месте, не имея возможности его применить, отсюда и все твои терзания. Надо заниматься делом, тогда некогда будет хандрить.
        - Интересно, что бы на это ответил наш друг Арамис? - заметила Дина шутливо. - Наверное, снова сказал бы: «Дина Кострова - менеджер проекта! Обхохочешься!»
        - Ничего, Москва тоже не сразу строилась. Уверена, тебя ждет головокружительная карьера.
        - Именно это мне говорили профессора в институте. Как сглазили.
        - Все у тебя будет, Кострова, и карьера, и успех, и деньги. Но этого мало. Я сама совсем недавно поняла: человеку нужен человек. Нужно с кем-то разделить интересы, радость, печаль, нужно кто-то «свой». Так что за поисками себя ты о личной жизни тоже не забывай. Присмотрись к своему Остафьеву. Вполне подходящий для тебя объект.
        - Да что ты! Он же… - начала отнекиваться Дина - и смутилась. Такого поворота разговора она никак не ожидала.
        - И какой же он? Мужик как мужик, и ты ему нравишься, это видно.
        - Он любит свою коварную жену, вот это - видно! И вообще не надо об этом. После Глебовых излияний меня от этой темы уже тошнит.
        Девушки замолчали и задумались каждая о своем. Они стояли, глядя на море, отражающее блики закатного солнца, и скалы, вырастающие прямо из воды. Вскоре Дина снова отозвалась:
        - Вер, все забываю тебя спросить. Глеб говорил, что это ты первой подняла тревогу, когда нашу яхту взорвали. Как ты поняла, что с нами случилась беда?
        - Случайно. Я звонила вам в тот день по спутнику. Несколько раз звонила, а никто не отвечал. Я забеспокоилась, связалась с береговой службой. Ну и закрутилось.
        - Да, - пробормотала Дина, - если б не ты… А зачем звонила, не помнишь?
        Вера нахмурилась, перебирая в памяти предшествующие события.
        - Так затем и звонила. Я все не могла забыть, как трогательно смотрел на тебя тогда Остафьев. Он украдкой наблюдал за тобой и, кажется, недоумевал, откуда ему такое счастье привалило и почему ты остаешься рядом с ним, а не улетаешь с попутным ветром, как Мэри Поппинс. Ужасно смешно контрастировали эти бережные взгляды с его внешностью. Он ведь и сейчас иногда на тебя так смотрит.
        - Фантазерка ты, Верка, и сплетница. И ради этой ерунды ты позвонила мне тогда из открытого моря?
        - Конечно. А что такого-то?
        Девушки озадаченно смотрели друг на друга несколько секунд, а потом прыснули и покатились со смеху. Их хохот разрезал хрустальную тишину вокруг и вернулся эхом, отраженный от окружающих скал. На шум, качаясь на нетвердых ногах, но поспешно, насколько это было возможно в их состоянии, вышли мужчины. Остафьев с Ломидзе поддерживали друг друга, а Илья плелся сзади. Неизвестно, что ожидали они увидеть на палубе, но, глядя в их встревоженные, воинственные и нечеткие от выпитого алкоголя лица, девушки не смогли сдержаться. Едва успокоившись, они захохотали снова, и смех этот был таким всепоглощающим, что слезы выступили на глазах и в легких сделалось больно.
        И остановиться было не-воз-мож-но.
        Эпилог
        На следующий день Остафьев, Непомнящий и Дина вылетели в Москву. После вчерашних возлияний Антон страдал жесточайшим похмельем. В салоне бизнес-класса он полулежал, откинувшись на спинку широкого кресла, и всю дорогу дремал. Ему казалось, что черепная коробка вот-вот треснет, и, только замерев в какой-то определенной позе, он находил временное облегчение. Голова его раскалывалась, каждое движение отдавалось болью, а светлая кожа Остафьева приобрела желто-зеленый оттенок.
        Непомнящий, напротив, был бодр и искренне не понимал, а вернее, не хотел понимать страдания друга. Вместо Остафьева поддерживать разговор с Ильей пришлось Дине. Он соблаговолил обратить на нее внимание и увидел в ней человека разумного, достойного беседы. А главное, Дина была подругой Веры - девушки, поразившей его воображение, о которой он думал теперь постоянно. С кем же ему говорить, как не с лучшей подругой предмета обожания? Не с этим же кряхтящим пьяницей Антоном?
        Где-то над Арабскими Эмиратами, когда большая часть пути была позади и до Москвы оставалось не более пяти часов лету, к Остафьеву вернулся аппетит, и он смог немного поесть. От предложенного стюардессой невинного бокала вина он в ужасе отшатнулся, как будто там был керосин, и продолжал отпаиваться минералкой. Подкрепившись, он решил поговорить с Диной о том, что давно назрело.
        - Со следующего года в «Бионик Фуд» появится новое направление работы, которое со временем мы, вероятно, выделим в отдельную компанию, - сказал Остафьев.
        - Конечно. Формула найдена, так что пора вплотную заняться производством «Силитина» и запуском его на рынок, - согласилась Дина.
        - Вот именно. И я хочу, чтобы этот проект возглавили вы. Я предлагаю вам должность моего заместителя по развитию бизнеса.
        Дина вздрогнула и медленно, всем корпусом повернулась к Остафьеву. Что это? Похмельный синдром?
        - Антон Александрович, я понимаю, вы мне благодарны, я помогла вам…
        - Всего лишь дважды спасли мне жизнь, не считая прочих мелких услуг. Извините, я перебил вас. Продолжайте.
        - Но ведь это не повод, чтобы так сразу поручать мне проект стоимостью во многие миллионы и миллиарды. Это не шутки. Я пока что только секретарь. Я никогда не занималась выводом на рынок новых товаров.
        - Чтобы избежать вашей бессмысленной рефлексии, давайте я объясню, почему остановился именно на вас, - снова прервал ее Остафьев. - Мне, конечно, сейчас плохо. Голова болит, похмелье, жена и все прочее. Но бизнесом я не перестаю заниматься даже в таком состоянии. Я выбрал вас, потому что, во-первых, вижу, перед собой надежного человека, предприимчивого, смелого и целеустремленного, на которого всегда можно положиться. Вы не сдаетесь, не теряете голову в ответственные минуты. Короче, такой человек мне в команде нужен. Во-вторых, у вас множество полезных связей, вы умеете заводить и поддерживать такие знакомства. Я видел реакцию людей, они любят вас и хотят помогать. Это очень полезное качество. В-третьих, вы - профессионал. Вы не хотите стоять на месте и готовы все время развиваться. В вас есть тот драйв, та неиссякаемая продуктивная энергия, которая сможет двигать мой проект к успеху. Я запросил ваши рекомендации из Мадрида, Лондона и заодно из вашего института, так что теперь я знаю о вас в этом плане все. Даже больше, чем вы сами о себе знаете.
        - Когда запросили? Когда болтались в море без сознания? Что-то я не помню, чтобы там была возможность позвонить, - сказала Дина. Она уже начала отходить от первоначального удивления.
        - Я сделал это еще в Москве, до нашего отъезда. Ваши работодатели вас прекрасно помнят и так сладко поют вам дифирамбы, что я решил поверить этому хору. Тем более что и сам имел возможность убедиться во многом из того, о чем они мне говорили. Так что, девушка, с первого января выходите на работу в новом качестве.
        - Что, прямо-таки первого января и выходить? - не смогла не съязвить Дина.
        - Когда отдел кадров скажет, тогда и выйдете, - отрезал начальник.
        Его лицо омрачилось.
        - Господи, а ведь впереди Новый год, и его еще нужно как-то пережить, - с ужасом проговорил Остафьев, вспомнив, что теперь этот семейный праздник ему предстояло встречать в одиночестве. - Может, просто запереться в гостинице и выспаться в новогоднюю ночь?
        Грустно улыбнувшись, Дина отвернулась к иллюминатору. Такая мысль ее недавно уже посещала.

***
        В Москве Большой Человек выслушал по телефону отчет о командировке боевой группы в Индонезию. Не сказав ни слова в ответ, он положил трубку, посмотрел на экран компьютера и недобро улыбнулся:
        - Что ж, Антон Александрович. Ваша прыткость вызывает восхищение. Плохо одно: вы угробили Романа, и его долги я теперь вынужден записать на вас. Надеюсь, расчета мне долго ждать не придется.
        Отзывы и комментарии
        Если вы хотите оставить отзыв об этой книге, пожалуйста, пишите по адресу: [email protected]
        Сайт серии «Дина и Ко»: http://www.dina-co.ru
        Сайт автора: http://www.salber.ru
        Страница автора в Livejourmal (ЖЖ):
        http://salber.livejournal.com
        Страница автора в Facebook:
        http://www.facebook.com/asalber
        Страница автора в Instagram:
        http://instagram.com/alenasalber
        Следите за обновлениями! Приключения Дины и компании только начинаются!