Плейбоев не ревнуют Мишель Селмер
        Грейси — талантливый модельер и младшая из дочерей именитого семейства Винчестер. Роман Слейтер — владелец частного детективного агентства и герой войны. В прошлом их связывала пылкая страсть, которую разбило вероломное предательство. Грейси ненавидит Романа, но однажды он снова появляется в ее жизни…
        МИШЕЛЬ СЕЛМЕР
        ПЛЕЙБОЕВ НЕ РЕВНУЮТ
        Глава 1
        Грейси Винчестер никогда не нервничала.
        У младшей из дочерей Винчестеров было безоблачное детство, но, став взрослой, она не превратилась в капризную богатую наследницу. Она трудилась в поте лица, чтобы поднять на ноги свой модный бренд. Ее знали и уважали как борца за права женщин. В мире, которым правят мужчины, за долгие годы она научилась верить, что на свете нет ничего, чего она не могла бы добиться.
        Кроме одной вещи.
        Грейси не могла сказать «нет» собственному отцу.
        В Чикаго Саттон Лазарус Винчестер считался едва ли не особой королевских кровей и не принимал отказов. Один взгляд его пронзительных зеленых глаз — и люди начинали ходить перед ним по струнке. Но после обвинений, недавно обрушившихся на их семью, и проблем со здоровьем его самоуверенность дала заметную слабину, и Грейси надеялась, что он над ней сжалится. Хотя бы в этот раз. Потому что то, о чем он просил, было воплощением ее самого страшного кошмара.
        — Папа, я не хочу этого делать.
        Отец даже не оторвался от экрана ноутбука. Он восседал за своим огромным столом тикового дерева в не менее огромном кабинете в родовом поместье Винчестеров, словно король на троне. Болезнь терзала его уже несколько месяцев, порой не позволяя ему выбраться из постели. Но сегодня был один из хороших дней. У него на щеках даже появился румянец.
        — Нам всем приходится делать то, что мы не хотим, Принцесса. Это закон жизни.
        Грейси почувствовала, что с ней разговаривают как с капризным и упрямым подростком, который ноет и топает ногами, когда родители говорят ему «нет». А ведь с ней такого почти не случалось. Она была всеобщей любимицей: одного взмаха ее длинных темных ресниц хватало, чтобы почти кто угодно выполнил ее просьбу. Но требование отца… Когда он озвучил его, Грейси внутренне содрогнулась.
        «Роман Слейтер придет поговорить со мной, и я хочу, чтобы ты при этом присутствовала».
        Роман Слейтер, владелец «Слейтер Инвестигейшнз», самого известного частного детективного агентства на Среднем Западе, и единственный мужчина на планете, с которым Грейси поклялась никогда больше не разговаривать. Роман Слейтер, который вскружил ей голову, обещал любить до конца своих дней, а потом так низко предал и ее, и ее семью. Причем дважды.
        Всю жизнь люди делали попытки использовать Грейси, чтобы подобраться к ее отцу. Но Роман казался другим. Она верила, что он действительно любит ее и доверяет ей. И сама доверила ему не только свою семью, но и свое сердце.
        Это стало большой ошибкой…
        — Я не понимаю, зачем мне присутствовать на встрече,  — сказала Грейси.
        Но пояснений, на которые она надеялась, не последовало. Саттон Винчестер никогда не раскрывал причин своих требований и не объяснял своих решений. Ему никогда не приходилось этого делать.
        — Ты будешь присутствовать,  — отрезал он с легкой ноткой раздражения в голосе. Такой тон отца значил, что он вот?вот потеряет терпение.
        Наконец Грейси начала осознавать, что все это происходит наяву. Всего через несколько минут Роман собственной персоной будет стоять здесь, в кабинете ее отца. Грейси переполняли столь противоречивые чувства, что у нее закружилась голова. Инстинкты велели ей скорее бежать, и, хотя она знала, что сердце никак не способно уйти в пятки, ощущения были такие, будто именно это и происходит. Сейчас сердце колотилось где?то чуть ниже диафрагмы.
        Сегодня утром, до того, как отец попросил ее приехать домой, все шло отлично. Даже великолепно. Ее новая линейка дамских сумок буквально разлеталась с полок бутиков, а люди активно скачивали на свои телефоны и планшеты приложение о моде, которое она недавно запустила. Конечно, у Грейси не оставалось времени на личную жизнь, и из?за этого она иногда чувствовала себя одинокой, но в принципе ей не на что было жаловаться. А теперь все перевернулось с ног на голову.
        Ну почему она? Почему бы не позвать ее сестру Еву? Она же генеральный директор их семейной компании по недвижимости «Элит Индастриз», которую основал отец. Именно этого многомиллионного гиганта Роман недавно попытался развалить по наущению Брукса Ньюпорта — смертельного врага Саттона. И этой парочке удалось устроить по?настоящему эпический скандал.
        По высочайшему статусу в Чикаго с семейством Винчестер могли сравниться лишь братья Ньюпорт — Брукс, Грэм и Карсон. Они вышли, как говорится, из грязи в князи и в процессе нажили себе немало врагов. Брукс был особенно одержим идеей уничтожить Саттона — сровнять его бизнес с землей и оттеснить его дочерей, Грейси, Еву и Нору. Эта одержимость чуть не разрушила большую любовь Евы и Грэма Ньюпорта, будущего зятя Грейси.
        Роман тогда помог Бруксу организовать в СМИ кампанию, чтобы опозорить ее семью. Как будто недостаточно было одного предательства! Семь лет назад Роман уже поучаствовал в другом скандале. Тогда Винчестерам удалось снять с себя все обвинения и очистить свое имя от грязи. А теперь он снова взялся за свое. И снова безумные претензии Брукса не имели под собой никаких оснований. Он лишь выставил себя мелочным и жадным до власти самовлюбленным ослом, которым, собственно, и являлся.
        — После всей лжи, которую о нас наговорили Брукс и Роман, ты собираешься с ним встретиться?!  — возмутилась Грейси.  — Ты что, забыл, как он смешал наше имя с грязью? Дважды! И то, что они сказали про тебя в этот раз, просто ужасно!
        Вопреки ожиданиям дочери Саттон не разозлился и спокойно ответил:
        — Я не забыл.
        Грейси обожала своего отца, однако его недостатки были для нее очевидны. И недостатков у него хватало. Большую часть своей жизни он провел на широкую ногу. Да, этот самовлюбленный, самоуверенный, наглый ловелас много пил и курил, но достоинства никогда не ронял. И четверо из незаконнорожденных детей, отцом которых объявил его Брукс, ничуть на него не походили. Правда, Карсон по итогам теста на отцовство действительно оказался сыном Саттона. Грейси и ее сестры еще не вполне пришли в себя от новости, что у них есть сводный брат. Конечно, многочисленные интрижки ее отца ни для кого не были секретом. Но Грейси всерьез подозревала, что к Синтии Ньюпорт он питал искренние чувства. Она понимала, что брак ее родителей зиждился скорее на финансовых соображениях, чем на любви, но все?таки больно было думать, что помимо ее матери Селесты Саттон по?настоящему любил кого?то еще.
        Ладно, хватит. Она устала от слухов и домыслов. Саттон умирал — и Грейси хотела, чтобы он смог уйти спокойно.
        Скандал подкосил не только и без того шаткое здоровье ее отца. Их семейная компания подвергается огромному риску, они могут потерять несколько многомиллионных проектов, если нападки не прекратятся. Еве удавалось держать бизнес на плаву, но теперь она ждала ребенка от Грэма, так что ситуация осложнилась.
        И за весь этот кавардак надо сказать спасибо Роману и его детективным способностям, которые Грейси считала более чем скудными. Вспоминая, сколько боли, страданий и унижений по его милости вынесла ее семья, она впадала в ярость.
        Но ярость предпочтительнее расшатанной психики.
        — А если Брукс послал его сюда рыться в нашем грязном белье?  — предположила Грейси, надеясь образумить отца.  — Чтобы он окончательно нас уничтожил?
        Саттон, оторвавшись от ноутбука, посмотрел на дочь зелеными глазами, как две капли воды похожими на те, что она каждый день видела в зеркале. Для своих шестидесяти пяти он был в отличной форме — пока в начале года ему не диагностировали рак. Он боролся изо всех сил, но болезнь добралась до лимфоузлов, и никакие доктора помочь не могли. Оставалось только ждать.
        Но сегодня, слава богу, хороший день. Хотя в последнее время он все чаще даже не мог встать с постели.
        — Роман не просил о встрече. Я сам его пригласил.
        Грейси потребовалась пара секунд, чтобы переварить эту информацию. Она была потрясена и возмущена до глубины души. И поэтому сделала то, чего никогда себе не позволяла. Повысила на отца голос.
        — Папа, зачем?! Как тебе вообще такое в голову пришло? После всего, что мы из?за него пережили!
        — Так нужно,  — отрезал Саттон.
        Но в его взгляде Грейси различила покорность судьбе, и сердце ее болезненно сжалось. Отец никогда не давал слабины. Она ни разу не видела, чтобы он потерял хладнокровие, и почти ни разу — чтобы он злился. Но видеть этот взгляд — взгляд проигравшего — было выше ее сил.
        Ее злость и остатки решимости мгновенно испарились. Жить папе осталось совсем недолго… Несколько недель? Месяцев? Никто не мог сказать точно. Если встреча с Романом так много для него значит, надо уважать его решение. Черт с ней, с гордостью… и с нервами. Ведь хотя Грейси Винчестер обычно не нервничала, сейчас ее сердце колотилось уже где?то в районе почек, а ладони вспотели.
        Стук в дверь раздался столь внезапно, что Грейси чуть не выпрыгнула из туфель. Она машинально вскинула руку поправить прическу. Утром она убрала волосы в элегантный узел, но сейчас вдруг почему?то пожалела, что не оставила их распущенными.
        Дверь открылась, и вошла папина секретарша. Грейси нервно поправила юбку и тут же спрятала руки за спину, чтобы скрыть их дрожь.
        — К вам Роман Слейтер, сэр.
        Грейси показалось, будто комната закружилась. Сердце бешено колотилось, и ей снова отчего?то захотелось бежать.
        — Впустите,  — отозвался Саттон, и Грейси застыла, пытаясь дышать ровно.
        Секретарша сделала приглашающий жест, и в кабинет вальяжно вошел злейший враг семейства Винчестер. Он был одет в черное. Сшитые на заказ брюки сидели как влитые, две верхние пуговицы рубашки были небрежно расстегнуты, спортивное пальто ладно облегало широкие плечи, мускулистые руки, узкие бедра.
        Этот мужчина разительно отличался от молодого Романа — студента в джинсах и футболке, который плевать хотел на моду. Теперь же он был владельцем многомиллионной компании и выглядел соответствующе. Безупречный вид нарушали лишь непокорные темные кудри, чуть более длинные, чем следовало бы, но ему это даже шло.
        Вопреки ожиданиям и здравому смыслу при виде Романа Грейси ощутила отнюдь не праведный гнев, а… облегчение.
        Через несколько лет после их разрыва Роман, участвуя в военной операции, пропал без вести.
        Ходили слухи, что он погиб. И, несмотря на его предательство, Грейси казалось, будто ее сердце рвется на части. В то время она готова была отдать что угодно, лишь бы он вернулся. Что угодно, лишь бы повернуть время вспять. Потому что в армию он ушел именно потому, что она его бросила.
        Возможно, если бы она его простила и они остались вместе, он бы не погиб.
        Вина грызла Грейси несколько месяцев, пока она не услышала в новостях, что Роман и еще несколько солдат находятся в плену у какой?то подчиненной «Аль?Каиде» группировки на Ближнем Востоке. И наверняка подвергаются там ужасным пыткам. Она едва не лишилась чувств от облегчения: он жив! Но вдруг этот плен хуже, чем смерть? Вдруг его мучают, а потом все равно убьют? Эти мысли не давали ей спать, у нее пропал аппетит. За неделю она похудела на десять фунтов и чувствовала такую усталость и отчаяние, что почти не могла работать. Поэтому она перестала смотреть новости и читать газеты. Задвинула его образ в самый дальний уголок сознания, но и дня не проходило, чтобы она не подумала о нем хотя бы раз.
        В конце концов Романа и его товарищей спасли. Когда Грейси узнала, что он вернулся в Америку, она успокоилась и смогла расстаться со своей обидой. В каком?то смысле они были квиты… Хотя думать — отвратительно. Ее разбитое сердце и подпорченная репутация и сравниться не могли с неделями пыток, которые пришлось вынести ему. Такого она не пожелала бы и злейшему врагу…
        А разве он не злейший ее враг? Не так давно он чуть не уничтожил ее семью! И привычная ненависть горячей волной окатила ее сердце.
        Почему же теперь при виде его она чувствует облегчение? Что с ней не так?
        — Роман…  — Саттон медленно поднялся и протянул руку.
        Роман помедлил, прежде чем сжать его ладонь, что подчеркнуло его враждебность.
        — Саттон,  — отозвался он с явным презрением.
        — Ты, наверное, помнишь мою дочь Грейс.
        Сердце Грейси ушло в пятки.
        Роман повернулся, и глубокий взгляд его орехово?карих глаз пронзил ее, будто нож.
        Он отличался красотой и раньше. Теперь, возмужав, он стал и вовсе подобием греческого бога. Его нос, видимо, был однажды сломан. Лицо украшали шрамы. Один — от виска через левую бровь — проходил опасно близко к глазу, а второй неровной линией пересекал лоб и прятался под темной шевелюрой. Вероятно, эти боевые отметины нравились далеко не всем женщинам, но, по мнению Грейси, делали его еще привлекательнее.
        — Грейс…  — произнес Роман. Его низкий голос будто прикоснулся к ее нервным окончаниям. Внутри живота шевельнулось что?то первобытное и иррациональное.
        Влечение… Нет! Ни за что!
        Ни одна нормальная, уравновешенная девушка не может испытывать влечения к тому, кто пытался разрушить ее жизнь.
        Роман протянул ей руку, и она, не подумав, просто по привычке ее пожала. И сразу же об этом пожалела. Но было уже поздно.
        Пожатие крупной ладони Романа было крепким, и Грейси, стараясь не уступить, сильно сжала его руку в ответ. Похоже было, что оба пытались друг другу что?то доказать.
        В его взгляде читалась издевка. Он будто пытался спровоцировать ее на какое?нибудь едкое замечание. Заставить убрать руку первой. Но такой радости она ему не доставит.
        Грейси упрямо вздернула подбородок, полная решимости ему не уступать… и вздохнула с облегчением, когда Роман выпустил ее руку, едва заметно улыбнувшись.
        Роман повернулся к Саттону. От него буквально исходили волны раздражения и нетерпения. Было очевидно, что, будь его воля, он сейчас находился бы совершенно в другом месте.
        — Ладно, Саттон, давай сразу к делу. Зачем ты меня пригласил?
        Саттон сел. Медлительность и точность его движений диктовала боль, которую он теперь испытывал почти постоянно. Он указал на один из стульев напротив своего стола:
        — Не волнуйся так. Садись.
        — Просто ответь мне, чего ты хочешь. Ты сказал, что у тебя есть важная информация об одном из моих клиентов. О ком же?
        Грейси тоже стало любопытно. Что задумал отец? И почему он не поговорил с ней заранее, чтобы она понимала, что происходит? Может, это имеет отношение не к бизнесу, а к чему?то другому? К чему?то личному?
        — Насколько я знаю, ты все еще ищешь отца Грэма и Брукса Ньюпортов?  — спросил Саттон.
        Роман безразлично пожал плечами:
        — Ищу. И что?
        — Возможно, я смогу тебе помочь.
        — Помочь?  — переспросил Роман, недоверчиво усмехнувшись.  — Это что, шутка? Ты не раз пытался помешать моему расследованию, всячески ставил мне палки в колеса, а теперь говоришь, что хочешь помочь? Не верю.
        — Я тебя не виню, Роман. Но выслушай меня ради твоих клиентов. У меня есть информация, которая может им помочь.
        Роман смотрел на Саттона скептически, но заинтересованно.
        — Хорошо. Что за информация?
        — Я не могу тебе рассказать.
        Роман разразился своим фирменным грудным смехом и покачал головой:
        — Мне надоели твои игры, Саттон.
        — Это не игра. Я могу помочь им, но я должен поговорить с ними лично. Я много об этом думал с тех пор, как они были здесь с Карсоном.
        — Зачем тогда звать меня?
        — Я хотел договориться о встрече с ними. Как можно быстрее. С обоими.
        Грейси удивленно моргнула. Отец хочет пригласить к ним в дом еще одного смертельного врага? Более того, они уже встречались раньше? Неужели лечение негативно отражается на его мозге?
        — Грэм и Брукс сейчас почти не общаются друг с другом,  — сообщил Роман.  — Тебе, как будущему тестю Грэма, следовало бы об этом знать.
        — Я знаю. Потому и позвал тебя. Я уверен, что ты сможешь воззвать к их разуму.
        Роман, однако, уверенным не казался, и Грейси его понимала. Тайная связь Грэма с ее сестрой Евой сильно испортила отношения между братьями. Теперь, когда Ева ждала от него ребенка, Грэм смягчился по отношению к Винчестерам. А Брукс все еще оставался одержим местью, и из?за этого братья постоянно ссорились. К тому же Брукс пытался втянуть в этот омут и Карсона, настаивая, что тому следует бороться за то, что по праву принадлежит ему: четвертую часть состояния Винчестеров. Однако, возможно, Грэм и Брукс забудут про свои разногласия, если узнают, что Саттон хочет рассказать им что?то об их отце, которого они пытаются найти уже многие годы?
        — Почему бы не рассказать Грэму? Пусть он сам поговорит со своим братом,  — предложил Роман.  — Если информация правдива, Брукс его выслушает.
        — Нет,  — возразил Саттон.  — Это должно произойти здесь, у меня в кабинете. И они оба должны присутствовать.
        — Папа, но почему?  — невольно вырвалось у Грейси.
        Саттон с нежностью взглянул на дочь и тихо произнес:
        — Просто так надо.
        В его глазах сквозила такая беспомощность, что у Грейси внутри все поплыло. И она решилась на то, чего собиралась никогда больше не делать. Заговорить с Романом.
        Она сглотнула ком, вдруг вставший в горле. Почему он кажется таким грозным, холодным и неприступным? Может, он стал таким в армии? Потому что тот Роман, которого она знала, никогда на нее так не смотрел. Она даже не могла вспомнить, чтобы он хоть раз повышал на нее голос, если они ссорились. Да и ссорились они, честно говоря, редко. Их отношения развивались спокойно. До тех пор, пока все не развалилось. Пока она не узнала о том, как он ее предал.
        Она кричала на него тогда. Хуже всего было то, что он не кричал в ответ. Просто стоял перед ней, исполненный раскаяния, принимая на себя всю ответственность за то, что сделал.
        Сожаление отчетливо читалось на его лице, хотя он так и не извинился. Правда, извинения ничего бы не изменили. Но раз уж отец хочет встретиться с братьями Ньюпортами, так тому и быть. Поэтому Грейси подавила свою гордость и произнесла:
        — Ты же знаешь, что мой отец болен. Если он хочет этой встречи, я тоже хочу. Что мне сделать, чтобы ты нам помог?
        Отец притронулся к ее руке и твердо сказал:
        — Спасибо, Принцесса. Но позволь мне разобраться самому.
        Глава 2
        Принцесса?
        В самом деле?
        Роман с трудом подавил желание закатить глаза. Его нисколько не удивило, что Грейси защищает своего отца. Она всегда плясала и будет плясать под дудку Саттона. Преданная папочкина дочка. Роман усвоил это давно, и тот урок дался ему непросто. Но когда приходит время выбирать, Саттон и сестры для Грейси всегда на первом месте.
        На взгляд Романа, старику оставалось недолго. Он исхудал, лицо посерело. Когда Роману было пятнадцать, он наблюдал, как то же самое происходило с его собственным отцом, а через пять лет — и с матерью. Жить Саттону Винчестеру явно осталось недолго, и Роман не сомневался, что женщины, пьянство и напряженный бизнес в немалой степени этому поспособствовали.
        Поэтому Роман не испытывал жалости.
        Повернувшись к нему, Саттон спросил:
        — Так ты организуешь нам встречу?
        Еще чего! Да кем он себя возомнил? Роман ни черта не должен этому старику.
        — Нет.
        — Я заплачу.
        Роман почувствовал нарастающую злость. Его тошнило от одной мысли о деньгах Саттона. Он решительно покачал головой:
        — Нет и еще раз нет.
        — Чего ты хочешь? Назови свою цену.
        Роман открыл было рот, чтобы заявить старому козлу, что предложить ему нечего, но почему?то замешкался. Взглянул на Грейси, которая изо всех сил старалась не смотреть на него. Вспомнил, как Саттон некогда пытался при каждой возможности разрушить их отношения, потому что Роман — сын военного — не казался ему подходящей партией для его драгоценной дочки. Но с тех пор Роман проделал большой путь. Теперь он нужен Саттону, и тому явно нечего терять.
        Он неспешно скользнул взглядом по фигурке Грейси:
        — Как насчет одного часа наедине с твоей дочерью?
        Грейси моргнула один раз, второй и недоверчиво поинтересовалась:
        — Для чего?
        Губы Романа медленно расползлись в улыбке.
        — Это уж мне решать.
        Грейси открыла рот, но не издала ни звука. Он сумел лишить великую Грейс Винчестер дара речи. Вот это достижение! Оно принесло ему даже большее удовлетворение, чем можно было ожидать.
        — Я пошутил. Просто хочу поговорить.
        — Но я не хочу с тобой говорить!  — Грейси бросила обеспокоенный взгляд на отца. Может ли Саттон действительно ее заставить? Приказать ей с ним поговорить, зная о том, что произошло между ней и Романом?
        — Даю тебе пятнадцать минут,  — сказал Саттон, подтвердив, что он действительно такой ублюдок, каким его считал Роман. Торговать собственной дочерью!
        — Папа!  — ахнула Грейси и умоляюще посмотрела на Романа.
        — Сорок пять,  — отрезал тот, не обращая на нее внимания.
        — Двадцать,  — не мешкая ответил Саттон.
        Уму непостижимо!
        Грейси стояла с открытым ртом, не в силах поверить, что этот разговор происходит наяву. Что за нее торгуются, как за вещь!
        — Тридцать, и ни минутой меньше. Это мое последнее предложение. Или разбирайся сам, дедушка.
        Проглотив «дедушку», Саттон поразмыслил секунд десять и ответил:
        — Договорились.
        Подумать только! У этого человека даже щепотки достоинства не осталось… Грейси, конечно, сама предложила помочь, но, судя по ее изумленному взгляду, вряд ли она имела в виду что?то подобное. Вопрос в том, согласится ли она? Саттон, может, и забыл, что такое порядочность, но Роман пока помнил.
        — Что скажешь, Грейс? Пообщаемся полчаса?
        Ей явно хотелось сказать «нет». Но тут Саттон разразился кашлем, его лицо побледнело, а дыхание стало прерывистым. Грейси болезненно сморщилась, положила руку отцу на плечо и, когда приступ наконец закончился, ответила:
        — Конечно.
        — Я попробую что?нибудь сделать,  — пообещал Роман.  — Но не могу гарантировать, что Брукс и Грэм согласятся.
        — Если кто?то и может их уговорить, то это ты,  — отозвался Саттон.
        Роман повернулся к Грейси, улыбнулся и увидел, как с ее лица исчезают смирение и сочувствие, с которыми она смотрела на отца. Он почти физически ощущал, как она напряжена, как она его ненавидит. И, пожалуй, он того заслужил своим хамским поведением. Но это был единственный способ заставить Грейси поговорить с ним.
        — И когда же ты хочешь использовать свои полчаса?  — спросила Грейси, сжав зубы.
        — Прямо сейчас.
        Роман усмехнулся. Как элегантно все обернулось. Он вовсе не стремился увидеться с Саттоном и сначала отказал ему во встрече. Тому удалось уговорить его с большим трудом, но сейчас Роман был рад, что все?таки согласился. И если Саттон думал, что присутствие его дочери заставит Романа смягчиться, он был не прав.
        Ну не то чтобы совсем не прав.
        В глубине души он подозревал, что Саттон выкинет что?нибудь подобное, но все равно испытал шок, когда увидел в кабинете Грейси.
        — Мы можем поговорить в библиотеке,  — напряженно бросила она и, держа спину прямо, развернулась и вышла из комнаты. Казалось, ее колотило от злости и ненависти.
        Но разве можно ее винить, учитывая, через что пришлось пройти ее близким? Однако она ошибалась. И она должна дать ему шанс объяснить свою роль в последнем скандале, в который оказалась втянута ее семья. Роман не был виноват в том, что это произошло.
        По крайней мере, в этот раз.
        Высокие каблуки Грейси стучали по мраморному полу. Она привела его в библиотеку, где они когда?то любили проводить воскресные утра, растянувшись на диване в лучах солнца, обнимая друг друга и читая вместе газету.
        Роман в то время только окончил колледж и поступил на работу в свое первое детективное агентство, где быстро продвигался по службе. Но самоуверенность и горячность сыграли с ним злую шутку. Он допустил самую большую ошибку в своей жизни. Начал копать под чиновников и политиков, которых подозревали в связях с криминальным миром, и наткнулся на имя Саттона. Грейси, которая тогда стажировалась в «Элит Индастриз», похоже, имела отношение к тому, что пропало несколько компьютерных файлов, в результате чего помогла Саттону в отмывании денег. Роман спросил ее об этом напрямую, и она клялась, что это неправда, что Саттон никогда не связался бы с криминалом, а она сама ни за что не совершила бы ничего незаконного. Роман хотел ей верить, но он был молод и глуп, а доказательства казались настолько очевидными, что он не смог. Когда он понял свою ошибку, было уже слишком поздно. Но он за все заплатил.
        Роман едва вынес боль и страдание Грейси, когда она обвиняла его в предательстве. Но он заслужил каждое жестокое слово. Он бы все отдал за то, чтобы отмотать время назад. Попробовать заново. Но знал, что Грейси его не простит — более того, что он не заслуживает прощения,  — и поэтому даже не попытался извиниться. Его карьера была разрушена. Он нажил себе много врагов в криминальном мире. Ради собственной безопасности ему нужно было уехать.
        Роман долго игнорировал тот факт, что происходит из семьи военного. Но ему оказалось некуда идти, он записался в армию и начал новую жизнь… Этот этап завершили плен, пытки и посттравматический стресс.
        И снова он заставил себя подняться на ноги, начать заново, даже не думая, что не добьется успеха. Клиенты приходили к нему из?за его опыта в спецназе и статуса ветерана, а оставались из?за его безукоризненной работы и череды успешно раскрытых дел. Агентство стало очень успешным и разрослось до таких масштабов, о которых он даже не мечтал.
        В этот раз он не сделал ничего дурного в отношении Грейси и ее семьи. Он просто выполнял свою работу, и выполнял ее хорошо.
        Грейси провела его в библиотеку и закрыла дверь. Все выглядело так же, как семь лет назад. Да и вообще в поместье Винчестеров ничего не изменилось — насколько Роман мог судить за то время, что пробыл здесь сегодня.
        Он прошел к гигантскому эркерному окну, откуда открывался вид на весь участок. Уже почти голые деревья недовольно гнулись под холодным ветром, дующим с озера. Остатки разноцветных листьев сыпались на землю.
        — Так к чему это все?  — раздался у него за спиной голос Грейси.
        Роман повернулся:
        — Я просто хочу поговорить.
        Грейси, скрестив руки на груди, пристально смотрела на него.
        — А что, если я не хочу с тобой разговаривать?
        Не то чтобы у нее был выбор. Роман медленно двинулся к ней, не сводя с нее глаз, и остановился на расстоянии, которое вряд ли было для нее комфортным. Ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Даже несмотря на эти немыслимые каблуки.
        — Дорогая, тебе нужно только послушать.
        Задеть Грейси за живое было нелегко, но Роман точно знал, что на сей раз он ее достал. Впрочем, она не отступила. Ее уверенность и настойчивость поразили Романа еще в тот день в колледже, когда их познакомил общий друг. Грейси была молода и красива, очень умна, сообразительна и амбициозна. Роман сразу же признался себе, что его к ней тянет. И уже когда они говорили в самый первый раз, он заметил, что она тоже ощущает притяжение.
        Роман всегда считал себя практичным и рациональным, но в его чувствах к этой девушке, которую он тогда едва знал, не было ничего рационального. Она перевернула его мир с ног на голову. В то время она была смелой, дерзкой, полной энергии. И он хотел ее. Сильнее всего на свете. Он и понятия не имел, кто она такая. И только несколько недель спустя, листая светскую хронику, вдруг увидел фотографию Грейси с сестрами и Саттоном на каком?то благотворительном вечере. Роман, как сын военного, провел чуть ли не все детство на армейских базах и ничего не знал о высшем обществе Чикаго.
        Они с Грейси к тому времени уже довольно тесно общались, и Роман был уязвлен, что она скрыла от него нечто настолько важное, и даже начал сомневаться в ее дружеских чувствах. Он заговорил об этом, и ее объяснение причинило ему настоящую боль. Она пожала плечами, будто в этом не было ничего особенного, и сказала:
        — Люди постоянно мной пользуются, чтобы подобраться к папе. Поэтому у меня есть особая процедура на тот случай, если у меня появляется новый друг. Мне надо было убедиться, что ты действительно тот, за кого себя выдаешь.
        — И как, убедилась?  — спросил Роман, надеясь на положительный ответ.
        Грейси улыбнулась и сказала:
        — Да. Спасибо за то, что стал мне настоящим другом.
        В тот момент он понял, что вместе им не быть. Не потому, что он этого не хотел. Он хотел этого больше, чем она могла себе представить. Но Грейси нужен был друг. Который всегда ее поддержит и оградит от людей, пытающихся ее использовать. А таких, к изумлению Романа, оказалось очень много. Узнав об этом, он понял причины ее осторожности, и это понимание заставило его держаться на расстоянии. Он осознавал, что, если между ними возникнет какая?то романтика, а потом из нее ничего не выйдет, дружбе тоже придет конец. А кто тогда станет защищать ее? Кто будет ее «настоящим» другом?
        Роман не хотел рисковать. По крайней мере, не в то время. Но когда он окончил колледж, все изменилось. И к тому времени стало слишком поздно все менять обратно.
        — Я хочу объяснить тебе, что произошло,  — сказал он.
        — Ты имеешь в виду то, как ты попытался разрушить мою семью? Опять,  — ледяным тоном отозвалась Грейси.
        Это «опять» горьким эхом отозвалось в его душе. Роман уловил в ее голосе боль, тщательно скрываемую злостью. Последнее, чего ему хотелось,  — сделать ей больно.
        — Брукс меня нанял. Я просто делал свою работу.
        Грейси шумно вдохнула:
        — Конечно. Это же такая работа — выдумывать ложь и распространять о нас слухи. Прямо как в прошлый раз. Я знаю, что мой папа не идеален, но обвинить его в изнасиловании?!
        — Это не я. Я не собирался ни в чем его обвинять, пока у меня на руках не будет доказательств. Но Брукс хотел, чтобы я рассказывал ему о том, как идет дело, и поэтому я передал ему информацию, которая у меня была. Сказал, что она непроверенная, что мне нужно больше времени. Но Брукс не захотел ждать. Я был так же шокирован, как и все остальные, когда она оказалась в газетах.
        Роман узнал о том, что Брукс планирует отнести все неподтвержденные доказательства в местные СМИ, когда было уже слишком поздно. К сожалению, его брат Грэм тоже не понимал, что единственная цель Брукса — это уничтожить Саттона и его семью, даже если обвинения будут основаны на слухах и лжи. Но теперь ни Роман, ни кто?либо другой уже не могли остановить поток домыслов и голословных утверждений. Случилось то, что случилось.
        И в этом не было вины Романа.
        — Ну да, ты же никогда раньше такого не делал,  — неприязненно заметила Грейси. Она уперла ладони в изящные бедра, вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. Как будто говоря: «Ну вот она я. И что же ты мне скажешь?»
        — Я совершил ужасную ошибку,  — произнес Роман. Его прямота заставила ее вздрогнуть от неожиданности. Но Роман верил в то, что нужно нести ответственность за свои действия, как бы трудно это ни было.  — Я знаю, что принес тебе и твоей семье много горя. И мне приходится с этим жить. Но клянусь, мне не было ничего известно о планах Брукса, и я в них не участвовал. Я просто делал свою работу.
        — Назови хотя бы одну вескую причину, по которой я должна тебе верить.
        — Я не знаю таких причин.  — На ее месте он бы тоже, наверное, себе не поверил.
        Грейси, кажется, не нашлась что ответить.
        — Я хочу у тебя кое?что спросить,  — продолжил Роман.
        Грейси покачала головой:
        — Нет. Об этом мы не договаривались. Я здесь, только чтобы слушать, не забыл? Хотя это так на тебя похоже: забыть о своем обещании.
        Прямо по больному. Похоже, она не собиралась давать ему поблажек.
        — Можешь не отвечать. Я просто хотел узнать, почему ты позволила Саттону так с тобой обойтись?
        Брови Грейси сошлись на переносице, выражая недоумение.
        — Как именно?
        — Он тебя унизил. Он не относится к тебе серьезно.
        Она тут же изменилась в лице и приготовилась защищаться. Кажется, эти слова ее возмутили.
        — Неправда! Он меня любит.
        — Ты так к этому привыкла, что даже не замечаешь.  — Роман грустно покачал головой. Саттон же типичный социопат. Роман сомневался, что он вообще способен на искреннюю любовь. Для этого он был слишком склонен к нарциссизму.
        — Не замечаю чего?  — рявкнула Грейси.
        — Ну, например, что у тебя есть имя, и это имя — не Принцесса.
        Грейси в раздражении закатила глаза:
        — Это просто милое домашнее прозвище, а никакое не унижение.
        — Домашние прозвища на деловой встрече?  — спросил Роман, и уверенность Грейси пошатнулась. Ладно, ей действительно было несколько неловко, когда папа называл ее принцессой в определенных ситуациях. Особенно на деловых встречах. Но это же просто его стиль.
        — И это еще цветочки по сравнению с тем, как он сейчас продал тебя мне, словно вещь,  — добавил Роман.
        Ох. Этот комментарий задел ее за живое. Грейси едва сдержалась, чтобы не поморщиться. Роман был прав. То, как отец обошелся с ней сегодня, было более чем унизительно. Непростительно. Но она не верила, что папа намеренно проявил к ней неуважение. Просто он привык получать то, что хочет.
        «И поэтому то, что он сделал, нормально?» — поинтересовался язвительный голосок у нее в голове.
        Нет. Не нормально. И почему же она смирилась? Он бы никогда так себя не повел с сестрами Грейси. С другой стороны, они бы и сами не стали такое терпеть. Неужели она так сильно его обожает и так привыкла быть папенькиной дочкой, что просто позволяет ему вертеть ею как заблагорассудится? Пользоваться ее преданностью?
        Ее затошнило от этой мысли.
        Да, она могла свалить все на его болезнь. Но это просто значило бы солгать себе.
        — Никто не заслуживает такого неуважения,  — сказал Роман тоном, который она тут же узнала. К концу их отношений она слышала его часто. Он был зол. Но не на нее.
        Он был зол за нее.
        Грейси не очень понимала, что именно это означает и как ей следует это воспринимать. И что отвечать? «Спасибо»? «Это не твое дело»?
        Прошло столько времени — почему ему до сих пор не все равно? Может, это какая?то уловка? Вдруг он опять пытается ее использовать, чтобы добраться до папы?
        — Ты должна была послать к черту нас обоих.  — В голосе Романа сквозила искренняя злость. И он прав, она должна была, но почему?то этого не сделала. Почему?..
        Ее мысли вдруг словно врезались в препятствие.
        Погодите?ка. Ведь Роман предложил сделку первым. Разве это не было неуважением? Кто он такой, чтобы осуждать ее отца? Или ее саму.
        В ее груди вспыхнула ярость.
        — Как можно быть таким двуличным?! Ты что, забыл, что сам это начал? Ты сам меня подставил!
        — Да,  — признал Роман без тени раскаяния в лице.  — И это было неправильно. Совершенно неправильно. Но я и в самом деле не думал, что он так поступит. Я рассчитывал, что он вышвырнет меня из дома. Я бы сам отреагировал именно так, если бы речь шла о моей дочери.
        Ох. Еще одно прямое попадание. Черт бы его побрал! Но тут он прав. Если у нее когда?нибудь будет ребенок, она никогда не поставит его в такое компрометирующее положение.
        — Тогда почему ты просто не ушел? Ты ведь изначально не хотел ему помогать. Уверена, ты был бы рад оставить моего отца в подвешенном состоянии.
        — Был бы,  — согласился Роман.  — Но я гораздо больше рад тому, что поговорил с тобой и ты меня выслушала. Это все, чего я хотел.
        — Почему?  — Грейси тут же пожалела об этом вопросе. Может, ей и не нужно знать причину. Потому что его взгляд…
        Он всегда так смотрел на нее, прежде чем поцеловать. И они стояли так близко друг к другу…
        — Вообще, я не хочу знать.
        Она сделала небольшой шаг назад, надеясь, что Роман не заметит. Но он, конечно, заметил. В его глазах появился озорной блеск.
        — Боишься, что тебе понравится мой ответ? Или просто боишься меня?
        И то, и другое. Она даже не хотела это обсуждать, но Роман придвинулся к ней ближе, вторгаясь в ее личное пространство, и ее ноги как будто приросли к полу.
        — У меня нет причин тебя бояться,  — сказала Грейси, ненавидя себя за легкую дрожь в голосе.
        — Я пришел сюда по просьбе твоего отца, но только за одним.  — Роман слегка наклонился к ней. Грейси напряглась. Она уже знала, что он скажет дальше.  — Чтобы увидеть тебя.
        Черт, именно этого она и боялась.
        Насмешливое выражение его лица говорило, как ему нравится ее мучить. А это действительно было мучение: стоять к нему так близко и не иметь возможности дотронуться. Как так получилось? Ведь всего несколько минут назад она его ненавидела. Ладно, может быть, это слишком сильное слово. А в числе проблем, которые омрачили их отношения, недостаток сексуального притяжения никогда не фигурировал. Даже в самом конце.
        И похоже, сейчас тоже.
        В первый год их знакомства они были «просто друзьями». Но огонь любви, который плавил ее сердце, не желал угасать. А он не подавал виду, что считает ее привлекательной, и Грейси решила, что ему просто нравятся девушки другого типа. А потом случился вечер, когда они смотрели фильм ужасов, а потом обнялись, прощаясь у дверей его квартиры. Она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, а он в ту же секунду потянулся поцеловать в щеку ее. Каким?то образом их губы встретились…
        Ох! Боже мой…
        Роман застонал, притянул ее ближе, его пальцы запутались у нее в волосах. Они не могли остановиться, он поднял ее на руки и понес обратно в спальню. Они сорвали друг с друга одежду, упали на кровать… Секс с Романом оказался даже лучше, чем она себе представляла, причем очень часто. Но реальность превзошла все ее ожидания.
        Они занимались любовью полночи, а потом уснули, сжимая друг друга в объятиях. Грейси была уверена, что следующее утро принесет раскаяние. Роман скажет, что во всем виновата выпитая ими бутылка вина, спросит, согласна ли она, чтобы они остались друзьями. Она знала, что это разобьет ей сердце, а если он начнет встречаться с другой женщиной, она просто умрет, но отказаться от его дружбы не могла.
        Неожиданно он признался, что влюблен в нее. Грейси чуть не расплакалась от облегчения. С тех пор они стали неразлучны. Она любила его больше жизни.
        А потом он ее предал.
        Глава 3
        Теплые и нежные воспоминания об их совместном прошлом превратились в лед. Неужели он приехал сюда не объясниться, а просто настроить ее против папы? Только в этот раз его оружием стали не ложь и обвинения, а правда. И правда колола ей глаза.
        Но стоит ли доверять его словам?
        Выражение лица Романа изменилось.
        — Кто?то открыл окно? Стало прохладно.
        — Я знаю, чего ты добиваешься.  — Грейси отступила назад.  — Ты хочешь поссорить меня с отцом.
        Его лицо помрачнело, и температура в комнате, казалось, упала еще на десять градусов.
        — Ты и правда так думаешь?
        — Ты уже пытался сделать это раньше.
        — Как человек, который в раннем возрасте потерял и мать, и отца, могу тебе сказать, что никогда бы намеренно не попытался рассорить родителя с его ребенком.
        — Ты сказал мне, что мой отец связан с криминалом! Что я, по?твоему, должна была чувствовать?
        — Я сказал, что я его подозреваю в этом. И только потому, что хотел оградить от опасности тебя. И ты все равно мне не поверила.
        — И была права. Он же оказался ни в чем не замешан, так?
        Роман кивнул:
        — Так.
        — И я тоже не участвовала ни в каком отмывании денег. И доказательств не уничтожала. Так?
        На этих словах Роман едва заметно скривился:
        — Так.
        — Я даже сейчас не могу поверить, что ты меня в этом обвинил! Мне казалось, ты лучше меня знаешь.
        — Я не обвинил. Я спросил.
        — Ты меня подозревал, а это не менее ужасно. Как ты мог подумать, что я способна на такое…  — Внезапно нахлынувшие эмоции перебили ее дыхание, и она не смогла закончить предложение. Все ее силы уходили на то, чтобы сдерживать внезапное желание разрыдаться.
        — Я совершил ошибку. И дня не проходит без того, чтобы я не раскаивался.
        Его рациональность только все портила. Зачем он признает свою вину? Если ей не удастся взять себя в руки, она разнюнится как маленькая девочка. А ведь ей это несвойственно. В последний раз она плакала, когда узнала о том, что у папы рак. А теперь стоит перед Романом и пытается сдержать поток слез.
        Нужно, чтобы он ушел.
        — Твое время закончилось,  — заявила Грейси, даже не глядя на часы.  — Тебе пора уходить.
        Роман кивнул:
        — Можешь не провожать.
        И направился к двери. Грейси заметила, что он слегка прихрамывает, будто стараясь щадить левую ногу. Остановившись на пороге, он повернулся к ней:
        — Семь лет назад я думал, что смогу скрыть от тебя свое расследование. Уже одно это было неправильно. И когда ты обо всем узнала и сказала, что ты ни при чем, я должен был тебе поверить. Но я был молод и заносчив… Я перед тобой даже не извинился. Я просто не думал, что ты примешь мои извинения. Но сейчас я готов сказать это. Грейси, мне очень жаль. Прости.
        Ее сердце таяло. Ей хотелось побежать, броситься ему на шею, сказать, что она его прощает… Но надо держать себя в руках. Его трогательная искренность застала ее врасплох. Она понимала: если сейчас так легко сдастся, потом об этом пожалеет.
        — Я очень ценю твои извинения. Спасибо.
        Губы Романа изогнулись в ироничной усмешке.
        — Я понимаю, ты примешь их, когда будешь готова. Ладно, я не тороплюсь.
        Грейси не знала, что ответить. Но это уже не имело значения, потому что Роман развернулся и вышел.
        Она почувствовала облегчение и… болезненное разочарование. Рухнув в кожаное кресло, сделала глубокий вдох и приготовилась как следует выплакаться. Но чертовы слезы никак не желали течь.
        Что же с ней не так?
        Она не испытывала ни грусти, ни боли, ни даже злости, когда думала о Романе. Ей было не вполне ясно, что именно она испытывала. Может быть, смятение.
        Она ждала этого семь лет, и все случилось совсем не так, как она себе представляла. Ей казалось, что Роман будет вести себя дерзко и бесцеремонно, а она будет упиваться ненавистью к нему. А на самом деле?
        Это гораздо хуже, чем злость. Или волнение.
        Грейси вспомнила слова Романа о том, что папа проявил к ней неуважение. Как противно признавать, что он был прав! И как противно думать, что она сама позволяет Саттону так с собой обращаться. Давно закрывает на это глаза. Он должен ее уважать. Она это заслужила. Хотя, возможно, он даже не понимает, как такое поведение отражается на ней. А ей стоило бы сказать папе о своих чувствах. Вдруг он извинится и пообещает больше так не делать? Это было бы замечательно.
        Нужно ему сказать. Если он завтра их покинет, она будет хранить свою обиду всю оставшуюся жизнь. А этого ей совсем не хотелось.
        Грейси поднялась, одернула юбку, сделала глубокий вдох и отправилась в кабинет отца. Дверь была приоткрыта, но она постучала и осторожно заглянула внутрь. Саттон по?прежнему сидел за столом. Он выглядел уставшим и бледным.
        Грейси еще раз постучала:
        — Папочка, можно с тобой поговорить?
        — В чем дело?  — резко спросил Саттон, даже не глядя на нее.
        Грейси поморщилась. Плохой знак. В последнее время настроение отца постоянно меняется. Наверное, это связано с опухолью.
        — Я хотела обсудить с тобой разговор с Романом. Он не отрывал глаз от экрана монитора, словно Грейси не стоила того, чтобы тратить на нее время.
        Это было очень неприятно.
        — Что именно?
        Грейси поняла, что ей придется сложнее, чем казалось. Однако она собрала волю в кулак, вздернула подбородок и произнесла четко, хоть и слегка дрожащим голосом:
        — То, что ты сделал, было неправильно. Саттон поднял на дочь ледяной взгляд:
        — И что же я сделал?
        Вопрос в том, что сейчас делает она. Очевидно же, что он плохо себя чувствует. Такой бледный. Наверное, надо было держать язык за зубами.
        Неуверенно Грейси продолжила:
        — Я не хотела говорить с Романом, и тебе не следовало меня заставлять.
        — Мы все чем?то жертвуем, Принцесса.
        — Ты даже не спросил меня, согласна ли я. Это было унизительно и жестоко.
        Саттон чертыхнулся себе под нос. И Грейси почувствовала, что готова, как всегда, отступить.
        — Это был долгий день, и я устал.  — Отец вздохнул.  — У меня нет времени на глупости.
        Так он считает ее переживания глупостями?
        «Он плохо себя чувствует»,  — напомнила себе Грейси. Он умирает. Он ослаблен. Для такого человека потерять способность делать то, что он делает обычно,  — наверное, высшая форма унижения.
        «А как тогда объяснить двадцать шесть лет до того, как у него обнаружили рак?» — спросил надоедливый голос у нее в голове. Но после сегодняшнего разговора с Романом у Грейси не оставалось ни энергии, ни желания продолжать спор. Если бы не гора эскизов, которая ждала ее на рабочем столе в офисе, она бы поехала домой, забралась под одеяло и оставалась бы там, пока не восстановила бы чувство собственного достоинства. Но подобные поступки ей были не свойственны. Ведь она боец!
        — Я, пожалуй, пойду,  — промолвила Грейси, отходя от стола.
        — Я с тобой еще не закончил,  — раздраженно остановил ее отец. Он закрыл глаза, помассировал пальцами виски. Может быть, это не рак, а лекарства делают его таким вспыльчивым?
        Грейси проглотила свою гордость и как могла спокойно спросила:
        — Да?
        — Мне надо, чтобы ты кое?что для меня сделала.  — Отец посмотрел на нее, и его взгляд опять засветился нежностью.  — Пожалуйста.
        Это «пожалуйста» растопило ее сердце. Вся ее решимость в момент испарилась.
        — Конечно. Все, что угодно.
        — Я хочу, чтобы ты снова начала встречаться с Романом.
        Грейси потребовалось несколько секунд, чтобы уяснить смысл его слов. Не может быть! И это после того, что она сейчас ему сказала?
        — Встречаться с ним где?
        — Встречаться — в смысле иметь отношения.  — Не просьба, а требование. Грейси была так ошарашена, что не могла сформулировать ответ. Отец что, пытается торговать ее телом?
        Наконец ей удалось выдавить:
        — А ч?что, если он не хочет со мной встречаться?
        — Он явно все еще в тебя влюблен, а мне надо знать, какие у него планы.
        Все еще влюблен? О нет. Он же не имеет в виду…
        Саттон бросил на нее беглый взгляд, а потом посмотрел снова, уже внимательнее. Наверное, на ее лице отразился ощущаемый ею ужас.
        — Я не прошу тебя с ним спать. Просто сходи с ним на пару свиданий. Вы же были хорошими друзьями. Он может тебе что?нибудь рассказать,  — продолжал Саттон.
        Она ему что, шпион какой?нибудь? Джеймс Бонд в юбке?
        Грейси не могла отрицать, что ей хотелось еще раз увидеться с Романом. Но это, конечно, просто любопытство. Ей всего лишь было интересно узнать, каким он стал, как он изменился. Но то, о чем просит отец,  — безумие!
        — Папочка, я не уверена, что смогу. Ты же знаешь, что я плохая лгунья.
        — Так не лги.
        Грейси нахмурилась, и взгляд отца смягчился.
        — Принцесса, мне осталось не так уж долго, и я не хочу провести последние дни в атмосфере скандала. Брукс все еще намерен нас уничтожить, и мне кажется, что Роман помогает ему.
        — Он сказал, что это не так.
        Отец удивленно поднял брови:
        — И ты ему веришь?
        Грейси вздохнула. Конечно нет. Как она может ему верить? Он уже однажды ей солгал.
        — Нет, не верю.  — Она покачала головой.
        Саттон протянул ей руку, и она вложила в нее свою ладонь. Его кожа была холодной и на ощупь казалась тонкой, как бумага. За последние несколько месяцев он очень сильно постарел. Отец пожал ее руку:
        — Я хочу знать, чего ожидать, Принцесса. А ты единственная, кому я доверяю. Мне нужно, чтобы ты это сделала.
        Ну вот, этим всё каждый раз и заканчивается. Опять она не смогла ответить «нет».
        — Хорошо.
        — Ты уже договорилась с кем?нибудь пойти на благотворительный вечер в эти выходные?
        Грейси редко приглашала кого?то с собой на благотворительные вечера, но встреча в публичном месте, где будет много народа,  — это хорошая идея. Хотя Роман всегда ненавидел официальные мероприятия. Но этот вечер устраивает организация «Добро пожаловать домой», которая занимается помощью раненным на войне ветеранам и их семьям, и Роман, который и сам был ранен, возможно, сделает исключение.
        — Я предложу ему пойти… Но только как друг. Я не стану ему лгать или завлекать его. И если он скажет «нет», то на этом все. Я не буду его умолять.
        — Поверь мне, Принцесса,  — отозвался Саттон, с нежностью глядя на нее,  — он не скажет тебе «нет».
        Как, черт возьми, он сюда попал?
        Откинувшись на заднем сиденье лимузина, Роман смотрел через тонированное стекло на проносящиеся мимо огни Чикаго. Грейси сидела напротив и говорила по телефону по?французски. Разрез ее шелкового вечернего платья персикового цвета открывал стройную загорелую ногу. У нее всегда были великолепные ноги.
        Роман знал французский не очень хорошо, но достаточно, чтобы понять: Грейси разговаривает о работе. Через несколько минут она попрощалась и убрала телефон в сумочку.
        — Извини.
        — Все в порядке.  — Роман опустил взор на ногу, выглядывающую из разреза платья.  — Этот вид не дает мне скучать.
        Грейси посмотрела на него с раздражением:
        — Серьезно?
        Роман ухмыльнулся и уточнил:
        — Вид на город.
        Хотя Грейси, конечно, отлично понимала, на что он действительно смотрел. И он не мог не заметить, что, несмотря на это, она даже не попыталась прикрыть ногу.
        Ей нравилось, что Роман на нее смотрит. А ему нравилось то, что ей это нравится. Похоже, за последние семь лет его влечение к ней нисколько не уменьшилось. Мускусный аромат ее парфюма окутывал его словно теплое одеяло. Ее светлые шелковистые локоны, заколотые на затылке, обнажали длинную, тонкую шею, которую Роману хотелось поцеловать, и украшенные бриллиантами ушки. В юности Грейси была задиристой милашкой с опасным блеском в глазах. Теперь, в двадцать семь, она стала настоящей красавицей. И, несмотря на их давний разрыв, он все еще испытывал рядом с ней чувство близости, которое сам не вполне понимал.
        — Так ты скажешь мне, к чему это все?  — спросил он.
        — Что — все?  — невинно глядя на него, отозвалась Грейси. Роман, однако, заметил, что она напряглась. Ей никогда не удавалось убедительно лгать.
        — Сегодняшний вечер. Твое сообщение было каким?то… туманным. Я удивился, когда получил его.
        — Я сама немного удивилась, что его отправила.
        — Получаса наедине со мной тебе не хватило?  — Роман ухмыльнулся, отчего ей, похоже, стало еще неуютнее.  — Или просто никто больше не согласился пойти с тобой на свидание?
        — Чтобы ты понимал: это не свидание. Мы просто знакомые, которые вместе едут на публичное мероприятие. И я уже объяснила. Это благотворительный вечер для ветеранов, получивших ранения. Я решила, что тебе интересно было бы его посетить.
        Роман пожал плечами и заговорщически улыбнулся ей:
        — Как скажешь.
        — Там будет несколько очень влиятельных в нашем штате людей. Ты мог бы завести связи.
        — Ты уверена, что это «несвидание» никак не связано с тем, что ты хотела, чтобы я поцеловал тебя тогда в библиотеке?
        Грейси удивленно моргнула:
        — Когда это я такое говорила?
        Роман усмехнулся:
        — Дорогая, тебе и не надо было говорить. Да, прошло семь лет, но я все еще могу читать тебя как открытую книгу.
        — Очень в этом сомневаюсь,  — ответила Грейси, но в ее глазах он видел совсем другое. Например, беспокойство по поводу того, что он прав.  — Я уже не та наивная и доверчивая девочка. И не смей называть меня «дорогая».
        — Как насчет Принцессы? Так тебя можно звать? Грейси угрожающе на него посмотрела.
        Роман снова пожал плечами:
        — Прости, Грейси. Мне казалось, тебе нравятся милые прозвища.
        — Но ты ведь не поэтому так меня назвал. Ты и вполовину не настолько обаятелен, как думаешь.
        — Но все?таки обаятелен,  — хмыкнул Роман, ожидая, что она пнет его в лодыжку.
        Вместо этого Грейси закатила глаза:
        — Ты?то, конечно, себя считаешь обаятельным.
        — Милая, я знаю, что я обаятелен.
        Грейси никак не прокомментировала «милую».
        — Интересно. Я не припомню, чтобы ты раньше был таким дерзким.
        Роман улыбнулся:
        — А ты все такая же упрямая. Совсем как моя сестра.
        — Кстати, как поживает Эйприл? Кажется, она собиралась замуж?
        Да, и они с Грейси должны были вместе пойти на свадьбу, но по его вине этому не суждено было случиться.
        — Она живет в Калифорнии с Риком, своим мужем. У них близнецы — Аарон и Адам.
        Лицо Грейси приобрело то самое приторное выражение, которое возникает у женщин при упоминании детей.
        — О боже! Близнецы?
        — Ага. У нее ни минуты свободной.
        — Сколько им?
        — На Рождество будет год.  — Роман услышал в своем голосе нотки гордости. Он никогда не мог представить себя отцом, поэтому баловал племянников при любой возможности.
        — Ты часто с ними видишься?
        — Каждую неделю звоню по скайпу.
        — Эйприл очень хороший человек,  — сказала Грейси с искренней симпатией в голосе.
        Сестра была моложе Романа на четыре года, и, когда они потеряли родителей, ей пришлось особенно трудно. Брат учился тогда в колледже, и Эйприл осталась тосковать в одиночестве, хотя ее и взяли к себе близкие друзья семьи. Роман собирался оставить учебу до тех пор, пока Эйприл не окончит школу, но она ему не позволила. Зато она часто к нему приезжала, и они с Грейси сразу подружились. Разница между ними составляла всего год, и они обе были сильными и способными девушками. Хотя их интересы оказались абсолютно противоположны. Эйприл была сорвиголова, могла выпить больше, чем любой мужчина, выбрала армию вместо колледжа, рано вышла замуж. Грейси не интересовало замужество — по крайней мере, до окончания учебы, и они никогда не обсуждали с ней создание семьи. Теперь он задавался вопросом, думала ли она вообще об этом? Ее основной целью всегда оставалось стать модельером. Судя по тому, что он читал в прессе, она пользовалась бешеным успехом, а о ее щедрости ходили легенды.
        — Она все еще в армии?  — спросила Грейси.
        — Да, она и ее муж,  — ответил Роман.  — Сейчас оба служат в своем городе, но завтра — кто знает?
        — Наверное, ей было трудно, когда тебя взяли в плен.
        — Да…  — При упоминании плена у Романа похолодело внутри от ужаса, но он быстро совладал с собой. Ему пришлось пройти интенсивный курс реабилитации, чтобы справиться с физическими и психологическими последствиями произошедшего, но до сих пор ему снились кошмары и порой он просыпался в панике. В целом же он вернулся к нормальной жизни относительно уравновешенного и дельного человека. Обычно ему неплохо удавалось скрывать свои эмоции и прятать боль глубоко внутри, но сейчас грустный взор Грейси сказал ему, что даже спустя несколько лет она могла читать его мысли так же хорошо, как и он ее.
        Несколько секунд они молчали, глядя друг другу в глаза, а потом она тихо спросила:
        — Как это было?
        Вопрос на мгновение выбил его из колеи. Роман ни с кем не говорил о том, как был в плену, только с психотерапевтом. Даже с сестрой не обсуждал. Никто его и не спрашивал. Его шрамы говорили сами за себя. Но Грейси он рассказал, потому что знал: несмотря ни на что, она никогда не поставит под сомнение его мужество.
        Глава 4
        — Первые несколько месяцев после того, как меня спасли, были невыносимы… Я не мог перестать думать о погибших товарищах. О тех, кого хладнокровно прикончили прямо у меня на глазах. Я чувствовал себя виноватым за то, что выжил, и это было хуже, чем пытки. Шрамы останутся у меня навсегда, но с самим собой мне в итоге удалось примириться. Хоть это и было нелегко. Грейси смотрела на Романа с болью и сожалением.
        — Раньше мне казалось, если бы не наш разрыв, ты вообще не пошел бы служить. Ну, знаешь, если бы я не была так непреклонна… если бы смогла тебя простить…  — Она пожала плечами.  — Понимаю, это все довольно бессмысленно.
        Мысль о том, что она чувствовала себя виноватой, неприятно удивила Романа.
        — Грейси, я пошел в армию вовсе не из?за тебя. Я сделал ошибку. Я был самоуверенным нахалом и связался не с теми людьми. Если бы даже ты простила меня, я не смог бы остаться, потому что это означало бы поставить под угрозу и тебя. К тому же военная жизнь у меня в крови. Я долго с этим боролся, но мое место было именно там.
        Грейси было невдомек, что именно она во многом помогла ему пережить пытки. Он представлял ее лицо, говорил себе, что если выдержит, то увидит ее снова, и это давало ему силы терпеть, пока враги убивали его товарищей, заставляя остальных на это смотреть. Погиб его близкий друг. У него остались жена и трое детей. И Роман ревностно следил, чтобы семья его ни в чем не нуждалась. Он открыл для них специальный счет. Это не избавило его от чувства вины, но помогало легче переносить боль.
        Роман наклонился и взял Грейси за руку:
        — Поверь мне, в то время тебе нужно было держаться от меня подальше. И ты не несешь ответственности за мои ошибки. Это я повернулся к тебе спиной. Это я тебе не поверил. Я был молод, глуп и дерзок. Это моя вина.
        Лимузин подъехал к отелю «Метрополь», где проходил благотворительный вечер, но Грейси не отняла руки и не отвела глаз. Миновав парковку, водитель направил машину к подземному въезду для особо важных гостей. Они остановились, и служитель открыл дверцу, но Грейси продолжала сидеть, глядя на Романа.
        — Роман, когда мне сказали, что ты погиб, я думала, что хуже быть не может,  — произнесла она, сжав его ладонь.  — А потом узнала, что ты в плену, что тебя пытают…  — Она остановилась и глубоко вдохнула.  — Я… я думала о тебе и молилась за тебя каждый день.
        Где?то в глубине души он и так об этом знал. Возможно, поэтому он до сих пор и чувствовал себя накрепко привязанным к ней.
        — Грейси, для меня это значит больше, чем ты можешь себе представить.
        Грейси не единожды помогала в организации благотворительных вечеров, но тут ей пришлось признать, что декораторы «Добро пожаловать домой» превзошли сами себя. Убранство кричало о патриотизме и доблести. А в центре зала на большом настенном экране сменялись фотографии солдат и их семей, которым помогла организация.
        Среди приглашенных был высший свет Чикаго и несколько голливудских звезд. Грейси смотрела, как Роман общается с другими гостями. Смокинг шел ему невероятно. Среди толпы Роман выделялся высоким ростом и внушительной мускулатурой, привлекая взгляды присутствующих. Грейси было приятно, что ее сопровождает мужчина, которого она сама считала пока что самым красивым и сексапильным во всем зале. Только вот ей пришлось напомнить себе, что они не вместе. Она не может — да и не хочет — на него претендовать. Хотя она не стала бы отрицать, что в глубине души обрадовалась бы, обернись все иначе.
        Однако она ненавидела себя за подобные мысли. За слабость. За безрассудство. За то, что хотела мужчину, который так плохо поступил с ее семьей. Но тело продолжало ее предавать.
        Роман, заметив, что Грейси на него смотрит, завершил беседу с каким?то мужчиной и направился к ней. Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди.
        — Увидела что?то интересное? Или кого?то?  — с явным намеком поинтересовался Роман.
        Он откровенно пытается вывести ее из себя. И у него неплохо выходит.
        Грейси неопределенно махнула рукой в том направлении, откуда он пришел, тяжело вздохнула и ответила:
        — Да, но он, кажется, женат.
        Роман рассмеялся:
        — Ты совсем не умеешь лгать!
        Да, он хорошо ее знает. Грейси с трудом справилась с желанием придвинуться ближе, чтобы их руки соприкоснулись.
        — Как тебе тут?  — спросила она.
        — Лучше, чем я ожидал. Я не особенно люблю многолюдные сборища.
        — Тогда почему ты согласился?
        — Ну не мог же я позволить красивой женщине пойти одной.
        Грейси смерила его пристальным взглядом, на губах ее мелькнула улыбка.
        — Мы не на свидании.
        Роман пожал плечами:
        — Ты уже это говорила.
        Вдруг кто?то ее окликнул. Оглянувшись, Грейси увидела Дакса Колфилда — нового члена местного сената. Он пробирался к ним сквозь толпу, сияя своей фирменной улыбкой. Дакс был типичным политиком и при этом неплохим парнем. Грейси не сомневалась, что смазливая внешность и обаяние помогут ему добраться до Вашингтона. Она была согласна далеко не со всеми его принципами, но в мире, где от политиков ждут полуправды и откровенной лжи, Дакс казался по?настоящему искренним и порядочным человеком. Порой он вел себя излишне самоуверенно, иногда даже нагло, но это издержки профессии. Грейси какое?то время даже проработала помощником руководителя его предвыборной кампании. Она трудилась в тени, используя свой опыт в планировании мероприятий, чтобы организовать большую часть его выступлений и благотворительных акций.
        — Грейс!  — лучезарно улыбнулся Дакс. Грейси обняла его и поцеловала в щеку.  — Я так рад, что ты пришла!
        — Я бы ни за что не пропустила сегодняшний вечер.  — Грейси повернулась к Роману:  — Роман, это сенатор штата Дакс Колфилд. Он спонсор этого мероприятия.
        — Роман Слейтер!  — Дакс крепко пожал протянутую руку.  — Встретиться с вами — большая честь. Я слышал о вас много хорошего. И позвольте поблагодарить вас за вашу службу.
        Роман кивнул, но не улыбнулся. Обычно он легко шел на контакт, но сейчас в его взгляде читалось раздражение.
        Дакс обнял Грейси за плечи и сказал Роману:
        — Эта женщина просто находка. Во время моей кампании она была незаменима и этот вечер тоже помогала организовать. Я не знаю, что делал бы без нее.
        — Мне кажется, ты немного преувеличиваешь,  — улыбнулась Грейси.
        — Мы очень польщены, что с нами сегодня настоящий герой.  — Дакс повернулся к Роману.
        — Каждый солдат — герой,  — резко отозвался тот.  — И заслуживает почестей.
        Его тон озадачил Грейси. Но прежде чем ситуация стала неловкой, кто?то позвал Дакса, и он, все так же улыбаясь, повернулся к Грейси:
        — Я хотел попозже обсудить с тобой несколько идей по поводу фонда. А пока — твори свое волшебство.
        Грейси улыбнулась в ответ:
        — Можешь на меня положиться.
        Дакс подмигнул ей и сказал Роману:
        — Надеюсь, вы хорошо проведете время.
        Когда он ушел, Роман заявил:
        — Мне не нравится этот парень.
        — Почему?
        — Просто не нравится.  — Роман, нахмурившись, пожал плечами.  — Что он имел в виду, когда сказал «твори свое волшебство»?
        — Ну, скажем так, у меня талант заставлять людей добровольно расставаться с деньгами.
        Роман огляделся:
        — Тогда тебе есть где развернуться. Список гостей впечатляет. Здесь есть хоть кто?нибудь, кто не богат и не знаменит?
        — Конечно нет. Билет стоит аж десять тысяч.
        Брови Романа поползли вверх.
        — И я столько плачу?
        — Не совсем. Я кое с кем договорилась.
        В течение следующего получаса Грейси представила его нескольким людям. В какой?то момент она потеряла Романа из виду, а потом увидела его на танцполе вместе с очень молодой и популярной восходящей звездой Голливуда. Они разговаривали и смеялись, причем актриса смотрела на Романа так, будто хотела съесть его на десерт.
        Грейси почувствовала такую сильную ревность, что ее даже затошнило.
        Ну что с ней не так? У нее нет права ревновать! Нет права чувствовать вообще ничего. Ей совершенно точно известно, что у Романа нет девушки, так что он волен разговаривать и флиртовать с кем угодно. И они не на свидании. Она сама так сказала: они пришли вдвоем просто как приятели.
        Но это понимание не принесло ей облегчения. По правде говоря, ей стало только хуже.
        Роман оглянулся и поймал ее взгляд, прежде чем она успела отвести глаза. Грейси все?таки посмотрела в другую сторону. Роман, наверное, решил, что она пялилась на него, а он ее застукал. Хотя, по сути, так и было.
        Что?то ей сегодня не везет.
        — Эй, привет!
        Грейси обернулась и увидела свою сестру Еву. На лице той сияла ослепительная улыбка, наполненная такой нежностью и любовью, что Грейси словно окатило теплой волной. Сама Грейси походила на маму, а вот Ева родилась настоящей Винчестер. Высокая, поджарая, элегантная, с зелеными глазами и яркой улыбкой. Ее голову украшала идеальная прическа, на лице — безупречный макияж, тело обтягивало изящное стильное платье. Люди, которые ее не знали, ни за что бы не подумали, что под внешним гламуром скрывается хладнокровная деловая женщина. И не догадались бы, что Ева, несмотря на кажущуюся худобу, скоро станет носить одежду для беременных. Грейси даже подумывала по этому случаю запустить собственную линию нарядов для будущих мам.
        — Привет, красотка! Ты прямо сияешь.
        Ева улыбнулась и расцеловала ее в обе щеки.
        — А ты, как всегда, обворожительна. Это платье из твоей коллекции?
        Грейси покачала головой:
        — Это Армани.
        Как бы ей ни нравились собственные модели, надевать их на благотворительные мероприятия было бы бесцеремонно и пошло — как будто рекламировать саму себя. Грейси гордилась своими достижениями, но имела достаточно такта, чтобы не выставлять их напоказ.
        — Как ты себя чувствуешь?  — спросила она Еву.
        — Довольно неплохо. Немного тошнит по утрам, и я быстрее устаю, но в целом не жалуюсь.
        Грейси огляделась в поисках будущего зятя. Несмотря на то что им с Евой пришлось пережить некоторые неурядицы, это их только сплотило и укрепило их любовь друг к другу и готовность сделать все, чтобы сохранить свои отношения. Грейси в каком?то смысле даже завидовала сестрам, каждой из которых удалось найти мужчину своей жизни. Если бы не предательство Романа… После их разрыва Грейси иногда заводила мимолетные интрижки, но приоритетом для нее всегда оставалась работа. Она полагала, что когда встретит того самого человека, то сразу это поймет. Почувствует искру волнения и притяжения. Ту искру, которая зажгла ее, когда она впервые увидела Романа.
        Но больше с ней такого не случалось.
        — Брукс здесь?  — спросила Грейси.
        — Ему пришлось уехать по делам. Но он вернется к празднику на площадке детской больницы в это воскресенье. Всем так интересно узнать, как идет строительство.
        — Я очень надеялась, что придут Нора с Рейдом. Мне хочется поблагодарить его.  — Рейд Чемберлейн, еще один будущий зять Грейси, был владельцем отеля, в котором они сейчас находились, и с радостью предоставил им на этот вечер зал, а также роскошные номера для самых щедрых гостей, которые приехали издалека.
        Ева положила руку на плечо Грейси и тихо спросила:
        — Как ты, малышка, держишься? Все в порядке?
        «Держишься»? Со стороны Евы это был странный вопрос — ведь она знает, что Грейси обожает официальные мероприятия. Особенно благотворительные. Ей же так хорошо удается болтать с богачами и избавлять их от излишка денег.
        — Да, а почему ты спрашиваешь?
        — Тебе, наверное, тяжело видеть здесь Романа. Я даже не знала, что он приглашен.
        Ах, вот в чем дело. Грейси слегка поморщилась. Как же ей объяснить?
        — Наверное, это не удивительно, учитывая его службу в армии. И финансовые успехи. За последние два года он, безусловно, стал широко известен. Сложно им не восхищаться.
        Успех Романа не удивлял Грейси. Она всегда знала, что он всего добьется. Он был так же целеустремлен, как она сама, и учился не менее усердно. Отчасти поэтому они так быстро и подружились.
        — На самом деле его нет в списке приглашенных,  — произнесла она.
        Ева озадаченно наморщила лоб:
        — А… он пришел с кем?то?
        — Ага.  — Грейси надеялась, что на этом разговор о Романе и закончится. Напрасно.
        — С кем?
        — Ну…
        Сложив руки на груди, Ева пристально посмотрела на сестру хорошо знакомым взглядом, который как бы говорил: «Не пытайся меня обмануть».
        — Грейси?  — настойчиво произнесла она.
        Выбора у Грейси не было.
        — Со мной. Он пришел со мной,  — призналась она.
        На лице Евы отразилось такое негодование, что Грейси даже поморщилась.
        — Но почему?
        — Это не то, что ты думаешь. Мы не на свидании. Мы не сошлись снова и не сойдемся. Это просто бизнес.
        — Ну, учитывая, как он сейчас на тебя смотрит, я с трудом в это верю.
        Грейси оглянулась и увидела Романа, который беседовал с одной из наиболее известных голливудских пар и депутатом от штата Иллинойс. Но смотрел при этом на нее. Улыбнулся и подмигнул ей.
        О черт. Ну зачем он это сделал? Особенно в присутствии сестры.
        — Все еще с трудом верю,  — заметила Ева.
        Грейси повернулась к сестре:
        — Если честно, это папа попросил меня его позвать.
        Ева прикрыла глаза и глубоко вздохнула:
        — Ох, дорогая. Чего он от тебя хочет на сей раз?
        Похоже, даже ее сестра считает, что отец имеет над ней слишком большую власть.
        — Ему кажется, Роман что?то задумал, и он попросил меня… ну…
        Ева смотрела на нее печально.
        — Ну — что?
        — Ну, он надеется, что я смогу что?нибудь узнать о планах Романа. Потому что мы с ним раньше были близки.
        Ева была явно не в восторге.
        — Кем он тебя считает, черт возьми? Джеймсом Бондом?
        — Я подумала то же самое, но он надавил на жалость.  — Как обычно.  — Сказал, что не вынесет еще одного скандала.
        Ева взяла ее за руки:
        — Милая, я знаю, что папа очень болен и ему недолго осталось, но ты не обязана потакать ему, если это тебя расстраивает. Он может получить то, что хочет, другими способами. После всего, что Роман с тобой сделал…
        — Да нет, все в порядке.  — И Грейси не кривила душой.  — Между нами есть невыясненные вопросы. Но, может, настало время их разрешить. Отпустить прошлое.
        — Так ты тоже считаешь, что Роман что?то замышляет?
        Грейси думала об этом всю ночь.
        — Я не знаю. Он взял на себя полную ответственность за обвинения семь лет назад, но говорит, что в этот раз не имел отношения к слухам про папиных якобы незаконных детей. По его мнению, Брукс воспользовался найденной им информацией, хотя Роман его предупредил, что она не проверена. Грэм тебе ничего не говорил?
        Ева нахмурилась:
        — Мы не упоминаем Брукса. И они сейчас не разговаривают друг с другом. Грэм все еще зол на него. Но если тебя интересует мое личное мнение…
        Конечно, интересует.
        — Да?
        — Будь осторожна.
        Сестра была права, но тут Грейси посмотрела на Романа, их взгляды встретились, и она подумала, что, похоже, уже вляпалась.
        Глава 5
        Грейси обошла гостей, договорилась с некоторыми о пожертвовании весьма щедрых сумм и наконец нашла свободный стул с видом на танцпол, куда и присела, держа в руке бокал. Это уже третий за сегодня — пожалуй, ей хватит. Она озиралась в поисках Романа, когда вдруг кто?то постучал ее по плечу.
        — Потанцуешь со мной?
        Грейси подняла голову и увидела того, кого искала, прямо перед собой.
        — Потанцую?  — как попугай, повторила она.
        — Ну, это то, чем занимаются вон те люди,  — пояснил Роман, ухмыляясь и показывая на танцпол.  — Я тебя обнимаю, и мы раскачиваемся из стороны в сторону.
        — Я знаю, что такое танцевать.  — Грейси изо всех сил пыталась сдержать улыбку. Когда он шутит, только хуже. Ей слишком сильно нравились его шутки. К тому же — и это самое ужасное — немного выпив, она почувствовала себя раскрепощенной.  — Я просто не уверена, что хочу этого.  — Грейси поставила бокал на стол.
        — Насколько я помню, раньше ты любила танцевать.
        — Ты точно еще не все танцы расписал?  — По наблюдениям Грейси, Роман сегодня уже успел вывести на танцпол почти всех молодых и незамужних женщин, что были в зале.
        — В чем дело, Грейси? Ревнуешь?
        От его озорного взгляда по ее телу пробежала дрожь, но она лишь досадливо закатила глаза:
        — Да уж конечно.
        Роман склонился к ней, и его дыхание мягко коснулось ее уха.
        — Ты же знаешь, что я хочу танцевать только с тобой.
        Ну зачем он такое говорит? Даже когда он всего лишь взял ее за руку, она почувствовала томительное волнение. А мысль о том, чтобы обниматься с ним в танце, и о своих ощущениях при этом приводила ее в ужас. Но Роман был так красив и галантен, что, когда он предложил ей руку, Грейси позволила увлечь себя на танцпол.
        Ох, точно не стоило пить третий бокал.
        Роман положил свою большую ладонь ей на талию. Грейси напряглась. Он притянул ее ближе. Ее грудь прижалась к его груди, и она ощутила покалывание в мгновенно отвердевших сосках. Он держал ее за руку нежно, но крепко. Она положила ладонь на его бицепс и почувствовала напряженные мышцы под тканью пиджака.
        Это было приятно. Слишком приятно. И слишком похоже на давно ушедшие дни, когда они просто не могли оторваться друг от друга. Их бедра соприкоснулись, и Грейси против своей воли расслабилась. Роман всегда отлично танцевал, и боевые травмы, похоже, ничего не изменили.
        Как будто прочитав ее мысли, Роман произнес:
        — Кажется, мы с тобой пару раз это делали.  — Он помедлил, пристально глядя ей в глаза, а потом добавил:  — Хотя тогда на нас было гораздо меньше одежды. И мы находились в горизонтальном положении.
        У Грейси ослабли колени и запылали щеки. Обязательно нужно было напоминать? Заниматься любовью с Романом было чудесно. Они чувствовали друг друга так тонко. Они могли валяться в постели несколько часов подряд, переходя от поцелуев к любви, а потом к разговорам. Трогать его, ласкать руками все его тело, с ног до головы, всегда оставалось ее любимым занятием, от которого невозможно было устать.
        И похоже, ничего не изменилось.
        — Ты слишком далеко заходишь,  — предупредила она, чувствуя, как голова кружится от мускусного запаха его лосьона после бритья. Весь остальной мир словно исчез. Казалось, будто в зале только они вдвоем.
        — Это же правда,  — сказал Роман.  — Я знаю, что ты не забыла.
        Грейси хотелось бы забыть. Но то, что существовало между ними, было незабываемо.
        — Не пытайся меня соблазнить.
        Чувственные губы изогнулись в улыбке.
        — А я пытаюсь?
        Грейси, ненавидя себя за дрожь в голосе, ответила:
        — Я же тебе говорила, что мы не на свидании.
        Глубокий баритон Романа прошелся как будто прямо по ее нервам, а дыхание обожгло щеку.
        — Так, значит, когда мы будем прощаться на пороге твоего дома, я не могу рассчитывать на поцелуй?
        — Это я тебя повезу домой. Машина?то моя,  — напомнила ему Грейси.
        — Ну, тогда на пороге моего дома. Все равно никакого поцелуя?
        Грейси забрала его с работы и понятия не имела, где он живет. Хотя какая разница?
        — Никакого поцелуя. Нигде.
        — Даже в щеку?
        Нет, поцелуем в щеку все точно не закончится. А если она снова почувствует вкус его губ, то потеряет контроль над собой. Она и так уже балансирует на грани.
        Глаза Романа потемнели от страсти.
        — Но нам с тобой так хорошо удавались поцелуи.
        С этим Грейси поспорить не могла. Отрицать — только терять время.
        — Между нами только деловые отношения,  — заявила она, пытаясь найти какую?нибудь безопасную тему, которая не разовьется в беседу с намеками.  — Ты уже говорил с Грэмом и Бруксом по поводу встречи с моим отцом?
        — Тебе Саттон велел у меня спросить?
        Ну, ничего такого конкретного он не велел. Так что Грейси даже не солгала, ответив:
        — Мне просто интересно.
        — Но это ведь он попросил тебя меня пригласить? Пытается вести за мной слежку.
        Если она попробует возражать, то он все поймет. Она ведь совсем не умеет врать.
        — Почему ты так думаешь?  — ответила вопросом на вопрос Грейси.
        Роман засмеялся:
        — Так я прав?
        Грейси удивленно моргнула:
        — Я этого не говорила…
        — А тебе и не нужно было. Я все еще могу читать тебя как открытую книгу, Грейси.
        Черт. И что ей теперь отвечать?
        Ладонь, до сих пор лежавшая сзади у нее на талии, опустилась на пару дюймов ниже, и ее сердце екнуло.
        — Посмотри мне в глаза и скажи, что это не Саттон тебя надоумил.
        Этого Грейси сделать не могла. Не могла посмотреть ему в глаза и солгать, а если она отвернется, это и станет для него ответом. Она не знала, как поступить.
        Черт бы пробрал ее сознательность.
        Взгляд Романа вдруг посерьезнел, он сильнее сжал ее ладонь:
        — Мне все равно, Грейси. Не имеет значения, почему мы здесь вдвоем. Важно только, что мы вместе.
        Песня закончилась, и Грейси отстранилась, высвобождаясь из рук Романа.
        — Мне надо кое с кем поговорить,  — пробормотала Грейси.  — Но спасибо за танец.
        Роман ничего не ответил — только улыбнулся.
        И Грейси сбежала.
        Конечно, высоченные шпильки не позволили ей бежать, но удалилась она поспешно. Прямиком к бару. Черт с ним, с этим ограничением в три бокала. Ей надо было выпить — и чего?нибудь покрепче. Ее влечет к мужчине, которого еще три дня назад она ненавидела всеми фибрами души — почти так же сильно, как теперь его хотела.
        За одним бокалом последовал второй. Грейси курсировала по залу, разговаривала с богатыми гостями. Она не подходила к Роману, но чувствовала, что тот на нее смотрит. Он перевернул все у нее внутри настолько резко, что вскоре она вновь оказалась у бара и попросила уже шестой бокал. А потом вернулась за седьмым. И это была очень плохая идея. К одиннадцати она заметно опьянела. И продолжала желать Романа — а ее защитные рефлексы были на нуле. О чем она только думает?
        Стараясь притупить чувства, она только сильнее разожгла страсть и сделала себя еще более уязвимой.
        Глупая, глупая Грейси.
        Голова была ватная, перед глазами плыло, и Грейси отправилась в дамскую комнату, чтобы немного освежиться. Там она несколько минут посидела на банкетке, собираясь с мыслями. Выпила бутылку воды, надеясь хоть чуть?чуть протрезветь. Но, поднявшись на ноги, поняла, что стало только хуже.
        И что теперь делать? Во что, черт возьми, она вляпалась?
        Грейси обругала себя за легкомыслие и вышла в коридор, стараясь держаться как можно ровнее. Роман поджидал ее неподалеку от двери, сжимая в руках свое пальто и ее накидку.
        — Я подумал, что ты захочешь уйти,  — сказал он, и Грейси чуть не расплакалась от облегчения.
        — Да. Спасибо.
        Она прислонилась к стене, а Роман укутал накидкой ее плечи и надел пальто. Взял под руку, видимо опасаясь, что она упадет, и повел к лифту.
        — Ты же помнишь, что происходит, когда ты выпиваешь больше трех бокалов. Ты что, специально хотела напиться?
        Похоже, Роман за ней наблюдал.
        — Я не напилась,  — промямлила Грейси.
        — Врешь.
        Да, она врет.
        Они спустились на парковку на лифте, где Грейси прижалась к его мускулистому телу, чтобы не потерять равновесие. Но когда двери открылись, и ей пришлось шагнуть наружу, она тут же споткнулась.
        — Ты на этих каблуках ногу сломаешь,  — заметил Роман.
        — Не?а,  — отозвалась Грейси и, снова споткнувшись, схватилась за его предплечье, чтобы не упасть. Вдруг Роман нагнулся и подхватил ее на руки — настолько молниеносно, что у нее закружилась голова. Она испуганно вскрикнула и обвила руками его шею.  — Я могу сама идти.
        — Оно и видно,  — усмехнулся он.
        Роман донес ее до лимузина и помог забраться внутрь. А потом исчез. Грейси в недоумении оглянулась. Он хочет отправить ее домой одну?
        Роман вновь появился через несколько секунд, сжимая в руках ее сумочку и туфлю. Грейси растерянно посмотрела на свои ноги.
        Ничего себе. Она даже не заметила потери.
        Роман уселся напротив нее:
        — Ничего не потеряла?
        — Спасибо.
        Роман положил туфлю и сумку рядом с ней. Автомобиль тронулся, и Грейси закрыла глаза. Это оказалось плохой идеей. Все тут же закружилось. Грейси схватилась за край сиденья, заставила себя поднять веки, но лучше не стало. Роман напряженно наблюдал за ней.
        — Тебя не тошнит?
        Грейси покачала головой, и все закружилось еще быстрее.
        — Я, кажется, немного пьяна.
        — Да ладно? Немного?
        — Пожалуй, нет… Я очень сильно пьяна.
        — Тебя точно не тошнит?
        — У меня сейчас ничего не точно.  — Грейси закрыла глаза снова, и в этот раз уже надолго.
        На следующее утро Грейси проснулась, с трудом вынырнув из водоворота странных, но удивительно ярких снов, в каждом из которых фигурировал Роман. Как, черт побери, она вчера добралась до дома? В висках нещадно стучало, горло пересохло, а язык казался распухшим. Грейси медленно разлепила веки, обозрела незнакомое помещение и поняла, что она не дома. Она…
        Где она?
        Грейси потерла лицо и села на кровати. От резкого движения голова заболела еще сильнее.
        Ей бросилась в глаза персиковая шелковая ткань, перекинутая через спинку стула на другом конце комнаты. Платье, в котором она была вчера. Тут Грейси осознала, что сейчас на ней надеты только бюстгальтер без бретелек и трусики.
        О господи, что произошло? И что это за место, в конце концов?
        Грейси снова закрыла глаза, стараясь игнорировать адскую боль в голове, и застонала, пытаясь сложить воедино кусочки мозаики вчерашнего вечера. Последнее, что она помнила,  — это как Роман несет ее в машину. После этого все терялось в тумане.
        Он отвез ее к себе домой?
        У себя в ногах она заметила пижамные штаны и футболку — настолько огромную, что в нее можно было бы вместить двух Грейси. На тумбочке стоял стакан воды и лежали две таблетки обезболивающего. По крайней мере, она надеялась, что это обезболивающее. А то мог бы быть и яд. Хотя прямо сейчас она предпочла бы даже смерть терзавшей ее ужасной головной боли.
        Грейси проглотила таблетки и мгновенно осушила стакан. Осмотрела комнату. В декоре преобладали приглушенные тона, кое?где мелькали яркие пятна. Нельзя было сказать, мужчина здесь живет или женщина, из чего Грейси сделала вывод, что комната, скорее всего, гостевая. Приоткрытая дверь вела в ванную, а за закрытой рядом с ней, видимо, скрывалась кладовка.
        Грейси заставила себя выбраться из постели и переодеться, хотя ей хотелось только одного: лечь обратно и еще поспать, пока не пройдет голова. Футболка доходила ей до колен, а пижамные штаны, к счастью, сверху завязывались — иначе они бы с нее свалились. Грейси посмотрела в окно. Напротив выстроились симпатичные дома, расположившиеся на довольно больших участках. Не ясно, какая это часть города. Было похоже, что на улице холодно.
        Грейси не сомневалась, что Роман мог позволить себе огромный дом в каком?нибудь гораздо более дорогом районе, но он никогда не любил хвастаться. Ему всегда была свойственна практичность, и, кажется, с годами это не изменилось.
        В ванной Грейси обнаружила новые зубную щетку и пасту. Скривилась, посмотрев в зеркало. Волосы спутались, тушь размазалась вокруг глаз. Она походила на безумного енота.
        В одном из ящиков Грейси обнаружила расческу и, как смогла, привела в порядок встрепанные светлые пряди, потом полотенцем стерла разводы косметики с лица.
        Стало ненамного лучше. Мешки под глазами и бледность отчетливо говорили о вчерашних излишествах.
        Ну что ж. Роман видел ее и в худшем состоянии.
        Грейси почистила зубы и выпила еще два стакана воды — уже медленнее. Ей не было плохо, но и хорошим ее состояние назвать было нельзя. Кажется, вчера ее не стошнило — ох, пусть это будет правдой!  — но такое вполне могло быть.
        Потеряв всякую надежду привести себя в полный порядок, Грейси распахнула дверь в коридор. Запах кофе привел ее вниз по лестнице в обширную комнату, объединявшую гостиную, столовую и кухню.
        Роман развалился на кожаном диване, положив ноги на смутно знакомый кофейный столик. На нем была теплая рубашка защитного цвета с длинным рукавом и черные спортивные штаны. В руках он держал газету, а на экране плоского телевизора на другом конце комнаты шел футбольный матч.
        — Мне кажется, я чувствую запах кофе,  — сказала Грейси.
        Роман поднял глаза и улыбнулся:
        — Тебе не кажется. Когда я в последний раз заглядывал к тебе в комнату, ты уже начинала просыпаться, так что я заварил новый.
        Он заглядывал в комнату. Как мило. Не то чтобы ей так нужна была его забота. Она привыкла жить одна. И все?таки…
        — Налить тебе?
        — Да, пожалуйста. В большую чашку.  — Ей был необходим кофеин, который уймет головную боль.
        Роман окинул ее скептическим взглядом:
        — А тебе плохо не станет?
        — Если я не выпью кофе, у меня голова взорвется. Хотя, может, у тебя есть что?то более быстродействующее? Капельница?
        Роман рассмеялся, и его глубокий баритон как будто задел каждую клеточку ее тела. Даже в ее текущем состоянии и без того дрожащие колени еще больше ослабли.
        — Садись,  — предложил он, поднимаясь с дивана.  — Один черный кофе. Минуточку!
        Грейси присела на противоположном от него конце дивана. Роман вытащил из шкафчика над кофе?машиной кружку и налил ей ароматный напиток.
        — Ты видела, я там оставил тебе таблетки?
        — Да, спасибо. И за вещи в ванной — зубную щетку и все остальное.
        Роман вручил ей кружку:
        — Ты голодная?
        При мысли о еде желудок Грейси чуть не перевернулся, и она покачала головой.
        Ох, зря. В висках застучало, и она произнесла:
        — Давай начнем с малого.
        Кофе оказался очень крепким и горячим. Она обожгла язык, но вкус был замечательный. То, что нужно. Роман далеко не впервые помогал ей справиться с похмельем.
        — Так что произошло вчера? Кроме того, что я напилась?
        Роман снова сел, и на огромном диване вдруг стало как?то тесно. Когда он успел стать таким… мускулистым? Ткань рубашки натянулась на его бицепсах, накачанные мышцы ног были заметны даже сквозь штаны.
        — А что ты помнишь?
        — После того, как мы ушли из отеля? Кажется, помню, как мы сели в машину, а потом — ничего. Почему ты привез меня сюда, а не домой?  — спросила Грейси и задумалась, действительно ли она хочет это знать.
        — Сначала я отвез тебя домой, но не смог зайти в квартиру, не зная кода. Консьерж тоже не сумел мне помочь.
        Грейси слегка поморщилась, представив, что подумал ночной консьерж Дейл, когда увидел ее в таком состоянии.
        — А как я оказалась без платья?
        — Ты не помнишь?
        — Нет…
        — Черт,  — покачал головой Роман. Его лоб прорезала глубокая морщина.  — Мы провели вместе такую бурную ночь, и я был уверен, что ты не забудешь.
        Грейси ахнула. Ее глаза широко распахнулись, а сердце замерло в груди.
        — О нет!
        — Расслабься. Я пошутил,  — рассмеялся Роман.  — Ничего не было.
        И тут Грейси почувствовала укол разочарования. Да нет, не может быть. Кроме того, если уж она соберется с ним переспать, она это запомнит.
        Если? О господи, никаких «если». Она не собирается с ним спать. Никогда.
        «Да, Грейси, продолжай себя в этом убеждать».
        — Почему тогда я проснулась в нижнем белье?
        — Я помог тебе снять платье и лечь. Предварительно выключив свет. Так что я ничего не видел.
        Грейси посмотрела на него, прищурившись:
        — Правда?
        Роман усмехнулся:
        — Я своих показаний не изменю.
        Наверняка лжет.
        — Я все равно уже все видел раньше,  — добавил он.
        Вот это верно — а за последние семь лет ее фигура не сильно изменилась. В отличие от его тела. Что бы она только не отдала, чтобы увидеть его без одежды.
        — Если честно, ты пыталась ко мне приставать, пока мы ехали,  — добавил Роман с ухмылкой.  — И ты все еще такая же гибкая.
        Глава 6
        — Неправда!  — возмущенно воскликнула Грейси. В его одежде она смотрелась чертовски сексуально. На самом деле она всегда выглядела чертовски сексуально, но ее вид в его большой футболке разбудил уснувшие воспоминания. Хотя Роман, конечно, предпочел бы, чтобы на ней не было вообще ничего.
        — Правда, правда,  — отозвался он. В лимузине Грейси забралась к нему на колени и попыталась его поцеловать. Роман очень хотел ей ответить, но никогда не позволил бы себе воспользоваться слабостью женщины в подобном состоянии. Если уж она хочет его поцеловать — а он не сомневался, что она этого хочет,  — то пусть будет при этом трезва. И пусть сама примет это решение.  — Мне чуть ли не кулаками пришлось от тебя отбиваться.
        Грейси вперила в него пронзительный взгляд. Роман рассмеялся:
        — Ну ладно, насчет кулаков я пошутил, но ты действительно ко мне лезла. Ты была очень… возбуждена.
        — Прости,  — поморщилась Грейси.
        «Прости»? Да вчера был едва ли не лучший вечер в его жизни за последние несколько лет. Приятнее всего было видеть, что Грейси наблюдает, как он танцует с молодыми и привлекательными женщинами, и знать при этом, что она из кожи вон лезет, пытаясь скрыть свою ревность.
        А хуже всего было смотреть, как пялится на нее этот тип, Дакс. Он явно положил глаз на Грейси — и не только из?за ее филантропических талантов. Роман заметил, как сенатор за ней наблюдает. И от него, как и от Романа, тоже не укрылся тот факт, что Грейси выпила слишком много. Когда она вышла из зала, Дакс направился следом, так что Роман тоже выскользнул за дверь. Ему никогда не импонировали политики, и по Даксу было видно, что хорошего от него ждать не стоит. Поэтому Роман не был удивлен, заметив его неподалеку от женской уборной.
        Роман не сомневался в намерениях сенатора. Не желая допустить, чтобы Грейси оказалась в компрометирующей ситуации, он сбегал за их верхней одеждой и быстро вернулся, надеясь, что она еще не попала в расставленные Даксом сети. Дакс все еще стоял в коридоре, раздраженно и нетерпеливо поглядывая на часы. Увидев Романа, он натянуто улыбнулся и воскликнул:
        — Роман!  — как будто они старые друзья.
        — Вряд ли человек твоего положения будет рад, если кто?то заметит, что он ошивается у двери в женский туалет.
        Дакс рассмеялся, но его голос прозвучал натянуто:
        — Я просто хотел проветриться.
        Они оба понимали, что это чушь. А Роману никогда не свойственно было говорить полуправдами.
        — То есть твое присутствие здесь не имеет никакого отношения к тому, что там, за дверью, Грейси? Или к тому, что она пьяна?
        Улыбка Дакса несколько поблекла, и он шумно вдохнул, очевидно понимая, что его раскрыли. Но ростом он был на несколько дюймов ниже Романа, да и мускулатурой похвастаться не мог. Роману хватило бы одного хорошего удара в челюсть, чтобы его нейтрализовать. Конечно, он не собирался никого бить без повода, но было бы, наверное, так приятно стереть эту противную улыбку с его лица.
        — А ты ее телохранитель?
        — Если будешь так себя вести, скоро узнаешь,  — ответил Роман, и Дакс сделал шаг назад. Как Роман и предполагал, сенатор был смел только на словах.
        Дакс выставил ладони перед собой, как будто защищаясь:
        — Я просто хотел убедиться, что Грейси нормально доберется до дома. Но теперь вижу, что она в надежных руках.
        Да, и только в этих руках она сегодня может оказаться. Когда Грейси спустя несколько минут, спотыкаясь, вышла из уборной, Роман тут же ее увел.
        А сейчас Грейси посмотрела на него и сказала:
        — Я никогда так не напиваюсь. И всего?то с четырех коктейлей.
        Она правда думает, что выпила всего четыре? Черт, видимо, она вчера была даже более пьяна, чем казалось.
        — Жаль тебе об этом сообщать, дорогая моя, но ты выпила больше чем четыре.
        Грейси нахмурилась:
        — Да?
        — Я видел, как ты подходила к бару по крайней мере шесть раз.
        Ее глаза снова расширились.
        — Шесть? Да не может быть!
        — О да, шесть. Выпивала один за другим бокалы, как будто тебе за это платят.
        — Почему ты меня не остановил?
        — Потому что ты очень упрямая и не послушала бы меня. Зная тебя, я почти уверен, что ты назло мне выпила бы еще больше.
        Болезненное выражение лица Грейси сказало ему, что он прав.
        — Что ты вчера ела?  — спросил Роман. Он даже не помнил, сколько раз в прошлом ему приходилось напоминать ей, что пора поесть, а иногда даже чуть ли не кормить ее силой. У Грейси всегда был миллион дел, и Роман сомневался, что теперь их стало меньше. Грейси немного подумала и ответила:
        — Завтрак. Кажется.
        — Кажется?
        — У меня был трудный день.
        — А на вечере ты не ела?
        Грейси покачала головой:
        — Пожалуйста, скажи мне, что я не опозорилась перед всеми.
        — Нет, но этот Дакс пытался за тобой приударить. Мне он не нравится.
        — Я работала над его предвыборной кампанией. Он нормальный парень.
        — Нормальный парень, который хочет залезть тебе под юбку. Или в трусики. Кстати, тебе идет розовый.
        Грейси строго на него посмотрела:
        — Ты, кажется, сказал, что выключил свет.
        — Выключил, но я отлично вижу в темноте.  — Грейси была настолько пьяна, что ему пришлось на руках внести ее в дом и вверх по лестнице. Свет проникал в комнату из коридора, и на откуп воображения оставалось совсем немного.
        — Я могу попросить, чтобы ты отвез меня домой?  — спросила Грейси.  — Или я лучше возьму такси. Честно говоря, я даже не знаю, где я.
        — Ты никуда не поедешь, пока что?нибудь не съешь,  — ответил Роман.
        — Я пока не готова. У меня голова болит и с желудком так себе.
        — Тогда просто сядь и расслабься. Сделать компресс?
        — А можно? Если у тебя много дел, я бы не хотела…
        — Сегодня суббота. И у меня нет никаких дел, которые не могли бы подождать.
        — Я обычно работаю по субботам,  — заметила Грейси.  — И по воскресеньям. В основном занимаюсь вопросами, связанными с благотворительностью.
        Похоже, когда речь шла о бизнесе, они руководствовались одними и теми же принципами.
        — Но не сегодня. Сегодня ты отдохнешь.
        — Ладно, наверное, я могу остаться еще ненадолго,  — сдалась Грейси.  — И компресс мне бы не помешал.
        — Ложись и устраивайся поудобнее. Я все принесу.
        Роман поднялся с дивана, и его левая нога, в которой было больше титана, чем кости, заныла от усилия. Когда его с товарищами спасли, он находился в ужасном состоянии. В рану на бедре, которое ему не раз ломали во время пыток, попала инфекция. Еще день или два — и ему пришлось бы ампутировать ногу. Еще неделя — и начался бы сепсис. Спасение пришло как раз вовремя.
        После нескольких операций и месяцев реабилитации он все равно хромал и почти постоянно испытывал боль. Но он был жив.
        Роман извлек компресс из холодильника и отнес его Грейси. Она вытянулась на диване, скрестив руки на груди и закрыв глаза, и тихо посапывала.
        Роман осторожно опустил компресс на ее лоб, но она не проснулась. Если она работает так же много, как и он, то вряд ли спит больше пяти или шести часов в день. Так что каждая секунда отдыха дорогого стоит. Роман не стал ее будить или ложиться рядом — это могло повлечь за собой вполне реальный риск получить по лицу. Вместо этого он направился наверх, чтобы принять душ. И, пожалуй, холодный — учитывая болезненную тягу в паху.
        Несмотря на его влечение к ней, она была Винчестер, а вражда между ним и этой семьей никогда не закончится. Грейси слишком тесно общалась со своими сестрами и родителями, и все они его презирали. Он заметил, каким взглядом одарила его Ева, когда он вчера посмотрел на нее. Неприязнь. Открытая и сильная. Они никогда его не примут, а он никогда не сделает ничего, чтобы попытаться влезть в их семью.
        Роман побрился, принял душ и натянул трусы. Он так долго жил один, что даже не подумал о том, чтобы закрыть дверь в свою спальню. До тех пор, пока не услышал сказанное с придыханием «О боже!» и не увидел стоящую на пороге Грейси.
        — У тебя татуировки,  — констатировала Грейси. Она слишком пристально всматривалась в рисунки на его руках и едва заметила, что он стоит перед ней в одном нижнем белье.
        На его гигантском левом бицепсе от плеча до локтя красовался устрашающий череп и скрещенные кости. На череп была надета армейская каска, а кости при ближайшем рассмотрении оказались винтовками. Правую руку украшал развевающийся американский флаг, где красные полосы были нарисованы в виде колючей проволоки.
        Грейси хотелось потрогать их. Его руки, его широкие плечи. Каждый дюйм его тела.
        — Тебе нравятся татуировки?  — спросил Роман, но его слова едва пробились сквозь туман у нее в голове. А он, похоже, не чувствовал дискомфорта от того, что она смотрит на него обнаженного. Роман никогда не стеснялся собственного тела.
        Да ему и нечего было стесняться.
        Грейси кивнула с замиранием сердца.
        — У меня есть и другие,  — сообщил Роман и повернулся.
        Всю спину занимало изображение орла — крайние перья огромных крыльев почти касались контура татуировок на руках. В острых когтях птица сжимала знамя с надписью: «Лучше смерть, чем бесчестье».
        Грейси не смогла сдержать восхищенного вздоха.
        Роман, чуть криво улыбаясь, посмотрел на нее через плечо:
        — Нравится?
        Он еще спрашивает. Орел был как настоящий. Грейси казалось, что если она притронется к широкой спине, то почувствует мягкие шелковистые перья. Спина вдруг приблизилась — но не потому, что Роман подошел к ней. Нет, это ее ноги сами по себе несли ее к нему, а потом рука потянулась вперед против ее воли.
        Грейси как будто овладели какие?то высшие силы. Силы страсти. Такое яркое желание, что грудь заныла, а сердце бешено заколотилось. Она прижала обе ладони к его коже и могла поклясться, что Роман вздрогнул. Повела руками вверх, по крыльям — к плечам.
        — Грейси,  — произнес Роман низким и хриплым голосом,  — если ты продолжишь это делать…
        Ему не надо было заканчивать предложение: Грейси точно знала, что он собирается сказать. Но пути назад не было. Прикоснувшись к нему, она уже не могла остановиться. Сладкая боль разлилась по телу прямо к ее животу, и она почувствовала, что между бедер стало влажно. Кожа Романа на ощупь показалась ей горячей и гладкой, когда она провела пальцами по крыльям орла.
        Потом по его плечам.
        По рукам.
        Роман тихо простонал и снова произнес ее имя, и Грейси подумала: «Мой». Она хотела его, и в этот раз ее уже ничто не могло остановить.
        Она обвила его руками и прислонилась щекой к широкой спине, потрогала густые и жесткие волосы на его груди — под пальцами оказались напряженные соски.
        Роман откинул голову назад и вполголоса чертыхнулся. Грейси прижалась ближе к нему, но все равно было недостаточно близко. Ей хотелось слиться воедино с его телом, с его душой.
        Он сам всегда был частью ее души. Может, поэтому его предательство принесло ей столько боли.
        — Последнее предупреждение…
        Роман все еще сдерживался, но он зря терял время. Грейси провела ногтями по его груди к животу — нежно, всего лишь дразня его,  — а потом скользнула ладонями под резинку трусов. Роман застонал, когда она одной рукой обхватила его пенис, который в ее пальцах стал твердым и горячим. Грейси двинула ладонью поначалу осторожно, а потом резко ее сжала.
        Издав утробное рычание, Роман развернулся к ней лицом и схватил ее в объятия. Грейси обвила руками его шею, ногами — бедра, а потом их губы и языки слились в отчаянном поцелуе, совсем как в первый раз много лет назад.
        Роман повалил ее на кровать, стянул футболку. Грейси застонала, когда он уткнулся лицом в ее грудь и потянул вниз чашечки бюстгальтера.
        — Ты так красива,  — произнес он, сначала лаская ее сосок языком, а потом чуть прикусывая зубами — так, что она резко выдохнула. Даже спустя годы он помнил, что делать, чтобы свести ее с ума. Уделив внимание и второй груди, он быстро снял с Грейси бюстгальтер и отбросил за спину. Они снова поцеловались. Волосы на его груди щекотали ее соски, и это было просто восхитительно.
        Грейси сдернула с него трусы, не в силах ждать, когда он окажется внутри ее. Роман встал на колени, торопливо освободил ее от остатков белья, достал презерватив из ящика ночного столика. Разорвал упаковку зубами, мгновенно надел и почти сразу снова навалился на нее, вжимая в кровать своим мощным телом. Он принялся дразнить ее, едва прикасаясь членом меж ее бедер. Грейси была уже настолько возбуждена, что могла бы достичь оргазма даже так. Но тут Роман перестал двигаться и слегка отстранился. Грейси испугалась, что, если он остановится сейчас, неутоленное желание просто убьет ее.
        Она сжала руками его подтянутые ягодицы и выдохнула:
        — Пожалуйста, не останавливайся!
        Роман улыбнулся:
        — Ни за что.
        Их взгляды встретились, и он медленно вошел в нее — всего на пару дюймов, а потом опять двинулся назад. Грейси было сладко и приятно. Но ей хотелось, чтобы все происходило быстрее. Чтобы он был полностью внутри.
        Царапая ногтями его ягодицы, она подалась бедрами вверх. И вскрикнула, когда Роман вошел в нее максимально глубоко. Он застонал и уткнулся лицом ей в шею, а потом чертыхнулся и выдавил сквозь сжатые зубы:
        — Не торопись.
        Но она не могла. Ей хотелось всего и сразу. Она приподнимала бедра ему навстречу, легко входя в знакомый ритм. Их тела двигались в унисон, словно они составляли единое целое.
        — Грейси,  — выдохнул он, прижимая ее к себе так крепко, что она почти физически почувствовала его собственное наслаждение.
        Они лежали, пытаясь перевести дыхание, стиснув друг друга в объятиях. Грейси тщетно пыталась подавить нахлынувшую нежность.
        «Это просто хороший секс. Ладно, не хороший. Фантастический. Потрясающий, великолепный, неземной секс»,  — убеждала она себя.
        Всего лишь секс.
        Тут Роман поднял голову, заглянул ей в глаза, потерся носом о ее нос, улыбнулся… и у нее внутри все опять поплыло. Однако она не сказала ничего, о чем потом могла пожалеть.
        Грейси никогда не открывала сердце посторонним. У Романа когда?то был от него ключ, но теперь этот ключ ему все равно не помог бы. Разбитое им сердце так долго заживало, что замок заржавел.
        Кроме того, даже если бы она сама сумела простить его и снова стала ему доверять, ее семья это не одобрила бы. Конечно, он милый, смешной и хорош в постели, но причин ему доверять у нее по?прежнему не было. Зато не доверять были — и очень много.
        Глава 7
        Грейси с сестрами стояла посреди толпы на строительной площадке будущей детской больницы и дрожала под своим кашемировым пальто. Прием для спонсоров должен был начаться с минуты на минуту, и она испытывала весьма смешанные чувства. В конце концов братья Ньюпорты решили назвать больницу в честь Синтии Ньюпорт. Той самой женщины, с которой отец изменил маме и которая родила от него ребенка. Но, с другой стороны, Карсон оказался ее сводным братом, а Ева была помолвлена с Грэмом — и Грейси не могла не прийти. Хотя проект почти полностью финансировали Ньюпорты.
        Грейси принялась разглядывать присутствующих. Много знакомых лиц. Нэш Чемберлейн и его жена Джина. И конечно, Джорджия и Карсон. Даже доктор Люсинда Уолш и Джош Калун приехали. Люсинда была гением в области онкологии, и Грейси с сестрами надеялись, что она будет присматривать за их отцом на всем протяжении его болезни, но любовь к Джошу увела ее из Чикаго на его молочную ферму в штате Айова, где она, по слухам, стала директором онкологического отделения местной больницы. Джош со своими длинными волосами, красивым, но грубоватым лицом и характерной шляпой выглядел как самый настоящий ковбой.
        — Обязательно им нужно было выбрать самый холодный день в году,  — проворчала Нора, поднимая воротник в попытке защититься от ледяного ветра, который дул сквозь еще не застекленные оконные проемы.  — Из?за ветра тут, наверное, вообще минус десять.
        Ева достала телефон и проверила:
        — Близко. Плюс пятнадцать.
        — Ах, плюс пятнадцать? Тогда мне уже теплее,  — пошутила Грейси.
        — Ты говорила с мамой?  — спросила Нора у Евы.
        Ева нахмурилась и покачала головой. Несмотря на то что их родители были в разводе, а отец пользовался репутацией казановы, мама тяжело восприняла новость о том, что Синтия Ньюпорт когда?то родила от него ребенка. И не менее трудно ей было принять тот факт, что Ева влюблена в Грэма и что ее внук будет носить фамилию Ньюпорт.
        — Она привыкнет,  — пообещала Нора, обнимая Еву за талию и легонько сжимая ее руку.
        — Я знаю,  — отозвалась Ева, явно сдерживая слезы.  — Все равно неприятно.
        Из трех сестер Ева всегда была самой стойкой, но из?за беременности ее гормоны, наверное, пришли в полный хаос и заставляли ее лить слезы по поводу и без.
        — Прости,  — сказала Нора.  — Не надо было об этом упоминать.
        — Все будет хорошо,  — произнесла Ева, но без свойственной ей обычно уверенности.  — Просто нужно время.
        Они немного помолчали, а потом Нора спросила Грейси:
        — Так как прошел вечер в пятницу? Извини, что не смогла прийти. Совсем замоталась, планируя эту свадьбу.
        — Все было отлично,  — ответила Грейси. Хотя это воспоминания о субботе, а вовсе не о пятнице, наполняли ее душу теплом и разжигали пожар в ее сердце.
        Нора нахмурилась:
        — И все? Отлично? Никаких интересных слухов даже не расскажешь?
        — Если честно, все слилось в какую?то карусель.  — Грейси взглянула на Еву, которая смотрела строго вперед, язвительно улыбаясь. Неужели она рассказала Норе, что Грейси пришла с Романом? Или о том, что она напилась?
        Даже если и так — или если Норе рассказал кто?то другой,  — та не подала виду.
        — Так вы собрали достаточно денег?  — спросила Нора.
        Грейси хотелось, чтобы она уже оставила эту тему.
        — Я еще не говорила с Даксом, так что точно не знаю.
        Нора взглянула на нее с удивлением:
        — Я думала, ты в субботу первым делом помчишься это выяснять.
        Первым делом она занялась кое?чем другим — и вовсе не благотворительностью.
        — У меня много дел на работе,  — отозвалась Грейси, надеясь, что Нора переключится на что?нибудь другое. Ей не хотелось думать ни о том вечере, ни о работе, ни о чем?либо еще. Ей даже не хотелось сюда приходить. Хотелось только одного — снова оказаться в постели с Романом. А в то же время ее безумно пугало то, как быстро и легко возродилась их былая связь. Плохо… Они переступили черту, и Грейси боялась, что теперь не сможет шагнуть обратно. Она даже не была уверена, что хотела бы вернуться, и эта мысль ужасала больше остальных.
        Как она хотела доверять Роману! Ну, почему она не может просто забыть о былых неприятностях? Однако прошлое ее не отпускало. А недоверие друг к другу в итоге способно разрушить любые отношения. А может быть, она сумеет все простить, и они будут жить долго и счастливо? Если, конечно, он этого хочет…
        — Неужели это сестренки Винчестер?  — сказал кто?то позади них. Повернувшись, они увидели Брукса Ньюпорта — как всегда, с надменным выражением лица.
        — Отлично,  — тихо пробормотала Ева, впрочем, недостаточно тихо.
        — Прости, не расслышал,  — ядовито заметил Брукс.
        Грейси не любила конфликты и обычно старалась оставаться в стороне от семейных разборок, но сегодня она не смогла промолчать.
        — Тебе пора вырасти, Брукс.
        Обе сестры в изумлении воззрились на нее, даже Брукс несколько опешил — но быстро нашелся:
        — Выходит, маленькая избалованная наследница умеет говорить?
        — Умеет,  — отрезала Грейси и, хотя грубость была совсем не в ее стиле, твердо добавила:  — И ее уже тошнит от ахинеи, которую ты несешь. Для твоей семьи сегодня особенный день. И тем, что ты не можешь вести себя по?взрослому, ты оказываешь дурную услугу своим братьям и проявляешь неуважение к памяти собственной матери.
        Бруксу явно не понравилось, что его охарактеризовали как незрелого самовлюбленного идиота, хотя таким он и был.
        — Это твой отец проявил неуважение к моей матери,  — надменно заявил он и вызывающе уставился на Грейси.
        Та не осталась в долгу:
        — Может быть, но твое поведение не делает тебя лучше, чем мой отец.
        Брукс удивленно моргнул, и Грейси поняла, что этот комментарий его задел. Что ж, хорошо. Но прежде чем ситуация усугубилась, рядом с братом появился Карсон.
        — Мы готовы начать,  — сообщил он Бруксу.
        Брукс посмотрел на Грейси и ее сестер, как будто хотел добавить что?то еще, но потом повернулся и ушел.
        — Все в порядке?  — спросил Карсон.
        — Да,  — ответила Грейси.  — Брукс в своем репертуаре.
        Карсон печально покачал головой:
        — Хотел бы я знать, почему он такой злой. Я понимаю, за что он сердится на Саттона, но нет причин втягивать в это и вас троих. Простите, если он вас расстроил.
        — Мне кажется, я за всех нас могу ответить, что он нам безразличен,  — отозвалась Грейси.
        — Вы моя семья,  — сказал Карсон.  — Я не хочу, чтобы поведение Брукса повлияло на наши отношения.
        — Поведение Брукса не связано с нашими отношениями,  — успокоила его Нора.  — Семья есть семья.
        Грейси подумала, что они уже доказали это, приняв Карсона в качестве брата, несмотря на то что он родился в результате измены их отца. Несправедливо было бы перекладывать на него ошибки Саттона.
        — Мне надо идти,  — сказал Карсон.  — Может, попозже еще поговорим.
        Когда он отошел, Ева посмотрела на Грейси и спросила:
        — Что это с тобой случилось?
        Грейси почувствовала себя неловко.
        — Разве я неправильно поступила, сказав Бруксу то, что думаю?
        Нора рассмеялась:
        — Черт побери, нет! Он ждал, что ты станешь защищать папу, а когда ты не стала этого делать, он даже не знал что ответить.
        — Ты поставила его в тупик,  — заметила Ева.  — Это было очень круто.
        Телефон Грейси завибрировал. Роман прислал ей сообщение. Открывать его было страшно: вдруг он написал, что случившееся — ошибка? Ее сердце забилось быстрее. Разблокировав телефон, она прочла: «Поужинаем у меня? А потом десерт?»
        Грейси не смогла сдержать улыбку. Зря она беспокоилась. Роман явно не собирался все прекращать. Но как бы она ни хотела его увидеть, как бы ни ждала этой встречи, в глубине сознания шевелилась отчетливая мысль, что жизнь ее скоро сильно осложнится.
        Пообещав Грэму и Бруксу, что Саттон расскажет, кто их настоящий отец, Роман сумел?таки уговорить братьев встретиться с умирающим магнатом. Поэтому в следующую пятницу он опять приехал в поместье Винчестеров в надежде, что в этот раз Саттон все же скажет что?нибудь конкретное. По словам Грейси, он уже несколько дней не выбирался из постели, и она боялась, что опухоль или лекарства — или и то, и другое — начали действовать на его мозг. Она навещала его каждый день, и он то вел себя как обычно, то вдруг скатывался в депрессию, а то неожиданно взрывался гневом по ничтожному поводу.
        Роман не понимал, зачем нужно его присутствие. Но когда он спросил об этом Саттона, то получил в ответ загадочное: «Чтобы примирить нас». Грейси тоже хотела приехать, но отец ей запретил, и она, естественно, тут же уступила. Роман всегда удивлялся тому, какую власть имеет над ней Саттон. Грейси была одной из самых сильных, умных и толковых женщин, которых он когда?либо встречал. Роману она никогда не давала спуску. Но как только рядом появлялся папочка, вся ее решительность куда?то исчезала.
        А вот в субботу она вела себя довольно решительно. Утром. Да и днем, и большую часть ночи тоже. В воскресенье Роман отвез ее домой, чтобы она могла переодеться перед мероприятием на площадке будущей больницы, а в понедельник вечером она снова приехала к нему… С тех пор они не виделись, хоть всю неделю болтали по телефону.
        Итак, пламя страсти, которое сжигало их семь лет назад, не угасло. Но Роман заметил, что Грейси сдерживается. Это было понятно. Он сам не мог точно сказать себе, влюблен ли до сих пор — но не мог точно сказать и обратного. Хотя это не важно. Грейси ясно дала ему понять, что между ними только секс. Что она больше никогда не доверит ему свое сердце. Но они могли оставаться друзьями.
        Друзьями, которые спят друг с другом. Что ж, с этим можно жить.
        Когда Роман приехал к Винчестерам, Брукс и Грэм были уже там. К его удивлению, у изголовья кровати Саттона стоял и Карсон. Пришлось устроиться в спальне. Старик выглядел еще хуже, чем в их последнюю встречу.
        Брукс и Грэм стояли в отдалении друг от друга.
        — Ну наконец?то!  — рявкнул Брукс при появлении Романа. Тот посмотрел на часы: он явился даже на минуту раньше.
        — Извини моего брата,  — произнес Грэм одновременно раздраженным и смиренным тоном.  — Мне пока не удалось найти лекарство от его тупости.
        Брукс в ответ посмотрел на него с возмущением. Черт, как бы дело не дошло до драки!
        Роман у изножья кровати — между двумя братьями. На всякий случай.
        — Ну, раз мы все в сборе, давайте начинать,  — еле слышно сказал Саттон. Он сидел, откинувшись на гору подушек.
        Грэм подошел поближе к будущему тестю.
        — Роман говорит, что у тебя есть информация о нашем отце.
        — Это так.
        — Я не очень понимаю, зачем мне надо было приходить,  — сказал Карсон.  — Я знаю, кто мой отец. Я не имею отношения к тому человеку, которого вы ищете.
        — Это касается и твоей матери,  — ответил Саттон.
        — Говори уже!  — рявкнул Брукс. Ему, похоже, было все равно, в каком состоянии находится его конкурент.
        — Вы знаете, что я держу слово. Если уж я что?то пообещал, то сделаю это,  — сказал Саттон.
        — Именно поэтому ты никогда ничего не обещаешь,  — произнес Роман, и Саттон сухо улыбнулся одними уголками губ.
        — Да, но как?то раз я нарушил одно обещание. До недавнего времени я собирался унести эту историю с собой в могилу.  — Саттон посмотрел сначала на Брукса, а потом на его брата.  — Речь идет об обещании, которое я дал вашей матери.
        — Твои обещания для меня ничего не значат, старикан,  — отрезал Брукс.  — Просто скажи, что хотел.
        — Сначала вы должны дать слово, что то, что вы здесь услышите, не покинет пределов этой комнаты.  — Он посмотрел на Романа.  — Все четверо.
        — Это моя работа,  — ответил Роман.  — Я не передаю никому информацию, которую сообщают мне клиенты на частных встречах.
        Саттон перевел взгляд на Грэма. Тот кивнул и произнес:
        — Конечно,  — и угрожающе посмотрел на брата.
        Брукс тоже с неохотой кивнул:
        — Даю слово.
        — Во?первых, я хочу, чтобы вы знали: ваша мать была замечательной женщиной. Я никогда не встречал никого, похожего на нее. Ни до, ни после.
        — Ни до, ни после чего?  — спросил Брукс.
        — Она была беременна вами двумя,  — продолжил Саттон.  — Она жила одна и устроилась официанткой в кафе, куда я иногда заходил. Проработала неделю, и однажды случайно споткнулась и пролила на меня что?то. Долго извинялась, а потом расплакалась — боялась, что ее уволят…  — Саттон печально улыбнулся и замолчал, как будто потерявшись в воспоминаниях.
        — И?..  — нетерпеливо заторопил его Брукс. Грэм бросил на него очередной недовольный взгляд. Роман тоже почувствовал, как в нем нарастает раздражение. Можно же проявить хоть каплю терпения и уважения к умирающему старику, который готов поведать им важный секрет!
        Но Саттон, кажется, даже не заметил грубости Брукса. Или решил не обращать внимания. Наконец он моргнул и, похоже, вернулся в настоящее.
        — Я видел в ее глазах отчаяние. Беременность ее была уже очевидна. Я оставил ей щедрые чаевые и ушел, но не мог перестать о ней думать. Неделю спустя я опять пришел в то кафе и понял, что рад ее видеть. Но она казалась такой уставшей и разбитой, как будто на ее плечах лежал неподъемный груз.
        Она поблагодарила меня за деньги, которые я оставил неделю назад. Она уже готовилась съехать из своей съемной квартиры, потому что нечем было за нее платить, а мои чаевые позволили ей остаться еще на месяц. Хотя тогда она ничего мне об этом не сказала — помешала гордость. Это было еще до того, как она стала жить со своей коллегой Герти. Я дождался, когда закончится ее смена, и пригласил ее поужинать.
        Она замешкалась — наверное, думала, что у меня какие?то скрытые мотивы. Но голод взял верх. За ужином она ела так, как будто ее месяц не кормили. Я был очень рад, что смог ей помочь.
        — И почему я в это не верю?  — произнес Брукс, но Саттон продолжил как ни в чем не бывало.
        — Я спросил про ее будущего ребенка, и она призналась мне, что так и не сказала своему парню, что ждет от него близнецов. Просто уехала из Техаса в Чикаго, чтобы начать все заново. Ей было тяжело проводить на ногах несколько часов подряд, но другую работу найти не удавалось. Да и теперь, когда ее беременность стала заметна, директор кафе принялся намекать, что она уже не приносит выгоды его заведению. Она знала, что скоро ее уволят.
        — Это ведь незаконно,  — заметил Карсон.
        Саттон покачал головой:
        — Тогда это было законно. Я восхищался ее смелостью и силой духа и поэтому предложил ей работу.  — В его глазах светилась нежность, которую он тогда испытывал — и, наверное, продолжал испытывать и сейчас — к Синтии Ньюпорт.
        — В качестве твоей любовницы?  — спросил Брукс.
        — В качестве моего секретаря. У нее не было опыта. Она даже не умела печатать, но я знал, что она научится, и она научилась. Между нами завязалась дружба, которая потом переросла в нечто большее. Я помогал ей, как мог, когда родились ты и твой брат. Но нам приходилось хранить наши отношения в секрете.
        — Вот откуда появился Карсон,  — сказал Грэм, глядя на младшего брата.
        Брукс пристально посмотрел на Саттона.
        — Неудивительно. Все знают, какой ты ловелас.
        Саттон обратил на него почти умоляющий взгляд:
        — Между нами был не просто мимолетный роман. Мы любили друг друга. Ваша мать была моей второй половинкой. Я бы что угодно для нее сделал. Хотел развестись с Селестой и жениться на Синтии, но в то время я еще был под каблуком своего тестя. Он угрожал, что оставит меня ни с чем и не позволит видеться с моей дочерью и с другим ребенком, которого тогда ждала Селеста. Синтия этого не вынесла бы. Мы знали, что, если решимся быть вместе, семья Селесты никогда не оставит нас в покое. Поэтому наши пути разошлись.
        Когда Синтия узнала, что беременна от меня, она ничего мне не сообщила, а потом так и не признала, что ребенок мой. Я пытался ее забыть. Отвлекался на работу, женщин, которые ничего для меня не значили… Но ничего не помогало. Я всегда говорил себе, что, может, однажды… А потом она умерла.
        — Ты говоришь, что любил ее, а сам даже не пришел на похороны!  — выпалил Брукс.
        — Нельзя было приходить,  — покачал головой Саттон.  — Кто?нибудь затеял бы ссору, а я не мог так обойтись с ее памятью.
        Карсон осуждающе посмотрел на брата и произнес:
        — Я понимаю.
        — В тот день, когда мы с вашей матерью расстались, она заставила меня поклясться, что я никому не расскажу о ее тайне.
        — И тем не менее мы здесь,  — самодовольно фыркнул Брукс.  — И ты утверждаешь, что ты человек слова?
        — Довольно!  — прикрикнул Карсон, и Брукс, как ни странно, замолк.
        Саттон печально пояснил:
        — Брукс, мне недолго осталось. И я не хочу, чтобы ее секрет умер со мной. Оставим сейчас в стороне нашу вражду. Как ее сыновья, вы должны знать, кем на самом деле была ваша мать и чем ей пришлось пожертвовать ради вас двоих. Это самое большее, что я еще могу сделать ради памяти женщины, которую любил всю жизнь.
        — В смысле, кем она была на самом деле?  — спросил Грэм, нахмурившись.
        — Ваша мать была не той, за кого себя выдавала. Ее настоящее имя — Эми Джо Тернер.
        Глава 8
        Братья посмотрели на него в изумлении.
        — Она переехала сюда из Кул?Спрингс. Это городок в Техасе.
        — Черт,  — пробормотал Роман, качая головой. Теперь все обрело смысл. Он давно подозревал, что Синтия Ньюпорт — не настоящее имя, но никогда не был в этом уверен, а неоспоримых доказательств найти не удавалось.  — Это объясняет, почему я не смог ничего разузнать о ее жизни до Чикаго.
        Саттон кивнул:
        — У нее не было выбора.
        — Зачем бы ей менять имя и лгать о том, где она родилась?  — спросил Брукс — на этот раз чуть менее надменно.  — Она что, преступница? Сбежала от полиции?
        — Она сбежала, но не от полиции. Она пыталась скрыться от своего отца, вашего дедушки.
        Грэм нахмурился:
        — Почему?
        — Он был злым человеком. Жестоким садистом и алкоголиком. Она рассказала мне, что он бил и оскорблял ее…  — Саттон покачал головой, морщась, как будто слова приносили ему боль.  — Это был настоящий монстр.
        — У нее были шрамы,  — произнес Грэм.  — Я имею в виду, на коже. Помню, как спросил ее о них, а она только отмахнулась, сказала, что сама поранилась, потому что неуклюжая. Наверное, в глубине души я понимал, что она лжет. Но, видимо, не хотел взглянуть в лицо правде.
        — Синтия проявила неосторожность и забеременела. Она знала, что отец ее изобьет. За год до этого забеременели две ее одноклассницы, и тогда отец сказал ей, что, если такое произойдет с ней, он сам позаботится об этой «проблеме» — с помощью кулака в живот. А потом убьет парня, который изнасиловал его дочь.
        Она знала, что он сдержит это обещание, и понимала, что ей придется уехать, но она не могла просто исчезнуть, потому что он попытался бы ее найти и прикончить.
        — О господи,  — пробормотал побледневший Брукс, похоже осознав тяжесть ситуации.  — А ее мать?
        — Она ушла, когда Синтии было пять. Не могла больше выносить побои и оскорбления.
        — И просто оставила дочь с ним? Почему?
        — У нее не было выбора. Он бы никогда не позволил ей забрать Синтию, и она боялась, что, если попытается, он убьет их обеих.
        — И поэтому наша мама сменила имя,  — сказал Грэм.
        — Она не только сменила имя. Все в Кул?Спрингс знают, что Эми Джо Тернер отправилась купаться на озеро Виспер и не вернулась. Ее вещи лежали у воды. Тело не нашли, но ее признали погибшей.
        Карсон недоверчиво покачал головой:
        — Наша мать инсценировала собственную смерть?
        Саттон обратил к нему болезненное, усталое и ужасно печальное лицо и кивнул.
        Роман, знавший Саттона как бессовестного казанову, был поражен глубиной чувств, которые тот испытывал к Синтии, и почувствовал к старику жалость.
        — У нее не было выбора,  — повторил Саттон.
        — А наш отец?  — спросил Грэм.  — Ты знаешь, кто он?
        Саттон покачал головой:
        — Она не назвала мне его имя, но я знаю, что он жил в том же городе. И еще она как?то раз сказала, что вы двое очень на него похожи. Не сомневаюсь, что с этими сведениями Роман сможет его отыскать.
        — Он вообще знает, что мы существуем?  — спросил Грэм.
        — Нет. Синтия так и не рассказала ему о своей беременности.
        Теперь Роман понял, почему Саттон не захотел, чтобы Грейси присутствовала на этой встрече. Об интрижках ее отца по Чикаго ходили легенды. Однако рассказывать перед лицом собственной дочери о том, как он не только изменил ее матери, но любил другую женщину, было бы слишком неловко.
        Как будто прочитав его мысли, Саттон обратил взгляд на Романа:
        — Мои дочери не должны ничего знать.
        И что же ему ответить Грейси, когда та спросит его об их встрече? Хотя, пожалуй, Грейси не станет настаивать, если сказать ей, что информация конфиденциальна, что речь идет о работе.
        Братья хотели скорее узнать имя своего отца, а Роман — разгадать загадку, и все же, когда Ньюпорты ушли, он ненадолго задержался, надеясь поговорить с Саттоном наедине.
        — Хочешь что?то еще мне сказать?  — спросил Саттон, увидев, что он медлит.
        Роман остановился у его кровати, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.
        — Ты хорошо поступил, рассказав им.
        — Я это сделал не ради них.  — Старик выглядел таким слабым и бледным, что Роман испугался, не собирается ли он прямо сейчас отойти в мир иной.  — Я это сделал ради памяти Синтии. Не могу допустить, чтобы правда о ней умерла так же, как и она сама.
        — Ты и в самом деле ее любил.
        — Любил и потерял. Но это моя вина. Я не должен был ее отпускать, но отпустил. И мне пришлось с этим жить. Я разрывался между тем, чтобы уйти к любимой женщине, и тем, чтобы потерять семью, которую любил не меньше. Хоть это и не всегда было очевидно.
        — Да, кстати, о семье. Поздравляю с успешной разведывательной миссией. Грейси отлично справилась.
        — Надо полагать, ты этого не одобряешь.
        — Слабо сказано.
        — Все, что я делаю — каждое мое решение,  — идет во благо моей семьи,  — отрезал Саттон.
        Он и в самом деле эгоистичный ублюдок. Хотя на самом деле Роману следовало бы его поблагодарить. Ведь они с Грейси снова сблизились именно из?за его махинаций.
        Да уж, если он хотел, чтобы Роман оставил ее в покое, то не мог придумать ничего менее действенного. Саттон был не в восторге от него еще до первого скандала и вряд ли изменил мнение теперь. Но он же видел, как Грейси отреагировала на его поведение в тот день в его кабинете. Видел, что она вся дрожит от избытка чувств. Черт, да он и позвал ее на встречу явно только затем, чтобы побесить Романа. Так почему он тогда решил рискнуть тем, что они могут опять сойтись?
        Негромкий храп сообщил Роману, что Саттон уснул.
        Да и какая разница? Саттон скоро умрет, а Грейси очень четко задала вектор их отношений. Они будут хорошими друзьями, как и раньше, и плюс — небольшой бонус в виде потрясающего секса.
        Какой здравомыслящий мужчина откажется от такого предложения?
        После встречи Роман ей не позвонил. Грейси решила, что он не может говорить о том, что на ней произошло. Ну что ж, она понимала, что такое конфиденциальность. В индустрии моды тоже повсюду процветали промышленный шпионаж и интриги. Бизнес есть бизнес.
        Что бы там ни случилось, отец явно не хотел, чтобы она об этом узнала. Но Грейси все?таки умирала от любопытства. Она разрывалась между желанием узнать правду и смутным ощущением того, что лучше оставаться в неведении. Единственное, что ей точно было известно,  — Саттон действительно передал Роману информацию, которая могла помочь ему в поисках отца Грэма и Брукса. Ева позвонила и рассказала ей об этом. Но она тоже не представляла, о какой именно информации идет речь.
        Грейси решила, что если бы Саттон хотел ей что?то рассказать, то сделал бы это сам. Поэтому, когда Роман заехал за ней вечером, она не стала касаться этой темы. Подобный разговор мог его смутить, а Грейси хотелось, чтобы вечер прошел хорошо. Несмотря на то что с воскресенья они каждый день говорили по телефону, ни у него, ни у нее не хватало времени, чтобы увидеться — они были слишком заняты работой.
        Но сегодня они будут вдвоем. Роман собирался сводить ее в один из самых модных ресторанов Чикаго. И один из самых дорогих. И похоже, что он торопился — вел машину как ненормальный, резко срезая углы и наплевав на скоростные ограничения.
        — Ресторан никуда не убежит,  — заметила Грейси, стискивая поручень на дверце, когда Роман опять повернул на слишком большой скорости.
        Роман бросил взгляд в ее сторону и иронично усмехнулся:
        — Зачем покупать спортивную машину, если нельзя развлекаться?
        — Есть тонкая грань между развлечением и идиотизмом,  — отозвалась Грейси. Она знала, что Роман любит пощекотать себе нервы и практически лишен страха.  — Я бы хотела добраться до ресторана живой. Если это тебя не затруднит.
        Роман улыбнулся, но сбросил скорость. И почему ей казалось, что он просто ее дразнит? И почему в глубине души ей это даже нравилось?
        — Раньше ты любила высокие скорости,  — заметил Роман.
        — А потом я выросла.
        — Да ну. Грейси, которую я помню, не стеснялась рисковать.
        Она почувствовала себя несколько обиженной.
        — Я рисковала тысячу раз. У меня агрессивная и очень рискованная бизнес?стратегия. Я вложила в свою линию одежды все, что у меня было.
        — Я говорю не о финансовых рисках. Деньги не в счет. Деньги — это что?то ненастоящее. Если ты их теряешь, то всегда можешь заработать снова. Настоящий риск — это риск потерять что?то бесценное.
        — Например, когда ты потерял меня,  — не сдержалась Грейси.
        Она ожидала, что Роман огрызнется или как?нибудь сострит, но вместо этого он кивнул, глядя прямо на дорогу, и тихо ответил:
        — Да, примерно так.
        В его голосе звучало такое сожаление, что у Грейси больно сжалось сердце. Что с ней не так? Она всю неделю ждала этого вечера. Почему же теперь она сама пытается все испортить?
        — Прости.
        — Не извиняйся. Это правда.
        — Я знаю, но…
        — Грейси.  — Роман протянул руку и сжал ее ладонь.  — Не беспокойся. И дня не проходит, чтобы я не вспоминал и не сожалел о том, что сделал. Если бы я мог, я бы все изменил. Но единственное, что я могу,  — это двигаться дальше.
        — Я хотела бы тебя простить,  — отозвалась Грейси.  — Хотела бы, чтобы все осталось позади. Чтобы я смогла снова тебе доверять.
        — И ты сможешь, когда будешь готова.  — Роман еще раз пожал ее пальцы и переместил руку на рычаг коробки передач.  — А сейчас просто забудь об этом на один день, чтобы мы хорошо провели время.
        — Ладно,  — согласилась Грейси, но неловкость, возникшая из?за того, что она подняла эту тему, ее не покинула. Она не любила делать людям больно.
        Они остановились у входа в ресторан. Парковщик открыл для Грейси дверь, Роман вручил ему ключи, и они направились внутрь.
        Грейси в тот момент очень сильно захотелось, чтобы он взял ее за руку, но друзья такого не делают. Им нельзя нежничать на людях — вдруг кто?то увидит. Грейси могла себе представить, какие слухи поползут по всему городу. Честно говоря, лучше бы их вообще не видели вместе. Последнее, чего ей хотелось,  — это еще больше все усложнить.
        Хостес поздоровалась с Романом по имени, забрала у них верхнюю одежду и сразу же провела к столику в отдельной мягко освещенной частично отгороженной кабинке. Из окна открывался потрясающий вид на озеро Мичиган. В ночном небе не было ни единого облачка, и подернутая рябью поверхность воды сверкала в лунном свете.
        На столе красовалась зажженная свеча и были художественно рассыпаны лепестки роз. В серебряном ведерке охлаждалась бутылка шампанского, а на салфетке Грейси лежала изящная роза на длинном стебле.
        Все выглядело очень просто и в то же время так элегантно, что у нее перехватило дыхание. Последнее, чего можно было ожидать от друга,  — так это подобного жеста.
        Даже попасть в этот ресторан было наверняка сложно. Грейси знала, что здесь столики бронируют на месяцы вперед, и тот, кто способен заказать столик за несколько дней до планируемой даты, бесспорно, должен пользоваться определенным влиянием. А их к тому же еще посадили на самые лучшие места во всем заведении.
        Роман так старался ради нее, а она чуть все не испортила своей болтовней. Заставила его расстроиться из?за того, о чем он и так уже сто раз пожалел. Грейси было неприятно это признавать, но иногда она видела в себе черты своего отца. Она любила и уважала его как бизнесмена. Но как человек он ее только разочаровывал. Может, именно поэтому ее так привлекал Роман: он разительно отличался от Саттона практически во всем.
        Официант поприветствовал Романа по имени, вручил им обтянутые кожей меню и разлил шампанское по бокалам. Роман, даже не заглянув в карту, тут же заказал ее любимую закуску. Грейси, конечно, считала себя современной и независимой женщиной, но ей было приятно, что Роман все еще помнит ее предпочтения, поэтому возражать не стала.
        — За новое начало,  — произнес Роман, и они легонько чокнулись изящными хрустальными бокалами. Грейси сделала глоток и поставила шампанское на стол.
        — Мне интересно, как тебе удалось забронировать здесь столик.
        — Ты не единственная, у кого есть связи,  — ответил Роман с ухмылкой, раскрывая меню.  — Итак, чего бы тебе хотелось?
        Грейси многозначительно улыбнулась.
        — Дорогая, нет. Это на десерт.
        — Грейс!
        Услышав свое имя, Грейси повернулась и увидела, как к их столику приближается Дакс. Роман нахмурился. Пусть и ненароком, но Дакс только что разрушил очень особенный и чувственный момент. Он звонил ей на этой неделе с десяток раз — как на рабочий, так и на личный телефон. Грейси просила помощницу записать сообщение или просто не отвечала. Она была слишком занята, чтобы позволить себе увлечься одним из «проектов», которые Дакс постоянно пытался раскрутить. Хотя обычно его энтузиазм ей не досаждал. И работать с ним во время предвыборной кампании было интересно. Но возникало такое ощущение, что чем больше времени она посвящает его делам, тем больше он от нее ждет.
        — Я уже начал волноваться, что ты не перезваниваешь,  — заявил Дакс, игнорируя Романа, который явно был не в восторге от того, что их так грубо прервали. Впрочем, как и она. В обычной ситуации Грейси бы встала из?за стола и обняла Дакса в качестве приветствия, даже поцеловала бы в щеку, но не в этот раз.
        — Я была очень занята,  — ответила она.
        Дакс положил тяжелую ладонь на ее обнаженное плечо и стиснул его, заставив ее почувствовать нарастающее раздражение.
        — Есть несколько идей по поводу мероприятия, которое я собираюсь проспонсировать. Хотел обсудить их с тобой.
        — У меня сейчас очень мало времени,  — отозвалась Грейси, надеясь поскорее отделаться.  — Позвони моей помощнице. Может, она найдет окно в моем графике — когда?нибудь после праздников.
        Улыбка Дакса не померкла.
        — Я хочу предложить кое?что получше. Давай завтра вместе поужинаем. Я заеду за тобой в семь.
        Он, вообще, спрашивает или приказывает? В любом случае ответ «нет».
        — У меня уже есть планы на завтра.
        Дакс не отступил:
        — Хорошо, тогда в воскресенье.
        Да что с ним не так? Ведет себя словно они пара. А может быть, он специально старается разозлить Романа и испортить им вечер? А Роман, похоже, уже разозлился. Кажется, он намерен вмешаться. Он вопросительно посмотрел на нее, и она постаралась взглядом ответить ему: «Позволь мне разобраться самой».
        Грейси повернулась к Даксу и сказала вежливо, но твердо:
        — Дакс, я не хочу быть грубой, но я собиралась провести тихий вечер в компании друга. Позвони моей ассистентке и договорись о встрече.
        Дакс опять сжал ее плечо, и Грейси едва справилась с желанием сбросить его руку или ударить по пальцам. Обычно он не ведет себя столь настырно. По крайней мере, с ней. Может, Роман прав и Дакс действительно положил на нее глаз? Но в этом плане Грейси не хотелось иметь с ним ничего общего.
        — Тогда поговорим на следующей неделе,  — резюмировал Дакс.
        Грейси даже не ответила. Ей просто хотелось, чтобы он скорее ушел.
        Дакс наконец убрал руку, и Грейси показалось, будто ее кожа стала… грязной. Дакс отошел от их столика, так и не поздоровавшись с Романом.
        Вот оно, истинное «восхищение» настоящим героем.
        — Мне очень жаль, Роман. Я не понимаю, зачем Дакс так себя ведет. Если бы я не знала его, я бы сказала, что он ревнует. Или пытается заставить тебя ревновать.
        — Тебе известно, что я об этом думаю,  — раздраженно ответил Роман.
        Да, Грейси это было известно, и она уже начинала думать, что Роман прав.
        — Меня не интересует ничего, кроме профессиональных отношений с ним. А если он считает, что подобное поведение допустимо, то пусть ищет себе новых помощников.
        — Да,  — отозвался Роман, кажется, с облегчением.  — Я ему не доверяю.
        В настоящий момент Грейси была готова с ним согласиться.
        — Ты, кажется, собирался что?то ему сказать? Я заметила.
        — О, ты даже не представляешь себе, что именно. Но будь уверена, ему повезло, что он решил вовремя удалиться.
        — В любом случае спасибо, что дал мне разобраться самой.
        — Ну, это же не мое дело. Я ведь просто друг.
        Грейси готова была поклясться, что услышала в его голосе боль. Или разочарование. Но они ведь договорились быть только друзьями. Или он хочет большего? А может, она просто выдумывает?
        «Просто забудь и наслаждайся этим вечером вместе,  — приказала себе Грейси.  — Зачем все усложнять?»
        — Я не хочу, чтобы он испортил наш вечер,  — произнесла она вслух.
        — Я тоже.
        — Просто для ясности. Единственным, кому будет позволено залезть мне в трусики, станешь ты,  — тихо сказала она и добавила:  — Хотя сегодня с этим может возникнуть проблема.
        — Это почему?
        Она склонилась ближе к нему и соблазнительно улыбнулась:
        — Потому что на мне их нет.
        Глава 9
        Роман был практически уверен, что Грейси пошутила насчет трусиков. Она, наверное, просто хотела немного разрядить атмосферу после бесцеремонного вмешательства сенатора. Но, как бы то ни было, ее слова подействовали.
        Дакс, конечно, мог бы испортить им вечер, но Грейси этого не допустила. Кажется, она была так же недовольна его вторжением, как и сам Роман. И похоже, наконец?то увидела его в истинном свете: как самовлюбленного, склизкого интригана, на уме у которого явно не только кампании и благотворительность. После его выходки на благотворительном вечере Роман не хотел, чтобы он вообще приближался к Грейси.
        Он надеялся, что Грейси сказала правду и теперь всерьез задумается об отказе сотрудничать с Даксом. Роман немного покопался в его прошлом, побеседовал с разными людьми: он не нашел ничего компрометирующего, однако, по общему мнению, сенатор не менее бесчестен, чем другие политики,  — просто хорошо это скрывает. Кроме того, Роман ревновал, хотя и старался не показывать этого.
        Он заставил себя забыть об инциденте, и они с Грейси смогли поужинать и поболтать, наслаждаясь обществом друг друга совсем как раньше. Ему хотелось взять ее за руку, но он лишь коснулся ногой ее лодыжки. Грейси в ответ скинула туфлю и провела ступней по его икре, а потом и выше. Роман чуть не подавился лобстером и стрельнул в нее предупреждающим взглядом, а она в ответ лукаво улыбнулась.
        Когда они расправились с ужином и официант спросил, не хотят ли они десерт, Роман подумал, что Грейси — единственный десерт, который ему нужен. Он оплатил счет, они вышли на улицу.
        Когда они наконец сели в машину, она взяла его ладонь и провела ею под тканью своего платья.
        Да, точно, никаких трусиков. Только мягкая и гладкая кожа — и влага возбуждения.
        Роман тихо чертыхнулся. В брюках стало тесно.
        — Тебе этого хочется так же сильно, как мне?  — спросила Грейси.
        — Это ты мне скажи.  — Роман положил ее руку на молнию своих брюк и издал сдавленное шипение, когда она погладила его через ткань.
        — Поехали,  — попросила Грейси.  — Быстро.
        Повторять дважды ей не пришлось.
        Если бы ему не надо было переключать скорости, Роман так и оставил бы руку у нее между ног. Но он вел себя хорошо. А вот Грейси даже не пыталась. На светофоре она подалась вперед и поцеловала его, и Роман так забылся, что водителю стоявшего за ним автомобиля пришлось нажать на клаксон, когда свет сменился на зеленый.
        До квартиры Грейси ехать было гораздо ближе, поэтому Роман направился туда. Они не стали ждать лифта и побежали пешком. Грейси двигалась не так быстро, как хотелось бы, из?за высоких каблуков, так что на втором этаже Роман подхватил ее на руки и донес до дверей ее квартиры на четвертом. Едва они зашли внутрь, она стащила с него пальто, торопливо расстегнула брюки, прижала спиной к двери и опустилась на колени прямо в прихожей. Роман застонал, когда она накрыла его ртом. Он был так возбужден, что ему пришлось ее остановить. Он просто не мог позволить себе достичь пика удовольствия раньше, чем это сделает она.
        Когда они добрались до спальни и Грейси сорвала с себя платье, Роман узнал, что на ней не было не только трусиков, но и бюстгальтера. Лишь пара шелковых чулок до середины бедра. Черных, как ему нравилось. Вкупе с растрепанными волосами и порозовевшей кожей она являла собой живое воплощение его сексуальных фантазий. Роман планировал заняться с ней любовью медленно и нежно, но нет… Не сегодня.
        Роман сбросил с себя оставшуюся одежду и толкнул Грейси на кровать. Она попыталась утянуть его за собой, но он прижал ее запястья и уткнулся лицом ей между ног. Грейси ахнула, подалась телом вверх и стиснула пальцами одеяло. Она была гораздо слаще и соблазнительнее любого десерта в меню. И при этом настолько возбуждена, что не прошло и полминуты, как она застонала в экстазе. И тут же, едва переведя дыхание, поднялась на колени и толкнула Романа на кровать спиной вниз.
        Роман не собирался так торопить события, но Грейси закусила удила. Она оседлала его, и он глубоко вошел в нее. Ощущения были настолько приятными, что он не хотел ее останавливать. Роману было так горячо и влажно, что пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не кончить раньше времени.
        Грейси откинула голову назад, закрыла глаза и будто потерялась в собственном мире. Она двигалась яростно и быстро, сжимая ладонями его грудь, впиваясь ногтями в кожу. Роман стиснул ее бедра, пытаясь хоть чуть?чуть сдержать, но было уже поздно. Он почувствовал, как в паху закручивается спираль наслаждения, стало практически невозможно терпеть — а потом его захлестнуло горячей волной.
        Вынырнув наконец из урагана ощущений, Роман открыл глаза, увидел, что Грейси ему улыбается, и смог лишь выдохнуть:
        — Вот это да…
        Грейси засмеялась:
        — Будем считать это комплиментом.
        — Как ты? Успела?
        Она снова улыбнулась и кивнула.
        — Я пытался сдерживаться все это время.
        — Я знаю. И когда ты потерял над собой контроль, я тоже не выдержала.  — Грейси устроилась рядом и положила голову ему на грудь. Он чувствовал, насколько горяча ее кожа.  — Это было потрясающе.
        Да, она была права. Но каждый раз с ней оказывался потрясающим, независимо от того, как все происходило. Быстро или медленно — не важно. Важно только, что именно с ней.
        — Что ж, это было идеальное завершение идеального вечера.
        Грейси звонко рассмеялась:
        — О нет, мы еще не закончили! Вообще?то…
        Ее глаза снова загорелись озорным огнем. Что же она задумала?
        — Я сейчас вернусь.  — Она спрыгнула с кровати и бросилась вон из комнаты, крикнув через плечо:  — Никуда не уходи!
        Он закрыл глаза, пытаясь восстановить энергию, но не уснуть. Он ведь почти ничего не делал, так почему же он чувствует себя таким опустошенным?
        — Я здесь,  — послышался голос Грейси через пару минут. Роман открыл глаза и поднял голову.
        Она стояла в дверях — обнаженная, горячая, до невозможности сексуальная. Чулки обольстительно облегали ее стройные ноги. В одной руке она держала бутылку шоколадного сиропа, а в другой — баллон со взбитыми сливками.
        — Как насчет десерта?
        В следующий понедельник Грейси сидела за чертежным столом в своей студии и пыталась сделать несколько эскизов для осенней коллекции, но не могла сосредоточиться. Обычно вида на Чикаго, открывавшегося ей сквозь стеклянную стену здания, было достаточно для вдохновения, но сегодня этот трюк не сработал.
        Она не могла перестать думать о Романе.
        В последнее время он занимал практически все ее мысли. И мысли эти были вовсе не дружескими. Ее чувство к нему начало выходить из?под контроля, и, хотя это ее пугало, она никогда в жизни еще не чувствовала себя такой счастливой и живой. И такой запутавшейся. Ну почему эти эмоции всегда приходят вместе?
        Грейси изо всех сил пыталась вести себя по отношению к нему как друг, но ее сердце не хотело ничего слушать. Она сделала то, чего пообещала себе не делать. Начала снова в него влюбляться. И поскольку она прекрасно знала и чувствовала Романа, то не сомневалась — с ним происходит то же самое.
        Это было нелогично. Это было безумно…
        Кто?то постучал, и Грейси подняла взгляд от наполовину законченного эскиза. Дверь распахнулась. Ева! Грейси улыбнулась сестре.
        — Ты занята?  — спросила Ева.
        — Если честно, ты как раз вовремя,  — ответила Грейси, бросая карандаш на стол.  — Мне бы не помешал перерыв.
        Ева подошла и посмотрела на эскиз, который все никак не удавалось завершить.
        — Классно выглядит.
        — Спасибо.
        — Иногда я не могу поверить в то, насколько ты одаренная. Мне кажется, весь художественный талант нашей семьи достался тебе. Я?то по?прежнему рисую как первоклашка.
        — Что тебя привело в мой офис?  — спросила Грейси.
        — Да просто решила заскочить и узнать, как ты.
        Грейси нахмурилась. У Евы всегда было полно дел. Она никогда не «заскакивала» просто так. Если уж она приехала, несмотря на то что ей совсем не по пути, у нее наверняка есть весомая причина.
        — С папой все в порядке?
        — Я сегодня говорила с его сиделкой, и она сказала, что у него сложный день, но все стабильно.
        — Так в чем тогда дело?
        — Какое дело?  — Ева безуспешно попыталась изобразить на лице беспечное выражение.  — Я что, не могу навестить свою младшую сестренку?
        — Не?а. У тебя всегда есть какая?то причина. Просто назови ее.  — Хотя Грейси, кажется, уже догадалась, что обеспокоило Еву.
        — Я волнуюсь за тебя, Грейс.
        — Почему?
        — Из?за Романа.
        — Мы с Романом друзья.
        — Он чуть не разрушил нашу жизнь.
        — Это было давно, а к последним слухам он не имеет никакого отношения. Это все Брукс.
        — То есть ты хочешь сказать, что доверяешь ему?
        — Да,  — ответила Грейси.
        Сестра смерила ее пристальным взглядом:
        — Абсолютно?
        — Да,  — повторила Грейси, даже не раздумывая, и тут же поняла, что это правда. Она и в самом деле доверяла Роману.
        — Ты в него влюблена?
        И опять Грейси не стала медлить с ответом:
        — Да. Я в него влюблена.
        Ева смотрела на нее с таким беспокойством, что Грейси поторопилась объяснить:
        — Я знаю, тебе, наверное, это кажется странным. Черт, да мне самой это кажется странным. Но каждая клеточка моего мозга кричит, что мы с ним созданы быть вместе. И хотя он ни разу не сказал об этом прямо, думаю, он чувствует то же самое. Просто нам так… хорошо вдвоем. Я не знаю, как еще объяснить. Я понимаю, что вы все будете против, но все равно хочу его. Он мне нужен.
        — А я хочу, чтобы ты была счастлива, Грейс. Мы все этого хотим. Я, конечно, не столь уверена в Романе, но тебе я доверяю. Надеюсь, что со временем, когда он докажет свою честность, и мы научимся доверять ему. Я просто не хочу, чтобы он снова сделал тебе больно.
        — Я готова рискнуть.
        Ева глубоко вздохнула и кивнула. На ее лице явно читалось облегчение.
        — Хорошо. Наверное, мне надо было услышать это от тебя. Увидеть, что ты уверена. Потому что, если бы у тебя оставались какие?то сомнения, я бы непременно отговорила тебя от встреч с Романом, пока ты не нырнула с головой в этот омут.
        Только вот Грейси давно в этом омуте…
        — Я хотела еще кое о чем поговорить,  — продолжила Ева.  — Мы с папой вчера беседовали, и он сказал, что собирается изменить завещание и включить туда Карсона.
        Хоть Карсон и носил фамилию Ньюпорт, он был частью семьи Винчестер и имел не меньшее право на наследство, чем Грейси и ее сестры.
        — Это верное решение,  — кивнула Грейси, и Ева улыбнулась.
        — Я знала, что ты так скажешь. Я сама сначала отнеслась к этой идее прохладно, но теперь думаю, что так будет правильно.
        — А как считает Нора?  — спросила Грейси, хотя была уверена в решении сестры. Нора всегда всем сочувствовала и не жаждала ни денег, ни власти.
        — Так же, как и ты. Наверное, я была единственной, кто поначалу имел возражения. Но все?таки он наш брат. Наша кровь. Я боялась только, что Брукс использует его в каких?нибудь своих целях, но теперь, когда я узнала Карсона, не думаю, что такое случится. Грэм говорит, что готовность Саттона помочь им найти отца и доброта, которую он проявил по отношению к Синтии, заставили Брукса стать подружелюбнее.
        — Я понимаю, что это наше наследство важно, но, в конце концов, это всего лишь деньги.
        — Видимо, нам остается только ждать, что принесет будущее,  — заметила Ева.
        Будущее, конечно, оставалось туманным, но одно Грейси знала точно: ее будущее принесет ей счастье.
        В жизни частного детектива нет ничего прекраснее, чем найти ключ к безнадежному делу. Благодаря Саттону Роман уже через несколько дней после судьбоносных переговоров знал имя отца Брукса и Грэма.
        Единственная вещь, более приятная, чем найти разгадку,  — это рассказать хорошие новости клиенту.
        Роман назначил встречу на утро среды, сообщив братьям только то, что у него есть некая информация.
        Как он и ожидал, Ньюпорты появились точно в назначенное время. Оба выглядели взволнованными.
        Роман поднялся из?за стола и пожал братьям руки со словами:
        — Присаживайтесь, джентльмены. Хотите чего?нибудь? Кофе? Воды?
        Оба покачали головой.
        — Ты сказал, что есть какая?то информация,  — произнес Брукс.  — Что тебе удалось узнать?
        Роман через стол перекинул ему папку:
        — Вашего отца зовут Бо Престон. У него есть ранчо в Техасе, называется «Лукэвей».
        — Быстро ты,  — оценил Брукс. По его лицу было заметно, что он доволен, но не вполне верит, что это правда. Он открыл папку, и они с братом принялись читать.
        — Кул?Спрингс — городок небольшой,  — пояснил Роман.  — Когда мы узнали, где и что искать, информация уже практически была у нас в руках.
        — Сведений здесь не так уж много,  — заметил Грэм.
        — К сожалению, Кул?Спрингс еще не перешел в цифровую эпоху, так что подробности найти сложно. Чтобы узнать больше, придется кого?то туда отправить, а если в городишке появится незнакомец и начнет задавать вопросы, тут же поползут слухи. Не уверен, что вы этого хотите. Как, по?вашему, лучше, чтобы ваш отец узнал о вашем существовании от болтливых соседушек или от вас?
        Грэм повернулся к брату:
        — Решай, Брукс. Это ведь ты все затеял.
        — Хочешь сказать, что тебе неинтересно?
        — Я хочу сказать, что для тебя это значит больше, чем для меня. Хочу ли я дойти до конца? Конечно. Но мне кажется, что он должен узнать правду от тебя или от меня, а не от посторонних. И, учитывая, как это тебе важно, думаю, поехать к нему должен именно ты.
        Самоуверенный магнат вдруг стал похож на растерянного маленького мальчика.
        — Честно говоря, я даже не знаю, чего хочу. Я так долго этого ждал, а теперь мне кажется, что все происходит слишком быстро.
        — Может, ты просто боишься правды,  — предположил Грэм.  — Этот человек ничего не знает о нас и может оказаться совсем не рад тому, что у него двое незаконных сыновей. Мы и понятия не имеем, как он отреагирует. Лично мне нужно некоторое время, чтобы подготовиться.
        Брукс растерялся окончательно:
        — Я был так сосредоточен на его поисках, что даже не думал о дальнейшем. Мне и в голову не пришло, что он может нам не обрадоваться.
        — У тебя есть время подумать,  — сказал Роман.  — Бо Престон провел в Кул?Спрингс всю жизнь, и у него там прибыльный бизнес. Он разводит лошадей, и его чемпионские породы хорошо известны в округе. Не думаю, что он куда?то вдруг исчезнет.
        — Мне кажется, нам с братом лучше обсудить это наедине.  — Грэм поднялся и протянул Роману руку.  — Спасибо, что не сдался и довел дело до конца. Это очень много для нас значит.
        — Не надо меня благодарить. Если бы не Саттон, я бы все еще блуждал в потемках.
        Брукс тоже пожал Роману руку с таким видом, будто его контузило. Может, наконец его ненависть к Винчестерам поутихнет? Теперь, когда они с Грейси делали шаги к возобновлению отношений, Роман был рад, что удалось решить этот вопрос, прежде чем они оказались в центре какого?нибудь нового скандала. Однако он не сомневался, что Брукс, несмотря на шок, вполне способен резко переменить настроение и вновь запылать жаждой мести. Впрочем, что тут поделать? Время покажет.
        — Ты придешь на свадьбу в следующий четверг?  — спросил вдруг Грэм.
        — На свадьбу?  — недоуменно переспросил Роман. Следующий четверг — День благодарения, но они с Грейси пока не обсуждали, проведут ли его вместе.
        — На свадьбу Норы и Рейда,  — пояснил Грэм.  — Я просто думал, раз вы с Грейси…  — Он замялся.  — Прости, если я что?то не то ляпнул.
        — Не извиняйся. Между мной и Грейси все очень… сложно.
        После того как братья ушли, Роман некоторое время сидел и размышлял о своих отношениях с Грейси. И о том, что, возможно, им пора поговорить. Ему хотелось четко понимать, есть ли у них будущее.
        Он собрался было позвонить ей и просто спросить, как дела, но потом передумал. Она, скорее всего, занята, а ему надо еще подготовиться к нескольким встречам. Они поговорят сегодня вечером. Как и вчера, и позавчера — и каждый день. Обычно они болтали по телефону целый час или даже больше. При этом зачастую оба еще сидели на работе. Грейси, как и он сам, была трудоголиком и много раз оставалась в офисе после того, как все остальные уже ушли. Хотя насчет себя Роман был уверен, что стал бы работать меньше и делегировать больше поручений своим подчиненным, если бы ему было ради чего — и главное, ради кого — возвращаться каждый день домой.
        На выходе из конференц?зала его остановила помощница Лиза:
        — Вам звонили, пока вы были на встрече.
        — Кто?
        — Специальный агент Кроссвелл, ФБР.
        Роман нахмурился. ФБР? Что им от него нужно?
        — Он сказал, зачем звонит?
        — Нет, но просил перезвонить как можно быстрее. Настаивал, что вопрос срочный. Я записала его телефон и положила вам на стол.
        — Спасибо, Лиза.
        Лиза вопросительно посмотрела на него:
        — Вы мне хотите что?нибудь об этом рассказать, босс?
        — Расскажу, как только сам узнаю.
        Лиза улыбнулась:
        — Что ж, ясно. Я отойду — сбегаю по кое?каким делам и пообедаю. Вам что?нибудь принести?
        — Нет, спасибо.
        Роман был слишком заинтригован, чтобы есть. Он направился в свой кабинет, где позвонил по номеру, который оставила Лиза, но в ответ включилась голосовая почта. Снедаемый раздражением и любопытством, Роман оставил сообщение и принялся ждать звонка, мимоходом просматривая список потенциальных клиентов.
        Агент перезвонил меньше чем через пять минут, и, нажимая на кнопку «ответить», Роман вдруг испытал дурное предчувствие.
        — Роман Слейтер.
        — Руди Кроссвелл, специальный агент ФБР, отдел по борьбе с финансовыми преступлениями. Мистер Слейтер, я надеюсь, что вы согласитесь встретиться со мной сегодня во второй половине дня.
        Что ж, Руди Кроссвелл явно не любил ходить вокруг да около.
        — Зачем?
        — Я бы хотел обсудить это при встрече. Можете ли вы назначить какое?то время?
        — Это что?то связанное со мной? Мне понадобится адвокат?
        — Нет, сэр, это не связано лично с вами,  — заверил его Кроссвелл.  — Если честно, нам нужна ваша помощь.
        Что ж, это успокаивало. После обеда у Романа уже все было распланировано, но, наверное, ФБР придется отдать приоритет.
        — Сможете подъехать в четыре?
        — Сказать по правде, я надеялся, что вы приедете к нам. Речь идет о секретной информации.
        Вот теперь Роман действительно заинтересовался.
        — Что ж, как?нибудь постараюсь.

* * *
        Агент Кроссвелл встретил Романа в здании ФБР на входе возле турникетов. Седой, коротко стриженный мужчина средних лет с серьезным взглядом, очень вероятно — бывший военный. Роману пришлось расстаться с пистолетом, который он носил в кобуре на лодыжке, и с ножом, который лежал во внутреннем кармане пальто. Агент протянул ему гостевой пропуск и провел через общий рабочий зал, где суетилась толпа народу, в свой кабинет.
        Предположение, что агент Кроссвелл — бывший военный, оправдалось, когда Роман увидел полки, уставленные медалями, включая «За отвагу» и «Пурпурное сердце». Само помещение оказалось маленьким и весьма скромно обставленным мебелью девяностых годов прошлого века.
        — Пожалуйста, садитесь,  — предложил агент Кроссвелл.
        Роман присел на один из двух жестких на вид стульев и полюбопытствовал:
        — Где вы служили?
        — В Персидском заливе,  — отозвался Кроссвелл, садясь за стол, на котором все вещи были разложены так же аккуратно, как и повсюду в кабинете. Еще одна черта, свойственная военным.  — Я сразу перейду к сути дела. Никто не должен узнать о том, что я вам сейчас скажу.
        — Я понял.
        — Я руковожу особой группой по расследованию коррупционной схемы на уровне руководства штата. И мне нужен кто?нибудь, кто мог бы помочь на стороне.
        — О ком из политиков идет речь?
        — О Даксе Колфилде.
        Вот ублюдок. Впрочем, Роман давно заметил, что с сенатором что?то не так. И поэтому его тесное общение с Грейси пугало еще больше.
        — Вы думаете, что он коррупционер?
        — Я знаю, что он коррупционер. Просто пока не могу это доказать. Через два месяца после того, как он занял свой пост, пошли слухи, что он берет взятки у предпринимателей в обмен на поддержку выгодных им законопроектов. Но он не оставляет следов. Наши доказательства очень слабы. С другой стороны, мы почти уверены, что сможем обвинить его в неправомерном использовании средств, предназначенных на проведение предвыборной кампании. И тут вступаете вы.
        Роману эти слова не понравились.
        — Почему я?
        — Вы идеально подходите для этой работы — учитывая ваш опыт в расследовании коррупционных дел и ваши нынешние связи.
        — Какие еще связи?  — спросил Роман, хотя уже знал ответ.
        — Грейс Винчестер.
        Глава 10
        Похоже, он влип… Как некстати!
        Роман поднялся:
        — Извините, но я не смогу вам помочь.
        Агент Кроссвелл даже бровью не повел и откинулся на спинку стула:
        — Советую вам хорошо подумать.
        — Почему?
        — Потому что, насколько мы знаем, она тоже может быть в этом замешана. Есть вероятность, что она где?то прячет доказательства.
        Ни за что. Зная Грейси, Роман никогда бы ни на секунду в это не поверил. Кроме того, раз он уже прошел через что?то подобное и потерял самую важную частичку своей жизни. Больше он такой ошибки не совершит.
        — Она на это не способна. Если у нее и есть какие?то доказательства, не сомневаюсь, что она просто ни о чем не знала.
        — Нашему агенту под прикрытием удалось выяснить, что у нее могут быть документы, доказывающие хищение средств и даже взяточничество, в которых мы подозреваем Колфилда.
        Агент под прикрытием… Плохо дело.
        — Я могу вам точно сказать, что она ничего не прячет. Она помогала ему провести кампанию, потому что верила ему как политику. Грейс никогда бы не стала осознанно скрывать доказательства.
        — Она может быть и не в курсе, что они у нее есть. Но, по нашей информации, сенатор считает иначе и боится, что она может знать что?то, что ей знать не положено. Если она не в сговоре с Колфилдом — а мы склоняемся к тому, что нет,  — возникает другая проблема. Он наверняка готов на все, чтобы забрать у нее эти доказательства и заставить ее молчать, если это потребуется. А это значит, что она, возможно, в большой опасности.
        Мысль о том, что кто?то может причинить Грейси боль, заставила сердце Романа биться чаще. Если она действительно в опасности, ему придется выслушать Кроссвелла. Он снова опустился на стул:
        — Вы уверены?
        Кроссвелл кивнул:
        — В этом нет никаких сомнений.
        — Что вы хотите от меня?
        — Мы хотим, чтобы вы нашли эти документы до того, как их найдет Колфилд. Есть какие?нибудь идеи по поводу того, где они могут быть?
        Роман пожал плечами:
        — Нет, но я могу спросить Грейс.
        — Ни в коем случае! Если она насторожится, Колфилд поймет, что что?то не так. Мы не можем рисковать конфиденциальностью нашего дела. В него вложено слишком много времени и сил. Сенатор не должен узнать, что мы под него копаем. Как бы все ни повернулось, мисс Винчестер ничего говорить нельзя.
        — А если я ей все же расскажу?
        — Я могу предъявить вам обвинения в противодействии федеральному расследованию.
        Превосходно. Прошлое словно вернулось, чтобы смеяться над ним. Раз Грейси действительно в опасности, надо ее увезти из Чикаго и подальше, чтобы защитить. Но она не согласится, не зная причины.
        Похоже, что Дакс обвел ее вокруг пальца. И тут Роману в голову пришла мысль, от которой его сердце чуть вообще не остановилось.
        — Колфилд пытается добиться встречи с ней.
        — Мы знаем. Вам нельзя этого допустить. Если она отдаст ему документы, наше дело рассыплется. Или хуже того — ее могут арестовать как пособницу.
        Господи, да как ему удается попадать в эти невероятные ситуации?
        — Вы меня шантажируете.
        — Да. Но не думайте, что я вам не сочувствую.
        — Я не могу ей лгать.
        Кроссвелл склонился к нему с серьезным выражением лица:
        — Мистер Слейтер, речь идет о ее жизни. Разве вы можете позволить себе не лгать?

* * *
        Сегодня Грейси пришла с работы домой рано, потому что ей внезапно позвонил Роман. Обычно они не виделись в будние дни, но он вдруг заявил, что соскучился, и предложил принести ужин. Честно говоря, Грейси тоже скучала. Встречаться исключительно по выходным — это ей было мало. К тому же, возможно, появится шанс поговорить об их отношениях.
        Грейси уже не сомневалась, что любит Романа и хочет быть с ним. И при этом была практически уверена, что он хочет того же.
        Она только что вышла из душа, когда позвонила Нора. До ее свадьбы оставалась всего неделя, и она лихорадочно занималась последними приготовлениями.
        — Мы с Рейдом водили Деклана на примерку костюма,  — сказала Нора.  — Он в нем такой хорошенький.
        Деклан, двухлетний сын Норы от первого брака, был не по годам развитым малышом с кудрявыми рыжими волосами, умилительными веснушками и яркими голубыми глазами. Поначалу жених Норы был не в восторге от того, что ему придется воспитывать чужого ребенка, но в итоге оказался отменным приемным отцом, и теперь все трое были абсолютно счастливы.
        — Мне так жаль, что я не могу тебе ничем помочь,  — посетовала Грейси.  — Я знаю, как много у тебя дел.
        — Все в порядке. Я хочу, чтобы ты хоть раз в своей жизни просто отдохнула на семейном сборище, а не чувствовала себя так, будто тебе надо за всем следить.
        Да, обычно Грейси так и поступала. Она постоянно помогала людям. Тратила собственное время, чтобы облегчить жизнь других.
        — И все же, если тебе что?нибудь от меня нужно…
        — Ничего,  — перебила ее Нора.  — На этой свадьбе ты будешь гостьей, и я хочу, чтобы ты вела себя как гостья. Кстати, ты планируешь кого?то привести с собой? Мне бы хотелось завтра уже иметь полный список. До меня дошли кое?какие слухи…
        Разумеется, она имеет в виду Романа.
        — Так мне можно кого?то привести?
        — Дорогая, конечно.
        Грейси нахмурилась. Возможно, Нора просто не поняла, о ком именно идет речь.
        — Кого угодно?
        Нора засмеялась:
        — Ну чего ты ходишь вокруг да около? Если хочешь прийти с Романом, я не против. Мне кажется, это просто отлично.
        — Правда? После того, что он натворил…
        — Это было очень давно, и Ева рассказала мне, что он не имеет отношения к последнему скандалу. Он просто человек, Грейс. Все совершают ошибки. Все заслуживают второго шанса. И совершенно очевидно, что он делает тебя счастливой. У тебя глаза горят — я такого уже сто лет не видела. Он должен, конечно, еще показать, чего на самом деле стоит, но, думаю, ему это удастся.
        Грейси почувствовала облегчение.
        — Я опять в него влюбилась.
        — Опять?
        О чем это Нора? Сомневается, что Грейси любила его до этого?
        — Что ты имеешь в виду?
        — Мне просто интересно, Грейс. Со сколькими мужчинами ты всерьез встречалась за последние семь лет? Так, приблизительно?
        Нора и без этого знала ответ. Грейси всегда отговаривалась работой и благотворительной деятельностью, чтобы избежать свиданий. На самом деле она просто так и не повстречала ни одного мужчины, с которым ей захотелось бы увидеться больше пары?тройки раз. Никто не мог сравниться с Романом.
        — Ни со сколькими,  — ответила она.
        — Вот именно.
        Грейси не была уверена, что правильно ее понимает.
        — Что именно?
        — Может быть, ты и не прекращала его любить?
        Да, можно никогда не сомневаться в том, что Нора все скажет прямо. Конечно, Грейси и сама об этом думала.
        — Я уже не уверена. Я знаю только, что мне хорошо с ним. Мы просто… подходим друг другу. Но мысль о том, чтобы впустить его обратно в свое сердце, а потом опять потерять, приводит меня в ужас. Дело не в том, что я ему не доверяю. Наверное, я не доверяю самой себе.
        — Я много знаю о потерях, дорогая, поверь мне. Когда погиб Шон, я думала, что никогда не оправлюсь.
        Со своим первым мужем Шоном О’Майли Нора была знакома с самого детства. Он погиб на войне в Ираке, принеся себя в жертву, чтобы спасти товарищей. Грейси до сих пор не забыла, в каком отчаянии была Нора, потеряв любовь всей своей жизни. Единственным, что еще поддерживало в ней силы, оставался ее сын Деклан. Тогда она поклялась, что не отдаст свое сердце больше ни одному мужчине. Но прошло время — и она влюблена, помолвлена, счастлива и скоро выйдет замуж. Людям и вправду иногда выпадает второй шанс.
        — Ты выбираешь между тем, чтобы попробовать, и тем, чтобы отступиться,  — произнесла Нора.  — Хочешь отступиться?
        Нет, такой вариант ей не подходил.
        — Я уже плохо представляю себе жизнь без него. Я никогда не могла говорить с кем?то так же, как с ним. Он принимает меня такой, какая я есть. Видит дальше фамилии Винчестер, видит настоящую меня. И всегда видел. Всего за пару недель он превратился из моего смертельного врага в лучшего друга. Как можно отступиться от такого?
        — Ну, ответ тут очевиден. Никак. Ты просто берешь всю волю в кулак и борешься за то, чего хочешь.
        Нора была права. Грейси должна бороться — ради них двоих.
        — Да!  — согласилась она.  — Я приглашу Романа пойти со мной на свадьбу.
        — Чудесно!  — с явной радостью в голосе воскликнула Нора.  — Я так счастлива за вас, Грейс!
        Тут раздался звонок в дверь.
        — А вот и Роман. Мне надо идти.
        — Увидимся в четверг. Целую!
        — И я тебя!  — Грейси повесила трубку, накинула халат и побежала к двери. Роман что?то рано. Он должен был приехать только через полчаса. Но какая разница — ей самой не терпелось его увидеть.
        Грейси распахнула дверь, приготовившись упасть в объятия любимого, но перед ней стоял… Дакс Колфилд.
        Прежде чем она успела сказать хоть слово, Дакс прошел мимо нее в квартиру. Несколько секунд Грейси стояла как громом пораженная. С той самой пятницы, когда они столкнулись в ресторане, Дакс не прекращал ей названивать и надоедать ее помощнице. Но просто так взять и приехать прямо к ней домой?
        — Дакс, что ты здесь делаешь? И как ты вошел?
        Дакс не удостоил ее ответом. Растянул губы в улыбке, которая даже не коснулась его глаз, и сказал, скидывая пальто:
        — Ты избегаешь меня, Грейс.
        Грейси инстинктивно запахнула халат потуже. С Даксом ей обычно было комфортно. Во время своей предвыборной кампании он часто заходил к ней домой, и ее никогда это не смущало. Но сегодня что?то было не так — она чувствовала исходящую от него опасность.
        — Я тебе уже говорила, что очень занята.
        Дакс присел на диван и вытянул ноги:
        — Ну, сейчас ты не выглядишь особенно занятой. Давай поговорим.
        Да кто он такой, чтобы за нее решать, занята она или нет? Почему вообще он так себя ведет?
        — Сегодня я не могу.
        — Это не займет много времени. Обещаю.
        Это уже заняло слишком много времени! И поведение Дакса ее беспокоило. Ей не нравилось, как он смотрит на нее — при том, что на ней не было ничего, кроме шелкового халата.
        — Предложишь мне чего?нибудь выпить?  — Дакс положил ногу на ногу и бесцеремонно развалился на диване.
        Грейси поняла, что ее пытаются запугать. Надавить на нее.
        — Дакс, боюсь, мне придется попросить тебя уйти. Он вздохнул и сцепил руки, наклонившись вперед:
        — Грейс, я не могу уйти.
        Дискомфорт сменился настоящей тревогой. Он действительно отказывается покинуть ее квартиру?
        — Грейс, у меня проблемы, и мне нужна твоя помощь.
        — Какие проблемы?
        — Кое?кто хочет мне навредить. Разрушить мою карьеру.
        Ну, это не удивительно. Он ведь политик, а в политике каждый сам за себя. И чем она может ему помочь?
        — Кто хочет тебе навредить?
        — Люди, которым не нравятся мои принципы. Которые думают, что порядочности в сенате не место. Они пытались купить мой голос, а когда я отказался, они вознамерились меня уничтожить.
        — Но как они могут этого добиться, если ты не сделал ничего плохого?
        — Поэтому мне и нужны документы, которые остались у тебя после кампании. Это единственный способ доказать мою невиновность.
        Бред какой?то.
        — У тебя же есть все копии.
        — Мне нужно, чтобы ты отдала мне все, что у тебя сохранилось. Ты должна поверить мне, Грейс.
        В этом и заключалась проблема. Она больше ему не верила. Он вел себя совершенно иначе, и ее это несколько пугало.
        — Извини, Дакс, но у меня ничего не сохранилось.
        — Грейс…  — Дакс поднялся с дивана.  — Мы ведь оба знаем, что это неправда.
        Грейси отступила на шаг. Ей стало по?настоящему страшно.
        — Дакс, тебе лучше уйти.
        Он шагнул в ее сторону, его глаза потемнели.
        — Мне просто нужна твоя помощь. Это же несложно.
        Грейси стояла как вкопанная, колени ее дрожали, сердце бешено колотилось.
        — Я не могу тебе дать то, чего у меня нет.
        — Давай так: ты отдаешь мне флешку, и на этом все. Или я пришлю кого?нибудь за ней. А мои коллеги вовсе не такие терпеливые, как я. Выбирай, Грейси.
        Коллеги? Зачем? Чтобы забрать флешку силой? Да что с ним такое?
        — Если ты сейчас же не уйдешь, я вызову полицию.  — Грейси расправила плечи. Как жаль, что ее мобильный далеко. Она могла бы записать его угрозы на диктофон…
        — Я бы не советовал, Грейс. Гораздо разумнее меня послушаться.
        Да пошел он! Повинуясь внезапному приливу смелости, Грейси решительно обошла Дакса и схватила радиотелефон. Набрала 911 и, занеся палец над кнопкой вызова, твердо произнесла:
        — Убирайся.
        Дакс пожал плечами и покачал головой:
        — Не говори потом, что я тебя не предупреждал.
        Надевая на ходу пальто, он вышел. Грейси торопливо защелкнула замок. А потом ее всю затрясло. Что за бес вселился в Дакса? Он же запугивал ее! Угрожал!
        И зачем ему так нужны эти копии? У него ведь есть такие же. По крайней мере, должны быть.
        Что?то здесь не так… Если ему пытаются навредить, на то у них наверняка есть весомая причина. И ей хотелось знать, какая именно.
        Без сил повалившись на диван, Грейси попыталась успокоиться. Когда несколько минут спустя раздался стук в дверь, она едва не подпрыгнула до потолка. Собрав волю в кулак, она поднялась и на дрожащих ногах доковыляла до двери — и на этот раз посмотрела в глазок.
        В коридоре стоял Роман. Грейси чуть не упала в обморок от облегчения. Она распахнула дверь, бросилась ему на шею, выбив у него из рук пакет с едой, и вдруг заплакала.
        Глава 11
        — Грейси, что случилось?  — спросил Роман, притягивая ее к себе, хотя ответ ему был очевиден. Грейси уткнулась лицом ему в грудь и всхлипнула.
        Роман завел Грейси в квартиру и закрыл дверь. Подъезжая к ее дому, он заметил, как человек, до боли похожий на Дакса Колфилда, вышел из подъезда и сел в лимузин. Впрочем, Роман был слишком далеко, чтобы сказать наверняка. Но теперь он знал точно.
        Отстранив от себя Грейси, он взял ее лицо в ладони и заглянул в покрасневшие от слез глаза:
        — Ты в порядке?
        — Теперь да…  — Грейси шмыгнула носом и вытерла слезы.  — Дакс заходил.
        Сердце Романа замерло. Ну почему он не приехал чуть раньше?
        — Расскажи мне, что произошло.
        Грейси описала визит Дакса в подробностях.
        — И ты отдала ему флешку?
        — Я сказала, что у меня нет этих документов.
        — Но они у тебя есть?
        Грейси кивнула:
        — Есть. Здесь что?то не так, Роман. У него совершенно такие же копии, как у меня. Почему эти файлы так важны, что он стал мне угрожать? Я думала, он порядочный человек. Как я могла так ошибаться?
        — Мне очень жаль…  — Роман не знал, что еще сказать. ФБР взяло с него обещание молчать. Его руки были связаны.  — Возможно, мне лучше забрать эти документы и хранить их у себя. Ради твоей безопасности.
        Грейси решительно покачала головой:
        — Я не позволю ему меня запугать. Я собираюсь посмотреть все эти файлы и разобраться, из?за чего он так переполошился.
        Плохая идея. Роман не знал, что именно содержится в документах, но не хотел, чтобы Грейси увидела что?то, не предназначенное для ее глаз, и оказалась в еще большей опасности.
        — Может, не стоит?
        Черт! И он даже не может объяснить ей почему!
        — Роман, я должна. Мне нужно понять, что происходит.
        Роман знал: если Грейси что?то задумала, заставить ее изменить решение практически невозможно. Но не может же он оставить ее с этим одну!
        — Разреши мне тогда хотя бы посмотреть их вместе с тобой.
        На лице Грейси читалось облегчение.
        — Конечно. Может, ты увидишь что?нибудь, что я пропустила.
        — Тогда одевайся и собирай вещи.
        Грейси нахмурилась:
        — Зачем вещи?
        — Затем, что, пока мы с этим не разберемся, ты поживешь у меня.  — Роман не собирался рисковать и оставлять ее одну. У него были знакомые в сфере охраны. Если понадобится, он наймет кого?нибудь, кто присмотрит за ней, когда его не будет рядом.
        — Я не позволю ему выгнать меня из дома! Если я не буду открывать дверь…
        — Грейси, этих людей закрытая дверь не остановит. И если они не получат того, что хотят, то не станут долго размышлять, прежде чем причинить тебе боль.
        Грейси казалась растерянной и печальной.
        — Я даже не знала, что он на такое способен… Роман покачал головой. После встречи с агентом ФБР он сделал несколько телефонных звонков, которые подтвердили, что, несмотря на внешне безупречную репутацию, Дакс далеко не кристально чистый человек. Он связан с коррумпированными чиновниками и бизнесменами и даже с криминальным миром. Правда, никто пока не сумел этого доказать.
        — Я не хочу рисковать. Давай собирайся. Мы уезжаем.
        Совершенно обессиленная, через час Грейси крепко уснула. Роман накрыл ее одеялом, сел за стол и вернулся к работе. К пяти утра он уже начинал понимать, почему сенатор так торопился забрать у Грейси свои файлы. При их сравнении с официально опубликованными документами сразу же становились заметны существенные разночтения.
        Пока Колфилд не получит то, чего хочет, или пока ФБР до него не доберется, Грейси будет в опасности. Но Роман твердо намерен сделать все, чтобы ее защитить. Даже если придется действовать тайно.
        Единственный способ все разрешить — это передать злополучные документы ФБР. Быстрее всего было бы просто скопировать файлы, но, к сожалению, Роман мог только просматривать информацию на экране: флешка была заблокирована паролем. Если он хочет доказать вину Колфилда, придется забрать ее у Грейси и отдать агенту Кроссвеллу. Но Роман вынужден будет сделать это за ее спиной. То есть солгать ей.
        Совсем как в прошлый раз.
        Осознание пронзило его сердце как стрела. Они ведь получили второй шанс. А с другой стороны, как еще защитить ее?
        — Доброе утро.  — Грейси со встрепанными волосами стояла в дверях его кабинета, завернувшись в одеяло.  — Ты что, всю ночь не спал?
        Роман кивнул, все еще не зная, как поступить.
        — Нашел что?нибудь?
        Он долго размышлял и сейчас наконец принял решение. Решение, которое спасет Грейси — и его самого.
        — Ничего,  — произнес он.  — Я ничего не нашел.
        Грейси переспросила в замешательстве:
        — Ничего? Точно?
        — Точно.
        Она глубоко вдохнула и выдохнула:
        — Получается, можно отдать ему флешку?
        — Не знаю, Грейси. Подожди немного.  — Роман выглядел таким же растерянным, как и она сама.  — Тут явно что?то не так, и мне нужно больше времени, чтобы разобраться. Я возьму флешку, а ты на всякий случай оставайся здесь.
        — Надолго?
        Роман встал, подошел к ней и заключил ее в объятия.
        — Я бы и сам хотел это знать.
        Это было какое?то безумие. Грейси рассчитывала, что когда — и если — она переедет к Роману, это станет просто следующим логическим шагом в их отношениях, а не попыткой оградить ее от опасности. Все шло неправильно.
        — Я могу поехать к отцу. Его дом — почти как настоящая крепость.
        Роман поднял ее подбородок и заглянул ей в глаза:
        — Следует ли это понимать так, что ты не хочешь находиться здесь со мной?
        — Нет, конечно нет. Просто… я не хочу тебя напрягать.
        Он склонился и мягко поцеловал ее, и ее сердце тут же растаяло.
        — Ты меня никогда не напрягаешь, Грейси.
        Она положила голову ему на грудь и прижалась теснее:
        — Возможно, сейчас неподходящее время, но, мне кажется, нам надо кое о чем поговорить.
        — Что?то не так?
        — Нет, просто одна мысль не дает покоя.
        — Это может подождать, пока я приму душ?
        Грейси погладила его по щеке, ощущая под пальцами жесткую щетину.
        — Конечно. Может, приготовить завтрак? Или ты хочешь все?таки поспать?
        — На сон нет времени. Но я привык порой не спать ночами, ничего страшного. И завтрак был бы очень кстати. Дай мне пятнадцать минут.
        Пока Роман был в душе, Грейси накинула халат и отправилась на кухню. Для холостяка его холодильник и шкафы были довольно впечатляющи: доверху забиты, по большей части здоровой едой. Но Роман всегда за собой следил — регулярно занимался спортом и правильно питался. Хотя у него тоже были свои слабости. Например, яичница с беконом.
        Грейси открыла холодильник и нашла упаковку бекона, яйца и пакет апельсинового сока. Достала из шкафчика хлеб с изюмом, который Роман всегда любил есть по утрам. Отыскала необходимую посуду и принялась за работу. Вчера она так и не поужинала, да и теперь у нее не было особого аппетита. Но нужно поесть. Хотя, учитывая, что желудок до сих пор сводит от беспокойства, это будет нелегко. Она вспоминала, как с ней разговаривал Дакс, как угрожал…
        Она была уверена, что Роман что?нибудь найдет в документах. Надеялась, что утро принесет ясность. А все лишь запуталось еще сильнее. Как было бы просто отдать Даксу флешку и покончить с этим неприятным делом, но интуиция подсказывала ей ждать и позволить Роману разобраться. Она доверяла ему и знала, что если кто?то и может найти ответ, так это он. А если она действительно в опасности, он ее защитит. Несмотря на то, через что они прошли, она никогда не сомневалась в том, что он пожертвовал бы ради нее жизнью.
        И все же Грейси раздражало, что ей требуется защита. Все было так непонятно и тревожно. Но она верила, что Роман справится.
        Роман вошел на кухню через пятнадцать минут. Он принял душ, гладко побрился и переоделся в черные брюки и кашемировый свитер. Повесив на спинку одного из стульев черный пиджак, он заметил:
        — Приятно пахнет.
        — Глазунья с беконом, тосты с изюмом и сок. И конечно, кофе. Садись.
        Роман присел за стол:
        — Так о чем ты хотела поговорить?
        Ну вот. Живот Грейси скрутило от волнения. Что, если она раскроет ему свою душу, а он ее отвергнет? Что, если для него это только интрижка? Что, если его устраивает быть свободным?
        А что, если нет?
        Грейси села напротив него и сделала глубокий вдох, собираясь с силами.
        — Последние несколько недель были замечательны…  — начала она.
        Роман кивнул и улыбнулся, но его взгляд оставался серьезным.
        — Согласен.
        — Несмотря на то, что произошло между нами раньше, мне кажется, нам удалось снова сблизиться.
        — Я тоже так думаю.
        Грейси так нервничала, что от запаха еды ее начало тошнить, и она отодвинула от себя тарелку. Ну почему она не может просто это произнести?
        — Грейси, я вижу, что тебя что?то мучает. Что бы это ни было, хорошее или плохое, я хочу, чтобы ты мне сказала.  — Роман протянул руку и сжал ее ладонь.  — Если, конечно, ты этого хочешь.
        Грейси подавила свой страх и сказала:
        — Я знаю, что мы договорились быть друзьями, но теперь все стало по?другому. Я стала другой. Но прежде чем я продолжу, мне надо знать, думаешь ли ты, что у нас есть будущее? Я знаю, прошло всего несколько недель, и я не хочу тебя торопить…
        — Да.
        Грейси удивленно моргнула:
        — Да?
        — Да,  — повторил Роман, все еще держа ее за руку. В его глазах светилась такая искренняя нежность, что ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди.  — Я думаю, что у нас есть будущее. Я хочу, чтобы мы были вместе. Я этого всегда хотел, Грейси. Изо всех сил пытался тебя забыть, но не смог. Ты часть меня. Я знаю, у нас были проблемы, и, чтобы забыть их, понадобится время, но быть вдали от тебя я уже не сумею. Просто давай попробуем — шаг за шагом.
        Грейси почувствовала неимоверное облегчение и радость от того, что все?таки решилась его спросить.
        — Давай…  — отозвалась она.  — У меня есть еще один вопрос. Что ты делаешь на День благодарения?
        — Ну, я надеялся, что кто?нибудь пригласит меня на свадьбу Норы и Рейда,  — улыбнулся Роман.
        — Пойдешь со мной?
        — С удовольствием.  — Роман поцеловал ее руку, а потом отпустил.  — Но сейчас мне надо позавтракать и отправляться на работу.
        — Уже?  — разочарованно протянула Грейси. Она надеялась, что они проведут вместе несколько приятных минут, прежде чем Роману надо будет уходить.
        — У меня сегодня весь день забит. А ты как? По правде говоря, у Грейси скопилось ужасно много работы.
        — Наверное, приму душ и тоже поеду в офис пораньше.
        — Ни за что.
        — Но мне надо на работу.
        — Я пришлю за тобой машину. Тебя отвезут туда и вечером домой — и вообще, будут возить куда понадобится. Я не хочу, чтобы ты передвигалась одна. Понятно?
        — Тебе не кажется, что это слишком?
        — Не кажется. Угроза есть угроза.
        — Но если на флешке ничего нет…
        — Это не обсуждается,  — твердо произнес Роман.  — Мы не станем рисковать.
        — Может, мне посмотреть эти файлы еще раз, вдруг ты что?то пропустил? Я знаю его кампанию как свои пять пальцев.
        — Вообще?то я собирался взять их на работу. Хотел кое?кого поспрашивать и еще раз проглядеть сам. Кроме того, если Колфилд действительно всерьез намеревается их заполучить, можешь быть уверена, что его «коллега» не проберется через мою охрану. У меня эти файлы будут в целости и сохранности.
        — Может быть, позвонить в полицию? Ты же сам сказал, угроза есть угроза.
        — Они потребуют доказательств. Неприятно это говорить, но в итоге получится твое слово против слова сенатора, и тебе могут не поверить. У него есть связи. Это может только все усугубить.
        Роман, наверное, прав. Дакса все любили. И у него везде полно знакомых.
        — Просто меня так бесит, что он выйдет сухим из воды. Что он может мне угрожать и меня запугивать без всяких последствий. Я так много для него сделала. По?настоящему в него верила. А он меня будто предал. И я чувствую себя ужасно глупо, потому что не видела, какой он на самом деле.
        — Ты видела только то, что он позволял тебе видеть. Он же политик. Многие из них, к сожалению, готовы говорить и делать что угодно, лишь бы люди им поверили и проголосовали за них. И чтобы избежать скандала. Поэтому я никогда не соглашаюсь брать клиентов, у которых есть политические мотивы.
        — Прости, что втянула тебя в эту историю. Думаю, это последний раз, когда я лезу в политику.
        Роман поднялся, поставил тарелку в раковину и надел пиджак.
        — Во сколько прислать за тобой машину?
        — Знаешь, я могу позвонить, чтобы папа отправил мне один из своих лимузинов.
        — А водитель этого лимузина обучен убивать голыми руками?
        — Э?э… Ну…
        — Я так и подумал. Не спорь, только время зря потратишь.
        — И долго мне придется так жить?
        — Надеюсь, что нет. Я сегодня сделаю несколько звонков, попытаюсь что?нибудь разузнать. Вечером все тебе расскажу. А ты поговори с охраной у себя в офисе. Скажи им, чтобы были готовы на случай каких?либо проблем, но в подробности не вдавайся.
        — Что именно я должна им сказать?
        — Просто скажи, что тебе звонят и угрожают, и пусть обращают внимание на любые подозрительные вещи.
        — Ладно,  — согласилась Грейси. Происходящее все еще казалось ей нереальным.
        — Мне надо идти, но я тебе позвоню попозже. И ты звони, если что?то понадобится.
        Грейси встала из?за стола, чтобы поцеловать его на прощание.
        — Хорошо, обещаю. И спасибо тебе за все.
        — Не благодари меня.  — Роман нежно поцеловал ее и провел пальцами по щеке.  — Я готов поменять местами небо и землю, лишь бы ты была в безопасности.
        Грейси ему улыбнулась:
        — Я знаю. И машину можно присылать к восьми.
        — Я понял. Будь осторожна, прошу тебя.
        — Буду. Хорошего тебе дня.  — Грейси чуть не сказала: «Я люблю тебя». Слова вертелись у нее на языке, но она сдержалась. «Не торопись, шаг за шагом, не нужно на него давить».
        Ей достаточно было знать, что он относится к ней серьезно и что они движутся в верном направлении. Она могла доверить Роману свою жизнь, а теперь доверила ему и свое сердце.
        Глава 12
        Забравшись в машину, Роман позвонил агенту Кроссвеллу и оставил сообщение. Его снедала вина за то, что он солгал Грейси. Он любил ее, хотел провести с ней всю оставшуюся жизнь, и вынужденная ложь его ужасно мучила. Но он не мог допустить, чтобы она пострадала или попала под обвинения в соучастии. Он близко подошел к тому, чтобы сказать ей правду,  — но нельзя. Черт, да федералы вполне могли установить у него в квартире жучки. Такое случается. И если он хочет, чтобы все закончилось, придется отдать им флешку. Выбора нет. Но перед этим они с Кроссвеллом обсудят, как можно защитить от возможных обвинений Грейси. Роман не сомневался, что сенатор действительно виновен в мошенничестве. Но нельзя допустить, чтобы Грейси втянули в этот скандал. Она была одной из ключевых фигур в предвыборной кампании Колфилда, и ее наверняка не обойдут вниманием. Этого избежать не получится. И в какой?то момент ей, видимо, придется давать показания в суде — если только сенатор не согласится сотрудничать со следствием. Впрочем, в этом Роман сомневался. Колфилд был слишком высокомерен и никогда не поверил бы в то, что его
могут признать виновным. Но скоро его карточный домик рухнет!
        Роман собирался настаивать на том, чтобы Грейси была официально и полностью освобождена от каких?либо подозрений. Потому что очень часто именно на таких людей, как она, и сыплются все шишки. А Колфилд способен не задумываясь принести в жертву кого угодно, лишь бы спасти собственную задницу.
        Чем больше Роман о нем узнавал, тем более опасной казалась ему ситуация. Он понимал, что у Дакса много друзей в высших кругах, но, судя по тому, что он прочел в документах, его мошенничество оказалось гораздо масштабнее, чем можно было себе представить. У Романа руки чесались засадить Колфилда в тюрьму, но намного важнее, конечно, было оградить от подозрений Грейси.
        Приехав на работу, Роман тут же отыскал для Грейси машину с до зубов вооруженным водителем, с которым переговорил лично. Теперь, когда он знал, что рядом с ней будет надежный охранник, он успокоился. Агент Кроссвелл перезвонил ему в восемь тридцать.
        — Надо встретиться,  — сообщил ему Роман.
        — Вы достали то, что мне нужно?
        — Сначала я хочу поговорить.
        Кроссвелл помолчал, раздумывая. Наконец он сказал:
        — Что ж, понимаю. Тогда в час у меня в офисе.
        — Я приду,  — ответил Роман.

* * *
        Встреча с Кроссвеллом прошла хорошо — тот согласился предоставить Грейси полную неприкосновенность. Роман также настоял, чтобы ее имя не упоминалось в деле так долго, как это будет возможно, хотя, конечно, знал, что избежать этого совсем не удастся. Они договорились, что Кроссвелл чуть позже заедет к нему в офис, чтобы забрать флешку, и тот, конечно, явился точно в срок — одетый в форму курьера. Передавая ему документы и зная, что он обманывает Грейси, Роман подумал, что это едва ли не самое сложное решение в его жизни. Оставалось только напоминать себе, что он это делает ради ее же безопасности. Потому что, если все раскроется, на дно пойдет не только Дакс. На свет выйдут грязные делишки некоторых влиятельных чиновников, станет известно о связи между местными властями и мафией.
        Весь день Роман с трудом заставлял себя сосредоточиться. Он написал, наверное, с десяток сообщений Марку — шоферу и телохранителю, бывшему военному, которого он отправил к Грейси,  — чтобы узнать, как у них дела.
        Наконец Марк, кажется, вышел из себя и отправил ему в ответ сухое: «Босс, расслабьтесь, у меня все под контролем».
        Роман добрался до дома только к восьми вечера. Лимузин все еще был припаркован у обочины, что его несколько встревожило. Дом был оснащен самой современной системой безопасности, и он не ожидал, что Марк останется после того, как отвезет Грейси обратно, он не просил его об этом. Однако, войдя в квартиру, он увидел обоих за столом. Они были заняты поглощением пиццы. Перед Грейси стояла бутылка пива, а перед Марком газировка — никакого алкоголя на работе. Грейси успела сменить офисную одежду на легинсы и огромный свитер, стянула волосы в хвост и стала похожа на студентку.
        Заметив его, Грейси улыбнулась и вскочила:
        — Прости, мы начали без тебя, но я была жутко голодна.
        Роман подошел, и Грейси обхватила его руками за шею и поцеловала. Ее губы пахли томатным соусом и пивом.
        — Хорошо прошел день?
        Ох, спрашиваешь.
        — Было очень много дел.
        Грейси пожала плечами и сказала:
        — Много дел — это, пожалуй, хорошо. Я только что рассказывала Марку, что моя линейка сумок распродается в бешеном темпе. У нас в этом квартале будет рекордная прибыль.
        — Отлично!  — Роман улыбнулся, жалея, что не может разделить ее энтузиазма.
        Марк допил газировку и поднялся:
        — Я поеду. Во сколько завтра, мэм?
        — Грейси,  — поправила его она.  — И давайте в семь тридцать, если вы не против. У меня встреча рано утром, нужно подготовиться.
        — Буду в семь тридцать.
        — Марк, на пару слов,  — позвал Роман.
        Марк кивнул, и они вышли из комнаты.
        Роман через плечо бросил Грейси:
        — Я сейчас вернусь.
        Когда они оказались на улице, Марк сказал:
        — Я надеюсь, ты не против, что я остался. Она предложила заказать пиццу, а я был голоден.
        — Я не против. Просто увидел, что лимузин здесь, и подумал, что случилось что?то плохое. Так как сегодня? Не было проблем? Никто за вами не следил?
        Марк покачал головой:
        — Никто. И должен сказать, девушка у тебя просто потрясающая.
        Роман не смог сдержать улыбки:
        — Это точно.
        — Когда ты сказал мне, кто она, я думал, что увижу эдакую высокомерную девицу. Но был не прав. Я ей сказал, что моя восьмилетняя дочь серьезно увлекается модой, и она тут же предложила привезти ее к ней в офис на экскурсию. Я такого не ожидал.
        — Она особенная,  — подтвердил Роман с улыбкой.
        — Смотри не упусти ее,  — посоветовал Марк, открывая дверцу машины.
        Роман вернулся в дом, когда Грейси убирала со стола.
        — Ты голоден?
        — Я перекусил в офисе.  — На самом деле он не ел весь день. Не было аппетита — да и от мысли о том, что он солгал Грейси, начинало тошнить.
        — Что?нибудь новое нашел в файлах?  — спросила Грейси, загружая тарелки в посудомойку.
        Черт…
        — Нет.  — Чисто технически это было правдой.  — Но я сделал пару звонков и жду информации от некоторых людей.
        Опять же чисто технически — правда.
        — Сегодня я просто хочу поваляться на диване и посмотреть телевизор.
        — Звучит неплохо,  — оценила Грейси.  — Но мы можем сначала кое о чем поговорить?
        Сердце Романа екнуло.
        — Конечно. В чем дело?
        — Роман,  — произнесла Грейси, подходя к нему ближе и задирая голову, чтобы смотреть в глаза,  — я должна тебе кое?что сказать. Я уже какое?то время собираюсь, но я… мне надо было знать точно.
        — Я слушаю,  — отозвался Роман, ожидая худшего. Сердце колотилось где?то в горле. Грейси погладила ладонями его лицо и заглянула в глаза.
        — Я тебя прощаю.
        Если бы Роману в грудь вонзили нож, ему не было бы и вполовину так больно. Он был счастлив слышать эти слова, но его счастье отдавало горечью. Он взял руки Грейси в свои и крепко сжал их, посмотрел ей в глаза и не смог удержаться:
        — Я люблю тебя, Грейси.
        Грейси мечтательно улыбнулась и ответила:
        — Я тоже тебя люблю.  — И нож вонзился еще сильнее.
        Роман стиснул ее в объятиях, жалея, что они не могут стоять так вечно.
        Любовь всей его жизни вернулась к нему. Наконец?то случилось то, чего он так долго ждал. Но теперь — из?за обстоятельств, которые находились вне его контроля,  — он мог снова все потерять.
        Грейси и Роман так и не посмотрели телевизор в тот вечер. Они не добрались даже до дивана. Вместо этого они упали на кровать и до глубокой ночи занимались любовью. И сделали то же самое на следующий день. И на следующий.
        За эту неделю Марк стал частью их жизни. Грейси не нравилось, что ее должны повсюду сопровождать, к тому же, кажется, ничего подозрительного не происходило, но Роман считал, что это необходимо, и Грейси решила не спорить. Но в документах ему до сих пор ничего не удалось найти, и у нее заканчивалось терпение. Если бы она знала его хуже, то подумала бы, что он специально тянет время. Но пожалуй, хватит. Грейси решила попросить его принести флешку домой, чтобы она могла просмотреть файлы сама.
        Домой. Это слово для нее теперь звучало совершенно по?новому. Когда Роман скажет ей, что опасаться уже нечего, вернется ли она к себе в квартиру? Каково будет не смотреть на него каждый день, не видеть, просыпаясь, его улыбку и встрепанные волосы? Почувствует ли она себя одиноко, когда никто не обнимет ее перед сном? Она провела у него всего неделю, но ей почему?то казалось, что они вместе всю жизнь.
        А что, если он попросит ее остаться? Она дважды ездила к себе с Марком, чтобы взять кое?какие вещи. Если честно, довольно много вещей. Теперь вся ее косметика, шампуни и туалетные принадлежности переехали в ванную Романа. Половина ее гардероба висела в шкафу в гостевой комнате. Можно было сказать, что она переехала. И этот переезд прошел совершенно незаметно и безболезненно.
        Но в день свадьбы Норы Грейси все равно волновалась. Они с Романом впервые покажутся на людях как пара, и вся ее семья будет при этом присутствовать. С сестрами вряд ли возникнут проблемы, но реакция мамы и Саттона все же беспокоила Грейси. Ей хотелось, чтобы свадьба Норы прошла идеально.
        — Мне нужна помощь,  — сказал Роман, заходя в ванную, где Грейси, еще не надевшая платье, наносила последние штрихи макияжа.
        Роман уже облачился в смокинг — и выглядел в нем настолько потрясающе, что Грейси чуть не раздела его снова. Но они и без того опаздывали. В поместье Саттона надо было быть уже меньше чем через час.
        Роман протянул ей галстук?бабочку и сказал, дергая себя за воротник:
        — У меня никогда это не получалось. Ненавижу строгую одежду.
        Грейси завязала замысловатый узел и отступила на шаг, рассматривая его. Идеально — только волосы чуть взъерошены. Но это просто его стиль. Да и пряди слишком отросли, пора, наверное, подстричься. Грейси так привыкла к этой прическе, что едва могла узнать его на армейских фотографиях, где он был обрит почти под ноль.
        Но даже на них он выглядел сногсшибательно.
        — Тебе идет.  — Грейси поправила ему воротник.
        — Ты готова?
        — Почти.  — Грейси вернулась к зеркалу и схватила баллончик с лаком для волос, чтобы зафиксировать прическу.  — Поможешь мне с платьем?
        Поскольку среди приглашенных были только члены семьи и близкие друзья, Грейси решила надеть один из собственноручно созданных нарядов: длинное платье такого же цвета, как ее глаза, с украшением из бусин, открывавшее одно плечо. И оно весило тонну.
        — Что мне сделать?  — спросил Роман.
        — Застегни.  — Грейси сняла платье с вешалки и надела его, понимая, что к концу вечера таскать на себе этот вес будет ой как непросто.
        Роман довел язычок молнии вверх, и Грейси повернулась к зеркалу, чтобы оценить законченный образ. Очень даже неплохо.
        — Ты прекрасна,  — сказал Роман, вставая позади нее. Он обнял ее за талию и поцеловал в плечо.  — И на вкус тоже ничего.
        — А от тебя превосходно пахнет.
        — А ты так красива, что рискуешь затмить невесту.
        Ну нет, этому не бывать. Грейси сама смоделировала платье Норы и знала, что та будет в нем великолепна.
        Она повернулась в кольце рук Романа и поцеловала его — легко, чтобы на нем не оказалось больше помады, чем на ней самой.
        — Кажется, я готова.
        Переполнявшее счастье заставляло ее верить, что она способна покорить мир.
        Глава 13
        Когда Грейси и Роман сели в лимузин, который прислал за ними Саттон, они опаздывали уже очень сильно. На улице было холодно и ветрено, да к тому же еще начал идти снег, дороги стали скользкими, и им пришлось ехать медленно.
        Но в конце концов они добрались до поместья, лимузин остановился у крыльца, и слуга открыл дверцу.
        Они вошли в фойе, украшенное бело?розовым тюлем и цветами в тон.
        — Ого,  — прошептал Роман,  — сколько розового.
        Грейси игриво толкнула его локтем.
        Первым человеком, которого она увидела, скинув пальто на руки прислуге, оказалась ее мама.
        Селеста тоже их заметила и окинула Романа холодным взглядом.
        — М?да,  — протянул Роман,  — она явно мне не рада.
        Грейси спрашивала себя, как мама отнесется к их с Романом воссоединению. Теперь она точно знала — не слишком хорошо.
        — Дай мне пару минут, я поговорю с ней,  — попросила она Романа.
        — Принести тебе чего?нибудь выпить?
        — Пока не надо. Мне лучше с этим не торопиться.
        — Не больше четырех бокалов?  — поддразнил ее Роман.
        Грейси рассмеялась:
        — Ну, может быть, не больше пяти.
        Роман направился в большой зал к бару, а Грейси пересекла фойе. Мама крепко обняла ее и поцеловала в щеку. Селеста всегда была красивой, высокой и стройной, но сегодня она прямо светилась.
        — Мам, ты отлично выглядишь!
        — И чувствую себя отлично. А ты у меня просто красавица. Это платье из твоей коллекции? Очень симпатичное.
        — Да, из моей. Ты уже видела Нору?
        — Да, я к ней поднималась для фотографий. Ах, Грейси, какое у нее платье! Ты просто превзошла саму себя! Оно восхитительно. А у Евы — боже мой!  — тоже чудесное. Я тебе уже говорила, какая ты талантливая и как я тобой горжусь?
        — Пару раз,  — улыбнулась Грейси. Мама воспитала ее независимой и самостоятельной, всегда поддерживала больше всех. Частично, наверное, потому, что за саму Селесту все решали родители. Именно по их желанию она и вышла за Саттона.
        — Как твоя поездка?  — спросила Грейси.
        Мамины глаза тут же засияли.
        — Прекрасно! Это было как раз то, что нужно.
        — Ты выглядишь очень довольной.
        Мама ответила, лукаво улыбаясь:
        — У меня есть на это причина.
        Не может быть…
        — Мам, ты кого?то встретила, да?
        Улыбка не померкла, и это тут же выдало Селесту с головой.
        — Он итальянец. На десять лет моложе меня. А каков он в постели!
        Она замахала на себя ладонями, как будто ей стало жарко, и Грейси еле справилась с желанием заткнуть уши. Но видеть мать счастливой было очень приятно. В шестьдесят Селеста все еще оставалась молодой и энергичной.
        Несмотря на то что чета Винчестеров не была счастлива в браке, мама тяжело восприняла развод, а потом и новость о том, кто является отцом Карсона. Грейси очень переживала за мать.
        — Твой отец выглядит совсем плохо,  — заметила Селеста.  — Видно, ему недолго осталось.
        — Знаю,  — кивнула Грейси. При мысли о том, что она скоро потеряет папу, у нее защемило сердце. Она с болью думала о том, что он не увидит ее собственную свадьбу и ее детей, если они у нее будут. Рано или поздно им с Романом придется об этом поговорить. И кстати…
        — Ты, наверное, слышала про нас с Романом.
        Мамина улыбка потускнела.
        — Ты же знаешь, что я о нем думаю. О нем — и том, что тебе пришлось из?за него вытерпеть.
        — Да, но я его простила, и мы через это перешагнули.  — Было очень приятно произносить эти слова, наконец?то отпустив прошлое и начиная заново.
        Мама нахмурилась:
        — Я ему не доверяю.
        — Зато ему доверяю я. А остальное не важно.
        — Тебе придется дать мне время к этому привыкнуть. Не жди, что я приму его с распростертыми объятиями только потому, что так поступила ты.
        На самом деле Грейси не слишком волновало мнение матери и вообще кого бы то ни было. Это не их жизнь и не их решение.
        — Пойду поздороваюсь с папой,  — сказала она.  — Поговорим попозже.
        — Конечно,  — с несколько недовольным видом кивнула Селеста. Но Грейси была счастлива и не собиралась омрачать этот радостный день лишними раздумьями.
        Вокруг было полно друзей и дальних родственников, и Грейси пообещала себе поговорить со всеми, но, как сказала Нора, она на этой свадьбе просто гостья. Пусть официальные приветствия возьмут на себя новобрачные.
        После церемонии в парке был запланирован ужин в большом зале, который не использовали, сколько Грейси себя помнила. А потом будут музыка и танцы. Когда она была маленькой, в их доме постоянно устраивали пышные празднества, но потом они с сестрами стали старше, отношения матери с отцом испортились, и праздники стали редкостью.
        Грейси обнаружила отца в компании деловых партнеров. Он расположился в инвалидном кресле, неподалеку дежурила сиделка.
        Завидев дочь, Саттон улыбнулся. Грейси отметила, что сегодня он выглядит неплохо. Не такой бледный, и смокинг по?прежнему сидит на нем отлично.
        Саттон попросил коллег удалиться и поманил Грейси к себе. Когда она наклонилась, чтобы поцеловать его, сказал:
        — Принцесса, ты чудесно выглядишь.
        — И ты тоже отлично, как и всегда.
        — Веришь или нет, после стольких лет, проведенных в костюмах, я начинаю скучать по халату и тапочкам,  — пошутил Саттон.
        Грейси порадовалась, что он в хорошем настроении. Она в последние дни была так занята на работе, что у нее не оставалось времени его навестить. Надо все?таки быть к нему повнимательнее.
        — Ты все еще собираешься вести Нору к алтарю?
        Саттон решительно кивнул:
        — Даже если это меня убьет.
        — Папа, не говори так.
        — Я шучу. Все будет в порядке. Я сегодня хорошо себя чувствую. Ты все еще живешь у Романа?  — поинтересовался он.
        В последний раз, когда они виделись, Грейси ему все рассказала.
        — Да. Пока он не скажет, что возвращаться домой безопасно.
        — Дакс никогда мне не нравился,  — заметил отец, нахмурившись.  — Я ему не доверяю.
        — Я все еще не могу поверить, что была настолько не права на его счет. Чувствую себя ужасно глупо.
        — Не стоит,  — сказал отец, сжимая ее ладонь. Его кожа на ощупь была холодной и тонкой.  — Ты видишь в людях хорошее. Это твой дар.
        Тоже мне дар. На сей раз этот дар мог доставить ей серьезные неприятности.

* * *
        Раздался звон, предупреждавший гостей, что скоро начнется церемония. Нэш появился в дверях, готовый везти Саттона на место встречи с Норой.
        Роман подошел к Грейси, предложил ей руку, и они направились в парк, где заняли места в одном из первых рядов. Несколько минут спустя к священнику приблизился Рейд, сногсшибательно выглядящий в смокинге и буквально светящийся от счастья. И немного взволнованный. Возле него остановился Нэш. Заиграла нежная мелодия, и по проходу двинулась Ева, а за ней — сестра Нэша Фиби, которая бросала розовые и белые лепестки на мягкий ковер, в то время как ее брат?близнец Джуд обеспокоенно взирал на все действо, сидя на коленях у своей матери. Деклан — ужасно хорошенький в своем маленьком смокинге — нес подушечку с кольцами вслед за Фиби.
        Заиграл свадебный марш, все поднялись на ноги и повернулись. В начале дорожки появилась Нора, и у Грейси перехватило дыхание. Нора, которую природа наградила фарфоровой кожей, в кремовом шелке выглядела как изящная статуэтка. Платье было простым, но элегантным и очень ей шло. Грейси даже мысленно себя похвалила.
        — Ты превзошла саму себя,  — тихо произнес Роман, заставив ее улыбнуться.
        Саттон двигался медленно, вцепившись в Нору, чтобы устоять, но голову держал высоко. Грейси могла поклясться, что, когда он передавал свою дочь Рейду, в его глазах стояли слезы.
        Церемония оказалась короткой, но насыщенной. В какой?то момент Деклан начал ерзать, и Нора с Рейдом вместе держали его на руках, произнося свои клятвы. А когда они поцеловались, мальчик тоже поцеловал их обоих. Это, наверное, была самая милая сцена, которую Грейси когда?либо видела. Они действительно стали единой семьей, в основе которой лежала любовь, и на секунду Грейси так сильно захотелось испытать то же самое, что сердце отозвалось болью. Когда?нибудь это будет и у них с Романом. Свадьба, семья. Совместная старость. Грейси была в этом полностью уверена.
        Праздничный обед был великолепен, но Романа так сильно снедало чувство вины перед Грейси, что он почти не мог есть. После пиршества все принялись активно общаться друг с другом. Роман заметил, что вернувшийся в инвалидное кресло Саттон выглядит не слишком хорошо. И вдруг Роман с удивлением осознал, что сочувствует этому человеку, хотя тот почти всегда вел себя как последний подонок. Но сейчас, в одиночестве под присмотром сиделки, Саттон вдруг стал очень старым, хрупким и печальным. Ему недоставало сил даже на танец с Норой. И Роман почувствовал необходимость хоть что?нибудь сделать.
        Черт, почему бы и нет?
        Он подошел к Саттону и сказал:
        — Похоже, тебе надо отдохнуть.
        На лице Саттона было явно заметно облегчение.
        — Отвези меня в мою спальню,  — попросил он.
        Оказавшись в спальне, Саттон отпустил сиделку и, когда дверь за ней закрылась и они с Романом остались вдвоем, сказал:
        — Спасибо.
        — Не надо меня благодарить. Мне тоже надо было отдохнуть,  — отмахнулся Роман, чувствуя некоторую неловкость при виде столь могущественного человека в таком жалком состоянии.
        — Поможешь мне лечь?
        Роман, не говоря ни слова, выполнил просьбу старика.
        — Я устал, Роман,  — вздохнул Саттон, облокотившись на подушки.  — Устал бороться.
        — Понимаю,  — отозвался Роман, и это было правдой. В плену его иногда посещало желание сдаться, позволить врагу победить, но он продолжал сражаться. С другой стороны, его врагами были боевики «Аль?Каиды», а врагом Саттона — болезнь, и этот враг пожирал его изнутри.
        — Я знаю, что ты понимаешь. С тобой связывался агент Кроссвелл?
        Роман застыл в изумлении, но Саттон только улыбнулся:
        — Я, может, и больной беспомощный старик, но связи у меня остались. После того, как Дакс Колфилд обошелся с моей дочерью…  — Он покачал головой и нахмурился.  — Я знал, что он мошенник, и мне было очевидно, что рано или поздно его выведут на чистую воду. Но никогда не думал, что он действительно опасен. Особенно в отношении Грейси. Когда я услышал о том, что произошло, я сделал пару звонков.
        — Нет, он со мной еще не связался,  — ответил Роман.  — Но надеюсь, что это скоро произойдет.
        — Ты любишь мою дочь.
        Эти слова застали Романа врасплох.
        — Да, люблю.
        — Я надеюсь, что ты ее защитишь.
        — Я ей солгал,  — неожиданно для себя признался Роман.  — Опять.
        Он ожидал, что Саттон будет сердиться, но тот вместо этого произнес:
        — Да. Но ты солгал, чтобы защитить ее.
        Что не делало его поступок более правильным.
        — Для нее это, наверное, не аргумент.
        — Роман, я люблю всех своих дочерей одинаково. Но Грейси… В ней есть что?то особенное. Она всегда видит в людях хорошее. Всегда дает им второй шанс. Господи, сколько раз она давала этот шанс мне! Она тебя простит.
        Роман не был в этом так уверен.
        — Я солгал ей.
        — У тебя не было выбора.
        Не было, и все?таки он поступил плохо.
        — Я должен сказать ей правду.
        — И ты скажешь, но всему свое время. И она тебя простит. Такова ее натура.
        И в этом Роман тоже сомневался.
        — Когда вернетесь домой сегодня, посмотрите новости.
        Похоже, Саттон знал что?то, чего не знали другие.
        — Зачем?
        Губы старика растянулись в озорной улыбке, и на секунду он вновь стал тем Саттоном, которым был раньше.
        — Как я и говорил, у меня еще остались кое?какие связи.
        Так и не развив эту мысль, он закрыл глаза и почти мгновенно уснул, оставив Романа теряться в догадках, собирается ли полиция арестовать Дакса — или уже арестовала?
        Он отправился обратно в зал, но по дороге его остановил Карсон:
        — Роман, тебе надо на это взглянуть.
        Через минуту они присоединились к большой группе гостей, собравшихся у телевизора. Шли новости, и бегущая строка сообщала: «Сенатор арестован по обвинению в мошенничестве».
        И действительно, на экране закованного в наручники Дакса выводили из его собственного дома. Роман почувствовал, как коленки слабеют от облегчения. Наконец?то он сможет рассказать Грейси правду! И больше не волноваться о ее безопасности.
        Грейси стояла возле бара, сжимая бокал, с выражением радостного недоверия на лице. Увидев Романа, она помахала рукой:
        — Неужели это и в самом деле произошло?
        — Это и в самом деле произошло.  — И очень вовремя.
        — Я знала, что здесь что?то не чисто, но такого не ожидала.
        Такого, кажется, не ожидал никто — судя по шокированным лицам и взволнованному шепоту гостей.
        — Значит, мне больше ничего не угрожает?  — спросила Грейси, глядя на него с такой надеждой, что Роману даже показалось, будто он вырос на дюйм.
        — Хочется в это верить.  — Ситуация оставалась непредсказуемой, и Грейси наверняка в какой?то момент навестят агенты ФБР. Поэтому он должен все ей рассказать, прежде чем она узнает правду от кого?то другого. И Роман произнес:  — Нам надо поговорить.
        Грейси нахмурилась:
        — Прямо сейчас?
        — Да, прямо сейчас.
        Глава 14
        Какая?то нотка в голосе Романа и что?то в выражении его лица обеспокоили Грейси. Разве он не должен радоваться, что все закончилось и она может вернуться к нормальной жизни? И почему ее не отпускало чувство, будто он знает что?то ей не известное?
        — Можно пойти в мою комнату,  — предложила она. У Грейси, как и у ее сестер, все еще оставалась собственная комната в поместье.
        Когда они оказались за закрытой дверью, она спросила:
        — Что происходит? Я заметила, что тебя совсем не удивили новости.
        — Я знал, что это произойдет,  — ответил Роман.  — Не знал только когда.
        Грейси почувствовала, как страх охватывает ее сердце.
        — Откуда ты знал?
        Роман присел на край кровати. Его лицо страдальчески исказилось, и от этого ей стало только хуже.
        — Я сотрудничал с ФБР.
        И не сказал об этом ей. Сердце Грейси забилось сильнее.
        — Давно?
        — Они связались со мной за день до того, как Дакс заявился к тебе. Они знали, что он собирается забрать у тебя флешку с документами, и хотели получить ее первыми.
        Грейси закрыла глаза и глубоко вдохнула. О нет. Он не мог так поступить.
        — Ты что?то нашел на ней, да? В самый первый вечер?
        Роман опустил взгляд и кивнул.
        — И солгал мне?
        Еще один кивок.
        Грейси спросила совершенно спокойным голосом:
        — И где же сейчас эта флешка?
        — Я передал ее ФБР на прошлой неделе.
        Нет! Он не мог с ней снова так поступить! Только не сейчас… Просто не верится.
        — У меня нет выбора. Тебя бы привлекли к следствию. Я отдал им флешку в обмен на твою неприкосновенность.
        Грейси уставилась на него:
        — Потому что ты думал, что я виновна?
        Роман дернул головой:
        — Нет! Потому что я хотел тебя защитить!
        — Зачем бы тебе защищать меня и договариваться, чтобы меня не трогали, если ты знаешь, что я ничего не сделала?
        — Грейси,  — умоляюще произнес Роман, протягивая к ней руку.
        Грейси отступила на шаг, не желая, чтобы он прикасался к ней. То, что случилось семь лет назад, происходило снова.
        — Не трогай меня.
        — Все было не так! Поверь мне. Я просто старался тебя защитить.
        — Я не верю!  — Грейси бросило в дрожь.  — Не верю тебе. Не доверяю. Больше никогда не смогу доверять.
        — Просто позволь мне объяснить…
        — Нет. Никакие аргументы не могут оправдать твою ложь. Ты усомнился во мне. Опять. С меня хватит.
        — Грейси, пожалуйста…  — Роман притронулся к руке.
        Грейси ее отдернула:
        — Убирайся.
        Ей хотелось наорать на него, бить его кулаками в грудь, заставить его действительно почувствовать, как ей самой больно. Но теперь — к чему это? Все кончено. Навсегда. И с этой мыслью вся ее решимость испарилась. Захотелось просто исчезнуть. Грейси ощущала себя холодной и опустошенной. Хотя в этот раз он обманул ее так жестоко, что боль, наверное, никогда не оставит ее. Вот и он, ее хваленый «дар» видеть лучшее в людях, которые только и смотрят, как обвести ее вокруг пальца.
        — Грейси, пожалуйста, давай поговорим!
        Грейси покачала головой. Не о чем говорить.
        — Роман,  — спокойно произнесла она,  — я хочу, чтобы ты ушел и больше никогда не приближался ко мне.
        Видеть его было выше ее сил. Она скрылась в ванной комнате и захлопнула за собой дверь. Сердце билось так яростно, что голова закружилась и начало тошнить. Грейси едва успела наклониться над ванной, как ужин покинул ее желудок.
        Она без сил опустилась на пол, прямо в шикарном платье. Она ждала, что польются слезы, но внутри все настолько онемело, что она больше ничего не чувствовала.
        Грейси снился замечательный сон. Она выходила замуж за Романа, и оба были влюблены и счастливы. Но когда она с трудом проснулась и поняла, где она находится, воспоминания о прошедшем вечере вернулись к ней столь стремительно, что стало трудно дышать. Грейси даже не могла заставить себя поднять голову. И наконец потекли слезы. Потекли — и не останавливались еще три дня. Она провела все выходные в постели: спала, плакала и ненавидела себя. В понедельник она не вышла на работу…
        Когда она в конце концов собрала волю в кулак, заставила себя встать с постели и зарядила телефон, то увидела десятки сообщений — текстовых и голосовых. Ни одного от Романа, что заставило ее испытывать облегчение и боль одновременно. Несколько сообщений оставили агент Кроссвелл из ФБР и федеральный прокурор. Она сыграла заметную роль в кампании Дакса — конечно, ее допросят и, наверное, ей придется давать показания в суде. Еще одна проблема, которую принес ей ее «дар» — или проклятие. Больше похоже на второе.
        Во вторник она спустилась на кухню перекусить и с трудом проглотила бутерброд с сыром. Свадебные украшения сменились на новогодние, которые провисят до января. Но радоваться Грейси была не в силах.
        Потом она поднялась наверх и столкнулась с сиделкой отца. Женщина явно удивилась, увидев ее.
        — Мисс Винчестер, я не знала, что вы здесь.
        — Как мой отец?  — Грейси настолько погрузилась в собственные проблемы, что даже не подумала узнать, как дела у папы.
        — Свадьба его сильно утомила. По большей части он спит. Но сегодня ему лучше.
        — Мне, наверное, стоит зайти и поздороваться.
        — Я уверена, что он будет рад. Когда вы приходите, он всегда доволен.
        — Возьмите перерыв. Я посижу с ним,  — предложила Грейси.
        Сиделка нахмурилась:
        — Вы в порядке?
        Она, наверное, выглядит ужасно. Не ела и не мылась уже несколько дней. Даже в зеркало не смотрела. Слишком стыдно было взглянуть себе в глаза.
        — Да, со мной все хорошо.
        — Начиная с четверга было много звонков. В основном репортеры.
        Что ж, неудивительно. Репортеры звонили и ей. Но Грейси не хотела об этом говорить и даже думать.
        — Спасибо за предупреждение. Я позову, если вы мне понадобитесь.
        Она направилась в спальню, тихо постучала и, прежде чем приоткрыть дверь, заглянула внутрь. Саттон, сидя на кровати, что?то печатал на ноутбуке. Увидев дочь, он улыбнулся:
        — Не думал, что ты сегодня зайдешь, Принцесса.
        Грейси подошла ближе, и улыбка Саттона померкла.
        — Принцесса, что случилось?
        Чувствуя, как боль пожирает ее изнутри, Грейси присела на кровать, положила голову отцу на колени и заплакала. Папа погладил ее волосы.
        Когда слезы наконец иссякли, он протянул ей салфетку, и она вытерла глаза.
        — Ты, наверное, слышал, что произошло. Я такая глупая. Он снова меня предал. Надо было тебя послушать. Надо было поверить, когда ты сказал, что он мне не подходит.
        — Но вместо этого ты послушала свое сердце.
        Грейси кивнула:
        — Ты, наверное, рад, что все кончено.
        — Напротив. Мне кажется, что ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни.
        Грейси отстранилась в изумлении:
        — Но…
        — Помолчи и послушай. Знаешь, почему я настоял на том, чтобы ты присутствовала на той первой встрече с Романом? И почему я попросил тебя с ним сблизиться?
        — Чтобы избежать еще одного скандала?
        — Нет. Я знал, что это Брукс пытается очернить меня, а Роман не имеет к его планам никакого отношения.
        Грейси нахмурилась:
        — Я не понимаю…
        — Я хотел, чтобы ты увидела то, что я видел с самого начала. Что ты все еще его любишь.
        Что?
        — Но… Тебе он даже не нравится. Никогда не нравился. Ты всегда пытался нас разлучить.
        — Потому что я ревновал.
        Грейси была поражена.
        — Ревновал? Почему?
        — Принцесса, ты была папенькиной дочкой с самого своего рождения. Ты даже засыпать не хотела, если я не пожелал тебе спокойной ночи. Ты видела во мне только хорошее, несмотря на все те ужасные вещи, что я сделал в своей жизни. Я не хотел, чтобы ты оставила меня и ушла к кому?то другому.
        Он действительно любит ее так сильно? Грейси была поражена.
        — Папочка, я тебя никогда не оставлю. Я всегда буду тебя любить.
        — Я этого не понимал. И был не прав.  — Он сжал ее ладони.  — Не совершай моих ошибок. Я упустил свою любовь и потом всю жизнь жалел об этом.
        Грейси не надо было спрашивать, о ком он говорит. До нее доходили слухи.
        — Синтия Ньюпорт.
        Саттон печально кивнул:
        — Я пытался чем?то заполнить пустоту, но так и не забыл ее. Учись на моем опыте. Не причиняй себе боль. Поговори с Романом. Он тебя любит.
        Нет, папа просто не понимает.
        — Он солгал мне. Это не любовь.
        — Он пытался тебя защитить.
        — Потому что думал, что я виновна.
        — Нет, он хотел доказать, что ты ни при чем. Ты даже не представляешь, во что впуталась. Ты участвовала в кампании Дакса и замешана в его мошеннических операциях. Тебе могли предъявить официальные обвинения. Роман пошел на сделку с ФБР. Твоя флешка в обмен на полную неприкосновенность.
        — Так почему он не рассказал мне? Когда позвонили из ФБР?
        — Он не мог.
        — Он не доверял мне.
        — Дело не в доверии. ФБР держало его под колпаком. Это был просто шантаж. Он не мог тебе ничего сказать, иначе обвинили бы вас обоих. Он не решился рисковать.
        Через тьму в ее душе вдруг пробился луч солнца. Грейси подумала о том, как Роман заботился о ней и защищал ее, когда думал, что ее жизнь в опасности.
        — Он любит тебя, Принцесса. Разве ты не видишь? Он сделал то, что должен был, зная, что может потерять тебя навсегда, когда ты узнаешь правду. Но ему пришлось так поступить.
        А она даже не позволила ему все объяснить! Так замкнулась в собственной боли, что не нашла в себе сил выслушать.
        — Откуда ты все это знаешь?
        — Он рассказал мне в четверг.
        Грейси удивленно моргнула. Роман доверился Саттону? Своему смертельному врагу? Слишком невероятно, чтобы поверить. И если он действительно так поступил, чтобы защитить ее…
        Саттон сжал ее руку:
        — Поговори с ним, Грейси.
        — Что, если он не захочет со мной говорить?
        — Захочет.
        — Откуда ты знаешь?
        — Просто знаю. Я понимаю, что всегда ожидал от тебя слишком многого, но теперь, в последний раз, я тебя прошу — сделай это ради меня.
        — Что, папочка?
        — Просто поверь мне.
        Саттон произнес эти слова с такой любовью в глазах, что Грейси просто не могла ответить ему «нет».
        Глава 15
        После свадьбы в течение пяти дней Роман маялся в персональном аду, который создал собственными руками. Он не ел и не спал. Не выходил на работу. Лишь бродил по дому, пытаясь найти способ все исправить.
        Очевидно, теперь между ними все кончено. Она даже не позволила ему объясниться, и Роман ее в этом не винил. С чего бы ей позволять?
        Нужно отправить Грейси ее вещи… Но Роман не мог заставить себя этим заняться. Все оставалось так же, как и когда Грейси была тут. Каждый дюйм пространства собственного дома напоминал Роману о ней. Она оставила свой след повсюду. Без нее этот дом уже даже не казался ему родным.
        Однако главное — Грейси в безопасности, и следствие ее не коснется. Хотя бы это ему удалось.
        Около двух часов раздался звонок в дверь. Открыв, Роман подумал, что у него галлюцинации из?за недостатка сна. На крыльце стояла Грейси. Ошалевший Роман смог выдавить из себя только:
        — Ты приехала за вещами?
        Внезапно Грейси бросилась к нему в объятия, обвила руками шею. Но он впал в такой ступор, что даже не обнял ее в ответ.
        Придя в себя через несколько мгновений, Роман уткнулся лицом в мягкие волосы и вдохнул ее запах.
        — Прости меня,  — пролепетала Грейси.  — Мне так жаль!
        Ей жаль? Бред какой?то. Наверное, он неправильно расслышал.
        Роман отстранил ее от себя и ошеломленно выдохнул:
        — Что?
        — Прости меня…
        — При чем тут ты? Прощения должен просить я. Я тебе солгал.
        — А я тебя любила и доверяла тебе, а потом даже не дала возможности объясниться. Я так обиделась и разозлилась, что думала только о себе. Мне и в голову не пришло, как ты рисковал, чтобы меня защитить. Я даже не смогла сама понять, что сделала что?то не так. Только разговор с папой открыл мне глаза.
        Минуточку… Так это Саттона надо благодарить за помощь?
        — Ты считаешь себя виноватой?  — недоверчиво переспросил Роман.  — Это же я тебя подвел.
        Грейси покачала головой:
        — Нет, не ты. Ты, наверное, спас мне жизнь. Я просто была слишком глупа, чтобы это понять. Но теперь я все понимаю и умоляю тебя дать мне еще один шанс.
        — Грейси, это я должен умолять. И я давно уже начал бы это делать, но я думал… Я решил, что ты больше не захочешь со мной разговаривать.
        — Как в прошлый раз,  — отозвалась Грейси, и Роман кивнул.  — Но сейчас все иначе. В глубине души я это знаю. Мы вместе навсегда. Мой дом там, где ты.
        Роман взял ее лицо в ладони и легко поцеловал:
        — А мой — там, где ты.
        Грейси улыбнулась и посмотрела ему в глаза:
        — То есть ты даешь мне второй шанс?
        — Конечно, даю.  — Роман снова притянул ее к себе. И третий, и четвертый, и пятый. Что угодно, лишь бы она была рядом, потому что она для него — все.
        — Я хочу провести с тобой всю жизнь. Жениться на тебе. Я всегда этого хотел.
        — И я,  — произнесла Грейси.  — И если это было предложение, то я согласна.
        Роман широко улыбнулся:
        — Дорогая, когда я сделаю тебе официальное предложение, у тебя не будет сомнений, что это именно оно. Уж я постараюсь, чтобы все было как следует.
        Грейси заслуживает самого лучшего, и она это получит. Ведь она дала ему второй шанс. Второй шанс обрести любовь на всю жизнь.
        ВНИМАНИЕ!
        ТЕКСТ ПРЕДНАЗНАЧЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ.
        ПОСЛЕ ОЗНАКОМЛЕНИЯ С СОДЕРЖАНИЕМ ДАННОЙ КНИГИ ВАМ СЛЕДУЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ЕЕ УДАЛИТЬ. СОХРАНЯЯ ДАННЫЙ ТЕКСТ ВЫ НЕСЕТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ. ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ И ИНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КРОМЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНО. ПУБЛИКАЦИЯ ДАННЫХ МАТЕРИАЛОВ НЕ ПРЕСЛЕДУЕТ ЗА СОБОЙ НИКАКОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ. ЭТА КНИГА СПОСОБСТВУЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ РОСТУ ЧИТАТЕЛЕЙ И ЯВЛЯЕТСЯ РЕКЛАМОЙ БУМАЖНЫХ ИЗДАНИЙ.
        ВСЕ ПРАВА НА ИСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПРИНАДЛЕЖАТ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ И ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ.