Музыка моего сердца Катя Саргаева
        Представь, что ты выжил в апокалипсис. Тебе предоставляется уникальная возможность создать новый мир. Каким он будет? Каким ты хотел бы его видеть? Опиши одним словом, в каком мире ты хотел бы жить? Главная героиня этой книги Аня сказала, что хотела бы жить в Счастливом мире. Каким же мир был внутри нее, каким был вокруг нее? Это книга-утопия, почти сказка. Это утопия не только в плане общества, это утопия еще и личностная. Но кто сказал, что сказки неосуществимы и утопия нереальна?
        Музыка моего сердца
        Катя Саргаева
        
        ISBN 978-5-4485-4062-2
        
        Часть первая
        22 декабря 2012 года
        Столько шума по поводу этого конца света, а он, как всегда, не наступил. Я разговаривала по телефону с подругой.
        - Да не умрем мы, никакого конца света не случилось и не случится. Это и есть наше наказание, наказание жизнью,  - говорила я Вике
        - Нет, это нас бог пожалел, ты вот в него не веришь, а зря. Человечество заслуживает спасения.
        - И чем же это человечество заслужило спасение? Мы самые ужасные творения природы. Разве женщины, которые выбрасывают своих новорожденных детей в мусорные баки заслуживают спасения? Разве фанатики-террористы его заслуживают? Или живодеры, которые издеваются над животными? Да можно перечислять до бесконечности! Мы изуродовали нашу несчастную планету, дожимаем из нее последние соки. Мы истребляем друг друга войнами ради наживы и власти. Мы ничтожные твари, завидующие соседке, что у нее туфли лучше, что дети умнее, что муж зарабатывает больше, и сами не способны на поступки. Мы низкие. Для нас даже придумали религии, и бога твоего, чтобы хоть как-то держать в узде, но это не особо действует. Желания застилают нам глаза, и уши, и мозг, мы ничего не видим, не слышим, и не понимаем когда нам что-то нужно. Готовы по головам идти, врать, предавать, убивать только бы получить желаемое. Нет, человечество не заслуживает спасения, нам и никаких концов света не надо, мы сами себя истребим рано или поздно.
        1
        17 августа 2022 года
        Был понедельник, я ехала на работу в битком набитом вагоне метро, было не по сезону жарко, в шесть утра было уже +30 градусов, для Москвы это небывалая жара даже летом, не говоря уже о конце августа. Стоящий рядом мужчина со звуком чихнул прямо мне в лицо. Даже не извинился, подумала я. Доставая влажную салфетку из сумочки, я оценила чихнувшего мужчину, тот был совсем плох. Я вытирала лицо с одной мыслью  - не заболеть бы, этого еще не хватало в такую жару.
        Я села на место женщины, которая выходила, женщина тоже выглядела простуженной. Я начала рассматривать людей в вагоне, многие тягали сопли и чихали, лица серые, неестественно серые. Господи, подумала я, опять какая-то простуда ходит, точно заболею, ко мне все новомодные болячки цепляются. Мне перепало переболеть атипичной пневмонией, птичьим и свиным гриппом, думала, что и эбола до меня доберется, но обошлось.
        Входя в офис я заметила, что пришла на работу первой, еще никого не было. Я включила компьютер, и уже было включила чайник, выпить кофе, как в офис ворвался Егор Петрович, мой начальник.
        - Бросай все, пошли скорее!  - Егор Петрович схватил меня за руку и поволок в коридор.
        - И вам доброе утро Егор Петрович!  - сказала я,  - что случилось-то? Что за паника?
        - Там прививки делают, врачи приехали из центра эпидемиологии.
        - Какие прививки? Опять болезнь какая-то?
        - Ты что телевизор не смотришь? Эпидемия какая-то, очень быстро распространяется, никто не знает что это, похоже на простуду, только исход летальный.
        - Стоп, а что за прививки тогда делают, если не знают что за болезнь? От чего прививают тогда?
        Егор Петрович остановился, выпустил мою руку и замешкался.
        - Я не знаю…  - потом в его глазах вновь вспыхнула искра,  - ты жить-то хочешь? Пошли, плевать, чем они там нас наколят, главное, что бы помогло.
        Мы вошли в аудиторию для презентаций, она была большая, больше актового зала в школах. Там было полно людей, все ждали своей очереди. В воздухе пахло паникой, но все пытались держать себя в руках.
        Я увидела в углу Лену, менеджера из моего отдела, та сидела в уголке, опустив голову.
        - Привет Ленок, что за паника?
        - Да ты вечно ничего не знаешь,  - всхлипывала Лена, телевизор не смотришь, радио не слушаешь, сидишь на своей даче, читаешь свои заумные книжки… ты правда ничего не знаешь?
        - Нет, Лен, не знаю,  - уже более озадаченно сказала я,  - расскажи, что случилось.
        Я села рядом и обняла Лену, мы были подругами, если вообще можно сказать, что у меня были друзья, знакомых, приятелей много, а друзей, может и не было. Я любила Лену, и тепло к ней относилась. Лена всегда была веселая, жизнерадостная, светлый человек. Я первый раз видела, что бы та плакала.
        - Видишь сколько здесь людей?  - спросила Лена,  - это все, кто сегодня пришли на работу, остальные или в больнице, или умерли.
        Компания была очень крупная, а в этом филиале работало около трех тысяч сотрудников, в зале же было человек сто пятьдесят, не больше. По моей спине пробежал холодок. Я вспомнила разговор с Викой несколько лет назад и усмехнулась.
        - Что ты смеешься?! Сдохнем все, как собаки! А ей смешно!
        Я понимала, что стресс у Лены достиг пика. Я обняла ее, прижала к себе как ребенка, со всей любовью, которая только была во мне. Лена тряслась в рыданиях. Когда она немного успокоилась я взяла ее за руку и повела к медработникам, что делали прививки.
        - Молодой человек, пожалуйста, пустите нас без очереди, У моей подруги паника, пусть ей побыстрее сделают прививку, ей станет гораздо спокойнее, пожалуйста.
        Молодой человек, заметив короткую юбку Лены, да еще и задравшуюся, тут же уступил.
        - Ну и скотина,  - прошептала я Лене,  - люди дохнут, а он на ляжки твои уставился. Нет, мы не заслуживаем спасения.
        1 сентября 2022 года
        Я сидела на кухне, завернувшись посильнее в кофту, мне было зябко, хотя на улице было все еще жарко. Со вчерашнего дня я не могла дозвониться маме, которая жила в Нижнем Новгороде. Когда эпидемия разгорелась по всей стране, нет, по всему миру, в Нижнем Новгороде за два дня умерло больше ста тысяч человек, я сказала матери что бы та уезжала в деревню. Деревня находилась очень далеко, ближайший населенный пункт находился за пятнадцать километров. Деревня, точнее хутор, был почти в лесу. Когда бабушка с дедушкой умерли, мама долго не могла продать дом, очень далеко уж он находился, года четыре пыталась продать, потом плюнула и решила оставить. Хорошо, она была автолюбителем, и еще давно купила себе машину. Так, мама собрала все, что могло уместиться в машину, и уехала в деревню. Терять ей все равно уже было нечего, муж давно умер, я была у нее единственным ребенком, а все знакомые разъехались, те, кто остался жив. Два раза в день она ездила за восемнадцать километров к ближайшей вышке мобильной связи и звонила мне. Так мы обе знали, что пока живы. Сначала я звала ее к себе, и мама уже хотела ехать,
но начались такие дебоши, было опасно на улицу выходить, мама боялась ехать в такой дальний путь, «убьют за банку консервы и пачку антибиотиков, может все уляжется, тогда и приеду» говорила она. Вчера вечером мама не позвонила, и сегодня утром тоже. Я надеялась, что со связью проблемы, людей почти не осталось, кто-то же должен ухаживать за всеми системами, что бы они работали. Передо мной лежал рабочий телефон, я хотела позвонить на него со своего личного, чтобы убедиться, что это со связью проблемы, а не с мамой, и никак не решалась. Потом набралась смелости, набрала номер, телефон зазвонил, со связью проблем не было.
        4 сентября 2022 года
        Я уже не боялась выходить на улицу, дебоширов уже не было, были только трупы повсюду, и запах, на жаре тела разлагались быстрее. Их уже убирали раз в несколько дней, проезжали две фуры, выходили двое мужчин, и бросали трупы в фуры, как свиные туши. Я пошла в магазин. На полках еще оставалось много всего.
        Так жить нельзя, надо делать что-то, думала я, мама видимо умерла, надо признать это. Теперь меня здесь ничего не держит, раньше я ждала, что все уляжется, и она приедет. Больше мне здесь делать нечего. Звянькнул телефон. У меня зашлось сердце, трясущимися руками я вынула его из кармана, это пришло сообщение в одной из соцсетей. Вчера я разослала по всем соцсетям клич «Есть кто живой? Отзовитесь!!». Никто не отзывался, это прислал сообщение незнакомый парень, в нем говорилось, что в одной из станций метро собираются выжившие люди. Я пришла домой, позавтракала, и собрала рюкзак. Долго собирала, сначала казалось, что так всего много нужно, но потом поняла, что в магазинах полно всего необходимого, брать все это некому, за последнюю неделю мне не встретилось ни одной живой души, только дворовые собаки грелись на солнце. Странно, но умирали только люди, животные, птицы, насекомые, все были живы, и теперь казались хозяевами мира. Я положила в рюкзак только самое необходимое, надела медицинскую маску перед выходом, теперь без нее никак, на улице от разлагающихся трупов был такой смрад, что сложно было
дышать. Я вышла, закрыла дверь на ключ. Зачем закрыла? От кого? Ладно, пусть будет закрыта, может, я сюда еще вернусь.
        Я шла по пустынной трассе, путь был неблизкий, я жила в Подмосковье, до ближайшей станции метро было восемь километров, водить я не умела, теперь жалела об этом, пустых, брошенных машин было полно.
        Я находилась в какой-то прострации, не понимала что происходит, или не хотела понимать. За какие-то три недели весь мир перевернулся с ног на голову. Сначала на работе объявили, что закрывают филиал на неопределенное время, постепенно начали умирать все знакомые, даже в подъезде я осталась одна, потом и в доме. Начались дебоши и полная анархия. Я с ужасом смотрела телевизор, теперь там было что смотреть и слушать. Во всем конечно обвиняли Америку, мол, это они создали вирус, который теперь побороть не могут, Америка, понятно, тоже говорила о России. Потом исчез наш президент, не умер, не уехал, а просто исчез. Президенты менялись один за другим, умирали все, и сильные мира сего, и слабые. Только я была жива, я даже не заболела, и вообще чувствовала себя как никогда хорошо. Я шла и думала о том, что бросила свой дом, выстраданную ипотеку выплатила два месяца назад, и вот бросила СВОЙ дом! Я любила свои цветы, а их было не мало, свои вещи, все, вплоть до чайных ложек, я купила все, что было в квартире, все старое выбрасывала, покупала новое. Я не могла нарадоваться своей квартире, и всему что в ней
было. Бывает, заходишь в квартиру, и в ней чувствуется хозяин, во всех чертах и мелочах, даже в запахе, таким был и мой дом. Я шла и еле сдерживала подступающие слезы. Потом подумала о том, что еще жива, и нет ни намека на болезнь, может быть я и выживу. Но зачем? Жить одной на пустой планете? Я любила шумные компании, любила праздники, всегда наготавливала кучу вкусностей. Любила делать что-то для близких, что-то сшить, смастерить, а теперь для кого? Для себя. Я давно пришла к этому. Нет, это не эгоизм, это любовь к себе, но мне нравилось делать именно для кого-то, я любила отдавать больше, чем брать. Может в метро тоже есть здоровые люди?
        Добравшись до нужной станции метро, я прислушалась, было тихо. Я зашла в тоннель, в нем горела одна тусклая лампочка, но ее было достаточно. Я увидела группу людей, подошла к ним.
        - Привет, к вам можно?
        - О! у нас новый человек! Ребята, у нас пополнение!
        Парень с радостью и таким радушием обнял меня, как будто мы были знакомы сто лет.
        - Я Леша, это Толик, Ваня, Наташа…
        Я не слышала, что Леша говорил дальше, он представлял мне других ребят, столпившихся вокруг. По щекам моим ручьем хлынули слезы, и в ушах шумело. Непонятное чувство радости и отчаяния смешалось вдруг, и вылилось слезами, я заплакала первый раз с начала конца света.
        - Ну ты чего? Все хорошо, ты больше не одна,  - говорил Леша, обнимая меня,  - я знаю, мы все это пережили, теперь все хорошо, ты не одна. Тебя как зовут?
        - Аня,  - проговорила я сквозь слезы,  - спасибо, спасибо, живые люди, господи, спасибо! Я уже неделю не видела живых. Я тебя узнала, это ты написал мне сообщение?
        - Да я всем рассылал, всем подряд, пока заряд на телефоне не сел. Потом пришел Димон, он физик и механик, и вообще башковитый пацан, он тут электричество наладил.
        Когда эйфория от общества живых людей прошла, я задумалась над тем, что же делать дальше? Не жить же здесь как крысы. Но в метро был свой плюс, здесь было электричество, и вода, да и вообще все, что нужно для жизни, главное есть Дима, который может все это наладить и поддерживать без помощи других, и жить автономно. Здесь было восемь человек, двое из них пошли за провизией. Я сидела у костра и уже что-то варила в котелке, когда они вернулись. Я подняла голову на звуки приближающихся шагов и обомлела. Одним рывком я поднялась с корточек и кинулась на шею подошедшему парню.
        - Никита!
        - Анька! Анька, это правда ты? Боже, даже не верится, как я рад тебя видеть!
        - Никитка, хоть кто-то живой!
        - А меня не обнимешь?  - послышался голос рядом. Я обернулась и увидела улыбающегося парня.
        - Кирилл! Господи, двое живых знакомых!  - я обнимала Кирилла со слезами на глазах.
        С Никитой и Кириллом мы работали вместе несколько лет назад. У нас был дружный коллектив. Потом фирму закрыли и все разбрелись кто куда. Поначалу все оживленно общались, но потом, как это часто бывает, общение сошло почти на нет. Никита с Кириллом родились в одном подмосковном городке, потом случилось вместе работать. Не сказать, что они были друзьями, но хорошо общались, работая вместе. Кирилл был гулякой, вечно пропадал на каких-то вечеринках, пьянках, девочках. А Никита жил с девушкой, все серьезно. Кирилл вечно подбивал Никиту на гулянки, тот порой поддавался, оба были молодые парни, несколько лет как вернулись из армии, хотелось вкусить жизни во всех ее проявлениях. У Никиты с девочкой из-за этих загулов периодически бывали скандалы.
        Мы обнимались уже втроем, парни едва сдерживали слезы, я не сдерживала. Казалось бы, встретить людей, с которыми когда-то работали, но это гораздо больше. Когда в мире почти не осталось людей, чувствуешь себя один во всем мире, и от этого становится бесконечно, до жути страшно. Увидеть живых людей после нескольких дней полного одиночества как с жажды напиться, а увидеть живых знакомых, это как вернуться домой после долгой отлучки.
        Оторвавшись друг от друга, мы рассказали, как оказались здесь, все получили сообщение в соцсетях о том, что здесь есть живые. Кирилл вырос в детдоме, все его знакомые умерли, так что терять ему было нечего, он отправился сюда.
        - Глазам своим не поверил, когда Никитку увидел!  - говорил Кирилл.  - И девчонки тут есть симпатичные.
        - Кирилл, ты в своем репертуаре,  - смеялась я.
        Девушка Никиты, Юля, погибла в один из походов в магазин.
        - Я ей говорил, чтобы из дома не высовывалась, на улицах такое творилось, полная анархия, полный беспредел, люди с ума посходили, что творили! Убивали просто так, просто потому что можно!
        Я гладила Никиту по спине в тщетных попытках успокоить.
        - Какой-то придурок обнюхавшийся, там одни накачанные наркоманы были, схватил ее и начал головой об холодильник бить, когда она умерла, ему стало не интересно, и он бросил ее. Мне это рассказал сосед, он принес ее домой, голову ей накрыл платком. Сам он успел спрятаться за хлебной витриной. Когда они разгромили все и ушли он вылез, кинулся к Юле, но было уже поздно.
        Он рассказывал об этом спокойно, так, как будто это произошло не с ним, как будто чужую историю рассказывал, страшную, но не его. Он еще не понял, что произошло, не принял, видимо так ему легче, подумала я, потом разберемся, сначала надо выжить. То же происходило в голове и у меня, да, наверное, и у всех выживших. Слишком много случилось, и слишком быстро, никто толком еще не успел все это переварить. А ведь это не конец, это только начало.
        2
        Уже была ночь, мы лежали втроем и болтали, вспоминали время работы вместе. Никто не говорил о том, что сейчас происходит, и уж тем более о будущем. Никто не знал, как жить дальше, да и выживем ли. С начала эпидемии прошло три недели, казалось, что во всей Москве только нас девять человек и осталось. Но мы думали, что наверняка еще где-то есть люди, просто далеко. Я все-таки подняла эту тему, Никита и Кирилл сейчас были самыми близкими мне людьми, мне хотелось поговорить о том, что случилось, почему мы вымираем?
        - Я думаю у нас иммунитет к вирусу.
        Ребята молчали.
        - Может мы можем спастись, если будем знать от чего нужно спасаться, и почему мы еще не умерли.
        В нескольких метрах от нас другие ребята сидели вокруг костра, пили вино, Кирилл не мог прийти из похода за припасами без выпивки. Вдруг у Димы звянькнул телефон. Повисла тишины.
        - Это новости. Правительство рассылает в соцсети. У них плохие новости, эээ вирус эээ… мутировал. Опять повисла пауза.  - Я конечно не врач, я физик, и не совсем понимаю, что это значит.
        - Это значит,  - начала я,  - что вирус изменился. Мы еще живы, потому что у нас иммунитет сильнее, чем у других, или вообще иммунитет к этому вирусу. В нашей крови вырабатываются антитела, способные побороть именно этот вирус. Но он мутировал, изменился, а ниши антитела нет. Возможно, наши организмы не смогут вырабатывать антитела к измененному вирусу.
        - Что это значит?  - спросил Дима.
        - Если наши тела не научатся вырабатывать антитела к новому вирусу, то, вероятно, мы умрем. По крайней мере те, у кого не будет антител.
        - Так может можно переливание сделать?  - не унимался Дима.
        - Это не поможет, иначе планета не вымерла бы. На антителах делают вакцину, но вероятно ее не успели сделать так быстро, как требовалось. Даже если ее уже сделали сейчас, к новому, изменившемуся вирусу она не подойдет.
        - Слышь,  - Толик толкнул Никиту в бок,  - откуда она все это знает, она что врач?
        - В общем да, она психиатр. Правда по специальности так и не работала, после практики в психушке отбило, но врачебную практику тоже проходила, да и сама по себе она любит медицину.
        5 сентября 2022 года
        Наутро я проснулась от холода. Спать приходилось в холле станции метро, на улице было уже опасно, собаки собирались в стаи, они были голодны. На помойках ничего не осталось, подкармливать их было некому. Многие, почувствовав первые симптомы болезни, выпускали домашних животных на улицу, чтобы те не умерли от голода и жажды в квартире, страшной смертью. Без человека в животном просыпался инстинкт зверя, стая собак была похожа на стаю волков. Некоторые трупы были обглоданы, видимо те, кто умер не от вируса. Умерших от вируса было видно сразу, они были темно-серого цвета, лица в крови. Это была последняя стадия, человека рвало кровью и какой-то слизью. Их собаки не трогали.
        Я услышала кашель. Сначала не обратила внимания, да мало ли по какому поводу можно закашлять. Мы сидим на полу бетонной станции, в пыли, мало ли по какой причине кто-то кашлянул. Потом я услышала, как кто-то сморкается, я решила посмотреть. Все еще спали, вчера выпили много вина. Это была Кристина, самая молодая девчонка здесь, ей было шестнадцать лет.
        - Крис, ты как?  - спросила я.
        - Не знаю, кажется, простыла. Я же ведь могла просто простыть? Здесь ведь холодно,  - дрожащим голосом говорила она, потом я услышала, как она заплакала.
        - Послушай, здесь темно, давай выйдем на улицу и я на тебя посмотрю, хорошо?
        - Я боюсь, а вдруг я заразилась этим новым вирусом?
        - Чему быть, того не миновать. Я уже давно смирилась с тем, что вот-вот умру, просто этого пока не случилось, но я знаю, что может случиться, я с этим смирилась. Я знаю, что совет не из лучших, но рекомендую сделать тоже. Кристина застыла.
        - Может ты действительно просто простыла, но чтобы это понять нам надо выйти на улицу, на свет.
        Кристина согласилась, мы медленно шли к выходу, я ее не торопила. Вирус действовал сначала на верхние дыхательные пути, насморк, боль в горле, температура, все выглядело как простуда. Было только одно отличие, кожа становилась сначала очень бледная, потом, серела все больше и больше, пока не становилась цвета мокрого асфальта, но это уже в конце, когда поражался пищевод и желудок, они просто превращались в вонючую жижу, как будто разлагались с бешеной скоростью, и потом эта субстанция выходила наружу рвотой. Это был конец. Человек умирал за полтора-два дня. Мы подошли с Кристиной к выходу, за поворотом был подъем на улицу, там было уже достаточно света.
        - Готова?  - спросила я.
        - Да, пойдем.
        Мы вышли на улицу. Я сама боялась смотреть на Кристину. Если она заразилась, это означало, что ничего не кончилось, нет места, где можно спрятаться, эти люди тоже временные, как и я сама. Я держала ее руку, боковым зрением я увидела, что рука светло-серого цвета. У меня зашумело в ушах, по какой-то причине я сжала ее руку так сильно, что она вскрикнула. Я подняла глаза на ее лицо, оно было сероватым. Она заразилась.
        - Ты молчишь, я серая, да?
        - Да.
        К вечеру Кристина умерла, и четверо заразились, среди них был Кирилл. Этот вирус действительно был немного другим, Кристина умерла за сутки, остальные заболевшие серели на глазах. Рядом со станцией метро, в которой мы находились, был мебельный магазин. Мы перебазировались туда на время. Решили, пусть заболевшие хотя бы умрут в постели, а не в метро, как крысы. Мы поставили четыре кровати рядом, притащили телевизор из соседнего Эльдорадо и смотрели комедии, которые были у Димы на флешке. Он говорил, что если выживет, пусть будет повод посмеяться. Его фильмы пригодились. Я смотрела в телевизор, но не видела фильма. Я не могла поверить, что шанс на нормальную жизнь ускользает от нас, как рыба с крючка.
        Ночью по очереди умерли все заболевшие. Я знала симптомы, даже видела все это по телевизору, пока еще транслировались программы, но у меня на руках никто не умирал от этого вируса, такой мучительной смертью. Это было ужасно. Я не могу представить, что испытывали эти бедные люди, но они теперь знали каково быть мухой, попавшейся в паутину. Паук впрыскивает в своего пленника яд, и его внутренности разжижаются, потом паук выпивает своего пленника, остается пустая оболочка, мы все видели такие. Теперь мы сами стали жертвами огромного, невидимого паука, только нас никто не выпивает. Я вспоминала телефонный разговор с Викой, да, человечество не заслуживает спасения, оно заслуживает вот такого истребления. Боли и страданий, чувство бесконечного страха и безысходности. Именно это мы и заслужили, огромного, невидимого паука.
        3
        6 сентября 2022 года
        Нас осталось четверо, я, Никита, Дима и Ваня. Ваня решил напиться до беспамятства. Мы разговаривали с Никитой.
        - Что делать дальше?  - говорила я,  - здесь нельзя оставаться. Здесь слишком много трупов, улицы просто завалены покойниками, из-за жары все окна открыты, и те, кто умер дома, тоже опасны.
        - Чем?  - спросил Никита.
        - Трупным ядом. От него конечно не умрешь, но при таком количестве покойников возможно все.
        - Что ты предлагаешь?
        - Надо уходить из города, это точно. Надо найти какое-нибудь небольшое поселение, похоронить все трупы, вымыть все и остаться там жить на какое-то время.
        Мы услышали, как Ваню вырвало, мы не обратили внимания, зная, что он пьян.
        Потом его вырвало опять, я повернулась к нему, он лежал на софе.
        - Вань, ты живой? Боже, Никита, посмотри на его ноги.
        Ваня был в шортах, видимая часть его ног была серой, темно-серой. Я подбежала к нему. Он уже не дышал.
        - Да как же так? Он же еще пару часов назад был здоров! Никаких симптомов! Мы что скоро сдохнем, и даже не поймем что заразились?!
        Нас осталось трое, я, Никита и Дима. Придя в себя, я предложила дальнейший план действий. Парни находят две фуры, а я ищу место, где мы могли бы поселиться. Я нашла базу отдыха в пятидесяти километрах от Москвы. Идеальное место, небольшая база, пара десятков домов, своя скважина, водопровод, электростанция. Так как у нас был Дима, который умел все это привести в рабочее состояние мы молились на него как на бога. Нам нужно было заехать в торговый центр Мега, при выезде из Москвы, загрузить фуры всем необходимым, едой, одеждой, обувью, всем-всем, в общем, у нас был мегашопинг!
        Пока ребята пошли добывать фуры, я отправилась в аптеку. У меня хоть и была медицинская подготовка, но названий и назначения всех препаратов я не знала. Я зашла в большую аптеку, все витрины были разбиты, пузырьки валялись по полу. Дебоширы и грабители видимо не отличались умом, они забрали почти все с витрин, а я пошла за дверь с надписью «служебное помещение». Там было чисто, и не было ни одного трупа. Я начала разбираться, что для чего и от какой болезни, поняла, что без помощи я не обойдусь. Хорошо, что в этом же здании был книжный магазин. Он был не тронут, да, и зачем в апокалипсис нужны книги? Я набрала медицинских справочников и еще много всего, поняла, что все не унесу, и решила пока оставить все здесь, до возвращения ребят. Взяла только фармацевтический справочник и пошла в аптеку. Порывшись, я поняла, что унесла бы отсюда практически все. Тем более что лекарств делать больше никто не будет, надо брать с запасом. Я взяла коробки, стоявшие на выброс, и начала складывать в них препараты. Потом заметила, что стеллажи с выдвижными ящиками, в которых лежали лекарства, был на колесиках, просто
сейчас они зафиксированы. Недолго думая, я сняла колеса с фиксации, выкатила стеллажи на улицу, и смотала их друг между другом скотчем.
        Вдруг я услышала какой-то шорох. Ребят не было, я была одна и очень испугалась. Вооружившись кочергой, которую я забрала от камина из мебельного магазина, я приготовилась давать отпор. Я думала, что это голодные собаки. Здание небольшого комплекса, в котором находилась аптека и книжный магазин, и другие магазинчики было стеклянным, все двери были разбиты, укрыться от собак мне было негде. Можно было укрыться в соседнем здании, там были двери, но я не успела бы до него добежать, шорох был совсем рядом. Я стояла за смотанными скотчем стеллажами с лекарствами и готова была ударить в любую секунду. Мне показалось, что у меня волосы на голове привстали дыбом, если бы у меня были усы, как у кошек, то они точно вытянулись бы вперед. Я ощущала присутствие другого существа кожей, нет, их было двое. Странно подумала я потом, при определенных обстоятельствах из нас выходят самые настоящие животные и инстинкты. Мои нервы были на пределе, и я решила напасть первой. Я шагнула из-за стеллажа и замерла, увидев своих противников. Передо мной стоял мой бывший любовник с битой в руках, рядом с ним была его бывшая
девушка.
        Это давняя история, весьма неприятная, но уже давно забытая. Несколько лет назад мы случайно познакомились. Ни один из нас не хотел серьезных отношений, и у нас был легкий романчик. По разным причинам наши отношения то прекращались, то возобновлялись. А спустя пару лет мне позвонила его девушка, с которой он встречался, и задолго до меня. О ней я конечно не знала. На этом наши отношения закончились. Потом было много всяких неприятных моментов, в которые я не буду углубляться. Вывод я сделала о нем один, в этом человеке собралось все то, что я ненавидела в мужчинах, эдакий пример  - куда лезть не стоит. Но секс был потрясающий, видимо, поэтому все и возобновлялось снова и снова. Он постоянно говорил мне, что с девушкой они расстались, оказывалось, что нет. В последний раз, вероятно, они действительно уже не были вместе, но поддерживали дружеские отношения, совершенно для меня непонятные.
        Я смотрела на него и думала, ей богу, лучше бы тут был голодный пес! Он смотрел на меня с улыбкой, он рад был меня видеть. Не смотря ни на что, он всегда хорошо ко мне относился. Девушка смотрела растерянно, она явно узнала меня, хотя мы никогда не встречались, видимо нашла в соцсетях. Уж она-то явно не была рада меня видеть.
        - Вот так встреча!  - сказал Андрей,  - я очень рад тебя видеть!
        В этот момент послышались звуки приближающихся машин, и гудки. Да, Никита любил американские фуры. Ребята припарковались, вышли из машин и активно начали знакомиться с моими почти собеседниками.
        - А вы что знакомы? Вот блин Анька, тебе везет на встречу знакомых!  - порадовался Дима.
        Более наблюдательный Никита уловил какое-то напряжение, понял, что мы не очень рады ВСЕ друг друга видеть. Не успела я и рта открыть, как Дима уже рассказывал план наших действий и приглашал их ехать жить с нами.
        - Дим, а ты не мог посоветоваться?  - спросила я, когда мы толкали стеллажи с лекарствами к одной из фур.
        - Ну так вы же знакомы, наоборот круто!
        - А ты всех своих знакомых рад был бы видеть?
        Дима остановился, и так безобидно почесал затылок, он был рубаха-парень.
        - И что теперь делать? Не брать их с собой? Я сам им скажу, сам пригласил, сам и разберусь. Я ж не знал, извини.
        - Ничего ты им не будешь говорить. Людей и так осталось так мало, что придется мириться со своими обидами. Мы живем теперь в другом мире, и надо к нему приспосабливаться. Самый ценный ресурс сейчас  - это человек.
        Я решила, что не буду играть обиженную маленькую девочку. Нам придется жить вместе, и вместе выживать, надо приходить к общему знаменателю. Зная Андрея, я знала, что он этого не сделает из-за своей извечной трусости. А девочку я его не знала, не знала чего от нее можно ожидать.
        Когда мы закатили стеллажи с лекарствами в фуру, я пошла прямой наводкой к девушке.
        - Я считаю, что сейчас глупо показывать характеры и меряться обидами, по сути, друг другу мы ничего плохого намеренно не сделали. Я не знаю, какую позицию ты хочешь занять, но предлагаю быть взрослыми. Я Аня  - сказала я, протягивая ей руку для рукопожатия.
        - Оля,  - ответила она и пожала мне руку.
        Слава богу, подумала я, еще женских разборок и истерик сейчас не хватало. Я так устала, за прошедшие сутки умерло пятеро человек на моих глазах. Это ужасно. Я знала, что во мне копится стресс, я это в себе уже очень хорошо знала. Осталось капнуть последней капле, чтобы полилось через край, этого я очень не хотела.
        4
        Итак, нас стало пятеро, я, Никита, Дима, Андрей и Оля. Мы забрали все, что нам было нужно здесь. Все было спокойно, мы обсуждали дальнейшие действия, писали список того, что нам нужно, а нужно было все. Мы боялись, что двух фур не хватит, а потом решили, что вернемся еще раз. Задания были розданы, все четко знали, что им делать.
        Мы подъехали к Меге. Нашли подъезд для разгрузки машин, отперли его. И начался великий шопинг. Время было одиннадцатый час, мы надеялись часам к восьми вечера управиться. Все нужное мы отвозили к зоне разгрузки, там Андрей укладывал все это добро в фурах.
        Я шла по коридору и засмотрелась на витрину, там была обувь, моя болезнь. Я почувствовала запах мокрой псины, развернулась и увидела перед в ходом в магазин напротив большого ротвейлера. У него изо рта текла пенная слюна, он пошатывался, он был заражен вирусом бешенства. Внутри магазина стояла Оля и примеряла джинсы, пес собирался с силами, он вот-вот кинется на нее. Я искала глазами хоть что-то, чем могла бы оглушить собаку, ничего не находилось. Я пошатнулась назад и моя нога во что-то уперлась, это был огнетушитель. За долю секунды я схватила огнетушитель и кинулась на пса. В этот же момент он кинулся на Олю.
        - Ложись!  - крикнула я.
        Оля успела поднять голову за секунду до столкновения с ротвейлером. Успела закрыть лицо руками. Со всей силы что была во мне, я ударила собаку огнетушителем по голове. Раздался мерзкий хруст, это его череп разломился пополам. Кровь брызнула струей, облив нас с Олей. Собака упала навзничь. Оля стояла ошеломленная, забрызганная кровью. Рот у нее был открыт от случившегося.
        - Закрой рот, слышишь, закрой рот, не дай бог хоть капля крови или слюны попадет внутрь! Снимай в себя все, быстрее снимай.
        Недалеко находился туалет, я повела ее туда. Там же была комната матери и ребенка, в ней был душ. Я начала раздеваться вместе с ней, заволокла ее под душ. Она пыталась что-то спросить, но я ей не давала.
        - Закрой рот, потом скажешь, и глаза закрой, сначала смоем все с себя. Это очень опасно.
        По выражению ее лица я поняла, что именно об этом она хотела спросить.
        - Собака была бешеной,  - начала рассказывать я,  - вирус бешенства очень опасен, он не лечится, и всегда приводит к летальному исходу. После того, как весь мир сошел с ума и начал выдумывать все новое и новое биологическое оружие, бешенство не осталось в стороне, его доработали, и действует он теперь гораздо быстрее. Лекарства от нового вируса нет. Попасть он в другой организм может через слизистые выделения, слюну, и кровь тоже.
        Оля начала мыться активнее, плотно сжав рот и глаза.
        - А если он все же попал внутрь?  - спросила она, когда мы отмылись.
        - Инкубационный период около сорока восьми часов, если за двое суток не проявятся симптомы, значит все хорошо.
        - А если проявятся, я умру?
        Я не знала, как ее успокоить.
        - Я тоже могла заразиться. Смерть от этого вируса менее болезненна, чем от нашего.
        Я ее обманывала, неизвестно, что хуже. При бешенстве путается сознание. И первыми симптомами выступают мания преследования и потеря реальности. Человек практически сходит с ума. Если уж и умереть от болезни, хотелось бы хотя бы понимать это.
        - Каковы симптомы? Нет, лучше не говори, я буду знать, и выискивать их у себя. Просто если заметишь их, скажи.
        - А кто скажет мне?
        Вопрос был риторический. Если симптомы проявятся, их заметят.
        В комнату матери и ребенка вошел Андрей, увидел, что мы почти голые и отвернулся.
        - Да ладно, чего ты тут не видел?  - съязвила Оля.
        Он принес нам халаты, так как рядом с туалетом был магазин домашней утвари. Махровые полотенца, халаты, постельное белье и много всего еще.
        - С легким паром! С чего это вы купаться вздумали? У нас и так времени не много,
        - опешил Никита.
        Тут подоспел Дима. Мы все рассказали, сказали не трогать собаку, и вообще обходить ее десятыми дорогами. Если вдруг здесь есть еще одна, укрываться от нее всеми силами и избегать контакта. С нами также сказала избегать контакта. Было жутковато.
        Мы оделись и продолжили шопинг. Когда обе фуры были почти под завязку, я решила заглянуть еще в один магазинчик, Андрей пошел со мной, ему тоже там кое-что нужно было. Мы шли и услышали какие-то непонятные крики на непонятном для меня языке. Шум доносился из магазина мужской одежды, мы завернули туда и увидели двух мужчин, один напал на другого, и пытался укусить его. Второй же отбивался и кричал на непонятном языке. Андрей остолбенел. Ну конечно. Позади них на стене было зеркало, в него я увидела лицо нападавшего, его лицо было в пенной слюне. Я уже знала, как обращаться с огнетушителем, он стоял рядом с входом в магазин. Я схватила его и со всей дури ударила им по голове нападавшего мужчину. Правда в этот раз сама отодвинулась подальше. Раздался тот же мерзкий хруст. Андрей и незнакомец стояли в остолбенении. Потом незнакомец начал что-то говорить, я не понимала его.
        - You speak еnglish?  - спросила я.
        - Yes, I say yes,  - ответил незнакомец.
        По-английски я говорила плохо, зато Андрей хорошо говорил.
        - Андрей, скажи ему, чтобы не облизывал губы, и раздевался бегом и вытерся чем-то, пока не помоется, вообще объясни ситуацию.
        Андрей стоял как каменный. Я подошла вплотную к нему, потрепала по щеке, чтобы он пришел в себя. Сейчас надо было срочно не допустить заражения, спасать человека, сейчас было не до сантиментов. Андрей как будто пришел в себя, начал бормотать что-то.
        - Ты его убила, ты его убила, убила…
        - Да, убила, он уже и так труп, я ему только помогла, он бы убил здорового человека! Да приди же ты в себя!  - я хлестала ему пощечины, но он повторял одно и то же.
        На ломаном английском я попыталась объяснить, что нужно делать. Незнакомец не особо меня понимал. На наши крики пришла Оля. Она хорошо говорила по-английски. Она ему все объяснила. Мужчина начал экстренно раздеваться и вытирать лицо и открытые части тела.
        - Я не пойму, это человек на него напал?  - спрашивала Оля.
        - Да, видимо он заразил собаку, потому что мужик выглядит более больным, чем собака. Надо отмыть это мужика и валить отсюда.
        Оля отвела незнакомца в комнату матери и ребенка, дала все инструкции. Он беспрекословно ее слушался. Когда Оля увела незнакомца мы остались с Андреем одни. Он уже перестал бормотать, просто стоял, уставившись в одну точку.
        - Я не хотела его убивать, у меня не было такой цели, просто надо было что-то сделать, и так вышло.
        5
        Андрей вышел из ступора, и мы пошли к Оле и незнакомцу. Мы зашли в комнату матери и ребенка, в душе, задом к нам стоял совершенно голый незнакомец и тщательно мылся. Оля, не стесняясь, смотрела на него, и там было на что посмотреть. Он был очень красив, высокий, мускулистый, загорелый, слегка вьющиеся темные волосы чуть ниже плеч. Пока мы любовались незнакомцем, Андрей сходил за очередным халатом и выпроводил нас в коридор. На несколько минут мы вернулись в обычную жизнь, где есть красивый мужчина в душе, и нет болезни и апокалипсиса. В коридоре все вернулось
        Незнакомца звали Матиас, он был финским актером, довольно известным в Финляндии. Здесь его никто не знал. Много раз он был в Москве, она ему очень нравилась. До начала эпидемии он приехал сюда с женой и двумя дочерьми показать им этот замечательный город. Жена и дети умерли в одной из московских больниц в первую неделю эпидемии. Он хотел перевезти их в Финляндию, чтобы похоронить там, но ему не разрешили, более того, он и сам не мог выехать из страны, так как был объявлен всемирный карантин и все границы были закрыты. Сейчас уже никто не охранял границы, и можно было ехать куда душа пожелает. Северные страны вымерли первыми, Канада, Скандинавия, Приполярье и Заполярье России, юг Аргентины и Чили, юг Австралии и Новая Зеландия. Пока еще было телевещание, эти страны объявили «нулевыми», не было зафиксировано ни одного выжившего. Возвращаться ему было некуда, и он решил ехать с нами
        Мы решили ближайшие двое суток соблюдать карантин и иметь минимальный контакт с ребятами. Мы забрали из автоцентра два новеньких Рендж Ровера, разместились в одном, второй повезли на буксире. Второй мог повести и Матиас, но мы решили не бросать его одного и пообщаться побольше. Из всей нашей компании водить не умела только я, и меня обязали этому научиться. Матиас учил русский язык, и уже немного говорил на нем. Он хотел переехать с семьей в Москву, они уже даже присмотрели квартиру. Оля с Матиасом говорили по-английски, я мало что понимала, поэтому перестала их слушать. Оля вырывала что-то из общения и время от времени рассказывала мне в общих чертах. Я смотрела в окно и думала о том, как сложно должно быть этому человеку, потерять все и в придачу ко всему застрять в чужой стране. Мне хотелось ему помочь, но я понимала, что никак не смогу это сделать, гостеприимство это максимум, что мы все можем для него сделать, а я даже поговорить с ним не могу. Как психолог, я считала своим долгом оказать всем максимальную психологическую помощь
        Мы ехали впереди, за нами ребята на фурах. Я следила по навигатору дорогу, и видела, что мы приближаемся к пункту нашего назначения. Мы все были рады, что еще работал интернет, оставалась хоть какая-то связь. Дима разослал всем, кому мог сообщение о том, что из метро мы перебрались на базу отдыха «Светлый бор», оставил координаты. я очень надеялась, что остались выжившие, и они могут присоединиться к нам
        - Через сто метров поверните направо,  - скомандовал навигатор
        Оля была за рулем и подала сигнал ребятам сзади, что мы приехали. Свернув с шоссе, мы попали в лес, он длился не долго, дальше пошли поля, минут через десять мы были на месте. Был двенадцатый час ночи, темно, сзади лес, впереди поля. Было жутковато и мы решили заночевать в машинах. В любом случае здесь должны быть мертвецы, если не постояльцы, то работники, которые жили здесь, точно должны быть. Не хотелось ночевать рядом с трупами, без света
        7 сентября 2022 года
        Финн проснулся первым. Это прозвище сразу прилипло к Матиасу, он был не против
        Было еще очень рано, часов шесть утра. Но все решили, что нужно вставать и приниматься за работу, а ее было немало. Мы обследовали всю территорию базы отдыха и составили план действий. Первым делом похоронить умерших, их там оказалось гораздо больше, чем мы ожидали, было двенадцать человек, среди них пятеро детей, двое совсем малыши. Потом надо было решить, как мы расселимся, где будет храниться наша провизия, наладить работу коммуникаций. Мы все делали быстро и слажено, все хотели закончить важные дела сегодня. Пока мужская часть занималась похоронами, мы с Олей обследовали все дома и распределили, какое здание для чего будет служить. Все изъявили желание жить в одном доме. Нас было шесть человек, больших домов было всего два. Один был административным зданием с большой столовой и залом для дискотек-вечеринок, так же в нем был большой подвал, длиной во все здание, и довольно глубокий. Это здание мы решили отвести под хранилище всей провизии и прочего. Второй дом был большой деревянный, сделанный в скандинавском стиле с камином, кухней и примыкающей к ней столовой, большой гостиной и пятью
спальнями. Спален на всех не хватало, и Никита с Димой решили жить в одной комнате, они сдружились, и Никита тянулся к знаниям Димы в области физики и механики. Они вместе налаживали коммуникации, им обоим было интересно этим заниматься. Вообще коммуникации сильно не пострадали, вода была, правда только холодная, слив и канализация работали, единственное было какое-то замыкание в электросети. Мы усталые сидели в гостиной на диване и жевали печенье, запивая Колой, а хотелось запить горячим чаем, и вообще поесть чего-то нормального, а не сухомятку
        - Да будет свет!  - пафосно заявил Дима, заходя в комнату с выражением лица «кто здесь папа?».
        - Что, сделал?  - спросила я,  - так хочется помыться в горячей воде и поесть горячего, и чая попить
        - Да, все готово, меня уже можно целовать и восхвалять!
        - Не выделывайся,  - с улыбкой сказала я и направилась к плите. Зажгла конфорку, появился огонек
        - Ура!  - выкрикнула я, обнимая Диму,  - а сколько примерно по времени будет нагреваться вода в бойлере?
        - Думаю минут сорок максимум, я спустил со всех бойлеров воду, она там почти месяц стояла, сейчас они все набираются, потом начнут нагреваться. Вообще здесь хорошие бойлеры, да и вся техника новая, и, по ходу немецкая, ну если не немецкая, то точно европейской сборки, долго прослужит, хороший дом ты нам выбрала
        - А кто здесь мама?  - пафосно повторила я Димино выражение лица
        Пока нагревались бойлеры, я решила заварить чай, начала шарить по шкафам кухни и заметила недостаток посуды. Начала писать новый список того, что нужно добрать. Никита перегнулся через мою спину
        - Уже список новый пишет, чайник заварной, банки…
        - Не смейся надо мной, я только что потеряла свой дом, со всеми этими мелочами, я столько денег на все это потратила, а теперь все можно просто брать, я ищу плюсы в апокалипсисе, не мешай
        - Да нет, я наоборот очень рад, что встретил именно тебя, ты ж мать,  - с улыбкой добавил он, и обнял меня
        Прозвище мать прилипло ко мне с прошлой работы, той, где мы работали вместе с Никитой и Кириллом
        - Нам на работе проводили тренинги,  - сказал Никита,  - и был тест, а в нем вопрос «вы оказались на необитаемом острове, вы можете позвать к себе только одного человека, кого вы позовете?», я, не задумываясь, назвал тебя, с тобой точно не пропадешь!
        - Ах ты зараза, за меня значит прятаться решил, да?  - с улыбкой спрашивала я.
        В душе я знала, что это не так. Никита, хоть и был молод, но в нем ответственности и мужественности было в разы больше, чем во многих встречавшихся мне взрослых мужчинах. Он из тех на кого можно положиться. Вообще хороший парень, был бы он лет на десять старше и свободен, я бы точно не дала ему просто так пройти мимо. Но он был молод, и у него только что умерла девушка. Вообще мыслей о каких-то взаимоотношениях сейчас даже не возникало, и не до этого было. В апокалипсис лучше вообще никаких отношений не заводить, дабы не усложнять. Допустим, что-то не сложилось, уйти ты не сможешь, придется жить в одном обществе, потому что другого просто нет. Я и в обычной-то жизни очень скептически относилась к мужчинам, и вообще у меня большие проблемы с доверием, а тут уж точно лучше держаться подальше. Но нас всего шесть человек, четверо мужчин и всего две женщины, рано или поздно природа возьмет свое, это вопрос времени, поэтому мысли разные лезли в голову.
        Мы распределили себе комнаты, в которых будем жить, в каждой комнате была личная ванная, что может быть лучше? Конечно все, что с нами произошло ужасно, но я, как человек крайне позитивный и жизнерадостный искала плюсы везде, даже в минусах. Я лежала в большой, красивой ванне, у меня была куча дорогущей косметики, шампуней, кремов, и прочего барахла, всего того, чего раньше я не могла себе позволить. Я насыпала в ванну соли из Мертвого моря, налила масла жасмина, пены для ванн с жемчужной пудрой. Как классно, оказывается, полежать в горячей ванне после трех дней пути, ночи в холодном метро, ночи в мебельном магазине и пяти смертей подряд. На двери в ванную висел махровый халат, на полочках лежали полотенца из египетского хлопка, а за дверью меня ждала огромная кровать с итальянским постельным бельем и невесомым бамбуковым одеялом
        Из мечтаний меня вырвал стук в дверь. Это был Никита
        - Мать, ну ты че там утонула что ли? Ужин-то будет сегодня? Я ждал твоих вкусностей с того момента как увидел тебя в метро
        - Я думала Оля что-нибудь приготовит, и Финн, оказывается, умеет готовить
        - Да, Оля приготовила, Доширак себе кипяточком залила и сидит довольная. А Финн тоже ушел в заплыв
        Я вышла из ванной, завернувшись в бесконечно мягкий халат. Никита лежал на моей кровати
        - Ты бы сам помылся, запашок от тебя тот еще, и слезь с моей кровати, вонючка
        - Так ужин будет?
        - Будет, иди только помойся, на готовку все равно нужно время
        Никиту как ветром сдуло. Я облачилась в новую одежду и пошла на кухню
        В мыслях, что же приготовить, я подумала о том, что нам нужна морозилка побольше. В административном здании было несколько холодильников и морозилка. Но так как нам придется запасать надолго, все это нам нужно совсем в других объемах. Я оторвала Диму от бутылки пива и попросила помочь мне
        - Дим, скажи, ты имел когда-нибудь дело с промышленными холодильниками или большими холодильными и морозильными камерами, как в ресторанах?
        - Вообще нет, а что случилось?
        - Если вкратце, я хотела бы перевезти сюда холодильную и морозильную камеры из Ашана, это возможно?
        - Я никогда с этим не сталкивался, но думаю смогу сделать
        - У нас есть спец по холодильникам,  - сказала Оля, подошедшая сзади,  - Финн, пока не стал актером, работал на мясоперерабатывающем заводе как раз по холодильным установкам
        - Дай ему бог здоровья!  - сказала я.
        У нас был первый «семейный» ужин. Мы сидели за большим столом, чистые и уставшие, морально и физически. Казалось, что появился свет в конце тоннеля, ни у кого не было признаков вируса, мы нашли дом, мы не одни. Мы с Никитой, любители хорошего вина, укатили несколько паллетов с этим благословенным напитком, и теперь несколько бутылок стояло на столе вместе с жареной курицей, картофельным пюре, овощным салатом и горячим домашним хлебом. Никита умиротворенно кушал. И все, казалось, выдохнули
        Финн встал с бокалом в руке, попросил Андрея переводить
        - Он говорит,  - начал Андрей,  - что бесконечно благодарен богу, что он свел его с нами, благодарен Ане, что спасла ему жизнь и за то что,  - Андрей замолчал, потому что Финн молчал. Слова встали у него в горле, он сдерживался, вспоминая, как много он потерял,  - в общем, за все это,  - добавил от себя Андрей
        Мы выпили, потом болтали и кушали. Потом Никита встал с бокалом, и попросил Андрея переводить для Финна
        - В России принято второй тост поднимать за родителей, а третьим поминать умерших. Так как родителей ни у кого не осталось, предлагаю перейти сразу к третьему. Давайте сейчас вспомним, и отпустим всех, кто ушел. Всех наших родных и близких, друзей, знакомых, соседей, коллег, всех
        Мы все встали, как будто сговорились. Выпили, не чокаясь и сели. Повисла тишина. Я решила разрядить обстановку
        - У меня еще сладенькое есть
        - А я только хотел спросить, чем это пахнет?  - усмехнулся Никита, потирая руки
        Я достала из духовки яблочный пирог, убрала грязную посуду. Андрей решил мне помочь. И, видимо решился на разговор
        - Я вижу, вы с Олей нашли общий язык
        - А почему бы нам его не найти?
        - Ты злишься на меня?  - спросил Андрей, после некоторой паузы
        - Я сейчас злюсь на весь мир, поверь, ты меньшая моя проблема. Да, в общем-то, ты и не проблема. Просто неожиданно как-то вышло. Я привыкну
        - Все равно я чувствую негатив от тебя
        - Он пройдет, не обращай внимания
        - Я правда очень рад, что мы встретились
        Мне почему-то стало тепло от его слов, и я обняла его
        - Все это мелочи жизни, мы пережили апокалипсис, и это уж точно переживем
        6
        После ужина мы сидели в гостиной, пили вино, болтали. Андрей учил Финна русскому языку, Финн с удовольствием все слушал и пытался говорить. Выходило очень смешно. Все были бесконечно уставшие, но расходиться не хотелось. Завтра предстояло еще много работы, но никто не хотел об этом сейчас думать, все просто наслаждались моментом. Стало холодно, как часто бывает в Москве, температура резко упала, и запахло осенью. Было седьмое сентября, а температура за сутки упала на десять градусов. Финн, как настоящий житель Скандинавии разжег камин. Ему нравилось, что дом в скандинавском стиле, хоть что-то напоминало ему о доме. В одном из шкафов на кухне нашлась колода карт, и мы играли в бридж. Финн оказался отличным игроком, сказал, что на деньги играть больше нет смысла, и предложил играть на желания. Я от игры уже отказалась и пошла спать. Все комнаты располагались на втором этаже дома. Я поднялась к себе в комнату, разделась и легла. Как же хорошо поспать в кровати. Я тут же провалилась в сон. Мне снилась мама, как будто мы были с ней в Доминикане, мама ее очень любила. Мы лежали на пляже и болтали
о всяких мелочах. Я проснулась от какого-то толчка. Открыв глаза, я увидела Никиту мирно спящего рядом, он закинул на меня ногу и сладко всхрапнул. Ладно, подумала я, пусть спит ребенок. Утром я проснулась от холода, Никита стянул с меня одеяло. Я встала, умылась и пошла на кухню. Весь дом еще спал. И чего меня подняло в такую рань? Восемь утра! Я истинная сова, всю жизнь сплю до обеда, а тут подорвало, ну ладно, будет время приготовить завтрак. С ночи я поставила тесто, оно хорошо подошло, и уже стремилось выползти из кастрюли. Я сделала булочки с сыром и поставила их в духовку. А сыр-то последний, подумала я, и яйца. Скоро закончатся все скоропортящиеся продукты, а новых, делать никто не будет. Я озадачилась этой мыслью. Я услышала шум наверху и начала накрывать на стол. Гренки, сливочное масло, тоже последнее, омлет с ветчиной, сырные булочки, творожная запеканка с изюмом, тоже из последнего творога, оладьи с яблоками, и в кладовой базы было вкуснейшее клюквенное варенье. Никита вышел первый
        - Я иду на запах, люблю тебя, мать, больше всех!
        - За еду готов продаться?  - улыбалась я.
        - За твою, да!
        Спустились остальные ребята, Финна не было
        - Ух ты, у нас тут как в лучших домах Парижа,  - радостно сказал Дима
        Дима тоже любил вкусно поесть, как выяснилось. Я пошла, позвать Финна к завтраку. В комнате его не было, постель была заправлена. Я вышла на улицу, я догадывалась, где его искать. Вдали от базы, под самой кромкой леса мы сделали кладбище, для тех, кто был на базе до нас. Финн сидел возле детских могилок, он принес им букетики из полевых цветов. Я растерялась, я нашла его, но стоит ли его сейчас трогать? Может ему нужно побыть одному? Я стояла в нерешительности, и уже было собралась уходить, как он меня заметил. Я все же решила уйти. Он догнал меня. Я извинилась за то, что потревожила его, что хотела позвать его на завтрак. Он ничего не ответил, просто обнял меня и поцеловал в макушку. Это была благодарность, для этого не нужно знать языков. Он был очень сильным, и в его объятиях я почувствовала себя приятно хрупкой. Господи, да о чем я думаю?!! У мужика только что умерла семья, он сидит у могил чужих детей, а ты думаешь о том, какие крепкие у него объятия! Совсем больная! Я дала себе мысленную пощечину, и пообещала, что это не повторится. Мы вошли в столовую, Дима сидел рядом с Олей и они
увлеченно беседовали. Они сразу понравились друг другу, я это заметила еще два дня назад
        Я подняла неприятную тему
        - Я предлагаю поговорить о будущем,  - начала я.
        - Ну вот умеешь ты все испортить,  - сказал Андрей
        - А что делать? Рано или поздно нам надо об этом поговорить, и, я считаю, лучше рано, чем поздно. Чем мы будем питаться? Осень на дворе. За зиму все придет в негодность, крупы, овощи, как мы будем жить, на консервах? У нас не будет молочных продуктов, яиц, мяса, даже хлеба
        - Будем охотиться,  - выдал Дима
        - Ты хоть раз держал оружие в руках? Сталкивался со зверем лицом к лицу? Со зверем, который хочет жить, и если не он, то его. Ты хоть представляешь, о чем говоришь?
        - Научимся,  - ответил он,  - наши предки ходили на мамонтов, чем мы хуже?
        Повисла пауза, все понимали о чем речь
        - Допустим, мы можем посадить огород, а как быть с остальным?
        - Я тоже думала об этом,  - сказала Оля,  - прошло еще не так много времени, чтобы все заводческие животные на фермах умерли от голода. Мы можем съездить на фермы и птицефабрики и взять несколько для развода. Правда как их разводить я не знаю, я городской человек, да, по-моему, и все здесь, лично я даже не представляю как справиться с огородом, не то что со скотиной
        - Я представляю,  - сказал Никита,  - уж с огородом я справлюсь. Мать, я уверен, ты знаешь, что делать со скотиной
        - Я разве похожу на фермерскую девочку?  - усмехнулась я.
        - Я помню, ты рассказывала про деда с бабкой, которые жили в деревне с полным хозяйством
        - Да, это было, и да, я знаю, что с этим всем делать, а что не знаю, Гугл в помощь, ну или книги, их еще никто не отменял
        Этот ад возвращался. Мои дедушка с бабушкой жили в той деревне, куда уехала моя мама в начале апокалипсиса. У них действительно было такое хозяйство, что страшно становилось. Две коровы, свиньи, овцы, козы, кроли, куры, утки, гуси, индюки, и даже пасека, еще был конь по кличке Лимон. При этом огромный огород, во взлетную полосу, ни конца, ни края. Это был ад. Это бесконечная работа, каждый день, без выходных и праздников. Когда бабушка с дедушкой умерли, и все хозяйство распродали, мы все вздохнули с облегчением. Содержать все это, означало оставить свое здоровье на этом хозяйстве, и остатки его на огороде. Я всегда говорила маме, что лучше я убью свое здоровье на работе, и куплю все, что мне нужно, чем оставлю его в деревне. Что ж, за все нужно платить. Придется вернуться в этот ад.
        Обсудив все это более детально, все согласились, что Олина идея как нельзя кстати. Но осуществлять ее надо немедленно. Дима включил и настроил, как ему нужно базовский компьютер, который находился в административном здании, сказал, что обустроит там «командный пункт». Как выяснилось, Дима был еще и компьютерным гением. Да, нам с ним повезло, это однозначно. Благо интернет пока работал исправно. Дима нашел ближайшие к нам фермы и птицефабрики, и можно было бы уже ехать за скотиной, но куда мы ее привезем? Нужно было срочно строить хотя бы временные сараи и загоны. Началась экстренная стройка. Я удивлялась, как слаженно работают ребята. Финн, оказалось, еще и в строительстве кое-что соображает. На территории были хозяйственные постройки, и решено было начинать с них, переделать под стойла для скотины, утеплить к зиме. Для птицы загона не нашлось, было решено строить, а временно поселить всех в одном из летних домиком. Ребята начали освобождать помещения, выносить мебель. Мне поручили решить, кого и в каком количестве нужно привезти. Фермы находились достаточно далеко от нашей базы, и поездка была
запланирована на завтра
        Итак, список нужной нам животины, с учетом того, что половина точно передохнет, особенно птица, выросшая в инкубаторе, вышел такой
        4 коровы и 1 бык
        2 свиньи, 1 хряк и по одному поросенку
        100 кур и 15 петухов
        20 гусынь и 5 гусаков
        20 уток и 5 селезней
        10 индюшек и 3 индюка
        Потом я подумала, что все это стадо надо кормить, и не просто кормить, а запасти на зиму корма. С этим встал вопрос, где это все хранить? На это явилась Димина сообразительность, он сказал, что нашел склад кормов для животных, он находился в пятидесяти километрах от нас. Было решено запасти на пару месяцев, а за остальным периодически ездить добирать, так как на складах были созданы нужные условия для хранения этого всего. Первым делом нужно было привезти птицу, так как скотина вполне могла еще выжить, а вот птица нет. Мобильная связь была, но с перебоями. Было решено пользоваться интернетом для связи. Мы с Финном должны были отправиться на ближайшую птицефабрику разведать обстановку. Было уже четыре часа дня, до птицефабрики ехать было не меньше двух часов, и мы отправились немедленно, заручившись словарями, он русским, а я английским. По пути Дима нашел нам книжный магазин, нужна была литература о том, как разводить, а главное выбирать хороший скот. Обращаться я с ним умела, выбирать нет. Мы поехали на Ровере, решив, что транспорт для перевозки должен быть на месте
        Уже вечерело, солнце садилось, мне было страшновато ехать куда-то на ночь глядя, и Финна я совсем не знала, мало ли что может случиться. Мы ехали уже минут двадцать, ехали молча
        - Ты боишься меня?  - спросил Финн по-английски
        Я поняла, что он сказал, но не знала, что ответить. Я молчала, и он полез за словарем
        - Нет, я не боюсь,  - ответила я.
        - Я это чувствую. Я понимаю, что ты меня не знаешь, совершенно ничего обо мне не знаешь, а все, что я рассказал, могло оказаться выдумкой
        Он посмотрел на меня так искренне
        - Ты можешь мне верить. Я обязан тебе, ты спасла меня от крейзи мужчины. Я никогда не отплачу тебе злом. У нас в Финляндии так не принято, мы потомки викингов, у нас все по справедливости, за добро платят добром, за зло по усмотрению. От всех вас я получил только добро, я не придам этого
        Я улыбнулась, в знак доверия. Его слова звучали очень искренне, я не все дословно понимала, но общий смысл я уловила, и от него шло такое тепло и умиротворение. Я верила ему
        Ехать нам было еще далеко, и я включила музыку, которая была у меня в телефоне. Мы весело начали подпевать. У Финна оказался очень хороший голос. В моей душе было спокойно и уверенно рядом с ним
        Уже почти стемнело, когда мы добрались до птицефабрики. Света не было. Еще на базе мы вооружились фонарями на голову, они были довольно яркими. Запашок рядом с птицефабрикой стоял тот еще. Непонятно чем пахло больше, смертью, или птичьим дерьмом. Я предусмотрительно взяла нам медицинские маски. Мы зашли в здание. По коридорам горели тусклые лампы ночного освещения. В здании не было ни живых, ни мертвых. Это было первое место, где не было трупов, по крайней мере, человеческих. Мы нашли цеха с птицей. Как ни странно там царила жизнь. Я не знала, как устроены птицефабрики, но оказалось, что клетки, в которых живут птицы, как бы погружены в огромный поддон с комбикормом, или молотым зерном, в общем, там был корм. К каждой клетке по трубкам подавалась вода, откуда эта вода шла к ним мы так и не увидели, но большинство птицы было живо. Были цеха с разными видами птиц. Мы осмотрели все, убедились, что нам есть что брать, и решили ехать домой, и завтра вернуться за птицей, так как селить сейчас их было некуда. Как мы и думали, на территории действительно был транспорт для перевозки. Грузовое отделение
было похоже на кондитерский стеллаж, были полозья, в которые вставлялись клетки с птицами. В одной клетке было по десять кур, десять уток, и по пять гусей. Индюков мы не нашли, но нам хватало и того, что было
        По пути домой я написала Диме, что все ок, и мы возвращаемся. Дома нас ждал ужин. Ребята общими усилиями чего-то наготовили. Как оказалось Оля совсем не умеет готовить, но с готовностью помогала, чем могла. Мы наелись жареной картошки с грибами, доели вчерашний яблочный пирог и были счастливы
        - А где вы грибы взяли?  - удивилась я, когда увидела их.
        - А у нас в посадке, за кладбищем, целая грибная поляна,  - рассказывал Никита,  - Андрей хотел как-то отгородить кладбище, и наткнулся на поляну шампиньонов. Там и других грибов полно. А в лесу вообще думаю рай грибной
        Андрей откупорил бутылку розового вина, и разлил по бокалам
        Я взяла свой бокал
        - У меня есть тост! Торжественно объявляю наш карантин оконченным, никто из нас троих не заразился бешенством! Выпьем за это!
        - И правда,  - сказала Оля,  - а я и забыла в суматохе
        - Мы все здоровы, и у нас начинается новая жизнь, за нее!  - я подняла бокал вверх.
        7
        На следующий день мы с Андреем отправились за птицей. Финн с Димой поехали в Ашан за холодильными камерами, а Оля с Никитой подготавливали летний домик для птицы.
        Мы подъехали к птицефабрике, нашли машину для перевозки и подогнали ее поближе к цеху с курами. При свете дня все выглядело не так лучезарно как вчера вечером. Ужасная вонь, которую мы вчера почуяли, исходила от кучи дохлых кур возле какого-то небольшого здания, как выяснилось позже это был куриный крематорий.
        Войдя в цех, Андрей нашел выключатели света и включил полное освещение. Я заметила на клетках какие-то цифры, потом мы пришли к выводу, что это возраст цыпленка в днях, потому что они шли по возрастанию, и сами птицы были все больше и больше размером. Мы решили набрать побольше тех, кому согласно цифрам было 60 -70 дней. Они были уже достаточно большими, и еще не так сильно заколоты и закормлены антибиотиками и прочей химией. Вопрос, неслись ли уже куры в таком возрасте? Мы не знали, и на всякий случай взяли 30 взрослых кур и 10 взрослых петухов. То же самое решили сделать с утками и гусями.
        - А что с остальными?  - спросила я Андрея,  - мы их тут так бросим умирать? Может хотя бы из клеток их выпустим? Многих и так уже крысы поели, особенно цыплят.
        - Надо подумать, вдруг эти все передохнут, и нам нужно будет вернуться еще за одной партией?
        - Тогда нужно еще насыпать корма и выяснить, откуда подается вода.
        Дальше мы столкнулись с препятствием, мы не могли открыть клетки, чтобы взять понравившихся нам особей. Они были заперты на магните, и силы не хватало, что бы открыть их. Где-то должно было быть управление всеми этими механизмами, мы обрыли все в поисках управления, но так и не нашли. Андрей позвонил Диме. Он был занят холодильниками, они с Финном как раз отключили один и грузили в фуру.
        - Димон не сможет приехать, у них там с Финном работа в разгаре. Придется отложить перевозку еще на день,  - сказал он.
        - Тогда надо ехать домой, там дел невпроворот, мы и так столько времени потеряли.
        Когда мы добрались до дома, уже было около часа дня, и такое солнце светило, небо было чистейшее, ни единого облачка. Я решила раздеться. Белье я очень не любила, и носила редко. Без задней мысли я сняла толстовку и осталась в тонкой, облегающей футболке. Из административного здания, которое мы прозвали кладовкой, вышли Дима и Финн. Дима был доволен и с радостной улыбкой сообщил о том, что холодильная камера работает. Он ждал похвалы за свою работу. Финн же наоборот выглядел спокойным и не вел себя так, будто совершил подвиг. Я смотрела на них и думала, какие же они разные, Финн уверенный в себе и своих возможностях взрослый мужчина, а Дима еще пацан, который самоутверждается, не смотря на то, что ему уже тридцать лет. Финн вообще всем своим существом располагал к себе, тихая, спокойная уверенность, это и есть стержень и внутренняя сила, именно к таким мужчинам тянет.
        Холодильник заработал, можно было привозить морозильную камеру, но с ней была проблема, у базовской электростанции не хватало мощности на две камеры, и ее надо было добавлять. Сделать это мог только Дима. За скотом и птицей решено было ехать завтра. Меня отправили готовить обед, а после него мы с Финном должны были поехать в разведку на ферму. Я сварила борщ, сделала макароны по-флотски, с утра оставались булочки и клюквенное варенье. Всякие вкусности готовить было некогда.
        После обеда мы отправились на ферму. Я направлялась к машине, Финн что-то говорил Андрею. Потом тот подошел ко мне с предложением одеться.
        - Финн боится, что ты замерзнешь, просил передать тебе, чтобы одела что-нибудь. А на самом деле наверно просто все время контролирует себя, что бы в глаза смотреть тебе, а не на грудь,  - со смехом сказал Андрей и ушел.
        Финн немного понимал русскую речь и думаю уловил смысл слов Андрея, он выглядел слегка смущенным. Вот блин, а что же летом будет? Что ж мне теперь и не раздеться?
        - Просто надень лифчик, сказала проходящая мимо Оля.
        Я поплелась в дом за кофтой. Меня разозлила эта ситуация. Я чувствовала себя дома, а дома я вообще полуголой ходила. Я много лет прожила одна и не любила вторжений. А сейчас в мою жизнь было мегавторжение. Я должна была мириться аж с пятью людьми. У меня была очень привлекательная фигура, большая грудь, узкая талия и большая, круглая задница. Я всю жизнь пыталась себя скрыть, так как излишек внимания к моей фигуре был разным, очень часто совсем некорректным. Дома я могла раздеться без мысли, что на меня кто-то смотрит и вожделеет. Теперь этого было сделать нельзя. Меня это жутко злило.
        Мы подъезжали к ферме, на ней разводили коров. Когда мы с Андреем возвращались с птицефабрики, мы заехали в книжный магазин, что нашел Дима. Магазин оказался очень большой, там была масса всякой литературы, и мы набрали кучу всяких книг по животноводству и не только. Сейчас я листала в машине одну из этих книг, в ней подробно рассказывалось, как выглядит «хорошая» корова. Мы еще не подъехали к ферме, но уже поняли, что она близко, поняли по запаху. На ферме был убойный цех, и в нем гнили две мертвые коровы, они были изъедены крысами и теперь их доедали черви. Зрелище было ужасное, и я чувствовала, как борщ просится назад. Я видела, что у Финна тоже обед подкатывает к горлу, но он пытался не подавать вида. Мы быстро покинули убойный цех. На этой ферме мы тоже не увидели ни одного человеческого трупа.
        Найдя загоны со стойлами мы увидели другую картину, не то что на птицефабрике. Если там птиц просто оставили умирать в клетках, то здесь над животными сжалились, они свободно ходили по огромному загону. Им так же оставили еду и воду. Я выбрала подходящих коров и быка, и загнала их в отдельное стойло. Коров мне понравилось пять, и я решила забрать пятерых, это было больше, чем планировалось, но какое-то внутреннее чувство подсказывало, что надо брать. С быком было сложнее, быки там были с характером, находились отдельно, и, чтобы понять кастрированный бык или нет, ему надо было заглянуть под хвост. Я видела, что Финн чувствовал себя очень неуютно. Оказалось, что он никогда не видел живую корову, и уж тем более в таком количестве. Я попыталась объяснить ему, что бояться их не стоит. А вот быков можно бояться. Финн заметил длинные железные палки, они стояли у стены. Это оказались специальные приспособления для усмирения животных. Они были похожи на большие школьные указки. С одной стороны была рукоятка, на ней была кнопка, при нажатии на нее дальний конец палки бил небольшим разрядом тока. Находка
была очень кстати. Когда я направилась с этой палкой к быкам, завидев меня с ней, они застыли и резко стали очень смирными. Видимо не раз получали ими, бедняги. Я выбрала подходящего быка и с помощью палки загнала его в соседнее стойло с отобранными коровами. Финн смотрел на меня с восхищением. Я не понимала почему, для меня это не было чем-то из ряда вон, контактов с рогатым скотов у меня было предостаточно. Потом мы обнаружили еще загон, в нем были телята, бедняги были совсем обессиленными. Мы приняли решение запустить всех телят к коровам. Буквально через пять минут телята нашли вымя и наконец-то ели. И коровам легче, и телята сыты. Мы решили взять еще три теленка, две телки и бычка, загнали их к нашим коровам, они тоже сразу кинулись к вымени. В другом цеху я увидела доильные аппараты, и решила взять несколько себе. Доить я умела и руками, но умела только я, а аппарат включить мог каждый.
        Комплекс фермы был, как бы разделен на две секции, мы решили посмотреть, что же во второй. Нам повезло, в нем оказались свиньи. Дима об этом не говорил, вероятно, потому что об этом не было информации. Он нашел всего одну свиноферму, и та находилась за сто с лишним километров от нас. Мы были рады, что не придется тащиться в такую даль. Свиней здесь было немного, вероятно разводить их тут начали совсем недавно, потому и информации об этом не было. Несмотря на малочисленность, свиньи здесь были нескольких пород. Я имела дело с самыми обычными розовыми хрюшками, а остальных видела впервые, они были какие-то страшные, черные, волосатые, и, что странно какие-то худые. За помощью мы обратились к книге, что я взяла с собой, чтобы выбрать коров. В этой книге рассказывалось не только о коровах, но и о многих других животных, даже о домашней ламе. Из книги мы узнали, что свинки это испанские, Иберийской породы, и их выращивают на хамон. Там было много информации о том, что у этих свиней должна быть специальная диета, чтобы хамон был такой, какой полагается.
        - Может не будем брать этих черных? Намучаемся с ними, да и хамон из нас никто делать не умеет,  - сказала я Финну.
        - Ты же сама всегда говоришь, Гугл в помощь.
        Мы научились разговаривать со словарями в руках, дело было медленно, но мы хотя бы начали понимать друг друга.
        - Хорошо,  - начала размышлять я,  - давай сделаем так, если здесь есть этот специальный корм для них, то мы возьмем и их, если нет, то хрен с ними.
        - Ок,  - ответил Финн.
        Соглашаясь на все, он всегда говорил «ок», здесь словарь был не нужен. Мы начали искать корма. С кормами был отдельный склад. На нем все очень аккуратно было распределено и сложено. Все отсеки были подписаны. Был отдельный отсек, на котором была надпись «свиньи». Этот отсек был разделен на несколько частей, каждая из них была подписана: «свинья», «иберийская», «черное копыто», «домашняя». Корм был, свиней пришлось брать. Мы не стали их отсортировывать, потому что в общей сложности их было всего 22, и мы решили забрать их всех. Не смотря на то, что имелся корм для поросят, самих поросят не было, только взрослые свиньи. На территории фермы так же, как и на птицефабрике, был транспорт для перевозки животных. Кузова были открытые и обтянуты металлической сеткой. Внутри были поделены сектора на одного животного. Всего в одной машине могло уместиться 24 животных.
        - Давай свиней сегодня заберем? Возьмем несколько мешков с кормом, а завтра заберем остальной корм и коров,  - предложил Финн.
        - Почему бы и нет, хоть раз вернусь не с пустыми руками.
        Был восьмой час вечера, уже почти стемнело. Финн носил мешки с кормом, а я гнала свиней в машину. Разместив каждую свинку на отдельное место, я насыпала им корма прям на пол грузовика. Бедняжки накинулись на него, они были очень голодны, в загоне фермы корма им никто не оставил. Я подумала, что надо бы принести им воды. В коровьем загоне была цистерна, откуда подавалась вода коровам. Там же были ведра. Я взяла два ведра, набрала в них воды из крана в ответвлении трубы, и пошла к машине. На улице мы столкнулись с Финном, он нес два мешка с кормом на обоих плечах. Увидев меня, он сбросил мешки и кинулся ко мне. Я даже испугавшись обернулась назад, может там кто-то был? Финн подбежал и вырвал у меня из рук ведра. Он что-то говорил на финском, если судить по тону, ругал меня. Потом до него дошло, что я не понимаю, что он говорит. Он достал из заднего кармана джинсов свой миниатюрный словарик, долго листал его, потом поднял на меня глаза и сказал с укором:
        - Тебе еще детей рожать.
        Меня это тронуло до глубины души. Где ж ты был всю мою жизнь? С улыбкой думала я.
        - Ок,  - сказала я, поднимая вверх ладони,  - это для свиней, они наверно очень пить хотят.
        Мы подошли к машине, в грузовом отсеке, где я необдуманно оставила мешок с кормом, свиньи вылезли из своих стоил, раздербанили этот несчастный мешок, и довольно жевали. Весь пол был усыпан желудями. Финн поставил им ведра с водой, свинки с удовольствием выпили оба ведра. Они выглядели счастливыми. Не радуйтесь, думала я, скоро мы вас съедим.
        Мы приехали домой уже к десяти часам вечера. В доме было шумно, ребята играли в карты на раздевание. Дима сидел в трусах и одном носке, Никита в футболке, без штанов, а Оля с Андреем были полностью одеты.
        - Я вижу, кто тут выигрывает,  - с улыбкой сказала я,  - а мы привезли свиней!
        Все вышли посмотреть на диковинных Иберийских свиней. Мы разместили их в сарае, отведенном для коров. Решили, что завтра разберемся, куда их девать. На улице еще вполне тепло, и можно было держать их пока во дворе.
        - А куда их столько?  - спросил Никита,  - ты же планировала только четыре?
        - Это все, что были, мы решили, что несколько оставим, а остальных потихоньку съедим, если не подохнут.
        Никто из нас никогда не резал свиней, но все понимали, что рано или поздно придется этому научиться.
        8
        12 октября 2022 года
        Наша жизнь начала входить в нормальное русло. Все животные и корма для них были перевезены. Позже Дима нашел еще маленькую ферму, там разводили овец и коз. На ферме было всего семнадцать овец и десять коз, и мы забрали всех. Так же привезли все овощи и семена для посадки огорода. Как такового огорода не было, но сразу за посадкой было поле. Ребята нашли трактора, расчистили поле под будущий огород, привезли огромное количество земли и удобрений и перепахали с ними поле. Доделали все постройки для животных. Расчистили административное здание, и оно почти полностью превратилось в кладовку. Дима добрал туда всякого разного технического оборудования и обустроил свой командный пункт. Он настроил нам нашу личную сотовую связь, взломав какой-то новомодный японский спутник. Мы еще не раз ездили опустошать Мегу. Близилась зима, начало существенно холодать. Меня научили вождению автомобиля, это оказалось гораздо проще, чем я себе представляла, может из-за того, что правил движения больше не было.
        Уже месяц мы жили в нашем новом жилище. У всех появились свои обязанности и дежурства со скотиной. Все было хорошо. В один прекрасный день Дима с Олей объявили за завтраком, что они теперь вместе, и Дима перебрался в комнату к Оле. Никита стал все чаще приходить ко мне в комнату на ночевку, это уже вошло в привычку. Потом и Андрей начал спать с нами, у меня была просто огромная кровать, и места хватало всем. Финн оставался спокойным и тактичным. Шутил над нашей «шведской семьей», мы в шутку приглашали его к себе. А в одно прекрасное утро я проснулась с соплями. Я чувствовала, что простыла. Я лежала, и боялась дышать, я хотела посмотреть на свои руки, на их цвет и не могла решиться. По обе стороны от меня спали ребята. Я растолкала их, они проснулись.
        - Чего ты меня будишь, сегодня не моя смена кормить скотину,  - сонно говорил Никита.
        - И не моя,  - бормотал Андрей.
        - Посмотрите на меня, я кажется, простыла.
        Я слышала, как парни подскочили с кровати, кто-то из них побежал включать свет. Потом почувствовала, как они начали меня обнимать.
        - Ань, ну ты зачем так пугаешь? Ты красная как рак, и горишь вся, но ты явно не серая и ни намека на бледность. Ты просто простудилась.
        - Вы уверены?  - спросила я, открывая глаза.
        - Да уверены,  - ответил Андрей,  - посмотри на себя в зеркало.
        Я встала с постели и пошла в ванную. Я и правда была краснющая и вся горела. При заражении вирусом температура не была такой высокой, у меня же оказалось 39,2. Я выгнала ребят из постели, не хватало еще им заболеть. Никита принес мне лекарства, которые я попросила, я выпила их и провалилась в сон. Меня разбудил Финн.
        - Тебе надо поесть, я сварил тебе наш лечебный финский суп. Он не очень вкусный, но действенный.
        Он потрогал мой лоб и щеку, рука его казалась такой прохладной и очень приятной, большой и крепкой, как и сам он. Опять у меня мысли не о том, подумала я, дав себе очередную мысленную пощечину. Я села в кровати и начала есть. Ни вкуса ни запаха я не чувствовала, нос у меня был напрочь забит. Есть мне не хотелось, но я понимала, что надо, да и Финн сказал, что не уйдет, пока я не доем. Я не знаю, что было в этом супе, но он был странным.
        - Что за волшебный суп?
        - Там поганки.
        Я чуть не захлебнулась, и казалось, резко выздоровела.
        - Не бойся, если уметь их правильно сварить, то они будут полезны, как и любой яд в определенных дозах полезен. Этому рецепту меня научила мама, а ее бабушка, так что не переживай, хуже тебе не будет, надеюсь только лучше.
        Я ему верила. Он уже гораздо лучше говорил по-русски, конечно с большим акцентом, но словарный запас стал больше, и он научился правильно строить предложение. Вообще, я тихо восхищалась этим мужчиной.
        Сколько ни кормил меня Финн своими поганками, лучше мне не становилось, заболела я сильно, несколько дней пролежала в кровати с температурой. Через неделю я решила, что хватит отлеживать бока и пойти, на улице что ли посидеть. Я пошла на кухню, хотела налить себе чай, и ужаснулась тому, как они за неделю засрали кухню. Потом плюнула и вышла на улицу. Был хороший, теплый день, и я села на качели. Лес вокруг пестрил красками, было так тихо. Я сидела и наслаждалась всей этой красотой. Я очень любила это время года, золотую осень, когда еще тепло, и не начались дожди и деревья в золоте. Такая погода бывает неделю, не больше, и мне всегда хотелось погулять, но всегда была работа, и эта красота проходила мимо меня. Сейчас я наслаждалась этим великолепием. Из дома вышел Финн с пледом, укрыл меня им и вернулся в дом, через минуту вернулся с двумя чашками чего-то горячего. Он отдал мне одну чашку и сел рядом.
        - Пей, это от простуды.
        - Надеюсь не поганки?  - смеялась я.
        - Нет, но тоже рецепт моей бабушки. Там корешки всякие, я специально за ними в лес ходил. Еще корица, гвоздика, чабрец, мята и имбирь, правда, замороженный, но не страшно.
        - Пахнет хорошо, спасибо,  - я отхлебнула,  - и вкусно.
        Я прислонилась к нему плечом, мне было с ним так хорошо, в его присутствии у меня внутри что-то переворачивалось. Мне была очень приятна его забота, но я не понимала, есть ли что-то за этой заботой. Мне хотелось спросить, но я не стала. Он всегда мне помогал, то посуду убрать, то белье с веревок снять, то картошку почистить, так, по мелочам. И я не могла понять, помогает ли он мне просто потому, что я женщина или есть другая причина. Он не помогал Оле, но вокруг Оли вечно крутился Дима и пылинки с нее сдувал. Когда Дима только начал подкатывать к Оле это сразу было видно, и ребята дико стебались над ним. Здесь же не было и намека на это. Значит, и причины для стеба не было, решила я, и закрыла для себя эту тему.
        9
        1 декабря 2022 года
        За последние два месяца настроение внутри нашей общины изменилось. Когда прошла эйфория от того, что мы выжили, нашли дом и наладили быт, началась всеобщая депрессия. Когда случается что-то очень плохое наш мозг часто переходит в режим самосохранения. Мы не чувствуем того, что должны бы чувствовать в данной ситуации. Мозг как бы дает нам время прийти в себя, а потом эмоции начинают накатывать, и человек начинает запоздало страдать. Мы все слишком много потеряли, мы потеряли все. То, что мы приобрели, никак не могло покрыть наших утрат. Мы перестали собираться вечерами, играть в карты и пить вино, теперь это было редко. Все ссылались на то, что теперь устают из-за хозяйства, не высыпаются. На самом деле каждый закрылся в себе и своем личном горе, каждому надо было это выстрадать и выплакать. Никите по ночам снились кошмары, и он прижимался ко мне в отчаянии, вероятно, ему снилась Юля. Однажды я спросила, но он отшутился. Оля с Димой ударились в беспробудный секс, как в наркотики. Финн уходил в лес и подолгу бывал там. Часто возвращался с подстреленным зайцем или дикой уткой, собирал грибы, какие-то
коренья, ягоды. Потом, когда наступила зама, говорил, что любит гулять в одиночестве. А мне хотелось поговорить. Как психолог я знала, что несказанное остается, а сказанное освобождает. Но все вели себя так, как будто ничего не произошло, все живы, и слава богу. Все живы, но в каждом из нас огромное количество могил.
        Я начала вязать, это успокаивало. Навязала всем носков, свитеров, шарфов, и даже варежек. Никто и словом не обмолвился о том, что я занимаюсь бесполезным делом. Одежды и всяких аксессуаров осталось столько, что и за десять жизней не сносить. Потом я начала шить покрывала из меха. Я очень любила меха, шубы, однажды, приехав в меховой магазин мне показалось, что я попала в меховой рай. Я могла брать любые шубы и не только, я могла брать все, что захочу. И я набрала. Раз уж такое количество зверей убили ради их меха, пусть это будет не напрасно. Я шила покрывала, декоративные наволочки, даже домашние чуни и унты. Потом делала разные статуэтки и поделки из сосновых шишек и пуговиц, страз и другого мелкого барахла. Вдобавок к этому, у всех, кроме Димы с Олей, уже начался сексуальный голод. В один прекрасный момент я сказала Никите с Андреем, что пора бы им спать у себя в комнатах. Лежа в постели с двумя голодными мужчинами, каких только фантазий у меня не было. Можно только догадываться о том, что было в их мыслях.
        Однажды я проснулась, и поняла, что я хочу жить. Я как будто вдохнула свежего воздуха. Когда ты тонешь в своем горе, у тебя не возникает мысли о том, что так можно и утонуть. Только когда достигаешь дна, чувствуешь слой ила под своей спиной, и толщу воду над тобой, приходит осознание выбора. Ты либо выдыхаешь последний воздух из легких и отходишь в мир иной, либо отталкиваешься. Вероятно, в это утро я оттолкнулась от дна. Ты все еще в воде, и всплывать будешь еще долго, а момент, когда ты выйдешь на берег вообще далеко за горизонтом мыслей, но ты принял решение, это начало.
        Я решила устроить дискотеку. В столовой уже бывшего административного здания было музыкальное оборудование, зеркальные шары, светомузыка и прочее. Мы перенесли все это в один из летних домиков, и решили, что это будет наш местный клуб. Мы еще ни разу им не пользовались. Я решила, что пора.
        Мы сидели за завтраком и болтали о насущном. Никита увлекся Иберийскими свиньями и занимался их правильным питанием и содержанием.
        - Думаю, что на новый год мы поедим хамона,  - торжественно объявил он.
        - И правда, новый год ведь скоро,  - опомнился Андрей,  - надо будет устроить что-нибудь крутое, это ведь будет первый новый год в новом мире.
        - Отлично, предлагаю завтра устроить репетицию,  - объявила я.
        Никто особо не обратил внимания на мои слова.
        - Я серьезно,  - продолжала я,  - нам надо встряхнуться, надо оторваться, напиться в слюни, потанцевать и побуянить. Это не приглашение, явка обязательна, завтра у нас вечеринка.
        Не было особых поводов протестовать и предложение было вяло, но принято.
        Днем все ребята пошли в наш клуб украшать здание и настраивать оборудование. Я в нашем доме готовила обед, Финн остался со мной помочь. Он уже совсем хорошо говорил по-русски, вероятно у него был талант к языкам.
        - В тебе что-то изменилось,  - заметил он.
        - Я приняла решение жить дальше.
        Он молчал какое-то время, погрузившись в свои мысли.
        - Я сейчас вдруг осознал, что я где-то на краю, твои слова привели меня к этой мысли.
        Он опять замолчал. Я не мешала ему думать. Первый раз за все время он начал говорить о том, что происходит у него внутри.
        - Ты права, надо принимать решение. Так жить нельзя. Это и на жизнь не похоже, это какая-то тюрьма.
        - Ты действительно к этому готов? К решению? Пока ты на краю, чаши весов внутри тебя одинаковы. Когда ты подходишь к тому, что нужно что-то решать, какая-то из чаш перевешивает, ты либо очень хочешь жить, либо очень хочешь умереть. Это и становится твоим решением. Пока чаши весов одинаковы, ты не знаешь, чего же на самом деле хочешь, и можешь принять неверное решение. Подталкивать себя к этому нельзя.
        - Ты говоришь так, как будто это с тобой уже было.
        - Если бы у меня было девять жизней, как у кошки, то две из них уже сгорело.
        Я не стала продолжать, и рассказа о двух смертях не было. Финн не стал расспрашивать. Он вообще был очень тактичным.
        - Ты очень хорошо воспитан,  - спустя какое-то время сказала я,  - чья это заслуга?
        - Мамы. Она была очень чуткой и понимающей. В ней было столько любви к людям, столько уважения. Она никогда не ругала меня за плохие или недостойные поступки когда я был маленький. Она всегда спрашивала, как бы я себя чувствовал на месте того, кому я сделал плохо. Она всегда селила меня в чужую шкуру, и, побывав в ней мысленно, она переставала быть чужой. Она не учила меня тому, что хорошо и плохо, как надо делать, как правильно, ничего такого, она просто селила меня в чужую шкуру. Мои дочери ее очень любили. Да ее вообще все любили, я не встречал человека светлее ее. Хотя встречались похожие, например ты.
        - Ого, сравнить меня с такой замечательной мамой, дорогого стоит!
        - Это правда,  - с улыбкой сказал он,  - у меня вообще была очень хорошая семья. Родители научили меня любить. Они всегда относились с уважением друг к другу, никогда не ругались на людях и при нас с братом. Я много лет думал, что так и должно быть, что это и есть семья. Потом, в школе у меня появились друзья, бывая у них дома, я видел их семьи, и начал понимать, что не все одинаковы. Однажды я был в гостях у одного друга, и пришел его пьяный отец, они скандалили с его матерью в другой комнате, потом послышались звуки ломающейся мебели и плачь матери. Дверь в нашей комнате была открыта, и я видел, как она прошла в ванную с разбитым лицом. Я был в таком шоке. Я думал, что она сделала что-то очень плохое, раз муж так накинулся на нее. Оказалось, что нет, друг сказал, что это у них обычная история. Потом я окончательно убедился, что все семьи разные. Но считал, что моя собственная семья будет похожа на родительскую. Позже так оно и вышло. У меня была хорошая жена, очень красивая и спокойная. Она привлекла меня своей скромностью. В то время, когда мы с ней познакомились, я негативно относился
к большинству девушек. Мне не нравилось, как они вели себя, напивались, занимались сексом в туалетах баров с незнакомцами, бросали своих детей на родителей и уходили в загул. Мне редко встречались девушки, с которыми было о чем поговорить. Когда я встретил Мэри, то удивился тому, что она красивая, но при этом не спала со всеми подряд. Когда она родила первую дочь, я был самым счастливым человеком на земле, а когда родилась вторая, я стал еще счастливее, хотя считал, что быть еще более счастливым уже нельзя. У нас была хорошая семья.
        - Хорошо, что у тебя была женщина, с которой ты был счастлив.
        - У нас была хорошая семья, но я даже не знаю, был ли я с ней счастлив. Была ли она мне другом? Да. Была ли она хорошей женой? Да. Хорошей матерью? Да. Было ли мне с ней спокойно и уверенно? Да. Но был ли я с ней счастлив? Не знаю.
        Я удивленно посмотрела на него.
        - Мне часто не хватало в наших отношениях именно ее. Она была домохозяйкой, я и дети всегда были накормлены, одеты в чистое и наглаженное, она смотрела те же фильмы, что и я, слушала туже музыку, что и я, любила моих родителей и друзей, даже тех, кого любить и не стоило, но это мои друзья, значит, их надо любить. Даже когда я предложил переехать в Россию, она сказала что примет любое мое решение. Она была моей тенью.
        - Ну, вам, мужикам не угодишь!
        - Нам надо поменьше угождать, тогда мы будем сильнее ценить это. Нет, я ценил все, что она делала, и был очень благодарен ей за все, но иногда не хватало огня.
        Я была удивлена откровениям Финна, он никогда не говорил с кем-то по душам, и если рассказывал что-то из своей жизни, то это были скорее какие-то смешные истории, или истории из детства. Он первый раз заговорил о жене.
        На следующий день мы готовились к вечеринке, я готовила всякие закуски в бигудях. Так как мы никуда не ходили, потому что ходить было некуда, мы особо не следили за собой. Но сегодня я решила накраситься, сделать прическу, накрасить ногти и одеть что-то вызывающее. Оля посмотрела на меня, и сказала, что раз такое дело, то и она накрасится. Вчера вечером мы даже ездили в магазин за модной одеждой. Когда все угощения были приготовлены, пунш сварен, алкоголь охлаждался, оставалось только привести себя в порядок. Мы разбрелись по комнатам. Спустя какое-то время ко мне постучался Никита и сказал, что все парни собрались, и ждут только нас с Олей. Я надела блестящее платье в паетках с изображением британского флага, обула туфли на каблуке, уложила волосы кудрями, подвела стрелки, накрасила губы красной помадой, надушилась и вышла. Зашла в комнату к Оле, она тоже уже была готова. Мы выглядели просто сногсшибательно. Вместе спустились вниз. Ребята ждали нас в гостиной. Выглядели они тоже великолепно.
        - Ну ни хрена ж себе!  - выдал Никита,  - дайте мне кто-нибудь платочек, слюну вытереть. Дамы, вы просто ослепительны!
        - Присоединяюсь,  - сказал Финн.
        Мы поблагодарили мальчиков и все вместе пошли в клуб.
        Дима пустил легкую музыку, Андрей открыл бутылку шампанского, разлил по бокалам и поднял тост.
        - За нас!
        - За нас!  - повторили мы хором.
        И понеслась вечеринка. Мы пили и танцевали, потом ели, и снов пили, и снова танцевали. Дима был за ди-джея, ставил музыку все энергичнее и веселее. Мы танцевали, отрывались, все было так как я и представляла. Вечеринка удалась на славу.
        Наутро у всех болела голова, но все были довольны.
        - Надо почаще устраивать загулы,  - сказал Финн, наливая себе кофе.
        - Это точно,  - поддержал его Никита.
        Вечером мы играли в карты, и пили пиво, смеялись и травили байки, как раньше. Вероятно, вечеринка действительно была нужна всем. Наше сообщество несколько оживилось.
        На следующий день выпал снег. Первый устойчивый снег. Мы играли в снежки, и топили баню почти каждый день. Мы и забыли о том, что на базе вообще есть баня. Мы нашли ее в первый день, когда осматривали всю территорию. Со снегом баня была интереснее. С жару выбегать и прыгать в сугроб было очень весело. Финн был нашим местным банщиком, он от души хлестал всех березовыми вениками, держа их в обеих руках.
        Однажды к нам прибежала белка. Я была на улице, а она прыгала по большой сосне как Супермен, увидела меня и быстро скрылась. Я забежала в дом, и как маленький ребенок, прыгая от счастья, бурно рассказывала какая она классная. Мне так хотелось ее потрогать.
        Через несколько дней Финн собирался идти гулять в лес и пригласил меня с собой. Вид у него был загадочный. У него вообще было лукавое лицо и глаза с хитринкой, кстати, очень сексуальной хитринкой. Он сказал, что хочет мне что-то показать. Я согласилась. Мне было страшновато идти в лес, даже с Финном, по ночам мы нередко слышали из леса вой волков, не хотелось с ними встретиться. Но любопытство взяло верх. Мы шли по заснеженному лесу, было так тихо и очень красиво, снег вчера шел всю ночь, и деревья были все в снегу, было как в сказке. Лес был достаточно большой, и мы уже далеко зашли. Финн сказал, что он хорошо знает этот лес, исходил его вдоль и поперек. Вдруг тишину нарушил какой-то треск. Я испуганно прижалась к Финну. Он снял с плеча охотничье ружье, которое всегда брал с собой. Треск приближался. Сразу за деревьями была небольшая поляна, звуки исходили оттуда. Мы как партизаны выглядывали из-за большой ели. На поляне стоял огромный лось и грыз кору с дерева. Я завороженно смотрела на него, он был такой мощный, с огромными ветвистыми рогами, от него шел пар. Вдруг с ели, за которой мы
прятались, по стволу вниз спустилась белка, и, как бы выглянула на поляну, мол, что это вы там увидели?
        - Смотри, белка!  - крикнула я радостно.
        Лось увидел нас и скрылся, белка тоже.
        - Ну вот, всех распугала,  - смеялся Финн,  - мы уже почти пришли.
        Мы пересекли поляну, и подошли к большому дубу, у него был очень толстый ствол, в стволе было два дупла.
        - Только не кричи, а то они испугаются и не выйдут.
        - Кто, они?  - с любопытством спросила я.
        - Белки.
        Финн снял рюкзак и вытащил из него пакет. В пакете были желуди, которыми мы кормили Иберийских свинок, кедровые орешки, и семечки. На нижней ветке дуба висела кормушка из пятилитровой баклажки, Финн повесил ее сюда, когда начались холода, и время от времени подкармливал белок и птиц.
        - Видишь эти два дупла? В них живет семья белок. Четыре взрослые и несколько бельчат. Сейчас я насыплю семечек, и они выбегут. Только не кричи, а то распугаешь. Стой смирно, и они могут даже с руки у тебя есть. Ко мне они уже привыкли и не боятся.
        Финн насыпал мне в руку кедровых орехов и велел стоять с открытой ладонью поближе к дубу. Не успел он развязать пакет, как из дупла показалась беличья мордочка. Она вылезла из дупла и побежала к кормушке, за ней выбежала другая. Одна из них прыгнула к Финну на плечо и спустилась по руке к пакету с желудями. У меня внутри был такой восторг, мне хотелось кинуться к ним и потрогать. Финн высыпал в кормушку желуди, и обе белки забрались в нее. Финн повернулся ко мне и приставил палец к губам, не шуми мол. Ко мне на плечо прыгнула еще одна белка, чуть спустилась вниз, и, повернув свою мордочку к моему лицу, принюхалась ко мне. Я думала, что сейчас лопну от счастья. Беличья мордочка была так близко к моему лицу, я чувствовала, как щеку щекочут ее усики. Потом она спустилась вниз по руке и села прямо в ладонь. Она спокойно начала грызть орешек.
        - Я так хочу ее потрогать,  - прошептала я,  - она не сбежит, если я это сделаю?
        - Попробуй,  - спокойно сказал Финн.
        Он грыз кедровые орешки, а по нему бегало трое бельчат, и выхватывали из руки орешки. Они были такие маленькие и пушистые. Я очень медленно и осторожно поднесла руку и прикоснулась к беличьему хвостику, он был такой мягкий. Белка лишь посмотрела на меня, и продолжала грызть орешки. Я осторожно погладила ее пальцем по спинке, боже, сколько во мне было эмоций, они рвали меня изнутри, мне хотелось схватить эту белку, и прижать ее к себе. Один бельчонок спрыгнул с Финна на дерево, за ним последовал другой, и начались гонки. К ним подключились все остальные белки, они носились по деревьям как угорелые, сбивая снег с ветвей.
        - Финн, я тебя обожаю!  - говорила я, обнимая его за шею и целуя в щеку,  - спасибо, спасибо, спасибо!!!
        Мы возвращались назад, вид у меня был как у ребенка, которого первый раз сводили в зоопарк. Придя домой, мы все сидели за столом, пили чай, и ели пирожки. Я рассказывала о нашем походе с таким восторгом и радостью. Во мне все еще вертелся этот ураган эмоций. Я заметила, что Финн смотрит на меня как-то по новому, а хитринки в глазах стало еще больше.
        После чая Финн пошел колоть дрова для камина, ему это нравилось. Рядом с входом в наш дом была небольшая пристройка, там хранились дрова. Это помещение было высотой во весь дом, и разделено как бы на два этажа полкой. К полке была подставлена лестница. Финн заносил дрова в эту пристройку. Мы с Андреем сидели в гостиной и болтали, когда послышался грохот. Мы вышли посмотреть, что случилось. Зайдя в пристройку, я увидела Финна, лежавшего на полу и разломанную лестницу.
        - Ты живой?  - спросила я, подойдя к Финну.
        - Живой, только нога болит.
        - Лежи и не двигайся, сначала я посмотрю.
        Мы с Андреем скинули с него все дрова, они засыпали его при падении. Его бедро было все в крови. Под ним сломалась одна перекладина лестницы, и, падая, он распорол себе ногу в верхней части бедра об острый обломок. Я разодрала посильнее джинсы, чтобы посмотреть, не задел ли он важных сосудов.
        - Ничего важного вроде бы не повреждено, пошевелить ногой можешь?
        Он пошевелил.
        - Голова не болит? Ты сильно ушибся?
        - Да не особо, только нога болит.
        - Хорошо, давай поднимем тебя и пойдем в дом, рана глубокая, и ее надо бы зашить.
        Мы зашли в дом. От движений кровь пошла сильнее.
        - Да, точно придется зашивать. Надо снять с тебя джинсы.
        Андрей отвел Финна на кухню и помог раздеться, а я пошла в кладовку за медицинскими инструментами лекарствами.
        Я вернулась на кухню, Финн сидел на стуле возле кухонного стола в кофте и трусах. Грязные мысли тут же полезли ко мне в голову, я попыталась их отогнать и думать о деле. Я вымыла руки и налила в миску воды, взяла полотенце начала промывать рану. Мои руки касались его ноги, она была такой теплой. Андрей вырвал меня из пагубных мыслей.
        - Ты раньше это делала?  - спросил он.
        - Да, правда давно,  - ответила я неуверенно.
        Финн взял мою руку и посмотрел мне в глаза.
        - Я тебе доверяю,  - уверенно сказал он.
        Меня это успокоило. Я приготовила иглу с нитью и пинцет, набрала новокаин в шприц.
        - Я сейчас сделаю тебе обезболивающий укол, хорошо?
        Финн кивнул.
        Я надела перчатки и обработала спиртом кожу вокруг раны. Уже была готова сделать укол, когда заметила у Финна эрекцию. Я замерла со шприцем в руке. Финн увидел это, осознав причину, начал смущенно извиняться и прикрываться кухонным полотенцем, лежавшем на столе.
        - Все нормально, не стоит извиняться,  - говорила я, пытаясь его успокоить,  - мы тут все давно без секса, так что это нормально.
        Бедный Финн залился краской. Андрей, сидевший с нами, и видевший все это, решил разрядить обстановку.
        - Да ладно тебе, мы тут уже все руки в мозоли сбили. Пока спали с Аней, мне каждую ночь эротические сны снились, я не раз просыпался с мокрыми трусами.
        Мы одновременно засмеялись и не могли успокоиться, слезы текли у меня по щекам, мы смеялись до боли в животе. Андрей достиг большего результата, чем сам ожидал.
        - Ты же понимаешь, что больше я тебя в свою постель не пущу?  - сквозь смех говорила я.  - Так ладно, успокаиваемся, надо зашить рану, Финн, ты так наржался, что у тебя опять кровь пошла. Все, делаю укол.
        Я приложила марлю к ране, что бы остановить кровь. Финн скривился от боли.
        - Все-все, сейчас подействует новокаин.
        - Да, я уже чувствую, как немеет. И перестаю ощущать прикосновение твоей нежной руки.
        Мы опять начали смеяться. Через минуту, успокоившись, я провела тест на чувствительность, нажимая пальцем на рану.
        - Чувствуешь?
        - Слава богу, нет!
        - Хорошо. Тогда приступим.
        После окончания учебы в институте я работала волонтером в травмпункте при больнице, так что зашила не одну рану, но боялась, что за годы потеряла навык. Нет, все пошло как по маслу, хорошие, ровные стежки один за другим. Пять минут, и все готово. Я наложила восемь швов, намазала сверху заживляющей мазью и наложила повязку.
        - Готово. Я бы еще сделала тебе прививку от столбняка, на всякий случай.
        - Давай,  - сказал Финн.
        - Закати рукав кофты повыше, мне нужно плечо.
        Я достала ампулу с вакциной и набрала ее в специальный шприц. Финн не мог справиться с кофтой, рукава были узкими, и он плюнул и снял кофту. Он сидел передо мной в одних трусах. У него было шикарное тело и слегка волосатая грудь.
        - Хорошо, что у меня нечему вставать,  - с улыбкой сказала я, не стесняясь, рассматривая его,  - но ты можешь считать, что мы квиты. Сейчас будет больно.
        Я оттянула кожу на плече и ввела иглу в мышцу. Медленно вводя вакцину, я держала его плечо одной рукой, я чувствовала, как его пульс бьется под моей ладонью. Я безумно хотела его. Наверно только присутствие Андрея останавливало меня от действий. Да уж, сегодня мне точно будут сниться эротические сны.
        10
        Вся эта история с Финном, и всеобщим сексуальным голоданием втянула меня в долгие, глубокие мысли. Я сидела у себя в комнате днями, говорила всем, что плохо себя чувствую. На самом деле просто не хотела ни с кем разговаривать, хотела подумать и разобраться в себе. Это надо было сделать уже давно, задолго до эпидемии. Я очень боялась мужчин, боялась доверять им, вообще людям доверять. Но с мужчинами была отдельная история. Если я сближалась с женщиной, могла даже назвать ее подругой, и она предавала мое доверие, это было не так больно. Я даже относилась к этому с пониманием, никто никому ничего не должен. Но если это был мужчина, он был мне должен, просто потому, что он мужчина. Все мужчины хотят залезть тебе в душу. Сколько бы мужчине не было лет, он самоутверждается. Ему постоянно нужно быть лучше других, сильнее, умнее, смешнее, интереснее, и подтверждения всему этому он ждет от женщины. Это подсознательное чувство соперничества живет где-то на уровне инстинкта, он должен быть вожаком, а значит быть лучшим. Если мужчине понравилась определенная женщина, и он решил получить ее, у него открываются
просто какие-то сверхспособности. Он из кожи вон лезет, что бы добиться ее, добиться, не в смысле переспать с ней, а добиться того, что бы она признала его лучшим, царем и богом. Как только это случается она перестает быть для него интересна, и он уходит покорять новые высоты. Я всегда была очень недоверчивой, и мужчины чаще уходили от того, что не добивались нужного им признания. Для меня, доверие к мужчине было близостью, перед близким человеком я могла раздеться, снять с себя не одежду, а снять с себя кожу, открыть чувства, показать себя всю. Мы часто отворачиваемся от каких-то своих качеств или подлинных чувств, они кажутся нам гадкими и неприемлемыми, но они есть в нас, и часто мы отворачиваемся от этого, вместо того что бы принять. Близость  - это та нагота, когда ты не боишься показать человеку свою темную сторону, потому что знаешь, что он примет и это, даже то, что ты и сам не в состоянии в себе принять. Несколько раз в жизни я снимала с себя кожу перед мужчинами, и потом было бесконечно больно отращивать ее заново. С каждым разом новый слой кожи вырастал все толще. Любая мелкая обида, плюс
микрон к толщине. Сейчас у меня была очень толстая кожа, мне даже казалось, что она стала панцирем. Я с легкостью общалась с мужчинами, флиртовала и занималась сексом, но близости уже очень давно ни с кем не было, и я давно решила, что больше и не будет. Но то, что происходило сейчас внутри меня, повергало в шок мое сознание. Финн растворял микрон за микроном мою броню. Он не вился вокруг меня, не пытался чего-то добиться или получить, он вообще ничего не делал. Но внутри него было то, о чем я знала, как и мифе, в нем была уверенность в себе. Это приходит к мужчине, когда он состоялся, когда он честно смотрел на себя, знал себя досконально и принял себя со всеми плюсами и минусами. Он знал себе цену, и ему ничего уже никому не надо было доказывать, все теоремы в своей жизни он уже доказал. Это ломало вообще все мое понимание и знание жизни и взаимоотношений. Каждая женщина ждет принца на белом коне, но они даже не представляют, что же будут делать с этим принцем, если он вдруг появится. Я продумывала разные варианты событий, но больше всего меня пугал неблагоприятный исход. Я была уверена, что снова
отрастить новую кожу я уже не смогу и просто истеку кровью и умру. Все возможные варианты событий приводили меня к этом концу. Кто ищет, тот всегда найдет, и я находила выход к смерти. Волка бояться, в лес не ходить, и я решила, что больше не пойду. Я укрылась у себя в комнате, потому что не знала, что мне делать. Мне как будто дали то, чего я даже не смела просить, окончательно запутавшись, я лежала в кровати, накрывшись с головой одеялом. Послышался стук в дверь.
        - Я ничего не хочу, у меня болит голова,  - выкрикнула я из-под одеяла.
        Дверь все же открылась.
        - Это я,  - послышался голос Финна,  - я хотел, что бы ты посмотрела на мою рану, она какого-то странного цвета.
        Я вынырнула из-под одеяла. Мне стало стыдно, Финн был, можно сказать моим пациентом, а я его бросила.
        - Давай посмотрим.
        Финн спустил штаны и сел рядом со мной на кровать. Я отклеила повязку, рана немного загноилась и покраснела.
        - Ты мажешь мазью?
        - Да, мажу и накладываю новую повязку.
        Я аккуратно нажала пальцами на отек вокруг раны, уплотнений не было, выделений из раны тоже.
        - Все нормально, ране просто нужно дать подышать, сегодня на ночь не накладывай повязку. В аптечке в кладовке есть Димексид, такая жидкость, разводишь 1:1… ладно, я сейчас принесу.
        Я спустилась вниз. Нашла Димексид в кладовке, взяла марлевый тампон, столовую ложку, пустую чашку, в другую налила воды и поднялась в комнату. Финн лежал поперек кровати со спущенными штанами. Увидев меня, он сел в кровати.
        - Берем бутылку, воду и разводим 1:1.
        Я налила две столовые ложки воды в пустую чашку и две ложки Димексида. Размешала ложкой, пропитала получившимся раствором марлевый тампон и приложила на рану.
        - Посидишь так полчаса, смывать потом не надо, и на ночь сделаешь примочку, повязку накладывать не надо, пусть рана подсохнет.
        - Хорошо, спасибо. Можно я посижу эти полчаса с тобой?
        Можно, конечно можно, ты можешь даже полежать со мной эти полчаса, и вообще можешь делать все, что угодно, кричал ангелок за моим левым плечом. Еще чего?! Гони его в шею, он обязательно предаст тебя, кричал чертик за правым плечом. Что б вы оба провалились, подумала я и забралась под одеяло.
        - Оставайся, сказала я, и накрылась с головой одеялом.
        Я почувствовала сквозь одеяло, как Финн положил руку мне на колено.
        - Я обидел тебя?
        - Нет, да и чем ты мог меня обидеть?
        - Своим недостойным отношением к тебе.
        - Ты про историю со стояком?
        - Да,  - улыбнулся Финн,  - мне нравится твоя прямолинейность. Я выбираю слова, боюсь ляпнуть лишнего и обидеть тебя.
        - Да успокойся, уж от тебя-то я точно не жду чего-то некорректного,  - сказала я, высовывая голову из-под одеяла и садясь в кровати.
        - Ты ведь не просто так тут прячешься, с тобой что-то происходит.
        - Послушай, апокалипсис на дворе, со всеми что-то происходит, и, я же говорю, я плохо себя чувствую, я метеозависимый человек, циклон наверно идет, вон снега сколько навалило, у меня давление и все такое.
        Финн молчал и гладил мое колено.
        - Я не от тебя прячусь, а от себя,  - спустя какое-то время сказала я.  - Да, со мной кое-что произошло, со мной, внутри меня, ты здесь не причем, и вообще никто не причем. Ты меня не оскорбил и не обидел, и тебе не за что извиняться, все это нормальная реакция. Забудь, правда, не о чем переживать.
        Финн погладил меня по голове своей большой рукой и поцеловал в лоб.
        - Нам тебя не хватает, и мы тебя ждем,  - сказал он, натянул штаны и вышел из комнаты.
        Я опять накрылась одеялом с головой, мне хотелось умереть. Я замучила себя своими мыслями так, что уже ничего не соображала. В итоге я решила, что виной всему сексуальный голод, и закрыла эту тему. Я больше не буду об этом вспоминать.
        Был пятый час вечера и я решила приготовить что-нибудь. Я очень любила печь. Спустившись на кухню, я заглянула в холодильник, в нем было почти пусто. Ну вот, стоило мне четыре дня просидеть в комнате, подумала я, и начала готовить. На кухню зашел Никита, увидел меня и накинулся с обнимашками.
        - Ура! Мы не умрем с голоду!
        - Такое чувство, что я только для этого и нужна.
        - Ну что ты такое говоришь?  - обиделся Никита.  - Если честно, я просто не знаю что сказать, что бы тебе стало лучше. Мы все заметили, что с тобой что-то не так.
        Я обняла Никиту и поцеловала в щеку.
        - Ладно, что готовить?
        Вместе с Никитой мы сварили суп. На кухню пришли Оля с Димой, потом пришел Андрей, следом за ним и Финн подтянулся. Мы все вместе готовили, болтали, пили пиво и слушали музыку. Помимо супа я приготовила гречку с подливой из печенки и грибов, сделала яйца по-шотландски, витаминный салат, испекла хлеб и булочки из картофельного теста, засолила селедку на завтра, запекла последние кабачки с куриным филе и чесноком, пока не сгнили окончательно.
        - Ну вот, у нас то густо, то пусто,  - сказала Оля смеясь.
        Был такой хороший вечер, такая теплая обстановка, я соскучилась по всем. После основательного ужина мы пошли снимать Финну швы.
        - Ты можешь и сам их снять, это не сложно.
        - Нет, лучше ты, у меня руки не из того места выросли для такой ювелирной работы.
        - Да ладно, нашел ювелира,  - смеялась я.
        Я разрезала один шов, взяла пинцетом край нити и приготовилась вынимать.
        - Будет больно,  - предупредила я
        - Переживу,  - сказал он с улыбкой.
        Я аккуратно начала вытаскивать нить. Лицо Финна было спокойным, но я заметила, как сжался его кулак. Мне стало его так жалко. Я сняла только один шов, оставалось семь. Я сняла еще четыре, оставалось снять три. Кулак его уже побелел, так сильно он его сжимал.
        - Может, сделаем перерыв?
        - Не надо, давай лучше побыстрее закончим.
        - Тебе больно, я не могу тебя больше мучить.
        - Я переживу, бывало и хуже.
        Он спустил ниже штанину на другой ноге. Почти через всю голень проходил длинный шрам со следами от швов.
        В молодости я любил гонять на мотоциклах, и догонялся, попал в аварию, на ноге был открытый перелом обоих костей, швов было гораздо больше. И снимал мне их жирный усатый врач, а не симпатичная девушка, и он уж точно со мной так не церемонился.
        - Ну это не значит, что так должно быть. Когда я работала в травмпункте, я всегда старалась делать все очень аккуратно и как можно менее болезненно.
        - Повезло твоим пациентам, и мне сейчас повезло. Нам всем вообще повезло, что у нас есть врач.
        - Я не врач. Рану зашить любой сможет, особого ума не надо.
        - Ты зря так говоришь, ты много знаешь по медицине, и мы знаем, что ты всегда нам поможешь.
        - Дай бог, чтобы ни с кем из нас не случилось ничего серьезного.
        Я собралась и сняла последние швы.
        - Все, слава богу, не хочу больше этим никогда заниматься.
        - Как же ты в травмпункте работала?  - удивлялся Финн.
        - Все они были чужие люди, я конечно ко всем относилась с участием, но их было много, я уже отвыкла. Не люблю делать людям больно.
        30 декабря 2022 года
        Завтра новый год, и мы к нему усиленно готовились. Я не любила новый год, считала это всеобщим сумасшествием. Люди тратили две зарплаты ради праздника. Покупали бесконечное количество продуктов по безумным ценам, скупали подарки, тратились на наряды и новогодний антураж и украшения, одна только елка чего стоила! Десять дней беспробудного пьянства и обжорства, а потом еще два месяца сидели, затянув пояса. Я не понимала ради чего все это. Но сейчас тратить нам ничего не приходилось, мир без денег имел свою прелесть. Ребята еще неделю назад украсили дом гирляндами и шарами, я расписала окна новогодними персонажами и снежинками. Финн с Андреем срубили большую, красивую ель, Оля наряжала ее. Получилось очень красиво и празднично. Я делала заготовки к праздничному столу, когда ко мне пришла Оля.
        - У меня к тебе просьба,  - начала она,  - тут такое дело, мы пока никому не говорили, так что пусть это останется между нами.
        - Конечно, что за секрет?
        - Мы с Димой хотим переехать в соседний дом, нам хочется жить отдельно. У нас все очень хорошо, любовь и гармония. Если бы у нас был судья, мы бы даже поженились.
        - Ух ты! Поздравляю! Это важное решение, рада за вас. А что за просьба?
        - Научи меня готовить. А то будет как-то несерьезно, если мы будем жить отдельно, а есть приходить сюда.
        - Хорошо, почему бы и нет.
        - Отлично, тогда я буду тебе помогать, если ты не против, начнем прямо сейчас.
        Оля совсем не умела готовить, но очень хотела научиться, а когда человек хочет, у него все получается. Мы наделали кучу заготовок, сварили холодец, порезали салаты и начали делать торт.
        - Выпечка, это для меня что-то за гранью возможностей, а тем более торт,  - призналась Оля.
        - Да ничего сложного, это только так кажется.
        Приходил Финн с предложением помощи, но Оля его выгнала, сказала, что у меня уже есть помощник, и если он будет нужен, то мы позовем.
        - Что это с тобой?  - спросил Финн,  - откуда вдруг проснулся энтузиазм к готовке?
        - Просто проснулся и вес, я же девочка, а девочки любят готовить. Иди лучше помоги Никитке с его недохамоном.
        С Никитой и хамоном была отдельная история. Он очень расстроился, когда узнал, что хамон делается в течение года, и решил хотя бы просто забить одну свинью к новому году. Ну не зря же я носился с ними и их диетой, расстроено говорил он. Свинью решено было забить сегодня утром, но никто ни разу этого не делала, и даже понятия не имел, как это делать. Начитавшись в книгах о дедовских способах забоя скотины, у всех отпало желание делать это.
        - Послушайте, все равно рано или поздно нам придется это делать. Мы съели уже половину нашей мегаморозилки.
        - Могу стрельнуть в нее из ружья,  - предложил Финн.
        Предложение было принято. Рано утром я проснулась от звука выстрела, свинья даже не визгнула. Ребята разделали ее в одном из летних домиков. На территории базы так же была небольшая коптильня. Никита начитался рецептов «быстрого» хамона, и, не отступая от своего, пытался вялить ногу.
        Вечером все были уставшие и сидели в гостиной в ожидании шашлыка. Финн изъявил желание угостить нас финским шашлыком. За несколько дней до этого, он ездил в Москву и привез какую-то новомодную установку гриль. Она была многофункциональная, в ней был вертел, и на новогодний стол мы решили запечь свиную ногу на вертеле. Полдня они провозились с Димой во дворе, устанавливая эту чудо-печь. Сегодня была репетиция и тест-драйв агрегата. Финн зашел в дом с большим подносом шашлыков. Мясо оказалось очень вкусным. Никита экспериментировал со свиньями, и мясо получилось можно сказать мраморным. На вкус было очень нежным с интересным ароматом. Мы еще долго сидели в гостиной и болтали. Ребята постепенно разошлись по комнатам, а мне не хотелось уходить. Я осталась в гостиной одна, горел камин, я постелила перед ним покрывало из лисьего меха собственного пошива, и легла с бокалом вина. В гостиную вошел Финн.
        - А где все? Разошлись уже?
        - Ага.
        - А ты что, не хочешь еще спать?
        - Хочу, даже очень, но мне так хочется побыть здесь. Я так редко бываю одна в гостиной, а сейчас здесь так красиво, пахнет елкой и камин.
        - Тогда я пойду, не буду тебе мешать.
        - Ты мне не мешаешь, если хочешь, оставайся.
        - Тяжело тебе в компании такого количества людей постоянно находиться?  - спросил Финн, ложась рядом со мной.
        - Да, я много лет прожила одна, мне не хватает личного пространства. Как только спрячусь в комнате надолго сразу начинается допрос, не заболела ли я, не случилось ли чего, может, я хочу поговорить и так далее. Это конечно приятно, но мне просто хочется побыть одной. Одной посидеть на улице, одной готовить, одной просто посидеть в гостиной, и просто полежать тут, возле камина. Я люблю наслаждаться миром вокруг меня, слиться с ним, закрыть глаза и вдохнуть его аромат, а люди своими разговорами не дают мне этого.
        - Может мне все-таки уйти?
        - Нет, ты мне не мешаешь, ты видишь, что мне нужно, можешь просто лежать рядом, и так же наслаждаться всем, не обязательно о чем-то разговаривать.
        - Да, понимаю, я тоже люблю побыть один, потому и ухожу часто в лес. Жена тоже не давала мне покоя, она была болтушкой, и ей не нужно было личное пространство. Я всегда удивлялся этому.
        - Ну, если ты говоришь, что она была твоей тенью, то и ее личным пространством был тоже ты.
        Мы лежали, молча смотря на огонь. Он вырисовывал разные рисунки и фигуры, которые появлялись и в ту же секунду исчезали, менялись из одной фигуры в другую. Я допила вино. Финн молча встал, и принес еще одну бутылку. Я села задом к камину, он сидел напротив меня. Я смотрела в его лицо, на нем было зарево от огня, и, казалось, в его глазах плясали бесята.
        - Какой же хитрющий у тебя взгляд, загадочный.
        Он молча улыбался, от него исходило тепло. Я развернулась и легла головой к нему на колени. Казалось, мне никогда в жизни еще не было так хорошо и спокойно. Я проснулась от тог, что Финн взял меня на руки. Я не сопротивляясь уткнулась лицом к нему в грудь, от него пахло костром. Он прижимал меня к себе как что-то очень дорогое и хрупкое. Я чувствовала его дыхание и губы на своих волосах. Он аккуратно уложил меня в постель, поцеловал в лоб и сказал что-то, очень тихо, я не расслышала, мне уже снился сон.
        Проснулась я уже за полдень, внизу слышались голоса. Я спустилась в гостиную.
        - Глядите, кто наконец-то проснулся,  - сказал Андрей,  - я хотел тебя разбудить, но Финн мне не дал.
        Я улыбнулась, с благодарностью глядя на Финна.
        Мы отправились с Олей на кухню, доделывать салаты и закуски.
        - Вы с Финном сдружилась,  - зашла Оля издалека.
        - Да, мы хорошо общаемся.
        - Думаешь, ему нужно только общение?
        - Насколько я вижу, да. А с чего вдруг такой вопрос?
        - Он спрашивал о твоей жизни, о бывшем муже. Мне показалось странным то, что он спрашивает об этом меня, а не тебя.
        - Да, мы действительно никогда об этом не говорили.
        - Он решил, раз мы были знакомы до апокалипсиса, то я должна тебя знать.
        - Ты рассказала ему, как все было на самом деле?
        - Нет, ведь никто не знает, я решила пусть эта история останется между нами троими.
        - Надеюсь, нам с тобой больше не придется в жизни ничего делить,  - с улыбкой сказала я.
        - Да уж, хватило и Андрюши,  - так же с улыбкой отвечала она.
        Сейчас казалось все это далеко в прошлом, и вообще, как будто это было не с нами. Тогда, это все принесло много неприятных моментов и разочарований, сейчас все это казалось пустяком.
        - Ну что, приступим к самому страшному для тебя?  - спросила я, доставая остывшие коржи для торта.
        - Да, давай!
        - Сколько энтузиазма,  - улыбалась я.  - Впрочем, самое страшное мы уже сделали, шифоновый бисквит сделать нелегко, но получился он замечательный. Крем тоже вчера сварили, тоже все вышло отлично, так что сейчас мы просто соберем и украсим тор.
        Я поставила на стол тортницу, намазала на поверхность немного крема, положила сверху первый корж. Все сопровождалось комментариями для Оли, что, как и зачем я делаю. Она все внимательно слушала.
        - Так с чего вдруг ты решила учиться готовить?  - спросил подкравшийся сзади Финн. Он макнул палец в крем и отправил его в рот.  - Ммм, вкуснятина.
        - Вечером узнаешь,  - сказала Оля.
        Финн сузил в ухмылке глаза, и взгляд его стал еще хитрее, чем обычно. Он набрал на палец еще крема.
        - Черт, как же вкусно! Ну, я догадываюсь, мы, старики, все сразу видим, да, Ань?
        - Это ты сейчас меня старой назвал?  - возмущенно спросила я, надвигаясь на Финна, угрожающе держа ложку в руке.
        - Нет, нет, конечно, ты не старая, ты выглядишь лет на двадцать семь, не больше, и вообще очень хорошо выглядишь,  - отмазывался Финн, отступая назад,  - ну мы же с тобой здесь старше всех, поэтому так сказал, не бей!  - он улыбался и искрил своими хитрющими глазами.
        - Если что, это ты тут старше всех,  - сказала я, показывая ему язык.
        - Да, да, конечно, я дряхлый старик, и старик уходит помогать Никите, пока не получил ложкой по лбу. Надо в новый год войти красивым, а не с шишкой на лбу.
        - Да тебя и шишка не испортит!  - крикнула я ему в след.
        Улыбаясь, я вернулась к столу и торту, Оля смотрела на меня загадочно.
        - Теперь у тебя хитрющие глаза?
        - Нет, просто для меня все окончательно стало ясно.
        - Что ясно?
        - Между тобой Финном что-то есть.
        - Да ничего нет, мы и с Никитой постоянно прикалываемся, что, и с ним у меня что-то есть?
        - Нет, с Никитой вы точно друзья, хотя он не против забраться к тебе в постель, и не как обычно, поспать. А с Финном, у вас какая-то энергия другая.
        - Нет. У нас с Финном ничего нет, и не будет. И ни с кем у меня ничего не будет,  - уже вполне серьезно сказала я.
        - Почему?  - удивилась Оля.
        - Просто не будет, я давно так решила.
        - Ладно, ну ты чего потемнела? Все, закрыли тему. Сегодня новый год, не будем о плохом,  - сказала Оля и обняла меня.
        Когда все приготовления были закончены, мы решили, как в том фильме, сходить в баню. Мы сидели с Димой в предбаннике, из парной вышел Финн с вениками в обеих руках и зловещим взглядом. За ним вышла краснющая Оля с блаженным лицом.
        - Кто следующий?  - страшно-заговорщицким тоном спросил Финн.
        - Я!  - решительно сказала я и двинулась вперед.
        Финн был отличным банщиком, и любил стегать всех вениками. Я легла на деревянную полку, Финн подлил воды с эвкалиптовым маслом на камни и разлился приятный запах. Финн от души хлестал меня вениками, мне казалось, что из меня выходят все болезни.
        - Намажь ее маслом,  - сказала Оля, заглянувшая в дверь,  - классная штука, они привезли какое-то новое масло.
        Оля вышла, Финн взял бутылочку, отлил из нее немного на ладонь, растер в руках и начал медленно и нежно мазать меня им. Масло пахло какими-то цветами, розой, жасмином, сиренью, еще чем-то, не знаю чем, но аромат был одурманивающий. Руки Финна, боже, какие руки, еще и после веников кожа была распаренная и еще более восприимчивая. У меня на какое-то время отключился мозг, возбуждение накатывало волнами все больше и больше. Тут на какое-то мгновение я пришла в себя. В этот момент рука Финна была на моем плече. Я резко взяла его за руку и встала, сказала, что мне вдруг стало дурно, и вышла. Я надела халат и выбежала на улицу. Оля вышла за мной.
        - Ты чего?  - спросила она,  - тебе плохо?
        У меня по щекам ручьем лились слезы, я не могла говорить, только мотала головой из стороны в сторону, мол, нет, все хорошо. Я слышала, как открылась дверь в баню, и оттуда вышел Финн, видела, как Оля подала ему жест, уходить. Она прижимала меня к себе, а я не могла сказать не слова, не могла выдать ни звука, у меня внутри взорвалась бомба, которую я прятала глубже и глубже в себя. Я не смогла ее удержать. Бах, и случился взрыв. Немного успокоившись, я хотела идти в дом.
        - Скажи Финну, что все нормально, просто от жары плохо стало, ладно?
        - Ладно. А что на самом деле случилось? Он что-то сделал?
        - Нет, просто я больше не могу.
        Я ушла в дом, поднялась в комнату и встала под горячий душ. Я хотела смыть с себя масло, вместе с его прикосновениями. Раз я решила, что ничего у меня ни с кем тут не будет, значит надо и вести себя соответствующе, а не ходить по лезвию ножа. Я решила несколько отдалиться от Финна.
        Я думаю, он догадывался, в чем было дело, и сам немного отдалился от меня. За столом мы всегда сидели рядом, сегодня вечером он пересел под видом того, что так всем будет лучше видно телевизор. Он ничего не сказал, вел себя как всегда заботливо и учтиво, но не так как раньше. Я была очень благодарна ему за это.
        Дима скачал прошлогоднее обращение президента и бой курантов, чтобы не изменять традициям. Мы засекли время, и включили видео. Начался бой курантов, я закрыла глаза и загадала желание. Мне так хотелось покоя, и еще, что бы меня больше никогда не предавали.
        Мы чокнулись бокалами, шумно поздравили друг друга, зажгли бенгальские огни и вышли на улицу. Никита с Андреем навезли фейерверков, и теперь запускали их. Был почти настоящий салют, очень красиво. Мы веселились, пили, ели, танцевали. Все гадали, каким же будет наступающий год. Каким бы он ни был, мы все возлагали на него большие надежды, будущий год покажет, как мы сможем выжить вне цивилизации.
        Дима постучал ножом по бокалу.
        - Всегда хотел так сделать,  - улыбался он.  - Друзья, у нас с Олей есть объявление. Мы очень любим друг друга, и считаем себя семьей, а семьи должны иметь свой дом. В общем, мы решили переехать.
        Все зашумели, начали аплодировать и поздравлять. Я смотрела на Олю, она вся цвела. Господи, думала я, пусть у них все будет хорошо, хоть кто-то нашел свое счастье в такое время.
        - Раз у вас все так серьезно, может, мы вас поженим?  - предложил Финн.
        - Каким образом?  - спросил Дима.
        - А что,  - начала я,  - мир теперь в наших руках, так почему бы нам не начать писать новые правила?  - с улыбкой продолжала я.
        - И правда, кто нам теперь что скажет?  - согласилась Оля.
        Дима попросил минуту и выбежал из-за стола. Вернувшись, он стал перед Олей на одно колено, все загудели и засвистели, когда мы наконец заткнулись, Дима начал речь.
        - Оль, ты самое лучшее, что случалось со мной в жизни. С тобой я стал лучше и начал думать о будущем. Мы, конечно, все ненавидим апокалипсис, но он подарил мне тебя. Сколько бы нам не осталось жить, и в какой бы мир мы не вступали, я хочу пройти это все с тобой, и прожить всю жизнь с тобой. Оля, ты выйдешь за меня замуж?  - Дима держал в руке красивое кольцо
        - Ну, я даже не знаю,  - нарочно театрально отвечала Оля,  - мне нужно подумать… да, да, конечно да!
        - Горько! Горько! Горько!  - кричал Никита, Андрей подхватил его, а потом и мы с Финном.
        Дима поднялся с колена, и поцеловал Олю. Они были счастливы, на них было так радостно смотреть. Опять начались танцы и веселье.
        Спустя какое-то время я вышла на улицу, достала сигарету, взяла ее в рот, и начала шарить по карманам в поисках зажигалки, найти ее не могла.
        - Держи,  - сказал Финн, протягивая мне зажигалку.
        - Ты меня испугал, спрятался тут в уголке.
        Я закурила и отдала ему зажигалку. Финн был в одной футболке, а на улице было достаточно холодно, градусов семь мороза.
        - А ты чего раздетый вышел? Заболеть хочешь?
        - Я хотел немного промерзнуть и протрезветь.
        Он затушил окурок об урну. Я думала, что он пойдет в дом, но он стоял, засунув руки в карманы джинс, закрыл глаза и втягивал ноздрями морозный воздух.
        - Ты точно заболеешь, иди в дом, или оденься.
        Финн молча пошел в дом. Через минуту вышел одетый. Он сказал, что хочет протрезветь, но я не заметила, что бы он был пьян. По нему вообще никогда не было видно, в какой он кондиции. Я смотрела на небо, оно было таким чистым и звездным, казалось, что звезды можно достать рукой.
        - Ты действительно рада за Олю с Димой?  - спросил Финн.
        - Да, а почему бы и не порадоваться?
        - Не все браки заканчиваются хорошо.
        - Так было раньше, когда был выбор, теперь им придется решать проблемы, а не уходить от них.
        - Почему вы развелись с мужем?  - неожиданно для меня спросил Финн.
        Я не знала что ответить. Обычно я говорила, что это личное, и тема закрывалась. Хотя на самом деле я думала, что меня бы просто не поняли.
        - Это сложно,  - почему-то ответила я.
        - Ладно, не буду приставать с расспросами на эту тему. Но ты бы еще вышла замуж?
        Он опять застал меня врасплох этим вопросом, ответы действительно были очень личными, и, скорее всего, остались бы непонятыми, а я не стремилась к тому, что бы меня поняли другие, мне было куда важней самой понимать, что у меня внутри происходит. Но, почему-то мне казалось, что Финн может понять, и я решила ответить.
        - Думаю, нет.
        - Нахлебалась?
        - Нет. Это другое. Это очень большая ответственность. Мы развелись с мужем, потому что я изменилась. Когда мы поженились, я была одной, и нам было хорошо вместе, мы подходили друг другу. Но, человек постоянно течет, меняется. Меняются его взгляды на жизнь и на мир, и вместе с ними меняются потребности. По сути, я его бросила, потому что он перестал меня устраивать. Но в нем ничего не поменялось, поменялось во мне. Я умерла внутри, и родилась заново, я стала совершенно другим человеком. И в один прекрасный момент я поняла, что это не моя жизнь, и человек со мной рядом не мой. Он не мог понять, что происходит, что он сделал, а он ничего не сделал, просто мой мир перевернулся, и он уже в него не вписывался. Сейчас я не понимаю, как можно обещать любить и уважать друг друга до конца жизни, что там еще в американских фильмах говорят? В горе и радости, болезни и здравии, ну это единственное, с чем я согласна. Но остальное, как я могу обещать человеку, что завтра буду чувствовать то же, что и сегодня? А я должна пообещать, и выполнить обещание. Я могу отвечать только за сегодня и сейчас, я не знаю, что
будет завтра, и все эти клятвы кажутся мне крайне инфантильными и глупыми, детскими, несерьезными и безответственными. Поэтому, нет.
        - Нда, мало кто это сознает. Поэтому и женятся по молодости. А я бы еще раз женился, я парень рисковый.
        - Пошли в дом, рисковый парень, а то мы точно рискуем заболеть.
        11
        Новый год мы начали в хлопотах и обустройстве дома Оли с Димой. Оля попросила меня помочь ей, и я с радостью ездила с ней по магазинам. Вы выбирали ковры и посуду, всякие светильники и прочее убранство. Оле нравился восточный стиль, она умела танцевать танец живота, у нее очень хорошо получалось. Когда все было готово, мы устроили проводы. Закатили вечеринку.
        - А когда свадьба-то будет?  - не унимался Финн,  - я люблю свадьбы.
        - Летом, когда тепло будет,  - отвечала Оля,  - я хочу красивое, открытое платье, и устроить деревенскую вечеринку со столами на улице. А сейчас холодно. Дождись лета.
        - Может, ты просто боишься?  - подтрунивал Финн.
        - Чего мне бояться? Все хорошо.
        - Я и правда боюсь,  - призналась мне Оля за готовкой.  - А вдруг что-то не получится? Вдруг мы разлюбим друг друга? Мы ведь даже и полугода не знакомы.
        - Вы в любом случае разлюбите друг друга.
        Оля уставила на меня испуганные глаза.
        - Не переживай, все это сказки, что любовь длится вечно. Она проходит, но рождаются новые чувства, гораздо более важные, на мой взгляд, чем любовь. Пока люди любят друг друга, они как в шорах, не видят недостатков друг друга, живут какими-то своими мечтами и представлениями о том, какая жизнь их ждет. За то время, пока любовь длится, рождаются доверие, уважение, преданность, уверенность друг в друге, любовь перерастает в близость. Все это строительный материал, фундамент будущих отношений. Главное строить, и строить обоим. Что бы ни произошло, всегда все можно решить и исправить. Я сейчас вспомнила стихотворение Маргариты Алигер
        Опять они поссорились в трамвае,
        не сдерживаясь, не стыдясь чужих…
        Но, зависти невольной не скрывая,
        взволнованно глядела я на них.
        Они не знают, как они счастливы.
        И слава богу! Ни к чему им знать.
        Подумать только!  - рядом, оба живы,
        и можно все исправить и понять…
        - Так что не переживай, все будет хорошо, все можно исправить и понять.
        Оля улыбнулась.
        - Хорошо, что у нас есть свой психолог.
        Мы сидели в столовой и ждали обед. Оля вынесла всякие вкусности, и мы принялись есть. Все было очень вкусно.
        - Ну что, можно похвалить Олю?  - спросила я у ребят,  - сегодня она все готовила сама, я была на подсобных работах.
        - Да, ты у меня умница,  - сказал Дима, целуя Олю.
        - Я как будто дракона убила,  - говорила Оля,  - это прям мой личный подвиг!
        - Выпьем за это!  - говорил Никита, разливая по бокалам вино.
        - Для меня ты подвигов не совершала,  - с какой-то укоризной сказал Андрей.
        - А может ты не заслуживал никаких подвигов?  - с наездом ответила Оля,  - может, если бы ты меньше таскался за юбками, и больше уделял внимания мне ты бы и заслужил чего-то хорошего?
        - Вот так история,  - тихо сказал Финн,  - а с этого момента поподробнее!
        - Никаких подробностей!  - вмешалась я,  - у нас праздник, и нечего его омрачать прошлыми обидами, Андрей. Ты действительно во многом сам виноват. Давайте закроем тему.
        Мы вышли с Олей на улицу покурить.
        - Знаешь, мы с Андреем много лет были вместе, и я и подумать не могла, что мы когда-то расстанемся. Он ведь сначала не вел себя так. Вдруг и с Димой все потом расстроится?
        - Хочешь правду?
        Оля кивнула.
        - Уверена? Ты не особо любишь критику.
        - Что тебе Андрей там наплел?
        - Он мне ничего не наплел, если честно, мы с ним никогда не говорили о ваших отношениях. Но я знаю, что в любом случае всегда виноваты двое, кто-то больше, кто-то меньше, но всегда двое. Скажи, тебе сейчас хочется пойти налево?
        - Нет,  - удивленно ответила Оля.
        - Почему?
        - А зачем? мне и так хорошо, мне всего хватает, Дима дает мне даже больше, чем нужно.
        - Ты сама сейчас ответила. Человек идет на сторону не только за сексом, он добирает там то, чего ему не хватает дома. Конечно, у Андрея много своих тараканов и он сложный человек, но иногда прост надо уметь разговаривать друг с другом, это элементарно, Ватсон, и крайне необходимо. Мы делаем вид, что проблемы нет, потому что если проблема есть, ее надо решать, а иногда не хочется, или не знаешь как, и поэтому легче сделать вид, что все хорошо. Поддержка друг друга в разные моменты, и в горе и в радости  - это и есть брак.
        Оля глубоко затянулась и уставилась вдаль. Потом затушила окурок и посмотрела на меня так, будто уже обдумала все.
        - Что ж, значит надо взрослеть,  - спокойно сказала она и пошла в дом.
        А я осталась с каким-то непонятным осадком. Мне казалось, что я сейчас вдребезги разбила ее розовые очки. Наверное, я не то что не успокоила ее, а поселила в ней еще большую смуту. Подруга еще называется, с горечью подумала я.
        1 марта 2023 года
        У Андрея был день рождения, правда родился он 29 февраля, и праздновали мы сегодня, 1 марта. Андрей в последнее время ходил хмурый, я пыталась с ним поговорить, но он был очень замкнутым человеком, и разговора не сложилось. Я попросила Никиту поговорить с ним.
        - А если я не буду знать, чем ему помочь?
        - Не обязательно помогать, да и мы далеко не всегда можем помочь, а если и можем, то не всегда стоит. Но в любом случае важно просто быть рядом. Я знаю Андрея, и ему будет спокойнее, если он будет знать, что у него есть человек, к которому он всегда может прийти.
        Оказалось, Андрею просто жутко не хватает секса. Помочь ему в этом никто не мог, и максимум, что мы могли сделать, это закатить мегаотрывную вечеринку. Мы все усиленно готовились, и решили устроить костюмированную вечеринку. Андрей обожал вестерны, и решил, что темой будет Дикий запад. Мы все вместе ездили в специализированный магазин. Когда мы туда зашли, у нас глаза разбежались, каких только костюмов там не было. Не прошло и пяти минут, как Дима выбежал в костюме Супермена, с криками о том, что он полетел спасать мир. Мы начали мерить разные костюмы, было очень весело, особенно, когда Финн выбежал в костюме индейца. Я выбрала себе наряд девицы из кабаре, и выглядела очень неприлично и даже вульгарно. Выйдя в этом костюме к ребятам, взорвался такой свист и улюлюканье! Андрей откровенно пялился на мою грудь, которая вываливалась из корсета. Я вспомнила, что сейчас не лучший момент оголяться, и решила выбрать другой костюм. Но Андрей заверил меня, что все в порядке, и раз трогать нельзя, то дайте хоть посмотреть. Сзади подошла Оля.
        - Ты чего тут стоишь?  - говорила она театральным тоном, хлопая меня веером по заднице,  - иди работай, тебя там клиенты заждались!
        Она была в роли хозяйки борделя. На ней было атласное платье темно-бордового цвета с черными лентами и, конечно корсетом. Она нашла где-то парик с высокой прической и перьям. Выглядела очень колоритно. В итоге, когда мы все выбрали костюмы и аксессуары к ним, мы двинулись домой. Ехать было тоже весело. Вшестером в одну машину мы поместились с трудом, меня усадили на руки троим ребятам, сидевшим на заднем сиденье, Оля была на пассажирском сиденье, Финн за рулем. Мы орали песни во всю глотку, нам было весело.
        Вечером мы разошлись готовиться к вечеринке. Я лежала в ванне и слышала как, через стенку тоже льется вода. Комната Финна была рядом с моей, и ванны были смежные через стенку. Ко мне в голову опять полезли грязные мысли, и мне хотелось оказаться с ним в одной ванне. Потом я вспомнила о своем окончательном решении забыть о нем, и вылезла из ванны.
        Недавно я покрасила волосы и цвет у меня получился темно-каштановый с красным отливом, я завила пряди на манер того времени, сверху одела полоску в паетках и черным, блестящим пером. Подвела стрелки, густо нанесла тушь на ресницы, румяна, и накрасила губы темно-красной помадой. Надела чулки в крупную сетку и свой наряд. Он был черного цвета и состоял из корсета, шортиков с белыми рюшками, и юбки, которая была короткая спереди и почти до пят сзади. Спереди юбка была такой длины, что из-под ее подола выглядывали белые рюшки на шортиках и ажурный край чулок. Надушившись, я вышла из комнаты и спустилась вниз. В гостиной было тихо, видимо все уже ушли в наш клуб. Спускаясь с лестницы, я увидела Финна, он ждал меня. Одет он был в костюм ковбоя. На нем была шляпа, опущенная почти на глаза, кожаная куртка, и кожаные штаны-чапсы в цвет пятнистой коровы с бахромой по бокам. На поясе висела кобура с двумя пистолетами. Выглядел он зверски сексуально, этот костюм ему очень шел. Руки его были полуопущены в карманы, он смотрел на меня из-под шляпы, повернув голову вбок.
        - Плесни мне виски, детка, а то во рту пересохло от твоего вида,  - намеренно хриплым голосом произнес он.
        Я широко улыбнулась и направилась к нему.
        - В таком случае нам обоим нужно выпить, ты выглядишь просто шикарно!
        Финн накинул на меня шубу, все также не выходя из своей роли, я взяла его под руку, и мы пошли в клуб. При входе сидел Дима, он был в костюме шерифа, рядом с ним стояла Оля, упершись одной рукой в бок, и жеманно обмахивалась веером. За барной стойкой сидел виновник торжества, Андрей был в роли губернатора. За баром стоял Никита, он был барменом, на стойке лежало бутафорское ружье. Мы зашли с Финном под руку, широко распахнув дверь, как в кино. Повернувшись к шерифу Диме, Финн коснулся края шляпы, в знак приветствия, и мы, не останавливаясь, двинули к бару. Бармен Никита, театрально протиравший стакан, взял ружье.
        - Ты кто такой?  - также театрально сказал Никита.  - Мы здесь не любим чужаков,  - сказал он и сплюнул.
        - Я Джо, Дикий Джо,  - сказал Финн, взявшись за кобуру.
        Я вышла вперед и наклонилась к Никите.
        - Ты мне так всех клиентов распугаешь! А у этого водятся деньги, он продает лошадей.
        - Лошади, это хорошо,  - хриплым голосом сказал губернатор Андрей,  - только я не видел тебя в мэрии, а вся торговля в этом городе идет только через меня. Ты будешь продавать здесь своих лошадей, только если я тебе разрешу.
        - Я думаю, мы сойдемся, господин губернатор,  - сказал Финн, искря хитрющими глазами из-под шляпы,  - хозяин,  - обратился он к Никите,  - дай нам бутылку лучшего бренди.
        Никита церемонно принес им какую-то бутылку и два стакана.
        - Занавес!  - сказала я, и все зааплодировали,  - давайте веселиться! Димон, врубай музыку!
        Мы танцевали, пили, и ели. Дима скачал музыку для кан-кана, и заставил меня танцевать. Мы веселились, как могли. Все ребята основательно напились, кроме нас с Финном. Накануне мы с ним переели копченого сала Никиткиного производства, и у нас болели желудки, мы решили не добивать их алкоголем, и выпили совсем мало. Оля, еще державшаяся на ногах, сгребла Диму, и они удалились в свой новый дом. Андрей вырубился прямо в клубе, и Финну пришлось тащить его в дом, потому что в клубе ночью стало бы холодно, мы там топили только когда были вечеринки, и к утру домик остывал до инея на окнах. Финн сгрузил его на диване в гостиной, сказал, что наверх по лестнице его не потащит. Никита с трудом разложил диван, на котором лежал Андрей, и рухнул рядом. Я пыталась загнать его в комнату, но он уже спал глубоким сном. Мы разошлись с Финном по комнатам.
        Я сняла костюм и надела свое ночное платье на голое тело. Я любила спать голой, но так как Никита с Андреем постоянно приходили ко мне спать, пришлось хотя бы по минимуму одеваться, и я привыкла к этому. Платье было из очень тонкого трикотажа на бретельках, которые постоянно спадали, спина почти полностью открыта, длина была тоже не особо приличная. Раздеваясь, я посмотрела в окно, там была густая, непроглядная чернота, и все мое хорошее настроение как рукой сняло. Последнее время я много думала о том, что где-то наверняка еще есть люди, я всегда смотрела в окно с надеждой увидеть там кого-то. Я подумала, что надо бы укрыть ребят, чтобы не замерзли, в гостиной тоже под утро было прохладно. Хотя может мне просто казалось, что там холодно, мне везде было холодно, я вообще была жутко мерзлявой, я любила жару, холод нет. Я взяла большое покрывало из норки и босиком спустилась вниз. На первом этаже горел только тусклый светильник на стене возле лестницы, слышалось мерное похрапывание. Я укрыла парней и подошла к окну со стороны кухни. За полгода я так и не привыкла к тому, какое красивое здесь небо,
такое чистое, с бесконечным количеством звезд. Эта сторона дома выходила на лес, и снег блестел в лунном свете.
        - Не спится?  - послышался голос Финна, он вышел из тени.
        - Ты меня напугал. Я решила укрыть ребят, чтобы не замерзли. А ты почему не спишь?
        - Решил выпить пива на ночь.
        Финн был в одних спортивных штанах светло-серого цвета. В полумраке мышцы его торса казались еще более рифлеными. Я смотрела в окно, и мне почему-то вдруг стало так одиноко и тоскливо.
        - Иногда мне кажется, что мы остались одни на целом свете,  - с каким-то отчаянием в голосе сказала я.
        У меня внутри все сжалось. Финн видимо почувствовал это.
        - Иди ко мне,  - сказал он.
        Он поставил бутылку с пивом на подоконник и прижал меня к себе. Одной рукой я обнимала его за спину, вторая лежала у него на груди, я прижалась лицом к нему, ощущая щекой волоски на его груди. Он был высокий, выше меня на голову. Одна его рука лежала у меня на спине, другая на талии. Я ощущала его дыхание на своих волосах. Одной рукой он гладил меня по голой спине. Такие нежные и в тоже время крепкие прикосновения. Моя рука тоже скользнула по его спине, такой сильной и крепкой. Я так давно не прикасалась к мужчине. Он гладил меня уже обеими руками, я слышала, как бьется его сердце. Моя вторая рука скользнула по его груди, что-то в моем сознании отключилось. Его объятия и прикосновения были другими, не такими как обычно. Одна его рука скользнула по моей шее, самой эрогенной у меня зоне. Волна возбуждения обрушилась на меня, и из меня вырвался какой-то тихий стон и по всему телу побежали мурашки. Я подняла голову на него, губы мои слегка раскрылись. Он смотрел на меня с огнем в глазах. Его губы медленно приближались к моим. В одном сантиметре от соприкосновения я остановила его, взяв его подбородок
в руку, что лежала на его груди. Я смотрела ему в глаза, и не видела в них ничего, кроме любви. Я думала буквально одно мгновение. Раньше Финн никогда не переходил к действиям, и я никогда не думала, что до этого может дойти. Я растерялась, эта ситуация ломала все мои решения относительно него. Я почувствовала, как мне в ногу уперся его возбужденный член, и решила плюнуть на все. Я убрала руку, и наши губы слились в поцелуе. Боже, какие вкусные у него были губы! Страсть поцелуев нарастала все больше и больше. Моя рука скользнула по его шее за кромку волос, пальцы погрузились в шевелюру. Его руки спустились по моим бедрам и скользнули под платье. Он крепко взял меня за ягодицы и посадил к себе на талию. Его рука обвивала мою спину, вторая крепко держала за ягодицу. Бретельки платья спали как по взмаху волшебной палочки, оголив грудь. Финн взял их обе в руки и прильнул губами. Он подошел со мной на руках к кухонному столу и посадил меня на столешницу. Крепко прижимая к себе одну мою ногу, он спустил штаны и вошел в меня. Из меня вырвался тихий стон, он прижал к себе вторую мою ногу и обнял меня за шею
своей большой ладонью. Он начал медленно двигаться, целуя меня. Мой мозг уже давно отключился. Мне было наплевать на все, даже на спящих неподалеку парней. Он двигался все быстрее, мои пальцы впивались в его руки, оргазмы накрывали меня волнами один за другим.
        - Я больше не могу, я сейчас кончу,  - прошептал он.
        - Хорошо,  - выдохнула я.
        Еще пару толчков, и по шкафу под столешницей потекла сперма. Я об этом даже не подумала, увидела лишь на следующий день, засохшие следы преступления.
        - О боже!  - тихо сказал Финн, и мы оба засмеялись
        - Нда, неожиданно,  - улыбалась я.
        Его руки нежно поглаживали мои бедра.
        - Что теперь?  - спросил он.
        - Теперь, мы поднимемся ко мне в комнату и продолжим,  - ответила я.
        - С великим удовольствием принимаю предложение.
        Я соскользнула на пол со столешницы и двинулась в комнату. Финн обнял меня сзади, прижал к себе и начал целовать в шею.
        - Так мы идем в комнату или как?  - смеялась я.
        - Да, идем.
        Финн неохотно выпустил меня из объятий, и мы поднялись наверх. Зайдя в комнату, я остановилась перед кроватью, я слышала, как Финн закрыл за собой дверь. В одно мгновение он скинул с себя штаны и прижался ко мне сзади. Он нежно провел ладонями вверх по моим рукам, и они сомкнулись на шее. Его большие пальцы ласкали мою кожу, руки спустились вниз по спине, опустились на бедра, и скользнули под платье. Он аккуратно снял с меня его и отшвырнул в сторону. Он целовал мою спину между лопаток, поднимаясь к шее. Меня пронзали молнии, и кожа покрылась мурашками, пальцы впились в его бедра.
        - Ммм,  - вырвалось из меня,  - это моя самая эрогенная зона.
        - Я знаю, я еще полгода назад это заметил, от любых прикосновений в этой области ты чуть прогибаешься в спине.
        - Наблюдал, значит за мной?  - удивилась я.
        - Да, замолчи,  - нежно сказал он, и развернул меня к себе.
        Мы сомкнулись в поцелуе и повалились на кровать. Я не знаю, как долго мы занимались сексом, но мне казалось, что это длилось целую вечность, и этой вечности мне было мало. Это был не просто секс, что-то гораздо больше, это было полное слияние, полная совместимость, мы угадывали желания и действия друг друга. Мы сливались не только телами, но и душами, у меня такого очень давно не было.
        Я сняла перед ним кожу. Мы оба ее сняли.
        12
        Проснулась я одна. На часах была половина второго. Я лежала и обдумывала то, что вчера произошло. Сейчас мой мозг включился на полную, и я не знала, что мне делать, как вести себя. Я не могу сказать, что я жалела, вчерашняя ночь была лучшей за многие годы, но все же лучше бы это был сон. Когда Финн спросил «что дальше» он не имел ввиду какие дальнейшие действия, он имел ввиду, что дальше между нами. Я это понимала еще вчера, но совершенно не хотела об этом думать. Я просто хотела отдаться полностью происходящему, раз уж начала, а что дальше не думала. Я знала, что Финн тактичный, и очень внимательный, он не стал бы меня торопить или кричать о произошедшем на всю Ивановскую. Я знала одно  - отношений я не хочу, я их панически боюсь и не хочу ничего менять. Ладно, подумала я, разберемся.
        Голод вытянул меня из-под одеяла, я приняла душ и пошла вниз. Утро в половине дня началось не только для меня, все проснулись недавно. Спускаясь по лестнице, я видела Андрея сидевшего на диване в гостиной, он был еще во вчерашнем костюме и держался за голову. Никита сидел рядом с ним и жадно пил воду из баклажки. На кухне Финн наливал кофе, я видела его только со спины. В дом вошли Оля с Димой. Финн шел в гостиную, отхлебывая кофе.
        - Ууу! Я вижу, у кого-то вчера была бурная ночка!  - сказал Дима, глядя на Финна.
        - Да, Финн, ты бы лимончика, что ли съел,  - с улыбкой говорила Оля.
        Я не сразу поняла, о чем идет речь, но, посмотрев на Финна, остановилась на лестнице. Он весь сиял, переполнявшие его эмоции лились из него потоками энергии.
        - У кого-то вчера был секс!  - крикнул Никита.
        Финн молчал в растерянности. Видимо, он не считал, что выдает себя своим видом. Хотя у него все было на лице написано. Начались посвистывания и аплодисменты. Было такое ощущение, что я находилась среди подростков, я бы не удивилась, если бы кто-то из парней подошел к Финну с предложением «дать пять».
        - Иди к нам, богиня секса!  - кричал Дима, увидевший меня на лестнице.
        Меня как будто сдавило железными обручами, ком подкатил к горлу. Я чувствовала себя пойманной на месте преступления. Я думала, что у меня есть время, и сначала мы поговорим обо всем с Финном, и то, когда я буду готова к разговору. Меня пробил холодный пот. Я пулей вылетела на улицу прямо в домашних тапочках. Я завернула за угол дома и остановилась. Я стояла, прижавшись к дому, мне хотелось с ним слиться, чтобы меня никто не нашел. Я вся дрожала.
        - Ну что за детский сад?! прикрикнула на парней Оля.
        - А что такого?  - невинно спрашивал Андрей.
        Оля видела, как Финн направился к двери, она остановила его за руку.
        - Не ходи за ней, я сама.
        Оля взяла куртку с вешалки и вышла из дома. По следам на снегу она определила, где меня искать. Завернув за угол, она увидела меня. Подошла и накинула на меня куртку. У меня по щекам ручьем текли слезы, я дрожала всем телом.
        - Ну ты чего?  - спрашивала Оля, обнимая меня,  - не обращай внимание на этих придурков.
        Я рассказала ей о том, что происходило у меня внутри. Я не знала что делать, мне хотелось убежать.
        - Пойдем ко мне в дом,  - предложила Оля. И мы пошли.
        - Ты же понимаешь, что не сможешь прятаться тут вечно?
        - Смогу,  - отвечала я, вытирая слезы,  - я не пойду туда, я не хочу никого видеть, и с Финном разговаривать не хочу. Что я ему скажу?
        - Скажешь как есть, ты же знаешь, что он поймет. А за остальных можешь не переживать, я беру их на себя. Да и так всем давно было ясно, к чему дело идет. Так что это ни для кого не секрет.
        - А я считала, что секрет. Неужели так видно?
        - Да,  - с удивлением отвечала Оля,  - все видно, и то, что ты не хочешь отношений, твой панический страх перед ними и перед Финном. И то, что он давно уже любит тебя тоже видно.
        - Да ладно, неужели прям все всё видели? А почему никто не говорил?
        - Ну видимо не хотели тебя спугнуть. Я не думала, что ты считала это своим секретом.
        Я выдохнула и уставилась в потолок.
        - Что делать?  - спросила я.
        - А что бы ты посоветовала мне, будь я на твоем месте?
        - Поговорить с Финном. Наверно он и так там уже дал нагоняй парням, и потребовал, чтобы этого не повторялось.
        - Ну вот, ты сама все знаешь.
        Повисла пауза. Вдруг послышался стук в дверь.
        - Даю руку на отсечение, что это Финн. Я хоть и сказала ему не ходить за тобой, но ты же его знаешь. Я сейчас впущу его и пойду к вам в дом. Парней беру на себя. Хорошо?
        Я смотрела на нее с мольбой в глазах.
        - Ты же понимаешь, что это нужно сделать?  - более утвердительно, чем вопросительно сказала Оля и вышла.
        В гостиную вошел Финн. В одной руке у него была тарелка с французскими тостами, во второй чашка с моим любимым чаем. Он поставил это на столик передо мной.
        - Я знаю, что ты проголодалась,  - с такой нежностью сказал он, и прислонился к косяку в проходе.  - Я не думал, что так выйдет, я сам не ожидал такой реакции от парней. Они приносят свои извинения.
        Я смотрела на него, он был такой теплый, мне очень хотелось, что бы он обнял меня. Он чувствовал это, но стоял в нерешительности, видимо боялся сделать еще хуже.
        - Мне очень хочется, что бы ты меня сейчас обнял,  - сказала я, и опять ручьем хлынули слезы.
        В одно мгновение он оказался рядом со мной, сгреб меня в охапку и начал осыпать мое лицо поцелуями. Он сел на диван и усадил меня к себе на руки.
        - Не плачь, я не сделаю тебе ничего плохого,  - говорил он, гладя меня по голове и прижимая к себе, как ребенка.  - Если ты не хочешь разговаривать об этом, мы не будем, хорошо?
        - Я не хочу, но вроде как надо,  - отвечала я, сморкаясь в салфетку.
        - Кому надо?  - спросил Финн.
        - Тебе надо.
        - А тебе?
        - Я не знаю.
        - Ну вот когда будешь знать, тогда и поговорим.
        Я встала и пошла в ванную умыться. Вернувшись, я села на кресло и взяла чашку с чаем, он так хорошо пах. Я очень любила этот чай. Его делал Финн из трав и каких-то кореньев. Оказывается, он заварил его для меня, когда встал, и хотел отнести мне завтрак в постель, но немного не успел. Я взяла тост и откусила, он был очень вкусный.
        - Спасибо, это то, что нужно,  - сказала я и улыбнулась.
        - Ну вот, такой ты мне нравишься больше.
        Я съела два тоста и выпила чай. Мне стало так хорошо и спокойно, Финну ничего не надо было делать, просто быть рядом.
        - Я не знаю, как тебе сказать,  - начала я и запнулась.
        - Ты не хочешь отношений, я знаю,  - спокойно сказал Финн.
        - Я не то, что бы не хочу,  - я опять запнулась, я подбирала правильные слова.
        - Ты боишься, и это я знаю. И даже разделяю. Но я тебе доверяю.
        - А я не доверяю никому. Я знаю, что именно ты заслуживаешь доверия, но я выстроила вокруг себя такую громадную стену, что сквозь нее сложно пробиться.
        - Я знаю, что в этой стене есть дверь, вчера ты пустила меня в нее. А сегодня выгнала.
        - Прости. Меньше всего я хочу делать тебе больно. Я изначально не хотела этого, и всячески избегала. И ты никогда не переходил черту. Что вчера случилось? Почему ты вдруг перешел к действиям?
        - Мне тоже страшно. У меня была семья. Когда я женился, я решил для себя, что это будет один раз, я выбрал женщину, с которой готов был прожить всю жизнь. Я не думал, что так обернется. Я держал ее в себе каждый день, месяц за месяцем, а потом понял, что пора отпустить, что я привязал себя к ней. Она умерла, но я почему-то остался жив. Я понял, что нельзя зря расходовать эту жизнь, этот дар. Мне просто несказанно повезло оказаться тогда в торговом центре. Я слышал, что в здании еще есть люди, я слышал ваши голоса и ваш смех. Сначала мне захотелось пойти к вам, а потом передумал. Но судьба вернула меня туда, куда я должен был попасть. Я бесконечно благодарен этому бешеному мужику, что напал на меня. Я очень хорошо помню, как первый раз увидел тебя, с огнетушителем в руках. Ты показалась мне женщиной-воином. У нас в Финляндии о таких слагались саги,  - с улыбкой сказал он.  - Я понял, как много мне предлагает жизнь. Когда я тебя вчера обнял, я решил что больше не отпущу тебя. Ты была в моих руках, вся моя жизнь была в моих руках. Я понял, что не согласен на жизнь без счастья, и без женщины, которую
безумно полюбил. Вот и все, что случилось вчера. Я знал, что ты не готова к этому, в общем-то, я и не рассчитывал на другую реакцию с твоей стороны. Я конечно не думал, что парни так подгадят момент,  - со смехом добавил он.
        Мне стало хорошо и спокойно от его слов.
        - Помнишь, мы как-то говорили о свадьбах?  - спросила я.
        Финн кивнул.
        - Я не могу тебе ничего обещать. Не могу обещать, что буду любить тебя до конца своих дней, не могу обещать, что мы завтра не расстанемся, не могу вообще ничего обещать тебе на будущее. Я могу сказать только на сегодня и сейчас. Я могу пообещать только то, что буду рядом с тобой, чтобы ни случилось, не придам и не брошу тебя одного и всегда буду честна и открыта с тобой.
        - Мне большего и не надо. Я согласен, что завтра все может измениться. Но я хочу быть с тобой сегодня, все остальное мы будем решать по ходу действия.
        - Хорошо.
        - Значит пробуем?
        - Да,  - с улыбкой сказала я.
        - Тогда иди скорее ко мне,  - сказал Финн, вставая с дивана.
        Я подалась ему на встречу, он крепко обнял меня, потом поцеловал в губы. Мы целовались, и мир начал уходить из-под ног. Он оторвался от меня.
        - Я за себя не ручаюсь,  - сказал он, сжимая в руках мою задницу.
        - Да, пойдем в дом.
        Я забрала пустую посуду, надела куртку и мы вышли. Войдя в дом, мы увидели ребят, они сидели за обеденным столом и пили чай. Парни кинулись ко мне, начали обнимать и извиняться. Все встало на свои места.
        - Можно спросить?  - нерешительно спросил Никита.
        Оля кинула на него грозный взгляд.
        - Все прилично!  - сказал Никита, поднимая ладони кверху,  - я помню, что я уже не маленький, и фильтрую базар,  - сказал он Оле.
        - Спрашивай, но я могу и не ответить,  - сказала я.
        - Когда вы с Финном отселитесь от нас в другой дом, я смогу приходить к вам поесть?
        Раздался дикий ржач. Мы все заливались от смеха. Кроме Никиты.
        - Че вы ржете? Я не умею готовить. Мы останемся тут с Андрюхой, как два голубка, а он тоже не умеет готовить, мы тут от яичницы закукарекаем!
        Все залились смехом еще сильнее. Никита стоял, обиженно надув губы.
        - Ладно, не дуйся, пупсик,  - сказал Андрей, жеманно поглаживая Никитку по щеке,  - как-нибудь проживем.
        - Никто никуда не переезжает, а если это когда-нибудь случится, я не оставлю тебя голодать.
        - Почему не переезжает?  - с любопытством начал было расспрос Дима.
        - О чем мы говорили?!  - крикнула на него Оля,  - не приставай к людям! Я тебе потом все расскажу,  - шепнула она ему на ухо, как бы в тайне ото всех,  - а сейчас не приставай,  - опять громко крикнула она.
        Все опять засмеялись.
        13
        7 марта 2023 года
        Мы лежали с Финном в постели, было уже давно за полдень. Уже неделю мы не могли оторваться друг от друга, и лишь изредка выходили из комнаты. Ребята дали нам, как они выразились, «медовый месяц», точнее, медовую неделю, и распределили наши смены по уходу за хозяйством на себя. Финн оказался очень выносливым. Не смотря на свои тридцать семь лет его хватало надолго и часто. Мы занимались сексом по нескольку раз на день.
        - А ты настоящий горячий финский парень,  - смеялась я.
        - Да, я такой. А ты записывала меня в старики, у которых встает через раз?  - также со смехом отвечал он.
        - Не знаю, я ничего не думала на этот счет.
        - Хорошо, что мы оба любим секс. Жена лезла от меня на стенку.
        - Были мысли изменить ей?
        - Мысли были, чего скрывать, но никогда не изменял. Это не укладывается в мои жизненные принципы. Так что можешь не переживать на этот счет. А с тобой у меня и мыслей таких не будет.
        Послышался стук в дверь. Это была Оля.
        - Я конечно понимаю, что вы наконец-то дорвались до секса, но есть тоже иногда надо,  - сказала она из-за двери,  - я оставила вам здесь еду.
        - Спасибо!  - крикнула я.
        Мы услышали, как удаляются ее шаги. Финн встал с кровати и пошел к двери. Оля оставила нам рыбный пирог и кувшин с молоком.
        - Вкусно,  - сказал Финн, откусывая очередной кусок,  - хорошо, что ты научила ее готовить. Мне сегодня надо будет съездить кое-куда, так что я оставлю тебя одну ненадолго.
        - Куда?
        - Это секрет.
        - Что еще за секреты?  - удивилась я.
        Финн понял, что я даже намеков не понимаю.
        - Ну, сегодня 7 марта, и мы с парнями все вместе кое-куда отъедем.
        - Ааа, понятно. Я вообще в днях потерялась. Хорошо, я посмотрю тогда, что там с рассадой, ее наверно уже пересаживать надо.
        Близилась весна, и мы уже с февраля к ней готовились. Одевшись, мы с Финном спустились вниз. Парни сидели на диване и о чем-то перешептывались. Увидев нас, они замолкли.
        - Ну что, готов ехать?  - спросил Никита Финна,  - моим свиньям уже почти нечего кушать, срочно надо ехать за кормом.
        - А мне надо кое-что из электроники для командного пункта,  - сказал Дима,  - я поеду с вами.
        - Я тоже с вами,  - сказал Андрей,  - завезете меня в секс шоп, возьму себе надувную куклу!
        Со смехом они оделись и вышли из дома. Мы остались с Олей вдвоем. Мы сидели на кухне и гадали, что же они там затеяли. Понятно, что они придумали что-то к 8 марта. 23 февраля мы особе не отмечали, так как ребята все повально заболели, и лежали с температурой. Повезло одному Диме. Оля ухаживала за ним в костюме сексуальной медсестры из секс шопа.
        - Я даже не знаю, что они там придумали,  - говорила Оля,  - откровенно говоря, ни один из них не отличается изобретательностью.
        - Ты зря так говоришь, Финн очень изобретательный!  - с улыбкой говорила я.
        - Финн неделю из комнаты не выходил, и показывал свою изобретательность только тебе.
        - Ну тогда не будем гадать, а просто дождемся завтра. Интересно, нам надо что-то готовить? Они ничего не говорили по этому поводу?
        - Говорили, готовить не надо, единственное они попросили сделать торт, если мы захотим.
        - Сделаем?
        - Да, давай, я как раз хотела предложить один торт, нашла интересный рецепт.
        Торт был действительно интересный, чего в нем только не было, и коржи, и зефир, и желе. Мы долго болтали, пока делали торт.
        - Ань, скажи, а ты разбираешься в акушерстве,  - аккуратно спросила Оля.
        Я выкатила на нее глаза.
        - Ты что залетела?!
        - Нет, но вообще мысли разные. Чего ждать? Мужика другого уже не будет, нам обоим за тридцать. Только страшно. Хотя с другой стороны, раньше по восемь-десять детей рожали, и все нормально было.
        - Я тебя не хочу пугать, но все не было нормально. Сколько детей умирало при родах, сколько было выкидышей, и сколько женщин умирало при родах и после них, сколько рождалось больных детей?
        - Ну, у нас же есть медикаменты, пока еще. И ты есть.
        - Я проходила краткий курс по акушерству, но это было очень давно. Я даже принимала два раза роды, но это тоже было давно.
        - А если Гугл в помощь?
        - Лучше уж тогда бог в помощь. Я не знаю Оль, если ты решила, я, конечно, поддержу тебя и буду усиленно налегать на литературу по теме. Смотри сама, но помни, что я не врач, и уж тем более не хирург, упаси господи что-то пойдет не так.
        У меня навернулись слезы. Это была очень больная для меня тема.
        - Что случилось?  - удивленно спросила Оля.
        - Ничего. Правда. Я не хочу об этом говорить.
        - Хорошо, не будем.
        - А что Дима думает по этому поводу?
        - Ничего не думает, он не в курсе. Мы когда-то вскользь говорили об этом, он сказал, что сам еще ребенок. Но это было давно, когда мы только познакомились. Пора взрослеть. Надо будет завести эту тему, когда он выпьет, он вечно на утро ничего не помнит!  - смеялась она.
        - Ну, вот как раз завтра и подпои его посильнее.
        Прошло уже четыре часа с того моменты как парни уехали. Мы уже сделали торт, и даже почти собрали его. Мы уже начали переживать. Мне на миг представилось, что с ними действительно что-то случилось, и они не вернутся. Мне вдруг стало до жути страшно. В первый раз я подумала о том, что могу потерять Финна, мое сердце будто сжал огромный ледяной кулак. Я позвонила, абонент был не в сети, а это значило, что они очень далеко уехали. Диапазон наших телефонов был около пятидесяти километров. Я вышла на улицу покурить.
        - Что-то их давно нет,  - сказала вышедшая за мной Оля.
        - Да, а я и не заметила,  - с напускным спокойствием сказала я.
        Хотя внутри уже все переворачивалось от переживаний. Я не хотела заражать своими мыслями Олю. Мы увидели вдалеке огни фар. Это была фура.
        - Ну, вот и они, а ты переживала,  - спокойно сказала я.
        Огромный ледяной кулак отпустил мое сердце, и я выдохнула.
        - А почему они на фуре?  - удивилась Оля,  - там видимо что-то большое.
        Мы обе были очень заинтригованы. Из машины вышел Дима и загнал нас в дом. Выходить больше было нельзя. Я сидела на диване в гостиной, когда зашел Финн. Я встала и подошла к нему.
        - Почему вы так долго?  - спросила я, обнимая его,  - я так волновалась, и телефон не в зоне доступа был.
        - Да что с нами может случиться?  - спокойно спросил Финн.
        - Представь, что меня нет четыре часа, ты не знаешь где я, и не можешь до меня дозвониться.
        Финн виновато посмотрел на меня.
        - Просто не делай так больше. Я не переживу, если с тобой что-то случится.
        - Хорошо.
        Он поцеловал меня, и обнял очень крепко.
        - Вот я точно больше не переживу потери.
        - Уже очень поздно, я не ложилась, ждала тебя. Пошли спать?
        - Ты иди, а мне еще нужно помочь парням. Я постараюсь побыстрее управиться.
        Он еще раз поцеловал меня, и я ушла наверх. Лежать одной в постели было уже непривычно. В комнату зашла Оля.
        - Я посмотрю из твоего окна, из моего не видно. Они там что-то носят в клуб. Черт, ничего не видно.
        Оля заразила меня своим любопытством, и я подошла к окну.
        - Там и правда что-то большое, и много. Видишь, все-таки есть у них фантазия,  - усмехнулась я.
        - Кажется, они возвращаются, да точно, все я побежала домой, сделаю вид, что сплю.
        Олю как ветром сдуло. Я легла в постель. Финн зашел в комнату и начал раздеваться.
        - Я в душ и к тебе.
        - Составить компанию?
        - Нет, я хочу просто помыться, а с тобой этого не получится. Я быстро.
        Я обратила внимание, что с того момента, как Финн стал ночевать, да и дневать у меня в комнате, я стала спать с другой стороны кровати, ближе к окну. Это еще одна степень доверия, подсознательная, подумала я. Финн вышел из ванной и нырнул под одеяло.
        - Ты знал, что мужчина инстинктивно спит с той стороны кровати, которая ближе к двери?
        - Что бы быстрее смыться, если девушка не огонь?  - смеялся Финн.  - Нет, не знал. И что это означает?
        - Что мужчина чувствует ответственность за свою женщину. Древние люди, жившие в пещерах, спали порознь, женщины в глубине пещеры, а мужчины ближе к входу, на случай, если нападут враги. Мужчина мог защитить свою семью лучше, потому что сильнее. У нас есть генетическая память, и некоторые инстинкты приобретенные, такие как этот. Если женщина спит ближе к двери, то она не доверяет своему мужчине. Раньше я всегда спала ближе к двери. Я сейчас заметила, что теперь там спишь ты. Ты первый мужчина, которому довелась такая честь.
        - Ну все, я теперь зазнаюсь!
        - Нет, правда, Женщиной, женщина становится только рядом с Мужчиной. Ты меня разбалуешь, и я стану прям девочкой-девочкой. Слабой, и буду пускать слезы по поводу и без. Носить розовые юбочки и бояться коров и свиней,  - смеялась я.
        - Нет, такую я тебя любить не буду,  - шутливо говорил Финн,  - мне нужна бой-баба, которая крушит черепа одним ударом огнетушителя.
        - Тебя не смущает, что я убила человека?
        - Смущает, но я бы тоже его убил. Это конечно сложно все. Мораль вещь сложная и двоякая. Если бы он не был бешеным, ты бы огрела его огнетушителем?
        - Нет. Я сделала это, потому что увидела в зеркале, что у него пенная слюна по всему лицу. Я за полчаса до этого так же грохнула бешеную собаку, которая кинулась на Олю. Я сразу поняла, что он болен, если бы не собака до этого, я бы может и внимания не обратила. Мужику уже было не помочь, а вот тебе можно было, поэтому так вышло. Но у меня не было цели убивать его, я просто хотела, что бы он от тебя отцепился.
        - Тебя это гложет?
        - Нет. И это гложет меня больше.
        - Хорошо, а как врач, как ты относишься к эвтаназии?
        - Я не врач.
        - Врач. Для нас всех ты врач.
        - Но это не делает из меня врача.
        - Хорошо, если не образование и практика в психушке, волонтерство в травмпункте делает из тебя врача?
        - Ну, вот умеешь ты все вывернуть.
        - Ну я же прав. Почему ты всегда отказываешься от этого? Почему всегда говоришь, что ты не врач?
        - Врачи спасают людей, а я нет. Давай закроем тему?
        - Хорошо.
        Финн обнял меня и поцеловал в лоб. Он понял, что я не просто так отказываюсь быть врачом, и не хочу об этом говорить. Но он не стал докапываться до истины. Каждый раз в такие моменты я благодарила его мать, за такое хорошее воспитание.
        - Целуешь меня в лоб, как раньше? Сейчас ты можешь целовать меня куда угодно,  - лукаво сказала я.
        - Я подумал, что надо бы дать тебе передышку,  - с улыбкой ответил он.
        - Разве я просила о передышках?  - спросила я, забираясь на него верхом.
        Я проснулась утром одна. Пахло свежесваренным кофе. Я повернула голову, на тумбочке стояла ароматная чашка кофе. Я села в постели и отхлебнула. Кофе был очень вкусным, именно таким, как я люблю. Финн знал, что я люблю. Я не знала можно ли мне выходить из комнаты, и, выпив кофе, я пошла в ванну. Приняв душ, я решила спуститься вниз. Раз никто не запрещал, значит можно. Спускаясь по лестнице я посмотрела на гостиную и открыла рот. Вся гостиная была заставлена цветами в длинных садовых горшках. Тюльпаны и розы благоухали ароматами. Из столовой вышел Финн.
        - Я уже думал, ты не спустишься! С 8 марта,  - скала Финн, целуя меня.
        - Боже! Где вы взяли цветы?
        - Тебе нравится?
        - Конечно!
        - Дима нашел под Москвой теплицы, которые могут работать почти автономно. Сразу после нового года мы поехали туда и посадили эту поляну. Потом раз в неделю мы по очереди ездили туда и проверяли коммуникации, свет и воду.
        - Ахренеть! А Оля говорила, что у вас нет фантазии!
        - Вот спасибо! Это Димон придумал.
        Увидеть живые цветы в апокалипсис было чем-то нереальным. Никакие подарки были уже не нужны, но они на этом не закончились. Финн взял меня за руку и повел на кухню. Там стояло огромное количество разных комнатных цветов в горшках.
        - Я знаю, что ты любишь комнатные цветы, наш единственный фикус обхаживаешь, как ребенка. Теперь у него будут соседи.
        - Боже, Финн, ты просто чудо! Как же я люблю тебя!  - говорила я, прижимаясь к его груди.
        - О! Я думал, что уже не услышу этого.
        - Чего? Признания?
        - Да,  - улыбаясь, отвечал он.
        - А ты разве этого и так не знаешь? Тебе нужно было, что бы я это вслух сказала?
        - Я знаю, что у тебя есть ко мне чувства, но, когда говоришь, то уже знаешь наверняка.
        - Конечно я люблю тебя! Люблю тебя, люблю!
        Финн сиял от счастья, было чувство, что праздник не у меня, а у него. В дом зашли все остальные толпой, парни поздравляли меня. Оля была в шоке. Дима так же заставил их гостиную.
        - Как жаль, что они будут жить недолго,  - с грустью говорила она.
        - Почему же недолго? Мы продлим их жизнь, и посадим во дворе, дополним клумбы,  - отвечала я.
        Весь день мы с Олей сидели, как королевы на диване, а парни носились вокруг нас и исполняли любые желания. Вечером у нас была вечеринка в клубе. Финн наделал шашлыков в своей чудо-печи, остальные парни делали какие-то салаты и закуски.
        - Никит, ты же еще недавно плакался, что готовить не умеешь, и боялся закукарекать от яичницы,  - удивлялась я.
        - Я набрал книг по кулинарии, вот учусь. Рано или поздно я все равно останусь один. Может, конечно, боженька сжалится над нами с Андрюхой и пошлет нам откуда-нибудь две симпатичные девочки, но это скорее из рода фантастики.
        Я подошла к Никите и обняла его.
        - Я не верю, что мы одни. Я не хочу в это верить. Я наверно никогда не перестану надеяться увидеть кого-то в окно, когда подхожу к нему.
        - Главное, что бы это не оказались парни,  - смеялся Никита.
        Да, тема была и правда острой. Два парня были обречены на жизнь без женщин, любви, секса и семьи. У них никогда не будет детей. Это ужасно, думала я.
        - Дим,  - начала я,  - может, ты еще раз разошлешь по интернету запись?
        Несколько месяцев назад мы записали видео, в котором подробно рассказывали, как к нам добраться. Так же в нем говорилось, что мы очень ждем выживших, и поможем, чем сможем.
        - Я каждый день его обновляю, Ань.
        - Ну, неужели больше никто не пользуется интернетом? Он же все еще хорошо работает!  - с отчаянием говорила я.
        Вопрос мой остался без ответа. Я гнала от себя эти мысли. Я ничего не могла сделать, расстраиваться было бессмысленно, люди от этого не появятся.
        Когда мы одевались с Финном к вечеринке, он сделал мне еще один подарок.
        - У меня для тебя еще кое-что есть,  - сказал он, протягивая мне черную, обтянутую бархатом коробочку.
        Я открыла ее и увидела там ожерелье, как в Титанике, сердце океана. Это была не какая-то бижутерия, камни были настоящие. Это было так мило, и очень романтично.
        - Я дарю тебе свое сердце,  - сказал Финн,  - будь с ним аккуратна. Я знаю, что ты не особо любишь все эти романтичные штучки, и украшения вообще. Но мне захотелось подарить его тебе.
        - Спасибо, мне очень приятно и очень нравится. А еще оно подойдет к моему наряду, так что надевай,  - сказала я, поворачиваясь к нему спиной.
        На мне было темно-синее платье в пол и серьги с голубыми камнями. На шее у меня была цепочка с иконкой. Мне подарила ее мама, и я всегда носила ее.
        - Цепочку снимать?  - немного растерявшись, спросил Финн.
        - Да. Мама всегда будет со мной, даже без цепочки.
        Мы вошли в клуб, там еще никого не было. Финн включил медленную музыку, и мы начали танцевать. Это был наш первый медленный танец. Финн выглядел очень серьезным, как будто задумал что-то, но не был уверен в хорошем исходе дела.
        Потом все потихоньку подтянулись и мы, как всегда, зажгли по полной.
        Мы с Олей вышли покурить, я видела, что у нее язык чешется.
        - Выкладывай,  - сказала я, глядя на нее в упор.
        - Нет, не могу, он меня убьет. Но так хочется сказать. Нет, не буду, извини. Тем более о таких вещих лучше узнавать не от меня.
        - Я так понимаю, что мне это не понравится?
        - Скорее всего, да.
        - Тогда не говори, и Финну скажи, что бы забыл об этом, что бы он там ни задумал.
        14
        12 мая 2023 года
        Весна в этом году пришла рано, и мы уже вовсю были заняты посадкой огорода. Это давалось нам всем не так сложно, как поначалу казалось. Мы настроились на это. Мы знали, что делаем это для себя, и с одной стороны это было даже интересно. Сажать картошку всем нравилось меньше всего. Я любила заниматься помидорами и огурцами. Ребята соорудили настоящую теплицу, она была огромной.
        Совсем неожиданно для всех, даже для Никиты, одна свинья опоросилась. Никита прибежал в ужасе, кричал, что свинья умирает. Когда мы все ринулись спасать ее, то поняли в чем дело. Жизнь не заканчивалась, а начиналась. Родилось девять поросят, и Никита отселил их в отдельный загон, усиленно за ними ухаживал. Никита знал, что нужно делать в таких ситуациях, потому что читал много литературы по теме, так что все прошло хорошо, просто сначала растерялся. Казалось, что отсутствие женщины он компенсирует свиньями. Потом окотились по очереди две козочки и одна овца, так что у нас стало на шесть козлят и двоих ягнят больше. Потом мы заметили, что три коровы тоже округлились, и молока было гораздо больше. Стал вопрос, куда девать их. Нам столько было не нужно. Уже подросли те телята, что мы забрали с фермы, всего и так было пять коров, бык и три уже больших теленка, вскоре должно было появиться еще три. Мы решили пока ничего с ними не делать, но быка отселили. Птицы у нас тоже осталось достаточно много, больше всего умерло кур, но и их осталось процентов 75. Так что жизнь нашего хозяйства кипела.
        Когда все уже полностью было посажено, у нас в запасе была пара недель до первых прополок. Оля с Димой решили воспользоваться этим временем и сыграть свадьбу.
        Мы съездили с Олей и Димой в Москву за свадебными нарядами. С того момента, как мы покинули Москву, никто там больше не был. Москва выглядела очень пустынной без людей, повсюду лежали уже не трупы, а скелеты. Вид всего этого навивал какое-то отчаяние. Я смотрела на опустевшие улицы, и не могла поверить, как сильно изменился этот мегаполис, раньше здесь жило почти тридцать миллионов человек, а теперь ни одного. Мы выбрали Оле красивое платье, аксессуары и украшения.
        Приехав домой, мы рассказывали об увиденном.
        - Я больше не поеду туда,  - сказала я Финну.
        21 мая 2023 года
        Был теплый майский день, настоящее лето. Мы с Финном лежали на лугу, мы решили устроить себе маленький пикник наедине. Луг был покрыт одуванчиками, пахло свежей травой. Дальше этого луга была посадка, а за ней шоссе. Сразу за лугом, с другой стороны, начинался огород и сама база. Мы лежали, обнявшись, нам было так хорошо вдвоем. Я услышала какой-то шум, поначалу не придала этому значения. Потом его услышал Финн, шум приближался. Это был приближающийся автомобиль.
        - Я не знал, что кто-то выезжал,  - сказал Финн.
        - Я тоже.
        Потом мы увидели выехавшую из посадки машину. Это была не наша машина.
        - Я знаю, Дима хотел новую машину, но он не говорил, что поедет за ней,  - сказал Финн.
        Место, где мы лежали было недалеко от дороги, ведущей к шоссе, и когда машина достаточно приблизилась к нам, я увидела, что за рулем сидит девушка, незнакомая девушка. У меня сердце в пятки ушло.
        - Финн, там девушка, не наша! Незнакомая! Финн!  - кричала я вскакивая.
        - И правда!  - взволновано и радостно говорил Финн.
        Машина остановилась рядом с нами. Девушка вышла. Вид у нее был радостный и испуганный одновременно. На плече у нее висело ружье. Мы с Финном ринулись к ней. У меня затуманило мозг, и я накинулась на нее с объятиями. Через несколько мгновений она начала обнимать меня в ответ. У меня лились слезы радости.
        - Привет! Живой человек! Финн, она живая! Ура!  - кричала я,  - мы уже не думали увидеть живого человека!
        Девушка улыбалась, она тоже была очень рада, испуг ушел с ее лица.
        - Меня зовут Аня, это Финн,  - выпустив ее из объятий, говорила я.
        - Я Настя. Я очень рада, что наконец-то нашла вас!
        - Ты видела нашу запись?
        - Нет, мне еще в сентябре пришло сообщение в одной соцсети, но меня не пускали.
        - Не пускали? Ты не одна? Есть еще люди?
        - Да.
        - Ты так и будешь допрашивать ее здесь, посреди дороги?  - спросил меня Финн.
        - Я ничего не соображаю от радости, пойдем на базу!
        Был обед, и солнце припекало, все собрались в летнем домике на веранде, обедали в тени. Когда они увидела нас, и главное Настю, лица у всех вытянулись, и начался настоящий допрос. Все приняли ее очень радушно, обнимали, целовали, особенно Никита с Андреем.
        Настя рассказала нам, что она и другие люди живут под Сергиевым Посадом в монастыре. Когда началась эпидемия, многие подались в церкви и монастыри. Их всего осталось двенадцать человек. Выжил только один служитель церкви, остальные прихожане, одна женщина была послушницей. У них были люди в основном зрелого возраста. Насте было девятнадцать лет, была еще одна девчонка двадцати одного года и трое ребят подростков по тринадцать лет.
        - Ты сказала, что тебя не отпускали, почему?  - спросила я.
        - У нас всем заправляет батюшка, он старый и с ним никто не спорит. Компьютер с интернетом только у него, в общем, у нас каменный век. Но я с телефона подключалась, он не знал. Он намеренно удерживает всех от каких-то контактов с другими людьми, потому что боится, что нас ограбят и убьют.
        - Что за чушь? Зачем кому-то вас убивать?  - удивился Никита.
        - Мы там все хорошо оборудовали, есть вода и электричество, все автономное, не зависящее от городских коммуникаций. У нас большой запас продовольствия. Он говорит, что придут чужаки, и решат поселиться здесь, на всем готовом.
        Я была в шоке. Мне даже мыслей таких в голову не приходило. Но нельзя сказать, что батюшка их был так уж и неправ. У нас тоже было все свое, и наше жилище так же было лакомым куском. Я никогда раньше не думала, что нам придется защищать его от врагов.
        - Мне повезло,  - продолжала Настя,  - у меня жива мама, и мы вместе. Но сейчас мне нужна помощь. У нее что-то случилось с ногой. Кто-нибудь из вас соображает хоть что-то в медицине?
        - Да, Аня у нас врач,  - сказал Дима.
        - Я не врач. Но кое-что соображаю,  - сказала я.
        - Пожалуйста, помогите мне, спасите мою маму! Мне кажется, она умирает.
        - Раз мамы с тобой нет, значить она совсем в плохом состоянии?  - спросила я.
        - Да, у нее высокая температура. Я просила батюшку съездить к вам за помощью, но он говорил, что возможно, у вас нет врача, и я только выдам наше местонахождение.
        - Хорошо, допустим, я могу помочь твоей маме, но ты же понимаешь, что мне нужно ее увидеть? Если я поеду с тобой, они меня вообще пустят?
        - Пустят. Перед отъездом, я сказала ему, что поеду в любом случае, и если у вас найдется врач, и он не даст ему помочь маме, я найду оставшихся людей и всем расскажу, где мы живем.
        - Ладно. Так что с ногой?
        Судя по описанным симптомам, у нее была гангрена.
        - Она по всей вероятности умрет,  - говорила я Финну, отойдя в сторону,  - раз у нее высокая температура, у нее уже пошло заражение крови, я ничем не смогу ей помочь. Даже ампутация сейчас уже не поможет. Что я ей скажу? Она на свой страх и риск ослушалась этого батюшку, и поехала в неизвестность. А ведь мы и правда могли оказаться кем угодно.
        - Скажи ей все как есть.
        И я сказала. Она, конечно, была очень расстроена. В любом случае мы решили, что надо смотреть на нее, и что надо ехать, и ехать немедленно. Она могла умереть в любой момент. Мы экстренно собрали лекарства и медицинские инструменты, вещи, еду, и выехали. Со мной поехал Финн, сказал, что не отпустит меня одну. Никита, не принимая отказа, увязался за нами.
        - Там целых две девчонки! Лично мне, хватило бы и Насти, она очень красивая. В любом случае, я тут не останусь.
        Настя действительно была очень красивая девочка, высокая, натуральная блондинка с длинными волосами, голубыми глазами и очаровательной улыбкой. К тому же, у нее уже в печенках сидел этот монастырь со стариками. Она была молода и любознательна. Никита поехал с Настей. Мы с Финном на своей машине.
        - Я так ждала людей, а они нам не рады,  - огорченно говорила я Финну.
        - Они просто опасаются, и это вполне понятно. К тому же, они нас еще не знают. Они увидят, что мы адекватные люди, и что нам можно доверять.
        В Сергиев Посад мы приехали уже к ночи. Нас встречал батюшка.
        - Отец Николай,  - сказал он, подавая руку Финну.
        - Матиас,  - ответил он.
        - Еще и не русский,  - буркнул батюшка.
        - Меня зовут Аня, это Никита,  - сказала я, не обращая внимания на реакцию батюшки на Финна.
        - Видите, они нормальные люди,  - сказала Настя отцу Николаю,  - как там мама?
        - Плохо, дочка, идите к ней.
        Настя схватила меня за руку и поволокла за собой. Мы вошли в большую комнату. Это была женская комната, она была общей. В ней в ряд стояли кровати. На одной из них лежала мама Насти.
        - Мамочка, я привезла врача,  - говорила Настя, целуя мать.
        - Здравствуйте, меня зовут Аня. Давайте посмотрим на Вашу ногу?
        - Лариса,  - представилась мать, откидывая одеяло с ноги.
        Лариса была очень бледная и вся горела, нога от ступни почти до колена была черной, на щиколотке была рана, из нее сочилась вонючая жидкость.
        - Как же Вас так угораздило?  - спросила я.
        - Упала, и поранилась, потом рана загноилась, я думала, что само пройдет.
        - Как давно это было?
        - Около недели назад.
        - Хорошо, отдыхайте.
        - Аня, я и так понимаю, что умру. Если бы мы раньше обратились за помощью, но отец Николай не разрешал, говорил, бог поможет. Я уже смирилась, и не боюсь, говори все как есть.
        Настя прижимала материну руку и с надеждой смотрела на меня.
        - Лариса, у Вас влажная гангрена, и уже пошло заражение крови. Вы правы, надо было обращаться за помощью раньше. Сейчас уже, к сожалению, я не смогу Вам помочь, и никто не сможет. Простите.
        Настя залилась слезами.
        - Ненавижу его! Ненавижу! Это он во всем виноват!
        - Не говори так, он нас спас, неизвестно, что было бы с нами, если бы не он  - говорила Лариса дочери.
        - Сколько я еще проживу? Мне очень больно, скорей бы отмучиться.
        - Я думаю не больше суток. Я сейчас сделаю Вам укол, и буду делать каждые три часа. Но сразу скажу, что колоть буду Вас наркотиками, у Вас будет спутанное сознание, но это снимет боль.
        - Хорошо, только я хочу попрощаться с дочкой.
        Я вышла на улицу, в беседке было много людей. Я увидела там Финна с Никитой и пошла к ним. Мы были для этих людей как обезьяны в зоопарке, как и они для нас. Парни оживленно беседовали с ними. Рядом с Никитой я увидела жгучую брюнетку. Я тихонько подошла к Финну. Меня заметила одна из женщин.
        - Как там Лариса? Ты сможешь ей помочь?
        - К сожалению нет.
        - Ох, что ж теперь будет!  - говорила женщина, взявшись за лицо.
        - Конечно будет!  - возмущалась жгучая брюнетка,  - а если бы вы приехали раньше, ее можно было бы спасти?  - обращалась она уже ко мне.
        - Можно было бы.
        - Ну вот, это он виноват! Мы все тут через него подохнем!  - продолжала она.
        - Ты, конечно, извини,  - аккуратно начала я,  - но тут не надо быть врачом. Осталось полно книг и лекарств. Что мешало вам поискать выход? Да хотя бы в интернете посмотреть, все еще хорошо работает.
        - У нас один компьютер, и тот он от нас прячет, чтобы не узнали, если вдруг еще люди объявятся.
        - И книги он тоже от вас прячет?
        Повисла пауза.
        - Я никого не обвиняю, но вы как малые дети, мы остались одни, надо учиться выживать. Мы у себя дома делаем такие вещи, которых никто из нас раньше не делал, но всему можно научиться при желании.
        Дальше пошли какие-то нелепые отговорки и обвинения, в основном в сторону батюшки. Я решила заткнуться, люди не хотят признавать того, что все они виноваты. Легче спихнуть вину на одного человека, и не думать о своей.
        Я вошла в комнату, и готова была сделать Ларисе первый укол.
        - Мамочка, я люблю тебя,  - сквозь слезы говорила Настя.
        - И я тебя, доченька.
        Я набрала в шприц лекарство.
        - Аня, заберите с собой Настю, ей здесь делать нечего, здесь одни старики, а у вас молодежь, и коровы со свиньями, она мне рассказала. У вас лучше, чем у нас, пожалуйста, заберите ее с собой.
        - Если она захочет, мы, конечно, заберем, не переживайте.
        Я завязала руку жгутом и ввела иглу. Медленно впрыскивая лекарство, я видела, как с лица Ларисы медленно сходит маска боли. Настя лежала с матерью на кровати, прижимая ее к себе. Я вышла на улицу и направилась к беседке. Народ уже разошелся, осталась только брюнетка и еще одна женщина, та, что была послушницей.
        - Ну как там?  - спросил Финн, обнимая меня.
        - Я сделала первый укол, ей стало лучше, теперь уколы каждые три часа. Лариса попросила забрать Настю с собой.
        - И меня заберите, пожалуйста, заберите из этой дыры! Я Таня, кстати.
        - Аня,  - ответила я,  - заберем, конечно, почему нет? У нас там есть еще скучающий парень,  - с улыбкой добавила я.
        - Симпатичный?  - с энтузиазмом спросила Таня.
        - Да, у нас все симпатичные.
        - Вижу, этот красавец уже занят,  - с легким огорчением сказала она, кивая в сторону Финна.
        Я от удивления даже сразу не нашлась, что ответить, но Финн опередил меня.
        - Да, занят,  - отвечал он, прижимая меня к себе,  - и кроме моей любимой мне никто не нужен,  - добавил он, целуя меня в плечо.
        - Ладно, мы тут уже озверели с Настей без парней, так что пойдет любой, кто моложе тридцати пяти.
        - Ну, тем более не о чем переживать, мне тридцати семь, и через пару недель будет тридцать восемь,  - усмехнулся Финн.
        - Ань, зачем тебе такой старпер? Он, конечно, красавчик, но там же есть парни помоложе. Пахнет подвохом.
        - Да нет никаких подвохов, я не на много моложе Финна, мне почти тридцать четыре.
        - Да ладно! Выглядишь гораздо моложе! Ботексом колешься?  - с улыбкой сказала Таня.
        - Нет, ничем не колюсь, всем, что есть, природа наградила. А ты, я смотрю бойкая девчонка?  - с улыбкой спрашивала я.
        - Да, и мне здесь ужасно скучно. Вы точно заберете меня с собой? Не врете?
        - У нас там огород и хозяйство, не пугает?
        - Какое хозяйство?
        - Коровы, свиньи, овцы, козы, птица всякая.
        - Короче сельская жизнь, ну ладно, все лучше, чем это монашеское заточение.
        - Тогда собирай вещи. Думаю, что Лариса протянет максимум до обеда.
        - Ок, тогда я пошла.
        Таню как ветром сдуло, и мы остались одни.
        - Ну что, Никит, по ходу боженька и правда услышал твои молитвы,  - сказала я.
        - И не говори, сам своему счастью верить боюсь.
        - Какая больше нравится?  - спросил Финн.
        - Черт, да они обе классные. Таня такая бойкая, Настя очень женственная. Обеих хочу!
        Я увидела, что в храме горит свет, и решила войти внутрь. Там, возле окна стоял отец Николай. Увидев меня, он направился в мою сторону.
        - Как Лариса?
        - Я не могу ей помочь, уже поздно. Она доживет до обеда, это максимум.
        - Вы тоже меня обвиняете, как и все?
        - Отвечу на вашем языке  - пути господни неисповедимы. Если ей пришла пора умирать, она все равно умрет. Я всегда пытаюсь найти положительную сторону во всем. Сейчас я вижу, что благодаря этому, мы нашли друг друга, хоть Вы этому и не рады.
        - Я вижу, что вы порядочные люди. Но ведь могли бы оказаться кем угодно.
        - В Ваших опасениях, конечно, есть своя правда. Да и что толку кого-то винить. Все всегда происходит так, как нужно, нам не понять замыслы вселенной, но она всегда ведет нас только к лучшему.
        Отец Николай смотрел на меня с удивлением, вероятно, он думал, что я стану обвинять его.
        - У вас хороший дом, но я заметила, что у вас ничего своего нет, даже огорода. Как вы планируете дальше жить? Ну проживете вы несколько лет на том, что есть, потом перейдете на консервы, а потом что?
        - Будем жить, как бог пошлет.
        - У нас есть огород и скотина, мы можем поделиться с вами.
        - Бог одной рукой забирает, другой дает,  - с улыбкой сказал он,  - я буду благодарен за помощь.
        - Я очень надеюсь, что ситуация с Ларисой даст вам урок.
        - Она уже дала. Просто я не могу признаться, что виноват, это гордыня. Прости мне, господи, мои грехи,  - сказал он, поднимая глаза вверх, и перекрестился.
        - Таня хочет уехать с нами,  - осторожно сказала я,  - и Лариса просила, что бы мы забрали Настю, но с самой Настей мы это еще не обсуждали.
        - Пусть едут, я больше постараюсь не повторять своих ошибок. В любом случае, они всегда смогут вернуться назад.
        - Вы могли бы уложить моих парней? Уже поздно, мы долго к вам ехали, и завтра опять в путь.
        - Да, конечно, я отведу их в мужскую комнату.
        - Отец Николай, у меня к вам есть просьба.
        - Говори.
        - У нас есть пара, они хотят пожениться. Так как ЗАГСа больше нет, мы решили просто устроить свадьбу. Но мы не думали о том, что остался живой батюшка. Может вы бы согласились их обвенчать?
        - С радостью!  - оживился он,  - я уже давно никого не женил. Вообще без свидетельства о браке не венчают, но теперь другое время. Ты знаешь, что нужно пройти перед венчанием?
        - Смутно. Но мы почитаем.
        - Я подробно напишу тебе, что нужно делать.
        - А не страшно, что церкви нет?
        - Не страшно, я освящу место венчания.
        - Отлично, спасибо.
        Отец Николай отвел парней в мужскую комнату, а я пошла, делать очередной укол Ларисе. Утром, все продолжали допрос парней, как мы живем, кто у нас есть, кроме врача, вдруг еще придется обратиться. Парни все рассказывали, говорили, что с радостью помогут, если понадобится. Сказали, какой линией интернета пользуются, и сказали, что можно связываться в любое время. В дневном свете монастырь выглядел иначе, он был очень красивый, на территории благоухали клумбы. Я оставила отцу Николаю головку сыра, пятилитровую баклажку молока, две разделанные курицы, сало, Никиткиного производства и несколько десятков яиц. Он был очень тронут.
        - Ну, теперь закатим пир,  - говорил он.
        Он отдал мне бумажку с инструкциями о венчании. Мы договорились, когда они приедут к нам за скотиной, забрали Таню и уехали. Настя должна была приехать к нам позже, после похорон. Никита поехал, конечно, с Таней, и был счастлив. Я сразу улеглась на заднее сиденье, бессонная ночь давала о себе знать. Финн нежно поцеловал меня и накрыл пледом. Я проспала почти все время пути. Проснулась уже перед самым домом. Нас встречали ребята. Андрей сразу начал увиваться за Таней, та была не против.
        Прошло четыре дня с того момента, как мы вернулись. Таня захотела жить в отдельном домике с Настей, когда та приедет, а пока жила там одна, обустраивала свое пространство. Андрей ездил с ней по магазинам. Поначалу ей было сложно втянуться в деревенскую жизнь с хозяйством и огородом. Андрей делал все за нее. Я молчала, другие ребята нет.
        - Она же его тупо использует,  - говорил Дима.
        - Это не твое дело, не лезь,  - отвечала я,  - ты сказал один раз, он тебя услышал, дальше, дело его. Он взрослый мальчик, разберется.
        - Я не знаю, что там между вами в прошлой жизни произошло, но не месть ли это?
        - Да ты с ума сошел? Мы, конечно, не так давно друг друга знаем, но можешь поверить, месть, это не про меня. Я его знаю, он увидел девку, она ему понравилась, у него загорелись глаза, и он не отлипнет от нее. Он кажется нерешительным, но если ему что-то надо он медленно и верно будет добиваться своего, пока не упрется в стену. Дай им время, оно само все расставит по местам. Послушай меня, не лезь. Ты только хуже сделаешь.
        - Хорошо, я не буду лезть к нему, буду лезть к ней,  - решительно сказал Дима и вышел из гостиной.
        Разговор с Таней так же не увенчался успехом. Женщины хитры, и Таня не была исключением. Она делала вид, что пытается делать все, но, у нее якобы не получается. И Дима плюнул. Мне было интересно наблюдать за ними. Я знала, что Андрей отстанет от нее, если убедится, что ему ничего не перепадет. Никита вел себя с ней заботливо и внимательно, но без фанатизма.
        Через неделю приехали Настя и Отец Николай. Батюшке очень у нас понравилось.
        - Вот у вас и правда есть, что защищать от врагов, а вы так беспечно всех к себе приглашаете,  - говорил он, обойдя нашу базу.
        - Я думаю, что в такое время не будет врагов, людей-то почти не осталось,  - отвечала я.
        - А тебе и не надо думать, у вас полно мужчин, пусть они и думают.
        Мы разместили Настю в доме с Таней. Отдали отцу Николаю одну беременную корову и подросшего бычка, еще по две овцы и козы, барана и козла. Никита оторвал от сердца по две свиньи каждой породы и по хряку. Так же дали им всякой птицы. Он был очень благодарен, он все еще ждал какого-то подвоха, едя сюда. Потом успокоился. Был какой-то церковный праздник, и он позволил себе Кагора из наших запасов. Мы сидели на веранде и обсуждали предстоящую свадьбу. Когда отец Николай сказал, что перед венчанием надо держать пост неделю Диму перекосило в лице.
        - Ну и ладно, подумаешь, поспите неделю врозь, зато какая потом брачная ночь будет!  - смеялся Финн.
        - Может ну его, это венчание?  - жалостливым голосом спрашивал Дима Олю.
        - Нет. Раз мы можем пожениться хоть по какому-то закону, то поженимся. Нам вообще выпала редкая удача встретить живого батюшку, так что не выделывайся, потерпим.
        Свадьба была назначена на пятнадцатое июня. Мы снабдили отца Николая большим количеством продуктов и отправили домой. Впереди предстояло два праздника, перетекающие один в другой. Первого июня у меня был день рождения, а второго июня у Финна. Потом выяснилось, что мы родились с ним с разрывом в полтора часа, я в одиннадцать часов вечера, а он в полвторого ночи, но уже следующего дня.
        Насте у нас очень нравилось, нравилось даже ковыряться в огороде, и со свиньями. Ей очень нравились маленькие поросятки и козлята, она их таскала на руках, как котят. Мы сделали для свиней летний домик с оградой, и поросята весело повизгивали, гоняясь друг за другом. Настя с Таней были совершенно разными, как день и ночь, но обстоятельства, в которых они познакомились, сдружили их. Они были как непохожие друг на друга сестры. Никита много общался с Настей, их свела любовь к свиньям. Я видела, как у Никиты загорелись глаза, она ему действительно нравилась, он общался с ней не только ради возможного секса. Когда Таня увидела, что выбора у нее не остается, видимо решила поддаться ухаживаниям Андрея.
        Было первое июня и первый день вечеринки. Я проснулась в объятиях Финна, он обнимал меня сзади, одна его рука лежала у меня на груди. В такой позе мы и заснули, я даже руку отлежала. Я попыталась аккуратно сменить позу, чтобы не разбудить Финна, но не вышло. Он проснулся. Пошевелился, и застонал от боли, у него тоже затекла рука, та на которой я лежала.
        - Финн, у нас неделю уже не было секса,  - состроив страдальческую гримасу, сказала я.  - Мы так устаем, что уже ничего не хочется, а это огород еще толком не начался. Или может, ты меня больше не хочешь?
        - Что за глупости? Конечно хочу, смотри как хочу.
        Финн взял мою руку и потянул к своей промежности. Моя рук уперлась в его возбужденный член.
        - Да ты только проснулся! Нет, я серьезно. Может, ты думаешь о наших новых девочках? Таня, смотри какая красотка, и сразу не постеснялась сказать, что ты красавчик.
        Финн смотрел на меня с улыбкой.
        - Неужели ты ревнуешь?  - говорил он, притягивая меня к себе.
        - А почему бы мне и не ревновать? Может ты начал отношения со мной, потому что у тебя выбора не было? Оля почти сразу снюхалась с Димой.
        - Ну, ты же сама не веришь в то, что говоришь,  - уже более серьезным тоном сказал Финн.
        - Не знаю. Я ревную, правда. Есть девчонки моложе меня, и я чувствую себя уже не так уверенно.
        - Да пусть мы встретили бы хоть весь состав «Мисс мира», я все равно не думал бы ни о ком другом. Ты моя, понимаешь? Это больше чем любовь, больше чем страсть, больше всего. Это то, что все мечтают встретить, и мало кто встречает. Я встретил. Ты моя жизнь. Как ты можешь даже думать об этом?
        Мне стало так хорошо и спокойно от его слов, я ему верила.
        - Хорошо, я больше не буду,  - говорила я, прижимаясь к нему,  - но ты знай, я тебя никому не отдам!
        Я вылезла из постели и пошла в душ. Через несколько минут ко мне присоединился Финн.
        - Секса, говоришь, неделю не было?  - сказал он с хитрющими глазами и улыбкой.  - Во-первых, с днем рождения, счастье мое! Сейчас будет первый подарок! Ты соскучилась по мне?  - спрашивал он, целуя меня в шею.
        - Да, очень.
        - Я подумал, что и нам можно устроить мини пост.
        - Вот как! Значит, ты намеренно не прикасался ко мне?
        - Да, посмотрим, какой будет секс.
        В комнату вошла Таня. Дверь в ванную была не заперта, мы вообще никогда не закрывались, мы привыкли к тому, что все относятся друг к другу с уважением, и, прежде чем войти стучат.
        - Ань, ты нам срочно нужна,  - сказала Таня, открывая дверь в ванную.  - Ого! Боже, извините, но там срочно… ого,  - Таня застыла, уставившись на причинное место Финна.
        - Так что там случилось такого срочного?  - спросила я, закрывая собой Финна.
        - Андрею на ногу корова наступила, и она посинела.
        - Чтоб они все провалились,  - говорила я одеваясь.  - Я сто раз ему говорила, что нужно спутывать им задние ноги, когда пора доить.
        - Не переживай, мы позже продолжим,  - говорил Финн, целуя меня в шею.
        - Да я не только по этому переживаю, скорее всего, кости сломаны, он месяц в гипсе будет, и то, при хорошем исходе.
        Мы спустились вниз, и вышли из дома, Андрей сидел на ступеньке, возле веранды. Еще издалека я видела, что есть перелом, теперь определить бы какой тяжести. Подойдя, я осмотрела ногу, на вид были сломаны только плюсневые кости, смещения вроде бы не было, а если и было, то совсем небольшое.
        - Надо сделать рентген. Надеюсь, найдется что-то работающее.
        Пока я накладывала Андрею шину, Дима искал ближайшие больницы, так как в них были резервные генераторы, благодаря которым мы могли включить рентген аппарат. Нашел ближайший в Чехове.
        - Опять ехать в город, смотреть на гору скелетов, а тем более больница, там уж точно их полно,  - говорила я Финну.
        - Я поеду с вами, да и Диме помощь не помешает.
        В больнице нас встретила ожидаемая картина. Финн нашел каталку и выкатил ее к машине. Усадив в нее Андрея, мы двинулись на поиски рентген кабинета. Нашли. Теперь главное, что бы все работало. Рентгеновским аппаратом я умела пользоваться, но чинить его нет. К всеобщей радости аппарат быстро завелся, даже не потребовалась Димина помощь. Парни помогли Андрею лечь на стол. Я сделала снимки, нужно было подождать несколько минут, что бы они проявились.
        - Как я и думала,  - говорила я, глядя на снимки,  - перелом третьей и четвертой плюсневых костей. Давайте найдем здесь перевязочную.
        Мы покатили по коридору в поисках заветной комнаты. В ней оказалось два скелета. Сказать честно, лично для меня скелеты выглядели не так ужасно как трупы. Скелеты казались не настоящими.
        Я наложила Андрею гипсовую лангету, и мы поехали домой. Для Андрея все это было шуткой, или приколом, меня это ужасно разозлило. Я накричала на него, говорила, что он бестолковый раздолбай, и много еще чего наговорила. Финн видел меня в таком состоянии впервые.
        - А с тобой лучше не ссориться!  - шутил Финн.
        - Сейчас не до шуток,  - огрызнулась я на Финна.  - А если б ты себе голову сломал?  - продолжала кричать я на Андрея.  - Когда ж вы уже поймете, я не врач, и далеко не все могу вылечить!
        - Ладно, ладно, не кипятись, впредь обещаю быть аккуратнее.
        - Я уже много обещаний от тебя слышала, только ты ни одного не исполнил.
        Финн потемнел и уставился на дорогу.
        Когда мы вернулись, был уже день. Я дала Андрею все рекомендации как обращаться с ногой и с костылями. Настроение у меня было совсем не праздничное, мне ничего не хотелось, просто лечь и накрыться одеялом с головой, что я и сделала.
        Я лежала в своей крепости из одеяла, и мне было спокойно. Когда я была маленькой, мне вечно казалось, что у меня под кроватью клубятся змеи, и если я накроюсь одеялом, то змеи не заметят, что я лежу на кровати, и не полезут ко мне. Эта привычка осталась с детства, когда мне хотелось спрятаться от всего мира, я укрывалась с головой одеялом. В комнату вошел Финн. Он сел на кровать рядом со мной. Я думала, что он сейчас начнет расспрашивать меня, или в любом случае что-то скажет, но он молчал. Я почувствовала, как моя совесть вытаскивает один кошачий коготок и проводит им по моей душе, потом второй, третий. Финн не знал, что со мной, почему я себя так веду. Мне хотелось ему рассказать, но это было слишком личным. Все в моей жизни было слишком личным, и касалось только меня. По идее, я должна была рассказать Финну, потому что мы теперь вместе и доверяем друг другу. Но для меня это не было поводом, это моя личная жизнь, и я хранила ее как дневник от чужих глаз. Но кошачьи коготки все не убирались, они скреблись все больше и больнее. Я чувствовала, что крепостные стены, одеяло, больше не спасают меня. Я
раскрылась и посмотрела на Финна. Он смотрел в окно.
        - Что ты от меня хочешь?  - начала я.
        - Что бы ты была честной. Ты говорила, что это можешь пообещать.
        - А в чем я тебя обманула?
        - Расскажи, что у вас раньше было с Андреем, а то это история, окутанная тайной, которую знаете только вы трое.
        - Зачем тебе это?  - удивилась я, у меня и мысли не было, что он об этом думает.
        - Я хочу знать. Почему ты на него так накинулась из-за этого случая с ногой? Видимо ты не до конца его забыла?
        - Ну ты и придурок!  - со смехом сказала я, вылезая из-под одеяла и обнимая его за шею.  - Ты что с меня решил взять пример? Удариться в ревность?
        Финн посмотрел на меня, взгляд его был суровый.
        - Хорошо, я тебе расскажу, но эта история не имеет ничего общего с моим нынешним состоянием.
        А что имеет?  - удивленно спросил Финн.
        Видимо впервые он не угадал что же со мной такое.
        - Я не хочу об этом говорить. Давай расскажу историю с Андреем?
        - Хорошо, рассказывай.
        Я рассказала. Он был удивлен, ему казалось, что у меня были к Андрею какие-то чувства, а их никогда не было.
        - Ну надо же было встретить именно его, да еще и с Олей!  - говорил Финн.  - А зачем вы их с собой взяли?
        - Да я не успела и рта открыть, как Дима пригласил их. Да в любом случае мы бы их забрали.
        Финн смотрел на меня, и не понимал, что же тогда со мной, раз за Андрея я не переживаю, и бывшая любовь меня не терзает.
        - Пожалуйста, помолчи сейчас,  - говорила я,  - не надо меня расспрашивать, я все равно не скажу, это очень личное. Я знаю, ты наверно считаешь, что личного быть не может, и раз мы вместе, то и все у нас теперь общее.
        - Нет, не считаю. Я прошел это с женой, она всегда лезла ко мне в душу. Я знаю, что это было из благих побуждений, но должно же у меня было остаться хоть что-то личное.  - Он взял мое лицо в свои большие ладони и поцеловал меня.  - Я знаю, что у тебя много личного, больше чем хотелось бы. Но я уважаю твое пространство. Ты расскажешь, когда сама захочешь.
        Он обнял меня, и я всем телом вжалась в него. Сейчас я была ему бесконечно благодарна.
        - Я не знаю, что с тобой в жизни произошло, или происходило, ты практически ничего о себе не рассказываешь, но иногда я смотрю на тебя, и мне становится страшно. Ты как будто выглядишь на тридцать лет старше. Нет, не твое лицо, твои глаза… я не знаю, сколько всего надо пережить, что бы иметь такой взгляд. И в тоже время, я не видел человека жизнерадостнее тебя, до встречи с тобой, я не знал, что так можно любить жизнь. Так что же это означает? Неся такую боль на своих плечах, человек не может так любить жизнь, которая причинила ему столько страданий. Это сбивает меня с толку.
        - Только пережив все, что со мной случилось, я научилась любить жизнь. И понимать, что не жизнь причинила мне столько боли, а я сама себе. Мы сами строители своей жизни, так зачем винить кого-то в том, что я сама настроила?
        - Ты иногда говоришь совсем не понятные мне вещи.
        - Они и для меня когда-то были непонятными, но они меня спасли. Эту часть своей жизни я вполне могу тебе рассказать. Только не сейчас, девочки так ждут праздника, им так хочется тусовки, а без меня она не начнется, ведь сегодня как-никак мой праздник,  - с улыбкой сказала я.
        - Хорошо, тогда давай одеваться,  - сказал Финн, вставая с кровати.
        - Финн, давай оставим в прошлом эти глупые истории с ревностью?  - спросила я, обнимая его за талию.  - Это и правда очень глупо. Мы есть друг у друга, и больше нам никого не надо, мы и так это знаем, зачем поднимать друг другу нервы?
        - Ты права, это все глупости.
        Он обнял меня в ответ, наши губы соприкоснулись, потом перешли в страстный поцелуй.
        - Девчонки и так долго ждали, может, еще пару часиков подождут?  - спрашивал Финн, расстегивая на мне блузку.
        - Да, я думаю, пару часов они переживут.
        - Ну вы еще долго? Ой, я опять не во время! Сорри.  - сказала Таня, ворвавшаяся в комнату.
        - Таня,  - начала я,  - у нас принято стучать, перед тем как войти, и если ты еще раз так ворвешься, мы отправим тебя назад,  - спокойно, но уверенно сказала я.
        - Не смей так угрожать мне! Это слишком серьезно, что бы так шутить! Ты разбиваешь мне сердце такими словами!  - шутливо кричала Таня.  - Ладно, простите, для меня это непривычно, мы жили в общей комнате, и ни у кого не было личной жизни. Я привыкну, обещаю! Еще раз извините. Так вы скоро?
        - Дай нам полчаса.
        - Оу, так быстро! Ань, тут есть парни помоложе, с ними получасом дело не обойдется,  - смеялась Таня.  - Все-все, удаляюсь не бей,  - она увернулась от моей руки и выскочила за дверь.
        - Ладно, давай одеваться,  - разочарованно сказал Финн,  - но после вечеринки нам уж точно больше никто не помешает!
        - Конечно не помешает, у меня на двери есть замок,  - с улыбкой скала я.
        - У тебя? Я думал, что это наша комната.
        - Финн, пожалуйста, не дави на меня. Мне хочется думать, что у меня есть своя комната, ты и так тут практически живешь, но я должна прийти к этому сама.
        - Ладно. Но я еще вчера перенес сюда свои вещи.
        - Я видела, но мне хочется думать, что это моя комната.
        - Хорошо, твоя, пусть это будет моим подарком тебе на день рождения,  - сказал он с улыбкой.
        Я даже не думала о каких-то подарках. Да и что можно подарить человеку, у которого все есть? Я могла иметь все, что мне захочется, просто съездить в магазин и взять это.
        Мы оделись и пошли в клуб. Все были такие легкие и красивые. Эта вечеринка отличалась от других, она была летняя. Дима вытащил на улицу музыкальную установку. Территорию рядом с клубом красиво украсили шарами, и расставили светомузыку.
        - Сегодня у нас будет молодежная вечеринка,  - сказал Дима,  - наши новые девчонки выбирали музыку.
        Все собрались и поздравили меня. Сегодня я не участвовала в готовке вкусностей, всем заправляла Оля. Таня с Настей умели готовить, но Оля говорила, что училась у лучших, подразумевая меня, и все контролировала. Даже торт сама сделала, и получился он очень вкусным. Мы танцевали, пили, ели, все как обычно. Но для наших новых девчонок это было какое-то волшебство. Они были очень довольны и отрывались по полной. Финн сделал мне крутой подарок. Он знал, что я люблю печь, и подарил большой кондитерский набор, там было все, о чем только можно мечтать. Пекла я не так часто, потому что все жаловались, что я их раскормила, и всем пора худеть, в особенности мне. На такой комментарий я состроила обиженную гримасу, и торты стала печь только по праздникам. Обиделась я, конечно, понарошку, я и сама знала, что килограмм десять у меня точно лишние. Финну мои лишние килограммы нравились, он говорил, что женщина должна быть с женственной фигурой, а не худой селедкой, и не накачанным мужиком. Остальные надарили тоже всяких штучек для дома и быта. Оля подарила очень красивый сервиз из серебра, он был в восточном
стиле.
        Дима включил медленную музыку, и все разбились на парочки.
        - Смотри,  - сказала я Финну,  - Настя сама пошла к Никите.
        - Ага, я заметил. У них такая детская любовь.
        - Что, прям любовь? Он тебе что-то говорил?
        - Сказал, что сегодня поцелует ее, а там будь, что будет.
        - Как все это мило, и правда по-детски. И я чувствую себя такой старой…
        - Не говори так, в каждом возрасте своя прелесть. Представь, что я хожу вокруг тебя кругами, а ты ждешь, когда же я, наконец, тебя поцелую,  - со смехом сказал Финн.
        - О нет, я думала о гораздо более развратных вещах!  - шепнула я Финну на ухо.
        - Может, сбежим отсюда?  - с хитрющим взглядом предложил Финн.
        - С тобой, хоть на край света.
        - Тогда поехали,  - сказал Финн, и поволок меня за собой.
        - Поехали? Куда?
        - Это сюрприз, доверься мне, детка.
        Мы сели в машину и поехали. Ехали, правда, совсем недолго. За нашим огородом была маленькая посадка, за ней еще одно поле. Вероятно, мы ехали туда. Я не видела, потому что Финн завязал мне глаза, но на местности я хорошо ориентировалась. Когда машина остановилась, Финн помог мне выйти. Я слышала треск поленьев, и чувствовала жар от костра. Финн снял с меня повязку, и я ахнула. Передо мной стоял большой шатер в восточном стиле, вокруг него горело несколько костров. Финн взял меня за руку и откинул одну фалду шатра, вы вошли внутрь. Там все было как в сказке Тысяча и одна ночь, по крайней мере, так мне это представлялось. На полу были разложены ковры один на другом, под сводом висели разноцветные, бумажные фонари в виде звезд, и от них расходились гирлянды мелких фонариков. По центру была устроена постель, на ней лежало несколько моих покрывал из лисы, норки и бобра и много маленьких, разноцветных подушек. Рядом с постелью стоял низенький столик с бутылкой вина и двумя бокалами.
        - Видишь, здесь мы будем только вдвоем,  - говорил Финн,  - тебе нравится?
        - Да, мне очень нравится! Очень, спасибо!
        Мы проснулись утром от какого-то шума. Это была Оля.
        - Извините, я не хотела вас разбудить, уже ухожу, я принесла вам кофе и завтрак, тусуйтесь здесь сколько хотите. Да, Финн, с днем рождения!
        Оля ушла, и мы остались одни. Мне еще не хотелось вставать, Финн притянул меня к себе с блаженным лицом.
        - Да, с днем рождения, радость моя,  - сказала я, целуя его в плечо.
        - Спасибо. Давай еще поваляемся?  - сказал он.
        - Ты читаешь мои мысли.
        Мы лежали в объятиях друг друга, и, казалось, весь мир наш. После недели воздержания у нас был бурный секс, и можно было не сдерживаться в эмоциях, через стенку никто не спал, и ни кто нас не слышал.
        - А ты оказывается та еще крикунья,  - с улыбкой сказал Финн.
        - Да, ты имеешь что-то против?
        - Нет, наоборот, мне очень понравилась прошлая ночь, во всем. Я прям вспомнил наш первый секс, парни так крепко спали спьяну, что казалось их и нет.
        - А что бы ты делал, если бы я тебе тогда отказала?
        - Ты бы не отказала, я это чувствовал.
        Мы поднялись, и, голышом принялись за завтрак. Потом опять легли. Нам не хотелось уходить отсюда.
        - Смотри как нам тут хорошо вдвоем, может, нам тоже отселиться?  - очень аккуратно спросил Финн.
        - Вот умеешь ты все испортить!  - смеялась я,  - давай не будем развивать эту тему.
        Мы все же вылезли из нашей берлоги и поехали домой. Судя по лицам тех, кто уже встал, вечеринка удалась. Никита с Настей сидели на качелях в обнимку.
        - Смотри, у Никитки по ходу все получилось,  - с улыбкой говорил Финн.
        Мы поднялись в комнату, и я пошла в душ. Через минуту ко мне присоединился Финн.
        - На всякий случай, закрой входную дверь на замок,  - с улыбкой сказала я.
        Вечером была очередная вечеринка, уже в честь дня рождения Финна. Все дарили ему «мужские» подарки, а я подарила ему полупрофессиональную камеру. В прошлой жизни Финн был актером, и хотел быть режиссером, но не успел.
        - Теперь, у тебя будет возможность хотя бы частично воплотить свою мечту,  - говорила я, передавая подарок.
        Финн был в восторге. Мир изменился, и все мы занимались совсем не тем, чем хотели раньше. Он уже давно забросил свою мечту, считая, что теперь это никому не нужно.
        15
        Завтра предстоял день свадьбы. Вчера приехал отец Николай, чтобы исповедать и причастить наших молодоженов. Благодарил за скотину, что мы им дали, говорил, что все как-то оживились с появлением хозяйства, и посадили огород. Финн вчера утром поехал на рыбалку для своей волшебной ухи. Мы все уже давно привыкли, что у Финна полно всяких рецептов от всех болезней, и есть некая национальная суеверность. В Финляндии осталось много традиций, и он любил следовать им. Волшебство его ухи состояло в том, что ее нужно было варить из нескольких видов рыб, и съесть ее нужно было непосредственно перед брачной ночью. По их приданиям, это гарантировало молодоженам зачатие ребенка именно в брачную ночь.
        - Финн собирается варить вам свою волшебную уху,  - сказала я Оле за несколько дней до свадьбы.
        - Да, он говорил нам.
        - А тебе с Димой удалось поговорить на тему детей?
        - Да, и он вроде бы как не против. Раз дело дошло до свадьбы, и даже до венчания, то почему бы и нет. Ты не поверишь, но он сам завел эту тему!  - улыбалась Оля.
        - Ну хорошо. Значит, мне можно начинать искать подходящую литературу?
        - В общем да, но я не думаю, что прям завтра забеременею, мы с Димой вообще никогда не предохранялись. Так что, как говориться, если бог даст.
        - Ну, тогда, уха вам в помощь!
        Так как живой семги по Подмосковье было не достать, а замороженную, да еще и пролежавшую почти год, Финн для таких важных дел сразу отмел, решено было ехать на рыбалку.
        - Мне нравится Россия, но у вас тут почти нет озер!  - всегда с удивлением говорил он.
        - У нас есть озера, просто не здесь. Россия ведь очень большая страна, и рыбы у нас полно, только тоже не здесь,  - пыталась защищать я свою страну,  - да, в общем-то, и здесь есть, но там наверно нет рыбы, ну может, какие-нибудь караси плавают.
        - А ты, Анюта, не права!  - возразил мне Дима,  - здесь, километрах в двадцати есть замечательное место на Оке.
        - Павленское озеро, за Серпуховом?
        - Именно!
        - Да, я там была, там классное место!
        - И рыбы полно. Можно и в озере ловить, и на саму Оку выехать.
        Так и было решено, Финн с Димой поехали туда на сутки. Предварительно съездили в специализированный магазин, набрали всяких снастей, лодку, палатку и много всего еще. Дима решил, что раз рыба будет ловиться для него, то он там тоже должен присутствовать, а может и поймать самую крупную.
        Вернулись они рано, я только успела проснуться, и еще нежилась под одеялком, когда в комнату вошел Финн, довольный и счастливый. И еще вонючий.
        - От тебя тиной несет, и рыбой, и какой-то сыростью,  - сказала я Финну, уворачиваясь от поцелуя.
        - Вот так значит? Твой мужчина добывал еду, ловил рыбу практически голыми руками, а ты и поцеловать его не хочешь?  - смеялся Финн.
        - Не ври, не голыми руками, у вас было столько всего, что и я бы что-то да поймала. Пойдем лучше, я тебя помою,  - сказала я расстегивая на нем брюки.
        - Уговорила!  - крикнул Финн с хитрющим взглядом, подхватил меня на руки, и перекинул через плечо,  - мыться, значит мыться!
        Когда я вышла на веранду, оценить улов, у меня челюсть отвисла. Я знала, что Финн в прошлой жизни часто ловил рыбу, и умел это делать, но такого я еще не видела. На веранде стояли два огромных пластиковых бака, и в них плескалась рыба. И какая рыба! Дима вытащил одну из рыбин за жабры и взял на руки. Это был сазан, он был просто огромный! Весом в семь с лишним килограммов.
        - Это я поймал!  - гордо говорил Дима.
        - Боже, они все гигантские!  - сказала я, заглянув в баки.  - Вы где их достали?
        - Мы выпустили много пойманной рыбы, решили брать только самых больших и жирных,  - сказал Финн.
        - И редких,  - добавил Дима,  - посмотри на этого красавца. Дима указывал пальцем на стерлядь,  - еще есть несколько форелей!
        - Ого! Я не знала, что они там водятся!
        - Да, я зря говорил, что здесь озер нет. Одно хорошее нашлось,  - с улыбкой говорил Финн,  - стерлядь и форель мы в самой Оке поймали. Мне очень понравилось там, так тихо, нет людей, которые распугивают рыбу, она сама к тебе в руки идет. Нам надо с тобой как-нибудь туда вместе съездить.
        Какой только рыбы там не было! Джек потом, понятно, стала стерлядь, еще было две огромные щуки по семь и восемь килограммов, Димин сазан, окуни, судаки, один громадный голавль и жерех. Все рыбины были больше семи килограммов. Мне стало жутковато, плывешь ты в реке, а под тобой громадная рыбина в половину твоего роста!
        Все девочки занимались рыбой, Олю мы освободили от грязных работ, Финн нам помогал. Таня не знала, с какой стороны подойти к этим гигантам. Рыба вертелась и билась хвостом.
        - Она же шевелится!  - кричала Таня,  - надо подождать, пока она умрет.
        - Я всеми силами пытался довезти их живыми, а она хочет подождать их смерти, что бы есть дохлятину!  - смеялся Финн.
        - Я никогда раньше не видела живую рыбу,  - говорила Таня,  - а как же ее тогда чистить?
        - Ее надо сначала убить,  - спокойно сказала я,  - смотри, кладешь рыбу, держишь крепко, нажимаешь на жабры, и она открывает рот, видишь? Вставляешь ей палец в рот, здесь держишь другой рукой, и резко дергаешь вверх. Видишь, все, она умерла. Я сломала ей хребет.
        Таня смотрела на меня как на монстра, у нее подступали слезы.
        - Я не смогу вот так убить, я не буду этого делать!
        - А есть будешь?  - мягко спросил Финн, обнимая ее, и вытирая слезы.
        - Буду,  - уже смеясь, отвечала она,  - но убивать не буду.
        - Ладно, не хочет не надо ее заставлять,  - говорила я Финну,  - она будет чистить и потрошить, да?  - обращалась я уже к Тане. Та кивала головой.
        - Ну, все, не расстраивайся, ты не будешь никого убивать, не плачь,  - успокаивала я ее.
        - Какие все нежные,  - смеялся Финн,  - овцу ты тоже не смогла бы остричь?
        - Какую овцу? Их что, стричь еще надо?  - спросила Таня, уже успокоившись.
        - Да не обращай на него внимания, это он все со своими финскими приблудами.
        - Вот ты бы могла!  - сказал Финн, резко притянув меня к себе.  - Как тебе вообще это удается? Ты рубишь курам головы с одного удара, и ловко снимаешь с зайцев шкурки, и остаешься слабой и женственной?
        - Я же настоящая русская женщина,  - с улыбкой отвечала я.
        Мы откисали с Финном в ванне после чистки и разделки рыбы.
        - Разве это хорошо, что я спокойно убиваю животных? Разве тебе это нравится?  - спросила я у Финна.
        - Это не то что бы хорошо, это практично. Я знаю что, что бы ни случилось, ты не умрешь с голоду. Ты оленя завалишь, если это будет нужно. А Таня с Настей достанутся волкам или умрут в слезах. В этом есть твоя женская сила. И это не с возрастом появляется, с этим рождаются. У тебя даже ямочка на подбородке, как у мужчины.
        - Эй, ты чего? Таких комплиментов мне еще не делали!
        - Это с хорошей точки зрения. Я же говорил, что вижу в тебе женщину-воина. У нас девочки, которые рождаются с ямочкой на подбородке, очень ценятся. Уже, конечно, двадцать первый век на дворе, но таких девушек все стремились брать в жены. Тех, которые не боятся трудностей, которые в нужный момент не сядут лить слезы, а возьмут себя в руки и будут делать то, что нужно. Я увидел это в тебе в первые минуты нашего знакомства.
        - Нда, если бы не это качество, я бы уже давно умерла. Я долго училась быть женщиной.
        - Кстати говоря, мне не нравится, как отец Николай обращается с тобой. Он тебя вообще ни во что не ставит, и не стесняется это показывать. Патриархат какой-то устроил. Я поговорю с ним завтра,  - решительно сказал Финн.
        - Не надо. Он старый, и он так привык.
        - К чему привык? К тому, что женщины второсортные существа? Это откровенный сексизм!
        - О, какие слова ты знаешь на русском языке,  - с улыбкой сказала я.
        - Да, слово секс я выучил одно из первых!  - также со смехом отвечал он.  - Откуда это вообще пошло?  - уже серьезнее говорил он,  - почему женщин всю жизнь принижали? Вы ничем не хуже нас, а во многом даже лучше! Вы уступаете нам только в физической силе.
        - Потому и принижали. Нас боялись. А все, с чем человек не может совладать, он уничтожает. Но женщин уничтожить было нельзя, ибо в нас кроется начало. Женщина может то, чего не может мужчина  - создать жизнь. Без вас мы, конечно, не зачнем ребенка, но вы не сможете произвести его на свет. Женщина, как создатель приравнивалась к богу. Мужчины не могли с этим смириться, они очень боялись, что женщины будут главенствовать. Мужчины всегда стремятся к власти, и охраняют эту власть, как самое дорогое, что у них есть, а мы могли эту власть отнять. И мужчины решили опередить нас. Испокон веков нам внушали, что мы годимся только на то, что бы содержать дом и прислуживать мужчине. Обрати внимание, все главы любых инстанций всегда мужчины, даже наш Отец Николай, в церкви главный патриарх, мужчина. Даже все профессии в русском языке мужского рода, только если нет ударения на пол, например медицинская сестра. Это обосновывали тем, что мужчина добытчик. Но, попробуйте вы совладать с несколькими, хотя бы двумя-тремя маленькими детьми? А мы пошли бы убивать мамонтов. Мы бы убили, а вы бы рехнулись.
        - Это точно! Я всегда старался помогать жене с детьми, они у нас были погодки. У нее был святой день  - пятница. Она уходила гулять и развлекаться с подружками, а я весь день сидел с детьми. Это при том, что еда была наготовлена, дом убран, и вообще все подготовлено к ее отсутствию всего на день. Признаюсь, я очень уставал за этот день. Дети требуют от тебя каждую минуту твоего внимания, даже в туалет нельзя спокойно сходить, не говоря уже о душе. После первого такого дня я перестал думать, что она сидит дома и ничего не делает.
        - Мужчине труднее управляться с детьми. Природа наградила нас более острым слухом, периферическим зрением, острым обонянием, и глубокой проницательностью, да мы практически экстрасенсы! Но, все это дано нам именно потому, что природой заложено самке выращивать потомство.
        - А еще природа наградила вас вот этими замечательными выпуклостями,  - говорил Финн, поглаживая мою грудь,  - и вот этими,  - продолжал он, проводя ладонями по моим ягодицам,  - и таким шикарным ароматом, так пахнуть, могут только женщины!  - Он зарылся носом в мои волосы.
        Диму отправили ночевать к нам в дом, в его старую комнату с Никитой. Финн допоздна сидел там с ними, давал напутствия, так сказать. Из всех мужчин нашей общины только он был ранее женат, и знал все о семейной жизни.
        - Ведь ничего не изменится?  - говорил Дима.
        - Изменится только взгляд на ваши отношения, а он и меняет все,  - отвечал ему Финн.  - Сейчас, пока вы не поженились, ты можешь собрать чемодан и уйти, в случае чего. Но потом уже не будет тебя и ее, будете вы. У вас, как и у всех будут сложности, особенно когда появится ребенок. Ты, возможно, захочешь уйти, но тебя будет останавливать та мысль, что именно эту женщину ты выбрал, именно с ней готов был прожить всю жизнь, иметь детей, общий дом и быт. И все проблемы вдруг покажутся решаемыми и глупыми.
        Утром, я пошла к Оле. Она уже встала. Потом подтянулись остальные девчонки. Я приготовила завтрак, и мы сидели на веранде, в тени берез.
        - Волнуешься?  - спросила Настя.
        - Нет, я уверена в своем решении.
        - А вдруг мы еще найдем людей, и там будут классные парни?  - спросила Таня.
        - Не мути воду,  - ответила я ей,  - это ты еще молодая, и глаза разбегаются, хочется попробовать всего.
        - Да, я уже напробовалась, это действительно приходит с возрастом,  - сказала Оля.
        - Это все так романтично и волнующе!  - говорила Настя,  - я точно буду плакать!
        - Ты наш нежный цветочек, запасись платочками,  - говорила Таня, обнимая Настю.
        - Я думаю, что уже пора делать прическу!  - сказала я.
        Я любила копаться в волосах, и у меня даже что-то получалось. Так как парикмахера лучше не нашлось, прическу делала я. Оля выбрала одну прическу из журнала, и мы несколько раз пробовали ее делать. Выходило хорошо, Оле она очень шла. В нашем доме парни помогали Диме. Нас с Финном выбрали в свидетели. Я радовалась тому, что Оля была ниже меня ростом, когда-то я была свидетельницей на венчании, так у меня руки отвалились держать корону час с лишним.
        Оля была готова, в платье и фате, с букетом в руках. У нас как раз зацвели бледно-розовые розы, те, что парни подарили нам с Олей на 8 марта. Мы пересадили их в клумбы, и они прижились. Так же в букете были ирисы, смотрелось очень эффектно.
        - Какая ты красавица!  - восхищенно сказал Финн, входя в комнату с камерой.
        Таня была любителем фотосъемки, и Андрей привез ей профессиональную фотокамеру. Она несколько дней фотографировала все подряд, и всех подряд, у нее очень хорошо получалось.
        - Можно запускать жениха?  - спросил Финн.
        - Запускай Кракена!  - с улыбкой ответила я.
        Через минуту в комнату вошел Дима, выглядел он очень элегантно, на нем был фрак, сидел как влитой.
        - Это моя женщина?  - шутливо спросил Дима, глядя на Олю,  - ты самая красивая невеста, которую я когда-либо видел,  - сказал Дима, целуя Олю.
        Во дворе парни установили алтарь, а мы его украсили полевыми цветами. К алтарю вела красная дорожка, по бокам ее были стулья для нас. Финн бегал с камерой вокруг молодоженов. Диму отправили к месту венчания. Под запись вальса Мендельсона вышла Оля, она медленно двигалась, в такт музыке. Отец Николай произнес длинную, красивую речь и бесконечные молитвы. Никто так и не дождался заветной фразы «объявляю вас мужем и женой». Но Оля попросила это сделать. И, Отец Николай, решивший исполнить желание невесты, все-таки произнес ее.
        - Объявляю вас мужем и женой!
        - И я могу поцеловать невесту,  - добавил Дима и прильнул к Олиным губам.
        Было много поздравлений и вечеринка. Как и хотела Оля, была свадьба в деревенском стиле. Ребята раздобыли где-то огромный деревянный стол и такие же увесистые стулья. Финн это оценил, сказал, что в Финляндии в ресторанах такие же столы. Стол был покрыт белоснежными льняными скатертями, на нем было много букетов из полевых цветов. Вино стояло в глиняных кувшинах, посуда была с росписью под хохлому. На столе была настоящая русская кухня, венцом ее стала стерлядь. Мы ели и веселились. Отец Николай разговелся Кагором и рассказывал всякие тексты из Библии связанные со свадьбой и семейной жизнью.
        - В Библии можно найти ответы на все вопросы,  - говорил он.
        Настя его с удовольствием слушала. Ее мать была верующей и очень воцерквленной. Она приучила ее с детства ходить в церковь и бояться гнева боженьки.
        - Ты как?  - спросил меня Финн. Я сидела вдали от места празднования, меня утомили речи отца Николая.
        - Я не верю в бога, и все эти разговоры, меня откровенно говоря, побешивают.
        - Что, прям так категорично?
        - А для тебя это вообще важно?  - спросила я Финна, закуривая сигарету.
        - Да, в общем-то, нет, я сам не особо верующий человек. К тому же бог и церковь разные вещи. Отец Николай больше человек церкви, нежели бога. Потерпи денек, завтра он уедет.
        - Меня не напрягает его присутствие, меня напрягает то, что он навязывает всем свою веру. А если человек противится, он даже возражений не принимает, вы должны верить и все тут, никаких нет. Он слишком часто говорит мне, что я должна делать. Хочется спросить  - кому должна? Я должна только себе, вот себе я очень даже задолжала, но больше никому, и уж явно не его выдуманному богу.
        - Ему только не говори,  - с улыбкой сказал Финн,  - он явно не поймет.
        16
        20 августа 2023 года
        Дальше пошла череда дней рождений, мы все были летние, кроме Димы, он родился в сентябре. Так что быт с хозяйством и огородом перемежался с праздниками. На Олин день рождения Дима сделал ей подарок, который пришелся по вкусу не только ей. Нас, всех девочек отправили на целый день отдыхать и загорать на Оку. В это время парни устроили в одном из летних домиков настоящий фитнес клуб. Оля была спортивной девочкой, с красивой, подтянутой фигурой. Она все время удивлялась, что на базе нет даже элементарных тренажеров. Финн пришел в восторг от такой идеи Димы. И потом всех гонял заниматься. Таня с удовольствием ходила сама туда с Олей. В прошлой жизни она тоже любила спорт. Я отказывалась наотрез, ну не мое это!
        Парни где-то нарыли портативный рентген аппарат, и в горд мне больше не пришлось ехать. Гипс Андрею сняла через месяц, все хорошо срослось. А вот Тане пришлось горбатиться на огороде, делать за нее все было больше некому.
        В один прекрасный день к нам пришел Никита. Мы с Финном едва успели проснуться. Убедившись, что мы ничем интимным не заняты, он вошел в комнату и улегся на кровать между нами.
        - У меня проблема, я не знаю что делать. Я первый раз в такой ситуации!
        - Что случилось-то,  - спросонья спросила я.
        - Вы самые взрослые тут, а ты, Ань, самый близкий мне здесь человек. Я бы просто так не стал об этом говорить, но мне нужен совет.
        - Хорошо, слушаем тебя,  - сказал Финн, поудобнее устроившись.
        - Настя. У нас с ней все хорошо, она такая милая и нежная девочка, мне хочется ее защищать, я прям рыцарем себя рядом с ней чувствую,  - Никита замолчал, подбирая слова.
        - Но у вас еще не было секса, а тебе уже сперма в мозг бьет?  - помог ему Финн.
        - Да. Но есть одна проблема. Я вчера узнал. Она… девственница.
        - Что означает это слово?  - спросил Финн.
        - Она еще никогда в своей жизни не занималась сексом, у нее не было мужчины,  - пояснила я.
        - Ну ты встрял, парень!  - смеялся Финн.
        - Так, не ржи, у ребенка проблема,  - наехала я на Финна.  - И что она сказала, до свадьбы ни-ни?
        - Нет, но она очень боится. Ей всю жизнь вдалбливали в голову, что секс это грех, и все такое.
        - А ты сам не боишься испортить девочку?  - уже более серьезно спросил Финн.
        - Нет, у меня есть к ней чувства. Ведь обычно девочки боятся, что их бездушно используют и бросят. Я не намерен так поступать, она мне очень дорога.
        - Все девочки боятся не получить взаимности,  - сказала я,  - а не быть брошенными.
        - Вот поэтому, я и пришел к вам двоим, что бы ты сказала мне с женской точки зрения, а Финн с мужской.
        - Просто скажи ей все это, девочки любят честность, ну и сильно не напирай, дай ей время,  - сказал Финн.
        - Я сейчас могу, конечно, включить дядюшку Фрейда и сломать все твое представление о ваших будущих отношениях и сексе в частности.
        - Включай. Я ко всему готов, я за этим сюда и пришел.
        - Так как ей всю жизнь вдалбливали в голову, что секс это грех, и вообще это все фу и грязь, даю 99,9% что она не получит никакого удовольствия, и не будет получать его в дальнейшем, пока не разберется с этим. Могу сказать также, что и ты его особо получать не будешь, так как у тебя к ней чувства, и ты будешь стараться до седьмого пота. Так как ты не будешь видеть результата, а симулировать она еще не умеет, как можно симулировать то, чего еще не испытывала. Бедная девочка, наверное, и мастурбация для нее тоже грех! Ну так вот, ты будешь чувствовать себя неполноценно, так как будешь прилагать все усилия, но не будешь видеть результатов. На этом ваши отношения закончатся.
        - Не очень радостно,  - нахмурился Никита,  - а ты что скажешь?  - спросил он у Финна.
        - Я уже сказал, поговори с ней, поговори обо всем этом как с нами, скажи ей, что сказала тебе Аня. Скажи, что ты консультировался для ее же блага, и блага ваших отношений. Скажи, что боишься потерять ее. Попробуй объяснить ей, что секс это не грех, это круто, и чтобы понять это, надо попробовать. Только не тупо раздвинуть ноги, а тоже участвовать, эмоционально. Секс это прекрасно, когда люди доверяют друг другу, это открытие человека, который в твоих объятиях. В сексе можно узнать о человеке гораздо больше, чем из сказанных слов, сказать можно все, что угодно, а чувства, которые люди испытывают в эти моменты, не врут.
        - Радость моя,  - сказала я, обращаясь к Финну,  - мне кажется, что и сам Никита еще не особо понимает, о чем ты говоришь.
        - Честно говоря, да,  - расстроено сказал Никита.
        - Он еще молод, вспомни свои двадцать три года.
        - Ну да. Что ж тебе посоветовать-то?  - задумался Финн.
        - Ты, собственно, все уже посоветовал. Никит, скажи, а какие чувства у тебя к Насте? Извини, но я должна спросить. К Юле ты чувствовал то же самое?
        Никита задумался.
        - Нет, не то же самое. Мы с Юлей, конечно, любили друг друга, но вот такого откровения, о котором говорит Финн, у нас не было. Я могу сказать точно, что и у нее не было, я бы это понял. К Насте у меня более зрелое чувство. Я сначала сам себе удивлялся, и почему я не спешу уложить ее в постель? Я месяц вокруг нее ходил, и не зал, что у нее никого еще не было.
        - Может быть, это начало?  - спросил Финн,  - что скажешь, дядюшка Фрейд?
        - Скажу, что взрослый секс как фламенко, для того, чтобы показать танцем чувства, нужно их испытывать и пройти через хорошее и плохое. Никита прошел. А через что прошла Настя я не знаю.
        Мы лежали втроем и смотрели в потолок. Никиткины мечты о хорошей девочке рассыпались в прах.
        - Подожди, Никит, не расстраивайся, мы что-нибудь придумаем, может быть я и не врач, но я долбаный психиатр! Я что-нибудь придумаю. Будь другом, принеси кофейку, а я пока подумаю.
        Никита молча встал и вышел из комнаты. Вернувшись через несколько минут, он увидел мою улыбку.
        - Выкладывай, мать, я готов на все, что ты предложишь!  - оживился Никита.
        - Смотри, она ведь не знает, что от секса можно получать удовольствие, но его можно получать не только от секса. Погладь ее, поцелуй в доступные места без каких-либо продолжений, найди ее эрогенные зоны. Пусть она почувствует вкус удовольствия. Пробуждай в ней новые ощущения, медленно и постепенно, чтобы ей самой хотелось большего. Но поговорить в любом случае надо.
        Днем я в одиночестве готовила обед. Ко мне пришла Настя попить холодного компота.
        - Ань, можно с тобой поговорить?
        - Конечно, что случилось?  - я подняла на нее глаза и увидела, что она вся залилась краской.
        - Ты же психолог?  - аккуратно начала она.
        - Почти, я психиатр, а это круче,  - с улыбкой сказала я, понимая, о чем сейчас пойдет речь.
        Настя сидела и заламывала руки, она не знала, как же начать разговор.
        - Послушай,  - начала я,  - ты хочешь поговорить о сексе?  - прямо спросила я.
        Бедняга еще больше залилась краской.
        - Да, а психиатр и правда круче, чем психолог. Ты по одному моему виду это поняла?
        - Нет, Никита сказал.
        Настя в удивлении открыла рот, и не нашлась, что сказать.
        - Не переживай, все прилично. Мы с Никитой знали друг друга еще до апокалипсиса, мы хорошо общаемся, и он пришел к нам за помощью. Я сейчас говорю это, чтобы избавить тебя от неловкости, а то ты, подбирая слова, и до вечера не решишься,  - с мягкой улыбкой сказала я.
        - И что мне делать?
        - А что ты сама хочешь?
        - Я привыкла к
        - Разве я спросила, к чему ты привыкла?  - оборвала я ее на полуслове,  - я спросила, чего ты сама хочешь?
        - Я не знаю,  - растеряно ответила Настя.
        - Ты знаешь, просто подбираешь «правильный» вариант. Но правил нет.
        - Но бог-то есть?
        - Скажи честно, не мне, а самой себе… нет. Сейчас, все, я все выключила, обед готов. Ты прямо сейчас готова обо всем честно говорить?  - Настя кивнула.  - Пошли тогда ко мне в комнату, устроим тебе Софу Фрейда.
        - Это не больно?  - с опаской спросила Настя.
        - Физически нет.
        Мы зашли в комнату, я отодвинула раскладывающееся кресло, установив его так, чтобы Настя лежала задом ко мне, и меня не видела. В этом и был смысл. Когда человек разговаривает с другим человеком, он подсознательно оценивает реакцию собеседника на его слова. Если видит какое-то непонимание в глазах собеседника, тут же начинает врать, и врать самому себе. Когда человек не видит собеседника, его стоит только завести, как заводную куклу, несколькими вопросами, дальше человек начинает разговаривать, по сути, сам с собой. У нас очень часто не находится времени на разговоры с собой. Я откинула кресло, положила на него подушку и уложила Настю. Сама села на стуле позади нее.
        - Продолжим,  - сказала я,  - все, что будет услышано мною в этой комнате, в ней и останется. Все, что было в Вегасе, остается в Вегасе,  - с улыбкой добавила я.  - Не нужно меня стесняться, я явно не тот человек, который может тебя осудить. Совершенно все физические процессы нашего тела нормальны, такими нас создала природа, или, если хочешь бог. Насть, ответь на вопрос  - что такое секс?
        - Ну это процесс зачатия.
        - И все? Все занимаются сексом только для того, что бы вывести потомство?
        - Да, все, кроме людей.
        - И еще дельфинов. Зачем же тогда люди занимаются сексом, если не планируют заводить детей?
        - Разве дельфины тоже подвержены греху? Они же животные!  - с удивлением спросила она, выглядывая на меня с кресла.
        - Ты что в школе не училась?
        - Я ходила в приходскую школу.
        - И чему вас там учили? Читать и писать? Ты ложись назад.
        - В основном да, по большей части мы изучали богослужение, писания. А в остальном да, была, литература и русский язык, немного истории, рисование, музыка, рукоделие всякое.
        - Математики, биологии, географии, химии, физики у вас не было?  - я пыталась сдержать удивление, нельзя было показать, что она не такая как все.
        - Было, но только полгода и все очень обобщенно, математики было больше, два года.
        - А что тебе больше всего нравилось?
        - Мама говорила, что у меня очень хорошо получается вязать и прясть, и вышивать. В общем рукоделие.
        - Хорошо, мама говорила, а что тебе самой нравилось? Что тебе было интересно?
        - Нам всегда говорили, что мы не должны думать. Я теряюсь от твоих вопросов,  - грустно сказала Настя.
        - Ничего страшного, ты просто никогда об этом не думала. Я думаю, самое время начать. Ведь ты уже волей-неволей начала, правда?
        - Наверно. Когда я сюда попала, я не знала что мне делать. Я получила столько свободы, сколько даже не мечтала получить. Я могу делать все, что захочу. Могу ложиться спать во сколько угодно, могу краситься, могу читать любые книги, а не только святые писания. Я как будто захлебнулась этой свободой. У меня как будто все в жизни было в первый раз. Я пробовала что-то сделать, а потом смотрела на результат. Я помню, как прочитала книгу-детектив, и небеса не обрушились на меня, бог меня не наказал за это. Потом я испугалась, наверно так и происходит отступничество. Но я смотрю на всех вас, никто здесь особо не верит в бога, но все вы счастливы. Более того, все вы избранные.
        - Избранные?
        - Да. Отец Николай говорил нам, что мы все избранные, что бог оставил нас снова населить землю, и привести человечество к просвещению. Разве вы никогда об этом не думали?
        - Думали. Но ты сама сказала, мы здесь не особо верующие люди.
        - Знаешь, ты спросила, что мне нравилось больше всего в школе. Наверно именно мне, без мнения мамы и настоятельниц, нравилось то, чего нам не преподавали совсем. Мне интересен космос, звезды, планеты, галактики. Мне кажется все это очень увлекательным.
        Я слушала эту бедную девочку, и у меня внутри все сжималось, мне так хотелось обнять ее, прижать к себе и сказать, что все закончилось, теперь она свободна, и может наконец освободить не только свое тело, но главное разум. Как же им промывали мозги! Ни о какой науке даже речи не было, читать, писать умеют, а больше и не нужно. Это самое настоящее рабство. Этим бедным детям не давали даже мысли о том, что они могут думать своей головой, все должны только следовать писаниям и заповедям. Тупое стадо.
        - Хорошо, давай вернемся к моему первоначальному вопросу?
        - Зачем люди этим занимаются?
        - Да.
        - Только не ругайся,  - усмехнулась Настя,  - нас всегда учили, что это дьявол нас совращает, он вселяется в женщин, потому что те слабы, и искушает мужчин земными наслаждениями, отворачивая тем самым от бога.
        - Ты догадываешься, что я сейчас спрошу?
        - А что я сама думаю на этот счет?
        - Бинго!  - с улыбкой сказала я.
        - Я действительно не знаю. Но это похоже на правду. Ведь все животные делают это только ради потомства.
        - Ок, а чем человек отличается от животного? Мы сейчас не берем в расчет то, что у человека бессмертная душа и тому подобное.
        - Ты прям заставляешь меня думать, и отвечать на такие вопросы, которых я себе никогда не задавала.
        - А ты сейчас прям почти ответила на мой вопрос.
        - Ты имеешь в виду то, что человек наделен сознанием?
        - Сейчас совершенно не имеет значение, что думаю я, или кто-либо другой. Важнее всего то, что думаешь ты.
        - Хорошо, человек от животного отличается сознанием.
        Мне показалось, что Настя сказала это с какой-то гордостью в голосе. Ее мнение было кому-то интересно.
        - Животные едят с земли, грязное. Почему мы не делаем также?
        - Они же не умеют готовить, хотя, наверно, даже если бы умели, не делали бы так. Наверно им не важен процесс, главное достичь цели. Голоден  - поешь, захотел пить  - пошел к реке и напился, нужны детеныши  - сделали. Грустно быть зверем.
        - Почему?
        - Они столько теряют. Ведь жизнь, оказывается, так красива, и так много в ней всего есть! Почему нам сейчас нельзя потакать своей плоти? Чревоугодие плохо, но это не означает, что нам вообще не нужно питаться. И в чем такой большой грех, что я вчера съела два твоих вкуснейших пирожных, а не одно? Отец Николай сказал бы, что это змей меня искушает, и я ему поддалась. Только я не вижу хорошего за послушание, сразу и четко видно наказание, а где же вознаграждение? Опять же он сказал бы, что я выжила в апокалипсис, и должна до конца дней своих благодарить за это бога. К тому же, по той же Библии, Адам и Ева, пока жили в Эдеме, имели все, совершенно все, что только могли пожелать. Где же тогда было чревоугодие? Отец Николай, конечно, нашелся бы, чем заткнуть мне рот. У меня все это уже в печенках сидит! Я вдруг поняла, что не жила до девятнадцати лет. Да я благодарна концу света, за то, что открыл мне глаза на все это!  - все с возрастающим возмущением говорила Настя.
        - Спокойно, не надо отрекаться вот так от веры, в ней не так уж все плохо. Просто не так много людей, которые умеют ее правильно толковать. Вернемся к насущному вопросу? Ты сказала, что мы наделены сознанием, вероятно потому и придумали посуду и спать на постели, и вообще всячески улучшаем свой быт. Так зачем нам все это?
        - Наверно, что бы скрасить процесс, идя к цели. Ведь кушать из красивой тарелки гораздо вкуснее, чем с земли.
        - К этому нас тоже подталкивает природа. Процесс пищеварения у человека начинается не в желудке, а во рту. Когда мы видим что-то красивое, и вкусное на вид, чувствуем аромат блюда, у нас прям, как говорится, слюнки текут. Они и правда текут, не та слюна, что всегда увлажняет ротовую полость, а та слюна, с которой и начинается процесс пищеварения. Она очень богата щелочью, во рту пища проходит первый этап разрушения. Организм человека устроен несколько иначе, чем у животных. Тоже самое и с сексом. В природе, самка выбирает самца с наилучшей генетикой, так происходит естественный отбор. Ей не нужно испытывать чувства к партнеру чтобы произвести с ним потомство. У нас все иначе. В основном люди женятся и заводят детей по той причине, что когда-то влюбились друг в друга. Скажи, кто из всех мужчин здесь кажется тебе самым лучшим генетическим материалом?
        - Ничего не подумай, но Финн прям заслуживает доверия. Если смотреть с этой точки зрения, то он.
        - Почему?
        - Он сильный, много умеет, и у него многое получается, он может прокормить семью, у него хорошее здоровье, насколько я успела заметить, он выносливый, умный.
        - Исходя из этих слов, хотела бы ты иметь ребенка от него?
        - Нет! Конечно, нет!
        - Почему?
        - Он старый, ну для меня он прям как папа, и я его не люблю.
        - А от Никиты?
        - Так далеко я, конечно, не думала, но здесь можно рассмотреть варианты.
        - То есть нам, для зачатия нужны чувства, правильно?
        - Наверно.
        - А еще мозги, но это приходит с возрастом. Получается, что даже наш организм устроен так, что связывая, наши тело и разум и чувства он сам ведет нас ко всему, что нам нужно?
        - Да, я бы лучше не сказала.
        - Тогда вернемся к нашим вымученным вопросам, что такое секс, и зачем люди им занимаются?
        Настя молчала, у нее в голове начала вырисовываться какая-то картина, пошли первые наброски.
        - Я вижу, для тебя пока сложно ответить на эти вопросы. Давай пока оставим, тебя в шею никто не гонит, времени у нас полно, вся жизнь впереди. Давай тогда немного о личном. Ты когда-нибудь думала о том, что женщина вы принципе может получать удовольствие от секса?
        - Да. Я могу кое-что рассказать? но это совсем неприличная история.
        - Давай, нам как раз такие истории и важны. И мне ты можешь рассказать все, мы для этого и собрались.
        - Когда мы были в монастыре в начале апокалипсиса, там было очень много людей, почти миллион. Они умирали один за другим, зрелище было ужасное, и все это горе витало в воздухе. Большинство из них умерло за две недели, оставалась пара сотен человек. Мы все очень устали морально, каждый ждал, что вот-вот заразится. Об этом я думаю можно не рассказывать, это прошел каждый выживший. Было немного молодежи, парни и девушки, там я познакомилась с Таней. Как-то она сказала, что все устали от смертей и церковного уклада и устраивают вечеринку. Она сказала, что мне непременно нужно туда пойти, посмотреть на нормальную жизнь. Во мне что-то взбунтовалось, я не хотела умирать, не увидев другой стороны жизни. Ведь чтобы выбирать, нужно знать обе стороны, а я знала только одну. Я решительно сказала маме, что пойду. На мое удивление она меня поддержала, она была согласна со мной, говорила, что тоже была молодой и понимает. Я пошла. Там я впервые попробовала крепкий алкоголь. Выпив, я почувствовала себя по-другому. Во мне как будто проснулась какая-то другая Настя, которая всегда во мне была, но которую я никогда
не выпускала наружу. Та, которой можно было все. Я подумала, что это бес вселяется в меня, но мне было все равно, и я решила поддаться ему. Там все пили, танцевали, развлекались, как могли. Я видела парочки повсюду, они целовались. Я чувствовала себя как на другой планете. Мне стало плохо от выпитого, и я решила выйти из шатра, в котором мы находились на улицу. Я подышала воздухом, и мне стало лучше. Я услышала какие-то стоны за шатром и пошла туда, посмотреть, может, кому-то нужна помощь. Я наверно никогда не забуду то, что я там увидела. Одна парочка занималась этим. Я как будто остолбенела. Они меня не видели. Я стояла и смотрела. Я смотрела на девушку, у нее на лице было блаженство, она получала удовольствие. Я подумала, что нельзя так хорошо притворяться. Мне хотелось уйти, но меня так заворожило увиденное, я не могла оторвать глаз. В моем теле начали происходить какие-то странные спазмы, которые тоже доставляли мне удовольствие. Я испугалась этого и ушла. Проснувшись утром, я почувствовала себя обманутой. Я начала перечитывать Библию, очень внимательно. Я не нашла в ней того, что женщина,
испытывающая сексуальное желание грешна.
        Она замолчала. В этот момент в комнату вошел Финн.
        - Что это вы тут делаете?  - спросил он.
        - Да так, болтаем,  - ответила я.
        - Мы пришли на обед.
        - Хорошо, мы сейчас придем, мой руки.
        Финн пошел в ванну, а я подсела к Насте.
        - Я наверно что-то совсем дурное сейчас рассказала,  - испуганно спросила она.
        - Нет, не вижу ничего дурного. Напротив, есть с чем работать. У меня один очень интимный вопрос, если ты уж слишком стесняешься можешь не отвечать. Ты когда-нибудь в жизни мастурбировала?
        Настя с ног до головы злилась краской.
        - Нет. Нам говорили, что за это попадают прямиком в ад.
        - А хотелось?
        Настя молчала.
        - Послушай, ты не знаешь своего тела, и не знаешь сути того, в чем вас запугивали. Я задам тебе домашнее задание. Выполнишь?
        Настя кивнула.
        - А если оно будет крайне неприличное?
        - Я долго собиралась с силами, что бы прийти к тебе. Я думаю, что ты знаешь, что делаешь и доверяю тебе.
        - Спасибо. Что ж, интернет у нас хорошо работает, и с вай-фаем нет проблем, телефон у тебя есть. Задание тебе посмотреть порно.
        Настя разинула рот от удивления.
        - Посмотри, и прислушайся к своему телу, на этот момент забудь о грехе, мы с этим потом разберемся. Ты красивая девушка, но не ощущаешь себя ею, потому что тебе всегда говорили, что женщины в принципе низменны.
        - А если Таня увидит? Она будет надо мной смеяться.
        - Не будет. К тому же у нас полно пустых домов, ты можешь побыть в любом, сказав, что хочешь побыть одна. Можешь и переночевать там, если боишься, что кто-то может тебя потревожить.
        - А что она подумает?
        - Да плевать, что она подумает. Сейчас главное это ты, и больше никто и ничто. Хорошо?
        - Ладно,  - неуверенно ответила Настя.
        Какое-то время мы больше не говорили об этом. Как-то я сказала ей, что она может прийти ко мне в любой момент. Но пришла Оля. Я спала одна, так как Финн с Димой и Андреем вчера уехали на рыбалку. Я проснулась от того, что Оля трясла меня и крутила чем-то перед лицом.
        - Я тебя сейчас убью,  - говорила я ей, накрываясь подушкой.
        - Я сделала тест на беременность, и он положительный!
        Сон как рукой сняло. Я вылезла из-под подушки и взяла у Оли тест.
        - Да, две полоски значит положительный. Ты на всякий случай сделай завтра еще один.
        - Я сегодня уже пять сделала, все положительные! Уже десять недель, там был тест один, который показывает срок в неделях. Я раньше боялась делать, а сегодня решилась.
        Оля была очень взволнована.
        - Поздравляю!  - с улыбкой сказала я.
        Оля не улыбалась.
        - Я столько всяких страшностей начиталась о выкидышах и пороках, которые формируются в первом триместре.
        - А ты перестань читать все подряд. Ты решилась рожать в мире без медицины, говорила, что раньше по десять штук рожали, и понятия не имели об УЗИ. Так тогда и литературы такой не было, так что выкинь все это из головы. Я со своей стороны сделаю все возможное. Так что, будь что будет.
        - Оля беременна, твоя волшебная уха видимо сработала,  - сказала я Финну, когда они с парнями вернулись с рыбалки.
        - О! Отличная новость!  - Финн сиял.  - А ты как будто не рада за них?
        - Нет, конечно рада. Просто это очень беспечно, рожать детей в мире без медицины.
        - У нас есть ты.
        - Да, есть. Только я не врач, и уж тем более не акушер. Я не хочу, что бы на меня возлагали такую ответственность, а отказать я не могу.
        - Да ладно тебе, все будет хорошо, я в тебя верю.
        - А я в себя нет! Я вообще не хочу иметь к этому никакого отношения!
        У меня вдруг встал ком в горле, и перехватило дыхание. Я села на кровать и зарыдала. Меня всю трясло. Финн кинулся ко мне в недоумении.
        - Да не переживай ты так, ну почему обязательно должно что-то случиться? Да все хорошо будет. Не плачь, пожалуйста.
        Он прижимал меня к себе в растерянности, а я не соображала ничего. Мне было так больно. Эта боль уже много лет вот так не накатывала. Она была огромна, как космос, и не помещалась во мне, мне казалось, что эта боль раздувает меня как шарик, и я вот-вот лопну. У меня уже внутри переломаны все кости, боль не помещается во мне. Сейчас точно лопну. Эта боль становится физической. Болит все тело, каждый миллиметр, как будто меня избило сто человек одновременно. В какой-то момент я просто отключилась.
        Я открыла глаза. Надо мной нависли все обитатели нашей общины. Я лежала на кровати.
        - Смотри, она открыла глаза,  - сказал Никита.
        - Жива, сесть можешь?  - спрашивала Оля.
        Я поднялась и села в кровати, чья-то рука сунула мне стакан с водой, я машинально отхлебнула, даже не понимая, что я делаю.
        - Ань, скажи что-нибудь,  - просил Финн.
        - В ушах звенит.
        - Тебе что-нибудь нужно?  - спросил он.
        - Что бы вы все ушли,  - сказала я и легла назад.
        Я закрыла глаза. Вокруг стояло гробовое молчание. Все растерялись.
        - Со мной все хорошо, правда, просто уйдите,  - сказала я, не открывая глаз.
        Я слышала, как все потихоньку уходят. Я слышала, что кто-то стоит возле окна, это точно был Финн. Меньше всего на свете я хотела что-либо ему сейчас объяснять. Но он переживал. Я поставила себя на его место, я бы умерла от беспомощности, да еще и не зная, что со мной такое случилось. Он лег рядом со мной на кровать, гладил мою руку, он ничего не говорил, просто лежал рядом и гладил мою руку.
        - У меня было двое детей. Они оба умерли, это было задолго до апокалипсиса,  - сказала я, также, не открывая глаз,  - больше я ничего не скажу. Я и это сказала, чтобы ты просто понимал мое поведение.
        Финн ничего не ответил, он повернулся ко мне и сгреб меня в охапку. Я больше не плакала. Я заснула.
        17
        Мой будильник зазвонил в пять утра. Была моя очередь заниматься скотиной.
        - Давай я пойду,  - сказал проснувшийся Финн.
        - Не надо, я сама. Со мной все хорошо.
        Я нежно поцеловала его в плечо и встала с кровати.
        Я выпустила птицу, овец, коз и свиней. Для них парни построили летние вольеры с домиками на улице, на ночь мы их запирали, чтобы не утащили волки и куницы. Лис здесь я не видела. Я намешала корма свиньям, строго по Никиткиным инструкциям, покормила птиц. Подоила и вывела на пастбище коров. Овец и коз мы пасли по очереди полдня. Вернувшись в дом, я начала готовить завтрак. Лето шло к концу, и было очень много всяких овощей и фруктов. На территории базы был небольшой сад. Я поставила в духовку любимый пирог Финна, груша с черной смородиной. Достала из подвала его любимый овечий сыр, сделала его любимые гренки с неострой сальсой и собиралась делать яйца Бенедикт с беконом, также его любимые. Сделаю еще цукини, фаршированные курицей и грибами с сыром, подумала я, и нарежу Никиткиного копченого сала. На кухню вошла Настя. Она подошла и обняла меня, нежно поцеловала в щеку.
        - Доброе утро,  - сказала я ей с улыбкой.
        - Давай я тебе помогу?  - предложила Настя.
        - Давай. Я хотела запечь цукини с курицей, грибами и сыром, сделаешь?
        - Так вкусно как у тебя, у меня не получится.
        - Конечно получится, ничего волшебного я с ними не делаю.
        Я варила голландский соус, когда к нам спустился Финн.
        - Доброе утро, мои прекрасные дамы! Сегодня замечательный день намечается. А чем это так вкусно пахнет?  - спросил он меня, обнимая сзади и целуя в шею.
        - Твоим любимым пирогом.
        - Ммм, обожаю его! И тебя.
        Финн начал сильнее прижиматься ко мне, его руки все откровеннее блуждали по моему телу, все это сопровождалось поцелуями в шею и мурлыканьем.
        - Радость моя, мы же тут не одни, не пугай ребенка,  - кивнула я в сторону Насти.  - Ты знаешь, что она считает тебя старым? Фу, ты дряхлый старик, не трогая меня своими старческими ручонками,  - со смехом говорила я, уворачиваясь от Финна.
        - Есть еще порох в пороховницах,  - воскликнул Финн намеренно старческим голосом,  - вот сейчас поймаю тебя и зацелую гнилыми зубами! Всю обслюнявлю!  - кричал Финн, гоняясь за мной вокруг стола.  - Ага! Попалась! Ну все, сейчас буду тереть об тебя свои дряхлые чресла!
        Мы смеялись. Все было как всегда, как будто вчера ничего и не произошло.
        - А мне вы нравитесь,  - говорила Настя,  - вы как будто мои родители, ну только помоложе, и только в моих мечтах.
        У Насти не было отца. Он бросил Ларису, когда узнал, что та беременна. После этого Лариса подалась в церковь.
        Сверху спустился Никита.
        - Что за шум? Опять наши деды дурака валяют?  - с улыбкой спросил он.
        - Они такие милые!  - говорила Настя,  - я тоже хочу, что бы мы с тобой такие были через много лет.
        - Десять лет это не так много, пролетят, не успеешь оглянуться,  - сказал Финн.
        - А ты еще раз меня бабкой назовешь, будешь сам себе готовить,  - пригрозила я.
        - Не-не, ты че, мать, не кидай такие угрозы, я же не смогу без твоей еды прожить! Ты еще та молодуха!
        Мы вынесли весь большой завтрак на веранду, туда уже пришли Дима с Олей и Таня.
        - Что у нас за праздник?  - спросила Таня,  - судя по блюдам, Аня провинилась перед Финном, здесь все его любимое.
        - Никто ни перед кем не провинился,  - сказал Финн.
        - А вообще у нас есть новость,  - сказала Оля.
        Все внимательно на нее посмотрели.
        - У нас с Димой будет ребенок!
        Последовали аплодисменты и поздравления. Диме было дано указание найти нам аппарат УЗИ, главное с подробной инструкцией, и еще много чего. Решено было устроить медпункт во второй части домика, в котором был спортзал.
        - А ты сегодня домой придешь, или опять будешь ударяться в думы? Ты часто стала пропадать в том домике,  - спросила Таня Настю.
        - Приду,  - ответила Настя, заливаясь багряным румянцем.
        - Что это ты залилась?  - спросила Таня, прищурив глаза,  - чем ты там занималась?  - она смотрела то на Настю, то на Никиту.
        - Никита спал дома,  - вмешалась я,  - храпел так, что стены тряслись.
        - Это точно,  - поддакнул мне Финн.
        - Так надо?  - спросил он меня шепотом на ушко.
        - Да, я тебя обожаю!  - так же шепотом ответила ему я.
        У нас началась картофельная страда. Хорошо с сеном особых проблем не было, Дима где-то нарыл комбайн для покоса травы. Траву оставалось только высушить и перекидать на сеновал. Там же он достал и картофелеуборочный комбайн. Но картошки много оставалось в земле, и приходилось ее докапывать. Когда с этим было покончено, Финн открыл на кухне настоящий консервный завод. Закрутки я делать не умела, потому что никогда их не любила. Зато любили все остальные. Единственное, я варила варенья и джемы, а он закрывал. Этот процесс у нас был периодическим, но сейчас был основательным. В подвале росли ровные ряды баночек со всевозможными салатами, солеными помидорами и огурцами, вареньем и бог знает, чем еще.
        Потом у нас случилась вторая волна пополнения в скотине, опоросилось четыре свиньи по очереди, козы, овцы, а главное, коровы. Никита, уже как опытный животный акушер принимал одни роды за другими. Я шутливо говорила, что он и у Оли примет роды, и глазом не моргнет. Оля смеялась, но отказывалась.
        Я лежала в гамаке, растянутом между двумя большими соснами. Гамак вообще крутая вещь. Я забрала его из какого-то походного магазина просто так. Но это стало моим любимым местом отдыха.
        - К тебе можно?  - услышала я Настин голос.
        - Присоединяйся.
        Она улеглась во второй гамак, висевший рядом.
        - Мне кажется, что я готова,  - сказала она, глядя в небо.
        - Это твое личное решение, или тебе жалко Никиту?
        - Нет, мое личное.
        - А с богом примирилась?
        - Нет,  - грустно ответила она.
        - Послушай, бог и церковь, совершенно разные вещи.
        - Я тоже уже прихожу к такому выводу. Но не отговорки ли это?
        - Нет, это точно. Нам дали столько удовольствий не для того, чтобы мы от них отказывались, напротив.
        - Я смотрела порно,  - стеснительно сказала Настя.
        - И какие ощущения?
        - Я даже делала… это, сама. Теперь мне дорога прямиком в ад,  - со смехом сказала она.
        - Что нового для себя открыла?
        - Все. Я даже не знала, что можно испытывать такие ощущения. Скажи, а все этим занимаются?
        - Все, даже те, кто говорят, что не занимаются. Никита точно уже мозоли набил.
        - Мы с ним потихоньку идем к этому, но он держит себя в руках, и я очень благодарна ему за это. Мне кажется, другой парень уже давно бы плюнул.
        - Но он же не все парни. Он хороший, я это точно знаю. Ты можешь ему довериться.
        - А как все должно происходить, как в порно?
        - Нет, точно нет. Тебе в принципе не надо в первый раз ничего делать, он сам обо всем позаботится. Единственное, что ты можешь сделать, это помочь ему. Говори где и как тебе приятно, ты ведь уже немного знаешь свое тело?
        - Да. Я вообще сделала много открытий. Пусть я стесняюсь, и мне неловко, но я очень благодарна тебе за помощь.
        - Да я, в общем-то, ничем особым не помогла.
        - Нет, помогла. Я рада, что с тобой можно говорить откровенно, и ты меня не осуждаешь. С мамой бы у меня таких разговоров не получилось.
        - Ты точно решилась?
        - Да. Сегодня, после праздника.
        - Тогда слушай, что надо делать, и чего не надо.
        Я рассказала ей все в подробностях, она переливалась всеми цветами радуги, но внимательно слушала.
        Сегодня было второе сентября, и у Димы был день рождения.
        - Это не день рождения, а день смерти какой-то!  - как-то сказал Дима.
        Эпидемия началась в середине августа, и к первому сентября были официально закрыты все учреждения. Но нам это не помешало. Все бодрились, как могли. На дни рождения было уже традиционно устраивать костюмированные вечеринки. Тему выбирал именинник. Дима выбрал тему Болливуда. Таня заправляла на кухне. Она любила индийскую кухню и умела ее готовить, и вообще была сторонницей ЗОЖ. Они с Андреем специально ездили в Москву за специями. Таня не могла смотреть, как мы с Финном уплетаем копченое сало с жареной картошкой, да и вообще все жареное. От жирнющего бараньего плова ее воротило больше всего.
        Мы наряжались в пестрые сари и подводили глаза, мазались ароматическими маслами и делали прически и вставляли в них украшения. Таня нашла переводящиеся наклейки из хны на руки и ноги, и мы увлекательно наносили их. Дима накачал индийской музыки, территорию на улице возле клуба красиво украсили цветами. На мне было сари цвета бутылочного стекла, вышитое золотом. На Оле сиреневое, с узорами в виде лотосов. На Тане темно-синее, расшитое золотом и камнями. На Насте было сари цвета фуксии, расшитое индийскими узорами. Мужчины наши тоже выглядели очень колоритно. Мы оделись в цвета по парам. Таня с Андреем парой не были. У них были, можно сказать, партнерские отношения. Ни одному из них не нужны были отношения, но обоим очень был нужен секс. Однажды Оля сказала Тане «да что тут думать? забирай, он в постели о-го-го!». Таня поверила и забрала. Не смотря на это, они были одеты в один цвет.
        Я сказала Никите, чтобы он помылся, побрился, и, вообще был при параде, что Настя созрела. Сказала, чтобы предупредил парней, и те не устраивали детский сад, как было со мной, а то секса ему точно ближайшие месяцы не видать. Настя не я. Никита светился от счастья. Они отошли с Финном в сторонку, вероятно, он давал ему последние напутствия.
        - А у тебя значит, были девочки?  - спросила я Финна, когда тот вернулся.
        - Да, была одна. После этого я зарекся! Но ему желаю удачи.
        - А если бы я оказалась девочкой?
        - Я бы тебя соблазнял, искушал,  - говорил Финн мне на ухо, зажимая меня в угол,  - а потом раскрыл бы твой райский цветок,  - уже со смехом продолжал он.
        - Не для тебя моя роза цвела!  - также со смехом отвечала я.
        Диме надарили всяких навороченных штук и инструментов, о назначении которых я не имела ни малейшего понятия. Оля подарила ему гигантскую спутниковую тарелку, со всяким прилегающим оборудованием, которую разместили за нашей базой, она была таких размеров, что не умещалась на дом, и была для него слишком тяжела. Было решено построить для нее специальную опору, залитую из цемента.
        - Боже! Вы где ее достали?  - радостно спрашивал Дима.
        - Уперли с военной базы. Там еще много чего осталось, но мы не знаем назначения всего этого. Тебе надо самому туда съездить, может, чего интересного найдешь.
        - Вы понимаете, что это означает? Мы можем получать сигналы со всего мира с этой тарелкой! Это просто чума!
        Позже Дима съездил на ту военную базу, и привез оттуда всякой всячины, и установил тарелку на новую бетонную опору. Потом занялся установкой и настройкой всего этого дела. Электроэнергии на базе не хватало на такое мощное оборудование. Дима не отступал, он притащил с той же базы огромные солнечные батареи и еще какие-то железяки. Он добавил еще мощности, и все заработало.
        Мы все сидели в его командном пункте, и, скрестив пальцы, надеялись узнать что-то о других выживших людях.
        Часть вторая
        7 сентября 2023 года
        Выжившие люди были. Точнее должны были быть. Связаться нам ни с кем не удалось, но Дима обнаружил несколько десятков сигналов по всему миру. Это были места, в которых было мощное оборудование, и это оборудование было включено. Вполне возможно там были люди. Возможно, это были просто военные базы, которые работали автономно. В любом случае это дало нам надежду. Один сигнал был с юга Финляндии, недалеко от города Котка. Я видела, как у Финна все внутри сжалось, когда Дима ткнул пальцем в синюю точку на мониторе. Такие же точки были в основном на европейской части России, меньше на Урале. Точки были по всей Европе, немного в Азии, еще меньше в обеих Америках, и совсем ни единой не было в Австралии.
        Сегодня у нас был праздник. Год, как мы поселились на этой базе. Здесь жили люди, которые в обычной жизни вряд ли бы собрались вместе. Праздник мы назвали День Единства. Мы сидели за праздничным столом, Финн летал где-то в своих мыслях.
        - Ты думаешь о том, что в Финляндии остались люди?  - спросила я его.
        - Да. В Котке жил мой брат с семьей.
        Я молча поглаживала его по спине. Я женщина импульсивная, и в мою голову, бывает, заглядывают самые сумасбродные мысли.
        - Счастье мое, пройдем покурим?  - предложила я Финну.
        Мы вышли из-за стола и направились на улицу.
        - Послушай,  - аккуратно начала я,  - Финляндия не так уж и далеко.
        Финн смотрел на меня, сузив глаза и выпуская ноздрями дым.
        - Продолжай,  - спокойно сказал он.
        - Мы можем туда съездить, здесь всего-то около тысячи километров. Через какое-то время бензин придет в негодность, и такой возможности не будет. Ну если только не решиться идти в пеший поход.
        - Ты знаешь, что я тебя люблю?  - также спокойно спросил Финн.
        - Знаю,  - с улыбкой сказала я.
        - Ты не знаешь насколько сильно!  - Финн выбросил окурок и подхватил меня на руки.
        - Ты ведь все это серьезно? Это реально? Мы поедем?  - взволнованно спрашивал он.
        - Да. А что нам помешает? Огород убран, здесь остается достаточно людей, чтобы ухаживать за скотиной. У Оли вот-вот закончится первый триместр, самый сложный… нас тут ничего не держит.
        Финн был на седьмом небе. Войдя в дом, он сразу же рассказал все остальным. Все поддержали эту идею, и даже дополнили. Под Питером тоже был сигнал, и под Великим Новгородом тоже, мы решили, что заедем и туда. Всем тоже захотелось путешествовать в поисках выживших. Но не все могли уехать. Оля, по понятным причинам однозначно оставалась дома, Дима с ней, и он должен был поддерживать с нами связь. Никита был привязан к скотине, он не доверял свою животину никому, особенно процесс рождения. Было решено, что Таня с Андреем поедут по России, а дальше, если все будет хорошо, в Европу. Там мы бы присоединились к ним, и охватили бы большую площадь за меньшее время. Нужно было управиться с этим до холодов. Было решено отправить Таню с Андреем через неделю, а меня с Финном через две, чтобы дождаться полного завершения у Оли первого триместра.
        Начались великие сборы в дорогу. Мы объездили несколько специализированных магазинов связанных с туризмом, набрали всякой всячины, палатки, походная мебель, спальные мешки, даже биотуалет. Потом до меня дошло, что можно просто взять трейлеры, зачем спать в палатках? Идея была принята на ура. Парни пригнали два меганавороченных трейлера. Это были настоящие дома на колесах, в них было все. Конечно погода уже не та, холодало с каждым днем все сильнее, а мы еще и на север собирались.
        - А мы еще и в море искупаемся,  - дразнилась Таня.
        - Мы тоже искупаемся,  - не давал себя в обиду Финн.  - Я знаю места в горах с термальными источниками, температура тридцать восемь градусов. Кто из нас не был на море? Да все были, а вот в горячих горных источниках купался только я.
        - Я не была ни там, ни там,  - с грустью говорила Настя.
        - Я отпущу тебя с ними, если захочешь,  - сказал Никита.
        - Правда? Ой, нет, я лучше с тобой останусь. Мне без тебя там будет не интересно.
        - И, на самом деле, это может быть опасно,  - сказала я,  - отец Николай не так уж и не прав. Неизвестно кого мы можем встретить. Не дай бог с тобой что-то случится, Никита с нас головы снимет!
        К отъезду Тани и Андрея почти все было готово. Мы собрали им много провизии, запасли баки с водой, на всякий случай собрали им палатку и спальные мешки, и все для розжига костра. Также снабдили их дополнительным аккумулятором и спутниковыми телефонами. Дима уже давно взломал какой-то японский спутник, и сейчас настроил связь так, что теперь мы могли связаться друг с другом из любой точки мира. Финн настоял на том, что бы все были при оружии. Он съездил в Москву и привез целый арсенал. Сказал, пусть лучше будет. Обучил ребят со всем этим обращаться. Дима выдал им координаты точек сигнала.
        День близился к концу, и солнце почти село. Все сидели на веранде и пили чай. Настя загоняла скотину и птицу в их летние домики. Она сорвала астру с клумбы и вставила ее себе за ухо перед боковым зеркалом одного из автомобилей. Я выходила из дома с бутылкой портвейна. Глянув на Настю я чуть не выронила ее из рук. Позади нее, метрах в 10 -15 стоял большой серый волк. Уши у него были плотно прижаты к голове, он готовился к прыжку. Было очень тихо, поэтому мне не пришлось кричать.
        - Всем молчать,  - сказала я народу на веранде ставя бутылку на стол.
        - Настя. Слушай меня очень внимательно и не задавай вопросов. Сейчас очень быстро садись в машину и закрой дверцу.
        Настя, привыкшая к тому, что ей диктуют что делать, шмыгнула в машину. Волк кинулся к ней, он прыгал на машину, рычал и лаял. В одну секунду я кинулась в дом, сняла ружье Финна, которое всегда висело на вешалке для одежды при входе и всегда было заряженным, и выскочила на порог. Сняла с предохранителя, прицелилась и нажала на курок. Волк беззвучно повалился на землю замертво. Народ, сидевший на веранде был в шоке. Я и сама была в шоке. Я не стреляла уже очень много лет.
        - Ни хрена ж себе!
        - Ну ты, мать даешь!
        - Финн, я не знал, что ты научил ее стрелять.
        - Я не учил,  - буркнул себе под нос Финн.
        Я повесила ружье назад и пошла к Насте. Все ребят двинулись за мной. Когда я подошла к машине, то сначала посмотрела на волка.
        - Прямо в яблочко!  - одобрительно сказал Дима.
        Пуля угодила волку в голову, ровно между глаз. Я открыла дверцу машины, Настя сидела на кресле обхватив руками колени, ее всю трясло.
        - Все хорош,  - говорила я ей,  - все хорошо, он больше тебя не тронет, не плачь, все хорошо.
        Настя выглянула в открытую дверцу машины, и только когда убедилась, что волк мертв, решилась выйти наружу. Никита прижимал ее к себе, Настя беззвучно плакала. А ко мне повалили вопросы когда это я научилась стрелять. Я сказала, что Финн научил, и на этом вопросы закончились. Закончились у всех, кроме Финна. Он смотрел на меня с удивлением.
        - Давай мы как-нибудь потом это обсудим?  - шепнула я ему по дороге к дому.
        - Как и все в твоей жизни,  - хмуро ответил Финн.
        Я понимала, что его терпению подходит конец, но я не хотела ему ничего рассказывать. Это все было далеко в прошлом, очень страшном прошлом, и от этого как будто не со мной.
        Я вышла из ванной, Финн уже лежал в постели. Я легла под одеяло и прижалась к его груди. Обычно он всегда обнимал меня в ответ. Сейчас не обнял. Я поцеловала его в грудь, он не ответил. Я села на него верхом и пристально посмотрела ему в глаза.
        - Ты ничего не хочешь рассказывать, я это уже понял, можешь не говорить эту фразу,  - спокойно сказал он.
        - Я могу сейчас соврать тебе, что в прошлой жизни ходила в тир, или еще что-нибудь. Но я не хочу тебе врать.
        Финн молча смотрел на меня.
        - Что ты почувствовал, когда я сказала тебе о своих детях? Честно, какие мысли первыми пришли тебе в голову?
        - Что лучше бы ты этого не говорила.
        - Если я сейчас скажу, где научилась стрелять, это будет подобно тому же. Я пекусь о твоем моральном состоянии,  - уже с улыбкой добавила я.
        Финн сел в постели и обнял меня.
        - Я не стремлюсь узнать о событиях, которые произошли с тобой в прошлом. Я уже понял, что там было много страшного. Но иногда мне кажется, что я совершенно тебя не знаю. Со мной как будто два разных человека. Я засыпаю с Импи, а просыпаюсь с Аннели.
        Я непонимающе посмотрела на Финна.
        - Это финские имена, Импи означает дева, хранительница очага, а Аннели означает храбрая, воительница. Кто из них моя женщина?
        - Обе. Одна в прошлом, другая в настоящем.
        Финн положил голову мне на плечо.
        - Я закрывал на это глаза, но это все же проблема для меня. Я боюсь, что это может встать между нами.
        - А я боюсь, что если я расскажу тебе все, то у тебя изменится обо мне мнение. Мы судим человека по его прошлому, ведь именно оно привело его туда, где он сейчас находится, и именно оно сделало его тем, кем он сейчас является.
        - Я вижу Импи,  - сказал он поднимая голову,  - я не знаю как возможно из Аннели превратиться в Импи, но я вижу Импи. Это говорит о том, что ты прошла гораздо больший путь, чем может показаться. Я приму тебя любой. Я люблю в тебе и Импи и Аннели. Аннели спасла мне жизнь год назад, и Насте сегодня.
        - Чтобы спасти одного, Аннели убила другого.
        - Меня это не пугает.
        - Хорошо, я расскажу тебе все в общих чертах когда мы поедем в Котку. У тебя есть неделя на то, что бы передумать.
        18
        22 сентября 2023 года
        Андрей с Таней уехали неделю назад. Маршрут у них был такой: Рязань, Владимир, Нижний Новгород, Чебоксары, Йошкар-Ола, Казань, Ижевск, Уфа, Оренбург, Самара, Саратов, Пенза, Тамбов, Липецк, Воронеж, Курск, Орел, Брянск, Смоленск, Могилев, Минск, Вильнюс, Рига и Калининград. В Калининграде мы должны были с ними встретиться. У нас же был маршрут гораздо меньше: Тверь, Великий Новгород, Санкт-Петербург и Котка. Сегодня рано утром уезжали мы. За неделю ребята побывали в восьми городах, и сейчас были в Уфе. Их поездка увенчалась успехом, в пяти городах они нашли людей, во Владимире, Чебоксарах, Казани, Ижевске и Уфе. По моей личной просьбе, будучи в Нижнем Новгороде, они заехали в деревню, где была моя мама. Они сказали, что нашли ее в доме, сидящей в кресле. Она оставила мне записку, она была в запечатанном конверте, и они не стали его вскрывать. Сказали, что привезут. Они похоронили маму и поехали дальше. Не все их встретили тепло и радушно. Им встретились группы людей по пять-шесть человек, только в одной оказалось семеро. В Чебоксарах они встретили вообще одну пару. Большинство из них поступили как
мы, уехали из города в места, где есть автономные от городских систем коммуникации. Некоторые жили на окраинах городов, в пустых многоэтажных домах тупо опустошая магазины. Эти сильно налегали на алкоголь, и некоторые из них на наркотики. Из таких мест они старались побыстрее смыться, и не оставляли координат нашего дома. В Казани их встретили очень тепло. Там была община татар. У них тоже была скотина и огород. Сейчас они были в Уфе, там их встретили тоже очень радушно. В этой общине тоже была практически одна молодежь.
        Зазвонил мой будильник, но я не спала. Я ворочалась полночи, и в четыре утра проснулась окончательно. Финн развернул меня к себе и уставился своим лицом мне в грудь. Одной рукой начал ее гладить и стаскивать зубами бретельку моего ночного платья.
        - Я думаю, что Настя очень ошибается, называя тебя старым!  - смеялась я.
        - Я буду хотеть тебя даже в восемьдесят,  - ответил он.
        - Нет, в восемьдесят я буду совсем старая и дряхлая, не будет понятно где грудь, а где задница.
        - Ты всегда будешь самая красивая и желанная,  - говорил Финн, совсем снимая с меня ночное платье.
        День первый
        Мы были полностью собраны и готовы выезжать. Нас провожали ребята. Дима давал последние напутствия по связи. Мы распрощались и уехали. До Твери было пару часов езды по пустой дороге. Да, дороги были пусты! Это был огромный плюс апокалипсиса. Финн был за рулем. Меня сморило и я заснула. Проснулась я от того, что Финн разговаривал по телефону.
        - Да, вижу этот поворот, понял, давай, до связи. Проснулась, принцесса моя?  - спросил Финн, повернув ко мне голову.
        - Может, я не хочу быть принцессой, может, я хочу быть королевой,  - сонно сказала я.
        - Нет, у королев много забот, и они злые, а принцессы все добрые и беспечные, их надо защищать от драконов, и спасать из башен.
        - Ну ладно, тогда буду принцессой. А где мы находимся?
        - Мы почти приехали. Видишь вон те постройки? Нам туда.
        Это была военная комендатура. Она находилась прямо в центре города. Я не любила города.
        - Ты думаешь тут что-то может быть?  - спросила я Финна,  - в центре города, странно.
        - Это только ты не любишь скелетиков, смотри туда,  - он указал пальцем на одну из лавок, которые стояли вдоль аллеи.  - Здесь точно кто-то есть. И этот кто-то с юмором!
        На лавке сидели два скелета в одежде, вероятно по задумке парень с девушкой. Костлявая рука парня была закинута девушке на плечо. На девушке был венок из свежих цветов, в руке букетик хризантем. У парня в руке была пустая бутылка из-под пива, а во рту торчала сигарета.
        - Финн! Цветы свежие! Здесь точно кто-то есть!
        Мы подъехали к комендатуре, ворота были закрыты, но калитка в них раскрыта настежь. На воротах ярко-розовой краской было написано «Мир тебе, всяк сюда входящий». Я улыбнулась, читая это. Финн же, на всякий случай, сунул пистолет за ремень джинс и прикрыл курткой. Не успели мы выйти из машины как увидели девушку. Она бежал нам навстречу. На ней было розовое платье в крупный белый горох и куртка цвета фуксии. Угадайте, какого цвета на ней были туфли?
        - Приветствую вас!  - кричала она взволновано.
        Я вдруг увидела себя глазами Насти, когда я кинулась к ней, впервые увидев. Я хорошо понимала, что она сейчас чувствует, вероятно, мы были первыми людьми, которых она увидела за год.
        - Привет!  - сказала я, широко улыбаясь.
        Девушка кинулась меня обнимать, я обнимала ее в ответ, у девушки полились слезы.
        - Мы первые люди, которых ты видишь?  - она молча кивала,  - не переживай, ты не одна, больше не одна. Как тебя зовут?
        - София,  - говорила она, вытирая слезы.
        Когда мы познакомились и пошли внутрь, она рассказала нам свою историю. Ее парень был военный высоких чинов, а под зданием комендатуры был бункер, собственно и есть там по сей день. Парнем, мужчину Сони было назвать сложно, скорее папик. Папику Мише было шестьдесят четыре года. Он был вдовцом, единственного сына убили в Чечне, и Соня была его отрадой. Но у папика Миши была жива почти девяноста лет мама. Так же сестра и двое племянников, сыновей сестры. Когда начался апокалипсис, Миша приехал за Соней, забрал в чем была, и увез в бункер. Жили они там всемером. В один прекрасный момент, месяца так через два, мама отдала богу душу. Просто от старости. Маму надо было вынести наверх. Миша вынес маму, и занес мутировавший вирус, открыв люк бункера. В следующие сутки умерли все остальные. Соне было страшно, но она вышла наверх. Не найдя ни одного живого человека Соня вернулась в комендатуру и стала ждать смерти лежа на солдатской койке. Неделю пролежала, две, смерь за ней все не приходила, и Соня решила, что она будет жить. Одна. В целом городе. И жила, пока не увидела нас.
        Соня выглядела очень эффектно, блондинка, с идеально уложенной прической, таким же идеальным макияжем, конечно розовыми ногтями, и на двенадцатисантиметровых шпильках. Глядя на нее я вообще удивлялась, как она смогла выжить, да еще и совершенно одна! Она была не совсем обычная, немного с приветом, но это не только из-за апокалипсиса, а видимо с рождения. Она была куклой Барби смешанной с девочкой хиппи. В сочетании всего этого она была очень мила, и совершенно безобидна.
        - Бедная, как же ты тут выжила?  - спросила я.
        - Я каждый день надевала новое платье, они меня спасли,  - на полном серьезе ответила Соня.
        Я видела, что Финн улыбается, и вот-вот заржет. Я ткнула его в бок.
        Я рассказала ей о нашем доме и его обитателях. Она завороженно слушала.
        - Как же у вас прекрасно! Козочки, такие милые! Как бы я тоже хотела, что бы у меня были животные. Здесь только злые собаки, и тех осталось немного.
        - Соня, хочешь к нам?  - спросила я ее с улыбкой.
        - В гости? Конечно! Я привезу вам мой фирменный пирог. Ой, нет, не привезу, здесь же нет яиц и масла,  - с грустью сказала она.
        - Нет, Сонь, не в гости, насовсем, жить с нами. Хочешь?
        - Жить?! Вы могли бы меня забрать?
        У нее опять полились слезы. Бедная девочка, она даже мысли не держала уехать с нами, она не ожидала даже приглашения в гости.
        - Вы такие добрые! Такие добрые! А остальные разрешат мне жить с вами?
        - Конечно разрешат, я прямо сейчас позвоню им и скажу об этом.
        Сигнала не было, я вышла на улицу и дозвонилась.
        - Привет! Как там Тверь?  - говорил Дима.
        - Мы нашли здесь одну девчонку, она одна во всем городе, и прожила прочти год тут одна. Ты можешь меня ругать, но я предложила ей присоединиться к нам. Я не могу оставить ее здесь.
        - Да о чем речь? Никакой ругани, а сколько ей лет?
        - Не знаю, на вид 23 -25. Но она, как это сказать, эксцентричная.
        - У нее что, крыша поехала?
        - Ну немного. Но она безобидная, ей просто нужно общество. Поверь, я нездоровую психику сразу вижу.
        - Ок, тебе, верю на слово.
        - Мы тогда ей расскажем куда ехать, а вы примите, покажите все, ладно? Только не смейтесь над ней, она блондинка, на розовых шпильках. Да, при ней только вот так не ржи. Если бы она была совсем тупоголовая, она бы не прожила почти год одна в целом городе. На это нужна очень большая моральная сила.
        - Никит, к нам едет блондинка в розовом!  - слышала я в трубку.
        - Ладно, вы когда увидите ее сами все поймете, но повторюсь, не стоит ее недооценивать. Разместите ее пока в нашем доме, там теперь полно пустых комнат, а потом, если захочет отселиться помогите ей. Хорошо?
        - Ладно-ладно, не переживай, сделаем все по высшему классу!
        Мы закончили разговор с Димой, и я пошла обратно. Финн с Соней сидели на диванчике в обнимку. Финн успокаивал вновь разрыдавшуюся Соню. Я стала пред ними и уставила руки в боки.
        - Если что, это мой мужчина,  - сказала я.
        Соня резко отпрянула он Финна.
        - Я ничего такого не хотела, извини!  - Соня опять злилась слезами.
        - Ну ты чего? Я же пошутила. Нет, я, конечно, не пошутила, мы и правда вместе, но я не хотела тебя пугать, все хорошо,  - говорила я, обнимая ее.
        - Я правда ничего такого
        - Я поняла, все, не переживай,  - перебила ее я,  - все хорошо. Послушай, как я говорила, у нас там огород и скотина, за всем этим нужно ухаживать. Мы все этим занимаемся. А ты сможешь? Потому что просто наслаждаться козлятками тебе никто не даст.  - Спокойно спросила я.
        Соня высморкалась и улыбнулась.
        - Я не только ногти красить и на каблуках ходить умею,  - сказала она,  - изначально я приехала жить в Москву, там познакомилась с Мишуткой, и он забрал меня в Тверь. А вообще я приехала из такой глуши, какая вам и не снилась. Я с Кубани, и умею и огород сажать и коров доить. Мне так хотелось из всего этого вырваться, и я вырвалась, в шестнадцать лет уехала, едва школу закончила. Я изменила себя полностью, даже эта манера разговора приобретенная. Так что меня это не пугает. Меня пугает этот пустой город.
        - Ты не перестаешь меня удивлять!  - с улыбкой сказала я,  - тогда вообще никаких проблем нет. Смотри, я тебе сейчас подробно расскажу как к нам добраться. С ребятами я поговорила, никто не против, чтобы ты приехала. Тебя встретят, все будет хорошо. Но мы сейчас едем в другую сторону, через несколько недель мы вернемся.
        Соня смотрела на меня испуганно.
        - Меня точно не выгонят?
        - Точно! Сейчас еще одна пара ребят ездит по России в поисках выживших людей. Я думаю, что у нас вполне могут быть и еще пополнения. Мы рады всем.
        - Вы такие милые!  - заломив руки, смотрела она на нас.  - Скажите, а когда мне можно будет туда поехать?
        - Да хоть сейчас! Я надеюсь, ты водить умеешь?  - спросил Финн.
        - Не смеши мои тапочки!  - сказала я ему,  - уж она-то точно умеет, это только я деревня.
        - Ничего,  - сказала Соня,  - мы тебя приоденем, этот цвет тебе совсем не идет.
        - Хорошо,  - смеясь, сказала я.
        - А водить я умею,  - сказала Соня,  - и у меня есть машина. Я угнала ее с выставки, она проходила, когда начался апокалипсис. А когда я вышла из бункера, и начала искать людей по всему городу, мне было тяжело ходить на каблуках, и я решила, что нужно украсть машину. И вспомнила о той красавице, что видела на выставке. Угонять  - так Бентли. Вы никогда не угадаете какого она цвета!
        Мы с Финном не сдержали смех. Конечно, у Барби должен был быть розовый Бентли. Так и вышло.
        Соня сказала, что ни на минуту не задержится в этом музее скелетов, и выедет с нами, просто двинемся мы в разные стороны. Мы распрощались с Соней и уехали.
        - Какая чудная все-таки деваха!  - говорил Финн,  - я думал все эти экземпляры вымерли как вид. Скучать она нашим точно не даст!
        - А я вот другое в ней увидела. Она находится в сильнейшем стрессе. Я не знаю как она совсем тут не чокнулась.
        - А она точно не чокнутая? А то может, приедем домой, а она там всех перерезала, и козленка доедает. Живьем!  - смеялся Финн.
        - Нет, не чокнутая. У маниакальной депрессия явно выраженные признаки, по крайней мере для меня, у нее их нет, у нее спокойные движения. Стресс, да, на лицо. Но она не больная.
        - Может ее все-таки подлечить чем-нибудь?
        - Подлечить ее можно только любовью.
        До Великого Новгорода ехать было часа четыре, и я решила сменить Финна и села за руль. Там мы никого не нашли, ни одной живой души. Расстроившись мы поехали дальше.
        - Странно, такой большой город, и никого нет,  - сказала я Финну.
        - Может нас просто испугались, и не стали показываться.
        Мы направлялись в Питер. Был уже вечер и мы решили сделать остановку на ночь, съехав с трассы. Мы поели и легли спать. Раскладная кровать в трейлере была очень удобная. Я прижималась к Финну.
        - Замерзла?  - спросил он.
        - Немного. Мне здесь страшновато, посреди дороги.
        - Не бойся, принцесса, я убью для тебя всех драконов!
        - Я знаю, потому мне и страшно. Если бы я была одна, я бы не боялась, зная, что могу рассчитывать только на себя,  - сказала я, запуская холодную руку ему в штаны, что бы погреть ее.  - Рядом с тобой я могу позволить себе расслабиться и бояться.
        Мы спали в домашней одежде, потому что в трейлере было прохладно. Но Финн был горячий как печка, я всегда об него грелась, прижимаясь холодными руками и ногами.
        - Твоя рука у меня в штанах не даст мне уснуть,  - лукаво сказал Финн.  - У меня там есть кое-что погорячее ноги.
        - Ммм, что это?  - так же лукаво ответила я.  - Ааа, вот это? Да, какой он горячий!
        Одна секунда и Финн оказался на мне.
        - Ты еще не совсем согрелась? Тогда я тебя сейчас так согрею, только держись!
        День второй
        Мы проснулись утром, позавтракали и двинули в путь. До Питера было пару часов езды. Нам нужно было в Кронштадт. Дима говорил, что сигнал, эта синяя точка на мониторе время от времени движется. Мы решили, что это должен быть корабль. И раз он движется, то на нем по любому должны быть люди, ведь кто-то же им управляет.
        - А как мы попадем на этот корабль?  - спросила я Финна.
        - Там ведь порт, насколько я знаю?
        - Да.
        - Значит там есть и другие суда, найдем катер и подплывем.
        - А ты умеешь с ним обращаться?
        - Ты задаешь этот вопрос финну? Человеку, выросшему практически на воде? Ты еще спроси, умею ли я плавать?
        - Ладно, я поняла, ты крут!  - с улыбкой сказала я,  - ты мой крутой мачо, мой горячий финский парень!
        - Да, это я, приятно познакомиться,  - говорил Финн, кивая головой в знак приветствия.
        В этот момент позвонил Дима.
        - Я понимаю, вам там наверно весело, нам тут тоже очень весело, Соня всех смешит. Мы тут просто животы рвем! Но почему вы не звоните?
        - Не смей стебаться над Соней!  - грозно сказала я,  - вы ее там что, обижаете?
        - Да кто ж ее обидит? Она мне вчера маникюр сделала!  - со смехом говорил Дима.
        - Соня Диме маникюр сделала,  - со смехом сказала я Финну.
        - Надеюсь розовым лаком накрасила?  - громко сказал Финн, чтобы Дима услышал.
        - Нет, бесцветным,  - передала я.  - Ладно, не обижайте ее! А что ты звонишь?
        - Звоню сказать, что наша цель уплыла.
        - Финн, останови машину. Дима говорит, что наш корабль уплыл.
        Он остановился и взял у меня трубку.
        - Куда уплыл, далеко?  - спросил Финн.
        - Я вас дезинформировал, он возвращается,  - сказал Дима.
        - Так куда нам ехать? Если в Кронштадт, то мы большой крюк дадим. Нам есть смысл гоняться за призраками?
        - Решайте сами, но он возвращается, это я могу сказать точно.
        Положив трубку Финн сказал, что сообщил ему Дима. Мы решили попытать счастья. Мы сначала и в Тверь не хотели ехать, а вон какую розовую жемчужину там нашли!
        Мы были почти на месте. Приехав в порт и припарковавшись мы осмотрелись. На причале стояло много судов. Недалеко от берега стоял огромный военный корабль. Я таких даже по телевизору не видела. У Финна был бинокль, настроив его, он дал мне посмотреть. На верхней палубе был вертолет и истребитель. За стеклом одной из палуб я увидела человека в военной форме, он тоже наблюдал за нами в бинокль. Я вдруг почувствовала себя пойманной с поличным и отдала бинокль Финну.
        - Там какой-то мужик тоже смотрит за нами. Может нам не следует туда соваться?
        Финн стоял в раздумьях и смотрел в бинокль. Он увидел, как этот мужик, следящий за нами махнул рукой кому-то. Он убрал от лица бинокль и посмотрел на меня.
        - Возможно сейчас что-то будет,  - сказал он настороженно.
        Я не успела спросить почему он так решил, как увидела какое-то движение на корабле. Это разворачивались дула боевых орудий. Они развернулись в нашу сторону и остановились.
        - Валим отсюда, бегом!  - крикнула я Финну, дергая его за рукав.
        - Ты права как никогда,  - сказал Финн, и мы рванули к трейлеру.
        Выстрелов не последовало. Видимо они таким образом решили показать, что не рады гостям. Это было предупреждение. Мы его поняли и быстро смылись.
        - Только время потеряли,  - разочарованно сказал Финн, гоня по улочкам Кронштадта.
        - Нет. Мы получили информацию. Этот мужик был в форме, я видела там и других людей, они тоже были в форме. И, ты видел этот корабль? Или авианосец, или как там его правильно?! Я даже слов таких не знаю. На этом корабле точно нет простых смертных,  - сказала я, поворачиваясь к Финну.
        - Ты думаешь, на нем правительство?
        - А кто еще там может быть?
        - А флаг ты видела? Я не обратил внимание.
        - Да, видела, флаг наш, Русский.
        - Ну слава богу, еще войны нам сейчас не хватало.
        Мы уже выехали за пределы Питера. Мы были погружены в свои мысли. Сегодня я первый раз подумала о политике и государственности. Ведь рано или поздно кто-то захочет власти, или уже хочет, а мы просто не в курсе. Мне было очень дорого все, что у нас было, неужели нам придется воевать и бороться за все это? Мы только морально очнулись от апокалипсиса, мы устали бороться за жизнь и выживание. Мы хотели только мира. Я точно хотела только мира.
        Какое-то время мы ехали вдоль Финского залива, потом свернули на прямую трассу к Выборгу. При въезде в него, мы попали в частный сектор и увидели там признаки жизни. Один район был полностью расчищен от моих любимых скелетов, а возле одного из домов благоухала клумба. Мы остановились возле этого дома. Напуганные встречей с людьми на корабле мы не решались выходить из трейлера.
        - Да ладно,  - сказала я Финну,  - что нам может здесь угрожать?
        На мой вопрос ответил мужчина, вышедший из калитки с ружьем, нацеленным на нас.
        - Ну как минимум он,  - сказал Финн,  - я попробую с ним поговорить, а ты сиди тут,  - добавил он, указывая пальцем на бардачок, в котором лежал пистолет.
        Финн поднял руки вверх и медленно вышел из машины.
        - Мы не хотим Вам зла,  - говорил он мужчине с ружьем,  - мы едем в Котку. Нас двое. А вообще, мы рады встретить живых людей.
        Мужчина подошел к трейлеру, держа Финна на мушке, осмотрел его через окна, убедившись, что там больше никого нет, он подошел к Финну. Его ружье практически упиралось Финну в грудь. Мужчина смотрел на него и молчал. Я аккуратно достала пистолет из бардачка, и в любой момент готова была стрелять в мужика. Я чувствовала, как мое сознание отключается и включается система защиты, защиты своего. У женщин есть особый инстинкт, которого нет у мужчин, инстинкт материнства. Самка будет защищать своего детеныша любой ценой. В природе часто можно наблюдать, как мать, защищая детеныша, бросается на соперника, который в несколько раз превосходит ее в массе и силе. И эти матери, как правило, побеждают. Сейчас угрожали моему самому дорогому человеку, и во мне нарастало это чувство защиты. Адреналин заливал глаза, я была как пантера, которая готова броситься в любую секунду. Одна моя рука лежала на ручке двери, вторая крепко сжимала рукоять пистолета. Я уже не слышала ничего, кроме стука своего сердца, он звучал все громче и громче. А мужик, молча, рассматривал Финна. В тот момент, когда я была готова к броску,
мужик опустил ружье.
        - Ты финн?  - спросил он.
        - Да, меня зовут Матиас.
        - Семен,  - сказал мужик, протягивая Финну руку.
        У меня отлегло от сердца. Я вышла из машины и представилась. Семен пригласил нас в дом. Зайдя внутрь, я увидела на вешалке при входе много верхней одежды. Потом к нам вышла розовощекая и круглолицая женщина. Дом был большой и светлый. На стенах висели чучела животных, точнее их головы. Был лось, с большими, раскидистыми рогами, кабан, медведь и что-то вроде косули или лани, я не знала названия этого животного.
        Женщина подошла ко мне и взяла под руку.
        - Не пугайтесь Сему, он всех так встречает, но он добрый,  - сказала она.
        Женщина очень располагала к себе, Ее звали Марина. Она усадила нас в гостиной и принесла чай. Чай был очень ароматным. У меня очень острый нюх, и чай я нюхала не просто так. Чай, не тот напиток, в который следует лить яды и снотворные. Чистый аромат чайного листа легко перебивается любой добавкой. Чай пах чаем, и я отхлебнула. Финн, увидев это, последовал за мной. Мы хорошо знали друг друга, нам можно было даже не разговаривать, мы общались где-то на уровне подсознания.
        Марина оказалась права, Сему бояться не стоило, но только, если ты пришел к нему с благими намерениями. Они жили здесь одной большой дружной семьей. В прямом смысле слова семья. Семен и Марина были мужем и женой, у них было трое сыновей и одна дочь, у Семена было двое братьев, у тех тоже были семьи. Так же у Семена была сестра с ребенком, муж ее умер, и это был единственный человек в их семье, который умер от вируса.
        - Я, конечно, поражена!  - говорила я.  - Определенно можно сказать, что у тебя, Семен, какая-то генетическая наследственность. В вашей крови вырабатываются какие-то сверх антитела! Причем это, вероятно передается со слизистыми выделениями от мужчины к женщине, иначе я не знаю, как еще обосновать то, почему все ваши жены живы.
        - А ты что, врач?  - подозрительно спросил Семен.
        - Не совсем, я просто интересуюсь медициной.
        Семен весь напрягся, и, кажется, я поняла почему.
        - Марина,  - обратилась я к ней,  - ты сказала, что он всех так встречает. Здесь было много людей?
        Марина улыбнулась и посмотрела на Семена.
        - Здесь были военные,  - сказал Сема.
        - Хотели забрать вас всех и сделать подопытными кроликами?  - с ужасом спросила я.
        - Именно этого и хотели. Тут почти каждый клочок земли заминирован, мы отбивались, как могли. Но у них такое оборудование!
        - Мы видели корабль,  - сказал Финн,  - так как же вам удалось отбиться?
        - Я пристрелил их врачиху. Она зря сюда пришла, лучше бы сидела на своем корабле. Видать только она знала, как придумать лекарство. Когда я выбросил ее на дорогу, чтобы видели, что мы тоже можем дать бой, они ушли. Больше не приходили до прошлого месяца. Прислали робота, типа марсохода, я по телевизору видел, так вот, в роботе была видеозапись. Они приглашали нас на корабль, извинялись за то, что в прошлый раз так вышло, обещали золотые горы. Я, понятное дело отказался. Там, кстати говоря, далеко не один корабль, там целый флот.
        - Ты же понимаешь, что они не оставят вас в покое?
        - А что делать? Будем биться до последнего.
        В дом уже набилась вся честная родня. Была куча ребятни от мала до велика, они носились по дому, чумазые и довольные. Одна девчушка, лет пяти залезла к Финну на руки. Они о чем-то своем беседовали. Я смотрела на него, и видела, каким отцом он был. Он улыбался и щекотал ее, та заливалась звонким детским смехом.
        Мне хотелось чем-то помочь этому уникальному семейству. Но бегство их не спасет, военные все равно их найдут. Надо было дать им то, что они хотят, но при этом, не трогая семью. Семен стоял на кухне и откупоривал бутылку своей фирменной настойки, пахла она чудесно.
        - На вот, выпей, такого ты больше нигде не попробуешь,  - сказал Семен, протягивая мне полузасаленную рюмку.
        Издержки деревенской жизни, без горячей воды из крана. Я закрыла глаза и вдохнула аромат настойки, представила кристально чистую рюмку и выпила. Было вкусно.
        - Семен, послушай, они вообще говорили, что хотели от вас? Зачем приглашали на корабль?
        - Опыты над нами ставить, что ж еще?
        - Опыты опытам рознь. Эта врач их говорила, что ей нужно? Взять кровь, или еще что-то?
        - Да, сначала она говорила, что ей нужно взять только кровь и какие-то мазки, и, мол, на этом пока все. Но я-то понял, как в итоге мы кончим.
        - Мне хочется помочь вам. Они все равно найдут способ выкурить вас отсюда. Раз они прислали робота, то нашли другого врача, который сможет сделать вакцину.
        - Это я тоже уже понял,  - грустно сказал Семен.
        - Так может вам согласиться дать образцы крови и прочего? Может все не так страшно, как тебе кажется?
        - У меня семья, не могу я вот так просто взять и отдать своих детей на растерзание этим живодерам!
        - Послушай, я предлагаю просто дать им образцы. Возможно, их будет достаточно. В любом случае они доберутся до вас, а так есть шанс.
        - И что, мне надо на корабль ихний идти?
        - Не обязательно, образцы можно взять и здесь.
        - На порог не пущу этих врагов!
        - Я могу взять эти образцы.
        - Слушай, а ты точно не ихних?
        - Точно,  - с улыбкой сказала я.  - Мне просто хочется вам помочь.
        Все мужчины уединились в дальней комнате для разговора. Марина накормила нас вкуснейшим пирогом.
        - Мы так устали от этой вечной борьбы,  - говорила она,  - это вещество в нашей крови не спасение, а наказание какое-то. Сначала Семен согласился пойти один, но они сказали, что им нужны образцы всех нас. Я как подумала, что они наших детей резать будут…  - Марина закрыла рот рукой и заплакала.
        Вышли мужчины.
        - Мы решили согласиться,  - сказал Семен.
        Я вышла на улицу, рядом с клумбой стоял тот робот, которого военные посылали к ним. Я посмотрела на то, что служило ему головой, там мигал красный огонек.
        - Они согласны дать образцы, но их возьму я. Пришлите оборудование и все, что нужно сегодня. Завтра меня уже здесь не будет,  - сказала я роботу. Было странное ощущение.
        Мы сидели в гостиной и рассказывали им о нашем доме. О том, куда едем, о том, что наши ребята колесят в по России в поисках выживших.
        - Я знаю, что в Финляндии есть люди,  - сказал Семен.
        - Что ж ты раньше молчал!  - воскликнул Финн.
        - Так ты не спрашивал. У меня есть радио, я со службы еще кое-что помню. Когда хотели бежать от этих кровопийц, думали, куда же лучше всего податься. Я поймал кокой-то треп. Одна и та же запись повторяется постоянно и все. Я ни черта не понимаю, они вроде как по-фински говорят. Хочешь послушать?
        - Конечно!  - ответил Финн, и они ушли в какой-то сарай.
        В записи говорилось, что есть группа выживших людей, что все они, со всей Финляндии собрались в Котке и приглашают других выживших. Что Финляндия не нулевая страна, как объявили в начале апокалипсиса.
        Буквально через час после моего разговора с роботом у нас были гости. Приехал военный грузовик. Двое парней в форме выгрузили небольшую тележку, обтянутую зеленым брезентом и толкнули ее в сторону дома. Тележка была на колесах и легко докатила прямо к калитке. Закатив ее во двор, я сняла брезент. По сути это была большая тумбочка на колесах. В первом ящике я нашла планшет с видео. Включив его, я увидела доктора, дававшего инструкции о том, какие именно образцы нужно отобрать. Ни с чем не возникало сложностей, кроме забора костного мозга.
        - Финн, я не буду калечить детей, я не смогу!  - говорила я ему, чуть не плача.
        - Калечить? А что там надо делать? Может, я тебе помогу?
        - Поможешь? Давай! Образец нужно взять из бедренной кости, анестезия только местная, берешь, вставляешь огромный шприц, вот этот, ребенку в ногу, там внутри сверло, и начинаешь сверлить кость, что бы пробраться в самый ее центр, ну а потом фигня, просто забираешь обычным шприцем образец.
        Финн смотрел на все это оборудование, как на пыточный арсенал.
        - А что общий наркоз нельзя сделать?
        - Нельзя, только местный. Это очень больно, поверь.
        - А может взять только у взрослых, а детей не трогать?
        - Вообще, лучше всего именно детский костный мозг. Я не знаю что делать. Семен говорил про кровь и мазки, это я могу легко сделать, хоть из задницы у всех мазки возьму, но это…
        Я рассказала Семену об этом. Тот наотрез отказался. Сказал, что разрешит забрать костный мозг только у взрослых мужчин. Он вышел на улицу с ружьем в руках и начал кричать в сторону военной машины, что они изверги и душегубы, детей калечить вздумали. Потом, закурив, и немного успокоившись, сказал, что костный мозг могут сдать только взрослые мужчины. Из машины вышел парень в белом халате и крикнул «давайте, что сможете».
        Я чувствовала себя мясником, сверля кости, но надо отдать им должное, даже местную анестезию они прислали хорошую. Когда я сложила все образцы в специальные контейнеры, мы сгрузили все на тележку и выкатили ее обратно к ним. Они забрали тележку и уехали.
        Был уже поздний вечер. Марина накормила нас вкусным домашним ужином, а Семен напоил своей фирменной настойкой. Было хорошо, как в родительском доме. Финн рассказал Семену как с нами связаться посредством радио. Так же сказал, что мы поедем назад через неделю, если военным понадобятся еще образцы, то мы можем заехать для их забора. Марина приглашала нас на ночевку в доме, но мы отказались, мы остались ночевать в трейлере, правда, предварительно загнав его во двор.
        Я пыталась заснуть, но тщетно, сегодняшний день был очень богат на события и эмоции. Финн лежал с радушным лицом и летал где-то в облаках. Я в очередной раз перевернулась и обняла его.
        - Не можешь заснуть?  - спросил он.
        - Да, что-то не спится.
        - Интересно как там наши?  - с чего-то спросил Финн, хотя я разговаривала по телефону с Димой два часа назад.
        - Хорошо они там, за ними никто не гоняется и не пытается убить.
        - А когда у Оли должен появиться животик?
        Я начала понимать, к чему он клонит разговор, но держала себя в руках.
        - Через месяц-полтора,  - спокойно ответила я.
        - А почему ты считаешь, что это беспечно рожать детей в такое время?
        - Потому что нет медицины. Случись что она может умереть, и ребенок вместе с ней.
        - Так у нас же оборудовали медкабинет, и ты перечитала столько книжек, что знаешь все не хуже акушера.
        Я привстала в постели и пристально посмотрела на Финна. Улыбка тут же сползла с его лица. Он знал, что сейчас я скажу что-то нехорошее.
        - Послушай, весь наш медкабинет это бутафория для Олиного спокойствия. От того, что я в общих чертах умею пользоваться аппаратом УЗИ я не стала акушером. Я не вижу патологий, я не понимаю и половины из того, что читаю. На последнем УЗИ я насчитала четыре пальца у ребенка на руке, потом стала пересчитывать, и насчитала шесть, и снова начала пересчитывать и вообще насчитала восемь. Улыбалась Оле и говорила, что все хорошо. А потом, пересматривая изображения на мониторе, я поняла что это и не пальцы вовсе, ну, по крайней мере, точно не все. Я не УЗИст, на это люди специально не один год учатся. Единственное что у меня полностью получилось  - это послушать сердце ребенка. Как ты не поймешь, я не врач! Я имею общие понятия обо всем, но не дай бог случится что-то действительно серьезное! Я не смогу помочь! Как вы этого все не понимаете?!
        - Тихо-тихо,  - Финн привстал в постели и обнял меня.  - Почему ты раньше не говорила, что у тебя не все получается?
        - Финн, я говорила! Только вы не слушаете. Я понимаю, спокойнее думать, что у вас есть врач, только это не так.
        Финн обнимал меня, кажется, до него наконец-то дошло.
        - Теперь я понимаю, почему ты кричала на Андрея, когда он сломал ногу.
        - Вы все ведете себя беспечно, потому что думаете, что в случае чего о вас есть, кому позаботиться. У нас с Олей еще задолго до свадьбы был разговор на тему детей. Я ей сразу сказала, что она рискует. Она не захотела этого услышать. А теперь мне придется делать ей после родов чистку. Для меня это самая настоящая операция. И мне до жути страшно, но всем плевать! Ты сейчас на меня так смотришь, как будто в первый раз услышал меня.
        - Я и правда, только сейчас услышал. Ты права, не хочется думать, что мы одни, хочется думать, что мы под защитой. Я не думал о том, какую ответственность мы на тебя взваливаем.
        Финн прижимал меня к себе и извинялся.
        - Я сам делаю из тебя Аннели. Прости меня, прости.
        Он целовал мое лицо и прижимал меня к себе. И я вдруг почувствовала себя такой маленькой, как будто могла уместиться у него на ладони. Мне было хорошо. Меня наконец-то услышали. Я провалилась в сон.
        День третий
        Утром Марина накормила нас завтраком и дала свежих пирожков с черникой в дорогу. Семен помог Финну заправить баки водой, и мы готовы были уезжать. Не смотря на события вчерашнего дня, от всего этого большого семейства веяло теплом и уютом. Мы распрощались и уехали.
        - Я никогда не любила чернику, но эти пирожки такие вкусные!  - с наслаждением говорила я, поедая очередной пирожок.
        - Мне оставь!  - смеялся Финн.  - Тебе понравится Финляндия, там столько ягод и грибов. Думаю, ты никогда не видела таких кристально чистых озер.
        - Я один раз была в Финляндии, мы ездили встречать новый год. Но я не могу сказать, что я там что-то видела. Это были несколько дней беспробудного пьянства.
        - Ничего, я покажу тебе свою страну.
        - А мы куда-то еще поедем помимо Котки?
        - Конечно. Я же обещал тебе купание в источниках, а до них надо добраться.
        Мы подъезжали к пункту назначения. Это было в порту. Хотя весь этот город казался одним огромным портом, повсюду были каналы, и везде были суда. Мы припарковались и дальше решили идти пешком. Идти было не далеко. Все это место была большая промзона. Мы подошли к одним из огромных металлических ворот, Финн сказал, что это здесь. На воротах было что-то написано большими буквами на финском. Позже Финн сказал, что надпись гласила «Вы пришли туда, куда надо». Войдя в калитку, мы осмотрелись, я не видела здесь признаков жизни. Везде валялся старый мусор, какие-то доски и железяки. Мы направились к зданию. По дорожке к нему были указатели со стрелками, куда именно нужно идти. Мы двигались по ним. Зайдя в здание, мы так же увидели указатели на стенах. Над последней стрелкой было написано по-английски «бинго!». Финн открыл дверь, и мы оказались в большом зале с высокими потолками. Возле стены стояло несколько столов, на стене висела куча больших мониторов. Рядом стояло что-то вроде сервера. За столом, спиной к нам сидел парень и дремал в кресле. Финн кашлянул, что бы разбудить его. Парень открыл глаза
и вскочил со стула, увидев нас. Дальше я не понимала о чем шла речь. Они разговаривали, потом обнялись, потом Финн назвал мое имя, я поняла, что меня представляют и улыбнулась. Имя парня тут же вылетело у меня из головы, даже при всем желании я не смогла бы его запомнить, у них очень странные имена. Это Финн мне попался с простым именем. Они сели на диванчик, стоявший около другой стены, и продолжали разговаривать. А я рассматривала мониторы. На одном из них, также как и у нас были синие точки, только нашей точки я там не увидела. Я спросила об этом Финна. Парень сказал, что не видит ни одного сигнала в районе Москвы. Это было очень странно, почему мы их видели, а они нас нет? На другом мониторе я увидела изображение со спутника, на нем был Финский залив. Семен был прав, там был не один корабль, а целый флот. Просто он был в Балтийском море, и с берега его, конечно, видно не было. Я насчитала сорок два корабля. Потом пришел мужчина средних лет, они оживленно говорили уже втроем, потом Финн взял меня за руку и парень повел нас куда-то, а мужчина средних лет остался там.
        - Расскажи хоть что-нибудь,  - просила я Финна,  - я же ничего не понимаю.
        - Да, извини. Они здесь не живут, они живут на кораблях, а здесь что-то типа Диминого командного пункта, и здесь всегда кто-то дежурит. Их всего шестьдесят семь человек, это все, кто выжили, здесь вся Финляндия. Сейчас мы идем на корабль их лидера, у него есть перепись всех, кто здесь живет, возможно, тут есть кто-то из моих знакомых.
        Мы вышли в те железные ворота, в которые вошли и направились к пристани. Я увидела небольшой двухпалубный паром, с виду он был неказистый, покрашенный синей краской. На причале сидел парень с автоматом на плече, он встал, когда увидела нас. Они о чем-то поговорили и нас пустили внутрь. Внутри тоже было совсем обычно, я бы не сказала, что это жилище лидера. Мы вошли в большую комнату, она была обставлена как гостиная дома. За столом сидел мужчина преклонных лет с усами. Парень, который привел нас сюда, вероятно рассказывал главному кто мы и зачем приехали. Тот пожал Финну руку и улыбнулся мне. Я не понимала, что он говорит, но мне он показался очень душевным дядькой. Он предложил нам сесть, а сам пошел к шкафу и достал из него большую черную папку. Позже Финн рассказал мне, что у этого мужика были сведения не только о тех, кто жил здесь, а и частично о тех, кто умер. Они долго листали эту папку, и нашли там брата Финна. Он жил со своей семьей в Котке и работал в порту. Так как для работников порта у них была своя больница, привезли его в нее, так же жену и сына. Они все умерли в ней. Из списка тех,
кто жил здесь Финн никого не знал. Они еще какое-то время разговаривали, потом Финн встал и сказал, что мы уходим. Я молча встала и пошла за ним. По его лицу я видела, что результат не очень хороший. Финн шел молча, я видела, что он направляется в ту сторону, где мы оставили трейлер. Я взяла его за руку. Он посмотрел на меня.
        - Извини, я забыл, что ты ничего не понимаешь.
        Он рассказал мне все, что узнал от главного. Еще сказал, что они не просто так живут на кораблях. Здесь и в Хельсинки заправляет шайка анархистов-наркоманов, как назвал их главный. Их немного, но они бывшие военные, и теперь дорвались до свободы. Они громят все подряд, устраивают поджоги, и вообще считают себя хозяевами Финляндии, поэтому на земле жить опасно. То место, в котором мы были в порту очень хорошо защищено, они пытались несколько раз захватить его, но все время получали отпор. Больше они туда не суются. Нам порекомендовали переночевать здесь, загнав трейлер на территорию их командного пункта, что мы и сделали. А завтра рано утром надо было ехать. Эти наркоманы-анархисты активируются ближе к вечеру, а по утрам все тихо, видимо они отсыпаются.
        - Может я зря тебя сюда притащила?  - спросила я Финна.
        - Да нет. Я сильно и не надеялся, что встречу кого-то знакомого. Мне приятно побывать на своей земле.
        Нас пригласили вечером к главному на ужин, и мы пошли. Помимо главного там было еще несколько мужчин и женщин. Когда женщины поняли, что по-фински я не говорю, были разочарованы и общались только между собой. Сначала меня это немного огорчило, но потом я увидела стол с угощениями, и все мое огорчение как рукой сняло. Это был лучший ужин в моей жизни! Я, любитель рыбы, и мне казалось, что я попала в рай. Какой только рыбы там не было! Жареная камбала, семга и палтус на углях, копченая и соленая рыба, настоящая финская уха и рыбные пироги, копченые финские шпроты в масле и много всего еще и всяких рыб, названий которых и даже не знала. А еще красная икра! Да плевать мне на теток, что сделали «фи» в мою сторону.
        - Мне кажется, что я сейчас умру,  - говорила я Финну, когда мы возвращались в трейлер,  - надо срочно сожрать каких-нибудь таблеточек для пищеварения, мой бедный желудок никогда не потреблял столько еды, такой вкуснющей еды!
        - Правильно, ешь, пока есть возможность,  - смеялся Финн.
        - Ты мне расскажешь, куда мы завтра поедем?
        - Это зависит от того, что ты хочешь увидеть.
        - А что тут можно увидеть? Я поняла, что озера и леса есть везде, и это все очень красиво, я хотела бы на это посмотреть. Еще ты обещал термальные источники. А что еще есть?
        - Я думаю, уже можно увидеть северное сияние, так что можно съездить в Куусамо.
        Услышав это, я мигом забыла о шпротах, стоявших у меня в горле.
        - Да! Да! Хочу северное сияние!  - кинулась я на Финна.
        - Вот и хорошо,  - улыбался Финн,  - тогда завтра поедем в Турку, там очень красивый архипелаг, а потом двинем к озеру Каллавеси, а оттуда в Куусамо.
        - А там не будет этих ненормальных наркоманов?
        - Мы объедем Хельсинки, и еще будет рано, так что думаю, все будет хорошо.
        - Дорогой, да у нас с тобой настоящий отпуск,  - с улыбкой сказала я.
        - Или медовый месяц,  - аккуратно сказал Финн.
        - Все, я сплю, и не слышу, что ты там говоришь,  - с улыбкой кричала я, укрываясь одеялом.
        - Все ты слышишь,  - сказал мне Финн прямо в ухо, залезая под одеяло.
        - Ничего не знаю,  - с улыбкой говорила я,  - все, я сплю!
        - Рано ил поздно мы все равно об этом поговорим,  - также с улыбкой отвечал он, ты просто оттягиваешь неизбежное.
        - Ты не захочешь на мне жениться,  - вдруг серьезно сказала я.
        - Почему?  - удивленно спросил Финн.
        - Потому что у меня больше не будет детей, я так решила.
        Повисла пауза.
        - Хорошо, скажу твою любимую фразу, мы как-нибудь потом об этом поговорим.  - Сказал Финн и обнял меня,  - давай спать.
        День четвертый
        Я проснулась от того, что меня качало. Когда я открыла глаза то поняла, что трейлер движется, Финна рядом не было. Напуганная недавними событиями и тем, что здесь бродят психопаты, я вытянула пистолет из ботинка, который оставила там вчера перед сном, и тихо встала с постели. Держа пистолет в обеих руках, я прошла по узенькому коридорчику, ведущему к водительскому креслу. В нем я увидела Финна, а он увидел меня в зеркале.
        - И тебе доброе утро, солнышко! Давно ты не направляла на меня пистолет!  - с улыбкой сказал Финн,  - если бы здесь сидел не я, то Аннели бы уже разнесла ему мозги по лобовому стеклу! Мне везет, что ты со мной спишь!
        - Хорош стебаться,  - с улыбкой сказала я, садясь рядом на пассажирское кресло.
        - Я проснулся за полчаса до будильника, ты так сладко сопела, и я решил тебя не будить. Хотя очень хотелось, у тебя чуть спустились штаны, и твоя сладкая пяточка так сексуально торчала из-под одеяла, ммм. Ты же меня знаешь, по утрам я завожусь с полуоборота, мне бы хватило и пяточки! Но я поцеловал ее и накрыл одеялом. Я все думал, когда же ты проснешься.
        - Финн, я тебя очень люблю,  - просто сказала я.
        - Будет продолжение?  - непонимающе спросил он.
        - Нет. Просто бывают моменты, когда меня прям рвет от любви к тебе, сейчас такой момент. Я тебя очень люблю.
        - И я люблю тебя, моя Аннели.
        - Не хочу быть Аннели.
        - Да ладно, зато я за тебя не переживаю, знаю, что ты можешь за себя постоять. Может, ты еще и в рукопашку умеешь?  - усмехнулся Финн.
        - Доведи меня когда-нибудь и узнаешь. А где мы находимся?
        - Мы уже проехали Хельсинки, еще ехать где-то час.
        - Проехали Хельсинки? До них же два часа ехать?
        - Вот я и говорю, все ждал, когда же ты проснешься.
        - А ты ел что-нибудь?
        - Выпил кофе.
        - Ты моя рыбка золотая, сейчас я тебя покормлю. Надо было меня все-таки разбудить.
        Я пошла умываться и готовить завтрак. Я заварила чай и сделала оладьи с клюквой, которую дала мне Марина в Выборге. Еще у нас оставался великолепный рыбный пирог из Котки.
        - Мы остановимся? Завтрак готов.
        - Да,  - сказал Финн, сворачивая на обочину,  - у меня уже слюнки текут от этих ароматов.
        Я смотрела в окно, было так красиво, самая настоящая осень, деревья были разных цветов, и желтые, и красные, и коричневые, и еще были зеленые. Мы приехали в Турку и припарковались в порту.
        - У меня для тебя сюрприз,  - сказал Финн.
        - Какой?  - с интересом спросила я.
        - У нас сейчас будет водная прогулка. Посиди здесь, а я найду нам подходящее судно.
        Я села на камень парапета. Мне кажется, я никогда еще не дышала таким чистым воздухом. Он был сладкий, с ароматами осени и соли. Через несколько минут Финн вернулся.
        - Пойдем, я нашел нам катер.
        - Ого! Да это не катер, а целая яхта!  - сказала я, когда увидела наше судно.
        - Это моя яхта. Я не думал, что еще когда-нибудь прокачусь на ней.
        - Твоя?  - с удивлением спросила я.
        - Да. Я же был мачо!  - с улыбкой сказал Финн.
        На боку было написано название, я попросила перевести.
        - Она называется Лахджа, так звали мою старшую дочь. Это имя переводится как подарок.
        Когда мы зашли внутрь, и я осмотрелась, я вдруг почувствовала себя там чужой. Там висели их семейные фотографии, на полу валялись детские игрушки. Возле дивана небрежно стояли женские туфли. Финн увидел мое замешательство и обнял меня.
        - Я чувствую себя любовницей.
        - Выходи за меня замуж и будешь женой.
        - Мы же решили, что когда-нибудь потом об этом поговорим?
        - Если честно, я просто не знаю что сказать, что бы ушло твое напряжение.
        - Да ничего не надо говорить. Это твоя жизнь, я все понимаю, тебе приятно вернуться сюда.
        Я поцеловала его, и мы пошли на палубу.
        Было холодно, но очень красиво. Я была одета основательно, по-зимнему. Я взяла с собой фотоаппарат и пыталась запечатлеть пейзажи. Мы неслись между огромным количеством островков, все они были пестрые, разных размеров и форм. Я наслаждалась видами и позабыла про то, что внизу царит бывшая жизнь Финна. Мы катались часа полтора, пока я окончательно не окоченела. Вернувшись в трейлер, я первым делом поставила чайник, нос у меня был красный, губы синие, а настроение великолепное.
        - Неужели ты хотел уехать отсюда жить в другую страну, как можно променять все это?
        - Я здесь родился и вырос, для меня эти красоты не были чем-то особенным. Сейчас я думаю иначе.
        - Сразу скажу, что жить сюда я не поеду, здесь слишком холодно,  - сказала я, грея руки об чашку с горячим чаем.
        - Сейчас и я сюда жить не поеду, здесь не особо можно развернуться с сельским хозяйством. А в России самое то.
        19
        Аннели
        Мы поели, и двинулись дальше. Было уже три часа дня. Мы ехали в тишине, а я все никак не могла насмотреться на эту дивную природу. Сосны были такими высокими, казалось, они уходят прямо в небо, и прорезают облака. То и дело где-то виднелся огромный булыжник, размером с наш трейлер. Мы проезжали озера и реки, леса, поля, казалось, им нет конца и края. Финн нарушил молчание.
        - Ты сказала, что расскажешь о своей прошлой жизни, когда мы поедем в Котку. Мы уже давно из нее уехали.
        Я надеялась, что он забудет об этом, но понимала, что надежды мои тщетны.
        - Я обещала, что расскажу в общих чертах.
        - Я помню, я не буду задавать вопросов, ты сама расскажешь то, что захочешь.
        - Я говорила, что боюсь, что ты изменишь мнение обо мне. Я надеюсь, что ты мне скажешь, если это случится.
        - Обещаю.
        - Я два раза была замужем. Первый раз я вышла замуж в восемнадцать лет. У меня жил дядя в Одессе, там я познакомилась со своим будущим мужем, мне было шестнадцать лет. У него тоже там жили родственники, и он приезжал к ним в отпуск. Он учился в Харькове, и в последствии проходил ординатуру в больнице, он был хирургом. Сейчас, две минуты, я налью себе чая. Ты будешь?
        - Давай. Пока все прилично и романтично, и даже с подробностями.
        Я дала ему чашку и села в кресло рядом.
        - Мы очень любили друг друга, и часто приезжали друг к другу в гости. Но он никогда не был у меня дома. У меня было не очень веселое детство, потому что мой отец был наркоманом и алкоголиком. Я уже не могла там находиться, я постоянно обвиняла маму, что это она виновата в том, что мы так живем, потому что она с ним не разводится. Перед отъездом мы сильно поругались с мамой, и я сказала, что уезжаю, и она больше никогда меня не увидит. Мы не общались с ней четыре года. Она не знает, что со мной произошло. Мы с Саидом, моего мужа звали Саид, решили, что как только мне исполнится восемнадцать лет, мы поженимся и уедем. У него как раз заканчивалась ординатура. У тебя наверно вопрос, откуда у него такое имя? Он был арабом. Его дед был каким-то эмиром или что-то типа того в Саудовской Аравии. Его отец влюбился в его мать, которая была еврейкой. Дед сказал ему, что бы тот выбирал, или семья, со всеми титулами и богатствами, или, как он выразился еврейская шалава. Он выбрал еврейскую шалаву и уехал. Они жили в Ливане. И мы туда направлялись. Когда мы поженились, я была на шестом месяце беременности. Я
не знала куда еду. Я не представляла себе, что такое мусульманский мир, хотя Саид мне постоянно об этом рассказывал. Но он не рассказывал, что там была война. Это было в порядке вещей, как озера в Финляндии, там вечно все воевали. Родители его меня очень хорошо приняли, и за все время мы с ними ни разу не поссорились. Его мать говорила по-русски, и отец много знал по-русски. Позже я выучила арабский язык. У них была большая семья. Там я узнала, что вообще такое семья, у меня такого не было, у меня не было даже чего-то отдаленно похожего на семью. Я родила сына. Все бы хорошо, если бы не война. Военные действия были постоянными и везде. Ты мог просто пойти в магазин, а его подорвали. Вся эта территория, Иран, Ирак, Афганистан, Пакистан, Сирия, Ливан, Палестина, Израиль были в вечной войне. Все воевали за разное, и за одно одновременно. Там было полно всяких группировок, религиозных фанатиков. За год до этого прошла вторая ливанская война, но военные действия продолжались постоянно, хотя об этом не говорилось по телевизору. Мой муж был врачом, не просто врачом, а хирургом с образованием и практикой. Там
вообще напряженка с образованием, так что людей лечили ветеринары, оперировали стоматологи. Поверь, я насмотрелась на этих доморощенных врачей, и не хочу быть одной их них. Так вот, его пытались завербовать почти все эти группировки. Им нужно было приводить людей в чувства после пыток. Поверь, то, что показывали по телевизору, и летало в интернете еще очень сильно приукрашено. Я знаю об этом не понаслышке, я побывала у них в плену.
        Я замолчала. Финн тоже молчал.
        - Я еще даже не начала рассказывать самое страшное. Мне продолжать?
        - Мне хватило и отца-наркомана. Нет, продолжай, мы должны с этим покончить, чтобы больше не возвращаться.
        - У тебя уже начало меняться мнение обо мне?
        - Да,  - сказал Финн после некоторого молчания,  - но не отношение к тебе.
        - Ладно. Так вот, они его пытались вербовать, но они не могли действовать своими обычными способами, типа убить меня, и сказать, что сын следующий, если он не согласится. Потому что он был, чуть ли не единственным настоящим врачом в городе. Он был можно сказать публичным человеком, а такие вещи на люди не выставлялись. Потом, они узнали, что я русская. Я не принимала ислам, не носила хиджаб, да еще и была блондинкой, Я выделялась в толпе, и скоро каждый знал, что жена врача русская. Политическая обстановка была таковой, что Ирак вел войну с США, Россия была на ножах с США, не так открыто как сейчас, но настроение не поменялось. Ираку нужны были союзники в войне с США, они пытались втянуть в эту войну всех, кого можно. И я, русская девушка в Ливане была у них как красная тряпка для быка. Ты же видел их «казни»?  - Финн кивнул,  - так вот, они хотели меня казнить, очень изощренно и жестоко и выложить видео с этой казнью на всеобщее обозрение, выставив все так, будто в моей смерти виновата Америка. Россия бы не смогла проигнорировать такой инцидент по вине США, и как-то отреагировала бы. Ираку
подошла бы любая реакция, а возможно и союзничество. Потом произошло самое страшное событие в моей жизни. Моему сыну исполнялось два года, я через месяц должна была родить второго ребенка. Мы решили устроить большой праздник по этому поводу, и к нам съехалась вся родня. Во время праздника дети захотели мороженого. В Ливане очень вкусное мороженое, совсем не такое как везде. Я вышла в магазин за этим мороженым. Магазинчик, можно сказать палатка, был через дорогу от нашего дома. Когда я зашла в магазин, прогремел взрыв. Обломками от взорванного здания завалило магазинчик. Когда я очнулась, увидела, что на мне лежит продавец, он был мертв, его сверху привалило балкой, и я не могла из-под него вылезти. У меня начались схватки, и там же, с мертвым продавцом, лежащим на мне, я родила ребенка. Я слышала, как он плакал. Я не могла даже руки ниже пояса опустить, что бы помочь ему, все было завалено обломками. Я пролежала там в такой позе двое суток. С раскопками завалов там не особо спешили, потому что они были в порядке вещей. Я лежала там и понимала, что взорвали наш дом. Я бы наверно и умерла там, если бы
меня не раскопали какие-то мальчишки. Мой ребенок умер, это была девочка. Когда меня вытянули из-под обломков, я увидела, что разрушена большая часть нашего дома, а от нашей квартиры вообще ничего не осталось. На улице валялись оторванные части тел. Меня отвезли в больницу. Но, прознав, что русская жена врача жива на меня началась охота. Муж мой мертв, и больше ничего им не мешает. Меня вывела из больницы медсестра, знакомая Саида. Сказала, что бы я бежала. Я не буду рассказывать, в каком я была состоянии, мой муж умер, двое детей умерли, вся его семья умерла. Я осталась совершенно одна в чужой стране, и за мной охотились террористы, у меня не было ни документов, ни денег, даже сменных трусов. Мне нужно было попасть в Израиль, это была ближайшая страна, где меня не убили бы. Но границы в Израиле, Палестине и Ливане были периодически закрыты, не пускали вообще никого, кроме чиновников. У меня не было документов, так как они пропали при взрыве. Из посольства меня просто выгнали, дабы избежать проблем. Десять месяцев я не могла пересечь границу, время от времени границы открыли, но на каждом пропускном
пункте меня поджидали террористы. Я опущу рассказ о том, как я побывала у них в гостях, и как сбежала и как жила все эти месяцы. В итоге мне помогла перейти границу русская журналистка, в обмен на рассказ о том, что там творится на самом деле, без прикрас. Она даже выложила интервью в интернет, но его тут же замяли, а журналистка эта, случайно покончила с собой. В общем, на этом и все. Это история Аннели. Но есть еще история той, второй, имени которой я не помню.
        - Импи,  - помог мне Финн.
        - Да, есть история Импи. Но я расскажу ее позже, если ты не против, потому что у меня голова разболелась. Эта история позитивная и радостная, так что будет легче.
        - Да, конечно, расскажешь позже. Давай сделаем привал?
        Мы вышли на улицу, было совсем темно, и бесконечное небо, такого количества звезд я не видела никогда. Мы молча курили. Потом Финн подошел и обнял меня.
        - Что, больше не хочешь на мне жениться?
        - Нет, хочу еще сильнее.
        У меня почему-то сжалось сердце, и я беззвучно заплакала. Слезы просто лились по щекам сплошным ручьем. Финн обнимал и целовал меня.
        - Ты мое самое большое счастье на свете,  - говорил он.
        На ночь мы с Финном остановились на одной из баз отдыха, возле озера Каллавеси. Он сказал, что мы останемся тут на сутки. На базе отдыха не было ни души, и ни единого скелета. Все двери были заперты, оборудование выключено. До начала эпидемии во всей Финляндии жило всего пять с половиной миллионов человек, а это в четыре раза меньше, чем в одной только Москве. Все здесь указывало на то, что с организацией помощи людям здесь было гораздо проще. В домиках было хорошо и уютно, только пыльно. Финн разжег камин.
        - Здесь даже горячая вода есть!  - сказал он,  - тут вполне можно жить.
        - Горячая вода, это то, что надо. Я пойду в душ.
        Мы остановились на необычной базе. Здесь были специальные домики со стеклянными крышами. Мебель в комнатах была расположена так, что сидя в любом уголке можно было видеть небо. Финн слазил на крышу нашего домика и убрал с нее старые листья и полил из шланга водой. Кровать стояла по центру маленькой комнатки, кроме камина и маленькой тумбочки в ней ничего не было. Я лежала в постели и смотрела на небо надо мной. Было ощущение, что там и правда кто-то разлил молоко. Финн вышел из ванной и лег под одеяло. Он обнял меня очень нежно, все его прикосновения были какими-то очень деликатными.
        - Я не хрустальная, если что,  - с улыбкой сказала я.
        - Нет, ты хрустальная.
        - С чего вдруг я такой стала?
        - Я не знаю, как это выразить словами.
        - У тебя поменялось ко мне отношение. Только я ожидала какой-то другой реакции.
        - Да, поменялось, я стал восхищаться тобой еще больше. А какой реакции ты ждала?
        - Если человек говорит, что он был на войне, о нем сразу складывается впечатление, что у него травмированная психика, и по любому он, хоть немного слетел с катушек и все в таком духе. Таких людей побаиваются, и думают, что от них можно ожидать всего. На самом деле так в основном и бывает. Я считала, что ты станешь относиться ко мне также.
        - Наверно я бы и относился так, но я узнал тебя другую. Глядя на тебя, я не могу сказать, что у тебя есть какие-то открытые психологические травмы.
        - Да, открытых нет, я их вылечила, но такое случается редко. А чем восхищаешься?
        - Я не представляю, какая должна быть сила духа, что бы выжить в этих условиях. И какая должна быть жажда жизни, что бы излечиться от этого.
        - Тогда ты восхищаешься зря, у меня не было ни того, ни другого. Когда медсестра в больнице сказала, что мне надо срочно бежать, я сказала, что останусь, пусть они убьют меня, мне уже не для чего жить, и меня на этом свете ничего не держит. Она сказала, что они не просто убьют меня, им нужно зрелище, и чем кровавее оно будет, тем лучше. Они бы пытали меня несколько месяцев, пока у меня почти не осталось конечностей и кожи на теле, все это бы записывалось на видео. И только потом, тот кусок мяса, который от меня остался бы они бы убили. Так что у меня не было цели выжить, меня спас панический страх. Каждый день я задавалась вопросом, зачем я осталась жива? Я вышла из дома за минуту до взрыва. Это счастливая случайность. А снова родиться мне помог один мужчина, которому я буду благодарна до конца своих дней. У меня не было желания жить, я просто проиграла ему пари. Так что, дорогой, восхищаться нечем.
        - Ты зря так говоришь,  - сказал Финн, очень нежно гладя меня по ноге.
        - Послушай, если ты будешь относиться ко мне вот так, как к хрустальной вазе, я тебя буду бить!
        Финн засмеялся.
        - Не надо, я тебя боюсь!  - говорил он, запуская руку мне под футболку.
        - Ммм, значит все таки не будешь относиться ко мне как к хрустальной?
        - Что ты там говоришь?  - с улыбкой спросил Финн, отрывая свои губы от моего живота.
        День пятый
        Импи
        Озеро Каллавеси было одним из самых больших озер Финляндии, и очень красивым. Посреди него было множество островков. Финн пришел утром с большой, красивой рыбиной.
        - Кто это?  - спросила я,  - разглядывая рыбину, она переливалась разными цветами и была вся в пятнышках.
        - Кумжа, ручьевая форель,  - ответил Финн.
        - Ааа, значит форель, понятно.
        - Она должна быть с икрой.
        - Ммм, вкуснятина! А я как раз испекла хлебушек, и масло есть, наше, домашнее.
        В трейлере я освоила новую для себя чудо технику  - хлебопечь. Она была в комплектации, как и многое другое. Но на базе, конечно, была настоящая кухня, и там все работало.
        - Финнчик мой золотой,  - сказала я, обнимая его,  - здесь так хорошо, и все работает, есть горячая вода и отопление, и рыба! Я не хочу отсюда уезжать.
        Финн удивленно уставился на меня.
        - Хочешь остаться тут жить? Вдвоем?
        - Не знаю на счет навсегда, но сейчас мне не хочется куда-то отсюда уезжать.
        - Я знал, что меня угораздило вляпаться в сумасшедшую женщину, но я не думал, что в настолько чокнутую!  - смеялся Финн.
        После завтрака он позвонил Диме.
        - Как там дела у наших? Не скучают?  - спросила я.
        - Да, сказал, что уже соскучились и по нам и по второй парочке. Они, кстати говоря, застряли в Пензе. Там они встретили группу молодежи, среди них есть профессиональный ди-джей, и жизнь их состоит из тусовки, одна сплошная тусовка. Им обоим там нравится, и они там зависли на несколько дней. А это означает, что и мы с тобой можем здесь задержаться.
        - Ура! Мы остаемся!
        - Чем тебя так привлекло это место? Ты же не любишь холод, а сегодня даже спала на двое носок!  - непонимающе спрашивал Финн.
        - Я не могу объяснить. Это место какое-то заколдованное, здесь как в буддийском монастыре. Здесь так тихо. Сейчас везде тихо, потому что людей нет, но здесь как будто сама Земля тихая. В других местах пусто, а здесь тихо. Я не знаю, как это объяснить.
        - Может, ты чувствуешь дух земли?  - с улыбкой говорил Финн,  - да ты вельва!
        - Хватит обзывать меня своими финскими словами,  - так же с улыбкой отвечала я.
        - Нет, правда, я понимаю, о чем ты говоришь. Это как чувствовать, что за спиной кто-то стоит.
        - Да, именно, но это идет от земли, как будто она живая. Как будто все здесь живое, деревья и камни, и озера, все как будто дышит.
        - Я же говорю, вельва.
        - Ну что за ведьма еще?
        - Не ведьма, в вельва. Это из язычества, женщина-прорицатель. Не плохая ведьма, как в вашем понимании, а хорошая.
        - Ладно. Так сколько мы тут пробудем?
        - Мы можем остаться тут дня на четыре, но тогда мы не попадем в Куусамо, а там еще лучше. Чем ближе к сопкам, тем больше ощущается дух земли. Но там уже совсем холодно, и может уже снег лежит.
        - Там же северное сияние! Нет, я должна это увидеть. А давай мы сейчас туда поедем, посмотрим, и если мне там понравится меньше, чем здесь, то вернемся сюда?
        - Как скажешь, моя принцесса, я исполню любой твой каприз.
        - Я люблю тебя, просто обожаю! И сейчас съем!  - говорила я, заваливая Финна на холодную землю, покрытую мхом.
        - Ммм, ты хочешь секса на свежем воздухе?  - лукаво говорил Финн.
        - Нет, только не тут. Если снять с меня хотя бы перчатку, то я замерзну и умру.
        - Хорошо, тогда перчатку я оставлю,  - говорил Финн, расстегивая молнию моей куртки,  - дай мне хотя бы кусочек твоей вкусной шейки.
        - Ладно, хватит дурачиться, встаем с земли, а то так и заболеть недолго.
        Мы встали с земли и опять обнялись.
        - Мне тоже не хочется уезжать отсюда, я бы остался тут с тобой на месяцок.
        - Ну так что, поехали тогда в тот город, название которого я никогда в жизни не смогу выговорить? А сколько туда ехать, а то уже почти двенадцать, это же далеко?
        - Если сейчас выедем, то часам к четырем-пяти доберемся.
        - Тогда поехали!
        Мы ехали с музыкой. Финн нашел какой-то диск с финской музыкой, и подпевал. Какой же странный все-таки язык, думалось мне.
        - Вчера у тебя был грустный рассказ, ты обещала веселый.
        - Он не сказать что бы веселый, но гораздо более позитивный. Я так понимаю, что ты хочешь его услышать.
        - Конечно. Я хочу знать, как ты снова полюбила жизнь.
        - Хорошо. С чего же начать?
        - С начала,  - уверенно сказал Финн.
        - По сути, начало ты уже знаешь. Та журналистка переправила мня через границу, и меня доставили в русское посольство в Израиле. Так как у меня не было документов, мою личность устанавливали, там с этим строго, мало ли я террористка. Когда личность была установлена, мне сделали паспорт. Я попадала под какую-то статью о помощи государства и мне выдали большую сумму денег и отправили в Россию. Только когда я прилетела в Москву, я задумалась о том, что делать дальше. Я сидела в аэропорту и думала. Ко мне подошел мужчина и сказал, что со мной хочет поговорить монах. Я тогда первый раз увидела буддийского монаха. Он показался мне таким странным, лысый и завернутый в оранжевую простынь. Я сказала, что не против. Монах не говорил ни по-русски, ни по-английски, мужчина переводил. Он говорил, на тот момент совсем непонятные мне вещи. Говорил, что видит внутри меня пустоту, и что эту пустоту можно вылечить. Потом мужчина сказал уже сам от себя, что этот монах живет в специальном монастыре в Индии, и что он приглашает меня с собой. Он рассказал мне об этом монастыре. Это не ашрам, это настоящий монастырь.
В него приводят людей, склонных к суициду. В Индии этого не понимают, там грех не радоваться жизни и не любить ее. И тем более иметь желание расстаться с ней. Это считается болезнью, и в таких монастырях ее лечат. Короче монах увидел во мне своего клиента. Он не просил у меня денег, вообще никакой оплаты услуг по лечению с меня не просили. Мужчина его сопровождал, и по прилету в Дели у него были какие-то дела, а потом он возвращался назад. Мне нечего было терять, но я ему не верила, я не верила, что от этого можно вылечиться. Тогда монах предложил сыграть мне в орла и решку, если я выиграю, то он от меня отстает, если проиграю, то я еду с ним, всего на месяц. Я согласилась и проиграла. В итоге прожила я там почти год. Я все ждала, когда же меня будут лечить, но никто этого не делал. С того момента, как мы распрощались с русским мужчиной в аэропорту Дели, я больше не слышала знакомой речи. Почти весь этот год я не разговаривала. Была самая обычная жизнь в монастыре, огород, куры, стирка, сон, из этого состоял каждый мой день. Лечение состояло в уединении и познании себя. Общество слишком много нам
диктует, и, выполняя все его требования, начиная с того, как надо одеваться и заканчивая тем, о чем думать, мы теряем себя. Большинство государств навязывает свою политику общества, как только мы появились на свет. Нам кажется, что мы знаем какие мы, можем описать свой характер, но все это совершенный обман. Мы такие, какими сделало нас общество. А каковы мы на самом деле, мы не знаем. Но даже у тех, кто начинает осознавать это, нет времени на себя, нет времени элементарно подумать. Общество, это издержки цивилизации, и оно задушило нас. Пока мы летели в Дели, этот мужчина рассказывал мне об Индии, и о буддизме в целом. Он говорил, что в Индии самые счастливые люди на свете. Когда мы вышли из аэропорта я в этом убедилась. Мы еще восемь часов ехали от аэропорта до монастыря. Первое, что мне бросилось в глаза, это ужасная грязь. Индия, это просто одна сплошная помойка, это дикая нищета. Дети бегают голышом по улице, копаются в мусоре и грязи. Меня просто ужаснуло это. Но второе, на что сразу обращаешь внимание, это на то, что эти люди счастливы. Они все сияют, из них льется какой-то свет. Они, больные
и убогие, не имеющие даже обуви, счастливы. У меня это не вязалось в голове. Я не могла понять, как человек не имею ничего, может быть счастлив. Мужчина еще в самолете говорил мне, что счастье, это не объем того, что ты имеешь, это состояние. Я не понимала его. Теперь я понимаю, что для счастья не нужно что-то иметь, напротив, чтобы почувствовать счастье надо не иметь ничего. У меня было очень много времени на себя, на свои мысли. Когда прошел месяц, монах сказал мне, кстати, по-английски, что я могу уезжать, то время, которое он выиграл в споре прошло. Я попросила его оставить меня в монастыре. Он сказал, что лечение проходит хорошо. Иногда мы пытались с ним разговаривать, точнее я пыталась, но так как по-английски я говорю плохо, разговора чаще не складывалось. Сначала, я узнала много нового о себе, а потом поняла, что я вообще ничего о себе не знаю. После взрыва и до монастыря я не чувствовала ничего, у меня не было никаких эмоций, ни хороших не плохих, мой мозг ушел в режим самосохранения. Через два месяца в монастыре я почувствовала интерес, это было первое, что я почувствовала за год. У меня
появлялись вопросы. Монах говорил, что на все вопросы я сама могу ответить, не ищи учителя, ты и есть учитель, говорил он всегда. У меня все же не вязалось счастье и эта страна. Я пыталась спросить об этом у монаха, он отвечал, что счастье это состояние. Я не понимала. Тогда он отвел меня в сад для медитаций. Сел и меня посадил рядом, сказал, что бы я сидела и не думала, вообще ни о чем не думала, даже о том, что думать не надо. У меня этого не получилось. Он дал мне задание приходить сюда каждый день и не думать. Я ходила туда наверно еще месяц, пока у меня, наконец, получилось. Но когда получилось, я все поняла. В саду было очень красиво, пели птицы, грело солнце. Я просто слилась с этим, и, как будто стала частью этого, каждой птички и травинки, каждого цветка и его аромата, даже частью воздуха. Сейчас я в мгновение вхожу в это состояние, ты это видел не раз, особенно здесь. Это и было счастье. У меня ничего не было, я ничего не делала, и даже не думала, а ко мне вдруг пришло счастье! Так откуда же оно пришло, если я ничего не приобрела? Оно пришло изнутри, потому что всегда было там. Когда я шла
к монаху, сказать что у меня получилось, он меня опередил, это было видно по мне. Он дал мне книгу на русском языке, и написал ее, как оказалось тот мужчина, что сопровождал его. Она была написана именно для тех, кто находился в монастыре и переведена на все основные языки. В ней говорилось о многих моих вопросах, и о тех, которые еще нужно поставить перед собой. Монах говорил, что мне пора уезжать, что операцию они мне сделали, а реабилитация будет дома. Мне не хотелось уезжать, но он меня практически выгнал. Так начался мой путь. Я понимаю, что половину ты не понимаешь, и возможно считаешь фанатичной буддисткой, и что мне промыли мозги, да?
        - Сначала промелькнула такая мысль, но ты не навязываешь никому все эти вещи, и даже не говоришь о них, и даже я, только сейчас узнал об этом. Поэтому нет, не считаю. А что потом было?
        - Я прилетела в Москву и осталась там жить, поступила в институт, мне очень хотелось учиться. Мне хотелось понимать, что же происходит у нас в мозгу. По большей части, мне было интересно изучать себя, а для психоанализа было где развернуться на собственной жизни. Когда я доучилась и пошла на практику в психбольницу, я поняла, что это не мое, но я очень рада, что получила это образование. Сейчас оно мне помогает, в клиническом плане. Хотя у меня и до этого была некая подготовка. Пока мы жили в Ливане, у нас был нескончаемый поток людей, приходили те, кто не мог оплатить врача, мой муж принимал всех, и помогал всем, а я помогала ему. Он меня многому научил.
        - Вот как значит, из Аннели ты превратилась в Импи,  - задумчиво сказал Финн.
        - Аннели умерла, просто навыки ее остались.
        - Я не думаю, что она умерла, я вижу ее иногда очень явно. Может быть, просто Аннели, стала счастливой Аннели и отступила на задний план?
        - Вполне может быть,  - с улыбкой сказала я,  - это ты даешь мне странные имена, я же сама не считаю себя ни Аннели, ни Импи.
        - А кто же ты тогда?
        - Я Аня.
        20
        Как и сказал Финн, на месте мы были в начале пятого, мы делали остановку на перекус. Было уже совсем темно.
        - Тут тоже какие-то базы везде,  - сказала я, когда мы подъезжали.
        - Да, это горнолыжный курорт, называется Рука.
        - А я и думаю, что это за подъемники.
        - Здесь тоже есть домики, похожие на тот, в котором мы были на Каллавеси. Только они полностью стеклянные.
        - Ух ты!  - загорелась я.
        В этом месте тоже все оказалось по-хозяйски закрыто и выключено. Стеклянные домики оказались не совсем домиками, а как бы комнатами, примыкающими к основному домику. Здесь тоже было электричество, а соответственно и горячая вода. Здесь было холоднее, чем на Каллавеси, но снега не было, точнее он не шел, но лежал кое-где. Когда мы выбрали себе домик, я собралась идти в душ, но Финн меня остановил.
        - Я хочу погреться вместе с тобой, но места тут на двоих мало,  - загадочно говорил Финн,  - а я знаю, где его много.
        - Источники! Они тут?
        - Да. Так что бери халаты и пойдем.
        База, на которой мы были, судя по всему, была очень дорогой. Чего тут только не было в домиках. На двери в ванной висели два бесконечно мягких, белоснежных халата, и такие же полотенца. Не смотря на то, что все покрылось пылью за год, все пахло лоском и шиком. Я взяла халаты, полотенца, чуни-тапочки, заколола волосы и готова была идти. Источники были на территории аквапарка, под крышей и открытые. Я захотела в открытый. К нему мы подъехали на трейлере, и в нем же переоделись в халаты. Я и раньше купалась в источниках, но они были крытые или в теплое время года, и я не видела контраста. Так как света не было, было темно, но на небе было уже столько звезд, что их света хватало. От источника шел пар. Он был как огромная горячая ванна, я забралась по шею и застыла. Мне казалось, что все мое тело, вдруг обмякло, как после массажа. Я стояла неподвижно минут десять.
        - Нравится?  - спросил Финн.
        - Да, очень,  - умиротворенно ответила я.  - А когда будет сияние?
        - Ты как маленький ребенок,  - смеялся Финн,  - ты еще спроси, во сколько его будут показывать?
        - Ну я же не знаю.  - Я сделала обиженное лицо и намеренно надула губы.
        Финн подошел ко мне и обнял.
        - Ты моя маленькая принцесса,  - сказал он, целуя меня в лоб.
        Я посмотрела на него исподлобья, все еще якобы обиженным взглядом.
        - Его может и не быть, это зависит от активности солнца. Но сейчас как раз время осеннего солнцестояния, и в ближайшие несколько дней, чуть больше недели оно бывает каждый день. Я бы не пережил твоего детского разочарования, и не обещал бы, если бы не был уверен, что ты его увидишь.
        - Так, когда его будут показывать?  - с улыбкой спросила я.
        - Часа через три-четыре, так что у нас еще полно времени,  - лукаво сказал Финн, и его руки скользнули вдоль моих бедер.
        - Подожди, я хочу еще погреться.
        - Я тебя погрею,  - говорил Финн, целуя меня в шею.
        Отказать ему было невозможно, как и пытаться вырваться из его рук.
        - Только давай вылезем из воды, тут всякие бактерии, тем более в такой горячей воде.
        - Да ладно, я знаю, ты обожаешь антисанитарию,  - смеялся Финн.
        Я вылезла из воды и закуталась в халат, Финн последовал за мной. Не успела я оглянуться, как он схватил меня и перекинул через плечо, добавив смачный шлепок по заднице.
        - Ты пещерный человек!  - ругала я его в шутку.
        - Да, женщина, теперь ты никуда от меня не денешься!
        Финн зашел в трейлер, там было еще тепло. Он швырнул меня на постель и сбросил свой халат. В трейлере было темно, только свет звезд пробивался сквозь окно сбоку. Его тело в этом звездном свете казалось каким-то нереальным, глаза странно светились, по-новому. В нас проснулись какие-то первобытные чувства. Я не знаю, что это было, но любовью там и не пахло, это была какая-то бесовская похоть. Финн стоял, упершись коленями в край кровати, и смотрел на меня своим хитрющим взглядом. Без каких-либо действий мы возбудились до предела. Я развязала пояс своего халата и распахнула его, как бы приглашая Финна. Он взял одну мою ногу и начал целовать ступню, потом слегка укусил, потом укусил сильнее, но мне не было больно, меня это еще сильнее возбуждало. Это было что-то новое. Его губы и зубы поднимались вверх по ноге, животу, груди, руки впивались в мое тело, оставляя белые пятнышки. Дойдя до моих губ, он резко вошел в меня. Буквально через секунду, меня молнией пронзил первый оргазм. Потом мое сознание отключилось. Это была какая-то вакханалия, только вдвоем.
        - Что это было?  - спросила я, немного придя в себя.
        - Я не знаю. Но это было круто!
        - Это точно,  - с улыбкой сказала я,  - у меня до сих пор ноги дрожат.
        - У меня тоже.
        Финн гладил мою руку, потом заметил на ней глубокую царапину.
        - Ой,  - виновато сказал он,  - прости, я не хотел сделать тебе больно.
        Он целовал царапину.
        - Мне не было больно, я бы даже не заметила, если бы ты не сказал. Какая-то заколдованная твоя страна. Может и ты меня заколдовал? Сам чародей, а меня ведьмой называешь?  - смеялась я.
        - Я нет, я обычный человек, а ты вельва. Это духи гор почувствовали твое присутствие и вселились в нас.
        Мы оделись, и вышли на улицу, в забытье, в трейлере мы пробыли почти три часа. Я вышла на улицу, и ахнула. Показывали сияние! Небо переливалось разными цветами, развивалось как флаг. Рисунок медленно менялся, то казался лентами, то разливался сплошным полотном, из зеленого плавно перетекал в фиолетовый. Поверх этого великолепия были видны звезды, миллиарды звезд на радуге. Это было нереально, и не поддается описанию. Потом сияние медленно уходило за горизонт, как огромное разноцветное облако, пока совсем не исчезло.
        День шестой
        На следующий день Финн отмыл стеклянную комнату, примыкающую к нашему дому, поливая купол из шланга. Северное сияние мы планировали смотреть отсюда. Утром Финн пошел на озеро ловить рыбу, и потащил меня с собой. Как ни старался Финн, рыбалка мне так и не полюбилась.
        - Ты любишь ловить рыбу, а я готовить и есть ее, все честно,  - говорила я.
        - А я люблю, как ты готовишь.
        - Ну вот, ты добытчик, а я Импи. Как там будет добытчик по-вашему?
        - Имени с таким определением нет,  - после некоторого раздумья сказал Финн.
        - А твое имя как переводится?
        - Очень пафосно,  - с улыбкой сказал Финн,  - переводится, как подарок бога. После того, как мама родила моего брата, ей сказали, что скорее всего у нее больше не будет детей. У нее были очень сложные роды. У нас с братом разница в одиннадцать лет. Родители уже не надеялись, но случилось чудо, как говорила мама, и появился я. Поэтому меня так назвали.
        - Даже при продвинутой медицине может случиться что угодно. Я переживаю за Олю.
        - Расскажешь, почему ты решила больше не иметь детей?  - аккуратно спросил Финн. Он мыл посуду, и стоял ко мне спиной, я не видела его лица.
        - Потому что я не переживу еще одной потери.
        - Ты ведь решила это до апокалипсиса, когда еще была медицина?
        - Да. Когда у меня был ребенок, с медициной проблем не было, у меня муж был врачом. Но все равно случилось так, как случилось.
        Финн задумчиво молчал, вытирая тарелку. Между его бровями залегла складка, такое случалось, когда он стоял перед выбором, или искал выход.
        - Я знаю, что ты хочешь детей, и ты был отличным отцом, я видела это в Выборге. Но я не хочу селить в тебе надежду, я не буду рожать детей, тем более теперь. Если бы мы встретились в обычной жизни, я бы еще подумала, но сейчас точно нет.
        Я подошла к нему сзади и обняла.
        - Я очень люблю тебя, но, если вдруг ты встретишь женщину, которая согласится родить тебе детей, я отпущу тебя.
        Я вдруг представила это, и у меня полились слезы. Финн отставил тарелку и обнял меня одной рукой.
        - Ну что ты такое говоришь? Какие еще женщины? Мне не нужны дети от других.
        - Почему бы и нет?  - говорила я, вытирая слезы,  - мы и Андрей с Таней встретили много людей, среди них есть молодые девушки, для которых иметь детей, это вполне нормальное желание, а ты у меня красавчик.
        Я посмотрела на него и слезы снова предательски полились.
        - У меня уже были дети, и я испытал это счастье, быть отцом. Если когда-нибудь твой страх пересилит желание снова испытать радости материнства, у нас будет ребенок, если нет, то нет. Не плачь, пожалуйста,  - говорил он, все сильнее прижимая меня к себе,  - у меня сердце разрывается, когда ты плачешь.
        Финн сказал, что северное сияние начинают показывать где-то с девяти вечера. Мы устроились на кровати в стеклянной комнате, кроме кровати и одной тумбочки в комнате ничего не было. Мы лежали и смотрели на звезды, луна была полной, и Финн шутил о моем вельвином естестве. Потом начал рассказывать финские страшилки для детей. Фантазия у меня была буйная, и откуда-то изнутри во мне вырос страх.
        - Финн, я боюсь, прекрати.
        - Это же детские страшилки, неужели моя Аннели испугалась бабайку?  - смеялся Финн.
        - Нет, правда, хватит, мне уже кажется, что тут кто-то есть,  - говорила я, натягивая одеяло под самую шею.
        И тут, я перевела взгляд с неба на землю и невольно вскрикнула, очень громко. Финн аж подпрыгнул.
        - Все-все, я больше не буду!  - говорил он, не видя того, что меня так испугало.
        Я безмолвно ткнула пальцем в стекло, Финн повернул голову и увидел его. Прямо напротив нас, за стеклом, стоял волк. Все оружие было в трейлере.
        - Он не зайдет в дом,  - сказал Финн,  - и это стекло очень прочное, ему не пробить его.
        Волк, как будто пошатывался, а потом вдруг повалился на бок.
        - Стекло точно прочное?  - спросила я.
        - Точнее некуда, эти стекла выдерживают до пяти метров снега.
        Я медленно вылезла из-под одеяла и подползла к стеклу. Я присматривалась к волку, какой-то он был необычный. И тут до меня дошло.
        - Это не волк,  - сказала я подползшему ко мне Финну, это собака, Хаски!
        - И правда! Здесь был большой питомник, туристов катили в собачьих упряжках. Они их, видимо выпустили.
        - Я хочу пойти на улицу, посмотреть, что с ней случилось, почему она упала.
        - Я иду с тобой.
        Финн на всякий случай вооружился ножом, мы накинули куртки и вышли. Подойдя к животному, мы окончательно убедились, что это Хаски, просто в темноте легко спутать их с волками. Я услышала какой-то писк в нескольких метрах позади нас. Финн пошел посмотреть. А я осматривала собаку. Это была девочка, и по виду ее сосков у нее были щенки. Но молочные железы ее сильно разбухли и были темного, почти бурого цвета. Вернулся Финн.
        - Смотри, кого я там нашел,  - сказал он с улыбкой, распахивая куртку.
        Одной рукой он прижимал к себе троих щенков.
        - Боже, какие лапочки! А это мама, посмотри сюда,  - я указала пальцем на молочные железы бедняжки.  - Я, конечно, не ветеринар, но это похоже на абсцесс и заражение крови. Она умирает, я даже не знаю, чем ей помочь.
        - Давай, как минимум занесем их в дом.
        Финн отдал мне три пушистых клубочка, а сам взял на руки собаку и занес в дом. Я постелила на полу покрывало, и Финн уложил на него собаку. Я попыталась напоить и покормить ее, она отказалась. Зато щенки пили молоко, которое у нас было с собой, и даже ели, Финн размял вилкой кусок рыбы и немного разбавил водой, получилась кашица, щенки слизывали ее с его ладони.
        - Ты точно не можешь ей помочь?
        - Я даже не знаю толком, что с ней. Можно попробовать уколоть антибиотиками, но я не знаю какую дозу надо, и подойдет ли это для животного.
        У Финна опять залегла складка между бровей. Он молчал.
        - У тебя есть что-нибудь, что бы усыпить ее?  - через какое-то время спросил он.
        - Нет. Я не брала с собой успокоительных, тем более сильных.
        Мы порылись в аптечке местного медпункта, но там тоже ничего не было. Финн отгородил уголок, постелил туда одеяло и уложил в него щенков. Ночь мы провели на диване, возле собаки.
        День седьмой
        Я проснулась от звука выстрела. Открыв глаза, я увидела, что собаки нет. Через несколько минут Финн вошел в дом, в руке у него было ружье. Я подошла и обняла его, пытаясь сдерживать слезы. Мне это плохо удалось.
        - Не плачь, зато она больше не мучается.
        Мы решили забрать щенков с собой. Финн позвонил домой, узнать как там дела. Планы наши немного изменились. Мы должны были вернуться в Выборг и дальше ехать в Калининград, там мы должны были встретиться с Таней и Андреем. Таня заболела после нескольких дней беспробудной тусовки и пьянства в Пензе. И они вернулись домой. Мы тоже решили, что не будем таскать за собой щенков, и поедем домой, оставим их там, и наметим новые маршруты.
        - А чем там Таня заболела? Простыла?  - спросила я Финна.
        - Нет, походу печень прихватила, поэтому нас просят вернуться.
        - Значит, наш отпуск окончен,  - грустно констатировала я.
        - Почему, мы просто сделаем небольшой перерыв, и поедем в Европу.
        Мы выехали в одиннадцать часов утра, ехать нам предстояло около девяти часов без остановок, до самого Выборга. Мы решили, что не будем останавливаться вблизи границы и южной части Финляндии из-за той банды, что орудовала там. Мы надеялись к восьми быть в Выборге. Так и вышло. Нас радушно встретила большая семья Семена. Дети, увидев щенков, стояли на ушах. Марина дала нам молока, и щенки с удовольствием лакали его.
        - А что военные?  - спросила я Семена.
        - Больше не показывались. Будем надеяться, что им хватило того, что мы им дали.
        Утром Марина надавала нам всяких вкусностей, целую корзину белых грибов, несколько банок варенья из голубики и клюквы, большую бутылку молока для щенков. Семен оторвал от сердца бутылку своей волшебной настойки. Мы поделились с ними еще живой Кумжей, и икрой моего посола. Мы распрощались и уехали.
        - Жаль, что мы не успели побывать в Лапландии, ты же наверняка никогда не была за полярным кругом?  - спросил Финн.
        - Нет, не была. Не нагнетай. Мы и так уехали на грустной ноте.
        - Зато у нас теперь есть волчата,  - с улыбкой сказал Финн.
        - Да. Вот этого мы заберем себе, ладно?
        Все щенки были бесподобные, но один был черно-белого окраса, с бесконечно голубыми глазами. Он был самый шебутной из них. Вечно что-то пытался разодрать.
        - Выбирай любого, хотя я бы взял более спокойного.
        - Дорогой, если ты хочешь тихой, спокойной, размеренной жизни, то ты выбрал не ту женщину!  - смеялась я.
        - О да! Тут ты бесконечно права,  - так же со смехом отвечал он.
        21
        30 сентября 2023 года
        Около десяти часов вечера мы приехали домой. Нас встречали всей деревней. Прошла всего неделя, а казалось, что мы не виделись месяц. В нашей общине было пополнение. Помимо Сони, у нас появилось аж четыре новых человека. Троих с собой привезли Андрей с Таней, двоих девчонок и одного парня. И к нам присоединилась одна женщина из Сергиева Посада, та, что была послушницей. Всем у нас очень нравилось, особенно ребятам из Пензы. Они говорили, что у нас как в деревне у бабушки, только без бабушки. Тани среди встречающих нас не было, и я пошла посмотреть как она. Финн пошел со мной. Таня лежала в постели, свернувшись в позе зародыша.
        - Привет, как ты?  - спросила я.
        - Помираю,  - тихо сказала Таня.
        - Давай я включу свет и посмотрю тебя? А то от этой лампы ничего не видно.
        - Да, я ждала тебя.
        Финн включил свет. Первое, что я увидела, это то, что Таня была желтая. Я стояла в растерянности.
        - Что, все так плохо? Я же еще даже не рассказала, что и где болит.
        - Я и так вижу. У тебя острая боль ниже лопатки справа, и тошнота.
        - А говоришь, что не врач,  - с улыбкой сказала Таня.
        - Поставить диагноз, еще не вылечить болезнь. У тебя боль приступами, или постоянная?
        - Приступами. Так что со мной?
        - Думаю, камень в желчном пузыре. Надо сделать УЗИ. И сделать прямо сейчас. Может это просто сильное воспаление, что не особо лучше. Надо отвести тебя в медпункт.
        Финн молча подошел к Тане и взял ее на руки.
        - Я согласна болеть, если меня будут носить на руках,  - шутила Таня.
        А мне было не до шуток. Настал момент, которого я так боялась. Если у нее был камень, то его надо было удалять, а это операция, если камень большой. Я надеялась на воспаление, с этим я как-нибудь бы справилась. Хорошо, что в Финляндию я брала с собой учебник для УЗИстов и налегала на изучение 3D УЗИ. Оставалось опробовать на практике. Мы пришли в медкабинет, Финн положил Таню на кушетку и вышел. Я сказала Тане, что сейчас вернусь и тоже вышла. В спортзале стоял Финн и ждал меня.
        - Рассказывай,  - сказал он.
        Он заметил мое замешательство и понял, что не все так просто.
        - Если у нее камень, и если мне удастся его увидеть, то это жопа. Его надо удалять хирургическим путем. Если он большой, то закроет проток, и она умрет.
        Меня всю трясло. Финн обнял меня.
        - Я в тебя верю. Я знаю, что ты в себя нет, но я верю. Просто будь честна с ней.
        Я вошла в медкабинет. С горем пополам, но уверенностью на лице, у меня получилось сделать 3D УЗИ. Там был камень, правда, небольшой, почти сантиметр, но он был уже в протоке.
        - Таня,  - сказала я и замолчала, я пыталась подобрать слова.
        - Говори как есть, я уже поняла, что все серьезно.
        - У тебя камень, но он небольшой. Он уже ушел в проток и пытается выйти, поэтому готовься к адской боли на несколько часов. Я думаю, что тебе лучше остаться здесь, чтобы мы могли отслеживать движение камня. Я сейчас пойду за лекарствами, и наколю тебя всем, что есть. Потом расскажу, что будет дальше.
        Я вышла из медкабинета, в коридоре меня ждал Финн. Закрыв дверь, я наконец-то смогла убрать это ложное спокойствие с лица. У меня тряслись руки и ручьем лились слезы. Финн обнимал меня.
        - Что, все так плохо?
        - Не совсем, камень небольшой, но он может застрять в протоке, и тогда перитонит и смерть. Мне нужно сходить за лекарствами.
        - На улице все ждут результатов.
        - Пожалуйста, поговори с ними.
        - Хорошо, не переживай, я с тобой, я все сделаю.
        - Спасибо, правда, спасибо. Я так рада, что хоть ты меня услышал. И спасибо за помощь.
        Я пошла за лекарствами, а Финн к ребятам. По пути назад я захватила одеяло и подушку для Тани. Ночь обещала быть долгой. Потом увидела, что ребята тискают щенков, я подошла к ним и забрала того, что хотела оставить себе.
        - Смотри, кого я тебе принесла,  - сказала я Тане, укрывая ее одеялом.
        - Господи, ты где взяла этого волчонка?  - с умилением спрашивала Таня.
        - В Финляндии, долгая история, мне вообще много чего есть рассказать о нашей поездке. У нас много времени впереди, так что я все расскажу.
        Я посадила щенка к Тане на кушетку и пошла мыть руки.
        - Не кусайся!  - слышала я Таню.
        - Он тот еще задира,  - крикнула я ей через стенку.
        Я набрала в шприц спазмолитик.
        - Я сейчас буду колоть тебя и рассказывать дальше о том, что с тобой.
        - Видно я умираю, раз ты притащила в медпункт щенка.
        - Камень будет выходить, это долгий процесс и крайне болезненный, если будет совсем невмоготу скажи, уколю тебя наркотой, но это крайне нежелательно, твоя печень сейчас и так перегружена и травмирована. Есть высокий риск того, что камень застрянет в протоке. Он может сам продолжить движение, а может и совсем остановиться. Если он остановится  - я запнулась.
        - то я умру,  - продолжила за меня Таня.
        - Да. Но я приложу все усилия, для того чтобы помочь ему выйти. Сейчас еще обезболивающий укол сделаю.
        - Да, обезболивающий был бы очень кстати. А если камень выйдет, потом все будет хорошо?
        - Нет. Будет период восстановления. От того, что не будет оттока желчи, так как камень перекрывает протоки, по которым она идет, пострадает печень, поджелудочная железа, часть кишечника.
        - Нда, не радостно. Нет, я не согласна, я не собираюсь подохнуть от какого-то камня! Не для этого я пережила апокалипсис!
        - Правильно, позитивный настрой тоже влияет, это я точно знаю.
        Щенок кусал Таню и тянул за волосы.
        - Может забрать его?
        - Да, выслушать плохие новости он мне уже помог.
        Я взяла щенка и вышла на улицу. На веранде домика сидели все и ждали новостей. Я так устала и морально и физически, у нас был день в дороге, а теперь это. Я подошла к ребятам. С новыми я только что познакомилась, и говорить то, что я хотела сказать, было немного странно, а может и много. Но мне было все равно.
        - Послушайте, у меня есть ко всем просьба, просьба странная, но все же. Я хочу попросить, что бы мы все помолились.
        - Ты же не веришь в бога?  - удивленно спросил Никита,  - да и многие здесь.
        - Сейчас будет еще страннее, ладно. Существует понятие эгрегора, это что-то типа материализации мысли. Настя, Ира, вы верите в бога, это что-то типа коллективной молитвы. Если направить много энергии на исполнение чего-то определенного, то высока вероятность того, что это исполнится. Это как намоленные иконы, понимаете?  - Ира кивнула, это та женщина, что была послушницей.  - И чем больше людей просят, направляют энергию в одну точку, тем больше вероятности исполнения. Я прошу просто попросить Танин камень выйти. От чистого сердца обратиться к камню, тем, кто не верит в бога, как бы глупо это не казалось. Это может спасти ей жизнь.
        Все молча согласились. Мы разместились в спортзале. Я сходила к Тане, посмотреть, как она там. От уколов она заснула. Я вернулась в спортзал и села на лавку. Рядом со мной сел Финн.
        - Ты их так запугал, что они безропотно согласились на предложенный мною бред?
        - Это же не бред?
        - Это для меня не бред, потому что я знаю, что чудо материально, и мы способны создавать чудеса каждую минуту. А для других точно бред.
        - Ничего такого я им не сказал, просто попросил возлагать на тебя меньше ответственности.
        Ага, подумала я, конечно, просто попросил, наверно затерроризировал бедняг. Ладно, главное, что они и правда изменили отношение.
        Настя принесла свечку, и зажгла ее. Мы сидели в тишине и создавали эгрегора. Каждый был погружен в свои мысли, кто-то просил, кто-то молился, но все отнеслись к моей просьбе серьезно. Мы сидели там уже второй час. Настина свечка догорела. Я чувствовала энергию кожей, нам удалось его создать, по крайней мере, мне так казалось. Я услышала глухой стон. Я встала и пошла к Тане. Она лежала на кушетке, согнувшись в три погибели. Я подошла к ней и начала гладить по спине. Она лежала на левом боку, из глаз ее ручьем текли слезы.
        - Давай я сделаю еще пару уколов,  - сказала я, беря шприц.
        - А это поможет?
        - Должно ослабить боль.
        Я сделала два укола одновременно. Этому я научилась в травмпункте.
        - Это хорошо, что тебе больно, значит, камень движется. Первый проток самый узкий, как только он пройдет его, будет немного полегче. Может мне кого-нибудь позвать?
        - Нет, хватит и того, что ты видишь меня в таком жалком состоянии.
        - Болезнь это не слабость.
        - Пусть и так, все равно не хочу.
        - Хорошо.
        - Скажи, а если камень застрянет, его можно вырезать?
        - Да, обычно так и делают. Но я не смогу этого сделать, это операция. Я психиатр, а не хирург.
        - Ты и не УЗИст, а с аппаратом этим управляться научилась.
        - Если я тебя разрежу, то наверняка убью. Тем более у нас нет анестезии. Это в любом случае не вариант.
        - Но попробовать-то можно? Ведь если он застрянет, и не возобновит движение, я по любому умру.
        - Тань, ты даже не представляешь, о чем меня просишь. Я не смогу этого сделать, там много крупных сосудов, одно неверное движение и я могу перерезать любой из них.
        - Пусть так. Пожалуйста, пообещай, что ты попытаешься.
        - Хорошо. Но надеюсь, до этого не дойдет.
        Когда-то Финн привез мне кейс с операционным медицинским набором. Там были скальпели, расширители, зажимы и прочее. Я пошла за ним. Я вышла на улицу и опять зарыдала. За мной вышел Финн. Он обнимал меня. Если посчитать, сколько раз за последнюю неделю он обнимал меня в попытках утешить, то можно ставить рекорд.
        - Она хочет, чтобы я вырезала камень, если он встанет. Я не смогу, я убью ее, я это точно знаю! Я не могу больше, мне хочется сесть в машину и уехать подальше отсюда. Я больше не могу!
        - Чшш,  - Финн гладил меня по голове,  - я думаю, что этого не произойдет. Там, в спортзале, мы создали твоего духа, это все чувствуют.
        - Я тоже почувствовала, но побоялась, что мне показалось.
        - Нет, не показалось. Все обойдется. Разложи перед ней инструменты, пусть думает, что все под контролем. Это ей самой даст больше уверенности.
        Я так и сделала. Каждый инструмент был герметично запакован в стерильную упаковку. Я просто разложила эти упаковочки на столике. После укола Тане стало легче.
        - Давай посмотрим, где сейчас камень?  - предложила я.
        - Давай.
        Я никак не могла найти камень.
        - Скажи, а боль ниже того места, где она была до этого?
        - Ты шутишь? У меня такое ощущение, что в меня всадили топор, а ты спрашиваешь о каких-то сантиметрах.
        - Ладно, я просто не могу его найти. А вот он! О! поздравляю, он почти прошел второй проток. Когда он попадет в третий, ты его больше и не почувствуешь. Сейчас главное, что бы он прошел последний сфинктер.
        - Ань, спасибо.
        - Да пока не за что, да и вообще не за что. Уколы сделать может любой.
        - Пока вы не приехали, мне было очень страшно. Пусть ты и говоришь, что ты не врач, но от одного твоего присутствия становится легче. Мне кажется, даже камень ждал, когда ты приедешь, не пошел без тебя на выход,  - с улыбкой сказала Таня.
        Я поцеловала ее, и прижалась лбом к ее щеке.
        - Ладно, уходи, а то сейчас заплачу от этих сантиментов.
        Я пришла в спортзал. Там действительно витала энергия. Я приоткрыла дверь в медкабинет, мне по-детски показалось, что так эта энергия быстрее доберется до Тани. Было четыре утра. Все устали и хотели спать. Я пыталась отправить всех по домам, но никто не уходил, даже Оля. Она сказала, что знает, когда она будет рожать, здесь также соберутся все, и не уйдут, пока все не кончится. Через полчаса я опять услышала стон и пошла к Тане. Она лежала вся в поту. Я обтерла ей лицо и шею мокрым полотенцем.
        - Лучше бы я умерла от вируса,  - измученно сказала Таня.
        - Все будет хорошо. А представь, как детей рожать, это что-то похожее.
        - Нет, если выживу, никаких детей, это точно.
        Я сидела с ней и протирала ей лицо и шею. Прошло минут пятнадцать. Спазмы вроде бы прекратились.
        - Давай еще раз глянем, где он?
        Таня кивнула.
        Я нашла камень и улыбнулась.
        - Мне нравится, когда ты улыбаешься,  - сказала Таня,  - щенка больше не дашь, да?
        - Да! Поздравляю, он вышел в третий проток, и я даже вижу, как он движется. Слава богу.
        Я вздохнула с таким облегчением. Мне казалось, что я прямо сейчас отключусь.
        - Можно отправлять всех спать,  - с улыбкой сказала я.
        - Они что, все здесь сидят?  - удивленно спросила Таня.
        - Да, все, и Оля, наотрез отказалась уходить.
        - Мне, конечно, приятно, но, вот вы все сумасшедшие!  - с улыбкой сказала она.
        - Я сейчас сделаю тебе еще укол успокоительного, и поставлю капельницу. Ты поспишь, и мы все тоже. Я оставлю тебе телефон. Если что, сразу звони, и я прибегу, хорошо?
        - Хорошо. Конечно, вам надо поспать, вы и так день ехали, а тут еще я.
        Поставив капельницу, я накрыла ее одеялом, я пошла в спортзал.
        - Торжественно объявляю о том, что камень вышел на финишную прямую. Все хорошо! Вы все большие молодцы. И теперь точно можно идти спать.
        - А кто с ней останется?  - спросил Андрей.
        - Она не хочет, чтобы с ней сидели, я оставила ей телефон.
        Все потихоньку разошлись. Мы с Финном поднялись в комнату и разделись.
        - У меня нет сил на душ,  - сказала я.
        - У меня тоже.
        Мы легли в постель и отключились.
        22
        Я проснулась в одиннадцатом часу. Финн мирно спал. Я была ему очень благодарна за вчерашнюю помощь. Мне так хотелось прижаться к нему, но я удержала себя, мне не хотелось его будить. Я встала с постели закрыла шторы, что бы Финн смог еще поспать. Накинув халат, я пошла к Тане, захватив по пути бутылку с водой. Когда я зашла в медпункт, Таня лежала с закрытыми глазами, и я решила, что она спит. Услышав шум она, открыла глаза.
        - Доброе утро?  - спросила я.
        - Однозначно добрее вчерашней ночи,  - ответила Таня.
        - Я тебя разбудила?
        - Нет, я уже давно проснулась, просто лежала с закрытыми глазами. Хотела пойти в туалет, но такая слабость одолела.
        - Давай я тебе помогу.
        Я помогла Тане подняться и отвела ее в ванную. Вышла она оттуда сама.
        - Как самочувствие?
        - Все болит, и, кажется у меня температура.
        - Это нормально. Главное, что камень вышел. Уже можно пить, а есть лучше начать завтра.
        - Ладно, худее буду. А есть тоже ничего нормального нельзя будет, да?
        - Да, хотя ты и так ничего жирного и жаренного особо не ешь. При таком питании у тебя вообще не должно быть камней.
        - Значит, пить надо меньше?
        - Ну, да.
        - И как долго будет этот период восстановления? Только не говори, что в Европу я не поеду.
        - Поедешь. На строгой диете минимум неделю, а там посмотрим.
        В дверь постучали.
        - Заходите,  - сказала я.
        Это был Финн, в руке у него был букетик астр.
        - Не помешал?
        - Боже, какой он милый, цветочки притащил!  - умилялась Таня, нюхая астры,  - Ань, если ты не выйдешь за него замуж, я его точно попытаюсь отбить.
        - Он же старый?  - с улыбкой спросила я.
        - Он носил меня на руках и дарит цветы, за такое можно простить лишний десяток лет.
        - Да, он лучше всех,  - сказала я, с гордостью глядя на Финна,  - и я его никому не отдам. Если что,  - обращалась я к Финну,  - она не собирается рожать детей, после вчерашнего.
        - Никаких детей, это точно. А что, Финн хочет маленьких финнчиков?
        Я просто улыбнулась в ответ. Таня не стала приставать с расспросами.
        - Ты можешь переселяться в свой дом,  - сказала я Тане.
        - Раз никто, кроме меня ее на руках не носит, то я и отнесу напоследок,  - сказал Финн с улыбкой, беря Таню на руки.
        - Не ревнуй, я заслужила вчерашними адскими муками,  - так же с улыбкой сказала мне Таня.
        Я не ревновала, после нашей поездки во мне появилась огромная уверенность в Финне, и наших чувствах друг к другу.
        За обедом мы поближе познакомились с новыми людьми. Ира, послушница из Сергиева Посада, ей было сорок три года, но выглядела она старше. Она была тихой, спокойной женщиной, но не монашкой, и, судя по ее рассказам, я вырвала из подтекста, что до послушничества у нее была бурная жизнь. Света и Лена, две тусовщицы из Пензы, и с ними парень Саша. Девчонкам было по двадцать шесть лет, Саше двадцать восемь. Все они устали от бестолковой тусовочной жизни в Пензе, и попросились к нам. Здесь им нравилось то, что тусовку можно устроить в любой день, но при этом мы думаем о будущем. Они были поражены, когда ребята рассказали им о том, что у нас есть пара молодоженов, ожидающие ребенка. Это заставило их задуматься, и им захотелось осесть. Соня обвыклась, к ней и ее маленьким особенностям все уже тоже привыкли. Они сдружились с Настей, и она поселилась в их с Таней домике. Соня оказалась очень полезным членом команды. Так как выросла она на Кубани, да еще и в деревне, она, оценив наш огород и запасы, увидела недочет в крупах. Мы их действительно не сажали, потому что не знали как, а того, что было, хватило бы
на многие годы. Но Соня заверила, что не все так хорошо, крупа не будет лежать годами, она придет в негодность. Она сказала, что надо посадить озимую пшеницу, это делать она умела. Так что пока нас не было, Дима с Никитой, под руководством Сони перепахали поле под пшеницу и посадили ее. А так же немного овса. Гречку и рис в нашем районе сажать было проблематично, здесь было холодно, но решено было попробовать весной. Она очень хорошо готовила, и пекла вкуснейшие пироги и булочки.
        - Соня, я не перестаю тебе удивляться,  - с улыбкой говорила я,  - ты прям один сплошной талант.
        - Да, я сумею быть вам полезной,  - отвечала она.
        - Тебе не обязательно быть полезной, ты часть нашего общества, и тебе не надо здесь никого завоевывать. Мы все вместе всему учимся.
        Соня смотрела на меня испуганно.
        - Я очень хочу остаться с вами. Здесь так хорошо.
        - Тебя никто отсюда не выгонит, почему ты все время думаешь об этом?
        - Наверно, потому что год прожила совсем одна.
        Соня очень боялась кого-то обидеть и из кожи вон лезла, чтобы ее полюбили. Дима этим начал пользоваться. Заметив это, я наехала на него, и он обещал, что перестанет.
        Мы сидели с Олей на кухне в их доме. Мы соскучились друг по другу. Несмотря на прошлую историю, мы стали подругами.
        - Как у вас с Димой дела?  - спрашивала я.
        - Все очень хорошо. Он сильно повзрослел с того момента, как мы поженились. Пока вас не было он почувствовал, что такое ответственность. Вы с Финном тут самые старшие, и как мама с папой для всех. Мы к этому привыкли. Он был ответственным за связь с вами и координацию действий двух групп людей. Тут еще я беременная, иногда прикидывалась, что не очень хорошо себя чувствую, так он бегал вокруг. В общем, все это пошло ему на пользу, так что у меня появилось гораздо больше уверенности в нем и нашем будущем. Он все сможет и со всем справится.
        - Я очень рада за вас, правда.
        - А как у вас с Финном?
        - У нас тоже произошли изменения. Мы еще сильнее сблизились. Я впустила его в свое прошлое, многое рассказала. Честно говоря, я боялась, что он сбежит, но нет, от него не так легко избавиться,  - с улыбкой говорила я.  - Оля, там так красиво! Это просто волшебная страна! Мне там очень понравилось. Если бы Финн не приставал с намеками на замужество, было бы вообще идеально.
        - Ну а почему бы вам и не пожениться? Финн еще на 8 марта нашел кольцо.
        - Да ладно, еще тогда?
        - Да, мы с ним ездили в ювелирный, он попросил помочь ему выбрать подарок для тебя. А почему ты не хочешь? Чего боишься? Вроде бы у вас все просто идеально.
        Я задумалась.
        - Ты знаешь, я сейчас не могу найти причин для отказа, их больше нет. Я отказываюсь просто по привычке,  - я мечтательно улыбнулась,  - может, и правда пожениться?
        - Ничего не говори ему, он все время мечтает, как делает тебе прилюдное предложение, и ты говоришь ему да. Он же актер, он любит шоу. Давай я ему намекну. Не лишай его удовольствия.
        10 октября 2023 года
        С нашего возвращения прошло чуть больше недели. Таня шла на поправку, и мы начали разрабатывать новые маршруты по поиску людей. Мы с Финном ехали на юг России, далее, через Абхазию и Грузию. Дальше через Турцию в Грецию, и в Болгарии мы встречаемся с ребятами. У них маршрут был такой: Калуга, Брянск, Орел, Курск, Белгород, далее Харьков, Киев, Кишинев, Бухарест, и встреча в Варне. Из Варны исходил хороший, сильный сигнал.
        - Почему же с нами никто не может связаться?  - спросила я как-то Диму за вечерними посиделками у камина.
        - Кстати да,  - присоединился ко мне Финн,  - когда мы были в Котке, мы не видели нашего сигнала. У них там тоже полно всякого оборудования, и похожий монитор с точками сигналов. Но нашего там нет! Почему такое может быть?
        Дима растерянно чесал затылок.
        - Для меня это новость, что нас не видят. Я пойду, пороюсь, что-то тут не так.
        Дима удалился в командный пункт. К нам подсел Никита.
        - Как у вас с Настей?  - спросила я.
        - Вроде бы хорошо.
        - Так вроде бы, или хорошо? Ты же понимаешь, что я спрашиваю о вашей интимной жизни, все остальное мне и так видно, в остальном точно хорошо.
        - Я не знаю, мне кажется, что ей не очень хорошо.
        - Кажется? А спросить не судьба? Учитесь общаться, это основа любых отношений.
        Когда почти все разошлись, я тоже пошла наверх. Финн еще оставался с Никитой, и объяснял, почему важно делать элементарные вещи. Я решила поменять постельное белье, и пошла в душ. Через какое-то время в ванную ворвался Финн, он молча, за две секунды разделся и встал ко мне под струю душа. Он обнимал и целовал меня, прижимал к себе, на лице было бескрайнее счастье, он весь светился.
        - Я рада, что ты так чему-то доволен, но что случилось?
        - Оля мне сказала,  - Финн улыбался своей голливудской улыбкой.
        - Что сказала?  - спросила я, не понимая, о чем идет речь.
        Финн вышел из ванной, взял что-то в комоде и вернулся. Он обнял меня одной рукой, а во второй что-то держал в кулаке. Я все еще смотрела на него непонимающим взглядом.
        - Я правда не знаю, что она тебе там могла сказать.
        Финн стоял в нерешительности. Потом раскрыл кулак, в его пальцах было зажато кольцо. Я невольно расплылась в улыбке.
        - Ааа, вот о чем! Она решила, что ты хочешь прилюдного предложения и романтик, и все такое.
        - Значит, ты все-таки созрела?
        Я кивнула головой.
        - А я уже испугался, подумал, что Оля тебя неправильно поняла, и сейчас это кольцо окажется у меня кое-где и очень глубоко,  - с улыбкой сказал Финн.
        - Нет, она все правильно поняла. Мы сейчас можем это все замять, и ты сделаешь так, как хотел.
        - Мне все равно как это будет, я просто хочу, чтобы ты стала моей женой,  - взволнованно сказал Финн,  - ты согласна?
        - Согласна,  - с улыбкой ответила я.
        - Юху!  - кричал Финн, подхватывая меня на руки,  - я самый счастливый человек на земле!
        Мы лежали в постели в обнимку, оба довольные и счастливые. Я сняла кольцо с левой руки и переодела его на правую.
        - Я буду носить нас правой, у нас так принято.
        - А у нас на левой. Но, я же теперь живу в России, так что тоже буду носить на правой. Для меня это не имеет значения.
        - Ты хочешь, что бы у нас тоже было венчание?
        - Да, это кажется логичным. Ты не хочешь?
        - Меня так бесит вся эта церковная лабуда, если бы можно было этого избежать, просто провести церемонию, типа «ты согласен? а ты согласна? ну тогда объявляю вас мужем и женой». А тут же начнется, пост, исповедь, причащение, эти молитвы бесконечные. Я на Олиной свадьбе чуть не заснула. Не хочу испытывать все это и в день своей свадьбы.
        - Значит надо найти кого-то хотя бы приближенного к закону, можно даже юриста, их сейчас полно, точнее было полно, и этот человек нас поженит.
        - Финн, я тебя обожаю,  - говорила я, садясь на него верхом,  - ты самый лучший мужчина на свете!
        - Сейчас может быть,  - смеялся Финн.
        - И раньше тоже, когда вас было четыре миллиарда, ты наверно и тогда был самым лучшим. Я не знаю чего еще можно хотеть? Если бы я могла в тебе что-то изменить, я бы оставила все как есть.
        - А когда ты хотела бы устроить свадьбу?
        - Мне все равно, если завтра найдешь человека, который нас поженит, то хоть завтра. Мне не нужен пир на весь мир, я уже два раза была замужем.
        16 октября 2023 года
        День первый
        Таня заверила меня, что чувствует себя совсем хорошо, и мы решили ехать. Собрав все что нужно, рано утром мы выехали вместе. Потом разъехались недалеко от Серпухова. Мы ехали в Тулу, а они в Калугу. Дима разобрался, в чем же было дело со связью, почему нас никто не видел. Он взломал какой-то новомодный японский спутник, но он был настроен так, что на него ежедневно вручную отправлялся сигнал. Если сигнал на спутник не поступал в течение семи дней, то спутник автоматически переходил в скрытый режим. Его не было видно ни на каких радарах, мы могли получать всю информацию, но все сигналы наши были скрыты. Дима перепрограммировал спутник, и мы оказались открыты для мира. Вероятно, поэтому никто и не видел нашего видео, так как интернет у нас тоже был через этот спутник.
        Мы попрощались с Андреем и Таней, я положила ей целую аптечку с подробными инструкциями, что для чего и в каких случаях пить. Пока мы были дома, я заставляла ее пить теплые Ессентуки 17, она кривилась, но пила. Я сказала ей, что еще минимум неделю нужно пить, и что я надеюсь, она будет это делать. Она кивала головой.
        Мы проехали Тулу, там было пусто. Дальше были Липецк и Воронеж. В Воронеже были признаки жизни, но людей мы не увидели и продолжили путь. Дальше был Ростов-на-Дону. Мы остановились на ночлег.
        Финн лежал в кровати нашего трейлера. Я убирала со стола после ужина.
        - Иди ко мне, детка, наша кровать по нам соскучилась,  - лукаво говорил он.
        - Да она нас ненавидит,  - говорила я со смехом,  - она столько от нас натерпелась, бедняжка!
        - Нда, мне кажется, самый лучший секс был в этом трейлере. Здесь вся мебель натерпелась!
        - Самый лучший секс у нас тогда, когда мы одни.
        - Так может, все-таки, переедем в отдельный дом?
        - Нет, я никуда не поеду, это наш дом, мой дом, я люблю его, и не хочу обустраивать другой. Я консервативная, ты разве не знал?
        - Тогда давай выгоним остальных. Да там уже никого и не осталось, только Никита с Андреем живут и все.
        - Но все остальные приходят туда, как к себе домой, обеды, ужины, вечерние посиделки, все в нашем доме. Выгонять никого нельзя, это получится как-то нечестно, это самый большой дом, и, в общем-то, логично, что там все постоянно тусуются.
        - Мне кажется, что мы и держим там все тусовки. Ты готовишь, люди приходят. Пока нас не было Никита жил с Настей, и все просто ходили друг к другу в гости, а наш дом пустовал. Я думаю, если мы скажем, что хотим чтобы дом был полностью наш, никто особо возражать не будет.
        - Ладно, разберемся, сегодня это наш дом. И это наша кровать,  - говорила я, забираясь на Финна, догола раздевшись.  - Держись кроватка, мы вернулись!
        День второй
        Ближе к обеду мы были в Ростове-на-Дону. Сигнал исходил из города, но там мы никого не нашли. Расстроившись, мы ехали дальше. Километрах в двадцати от Ростова мы увидели комбайны в поле, и решили посмотреть поближе, может там есть люди. Люди там действительно были, и их было много. Это было самое многочисленное поселение из тех, что мы встречали, не считая Котки. Там было тридцать два человека разных возрастов, в основном люди среднего возраста, также были дети. Они встретили нас очень радушно. Как оказалось, у них был парень, компьютерный гений, он и собрал их всех вместе. Но около месяца назад он умер, у них не было врача, и никто даже не понял, что с ним. По описанию того, что с ним случилось перед смертью, я поняла, что у него был инсульт. Парень баловался кокаином. Когда Финн спросил о комбайнах в поле, они сказали, что сеют поля, пшеницу, весной будет гречка и рис. Как раз то, чего не было у нас. Я заметила, что у них совсем не было скотины, были куры и все. Я предложила на будущий год обмен, мы им скотину, а они нам рис и гречку. Предложение было принято на ура. После апокалипсиса у них
была корова, но она сломала ногу, и ее пришлось зарезать. Финн предложил не ждать, а дать им авансом корову и пару свиней, в знак того, что мы хотим сотрудничать с ними. Они были очень рады такому предложению, и на следующий же день отправили гонца к нам домой. У них жили замечательные люди, нам с Финном было хорошо там, и не хотелось уезжать. Мы переночевали у них, и следующим утром поехали дальше.
        День третий
        Мы направлялись уже в Турцию, так как вся Кубань, Абхазия и Кавказ съехались под Ростов. Нам можно было ехать уже без остановок. Но мне очень хотелось на море, и мы поехали через Краснодар и выехали прямиком в Джубгу. Было уже пять вечера, когда в лобовом стекле показалось море. Было еще тепло, гораздо теплее, чем в Москве, но купаться было уже холодно. Мы поужинали на пляже и поехали дальше. Мы ехали по трассе вдоль моря, временами оно исчезало, потом опять показывалось. Потом мы выехали на горный серпантин. Финну нравились виды.
        - А в России тоже красиво,  - говорил он.
        - Широка страна моя большая, много в ней лесов, полей и рек, я другой страны такой не знаю, где так вольно дышит человек.  - Проговорила я стихотвореньем.  - Россия очень большая страна, здесь полно всего, и красоты есть везде. Ведь у нас в Карелии почти также как и в Финляндии. Но стоит отъехать пару тысяч километров, как ты попадаешь сюда, где море и горы. А как красиво на Камчатке, ты даже не представляешь! Я там один раз была, тебе бы точно понравилось.
        - Может, в следующем году съездим туда?  - спросил Финн.
        - Туда далеко ехать, туда и лететь-то далеко, это не одна тысяча километров.
        - Нам с тобой нравится путешествовать, это маленькое увлекательное путешествие.
        - Туда надо летом ехать, а кто нас отпустит летом,  - грустно отвесив нижнюю губу, сказала я.
        - Выпросим себе летний отпуск в честь свадьбы, а? Что скажешь?
        - Ну ты и хитрюга! А вообще, может прокатить.
        Около десяти часов вечера мы остановились в Шепси на ночлег.
        - Ты знаешь, здесь такой воздух, он прямо пропитан йодом, очень поднимает потенцию,  - лукаво сказал Финн, выходя из душа и прижимаясь ко мне сзади.  - Вот этот откидной столик, кажется, еще не опробован.
        - Мы же за ним кушаем,  - с улыбкой сказала я.
        - От того он меня еще больше заводит,  - говорил Финн, усаживая меня на него.
        День четвертый
        К обеду мы приехали в Сухум. Чем южнее мы забирались, тем теплее было. Мы решили остановиться там и искупаться. Вода была холодная, по крайней мере для меня, и я купалась недолго, боясь заболеть. Небо было чистое, ни облачка, и я загорала. Звонил Дима, сказал, что отдал скотину нашим новым кубанским друзьям. Таня с Андреем были уже на пути в Киев. Людей они нашли только в Харькове. Их было трое, мужчина с девушкой и мальчик девяти лет. Они нашли друг друга, потом нашли мальчика, жили как семья на окраине города. Они были очень рады предложению присоединиться к нам.
        - Нас становится все больше,  - сказала я Финну,  - у нас так скоро домов не останется, так что можно не надеяться, что нам оставят наш дом.
        - Значит надо строить новые дома. Саша, который из Пензы раньше был прорабом, так что есть спец по строительству.
        Належавшись на солнышке, мы решили ехать дальше, хотя так не хотелось. Мы поняли, что мы с Финном отшельники, нам хорошо вдвоем, и больше никого не надо.
        К ночи мы приехали в Батуми. Пересекая границу с Грузией, мы попрощались с Россией, и поприветствовали новые приключения. Впереди была Турция, я хорошо ее знала, я съездила во все автобусные туры, побывала во всех античных городах и многих других достопримечательностях. Так сложилось, что Финн никогда не был в Турции, и я рассказывала ему обо всем, что мы можем там увидеть. Он горел энтузиазмом. В Батуми тоже было тепло и хорошо. Здесь была уже более экзотическая природа, пальмы и кактусы. Мы сидели на пляже и наслаждались теплым ветром и соленым воздухом.
        - Ты понимаешь, что через пару лет бензина больше не будет, и поехать куда-то будет проблематично?
        - Да, я уже думал об этом. Дима нашел в Германии завод, на котором делают электромобили не только пассажирские, но и грузовые. Но вся прелесть в том, что там еще изобрели переходники для подзарядки от бытовой электросети, и мощные аккумуляторы, от которых можно подзаряжаться в пути, были аккумуляторы даже с солнечными батареями. Если мы найдем все это, и все будет в рабочем состоянии, мы решим эту проблему.
        - А почему ты раньше не говорил об этом?
        - Боюсь сглазить. Ведь если не получится, вести обмен с кубанскими людьми будет проблематично.
        - Тогда будем надеяться, что все будет хорошо.
        День пятый
        Мы попрощались с Батуми, впереди нас ждала Турция. Таня с Андреем никого не нашли в Киеве. Признаки жизни были, но людей они так и не встретили. Они побывали в Кишиневе, там встретили группу людей, но никто из них не говорил ни по-русски, ни по-английски. Они там не стали задерживаться, и уже были на подъезде к Бухаресту. Там они планировали задержаться на денек и отдохнуть.
        - У нас не так много времени,  - сказала я Финну,  - придется выбирать, на что мы успеем посмотреть. Что бы тебе хотелось увидеть? Что у нас по пути? Нет, так что бы по пути ничего такого нет,  - сказала я, глядя на карту в навигаторе.  - Нам в любом случае придется углубляться внутрь страны, если тебя интересуют не только античные города.
        - Античность я люблю, а что еще есть? Где тебе самой больше всего понравилось?
        - В Каппадокии и Памуккале,  - не задумываясь, сказала я.
        - Значит туда и едем,  - с улыбкой сказал Финн.
        - При таком раскладе у нас на Турцию уйдет три дня, не меньше.
        - Я думаю, ребята не будут против, им тоже понравилось быть только вдвоем. Они хоть и не пара, но им хорошо вместе.
        Я решила позвонить Тане и спросить. Заодно узнать о самочувствии. Таня сказала, что мы можем задержаться хоть на неделю, в Бухаресте им очень понравилось, и у них там свой, городской туризм. Они ходят по музеям, и все можно трогать руками, и даже взять с собой. Сказала, что забила Париж, и точно из Лувра стащит Мона Лизу. И мы, со спокойной душой направились в Каппадокию. Весь день мы ехали вдоль Черного моря. Потом решили остановиться на ужин при закате. Меня вдруг пробило на романтику.
        - Привет моя Импи, давно я тебя не видел,  - шутливо сказал Финн.
        - Что, Импи любит романтику?
        - Конечно, романтику, закаты, и страстный секс на пляже,  - с улыбкой сказал Финн.
        - Предлагаю отложить страстный секс до ночлега. Финн нам очень далеко ехать, да еще и по незнакомой стране, тут знаешь какие дороги дурацкие, повернул не туда и все, только возвращаться назад до места развилки. Здесь везде горная местность, дороги строить очень тяжело, поэтому такая система. Так что мы сейчас посмотрим на закат и поедем дальше. Нам только отсюда до Каппадокии ехать пятьсот с лишним километров.
        - Хорошо, как скажешь, моя принцесса.
        - А почему ты меня дома так не называешь?
        - Не знаю, дома ты другая. Больше королева, чем принцесса. Ты права, все действительно возлагают на тебя много ответственности, и ты сама это поощряешь.
        - Каким образом я это поощряю?
        - Ты считаешь своим долгом всем помочь. Никита относится к тебе как к маме, пытаясь втянуть в свои отношения. Оля, хорошо, что научилась готовить и сейчас сама обслуживает своего мужчину. Вспомни, когда мы только въехали на базу, всем заправляла ты. Никите даже белье постельное меняла, на всех стирала и готовила, убирала. Никита с Андреем даже спали с тобой, не потому, что одним им было скучно, а потому что с тобой им было спокойнее. Тебе хотелось помочь так, как ты умела, самой обыкновенной заботой. Вот тебя все и воспринимают как маму, которая все решит и разрулит. Когда мы были в Финляндии, я как будто другими глазами на тебя посмотрел. Ты была легкая и беззаботная, даже в Выборге. Ты хотела им помочь, но не считала это своим святым долгом. В Финляндии ты была принцессой. А не успели мы приехать домой, как тут же на тебя скинули больную Таню. Ты знаешь, я не хотел говорить, но раз зашел такой разговор я скажу. Таня два дня пролежала одна в комнате, потому что к ней даже боялись заходить, не дай бог она что-то попросит, это же надо будет делать. Андрей сказал, что она просила ей укол
обезболивающий сделать, так он со страху отказался, представляешь, укол сделать. А тебя она просила вообще разрезать ее, в случае чего, и всем плевать, что ты не хирург. Ты права, они действительно все считают, что ты можешь любую болезнь вылечить, и очень беспечно относятся к своему здоровью. Они даже не представляют, что ты пережила за ту ночь с Таней. Ты зря не показывала при них виду, что тебе страшно, а я-то видел, что с тобой творилось. Пока ты им всем не покажешь, никто не воспримет это всерьез.
        - Я не хотела пугать Олю, я постоянно об этом думала.
        - Вот опять, ты не хотела пугать Олю. А чем Оля думала, когда решила заводить ребенка? Она же понимала, что ты не акушер?
        - Она спрашивала у меня об этом, еще весной. Я сказала, что обычные роды принять смогу, но не дай бог, что-то пойдет не так, я не знаю что делать. Она сказала, что полно книг, почитаю.
        - То есть ты понимаешь, что она скинула на тебя за это ответственность?
        - В общем да. А что, я должна была отказать ей?
        - Хотя бы попытаться донести до нее, что ответственность за все, что может случиться несут только она и Дима.
        Я отвернулась от Финна, и грустно смотрела в окно. Нет, я не обиделась на него, на правду обижаться глупо. Я думала, как мне вести себя дальше, чтобы изменить к себе отношение.
        - Может действительно выселить Никиту с Андреем из дома? Никита пойдет к Насте, а Андрей куда?
        - Какое твое дело, куда он пойдет? Он взрослый мужик, ему тридцать два года, что-нибудь придумает, там еще осталось много свободных домов.
        - Значит, я не нравлюсь тебе такой, какая я дома?  - грустно спросила я.
        - Ты нравишься мне любой, и я люблю в тебе все. Напротив, твои доброта и отзывчивость очень хорошие качества, но, к сожалению, ими всегда пользуются.
        - Ладно, тогда начнем с дома. Когда встретимся с ними в Варне я поговорю с Андреем об этом. Ты мне поможешь?  - жалостливо спросила я.
        - Конечно, моя принцесса, я сделаю для тебя все, что захочешь,  - с улыбкой сказал Финн.
        - Спасибо. Я знаю, что могу на тебя рассчитывать, и очень благодарна тебе за это.
        - Ну я-то точно на твою шею не сяду!
        Было уже совсем поздно, почти двенадцать ночи, и мы искали место для ночевки. Как-то не по себе было останавливаться посреди трассы, и мы ехали до ближайшей заправки. Там была большая стоянка и несколько магазинчиков. Мы решили зайти в продуктовый.
        - Прошлогодний лукум будешь?  - с улыбкой спросила я.
        - А он сильно твердый?
        Финн нажал на него пальцем, лукум был как каменный.
        - А вот с прошлогодними чипсами точно ничего не случилось,  - сказала я, открывая пачку.
        - И с прошлогодней Колой тоже!
        День шестой
        Прозвенел будильник, я прижалась к Финну, мне не хотелось вставать. Он был такой теплый и гладкий, как галька на пляже. Он тут же обнял меня в ответ и зарылся лицом в мои волосы.
        - Ты мое счастье,  - сказала я, целуя Финна в грудь,  - я так люблю тебя.
        - И я люблю тебя, моя маленькая принцесса,  - отвечал Финн, целуя меня в макушку.  - Давай еще часок поспим? Я совсем не выспался.
        - Ты спи, а я сяду за руль, я в любом случае собиралась тебя поменять, ты устал за вчерашний день.
        Я еще раз прижалась к нему, и встала.
        Пейзаж здесь был совсем другой, вчера мы свернули вглубь страны уже после заката солнца, и ничего не было видно. Сейчас я ехала среди гор, на некоторых вершинах уже лежал снег. Я приоткрыла окошко и вдыхала свежий горный воздух. Через пару часов Финн встал. Он пошел делать завтрак. Пахло вкусно, и я была голодной, так как ничего еще не ела. Мне было непривычно завтракать без Финна. Он хорошо готовил, но редко. Он сделал мои любимые французские тосты с ветчиной Никитиного производства и сварил кофе. Мы остановились на завтрак. Финну нравилась Турция, нравились горы.
        - Здесь еще озер не хватает,  - сказал он.
        - Не везде же быть Финляндии,  - смеялась я.
        К часу дня мы прибыли в Каппадокию. Мы оставили трейлер на стоянке перед входом на территорию парка. Финн с любопытством рассматривал эти огромные каменные столбы, причудливой формы. Потом мы пошли в подземный город и пещерный монастырь. У меня была хорошая память и сама я любила историю, потому много знала об этом месте. В общем, я вела для Финна экскурсию. Мы прошатались там несколько часов. Уставшие, но довольные мы вернулись к трейлеру.
        - Мы перекусим, немножко отдохнем, и поедем дальше, ладно? Мы заедем по пути еще в одно место.
        - Хорошо. А что за место?
        - Хочешь озеро, будет тебе озеро,  - с улыбкой сказала я.  - Озеро Бейшехир, оно находится в национальном парке, очень красивое, с бирюзовой водой. Тебе понравится. Мы там остановимся на ночлег.
        - Как скажешь, мне нравится, что в этот раз ты руководишь процессом, и с тобой очень интересно, ты столько всего знаешь об этой стране, и умеешь интересно рассказать. Я даже не расстроен, что не был тут раньше!  - с улыбкой сказал Финн.
        - Финнчик, а давай все-таки на море съездим, там до него от озера пару часов езды? Там еще жарко, и море теплое.
        - Я только за, море я тоже люблю.
        Передохнув, мы продолжили свой путь. Я сегодня была за рулем весь день, раз Финн почувствовал себя со мной туристом, то пускай им и остается. Мы ехали и болтали, я рассказывала Финну о Турции, потом перешла на Римскую империю, потом на Османскую. На Турции они оставили свои следы. Мы были счастливы. Было даже немного страшновато, что нам так хорошо именно когда мы одни. К вечеру мы приехали в город Бейшехир. Финн приготовил ужин.
        - Мне нравится, как ты готовишь,  - сказала я,  - делай это почаще.
        - Я не особо люблю готовить, и у тебя лучше получается, но если ты просишь, я не могу тебе отказать,  - с улыбкой говорил он.
        После ужина я приняла душ, и заснула мертвым сном, не дождавшись Финна из ванной.
        День седьмой
        Проснулась я одна. В трейлере Финна тоже не было. Я вышла на улицу и увидела его плескающегося в озере.
        - Иди ко мне,  - крикнул он, увидев меня.
        - Нет, для меня там вода холодная.
        Я взяла из трейлера большое полотенце и пошла к озеру. Финн вылез весь в мурашках и с синими губами. Я завернула его в полотенце.
        - Больше в воду не пойдешь, смотри, у тебя уже губы синие.
        - Ну мам!  - шутил Финн,  - я совсем даже не замерз!
        - Тебе здесь нравится?
        - Да, очень! Это прям то, что надо.
        - Я рада, я счастлива от того, что ты счастлив.
        - Я буду еще счастливее, когда сниму с тебя эти штаны,  - говорил Финн, прижимая меня к себе.
        - Боже, какой ты холодный, и руки ледяные.
        - Я сейчас стану очень горячим,  - говорил он, облизывая мочку моего уха.
        Потом взял на руки и понес в трейлер.
        До обеда мы пробыли на озере, пообедали, и поехали к морю. На месте мы были к четырем часам. Я разделась и с разбегу нырнула с головой. Солнце еще хорошо припекало. Финн присоединился ко мне. Мы плавали пока, солнце не утонуло за горизонтом. Мы были в устье реки Манавгат. Это было красивое место, куда возили туристов, река была красивого бирюзового цвета. Мы решили переночевать здесь, лечь пораньше, и завтра рано утром ехать дальше.
        - Мы пробудем здесь дольше, чем я планировала, мы задержимся на два дня.
        - А что ты переживаешь? Таня же сама сказала, что мы можем тут быть хоть неделю.
        - Я переживаю, я все-таки позвоню им, спрошу.
        Ребята решили тоже не терять время даром, и, исходив Бухарест, поехали в Болгарию. Съездив в Софию и Варну, они решили мотнуть в Грецию, и сейчас лежат на солнышке в Афинах.
        - Тут круто! Вы приезжайте сюда, так как в остальных местах мы уже сами побывали. Людей там нет.  - Рассказывала мне Таня по телефону.  - Зато есть тут! Тут один монастырь, не такой как наш, но тоже монастырь, в нем живут четыре человека. Один монах, и трое парней из разных стран, они тут застряли, когда границы на карантин закрыли, а теперь прижились, и не хотят уезжать.
        - Хорошо, мы тогда дня через три, максимум, приедем к вам.
        - Да не спеши, мы тут как в раю!
        Я подошла к Финну очень взволнованная, с дебильной улыбкой на лице.
        - Что такое? Ты там кита, что ли увидела? Вид у тебя такой, будто тебя сейчас разорвет от эмоций.
        - Да, разорвет. Я звонила Тане. Они побывали в Болгарии, им там надоело, и они поехали в Грецию, они сейчас в Афинах. Там они нашли людей, в монастыре. Там есть живой монах.
        Финн понял, о чем я и расплылся в улыбке.
        - Мы поженимся?
        - Там тоже православие, но немного другое, и там гораздо меньше всей этой церковной хрени. Да, мы поженимся!
        - Мы поженимся!  - кричал Финн, подхватывая меня на руки,  - ура, мы наконец-то поженимся, еще и по всем правилам! Мы поженимся!
        День восьмой
        Рано утром мы с Финном выехали в Памуккале. Ехать было недалеко, чуть больше трехсот километров, но дорога в горах была извилистой, и это замедляло нас. Дорога была такой же красивой, с тем же горным пейзажем.
        - Там есть бассейн Клеопатры, он горячий, и на вкус вода как Боржоми, даже с газом,  - рассказывала я Финну о Памуккале.  - Еще там прямо рядом античный город Иерополис, там очень большой амфитеатр, один из крупнейших в Турции, и вообще много всего сохранилось. Недалеко полно отелей, в них, почти в каждом по нескольку целебных, горячих источников, я предлагаю остановиться на ночь в одном из них, и погреться в источниках.
        - Ничего не имею против,  - сказал Финн.
        Он листал фотографии Памуккале на планшете.
        - Это они, эти отложения?  - спросил он, показывая мне фото.
        - Да, этот минерал называется травертин. Он считается теплым. Только тут на фото чаши наполнены водой, сейчас наверно они пустые, они наполняются летом.
        - Выглядит как снежная гора.
        - Да, там очень красиво.
        На месте мы были в час дня. Финн с интересом разглядывал все, что видел вокруг. В Памуккале я была несколько раз, и хорошо его знала. Мы подъехали к бассейну Клеопатры и оставили трейлер на стоянке.
        - Все расположено в разных сторонах, и я предлагаю сначала сходить к амфитеатру, потом спуститься к Иерополису, через него к травертиновым террасам, а потом в бассейн. Еще есть некрополь, мы проезжали его, предлагаю подъехать к нему на трейлере, так как идти далеко.  - Говорила я Финну, показывая на карте.
        - Зачем ты меня спрашиваешь? Тебе виднее, как лучше сделать.
        - Мне небезразлично твое мнение. Может, ты хочешь по-другому построить путь.
        - Нет, я тебе доверяю. Когда ты уже к этому привыкнешь?  - с улыбкой говорил Финн.
        - Ладно, тогда пошли.
        Мы поднимались по холму к амфитеатру, сверху открывался вид на Иерополис и травертиновые террасы. Когда мы зашли в амфитеатр, открылось все его величие.
        - Ого! Да он просто огромный!  - сказал Финн.
        Мы сели на ступеньку передохнуть, и наслаждались видом. Потом спустились вниз к арене. Мы чувствовали себя песчинками. Затем спустились к городу, проходя по нему, я рассказывала Финну о том, как строился город, и впоследствии был разрушен землетрясением, как его отстраивали заново. Мы вышли к травертиновым террасам, Финн смотрел на все это с восхищением. Там было действительно красиво, иногда природа создает настоящие чудеса. Ворота к бассейну Клеопатры были закрыты. Но Финн вскрыл замок. Мы разделись и зашли в воду, она была горячей, и приятно расслабляла. Из воды не хотелось выходить. Потом мы сели в трейлер и поехали к некрополю. Там было много красивых гробниц, в них были захоронены гладиаторы. Мы с Финном как будто окунулись в историю, казалось город, позади некрополя ожил, и сейчас на арене театра проходят бои.
        Мы нашли отель, на территории которого находилось целых пять разных источников. Мы посетили каждый. Сегодня Финн опять готовил ужин. Переночевать мы решили в трейлере, он был уже родным, и действительно казался нам домом.
        День девятый
        У подножья травертиновых террас, с обратной их стороны было озеро. Рядом был рыночек со всякими сувенирами. Некоторые из магазинчиков так и остались в неизменном виде, с товарами на полках, покрытыми пылью. Мы обрыли этот рыночек и набрали там всякой всячины, мыло, специи, оливковое масло, косметика на термальной воде, всякие сувениры, вино. Дальше по моему маршруту был античный город Эфес, с хорошо сохранившейся библиотекой Цельса, храмом Артемиды  - одного из семи чудес света. Хотя от самого храма осталось лишь несколько колонн, оно не стало менее интересным. Этот античный город растянулся на территории около десяти километров, и был одним из крупнейших в малой Азии. Ехать до него было около трех часов, и к часу дня мы были на месте. Здесь я была давно и немного подзабыла историю, но освежила ее в памяти, почитав кое-что в интернете. Раз Финну нравилось, как я рассказываю, мне хотелось, что бы он остался доволен. Несколько часов мы бродили по Эфесу, и он был весь наш, без единого туриста. Мы передохнули, и поехали дальше. Впереди нас ждал Стамбул. Финн хотел посмотреть на Трою, но я разочаровала
его, сказав, что ничего интересного там, к сожалению, нет. Просто груда камней, а из-за этого нам пришлось бы делать большой крюк. Как ни расписывала я Финну красоты Стамбула, останавливаться он там не захотел. Ему горелось поскорее приехать в Афины и пожениться. Я решила позвонить Тане и узнать, сможет ли этот монах нас поженить. А то мы уже разнадеялись, а вдруг, по каким-то причинам он не сможет. О том, что я созрела к свадьбе, знала только Оля, мы не стали больше никому ничего говорить, и Таня была не в курсе. Когда я ей все рассказала она с энтузиазмом побежала к этому монаху узнавать. Сказала, что перезвонит. Мы с Финном ехали в молчаливом напряжении.
        - Послушай,  - начала я,  - даже если он и не сможет, это ничего не меняет. То, что я созрела к свадьбе и хочу этого, уже само говорит о том, что мы семья, нам не нужны какие-то обряды для этого. Мы поженились еще тогда, в ванной.
        Финн посмотрел на меня и улыбнулся. В этот момент зазвонил телефон. Это была Таня.
        - Что он сказал?  - спросила я у нее.
        - Он вас поженит,  - с улыбкой ответила Таня.
        - Да, он нас поженит!  - сказала я Финну, положив трубку.
        - Ну все,  - выдохнул Финн,  - ты только смуты нагнала, хулиганка моя.
        - Ты понимаешь, что свадьбы у нас не будет, только венчание?
        - Не будет, так не будет. А ты хочешь свадьбу?
        - Честно говоря, нет, я даже платье не хочу.
        - Так не пойдет, я хочу, что бы ты была в платье, хочу запомнить тебя невестой.
        - Ладно, ради тебя будет платье.
        Уже ночью мы приехали в Стамбул, и провалились в сон, как только легли в постель. Все эти пешие прогулки по горам утомительны, да еще и дорога. Мы менялись с Финном, давая друг другу отдохнуть. Но девять дней в дороге брали свое.
        День десятый
        Встали мы в пять утра, чтобы выехать пораньше. Я предложила Финну еще поспать, а я бы повела, но он отказался, сказал, что хочет посмотреть на Мраморное море в рассветных лучах солнца. Это было действительно очень красивое действо. Мраморное море действительно было цвета мрамора, а в рассветных лучах совсем сливалось с небом, и было ощущение, что ты летишь по воздуху. Заразив Финна этим рассказом, он хотел это увидеть. Он с восторгом смотрел в окно, когда солнце вставало. Мы даже остановились и вышли на улицу, чтобы полюбоваться этим. Мы ехали по трассе вдоль моря часа полтора, потом свернули, и моря больше не было видно. До границы с Грецией было около часа езды. Около двенадцати часов дня мы были в городе Кавала, там были очень красивые песчаные пляжи, и бирюзовое море. Мы решили остановиться на обед и искупаться. Здесь было теплее, чем в Турции. Мы лежали голышом на пустынном пляже, и нам не хотелось ехать дальше, мы не могли насытиться одиночеством.
        - Может нам уехать куда-нибудь, жить вдвоем?  - спросила я Финна.
        - Я тоже думаю об этом, поселиться где-нибудь на берегу моря, посадить небольшой огород, корову, пару свиней, и только ты рядом. Что еще нужно? Но потом начинаю продумывать мелочи, и понимаю, что нам не обойтись без Димы и его знаний. Я знаю, что ты городской житель, и любишь комфорт. Без электричества нам будет жить далеко не так комфортно, и ты рано или поздно захочешь назад.
        - Ты только из-за меня не хочешь?
        - Я хочу, что бы ты была счастлива, а деревенская жизнь без воды и электричества убьет всю прелесть.
        - У меня есть предложение, мы могли бы уезжать на зиму, ну или хотя бы на пару месяцев.
        - Это было бы сказочно,  - с улыбкой говорил Финн.
        - Надо подниматься и ехать, если мы хотим сегодня быть в Афинах.
        Мы нехотя отправились в дорогу. В Афинах мы были в одиннадцатом часу вечера. Нас встречали ребята. Мы соскучились друг по другу, и рады были встрече. Они познакомили нас с ребятами, жившими в монастыре. Один был англичанин, второй голландец, а третий латыш. Все парни молодые, и все были здесь на отдыхе, когда началась эпидемия. Латыш и голландец говорили по-русски, у обоих были русские матери, переехавшие в другие страны. Так как мы приехали уже очень поздно монах уже спал. Он был старым и добрым дедом, как выразилась Таня. Звали его отец Петр, и он тоже говорил по-русски, так как и сам был русским. В юношестве он приехал в Грецию и остался служить в этом монастыре. Таня сказала, что он с радостью нас поженит, и будет считать это за честь, поженить кого-то в новом мире.
        - А почему вы не хотите пожениться дома? Там отец Николай есть,  - спросила Таня.
        - У нас церковь дурная, не хочу,  - отвечала я,  - и сам он мне не очень нравится, в нем нет веры, он следует всем правилам, но без веры внутри, просто потому, что так надо.
        - Я понимаю, о чем ты говоришь, уж я-то с ним год прожила. Нет, этот дед классный, вот он именно такой, с верой, он тебе понравится.
        Мы сидели с Таней на пляже, на улице было так тепло и хорошо. Хотелось спать, но и с Таней поболтать тоже.
        - Я смотрю, этот голландец глаз с тебя не сводит,  - с улыбкой сказала я.
        - Да, и он классный, и я с ним уже по пьяной лавочке переспала.
        - Ну ты даешь! А Андрей что?
        - Да ничего, он не в курсе, все равно мы скоро уедем, а он останется здесь. Зачем лишний раз вызывать недовольства друг друга.
        - Тебе виднее.
        Был уже первый час ночи, и желание спать все-таки загнало меня в трейлер. Финн уже спал мертвым сном. Я разделась и прижалась к нему. Через минуту мне уже снился сон.
        23
        День одиннадцатый
        Проснулась я одна. Финн готовил завтрак. Я встала с кровати, подошла к нему и обняла сзади.
        - Доброе утро, любовь моя.
        - И тебе доброе, принцесса.
        - Сегодня мы познакомимся с монахом, Таня сказала, что он классный дед.
        - Вот и отлично, хорошо, если он тебе понравится.
        Мы позавтракали и пошли в монастырь. Все ребята еще спали, но во дворе монастыря мы встретились с отцом Петром. Как только я его увидела, тут же влюбилась в него. Из него лился свет. Он подошел к нам с улыбкой, и мы познакомились. Он сказал, что почтет за честь поженить нас.
        - Скажите, а когда мы сможем провести церемонию?  - спросила я
        - Когда захотите, хоть завтра,  - с улыбкой отвечал он.
        - Может тогда завтра и устроим?  - спросила я Финна.
        - Давай, мне не нужно время, я уже давно все решил.
        - Я вижу, что вы очень счастливы,  - сказал отец Петр,  - и решение ваше взрослое и обдуманное. Бог уже благословил ваш союз.
        Мы и правда были бесконечно счастливы. Раз Финн хотел, что бы я была невестой, надо было найти платье. И мы с Таней отправились по магазинам. Мы нашли мне красивое платье с маленькими рукавчиками из рюш. Длинное, шелковое белое платье отделанное кружевом. От фаты я наотрез отказалась, но туфли Таня заставила меня взять. Финн с остальными ребятами были в соседнем магазине, и выбирали наряд ему. Потом мы вместе с Финном выбрали обручальные кольца.
        Вернувшись в монастырь, латыш показывал нам, как они делают оливковое масло. Боже, каким оно было вкусным! На территории монастыря был огород, у них были козы и куры. Отец Петр поделился со мной рецептом вкуснейшего козьего сыра. Остаток дня мы провели на пляже. Еще, в Греции было полно мандаринов, апельсинов и лимонов. Мы так соскучились по этим цитрусам. Лимон у меня был дома, он был среди тех домашних цветов, что мне подарил Финн на 8 марта. Вероятно, он был привит, потому что на нем появилось шесть маленьких лимончиков. Я пылинки с него сдувала. В Турции мы тоже повсюду встречали мандарины, но они были дикие, и есть их было невозможно, а садов нам так и не встретилось. Зато в Турции мы объелись винограда. У нас дома, на базе, рос виноград, но он был совсем поздний, и до снегов был кислый и несъедобный.
        Мы решили нарушить традицию, и спали вместе.
        - Мне не верится, что мы завтра поженимся,  - говорил Финн, обнимая меня.
        - Мне тоже. Как думаешь, ребята дома на нас обидятся, что мы прокатили их со свадьбой?
        - Опять ты о других думаешь. Кстати, я поговорил с Андреем по поводу дома.
        - И что он сказал?  - с любопытством спросила я.
        - Он не то что не против, он даже за. Когда Таня сказала ему, что мы женимся, он сам об этом подумал. Так что с Никитой тем более проблем не будет.
        - Таня не хочет, что бы он переезжал к ним в дом. Говорит, что у них там женское общежитие, и она хочет ходить в трусах, немытая, и нечесаная, если захочет. А если в доме появится парень, то всего этого будет делать нельзя.
        - Значит, так вы себя ведете без мужчин?  - смеялся Финн,  - ходите немытые и в трусах?
        - А вы разве нет?  - так же в шутку спрашивала я.
        - Я открою тебе секрет. Я вчера разговаривал с Никитой, они с Настей отселяются в отдельный домик, пока еще есть свободные.
        - Значит, мы остаемся одни? В своем доме? Ура! Я тоже буду ходить в трусах!
        27 октября 2023 года
        День двенадцатый
        День был ясный и теплый. Церемония проходила в маленькой церквушке на территории монастыря, окна были раскрыты, и теплый соленый воздух наполнил собою помещение. Мы с Таней украсили алтарь какими-то белыми цветами, которые росли на территории монастыря и оливковыми ветвями. От оливы исходил особый аромат, которого я раньше никогда не чувствовала. Мы одевались с Финном в разных комнатах монастыря, со мной была Таня.
        - Как это все романтично, я щас прям слезу пущу,  - говорила она.
        - Мы встретили много людей, и я уверена еще встретим. Так что и для тебя парень найдется.
        - О нет, это не для меня. Я не верю в отношения, и вообще, все мужики козлы.
        - Значит, ты и в наши с Финном не веришь?
        - Нет, ваш случай один на миллион. Вас наверно создавали друг для друга. Вряд ли мне встретится действительно достойный мужик.
        - Я тоже так думала многие годы, а потом встретила Финна. Это действительно чудо, что мы встретились. Но чудеса случаются, я это точно знаю.
        В дверь постучали. Это был голландец. Он метнул на Таню восхищенный взгляд, и сказал, что все готово и все ждут меня.
        - А голландец-то вроде хороший парень, может, заберем его с собой?
        - Я об этом как-то не думала. Ладно, пошли выдавать тебя замуж.
        Таня открыла передо мной дверь в церквушку, я увидела Финна, стоявшего перед алтарем. Я видела, что он слегка переживает, но он весь сиял. Андрей увидел меня и включил Аве Марию. Я шла по маленькому коридорчику между скамьями и не могла убрать улыбку с лица. Меня распирало от эмоций, и наворачивались слезы счастья.
        - Мне много лет, но такую улыбчивую невесту я вижу впервые,  - сказал отец Петр,  - спасибо тебе боже, что я дожил до такого момента. Итак, готовы приступить?  - с улыбкой спросил он.
        Мы с Финном кивнули, и церемония началась. Я даже не слышала, что говорил отец Петр, меня разрывало от счастья и любви. Мне хотелось прижаться к Финну и говорить, как сильно я его люблю, но было пока нельзя. Потом мы одели друг другу кольца, и нас объявили мужем и женой. Наконец-то жених мог поцеловать невесту. Финн прижимал меня к себе как подарок.
        Таня снимала видео на фотоаппарат, а потом мы пошли к морю сделать свадебные фото. Отец Петр выдал нам самое настоящее свидетельство о браке, и так как мы теперь были официально женаты, он предложил нам одну на двоих комнату в монастыре. Но мы отказались. Наш трейлер был лучшим местом для нас. Мы отогнали его на пляж, и встречали там закат.
        День тринадцатый
        Не смотря на то, что замуж я выходила в третий раз, секс в брачную ночь у меня был первый. В первый раз у меня были небольшие осложнения с беременностью, во второй раз мы так устали, что было уже не до секса. Когда я сказала об этом Финну, он был доволен, что хоть здесь он был первым. Мы лежали в обнимку на нашей любимой кровати и думали о том, что надо составить дальнейший маршрут, так как завтра решено было ехать дальше. Мы подъехали к монастырю, там уже все встали. Мы все сидели за завтраком во дворе. Отец Петр рассказывал о своей жизни. Он действительно был замечательным человеком, и я была рада, что обвенчал нас именно он.
        Вместе с ребятами мы составили дальнейшие маршруты. Мы с Финном ехали в Италию через Албанию, Черногорию и Хорватию. Дальше из Италии ехали в Мюнхен, проверять завод BMV. Далее Прага, Берлин, Варшава, Калининград, Вильнюс, Минск и домой. У Андрея с Таней были Македония, Сербия, Словения, Австрия, Швейцария, юг Франции, Юг Испании и Португалия. Назад они возвращались через север Испании, потом Париж, Брюссель, Амстердам. Возможно, мы встретились бы в Берлине и дальше ехали бы домой вместе.
        Я позвонила Оле, рассказать новости. Мы долго разговаривали. Я рассказала ей, что мы с Финном поженились, она была очень рада за нас, но требовала свадебную вечеринку, когда мы вернемся домой.
        Упаковав припасы и заполнив баки водой, завтра утром мы были готовы ехать.
        День четырнадцатый
        Распрощавшись с Отцом Петром, парнями и Грецией, мы продолжили свой путь. Мы проехали всю Грецию, Албанию, и к ночи были в Черногории. Люди нам нигде не встретились, не было даже признаков жизни. На ночлег мы остановились возле города Петровац, на пляже. Проснувшись утром, мы сразу нырнули в море. Оно было еще прохладным, но нам было хорошо. Позавтракав, мы поехали дальше. Мы проехали Черногорию и Хорватию, людей не было. Мы составляли маршрут с учетом точек сигналов, которые нам дал Дима. Было странно, что совсем нигде не было людей. Мы проехали границу с Италией и остановились на ночлег. Я решила позвонить Тане. Они были в Вене. Им также не встретилось ни единой живой души. В Италии у нас было три города с сигналами Венеция, Болонья и Флоренция.
        День пятнадцатый
        Проснувшись, мы направились в Венецию, до нее был часа полтора езды.
        - Ты была в Венеции?  - спросил меня Финн.
        - Да, я люблю Италию, и была в нескольких городах. В Венеции мы были с мамой, но нам не повезло с погодой, и почти все время шел дождь. А ты был?
        - Да, мы были тут всей семьей, весной в год апокалипсиса. Дети, конечно, не дали нам насладиться романтикой.
        Насладиться ею и нам не пришлось. Город был в запустении. Не было цветущих горшков в окнах, колоритных гондольеров и прочей развлекухи для туристов. Без всего этого Венеция была блеклой и скучной. Не найдя там людей мы направились в Болонью. Там мы тоже не нашли людей, но нашли послание. В нем было сказано, что люди отсюда переехали во Флоренцию, так же были указаны координаты места их нахождения.
        - Ну наконец-то, хоть кого-то живого увидим,  - сказала я.
        - Еще полгода назад ты с грустью смотрела в окно, в надежде увидеть кого-то кроме нас. Смотри сколько мы нашли людей, не переживай, я думаю эти люди не будут последними.
        - Да, я по ходу просто зажралась,  - смеялась я.
        Через два с половиной часа мы были во Флоренции. Судя по оставленным координатам в Болонье местом, где были люди, была фазенда под Флоренцией. Ворота были открыты и мы ехали по длинной дороге к большому дому вдоль виноградников и небольших полей. Издалека я увидела, как из дома вышел мужчина, за ним вышло еще двое мужчин и женщина.
        - Надеюсь, они говорят по-английски,  - с надеждой сказала я.
        Они говорили. И не только по-английски. Среди них был русский мужчина. Его звали Романом. Он был врачом, и не просто врачом, а гинекологом-акушером. Он приехал в Рим на конференцию, в этот момент началась эпидемия, из-за того что границы закрыли он не смог вернуться домой. Потом он встретил пару, что жила с ним. Им повезло, они были мужем и женой, и оба выжили. Пара была уже зрелых лет. Потом их нашел другой мужчина из Болоньи. Он-то и оставил послание. Рома был не просто вшивый врач из местной поликлиники. Он был звездным гинекологом, и вел беременности всех наших звезд. Когда мы сказали, что у нас есть для него пациент, он был бесконечно рад, и решил присоединиться к нашей общине. Мы рассказали о том, как живем там, сколько у нас людей, его все устраивало. Он очень соскучился по своей стране. Но сигналов жизни в окрестностях Москвы не было, а жить где-то еще он не хотел. Он колесил по Европе, нашел людей только в Париже, но французов он не любил и решил остаться здесь. Он сказал, что нас к нему сам бог послал. Мы же думали наоборот. Я рассказала ему, что являюсь местным врачом, но совершенно
не справляюсь с этой ролью, и бесконечно рада, что мы его встретили, и тому, что он хочет к нам присоединиться. Это нам его бог послал. На следующий день он уехал на нашу базу. Я позвонила Оле, рассказать, что к ним едет настоящий врач, да еще и гинеколог-акушер. Она, конечно, была рада. У меня с души упал камень.
        - Теперь я точно буду дома принцессой!
        Так как Рома объездил всю Европу вдоль и поперек и был уверен, что людей нигде, кроме Парижа нет, мы решили переночевать тут, а завтра ехать в Мюнхен. Я позвонила Тане и рассказала новости. Они были в Берне и завтра должны были ехать в Париж. Так как людей больше нигде не было, я предложила встретиться в Праге и оттуда вместе поехать домой. Они согласились.
        День шестнадцатый
        Утром мы подробно рассказали Роме как к нам добраться. Распрощались с итальянцами и выехали в Мюнхен.
        - Я сейчас кое-что спрошу у тебя, но ты только не расстраивайся, ладно?  - сказал Финн.
        - Я догадываюсь, о чем речь. Надеюсь, я ошибаюсь.
        - Ну почему нет? Ведь теперь у нас есть настоящий врач.
        - У меня и раньше был настоящий врач, однако детей моих это не спасло.
        - Тебе даже не хочется? Или ты просто боишься?
        - Конечно хочется, и я боюсь.
        - Ты просто не проявляла внимания к встреченным нами детям.
        - Я и их боюсь.
        - Почему?
        - Боюсь привязываться.
        Финн замолчал. Мы ехали каждый погруженные в свои мысли.
        - Ты сказал мне, что у нас будет ребенок, если я захочу,  - через некоторое время сказала я,  - зачем ты сейчас опять поднял эту тему?
        - Затем, что появился врач, я подумал, что возможно это что-то изменит, потому что ты сама сказала, что если бы мы встретились в нормальное время, ты бы может еще и подумала. Я решил, что ты можешь подумать.
        - Ты сейчас мало чем отличаешься от наших, ты мною пользуешься. Ты знаешь, что я начну думать «Финн так хочет ребеночка, может надо ему угодить, и наплевать на то, чего я сама хочу, или точнее не хочу».
        - Я не верю, что ты так думаешь.
        - А разве это не так?
        - Нет, не так.
        - Так, ты так думаешь, а если и не думаешь, то подсознательно это чувствуешь.
        Мы надулись и ехали молча. Это была наша первая ссора. Я опять оказалась между двух огней, между тем, чего хочу я, и тем, чего хочет мой любимый человек. В стремлении сделать его еще счастливее, я могла потерять свое счастье. Как тут можно выбирать? Но с другой стороны, я действительно задумалась, появление реального врача играло Финну на руку. Около четырех часов дня мы приехали в Мюнхен. Почти весь путь после ссоры мы ехали молча. Финн был за рулем, я предложила поменять его, он отказался. Это и был весь разговор. В Мюнхене мы остановились перекусить и немного отдохнуть.
        - Мы так и будем молча дуться друг на друга?  - спросила я, наливая Финну чай.  - Это глупо, ты не считаешь?  - уже мягче спросила я.
        Финн подошел ко мне и обнял.
        - Ты права, я пользуюсь тобой, прости меня.
        Он так сильно сжал меня, что мне стало больно.
        - Ты меня задавишь,  - сказала я.
        - Прости,  - он поцеловал меня,  - прости, мне просто очень хочется ребенка. Я представляю, когда мы вернемся, у Оли уже будет животик, он будет расти. У меня какая-то непонятная зависть. Дима раздолбай, каких ему детей? Почему ему не нужно, но у него есть, а мне нужно, но у меня нет? Я знаю, что это низко, и так думать нельзя. Я возьму себя в руки, я обещаю. Я не должен к тебе так относиться.
        - Все хорошо. Это вполне нормальные мысли. Общество навязало нам, что они низкие, но они естественны. Я сказала тогда, что подумаю, и я обещаю тебе, что я подумаю. Не только потому, что ты этого хочешь, а потому, что и я хочу. Но это если мне удастся справиться со страхом. А страх потери у меня самый сильный, это практически фобия. Помимо того, я должна тебе это сказать. После вторых родов у меня возникли осложнения, это чудо, что я вообще смогла родить ее в таких условиях. К тому же, мне не двадцать лет, так что высока вероятность того, что у меня и не получится зачать. Я не говорила об этом, потому что раньше не было смысла.
        - Хорошо, спасибо, что сказала сейчас. И спасибо, что подумаешь.
        - Я подумаю, но это еще ни о чем не говорит.
        Я поцеловала его. На этом конфликт был исчерпан.
        Мы отправились на завод BMV, он был просто гигантский. Мы блуждали по нему около часа, пока не нашли то, что нужно. А нужны нам были аккумуляторы, и зарядники от бытовой сети. Сами автомобили мы могли привезти позже, сейчас нужно было проверить, работает ли все сопутствующее оборудование, потому что оно не было выпущено в продажу. Его только изобрели и тестировали, а потом начался апокалипсис. Все батареи и аккумуляторы были разряжены. Для проверки нужно было подключить их к электросети, но электричества нигде не было. Финн нашел электростанцию, питающую завод. В ней все было черное, там был пожар. Финн позвонил Диме для консультации. Дима сказал, чтобы мы просто привезли все домой. Если все работает, то потом они просто съездят за автомобилями. Мы так и сделали. Делать нам здесь было больше нечего, и мы решили ехать в Прагу, там передохнуть день и подождать Таню с Андреем, потом вместе ехать домой. В Праге мы были к десяти вечера. Было уже темно, мы вместе приготовили ужин, а потом просто валялись в постели.
        Финн обнял меня и положил голову мне на грудь.
        - Ань, прости меня,  - тихо сказала он.
        - Я думала, мы уже все выяснили?
        - Нет. Я подвел тебя. Я тот человек, который должен поддерживать и защищать тебя, а я этого не делаю.
        - Что за глупости? Никто никого не подвел. Я не жду того, что ты будешь идеальным, никто не идеален, да и стоит ли к этому идеалу стремиться? Я тебе сейчас открою великий секрет. Все, совершенно все человек делает, он делает исключительно для себя. Даже делая что-то бескорыстное для другого, мы делаем это для себя. Отдавая  - получаешь. Получаешь разное, похвалу, одобрение, благодарность, самоутверждение и так далее. Понимаешь? Я люблю тебя, но кому хорошо от моей любви? Мне. Разве я любила бы тебя только потому, что от этого было бы хорошо только тебе?
        - Если смотреть с этой точки зрения, то себе можно все простить.
        - Себе и нужно все прощать, иначе ты так и останешься заложником своей совести. Совесть, кстати говоря, совершенно приобретенное чувство. Природой оно в нас не заложено. В нас его заложило мое любимое общество. Нас учат тому, что нужно быть хорошими, тогда нас будут любить. Нас не учат любить себя, нас учат добиваться чужой любви. А как же можно получить извне то, чего нету внутри? Поэтому прощение себя это первый шаг на пути к любви к себе.
        - А ты все себе простила?
        - Да. Я научилась прощению в монастыре в Индии. Поверь, мне было, что себе прощать. Ты даже не представляешь, скольких людей я убила за те месяцы, пока пыталась пересечь границу. Самый страшный грех, отнять чужую жизнь. Я винила себя за смерть детей.
        Финн молчал.
        - Если тебе нужно мое прощение, то мне нечего тебе прощать. Мы поговорили и все выяснили. Нам даны язык и разум, с помощью этих инструментов можно решить любую проблему. Самая большая проблема людей в том, что они разучились общаться. А может, и никогда не умели. Не зря говорят, сколько людей, столько и мнений. Но мы почему-то уверены, что все вокруг большинство вещей воспринимают так же, как и мы. Для тебя элементарно то, что ты считаешь своим долгом поддерживать и защищать меня, так поступают люди в парах. Но ты считаешь это также элементарным и для меня. Ты считаешь, что и я должна поддерживать и защищать тебя. Если допустим, это не так, и жизнь рано или поздно поставит нас в такую ситуацию, в которой это раскроется, что ты будешь чувствовать? Ты будешь поражен и разочарован, для тебя это элементарные вещи, которые должны быть у каждого. Но все разные, в этом и суть. Тебе кажется, что ты подвел меня, но это не так. Мы поговорили и все выяснили. После того как ты сказал мне о своих чувствах по отношению к Оле и Диме, и их ребенку, для меня все стало ясно. Я поняла, почему ты начал давить
на меня. И все, это не выросло в обиду, которую я бы сама додумала и добавила каких-нибудь небылиц. Поэтому так важно общаться, чтобы избежать недопонимания. А для меня очень важно, что бы мы понимали друг друга.
        - Для меня тоже. Спасибо, что ты такая терпеливая и понимающая.
        - А тебе спасибо за то, что ты честен со мной, не боясь показаться плохим.
        - Я люблю тебя больше всего на свете, ты мое счастье и моя жизнь,  - говорил Финн, сильнее прижимаясь ко мне.
        - И ты мое счастье.
        День семнадцатый
        Мы проснулись около двенадцати. Спешить нам было некуда, и мы наконец-то выспались. Не смотря на отсутствие людей, Прага не потеряла своего очарования. Я очень любила этот город. И скелетов там на улицах практически не было. Вообще Чехия поразила своей чистотой. Как будто кто-то убрался здесь после апокалипсиса. Но мы не увидели ни единого признака жизни. Мы гуляли по мощеным улочкам, нам было хорошо вдвоем.
        - Это наш последний день вместе,  - сказала я,  - завтра приедут Таня с Андреем.
        - Тогда не будем терять времени даром,  - сказал Финн, обнимая меня за талию,  - думаю, нам лучше поторопится к трейлеру, смотри, какая туча надвигается.
        - И правда. Пошли скорее.
        Дождь все же застал нас, был просто ливень, и мы вымокли до нитки. Мы решили не пережидать, поняв, что дождь обложной. Заскочив в трейлер, мы начали снимать с себя все.
        - У меня даже трусы промокли насквозь,  - с улыбкой сказала я.
        Финн принес полотенца, с нас ручьями стекала вода. Я замерзла и вся покрылась мурашками.
        - Иди ко мне скорее, я тебя погрею,  - сказал Финн, обнимая меня,  - я тебя сейчас тааак погрею!
        Руки Финна блуждали по моему голому телу. Я целовала его вкусные губы. Это был самый вкусный мужчина в моей жизни. На улице была самая настоящая буря, но мы не обращали на нее внимания, у нас была своя буря.
        День восемнадцатый
        Дождь продолжался всю ночь и весь следующий день. К обеду приехали Таня с Андреем. Передохнув пару часов, мы поехали домой.
        - Это наш медовый месяц провожает нас слезами,  - говорила я с грустью.
        - Ничего, мы продолжим его. Выгоним всех из дома, и неделю не будем вылезать из постели.
        - Мне нравится твой план!
        К ночи мы были в Варшаве и решили переночевать там. Андрей с Таней были какие-то молчаливые. Мы лежали с Таней на кровати в их трейлере.
        - Что у вас с Андреем произошло?  - спросила я.
        - Он узнал про голландца и в отместку трахнул одну француженку. Все это вышло за какие-то рамки. Мы как будто начали предъявлять друг другу какие-то претензии, и ни один из нас этому не рад. У нас был классный секс, но отношения наши на этом закончились.
        - Я даже не знаю расстраиваться или радоваться за тебя.
        - Ты же сама говоришь, что все случается только к лучшему. Так что порадуйся.
        Мы услышали стук в дверь трейлера.
        - Что это они стучатся?  - удивилась Таня, вставая, чтобы открыть.
        - Подожди,  - я остановила ее за руку,  - это не они, они бы не стали стучать. Где у тебя оружие?
        Таня вытащила из-под кровати пистолет. Я взяла его и пошла к двери. Андрей с Финном уехали к реке заправить бак водой. Мы были вдвоем. Я спрятала руку с пистолетом за спину, и открыла дверь. На улице стояли два ребенка лет по семь-восемь. Мальчик и девочка, они были очень похожи, и я решила, что они брат и сестра. Они выглядели напуганными, и были готовы бежать в любую минуту. Они молча смотрели на меня, видимо пытаясь понять мою реакцию. Я улыбнулась.
        - Привет! Вы что здесь делаете, под дождем?  - радушно спросила я.
        Их напряжение ушло, и они попросили еды. Я впустила их в трейлер, Таня дала им первое, что попало ей под руку, вчерашний кекс, лежавший на столе. Бедные дети накинулись на него. Я экстренно начала что-то готовить на скорую руку. Дети говорили по-украински. Потом, когда поняли что мы русские, начали говорить по-русски. Они действительно были братом и сестрой, и были в гостях у тетки на летних каникулах. Они были из Чернигова. Кое-как они прожили тут больше года. Они встречали и других людей, но они были плохими. Когда я расспросила подробнее, чем именно люди были плохие, из рассказа мальчика я поняла, что это были очередные мародеры. Их давно здесь уже не было, но дети все равно боялись нас. Но темненькая тетя показалась девочке доброй, и та решила пойти к нам за едой, брат не бросил ее и пошел следом. Их звали Миша и Маша, вот так пошутили их родители. Им было по восемь лет. Мы рассказали, что живем в хорошем месте, что у нас там всегда есть еда, теплая постель и настоящий дом, и пригласили их с собой. Они с радостью согласились.
        Когда вернулись парни и увидели детей, то были в шоке. Мы рассказали им все, что те рассказали нам.
        - Конечно мы заберем их,  - сказал Финн,  - как они вообще тут выжили, не представляю.
        Мы накормили и помыли их. Спать они захотели с доброй тетей Таней, и разделяться отказались напрочь.
        - Надо будет завтра с утра найти им нормальную одежду,  - сказала я Финну, когда и мы уже легли спать.
        - Ты их не боишься?
        - Нет. Во мне перевешивает чувство жалости к ним. Я даже не могу представить, что они тут за год пережили. У них наверняка уже сформировались психологические травмы. Бедные малыши, у меня сердце кровью обливается.
        День двадцатый
        Утром мы нашли детям новую одежду и обувь. Полдня они ехали с Андреем и Таней, потом захотели ехать с нами. Им понравился Финн.
        - Почему они тебя боятся? Я не понимаю,  - сказал Финн.
        - Они увидели у меня пистолет, а оружие ассоциируется у них с плохими людьми.
        К ночи мы приехали в Смоленск. Эту ночь дети спали с нами. Финн объяснял им, что тетя Аня не плохая, она просто женщина-воин. Он рассказывал им финские сказки и саги. Они с удовольствием его слушали, пока не уснули.
        Рано утром мы продолжили путь. Впереди был дом, милый дом. Мы все уже немного соскучились по нему, и устали от кочевой жизни.
        24
        К пяти часам вечера мы были дома. Было 4 ноября 2023 года. Пока нас не было ряды наши пополнились. Всего теперь нас было девятнадцать человек. Никита с Настей переехали в отдельный дом, Андрей поселился с Сашей из Пензы в другом доме. Еще в одном доме поселилась пара из Харькова и ребенком, с ними жила Ира, послушница из Сергиева Посада. Врач Рома поселился в отдельном доме. Пару из Харькова звали Наташа и Максим, мальчика, что был с ними, звали Данил. Они с удовольствием взяли к себе детей, которых мы забрали из Польши. Ира до послушничества была учительницей начальных классов, и начала вести для троих детей уроки. Неожиданно для всех, у Тани с Ромой завязался бурный роман. Они буквально влюбились друг в друга с первого взгляда.
        - Ты же говорила, что Финн старый, а Рома еще старше Финна, как так?  - спрашивала я у Тани,  - он же тебя ровно на двадцать лет старше.
        - Не знаю, ничем не могу это объяснить, это какое-то безумие, я никогда раньше не испытывала таких чувств ни к одному мужику.
        - Наверно это любовь?  - смеялась я.
        - Определенно она!
        Дима забрал все оборудование, что мы привезли из Мюнхена, и сидел над ним два дня безвылазно в своем командном пункте. Потом он пригнал откуда-то электромобиль, полдня ковырялся с ним. Вечером он зашел к нам с торжествующим лицом.
        - Все работает!  - объявил он,  - мы можем ехать за автомобилями.
        На следующий день в Мюнхен уехало восемь человек. Они должны были забрать легковые и грузовые электромобили. Мы ждали их назад через четыре дня. Они вернулись через пять, с полным автопарком и кучей сопутствующего оборудования. Позже Дима соорудил специальную электрозаправку напрямую от электростанции. Нас стало больше, и электроэнергии мы стали потреблять больше. Дима с другими парнями перевезли на базу еще несколько генераторов и подключили их. Мы с Финном остались одни в доме. Теперь все стучали, входя в чужой дом, все обедали и ужинали у себя по домам, в общем, прекратилась вся эта общажная жизнь, и каждый зажил сам по себе. С нами жил наш щенок, мы назвали его Вульф, волчонок, он и в Африке волчонок. Второго забрали харьковчане с детьми, а третьего взял Рома. Таня постепенно перебралась жить к нему. Сейчас у Оли заканчивался пятый месяц беременности, у нее был уже животик, и малыш начал толкаться. Финн сторонился ее.
        - Чего ты боишься?  - спросила я Финна, когда мы легли спать,  - все гладят ее живот, а ты еще даже не прикоснулся.
        - Я боюсь привязаться к этому ребенку больше, чем следует, потому что он не мой.
        - Я думаю, тебе не стоит избегать Олю. Напротив, это пошло бы тебе на пользу. Это я тебе как психиатр говорю.
        - Ладно, доктор, послушаю тебя.
        На следующий день к нам зашла Оля, они сидели с Финном в гостиной, и пили чай.
        - Можно?  - спросил Финн, протягивая руку к Олиному животику.
        - Конечно,  - с улыбкой сказала Оля.
        Финн аккуратно, как к чему-то очень хрупкому, прикоснулся к животу одной рукой. На лице у него был восторг, он медленно гладил живот. Тут он расплылся в улыбке.
        - Он меня толкнул! Ань, потрогай, он толкается!
        Финн светился от счастья.
        - Я уже трогала,  - с улыбкой сказала я,  - твоя очередь.
        У Оли должен был быть мальчик. Рома обследовал Олю вдоль и поперек, и сказал, что все идет хорошо.
        У нас с Финном все-таки выбили праздник в честь свадьбы. В этот день выпал первый снег, правда, растаял к утру. Но зима уже была на подходе.
        10 декабря 2023 года
        Сегодня у Миши и Маши был день рождения, они были близнецами. Мы устроили для них настоящий детский праздник. Мы украсили клуб шарами, привезли надувной дом и батут. Мы с Соней сделали огромный торт с фигурками из мастики, и наделали других сладостей. Все надарили им кучу разных навороченных игрушек. Мы с Финном подарили Мише железную дорогу, а Маше большой дом для Барби с несколькими куклами. Дети долго привыкали к нормальной жизни, но сейчас чувствовали себя полноценными членами нашего общества. Финн нарядился в клоуна и устроил представление. Я смотрела на все это, на Финна, он был счастлив. Я видела, что он будет замечательным отцом. Я обещала ему подумать, и подумала.
        На следующий день после праздника, я оторвала Рому от Тани.
        - Мне нужно с тобой поговорить, пойдем в медпункт,  - сказала я Роме.
        - Что-то случилось? Что-то болит?
        - Нет, все хорошо.
        Мы пришли в медпункт, там я чувствовала себя уютно. Я сама его оборудовала. Там было все, что нужно, но при этом он не выглядел как больничная палата.
        - Ты хорошо здесь все обустроила,  - сказал Рома,  - ты хоть и не врач, но у тебя неплохая клиническая подготовка для психиатра. Многие до сих пор обращаются только к тебе.
        - Просто ты мужчина, ко мне обращаются девочки с запорами, так что обижаться не стоит,  - с улыбкой сказала я.
        - Так о чем ты хотела поговорить?
        - Все, что я тебе скажу, останется между нами, хорошо?
        - Конечно.
        - Финн очень хочет ребенка,  - я запнулась, я очень нервничала, мне не хотелось посвящать Рому в историю моей прошлой жизни, но иначе было никак.
        - С этим есть проблемы?
        - Думаю да. Я хочу, что бы ты посмотрел меня.
        - Хорошо, тогда давай заведем карточку. Тебе не так много лет, многие и в сорок рожают,  - сказал он, доставая пустую карту.  - У многих первый ребенок получается не сразу.
        - У меня было двое детей.
        - Так, значит, я что-то упустил,  - сказал он, откладывая карточку в сторону.
        - Ты не упустил, об это никто не знает, кроме Финна. Это было давно. С первым ребенком проблем не было. А со вторым,  - я опять запнулась.
        - Послушай, мы с тобой сейчас врач и пациент, воспринимай это так. Что я, собственно, психиатра учу,  - сказал он с улыбкой.
        Мне стало немного спокойнее, и я продолжила.
        - Второй ребенок был недоношенным, была тридцать пятая неделя. Я попала в ЧП, обрушилось здание, на меня упал человек, которого привалило балкой и у меня начались схватки. Человек лежал прямо на мне, и движения мои были очень ограниченными. Через несколько часов ребенок все же родился, но я пролежала под завалом два дня. Потом меня нашли и отвезли в больницу, но оттуда мне пришлось уйти на следующий день. Особой помощи мне не успели оказать.
        Я рассказывала это, и у меня дрожали руки.
        - Хорошо, я понял, как скоро после этого ты попала к врачу?
        - Через два года.
        Рома выкатил на меня ошарашенные глаза.
        - Через два года?!
        - Да, так вышло. У меня обнаружили внутриматочные синехии. Мне сделали операцию и удалили их, но сказали, что они могу вырасти заново.
        Рома был в шоке, я это видела, но он вел себя профессионально.
        - После этого ты наблюдалась у врача?
        - Нет. Моя врач была старой бабкой, но очень хорошей. Она умерла, и больше я к врачам не обращалась. Я их боюсь. Но у меня ничего не болело и вообще больше не возникало никаких проблем.
        - Сколько лет назад тебе делали операцию?
        Я задумалась в подсчетах.
        - Двенадцать лет назад.
        - И ты все эти годы понятия не имеешь о том, что там у тебя происходит?
        - Да.
        Рома взял карточку и начал задавать вопросы. Когда с этим было покончено, он сказал мне садиться в кресло. Он был не первым гинекологом мужчиной в моей жизни, но все же как-то было непривычно ощущать там чьи-то руки, кроме рук Финна.
        - Ты помнишь, мы врач и пациент?  - сказал он, надевая перчатки.
        - Мне все равно, что ты не женщина, ты не первый гинеколог мужчина в моей жизни.
        - Отлично,  - он начал осмотр.  - Есть сращение, я его чувствую, небольшое, но есть. Давай сделаем УЗИ.
        Я перелегла на кушетку. Теперь, когда я уже гораздо лучше разбиралась в том, что на мониторе, наблюдать было интереснее.
        - Да,  - сказал Рома,  - есть небольшая спайка, видишь?  - он ткнул пальцем в монитор.
        - Вижу.
        - В остальном все нормально. Тебе несказанно повезло!
        Я оделась, и села на стул, вопросительно посмотрев на Рому.
        - В нормальное время, я бы сделал операцию, и проблем бы не было. Но сейчас операцию мы сделать не можем. Если бы хотя бы анестезиолог был.
        Рома задумался. Он еще не сказал мне главного, смогу ли я забеременеть.
        - Забеременеть ты сможешь,  - сказал он, как бы услышав мои мысли,  - но вероятность того, что ты сможешь доносить ребенка, одна из ста. Я бы даже сказал половина процента.
        - Я ожидала этого, так что не особо расстроилась.
        - Почему ты больше не ходила к врачу? Тебе же объяснили что это чревато бесплодием?
        - Я решила, что больше детей у меня не будет.
        - А потом передумала?
        - Я даже не то, что бы передумала. Я решила оценить шансы.
        - У меня в клинике был разработан экспериментальный препарат для безоперационного удаления сенихий, спаек и послеоперационных рубцов. Испытания прошли, но он удаляет их не в ста процентах случаев. Побочки очень мало, и те могут быть вызваны аллергией на препарат. Я могу съездить туда и посмотреть, сохранился ли препарат.
        - Хорошо. Я подумаю. Пожалуйста, не говори обо всем этом Финну. У нас с ним на этом фоне конфликт интересов. Я не хочу детей. Точнее, я бы может и завела ребенка, тем более теперь у нас есть ты. Но у меня психологический барьер. Оба моих ребенка умерли задолго до апокалипсиса. Это очень страшно. Мне казалось, что я пережила это, но иногда, редко, но все же кажется, что нет.
        - Хорошо, все останется между нами. Давай я все-таки съезжу в свою клинику. Вдруг препарат пропал, тогда и думать нечего.
        - Да, ты прав. Спасибо тебе.
        - Я тогда завтра с утра съезжу, сегодня уже поздно.
        Мы с Финном лежали возле камина. Я уже привыкла, что мы одни, и можно ходить по дому в трусах, а то и без них. Я лежала на лисьем покрывале в одной футболке Финна. Она была длинной и прикрывала задницу. Финн лежал рядом, и гладим меня по ноге. Его рука скользнула на внутреннюю ее часть и выше.
        - Ты какая-то задумчивая,  - сказал он.
        - Что?
        - Я говорю, ты задумчивая. Все хорошо?
        - Да, все хорошо.
        Я перевернулась на бок, лицом к Финну.
        - Мы с тобой еще ни разу не занимались сексом возле камина,  - с улыбкой сказала я.
        - Ты наконец-то почувствовала мою руку? Может, расскажешь, где ты витаешь,  - Финн убрал руку.
        - Да нигде, думала про новый год. Мы будем ставить елку?
        - Конечно! Что за новый год без елки?
        - Верни руку назад, о елке подумаем потом,  - лукаво сказала я.
        Финн смотрел на меня своими хитрющими глазами.
        - Когда у тебя такой взгляд я дико начинаю тебя хотеть.
        Финн вернул руку назад, второй задрал мою футболку и прильнул губами к животу.
        - Я никогда не перестану тебя хотеть,  - сказал он, спускаясь ниже.
        На следующий день перед обедом ко мне пришел Рома.
        - Я привез препарат. Все в целости и сохранности. Так что если надумаешь, скажи. Но у него в феврале истекает срок годности, так что думай быстрее.
        - А сколько времени занимает лечение?
        - Месяц.
        - Значит, у меня есть две недели.
        31 декабря 2023 года
        Сегодня новый год. Мы с Финном поставили в нашем доме елку и украсили гостиную. В клубе тоже все было готово к празднику. К нам присоединилось еще четыре человека. С того момента, как Дима перенастроил спутник мы начали общаться с людьми по всей стране. К нам приехали двое мужчин из Хабаровска, по пути они захватили двух девчонок из Красноярска. Всем было от тридцати до тридцати восьми лет. Самыми старшими теперь у нас были послушница Ира и Рома. Но за родителей все равно считали нас с Финном.
        Мы с Финном нежились утром в постели.
        - Радость моя, у меня есть для тебя новость,  - сказала я.
        - Что за новость?  - с любопытством спросил Финн.
        - Я подумала на счет ребенка.
        Финн сел в постели, и весь превратился во внимание.
        - Я согласна,  - Финн расплылся в улыбке.  - Но не радуйся раньше времени. Я консультировалась с Ромой, и не все так просто.
        Финн поднял меня и сгреб в охапку.
        - Подожди, не радуйся, я же еще не рассказала всего.
        - Как бы там ни было, главное то, что ты согласна. Ты поборола свой страх, и я очень рад за тебя.
        - Ты ж моя рыбка золотая,  - сказала я, гладя Финна по щеке.
        - Честно говоря, я не думал, что это случится. Я уже смирился с тем, что детей у нас не будет, и сейчас просто счастлив за тебя.
        У меня навернулись слезы, его слова так растрогали меня.
        - Чего это ты собралась плакать? Не смей этого делать, что бы там ни было, я с тобой.
        - Я знаю, я очень люблю тебя. Меня просто растрогала твоя реакция. Я очень тебя люблю. Не прошло и дня, чтобы я не благодарила вселенную за то, что подарила мне такое чудо, как ты.
        Я все-таки не сдержалась, и у меня полились слезы.
        - И я люблю тебя, моя маленькая принцесса,  - говорил Финн, целуя меня.
        - Я все-таки дорасскажу?
        - Да, я тебя слушаю.
        - У меня после вторых родов было сильное воспаление, и когда меня отвезли в больницу, мне сделали глубокую чистку. Я говорила, какие там врачи. Короче мне повредили матку, и на ней образовалась такая штука, как бы тебе объяснить? В общем, стенки матки, как бы срослись между собой в одном месте. Потом, когда я приехала из Индии, я решила сходить к врачу. Она собственно и увидела эту штуку, она называется сенихия. Ее можно удалить только хирургически. Мне ее удалили. Но предупредили, что она может вырасти снова. Рома делал мне УЗИ, и, увидел, что выросла новая. Так как удалить мы ее больше хирургически не сможем, он предложил один препарат. Его изобрели незадолго до апокалипсиса. Он способен как бы растворить эту спайку, но он дает не стопроцентный результат. Так что шансы 50/50. Сразу после нового года мы начнем лечение. Но, пожалуйста, не рассчитывай сильно.
        - Все будет так, как должно быть, ты же сама всегда так говоришь. А что будет, если она не рассосется?
        - Я смогу забеременеть, но ребенок не сможет развиваться в дефектной матке, и будет выкидыш. Шанс на то, что я смогу доносить ребенка один из ста.
        - Хорошо, я все понял. Я очень рад за тебя, и очень благодарен тебе.
        - Это был подарок на новый год, так что больше ничего не жди,  - с улыбкой сказала я.
        - Ты мой лучший подарок,  - сказал Финн, целуя меня в плечо,  - и у меня есть для тебя подарок, который тоже под елку не положишь. Хотя нет, я сначала поговорю с Ромой.
        - Ну! Мне же теперь интересно, я умру от любопытства!
        - Подожди немного, я сейчас к нему схожу. А ты пока приготовь завтрак, идет?
        - Идет.
        Я сделала омлет с грибам и ветчиной, сварила кофе. Финн вернулся, он улыбался.
        - Мне нужно было узнать, что это за лечение, и сможешь ли ты его делать сама.
        - Ты мог бы спросить об этом и у меня.
        - Рома сказал, то же самое. Там уколы и все. Так вот, я выпросил нам месяц отпуска, в честь свадебного подарка. Предлагаю поехать в Финляндию, на Каллавеси, тебе ведь там больше всего понравилось. Ну как, хочешь в отпуск? Мы, только вдвоем?  - с улыбкой спросил Финн.
        - Конечно, хочу! Я тебя обожаю!
        Всем женским коллективом мы готовили на кухне нашего дома, Ребята зарезали свинью и разделывали ее, Финн мариновал свои уже знаменитые шашлыки и готовил чудо-печь. Те, кто присоединились к нам за последние несколько месяцев, были как в раю. Всем у нас очень нравилось. Мы с Таней пекли имбирные печенья. Я рассказала ей о том, что мы с Финном уезжаем в Финляндию.
        - На целый месяц! А как же мы тут без вас будем?  - спросила Таня.
        - А зачем мы вам нужны? С вами остается Рома, так что врач у вас есть.
        - Ты нужна нам не только в качестве медицинской помощи, далеко не по этому. Ты основа всего нашего общества.
        - Не говори глупостей. Пока мы с вами разъезжали по нашему материку, Дима был тут за старшего, у него все отлично получалось.
        - Нет. У нас не было общности. Когда я приехала домой больная, никто не знал, что со мной делать.
        - Потому что ни у кого нет медицинской подготовки.
        - Нет. Ты сама увидишь, когда вернешься.
        Я не стала с ней спорить.
        - А почему именно в Финляндию? Вы же не нашли там никого из знакомых и родственников Финна?
        - Это волшебная страна. Я в нее просто влюбилась.
        Я начала рассказывать Тане о природе, воздухе, небе, озерах, лесах, северном сиянии. Об особом дыхании земли. О тишине.
        - Ты так красиво рассказываешь, что и мне туда захотелось.
        - Тебе бы там понравилось, в Финляндию невозможно не влюбиться.
        - А может нам с вами поехать?
        - Нам нравилось быть там одним.
        - Всего на недельку? Я прям загорелась! Мы не будем вам мешать.
        - Что ж, надо в таком случае поговорить с нашими мужчинами.
        Вечером все собирались в клубе. Дима притащил туда огромный телевизор, и, как и в прошлом году, установил запись с обращением президента и боем курантов.
        Мы с Финном лежали в ванне. Мы были так рады, что послезавтра уезжаем.
        - У меня тут такое дело,  - начала я,  - я рассказывала Тане о том, как мне понравилась Финляндия, о ее красотах и тишине. И я ее заразила. Она очень хочет поехать с нами.
        - Одна?
        - Нет, с Ромой.
        - Мы хотели побыть вдвоем, помнишь?
        - Я знаю, я хочу этого не меньше тебя. Но она так загорелась, сказала всего на недельку. Может Рома еще и не захочет, подожди.
        - А если захочет?
        - Я ей ничего не обещала, сказала, что надо поговорить с вами. Вот я и разговариваю. А ты совсем против?
        - Не то, что бы совсем, но это не входило в мои планы.
        - Как и в мои. Так что будем делать? В принципе, мы можем и отказаться.
        - Рома привез тебе лекарство, чтобы мы смогли завести ребенка. Как-то не очень красиво получится.
        - Ага, теперь ты меня понимаешь. Я же тоже не просто так всех поддерживаю и всем помогаю. Это взаимовыручка. Но, если поговорить с ними, и честно сказать как есть, я думаю, они поймут.
        - Ладно, дождемся того, что скажет Рома.
        Как всегда у нас была шумная вечеринка, застолье, танцы, салют и баня. Мы пили шампанское и под бой курантов загадывали желания. В этот раз желания с Финном у нас были одинаковые. Никита на общественный суд вынес свой выстраданный временем хамон. Хамон удался на славу.
        - Смотри,  - сказала я Финну,  - Таня с Ромой вышли на улицу, пойдем, поговорим с ними?
        - Пойдем.
        Мы оделись и вышли на улицу. Я молча закурила, давая Финну возможность побыть в моей шкуре.
        - Аня сказала мне, что вы хотите ехать с нами в Финляндию.
        - Да! И Рома тоже хочет, я заразила его Аниными рассказами,  - с улыбкой говорила Таня.
        - Вы точно не будете против, если мы поедем с вами?  - спросил Рома?  - заодно я смогу понаблюдать Анину реакцию на препарат.
        - Таня сказала, что вы хотите всего на неделю?  - спросил Финн.
        - Да, дольше я и не смогу пробыть. Олю нужно наблюдать сейчас каждую неделю.
        Нас с Таней позвала Настя, и мы пошли в дом. Финн с Ромой остались одни.
        - Я тебе честно, по-мужски скажу,  - начал Финн,  - мы хотели побыть вдвоем. Пока мы колесили в поисках выживших, мы поняли, что мы отшельники. Нам очень хорошо, когда мы только вдвоем. И секс у нас просто бешеный, когда вокруг никого нет.
        - Понимаю о чем ты,  - с улыбкой ответил Рома.  - У меня самого и желания такого дикого нет, как у Тани, но я ни в чем не могу ей отказать, и вам мешать не хочется. Что же делать?
        - Точно только на неделю?  - спросил Финн.
        - Однозначно.
        - И селимся в разных домах.
        - Можно даже на разных базах,  - смеялся Рома.
        - Тогда едем, тем более ты говоришь тебе надо реакцию какую-то наблюдать.
        Я увидела, как Рома с Финном зашли в дом. Я не спешила к нему подходить. Через несколько минут он подошел сам.
        - Ну что?  - с ехидной улыбочкой спросила я.
        - Они едут с нами.
        - А что же ты не сказал им, как есть? Что, не можешь сказать нет?
        - Не ехидничай. Я все понял.
        - Ладно, извини,  - сказала я, целуя его.
        На следующий день у нас начались сборы в дорогу. Нам надо было запасти продуктов на месяц, и я забивала морозилку нашего трейлера. В нем был большой, полноценный холодильник, но морозилки все равно оказалось мало. Финну пришлось ехать в город за небольшой морозилкой.
        Когда он вернулся, я была на кухне.
        - Смотри, кого я привез,  - сказал он, распахивая курку.
        У него за пазухой сидел маленький котенок.
        - Господи, ты где его взял?
        - В магазине был, сидел возле мертвой кошки.
        - Что ж ваши мамы умирают, а, кот?  - спросила я у котенка, он мяукнул в ответ.
        На запах котенка примчался Вульф, он уже хорошо подрос. Увидев котенка он начал лаять и прыгать.
        - Так, ты чего это расшумелся? Этот малыш тоже сирота, так что не обижай его!  - прикрикнула я на пса.
        Вульф сел, и уставился на меня, повернув голову набок.
        - Дай мне котенка,  - сказала я Финну.
        Я взяла котенка, и аккуратно присела к Вульфу.
        - Только кинься,  - сказала я псу,  - высеку как сидорову козу.
        Вульф аккуратно поднес к котенку нос и начал обнюхивать его. Котенок весь ощетинился.
        - И ты тоже, давай убирай свои коготки, я вас вообще-то подружить пытаюсь,  - сказала я котенку.
        - Думаешь получится?  - спросил Финн.
        - Они пока оба маленькие, так что вполне может быть.
        Так как следить за Вульфом было некогда, мы отдали котенка в «женское общежитие», они забрали котенка, и сказали, что мы его больше не увидим.
        Утром я сделала первый укол. Препарат был гормональным. Буквально через час во мне проснулась дикая страсть. Я сначала не могла понять, что за чертовщина со мной творится. Мы с Финном так устали за день, что он уже спал. Я не смогла совладать с собой и разбудила его.
        - Финн, ты спишь?
        - А? Что?  - спросил он, открывая глаза.
        - Ты сильно устал?
        - Что случилось?
        - Я так хочу секса, я не могу ничего с собой поделать.
        - Что это вдруг?  - спросил Финн сонно, но рука его уже потянулась к моей груди.
        - Я не знаю, может из-за препарата. Так ты сильно устал? Сильно спать хочешь?
        Финн лег на меня сверху и начал целовать меня в шею.
        - Ты завтра первая за рулем.
        - Без проблем. Боже, как я тебя хочу!
        25
        2 января 2024 года
        Утром Финн, не умываясь, прямо в одеяле перелег из нашей кровати в трейлер и заснул мертвым сном. Я полночи не давала ему спать.
        - Ром, ты говорил, что побочки у препарата почти нет. А все же, какая есть?
        - Тебя что-то конкретное беспокоит?
        - Да,  - сказала я с улыбкой,  - повышенное либидо.
        - А я и думаю, что это Финн такой не выспавшийся!
        - Так это есть в побочных действиях?
        - Да, но встречалось очень редко.
        - А можно от этого как-то избавиться? Мы и так очень часто занимаемся сексом, а теперь вообще из постели не вылезем.
        - Можно попробовать снизить дозу, но сильно снижать нельзя, будет теряться эффект.
        - Ну что ж, держись Финн!  - с улыбкой сказала я.
        Мы попрощались со всеми и поехали. Мы выехали очень рано, в полшестого утра, что бы к ночи быть в Выборге. Нам не хотелось останавливаться посреди дороги. Но, мы столкнулись с проблемой нечищеной трассы. В прошлом году зимой мы практически никуда не ездили. В общем, снег сильно снижал нашу скорость, и к ночи мы только добрались до Великого Новгорода.
        - Я боюсь твоего нового укола,  - с улыбкой сказал Финн.
        - Я не буду тебя больше трогать,  - состроив грустное лицо, сказала я,  - иначе я тебя так скоро в прямом смысле слова затрахаю.
        - А ты уже снизила дозу?
        - Да, но я еще от предыдущей не отошла.
        - Что, все еще хочешь, хулиганка?  - с улыбкой спросил Финн, и намеренно погладил меня по шее.
        - О! Вот этого лучше не надо делать, а то я сейчас остановлю машину и накинусь на тебя.
        - Черт! Мне нравится твое лекарство!  - смеялся Финн.
        - А что, тебе раньше было мало секса?
        - Нет, меня все устраивало. Просто это меня немного забавляет.
        - А меня нет,  - хмуро сказала я.
        - Ладно, я больше не буду,  - сказал он, целуя мне руку.
        - Без обид, но лучше вообще ко мне не прикасайся.
        На ночь я выпила убойную дозу снотворного, и секс был у меня только во сне.
        На следующий день ближе к вечеру мы приехали в Выборг. Тане очень понравилось уникальное семейство Семена, она сказала, что Семен похож на ее отца, такой простой мужик. Финн подарил ему супер навороченное охотничье ружье. Семену подарок пришелся по вкусу. Военные больше их не беспокоили. На следующий день мы уехали. До города Куопио добрались к двум часам дня. Из-за морского климата снега там еще не было. Да и за последние пять лет климат на нашей планете сильно изменился. Погоду вообще было сложно предсказать. Когда мы в прошлый раз были с Финном на Каллавеси кое-где лежал снег, был конец сентября. Зато в январе его практически не было. Но я, зная, что погода может резко измениться запаслась теплой одеждой. Мы нашли домик, в котором были в прошлый раз, и разместились в нем. Таня с Ромой выбрали домик в противоположной стороне, и достаточно далеко от нас. Конечно, наши попутчики не могли не очароваться всем тем великолепием, которое нас окружало. Финн сделал кормушку и насыпал в нее семечек и пшена. Вечером к нам на ужин пришли белки. Большие и пушистые, они отличались от наших. Начали слетаться
разные птички, и тишину вокруг нарушало только их пение. Мы были как в сказке. Мы с Финном опять окунулись в эту тишину, и как будто замерли в ней.
        После снижения дозы препарата через три дня мое либидо поугасло. Мы с Финном лежали в постели, было еще утро. Здесь нам не нужно было рано вставать, и мы могли валяться до обеда. Финн, уже по привычке, запустил руку мне под футболку.
        - Я не хочу,  - сказала я.
        - Да ладно?  - удивился Финн,  - что, на этом наш беспробудный секс по десять раз на день закончился?
        - А ты расстроен?
        - Нет, еще пара таких дней, и я бы точно сбежал от тебя в лес,  - смеялся Финн.
        Финн научил Рому рыбачить. Ему это очень понравилось. Мы с Таней смотрели на них с интересом, точнее больше Таня, чем я. Я уже давно привыкла к тому, что Финн у меня и рыбак и охотник, и дом смог бы построить. А Рома был чисто городским жителем, и в апокалипсис ему пришлось несладко.
        - Странно, что тут нет снега,  - сказала Таня Финну,  - я думала, что тут настоящая зимняя сказка, а ее нет.
        - Хочешь снега?  - спросил Финн.
        - Да,  - уверенно ответила Таня.
        - Может тогда в Руку их свозим?  - спросил он меня с улыбкой.
        - Почему бы и нет,  - так же с загадочной улыбкой отвечала я,  - тем более в прошлый раз мы не успели попасть за полярный круг.
        - А что это вы как-то загадочно переглядываетесь?  - спросила Таня.
        - Да нет, ничего такого,  - ответила я.  - Там, кстати, есть горячие источники.
        - Да! Мы тогда с тобой знатно погрелись в них!  - с улыбкой сказал Финн.
        - Фу, вы, что там сексом занимались?  - скривилась Таня,  - нет, я тогда не хочу.
        - Нет, в них не занимались. И там не один источник, их несколько. Так что в любом случае был бы выбор,  - сказала я.
        - Я хочу поехать,  - сказал Рома,  - к тому же я тоже никогда не был за полярным кругом.
        На следующий день мы приехали в Куусамо. Там, как и хотела Таня была зимняя сказка. Правда, снега было немного, но достаточно для того, что бы ощутить финскую зиму. Здесь было ощутимо холоднее, минус пятнадцать градусов. Я сварила безалкогольный глёг для нас с Таней, так как от алкоголя Рома порекомендовал мне воздержаться, и алкогольный для парней. Мы сидели в домике, в котором останавливались в прошлый раз, и ужинали. Финн сделал какую-то очень вкусную и жирную рыбу на углях. Для Тани запек другую рыбешку. Вот так, нам с Таней нельзя было пить алкоголь, а ей еще и есть жирное. Зато наши мужчины пили и ели за четверых.
        - А что это за напиток?  - спросила Таня,  - похоже на глинтвейн.
        - Называется глёг,  - сказал Финн,  - но по сути глёг и глинтвейн, это почти одно и то же.
        Так как свежих апельсинов у нас не было, я добавила в него апельсинового варенья, из греческих апельсинов, которыми мы набили наши трейлеры, покидая Грецию. В любом случае получилось вкусно.
        Рома с Таней поселились так же достаточно далеко от нас. Мы с Финном лежали в теплой постели.
        - Теперь неизвестно, кто кому будет мешать,  - с улыбкой сказала я.
        - Да, на них тоже оказали влияние духи гор, по ним это видно!
        - Ты и правда веришь в этих духов?
        - Это часть моей культуры. Не сказать, что я верю, но ты ведь сама говорила, что здесь даже камни с душой.
        Я задумалась. Неужели без общества, люди опять могут вернуться к язычеству? Когда никто не навязывает нам религию, то мы становимся гораздо самобытнее.
        - А ты совсем ни во что не веришь?  - спросил Финн.
        - Я не отрицаю существование Бога, просто для меня он совсем иной.
        - То, что ты не любишь церковь, я уже знаю. Так значит, ты все-таки веришь в Бога?
        - Я верю в себя.
        - А причем здесь Бог?
        - При всем. Я же говорю, для меня он иной. Прозвучит очень пафосно, но я и есть Бог. Ты и есть Бог. Таня Бог, Рома Бог. Как и каждый человек. В Индии я обрела понятие того, чем вообще является Бог. Все знают приветствие в йоге  - намасте, что означает «приветствую Бога, внутри тебя». Ты наверно думаешь, что я несу буддийский бред. Мне продолжать?  - с улыбкой спросила я.
        - Да, мне интересно.
        - Почти все религии учат тому, что Бог это отдельное государство, он тебя создал, и ты должен ему теперь служить. В нашем православии вообще верх унижения человека, только вдумайся, Господь Бог, и рабы его люди. Бог дал рай Адаму и Еве, но они его просрали, и теперь все люди должны вымаливать за это прощение. Только в христианстве есть умерщвление плоти. Чревоугодие это грех. То есть у нас есть еда, вино, ну, грубо говоря, я имею в виду все напитки, от которых человек пьянеет. Так вот, есть еда, вино, секс, прочие развлечения, но всем этим нельзя пользоваться. По нашей религии в принципе нельзя получать удовольствие, это грех. Бог, это отдельное государство, он есть где-то там, и у него нет времени на тебя, и твои глупые просьбы, но только попробуй накосячить, боженька тебя тут же покарает. Бог якобы есть в храмах и церквях, так как это и есть дом божий. Но мало кто его там встречал. И встречали лишь те, кто с Богом туда и пришел, кто носит Бога внутри. В буддизме человек воспринимается иначе, там человек и есть самое ценное, что только может быть, потому что Бог создал тело, и поселился в нем.
Не вдохнул туда чего-то, а поместил туда себя. Понимаешь? Мы с Богом едины, а значит и сами Боги. Так как у нас неправильное понимание Бога, и он для нас Господин, мы решаем, что Богу можно все. Ведь он может, как одарить нас, так и покарать нас, а значит, имеет неограниченную власть. Когда я говорю, что я и есть Бог, я не имею в виду того, что раз я Бог, я могу творить беспредел. Нет. Я могу прочувствовать мир через эту божественную энергию. Ты когда-нибудь задумывался о том, что дождь  - это самое настоящее чудо? Круговорот воды в природе поистине потрясающее действо. Ты думал когда-нибудь о том, что вода из твоей чашки с чаем прольется где-то, возможно на другом континенте, капелькой дождя? Или утренняя роса. Восстание деревьев после зимы буйной листвой. Спячка животных. Восход солнца. Радуга. Извержения вулканов. Северное сияние. Детский смех. Сотворение жизни внутри женщины. Все это бесконечные чудеса. Ты не представляешь, какой восторг у меня вызывает рыба, существо, которое может дышать под водой. Насекомые, вонючие букашки, а они умеют летать. То, что я чувствую дух Земли. Это все и есть
проявление Бога во мне. Бог через меня прибывает в миру, как и через каждого человека. Мне бесконечно повезло родиться человеком, потому что я родилась Богом. Если бы я все это сказала кому-то, меня посчитали бы двинутой, не нормальной. Потому что норма в нашем обществе  - это поклонение кому угодно, кроме себя. Я не знаю, смогла ли я донести до тебя то, как я все это чувствую, но мир  - это чудо, а я Бог в нем. Я творю чудеса, и чудо творит меня. Мы едины.
        - Да, я кажется понимаю. Я, конечно, не особо задумывался о таких вещах. Но, думаю, понимаю. Значит ты буддистка?
        - Нет. Я вообще не причисляю себя ни к одной из религий, но эта мне ближе всего.
        - Ты не перестаешь меня удивлять. Я все больше и больше открываю тебя, и мне кажется, что ты бездонна, как небо.
        Я поцеловала Финна.
        - Я люблю тебя. Ты понимаешь, что то, что я тебе об этом сказала, говорит о великой степени доверия?
        - Да, и очень благодарен тебе за это.
        - А я благодарна тебе за то, что ты позволяешь мне быть самой собой, немного чокнутой. Не пытаешься подогнать меня под какие-то устои и рамки.
        - Что же с нами происходит, когда мы уезжаем из дома? Мы становимся бесконечно свободными и счастливыми,  - сказал Финн.  - Мне сейчас ничего не надо, есть ты рядом, и целый мир вокруг.
        - Ты сам сейчас ответил. Освобождаясь от общества, ты обретаешь свободу. Свободу не столько физическую, сколько моральную. Ты можешь позволить себе все, что угодно, нет ничего, что бы тебя остановило. И нам хорошо вместе, потому что мы не осуждаем за это друг друга, а полностью принимаем. Стираются границы, хорошего и плохого, правильного и не правильного. Никто никому ничего не должен. Мы свободны.
        До полярного круга ехать было около трех часов с учетом занесенных дорог. Мы с Финном практически перестали общаться. Мы как будто перешли на телепатическое общение, и чувствовали друг друга кожей. Мы выехали рано, чтобы успеть засветло вернуться домой. Прямо на обочине трассы стоял знак, отметка о полярном круге, она была занесена снегом, и мы чуть не проехали ее. Мы вышли из машин и выстроились в ряд перед чертой, которая была отмечена где-то на асфальте, под толщей снега. У меня внутри был какой-то детский восторг. Это всего лишь черта. За ней мир не менялся. Но внутри меня поднялась буря эмоций. Финн держал меня за руку. Он смотрел на меня и улыбался. Мы переглянулись, и, как будто сговорившись, сделали шаг вперед.
        - Ура! Я за полярным кругом!
        Я прыгала, хлопала в ладоши и смеялась. Во мне было столько радости, столько чистого, детского света, что Финн заразился моим смехом, и тоже начал смеяться. Таня с Ромой делали фото, и косо поглядывали на нас.
        - А психиатр тоже может свихнуться?  - со смехом спросила Таня Рому.
        Вернувшись в Куусамо, мы с Таней готовили ужин.
        - Ты не говорила, что это заколдованная страна. Здесь все мы по ходу сошли с ума.
        - Что, до вас добрались духи гор?  - с улыбкой сказала я.
        - Какие духи?
        - В чем заключается ваше сумасшествие? В диком сексе?
        - Да. Что, нас вчера так сильно было слышно? Мы вроде бы далеко от вас поселились.
        - Нет, просто мы тоже это проходили.
        - Ааа, так вот почему вы так загадочно улыбались, когда предложили сюда поехать?
        - Ага. Не переживай, сейчас вернетесь домой, и все будет как раньше. Люди выбьют из вас всю дурь. Я не хочу вообще возвращаться. Была б моя воля, я бы осталась здесь.
        - Слушай, не пугай меня так. Гони своих духов лесом, и поехали домой. Ты какая-то странная здесь стала.
        - Я же говорю, люди выбьют всю дурь. Ты тоже пытаешься загнать меня в рамки.
        - Нет, правда, не говори так. Если ты решишь уехать, я поеду с тобой.
        - Зачем я тебе нужна? Там полно нормальных людей, зачем тебе чокнутая Аня?  - с улыбкой спросила я.
        - Я тебе пыталась объяснить, но ты не хочешь слушать.
        - То, что я основа нашего общества?
        - Именно.
        - Потому что ты неправа. Наше общество живет само по себе. Ты просто привыкла ко мне.
        - Я живу с вами всеми одинаковое количество времени, и уже давно поняла, кто на что горазд. Когда у меня выходил камень, я видела, как тебе было страшно. Ты плохая актриса. Ты поддерживала меня ценой собственного спокойствия. За день до вашего приезда такой шмон был, генеральная уборка, стирка, Дима уселся в командный пункт, как будто неделю оттуда не вылезал. Один Никита пытается что-то делать, но он не лидер, он не может организовать людей. К нему даже никто не прислушается, у него нет этой силы внутри. Но стоит тебе заговорить, как все закрывают рты и слушают. Ко мне в комнату никто два дня не заходил, все делали вид, что все хорошо, оклемается, помочь ведь ничем не могли. Но не успела ты ступить за ворота, как все резко засуетились, даже под медпунктом все собрались. Мне Настя рассказывала, что ты заставила их делать, каких-то духов вызывать, и никто даже не пикнул. Потому что тебе доверяют. Раз ты сказала, что надо вызывать духов, значит, ты знаешь, что делаешь. Ты наш лидер. Может мне и мало лет, но я знаю, что это такое. Это сила духа, она настолько сильна и велика, что не принимает отказа.
Ко всему прочему, ты действительно всегда знаешь, что делать. Ты умная. Ты добрая, ты всех поддержишь. Все, кто приехал к нам, говорят, что сами не сделали бы, так как ты. Не поселили бы у себя в доме, не дали бы продукты и скотину. Не дали бы уют и тепло. Ты дала им гораздо больше, чем просто материальные блага, ты дала им уверенность в завтрашнем дне, ты дала им надежду на будущее. Черт, ты дала нам всем новую жизнь. Ты наша общая мать.
        - Я все же думаю, что ты ошибаешься.
        - Я не ошибаюсь. Я знаю, что говорю, и ты это знаешь. Ты просто не хочешь быть лидером.
        - Здесь ты права, не хочу.
        - Ты не одна, у тебя есть Финн. Он всегда будет с тобой. Ты защищаешь всех, а он защищает тебя.
        Я была ошарашена, я не хотела этого слышать и с этим соглашаться. Но в какой-то степени она действительно была права. Меня слушались.
        26
        Прошло шесть дней с того момента, как мы уехали, и Роме с Таней нужно было возвращаться назад. Мы сидели в гостиной их домика за прощальным ужином.
        - Если ты меня кинешь, я знаю, где тебя искать!  - с улыбкой сказала мне Таня.
        - Больше трех недель мы тоже тут не пробудем, у меня закончится лечение, и надо будет оценить результаты.
        Таня не знала, в чем именно заключается мое лечение. Я сказала ей, что у меня просто проблемы по-женски, и все.
        Зазвонил телефон Финна. Это был Семен. Мы привезли им телефон, чтобы они всегда могли связаться с нами в случае чего, мало ли врач понадобится. Я видела, как менялось лицо Финна во время разговора с Семеном. Я видела, как залегла складка между его бровей. Я понимала, что что-то случилось. Финн договорил, и улыбнулся.
        - Пойдем, покурим?  - позвал он меня.
        Мы оделись и вышли на улицу.
        - Что случилось?  - спросила я, едва закрыв за собой дверь.
        - У нас дома военные. Они прознали про детей близнецов из Польши. Дима пытался нам дозвониться, но не смог, наверно в этот момент мы были вблизи полярного круга, Там связь может прерываться из-за сильного солнечного излучения. Чтобы потянуть время Дима сказал им, что у детей якобы живы родители, и сейчас они в отъезде. Они сидят там, и ждут несуществующих родителей. Дима позвонил Семену, чтобы тот попытался дозвониться до нас. Они привезли с собой какую-то штуку, она глушит сигналы.
        - Что они с ними сделали?  - с ужасом спросила я.
        - Ничего, они ведут себя мило и дружелюбно. Но мы-то знаем, что им нужно. И все дома знают, поэтому делают вид, что все хорошо и подыгрывают.
        Я была в ужасе, во мне поднялась вся злость, какая когда-либо жила во мне, вся ненависть. Я была готова разорвать их голыми руками. Они посягнули на мой дом. На детей. Они понятия не имели, с кем связались. У меня в глазах загорелся огонь, и потушить его было невозможно.
        - Я вижу, в тебе проснулась Аннели, так явно я ее еще никогда не видел,  - с опаской сказал Финн.  - Я не завидую этим военным. Я так понял, что мы прямо сейчас едем домой?
        - Ты все правильно понял.
        Я зашла в дом.
        - Друзья, нам надо прямо сейчас уехать домой, всем вместе. Объясню по пути, не тратьте время на вопросы. Собирайтесь, у вас полчаса.
        Таня с Ромой только разинули рты.
        - Ты слышал? Надо ехать. Ты ее видел?  - говорила Таня Роме,  - она как будто на войну собирается. Лично я не рискну с ней спорить. Собирайся.
        Было семь часов вечера. Ехать до Выборга нам было часов девять, но это по чистой дороге. Мы ехали совсем без остановок, и добрались за двенадцать. Когда мы выехали, я села в трейлер к Тане, а Рому послала к Финну, и рассказала ей суть сложившейся ситуации.
        - И что мы будем делать?  - испуганно спросила Таня.
        - Не переживай, я все улажу, у меня есть план. Мне нужно все оружие, что у тебя есть.
        Таня сказала, где все лежало. У них было два автомата и два пистолета. Таню Финн научил стрелять, а вот Рома в жизни в руках не держал оружия. Я пересела в свой трейлер. Когда мы поравнялись с Ромой, он смотрел на меня испуганным взглядом. Финн его посвятил в дело.
        - Ты же знаешь, что делать? Финн сказал, что ты знаешь.
        - Все будет хорошо.
        Зайдя к нам в трейлер, я начала перерывать все вверх дном.
        - Что ты ищешь?  - спросил Финн.
        - Я оставляла здесь несколько гранат в первую поездку. Ты их не видел?
        - Видел. Не кричи на меня, но я их выложил. Мне показалось это опасным.
        По выражению лица, Финн был готов к тому, что я сейчас раскрою ему череп. Я села рядом в пассажирское кресло и погладила его по руке.
        - Ничего. Я надеюсь у Семена полно всего. Давай я поведу, я все равно сейчас на таком адреналине, что во мне кровь кипит, а ты поспи.
        Финн не стал со мной спорить.
        У Семена действительно был целый арсенал. Он не советовал пользоваться шумной техникой, но на всякий случай все достал. Он дал мне гранаты ручные и боевые и гранатомет, и был крайне удивлен тому, что я умею всем этим пользоваться. Семен предложил свою помощь, и мы согласились. Они с братом Пашей поехали с нами. Военных там было всего пять человек. Врач по любому был среди них, его можно не брать в расчет как бойца, я его видела. Он был среди военных, но сам не был им. Так что бойцов было четверо. С ними мы справимся.
        - Ты сможешь убить человека?  - спросила я Финна.
        - Защищая тебя, да. Об остальном ничего не могу сказать.
        - Главное не думай ни о чем, просто делай. Как с животными в лесу, представь, что ты на охоте. Не думай о том, что это люди. Я знаю, это плохо, то, что я учу тебя убивать. Но лучше я скажу об этом сейчас.
        - Я все же надеюсь, что до этого не дойдет.
        - Дойдет! Уже дошло, ты что не понимаешь?  - я повысила голос на Финна.  - Они пришли в наш дом! Они хотят разрушить нашу жизнь! Я никому больше не позволю этого сделать!
        Повисла пауза.
        - Извини. Я не должна была на тебя кричать.
        - Все хорошо,  - ответил Финн.  - Просто мне страшно за тебя. Я тебя такой еще никогда не видел.
        - И надеюсь, больше не увидишь. Извини.
        Мне казалось странным, что они приехали только впятером. Где-то еще должны были быть люди. Они были научены горьким опытом с Семеном. Теперь они должны были подготовиться. Я оказалась права. На трассе, перед поворотом на базу, стояло четыре машины, их скрывала лесополоса. Мы остановились за несколько километров от них, и ехали через поле. Наши трейлеры были светло-серебристого цвета, так что почти сливались со снегом. Подобравшись пешком поближе, я смотрела в бинокль.
        - Я насчитала по три человека в двух машинах слева,  - сказала я.
        - И я столько же в двух других машинах,  - сказал Семен.  - Так какой план?
        - Так как у нас все винтовки с глушителями, просто перестреляем их и все. Ты хорошо стреляешь? Осечек быть не должно. Ты был прав, не следует шуметь, надо не доводить до перестрелки.
        - Да, мы с Пашей меткие стрелки, так что ты сама не подведи.
        - Не подведу. Нужно не дать им сделать ни единого выстрела, иначе у нас на базе услышат. По четыре человека на каждого. Стреляем одновременно, по моему сигналу. Хорошо?
        - Хорошо.
        Таню с Ромой мы оставили в трейлере. Я и Финна там оставляла, но он сказал, что меня не бросит. Но он был с нами только в качестве моей охраны. От убийства военных я его отговорила.
        - На счет три,  - сказала я,  - раз, два, три.
        Раздалось двенадцать тихих выстрелов. Двенадцать человек упали замертво. Обыскав военные машины, мы ничего интересного не нашли. У них были рации, но они не работали. Видимо глушитель, который они привезли, глушил и их же частоту.
        Дальше план был пустить Троянского коня. Таня с Ромой должны были прикинуться родителями детей, остальные прятались в трейлере. У нас была традиция всегда всех встречать всем составом. Мы надеялись, что в этот раз все будет также. Они все выйдут, и мы их перестреляем. Таня была молода для девятилетних детей, но две почти бессонные ночи добавили ей немного возраста. Рома был в панике.
        - Послушай, тебе ничего не надо делать, просто веди себя, как обычно, будь вежлив и все,  - сказала я ему.
        Мы заняли свои места в трейлере и поехали. Ехали мы намеренно медленно, чтобы нас пораньше услышали и заметили, и всех вывели на улицу. Таня была за рулем.
        - Таня, что там?  - спросила я из своего укрытия.  - Ты мои глаза, делай вид, будто разговариваешь с Ромой.
        - Вижу, все выходят. Трое военных, еще одного и врача с ними нет. Димы тоже нет.
        - Ладно, подгони трейлер как можно ближе к командному пункту, он находится посередине базы, оттуда мы сможем перебраться куда угодно.
        Трейлер остановился. Я чувствовала, как мой мозг отключается, адреналин застилает глаза, я отчетливо слышу стук своего сердца, никаких эмоций. Дверь открылась, Таня вышла, за ней Рома. Они обнимаются и приветствуют друг друга, Таня обнимает детей, пытается показать им, что она их мама. Дети подыгрывают, они хоть и маленькие, но достаточно пережили в Варшаве. Я чувствую чужой адреналин, как собака, по запаху, это военные. Они готовы раскрыться, и забрать семью. Я тихо подползла к двери, и выглянула в щель не до конца закрытой двери. Я вижу военного, у него на поясе кобура с пистолетом, он держит на нем руку.
        - Семен, сейчас,  - тихо сказала я.
        Я нацелилась в щель от двери. Одна секунда, два выстрела, оба готовы. Еще третий. Семен подполз ко мне. Третий военный хватает детей. Из командного пункта выходит четвертый, держа Диму на мушке. Паша тихо открыл заднюю дверь и вышел. Как дикий кот он подкрался сзади четвертого военного, он почти выстрелил в него, но третий военный заметил Пашу раньше и ранил его в плечо.
        - Я отвлеку,  - сказал Семен,  - спасай детей.
        Он выскочил через вторую дверь и начал стрелять по четвертому, отбегая в укрытие за домом. В этот момент я стреляю в третьего, но промахиваюсь, я боюсь задеть детей. Он начинает стрелять по двери трейлера, из которой выбежал Семен. Я делаю выстрел, ничего не происходит, у меня закончились патроны. Семен стреляет из укрытия, ранит третьего в ногу и убивает четвертого. В этот момент у меня работали только инстинкты. Я вылетела из трейлера, и как фурия прыгнула на третьего. Мы повалились с ним на землю, он начал меня душить. Я услышала выстрел, и по моему лицу полилась кровь. Кто-то убил моего противника выстрелом в голову. Я сбросила его с себя. Надо мной стоял Финн с бешеным взглядом. Он убил последнего военного. Я поднялась с земли.
        - Где врач?  - спросила я?
        - У меня,  - услышала я за спиной голос Семена. Он вел его на мушке.
        Я узнала врача, он приезжал в Выборг за образцами семейства Семена. Он шел с поднятыми руками, его всего трясло.
        - Не убивайте меня, пожалуйста, не убивайте, я сделаю все, что вы захотите! Пожалуйста, не убивайте меня,  - в панике кричал он.
        - Хорошо, ты сделаешь то, что я хочу,  - сказала я.
        Я схватила его за шиворот и поволокла к нашему дому. Семен с автоматом в руке шел за мной, Финн был с ним. Я подвела его к высокому пню, на котором Финн колол дрова. Из пня торчал топор. Толчком я поставила врача на колени и взяла в руки топор.
        - Нет, нет, пожалуйста, не убивайте меня!  - кричал врач.
        Я взяла его руку и положила на пень, прижав коленом. Хорошо размахнувшись, одним ударом я отсекла ему кисть. Врач закричал диким криком. Я сняла с куртки ремень и затянула им его руку.
        - Сейчас ты сядешь в машину и уедешь. Я хочу, что бы ты передал им послание. Если еще хоть один солдат сунется сюда, я отрублю ему обе руки, и обе ноги. Я искалечу каждую мразь, которая считает, что у меня можно что-то отнять. Каждый человек здесь под моей охраной. Ты хорошо запомнил?
        Врач кивал головой.
        - У тебя пять минут, чтобы уехать.
        Он вскочил и побежал к военной машине, стоявшей на территории базы, сел в нее и поспешно уехал.
        Я подошла к Финну. Он обнял меня. Все понемногу начали выходить из ступора. Я видела, как Рома помог встать Паше и повел его в медпункт. Дети плакали, Таня пыталась их успокоить. Я хотела пойти к ней, но Финн меня остановил.
        - Ты вся в крови, ты их еще больше испугаешь.
        Я посмотрела в окно дома, в нем я увидела свое отражение. Там стояла Аннели, та, старая, ливанская Аннели с окровавленным лицом.
        27
        Я стояла под душем, с меня ручьями стекала кровь. Я ничего не чувствовала, никаких эмоций, ни единой мысли в голове. Я просто стояла под душем. Я слышала, как в ванную кто-то зашел и встал ко мне под струю душа. Я открыла глаза. Передо мной стоял Финн. В его взгляде что-то изменилось, было что-то новое. Он провел ладонью по моей щеке, потом ладонь легла на шею, немного задержалась, потом спустилась на грудь. Вдруг во мне проснулось какое-то дикое желание, необъяснимое, не вязавшееся с тем, что произошло пятнадцать минут назад. У Финна в глазах горел огонь. Я притянула его к себе, наши губы слились в бешеном поцелуе, который отключил наши сознания. Финн развернул меня лицом к стене и вошел в меня сзади. Он вцепился руками в мою грудь. Толчок, еще, еще еще… Пять минут и все закончилось. Я повернулась и прижалась к нему.
        Утром я проснулась одна. Я слышала шум внизу. Я умылась и спустилась вниз. В гостиной сидели все люди нашего сообщества. Финн был с ними. Я застыла на последней ступеньке лестнице. Я растерялась. Я посчитала, что меня сейчас общим голосованием выселят из нашей базы. Рядом с Таней стояла Маша, она держала в руке какую-то фигурку. Таня шепнула ей что-то, и Маша подошла ко мне.
        - Спасибо, что спасла нас с братом,  - сказала Маша, протягивая мне фигурку.
        Это была фигурка женщины-воина из шишек, в одной руке у нее был щит, в другой меч. Маша смотрела на меня так искренне, она меня больше не боялась. Эта чистая, детская благодарность пробила мою броню. Я села на ступеньку и прижала Машу к себе. По щекам у меня ручьями лились слезы. Мне хотелось кричать. К нам с Машей подошел Никита.
        - Мы все тебе благодарны, ты всех спасла.
        - Я была не одна.
        - Мужикам из Выборга мы уже принесли отдельную благодарность. Но они бы не приехали сюда, если бы не ты.
        Я никак не могла справиться со слезами, которые перешли в рыдания. Финн сел рядом со мной и прижал к себе. Вся толпа потихоньку вышла на улицу. Финн гладил меня по голове и укачивал как ребенка.
        - А ты как?  - спросила я, немного успокоившись.
        - Все хорошо, как ни странно.
        - У тебя шок, это пройдет через несколько дней, тогда и поговорим.
        Настроение в нашей общине изменилось. Все ходили тихие, как мыши. Больше никто не приходил к нам на чай. Никто ничего не говорил мне, но и особого негатива тоже не было.
        Прошло четыре дня с нашего возвращения. Вечером Таня пришла ко мне с бутылкой Мадеры.
        - Я думаю немного нам обеим можно,  - сказала она, ставя бутылку на стол.
        - Что ж, не могу тебе отказать!
        Я достала из шкафа два бокала. Финн уже спал. Последние два дня он спал почти все время. Мы сидели на лисьем покрывале возле камина.
        - Ты моя первая гостья. Остальные наверно боятся, что я прирежу их,  - сказала я Тане.
        - Нет, они не боятся. Им стыдно.
        - За что?  - удивленно спросила я.
        - За то, что не смогли сами справиться. Их было здесь девятнадцать человек, а военных всего пятеро. Могли бы что-нибудь придумать.
        - Я бы на их месте тоже испугалась.
        - Но ты не испугалась. Я не буду спрашивать, где ты научилась всему этому. Но ты не испугалась. Ты ни минуты не колебалась.
        - Они угрожали детям. Разве ты бы поступила иначе?
        - Честно? Да. Если бы я была здесь, с ними, да, я поступила бы так же, как они. Но я была с тобой, и чувствовала себя Зеной  - королевой воинов, в твоем присутствии.
        - У Зены было мало друзей. Мне кажется, что нас скоро отсюда попрут.
        Таня засмеялась.
        - Ты никак не поймешь. Ты наш лидер, все тебя уважают. Это они боятся, что ты уйдешь от этого общества слабаков.
        - Ты опять за свое?
        - Хочешь, я докажу?
        - Давай, докажешь, что ты неправа. Что надо делать?
        - Ничего. Ты ничего не будешь делать. Пару дней назад ты обмолвилась, что надо бы нам поставить забор вокруг базы. Я завтра скажу всем, что это надо сделать. Посмотришь на реакцию.
        На следующий день я занималась скотиной. Я несла сено из сарая в коровник. На улице было много людей, вчера выпал снег, и сегодня все играли в снежки и валялись в снегу. Увидев меня, Таня обратилась к ребятам.
        - Нам надо поставить забор вокруг базы, чтобы нас хоть что-то защищало.
        Реакции никакой не последовало. Все продолжали валять дурака в снегу.
        - Вам что, наплевать? Совсем не думаете о безопасности?  - продолжала настаивать Таня.
        - Тань, ну чего ты прицепилась со своим забором?  - сказал Дима,  - может, еще ров вокруг базы выроем? Чего ты кипешуешь? Все ведь хорошо. Расслабься.
        Я вышла из коровника, мне хорошо был слышен их разговор. Я направлялась к себе в дом.
        - Она права,  - сказала я, проходя мимо них.
        Я поднялась в комнату, Финн спал. Я легла рядом с ним. Он взял мою ладонь и поцеловал ее.
        - Извини, я не хотела тебя разбудить. У меня что-то поясницу прихватило.
        - Я не спал. Что с поясницей? Опять мешки с кормом поднимала?  - с укором спросил Финн.
        - Да я просто передвинула, Дима ими весь проход завалил. Не такие уж они и тяжелые. Просто что-то стрельнуло.
        - Давай я помассирую, ложись на живот.
        Я сняла платье и легла. Финн вылез из-под одеяла и сел на меня. Его руки были такие теплые и нежные.
        - Когда ты уже начнешь ко мне прислушиваться?  - спокойно спросил он.
        - Ну не могу же я звать на помощь за каждой мелочью. Я вполне могу все сделать сама. Я же не рвусь колоть дрова, или таскать тяжести. Отодвинуть мешок это ерунда.
        - Ты больше не будешь ничего делать. Всю работу со скотиной я буду делать за нас двоих.
        - Да ты и так все делаешь. Я всего-то принесла сена коровам, просто на моем пути встретился мешок.
        - Ань, что мне с тобой сделать, что бы ты перестала вести себя так, как будто ты одна?
        - Я не веду себя так.
        - Ведешь. После этой заварушки с военными ты ведешь себя так, как будто меня не существует. Ты вообще ни о чем меня не просишь, даже посуду помыть, а ты ненавидишь это делать, и всегда просишь меня.
        Финн был спокоен, он говорил со мной очень мягко. Я перевернулась на спину и посмотрела ему в глаза.
        - Я чувствую себя виноватой. Из-за меня ты убил того военного. Мне кажется, что я сделала твою жизнь хуже.
        - Не говори ерунды. Боже, да как ты вообще можешь так думать?  - с нежностью сказал Финн. Он лег на меня сверху.
        - Ты сказала, что у меня шок, и через пару дней это пройдет. Ты ошиблась. Я не чувствую вины. Между ним и тобой я, конечно, выбрал тебя. Я поступил бы так снова. Когда он начал тебя душить, сначала я хотел просто огреть его прикладом. Но потом во мне закипела ярость, он пытался убить тебя, ТЕБЯ! Я не мог ему позволить даже иметь такую мысль. Я не сожалею.
        На секунду мне стало страшно. Вот она, та грань. Грань между цивилизацией и самобытностью. Без закона мы пришли к тому, что можем убить человека только за мысль. В каком обществе я хочу жить? Я недолго думала, я хочу жить в таком обществе. Я хочу сама нести ответственность за свои поступки, не сваливая свои решения на закон и мораль. Мораль, это основа общества, и ее ловушка. Если бы меня попросили описать одним словом, в каком обществе я хочу жить? Я бы ответила  - в счастливом.
        Я смотрела на Финна, я понимала его, нет, не осуждала, я понимала. Он нежно поцеловал меня.
        - Единственное, что меня смущает во всей этой истории, это наш секс сразу после.
        - Это защитная реакция организма. Когда ты находишься под большим стрессом, в организме происходит агрессивный процесс катаболизма. То есть распада, что очень вредно для всего организма. И он пытается прекратить этот процесс выбросом большого количества дофамина. Самый быстрый и легкодоступный способ добыть такое количество дофамина, это секс. Вот и все. Здесь нет моральной составляющей.
        - Теперь мне все ясно, доктор,  - сказал Финн с улыбкой.  - А можно мне сейчас получить внеочередную дозу дофамина? А то ты лежишь тут, почти голая, и такая манящая.
        Я толкнула Финна и перекатилась, теперь я была сверху него.
        - Только если ты наконец-то вылезешь из постели и начнешь участвовать во внешней жизни.
        - Значит надо вылезти из постели? Хорошо.
        Финн встал с кровати, вместе со мной на руках, он подошел к комоду и усадил меня на него.
        - Видишь, я вылез, я сделаю для тебя все, что захочешь,  - сказал он, целуя меня в шею.
        - Тогда заткнись, и трахни меня.
        Вечером того же дня мы сидели с Финном на кухне, и втихаря уплетали очень вкусные, и не менее калорийные пирожные Сониного производства.
        - Мне нужно худеть, а ты разрешаешь мне жрать на ночь глядя,  - с упреком сказала я Финну.
        - Не надо тебе худеть, ты потеряешь свою сочность.
        В дверь постучали. Мы с Финном сидели полностью голые. Я быстро вытащила из стиральной машинки вещи для стирки, нашла среди них спортивные штаны Финна и его же длинную футболку, моих вещей там не было. Мы поспешно оделись, так как знали, что если не откроем, тот, кто за дверью войдет. Мы едва успели натянуть на себя одежду, как зашел Никита.
        - А что вы не открываете?  - он обратил внимание на мой, не совсем приличный вид.  - Ой, я вам помешал, извините, я потом зайду.
        - Не помешал,  - сказала я,  - мы пироженки жрём, будешь?
        - Нет, спасибо, Соня нам тоже приносила. Я чего пришел, парни собираются завтра с утра ехать за материалом для забора, Димон нашел недалеко склад со всем этим добром. Так что, Финн, не помешает твоя помощь.
        - Конечно, я с вами. А с чего вы вдруг решили забор ставить?
        - Так Аня же сказала?  - Никита перевел взгляд на меня,  - Димон говорил, что ты сказала, что нужно поставить забор. Парни все обмеряли, Саша уже ставил заборы, так что знает, что делать. Там бетонные блоки для опор надо заливать.
        - Да, я говорила,  - неуверенно сказала я.
        Я оделась и пошла к Тане.
        - Они завтра едут за материалом для забора,  - сказала я ей.
        - Что и следовало доказать. Или ты опять будешь доказывать, что я неправа?
        - Нет, не буду,  - я села на диван.  - Но я не хочу. Зачем ты вообще навязала мне это?
        - Во-первых, я не думала, что для тебя это новость. Во-вторых  - пользуйся! У тебя есть возможность построить новый мир, и новое общество. А я знаю, как ты не любишь старое. Я знаю, что бы ты ни сделала, это будет для всех только лучше. Это есть максимальная степень доверия, мамочка.
        - И максимальная степень ответственности. Я не хочу этого, и никогда к этому не стремилась.
        - А тебе ничего и не надо делать, ничего не надо менять. Просто знай, что у тебя есть эта власть, вот и все. Когда нужно будет принимать решение за все общество, будет так, как ты посчитаешь наилучшим выходом. Впрочем, как и всегда, как и сейчас. Ты просто этого не замечаешь. Так что живи, как жила.
        Часть третья
        28
        10 марта 2024 года
        Дима предупредил всех, с кем мог связаться о том, что надо опасаться военных. Конечно, не обошлось и без рассказа о том, что произошло на нашей базе. Он в красках расписал, как «мы им дали жару». К нам начали подтягиваться люди со всей России и не только. За два месяца к нам приехало двадцать семь человек. Так как пустых домов не осталось, Дима пытался притормозить их. Надо было дождаться схода снега и строить новые дома. У нас появился самый настоящий химик-фармацевт. Его звали Слава. Он делал таблетки почти из ничего. Потом он навез реактивов, и устроил настоящую лабораторию у себя в домике. У него был сосед, полубезумный инженер Витя. Они делили домик на двоих, в одной его части была Славина лаборатория, в другой Витина мастерская. Чего там только не было. Это была не мастерская, а настоящая помойка. Но из кучи железяк Витя мог сотворить что-то невообразимое. Он говорил, что когда-нибудь изобретет вечный двигатель.
        Оля должна была вот-вот родить. После завершения моего лечения Рома сделал мне УЗИ, и торжествующим голосом сказал «победа! мы от нее избавились, теперь можете делать детей». И мы делали, но пока ничего не происходило.
        - Ты уверена, что у тебя там все хорошо?  - спросил Финн.
        - Рома сказал, что да. А ты что, хотел, что бы я тут же забеременела? На это может уйти время.
        Наш дом был первым при въезде на базу, и все шутили, что Аня стоит на страже галактики. И ее топор может еще повидать не только дрова. Я была поражена, когда Таня сказала, что люди едут сюда за безопасностью. Все смотрели на меня, как на защитницу человечества, и мне становилось неловко от этого.
        - Лично я опасалась бы девицы, которая с легкостью отрубила чуваку руку,  - сказала я Тане.  - А они едут сюда за защитой!
        - А для чего ты это сделала, отрубила ему руку, ведь ты считаешь это крайней жестокостью?
        - Чтобы они понимали, с кем связались, понимали, что я не шучу. Понимали, что я могу не просто убить, и ради защиты своего я готова пойти на крайние меры. Договора со мной не получится.
        - Ну вот. А жить здесь, на нашей базе, означает примкнуть к «твоему», и быть под твоей защитой. Тем более ты, простофиля, ничего не просишь взамен.
        К нам перебрался Семен из Выборга со всем своим семейством. Ему у нас очень понравилось, и он сказал, что вместе жить лучше, да и безопаснее. Семен и два его брата в прошлом были военными, правда, служили недолго. Семен был моряком, а оба брата служили в ВДВ. Таким образом, у нас прибавилось трое бойцов.
        Рома многому научил меня за время своего нахождения у нас в плане медицины. Он говорил, что теперь у нас есть два полноценных врача. И я больше не могла сказать свою любимую фразу «я не врач». У нас появился даже стоматолог.
        20 марта 2024 года
        Дима разбудил меня ночью. Он был в панике.
        - Что случилось?  - спросила я, вскакивая с кровати. Я потянулась к тумбочке за пистолетом.
        - У Оли начались схватки. Рома зовет тебя.
        Я оделась и пошла к ним.
        - Вот уж не думала, что тебе нужна помощь,  - сказала я Роме.
        - Помощь мне не нужна, мы будем учиться.
        - Вот замечательно! Я вам что, подопытный кролик?  - сказала Оля.
        Она нарезала круги по комнате.
        - Да, хороший, пушистый, беременный кролик,  - сказала я с улыбкой.
        Оля вдруг остановилась и уставилась на Рому.
        - У меня что, что-то не так? Ань, ты говорила, что обычные роды можешь принять и сама!
        - Я позвал ее на всякий случай,  - сказал Рома,  - успокойся, все хорошо.
        Оля продолжила ходить по комнате.
        - Три часа ночи, ты мог бы позвать меня и позже. Ничего нового ты мне в ближайшие часа четыре не расскажешь, я двоих родила,  - шепотом сказала я Роме.  - Или там и правда что-то не так?
        - Нет, пока все хорошо. Мне же нужна компания!
        Через три часа схватки участились. И еще через два отошли воды. Рома сказал, что я все буду делать сама, а он наблюдать, и, в случае чего поможет.
        - Я сейчас посмотрю, что там происходит, хорошо?  - спросила я Олю.
        Она кивнула головой.
        Рукой я нащупала попку ребенка, и внутри у меня что-то сжалось.
        - Тазовое предлежание,  - сказала я, повернувшись к Роме.
        - Давай я посмотрю,  - сказал он.
        - Говорите по-русски!  - кричала Оля,  - меня и так сейчас разорвет, а я еще и ничего не понимаю!
        Плохие новости Рома всегда предоставлял сообщать мне, ссылаясь на то, что я психиатр.
        - Ребенок должен выходить вперед головой,  - начала я,  - но он не перевернулся, и сейчас находится ножками вперед. Мы сейчас попробуем его развернуть, хорошо?
        Оля опять кивнула. Мы с Ромой пытались медленно повернуть ребенка в нужное положение.
        - А что будет, если он так и не перевернется?  - спросила Оля.
        - Придется делать кесарево.
        Оля испуганно посмотрела на меня. Операций мы еще не делали, так как не было ни анестезии, ни анестезиолога, ни операционной.
        - Не переживай, мы его перевернем, я уже чувствую, что он поменял положение.
        У нас получилось перевернуть ребенка.
        - Вот, все хорошо, теперь малыш в нужном положении. Так что, давай рожать!  - с улыбкой сказала я.  - Надо тужиться во время схвати, так процесс будет быстрее.
        - Ты шутишь!  - сказала Оля,  - мне дышать трудно во время схватки, не то, что тужиться.
        - Дышать тоже надо. Попробуй, это кажется сложнее, чем на самом деле.
        - Тебе легко говорить!
        Через некоторое время у нас родился малыш. Это был мальчик. Оля с Димой назвали его Егор. Я вышла на улицу, на веранде собрались почти все. Дима посмотрел на меня очень взволнованно.
        - Поздравляю, у тебя родился сын,  - с улыбкой сказала я ему.
        Финн часто сидел с маленьким Егоркой, Дима даже как-то приревновал, и Финн немного отстранился. Дима резко повзрослел, думал о будущем и безопасности. Прошло четыре месяца с того момента, как закончилось мое лечение. Каждый месяц Финн ждал моей задержки и контролировал месячный цикл, он знал его уже лучше, чем я сама.
        - Ром, почему я никак не могу забеременеть?  - спросила я его как-то вечером.
        - Может быть много причин, с точки зрения здоровья у тебя все хорошо. Ты говорила, что вы с Финном часто занимаетесь сексом, насколько часто?
        - Раз в день, иногда раз в два дня.
        - Это может быть одной из причин, качественные сперматозоиды не успевают созревать. Занимайтесь реже, к примеру, раз в неделю.
        - Раз в неделю?! За что ты меня так не любишь?
        Я вышла из ванной, Финн уже лежал в постели.
        - Иди ко мне моя принцесса, я нагрел тебе место,  - с лукавым взглядом сказал Финн.
        Я сняла халат и начала надевать футболку и спортивные штаны.
        - Зачем ты одеваешься? Я сейчас все равно все с тебя сниму.
        - Не снимешь,  - грустно сказала я, ложась в постель.  - Рома сказал, что одной из причин, почему я еще не забеременела, может быть то, что мы слишком часто занимаемся сексом. Порекомендовал заниматься раз в неделю. Финн, ты меня слышишь? Перестань снимать с меня штаны.
        - Это очень жестоко, раз в неделю. Вообще никаким сексом нельзя заниматься?
        - Тебе да, это влияет на качество сперматозоидов.
        - О боги! За что?!  - театрально кричал Финн, уткнувшись лицом мне в живот.
        - Мы же хотим ребенка, можно и потерпеть ради такого дела.
        - Ладно, но тогда сегодня устроим прощальную оргию,  - сказал Финн, снимая с меня штаны, и зарываясь головой мне в промежность.
        - Ммм, когда твой язык там, я не могу тебе отказать.
        29
        2 июня 2024 года
        С того момента, как сошел снег к нам направилось много людей, они строили новые дома. Людей стало гораздо больше, за два месяца приехало шестьдесят три человека, и у нас встал вопрос с провизией. В этом году мы начали сажать огороды каждый сам для себя, раздали многим свиней, коз и овец, с коровами дела обстояли не так хорошо, у коровы мог родиться только один теленок, очень редко два, и беременность длилась гораздо дольше, чем у другой скотины. Так что с молочными продуктами была напряженка, но мы старались делиться друг с другом. Каждый посадил огород гораздо больше, чем ему было нужно, чтобы мы могли принимать больше людей, и нам было чем делиться. Поначалу по этому поводу были споры, но потом, долгими общими разговорами было решено принимать всех. Нам нужны были люди разных специальностей. У нас уже были врачи, строители, физики и инженеры, у нас появился даже ветеринар. Появились парикмахеры, портные, учителя, фермеры, бывшие военные, что немаловажно, чем больше было людей, тем больше нужно было и охраны.
        Когда у нас произошла история с военными, случилось кое-что знаменательное для нашей общины. Когда мы избавились от военных, которые стояли с машинами около трассы, мы ничего интересного не нашли в их машинах кроме одного. В одной из их машин лежала убитая корова. Корова была не нашей, но в ухе у нее была бирка, такая же, как и у наших коров. Это означало, что эта корова была с той же фермы, что и наши. Но с того момента, как мы забрали себе хороших коров, а остальных оставили на произвол судьбы прошло больше года. Уезжая с фермы с отобранными для нас коровами, мы открыли двери всех загонов, и коровы, быки и телята могли свободно перемещаться по ферме и выйти на улицу. Насколько мы тогда поняли, там была не только ферма, там были и луга для производства кормов, так как были амбары с огромными сеновалами, таких я никогда раньше не видела, они были похожи на ангары для самолетов. Также на территории всего этого комплекса было несколько водяных скважин, и вода подавалась оттуда автоматически в огромные баки в загонах и в поильни на улице.
        Когда с военными все поутихло, и к нам начали пачками ехать люди, мы вспомнили о той корове, и решили наведаться на ферму. Тех коров, что у нас было, совсем не хватало на такое количество людей. Был май. Эта ферма находилась в стороне от всех путей, которыми мы обычно пользовались, и мы даже забыли о существовании той фермы. А соответственно, мы не знали, что на ней происходит. На разведку отправились Семен с Финном. Вернулись они довольно быстро, и выглядели озадаченными. Оказалось, что на ферме были люди, точнее, они увидели двоих военных. Видимо они собрали коров по территории фермы, так как та была огорожена забором. Коровы особо никуда и не стремились уходить, здесь были луга, и огромные запасы сена, была вода, ну и собственно забор, который мешал коровам уйти с территории, и давал им защиту от диких животных. Наши парни еще издалека заметили, что на ферме кто-то есть, потому что дорога к ферме спускалась с горки, и вид на ферму хорошо просматривался. Они сразу увидели большое количество коров, и остановили машину. Потом увидели солдат. С собой у них было только охотничье ружье Финна, которое
он всегда брал с собой, зайцев развелось очень много, они шныряли прямо по улицам города или бегали по лугам и трассам, а я очень любила зайчатину. Так что Финн всегда был при ружье. Они не знали, сколько солдат внутри, не знали, приезжает ли кто-то на эту ферму, и когда. Было ясно, что военные захватили ферму для собственного прокорма, если есть корова, значит, есть все молочные продукты и мясо. Мы знали, что они сосредоточились на кораблях, а значит, продовольствие на корабли отсюда возили. Тогда мы собрали первое общее собрание. На тот момент нас было двести девять человек. Мы собрались, и я озвучила суть сложившейся ситуации.
        - Нам нужны эти коровы, и нужно решить, отобрать ли у военных ферму или нет. Возможно, у кого-то есть другие мысли по поводу того, что нам делать?
        Все молчали.
        - Нам нужно принять решение, может, будут еще предложения?  - настаивала я.
        - Как ты решишь, так и сделаем. Чего тут думать?  - сказал Слава.
        - Я хочу, чтобы мы приняли решение вместе, я не одна тут живу. К тому же надо понимать, что могут быть последствия. Все должны оценить риски. Военные могут приехать и разбить нашу базу к чертовой матери. Это серьезное решение. Готовы ли мы дать отпор? И готовы ли начинать гражданскую войну, ведь, если они нападут на нас, нам придется бороться против своих же.
        - Я предлагаю проголосовать,  - сказал Финн.
        - Да,  - поддержала его я,  - давайте разделимся. Все, кто за то, что бы захватить ферму, встанут справа, те, кто против, встанут слева.
        Предложение голосовать было принято, но никто не двигался с места. Я поняла, что они ждут, какую сторону хочу занять я.
        - Я буду голосовать последней,  - сказала я.
        Люди начали принимать стороны. Большой перевес был за то, что бы захватить базу. Мы с Финном присоединились к ним. В стороне «против» собрались в основном пожилые люди, дети, в общем те, кто не мог участвовать в битвах.
        - Мы сделаем все, что бы защитить вас,  - сказала я им.  - В любом случае, для начала нужно разведать обстановку.
        Дима подошел к делу очень серьезно. Они с Пашей, братом Семена ездили в Москву, и набрали там всякого оборудования и оружия. Наш арсенал очень сильно пополнился. Первыми на разведку пошли Паша с Семеном. Раз в день наши разведчики менялись. С помощью тепловизоров они узнали, что военных на ферме всего шестеро. Так же удалось поставить прослушку на ферме. С помощью нее мы узнали, что за провизией сюда приезжают раз в неделю. Так же мы узнали, что вакцину еще не создали. Вирус постоянно мутировал, но сильные мутации давно прекратились. Самый сильный всплеск был после первой мутации. В тот момент, когда мы были в метро вначале апокалипсиса, и потеряли шестерых человек за сутки. Организмы тех, кто пережил этот всплеск, научились вырабатывать антитела к вирусу, и менять их с ходом мутации вируса. Но в крови выживших родственников был ключ к вакцине. Он нес в себе какой-то генетический код, который способен был побороть вирус и любые его мутации. Также мы узнали еще одну важную вещь. Флот, стоявший в Балтийском море, был бутафорией. Большая часть людей, служивших там, умерла после всплеска. На всем
флоте оставалось не больше ста человек. А это означало, что уже сейчас мы имеем перевес. Но далеко не все наши люди бойцы. Еще мы узнали, что на одном из кораблей есть какая-то важная фигура, человек, который живет в стерильной комнате, так как его организм не вырабатывает антител к вирусу. Вероятно, вакцину пытаются сделать именно для этого человека. Но кто он такой мы так и не узнали.
        Пока шла разведка, мы экстренно строили загоны для наших будущих коров. Когда все было готово, и вся нужная информация была получена, решено было действовать. Мы решили забрать лишь половину коров, дабы не обострять ситуацию. Планировалось никого не убивать и, по возможности провести всю операцию наиболее мирно.
        Так и вышло. Дабы создать более устрашающий вид, мы собрали как можно больше людей, которые выглядели грозно. Разделили всех, кто умел обращаться с оружием, и мог быть в охране, одна часть осталась охранять базу, вторая отправилась захватывать ферму. Среди тех, кто шел на захват фермы был один парень, Леша, раньше он служил во флоте, и хорошо знал, как там все обстоит. Он учил нас тактике наших противников, тому, как они мыслят, чем можно на них повлиять. Он сказал, что мне и Семену нужно поехать на захват фермы. Наверняка среди военных мы уже стали легендой, и нагоняли ужас. Мы были теми, кто дал им отпор, и должны были встать во главе операции. Мне, для большего устрашения вручили топор, которым я отрубила руку врачу. Мы так и сделали. На лицах военных был ужас, когда они увидели нас с Семеном. Мы окружили ферму, и бежать им было некуда. Семен спокойно объяснил им, что мы забираем половину скотины, не всю, только половину, так что все по-честному. Сказал, что у нас большой перевес в людях, поэтому нападать на нас не стоит, если хотят жить.
        Поголовье наших коров пополнилось на сто четырнадцать коров и быков, многие из них были беременными. Так что нам было что отпраздновать.
        Военные нас не беспокоили. Но мы ожидали возможного нападения. Все, кто имел военную подготовку, учили других. Спустя пару месяцев все на нашей базе умели стрелять, маскироваться и многое другое. Я не скажу, что у нас была армия, но люди больше не были беззащитными.
        Однажды к нам пришла женщина, которая именовала себя гомеопатом, ее звали Вера, но все просто называли ее травницей. Мы с ней сдружились. Меня всегда интересовали всякие травы, но учить было некому, а читать было скучно. Она дала мне каких-то трав, и случилось чудо (или же просто совпадение), я забеременела. Я почувствовала это, предыдущие два раза я тоже чувствовала, так что уже знала эти ощущения наверняка. Задержки еще не было, но я все же решила сделать тест. У Финна сегодня был день рождения, и мне хотелось сделать ему такой подарок. С вечера я приготовила в ванной себе три теста, спрятала их в шкафчике с полотенцами. Утром сделала их, все были положительными. Теперь я была уверена на все сто. Я сидела на краю ванны со смешанными чувствами. Я была рада, и мне было страшно одновременно. Я обняла свой живот.
        - Привет малыш, это твоя мама, мы с твоим папой долго ждали тебя. И сейчас я пойду, и расскажу ему, что ты наконец-то появился,  - говорила я шепотом.
        Я разложила в ванной на раковине тесты в ряд, и пошла к Финну. Я села на него верхом, и начала нежно целовать его лицо. Лицо начало улыбаться, но глаз не открывало. Тогда я начала целовать его в губы, губы отвечали, а потом глаза открылись.
        - С днем рождения, счастье мое,  - с улыбкой сказала я.
        - Спасибо принцесса,  - сказал Финн, гладя меня по спине.
        - Ты уже проснулся, или еще полежишь?
        - Уже проснулся.
        - Тогда, у меня есть для тебя подарок. Я обещаю, что это лучшее, что тебе дарили на день рождения за всю твою жизнь.
        - Заинтриговала! Что же там?
        - Пойдем со мной.
        Финн встал с постели, я взяла его за руку и повела в ванную. Когда я подвела его к раковине, я застыла в молчании. Финн увидел подарок, и расплылся в улыбке.
        - Это то, что я думаю?
        - Да, я беременна.
        Финн подхватил меня на руки и начал кружить.
        - Это действительно самый лучший подарок!
        Он опустил меня на пол и поцеловал. Потом встал на колени и приложил ухо к животу, одной рукой он гладил его.
        - Привет кроха! Ты будешь часто слышать этот голос, потому что я твой папа, самый счастливый папа на свете! Я уже очень люблю тебя.
        Я гладила Финна по голове, и казалось, что счастливее нас сейчас нет никого на целом свете.
        Финн был на седьмом небе. Он запретил мне любую работу в огороде, но в теплицу я все же ходила. Весть о моей беременности разнеслась буквально за день. Все поздравляли нас.
        Мы лежали с Финном на лугу, была моя очередь пасти овец и коз. Вульф был с нами. Он нашел кротовую нору и прыгал вокруг нее.
        - Кого ты хочешь, мальчика или девочку?  - спросил Финн.
        - Не знаю, по большому счету, мне все равно. Когда я была беременна первый раз, мне очень хотелось девочку. Я не знала, что делать с мальчиком, и мне казалось, что муж у меня его отнимет. При живом отце, у меня его никогда не было. Отец как таковой всегда казался мне лишним элементом. Я никогда не понимала, зачем он вообще нужен. От моего я видела только разочарования, скандалы, драки, вечную ругань и нищету. Я ненавидеть научилась раньше, чем любить. Это то, что он привносил в нашу семью. А мальчик вроде как должен проводить время с отцом, он должен его чему-то учить. И мне так не хотелось, чтобы моего ребенка учил кто-то другой, или забирал его от меня, пусть даже на время. Вообще отношение к мужчинам у меня было крайне негативное. Мне не хотелось рожать очередное мужское отродье. Саид был первым мужчиной, в котором я не могла найти недостатков. Он вообще был очень хорошим человеком. Потом мы сделали УЗИ, и он сказал мне, что будет мальчик. У меня было такое разочарование, мне даже казалось, что я перестала любить своего ребенка. А потом он начал шевелиться, и во мне что-то перевернулось. Ко мне
вдруг пришло понимание того, что внутри меня новая жизнь, целый человечек, который толкает меня, как бы говоря «мама, я здесь, и я люблю тебя». Мне стало все равно, какого пола будет ребенок. Очень жаль, что мужчинам не дано почувствовать, каково это, когда внутри тебя другая жизнь. Что значит родить нового человечка. Это как если бы отрезать твою руку, которая всегда была с тобой, и она начала бы жить своей жизнью. Для матери, ее ребенок это не отдельный человек, это продолжение ее, и в то же время она сама. Я когда-то в одной книге увидела выражение, которое полностью описывает это ощущение. Там девочка спрашивала у своей мамы, любит ли она ее, мама ответила «я не люблю тебя, ты  - моя жизнь». Так и есть, просто любовь, это ничто, в сравнении с этим. С рождением ребенка перестаешь быть только ты, есть продолжение тебя, твой ребенок, твоя жизнь. Поэтому перестает быть важным, мальчик это или девочка. Ну а вообще, девочки у меня, по сути, так и нее было, так что если смотреть с этой точки зрения, мне хотелось бы девочку. А тебе?
        - А у меня не было мальчика, так что, смотря с этой точки зрения, мне хотелось бы мальчика,  - с улыбкой сказал Финн,  - но ты права, это не так уж важно.
        30
        Был конец лета. Почти все огородно-пахотные работы были завершены и мы, наконец, могли отправиться в Ростов-на-Дону с целью обмена злаков на скотину. Мы с Финном сидели на веранде и как раз обсуждали эту поездку, пытались ее организовать. К нам пришли Дима и Витя. Они были очень взволнованы. Они молча сели к нам за стол. Финн пил настойку из малины и черноплодной рябины, которую подарил нам Семен. Дима налил себе рюмку и выпил залпом.
        - Что случилось?  - спросила я Диму,  - я никогда тебя таким не видела.
        Витя сидел и ковырялся в ногтях. Он был очень скромным парнем, и редко начинал разговор первым.
        - Витя изобрел свой вечный двигатель,  - сказал Дима.
        - Ну, он не совсем вечный,  - поправил его Витя и замолк.
        - Вить, отбрось сейчас свою скромность, и расскажи, что ты там сделал?  - с улыбкой сказала я,  - раз Дима такой взволнованный, то там действительно что-то выдающееся.
        - Это двигатель или генератор, он не вечный, но он способен проработать четыре месяца подряд без остановки, возможно больше. С того момента, как я его собрал он работает именно столько. Я не хотел говорить, но Димон увидел. Так что работа и тестирование над ним еще идет.
        - Витя прости, я совсем ничего в этом не соображаю, но я поняла, что это что-то реально крутое! Поздравляю! Скажи, а мы можем как-то применить твое изобретение?
        - Да. Изначально я работал над ним для средств передвижения, самолетов, поездов, автомобилей, и так далее, чтобы все это могло работать без топлива и без зарядки. Без топлива он работает, но заряд для старта все равно нужен. Но заряд небольшой, его можно получить и от солнечной батареи.
        - Ахренеть! То есть мы можем завести поезд с помощью него?  - спросила я.
        - Не знаю, надо тестировать,  - неуверенно ответил Витя.
        - Да все он может,  - перебил его Дима,  - это просто фантастическое изобретение, у нас может быть любой транспорт. И не только транспорт, если наши генераторы выйдут из строя, можно получать энергию через этот двигатель. В общем, это и не двигатель, просто Витек его так назвал, потому что изначально он предназначался для транспорта. С ним возможно что угодно. Мы можем на одном таком двигателе питать электроэнергией всю нашу базу, а это уже не база, а целый город! Понимаете значимость этого изобретения? Это просто чума!
        - Да, теперь до меня дошло,  - сказала я с улыбкой,  - Витя, да ты гений!
        Витя залился краской, и казалось, он сейчас оторвет свои ногти вместе с пальцами.
        - Так а что на счет того, что бы завести им поезд?  - спросил Финн.  - В начале сентября ведь нужно ехать в Ростов со скотом, мы как раз сейчас обсуждали это. Что бы перевести им такое количество скотины нам нужно задействовать большое количество людей. А вот если бы был поезд, это кардинально меняло бы дело.
        - Завести поезд можно, я уверен,  - сказал Дима,  - а вот кто его поведет? Хоть кто-нибудь из наших людей имел раньше дело с поездами? Ведь это тебе не машина на трассе,  - расстроено добавил он.
        - Вообще-то есть,  - сказала я,  - и даже двое. Побольше общайтесь с людьми, и будете знать с кем живете. Я знаю все обо всех, в особенности то, кто какими навыками владеет.
        Я давно завела папку, в ней у меня были, можно сказать, досье на всех, кто жил с нами. Изначально я хотела таким образом вести перепись, эту идею я украла у главного в Котке. Потом начала приписывать туда навыки и прочую полезную информацию.
        7 сентября 2024 года
        Я была на четвертом месяце, и у меня начал появляться животик. Финн с меня пылинки сдувал. По вечерам он рассказывал малышу финские сказки, и всякие легенды. Мы были очень счастливы. Не так, как в Финляндии, по-другому, но не мене счастливы. Мы все больше времени проводили только вдвоем.
        Сегодня мы праздновали наш второй День Единства. Так как людей в нашей общине было уже больше двухсот, ни одно здание не могло вместить нас всех. У нас осталось большое место в центре базы, там у нас была как бы площадь, на ней у нас устраивались общественные праздники и гулянки. Прямо на улице ставили столы, и каждый приносил угощения и выпивку. Там же были танцы. Все ждали Дня Единства, это был действительно праздник для всех. Мы сидели за столом, который парни привезли к свадьбе Оли и Димы. Это был наш стол, и мы вдевятером традиционно сидели за ним. Было шумно и весело. В этот раз мы решили устроить открытую кухню прямо на площади. Ребята привезли плиты и жаровни, столы и все, что нужно. Я делала лазанью, а Финн жарил мясо в своей чудо-печи. Такого количества лазаньи я еще никогда не готовила. Рома оценил, уж он-то разбирался в итальянской кухне пожив с итальянцами. Когда стемнело, мы устроили салют. Один парень встал с рюмкой, у него был тост. Он попросил внимания, и все замолкли.
        - Я хочу поднять тост за Аню. Она нас всех объединила и дала нам новую жизнь. Спасибо. Я пью за тебя!
        Сидевший рядом с ним мужчина встал с рюмкой в руке.
        - Присоединяюсь.
        Тут начали вставать все, со словами «я тоже присоединяюсь», встали все. Мне было очень приятно, и очень неловко.
        - Подними свою жопу,  - сказала мне Таня,  - и поблагодари народ.
        - Спасибо большое, мне очень приятно. Но я здесь не одна, мы создали все это вместе. Так что за НАС!
        Мы сидели за нашим столом и болтали, всем было весело. Вдруг я почувствовала тянущую боль внизу живота. Такое бывает, сказала я себе, ничего страшного. Но боль повторилась, она усилилась и была похожа на схватку. Я встала из-за стола, и сказала Роме, что надо срочно поговорить.
        - Рома у меня так сильно болит живот,  - сказала я ему, как только мы отошли,  - и у меня штаны мокрые, я очень хочу, чтобы я просто описалась от какого-нибудь цистита.
        Рома потрогал мои мокрые штаны и посмотрел на свет, на его пальце была кровь.
        - Пошли в медпункт,  - сказал он, обнимая меня,  - держись за меня.
        Я и так понимала, что это, но мне хотелось, что бы Рома нашел другую причину.
        - Я очень хотел бы не говорить этого,  - сказал Рома после осмотра,  - но у тебя случился выкидыш.
        Мои эмоции отключились, я не плакала, не думала, мне кажется, что даже выражение лица у меня не изменилось.
        - Нужно сделать чистку, скажи, когда будешь готова.
        - Можно сейчас.
        - Мне позвать Финна?
        - Звать не надо, но пожалуйста, скажи ему, я не смогу этого сделать сама. И он будет искать меня.
        - Хорошо, тогда я сейчас пойду к нему.
        - Я не хочу, что бы он заходил сюда.
        - Хорошо.
        Рома вышел. Я лежала на кушетке в какой-то прострации. Мне казалось, что я лежу под завалом в магазине мороженщика в Ливане.
        Рома вернулся, сказал, что Финн сидит в спортзале. Позже, закончив свою работу, он помог мне перелечь на кушетку.
        - Что мне сказать Финну?  - спросил он,  - ему можно зайти?
        Я вспомнила, что еще есть Финн, и что горе случилось не у одной меня.
        - Да.
        - Хорошо. Я буду на площади, если что, зовите,  - сказал Рома и вышел.
        Вошел Финн. Он сел рядом со мной на стул, и положил голову мне на живот. Он молча обнял меня. Одной рукой я гладила его по голове, вторую он держал в своей руке и целовал мою ладонь. Мы молчали, я чувствовала, как по моей ладони скатывались его слезы. Я не знаю, сколько времени мы провели так. Потом Финн взял меня на руки и отнес в наш дом. Он уложил меня в постель и укрыл одеялом. Рома сделал мне успокоительный укол, и я провалилась в сон. Мне снилось, что я в Ливане, лежу под завалами магазина. Потом я оказалась на улице, я бродила по руинам разрушенного дома и искала своего сына. Я звала его, но он не отвечал, было очень тихо, и я слышала эхо своего голоса. Потом я услышала из-под завалов плач своей дочери. Я побежала туда, но не могла ее найти. Я села на камень и закричала. Казалось, что моя голова лопнет от собственного крика. Я проснулась. Финн прижимал меня к себе и пытался разбудить. Оказалось, что я кричала во сне. Я легла на бок и обняла подушку, потом снова провалилась в сон.
        Когда я проснулась, был уже день. Финна рядом не было. О том, что вчера произошло, мне напомнила боль внизу живота. Я закрыла глаза и накрылась одеялом с головой. В мою голову полезли разные мысли, но я отогнала их. Я не хотела ни о чем думать, я решила, что подумаю об этом позже. Я встала с кровати и пошла в душ. Спускаясь вниз, я услышала шум на кухне. Финн готовил обед. Я подошла и обняла его сзади. Он развернулся ко мне, обнял и поцеловал меня в лоб.
        - Как ты?  - спросил он.
        - Не знаю. Я не хочу об этом думать, я сейчас не в состоянии. А ты, как ты?
        - Плохо,  - честно признался он.
        - Мы это переживем вместе. Я тебя не брошу одного.
        - Ты думаешь обо мне?  - с удивлением спросил Финн.
        - Да, конечно. Но я сейчас не готова обо всем этом говорить. Пожалуйста, давай потом?
        - Хорошо, конечно.
        - Что у нас на обед?
        - Рыбные котлеты с рисом. Хочешь, я еще что-нибудь приготовлю?
        - Нет, я люблю твои котлетки. А из какой рыбы?
        - Твои любимые, из щуки.
        На меня вдруг обрушилась волна, и как будто прибила к земле. Из глаз у меня полились слезы. Я заплакала первый раз после вчерашнего.
        - Не надо ко мне как-то по-особенному относиться,  - сказала я.
        Финн прижимал меня к себе, я чувствовала, как внутри него сжимается огромный ледяной комок.
        - Почему? Я хочу, хоть как-то скрасить…  - Финн запнулся.
        - Что? Мою потерю? Котлетами?
        Я вдруг засмеялась, я не могла остановиться.
        - Это защитная реакция,  - говорила я сквозь смех,  - не обращай внимания.
        Вдруг у меня сильно кольнуло в животе, я взялась за него и села на стул.
        - Что случилось?  - засуетился Финн,  - позвать Рому?
        - Нет. Все хорошо, это нормально.
        Я вытирала слезы и думала «да, это нормально, вчера из меня вырвали по кускам моего мертвого ребенка. Да, это нормальная реакция». Ко мне приближалась вторая волна, это было цунами, огромная стена, которая разобьет меня в лепешку. Все, надо отключить мозг. Не сейчас, подожди цунами, я еще не готова к тебе. Волна отступила. Я встала со стула и обняла Финна.
        - Послушай, ты сейчас в замешательстве, ты хочешь мне помочь, но не знаешь как. Не перебивай меня,  - осекла я Финна, который открыл рот в желании что-то сказать.  - Я знаю, что говорю, и говорю сейчас как психолог. Сейчас я все разложу по полочкам с психологической точки зрения. Ты хочешь мне помочь. Но ты не можешь, и никто не может. Не подходящих слов, что бы скрасить смерть. Единственное, что мы сейчас можем сделать друг для друга, это не закрываться в своем горе. Оно наше, общее, и в нем никто не виноват. Я это понимаю, но знаю, что мы оба виним себя. Пока я сама себя не прощу, пожалуйста, не надо относиться ко мне по-особенному, потому что я считаю, что не заслуживаю этого. Ты считаешь себя виноватым, и считаешь, что не заслуживаешь моей помощи. На деле я знаю, что здесь нет виноватых. Я засмеялась, это кажется странным. Это защитная реакция организма, он в стрессе, и пытается получить эндорфины, чтобы я. не сошла с ума. Смех способствует их выработке. Помнишь? Как с сексом после бойни. Это что-то похожее. Что будет дальше? Дальше, мне нужно немного времени, чтобы восстановилось мое
физическое здоровье, потому как моральный стресс будет способствовать обратному. Поэтому я прошу дать мне пару дней, и пока не хочу об этом говорить. Я не отказываюсь и не отворачиваюсь от тебя, мне просто нужно, чтобы мое физическое состояние пришло в норму.
        - Хорошо. Хорошо. Ты есть будешь?
        - Да. А чай свежий?
        Мы вели себя как обычно. Вечером к нам пришли Рома с Таней. Рома спросил, как я себя чувствую. Все было нормально, для данной ситуации. Таня не приставала с расспросами. Она спросила только, может ли она чем-то помочь. Я ответила, что помочь она может только обычным поведением. В дверь постучали, я пошла открывать. Это была Настя.
        - У меня для тебя подарок,  - сказала она, доставая что-то из кармана,  - смотри, какая прелесть!
        Она держала в руке пинетки. Они были такие маленькие, и умещались у нее на одной ладони. Я застыла в неожиданности. Цунами вдруг показалось из-за горизонта. Я бездумно взяла эти пинетки и прижала их к груди. В ушах у меня шумело, я ничего не слышала. Я видела, как Таня взяла Настю за руку и вывела из дома. За ними вышел Рома. Мои руки были мокрые, я беззвучно плакала. Финн прижимал меня к себе.
        - Я хочу спать,  - сказала я.
        Финн взял меня на руки и отнес в постель.
        Я проспала больше суток. Таня все же помогла мне. Она собрала всех и рассказала о том, что случилось, что бы больше не повторилась история с Настей. Бедная Настя не знала, что делать. Она чувствовала себя виноватой, но она не знала что случилось. Таня просила всех вести себя как обычно. Я понемногу начала обдумывать произошедшее. Мне стало интересно, по какой причине это произошло. Я пошла к Роме. Он был в огороде.
        - Привет. Как самочувствие?  - спросил он.
        - Все нормально, живот уже почти не болит. Ром, я хотела спросить, почему это произошло?
        Рома отложил грабли.
        - Пойдем в тень,  - сказал он,  - день сегодня совсем не осенний.
        Рядом с их домом росла большая, раскидистая липа, под ней была лавочка. Мы сели на нее.
        - У тебя было отслоение плаценты, но я не видел предпосылок к этому. Вероятно, это произошло внезапно. Скорее всего, за два-три дня. Последний осмотр у нас с тобой был за шесть дней. Никаких патологий я не увидел. На этом сроке такое бывает, это переломный период. Плюс ко всему, твоя матка была сильно травмирована, в совокупности всего этого, вероятно и случился выкидыш.
        - А что ты можешь сказать на будущее?
        - Ты сможешь забеременеть, но велики риски выкидыша. Как я уже сказал, у тебя сильно травмирована матка. Ребенок начал набирать вес и развиваться, и она просто не выдержала. Вероятно, такое повторится в будущем. Но это не приговор, ты вполне можешь выносить ребенка, при полном сохранении, с первых недель беременности.
        - Хорошо. Спасибо.
        Я встала, и собиралась уходить.
        - Ань,  - остановил меня Рома,  - я оставил малыша вместе с плацентой. Возможно, ты захочешь его похоронить.
        У меня сжалось сердце.
        - А кто это был? Уже можно было различить пол?
        - Мальчик.
        - Да, я хочу похоронить. А где он?
        - В медпункте, в холодильнике. Хочешь, я сейчас отдам его тебе?
        - Да.
        Мы зашли в медпункт, и Рома вручил мне банку. Она не была прозрачной, и я не видела, что внутри. Но это было даже к лучшему.
        - Спасибо,  - сказала я Роме, обнимая его.
        Я пришла домой, Финн был на кухне и закрывал помидоры в банки.
        - Радость моя,  - сказала я аккуратно,  - я хочу тебе кое-что сказать. Ты можешь на минуту прерваться?
        - Момент, все, последняя банка закрыта. Теперь я весь в твоем распоряжении.
        Я показала Финну банку.
        - Здесь наш ребенок, Рома оставил его на случай, если мы захотим похоронить его.
        Я смотрела на Финна, я не знала какой реакции от него сейчас ожидать.
        - Да, это хорошая идея. Нам обоим не удалось похоронить ни одного своего ребенка. Это хорошая идея.
        Финну тоже не удалось похоронить своих детей, всех умерших от вируса кремировали пачками. Не отдавали даже прах. Финн взял лопату, и мы пошли на кладбище. Он выкопал небольшую ямку, я сидела рядом на траве. Могилка была готова, а я нет. Я прижимала к себе эту банку, как живого ребенка. Финн сел рядом со мной, он не торопил меня. Я заплакала. Привет цунами, ты можешь на меня обрушиться, теперь я готова. Финн прижал меня к себе, а я рыдала в три ручья. На меня накатила та боль, которая больше моего тела, и не вмещается в него. Я долго сидела и рыдала. Финн терпеливо ждал, он не отпустил меня ни на секунду. В какой-то момент наступило опустошение. Как будто слез во мне больше не осталось, и внутри образовалась огромная дыра. Я оторвалась от Финна и отдала ему банку. Он держал ее в своих больших ладонях несколько минут. Потом положил ее в ямку.
        - Это был мальчик,  - спокойным голосом сказала я.
        Финн засыпал ямку, а я легла на траву. Небо было таким чистым, ни облачка.
        - Я готова поговорить, если ты хочешь.
        Финн лег рядом со мной.
        - Я сделаю вазэктомию,  - сказал он,  - я консультировался с Ромой, он рассказал, что будет дальше, если мы попытаемся еще. Это простая процедура, Рома кучу раз ее делал. И, с точки зрения хирургического вмешательства, мне это сделать гораздо легче, чем тебе.
        - Я не думала об этом. Ты хочешь сдаться?
        - Я и так никогда не прощу себе того, что заставил тебя пережить. Каждая твоя слеза, это удар ножом мне в сердце.
        - Ты не виноват, я уже говорила. Как бы сильно ты не хотел, что бы ни говорил, конечное решение было за мной. И ты не мог знать, что так случится. Тебе не за что винить себя.
        Финн мотал головой в знак отрицания.
        - Послушай меня. Это серьезные вещи, которые могут перерасти в гораздо большую проблему. С этим лучше разобраться сейчас. Чувство вины очень тяжелая ноша.
        Я повернулась к Финну.
        - И никакую вазэктомию ты делать не будешь, пока мы все это не обдумаем окончательно. Сейчас еще рано принимать такие серьезные решения. Я Роме сама яйца отрежу, если он там чего-нибудь тебе отчикает. Я ему так и скажу. Так что никаких поспешных решений. Хорошо?
        - Это лучший выход.
        - Это не выход. Это уход от проблемы. Сначала мы решим проблему, а потом перейдем к каким-то действиям.
        - Какую проблему? Я вижу проблему только одну, тебе больше нельзя беременеть.
        - А я вижу другую, тебе надо научиться прощать себя.
        - Ты же говоришь, что я не виноват?
        - Да, говорю, но ты считаешь иначе. Гораздо важнее, что думаешь ты сам. Тебе весь мир может сказать, что ты не виноват, но это не изменит твоего внутреннего ощущения.
        - Зачем мне прощать себя?
        - А зачем наказывать? В этом причина, и в этом проблема. Это что-то давнее, и что-то очень личное. Я не имею права лезть к тебе в душу, но знай, что я всегда помогу тебе, и ты всегда можешь прийти ко мне с любой душевной проблемой.
        - А к кому пойдешь ты?
        - К тебе. Ты не просто мой муж, ты мой лучший друг.
        27 сентября 2024 года
        Все постепенно начало налаживаться. Еще неделю назад Рома разрешил мне заниматься сексом, но было как-то не до этого. Я была уверена, что он и Финну об этом сказал, они были лучшими друзьями. Но Финн пока никаких движений в эту сторону не делал. Огород почти закончился, оставалось по мелочи. Ребята построили мне на день рождения зимнюю теплицу. Это был целый домик, он был пристройкой к нашему дому через небольшой коридорчик. В нем было тепло, они провели туда регулируемое отопление, и установили специальное освещение. Я сажала свои «озимые овощи». Потом мы с Финном закрывали летние.
        - Для кого мы это закрываем? Ладно раньше все вместе жили, и было нас всего восемь человек. А сейчас кому?
        - Не знаю, просто по привычке что ли. Ладно, давай закроем вот эти, и прикроем на этом консервный завод.
        Мы закрыли последние банки, и сели обедать. Потом нас так разморило, и мы легли в гостиной на диване.
        Диван был узкий для нас двоих, и я прижалась к Финну. Бездумно я сунула руку ему под кофту, мне нравилось гладить его живот. Финн знал это, он не воспринял это как намек на секс. Через какое-то время он взял мою руку, вытащил из-под кофты и положил себе на грудь.
        - Ну, дай мне животик, зачем ты убрал мою руку?
        - Меня это возбуждает,  - спокойно сказал Финн.
        Я опустила глаза и заметила у него эрекцию. Три недели без секса, и он еще ни разу, даже полунамека на это не сделал.
        - Рома сказал, что уже можно.
        - Да, мне он тоже говорил. Но я не могу, я боюсь сделать тебе больно.
        - Мне уже не будет больно.
        - Ты хочешь секса?  - спросил он резко, глядя на меня в упор.
        Я не знала, хочу ли я, но точно знала, что он хочет. Если бы я сказала ему об этом, то он тут же закрылся бы, с теми мыслями, что больше ничего для него делать не нужно без собственного желания. Но и обманывать я его не хотела.
        - Я не знаю. Может, я морально еще не совсем готова.
        - Значит, не хочешь. Когда ты хотела, ты меня среди ночи будила.
        - Давай поговорим?
        - Мы и так разговариваем.
        - Ты понял, о чем я.
        - Хорошо. Ты права, это давняя история. Я был молод, и одна девчонка от меня залетела, нам и по восемнадцать лет еще не было. Она хотела оставить ребенка, но я настоял на аборте. Так как мы еще не были совершеннолетними пойти в больницу и сделать аборт без согласия родителей она не могла. У нее были очень строгие родители, и она их до жути боялась. Она нашла какую-то тетку, которая вот таким как она делала аборты на дому. Эта тетка раскромсала ее и занесла какую-то жуткую инфекцию. Через неделю она умерла в больнице. Если бы я не настаивал на аборте, этого не случилось бы. Если бы я не настаивал на ребенке, мы не потеряли бы его.
        - Надо научаться прощать себя. К тому же, ты не мог знать, что так случится. Жизнь и смерть это очень странные вещи, непостижимые. Если человек должен умереть, то он умрет в любом случае. Эта девочка все равно умерла бы, может ее машина сбила бы или еще что-то, но она все равно умерла бы. Также и с нашим ребенком, он просто не должен был родиться. Возможно еще рано, а возможно, что нам вообще не суждено больше стать родителями. Есть такая штука, называется доверие. Я сейчас немного погружу тебя буддийской фигней, можно?
        - Валяй. Твоя буддийская фигня всегда оказывается действенной. Может и на этот раз она объяснит то, что мне никак не понять, то, с чем я никак не могу смириться.
        - Да, она как раз об этом.
        Финн вдруг прижал меня к себе.
        - Прости меня, я тебе нагрубил. Я не хотел тебя обидеть. Мне не хватает секса, но не до такой степени, что бы я тебя торопил с этим. И да, я не хочу, что бы ты что-то делала ради меня против собственного желания.
        - Я не обижаюсь, и я знаю, что ты не хотел меня обидеть. Так бывает, мы обижаем самых близких. Мы не хотим сделать им больно, просто, таким образом, мы просим любви и помощи. Поэтому я не обижаюсь.
        - Откуда в тебе столько понимания?
        - Оттуда, из Индии. Там я поняла очень много о себе. А поняв себя, ты становишься в состоянии понять другого.
        - Я тебя перебил, мне просто стало стыдно. Я нагрубил тебе, а ты все равно хочешь мне помочь. Меня это обезоруживает. Рассказывай свою буддийскую фигню.
        - А что я говорила? Я уже не помню. А, про доверие. У каждого человека есть свой путь. Представь линию, прямой отрезок, а на нем точки, пункт А, пункт Б, и так далее. Мы рождаемся в Пункте А, и следуем по нему. Если мы доверяем вселенной, то она ведет нас по этим пунктам ровно. Но, если честно, я не встречала еще ни одного человека, который бы шел по своему пути прямо. Многие считают, что точки на этом отрезке, пункты назначения, это определенные события, от которых не уйти, которые в любом случае должны случиться. Я же считаю иначе. Это не события, это прожитая эмоция, моральный урок. Но чтобы испытать какие-то эмоции, необходимы определенные действия во внешней жизни. Ты не узнаешь, что такое, разбитое сердце, пока не влюбишься, и тебе его не разобьют. Логично? Поэтому многие эмоции, так сказать, ограничены в событиях. Но все же и сердце тебе могут разбить по-разному. Это зависит от твоего отношения к жизни. Но сейчас не об этом. Возможно, один из пунктов на твоем пути есть именно прощение. Но ты не сможешь простить себя, если прощать будет нечего, правильно? Та девочка должна была умереть, а ты
должен был получить урок, вот вас и свели вместе. Я сейчас просто строю предположения, может так оно и было, ну и рассказываю, что такой доверие. Не надо верить каждому моему слову, фильтруй информацию через свои ощущения. Что касается нашего ребенка. Смотри, бывают вещи, которые с нами случиться не должны, и вселенная нас оберегает от них. Вселенная очень любит нас всех, и до крайней меры мы доводим ее сами. Я думаю, что сейчас у нас не должно было быть ребенка. Но мы очень хотели. Мы встретили первое препятствие в виде моего нежелания иметь детей, потом обнаружились проблемы с моим здоровьем. На этом надо было и остановиться. Эта спайка рассосалась бы у меня сама собой, чудесным образом тогда, когда ребенку пришло бы время появиться. И даже атомная война не помешала бы этому произойти. Но мы не остановились. Я начала лечиться. У лечения вышел побочный эффект в виде моего «бешенства матки», но мы побороли и это. Потом у нас не получалось зачать ребенка, и мы перешли на секс раз в неделю, что для нас обоих было трудно. Смотри сколько препятствий встало на нашем пути. Вселенная просто кричала нам
о том, что этого делать не нужно. Но мы очень хотели. А когда человек очень хочет, он это получает. В такие моменты человек сворачивает с прямой линии своего пути. Он уходит в сторону, назад, опять куда-то в стороны, блуждает где угодно, кроме того места, куда ему на самом деле надо. Куда бы он ни свернул, там у него ничего не выйдет, потому что это не его путь. Человек получает страдания и разочарования, и потом говорит, что жизнь жестока. Хотя жизнь чинила ему все препятствия, чтобы вернуть туда, где он получит счастье. Понимаешь, о чем я говорю? Доверие заключается в том, чтобы не сопротивляться. Не подчиниться воле божьей, как сказал бы отец Николай, а не сопротивляться вселенной, которая изо всех сил пытается тебе помочь. У нас в христианстве это называется смирением, то есть С МИРОМ ЕДИНЫ. Когда тебя, наконец, озаряет понимание этого, тебе вдруг начинают казаться такими глупыми некоторые твои поступки. Ты понимаешь, как же глупо себя вел, и сколько выстрадал зря, просто потому что не послушался вселенную.
        Я посмотрела на Финна, его лицо просветлело.
        - Почему у тебя все всегда так просто, слишком просто. Ты самые ужасные вещи умудряешься превращать во что-то полезное, а значит хорошее.
        - Именно поэтому хорошего и плохого не существует. Все относительно.
        - Когда ты говоришь такие вещи, мне действительно кажется, что все имеет смысл. И, в общем-то, все не так уж и плохо.
        - Научись себя прощать. Это важно. Ты стоишь в одной точке «прощения», ты не двигаешься дальше. Пока урок не выучен задачи будут повторяться. Но они будут все сложнее и сложнее. У тебя будет появляться все больше поводов, чтобы простить себя. А значит, ты будешь делать все больше таких вещей, за которые ты будешь винить себя. Если ты хочешь прекратить это, то помоги себе сам. Если ты не знаешь, как это сделать, я тебе помогу. Было бы желание.
        Финн обнял меня.
        - Я люблю тебя. Можно я скажу очень страшную вещь?  - спросил Финн.
        - Мне ты можешь сказать все.
        - Иногда я благодарен апокалипсису, потому что если бы не он, я бы тебя не встретил. Меня очень пугает, когда я так думаю. Если разобраться, я рад, что моя семья умерла.
        - Смотри, мы же не знаем, от чего нас жизнь уберегла именно потому, что с нами этого не случилось. Представь, что твои дети остались живы. Что происходит в наше время с родственниками, которые остались живы? Правильно, за ними охотятся военные. Вполне возможно, что они нашли других, тех, кто не смог дать отпор. Вероятно, что твои дети должны были умереть. И возможно им досталась лучшая смерть.
        - Да. Они все умерли в начале апокалипсиса, тогда еще вводили в искусственную кому, потому что думали, что вирус замедляет свое действие. Так что они не мучились, а военные бы от них живого места не оставили.
        - Я рада, что ты понимаешь, о чем я говорю. Именно поэтому я и хотела повременить с вазэктомией. Это необратимо в наших условиях, поэтому давай не будем спешить. Сделать это никогда не поздно. А если мы и решимся на это, то надо следить за тем, препятствует ли этому вселенная. Если да, то препятствия будут доходить до смешного. Не надо уходить со своего пути несогласием. Вселенная взяла нас всех и каждого за руку, и ведет по своему пути. А мы, как маленькие капризные дети вырываемся и бежим сломя голову, куда глаза глядят.
        - Хорошо, я обещаю, что серьезно подумаю над этим. И вообще надо всем, что ты сейчас сказала.
        - А я подумаю на тему секса. Если честно, я просто об этом еще не думала. Физически преград никаких нет. Все только в голове.
        Финн ушел в лес. Он был его площадкой для медитаций, он всегда уходил в лес, чтобы подумать. Вернулся он с двумя подстреленными зайцами.
        - Зайчики, такие хорошие,  - грустно сказала я, гладя их еще теплые тельца,  - и такие вкусные. Вы будете нашим ужином. Ты, будешь начинкой для пирога, а тебя я потушу с капустой.
        - Ты иногда такая забавная, когда беседуешь с едой,  - с улыбкой сказал Финн.
        Мы пригласили на ужин Таню с Ромой и Никиту с Настей. Настя принесла бутылку моего любимого розового вина.
        - А я думала, что мы уже все выпили,  - сказала я ей.
        - Никита заныкал ящик для особых случаев,  - сказала Настя, и обняла меня.
        Я понимала, что за особый случай сподвиг ее раскупорить запасы.
        - Настен, ты не виновата, ты не знала. Так что не переживай из-за этого.
        Настя просто поцеловала меня в щеку. Она была такой доброй и нежно-трогательной девочкой, что все у нее было написано на лице. Ей не обязательно было что-то говорить.
        Никита молча уплетал угощения.
        - Что, соскучился?  - спросила я с улыбкой.
        - Ты даже не представляешь как! Нет, Настя очень вкусно готовит, но твоя кухня вводит меня в ностальгию, это как мамина готовка. Лучше ее никогда не будет, даже в самых шикарных ресторанах.
        - Какое же все-таки вкусное вино,  - сказал Финн,  - как же мы будем жить без вина, когда оно совсем закончится? Это вы все приучили меня к вину. В Финляндии не пьют вино, там пьют водку, но я ее почему-то никогда не любил. Или пиво. Но пива больше нет. Вот бы к нам приехал пивовар, что ли.
        Мы сидели и болтали, ели и пили вино. Был очень хороший вечер. Все как будто вернулось на круги своя.
        Финн был в душе, я зашла в ванную взять крем. Почему-то я засмотрелась на Финна. Каким же все-таки красивым мужчиной он был. Я смотрела, как вода стекает по его груди, животу, и мне захотелось прикоснуться к его телу. Но потом маленький червячок перевернулся где-то у меня в желудке, и я вышла из ванной. Я надела свое ночное платье и легла в постель. Чуть позже Финн присоединился ко мне. Он лег в постель, не накрываясь одеялом, я пристроилась у него подмышкой. От него пахло мятой и чабрецом. Вера дала мне рецепт одного настоя, который надо добавлять в гель для душа для поднятия тонуса кожи. Я смотрела на его живот, в свете ночной лампы он казался таким теплым. Мне опять захотелось прикоснуться к нему. Моя рука лежала у него на груди, я медленно спустила ее на живот. Я неспешно гладила его пальцами. Финн лежал молча и не шевелясь. Я чувствовала, как его тело покрылось мурашками. Я начала целовать его грудь, спускаясь к животу. Моя рука скользнула к нему в трусы.
        - Ты уже надумала на счет секса?  - аккуратно спросил Финн.
        - Не знаю, но приятно ведь я могу тебе сделать,  - сказала я, спускаясь губами все ниже, и стаскивая с него трусы.  - Я сама хочу, я соскучилась по твоему телу.
        Финн не сопротивлялся. Он расслабился и получал удовольствие. Вероятно, аппетит действительно приходит во время еды. Все это так сильно меня возбудило, что червячок у меня в желудке видимо умер. Я оторвалась от его члена, и села на Финна верхом.
        - Я хочу,  - тихо сказала я.
        Финн сел в постели вместе со мной, он целовал меня в губы, как раньше, такие поцелуи у нас были только во время секса. Он медленно снял с меня ночное платье, его руки скользили по моей спине, а губы по шее и груди.
        - Ты даже не представляешь, как Я соскучился по твоему телу,  - сказал он.
        31
        29 сентября 2024 года
        Все ребята, которые соображали в механике и физике занялись поездом. В нескольких километрах от нашей базы была железнодорожная станция. Туда Они пригнали какой-то навороченный локомотив и проводили тесты. Дело немного затянулось, что-то у них не совсем получалось. Когда поезд был готов, мы хотели отправить кого-нибудь в Ростов, но их люди отказались вести дела с кем-то другим кроме нас с Финном. Мол, мы заключали уговор, мы и должны его выполнить. Кроме того они хотели обсудить дальнейшие действия. Так как людей у нас сильно прибавилось, мы попросили их посадить гораздо больше злаков, чем было оговорено изначально. Их было много, но обслужить наши нужды они естественно не могли. Но при этом они не хотели «терять клиента». Переговоры с ними вел Дима, он объяснил им ситуацию, сказал, что пока именно мы с Финном не сможем приехать, но если они согласятся, мы пошлем других людей для обмена. Они отказались, и сказали, что будут ждать, пока мы с Финном оправимся.
        Было утро. Мы с Финном лежали в постели, мы снова дорвались до секса, и наверстывали упущенное.
        - Надо ехать в Ростов,  - сказала я Финну,  - а то они еще подумают, что мы решили их прокатить.
        - Да нет, они нам доверяют, слава о нашей базе разлетелась уже на всю Россию и не только. Но ты права, надо ехать.
        - Я предлагаю сегодня собраться, и завтра выехать, путь все-таки неблизкий.
        - Хорошо, скажу Диме, чтобы поговорил с ними, сказал, что мы скоро будем. Но сначала я еще немного потискаю тебя,  - добавил он с улыбкой,  - мои руки сами собой тянутся к твоей сладкой попке.
        Поезд был готов. Он состоял из локомотива и двух вагонов. Один вагон был грузовой, для скотины, второй пассажирский, ехать  - так с комфортом. У нас было двое железнодорожников, один Юра, мужчина слегка за пятьдесят, он был машинистом, и всю жизнь проработал на железной дороге. Он знал все пути как свои пять пальцев. Вторым был Сергей, тоже мужчина около пятидесяти, он был техником по эксплуатации железнодорожного состава. В данном случае они были нашими богами. Оба они работали в РЖД, и познакомились в больнице, когда там уже почти все умерли. В начале апокалипсиса всех железнодорожников загнали в больницу, так как она была у них своя, на всякий случай проводили обследования всему персоналу. Из больницы они ушли тоже вместе, и жили под Балашихой, потом узнали о нас и переселились. Они были рады вернуться к работе, и помогали ребятам с установкой и настройкой двигателя.
        Я отобрала скотину для ростовчан, собрала продукты, одежду и оружие. К вечеру все было готово. Я готовила ужин, когда в дверь постучали. Это была Таня.
        - У меня к тебе дело,  - с заговорщицким видом сказала она.
        - Что ты там опять придумала?  - с улыбкой спросила я.
        В этот момент в дом зашел Финн.
        - О, хорошо, что ты тоже тут, дело у меня собственно к вам двоим. Сейчас должен подойти Рома, но я не могу молча дождаться его.
        - Давай уже говори, я же ведь тоже до жути любопытная!
        - Мы с Ромой решили пожениться!
        - Поздравляю! А что за дело?
        - Я тоже не хочу, что бы нас венчал отец Николай, и мы решили поехать в Грецию, чтобы нас там обвенчал отец Петр. А дела такое, что мы приглашаем вас в свидетели. Ну, что скажете?
        Мы с Финном переглянулись.
        - Лично я не против. Радость моя, я вижу, что ты тоже за,  - обратилась я уже к Финну,  - но скотина теперь у каждого своя, мы не сможем ее бросить.
        - За это не переживай, я уже договорилась с Никитой и Настей. Они будут ухаживать за ней. А потом, когда мы вернемся, они уедут в Испанию, и мы с Ромой будем ухаживать за их скотиной. Все по-честному.
        - Раз такое дело, нас тут ничего не держит,  - с улыбкой сказал Финн.
        - А когда и как вы это планируете?  - спросила я.
        Тут в дверь постучали, это был Рома.
        - Я не сдержалась и все рассказала, они не против,  - сказала Таня Роме.
        - Я и не думал, что будет иначе,  - ответил Рома, целуя Таню.
        - Мы поедем с вами в Ростов, а оттуда дальше на трейлерах, прицепим еще один вагон для них.
        - Хорошая идея,  - сказал Финн,  - на нас неожиданно свалился отпуск, детка!
        - Тогда надо дособрать другие вещи, и еще провизии, подготовить трейлеры, да и вагон еще один прицепить. Ты не могла об этом раньше сказать? Хотя бы за день.
        - Еще один вагон не нужен,  - сказал Рома,  - я только что был у наших богов железной дороги, они загорелись желанием поехать с нами, так что в Афины мы поедем на поезде! Они уже договорились с друзьями о скотине. Так что нужно добрать только провизии, ну и летнюю одежду. Дима распечатал им специальные карты железнодорожные, и просмотрел пути со спутника, все чисто, брошенных поездов на путях нет, так что дорога открыта.
        Я все же переживала ехать в такой дальний путь на поезде, мало ли что может случиться с этим чудо двигателем. Хотя Витя заверил меня, что он выдержит и не такой путь, я настояла на дополнительном вагоне для трейлеров, на всякий случай. Его пригнали, мы загрузили все, и к обеду выехали. Так непривычно было ехать в поезде, никто уже не надеялся на это. Пассажирский вагон был красивым и комфортным, с отдельными купе. В Ростов мы приехали утром следующего дня. Наших мужчин обучали железнодорожному делу, им было интересно, к тому же, раз путь был таким дальним, Юру и Сережу нужно было менять. В Ростове нас радушно встретили. Мы привезли им больше скотины, чем договаривались. Так же привезли им оружия, для защиты от военных. Финн учил с ним обращаться. Мы договорились о том, что на сезон к ним будут приезжать по сорок наших человек для помощи в посадке и сбора урожая, люди будут меняться раз в месяц. Это мы обговорили со всеми еще дома, никто не был против. Вечером мы продолжили свой путь. Злаки мы должны были забрать на обратном пути. Утром мы были в Тирасполе. Было решено не останавливаться, а меняя
друг друга ехать дальше. Мне было тоже интересно, как устроен поезд, и меня научили его вождению. Научили, это конечно громко сказано, одна в кабине машиниста я боялась оставаться, да и никто меня там одну не оставлял. Но постепенно Юра вручал мне бразды правления.
        - С такими успехами у нас еще один машинист появится,  - с улыбкой говорил он.
        Мне было приятно слышать. Я была лохушкой, которая последняя в этом мире научилась вождению автомобиля.
        - Вот был бы у нас пилот самолета, я бы с удовольствием поучилась летать,  - как-то ночью сказала я Финну.
        Мы были вдвоем в кабине машиниста. Финн уже хорошо управлялся с поездом, и Юра, доверяя ему, пошел спать.
        - Самолет это круто,  - сказал Финн.
        - Ты только представь, у нас есть этот двигатель, и Витя дома собрал еще два таких, если бы у нас были пилоты, то можно было бы обзавестись и самолетом, летать на другие континенты.
        - Об этом я даже не думал. Но все ведь реально, мы не думали, что и на поезде еще когда-нибудь прокатимся.
        Через двое суток от Ростова мы пересекли границу с Грецией. От Салоников часть дороги пошла с видом на море, и всем очень хотелось остановиться и искупаться. Но мы взяли себя в руки, чтобы к вечеру быть в Афинах. Там нас ждали. Дима общался со всеми, у кого был доступ к связи. У наших греческих друзей был, и он предупредил их, что мы едем, и что бы отец Петр готовился к венчанию. Нам были рады, даже голландец, которому уже ничего не светило с Таней. Мы приехали на вокзал, там нас встречали парни на машинах. По пути к монастырю мы увлеченно болтали, как старые друзья. Отец Петр не ложился спать, он ждал нас, и очень тепло приветствовал.
        - Очень рад видеть вас снова, да еще и по такому замечательному поводу,  - добродушно говорил он.
        Нас разместили в монастыре. Наутро следующего дня мы всей толпой рванули на море. Здесь было еще очень тепло, даже жарко. Мы с Финном даже немного обгорели. Ближе к вечеру мы двинули по уже знакомым магазинам за подвенечными нарядами. Наши мужчины железнодорожники остались в монастыре, им очень понравился отец Петр, и им было о чем поговорить. Когда мы с Таней выбирали мне свадебное платье, ей очень понравился один наряд. Она сразу сказала, что хочет именно его. Он был надет на манекене и стоял в витрине магазина. Там был полный набор, и платье, и фата, и туфли, и даже украшения. Все смотрелось очень гармонично. Еще тогда Таня раздела манекен и примерила все на себя. Я сказала ей, чтобы она забирала все это домой, все равно рано или поздно мы выдадим ее замуж. Она наотрез отказалась под предлогом того, что замуж она не выйдет. Платье висело на вешалке в примерочной, там, где она его и оставила, так что в магазине мы особо не задержались. Зато Рома очень тщательно подбирал все, и мы замучились его ждать. Даже Финн, с его бесконечным терпением уже злился.
        - Послушай,  - говорил он Роме,  - вот это прям то, что надо, тебе очень идет. На нашу свадьбу у меня был подобный наряд, в греческом стиле.
        - У тебя был подобный? Нет, тогда я поищу что-нибудь другое,  - отвечал Рома.
        - Мне все равно, в чем ты будешь! Хоть в одних трусах, да хоть без них!  - кричала ему Таня.
        - А мне не все равно,  - отвечал Рома,  - я наконец-то женюсь в сорок три года, у нас не будет свадьбы, только церемония, ты притащила меня на край света, так что дай хотя бы костюм подобрать какой я хочу.
        - Ты утром впереди всех бежал к морю, на этом конце света, так что не выделывайся,  - кричала ему Таня.
        Мы с ней сидели в зале магазина, а Рома с Финном были в примерочной. Эти базарные перекрикивания меня забавляли, очень по-гречески. Потом Финн вышел с торжествующим лицом.
        - Они изволили выбрать!  - сказал он,  - поехали в монастырь, я уже есть хочу.
        В монастыре нас ждал сюрприз. Парни, которые жили здесь, решили ехать с нами домой и поселиться на нашей базе. Уж очень тяжко им было без девочек. Но с этим возник спор с отцом Петром. Они хотели уехать с нами еще в прошлом году, но не хотели бросать отца Петра одного, тем более что свободных девочек у нас на тот момент было мало. Они боялись, что девочки им могут не понравиться, а они только зря уедут. Отец Петр буквально спас им жизни, приютив в монастыре. Но сам монах не знал о том, что они хотели уезжать. Он узнал только сейчас, и ругал их, что те не уехали еще год назад. Не стоило, мол, из-за старика гнить тут с ним, когда есть и другие выжившие люди. Сейчас он не просто настаивал, а буквально выгонял их. Но парни были непреклонны, они сказали, что уедут, только если и он поедет с нами. Юра с Сережей тоже уговаривали его. Он был старый, а старых в одиночестве не бросают, а у нас есть кому о нем позаботиться. Мы приехали в разгар этого спора.
        - Мы еще в прошлый раз звали Вас с собой,  - говорила я ему,  - Вам действительно лучше не оставаться тут одному. Смотрите, это же сам Бог нас к вам привел в прошлом году, а в этом вернул, может он не хочет, что бы Вы были тут один. К тому же, дома мы можем построить церковь, ведь у нас много верующих людей. Вера у нас немного разная, но Бог ведь один. Так что у Вас там будет работа!  - с улыбкой говорила я.
        - Откуда ты свалилась на мою голову?  - спросил он,  - ведь все так вывернула, что я там нужен, и что это Бог вас сюда привел. Не знаю, я подумаю.
        Все засвистели и зааплодировали.
        - Я сказал, что подумаю, а не согласился, так что сворачивайте свои овации,  - намеренно строгим тоном сказал он, и ушел спать.
        5 октября 2024 года
        Сегодня был день свадьбы. Мы лежали с Финном в обнимку. На ночь мы не закрывали окно, и в комнате пахло морем. Сначала мы решили держать себя в руках, и в стенах монастыря не заниматься сексом, но потом нас так возбудила эта мысль, что мы не сдержались.
        - Какие же мы с тобой все-таки хулиганы и безбожники,  - сказала я.
        - Зато какой адреналин!  - с улыбкой сказал Финн.  - К тому же ты сама говоришь, что надо учиться прощать себя, вот будет повод, надо начинать с малого.
        Церемония проходила в той же церквушке, мы с Таней поменялись местами. Теперь я помогала ей одеться и делала прическу.
        - Помнишь, что ты мне сказала, когда мы были с тобой в этой комнате в прошлый раз?  - спросила я ее.
        - Да, что все мужики козлы, и вообще отношения это не про меня,  - с улыбкой ответила Таня.
        - Видишь, как все меняется. Мы уехали отсюда, и нашли тебе мужа. Даже это платье тебя ждало.
        Мы были готовы, и пошли к залу церкви. Я открыла дверь перед Таней, как и она, открывала ее передо мной. Я увидела Рому, он был весь как на иголках.
        - Рома бедный сейчас в обморок упадет,  - смеялась я,  - смотри не скажи ему, что мы с Финном тоже венчались в этой церквушке, а то он побежит искать другую.
        Таня с улыбкой цыкнула на меня и пошла к алтарю.
        Вечером я нашла Финна с отцом Петром, они сидели на лавочке во дворе монастыря.
        - Он согласился ехать с нами,  - как бы шепотом, прикрывая рот рукой, сказал Финн.
        - Ура! Я очень рада этому!  - сказала я, садясь рядом с отцом Петром и прижимаясь к его руке.  - Там и правда для Вас будет работа. Вы знаете, что я не особо верующий человек, но для Вас мы построим церковь, потому что Вы привнесете туда Бога, который живет в Вас.
        - Знаешь, я и сам рад. Я не думал, что когда-нибудь покину свой монастырь. Но ты права, видно вас сам Бог сюда привел. Ведь я священник, я должен служить не только Богу, но и людям. Я связующее звено между Богом и человеком, а здесь людей нет. Таким образом, я не служу Богу, а это грех. Так что я поеду с вами.
        Через четыре дня решено было уезжать. Как бы нам не хотелось остаться тут подольше, дорога занимала еще три дня. Один день мы потратили на то, что обрывали апельсины и лимоны, гранаты, инжир. Потом начали обрывать оливки, это оказалось очень кропотливой работой. Мы забрали с собой станок, для отжима масла, чем и занимались в поезде, на обратном пути. Мы нарвали винограда и слив, и вообще всего, чего только можно было нарвать. Собирали книги и иконы из монастыря, и все, что отец Петр решил забрать с собой в новую церковь. Всем этим добром мы забили грузовой вагон, в котором везли скотину. В последний вечер мы с Финном лежали на пляже, у нас был маленький пикник с фруктами и греческим вином. Вином мы, кстати, тоже забили все пустые места.
        - Я разговаривал с отцом Петром по поводу того, что с нами произошло, он помог принять мне решение по поводу вазэктомии.
        - И что ты решил?
        - Я не буду ее делать.
        - Слава богу, хоть он тебя образумил. Того, что не должно произойти не произойдет. Если нам не суждено иметь ребенка, то его не будет. Надо просто жить дальше, и все.
        - Он сказал мне тоже самое. Но он лицо незаинтересованное, поэтому я к нему прислушался.
        - А ко мне значит нет?
        - Без обид, но ты всегда будешь думать в первую очередь обо мне. А он нет, он трезво смотрит на вещи.
        - Ладно, я в любом случае рада, что ты принял именно такое решение.
        Наутро мы собирались в путь. Отец Петр выключил везде свет, потушил свечи, закрыл все на замки и сел на лавочку на территории монастыря.
        - Пойдемте, пусть сидит, сколько нужно,  - сказала я, и выгнала всех за ворота монастыря. Мы недолго его ждали. Он вышел, и запер ворота на ключ.
        - Я уже пять дней прощаюсь с домом, пойдемте скорее, пока у меня не случился инфаркт,  - сказал он.
        - У нас тут два врача, если что,  - сказала Таня,  - откачаем!
        Ехать назад было немного грустно, всем хотелось отдохнуть еще, но все уже немного соскучились по дому. Ну, конечно, кроме нас с Финном.
        - Зимой поедем в Финляндию,  - сказал Финн,  - и уж на этот раз точно никого с нами не будет, будем только одни.
        Мы выжимали масло, это был интересный процесс. По прямой дороге мне разрешили повести поезд самой, я чувствовала себя богиней, когда осталась одна в кабине машиниста. Я думала. Казалось, что все пришло в норму, и мы с Финном втянулись в нормальную жизнь. Что же будет, если я еще раз забеременею? Ведь срок годности у противозачаточных таблеток не вечный. Будь что будет, решила я. Все будет так, как должно быть, это я точно знала. И мне вдруг стало так хорошо и спокойно. Я не боясь смотрела в будущее. Юра выгнал меня из кабины машиниста, так как начинался сложный отрезок дороги. Я зашла в наше купе, Финн лежал на диване. Я легла на него сверху, и прижалась, как к самому дорогому, чем он собственно и являлся для меня.
        - Я так люблю тебя,  - сказала я, целуя его,  - у меня в голове все встало на места. Я готова жить дальше.
        - Я очень рад за тебя. За нас. У нас все будет хорошо,  - сказал он, обнимая меня.
        32
        Мы заехали в Ростов и забрали гречку с рисом. Так же весной мы договорились, что они будут поставлять нам еще и растительное масло. У них жил человек, который раньше работал на заводе по производству масла, и они делали его автоматизировано. Мы поделились с ними оливковым маслом и фруктами. Они просили Финна остаться на неделю, чтобы лучше обучить их обращению с оружием. Но я не могла даже представить, что целую неделю не увижу его. Я сказала, что у нас есть люди с военной подготовкой, и мы пришлем кого-нибудь для обучения. Вообще, могу сказать, что у нас образовались довольно прочные и доверительные отношения с этими людьми, что было очень хорошо.
        Наутро следующего дня мы били дома. За нами приехали ребята на фурах, и помогли разгрузить все, что мы привезли с собой. Дома мы все разделили, и все занялись консервацией. Я варила варенье из инжира, я его очень любила. Инжир я могла потреблять в любом виде, мне кажется, я даже листья с дерева могла бы съесть. Отца Петра мы поселили у нас в доме, пока не будет построена церковь. Мы с ним часто разговаривали по вечерам. Мы разговаривали совершенно обо всем. Это был удивительный человек, он был совсем не похож на священника. Он был очень умным, и казалось, мог ответить на любой вопрос. Потом Настя с Никитой уехали в Испанию. Поехали на поезде, наши железнодорожники и вовсе раздали свою скотину. Теперь у них появилась работа, желающих съездить куда-нибудь отдохнуть было много. За их работу платили продуктами. В Испанию уехало еще девять человек, так что у Никиты с Настей была компания, но они были этому только рады.
        У нас на базе открылось что-то вроде училища. Там учили детей, а их у нас было уже двенадцать человек, от восьми до двенадцати лет. Так же учили всех остальных разным профессиям, всем, которыми обладали люди на базе. Было составлено расписание занятий на учебный год, он был до конца марта, а с апреля начинались летние каникулы до октября. Мы с Ромой и Верой преподавали медицину. Вера еще вела уроки по гомеопатии, у нее также было медицинское образование. У меня появились свои личные ученики, те, кто хотел изучать психологию. Среди них был Финн.
        - Зачем ты записался на мои уроки?  - сказала я ему, когда увидела в классе.  - Я тебе и так могу все рассказать.
        - У тебя не всегда есть на это время. А так я точно ничего не пропущу.
        На одном из уроков я как-то случайно начала рассказывать о буддизме, о том, что наша психология связана с философией их религии. Всем присутствующим это стало интересно, и эта тема стала развиваться. Весть о том, чему я их учу разлетелась, и народу на мои занятия стало ходить гораздо больше.
        - Я хочу, что бы вы понимали, то, что я тут рассказываю, не является наукой,  - на одном из уроков сказала я, когда увидела, что класс уже не вмещает всех желающих.  - Здесь присутствует психология, с чего мы и начинали, но теперь это уже смесь психологии и буддизма и моего личного видения мира.
        - За этим сюда и приходит столько людей,  - сказала одна девушка из класса.
        Я не ожидала, что у меня буду так сказать последователи. Я растерялась.
        - Я никогда не хотела менять чье-то представление о мире, а сейчас происходит именно это. Я хочу, что бы вы понимали, это не религия, я не проповедую буддизм, я сама себя к нему не причисляю. Это моя философия, не более того. Моя личная, то есть это мнение одного человека, понимаете? Это не наука.
        - Понимаем, это понимает каждый присутствующий здесь,  - сказал один мужчина.  - Ты говоришь, что не хочешь менять чье-то представление о мире, но о каком мире?
        - О нашем, том, в котором мы живем,  - ответила я.
        - Но мы живем уже в другом мире,  - сказал тот же мужчина,  - сейчас мы строим новый мир, и у нас есть возможность изменить его, убрать минусы. Никто из нас не приходит домой и не начинает рассказывать друзьям и соседям о том, что они живут неправильно. Люди сами задают нам вопросы, они спрашивают, как нам удалось стать такими счастливыми? И мы отвечаем, что ты помогаешь нам найти дорогу к счастью. Не даешь нам счастье, не обещаешь, что дашь его, а просто указываешь путь, даешь информацию. Посмотри, какая энергия витает в этом классе, здесь собрались счастливые люди. Разве не таким ты хотела бы видеть новый мир?
        - Именно таким,  - ответила я.
        Его последние слова как будто сбили меня с ног. Ведь он прав, именно таким я хотела видеть мир и общество. Общество счастливых людей. А счастливых  - значит спокойных, добрых, отзывчивых. У счастливого человека все в руках горит и все получается. Счастливый человек способен зажечь людей вокруг себя и заразить их своим счастьем. Да, именно таким я хотела видеть мир.
        - Но я боюсь ответственности,  - продолжила я,  - ведь вы все мне верите, а что если у вас что-то не получится, и меня назовут шарлатанкой? Я не хочу этого, я начала учить людей психологии, а в итоге это переросло в учение.
        - Послушай,  - сказала одни из женщин,  - ты никого сюда волоком не тянула, никто из нас тоже этого не делал, все взрослые люди, и сами делают выбор. Тем более ты действительно, всего лишь даешь информацию, ты не ждешь того, что мы поверим каждому твоему слову, как сама часто и говоришь. Так что ты зря переживаешь.
        Дома мы с Финном обсуждали все это.
        - Я думаю, что все же надо прикрыть лавочку,  - сказала я Финну.
        - Дело, конечно, твое. Лично я ничего особо не потеряю, ты моя жена и всегда рядом, и всегда рассказываешь мне почти все, что я слышу на уроках. Но ты отберешь у людей надежду. Разве так поступают? Ты уже взяла на себя ответственность, когда начала рассказы об этом. Так что сейчас будет большей ответственностью отобрать у людей то, что помогает им возродиться. Остаться в живых еще полдела. Какой будет эта жизнь, зависит от многого, но по большей части от того, что будет у тебя в голове, ты сама это знаешь. Ты просто помогаешь людям навести там порядок.
        К нам спустился отец Петр.
        - Простите, но вы так громко спорите, что я невольно вас подслушал,  - сказал он.  - Аня, если позволишь, я скажу свое мнение на этот счет.
        - Да, конечно, оно важно для меня.
        - Я старый человек,  - сказал он, садясь на диван,  - и много людей видел, и хорошо их знаю. Ты боишься того, что твоя философия перерастает в учение. Но скажи, разве ты сама не следуешь своей философии?
        - Следую, я понимаю, о чем Вы. Но человек человеку рознь. Как Вы знаете, у нас в соседнем городе живет еще один священник, но Вас я люблю, а его нет. Так почему же? Вы проповедуете одно и то же, одного бога. Ваше различие в том, что в нем нет Бога, а в Вас есть. Но он считает себя человеком божьим, он никогда не поверит, если я скажу ему, что в нем Бога нет. Он человек церкви, но не человек Бога. Так может, и я рассказываю людям о том, чего на самом деле не существует, и тем самым обманываю их?
        - Но ведь он не смог обмануть тебя своей верой?  - с улыбкой сказал он.
        - Нет, потому что это бред сивой кобылы. Что это за Бог такой, который отвернется от меня, потому что я не перекрестилась, входя в церковь? Но, извините меня, конечно, но и в Вашего Бога я не верю, точнее в учение о нем, он для меня другой. Но все же с вашим богом я могу провести параллели, и можно сказать что, в общем-то, мы с Вами говорим об одном,  - задумчиво сказала я.  - Если из Вашей религии убрать церковь и персонажи, то остается тот Бог, в которого мы оба верим, потому Вы мне и нравитесь.
        Отец Петр смотрел на меня с улыбкой.
        - Главное то, что люди вокруг тебя становятся счастливее. В том и смысл, девочка. Только неся счастье в себе, можно поделиться им с другими. Так что ты зря переживаешь.
        На этом я решила уроки продолжить. Людей на них ходило все больше и больше. Мы постепенно перебрались в клуб, потом на площадь. Началась зима, выпал первый снег, но людей это не останавливало, они продолжали ходить.
        В декабре мы еще раз ездили в Грецию на поезде, ездили за оливками, так как того масла, что мы выжали было совсем мало, а вкусного и бесконечно полезного масла хотелось всем. В этот раз наш поезд был из шести вагонов, четыре из которых были товарными. Ездило тридцать человек. Мы набрали не только оливок, но и апельсинов, мандаринов и бананов. С нами ездил отец Петр. Он был рад вернуться домой. Он забрал еще кое-какие вещи в свою новую церковь, которая уже была готова, и сейчас обустраивалась. Пока мы были заняты сбором оливок, отец Петр с несколькими людьми ездили в Ватикан, и забрали оттуда ценнейшие документы и реликвии.
        - Да простит меня господь,  - говорил он,  - но все это уже никому не нужно, а так, хоть людям послужит.
        Общим голосованием было принято, что мы не будем расписывать церковь фресками, но иконы будут. У отца Петра был день рождения, ему исполнялось восемьдесят восемь лет. Мы с Финном и Ирой объездили все церкви и храмы, и можно сказать разграбили их. Забрали важные иконы, и даже мощи. Ира отмаливала все это в церкви, пока мы с Финном грузили все в грузовик. В итоге получилась какая-то смесь христианских религий. Церковь не совсем была похожа на церковь. Отец Николай обозвал нас всех богохульниками, когда увидел ее, и сказал, что больше ноги его не будет в этом месте. Мы шутили над тем, что теперь у нас появилась церковь, и из деревни мы превратились в село.
        После нового года мы с Финном уехали в Финляндию на две недели. Мы были только одни, и опять окунулись в этот, так сильно манящий меня, мир без людей и общества.
        - Может, мы все-таки останемся тут жить?  - спросила я Финна.
        - Когда ты уже оставишь эту идею?  - с улыбкой отвечал он.
        - Наверно мне нужно побыть тут до того момента, когда мне надоест, надо пресытиться всем этим. Но я не знаю, возможно ли вообще этим пресытиться.
        33
        24 мая 2025 года
        Народ не переставал прибывать к нам. На сегодняшний день, у нас было больше восьмисот человек. Это было поразительно, еще два с половиной года назад я ждала хоть кого-нибудь, любого человека, и считала, что мы единственные, кто остался жив.
        Так как Дима у нас был главным по связи, он общался со всеми, с кем только возможно. Он мог связаться не только с теми, у кого было навороченное оборудование, он мог поддерживать связь так же посредством радио и даже мог подключаться к каналам связи обыкновенной рации, когда спутник находился в радиусе ее диапазона. Таким образом, он общался практически со всеми. По его подсчетам людей на территории России было в районе тысячи двухсот. Мы понимали, что наша некогда простая база превратилась в столицу. У нас жила большая часть населения. И народ все прибывал.
        У меня был день рождения. Мы решили устроить праздник на площади. Площадь была достаточно большой, и пока еще вмещала в себя всех людей. Перед праздником мы все собрались на площади. У людей для меня было заявление. А точнее подарок. За подарком надо было идти к трассе. Я шла и думала, что же это за подарок такой может быть? Да еще и коллективный. Перед поворотом на трассу мы остановились. Я увидела какую-то конструкцию, накрытую материей. Финн взял меня за руку и подвел к этой конструкции.
        - Я сейчас буду говорить от имени всех,  - начал он,  - так как то, что ты сейчас увидишь, было одобрено общим голосованием со стопроцентным решением. Нас живет здесь уже очень много, из обычной базы мы превратились в город. А города принято как-то называть. Мы шестеро были его основателями, но в город это место его превратила ты. Так что и назвали мы его в твою честь.
        Финн дернул материю, накрывающую конструкцию, и я увидела дорожный указатель, на котором было написано «Аннинград».
        Меня тронуло это до глубины души, но я считала, что это для меня все же много чести. Я хотела было сказать об этом, но Таня меня прервала.
        - Она сейчас будет нести чушь, о том, что она не достойна этого, так что давайте все вместе как-нибудь докажем, что достойна,  - сказала Таня.
        Кто-то из толпы выкрикнул «Аня! Аня! Аня!», выбрасывая кулак вверх. К нему начали подключаться все остальные. И скоро отовсюду я слышала только свое имя. Мне хотелось провалиться сквозь землю, но все, что я смогла сделать, это просто спрятаться за Финна. Он улыбался и пытался выставить меня вперед. Когда крики стихли, я все же должна была что-то сказать. Все что я смогла из себя выдавить, было «спасибо», но в это спасибо была вложена вся искренность, какая только была во мне, вся благодарность и признание.
        15 июня 2025 года
        У Оли с Димой была вторая годовщина свадьбы, праздник по этому поводу был так же на площади. Столы оттуда мы уже не убирали, так как почти каждый день у кого-нибудь был день рождения. Уже никто никого не приглашал на праздники, люди просто приходили, все кто хотел. Мы с Олей накрывали столы скатертями. Ко мне подошла Лена, она занималась всеми новичками, расселяла их во временные общежития и рассказывала, как тут все устроено. Она сказала, что пришел новый мужчина, и он хочет первым делом поговорить со мной. Я удивилась, Лена всегда давала новичкам исчерпывающую информацию. Но этот мужчина не захотел даже пойти в общежитие, пока не поговорит со мной. Он сидел на лавочке под березой возле входа в ворота. Выглядел он не так, как все, он был очень прилично одет, в костюме и галстуке. С собой у него не было багажа, машину, на которой приехал он оставил за воротами. Я увидела его издалека, было очень жарко, и он обливался потом. Я зашла в свой дом и налила ему морса из холодильника.
        - Здравствуйте, меня зовут Аня,  - сказала я, протягивая ему стакан с морсом,  - мне сказали, что Вы хотите со мной поговорить.
        Он поблагодарил за морс, и залпом выпил его. Финн был дома, когда я заходила, я сказала ему о мужчине. Финн подошел к нам, между его бровей залегла складка, по ней я поняла, что он пришел сюда в качестве моей охраны.
        - Я хотел бы поговорить наедине,  - сказал мужчина.
        - Это мой муж, у нас нет друг от друга секретов. Вы можете говорить при нем.
        Я увидела, что недалеко от нас собралась кучка зевак.
        - Пойдемте в дом,  - сказала я.
        - Меня зовут Березин Сергей Николаевич,  - сказал мужчина, устроившись на диване.  - Я депутат, точнее бывший депутат.
        Финн, сидевший в кресле, встал, и направился к вешалке за ружьем.
        - Я вам не враг,  - продолжал он,  - пожалуйста, выслушайте меня.
        Финн встал рядом со мной, но ружье из рук все же не выпускал.
        Вот что поведал нам Сергей. Он был депутатом, когда начался апокалипсис. Часть правительства эвакуировали на корабли, и они ушли в Тихий океан в пределах наших границ. На одном из кораблей находится наш президент, тот, что исчез в начале апокалипсиса, будем называть его ВВ, это его держат в стерильной комнате, и для него пытаются сделать вакцину.
        - Стоп,  - остановила его я,  - я не понимаю, зачем Вы все это рассказываете? Если Вы пришли за детьми, или другими людьми, то вы рискнули жизнью, я надеюсь, Вы это понимаете?
        - Понимаю.
        - Мы никого вам не отдадим, и никаких договоров больше заключаться не будет. То, что в Выборге вам дали образцы еще не говорит о том, что мы готовы идти на контакт. Теперь мы гораздо сильнее, и ни о каких договорах не может быть и речи.
        - Я не за этим сюда пришел. Я хочу остаться у вас жить.
        - Вы же понимаете, что я вам не верю?  - удивленно спросила я.
        - Конечно, и это вполне обосновано. Но, все же, позвольте мне договорить.
        - Пусть договорит,  - сказал Финн.
        Я понимала, что Финн ему тоже не верит, но Финн был умен и хитер, не то, что я, простофиля. Видимо Финн хотел получить какую-то информацию.
        - Пока мы жили на кораблях, случился сильный всплеск мутации вируса, в начале апокалипсиса, в тот момент умерла большая часть служащих и других чиновников. У ВВ что-то перемкнуло в голове. У него стало навязчивой идеей изобрести вакцину, не только для себя, но и для других членов государства. Он там не один в стерильной комнате, там таких комнат несколько. Он боится потерять положение.
        - Какое положение?  - перебила я его,  - никто даже не знает о том, что он жив. Он просто исчез, и все забыли о его существовании. Поверьте, все уже давно оставили мечты о возрождении мира в том виде, в котором он был. У вас там что, на кораблях не в курсе?
        - В курсе. Но он не желает этого понимать. Возможно у него стресс от потери всего, он сам на себя не похож.
        - Серьезно? Стресс? А как Вы думаете, как все это пережили простые смертные? Вы думаете, нам было легко? Но мы же не сходим с ума и не вгрызаемся друг другу в глотки. Нас тут больше восьмиста человек, и еще никто ни у кого не украл, не устраивал дебошей и никого не попытался убить!
        - Именно поэтому я сюда и приехал. Я вам еще не все рассказал. У него появились нацистские наклонности. Когда вакцина все-таки будет готова, он хочет объявить Америке войну.
        - Да он совсем с ума сошел?! Нет, я Вам не верю. Я знаю его, я за него не раз голосовала, я всегда считала, что он именно тот человек, который должен управлять Россией. Вы какие-то небылицы рассказываете.
        - А что?  - сказал Финн,  - сейчас самое время для войны, если ей и быть, то сейчас. И больше не будет противостояния между этими государствами.
        - В этом ты прав. Но зачем? Никто нам не угрожает. У Америки было идеальное строение экономики. Но это благодаря тому, что они не участвовали во Второй мировой войне, она не проходила на их территории, они не понесли таких колоссальных потерь, как другие страны, как мы. Пусть попробуют поднять свою экономику сейчас, когда люди понимают, что могут рассчитывать только на себя. Все это глупо!
        - К сожалению это не небылицы. Я больше не хочу в этом участвовать, я устал, очень устал, я хочу мира и спокойствия. Вся Россия знает, что мир и спокойствие можно найти здесь. Ваш город еще называют город Мирный. Люди идут сюда за тем, что бы получить то, чего у них никогда не было. Счастье не входит в планы политики. Счастливый человек бесполезен для экономики.
        - Это я поняла еще, будучи в Индии. Но я все равно не понимаю, зачем Вы нам все это рассказали. Вы могли бы прийти сюда как любой другой человек, и спокойно жить. А сейчас я даже не знаю, что с Вами делать. Я все равно Вам не верю.
        - Я осознавал риски, когда шел сюда. Вернуться обратно я уже не смогу, меня сразу убьют. Я оттуда можно сказать сбежал. Я много всего в жизни натворил, не своими руками, но много чего на моей совести. Да и своими руками тоже, когда границы больше никто не охранял, мы ходили по всему миру в поисках уникальных людей, и та семья в Выборге, и дети, которых вы нашли в Польше лишь капля в море. Мир перевернулся, а люди остались такими же скотами. Однажды я понял, что у меня есть шанс изменить свою жизнь, но я не знал, куда мне идти. Мне было страшно покидать место, где я был сыт и в тепле, пусть за это и приходилось платить своей душой. Потом я узнал об этом месте. Я собирался с силами чтобы сбежать полгода. Вы правы, я мог бы ничего не говорить и просто жить тут. Но если я хочу начать заново, то у меня не должно быть секретов от людей, с которыми я хочу жить.
        - Вы, конечно, красиво говорите, политики умеют ссать в уши.
        Я задумалась. Я не знала что делать.
        - Мы отойдем на минутку,  - сказала я, после некоторых раздумий.
        Я взяла Финна за руку, и мы отошли на кухню. Я встала так, что бы мне было видно депутата.
        - Я не знаю что делать,  - сказала я Финну,  - я совершенно растеряна.
        - Я ему не верю.
        - Я тоже. Так что, выставим его?
        - Он может быть полезен. Он обладает массой информации о нашем враге.
        - А враг ли он нам? Там и людей уже почти не осталось, мы это знали и без него. Они не сунутся к нам, это самоубийство. Может нам и не нужна эта информация? Зато он может получить всю информацию о нас, он вполне может оказаться шпионом.
        - Ты сама говоришь, что они нам не соперники.
        - Я же не знаю всего, может они вступили в альянс с какой-то другой страной, и их гораздо больше. Он говорит нам только о том, что мы должны знать.
        Я посмотрела на депутата. Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Он действительно казался очень уставшим, уставшим не только физически.
        - Из твоих слов я понимаю, что ты за то, что бы оставить его тут?
        - Я еще не определился, но больше склоняюсь к этому. Я знаю, ты веришь в людей, веришь в то, что они могут измениться, я вообще не знаю, как ты выжила со своим мягким характером?  - с улыбкой добавил Финн.
        - Мне помогала твоя любимая Аннели. Она всегда появляется тогда, когда это нужно. Если я учую хоть каплю опасности от него, то перережу ему глотку кухонным ножом, а потом буду резать им хлеб для гостей.
        - Да детка, люблю Аннели, она меня так заводит!  - с улыбкой сказал Финн.  - Да, сейчас не об этом. Так что будешь делать с ним?
        - Я не хочу ничего с ним делать. Я никогда не хотела быть лидером, чтобы не решать такие вот вопросы,  - я посмотрела на Финна жалобным взглядом.
        - Только ему об этом не говори, и такими вот глазами на него не смотри. Не показывай ему слабости.
        - Хорошо. Я предлагаю оставить его, никому ни слова о том, что он нам рассказал. Нет, кого-то все же надо посвятить, надо чтобы за ним следили день и ночь, глаз с него не спускать. Надо рассказать Диме и Вите, чтобы обвесили его жучками что ли, не знаю, им виднее, как за ним лучше следить. Что скажешь?
        - Тебе решать.
        - Я не хочу решать. Ты мне нужен, не бросай меня одну.
        - Что ты такое говоришь?  - сказал Финн, прижимая меня к себе,  - я никогда тебя не брошу. Просто я тебе доверяю, еще ни одно твое решение не было неправильным.
        - Но у тебя же есть свое мнение на этот счет?
        - Да, я уже сказал, он может быть полезным.
        Мы вернулись в гостиную, наш депутат спал, откинув голову на спинку дивана.
        - Видно он гнал сюда без остановок, может действительно боялся, что за ним будет погоня?  - сказал Финн.
        - Побудь с ним, я хочу, что бы он ни на секунду не оставался один. А я схожу к Диме.
        Я собрала тех людей, которым доверяла, и кто мог участвовать в слежке. Я собрала на веранде своего дома Диму, Витю, Никиту, Андрея, Рому и Таню. Когда я рассказала им суть собрания, начался спор.
        - Я собрала вас тут не только чтобы озвучить наше с Финном решение, а и для того что бы посоветоваться. Вам я могу доверять, мы много вместе прошли. Мне нужна ваша помощь.
        Споры продолжились, все высказывали свои опасения, пытались взвешивать плюсы и минусы. Минусов было значительно больше.
        - Он нам не нужен, пользы от него тьфу, а проблем может быть куча,  - сказал Дима.
        - Я так же думала и о проживании Оли и Андрея вместе с нами. Без обид,  - сказала я Андрею,  - но надо давать людям второй шанс и самим чему-то учиться вместе с этим. Что если он говорит правду, а мы выгоним его? Сюда и правда многие идут за счастьем и миром. Я сейчас его не защищаю, я просто хочу обратить внимание на другую сторону медали. Вы рассматриваете его с точки зрения пользы и вреда, и естественно опасаетесь его. Я вижу это с другой стороны. В каком мире вы хотите жить?
        Повисла пауза.
        - Что вы молчите? Ведь вам тут нравится, и нравится не только потому, что у нас есть что кушать и крыша над головой?
        - Не спорьте,  - сказал Витя.  - Я ждал, что к нам могут прислать засланного казачка, и кое-что доработал. Над этим я долго работал в Китае, Аня, ты об этом не знаешь, я работал на их правительство с биоинженерами. Мы создали, назовем его чип, он вживляется под кожу и становится невидимым. Он способен передавать сигналы, которые потом преобразовываются в звуки и видео. Он как бы становится одним целым с нервной системой, и может служить так же как детектор лжи. Проблема только в том, что его нужно вживить в затылок.
        - Витя ты гений! Господи спасибо, что прислал нам его!  - сказала я, обнимая Витю. А ты уверен, что он работает? Тебе же надо было его протестировать?
        - Да, мне Слава помог. Не обижайся Димон, но у вашей кошки встроен этот чип.
        - Это ты видел все, что она видела?  - спросил Дима. Глаза его стали расширяться все больше.  - Ах ты зараза!
        - Спокойно, все прилично, ничего лишнего я не смотрел.
        - Я знаю, как можно вживить ему этот чип,  - сказал Рома.  - Надо каким-то образом травмировать ему затылок, и он попадет прямиком ко мне в руки, Аню лучше тут не задействовать. Вы же ему не скажете, что поставили еще кого-то в известность о его персоне.
        - Я знаю что делать,  - сказал Никита,  - он спит?
        - Да, у нас в гостиной, Финн его сторожит.
        - Пошли со мной, и подыграй мне. Все остальные расходитесь и ведите себя как обычно. Витек, этот чип сейчас готов к тому, что бы его вживить?
        - Не просто готов, а спрятан в медпункте на всякий случай, и он не в единственном экземпляре.
        - В тихом омуте черти водятся, да?  - сказала я с улыбкой.
        Все заняли свои позиции, Витя объяснил Роме, как обращаться с чипом. И Никита вбежал в дом. Он выхватил у Финна ружье и начал орать на депутата.
        - Чего разлегся урод? Мало того, что ты с моей девушкой сделал? Как тебе хватило наглости сюда вообще сунуться?!
        Я стояла в двери, готовая ворваться в дом, когда настанет момент. Финн посмотрел на меня с непониманием, но я подала ему знак, чтобы не лез.
        Депутат проснулся от Никитиного крика, он не мог понять, что происходит. Не успел он и рта открыть, как Никита кинулся на него, сбросил с дивана и со всей дури огрел его прикладом по затылку.
        Депутат потерял сознание и упал. Я принесла воды и пыталась привести его в чувства. Когда ребята попытались что-то сказать, я приложила палец ко рту, не стоит мол, говорить при нем ничего, может он сам жучками обвешан. Когда я привела его в чувства, Никита стал извиняться, сказал, что перепутал его со своим бывшим соседом, с которым у них была вечная война до апокалипсиса. В общем, выдумывал что-то на ходу, выставил все как недоразумение из-за сильной схожести.
        - Что на тебя нашло?  - ругала я Никиту,  - мы так себя не ведем, даже если бы это был он! Мы разговариваем, нам на это язык дан, разговариваем и решаем проблему, а не кидаемся бить друг друга!
        Никита сказал что-то о помутнении рассудка и состоянии аффекта, еще раз извинился и вышел из дома. Я осмотрела его затылок, огрел Никита его прилично, кожа была рассечена, и нужно было зашивать. Никита отлично справился. Я сказала, что нужно пойти в медпункт. Пока мы к нему шли, я сообщила о нашем решении принять его здесь, но так же сказала, что мы будем за ним следить, и что я лично вспорю ему брюхо, если узнаю, что он нас обманывает. Сказала, что все, что он нам сказал, останется между нами для его же безопасности. Он со всем согласился. Рома как бы по случайности был в медпункте. Мы с Финном оставили с ним депутата и ждали в спортзале. Когда Рома закончил, они вышли к нам. Рома показал жестом, что все ок, и я отвела депутата к Лене. Ей стало любопытно, зачем он хотел поговорить со мной. Я сказала, что он ищет одного человека, хотел узнать, может у меня есть какие-то данные о нем.
        Вечером я пошла к отцу Петру, я рассказала ему обо всем, мне было важно его мнение.
        - Я не силен в политике, девочка, но в людях разбираюсь. Если у него столько греха на душе, он придет ко мне рано или поздно, и тогда мне будет что тебе сказать. Но твой муж прав, ты всегда принимаешь верные решения, хоть ты и отказываешься от лидерства.
        - Все рано или поздно делают ошибки. А сейчас ошибаться нельзя. Я так боюсь, что они могут прийти сюда, и все разрушить, все, что мы так долго и упорно создавали. Я не прощу себе, если это случится.
        - Мы уже знаем, что все можно воссоздать. Ты собрала все по кусочками один раз, соберешь и во второй.
        - Да почему же я собрала? Я здесь не одна жила. Я не понимаю, почему все считают, что это только моя заслуга.
        - Потому что ты любишь мир, и любишь людей. Имея власть, ты не стремишься к ней. Кто из вас шестерых кроме тебя хотел найти других людей?
        - Да никто особо, но никто не был против встретить и других выживших.
        - Кто посчитал, что нужно делиться продуктами и скотиной с новыми людьми?
        - Мы приняли это решение вместе.
        - Мне кажется, что ты не совсем понимаешь, быть лидером, значит иметь идею и тех, кто с тобой может эту идею воплотить. Но иметь идею мало, нужно заверить других людей в том, что твоя идея правильная, чтобы они тебя в этом поддержали. Ты не особо сильна в красноречии, поэтому твоя идея это огонек внутри тебя, на который летят другие. Это музыка твоего сердца. В этом огне и есть вся ты. В этом и есть твое лидерство. Люди будут верить в тебя, даже если сейчас ты ошибешься, ведь не ошибаются только дураки. К тому же, ты не хуже меня знаешь что, то, что должно произойти, произойдет в любом случае, как бы ты не старалась этого избежать.
        Мы лежали с Финном в постели, мы оба не могли заснуть.
        - Интересно, если он шпион, как скоро он попытается связаться со своими?  - спросила я.
        - Я думаю, что неделю он точно будет тише воды. Давай перестанем об этом думать. Витя нам скажет, если что-то обнаружит, у него там передатчик какой-то пошлет ему сигнал на телефон, так что за депутатом не нужно следить сутками. Давай лучше попробуем заснуть, завтра рано вставать.
        - Мне кажется, что я все равно не засну, так что я могу сутра заняться хозяйством, а ты поспи,  - сказала я, целуя Финн в грудь.
        - Ты лучшая жена в мире, ты это знаешь?
        - Знаю,  - с улыбкой сказала я,  - но я лучшая жена только для лучшего мужа.
        - А еще ты знаешь, что меня возбуждает, когда ты вот так гладишь меня по животу, но часто не замечаешь, что делаешь это.
        Я и правда не замечала. Но намек поняла. Я села верхом на Финна и застыла. Ему нравилось снимать с меня платье, гладить меня, возбуждать. Он любил играть со мной, как кошка с мышкой, доводить меня до исступления, когда я уже просила войти в меня. Сейчас я видела, что в нем проснулось настроение поиграть. Что ж, мне тоже нравилась эта игра.
        34
        Неделя активной слежки за депутатом ни к чему не привела. Он вел себя как обычный человек, занимался всем, чем нужно, работал в общем огороде для новичков, что жили во временном общежитии, так же занимался скотиной, участвовал в строительстве новых домов. Однажды я заметила, как он зашел в церковь и долго там пробыл. Не успел он выйти оттуда, как я помчалась к отцу Петру.
        - Ну что? Он Вам что-то рассказывал?
        - Рассказывал, как и все новички.
        - Ну так что он рассказал?  - нетерпеливо спросила я.  - Вы же знаете, что мне нужна от Вас информация.
        - Я сказал, что предоставлю свое мнение о нем, когда познакомлюсь с ним, но я не говорил, что я буду рассказывать о наших разговорах.
        - Простите. Я не хотела на Вас напирать.
        - Если бы я посчитал, что он представляет угрозу, то сам бы к тебе пришел. Он устал и напуган. Он пришел сюда за миром, но не может обрести его, пока ему не доверяют. Он понимает это, и то, что пройдет много времени, пока он сможет сам снять с себя груз прошлого.
        Витя упорно следил за депутатом, ему было интересно наблюдать за своим изобретением. Однажды он сказал, что тот ходит к своей машине, и что-то там проверяет. Мы решили забраться к нему в машину и посмотреть. Ночью, когда мы были уверены, что депутат спит, Дима взломал машину. Мы нашли в ней рацию.
        - Вот урод! Значит все-таки шпион,  - сказал Дима,  - надо выставить его прямо сейчас.
        - Нет, мы подождем, пока он с кем-нибудь свяжется, и послушаем. Нам надо знать, что именно он тут вынюхивает,  - ответила я.
        И этот момент настал. Однажды вечером, примерно через две недели после его приезда он снова направился к машине. В этот момент мы все сидели в доме у Вити, и обсуждали ситуацию.
        - Друзья,  - сказал Витя,  - он опять пошел к машине.
        Витя вывел на монитор картинку, то, что видел депутат. Мы столпились возле этого монитора и застыли в ожидании. Депутат достал рацию и включил ее. Он связался с каким-то мужчиной, и сказал, что тут действительно все так хорошо, как описывают.
        Мы были поражены. Оказывается, это он нам не доверял, он считал, что не может быть все так хорошо, что должен быть какой-то подвох. Что возможно мы тут ставим какие-то опыты над людьми, или обращаем их в рабство. Он связался с человеком с корабля, который помог ему бежать. Тот говорил, что ситуация на флоте не изменилась, и что президент про прежнему одержим мыслью о войне. Тот другой тоже планировал побег, и теперь они оба были уверены, что для них в этом мире есть место.
        - Что будем делать?  - спросила Таня,  - будем раскрывать его?
        - Нет. Если он действительно говорил правду, что хочет начать новую жизнь, то он сам об этом расскажет,  - ответила я.  - Но следить за ним все равно прекращать не нужно.
        Мы с Олей собирали клубнику у меня на участке. Я не очень любила клубнику, но росла она у меня лучше, чем у всех. Оля ела ее прямо с грядки.
        - Помыла бы сначала,  - с улыбкой сказала я.
        - Не могу, я должна прямо сейчас ее съесть, она так пахнет!
        - Тогда сходи к Вере, она тебе сразу трав каких-нибудь даст, пока не пронесло.
        - А что эта девица вечно крутится вокруг Финна?  - спросила Оля, кивая головой в сторону моего дома.
        На веранде сидел Финн с Кристиной, они пили чай. Издалека я не слышала, о чем они говорят, но выглядело все вполне прилично. Она часто приносила чай, который делала из трав, она была ученицей Веры. Финну этот чай очень нравился. Как-то он просил меня сделать такой, но это же надо было идти, искать эти травы, собирать, сушить. Мне и так было некогда, особенно летом, мы с Финном уделяли гораздо меньше времени друг другу, чем по окончании огородного сезона. Я тогда сказала ему, что и так Кристина принесет, вот ей делать нечего, пускай и носит.
        - Она наверно чай Финну принесла, он ему нравится,  - ответила я Оле.
        - А она ему тоже нравится?
        - К чему это ты?
        - К тому, что только ты не видишь, что она по уши влюблена в Финна.
        - Да ладно? Нет, не придумывай. Она тоже бывшая актриса, у них есть общие интересы и темы.
        - Я даже отсюда вижу, как бьется ее сердце в совершенно неприличного размера декольте.
        - Я вообще без лифчика хожу, мне же еще никто не предъявил претензий.
        - Просто все знают, что ты ни на кого даже не посмотришь. А так, тут половина города по тебе сохнет, и не только потому, что ты ходишь без лифчика.
        - Вот это ты уже точно выдумываешь. Кому я нужна? Я же замужем?
        - Так о том и речь. Ты даже не замечаешь этого. Можешь спросить у Финна, он тебе скажет. А вот эту девку я бы точно гнала в шею, вместе с ее чаем.
        - То есть ты хочешь сказать, что я не вижу симпатии в свою сторону и поэтому переживать не о чем. А Финн может и налево пойти?
        - Я не думаю, что он пойдет налево,  - задумчиво сказала Оля,  - но он любит внимание, ему нравится ловить на себе горячие взгляды, комплименты и все такое.
        - Значит она тут не одна такая?
        - Конечно нет! Ты как с луны свалилась. Посмотри внимательнее на своего мужчину. К тому же вы уже давно вместе, первая романтика спала. Вы когда последний раз сексом занимались?
        - Сегодня утром, так что с этим проблем нет. Я не думаю, что его что-то не устраивает.
        - Я тоже этого не вижу. Как по мне, так у вас пример семейной жизни. Но это воронье слетается не просто так. Ты моя подруга, я хочу для тебя только добра,  - Оля запнулась.
        - Говори, раз уж начала этот разговор, я и так догадываюсь.
        - У вас нет детей,  - аккуратно сказала Оля,  - все здесь в курсе этой ситуации, это же большая деревня. Тебе тридцать шесть лет, а этой профурсетке сколько?
        - Двадцать восемь,  - грустно ответила я.  - Я плохо выгляжу? Говори честно.
        - Нет, ты отлично выглядишь, иначе мужики не пускали бы слюни тебе вслед. Но ты же знаешь этих девочек, им кажется, что восемь лет это очень много, что ты уже почти тетка.
        - Фу, не обзывай меня теткой, я буду девочкой до восьмидесяти лет,  - смеялась я.  - А если серьезно? Они думают, что могут затащить его в постель и залететь, тогда он меня бросит? Так что ли?
        - В целом да.
        - А почему ты раньше не говорила?
        - Потому что раньше ему так часто чай не носили. Посмотри на них, сидят, улыбаются.
        Во мне кольнула ревность. Я была в легком летнем платье, и естественно вообще без белья.
        - Ты сиди, кушай, а я схожу туда.
        - Давай, покажи ей, кто тут мамочка!  - с улыбкой крикнула Оля, запихивая в рот очередную клубнику.
        Я сняла обувь, распустила волосы, взяла корзину с клубникой и направилась к ним.
        Я подошла к крыльцу, летом на нем всегда стояло ведро с водой, чтобы можно было помыть ноги, не заходя в дом. Финна заводил этот процесс, ему очень нравились мои ноги и ступни, ему казалось очень эротичным, когда по моим ступням текла вода. Я поздоровалась с Кристиной, и поставила корзину с клубникой на стол. Я улыбнулась Финну и направилась к ведру с водой. Сев на крыльцо так, что бы ему было максимально хорошо меня видно, я задрала платье повыше как бы случайно. Набрала в ковш воды и медленно стала поливать ноги. Боковым зрением я следила за Финном. Мытье ног произвело свой эффект, он разговаривал с Кристиной о каком-то режиссере, я слышала, как он теряет нить мысли. Я намеренно не сняла с веревки полотенце.
        - Радость моя, подай мне пожалуйста полотенце, я забыла снять.
        Я сидела на ступеньке, вытянув обе ноги вперед. Я знала, что Финн не просто подаст мне полотенце, он будет вытирать мне ноги. Это его забота в мелочах. Очень приятная забота, и для него естественная. Финн сел ниже меня на две ступеньки, и начал вытирать мне ногу. Когда он вытирал вторую, первую я согнула в колене, и, как бы случайно поставила так, что бы ему было видно, что под платьем у меня ничего нет. Он заметил и это. На его лице появилась хитрая улыбка и слегка прищуренные глаза. Цель была достигнута. Как же легко поймать вас на крючок, подумала я. А Кристина ведь и правда, сидит такая вся из себя, надушенная, причесанная, вся грудь наизнанку, мило улыбается и хлопает ресницами. Вот ведь тварь! Моего мужчину решила соблазнить?! Но ты не на ту напала! Финн уже слегка забылся, и начал кусать мой большой палец на ноге. Одна рука его скользнула мне под платье. У Кристины перекосило лицо. Я остановила его руку.
        - Мы же не одни,  - напомнила я Финну.
        - Нда,  - только и сказал Финн.
        Он встал, и, закинув меня себе на плечо, пошел в дом.
        - Что это было?  - спросил Финн, когда мы оторвались друг от друга.
        Мы лежали на кровати обессиленные, его так все это завело, что мы так и остались в одежде.
        - Это называется секс. Знаешь там, тычинки, пестики, это все обман,  - с улыбкой сказала я.
        - Нет. Ты знаешь, о чем я. Ты меня соблазнила.
        - Я? Тебя? Да ты что, зачем мне соблазнять собственного мужа?  - с сарказмом сказала я.
        - За тем, что ты ревнуешь. Что на тебя нашло? Ты раньше никогда не обращала на это внимание.
        - Не обращала, потому что не знала. Мне друзья намекнули, что вокруг тебя девки вьются, а ты и рад!
        Я уставилась на Финна в ожидании объяснений.
        - Я не думал, что ты не знала, думал, просто не придаешь этому значения. Да и не стоит этому придавать значение. Это мелкий флирт, не более того. Ты же не думаешь, что я тебе изменяю?
        - Если бы ты мне изменял, об этом мне бы точно сразу доложили бы.
        - Но думаешь, что я способен тебе изменить?
        - Да, способен каждый.
        - Но я ведь не каждый, ты же меня знаешь!
        - Ты мужчина, а значит, ты каждый. И все вы одинаковые, как и мы.
        Финн, было, раскрыл рот в желании опровергнуть мои слова, но я жестом остановила его.
        - Я не собираюсь сейчас говорить, что все мужики кобели и изменщики. Я не об этом хочу сказать. Хотя по природе своей, вы как раз таки кобели. Это инстинкты, которые много веков назад обуздала мораль. Самцы отвечают за количество, а самки за качество. Это наша природа. Самец должен оплодотворить как можно больше самок, чтобы у него было как можно больше потомства, таким образом, он передает свои гены. А это уже инстинкт сохранения рода. Самка же оценивает самцов с точки зрения наследственности. Она не даст обрюхатить себя слабаку или больному. У нас это тоже инстинкт, мы выбираем самца с наилучшим генетическим фондом. Это естественный отбор. Поэтому мужики падки на женщин. У вас встает на любую, которая отвечает вашим внешним симпатиям. Чувства тут не причем. Многие называют это слабостью, но это всего лишь природа. Это ваша потребность, так же как потребность в еде, не более того.
        - Ты не перестаешь меня удивлять! Из твоих слов я так понимаю, что ты простила бы мне измену?
        - Да, простила бы. Но это не повод мне изменять! Я не собираюсь тебя ни с кем делить, хорошо запомни это!
        - Я и не собираюсь. Я не знаю, что такого может дать мне кто-то другой, больше чем ты? Меня все устраивает, у нас шикарный секс, ты заводишь меня с полуоборота. Мы любим друг друга, у нас отличные отношения, ты хорошая хозяйка, и ты мой лучший друг. Чего еще мне может не хватать?
        - Ребенка.
        - Послушай, мне же не двадцать лет, что бы бросаться во все тяжкие. Я уже много прожил и пережили. Я знаю ценность того, что имею. Поверь, я не променяю все то, что у нас с тобой есть на пустой секс. А ребенок мне точно от другой не нужен. Дети должны рождаться в семье, а семья у меня с тобой. Ни одна женщина не привлекает меня настолько, что бы я даже пофантазировал о ней. А здесь полно красивых женщин. Когда у нас был перерыв в сексе из-за того, что случилось с ребенком, меня ни на одну секунду не посетила мысль о ком-то другом. Я постоянно ходил в полувозбужденном состоянии, но меня возбуждала ты. Ты засыпала в моих объятиях, а я еще полночи гладил твою руку. Твое тело, сквозь обтягивающую одежду сводило меня с ума. Когда ты была в душе, я лежал на кровати и представлял, как по тебе струится вода. Ты часто спишь голая, и это было очень трудно для меня. Но ни разу меня не посетила мысль трахнуть другую, даже просто для удовлетворения потребностей. Я мечтал о тебе и твоем теле как подросток. Так что уж теперь, ты точно можешь не сомневаться во мне. Я никогда тебе не изменю.
        - А вот это уже ненормально,  - с улыбкой сказала я.  - Надо же так засрать себе мозги. Перепихон часто может быть даже на пользу. Ладно. Я тебе верю, я не думаю, что ты посматриваешь налево, просто я хотела отвадить Кристину. Пусть увидит, что у нас все хорошо. Пусть она и моложе меня почти на десять лет, но хочешь ты меня, и трахаешь тоже меня, а она пусть поплачет, и найдет себе парня.
        - А я зря говорю, что хитрости в тебе не достаточно, чертовка моя!
        Кристина перестала ходить к Финну, а я взяла у Веры рецепт этого чая. Я разула глаза и начала замечать, что к Финну действительно не ровно дышат многие девушки и женщины. Многие из них были действительно достойные и красивые. Но я не придавала этому значения, и легкий флирт продолжался. Я доверяла Финну, я знала, что ему кроме меня никто не нужен. Я знала это, чувствовала всеми своими внутренностями, потому что мы с ним стали одним целым, слились воедино, не доверять ему, было бы равносильно тому, что не доверять самой себе. Иногда меня даже пугало то, насколько мы стали близки. Мне казалось, что я тону в другом человеке, и от этого мне становилось еще страшнее. Я боялась потерять в нем себя. С того момента, как у нас начались отношения я изменилась, мы оба изменились. Мы переняли привычки друг друга, и стали похожими друг на друга. Нас называли «парочка», и это прозвище было не из-за того, что мы были парой, а из-за того, что по отдельности в нас что-то терялось, казалось, что чего-то не хватает, как не хватает нескольких штрихов картине. Мы задыхались друг без друга, и от этого становилось
не просто страшно, а жутко. Нельзя так любить одного человека, ведь рано или поздно один из нас умрет. Мы пережили апокалипсис, но мы понимали, что можно потерять мир, потеряв всего лишь одного человека.
        - Ты вроде бы рассказала о себе самые личные вещи из своего прошлого, но я все равно так и не знаю, как ты жила раньше, кем была,  - однажды сказал Финн.
        - Я не знаю, что тебе еще рассказать, спрашивай, я отвечу на любые твои вопросы.
        - Какая ты была?
        - Я была великой поклонницей природы, и ненавидела людей. Они были мне противны, они такие мелочные, вечно считают, сравнивают, соперничают. А природа тихая, но несокрушимая. Я часто выходила на балкон в сильный ливень и, закрыв глаза, слушала музыку дождя. Человек написал много музыки, и среди нее, бесспорно, были шедевры, но ни один великий композитор даже не приблизился к музыке природы. В природе я первый раз ощутила Себя, а значит, ощутила счастье. И вся людская суета показалась мне таким ужасным фарсом, бесконечно ненужным. Но люди так оберегают ментальный быт! Они очень боятся, что кто-то придет и разрушит их устои. Ведь проще жить по шаблону, по написанному скину, чем самому распоряжаться своими мыслями и своей жизнью. Я сидела у себя в офисе и наблюдала за ними, как если бы они были пауками, закрытыми в одной банке. Это была и часть моей работы, я была социологом-аналитиком. В один прекрасный момент меня так достали люди, что я захотела сбежать куда-нибудь, но сбегать мне было нельзя. И тогда я заменила их животными. Я смотрела на начальника, как на рычащего тигра, Шерхана из Маугли,
а рядом с ним бежал маленький шакал Табаки. Естественно шеф чувствовал себя Шерханом, но я видела в нем только Табаки. Когда бухгалтершу бросал очередной бой-френд, она рыдала в три ручья, и крыла бывшего трехэтажным матом. Она всего-навсего хотела внимания, которого ей недодали родители, но эти вечные слезы уже выводили меня из себя, и я представляла, что это водопад, а рядом неспешно идет тигр, и летают птички-сороки-сплетницы, и под деревом растет бородатый дедушка-гриб, сидящий на охране и так далее. И мне становилось хорошо. Я как будто даже дышала свободнее.  - Я улыбнулась Финну,  - мне кажется, я не особо изменилась.
        - Такой я вижу тебя, когда мы в Финляндии. Интересно, какая ты была маленькой?
        - Очаровательным пупсом, у меня были белоснежные, кудрявые волосы, пухлые щечки и наивные глаза. У меня была одна хорошая фотография.
        Я проснулась пораньше, чтобы успеть заняться скотиной, приготовила завтрак и разбудила Финна.
        - У меня есть для тебя сюрприз,  - загадочным тоном сказала я.
        - Что за сюрприз?  - с любопытством спросил Финн.
        - Ну если я тебе расскажу, это будет уже не сюрприз. Могу сказать только одно, сейчас ты доешь, и мы поедем в Москву.
        - Должна быть веская причина, чтобы ты поехала в музей скелетов.
        Мы ехали по шоссе, день был солнечный и теплый. Я сама еще не осознавала, что значит для меня то место, в которое мы едем, но внутри меня поднималось какое-то возбуждение. Я свернула с шоссе.
        - Я думал мы едем в Москву,  - сказал Финн.
        - Это почти Москва.
        Я подъехала к одному из домов и припарковалась. Мы вышли на улицу, и пошли вдоль дома. Я остановилась возле одного из подъездов и дернула за ручку двери. Подъезд был закрыт. Я достала из кармана ключи. Только тогда до Финна дошло, куда я его привезла. Мы поднялись по лестнице на пятый этаж, и я остановилась перед дверью, я застыла с ключом в руке. Финн обнял меня и поцеловал в макушку. Он не торопил меня. Я стояла перед дверью своей квартиры, в ней была вся моя жизнь «до». Мне было страшно входить в нее. Я помню, какой я ее оставила. Что там было сейчас, спустя почти три года? Я хорошо помню момент, когда я приехала в дом второй моей бабушка. Там прошло мое детство, и там я прожила лучшие дни своей жизни. Потом, после смерти бабушки дом был запущен, так как в нем никто не жил. Я помню, как зашла в него, на стенах росли грибы, в большой комнате ласточки свили гнезда, вдоль дома была большая трещина, и в ней выросла трава. Я помню, как тогда сжалось мое сердце, потому что это место больше не было домом моей бабушки, он больше не был тем местом, в котором я была так счастлива. Теперь его захватила
природа. Сейчас я боялась увидеть что-то подобное и в своем доме. Покидая его, я открыла окна, на них были москитные сетки, и птицы не пробрались бы туда. Все же решившись, я вставила ключ в замок и открыла первую дверь, потом вторую. Первое, что я увидела, войдя в квартиру, был индуистский орнамент, отгоняющий злых духов, я привезла его с Бали. Мне почему-то стало спокойно, злых духов тут не было. Финн с интересом разглядывал все, обои, мебель, покрытую пылью, полки с фотографиями, кухню, ванную, ему было интересно все.
        - Ты хотел знать как я жила до апокалипсиса, теперь ты можешь это даже увидеть.
        Несмотря на долгое отсутствие, я не забыла где и что у меня лежит. Я могла бы с закрытыми глазами найти любую вещь в своем доме. Я достала из шкафа альбомы, на них были еще живые фотографии, те, на которых мы умели хорошо позировать и выходить с первого раза. Там были и мои детские фотографии, и та, о которой я рассказывала Финну. Он сел на диван и начал их рассматривать. Казалось, он окунулся в мое прошлое. Я нашла диски с видео, там был мой выпускной из института, мы с мамой в деревне, видео с одного из моих дней рождений, даже моя свадьба. Я достала из шкафа свое выпускное платье, это была единственная вещь, которую мне хотелось забрать с собой. Мой выпускной был не просто выпускным из ВУЗа, это был выпускной в мою нынешнюю жизнь. За пять лет обучения во мне трансформировалось многое из того, к чему я пришла в Индии. Мы забрали фотоальбомы и диски, и вышли из квартиры. Я также машинально закрыла ее на ключ. Выйдя из подъезда, я остановилась, из заросшей сорняком клумбы так пах один невзрачный цветок. Хоть над чем-то время и человек не властны. Финн обнял меня и так нежно поцеловал.
        - Спасибо,  - сказал он,  - спасибо, что до конца впустила меня в свою жизнь. Для меня это очень важно и ценно. Я не думал, что могу любить тебя еще больше, но я ошибался.
        35
        Депутат записался на мои занятия. Занятиями это уже было назвать сложно. Это были просто сборы. Сейчас было лето, и все занятия были прекращены, но мои занятия люди требовали продолжать. Мы собирались на час-два по вечерам на площади. Он был один из новеньких в моей группе. Я всегда спрашивала у новичков, как им видится наш город, не разочарованы ли они, хотят ли что-то изменить.
        - Мне не нравится, что нужно заниматься огородом и скотиной,  - сказала одна девушка.
        - Ты бы предпочла купить продукты, как раньше?  - спросила я.
        - Здесь же этим никто не занимается?
        - Почему? Некоторые занимаются, например Юра и Сережа, они возят людей на поезде, за это их снабжают мясом и молочными продуктами. У нас нет денег, и поэтому мы вернулись к обмену товаров. Что ты можешь дать взамен продуктов? Какая у тебя профессия? Какие товары или услуги ты могла бы предложить на обмен?
        - До апокалипсиса я была швеей. Но я терпеть не могла свою работу. Лучше уж пасти овец, чем шить.
        - Теперь у тебя есть выбор. Ты можешь оказывать услуги по пошиву в обмен на продукты. Можешь сама себя обеспечивать, и не заниматься нелюбимым делом. А можешь приобрести новую профессию, и заниматься ею. У тебя есть выбор. Мне кажется это хорошей возможностью, ведь и новым профессиям тут обучают бесплатно. За мои уроки никто не платит. Мы строим новое общество, и у нас есть все возможности и ресурсы.
        - Идеальные условия для малого бизнеса!  - сказал депутат.  - Ведь раньше люди крутились, как могли. А сейчас, ты пришел в город, тебе дали жилье, семена для посадки и скотину, продукты, одежду, все что нужно. Можно бесплатно получить новую профессию и жить автономно, ни от кого не завися. Можно выбирать работать или самому себя обеспечивать. Раньше о таких условиях даже не мечтали.
        - Конечно мы много теряем,  - сказала я,  - наша жизнь кардинально изменилась. Мало кто и раньше жил в деревне на самообеспечении. У нас много тяжелой работы, и ею занимаются все, бывшие топ менеджеры строят дома и чистят свинарники. Но мы получили огромное преимущество, у нас есть право выбора. Когда ты родился в городе, многие этапы твоей жизни уже определены. Ты идешь в детский сад, из него в школу, из него в институт, оттуда работать. И здесь начинается самое интересное. Когда человек обретает самостоятельную жизнь, он приходит к тому, что счастье в деньгах. И старается заработать их все больше, становясь их рабом. Уже три года не выпускали новую модель Айфона! Кто-нибудь от этого умер? Мы уже три года носим прошлогодние коллекции, три года не едим фаст-фуд, многие бросили курить! Мы не стараемся потратить две зарплаты на новомодный телевизор, который чем-то лучше того, который выпустили полгода назад, не гонимся за дорогими машинами. Мы больше не гонимся за имиджем. А чем больше у нас денег, тем дороже нам обходится наш имидж. По сути, мы не зарабатываем больше, потому что больше и тратим.
Уровень свободных средств остается практически неизменным. Мы жили в мире потребительства, а все знают, что товар, предложение рождает спрос. Мы выдумали столько всего ненужного, что подумать страшно. Мы пресытились и зажрались. Мы, имея ресурсы, не делали того, что действительно нужно. Мы не придумали лекарств от неизлечимых болезней, не изобрели вечный двигатель, чтобы перестать опустошать свою планету, свой дом. Мы не произвели новых, глобальных открытий, мы не изучили самих себя даже наполовину, но хотели изобрести искусственный интеллект. Мы не сохраняли свою планету, а стремились покорять другие. Мы зажрались и запутались в том, что действительно важно. Имеют значения только товары, только то, что я имею, чем больше я имею, тем счастливее себя чувствую. Ну мы ведь с вами теперь знаем, что это не так?
        - Это точно!
        - Именно!
        - Только потеряв все, я обрел себя.
        - Лена, мы здесь никого не принуждаем вести сельскую жизнь,  - сказала я девушке, с которой начался этот разговор.  - Напротив, мы даем все возможности и ресурсы, для того чтобы люди были счастливы, чтобы сами могли выбирать как им жить. Может у тебя есть какое-то хобби, которое могло бы стать твоей профессией?
        - Я люблю рисовать и делать всякие скульптуры. Вообще я художник, но мои родители всю жизнь говорили, что это занятие меня не прокормит.
        - Я бы хотел иметь картину своей жены,  - сказал один мужчина,  - мне кажется это очень романтичным. Я никогда не мог позволить себе дорогих картин, хотя очень люблю искусство. За картину жены даю козленка.
        36
        Однажды утром я проснулась с сильной болью внизу живота. У меня должны были начаться месячные, и я решила, что живот болит по этому. Я проснулась очень рано, до будильника. Видимо меня и разбудила боль. Я лежала не шевелясь, прижавшись к Финну. Он мирно спал. Я встала с постели, чтобы пойти в туалет, и вдруг меня пронзила сильная боль, и я, свернувшись, села на кровать. Я даже вскрикнула, чем разбудила Финна.
        - Что случилось?  - спросил Финн.
        - Живот болит, ничего, все нормально, спи моя рыбка.
        Я сидела на кровати несколько минут, сильная боль вроде бы прошла, и я пошла в туалет. У меня действительно начались месячные, очень обильные, из меня практически текла кровь. Боль в животе усиливалась. Такого у меня раньше не было, эти дни всегда проходили у меня практически безболезненно. При выходе из ванной меня опять скрутило. Финн встал с постели.
        - Я вижу, что не все нормально!  - сказал он, подходя ко мне.
        Я объяснила ему, в чем причина боли.
        - А я уже думал, что у тебя задержка, и даже успел испугаться.
        - Вообще вчера еще должны были начаться. У меня еще никогда не было задержек без повода. Но и моложе я не становлюсь, все в организме меняется.
        Финн помог мне дойти до кровати. Через минуту меня снова скрутило.
        - Что-то не так, это не нормально, у меня такого никогда не было,  - сказала я Финну.
        - Давай я схожу за Ромой?
        - Половина пятого утра, давай я полежу, может само пройдет.
        Само не прошло. Я промучилась еще минут пятнадцать и Финн, невзирая на мои протесты, пошел за Ромой.
        - У тебя должно быть что-то серьезное, иначе я тебя убью!  - сказал заспанный Рома, входя в комнату.
        - Спасибо, добрый дядя доктор!  - с улыбкой ответила я.
        Финна он выпроводил. Я видела, что лицо его становилось все серьезнее.
        - Я что умираю? У тебя такое лицо!
        - Когда у тебя были последние месячные?  - спросил Рома.
        - Ровно месяц и один день назад, сегодня первый день новых.
        - Это не месячные, у тебя кровотечение.
        Рома сел на кровать и пристально посмотрел на меня.
        - Ты так изучаешь меня, что даже любопытно,  - сказала я,  - если ты хочешь что-то узнать, просто спроси.
        Рома встал с кровати и подошел к окну. У него явно была очень плохая новость, и он не знал, как о ней сказать.
        - Ром, я уже поняла, что что-то серьезное. Просто скажи. Иди ко мне, садись.
        Рома сел назад. Я улыбнулась ему.
        - Ты же все равно скажешь это, так что сейчас ты просто тянешь время. И мне больно, скажи мне поскорее диагноз и сделай какой-нибудь укольчик.
        - Я так понимаю, что ты не знала, что была беременна?
        - Была???
        Я ожидала услышать что угодно, но явно не это.
        - У тебя был выкидыш.
        - Вообще замечательно! Нет, я сейчас первый раз об этом слышу.
        Мне не было больно, я не испытывала чувства потери, потому что узнала, что потеряла уже после. Я лежала в раздумьях несколько минут. Потом крикнула Финну, чтобы зашел, я знала, что он стоит за дверью.
        - Я все слышал,  - сказал Финн, войдя в комнату.
        Он тоже выглядел спокойным. Мы еще не успели переварить.
        - А сейчас-то что случилось? Почему это произошло?  - спросила я у Ромы.
        - Надо посмотреть, сделать УЗИ и тщательное обследование. Но думаю, что твоя матка больше не способна удержать плод, вероятно у тебя истончился эндометрий. Нужно сделать УЗИ. Я сейчас схожу за лекарством, сделаю тебе укол.
        Рома вышел. Мы с Финном сидели и смотрели друг на друга.
        - Я ничего не чувствую,  - сказала я,  - может до меня еще не дошло? Меня сейчас больше занимает дикая боль в животе, чем то, что мы потеряли ребенка.
        Когда я произнесла эти слова «потеряли ребенка» у меня холодок пробежал по спине. Финн тоже изменился в лице. До этого момента мы избегали даже слова выкидыш, после первого. Это слово было чем-то ужасным, глубоко ранящим, как самурайский меч. А сейчас я так спокойно произнесла эти слова.
        - Мы не знали. Мы еще не успели привыкнуть и полюбить этого ребенка,  - сказал Финн,  - может быть это нормально?
        Вернулся Рома и сделал мне укол, сказал, что завтра мы сделаем УЗИ. Мы лежали с Финном на кровати, тупо уставившись в потолок. В моей голове не было ни одной мысли, и я заснула. Когда я проснулась, был уже обед. Видно Рома еще и успокоительного уколол. Я встала с постели, живот болел, но гораздо меньше. Финн готовил обед.
        - Ты как?  - спросила я его?
        - У меня какие-то смешанные чувства. Может мы ждали, что такое может случиться, и поэтому сейчас это уже не такой удар? А ты как?
        - Я тоже не знаю, какая-то тишина внутри. Если бы я хотя бы знала об этом, может реакция и была бы другой. Но эта ситуация наталкивает меня на другие мысли. После первого раза мы как-то это пережили, и начали жить дальше. Мы не задумывались о том, что будет, если я снова забеременею. У меня было два варианта на этот счет, или случится то же самое, или я все же рожу ребенка. Но такого варианта я не предусматривала. Ладно, я думаю так, накатит, значит, накатит, а нет, так нет. Никто не сказал, что мы обязаны страдать по этому поводу. Может быть, нам просто кажется, что наше спокойствие не нормально. Но кто знает, что такое норма? Мы столько в жизни потеряли, что это кажется не таким уж и горем, в сравнении с остальным.
        Рома провел все обследования и сказал, что у меня истончился эндометрий. Но была и хорошая новость, рубца от бывшей спайки совсем не осталось. Видимо тот препарат, который привозил мне Рома, действительно был волшебным.
        - Я бы прописал тебе гормональные препараты, но их больше нет, и знающих людей и биотехнологий, чтобы их создать, тоже нет,  - сказал Рома,  - так что остается только послать тебя к Вере. Думаю, она найдет какие-нибудь травы, я знаю, что шалфей помогает в таких случаях.
        Оказалась, что в таких случаях помогает не только шалфей, и Вера выдала мне кучу всего. Мой стол на кухне был похож на ведьмин уголок, повсюду висели травы, стояли уже готовые баночки, порошки, смеси. Через четыре месяца лечения все пришло в норму. Вера поила меня всякими микстурами, отварами, настоями, давала какие-то жутко пахнущие мази и заставляла ими мазаться. В общем, я лечилась чисто народной медициной. Меня это даже немного радовало, так я была ближе к природе.
        - Могу с уверенностью сказать, что твое женское здоровье сейчас в отличном состоянии,  - сказал мне Рома после последнего осмотра.  - Оно в разы лучше, чем было, когда ты обратилась ко мне впервые. Я даже, скрестя пальцы, могу сказать, что ты вполне можешь забеременеть и родить без всяких осложнений.
        1 декабря 2025 года
        Мы отправились в Грецию за оливками и фруктами. В этот раз мы решили не везти оливки с собой, а жать масло на месте. Там было все оборудование для этого. Мы нашли небольшой завод, Витя подключил к нему свой чудо генератор и все заработало. Пока мы собирали оливки, ребята разбирались, как пользоваться оборудованием. С нами поехало двадцать человек из Ростова. У них тоже было пополнение в людях. Климат там больше благоволил к выращиванию злаков и овощей, к тому же море было недалеко. У них было восемьдесят два человека. Из наших поехало сто человек. Отец Петр тоже поехал с нами. Не смотря на свой преклонный возраст у него было хорошее здоровье, и он отлично переносил дорогу. В Греции мы пробыли почти месяц, и к новому году должны были вернуться домой.
        Было двадцатое декабря. Мы с Финном лежали в постели. По привычке мы поселились в монастыре. Там было тепло и уютно. Многие поселились недалеко от завода, Витя подключил к генератору один многоэтажный дом, и почти все разместились там. Нам же было уютнее в монастыре. Здесь мы поженились, и от этого это место казалось родным.
        - Ты думал о том, что будет, если я снова забеременею?  - спросила я Финна.
        - Да, я боюсь этого.
        - Почему? Рома сказал, что сейчас все хорошо, и ничего страшного не должно случиться.
        - Да, я знаю, но все равно как-то неспокойно. Может, мы все-таки откажемся от этой идеи, и я сделаю вазэктомию?
        - Нет. Ты заставил меня побороть свой страх, я снова захотела иметь детей. Почему ты сейчас хочешь отступить?
        - Мне кажется, что все это может отдалить нас друг от друга.
        - Нет. С нами этого не случится. Да, ты прав, такое часто случается, после того как люди пережили потерю. Это случается, когда каждый замыкается в своем горе и начинает обвинять другого в том, что случилось. А потом начинают обвинять друг друга в том, что не дали достаточно внимания и поддержки друг другу. Когда каждый ставит свое горе выше горя другого. И это неправильно, если потеря общая, то и переживать ее нужно вместе. Быть рядом друг с другом, как бы тяжело это не было, простить все обиды. Только так можно сохранить брак, и даже стать еще ближе. Ведь у нас с тобой было так?
        - Да, было так, но это только благодаря тебе. Я чувствовал именно то, что ты сейчас описала. Ты не дала мне окунуться в свое горе, отделить его от твоего. Ты всегда была рядом, и тем самым подавала пример того, как пережить это и не сойти с ума.
        - Все будет хорошо. Что бы ни случилось, все будет хорошо. Мы все переживем вместе. Не переживай из-за этого. А то еще накаркаешь. Мысль материальна. С нами случается то, о чем мы думаем, потому что концентрируем туда свою энергию. Думай о хорошем. Может у нас будет малыш,  - с улыбкой сказала я.
        Финн улыбнулся, но ничего не сказал.
        - Иди ко мне,  - сказала я, целуя его в грудь,  - завтра мы уезжаем,  - надо оставить хорошие воспоминания на этой постели.
        Рука Финна скользнула под мое платье, и ладонь крепко сжала мою ягодицу.
        - На этой постели и так предостаточно воспоминаний,  - с улыбкой сказал Финн,  - хорошо, что отец Петр живет в противоположном от нас крыле, со слухом у него все в порядке!
        24 декабря 2025 года
        Вечером мы вернулись домой. Все устали, активная работа в декабре как-то выбивала всех из колеи. Все морально готовились к лету и огородному сезону, но к декабрьским работам мы были еще морально не готовы. Тем более у нас была еще одна волна пополнения, насколько мы понимали последняя. 28 декабря к нам пришел тысячный человек. Это была молодая женщина, она была одна, ее звали Эля. Так как в общежитии уже почти месяц никто не жил, мы его закрыли, а Элю поселили у себя в доме. Когда людей стало приходить все меньше, мы несколько раз закрывали общежития и временно селили людей у нас в доме, потому что у нас было целых четыре свободные комнаты. Не смотря на то, что в Грецию ездило целых сто человек работы хватало на всех, и отдыхать было некогда. После сбора и обработки оливок все занимались сбором фруктов. Благо оливки не приходилось обрывать с дерева, они почти все лежали под деревом, земля под деревьями была пропитана маслом. Отец Петр рассказал нам, как собирали оливки, когда были люди. В определенный момент под деревьями расстилали клеенки или брезент, так оливки не гнили, и эта подстилка служила
сразу и емкостью для транспортировки. Нужно было всего лишь собрать подстилку в узел и перевезти вместе с оливками на завод. Но для этого нужно было, что бы кто-то жил в Греции хотя бы два месяца в году. Общим голосованием было решено, что каждый год туда будет отправляться по пятнадцать человек для подготовки оливковых деревьев. Вообще, все важные вопросы, которые касались всего населения города, у нас решались общим голосованием. Когда мы собрали первое собрание по поводу фермы с коровами, которые были нам нужны, но ферма была в руках военных, мы определили главное правило общения. Сначала люди поднимали базар, не было слышно никого, все просто кричали, высказывая свое мнение. Кто-то забыл на площади посох, с которым пасли овец. Я взяла его в руки и сказала, что говорить будет тот, в чьих руках посох, остальные в этот момент молчат. Таким образом проводились все собрания и так строилось общение. Этот посох так и остался воткнутым в землю возле фонаря на площади. Он был уже почти священным символом, все слушали того, в чьих руках он был. Это было главное правило. Так что у нас была самая настоящая
демократия.
        Мы готовились к новому году. Финн конечно же срубил большую пышную елку и установил в гостиной. Мы с Элей наряжали дом.
        - Когда мы с братом были маленькими,  - рассказывал Финн,  - мы всегда ждали рождество и новый год. Не смотря на то, что брат старше меня на одиннадцать лет в праздничное время он был самым настоящим ребенком. Рождество там отмечается не так как тут, а 25 декабря, и по значимости этот праздник больше, чем новый год. Отец всегда ставил большую ель. Под ней были долгожданные подарки. Мы с братом бежали наперегонки к елке и хватали подарки друг друга, они были подписаны. Мы выменивали свои подарки на что-то ценное. Для меня в пять лет ценными были фантики от жвачки, а для брата кассеты для магнитофона. Обмен, конечно, был нечестный, но мы оба были довольны.
        Финн о чем-то замечтался. Он с улыбкой рассказывал о детстве. В этот момент я отчетливо ощутила, как же нам не хватает ребенка. Мы оба уже были родителями, и были хорошими родителями. Все это уже пройдено, и мы оба знаем, какое это счастье, когда по дому бегают дети. Они кричат, поднимают все вверх дном, расшибают себе лбы и коленки, и так искренне тебя обнимают. Они такие живые, кажется вся жизнь в них и заключена. Мы выросли. Это обдуманное решение иметь детей, не случайность, не потому, что так вроде бы положено, и потому что пора, а именно потому, что мы выросли и хотели этого, как продолжения семьи, и продолжения нас самих.
        - У нас обязательно будет ребенок,  - сказала я Финну, обнимая его,  - хотя бы одни, но точно будет.
        Финн ничего не ответил, просто прижал меня к себе и поцеловал в лоб.
        Было 31 декабря, и мы готовили всякие вкусности. Ко мне пришли Таня с Олей.
        - Нам нужна новая речь, и новое обращение президента,  - сказала Таня.
        - Где же мы его возьмем?  - сказала я,  - будет, как и всегда, старое обращение.
        - Ты сейчас, конечно, будешь отпираться,  - сказала Оля,  - но люди хотят услышать новогоднее обращение от тебя.
        - Нет, я точно не буду этого делать. Я не президент. Можете забыть об этом.
        - Ну почему ты такая упертая?  - спросила Таня,  - Финн, хоть ты образумь ее!
        - Я не знаю, почему она отказывается, но заставлять ее тоже не буду,  - сказал Финн.
        В дверь постучали. Я пошла открывать. Это был отец Петр.
        - Ну что?  - спросил он у девочек.
        - Ааа, это значит тяжелая артиллерия?  - спросила я,  - как Вам не стыдно? А ну, пошли все отсюда! Я никаких речей толкать не буду!
        Отец Петр уселся на диван. Девочки сели рядом.
        - Я не хочу вас слушать, я пошла готовить, а вы можете сидеть здесь до посинения.
        Я пошла на кухню и продолжила резать салат.
        - Правда, почему ты не хочешь?  - спросил Финн.
        - Не хочу и все. Ты же сказал, что не будешь меня заставлять?
        - Тут нет ничего такого. Не злись, но они правы.
        Ко мне подошел отец Петр.
        - Не нарывайтесь!  - сказала я, не глядя на него.
        - Если бы я считал, что не смогу тебя переубедить, я бы не пришел,  - сказал он.  - Не заставляй меня, старого человека тебя упрашивать.
        - Не надо играть на моем уважении к Вам, это нечестно!
        - Хорошо. Я скажу тебе только одну вещь. Этого хотят люди. Ты ведь не навязываешь им себя и свою власть, они сами этого хотят. Они сами тебя пусть и негласно выбрали. Они ждут каких-то слов, ждут твоей поддержки. Это важно. В России новый год считается новым периодом, и каким он будет, во многом зависит от того, какой тон задать в праздник. Тебе всего-то нужно сказать о целях на будущий год и достижениях в этом. Сказать пожелания. Я знаю, что ты всем желаешь добра и счастья. Просто скажи это вслух.
        Они ушли, не дождавшись ответа. Финн обнял меня сзади.
        - Только скажи что-нибудь, и получишь!  - угрожающе сказала я ему.
        - Ммм, моя сладкая Аннели, ты так мило злишься, когда не собираешься кого-нибудь убить.
        Его руки сжимали мои груди, а губы тянулись к шее.
        - Я знаю, что тебя заводит Аннели, но мы ничего не успеем, если сейчас отвлечемся на интим.
        Финн с грустным видом взял нож и начал чистить овощи.
        Так как нас было очень много, старый год все провожали у себя по домам, а встречали все на площади. В прошлом году мы посадили там большущую елку и нарядили ее, территорию украсили гирляндами и шарами. Возле елки поставили огромные фигуры Деда Мороза и Снегурочки. В этом году мы решили собраться все вместе, как в первый год, в нашем доме, с небольшим пополнением. К нам пришли Оля с Димой и маленьким Егоркой, Таня с Ромой, Никита с Настей, Андрей, и еще мы пригласили отца Петра. Мы сидели за столом, ели, пили, болтали, веселились. Маленький Егорка все время тянулся к елке, и Финн следил за ним. Он уже что-то болтал не совсем понятное, но Оля нам переводила. Это удивительно, когда мать на уровне подсознания знает, что пытается говорить ее ребенок. Это ли не чудо? Он много болтал. Финн весь вечер провозился с ним.
        - Давай я его заберу,  - говорила Оля.
        - Ты что, хочешь испортить нам все веселье? Смотри, как нам хорошо!  - отвечал Финн,  - он мне совсем не мешает.
        Егору было интересно с Финном. Финн ему что-то показывал, говорил, водил его к елке и давал потрогать на ней игрушки, в общем, разрешал все то, чего не разрешали родители, и у Егорки светились глаза. Он заливался смехом, когда Финн щекотал его. Он сажал его на плечи и делал вид, что падает, Егор боялся и вцеплялся Финну в его длинные кудри. И, конечно же, Финн приготовил для него подарок под елкой. Мы их всем приготовили, но для Егора Финн сам заворачивал и клеил бантик. Он подарил ему умный самолет. Он разговаривал. На нем можно было выбрать страну, и самолет рассказывал о ней, сколько до нее лететь, какой там климат, какие водятся животные и тому подобное. Я говорила Финну, что Егор еще маленький для таких игрушек, вот на следующий год было бы неплохо. Но он меня не послушал. Сказал, что ему самому хочется иметь такой самолет. Когда мы привезли его домой, он еще несколько дней сам с ним игрался. Рядом с детьми мы сами ими становимся. Самолет Егору понравился. Ему нравились кнопки, которые горели разными цветами, и он нажимал их все подряд.
        - А у вас что с бэбиками?  - тихо спросила меня Оля.
        - Мы просто живем, Рома сказал, что все хорошо, поэтому мы просто живем, как раньше. Получится, значит, все будет хорошо, а нет, так нет. Конечно, нам обоим хочется, но и страх еще остался. Я, конечно, гоню его от себя, но если это еще раз повторится, мы прекратим попытки.
        Оля погладила меня по щеке.
        - Я так хочу, что бы у вас был ребеночек,  - сказала она,  - когда я вижу своего сына с вами, у меня сердце кровью обливается, вы оба были бы замечательными родителями. За что вас бог наказывает?
        - Он нас не наказывает, напротив, если бы не было второго выкидыша, я бы не начала лечиться Вериными средствами. А они смотри, как хорошо мне помогли. Так что нет худа без добра. У нас будет ребенок, я это точно знаю,  - с улыбкой добавила я.
        - Раз у тебя такой позитивный настрой, то я тебе скажу новость. Я опять беременна, уже третий месяц.
        - И ты все это время молчала?! Что за глупости!  - сказала я, обнимая Олю,  - поздравляю!
        Без двадцати двенадцать мы пошли на площадь. Там уже собрались все, играла новогодняя музыка, люди танцевали и веселились. После двенадцати мы должны были запускать салют и фейерверки. Мы все поздравляли друг друга и желали всех благ.
        - Аня, мы хотим услышать новогоднюю речь!  - крикнул один парень.
        - Да, скажи нам пару слов!
        - Речь! Речь! Речь!
        Один за другим люди подключались, и все громче было слышно «речь!».
        - Я тут не причем,  - сказала Таня,  - я никого не подговаривала.
        Мне хотелось куда-нибудь сбежать. Финн решил помочь мне.
        - Извините, но Аня не хочет, она не считает, что должна толкать речи. Может быть, это хочет сделать кто-то другой?
        - Нет! Это должна сделать Аня, ведь она наш президент!  - сказала Лена.
        - Я попытался,  - сказал Финн,  - иди на сцену.
        - Только если ты пойдешь со мной,  - жалостливым тоном сказала я.
        Финн взял меня за руку и повел к ди-джею. Посреди площади у нас была небольшая возвышенность, которую мы называли сценой, там было музыкальное оборудование. Там же Дима повесил большие часы с отсчетом времени. Финн завел меня на сцену и захотел уйти, но я крепко вцепилась ему в руку, и ему пришлось остаться. Ди-джей Леша сунул мне микрофон.
        - Я даже не знаю, что я должна сказать,  - начала я,  - через несколько минут наступит новый год, и я желаю всем процветания, ведь уже у нас если и будет пополнение, то совсем небольшое. Сейчас нас ровно тысяча человек! Здесь практически вся Россия! Я надеюсь, что многие найдут тут свое счастье, и своих половинок, как нашла я,  - я посмотрела на Финна, он улыбался.  - Я желаю всем мира и тепла, любить друг друга, и помогать друг другу. Мы многого достигли вместе, теперь мы будем строить новый мир, также вместе!
        Люди открывали бутылки с шампанским и разливали его по бокалам. Нам с Финном передали два бокала. Я обернулась на часы, позади меня, до нового года оставалось двадцать секунд. Когда осталось десять я начала отсчет.
        - Готовьтесь загадывать желания! Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. С новым годом!!!
        Мы чокнулись с Финном, и выпили шампанское.
        - Дед Мороз, подари нам в этом году ребенка,  - тихо сказала я, глядя на Финна.
        - Да, Дед Мороз, мы уже заждались!  - поддержал меня Финн.
        Он поцеловал меня, и мы ушли со сцены. Все пили и веселились, Леша включил очередную заводную новогоднюю песню, и все хором подпевали. Мы нашли своих и присоединились к ним.
        - В следующем году кто-нибудь напишет тебе речь! Очень уж коротко получилось,  - сказала Таня.
        - С меня и этого хватило,  - ответила я,  - давайте веселиться!
        Ребята запускали салют, было весело и тепло, у меня было действительно новогоднее настроение. Все вокруг было в снегу. В этом году природа порадовала нас сугробами и легким морозцем. Зима пришла во время. Казалось, что все на своих местах, и все идет так, как надо.
        37
        2 февраля 2026 года
        Мы с Финном вчера вернулись из Финляндии, мы пробыли там почти месяц. Вернулись раньше, чем планировали, нас выгнал аномальный мороз. В последнюю неделю резко похолодало, было минус двадцать восемь градусов, и мы попросили забрать нас. Ездили мы туда на поезде. Дорога была очень красивая, большие отрезки дороги проходили сквозь озера. Нашим железнодорожникам тоже понравилась Финляндия. Они уезжали с полными баками живой рыбы. На обратном пути такого не было, от сильных морозов многие виды рыб заснули. Дома нас тоже ждали морозы, здесь было почти минус двадцать, но мороз не так ощущался, потому что здесь было не так влажно. За месяц к нам пришло еще шестеро человек. Но это было уже каплей в море. Наши друзья по нам соскучились, как и мы по ним, и сегодня все толпились у нас в доме. Было прямо как раньше, когда мы жили все вместе в этом доме. Все занимались своими делами, кто-то сидел со мной на кухне и помогал чистить рыбу, кто-то просто сидел в гостиной на диване и болтал, кто-то лежал возе камина с бокалом вина. Мы уделили большее внимание этому благословенному напитку, когда последний раз были
в Греции, и опустошили большие магазины Афин, и увезли три вагона одного только вина. Мы с Настей и Таней чистили и разделывали привезенную рыбу. На обратном пути из Финляндии мы заехали в Котку к нашим финским друзьям. Мы пробыли у них почти целый день, Финн долго разговаривал с их главным, делился новостями. Они сдружились, и часто разговаривали по телефону. Главный знал, что мы к ним заедем, и знал, что я большой любитель рыбы. Во время нашего пребывания в Финляндии они ходили в Норвежское море, и вернулись перед нашим приездом, и дали нам всякой всячины. Морской рыбы было очень много. Гигантские семги и окуни, треска, зубатка, и уже готовые копченые шпроты в масле. Я была бесконечно ему благодарна за такой подарок. Каждый раз, как мы туда ехали мы привозили им много овощей и злаков, растительного масла, молочных продуктов и мяса, так как знали, что у них с этим напряженка. Мы цепляли целый прицеп с провизией. Главный говорил, что они нас таким образом благодарят. В этот раз мы везли им целый вагон. Еще Витя собрал для них свой чудо генератор с инструкциями по установке. Так что теперь они могли
ходить в море без топлива. В этот раз мы договорились с ними об обмене овощей и круп на рыбу, морскую соль и специальные водоросли, они были нужны для производства антибиотиков. Мы договорились, что будем приезжать раз в два месяца. Таким образом, у нас появился еще один «деловой партнер».
        - Я таких огромных рыбин в жизни не видела!  - сказала Настя, когда увидела наши подарки.
        Мы сидели на кухне и болтали. Олю воротило от запаха рыбы, и она ушла к каминным посиделкам. Финн пришел к холодильнику за очередной бутылкой вина. Проходя мимо, он обнял и поцеловал меня в макушку, я в ответ прижалась головой к его руке. Это было для нас обычным делом, мы как бы общались через тактильные ощущения.
        - Вы такие милые,  - сказала Таня,  - прям как в первый день!
        - Почему?  - спросила я.
        - Ну вы не можете пройти мимо друг друга что бы не поцеловаться, не притронуться друг к другу, не погладить другу друга.
        - У нас один язык любви, нам повезло,  - с улыбкой сказала я.
        - Какой еще язык?
        - Существует пять языков любви. Ты не знала?
        Таня отрицательно покачала головой.
        - Рассказывай, что там за языки, мне уже интересно стало.
        - Ты сталкивалась когда-нибудь, когда твоя знакомая или подруга говорила, что ее парень ее не любит, но на самом деле он любил, просто она сама почему-то в этом сомневалась?
        - Да, бывало.
        - Вот у них просто были разные языки любви. Язык любви, это то в чем ты выражаешь свои чувства. Как ты выражаешь свои по отношению к Роме?
        - Я ему говорю, люблю его как-то ласково называть, всякие зайчики, котики, пупсики, рыбки и так далее. Всегда говорю, какой он у меня молодец, и подбадриваю его, если у него что-то не получается.
        - У тебя первый язык, называется язык одобрения. Еще есть совместное времяпровождение, подарки, помощь и тактильный контакт. У нас с Финном тактильный контакт. Мы все пользуемся всеми этими языками любви, но один какой-то выражен сильнее. Мы ждем от другого человека таких же проявлений чувств, как выражаем их сами. Поэтому бывает так, что, кажется, что нас не любят, но на самом деле, у человека просто другой язык любви. Это часто бывает большой проблемой во взаимоотношениях, а решается все просто. Это выражается не только к нашим вторым половинкам, а вообще ко всем, кого мы любим. Я ведь вас всех тоже часто целую и обнимаю, так я выражаю свою любовь.
        17 февраля 2026 года
        У нас была шумная вечеринка без повода. Как раньше. Мы решили, что мы устали от сельской жизни, и надо бы себя развлечь. Мы устроили костюмированную вечеринку в нашем доме. Тема была «дети цветов», мы все нарядились в хиппи, и украсили дом в этой тематике. На Финне были брюки клеш, светло-голубая рубашка с нашивками эмблемы анархии, пестрая жилетка с каким-то индейским орнаментом и туфли на каблуке. Он стал еще выше. У него были длинные слегка вьющиеся волосы, и выглядел он натуральным хиппи. На мне была светлая футболки, очень пестрая длинная юбка в пол и такая же жилетка как у Финна, только женская. На голове у меня был пестрый, под цвет юбки тонкий платок. Мы все выглядели очень ярко и экстравагантно.
        - Нам только кокса и марихуаны не хватает,  - смеялась Таня.
        На ней было неприлично короткое легкое платье и высокие сапоги с бахромой.
        - Зато у нас есть вино!  - сказала я, держа в обеих руках по бутылке.  - Счастье мое, где там бокалы?
        Дима накачал музыки шестидесятых, мы пили и танцевали. Вечеринка получилась очень живой и шумной. Все остались довольны. Около четырех утра все разошлись. Никита напился вдрызг и заснул на диване. Мы не стали его будить. Я накрыла его покрывалом, и мы с Финном пошли спать.
        - Хочу тебя такую, хипповую девочку,  - сказал Финн, усаживая меня на комод,  - тебе идет этот наряд.
        Я обхватила ногами Финна и начала расстегивать на нем рубашку. Мы целовались, а потом Финн отпрянул от меня.
        - У тебя сейчас разве не должны быть месячные?  - спросил он.
        Я молчала какое-то время и смотрела на Финна.
        - Должны быть, но у меня задержка, два дня.
        Финн расплылся в улыбке.
        - Я еще не делала тест, хочу еще немного подождать.
        - А я и думаю, почему ты так мало выпила?
        - Я не хотела пока тебе говорить, но ты знаешь мой цикл лучше меня самой,  - смеялась я.
        - Я не смогу ждать, давай ты завтра сделаешь тест?
        - Я хотела подождать до конца недели, всего три дня.
        - Пожалуйста, давай завтра, я умру от нетерпения.
        - Хорошо,  - с улыбкой сказала я,  - хорошо, сделаю завтра. А сейчас давай не будем об этом думать, и надеяться сильно тоже не будем.
        Я сняла с Финна жилетку и продолжила расстегивать рубашку. Финн подхватил меня на руки и закружил.
        - Я так люблю тебя!  - сказал он,  - даже если ничего нет, я просто очень сильно тебя люблю!
        - И я люблю тебя, больше всего на свете.
        Финн положил меня на кровать и пытался справиться с моей длинной юбкой. Я засмеялась, я была бесконечно счастлива. Я чувствовала, что беременна. Я сняла юбку, не расстегивая молнию через голову, и забралась верхом на Финна. Он сел со мной и начал целовать так нежно, в этих поцелуях было столько любви, что казалось я, могу ею захлебнуться.
        Я проснулась от поцелуев, Финн целовал мой живот и что-то ему говорил.
        - Ты специально меня разбудил?  - спросила я его.
        - Я? Да ты что! Как я мог?!
        - Ладно, сейчас все выясним,  - сказала я, вставая с кровати.
        - Я там тебе все приготовил. Я уже давно проснулся.
        Я зашла в ванную, на раковине лежало три теста. Я села на унитаз, Финн стоял возле раковины.
        - Может ты и пописаешь за меня?
        Финн нахмурился и вышел из ванной. Я сделала тесты, положила их на раковину и вышла.
        - Ну что?  - с нетерпением спросил Финн.
        - Подожди пять минут.
        - Я не могу ждать!
        Казалось у Финна тело ходуном ходит под кожей. Я подошла к нему и обняла.
        - Пять минут это так мало, что бы ни было, у нас вся жизнь впереди.
        - Я так напряжен, что ты меня сейчас даже не возбуждаешь, не смотря на то, что ты совершенно голая.
        Прошло пять минут, и я сказала, что можно пойти посмотреть. Финн рванул в ванную как на старте спринта.
        - Две полоски! На всех две полоски!  - кричал он из ванной.
        Я зашла в ванную.
        - Две полоски! Мы беременны!  - продолжал кричать Финн, подхватывая меня на руки.
        Он кружил меня, а потом опустил на пол. Его руки спустились мне на задницу.
        - А вот теперь ты меня очень даже возбуждаешь! Боже, как я хочу тебя!
        Да, в этой ванной случились почти все самые лучшие события в нашей с Финном жизни.
        Позже мы пошли к Роме. Он сделал УЗИ.
        - Смотрите, вот ваш малыш,  - сказал Рома, указывая пальцем в монитор.  - Судя по размеру, могу сказать, что ему четыре недели. А это значит, что забеременела ты на последних днях месячных, что говорит о высокой защищенности плода.
        Рома посмотрел на нас с улыбкой.
        - Я вас поздравляю! Все более чем хорошо! Давайте послушаем сердце малыша.
        Финн смотрел в монитор так, как будто там показывают его любимый фильм. С наших лиц не сходили улыбки. Через некоторое время мы услышали стук сердца. Финн держал меня за руку, и когда раздались эти волшебные звуки, он сильно сжал ее. Я не сдержалась и заревела, но это были слезы радости.
        - Ром, скажи, точно все хорошо?  - аккуратно спросила я,  - или нам все же стоит готовиться к разному?
        - Нет, вам нужно готовиться только к рождению малыша, это я могу сказать точно. На сегодняшний день с твоим здоровьем все отлично, никаких патологий я не вижу, все просто прекрасно! Когда тебе было о чем беспокоиться, я сразу сказал, так что не переживай,  - с улыбкой добавил он.
        Финн обнял Рому.
        - Спасибо, друг,  - сказал он ему.
        - Да не за что, вот когда мы родим, тогда будешь благодарить.
        38
        В начале февраля ко мне пришел взволнованный Витя, и еще несколько человек, все они были инженерами в разных сферах деятельности. Вид у всех был торжествующий.
        - Мы придумали, как устроить канализацию!  - сказал Витя.
        В сентябре прошлого года у нас встал вопрос с канализацией. Жителей города было очень много, и простых септиков уже было недостаточно, мы начинали отравлять почву, в которой выращивали для себя еду. Я собрала всех инженеров, механиков, просто умельцев, и тех, кто хотя бы отдаленно мог найти решение этой проблеме. Первое решение было таковым, что бы подключиться к уже существующей канализации ближайшего города, и, соответственно запустить канализацию в самом городе. Но это было сложно, и для нас не нужно, тогда нас было в районе восьмисот человек, а на обслуживание городской канализации нужно было задействовать большое количество людей. Витя сказал, что может модернизировать городскую канализацию под полторы тысячи человек, но ему нужна будет помощь. Так же он хотел организовать ее так, что бы она работала и вовсе автономно, без участия человека. Я сказала ему, что он со своими безумными идеями инженерии может подождать, нужно что-то сделать сейчас и срочно. Было решено создать временный трубопровод, соединяющий все септики, и отвести его подальше от нашего города. Что и было сделано в течение
месяца.
        - Так, как ты хотел?  - спросила я.
        - Да, даже лучше!  - сказал Витя.  - Мы создали систему очистки, которая будет фильтровать химические отходы от органических, в итоге мы будем получать удобрение из органических. Химические же мы будем сбрасывать в Оку. Да, далековато, придется двадцать с лишним километров рыть трубопровод, но так мы сохраним нашу экологию в норме.
        - А люди будут задействованы?
        - Нет, все, как я хотел!
        - Ты умница, вы все молодцы!  - с улыбкой хвалила я их.
        - Нам нужен хороший, долговечный материал,  - сказал Витя,  - Дима нашел один завод, там делают вечные штуки, он в Словении, так что мы завтра поедем туда, и наберем всего, что нужно. Другие ребята поехали за землеройной техникой, пригонят экскаваторы и прочее, и завтра начнут работы. Я думаю, к середине апреля должны уложиться. Все будем стараться делать как можно быстрее, чтобы успеть к началу дачного сезона.
        Мы с Финном еще никому не успели сказать про ребенка, но новость разнеслась как горячие пирожки. Рома сказал Тане, а Таня своим подругам, а те своим парням, и так далее. В общем, через два дня к нам хлынул народ с поздравлениями и подарками. Было очень приятно. Нам надарили кучу детской одежды для разного возраста, всякие нужные вещи типа бутылочек, сосок, подгузников, термометров, ванночек, игрушек и прочего. Подарков было уже столько, что я не знала, куда их девать, а люди все шли каждый день. Потом мы с Финном тупо начали складывать их в одну из пустых комнат.
        Я сидела в этой комнате, в окружении всех этих вещиц, и мне было так хорошо. Малыш, конечно, еще не различал моих эмоций, и не испытывал своих, но мне почему-то казалось, что и ему тут тоже очень хорошо. В комнату зашла Таня.
        - Ого! Да у вас тут просто детская ярмарка!  - сказала она.
        - Мне нравится здесь сидеть,  - с улыбкой сказала я,  - здесь так хорошо.
        - А у меня есть новость, у меня тоже будет ребенок.
        - Поздравляю! Круто, мы родим почти вместе.
        - Мне как-то страшновато,  - сказала Таня, гладя по голове большого плюшевого зайца.
        - Почему? У тебя муж гинеколог, тебе повезло больше всех!
        - Мне не поэтому страшно, мне кажется, что я к этому еще не готова. Я и к замужеству не особо-то была готова, а тут еще и это. Мне кажется, я не буду хорошей мамой. Да я сама еще ребенок!
        - Не такой уж ты и ребенок, тебе недавно исполнилось аж двадцать четыре года, самое время рожать детей. Не переживай, все будет хорошо. Когда ты узнала?
        - Сегодня утром. Рома на седьмом небе, и я как-то не хочу омрачать его радость своими сомнениями.
        - А, ну тогда понятно. Вы не планировали, и ты еще перевариваешь новость. Через какое-то время придет осознание и твое отношение изменится. А если сразу не изменится, то это точно произойдет, когда малыш начнет шевелиться. Это удивительное чувство!  - с улыбкой добавила я.  - Может ты еще переживаешь из-за того, что рядом нет мамы?
        - Вот откуда ты все знаешь?
        - Ну недаром же я психиатр. Мы привыкли к тому, что мама всегда поможет, в любой ситуации, а тем более с ребенком. У нее уже были младенцы, и она знает, как с ними обращаться, с ней можно поговорить на любую неудобную или интимную тему. Это вполне обоснованные переживания. Нет мамы, и ты не знаешь к кому обратиться. Я тебе, конечно, не мама, и при всем желании не смогла бы ее заменить, но ты всегда можешь обратиться ко мне. Со всеми неудобными и интимными темами. А как обращаться с младенцами хорошо знает Рома, так что не переживай, все будет хорошо. Внутри тебя создается новая жизнь, это ведь самое настоящее чудо! Не упускай этого времени в мыслях о том, что будет, когда ребенок родится. Наслаждайся настоящим, беременность очень быстро проходит, и начинается нескончаемая череда будней, лет так до трех. Все, не буду тебя пугать. Я думаю, Рома будет хорошим отцом, и будет тебе помогать.
        Осознание к Тане пришло недели через три, и она перестала переживать.
        С работами по установке канализации уложились раньше, первого апреля мы ее запустили. Решили устроить из этого представление и повесили красную ленту, которую меня заставили торжественно разрезать, и нажать кнопку запуска. Все работало отлично.
        В середине апреля у нас была еще одна свадьба, поженились Никита с Настей. Настя хотела выразить благодарность отцу Николаю, и пригласила его обвенчать их, но тот отказался, сказал, что не ступит на нашу безбожную и грешную землю. Настя с Никитой не очень этому расстроились, а отец Петр порадовался. Он очень любил женить людей.
        Было тридцатое апреля, у меня появился небольшой животик. Пол ребенка еще рано было узнавать, но увидеть его на УЗИ все-таки было возможным, если малыш правильно повернется. Мы с Финном думали об именах.
        - Пошли, попросим Рому сделать УЗИ, может он правильно повернется, и мы узнаем пол,  - сказала я Финну.
        В этот раз Финн не отличался терпением, все, что было связанно с ребенком, ему нужно было знать прямо сейчас. Вот и имя ему приспичило выбрать тоже сейчас. Когда я сказала про пол ребенка, у него загорелись глаза. Если бы видно не было, он наверно сидел бы и упрашивал малыша развернуться правильно. Рома был в курсе нетерпимости Финна, и понимал, что отказывать ему бесполезно.
        - Я иногда путаюсь,  - с улыбкой говорил Рома,  - кто из вас двоих беременный. Обычно такие нетерпеливые будущие мамы, а не папы.
        - А ты что, спокойно относишься? Твоя жена тоже беременна,  - пытался оправдать себя Финн.
        - Я, спокойно,  - отвечал Рома.
        - Не спорьте,  - вмешалась я,  - я могу обосновать поведение Финна с психологической точки зрения.
        - А ну, дядюшка Фрейд, выдай нам,  - смеялся Рома.
        - Так как у нас уже есть плачевный опыт, Финн удостоверится в том, что с ребенком ничего не случится и все хорошо, только когда возьмет его на руки. Вот тогда он выдохнет. Да, дорогой, я уже смирилась с тем, что первым на руки малыш попадет к тебе а не ко мне, и рожать мы тоже будем вместе.
        - Конечно вместе, а ты что хотела, что бы я сидел под дверью?
        - Первоначальный план был такой, но я вижу, что тебе это надо. Так люблю тебя, что ни в чем не могу отказать.
        - Ну что ж, Финн,  - сказал Рома,  - бог решил смилостивиться над тобой, и положил малыша правильно. Это девочка. Да, точно, девочка.
        Я была рада, я больше хотела девочку.
        - Ты не расстроен, радость моя?  - спросила я Финна.
        - Нет, подумаешь, третья дочь,  - смеялся он.  - Нет, правда, девочка, так девочка, зато я уже знаю, как с ними обращаться.
        Мы шли к дому, Финн перебирал финские женские имена.
        - Никаких финских имен, их хрен выговоришь, у моей девочки будет русское имя, хотя не совсем русское, оно еврейское. Нашу дочь будут звать Жанна.
        - Жанна? Ну не знаю,  - сказал Финн.
        - Нет, тебе понравится, ты же любишь, когда имена что-то означают. Жанна, в переводе с древнееврейского языка означает «дар богов», или «милость божья». Ведь тебя тоже назвали в связи с этим?
        Я остановилась, и взяла Финна за руку, я приложила его ладонь к своему животу.
        - Разве не дар богов?  - сказала я с улыбкой.
        Финн смотрел на меня и гладил живот. С его лица постепенно уходило напряжение.
        - Хорошо, будет Жанна.
        - Я люблю тебя! Папа, мы тебя любим!
        - А я вас, мои принцессы. Теперь у меня две принцессы!
        В начале мая ко мне пришел депутат Сергей. Он сказал, что три человека с корабля хотят присоединиться к нам. Он ждал моего одобрения. Я сказала ему, что бы подождал минутку, и побежала к Вите.
        - Подключай детектор лжи к депутату, он хочет привести сюда еще троих с корабля. Я боюсь, что они так постепенно сюда переселятся, и потом захватят нас изнутри.
        Витя подключил его чип к монитору, и я побежала назад в дом.
        - Откуда ты знаешь, что они хотят сюда приехать?  - спросила я депутата.
        - Я с ними связывался. Я знаю, что не должен был этого делать, или сказать об этом тебе, но я увидел, что вы мне доверяете, и не хотел снова сеять сомнения.
        - И как давно ты с ними общаешься?
        - Почти год.
        Я сделала вид, что не в курсе и ошарашена.
        - Я же сейчас об этом говорю. Послушай это очень важно. Они сделали вакцину. Всех привили, и ВВ разрабатывает тактику. Те, кто хотят прийти сюда уже не думали, что вакцину все же сделают, ведь столько времени прошло. А сейчас все его безумные планы могут превратиться в реальность. Он стал настоящим тираном. Любого, кто не согласен с ним убивают. Во всех видит врага и боится доверять даже своим людям. Мои друзья просто хотят остаться в живых.
        - Ну он же должен понимать, что воевать некому. Вся Россия собралась здесь, остальные поселения это капля в море. У него просто нет людей. Или что он там собрался делать, использовать ядерное оружие?
        До меня начало доходить.
        - Господи, да он совсем с ума сошел!
        - Еще появилась информация, что в Китае осталось много людей, там почти три тысячи человек. Мы ведь так и не узнали, какая страна создала и выпустила вирус. Он думает на Китай. Их он потом тоже планирует уничтожить.
        - Да в Китае и было больше всех людей! То, что их и осталось больше всех логично. Он просто болен. Ему нужна помощь.
        Я села на диван и задумалась. Я понимала, что он мой пациент. Я уже составила клиническую картину в голове, скорее всего у него развилась паранойяльная психопатия.
        - Неужели другие люди не видят, что он болен?
        - Видят, они не узнают его. Но боятся даже думать об этом. Уже никто не рад своему нахождению там. Самые смелые решились бежать.
        - Мне нужно поговорить с мужем, и остальными людьми, которые в курсе того, кто ты такой. Приняв их здесь, мы можем подвергнуть себя опасности, ведь там заметят их исчезновение, и вероятно будут искать. Я поговорю с ними и найду тебя.
        Финн был в доме Оли и Димы и играл с Егором. Я собрала всех там и объяснила ситуацию. Витя подтвердил, что все, что сказал депутат, было правдой. Все были в шоке.
        - Что делать будем?  - спросила я.
        В ответ мне было молчание. Все боялись накликать на себя беду, и в тоже время, им было жалко тех людей.
        - У меня есть одна идея,  - сказала я,  - но мне нужно ваше мнение, оно важно для меня. Мы не можем вынести это на всеобщее голосование, поэтому я жду помощи от вас.
        - Что за идея?  - спросил Дима,  - все лучше пустого молчания. Если ты знаешь, как принять этих людей без ущерба для себя, то все ее поддержат.
        - ВВ в любом случае что-то предпримет, и думаю, не заставит себя ждать. Нам нужно опередить его, пока он не сделал что-то непоправимое.
        - Пристрелим его?  - спросила Таня.
        - Нет, он просто болен, если бы всех больных убивали, то людей бы не осталось. Его нужно вылечить. Ведь он действительно лидер. Я хочу, что бы Сережа предложил им устроить бунт на корабле, и взять ВВ в заложники. Они бы привезли его сюда, я бы его вылечила, ну или, по крайней мере, попыталась бы вылечить, и все зажили бы долго и счастливо.
        - Пристрелить проще,  - настаивала Таня,  - он опасен.
        - Сначала попробуем вылечить, если не получится, тогда решим по ходу действия.
        - А что за лечение?  - спросил Финн.
        - В этом и сложность, медикаментами тут мало поможешь, в основе лечения терапия, а он вряд ли захочет откровенничать со мной. Главная проблема больных людей в том, что они считают себя здоровыми. Нужно убедить его в том, что он болен и ему нужна помощь. За то время пока он будет здесь надо обезвредить все опасное оружие, ракеты.
        - И остаться безоружными?  - спросил Витя,  - может не только наш президент умом тронулся.
        - Значит нужно сделать оружие просто недоступным для ВВ. Ты сможешь? Здесь есть знающие люди? Хотя может, и на корабле остались техники.
        - У нас есть разбирающиеся в этом деле ребята. Вопрос в том, где все это находится, это ведь засекреченная информация.
        - Только не от нашего мегаумного спутника,  - сказал Дима,  - спасибо японцам, великие умы!
        - Ты сможешь найти все, к чему он может иметь доступ?  - спросила я Диму.
        - Думаю да, надо поковыряться.
        - Хорошо. Так что вы думаете насчет этой идеи?
        - Да все за,  - сказала Таня,  - только у меня вопрос, а если они испугаются и откажутся поднять бунт? Ты же за то, что бы все равно принять их?
        - Нет. Мы не можем подвергать себя опасности. Мы можем помочь им, поселить где-нибудь, дать продукты и оружие, помочь наладить электричество, но не более того. Здесь сидят три беременные женщины и один ребенок. Кроме того, у нас больше тысячи человек, которые пришли сюда за защитой. Я не стану подвергать нас риску.
        - Мать, ты меня удивляешь!  - с улыбкой сказала Таня.  - Это совсем другое дело.
        Я сказала Сереже о нашем решении. Он при нас с Финном попытался связаться со своими друзьями. У него получилось с первого раза, на связь с ним вышла женщина, ее звали Марина. Сережа быстро объяснил ей условия, на которых мы готовы их принять. Она согласилась. Сказала, что революция и без нас уже на подходе, и сейчас продумывается план приведения ее в действие. Как только они будут готовы, они с нами свяжутся. А пока они всеми силами удерживают ВВ от ядерного оружия. У них на борту есть два техника, которые имеют к нему доступ, они запустили вирус в программу, и пока ею нельзя воспользоваться.
        20 мая 2026 года
        Сегодня у меня было плановое УЗИ. Рома должен был оценить развитие внутренних органов малыша, ну и подтвердить пол, сейчас это было уже хорошо видно. Живот у меня значительно подрос, и Финн не отлипал от него.
        - Я так скоро начну ревновать!  - как-то сказала я Финну.
        - Она у тебя внутри, ты всегда можешь ее потрогать, а я больше никак не могу быть ближе,  - обиженно отвечал Финн.
        Еще неделю назад я почувствовала первые шевеления моей доченьки. Снаружи они не ощущались, и я не говорила об этом Финну, чтобы не расстраивать его. Спустя несколько дней она меня разбудила. Финн что-то ей рассказывал. Я открыла глаза, и взяла руку Финна, я приложила его ладонь в то место, где ощущались толчки. Финн вдруг замолчал и замер. Малыш тоже замер.
        - Поговори с ней, ей нравится твой голос. Что ты ей там рассказывал? Просто продолжай,  - сказала я Финну.
        - Я рассказывал сказку Тысяча и одна ночь,  - взволнованно сказал Финн.  - Ну так вот, Шахерезада подошла к самому интересному, но настало утро. И Шахрияр подумал, что казнить он ее может и завтра, а сегодня ночью он услышит окончание истории.
        Я почувствовала, как она опять зашевелилась.
        - Я ее чувствую!  - сказал Финн,  - она шевелится!
        - Тихо, не кричи, а то спугнешь.
        Так и произошло, наша девочка замерла. Как ни старался Финн, она больше не дала о себе знать.
        - Не расстраивайся,  - говорила я, гладя Финна по голове,  - она только начала шевелиться, скоро она будет делать это почти постоянно, и это перестанет быть чем-то новым.
        - Я знаю, я не расстраиваюсь, напротив, я рад, что почувствовал ее. Я все это проходил, правда, давно, и от этого все как в первый раз. Когда наступил апокалипсис, моей старшей было девять лет, младшей семь. Мы как раз нашли школу для них, хотели, что бы я с младшей пожил год в Москве, и за это время она походила бы в подготовительный класс, подучила бы русский язык, а со следующего года пошла бы в школу. Это было так давно. Я помню, как начала шевелиться старшая, я ее боялся,  - с улыбкой сказал Финн,  - мне казалось, что Мэри от этого больно. Я не чувствую, что прошло столько лет. Почти через две недели мне стукнет сорок! Я должен чувствовать себя старым и переживать, как там это называется? Кризис средних лет?
        - Он наступает несколько раньше, но может быть и в твоем возрасте. Разве ты чувствуешь, что тебе чего-то не хватает?
        - Нет, я об этом и говорю. Я вообще не чувствую никакого возраста. Я счастлив!
        39
        17 июля 2026 года
        Сегодня Оля родила второго сына. Рома освободил меня от участия в приеме родов в связи с моей собственной беременностью. Там и без меня уже было достаточно врачей. Некоторые уже были с медицинским образованием, некоторых выучили мы здесь. Малыша назвали Никитой. Дима сидел в спортзале, мы с Финном пришли поддержать его.
        - Как ты можешь тут сидеть?  - спрашивал Финн Диму,  - я бы не смог.
        - А чем я ей там помогу?  - ответил Дима,  - да и уже не в первый раз.
        - У меня будет в третий, но из того кабинета меня никто не сможет выгнать!
        Я ткнула Финна в бок, не обвиняй мол.
        - Что ты к нему прицепился?  - спросила я Финна, когда мы уже поздравили родителей, и шли домой.  - Все относятся по-разному. Это ты бегаешь как наседка. У Димы вполне нормальная реакция. Ты со всеми детьми так себя вел?
        - Нет. Ты права, я успокоюсь только тогда, когда моя дочь будет у меня на руках. Тогда я смогу ее от всего защитить, а сейчас не могу.
        - Сейчас я ее защищаю, или ты мне не доверяешь?  - шутливо спросила я.
        - Конечно, доверяю, но когда она будет у меня, мне будет спокойнее.
        - Знаешь, я бы беспокоилась о ее будущем, но знаю, что у тебя это пройдет. А так ты бы ее задушил своей опекой. Надеюсь, второй будет мальчик.
        - Значит, ты планируешь еще ребенка?
        - Почему бы и нет? Я не против иметь еще детей, пока возраст позволяет.
        Возле дома нас ждал депутат Сергей. Вид у него был очень встревоженный. Уже больше месяца он не мог связаться со своими друзьями с корабля.
        - Мне удалось связаться с кораблем,  - сказал он,  - у них все получилось. Они захватили корабль вместе с ВВ. У него не оказалось ни одного сторонника, и все произошло быстро, и без потерь.
        - Слава богу!  - сказала я,  - пускай везут его сюда. Мы давно подготовили место для его содержания здесь.
        - Есть проблема,  - перебил меня Сережа,  - он все же добрался до одной ракеты. Ее дальность позволяла пустить ее в Китай, и он это сделал.
        У меня вытянулось лицо.
        - Теперь китайцы подумают, что мы хотим войны с ними! Они нас всех убьют!  - в ужасе сказала я.
        - Да, именно так они и решили. Когда ВВ пустил ракету, его тут же схватили, ждать больше было нельзя. Наши тут же попытались связаться с Китаем, чтобы объяснить положение. Благо китайцы перехватили ракету. Они выслушали нашего представителя, но особо ему не поверили. Они хотят, что бы представители от России, и ты в том числе, поехали в Китай для переговоров.
        - Я на седьмом месяце беременности! Куда я поеду?
        - Я подумал об этом, но предложить все же должен был. Наши предложили им установить с тобой видеосвязь, когда будут на месте, но те отказались. Пока переговоры продолжаются. Они не хотят войны. Да ее никто не хочет! Люди только начали входить в нормальную жизнь и выстраивать мир. Ведь сейчас время как раз устанавливать мир, а не вести войны. Нам выпал такой шанс!
        - Может у китайцев есть самолеты? Да нет, мне и в самолет нельзя, если я не хочу родить прямо в нем. Пусть попробуют донести до китайцев, что я не против ехать к ним, и в другой ситуации уже паковала бы чемоданы. Ты просто не знаешь, сколько мы прошли, что бы у нас был этот ребенок.
        - Знаю, это же большая деревня,  - сказал Сережа.  - Сначала хотели предложить корабль, у китайцев полно комфортабельных лайнеров, но Суэцкий канал захватили долбаные исламисты, поэтому путь только в обход Африки. А это минимум месяц пути, поэтом вариант отпал.
        - Может, я спрошу у Ромы на счет поезда?  - спросила я у Финна.
        - Нет,  - отрезал он,  - ты никуда не поедешь. Мы что-нибудь придумаем.
        - Может Финн поедет вместо меня?  - спросила я у Сережи.
        - Сейчас как раз рассматривают такой вариант, что бы поехал твой представитель.
        - Господи, мой представитель, наш представитель от России, мы как государство в государстве. Зачем нас делить? Я не считаю, что у нас отдельная страна, мы такая же Россия.
        - Но вся она живет в городе, который назван твоим именем. По сути, власть всей России сейчас у тебя.
        - А мы можем с ними поговорить сами? Ведь мы же можем связаться с китайцами?
        - Думаю да. Если найдете открытый канал связи, вполне можем. Но не надо взламывать закрытые каналы, сейчас любое неверное решение может сыграть роль. Любой взлом они могут воспринять как вторжение.
        - Пошли к Диме,  - сказала я,  - блин, ему сейчас не до этого. Хорошо, подключим Витю, он ведь тоже в курсе.
        Мы вышли из дома и направились к командному пункту. Из него выходил задумчивый Дима.
        - Вы знаете что произошло?!  - сказал он нам, когда мы подошли ближе.
        - Да, поэтому и идем сюда.
        В командном пункте уже собрались все, кто был в курсе дела. Я рассказала им последние новости, о революции на корабле и инциденте с Китаем, в общем, обо всем.
        - Дим, я понимаю, у тебя сейчас другие заботы, поэтому не прошу тебя о помощи.
        - Меня и не надо просить,  - перебил меня Дима,  - у меня теперь двое детей, и я должен защищать свою семью. И лучше у меня это получится здесь, все равно они сейчас спят. Давайте займемся делом. Что от меня требуется?
        - Я хочу поговорить с китайцами. Сережа сказал, что это вполне возможно, но если есть открытые каналы связи. Посмотри, есть ли они.
        - Андрей, иди сюда, будешь моим переводчиком.
        - Я знаю китайский, но им лучше об этом не знать, говорите по-английски,  - сказал Сережа,  - а я буду слушать все, что будет слышно на заднем фоне, если удастся связаться.
        Открытые каналы были, и нам удалось поговорить с китайским представителем. Сам их президент был в отъезде. Мы обсудили ситуацию, я сказала им о том, что мы не имеем отношения к действиям ВВ, как и люди находящиеся с ним на корабле. Что война, это последнее, чего мы хотим, и что в данный момент я не могу к ним приехать, но могу послать к ним своего мужа как своего представителя. Мы договорились о том, что их представитель передаст наш разговор президенту, когда тот будет на месте. Так же они обещали связаться с нами для разговора с самим президентом.
        - Я думаю, что все прошло неплохо,  - сказала я.
        - Не радуйся раньше времени,  - сказал Сережа,  - это всего лишь переговоры, они могут быть очень длительными, а в итоге ни к чему не привести.
        - Вот об этом я всегда и говорила, этого я всегда и боялась,  - сказала я, обращаясь к Тане. Я не политик! Я не тот человек, который должен быть вашим лидером.
        - Ты не права,  - сказал Сережа,  - политика, это лишь инструмент правления, важнее идеи. Ты создала то, что не удавалось еще никому за всю историю человечества. Здесь нет закона, но никто не ведет себя так, что бы его устанавливать. Здесь все счастливы, а те, кто еще не достиг этого, на пути к счастью. Это рай на Земле, ты что не понимаешь?
        - Я никогда об этом не думала, я просто хотела, что бы у всех все было хорошо. У меня не было цели что-то создавать. Мы просто жили. Мы никого сюда не звали намеренно, не было никакой агитации этого места.
        - У тебя получилось. У всех все хорошо. Это главное. А с политикой я тебе помогу, не переживай, это моя работа,  - с улыбкой сказал Сережа,  - должен же я как-то отработать свой хлеб! Ты же хорошо знаешь историю, было полно правителей, которые не были политиками, или которые взошли на трон еще детьми, никто же не доверял управление страной детям. У всех всегда были помощники, регенты. Ты не одна. Нам с тобой надо разработать тактику разговора с их президентом.
        Мы сидели с Сережей на веранде нашего дома.
        - Первое, что им надо сказать, это то, что ты жила в Индии. То, что тебе близок буддизм должно говорить само за себя,  - говорил Сережа.  - Нужно четко определить наши цели. Им нужно озвучивать уже готовые решения, а не предложения и предположения. Сейчас для них важно то, что ты дальше будешь делать с ВВ. Ты скажешь, что вылечишь его, не попытаешься, а вылечишь.
        - Вот за это я и в стороне от политики. Надо врать.
        - Нельзя говорить, что ты не знаешь, что с ним делать, если вылечить не получится. Дальше, их интересует вопрос с оружием. Они должны быть уверены, что на них больше не направят ракеты. А для этого нужно перекодировать все программы и доверить ядерный чемоданчик только одному человеку, то есть тебе, или очень ограниченной группе людей. Сейчас Дима связывается с кораблем, и выясняет все места положения оружия массового поражения. Потом они совместно с техниками на корабле будут менять коды программ, и передадут доступ Диме.
        - Стоп. Я не могу, я не хочу в этом участвовать. Мне привычнее быть серым кардиналом. Я не хочу всего этого знать. Мы поступим так, сейчас я позову Финна, и разговор вы продолжите с ним. Ты напишешь мне по пунктам, что я должна сказать их президенту, я буду просто говорить. Хорошо?
        К нам подошел Финн.
        - Что случилось?  - спросил меня Сережа.
        - Я не хочу думать об оружии, не хочу иметь к нему доступ. И вообще не хочу в этом участвовать!
        У меня полились слезы. Финн кинулся ко мне.
        - Я хочу мира! Я не хочу думать о войне! Почему нельзя просто жить? Ведь это так просто! Я не понимаю, зачем люди стремятся к власти. Ведь это стремление владеть всем миром и убило его! Я не хочу врать китайцам.
        - Знаешь,  - сказал Сережа,  - ты права. Я мыслю стандартно, как раньше. Я примеряю старые шаблоны к новому миру. Именно той любви, которая есть в тебе ему и не хватает. Давай дадим ее миру, покажем китайцам. Ты же сама всегда говоришь, что безумно делать одно и то же, ожидая разных результатов. Давай попробуем что-то новое.
        Пришел Андрей, он сказал, что китайцы согласились принять Финна в качестве моего представителя.
        - Вот и отлично,  - сказал Сережа,  - Финн, ты ведь не такой нежный?
        - Ты знаешь,  - сказал Финн,  - она тоже не такая нежная. Она может быть очень жестокой и беспощадной. Иногда в ней просыпается то, чего даже я боюсь. Ты просто этого не видел, потому что не было повода.
        - Я помню врача, который вернулся на корабль без руки, и его жуткие рассказы. Он описывал Аню как робота. Это и правда страшно, когда в глазах человека не видишь ни единой эмоции, в то время когда он творит жуткие вещи. Я боялся встречи с ней, и когда увидел, сначала не поверил, что это действительно она. Но сейчас-то как раз повод есть показать это.
        - Я не хочу, я устала. Дорогой, ты же поедешь к ним?
        - Конечно, не переживай.
        - Тогда я пойду, лягу, Жанне не нравится, что я переживаю, она мне уже синяк ножкой набила. А вы тут говорите, решайте.
        - Подожди,  - сказал Сережа,  - давай быстренько обсудим вопрос с ВВ, где он будет находиться, пока наши будут в Китае?
        - Пусть будет на корабле,  - сказал Финн,  - я не хочу, что бы Аня была с ним один на один.
        - Вопрос решен,  - сказала я, и ушла.
        Сережа с Финном еще долго беседовали. Я заснула. Проснувшись мне дико захотелось кушать. Спускаясь вниз, я почуяла запах жареной рыбы. Сегодня утром ребята вернулись из Финляндии, и привезли вкусностей. Помимо рыбы они еще привезли много ягод, целые баки с черникой и морошкой. Финн готовил ужин. Сейчас он часто готовил, он вообще занимался почти всем по хозяйству, огородом, скотиной. Мне было его так жалко, я хотела помочь, но он и близко не подпускал меня к хозяйству.
        - Зачем ты готовишь?  - спросила я его,  - хотя бы это я могу и сама сделать.
        - Ты так сладко спала, я не хотел тебя будить. Тем более у меня есть помощники, трое ребят помогают мне с огородом и скотиной за то, что я побеспокоился о том, что бы они в этом году не ездили в Ростов на поля.
        - Ах ты зараза! Взятничаешь значит? Что об этом другие подумают?
        - Ничего не подумают, я советовался, все знают, что я один этим летом. К тому же один из них помогает просто так, из уважения к тебе.
        - А я и думаю, что они там вечно в огороде с тобой копаются! Ты их хотя бы кормишь?
        - Конечно. А ты думаешь, я один способен съесть столько твоих пирожков и блинчиков, и многого другого?
        - У тебя точно все получится с китайцами. Ты умнее и хитрее меня. Почему народ не выбрал тебя своим лидером?
        - Потому что ты симпатичнее,  - с улыбкой сказал Финн,  - а если серьезно, если бы я был у руля, мир вернулся бы в прежнее русло. Я бы стремился восстановить все так, как было. Наладить экономику и торговлю, оборону и все такое, вернуть деньги. Но, как показывает практика, до добра это нас не довело, а точнее до счастья.
        Через несколько дней мы отправили отряд охраны на корабль. От них в Китай ехало два человека, и Финн. Китайцы прислали за ними самолет. Витя собрал несколько своих чудо генераторов, один из них переделал специально под самолет. Это был наш подарок для них. Таким образом, мы хотели «поделиться миром». Сережа дал мне все указания о том, как говорить с их президентом, и разговор состоялся. Все было очень вежливо и по-деловому. В какой-то момент я почувствовала себя офисным планктоном, который пытается что-то кому-то втюхать.
        - Знаете,  - сказала я президенту, усаживаясь удобнее на стуле  - я не политик. Красивые слова и обещания золотых гор это не мое.
        Андрей, который переводил, запнулся.
        - Переводи как есть,  - сказала я ему,  - вы же мне доверяете, так доверьтесь и сейчас.
        Андрей начал переводить, а я продолжила.
        - Я хочу мира, и не хочу отвечать за действия ВВ. Но у меня больше тысячи человек, за которых я отвечаю. Мы прожили почти год, пока не встретили первых выживших людей. Моим самым большим желанием было встретить хоть кого-то живого. Когда мы начали ездить по странам Европы, я радовалась каждому увиденному мной человеку как ребенок подарку. Мне все равно Россия это, или Китай. Финляндия, Италия, Греция, Польша, это те страны, в которых лично мы с мужем нашли людей. Мы никого не делим на нации и страны, мы одна большая страна. У нас живут мусульмане и христиане, у нас даже есть один негр! Мы все просто люди, которые хотят просто жить. Понимаете? Сейчас мы можем не бороться за территорию, нас так мало осталось, что тех ресурсов и полезных ископаемых, которые нам нужны, хватит на всех с лихвой. К тому же мы идем вперед. Мы пришлем вам подарок. Наш инженер-конструктор изобрел вечный двигатель. Нам больше не нужен бензин. Мы получаем электроэнергию, чуть ли не из воздуха. Мы пытаемся уйти от добычи ископаемых. Сейчас мы можем заниматься тем, что действительно важно, найти лекарство от рака, изобрести
другие чудеса инженерии, чтобы не истощать свою несчастную планету. Только подумайте, все выжившие люди в своем роде уникальны. По исследованиям наших медиков, в нашей крови начали вырабатываться антитела, способные побороть очень много болезней, и на их базе теперь возможно сделать лекарство от СПИДа. О какой войне вообще идет речь, когда мы только начали жить?  - с улыбкой спросила я.  - Конечно, я понимаю ваши опасения, я бы тоже не обрадовалась, если бы в нас запустили ракету. Но я Вас уверяю, мы не хотим войны. С ВВ мы разберемся. Это я могу гарантировать, так как он стал угрозой и для нас самих.
        Президенту понравилось то, что я перешла с делового тона на более приземленный, он увидел меня как человека. Но у него возник вопрос, не слишком ли мягкая у меня позиция для лидера? И что будет, если вдруг у нас произойдет гражданский переворот, и для них это станет угрозой. Я ответила, что для этих целей у меня есть муж, с которым они вскоре встретятся.
        - Что скажешь?  - спросила я Сережу после разговора.
        - Я думаю, что все хорошо. Он увидел твою позицию, но думаю, увидел в тебе некую инфантильность. Ему хочется поговорить с более приземленными людьми. У Финна все получится, он молодец. Вообще, вы с ним очень гармоничная команда. Вы дополняете друг друга, то, что не можешь ты, вполне может он, и наоборот.
        Я не могла расстаться с Финном, когда провожала его в Питер. Мы никогда не расставались больше, чем на два дня, когда он уезжал на Оку, на рыбалку. Жанна в моем животе тоже протестовала.
        - Прекращай,  - сказал Финн,  - а то я сейчас брошу все, и никуда не поеду. Мне тоже очень тяжело расставаться с вами.
        К нам подошел Сережа.
        - Мне только что сообщили, что китайцы нарыли какую-то запись про тебя,  - обратился он ко мне,  - догадываешься, что это может быть? Какой-то компромат?
        - Не знаю,  - говорила я удивленно,  - ничего такого не было, я понятия не имею, о чем идет речь! Может они меня с кем-то перепутали?
        Я увидела, как у Финна залегла складка между бровями. Я отвела его в сторонку.
        - Выкладывай,  - сказала я.
        - Ты говорила, что тебя перевела через ливанскую границу журналистка в обмен на репортаж. Тебя снимали?
        У меня округлились глаза.
        - Да. Но видео быстро удалили со всех ресурсов, оно и полдня не провисело. Сереж! Иди сюда.
        - Представь, что есть видео,  - говорила я Сереже,  - из которого можно понять, что человек жил в экстремальных условиях, в стране, где шла война. Пережил очень много, побывал в плену у фанатиков. Представляешь? Гипотетически! Как бы к такому человеку отнеслись китайцы?
        Я видела, как лицо Сережи менялось.
        - Я вспомнил это видео,  - аккуратно сказал Сережа,  - оно было лет пятнадцать назад, про русскую девушку, которая жила в Ливане.
        Я видела, как мысли мелькают в его голове. Он молчал какое-то время.
        - Во-первых, эта информация умрет со мной. Во-вторых, это нам только на руку. Это даст китайцам понять, что ты не такая уж инфантильная и слабая.
        Сережа меня вдруг обнял, мне казалось, он сейчас заплачет.
        - Все, все,  - говорила я, обнимая его,  - мы не думаем об этом, и даже не разговариваем, поэтому просто забудь, хорошо?
        - Ты не понимаешь, мы тебя бросили! Когда ты обратилась в русское посольство, о тебе сразу сообщили. Был дан приказ на порог тебя в посольство не пускать, дабы не разжигать политический конфликт. Мы тебя бросили! Прости! Прости!
        - Все это было давно, и я уже давно простила всех, кто был к этому причастен. Я не хочу об этом вспоминать.
        - Как тебе удалось все это пережить, и… как…  - Сережа запинался, у него не укладывалось все это в голове, не укладывался в голове контраст,  - как ты смогла найти в себе силы жить дальше, и быть счастливой, и… и создать такой мир? Это чудо, я не знаю, как еще назвать это!
        - Ты же ходишь на мои уроки, я постоянно рассказываю о том как. Прости, давай позже поговорим, а лучше не будем говорить вообще. Сейчас я хочу попрощаться с мужем, хорошо?
        Сережа больше никогда не заводил эту тему. Китайцы уже ждали Финна в Питере. Один он быстро доехал. Вечером позвонил, и сказал, что они улетают немедленно, обещал связаться со мной, как будет на месте.
        Вечером у меня было занятие на площади. Сережа только тогда спросил, да и то косвенно, как можно пережить ужасные потери и вновь обрести счастье.
        - Мы не обретаем счастье,  - отвечала я,  - оно всегда внутри нас, просто мы об этом не знаем и им не пользуемся. Сложите все свои ладони вместе, и потрите их. Хорошо, достаточно, а теперь поставьте ладони друг напротив друга на расстоянии примерно десяти сантиметров, вот так. Чувствуете? Рассказывайте, что чувствуете?
        - Как будто нитки между ладонями,  - сказала одна женщина.
        - Тепло, как будто между ладонями невидимый теплый шар,  - сказала другая девушка.
        - Сейчас вы почувствовали то, что нельзя потрогать, это энергия, или биоэнергетика. Так вот, это энергия, она всегда есть в нас, но мы далеко не всегда пользуемся ею намеренно. Вот сейчас, с помощью такого простого действия мы ощутили ее. На самом деле энергией можно управлять, но сейчас не об этом. Это как пример счастья. Мы просто не знаем, что оно сидит внутри нас, и поэтому ищем его где-то снаружи. А счастье сидит и терпеливо ждет, когда же мы наконец его заметим. Нам никто не рассказал, что оно внутри, нас никто этому не учил. Нас всю жизнь обманывали, говоря, что счастья нет, или что оно в деньгах, в любви, в работе, в семье. Нас всегда учили тому, что за счастьем нужно куда-то идти, потому что это полезно для государства, для экономики. Ведь если нам нужно куда-то идти, то и в путь надо собираться, купить чемодан, разных вещей, а еще нам всучат путевку «за счастьем» за немалые деньги. А еще надо накупить кучу лекарств, ведь мы же все бесконечно больны! Смотрите, если к примеру счастье в любви, что мы делаем? Тратим деньги. Никто не любит некрасивых женщин, и поэтому они тратят кучу денег
на салоны красоты и наряды. Мужчины тоже тратят деньги на бриллианты и рестораны для своих женщин, и так далее. Чтобы найти любовь нужно потратить деньги, заплатить за нее. Страны, в которых люди по-настоящему счастливы, бедны. Я была в большинстве стран Азии. Это самые счастливые люди, и бесконечная нищета. Это говорит нам о том, что не в деньгах счастье. Но это не значит, что мы должны погрязнуть в мусоре и собственных нечистотах. Если кто-нибудь видел реки в Индии, то вы знаете, о чем я говорю. Нищие государства, это государства в которых нет денег для обеспечения своего населения. У нас же нет денег, у нас бесплатная медицина, и врачам никто не платит за их работу. Бесплатное образование. Каждый здесь может получить любую требующуюся ему помощь, потому что в основе нашего горда не государственность, а человек, человеческие взаимоотношения. Все знают, что у нас только одно правило «относись к другому так, как хотел бы, что бы относились к тебе». Так выходит не в деньгах счастье, а в чем же оно тогда? В Себе. Что бы добраться до него нужно пройти некий путь. Счастье, как бы спряталось в закромах
нашего сердца. Дверь, за которой оно сидит, усиленно охраняют, и надо убить не одного дракона, чтобы наконец попасть за эту дверь. Счастье охраняют Разум, Обиды, все Непрощенки, Желания, Эго, и во главе их сидит седой дядька-консерватор, с бородой до пят под именем Комфорт. Ведь нам хорошо, когда мы себя комфортно чувствуем, значит и счастье где-то рядом с этим хорошо. Правда? Нас же так учили? Как только вы будете готовы менять свою жизнь, не свои действия во внешнем мире, а свои мысли, как только вы хотя бы допустите, что вы можете ВСЕ, интерес возьмет верх над страхом. Конечно, страшно, страшно разрушить все, чем жил. Все свои мысли, стереотипы, верования и убеждения, разрушится все. По сути, я говорю вам «разрушьте свой внутренний храм», возьмите огромный молот и разрушьте все к чертовой бабушке всё, все строения, стены, колонны, статуи, сожгите все книги, выбросьте всю комфортную мебель, произведите полную чистку внутри себя. Останьтесь в пустоте, тогда вы увидите Себя, а то, что есть Я, счастливо по умолчанию. Мы все здесь без исключения потеряли совершенно все, и от этого внутри нас сами собой
рушились многие стены и колонны. Когда не остается ничего внешнего, внутри нас образовывается пустота, и мы пытаемся заполнить эту пустоту внутри себя. Само понимание Я у нас неверное, оно собирательное, которое состоит из нескольких частей, например любимый человек, работа, хобби, семья, увлечения, верования. Все это сшито как лоскутное одеяло, и когда какая-то часть выпадает, например мы остались без любимого человека, это очень ранит, потому что на месте этого лоскута образовывается пустота. Что мы делали в прошлой жизни? Мы искали замену. Но сейчас нам этого сделать не дали. У нас отобрали все, чем можно залатать дыры. Нам нужно было тупо выживать. Нам практически нечем забить пустоту внутри себя. И из-за обломков нашего разрушенного храма аккуратно выходит малыш, наше Я, он боится всего, потому что никогда тут не был, хотя весь этот храм его, он для него и создавался, это мы позволили неправильно его использовать и впустить другого хозяина. Ему страшно и любопытно одновременно. Если вы дадите ему выйти на свет божий, и занять свое законное место в этом храме, это и будет началом.
        24 июля 2026 года
        Финн наконец-то вернулся, после почти пяти дней отсутствия. В Китае они пробыли три дня, и два дня ему понадобились на дорогу до Питера и обратно. Он позвонил из Питера, и сказал, что едет домой. Мы с Жанной считали часы, а потом и минуты. Он приехал ночью, и мы обе не спали, ждали его. Я вышла на веранду, ночь была такая теплая, и я просто сидела там за чашкой чая. Так как посторонних звуков из-за отсутствия людей не было, да еще и ночью, слышимость была отличная. Приближение машины я услышала бы за несколько километров. Жанна тоже не спала, она крутилась в животе и била меня ножкой.
        - Ты тоже в нетерпении, котенок,  - говорила я, гладя живот,  - подожди немного, скоро наш папа приедет.
        А папа наш провел масштабную работу в Китае. Он предоставил им план по лечению ВВ, предоставил доступную информацию по перекодированию программ запуска всего доступного оружия массового поражения России, в красках рассказал о счастливой жизни нашего города, рассказал о новейших разработках наших ученых и даже начал переговоры о сотрудничестве. В Китае было полно самого новейшего оборудования, но было крайне мало специалистов. У нас же было наоборот. Китайцам очень понравились наши подарки, и они хотели начать совместную работу над разработками техники, которая позволяла бы по минимуму использовать полезные ископаемые. Их президент очень заинтересовался нашим городом, и хотел увидеть все своими глазами. Так же они вскользь обсудили найденное ими видео. Как и говорил Сережа, оно возымело нужный эффект.
        Я услышала шум, он был очень приглушенным.
        - Слышишь?  - сказала я Жанне,  - слышишь шум? Это папа.
        Жанна замерла.
        Шум приближался, и я вышла к воротам города. Потом я увидела свет фар. Как же я соскучилась по Финну! Он въехал в ворота, и остановился. Он вышел из машины и обнял меня так крепко, что Жанна начала бить ножкой.
        - Я чувствую тебя, доченька,  - сказал Финн, наклоняясь к животу, и трогая его за то место, откуда почувствовал удар,  - я так по вам соскучился! Мои красавицы ненаглядные!
        Мы сидели на кухне, я наготовила всяких вкусностей. Я знала, что Финн будет ехать без остановок от Питера до самого дома, и будет голодным.
        - Как же все-таки вкусно!  - сказал Финн,  - я никогда особо не любил китайскую кухню, очень острая. Не то, что твои божественные котлетки!
        Он пытался начать разговор о дальнейших действиях, и рассказать подробнее о том, что было в Китае, но я сказала, что все это будет завтра. Сегодня мы не правители, а просто муж и жена. Мы лежали в постели в обнимку, и нам больше ничего не было нужно.
        Наследующий день мы все же вернулись к реальности. Нужно было перевозить ВВ сюда, и размещать оставшихся людей с корабля. Их было двадцать восемь человек. Завтра должны были приехать военные, которые жили на ферме с коровами, они должны были привезти остальной скот. Для ВВ мы подготовили специально оборудованный дом, он был по соседству с нашим с Финном домом.
        - Нужно собрать людей и рассказать им обо всем, больше тянуть нельзя. Да и решение уже всему есть.  - Сказала я Финну.
        - Хорошо, я соберу людей после обеда.
        Собрание прошло волнительно. Многим не понравилось то, что мы от них утаивали информацию.
        - Нам сначала нужно было во всем разобраться, что мы и сделали,  - говорила я,  - ни к чему было поднимать панику. Если бы мы понимали, что не сможем справиться, мы бы сразу обо всем рассказали.
        Люди поняли и утихли.
        - В конце концов, вы все шли сюда за защитой, и могу заверить, что сейчас опасность никому не грозит.
        - Сейчас не грозит,  - сказал один мужчина,  - а что будет завтра?
        - Я не могу тебе сказать, что будет завтра, я не прорицатель. Может быть, ты знаешь, что будет завтра?
        Мужчина умолк.
        - Если бы нам грозила опасность, я бы сказала об этом. Сейчас ситуация улажена. Китайский президент скоро приедет к нам в гости, мы соберем собрание, и вы сможете задать ему свои вопросы.
        - А что с нашим президентом?  - спросил кто-то из толпы,  - что с ВВ? Его сюда привезут?
        - Да, через несколько дней его привезут сюда. Не переживайте, он не будет представлять ни для кого угрозы, он будет изолирован, пока я не решу, что его психологическое состояние стабильно. Я понимаю все ваши опасения. Но вы всегда доверяли мне, хотя я этого не просила. Сейчас я прошу довериться мне.
        Я постаралась оборудовать дом для ВВ максимально обычно, чтобы это не было похоже на палату психбольницы или тюрьму. На корабле были врачи и сильнодействующие препараты, я сказала, что бы его обкололи транквилизаторами. Все равно лечение начнется с этого. Мы организовали график охраны в доме и возле него. Все окна были зарешечены, двери открывались только снаружи, никаких острых предметов не было. ВВ был опасен, и его ни в коем случае нельзя было выпускать из виду. Весь дом просматривался через видеонаблюдение, скрытые камеры были везде, даже в туалете. Его привезли ночью, чтобы не собирать зевак. Я не хотела, что бы его видели в таком состоянии. А состояние его было налицо. Он изменился внешне, осунулся, сильно похудел, синяки под глазами, обгрызанные ногти. Хорошо у нас был парень, который раньше работал санитаром в психбольнице, он умел с ними обращаться. ВВ уложили и привязали ремнями к специальной кровати. Я смотрела на него и не узнавала. Мне было так больно за него. Этого человека американцы изображали верхом на медведе и с голым торсом в свои семьдесят четыре года. Этот человек вызывал
во мне глубокое уважение и доверие. В этом человеке была несокрушимая сила духа.
        - Ничего,  - говорила я ему, гладя по руке,  - Вы просто больны, я Вас обязательно вылечу, я верну Вас назад.
        - Что с ним будет, когда он очнется?  - спросил Финн, когда мы уже лежали в постели.
        - Сейчас начнется самое тяжелое для него, и для меня тоже. Его постоянно будут накачивать седативными и транквилизаторами. Он будет приходить в себя на какое-то время, когда будет начинать буянить, а он будет, его будут накачивать снова. Так продлится несколько недель, пока он не устанет. В какой-то момент он перестанет различать реальность, у него все смешается, день и ночь, сон и явь. Он не будет понимать, что было на самом деле, а что ему приснилось, или было галлюцинацией. Так начинается лечение для тех, кто не признает себя больным. Поэтому я и не смогла работать в психушке. Смысл в том, что бы сломать человека, сломать его характер, запугать до такой степени, чтобы он попросил помощи, хотя бы той, с помощью которой он сможет понять, жив ли он еще или уже умер и попал в ад. Сейчас он верит в то, что он здоров, а все вокруг больны, он действительно в это верит. Смысл всех этих процедур в том, чтобы человек перестал доверять самому себе. Его нужно довести до такого состояния, чтобы он больше верил мне, чем себе, если я скажу, что солнце встает на западе, и садиться на востоке, он должен будет
мне поверить. Я не знаю, что может быть хуже. Пройдет около месяца, может больше, потом он сам меня позовет, и только тогда мы сможем с чего-то начать. Поначалу он будет притворяться, что он со всем согласен, и будет искать пути побега. Потом опять начнутся буйства, и мы опять вернемся к транквилизаторам. Но он уже будет знать, что это такое, и пойдет на контакт быстрее. Таково будет начало, это займет несколько месяцев. Возможно, если все будет хорошо, к новому году мы сможем выпустить его первый раз из дома.
        - Нда, невеселая история получается,  - сказал Финн.
        - Я не смогла работать в таких условиях. Я знаю, что я буду страдать вместе с ним.
        - Ты и так достаточно настрадалась,  - сказал Финн, прижимая меня к себе,  - я смотрел то видео.
        Он все сильнее прижимался ко мне, как будто боялся, что я сейчас рассыплюсь на тысячи мелких кусочков, и меня унесет ветер. Я молчала, вероятно, ему нужно было сказать об этом.
        - То, что ты рассказывала мне, не идет ни в какое сравнение с тем, что ты рассказывала там. Мне так хочется защитить тебя, оградить от всего, чтобы ничего подобного больше никогда не повторилось. Я не допущу здесь войны. Ты заботишься обо всех, а я забочусь о тебе. Ты моя главная забота, и наша дочь.
        - Хорошо,  - я развернулась и поцеловала его,  - наверно это и правда к лучшему. Теперь китайцы знают, что когда я говорю о войне, я не понаслышке знаю, о чем идет речь.
        Мы расселили людей с корабля и военных с фермы. Теперь мы строили дома с запасом, и пустые все равно остались. На общем собрании мы обсуждали сотрудничество с китайцами. Нам не хотелось работать на их территории, так как в случае чего, все изобретения остались бы у них, а наши люди оказались бы их заложниками. Но перевозить оборудование сюда было тоже не вариант, так как тогда они оказались бы в таком же положении. Мы обсуждали, как нам лучше поступить, потому что китайцам мы должны были предлагать что-то конкретное. Витя предложил перевезти их оборудование и наших людей в какую-нибудь европейскую страну с прогрессивным оборудованием и возможностями. Это было бы честно. Эта страна должна быть полностью пустой, чтобы не было претензий со стороны этой страны, мы не должны были выглядеть захватчиками. Мы знали, что в Европе только три страны, в которой живут люди, но досконально проверить все же надо было. Все ученые умы нашего города были не против ездить туда и работать с китайцами. Я хотела было предложить Грецию, потому что мы и так ее вроде бы как уже забрали себе, хоть и не гласно, но потом
вспомнила, что там нет нужных технологий. Выбор пал на Швейцарию. Страна была достаточно мала и технологична, короче то, что нужно. Мы связались с китайцами и предложили им такой вариант, они день его обдумывали и потом согласились. Нам нужно было отправлять людей на детальное изучение каждого города, на предмет проживания там людей. Китайцы тоже не хотели быть захватчиками. Теперь, на три тысячи человек им с лихвой хватало своих земель. Они предложили прислать своих людей, что бы осмотреть все быстрее, мы согласились. Я, конечно, понимала, что хитрые китайцы просто перепроверяют нас. Но скрывать нам было нечего, поэтому я не думая согласилась. Их президент должен был прилететь к нам через четыре дня.
        - А где вы там жили?  - спросила я Финна,  - надо же их куда-то селить.
        - Обычные деревенские дома, как у нас, многие в разы хуже, не везде есть электричество и канализация. Там живет много стариков, которые и до апокалипсиса так жили, так что они не парятся. Но президент живет со светом, водой и унитазом. Нас разместили в хорошем доме, ничего не могу сказать, все удобства, прислуга, даже куртизанок подогнали, были ведь одни мужчины.
        Я выкатила на Финна глаза.
        - Спокойно! Все прилично, я отказался от услуг. Зачем мне китайские шлюхи, они и рядом с тобой не стояли. Рома разрешил нам заниматься сексом всю беременность, так что я вообще не вижу поводов для сомнения.
        - Ладно, ладно, верю. Так где его селить? Это ж целый президент! Да еще и со свитой.
        - Да, с ним будет три человека, получается всего четверо. Я думаю, их можно поселить в новом доме за площадью, помнишь, там жили две парочки, а потом разъехались по отдельным домам, и тот теперь пустует. Там новая мебель, и все есть.
        - Надо завтра сходить туда, посмотреть.
        Я посмотрела, дом действительно был хороший и уютный, жившие там ребята все хорошо обустроили.
        Настал день приезда китайцев. Они прилетели в аэропорт Астафьево, он был ближайший к нам, оттуда Финн с Димой забрали их и привезли в город. Я встречала их у ворот. Я была не одна, познакомиться с китайцами хотели многие. Они толпились у ворот. Машины въехали, мы поприветствовали друг друга и познакомились. Я не стала одеваться в строгий наряд, на мне было приличное платье в пол с коротким рукавом цвета хаки в турецких огурцах. Это не было неуважением к ним, я хотела показать, что у нас нет особого поклонения правительству, и все свободно общаются «на ты». Их президент взял с меня пример и снял пиджак и галстук, расстегнул рукава рубашки, и закатал их по локоть. Мы проводили их в дом, предназначающийся для них. Позже они пришли к нам на обед. Нынешний президент в данной должности был впервые, но и раньше он был политиком. По роду своей деятельности он летал по всему миру, и пробовал разные кухни. Русская ему нравилась. К тому же у нас была скорее европейская кухня. Президент очень любил молочные продукты, особенно из козьего и овечьего молока. Я, зная это, достала овечий сыр и натуральный йогурт,
рецепт которого дал мне отец Петр. Было много всего, Никита выдал нам по такому случаю уже созревшего хамона из своих запасов. Все проходило мирно и дружелюбно. После обеда их технический специалист отправился беседовать с нашими умами науки, они решали, как лучше наладить производство, и что собственно они будут производить. Эту группу возглавлял Дима. Ему нравилось быть полезным и чувствовать себя членом команды, он сильно повзрослел, и у него хорошо получалось вести переговоры.
        Президент захотел прогуляться по городу и пообщаться с людьми. Мы неспешно шли по улицам города. Мы умно строили его, у нас были улицы, и коммуникации не мешали друг другу. В позапрошлом году мы посадили много деревьев, сейчас они подрастали. У нас были сады с плодовыми деревьями и виноградники. Все улицы и дороги были выложены тротуарной плиткой, в общем, было довольно красиво. Все дома были разные, один не похож на другой, они были покрашены в разные цвета, на дверях висели таблички с именами хозяев. Над многими домами висели таблички, изображающие род деятельности хозяина, как в средние века, что бы все знали, куда можно обратиться за определенной услугой. На нашем доме висел герб России. Президент увлеченно общался со всеми, он спрашивал, как им тут живется, хотели бы они что-то изменить? Люди отвечали, что мы все меняем вместе, здесь не отвергают идеи, а наоборот принимают, даже самые безумные. Здесь есть все для жизни, в каждом доме есть вся нужная бытовая техника, для полей есть вся уборочная и посевная техника. Поля с картофелем, пшеницей, кукурузой, фасолью и горохом мы сажали отдельно.
Был график прополки и уборки. Он зашел в мою мегатеплицу, сорвал помидор, и съел его немытым. Я видела, что ему здесь нравится. Мы с Финном шли позади всех, я не хотела, что бы он думал, что мое присутствие влияет на ответы людей. Но Сережа шел следом, и подслушивал их китайские разговоры. В общем-то, ни о чем плохом они не говорили.
        Президент спросил, почему у нас нет уличной торговли. Ее действительно не было. Таблички над домами вешали не в качестве рекламы, а скорее с информационной целью. Допустим, сегодня, у меня сбилась набойка на туфле, я знаю, что могу обратиться к обувщику, и он поменяет мне эту набойку бесплатно. Завтра, этот обувщик может прийти ко мне и попросить сыра, так как сыр здесь умели делать немногие. Или он знает, что Финн вернулся с рыбалки, он может попросить у него рыбу. А может вообще не прийти и ничего не попросить. Обмен товарами шел как бы в кредит и не был фиксированным. Это скорее было как услуга за услугу. Я дала бы ему сыра не потому что задолжала, а потому что он у меня просто есть. Мы были одной огромной семьей. Я объяснила ему это, он был удивлен. Такой формы обмена он еще не встречал. Они пробыли два дня. Решили вопрос с сотрудничеством, и тридцать наших человек незамедлительно отправились прочесывать Швейцарию. Их же люди должны были прилететь сразу туда. Мы разделили территорию на квадранты и поделили их. Президент хотел увидеть ВВ. Но я сказала, что не хочу унижать его достоинство, и они
увидятся с ним, когда тот вылечится. Я боялась, что их президент засомневается в том, что ВВ вообще у нас. Но я увидела в его глазах искреннее доверие. Уезжая, он поблагодарил нас за гостеприимство, и сказал, что был рад побывать в нашем счастливом мире. Я в свою очередь пригласила их на наш уже национальный праздник День Единства. Только когда Финн с Димой вернулись домой, я выдохнула.
        - Мы молодцы?  - спросила я Финна.
        - Да мы просто красавцы!
        - Неужели все закончилось? Господи, неужели у нас опять царит мир?
        - Да, детка, у нас все отлично,  - сказал Финн, целуя меня,  - ты победила.
        - Да почему опять я? Вот теперь я точно сыграла последнюю роль.
        - Ты неправа. По пути к аэропорту он спросил, нужны ли нам их люди, для обследования Швейцарии. Это доверие. Он просто влюбился в наш город. Именно то, что создала здесь ты покончило со всеми его сомнениями. Да, ты не одна создавала, и даже лично вообще мало участвовала в строительстве города, но ты же видела, когда мы гуляли по городу, люди улыбались, они светились от счастья и гордости, что живут здесь. А это твоя заслуга, и твоих уроков.
        07 сентября 2026 года
        Уже четыре года мы прожили здесь. Это вроде бы не много, но как изменилось наше место обитания, из простой базы отдыха оно выросло в город. Сегодня был четвертый День Единства. На этот уже святой для нас праздник, как и обещал, приехал китайский президент. Конфликт с ними был полностью улажен, а сотрудничество налажено. В Швейцарии мы не обнаружили ни единой живой души, не было даже никаких признаков жизни, и мы, со спокойной душой разместили там свои научные лаборатории. Ребята ученые были этому очень рады, говорили, что не разводить свиней их матери рожали. Китайцы дали и нам одного весьма ценного для нас специалиста, они дали нам пилота самолета. Он был кореец, а с китайцами у них были какие-то древние терки, и он был рад переселиться к нам. Он отлично говорил по-русски, так как его мать была русской, и активно обучал всех желающих освоить эту профессию. Сбылась мечта идиота, мы наконец могли побывать и на других континентах. Я говорила, что как только Жанна подрастет, я пойду учиться к нему в класс. Это была моя давняя, как казалось раньше, несбыточная мечта. Правда летать я научилась лишь
много лет спустя. Президент спрашивал, как дела с лечением ВВ. Я отвечала, что оно наконец-то перешло ко второй фазе. Я не вдавалась в подробности. На деле же ВВ оказался весьма крепким орешком. Он промучился почти два месяца, пока не устал и не захотел поговорить. На разговор с ним со мной пошел Финн, сказал, что будет стоять за дверью, готовый в любую секунду прийти на помощь. Помощь мне не понадобилась.
        Я постучала, прежде чем войти в комнату, где был ВВ, это выражало уважение к его личному пространству. Он сидел в кресле возле окна.
        - Здравствуйте,  - сказала я с улыбкой,  - меня зовут Аня. Как Вы себя чувствуете?
        Хреново он себя чувствовал, его пробивала мелкая дрожь, он весь вспотел. Это было результатом действия сильнодействующих препаратов. Но он держался молодцом, и всем своим видом пытался показать спокойствие и уверенность. Я видела, что ему было страшно. Он сказал санитару, что хочет поговорить с главным. Вероятно, он ожидал увидеть грозную женщину чуть ли не в доспехах, а увидел меня, в обычном платье и балетках.
        - Я буду говорить с главным.
        - Я Вас слушаю. Я не называю себя главной, но я ею являюсь.
        Я старалась быть как можно более приветливой, но при этом не быть слащавой. Я сама переживала, уже очень много лет я не имела дел и душевнобольными.
        - Зачем меня тут держат?  - спросил он.
        - Вы не совсем здоровы, и я хочу помочь Вам, вылечить Вас.
        - И чем же я болен?
        - У Вас расстройство личности.
        Я не хотела называть медицинских терминов чтобы он не чувствовал себя психом.
        - Почему Вы так решили?  - вдруг спросил он.
        Обычно психи сразу начинают доказывать, что они не психи. То, что его интересовал корень проблемы, было хорошим сигналом.
        - Об этом сказали Ваши действия. Все люди, которые проживали с Вами на корабле, согласны с этим. Это они начали бить панику. Вы запустили ракету в Китай.
        - Я попал?  - с интересом спросил он, наклонившись вперед.
        - Они перехватили ракету. Мы долго вели с ними переговоры, и наладили мир.
        Он расстроено откинулся назад.
        - Я не хочу Вас мучить, я хочу Вас вылечить. Я отношусь к Вам с большим уважением. Большинство людей, проживающих здесь, хотят просто убить Вас, и считают мою идею с лечением ненужной. Я не только здесь главная, я еще и врач по всяким душевным расстройствам. Вы хотите, что бы я Вам помогла?
        - Почему бы просто не отпустить меня? Я бы ушел, и никто меня больше бы не увидел.
        - Вы обладаете очень большим количеством информации, и можете быть опасным для нашего города. Может, я и не выгляжу как правитель, но я и не дура. У нас только два выхода. Так Вы хотите, что бы я Вам помогла?
        - И в чем будет заключаться Ваша помощь? Меня опять буду накачивать лекарствами?
        - Нет. Мы будем разговаривать. Все наши разговоры останутся только между нами.
        - На Вашем месте я бы давно убил меня.
        - Мы всегда успеем это сделать,  - пыталась пошутить я,  - что мы делали в СССР со сломанными вещами? Ремонтировали, а не выбрасывали, потому что новые было трудно достать. Нового президента, тем более такого как Вы, у нас нет, поэтому я хочу починить того что есть.
        Он задумчиво смотрел в окно.
        - Я хочу выйти на улицу,  - спустя некоторое время сказал он.
        - И я хочу этого. Но на Вас все хотят посмотреть, как на животное в зоопарке. На улицу Вы сможете выйти только под охраной, и только на территории двора. Я не хочу унижать Ваше достоинство такими зрелищами. Если Вы очень хотите этого, мы можем попробовать выйти вечером. Но я знаю, зачем Вам это нужно. Вы хотите осмотреть территорию, что бы разработать план побега. Я достаточно общалась с людьми в Вашем состоянии, и знаю наперед все Ваши мысли. Не пытайтесь меня обмануть, я хочу выстроить между нами доверительные отношения, только так я смогу Вам помочь. А если Вы попытаетесь сбежать, я потеряю к Вам доверие, и мы вернемся к лекарствам. Ни Вы, ни я этого не хотим. К тому же, Вы единственный человек, за которым тут присматривают, и Вы опасны, поэтому, поверьте, Вам не дадут сбежать, на Вашу охрану брошено очень много сил. Вы умный человек, поэтому хорошо подумайте.
        - Хорошо. О чем будем говорить? Спросите меня о детстве?
        - Вы можете начать с чего хотите. Главное начать.
        Мы беседовали примерно полтора часа. К тому, что я хотела услышать он не приблизился. А я хотела услышать об апокалипсисе. Я знала, что до этого мы доберемся не скоро. Он рассказывал о молодых годах, о работе в КГБ, о жизни в Дрездене. Я с интересом слушала. Нет, я точно никому не дам его убить, твердо решила я. Уходя, я спросила, точно ли он хочет вечером выйти во двор. Он сказал, что да, но ближе к вечеру сказал, что у него болит голова.
        Я приходила к нему каждый день. Он постепенно рассказывал мне обо всем. Я очень много узнала о России, до апокалипсиса я мало интересовалась политическими делами. Примерно через две недели мы все же вышли вечером на улицу. Мы сидели на веранде, и пили чай. Я познакомила его с Финном.
        - Значит это ты заделал ей такой живот?  - с улыбкой спросил ВВ Финна.
        - Этого живота скоро не будет,  - сказала я,  - так что у нас осталась пара недель, потом я буду навещать Вас реже.
        ВВ вел себя спокойно и расслабленно, и я сказала Финну, что бы он понаблюдал за ним, взгляд со стороны такого же хитрого человека как он сам важнее моего. Я смотрела на него, и не видела, что бы он вынашивал план побега. Но я знала, что он умен и хитер, и меня обведет вокруг пальца в два счета. Мне казалось, что он просто был рад посидеть на улице, и выпить чаю.
        - Как жена?  - спросил ВВ сменившегося охранника.
        - Поправляется, передала черничного варенья, которое Вам понравилось.
        ВВ подружился со всеми охранниками. Я предупреждала всех, что так и будет, и запрещала с ним общаться на личные темы. Твоя жена, подумала я, в одну секунду может стать его заложницей, и никакое варенье не поможет. Все были тщательно проинформированы, и вели себя вежливо, но были начеку.
        - Что скажешь про него?  - спросила я Финна позже.
        - Он выглядел вполне спокойным. Он осматривался, но мне кажется больше из любопытства, нежели для сбора информации. А он веселый мужик!
        - Да, чувство юмора у него всегда было хорошим, и я очень рада, что оно к нему возвращается, это хороший знак. Он начинает чувствовать себя увереннее. Думаю, скоро задумает сбежать. Как только он заметит малейшую расслабленность с нашей стороны, он сбежит. Но он же еще не знает, что у него в голове Витин чип,  - с улыбкой добавила я.
        30 сентября 2026 года
        Я лежала в постели. Я должна была вот-вот родить. Спина у меня болела так, что бандаж не спасал. Я заставляла себя ходить, но все равно возвращалась к дивану или креслу или постели. В комнату зашел Финн. Он сел со мной рядом и погладил по щеке.
        - Болит?  - спросил он.
        Я кивнула головой.
        - Потерпи, немного осталось,  - говорил он ласково.
        Он готов был носить меня на руках, но мне надо было двигаться.
        - Что ты делаешь?  - спросила я.
        - Уже ничего, пришел посидеть с тобой.
        - Тогда иди ко мне,  - сказала я, расстегивая на нем рубашку.
        - Я боюсь,  - остановил он меня за руку,  - мы не навредим ребенку?
        - Нет, наоборот. Я больше не могу, а это ускорит роды.
        - Ты уверена?
        - Да, иди сюда.
        Финн лег рядом и запустил руку под платье. Он спустил бретельку платья и моя грудь оголилась. Грудь у меня была как два бидона с молоком. Финну это очень нравилось. Он припал к ней губами. Потом отстранился и засмеялся.
        - Что такое?  - спросила я.
        - Я хлебнул молока!
        - Надеюсь, это не отбило твоего желания?  - со смехом спросила я.
        - Можешь думать, что я извращенец, но только усилило!
        01 октября 2026 года
        Утром я сидела у ВВ. Его рассказы начинали крутиться вокруг времени начала апокалипсиса. Он рассказывал о том, как все повально начали делать биологическое оружие, и мир был на грани третьей мировой войны. На самом интересном месте мне приспичило в туалет. Он уже привык к тому, что я по десять раз отхожу пописать. Мне кажется, что его туалетом я пользовалась чаще, чем он сам. Я встала с кресла и из меня что-то вылилось. Писать я до сих пор хотела, так что это могли быть только воды. Я понимала, что это идеальный момент, что бы взять меня в заложники и рванула к двери, мне тут же открыли. ВВ не двинулся с места. Я зря переживала. Во время каждого разговора с ВВ Финн всегда находился в доме.
        - Фиииин!  - крикнула я.
        Он тут же появился с оружием наготове.
        - У меня воды отошли!
        Он обнял меня, и мы потихоньку пошли в медпункт. Одного охранника Финн отправил позвать Рому. По пути у меня начались схватки.
        Финн не знал что делать.
        - Не переживай, прямо сейчас за пять минут я не рожу. Но все равно это будет быстрее, часа за два-три.
        Пришел Рома, сказал, что все хорошо. Минут сорок Финн ходил вокруг меня, не знал, с какой стороны ему лучше встать, что делать, и чем помогать. Схватки были все чаще.
        - Вот поэтому я и не хотела, что бы ты был тут. Ты меня отвлекаешь, и Рому тоже. Просто сядь рядом и посиди, а потом можешь встать, и просто стоять рядом и держать меня за руку. Хорошо?
        Финн кивнул головой и сел на табурет рядом с креслом.
        - Вообще-то,  - сказал Рома,  - ты уже можешь вставать и держать за руку. Я вижу головку. Так что начинаем тужиться!
        - Уже?  - испуганно спросил Финн,  - ты же сказала два-три часа!
        - У нее это далеко не первая беременность и не первые роды, так что будет быстрее.
        Мне казалось, прошла вечность, пока я не услышала крик своей Жанны. Финн стоял рядом с Ромой и был готов в любую секунду взять ее на руки. Вид у него был как у ребенка, которому разворачивают конфету, а он в ожидании с нетерпением перебирает ножками на месте, и тянет ручки. Через несколько минут Рома все же отдал ему заветную конфету, завернутую в вафельное полотенце. Он взял ее как самую большую драгоценность в мире, как лучший приз.
        - Господи,  - наконец выговорил Финн,  - это нормально, если я сейчас заплачу?
        Он отдал ее мне, мою конфеточку. Это прозвище так и прилипло к ней, из-за моего сравнения Финна в ожидании.
        - Теперь ты выйдешь,  - сказала я Финну,  - хорошо? Мы договаривались.
        Финн поцеловал меня в лоб и вышел.
        К трем часам дня Рома отпустил меня домой. Он тщательно осмотрел нас с Жанной и сказал, что все отлично. Пока я лежала в медкабинете, ко мне пришли Таня с Олей.
        - Мы слышали тут можно кого-то поздравить?  - сказала Оля.
        - Да,  - сказала я,  - можно!
        - Вот бы мне так же быстро родить,  - сказала Таня, обнимая свой большой живот.
        Мы с Финном были счастливы. Он все время носил Жанну на руках, а я все время у него ее вырывала.
        - Не надо приучать ее к рукам. У меня и так спина только что вздохнула с облегчением.
        - Ты не будешь ее носить, я сам буду.
        - Ага, только проситься она будет ко мне. Не спорь.
        Это были такие мелкие препирательства, это не было ссорами. Финн все понимал, но ему хотелось все время ощущать ее, хотя бы просто подержать за ручку, или ножку, или пальчик. Он вставал ночью кормить ее из бутылочки, чего я тоже говорила ему не делать.
        - В бутылочке остатки,  - говорила я ему,  - ты ее сейчас приучишь к бутылочке, и я не расстанусь со сцеживальным аппаратом.
        - Ты спишь, мне не хочется тебя будить, ты и так устаешь с ней.
        - Нет, сейчас я с ней не устаю. Это будет через год, вот тогда я буду просто просить тебя о помощи.
        - Я просто хочу помочь,  - обижался Финн.
        - Я знаю, золотой мой, ты самый лучший муж на свете, но лучше буди меня, и спи сам.
        Огород закончился, и Финн вечно отирался дома. Через неделю Рома сказал, что можно уже и на улицу, и наш гордый папа выгнал во двор коляску. Он сам ее выбирал, вид у него был такой, как будто он выехал на Ламборджини. Жанна спала, Финн повез ее на прогулку, а я решила проведать ВВ.
        - Вас можно поздравить?  - сказал он.
        - Да, спасибо. Я пришла Вас проведать ненадолго.
        - Знаете,  - сказал он,  - я хочу, что бы Вы мне помогли, действительно хочу.
        - Я очень рада это слышать,  - с улыбкой сказала я,  - но, что сподвигло Вас на это решение?
        - Вы меня испугались. Вы думали, что я Вас схвачу, и я действительно был на это способен. Способен взять в заложники рожающую женщину. Меня это привело в ужас. Зачем? Ну сбежал бы я, и что дальше? Пошел бы с мечом на первого встреченного мною человека? Раньше, на корабле, я видел смысл своих намерений, а сейчас нет. Я понимаю, Вы вполне можете мне не доверять, и теперь я хочу заслужить это доверие.
        - Тогда давайте начнем с того, что перейдем на ты? Мы все здесь обращаемся друг к другу на ты, это не знак неуважения, это знак доверия и близости. Что скажете?
        - Давай перейдем,  - с улыбкой сказал он.
        В нем было столько искренности, доброты и сожаления, что я не могла не верить ему.
        - Хорошо, тогда я завтра утром приду.
        Мы возобновили беседы. Теперь они были другими. Он рассказывал о том времени, которое меня интересовало. Мы выявили причины стресса, и того, что привело к расстройству. Мы беседовали подолгу и углубленно. Он и правда доверял мне. Однажды мы с ним засиделись, и Финн принес мне Жанну на кормление.
        - Покажешь мне дочь?  - спросил ВВ.
        Финн сначала не хотел показывать ему Жанну, потом согласился, но только в его присутствии.
        - Жанна, знакомься, это наш друг.
        Она с любопытством смотрела на ВВ. Я держала ее на руках, а он стоял рядом. Он достал из кармана резиновую игрушку завернутую в носовой платок, маленького зайчика. Ему принес этого зайца один охранник, ВВ попросил принести ему какую-нибудь игрушку, чтобы тот подарил ее Жанне, когда будет момент. Никаких других игрушек ему не доверили, только резиновую, и ту небольшого размера. Он протянул Жанне зайчика, она тут же вцепилась в него своими ручонками и незамедлительно сунула в рот.
        - Я ее мыл,  - сказал ВВ,  - не переживай. Она красотка!
        Через неделю родила и Таня. У них тоже родилась девочка. Они назвали ее Аня.
        - Надеюсь не в мою честь?  - спросила я.
        - Вот еще,  - сказала Таня,  - много чести тебе, хватит с тебя и названия города. Конечно в ее часть, да, пупсенок мой?  - как бы шепотом сказала она маленькой Ане.
        - Ну что мне с вами делать?
        - Понять и простить, а еще любить, целовать и благодарить!
        - Козявка ты моя любимая,  - сказала я, обнимая Таню, и целуя ее в щеку.
        40
        20 ноября 2026 года
        Состояние ВВ значительно улучшилось.
        - Может быть, ты хотел бы пройтись по городу, познакомиться с жителями? Я думаю, что уже вполне можно,  - с улыбкой говорила я.
        Он смотрел на меня и молчал.
        - Это будет трудно. Возвращаться всегда тяжело, я не буду врать. Но я буду с тобой.
        - А что говорят люди обо мне? Только честно.
        - Если честно, многие про тебя уже забыли. Но остальная часть разнится во мнениях. Тебя больше не считают опасным, так как я это сказала. Другая же часть думает, что ты стал безвольным.
        - Я и правда стал безвольным.
        - Нет. Если бы ты был безвольным, ты бы тут не сидел. Скажу честно, зная твой характер, я не была уверена, что смогу тебя вылечить. В таком случае пришлось бы от тебя избавиться. Тебе страшно, я знаю. Но вернуться надо. Надо с чего-то начать. Я не тороплю тебя, но хочу, что бы ты знал, двери этого дома больше не будут закрываться. Останется охрана на улице, так тебе самому будет спокойнее. Но ты сможешь выйти в любой момент.
        Прошла неделя, и он решил выйти, но со мной. После дневного сна, мы с Финном вышли гулять с Жанной. ВВ сидел на веранде своего дома.
        - Позови его с нами, как бы невзначай,  - сказала я Финну,  - ему будет полезно, если позовешь его ты, а не я.
        - Привет, может, прогуляешься с нами?  - крикнул ему Финн.
        Он встал со стула, подошел к калитке и замер возле нее. Он еще ни разу не пересекал эту черту.
        - Давай постоим немного,  - шепнула я Финну.
        - Мы забыли медведя,  - специально погромче сказал Финн,  - сейчас принесу.
        Он пошел в дом. ВВ стоял возле калитки не шевелясь.
        Тут, откуда ни возьмись появилась Маша, девочка, которую мы привезли из Польши. Она подошла к ВВ и протянула ему пирожок. Через минуту появилась Соня, она несла нам пирожки с морошкой.
        - Привет!  - сказала Маша ВВ,  - держи пирожок, знаешь, какие они вкусные! С морошкой!
        - Спасибо,  - сказал тот, беря у нее пирожок,  - я никогда не ел пирожки с морошкой, должно быть очень вкусно.
        Соня подошла ко мне.
        - Ты его уже выпустила? Он Маше ничего не сделает?  - тихо спросила она.
        - Нет, все нормально, ты сделаешь доброе дело, если подойдешь к нему познакомиться. Он не опасен, и уже совсем нормальный.
        Соня вручила мне корзинку с пирожками и пошла к ВВ.
        - Здравствуй! Меня зовут София, а это Маша,  - сказала она, протягивая ему руку.
        - Очень приятно.
        Финн вышел из дома. Он взял первую попавшуюся игрушку.
        - Ого!  - сказал Финн, да он в компании Сони почувствует, что его крыша точно на месте!  - смеялся Финн.
        - У них обоих все нормально с крышей!  - так же с улыбкой отвечала я.
        - Так что, ты идешь с нами?  - крикнул Финн.
        - Пойдем, мы покажем тебе город,  - сказала Маша ВВ.
        Она взяла его за руку и потянула за собой. Они подошли к нам.
        - Правда Соня печет замечательные пирожки?  - спросила я у ВВ.
        - Да, очень вкусные.
        Он был слегка зажат. Неизвестно сколько бы еще прошло времени, пока он сам бы решился выйти.
        - Все хорошо,  - сказала я, беря его под руку.
        - По обе стороны меня прекрасные дамы, а значит хорошо.
        Был четвертый час дня, солнце уже скрывалось за деревьями. Было холодно, начиналась зима, и людей на улице было немного. Все сидели по домам возле каминов. Сейчас особой красоты на улицах не было. Деревья были голые, только елка зеленела на площади. В четыре часа включились уличные фонари. Улицы были чистые, все ухаживали за своими домами и участками. Наш городок был похож на деревню где-нибудь в Европе. Многие покрыли дома красной черепицей, которую в огромном количестве ребята привезли после объезда Швейцарии. Даже коровники и зимние дома для остальной скотины были оборудованы так, что в них была своя канализация, еще одна разработка Вити. В каждом стойле было отверстие, в которое вбрасывали навоз, а не носили по улице. Так же там был сток, с водой как в унитазе, дернул за ручку, и все смылось, это была отдельная канализация, которая выходила сразу на поля. Нам встречались люди, и многие подходили знакомиться с ВВ, видя, что мы с Финном с ним. Скорее всего, если бы он пошел один, то его бы сторонились. Но мы были вместе. Ему понравился город. Я рассказывала ему о его устройстве и жителях.
        На следующий день я пришла к нему уже в гости.
        - Сегодня я пришла просто в гости, а не в качестве врача. В этом качестве я теперь буду приходить раз в неделю. А можешь и ты приходить к нам. Как ощущения после вчерашней прогулки?
        - Очень позитивные. Здесь столько улыбчивых людей, все кого мы вчера встретили, были такие довольные.
        - Это ты еще не всех видел, и не был на праздниках, через несколько дней будет день рождения у Вити, нашего гения, он неделю назад вернулся из Швейцарии, потом уедет назад. Может, сходим на праздник? Он будет на площади.
        - Я наверно не смогу, я чувствую себя очень виноватым перед этими людьми.
        - Хорошо, раз мы дошли до этого, тогда я тебе дам домашнее задание. Оно будет не очень приятным. Напиши всех, перед кем ты чувствуешь вину и за что. Мы ни у кого не будем просить прощения, ты просто напишешь. Это неприятно, как смотреть в зеркало с похмелья.
        - Я долго думал, и я хотел бы поговорить с китайцами, перед ними мне точно стоит извиниться.
        - Хорошо, если ты хочешь, мы это сделаем.
        - Эта девочка, Маша, она одна из близнецов из Польши?
        - Да.
        - Я хотел ее раскромсать на части, а она вчера так сильно помогла мне.
        - Мы здесь учимся прощать, других и себя. Она простила тебя, теперь это нужно сделать тебе самому. Это долго, но я тебя научу. Я буду с тобой столько, сколько тебе будет нужно.
        - Еще я хотел бы извиниться перед тобой.
        - За что?
        - Первые несколько дней я смотрел на тебя, и понимал, что где-то тебя видел, но не мог вспомнить где. Потом вспомнил видео из Ливана. Я тебя тогда бросил, а ты меня сейчас не бросаешь. Ко мне приходил Березин Сережа, он сказал мне, что ты знаешь о том, что тогда произошло.
        - Знаешь, я и тогда сказала ему, что я давно всех простила. Мы не знаем, что хорошо, а что плохо. В моей жизни все произошло так, как должно было произойти. Если бы я не провела там почти год в попытках пересечь границу, я думаю, что я не встретилась бы с человеком, благодаря которому я попала в Индию. И сейчас не было бы этого города в том виде, какой он есть, ведь все говорят, что городом счастья сделала его я, своим внутренним состоянием, к которому начали тянуться люди. А это состояние я получила в Индии, в которую попала из-за того, что вы бросили меня в Ливане. Видишь параллель? Если бы не было меня, возможно, тебя просто убили бы. Поэтому, не помогая мне тогда, ты помог себе сейчас. Возможно, все было так. Поэтому никогда не сожалей, ты знаешь лишь начало своего действия, а чем оно закончится, ты можешь узнать через много лет, а можешь вообще не узнать. Но все делается для чего-то.
        - Я слушаю тебя, и, кажется, что ты говоришь такие простые, и даже элементарные вещи.
        - Ты будешь первым кого, я приглашу сама. Я предлагаю походить тебе на мои занятия. Там все только позитивные люди, тебе не придется защищаться. Ты послушаешь о таких вот простых вещах, которые делают людей счастливыми. Занятия сейчас стали реже из-за Жанны, так что не будет поводов часто выходить из дома.
        - Сережа мне рассказывал об этих занятиях, и я сам хотел послушать, когда выберусь из берлоги.
        - Слушай! А хочешь сходить на охоту?
        - Ты доверишь мне оружие?
        - И своего мужа. Если с ним что-то случится, я лично расчленю тебя на площади. И это не шутка.
        - Я тебя не боюсь,  - с улыбкой сказал ВВ.
        - Я знаю, но предупредить должна. Да, я доверю тебе оружие. Как сам считаешь, тебе можно его доверять?
        - Уверен, что да, я никому здесь больше не причиню вреда.
        - Вот и отлично. Завтра Финн с Димой, и еще несколькими парнями пойдут на лося. Все парни адекватные, а тебе будет полезно побыть в мужском кругу, и ты ведь любишь охоту?
        - Да, люблю. Я начал вспоминать, что люблю многие вещи. Ты говорила, что тут есть спортзал, я хочу сегодня ближе к ночи сходить туда, когда никого не будет.
        - Я так рада за тебя, ты даже не представляешь!
        Вечером я сказала Финну про охоту, он скривил недоверчивое лицо, но ничего не сказал.
        - Нам нужно показать, что мы ему доверяем, это очень важно. Ему сейчас очень нужна поддержка.
        - А что мне за это будет?  - спросил Финн хитрым тоном.
        В этот момент Жанна заплакала.
        - За это, ты пойдешь и принесешь мне Жанну, я ее покормлю, а потом, я покормлю и тебя,  - так же хитрым тоном ответила я.
        - Ммм, она выпьет все молочко, и я даже спокойно смогу сжать твою грудь сильнее, и мне в лицо не стрельнет струя молока! Звучит заманчиво.
        - Нда, а как романтично все начиналось!  - с улыбкой сказала я.
        Конечно, наша жизнь выбилась из привычной колеи с появлением Жанны. Мы были уставшие и неудовлетворенные, меняя время на секс на время на сон. Случалось много всяких казусов, начиная еще с беременности. Но мы относились ко всему с юмором. Мы все это уже проходили, и знали, что этот период скоро закончится, а в каждом периоде были свои прелести и плюсы. Мы старались не упускать ничего.
        Пока я кормила Жанну Финн был в душе. Потом пошла я, а он укладывал Жанну спать.
        - Клади в кроватку, не качай ее на руках!  - крикнула я ему из ванной.
        - Какая у нас злая мама.
        Когда я вышла из душа, они оба спали. Я выключила свет и легла в кровать.
        - Я не сплю,  - сказал Финн,  - я только на секунду закрыл глаза.
        - Ладно, давай спать, радость моя. Ты устал.
        - Нет, сейчас секса я хочу больше, чем поспать. Пошли отсюда.
        Наша комната была дальней, угловой в доме, в противоположной части дома была такая же комната, в ней раньше жили Оля с Димой. Это была наша комната для утех. Мы уходили туда, захватив радионяню, чтобы не будить Жанну. У меня было настроение, и я поменяла там все. Комната была похожа на номер в борделе, красные занавески, шелковое постельное белье, тоже интимных тонов, постоянно менялось. Я зажигала там ароматические палочки, и там всегда пахло сандалом. Повесила на стену большое зеркало, поставила всякие пуфики. В общем, комната сразу поднимала нужный настрой.
        Наследующий день мои мужчины вернулись с охоты, они завалили здоровенного лося, и, конечно же, не обошлось без зайчиков. Их было целых пять штук. Когда Финн сказал ВВ, что я люблю зайчатину, он сам подстрелил всех для меня.
        - Теперь ты просто обязан прийти к нам на ужин, и попробовать моего пирога с зайчатиной!  - сказала я ВВ.
        - Я приду.
        - Мы пригласим еще гостей. Тех людей, с которыми мы жили в начале. Что скажешь?
        - Я хочу с ними познакомиться.
        - Вот и отлично.
        На ужин пришли Никита с Настей, Оля с Димой и двумя сынишками, Андрей, со своей новой девушкой. Таня с Ромой остались дома, их малышке был всего месяц, и они не хотели нести ее в компании. Позже пришел ВВ.
        - Мне сказали, что у вас принято приходить в гости с бутылкой вина,  - сказал он,  - хотя я сам не пью, бутылку я принес. Это не вино, но это не просто бутылка. Мне подарил ее Борис Николаевич в двухтысячном году, когда я заступил на первый президентский срок. Сказал, что бы я открыл ее, когда буду уходить на пенсию. Этот день настал. Сорокалетний коньяк стал теперь шестидесяти шестилетним.
        - Вот черт!  - сказала я,  - ты так расписал, что придется хоть каплю да попробовать! Жануся, мы сегодня бухаем, может, заснешь раньше? Сходи к Роме с Таней,  - сказала я Финну,  - они оба не простят нам, если мы им не скажем.
        Зная, что они точно придут, я поставила еще две тарелки. Когда расставляла всем коньячные рюмки, Настя сначала отказывалась. Я сказала, что чтобы там ни было, хоть немного она должна попробовать. Таня с Ромой конечно пришли. Маленькая Аня спала, мы положили ее к Жанне в нашу комнату, радионяня была у меня в кармане. Мы сели за стол, на нем было много всяких вкусностей. Конечно же, лосиное мясо, Финн запекал его в своей чудо-печи с какими-то корешками. Открыли заветную бутылку и разлили по бокалам. Насте наливали больше, чем остальным девочкам, у всех нас были грудные дети.
        - Мне тоже не стоит много наливать. У меня нет ребенка, но скоро будет, я беременна,  - сказала Настя.
        Посыпались поздравления. Коньяк оказался очень вкусным, хотя я не любитель крепкого алкоголя. Мы ели и пили, болтали, было очень душевно. Я смотрела на ВВ, и видела как ему хорошо, он совсем расслабился, и спокойно общался со всеми, как будто давно всех знал. Рома с Таней побыли немного и ушли. Позже остальные тоже разошлись. ВВ уходил последним, он помогал мне убирать со стола.
        - Я очень благодарен тебе за то, что ты такая настойчивая, за то, что не бросила меня. Сегодня на охоте я снова ожил, как будто вдохнул свежего воздуха.
        - Я рада, что тебе лучше, что ты начал радоваться. Ты сегодня был как в кругу семьи.
        - Да, у вас друзья как семья.
        - Это маленькая семья, а вот на площади, на Витин день рождения соберется весь город, ну или почти весь. Там будет то же самое, только масштабнее. Пойдешь с нами?
        - Пойду,  - уверенно сказал он.
        На следующий день мы связались с китайцами. ВВ поговорил с их президентом, принес извинения, объяснил ситуацию. Я слушала его и думала, вот как надо общаться с другими правителями. Но мне этого не дано. Конфликт с китайцами был уже давно исчерпан, но теперь он был совсем закрыт.
        41
        ВВ уже со многими познакомился и чувствовал себя увереннее. Однажды он сказал, что хочет жить как все, что ему нужна скотина и огород. Огород рядом с его домом был, были и загоны для скотины, только без самой скотины. Там было все, так как там тоже раньше жили люди, а потом разъехались. Мы выдали ему скотину и научили, как с ней обращаться. У него начали появляться друзья.
        Завтра будет новый год, и Таня заставила ВВ написать мне речь. Он отказывался, говорил, что сам никогда речей не писал, что ему писали другие. Но Таня не отставала, говорила, что он столько раз ее произносил, что должен знать, как это делается. И он поддался. Меня заставили произнести речь. Был как всегда шумный и веселый праздник. Но мы с Финном были на площади недолго. Нам хотелось побыть вдвоем, Жанна спала все дольше по ночам, и мы постепенно возвращались к жизни, когда мы можем уделить друг другу больше внимания.
        Мы скучали друг по другу, и ловили каждый момент, когда можно побыть вдвоем. Мы думали, стоит ли отправляться в этом году в Финляндию, Жанна была еще такой крошкой, и отложили поездку до следующего года. С появлением Жанны у нас началась новая жизнь, и мы были бесконечно счастливы. Уставшие, но счастливые. Как и планировали, в следующем году мы отправились в Финляндию. Она опять нас благословила. Я снова забеременела. Жанну мы сделали тоже в Финляндии. Я родила мальчика. Мы назвали его Матиас младший. Финн говорил, что уже и забыл какое у него имя, потому что никто по имени его не называет, а многие даже не знают, как его на самом деле зовут. Я не знала, что могу быть еще счастливее. Иногда мне бывало страшно, когда я думала, что мы могли бы и не встретиться с Финном, он бы уехал к себе в Финляндию искать хоть кого-то выжившего, и все. Мы могли бы просто разминуться. Мне было тридцать девять лет, я всегда думала, что в этом возрасте буду жить одна с двумя собаками, а вышло совсем не так. Сколько бы я ни думала, сколько бы ни размышляла, я всегда приходила к одному выводу  - апокалипсис лучшее, что
случалось со мной.