Музыка двух сердец (сборник) Мария Северская
        Большая книга романов о любви для девочек
        «Перламутровый дождь для двоих»
        С Гариком Сашка дружила с первого класса. Вместе делали домашку, придумывали шалости, ходили в секцию айкидо и веселились на выходных. Ребята были не разлей вода… пока Гарик не влюбился в новенькую, появившуюся первого сентября в 10-м «А»! Что только он нашел в этой глупой блондинке? Сашка неожиданно расстроилась. Девушка вдруг поняла: она испытывает к Гарику не просто дружеские чувства… Во что бы то ни стало она должна завоевать его сердце!
        «Серебряный ангел»
        Как быть, если тебе нравится парень? И одновременно он нравится твоей подруге? Ждать, что все разрешится само собой, или ковать железо, пока горячо? Кто-то решит действовать. Но у Насти другой характер - она не хочет мешать чужому счастью. А со своим любимым станет просто общаться: ну могут же они быть друзьями! Ведь это никому не мешает! Только наступает момент, когда дружбы оказывается мало…
        «Рыцарь на мотоцикле»
        Что за невезение! Вечерняя электричка опоздала, последний автобус ушел. И вот Лариса одна стоит на остановке, а компания подвыпивших молодых людей пытается с ней познакомиться! Что делать?! Но девушка даже испугаться не успела - неожиданно ей на помощь пришел незнакомый парень на мотоцикле. Он спас Лару от хулиганов и подвез до дома. А потом умчался в летнюю ночь, не назвав своего имени. Как же теперь его найти? Ведь у Лары осталась куртка мотоциклиста и к тому же ей очень хочется увидеть его еще раз…
        Мария Северская
        Музыка двух сердец (сборник)
        Перламутровый дождь для двоих
        Моим любимым: маме и второй маме посвящается
        Выкинутый из форточки пельмень, будто маленькая летающая тарелка, гордо спикировал на ярко-зеленую, полосатую, похожую на большой волосатый арбуз вязаную шапку соседки бабы Веры и прочно там закрепился. Баба Вера приземления пельменя не заметила, а вот Сашка за полетом и посадкой следила пристально, во все глаза.
        Перед бабой Верой неудобно. В сущности, старушка хорошая. Хотя телевизор смотрит на такой громкости, что у Сашки в комнате слышно каждое слово героев любимых бабой Верой сериалов. Может, она глухая! Это ж еще не повод пельменями кидаться!
        Виновата вовсе не Сашка, а Сашкина мама, любительница бездомных животных. С детства твердила дочери: не выбрасывай остатки еды в ведро, лучше собери в пакетик и отнеси на улицу кошечкам или собачкам.
        - Или крыскам, на худой конец, - добавляла Сашка.
        - А что, крыски тоже кушать хотят, - заявляла мама, и Сашка соглашалась, тем более что ничего против крысок не имела.
        Вот только способ транспортировки остатков Сашка выбрала свой - в окно, и все дела. Еще чего, на улицу ради такой ерунды ходить! К тому же еда из форточки шмякается прямиком к забранному решеткой окошку подвала, где обитают всевозможные четвероногие. Обед с доставкой на дом, можно сказать.
        И кто же мог знать, что сегодня у подвального окошка будет стоять баба Вера! Вот что она там, спрашивается, забыла?
        Соседка, по-прежнему не подозревающая об оккупировавшем ее шапку изделии из теста, тем временем, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, скрылась за углом дома. Сашка проводила ее виноватым взглядом.
        «Надо будет извиниться, - решила она. - Или что-нибудь хорошее для нее сделать».
        Сашка захлопнула форточку, в которую врывался ледяной декабрьский ветер, поправила занавеску. Жесткий тюль царапнул кончик уха, и девушка машинально провела рукой по голове. Пальцы коснулись отросшего ежика волос.
        Сашка скривилась. Издевательство, а не прическа! Волосы стоят дыбом, и все тут! А ведь уже целых три с половиной сантиметра, почти четыре - только вчера измеряла. Выдрала из макушки одну волосину и приложила к линейке.
        Сейчас Сашка даже уже может причесываться, а три месяца назад только тряпочкой голову протирала.
        Девушка поежилась. Это ж надо было быть такой дурой! В жизни больше проводить эксперименты с волосами не будет! Да и тогда, в сентябре, если бы не Гарик, ни за что бы не стала.
        С Гариком - Игорем Шороховым - Сашка дружила с первого класса. Были в их компании еще и Ваня Иванов по кличке Штирлиц и Миха Седов, но ближе всех Сашке всегда оставался именно Гарик. Вместе делали домашние задания, ходили в секцию айкидо, придумывали различные шалости, сидели за одной партой, делились секретами и переживаниями. К нему Сашка бежала, если ссорилась с мамой. И именно к Сашке Гарик пришел рассказать, что влюбился в новенькую - в Алену Пухову, пришедшую вместе с пятью другими ребятами из разных школ в их 10-й «А» первого сентября.
        Влюбился Гарик с первого взгляда и до последнего вздоха - именно так и сказал Сашке.
        Хорошо, что она сидела на диване, а то наверняка упала бы от потрясения. Отдышаться, во всяком случае, минуты две не могла. Хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, пока наконец не заорала:
        - Да ты что! В этого Винни-Пуха! Что ты вообще в ней нашел?!
        - Совсем она на Винни-Пуха не похожа, - обиделся за даму сердца Гарик.
        - Она, может, и нет, зато фамилия - очень даже, - парировала Сашка.
        - Молчала бы ты лучше, Завьялова, - как-то тихо произнес Гарик и добавил: - Алена красивая. Фигура у нее хорошая, волосы…
        - Волосы! - все так же эмоционально воскликнула Сашка.
        А когда Гарик ушел, встала перед зеркалом, разглядывая себя.
        Да, фигурой ей, конечно, с Аленой не сравниться. Пухова стройная, где надо округлая, женственная. А Сашка худая и плоская, как мамина гладильная доска. А мышцы! Да у нее бицепсы, как у культуриста, и на животе кубики! Спасибо многолетним занятиям спортом.
        Зато волосы у Сашки точно не хуже, а то и лучше, чем у Алены. Пухова блондинка, на голове три тонкие волосины, она собирает их в жиденький конский хвост, который болтается по спине. А у Сашки толстенная каштановая коса. Шевелюра такая густая, что зубья расчески ломаются.
        «Может, все дело в цвете? - подумала Сашка. - Гарик предпочитает блондинок? Так это легко исправить!»
        Она понеслась в кладовку, где в подвесном шкафчике у мамы хранились всякие шампуни, бальзамы, краска для волос и еще куча всякой ерунды.
        - Где же это, где? - шептала Сашка, вытряхивая все из шкафчика на пол. - О! Нашла! - В ее руках оказалась упаковка гидроперита, про который она как-то слышала, что им осветляют волосы. - Похоже, оно.
        Девушка развела две таблетки в воде.
        - Что там еще маменька добавляет? Перекись?
        В тазик с раствором гидроперита отправился большой пузырек перекиси водорода.
        - Ага. Это уже лучше. Еще вроде шампунь туда надо вбухать.
        Сказано - сделано.
        Когда через час Сашка смыла с волос получившуюся мыльную кашу и взглянула в зеркало, оттуда на нее уставилась моложавая старушка с абсолютно белыми волосами.
        - Опа! - протянула девушка. - Кажется, переборщила.
        Она снова полезла в шкафчик и на этот раз вытянула оттуда краску для волос.
        - Золотистый блонд, - прочитала Сашка и показала язык роскошной блондинке, улыбающейся ей с этикетки.
        Еще через час девушка оглядела результаты своего труда. Золотистый блонд ей категорически не понравился. На деле он выглядел ярко-желтым, к тому же волосы стали напоминать солому.
        - Никуда не годится, - вздохнула Сашка и задумалась.
        Надо чем-то вылечить волосы и убрать этот ужасный желтушный оттенок.
        - Точно! Хна! - Сашка аж подпрыгнула. - Она лечит волосы! Блондинка из меня не вышла, подумаешь! Буду рыжей! Так даже лучше!
        Но стать рыжей не получилось. Зато получилось - зеленой.
        Облокотясь руками о раковину, Сашка обозревала в зеркало свое лицо, обрамленное волосами цвета сочной молодой травы. К макушке цвет майской зелени становился темнее и напоминал оттенок шкурки огурца. На затылке и кончиках волос и вовсе были пятна размытой болотной жижи. Сами волосы по-прежнему казались сухими и безжизненными.
        Сашка всхлипнула.
        В замке входной двери заскрежетал ключ, в квартиру вошла мама.
        Сашка выглянула в коридор.
        - Мам, привет, - как ни в чем не бывало произнесла она.
        Мама взглянула на дочь, колени ее подкосились, и она сползла спиной по двери.
        - Господи, что это! Саня, что ты с собой сделала?!
        По коридору раскатились яблоки, вывалившиеся из маминого пакета, который она неосторожно поставила у стены. Сашка кинулась собирать.
        - Мам, ну что ты. Не переживай, это же всего лишь волосы. Сейчас перекрашу, - произнесла она.
        - Не смей! - заорала мама. - Не смей больше трогать голову! С чего ты вообще взялась краситься?! Никогда вроде не собиралась. - Она подошла к дочери и оглядела ее со всех сторон. - Не могла меня подождать до вечера? Приспичило? Такая роскошная грива была, а теперь что?! - Мама взяла в руки зеленую прядь, брезгливо повертела, глянула на свет. - В общем, пока оставь как есть, ты и так волосы полностью испоганила. Через пару недель пойдем в хороший салон.
        - Может, завтра? Или лучше прямо сейчас? - подала голос Сашка.
        - Волосам надо дать отдохнуть. - Мама вздохнула. - Ничего, походишь пока зеленой. Что делать, если мозгов нет у человека. - Она вынула из Сашкиных рук собранные яблоки и пошла на кухню.
        Заболеть на следующее утро у Сашки не получилось, мама сразу просекла ее хитрость и отправила дочь в школу.
        Сашкино появление вызвало настоящий ажиотаж.
        - Ух ты! Нас посетили зеленые человечки! - вопил Седов. - Спасайся кто может!
        - Ты что, Саня, в поклонницы аниме записалась? - Ванька Штирлиц разглядывал ее со всех сторон. - А почему нам не сказала? Мы бы тоже перекрасились. Гарику вон, например, очень пошел бы фиолетовый. А меня вполне устроил бы кардинальный красный. Ты что скажешь, Шорохов?
        Гарик разглядывал Сашку так, словно видел впервые.
        - Ну ты, Шура, даешь! - наконец произнес он и поцокал языком.
        Но больше всех Сашкиному зеленому колеру порадовалась завуч Наталья Николаевна по прозвищу Дурында, ведущая химию.
        - Что это такое? - указала она пальцем на Сашкину голову.
        - Это - волосы, - ответила девушка.
        - Зеленые? - Щеки Дурынды наливались краской.
        - Зеленые, - согласилась Сашка.
        - Завьялова, а у тебя с головой все в порядке? Ты не заболела ненароком? - голос Натальи Николаевны набирал обороты.
        - Наверно, с головой не в порядке, - вздохнула Сашка. - Вот и волосы из нее растут какие-то неправильные. - Она посмотрела в глаза учительницы и сделала виноватое выражение лица. - Наталья Николаевна, вы же знаете, на самом деле я белая и пушистая.
        Класс грянул. Ржали все: сидящие впереди девчонки-отличницы и двоечники с задних парт; новенькие и те, с которыми Сашка проучилась девять лет. Ржали Миха и Штирлиц, ржал Гарик, и, наконец, растягивая пухлые, как ее фамилия, губы, громко смеялась Алена.
        - Совсем распоясались! - заорала Дурында. - Мне твои, Завьялова, выходки уже поперек горла стоят! Взрослая девушка, а ведешь себя как мальчишка-первоклассник! Тебе в институт на следующий год поступать. Туда тоже придешь вот такая? - Она сделала круговое движение рукой, указывая на Сашку.
        - Может, я не буду поступать, - сказала девушка. - Может, я в трампарк пойду работать, водителем трамвая.
        - Правильно. Там тебе самое место, - кивнула Дурында. - Народ веселить будешь. А еще в цирк можно, клоуном. В общем, ты меня поняла: чтоб завтра всей этой красоты не было.
        Придя домой, Сашка, не раздеваясь, протопала в ванную, вытащила из шкафчика ножницы и одну за другой состригла зеленые пряди. Под самый корень.
        Волосы летели на пол, вокруг Сашки образовался целый зеленый ковер, а она все стояла перед зеркалом, глядя себе в глаза. По щекам текли злые слезы. Но вместо своего отражения, вместо своих широко открытых ярко-синих глаз она видела хохочущих над ней Алену и Гарика. Смех отдавался у нее в ушах, множился, звенел, дробился на сотни серебряных колокольчиков.
        Тогда Сашка смахнула слезы и взяла с полки мамину новую безопасную бритву. Несколько движений, и голова блестит так, что ею можно пускать солнечных зайчиков.
        Когда пришла родительница, Сашка крикнула ей из своей комнаты:
        - Мам, сядь, пожалуйста.
        - Зачем? - удивилась та.
        - Ну сядь, - попросила девушка. Сделала паузу. - Села?
        - Ну, села, - отозвалась мама.
        - Дашь мне поносить свой оранжевый летний сарафан? - Сашка вышла в коридор. - Вот решила косить под кришнаита.
        Мама сдавленно ахнула и подняла руку к виску - покрутить пальцем, но, увидев в глазах дочери слезы, руку опустила.
        - Ерунда. Не бери в голову. Волосы - не зубы, отрастут. Еще лучше прежних будут, - сказала она.
        - Надеюсь, не тех, которые зеленые, - буркнула Сашка.
        Увидев ее на следующий день, химоза схватилась за сердце. Казалось, она навсегда потеряла дар речи.
        - Да не переживайте так, Нат Николавна, - сказала девушка. - В стране кризис, вы же знаете, зарплаты всем урезают. Вот мы и решили на шампуне экономить.
        Класс к новому Сашкиному имиджу привык на удивление быстро. Теперь девушка носила на голове разноцветный шелковый платок, повязанный на манер банданы, и это ей очень шло. Литераторша Анна Леонидовна даже сказала, что так Сашка стала похожа на какую-то известную иностранную актрису, имени Сашка не запомнила, но к Анне Леонидовне прониклась горячей благодарностью.
        Настойчивее всех о причине столь радикальной сначала покраски, а затем стрижки Сашку расспрашивал Гарик. Они шли вместе домой после тренировки, и Гарик то и дело бросал на девушку косые взгляды. Наконец та не выдержала.
        - Что? - спросила она.
        - Сань, у тебя все в порядке? - задал вопрос Игорь.
        - Конечно. - Девушка вскинула голову. - С чего ты решил, что у меня что-то не так? Из-за этого, что ль? - Она небрежно указала на свою голову.
        Игорь кивнул.
        - Не обращай внимания. Просто неудачный эксперимент, - почти не соврала Сашка. - Так что все ОК. А у тебя как? - Она попыталась придать своему лицу равнодушное выражение. - Как с Винни-Пухом?
        - Не зови ее так, пожалуйста, - попросил Гарик. Помолчал, потом закончил: - Пригласил на выходных в кино.
        - А она? - Сашка резко остановилась.
        - Согласилась.
        С тех пор прошло три месяца, но вспоминать о том разговоре все еще было больно.
        Теперь Гарик с Сашкой общались редко, все свободное время он проводил с Аленой. А когда Алена бывала занята, Гарик, Штирлиц и Миха собирались, как раньше, вместе, звонили Сашке и звали ее присоединиться. Чаще всего она отказывалась, ссылаясь на неотложные дела.
        Из спортзала после занятий Сашка тоже старалась удрать побыстрее. Этому способствовала все та же Алена, в последнее время зачастившая на тренировки. Пухова устраивалась в углу зала на сваленных в кучу матах и наблюдала за Игорем. Она вела себя тихо, как мышка, но Сашка чувствовала ее кожей. Становилось трудно дышать. Сашка ошибалась раз за разом, не могла сконцентрироваться. Дошло до того, что после очередной неудачи к ней подошел тренер.
        - Александра, пойдем-ка поговорим. - Он положил руку ей на плечо и подтолкнул ее к выходу из зала. - Что с тобой происходит? - спросил он.
        - Не знаю, - честно ответила Сашка.
        - Ты совершенно не контролируешь свое сознание. - Тренер вглядывался в ее лицо. - Ты когда последний раз упражнения для медитации делала?
        - Я не могу, - сдавленно пробормотала девушка.
        - Что не можешь? - переспросил тренер.
        - Заниматься больше не могу. Можно, я сделаю перерыв? - Она умоляюще посмотрела ему в глаза.
        Тренер вздохнул.
        - Ты взрослый человек, Саш, и тебе самой решать, хочешь ты заниматься дальше или нет. Мне, конечно, жаль будет, если ты решишь не продолжать тренировки, но в таком состоянии, как сейчас, это и правда бессмысленно. Отдохни. Подумай.
        Думать не хотелось. До появления Пуховой в жизни Гарика и, как следствия, ее визитов в спортзал на тренировки айкидо было единственным, к чему Сашка относилась серьезно - то есть над чем не позволяла себе шутить. В зале она была совершенно другой, нежели в школе, - спокойной, собранной, требования тренера выполняла четко. Единственный раз позволила себе прикольнуться.
        На одной из тренировок Сашка сильно приложилась лбом об пол, так что искры из глаз посыпались, а на лбу на месте ушиба вылезла огромная шишка. Дома она не долго думая щедро намазала шишку зеленкой и на следующую тренировку пришла именно так - с ядовито-зеленым рогом. На все вопросы отвечала, что она единорог - мифическое животное. Его надо ценить, беречь и всячески за ним ухаживать.
        Но это было давно. Года два назад. А сейчас… Выходило, что Пухова отняла у нее не только Гарика, но и ту единственную область, в которой Сашка была самой собой, такой, какой ей всегда хотелось.
        Или не единственную?
        Придя домой, Сашка бросила в угол спортивную сумку и чехол с тренировочным оружием и, не помыв руки, прошествовала на кухню, где углубилась в холодильник.
        Пельмени сварились быстро, вот только съесть их почти не удалось - кусок не шел в горло. На тарелке осталось три пельменя, и один за другим Сашка отправила их в полет по просторам двора.
        Баба Вера пришла к Сашкиной маме вечером. Жаловаться. Не на Сашку, а вообще - на жизнь.
        Девушка слышала ее громкий раскатистый голос, вещавший из коридора:
        - Квартплату-то еще с Нового года повысят и коммунальные услуги. Жить-то как, Нин?
        Сашкина мама что-то ответила, и соседка продолжила:
        - А дети с пятого совсем обнаглели. Представляешь, прихожу сегодня домой, шапку снимаю, что такое, смотрю, к ней присохло. Оказывается, пельмень! Из окна, паршивцы, кидаются! То-то, я гляжу, на меня люди в магазине косятся как-то странно.
        Сашка вылетела из комнаты и в три прыжка оказалась на кухне.
        - Это не дети, это я обнаглела, - сказала она.
        Обе женщины вопросительно уставились на ее пылающие огнем щеки.
        - Пельмень я кинула, - пояснила девушка. - Хотела кошкам, а попала в вас. Простите меня, баб Вер. Я не нарочно. - Она молитвенно сложила руки.
        - Ох, Александра, Александра, - покачала головой соседка. - Хорошая ты девка, только дурная. Пора бы уже повзрослеть.
        - Я уже совсем скоро, - пообещала Сашка. - Сразу после Нового года. Вы, главное, потерпите.
        Стихотворение возникло в ее голове сразу - словно вспышка: только что не было, и вот уже есть.
        Сашка шла из магазина, таща для бабы Веры тяжеленную сумку с продуктами, и шептала одними губами:
        Покой приходит слишком редко.
        Осенним звоном лес объят.
        Березы тоненькая ветка
        Нацелилась лететь в закат.
        Здесь пахнет небом и смолою,
        Грибами, прошлым и дождем.
        Ты посмотри, не мы ль с тобой
        Ввысь, взявшись за руки, идем?[1 - Здесь и далее - стихи М. Северской. (Прим. ред.)]
        Ей казалось, она вдруг перенеслась в какой-то параллельный мир, где все правильно, легко и хорошо, где все подчинено единому ритму, и сама Сашка - древний шаман, заговаривающий добрых духов быть на ее стороне.
        За углом забибикала машина, прогоняя со своего пути зазевавшегося прохожего. Девушка вздрогнула и словно проснулась.
        Какие грибы, какая осень?! Кругом зима, сугробы намело такие, что снегоуборочные машины еле справляются.
        Вот всегда так. Словно диктует ей кто эти стихи, и не знаешь, когда начнется очередной сеанс трансляции - ночью ли во сне, утром ли по дороге в школу, или на каком-нибудь самом скучном уроке.
        Сашка быстро забежала в подъезд, занесла соседке продукты, сказала «да не за что» на ее слова благодарности и понеслась домой - записывать новорожденный стих в толстую, купленную самой себе на прошлый Новый год тетрадь с черной кожаной обложкой, заполненную уже почти наполовину.
        Новый год приближался стремительно, как никогда, и, как никогда, Сашке было абсолютно наплевать, наступит он вообще или нет.
        За оставшиеся до праздника три недели ребята в классе начали обсуждать свои планы, кто, где, с кем встречает, что кому подарит, в чем пойдет на традиционный школьный бал - это, конечно, девчонки, - кого пригласит.
        Сашка сидела на подоконнике в классе литературы и наблюдала сквозь стекло, как во дворе дерутся две большие упитанные вороны. Одна налетала на другую, пытаясь отобрать то ли корку хлеба, то ли кусок банановой кожуры - разглядеть точно с высоты четвертого этажа Сашке никак не удавалось. Придя к выводу, что вряд ли вороны едят бананы и уж тем более шкурки, девушка решила, что бой идет за хлебную корку.
        Она еще сильнее прижалась носом к стеклу, когда до нее донесся голос Алены:
        - Мы с мамой на выходных такое платье купили для бала! Темно-синее, с блестками. Сшито как будто специально для меня. Продавщица так прям и сказала. И туфли к нему.
        Сашка представила себе Пухову в этом ее платье, и вороны тут же отошли на задний план.
        - Игорь будет очарован, - произнесла одна из девчонок. - Он тебя уже пригласил?
        - Да, еще неделю назад, как только объявление внизу повесили, - ответила Алена.
        Сашка задержала дыхание и досчитала до десяти, как ее учила мама. Не помогло. Сердце ухало в груди, словно огромный колокол.
        - Санек, а ты на бал что наденешь? - подражая девчоночьему голосу, спросил неизвестно откуда взявшийся Штирлиц. Сашка руку дала бы на отсечение, что минуту назад его в классе не было.
        Она отодвинулась от стекла, потерла холодный расплющенный нос. Ее взгляд метался от Пуховой и Штирлица к собственным полинявшим джинсам с неаккуратной бахромой внизу.
        - А я пойду в костюме зайца, - наконец нашлась она. - У меня с детского сада остался, если мама не выкинула.
        Штирлиц и девчонки захихикали. Сашка тоже выдавила кривую улыбку, жалкую, как показалось ей самой.
        «Надо, что ли, маму попросить съездить со мной в магазин купить что-нибудь приличное», - подумала она про себя, мысленно перебирая содержимое шкафа в собственной комнате.
        В кабинет вошла Анна Леонидовна, начался урок.
        Литературу Сашка любила больше всех остальных предметов, вместе взятых. Может, потому что с детства обожала читать, а может, потому что Анна Леонидовна единственная из учителей относилась к Сашке серьезно, как ко взрослой, словно не замечая ее амплуа вечного клоуна. Вероятно, поэтому девушке и не хотелось паясничать и острить на ее уроках.
        Впрочем, и отвечать она вызывалась редко, предоставляя это другим. Зато сочинения всегда писала на «отлично».
        Сегодняшний урок будет особенным - это Сашка поняла сразу, едва увидела любимую учительницу. Вид у той был какой-то загадочный. И Сашка, как оказалось, не ошиблась.
        - Сегодня я почитаю вам стихи, - произнесла Анна Леонидовна. - А вы попробуете угадать, чьему перу они принадлежат, и расскажете, какие ассоциации они у вас вызывают.
        Класс загудел: девчонки - одобрительно, мальчишки - наоборот.
        Уже с первых строк Сашка знала ответы.
        Память о солнце в сердце слабеет.
        Желтей трава.
        Ветер снежинками ранними веет
        Едва-едва.
        Голос учительницы летел над классом, вливался в Сашкины уши, отдаваясь холодком предвкушения в груди.
        В узких каналах уже не струится —
        Стынет вода.
        Здесь никогда ничего не случится, —
        О, никогда!
        Повторяла она слово в слово за Анной Леонидовной, сама не замечая, как начинает шевелить губами.
        Ива на небе пустом распластала
        Веер сквозной.
        Может быть, лучше, что я не стала
        Вашей женой.
        Память о солнце в сердце слабеет.
        Что это? Тьма?
        Может быть!.. За ночь прийти успеет
        Зима.
        Учительница выдержала паузу.
        - Ну что, какие будут предположения? - обратилась она к затихшему классу.
        - Лермонтов? - послышалось неуверенное с первой парты у стены, где сидели очкарики-зубрилки.
        - Это Анна Ахматова, - неожиданно для самой себя произнесла Сашка и опустила взгляд в парту.
        - Верно. - Анна Леонидовна подошла к ней совсем близко и теперь стояла, положив руку на Сашкино плечо, словно успокаивая ее, сдерживая. - Кто скажет, какими эмоциями или событиями в жизни автора вызвано это стихотворение, о чем в нем идет речь?
        - О природе? - предположили сзади, и Сашка скривилась.
        - Зима наступает. Снег первый, - задумчиво протянул сидящий рядом Штирлиц.
        - О любви, - раздельно, отчетливо проговорила Сашка. - Вернее, о конце любви. О безысходности и одиночестве.
        - Хо-хо, - изрек Штирлиц. - А Санек-то у нас, оказывается, романтик.
        - Ты что, Завьялова, влюбилась, что ли? Неспроста тебе кругом любовь мерещится, - кинула кто-то из девчонок.
        - Да что она вообще о любви может знать! - подала голос новая подруга Пуховой Надя Истомина, с которой Сашка училась с первого класса и тоже когда-то пыталась подружиться.
        - Она у нас теоретик, - это уже Игорь. Улыбается широко, словно пошутил удачней некуда и теперь ждет, что шутка вот-вот пойдет по рядам.
        - Зато ты у нас практик, - повернувшись, бросила ему в лицо Сашка, и класс послушно, словно по мановению палочки волшебника, взорвался смехом. Сидящая рядом с Шороховым Пухова залилась краской.
        Сашке стало противно, хотелось изо всех сил пнуть Гарика, но губы кривились в ухмылке.
        «Вот что значит условный рефлекс, - пронеслось в голове, - не хочешь, а ржешь».
        - Тихо, - повысила голос Анна Леонидовна, и Сашка только тут осознала, что рука учительницы до сих пор лежит на ее - Сашкином - плече. - Александра абсолютно права. Это стихотворение о любви.
        Литераторша говорила что-то еще, но Сашка ее слов уже не слышала. Перед глазами словно пелена повисла, в ушах звенело.
        «Я для них только клоун. Для Гарика, для Штирлица, для Пуховой этой дурацкой. Для всех, - думала она. - И что бы я ни говорила, реакция всегда будет одна и та же - смех».
        Во рту сделалось кисло, и Сашка почувствовала, как где-то в горле зарождаются слезы. Она прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.
        - Эй, Санек, ты живой? - толкнул ее в плечо сидящий рядом Штирлиц.
        - Отвали, - шепотом рявкнула девушка. - Не видишь, медитирую.
        Литература была по расписанию последней, и когда прозвенел звонок, ребята быстро побросали учебники в сумки и один за другим покинули класс. Сашка замешкалась. Она специально как можно дольше укладывала книги в рюкзак, делая вид, что спешить ей некуда.
        В кабинет просунулась голова вроде бы уже убежавшего Штирлица.
        - Санек, ты чего копаешься? Ждать тебя или не ждать? - произнес он.
        - Не надо, - бросила Сашка, голова Штирлица снова покинула класс.
        Девушка несколько секунд постояла над собранным рюкзаком, нервно кусая губу, затем решительным движением выдернула из него черную кожаную тетрадь и направилась к преподавательскому столу, за которым, уткнувшись в классный журнал 10-го «А», сидела Анна Леонидовна.
        Сашка встала перед столом, и учительница подняла глаза.
        - Ты что-то хотела спросить, Саша? - удивилась она.
        - Да. У меня к вам просьба. - Девушка замялась. - Вернее, вопрос. Не могли бы вы почитать и высказать свое мнение? - Она протянула учительнице тетрадь, та взяла ее в руки, открыла и тут же снова подняла глаза на Сашку.
        - Конечно, Саш, с удовольствием. И спасибо за доверие. - Анна Леонидовна смотрела на девушку серьезно, словно ждала, что еще та скажет, но Сашка лишь улыбнулась и кивнула.
        На улице было холодно. От мороза щипало щеки. Сашка подняла повыше воротник куртки, затянула шарф и завязала под подбородком уши смешной меховой шапки.
        Она заходила в магазин - мама попросила купить хлеба, когда в ее плечо впечатался метко запущенный кем-то снежок. Сашка оглянулась и увидела невдалеке смеющегося Штирлица.
        В два прыжка девушка подлетела к нему и повалила в сугроб. Штирлиц потянул ее за собой, и уже через минуту они вместе барахтались в снегу. Отдышавшись и отсмеявшись, оба вытряхнули из шапок и шарфов набившийся туда снег.
        - Ты чего у литераторши задержалась? - спросил Ванька.
        - Да так. Про сочинение спросила, - соврала Сашка. - А ты чего так долго шел?
        - С Гариком языками зацепились. Они с Аленой завтра на ВДНХ собираются, там выставка какая-то интересная намечается. С собой звали. Пойдем?
        Сашка пожала плечами. С одной стороны, наблюдать, как милуются Гарик и Алена, не хотелось. С другой - завтра суббота. Выходной. Глупо проводить его дома, тем более погода отличная, давно такой не было. Да и с друзьями надо пообщаться, не вечно же теперь от них бегать, еще подумают, что она на них обижена.
        - Я утром решу, ладно? - произнесла она.
        Утро выдалось восхитительным. Солнце разбрасывало блики по снегу, со вчерашнего дня заметно потеплело, ртуть на градуснике застыла на отметке «-5 °C». Отличная погода - не слякоть и не так уж холодно.
        За завтраком Сашка поняла, что усидеть дома выше ее сил. И словно в ответ на ее мысли раздался звонок телефона.
        - Ну что? - осведомился Штирлиц.
        - Где и во сколько встречаемся? - вопросом на вопрос ответила Сашка.
        - Через час у твоего подъезда. Я зайду за тобой. Успеешь собраться?
        - Конечно! - фыркнула девушка. Чего там собираться! Только переодеться из домашнего в уличное.
        Она была готова задолго до прихода Вани и прохаживалась по квартире, то и дело поглядывая на часы. Когда стрелки вплотную подобрались к назначенному времени, Сашка стремглав понеслась в комнату - взять деньги, подаренные родственниками на день рождения. В конце концов, это ВДНХ, там куча магазинов. Она погуляет с ребятами, а потом пробежится, поищет себе платье. Купит самое шикарное, денег должно хватить, и затмит на балу всех, даже Пухову.
        Штирлиц зашел за Сашкой вовремя, и они вместе отправились на встречу с ребятами.
        На территории ВДНХ было полно народу. Многие, как поняла Сашка, шли на ту самую выставку. Большой стенд рядом с входом гласил: «Выставка пушного звероводства».
        - Это туда мы идем? - удивилась Сашка.
        - Ага. Там такие зверушки милые, - ответила Алена. - Я была с подругой в прошлом году.
        Зверушки и правда милые. Лисы, еноты, норки, хорьки, соболи, куницы, песцы, запертые в тесные клетки и глядящие оттуда на толпу огромными испуганными глазами.
        Ребята вместе с другими любопытствующими переходили от одной клетки к другой. Алена восторженно ахала, смеялась, тянула Игоря за рукав, а Сашкино сердце обливалось кровью, и впервые за последние четыре месяца причиной тому был отнюдь не Шорохов.
        Затормозив у очередной клетки, Пухова указала пальцем на ее обитателя.
        - Смотрите, нутрия! Я их раньше только на картинках видела. Какой у нее противный хвост!
        Сашка встретилась взглядом с глазами большой крысы, и ей показалось, что нутрия прекрасно знает, что ее ждет в недалеком будущем. На душе сделалось совсем гадко.
        - Пойдем посмотрим еще вон ту смешную лисичку, - раздался над Сашкиным ухом радостный голос Пуховой.
        Сашка подняла на нее глаза.
        - Объясни мне, чему ты радуешься? Все эти милые, смешные животные - чьи-то будущие шапки и шубы. Их совсем скоро убьют ради шкурок. Знаешь, сколько норок уходит на одну шубу для такой, как ты? - зло произнесла она, указав пальцем на коротенькую Аленину шубку.
        - Животных, которые представлены на этой выставке, никто убивать не собирается. Во всяком случае, в зверосовхозы вернутся единицы из них. Всех остальных раскупят частные предприниматели, - это сказала женщина, стоящая рядом с клеткой с нутрией.
        - Отлично! - процедила Сашка. - А что с ними станет у частных предпринимателей, вы не знаете? Давайте подумаем, может, их отпустят на волю? Нет! Либо на разведение пустят, либо на те же шкурки. Некоторых вот еще и на мясо, - она кивком указала на прислушивающуюся к их разговору нутрию. - Перспективы самые радужные.
        - Санек, ты с ума сошла. - Штирлиц оттащил ее в сторону. - Что на тебя нашло? Все носят шубы и шапки, все едят мясо. Коровы и свиньи, между прочим, тоже живые.
        - Я больше не буду. - Сашка вырвала свою руку из цепкой хватки друга.
        - Что не будешь? - не понял тот.
        - Мясо есть. И шапку носить. - Она пихнула в его руки свой ушастый головной убор, развернулась и понеслась к выходу.
        - Это же искусственный мех! - заорал ей в спину Штирлиц. - Вот дура! - Но этого она уже не слышала.
        Сашка бродила по магазинам, но мысли ее были заняты не нарядами. Даже примерка платья - такого, какое она хотела, - не принесла радости. Перед глазами стояли ряды унылых металлических клеток.
        - Можно, я похожу, подумаю, брать или не брать? - спросила Сашка продавщицу. - А потом вернусь.
        - Хорошо, я это платье отложу. Если через час вы его не купите, продам кому-нибудь другому. - Продавщица аккуратно сложила наряд Сашкиной мечты и сунула под прилавок.
        Девушка вышла из павильона, в котором находился магазин, и огляделась по сторонам. Начинало темнеть. В воздухе кружились легкие снежинки.
        Сашка с минуту постояла на месте и поняла, что за платьем не вернется.
        Посетителей на выставке уже почти не осталось. У дальних клеток бродила престарелая супружеская пара, да мамаша с ребенком разглядывали чернобурую лисицу у входа. До закрытия оставалось двадцать минут.
        Честно говоря, Сашка не надеялась отыскать женщину, сказавшую, что животных с выставки распродают. Наверняка та уже ушла домой. Но удача улыбнулась Сашке. Женщина оказалась на прежнем месте, рядом с клеткой, в которой сидела нутрия.
        Сашке показалось, или зверек и правда узнал ее? Ну вот же, блеснул глазками, повел в ее сторону усатым носом.
        - Я хочу купить крысу, - обратилась девушка к женщине. Только сейчас она заметила на груди той бейджик с надписью «Зверосовхоз «Пушкинский».
        - Нутрию? - переспросила женщина. - Одну? Вам самца или самочку?
        - Мне ее вот. - Сашка ткнула пальцем в клетку со зверьком. - Можно?
        - Да ради бога. - Женщина назвала цену, и Сашка с тоской поняла, что платья ей не видать как своих ушей.
        Тем не менее она достала кошелек и выложила перед женщиной требуемую сумму.
        - Сейчас документы оформим, - деловито проговорила та. - И можете забирать. Как везти собираетесь?
        Сашка непонимающе посмотрела сначала на крысу, потом на продавщицу.
        - На машине? - уточнила та. - Клетка у вас есть?
        Девушка отрицательно замотала головой.
        - На руках довезу.
        - Нутрия полудикая, она вас покусает. А зубы у нее огромные.
        - Мне все равно, - упрямо сказала Сашка.
        - Как знаете, - равнодушно произнесла женщина. - Если вы считаете, что двух рук вам для жизни много, - вам виднее. Восемнадцать вам, надеюсь, есть?
        - Конечно, - не моргнув глазом соврала Сашка.
        Женщина окинула ее недоверчивым взглядом, тем не менее что-то вписала в открытые перед ней бумаги и протянула одну из них Сашке. Девушка мельком взглянула на бумагу и поняла, что это чек.
        - Забирайте. И постарайтесь побыстрее, мы через минуту закрываемся.
        Вопреки опасениям продавщицы нутрия девушку не укусила. Наоборот, едва клетку открыли, ринулась в Сашкины протянутые руки, словно поняв, что вот оно - ее спасение.
        Зверь оказался на удивление объемным и тяжелым, килограммов пять, не меньше.
        Сашка пихнула свою покупку под куртку. Вся крыса туда не поместилась, снаружи остался нос и длинный, толстый, как змея, хвост. Все то время, пока Сашка шла по проходу между клеток, крыса устраивалась у нее под курткой поудобнее. Хвост извивался, подрагивал, казалось, что это Сашкин собственный хвост.
        За время, что Сашка провела внутри выставочного павильона, снегопад усилился. И теперь с неба опускалась белая стена. Снег быстро забился под Сашкин воротник - шарфом-то она сверху под курткой прикрыла нутрию, чтобы той было теплее. Впрочем, как девушка вскоре поняла, крыса совсем не мерзла в отличие от Сашки, давно пожалевшей, что отдала шапку Штирлицу. Нутрия высунула мордочку наружу и обозревала окрестности, то и дело издавая звуки, похожие на уханье филина.
        Пока Сашка дошла до метро, руки у нее устали так, что казалось, вот-вот отсохнут. Позвоночник разламывался, колени подкашивались.
        В метро Сашку не пустили. Стоящая рядом с турникетами тетенька обозрела ее объемный живот и спускающийся по бедру длинный хвост.
        - Кто у вас там? - спросила она.
        - Хомячок. - Девушка поудобнее перехватила обтянутую курткой и шарфом нутрию.
        - С хомячками езжайте наземным транспортом, - недружелюбно проговорила тетка и преградила ей дорогу.
        Сашка тяжело вздохнула и повернула назад.
        У себя она оказалась через два часа. Хорошо, что от ВДНХ ходил троллейбус до ближайшей к ее дому станции метро. Вот только ждать его пришлось невероятно долго.
        Мама сегодня отправилась в гости к подруге, и Сашка порадовалась, что родительница пока еще не пришла.
        Нутрии квартира понравилась. Особенно ей пришлись по душе провода от телевизионной антенны и Сашкиного компьютера. Сашка ее еле от них оттащила.
        Теперь предстояло решить вопрос, чем нутрию кормить. Впрочем, все оказалось не так сложно. На одном из звероводческих сайтов писали, что нутрии едят овощи, также им можно покупать зерновые смеси для кроликов и морских свинок.
        Когда в прихожей раздался звук открываемой двери, Сашка быстро свернула страницу сайта и вышла из комнаты.
        Мама пришла с мороза раскрасневшаяся, улыбающаяся, и Сашка про себя отметила, что мамино хорошее настроение ей на руку. Может, сразу ее не убьют, а сначала выслушают.
        - Мам, помнишь, мы котенка хотели завести? - начала девушка.
        - Это ты к чему? - родительница выжидающе уставилась на дочь.
        - Пойдем со мной, - Сашка кивком головы указала на свою комнату.
        Нутрия сидела у батареи и огромными оранжевыми зубами вычесывала шерсть у себя на боку.
        - Господи, кто это?! - Сашка увидела, как в одно мгновение мамины щеки из ярко-розовых становятся снежно-белыми.
        - Мам, это нутрия. Ну прости! Я ее на выставке пушного звероводства купила. Из нее бы шапку сделали!
        - А бобров там не было? Наших, российских? - Родительский взгляд не предвещал Сашке ничего хорошего. - Нам как раз бобра не хватает. Смотри, сколько ненужной мебели кругом, - она обвела рукой комнату.
        - Не, бобров не было, - вздохнула девушка. - Но, если хочешь, специально для тебя могу где-нибудь найти. - Она заглянула родительнице в глаза. - Мам, ну что ты, ты же сама говорила, что о крысках тоже заботиться надо, не только о собачках и кошечках. Ну, так вот, заботься!
        От родительского гнева Сашку спас звонок в дверь. На пороге стоял Штирлиц, в руках он держал Сашкину шапку.
        - На вот, - он протянул девушке головной убор.
        - Ваня, здравствуй, - из комнаты показалась мама. - Давай раздевайся и проходи.
        - Да не, я пойду, наверно. - Штирлиц топтался в дверях. - А у вас ничего не случилось, Нина Андреевна? Какая-то вы странная, - спросил он.
        - Еще как случилось! - Сашкина мама за руку втянула его в квартиру. - Можно подумать, ты не знаешь! Небось вместе покупали.
        Минута молчания затянулась. Все трое смотрели на нутрию. Сашка - с интересом, Сашкина мама - обреченно, Штирлиц - с восторженным ужасом. Крыса уже закончила умываться и теперь обследовала комнату. Залезла в кресло, где у Сашки были свалены тетради вперемежку с одеждой, что-то попробовала на зуб, что-то спихнула на пол. Наконец устроилась, свернувшись в клубочек, и засопела.
        - Вам нужна клетка, - констатировал факт Штирлиц. - Никуда не уходите. Я сейчас принесу. - Он бросился к двери.
        - Мы никуда не уйдем, - вздохнула Сашка.
        Штирлиц вернулся минут через двадцать, и не один, а с Мишей. Они вдвоем еле-еле тащили огромную клетку.
        - Вот, держите. У меня от Лаймы осталась. Покупали, когда она щенком была, думали запирать ее, когда из квартиры будем уходить, чтобы ничего не грызла. Но как-то не пошло. Да она и не грызла особо… А вам пригодится. У вас-то точно грызть будет, - полушепотом добавил он.
        Сашкина мама благодарно улыбнулась, с ее лица исчезло выражение обреченности.
        - Как назовем животное-то? - спросила она.
        - Лариской? - неуверенно предложила Сашка.
        - Пусть будет Лариска, - согласилась мама. - Пошли пить чай, - она поманила за собой ребят. - А ты пока запихни ее в клетку, будь добра.
        - Платье ты, конечно, не заслужила, - сказала мама на следующее утро, - но что с тобой делать? Не отправлять же на бал в джинсах и свитере. Собирайся, в магазин пойдем. Не забудь только своего монстра запереть.
        Лариска всю ночь проспала на Сашкиной кровати, в ногах у девушки, и даже не просыпалась, когда та пыталась пяткой отодвинуть ее чуточку подальше.
        «Вот тебе и дикое ночное животное», - думала девушка, убирая постель. Нутрия сидела в углу клетки и шумно грызла морковку.
        В первом же магазине Сашка увидела платье своей мечты - почти точную копию вчерашнего отложенного, только лучше и на порядок дешевле. Оно было черным с серебристо-серыми вставками, с глубоким вырезом и короткой узкой юбкой, выставляющей напоказ Сашкины длинные стройные ноги. Девушка оглядывала себя со всех сторон в большое зеркало и не верила, что эта симпатичная незнакомка - она.
        - Ну вот, на девочку стала похожа, - резюмировала мама. - А то все джинсы и джинсы. Туфли купим на следующей неделе.
        При слове «туфли» Сашка непроизвольно скривилась. По ее мнению, к этому платью отлично бы подошли высокие берцы. Но разве маму убедишь? Хотя можно попробовать…
        - Саш, а ты задержись, пожалуйста, - сказала Анна Леонидовна, едва прозвенел звонок и весь 10-й «А» повскакивал с мест, чтобы на всех парах нестись домой. - Мне нужно с тобой поговорить. - Учительница вытащила из-под стопки книг Сашкину черную кожаную тетрадку.
        Девушка подошла к учительнице, по пути поймав вопросительный взгляд Штирлица и в ответ указав ему глазами на дверь.
        - Мне понравились твои стихи, Саша, - произнесла литераторша, едва все вышли. - У тебя большой потенциал. Я всегда это знала. Так вот что я тебе хотела сказать. У меня есть знакомая. Она проводит что-то вроде литературных вечеров у себя дома каждые выходные. К ней приходят разные интересные люди: поэты, художники, писатели, музыканты, читают стихи, общаются, делятся мнениями. Я рассказала ей про тебя, и она пригласила тебя в гости. - Анна Леонидовна улыбнулась Сашке. - Обязательно сходи. Познакомишься с новыми людьми, может, обзаведешься нужными знакомствами. Вот адрес и телефон. - Она протянула листок с написанными от руки координатами. - Это на Чистых прудах. Тебе у нее понравится.
        Девушка поблагодарила учительницу и убрала листок в тетрадь со стихами.
        В коридоре Сашку ждали Штирлиц и Миха.
        - Чего у тебя за дела с нашей Аннушкой? - спросил Седов.
        - Да так, ерунда всякая, - отмахнулась девушка. - Ну что, пошли? - Она подхватила ребят под руки и направилась к лестнице. - А где у нас месье Шорохов?
        - Наверно, как всегда, со своей дамой сердца, - ответил Штирлиц. - Во всяком случае, ушли они вместе.
        «Кто бы сомневался», - подумала Сашка.
        Дома Сашка застала маму и бабу Веру. Они сидели на кухне и пили кофе из маленьких фарфоровых чашечек.
        - Мам, а ты чего сегодня так рано? - удивилась девушка.
        - А у нас начальник в командировке, вот мы и решили устроить себе короткий день.
        - Понятно, - протянула Сашка и отправилась в ванную мыть руки.
        - Александра, где ты такого зверя достала? - настиг ее у дверей ванной громоподобный голос бабы Веры. Пришлось вернуться и подробно рассказать всю историю появления Лариски в их доме.
        - Ремнем тебя мало били, - дослушав Сашку, подвела итог соседка. - Это ж надо было притащить крысу в дом! Был бы жив твой отец, он бы тебе всыпал.
        Упоминание об отце больно резануло по сердцу. В ванной, стоя перед зеркалом и наблюдая, как течет из крана горячая вода, Сашка разглядывала свое отражение. Несколько лет назад ей казалось, что она точная отцовская копия, но с годами Сашка все больше и больше становилась похожа на маму. Только глаза по-прежнему оставались отцовскими - ярко-синими, словно нарисованными на узком, похожем на симпатичную беличью мордочку лице. Все остальное - и прямой аккуратный нос, и пухлые, красиво очерченные губы, и подбородок - мамино.
        «А ведь я очень даже хорошенькая, - отстраненно подумала Сашка. - Неправа баба Вера, ничего бы папа мне не всыпал. Он бы любил меня, защищал. - В горле запершило. - И может, будь он жив, я была бы чуть больше похожа на девочку, носила бы юбки и туфли на каблуках, у меня была бы лучшая подруга, и уж точно клоуном в классе был бы кто-то другой».
        - Санька, ты заснула там, что ли? - донесся до нее мамин голос. - Давай на кухню. Суп остывает. Я рассольник сварила твой любимый.
        - Иду, - крикнула Сашка. Завернула воду. Навесила на лицо дежурную улыбку.
        На кухне быстро похлебала суп, не чувствуя вкуса. От второго отказалась, отговорившись, что поест попозже, и ушла в свою комнату - якобы делать уроки.
        На самом деле Сашка вытащила из клетки нутрию и уселась с ней на диване. Крыса обнюхивала Сашкино лицо, норовя ткнуться холодным носом в щеку, щекоча усами, - наверно, от девушки пахло рассольником, и Лариска возмущалась, почему ей не дали такого вкусного лакомства. Наконец поняв, что рассольника она не получит, крыса села на хвост и обиженно заверещала.
        Сашка вздохнула, порылась в шкафу и протянула ей зерновую палочку для хомяков. Через секунду со стороны крысы, кстати, унесшей свою добычу в дальний угол дивана и повернувшейся к своей кормилице-хозяйке толстой лоснящейся попой, раздавались только хруст и сопение.
        Сашка снова тяжело вздохнула. Надо же было бабе Вере вспомнить об отце! Мама вон молчит с того самого разговора, произошедшего весной, полгода назад.
        Отца Сашка помнила смутно. Только запах, тембр голоса и пушистую рыжую лисью шапку, которую он бросал на полку вешалки, приходя, - шапка лежала там, словно свернувшаяся клубочком кошка, до самого его ухода.
        Родители разошлись, когда Сашке было два, несколько лет до отцовской смерти жили отдельно, поддерживая отношения ради дочери. Отец приезжал к ней по выходным, а иногда вечерами после работы. Возил ее на машине гулять в парк, читал книжки и рассказывал смешные истории.
        Когда он исчез, мама и тогда еще живая бабушка объявили Сашке, что папа уехал в секретную заграничную командировку и вернется через несколько лет.
        Сашка ждала. А пока придумывала, как они встретятся и что она ему расскажет, и даже записывала свои предполагаемые рассказы в тетрадь, в стихотворной форме почему-то. Ту тетрадь Сашка полгода назад сожгла на берегу озера на даче. Долго стояла и смотрела, как дотлевают угольки, бывшие совсем недавно ее не сказанными отцу словами. Именно тогда Сашка осознала, что из той командировки, в которую отец уехал, он не вернется никогда, и на сердце тяжелой плитой легло слово «умер».
        О его смерти Сашка узнала случайно. Много лет - с самого детства - не спрашивала о нем маму, и та, наверно, расслабилась, забыла версию про командировку.
        В тот день они ехали из гостей, и Сашка, сама не зная, что именно ее навело на мысль об отце, спросила, где он.
        И мама ответила:
        - Умер.
        Сашка отвернулась к окну автобуса и долго широко открытыми глазами вглядывалась в проносящиеся мимо огни машин, стараясь поглубже загнать слезы, чтобы мама, не дай бог, не догадалась, что ей не все равно.
        Подробности выяснила потом. В маминых документах нашла свидетельство о смерти, вырезку из газеты, в которой было сказано, что такой-то такой-то такого-то такого-то погиб при исполнении, и пару писем от отца маме в роддом - с вопросами и заботой о том, как себя чувствует новорожденная Сашка.
        Сашка письма прочитала несколько раз, вызубрила наизусть, и ей стало мучительно стыдно, что она влезла без спроса в мамину личную жизнь.
        В тот день, положив документы на место, Сашка побежала к Игорю и долго ревела на его плече, пытаясь понять, почему и зачем столько лет ей врали и как жить теперь, зная, что главная мечта ее жизни - увидеть отца - никогда не сбудется.
        Игорь ее утешал. У него были точно такие же руки и точно такой же голос, как у отца. И пахло от него так же - родным, обволакивающим теплом. Тогда Сашка впервые это заметила.
        Поздно вечером к ней пришел Штирлиц с охапкой еловых веток.
        - О, елка! - обрадовалась девушка. - Спасибо.
        - Это не тебе, это Лариске твоей. - Ванька сгрузил на пол свою ношу, и по коридору разлился запах хвои и Нового года.
        - Так я и думала. - Сашка потрогала одну из веток, оторвала хвоинку, сунула в рот, пожевала. - И что она будет с этой елкой делать?
        - Есть, конечно. - Штирлиц принялся развязывать ботинки. - Ты что, животновод-любитель, не знаешь, что нутриям обязательно надо давать ветки грызть, чтобы они зубы стачивали?
        Девушка помотала головой. Вроде читала на каком-то сайте, но за прочей информацией забыла.
        - Что бы ты без меня делала! Угробила бы животину! - Он снова собрал в охапку ветки и понес в Сашкину комнату.
        Пропихнул одну в клетку Лариске. Крыса тут же вцепилась в елку зубами и потянула на себя.
        - Куда тебе их сложить? - спросил Штирлиц.
        - Давай на балкон. - Сашка кивком указала на балконную дверь. - Приткни там где-нибудь. Откуда дровишки-то? - уточнила она, когда Штирлиц возник из недр балкона.
        - Отец сегодня на дачу мотался. Я позвонил, попросил нарвать.
        - Надо будет в подъезде объявление повесить, чтобы елки после Нового года не выкидывали, а несли вместо помойки к нам, - задумчиво произнесла девушка.
        - И все их складывать на балконе. У вас и так там бардак, елки картины не испортят, - кивнул Ваня.
        - Ужинать будешь? - решила проигнорировать замечание про бардак Сашка.
        - А чем у вас нынче кормят? - заинтересовался Штирлиц.
        - Картофельными котлетами с грибной подливкой.
        - Давай!
        Сашка отправилась на кухню греть гостю ужин, а когда вернулась, застала Штирлица вчитывающимся в строчки в ее тетради со стихами. Тетрадь Сашка оставила на столе и даже, кажется, не закрыла.
        - Положи где взял, - зло произнесла девушка.
        - Чего тебе, жалко? - Штирлиц поднял на нее глаза. - Между прочим, хорошие стихи. Я не знал, что ты пишешь.
        - Это не мои. Одна знакомая дала почитать. - Сашка вытащила тетрадь у него из рук и убрала в стол.
        - Ага, - произнес Ванька. «Так я тебе и поверил», - читалось в его глазах.
        На кухне пискнула микроволновка, возвещая о том, что ужин подогрет.
        - Пошли, твои котлеты готовы, - сказала девушка.
        Когда сытый и довольный Штирлиц ушел, Сашка достала тетрадь из стола и принялась перелистывать.
        «Значит, стихи неплохие», - вспомнила она мнение Ваньки.
        В голове забрезжила пока еще смутная идея. С каждой секундой она вырисовывалась все яснее. Точно! Сашка даже подпрыгнула. И как она раньше об этом не додумалась?! Она пошлет пару-тройку своих стихов Гарику - те, которые посвящены ему. Он станет думать, кто же автор, искать среди своих знакомых девушек и рано или поздно подумает на Сашку. Тогда она предстанет перед ним в ином свете - взрослой девушкой, серьезной, способной на глубокие чувства. И он сразу же поймет, что всегда любил только ее, а Пухова - это так, временно…
        Сашка скривилась.
        «Рассуждаю как пятиклассница. Хотя сама идея хорошая, не лишенная рационального зерна. Почему бы не попробовать?»
        Она выбрала три самых удачных, на ее взгляд, стихотворения, набрала их в ворде, распечатала. Все три как раз влезли на лист А4.
        Теперь сложить, пихнуть в конверт без обратного адреса и отнести на почту. Или лучше подбросить в школе? Да, так, пожалуй, вернее, ведь письмо может и не дойти. Будешь потом голову ломать: получил - не получил. К тому же адрес Гарика знают немногие, и этот факт сразу сузит круг поисков.
        «Наверно, удобнее всего подбросить конверт во время бала, - подумала Сашка. - Вряд ли Гарик попрется танцевать с сумкой. Оставит где-нибудь в классе. Тут-то я и подсуечусь».
        А пока Сашка убрала конверт в стол, подальше от любопытных глаз.
        Выходные подкрались незаметно. В пятницу вечером Сашка собралась позвонить по номеру, данному ей Анной Леонидовной. Звонок она откладывала до последнего - почему-то было страшно. Наконец, когда стрелки часов подобрались к десяти, девушка решилась.
        На том конце Сашке долго не отвечали, но, когда - после седьмого, кажется, гудка - девушка уже собралась нажать отбой, из трубки донесся потусторонний голос:
        - Да. Я вас слушаю.
        Так могло бы разговаривать привидение. Во всяком случае, именно такими Сашка их голоса себе и представляла.
        - Добрый вечер. Могу я поговорить с Татьяной? - произнесла девушка.
        - Это я, - ответило привидение.
        - Здравствуйте, - зачем-то еще раз поздоровалась Сашка и затараторила: - Меня зовут Александра. Вам обо мне рассказывала Анна Леонидовна, я ее ученица.
        - Добрый вечер, Сашенька, - голос призрака потеплел, и теперь в нем слышались человеческие нотки. - Вы хотите прийти на литературный вечер?
        - Хочу. Очень! - Сашка от волнения перебирала пальцами телефонный шнур, и от этого в трубке то и дело что-то щелкало и скрежетало.
        - Мы собираемся завтра в семь. Если не будете успевать, приходите когда сможете. Адрес у вас есть?
        - Да. Мне Анна Леонидовна написала, - кивнула девушка и улыбнулась - ее кивка собеседница видеть не могла.
        - Тогда жду вас, - произнесла Татьяна. - У меня внизу домофон, наберете номер квартиры, я вам открою.
        - Хорошо. - Сашка наконец выпустила из рук телефонный шнур.
        - Да, Саша, - голос ее собеседницы снова стал походить на голос призрака. - Мы тут пьем чай, так что захватите что-нибудь с собой. Ну, все, до завтра. - В Сашкино ухо полились пронзительные отрывистые гудки - Татьяна положила трубку.
        - Значит, привидения пьют чай… - вслух проговорила девушка. - Интересно, под «захватите что-нибудь с собой» что имелось в виду? Чашка с ложкой? Чайник с кипятком? Заварка? Вкусное к чаю? - Она задумчиво почесала нос. - Наверно, все-таки вкусное. Ну не перезванивать же с уточнениями! Куплю печенья какого-нибудь. Крыса, ты как думаешь, печенье их устроит? - обратилась Сашка к дремлющей в кресле в груде ее одежды Лариске.
        Нутрия хозяйкин вопрос проигнорировала, только кончик длинного лысого хвоста, свешивающегося до самого пола, чуть дрогнул.
        - Ну и ладно, - резюмировала девушка. - Сейчас купаться пойдем.
        Воду Лариска любила, пожалуй, даже больше, чем морковку. Сашка набирала для нее ванну чуть теплой воды, и крыса самозабвенно в ней плавала, ныряла и бултыхалась. И вылезать не соглашалась ни в какую, так что Сашке приходилось подолгу ее уговаривать.
        Пока Лариска купалась, девушка читала недавно подаренную Штирлицем книгу про разведение нутрий в домашних условиях. Абзацы про ценное мясо и шкурку она пропускала.
        - Сань, ну что такое, в самом деле, - в комнату заглянула мама. - Я тебя сколько раз просила не купать крысу так поздно. Спать пора ложиться, душ принимать, а там она плещется. Давай иди, вытаскивай.
        - Мам, представляешь, оказывается, Лариска еще крысеныш, ей не больше четырех месяцев. - Сашка подняла глаза от книжки. - Вот тут таблица, как по весу и зубам определить возраст.
        - И что, она, хочешь сказать, еще вырастет? - испугалась мама.
        - Ну да. Раза в два точно. И поправится килограмм на семь. И проживет лет десять, - перечисляла девушка, - а не два года, как обычная крыса.
        Мама схватилась за голову.
        - Ей-богу, лучше бы ты кошку завела или собаку!
        - Одно другому не мешает, - философски заметила Сашка, отложила подарок Штирлица и пошла в ванную - выдворять нутрию.
        - Мам, а можно я твою серую юбку возьму и сапоги черные - ну те, с кисточками, на каблуках? - крикнула Сашка.
        - Что с тобой происходит, ребенок? - Мама возникла в дверях комнаты дочери. - Сначала платье, теперь вот юбка и сапоги. В человека, что ли, превращаешься?
        - Это вряд ли, - усмехнулась Сашка. - Ну что, дашь?
        - Бери, - разрешила мама. - Постарайся только не порвать и ничем не заляпать. И поздно не приходи.
        - Хорошо, - пообещала девушка.
        Она и самой себе не могла бы объяснить, почему решила одеться по-взрослому. Сегодня хотелось выглядеть романтической героиней, поэтессой - какими она их себе представляла, - томной и немного печальной, задумчивой и загадочной. Девушкой-тайной.
        Сашка чуть подкрасила глаза, чтобы они казались более выразительными, наложила на губы одолженный у мамы блеск и осталась довольна. Теперь предстояло что-то придумать с прической. Волосы по-прежнему топорщились в разные стороны. В итоге Сашка повязала голову яркой лентой. Улыбнулась себе в зеркале.
        До Сретенского бульвара доехала на троллейбусе, поднялась по бульвару вверх, зашла в продуктовый магазинчик и купила большой пакет свежих мятных пряников.
        Сойдет, решила она. И, выходя из магазина, чуть не шлепнулась на маленькой лесенке - хорошо, одной рукой еще держалась за дверь, а то бы точно растянулась.
        «Чертовы каблуки! - выругалась Сашка про себя. - И как мама на них ходит и ноги не ломает? В жизни больше не надену!»
        Она свернула в переулок, где находился театр Калягина. Прямо напротив располагался вход во двор нужного ей дома.
        Сашка задрала голову. Дом был старый, пятиэтажный, с красивыми башенками и выпуклыми эркерами.
        - Ух ты! - произнесла девушка. - Прям дворец!
        Вход во двор перегораживал шлагбаум. Сашка поднырнула под него, дошла до подъезда. И только тут сообразила, что бумажка с адресом и телефоном осталась дома, на письменном столе.
        - Похоже, литературный вечер отменяется, - сказала себе Сашка. Подергала дверь подъезда, та, конечно же, оказалась закрытой. - Ну уж нет! - решила она. - Зря, что ли, шла, пряники покупала? Сейчас кто-нибудь из жильцов в подъезд пойдет, я прошмыгну, а там уж посмотрим.
        Тех, с кем можно прошмыгнуть в подъезд, долго ждать не пришлось. Во двор вошла пара: он и она. Она в черном, расклешенном книзу пальто и в черной же широкополой шляпе, скрывающей лицо, он - в кожаном плаще и с длинными, посеребренными сединой волосами.
        Сашка сразу поняла: писатели. Ну или, на худой конец, художники.
        - Вы случайно не к Татьяне? - бросилась к ним девушка.
        - Да, к ней, - улыбнулся мужчина. - Не открывает? - Он взглядом указал на домофон.
        - Не знаю. Я не проверяла. Номер квартиры забыла, - виновато произнесла Сашка.
        - Ну, это не проблема. - Седоволосый набрал на домофоне комбинацию цифр, и уже через минуту все трое были в подъезде.
        Подъезд показался Сашке сказочным: высоченные потолки, витая лестница с широкими дубовыми перилами. Ступеньки были местами стерты, что наводило на мысли о возрасте дома.
        А вот лифт девушку просто возмутил. Железный оттисовский ящик казался инородным предметом.
        Дверь в квартиру Татьяны оказалась приоткрыта.
        «Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь, - подумала про себя Сашка. - Нам для вас, люди добрые, ничего не жалко».
        В прихожей валялись ботинки, на табуретке кучей лежали пальто и шубы.
        Хозяйка выбежала встречать гостей. Сашка себе ее примерно так и представляла: женщина неопределенного возраста, с растрепанными волосами и в воздушном кремовом платье. Она схватила Сашку в охапку, расцеловала, как старую знакомую, и, когда та скинула сапоги и куртку, втолкнула в одну-единственную комнату этой квартиры со словами:
        - Знакомьтесь, это Александра. Начинающий поэт.
        В комнате был полумрак. Горели свечи. Сашка не увидела никакой мебели, кроме старинного пианино у стены и не менее старинного шкафа у другой. Кровать хозяйке заменяло небольшое возвышение, оказавшееся при ближайшем рассмотрении толстенной межкомнатной дверью, сверху на нее был брошен матрас. На матрасе валялась куча разнокалиберных подушечек. Такие же подушечки раскиданы по всей комнате. Особенно много их собралось вокруг так называемого стола - такой же двери, как и кровать, только положенной на притащенные из подмосковного леса два пенька.
        По комнатной мебели Сашкин взгляд прошелся вскользь и замер на оконной нише.
        «Эркер, - поняла девушка. - Наверно, это одна из башенок».
        Кругом были цветы. Настоящий лес комнатных цветов.
        И камин. Старинный и скорее всего неработающий, потому что в нем вместо дров стояло скопление свечей, бросающих мягкие блики на пол с подушечками и стены с фотографиями и картинами.
        Желтый свет свечей лился и на лица сидящих за столом людей. Их было пятеро: пожилая женщина с вязаньем в руках, старичок интеллигентного вида, мужчина лет сорока, красивая, одетая в роскошное платье с корсетом девушка лет двадцати и молодой человек, как показалось Сашке, чуть старше ее.
        В комнату влетела Татьяна, обняла Сашку за плечи, усадила на гору подушек на кровати, сунула в руки чашку с ароматным крепким чаем, защебетала, представляя присутствующих.
        Красивую девушку звали Златой Хованской.
        «Как кладбище, - подумала Сашка. - Есть в Москве с таким же названием - «Хованское».
        Злата жеманно закатила глаза и благосклонно кивнула. Сашка кивнула в ответ - не менее благосклонно.
        Имена пожилых гостей она прослушала. Улыбнулась женщине и мужчине, которым была обязана проникновением в подъезд, - они к тому времени тоже разместились у стола.
        Затем Сашкин взгляд скользнул к молодому человеку, сидящему напротив, и невольно замер. Парень неуловимо напоминал Игоря Шорохова, только лицо его было тоньше, черты более четкие, точеные, как у девушки. Волнистые волосы прикрывали уши.
        «Красивый», - решила Сашка.
        - А это Сережа Беликов, - представила его Татьяна. - Замечательный музыкант.
        Сашка в ответ снова кивнула.
        И вечер потек. Сашке казалось, что время остановилось, замерло. По столу, стенам и лицам людей двигались тени, гости по очереди, тихими голосами читали стихи - свои и чужие - известных поэтов, и, когда дошла очередь до Сашки, ее голос, читавший одно из посвященных Гарику стихотворений, тоже оказался тихим, чуть надтреснутым. Она смотрела в чашку и произносила строчки:
        Ты знаешь, мне приснился странный сон,
        Как будто мы вдвоем с тобой идем
        Под мелким перламутровым дождем,
        И тучи застилают небосклон.
        А ты кричишь мне что-то, я молчу
        И улыбаюсь, и тянусь к тебе,
        А перед нами город в серебре,
        И тени опускаются к плечу.
        Твоей руки касаюсь…
        В конце подняла голову и встретилась взглядом с музыкантом Сережей. Он разглядывал ее задумчиво, серьезно, и Сашкино сердце вдруг забилось чуть быстрей. Так на нее никто никогда не смотрел, она привыкла к другому - что все смеются над ней или над ее шутками.
        Сашка представила, что бы сказал Сережа, увидев ее в школе, и ее передернуло.
        «Ни за что! - твердо пообещала она себе. - Здесь я буду совершенно другой, и никому даже в голову не придет надо мной смеяться».
        Потом пили чай, обсуждали недавно виденную всеми, кроме Сашки, выставку - Сашка, конечно, соврала, что тоже была, и периодически поддакивала чужим комментариям, мол, как прекрасна та картина - ну, помните, с удивительным сиреневым закатом. Она даже самозабвенно в расплывчато-туманных выражениях рассказала о какой-то якобы увиденной там пейзажной фотографии - то ли лес, то ли поле. Мысленно себе поаплодировала и похвалила за артистизм.
        Сашка чувствовала себя так, словно попала в сказку. Была Алисой в Стране чудес, пьющей чай за столом у Мартовского Зайца и Безумного Шляпника. Ей хотелось, чтобы это не заканчивалось никогда.
        Но где-то за стеной часы пробили одиннадцать раз, и Сашка ахнула. Она же обещала маме быть дома до одиннадцати!
        Вскочила, чуть не перевернув импровизированный стол, извинилась, спешно попрощалась со всеми и вылетела в прихожую.
        Когда она уже почти оделась, из комнаты вышел Сергей.
        - Я провожу, - сообщил он, как само собой разумеющееся, и принялся одеваться.
        Когда он уже завязывал шарф, в прихожую выплыла Татьяна. Сказала Сашке, что очень рада знакомству, пригласила приходить еще, попрощалась, и Сашка сама не заметила, как оказалась за порогом в компании Сережи.
        Когда спускались по лестнице, он протянул руку.
        - Тут скользко. Позвольте предложить вам руку, прекрасная дама, - произнес Сергей.
        - Надеюсь, и сердце? - не удержалась девушка и тут же прикусила язык.
        - Почему бы и нет, - усмехнулся ее новый знакомый.
        Сашка взяла его за руку и улыбнулась в ответ.
        Они шли пешком. Говорил в основном Сергей, а Сашка слушала. Теперь она знала, что ему девятнадцать, он учится на втором курсе музыкального института по классу скрипки, любит классическую музыку и совершенно не понимает музыку современную, что к Татьяне попал случайно - друг привел, а сам испарился. Но, конечно, случайностей не бывает, ведь он встретил ее - Сашку, а значит, в этот вечер им обоим светила счастливая звезда.
        Сашка слушала и таяла. Сейчас она не помнила ни о школе, ни о Гарике, ни о маме, которой обещала в одиннадцать быть дома и забыла даже позвонить.
        Сергей проводил ее до подъезда. На прощание легко коснулся губами щеки и записал ее телефон.
        До квартиры Сашка не шла - летела.
        Проскользнуть незамеченной не получилось. В коридоре маячила разъяренная мама.
        - Я тебя убью, - пообещала она Сашке.
        - Ма, давай не сегодня, - попросила та. - У меня все так хорошо!
        - Видела уже в окно твое «хорошо», - сбавила обороты мама. - Как зовут-то хоть?
        - Сережей, - Сашка расплылась в дурацкой улыбке.
        - Влюбилась? - подняла одну бровь вверх родительница.
        - Да нет, вряд ли. - Девушка стянула сапоги. Ноги гудели. - Просто приятно. Он взрослый. И так со мной еще никто никогда не обращался.
        - Все равно это не повод не выполнять обещания и заставлять меня нервничать. - Мама удалилась на кухню. - Иди ужинай, а то небось голодная. Или тебе теперь духовной пищи будет хватать?
        Девушка послушно прошла на кухню, забыв предварительно вымыть руки. Все ее мысли были заняты новым знакомым. Поедая ужин, она сравнивала Сергея и Игоря. Первый казался улучшенной копией второго.
        «К тому же у Сережи, похоже, нет никакой Алены Пуховой, - подумала Сашка. - И по-моему, я ему понравилась. Интересно, когда он позвонит?»
        Позвонил он в среду, как раз в тот момент, когда Сашка собиралась на школьный бал.
        - Александра, это Сергей, - произнес он, и Сашка улыбнулась. То, что он назвал ее полным именем, ей понравилось.
        - Да, я узнала. Привет. Как дела?
        - Все отлично. Но станет еще лучше, если ты согласишься со мной встретиться.
        - Ммм, - протянула Сашка. - Сегодня я иду на бал в школу. Это у нас дискотеки так называются. А завтра вроде литературный вечер у Татьяны. Она звонила, сказала, что собирает всех завтра и второго. Может, там и встретимся?
        - Хорошо. Жду с нетерпением. - Сергей попрощался и повесил трубку.
        А Сашка закружилась по комнате.
        Она сама не могла четко ответить себе на вопрос, что чувствует к Сергею - да, он ей очень понравился, даже очень-очень. Но утверждать, что Сашка влюбилась… Вряд ли. С Гариком вот все ясно - тут любовь, к тому же давняя, испытанная временем…
        - Саня, туфли-то мы с тобой не купили, - в комнату заглянула мама. - Совсем забыли. Возьми мои лодочки, в них будет удобно танцевать.
        - Не волнуйся, мам. - Девушка счастливо улыбнулась родительнице. - По-моему, платье отлично смотрится с берцами. Правда же? И ногу в них не натру. - Она покрутилась еще, демонстрируя наряд.
        - Ну да, как ни странно, неплохо, - вздохнула мама.
        Сашка уложила гелем волосы в прическу под названием «творческий беспорядок». Вид получился озорной и очень женственный. Накрасилась, аккуратно сложила свой наряд в пакет, чтобы платье не помялось, - в школе переоденется. Туда же сунула конверт со стихами для Гарика. Дела надо доводить до конца. Раз уж решила подбросить конверт - обязательно это сделает, чего бы это ни стоило. Взглянула на часы и обнаружила, что уже опаздывает.
        В классе никого не было, и Сашка, предварительно повернув ключ в замке, чтобы никто не вошел, быстро переоделась. Затем так же быстро сунула конверт в Гарикову сумку и понеслась в актовый зал.
        Бал уже начался. Из огромных колонок, установленных на сцене, звучала ритмичная музыка, но танцевали пока немногие.
        Кучку своих одноклассников Сашка разглядела в дальнем углу зала. Среди них были и Штирлиц, и Гарик с Пуховой, и Седов. Девушка быстрым шагом направилась к ним.
        Ее заметили.
        Сашка расправила плечи, растянула губы в улыбке.
        - Всем привет, - громко, чтобы перекричать музыку, произнесла она, поравнявшись с ребятами.
        - Шурик, это и правда ты? - удивленно произнес Шорохов. Сашке было приятно видеть в его глазах восторженное недоумение.
        - Она самая. Нравится? - Девушка покрутилась вокруг своей оси.
        - Круто! - согласился Гарик.
        - Очень красивое платье, - присоединился к нему голосок Алены, и Сашка обернулась в ее сторону.
        - Спасибо. Ты тоже отлично выглядишь, - не покривила она душой.
        Пухова казалась кинозвездой, случайно забредшей в их скромную школу. Ее обычно собранные в хвост волосы лежали по плечам волнами.
        «Не такие уж и жидкие», - подумала Сашка.
        Платье Алены блестело в свете софитов.
        - Ну а ты что скажешь про мой наряд? - Сашка отвлеклась от созерцания соперницы и посмотрела на Штирлица.
        Ответный взгляд обжег ее. Она почувствовала, как ее тело прошивают летящие от Вани искры, и невольно отвела глаза. Отвернулась обратно - к Алене, все еще ощущая, как Ванин взгляд скользит по ее шее, плечу, груди и как, реагируя на него, ее кожа покрывается мурашками.
        Захотелось отступить в тень, спрятаться, сбежать.
        «Что это со мной? - в панике спрашивала себя Сашка. - Это ведь Штирлиц, которого я знаю сотню лет!»
        От этой мысли стало немного спокойней, сбившееся было дыхание выровнялось.
        - Ну что, граждане, кто идет танцевать? - спросила она и, схватив за руку Алену, потянула ее в круг.
        В движении ощущение неуюта полностью исчезло. Сашка прыгала, смеялась, лучилась энергией. Рядом танцевали Пухова с Гариком, чуть в стороне Штирлиц, Седов и другие одноклассники.
        В какой-то момент повернувшись лицом в их сторону, Сашка снова натолкнулась на непривычный Ванин взгляд.
        «Я выдумываю, - сказала она себе. - Он смотрит на меня как обычно».
        Она подлетела к Штирлицу и положила руки ему на плечи. Из колонок к тому времени полилась медленная музыка.
        - Потанцуй со мной, - улыбнулась Сашка, и Ваня молча привлек ее к себе. От него пахло лимоном и корицей. Сашкина макушка едва доставала до его подбородка.
        «А я и не замечала раньше, какой он высокий. Вроде всегда был ниже меня ростом. Когда успел вытянуться?» - вскользь подумала она.
        Руки Штирлица, лежащие на ее талии, жгли кожу. Краем глаза Сашка то и дело ловила сплетшихся в объятиях Гарика и Алену. И, сама не зная, зачем это делает, обвила руками Ванину шею, прижалась плотнее, положив голову на его плечо.
        Дыхание сбилось. Музыка доносилась до нее словно из-под воды. Мерцал свет.
        Сашка закрыла глаза, а когда подняла голову, Ванины губы коснулись ее губ. Мир рассыпался на миллионы радужных осколков. Мелодия оборвалась, и Сашка отпрянула от Штирлица.
        Бросив, сама не зная кому: «Сейчас вернусь», девушка выбежала из зала.
        Сашка неслась по коридору. Сердце в груди отбивало чечетку. Мысли путались.
        «Стоп, - сказала она себе, останавливаясь у класса биологии. - Это просто наваждение. Музыка, Новый год, начинающиеся каникулы, эйфория от сделанного дела. Я же подкинула Гарику конверт. У меня все получилось! А еще днем звонил Сергей, и мы завтра снова встретимся. Все хорошо. Все просто отлично. Видимо, я просто счастлива, вот мне и чудится всякая ерунда. Штирлиц всего лишь подыграл мне - не более. Ничего между нами нет и быть не может. - Отдышалась. - Надо вернуться», - решила Сашка и направилась назад, к залу.
        Здесь ничего не изменилось. По-прежнему играла музыка, танцевали мальчишки и девчонки. Гарик с Аленой и Миха все так же двигались в толпе танцующих.
        Ваня стоял в стороне, недоуменно оглядывая зал. Увидев Сашку, бросился к ней.
        - Ты куда делась?
        - В туалет ходила, - ответила она. - А ты чего такой потерянный? Ну-ка быстро танцевать! - И потащила его в круг.
        Домой возвращались все вместе. Сашка шла между Гариком и Мишей, сыпала шутками, смеялась, рассказывала про Лариску. Когда настала пора Алене сворачивать к метро, Гарик сообщил, что проводит ее. До Сашкиного дома дошли втроем: она, Штирлиц и Миша. У подъезда попрощались, и девушка побежала к себе.
        Ночью ей снилась какая-то мельтешащая каша: камин со свечами в Татьяниной квартире, тренер по айкидо в костюме кролика, нараспев читающий поэму Маяковского «Облако в штанах», Сережа, склоняющийся перед ней - Сашкой - в поклоне, Лариска, отгрызающая ножку у стула, на котором сидит Анна Леонидовна, улыбающийся Штирлиц, каким он был в третьем классе - смешной, белобрысый, с вечно исцарапанными руками, удаляющиеся по заснеженным улицам Алена с Гариком…
        - Так как насчет оранжевого сарафана? - поинтересовалась Сашка.
        - Какой еще сарафан! - возмутилась мама. - Ты на градусник смотрела? Там минус пятнадцать!
        - Ну, мам, - заныла Сашка. - Я его надену на черную футболку с длинными рукавами.
        - Обалдела! Кто ж так ходит?! И вообще ты скоро такими темпами всю мою одежду себе перетаскаешь. - И, противореча самой себе, добавила: - Лучше возьми мое шерстяное платье, только…
        - Знаю, знаю, - перебила ее Сашка. - Заляпаешь - убью.
        Платье сидело как влитое.
        - Как же здорово, что у нас с тобой один размер! - прокомментировала свое отражение в зеркале девушка.
        - Ага. Здорово, - недовольно протянула мама. - На каникулах по магазинам пробежимся, кое-кому гардероб обновим - во избежание.
        …К семи Сашка не успела, пришла чуть позже.
        Народу у Татьяны на этот раз оказалось гораздо больше, чем в прошлый, человек двадцать, наверное.
        Сашка уселась рядом с Сергеем - на пол. Обхватила руками коленки.
        - Удобно? - спросил Сережа.
        - Не очень, - честно ответила девушка.
        - Облокачивайся на меня, - предложил он, и Сашка воспользовалась предложением, привалившись спиной к его плечу. Стало тепло и уютно.
        В отличие от прошлого раза сегодня у Татьяны было шумно. После чтения стихов с завываниями пела какая-то девица, отчего у Сашки даже заложило уши и разболелась голова.
        - Хочешь, пойдем погуляем, - предложил Сергей.
        И Сашка согласилась:
        - Давай.
        Они брели вниз по бульварам. С неба падал неторопливый крупный снег. Деревья стояли все во льду и снегу, словно хрустальные.
        В шерстяном платье Сашке было не холодно.
        Зашли в кафе на углу Петровки и Бульварного кольца, выпили по чашке кофе с шоколадным тортом.
        Все это время Сережа что-то рассказывал. Сидя за столиком, Сашка наблюдала за его жестикуляцией, за мимикой. Когда он улыбался, на его щеках появлялись две ямочки, совсем как у Гарика.
        «Пожалуй, он мне очень нравится, - в который раз решила девушка. - И вообще, в конце концов, должен же у меня быть парень! Должен же Гарик к кому-то начать меня ревновать!»
        Словно в ответ на ее мысли Сергей спросил:
        - Ты в каникулы что делаешь?
        - Пока не знаю, - ответила Сашка.
        - Жаль, у меня сессия, а то могли бы почаще видеться, - вздохнул он.
        - Жаль, - эхом ответила девушка.
        Как и в прошлый раз, он довел ее до подъезда, поцеловал в щечку.
        - Ну что, до второго? С наступающим, - улыбнулся Сергей.
        - До второго. И тебя, - кивнула Сашка.
        Тридцатого наряжали елку. Мама привязывала к игрушкам ниточки, Сашка вешала их на ветки.
        С утра ей не давала покоя мысль, куда подевался Штирлиц, почему не звонит. Надо же как-то узнать, обнаружил ли Гарик конверт со стихами.
        Позвонил Ванька только ночью первого, почти сразу после того, как пробили куранты. Поздравил с Новым годом, сообщил, что Игорь третьего собирает друзей у себя. А сразу после него позвонил сам Шорохов и позвал в гости. О стихах не было сказано ни слова.
        «Ладно, третьего так третьего, подождем», - сказала себе Сашка.
        Честно говоря, идея со стихами в конверте уже не казалась ей такой хорошей. Да и чувства к Гарику за последнюю неделю претерпели некоторые изменения, в которых Сашка пока себе не сознавалась. Но, как говорится, что сделано, то сделано.
        Второго она отправилась к Татьяне. Вечер проходил все по тому же сценарию: кто-то читал стихи, кто-то пел, потом что-то обсуждали.
        Сашка сидела как на иголках. Ей хотелось, чтобы как можно быстрей настало завтра - увидеть друзей: Гарика, Миху, Штирлица. Сегодня среди гостей Татьяны ей было скучно, больше не хотелось выглядеть взрослой и таинственной. Сергей, сидящий рядом, то и дело недоуменно поглядывал на нее.
        Тем не менее Сашка прочитала несколько своих стихотворений. А когда они с Сергеем, попрощавшись со всеми, вышли в коридор, собираясь уходить, к ней подошел пожилой дядечка, имени которого она не помнила.
        - Александра, а вам никогда не приходила в голову мысль напечатать свои стихи в каком-нибудь журнале? - спросил он.
        - Нет. - Сашка даже замерла, спрашивая себя: и правда, почему меня эта мысль не посещала?
        - А вы подумайте на досуге. Я - главный редактор молодежного журнала. - Он озвучил название, но Сашке оно ни о чем не сказало - молодежных журналов, как, впрочем, и любых других, она не читала. - Я бы взял вашу подборку. Так что решайте. Если надумаете, приносите в нашу редакцию. Скажете там, что вы ко мне. Если что, все мои координаты есть у Татьяны.
        - Хорошо, спасибо, - кивнула девушка.
        - Ты что, это же такой шанс! Надо было сразу соглашаться! - сказал Сергей, едва они вышли из квартиры. - Ты правда никогда не хотела печататься? - Он с удивлением посмотрел на нее. - Об этом же все поэты мечтают.
        - Не знаю, может, и хочу. Просто никогда не думала об этом, - ответила Сашка. - Мне доставляет удовольствие писать - и все.
        - То есть тебе все равно, читают твои стихи или они просто лежат мертвым грузом в столе? А как же известность?
        - До сих пор было все равно, - она виновато улыбнулась.
        «Или не все равно? - подумала девушка про себя. - Ведь захотелось же мне, чтобы их прочитал Гарик. Хотя цель-то у меня была другая: не всероссийская слава, а его внимание. Пусть посмотрит на меня немного под другим углом».
        - Советую тебе завтра же составить подборку лучших стихотворений и взять у Татьяны координаты редактора, - не отставал Сережа.
        - Я подумаю. - Сашке уже надоел этот разговор. - Расскажи лучше, какие экзамены будешь сдавать в эту сессию.
        Следующие пятнадцать минут он разливался на предложенную тему, а Сашка думала о своем.
        Все сегодня не так. Даже Сергей казался занудой.
        Она бросила на него взгляд.
        «Впрочем, очень симпатичный зануда», - улыбнулась девушка.
        Возле ее дома Сергей притормозил. Сашка тоже сбавила темп, подстраиваясь под него. Казалось, он о чем-то хочет спросить, но не решается.
        Остановившись у подъезда, девушка выжидательно уставилась на него.
        - Александра, - наконец произнес Сережа, - ты мне очень нравишься, и я хотел бы, чтобы ты стала моей девушкой.
        Кровь мгновенно прилила к щекам. Сашка опустила взгляд под ноги.
        «Он хочет со мной встречаться, - металось в голове. - Я ему нравлюсь. А как же Гарик? - И тут же, одергивая, напомнила себе: - У Гарика есть Пухова».
        - Ты мне тоже нравишься, - пробормотала Сашка. - Я хочу немного подумать. Можно? Все так неожиданно, - она подняла глаза на Сергея.
        - Хорошо, - кивнул он.
        - Я позвоню. - Сашка встала на цыпочки, быстро поцеловала его куда-то в угол губ и кинулась в подъезд.
        В эту ночь она заснула только под утро. Долго не могла успокоиться, думала обо всех произошедших событиях. Пыталась решить, какие стихи включить в подборку для журнала, обмирала при мысли, что нравится Сергею. Это казалось почти невозможным. Как она может нравиться такому взрослому, серьезному парню, ведь она же совсем другая!
        «Но он об этом не знает», - напоминала себе Сашка.
        Она представляла себя в роли его девушки, паниковала, вскакивала с кровати, бродила по комнате - от двери к окну. Лариска недовольно верещала - Сашка мешала ей спать, каждый раз сдергивая такое удобное одеяло. В конце концов крыса не выдержала издевательства и ушла спать в свою клетку.
        «А как быть с Гариком?» - спрашивала себя Сашка.
        Она всегда была уверена: если и начнет когда-нибудь с кем-то встречаться, то только с ним.
        Когда Сашка в очередной раз вскочила с кровати и направилась к окну, в комнату вошла мама в ночной рубашке.
        - Ты что тут топаешь, людям спать мешаешь? - спросила она.
        - Не спится чего-то, - развела руками девушка.
        - Не спится ей, - проворчала мама. - В холодильнике стоит настойка валерьянки, накапай себе двадцать капель и выпей, сразу успокоишься. - Она подождала реакции дочери, но той не последовало. - Что, принести тебе?
        - Не надо, мам. Я сейчас и так засну.
        Родительница кивнула и ушла к себе. А Сашка залезла под одеяло и еще долго прислушивалась, как сопит во сне нутрия.
        Проснулась она разбитой, с гудящей головой.
        Долго завтракала, ковыряясь ложкой в рисовой каше и серьезно размышляя о том, не отправить ли завтрак за окно. Потом маленькими глотками пила чай.
        Игорь приглашал к себе к пяти, и у Сашки оставался еще целый день. Она сходила в зоомагазин за кормом для крысы, сбегала в продуктовый по просьбе бабы Веры, пообедала. И вдруг поняла, что совершенно не хочет к Шорохову. Нонсенс: вчера подгоняла время, ожидая встречи с друзьями, сегодня - не хочет идти.
        Ее одолевали плохие предчувствия.
        Все так запуталось! Вернее, она сама все запутала! Подкинула стихи Гарику, зачем-то целовалась на дискотеке с Ваней - до сих пор при воспоминании об этом прошибает озноб, и мир перед глазами заволакивает пеленой.
        «Как все просто и понятно было раньше, - с тоской подумала Сашка. - Дружили, друг от друга ничего не скрывали».
        Она натянула привычные джинсы, футболку с длинными рукавами, толстовку с капюшоном.
        - Возвращение Шурика, - прокомментировала она свой наряд, взглянув в зеркало. - Никаких тебе платьев, юбок и каблуков.
        У Игоря Сашка оказалась позже всех. Когда она, раздевшись, прошла в комнату, здесь уже собрались Штирлиц, Пухова, Миха и, как ни странно, Надя Истомина, подруга Пуховой.
        «Значит, три девушки и три парня, - подумала про себя Сашка. - Все как у взрослых. Разбиваемся по парочкам. Интересно, мне кого отвели? Штирлица?»
        Она заняла свое место за столом - по левую руку от Вани.
        Кусок в горло не лез. Находиться рядом со Штирлицем было неуютно, Сашке то и дело казалось, что между ними снуют маленькие острые искры - только расслабишься, а искра - раз! - и вопьется в твой бок.
        Ребята обсуждали недавно вышедший на экраны фильм, затем переключились на школьные новости. От Сашки явно ждали веселых комментариев, но она молчала, прихлебывая из высокого стакана вишневый сок и наблюдая за друзьями. Их голоса доносились до нее словно сквозь вату.
        Сидящий справа от нее Ваня тоже преимущественно молчал, только подкладывал ей в тарелку разные вкусности. Перед Сашкой уже высилась гора из салатиков, сыра, мясной нарезки, соленых грибов.
        - Горшочек, не вари! - рявкнула она, когда Штирлиц поднес к ее тарелке вилку с маринованным помидором. Штирлиц вздрогнул, помидор свалился с вилки в кувшин с соком, всех сидящих рядом окатило брызгами.
        - Эй, у вас все в порядке? - поинтересовался Игорь.
        - Все отлично, - сквозь зубы произнесла Сашка, оттирая с груди вишневое пятно. - Некоторые просто неуклюжие очень.
        - Да ладно тебе ворчать, - улыбнулся Гарик. - Лучше послушай, что я сейчас расскажу!
        Под ложечкой у Сашки неприятно засосало. Интуиция ее не обманула.
        - Прихожу я домой после дискотеки, лезу в сумку и обнаруживаю там конверт без подписи. А в конверте стихи, любовные, между прочим. Цитирую. - И он, вытянув вперед руку, как древнеримский оратор, с дурашливым выражением лица принялся читать:
        Ты знаешь, мне приснился странный сон,
        Как будто мы вдвоем с тобой идем
        Под мелким перламутровым дождем,
        И тучи застилают небосклон…
        Все, кроме Штирлица и Сашки заржали.
        Сашка сидела белая как мел, глядя в лицо Гарику. Он закончил и произнес, окидывая взглядом окружающих:
        - Интересно, кто автор? Какие будут предположения?
        - Это Сашкины стихи, - не глядя ни на кого, сказал Штирлиц.
        Сашка вскочила, толкнула его так, что загудела рука.
        - Шурка, ты чего дерешься? - возмутился Миха. И почти одновременно с ним раздался голос Истоминой:
        - Я же тебе, Алена, говорила, что она влюблена в Игоря.
        Сашка задохнулась.
        - Да нужен он мне, как прошлогодний снег! У меня, между прочим, парень есть, - процедила она. - Или думаете, в такую, как я, никто влюбиться не может?
        При упоминании парня Ваня сильно вздрогнул, словно ему дали пощечину.
        - Зачем же тогда стихи подложила? - не сдавалась Истомина.
        - Думала, мы друзья. - Сашка выбралась из-за стола. - Хотя какие мы друзья… Так, были когда-то.
        Она вышла в коридор, влезла в ботинки, сдернула с вешалки куртку. Слезы застилали глаза, было больно дышать.
        В прихожую выскочил Штирлиц.
        - Сань, не уходи, - он попытался преградить ей дорогу к двери, но девушка снова его оттолкнула.
        - Отвали, предатель! - И громко хлопнула дверью.
        До своего дома она бежала сломя голову. Влетела в квартиру, скинула на пол куртку, ботинки, пронеслась в свою комнату, бросилась на диван лицом вниз и разрыдалась. Сейчас Сашка была обижена и зла на весь мир. На Гарика - за то, что высмеял ее, на Штирлица - за то, что проговорился, на Надю - за попавшее в цель предположение. А больше всего на себя саму.
        - Все из-за этих дурацких стихов! - всхлипнула Сашка. - Больше в жизни строчки не напишу!
        Она подлетела к столу, выдвинула ящик, достала тетрадку, открыла окно.
        Тетрадь перекувыркнулась в воздухе, зашелестела страницами и исчезла из вида.
        Сашка снова бросилась на диван.
        Сегодня она потеряла все: друзей, которым теперь вряд ли сможет смотреть в глаза, надежду быть с Игорем, желание писать стихи и даже тетрадь со стихами. Но хуже всего то, что она потеряла уважение к себе. Сегодня ее унизили - так, как никогда раньше, и обвинить в этом никого, кроме самой себя, не получалось.
        Сашка проплакала полчаса, потом встала, умылась в ванной.
        «Может, что-то еще можно вернуть? - спрашивала она себя. - Хотя бы тетрадку. Зря я ее выкинула».
        Сашка быстро оделась и выбежала во двор. Сколько она ни бродила под окном своей комнаты, сколько ни разрывала снег и ни заглядывала под кусты в палисаднике, тетрадь так и не обнаружила. Она словно испарилась. Девушка вернулась домой ни с чем.
        Побродила по квартире, размышляя, что делать дальше.
        Если бы только можно было повернуть время вспять! Очутиться перед входом в школу в день проведения бала, не подкладывать Гарику конверт, не целоваться со Штирлицем… Перед глазами тут же встал Ванька - растрепанный, чуть не плачущий, - такой, каким она видела его в коридоре Гариковой квартиры перед тем, как сбежать. Сердце защемило. Снова захотелось плакать.
        «И чего я на него набросилась? Он же в принципе не виноват. Язык просто за зубами держать не умеет - шпион, называется!»
        В детстве Ваня мечтал стать разведчиком, отсюда и его кличка. Ребята шутили, что с его собственными именем, фамилией и отчеством только в разведку идти. По паспорту он был Иванов Иван Иванович, за что с детства держал на родителей зуб и мечтал при достижении совершеннолетия поменять ФИО на какие-нибудь другие.
        Сашка невольно улыбнулась.
        Зазвонил мобильник, она взяла его в руки и посмотрела на экран. Там высветилась надпись «Сергей».
        «Как всегда вовремя», - подумала девушка.
        Нажав кнопку «принять вызов», она произнесла:
        - Привет. Как дела?
        - Да вот решил позвонить, хоть ты и обещала сама. Но у меня терпения не хватило дождаться.
        Сашка промычала что-то неразборчивое. За сегодняшний день у нее совсем вылетело из головы, что она обещала ему подумать над его предложением.
        «А что, стану его девушкой. Мне терять уже нечего, - решила она. - И пусть все заткнутся. Ведь сказала же я этой выскочке Истоминой, что у меня есть парень. Вот он и будет. К тому же Сережа мне нравится, с ним интересно».
        - Я хотела тебе позвонить, - сказала она в трубку, - но все никак смелости набраться не могла. Я подумала. И согласна.
        - Здорово! - обрадовался Сергей. - Тогда, может, увидимся завтра после обеда, сходим куда-нибудь? Например, в Доме кино сейчас идет отличный авторский фильм, тебе понравится, я уверен.
        - Договорились, - как можно более веселым голосом произнесла Сашка.
        Они выяснили, где и во сколько встретятся, и распрощались.
        - Вот так вот! - громко сказала девушка, положив трубку. - Теперь я не одна. И никто мне больше не нужен!
        Несмотря на заверения Сережи, фильм Сашке не понравился совсем. Она вообще не поняла. Все два с половиной часа картинка на экране оставалась примерно одинаковой: какой-то мутный, небритый мужик в арестантской телогрейке бродил по индустриальным пейзажам и разглагольствовал о смысле жизни.
        Через полчаса просмотра Сашка заскучала и принялась разглядывать затылки сидящих перед ней зрителей. Видимо, она вертелась довольно сильно, потому что сзади на нее зашикали.
        Сергей взял ее за руку и снова вперился в экран. Сашкина рука так и осталась лежать в его, и какое-то время девушка смаковала новое для себя ощущение.
        Сережина ладонь была гладкой и мягкой на ощупь, с длинными пальцами, подушечки которых покрывали твердые мозоли.
        «От скрипки, наверно», - решила Сашка и поудобней вложила пальцы в его ладонь.
        Неожиданно подумалось, что у Гарика тоже нежные, как у девушки, руки. А вот у Штирлица наоборот - жесткие, шершавые.
        «Наверно, он ночами по деревьям лазает», - пришла в голову дурацкая мысль.
        Сашка представила себе картину: глубокая ночь, с неба светит большая ярко-желтая луна, все живое спит. По огромной сосне, шкрябая ногтями, тяжело пыхтя и чертыхаясь, карабкается Штирлиц.
        Не удержавшись, она прыснула.
        Сергей недоуменно на нее посмотрел, но ничего не сказал.
        Стараясь унять не в меру разгулявшееся воображение, Сашка положила голову на его плечо. И сама не заметила, как задремала.
        После фильма Сережа долго распинался о том, как он любит авторское кино и какой гениальный фильм они посмотрели только что. Сашка поддакивала, втайне радуясь, что он не заметил, как она половину гениального фильма проспала.
        Сидя с Сергеем в кафе, она помешивала ложечкой растаявшее мороженое в вазочке, размышляя о своем.
        - Александра, что ты надумала насчет предложения главного редактора молодежного журнала? - отвлек ее Сергей.
        - Ничего не надумала. Знаешь, я больше не хочу писать стихи, - ответила она.
        - Почему? - удивился он.
        - Потому что настоящего поэта из меня все равно не получится.
        - Кто тебе сказал? - Сережа отставил в сторону кофейную чашечку.
        - Сама поняла. - Сашка поморщилась. - Переоценка ценностей, знаешь ли.
        - По-моему, ты не можешь быть объективной в оценке своего творчества. Пусть оценивают другие. Мне кажется, у тебя хорошие стихи.
        - Это тебе так кажется, - она отвела взгляд.
        - А кому нет? - проницательно спросил Сергей.
        Сашка немного подумала и в общих чертах рассказала ему о вчерашнем происшествии, опуская только свои личные мотивы.
        - Да они просто глупые, потому и смеялись, - подытожил Сережа. - И вообще, нашла, кого слушать! Твоим творчеством заинтересовался главный редактор известного журнала, а ты обращаешь внимание на мнение кучки глупых подростков!
        - Они мои друзья, - встала Сашка на защиту ребят.
        - Друзья так не поступают, - серьезно произнес Сергей.
        - Может, ты и прав. - Она отвернулась к окну и принялась наблюдать за идущими по тротуару прохожими.
        «Интересно, что бы он сказал, если бы знал все подробности, - подумала девушка. - И ведь не далее как вчера я сама считала так же, как Сережа, и даже озвучила свое мнение. Смешно. Ничего ведь, по сути, не изменилось. Просто я чуть успокоилась, и все. Ладно, как бы там ни было, в любом случае назад дороги нет. Теперь-то мы точно больше не друзья».
        Каникулы шли своим чередом. Несколько раз Сашке звонил Гарик, но она каждый раз, слыша его голос, бросала трубку, не зная, о чем с ним говорить. Было мучительно стыдно, и примирение казалось невозможным.
        Штирлиц не звонил.
        С Сергеем они виделись мало - он сдавал сессию. Целыми днями Сашка читала, играла в компьютерные игры или возилась с Лариской, смотрела скаченные с торрентов фильмы.
        Гулять одной не хотелось. К Татьяне в субботу тоже не пошла - что там делать, она же больше не пишет стихов, да и Сережи из-за сессии там не было.
        Она старалась не думать о том дне, когда каникулы закончатся и придется идти в школу. Но он неумолимо приближался.
        В первый день третьей четверти Сашка опоздала. Она сначала медленно собиралась, потом так же медленно брела до школы и в итоге вошла в класс, когда от урока прошло уже десять минут.
        Как назло, первой была химия, и Дурында, конечно же, не оставила Сашкино столь позднее явление без внимания.
        - Завьялова, урок для всех начался десять минут назад. Ты, наверно, считаешь себя особенной? Может, тебе завести личный оркестр, который будет возвещать о твоем прибытии?
        - Я подумаю над вашим предложением. Скрипач у меня уже точно есть. - Сашка прошла мимо учительского стола, мимо своего обычного места - рядом со Штирлицем, уселась за свободную заднюю парту.
        - Что, наша принцесса цирка решила сменить место дислокации? - не отставала от нее Дурында.
        Сашка промолчала, лишь отвернулась к окну.
        «И чего она всегда ко мне цепляется? Что я ей сделала?» - подумала девушка.
        Химичка тем временем продолжила урок, и вскоре все о Сашкином позднем появлении забыли.
        На переменах она старалась находиться подальше от одноклассников. Вопреки ее ожиданиям ни Гарик, ни Штирлиц, ни даже Миха не попытались к ней подойти. Штирлиц так вообще ходил весь день с абсолютно прямой спиной, словно проглотил гладильную доску, и с каменным лицом.
        Все уроки Сашка смотрела в эту его прямую спину и затылок, прикрытый густыми, светлыми, почти белыми волосами, и ей хотелось подойти к нему и как следует ударить.
        Никогда раньше Ваня не вызывал у нее таких желаний. Она одергивала себя, и тогда ей становилось его жалко - просто так, ни из-за чего. В горло вкатывался комок слез, и возникало желание подойти и погладить, ощутить, как скользят волосы по пальцам, заглянуть в глаза.
        До звонка с последнего урока она промучилась этими двумя взаимоисключающими желаниями. А когда прозвенел звонок, Сашка первой вылетела из класса.
        Следующий день отличался от предыдущего только тем, что вечером она встречалась с Сергеем. Он звал ее в кино на очередной «замечательный» фильм, но она отказалась, сказав, что хочет просто побродить по улицам.
        Они гуляли по центру города, зашли в сад «Эрмитаж». Сашка очень любила это место, особенно весной и летом, когда кругом все цвело и благоухало. Сейчас же на клумбах и лавочках лежал снег.
        Девушка расчистила одну из скамеек и уселась, сделав приглашающий жест Сергею.
        - Простудиться не боишься? - спросил он.
        - Не-а. Я редко болею. - Она удобно вытянула ноги в тяжелых ботинках на толстой подошве - желание носить изящную женскую обувь и одежду после ссоры с ребятами прошло.
        Сергей покосился на ее ноги, но промолчал, хотя на его лице Сашка заметила недоумение.
        - Ты сегодня какая-то не такая, - произнес он, садясь рядом с ней.
        - Поссорилась с друзьями. Я тебе рассказывала.
        - А, с теми, которые не оценили твои стихи? - уточнил Сергей.
        Сашка кивнула.
        - Не переживай. Они не стоят твоих нервов, - он обнял ее за плечи, притянул к себе.
        - Но они были моими друзьями, - возразила Сашка. - Мы с детства вместе.
        - Такое часто случается. - Сережа задумался, словно подбирал слова. - С друзьями детства, я имею в виду. Дороги расходятся. Или один вырастает быстрее, чем другой, и тот не может никак его догнать. Я так понимаю, у вас именно это и происходит. Ты взрослая, а они еще дети.
        Сашка удивленно взглянула на него.
        - Ты правда думаешь, что я взрослая?
        - Конечно, иначе я не был бы с тобой.
        Ей ответ не понравился. Прозвучало в нем что-то задевшее ее.
        «Разве я взрослая? - спрашивала себя Сашка. - Взрослее Вани, Игоря и Михи? Я ведь только пытаюсь такой казаться. И совсем недавно все вокруг твердили мне, что пора взрослеть».
        - По-твоему, быть ребенком плохо? - Она чуть отстранилась от Сергея.
        - Ну… - замялся он. - Считается, что вроде как неплохо. Но мне кажется, это неправильно. Взрослый человек должен быть взрослым во всем, не совершать дурацких поступков.
        Сашка чуть не произнесла вслух: «А мне нравится совершать дурацкие поступки, всю жизнь только этим и занимаюсь, - но вовремя прикусила язык. - Я же обещала себе, что с Сережей все будет по-другому», - напомнила она себе.
        - Слушай, а может, на коньках покатаемся? - вдруг предложила она. - Я видела, тут отличный каток. Пойдем?
        - Даже не знаю. - Сережа явно был в замешательстве. - Я, честно говоря, не умею. Последний раз катался во втором классе.
        - Ну, пожалуйста! - взмолилась Сашка. - Я тоже плохо катаюсь. Вот и будем учиться вместе.
        - Ладно, уговорила, - улыбнулся Сергей.
        Они взяли в пункте проката две пары коньков и уже через пятнадцать минут, цепляясь друг за друга, вышли на лед.
        Устоять на ногах у обоих получалось с трудом.
        - Знаешь, я тоже последний раз каталась в начальной школе, - призналась девушка. - Но говорят, что остается память тела. Если ты когда-то что-то умел, кататься на велосипеде или вот на коньках, то обязательно быстро вспомнишь.
        - Надеюсь, эта память тела включится быстрей, чем мы себе что-нибудь сломаем, - произнес Сергей, цепляясь за Сашку.
        Они пробыли на катке два часа. Падали, смеялись, пытались прокатиться хоть сколько-нибудь и снова падали. Под конец у них что-то стало получаться.
        Возвращаясь домой, Сашка думала: что такой Сергей, каким он был сегодня, нравится ей гораздо больше.
        Прощаясь с ней в этот вечер, Сережа ее поцеловал. Они стояли у подъезда, слившись в объятиях, и Сашка все ждала, когда же она почувствует хоть что-то, немного напоминающее те ощущения, которые она испытала при нечаянном поцелуе с Ваней, но так и не дождалась.
        Зима осталась позади. Впрочем, март теплом не порадовал, он мало чем отличался от февраля.
        Сашка уже почти привыкла, что в школе к ней никто не подходит. Она отсиживала уроки и шла домой, никуда по пути не заходя. Вечерами гуляла с Сергеем или сидела дома с Лариской.
        Учебу Сашка запустила, домашние задания делать перестала, на уроках получала одну двойку за другой.
        - Что с тобой происходит? - переживала мама.
        - Не знаю, - пожимала плечами девушка. - Кризис, наверно.
        На вопрос, почему не звонят и не заходят ребята, Сашка отмалчивалась.
        Был вечер пятницы. Сашка с Сергеем возвращались из очередного похода в кино. Сегодняшний фильм оказался таким же скучным и непонятным, как и все, что они просмотрели вместе.
        После того вечера на катке сколько Сашка ни пыталась уговорить Сережу провести время так, как хочет она, ничего не получалось. Они мотались по показам авторских фильмов и выставкам современного искусства, от которых Сашку уже начинало подташнивать.
        Они как раз заходили в ее двор, когда нос к носу столкнулись с Гариком и Штирлицем.
        Сашка теснее прижалась к Сережиному боку.
        - Привет, - как ни в чем не бывало поздоровался Игорь.
        - Привет, - ответила девушка.
        - Наверно, это и есть твой парень? - спросил Гарик. - Познакомишь?
        Сашке не оставалось ничего другого, как произнести:
        - Конечно. Это Сергей. - И обращаясь к своему спутнику: - Сереж, это Гарик и Штирлиц - мои друзья детства.
        Сергей кивнул.
        - Штирлиц - смешная кличка. Или у вас правда такая фамилия? - Он говорил словно свысока, и Сашке сделалось неприятно.
        - Он у нас разведчик, - произнесла она и почувствовала Ванин неприязненный взгляд.
        - Гуляете? - осведомился Штирлиц.
        - Да. В кино ходили. Смотрели фильм талантливого режиссера, - и Сережа пустился в подробные описания. - Ну, вы, конечно, о таком кино вряд ли представление имеете, - закончил он.
        Сашка стояла, опустив взгляд в землю. Хотелось провалиться или растаять в воздухе, как будто ее тут и не было.
        - Конечно, куда уж нам, - усмехнулся Ваня. - Мы все больше мультики смотрим. - И обращаясь к Сашке: - Не знал, что ты любишь авторское кино, думал, тоже мультики предпочитаешь.
        - А ты вообще много чего обо мне не знал, - ощетинилась девушка. - Пойдем домой. Я замерзла. - Она потянула Сережу за руку.
        Кивнув на прощание ребятам, он пошел за ней.
        - Этот Штирлиц - твой бывший парень? - спросил Сергей, едва они отошли.
        - Нет. Почему ты так решил? - девушка недоуменно посмотрела на него.
        - Уж больно он смотрел на тебя заинтересованно, - проговорил Сережа. - Значит, как минимум влюблен.
        - Да нормально он смотрел, не выдумывай, - отрезала Сашка.
        «Штирлиц в меня влюблен? Что за глупость! - подумала она. - Просто, наверно, злится, плюс ему меня не хватает, мы же никогда раньше не расставались и не ссорились».
        - Зачем ты с ними так разговаривал? - произнесла она вслух.
        - Как так? - не понял Сергей.
        - Свысока. Как с неразумными детьми.
        - Ну, они для меня и есть дети.
        - Ага, конечно! Ты старше их всего на три года. По-твоему, это такая большая разница? Считаешь себя самым умным? - Сашка зло посмотрела на него.
        - Александра, ну что ты, в самом деле. Не заводись из-за ерунды.
        Ее полное имя резануло ее.
        «А ведь раньше мне нравилось, как он меня называет», - удивилась она.
        - Ладно, я домой. Давай, до встречи. - Сашка кивнула на прощание и скрылась в подъезде.
        - Хоть бы пригласила своего кавалера как-нибудь в гости, со мной бы познакомила, - произнесла мама, едва Сашка разделась. - А то отпускаю ребенка и не знаю с кем.
        - Ничего с твоим ребенком не случится, - сказала Сашка. - Он у тебя уже взрослый.
        - Иногда взрослые тоже совершают ошибки. И даже более серьезные, чем дети.
        Сашка пыталась сделать домашнее задание по алгебре, когда раздался звонок в дверь. Она отложила тетрадь и учебник и пошла открывать.
        В глазок не посмотрела.
        На пороге стоял Шорохов.
        - Впустишь? - спросил он.
        - Заходи. - Сашка отошла в сторону с прохода.
        Игорь снял ботинки, прошел в комнату.
        Девушка шла за ним, как конвоир.
        - Сань, может, хватит уже дуться, а? - произнес Гарик.
        - А я и не дуюсь. - Сашка уселась в кресло.
        - Ага, как же! - Он помолчал. - Прости меня, я не знал, что это твои стихи.
        - Да ладно уж, сама виновата. - Она улыбнулась. - Проехали.
        - Ну, слава богу! - Гарик широко улыбнулся в ответ. - Знаешь, мы по тебе скучали.
        «И Штирлиц тоже?» - хотелось спросить Сашке, но она промолчала.
        - И я, - вместо этого сказала она.
        - Ну, давай рассказывай, что у тебя нового? - Он удобно расположился на диване. - Про парня твоего уже знаю, как ты понимаешь. Интересный, кстати, молодой человек. И симпатичный. Одобряю выбор, - подмигнул он. - Хорошо вместе смотритесь.
        - Спасибо. - Сашка благодарно улыбнулась.
        - Саш, хотел прояснить один момент, - Гарик замялся. - Это правда, что ты была в меня влюблена?
        Она покраснела и отвела взгляд. Подумала немного, затем снова посмотрела на Игоря.
        - Да. Во всяком случае, мне так казалось. Прости, я вела себя как дура. Стихи эти подбросила… Просто ты всегда был рядом, помогал во всем, поддерживал. И вдруг у тебя появилась Алена. - Она перевела дыхание. - Я ревновала страшно. Вот и решила, что влюблена. А на самом деле, наверно, любовь - это совершенно другое чувство… Прости, - еще раз повторила она.
        - И ты меня, - произнес Игорь. - Я же правда никого, кроме Алены, не замечал. Словно свет клином на ней сошелся.
        - А теперь? - удивилась Сашка.
        - Немного отпустило. Спокойней стал, - ответил он.
        Девушка кивнула.
        - Шур, а что у вас с Ванькой? Он ходит сам не свой, рассказывать никому ничего не хочет, на всех бросается.
        - Я не знаю, - честно сказала Сашка. - Сама не понимаю.
        - Ты поговори с ним, а то он совсем изведется, - посоветовал Гарик.
        - Хорошо, поговорю. - Она отвела взгляд.
        Представить, что она может вот так же сидеть и мило беседовать с Ваней, не получалось. Где-то в животе все обмирало. Она обязательно поговорит с ним, но только не сейчас, а когда сама хоть немного во всем разберется.
        Игорь просидел у Сашки до вечера. Они вместе, как в старые добрые времена, доделали алгебру, поужинали, посмотрели смешную комедию. Потом он ушел.
        Сашка никак не могла решиться подойти к Штирлицу. Подбирала слова, даже репетировала дома речь перед зеркалом, но все впустую. Каждый раз, проходя в школе мимо, она чувствовала его взгляд, сжималась и старалась прошмыгнуть побыстрее. Встречаясь с Ваней глазами, краснела, бледнела, мысли из головы мгновенно вылетали.
        Она старалась найти ответ на вопрос, почему раньше с ним было так просто, а теперь одна мысль о том, что она может сама позвонить ему, вгоняла в ступор.
        «Во всем виноват тот случайный поцелуй, - думала Сашка. - И нелепая ссора у Гарика, когда я обозвала Ваньку предателем».
        После школы она шла до перекрестка с Игорем, Аленой и Мишей. После перекрестка Алена и Гарик сворачивали к метро.
        Штирлиц старался убежать после уроков пораньше, как еще недавно сама Сашка, и, честно говоря, она даже радовалась, что не приходится с ним сталкиваться.
        Ей казалось, по прошествии времени все недоразумения между ними должны загладиться сами собой, но получалось ровно наоборот - ситуация с каждым днем только обострялась. Сашка теперь была почти уверена, что, окажись они с Ваней наедине, неминуемо произойдет взрыв.
        Игорь к ней больше с уговорами помириться не лез. Видимо, понимал, что не так это просто.
        Да и в самом Шорохове происходили какие-то непонятные перемены. Все больше времени он стал проводить с Сашкой и все меньше с Аленой. То и дело можно было увидеть Пухову расстроенной.
        Сашка, впрочем, ничего не замечала, поглощенная своими переживаниями, да еще и учебой - до конца учебного года оставалось жалких полтора месяца, а количество двоек и троек по всем предметам, которые необходимо было как можно быстрее закрыть, удручало.
        Так, в молчаливых контрах со Штирлицем и гонке за хорошими отметками, прошел апрель.
        На майские праздники Сашку с мамой позвала к себе на дачу мамина подруга. Сколько родительница ни уговаривала дочь поехать вместе, Сашка категорически отказывалась. В конце концов вечером тридцатого мама уехала одна, предварительно проведя с Сашкой инструктаж по поводу содержимого холодильника.
        Сашка все выслушала, покивала головой и тут же благополучно забыла.
        Утро первого порадовало ярким, совершенно летним солнцем.
        Сашка выпила на завтрак стакан молока с бутербродом, проигнорировав сваренную вчера мамой рисовую кашу, и задумалась, чем сегодня займется.
        Она давно собиралась сходить в зоомагазин и купить для Лариски шлейку с поводком - тогда можно было бы выводить зверюгу на улицу. Вот только идти надо было вместе с крысой. А то купишь что-нибудь не то - вряд ли в магазине есть шлейки специально для нутрий.
        Как транспортировать крысу до магазина - вот вопрос. За последние пару месяцев Лариска выросла, набрала вес и теперь весила почти восемь килограммов. К тому же долго спокойно сидеть на руках она отказывалась - любопытство перевешивало осторожность, нутрия рвалась обследовать окружающее пространство, и ее усатую мордочку можно было увидеть в самых неожиданных местах. В те моменты, когда крыса свободно гуляла по квартире, а не сидела в клетке, Сашка только и занималась тем, что извлекала ее то из-под дивана, то из-за шкафа, то из-под ванной. Однажды девушка ее даже потеряла, облазила все и в итоге обнаружила хвостатую в шкафу под стопкой зимних свитеров. Крыса мирно догрызала Сашкин любимый кожаный ремень.
        Надежду перевоспитать Лариску девушка не оставляла. Для этого и задумана была шлейка. Может, если выходить с крысой гулять и давать ей больше двигаться, ее желание пробовать все на зуб постепенно сойдет на нет? О том, что нутрия подцепит на улице какую-нибудь болячку, Сашка не волновалась. Все необходимые прививки Лариске были сделаны еще в зверосовхозе, в подтверждение чего имелась соответствующая бумажка.
        «Конечно, можно было бы позвать кого-нибудь на подмогу, - думала девушка. - Вдвоем справиться с Лариской будет проще. Только кого звать? Мама уехала, Гарик собирался сегодня весь день провести с Аленой… О! Можно попросить Сережу! - осенило ее. - В конце концов, он же мой парень!»
        Сашка набрала номер и с ходу начала:
        - Привет, ты не мог бы мне помочь?
        - А что нужно делать? - как-то настороженно спросил Сергей.
        - Да ерунду, в сущности. В магазин сходить. Приезжай, расскажу подробности. Давай встретимся перед моим подъездом. Когда сможешь?
        Парень помолчал, видимо, подсчитывая в уме.
        - Через час, - наконец произнес он.
        - Заметано! - Сашка положила трубку. - Сейчас пойдем за обновкой, - сказала она крысе.
        С трудом Лариска была погружена в объемный рюкзак. Крыса упиралась, верещала и даже умудрилась разок цапнуть Сашку за большой палец - несильно, но Сашке хватило. Она обработала укус перекисью водорода и зеленкой и обмотала палец пластырем. Зеленка просочилась наружу и окрасила пластырь. Перебинтовывать времени у девушки уже не было, и она решила оставить так: вероятно, с зеленым цветом ей по жизни «везет».
        Быстро оделась, причесалась и, выглянув в окно, обнаружила у подъезда ждущего ее Сергея.
        С трудом взвалив на плечо свою ношу, девушка вышла из квартиры.
        Шевелящийся и пыхтящий рюкзак, из которого то и дело высовывался кончик черного крысиного носа, Сережу на подвиги не вдохновил.
        - Ты хочешь, чтобы я это нес? - спросил он пихающую ему в руки свою ношу Сашку. - Кто у тебя там?
        - Лариска, - ответила девушка.
        - И кто у нас эта загадочная Лариска? - не отставал Сергей. - На собаку не похоже, на кошку вроде тоже.
        - Крыса, только большая. - Девушка, устав держать рюкзак на весу, опустила его на землю. - Нутрия.
        Сергей уже собрался сказать что-то, явно, судя по выражению его лица, неприятное, но тут молния на рюкзаке непонятным образом раскрылась, и из его недр на свет божий выбрался предмет их разговора. Вопреки Сашкиным опасениям крыса никуда не побежала, а уселась на задние перепончатые лапы и принялась нюхать воздух.
        Сережа отпрянул. Его лицо приобрело такое брезгливое выражение, словно он только что съел таракана.
        - Ты держишь это дома? - процедил он. - Знаешь, я это не понесу.
        - Во-первых, это не «это», как ты выразился, а моя любимая Лариска, - сказала Сашка, поднимая крысу на руки. - Во-вторых, что ты имеешь против нутрий?
        Парень смотрел на нее как на ненормальную.
        - Они болезни разные, знаешь ли, разносят, - изрек он.
        - Ага, - усмехнулась девушка. - Еще скажи, что чуму в средневековой Европе разнесли именно нутрии.
        - И вообще я считаю ненормальным держать такое, - он указал на крысу рукой, - дома. Может, ты ее на шапку себе купила?
        - Знаешь что, - вспылила Сашка, - иди-ка ты отсюда. Без твоей помощи обойдемся, да, Ларис?
        Девушка демонстративно перехватила крысу поудобней и поцеловала в нос.
        Сергей пожал плечами, развернулся на сто восемьдесят градусов и скрылся в арке, ведущей из двора на улицу.
        Сашка осталась стоять перед собственным подъездом с Лариской на руках и пустым бесполезным рюкзаком под ногами.
        - Ну уж нет! - решила она. - Раз задумала, все равно сделаю.
        С трудом подняла рюкзак и двинула в сторону зоомагазина.
        Идти два квартала. Лариска на руках тяжело вздыхала, словно не Сашка ее тащила, а она Сашку. Прохожие оборачивались, показывали пальцами, удивлялись, смеялись, подходили спросить, что за зверь. С Сашки градом лил пот, колени подкашивались.
        Перед магазином девушка уселась прямо на ступеньки. Сил сделать хотя бы еще один шаг не осталось.
        Лариска отправилась обследовать новое место дислокации. Сашка меланхолически следила за ней.
        Внезапно в кармане завибрировал мобильник. «Гарик» - было написано на экране.
        - Привет, - выдохнула девушка в трубку.
        - Шур, ты где? - спросил Шорохов. - Я тут перед твоим подъездом, а тебя нет.
        - Сижу на ступеньках зоомагазина и смотрю, как Лариска, кажется, сейчас подерется с кошкой. - Крыса и правда как-то боком приближалась к минуту назад вышедшей из дверей магазина серой кошке. Та стояла, распушившись и выгнув дугой спину. В огромных желтых глазах отражалось удивление и ужас.
        - Сейчас буду, - крикнул в Сашкино ухо Гарик.
        «Вот что значит настоящий друг, - подумала девушка. - А то не понесу, не буду, не хочу, ой, какая гадость…»
        Кошка все-таки не вынесла приближающегося к ней кошмара и ретировалась в магазин.
        Сашка с трудом поднялась, изловила Лариску и уселась обратно - дожидаться Игоря.
        Гарик прибежал какой-то не такой, словно расстроенный или сильно уставший.
        - Ты чего такой перееханный? - удивилась Сашка.
        - Да не обращай внимания, все в порядке, - он махнул рукой.
        - С Аленой, что ли, поругались? - Девушка внимательно вглядывалась в его лицо.
        - Так, немного. - Игорь отвел взгляд. - Ладно, чего сидим? Пошли. - И он первым направился в гостеприимно распахнутые двери зоомагазина.
        Выбрать шлейку для Лариски оказалось делом нешуточным. Сашка уже готова была плюнуть и признать, что ее идея принадлежит к разряду идиотских, когда замотанная продавщица принесла со склада последнюю шлейку. Она-то и подошла.
        Едва проводив Сашку с Лариской до дома, Гарик снова куда-то умотал.
        Войдя в квартиру, девушка спустила крысу с рук, и та потрусила в комнату. Сама же Сашка отправилась на кухню. Ей требовалась основательная подзарядка.
        Разогрев себе в микроволновке суп и макароны, девушка уселась за стол.
        Когда обед был съеден и даже выпит чай, Сашка вспомнила, что надо позвонить маме и сообщить, что у нее все в полном порядке. Но телефон не работал.
        Девушка недоуменно осмотрела трубку со всех сторон, потрогала розетку, подергала провод - не отошел ли. Гудка так и не появилось. На сотовом оставалось пять рублей, которых хватило бы максимум на эсэмэску.
        В коридоре, куда вышла Сашка расследовать проблему неработающего телефона, сидела Лариска. Крыса что-то громко, со вкусом грызла. Девушка подошла поближе и ахнула. Куски проводов валялись тут и там. Кроме огрызков плоского телефонного шнура, Сашка опознала ошметки толстого белого интернет-кабеля.
        - Ах ты, бобер недоделанный! - завопила она. От неожиданности Лариска подпрыгнула и уставилась на хозяйку, по-прежнему держа в передних лапах кусок кабеля. - Как тебя только током не ударило!
        Сашка схватила крысу и попыталась вытянуть из ее лап шнур, но не тут-то было. Нутрия держала крепко, к тому же, пока девушка поднимала ее на руки, успела перехватить еще и зубами.
        - Вот накажу тебя, будешь знать! - пригрозила Сашка. - Ни за что больше из клетки не выпущу!
        Но Лариске было плевать на угрозы. Даже вися в воздухе в вытянутых руках хозяйки, она не переставала жевать свою добычу. Мелкие кусочки оплетки кабеля летели во все стороны, словно стружка из-под электропилы.
        - Надеюсь, ты это не глотаешь? - задумалась Сашка, но, осмотрев пол вокруг, констатировала: - Нет, не глотаешь.
        Она отнесла недовольную нутрию в клетку, заперла дверцу и снова обозрела пол в коридоре. Огрызки проводов устилали его почти сплошным ковром.
        - И что же делать? - непонятно у кого спросила Сашка. - Не могу же я сидеть без связи! Мало ли что. Да и маме надо позвонить, а то она небось уже волнуется. Можно было бы, конечно, дождаться, когда она позвонит сама, и объяснить ситуацию, но ведь она приедет домой и убьет меня за то, что не следила за Лариской.
        Второй раз за день девушка столкнулась с вопросом, кого звать на помощь. Выбор пал на Гарика, благо сегодня он уже один раз помог.
        Сашка взяла сотовый и набрала эсэмэску: «SOS! Лариска сгрызла провода. Я без Интернета и телефона. На мобиле 5 р.».
        Гарик перезвонил почти сразу же.
        - Ну, предположим, на сотовый денег я тебе положу, а вот что делать с проводами, ума не приложу, - произнес он.
        - Положи, пожалуйста, - взмолилась Сашка. - Я тебе отдам потом. А то все, что мама мне оставила, я сегодня на шлейку потратила.
        - Угу. - Гарик задумался. - Погоди, есть тут у меня одна идейка, - сказал он и положил трубку.
        - Чего ждать-то? - спросила девушка у своего мобильника, но тот ничего ей не ответил.
        Сашка в замешательстве побродила по квартире, понаблюдала, как сладко спит обожравшаяся проводов Лариска, поставила чайник, снова побродила, налила полную кружку крепкого чая. И тут раздался звонок в дверь. Девушка глянула в глазок и отпрянула. На пороге стоял Штирлиц.
        Сашке захотелось убежать в самую дальнюю комнату, положить на голову подушку и сидеть так долго-долго. Но звонок настойчиво звонил, и Сашка, наконец справившись с минутной слабостью, открыла дверь.
        Штирлиц оттеснил ее от порога, снял кроссовки и протопал в глубь коридора.
        - Это вот это, что ль, перегрызенные провода? - спросил он нелюбезно.
        - Д-да, - заикаясь, ответила Сашка.
        Ваня покопался в рюкзаке, достал оттуда какие-то инструменты, мотки проводов и принялся за работу.
        Девушка так и осталась стоять в коридоре. Она наблюдала, как быстро мелькают его руки над обрывками кабеля. Штирлиц что-то зажимал, зачищал, обрезал, паял, обматывал изолентой.
        Сашка молчала. С каждой минутой она чувствовала себя все неуютней и неуютней. Надо было сказать хоть что-то, поблагодарить, но язык словно прилип к нёбу.
        Тишина давила на девушку. Она никак не могла отвести глаза от Ваниного затылка. Ее взгляд сам собой перемещался на его плечи, руки, длинные пальцы, затем снова на плечи, шею и затылок. Хотелось перестать дышать.
        А Ваня все ковырялся и ковырялся с проводами. Казалось, прошло часа три, не меньше, когда зазвонил Сашкин сотовый. Девушка нажала на кнопку «принять вызов».
        - Штирлиц к тебе пришел? - осведомился Гарик.
        - Да, - выдохнула девушка.
        - Хорошо. - Он помолчал. - В общем, ты с ним полегче там. Не ссорьтесь, - и отключился.
        Она убрала телефон в карман домашней кофты.
        - Готово. Проверяй, - через пару минут подал голос Штирлиц.
        Сашка не сразу сообразила, что проверять, но наконец до нее дошло. Она рванулась к городскому телефону.
        - Работает! - крикнула она.
        - Ага, - буркнул Ваня, запихнул все свои инструменты в рюкзак и направился к двери. Сашка, по-прежнему молча, провожала его взглядом.
        - Да, чуть не забыл, - обернулся Штирлиц на пороге. Снова расстегнул рюкзак, запустил туда руку и вытянул на свет Сашкину тетрадь со стихами. - Держи. Отличные стихи. У тебя талант. Не бросайся ими больше.
        Девушка взяла свою тетрадь и прижала ее к груди.
        - Спасибо. Но откуда?.. - наконец выдавила она из себя, опустив глаза в пол.
        Ванька пожал плечами.
        - И, Сань, - вдруг на тон выше произнес он. - Бросай ты этого своего Сергея. Какой-то он противный. Не такой парень тебе нужен.
        - А какой? - Она взглянула в его лицо.
        - Такой, как я. - Словно испугавшись сказанного, Штирлиц быстро выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью.
        Заперев за ним замок, Сашка обессиленно опустилась на стоящий в прихожей пуфик. В голове вертелся целый калейдоскоп обрывков мыслей.
        «Я не поблагодарила его за провода. Надо было хотя бы чаю предложить. Что он хотел сказать этим своим «такой, как я»? Что он хочет быть со мной? Может, он и правда влюблен в меня? А вдруг тот поцелуй не был случайным?»
        Время шло, а Сашка все сидела в темном коридоре и размышляла. Прокручивала в голове сцены их со Штирлицем последних встреч, ссору, вспоминала Ванино поведение на дискотеке.
        Неужели за своими переживаниями, за своей выдуманной влюбленностью в Гарика она упустила что-то важное, что находилось у нее прямо перед глазами? Настоящую любовь?
        Сашка взъерошила отросшие волосы, отгоняя вызывающие дрожь мысли. Какая еще любовь!
        Ее взгляд упал на все еще лежащую на ее коленях тетрадь.
        «Как она оказалась у Ваньки? - спросила себя девушка. - Ведь я бросилась искать ее максимум минут через сорок после того как выкинула, и ее уже не было! Значит… - Мысли проворачивались в голове с трудом. - Получается, Штирлиц подобрал ее сразу или почти сразу. Но как? Он стоял под моими окнами? Бежал за мной от Гарика? Зачем?»
        Сашка машинально пролистала тетрадь, и у нее возникло ощущение, что ее читали много раз. Кто? Может, кроме Ваниных, она побывала в руках всех их одноклассников? От этой мысли Сашка похолодела. Вскочила с пуфика, схватила на кухне телефонную трубку, набрала номер.
        - Да? - раздался какой-то надтреснутый голос Штирлица.
        - Ты кому-то еще давал читать мои стихи? - выпалила Сашка.
        - Нет, - устало произнес Ваня. - Все это время тетрадь была у меня.
        - Хорошо. - И, не попрощавшись, девушка положила трубку.
        - Значит, это он читал и перечитывал, - сказала она вслух. - Много раз.
        Внутри разлилась какая-то вязкая тишина. Сашка опустилась на краешек обеденного стола. Взгляд уткнулся в чашку с остывшим чаем. Мелкими глотками она опустошила половину и услышала, как чай забулькал в желудке.
        «Я так боюсь умерших телефонов», - выплыла из неоткуда фраза. А за ней, как на веревочке, потянулись другие. И уже через минуту Сашка записывала в свою тетрадь новое стихотворение.
        Я так боюсь умерших телефонов!
        По их сосудам не струится ток.
        Они молчат, не помня разговоров,
        Как будто подводя всему итог.
        Мой страх нелеп. Почти что бесконечным
        Движеньем меряю эфир. Слова ясны.
        Мне кажется, что между нами вечность.
        И смерть. И телефонные узлы.
        Мама позвонила вечером. Сама. Сашка за всеми событиями совсем забыла, что собиралась с ней связаться.
        - И что же ты, дочь, не звонишь? - спросила родительница. - Стоит матери за порог выйти, как ты тут же о ней забываешь?
        - Забудешь о тебе, - проворчала Сашка. - Дел просто куча была. Прости, мам, я собиралась, но потом замоталась.
        - Небось с кавалером своим встречалась? Поесть хоть не забыла?
        - Не забыла. Даже не один раз.
        - Ну, молодец, - обрадовалась мама. - А то совсем худая. Пока на айкидо свое ходила, хоть мышцы были, а сейчас вообще одни кости остались.
        «Может, правда вернуться на тренировки? - подумала Сашка и неожиданно поняла, как сильно ей их не хватает. - С сентября. Сейчас все равно уже скоро каникулы».
        Они поговорили с мамой еще недолго и пожелали друг другу спокойной ночи.
        Сашка не стала сообщать о перегрызенных проводах. В конце концов, проблема ведь уже устранена.
        Выспавшаяся в клетке Лариска просилась на волю.
        - И что же с тобой делать? - задумчиво произнесла девушка. - Выпустишь, опять что-нибудь сгрызешь. О! Придумала! Завтра намажу все провода горчицей или хреном. Небось горькое ты грызть не станешь.
        На улице сгущались сумерки. Сашка открыла окно и высунулась во двор.
        «А еще я завтра составлю подборку стихов и позвоню дядечке-редактору, а после праздников отнесу их в журнал, - подумала она. - В конце концов, Ванька прав: глупо разбрасываться своим талантом».
        Утром Сашку разбудило чириканье воробьев. Они прыгали по веткам растущего сразу за окном дерева и распевали, радуясь весне.
        Сашка растолкала спящую у нее в ногах крысу. За ночь та не успела сгрызть ничего нового, видимо, лимит шалостей на время был исчерпан. Просыпаться Лариске не хотелось, и она недовольно сопела на хозяйские попытки ее разбудить.
        - Вставай, соня, нас ждут великие дела, - пропела Сашка и потянула крысу за хвост.
        Пока девушка завтракала, позвонил Сергей.
        - Ну что, отнесла свое недоразумение в магазин? - как ни в чем не бывало спросил он.
        - Отнесла, - холодно сказала девушка.
        - А сегодня что делаешь? В Доме художника новая выставка открылась. Пойдем?
        - Нет, спасибо, - резко ответила Сашка. - Мне надо побыть одной.
        - Это из-за того, что я вчера отказался тащить твою крысу? - Голос Сергея тоже стал ледяным.
        - Нет, Лариска здесь ни при чем. Мне просто нужно подумать. - Она с тоской глядела на недоеденный бутерброд. Разговор с Сергеем не прибавлял хорошего настроения.
        - Хорошо. Думай, - произнес он. - Когда надумаешь, звони.
        Девушка кивнула и нажала отбой. Или это он первым положил трубку - она не заметила.
        За день Сашка успела переделать огромное количество дел: убралась в квартире, помыла окна, составила подборку стихов, выгуляла на травке во дворе Лариску, написала заданное на дом сочинение по литературе и, наконец, позвонила Татьяне, у которой узнала координаты дядечки-редактора, а после связалась с ним и договорилась о встрече после праздников.
        Сказать, что Сашка была довольна собой, - значит не сказать ничего. Она уже собралась расслабиться, сесть в кресло и почитать книжку, когда ее внимание привлек крик на улице.
        - Сашка! Саш! - звал кто-то.
        «Это меня как пить дать», - подумала девушка и выглянула в окно.
        Внизу стоял Гарик, и Сашка даже удивилась, что не сразу узнала его голос.
        - Ты чего орешь? - крикнула она, пошире распахнув окно.
        - Можно я зайду? - спросил он уже тише. - Ты одна?
        - Одна. Заходи, конечно.
        Шорохов набрал на домофоне номер квартиры, и Сашка впустила его в подъезд. До второго этажа он взлетел одним махом, девушка даже дверь еще не успела отпереть, а он уже звонил.
        - Чего у тебя стряслось? - испугалась Сашка, увидав, какое у него лицо.
        Гарик зашел в квартиру, кинул куда-то в угол куртку, затем туда же полетели ботинки.
        - Мы расстались с Аленой. Только что.
        - Как это? - глупо переспросила Сашка. Поверить, что Игорь говорит серьезно, она не могла. Как такое возможно, они же с Пуховой всегда вместе. Их и представить-то по отдельности сложно!
        - Вот так. - Гарик, не спрашивая разрешения, прошел на кухню, где прямо из носика чайника принялся пить теплую воду.
        Сашка смотрела на него и чувствовала, как по спине начинают ползти мурашки.
        - Игорь, может, просто поругались, а не расстались? Ну, все же иногда ругаются, потом мирятся, - произнесла она. - У вас же вроде все нормально было.
        - Да не нормально, Шур! - Шорохов брякнул чайник обратно на плиту. - Все шло наперекосяк последнее время. То одно ей не так, то другое! Задолбала!
        - Ты, главное, успокойся. Хочешь, кофе сделаю? Он, говорят, нервы успокаивает. - Сашка смотрела на друга и не узнавала его. Таким она Гарика еще никогда не видела.
        - Не надо кофе, я и так уже полчайника выхлебал, - отозвался Игорь. - Лучше поищи цианистого калия, вдруг у тебя где завалялся.
        - Увы. - Девушка развела руками. - Так что у вас все-таки случилось?
        - Долго рассказывать. - Он плюхнулся на табуретку и, поставив локти на стол, обхватил голову руками. - Разные мы с ней, понимаешь? Вот с тобой - похожи, а с ней - разные…
        - Ну… - неуверенно протянула Сашка. - С тобой мы росли вместе. И потом, тебе же вроде раньше нравилось, что вы с ней так отличаетесь. Или нет?
        - Так то раньше было, пока она права не начала качать. С тем не общайся, с этим не дружи. Как будто я ее собственность!
        Сашка села на подоконник.
        - Игорь, а что в этом удивительного? Вы же все время как сиамские близнецы - неразлейвода. Вот она и привыкла, что ты постоянно с ней.
        - Ага. Привыкла. - Шорохов взъерошил волосы. - А у меня, между прочим, друзья есть, с которыми мне тоже общаться хочется. Я же не виноват, что ей, кроме меня и этой крокодилицы Истоминой, и поговорить не с кем!
        Сашка промолчала. Она не знала, виноват ли Гарик, и если виноват, то в чем.
        - Погоди, - наконец произнесла она. - То есть ты ей сам сказал, что вы расстаетесь?
        - Нет. Все произошло не так. - Гарик задумчиво смотрел перед собой. - Она в очередной раз начала свою любимую песню о том, что я стал ей уделять мало внимания, хотя какое тут мало, я почти все время с ней! Я ответил, что, кроме нее, у меня еще есть друзья. Ну, она и сказала: мол, раз тебе твои друзья дороже, чем я, то давай тогда расстанемся. Я и согласился. Сказал: давай. И ушел.
        Сашка почесала нос и отбросила лезущую в глаза челку.
        - Мне кажется, она совсем не хотела с тобой расставаться. Скорее, это такой женский шантаж. Она думала, ты тут же кинешься переубеждать ее, скажешь, что никого дороже у тебя нет. А ты принял ее слова за чистую монету и ушел.
        - Ну и пусть! - Шорохов махнул рукой. - Даже если ты права, я не жалею, что так поступил. Пусть в следующий раз думает, что говорит. Я устал и от нее, и от этих женских штучек.
        - Ладно, как знаешь, хотя мне ее жалко. - Сашка кивнула. - А кофе я все-таки сварю.
        Пока она возилась с туркой, Гарик сидел молча, словно что-то обдумывая.
        - Шур, - наконец произнес он. - Но ты-то не такая! Ты не пользуешься всеми этими дешевыми приемами, не капризничаешь, не ноешь, не занудствуешь.
        - Зато стихи свои подбрасываю, - усмехнулась Сашка.
        Игорь улыбнулся в ответ.
        - Ты такая, какая есть, не пытаешься казаться лучше, набить себе цену. С тобой весело и легко. В общем, твоему Сергею повезло.
        - Ты правда так считаешь? - удивилась Сашка. - А мне казалось, что я похожа на клоуна, и все вокруг именно так меня и воспринимают - не всерьез.
        - Так это же здорово! - Гарик даже хлопнул ладонью по столу. - Нет, не то что тебя всерьез не воспринимают. Кстати, это не так. Никто тебя клоуном не считает. Здорово, что рядом с тобой хочется улыбаться, что ты никогда не унываешь. И что тебе совершенно не надо пользоваться запрещенными приемчиками, ты и так нравишься.
        Сашка замерла.
        - А мне так хотелось стать кем-то другим, - едва слышно прошептала она.
        - С ума сошла! - воскликнул Гарик.
        - Сергей меня совсем не знает, - продолжала она, словно не слыша его. - С ним я все время играю роль. Знаешь, думала, смогу вжиться, а не выходит. К тому же он вовсе не такой замечательный, каким казался вначале.
        - Но ведь ты его любишь? - Игорь пристально смотрел на подругу.
        - Нет, - ни минуты не раздумывая, ответила та. И словно закрепляя сказанное, добавила: - Не люблю.
        - Зачем тогда?.. - удивился Шорохов.
        Сашка подошла к окну, оперлась руками о подоконник.
        - Веришь, уже не знаю.
        Гарик кивнул.
        Какое-то время они молча пили кофе, затем Игорь спросил:
        - Что будешь делать?
        Девушка пожала плечами.
        - Разберись с этим, - настаивал Шорохов. - Не пускай на самотек. Лучше расстаться сразу, не тянуть, не трепать друг другу нервы. А то, знаешь, войдет в привычку.
        - Что именно? - усмехнулась Сашка. - Нервотрепка?
        - И она тоже. - Игорь оставался серьезным. - Ты, сама того не осознавая, привыкаешь к людям, которые рядом с тобой, привязываешься, начинаешь прощать их недостатки, которые, может, совсем и не надо прощать. По мне, честнее разойтись.
        - По мне тоже, - кивнула девушка. - Хотя в принципе ничего плохого в прощении недостатков я не вижу. А что теперь будешь делать ты? - сменила она тему.
        Гарик задумался.
        - Потерплю как-нибудь месяц до конца учебного года, а там лето, будет не так паршиво - мы же с Аленой не будем видеться. Хочу отдохнуть, все как следует обдумать, чтобы не повторять ошибок, посмотреть со стороны. А в сентябре поглядим. Если мы все еще будем нужны друг другу… - Он не договорил, но Сашка и так его поняла.
        Она встала, подошла к нему, положила руку на плечо.
        - Ты только не замыкайся в себе. Помни, у тебя есть Миха, Ванька и я, в конце концов. За ребят не скажу, но на меня ты можешь полностью рассчитывать. Так что, если будет нужна поддержка, обращайся. Зачем еще нужны друзья? - закончила Сашка.
        Мама приехала поздно вечером - довольная, даже немного загорелая. Выгрузила из сумки деревенское молоко, сметану, творог. Рассказала Сашке, как здорово за городом: лес, речка, свежий воздух.
        - А что, может, тоже участок купим, - произнесла она. - Будем ездить.
        - Картошку сажать, - улыбнулась Сашка.
        - Зачем обязательно картошку? - замахала руками мама. - Боже упаси! Лучше цветы. Представляешь, весь участок в цветах. Красиво!
        - А давай! - поддержала идею девушка. - Только где-нибудь подальше от Москвы, километров за сто, там воздух чище и народу не так много. И Лариске на природе хорошо будет.
        - Да, Ларискино благополучие - это, конечно, самое главное, - согласилась мама.
        Учиться никому не хотелось. Да и какая учеба в мае, когда на улице вовсю светит солнце, распускаются листочки на деревьях, лезет из земли изумрудная трава. Самое время гулять! А вместо этого надо сидеть в душном классе и слушать учителей. Тоска!
        Сашка никак не могла сосредоточиться на новой теме, которую пыталась вложить в головы учеников математичка. Смысл ускользал, прятался. Сашкин взгляд рассеянно скользил по классу, пока наконец словно магнитом не притягивался к сидящему впереди и чуть наискосок Штирлицу. Он делал вид, что сосредоточенно слушает, но уши у него каждый раз краснели, из чего Сашка сделала вывод, что ее взгляд он чувствует. Он оборачивался, но Сашка тут же отводила глаза.
        Сидящий рядом с ней Гарик - после расставания с Аленой он снова вернулся за парту к подруге, - казалось, ничего не замечал. Вообще ничего. Он смотрел отсутствующим взглядом в окно.
        Пухова ни разу сегодня на него не взглянула, и Сашка понимала: он переживает, хоть и не хочет этого показывать.
        «Вот так вот и заводи отношения с одноклассниками, - думала девушка. - Пока все хорошо - все мило общаются, улыбаются, а как только расстаешься - начинается кошмар. А если Алена назло Гарику другого парня себе заведет? Он же вообще рехнется! Интересно, а мы бы с Ванькой часто ссорились, если б были вместе? Вроде делить нам нечего».
        Дальше на тему отношений со Штирлицем она думать себе не позволяла. Надо сначала с Сергеем все точки над «i» расставить.
        Пока Сашка так и не нашла в себе сил позвонить ему. Честно говоря, она даже злилась на него, что он не сделал этого сам.
        Прозвенел долгожданный звонок с урока, и все моментально повскакивали со своих мест, не дослушав математичку.
        В проходе между партами Сашка столкнулась с Аленой. Та окинула ее презрительным взглядом.
        - Ну что, добилась своего? - произнесла она.
        Сашка недоуменно уставилась на Пухову.
        - Значит, ты теперь с ней, - усмехнулась Алена в лицо стоящего позади Сашки Гарика.
        Тот лишь что-то промычал в ответ.
        - Это правда? - раздался откуда-то сбоку голос Штирлица, и Сашка непроизвольно съежилась.
        - Конечно, правда, - крикнула Пухова. - А ты что, сам не видишь? Слепой? - Она пулей вылетела из класса, Ванька за ней. Сашка и Гарик остались стоять.
        - Я прекрасно понимаю, что у вас весна, тем не менее годовые контрольные никто не отменял, - говорила Дурында.
        До Сашки ее слова долетали словно издалека.
        Звонок на следующий урок прозвенел слишком быстро, она не успела ничего объяснить Штирлицу. На самом деле даже и не пыталась.
        Всю химию Сашка промучалась. Сверлила взглядом затылок Ваньки, но Штирлиц больше к ней не оборачивался. Рядом сосредоточенно сопел Гарик, пытаясь в одиночку, без Сашкиной помощи, справиться с лабораторной работой. Но сегодня был не его день - все вылетало из рук.
        Игорь пролил на стол реактив, разбил колбу, и в конце концов Сашке пришлось ему помочь.
        - Завьялова, а ты останься, пожалуйста, - произнесла химоза после урока.
        Сашка уже собралась убежать, догнать Ваньку, а дальше будь что будет, но не судьба.
        Она подошла к учительскому столу и молча выжидательно уставилась на Дурынду. В коридоре затихли шаги разбегающихся по домам одноклассников.
        - Саш, у меня к тебе просьба, - начала химоза.
        «Опа! - подумала девушка. - Что же это с миром-то происходит? Дурында хочет меня о чем-то попросить! И оказывается, она знает, как меня зовут! А то все Завьялова, Завьялова…»
        - Я слушаю, - произнесла Сашка - ну не стоять же молчаливым истуканом.
        - Я знаю, что ты пишешь стихи, - было видно, что химозе трудно говорить. - Анна Леонидовна очень тебя хвалила. Так вот, к нам в конце года должна приехать комиссия, и мы решили, что к ее приезду надо силами учеников сделать стенгазету, а может, даже небольшой журнал выпустить.
        «Ага, понятно, пустить пыль в глаза», - усмехнулась про себя Сашка.
        - Так вот, не могла бы ты для газеты дать пару своих стихотворений?
        Сашке было невероятно приятно слышать в голосе Дурынды просительные интонации. Такое мстительное чувство.
        «А может, не такая уж она и противная, какой кажется, - подумала девушка. - Да и жалко мне, что ли?»
        - Конечно. Без проблем, - проговорила она вслух. - Сразу после праздников принесу.
        Кажется, она впервые увидела, как улыбается химоза - тепло, благодарно, по-доброму.
        На улице шел дождь, даже не дождь - гроза, настоящая, майская - из тех, про которые писал классик. Сашка стояла под зонтом у памятника Грибоедову и наблюдала, как у ее ног текущая вниз по бульвару вода завихряется в маленькие водовороты.
        Тряпочные кеды промокли сразу же, едва она вышла из дома, за ними намокли до колен джинсы. Было странно стоять с мокрыми ногами и абсолютно сухой головой - такое вопиющее несоответствие.
        Сергей опаздывал уже на десять минут. Сашка сто раз пожалела, что решила объясниться с ним при личной встрече - сейчас ей казалось, что хватило бы и телефонного разговора.
        К тому времени, как из стеклянных дверей метро наконец вынырнул Сережа, Сашка продрогла до костей. Влажная от дождевых капель ветровка ничуть не спасала от холода.
        - Прости, я задержался, - Сергей попытался поцеловать девушку, но она отстранилась.
        - Да уж, я заметила, - фыркнула она. - Нам с тобой надо поговорить.
        «Фу, какая избитая фраза! - подумала про себя Сашка. - Сразу заставляет человека напрячься. С другой стороны, а как еще можно настроить собеседника на серьезный лад?»
        - Ну, давай поговорим. - Сережа и правда сразу как-то весь подобрался, словно тигр перед броском. - Прямо здесь или зайдем куда-нибудь?
        - Нет, давай прямо здесь. - Сашка перевела дыхание, собираясь с мыслями.
        - Я тебя внимательно слушаю, - поторопил ее парень.
        - Сереж, мы больше не можем встречаться, - выпалила она, так и не найдя нужной формулировки.
        - Что так? - усмехнулся он. - Мама не разрешает?
        «Зачем он так зло, я же ничего ему не сделала», - его острый, издевательский тон покоробил Сашку.
        - Нет, мама здесь ни при чем, - произнесла она. - Просто я… - она замялась. - Ты хороший парень, симпатичный, но тебе нужна другая девушка.
        Он смотрел на нее с прежней холодной ухмылкой на губах.
        - И я тебя не люблю, - едва слышно прошептала Сашка. - Совсем, - непонятно зачем добавила она.
        - А кого любишь? Этого твоего так называемого друга? Штирлиц, кажется?
        - А вот это уже не твое дело, - вспылила девушка.
        - Ну-ну, - протянул Сергей. - А я-то думал, ты взрослая, и парень тебе нужен соответствующий, а ты, оказывается, ничем не примечательную мелюзгу предпочитаешь. Не иначе потому, что сама такая. Очень жаль, что я в тебе так ошибся.
        Он уже развернулся, чтобы уйти, но Сашка схватила его за рукав куртки.
        - Да он в сто раз лучше тебя, да будет тебе известно! - заорала она. - С ним весело, а с тобой скучно до зевоты! И если уж хочешь знать, я рада, что у меня не получилось измениться, повзрослеть, - не хочу быть такой, как ты!
        Сергей пожал плечами, словно говоря Сашке: «Не такая уж ты и большая потеря», и направился к метро. Сашка осталась стоять на том же месте.
        «Вот так легко. Раз, и чужие люди», - подумала она.
        Девушка медленно двинулась вниз по бульварам - к дому. Она злилась на себя за то, что не сдержалась - должна была, а не вышло.
        Закрыла зонт, и теперь дождевая вода свободно стекала по ее волосам, лицу, шее, смывая чужие обидные слова, успокаивая, будто уравновешивая два мира: мир Сашкиного детства, в котором она была школьным клоуном, и мир взрослый, в который она так стремилась, но в котором не смогла жить.
        Конечно, она заболела, не спасли даже мамины профилактические мероприятия в виде горячей ванны, горячего же чая с медом и шерстяных носков. Температура поднялась стремительно.
        Сашка металась в жару, затем ее начинал бить озноб, снова сменявшийся жаром. Казалось, это никогда не кончится.
        В какой-то момент мама даже собралась вызывать ей неотложку - ртуть на Сашкином градуснике приближалась к отметке «сорок», но жаропонижающие наконец подействовали, и девушка провалилась в глубокий спасительный сон.
        Так тяжело Сашка не болела с детства. Тогда у нее была, кажется, ветрянка, и мама сутками не отходила от ее кровати, сначала сбивая температуру, а затем не позволяя дочери сковыривать противные, зеленые, жутко чесавшиеся болячки.
        Теперь Сашка лечилась сама, только утром мама делала ей укол прописанного доктором антибиотика - а как же, воспаление легких штука коварная! - и убегала на работу. Второй укол ждал девушку вечером.
        За окном вовсю цвели вишни, распространяя на всю округу легкий сладостный аромат. Сашкины одноклассники заканчивали учебный год.
        Забегавший каждый день Гарик рассказывал подруге, как в школу приезжала комиссия и восторгалась Сашкиными стихами в стенгазете, которые Сашка передала Дурынде с Гариком, как только температура немного спала. В ответ химоза обещала уладить все Сашкины проблемы, авансом закрыть хвосты - в общем, сделать все, чтобы Сашка не переживала, что до конца учебного года вряд ли выздоровеет.
        Она и не переживала. Из глубины болезни все казалось ей каким-то несущественным, смешным. Даже к новости, что подборка стихов будет напечатана в июньском номере журнала, главному редактору которого она все-таки успела ее отнести за день до той злополучной встречи с Сергеем, Сашка осталась равнодушна.
        Штирлиц не звонил, хоть и знал, что она тяжело болеет, - и это затмевало все, съедало радость от хороших новостей. Сашка думала о том, что готова еще месяц проваляться в постели и терпеть уколы, лишь бы только услышать его голос.
        Она иногда заставала его «ВКонтакте», но как только она там появлялась, Ванька сразу же исчезал.
        Сашка жадно выспрашивала о нем Гарика и иногда забегающего Миху, но они преимущественно отмалчивались или говорили что-нибудь типа: «Вот выздоровеешь, сами во всем разберетесь».
        - Вы вообще с ним общаетесь? - в конце концов не выдержала Сашка.
        Игорь отвел глаза.
        - Общаемся, конечно. Только про тебя не говорим. Он этой темы избегает, замыкается сразу, убегает. Хотя, естественно, он в курсе, что ты болеешь. Странный он в последнее время какой-то… Кстати, ты знаешь, что Мишка теперь с Надей встречается? - попытался он перевести разговор на другую тему.
        - Да что я ему сделала! - не повелась Сашка. Из глаз сами собой брызнули слезы. - Мы же не ругались в последнее время. А после той новогодней ссоры вроде все уже более-менее устаканиваться стало, и вдруг опять! Не понимаю!
        - Все так серьезно, Саш? - Гарик внимательно вглядывался в ее лицо. - Ну, хочешь, я с ним поговорю при случае?
        - И что ты ему скажешь? - всхлипнула девушка. - Что я тут слезы по нему лью? - Она со злостью вытерла мокрые щеки. - Нет уж, не надо! Сама поговорю, когда выпишут. Надоели все эти обиды и недомолвки.
        - Ну, как знаешь. - Ей показалось, или Шорохов и правда облегченно вздохнул?
        Когда он ушел, она достала свою черную тетрадь и написала размашистым почерком:
        В душной комнате запах стерся,
        А за окнами пахнет небом.
        Но опять разделяют стекла
        Двух миров этих быль и небыль.
        Успокоюсь. Вот запах книги —
        Желто-белой тонкой страницы.
        Но к окну, надрываясь криком,
        Подлетают серые птицы.
        Я живу словно в царстве мертвом.
        А хочу надышаться небом.
        Но, увы, разделяют стекла
        Двух миров этих быль и небыль.
        Районную поликлинику Сашка терпеть не могла. Народу вечно не протолкнешься, все чихают, кашляют, делятся друг с другом симптомами болезней, обсуждают врачей и лекарства…
        Но сегодня все было иначе. Абсолютно пустой коридор.
        Сашка прошла в кабинет своего терапевта, узнала, что воспаление легких успешно вылечено, анализы наконец-то нормальные, и понесла в регистратуру справку о выписке - ставить печать.
        Сразу за крыльцом поликлиники начиналось лето. Июнь радовал теплом. На клумбах росли какие-то яркие цветы, с тополей уже начинал сыпаться первый пух.
        Сашка шла по городу медленно, глубоко дыша и щурясь от лезущего в глаза солнца. На целый месяц она была словно вычеркнута из жизни, а теперь - снова жива и даже здорова, о чем и справка имеется.
        В школу возвращаться не надо, учебный год закончился, и все Сашкины одноклассники вовсю праздновали каникулы, некоторые, наверно, уже даже успели разъехаться. Свобода!
        По тротуару перед домом ходили голуби. Грелась в солнечном пятне кошка.
        Сашка сбегала домой за Лариской, и они отправились гулять в парк. Крыса смешно вышагивала рядом с хозяйкой, хвост волочился по земле.
        Посидели на лавочке, дошли до пруда, полюбовались на зацветающие пионы.
        Сегодня у Сашки было хорошее настроение.
        Вчера перед сном, подойдя к окну, чтобы пошире открыть форточку, она разглядела в темноте на лавочке сидящего человека. Лицо задрано вверх, к Сашкиному окну. Проезжавшая машина на мгновение осветила его, и Сашке показалось - нет, она почти уверена! - что это Штирлиц.
        Сидящий на лавочке видеть ее не мог - в Сашкиной комнате было темно.
        Девушка долго стояла у окна, пока парень не поднялся со скамейки и, в последний раз глянув наверх - туда, где, спрятавшись в темноте, стояла Сашка, - не ушел.
        - Привет. Твоя мама сказала, тебя выписали? - осведомился Гарик, едва Сашка взяла трубку.
        - Ну да. С сегодняшнего дня я совершенно здорова, - улыбнулась девушка.
        - Вот и отлично. Мы как раз собрались в Нескучный. Пойдешь с нами?
        Она думала всего пару секунд.
        - Конечно! Во сколько, где встречаемся?
        - В двенадцать возле метро, - ответил Игорь. - Не опаздывай.
        До двенадцати оставалось всего полтора часа: час на сборы, полчаса на то, чтобы добежать до места.
        Сашка быстро позавтракала, умылась - звонок Гарика поднял ее прямо из постели - и кинулась к гардеробу.
        «Что же надеть? - думала девушка. - Шорты и топик в самый раз. На улице жара. Так и быть, возьму с собой легкую кофту - после болезни все-таки».
        На место встречи она пришла за пятнадцать минут до назначенного срока. Никого еще не было. Сашка купила себе в ларьке эскимо и принялась ждать.
        «Интересно, кто будет? - пыталась просчитать она, поедая мороженое. - Гарик, Миха и Надя, раз уж Мишка с ней встречается? Или Ваня тоже придет?»
        Вскоре подошел Гарик, за ним Седов.
        - Штирлиц немного опоздает, - сообщил Миха. - Прислал мне эсэмэску только что, говорит, будет через пять минут.
        - А Надя? - спросила Сашка.
        - Мы их на Воробьевых горах подберем, - ответил Игорь.
        Сашка кивнула, не зацепившись за местоимение «их». Сейчас все ее мысли были заняты Ванькой. Она размышляла, как лучше с ним поговорить. Хорошо бы это сделать наедине, а не при всем честном народе.
        «Надо будет, что ли, после прогулки зазвать его в гости? - думала она. - Если он, конечно, пойдет. Или просто отозвать при случае в сторонку?»
        Но все мысли выветрились из ее головы, едва она увидела Штирлица. Он стремительно шел к ним, придерживая рукой болтавшуюся на плече сумку - по виду пустую.
        - Привет, - произнес он, чуть запыхавшись. - Извините, что заставил ждать. Собирался долго.
        - Скажи уж честно, думал, идти - не идти. Хотел прокатить старых друзей? - поддел его Гарик.
        Ваня опустил глаза, и Сашка поняла, что Игорь попал в точку.
        «Значит, не хотел приходить, - сказала она себе и почувствовала, как настроение резко пошло вниз. - Но все же пришел».
        - Шур, отдай Штирлицу кофту, у него все равно сумка без дела болтается. А так хоть получится, что не зря ее взял, - посоветовал Миха.
        Девушка послушно протянула Ване кофту. Их пальцы соприкоснулись, но Штирлиц тут же отдернул руку.
        Сашке сделалось неприятно.
        «Как будто я прокаженная», - подумала она.
        - Ну что, все в сборе. Пошли, - отвлек ее Гарик.
        Пока ехали в метро, Сашка рассматривала ребят. За год они сильно изменились. Повзрослели, раздались в плечах. Особенно Ванька. Он как-то быстро вытянулся, словно на дрожжах, и теперь выше Сашки на целую голову. Да и внешне изменился - отрастил волосы, стал иначе одеваться.
        Словно почувствовав ее взгляд, Штирлиц обернулся. Он смотрел на нее пристально, без тени улыбки, будто пытался что-то прочитать в ее глазах.
        Сашка первой отвела взгляд.
        В дальнем конце платформы уже виднелась Надя. Рядом с ней стояла… Алена. Заметив ребят, обе девушки пошли к ним. Надя - к Михе, Алена - к Гарику. Подойдя, Пухова повисла у Игоря на шее. Гарик закружил ее по платформе.
        - Они что, помирились? - удивленно спросила Сашка, когда Алена и Игорь разомкнули объятия.
        - А он тебе не сказал? - скорее утвердительно произнес Штирлиц. - Конечно, когда ему было, вы же почти не виделись, - последнюю фразу он прошептал так, что услышала только Сашка.
        Она пожала плечами. Ну и что, ну не сказал, забыл. Какая, в сущности, разница. Главное, чтобы Игорь был счастлив.
        Было решено идти к набережной, прогуляться, затем посидеть где-нибудь в кафе.
        Сашка шла в стороне от всех, краем глаза наблюдая за Ванькой. Он делал вид, что не замечает ее, поглощенный разговором с Гариком и идущей с ним за руку Аленой.
        Дошли по набережной до моста на ту сторону.
        - А идем в Новодевичий, - предложил Миха.
        Все согласились.
        Поглощенная своими мыслями, Сашка не заметила, как началась эта игра. Обратила внимание, только когда вскрикнула Алена.
        - А мне не страшно, мне не страшно! - смеялся Шорохов, почти наполовину свесившись с моста.
        - Прекрати немедленно! - крикнула Сашка. - Ты же шлепнешься!
        Игорь вернулся в нормальное положение.
        - Девчонки, вы чего, я же просто пошутил, - он недоуменно смотрел на Алену и Сашку. - Не переживайте, все со мной в порядке.
        В этот момент откуда-то сзади раздался сдавленный возглас. Сашка резко обернулась.
        Штирлиц стоял на парапете, легко балансируя, как цирковой акробат. Внизу далеко под ним двигалась глубокая свинцово-серая река, в стороне ехали машины, раскачивая мост.
        Ребята замерли.
        На Ванькином лице было выражение упертости и какого-то непокорства. Разметанные ветром волосы лезут в глаза, зубы стиснуты. Он двигался по парапету медленно, не обращая внимания на друзей, глядя прямо перед собой.
        Сашка почувствовала, как внутри ее обрывается какая-то невероятно важная нить. Ей казалось, это не Штирлиц, а она сама идет сейчас по ржавым металлическим перилам над рекой, осторожно переставляя ноги.
        - Слезай сейчас же, - хотела крикнуть она, но из горла вырвался только сдавленный писк.
        Перед глазами стояла картинка - падающий Ванька. Вот его тело, утратив опору, переворачивается в воздухе, летит и с плотным хлопком ударяется о свинцовую воду.
        Но Штирлиц шел. Он дошел почти до Сашки, оторвав взгляд от поверхности под ногами, посмотрел на нее.
        Это произошло в одно мгновение, растянувшееся для Сашки в маленькую вечность. Вот она делает шаг к Ване, вот мост под колесами проезжающего по нему «КамАЗа» начинает дрожать особенно сильно, вот Ванька теряет равновесие и…
        В последний момент Сашка успела схватить его за руку, рвануть на себя. Занятия айкидо не прошли даром. Ванька всем весом повалился на девушку. С его плеча соскользнула сумка с Сашкиной кофтой и унеслась навстречу реке.
        - Придурок! - орала Сашка, тряся Штирлица за плечи так, что его голова моталась из стороны в сторону. По ее белым щекам потоками лились слезы. - Почему ты такой придурок?! - Она обхватила Ваньку руками изо всех сил, вжавшись, вплавившись в его тело. Рыдания выворачивали ее наизнанку, она никак не могла успокоиться, взять себя в руки.
        Подошли ребята, окружили их, оттеснив от парапета. И только тут Сашка поняла, что это не она держит Ваню, а он прижимает ее к себе с такой силой, что больно даже дышать.
        Загомонили все разом, словно плотину прорвало.
        - Да зачем тебя туда вообще понесло? - кричали Миха и Гарик.
        - Ты же мог погибнуть! - всхлипывая, бормотала Алена.
        - Ты хотя бы о нас бы подумал. Да ладно о нас, о родителях своих! - говорила Надя. - Что бы с ними было?
        Штирлиц молчал, по-прежнему сжимая в объятиях рыдающую Сашку.
        - Хотел ей доказать, что ты ничем не хуже Гарика? - спросила Надя. - Доказал?
        - Я думал… - начал Ванька, но замолчал, поняв, что оправдания неуместны и бесполезны.
        - Да если бы ты упал, я бы за тобой прыгнула, - сквозь слезы проговорила Сашка.
        Ваня потрясенно уставился на ее макушку.
        - Прям современные Ромео и Джульетта, - не выдержал Миха. - Одна сплошная романтика! Может, мы с тобой, Надежда, тоже вены на глазах у всех перережем? Какое будет эффектное зрелище! А главное, никому ничего объяснять не надо. Да, Вань? Тихонечко себе пострадал в одиночестве, и привет.
        - Я думал… - опять начал Ванька, но снова замолчал.
        - Может, вы хотя бы теперь поговорите по-человечески и все раз и навсегда выясните? - спросил Гарик.
        Сашка наконец-то отстранилась от Штирлица. Алена уже копалась в своей сумочке, выуживая пачку влажных салфеток.
        Сашка дрожащими руками протерла лицо.
        - Извините, ребята, мы пойдем. Вечером созвонимся. - Она схватила Ваню за руку и потянула назад - на набережную Нескучного.
        - Прости за кофту, - промямлил Штирлиц, когда они уселись на лавочку.
        - Да плевать на кофту! - взорвалась Сашка. - Лучше объясни, зачем ты полез на перила?
        - Надя уже все объяснила. По-моему, довольно понятно. - Он поднял глаза на подругу. - Это ты мне объясни, почему сказала, что прыгнула бы за мной?
        - Потому что люблю, - не раздумывая, ответила она.
        - Кого? - Глаза Штирлица сделались размером с кофейное блюдечко.
        - Тебя.
        - А как же Гарик? А этот твой Сережа? - выдохнул Ванька.
        Сашка тяжело вздохнула.
        - В Гарика я на самом деле была влюблена. Во всяком случае, мне так казалось. Но это в прошлом. Мы по-прежнему хорошие друзья, и только. А с Сергеем мы расстались. Да и не надо было начинать встречаться, ты прав, он совсем не тот, кто мне нужен. - Она сглотнула. - А вот что ты делал у меня под окнами? И почему не звонил, если тебя так интересовала моя судьба?
        Ваня придвинулся к ней ближе и взял за руку. В его глазах больше не было неуверенности и страха, теперь они сияли счастьем.
        - Я пытался тебя разлюбить, но не смог. Думал, ты с Игорем начала встречаться, его любишь. Пухова так говорила. - Он обнял Сашку за плечи. - Я всегда хотел, чтобы ты была счастлива, пусть даже и не со мной. Но знал, что для Гарика ты только друг… Надо было сказать тебе об этом, но боялся тебя расстроить. И о своих чувствах молчал, пока мог. Ведь понимал, что ты любишь его, не меня. Потом еще Сергей этот непонятный… - Ваня зарылся лицом в ее волосы. - Прости, я был не прав.
        - Да ладно, - улыбнулась девушка.
        Она чувствовала, как его дыхание щекочет шею, от этого становилось жарко, как и от его обнимающих ее рук.
        Штирлиц только промычал что-то неразборчивое.
        Сашка смотрела на подсвеченную солнечными лучами воду. Сейчас река не казалась ей зловещей, наоборот - сказочной, какой-то ручной.
        - Представляешь, вот кто-то обрадуется, поймав твою сумку с моей кофтой, - сказала она.
        - Ага. И с моим мобильником, и с кошельком в придачу, - усмехнулся Штирлиц. - Только знаешь, я этому кому-то готов и ноутбук отдать, и велосипед новый, лишь бы всегда вот так сидеть рядом с тобой.
        Сашка ничего не ответила, лишь улыбнулась широко-широко и блаженно закрыла глаза.
        Серебряный ангел
        Лето закончилось как-то вдруг, одномоментно - раз, и будто не было: на асфальте желтые листья, а небо с каждым днем все больше напоминает серую, плохо постиранную простыню. Дождя, правда, нет. Засуха. Выгоревшая за лето трава превращается в желтую пыль - наступаешь, и она хрустит под ногой, словно яичная скорлупа.
        Хорошо, что жара наконец-то отпустила город. Всего неделю назад Насте казалось, что это навсегда - едкий дым от горящих торфяников, раскаленный асфальт, раскаленные машины, раскаленные стены домов и надо всем этим немилосердное солнце, вытапливающее своими лучами последнюю, с трудом сбереженную влагу из не успевших убежать на заграничные курорты жителей мегаполиса.
        И все это счастье всего за две с половиной недели до начала учебного года!
        Теперь осталось десять дней… Конечно, можно было бы уехать из Москвы, вернее, не уезжать из спокойной, вылизанной до зеркального блеска Норвегии, куда еще в июне отбыли в командировку на пять лет родители. И Настя с ними.
        Как они уговаривали ее остаться, пойти в сентябре в школу для детей из российского посольства, отучиться там последний, одиннадцатый год, выучить язык, поступить в какой-нибудь престижный норвежский институт, ведь с Настиными способностями это легко, и, кто знает, может быть, навсегда закрепиться если не в Норвегии, то в Европе. В конце концов, разве не об этом мечтает большинство?
        Только Настя никогда не принадлежала к большинству и, пожив два месяца с родителями, твердо сказала «нет» на все их связанные с ней планы. И улетела в Москву.
        А как иначе, если успела привыкнуть к новой школе, учителям и одноклассникам? Пусть и проучилась с ними всего год, и отношения можно скорее назвать нейтральными, чем дружескими, но есть такие, с кем ей нравится общаться. Ирка Степанова, например, - непоседливая, не лезущая за словом в карман, - явный лидер класса, с самого первого дня Настиного пребывания в новой школе взявшаяся ее опекать - пусть по мелочи, но все равно же приятно.
        А потом Фекла. Как быть с Феклой, останься Настя в Осло?
        За свои шестнадцать Настя вдоволь навидалась чужих стран.
        Родилась в Москве и первые годы, как все нормальные люди, жила с родителями и тогда еще живыми бабушкой и дедом в старенькой трешке на «Белорусской». А потом началось… Сингапур - Австрия - Москва - Франция - Польша - Марокко - Москва - Германия - Венгрия - Испания - и снова Москва. Везде новые люди, новые школы, новые отношения - и ни с кем настоящих, глубоких, потому что, если постоянно переезжаешь с места на место, чисто физически не успеваешь обрасти друзьями.
        Конечно, родители считают командировку в Норвегию подарком судьбы, ведь это не полгода и даже не год, а целых пять. Но Настя устала. И потом, ей нравится жить в Москве - весь последний проведенный здесь год был одним из самых спокойных в ее жизни.
        Ирка, правда, порой подначивала ее, говоря, что год был не спокойным, а скучным, но Настя не соглашалась. За этот год она нашла себя, поняла, чем хочет заниматься в будущем, открыла свой талант, наконец-то обустроила, как ей всегда хотелось, свою комнату и теперь может твердо сказать, что у нее есть дом, что она больше не перелетная птица.
        Поэтому и вернулась. А еще потому, что перевозить из страны в страну Феклу слишком сложно. В прошлый раз, наверно, месяц ушел на оформление необходимых документов.
        Родители, конечно, сильно расстроились, когда дочь изъявила желание уехать в Россию и окончить школу на родине, но в итоге смирились. Да и мамина сестра - Настина тетка Нина обещала по мере сил и возможностей присматривать за племянницей, благо расстояние между их домами равно пятнадцати минутам ходьбы прогулочным шагом.
        Так Настя и Фекла стали единственными обитателями просторной трехкомнатной квартиры на «Белорусской».
        Возвращение в Москву, конечно, омрачилось вонючим дымом и нереальной жарой, а теперь еще и вынужденным бездельем до начала учебного года, но, как говорится, это неизбежное зло, с ним надо просто смириться.
        Сухой лист спикировал прямиком Насте за шиворот. Она оттолкнулась на качелях чуть сильнее, запрокинула голову, глядя в затянутое облаками небо. При обратном ходе качелей волосы легли на лицо, плотным рыжим покрывалом закрыли глаза, полезли в рот. И вот снова их подхватил ветер, рывком отбросил назад.
        Качели Настя любила с детства. Могла сидеть на них по пять часов, и голова никогда не кружилась. Папа часто шутил, что с таким вестибулярным аппаратом ей прямая дорога в космонавты, но Настя, в десять лет мечтавшая покорять межзвездные пространства, став старше, твердо решила: она будет петь, и не где-нибудь, а в опере.
        У нее оказался абсолютный слух и редкий, сильный голос, неожиданный для ее весьма хрупкого телосложения. Весь прошлый год она занималась с педагогом по вокалу, будет заниматься и дальше, и, как говорят все, кто ее слышал, если поставит перед собой четкую цель, не сбавит обороты и выдержит нагрузку, то поступление в Гнесинку, а то и в Консерваторию ей обеспечено, даже несмотря на то, что она не училась в музыкальном училище.
        Но это планы и перспективы, так далеко лучше не заглядывать. Держать в голове - да, но не строить воздушные замки. Жить сегодняшним днем. Этому ее давно научила жизнь на чемоданах. А еще строгой самодисциплине, как в армии, следованию совершенному распорядку дня.
        Утренняя зарядка, получасовая прогулка-пробежка с Феклой, школа, после школы обед и пятнадцать минут во дворе с Феклой, два раза в неделю бассейн, занятия по вокалу и сольфеджио, выполнение домашних заданий, а затем легкий ужин и снова Фекла - долгая вечерняя прогулка, после которой наконец-то можно спокойно сесть у окна и почитать книгу.
        Выходные отличались от будней только отсутствием занятий в школе. Настя с Феклой шли в Петровский или Тимирязевский парк, где и проводили время до обеда.
        Так пролетел весь прошлый учебный год.
        Ирка Степанова, претендующая на роль подруги, не понимала такой почти маниакальной упертости, удивлялась все время, почему подруга не ходит на дискотеки, не встречается с мальчиками и вообще даже на миллиметр не пытается отойти от четкого графика жизни.
        Настя не могла бы объяснить этого никому. Ей казалось, что в круговороте суматошных дней, переездов, в бесконечной смене лиц режим - единственное, за что она может ухватиться. Ведь это так здорово - знать, что ты будешь делать через час и даже, скорее всего, завтра в это же время.
        Правда, этим летом в Норвегии ей стало казаться, что в Иркином непонимании, в ее уговорах хоть раз сделать что-нибудь незапланированное, спонтанное, может, даже совершить какую-нибудь откровенную глупость есть свой резон. Там, в стране изрезанных фьордами скал, ей захотелось свободы, воздуха, чувства полета. И по возвращении в Москву это желание не прошло, а только усилилось.
        Из кустов на краю детской площадки вышел Фекла - весь в пыли, на ухе паутина, на носу листик. Подошел, плюхнулся в детскую песочницу, взметнув облако пыли, вальяжно перекатился на бок, вывалил из пасти длинный розовый язык.
        - Что ж ты делаешь, свинюга! - возмутилась Настя. - Я ж тебя не отмою!
        Пес покосился на нее, но из песочницы не встал.
        - И вообще, нам с тобой еще в магазин надо. - Девушка легко спрыгнула с качелей. - Пойдем, только отряхнись, пожалуйста.
        Фекла тут же вскочил. Во все стороны полетели песок и мелкие камушки. Настя сняла с его уха паутину, стряхнула листик, провела рукой по пушистому загривку и, наверно, в тысячный раз подумала, какой у нее красивый пес, даже несмотря на склонность к свинству.
        Феклу Насте подарил три года назад на день рождения друг их семьи - пожилой, улыбчивый турок Ибрагим. Они тогда жили в Испании, на горизонте маячил перевод в Москву.
        Ибрагим явился на Настин праздник с большой, перевязанной ярко-синим бантом коробкой. Коробка то и дело как-то странно подрагивала и словно норовила убежать.
        Настя во все глаза уставилась на гостя и его подарок.
        - Давай открывай, - с сильным акцентом по-русски произнес Ибрагим, и она ринулась к коробке.
        Бант полетел в сторону, и тут же навстречу ей изнутри выпрыгнул пушистый, бежевый, больше похожий на плюшевую игрушку щенок. Девочка подхватила его на руки, прижала к себе.
        - Привет вам с родины, - Ибрагим перешел на более привычный ему английский. - Это кавказская овчарка. Здесь такие собаки редкость. Еле достал, друзья помогли.
        Настя чуть не плакала от радости. Она давно хотела собаку, но воплотить мечту в реальность не было никакой возможности.
        - Будете уезжать, заберете с собой. Мне обещали, что с вывозом проблем не будет. - Теперь Ибрагим обращался к Настиным родителям. - Только учтите, порода серьезная, собакой придется много заниматься. - Он снова посмотрел на Настю и расплылся в улыбке. - Ему нужно дать имя. Только оно обязательно должно начинаться на букву «Ф».
        - Фекла, - выдохнула девочка.
        - Это мальчик, ему нужно мужское имя. - Папа присел рядом с ней и погладил щенка.
        - Все равно Фекла! - упрямо произнесла Настя. Песик на ее руках коротко тявкнул. - Вот видишь, ему нравится.
        За два с половиной года из Феклы вырос огромный роскошный пес. Шерсть его не потемнела, так и осталась светло-бежевой, почти белой. Приезжавший весной в гости Ибрагим то и дело повторял, не ожидал, мол, что собака окажется таких размеров, иначе выбрал бы другую породу.
        Настя подошла к воспитанию пса со всей ответственностью, сама дрессировала и добилась того, что он стал слушаться ее с полуслова.
        Фекла боготворил хозяйку, всех остальных же только терпел. Когда девушка уезжала в Норвегию, встал вопрос, с кем пса оставить. В итоге тяжелая ноша легла на плечи тети Нины и ее мужа дяди Миши. За два месяца, проведенные Настей вдали от ее любимца, она не могла вспомнить ни дня, когда бы не думала о нем, не волновалась, не звонила тете с расспросами.
        Фекла не пошел жить в Нинину квартиру, остался в хозяйской. Первую неделю почти не ел и начал принимать пищу только тогда, когда Настя придумала ритуал: она звонила по телефону, и тетя Нина подносила трубку к собачьему уху. Настя подолгу разговаривала с псом, успокаивала его, обещала скоро приехать. И свое обещание сдержала.
        Встреча с Феклой была не менее радостной, чем грустным - расставание с родителями.
        Вообще-то, уезжая, Настя не знала, сможет жить одна или нет. Конечно, родители будут часто звонить, присылать деньги, на каникулы она станет ездить к ним, но все-таки, когда тебе всего шестнадцать и ты еще никогда надолго не оставалась одна (несколько дней не в счет) - страшно.
        - Жди здесь, - Настя усадила пса на ступеньки магазина, сама зашла внутрь.
        Так, теперь строго по списку, ничего лишнего: овощи, крупа, сыр, фрукты. Еще можно что-нибудь не очень жирное к чаю.
        Нагруженная пакетами, девушка вышла на улицу.
        И недалеко от Феклы увидела своего одноклассника Сашу Семушкина. Он стоял, восторженно разглядывая пса, но близко подойти не решался.
        Заметив Настю, Семушкин сделал шаг к ней.
        - О, Соболева! Я и не знал, что ты где-то здесь живешь.
        Настя кивнула:
        - Привет.
        - Значит, мы соседи, - парень расплылся в улыбке. - Смотри, какой красавец, - он кивком указал на Феклу. - Такой укусит, и полруки нету. Серьезный пес. У моих родственников в деревне такой, так они его с цепи даже не спускают. Злющий.
        Фекла презрительно фыркнул.
        - По-моему, нельзя держать собаку на цепи. Ей много двигаться надо, к тому же это изначально пастушья порода, потом уже охранник. Собака твоих родственников поэтому и злая, что не получает необходимую ей нагрузку, - проговорив все это, Настя сделала шаг к Фекле.
        - Эй, ты не боишься? - в голосе Семушкина прозвучала тревога.
        - А чего его бояться? - Она подошла к псу и положила ладонь на его голову.
        Фекла довольно, как большой котенок, потерся о ее бедро.
        - Пойдем, малыш. Пора домой. - Настя протянула самый тяжелый пакет псу, и тот послушно взял его в зубы.
        - Ничего себе малыш, - едва слышно проговорил Семушкин. - Твой пес, что ль? - добавил он, когда Настя с Феклой уже отошли на несколько метров.
        - Мой, - не оборачиваясь, ответила девушка.
        - Давай тебе сумки, что ль, донесу. Тяжелые небось. - Саша топтался на месте, не решаясь сделать шаг за девушкой с собакой.
        - Спасибо, не стоит. У меня есть помощник. - Настя обернулась и улыбнулась парню. - Пока. До встречи в школе.
        Семушкин смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась за углом.
        За день предстояло переделать еще кучу дел: убраться в квартире, погладить постиранное вчера белье и приготовить обед на ближайшие пару дней. Если заниматься уборкой и глажкой Насте приходилось и раньше, до ее вынужденного одиночества, то с готовкой оказалось сложнее. Готовила в их семье всегда мама, причем делала это так вкусно и с таким удовольствием, что вмешаться в процесс Насте даже в голову не приходило. Поэтому к шестнадцати годам девушка освоила только приготовление яичницы и бутербродов да гречки с рисом для Феклы. И это заметно усложнило ее жизнь по прибытии в Москву.
        Впрочем, Настя решила не унывать и подойти к решению проблемы творчески. Нашла в Интернете кучу несложных рецептов первых и вторых блюд и каждый день, тщательно следуя инструкциям, творила что-нибудь на выбор.
        Вопреки опасениям, получалось совсем неплохо. Особенно ей удавались супы, а вот с мясными блюдами дело как-то не пошло. Но это пока, была уверена девушка. Главное - практика.
        Вечер подкрался незаметно. На землю легли сумерки, окрасив все вокруг в темно-синий цвет.
        Составив на пол горшки с комнатными цветами, Настя сидела на подоконнике и пила ароматный зеленый чай из большой кружки. Внизу был узкий двор с пересекающей его извилистой тропинкой, лавочка и одинокий ржавый столб непонятного назначения. Девушке казалось, что в ее детстве неподалеку стоял еще один такой же столб и между ними была натянута веревка, на которой жильцы двух домов по очереди сушили белье. Теперь белье каждый сушил в своей квартире, а двор казался заброшенным. Только вечерами в нем иногда гуляли собачники или сидела какая-нибудь влюбленная парочка.
        Настя любила этот двор. Окна ее комнаты, как и окна гостиной с балконом, выходили сюда. Ночами было тихо, и никто не мешал спать, хотя вроде бы «Белорусская» - почти центр города, должно быть шумно.
        Омрачал картину только дом напротив - точная копия Настиного, его брат-близнец. Казалось, до него можно достать рукой, так близко он стоит. Настино окно от обзора из окна напротив немного загораживали деревья, и то лишь летом, когда кроны были густыми. Зимой спасали тяжелые плотные шторы, которые, впрочем, девушка задергивала только ночью, ложась спать. Комната с задернутыми шторами сразу приобретала вид закрытого шкафа, если сидеть внутри. Обстановку оживляли только стоящие повсюду горшки с цветами и старинная настольная лампа с зеленым абажуром - на письменном столе.
        Но с некоторых пор Настя полюбила окна напротив.
        Привычка сидеть на подоконнике была у нее с детства, и как родители ни отучали дочь, ни внушали, что это опасно - можно по неосторожности свалиться вниз, да и, в конце концов, неприлично, когда в окне кто-то постоянно маячит, любовь к оконным посиделкам осталась.
        Примерно год назад, в конце августа, только приехавшая в Москву и еще никого не знавшая Настя так же сидела на подоконнике и смотрела на окна противоположного дома на пару играющих котят… Когда в окне напротив ее собственного зажегся свет, Настя машинально уставилась туда.
        Открылась точно такая же, как у нее, комната: какой-то фикус на окне, письменный стол с компьютером у одной стены, диван и книжный шкаф у другой. Вскоре к окну подошел хозяин комнаты - парень примерно ее возраста, высокий, с темно-каштановыми, отпущенными до плеч густыми волосами.
        Насте захотелось отвести взгляд и быстренько ретироваться с подоконника, пока он ее не заметил, но вместо этого, сама не зная почему, она помахала парню рукой. И он, немного помедлив, помахал в ответ.
        С тех пор прошел год. Настя узнала, что ее визави зовут Артем Портнов, что он учится в параллельном с ней классе, что он самый видный парень школы и что по нему сохнет добрая половина девчонок. А еще узнала, что он отлично играет на гитаре, много времени проводит за компьютером, а в выходные предпочитает подольше поваляться в постели.
        Каждый раз, видя Настю в окне, он машет ей рукой, а сталкиваясь с ней в школьном коридоре, улыбается, и в этот момент в ее груди, где-то на уровне солнечного сплетения, возникает звенящая пустота, которая грозит разразиться многоцветным фейерверком.
        За год они ни разу не заговорили. Вообще не произнесли ни слова. Только Насте кажется, что у них есть общая тайна, между ними есть связь, тонкая серебряная ниточка, ведущая от окна к окну, от сердца к сердцу.
        Конечно, узнай кто-нибудь об этом, над Настей смеялась бы вся школа: ведь их невозможно даже представить рядом.
        Нет, Настя никогда не считала себя дурнушкой. Ей нравится, как она выглядит: чистая светлая кожа, чуть раскосые серо-зеленые глаза, тяжелые, густые, оттенка старой меди волосы. Мама постоянно повторяет, что, если бы Настя пользовалась косметикой, была бы настоящей красоткой.
        Но Настя упорно не понимает, как можно тратить по полчаса каждое утро на боевую раскраску. Именно столько уходит на макияж у Ирки, и, по ее словам, это еще мало, другие проводят у зеркала гораздо больше времени.
        Конечно, Ира бесспорная красавица, это признают все. За ней так и вьются парни. Но Ире нужен только один.
        Когда подруга в прошлом мае при встрече с Портновым в школьном коридоре твердо заявила Насте: «Вот увидишь, он будет моим!» - той оставалось только пожать плечами. И правда, что тут скажешь? Это же естественно: самая красивая девушка и самый симпатичный парень должны быть вместе.
        Только Портнов, похоже, считал иначе. Во всяком случае, все Иркины попытки с ним сблизиться пока с треском проваливались. Но Настя не сомневалась: бой за портновское сердце будет продолжен в новом учебном году и доведен до логического конца, то есть до безоговорочной Иркиной победы.
        Сейчас комната Артема освещена лишь тусклым ночником. Самого хозяина в комнате нет, только лежит на диване словно только что оставленная гитара.
        Настя смотрела в его окно из темноты, не зажигая свет в комнате. Спустя минут пятнадцать он пришел и сел на стул вполоборота к окну, поставил на стол чашку - Настя с улыбкой отметила, что чашка такая же огромная, как у нее, - взял гитару, пошуровал под столом, видимо втыкая шнур в усилитель, и во двор полилась музыка.
        Благодаря открытым настежь окнам Насте казалось, что Артем играет совсем рядом с ней.
        Звучало фламенко, и Настя, закрыв глаза, видела перед собой залитые солнцем улицы Мадрида, испанских женщин, одетых в простые платья, слышала их мягко-гортанные песни, стук кастаньет… Она открывала глаза, и в них вливалась синяя ночь и в проеме окна - профиль самого желанного на свете парня.
        Уже второго сентября Насте стало казаться, будто никакого лета и никакой Норвегии не было и в помине, а она так и училась без перерыва.
        Втягиваться было тяжело, и, видимо, не только ей. Дисциплина в первые дни учебного года хромала на обе ноги. Учителя, правда, пока смотрели на все сквозь пальцы, понимая, что ребята еще не отошли от лета, не успели поделиться друг с другом впечатлениями.
        …Настя еле досидела последний урок. После школы надо было успеть забежать на почту - получить посылку от родителей, а после погулять с Феклой, умудриться пообедать и не опоздать на первый в этом году урок вокала.
        - Настя! - Иркин окрик догнал ее уже на школьном крыльце.
        Настя остановилась и подождала, пока подбежит запыхавшаяся подруга.
        - Мы в кино с ребятами собрались. Пойдешь? - спросила Ира.
        - Нет, мне домой надо, дел много. - Настя улыбнулась, словно извиняясь.
        - Вечно у тебя дела, деловая ты наша! Между прочим, Семушкин идет.
        - А он тут при чем? - удивилась Настя.
        - Так у вас же с ним любовь! - Ирка произнесла последнее слово с придыханием.
        - Прости, что у нас с ним? - Насте показалось, что она ослышалась.
        - Лю-бовь! - По слогам, как идиотке, повторила подруга и сделала большие глаза. - Он уже все уши всем прожужжал рассказами, как мило вы с ним недавно гуляли с собакой.
        - Что мы с ним делали? - Настя и правда почувствовала себя идиоткой.
        - С собакой гуляли! Ау, Соболева, очнись! С твоей, между прочим! - Ира пощелкала пальцами перед лицом подруги. - У тебя же есть собака?
        - Есть, - тупо ответила девушка. И вдруг сообразила: - А, это он, наверно, считает прогулкой случайную встречу у магазина.
        - Ну, не знаю, - протянула Ирка. - Так ничего не было? Неужели врет?
        Настя молча развела руками.
        - И он тебе ни капли не нравится? - настаивала на своем Степанова.
        - Почему, он хороший мальчик.
        - Мальчик, - фыркнула Ирка. - Ну ты, Настасья, даешь! Детский сад, вторая группа. Мальчик!
        - Ну хорошо, парень. - Настя начала раздражаться. - И что дальше?
        - А то. - Подруга покровительственно приобняла ее за плечи и повела по школьному двору. - Разве ты не понимаешь, что он на тебя запал? А он, между прочим, очень даже симпатичный. Не Портнов, конечно, но… Тебе нужен парень! - на тон выше выпалила она, видимо, для пущего эффекта, и заглянула Насте в лицо - посмотреть ее реакцию. - Что ты все одна и одна. В шестнадцать уже пора бы обзавестись личной жизнью. Тебе это явно на пользу бы пошло, а то порой ощущение складывается, что ты не человек, а робот.
        - Спасибо, мне и так неплохо. - Настя осторожно высвободилась. - Благодарю за заботу, но решения по поводу своей личной жизни я буду принимать сама.
        Она быстро зашагала по улице. В спину ей неслось:
        - Соболева, ты что, обиделась? Ну, Настя!
        И ведь с Иркой вечно так! С самого первого дня Настиного пребывания в новой школе Степанова всеми силами старалась улучшить ее жизнь. Помогала разобраться, кто есть кто в классе, рассказывала об учителях, даже помогла разрулить пару сомнительных ситуаций, возникших из-за Настиного незнания школьных порядков. Если бы не Ирка, класс вряд ли бы ее принял, так бы она и осталась странной новенькой - ни с кем не дружащей и ни у кого не вызывающей желания пообщаться. Настя знала, как это бывает. В нескольких посольских школах, в которых она училась, ее категорически не принимали. Не то чтобы ее сильно это волновало - ей хватало общения с родителями и Феклой, - но все-таки порой становилось грустно и неприятно.
        Однако новость о семушкинском неравнодушии, полученная от Степановой, не вызвала в Насте никакой реакции.
        «Может, я просто черствая? - думала она, шагая вечером из музыкальной школы, где проходили уроки вокала. - В конце концов, разве много парней в меня влюблялось? Насколько я знаю, Саша первый. К тому же Ирка права, он и правда симпатичный. Почему же мне все равно?»
        Она свернула в свой переулок и прошла по узкому зеленому двору, мимо лавочки, мимо ржавого столба.
        Окно Портнова горело теплым желто-оранжевым светом, и на душе сразу стало легко и солнечно.
        Настя не ожидала, что Семушкин решится на разговор с ней. Сама она его избегала, на переменах старалась оказаться подальше. Но Ирка как будто специально норовила столкнуть Настю и Сашу.
        - Может, хватит?! - в конце концов не выдержала Настя.
        - Что хватит? - Подруга, изображая оклеветанную невинность, захлопала глазами, и ее густые, тщательно накрашенные ресницы заходили веером.
        - Сама знаешь что! - рявкнула Настя.
        - А, ты про Семушкина, что ли? - Ирка сделала вид, будто наконец-то поняла. - Ты бы с ним поговорила. Может, у вас все получится. Вы такая яркая пара!
        Настя только вздохнула.
        А в субботу, выходя днем на прогулку с Феклой, она обнаружила Семушкина на лавочке перед подъездом.
        - Привет, - поздоровался он. - А я тебя жду. Пойдем?
        - Куда? - удивилась Настя.
        - Как куда? Гулять. Ты же на прогулку собралась?
        - Я с ним, - девушка глазами указала на Феклу.
        - Я вижу.
        Они молча уставились друг на друга.
        - Завтра наши собираются в парк Горького. На аттракционах покататься, погулять, в кафе посидеть. Поедешь? - наконец прервал затянувшуюся паузу Семушкин.
        Насте послышались в его голосе просительные интонации. Тем не менее она твердо ответила:
        - Нет, у меня на завтра много всего запланировано. - И зачем-то прибавила: - В другой раз.
        - Ну ладно, - как-то уж очень легко согласился Семушкин. - В другой так в другой. Тогда пошли выгуливать твоего пса. Как, кстати, его зовут?
        - Фекла, - выдавила девушка.
        - Разве это девочка? - удивился Семушкин.
        - Мальчик. - Она уже шла по переулку, и Саше пришлось ее догонять.
        - Понятно. Собака-трансвестит. - Теперь Семушкин шел бок о бок с Настей, и ей почему-то это было неприятно.
        - Сам ты! - взорвалась она.
        - Ну ладно, извини. Фекла так Фекла. - Он попытался дотронуться до ее руки, но пес предупредительно зарычал, и Семушкин передумал.
        - И давай договоримся. - Настя внезапно остановилась. - Запретить тебе гулять с нами я не могу. Как говорится, у нас свободная страна, куда хочешь, туда и идешь. Но трогать меня не советую. Вряд ли мой пес потерпит такую бесцеремонность, он чужих не любит. И, кстати, заканчивай распространять о нас всякие дурацкие слухи. Я не твоя девушка, и ты прекрасно это знаешь. Не люблю, когда врут.
        - Прости. - Саша густо покраснел. - Я просто выдал желаемое за действительное. Со мной такое случается. Ты мне давно нравишься.
        Насте вдруг стало его жаль. И чего она, в самом деле, на него накинулась?
        - Ладно, проехали. Пойдем, что ли? Чего на месте стоять.
        Саша оказался неплохим рассказчиком, веселым, с довольно своеобразным чувством юмора. За две недели Настя привыкла к его дурацким шуточкам, как почти привыкла к тому, что встречает его везде: у ворот школы после уроков, у подъезда, когда надо идти гулять с собакой, у магазина. Откуда он мог узнать все ее маршруты, она не представляла.
        Порой его внимание становилось навязчивым, и она с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на него и не поколотить. Порой, когда становилось одиноко или особенно скучала по родителям, почти радовалась ему.
        Было в нем что-то, что заставляло ее держать его на расстоянии вытянутой руки. Хотя иногда в голове проскальзывала мысль: а может, стоит попробовать построить с ним отношения? Вдруг Ирка права, и ей на самом деле нужен парень, хотя бы для того, чтобы не чувствовать себя оторванной от общества? Но эта мысль быстро развеивалась, стоило только наткнуться на Семушкина взглядом и представить, что, стань они парой, ей придется с ним целоваться.
        Фекла терпел Сашу с трудом. Настя чувствовала, что пес в его присутствии постоянно настороже.
        Она неоднократно повторяла Семушкину, что они могут быть только друзьями, он кивал, но было видно, что совсем ее не слышит.
        Слухи по школе по-прежнему ползли. Все одноклассники считали Настю и Сашу парой, и переубедить их было нереально. В итоге Настя плюнула и решила для себя: пусть думают как угодно, она-то знает, что между ней и Семушкиным ничего, кроме дружеского расположения, нет.
        По-прежнему встречая в школьных коридорах Портнова, Настя улыбалась ему и чувствовала, как внутри звенит просящийся на волю фейерверк. В ответной улыбке Артема ей то и дело виделась грусть.
        Сентябрь, начавшийся зарядившими дождями и холодом, закончился ярким солнцем и почти летним теплом.
        В один из вечеров Настя не торопясь брела с вокала домой. Под ногами шуршали листья, фонари высвечивали трамвайные рельсы и лужи, свет преломлялся, лился на мокрый асфальт. В вечерней темноте особенно ярко смотрелись огни проезжающих мимо машин.
        Настя наслаждалась запахами осеннего города и тишиной - Семушкин сегодня по какой-то причине не поджидал ее у ворот музыкальной школы и не провожал домой, всю дорогу ведя безостановочный диалог сам с собой.
        Настя представляла, как дойдет сейчас до дома, погуляет с Феклой и сядет на подоконнике открытого настежь окна.
        Рядом с Портновым теперь можно часто увидеть Ирку, которая прилипла к нему намертво, как Семушкин к Насте. Ирка звонит подруге вечерами, и все разговоры сводятся к Артему: как он на нее посмотрел или что сказал, или к восторгам, что сегодня он даже рассмеялся ее шутке.
        Однажды Настя не выдержала и спросила Ирку:
        - Зачем ты преследуешь парня, которому не нужна?
        Подруга побелела, скрипнула зубами:
        - Много ты понимаешь! Он сам еще не знает, что ему нужно, парни - они такие несообразительные. Однажды обязательно поймет, что я - девушка его мечты.
        - А если не поймет? - Настя осознавала, что ходит по краю пропасти, что сейчас подруга смертельно на нее обидится и они навсегда разругаются. И с тоской думала о том, как хорошо они общались в прошлом году, когда Ирка еще не решила, что ей любой ценой нужен Портнов. - Ты же такая красавица, Ир. Многие только и мечтают хотя бы постоять рядом с тобой. А ты выбрала парня, которому на тебя плевать.
        - Сердцу, знаешь ли, не прикажешь. - Подруга поправила рукой выбившуюся из прически прядь. - А потом, я всегда добиваюсь того, чего хочу. Вот увидишь, я еще и замуж за него выйду. - Она хихикнула.
        Настя понимала, что Степанова не привыкла проигрывать, и добиться Артема - для нее своего рода спорт. Ей сделалось неприятно.
        - Ну, как знаешь. Только мне кажется, Артем не из тех, кто… - Она запнулась на полуслове.
        - Ну, договаривай! - взвилась Ирка. - Не из тех, кто подбирает то, что само просится к нему в руки? Так ты обо мне думаешь? Значит, по-твоему, я - дешевка?
        - Нет, не так, - устало проговорила Настя. - Но ты ведешь себя глупо.
        С тех пор они больше не разговаривали.
        Вытерев Фекле лапы, Настя постирала полотенце и повесила его на батарею в ванной. Все осенью здорово, но эта грязь, которая, учитывая Феклин окрас, особенно заметна на его шкуре…
        Когда Настя вошла с чашкой чая в комнату, зазвучала музыка. Девушка не сразу догадалась, откуда идет звук, но, подойдя к открытому настежь окну, поняла, что виной всему Портнов и его гитара. Он снова и снова повторял тему колыбельной из оперы «Порги и Бесс», словно медитировал над ней.
        Настя сама не заметила, как начала подпевать, сначала тихо, почти шепотом, затем все громче и громче, и вот уже в полный голос.
        Портнов, не переставая играть, медленно повернулся на крутящемся стуле и теперь сидел, глядя на Настю.
        Ей казалось, воздух ее комнаты звенит от мощи ее голоса, и весь он пронизан яркими, мерцающими, словно маленькие звезды, блестками, образующимися в той точке, где встречаются их взгляды.
        Сейчас в Настином голосе была вся тоска, вся любовь, вся надежда, которую она чувствовала. Она выплескивала в песню все несказанные слова, все тайные страхи и знала, что ее слышат, что этот вдруг возникший между ней и Артемом диалог важнее и больше всех слов, всех не произошедших между ними разговоров, потому что только музыка может выразить то, для чего нет названий ни в одном языке мира.
        Мелодия закончилась, дозвучал последний аккорд, и на Настю с Артемом из окон обоих домов полились аплодисменты, кто-то даже крикнул «браво».
        Настя тихо улыбнулась и выключила настольную лампу, а потом долго стояла у распахнутого окна, угадывая силуэт Артема в окне тоже мгновенно ставшей темной комнаты.
        Помириться с Иркой не представлялось никакой возможности. Она теперь всюду ходила с Леной Воробьевой - серой мышкой из их класса. Лене внимание главной красавицы льстило. Настя то и дело видела их хихикающими на переменах или что-то горячо обсуждающими.
        Ей не хватало подруги, но все ее попытки выяснить отношения разбивались вдребезги.
        Шел октябрь, и на горизонте уже маячили осенние каникулы.
        К родителям Настя решила не ездить, хоть и хотелось их увидеть. Но одна мысль, что придется снова оставить Феклу, сводила все желание на нет. В Норвегию решено было отправиться на католическое Рождество и Новый год. Должно быть, там в это время настоящая сказка.
        В последний день четверти к Насте, как ни в чем не бывало, неожиданно подошла Ира.
        - Что ж ты мне не сказала, что вы с Портновым соседи? - с ходу упрекнула она.
        - Не думала, что это что-то для тебя значит, - пожала плечами Настя.
        - Ну ничего себе! Подруга называется! Конечно, значит. Он же мой парень!
        Формулировка «мой парень», словно хорошо заточенным ножом, резанула Настю по сердцу. Даже дыхание перехватило.
        - Не знала, что вы уже встречаетесь, - едва слышно проговорила она.
        - Ну ты, Соболева, и зануда! Если уж так тебе угодно, еще не встречаемся, но все к этому идет. И ты мне поможешь ускорить этот процесс.
        - Каким, интересно, образом? - удивилась Настя.
        - Пригласишь меня к себе в гости.
        - Ну приходи. Чаю попьем. Только при чем здесь Артем? Я его если вижу, то только мельком.
        - Ага, значит, все-таки видишь! - обрадовалась Ира.
        Этим же вечером они пили чай на Настиной кухне. Настя, сама не зная почему, не пригласила подругу в свою комнату и не сказала, что ее окна находятся как раз напротив портновских.
        - В общем, так, - говорила Ирка. - Ты чисто по-соседски подружишься с Портновым и станешь потихоньку капать ему на мозги, какая я замечательная, чтобы он обратил на меня внимание.
        - Как ты это себе представляешь? Мы с ним даже не знакомы. - Настя, стараясь скрыть замешательство, вертела в руках чайную ложечку.
        - Ну, позвонишь в его квартиру, соли там попросишь. Мол, закончилась, а в магазин идти уже поздно - закрыт.
        Настя рассмеялась.
        - Ну ты даешь! Соли! Он живет в соседнем доме. По-твоему, я попрусь за солью через двор? При том что я даже код домофона на его подъезде не знаю.
        - М-да… - Ирка задумалась. - Плохая идея. О! Я придумала! - Она подняла вверх указательный палец. - Ты натравишь на него своего волкодава. - Она показала глазами на Феклу. - Он его немного покусает, ты извинишься. Так и познакомитесь.
        - Молодец. - Настя демонстративно захлопала в ладоши. - Отличная идея! Не жалко Артема-то?
        - Мужчин шрамы украшают, - фыркнула подруга.
        Какое-то время они посидели молча, задумчиво отхлебывая чай из чашек.
        - Короче, что-нибудь придумаешь. Ты у нас отличница, голова хорошо варит, - резюмировала Ирка.
        - Не отличница, а хорошистка, - поправила Настя. - Так что не так уж хорошо.
        - Ну, это тебе виднее. В общем, ты поняла: мое счастье в твоих руках. Действуй.
        Ирка ушла. Настя мыла посуду и думала над разговором. Легко сказать - познакомься. От одной мысли о том, что она может сама к нему подойти, становилось жарко. Да и как она сумеет помочь подруге, если сама, пора себе в этом признаться, по уши влюблена в него?
        Внезапно, несмотря на поздний час, ей захотелось выйти на улицу.
        Только что закончился дождь, и воздух пах прелыми листьями и мокрой землей. В лицо дул порывистый ветер.
        Настя и Фекла по подземному переходу перешли на другую сторону Новослободской улицы и углубились в парк. Фонари горели лишь кое-где, их света явно не хватало даже для освещения асфальтовых дорожек. Фекла тут же унесся в кусты.
        Настя медленно брела по аллее, под ноги сами собой ложились алые кленовые листья. Она поддевала их носком кроссовки, подбрасывала в воздух. Было слышно, как в кустах возится пес. Судя по звукам, он нашел не убранную местным дворником кучу листьев и теперь с наслаждением кувыркался в ней. Настя даже позавидовала ему. Она бы тоже с удовольствием сейчас повалялась в пахнущей осенью листве, если бы не прошедший недавно дождь. Перспектива возвращаться домой в мокрой одежде казалась сомнительной.
        На детской площадке сидела компания подростков. Задумавшаяся Настя заметила их слишком поздно, иначе обошла бы по параллельной аллее, не привлекая к себе внимание. Теперь же она шла как раз по световому пятну. И совсем даже не удивилась, когда двое из сидящих на детской площадке двинулись к ней и перегородили дорогу.
        - Девушка, а не боитесь так поздно гулять? - спросил один из них.
        - Нет, - честно ответила Настя. Парни не внушали ей доверия, но страха не было. Где-то неподалеку бродил Фекла, и стоило только позвать, как он окажется рядом и разорвет на клочки любого, кто посмеет обидеть хозяйку.
        - Так, может, присоединитесь к нам? С нами весело. - Парень указал рукой на оставшихся сидеть на площадке. - Как видите, дам среди нас нет, и вы могли бы разбавить нашу компанию.
        - Благодарю, - ответила Настя, перенимая его тон, - но я не одна.
        - И где же ваш спутник? - удивился ее собеседник.
        - Я с Феклой, - пояснила девушка и улыбнулась, поняв, как нелепо звучит ее заявление.
        - Значит, с подругой, - констатировал парень. - Так даже лучше. Сразу две дамы. Нам повезло, можно сказать. И где же она? - осведомился он.
        - Сейчас придет, - честно ответила Настя и крикнула: - Фекла, иди сюда!
        В кустах рядом с дорожкой послышался шорох, и из них выбрался с ног до головы перепачканный Фекла. Чего только на нем не было: и листья, и кусочки веточек, и слипшиеся комочки земли - ходячая красота, а не собака.
        Эта красота остановилась рядом с хозяйкой, пристально оглядела преграждающих ей дорогу парней и продемонстрировала огромные белые зубы.
        - А это кто? - Даже в неверном свете уличного фонаря было видно, как разговаривавший с Настей парень побелел.
        - Это Фекла. Я ж говорила, - девушка улыбнулась.
        - Да, внушительная у вас Фекла… - уважительно произнес он. - Ну, наше приглашение в силе, если надумаете, присоединяйтесь.
        - Спасибо. Мы, наверно, пойдем. - Настя бок о бок с псом сделала шаг в сторону парней. Они послушно расступились.
        - Между прочим, если бы не ты, - сказала она псу, отойдя на некоторое расстояние от детской площадки и ее обитателей, - все могло бы закончиться гораздо хуже.
        Она сама не могла сказать, почему незнакомые парни показались ей подозрительными. Оставалось списать свою реакцию на интуицию и порадоваться, что они оставили ее в покое, не решившись настаивать на более близком знакомстве.
        Однажды Фекла уже спас своей хозяйке жизнь, и она знала, что никогда не забудет ужаса, который ей пришлось пережить тогда.
        В декабре прошлого года как-то вечером они вышли гулять позже, чем обычно, и в одном из дворов на Настю напали. Лица напавшего она не разглядела, увидела лишь блеснувшее в темноте лезвие ножа. Фекла был где-то позади, и бандит просто его не видел. Настя не успела издать ни звука, только почувствовала, как к ее боку прижимается острие. Даже сквозь зимнюю куртку она ощущала его холод.
        - Гони деньги и мобильник, - прошипели ей в ухо. - Рыпнешься - убью.
        Она не успела отследить, как это произошло. Все заняло не более десяти секунд.
        Вот она еще стоит, ощущая прижатый к боку нож, а вот уже по земле катаются сцепившиеся в клубок два тела - собачье и человеческое.
        Больше всего Настя тогда боялась за пса - что бандит поранит его. Но ее страхам не суждено было сбыться - нож валялся возле ее ног, и она быстро подняла его. Затем отозвала собаку и бандиту дала возможность убежать.
        Уже по дороге домой подумала о том, что во время драки Фекла не издал ни единого звука, напал мгновенно и абсолютно тихо. Если бы было иначе, бандит успел бы поранить Настю.
        Нож она выкинула в помойку. Дома осмотрела куртку, на боку которой все-таки обнаружилась резаная дырка. Точно такую же она увидела на свитере. Как лезвие не достало до тела, для нее осталось загадкой.
        Еще долго после этого случая она боялась во время вечерних прогулок отпускать от себя Феклу. Пес всегда шествовал рядом, отслеживая каждый шаг проходящих мимо хозяйки людей и не подпуская к ней близко незнакомцев.
        Дома, вернувшись из парка, тщательно вымыв пса собачьим шампунем, высушив его густую шерсть феном и несколько раз ее расчесав, Настя дала Фекле огромную купленную в зоомагазине кость из хрящей - в награду.
        В субботу в гости приехали тетя Нина и дядя Миша. Дядя выгрузил из багажника машины два огромных мешка с сухим кормом для Феклы и кучу консервов для него же.
        - Получай провиант, - приветствовал он Настю. - Надеюсь, этого надолго хватит.
        Девушка показала, куда поставить мешки, закинула в холодильник консервы.
        Обычно она варила для пса кашу с мясом и овощами, консервы и сухой корм, наплевав на рекомендации кинологов, давала редко. Часто баловала пса косточками из зоомагазина и собачьим печеньем. Пес в еде не привередничал, с удовольствием ел все, что предлагалось.
        Тетя Нина и дядя Миша за чаем с испеченным Настей печеньем расспрашивали Настю про школу, друзей, интересовались, не надо ли ей чего и как она тут одна справляется.
        Настя справлялась хорошо. На прошлой неделе даже сумела самостоятельно решить проблему внезапно потекшего крана - спросила у соседки телефон ЖЭКа и вызвала сантехника. Тот пришел почти сразу и за десять минут исправил поломку.
        Поговорили про родителей - они часто звонили и Насте, и Нине, повспоминали всякие смешные истории из детства Настиной мамы и Нины.
        После ухода родственников девушка ненадолго вывела Феклу и села почитать книжку.
        Ее отвлек телефонный звонок. Звонила Ирка.
        - Саша мне сказал, что ты в выходные ездишь со своим волкодавом в лесопарк. Мы решили к тебе завтра присоединиться, если ты не против.
        - Да ради бога, нам только веселее, - покривила душой Настя. На самом деле ей вовсе не улыбалось ехать в лесопарк с Иркой и тем более с Семушкиным, но снова поссориться с подругой хотелось еще меньше.
        «Фекла тоже не будет в восторге», - подумала она.
        И только положив трубку, поняла, что не спросила у подруги, кто такие эти самые «мы» - только ли она и Саша, или имелся в виду кто-то еще.
        Как оказалось, подразумевалась Лена Воробьева, прочно прилипшая к Степановой. Всю дорогу до Тимирязевского лесопарка она глупо перехихикивалась с Иркой и бросала на Настю и Семушкина заинтересованные взгляды. Когда Ленин взгляд соприкасался со взглядом Семушкина, она резко краснела и расплывалась в идиотской улыбке.
        Настю это выводило из себя. Она вообще пребывала не в самом радужном настроении. Сегодня все их привычное времяпрепровождение с Феклой летело к чертям. Взять хотя бы то, что до парка пришлось ехать на автобусе, потому что ребята воспротивились идти пешком, сказав, что устанут, а так как их было большинство, Насте не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. В довершение к этому на нее наорал водитель автобуса, потому что Феклин намордник благополучно остался лежать дома в прихожей.
        Уже через пятнадцать минут прогулки по лесопарку у Насти разболелась голова, а настроение упало ниже уровня плинтуса. Она молча шла и размышляла, почему - каждый по отдельности - взрослые, неглупые и интересные в общем-то люди, вместе ведут себя как стайка детсадовцев: толкаются, о чем-то шепчутся, ржут, как лошади, и, кажется, не способны поговорить хоть о чем-нибудь занятном. Говорил, как всегда, один Семушкин - надо полагать, сам с собой, потому что девушки беседу не поддерживали.
        Настя даже на Феклу злилась - тот сразу же, как прошли ворота, слинял, и теперь она только изредка видела мелькающий между стволов деревьев пушистый хвост и слышала, как трещат под семьюдесятью килограммами собачьего веса ветки и сучья.
        Спустя полтора часа, изрядно наплутавшись по тропинкам лесопарка и придя к окончательному мнению, что прогулка не удалась, Настя уже собиралась давать отмашку возвращаться к главному входу и разбредаться по домам, когда услышала Иркин возглас:
        - Смотрите, это не Портнов случайно?!
        Сердце стремительно подкатило к горлу, и Настя отругала себя за излишнюю эмоциональность.
        Семушкин и Ирка уже на все лады кричали: «Эй, Портнов! Иди к нам!» - а она только обернулась.
        Артем был один, если не считать компанией наличие велосипеда. Он не торопясь шел к спешащей ему навстречу Ирке, но смотрел вовсе не на нее, а на Настю. Или ей так только показалось?
        В дальнем конце тропинки нарисовался Фекла - видимо, решил узнать, по какому поводу крики, не грозит ли его любимой хозяйке опасность. Рысью побежал в сторону Артема, поравнявшись с ним, остановился, обнюхал.
        Портновская рука легко легла на собачью голову, прямо на плюшевые уши. Артем несколько раз погладил пса, и тот в ответ не огрызнулся.
        Даже Степанова поняла, что произошло нечто из ряда вон. Остановилась на лету, не дойдя до парня с собакой пару метров.
        А Настя внезапно почувствовала, что успокаивается.
        Когда наконец Артем с Феклой и семенящая рядом мелкими шажками Ира подошли к остальным, Ирка произнесла:
        - Знакомьтесь, если кто вдруг лично не знаком. Это Портнов, - она указала рукой на парня. - Это Лена, это Саша, - друг за другом представила она ребят. Очередь дошла до Насти. - А это…
        - Я знаю, - перебил ее Артем, - Настя. - И улыбнулся так, что Настино сердце снова сделало кульбит.
        Девушка неуверенно улыбнулась в ответ, не заметив, с каким выражением лица посмотрела на нее подруга.
        Ей показалось, что Артем хотел добавить что-то вроде «Вот наконец и познакомились», но промолчал.
        - Ты один гуляешь? - не отставала от него Степанова. - Присоединишься к нам?
        Портнов молча кивнул.
        - Вот уж кого-кого, а тебя не ожидала тут встретить, - распиналась Ирка, и Настя тут же поняла, что подруга решила присоединиться к ней лишь потому, что точно знала: Артем тоже гуляет в лесопарке по выходным. - Часто тут бываешь?
        - Иногда. Люблю лес. - Он шел рядом со всеми, одной рукой катя велосипед за руль.
        - И я тоже! - воскликнула Ирка. - Обожаю гулять! Покататься дашь? - кивнула она на портновское средство передвижения.
        Артем замялся, и Настя почувствовала, что он смотрит на нее, словно ища поддержки.
        - Ир, тебе, наверно, будет не очень удобно на велосипеде в мини-юбке и на каблуках, - пришла она на помощь парню, но тут же себя отругала - чего лезет? Сами разберутся.
        - Тогда в следующий раз, - покладисто согласилась подруга. - Решено. Ты обязательно дашь мне прокатиться. Всю жизнь мечтала посидеть именно на таком велосипеде. Договорились? - Она нежно дотронулась до портновского локтя.
        Артем пробормотал себе под нос что-то невразумительное.
        Они шли группой - Портнов с велосипедом, Ира с Леной и Семушкин. Настя убежала чуть вперед от них, подозвав к себе Феклу. Слушать, как щебечет подруга, флиртуя с Артемом, было неприятно.
        Настя пыталась понять, почему так остро реагирует на поведение Степановой, почему так раздражают сладкие интонации в ее голосе, все эти заигрывания, словно нечаянные прикосновения.
        «Наверно, если бы Ирка так откровенно на него не вешалась, я бы реагировала по-другому», - в конце концов решила она.
        Начал накрапывать мелкий дождик, и Настя, натянув на голову капюшон куртки, прибавила шагу. Она буквально спиной чувствовала, что Артем смотрит на нее. Ей казалось, от его взгляда между лопатками уже образовалось горячее пятно.
        «Глупости, это мне только кажется, - сказала она себе. - Нужна я ему - смотреть на меня».
        - Соболева, - окликнула ее Ирка, - тут ребята интересуются, какие у нас дальнейшие планы.
        - Мы с Феклой домой. Дождик, если кто не заметил. К тому же мне заниматься надо, - ответила она.
        - Какая же ты все-таки зануда! - поддела ее подруга. - Заниматься! Каникулы же!
        Настя пожала плечами и про себя подумала, что в последнее время этот жест входит у нее в привычку.
        На горизонте показался выход из лесопарка.
        Ребята остановились на автобусной остановке.
        - Ну что, кто как едет? - осведомилась Степанова.
        - Я пешком, - одновременно проговорили Артем и Настя.
        - Я провожу, - тут же вскинулся Семушкин, но Настя его осадила:
        - Спасибо, Саш, не надо. Промокнешь еще, заболеешь. Грустно болеть на каникулах.
        - И вообще ты едешь с нами, - неожиданно пришла на помощь Ира. Затем она подошла к Насте и горячо зашептала ей в ухо: - Не забудь поговорить с Портновым обо мне. Времени у тебя будет достаточно. Выясни, как он ко мне относится. Вечером позвоню - расскажешь.
        - Есть! - прошептала в ответ Настя.
        Долго они шли молча, не зная, как начать разговор.
        Дождь не переставал, но и не усиливался. С неба по-прежнему сеялись мелкие противные капли.
        - Тем, - наконец не выдержала Настя. - Если хочешь, езжай, чего тебе со мной мокнуть. Ты на велосипеде уже через полчаса дома будешь. - И замерла, боясь, что он последует ее совету, сядет на велосипед и, помахав ей рукой на прощание, растворится в мокрых переулках.
        - Не хочу. Я люблю дождь, - вопреки ее ожиданиям ответил Артем. - Или ты хочешь остаться одна?
        - Нет, не хочу, - поспешно произнесла девушка. Слишком поспешно, но ее спутник этого не заметил.
        - Не напрягайся, если не знаешь, о чем говорить, - сказал Портнов. - Можем просто молчать.
        - Хорошо, - улыбнулась Настя. И, как в лесу, в первые минуты встречи, почувствовала, как становится легче.
        Мимо, шелестя колесами по мокрому асфальту, ехали машины, брели под зонтами редкие прохожие. Пахло осенью - влажной землей, грибами, почему-то хвоей - словно в лесу после дождя. От хлебозавода доносился аромат горячего хлеба и булочек с корицей.
        - Зайдем? - кивнул на дверь Артем.
        - Зайдем, - улыбнулась в ответ Настя.
        Фекла остался ждать под козырьком крыльца, а заодно сторожить велосипед.
        Дальше они шли, поедая свежайшие, теплые еще булочки и запивая вишнево-яблочным соком из большого, неудобного пакета. Передавали его из рук в руки, иногда соприкасаясь пальцами, и тогда по Настиному телу шел жгучий ток.
        Она прикасалась губами к пакету с соком и невольно думала о том, что только что то же самое делал Артем.
        «Это почти как целоваться, - решила девушка. - Через картон».
        Передавая в очередной раз пакет, широко улыбнулась.
        Настя и не заметила, как они с Артемом разговорились - сначала о музыке, затем о школе, о собаках, кино, книгах. Артем долго восхищался ее голосом, вместе вспомнили, как им аплодировали соседи, посмеялись. И только уже стоя перед своим подъездом, Настя вспомнила об Ириной просьбе.
        - Артем, - окликнула она уже уходящего парня. - Я совсем забыла… - И замялась, не зная, как спросить - в лоб вроде неудобно, а больше ничего на ум не приходит.
        - Ну, говори. - Портнов подошел к ней и теперь стоял ровно напротив, так что Настин взгляд упирался в его плечо.
        - Ты нравишься моей подруге - Ире, - пролепетала она. - Она просила узнать, как ты к ней относишься. - Теперь она чувствовала себя полной дурой.
        Артем резко выдохнул - так, что под напором воздуха шевельнулась Настина челка.
        - Ира… Она… Как бы это сказать… - Он явно не знал, как сформулировать так, чтобы никого не обидеть.
        - Она замечательный человечек, - сама до конца не понимая, зачем это делает, перла напролом Настя. - Навязчивый, правда, иногда немного. Но это только оттого, что ты ей очень нравишься. - Ей казалось, что на ее щеках полыхает настоящий пожар, будто она не про Иркины чувства говорит, а про свои собственные.
        - Ты хочешь, чтобы я с ней встречался? - словно через силу спросил Портнов.
        Настя подняла на него глаза.
        - Просто будь с ней помягче, - попросила она. - Она и правда хорошая.
        - Я постараюсь, - пообещал Артем.
        От беседы у подъезда осталось ощущение недоговоренности и какой-то искусственности, что ли. Словно паровоз шел-шел по одной колее, а потом его подняли и резко переставили на другую, вскоре закончившуюся тупиком.
        И вроде все было хорошо, и Ирка, позвонившая вечером, осталась довольна, а Насте все казалось, что они с Артемом должны были говорить вовсе не о Степановой, и ждал он от нее других слов. Вот только каких, она не знала.
        Теперь они встречались чаще. Артем органично, словно всегда так и было, влился в компанию, и после школы они ходили домой все вместе: Настя с Семушкиным, Ира и он, ну и Воробьева. Иногда тем же составом гуляли с Феклой.
        Портнов сдержал свое обещание - стал больше внимания уделять Ире, звонил ей пару раз, чем она тут же похвасталась Насте, сообщив, что совсем скоро они станут настоящей парой - это, мол, дело решенное.
        А вот Настя с ним больше не разговаривала тет-а-тет, как тогда. Она даже задавалась вопросом, а была ли та прогулка от лесопарка домой, те булочки, тот пакет с соком, то доверие, возникшее между ней и Артемом? Может, стоило тогда сказать не об Иркиных чувствах, а о собственных? При мысли об этом становилось неуютно.
        «Нет, лучше пусть все идет своим чередом, - думала Настя. - Он сам должен выбрать, и если ему нравлюсь я, а не Ира, сделать первый шаг».
        С ней рядом по-прежнему почти все время находился Семушкин, болтал о своем, поджидал у подъезда, несмешно шутил.
        Шел ноябрь, и Настя все чаще стала задумываться о зимних каникулах и поездке к родителям.
        В Москве то и дело выпадал снег, но лечь насовсем не успевал - таял и превращался в противную, хлюпающую под ногами слякоть. А Насте хотелось настоящей зимы - с сугробами, Новым годом, с оранжевыми мандаринами, пушистой елкой и ароматом кофе с корицей, который каждое утро варила мама.
        Настя жутко скучала - до слез. Порой даже думала, а правильно ли поступила, не оставшись в Норвегии, но неизменно натыкалась на укоризненный взгляд Феклы, и ей становилось стыдно.
        Ирка с Воробьевой стали все чаще напрашиваться к ней в гости. Сначала Настя приглашала их охотно - вместе веселее, но затем ей надоели бесконечные разговоры о парнях, моде и косметических новинках. К тому же Лена то и дело задавала Насте вопросы про их отношения с Семушкиным, из чего Настя сделала вывод, что сама Лена к нему глубоко неравнодушна.
        На Новый год в школе решено было устроить дискотеку и капустник, причем и то и другое, по старой школьной традиции, легло на плечи старшеклассников. Например, Артем согласился выступить с несколькими своими песнями, и Настя жалела, что не сможет увидеть его выступление собственными глазами.
        Все в компании знали, что утром двадцать третьего декабря Настя улетит в Норвегию и вернется назад только десятого января.
        Билеты были уже куплены и лежали в ящике письменного стола, в подаренной мамой резной деревянной шкатулке. Девушка то и дело доставала их, словно не веря, что уже совсем скоро улетит и у нее будет самое настоящее европейское Рождество - с Санта-Клаусом, украшенным разноцветными огнями Осло, а главное - с мамой и папой и, возможно, даже Ибрагимом, который обещал вырваться на пару дней. Жаль, только без Феклы, но насчет него Настя уже железно договорилась с тетей и дядей. Они пообещали, что будут смотреть за ним, как за маленьким ребенком, и даже Новый год встретят в Настиной квартире, чтобы не оставлять его одного.
        Все планы чуть было не пошли прахом.
        Двадцать второго декабря весь день шел снег, и Настя радовалась, что, видимо, и в Москве будет снежный Новый год, и не только ей в Норвегии удастся вдоволь наваляться в сугробах и наиграться в снежки, но и остающимся дома друзьям.
        Едва закончились занятия в школе, она поспешила домой. До вечера предстояло переделать уйму дел: выгулять Феклу, собрать вещи и дать тете Нине последние инструкции.
        Когда Настя после прогулки с псом грела себе обед, раздался телефонный звонок. Она подскочила к аппарату, сняла трубку.
        - Алло! Настя! Ты дома? - спросила трубка голосом тети Нины.
        - Вообще после обеда как раз к вам собиралась, - ответила девушка.
        - Я сама через двадцать минут буду у тебя, - сообщила родственница, и что-то Настю в ее голосе напрягло.
        - Что-нибудь случилось? - разволновалась она.
        - Поговорим при встрече. Скоро буду. - И в Настино ухо полились короткие гудки.
        Нина позвонила в дверь племянницы спустя полчаса. За это время девушка, несмотря на волнение, влила в себя тарелку супа, поставила чайник и теперь сидела, то и дело поглядывая на часы на стене кухни, стараясь не давать ходу дурным предчувствиям, рвущимся в душу.
        Тетка прибежала взмыленная и растерянная, и, как показалось Насте, вид у нее был виноватый.
        - Настюш, у нас форс-мажор, - прямо с порога проговорила она. - Сегодня утром у Мишиной мамы был сердечный приступ, ее увезли на «Скорой». Сейчас вроде состояние стабильное, но, сама понимаешь, мы должны лететь к ней в Таганрог. - Она устало плюхнулась на стоящий в коридоре пуфик. - Миша поехал за билетами, постарается взять на ближайший рейс. Прости нас. Я понимаю, что мы тебя подводим, но… - Она развела руками.
        Несмотря на то что внутри во время тетиного монолога что-то оборвалось, Настя произнесла:
        - Ничего, теть Нин, я что-нибудь придумаю, не переживайте.
        Когда тетка ушла, Настя выключила в прихожей, дальше которой они так и не прошли, свет, погасила газ под вовсю свистящим чайником и прошла в свою комнату. Присела на подоконник среди цветов. В голове вяло ворочалась мысль: надо переставить горшки на пол, а то полетят сейчас сами. Переставила. Забралась с ногами.
        За окном по-прежнему шел снег, ложился ровным слоем на землю, на ветки деревьев. Настя подумала о том, что, наверно, снег идет и за тысячу шестьсот километров от Москвы, в Осло, где мама, суетясь на кухне и весело напевая себе под нос, печет пироги с яблоками для своей прилетающей завтра дочери, еще не зная, что дочь не прилетит. И не будет у нее, дочери, хорошего Нового года - с громким смехом, с пузырящимся в высоких бокалах шампанским, с прогулкой по ночному, яркому норвежскому городу, а будет только одиночество и тоска.
        От безысходности Настя разревелась. Она уткнула лицо в колени, плечи ходили ходуном. Было жалко себя и маму с папой, которые с нетерпением ее ждут - для них будет ударом известие о том, что она не прилетит; и тетю Нину с дядей Мишей - им предстоит встречать Новый год у постели больной; и Мишину маму, хоть Настя ее никогда и не видела, - но это ведь врагу не пожелаешь заболеть на самый светлый в году праздник, к тому же так серьезно.
        Билеты теперь пропадут, их, наверно, уже не сдашь. А в следующий раз она сможет поехать к родителям только летом, после экзаменов в школе и вступительных в Гнесинке. А это еще полгода!
        Слезы лились и лились. Даже подошедший к подоконнику и положивший голову ей на колени Фекла не мог ее утешить.
        Ближайшее будущее рисовалось в самых мрачных тонах. Мысль о том, что можно попробовать найти кого-нибудь, кто мог бы позаботиться о Фекле, пришла и тут же ушла. Кто согласится три раза в день наведываться в ее квартиру, кормить и выгуливать огромного, не настроенного на общение бегемота, которого к тому же еще, скорее всего, придется на разные лады уговаривать поесть и выйти на улицу, потому что без хозяйки он будет тосковать! И ладно бы два, ну три дня, так нет, больше двух недель - все каникулы! Сама Настя и то вряд ли бы согласилась, попроси ее кто о такой услуге.
        Внезапно в стекло что-то сильно ударило, и девушка непонимающе уставилась на небольшой подоконник на той стороне окна. На нем лежал аккуратно слепленный снежок. А дальше - через двор в заснеженных деревьях - махал рукой стоящий на табуретке у своей форточки Портнов.
        Когда их взгляды встретились, Артем потянул на себя щеколду на оконной раме, но распахнуть створку ему не удалось. Тогда он жестами показал Насте, чтобы она немедленно спустилась во двор.
        Недоумевая, что случилось, девушка натянула свитер, сунула ноги в сапоги, набросила куртку и поспешила вниз. Обогнула дом.
        Артем уже стоял рядом с ржавым столбом. Увидев Настю, он быстро пошел к ней.
        - Ты чего без шапки и без шарфа? - вместо приветствия спросил он.
        Девушка пожала плечами.
        - Забыла надеть.
        - Ну, тогда пошли к тебе или ко мне, а то простынешь. На улице, между прочим, мороз. И в тепле ты мне расскажешь, по какому поводу так горько плакала.
        Он пристально смотрел в ее лицо, и было в его взгляде что-то такое, что заставило Настю покраснеть и отвести глаза.
        «Наверно, я сейчас выгляжу хуже некуда - глаза красные, заплывшие, нос распух», - подумала она.
        - Пойдем ко мне, - произнесла Настя вслух. - И правда холодно.
        - А как ты понял, что я плачу? - спросила она уже в подъезде. - Неужели в окно так хорошо все видно? Или у тебя бинокль на такие случаи припасен?
        - Нет, бинокля, увы, нет, но идея мне понравилась, - улыбнулся Артем. - А как понял… Ты тряслась. Вряд ли от смеха. А потом сама поза. Обычно люди сидят, уткнувшись лицом в колени, только когда им плохо. - Он задумался. - Я сразу понял, что у тебя что-то произошло, когда тебя увидел.
        Девушка кивнула, удовлетворившись его объяснением.
        - Заходи. - Она открыла дверь и позволила Артему первым войти в прихожую.
        Недоумевающий, куда это понеслась без него одетая не по погоде хозяйка, Фекла сидел у двери. Он два раза махнул хвостом, приветствуя Портнова, затем ткнулся носом в Настину ладонь, прося о ласке. Девушка утопила пальцы в густой шерсти на его загривке.
        - Чаю хочешь? - обратилась она к Артему. - У меня чайник должен быть еще горячим.
        - Чаю так чаю, - согласился парень. - Только расскажи сперва, что случилось.
        - А нечего рассказывать. - Настя прошла на кухню. - Я никуда не еду. - Она открыла подвесной шкафчик и покопалась в нем, доставая чашки.
        - Это еще почему? - Артем выхватил чашки из ее рук. - Ну-ка, отсюда поподробней.
        - У моей тетки, которая должна была во время моего отсутствия присматривать за Феклой, заболела свекровь, и они с мужем сегодня улетают к ней. Вот и все подробности. - Девушка устало опустилась на стул. - Маму с папой жалко, они так меня ждут. Мы почти полгода не виделись, и теперь еще столько же. - Она почувствовала, как к горлу снова подкатили слезы, и быстро отвернулась.
        - И больше ничего? - как ей показалось, с облегчением произнес он. - Это вся проблема?
        - Ну да, по-моему, вполне достаточно, - непонимающе ответила Настя.
        - А я-то думал, что-то серьезное случилось! - Артем сел на стул, стоящий через стол от Настиного. - Не переживай, эта задача легко решается.
        Девушка во все глаза уставилась на него. Издевается, что ли? Нет, вроде не похоже.
        Отвечая на ее взгляд, Портнов произнес:
        - С Феклой останусь я, мне это будет нисколько не в тягость, животных я люблю. И они меня, между прочим, тоже. Мы с твоим пушистиком неплохо ладим. Правда, зверь?
        Лежащий у холодильника пес, поняв, что говорят о нем, поднял голову и взглянул на Артема.
        - А твои как к этому отнесутся? - Настя еще не до конца поняла, что ей только что предложили выход из ситуации, которая казалась совершенно безнадежной.
        - Мои будут только «за». Мама так вообще любых собак обожает, а от такого огромного комка шерсти придет в полный восторг. Если, конечно, он пойдет жить ко мне, - добавил Портнов. - И не надо меня спрашивать, удобно ли мне, а не напряжет ли меня и прочее, - сказал он, пресекая Настину попытку задать именно эти вопросы. - Раз я предложил, значит, все в порядке. И расслабься уже. - Он улыбнулся. - А то у тебя лицо такое, словно ты только что стала единственной свидетельницей приземления летающей тарелки и теперь раздумываешь, поверят ли тебе или сразу в дурдом отправят.
        Настя рассмеялась.
        - И, кстати, можешь наконец налить мне чаю. Попьем и пойдем собираться. Ты же небось к чемодану еще и не притрагивалась?
        - Тем, я перед тобой в неоплатном долгу, - произнесла девушка, когда чемодан был собран. - Если бы не ты… - Она замолчала, не зная, как продолжить.
        - Да ладно, пустяки. Мы же соседи все-таки, а соседи должны друг друга выручать. - Он подмигнул ей. - А насчет долга я запомнил. И плату с тебя обязательно потребую, не надейся увильнуть.
        Оба весело рассмеялись.
        Уже стоя в дверях, Артем спросил:
        - Во сколько у тебя там завтра самолет? - И услышав Настин ответ, пояснил: - Провожу тебя. Раз уж взял над тобой шефство, доведу дело до конца. Мне так спокойней будет. И не отнекивайся.
        Она и не стала, лишь благодарно улыбнулась ему в ответ.
        Все два с половиной часа, что летел Настин самолет до Осло, она думала о Портнове. Вспоминала разговоры и отдельные слова, интонации, анализировала его поведение в различных ситуациях, прислушивалась к себе. Внутри рос и рос уже и без того огромный, пушистый шарик тепла.
        Артем позвонил утром в ее квартиру, как и обещал, ровно в шесть, минута в минуту. Настя даже удивилась такой точности.
        - Ну что, готова? - спросил он.
        Она кивнула:
        - Ага.
        Честно говоря, Настя нервничала, сама толком не понимая почему.
        Долго прощалась с Феклой, по второму разу показывала Артему, где лежит собачий корм и как закрывается-открывается замок на входной двери.
        Сейчас, сидя в самолете, она спрашивала себя, почему у нее даже на мгновение не возникло чувства неловкости, неудобства - все-таки Портнов, по сути, чужой человек, он будет ходить по ее квартире, перекладывать с места на место вещи, рассматривать - и это при том, что она всегда относилась к своему жилью более чем трепетно. Нет, никакого неудобства, только тепло. Казалось, ей нечего прятать от Артема, нечего стесняться, и доверяет она ему абсолютно, на все сто.
        Такси было решено не заказывать - тут Настя уперлась. Поехали на метро и рейсовом до Шереметьева. Времени было еще навалом.
        Регистрация прошла на удивление быстро. Попрощались как-то скомканно. Настя предупредила, что будет каждый день звонить и справляться о Фекле. Портнов улыбнулся и в который раз заверил ее, что с псом все будет в порядке.
        Минут сорок Настя провела в дьюти-фри, прохаживаясь от магазинчика к магазинчику. Потом наконец объявили посадку.
        Сидя в мягком кресле и глядя на проплывающие под брюхом самолета облака, Настя представляла, как Артем едет сейчас домой - трясется в метро, потом идет по Бутырскому Валу, открывает ключом ее квартиру и сообщает Фекле, что его хозяйка благополучно села в самолет.
        Самым приятным моментом в перелетах для Насти всегда был обед. Она сама не знала, почему самолетная еда всегда кажется ей такой вкусной.
        На сей раз стюардесса предложила на выбор пюре с котлетой и салатом или куриное филе с макаронами и тем же салатом. Настя выбрала макароны. А пообедав, долго пила крепкий чай с маленькой, завернутой в хрустящий целлофан, булочкой.
        Оставался всего час полета.
        Самолет приземлился в главном аэропорту Осло - Гардермуэне - точно по расписанию. Уже через полчаса Настя обнималась с мамой и отцом.
        Когда девушка разложила свои вещи по шкафам в отведенной ей маленькой комнатке в небольшой уютной квартирке на третьем этаже российского посольства, в которой жили родители, попила с ними чай и по третьему разу пересказала все новости, встал вопрос о культурной программе для нее и мамы на сегодня. Отец должен был вернуться на работу.
        - Ребенку нужна новая куртка, - произнесла мама. - И сапоги - зимние и осенние. Кругом рождественские распродажи, так что предлагаю сегодня и завтра походить по магазинам, а потом уже отдыхать и праздновать со спокойной душой.
        Настя, тяжело вздохнув, согласилась. По ее мнению, ее старая зимняя куртка, в которой, кстати, она и приехала, была еще очень даже ничего, но с мамой не поспоришь. Придется мотаться по магазинам.
        В этот свитер Настя влюбилась сразу, едва его увидела в витрине универмага. Он был сине-белым, с высоким горлом, на груди между узорами из стилизованных снежинок скакали стилизованные же северные олени. Стоил свитер совсем недорого.
        «Все-таки мама права, распродажа - хорошая вещь», - подумала Настя и отправила эсэмэску Портнову:
        «Какой у тебя размер одежды? Кстати, я уже в Осло».
        Подошла продавщица и, по каким-то неуловимым признакам определив, что перед ней иностранцы, на чистейшем английском произнесла:
        - Отличный выбор. Стопроцентная овечья шерсть. Очень теплый и мягкий свитер. Вам для себя или для молодого человека? Какой размер нужен?
        Настя с готовностью назвала цифру из только что пришедшей от Портнова эсэмэски. Было похоже, что он специально сидел над телефоном и ждал, когда она ему напишет, поэтому так быстро и ответил. И никаких расспросов типа «зачем тебе», «а что?» и прочее. Просто и лаконично, как само собой разумеющееся: спрашивает девушка размер его одежды - пожалуйста. Мало ли, зачем он ей нужен, может, так, для общего развития.
        Продавщица унеслась за свитером нужного размера, а Настя осталась отвечать на расспросы мамы, кому это она покупает мужской свитер.
        Продавщица вернулась быстро, но вместо одного свитера она несла два.
        - У нас есть точно такой же на вас, - сообщила она Насте. - Не хотите примерить?
        - Давайте! - обрадовалась девушка.
        Свитер сел как влитой, она даже не захотела его снимать. Расплатилась за оба.
        Портновский продавщица завернула в красивую подарочную упаковку.
        - Настюш, а не слишком личный подарок? - спросила мама, когда они уже шли к другому магазину. - Все-таки Артем, насколько я поняла, не твой мальчик, а просто хороший друг.
        - А чего тут личного, это же не нижнее белье, - фыркнула Настя. - По-моему, отличная вещь, практичная, теплая. Не фигня какая-нибудь дурацкая, которую поставишь на полку и будешь каждый раз чертыхаться, смахивая пыль. К тому же я перед Темкой в неоплатном долгу, он меня так выручил с Феклой.
        - Пожалуй, ты права, - согласилась мама. - Подарок нужен весомый.
        В посольство они вернулись уже под вечер, нагруженные коробками и пакетами.
        После ужина Настя позвонила Портнову. Трубку он снял почти сразу, но все равно за те два длинных гудка, что она услышала, сердце ее опустилось куда-то на уровень желудка.
        - Алло, - произнес Артем.
        - Привет, это я, - затараторила девушка. - Звоню узнать, как там Фекла. Ну и вообще.
        - Все отлично, - жизнерадостно сообщил Портнов. - Сидим у меня, смотрим футбол. Недавно пришли с прогулки, поели. Он, правда, сначала отказывался, но когда я ему сказал, что ты скоро вернешься и вообще никогда ни за что его не бросишь, съел полмиски гречки с мясом. Так что все хорошо. Вот сейчас ко мне подошел, видимо, твой голос услышал. У меня динамик в трубе хороший.
        - Тем, приложи ему трубочку к уху, пожалуйста, - попросила Настя.
        - Ага. Сейчас.
        Она разговаривала с псом и представляла себе картину: двое - парень и собака - сидят перед телевизором, по экрану которого бегают за мячиком на зеленом поле мужики в футболках и шортах. Парень прижимает сотовый телефон к собачьему уху. Фекла сидит, вывалив язык и радостно пуская слюни, слушая щебечущий голос хозяйки. Просто вечер в сумасшедшем доме!
        На следующий день Настя с мамой снова бегали по магазинам, и девушка потихоньку впадала в панику, представляя, как потащит все покупки в Москву. Под вечер мама наконец угомонилась, потому как пора было ехать в аэропорт встречать Ибрагима, прилетающего вечерним рейсом из родного Стамбула.
        С Ибрагимом родители познакомились еще до рождения Насти, когда были в своей первой командировке в Турции, и крепко подружились. Позже вместе работали во Франции и Испании. За много лет Ибрагим почти стал членом их семьи, благо своей у него не было. К тому же Настины мама и папа выбрали его в крестные отцы дочери. Несмотря на мусульманское имя и турецкое гражданство, он принадлежал к православной церкви.
        Ужинали в небольшом уютном ресторанчике недалеко от центра города. Делились произошедшими за последнее время событиями, вспоминали смешные случаи, смеялись шуткам Ибрагима и Настиного отца, и Настя, наверно, впервые за последнее время чувствовала себя абсолютно счастливой.
        Было решено, что завтра Ибрагим и его крестница, еще летом сверху донизу облазившая все музеи Осло, отправятся на экскурсию в крепость Акершус, побродят по городу или по все тем же магазинам - это уж как им захочется, а мама займется приготовлением рождественского ужина. Папа ей поможет.
        За много лет, прожитых в разных странах Европы, Настина семья приобрела привычку праздновать католическое Рождество, несмотря на то что в России это не принято.
        - Будем праздновать два раза, - говорил отец. - Двадцать пятого и седьмого, и Новый год. Праздников много не бывает.
        Настя конечно же всегда с ним соглашалась.
        В городе царила самая что ни на есть праздничная атмосфера - всюду елки, гирлянды, яркие шарики, люди с выражением радости на лицах. Настя сама улыбалась без конца - всем встречным прохожим, Ибрагиму, самой себе.
        После посещения крепости они долго бродили по центру, заходили в магазинчики, покупали сувениры и сладости.
        Вернувшись в посольство, Настя сразу же позвонила Артему, вспомнив, что разница во времени между Москвой и Осло составляет два часа, и если у нее сейчас семь вечера, то у Портнова уже девять.
        - Ну что, как прошел капустник? - спросила она, как только Артем взял трубку. - У вас же сегодня был, я ничего не перепутала?
        - Ага. Ужасно прошел, - ответил Артем. - Для меня, во всяком случае. Представляешь, я от волнения перепутал куплеты песни.
        - Больше чем уверена, никто все равно не заметил, - улыбнулась девушка.
        - Не знаю, не знаю, - протянул Портнов. - Я думал, сквозь землю провалюсь. Сама потом оценишь масштаб трагедии, Степанова на камеру снимала.
        При упоминании Ирки Настя невольно напряглась.
        - Ну а дискотека как прошла? - осведомилась она, тут же представив танцующих медленный танец Артема и Иру. Усилием воли отогнала от себя эту картинку.
        - Почему прошла? Еще идет. В процессе, так сказать. Я не остался. - В его голосе Насте послышалась нотка грусти.
        - Почему? - удивилась она.
        - Не люблю массовые мероприятия, - пояснил он.
        - Понятно. - Больше сказать было нечего. Повисла пауза. - Ну, тогда рассказывай про Феклу, - сменила Настя тему.
        Они поговорили еще минут десять, затем девушка по традиции пошептала на ухо псу ласковые слова и попрощалась с Артемом.
        Мама позвала помочь ей накрыть на стол. Расстаралась она на славу - чего только тут не было: и салаты трех видов, и запеченная треска с картошкой, а главное - Настины любимые пироги.
        Уже к десяти вечера девушка объелась так, что была не в состоянии подняться с дивана. А сделать это пришлось, потому что большинством голосов было решено пойти гулять.
        Настя ожидала увидеть толпы народа, но улицы были пусты, только из окон домов лился смех и рождественские гимны.
        - Норвежцы считают Рождество семейным праздником и отмечают его дома, с родными и близкими, - пояснил отец. - Здесь не приняты уличные гулянья. А вот мы немного побродим, растрясем съеденное.
        Настя чувствовала себя так, словно попала в параллельную реальность: празднично украшенный город, снег, огни - и тишина. Только порывистый ветер с моря.
        Она взяла с собой подаренный родителями фотоаппарат и снимала без остановки все подряд до тех пор, пока не сели оба комплекта аккумуляторов.
        Следующие дни Настя провела с Ибрагимом и иногда присоединяющейся к ним мамой. Отец работал. Девушка водила крестного по музеям, они даже съездили в соседний с Осло город Драммен, где пробыли целый день.
        Двадцать девятого утром Ибрагим улетел к себе домой, а Настя и родители на Новый год решили поехать на служебной машине отца в северный город Берген.
        Здесь девушка еще не была, поэтому смотрела на все широко открытыми глазами, вбирая в себя узкие темные улочки, оставшиеся неизменными с восемнадцатого века, разноцветные дома на Гензейской набережной, лавочки мелких торговцев с кучей всяких оригинальных вещиц.
        Но больше всего ей понравился дом-музей Эдварда Грига. Так и хотелось остаться здесь жить навсегда.
        А вот в музей Старого Бергена под открытым небом было решено вернуться летом, когда не будет так холодно и ветрено.
        Оставалась еще неделя Настиных каникул, и отец, которому предоставили небольшой отпуск, предложил провести ее в соседней Дании.
        Паром отправлялся из Бергена рано утром. Этой ночью Настя спала плохо, боясь проспать, поэтому теперь то и дело зевала. Тем не менее почти все плавание она просидела у окна пассажирской каюты, рассматривая проплывающие мимо пейзажи. Паром медленно шел по фьордам, и девушка удивлялась, почему они не замерзают зимой, впрочем, как и море. Но отец объяснил, что виной всему теплое течение Гольфстрим, проходящее у берегов Норвегии.
        Наконец паром прибыл в датский город Скаген. Забрав машину, Настя с родителями отправились в забронированную заранее гостиницу.
        От проведенного в Дании времени у девушки осталось ощущение сказки и постоянного движения. Они посещали музеи, переезжая из города в город, останавливались в маленьких уютных гостиницах, обедали и ужинали в ресторанчиках и кафешках.
        Настя жалела только об одном - что сейчас не лето, и то и дело представляла, как выглядит все то, что она видит, в теплое время года. В ее голове от проведенных в Скандинавии каникул остался калейдоскоп картинок, эмоций и ощущений.
        В Осло вернулись девятого вечером, а на утро десятого у Насти был билет на самолет до Москвы.
        Родители провожали ее вдвоем. Прощаясь, девушка чуть не разревелась. В одно мгновение сделалось грустно - вновь предстояла разлука на полгода.
        А вот мама не сдержалась, всплакнула, и Насте пришлось ее успокаивать и заверять, что с ней все будет в полном порядке, что ей совсем никогда не бывает одиноко, потому что у нее куча друзей и Фекла.
        Самолет оторвался от земли. Настя смотрела, как стремительно уносятся вниз на глазах становящиеся все меньше дома Осло.
        Уже на подлете к Москве Настя осознала, что они с родителями совсем забыли узнать, встретят ли ее тетя Нина с дядей Мишей. Оставалось надеяться, что они уже вернулись из Таганрога и помнят, что сегодня прилетает их племянница, которую нужно подобрать в Шереметьеве.
        Но Настиным надеждам не суждено было сбыться. В аэропорту ее никто не ждал.
        Настя стояла у выхода из аэропорта в полной растерянности. Позади высились три огромных чемодана. В кармане куртки звенели двадцать российских рублей мелочью - остальные взятые из дома деньги она обменяла на кроны и потратила на сувениры и подарки. Проездных на январь в школе, когда Настя уезжала, еще не выдавали. А конверт с данными родителями долларами в спешке сборов остался лежать на комоде в комнате в посольстве…
        Девушка представила себе, как топает по Ленинградскому шоссе, волоча за собой неподъемный багаж, и почувствовала, что сейчас расплачется.
        Настя села на один из чемоданов и попыталась собраться с мыслями. Должен быть выход. Хоть какой-нибудь.
        Она сидела уже минут двадцать, уставясь в пространство, когда к ней подлетел запыхавшийся Портнов.
        - Слава богу! - выдохнул он. - Нашел! Я думал, ты уже домой уехала. Опоздал всего на пять минут. Весь аэропорт обегал.
        Настя смотрела на него широко открытыми глазами, и в них было такое удивление и облегчение, что Артем потряс ее за плечо и спросил:
        - Эй, ты чего?
        - Я уже думала, мне домой пешком добираться придется. Представляешь, денег нет, проездного нет, и никто не встретил. - Она сглотнула подступивший к горлу комок. - Никогда еще не попадала в такие дурацкие ситуации.
        - Ну, теперь тебе точно пешком никуда топать не придется. Сейчас поймаем частника и доедем с комфортом. - Он обвел рукой чемоданы. - Это все твое?
        Настя кивнула.
        Снова Портнов ее спас, причем в тот самый момент, когда отчаяние уже готово было затопить ее целиком.
        В машине они ехали молча, Артем словно позволял Насте прийти в себя.
        Дома ее встретил Фекла. Он звонко, по-щенячьи лаял, прыгал, норовя опрокинуть девушку и облизать с ног до головы. Прошло, наверно, полчаса, прежде чем Насте удалось немного его успокоить.
        - Тем, у меня для тебя подарок есть, - произнесла она, когда был поставлен чайник, а чемоданы лежали на полу, демонстрируя содержимое. - Сейчас найду.
        Настя принялась выкладывать вещи из красного чемодана, пока ей под руку не попался сверток из подарочной бумаги.
        - Держи, - она протянула его Артему.
        Тот тут же принялся разворачивать шуршащую бумагу.
        - Ух ты! - произнес он, когда свитер предстал перед его глазами. - Настоящий норвежский! Всегда такой хотел. Но это же, наверно, очень дорого? - Он вопросительно посмотрел на Настю.
        - Не-а. Не переживай. Я его на распродаже купила. У меня, кстати, такой же. - Она уткнула глаза в чемодан. - О, чуть не забыла! Это же тоже тебе. - Девушка достала из груды одежды фигурку смешного лохматого тролля. - Он будет охранять твой дом.
        - А мы с ним похожи. - Артем, улыбаясь, рассматривал подарок. - Ты специально такого выбрала? Просто родные братья.
        - Ага. - Настя тоже улыбнулась. - Только ты немного посимпатичней. Хотя с какой стороны посмотреть.
        Зарывшийся в разложенные на полу пакеты Фекла извлек на свет игрушечного детеныша тюленя и вопросительно уставился на хозяйку.
        - Нет, прости, но это не тебе. - Настя вынула белька из собачьей пасти и прижала к груди. - Это мне. А тебе тоже есть подарок. Неужели ты думал, я про тебя забуду? - Из недр другого чемодана она достала пакет с собачьими игрушками. - Держи. - Один за другим выложила два мячика, резинового бегемота, новый кожаный ошейник с металлическими заклепками и плетеный поводок-косичку.
        Когда Артем ушел, вещи были разложены по местам, Фекла выгулян и накормлен, родители оповещены, что дочь долетела, Настя устроилась у окна с книжкой. Но читать не смогла. Слишком насыщенный был день. Мысли так и вертелись в голове.
        Она вспоминала, как обрадовалась, увидев Артема в аэропорту, и спрашивала себя, почему он так заботится о ней, что им движет. Простое дружеское расположение? А если это симпатия, влюбленность? Но тогда почему он не пытается выяснить отношения? Ей не приходило в голову, что она может сделать это сама. Внутри жила твердая уверенность, что не женское это дело - первой говорить о любви.
        Настя удивлялась, как забыла расспросить его о последних новостях. За чаем в основном говорила она - делилась впечатлениями от поездки, а он внимательно слушал. Вспомнила, что завтра в школу. Она уже и так пропустила день - сегодняшний. Видимо, Артем тоже. И неожиданно для самой себя решила не ходить, пойти послезавтра, а завтра как следует выспаться.
        Заснуть долго не удавалось. Между явью и сном Настя спрашивала себя: а вдруг она действительно нравится Портнову, вдруг та придуманная ею серебряная ниточка от сердца к сердцу существует на самом деле? От этой мысли кидало то в жар, то в холод.
        Но была и другая мысль - об Ирке. Настя напоминала себе, что подруга влюблена в Артема, и если у них с Портновым начнется роман, Ирка будет сильно переживать, да и вообще вряд ли поймет. К тому же не будет ли предательством, если Настя начнет встречаться с возлюбленным подруги? Эта мысль окунала ее в непроглядную тьму.
        После обеда позвонила Степанова.
        - Ты вчера прилетела, я ничего не перепутала? - спросила она и тут же продолжила: - А чего в школу не пришла? Отлыниваешь от своих прямых обязанностей? Не узнаю тебя, Соболева.
        - Завтра буду. - Настя удобно устроилась на диване с трубкой в руках. - Ир, рассказывай, что нового.
        - О, у меня такие новости! Неужели тебе до сих пор никто не позвонил и не рассказал? - удивилась она.
        - Никто, - с готовностью подтвердила Настя.
        - Ну, тогда слушай. Во-первых, Ленка Воробьева на новогодней дискотеке призналась Семушкину в любви, представляешь? - Ирка сделала паузу, ожидая реакции подруги.
        - И что? - без каких-либо эмоций спросила та.
        - А то. Он сказал, что ему нравишься только ты. Так что поздравляю.
        - С чем?
        - Как это с чем? Твой парень тебе верен.
        - Он не мой парень, - устало проговорила Настя - от подтверждения Сашиной влюбленности ей было ни тепло, ни холодно.
        - Не важно, - отмахнулась Степанова. - Слушай дальше. Теперь я официально встречаюсь с Портновым! На каникулах два раза в кино ходили! Представляешь, мы вместе! В общем, принимаю поздравления.
        - Поздравляю, - послушно произнесла Настя. Голос чуть дрогнул. Внутри оборвалась песня надежды, тихо звучавшая лейтмотивом всю ночь и весь день.
        - Кстати, можешь залезть на мою страничку ВКонтакте, посмотри, какой он мне классный подарок прислал, ну и вообще, - туманно сказала подруга.
        - Хорошо, - тихо проговорила девушка.
        Ирка щебетала что-то еще, делилась подробностями, но в Настиных ушах словно в один момент вырос слой ваты. Слова подруги не желали доходить до нее, только одна фраза все звучала и звучала в голове: «Мы вместе».
        - Ир, прости, мне с Феклой гулять надо, - оборвала она подругу на полуслове. - Завтра увидимся.
        «Он встречается с Иркой, - думала Настя, шагая рядом с псом по аллеям парка. - К этому все давно шло. Она умеет добиваться своего. Перед ее чарами ни один парень не устоит. Они отличная пара».
        Стоял мороз, и холод пробирал девушку до костей даже в новой куртке.
        «Почему мне так больно? - спрашивала она себя. - С самого начала же было понятно, что отношения между нами невозможны. Только из-за того, что Артем так хорошо ко мне отнесся? Помог с Феклой, встретил в Шереметьеве… По сути, ведь обычный дружеский поступок, ничего больше. А я уже себе напридумывала».
        Она пнула лежащую на дорожке под ногами льдинку, та покатилась с хрустальным звоном, и Фекла ринулся за ней, поймал в пасть, подбросил в воздух, с хрустом раскусил.
        Придя домой, она первым делом подошла к компьютеру, вышла в Интернет.
        «Посмотрю своими глазами, может, легче станет», - думала девушка.
        На Иркиной странице ВКонтакте красовалась надпись «Ирина Степанова встречается с Артемом Портновым», а чуть ниже - в колонке «Подарки» - было изображение сидящего в соломенной корзине игрушечного белого медведя.
        «Наверно, я мазохистка», - сказала себе Настя и открыла информацию о подарке. «Спасибо за вечер», - гласила подпись к медведю.
        На глаза сами собой навернулись слезы.
        В соседнем окне Настя открыла портновский аккаунт. Ноль информации. Все, что девушка видела, - это надписи на стене, все сплошь от Ирки. Чего здесь только не было: и музыка на романтическую тему, и куча сердечек, и смешное видео.
        Настя закрыла страницу Артема и вернулась к просмотру Иркиного аккаунта.
        Стоп! А это что еще такое? В колонке «Друзья» она обнаружила свои имя и фамилию.
        «Я же никогда не заводила на этом ресурсе свою страницу, - недоумевала девушка. - Откуда она взялась? Может, это какая-то другая Настасья Соболева? К тому же по паспорту я не Настасья, а Анастасия».
        Но фотография на странице неведомой Настасьи Соболевой оказалась Настина прошлогодняя. В конце учебного года их класс снимал приглашенный фотограф. Более того, в графе «Семейное положение» значилось «Встречается с Александром Семушкиным».
        «Отлично! - подумала девушка. - Кто же это, интересно, постарался? - Она продолжала разглядывать «свою» страницу. - Ну и пусть висит! - в сердцах решила она. - Даже информация о том, что я с Семушкиным встречаюсь, пускай остается. Так даже лучше, никто не заподозрит, что я влюблена в Артема. Хотя при случае надо будет выяснить, кто является автором моего аккаунта. Конечно, вероятнее всего, Ирка, именно она всегда мечтала свести меня с Сашей и уговаривала завести страницы в социальных сетях».
        Настя закрыла вкладки и выключила компьютер.
        За какие-то пару часов ее надежды и радужное настроение рассыпались в прах. От мысли о том, что завтра придется идти в школу и как ни в чем не бывало общаться со Степановой, становилось тошно.
        «Нет, так нельзя, - уговаривала себя Настя. - Даже если это Ирка создала мой аккаунт, это не преступление, она наверняка хотела как лучше. А то, что они с Артемом вместе, я переживу. Не подам виду, что больно. Ирка моя подруга, и я должна радоваться, что у нее все хорошо. Да, я люблю Артема, но это только моя проблема. Я справлюсь. И никто никогда об этом не узнает».
        Но уже на следующий день все пошло совсем не так, как она предполагала.
        Все утро бесенок, сидящий в Насте, подзуживал ее: надень, надень. Девушка ходила кругами вокруг висящего на спинке стула свитера с оленями и не могла решить. С одной стороны, понимала, что лучше не нарываться - в школу свитер не носить и вообще на Иркины глаза, зная ее взрывной характер, в нем не попадаться, с другой - на улице ни на градус не потеплело, а свитер шерстяной, с высоким горлом. Да и что уж греха таить, где-то совсем в глубине души хотелось подразнить подругу - очень уж не нравилось Насте, каким методом она добилась Артема. И за Иркины действия за ее спиной Насте хотелось если не отомстить, то хотя бы взять небольшой реванш.
        В конце концов, когда до звонка на первый урок оставалось всего двадцать минут, Настя взяла свитер, натянула на себя, сунула ноги в сапоги и, схватив куртку, шапку, шарф и сумку, побежала в школу, одеваясь уже на ходу.
        Все было неплохо до перемены между четвертым и пятым уроками.
        Ирка радостно щебетала, делясь с Настей и Леной своими любовными перипетиями, и вдруг резко осеклась, уставясь куда-то в конец коридора.
        Настя проследила за ее взглядом - к ним шел Портнов собственной персоной, и, конечно же, на нем тоже был свитер с северными оленями.
        Степанова какое-то время молча переводила взгляд с Артема на Настю и обратно, затем, как ни в чем не бывало, подошла к нему и чмокнула в щечку, повисла на плече. Насте показалось, что Артем совсем не выглядит довольным проявлением Ириных чувств.
        Они перекинулись парой фраз, а когда Портнов ушел, Ирка буквально набросилась на Настю.
        - Это еще что такое! - орала она. - Парня моего решила отбить? Свитер такой же, как у него, купила, думаешь таким идиотским способом стать к нему ближе? Ничего у тебя не выйдет! Он меня любит!
        - Ир, успокойся, пожалуйста. - Настя старалась держаться достойно. - Ты все неправильно поняла.
        - По-твоему, я слепая и мне только показалось, что у вас с Портновым одинаковые свитера?
        - Не показалось. Я его привезла Артему из Норвегии в благодарность за то, что он сидел с моей собакой.
        - Он сидел с твоим волкодавом? - Ирка на секунду замерла. - Ну ни фига ж себе! Вот, значит, куда он от меня сбегал! Предательница! Могла бы со мной посоветоваться, зная, что он мой парень, прежде чем просить его о таком одолжении. Портнов мой, поняла, и твоим никогда не будет!
        - Между прочим, у Портнова есть имя, его зовут Артем, если ты не в курсе. - Настя была неприятно поражена поведением подруги. Конечно, Степанова и раньше бывала несдержанна, но не настолько же!
        - «Его зовут Артем», - передразнила ее Ирка. - А может, Темочка? И давно это у тебя?
        - Что это? - не поняла Настя.
        - Я спрашиваю, давно ты за ним бегаешь?
        - Не передергивай. - Настя все еще старалась сохранить спокойствие. - Бегала за ним ты. Для меня он друг, который мне очень сильно помог в трудной ситуации.
        - Ну все, хватит! Ты мне больше не подруга! - зло проговорила Ирка. - А если увижу тебя рядом с моим парнем, пеняй на себя. - И ушла, утащив за собой Воробьеву.
        Настя осталась осмысливать произошедшее. Она чувствовала себя так, словно на нее только что прилюдно вылили ушат грязи.
        От перемены оставалось еще десять минут. Она спустилась в буфет, купила булочку с чаем и села за стол. Хотелось вот прямо сейчас уйти из школы, отсидеться дома, но девушка понимала - нельзя. Так она только даст повод для сплетен.
        Обида жгла изнутри.
        Настя с трудом дождалась окончания уроков, схватила сумку и первой выбежала из класса. Догнавшему ее у дверей Семушкину довольно грубо сказала, чтобы он не ходил за ней.
        Дома легче не стало. Занятие по вокалу тоже не помогло вернуться в нормальное состояние. Настя то и дело ошибалась и никак не могла допеть арию до конца. Все мысли были об Ирке и Портнове. Она представляла себе, как в этот самый момент Ирка рассказывает ему, что Настя в него влюблена. Это же самый настоящий кошмар!
        Домой она еле дошла. Ноги подкашивались, голова гудела, в горле першило, словно по слизистой кто-то долго водил наждаком.
        «Неужели заболеваю?» - спрашивала себя девушка.
        Ответ был очевиден. Засунутый под мышку градусник показал тридцать восемь и пять. Пихнув его обратно в аптечку, девушка отправилась гулять с Феклой - обязанности-то никто не отменял, - а вернувшись домой, не раздеваясь, упала на диван, завернулась в плед и тут же, несмотря на колотящий озноб, заснула.
        Утром она чувствовала себя так, словно по ней всю ночь катался выравнивающий асфальт каток.
        Быстро встать не получилось - голова кружилась, и целых пятнадцать минут Настя думала, что же делать - вызывать врача или топать в школу. Вспомнив о вчерашней ссоре с Иркой, решила пойти во что бы то ни стало, но уже после недолгой прогулки с псом поняла, что силы свои переоценила.
        «Если я не приду, - думала она, тем не менее медленно двигаясь к школе, - Степанова решит, что это из-за нее, и утвердится в своей правоте. Тогда точно все будут считать, что я бегаю за Артемом. Она быстро по всей школе растрезвонит, если уже не растрезвонила».
        В конце переулка уже виднелось здание школы, когда Настина голова закружилась с новой силой. Скользкий асфальт сам собой ушел из-под ног. Девушка с размаху плюхнулась в сугроб на обочине, попыталась встать и не смогла, только завалилась на бок, зачерпнув снег воротом куртки. Ледяные ручейки потекли по шее к ключицам.
        - Эй, ты чего в снегу валяешься? - раздался над ухом знакомый голос, и тут же сильные руки оторвали ее от земли и поставили на тротуар.
        Настя не удержала равновесие и, чтобы не упасть, вцепилась в портновскую куртку.
        - Голова кружится, - виновато произнесла она. - А ты следишь за мной, что ли?
        Артем проигнорировал ее последнюю фразу. Его рука легла на Настин раскаленный лоб, отодвинув шапку.
        - А ты температуру мерила? - спросил он. - У тебя минимум тридцать восемь.
        - Тридцать восемь и пять - вчера вечером было, - поправила Настя и закашлялась, схватив больным горлом ледяной воздух.
        - Ну ты даешь! А в школу зачем идешь тогда? - Портнов все еще придерживал ее за локти, не давая снова упасть.
        - С Иркой вчера поссорилась, - со вздохом сообщила девушка.
        - Понятно, - протянул Артем. - Это, конечно, повод топать с температурой. Типа, маленькая женская месть: ты со мной поругалась, а я за это заражу тебя, а заодно и весь класс, гриппом. Значит, так. С Иркой я сам все выясню, но потом. А сейчас мы идем домой и вызываем тебе врача, горе ты мое луковое. И не спорь!
        Настя подчинилась.
        Вызвав для нее участкового терапевта, Артем сходил в аптеку за жаропонижающим и микстурой от кашля.
        - Ты уже второй раз из-за меня школу пропускаешь, - посетовала Настя. - Кстати, хотела тебя спросить, ты теперь меня всегда из неприятностей выручать будешь?
        Он улыбнулся:
        - По мере сил и возможностей. Должен же кто-то за тобой присматривать, коли родители далеко. А зачем еще нужны друзья, если не помогать в разных трудных ситуациях? Насчет школы не переживай, мне от нее все равно ни тепло, ни холодно, я же в музыкальное собираюсь, на гитару. Надо было после девятого класса идти, а я родителей послушал и остался до одиннадцатого. Два года коту под хвост.
        - Так ты можешь сразу в институт попробовать или в Консерваторию. Я так и собираюсь.
        - Может, и попытаюсь, вдруг повезет. - Артем задумался. - Хотя вряд ли, я же далеко не гений. Слышал, туда очень трудно попасть. Я возьму второй комплект ключей, - сменил он тему. - Должен же кто-то с Феклой гулять и продукты тебе таскать.
        Настя собиралась сказать «спасибо», но он уже вышел из комнаты.
        Доктор долго выслушивал легкие девушки стетоскопом, смотрел ее горло, мерил давление. В конце концов, написав в больничном предсказуемый диагноз ОРВИ и велев явиться на прием через неделю, ушел.
        Ничего делать из-за тупой головой боли Настя не могла, поэтому до вечера проспала, приказав себе ни о чем плохом не думать и отдыхать.
        Ее разбудил скрежет ключа в замочной скважине, хлопок двери и цокот Феклиных когтей по коридору.
        В комнату, где спала Настя, вошел Артем.
        - Ты проснулась, - констатировал он без того очевидный факт. - А мы уже погуляли.
        - Здорово, - улыбнулась девушка. - Я так выспалась хорошо, даже голова меньше болеть стала. Слушай, - спохватилась она, - а ты не боишься, что я тебя заражу?
        - Не-а, у меня иммунитет с детства отличный, - отмахнулся Портнов. - Я вообще почти никогда не болею. Ну а если заболею, то будет твоя очередь меня навещать. Вот и вернешь мне дружеский долг. - Он подмигнул.
        - Нет уж, лучше я его тебе иначе верну. - Настя села в кровати. - Буду помогать готовиться в музыкальный институт. У меня сольфеджио отлично идет.
        - Заметано! - обрадовался Артем. - Я как раз в нем ничего не понимаю.
        Прошло три дня. За это время Насте несколько раз позвонил Семушкин и осведомился, не надо ли ей чего. Она успокоила его, что не надо, все есть. Правда, сообщить, кто это самое все ей приносит, не решилась.
        Артем об Ирке молчал до тех пор, пока Настя не спросила его в лоб:
        - Тем, ты с Иркой говорил?
        - Угу, - кивнул он.
        - И что? - не сдавалась девушка.
        - Дура она, вот что. Напридумывала себе ерунды всякой и верит, еще и других убеждает.
        - Например? - настаивала Настя, хотя сама не знала, хочет ли услышать ответ от Портнова.
        - Насть, ну зачем тебе? - Он заглянул ей в глаза. - Отдыхай, выздоравливай. Вернешься в школу, сама все узнаешь. Не думай пока об этом.
        Когда Артем ушел, Настя позвонила Семушкину и приперла его к стенке.
        - Ну, - мялся он, - много всего. Ирка всем жалуется, что ты пыталась отбить у нее парня и всякие гадости про тебя рассказывает, мол, ты предательница и лгунья.
        - Никого я у нее не пыталась отбить, - произнесла девушка. - Мы с Артемом просто хорошие друзья.
        - Правда? - Семушкин заметно повеселел. - А ты знаешь, что Портнов крупно с ней поссорился?
        Сказать, что Настя была удивлена, - это значит не сказать ничего.
        При первой удобной возможности она спросила у Артема о причине ссоры.
        - Не люблю, когда распускают слухи обо мне и моих друзьях.
        У нее даже дыхание перехватило. Получается, он считает ее другом?
        - Мне кажется, я тебя сто лет знаю, - прочитав вопрос в ее глазах, произнес Артем. - Еще когда мы друг другу в окно махали, я знал, что мы… - Он замялся немного, но тут же закончил: - Обязательно будем общаться.
        Настя проболела две недели. И хоть чувствовала она себя неплохо, доктор все не выписывал ее и не выписывал. В конце концов ей стало казаться, что время остановилось. Целыми днями она просиживала с книгами или играла на фортепиано, разучивая новые арии и романсы.
        Портнов навещал ее два раза в день, приносил продукты, гулял с Феклой. Вечерами они занимались сольфеджио. Артем хватал все на лету, и Настя недоумевала, неужели он на самом деле раньше ничего в сольфеджио не понимал.
        - Ты очень доходчиво объясняешь. У тебя дар, - то и дело говорил он ей в ответ на ее расспросы.
        Она радовалась их такой неожиданной дружбе и всеми силами старалась больше не думать, что у них могли бы быть отношения. В конце концов, хороший друг - тоже очень и очень неплохо.
        «Может, друг - даже лучше, чем парень, - убеждала себя девушка. - Еще неизвестно, смогли бы мы стать настоящей парой или нет. Может, у нас характеры несовместимые и мы постоянно ссорились бы. А так - мило общаемся».
        Январь плавно перетек в февраль, и, по привычке просыпаясь рано утром, Настя радостно отмечала, что светлеет все раньше.
        В утро после выписки за Настей зашел Артем.
        - Вместе до школы пойдем, - ответил он на ее вопросительный взгляд. - А то оставишь тебя одну, с тобой снова что-нибудь, не дай бог, случится.
        У выхода из подъезда он стянул с ее плеча нагруженную учебниками и тетрадями сумку.
        - Я понесу.
        - Да ладно, Тем, не надо, - попыталась сопротивляться Настя. - А то еще подумает кто-нибудь что-нибудь не то.
        Он только фыркнул, забросил сумку на плечо - поверх своей - и прибавил шагу.
        Настя послушно семенила рядом, стараясь не отставать.
        В коридоре, когда Портнов отдавал ей поклажу, столкнулись с Воробьевой, которая сделала вид, что Настю не заметила, и как-то уж слишком быстро скрылась в кабинете биологии.
        Настя, грустно вздохнув и благодарно улыбнувшись Артему, последовала за ней.
        Конечно, все последние две недели она пыталась себе представить, что ее ждет в школе, но на такое ее фантазии явно не хватило бы.
        Никто, кроме Семушкина, с ней не поздоровался, класс встретил ее звонким молчанием - только смотрели, кто откровенно презрительно, кто с любопытством. Зато весь день за ее спиной слышались перешептывания, и Настя то и дело улавливала фамилию Портнов.
        Заговорить с кем-либо она не пыталась, и так было понятно, что все равно никто не ответит. Ирка была в классе стопроцентным авторитетом, а Настя - несмотря на то, что проучилась здесь уже почти два года, - все еще оставалась чужой. И особенно остро чувствовала это сейчас.
        «Что я такого им сделала? - думала она. - Это же глупо - объявить мне бойкот только из-за того, что я якобы насолила Степановой. Какое кому дело! И сама Ирка хороша. Мы же дружили! И вдруг вот так сразу, не разобравшись…»
        После уроков Артем поймал ее в коридоре.
        - Ты домой? - спросил он.
        - Ну да, - кивнула девушка.
        - У меня еще история седьмым уроком, - произнес он разочарованно. - Могу, конечно, прогулять.
        - Зачем? - удивилась она.
        - Ну, домой бы вместе пошли. - И тут же как-то стушевался, спрятал глаза: - Ладно, я тебе лучше вечером позвоню.
        - О’кей, - согласилась Настя.
        У ворот, явно кого-то поджидая, из стороны в сторону ходил Семушкин.
        - Саш, - окликнула его девушка, - можем поговорить?
        - Ну давай, - согласился он. - Только недолго. Мне еще надо Воробьеву по делу поймать.
        Настя немного удивилась, но виду не подала.
        - Я не понимаю, что происходит? Никто в классе в упор меня не замечает. Артем, напротив, носится со мной, как с ценной китайской вазой. Можешь объяснить?
        - Ирка в сердцах пообещала тебя отлупить, а он, видимо, принял это за чистую монету. Еще бы, от нее всего ожидать можно. Знаешь, в какой она ярости была, прям настоящая бешеная кошка!
        - Отлупить? - удивилась Настя. - За что? Я ничего ей не сделала. Чокнулась она, что ли!
        - Не знаю, как насчет чокнулась, но зуб у нее на тебя очень большой. Они с Портновым из-за тебя так поцапались, клочки по закоулочкам летели. А потом Ирка во всеуслышанье заявила, что из принципа проучит тебя как следует. И класс ее, между прочим, поддержал. Ее всегда поддерживают. Так что ты осторожней, она слов на ветер не бросает. Знаешь, Настя, - вдруг выпалил он, - я вообще не понимаю, что у вас с ней могло быть общего. Всегда удивлялся, почему вы дружите. Ты такая интеллигентная, взрослая, самостоятельная, а Ирка, она… - Он замялся. - Совсем другая, - наконец нашел нужное слово.
        «И правда, почему мы дружили? - вдруг подумала Настя. - Может, потому, что Ирка сразу взяла меня - новенькую - под свое крыло, ввела в курс школьных дел… Но, по сути, мы никогда особо близки не были, так, приятельницы».
        Чувствовала она себя неуютно. Получалось, что и не было на самом деле никакой дружбы, а ведь когда она летом думала о том, не остаться ли в Норвегии, мысль об Ирке перевешивала в сторону обитания в Москве.
        - Ладно, Саш, спасибо. Я пойду. - Она кивнула на прощание и побрела в сторону дома.
        Последующие дни ничем друг от друга не отличались. Настя под конвоем Артема приходила в школу, отсиживала уроки, чувствуя на себе неодобрительные взгляды одноклассников, и уходила домой.
        - Может, тебе к нам в класс перевестись? - как-то предложил Артем, уже стоя в дверях ее квартиры.
        Настя задумалась. С одной стороны, резон в его словах был, с другой - поступить так значило проявить слабость и, как следствие, признать свою неправоту, а этого она делать никак не собиралась. С какой стати?
        - Не стоит, наверно, - в конце концов решила она. - До окончания школы осталось всего ничего. Потерплю четыре месяца, не рассыплюсь. Мне не впервой. Обидно просто.
        - Ладно, как знаешь, - произнес Артем. - Пока. Я побежал, а то опаздываю уже.
        «Интересно, куда, - подумала Настя, закрывая за ним дверь. - Может, к Степановой на свидание?»
        После того разговора она больше не спрашивала Портнова об Ирке и их отношениях. Зачем себя лишний раз травмировать, захочет - сам расскажет. Но Тема молчал как рыба. Впрочем, никак не комментировал он и семушкинские звонки Насте - Саша звонил почти каждый день и иногда отвлекал девушку от занятий с Артемом.
        «У нас негласное правило, - повторяла себе Настя, - не обсуждать личную жизнь друг друга. Есть другие, более интересные темы».
        Февраль выдался морозным, столбик термометра не поднимался выше отметки -20. Настя старалась двигаться на улице как можно быстрей и подолгу нигде не стоять - после болезни она все еще кашляла. Даже прогулки с Феклой пришлось заметно урезать. Пес был недоволен. Он-то со своей шубой почти не чувствовал холода.
        Из-за кашля Настя сильно переживала, потому что приходилось пропускать занятия по вокалу.
        В одно из воскресений ее разбудил пронзительный телефонный звонок. Девушка нехотя подошла к телефонному аппарату, сняла трубку.
        - Насть, слушай, мне тут такая идея здоровская в голову пришла! - возбужденно затараторил Артем.
        - В семь часов утра? - Она взглянула на висящие на стене часы.
        - Извини, я просто всю ночь заснуть не мог, думал. А ты, я знаю, рано встаешь… В общем, будет здорово, если ты согласишься.
        - Ну, давай свою идею. - Настя зевнула и переступила с ноги на ногу. Паркет неприятно холодил босые ступни.
        - Я недавно группу собрал. Я, понятное дело, играю на гитаре, Витька, мой одноклассник, на клавишах. Барабанщиком у нас парень из десятого. А еще есть басист. А вокалиста пока нет. Так вот. Петь у нас будешь ты!
        От неожиданности Настя даже проснулась. Артем тем временем продолжал:
        - Материала у меня куча, ты же знаешь, я пишу песни. Не знаю, правда, понравятся ли они тебе, но это мы решим. Еще можно кавера всякие поиграть. Джазовые или из зарубежного рока. С них и начнем. Ну, ты согласна?
        - Тем, а что за музыка? - спросила она. - Ну, там попса, или рок, или еще что? Я не очень разбираюсь.
        Портнов слегка замялся:
        - Пожалуй, ближе всего к такому мелодичному року.
        - Хорошо. Почему бы и нет? - произнесла девушка. - Я, правда, никогда не пела в группе. Вот и попробую.
        - Отлично! - воскликнул Портнов. - Тогда я обрадую ребят. Ну и позвоню в ближайшее время сказать, когда репетиция.
        Уже через неделю Настя начала репетировать. Собирались вечерами три раза в неделю в актовом зале школы, подключали аппаратуру, настраивались…
        Сперва девушка думала, что ничего у нее не выйдет. Проблема была не в разучивании материала, здесь как раз трудностей не возникало никаких, а в голосе, вернее, в звучании через микрофон. Насте казалось, что микрофон сильно искажает ее природный тембр, к тому же, как бы громко она ни пела, на выходе голоса было мало.
        Вера в себя потихоньку таяла. Ребята - все, кроме Портнова, - смотрели на нее недоуменно, но мысли свои держали при себе. Впрочем, легче от этого не становилось.
        В пятницу после репетиции Настя и Артем шли домой. Настроение у девушки было хуже некуда, она еле сдерживала слезы.
        - Знаешь, Тем, наверно, это была плохая идея - позвать меня петь с вами, - произнесла она. - Сам видишь, ничего не выходит.
        - А по-моему, все в порядке. Просто ты хочешь всего и сразу, а так не бывает. Трудности неизбежны. - Портнов говорил абсолютно спокойно.
        - Но голос не звучит! - вспылила Настя. - Я вообще не понимаю, почему так. Вроде дома пою, и все нормально, даже несмотря на кашель, а как на репетицию прихожу, начинается ужас.
        - Насть, у тебя же оперная постановка голоса, я правильно понимаю? - спросил Артем.
        - Ну да, - не представляя, к чему он клонит, ответила девушка.
        - Вот! - обрадовался Портнов. - Я где-то читал, что оперным певцам очень трудно петь в микрофон. Нужны или специальные микрофоны, или какая-то другая подача голоса. Ты поговори со своим педагогом по вокалу, может, он тебе что-то подскажет.
        Настя промолчала, не зная, что сказать.
        - Насть, у тебя потрясающий голос! И я знаю: все трудности преодолимы. Мы с ребятами в тебя верим.
        - Спасибо, - улыбнулась девушка.
        Артем оказался прав. Когда Настя поделилась своей проблемой с педагогом по вокалу, тот очень понятно объяснил ей, как надо петь в микрофон. Оказалось, что девушка даже держала его неправильно - слишком далеко от себя, а нужно почти у губ.
        Настя тренировалась дома каждую свободную минуту, и уже через три репетиции прогресс был налицо.
        Теперь у нее свободного времени не оставалось вообще, но она не жаловалась, приходила домой довольная, даже ситуация с Иркой отошла на задний план.
        Несмотря на то, что сначала Насте казалось, что ей будет трудно влиться в коллектив, с музыкантами из группы у нее сложились самые теплые отношения, и она больше не могла сказать, что ей не хватает общения или она скучает по подруге.
        Да и кашель прошел будто сам собой, даже лекарство, прописанное доктором, пить не пришлось.
        Мимо пролетел День святого Валентина. Девушка долго думала, не написать ли Артему анонимную валентинку, но потом решила, что не станет. Догадается еще, что это она, а узнав о ее чувствах, Артем наверняка, находясь рядом, начнет напрягаться. Мысли, что Портнов может ответить на ее любовь, Настя даже не допускала.
        Она очень удивилась, когда на праздник получила сразу пять валентинок. Ни под одной из них не было подписи. Понять, от кого они, не представлялось возможности. На четырех текст был примерно одинаковый - «ты мне нравишься» в различных вариациях. И только на пятой он сильно отличался.
        «Ты особенная, - писал аноним. - Удивительно красивая, тонко чувствующая, умная, живая. Таких больше нет. Я хотел бы быть рядом с тобой».
        Настя перечитала несколько раз, ощущая, как внутри разливается тепло, и неделю ходила, подспудно ожидая, что автор как-то проявит себя. Но этого не произошло, хотя под конец недели она почти на сто процентов уверилась, что автор послания - Саша.
        Дискотеки и на День святого Валентина, и на 23 февраля она проигнорировала.
        «Зачем я туда попрусь? - думала Настя, возвращаясь домой. - Только лишний раз со Степановой столкнусь».
        Артем тоже на дискотеки не ходил. Прямо его об этом Настя не спрашивала, но видела, что в его комнате за тяжелыми шторами горит свет. Значит, он дома. Впрочем, в его комнате мог находиться и кто-то из домашних.
        К марту у ребят уже была готова небольшая концертная программа из пяти песен, и Портнов на одной из репетиций сообщил, что школьная завуч, подловив его в коридоре, настоятельно рекомендовала им выступить на Восьмое марта. Отказываться было нельзя, и ребята принялись усиленно готовиться к концерту.
        Насте уже неоднократно приходилось петь со сцены, но одно дело участвовать в концертах в музыкальной школе или в шефских в соседнем социальном фонде, где тебя всегда принимают благожелательно, и даже если ты ошибешься, никто не заметит или сделает вид, что не заметили, и совсем другое - петь перед всей школой и, в частности, недружелюбно настроенным к ней классом.
        Она долго раздумывала над вопросом, что надеть на сцену, и в итоге выбрала темно-зеленое бархатное платье до середины бедра, присланное мамой на ее день рождения. Платье подчеркивало длинные стройные ноги и тонкую талию. Раньше надевать его было некуда, и оно скучало в шкафу. К платью прилагались темно-зеленые туфли-лодочки.
        Настя со всех сторон оглядела себя в зеркало, затем распустила волосы, и они легли на плечи тяжелыми медными волнами. Своим видом она осталась довольна. Теперь немного подкрасить глаза и добавить блеска на губы.
        Перед концертом Настю поймал Артем.
        - Ты в курсе, что с дискотеки слинять вряд ли удастся? Какое-то время придется поприсутствовать, так что готовься, - сказал он.
        Она тяжело вздохнула.
        - Да, я же тебя еще с праздником не поздравил. - Он достал из заднего кармана джинсов маленькую коробочку, в каких обычно продают драгоценности. - Вот, держи. - Он протянул ее Насте. - Надеюсь, понравится.
        Девушка во все глаза смотрела на коробочку. Когда она ее открыла, перед ней предстал кулон на тонкой цепочке - серебряный ангел. Настя задержала дыхание.
        - Пусть он принесет тебе удачу, - улыбнулся Артем.
        - Спасибо, - прошептала она.
        Цепочка с кулоном тут же оказалась на ее шее.
        Выступление Настиной группы было запланировано на вторую половину школьного концерта - после антракта, во время которого из зала вынесли половину стульев, освободив место для желающих потанцевать.
        Когда Настя выходила на сцену, колени ее мелко дрожали, но с первыми аккордами она полностью успокоилась.
        Голос летел над завороженным залом, подчиняясь переливам мелодии. Настя пела, забыв обо всем на свете, наслаждаясь музыкой.
        Все пять песен они отыграли практически нон-стопом, и за все это время в зале не возникло ни единого движения, ни самого тихого шума. Зато потом грянули аплодисменты.
        Настя улыбалась, стоя на сцене и ощущая плечом плечо стоящего рядом Артема.
        Краем глаза она заметила бледную как мел Степанову. Ирка смотрела на нее во все глаза, затем резко развернулась и выбежала из зала, громко хлопнув дверью. Впрочем, этот хлопок раздался только в Настином сознании - для всех присутстствующих его заглушили овации.
        После концерта к Насте один за другим подходили учителя, незнакомые ребята, которых раньше она видела в школьных коридорах, даже некоторые одноклассники. Ее наперебой хвалили, восхищались тембром голоса, спрашивали, где она так научилась петь, о ее планах на музыкальное будущее и где еще ее можно услышать.
        В числе прочих подлетел и Семушкин. Он обнял Настю за плечи и во всеуслышанье гордо произнес: «И это моя девушка! Самая талантливая!»
        Настя внутренне покривилась, но спорить с ним прилюдно не стала - что уж теперь делать, если он такой. Придется терпеть, не вставать же на дыбы и с пеной у рта переубеждать окружающих. Это было бы по меньшей мере глупо.
        Она только на полшага отошла от Саши, заставив его тем самым сбросить руку с ее плеч. Повернув голову, увидела, что в стороне стоят Артем и барабанщик Серега Иванов. Выражение лица Портнова показалось ей странным.
        На сцену тем временем уже вынесли аппаратуру для дискотеки, из зала убрали оставшиеся стулья. Через десять минут дискотека началась.
        Самые смелые вышли танцевать уже под первую композицию. Конечно, среди них была и вернувшаяся в зал Ирка. Она успела переодеться. Теперь на ней была короткая черная юбка и серебристый топик.
        Ирка отплясывала в центре зала, и постепенно к ней стягивались заведенные ее энергией парни и девчонки.
        Насте нравилось, как двигается бывшая подруга. Сама она так не умела, стеснялась, поэтому стояла у стены. Рядом притулился Семушкин. А вот Артема нигде видно не было. Настя искала его глазами, но каждый раз ее взгляд возвращался к движущейся в быстром танце Ирке. Казалось, от нее сыплются искры - или это так преломлялся разноцветный дискотечный свет, отражаясь от ткани ее топика. Невольно Настя залюбовалась.
        - Пойдем потанцуем. - Саша взял ее за руку и потянул в круг.
        - Давай попозже. И… Я вообще-то почти не умею танцевать.
        Но Семушкин уже вытянул ее к отплясывающим, и волей-неволей ей пришлось двигаться.
        Насте повезло - мучения продолжались недолго. Ритмичная композиция закончилась, и вслед за ней полилась медленная песня немецкой певицы Йоханны «Is it True?».
        Семушкин за талию притянул Настю к себе, и ей не оставалось ничего другого, как положить руки ему на плечи.
        - Расслабься, - прошептал Саша ей в ухо. - Ты слишком зажата. Ничего страшного. Это всего лишь танец.
        Настя улыбнулась ему и резким движением отбросила со лба челку. И вдруг заметила, что рядом со Степановой Артем. Они танцуют. Ирка положила голову на его плечо. Выражение портновского лица по-прежнему отсутствующее.
        Настя попыталась поймать взгляд Артема, но не смогла.
        Чуть в стороне танцевали Лена Воробьева и Сережа. Лена открыто глазела на Сашу и Настю, отчего Насте сделалось неприятно, и она попросила Семушкина:
        - Пригласи, пожалуйста, Лену, а то она меня глазами сожрет заживо.
        - Будет сделано, - усмехнулся Семушкин. - Только уговор: ты никуда не уйдешь, и мы еще потанцуем. А потом я провожу тебя до дома.
        Настя кивнула, соглашаясь.
        Пока она стояла у окна, ожидая, когда Саша натанцуется с Воробьевой, к ней подошли Сережа Иванов и Витя Коровин, игравший в их группе на клавишах. Обсудили концерт.
        Рядом с ними Настя чувствовала себя не так неуютно, хотя ее взгляд то и дело возвращался к Ире и Артему. Казалось, Степанова прочно в него вцепилась и отпускать не собирается. Настоящая хищница!
        Через две песни Семушкин снова подошел к Насте и попытался вытащить ее танцевать, но она сказала, что у нее болит голова и ей лучше пойти домой, благо и с Феклой уже пора гулять.
        - Тогда пошли, - не стал спорить Саша.
        На улице дул пронизывающий ветер. Весной еще и не пахло.
        Семушкин вызвался сопровождать Настю на прогулке, и теперь они медленно шли по парку. Настя до самых глаз закуталась в шарф.
        - Ну что, похоже, у Степановой с Портновым все хорошо, - произнес Саша.
        Настя лишь скептически хмыкнула.
        - Что, не хочешь, чтобы они были вместе? - по-своему растолковал ее реакцию он. - Ну да, такую девушку даже врагу не пожелаешь.
        - А что с ней не так? - удивилась Настя.
        - Ничего себе! И это ты спрашиваешь?! Да все с ней не так! Стерва она, вот что. И все это знают, но предпочитают не замечать. Странно, что ты этого не поняла.
        - Не надо, Саш, - остановила его Настя. - Она все-таки была моей подругой.
        - Вот именно, что была, - констатировал Семушкин. - Да сплыла. Хотя тебя она своей подругой вряд ли считала. Не умеет она дружить. С первого класса такая. Если и сходилась с кем-то, то ненадолго, на год максимум. Дольше всех дружила со Светой Никифоровой, а потом увела ее парня. Это в девятом было, за год до того, как ты к нам пришла. Светка знаешь как переживала! Экзамены провалила, а потом и вовсе в другую школу ушла. А парень ее бывший до сих пор в параллельном учится. Ирка его сразу же, как узнала, что Светка перевелась, бросила. Наигралась.
        - Может, просто у них не сложилось? - предположила Настя.
        - Да нечему там складываться было. Он с самого начала Степановой не нужен был - так, показать всем, что она лучше и красивее Светы.
        Настя молча переваривала информацию.
        - А по мне, - продолжил Семушкин, - нет в ней ничего особенного. Обычная девчонка. Если косметику смыть, так и вовсе страшненькая.
        - Знаешь, а мне Ирка всегда нравилась, - проговорила Настя. - Есть в ней что-то такое. Внутренний огонь, что ли… Хотя и ведет она себя порой…
        - Только не говори мне, что хочешь с ней помириться! - Саша умоляюще сложил руки домиком.
        - Я с ней и не ссорилась. Это целиком и полностью ее инициатива. Кстати, объясни мне, если она такая плохая и все это знают, почему класс на ее стороне?
        Семушкин замялся:
        - Понимаешь, с первого класса она была негласным лидером - заводная, непоседливая. Она все время что-то выдумывала, организовывала всякие мероприятия. К ней тянулись ребята. У нас же довольно серенький класс, Ирка в то время была единственной, кто выделялся. Все девчонки мечтали с ней дружить, все парни оказывали ей знаки внимания. И в какой-то момент она стала злоупотреблять своей властью, видимо, решила, что ей можно все.
        - Может, все дело в том, что ее никто никогда не ставил на место? - предположила Настя. - Мне кажется, она изначально неплохой человек.
        - Не уверен, что ты права. Я всегда старался держаться от нее подальше. И только когда появилась ты, и она решила тебя к себе приблизить… - Он отвел взгляд и принялся рассматривать деревья в дальнем конце аллеи.
        - Пойдем домой, Саш, - тихо сказала Настя. - Я что-то замерзла.
        Семушкинские слова никак не шли из ее головы. Она думала об услышанном от него весь вечер. Образ Степановой получался какой-то разбитый, разрозненный. С одной стороны, Настя год общалась с ней как с подругой - не слишком близко, но и без конфликтов. С другой - теперь она знала об этом случае со Светой Никифоровой, дословно помнила, что наговорила ей Ирка во время их ссоры, перед глазами стояла ее собственная, созданная вовсе не Настей страничка ВКонтакте. И да, она понимала Семушкина. Она пыталась свести два образа подруги воедино, но у нее ничего не выходило.
        В комнату, где сидела Настя, пришел Фекла, положил тяжелую голову ей на колени, привалился боком к ногам. Она задумчиво перебирала его шерсть. Рядом с псом становилось тепло и спокойно.
        В портновском окне зажегся свет, и Настя увидела, как Артем подходит к столу и тяжело плюхается в кресло, включает компьютер. Вот только на экран как будто не смотрит, его взгляд прикован к стене. Судя по всему, он тоже о чем-то глубоко задумался.
        «Ирка решила добиться его любой ценой, а я встала на ее пути. Но разве она его любит? Зачем ей Артем? - спрашивала себя Настя. - Да, он красивый, талантливый, уверенный в себе. Хотя… - тут она задумалась. - Интересно, а чего хочет он сам?»
        Перед сном, стоя в ванной, Настя разглядывала свое отражение в зеркале: серо-зеленые глаза, рыжие волосы, на носу, словно ответ на календарную весну, начинают пробиваться веснушки. Серебряная цепочка с кулоном в виде ангела на шее.
        Настя тронула ангела пальцем. А ведь она совсем забыла про портновский подарок.
        «Друзья? - спросила она себя. - Друзьям дарят такие подарки? - И тут же перед глазами встал образ танцующих Артема и Ирки. - Наверно, дарят,» - ответила себе Настя.
        Портнов по-прежнему никак не комментировал свои отношения со Степановой и, в частности, танец в обнимку на дискотеке. Через два дня, когда ребята встретились на репетиции, он вел себя как обычно - доброжелательно, спокойно, много шутил и уделял Насте ровно столько же внимания, сколько и остальным членам группы.
        - Господа, - сказал он в конце репетиции, - кстати, хочу вас обрадовать. Через две недели у нас концерт в клубе.
        Ребята сразу стали его расспрашивать, что и где, и на время Настя забыла о том, что ее мучило.
        Домой шли все вместе, обсуждали предстоящий концерт. Когда ребята разошлись, Артем и Настя остались вдвоем. Невольно оба замедлили ход. Разговор сам собой иссяк.
        - Насть, мне кажется или ты не рада предстоящему выступлению? - спросил Артем.
        - Еще как рада! - заверила его она. - Просто я много думаю в последнее время. Об Ирке, о себе и своей жизни… Понимаешь, все так изменилось. Раньше я жила по точно выверенному расписанию, а сейчас… Так много всего! Сначала ссора с Иркой, потом группа, новые друзья, теперь еще концерты… Этот год без родителей абсолютно другой, чем с ними. Я живу совершенно иной жизнью. Раньше, конечно, тоже было много перемен. Мы постоянно ездили с места на место, из одной страны в другую, но это было как бы внешне, что ли, от меня ничего не зависело. Понимаешь? - Она посмотрела на Артема, чтобы увидеть его реакцию. И только когда он кивнул, продолжила: - А теперь я чувствую, что это моя жизнь, мои друзья, это я стою на сцене. Это все происходит со мной! Так необычно… Вроде раньше ездила по миру, но он был чужим, маленьким, как шкатулка, а теперь я дома, сижу на одном месте, но мир раскрылся, стал моим, собственным. - Она замолчала.
        - Просто раньше все решали за тебя, - произнес Артем. - Куда ты едешь, где живешь, с кем общаешься. Из непосредственно твоего у тебя был только Фекла, он и был твоим миром. А теперь ты сама отвечаешь за свою жизнь.
        Настя кивнула:
        - Тем, у меня в голове такая каша! Все так сложно: люди, отношения, мои собственные чувства и эмоции. Иногда мне кажется, я вообще ничего не понимаю, а иногда словно нащупываю какие-то ниточки ответов. Вот только до конца распутать никак не выходит.
        - Ты обязательно разберешься, поверь. - Артем заглянул ей в глаза. - Только не ломай голову. Все встанет на cвои места в свое время. Так всегда говорит моя мама.
        Настя улыбнулась ему и, неожиданно для самой себя, поднялась на цыпочки и легко коснулась губами его щеки.
        - Спасибо.
        Не оборачиваясь, она убежала в свой подъезд, оставив позади ошеломленного Портнова.
        Две недели прошли как один день. И вот наступил вечер концерта.
        Настя не ожидала, что в зале будет столько народу. Пришли ребята из школы, также было и много незнакомых лиц. Зал гудел от человеческих голосов. И только когда на сцену вышла Настина группа, наступила тишина.
        Настя и не подозревала, что может получать такое удовольствие от пребывания на сцене. Ей казалось, будто она плывет на гребне огромной, переливающейся всеми цветами радуги волны. Она впадала в транс, тело двигалось само собой в такт музыке, голос звенел. Программа была доиграна, а ей хотелось петь еще и еще. Их дважды вызывали на бис.
        После концерта в коридоре клуба Настю поймал незнакомый мужчина.
        - У вас удивительный голос, - произнес он. - Вам надо двигаться дальше. И я могу вам помочь. - Он сунул ей в руку картонный прямоугольник. Визитка, поняла девушка. - Я продюсер. И готов заняться вашей раскруткой. Позвоните мне завтра, обсудим подробности.
        Она кивнула и даже не заметила, куда делся незнакомец. Лишь в руке осталась визитка.
        Ребятам Настя решила пока ничего не говорить, сперва надо все как следует разузнать.
        После концерта долго сидели в клубе. Все были разгоряченные, счастливые, улыбались друг другу, в глазах светился восторг.
        Настя думала о том, как ей повезло с друзьями.
        Прибежав домой, она сразу вывела на прогулку Феклу и час бродила с ним по парку. В крови все еще чувствовался адреналин. Она предвкушала завтрашний разговор с продюсером и думала, как обрадуются ребята, узнав новость.
        Трубку подняли сразу, уже на втором звонке, и сообщили Насте, что она дозвонилась в продюсерский центр. Через минуту она разговаривала со вчерашним незнакомцем.
        Минут пятнадцать он расписывал ей перспективы их будущего сотрудничества, рассказывал о записи альбома, съемках клипа, концертах на самых известных площадках Москвы. Но когда он заявил: «Мы подберем тебе отличных музыкантов», Настя напряглась.
        - Но у меня уже есть группа, - возразила она.
        - Все с чего-то начинают, - произнес продюсер. - Пойми, у твоих ребят нет будущего. Разве что у мальчика-гитариста, но ему еще учиться и учиться.
        - Я тоже собираюсь учиться, - сообщила она.
        - Это само собой. Но тебя уже сейчас можно готовить для большой сцены. Поверь, я сделаю из тебя настоящую звезду. - Слыша Настино молчание, он закончил: - В общем, ты подумай как следует и перезвони мне. Надеюсь, ты примешь правильное решение.
        Девушка попрощалась и положила трубку.
        Настроение резко испортилось. Согласиться на заманчивое предложение продюсера значило предать друзей, а этого она делать не собиралась.
        К вечеру решение было принято окончательно. Настя позвонила в продюсерский центр и отказалась. На душе сразу стало заметно легче.
        «В конце концов, - думала она, - у меня все еще впереди. Если я чего-то стою, будут и другие предложения. К тому же разве это мне сейчас нужно? Сначала надо поступить в институт и закончить, а там уж видно будет. Не все сразу».
        За этими мыслями девушка и не заметила, как прошел вечер.
        Утром, топая в школу, Настя заметила идущих в нескольких метрах впереди нее Иру и Лену. Они что-то горячо обсуждали, Ирка махала руками, смеялась. Настя давно не видела ее такой веселой. В последнее время бывшая подруга ходила обиженная на весь мир и на нее, Настю, в частности.
        Конечно, догонять их Настя не стала, хотя в какой-то момент такой порыв возник. Если Иркина радость как-то связана с Артемом, Настя узнает об этом в школе - Степанова не сможет не похвастаться перед всем классом.
        Так они и дошли до здания школы: Ира с Леной впереди, позади в нескольких метрах Настя. В вестибюле, конечно, столкнулись, когда сдавали куртки в гардероб. Ирка глядела победительницей.
        Уже на первой большой перемене причина ее отличного настроения стала ясна. Но, вопреки Настиным ожиданиям, с Портновым она связана не была.
        - Я с таким потрясающим парнем в субботу познакомилась! - возвестила на весь класс бывшая подруга. - У него и машина своя, и одевается он в самые модные шмотки. А какой красавчик! Не чета некоторым. - Она подошла к Настиной парте и хлопнула по ней рукой. - Так что можешь забирать своего любимого Портнова. Он мне больше не нужен.
        Ну, что тут скажешь? Настя молча пожала плечами.
        Но Ирка не успокаивалась:
        - Теперь-то он поймет, какую девушку упустил. Ну да так ему и надо! Зато у него есть верная преданная Настенька, она его утешит.
        Тут уж Настя не выдержала:
        - Если надо будет, утешу. Но не потому, что люблю его, или по какой-либо другой причине, а потому, что мы друзья. Для тебя-то это слово - пустой звук, ты у нас даже примерно не представляешь, что это такое - быть кому-то другом.
        - Можно подумать, ты представляешь, - вскипела Степанова. - Я для тебя сколько сделала! Опекала тут всячески целый год, пока ты осваивалась, парня вот тебе нашла, - она ткнула пальцем в молча сидящего за своей партой Семушкина. - Думаешь, так просто вас свести было? А ты вместо благодарности рот разинула на моего Портнова.
        - А тебя кто-то просил мне парня искать? - выдохнула Настя, но уже почувствовала, что успокаивается. - Дура ты все-таки, Ирка. Что ты к нам с Артемом привязалась! Я тебе в сотый раз повторяю: нет у нас с ним никаких отношений, кроме дружеских, и не было никогда. Можешь у него спросить, он тебе подтвердит.
        - Спрашивала уже, - буркнула Ирка.
        Насте хотелось задать вопрос «и что?», но она промолчала. В класс вошла учительница. Начался урок.
        После занятий Настя увидела Ириного нового парня - он приехал за ней на новенькой иномарке и прямо у ворот школы преподнес огромный букет темно-бордовых роз. Ирка светилась от счастья, а Насте почему-то было грустно.
        Вечер выдался по-весеннему теплый. Настя медленно шла рядом с Феклой по улице, стараясь продлить прогулку. Зашла в магазин, купила продуктов. По обыкновению самый тяжелый пакет отдала псу.
        Проходя по дворику с ржавым столбом, подняла глаза на портновское окно. Оно было темным. В сердце шевельнулся непонятно откуда взявшийся червячок тревоги.
        Дома, рассортировывая продукты, расчесывая Феклину шерсть, ужиная, Настя то и дело бросала взгляд на окно Артема. Свет по-прежнему не загорался.
        Рука сама собой потянулась к телефону, но девушка себя остановила. Подумаешь, нет человека дома. Мало ли где он может быть.
        В голову лезли непрошеные мысли об Ирке и ее новом парне. А если Артем переживает из-за нее? Бродит сейчас где-то по улицам, один. А вдруг с ним случилась беда?
        Эта мысль была особенно мучительной. Не выдержав, Настя бросилась в прихожую одеваться, свистнула Феклу. Пес обескураженно посмотрел на хозяйку, мол, мы же уже гуляли. Но раз ты настаиваешь, то я совсем не против.
        Они вылетели во двор и понеслись по улицам. Настя сама не знала, почему бежит, - что-то внутри подгоняло, заставляло ноги двигаться как можно быстрей. В лицо летел ветер, в глазах закипали слезы.
        «Почему я готова расплакаться? - спрашивала себя девушка. - Что со мной? Ничего же не произошло! Куда я бегу?»
        Чувство к Артему разрывало сердце. Сейчас оно не было похоже на зарождающийся фейерверк, скорее на огромную воронку от ядерного взрыва. Мысль о том, что Артему может быть плохо, что он может страдать из-за Степановой, причиняла ей боль.
        «Где он? - билось в Настином мозгу. - Как его найти?»
        Она остановилась и огляделась по сторонам. Фекла уселся перед ней, вывалив язык из пасти. Увидев в глазах хозяйки тоску, заскулил по-щенячьи.
        - Далеко же мы убежали, - произнесла Настя. Отсюда до дома было добрых полчаса пути нормальным шагом. - Ну что, пойдем домой? - Она погладила пса. - Не переживай, со мной уже все в порядке.
        Обратно шли медленно. Теперь, после выматывающей пробежки, мысль об Артеме не была такой острой, внутри все улеглось. Осталась только тревога.
        Они уже почти дошли до дома, когда девушку окликнул голос:
        - Настя!
        Она остановилась и резко обернулась к источнику звука. К ней шагал Портнов собственной персоной. Фекла уже мчался к нему.
        - Ты что так поздно гуляешь? - спросил Артем, подойдя.
        - Да вот… - Настя вгляделась в его лицо, и оно показалось ей одновременно и грустным и радостным. - А ты? - перевела она разговор.
        Артем развел руками:
        - Весна. Подышать захотелось.
        - А я решила, ты из-за Ирки переживаешь, - ляпнула она и тут же прикусила язык.
        - А чего мне из-за нее переживать? - вполне натурально удивился Портнов.
        - Ну, из-за этого ее нового парня… - Настя опустила глаза. - Или ты не в курсе? - снова посмотрела она на него.
        - Да мне дела нет до того, с кем она встречается! - как-то уж слишком эмоционально сказал Артем. - Я вообще не понимаю, почему все вдруг решили, будто она моя девушка и я в нее влюблен.
        - Ну… - Настя замялась, на мгновение засомневавшись: и правда, почему? Ведь кроме Иркиных заверений, что они с Портновым пара, и записи на Иркиной же страничке в социальной сети, у нее не было никаких других доказательств. Разве что тот танец на дискотеке, но, если разобраться, танцевать можно с кем угодно. Тем не менее она проговорила: - Вы с ней вроде как встречались, в кино ходили. Танцевали вот в обнимку на последней дискотеке… - Кровь прилила к щекам, и девушка порадовалась, что на улице достаточно темно, и Артем вряд ли увидит, как она покраснела. - Прости. Я не в свое дело лезу.
        - Насть, - начал Портнов, но его прервал звонок мобильника. - Да, мам, со мной все в порядке, - произнес он в трубку. - Мы тут с Настиной собакой гуляем. Уже скоро буду. - Нажал отбой, сунул телефон в карман.
        - И правда, пойдем домой, - сказала Настя. Продолжать разговор про Ирку и их с Артемом отношения не хотелось, она и так чувствовала себя неуютно, зачем усугублять. К тому же видно, что Артему разговор про Степанову неприятен, вон как быстро он от нее открестился.
        - Ну пошли, - как ей показалось, разочарованно произнес Артем.
        Они двинулись к дому.
        - Ты представляешь, - вдруг выпалил Портнов, - нам директор клуба предложил периодически у них выступать и обещал еще своим знакомым нас порекомендовать.
        - Здорово! - обрадовалась Настя. - Вот это отличная новость!
        - Правда, я хотел вам всем вместе завтра на репетиции рассказать, - стушевался Артем, - но видишь, тебе первой проговорился.
        Настя улыбнулась:
        - Обещаю, завтра я сделаю вид, что ничего не знаю, и порадуюсь вместе со всеми еще раз. До завтра. Увидимся на репетиции.
        Придя домой, она первым делом залезла на степановскую страничку ВКонтакте. Теперь в графе «Семейное положение» говорилось, что Ирка встречается с совершенно другим парнем, не с Портновым.
        К концу апреля от снега не осталось и следа. Деревья покрылись ярко-зелеными, крохотными, липкими еще листочками. Если смотреть издалека, казалось, будто ветви окутывает зеленая дымка. Солнце сияло вовсю.
        Настя убрала в гардероб зимние вещи и обувь и достала легкую куртку и кеды.
        Фекла радовался весне так же, как хозяйка. Вот только времени гулять с ним у Насти оставалось все меньше. Приближались выпускные экзамены и вступительные в институт, да и концертов прибавилось. Директор клуба сдержал свое слово, порекомендовал ребят знакомым, и теперь Настина группа давала концерты раз в неделю.
        Задавая себе вопрос, довольна ли она жизнью, Настя отвечала утвердительно. Чего ей еще желать: рядом друзья, она занята музыкой - тем, чем всегда мечтала, совсем скоро для нее прозвенит последний школьный звонок. Да и Портнова она видит постоянно. Они много общаются, Настя по-прежнему подтягивает его по сольфеджио, и, честно говоря, успехи его просто грандиозны.
        Правда, порой ей кажется, что между ними висит какая-то недоговоренность, но, наверно, это не более чем ее фантазии.
        После майских праздников, в конце учебной недели Ирка сделала сенсационное заявление.
        - А я летом замуж выхожу, - громко, разделяя слова, произнесла она.
        Класс загалдел. В этом гомоне было все от «ну ты даешь!» и «наша Ирка - замужняя дама, оборжаться можно!» в исполнении парней до «ух ты, как здорово!» и «ты уже придумала, как будешь праздновать?» из уст девчонок. Вопросы на Степанову лились рекой. В конце концов она не выдержала и крикнула:
        - Замолчите, сейчас все подробно расскажу!
        Подробности, на Настин вкус, были довольно банальны: не далее как вчера Ирин парень сделал ей предложение. Ответ она, правда, пока не дала, сказала, что подумает, но на самом деле думать не собирается, ответ для нее очевиден - однозначное «да».
        Снова со всех сторон зазвучали вопросы: где будете жить, какое платье хочешь, и только Семушкин спросил:
        - А в институт ты, что ль, решила не поступать?
        - Зачем мне? - тут же окрысилась Степанова. - Меня супруг будет содержать.
        Семушкин совершенно Настиным жестом пожал плечами, и Настя подумала, что год общения не прошел для него даром - вот манеры ее кое-какие перенял. Так всегда бывает, когда люди много времени проводят вместе - они становятся похожи друг на друга, у них появляются одинаковые словечки, движения, порой даже привычки.
        Сделалось грустно.
        Ирка в это время распиналась о том, как она планирует жить, выйдя замуж. По ее словам, все выходило слишком хорошо: богатый жених, отдельная квартира, которую купил сыночку-студенту его отец, недалекое светлое будущее, в котором ее тогда уже супруг окончит свой Институт международных отношений и на пару с ней - счастливой женой - уедет в командировку в какую-нибудь европейскую страну, где Ирка - супруга молодого дипломата - станет завсегдатаем светских приемов и тусовок.
        Что-то это все Насте напоминало. Она даже грустно улыбнулась по этому поводу.
        - Я смотрю, ты, Соболева, за меня не очень рада, - прозвучал над ее ухом голос Степановой.
        Настя подняла глаза. Бывшая подруга возвышалась над ней, как грозная, неприступная скала.
        - Да, по-моему, особо нечему радоваться, - тихо произнесла Настя. - Ты собираешься собственноручно сломать собственную жизнь, выйти замуж за человека, к которому, как я понимаю, особых чувств не испытываешь, уехать из страны, даже примерно не представляя, что такое жизнь жены сотрудника дипломатического корпуса. И еще к тому же не получив предварительно хоть какое-то образование.
        Ирка стояла, словно громом пораженная, только рот открывала, как рыба.
        - Ты просто мне завидуешь, - наконец выдавила она.
        Настя молча заглянула ей в глаза и увидела сомнения, и страх, и неуверенность в себе. Сердце пронзила острая жалость к бывшей подруге.
        - Пойдем домой, чего тут сидеть, - к ней подошел Саша и положил руку на ее плечо.
        - Да, пошли. - Она резко встала, взяла сумку и, ни с кем не попрощавшись, вышла из класса.
        - Что ты, в самом деле? Тебе не все равно, что с ней будет? - удивился Семушкин. - Хочет она замуж - пусть выходит на здоровье. Может, годик поживет, мозги на место встанут, бросит своего богатенького мальчика, в институт поступит.
        - Нет, мне не все равно, - ответила Настя. - Сама не знаю почему. Жалко ее. Хотя вроде это ее жизнь и ее решение, пусть и неверное. Но мне кажется, она заслужила большего. Могла бы получить образование, сделать карьеру, ведь у нее на самом деле неплохие мозги. И замуж выйти по любви.
        - Думаешь, она способна кого-то любить? - усмехнулся Семушкин.
        - Думаю, каждый человек способен, - ответила девушка.
        - А ты? - тихо спросил Саша.
        - И я, - так же тихо ответила Настя.
        Они шли по проулку между гаражами, и все усиливающийся ветер то и дело бросал на ее лицо тяжелые медные пряди волос.
        - Саш, давно хотела узнать, - после паузы произнесла Настя. - Почему ты решил… ну… - она замялась, - начать со мной отношения, - покривилась, поняв, что формулировка не та. - Это же Ирка как-то руку приложила, да? - уточнила она.
        - Есть немного, - как-то нехотя проговорил он. - Ты мне давно нравилась, это я тебе уже говорил. Но если бы Степанова не внушила мне, что ты тайно в меня влюблена, я бы сам к тебе ни за что не подошел. Потом, правда, понял, что Ирка соврала и ты ко мне ничего не испытываешь… Но она твердила: если я буду настойчив, то добьюсь твоего расположения.
        Настя кивнула. Так она и думала.
        - А моя страничка ВКонтакте - Иркиных рук дело? - спросила девушка.
        Саша потупился:
        - Нет, Насть, не Иркиных. Прости. Это я создал.
        Она не стала комментировать услышанное. Да и что тут скажешь? Поступок, конечно, не самый лучший, но понять его можно. Настя, во всяком случае, могла. И ей было жаль Семушкина, как и Ирку. Вообще, казалось, это чувство прочно угнездилось в ее сегодняшнем дне. Бедный Саша - он так хотел, чтобы Настя была с ним, что готов был пойти на все, даже на самообман.
        Они дошли до двора между Настиным и Портновским домами. Девушка уже собиралась попрощаться с Сашей, обогнуть дом и скрыться в подъезде, но Семушкин придержал ее за руку.
        - Подожди, не убегай.
        Настя остановилась, и Саша тут же привлек ее к себе.
        - Я бы хотел, - произнес он с нажимом, - чтобы ты на самом деле была моей девушкой. Все это время я выдавал желаемое за действительное, говорил всем, что мы вместе, еще и Ирка легенду поддерживала, но мы-то с тобой знаем, что наши отношения были не более чем дружескими.
        Насте хотелось немедленно высвободиться из его объятий, его руки, лежащие на ее талии, жгли ее, но она сдержалась. Вместо этого легко провела ладонью по Сашиной щеке и сказала:
        - Ты хороший друг. Раньше я этого и не понимала. Теперь дорожу нашей дружбой. Но быть твоей девушкой я не могу. Потому что… - она сглотнула комок в горле, - люблю другого.
        Где-то наверху хлопнула створка окна. Настя подняла голову и увидела, что занавеска в комнате Портнова дрожит.
        - Прости меня, - добавила она. - Надо было раньше это тебе сказать. Именно это, а не то, что мы можем быть только друзьями или что ничего между нами быть не может.
        Девушка осторожно высвободилась и отступила на пару шагов от Саши.
        - Я понял, - тихо сказал он. - Давно уже. Нужно было убедиться. Со мной все будет в порядке. Не переживай. - Заглянул Насте в глаза. - Вон Ленка Воробьева мечтает со мной встречаться. Представляешь, сама мне так и сказала. Она ничего - Ленка, - симпатичная, глупенькая только немного, но это ведь не страшно, правда?
        Настя кивнула.
        - Ладно, пойду домой, а то, кажется, дождь собирается, - он ткнул пальцем в небо.
        Настя снова кивнула.
        - Пока.
        На репетицию Настя опоздала, пришла позже на целых двадцать минут - сначала слишком долго переваривала беседу с Сашей, потом слишком долго гуляла под дождем с Феклой, сохла и обедала.
        - А мы уж подумали, вы на пару с Артемом решили сегодня не появляться, - произнес клавишник Витя, едва Настя показалась в дверях. - Что вообще происходит?
        - А что? - Девушка плюхнулась на стул. - Я просто опоздала.
        - С тобой все понятно, - встрял Сережа. - А где у нас Портнов, ты случайно не знаешь?
        - Понятия не имею. А что, он не приходил? - Она обвела глазами актовый зал.
        - Как видишь, - Сережа развел руками. - Сотовый его не отвечает, а в воскресенье концерт.
        - Ну давайте подождем минут пятнадцать еще, мало ли, и сходим к нему домой. По-моему, он дома. - Настя вспомнила колышущуюся занавеску в окне его комнаты. - Может, случилось что…
        Посидели подождали. Ребята бренчали на своих инструментах, Настя то и дело пыталась дозвониться до Артема, но вместо его голоса слышала только длинные гудки.
        «Телефон, что ли, где-то оставил? - думала она. - Куда он мог деться? Никогда прежде ни на минуту не опаздывал, наоборот, всегда раньше всех приходил».
        По истечении пятнадцати и даже двадцати минут Портнов так и не появился.
        - Что-то мне это не нравится, - выразил общее мнение Сережа. - Пошли домой к нему.
        Ребята быстро собрали свои инструменты и двинули в сторону портновского дома.
        В дверь звонили долго. Когда уже потеряли надежду, им открыла Темкина мама.
        - Ой, ребята, давно тут стоите? - произнесла она. - А я на кухне, вода льется, вот звонка и не слышу.
        - Лидия Петровна, - обратилась к ней Настя, лучше всех ее знавшая, - а где Артем? Он на репетицию не пришел. Мы ждем-ждем… И телефон его не отвечает. А у нас концерт послезавтра.
        - Странно, - женщина задумалась. - Он мне сказал, что предупредит вас. - Глядя на удивленные лица ребят, она пояснила: - Темка на дачу поехал. Не собирался вроде, и вдруг раз - и сорвался. Вещи в рюкзак покидал и убежал. Сейчас гляну, может, он телефон в спешке дома оставил. Вы проходите, не толпитесь в дверях. - Она сделала приглашающий жест рукой и убежала в комнату Артема.
        Настя сделала шаг в квартиру, ребята за ней.
        Через минуту в коридоре снова показалась портновская мама.
        - Точно, вот он. - В руке у нее был мобильник Артема. - На кровати лежал. Так что даже не знаю, чем вам помочь, - женщина развела руками.
        - Лидия Петровна, а Темка не сказал, когда вернется? - спросила Настя.
        - Нет, не сказал. Но раз у вас концерт, наверно, завтра.
        - Спасибо, - в один голос поблагодарили ее ребята. - Мы тогда пойдем. До свидания, - добавила Настя.
        Они вышли из подъезда и остановились под козырьком.
        - Ну, и какие будут предложения? Что предпримем? - осведомился Витя.
        - Вариантов немного. Подождем до завтра. Странно, что Артем не предупредил, решив уехать.
        - Может, он торопился, по дороге на дачу позвонить хотел, а телефон дома забыл, - предположил Сережа. - Возвращаться уже некогда, на электричку опаздывал.
        - Возможно, - согласился играющий в группе на басу Денис. - В любом случае нам остается только гадать. И ждать.
        Все с ним согласились.
        - Ну что, тогда по домам? - спросил Сережа.
        Так и порешили. Дождаться завтрашнего дня, и если до вечера Портнов не объявится, отменить концерт.
        Дома Настя долго стояла у окна, глядя сквозь стекло на темное окно Артема. Рука словно сама собой теребила цепочку с серебряным ангелом. С Восьмого марта Настя так ее и не снимала, даже на ночь.
        «Почему Артем так резко сорвался на дачу? - спрашивала она себя. - Слишком похоже на бегство. Из-за Ирки? Узнал о ее предстоящем замужестве - слухи-то быстро разносятся?»
        Из размышлений ее вывел звонок телефона. Девушка взяла трубку.
        - Привет, подруга. Это я, - раздался оттуда голос Степановой.
        «Легка на помине», - удивленно подумала Настя.
        - Ну, здравствуй, - сказала она в трубку.
        - Можно, я к тебе сейчас зайду? - спросила Ирка. - Поговорить надо. Ты никуда не собираешься?
        - Заходи, конечно, - ответила девушка. - Я дома.
        - Тогда жди, - бросила Степанова и нажала отбой.
        - Ну вот, еще одна загадка, - вздохнула Настя. Уж чего-чего, а Ириного звонка она точно не ожидала. - Интересно, что ей от меня нужно?
        Ответа на этот вопрос долго ждать не пришлось. Степанова позвонила в Настину квартиру уже через полчаса. В руке она держала большую коробку с тортом.
        - На вот, - она протянула коробку Насте. - Чайку попьем. Не бойся, не отравленный.
        Настя взяла коробку и, никак не комментируя Иркину фразу, закрыла дверь и подвинула подруге гостевые тапочки.
        - Руки мой и проходи. Я пока чайник поставлю, - сказала она.
        Ирка кивнула и скрылась в ванной.
        Настя недоумевала, о чем хочет поговорить Степанова, но недоумение свое решила не демонстрировать.
        Пока Настя нарезала торт, доставала к нему еще и конфеты, разливала чай по чашкам, Ирка сидела молча.
        - Прям настоящее пиршество, - с грустной усмешкой произнесла она, когда все для чаепития уже стояло на столе. - Как в старые добрые времена.
        Настя по-прежнему молча подвинула ей чашку и блюдце с куском торта.
        Ирка сделала глоток, поморщилась - чай был горячим.
        - В общем, так, - сказала она. - Я хотела у тебя узнать, почему ты думаешь, что мне не стоит выходить замуж?
        Настя смотрела на подругу. Степанова сильно нервничала - видимо, нелегко ей дался этот визит.
        - Почему ты не хочешь поступать в институт? - спросила у нее Настя.
        Ирка подняла на нее глаза от своей чашки.
        - Да я ни за что не поступлю потому что! Это ты хорошо учишься, целеустремленная, собранная, да и знаешь точно, чего ты хочешь. А я… - Она махнула рукой. - Мне с детства мама твердила, что главное для женщины - удачно выйти замуж, а образование при хорошем муже только мешать будет - знаешь, лишние амбиции там, претензии… Мама-то меня одна воспитывала, я только и слышала, как ей тяжело, да какую она глупость сделала, уйдя от отца. Я для себя еще в тринадцать лет твердо решила ни за что не повторить ее судьбу. Вот и думала, школу закончу и надо сразу замуж выскакивать. А мой Серега в этом смысле отличный вариант. Обеспеченный, меня любит, к тому же по заграницам мотаться будет. Знаешь, как мир посмотреть хочется!
        - Думаю, тебе быстро надоест, - произнесла Настя. - Это не так легко, как кажется на первый взгляд. Ты же знаешь, мои родители всю жизнь с места на место переезжают.
        - И что, твоя мама недовольна? - осведомилась подруга. - Несчастлива?
        Настя задумалась.
        - Понимаешь, это постоянная смена обстановки, окружения. Не успеешь как следует привыкнуть, уже снова надо переезжать. И это не просто переезды с квартиры на квартиру, а из страны в страну. Привыкать приходится к новому укладу жизни, языку… А потом, у тебя никогда не будет своего дома, ты не сможешь приходить в какое-то место и знать, что оно только твое. Даже комнаты своей, про которую ты будешь знать, что она сейчас твоя и через пять лет по-прежнему будет твоей… - Она перевела дыхание. - Мама, например, всегда любила всякие уютные вещицы - фотографии, картины, статуэтки, коврики, покрывала, но даже их давно не покупает: чем больше вещей, тем сложнее паковать багаж. И не знаешь, будет ли потом место, куда все это ставить. А постоянные расставания! Только привыкнешь к людям, заведешь отношения, и пора прощаться.
        - Значит, твоя мама несчастна? - снова переспросила Степанова.
        Настя замотала головой.
        - Думаю, счастлива. Но ее делают счастливой не переезды, а то, что у них с папой удивительные отношения, они очень привязаны друг к другу, заботятся друг о друге, во всем поддерживают, оказывают знаки внимания. Это главное. Только маме все равно тяжело. Представь, почти все время сидеть дома, ведь папа-то работает, а она одна в чужой стране, в чужом городе - не очень-то походишь, особенно если не знаешь языка. Правда, мама работала несколько лет при посольствах. Но у нее есть образование, она неплохо знает английский, ведь они с отцом поженились после института. А у тебя образования не будет, и ты сможешь работать разве что уборщицей или секретаршей, если очень повезет, да и то сомневаюсь, что тебя возьмут. К тому же ты не любишь Сергея. Так его зовут?
        Настя думала, Ирка сейчас по своему обыкновению начнет возмущаться, доказывать обратное, но она ошиблась.
        - Не люблю, - задумчиво произнесла Степанова. - Я думала, может, со временем… А как насчет всяких светских мероприятий? - вскинулась она.
        - Каких? - удивилась Настя. - Ну, бывает иногда что-то типа корпоративов по праздникам. Но, по-моему, ради этого добра глупо ехать за границу. К тому же, что ты на них будешь делать? Тебе же даже поговорить не о чем с людьми!
        - Так что же, выходит, в замужестве вообще никаких плюсов? - пробормотала Ирка.
        - Ну почему, есть. Просто в твоем случае, по-моему, минусов больше, причем тех, о которых ты не имеешь ни малейшего представления.
        - Ладно, я еще подумаю, - проговорила Степанова.
        Настя кивнула.
        Некоторое время они молча пили чай, погруженные каждая в свои мысли.
        - И в какой же мне институт поступать? - наконец нарушила тишину Ира. - Я же никуда не готовилась.
        Настя пожала плечами.
        - Можешь попробовать куда угодно, выбери, что больше нравится. Не поступишь - запишешься на подготовительные курсы, пройдешь на следующий год. У тебя обязательно получится. Я уверена, у тебя ведь голова хорошо варит.
        Ирка благодарно улыбнулась.
        - А что же мне с Сергеем делать? - она заглянула подруге в глаза. - Бросить?
        Настя пожала плечами.
        - Тут я тебе не советчик, - тихо произнесла она. - А сама что думаешь?
        - Он хороший. Ко мне хорошо относится. Цветы дарит, по ресторанам водит… Да и нравится он мне.
        - Ну и в чем тогда вопрос? - удивилась Настя. - Зачем расставаться? Встречайтесь, не обязательно же замуж сразу выходить! Присмотритесь друг к другу. Времени у вас куча. Он же еще учится?
        - Ага, ему еще год учиться, потом диплом. Так что, считай, полтора.
        - Ир, а почему ты ко мне пришла? - неожиданно для самой себя спросила Настя.
        Степанова потупилась:
        - А к кому еще? Не к Ленке же Воробьевой! И не к другим нашим одноклассницам. - Она замялась. - Ты прости меня, знаю, что бываю стервой, но ничего поделать с этим не могу, характер такой дурацкий.
        Настя улыбнулась.
        - Кто старое помянет…
        Ирка улыбнулась в ответ.
        - Много я тебе крови попортила? Понимаю, что вела себя по-свински, а ведь ты не виновата. На самом деле я всегда знала это. И все равно не удержалась. А все из-за этого Портнова!
        - Рассказывай давай. - Настя положила себе на блюдечко еще один кусок торта.
        Ирка последовала ее примеру. Начала жевать.
        - Он тебя любит. И всегда любил, - произнесла она с набитым ртом.
        Настя поперхнулась.
        - Что? - переспросила она, откашлявшись.
        - Соболева, какая же ты непонятливая, когда дело касается тебя самой, просто удивительно! - всплеснула руками Ирка. - Только что мне все про меня по полочкам разложила, а как речь о тебе зашла… Как будто шоры у тебя на глазах! Даже Воробьева давно про Портнова поняла, только не ты!
        Настя молча, во все глаза смотрела на подругу.
        - Ну что ты уставилась на меня, как баран на новые ворота?! Еще раз повторяю: он любит тебя. И со мной встречался, только чтобы о тебе поговорить.
        - Но почему? - пробормотала Настя.
        - Почему что? - как-то зло переспросила Степанова. - Почему тебе не признался? Да потому что я убедила его, что у вас все серьезно с Семушкиным и ничего ему с тобой, кроме дружбы, не светит. Вот он и решил - дружить, как бы мучительно это для него ни было, и не лезть к тебе со своими чувствами. А вот почему ты молчала? Я же видела, ты влюблена в него по уши!
        Настя ничего не ответила.
        - Ладно, молчи, я и сама уже поняла. Я же подругой твоей была. И ты знала, что у меня на него планы, и даже помочь мне его завоевать согласилась. А потом он вроде как моим парнем стал. Так? - Она посмотрела на Настю, и та кивнула. - Врала я, между прочим. Мы с ним даже не целовались ни разу, так, в кино ходили, болтали. Все больше о тебе. Он любой разговор на тебя переводил. Физиономия сразу такая делалась нежно-задумчивая. Тьфу! Смотреть противно было. И вообще, знаешь, как обидно! Он же на самом деле мне нравился!
        Настя ковыряла ложечкой торт. Все вдруг в ее голове сложилось: и та валентинка, которая, судя по всему, была от Артема, а вовсе не от Семушкина, и все его недомолвки, и забота о ней, и серебряный ангел на Восьмое марта, и даже внезапный отъезд на дачу.
        Тут Настя похолодела. Ведь Артем мог видеть, как они с Семушкиным обнимались во дворе! Наверняка видел!
        - О, вижу, дошло! - нарушила тишину Степанова, внимательно вглядывающаяся в лицо подруги. - Мой тебе совет, скажи ему, что любишь, не тяни, а то так и будете дружить, тайно любя. Он и без того уже измучился весь.
        Настя кивнула - больше своим мыслям, чем Иркиному совету. Вскочила из-за стола и понеслась к телефону. Набрала домашний номер Артема.
        Трубку взяла его мама.
        - Лидия Петровна, - обратилась Настя к женщине, - это Настя. Вы мне не скажете, как добраться до вашей дачи?
        - Хочешь за Темкой съездить? - спросила та.
        - Ага.
        Лидия Петровна подробно объяснила девушке, как доехать до дачного поселка, в котором находился их участок. Настя поблагодарила ее и положила трубку.
        Взгляд метнулся на часы. Стрелки на них приближались к десяти вечера.
        - Не, сейчас ехать не стоит, - проследив за ее взглядом, сказала Ира. - Дождись утра. Где у него дача-то?
        - Под Звенигородом.
        - Тем более. Не ближний свет. - Ирка произвела в уме какие-то подсчеты. - Дорога часа два с лишним займет.
        Настя кивнула. Подошла к окну, выглянула во двор.
        - Не мельтеши. Успокойся, - произнесла Степанова. - Вон тортика лучше еще поешь. А я пойду, пожалуй, поздно уже.
        Настя проводила ее до дверей, попрощалась. Затем переоделась в уличные джинсы, надела кеды и свистнула Феклу. Надо было проветриться, подумать обо всем как следует, а заодно и пса выгулять.
        Электричка медленно выбиралась из Москвы. В ее окна светило утреннее солнце, золотой зайчик то и дело пробегал по Настиной щеке, перескакивал на руки, с них - на нос лежащего в ногах у девушки пса. Фекла в полусне фыркал и пытался стряхнуть его лапой. Зайчик пугался и убегал, чтобы снова через какое-то время оказаться на Настиной щеке.
        Но девушка, в отличие от пса, внимания на него не обращала, только чуть щурилась, когда он особенно настойчиво лез в глаза. Она задумчиво смотрела в окно на проносящиеся мимо дома, автомобили, прохожих и думала, что скажет Артему, когда доберется до его дачи и увидит его.
        Она размышляла об этом всю ночь, пока завтракала и собиралась в дорогу. Но ничего конкретного так и не смогла придумать.
        Сказанное Степановой было абсолютно нереальным, сказочным, фантастическим. Настя и себя сейчас ощущала сказочной принцессой, едущей за тридевять земель за своим любимым.
        «Он меня любит! - твердила она про себя и все никак не могла поверить. - А вдруг Ирка все-таки ошиблась? - И тут же одергивала себя, спрашивала: - Как я могла быть такой слепой, ведь его чувства ко мне очевидны».
        Солнечный зайчик устроился на Настиной груди. От его жаркого дыхания согрелся серебряный ангел, и Настя дотронулась до его теплого, будто живого крыла пальцем.
        «Все будет хорошо», - пообещала она себе.
        Электричка доехала до конечной, усталый мужской голос объявил: «Звенигород». Немногочисленные пассажиры потянулись к выходу.
        Настя тоже поднялась, сняла с полки свой рюкзак, пристегнула к собачьему ошейнику поводок и вышла на перрон.
        У старушки, торгующей на вокзале семечками, спросила, как пройти к автобусной станции, отыскала нужный автобус, водитель которого полушутя повозмущался, что вот, возят тут всяких опасных собак, да еще и без намордника.
        Настя с Феклой в ответ ничего не сказали, прошествовали на заднее сиденье, где Настя и устроилась. Пес улегся на задней площадке.
        Автобус потихоньку наполнялся пассажирами, в основном дачниками, решившими посетить свои владения в погожий субботний день.
        Наконец автобус тронулся. По городу ехал медленно, подскакивая на ухабах и рытвинах. Девушка с интересом рассматривала одноэтажные домики, улочки, высящийся на холме Саввино-Сторожевский монастырь. Выбравшись из города, автобус поехал быстрей. Теперь за окном проносились красивейшие пейзажи: живописные холмы, поля, леса.
        Пассажиры выходили один за другим, и когда водитель объявил нужную Насте остановку, она с удивлением обнаружила, что, кроме нее и Феклы, в салоне больше никого не осталось.
        Автобус уехал, подняв облако пыли. Девушка и собака постояли какое-то время на остановке, оглядываясь по сторонам в попытке понять, в какую сторону идти, и наконец пошли вперед по ходу автобуса.
        Вскоре, на Настино счастье, им встретилась пожилая женщина, тащившая на поводке толстую, упирающуюся всеми четырьмя ногами козу. Коза нервно покосилась на Феклу и прибавила ходу. Женщина указала девушке нужное направление, махнув в ту сторону рукой.
        Настя отстегнула поводок, и довольный пес тут же понесся валяться в сочной ярко-зеленой траве.
        Через пятнадцать минут ходьбы по сельской дороге впереди показались стоящие вразнобой домики.
        Настя приободрилась. Наверно, портновская дача - один из них.
        Итак, что там говорила Лидия Петровна? Самая дальняя от ворот улица, пятый по ходу участок?
        Настя и Фекла пошли вперед, разглядывая домики, вовсю цветущие плодовые деревья и ранние цветы в палисадниках.
        Артема девушка заметила сразу, едва подошла к нужному участку. Он ожесточенно рубил дрова во дворе, во все стороны летели щепки.
        Настя остановилась в смятении, боясь себя обнаружить, и пару минут наблюдала за Портновым.
        Не выдержал Фекла, - громко, раскатисто сказал «гав» и подбежал к калитке. Артем обернулся на звук, открыл калитку и заметил пса и стоящую в стороне, под раскидистым кустом сирени Настю.
        - Ты? - не веря собственным глазам, произнес он.
        Девушка кивнула.
        - Что ты здесь делаешь? - удивился Артем. - И как меня нашла?
        - Приехала за тобой, - ответила Настя. - Мама твоя объяснила, где ты.
        Артем кивнул как-то машинально, но с места не сдвинулся, так и стоял в проеме открытой калитки, пристально глядя на девушку.
        Уставший ждать, когда их пригласят внутрь, Фекла нагло отодвинул парня и боком протиснулся на участок, по-хозяйски улегся в солнечном пятне перед крыльцом дома, будто всегда тут лежал.
        Настя неуверенно сделала шаг, затем еще один и еще, сорвалась в бег и одним прыжком преодолела отделяющее ее от Портнова расстояние. Ткнулась лбом в его плечо и застыла, чувствуя, как дрожат колени и пульсирует в висках кровь.
        Руки Артема легли на ее спину, сделалось уютно, и почему-то сразу захотелось плакать. Она даже непроизвольно всхлипнула и тут же испугалась, что сейчас Портнов решит, что у нее снова что-то случилось.
        Заговорила быстро-быстро, проглатывая окончания:
        - Тем, я давно должна была тебе сказать… Это все Ирка. Она придумала, будто у нас с Семушкиным отношения. На самом деле ничего нет и никогда не было. Я тебя люблю. Давно. Еще с тех пор, когда мы в окно друг другу махали, помнишь? - Она перевела дыхание и испугалась еще больше: - Ну что ты молчишь?!
        Зажмурилась, стиснула зубы. А вдруг Ирка все-таки снова соврала ей, и Артем никогда ее не любил, и сейчас оттолкнет, скажет, что они могут быть только друзьями?
        Но вместо этого он сжал ее в объятиях так, что ей стало трудно дышать.
        - Я люблю тебя. Давно, - повторил он, словно заклинание, ее слова и добавил: - И навсегда.
        Только тогда Настя смогла открыть глаза, разжать зубы и поднять голову, чтобы посмотреть в его глаза и утонуть в них.
        Рыцарь на мотоцикле
        Глава 1
        Пыльный хвост автобуса скрылся за поворотом, и Ларе не оставалось ничего другого, кроме как помахать ему вслед. Но она этого делать не стала. Зато грустно улыбнулась и произнесла:
        - Вот ведь не везет так не везет!
        Привычка разговаривать сама с собой появилась у нее лет в двенадцать, счастливо просуществовала три года и, похоже, покидать ее не собиралась и дальше. Лара даже не беседовала с собой, она констатировала факты, как бы ставя точку, раскладывая по полочкам, мол, это так и никак иначе. Ей вообще во всем нравились определенность и четкость.
        Вот данная ситуация - определенней некуда. Середина июня, одиннадцать часов вечера, дальнее Подмосковье, чуть опоздавшая электричка и как итог - пойманный взглядом хвост автобуса, почти наверняка - последнего на сегодня. Нет, остается еще, конечно, надежда, что минут через пятнадцать-двадцать до коттеджного поселка «Фауна», где располагался домик Лариной бабушки, пойдет автобус частного рейса, но весьма призрачная.
        Назвать поселок «Фауной» могли только люди с очень богатой фантазией. Ну ладно еще «Флора», это как-то можно понять, но «Фауна»! Лара, например, видела здесь какую-то нездоровую метафору.
        Впрочем, в данный момент ей было не до метафор. От станции до дачи двадцать пять километров, и пройти их ночью, к тому же с тяжеленным рюкзаком за плечами (это если частник все-таки не приедет) - перспектива не из приятных. Но какие у нее варианты? Выяснять, можно ли еще вернуться в Москву, и звонить маме, чтобы глубокой ночью встретила ее на вокзале? Пытаться поймать машину до «Фауны»?
        Лара огляделась по сторонам. Уже заметно стемнело. Кроме нее на остановке сидела только белая потрепанная курица из ближайшего двора. Чего ей в столь поздний час не спится, Лара не понимала. Точнее, курица не сидела, а настойчиво ковырялась в мусорной куче, расположенной в двух метрах от урны. Видимо, в куче прятался кто-то очень вкусный, и курица решила отведать его любой ценой. Кроме курицы и гипотетического кого-то очень вкусного, других живых существ в обозримом пространстве не наблюдалось.
        - А что тут странного, - произнесла Лара, - понедельник, вечер. Все нормальные люди дома сидят и телевизоры после трудового дня смотрят.
        Слушающая ее монолог курица недобро на нее покосилась. Лара показала ей язык.
        В кафе справа от остановки играла музыка, чуть в стороне стоял белый «жигуленок» с тонированными стеклами, не подающий признаков жизни.
        Через площадь, у продуктового магазина, пылился старенький мотоцикл. Лара окинула его пренебрежительным взглядом и тут же про него забыла, потому что из кафе вышли трое парней лет по восемнадцать-двадцать. Они сильно шатались, и можно было с большой долей вероятности предположить, что в кафе они пили отнюдь не яблочный сок.
        Парни постояли на крыльце кафе, что-то громко обсуждая, затем двое потянули третьего в сторону «жигуленка». Третий идти отказывался. Он отчаянно жестикулировал и словно пытался что-то доказать приятелям.
        Ларе стало неприятно, потому что в его громкой речи она уловила слова «девочка» и «познакомимся». По спине поползла стайка холодных мурашек.
        Девушка успокоила себя тем, что ей могло просто послышаться, и даже если не послышалось, то эти слова совсем не обязательно относятся к ней, хотя, кроме нее и курицы, которая являлась особой женского пола, никаких девочек в пределах видимости по-прежнему не было.
        Лара отвернулась от веселой компании и принялась, уткнув глаза в асфальт, вышагивать взад-вперед по остановке в надежде, что, посмотрев на нее, молодые люди сразу поймут, что девушка серьезная, девушка ждет автобуса и поэтому к девушке лучше не приставать со всякими глупостями.
        Про себя Лара как заклинание повторяла: «Только бы пронесло, только бы пронесло», но напряжение все никак не хотело отпускать. Она спиной чувствовала сальные взгляды парней.
        Лара и раньше привлекала внимание представителей противоположного пола - правда, не в таких неприятных ситуациях. Понять, почему она кому-то там нравится, девушка не могла. По ее мнению, внешностью она обладала самой заурядной: среднего роста, довольно худая, сероглазая, нос с едва заметной горбинкой - последствие неудачного падения с велосипеда в детстве, - волосы светлые, оттенка засахарившегося липового меда, пышные, от природы вьющиеся, лежащие мягкими волнами - чуть ниже плеч. Но мама и двоюродная сестра Ленка в один голос твердят, что Лара красавица, есть в ней особая изюминка, шарм.
        Пытались познакомиться с ней довольно часто, особенно на улице, но она от поклонников шарахалась, видимо, с детства в голове плотно засел мамин наказ с чужими людьми не разговаривать. Да и о чем с ними говорить - они же чужие!
        А вот в школе к ней не очень-то подходили, хотя раньше - в начальных классах - мальчишки то и дело дергали ее за косички. И пусть Ларе никто из одноклассников не нравился, она часто задавала себе вопрос: может, мама и Ленка, говоря о красоте, просто хотят сделать ей приятное?
        Хлопнула дверца машины. Лара боковым зрением уловила, как тронулись с места «Жигули», в чрево которых погрузились трое парней.
        Девушка облегченно вздохнула. Пронесло!
        Но не тут-то было. «Жигули» тормознули рядом с остановкой, и из них выполз один из парней - тот самый, что громко кричал. И направился прямиком к Ларе.
        «Ну вот», - с тоской подумала она.
        Парень решил действовать жестко - правильно, зачем терять время на уговоры! - он подошел к ней и, схватив за руку чуть выше локтя, неожиданно сильно потянул к машине.
        - Идем к нам, - пробубнил он, и девушку обдало густым пивным ароматом.
        - Не пойду я никуда, - начала вырываться она. - Я к бабушке еду, сейчас автобус придет.
        - Автобус твой давно ушел, - хохотнул второй парень, показавшийся на свет божий из салона «Жигулей». - Мы тебя как раз и подвезем.
        - Спасибо, я уж как-нибудь сама. - Лара сделала очередную попытку вывернуться, но первый держал ее, словно клещами. Жесткие пальцы причиняли ей боль.
        «Синяки, наверное, останутся, - подумала девушка. - Объясняй потом бабушке, кто обидел ее любимую внучку».
        - Самостоятельная какая! - Второй подошел к ней ближе и уставился в ее лицо. - Что, Серый, упрямится? - обратился он к приятелю.
        Серый сказал что-то малоразборчивое, а Лара вдруг поняла, что вляпалась крупно: вряд ли удастся в одиночку отбиться от взрослых парней.
        Внезапно на ее плечо легла тяжелая ладонь. Над самым ухом раздался голос:
        - Привет, малыш. Заждалась? А кто эти замечательные молодые люди? Твои знакомые?
        Хватка Серого заметно ослабла, а на его лице явственно проступило недоумение.
        - Че это? - осведомился он. - Твой парень?
        - Ага, - ответил все тот же голос. - Так точно, ее парень. - Ладонь с Лариного плеча скользнула вниз по ее руке и обхватила запястье, по дороге стряхнув руку Серого.
        Лара, наконец, повернула голову. Наверно, ее взгляд выражал искреннее недоумение, потому что тот, кому принадлежали ладонь и голос, подмигнул ей. Впрочем, в глубине его глаз плескалась тревога, причем ее было так много, что Ларе самой сделалось неожиданно страшно. Она словно вмиг осознала серьезность ситуации.
        - Пойдем, малыш, - произнес незнакомец. - Нас уже заждались. - И, обращаясь к парням: - Приятно было познакомиться.
        Он слегка подтолкнул Лару, чтобы она сдвинулась с места, потянул за собой. И она безропотно пошла, спиной ощущая недоуменные взгляды Серого и его товарища.
        - Советую быстрее шевелить ногами, - проговорил ее спаситель. - Они недолго будут таращиться нам вслед. Через пару минут сообразят, что их надули.
        - И что же делать? - спросила девушка, чувствуя себя полной дурой.
        - Вон мой мотоцикл, - кивком указал незнакомец в сторону доисторического транспортного средства. - Быстро сядем и поедем.
        «А он под нами не развалится?» - уже было собралась спросить Лара, но почему-то промолчала. Вся ее обычная язвительность и сарказм куда-то делись, остались только липкий страх и ощущение нереальности происходящего.
        Ее спаситель сел в седло и завел мотор.
        - Так и будешь стоять? Давай быстрее! - приказал он.
        И снова Лара безропотно подчинилась.
        - Держись крепче. Будем надеяться, они за нами не ломанутся. - Он несколько секунд подождал, пока девушка устроится, и вывернул ручку газа. Мотоцикл надсадно взревел, неожиданно прытко рванул вперед, пронесся чуть в стороне от белых «Жигулей» и их незадачливых пассажиров. Лара услышала только нецензурную брань и стук захлопнувшейся дверцы.
        Она обеими руками обхватила своего спасителя и вжалась в его спину. Тяжелый рюкзак немилосердно тянул назад. Ветер в момент разметал волосы. Было холодно. Футболка не спасала от ночной прохлады и ветра. Ларины зубы непроизвольно стали выбивать барабанную дробь. Тело прошиб озноб.
        Мотоцикл нырял между колдобинами и ухабами раздолбанной поселковой дороги, то и дело норовя свалиться в глубокую канаву, начинающуюся сразу же за обочиной.
        Девушка боялась шелохнуться, но в какой-то момент, при повороте на основную трассу, все же решилась обернуться. «Жигули» ехали за ними и уже почти нагоняли.
        Лара дернула своего спасителя за куртку и пискнула:
        - Нас догоняют!
        - Вижу, - крикнул он, не оборачиваясь. - Сейчас поедем быстрее.
        На трассе лежал новый асфальт, и мотоцикл почти мгновенно набрал приличную скорость. Лара сидела ни жива ни мертва, дрожа так, что ей казалось, будто от ее дрожи мотоцикл с минуты на минуту начнет раскачиваться и в конце концов завалится набок.
        Но ничего подобного не происходило. Ее спаситель не выказывал волнения, только периодически поглядывал в зеркало заднего вида, в котором в непосредственной близости маячили все те же «Жигули». Троица преследователей не собиралась сдаваться. Лара даже примерно не представляла, как они смогут оторваться.
        Пока они ехали в нужную девушке сторону. Впрочем, вариантов здесь особо и не имелось.
        Лара и не заметила, когда успело окончательно стемнеть. Деревни и поля закончились, теперь по обеим сторонам дороги высился еловый лес.
        - Держись! - внезапно крикнул ее спаситель.
        Мотоцикл на полной скорости вильнул в сторону и съехал с трассы на песчаную лесную тропинку, проехал несколько метров и остановился. Водитель быстро погасил фары и заглушил мотор.
        - Сиди тихо, - бросил он Ларе.
        Девушка только кивнула, не подумав, что ее кивка он не может видеть.
        Вскоре на трассе рядом со съездом в лес остановились «Жигули». Сквозь стволы пробивался свет их фар. В этом свете Лара видела, как из машины вышли двое и направились в их сторону.
        - Да плюнь ты, - донесся до девушки голос одного из парней. - Далась тебе эта девчонка!
        - Погоди, - протянул второй, видимо, это был Серый. - Ничего не понимаю, куда они подевались? - Он, заметно пошатываясь, сделал еще несколько шагов по тропинке.
        Лара перестала дышать. Сейчас от преследователей их отделяло не более десяти метров, и если бы не было темно, они бы их давно увидели.
        - Черт, - выругался Серый, - в грязюку какую-то вляпался!
        - Поедем уже отсюда, - позвал его приятель.
        - Эй, вы там заночевать решили, что ли? - раздался голос с трассы, видимо, он принадлежал третьему парню, оставшемуся за рулем.
        - Идем уже, - буркнул Серый, постоял еще немного, пытаясь разглядеть тропинку у себя под ногами, затем нехотя двинулся назад - туда, где его ждали друзья. Через минуту хлопнула дверца машины, и «Жигули» тронулись с места.
        - Отомри, - произнес Ларин спаситель. - Они уехали. - Он чуть повернул голову в ее сторону. - Слезай. Минут двадцать переждем, чтобы не натолкнуться на них по дороге, потом отвезу тебя домой или куда ты там направляешься.
        Только сейчас девушка осознала, что до боли в пальцах цепляется за его куртку, и тут же отдернула руки. Не без труда слезла с мотоцикла, отошла на два шага в сторону, скинула на землю рюкзак, наткнулась на ствол дерева и привалилась к нему спиной.
        Ее спаситель тоже слез с мотоцикла и теперь стоял рядом с ним, расстегивая молнию на куртке.
        Лара все еще дрожала.
        - Держи, - произнес он, протягивая ей куртку. - Извини, что сразу не дал, времени не было.
        - Спасибо, - поблагодарила девушка. Куртка хранила тепло его тела и, надев ее, Лара почувствовала, что начинает согреваться. Она подвинула к стволу дерева рюкзак и села сверху.
        - Сильно испугалась? - спросил парень, садясь чуть в стороне на корточки.
        - Сильно не успела, - ответила Лара, - но было неприятно. Спасибо, что вмешался. Если бы не ты… - Она зябко передернула плечами. Думать о том, что было бы, не подоспей ее спаситель вовремя, не хотелось.
        - На автобус опоздала, - не спросил, а констатировал он. Разглядев ее утвердительный кивок, продолжил: - Он сегодня чуть раньше уехал, такое случается, а частные рейсы еще не пустили. Я видел, как он отъезжал, как раз к магазину в это время подрулил.
        - Я никогда раньше не ездила так поздно, - произнесла Лара. - Не рассчитала немного. Надо было на более ранней электричке ехать.
        Помолчали пару минут.
        - Тебя куда везти? - спросил парень.
        - В «Фауну». Это коттеджный поселок такой, - зачем-то уточнила она.
        - Знаю, - усмехнулся он. - Лучше бы уж сразу зоосадом назвали или обезьянником.
        Она улыбнулась в ответ. Оказывается, название не ей одной кажется странным. Это почему-то было приятно.
        - Надеюсь, эта троица уже далеко укатила и не поджидает нас за каким-нибудь углом. - Парень поднялся с корточек и подошел к своему транспортному средству.
        Лару даже гипотетическая перспектива встретиться с неожиданными знакомыми не радовала, поэтому она не спешила подниматься с удобного рюкзака.
        - Решила здесь остаться? - спросил ее спаситель. Увидев, что девушка все-таки встала и теперь озирается в темноте, пытаясь разглядеть, куда наступать, он завел мотор и включил фары. - Давай я помогу тебе надеть рюкзак. - Он приблизился к ней и начал поправлять узкие лямки, никак не желающие удобно ложиться на ее плечи. - И куртку застегни, - добавил он. - Ветер холодный.
        - А ты как? - спросила Лара.
        - А я закаленный, - улыбнулся парень.
        Наконец он развернул мотоцикл, Лара запрыгнула в седло позади него, и они вырулили на трассу. Вопреки опасениям, ни за первым, ни за вторым, ни даже за третьим поворотом их никто не ждал. Они благополучно доехали до поселка и въехали на территорию.
        - Сейчас всех перебудим, - проговорил Ларин спаситель. Девушка только плечами пожала. - Командуй, куда ехать, - велел он.
        - Третья улица, третий дом. Все просто, - произнесла она.
        Мотоцикл доехал до ворот Лариной дачи и остановился. Девушка слезла, сняла рюкзак, затем куртку. Протянула ее владельцу.
        - Спасибо тебе еще раз. - Она улыбнулась.
        - Да не за что, - улыбнулся он в ответ. - Я рад, что с тобой все в порядке. - Выдержал паузу. - Ну все, мне пора. Пока.
        Лара только кивнула в ответ. Ее спаситель тронулся с места, и через несколько секунд мотоцикл скрылся за поворотом.
        Лара постояла еще какое-то время у ворот, глядя ему вслед, затем подняла рюкзак и нажала на кнопку звонка.
        Глава 2
        Едва открылась калитка, под ноги девушке с радостным лаем бросился пушистый рыже-белый комок.
        - Веник, ты меня с ног собьешь! - рассмеялась Лара и, поставив рюкзак на землю, присела на корточки рядом с псом, который тут же принялся лизать ей лицо и руки, затем плюхнулся перед ней на спину, продолжая мести хвостом дорожку, подставил брюхо - чеши, мол.
        - Ну, ты и нахал! - притворно возмутилась девушка. - По-твоему, я прям с дороги должна тебя ублажать?
        Пес, носящий гордое имя Вениамин, был всеобщим любимцем. Его пять лет назад принесла в дом Лара - подобрала на улице мокрого и испуганного. Тогда он был худющим облезлым щенком, подволакивающим заднюю лапку. Лапку вылечили, щенка откормили, а шерсть отросла сама, превратившись в шикарный, густой, рыжий с белыми пятнами мех.
        Веник на «нахала» не обиделся, только улыбнулся во всю свою забавную лисью мордочку, обнажив белые, внушительного размера зубы, по-щенячьи тявкнул, вскочил сразу на все четыре лапы и принялся описывать вокруг Лары круги.
        - Ну все, угомонись. - Бабушка стояла чуть в стороне, с улыбкой наблюдая за сценой приветствия. - А я тебя завтра ждала, - сказала она Ларе. - Что ж ты в такую поздноту-то ехала? Как только на автобус успела!
        - А я и не успела, - ответила девушка и принялась подробно рассказывать историю своего чудесного спасения из лап пьяных парней на «Жигулях».
        Они давно уже переместились в дом, бабушка согрела и налила в большие кружки чай, поставила на стол тарелку с блинами, а Лара все рассказывала и рассказывала.
        - Сколько раз тебе говорила, надо думать как следует, прежде чем делать! - произнесла бабушка по окончании рассказа. - Поехала бы завтра утром, ничего бы и не случилось. А так, если бы не этот мальчик… Как, кстати, его зовут?
        - Ба, я не спросила. - Лара опустила глаза, ругая себя последними словами. Там, во время бегства, и позже, в лесу, как-то не до того было. А потом он слишком быстро уехал.
        Она знала о нем лишь то, как он выглядит: высокий, плечи широкие, темные волосы, подстриженные ежиком, крупные руки с длинными пальцами, лицо с резко очерченными скулами, чуть выдающийся подбородок. Довольно симпатичный парень, короче. Жаль, цвет глаз его в темноте разглядеть не удалось.
        - Что задумалась? - оторвала ее от воспоминаний бабушка. - Устала небось, спать хочешь?
        Спать Лара не хотела, но кивнула, подтверждая бабушкино предположение.
        - Вот и ложись, правильно, - произнесла бабушка. - Нечего ночами сидеть. А то знаю, уткнешься сейчас опять в свой компьютер.
        - Угу. Уже ложусь. - Лара встала из-за стола и направилась в свою комнату.
        Прежде всего надо разобрать рюкзак.
        Рюкзак у нее был знатный - самодельный, тряпочный с кожаными вставками, металлическими заклепками и надписью, сделанной стойкой серебряной краской во всю крышку: 4ajka_555. Это ее ник в Живом Журнале. «Чайка» - потому что ее имя - Лариса - с греческого переводится именно так, а «555» - дата ее рождения, точнее, некоторая ее часть - пятнадцатое мая тысяча девятьсот девяносто пятого года - если записать цифрами, будет 15. 05. 1995. Оставить только конечные цифры, и выйдет то самое «555».
        Свой Живой Журнал Лара вела давно. Ей нравилось записывать в него впечатления, забавные ситуации, философские размышления, выкладывать фотографии и общаться с людьми. Среди пользователей ЖЖ у нее появились хорошие знакомые, общение с которыми давно уже переместилось в реал.
        Вот и сейчас первым, что Лара вытащила из рюкзака, был тщательно завернутый в одежду ноутбук. Несмотря на данное бабушке обещание лечь спать, она решила после душа записать историю, произошедшую с ней сегодня, благо с выходом в Интернет в поселке проблем не было - провели всем желающим в прошлом году.
        Лара думала о том, как написать. Тупо описывать события типа «я сказала, они сказали» душа не лежала. Скорее, хотелось писать о своих мыслях и чувствах. В итоге родилась запись под названием «Ночной полет».
        «Все, что я помню о сегодняшнем вечере, это запах ветра и дорожной пыли, темные стены леса, высящиеся по обеим сторонам дороги, адреналин в крови, ужас, что нас догонят, аромат кожи и машинного масла и тепло тела моего спасителя, в чью спину вжимаюсь до хруста в ребрах. Оказывается, скорость может быть такой захватывающей! Темно-синее небо над головой, рокот мотора, а затем тишина ночного леса. Его куртка на моих плечах. Позже скомканное прощание и осознание того, что даже имя спросить забыла».
        Теперь нажать кнопку «отправить».
        Скорей всего эта запись провисит без комментариев. С подобными всегда так. Оно и понятно. Сложно комментировать чужие эмоции, Лара и сама бы вряд ли смогла. Впрочем, для нее было гораздо важнее писать самой, чем получать ответы.
        Думая о своем будущем, она представляла себя писательницей или на худой конец журналисткой, но обязательно ее профессия должна быть связана с литературным творчеством. Она и институт себе уже подобрала - Литературный, имени Горького. Хотя, конечно, возможны варианты.
        Мама вот, например, считает, что писатель - не профессия. Сама мама ведущий хирург, работу свою любит до умопомрачения и готова проводить в больнице сутки напролет. Наверно, поэтому - из-за вечной маминой занятости, из-за ее огромной востребованности, из-за ночных бдений и дежурств по выходным - Лару воспитывала в основном бабушка. И теперь, когда бабушка практически перебралась жить в оставшийся от дедушки-профессора дом, Лара часто чувствует себя одинокой, ведь маму она по-прежнему видит редко - та все время на работе.
        Нет, такую профессию, как у мамы, Ларе не хотелось.
        Девушка уставилась в окно. Сразу за их участком начинался сосновый лес, окна Лариной комнаты выходили как раз в его сторону. На самой кромке леса росла одинокая старая разлапистая береза. Сейчас сосны едва заметно качались от легкого ветерка. Девушка почувствовала, что ее клонит в сон.
        По лестнице, ведущей на второй этаж, процокали коготки, и в комнату вплыл Вениамин. Он посмотрел на Лару, потянул носом воздух, затем вспрыгнул на диван и свернулся уютным клубком. Сейчас он еще больше напоминал спящую лису.
        Лара переместилась к нему, утопила пальцы в густой шерсти, приложилась щекой к теплому мягкому боку.
        «Все-таки как сильно все изменилось, - подумала она. - Раньше бабушка только на лето уезжала сюда, а теперь живет почти весь год. И Веник с ней, не оставлять же ее одну. Страшно».
        Пса ей, пожалуй, не хватало больше всего. Несмотря на обилие знакомых и приятелей, близких друзей у Лары не было. Порой спрашивая себя почему, она не находила ответа. Возможно, виной тому отец, точнее, развод родителей, который произошел, когда Ларе было пять. Самого развода она, может, и не заметила бы, многие годы после отец приезжал к ней почти ежедневно, они отправлялись вместе гулять, ездили за город, ходили в зоопарк. Но когда Ларе исполнилось двенадцать, у отца появилась другая семья, и он навещал дочь все реже, пока его визиты не свелись к чисто формальным. Теперь они почти не виделись. Он даже на Ларин день рождения не приехал, только по телефону позвонил, поздравил.
        Лара давно уже не обижалась, разве только совсем немного - за то, что не дает ей общаться с маленьким братиком. А может, его новая жена не разрешает, Лара не знала.
        Тем не менее с момента ухода из ее жизни отца она перестала близко подпускать к себе людей. Зачем к кому-то привязываться, если расставания причиняют такую боль? Лучше довольствоваться тем, что есть: мама, бабушка и Веник, - с ними можно делиться печалями и радостями. Особенно с Веником - он отлично все понимает, получше многих людей, и слушает всегда с неподдельным интересом, да и утешать умеет, как никто другой. А болтать о всякой ерунде можно и со знакомыми из ЖЖ, и с девчонками-одноклассницами, хотя с ними хочется меньше всего. Да мало ли с кем!
        Отношения с одноклассниками у Лары были ровные, со всеми одинаковые, скорее нейтральные - она никого не трогала, ее никто не трогал.
        Учебу Лара переносила с трудом, перебивалась с четверок на тройки. Не потому что была глупой или ленивой, а потому что было ей неинтересно, а порой и откровенно скучно. Вот, например, все эти точные науки: ладно еще физика, но химия с алгеброй и геометрией! Разве пригодится ей в жизни, скажем, умение вычислять логарифмы или знание несметного количества формул? Да она закончит через год школу и забудет все это, как страшный сон!
        Другое дело литература и история. На эти предметы девушка ходила с удовольствием и была по ним лучшей в классе.
        Лара встала, погасила большой свет в комнате и включила уютную настольную лампу под оранжевым абажуром, затем снова прилегла на диван, прислонилась щекой к пушистому собачьему боку.
        «Интересно, а чем сейчас занимается мой спаситель? - подумала она. - Куда поехал, попрощавшись?»
        Мысли об этом парне никак не желали покидать ее голову. Девушка с удивлением поймала себя на желании говорить с ним: вот так вот сидеть вечером, пить теплое молоко с медом из глиняных бабушкиных кружек и беседовать - не об ерунде, как со знакомыми, а о важном, о том, что волнует, что запрятано глубоко внутри - как с другом.
        Лара попыталась представить себе, как это - иметь такого друга. Было бы здорово! С ним, наверно, очень интересно, и легко, и ничего не страшно. Ведь если он выручил из беды незнакомую девчонку, не прошел мимо, рисковал собой, то, наверно, ради друга вообще горы свернет.
        Она улыбнулась и закрыла глаза.
        Глава 3
        Разбудило Лару прикосновение к щеке чего-то мокрого и шершавого. Она разлепила глаза и первое, что увидела, - собачью морду крупным планом. Веник сидел рядом с ней и методично вылизывал ее щеки.
        - Фу! Сколько слюней! - Девушка вытерла рукой лицо, схватила пса в охапку и повалила. Некоторое время они боролись, затем Лара села на него сверху, прижав к дивану, и чмокнула в нос.
        - А ты думал? - сказала она, когда Веник недовольно фыркнул. - Можно меня беспрепятственно облизывать? Сейчас вот тоже обслюнявлю твою физиономию, и посмотрим, понравится ли тебе.
        Но привести угрозу в исполнение ей помешала бабушка.
        - Лара, - звала она снизу, - просыпайся, к тебе пришли!
        - Кто интересно? - спросила у пса девушка. Тот по понятной причине ничего не ответил, только, воспользовавшись ее замешательством, вывернулся, спрыгнул с дивана и с радостным лаем понесся вниз. - Наверно, кто-нибудь из соседской малышни, - решила Лара, - опять хотят попросить велосипед покататься.
        Она взглянула на часы. Стрелки показывали одиннадцать пятнадцать.
        «Как же я так вчера заснула? - подумала она. - Прям в одежде. И даже не проснулась ни разу за всю ночь».
        Лара босиком пошлепала вниз.
        Проходя по гостиной, мимоходом взглянула в большое напольное зеркало. В нем отразилась заспанная девица в широких трикотажных спортивных штанах, закатанных до колен (одела вчера после душа), и безразмерной футболке с изображением плюшевых медвежат на груди. На голове у девицы было воронье гнездо, - по-другому назвать ее прическу язык не поворачивался.
        - Вот всегда так, - посетовала Лара, - ляжешь спать с мокрыми волосами, и получаешь наутро такое вот.
        Она открыла входную дверь и вышла на крыльцо. Солнце ослепило ее, и первые шаги по двору она сделала, ничего не видя, поэтому почти столкнулась с утренним визитером, которым оказался ее вчерашний спаситель.
        - Ой! - произнесла Лара и во все глаза уставилась на парня.
        - Ну вы, девушка, и спите! - весело подмигнул он. - На дворе, между прочим, уже почти полдень. Давай умывайся живенько, завтракай и пойдем в лес. Ну и переодеться не мешало бы. Кстати, милые медвежата. - Он окинул взглядом ее наряд. - И прическа отличная. Мне нравится!
        Лара почувствовала, как щеки заливает краска.
        - Издеваешься, да? - буркнула она. Больше всего на свете ей хотелось сейчас провалиться сквозь землю. Впрочем, возможности такой не имелось, поэтому надо как-то спасать положение. - Пойдем в дом, я тебя чаем с блинами напою. А пока будешь вкушать пищу, я приведу себя в порядок, быстро, обещаю.
        Парень широко улыбнулся.
        - Ловлю на слове. Меня, кстати, Данилой зовут. Вчера не представился, извини. А ты Лара, я уже знаю.
        Девушка кивнула и улыбнулась в ответ.
        Откуда-то принесся Веник, притащил в зубах свой любимый пищащий мячик, положил у ног Данилы.
        Парень опустился на колени, взял мячик, попищал им, раззадоривая пса, и кинул как можно дальше.
        - Классный зверь, - сказал он вслед ринувшемуся за игрушкой Венику. - Это помесь какая-то?
        - Ага. Собаки с крокодилом. - Лара хитро взглянула на него и, отметив его улыбку, проговорила: - На самом деле не знаю. Да и нам все равно, если честно. Мы его любим вне зависимости от происхождения.
        - А у меня кот есть. Огромный, пушистый. Тоже беспородный. Котенком на улице подобрал. Сейчас у бабушки с дедом живет.
        - Я Веника тоже с улицы притащила, - улыбнулась девушка.
        Разговаривая о собаках и кошках, Лара и Данила переместились в дом.
        - Я уже решила, вы так и будете на улице стоять. Хотела идти вас звать, - произнесла появившаяся из кухни бабушка. - На столе блины, сметана, мед. Чайник горячий. Завтракайте.
        - Спасибо, ба, - поблагодарила Лара. - Ты наливай пока чай, а я сейчас к тебе присоединюсь, - обратилась она к Даниле. Тот кивнул.
        Лара взбежала по лестнице в свою комнату и принялась вытряхивать из шкафа все свои вещи, судорожно размышляя, что же надеть. В конце концов остановила выбор на джинсовых бриджах и простеньком топике. Теперь только причесаться, умыться и можно больше не краснеть за свой внешний вид.
        Вернувшись на кухню, Лара застала Данилу за намазыванием блина медом.
        - А ты и правда быстро, - уважительно произнес он. - Я думал, полчаса копаться будешь. - Он указал ей кивком на чашку с горячим чаем. - Извини, сахар не положил, не знаю, сколько ты обычно кладешь.
        - Я пустой пью. - Девушка, подогнув под себя одну ногу, села на стул и придвинула к себе чашку. - Ты сегодня без мотоцикла? - спросила она.
        - Ага. - Данила сделал большой глоток из своей чашки. - На нем дед в город поехал, это вообще-то его техника. А я пешком. Тут рядом. Пара километров всего.
        Лара кивнула.
        - Деревня Сидоровка, что ли? - осведомилась она.
        - Она самая. У меня тут бабушка с дедом весь год живут, я к ним на лето приезжаю помогать, ну и отдохнуть, свежим воздухом подышать.
        Девушка снова кивнула.
        - И какие у нас планы? - улыбнулась она, попутно удивившись тому, как легко, без напряжения с ним общается.
        - А уж это как ваша светлость пожелает. - Данила рассмеялся в ответ, в его глазах вспыхнули веселые искорки. - Вариантов много: лес, озеро, можно на дальние озера сходить, на берегах, наверно, уже земляника поспела.
        - Решено! - Лара подняла вверх указательный палец. - Пойдем за земляникой. И Веника с собой возьмем, а то он засиделся совсем. Пойдешь с нами, Веник? - обратилась она к сидящему под столом псу. Тот завилял хвостом и утвердительно гавкнул в ответ.
        По дороге в лес Ларе на сотовый позвонила мама, спросила, как дочь добралась. Та ответила «хорошо», улыбнулась скользнувшему по щеке солнечному зайчику.
        - Завтра позвоню, - быстро свернула разговор мама. - Слушайся бабушку. Я постараюсь приехать к вам на выходные. Целую.
        - И я тебя целую, - произнесла девушка в ответ и боковым зрением увидела, как выражение Даниного лица с веселого сменилось на задумчивое.
        В лесу было довольно влажно, и Лара в какой-то момент даже пожалела, что не надела джинсы и резиновые сапоги. Кроссовки быстро намокли, впрочем, только сверху, внутрь влага не просачивалась.
        Лесные озера встретили ребят пением птиц и стрекотом кузнечиков. Вдоволь наевшись земляники и насобирав ее полный пакет, они расположились на траве на берегу озера. Веник устроился в кустах, наверно, ему было жарко в такой шубе.
        - А почему ты решил ко мне прийти? - спросила Лара. - Я, честно говоря, думала, что больше тебя не увижу.
        Данила, лежа на спине, задумчиво жевал травинку.
        - Ты мне понравилась. И повела себя вчера как человек взрослый и сильный, а не как какая-нибудь кисейная барышня. Не ныла, не кричала: «Помогите, убивают!» А ведь тебе, наверно, страшно было, хоть ты и сказала, что не успела испугаться.
        Лара даже опешила от такой откровенности.
        - Да, наверно, страшно, - сказала она. - Особенно в тот момент, когда я поняла, что сама с ними не справлюсь и помочь мне может только чудо. И тут появился ты. А на мотоцикле мне даже понравилось кататься, не сразу, правда, а только после того, как ты мне куртку дал.
        Данила пристально посмотрел на нее.
        - Мне вот что интересно, - произнес он. - Почему ты ехала одна так поздно? Неужели не было никого, кто мог бы тебя остановить?
        Лара отвела взгляд.
        - Мама на дежурстве. К тому же я привыкла одна. Да и ведь я правда думала, что на автобус успею.
        Он покачал головой.
        - Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. В любом случае не делай так больше. Думаю, если с тобой что-то случится, твои мама и папа будут не очень счастливы.
        - Нет у меня никакого папы. - Девушка взглянула ему прямо в глаза. Они оказались светло-серыми, почти перламутровыми. Невольно она засмотрелась.
        Данила дальше не спрашивал, видимо, решил, что она сама продолжит, если захочет. И Лара продолжила:
        - У него другая семья, сын, мы почти не общаемся. Видимо, я ему больше не нужна. Так что у меня только мама и бабушка, и Веник.
        - Я тоже с одной мамой живу. - Он отвел взгляд и теперь задумчиво смотрел на неподвижную гладь озера с белыми пятнами кувшинок на ней.
        - Тяжело, наверно… - тихо проговорила Лара. - Я свою маму почти не вижу. Она у меня хирург. Знаешь, постоянные дежурства…
        Он кивнул, затем спросил:
        - А друзья у тебя есть?
        - Приятели - есть, даже много, близких нет. - Она подтянула колени к груди и тоже посмотрела на воду. У дальнего берега озера плавала стая диких уток.
        - Вот и у меня так же, - почти шепотом произнес Данила. - Порой и поговорить не с кем.
        Они замолчали, наблюдая, как большой зеленый селезень огибает лежащую в воде корягу.
        - Пойдем домой, - через какое-то время произнес Данила. - Кушать хочется, да и бабушка твоя, наверно, тебя потеряла.
        - Пойдем. - Лара неохотно встала и стряхнула с бридж налипшие на них травинки.
        - А после обеда можно на пляж сходить. Как раз уже не так жарко будет. А то ты больно бледная, тебе не мешало бы как следует загореть.
        Она посмотрела на него. В его глазах плавали веселые искорки.
        Глава 4
        На пляже Лара и Данила проторчали до позднего вечера. Они купались в прохладной воде, загорали, болтали, но больше расслабленно молчали. Молчать с Данилой было так же легко, как говорить, не возникало ощущения дискомфорта, когда ищешь, что бы сказать, а в голову ничего не приходит.
        Лара вообще всегда была уверена, что определить, твой человек или не твой можно только по тому, как с ним молчится. Если неудобства не возникает, значит, однозначно твой.
        Данила был ее человеком. Проведя с ним весь день, она от него ничуточки не устала, хотя мало с кем могла так долго находиться в непосредственной близости и не напрягаться.
        Ларе нравилось за ним наблюдать. Она следила за Данилой из-под полуопущенных век и с каждой минутой все отчетливее понимала, что ей нравится в нем абсолютно все: то, как он улыбается, как щурится на солнце, как проводит по лицу рукой, отгоняя назойливых насекомых. Но больше всего ей нравились его глаза. Такого чистого серо-дымчатого цвета глаз она не видела ни у кого. Казалось, из их глубины острыми лучиками бьет свет. Иногда она ловила на себе его насмешливый вопросительный взгляд и спешно отворачивалась.
        «А может, он тоже за мной наблюдает? - спрашивала себя девушка. - Может, тоже пытается понять, что ему нравится и не нравится во мне?»
        От этой мысли делалось жарко.
        Разглядывая в очередной раз его лицо, Лара задержала взгляд на его улыбающихся губах. И неожиданно ей так захотелось к ним прикоснуться, провести пальцем, почувствовать, какие они на ощупь, что она даже слегка подалась вперед, но вовремя себя остановила. Теперь в ее голове вертелась навязчивая мысль: а как это - целоваться с ним?
        Ларе еще никогда не приходилось с кем-либо целоваться. У нее и парня-то никогда не было. Честно говоря, чувствовала она себя по этому поводу не очень уютно - все одноклассницы с кем-то встречаются, только у нее никого. Бывало, она задавала себе вопрос: может, что-то со мной не так? И не находила ответа.
        Показывать Даниле свою заинтересованность Ларе не хотелось. Она же сквозь землю провалится, если он поймет, как ее к нему тянет. Еще смеяться над ней начнет. Да и зачем портить дружеские отношения?
        Поэтому, когда Данила спросил, есть ли у нее парень, она замялась, опустила глаза в землю и промямлила что-то неразборчивое, скорее похожее на «да, есть», чем на «нет». Данила ее ответ никак комментировать не стал, лишь кивнул.
        Ребята ушли с пляжа только тогда, когда уже начало смеркаться. Данила проводил Лару до дома, попрощался и пошел к себе. Лара осталась одна.
        За ужином девушка задумчиво ковыряла вилкой в тарелке гречневую кашу с салатом и не замечала, что бабушка наблюдает за ней и улыбается.
        - Очень приятный мальчик, - произнесла она, словно вердикт.
        - Что? - Лара подняла голову и недоуменно посмотрела на бабушку.
        - Я говорю, что мальчик очень приятный, положительный, не нахал, не маменькин сынок. Хорошо воспитанный, живой такой, - спокойно пояснила та.
        Лара только задумчиво кивнула в ответ. Не будет же она спорить с бабушкой, тем более что полностью с ней согласна.
        - А тебе, я смотрю, он нравится, - произнесла бабушка.
        Лара удивленно взглянула на нее.
        - А не должен? Сама же сказала, что он отличный парень.
        Бабушка внимательно смотрела на внучку.
        - Голову только не теряй. Глупостей не делай. Всегда прежде, чем что-то сделать, сто раз подумай.
        Девушка улыбнулась:
        - Ну ты же знаешь, ба, я у тебя умница.
        Сразу после ужина Лара уселась за компьютер. Хотелось залезть в ЖЖ, почитать, что за день вывесили френды, может, самой что-нибудь написать, а главное, проверить, появились ли комментарии ко вчерашней записи. Вдруг кто-то что-то ответил.
        Комментарий был всего один, причем от пользователя, которого Лара не знала.
        Человек под ником cherniy-drozd писал:
        «Я прочитал весь твой ЖЖ, все записи за три года. Не было сил оторваться.
        Мне нравится, как ты пишешь, мне близки темы, которые ты поднимаешь. Кажется, будто беседуешь с очень близким, но давно потерянным другом. Понимаешь, настолько близким, что спрашиваешь себя, как же могло случиться, что мы до сих пор не знакомы?
        Я благодарю судьбу за то, что нашел тебя, и надеюсь, что теперь никогда не потеряю».
        Внизу стоял постскриптум:
        «Прости за пафос, но я сейчас просто не могу писать по-другому, слишком поражен, что нашел тебя».
        - Ух ты, - произнесла Лара. - Ну и ну! - Она недоуменно смотрела на экран ноутбука. Может, она что-нибудь не так прочитала?
        Перечитала запись еще раз и еще. Все верно.
        - Кто же ты такой, Черный Дрозд? - спросила вслух девушка. - А главное, откуда взялся?
        Она щелкнула мышкой по нику своего оппонента и принялась просматривать информацию о пользователе. И чем дольше просматривала, тем больше удивлялась. Совпадение интересов было стопроцентное. У них даже даты рождения совпадали, что совсем уж странно.
        - Если это не прикол, - обратилась к спящему в кресле Венику Лара, - то это мой потерянный во младенчестве брат-близнец.
        Она принялась листать журнал Черного Дрозда. Решила начать с самого начала. В отличие от нее, он журнал вел два года, и в его дневнике, по сравнению с ее, было чуть больше картинок и фотографий.
        Лара читала его записи, и ощущение, что это все написала она, с каждой минутой становилось все явственней. Такого просто не может быть! Невозможно, чтобы другой человек мыслил настолько похоже. Они даже образы использовали одни и те же!
        «Нет, так не бывает, - подумала девушка. - Это, наверно, кто-то из знакомых решил пошутить. Довольно зло, причем. Интересно, это кому же я так сильно насолила?»
        Она перебрала в памяти всех знакомых, но в итоге поняла, что так изощренно над ней поиздеваться никто из них не мог. Слишком уж трудоемкий процесс - создание целого журнала, причем в том же стиле, что и ее собственный.
        Впрочем, поверить в то, что по счастливой случайности на ее дневник набрел ее собственный клон, Лара тоже никак не могла.
        Внезапно ее мысли переключились на Данилу:
        «Интересно, а он ведет Живой Журнал или любой другой блог? Вот было бы забавно почитать, что он пишет. Надо будет у него при случае обязательно узнать».
        Лара набрала Черному Дрозду ответ:
        «Кто ты? Я хочу с тобой поговорить».
        Она сходила на кухню, поставила чайник, дождалась, пока он вскипит, налила себе большую кружку и, прихватив из буфета коробку с печеньем, вернулась в комнату.
        Ее уже ждал ответ. Казалось, будто этот неведомый Черный Дрозд сидел перед своим компьютером и ждал, когда Лара ему напишет.
        «Я самый обычный парень, случайно наткнувшийся на твой ЖЖ. Если это, конечно, можно назвать случайностью, ведь в твоем дневнике я увидел самого себя.
        Я бы мог тебе дать номер своей аськи, но, увы, у меня ее нет. Наверно, потому что я люблю писать большие развернутые письма, думать над образами, над каждым словом. Поэтому вот мой электронный адрес: [email protected] Почту я обычно проверяю несколько раз в день, утром и вечером. Пиши. Я буду рад любому письму от тебя, даже если ты будешь рассказывать о самых что ни на есть ерундовых вещах».
        «Хм, - подумала Лара. - Ерундовые вещи - это, конечно, замечательно, но как-то слишком уж мало информации для начала. Хотелось бы узнать об этом мистере Х побольше».
        И она отправила письмо:
        «Расскажи о себе. Твой ЖЖ, впрочем, как и мой, малоинформативен, в нем в основном твои мысли и чувства. Они дают представление о тебе как о человеке, но из них не вытянешь фактов: как тебя зовут, в какой школе ты учишься, чем занимаешься в свободное время, где живешь…»
        И снова ответ пришел быстро.
        «А давай поиграем: мы не станем сообщать факты, просто примем по умолчанию, что можно писать друг другу что угодно, словно мы знакомы сто лет и все друг о друге знаем. Мне кажется, что все эти так называемые факты ничего на самом деле не дают.
        Прочитав твой журнал, я уже знаю, какая ты, что тебя волнует, чему ты радуешься и над чем грустишь, поэтому мне неважно, в каком городе ты живешь и как тебя зовут на самом деле. Ведь есть вещи гораздо важнее. Кстати, мне нравится твой ник - Чайка, я бы хотел звать тебя так. Ты меня тоже зови по нику».
        Прочитав ответ, Лара сначала не могла понять, что она думает и чувствует по этому поводу. Мысли разбегались. С одной стороны, ей казалось, что все это какие-то детские игры в шпионов - не сообщать друг другу никакой информации. С другой стороны, почему бы и нет? Даже интересно - общаться с совершенно незнакомым человеком, как со старым другом. Такого с Ларой еще не случалось.
        В итоге она написала Дрозду всего одно слово: «Заметано» и нажала кнопку «Отправить».
        Больше в этот вечер писем не приходило. Зато сама Лара написала пост в ЖЖ. Она писала о Даниле, но уже отправив пост, поняла, что он мог бы относиться и к Дрозду.
        «Иногда случается, казалось бы, невероятное: встречаешь человека, чей внутренний мир похож на твой, как две капли воды. Узнавание происходит мгновенно: по первой сказанной фразе, по улыбке, по выражению глаз, по повороту головы. И вот тебе уже кажется, что этот человек был в твоей жизни всегда, его просто не могло не быть. Мир, когда вы вместе, расцвечивается всеми цветами радуги, птицы поют громче, и замечаешь то, на что раньше никогда не обращал внимания: какая яркая июньская трава, какое глубокое небо, как горьковато-пряно пахнут цветы в поле…
        И тогда приходит ощущение, что ты живешь, ты чувствуешь это каждой клеточкой своего тела. Благодаря одному-единственному человеку, которого еще совсем недавно не было в твоей жизни, но без которого ты теперь эту самую жизнь не можешь себя и представить».
        Глава 5
        Лара и не заметила, как прошла неделя. Погода стояла, как по заказу, солнечная, дождей не было.
        Каждый день они виделись с Данилой: ходили на пляж, ездили в райцентр в кино, гуляли по лесу, пили чай на крыльце Лариного дома до позднего вечера и говорили, говорили…
        А когда он уходил, она писала письма Черному Дрозду. С ним Лара делилась переживаниями, философскими мыслями, спрашивала советов, что-то советовала сама. Часто их письма занимали по пять-шесть машинописных страниц.
        Если Данила порой казался Ларе немного поверхностным, слишком легким, то Дрозд, напротив, был глубоким, обстоятельным. Эти двое отлично дополняли друг друга.
        Одно расстраивало Лару: она до сих пор не могла понять, нравится ли она Даниле. Никаких поводов думать, что она для него больше, чем друг, он ей не давал, а Ларе казалось то так, то эдак.
        Данила был неизменно приветлив, заботлив и смешлив, но это не говорило ровным счетом ни о чем, кроме того, что он хорошо воспитан.
        Сама же Лара поняла, что влюбилась. Она осознала это как-то сразу, как факт. За неделю она узнала о Даниле кучу подробностей: что в Москве он живет недалеко от нее - через станцию метро, что день рождения у него зимой, что он терпеть не может всякие блоги, что на завтрак предпочитает гренки с молоком, что его отец живет за границей с новой семьей, что он очень любит свою мать и переживает, что она много работает и сильно устает, поэтому, чтобы хоть немного ей помогать, он, когда поступит в институт, сразу же начнет искать себе подработку.
        Правда, кое-чего в Даниле Лара не понимала. Ей казалось, у такого веселого, общительного парня должна быть куча друзей. Она не могла поверить, что такой он только с ней. Но та его фраза, сказанная в лесу: «Порой и поговорить не с кем бывает», никак не шла у нее из головы.
        - Слушай, - спросила она его однажды, - помнишь, мы говорили о друзьях, точнее, о том, что их нет - у меня и у тебя - только знакомые и приятели. Я все никак понять не могу: ты же такой открытый! Как же возможно, что ты один: ни близких друзей, ни девушки. - Слово «девушки» она произнесла с вопросительной интонацией и внутренне замерла, ожидая ответа.
        - У меня был друг. Давно, - словно нехотя произнес Данила. - Потом как-то пути разошлись. Он перешел в другую школу, а после и вовсе в другой город уехал. Мы переписываемся время от времени, но это все уже не то. - Он посмотрел на Лару. - Мне очень легко с тобой. Не думал, что смогу так общаться с девчонкой. А насчет девушки… - Он замялся, но взгляд не отвел. - Мне нравится одна. Сильно. Но я не знаю, как она ко мне относится.
        Ларе показалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди.
        - А спросить напрямую? - произнесла она.
        - Не могу. Нет такой возможности. К тому же она любит другого. - Данила опустил глаза и тяжело вздохнул.
        Лара почувствовала, как что-то внутри нее обрывается. От хорошего настроения вмиг не осталось и следа. Напротив, теперь ей хотелось завыть, как раненый зверь.
        «Значит, он влюблен в другую, - думала она. - Мы можем быть только друзьями».
        Сложнее всего было сохранять невозмутимое выражение лица и не показывать, как ей больно. Оставшиеся полчаса, что провел у нее Данила, она чувствовала себя Зоей Космодемьянской, терпящей пытки. Больше всего на свете ей сейчас хотелось остаться одной и выплакаться, но она продолжала мужественно улыбаться.
        Распрощавшись с Данилой, Лара, позвав Веника, поднялась к себе и долго плакала, зарывшись лицом в мягкий собачий мех. Пес поскуливал и норовил слизать с лица хозяйки соленые капли.
        Теперь внутри была пустота и саднящая, словно поджившая рана, тоска. Необходимо с кем-нибудь поговорить, найти утешение. Бабушку Лара тревожить не хотела, еще переполошится, начнет нервничать, а ей нельзя, сердце-то уже немолодое.
        Оставался только Дрозд.
        Раньше они никогда не обсуждали тему личной жизни, но теперь Лару как прорвало. Она испытывала потребность поделиться всеми ощущениями и эмоциями, вылить всю тоску, чтобы решить, как поступать дальше, как жить, понимая, что Данила влюблен в другую, как общаться с ним, зная, что она ему только друг.
        Дрозд, как всегда, словно ждал ее в Интернете. Лара писала ему о Даниле, как о своем парне, которому, как ей кажется, нравится другая девушка - она сама не знала, почему решила представить ситуацию именно так. Они обменивались письмами до рассвета, и под утро у Лары сложилось стойкое ощущение, что ей легче и что она сможет быть Даниле хорошим другом и не мечтать о большем. А еще, что Дрозд понимает ее лучше, чем она сама.
        Лара была очень благодарна ему за то, что эту ночь он не спал вместе с ней, сопереживал, утешал. В конце концов она заснула с мыслью, что все не так уж плохо.
        С утра приехала на машине мама, как и обещала. Она из-за работы редко бывала на даче, если приезжала, то на день, продукты привозила. На сколько мама останется на сей раз, она не сказала, но Лара сразу почувствовала: что-то с ее приездом нечисто.
        После завтрака мама долго о чем-то разговаривала с бабушкой, затем позвала дочь:
        - Пойдем по лесу прогуляемся.
        Лара лишь кивнула в ответ. Пришлось слать Даниле эсэмэс, чтобы приходил после обеда, мол, она занята.
        Пойти решили в дальний лес, через ржаное поле. Пока шли, молчали. Тишину нарушила Лара:
        - Мам, ты хотела о чем-то со мной поговорить? - не вытерпев, спросила она.
        Мама направилась к поваленному дереву, лежащему в тени на самой кромке леса. Устроилась на стволе, вытянула ноги, затем похлопала ладонью по стволу справа от себя, приглашая сесть и Лару. Девушка послушно опустилась рядом.
        - Вчера днем мне позвонил твой отец, - без предисловий начала мама.
        Лара напряглась.
        - И что он хотел? - осведомилась она.
        - Пригласить тебя к себе на дачу на недельку. - Мама пристально смотрела на дочь, глаза которой удивленно распахнулись.
        - Мам, а ты уверена, что правильно его поняла? - Она хотела добавить: «Он же раньше не горел желанием со мной общаться», - но промолчала.
        Казалось, мама уловила то, что не решилась сказать дочь.
        - Поняла я все правильно, не сомневайся. А вот решить, принимать ли тебе его приглашение или нет, должна ты. Я не имею права равно как отговаривать, так и заставлять тебя ехать.
        - А как же Наташа? - спросила Лара, имея в виду папину новую жену, встречаться с которой ей совершенно не хотелось.
        - Наташа, я так поняла, в курсе, - ответила мама и отвела взгляд.
        Лара решила, что ей до сих пор больно говорить о предательстве отца и его новой семье.
        Отец начал встречаться с Наташей, еще будучи женатым на маме. Почему так произошло, Лара не знала, да и не хотела вдаваться в подробности. Наташа писала у отца - преподавателя одного из престижных институтов Москвы - диплом и влюбилась в него, что называется, по уши. Ей тогда было слегка за двадцать, отцу - под сорок. Их роман привел к тому, что отец с мамой подали на развод.
        Лара не понимала, почему отец и Наташа не поженились сразу же, зачем ждали целых семь лет, продолжая встречаться. Тем не менее это все равно произошло. Почти сразу у них родился Егорка, которому скоро исполнится три.
        Лара никогда не говорила с мамой на тему новой семьи отца, но однажды она нечаянно услышала разговор мамы с бабушкой. Они как раз обсуждали Наташу и их с отцом сына. Мама тогда сказала, что отец никогда бы на Наташе не женился, если бы та не забеременела.
        Лара не знала, как сама относится к Наташе, отнявшей у нее отцовскую любовь, и к маленькому мальчику. Нет, братика она хотела всегда, сколько себя помнила, но мама после рождения Лары не могла больше иметь детей, да и с ее графиком жизни появление второго ребенка было невозможно.
        Наташа Ларе казалась какой-то невнятной, она все время словно пряталась за отцовскую спину, общалась с Ларой неохотно, как-то напряженно. Егорку же Лара видела всего пару раз, да и то совсем крошечным.
        Когда отец исчез из ее жизни, ей было очень тяжело. Она никак не могла понять, как он мог ее вычеркнуть, выкинуть, словно она - ненужная вещь, а не его когда-то любимая, единственная дочь.
        По прошествии времени рана немного затянулась, хотя Лара до сих пор с тоской вспоминала времена, когда отец приезжал каждый день.
        И вот, пожалуйста, это странное приглашение. С чего бы?
        Лара сидела молча, глядя прямо перед собой. С одной стороны, хотелось поехать, снова побыть с отцом, пусть хоть неделю, повозиться с братиком. С другой, оставалась обида. А еще Лара боялась, что по истечении этой недели отец снова исчезнет, и ей опять придется мириться с болью потери.
        - Мам, а как бы ты на моем месте поступила? - спросила девушка.
        - Я бы поехала, - тихо произнесла мама. - Надо дать людям второй шанс. Твой отец неплохой человек. Да, он совершил ошибку, но он хочет ее исправить, и он любит тебя. К тому же ты не все знаешь. Думаю, он тебе сможет объяснить.
        Лара снова молча кивнула. Конечно, у нее совсем не было желания общаться с Наташей, но, в конце концов, можно и потерпеть ее, как необходимое зло.
        - Отец дал тебе на размышления две недели. Завтра они уезжают на море на десять дней. Если ты надумаешь, я тебя через пару недель сама к нему отвезу.
        Глава 6
        - Не знаю, как поступить, - в который раз произнесла Лара. Носком кеды она машинально ковыряла кучку речного песка.
        Над пляжем сгустились сумерки, отдыхающие на берегу озера разошлись по домам, а Данила и Лара продолжали сидеть, словно на дворе солнечный полдень.
        - Говорят, в таких случаях надо поступать так, как подсказывает сердце, - проговорил Данила.
        - Молчит оно! - Лара чуть сильнее долбанула ни в чем не повинную кучку, и песок брызнул из-под ноги, даже до дремавшего у воды Веника долетел.
        Пес поднял голову и взглянул на хозяйку. На его морде явственно читалось: мало того, что домой не идешь, сама не ужинаешь и меня голодом моришь, так еще и песком швыряешься!
        Но девушка проигнорировала укоризненный собачий взгляд.
        - Вру, конечно, - сказала она. - Не молчит. Просто оно не знает, чего хочет. Поверить в то, что отец снова решил впустить меня в свою жизнь, или не стоит. - Лара перестала мучить песочную кучку, от которой, впрочем, уже почти ничего не осталось, и замерла, глядя на воду.
        - Наверно, тебе тяжело его простить, - проговорил Данила. - Я по себе знаю, насколько это нелегко. Мой отец даже не звонит никогда. Как говорит мама, он начал новую жизнь - в новой стране, с новой женщиной и с новым ребенком… Иногда мне кажется, что я почти уже не злюсь, а иногда прям комок в горле встает.
        Лара услышала, как дрогнул его голос, и коснулась его руки, желая поддержать, утешить, дать почувствовать, что он не один. Данила сжал ее пальцы и благодарно улыбнулся.
        - Мой отец никогда не вернется. Не захочет даже узнать, как у нас дела. Знаешь, он всегда был как будто железный: уехал, так уехал, вычеркнул, так вычеркнул. - Он помолчал, затем продолжил: - А у вас с твоим отцом еще есть шанс наладить отношения. По-моему, это здорово. Хотя и забыть боль ты вряд ли сможешь.
        Лара кивнула. Она боялась произнести даже слово, боялась вспугнуть. Ее рука по-прежнему лежала в руке Данилы, словно он забыл ее отпустить, словно так и должно быть. От неудобной позы затекла спина, а по телу поползли полчища ледяных мурашек.
        - Ты, похоже, замерзла, - встрепенулся Данила, видимо, почувствовав ее дрожь. - Пойдем домой, а то простудишься еще.
        Он встал, потянув Лару за собой, заботливо стряхнул песок с ее джинсов и, по-прежнему не выпуская ее руки из своей, двинулся в сторону дач. Вслед за ними побрел и Веник.
        Ребята шли медленно, словно специально старались растянуть дорогу. Пес то забегал вперед и вставал, обернувшись назад, то шел рядом, что-то вынюхивая в придорожной траве.
        На душе у Лары было абсолютно спокойно, словно не решала она весь день, как поступить. Самым важным сейчас было то, что Данила рядом, идет плечом к плечу с ней, мягко держа ее за руку, и думает о чем-то своем.
        Как ни старались они никуда не торопиться, а впереди уже замаячила Ларина дача.
        Попрощались как-то скомканно. У девушки осталось ощущение, что Данила хотел ей сказать что-то важное, но не решился, и она весь вечер пыталась угадать, что именно. Предположений была масса - от самых нелепых до вполне логичных.
        В Интернете Лару ждал сюрприз - письмо от Дрозда, причем не просто письмо, а предложение встретиться.
        «Привет, - писал Дрозд. - Знаешь, я тут подумал и пришел к выводу, что хочу увидеть тебя. Конечно, я сам предлагал не сообщать фактов о жизни друг друга, а встреча - это, наверно, самый весомый факт, но ситуация несколько изменилась. Благодаря нашей с тобой переписке ты стала мне очень близким человеком, и я бы хотел, чтобы наше общение переместилось в реал. Скажу даже больше: я все время думаю о тебе, говорю с тобой мысленно. Судя по всему, я влюбился.
        Нет, я не рассчитываю на взаимность, я помню, что у тебя есть парень. Я просто хочу встретиться. Потому что в любом случае ты стала мне настоящим другом.
        Ладно, достаточно лирических отступлений.
        Я москвич. Что-то мне подсказывает, что и ты тоже. Я могу подъехать в любое место, куда ты скажешь, даже за город, ведь сейчас ты живешь на даче, как я уяснил.
        Я уверен, при встрече нам будет что сказать друг другу.
        Жду твоего ответа с нетерпением».
        Лара перечитала письмо еще раз.
        «Странный он все-таки, этот Дрозд, - подумала она. - Вдруг так сразу - раз, и встретиться. И чего ему приспичило, общались, общались… Что же мне делать?»
        Конечно, посмотреть на него Ларе было любопытно, но ехать на встречу с незнакомым, хоть и ставшим другом по переписке парнем страшно, особенно если эта встреча произойдет не в многолюдном городе, а на небольшой железнодорожной станции.
        «Хотя можно встретиться в райцентре, посидеть в кафе, пообщаться, разведать обстановку… В любом случае лучше будет подстраховаться и кому-нибудь о встрече рассказать. Только не бабушке».
        Девушка задумчиво закусила губу.
        «Точно! Можно рассказать Даниле. Эти двое заочно уже знакомы. Дрозд о Даниле знает, что у меня есть парень, Данила в курсе, что у меня есть друг по переписке. Так и сделаю: расскажу. И у Данилы будет информация, куда я поехала и с кем».
        «Мне нравится идея с встречей, - написала она. - Давай посидим в кафе, мороженого поедим. Я люблю шоколадное со взбитыми сливками. А ты?»
        Дальше Лара подробно объяснила, как добраться до маленького городка, расположенного в тридцати пяти километрах от ее дачи. Именно в этот городок они с Данилой мотались в кино.
        «Давай в следующую субботу днем. Народу в электричках должно быть уже не так много, как утром. Я посмотрела расписание, удобная электричка приходит на станцию в 14.45, значит, из Москвы выходит где-то в 12.30. По-моему, отличное время. У нас будет для общения несколько часов, успеем обсудить все на свете и съесть тонну мороженого.
        Напиши, такой вариант тебя устраивает?»
        В ожидании ответа Лара снова прошлась по комнате, подошла к шкафу и распахнула его створки.
        Что бы одеть на свидание, ведь эту встречу можно назвать свиданием? Джинсовые шорты и топик? Бриджи и рубашку с отрезанными рукавами?
        Здесь в основном хранились старые вещи, которые по той или иной причине уже не годились для города. Хоть Лара и привезла с собой самое необходимое, но все нарядное осталось в Москве. Как-то не предполагаешь, что на даче возникнет необходимость в чем-то нарядном.
        Ларин взгляд выхватил из стопки сложенной одежды желтый сарафанчик в синюю клеточку. Года два назад она очень его любила, но потом немного поправилась, и сарафанчик стал слишком сильно обтягивать бедра.
        - Ну-ка, посмотрим, - произнесла девушка, вытягивая сарафан из стопки. - Ты как думаешь, Веник? - Она встряхнула сарафан, расправляя. - Я в него влезу?
        Веник, лежавший под столом, прокряхтел что-то невразумительное.
        - Хватит ворчать, соня! - Отложив сарафан, Лара нагнулась к псу и вытянула его из-под стола. С трудом подняла на руки. - Ну ты и отъелся! Хорошо тебя бабушка кормит!
        Пес недовольно покосился на девушку, мол, что за странные инсинуации, совсем я даже не толстый, просто так кажется, потому что пушистый, и не тяжелый совсем, это ты хилая.
        Лара посадила его в кресло.
        - Сейчас устрою тебе показ моделей. Смотри внимательно. Ты - главный судья. И не вздумай снова заснуть!
        Сначала она примерила пресловутый сарафан. Теперь он сидел как надо, выгодно подчеркивая преимущества фигуры. Лара про себя удивилась, когда она успела похудеть. Вторым номером программы были короткие шорты с разнообразными топиками, затем бриджи с теми же топиками. Вариант с рубашкой она отмела сразу же.
        Веник за всеми ее переодеваниями наблюдал со скучающим выражением на морде.
        - Ну, что думаешь? - спросила в конце концов Лара.
        Пес коротко тявкнул.
        - Вот и мне кажется, что бриджи отпадают. - Она задумалась. - Остается решить вопрос: сарафан или шорты. Сарафан, конечно, наряднее, но в шортах как-то удобней.
        Веник заворчал и завозился в кресле, устраиваясь.
        - Решено. Пусть будет сарафан, - произнесла девушка. - В конце концов, свидание все-таки.
        Она подошла к компьютеру и проверила почту.
        Дрозд уже ответил.
        «Отлично. В 14.45 в субботу я буду на твоей станции, - писал он. - Как я тебя узнаю?»
        Лара задумчиво почесала нос.
        Можно было бы послать Дрозду свою фотку, у нее, кажется, была пара приличных на ноуте.
        Она отыскала обе и прикрепила к письму. На одной фотографии Лара запечатлена в полный рост. Она в пол-оборота стояла на мосту, глядя на воду. На горизонте садилось солнце, и его последние лучи окрашивали ее волосы в золото. На второй фотке Лара широко улыбалась в объектив, так, что были хорошо видны и веселые веснушки на носу, и искорки в серых глазах.
        «Вот тебе фотки, по ним ты меня точно узнаешь. А если даже нет, то я буду в коротком желтом в синюю клеточку сарафане и босоножках. А как мне тебя узнать?» - написала Лара.
        «Интересно, как он выглядит?» - думала она. У нее даже примерного представления не было. Дрозд мог одинаково оказаться и пухленьким низкорослым блондином, и длинным худым брюнетом.
        Ответ пришел как всегда быстро.
        «Ты настоящая красавица. Я такой тебя себе и представлял.
        А у меня сейчас нет под рукой фоток, так что послать их тебе в ответ не могу, извини. Придется тебе целиком и полностью положиться на то, что я тебя узнаю. А вообще не бойся, я уверен, что ни с кем тебя не перепутаю».
        - Ну вот, - расстроилась Лара. - Никаких фоток он не прислал. - Она закрыла письмо Дрозда и выключила компьютер. - Ну и ладно. Так даже интересней, - подбодрила она себя. - Пойдем, Веник, молочка попьем, - позвала Лара собаку и вышла из комнаты.
        На поселок уже опустилась ночь. Фонари на улице не горели, поэтому Лара, никогда не любившая яркий свет, зажгла на террасе ночник.
        Молоко было холодным. Девушка плеснула немного в миску Венику, себе налила полную чашку.
        - Печенье будешь? - спросила она у пса. Тот сел перед ней, метя хвостом пол и умильно заглядывая ей в глаза. - Понятно, будешь, - констатировала Лара. - Когда это ты отказывался!
        Она разломила напополам «Юбилейное» печенье, одну половинку протянула псу, другую оставила себе.
        Стояла тишина, было слышно только, как поют сверчки и как Веник, причавкивая, лакает молоко.
        - Эх ты, свинтус! Половину, как всегда, разлил! - Лара потрепала пса по загривку, принесла из кухни тряпку и принялась вытирать молочную лужу вокруг миски.
        Допив молоко, девушка с ногами устроилась на тахте.
        Пес прыгнул к ней, положил на колени голову и передние лапы. Девушка принялась перебирать шерсть у него на спине, теребить мягкие плюшевые уши.
        Она думала про Данилу и про Дрозда. Теперь, уже постфактум, согласившись встретиться, она не знала, правильно ли поступила. Лара испытывала непонятное, ничем не объяснимое чувство вины по отношению к обоим. К Дрозду - потому что не сможет ответить на его чувства, к Даниле - потому что встречается с другим. И хотя она точно знала, что Данила влюблен в какую-то неведомую ей девушку, почему-то она воспринимала его своим парнем. Виной ли тому были их доверительно-дружеские отношения или сегодняшние хождения за руку, Лара не знала. До сих пор при воспоминании о прикосновении его руки ее охватывала истома. Она замирала, ей хотелось снова и снова, вспоминая, переживать эти минуты, когда они шли с пляжа домой.
        Лара грезила наяву. Ей казалось, она плывет в лодке по огромной теплой реке и рядом с ней Данила. Она смотрит в его удивительные глаза, улыбается ему, переплетает свои пальцы с его…
        От грез девушку пробудил Веник. Он завозился у нее на коленях, свернулся в клубок, засопел.
        - Пойдем спать, зверюга, - произнесла Лара. Ее взгляд упал на висящие на стене часы, стрелки на них показывали два. - Что-то мы с тобой сегодня засиделись, завтра опять будем дрыхнуть до одиннадцати.
        И поставив на пол пса, она погасила ночник и отправилась к себе. Сонный Веник нехотя побрел за ней.
        Глава 7
        На автобус, едущий до райцентра, Лара едва не опоздала. Успела в последний момент, впрыгнула, когда водитель уже готовился закрыть двери.
        «Видимо, опаздывать на автобусы - моя тяжелая карма, - подумала девушка. - Одно хорошо, сегодня она не сработала, я все-таки успела».
        Заплатив за проезд, Лара уселась у окна. Ветерок приятно обдувал разгоряченное лицо.
        Девушка не могла припомнить другого такого жаркого лета; в основном, подмосковное лето - это пара-тройка умеренно теплых недель, а все остальное время дожди. А нынешнее выдалось прямо-таки южным, чему Лара, не скрывая, радовалась. Жару она любила и переносила ее легко.
        «А вот Данька не очень-то жару жалует», - подумала девушка.
        И тут же в ее голове всплыл их вчерашний разговор.
        Лара, как и собиралась, рассказала другу о запланированной встрече с Дроздом. Данила отреагировал как-то странно, Ларе показалось, что он за нее волнуется. Впрочем, отговаривать ее он не стал, только кивнул на ее просьбу, если вдруг она не вернется к десяти вечера, сообщить ее бабушке, что она провела этот день вовсе не с ним, как сказала, а поехала в город на свидание.
        Конечно, Лара не думала, что с ней может что-то случиться, но все равно лучше подстраховаться.
        Сейчас она уже жалела, что рассказала Даниле. Не надо было, только зря его накрутила.
        На железнодорожный вокзал райцентра Лара приехала за полчаса до электрички из Москвы. На платформе решила не стоять. Заказала кофе в небольшом кафе и пила его минут двадцать. Кофе оказался на удивление приличным.
        За пять минут до прихода электрички девушка расплатилась и направилась к перрону. Она встала у последнего вагона. При всем желании Дрозд мимо не пройдет, обязательно заметит, потому что выход в город здесь только один.
        Лара придирчиво оглядела себя, протерла босоножки губкой для обуви, поправила подол сарафана, подвинула сумку на плече.
        «Интересно, почему я так нервничаю?» - спросила она себя.
        Ответа не находилось. Возможно, она нервничала потому, что не знала, как Дрозд выглядит, возможно, потому, что это было ее первое настоящее свидание.
        «Свидание с парнем, который мне нравится, - произнесла про себя Лара. - Конечно, не так, как Данила, но ведь с Данилой у нас ничего не может быть, мы только друзья».
        Электричка пришла вовремя, и из нее сразу же ринулись пожилые тетеньки с сумками на колесах, старички с рюкзачками и ярко одетая молодежь. У Лары даже в глазах зарябило. Мимо нее прошло несколько парней. Одни проходили, явно ее не замечая, занятые своими мыслями, другие смотрели на нее оценивающими взглядами.
        И только один остановился в стороне, вперив в нее пристальный взгляд. Выглядел парень странно: джинсы, сидящие на нем, как мешок из-под картошки, заляпанная чем-то на груди, больше всего похожим на вишневое варенье, майка.
        Лара задержала дыхание. Нет, это не может быть Дрозд!
        Тем не менее парень взгляда от нее все не отводил и наконец решился подойти.
        - Девушка, а не меня ли вы ждете? - сильно картавя, развязно спросил он.
        - Ты Дрозд? - спросила Лара, хотя ее единственным желанием было оказаться от этого странного типа как можно дальше.
        - Сама ты клуша! - обиделся парень и отошел.
        «Слава богу, это не он», - облегченно подумала девушка.
        Тем временем платформа потихоньку пустела. Вот уже почти никого не осталось, только несколько зазевавшихся дачников и стайка девчонок лет по десять-двенадцать, явно приехавших в кино на премьеру нового фильма.
        А Лара все стояла. Странный тип куда-то удалился. Внутри разлился холодок, девушку затопило чувство растерянности.
        Неужели он не приехал? Но почему? Перепутал электричку? Опоздал и теперь приедет на следующей? Вышел не на той станции? Или же у него что-то случилось, а предупредить, что не приедет, он не успел? А может, просто решил забить и никуда не ездить?
        «Нет, Дрозд не такой. По переписке он произвел впечатление серьезного, ответственного человека, не раздолбая какого-нибудь. К тому же это ведь его идея была встретиться. Значит, он обязательно должен приехать».
        Лара простояла на платформе еще минут пятнадцать, но так ничего и не изменилось.
        Тогда она достала мобильник и уставилась на экран, только сейчас сообразив, что они с Дроздом забыли обменяться номерами.
        - Отлично! - произнесла вслух девушка. - Это же надо было так опростоволоситься!
        Она убрала сотовый обратно в сумку и медленно направилась прочь с перрона.
        «И что же теперь делать? - спрашивала она себя. - Подождать следующую электричку или сразу уехать домой?»
        В конце концов Лара решила подождать. Для очистки совести. А пока стоило сходить в здание вокзала, расположенное на площади, и узнать, когда придет эта самая следующая электричка.
        Лара уже подходила к вокзалу, когда заметила вдалеке, на той стороне площади, знакомый мотоцикл.
        «Да ну, ерунда. Показалось, наверно, - подумала она. - Что здесь делать Даниле? Не станет же он за мной следить?»
        Она зашла в здание вокзала, узнала в окошке справочной, когда придет следующая электричка. Оказалось, что сейчас полуторачасовой перерыв, и она будет только в 16.20.
        Лара даже расстроилась. И что, спрашивается, она будет делать полтора часа в маленьком, богом забытом городишке? Кофе пить? Так за полтора часа можно литр выхлебать. Столько в нее точно не влезет.
        Она задумчиво брела по площади, когда буквально столкнулась с Данилой.
        - А ты что тут делаешь? - вырвалось у девушки. - Значит, я не ошиблась, это на самом деле твой мотоцикл. - Она кивком указала на стоящего в отдалении Даниного железного коня. - И как ты это все мне объяснишь? - Лара пытливо уставилась на него.
        Как ни странно, Данила не выглядел растерянным.
        - Да вот, решил тебя подстраховать, мало ли… Что-то я переживал по поводу этой твоей встречи… Вот в конце концов решил поехать. Ты не думай, я за тобой не следил, - добавил он, предугадав Ларин вопрос. - Кстати, а где твой друг?
        Лара, сама не зная почему, совсем не злилась на Данилу, даже наоборот, была ему благодарна. Во всяком случае, теперь не придется полтора часа маяться одной.
        - Не приехал пока, - ответила она. - Может, на следующей электричке приедет, а может, у него что-то серьезное случилось.
        - А позвонить ему не можешь? - осведомился Данила.
        - Не-а, представляешь, мы забыли обменяться телефонами. - Лара, словно извиняясь, опустила глаза. - Ты же никуда не торопишься?
        Данила широко улыбнулся.
        - До понедельника я совершенно свободен.
        Лара удивленно взглянула на него.
        - Ты что, мультики в детстве не смотрела? Это фраза из Винни-Пуха, ее Пятачок произносит, только не помню, по какому случаю.
        Девушка улыбнулась в ответ.
        - Ну, до понедельника так до понедельника. Что делать будем? У нас есть полтора часа до следующей электрички.
        Фразу об электричке Данила тактично комментировать не стал, хотя Лара видела, как ему хочется это сделать. За его молчание она прониклась к нему еще большей благодарностью.
        - Поехали в старый квартал, побродим там, - предложил Данила. - Там такие симпатичные деревянные домики есть. Старинные. Часа нам как раз хватит на то, чтобы все осмотреть. А потом я отвезу тебя обратно к станции.
        Лара кивнула.
        Домики и правда оказались весьма симпатичными. Двухэтажные, начала девятнадцатого века, с резными наличниками и огромными, засаженными фруктовыми деревьями палисадниками.
        Ребята бродили по улицам и ели мороженое. Им казалось, что они попали в девятнадцатый век. На улицах никого не было, не считая греющихся на солнце совершенно одинаковых пузатых черно-белых кошек и нескольких черных кур во главе с роскошным петухом, тоже черным и с серебристым хвостом. Данила сказал, что эта порода называется Юрловской.
        Петух ребят воспринял недружелюбно, попытался клюнуть Лару в голень, поэтому им пришлось быстро ретироваться.
        - Вот глупая птица! - в сердцах сказала девушка, подбегая к оставленному в подворотне мотоциклу. - Побоялся, наверно, что мы его кур украдем.
        Она взглянула на часы, висящие на каком-то, видимо, административном здании. Они показывали ровно четыре.
        - Дань, пора ехать, - Лара потянула своего спутника за футболку.
        - А может, ну его? - Данила как-то неуверенно топтался на месте. - Он же уже не приехал. Неужели думаешь, на самом деле приедет?
        - Не знаю. - Лара мгновенно погрустнела. Думать о том, что Дрозд почему-то решил просто с ней не встречаться, не хотелось. - Как бы там ни было, нужно проверить. Для очистки совести.
        Данила кивнул и оседлал мотоцикл.
        На площадь они въехали за десять минут до прихода электрички.
        - Иди, я тебя тут подожду, - произнес Данила.
        Лара кивнула в ответ и, только уже стоя на перроне, подумала:
        «Значит, Данька абсолютно уверен, что Дрозд не приедет».
        Впрочем, Данила оказался совершенно прав. Дрозд так и не появился, Лара зря простояла двадцать минут: пять до прихода электрички и пятнадцать после.
        Она возвращалась к мотоциклу, понурившись.
        Видимо, ее плохое настроение не укрылось от Данилы, потому что он зло произнес:
        - Вот баран! - Затем, немного подумав, добавил: - Да не расстраивайся ты так. Сама говоришь, мало ли что у него там случилось. Может, заболел или под поезд попал. Или уехать куда-нибудь пришлось внезапно. Всякое бывает. Зато мы теперь можем спокойно сходить в кино на новый фильм, я трейлер в Интернете видел, вроде должен быть интересный, а потом еще погулять.
        Лара благодарно ему улыбнулась, про себя подумав: «Какой же все-таки Данька замечательный».
        Фильм, вопреки ожиданиям, оказался так себе. Триллер с элементами ужастика. Лара такие не любила, слишком много крови. Мир и так довольно жесток, чтобы еще и на экране смотреть всякие ужасы.
        Она весь сеанс просидела, судорожно вцепившись в Данилину руку, а на самых кошмарных моментах зарываясь лицом в его плечо.
        Даниле же фильм явно понравился. Что с него взять - парень. Ему положено быть кровожадным.
        После кино решили зайти в кафе, где до отвала наелись мороженого и напились вкусного фруктового чая.
        Там же, в кафе, у них произошел странный разговор.
        - А тебе нравится этот Дрозд? - спросил Данила, будто между делом.
        - Ну да, он милый, - ответила Лара. - С ним очень приятно и интересно общаться. Он много знает, дает ценные советы, а еще он очень внимательный, ни одной мелочи не упускает.
        Данила удивленно посмотрел на нее:
        - И как ты это смогла понять? Из переписки?
        Девушка кивнула.
        - Ага. Понимаешь, мы пишем друг другу огромные письма. Так вот, он не упускает ни одной детали. Сразу же вычленяет, что меня волнует. Мне кажется, это потому, что мы очень похожи, чувствуем и думаем одинаково.
        - Бывает же! - Данила опустил взгляд и принялся усиленно ковырять ложечкой подтаявшее мороженное.
        Ларе показалось, что в этой его последней фразе прозвучала злость и что-то уж очень похожее на ревность.
        После кафе, оставив мотоцикл на площади, ребята долго бродили по городу. Домой поехали, только когда уже начало темнеть.
        Так что Лара не могла сказать, что день не удался или в нем было что-то неприятное. Разве только то, что Дрозд не приехал. Но и этот инцидент под конец дня напрочь вылетел из головы. Теперь все мысли девушки занимал исключительно Данила.
        Глава 8
        Вернувшись домой, Лара долго не хотела проверять почту. Обида на Дрозда была довольно сильной, хоть девушка и не хотела в этом себе признаваться. К компьютеру она подошла только перед тем, как лечь спать.
        Как Лара и ожидала, Дрозд написал ей письмо с извинениями.
        «Прости меня, пожалуйста, за то, что не приехал, - писал он. - Я очень перед тобой виноват, но, наверно, мои извинения недорого для тебя стоят.
        Понимаешь, у меня случился форс-мажор. Заболела бабушка, и мне пришлось весь день просидеть с ней в ожидании, когда придет врач.
        Доктор пришел только в шесть, поэтому по-любому к тебе я бы уже не успел.
        Конечно, надо было тебя предупредить, но, во-первых, я до последнего думал, что бабушке станет лучше и я смогу поехать к тебе, а во-вторых, мы с тобой забыли обменяться телефонами и, когда я понял, что уже не успеваю, я спохватился и понял: у меня нет твоего номера.
        Еще раз прости. Я себя очень неудобно чувствую».
        «Ну, бабушка так бабушка, - подумала Лара. - В конце концов, бывает. Хорошо хоть извинился».
        «Не переживай, все в порядке. Я так и подумала, что у тебя что-то случилось. Бабушке мои пожелания поскорей выздоравливать. Как она сейчас?» - написала в ответ девушка.
        Ей хотелось приписать еще что-нибудь типа: «Зато, благодаря тому, что ты не приехал, я здорово погуляла с моим парнем», но не стала этого делать, решив, что Дрозду будет неприятно.
        Узнав из следующего письма, что его бабушке уже лучше, Лара легла спать.
        Но заснуть никак не удавалось. Было душно, даже несмотря на открытое настежь окно. В лесу то и дело вскрикивала какая-то неугомонная птица, в кресле ворочался Веник, видимо, ему тоже было жарко.
        Лара встала с дивана и подошла к окну. Над лесом висела полная луна. В ее свете были отчетливо видны верхушки деревьев. Девушке даже показалось, что она видит нарушающую ночную тишину птицу.
        Думала Лара сразу о многом: о сегодняшнем дне, о Даниле, о том, нравится ли она ему, о Дрозде с его больной бабушкой, об отце…
        Мысли об отце были какими-то неустойчивыми, неоформившимися. Они всплывали откуда-то из подсознания и уплывали обратно. Лара никак не могла понять, хочет ли она принимать его приглашение или нет. Она слишком долго откладывала это решение на потом, и вот две недели почти прошли, пора давать ответ.
        - Что же делать, Веник, я не знаю, что сказать маме, - Лара присела на край кресла, в котором пытался заснуть пес. - Они там все чужие: Наташа, Егор. Даже отец теперь чужой. Вдруг мне у них будет плохо?
        Веник тяжело вздохнул, мол, мне бы твои проблемы. Как ты можешь в такую жарищу думать о ерунде?
        - Сам ты ерунда! - обиделась на него Лара. - Не хочешь со мной разговаривать, и не надо.
        Она вернулась на диван и долго еще ворочалась, пытаясь принять непростое решение.
        За завтраком Лара констатировала факт, что ответить себе на вопрос, хочет она ехать к отцу и его семье или не хочет, она так и не смогла. Оставался последний способ принять решение - еще раз посоветоваться с Данилой.
        Допив чай, Лара отправилась к нему.
        Деревня Сидоровка, где жили Данины бабушка с дедом, располагалась в двух с половиной километрах от домика Лариной бабушки и мало чем отличалась от коттеджного поселка, сюда даже телефонную линию провели тогда же, когда и к Лариной бабушке. Дорога проходила через ржаное поле, затем упиралась в лес и шла по его кромке.
        Данилы дома не оказалось. Его бабушка Анастасия Петровна сообщила Ларе, что внук с дедом поехали в поселковый магазин и где-то минут через двадцать-тридцать должны вернуться. Лара уже собралась было уходить, но Анастасия Петровна окликнула ее:
        - Ты подожди его тут, чего зря ходить туда-сюда по солнцепеку. Хочешь, в комнату его иди, там прохладно, а то вон какая жарища, того и гляди сваришься. И Даньке сюрприз будет.
        Девушка поблагодарила пожилую женщину за заботу и последовала ее совету.
        В Данилиной комнате Лара бывала и раньше, так же как и он в ее. Самая обычная комната с минимальной обстановкой: деревянная кровать у стены, книжный шкаф и стол с ноутбуком. Ничего лишнего.
        «И ничего интересного», - произнесла про себя девушка.
        Тупо сидеть до прихода Данилы, плюя в потолок, не хотелось, и Лара от нечего делать подошла к раскрытому ноутбуку. Сначала ей показалось, что компьютер выключен. Она подвигала мышкой, и внезапно экран ожил.
        Лара не сразу поняла, что предстало ее взору. Какое-то время она сидела, бессмысленно глядя в экран, с которого на нее смотрело ее собственное улыбающееся лицо: серые глаза с задорными искорками в глубине, россыпь веснушек на носу и растянутые в улыбке губы. Одна из тех самых фотографий, что она посылала Дрозду.
        «Как она у него оказалась? - подумала Лара. - Ведь я никогда ее ему даже не показывала».
        Ее взгляд принялся обшаривать Данилин Рабочий стол и наткнулся на папку под названием «Чайка». Сердце болезненно заныло.
        Лара открыла папку. Тут были и обе ее фотографии, посланные Дрозду, и все написанные ею ему письма.
        Ларино сердце бухало где-то в желудке, к горлу подкатил комок.
        «Что все это значит?» - спрашивала она себя.
        Одно из двух: либо Дрозд и Данила знакомы, и Дрозд пересылает Даниле всю их с Ларой переписку, либо Дрозд и Данила - один и тот же человек.
        Девушка открыла Интернет Эксплорер, залезла в Избранное. Одна из немногочисленных добавленных в закладки страниц называлась «Мой ЖЖ». Когда Лара открыла эту закладку, ей стало по-настоящему дурно. Ей даже в какой-то момент показалось, что она сейчас грохнется в обморок. Потому что перед ней на экране был журнал Дрозда.
        «Может, Дрозд - брат Данилы, живущий с ним в одной комнате и пользующийся с ним одним ноутбуком?»
        Она зацепилась за это объяснение, хоть и понимала, насколько оно нелепое. Гораздо труднее ей было поверить в то, что все это время Данила играл с ней, представляясь Дроздом, выведывал ее тайны и громко смеялся над глупенькой Ларой.
        «Нет, надо выяснить до конца, чтобы больше не было никаких разночтений, - решила девушка. - Один верный способ точно есть».
        Она встала и вышла из Данилиной комнаты, забыв выйти из журнала Дрозда и отключить Интернет.
        Анастасию Петровну Лара нашла на огороде, пожилая женщина собирала клубнику.
        - Анастасия Петровна, - позвала ее девушка, - а вы не скажете, Данила один живет в комнате?
        - Конечно, один. - Женщина непонимающе уставилась на нее. - А с кем он должен жить?
        - Ну, не знаю, - стараясь говорить как можно более спокойно, протянула девушка. - Может, с братом…
        - Нет у Дани никаких братьев. - Анастасия Петровна все внимательней вглядывалась в Ларино лицо. - Данька что-то натворил? - спросила она.
        - Да нет, с чего вы взяли? - Лара попыталась как можно беззаботней улыбнуться. - А вы мне не скажете, когда у него день рождения, а то он не хочет говорить, а мне неудобно как-то, ведь я даже не знаю, когда его поздравлять.
        - Так пятнадцатого мая. Он мне говорил, что у вас в один день. У тебя же пятнадцатого?
        Девушка проигнорировала вопрос Даниной бабушки. Теперь ей все было понятно: Данила играл с ней, врал даже в таких мелочах, как дата рождения. Сомнений не осталось.
        - Странно, - сказала она, - а мне казалось, зимой.
        Лара развернулась и направилась к калитке.
        - Лара, ты куда? - забеспокоилась Анастасия Петровна.
        Девушка остановилась и обернулась к ней, понимая, что сейчас придется соврать что-нибудь правдоподобное.
        - Меня бабушка срочно вызвала, позвонила, пока я у Данилы в комнате была. Зачем-то я ей понадобилась.
        - Даньке что-нибудь передать? - спросила ее пожилая женщина.
        - Да нет, не надо. Я зайду попозже.
        Попрощавшись, Лара быстро ушла.
        До леса она бежала бегом, словно за ней гналась стая бешеных собак. Забежала по просеке в лес, опустилась на ствол поваленной сосны.
        Щеки горели то ли от быстрого бега, то ли от обиды.
        «Зачем он сделал это? - спрашивала себя Лара. - Зачем врал? Зачем представлялся Дроздом? И как я теперь смогу с ним общаться? А ведь Данила придет ко мне сам, если я не появлюсь, как обещала. - Она мяла в руках сухую сосновую веточку, пока та не рассыпалась в труху. - Черт, я же Интернет на его ноутбуке забыла выключить и из дневника выйти! - ужаснулась девушка. - Он придет домой и увидит, что открыт его ЖЖ, и сразу все поймет».
        Решение пришло внезапно. Лара вскочила и бросилась к своему поселку. Пока неслась через поле, исцарапала о жесткие ржаные стебли все ноги.
        - Бабушка, я в Москву еду, - крикнула она, едва вбежав в дом.
        - Вот те раз. Что-нибудь случилось? Ты чего такая красная и запыхавшаяся? - Бабушка смотрела на внучку настороженно-пытливо.
        - Все в порядке, - чуть отдышавшись, ответила Лара. - Я решила принять приглашение отца. Как раз две недели прошли, мама сегодня звонить должна.
        Бабушка только головой покачала.
        Лара поднялась к себе и принялась, не разбирая, быстро кидать вещи в рюкзак. В какой-то момент она замерла, глядя на его крышку, на которой аккуратными серебряными буквами было написано: 4ajka_555. Девушка опустилась на кровать.
        - Так вот откуда он узнал про мой ЖЖ, - произнесла вслух Лара. - В тот раз, когда спасал меня от пьяных парней, заметил надпись и решил узнать, что же она означает. Набрал в Яндексе и первым делом увидел ссылку на мой журнал. Наблюдательный, однако! - зло добавила она.
        В глазах закипали слезы. Лара смахнула их рукой.
        Чувствующий настроение хозяйки Веник подошел к ней и, встав на задние лапы, положил морду ей на колени.
        - Только ты меня никогда не предавал. - Лара подняла пса на руки и прижала к себе. Слезы все-таки полились из глаз обильным потоком. - Нет у меня больше друзей, кроме тебя.
        Немного успокоившись и вытерев слезы, девушка опустила пса на пол. Взглянула на часы.
        «Надо бежать на автобус, а то опоздаю на самую удобную электричку».
        - Ты остаешься с бабушкой, - сказала она Венику. - Береги ее.
        Схватила рюкзак и спустилась в гостиную.
        - Ба, я поехала, - крикнула она.
        - Что ж так быстро-то, даже не пообедала, - возмущенно всплеснула руками бабушка.
        - Так я же недавно совсем завтракала, - через силу улыбнулась Лара. - Все, позвоню вечером, - добавила она. - Опаздываю, ба.
        Голос бабушки догнал ее уже у калитки:
        - А что сказать Даниле, если он придет?
        Лара замерла на секунду.
        - Скажи, что я больше не хочу его знать.
        Глава 9
        И снова бег. Лара неслась до автобусной остановки во весь опор, стараясь движением заглушить боль внутри.
        На остановке пришлось ждать, пока придет автобус. Лара ходила взад-вперед, как заведенная, боясь остановиться. Ей казалось, как только она замрет, на нее навалится весь ужас произошедшего.
        В автобусе и электричке она еле сдерживалась, чтобы не разреветься. Наверно, вид у нее был довольно жалкий, потому что пассажиры косились на нее, и в их глазах Лара читала сочувствие.
        Тяжелее всего давалось осознание того, что она потеряла Данилу, а вместе с ним и Дрозда. К тому же она чувствовала себя униженной.
        «Получается, я ничего на самом деле о нем не знаю, - думала девушка. - Потому что даже представить себе не могу, где заканчивается ложь и начинается правда».
        «Зачем, зачем? - твердила она про себя. - Для чего он сделал это? Скучно было? Развлекался? Но как он мог так жестоко? Что я ему сделала?»
        Перед мысленным взором то и дело всплывали сцены их с Данилой общения. Самым непонятным оставалось одно: зачем Дрозд предложил ей встретиться с ним, он же заведомо знал, что не приедет? Зато приехал Данила…
        «Наверно, для того, чтобы понаблюдать, как я буду недоумевать из-за отсутствия Дрозда, и посмеяться вдоволь, - решила Лара. - Зачем еще?»
        В таких размышлениях прошла дорога. Лара даже не заметила, как электричка подъехала к вокзалу.
        Дома девушку встретила тишина. Мама как всегда была на работе.
        Лара набрала номер отделения больницы, где работала родительница. Усталый голос кого-то из медперсонала сообщил ей, что доктор Бойко в операционной.
        Девушка бессмысленно бродила по квартире до позднего вечера, подходила к выгруженному из рюкзака ноутбуку, но включить его так и не решилась, хотя у нее было огромное желание удалить свой ЖЖ.
        «Пусть висит, - в конце концов, решила она. - Не буду вести себя как обычная истеричка. Уехала и уехала, этого достаточно. Незачем показывать Даниле, как мне больно, ведь если я удалю журнал, он сразу поймет, что это из-за него».
        В половине двенадцатого в замке входной двери заскрежетал ключ, и в квартиру вошла мама.
        - Лара, это ты приехала? - крикнула она.
        «Вот зачем задавать вопрос, ответ на который столь очевиден?» - подумала девушка, вслух же сказала:
        - Да, мам, я. - Она нацепила на лицо маску беззаботности и вышла в коридор.
        - Просто так приехала, - спросила мама, поцеловав дочь, - или решила принять приглашение отца?
        - Мама, я подумала, решила, что съезжу к нему. - Лара опустила глаза.
        - Ну и правильно, - произнесла мама со вздохом. - У меня завтра выходной, отвезу тебя с утра. - Она прошла на кухню, хлопнула дверцей холодильника. - Ты ела что-нибудь?
        - Не-а, как-то не хочется. Жарко. - Лара прошла в кухню вслед за мамой.
        - А бабушке звонила? - взглянула на нее родительница.
        - Ой, забыла! - Девушка понеслась в комнату, где стоял телефонный аппарат. Набрала номер бабушкиного сотового. - Ба, это я, привет. Извини, забыла позвонить сразу, - зачастила она в трубку. - Ну я доехала, все в порядке.
        - Молодец, что хотя бы сейчас вспомнила, - в бабушкином голосе послышалось облегчение, наверно, она успела поволноваться за внучку. - А то я уже сама звонить собиралась.
        - Ба, а Данила заходил? - Ведь не хотела спрашивать, а все равно вырвалось.
        - Да, заходил. - Бабушка помолчала немного. - Я сказала, что ты уехала. Извини уж, говорить, что ты больше не хочешь его знать, я не стала. Сама скажешь, если надо.
        - И как он отреагировал? - произнесла Лара.
        - Погрустнел сразу, сник. Да он и пришел какой-то дерганый. Сказал только, что, мол, он все понял. - Бабушка выдержала паузу. - Что у вас произошло, Лара? Поссорились?
        - Типа того. - Девушке совсем не хотелось посвящать бабушку в подробности. - Ладно, ба, я пойду. Тебе маму дать? А то мне еще вещи к отцу собрать надо, мы завтра утром едем.
        - Давай маму, давай, - сказала бабушка. - Удачно съездить. И, Ларис, постарайся там вести себя помягче.
        - Постараюсь, ба, - пообещала девушка и передала трубку маме.
        Про сбор вещей-то она сказала, а вот как сосредоточиться и составить список того, что с собой брать, Лара не знала. Голова работала исключительно в одну сторону - в Данилину.
        Обида захлестывала все сильней, но вот что странно, чувство к Даниле ничуть не притупилось. Казалось, оно стало даже острее, ведь теперь его подпитывало понимание, что они больше никогда не должны встречаться.
        Лара сама себя не понимала: то ей хотелось больше никогда Данилу не видеть, просто вычеркнуть его из своей жизни, забыть о том, что когда-либо была с ним знакома, то увидеть его немедленно и потребовать объяснений. Хотя какие объяснения он может дать?
        В конце концов от глубоких размышлений Лару оторвала мама. Она вошла в ее комнату и спросила:
        - Ты вещи собрала? - Увидев, что рюкзак стоит пустой, а на диване валяются вещи, явно приехавшие с дачи, добавила: - Понятно. Не собрала. Между прочим, времени второй час ночи, а утром я подниму тебя в семь. Мне, кроме того, что тебя отвезти, еще кучу всего надо завтра переделать. Так что делай выводы.
        Лара взглянула на часы.
        - Ой, и правда полвторого. Я быстро, мам. Много брать не буду, только самое необходимое.
        Выспаться Лара, конечно же, не смогла. Ей показалось, только она закрыла глаза, а мама уже будит ее.
        - Подъем, соня. - Родительница потрясла ее за плечо. - Через час выезжаем.
        - Ну, мам, ну еще полчасика, - заканючила девушка. - Я только недавно заснула.
        - Я тебя вчера предупреждала, что вставать рано? Предупреждала. Так что не ной. Через десять минут жду тебя умытую и причесанную на кухне. Овсянка уже готова.
        Девушка тяжело вздохнула:
        - Через пятнадцать. Каши много не клади, я ее терпеть не могу.
        После того как мама вышла из комнаты, Лара полежала еще пару минут, вспоминая вчерашний день. В процессе того, как события восстанавливались в голове, настроение все ухудшалось и ухудшалось. В конце концов в ванну она шла чернее тучи.
        - Ты чего там ногами шаркаешь, словно бабка столетняя? - крикнула из кухни мама.
        - Спать хочу, - почти не соврала Лара.
        Кашу она едва поковыряла, чая сделала ровно два глотка.
        - Давай доедай, - велела ей мама, - а то сейчас за шиворот вывалю.
        - Ты всю жизнь только грозишься и ни разу так и не сделала, - пожала плечами девушка.
        Мама улыбнулась:
        - Поешь еще хоть немного, а то до обеда голодная ходить будешь. Вряд ли, я думаю, ты у отца и Наташи станешь по холодильнику лазить и искать, чем бы поживиться.
        Признав разумность ее доводов, Лара через силу доела кашу и допила чай.
        - Ну вот и молодец. - Мама чмокнула ее в затылок. - Иди переодевайся. Через двадцать минут выезжаем.
        Ехали молча. Каждая думала о своем. О чем думала мама, Лара не знала: может, о работе, а может, о том, что ей сейчас предстоит встретиться с бывшим мужем и его новой семьей. Сама Лара по-прежнему думала о Даниле.
        «Надо прекратить, - сказала она самой себе. - Что я, в конце концов, себя извожу?! Мазохизм какой-то! Поступил плохо он, а мучаюсь я».
        Она попробовала переключиться, но получилось совсем ненадолго.
        «Все-таки надо было ноутбук с собой взять», - подумала Лара.
        Ноутбук остался лежать на ее письменном столе. Когда она собирала вещи, ей казалось, так лучше: не будет искушения залезть в Интернет и прочитать, что пишет в своем ЖЖ Данила-Дрозд.
        В поселок, где находилась так называемая дача отца, въезжали уже почти в полдень. Лара удивленно разглядывала дома, которые никак не походили на привычные дачные домики, да и от бабушкиного поселка этот разительно отличался. Здесь встречались настоящие дворцы, многоэтажные, с башенками и резными балкончиками.
        Участок и дом в этом поселке принадлежал Наташе, точнее, ее родителям. Раньше Лара здесь никогда не была.
        Подъехали к высокому деревянному забору.
        - Ну вот. Кажется, это здесь, ничего не перепутали, - сказала мама и посигналила.
        Через пару минут ворота распахнулись, и Лара увидела улыбающегося отца.
        «А он постарел», - отметила она про себя. На висках появилась седина, впрочем, ничуть его не портящая. Отец по-прежнему был красавцем. Невольно Лара испытала гордость.
        Она выбралась из машины вслед за мамой и замерла, не зная, что делать дальше. Отец, как-то осторожно поздоровавшись с бывшей женой, неуверенно приблизился к дочери.
        - Ну, здравствуй, Лара, - произнес он.
        Лара не понимала, чего ей хочется больше: броситься к нему на шею с криком «Я так по тебе скучала» или холодно поздороваться. В итоге она только промямлила:
        - Здравствуй, - и умоляюще посмотрела на маму.
        Та держалась спокойно, доброжелательно. Правда, Лару не покидало ощущение, что глубоко внутри она жутко нервничает. Просто мама всегда отлично владела собой.
        На крыльце большого бревенчатого дома показалась Наташа. На руках у нее сидел Егорка. Она подошла к отцу и встала чуть в стороне от него, так же, как и он, неуверенно улыбаясь.
        «Счастливое семейство, - с тоской подумала Лара. - Когда-то так было и у нас».
        И вдруг кто-то внутри нее шепнул: «Нет, у нас была только видимость того, что все счастливы, а здесь все счастливы по-настоящему».
        Сделалось горько, в носу защипало.
        Егорка завозился на руках у Наташи, и та опустила его на землю. Малыш постоял пару секунд, внимательно разглядывая Лару, затем решительно шагнул к ней.
        - Ты - моя сестленка, - уверенно произнес он, уперев в ее живот вытянутый указательный палец.
        Лара опустилась на колени и заглянула в его прозрачно-голубые, абсолютно отцовские глаза.
        - Привет, - улыбнулась она.
        Егорка широко, как умеют только маленькие дети, улыбнулся в ответ, затем, взяв ее за руку, потянул к дому:
        - Пошли!
        Лара обернулась на взрослых, словно извиняясь, пожала плечами и последовала за братиком, который тащил ее за собой. Лара помогла ему подняться по лестнице на крыльцо, и они скрылись в доме, оставив взрослых самих разбираться с неловкой ситуацией прибытия дочери от первого брака и первой жены в дом второй жены отца.
        Глава 10
        Мама уехала почти сразу, не попив даже чаю, пообещав звонить дочери через день.
        Лара осталась одна. Именно так она себя чувствовала - словно шпион во вражеском лагере.
        Отец показал девушке ее комнату - просторную, с огромными окнами и милым балкончиком, помог ей донести рюкзак и оставил ее устраиваться, забрав с собой следующего за Ларой хвостом Егорку.
        Комната девушке очень понравилась. Уходу отца она обрадовалась, потому что чувствовала себя скованно и неуютно в его присутствии. А главное, ей было совершенно непонятно, как себя вести.
        «И зачем я сюда приехала? - спрашивала себя Лара. - Вот, что бывает, когда принимаешь решение в состоянии аффекта».
        В комнату постучали, и в ответ на Ларино «войдите» в дверях показалась Наташа.
        - Ларис, может, ты поесть хочешь или чая? - спросила она. - Ты не стесняйся, говори. И чувствуй себя как дома.
        - Я постараюсь. - Лара взглянула на нее и отметила про себя, насколько Наташа не похожа на мать.
        Говорят, люди всю жизнь подбирают себе партнеров одного и того же типажа. Так вот, в случае с отцом это явно не работало.
        Если Ларина мама была жесткой, волевой, всегда собранной, словно настороженной, неулыбчивой, несгибаемой, как говорили о ней ее коллеги, то Наташа буквально лучилась теплом, мягкостью, можно даже сказать, нежностью. Она казалась зависимой и уязвимой, какой-то аморфной, как виделось Ларе.
        Своей мамой Лара всегда восхищалась и прощала ей все недостатки - оно и понятно, с ее работой сложно быть мягкой, слишком много чужой боли она видит, слишком страшно, если не сумеет помочь, слишком большая ответственность на ее плечах. Мама хороший хирург - Лара это знала, она часто, навещая родительницу на работе, становилась свидетельницей того, как бывшие больные стараются отблагодарить ее за свое выздоровление. Мама в такие моменты как-то тушевалась и словно не признавала своей заслуги, никогда не брала денег и дорогих подарков, говоря, что помогать людям - ее прямая обязанность.
        Наташа с мамой даже внешне были абсолютными противоположностями. Мама высокая, ростом почти с отца, худая, с всегда прямой спиной, черты лица точеные, аристократические, волосы пышные, пшеничного цвета, глаза насыщенно-серые. Настоящая красавица, даже с возрастом не ставшая менее яркой. Внешне Лара - копия мамы, а вот характер у нее скорее отцовский.
        Девушка всегда знала, что ее мама особенная, чего нельзя сказать о Наташе, маленькой, пухленькой. Двигалась Наташа плавно, словно плыла, так что ее густые темно-каштановые с рыжиной волосы шли волнами. Волосы Лара считала единственным Наташиным украшением. Честно говоря, она вообще не понимала, что отец нашел в бывшей своей студентке. Впрочем, было в ней что-то трогательное, беззащитное, что ли.
        - Ну, я тогда пойду пока, - произнесла Наташа, словно это не Лара была у нее в гостях, а наоборот - она у Лары.
        Девушка только кивнула.
        Выходить из комнаты не хотелось, хотя делать здесь нечего: вещи разложены, рюкзак убран под кровать.
        «С другой стороны, не буду же я сидеть безвылазно все две недели, - подумала девушка. - Приехала в гости, значит, надо и с хозяевами общаться».
        Она вышла из комнаты и двинулась на звук голосов.
        Отец с Наташей оказались на кухне, они о чем-то беседовали, смеялись.
        Лара застыла в дверях, не зная, как вести себя дальше.
        - Проходи, Ларис, - сказал отец, заметив дочь. - Квасу холодного хочешь? Наташа вчера сделала. Вкусный.
        - Хочу. - Девушка плюхнулась на мягкий диванчик рядом с окном, но тут же встала. Ее взгляд приковал к себе цветник во дворе. - Ух ты, как красиво! - воскликнула она.
        И правда, такой красоты ей видеть еще не доводилось. Цветы отлично сочетались друг с другом - и по цвету, и по размеру. На клумбах и кое-где по обочинам засыпанных розоватым песком дорожек стояли кованые фонарики и фигурки сказочных существ, казавшиеся абсолютно живыми.
        Забыв и про квас, и про отца с Наташей, Лара выбежала в сад. Она ходила по дорожкам как завороженная, разглядывая цветы и фигурки.
        Внезапно за ее спиной возникла улыбающаяся Наташа.
        - Держи. - Она протянула ей стакан из прозрачного стекла, до краев наполненный ледяным квасом. - Нравится? - спросила она, кивком указав на ближайшую клумбу, среди цветов которой замерла фея с перламутровыми крылышками.
        - Очень! - честно ответила Лара. - Никогда не видела такой красоты.
        - Это твой папа зимой привез из Лондона. Прям как живые, да?
        - Ага. Даже кажется, что они двигаются. А цветами кто занимается? Садовник? - Девушка вопросительно взглянула на отцовскую жену.
        - Я, - ответила та абсолютно без хвастовства и позерства. - А с той стороны дома у нас Егоркина площадка и небольшой бассейн. Пойдем покажу.
        Лара и не заметила, как чувство неудобства и скованности ушло. Жена отца обладала удивительной способностью обходить острые углы и разруливать неприятные моменты. Да и рядом с ней даже в голову прийти не могло, что можно говорить на повышенных тонах или на что-то обижаться.
        - Я тебя знаешь как раньше боялась, - подмигнула Наташа Ларе, - под землю хотелось провалиться в твоем присутствии.
        - Я такая страшная? - усмехнулась девушка.
        - Очень симпатичная. Просто ты дочь моего любимого человека от первого брака, а я - вторая жена. Мне казалось, ты должна меня ненавидеть.
        Лара промолчала. Что тут скажешь? По-своему отцовская жена права, симпатии к ней она никогда не испытывала.
        Обедали на открытой веранде, увитой диким виноградом. Егорка ел вместе со взрослыми, деловито орудуя ложкой.
        Лара мало что знала о детях этого возраста, ей почему-то казалось, что трехлетний ребенок не способен делать сам почти ничего, поэтому она сначала очень удивилась самостоятельности братика. Но Наташа, видимо, поняв ее удивление, пояснила:
        - Он у нас настоящий мужчина: абсолютно самодостаточный, все любит делать исключительно сам. А главное, почти никогда не плачет. Не ребенок, а золото!
        Золотой ребенок в этот момент увлеченно выкидывал на стол свеклу из тарелки с борщом.
        После обеда Лара сильно усомнилась в его самодостаточности. То ли со взрослыми Егору было не так интересно играть, то ли в Ларе он увидел своего единомышленника, но не отпускал он ее до самого ужина. За это время они успели поиграть в машинки, почитать книжку, нарисовать трех динозавриков и искупаться в бассейне.
        Ларе нравилось возиться с братиком. Рядом с ним отступали мысли о Даниле и на душе становилось не так пусто. Особенно девушку развлекло купание. Она, словно ей самой было три года, пускала с Егоркой резиновых уточек и смотрела, как они плавают от берега к берегу, а затем долго плескалась, визжала и прыгала.
        - Давайте вылезайте, пора ужинать, - позвал их отец.
        Лара неохотно подчинилась, вытащила Егорку. Наташа переодела его в сухое, после чего все вместе пошли за стол, накрытый все на той же веранде.
        После того как поужинали и Наташа включила сыну его любимый мультик про слоненка Дамбо, сели пить чай.
        Лара думала о том, проходит ли у отца и Наташи так весело и живо каждый день или сегодня - исключение и почему у Лары с мамой все совсем не так, почему они редко смеются, редко проводят вместе время, почему Ларе так сложно представить, что она разговаривает с мамой о чем-то личном. Вот с бабушкой - да, во всяком случае, раньше такие разговоры случались.
        - О чем думаешь, Птица? - спросил отец, и Лара чуть вздрогнула, услышав из его уст свое старое детское прозвище.
        Птицей отец называл ее с самого раннего детства, именно от него она узнала, как переводится ее имя.
        - Почему мы стали так мало общаться, пап? - неожиданно для самой себя спросила она.
        - Ты решила, что ты мне больше не нужна? - в свою очередь спросил отец.
        Девушка лишь кивнула в ответ, опустив глаза.
        - Это совсем не так, Ларис. Я тебя очень люблю, всегда любил и всегда буду. - Он замялся, затем продолжил: - У нас с твоей мамой были некоторые разногласия после того, как я женился. Я думал, ты в курсе, - в его голосе прозвучала растерянность.
        Лара подняла на него глаза, попутно заметив про себя, что Наташа успела куда-то уйти, видимо, чтобы не мешать беседе отца с дочерью.
        - Ну да, я пару раз слышала, как вы что-то с мамой выясняете по телефону. Но вы и раньше ругались. А что, было что-то по-настоящему серьезное?
        - Это я виноват, - сокрушенно произнес отец. - Я послушал Ирину и не поговорил с тобой, а это было необходимо сделать. - Лара обратила внимание, что отец назвал мать по имени, обычно он почему-то избегал этого, предпочитая говорить о ней либо «она», либо «твоя мама», если говорил о ней с Ларой. - Прости меня, Птица. - В голосе отца девушке послышалась боль, и внезапно в ее голове словно кто-то зажег свет. Все прояснилось, встало на свои места.
        - Это она попросила общаться со мной как можно меньше? - спросила она, уже зная ответ. За пятнадцать лет неплохо изучив характер матери, Лара понимала, что это более чем возможно.
        - Пойми, она хотела как лучше, - произнес отец. - Твоя мама боялась, что моя женитьба и появление Егорки причинят тебе гораздо большую боль, чем мое исчезновение из твоей жизни.
        - И ты так легко согласился! - с горечью проговорила Лара, но тут же спохватилась, вспомнив, как умеет настаивать на своем мама, какие она обычно веские доводы приводит, с каким напором говорит. - Кажется, я понимаю, - прошептала она. - Маме трудно противостоять, да? Она прет напролом, как танк. - Девушка грустно улыбнулась. - Пап, а почему вы развелись?
        Отец тяжело вздохнул:
        - Мы с самого начала были слишком разными, не понимали друг друга, а может, не хотели понять. К тому же твоя мама по природе лидер, а я хотел, чтобы главным в семье был я. Ты уже совсем взрослая, поэтому я и говорю тебе все это. - Он посмотрел на дочь. - Для твоей мамы всегда на первом месте была работа. Я хотел семью, детей. А она живет тем, что спасает людей. Каждый день совершает подвиги.
        - Спасать чужих гораздо проще, чем своих родных и близких, - тихо проговорила Лара. - Или себя, - добавила она еще тише.
        «Все кругом врут, - подумала девушка. - Сначала Данила, теперь, оказывается, и мама все эти годы мне врала, точнее, не говорила, что это она попросила отца меньше со мной общаться. Просто умолчала. И Данила не сказал, что Черный Дрозд - это он. Вроде и не ложь, а все равно противно. Да и я сама тоже хороша - зачем наплела Даниле, будто у меня есть парень?»
        Осознание собственной неправоты пришло внезапно и навалилось на нее тяжелым грузом, и вместе с этим сделалось до слез жалко маму: сильную, жесткую, успешную и невероятно одинокую.
        «В работу она бежит в том числе и от одиночества, - поняла Лара, - от сделанных однажды ошибок, от самокопаний, от разрушенной семьи… Ведь она, видимо, очень любила отца. И, наверно, продолжает любить».
        - Не осуждай ее. Просто Ирина всегда была максималисткой, ей тяжело даются компромиссы, - произнес отец.
        - А еще она жуткая собственница, - перебила его Лара. - Несмотря на ваш развод, ей не хотелось делить тебя с Наташей. И меня - с тобой, когда ты женился и ушел в другую семью. Теперь я наконец-то все поняла. - Она задумалась. - А что же изменилось? Почему она решила пойти на попятную?
        - Я думаю, твоя мама не хочет, чтобы ты становилась такой, как она, чтобы у тебя не было друзей и чтобы ты жила только работой. Наверно, она осознала свои ошибки и решила их исправить. - Отец улыбнулся одними уголками губ. - И, по-моему, очень вовремя. Я рад, что ты здесь. И надеюсь, теперь мы снова будем видеться часто.
        Лара кивнула и улыбнулась ему в ответ, хотя на душе у нее было совсем не безоблачно. Нет, с одной стороны, она радовалась, что между ней и отцом расставлены все точки и теперь никто не отнимет его у нее. А с другой, ее не покидали мысли о матери.
        Лара представляла, как мама приходит после дежурства в пустую квартиру, как пьет чай и думает, а не потеряет ли она теперь и дочь, простит ли ее она, сможет ли понять?
        «Завтра же позвоню ей, - решила девушка, - скажу, что сильно ее люблю и совсем не злюсь».
        Ложась в эту ночь спать, она прокручивала в голове разговор с отцом, а еще вспоминала беседу в лесу с матерью, - тогда, когда та сообщила ей о приглашении отца. Мама в тот день казалась грустной и растерянной. Она уже знала, что отец не станет молчать, расскажет дочери правду.
        «Как же она жила все эти годы после развода? - думала Лара. - Сколько боли и обид в себе, должно быть, носила… Но больше я не позволю ей быть такой одинокой. Теперь она поймет, что у нее есть я».
        Глава 11
        Время на отцовской даче пролетало быстро. Лара и не заметила, как промелькнула неделя. Каждая минута была занята чем-то интересным: прогулками в лесу, играми с Егоркой, беседами с отцом. Пару раз даже съездили на пикник на находящееся в тридцати километрах от поселка водохранилище.
        Только одно омрачало Ларино хорошее настроение - мысли о Даниле. Вестей от него не было. Честно говоря, девушка в тайне надеялась, что он позвонит ей, ведь номер ее сотового у него был, и попробует помириться. Но ее надеждам не суждено было сбыться.
        На дачу к Ларе Данила тоже не приходил - об этом она узнала от бабушки, которой звонила отчитаться, как дела.
        «Значит, это конец, - повторяла про себя Лара, ложась спать. - Теперь мы, если и встретимся, то только случайно».
        За неделю обида на Данилу немного улеглась, стала не такой острой. Теперь Лара часто думала, правильно ли она поступила, по сути, сбежав от него. Впрочем, она успокаивала себя тем, что назад время все равно не отмотать и события не переиграть. Что сделано, то сделано, надо жить с этим.
        Вечерами, когда на поселок опускались сумерки, ей полюбилось сидеть в увитой цветущими клематисами беседке. В эти минуты она думала обо всем понемножку, но больше всего, конечно, о Даниле. Иногда к ней присоединялся отец, и они подолгу разговаривали. Лара сама не знала, почему до сих пор не рассказала ему о Дане и всей связанной с ним истории. Ей словно что-то мешало. Казалось бы, вот отец - поговори с ним, он, как мужчина, лучше поймет поступки Данилы и, возможно, растолкует их, даст совет. Но Лара снова и снова уводила разговор от темы своей личной жизни и друзей в сторону, пока отец, наконец, не перестал и пытаться расспрашивать.
        В тот вечер Лара засиделась особенно долго. Она слушала, как в доме громко переговариваются отец и Наташа, потом голоса затихли и наступила тишина. А вскоре к Ларе пришла жена отца.
        - Я тебе не помешаю? - спросила она.
        - Нет, - ответила девушка и немного подвинулась, освобождая место на диванчике.
        Наташа присела.
        - Я тоже очень люблю эту беседку, - сказала она. - Вот только посидеть в свое удовольствие удается редко: то с Егоркой возишься, то готовишь, то в саду ковыряешься.
        - Сильно устаешь? - спросила Лара, только чтобы поддержать разговор.
        - Нет, мне нравится, - улыбнулась Наташа. - У меня самый лучший на свете сын, самый любимый муж и самый уютный дом. Я с детства мечтала о семье, о детях. Мне доставляет удовольствие о них заботиться.
        Лара не могла не улыбнуться в ответ. Жена отца больше ни капли ее не раздражала. Теперь Лара понимала его выбор и даже радовалась, что отец получил, что хотел. Ведь с Лариной мамой у него никогда бы не вышло быть счастливым.
        - Что тебя беспокоит, Ларис? - спросила Наташа. - Я же вижу, ты часто грустишь, думаешь о чем-то явно непростом. Если тебе не с кем поговорить, посоветоваться, то я к твоим услугам. Понимаю, что кандидатура, наверно, не самая лучшая, но… - Она развела руками, словно извиняясь. - В любом случае, о чем бы ни шла речь, разговор останется только между нами, это я тебе могу обещать.
        «А почему бы и правда не рассказать? - подумала девушка. - В конце концов, говорят же, что нельзя держать в себе. Да и взгляд со стороны мне бы не помешал».
        Она не собиралась вдаваться в подробности, но сама не заметила, как выложила все в деталях, вплоть до точных фраз в разговорах. Рассказывала путано, то и дело сбиваясь на эмоции. Тем не менее Наташа ее ни разу не перебила, стойко дослушала до конца.
        - Ну вот, - подытожила Лара. - Он даже не попытался со мной связаться. Значит, я, похоже, и правда, если так можно сказать, пройденный этап.
        - Я думаю, он просто боится, - задумчиво произнесла Наташа. - И боялся с самого начала.
        - Да чего ему бояться? Я же не бешеный медведь гризли, не съем же я его! - воскликнула девушка.
        - Это подсознательный страх, иррациональный. Видимо, боится, что его предадут, как предал отец, - ведь развод родителей легко воспринять именно как предательство. - Она покосилась на Лару. - А когда играешь, вроде все несерьезно, можно спрятаться за выбранной ролью, и если тебя снова предадут, сделать вид, что тебе совсем не больно. К тому же складывается ощущение, что ситуацией управляешь ты, все контролируешь. Еще он боится привязанностей. Как и ты, я думаю. Не зря у него нет друзей, ведь не все вокруг такие плохие или непонимающие, скорее всего он сам закрывается.
        Лара пораженно уставилась на нее.
        - То есть, по-твоему, он трус?
        - Нет, трусость - это другое. Он просто запутался, сам не знает, может ли доверять самому себе. А главное, заслуживает ли он дружбу и любовь, ведь не просто же так отец ушел из семьи. Возможно, ему подсознательно кажется, что в этом есть доля его вины. Мальчики острее воспринимают развод родителей и отсутствие отца, чем девочки. - Наташа покачала головой. - Нет, Лар, он не трус. Будь он трусом, не стал бы тебя спасать от тех парней. Просто представь себе, в нем, взрослом, смелом, веселом, жизнерадостном сидит маленький испуганный мальчик - такой, каким он был в момент развода родителей, который ничуть не меньше, чем тогда, боится быть брошенным.
        - Так какой же он настоящий? - вырвалось у Лары. - Черный Дрозд или Данила? Веселый, уверенный в себе парень или ранимый мечтатель?
        - Думаю, он разный, как и любой человек. Сложный. И ранимый, и жесткий, и мечтатель, и неунывающий весельчак. Просто он сам, видимо, чего-то в себе стесняется, вот и придумал Черного Дрозда.
        - То есть ты его оправдываешь? Считаешь, он поступил правильно, обманув меня, сыграв на моих чувствах? - Девушка удивленно посмотрела на жену отца.
        - Нет, конечно, - мягко произнесла та. - Он совершил далеко не самый лучший поступок, и ты имеешь полное право на него обижаться. Я говорю сейчас только о том, что можно понять его, разобраться, что заставило его поступить так.
        Они какое-то время помолчали. Наконец, Лара сказала:
        - Предположим, все так и есть. Но мне по-прежнему не ясно, зачем Дрозд предложил мне встретиться. Ведь он не мог не понимать, что если хочет продолжать игру, то встреча невозможна.
        - Думаю, он хотел прекратить. Честно все тебе рассказать, попросить прощения. Но в последний момент его опять-таки остановил страх. Он испугался, что ты отвернешься. Побоялся тебя потерять.
        - Тогда как ты объяснишь его слова про девушку, которая ему нравится? Есть она или нет? Предположим, есть… С другой стороны, я видела свою фотку на его рабочем столе. Значит, я ему нравлюсь.
        - Вот этого, увы, не знаю. Но уверена: ты ему очень симпатична. Не стал бы парень столько времени проводить с той, которая ему не нравится, даже если они друзья. К тому же не забывай, ты сама дезинформировала его, сказав, что у тебя есть парень.
        - Да уж, зря я это сделала. - Лара опустила глаза и немного помолчала, размышляя. - Ну а если учитывать, что для него игра в Дрозда была своего рода развлекалкой? - Лара внимательно посмотрела на Наташу.
        - Тем более. Во-первых, он явно не из тех, кто так глупо развлекается, а во-вторых, даже если принять за правду, что все было игрой, он давно наигрался. Мальчишки редко отличаются терпением и любовью к такого рода мистификациям - это прерогатива девчонок.
        Лара задумчиво грызла нижнюю губу.
        - Тогда остается непонятным только одно: почему он не звонит?
        - А вот это как раз проще простого. Чувствует себя виноватым. Причем его чувство вины настолько сильно, что он уверен: прощения ему нет.
        - Значит, получается, что если я хочу как-то разрулить эту ситуацию, то первый шаг опять придется делать мне? Но я не хочу!
        Наташа успокаивающе положила руку на Ларино плечо.
        - Не нервничай. Лучше просто как следует все обмозгуй, взвесь все за и против, подумай, сможешь ли простить его, нужен ли он тебе, станешь ли доверять ему после произошедшего. А потом уже делай или не делай шаг.
        Девушка задумалась, потом спросила:
        - А как бы поступила ты?
        - Я бы однозначно дала ему еще один шанс. Все люди этого заслуживают, даже самые плохие, что уж говорить про хороших. Я бы встретилась с ним и поговорила, высказала свои соображения, возможно, даже обиды, но не резко, а спокойно, и посмотрела бы, как он себя поведет. Вообще, Лар, по-моему, это вопрос любви. Если ты любишь Данилу, то стоит простить. Любовь - она важнее всего: обид, собственной гордости…
        - Поэтому ты ждала папу столько лет? - ляпнула Лара и тут же прикусила язык. - Прости, Наташ, я вовсе не хотела тебя обидеть. - Она умоляюще посмотрела на жену отца.
        Но Наташа не обиделась. Она лишь мягко улыбнулась и кивнула.
        - Да. Именно поэтому. И ни минуты не жалею, и в прошлом не жалела. - Наташа помолчала немного, затем продолжила: - Твой отец очень любил твою маму, но ты сама знаешь, у них не складывалось. Наши с ним отношения были для него своего рода отдушиной. Нет, Ларис, я не уводила его из семьи. - Лара порывалась сказать, что сама давно уже это поняла, но жена отца жестом попросила ее молчать. - Он очень тяжело переживал семейные ссоры, а позже развод. Я поддерживала его, была ему другом. Мы тогда много общались - ты знаешь, я писала у него диплом. Так вот. В то время между нами не было иных отношений, кроме дружеских, несмотря на сплетни, которые о нас ходили. Все случилось много позже. Я просто была рядом с ним. - Наташа замолчала и уставилась в одну точку.
        Лара боялась отвлечь ее, выдернуть из воспоминаний. Впрочем, Наташа вскоре очнулась сама и продолжила:
        - Через три года после его развода с твоей мамой у нас начались отношения. Еще через несколько лет я забеременела, и мы решили пожениться. А теперь, - она широко улыбнулась, отчего ее неяркое лицо стало вдруг почти красивым, - я самая счастливая женщина на свете.
        Лара неуверенно улыбнулась в ответ.
        После разговора с женой отца в ее голове была жуткая каша. Хотелось не улыбаться, а реветь в голос - от жалости: к маме, к отцу, к Наташе, к Даниле, к самой себе - и сетовать на то, какая сложная, оказывается, штука жизнь. И непредсказуемая.
        Словно прочитав по глазам ее мысли, Наташа произнесла:
        - А вот жалеть никого не стоит. Понять, почему происходит так, как происходит - да, но не жалеть. Жизнь все расставляет по своим местам, и каждый в конечном итоге остается с тем, чего хотел. Надо просто понять, чего хочешь ты.
        Глава 12
        «Легко сказать, - думала Лара. - Понять, чего хочу я? Предположим, хочу, чтобы всей этой истории с Данилой и Дроздом не было. Нет. Точнее, чтобы Данила мне не врал. Но это невозможно. Прошлое не изменить».
        В настоящем же она хотела только одного: перестать о нем думать, выкинуть из головы, чтобы мысли о нем не отравляли каждый ее день. Но как раз именно это никак не получалось.
        Всю следующую после разговора с Наташей неделю Лара промучалась, пытаясь разобраться в том, чего же хочет от Данилы. К концу недели результат был нулевой.
        Девушка сама не заметила, как подошло время отъезда. И хоть отец и Наташа в один голос уговаривали ее остаться еще на неделю, Лара решила ехать домой.
        Мама приехала за ней вечером, после работы.
        Девушка попрощалась с отцом и Наташей, пообещав навестить их в августе, да и вообще приезжать как можно чаще, вдоволь наобнималась с никак не желающим ее отпускать братиком, который даже раскапризничался, и села в машину.
        Ехали снова молча. Лара смотрела в ветровое стекло на ложащуюся под колеса дорогу, освещаемую фарами, и вспоминала, как они с Данилой улепетывали от троицы на «Жигулях». Как здорово было тогда, даже несмотря на страх!
        - Ну, рассказывай, как съездила, - нарушила тишину мама.
        - Отлично. С ними весело. Особенно с Егоркой. - Внезапно Лара вспомнила, что так и не сказала маме то, что собиралась сказать после разговора с отцом. - Мам, мне все известно. - Она замялась, не зная, как продолжить. Надеялась, что мама ей поможет, но та молча вела машину. - Папа мне рассказал. И про ваш развод, и про то, что ты не хотела, чтобы мы с ним общались. - Она нервно сглотнула. - Останови машину, пожалуйста.
        Девушка дождалась, пока автомобиль замрет на обочине, и посмотрела на маму. Казалось, та ждет чего-то плохого. Зубы сжаты, на лбу вертикальная складка.
        - Я совершенно на тебя не злюсь. Я понимаю, почему ты так поступила. - Лара говорила захлебываясь, ей казалось, что если она не выдаст все на одном дыхании, у нее не хватит сил сказать это вообще. - И я очень люблю тебя, мам. Больше всех на свете. - Последние фразы дались ей особенно трудно. Из глаз сами собой во все стороны брызнули слезы.
        Через мгновение они с мамой уже крепко сжимали друг друга в объятиях, громко рыдая. Когда обе немного успокоились, когда были сказаны все слова, что так долго копились внутри, и было решено, что теперь в их семье будет все по-другому, поехали дальше.
        В квартиру входили уже за полночь. Но все равно решили попить чаю с накануне купленными мамой пирожными.
        Лара сама не ожидала, что сможет съесть три эклера за один присест. Она бы и больше съела, если бы мама не остановила.
        - Не лопнешь? - поинтересовалась родительница.
        - Могу, - честно ответила девушка, разглядывая наполовину опустевшую коробку.
        - Вот именно. Целых три пирожных, еще и на ночь! Если будешь продолжать в том же духе, то о талии придется позабыть и близко познакомиться с товарищем гастритом. А молодые люди, например, не любят бесформенных девушек.
        - Ну, на вкус и цвет… И вообще. Ну и пусть! Меня и с талией не очень-то любят. А некоторые еще и издеваются!
        - Ну-ка, - забеспокоилась мама. - Рассказывай.
        И хоть Лара уже советовалась насчет Данилы с Наташей, она рассказала всю эту историю еще и маме.
        Как ни странно, мама объяснила поступки Данилы так же, как жена отца, а в конце тоже посоветовала поговорить с ним и высказать все, что она думает по поводу его поведения.
        Вот только Лара по-прежнему не представляла, как после всего случившегося сможет беседовать с Данилой.
        - У тебя какие планы на оставшееся лето? - спросила мама. - На дачу поедешь? Там смородина поспела, надо бы помочь бабушке собрать. Но если не хочешь, съезжу я. А тебя, кстати, могу на море отправить на пару недель. Если есть желание, конечно.
        Лара представила себе море, долгую дорогу в поезде, жару, незнакомых людей…
        - Нет, не хочу. Поеду к бабушке через пару дней, а завтра съезжу на книжную ярмарку, все к новому учебному году закуплю, чтобы перед первым сентября не бегать. - И сразу же сделалось легче, - вот что значит правильное решение.
        «Буду книжки читать, гулять, скоро грибы пойдут. Да и к Даниле, что ни говори, поближе. Вдруг встретимся где-нибудь случайно», - думала Лара, засыпая.
        Как и планировала, половину следующего дня девушка провела на книжной ярмарке, где кроме тетрадей, ручек и прочих канцтоваров к новому учебному году, накупила еще и всяких книжных новинок.
        До дома все это дотащила с трудом, в квартиру ввалилась уставшая и сразу, даже не помыв рук, плюхнулась в кресло. Тут-то ее взгляд и упал на ноутбук.
        «Надо проверить почту, - подумала Лара. - Вдруг за две недели кто-нибудь прислал письмо. Данила, например».
        Но ее надежды не сбылись. Кроме спама, в ящике ничего не было.
        Заглянув в ЖЖ, Лара обнаружила, что Данила, то есть Дрозд, свой журнал удалил.
        Она сидела перед монитором и в который раз перечитывала надпись: «Журнал пользователя chernij-drozd был удален».
        «Почему? - спрашивала себя Лара. - Журнал-то тут при чем?»
        Мама пришла домой пораньше, и Лара уговорила ее сходить в кино. Вечер провели в кафе, где до отвала наелись вкусной пиццы и мороженого.
        Но ни кино, ни разговор с мамой, ни мороженое не смогли отвлечь девушку от мыслей о поступке Данилы.
        Мама в ответ на ее вопрос, почему он так поступил, нашла только одно объяснение:
        - Наверно, он злится на себя, - сказала она. - Думаю, решил избавиться от Черного Дрозда.
        Девушка кивнула, затем спросила:
        - А разве можно избавиться от части себя?
        - Можно, наверно, - вздохнула мама. - Если очень хотеть.
        - Жалко. Мне нравился Дрозд. - Лара задумчиво помешивала ложечкой чай.
        - Тогда скажи ему об этом, - посоветовала мама.
        Вечером позвонила бабушка, и Лара клятвенно пообещала, что завтра приедет.
        Рюкзак решила собрать сейчас, проковырялась долго, потому что раз пятнадцать перетряхивала весь свой гардероб, выбирая, что бы из вещей взять с собой. В итоге только разозлилась.
        «Что ты наряды выбираешь, словно на курорт собралась, - ругала она себя. - Все надеешься Данилу встретить? Дура! Да он, судя по всему, не хочет тебя больше видеть».
        От этой мысли стало совсем противно. В конце концов Лара покидала в рюкзак первое попавшееся и легла спать.
        Автобус задерживался уже на десять минут, а люди на остановке то и дело поглядывали на часы. Уже слышались разговоры на тему «будет ли сегодня вообще этот автобус или его отменили».
        Лара безучастно сидела на лавочке на остановке рядом с такими же, как она, дачниками. В ногах стоял тяжелый рюкзак. Вот только мыслей о том, будет автобус или нет, не придется ли идти пешком, в голове не было.
        Она закрывала глаза и представляла себе, что сейчас поздний вечер и середина июня, а не обеденное время и конец июля, что на остановке, кроме нее, никого нет, только глупая белая курица, что в стороне стоит старый «жигуленок» и не менее старый мотоцикл, что вот распахивается дверь кафе, и к «жигуленку» идут трое, но один замечает Лару, а еще пять минут спустя на ее плечо ложится тяжелая Данилина ладонь и его голос над ее ухом произносит: «Привет, малыш! Заждалась?»
        - Девушка, девушка! - Кто-то настойчиво теребил Лару за руку. Она открыла глаза и увидела пожилую тетеньку, склонившуюся над ней. Тетенька ткнула пальцем в сторону и громко произнесла:
        - Автобус.
        - Спасибо. - Лара улыбнулась ей одними уголками губ, подняла с земли рюкзак и зашагала к припозднившемуся автобусу, который без всяких приключений доставил ее прямиком до дачи.
        Бабушка долго расспрашивала внучку о том, как она провела время на даче отца. Лара рассказывала охотно, с подробностями. Сейчас ей хотелось как можно больше оттянуть момент, когда придется спросить, не приходил ли Данила, и получить отрицательный ответ.
        Вопрос был неизбежен. Казалось, и Лара, и бабушка это понимают.
        Первой все-таки не выдержала девушка.
        - Ба, Даня не заглядывал? - спросила она.
        - Как в воду канул твой Даня, - ответила бабушка. - Видимо, понял сам, что ты на него обиделась.
        Лара лишь кивнула.
        - Ладно, пойду почитаю что-нибудь, - произнесла она и позвала пса: - Веник, ты со мной?
        Тот выразил желание следовать за ней хоть на край света.
        Хоть и зареклась Лара не писать в ЖЖ о своих впечатлениях и ощущениях от происшедшего с ней и Данилой, но пост возник словно сам собой.
        «Терять близких людей больно. Особенно больно терять по глупости - неважно, по своей или чужой. Вот, кажется, совсем недавно был рядом с тобой человек, вы смеялись вместе, обсуждали планы, делились радостями и горестями, и вдруг раз, и его рядом больше нет. И кажется, чего проще - живи так, как будто его никогда в твоей жизни не было, а не получается, потому что он живет уже внутри тебя, стал твоей частью, твоей радостью и твоей болью. И вычеркнуть его, забыть - все равно что расстаться с частью себя, своей души.
        Я не могу. Не умею вычеркивать».
        Лара не оставила под постом возможность комментировать, зачем? Все равно, по сути, запись предназначена одному-единственному человеку, связь с которым, похоже, утеряна навсегда.
        «И который скорее всего как раз и не прочитает», - подумала девушка.
        Сейчас она снова, как и сразу после того, как узнала, что Данила и Дрозд - один человек, ощущала пустоту внутри. Только пустоту.
        «Все сроки прошли, - сказала себе Лара. - Он больше никогда в моей жизни не появится. Ждать глупо».
        Она выключила компьютер, погасила свет и легла на диван, лицом в подушку.
        Глава 13
        Неделя прошла за сбором урожая черной смородины, варкой варенья, чтением купленных Ларой на ярмарке и привезенных мамой на машине книг, за долгими прогулками по лесу и вечерними чаепитиями с бабушкой и Веником.
        Лара почти успокоилась, почти не позволяла себе думать о Даниле, почти не вспоминала их встречи. Она даже в Интернет больше не лазила - проверить почту или посмотреть ЖЖ. Девушка твердо решила с первого сентября начать новую жизнь, стать другим человеком.
        Когда она задумывалась, каким таким другим, однозначно ответить не могла. Точно знала одно - таким, с чувствами которого точно никому не придет в голову играть.
        Этот день начинался совсем обычно. До обеда они с бабушкой, как и в предыдущие дни, провозились с вареньем. Обедали поздно, где-то в районе шести. Есть по жаре не хотелось, поэтому Лара ограничилась только тарелкой гречневой каши с молоком.
        После обеда было решено чуть подождать, пока спадет жара, а затем прогуляться в лес. Может, даже до лесных озер дойти.
        Что и было сделано.
        Лара переоделась в легкие брюки и топик и, крикнув Веника, зашагала к лесу.
        Она шла не торопясь, прислушиваясь к звукам, к жужжанию насекомых, одиночным крикам птиц в кронах. Пес бежал впереди, то и дело сходя с тропинки и скрываясь в придорожных кустах.
        Дойдя до полянки, Лара чуть приостановилась, залюбовавшись красивым цветком. Веник направился к освещенному закатным солнцем пеньку на краю поляны. Через мгновение тишину прорезал собачий визг.
        Лара бросилась к псу. Расстояние, отделяющее ее от него, она покрыла буквально за пару секунд, поэтому успела заметить хвост уползающей в кусты змеи.
        Веник плакал почти по-человечески. Лара опустилась перед ним на колени и похолодела. На передней лапе виднелась кровь.
        «Гадюка, - пронеслось в голове, и сразу перед глазами замелькали картинки из зоологического атласа: небольшая серо-коричневая змейка с узором на спине. - Точно гадюка!»
        Лапа Веника распухала на глазах. Пес перестал скулить и теперь смотрел на хозяйку огромными, полными муки глазами.
        - Что же делать? - спросила Лара непонятно у кого.
        Сразу вспомнился какой-то фильм, в котором герой отсасывает кровь из ранок на ноге укушенной змеей девушки.
        Лара попыталась найти на собачьей лапе ранки, но Веник не давался, стонал и отдергивал конечность, к тому же под коркой уже начавшей запекаться крови ранок видно не было.
        Тогда Лара подхватила пса на руки и понеслась назад, прочь из леса, домой. Уже через несколько метров она почувствовала, что ноша оттягивает руки. Но медлить было нельзя. Ей показалось, что дыхание Веника стало каким-то неровным, прерывистым, да и сам он как-то обмяк на руках.
        Девушка бежала, не сбавляя темпа. По ее лицу текли слезы, смешиваясь с потом, а она не могла их даже стереть, потому что обе руки были заняты собакой. Сейчас она боялась только одного: что упадет, за застилающей глаза пеленой не заметив препятствия на тропинке, что не успеет.
        Спину с каждым шагом ломило все сильнее, но Лара только плотнее стискивала зубы, крепче прижимая пса к груди. Она боялась смотреть на него, в голове ее, как птица, билась одна-единственная мысль:
        «Это я виновата. Это я забыла о предупреждении по радио, что этим летом из-за жары в Подмосковье очень много змей».
        Девушка не знала, сколько она бежала. Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем вдалеке забрезжил выход из леса. Она, насколько могла, прибавила темп. В глазах заплясали черные круги.
        В калитку влетела на последнем издыхании. Как можно осторожней опустила Веника на траву и упала рядом. С дальнего конца участка уже спешила бабушка.
        - Гадюка, - прошептала Лара, едва бабушка оказалась рядом. - За лапу укусила.
        Пес даже не попробовал подняться, так и лежал, как положила его девушка, дышал тяжело, подергивался.
        Лара снизу вверх посмотрела на пожилую женщину:
        - Что же делать?
        Она видела, что бабушка сама еле сдерживает панику.
        - Надо срочно в ветеринарку, - произнесла бабушка и, в свою очередь, уставилась на внучку.
        Обе прекрасно понимали, что срочно никак не получится. Ближайшая ветлечебница находилась в том городе, куда Лара ездила на свидание к Дрозду. К тому же на даче не имелось никакого транспортного средства, кроме велосипеда и садовой тачки. А хуже всего было то, что на землю уже опустились сумерки. Лара и не заметила, когда окончательно скрылось солнце и в свои права вступил вечер. Автобусы уже не ходили.
        Веник сильно задергался, его вырвало, но даже после этого судороги не прекратились.
        - Бабушка! - закричала Лара. - Мне нужен телефон.
        Пожилая женщина со всех ног побежала в дом и через минуту вернулась, неся в руке внучкин сотовый.
        «Кому звонить? - думала девушка. - Мама будет здесь не раньше чем через два часа в лучшем случае; если будет гнать, через час с небольшим. Но у нас нет этого времени. - И тут ее осенило: - Данила!»
        Она дрожащими пальцами набрала его номер, попутно как-то вскользь удивившись тому, что помнит его наизусть. Послышались длинные гудки.
        - Возьми трубку! Пожалуйста, возьми трубку! - Лара не замечала, что произносит это вслух.
        Наконец в трубке раздался удивленно-напряженный Данилин голос:
        - Лара?
        - Веника укусила змея, - даже не поздоровавшись, без предисловий прокричала она. - Нужно срочно в ветеринарку. Мотоцикл!
        - Сейчас буду, - произнес Данила и отключился.
        Потянулись долгие минуты ожидания. Лара и бабушка сидели над корчащимся на траве Веником. Обе ревели.
        Когда вдалеке послышался рев мотоцикла, девушка постаралась взять себя в руки.
        - Дай одеяло для Веника, - попросила она бабушку, и та снова побежала в дом.
        Данила подкатил к калитке, и Лара бросилась отворять. Его лицо было бледным и сосредоточенным. Девушка даже обрадовалась, что он ничего не говорит. Отметила про себя, что к мотоциклу пристегнута коляска, и про себя же поблагодарила Данилу за сообразительность.
        Появилась бабушка с детским розовым одеяльцем в руках.
        Лара осторожно завернула в него пса и, крепко держа его в руках, кинулась к мотоциклу. По пути спохватилась, что не взяла сотовый, но бабушка уже протягивала его ей вместе с несколькими тысячными купюрами.
        - Позвоню, как будет понятно, - сказала Лара, хватая телефон и деньги, и залезла в коляску.
        Мотоцикл резко тронулся с места.
        - Где ветеринарка? - крикнул Данила.
        Девушка ответила. Он лишь кивнул и еще прибавил газу.
        Лара не понимала, почему ей так холодно. То ли казавшийся теплым ветер на поверку оказался не таким уж теплым, то ли ей передавалась дрожь умирающей собаки. Она больше не плакала. Слезы закончились. Теперь девушка неотрывно смотрела на пса, вспоминая годы, проведенные с ним. Каким забавным щенком он был, как тепло было спать с ним в обнимку.
        - Ты мой самый лучший друг, - шептала она. - Пожалуйста, только не умирай.
        Но Веник не реагировал на шепот. Ларе хотелось верить, что он просто ее не слышит за свистом ветра и ревом мотора.
        На каждом повороте девушке казалось, что сейчас она выпадет из коляски, так швыряло мотоцикл. Но Данила не снижал скорости.
        Лара не видела его лица. Мешала темнота и то, что она сидела сбоку и чуть сзади от него. Волнами на нее накатывал страх, что сейчас они врежутся во что-нибудь или не впишутся в поворот, вылетят в кювет, и тогда Веника уже точно не спасти, да и самим вряд ли удастся выжить. Но вопреки ее опасениям мотоцикл продолжал движение.
        Они влетели в город на полной скорости и почти сразу же свернули на улочку, ведущую к ветеринарной клинике.
        Сейчас Лара молила об одном: только бы клиника оказалась дежурной.
        Ей повезло. В окнах первого этажа горел свет.
        Девушка с Веником на руках выпрыгнула из коляски. Данила еще даже не успел заглушить мотор. Добежав до двери и обнаружив, что она заперта, Лара принялась остервенело бить по ней ногой.
        Через минуту дверь распахнулась и в проеме появился мужчина в темно-синем докторском костюме. Увидев выражение Лариного лица, он даже не стал ее ругать за бесцеремонное обращение с дверью.
        - Веника змея укусила, гадюка, - сбиваясь, проговорила девушка. - Он, кажется, умирает.
        - Идите за мной, - бросил врач и быстрыми шагами пошел по открывшемуся Лариному обзору длинному коридору.
        Девушка с псом на руках бросилась за ним.
        Глава 14
        В конце коридора виднелась открытая дверь.
        Доктор кивком указал Ларе, чтобы она следовала туда.
        - Кладите его на стол, - велел он.
        Девушка подчинилась. Опустила Веника на высокий стол для осмотра животных, размотала одеяло. Пес никак на ее действия не прореагировал. Дышал он с трудом, на губах выступила пена.
        - Та-а-ак, - протянул доктор, едва взглянув на него, и сразу же вышел из кабинета. Вскоре в коридоре послышался его голос: - Марина, у нас укушенная змеей собака. Сделаешь укол?
        Через минуту в кабинет вошла женщина лет тридцати, в руках у нее был шприц.
        - Здравствуй, - поздоровалась она с Ларой, стоящей рядом с лежащим на столе Веником. - Сейчас мы сделаем твоему зверю укольчик. Сколько прошло времени после укуса?
        Девушка попыталась подсчитать в уме, но концы не сходились с концами, слишком много всего произошло: вот она несется на визг Веника и видит хвост уползающей змеи, вот с псом на руках бежит домой, вот вместе с бабушкой ждет приезда Данилы, вот они едут. Выходило никак не меньше часа.
        - Час-полтора, - неуверенно произнесла она. - Я не засекала. Мне не до того было.
        Медсестра покачала головой.
        - Много, - и в этом ее «много» Ларе послышался приговор.
        - Ну хоть что-то поможет?! - умоляюще посмотрела она на женщину.
        - Укол я сделаю в любом случае, только от него уже скорей всего не будет толку.
        Лара похолодела. Она наблюдала, как острая игла шприца исчезает в густой шкуре даже не пискнувшего Веника.
        Вернулся доктор. Он склонился над псом, посветил фонариком ему в глаз, постучал молоточком по здоровым лапам.
        - Так я и думал, - резюмировал он. - Нужно делать переливание. У вашего пса развилась аллергия на змеиный яд. Довольно редкая штука. Обычно собаки переносят укусы гадюк намного легче.
        Девушка непонимающе смотрела на доктора. Какое еще переливание?
        - Марин, готовьте операционную, - обратился он к медсестре.
        - А донор? - спросила женщина.
        - Придется взять моего Джоя. Других вариантов нет. - И обращаясь уже к Ларе, добавил: - Как чувствовал, что сегодня что-то такое произойдет. Взял с собой на работу своего пса, он уже не в первый раз станет донором. Так что считайте, что вам повезло.
        Лара вцепилась в последнюю сказанную врачом фразу.
        - Доктор, Веник выживет? - спросила она.
        - Обещать ничего не могу, - вздохнул тот. - У собаки анафилактический шок, но организм сильный, поэтому паралича дыхания пока не наступило. Будем надеяться.
        Он вышел из кабинета, и его шаги зазвучали по коридору.
        Девушка подошла к столу и принялась гладить пса.
        - Веничек, ты только ничего не бойся. Все будет хорошо, вот увидишь.
        В дверях возникла Марина.
        - Бери собаку. Все готово, - сказала она, и Лара, сама не зная зачем, принялась снова закутывать Веника в одеяльце. - Одеяло оставь, - велела Марина и добавила: - И постарайся так сильно не нервничать, твое состояние передается собаке, и ей становится только хуже. Андрей Федорович хороший врач, он сделает все возможное. Идем.
        Лара кивнула и подхватила пса на руки вместе с одеяльцем. Пошла вслед за медсестрой в другой конец коридора, вошла в дверь, на которой было написано «операционный блок», и замерла на пороге.
        - Давай сюда, - велела Марина, рукой указывая на стол, такой же, как в предыдущем кабинете. К углам стола были прикреплены ремни для фиксации.
        Девушка поежилась.
        - А ему больно не будет? - спросила она с опаской.
        Медсестра улыбнулась:
        - Нет. Не будет. Если только чуть-чуть неприятно, - и пояснила: - У тебя когда-нибудь кровь из вены брали? - Увидев Ларин утвердительный кивок, добавила: - Вот и твой песик будет испытывать то же ощущение, как если бы у него брали кровь. Не переживай.
        - И что мы стоим? - послышался из-за спины голос Андрея Федоровича. - Каждая секунда на счету.
        Лара резко обернулась, освобождая ему проход. Вернее им, потому что рядом с доктором шла здоровенная немецкая овчарка.
        - Давай своего Веника на стол и иди в коридор, - велел врач.
        - А можно я с ним? - умоляюще произнесла Лара.
        - Можно, но не нужно. Процедура переливания крови не из приятных, а ты и так зеленая. Нам тут обмороки не нужны. И без откачивания работы хватит. Иди лучше пока свежим воздухом подыши.
        Девушка опустила пса на стол, машинально вытащив из-под него одеяльце, подождала, пока Марина закрепит ремни, затем нагнулась и поцеловала Веника в нос, прошептав:
        - Я буду за дверью. Никуда от тебя не уйду. Эти люди не причинят тебе вреда. Они хорошие.
        Ей показалось, что пес ее понял. Во всяком случае, когда она выходила из операционной, он даже не заскулил.
        Дверь за Лариной спиной захлопнулась, и девушка осталась одна в плохо освещенном коридоре.
        Сейчас она чувствовала себя абсолютно опустошенной, выжатой как лимон, ей казалось, что это вовсе не Веник умирает, а она.
        Лара медленно брела к выходу, то и дело спотыкаясь на старом бугристом линолеуме. На крыльце задержалась, схватилась рукой за перила лестницы.
        К ней кинулся Данила, обнял и, почувствовав, как она обмякла, подхватил ее на руки.
        Он отнес Лару на лавочку, стоящую рядом со входом в клинику, под старой яблоней, усадил. Казалось, он боится спросить, как дела. А увидев девушку без Веника, подумал самое худшее.
        Лара вдруг осознала, что комкает в руках какую-то тряпку. Взглянула на нее и поняла, что это одеяльце Веника, с которым она никак не хотела расставаться.
        Девушка уткнулась лицом в одеяльце и разревелась. Ее плечи ходили ходуном, и обнимающему ее, удерживающему Даниле казалось, что сейчас она свалится с лавочки. Он по-прежнему боялся озвучить свой вопрос, и Лара, слегка успокоившись, но все еще всхлипывая, сказала:
        - Веник в операционной. Ему переливание крови делают.
        - Значит, все будет хорошо. - Данила погладил ее по плечу.
        - Мне кажется, шансов немного, - снова разрыдалась девушка. Она уткнулась Даниле в грудь, и его футболка моментально промокла от ее слез.
        Лара не знала, сколько они так просидели. Данила гладил ее по растрепавшимся волосам, а она слушала, как под ее щекой бьется его сердце. Слезы давно закончились, уступив место сосущей пустоте внутри.
        Тишину прорезало пиликанье сотового телефона, и Лара с запоздалым чувством вины вспомнила, что так и не позвонила бабушке, а ведь она волнуется едва ли меньше внучки.
        - Да, ба, - устало проговорила девушка в трубку.
        - Лара, ну что там? Ты же обещала сразу позвонить! - зазвенел бабушкин голос.
        - Еще ничего не понятно, - выдохнула Лара. - Ему делают переливание крови. Наверно, это надолго.
        - Хорошо, - произнесла бабушка, и в голосе ее послышалось некоторое облегчение. - Значит, все не так безнадежно.
        - Наверно, - пробормотала девушка, хотя сама в это не верила, слишком уж плох был Веник.
        - Позвони мне, как закончат, - велела бабушка, - только не забудь снова.
        - Ладно, - пообещала Лара и нажала кнопку отбоя.
        Теперь оставалось только ждать.
        Глава 15
        Андрей Федорович появился на крыльце спустя минут сорок.
        - Идите со мной, молодые люди, - позвал он.
        Ребята моментально вскочили и буквально бегом бросились за ним. Доктор направился в операционную.
        Веник по-прежнему лежал на столе, только теперь уже не привязанный ремнями. Ларе показалось, что дыхание его стало ровнее.
        Она с надеждой взглянула на доктора.
        - Как он? - спросила девушка.
        - Как я и говорил, организм у него очень сильный, что неудивительно, потому как ваш Веник скорей всего помесь, надо сказать, очень удачная и симпатичная. Собаки смешанных кровей вообще отличаются неплохим здоровьем. По-моему, его родителями были вельш-корги и такса. Я угадал?
        Лара виновато улыбнулась:
        - Я не знаю. Я его на улице подобрала пять лет назад. Он тогда совсем маленьким был.
        Врач улыбнулся в ответ.
        - Так вот к чему это я. У охотничьих и пастушьих собак довольно хорошая устойчивость к змеиному яду. Но ваш Веник оказался исключением, у него на яд началась аллергия и, как следствие - анафилактический шок. Такое случается, но редко. Чаще этот шок бывает от укусов насекомых, например, клещей. Но так как в целом, еще раз повторюсь, организм у песика крепкий, кормите вы его хорошо, все необходимые витамины он получает - это видно по шерсти, то все вышло гораздо лучше, чем могло бы. Сейчас ваш Веник потихоньку приходит в себя.
        Лара едва не запрыгала от радости.
        - Но, - Андрей Федорович поднял вверх указательный палец и потряс им в воздухе. - Радоваться пока рано. Мы еще не знаем, как организм Веника отреагирует на кровь Джоя. Пока все идет хорошо, но надо подождать еще хотя бы часа два. По-хорошему, стоило бы понаблюдать за ним пару дней, но у нас, увы, нет стационара. Так что через пару часов я отдам его вам, а вы будете сами внимательно следить за состоянием его здоровья и, если будет хоть что-то не так, сразу привезете обратно.
        Девушка быстро закивала. Ей казалось, что с души упал огромный камень, ведь она уже и не надеялась, что Веник выживет.
        Лара подошла к нему и погладила по голове. Пес слегка дернул хвостом, видимо, собирался помахать, но сил не хватило. Он виновато посмотрел на хозяйку.
        - Ты лежи, лежи, отдыхай, - забеспокоилась девушка. - Вот твое одеяльце. - Она, насколько могла, расстелила его рядом с Веником, но песика трогать побоялась.
        - Кстати, хотел спросить, - произнес Андрей Федорович. - Что это за имя такое: Веник?
        - Вениамин, - улыбнулась Лара. - Это я его так назвала. Когда его принесла, он такой серьезный был первые дни, вот я и подумала, что и имя у него должно быть серьезное. А потом он потихоньку переименовался в Веника.
        Доктор улыбнулся.
        - Ему имя очень идет. - Затем его лицо снова приняло серьезное выражение. - Песику надо поспать, так что мешать ему не стоит. Я сейчас перенесу его в удобное кресло, а вы погуляйте пару часов. Время, конечно, уже позднее, но, например, в нашем кинотеатре есть ночные сеансы. Посидите там, кино посмотрите, а потом возвращайтесь.
        - Андрей Федорович, а где Джой? - спросила Лара. - Можно ему спасибо сказать? Ему, наверно, сейчас тоже не очень хорошо, да? И, кстати, - она замялась, затем продолжила: - Сколько я вам должна?
        - Отвечаю по порядку. - Доктор скрестил руки на груди. - Джой отдыхает в моем кабинете. Для него такая потеря крови, конечно, ощутима, но не так, как для маленькой собаки. Навестить его можно, он будет только рад. А должны вы мне только за сыворотку, укол которой сделала Марина, и расходные материалы. - Он назвал совсем небольшую сумму. - Больше ни за что я с вас не возьму.
        Лара сделала большие глаза. Вот уж чего она точно не ожидала.
        - Как же так? - удивилась она. - А за переливание крови? За работу?
        - А вот так, - развел руками Андрей Федорович. - Денег мне никаких не надо. Лучше порасспрашивайте у знакомых, не нужна ли кому немецкая овчарка. Мы с друзьями небольшой приют организовали для собак этой породы: подбираем брошенных, лечим и пристраиваем в добрые руки. Собачки у нас отличные, все умницы, спокойные, доброжелательные. Но в жизни им не повезло.
        - Мы обязательно поспрашиваем, - в один голос пообещали Лара и Данила.
        Джой лежал на подстилке в кабинете терапевта, где сначала осматривали Веника.
        Лара присела перед ним на корточки. Пес обнюхал ее руки, затем сел и протянул ей лапу.
        - Ух ты! - удивилась девушка. - Ну, давай знакомиться. Меня зовут Лара. А ты Джой, я уже знаю. Это благодаря тебе мой Веник жив. - Она погладила пса по широкому лбу, почесала за ухом. Он блаженно закрыл глаза. - Спасибо тебе. - Лара порывисто обняла его за шею.
        Лара засекла ровно два часа, затем позвонила бабушке.
        - Ба, Веника отдадут через пару часов. Ему уже лучше, но доктор сказал, что надо еще немного подождать, - произнесла она в трубку.
        - Ну, слава богу, - пожилая женщина облегченно вздохнула. - А то я даже делать ничего не могу, испереживалась вся. - Помолчала немного, словно переводя дыхание. - Лара, это во сколько же ты вернешься домой? - воскликнула она. - На дворе уже ночь!
        - Ба, ну я же с Данилой. - Девушка посмотрела в сторону своего спутника. Он оглядывал со всех сторон мотоцикл, словно всем своим видом хотел показать: я вовсе твои разговоры не подслушиваю. - Заберем Веника и сразу же приедем. Ты не волнуйся. Ложись спать.
        - Осторожней там, - попросила бабушка. - Все-таки ночь, дорога не освещается.
        - Конечно, ба, - пообещала Лара.
        При свете фонарей город казался совершенно другим, чем днем. Появилась в нем какая-то камерность.
        Дневная жара спала, гулял легкий ветерок. Он шевелил сожженную солнцем листву деревьев и сухую траву.
        «Конец июля, - подумала девушка. - От лета остался всего один месяц. Вот так всегда: ждешь, ждешь, а пролетает мгновенно».
        Они бродили по городу медленно, молча. Сейчас, после пережитого ужаса, не хотелось что-либо выяснять, все казалось мелким, несущественным.
        Лара чувствовала себя словно во сне. Ее рука уютно лежала в Данилиной. Их тени шли рядом, сливаясь в одну.
        Лара готова была все ему простить за то, что он без вопросов откликнулся на ее зов о помощи, что был рядом с ней, что сейчас держит ее за руку, и она плечом чувствует его плечо.
        В кино было решено не ходить. Обоим хотелось тишины.
        Из некоторых окон деревянных двухэтажных домов лился приглушенный свет, и Лара смотрела, как он ложится на тротуар под их ногами, как слегка золотит Данилин профиль.
        - Наверно, пора возвращаться, - произнесла девушка, когда они сделали уже пятый круг по району. - Два часа уже точно прошли.
        Данила только кивнул, и они двинулись назад, к ветклинике.
        Веник спал, посапывая во сне. Дыхание его было ровным, и если бы не распухшая лапа с полоской бинта, ничто бы не напоминало о сегодняшнем происшествии.
        - Ранки я ему обработал, - сказал Андрей Федорович. - Пусть пару дней походит с повязкой. Смотрите только, чтобы он ее не снимал, а то начнет лапу разлизывать, еще инфекцию занесет.
        Лара пообещала, что следить будет очень тщательно.
        - Ко мне приедете тоже через пару дней, если все будет в порядке. Анализы сделаем. - Он полез в карман и вытащил из него картонный прямоугольник, протянул его девушке. - Вот моя визитка. Если что, звони в любое время. И про овчарок знакомых поспрашивать не забудь, пожалуйста. Вдруг кому удастся пристроить.
        Лара взяла визитку и клятвенно пообещала выполнить просьбу доктора.
        Когда она заворачивала Веника все в то же одеяльце и брала его на руки, он проснулся и два раза вильнул хвостом.
        - Не шевелись, спи, - улыбнулась Лара. - Сейчас домой поедем.
        В мотоциклетной коляске она удобно устроила пса на коленях.
        Данила набросил ей на плечи свою куртку, и Лара благодарно улыбнулась ему в ответ.
        «Все это уже было, - подумала она. - Вот мы пережидаем в ночном лесу, когда уедет компания на «Жигулях», и Данила протягивает мне эту самую куртку, и нет между нами обид и недоговоренностей. И все только начинается».
        Девушка просунула руки в рукава и застегнула куртку на все пуговицы.
        До дома доехали без происшествий и, как показалось Ларе, довольно быстро, хоть Данила и не гнал.
        Бабушка, конечно же, не спала. Она сразу засуетилась вокруг Веника, начала расспрашивать Лару, как все прошло и что велел дальше делать доктор.
        Вместе отнесли пса в Ларину комнату, уложили в кресле, принесли водички и молочка. Веник полакал немного и снова заснул.
        - А где же наш спаситель? - удивилась бабушка.
        И только тут Лара заметила, что Данилы и его мотоцикла и след простыл. Только его куртка осталась. Девушка так и не успела ее снять.
        - Ну вот, а мы даже не услышали, как он уехал, - расстроилась бабушка. - Нехорошо получилось. И спасибо не сказали.
        Лара кивнула и принялась расстегивать металлические пуговицы.
        Спать они легли почти два часа спустя. Долго сидели с бабушкой на кухне, пили чай и снова и снова рассказывали друг другу, что пережили за этот вечер. То и дело бегали смотреть, как там Веник. И только когда уже почти рассвело, решили, что неплохо бы и поспать.
        Засыпала Лара в обнимку с Данилиной курткой.
        Глава 16
        Разбудил девушку Веник. Он тяжело запрыгнул к ней на диван и свернулся клубком в ногах.
        - Я смотрю, ты уже прыгаешь, да, животное? - Она осторожно притянула пса к себе, затащила под одеяло.
        Он не вырывался, только ворчал недовольно, мол, сама ты животное, а под твоим одеялом жарко, между прочим.
        Ларин взгляд упал на Данилину куртку, и девушка подумала, что после завтрака надо сходить к нему и наконец обо всем поговорить.
        Но когда она спустилась вниз, выяснилось, что речь идет уже не о завтраке, а об обеде, причем не самом раннем.
        Наскоро поев супа, Лара отправилась в деревню к Даниле. По дороге она думала, что скажет ему, но ничего вразумительного придумать так и не смогла. В итоге на заготовку речи махнула рукой. Как получится, так и получится. В любом случае вчерашний вечер стер все обиды.
        Вот только Данилы дома не оказалось.
        - Да уж часа три, как куда-то с дедом уехали, мне ничего не сказали, - сообщила Анастасия Петровна. - А Данька велел тебе передать, если зайдешь вдруг, чтоб ты почту посмотрела. Не знаю уж, о какой почте идет речь, - развела она руками, - но он сказал, ты поймешь.
        Лара кивнула, поблагодарила ее и повернула назад, домой.
        Сейчас она испытывала некоторое недоумение. Ее ждет письмо? Что, интересно, написал ей Данила?
        Придя домой, она тут же включила компьютер. Данино письмо состояло всего из одной фразы.
        «Я восстановил свой журнал».
        Девушка пожала плечами. Открыла Данилин дневник. Последний пост был датирован прошлой ночью.
        «В последнее время я часто задумываюсь о том, хороший ли я человек, - писал Данила. - И все чаще прихожу к выводу, что гордиться мне особо нечем. У меня нет друзей и, наверно, заслуженно. Ведь я сам не подпускаю к себе людей. Но больнее всего то, что я долгое время лгал девушке, в которую влюбился с первого взгляда и которая стала мне самым близким человеком. Зачем я это делал - не знаю сам, все вышло словно само собой. Хотел быть рядом, узнать о ней как можно больше, а получилось, что начал представляться двумя разными людьми. Я не смог вовремя остановиться, признаться ей во лжи, хоть и пытался, а потом стало поздно - она все узнала. Ее прощения я не заслуживаю, во всяком случае, такой, какой я есть сейчас. Но эта девушка нужна мне, поэтому я сделаю все, чтобы стать лучше.
        На это, видимо, понадобится время.
        P.S. Чайка, не пытайся, пожалуйста, меня найти. Я сам с тобой свяжусь, когда буду готов».
        «Вот дурачок, - подумала Лара, дочитав. - Не проще ли встретиться со мной и поговорить? Хотя… Я сама еще совсем недавно сбежала от разговора… Но нам необходимо все выяснить! Хотя, наверно, он и к телефону не подойдет, если я ему позвоню, и на эсэмэс ответит вряд ли. Попробую сперва написать ему письмо - на адрес Дрозда, - решила она. - Длинное, развернутое, обо всем. Раз уж он не хочет со мной встречаться».
        Она сходила вниз за стаканом молока и села перед компьютером.
        Предложения складывались легко, фразы одна за другой появлялись на экране ноутбука.
        Лара сама не поняла как, но у нее получилось не письмо, а небольшой рассказ про их с Данилой отношения - о том, какими она их видела, что ее волновало, о чем она думала. В этом рассказе она написала о своей боли от его обмана и о своих надеждах на будущее. Рассказ получился очень трогательным, местами смешным, местами серьезным.
        Дописав, она перечитала и сама удивилась, как здорово вышло. Настоящее художественное произведение!
        На всякий случай сохранила его себе на рабочий стол, а затем отправила Даниле. И долго сидела перед экраном, пытаясь унять сердцебиение.
        Нет, она не жалела о написанном, не боялась, что рассказала слишком много, нараспашку открыла душу, ведь Данила написал в своем дневнике, что влюбился в нее и она нужна ему. К тому же Лара не сомневалась, что любит сама, а когда любишь - теперь она это поняла, - глупо считаться, кто что сделал или не сделал, глупо стесняться проявлять свои чувства, глупо ждать шага навстречу, если можешь его сделать сама. Сейчас ее пугало только то, что Данила может уйти из ее жизни, посчитав, что так для нее будет лучше, захочет наказать себя слишком сильно, лишив себя общения. А она больше всего боится его потерять.
        Вечером приехала мама, которой бабушка утром позвонила и сообщила о происшествии с Веником. Мама долго охала и нарезала круги вокруг пса. Разбинтовала его лапу, как настоящий хирург осмотрела ранки, чем-то полила и наложила новую повязку. Веник безропотно все это стерпел, зато потом получил в награду вкусное печенье.
        За чаем Лара сообщила маме и бабушке, что больше не намерена оставлять пса на даче.
        - Он поедет со мной в Москву, - безапелляционно заявила она. - Все равно толку от него тут ноль, охранник из него никакой, Веник всех любит и всем радуется.
        - А как же я тут одна осенью и зимой буду? - всплеснула руками бабушка.
        - А тебе мы возьмем другую собаку. Побольше и посерьезней. Немецкую овчарку, например, - сказала Лара.
        - С щенком мороки больно много, - вздохнула бабушка. - Его воспитывать надо, дрессировать. А я уже старовата для этого.
        - А кто говорит про щенка? - улыбнулась девушка. - Мы тебе взрослую собаку найдем. Уже выдрессированную. - И она принялась рассказывать про приют, устроенный Андреем Федоровичем и его друзьями.
        - Между прочим, отличная идея, - произнесла мама, когда Лара закончила свой рассказ. - Я тебе, - она посмотрела на бабушку, - давно хотела предложить взять взрослого пса. Времени только не было подыскать подходящего. А тут все само собой организовалось.
        - Ну что, завтра едем смотреть? - рассмеялась бабушка.
        Ехать в город решили с утра пораньше всей семьей. Предварительно Лара позвонила Андрею Федоровичу и предупредила, что они приедут. Доктор сообщил ей, что до обеда он свободен, а после обеда начинается его дежурство, мол, заодно и Веника привозите, возьмем у него анализы.
        Было решено, что они на машине подхватят доктора у ветклиники и уже вместе с ним отправятся в приют.
        Так и было сделано.
        По дороге до приюта Андрей Федорович самозабвенно рассказывал о своих питомцах, об их непростых судьбах и о том, как каждому из них нужен свой собственный дом и свой собственный любящий хозяин.
        Территория приюта оказалась небольшой. На ней располагался двухэтажный дом и вольеры для собак.
        Лара и мама с бабушкой бродили по территории и восхищались животными. Веник не отставал от них ни на шаг. Лара сначала боялась, как на него отреагируют собаки приюта, но доктор ее успокоил:
        - У нас все животные послушные и неконфликтные, агрессивных собак мы не принимаем, или, если они к нам все-таки попадают, стараемся сразу же пристроить их куда-нибудь в охрану.
        Лара направилась к самому дальнему вольеру. В нем находились двое - роскошный взрослый пес и смешной щенок-подросток.
        - Это у нас Лорд, - представил Андрей Федорович подошедшего пса. - Он раньше служил в милиции, ловил преступников, но год назад получил ранение и стал ненужным. Доставили к нам в клинику, чтобы мы усыпили, но я отказался это делать, привез его сюда, выходил. Пес умнейший и очень благодарный. К тому же он уже в возрасте, не шалит, в отличие от некоторых, - доктор легонько щелкнул по носу тянущего его за рукав куртки щенка. - Лорду семь лет. Вот подселил к нему подрастающее поколение, чтобы воспитывал.
        Бабушка погладила пса, и тот тут же уселся у ее ног.
        - А можно мы его усыновим? - спросила она.
        - Конечно! - обрадовался Андрей Федорович. - Я с удовольствием вам его отдам. Документы сейчас оформим.
        - Ну что, Лордик, - бабушка нагнулась к псу, - пойдешь ко мне жить?
        Тот словно понял, что нашел долгожданную хозяйку и дом, - завилял хвостом, подставил огромную голову под бабушкину руку.
        Андрей Федорович тем временем старался отвлечь от Лары переключившегося на нее щенка. Тот, играя, хватал девушку за руку, прыгал, смешно тряся черными лохматыми ушами.
        - А как он у вас оказался? - спросила девушка. - Вы же говорили, что у вас только взрослые собаки.
        - Его зовут Лори. В клинику к нам подкинули. Худой такой был, страшненький, мы думали, не выживет. А он - вот. - Доктор улыбнулся. - Это не немецкая овчарка, а восточно-европейская, точнее, помесь. Я думаю, тут не обошлось без ньюфаундленда. Видишь, какой пушистый. И ушки так до конца и не встали. Характер будет хороший, веселый.
        Щенок чем-то неуловимо напоминал Ларе младшего братика.
        - Мам, ба, - она умоляюще посмотрела на обеих, - давайте и его возьмем. Ну пожалуйста! И Венику будет с кем поиграть, а то с Лордом не очень-то порезвишься. И в Москве им вдвоем будет не так скучно.
        - Да, Лорд товарищ серьезный, - рассмеялся Андрей Федорович.
        Мама и бабушка переглянулись. В глазах обеих читалась обреченность.
        - Ну, где две собаки, там и три, - махнула рукой мама. - Квартира у нас большая, места всем хватит, даже если бабушка с Лордом передумают зимой жить на даче.
        Лара закричала «ура!» и запрыгала, как мячик.
        Но больше всех, даже больше собак и девушки, радовался доктор.
        - Честно говоря, когда я просил вас поспрашивать друзей, не нужна ли кому собака, - сказал он, - я не ожидал результатов. Люди редко берут взрослых собак. Но как же здорово, что я ошибся! Собаки будут в хороших руках, я же вижу, как вы трясетесь над Веником. Лучшего я для них и желать не могу.
        Слегка обалдевший от количества новых друзей Веник в этот момент нехотя огрызался на Лори, желающего поиграть с ним.
        Лара взяла Веника на руки, прижала к себе.
        - Не переживай, ты все равно останешься моим самым лучшим, самым любимым другом! - Ей показалось, или пес продемонстрировал Лори язык: мол, так-то вот, я тут главный.
        - Кстати, твой приятель вчера приезжал с дедушкой. Они тоже собачку взяли, - сообщил Андрей Федорович.
        - Данила? - удивилась Лара. - Так вот куда они ездили!
        «Значит, теперь и у него есть собака, - подумала она. - И мы могли бы вместе ходить гулять. И в Москве…»
        - И как же мы всю эту псарню повезем? - Мама окинула взглядом всех присутствующих. - Нам же еще в клинику с Веником заезжать.
        - По-моему, ваш Веник уже вполне оклемался, во всяком случае, по его внешнему виду можно сказать именно это. Но анализы все равно надо бы сделать, - произнес доктор. - Это не займет много времени.
        - Мам, не переживай, все влезем. У нас же большая машина, - Лара успокаивающе улыбнулась родительнице.
        - Ну да, в тесноте да не в обиде, - неуверенно кивнула мама.
        Глава 17
        Только перед сном Ларе удалось проверить почту. Ее ждало одно-единственное письмо - от службы майл. ру, гласившее, что пользователь Черный Дрозд прочитал ее письмо. И больше ни слова.
        «Хорошо, хоть прочитал, - подумала девушка. - Догадалась же поставить уведомление о прочтении, а то мучилась бы сейчас вопросом: дошло письмо или нет, это майл так плохо работает или Данила не хочет мне отвечать. Зато теперь точно знаю, что Данила».
        От этой мысли веселее не стало.
        «Придется-таки подождать, пока он сам решит со мной связаться, ведь он обещал», - сказала себе она.
        Утром Лару разбудил, конечно же, собачий лай. По газону скакал Лори в надежде вовлечь в игру Лорда. Он подпрыгивал, тявкал, подбегал к своему оппоненту и норовил схватить его зубами за хвост. Лорд реагировал на мелкого спокойно, как настоящий мудрый взрослый на забавы ребенка.
        От лая Лори проснулся и Веник, высунул нос из-под хозяйского одеяла, удивленно взглянул на девушку, словно спрашивая: неужели этот кошмар мне не приснился?
        С Веником на руках Лара спустилась вниз. Она опасалась, что пес после укуса змеи еще слаб и ему рано возиться с другими собаками. Но Веник считал иначе.
        Он немного поиграл с Лори, а когда щенок стал его донимать слишком сильно, пару раз рыкнул на него, показав, кто в доме хозяин.
        А вот с Лордом они нашли общий язык сразу и безоговорочно. За завтраком даже ели из одной миски - сначала порцию Лорда, затем порцию Веника.
        Во второй половине дня зарядил дождь, но, даже несмотря на это, Лара не отказалась от мысли пойти вместе со всей сворой в поле.
        Собаки радостно носились по простору под теплым дождем, правда, Веник устал довольно быстро и попросился к хозяйке на руки.
        - Нашел себе личный транспорт? - Девушка подняла его в воздух. - Забыл, что ты вообще-то весьма упитанный? Ну ладно, так и быть, раз уж ты болеешь.
        Веник благодарно лизнул ее руку и дальше ехал с комфортом.
        Лара, несмотря на свое вчерашнее решение ждать, пока Данила сам с ней свяжется, все-таки захотела дойти до его дома. Не заходить, а просто пройти мимо, словно ее здесь и не было. Вдруг удастся мельком его увидеть. Но ее планам не суждено было сбыться.
        Данилина бабушка заметила ее издалека и вышла поделиться новостью, но замерла, не дойдя до Лары десять метров.
        - Ой, - сказала она. - И у тебя собаки! А Данька позавчера овчарку притащил. Сегодня утром в Москву с ней уехал. Представляешь, и дед мой теперь уговаривает меня собаку взять, для охраны, мол.
        Девушка улыбнулась.
        - Ну, вы же тут круглый год, вам без собаки никак.
        Пожилая женщина улыбнулась в ответ:
        - А тебе-то куда столько?
        - Это вот бабушкин, - она указала на Лорда. - Она у меня тоже собирается на зиму тут оставаться. Кстати, - пришла ей вдруг в голову мысль, - а приходите к нам вечером чай пить, познакомитесь, почти соседи все-таки. И зимой будет не так скучно.
        - И правда, - обрадовалась Анастасия Петровна. - А то у нас всего в двух домах зимой живут. А у вас в поселке небось вообще никого не остается, только на выходные приезжают. Без общения тоскливо.
        - Анастасия Петровна, а Данила не сказал, когда вернется? - спросила Лара.
        - Нет, не сказал. - Пожилая женщина для наглядности помотала головой. - Думаю, не скоро. У него дела какие-то в городе.
        Лара попрощалась, взяв с нее обещание вечером прийти в гости и объяснив подробно, как найти их дом, и отправилась назад.
        «Чего же ты хочешь, Данила, - вела она внутренний диалог. - Когда выйдешь на связь? Что с тобой происходит?»
        Вытерев насухо мокрых собак и переодевшись сама, сообщила бабушке новость про гостей. Та обрадовалась, понеслась печь пироги. Лара сначала помогала, а потом, когда пироги уже были поставлены в печь, совсем скисла. Села на веранде смотреть, как идет дождь.
        Он все никак не прекращался, только усиливался, капли становились крупнее, тяжелее.
        «Август, - думала девушка. - И хорошо бы решить насчет подготовительных курсов в институт. Тоже, что ли, в Москву податься, вслед за Данькой. Тошно здесь без него».
        Но вечернее чаепитие развеяло хандру. Пришли Данины бабушка и дедушка. Конечно же, тоже принесли пирожков, и малинового варенья, и спелой вишни.
        Пирогов досталось всем, даже собакам. А Лара объелась так, что еле отползла от стола на диван.
        Говорили обо всем понемногу: о ценах, об урожае, о дачных проблемах, о собаках и детях. Тут Лара навострила уши, потому что детьми были они с Данилой. Но ничего нового не узнала. Только что Данька упрямый как осел, и если чего-то решит, то отговорить его невозможно.
        Дождь не прекращался неделю, и в конце концов Лара твердо решила ехать в город. Оставалось дождаться маму, которая заберет ее и собак.
        Мама приехала после работы во вторник. Спешно поужинали. И опять - ночная дорога со светом фар и темнотой за боковыми стеклами.
        Лори в квартире не понравилось. Обнюхав все, он сел у входной двери и долго скулил. Как его Лара ни уговаривала, от двери он так и не отошел, даже когда Веник пришел его пожалеть.
        - Конечно, после дачи московская квартира кажется клеткой, - прокомментировала мама. - Но ничего, привыкнет.
        На следующий день Лара записалась на подготовительные курсы в Литературный институт. В конце концов, почему бы и нет, решила она, - мечты должны сбываться.
        «Вот только что скажет мама, - думала девушка, шагая вверх по Тверскому бульвару. - Она всегда хотела, чтобы у меня была нормальная профессия. Литературный работник, по ее мнению, звучит как-то несолидно».
        Но мама отреагировала на удивление спокойно.
        - Писатель так писатель, - вздохнула она. - Не всем же врачами быть.
        - Ну, я не только писателем буду, - загадочно улыбнулась Лара. - Еще и переводчиком.
        - Это уже гораздо лучше, - обрадовалась мама.
        Погода наладилась, и Лару снова потянуло за город. Только решено было ехать не к бабушке, а к отцу, благо он почти каждый день звонил и напоминал, что Лара обещала приехать в августе.
        Единственной проблемой было, с кем оставить собак, - мама собиралась в командировку на неделю. Но отец проблемой это не посчитал.
        - Ну так вези их к нам, - предложил он. - Таким образом, все будут довольны: и ты, и собаки, и особенно Егорка. Я думаю, весь дом твои псы не разнесут.
        «А вот в этом я сильно сомневаюсь», - подумала девушка и покосилась на Лори. Тот усиленно делал вид, что его это все вообще никоим образом не касается.
        Рюкзак Лара собирала долго. Кто знает, какая будет погода, на носу осень, может и похолодать.
        Оба пса сидели рядом и внимательно наблюдали за муками хозяйки, которая решала, взять синий свитер или темно-зеленый.
        - Хорошо вам. - Девушка показала им язык. - Не надо думать, что взять с собой, все решат за вас. Да и вещей у вас всего ничего: миски да поводки с ошейниками. Захочешь - ничего не забудешь.
        За Ларой приехал отец. Дорога до коттеджного поселка прошла весело для всех: Лара с отцом беседовали о студенческой жизни, отец рассказал множество смешных историй о своих студентах. Веник, играя, грыз ухо Лори, и когда он кусал особенно сильно, щенок взвизгивал. В конце концов Лара забрала Веника к себе на колени, предоставив в распоряжение Лори все заднее сиденье, чему тот обрадовался, начав прыгать туда-сюда и облаивать в открытое окно едущие рядом в потоке машины. Впрочем, это безобразие было быстро пресечено злобной Ларой, и бедному Лори не осталось ничего другого, кроме как вытянуться в полную длину на сиденье и всю оставшуюся дорогу тяжело и с укоризной вздыхать.
        Так, под смех отца, вздохи Лори, сопение спящего Веника и Ларино подпевание радио они и въехали в отцовский поселок.
        Дни проходили один за другим. Лара играла с Егоркой и собаками, ходила с Наташей в лес за грибами, читала книги, вечерами смотрела на звезды и все яснее понимала, что Данила никогда не позвонит.
        «Тогда, когда мы возили Веника в клинику - это было прощание, - думала девушка. - Он просто захотел напоследок совершить хороший поступок. И ему удалось. Тот вечер и та ночь перечеркнули всю ложь между нами, оставив только хорошее».
        Эта мысль мучила ее, и она несколько раз пыталась дозвониться до Данилы, но слышала лишь, что абонент временно недоступен.
        Лето подходило к концу. С берез начали облетать листья, в воздухе отчетливо запахло осенью.
        Из всех месяцев года Лара не любила август больше всего, потому что он всегда напоминал о дождях, о конце тепла и о ненавистной школе. Но в этом году ей даже хотелось, чтоб осень наступила быстрее, ведь теперь у нее будет не только школа, но еще и курсы в литинституте, а это уже обещает быть интересным.
        На последнюю неделю лета Лара решила поехать к бабушке.
        Уезжать от отца с Наташей и братиком было как-то тоскливо. Договорились, что через пару недель она снова приедет к ним на выходные. Собаки тоже грустили, словно чувствуя настроение хозяйки. Особенно Лори, которому было так здорово играть с Егоркой. У Лары даже возникла мысль оставить щенка братику, но Наташа тактично отказалась, сказав, что с такой огромной шумной лошадью она одна не справится, а Ларин отец до позднего вечера на работе.
        Лори и правда подрос и стал еще пушистей. Лара потихоньку начала обучать его всевозможным командам. Щенок схватывал все на лету. Вместе с Лори команды выполнял и Веник - так, для наглядности. Он вообще с радостью проводил время с Лори: с ним, конечно, не так весело, как с хозяйкой, но во время ее отсутствия и этот собачий переросток сойдет, так уж и быть.
        Домой девушку и собак отвозил отец. Лара не ожидала, что он зайдет в квартиру, тем не менее зашел и даже согласился на мамино предложение выпить чаю.
        Они сидели все вместе за столом и разговаривали, и Лара то и дело ловила себя на ощущении дежавю. Ей казалось, что она все еще маленькая девочка, и родители все еще вместе, и не было никакого развода. Но потом она напоминала себе, что у отца есть замечательная жена Наташа и маленький смешной Егорка, что она - Лара - совсем взрослая и впереди ее последний школьный год, а позади последнее лето в статусе школьницы, лето, которое принесло ей любовь, дружбу и расставание. Которое, судя по всему, стало разлукой навсегда.
        Глава 18
        Первое сентября прошло так, как и должно проходить - то есть скучно: торжественная линейка, классный час, речь классной о том, каким важным будет для всех предстоящий год и как старательно надо учиться.
        Лара зевала, то и дело косясь в окно, рядом с которым сидела. На улице, как назло, солнце, и хотелось вместо того, чтобы сидеть в душном классе и слушать всю эту банальщину об определении будущего жизненного пути, пойти в парк с собаками и долго бегать наперегонки, а потом валяться в опавшей листве.
        - Бойко, - раздался над ухом голос классной, - ты так «внимательно» меня слушаешь, наверно, уже знаешь, куда будешь поступать?
        Лара вскинула голову.
        - Ага. И на курсы уже записалась. В Литературный имени Горького. - Она еле сдержалась, чтобы не показать классной язык. - Писателем буду.
        Учительница захлопала глазами и отошла обратно к своему столу. А по классу пополз шепоток: ух ты! Бойко - писательница!
        Лара широко улыбнулась и обвела класс взглядом победителя.
        С первого же сентября в класс пришли двое новеньких: парень и девушка. Парень Ларе не понравился, больно уж самодовольным казался, а вот девчонка - то, что надо.
        Ларе еще никогда не приходилось знакомиться самой, но на этот раз она решилась.
        Девушка, которую классная представила как Лиду Сухареву, оказалась веселой и смешливой.
        Лара сама удивлялась, как быстро они сошлись. К концу недели она могла сказать, что теперь у нее есть подруга, с которой можно поболтать на перемене, пройтись по магазинам или сходить в кино.
        Появилась у Лары и еще одна приятельница - девочка с курсов.
        Не хватало только Данилы, который по-прежнему не давал о себе знать.
        Теперь каждый Ларин день расписан по минутам, и это ей нравилось, потому что не оставалось времени на тоску.
        В первые выходные сентября девушка поехала к бабушке и Лорду, взяв с собой обеих собак. Люди в электричке смотрели на них косо, зато вокруг Лары образовалась масса свободного места, и можно было расположиться с комфортом, что она и сделала.
        - Оказывается, ездить с вами общественным транспортом не так уж и плохо, - подмигнула девушка своим четвероногим друзьям.
        Всю субботу ярко светило солнце. Казалось, лето решило пойти на второй круг. Лара даже на пляж сходила, правда, в воду влезла только по колено.
        Зато все трое псов искупались по полной программе, а на берегу, одновременно отряхнулись, обдав Лару волной мелких холодных брызг.
        - Ну вот, считай, тоже искупалась, - пробормотала себе под нос девушка и погналась за Лори, который оказался ближе всех к ней, а значит, и брызг от него было больше всего.
        Домой вернулись под вечер, усталые и чумазые.
        Помыв собак и приведя себя в порядок, Лара села ужинать с бабушкой.
        После ужина решила пройтись до Данилиного дома.
        «Взгляну одним глазком, - пообещала себе девушка. - И сразу обратно».
        Собаки увязались за ней. Вести себя тихо их удалось уговорить с трудом, особенно Лори.
        В окнах Даниного домика горел свет, но окна его комнаты оставались темными.
        «Значит, не приехал, - решила Лара. На душе сделалось пусто. - Неужели я все еще на что-то надеюсь? - спросила она себя. И честно ответила: - Да, так и есть».
        Она постояла еще немного, плотнее закуталась в Данилину куртку, которую так и носила с тех пор, как он ее у нее не забрал, свистнула собак и побрела к дому.
        Она шла медленно, вспоминая все светлые моменты, связанные с Данилой.
        Во время последнего разговора с мамой та сказала ей, что надо уметь отпускать людей, не держать.
        «Видимо, вот и пришло время, - подумала Лара. - Вот только как это сделать, если хочется его хотя бы увидеть…»
        Девушка уже почти подошла к дому со стороны леса, когда псы одновременно ломанулись вперед. Первым бежал заливисто лающий Веник.
        «Что там такое, интересно, - подумала Лара. - Может, мама приехала, а они ее почуяли и понеслись здороваться?»
        Но это оказалась вовсе не мама.
        Лори и Лорд сидели под большой раскидистой березой, росшей как раз напротив Лариного дома - через забор. Веник прыгал вокруг дерева, подметая землю хвостом, и восторженно лаял.
        Девушка подняла вверх голову. На самой толстой, самой удобной ветке березы сидел Данила собственной персоной.
        - Ну-ка слезай! - велела ему Лара, и когда красный как рак парень спустился, строго спросила у него: - Ты что тут делаешь?
        - Да вот, гуляю. - Данька смотрел себе под ноги.
        - На березе? - осведомилась девушка. - Воздухом дышишь? Типа, чем выше, тем чище? - Ей хотелось вовсе не ругать его, а прыгать вокруг от радости, как это делал Веник. Сомнений не оставалось: он наблюдал за ее окном, ведь с той ветки березы открывается чудесный вид на ее комнату.
        - Я думал, ты не приехала, - произнес Данила. - Хотел тебя увидеть, но еще рано, поэтому и полез на березу.
        - Где логика? - поинтересовалась Лара. - Что еще рано?
        - Я тебе сюрприз хотел сделать, но это только в понедельник, - вздохнул он.
        - Одни сплошные загадки. А я к тебе ходила. Куртку вернуть хотела. - Она принялась расстегивать металлические пуговицы. Они как назло выскальзывали из пальцев.
        - Не надо, - Данила подошел к ней и взял ее руки в свои. - Пусть она у тебя будет. Мне так спокойней, что ты не мерзнешь.
        Сейчас он смотрел ей прямо в глаза, не отрываясь.
        - Ты простишь меня? - спросил Данила и зачастил: - Я хотел ответить тебе на то письмо, но не знал как. Я думал, что я тебя недостоин, хотел стать лучше, но у меня, кажется, ничего не вышло. - Он замялся и продолжил: - К тому же, я помню, у тебя есть парень.
        - Да нет у меня никого. Сама не знаю, зачем я тебе, да еще и Дрозду наплела. Вернее, Дрозду-то я писала как бы про тебя…
        Данила замер.
        - Тогда кто тебе названивал, и с кем ты каждый разговор заканчивала фразой «целую»? - недоверчиво спросил он.
        - С мамой! А тебе, кстати, в детстве не говорили, что подслушивать нехорошо? - Она улыбнулась. - Ладно-ладно, проехали. А если серьезно, то тебе совсем не нужно меняться. Ты нравишься мне таким, какой есть. Только прошу, давай больше не будем друг другу врать.
        - Обещаю. - Данила широко улыбнулся в ответ.
        - Я так по тебе скучала! - Лара прильнула к его груди, и он тут же крепко ее обнял.
        - Значит, нет никакой девушки, которая тебе нравится? - спросила Лара.
        Они возвращались с лесных озер. Собаки бежали впереди, все, кроме Веника. Он, памятуя о встрече со змеей, держался поближе к хозяйке.
        - Конечно, есть, - ответил Данила. - Ты. Единственная.
        Лара улыбнулась.
        - Это предложение? - Она приподняла одну бровь.
        - Точно. Оно самое. - Данила встал перед ней на одно колено, разметав джинсами дорожную пыль и опавшие листья, и произнес: - Прошу тебя стать моей девушкой. - В его глазах плясали веселые искорки, и Лара не смогла не рассмеяться в ответ.
        - Конечно!
        Вокруг них уже прыгали все четыре собаки: три Лариных и Данилина овчарка Герда.
        Эпилог
        Лара задумчиво жевала кончик ручки. День обещал быть скучным, одна первая математика чего стоила! А тут ее еще угораздило абсолютно не выспаться. Вчера до позднего вечера они с Данилой гуляли в парке, а затем смотрели новый фильм у Лары дома.
        «Все-таки здорово жить всего через маленькую остановку метро друг от друга», - подумала девушка и улыбнулась.
        Вчера, прощаясь, Данька напомнил, что завтра, то есть уже сегодня, ее ждет сюрприз.
        «Интересно какой?» - усмехнулась про себя Лара.
        Дверь класса приоткрылась, и в кабинет просочилась математичка. За ней шел какой-то парень. Отвернувшаяся к окну Лара видела только силуэт.
        - А у нас еще один новенький, правда, опоздавший на неделю, - возвестила учительница. - Знакомьтесь. Данила Дроздов.
        Ошеломленная Лара резко обернулась и встретилась взглядом со смеющимися глазами своего парня.
        notes
        Примечания
        1
        Здесь и далее - стихи М. Северской. (Прим. ред.)