Горячая месть для охладевшего мужа Ольга Славина
        # Для Евгении одиночество, без единого намека на семейную жизнь, было делом давно привычным. Но однажды все изменилось. Когда-то девушке удалось помочь красивому и обходительному владельцу крупного предприятия Илье Игоревичу Болотову в разгадке криминальной тайны его семьи. Несмотря на то, что Женя привлекла внимание неотразимого шефа, ее дорога к семейному счастью была нелегка, претенденток на сердце Ильи хватало, да и прошлое не торопилось отпускать его. И праздничный рождественский ужин мог закончиться для Жени трагически, ведь желание законной супруги вернуть Илью приняло угрожающие размеры…
        Ольга Славина
        Горячая месть для охладевшего мужа
        Глава 1
        - Моего отца убили! Скорее приезжайте! - Голос женщины в телефонной трубке сорвался на крик.
        - Фамилия, адрес? - привычно, с легким безразличием спросил дежурный милиционер.
        - У нас дом в Красивом Бору, десять километров от трассы Москва - Крым, коттедж номер восемнадцать.
        - Убили-то кого, как фамилия?
        - Анатолий Федорович Фроловский, мой отец.
        Ответ дежурному не понравился. Элитный дачный поселок на границе Тульской и Московской областей. Анатолий Фроловский. Что-то знакомое. Кажется, бывший депутат или отошедший от дел политик. Точно не простой смертный. Вряд ли его прикончил собутыльник ножом для чистки картошки, на котором любезно оставил свои отпечатки. Да, похоже, к стае глухарей собирается прибиться еще одна птичка.
        И это под конец года. Как будто специально, чтобы испортить статистику и урезать премии.
        Но делать нечего. Оперативная группа на выезд!
        Роскошный трехэтажный особняк был ярко освещен, но безмолвен. Людей в доме было много, однако двигались и говорили они медленно и тихо. Ничего, еще приедут и натопчут, отметятся все - от прокуроров до журналистов. Хорошо, что все случилось ночью, ажиотаж впереди. Пока же работала одна следственно-оперативная группа.
        Протокол осмотра места происшествия написали быстро. Тело обнаружили в спальне на кровати. Для определения причины смерти патологоанатом не требовался: множественные огнестрельные ранения. Орудие убийства - пистолет - валялся тут же на полу. Никаких следов взлома и проникновения в дом посторонних. Охранная система с видеонаблюдением была включена. Телохранитель, он же личный водитель, спал в комнате на первом этаже.
        Записи, сделанные видеокамерами у главного входа и выхода в сад, просмотрели. И ничего подозрительного не заметили. На окнах стояли датчики, сработавшие бы от прикосновения извне. Но они не сработали. Значит, стрелял кто-то из своих, тех, кто находился этой ночью в особняке. А таких оказалось немало.
        Здесь была веселая предновогодняя вечеринка или рождественская. Разве разберешься? На дворе 25 декабря, может, местные обитатели справляют Рождество на европейский манер. Народу много, а начинать нужно с ближайших родственников. С близкого расстояния всегда бьют больнее. А наследство - возможный мотив.
        Итак, Елена Болотова, в девичестве Фроловская, - дочь покойного, именно она вызвала милицию. Вадим Уфаев нашел ее в гостиной. Красивая молодая женщина в изящном черном костюме сидела на огромном красном кожаном диване, комкая в руках кружевной платок. Вроде плакала, но макияж у нее остался безупречным, отметил Вадим.
        - Вадим Уфаев, следователь по особо важным делам Тульского следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации, - представился он, с некоторой осторожностью усаживаясь рядом. Не любил он красных кожаных диванов. Гостиная вообще была обставлена дорого и ярко, в красно-черных тонах. Даже слишком дорого и ярко. Смелое дизайнерское решение явно влетело в копеечку.
        - Елена Анатольевна, я вам соболезную, но должен задать несколько вопросов.
        Она кивнула. На то, что он - следователь из Тулы, а не из Москвы, она не обратила внимания. Хотя сам Вадим понимал: это неспроста. Прежде чем ему приехать сюда, состоялось целое оперативное совещание, кто будет расследовать - Москва или Тула: территория-то пограничная. Решили, что Тула, стараясь сразу же вывести произошедшее из разряда политических, заказных, громких убийств во что-нибудь помельче, типа бытовухи, семейных разборок. В стиле «дело генерала Рохлина». Но родственнице жертвы всего этого знать не нужно.
        - Елена Анатольевна, вашему отцу кто-нибудь угрожал, у него были с кем-нибудь серьезные конфликты, он вам не рассказывал? - задал следователь дежурный вопрос.
        - Нет, бизнес и политику я с ним не обсуждала. Но разве это может быть как-то связано? По-вашему, в наш дом проник киллер?
        - Это зависит от того, кто здесь находился ночью. Расскажите мне про ваших гостей.
        - Я сама в этом доме гостья, - вздохнула Елена. - Вернее, так было раньше. Я жила с мужем. Но несколько месяцев назад мы разошлись. Знаете, как это бывает, решили отдохнуть друг от друга. Поэтому я оказалась здесь. Этакой отшельницей. Отец устроил вечеринку, чтобы меня развлечь. Кто же знал, чем все обернется…
        Она замолчала, словно собралась заплакать, но сдержалась. Вадим этой женщиной явно любовался. Уж он-то повидал безутешных родственников. Плачут в голос, с кулаками бросаются или забьются в уголок и тихо так воют. Но эта была не из таких. Грустная - да, но глаза накрасить не забыла. Или просто не ложилась спать? Труп обнаружили около трех часов ночи, однако, возможно, здесь гуляли всю ночь.
        - Кого Анатолий Федорович позвал в гости? - повторил вопрос следователь.
        Нужно же выяснить хотя бы приблизительный объем работ. Каждый из гостей - свидетель и… подозреваемый.
        - К нам на уик-энд приехали Болотовы - это папин друг с давних времен, партнер по бизнесу и его семья.

«Это семья твоего мужа, красавица, с которым ты решила разойтись. Интересно, а сам супруг был на этом празднике жизни? С такими друзьями, наверное, враги не нужны…» - подумал Вадим, а вслух сказал:
        - Расскажите мне про каждого.
        - Игорь Петрович Болотов, его жена Людмила Ивановна. Их дочь Маша со своим парнем Сергеем. Правда, здесь у девушки появился иной бубновый интерес.
        - Какой же?
        - Я не хочу сплетничать.
        - И все-таки, Елена Анатольевна. Мы ищем убийцу, здесь все важно.
        - Ну хорошо, - как бы неохотно согласилась она. - Маша совершенно беззастенчиво кокетничала с моим отцом. Это было так странно и неожиданно. У них разница в возрасте лет сорок. Хотя, с другой стороны, он - свободный мужчина. Моя мать умерла, поэтому возле него все время вьются какие-то девицы.
        - Кто-нибудь из них присутствовал на вечеринке?
        - Нет, это было закрытое, семейное мероприятие.
        - А ваш муж, Елена Анатольевна? Она явно смутилась.
        - Илья был. И был не один. Притащил с собой какую-то девицу. Эта Женя - его секретарша, что ли, я даже не поняла. Явно не нашего круга. Смотреть смешно на эту парочку. Видимо, он решил использовать ее как ширму от моих чар. Если бы не она, мы уже помирились бы. Ведь ссора наша была так, пустяк. Но он, видимо, серьезно обиделся и решил помучить меня…
        Собеседница Вадима говорила будто уже не с ним, а сама с собой. Значит, муж много значит для нее. Разрыв случился явно не по ее инициативе. И эти отношения волнуют ее даже больше, чем гибель отца. Хотя, может быть, она еще не осознала, что его больше нет. Первая реакция на горе - отторжение.
        Интересно, а не для того ли любящий отец собрал гостей, чтобы дочка помирилась с мужем? Он мог настаивать и разозлить зятя, может, даже чем-то ему пригрозить. Еще девица с работы, которую этот Илья зачем-то притащил с собой на семейную вечеринку. Вдруг хозяин оскорбился за дочь, ведь официально развода не было, и указал на дверь незваной гостье, а она взялась за пистолет. Кстати, что это был за пистолет?
        - Вы видели тот пистолет в спальне. Оружие вам знакомо? - уточнил Вадим.
        - Это пистолет отца. Он лежал у него в прикроватной тумбочке.
        - Почему? Анатолий Федорович кого-то боялся?
        - Не думаю. Пистолет ему подарили друзья из спецслужб. Уже давно. И он его ценил. Хороший мужской подарок. Как охотничье ружье. Оно у него тоже было. В запертом ящике, как положено.
        Видели они этот ящик. Ружье на месте. Итак, пистолет жертвы. По словам эксперта, абсолютно чистый от пальчиков, будто постиранный «Тайдом». Значит, любой, кто был в доме, мог воспользоваться им. Любой, кто знал, где он лежит. Или депутат первый достал оружие в ходе ссоры, но противник оказался проворнее. Так кто же еще провел здесь выходные?
        - Еще отец пригласил Костю Корастылева, это его помощник в бизнесе, доверенное лицо. Костя привез с собой смазливую актрисочку Наташу. Вот и вся компания. Еще охранник и домработница, которая подавала на стол.
        Итак, подведем итог: восемь гостей, дочка хозяина и два человека из прислуги. Более десяти подозреваемых. До Нового года с этим делом вряд ли управиться. Опять жена Вадима останется без подарка, в лучшем случае он ей свою зарплату в конвертике преподнесет.
        - Елена Анатольевна, а вы слышали выстрелы? - спросил следователь.
        - Нет, - вздохнула она. - Но это и неудивительно. Наши соседи полночи запускали фейерверки. Они с размахом отмечали Рождество, как в Европе. Так что здесь была настоящая канонада…
        Жене Векшиной вдруг остро захотелось закурить. Тонкую длинную сигарету. И изящно выпустить дым. И стряхнуть пепел в дорогую пепельницу. И рассеянно посмотреть в предрассветные сумерки за окном.
        Разве не так ведут себя любовницы богатых и красивых, хотя и женатых, мужчин? Сидят в роскошном интерьере, закинув одну загорелую стройную ножку на другую, и курят, глядя в ночь. Стильно и немного нервно.
        Смешно! Она же не курит и не умеет быть изящной. Вот нервной - сколько угодно. И даже брюки не скрывают, что ноги у нее не стройные и не загорелые. Да и все остальное в том же стиле. Женя не была ни худой, ни толстой, ни смазливой, ни уродливой. Она была обыкновенной. Но красивый, богатый любовник имелся в наличии. Неожиданно даже для нее самой.
        Их свели чрезвычайные обстоятельства - расследование убийства. Иначе с Ильей она никогда и не познакомилась бы. Хотя они и работали в одном административном здании. Только Илья - начальником, а Женя - одной из нескольких тысяч его подчиненных. Он никогда не обратил бы на нее внимания, если бы не убийца. Так что Женя должна быть как бы благодарна злодею. Она слышала, что в стрессовой ситуации люди совершают поступки, которые сами от себя не ожидали. Могут не есть двадцать дней, или поднять грузовик, или завести интрижку с кем-то неподходящим…
        Хотя, если честно, Жене не очень-то хотелось выяснять, почему у самой заурядной девушки оказался не любовник, а мечта. Это все равно что, выиграв в лотерею, изводить себя вопросами: с чего это мне так повезло? Никогда не везло и вдруг… И чем я это заслужила? Не лучше ли пойти и потратить свалившийся с неба миллион? Вот и Женя чувствовала себя так, будто выиграла в лотерею. И даже больше чем миллион…
        Одиночество давно стало ей привычно, как утренний кофе с привкусом горечи. Хотя она не была ни некрасивой, ни глупой, ни странной. Просто незаметной. Люди с ней не разговаривали без особой необходимости. Сначала одноклассниц, а потом и однокурсниц парни наперебой приглашали в кино, провожали до дому, носили портфели. А у Жени словно не было учебников, хотя вообще-то она читала гораздо больше других, даже несколько лет проработала в библиотеке.
        Те же, кто разговаривал, почти сразу начинали ее поучать. Будь проще - и к тебе потянутся. Не строй из себя недотрогу - глядишь, кто-нибудь скинется. Папа с мамой уже присмотрели ей выгодную партию. Начальника спецчасти в колонии строгого режима. Их строгий режим не пугал, зона для них дом родной, где прошло много лет трудового стажа. Папа дослужился до начальника колонии, так что начальник спецчасти был готов с Женей не только поговорить. Проторенная дорожка. Старшая сестра Жени уже выскочила замуж за сотрудника колонии и теперь живет не хуже других: муж, дети, уверенность в завтрашнем дне. А у Жени была уверенность только в ее одиночестве. Но теперь все изменилось. Теперь у нее есть Илья.
        Хотя скорее это она есть у него. Женя так и не освоилась с ролью любовницы богатого и красивого, хотя и женатого, мужчины. Она не выбирает ресторан, где они будут ужинать, не требует норкового манто, не звонит и не дышит в трубку. Инициативу проявляет Илья. А Женя просто живет в ожидании того мига, когда она ему понадобится. Если честно, это бывает не так уж часто. Раз-два в неделю. Но это настоящее богатство по сравнению с ничем!
        Илья Болотов - человек занятой, вице-президент крупного металлургического предприятия. Он ведь не только ее любовник, он ее босс, а она рядовая сотрудница его пресс-службы. На многое Женя и не рассчитывала. Когда он три дня назад огорошил ее известием, что едет на уик-энд в загородный дом своего тестя, она решила, что это конец. Обед в кругу семьи, плавно перетекающий в романтический ужин наедине с супругой…
        Но удивилась еще больше, когда Илья попросил ее поехать с ним. Любовниц не знакомят с родителями. Тем более с родителями жены. Это все равно как шпиону перейти на родной язык или ресторатору накормить санитарного врача яичницей с сальмонеллой. Правда, здесь особый случай. Илья Болотов с самого начала не собирался скрывать от жены, что спит с Женей.
        - Это вы нашли труп, Мария Игоревна?
        - Да, только меня зовут Мария Николаевна. Лучше просто Маша.
        - Но вы ведь дочь Игоря Петровича Болотова?
        - Приемная дочь.
        - Извините.
        - Ничего, вполне простительная ошибка.
        Сама любезность, хотя Вадим видит, как трясутся ее руки. Да, везет ему сегодня на хорошеньких взволнованных свидетельниц. Маша тоже красавица блондинка, как и Лена. Только та - яркая женщина-вамп, а эта - небесное создание с огромными голубыми глазами.
        - Расскажите, как вы обнаружили труп?
        Девушка почему-то мучительно покраснела, а потом словно бросилась в холодную воду:
        - Я зашла в спальню к Анатолию Федоровичу. Мы так договорились, он должен был ждать меня. Но когда я открыла дверь и вошла, он был уже мертв. Лежал на постели, в луже крови и мозгов. Выстрел в голову, видимо в упор. Раны на теле. Пистолет валялся на полу.
        - Как далеко от кровати? - уточнил следователь.
        - Довольно далеко, почти у двери. Только сначала я его не заметила. Свет горел неярко, свет от лампы у кровати.
        - Какие у вас были отношения с Анатолием Федоровичем? - бесцеремонно поинтересовался Вадим.
        - Ну, мы… - Она начала говорить и запнулась. Потом все-таки расправила плечи и гордо вскинула голову. - Понимаете, я знакома с ним давно, через родителей. Только сегодня будто взглянула на него другими глазами. Он - привлекательный. Ну как мужчина. Богатый и властный. Это классно!
        Приехала в гости с молодым парнем и запала на старикашку? Странно, Маша Болотова вовсе не выглядела хищницей. Хотя в тихом омуте…
        - Вы поссорились с вашим парнем? - догадался следователь. - И переключили внимание на другого?
        - Нет, с Сережей мы не ссорились. Мне просто захотелось флирта. С вами такого не бывает? - Она посмотрела на него с вызовом.
        Почему ему кажется, что она играет чужую роль, которая больше подошла бы Елене Болотовой? Но та как раз - просто кошечка, влюбленная в собственного мужа. Сериал! Хотя лучше так, чем чисто конкретные братки или алкоголик-папаша, выбросивший с пятого этажа новорожденную дочку. Того допрашивать было мукой, единственное словосочетание, которое он выговаривал без ошибок, было «Во, блин!». Но это дела прошлые. Переданные в суд. Здесь же до суда как до Пекина.
        - Мария Николаевна, у вас с Сергеем в особняке была одна комната на двоих?
        - Да. Ужин закончился после полуночи. Все разошлись. Я подождала, пока Сергей уснет, и пошла к Анатолию Федоровичу.
        - Вашему парню наверняка не понравилось, что вы строите глазки хозяину дома. Он не пытался поговорить об этом с вами или с ним?
        - Воспитывать меня бесполезно, - хмыкнула Маша. - Общался ли Сергей с Анатолием Федоровичем, я не знаю.
        - Но после полуночи и до того времени, как вы отправились в чужую спальню, вы с Сергеем были вместе?
        - Сергей выходил куда-то, наверное поговорить с Ильей. Они друзья.
        И подозреваемые…
        - Когда вы в последний раз видели Фроловского живым? - как можно более официально спросил следователь.
        - За ужином. В тесном семейном кругу, - ответил Сергей Турбин.
        - По-моему, хозяин дома был не прочь сблизиться кое с кем еще больше…
        - Тебе бы в желтой прессе, а не в следственном комитете работать, Вадим.
        - Сам подумай, Сергей, богатый старикашка, молодая красавица, ревнивый жених. Что бы тебе подсказало твое оперское чутье?
        Они знали друг друга не один год. Когда в производстве Вадима Уфаева были еще не особо важные дела, Сергей работал опером. Теперь они оба пошли на повышение. Уфаев - в «важняки», Турбин - в начальники службы безопасности металлургического гиганта.
        - Тебе же не понравилось, что этот пенсионер кадрит твою девчонку? - напрямик спросил Вадим.
        - Вообще-то это она его кадрила, - вздохнул Сергей. - Знаешь, она просто играла, выпила лишнего и разошлась. Маша иногда любит выпендриваться. Я не думаю, что между ними было бы что-то серьезное.
        - Женщина в три часа ночи приходит в спальню к мужчине, чтобы поиграть?
        - Вадим, это очень старая и запутанная история. Уверяю тебя, тут дело не в любви, скорее уж в ненависти.
        - Говори, кладезь информации.
        - Хорошо, но это будут оперативные сведения, не для протокола.
        - Как получится.
        - Я серьезно, Вадим. Я ничего не подпишу.
        - Я понял, Сереж.
        - Маша никогда не стала бы спать с Фроловским, потому что тот убил ее родителей.
        - То есть?
        - Ну не сам убил, конечно, а заказал. Они стали разменной монетой в одной его крупной сделке. Большие деньги, как известно, не ангелы получают в бухгалтерии рая.
        - Значит, твоя девушка не развлекаться со старикашкой собиралась, а прикончить его, чтобы отомстить за родителей?
        - Маша никого не убивала, - ни секунды не сомневался Сергей.
        - Но посторонних в особняке не было, - напомнил Вадим.
        - Мое оперское чутье, гражданин начальник, тут кое-что нашептало.
        - И что же?
        - Стрелок-некрофил. Слышал про такого?
        - Серийный убийца? - уточнил Вадим.
        - Он самый, - кивнул Сергей. - Все его жертвы убиты выстрелом из пистолета в голову. А потом он ждет, когда труп сделается хладным, и снова использует его как мишень. Причем не просто так палит, а чтобы на теле получился крест. Я видел труп Фроловского. Почерк совпадает…
        Глава 2
        Женя не слышала выстрелов, не видела труп, но ощущение непоправимой беды буквально витало в воздухе.
        Женя почти не знала Анатолия Федоровича. Вчера увидела его впервые. И он, естественно, не обрадовался такой гостье. Он недавно потерял сына: парень покончил с собой. И естественно, дочь стала ему вдвойне дорога, а Женя явно мешала благополучию Елены Болотовой. Хотя она не прикладывала к этому никаких усилий. Женя не соблазняла Илью, толком и не знала правил обольщения. Он сам почему-то решил быть с ней. Может быть, потому, что она так не похожа на его жену?…
        Это был не обычный адюльтер. Илья Болотов завел любовницу не потому, что жена надоела, не для коллекции, не потому, что не мог пропустить ни одной юбки. Илья был слишком хорошо воспитан. Интрижки на стороне его никогда не привлекали. Но он не простил жене историю с Борисом.
        Борис - для Лены родной брат. А для Ильи - наркоман и психопат. Много лет назад он посадил на иглу Машу. Не ту, что обнаружила сегодня мертвым хозяина дома и теперь вынуждена объясняться со следователем, а родную сестру Ильи. Ее тоже звали Машей. И она умерла. Из-за наркотиков и Бориса. Тогда же погибли и родители другой Маши. И Болотовы удочерили ее. А Бориса заперли в психушку. Однако недавно он сбежал оттуда. И пришел к Лене. Та дала ему денег, а не вызвала санитаров. И он натворил много бед, пока не покончил с собой. Для Лены Борис - брат, для Болотовых - чудовище. В конце концов, это противоречие оказалось непреодолимым.
        Однако этот уик-энд мог все изменить. С этой целью он, скорее всего, и задумывался. Анатолий Федорович хотел видеть дочь и ее мужа вместе. Хозяин дома был необычайно любезен с Ильей, а на Женю даже не смотрел. Словно папаша, который не одобряет новую игрушку сына, но не отбирает ее со скандалом, а ждет, пока ребенку самому надоест. Хотя, если вспомнить Бориса, педагог из Фроловского плохой.
        Женю спасло то, что компания собралась отнюдь не самая теплая. Если бы все были заодно, а она против них, не помогла бы даже рука Ильи - теплая и надежная. Он привел ее в этот дом именно за руку. Женя же ощущала себя маленькой девочкой, случайно попавшей на утренник к большим детям, которые ей не рады и мечтают выставить вон. Но у этих детей оказались свои сложные игры, поэтому на Женю почти не обратили внимания.
        Мужчины обсуждали политику, бизнес, рынки сбыта. Мать Ильи и его жена говорили о новой коллекции одежды в бутике Труссарди. Женя же старалась держаться поближе к Сергею и Маше. Сергей был почти «свой» - его рабочий кабинет располагался на одном этаже с Жениным. Сестра Ильи Маша - единственная из здешних дам, кто смотрел на Женю, а не сквозь нее. И даже сама подошла к ней с бокалом шампанского, попыталась включить в общую беседу.
        - Труссарди - это не только линия одежды. Семью итальянских дизайнеров преследует злой рок. Сначала на своем «мерседесе» разбился Николо Труссарди. А через четыре года на огромной скорости врезался в столб гоночный «феррари» его старшего сына. - Маша сообщила эти сведения Жене достаточно громко, чтобы услышали и остальные.
        Хотела показать, что ее интересуют не шмотки, а люди? Или прицел был более дальний? Болотовы потеряли дочь, Маша - родителей, Фроловский - сына. На этой странной вечеринке намек на «семейное проклятие» прозвучал как-то особенно зловеще. Лена Болотова вздрогнула и побледнела.
        Но потом все еще выпили и отпустили тормоза. Маша почему-то стала танцевать с Анатолием Федоровичем, Елена предприняла марш-бросок в сторону Ильи. Подошла, заговорила тоном трагической героини, смиренной и несчастной:
        - «Злой рок». В доме повешенного не говорят о веревке… После похорон Бориса отец загремел в больницу. Я вдруг поняла, что осталась совсем одна. И все думаю, в чем моя вина? Как я вовремя не заметила, что брат болен, что он опасен? Ты считаешь, я могла что-то изменить? Это сводит меня с ума…
        Илья ответил то, что она хотела услышать:
        - Никто не виноват, кроме самого Бориса. Но он теперь наказан. Не надо больше об этом…
        Женя слышала этот разговор и отчетливо поняла, что Илья и Лена снова будут вместе. Все-таки их многое связывает. Они столько лет прожили в браке, пока Борис не сбежал из закрытой клиники и не поссорил Лену с мужем. Хотя она действительно не виновата. Братьев не выбирают. Даже закон разрешает не давать в суде показания против близких родственников.
        Когда позже Женя проснулась среди ночи и не обнаружила рядом мужчину своей мечты, она едва удержалась от того, чтобы отправиться искать его в спальне Лены. Правда, Женя рисковала заблудиться на трех огромных этажах. А если бы все-таки правильно выбрала маршрут и поймала голубков с поличным, то не знала бы, что с этим делать. Они муж и жена, а она кто? Но Женя очень не хотела узнать об их воссоединении последней. Нужно же как-то подготовиться. Прикупить носовые платки, натянуть бронежилет на сердце.
        - Стрелок-некрофил? - Вадим Уфаев постарался вспомнить, что ему известно об этом персонаже из криминальной хроники.
        Уже полгода сотрудники правоохранительных органов и журналисты гадают, кто он такой. Профессиональный наемный убийца или сумасшедший маньяк? В пользу первой версии говорит высокое положение его жертв. Он застрелил главу холдинга в лифте столичной высотки. Расправился с вице-мэром подмосковного города, когда тот приехал к себе на дачу. Убил неверную жену банкира, подкараулив ее в квартире любовника.
        Однако способ совершения преступления больше подходит для злодеяний маньяка или религиозного фанатика. Преступника действительно отличает особый стиль. Смертельный выстрел в голову жертвы. И еще семь пулевых ранений в тело, которые образуют крест и из которых кровь не сочится, потому что стреляли уже в труп, а не в живого человека. Стреляли до последнего, восьмого патрона из магазина пистолета Макарова.
        В спальне Фроловского та же картина. Только вместо «макарова» - «стечкин». Уфаев мог и сам выдать эту версию. Но был занят допросами. Анализом собранных данных он займется потом. Правда, стрелок-некрофил не пользуется оружием жертв, он приносит ствол с собой и где попало его не бросает. Но раз у погибшего оказался личный пистолет, почему бы не пустить его в дело? Правда, магазин «стечкина» рассчитан на двадцать патронов. Только вряд ли Фроловский собирался штурмовать дворец Амина и зарядил оружие под завязку…
        - Сереж, ты на самом деле думаешь, что кто-то из гостей Фроловского - маньяк? - уточнил Уфаев. - Посторонних-то в доме не было.
        Турбин лишь усмехнулся. Да все они тут с приветом. Или, если официально, со сложной судьбой. У каждого в прошлом свой скелет в шкафу, своя трагедия. А это психику не укрепляет.
        - Нет, я не могу себе этого представить, - покачал головой Сергей. - Болотовы - владельцы металлургического гиганта. Корастылев - хоть парень и с темным прошлым, теперь солидный коммерсант, к его советам прислушиваются и Болотовы, и Фроловский. Да и охранник Анатолия Федоровича вряд ли по совместительству стрелок, который крестообразно дырявит людей. Но с чего ты взял, Вадим, что наш некрофил - маньяк? Я все же думаю, он - профессионал. А крест из пуль и ран - это что-то вроде подписи. Своеобразная реклама его криминального бизнеса. Он не из тех, кто подкарауливает в подъезде, палит, убегает, а потом его самого пускают в расход, чтобы он не сдал заказчика. Это - человек серьезный. Никуда не торопится, выбирает такие места, чтобы не просто всадить пулю в висок, но и провести свой ритуал. Сильный пиар-ход…
        - Раз он наемный убийца, значит, кто-то нанял его, чтобы убить Фроловского? - предположил следователь.
        - Вот именно, Вадим. Этот кто-то мог быть и гостем дома. И открыть палачу дверь изнутри. Или же он проник сюда сам. Просто не оставил следов. Он же профессионал.
        - Раздобыл ключи, узнал код сигнализации, подменил запись в видеокамере. Да просто Джеймс Бонд какой-то…
        - У Фроловского хватало врагов и в бизнесе, и в политике. И все они серьезные люди, - напомнил Сергей.
        - Я все же думаю, что искать нужно внутри, а не снаружи, - покачал головой следователь. - Кто-то из гостей или сам убил хозяина дома, или помог наемнику попасть в спальню жертвы.
        Конечно, Женя не ревновала Илью к жене. Ревность - вообще прерогатива жен, а не Жень. Чтобы ревновать, нужно вдруг перестать чувствовать себя единственной, Женя же и не начинала.
        Просто Илья Болотов не из тех, кто ходит налево. Трудно себе представить, чтобы он назначал свидания в пельменных, боясь в дорогих ресторанах встретить знакомых, чтобы он возвращался домой к жене, пряча в кармане трусики любовницы.
        Он из тех, у кого рубашка всегда идеально выглажена, а «мерседес» только что из мойки. Он уверен, что дверь существует, чтобы ее придерживать перед дамами, а законы издают, чтобы их исполнять.
        Илья не станет встречаться одновременно с двумя женщинами. Если он помирится с женой, Женя сразу же станет его прошлым. Немного пошлым. Иначе, наверное, и не бывает, если ты встречаешься с женатым мужчиной.
        Женя не ревновала Илью к жене, просто боялась его потерять. Но ей и в голову не приходило, что ночное отсутствие Ильи в их комнате может иметь совсем другой смысл. Женя просто оторопела, когда следователь спросил ее:
        - Илья Болотов с полуночи до трех часов ночи находился рядом с вами?
        Он смотрел на нее так, будто видел насквозь. А она никогда не умела лгать. И даже когда бесцеремонные одноклассницы при случайной встрече лезли с вопросом: «Почему ты до сих пор не замужем?», едва удерживалась от того, чтобы честно признаться:
«Да не берет никто».
        Но следователя волнует, конечно, не то, с какой из женщин Илья Болотов провел эту ночь. Его интересует, не почтил ли он своим присутствием спальню убитого хозяина дома. Женя неожиданно для себя стала алиби Ильи.
        Не станет она рассказывать посторонним, как он ушел от нее среди ночи. И о своих подозрениях. О ревности, которая всего лишь страх его потерять. Ну это же смешно! Он не способен никого убить, он для этого слишком вежливый.
        - Илья был со мной, - стараясь не покраснеть, ответила Женя. - Он был рядом, когда я засыпала. Он был в комнате, когда нас разбудили голоса Маши и Елены Анатольевны.
        - Значит, вы спали и точно знать не можете, - заметил Уфаев.
        - Я точно знаю, что Илья не имеет никакого отношения к тому, что случилось с Анатолием Федоровичем. - Здесь ей лукавить не пришлось.
        - Фроловский - его зять. Елена Болотова - единственная наследница, - вслух размышлял следователь.
        - Это ни о чем не говорит. У Ильи и без того есть деньги, - напомнила Женя.
        - Есть и другие мотивы для ссоры, выяснения отношений и, возможно, убийства. Например, вы.
        - Я? - охнула она.
        - По-вашему, тесть будет рад видеть рядом с зятем кого-то, кроме собственной дочери? - хмыкнул Уфаев.
        Странно, что эта девушка разыгрывает святую простоту. Если бы у нее была модельная внешность, Вадим решил бы, что это классический случай: волосы и ноги длинные, ум короткий.
        - Если бы тестю это действительно очень не понравилось, простреленная голова оказалась бы у меня, - ответила Женя совсем не как модель.
        Это намек, что Фроловский и есть главный злодей? Что ж, оперативная информация подтверждает, что свое состояние и политический вес Анатолий Федорович приобрел не брезгуя ничем.
        - Илья Болотов на роль преступника не подходит! - отрезала Женя.
        Ее возмутило, что этот человек, который совершенно не знает мужчину ее мечты, берется судить о нем. Для него Илья не умный, тонкий, безумно обаятельный парень, а еще один подозреваемый. Вот если бы он пообщался с ним поближе, такое не пришло бы ему в голову. Женя была уверена - в Илью невозможно не влюбиться.
        Вадим рассматривал свидетельницу с явным интересом. Видимо, пытался понять, как эта с виду обычная девчонка смогла обставить Елену Прекрасную. Одета в голубые джинсы и нежно-сиреневую рубашку. Следователю невдомек, что еще недавно такая цветовая гамма была слишком смелой и яркой для грустной девушки Жени, которая любила темные свободные брюки и свитера, стараясь в них спрятаться, потеряться, хотя никто ее особенно и не искал.
        Теперь она отвезла маме свой старый гардероб и потратила пару зарплат на создание нового. Конечно, ей никогда не стать красавицей, но и замарашке не место рядом с Ильей. Пришлось осваивать каблуки, обтягивающие вещи. Оказалось, у нее хорошая фигура, тонкая талия, неплохой бюст. Если поярче подкрасить глаза, подстричь волосы модными разноуровневыми прядками, в зеркале увидишь нечто даже симпатичное.
        Но до дорогих дизайнерских костюмов Елены Болотовой, золотых украшений с бриллиантами и парфюма, купленного непосредственно в Париже, Жене очень далеко. А главное, ни за какие деньги не купить взгляд женщины, уверенной в своей привлекательности, взгляд жены Ильи Болотова.
        Женю вдруг прошиб холодный пот. Если Илья все-таки был ночью со своей женой, ни он, ни Лена не будут этого скрывать. Получится, что Женя - лжесвидетельница. Но даже если ее за это накажут по всей строгости закона, это не самое худшее…
        Восемь пуль - все, что нужно, чтобы превратить место обитания в место преступления. Всем хотелось его скорее покинуть. Но их попросили остаться до тех пор, пока не закончатся допросы. А они казались нескончаемыми.
        Илья Болотов, ответив на формальные и не очень вопросы, зашел на кухню особняка. Улики и информацию собирали в других помещениях. Здесь можно было поговорить без формальностей. С Сергеем.
        - Стрелок-некрофил? Ты это серьезно? - Илья попытался справиться с кофеваркой, нажав какие-то кнопки.
        - А что, было бы лучше, если бы я заявил, что у всех и каждого в этом доме был свой мотив прикончить нашего покойничка? - Сергей Турбин сидел на высоком табурете за столом-стойкой, предоставив своему другу и боссу возможность сварить кофе на двоих. - Твоя семья никогда не простит Фроловскому грубых ошибок в воспитании сына. Я уж молчу про то, что он сделал с родителями Маши. Конечно, меня тошнит от того, как этот старикашка пытался лапать мою девушку. Или возьми Костю Корастылева - вроде бы верного пса Фроловского. Тот его из бандитов в коммерсанты двинул. Однако сегодня пес явно был готов облаять хозяина. А может, и в глотку вцепиться. Уж не знаю, какая кошка между ними пробежала и чего намяукала. Ты заметил между ними напряжение?
        - Нет, - покачал головой Илья. - Мне своих вольт хватает.
        - Да уж, это надо было додуматься привезти сюда Женю! - то ли с восхищением, то ли с неодобрением хмыкнул Сергей.
        Его на самом деле восхищало такое пренебрежение условностями, ведь обычно Илья делает все по правилам. Но доведет ли все это до добра? Шеф мог не замечать напряжения, но его друг и начальник службы безопасности обязан работать вольтметром.
        Во взгляде Елены Болотовой было не меньше свинца, чем в обойме «стечкина». А свинца там много…
        - По здравому размышлению нам всем вообще тут нечего было делать. Но Анатолий Федорович так настаивал. - Илья поставил на стол две чашки кофе и сел рядом с другом.
        - Наверное, для дочки старался. Елена Прекрасная соскучилась по любимому мужу и хотела сказать ему это лично, а не по телефону.
        - Слова уже давно не имеют значения, Сереж. Поэтому я и взял с собой Женю. Зачем тратить время на объяснения? И так все ясно.
        - То есть ты готов поставить точку? Подать на развод? - прямо спросил Сергей.
        - Это неуместный вопрос. Во всяком случае, перед похоронами, - вздохнул Илья. - Все здорово осложнилось.
        - Понятно, - протянул Сергей, прихлебывая кофе. - Отставить рубить концы! Ты же не бросишь в беде женщину. Да еще такую красивую. Да еще ту, с которой прожил столько лет. Значит, реанимация вашего брака еще возможна. Сочувствие от слова «чувства»…
        - Лене действительно сейчас нелегко. Кстати, она единственная, у кого нет мотива. И чьи слезы на похоронах будут искренними.
        - Кто знает? - не согласился Турбин, помня оперской закон: чем глубже копнешь, тем больше нароешь. - Двадцать процентов акций твоего завода в наследство - это не мотив? Анатолий Федорович так и остался в доле, хотя и без контрольного пакета и решающего голоса в совете директоров. В любом случае это миллионы долларов прибыли и возможность диктовать свои условия. И тебе, Илья, придется прислушаться к словам собственной жены. Ты прав, смерть Фроловского все здорово осложнила…
        Лена вовсе не хотела подслушивать. Ей просто тоже требовался хоть какой-то допинг, чтобы протянуть до рассвета. Самая длинная ночь в ее жизни. Невыносимо длинная.
        Лена отправилась на кухню особняка, где несколько часов назад стала полновластной хозяйкой. Услышав негромкие голоса мужа и Сергея, она остановилась у двери. Впрочем, ничего нового для себя из их беседы она не узнала. Лена и так не сомневалась, что у Ильи хватит воспитания не заговаривать на поминках о разводе. Она была в курсе завещания отца. И того, что Сергей ее недолюбливает.
        Хотя, конечно, ей все это не понравилось. Лена не привыкла стоять за дверью, ловить чужие реплики, решать, расстраиваться еще больше или нет. Она привыкла быть главной героиней. А эта ситуация некрасива и негламурна. Конечно, Лена расстроилась. Ведь все могло быть иначе.
        Печаль придает выразительность взгляду, а черный цвет ей всегда был к лицу. Она ждала соболезнований от чужих и поддержки от своих. Особенно от Ильи. Он должен быть с ней. И будет с ней. И вовсе не из-за акций. Деньги - это пошло. Для Ильи они никогда не были главными.
        В спальне убитого отца Лена увидела другое, более действенное оружие - суперклей, который непременно склеит их брак.
        Глава 3
        Людмила Болотова стояла у двери между спальней и гостиной и почти так же, как ее невестка, старалась расслышать, о чем следователь говорит с ее мужем.
        Фроловский всячески подчеркивал, что они дорогие гости в его доме, поэтому отвел Болотовым не одну комнату, а отдельные апартаменты. Спальня, гостиная, ванная.
        Подкуп. Шантаж, если не удался подкуп. Заказное убийство, если не удался шантаж. Фроловский - типичный представитель эпохи первоначального накопления капитала. Но потом он стал им лучшим другом, предупреждал любое желание, заглядывал в глаза с покаянным видом:
        - Люся, я всегда буду помнить, как виноват перед тобой. Но Борис и мое наказание…
        От ненависти до любви - один вздох. Последний вздох их дочери Маши.
        Люся. Людмилу Ивановну ужасно злило это деревенское имя. Она старалась как можно реже пересекаться с «благодетелем». Почему-то они смогли вырастить хорошего сына, а он воспитал чудовище. Потому что якшался с бандитами и зарабатывал деньги, а с мальчиком даже не разговаривал.
        Детьми занималась жена - не слишком приятная дама по имени Галя. Типаж - «из грязи в князи». Она выросла на рабочей окраине, а потом ей повезло: ее повысили до секретарши директора завода, где всю жизнь вкалывал ее отец. Шеф был в два раза старше секретарши и в десять раз страшнее ее официального жениха - такого же работяги. Но у него имелись другие достоинства - деньги и власть. И это притянуло девчонку магнитом. К тому же шеф оказался в разводе.
        Галя в два счета забеременела от власти и денег и выскочила замуж за красивую жизнь. Другую жизнь, сытую, ленивую. Она считала, что, если кошелек полон, можно не напрягаться. Муж день и ночь вкалывает для того, чтобы она, сын и дочь ни в чем себе не отказывали.
        За деньги Галя покупала все. Хорошие отметки для детей в школе. Гаишников, тормозивших ее за превышение скорости и вождение в нетрезвом виде. Но однажды она на полной скорости влетела в столб, и даже очень тугой кошелек не помог ей выжить. Галя погибла в тридцать восемь лет. Лена и Борис к тому времени выросли. И видимо, прониклись маминой философией: ни в чем себе не отказывать, за все заплатит отец. Борис не смог отказать себе в прихоти стать наркоманом и подсадить на иглу дочь Болотовых. Она умерла, а его папа все уладил.
        Людмила Ивановна не сомневалась, что, не будь он уверен в своей безнаказанности, все могло быть иначе. Борис просто избалованный дрянной мальчишка. Сломал машинку - купим новую, разбил стекло - вставим, избил одноклассника - ничего, бывает, все мальчишки дерутся, мы оплатим лечение. Нет, Анатолий Федорович сам создал и раздразнил своего дракона.
        Людмила Ивановна так и не смогла ему этого простить. Мало того, она часто думала об этом, не спала ночами. Все могло быть иначе. Все должно было быть иначе, если бы Фроловский стал нормальным отцом, а не «крестным». Эти мысли доводили ее до дрожи, до боли в сердце.
        Но сейчас, когда этот человек был мертв, как и его выродок, ей наконец-то стало легче. Они лишили ее дочери, но и сами лишились жизни. Все правильно. Зло не должно оставаться безнаказанным…
        По иронии судьбы Людмила Ивановна тоже стала женой нового русского. Однако больше ничего общего у нее с Галочкой не было. Она родилась в семье врачей, с детства занималась музыкой, училась в консерватории. Вышла замуж по любви и без дорогого платья. Жили как все, пока муж не дослужился до должности главного инженера завода.
        А потом Анатолий Федорович, откупаясь от смерти Маши, озолотил Болотовых почти насильно. Он лез в политику, скандал с родным сыном требовалось непременно замять, и он отписал им контрольный пакет акций своего предприятия.
        Людмиле Ивановне пришлось становиться важной дамой. Но она по-прежнему стриглась у той же парикмахерши и одевалась у той же портнихи, что и десять лет назад. Не из принципа, нет, просто костюмы хорошо сидели, а прически были к лицу.
        Детей своих Болотовы никогда не баловали. Им доставалось и за тройки, и за неприличные слова. Зато на ночь были сказки и поцелуи, а летом - заплывы наперегонки в Черном море. У них была хорошая семья. И дочка хорошая. Маша не выбирала героин. Она просто влюбилась. В первый и в последний раз. Насмерть. Так, как можно влюбиться в семнадцать лет.
        А тот, в кого она влюбилась, выбрал дозу. И для себя, и для нее.
        Людмила Ивановна была довольна Ильей. Он вырос спокойным, уверенным в себе, воспитанным и тактичным. Мать не возражала, даже когда он женился на Лене Фроловской. Конечно, девушка тоже была немного испорчена, но, в отличие от Бориса, старалась измениться. Мать не могла не заметить, что Лена действительно влюблена в ее сына. Невестка со вкусом одевалась, умела себя вести. Они с Ильей хорошо смотрелись вместе. Жаль, что в последнее время у них что-то разладилось, но, возможно, это поправимо.
        Людмилу Ивановну несколько удивил сын, явившийся в особняк Фроловского с незнакомой девицей. Девиц рядом с Ильей мать не замечала никогда. Рядом подобает находиться только невесте или супруге. Но Людмила Ивановна решила быть снисходительной, ведь в последнее время Илье пришлось нелегко. Каждый переживает стресс по-своему, достаточно посмотреть, что вытворяет Маша. Другая Маша, которая заменила им погибшую дочь.
        Приемная мать устала напоминать ей о приличиях. Тем более девчонка выбрала партнера для своей игры явно не по зубам. Людмилу Ивановну тошнило от похотливой улыбочки хозяина дома. И до смерти Гали, а уж тем более после, Анатолий Федорович не пропускал ни одной юбки. Даже Людмиле Болотовой он иногда делал недвусмысленные намеки, за которые ей хотелось его убить. Застрелить. Снова и снова…
        Нет, ничего страшного. Видимо, Маша просто решила позлить этого своего мальчика, Сергея. Она любит, когда кипят страсти, иначе ей скучно. Вот Илья более разумен и уравновешен. Мать хорошо знает своего сына и может не беспокоиться.
        Теперь семья Фроловских сполна заплатила за свои грехи. Лене Людмила Ивановна зла не желала. Ее невестка - богатая наследница и осиротевшая дочь. Муж не должен бросать ее в такой тяжелый час. Это по меньшей мере некрасиво. А Людмила Болотова не любила некрасивые поступки и некрасивых людей. Неказистый Анатолий Федорович вызывал у нее физическое отвращение. Хорошо, что Лена совсем не похожа на отца.
        Однако смерть оказалась Фроловскому к лицу. Людмила Ивановна запомнит его не беспринципным коммерсантом и прожженным политиком, а человеком с простреленной головой и неожиданно спокойным, умиротворенным выражением лица. Уж она-то его разглядела во всех подробностях.
        Было почти утро, когда Илья вернулся в их с Женей комнату.
        - Следователь тебя терзал? - с явной тревогой в голосе спросила Женя, вскакивая с кровати со скоростью пожарного.
        - Это было не больно, - невесело усмехнулся он.
        Конечно, ведь Илья не убивал Анатолия Федоровича, а всего лишь провел ночь со своей женой. Это не преступление. Это катастрофа для Жени.
        - Он спрашивал тебя, где ты был с полуночи до трех ночи?
        - Да.
        - И что ты ответил? - Ее тоже интересовало его алиби.
        - Что был с тобой.
        - Все время и каждую минуту?
        - Конечно, пару раз я выходил. Имел непродолжительную беседу с хозяином дома. Насчет финансов Лены. Потом решил посмотреть, как дела у Маши. Я не сомневался, что у нее случится бессонница, - невесело усмехнулся Илья.
        - А что случилось у Лены? - Женя все-таки не смогла прикусить язык, хоть и очень старалась.
        - Женя, у нее умер отец. - Илья посмотрел на нее как на слабоумную.
        Она тут же подтвердила диагноз:
        - Лена очень расстроилась?
        - Ну не так, как мы тогда, с Машей. - Видимо, он пожалел ее и постарался воспринять всерьез. - Но ей тоже нелегко.
        - Ты, конечно, смог ее утешить. - Это был не вопрос, а утверждение. Типичное утверждение ревнивой женщины. Женя сама это услышала и тут же постаралась это как-то исправить. - Ты можешь все! - с непонятным энтузиазмом выкрикнула она.
        - Спасибо, но ты преувеличиваешь, - холодно отозвался он. - Если честно, меня гораздо больше сейчас волнует Маша. С ней весь вечер творилось что-то неладное.
        - Это можно понять. Ведь она знает, кто заказал ее родителей.
        - Этого я и боюсь, - вздохнул он. - Многие знания - многие печали.
        - Ты что же, подозреваешь, что Маша… Нет, это невозможно, - решительно заявила Женя. - Она совершенно не похожа на убийцу, она слишком милая.
        - А кто, по-твоему, похож? - вновь усмехнулся он.
        Вот поэтому, наверное, он с ней. Женя заставляет его улыбаться. А Лена - нет.
        - Этот наглый Корастылев похож, - вполне серьезно начала рассуждать Женя. - И ты, прости, и твой отец тоже. Он сильный. И твоя мама сильная женщина, но она слишком воспитанная. А еще, опять прости, Лена. У нее плохая наследственность.
        - Играешь в сыщиков?
        - Нет, ревную, - честно призналась Женя. - Я знаю, у меня нет никакого права. Это просто глупо. Мы этого никогда не касались. Но я бы хотела… просто быть в курсе. Чтобы не как гром среди ясного неба. Скажи, ты и Лена…
        - С любовницей неприлично обсуждать жену, - назидательно заметил Илья. Сел на кровать и, усадив рядом Женю, даже обнял ее. - Слишком много трупов вокруг, правда? - сочувственно произнес он. - Я-то надеялся, что хотя бы до Нового года никого не убьют.
        Но ей уже не было страшно и тревожно. Ей не хотелось считать трупы, когда ее нос уткнулся в его плечо. Когда пахнет Ильей, его одеколоном и кофе, ей хотелось считать разве что поцелуи. Видимо, он пил кофе, борясь со сном, пока она думала, что он утешает Лену. Господи, как хорошо! А если он ее поцелует, будет еще лучше…
        Игорь Петрович Болотов не любил врать. Поначалу и не умел. Заговаривать зубы налоговым инспекторам, уверять своих сотрудников, что у них копеечная прибыль и нет никакой возможности повысить зарплату, сваливать вину за не вовремя проведенный платеж на нерадивого бухгалтера. Это не про него. Хотя эти навыки необходимы каждому коммерсанту не меньше, чем секретарша, шофер, банковский счет и связи в администрации.
        Конечно, в результате длительных тренировок появился некоторый навык, но выйти в высшую лигу богатых лгунов Болотову-старшему так и не удалось. Даже несмотря на то, что ему пришлось близко общаться с Фроловским - обсуждать дела, делить прибыль, улыбаться и жать руки. Хотя отчаянно хотелось наброситься и терзать. Как терзали его девочку Борис и героин. А потом взорвать, смести с лица земли, чтобы нечего было даже в гроб положить, как поступили с его лучшим другом и женой лучшего друга, родителями Маши. Но нет, приходилось все время тренироваться во лжи и безразличии.
        Однако иногда Игорь Петрович терял контроль. Как это случилось прошлым вечером, когда он увидел свою приемную дочь в объятиях этого старого козла. Они танцевали, и он гладил ее по спине. Квазимодо коснулся Эсмеральды. Минотавр готов сожрать очередную жертву. Старый дурак не видит, что вышел из возраста Казановы. Девушки смотрят на него только за деньги или… из ненависти. Игорь Петрович подозревал, что Маша в курсе, кому обязана своим сиротством. Кажется, девочка решила подразнить акулу. Отец не мог ей этого позволить, он должен вмешаться и предотвратить катастрофу. Эту Машу он Фроловскому не отдаст ни за какие заводы мира. Он вмешался и теперь вынужден врать перед следователем.
        - Вечером мы обсудили с Анатолием некоторые коммерческие дела, потом я пошел спать. Мое алиби подтвердит жена, а я, соответственно, являюсь ее алиби.
        - В этом и состоит прелесть семейной жизни, - понимающе кивнул следователь Уфаев.
        В тот вечер в апартаментах убитого экс-депутата побывали, похоже, все гости. Маша, Елена, Игорь Петрович, Илья, Константин Корастылев своих визитов не скрывают, чего не скажешь о Сергее. Людмиле Ивановне, подругам Ильи и Кости там вроде бы делать было нечего. Хотя они тоже имели возможность заглянуть на огонек, потому что дом слишком большой и все по нему постоянно перемещаются.
        Вспоминая свои бесконечные разговоры со свидетелями, Уфаев решил, что почти у каждого есть мотив. Даже дочь Фроловского оказалась не так проста, как кажется. Экономка и охранник рассказали, что в последнее время папаша и дочурка часто и громко ссорились.
        - Он называл ее никчемной, поминал ее брата, - скороговоркой выдала сплетню экономка. - Мол, ты такая же, как он. Займись делом, а не только маникюром или найди нормального мужика. Я стар, ты без мужа. Если со мной что случится, ты все деньги оставишь в магазинах и казино.
        - А она что? - заинтересовался следователь.
        - Мол, все против нее. Семейка сгубила ее чистую любовь с мужем. А она не только красивая девка, но и умная. И сможет вести дела и без папашки…
        Вот так, даже у любящей дочери нашлась причина прикончить отца. Теперь она наследница и может жить и тратить как ей вздумается. Что ж, видимо, этот Фроловский сам виноват, что о нем никто не плачет…
        Женя представила себя котенком, уютно свернувшимся клубком на коленях хозяина. Так оно, по сути, и было. Илья сидел на кровати, а Женя лежала головой у него на коленях, и он гладил ее волосы, шею, только что за ушком не почесал. Но она все равно почти мурлыкала.
        Он думал о своем и одновременно о ней. О том, что ей неуютно и тревожно здесь. Иначе и быть не могло. Об этом нужно было беспокоиться до того, как пригласить ее сюда…
        У самого Ильи чувства были смешанные. Он не станет скучать по отцу Бориса. Но с его смертью как будто сделан еще один шаг. С каждым днем Илья удаляется от той Маши все дальше и дальше. Забывается ее улыбка, притупляется боль. А он уже привык к этой боли. Он не знает, чем заполнить эту пустоту. Ну разве что котенком, который благодарно и преданно лежит у него на коленях. Он подумал о том, что с Леной подобное было немыслимым. Она всегда вела себя как взрослая, серьезная, очень красивая и очень сексуальная женщина. Как будто играла роль, выверяя по сценарию слова и поцелуи. А Женя не боится быть смешной, откровенной, детской. Хорошо ли это?
        Если бы Людмила Болотова сейчас заглянула в их комнату, она, наверное, удивилась бы этой мизансцене. А Илье неожиданно понравилось. Просто сидеть, просто думать о своем и просто запутаться в Жениных волосах. Не словами, а тишиной, руками, дыханием говорить: «Все хорошо, все правильно, я с тобой!»
        В дверь не заглянула мать, но все-таки постучали. Илья с явным сожалением поднялся, стряхнул с коленей своего котенка и пошел открывать.
        На пороге маячила та, о которой он только что вспоминал.
        Елена Болотова все равно не смогла бы заснуть в эту ночь. Горе, конечно, было выносимым. Отец стар, и рано или поздно это должно было случиться. Но она не ожидала, что это так сильно выбьет ее из колеи.
        Черт побери, уже давно все идет не так, как надо! Почва как будто ускользала из-под ног, и каждый новый день приносил лишь новые неприятности. Незнакомое ощущение. Раньше ей приходилось переживать разве что из-за сломанного ногтя или туфель, которые оказались не слишком удобными. Конечно, однажды ее здорово расстроил Борис, но папа быстро все уладил. А в последнее время на нее ополчились два самых близких человека: отец и муж.
        Леной почти никогда и никто не был недоволен. Часто она ловила восхищенные мужские взгляды и завистливые женские. Она всегда щедро платила таксистам, парикмахершам и массажисткам. Почти не строила глазки мужьям подруг и не обсуждала, во всяком случае громко, недостатки чужих женских фигур. Всего этого хватало, чтобы ощущать себя не только красивой, модной и успешной, но и вполне милой, славной.
        Но с недавнего времени многое изменилось. Особенно злило Лену отношение отца. Она ведь была все, что у него осталось. А он, похоже, не понимал этого. Отец взялся ее попрекать, перевоспитывать, требовать невозможного. Неужели он не понимал, что она и так уже на грани? Он предал ее в тот момент, когда должен был поддержать. Лена возненавидела его за это. И приняла то страшное решение. Она вынуждена была поступить именно так, а не иначе. А сейчас должна выжать максимальную выгоду из произошедшего…
        Вся эта история лишний раз убедила Лену, что в женщине главное - мужчина, который рядом с ней. Как только она оказалась без Ильи, многое потеряло смысл. Зачем покупать дорогое белье, если никто его с тебя не сорвет? Зачем делать маникюр, если никто не поцелует твою руку? Нет, какие-то мужчины вокруг нее были. У инструктора по фитнесу великолепная фигура. Но нигде, кроме постели, с этим парнем показаться, естественно, нельзя. Подруги не скроют сочувственных взглядов. Опустилась до жиголо, сколько ты ему платишь за любовь?
        Нет, к настоящей женщине должен прилагаться успешный, богатый, умный, солидный мужчина. Такой, как Илья. Иначе она рискует оказаться той девушкой из светской тусовки, которая со всеми и ни с кем. Нет, она сделает все, чтобы Илья снова был с ней…
        Лена не стала ждать до утра и постучала в его комнату на рассвете.
        - Что-то случилось? - Илья вопросительно посмотрел на нее.
        Как будто жена должна объяснять свое желание увидеть мужа.
        - Илья, мне так плохо. Не могу поверить, что отца больше нет…
        Конечно, он не кинулся ее утешать, ответил вежливо и сухо:
        - Сочувствую. Тебе нужно принять успокоительное и лечь спать. Поговорим утром.
        Он так и держал ее на пороге. Эта девка, видимо, голая в его постели. И он мечтает вернуться к ней. Господи, как противно. Лена выпрашивает внимание и поддержку у собственного мужа. Ну уж нет, она не позволит с собой так обращаться, она все изменит. Прямо сейчас.
        - Это не может ждать до утра, - твердо заявила Лена. - Мы все решим сейчас. Вот, - она протянула ему руку и разжала ладонь, - это я нашла в кровати отца. И пока не знаю, кому это отдать - тебе или следователю.
        На ладони Лены лежала сережка. Золотая, с капелькой жемчуга и тремя бриллиантами. Илья сразу узнал ее, потому что сам выбрал. В прошлом году в подарок Маше на день рождения.
        Глава 4
        Костя Корастылев не сразу понял, как сильно лажанулся. Предполагалось, что у Фроловского будет почти светский раут с важными разговорами у мужчин и красивыми платьями у женщин. Поэтому со спокойной душой пригласил с собой Наташу. Все светское вызывало у нее трепет на генетическом уровне. Ее бабушка происходила из дворянского рода. Да и сама она говорила, что пошла в певицы, чтобы петь романсы из тех времен.
        Но как только гостья увидела хозяина дома, у нее изменилось лицо. И как выяснилось, необратимо. Костя не мог не заметить, что улыбается она принужденно, а сама сидит как на иголках. Почему? Ему было недосуг спросить. У самого Корастылева имелись дела поважнее. В определенных кругах ходили упорные слухи о болезни Фроловского и о том, что ему вот-вот понадобится преемник. У Кости имелось достаточно оснований претендовать на это место. Правда, на прямой вопрос босс своему помощнику так и не ответил. Но распорядился продать все свои легальные и не очень доли в различных предприятиях.
        - Мне больше не нужны акции, голоса в советах директоров, влияние. Все это шелуха, Костик. Нужны деньги и еще раз деньги.
        - А «Чугунмет»? - спросил осторожный Корастылев, зная особое отношение Фроловского к металлургическому заводу.
        - «Чугунмет», как всегда, не трогать, ты же знаешь. Это для меня заповедник. Мои двадцать процентов останутся у Лены, я уже сделал необходимые распоряжения. Этот подарок ей сейчас, как никогда, кстати. Будет чем Илью к стенке прижать. Вернее, к супружеской постели. А то он что-то хвост распустил не в том направлении. Нет,
«Чугунмет» - это семейное предприятие.
        Костю поначалу здорово изумлял такой расклад. После акционирования Фроловский единолично владел металлургическим гигантом, а теперь имеет лишь пятую часть доходов. Между тем чугун исправно гонят на экспорт, и прибыли там немаленькие. Это вам не фирма по стрижке пуделей и не отмывание денег в офшорах. Это серьезное предприятие, с традициями. Оно уже существовало, когда не было ни бизнеса, ни офшоров, ни Кости. Да еще расположено не где-нибудь за Уральскими горами, а всего в двухстах верстах от столицы.
        Но потом он узнал историю про Бориса и Машу и удивляться перестал. Конечно, дорого обошелся Федоровичу единственный сын. С другой стороны, на то и деньги, чтобы тратить.
        Честно говоря, Костя здорово завидовал сыну Анатолия Федоровича. С ним никто и никогда так не нянчился. Он, что называется, парень из низов и всего добивался сам. И конечно, не в белых перчатках работал. Зато теперь у него есть все, что нужно, что раньше он лишьтпо телевизору видел. К Новому году Костя подарит себе новый БМВ, а потом махнет с Наташкой на Бали. Наташка пока упирается, хочет стать второй Эдит Пиаф. Костя же не сомневался, что сделает из нее свою первую жену. А может, и последнюю.
        Ему особенно было приятно, что к ее совершенному телу и смазливому личику еще и мозги прилагаются, и честолюбие, и высшее образование, и воспитание бабушки-дворянки. Не девушка, а находка. Жаль, что с ней и с Фроловским так неприятно получилось. Но кто же знал…
        - Константин, я так понял, что после смерти Фроловского заправлять его делами станете вы. - Следователь смотрел на Корастылева вопросительно.
        - Его деньги принадлежат семье. А я - наемный служащий, - скромно ответил Костя.
        А про себя подумал, что все эти банкиры и заводчики теперь поубавят гонору и станут советоваться с ним. Не прав был Федорович насчет «все продать, лишь деньги оставить». Власть - это тоже хорошо. Острая приправа к деньгам.
        - То есть Елена Болотова может вас уволить? - продолжал допытываться Уфаев.
        Не уволит она его, потому что не захочет знать, кто чья «крыша», кто кому должен, не станет напрямую с уголовниками якшаться.
        Нет, Ленка будет получать свои проценты и брать деньги со своих счетов. А разборки и сферы влияния - это Костина забота.
        - Елена Анатольевна вряд ли будет вести дела сама, женщина все-таки…
        - То есть смерть Фроловского лично вам принесла выгоду? - не стал ходить кругами Уфаев.
        - С одной стороны - да. С другой - это головная боль. У Анатолия Федоровича были свои связи, а мне еще придется убеждать их работать со мной.
        Убедятся, никуда не денутся. Будут сильно упрямиться, он вспомнит о своих талантах взрывотехника. Хотя нет, время сейчас не то. Все пиджаки надели, и уже не малиновые. Часы с брюликами вместо золотых цепей. Солидными стали. Не будет никакого передела. Костя - уже давно правая рука Федоровича, и все, кому нужно, об этом знают. Правда, в последнее время Корастылев работал и на Болотова. Но это была временная мера. Во-первых, готовился совместный большой проект, а во-вторых, Косте понадобилось месяца на два убраться из столицы. Крепко на него обиделся один политик, с которым он поговорил без должного политеса. Федорович сделал вид, что отправил помощника в провинцию в ссылку, а сам хвалил за рвение. У него самого этот политик в печенках сидел. Денег просит, а пробивать через свою фракцию нужные поправки не торопится…
        - Где вы и ваша подруга были после полуночи? - Следователь все лез со своими вопросами, мешал думать.
        - Сначала я поговорил с Анатолием Федоровичем в его кабинете.
        - Том, что примыкает к спальне?
        - Да. А потом мы с Наташей были вместе. Надеюсь, понятно, что мы не в карты играли?
        Промолчит Костя и о том, что особой страсти между ними в этот раз не получилось. Его девушка была не в настроении.
        - Да ладно тебе, Наталь. Так и будем, что ли, лежать, как брат и сестра? - недоумевал Костя, пытаясь погладить ее грудь.
        - Перестань, - отворачивалась она. - Все вы одинаковые, мысли только о постели. А я, между прочим, живой человек. У меня не только бюст, у меня чувства есть.
        - С каких это пор ты со мной ничего не чувствуешь? - удивился он.
        - С того самого мгновения, как оказалось, что Фроловский - твой босс, - с неприязнью бросила она.
        - Подробности давай. - Костя перестал гулять по ее телу и сел на постели.
        - Да был один эпизод. Из жизни наивной студентки консерватории, которая мечтала стать звездой эстрады. Звездная дорожка пролегала через постель спонсора. Угадай с трех раз, кто это был…
        - Фроловский? - скривился Костя.
        - Он самый. Знаток песен и плясок. У шеста. Но я ему отказала.
        - И что? - Он уже знал, что ничего хорошего.
        - Ничего особенного. Меня спустили с лестницы.
        - Что?!
        - В буквальном смысле. Я пересчитала ступеньки в этом самом особняке. - Она произнесла это так, будто такое случилось не с ней. Почти безразлично. - Сломала ребро. Еще легко отделалась.
        - Фроловский столкнул тебя с лестницы? - Кулаки Кости непроизвольно сжались.
        - Да нет, мой продюсер проучил за строптивость.
        - А к Фроловскому какие претензии? Он что, сегодня пустился в воспоминания?
        - Да, Костя. Сделал пару грязных намеков, но я его отшила. Приятный вечер, ничего не скажешь. А самое противное, что ты - один из них.
        - Знаешь, я могу сделать девушке предложение. Она может его не принять. Бить не буду, - возразил он.
        - Да, со мной ты вполне любезен. А если не со мной? Представь, какая-то девка - а других по определению на таких вечеринках быть не должно - отказывает тебе в большой и чистой любви, даже не заглянув в твой бумажник.
        - Я предпочитаю свободных женщин, На-таль. Если дама пришла с другим, можно и нарваться. Поэтому в этот раз Фроловский вряд ли много от тебя ждал.
        - Кость, он явно считает меня путаной. Раз ресторанная певичка, значит, путана. Да еще и дешевая. Дорогие хит-парады возглавляют.
        - Наталь, не волнуйся, сейчас все иначе. Ты здесь не с продюсером, а со мной. И Федоровичу придется с этим считаться.
        Костя давно уже не испытывал перед боссом благоговейного трепета. Сын здорово подорвал авторитет и здоровье Фроловского. Теперь Корастылев мог разговаривать с ним на равных. И неуважения к своей женщине он не потерпит.
        Когда Сергей вошел в комнату, Маша стояла у окна и смотрела в темноту за стеклом.
        - Ну что, воительница, все враги повержены? Можно успокоиться? - поинтересовался он.
        - Вообще-то у меня другие планы, - откликнулась она неожиданно томным голосом.
        Повернулась, притянула Сергея к себе за пряжку ремня и забралась рукой ему под рубашку.
        - Не знал, что чужая смерть тебя возбуждает, - усмехнулся он.
        - Нужно убить дракона, чтобы жила принцесса, - беззаботно ответила Маша и лизнула его в ухо.
        Он давно не видел ее такой. Обычно ей было все равно. Сергею приходилось прикладывать немало усилий, чтобы ее руки сосредоточились на пуговицах его рубашки. Она лишь позволяла себя любить. Сейчас все было иначе. Маша действительно была возбуждена.
        - Ого! Значит, я влюбился в гейшу? - усмехнулся Сергей. - Или могу наконец-то почувствовать себя султаном? А ты - моя наложница. Да! Продолжай! Мне это нравится. Это заводит. Может, нам еще какую-нибудь красавицу в гарем пригласить?
        - Замолчи! - велела Маша, закрывая ему рот кляпом из долгого поцелуя.
        Ей не хотелось сейчас говорить. Только чувствовать, дышать, стонать. И наплевать, если услышат эти чужаки, что снуют по особняку и пытаются вычислить убийцу. Не получится! Это не убийство, а кара. Само небо покарало Фроловского.
        Здорово, что на свете резко уменьшилось число подонков. Этот негодяй больше не чувствует себя королем мира, больше не пьет дорогой коньяк и не лапает женщин. Он - прах, ничто. А Маша будет жить и наслаждаться жизнью. Вот прямо сейчас. Пир во время чумы. Танец на его могиле. Страсть и удовольствие, ласки и стоны в доме, где он умер всего несколько часов назад.
        Машу совсем не испугал допрос, хотя на некоторые вопросы она не могла ответить. Но ей даже понравилось разговаривать со следователем. Ведь сам этот разговор еще раз подтверждал: зло уничтожено. Фроловский умер, сдох, убит, застрелен. Как долго она его ненавидела! Никак не могла понять, как можно с такой легкостью распоряжаться чужими жизнями. Они были для него не людьми, а пешками в игре типа «Монополия».
        А ведь их любили, в них нуждались, без них было невыносимо. Разве он хоть раз задумался об этом? Видимо, поздравлял себя. Смерть родителей Маши стала актом устрашения, после которого Фроловскому не смели перечить.
        Все, его больше нет. А она есть! Ее ласкают, гладят, целуют. Любят! Как здорово, что рядом, как всегда, Сережка. Какой у него волнующий запах, не стариковский, плесневелый, от которого она, как могла, уворачивалась, а настоящий, мужской. Какие сильные у него руки, сильные и нежные. Хочется, чтобы они исследовали ее всю. С кратким или длительным визитом побывали везде. Обычно она любила, чтобы Сергей медленно ее раздевал, но сегодня Маша была напориста. Она торопилась. Она хотела как можно скорее, острее почувствовать его тело, свое тело. Чувствовать себя бесстыдной и абсолютно свободной. Ощущать, что существуешь, что ты есть, что тебя хотят, любят. Прямо сейчас, прямо здесь…
        Илья Болотов стоял на пороге своей комнаты в чужом доме и просчитывал варианты. Труп обнаружила Маша, на ее крик прибежала Лена. Маша утверждает, что близко пообщаться с Анатолием Федоровичем не успела. Только вошла, увидела, что он мертв. Однако сережка, ее сережка, лежащая на ладони Лены, эту версию опровергает. Если в постели Фроловского нашли сережку Маши, значит, своевольная девчонка пробыла у него в комнате много дольше. Возможно, он пытался ее изнасиловать, повалил на постель, а она его застрелила…
        Нет, этого не может быть. Илья этого не допустит, даже в виде версии. Эту сестру он должен защитить. Или Маша была настолько пьяна, что по доброй воле легла в постель к старикашке? Тогда находка Лены испортит ее отношения с Сергеем. Этого Илья тоже не хотел. Нельзя, чтобы следователь, Сергей, отец и мать узнали, что их дочь потеряла сережку в постели Фроловского. Нельзя, ни при каких обстоятельствах. Это сейчас самое важное.
        Илья посмотрел в глаза жены.
        - Лена, отдай эту серьгу мне. И пожалуйста, никому не говори, где ты ее нашла.
        Вот так. Она опять стала важным человеком в его жизни. Он опять смотрит на нее и говорит с ней, а не отмахивается, как от надоевшей мухи.
        - Илья, я сделаю для тебя все, что захочешь. Я ведь люблю тебя. Конечно, я отдам тебе эту вещь. Конечно, я буду молчать о Маше. Но что я получу взамен? Я осталась совсем одна, Илья. И ты мне сейчас очень нужен. Я хочу уехать из этого дома с тобой, хочу вернуться в наш дом. Я хочу снова почувствовать себя замужем за тобой. Ведь мы хорошо с тобой жили. По-твоему, я многого прошу?
        Он смотрел на нее и не понимал, что это - искреннее горе и мольба о помощи или хорошо просчитанная комбинация. Условие шантажистки или просьба несчастной женщины? Хотя почему он ее подозревает? Они так давно вместе, они столько вместе пережили, наверное, зря он был так категоричен, зря так разозлился на нее из-за Бориса. В конце концов, родственников не выбирают.
        В последние несколько месяцев на Лену сыпались неприятности: самоубийство брата, убийство отца. Если прибавить сюда еще и развод, получится такой коктейль, который вряд ли сможет выпить до дна хоть одна женщина.
        Он был слишком жесток с ней. Как будто забыл, что у него есть жена. Он вел себя недостойно. И по отношению к жене, и по отношению к Жене. Теперь все будет иначе. Он слишком увлекся новой для себя ролью - этакого Деда Мороза для бедной девушки, которая искренне радуется каждому подарку. Лену подарками не удивишь, но их связывает гораздо большее. «В горе и радости» они должны быть вместе.
        - Лена, я должен перед тобой извиниться, - подчеркнуто вежливо произнес Илья. - Все, что случилось в последнее время, неправильно. Пойдем, я помогу тебе собраться. Мы едем с тобой домой…
        Вот и все. Из тепла и уюта Женю выгнали на мороз. Дворняжке не место в роскошном особняке. Она знала, что это произойдет, но все же не успела подготовиться. Конечно, это был не совсем мороз, даже совсем не мороз, а натопленный салон такси. И в такой двусмысленной ситуации Илья остался любезным.
        - Ты же понимаешь, я должен побыть с женой. Я вызвал тебе такси.
        Видимо, Лене не терпелось отправить соперницу с глаз долой. И Илья с ней не спорил.
        - Мы еще увидимся? - глупо спросила Женя, очень быстро превращаясь из обласканного котенка в побитую собаку.
        - Я позвоню, - неопределенно ответил Илья, почти не глядя на нее.
        Вранье, которое означало: я не хочу тебя обидеть, но мой ответ - нет. Они больше не будут вместе. Эта связь с самого начала была странной. А вот в том, что теперь она закончилась, ничего странного нет…
        Женя очень быстро собралась и уехала из особняка. Она приняла правила игры. Не стала демонстрировать свои чувства, разве только смотрела на Илью так, будто собиралась опознавать его по фотографии лет через тридцать.

«Я хочу быть с тобой!» - крикнула она на прощание про себя.
        - До свидания, - произнесла вслух.
        Затем села на заднее сиденье автомобиля. Не любила место рядом с водителем, если за рулем не Илья. К нему хотелось быть как можно ближе, а с остальными - особенно незнакомыми, как этот плечистый коротко стриженный таксист, - нужна была дистанция.
        Женя снова оказалась на обочине жизни. Пустая квартира, слишком большая кровать, вечера с телевизором, молчаливые выходные. Не хочу!
        С того самого момента, как во время разговора с Леной у Ильи стал холодный, чужой голос, Женю бил озноб. Но в машине она довольно быстро согрелась и немного расслабилась. Предрассветные сумерки за окном, яркие рекламные щиты вдоль дороги, плавный ход хорошего автомобиля. Это успокаивало. Женя заставила себя перестать страдать и немножко подумать.
        Хорошо бы понять, что все-таки произошло у нее на глазах. Хотя она больше слышала, чем видела. Но и аудио и визуально сцена, разыгранная между Ильей и Леной, не слишком-то напоминала воссоединение любящих супругов. Илья явно не обрадовался, когда открыл дверь жене. Женя слишком хорошо его знала. Сначала он хотел побыстрее отделаться от гостьи. А затем вдруг растерялся. Именно тогда его голос стал чужим и напряженным. Повисла пауза. И в конце эта убийственная вежливость. Нет, скорее всего, дело все-таки не в чувствах, а в сережке Маши, которую Лена нашла в кровати отца. Ради сестры Илья готов пожертвовать многим. Он хочет быть хорошим братом. Его так воспитали: быть хорошим сыном, братом, мужем. Но неужели Лене нужен брак не по любви, а из вежливости? Через шантаж?
        Женя сама удивлялась своим мыслям. Еще пару месяцев назад она считала себя жалкой неудачницей, которую никто и никогда не полюбит. А теперь сомневается, что Илья может вот так запросто променять ее на свою красавицу жену. Еще пару минут назад ей было больно, но сейчас Женя почему-то не ощущала себя брошенной. Он буквально полчаса назад гладил ее волосы и рассеянно, как само собой разумеющееся, поцеловал в макушку. И что, и она сама, и ее макушка вдруг стали ему не нужны? Он неожиданно вновь воспылал чувствами к жене?
        - Так что там случилось-то, девушка? - прервал ее мысли голос таксиста. - Милиции понаехало, еле к воротам пробился. Грохнули, что ли, кого?
        - Я не в курсе, - попыталась отмахнуться Женя.
        Никогда не разговаривайте с неизвестными…
        - Зато я в курсе, - неожиданно зловеще заявил плечистый парень за рулем. - Грохнули хозяина дома. И я даже знаю кто. Стрелок-некрофил.
        Жене снова стало холодно. Откуда у таксиста такие сведения? Это же не водитель Фроловского. Этого парня она видит впервые в жизни. Его не было в особняке. Он ждал ее в машине с «шашечками» у ворот.
        - Вы не таксист, - внезапно охрипшим голосом пробормотала она.
        - И как ты догадалась? - издевательски усмехнулся он.
        Так кто же он? И куда ее везет?
        Глава 5
        Вадим Уфаев тоже позволил себе кофе на кухне особняка, сверкающей чистотой и новенькими агрегатами, о назначении половины которых он так и не догадался. Хорошо уже, что в его чашке плескался не привычный порошок из пакетика. Вадим подозревал, что в кофеварку вбухали, наверное, половину его зарплаты. «Не завидуй!» - оборвал он себя. Хозяину всего этого богатства уже не пить божественный напиток.
        Следователь смаковал кофе, старался не завидовать и думал.
        Итак, подведем итоги. Кто имел возможность убить господина Фроловского? Все, кто находился в доме. У кого были причины желать ему смерти? У всех, кто был в доме, исключая, наверное, прислугу. А может, не исключая, ведь следствие вряд ли в курсе всех темных дел и интриг.
        У пожилой экономки вполне может оказаться смазливая дочка, приезжавшая погостить и удостоившаяся внимания старого развратника. Понравилось ли это матушке? Только в том случае, если развратник упомянул дочку в своем завещании, что сомнительно. Охранников же иногда банально перекупают конкуренты. Пусть опера отрабатывают и эти версии.
        Так кто из них? Елена Болотова избавилась от папаши ради наследства. Илья, Игорь Петрович, Людмила Ивановна Болотовы - все вместе или каждый в отдельности - поквитались с Фроловским за его сына. Мария Болотова припомнила Анатолию Федоровичу все хорошее, что связано с ее родителями. Сергей Турбин любит Машу, а значит, тоже ненавидит Фроловского. Константин Корастылев явно не прочь занять освободившийся трон империи Фроловского.
        Оставшиеся гости - Наталья Вяземская и Женя Векшина - вроде бы не имели причин для убийства, зато их любимые мужчины имели. Возможно, дамы решили им помочь. Подозревать нужно всех. А на кого-то конкретного должны указать улики.
        Вадим уже давно мог бы уехать, необходимые следственные действия он уже провел. Узнал подозреваемых в лицо, выслушал то, что они хотели сказать. Теперь оперативники должны выяснить, о чем они умолчали. Связи, сплетни, предположения. Но Уфаев остался в особняке до утра. Ему нужно было дождаться начальства и с его согласия получить образцы для сравнительного исследования у всех подозреваемых.
        Следы пальцев рук сразу сняли на месте происшествия - в спальне погибшего. Прокурор области и начальник следственного комитета прибыли в пять утра и сначала долго здоровались с Игорем Петровичем, Ильей Болотовыми и Константином Корастылевым, говорили какие-то слова дочери покойного. И лишь после этого минут десять уделили следователю.
        В полшестого у хозяйки особняка, гостей и прислуги сняли отпечатки пальцев для сравнения. Всем предложили пройти исследование и на частички пороха на руках. И никто не отказался. Что это значит? Демонстрация под лозунгом «мне скрывать нечего»? Или есть хорошее средство для мытья рук? А возможно, убийца просто действовал в перчатках?
        Конечно, нужно дождаться заключения экспертов. Но Вадим не верил, что в нем будет написано имя убийцы.
        Под маской таксиста прячется маньяк? Тот самый стрелок-некрофил, который сначала расправился с хозяином дома, а потом притаился неподалеку и стал ждать, когда кто-то из гостей вызовет такси. Ведь гости обычно вызывают такси. Если их, конечно, не увозят в казенный дом на государственной машине. Но стрелок-некрофил знал, что не увезут. Ведь не они стреляли, а он.
        И вот он сначала из засады напал на настоящего таксиста, чтобы завладеть его машиной с «шашечками». А теперь собирается напасть на Женю. Зачем ему на нее нападать? Каков мотив? А нет никакого мотива. Маньякам мотивы не нужны. Им нужны жертвы…
        Что же это такое! Женя поверить не могла. Неужели ее хотят убить? Опять? Второй раз за полгода! Как будто в непосредственной близости от нее смонтировали и ввели в строй новенький конвейер по производству трупов. И он не простаивает ни дня.
        Или дело не в маньяке. Просто Илья и Лена решили от нее избавиться и вызвали такси с шофером-психопатом. Кстати, если бы транспортные фирмы оказывали подобные услуги, отбоя от клиентов не было бы. Надоела жена или кинул партнер по бизнесу - вызывай им такое такси и горюй потом над могилой жертв ДТП сколько влезет.
        Кстати, с Женей даже авария не понадобится. Достаточно завести в лес и бросить. Интересно, через сколько времени ее хватятся? На работе прогул запишут уже завтра. Родители забеспокоятся, если она им не позвонит, как обычно, в пятницу. А больше никто и не заметит…
        - Кто вы? - спросила Женя своего водителя, ожидая самого худшего.
        - Не стрелок-некрофил и не Джек-потрошитель, - ухмыльнулся он, не снижая скорости и не сворачивая в лес.
        Машина быстро шла по полупустой трассе: не все дальнобойщики уже проснулись. Может, все еще обойдется, вернее, объедется…
        - Но вы и не таксист! - как бы обличительно пискнула Женя.
        - Да не пугайтесь вы так, девушка. - Видимо, он заметил наконец, что от страха у нее зуб на зуб не попадает, скоро даже стоматолог не поможет. И пугать перестал. - Я журналист. Я регулярно прослушиваю милицейскую волну, вот и узнал про громкое убийство в Красивом Бору. Позаимствовал тачку брата, он у меня таксист. И поехал за подробностями. Дом большой, народу много. Кому-нибудь обязательно понадобится такси. Брат как раз работает в единой службе. Так что я услышал вызов по рации и - машина подана. Я надеялся выпытать что-нибудь у пассажиров. Да и пока стоял, вас ждал, тоже массу интересного услышал. Прямо возле моего бампера курили два опера, болтали про стрелка-некрофила. На таксистов ведь внимания особо не обращают. Как и на обслугу вообще. Вот вы, наверное, тоже из обслуги. Дом-то богатый, там у каждого своя тачка, да еще с шофером. А для вас такси вызвали. Как для обслуги или для любовницы покойника.
        - Любовницы покойника?! - Женю аж передернуло.
        - Ну конечно! - Водитель не оговорился. У него и здесь оказалась своя теория. - Пока покойный был жив, ее возил его личный шофер. А теперь хозяин преставился, наследникам на папашину зазнобу начихать. Приходится бедной девушке вызывать такси, причем за свой счет. Не на автобусе же среди ночи из этого бора выбираться. Но вы - не любовница.
        - Это еще почему? - Женя не поняла, это комплимент или как.
        - Потому что за вас мне мужчина уже заплатил, - сообщил ее собеседник. - Значит, вы официантка или певичка на вечеринке, в услугах которой больше не нуждаются.
        Заплатил? Видимо, Илья.
        - Лихо! - оценила Женя почти дедуктивный метод «таксиста».
        - А вы как думали! - самодовольно кивнул он. - Я не из тех журналистов, которые в кабинете сидят и через пресс-службы общаются. У меня нестандартные методы, нестандартное мышление и нестандартные гонорары.
        - Рада за вас. Однако сейчас вы как раз общаетесь через пресс-службу. - Женя решила немножко подпилить пьедестал, который воздвиг себе парень.
        - То есть? - удивился он.
        - Я - сотрудник пресс-службы, а не официантка или певичка, - призналась она.
        - Какой пресс-службы? - заинтересовался он.
        - Без комментариев, - с профессиональной холодностью заявила Женя.
        Не запишут ей прогул. Таксист-журналист не собирался отклоняться от маршрута.
        В восемь утра особняк опустел. Но Елена Болотова не стала дожидаться полной пустоты. Хозяйка ушла не прощаясь. Вернее, уехала со своим мужем в свой настоящий дом. Потому что дом там, где хочется, а не там, где приходится жить.
        Муж и жена уехали вместе. Игорь Петрович Болотов видел это из окна. Он поймал себя на мысли, что ему все равно, кто считает себя его невесткой. Он бы, наверное, предпочел для своего сына совсем простую девчонку. Без диплома об окончании лондонского колледжа, но с такой фигурой, которую не жалко испортить ребенком, а лучше двумя. Болотовы давно уже мечтали о внуках. Но и Илья, и Маша умудрились вляпаться в сложные отношения, которые не сулят тихих семейных радостей. И если Людмила Ивановна могла утешаться тем, что Лена подходит Илье, потому что красива, обеспеченна и хорошо воспитана, то Игорь Петрович почему-то ощущал фальшь, особенно в последнее время, особенно в этот уик-энд.
        Уж лучше автомат в руках, чем нож в рукаве. Кстати, о секретном оружии. Игорю Петровичу перед отъездом нужно перекинуться парой слов с Костей Корастылевым, причем желательно с глазу на глаз.
        Беседовать решили в хозяйском кабинете, оба не раз там бывали, дорогу знали. И неожиданно оба почувствовали себя хозяевами. Фроловский уж точно больше никогда не займет кожаное кресло за массивным дубовым столом. В него опустился Игорь Петрович. Костя не возражал. Старшим надо уступать. Да и власть - не всегда на виду. Серые кардиналы незаметны, но влиятельны.
        - Как я понял, ты сделал то, о чем я тебя просил. Не стесняйся, я в долгу не останусь, - сказал Болотов многозначительно.
        Все-таки босс - он. И готов щедро заплатить за хорошую службу.
        - Ничего не нужно, Игорь Петрович, - отмахнулся Корастылев. Теперь он мог себе это позволить. Не брать деньги - это роскошь, доступная в основном богачам. - Наши интересы совпали. Я это сделал не только для вас и для себя. Думаю, никто ни о чем не узнает. Все будет в порядке…
        Болотов услышал то, что хотел услышать. Теперь можно и уезжать.
        Машина Сергея скучала в ремонте, поэтому парню довелось поработать шофером у Игоря Петровича, Людмилы Ивановны и Маши. Серебристый «бентли-континенталь». Шестиступенчатая автоматическая коробка передач, разгон до сотни за пять секунд…
        - Слава богу, я уж думала, эта ночь никогда не кончится. - Людмила Ивановна облегченно вздохнула, когда автомобиль вырулил на трассу. - Осталось последнее испытание - похороны. Неприлично будет не пойти, он же наш родственник. Как говорят в деревне, сват.
        - Я бы все равно пошла, чтобы удостовериться. Вдруг понадобится осиновый кол? - зло усмехнулась Маша.
        - Не надо, милая, все грехи искуплены. Нужно забыть. Даже Илья забыл, он опять с Леной. Теперь можно не беспокоиться, а то крутилась возле него эта странная девица.
        - По-моему, сейчас и надо беспокоиться, - покачала головой Маша. - Мама, он же был как неживой. И вдруг такой поворот - завел себе любовницу. Я уж решила, ну все, оттаял. Живет не так, как заведено, а так, как ему хочется. Что-то чувствует…
        - Так, как хочется, не бывает, - перебила дочь Людмила Ивановна. - Жизнь - это не дискотека, а ринг. Нужно научиться держать удар и смиряться. Терпеть и смиряться. Иначе погубишь себя.
        - Плевать! - дерзко заявила Маша.
        - Девочка, есть вещи поважнее бунта, мести или что там еще. - Мать проявила терпение, как будто разговаривала с подростком.
        - Какие же, например?
        - Любовь, детка. Только она спасает.
        - По-твоему, Илья любит Лену?
        - А разве иначе они прожили бы вместе столько лет? - удивилась Людмила Ивановна.
        У Сергея имелся свой ответ на вопрос, заданный на заднем сиденье. Но он промолчал. Не хотел расстраивать будущую тещу. Раз Илья этого не делает, Сергей и подавно не будет. Он будет наслаждаться скоростью, управляемостью, системой стабилизации курсовой устойчивости…
        Конечно, он не ожидал, что Илья для Жени вызовет такси, а для жены распахнет дверцу своего «мерседеса». Быстро он сдался. Фроловский был бы доволен. Не зря он затеял эту вечеринку. Его дочка не будет плакать в одиночестве. Впрочем, Сергей всегда сомневался в искренности ее слез.
        Елена Прекрасная, хмыкнул он про себя. Скорее уж, Елена Опасная. Сочувствие от слова «чувства»? Насколько Сергей знал Илью, речь здесь шла о чувстве долга. Неужели Болотовы этого не замечают?
        Сергей не мог отделаться от ощущения, что родители Маши разговаривают как в телевизоре. Может быть, это и хорошо. «Прикинь, да» от них не услышишь, все серьезно и аргументированно. Нормальный русский язык. Другое поколение. Он все понимает. Но иногда за красивыми словами теряется суть.
        Родители уверены, что Илья и Лена - прекрасная пара. А кто такая Женя? Странная девица без роду без племени. Вернее, род у нее есть. Но лучше Болотовым с ее родителями не знакомиться. Это вам не владельцы особняков и не депутаты, даже не бывшие. Любой труд, в принципе, почетен. Но зона, куда много лет ходят на работу родители Жени, явно находится вне зоны интересов успешного предпринимателя Игоря Петровича и его супруги с консерваторским образованием.
        Даже Сергею бывало нелегко. Он - друг Ильи со школьных времен. И тетя Люда не раз угощала его чаем с шарлоткой, а дядя Игорь чинил его велосипед. И это плюс. Но минусов все же больше. Мама-пенсионерка, папа давно развелся с ними и пропал. Оперское прошлое и настоящее начальника службы безопасности «Чугунмета». Немало, но и не фонтан. У избранника Маши вполне может быть своя служба безопасности и
«бентли» с шофером. Деньги к деньгам.
        Однако любовь и преданность не купишь. Что нужно, чтобы прошлое перестало терзать? Дорогой психотерапевт или терапевтическое же путешествие куда-нибудь на Мальдивы? Нет, чтобы откупиться от Машиных бед, не хватит и платиновой кредитки. Да у Сергея и нет таких денег. Понадобились фантазия и решительность. Радикальные меры.
        И он на них пошел. Для нее. Он пока не знает, чем все это обернется. Катастрофой или избавлением. В любом случае Сергей не мог больше смотреть, как страдает его любимая. Он сделал это. Остается надеяться, что когда она все узнает, то его поблагодарит, а не проклянет.
        Про убийство в Красивом Бору сообщили во всех утренних новостях. Журналисты вспомнили послужной список Фроловского: от депутатства до современных деловых и политических связей. Кому было выгодно его устранение? Оказалось, что недавно как раз началась борьба за передел сфер влияния по добыче кокса, а это тесно связано с металлургией. У Фроловского есть акции и интересы и на угольных, и на металлургических предприятиях. Кроме того, Анатолий Федорович спонсировал одну из крупных партий, активно лоббировал законопроекты. А впереди выборы…
        Версия про стрелка-некрофила, неуловимого наемного убийцу, оставляющего свою уникальную подпись, весьма убедительно звучала с экрана. Перечислялись его предыдущие подвиги. Утверждалось, что он действует внаглую. Будто специально бросает вызов и охранникам своих ВИП-жертв, которые не могут защитить клиентов, и правоохранительной системе, которая бессильна поймать убийцу. А он снова и снова пулями высекает крест на мертвых телах…
        Вадим Уфаев убавил звук маленького телевизора, стоявшего в его рабочем кабинете, и открыл форточку. Было душно и накурено. В воскресенье, да еще после бессонной ночи, соображалось с трудом. Но нужно было провести оперативное совещание. И он его проводил.
        - Сдается мне, Турбин специально подсунул нам и прессе этого некрофила, - высказался начальник убойного отдела областного УВД. - Хотел увести следствие подальше от своих хозяев.

«Это версия или зависть к бывшему коллеге, который теперь получает раз в пять больше и не стоит навытяжку перед генералами?» - подумал Вадим. Однако рациональное зерно в словах опера было.
        - Мы еще раз проверили, - доложил заместитель начальника убойного отдела. - На дверях и окнах нет следов взлома. Никто не пробирался в дом и через крышу. В особняке Фроловского вообще нет следов присутствия незваных гостей.
        - Значит, убийца - кто-то из званых? - предположил Уфаев.
        - Или кто-то изнутри открыл этому некрофилу дверь, подменил запись видеонаблюдения, проводил до спальни хозяина, а потом так же незаметно вывел убийцу. Стоило ли огород городить? Не лучше было бы самому взять в руки пистолет и сэкономить деньги? - вслух размышлял главный по расследованию убийств.
        - Не лучше, если заказчица - слабая женщина. Если отдача от пистолета не собьет ее с ног, она грохнется в обморок от вида крови, - усмехнулся Уфаев.
        - Да и не каждый мужик мараться захочет, - подхватил заместитель. - Но я сомневаюсь, что все было так. Если убийца - чужак, значит, он призрак. Не оставил никаких следов. Ни обуви, ни пальцев. Не видел его никто, не слышал. Так не бывает.
        - Что ж, выходит, мы ищем призрака, - подвел итог следователь. - Или стрелок-некрофил - один из тех, кто был в особняке. А это значит, как говорят в плохих фильмах, что мы возьмем его за задницу. Круг подозреваемых не так уж широк. Нужно просто отработать каждого. Хозяйку, гостей, прислугу. И я не исключаю, что мы охотимся вовсе не за стрелком-некрофилом, а за стрелком-некрофилкой…
        Глава 6
        Таксист не свернул с заданного курса, но двор, куда он привез Женю, был ей не слишком знаком. Новостройка в престижном районе. Квартира улучшенной планировки. Верхний этаж с живописным видом из окна. Женя и сама пока не верила, что все это ее. Буквально на днях она перевезла свои вещи в квартиру с планировкой и видом. В эти выходные она вообще-то должна была праздновать новоселье, а не краснеть и бледнеть в присутствии жены своего любовника.
        Откуда хоромы? - возникает вопрос. Нет, уже не возникает, уже многозначительно молчит. Ну откуда бывают хоромы у русских барышень? От папы, мужа или любовника. Чтобы самой заработать, особенно через ипотеку, надо стать как минимум генеральным секретарем какой-нибудь партии. Женя же работала пресс-секретарем. И хотя в ее компании регулярно платили премии, она могла себе позволить лишь съемное жилье.
        Жене там не слишком нравилось. Обои старые, мебель продавленная и пропыленная. Илья тоже не пришел в восторг, когда однажды, пока он ждал Женю, на его ботинок напал таракан. И это при том, что ответственная квартиросъемщица с последней получки отказала себе в торте (сметанном, с черносливом и орехами!), но приобрела ловушку для тараканов. Оказалось, зря отказалась от мучного.
        После инцидента с вероломным нападением исподтишка Илья недолго думая досрочно преподнес Жене невероятный подарок к Новому году - квартиру! Уютную, трехкомнатную, которую Женя могла обставить по собственному вкусу и по его кошельку.
        Она не сразу поверила, что это правда. Ведь Женя не из тех женщин, которым дарят меха, драгоценности и квартиры. Но с другой стороны, нужно же ей и Илье где-то встречаться. Женя убедила себя, что Илья купил жилплощадь не столько для нее, сколько для своих встреч с ней. И перестала беспокоиться. Но теперь ситуация изменилась…
        Явиться по новому адресу одной рано утром в воскресенье было грустно и как-то неловко. Женя долго возилась с замком, а в коридор вошла, как в музей, ощущая себя взломщиком, который в любой момент готов кинуться наутек. Но делать было нечего, бежать некуда…
        Половину воскресенья Женя отсыпалась, совершенно потерявшись в кровати, которая, казалось, была размером с прошлую ее комнату в однокомнатной квартире. В обед Женя минут пятнадцать любовалась новенькой электрической плитой, встроенной в итальянскую кухню, но так и не решилась нажать на ней какую-нибудь кнопку. Тем более что огромный холодильник, тоже явно иностранного происхождения, был пуст, как книжный шкаф Жениного зятя - оперативника в колонии строгого режима. Затем она опустилась на стул - не по-кухонному удобный. Посидела, повосхищалась, как будто находилась в гостях, а питаться отправилась к маме.
        Сестра Света с мужем и сыновьями тоже явилась на традиционный воскресный ужин. Женю ждали кулебяка, чай с плюшками и очередное сногсшибательное предложение от родни.
        - Жека, я тебе жениха нашел! - провозгласил супруг Светы Павлик, раскрасневшийся после трех рюмок. - Во-о такой парень! Иностранец. Из Киева к нам его занесло. Лучше конечно бы из Крыма. И тебя к нему прикомандировать. А самим в гости к вам ездить, пузо у моря греть…
        - Ты жениха мне выбираешь или себе санаторий? - улыбнулась Женя.
        Еще недавно такие разговоры заставляли ее краснеть и чувствовать себя товаром, который залежался на складе, несмотря на семидесятипроцентные скидки. Родственники готовы ее даром отдать, вот хотя бы этому украинцу.
        Но теперь у нее есть Илья. Или пусть даже был. Все равно с недавних пор она знает себе цену.
        - Что за хлопец, почему я не в курсе? - оживился отец Жени.
        - Слава богу, значит, хотя бы не осужденный по кличке Миша Киевский. - Женя не собиралась относиться к этому всерьез.
        - Не боись, Жека, мы тебе плохого не посоветуем, - заверил ее Павлик. - Этому передачи таскать не придется. Он нам даже не коллега. Бери выше. Он предприниматель.
        - И что же он предпринимает? - Даже Света заинтересовалась.
        - Возит на наш рынок украинское мясо и, конечно, сало. Я с ним на рынке и познакомился. Разговорились. Устроили дегустацию сала под горилку. Мировой мужик. А вот с бабами не везет. Жена-то у него имеется, но родить ему все никак не может. Если ему другая родит, он на ней в момент женится. Так что давай, свояченица. Подсуетишься - будешь как сыр в масле кататься. То есть в сале…
        - Ты придумал тоже, Павлик, - покачала головой мама Жени. - Зачем суетиться? Женя его еще в глаза не видела, а ты уже - рожай. Для мужиков это, может, дело нехитрое. Не нравится мне этот предприниматель. С женатыми вообще свяжешься - пожалеешь. И себя. И жену его.

«В точку. Причем болевую», - вздохнула Женя. Про себя. А «вслух» улыбнулась. Родителям и так положено волноваться. Пусть хотя бы вид дочери им скажет: «Со мной все в порядке». Ведь обычно она разговорчивостью не отличалась.
        - Мама, Женьке скоро тридцатник, - напомнила Света несколько обличительно. - Если не родит от украинца, останется надеяться только на инопланетянина.
        Женя все-таки покраснела. Хорошо хоть племянники смотрят мультики и сидят перед телевизором, а не за столом. Добрая она, ее сестра Света. Всегда поддержит мужа во всех начинаниях. Примерная жена. В отличие от ее слишком разборчивой и непутевой младшей сестры.
        - Есть у нас Инопланетянин. В третьем отряде отбывает, да, гражданин начальник? - обратился Павлик к тестю. - Кликуха у него Инопланетянин. Потому что в Москве в гостинице «Космос» он когда-то работал. Еще в советские времена. Но я его не советую. На путь исправления не встал, режим нарушает, зубов нет. Соглашайся, девка, на хохла!
        Это давно стало дежурной застольной темой. Все равно как «наши не умеют играть в футбол» и «на пенсию не проживешь». Так и «когда же нашу Женю хоть кто-нибудь возьмет замуж».
        Женя не обижалась, они же волнуются. Скоро тридцатник, а девка не пристроена. В их райцентре феминисток или бизнес-леди отродясь не водилось. Да и Женя не из таких. Но всему же есть предел.
        - Вообще-то у меня все в порядке! - говорил уже не только ее вид, но и сама Женя. - У меня есть мужчина. И между прочим, он подарил мне квартиру.
        Если бы у ее родни челюсти были вставные, они бы уже с грохотом упали на стол. А так посуда не пострадала.
        - Мужчина? - недоверчиво пробормотала мать.
        - Квартира? - изумилась Света.
        - Брось заливать - сантехника вызову! - хохотнул Павлик.
        - Сантехник после евроремонта не требуется, - задрала нос Женя. - Я просто совсем недавно переехала. Устроюсь на новом месте - позову вас в гости.
        - Ты серьезно? Или чтобы мы от тебя отстали со своими женихами? - уточнил отец.
        - Но вы же меня знаете.
        - Вот именно! - воскликнула Света. - Ты - с мужчиной? С реальным мужиком, от которого будет пахнуть потом? Он будет храпеть рядом с тобой?
        Илья не храпит, а пахнет от него дорогущим одеколоном. Презентация этого аромата прошла две недели назад с большим размахом в какой-то «Галерее». Женя слышала, как об этом говорили Лена и Людмила Ивановна. И подозревала, что речь идет о ресторане, а не о собрании картин. Презентация аромата! Как далеко все это от этого застолья с кулебякой, собственноручно испеченной мамой, и клюквенной настойкой, собственноручно приготовленной папой.
        Другой мир. Может быть, этот мир и не хуже мира презентаций и заказных убийств, даже душевней и искренней. Но скучнее. Женя всегда хотела вырваться из зоны строгого режима, работники которой обсуждают в основном приказы Федеральной службы исполнения наказаний, сплетни и сериалы. В родном райцентре Жени треть населения сидела, вторая треть их охраняла, третья - пила. Многие совмещали.
        И никто не интересовался Пастернаком и логистикой и не вскакивал на автопилоте, когда женщина входила в комнату. Нет, Женя предпочла бы мир, где Илья.
        У дочери сверкали глаза и разрумянились щеки, но мама Жени не первый день жила на свете.
        - Вот это новости! - поразилась она. - Давай, дочь, все по порядку. Кто он? Откуда? Сколько ему лет? И что значит - купил квартиру?
        Кто он? Ее любимый мужчина. Откуда? Послан ей небесами. Хотя, конечно, все должно быть по форме. Отец еще и по всем учетам его проверит. У него не забалуешься.
        - Мы вместе работаем, он в некотором роде мой начальник, - уклончиво ответила Женя.
        Скажи она прямо, за столом разгорелась бы дискуссия, куда ее отправить: на конкурс писателей-фантастов или лечиться от мании величия.
        - Так у тебя служебный роман! - поняла Света. - На тебя обратил внимание начальник твоего отдела? Надеюсь, он не лысый и на пенсию не собирается?
        - Это точно, - подтвердила Женя.
        - Вы только познакомились и уже решили жить вместе? - Мать чувствовала подвох.
        - Мы не живем вместе, мы встречаемся.
        - Но он купил тебе квартиру…
        - Да, купил.
        - Как содержанке?!
        - Мама, просто у него есть деньги.
        - Он еще и богат? - встряла в допрос сестра. - Как же его зовут? Брэд Питт?
        Света начала всерьез опасаться, что Женя выдумала себе любовь, совсем свихнувшись от одиночества.
        - Его зовут Илья, - честно ответила Женя.
        - Не старый. Симпатичный. Богатый. И свободный? Так не бывает, - не сомневалась Света.
        - Да, он женат, - с вызовом ответила Женя. Ей надоело это кудахтанье. - И не надо меня обсуждать или осуждать. Я просто хочу, чтобы вы знали…
        Но по выражению их лиц она поняла, что они предпочли бы не знать. Она будто нарушила семейный ритуал, скомкала финал многоуровневой игры «Найди жениха для Жени». Банально связалась с женатым мужчиной.

«Не ожидали от тебя», - было написано на этих лицах. Второй раз за один день Жене пришлось поспешно ретироваться без малейшей надежды на прощальный поцелуй. И даже без обычной порции маминых плюшек с собой, что было уж совсем несправедливо…
        Женя решила вернуться из райцентра в город на стареньких «жигулях», которые предоставил в ее распоряжение отец. Не зря же она не пила клюквенную настойку и встретила все удары даже без местного обезболивания.
        Несмотря на мороз, мотор завелся быстро. Женя вела машину не слишком уверенно. Но надо же когда-то учиться. Все-таки плохо ехать лучше, чем хорошо идти. К тому же переключение скоростей немного отвлекает от грустных мыслей…
        Вообще-то она совсем не собиралась делать сегодня официальное заявление. И в обозримом будущем представлять Илью своей семье. Хотя можно было бы и похвастаться. Женихом он был завидным. Правда, женатым. Да и Илья все равно не пошел бы знакомиться с ее родителями. Сложно его представить на их низком диванчике из чехословацкого гарнитура, напротив серванта и Павлика.
        Но что сказано, то сказано. Скрасить ситуацию могло только одно. Если бы то, что рассказала Женя семье, было настоящим, а не прошлым. Без будущего.
        Нет у нее никого. Илья вернулся к жене. А Женя, как обычно, осталась одна.
        Если бы не вечернее выступление в ресторане, Наташа целый день провела бы в постели. Без сна, накрывшись одеялом с головой. Ей было тошно, противно, мерзко. От произошедшего. От этих людей. От себя самой. Ее словно опять спустили с лестницы, да еще и вываляли в грязи.
        Она уехала из столицы, вернулась домой в провинцию. Здесь меньше платят, но, если пару раз отклонишь непристойные предложения, получишь репутацию несговорчивой барышни, и от тебя отстанут. К тому же у Наташи появились местные покровители. Например, Костя. Ей казалось, что жизнь налаживается. И тут…
        Фроловский остановил ее в коридоре особняка, возможно, подстерег. И, взяв под локоть, буквально втащил в свою спальню.
        - Надо же, как тесен мир. Кто бы мог подумать, что ты снова станешь моей гостьей.
        - Разве мы на «ты»? - обдала его холодом Наташа, избрав для такого случая роль Снежной королевы.
        - Я здесь со всеми на «ты». Тем более с тобой. Ты, как я понял, что-то типа эскорта для Костика.
        - Вы поняли неправильно.
        Она заставила себя посмотреть ему в глаза. Спокойно, с некоторым пренебрежением, чтобы он понял, что все изменилось. Ей не двадцать лет, и у нее нет продюсера-сутенера. И как она только умудрилась вляпаться в такое дерьмо? Внучка потомственной дворянки. Пусть и ресторанная, но неплохая певица.
        - Знаешь, когда ты в тот раз сделала мне ручкой, я стерпел. Мол, наверное, обознался, ты не из таких. Но теперь вижу, что ты еще та штучка. Костя, конечно, моложе. Но деньги-то у меня!
        - Поздравляю! Вы в отличной компании. Она хотела было уйти, но он не позволил.
        Перегородил дорогу. Не оставил ей выхода. И тогда…
        Ее разбудил телефонный звонок. Разбудил? Значит, она все-таки заснула. Наташа отдернула одеяло, посмотрела на часы на прикроватной тумбочке: около трех дня. Звонок раздался кстати, ей уже пора собираться. Она включила трубку радиотелефона:
        - Да.
        - Спишь, Наталь? - Это был Костя. - А я тут хочу тебе стрелку забить. Вечерком, после того, как откривляешься со своим микрофоном, поедем в баньку, а?
        Конечно, он выпендривается, Костя ведь может говорить нормально. Но видимо, не считает нужным. Чего с ней церемониться…
        В горле возник ком. Захотелось швырнуть телефон об стену.
        - Никуда я с тобой не поеду. И не звони мне больше, - холодно и зло отрезала Наташа. - Как же вы меня достали! Не хочу больше знать никаких продюсеров, депутатов и спонсоров. Ясно?!
        - Да ты чего? Я же пошутил. Все будет прилично, - заверил он. - Только ты и я. Настоящая финская сауна. Парилка, бассейн, потом чай с бальзамом. Наташка, не дури, я за тобой заеду в ресторан.
        - Я не хочу тебя видеть. Не сегодня. Возможно, никогда не захочу. Мне действительно нужно отмыться. Но уж точно не с тобой в сауне. Пригласи кого-нибудь еще. Мне нравится компания моего микрофона… - И она бросила трубку.
        У Ильи и Лены супружеское ложе было размером с автостоянку для грузовиков. Очень удобно. Можно спать вместе, но так и не встретиться. Что они и сделали в воскресенье. Конечно, была некоторая неловкость в возвращении Лены в огромную квартиру Болотовых в элитном доме в центре города. Но они старались не думать об этом.
        Лена хотела, чтобы все было как раньше. Она просто вернулась домой после того, как погостила у отца. Здесь ничего не изменилось. Вот и ее любимые духи, как прежде, стоят на туалетном столике. Единственное, что поменялось за эти месяцы, так это мода. Этой зимой носят фиолетовое. Ну и цвет! Но Лена уже приобрела и сапоги и сумочку.
        Конечно, Илья отвык от всех этих ароматов и журналов мод. Но он рассудил, что, раз решение принято, не нужно больше сомневаться. Правда, какое-то время, очень недолго, он чувствовал себя загнанным в ловушку. Он вроде бы уже привык сам выбирать. Его как будто отпустили на волю, а теперь опять приглашают в клетку. Вежливо, но неумолимо.

«Неправильно чувствуешь, неправильно мыслишь, - внушал себе Илья по дороге из особняка. - Ты еще радоваться должен, что тебе дали шанс помочь, уберечь от неприятностей». Конечно, трудно поверить, что его хрупкая, милая сестренка могла кого-то застрелить. Но, с другой стороны, она до сих пор не оправилась от своей потери. Горе меняет человека, ожесточает.
        А вот для той Маши он ничего не сделал. Не защитил, не спас. Напротив, оставил наедине с чудовищем. Илья, встречаясь с Леной, практически свел свою сестру Машу с братом своей девушки Борисом. Так же веселее. Можно вчетвером на дискотеку сходить, на пикник поехать. Кто же знал, что за вежливой улыбкой сына их хороших знакомых скрывается оскал наркомана и садиста. Предугадать было нельзя, предотвратить тоже. И все равно он никогда не сможет простить себе, что она умерла, а он живет. Лучше бы наоборот.
        Он устал думать об этом. Устал попрекать самого себя акциями завода - отступными, которые Анатолий Федорович заплатил им за гибель Маши. Нужно смириться. Нужно спасать другую Машу. Если для этого нужно вновь каждый день видеть Лену, он согласен. Не такая уж большая это цена. Ей хотя бы не нужно ничего объяснять. Илья не любил новых знакомств именно потому, что приходилось или молчать о важном в его жизни, или рассказывать о таком, о чем говорить не было сил. Наверное, поэтому ему было так легко с Женей. Она узнала все сама. Провела, так сказать, независимое расследование. Но он не должен думать о Жене. У него есть Лена. А она знает еще больше. Двое потерпевших кораблекрушение всегда поймут друг друга.
        Несмотря на паршивое настроение, Наталья Вяземская пела в этот вечер на редкость хорошо. Репертуар Патрисии Каас, Мадонны, Лауры Кристи. Некоторые посетители ресторана даже жевать переставали - шли танцевать. Она не удивилась, когда ей передали букет цветов. Несколько кроваво-красных роз. Музыка действует даже на сытый желудок. Или Костя решил зайти с тыла.
        Все должна объяснить записка, приложенная к букету. Наташа развернула ее и прочла:
«Я знаю, что произошло в особняке. Предупреждаю, со мной не надо ссориться. Готовься платить по счетам».
        Глава 7
        Утро понедельника началось с мороза. Во всяком случае, такое подозрение возникло у Жени после изучения из окна закутанных прохожих. Неказистый, зато точный термометр остался на старой квартире. Видимо, жильцам дома улучшенной планировки такие приборчики ни к чему. В их иномарках исправно работает печка. Женю же волновал вопрос, что надеть под пуховик.
        Чтобы доподлинно узнать, сколько ледяных иголок вонзятся в нее, как только она выйдет из своей элитной многоэтажки, пришлось включить домашний кинотеатр и пощелкать по спутниковым каналами в поисках прогноза погоды. Наконец выяснилось, что сейчас минус пятнадцать. И это не предел.
        Женя заранее поежилась и налила себе кофе погорячее. Правда, она все еще умудрялась пить растворимую бурду. Так и не решилась поближе познакомиться с электрической плитой. А вот включить в розетку шнур от чайника у нее получилось, натренировалась на работе.
        К новым условиям жизни Женя привыкала с трудом. Когда рядом находился Илья, она была страшно занята тем, как бы обнять его лишний раз, поэтому роскошную машину, вкусный ужин в тихом ресторанчике и другие бытовые мелочи почти не замечала.
        Теперь же она чувствовала себя так, будто у нее над головой вдруг раскрылся большущий модный журнал, откуда вынеслось торнадо и затянуло Женю внутрь, как Элли в Изумрудный город. И от этого глянца с непривычки у нее режет глаза.
        Конечно, ее квартирка ни в какое сравнение не шла с хоромами Болотовых, а относилась к добротному среднему классу, но Жене и это казалось невероятным шиком. А главное, сколько места!
        Раньше зона ее нервических перемещений была ограничена окном и шкафом, теперь география значительно расширилась. Три просторные комнаты, огромная кухня, длиннющий коридор, невероятная ванная с поручнями, боковыми фонтанчиками и новомодными кранами. Спасибо, что там имелся и обычный душ, а то Женя осталась бы вчера немытой.
        Господи, как бы ей хотелось жить здесь с Ильей! Или хотя бы быть здесь с ним, а не бродить по этим квадратным метрам, как одинокое привидение…
        Спускаясь в непривычно стерильном лифте со своего верхнего этажа и потом открывая электронный замок подъезда, Женя чувствовала себя обеспеченной, успешной и какой-то заграничной. Но дверь захлопнулась, и началась реальность. Дорога на работу. «Жигули» не повторили вчерашнего подвига, заводиться долго отказывались. А
«мерседес» за Женей больше не приедет.
        У нее нос покраснел от холода, прежде чем машина тронулась с места. Да и печка не слишком спасала. Пока ехала, Женя мечтала о подогреве сиденья и встрече с начальством. Вот бы увидеть Илью, хоть мельком в коридоре. Лучше подольше в лифте и желательно наедине. И лифт же еще может сломаться…
        Не сломался. И Илью она не встретила. Села за рабочий стол и включила компьютер.
        - Эльвира не злобствует? - с дежурной тревогой спросила коллега Аня, ворвавшись в кабинет пять минут спустя.
        Эльвира Павловна - это начальник пресс-службы. И когда у нее портится настроение, главным в названии ее должности становится слово «пресс», попасть под который никому не хотелось.
        - Представляешь, дочка заявила, что две косы - не гламурно. И потребовала двадцать две с разноцветными резиночками, - закатила глаза Аня, выныривая из дубленки. - И эта любительница гламура еще не вышла из детсадовского возраста. Что же будет к институту?
        Женя улыбнулась. Она тоже была бы не прочь опоздать, сооружая маленькой и миленькой дочери прическу. Только где ее взять - дочь?
        - Эльвира не злобствует? - эхом раздалось в кабинете еще через десять минут.
        Коллега Юлечка, блондинка, одетая во что-то стильно-меховое, едва не свалилась со своих каблуков. Так спешила на работу.
        - Как мне надоела эта беготня, - надула она губки, плюхаясь в свое кресло. - Ну почему у нас начальник - не мужчина? Тогда у меня было бы полное право приходить позже. Ведь я бы ему объяснила, что только тетки с пучком и в калошах являются вовремя. И лишь потому, что им не нужно скакать на шпильках и наносить на свой пучок сначала бальзам, потом кондиционер…
        - Ты бы спросила у него: вы хотите, чтобы у вас работали тетки? А он ответил бы: нет, я хочу, чтобы у меня работали нимфы, пусть и опаздывающие, - подхватила Женя.
        Раньше ей казалось, что Юля бросает такие камешки и в ее огород. Она-то пришла вовремя и не на шпильках. Но с недавних пор Женя знала себе цену. Да и коллеги не оставили без внимания ее ставшие вдруг яркими, облегающими наряды и засиявшие глаза.
        - Мужика себе нашла! - сделали они вывод. Вообще-то вчера потеряла…
        - Самый наш главный босс - как раз мужчина. И еще какой! - напомнила Аня. - Кстати, слышали в новостях, что его тестя грохнули? В выходные, на загородной вилле. Стреляли сначала в живого, а потом в мертвого. Достал он кого-то. И очень сильно.
        - Тестя? Это отца жены? - уточнила Юлечка. - Хорошо, если бы грохнула жена и ее посадили бы. Я даже готова носить ей передачи, лишь бы вместе с Ильей Игоревичем…
        - Я слышала, что у них и так нелады. - Аня всегда была в курсе последних сплетен.
        Личная жизнь коллег, а особенно начальства, интересовала ее даже больше размера выписанной в этом месяце премии. Ведь деньги кончаются, а сплетни - никогда.
        - Боже, может, это как раз мой шанс?! - оживилась Юлечка.
        - А как же твой Стасик? - осторожно поинтересовалась Женя.
        Юля им все уши прожужжала про своего нового парня. И в рестораны водит, и бриллианты дарит, и цветами заваливает. Зачем искать от добра добра?
        - Да ну его, - помрачнела Юлечка.
        - Почему? - изумилась Аня. - Бриллианты оказались фальшивыми? А «тойота» - перекрашенными «жигулями»?
        - Да нет. При деньгах он. Только кое-что за бабки не купишь. Не может он кое-что. Вернее, может, но при помощи каких-то растирок. А они так воняют! - сморщила носик блондинка.
        - Импотент, что ли? - хихикнула Аня.
        - Что-то вроде. И это в тридцать семь лет! - Юлечка была в отчаянии. - Уж лучше бы ему стукнуло семьдесят. Хоть не долго бы я с ним мучилась. А так вся личная жизнь под откос… Нет, Илья Игоревич лучше во всех отношениях. Моложе, богаче, и пахнет от него очень приятно.
        Женя уткнулась в пресс-релиз. Все вокруг как будто сговорились напоминать ей о запахе Ильи. А у нее от этого - ком в горле.
        С самого утра Сергея атаковали звонками из столицы. Хотя он и не работал в пресс-службе, с журналистами дело имел. Как-то вдруг оказалось, что половина корреспондентов криминальных новостей, с которыми он пересекался еще по своей оперской работе, теперь добывают сенсации в Первопрестольной. А он всегда слыл парнем общительным, так что знакомых в московских газетах и телекомпаниях у него хватало. Иногда они были ему полезны - удавалось порадовать Эльвиру Павловну и бесплатно тиснуть заметку или сюжетец о «Чугунмете» - флагмане отечественной металлургии.
        Но сегодня Сергей чувствовал себя немцем, попавшим в окружение. У него одновременно трезвонили и рабочий телефон, и мобильный. Наступали единым фронтом со всех сторон.
        - Серый, знаю я, что ты там был. Ну давай, рассказывай, кто Фроловского грохнул? - Теледеятель, которого узнавала по голосу вся страна, разговаривал с Сергеем как с родным.
        - Без комментариев, - усмехнулся его собеседник.
        Вообще-то это он привык задавать вопросы.
        - Да ладно тебе. Свои люди - сочтемся. Дело-то громкое…
        - Меня точно оглушило, - согласился Сергей. - Все, что я знаю, Фроловский убит выстрелом в голову. Потом его изрешетили пулями в виде креста. Кто нажимал на спуск, не в курсе. Не присутствовал, не привлекался.
        - Ну хоть разговоры-то какие вокруг, а? Стрелок-некрофил - это понятно. А может, подражатель? Я слышал, его любовница юная замочила. Мол, улику какую-то она в его постели оставила.
        - Не наблюдалось при нем никакой любовницы, - произнес Сергей как можно равнодушнее.
        А у самого по спине пробежал холодок. Нет, этого не было и быть не могло!
        - Тогда что же, может, дочка захотела досрочного наследства?
        - Может, и захотела, мне не докладывала.
        - Сереж, я тебя не узнаю. Ты вообще не собираешься проводить собственное расследование? Служба безопасности ты или глухонемой?
        - Безопасности «Чугунмета» это убийство не угрожает. - Во всяком случае, Сергей на это надеялся.
        - Убийство одного из акционеров не угрожает безопасности предприятия? - не поверил журналист.
        Сергей поспешил от него отделаться. Наверное, первый раз в жизни его не увлекало расследование громкого преступления. Он, конечно, знал, что будет резонанс. Будут копаться в грязном белье Фроловского. Вспоминать вехи большого пути: в политику пришел с большой должности на крупном заводе, принадлежал к такой-то партии, поговаривали о криминальных связях, но не пойман - не вор. Семейное положение - вдовец, старший сын - то ли наркоман, то ли больной, долго лечился, не помогло, несколько месяцев назад он покончил с собой. С дочерью повезло больше. Известная красавица, завсегдатай светских тусовок, замужем за успешным бизнесменом. Версии убийства стандартные: деньги, политика, семейные неурядицы. Если расправа произошла не на улице или в подъезде, а в охраняемом загородном доме, скорее всего, это семейные разборки.
        Но Сергей вовремя подсуетился, и теперь все в основном обмусоливали стрелка-некрофила. И все-таки добрались до жареного. Значит, имеется информатор, который слил, кто был в доме и кого можно подозревать. Наверное, прислуга, охранник или милиционеры. И этот кто-то сболтнул про молодую любовницу.
        Господи, неужели имеют в виду Машу, его Машу? И что это еще за улика в постели? Сергей должен во всем разобраться, понять, что это, утечка информации или дезинформация…
        В понедельник у Наташи был выходной. Она сидела дома, пыталась читать что-нибудь умное и сложное - «Доктора Фаустуса». Сегодня она была полностью согласна с Томасом Манном: чтобы стать признанным гением, нужно продать душу дьяволу. Без этого никак! Не прославишься, не напишешь, не сыграешь, не споешь. В белом платье в монастырь, наверное, идут, не на сцену, не к микрофону. Без голоса в шоу-бизнесе обходились, без спонсора - никак. А нечистая сила - достаточно серьезный покровитель.
        Ее размышления прервал визит незваного гостя. Костя Корастылев явился с букетом цветов и бутылкой дорогого вина. Наташа открыла ему дверь в джинсах и в майке, без прически и без косметики, но все равно показалась ему очень сексуальной. Огромные черные глаза, по-русалочьи распущенные волосы, стройная фигура. «Красоту не пропьешь», - про себя усмехнулся он. Наташка его впустила, что уже хорошо.
        - Ну что, Снежная королева, оттаяла? - поинтересовался он. И по-хозяйски сразу же прошел в гостиную, достал из стенки фужеры. - Давай это дело отметим.
        - Какое дело? - осторожно спросила она.
        - Нашу, так сказать, первую ссору и первое примирение.
        Наташа спорить не стала. Если честно, теперь она Костю боялась. Ее первая любовь, неожиданно объявившаяся через столько лет. Спонсор, покровитель. Сила. И если честно, не совсем чистая. Девяносто девять процентов из ста, что письмо вчера ей прислал он. Напомнил, кто в доме хозяин. Ведь она забыла, что с ним ссориться опасно. Нет, он уже давно не простой парень, ее школьный друг. Он бандит, к тому же богатый. Он может ее купить, убить, а еще запротоколировать и подшить к делу ее визит в спальню Фроловского.
        Она бы не хотела, чтобы стало известно о том, что случилось в особняке между нею и хозяином. В тот первый раз, да и в эти выходные. Следователь как минимум увидит здесь мотив. Да и без внимания желтой прессы она обойдется. Наташа уже представляла себе громкие статьи: «Ресторанная певичка не пожелала петь для олигарха. Что ж, не исключено, что теперь она возьмет в руки микрофон разве что в клубе женской колонии общего режима…»
        Правда, Наталью удивило, что Костя прислал ей угрозы в письменном виде. Марать бумагу он был не мастак. Может быть, все-таки не он? А кто? С кем она была в особняке, кто мог оказаться в курсе этой грязи? С кем еще она ссорилась в последнее время? Кому должна платить по счетам за букеты, драгоценности, рестораны и «типа красивую жизнь»?
        - Открывай бутылку, а я приготовлю твой любимый салат с курицей и ананасом. - Наташа заставила себя ему улыбнуться.
        С Костей ссориться действительно себе дороже. Наталье не нужны ни подозрения, ни сплетни. Роль радушной хозяйки наверняка ей удастся. Итак, к женщине пришел мужчина. Скорее любовник, чем враг. А может быть, и то и другое. Но об этом думать нельзя. Можно мило улыбаться и делать вид, будто ничего не произошло…
        За окном быстро стемнело. Наташа негромко включила музыку, зажгла свечи, накрыла на стол. Вот только переодеваться не стала. Сойдет и так. Хотелось хоть в этом остаться самой собой. Они пили сладкое и терпкое крымское вино, болтали о лете.
        - Сто лет не была у моря, - сказала Наташа первое, что пришло на ум, лишь бы не проговориться о письме и об убийстве. - Раньше мы с родителями почти каждый год отдыхали в Алуште.
        - А мы с мамашей никуда не ездили. Все лето я во дворе в футбол гонял. А про Алушту от тебя только слышал. Иногда воображал тебя на берегу, и, заметь, купальника на тебе не было. А что, это идея! Я ведь теперь могу туда поехать и полпобережья скупить. Представляешь, Наталь, море, солнце, я и ты без купальника. И нет этих толстых отдыхающих с орущими детьми. Давай рванем к морю, когда потеплеет. Ну их, турецкие берега. Алушта так Алушта. Хотя, конечно, это не самое крутое местечко, братаны меня засмеют. Мы им не скажем, да, Наталь?
        Костя заговорщически подмигнул своей девушке. А она подумала, что, несмотря на все подозрения, ей легко общаться с этим парнем. Может быть, «платить по счетам» будет совсем не больно, а даже приятно?
        Лена Болотова поняла, что жизнь, наконец, входит в привычное русло, все самое плохое позади. Голову пора гордо вскинуть, плечи расправить, потому что на нее больше не давит этот груз - самой заниматься организацией похорон. Все сделает ее муж. Ей же оставалось отвечать на шквал соболезнующих звонков и раздумывать, какое бы платье прикупить для скорбного дня. Лена надеялась, что церемонию прощания покажут по телевизору, ведь ее отец был постоянным спонсором одного из каналов. Значит, нужно выглядеть на все сто.
        Нельзя сказать, что отец и дочь были близкими людьми, поэтому Лена переживала утрату слегка формально. «Наверное, это даже хорошо», - подумалось ей. Она до сих пор вздрагивала, когда вспоминала, что творилось с Болотовыми на похоронах Маши. Они ведь и теперь еще не отошли после того ужаса. Нет, спасибо. Какое счастье, что ей такие переживания не знакомы. Она будет печальной и красивой.
        Ее мобильник в очередной раз затренькал, когда она лежала на кровати с кипой модных журналов и каталогов, выискивая черное платье посимпатичнее. Только ей приглянулась новая коллекция Дольче и Габбаны, как пришлось отвлечься. Оказалось, звонит Вероника - дочь владельца сети столичных супермаркетов и невеста иностранного графа и в последнее время лучшая Ленина подружка. Они вместе ходили в фитнес-клуб на Чистых прудах.
        - Папаню твоего жалко, - вздохнула Вероника. - Вчера по телику видела ваш особняк. Неслабые хоромы. Нужно туда как-нибудь завалиться, устроить party. Танцы нон-стоп и побольше коктейлей. И ты заодно отвлечешься. Ты вообще как? Держишься?
        - Держусь за Илью, причем двумя руками, - не без удовольствия сообщила Лена.
        - Да ну?! Неужели помирились? Впереди второй медовый месяц? - оживилась Вероника.
        - Думаю, да. Хорошо бы нам с ним съездить куда-нибудь в Арабские Эмираты. Хочу экзотики, роскоши, жары. Ну ты понимаешь…
        В этот момент сотовый пронзительно и незнакомо пропищал. Лена уже решила, что трубка сломалась, но экран услужливо подсунул шпаргалку: «Сообщение». Лена поскорее отболтала про Эмираты и про то, что первый и единственный муж - это гораздо респектабельнее развода и развязной ухмылочки инструктора по фитнесу. Отключив Веронику, Лена уставилась на свой телефон, как на незнакомого зверя.
        Она была твердо убеждена, что эсэмэски - способ сэкономить на звонках для бедных студентов. У нее хватало средств не набирать, а говорить, причем при желании даже часами. Поэтому, чтобы прочитать неожиданное послание, ей пришлось сначала наугад потыкать все кнопки, а потом заглянуть в инструкцию. Наконец, СМС-ларчик открылся.
        Сообщение гласило: «Я знаю о том, что произошло в особняке. Со мной не нужно ссориться. Готовься платить по счетам».
        - Это еще что? - возмутилась Лена и нетерпеливо нажала на кнопку адресата сообщения.

«Номер не определен» - зловеще значилось там.
        Глава 8
        - Скоро Новый год!
        Обычно это говорят с некоторым удивлением: мол, только что мимозы на 8 Марта получили, а уже елку пора наряжать, как время-то летит, бестрее, чем сверхзвуковой истребитель…
        Иногда это произносят мечтательно: скорее бы Новый год, шампанское, мандарины и не работать.
        Но начальник пресс-службы «Чугунмета» сказала это строго, словно дело происходило в школе и скоро контрольная по линии роно.
        - Да, скоро Новый год. Но это не значит, что вы будете бегать в поисках костей на холодец и отпрашиваться на детские утренники. У нас очень много работы. Именно сейчас. Благотворительность, отчеты, корпоративные мероприятия. Так что расслабляться будете после 31 декабря.
        Начальница раздала подчиненным план трудовых подвигов на ближайшую неделю. Аня приуныла. Когда ей все покупать для оливье? Юле тоже не очень понравилось, но потом она передумала:
        - Вау! Да я каждый день буду видеть Илью Игоревича. И он меня. А ведь меня трудно не заметить, правда? - Она тряхнула длинными волосами.
        Женю список сначала порадовал. Вдруг трудотерапия поможет от душевных ран? Но после слов Юлечки она поняла: ей грозит не закрытый перелом души, а открытый. На виду у всех, в том числе и у Ильи.
        Беседа продолжилась в обеденный перерыв, в столовой. И совершенно неожиданно Женя увидела там Илью. Когда не было времени на пафосный ресторан, шеф вполне мог отобедать вместе с подчиненными. Сейчас он что-то обсуждал с замом по производству.
        Женя не сразу поняла, что ей надо делать: броситься к Илье или выбежать прочь из столовой, превратившейся вдруг в пыточную камеру. В результате она взяла себе овощной салат. Вообще-то от волнения Женя могла победить в конкурсе, кто съест больше хот-догов. Так что лучше не начинать.
        - Мужчина моей мечты! - вздохнула в сторону Ильи Юля.
        - Думаю, тебя ждет трудная охота, - предупредила Аня. - Хотя я и слышала о неладах с женой. Наш шеф в порочащих связях замечен не был. Даже секретарша у него - дама средних лет, мать двоих детей, на аэробику не ходит.
        - Девочки, так не бывает, - авторитетно заявила Юлечка, - все мужчины одинаковые. Ко всем можно подход найти. Это с виду он такой серьезный, а сам не прочь налево сходить и даже сбегать…

«Все правильно», - усмехнулась про себя Женя, удрученно жуя помидоры. Илья уже сходил налево, с ней. И даже квартиру ей купил. Значит, Женя - его порочащая связь? Банальный романчик, который точно был у каждого мужчины и, наверное, у каждой женщины? И у всех так же замирает сердце и хочется одновременно и плакать и смеяться, случайно поймав любимый взгляд? И она его поймала! Схватила, как спасательный круг. Илья наконец-то на нее посмотрел.
        Он смотрел на Женю и одновременно рассеянно слушал своего собеседника. Речь шла о ремонте второй доменной печи, который во что бы то ни стало нужно отложить до после праздников, чтобы не сорвать плановую поставку под конец года. А он думал о том, что у нее опять несчастный вид, который лишает ее всякой привлекательности. То ли дело его жена, даже в печали она невероятно сексуальна. Где нужно разрез, где нужно декольте и постоянно эта призывная полуулыбка и этот притягивающий взгляд. И что только он мог найти в этой понурой девушке за соседним столиком? Конечно, он помнил, что рядом с ним она становится совсем другой. Глаза сияют так, что солнце не нужно. Но лучше бы об этом забыть. Он должен думать о Лене, о том, как будет утешать ее сегодня ночью. Да, именно так: должен и будет… - Ну вот, я же говорила! - победно улыбнулась Юля, приняв его взгляд на свой счет. - Илья Игоревич уже не может оторвать от меня глаз! И это при том, что он еще в мини-юбке меня не видел.
        Если и бывает польза от совещаний, то и от совещаний с коллегами. Там можно устроить мозговой штурм и выдать креатив. Совещания же с начальством обычно настолько формальны, что вместо новых мыслей провоцируют старую головную боль.
        Следователь Вадим Уфаев совещался сегодня с самого утра. Сначала в областной прокуратуре, потом в УВД, потом с представителями Генеральной прокуратуры и МВД. К полудню в понедельник он был убежден, что одно совещание плавно перетекает в другое, а потом запланировано еще совещание, чтобы обсудить итоги двух предыдущих.
        На нормальную же работу времени, как всегда, не хватает. Версии об убийстве Фроловского Вадим слышал в основном по телевизору. А с операми из убойного отдела и из МУРа сумел поговорить ближе к обеду, после совещания у очередного генерала. Правда, они его ничем особенно не порадовали. Занимаясь привычной оперской работой, парни пошептались со своими информаторами, но так и не узнали, кому больше всего мешал экс-депутат.
        - Лучше всех в этой компании стрелять умеет Корастылев, - вслух размышлял Уфаев. - Все-таки служил в разведроте. Участие в боевых действиях и все такое. Держал в руках не только «стечкин».
        - Бывший милиционер Сергей Турбин огневую подготовку тоже не через компьютерную игру сдавал, - хмыкнул начальник убойного отдела.
        - Значит, у нас так и нет нормальной версии, - вздохнул Вадим.
        И тут ему позвонил Сергей Турбин и огорошил:
        - Что за улику вы нашли в постели покойника?
        - Не понимаю, о чем ты. Самого покойника только и нашли.
        - А как насчет предмета женского туалета? - не отставал шеф службы безопасности.
        - Ты о биде, что ли? - удивился следователь.
        - Вадим, не финти, если не хочешь, чтобы тебя процитировали некоторые СМИ. «У следствия большие проблемы сантехнического характера»…
        - Но я правда не понимаю, о чем ты.
        - То есть подозреваемого у вас нет? - уточнил Сергей.
        - Подозреваются все! - отрезал Уфаев.
        Сергей нашел своего босса в столовой и, проявив полное равнодушие к судьбе второй доменной печи, потребовал аудиенции совсем по другому поводу.
        - Извините, что прерываю, но, Илья, мне нужно с тобой поговорить. Прямо сейчас.
        Не до церемоний. Он должен все выяснить. Намек столичного журналиста мешал ему, как гвоздь в ботинке.
        Заместитель директора по производству слегка поморщился. Сергей Турбин напоминал ему школьника с пятерками по всем предметам и двойкой по поведению. И эта демонстрация, что он на «ты» с руководством. Стоило Сергею слово сказать, как начальник вскакивал и готов был «говорить прямо сейчас».
        - Хорошо, мы как раз закончили. - Илья поднялся из-за стола. - Пойдем ко мне в кабинет.
        - Рассказывай про улику из койки убиенного, - сразу же потребовал Сергей.
        - Я не понимаю, о чем ты. - Илья был невозмутим.
        - Элементарно, Ватсон, - не отступал Турбин. - Есть сведения, что в постели Фроловского нашли важную улику. Но следак об этом молчит, никого на допрос не дергает. Значит, не милиция нашла. А кто? Например, прислуга. А кому в таком случае вещичку притащат? Хозяйке. А может быть, сама хозяйка и нашла. Только Елена официально не просто заглядывала, а заходила в комнату к отцу. И потом, это ваше воссоединение. Почему ты опять с ней?
        - Потому что она моя жена, - устало ответил Илья.
        - А неделю назад ты об этом не знал? Что-то ты темнишь, брат. Не удивлюсь, если дело касается Маши. Не надо делать из меня дурака. Фокус по превращению тайного в явное - моя работа. Так ты ничего не хочешь мне сказать?
        В лифте они оказались не единственными пассажирами, и у Ильи появилось время, чтобы подумать: открывать карты или спрятать подальше в рукав.
        Стемнело по-декабрьски рано. Женя думала о конце рабочего дня без особого энтузиазма. Работа хотя бы немного отвлекает от грустных мыслей, кроме того, всегда остается крохотная, но надежда, что ее вызовут на ковер к начальству. А дома - ничего хорошего, все то же одиночество, правда, в более дорогих, чем обычно, декорациях. Тут еще разболелся зуб, а может, зубы. После обеда не переставая ныло с левой стороны. Такое с ней иногда случалось, то ли от мороза, то ли от нервов. Почему-то рядом с Ильей у Жени ничего не болело, а без него все превращалось в пытку.
        И еще это предновогоднее настроение. У всех, кроме нее. Казалось, что всюду пахнет елкой и мандаринами. В магазинах вовсю скупали подарки. По улицам шли люди с предвкушением праздника на лице.
        Женя тоже любила Новый год. Считала, что лишь из-за него можно терпеть зиму, демонстрировать навыки конькобежца на улицах в вечно разъезжающихся сапогах, накладывать целый слоеный пирог из кремов на сухую, обветренную кожу. Все это ничего, если потом будет много выходных, огоньков, пузырьков в шампанском и сладких подарков.
        Правда, любой праздник омрачит мысль, что отметить его не с кем. Пока все веселятся и зажигают бенгальские огни, Женя будет сидеть одна перед телевизором и стараться не жалеть себя и не плакать. Или поедет к родителям и выслушает от Павлика в который уже раз: «Ну что, попросила у Деда Мороза мужа?»
        Она так надеялась, что в этом году все изменится. Будет, по любимому выражению ее мамы, все как у людей. Даже лучше. Как у счастливых людей.
        Женя запрещала себе мечтать, но все-таки представляла, что сможет смотреть не на президента с его обращением, а на Илью с бокалом шампанского. Господи, ну почему бы Анатолию Федоровичу не стать жертвой убийцы после 31 декабря, чтобы не портить праздник ни себе, ни людям?
        Хотя, наверное, не это, так другое… Илья все равно ушел бы от нее. Что ему делать рядом с такой девушкой, как Женя? Она не интересна никому, даже самой себе. Глупо было рассчитывать, что их отношения затянутся… до Нового года.
        - Готовы? - Эльвира Павловна в шубе возникла на пороге их кабинета.
        Трое сотрудниц недоуменно переглянулись. Вообще-то они собирались через полчаса идти домой.
        - Первый пункт плана! - нахмурилась начальница.
        - Благотворительный вечер в драмтеатре. - Аня быстрее всех сориентировалась, нашла нужную бумагу на своем столе и прочитала вслух нужную строчку. - Но он же зачеркнут!
        - Да, сначала предполагалось, что Илья Игоревич с супругой не смогут присутствовать на мероприятии из-за траура, - подтвердила Эльвира Павловна. - Но планы изменились. Они нашли в себе силы даже в этот трудный момент. Потому что благотворительность - это очень важно. Наше предприятие шефствует над детским домом, покупает оборудование для женской консультации, оплатило трем своим работникам лечение за границей. Все это вы и должны будете сообщить журналистам на сегодняшнем благотворительном балу в театре.
        - Что ж вы не предупредили, - не сдержалась Юля. - Я бы сбегала домой, вечернее платье надела.
        - У меня дети дома не кормлены, - вздохнула Аня.
        - А меня не пустят в театр в таком виде, - трезво оценила себя Женя.
        Явиться на бал в джинсах и черной водолазке! Золушка с ее тыквой отдыхает.
        Эльвира Павловна критически осмотрела свою гвардию.
        - Ладно, Анна, сегодня можете идти домой. Но завтрашнее мероприятие уже целиком на вас. Юлия, вы прекрасно выглядите и без декольте. Евгения, на балу вам танцевать не придется, не надейтесь. Вы нужны для общения с прессой. А пресса обычно тоже носит джинсы. Так что вперед, девочки!
        К понедельнику у Маши Болотовой эйфория полностью прошла. Осталось чувство удовлетворения, а потом навалилась тоска. Жизнь вдруг показалась какой-то пресной и пустой. Маша часто испытывала подобное. Будто все происходит не с ней или не взаправду, ничего по-настоящему не увлекает. Скучно. Желать больше нечего. Каждый час тянется целый день. Однако она решила бороться с собой и после обеда обложилась тетрадками, книжками. Прилежная студентка, да и только. После Нового года - сессия, а Маша всегда сдавала экзамены сама, не через папу, не за деньги. И факультет специально выбрала не слишком интересный. Решила закалять характер, преодолевая трудности. Она подозревала, что по той же причине Илья женат на Лене. Из-за необъяснимого чувства вины перед ушедшими. Оно не отпускает, не дает расслабиться, запрещает быть счастливым…
        Около шести вечера Маша сделала перерыв в закаливании, пошла на кухню, выжала себе мандариновый сок и с высоким бокалом уселась перед телевизором. Минуты три она блаженно прихлебывала пенно-сочную жидкость и смотрела новости. Сюжет про убийство Фроловского окончательно испортил ей настроение, и она швырнула учебники на пол. Легче не стало. И тут пришел Сергей. Ничего не скажешь, вовремя!
        Обычно он смотрел на нее влюбленными глазами, но сейчас выглядел расстроенным и рассерженным.
        - Ты ничего не хочешь мне сказать? - прямо с порога с вызовом спросил Сергей.
        - А ты мне? - не осталась в долгу она.
        - Ну и тон, похоже, ты вообще не умеешь извиняться. - Он злился все больше и больше. - Маша, я долго терпел твои выкрутасы. То ты заигрывала с Корастылевым, то с этим старикашкой. Ты, наверное, вообразила себя Матой Хари? Решила выведывать секреты и наносить удары через постель?
        - Запоздалый приступ ревности?! - хмыкнула Маша.
        Она совершенно не чувствовала себя виноватой, скорее Сергею придется извиняться. Как всегда.
        - А по-твоему, я должен молчать и терпеть?
        - Мог бы вызвать его на дуэль, поступить как мужчина. Или ты так и сделал? Прострелил ему башку и все остальное на дуэли в его спальне? - задала она провокационный вопрос.
        - Про его спальню лучше спросить у тебя, - отозвался он. - Ты у нас, оказывается, большой специалист по койкам. По-твоему, это игра такая? А то, что ты меня унижаешь, наплевать? Почему я должен объяснять следователю, что моя девушка делает в спальне чужого мужчины? Ты развлекаешься, а расплачиваются за это другие. Спроси своего брата, почему он снова с женой?
        - Почему? - Маша впервые насторожилась. Вся остальная гневная тирада не произвела на нее никакого впечатления. Пока Сергей изображал прокурора на суде, она рассеянно листала подобранный с пола учебник.
        - Потому что Лена нашла в кровати своего отца твою сережку, - сообщил Сергей.
        - Что?! - Маша явно изумилась и непроизвольно схватила себя за ухо, словно старалась нащупать всесильную сережку - новое средство приворота мужей. - Это странно, она же…
        Но тут спохватилась. С чего это ей оправдываться? Маша перешла в наступление. Посмотрела на Сергея, как на грузовик, обрызгавший ее с головы до ног водой из грязной лужи.
        - И ты решил мне отомстить, да? А заодно подзаработать.
        - И каким же это образом, интересно знать? - Пришла пора ему удивляться.
        - Да я тут новости посмотрела, очень любопытную они версию выдвинули, ссылаясь на источник в кругах, близких к расследованию. Мол, по счастливой случайности наш человек оказался в гуще событий. Я так поняла, ты теперь не мой парень, ты - источник. Ты же с этим журналистом знаком. Мы его с тобой на концерте Стинга встретили. Ты меня ему представил…
        - Да, представил. Нет, я ему ничего не сливал, - отрезал Сергей. - Но лучше бы ты так не стремилась переспать со всеми своими врагами. Тогда и нечего было бы сливать журналистам.
        - Отлично! - зловеще улыбнулась она. - Ты считаешь меня шлюхой. Прекрасно! Твое мнение меня абсолютно не волнует. Ясно? Можешь в прямом эфире его высказывать. Мне наплевать. А сейчас уходи отсюда. И как можно скорее. И как можно дальше…
        Женя просто не могла на это смотреть. Благотворительный бал обернулся вечером выражения соболезнований Елене Болотовой. Когда после официальных речей все переместились к банкетным столам, к Елене Анатольевне с сочувственным видом потянулись все: от губернатора до главы конкурирующего металлургического предприятия. Они целовали ручки даме и пожимали - ее супругу. Илья просто ни на минуту не отходил от жены.
        А Женя - от стола с закусками. Ведь она даже не могла залить горе шампанским, которого было в избытке. Черт ее дернул вообразить себя автоледи и приехать на своих «жигулях». Запить не могла, оставалось заесть.
        И Женю понесло. Тарталетки с икрой сменяли рулетики с креветками. За морепродуктами последовали фаршированные помидоры и мясное ассорти. Женя стояла у стола, отвернувшись от гостей и шума, и почти давилась слезами и едой.
        - Ты что, сюда есть пришла? - услышала она строгий выговор. И чуть не подавилась.
        Эльвира Павловна всем своим видом выказывала недовольство.
        - Евгения, ты пригласила журналистов на завтра?
        - Конечно, еще днем сделала рассылку по электронке, - энергично закивала Женя.
        - Я не стала бы так доверять компьютерам. Нужно пойти и лично напомнить о времени и месте.
        Женя пошла. Вернее, протолкалась к тем журналистам, которых успела узнать в лицо. Одна из них - совсем даже не в джинсах, а в короткой кожаной юбке - как раз оттеснила Юлечку и сунула под нос Илье Болотову цифровой диктофон.
        - Расскажите нашим читателям, в связи со смертью одного из акционеров «Чугунмета» в компании произойдут серьезные перемены?
        - Не волнуйтесь, акции остались в семье, - многозначительно заявила Елена Болотова.
        Женя не хотела знать подробности семейной жизни и поспешила отойти подальше. Журналистку она отловит потом. А сейчас ей что-то нехорошо. Тяжело как-то. На душе и в желудке.
        В дамской комнате легче не стало. Но не сидеть же там вечно. Минут через десять Женя вышла из кабинки и остановилась у умывальника. И именно в этот момент из другой кабинки показалась Елена Анатольевна. Бросила на Женю наполовину холодный, наполовину презрительный взгляд. Не пожелала отражаться в одном зеркале с ней, достала из белой сумочки - под белые сапоги, призванные избавить от излишней мрачности ее черное платье, - позолоченную пудреницу, инкрустированную чем-то дорогим.
        - Я вас предупреждаю, девушка, - сказала она куда-то в пустоту, как бы не Жене. - Не смейте ошиваться возле моего мужа. Ему это не нужно. Но может дорого стоить. И вам, и ему.
        Женя опустила глаза. Хорошо еще, у зеркала они оказались одни. Это угроза или констатация факта?
        - Неужели не понятно, что он связался с вами назло мне? - Лена не нашла изъянов на собственном лице и эффектно захлопнула пудреницу. - Я бы еще поняла, если бы он увлекся кем-то из нашего круга. Но вы… Извините, конечно, вы его компрометируете.
        Елена Анатольевна озвучила то, о чем Женя и сама думала не раз. И это самое противное. Противное до тошноты.
        - Простите! - придушенно вскрикнула Женя и понеслась обратно в кабинку.
        Хорошо еще, что успела обняться с белым другом.
        Елена Болотова подошла к своему мужу и, не стесняясь присутствия Сергея Турбина, сообщила с кривой усмешкой:
        - Твою девицу рвет в туалете. Поздравляю, похоже, она залетела от тебя. И теперь будет вымогать алименты… Кстати, отвези меня, наконец, домой. Мне надо готовиться к похоронам.
        Глава 9
        Женя еле-еле доехала до дому. Ее бросало то в жар, то в холод. И ручка переключения передач слушаться отказывалась. Машина дергалась на каждом светофоре. Хорошо хоть не надо ставить эту колымагу на стоянку, а потом тащиться пешком. В ее элитном доме есть подземный гараж. Но Женя просто бросила «жигули» во дворе и поплелась в свой подъезд, чтобы не компрометировать гараж, тем более подземный. А так решат, что это машина дворника, и пройдут мимо.
        Дурнота прошла. Но вернулась зубная боль. И отвратительный осадок от разговора не смыл даже душ. Женя отправилась спать, вернее, страдать от бессонницы и зубной боли. Ощущение вялости притягивало к подушке, но окончательно отключиться никак не удавалось. Хотелось просто лежать без движения, впасть в анабиоз, как мертвая царевна в ожидании принца. Он вернется, разбудит ее, и тогда мир опять обретет краски. Выходит, детская сказка - о депрессии из-за разлуки с любимым?
        Сергей сначала ушел «как можно дальше», на благотворительный бал со своим шефом. Потом еще побродил по морозцу, остыл. Вместо праведного гнева пришла грусть, что они с Машей опять поссорились. Опять, снова, в который уже раз. Ему иногда казалось, что ссоры - ее любимое развлечение, лекарство от скуки. Он не возражал, ведь его любимое развлечение - примирения.
        Сергея больше всего злило, что Маша не поговорила с ним, не доверилась, не была откровенна. Что произошло между ней и Фроловским, Сергей ведь так и не знает. Почему она так закрыта, ведь она может ему доверять? Он будет на ее стороне, даже если с другой стороны встанут следователь Уфаев, прокурор и Российская Федерация. Но вместо того, чтобы поговорить, она набросилась на него со своими претензиями. И что теперь делать? Ходить надутыми, поссорившимися, несчастными?
        Нет, нужно сделать второй дубль. Прийти и спокойно разобраться в том, что волнует их обоих. Может быть, ночь еще закончится жаркими объятиями, а не скитаниями по морозу. Но домработница, встретившая гостя в дверях, сказала непреклонно:
        - Хозяйка уже легла спать и просила не беспокоить.
        - Мне обязательно нужно ее увидеть. Непременно, - принялся уверять Сергей и даже руку приложил к сердцу, надеясь, что эта фея домашнего очага любит бразильские телесериалы. - Ну не петь же мне под ее окном серенады. Губернатор этого не поймет.
        В этом доме были именно такие соседи.
        Увы, блондин с голубыми глазами и озорной улыбкой никак не тянул на небритого мачо.
        - Приходите завтра, может быть, она сможет вас принять, - холодно проговорила женщина. Похоже, ей было больше по нраву английское кино.
        - Тогда я хотел бы поговорить с Ильей, - не успокаивался гость.
        В конце концов, на балу они перекинулись всего парой слов, а потом Елена Болотова потребовала: «Карету мне, карету!»
        Здесь привратница вынуждена была отступить. Хозяин всегда был дома для этого парня.
        - Проходите, только, по-моему, они уже легли.
        Насколько знал Сергей, Илья не ложился спать раньше полуночи, поэтому он смело проследовал в холл. Илья сидел у барной стойки в домашних джинсах и полурасстегнутой рубашке, слушал грустный, томный джаз и пил дорогой коньяк. Вернее, как сразу понял Сергей, напивался своим любимым коньяком.
        - Что, брат, скверно? - вздохнул Сергей и пристроился рядом.
        Ему тоже захотелось напиться и забыть, что Маша опять выставила его вон, снова, в который уже раз. И сделала так, чтобы не мириться. «Ее величество просили не беспокоить». Черт возьми, сейчас он понимает тех, кто взял Зимний.
        - Мерзко, брат, - согласился Илья, выставляя на стойку еще одну стопку и наполняя ее темно-янтарной маслянистой жидкостью. - Но видимо, каждый имеет то, что заслуживает.
        Сергей не любил философствовать, он понимал конкретные факты.
        - Женя была сегодня похожа на потерявшегося щенка, - произнес он вроде бы некстати.
        Илья сделал такой большой глоток, что даже поморщился.
        - Ты думал о том, что сказала Лена? - не отставал Сергей.
        - Думаю, это сказали обида и ревность.
        - Да, это было бы несколько опереточно, - согласился друг. - Но с другой стороны, лучший способ порвать с прошлой жизнью - создать новую.
        - Сереж, не надо об этом. - Илья не представлял себя отцом.
        Бутылка стремительно пустела.
        - Это же здорово, когда ты нужен обеим сразу. Тут одна-то норовит послать куда подальше. - Сергей вроде как завидовал. - Тебе-то кто нужен?
        - Никто. Наверное, я должен быть один. Помнишь, как у Сэлинджера: хорошо бы прикинуться глухонемым и работать на бензозаправке.

«Над пропастью во ржи». Он помнил. В старших классах это была их любимая книга, одна на двоих.
        - А по-моему, хорошо, когда есть с кем поговорить, - возразил Сергей. Молчуном он никогда не был, даже когда любил Сэлинджера. - Лишь бы все по-честному. Чтобы тебя слушали, а не думали в этот момент о своей прическе.
        - По-твоему, Лена думает?
        - Большую часть времени. А Женя вспоминает об этом, наверное, лишь перед тем, как бежать на свидание с тобой.
        - Значит, моя жена тебе не нравится, а для своей коллеги ты готовишь лобби?
        - Ленка всегда была закинутая, я же помню. Первая красавица школы, богатый папа и все такое. Но и ты не промах. Отличник, спортсмен, завидный кавалер. Вы, что называется, нашли друг друга. Парочка как с обложки. Обложки довольно глупого и пустого журнала. Ты такие читать не станешь. Она - да, ты - нет. Если бы не случилось той беды и тебе не стало все равно, вы давно разбежались бы. Кстати, поинтересуйся у своей дорогой женушки, за сколько она продала историю про Машину сережку?
        - В смысле? - напрягся Илья.
        - К счастью, ничего конкретного, но в новостях намекали на молодую любовницу и улику в постели. Конечно, это не протокол выемки в уголовном деле, но тоже неприятно, согласись, Илья.
        Он согласился:
        - Этого не должно было быть. Я разберусь.
        - Зря ты пошел у Лены на поводу, зря играешь в примерного мужа, - вздохнул Сергей.
        - Значит, ты знаешь, что мне нужно? Тоже мне сваха, - усмехнулся Илья.
        - И тебе друг. Мы с Машкой обрадовались, когда ты с Женькой того… Илья перестал быть логичным, начал совершать большие и прекрасные глупости!
        - Не надейся, в окно с букетом не полезу! - остудил он пыл Сергея.
        - Ну и черт с тобой! Себя приговорил пожизненно. И ладно. А ее за что? За то, что влюбилась в тебя?
        - Откуда ты знаешь, что это любовь? Может, ей жилплощадь сменить захотелось? - Илья снова хлебнул коньяку.
        Если уж быть мерзавцем, то очень пьяным…
        За ночь Женю окончательно изгрызла бессонница и искусала зубная боль. Ильи нет рядом, и, возможно, никогда больше не будет. А ей физически не хватало его прикосновений. Просто ломка какая-то, а он - ее наркотик. Каким же ничтожеством она себя чувствует без него. Кажется, что все смешки - в ее адрес, все косые взгляды - тоже. Она какая-то неуклюжая, некрасивая неудачница, которая все делает не так. Не так ходит, смотрит, говорит. Да она сама себя компрометирует. Пока нормальные люди живут, любят друг друга, готовятся к празднику, она лежит на кровати, плачет и жалеет себя. Ей хотелось куда-нибудь спрятаться, не ходить на работу, никого не видеть.
        А ведь совсем недавно, когда Илья думал о ней, смотрел на нее, Женя ощущала себя на миллион долларов. Даже на миллиард. Если она ему нравится, значит, не такая уж она плохая. Даже наоборот, у него ведь хороший вкус. Правда, теперь ей с трудом верилось, что все это было. Наверное, она все выдумала: от первого свидания до последней встречи. И не было никакого компромата.
        Утром Женя встала с постели будто с операционного стола. Бледная, без сил. Вытянула из шкафа свой старый наряд: темно-серые брюки, черную водолазку. С Ильей она забыла об этих вещах, но сегодня они были под настроение. Униформа депрессии. Волосы забрала в жалкий хвост. Не мешают, и ладно, ей же шампунь не рекламировать. Завтракать совершенно не хотелось, особенно после вчерашнего ужина. Женя хлебнула минералки, влезла в пуховик и вышла в мир тоски и печали.
        Хотя она знала, что увидит его, причем с самого утра. Время и место сама вчера сообщила шести журналистам. Районная женская консультация. На деньги «Чугунмета» там сделали ремонт и закупили аппараты УЗИ. Это вклад в национальную программу увеличения рождаемости. Социальная защита населения района, треть из которого работает на их предприятии. Торжественное открытие, благодарственные речи. Присутствие пресс-службы в полном составе обязательно.
        Пока выступали начальники, Женя стояла в углу. Пока выступали медики, Женя стояла в углу. Когда дошла очередь до политиков - конечно же у «Чугунмета» были свои представители и в городской и в областной думах, - Женя обнаружила, что делит угол с Ильей Болотовым.
        - Привет! - как ни в чем не бывало сказал он.
        - Здравствуйте. - Она вздрогнула от неожиданности.
        - Как дела? Как здоровье?
        Он что, издевается?! Ах да, она просто забыла о его манерах. Невежливо делать вид, что они едва знакомы.
        - Все отлично, спасибо.
        Вот она на его месте спросила бы: «Как тебе живется без меня?» А в ответ мечтала услышать: «Я не хочу без тебя, я хочу с тобой…»
        Но он произнес другое:
        - Забавно встретиться именно здесь… Забавно?! Они здесь по работе. Пиар-акция.
        Бизнесмен Илья Болотов сделал благое дело, его пресс-служба собрала журналистов для освещения этого события.
        - Что вы имеете в виду? - напряглась она. - Ах да, сегодня же похороны Фроловского. А ваш день начался здесь. Рождение и смерть…
        Кругом люди. Конечно, она называла его на «вы». А он чувствовал себя полным идиотом.
        - Я не о Фроловском, я о тебе. - Он слишком близко наклонился к ней, слишком серьезно посмотрел ей в глаза. - Тебе в ближайшее время эта клиника не понадобится?
        Она изумленно распахнула глаза. Он с ней на «ты»? Но здесь же люди! И журналисты. И телекамеры. И одна нацелена прямо на них.

«Не смейте ошиваться возле моего мужа. Это может дорого стоить. И вам, и ему…»
        Женя ничего не поняла из того, что сказал ей Илья. Но поспешно шарахнулась от него.
        - Извините, мне надо идти…
        Она просто сбежала из своего угла и от него.
        Людмила Ивановна Болотова на похороны шла равнодушно. Конечно, годы брали свое, и все чаще приходилось покупать не подарки к юбилеям знакомых, одноклассников и коллег, а венки и цветы для их могил. Это было неприятно, печально, но трогало не особенно. Не вызывало ассоциаций с тем кошмаром, который пришлось пережить ей самой. Потому что похороны своей дочери Людмила Ивановна не помнила. Как пришел муж и трясущимися губами выговорил, что их девочки нет больше на свете, помнила. А потом - все, провал. Отрезало как ножом. Огромным тесаком прямо по сердцу…
        В любом случае прощание с Анатолием Федоровичем Фроловским было совсем другим. Чинным, спокойным, как в зарубежном кино. Без истерик и успокоительных уколов. Речи, соболезнования. Очень торжественно, в меру трагично. И декорации соответствующие: престижные столичные окрестности Новодевичьего монастыря. И действующие лица: никаких статистов, сплошь важные персоны. Одним словом, похороны по всем правилам. Эти правила Людмила Болотова ценила. Вот только назойливое внимание телекамер ее нервировало. Она боялась, что не сможет справиться с собой и достоверно изображать скорбь. Ей хотелось зло, по-бабьи, плюнуть в эту престижную могилу со специальным устройством по опусканию неприлично дорогого гроба.
        Хорошо, что ее место почти на галерке. В первых рядах ее сын и невестка. За Илью Людмила Ивановна не беспокоилась, он, как всегда, вел себя безупречно. Непроницаемое лицо, когда нужно, заботливо поддерживает жену под локоток. А вот Леночка ее неприятно удивила…
        - Мои соболезнования, Елена Анатольевна. - Руку Лены пожал вице-спикер Государственной думы.
        А потом рядом с ней оказалась модная девушка Вероника, которая болтала без перерыва.
        - Черт, с папаней твоим нехорошо получилось, мировой был мужик, - сочувственно бормотала она.
        Хотя все, что Вероника знала об Анатолии Федоровиче, так это то, что он регулярно дает Лене деньги, а не советы. Не то, что ее собственный политизированный отец, который взамен на кредитные карточки требовал от дочери патриотизма и вступления в какую-то партию.
        - Черт возьми, а тебе здорово идет черный цвет, как и всем блондинкам. Зря я осенью перекрасилась. Перемен захотелось. Хожу теперь рыжая, как лиса. Кстати, ты заметила, с кем твоего отца рядом положили? Платон Лисин - известный писатель, декадент. Все сверхидею искал, видимо, не нашел, запил и того… самоубился. Престижное, надо сказать, соседство. К этому Лисину все время экзальтированные читательницы ходят, цветы носят. Черные розы, как он любил…
        Лена внимательно посмотрела на соседнюю могилу. Претенциозный памятник с фотографией сорокалетнего декадента с циничной улыбочкой неприятно ее поразил. Она вообще не любила разговоров о самоубийствах. Просто мороз по коже, несмотря на норковое манто. Она помнила, как мать кричала в запале отцу, что жизнь ей обрыдла, что лучше в петлю. Он зарабатывал деньги и почти не обращал на нее внимания, а она заводила интрижки с какими-то юнцами, пила и гоняла на своем спортивном автомобиле. Иногда Лене казалось, что мать умышленно перепутала газ и тормоз. А потом история с братом Борисом, который явно имел психические проблемы, романтизировал убийства и, в конце концов, повесился.
        Лена где-то читала, что склонность к сведению счетов с жизнью заложена в генах. Встречаются целые династии самоубийц. Эта мысль вызывала у нее необъяснимый животный страх. Нет, сама Лена вовсе не походила на бледную деву, бросающуюся с утеса от неразделенной любви. Она хотела жить вечно, благо деньги на пластическую операцию у нее найдутся. Но самоубийцы всегда ее пугали. Она не могла читать о них в газетах, смотреть в новостях. Всегда чувствовала глубокое отвращение и странную притягательность. Нет, она не будет думать о Платоне Лисине, о том, что, по иронии судьбы, именно он стал, как выразилась Вероника, соседом ее отца. Да уж, вечные соседи, без надежды на отселение…
        От реплики Вероники остался настолько неприятный осадок, что Лена на какой-то миг растерялась, забыла отрепетированную роль. И когда к ней подошел корреспондент какого-то телеканала, она согласилась на интервью. Илья в это время о чем-то разговаривал с отцом, остановить жену не успел. Вышло некрасиво. Конечно, Лена не сказала ничего лишнего, упомянула про большую утрату и надежду на выяснение истины. Но сам факт этого интервью многим не понравился.
        Людмила Ивановна сочла странным это желание в такой момент покрасоваться перед камерами, и вице-спикер Госдумы с ней согласилась. В общем, на поминальном обеде в дорогом московском ресторане в курилке было о чем посудачить. Мужчины обсуждали мотивы убийства, а дамы - поведение «безутешной» дочери.
        Людмила Болотова курилку не посещала, у нее были дела поважнее. После утреннего совещания с экономкой она решила, что Маше пора взяться наконец за ум. Она позаботилась, чтобы в ресторане ее дочь посадили рядом с сыном заместителя министра иностранных дел - Романом Иваницким. Перспективному жениху было двадцать три года, он заканчивал МГИМО, носил строгие костюмы и целовал дамам ручки, чем окончательно пленил Людмилу Ивановну.
        - Восточные люди на похоронах не плачут, - заявил Роман, передавая соседке блюдо с кутьей. - Кто знает, возможно, смерть есть начало новой жизни.
        - В том-то и дело, что никто не знает, - грустно усмехнулась Маша.
        Она не собиралась рыдать по Фроловскому, но помнила другую скорбь и боль.
        - Восточная поэзия и литература нынче очень популярны, - продолжал светскую беседу Роман. - Вы читали Мураками?
        - Это слишком западный Восток, - заметила Маша.
        Ему явно приглянулась эта хорошенькая блондинка. Стройная, как стебелек, в джинсах и черной рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, что открывало балетную шею. Конечно, одежда не совсем по протоколу, зато явно дорогая, стильная и очень ей идет. Да, пожалуй, девчонка в его вкусе: полных и простушек он терпеть не мог. Маша тоже вскоре стала улыбаться благосклонно.
        Правда, впечатление от перспективного знакомства оказалось немного смазанным неприятной находкой. Отлучившись в дамскую комнату, Маша нашла странную записку в своей сумочке: «Я знаю о том, что произошло в особняке. Со мной не нужно ссориться. Готовься платить по счетам».
        Женя на весь день словно зависла в тех пяти утренних минутах, которые Илья провел рядом с ней. Ей даже глаза не надо было закрывать, чтобы представить, как он подходит к ней, что-то говорит, стоит рядом. И смотрит… Что это был за взгляд? С интересом, с тревогой? Ну уж точно в его глазах не было равнодушия. Или ей просто очень хотелось, чтобы не было.
        Если днем ее грезы наяву никто не заметил, то вечером это стало опасно. Женя ведь с упорством практиковалась в вождении. Ей и так сигналили за не вовремя включенный поворотник и задержки на светофорах. Но как еще научиться ездить, если не за рулем? Хотя скользкая дорога, метель, бросавшаяся на лобовое стекло, темнота и тоска мешали быть примерной ученицей.
        Женя уже почти приехала, сворачивала в свой двор, как вдруг что-то мелькнуло прямо перед капотом ее машины. Женя вдавила педаль тормоза. Но почувствовала удар.
        Она сбила человека…
        Глава 10
        Костя Корастылев настоял, чтобы Наташа поехала с ним на похороны Анатолия Федоровича. Похоже, он решил окончательно утвердить ее в должности своей девушки. Ее такая решимость смущала, она чувствовала себя чужой на этом празднике смерти. Особенно когда заметила в толпе провожающих Фроловского в последний путь того самого продюсера.
        Сколько времени прошло. Он постарел, потолстел, поседел. А вот она похорошела. Как все повернулось! Раньше никому не известная певица вынуждена была заискивать и унижаться, чтобы мэтр обратил на нее внимание, а теперь она такая же гостья, даже более значительная, чем он. Какое-то время на холодном кладбище Наталью грела эта мысль. Похоже, как женщине рядом с мужчиной ей удалось добиться большего, чем как певице.
        Может быть, ну ее, эту сцену, этот микрофон? Не всем же быть в хит-парадах. Можно весьма комфортно существовать с Костей. Он даст ей деньги и возможности. Не профессиональные, а женские: шопинг, путешествия, дети.
        Или мы бедные, но гордые? Между прочим, уже началась горячая пора с холодным названием «Время Снегурочек». Одним праздновать Новый год, а другим скакать вокруг елки с микрофоном, в лучшем случае развлекая малышей, в худшем - их нетрезвых папаш. Пока ты начинающая певица, это неплохой способ подзаработать. Но столько лет подряд - это неплохой способ испытать унижение…
        Наташа уже почти решила, что Костя - меньшее из зол. Но на поминках в ресторане он уселся рядом с каким-то мордоворотом, напился, и Наташе пришлось прослушать их общие воспоминания о покойничке…
        - А помнишь, Костян, как мы Фролу на день рождения телку подарили? Натуральную телку. Бабу голую. Она ему показала стриптиз наоборот. Все раздеваются, а она одевалась.
        - А помнишь, Колян, как Фрол устроил гонки на снегоходах? И Миха шею себе сломал и помер. Но было круто!
        - Точно! Круто он помер!
        И парни захохотали. А Наталья готова была заплакать. Познакомьтесь, Костя Корастылев. Бандит и правая рука бандита. Из грязи в князи. Университетов не кончали. Кончали людей. Вот его уровень. Так он и такие, как он, проводят свой досуг. Крестиком не вышивают, Бальмонта не перечитывают. Добро пожаловать! Может быть, общество Кости и избавит Наташу от ресторана и роли Снегурочки, но что взамен? Петь «Мурку» для Костяна и Коляна? Нет уж, увольте. По собственному желанию и как можно скорее.
        Наташа не стала дожидаться окончания этого мероприятия. Как только представилась возможность, улизнула из ресторана, ни с кем не прощаясь. Она поедет на метро, а потом на электричке. Доберется до дому сама. Лишь бы не видеть этих пьяных, хамских рож.
        В кармане дубленки Наташа обнаружила листок бумаги с отпечатанным на компьютере текстом: «Приготовь 10 тысяч долларов. Завтра в 8 утра я позвоню тебе и скажу, как их передать».
        Опять записка, непонятно от кого. Неужели это Костя? Наказывает ее за строптивость шантажом. Но откуда он мог знать, что она сегодня от него сбежит? Наташа сама этого не знала. Или его план куда изящнее: привязать ее к себе деньгами? Мол, кто-то ее шантажирует, а ей негде взять такие деньги, только попросить у него.
        Нет уж, она не будет ему обязана. Пусть шантажист делает что хочет, пусть рассказывает про нее и Фроловского.
        Наташа скомкала записку и выбросила ее в ближайшую урну. А телефон завтра в восемь часов она специально отключит. Будь что будет…
        Глухой удар, визг тормозов и ощущение непоправимости. Все уже случилось. И ничего нельзя изменить. Женя сбила человека.
        Несколько секунд она боролась с ремнем безопасности, который не выпускал ее с водительского места. Потом вырвалась из его цепких объятий, выскочила из машины, отчаянно желая, чтобы это была кошка, да и та отделалась легким испугом. Иначе Женя совсем перестанет спать по ночам.
        Под колесами ее машины скрючилась маленькая фигурка в фиолетовом пуховике.
        - Вы живы?! - Женя бросилась к ней. Девчонка лет пятнадцати. Бледное лицо, волосы растрепались, одежда в грязи.
        - Мне больно. Руку больно! - простонала она.
        Хорошо, что только руку. Еще лучше, что девушка смогла сама сообщить об этом. Значит, в сознании. Пациент скорее жив, чем мертв. Значит, и Жене можно дышать.
        - Ты ее сбила на хрен! - крикнул непонятно откуда взявшийся парень в адидасовской куртке. - Я все видел. Научись сначала водить! Женщина за рулем - это как обезьяна с гранатой…
        Двор был пуст. Только Женя, пострадавшая и свидетель. Иначе желающих заклеймить позором горе-водителя было бы больше. Но Женя задержалась на работе. Вычитывала статьи для завтрашних газет - не переврали ли чего. Записывала для отчета местные телевизионные новости. Сама вызвалась остаться и записать. Почему бы не порадовать Эльвиру Павловну, раз все равно дома никто не ждет? А остальных, видимо, ждали…
        - Я вызову скорую и ГАИ. - Женя бросилась к машине за сотовым телефоном.
        - Чего время терять на хрен? - возмутился парень. - Раненую надо в больницу везти. Вдруг у нее внутреннее кровотечение?
        - Я не хотела, правда. Извините! Я даже не видела, откуда она выскочила.
        - Да где тебе заметить? Небось в зеркало собой любовалась. Или о мужике своем думала. Все вы одинаковые! - Прохожий даже сплюнул от презрения.
        - Мне больно! Очень больно! - проскулила девушка.
        - Я же говорю, в больницу. Срочно!
        Парень вел себя так, будто кто-то назначил его главнокомандующим. Женя не успела оглянуться, а он уже втащил пострадавшую в салон «жигулей» и показывал дорогу в ближайшую больницу.
        Женя крепко вцепилась в руль, но руки все равно тряслись. «Главное жива! - уговаривала она себя. - Господи, пусть не будет никакого кровотечения. Ни внешнего, ни внутреннего. Чуть-чуть зацепила. Скорость ведь небольшая. Просто гололед. Наверное, занесло. Все обойдется. Ну пожалуйста!»
        Не обошлось. У девушки диагностировали перелом руки. Женя ждала в приемном покое, а парень пошел разговаривать с доктором.
        - И не вздумай сбежать на хрен! Я твой номер запомнил, - погрозил он Жене пальцем.
        Женя маялась в тесном коридорчике вместе с женщиной и мужчиной - в подпитии и подбитии.
        - Муж и жена - одна сатана, - почему-то доверительно пояснила Жене по их поводу проходившая мимо пожилая санитарка. - Он ей небось опять нос сломал, а она ему ухо порвала. Частенько они здесь бывают. Особенно под праздники. Досрочно начинают отмечать…
        И тут вышел сердитый свидетель, показал Жене рентгеновский снимок.
        - Перелом, - угрюмо сообщил он. - Доездилась на хрен…
        - Я не хотела, правда. Если бы я видела, я бы затормозила. Но так все неожиданно.
        - Поздно пить боржоми, когда почки отвалились! - рявкнул парень.
        - И что же делать? Мне нужно дать показания? Я оплачу лечение. Все, что нужно…
        - Это вы с пострадавшей договаривайтесь, а не со мной. - Свидетель вспомнил, что он всего лишь свидетель. - Я просто мимо шел, не смог остаться равнодушным. Телефон свой и адрес диктуй. Я девчонке передам. Оклемается - позвонит.
        - Давайте я ее домой отвезу, - предложила Женя.
        - Доездилась на хрен, - грубо повторил молодой человек и чуть ли не вытолкал Женю из больницы.
        Илье хотелось, чтобы все эти китайские церемонии поскорее закончились, и можно было сесть в свою машину, уехать. У него имелась неплохая отговорка, чтобы не пить в компании слишком важных мужчин и слишком красивых женщин. Конечно, «я за рулем» звучит как-то не солидно, но Илья любил сам водить свой «мерседес». Хорошая машина, скоростная трасса Москва - Крым. Два часа - и он дома. Хотя, кажется, ему больше нравился процесс, а не результат. Дорога успокаивала, давала время подумать. А дома не ждет ничего хорошего…
        Пока Илья не знал, как спросить у Лены про утечку информации. На похоронах, естественно, было не до того. Но они же договорились, что она никому не расскажет про сережку Маши. Ради этого он и вернулся к жене. Получается, она его обманула, и их воссоединение оказалось напрасным. Но Илья тут же оборвал себя. Нельзя думать так. Он вернулся к Лене не из-за шантажа. А потому, что это его долг - быть с ней рядом в трудную минуту. Она ведь его жена.
        Когда-то у них случился страстный роман. Правда, теперь ему странно вспоминать об этом. Видимо, среди жертв Бориса оказалась и их любовь. Илья так и не смог забыть, что брат его жены виноват в гибели его сестры. Однако Лена-то не виновата. Брат - и ее беда тоже.
        Черт, как же все запуталось! Хотя разве Илья заслуживает того легкого, простого, светлого, что люди называют счастьем?
        - Милый, давай останемся в Москве. Хоть до Нового года поживем здесь. - Лена прервала невеселые размышления супруга.
        Поминальный обед подходил к концу, гости расходились. Возвращаться в провинцию Лене не хотелось. Ее манила столица, где жизнь, вечеринки, тусовка. С головой окунуться во все это и забыть, что она натворила. Забыть, как страшный сон…
        Ну зачем Илья проводит столько времени на работе? Разве нельзя нанять толкового управляющего, а самим жить в Москве и получать дивиденды?
        - Леночка, извини, что вмешиваюсь, но лучше вам поехать домой. - Людмила Ивановна решила дать совет невестке. - От тебя же не отстанут журналисты, да и просто любопытные. Я думаю, на сорок дней ты должна исчезнуть из светского расписания. У тебя сейчас траур.
        Свекровь напомнила Лене классную руководительницу с указкой. Хотя, конечно, она права. Но пять недель взаперти Лена вряд ли выдержит. Нужно уехать куда-нибудь. На обратной дороге, сидя в машине мужа, Лена размышляла, куда они с Ильей отправятся отдыхать. Уязвленное самолюбие требовало чего-то романтического. Чтобы все, включая эту девицу, сразу поняли - у них второй медовый месяц, а у девицы нет шансов.
        Лене крупно не повезло с родственниками. И мать, и брат, и отец ее здорово подвели. Ничего, теперь Болотовы - ее семья. Может быть, ей родить ребенка, чтобы сделать узы брака нерасторжимыми? А то найдутся другие желающие. Надо об этом хорошенько подумать…
        Илья решил, что не будет спрашивать у жены про улику. Не к месту это, да и не нужно. Главное, что Лена не рассказала про находку следователю, официально к делу сережка не приобщена. У Маши с этой стороны не должно быть никаких неприятностей. И родители не в курсе, значит, не волнуются. А Сережка - он все поймет. И про сережку, и вообще…
        Да и не получилось бы у них в дороге поговорить. Илья иногда чувствовал себя шофером супруги, потому что она никогда не садилась впереди. Лена привыкла к лимузинам.
        Не то что та, другая, которая всегда сидела рядом. И смотрела на него влюбленными глазами. И сдерживалась, чтобы не погладить его по щеке или по руке. Ей хотелось все время к нему прикасаться, словно проверяя, не сон ли он. Да уж, сон. Скорее кошмар. В любом случае он не должен думать о ней…
        Семейная жизнь входила в привычное русло. Лена устала за этот день, посмотрела на себя в вечерних новостях и отправилась спать. А Илья еще долго не ложился. Листал книги. Остановился на Фаулзе. «Подруга французского лейтенанта»:

«Жизнь - все же не символ, не одна-единственная загадка, не одна-единственная попытка ее разгадать, она не должна воплощаться в одном человеческом лице, нельзя, один раз неудачно метнув кости, выбывать из игры; жизнь нужно по мере сил, с пустой душой, входя без надежды в железное сердце города, претерпевать. И снова входить - в слепой, соленый, темный океан».
        Когда Женя припарковалась наконец в своем дворе, было все так же пустынно, холодно, одиноко. Закрывая «жигули», она смотрела на них с неприязнью. Даже вмятины не осталось, а у человека перелом. От них одни неприятности, вернее, от нее. Если она не умеет управлять даже собственной жизнью, куда ей управлять транспортным средством повышенной опасности. Дура! Из-за нее теперь боль, гипс, мучения. Она не только никому не нужна. Можно быть ненужной и безобидной. Но она-то все портит!
        В лифте Женя ненавидела себя и свое бездарное вождение, но, когда вошла в квартиру, почему-то не могла отделаться от ощущения, что в дорожно-транспортном происшествии что-то не так. Да все не так. Женя никаких правил не нарушала. Поворачивала во двор безо всяких помех. Девчонка возникла непонятно откуда и как будто сама бросилась под колеса. И парень этот как бы случайно рядом оказался и вдруг развил такую бурную деятельность. В больницу отвез, с врачами пообщался, телефон записал.
        Может быть, подстава? Или кто-то перешел от угроз к делу? Увидел своего мужа по телевизору рядом с Женей и перешел. Или Женя просто ищет себе оправдание, которого нет…
        На похоронах жертв нераскрытых убийств часто ведется оперативная съемка. Если повнимательнее присмотреться к скорбящим, можно и новую версию выдвинуть. Вадим Уфаев отлично помнил, как один преступный авторитет, расстрелявший другого, явился на похороны и как ни в чем не бывало целовал покойника в лоб. Это настолько возмутило братков, что они не смогли промолчать…
        Вот и сегодня оперативники в штатском и возле могилы потолкались и на поминки затесались. Их ведь не только картинка интересовала, но и кто про что шепчется. А шептались все про то же.
        Дочь - единственная наследница. Болотовы Фроловского терпеть не могли. Да и в бизнесе покойничек честностью не отличался. Мог на конкурента и налоговую инспекцию натравить и кое-что похуже. За примерами далеко ходить не надо. Только начался шорох по поводу взвинчивания цен на коксовый уголь - сырье для металлургического производства, как директор одной из шахт погиб в автокатастрофе. Тормоза отказали в его «тойоте-лендкрузере». Часто ли отказывают тормоза у иномарок такого класса?
        Могла ли угольная мафия отомстить металлургическому королю? Запросто. Потому что остальные акционеры «Чугунмета» сделаны из другого теста. Они в тормозах копаться не будут. Они лучше логистикой займутся, чтобы сократить транспортные расходы и хоть немного оптимизировать цены на сырье. Так что уберешь Фроловского - уберешь проблему.
        Вадим Уфаев допоздна засиделся в своем кабинете. Изучал отчеты оперативников, смотрел видеозапись с похорон, слушал болтовню на поминках. Прикидывал так и этак.
        Неизвестно, что хуже: отсутствие подозреваемых или когда их слишком много. У каждого мотив, у каждого возможность. Вот, например, Корастылев сегодня весь вечер пил с неким Николаем Спиридоновым, дважды судимым в 90-х годах за вымогательство и самоуправство. Рэкетиром парень был. А кто он теперь? Не поверите! Работает в службе безопасности крупного угольного концерна. Совпадение? Или он засланный казачок к угольщикам от металлургов? Или как раз наоборот, конкуренты Фроловского ему задание дали, а друг Костян открыл дверь особняка и рассказал, где лежит хозяйский «стечкин». Все возможно…
        Но больше всего Вадима поразило другое. Не оперативные беседы, съемки и рапорты, а копия медицинской карты Анатолия Фроловского, из которой следовало, что не нужно было его убивать. Он сам бы вот-вот кони двинул. Потому как диагностировали у старика рак в последней, неоперабельной форме. И хотя было потрачено немало денег на обследование и лечение, диагноз звучал как приговор. Врачи давали ему от силы месяц.
        Но видимо, убийца этого не знал. Получается, что он вовсе не из ближнего круга. Или здоровьем Фроловского не интересовались ни дочь, ни партнеры по бизнесу, ни конкуренты. Однако не исключено, что убийца как раз был в курсе, но не пожелал, чтобы враг умер своей смертью…
        Размышления следователя прервал телефонный звонок.
        - Уфаев, - отрывисто бросил он в трубку.
        - Вадим, мы тут нарыли кое-что, - сообщил начальник убойного отдела. - Вернее, коллеги-экономисты помогли.
        Сотрудники Управления по борьбе с экономическими преступлениями, понял Уфаев.
        - На кого нарыли? - заинтересовался он.
        - На наследницу нашу единственную, неповторимую. Тут тема есть, что Елена Болотова связывалась с иностранными инвесторами и предлагала продать свои акции
«Чугунмета».
        - Инвесторы - это хорошо? - уточнил Вадим.
        - Не совсем. Иностранцы спят и видят, чтобы войти в совет директоров наших предприятий и сами себе делать поставки по заниженным ценам. Экспорт ведь основной доход завода.
        Уфаев только головой покачал:
        - И зачем же, интересно знать, Елене Болотовой занижать прибыль своему предприятию?
        Глава 11
        Звонок в дверь раздался, когда Женя уже почти собралась на работу. Она успела почувствовать себя несчастной от трелей будильника и преступницей от воспоминаний о вчерашнем вечере. Приняла душ. На завтрак выпила кофе и съела йогурт, но совершенно не запомнила, какой он был - клубничный или черничный. Она уже оделась и стояла в коридоре с расческой в руках, когда к ней кто-то пришел.
        Вообще-то здесь ее еще никто никогда не навещал. И Женя напряглась. Посмотрела в глазок. Незнакомая женщина.
        - Кто там? - проявила осторожность Женя.
        - Я ваша соседка, - ответила незнакомка.
        - А что вы хотели? - Хозяйка не торопилась верить ей на слово.
        - Хочу поговорить о моей дочери, которую вы вчера сбили.
        Женя от неожиданности выронила ключи, поспешно подняла их и открыла дверь. Она же у нее не бронированная. И здесь не бункер, чтобы отсидеться месяц-другой. Виновата - отвечай. Оставалось надеяться, что это будет не слишком громко и больно.
        Впрочем, если вдруг выяснилось, что у пострадавшей не закрытый, а открытый перелом, Жене на многое рассчитывать не приходилось.
        - Здравствуйте, - растерянно улыбнулась Женя. - Мне очень жаль. Я…
        - Как это случилось? - перебила ее гостья. Пока не голосит и не распускает руки. Сразу видно, интеллигентная женщина.
        - Я сама не поняла, - призналась Женя. - Поворачивала во двор и вдруг… Я ее не заметила.
        - Она была пьяная?
        Женю вопрос поставил в тупик.
        - Нет, что вы.
        Она не собиралась валить все с больной головы на здоровую. В данном случае со здоровой руки на больную.
        - Она была одна?
        - Кажется, да.
        - Я так и знала, что этим кончится, - вздохнула женщина. - Меня зовут Любовь Витальевна. А вас?
        - Женя.
        - Что ж, Женя, может, вы и сбили мою дочь. Но с пути истинного ее сбили другие. А жаль! Такие надежды Настенька подавала. Она у меня пианистка. Выиграла почти все конкурсы в своей возрастной группе. У столичных педагогов занимается. И все ей прочат большое будущее. Ее пригласили на гастроли во Францию. Впервые заграничные гастроли, большие гонорары. Но теперь все насмарку. Сломанная рука у пианистки - это как сломанное крыло у самолета. Остается только пикировать вниз…
        А Жене казалось, что хуже уже не будет.
        - Минимум месяц никаких занятий, - продолжала мать. - Да и потом беглость пальцев может не восстановиться. Конец карьере и моим надеждам. Я ведь учительница музыки в районной школе. Дочь воспитываю одна. Квартиру здесь нам спонсоры подарили. Мы так радовались. Престижный район. И вот, пожалуйста…
        - Мне так жаль. - Женя не находила слов.
        Что тут еще скажешь? Остается только отдать «жигули» на металлолом, а права сжечь. С чего она решила, что сможет быть как все: встречаться с Ильей, водить машину, жить в престижном районе? Смех да и только. Неудачная попытка. Сиди и не высовывайся. Жене место в тюрьме. Она ведь раньше работала в библиотеке колонии под началом папы. И ни один музыкант тогда не пострадал…
        - Но с другой стороны, я предчувствовала неладное. - Как ни странно, Любовь Витальевна не собиралась вешать на Женю всех собак, включая Баскервилей. - Гений должен быть одержимым, а Настя одержимой быть перестала. Нельзя закрывать на это глаза. Возможно, переходный возраст. Репетиции день и ночь, разъезды. Она жаловалась, что устала, хочет просто сходить с друзьями на дискотеку, подпеть Максим, сыграть что-нибудь из Мадонны, а не «Аве Мария». Если честно, я боялась, она и без травмы стала бы обыкновенной пианисткой, в меру талантливой, в меру трудолюбивой. Каких много…
        Но Женя все равно ощущала себя мясником, который без ножа зарезал блестящую музыкальную карьеру. Мало ей оказаться брошенной любовницей. Теперь она еще и виновник ДТП, в котором погибли все надежды матери-одиночки и ее дочери. Юной пианистке не будут рукоплескать Лондон и Париж. И все из-за Евгении Векшиной, которая путает газ и тормоз.
        - Чем я могу помочь? - Женя старалась побыстрее найти утюг, чтобы начать заглаживать свою вину. - Может быть, оплатить лечение…
        - Гипс у нас накладывают бесплатно, - грустно улыбнулась женщина. - Нам ничего не нужно, спасибо. Это ведь несчастный случай. Вы же не хотели… Мы решили в ГАИ не сообщать. Ведь ничего не поправишь. Я к вам пришла просто поговорить, поделиться…
        А ведь многие считают, что интеллигенция в России кончилась в 1937 году. Врешь, не убьешь!
        Маша специально осталась ночевать в Москве, чтобы с утра пораньше позавтракать со своим новым знакомым в какой-нибудь уютной кофейне. Роман с Романом казался ей даже заманчивым. Симпатичный парень, не без лоска. Все у него было престижным: родители, институт, спортивная машина и даже одеколон. Почему бы не стать его престижной подружкой?
        Маше надоело быть главной в отношениях с Сергеем, самой выбирать развлечения и блюда, иной раз и платить самой. Хотелось ни о чем не думать и лишь позволять ухаживать за собой. Она понятия не имела, куда ее поведет утром Роман. Но не сомневалась, что это будет престижное место.
        Конечно, все вышло не так, как она ожидала. Начать с того, что в семь утра она проснулась от ощущения дурноты. Ее тошнило. Она чувствовала слабость и старалась дышать через раз. Отлично! На первое свидание она явится бледно-зеленая, с кругами под глазами. Кому нужна девушка с историей болезни? А ведь первое впечатление - самое важное. И угораздило же ее съесть что-то не то на поминках. Видимо, повара заинтересованы в новых групповых заказах, вот и травят клиентов - в надежде на новые похороны.
        Маше было так скверно, что скорая кончина показалась вполне реальной. Особенно невыносимо было терпеть все это в одиночестве. Она ночевала в московской квартире одна. Некому было даже принести ей стакан воды. Домработница приходит в девять утра. Маша лежала, страдала и мечтала подать в суд на ресторан. Они должны ей компенсацию как минимум за испорченную личную жизнь.
        К счастью, часа через два ей стало легче. К десяти утра, после того как
«умирающая», подчиняясь какому-то странному порыву, запихала в себя кофе, дурнота отступила. Роман заехал ровно в одиннадцать. Маша успела привести себя в порядок, выглядела бледной, но очаровательной.
        Он повез ее в стильную кофейню, затерявшуюся в подворотнях в районе Чистых прудов. Поглощая умопомрачительный десерт, Маша думала, что Лена абсолютно права в своей любви к столичной жизни. В провинции такой кофейни не найдешь, имеется лишь слабое подобие, куда можно забежать с подружками и посплетничать. Здесь же завтракали иностранцы и даже довольно известная актриса. Провинциальное меню умещается на одном развороте. Здесь же куда больше места отводится для перечисления одних только способов приготовления кофе, а свежая малина в конце декабря пахнет летом. Вот и выбирай: столица или провинция. Сергей или Роман…
        - Ну что, вечером в клуб? - Похоже, жизнь Романа состояла из завтрака в кофейне, обеда в ресторане и ужина в ночном клубе.
        - Вообще-то вечером мне надо быть дома. Готовиться к экзамену. - Маша нехотя, но все же вспомнила об учебе.
        - Чего к нему готовиться? - не понял Роман. - Мне даже похмелье не мешает зачетку на нужной странице раскрыть.
        - А как же последний взгляд в учебник?
        - Не смеши меня, детка! Тебе даже не обязательно знать, какой предмет ты сдаешь. У тебя же папа есть. А в учебник заглядывают только какие-нибудь сироты. Их держат в вузе по каким-то социальным программам.

«А я тоже сирота, да еще какая», - про себя усмехнулась Маша. Но вслух, конечно, этого не произнесла. Ей было приятно, что Роман не знал о ней ничего лишнего. Особенно того, что она предпочла бы забыть.
        Как бы то ни было, после обеда Маша попрощалась с новым приятелем долгим, весьма обнадеживающим поцелуем, вызвала такси и поехала читать учебник, как какая-нибудь сирота.
        На четыре часа была назначена корпоративная вечеринка для ИТР (инженерно-технические работники - так, кажется, именовалась большая часть интеллигенции после 1937 года?) в заводоуправлении «Чугунмета». В столовой пахло живой елкой. Всюду развесили гирлянды, по столам расставили шампанское, бокалы и вовсе не обеденные закуски. Денег явно не экономили, даже известного диджея пригласили и фейерверк обещали, так что народ отрывался по полной программе, репетируя новогоднее веселье.
        Аня и Юля находились в предвкушении с самого утра. Сегодня у них появился законный повод опоздать, зато явиться при полном параде. Никто не работал, все готовились.
        - Обожаю корпоративные вечеринки, - мечтательно сообщила Юлечка. - В этом есть что-то европейское. Начальник безо всяких формальностей общается с подчиненными…
        - Самое лучше в корпоративных вечеринках - скатерть-самобранка, - высказалась Аня. - Ничего не готовишь, а столы ломятся. Сказка!
        Женя ничего не сказала. Она подшивала в папку ксерокопии сегодняшних газет. Никаких сказок и никаких праздников Женя не заслужила. В ее планы входило по-тихому слинять домой. Она была уверена, что именно к четырем часам у нее разболится голова. Не дай бог простуда. Лучше сейчас отлежаться, чем в новогоднюю ночь носом шмыгать.
        Женя без проблем отпросилась у Эльвиры Павловны: отдыхать не работать, тут каждый сам за себя. Натянула пуховик, но у лифта ее остановил Сергей Турбин.
        - Дезертируешь?! - неодобрительно усмехнулся он.
        - Да у меня это… что-то голова не того, - невразумительно залепетала Женя.
        - Эх, Женька, если бы я шел на поводу у моей головы, ничего хорошего не было бы ни для меня, ни для Маши.
        - Что ты имеешь в виду? - удивилась она.
        - Мы ведь с тобой вроде как коллеги.
        - Конечно, на одном предприятии работаем.
        - Да я о другом. Ты его на похоронах видела? Это же памятник.
        - Сереж, ты о чем? - Она все еще делала вид, что не понимает.
        - О том, что Елена Прекрасная вполне может сэкономить на мраморе или граните. Зять Анатолия Федоровича очень подходит для того, чтобы истуканом стоять у его могилы. Даже по телику заметно, какое у Ильи было лицо.
        - Какое? - Она смотрела в пол.
        Как всегда, красивое. Для нее оно было самым привлекательным на свете. Темные волосы, синие глаза, правильные черты и взгляд, словно накрывающий тебя теплым пледом…
        - Каменное, - вздохнул Сергей.
        - Разве?
        Разве она может судить? Кто она такая? Случайная связь, которую порвали без объяснений. Но Сергей - его друг. Он знает его с детства. Ему виднее.
        - Ты знаешь, он ведь отличный парень. - Сергей вдруг решил сделать рекламу боссу. - Для меня, для Машки он в лепешку расшибется. С нами он не такой, как с ней. И с тобой он был самим собой. А она его будто заморозила.
        - Разве? - Женя почувствовала себя попугаем.
        - Жень, тебе нужно выучить еще какое-нибудь слово, - рассмеялся Турбин. - Иди на вечеринку и маячь там перед ним, чтобы он понял, что потерял. Почему ты сдалась без боя?
        - Потому что она - Елена Прекрасная. А я кто?
        - Пойдем и спросим у него. - Сергей решительно взял Женю за локоть.
        - Сереж, не надо, - попросила она. - Все и так ясно.
        - Черта с два! - Он буквально втолкнул ее в столовую…
        Илье уже начало казаться, что вся его жизнь состоит из таких вот вечеров. Чужие лица и разговоры ни о чем. Конечно, в самом начале он поднялся и произнес тост за домну-кормилицу и отнюдь не презренный металл. И за людей, на глазах у которых закаляется сталь и плавится чугун.
        После обязательной части господину Болотову можно было уже уходить, коллектив только расслабится в отсутствие начальства. Вот только куда ему иди?
        Он налил себе минералки и сел на свое место - за столик с Эльвирой Павловной, замом по производству, начальником отдела внешнеэкономических связей. Илья заметил, как в зал вошли Сергей и Женя. «Может быть, вечер и не будет невыносимым?
        - подумалось ему. Но скорее его пытка как раз сейчас и началась.
        Сергей прямиком направился к главному столу. Приложился к ручке Эльвиры Павловны и повернулся к Илье.
        - Машу не выпускают из Москвы, как Наполеона? - поинтересовался он. - Хотя, думаю, это ее сознательный выбор. Болотовым нужен кто-то из их круга, а круг этот замыкается недалеко от МКАД…
        - Она вернется, Сережа, - уверенно ответил Илья, не обратив внимания на его язвительный тон. - Думаю, уже сегодня вечером. Хочешь, я позвоню ей и узнаю точно.
        - Сделай милость, потому что на мои звонки наша принцесса на жемчужине не отвечает.
        - У нее ничего не было с этим старикашкой и быть не могло. - Илья готов был повторять это до бесконечности.
        - А что ты так стараешься? Тоже мне сваха! - хмыкнул Сергей.
        - И тебе друг, - улыбнулся Илья.
        Женя обожала его улыбку. Особенно когда он улыбался тем, кто что-то значил для него. Не просто вежливо, а тепло и ободряюще.
        Женя сидела за дальним столиком, с Аней и Юлей. Конечно, она не решилась подойти к Илье, как Сергей. Ее место на галерке, на обочине жизни, выпускать ее на проезжую часть просто опасно. Наверное, это был урок. Не бери на себя слишком много. Можно ездить и на общественном транспорте. Можно найти покой и в одиночестве. Конечно, все хотят счастья, но потом соглашаются, что покой даже лучше. Ведь и имея дворец, спишь только на одной кровати. Зато сколько мороки с уборкой, охраной и налогами…
        Женя не будет несчастной из-за того, что ее отношения с Ильей закончились. Она будет счастливой из-за того, что они были. Вот сейчас доест третью порцию салата и станет счастливой. Это вам не огурцы-помидоры. Это курица с ананасами и грибами. Очень вкусно!
        Так что она пришла на вечеринку вовсе не затем, чтобы мелькать перед глазами или служить укором. Будет лучше, если Илья вообще ее не заметит. А она тем временем рыбкой красной закусит. И еще выпьет. Как хорошо быть не за рулем! Ни в чем себе не отказываешь. И не собьешь никого…
        Илья и не замечал Женю, пока у Юлечки не зашумело в голове от шампанского.
        - Пойду-ка я приглашу на танец нашего шефа! - пришла ей в голову безумная идея.
        Девушка поднялась и решительно одернула мини-юбку.
        - Надо же пользоваться, что Илья Игоревич сегодня без жены. Ань, пошли со мной за компанию.
        - Ты что! Мой муж меня в покрышки закатает и домкратом еще наваляет…
        Муж Ани работал в «Чугунмете» водителем. В вечеринке участия не принимал, но за событиями следил.
        - Ты Женьку с собой возьми, - пришло в голову Ане. - Пусть она с Турбиным потанцует. Я видела, вы с ним о чем-то шептались. Ты, Женька, губы не раскатывай, ему такие, как ты, не нужны. Его богатые невесты интересуют.
        - Пошли, Женька, будешь меня оттенять! - воодушевилась Юля, схватила Женю за руку и потянула.
        Да что же это такое?! Они что, бурлаки на Волге, а она - баржа? Почему ее каждый в свою сторону тянет? Ну не драться же ей с ними? Пришлось опять подчиниться. Сережка хотя бы свой, не обидит.
        Эльвира Павловна Юльке обрадовалась.
        - А вот и наша умница-красавица, - защебетала она. - Юлечка - молодой пока сотрудник, но очень перспективный. Обратите внимание, Илья Игоревич.
        - Думаю, именно Юлии стоит доверить представлять нас на телевидении, - встрял сидевший рядом начальник внешнеэкономического отдела Владислав Воскобойников. - А то в прошлый раз Евгения выглядела бледно и двух слов перед камерой связать не могла. Вы, Евгения, не обижайтесь, но вам лучше с газетами работать…
        Женя не обиделась. Она сама телевидение не очень любила. К тому же понимала, что заслужила такое отношение со стороны Владислава Степановича. Однажды Анна, муж которой возил главного внешнеэкономиста, оказала Жене услугу - устроила ей свидание с недавно разведенным начальником отдела. Но Женя ее усилий не оценила, продинамила завидного заводского жениха.
        Неприятно только, что ее обсуждают при посторонних. В присутствии Ильи.
        - Вы правы, Владислав Степанович. Это моя ошибка, - согласилась Эльвира Павловна. - Вы бы лучше, Евгения, пресс-релизы без ошибок готовили, а не на телеэкран лезли. А то Юлечка вчера, когда давала комментарии для ТНТ, назвала перинатальный центр приталенным. Сказала, что читала по бумажке, которую вы ей подготовили.
        Отлично! Это не корпоративная вечеринка, это какой-то педсовет, причем у Жени явно двойки по всем предметам. И Илья смотрит на нее и явно недоумевает, неужели у них что-то было. Кроме производственных совещаний…
        Илья смотрел на Женю и недоумевал: почему она терпит этих хамов? И Сергей недоумевал, но терпеть не стал.
        - Так что же такое перинатальный центр, Юлечка? - с невинным видом поинтересовался он.
        - Ну это… Что-то с младенцами там связано, - забормотала она.
        - Ха-ха, ей простительно не знать. Она еще такая молодая, - снисходительно улыбнулся Воскобойников.
        - Но из перинатального-то периода уже вышла, - подколол Сергей.
        - Вышла! - не поняла юмора Юлечка. - И пришла вот пригласить вас на танец. - Юное дарование послало призывный взгляд Илье Болотову.
        - Отличная идея, красавица! Давай потанцуем! - Сергей бросился грудью на амбразуру, встав между ней и Ильей. - А ему шепнул: - Или ты мой друг, или ты риелтор хренов.
        Ошарашенная Юлька вынуждена была отправиться танцевать совсем не с тем кавалером.
        - А вы что хотели, Евгения? - холодно поинтересовалась Эльвира Павловна.
        - Я?! - Женя оторопела.
        Все шло наперекосяк.
        - Евгения, наверное, тоже хочет потанцевать? - Владислав Степанович явно принял ее появление на свой счет.
        Одумалась девка. Клинья к нему подбивает. Но поезд уже ушел. Он бы с удовольствием с Юлечкой потанцевал.
        - Да нет. Я так… Уже ухожу… - невразумительно ответила Женя.
        Глупо получилось. До идиотизма. Но хоть посмотрела на него вблизи…
        - Можно вас пригласить? - Это сказал Илья.
        И сказал, кажется, ей. А может быть, все-таки Эльвире Павловне?
        Нет, Жене. Он шагнул к ней, взял за руку и повел на середину зала.

«Не обольщайся, это Сережка, - подумала Женя. - Ну конечно, Сережка раскрутил друга на благотворительную помощь. Хотя какая разница. Главное - целую песню мы будем рядом…»
        Песню Scorpions. «Ветер перемен». Пронзительно красиво.
        Она осторожно положила руки ему на плечи, сохраняя дистанцию. Но он почему-то прижал ее к себе. Его щека коснулась ее виска. Так нечестно! Она не смогла унять дрожь в коленках, и ладони моментально вспотели. Не хватало еще испортить его дорогой костюм…
        Он не знал, что делать. Сережка прав. Он - риелтор хренов, который совершенно непрофессионально рассуждает о смене жилплощади. Кого он пытается обмануть? Квартира - это не для нее, а для него отступные, чтобы совесть не мучила…
        Как там сказал его лучший друг: «Себя приговорил, но ее за что?» Он виноват перед ней. И нужно объясниться, извиниться, попрощаться, что ли. Но он не смог заставить себя начать этот разговор. С Женей ему вообще было трудно вести себя отстраненно и вежливо, хотелось совсем другого…
        Песня кончилась. А с ней и Женины силы. Утренний визит несчастной матери, недавняя проработка на «педсовете», невероятная близость Ильи, истерическое поглощение еды и шампанского - все это не могло пройти бесследно. Женя почувствовала привычную дурноту. Зажала рот рукой и опрометью бросилась вон из зала.
        Посещение санузла, как обычно, принесло облегчение, но на выходе ее опять ждали. На этот раз не ревнивая жена с плакатом «Руки прочь от моего мужа!». А тот самый муж.
        У дверей женского туалета мялся вице-президент «Чугунмета». И вид имел крайне обеспокоенный.
        - Жень, ты беременна? - прямо спросил он.
        Глава 12
        С чувством выполненного долга Сергей ушел с корпоративной вечеринки. Юлечку он обезвредил, а больше его шефу ничего не угрожает.
        Сергей поехал к Маше. Она была дома и сама открыла ему дверь.
        - Маш, нам нужно поговорить, - заявил он с решительным и одновременно покаянным видом. - Ну я, наверное, перегнул палку. Накричал на тебя. Прости!
        Она повернулась к нему спиной, продефилировала в свою комнату и демонстративно уткнулась в учебник. Ей не хотелось сейчас выяснять отношения. У нее были другие проблемы: утреннее нездоровье, дорога, экзамен. Вполне возможно, что ей больше никогда не захочется выяснять отношения с Сергеем.
        - Солнышко, ну хватит дуться. Посмотри на меня. - Он присел на край ее кровати.
        - Я не дуюсь, я удивляюсь. До чего ты дошел? Опустился до шантажа! - Ей надоело играть в молчанку, ей захотелось вынести приговор.
        - Это что-то новенькое, - заинтересовался Сергей. - Во время нашей последней встречи я всего лишь торговал информацией…
        - Можешь не оправдываться, - прервала его Маша. - Ну… так сколько я тебе должна заплатить, чтобы ты оставил меня в покое?
        - Милая, это бесценно! - усмехнулся он. - Но ты должна, просто обязана объяснить, при чем здесь шантаж.
        - При том! - Маша извлекла из учебника листок бумаги, который до этой минуты исполнял роль закладки, и швырнула им в Сергея.
        Он развернул лист и внимательно изучил.
        - Так, кто-то требует деньги в обмен на молчание о твоих проделках в особняке. С чего ты решила, что это я?
        Похоже, ей совсем скверно. Она не желает доверять никому.
        - Маша, мне иногда кажется, что ты теряешь память. Я не шантажист. Я тот, кто от тебя без ума. Мы вместе столько пережили, или ты забыла? Я тот, кто заставляет тебя улыбаться и стонать. Я…
        - Да, иногда ты бываешь кстати, - вынуждена была согласиться она.
        - Маша, я не присылал тебе этой дурацкой записки. Кстати, где ты ее нашла?
        - В моей сумочке. После поминок.
        - Меня туда не приглашали, - напомнил он.
        - Ты к нам ходишь как к себе домой. Ты был здесь накануне и мог…
        Ее остановили его укоризненный взгляд и телефонный звонок. Маша взяла трубку и услышала мужской голос:
        - Мария Болотова? - Она даже вздрогнула, голос казался каким-то замогильным.
        - Допустим.
        - Пора платить по счетам. И я объясню вам, как это сделать. Вы возьмете у своего папочки двадцать тысяч долларов, положите в черный непрозрачный целлофановый пакет. 31 декабря, то есть послезавтра, вы опять обратитесь к папочке, попросите у него его машину, конечно не роскошный «бентли», он слишком заметный. Что-нибудь попроще, например «ауди». И ровно в полдень на сотом километре трассы Москва - Крым, после деревни Усатово, вы выбросите пакет с деньгами на обочину по ходу движения. Потом развернетесь и не оглядываясь уедите. Если вы обратитесь в органы, все узнают о том, что произошло в особняке. К тому же не могу обещать, что в вашей семье снова не случится какой-нибудь взрыв. Так что без глупостей. Согласитесь, двадцать тысяч не такие уж большие деньги… Итак, двадцать тысяч, черный целлофановый пакет, «ауди», полдень 31 декабря, сотый километр, после Усатова…
        Маша зачарованно слушала сначала инструкцию, а потом гудки отбоя. Сергей заметил, как вытянулось ее лицо уже в начале разговора, и догадался включить громкую связь. Концом беседы наслаждались они оба. Пока Маша непонимающе хлопала глазами, Сергей анализировал:
        - Значит, все серьезно. Это не просто глупая записка, а самое настоящее вымогательство. Что ж, парень не на тех напал. Будет ему не двадцать тысяч, а двадцать лет где-нибудь явно не здесь.
        - Но он же запретил обращаться в милицию, - растерянно пробормотала Маша, вдруг утратившая весь свой воинственный пыл.
        Теперь она была искренне рада, что Сергей рядом с ней. Одна этот кошмар она не пережила бы. Голос, какой-то придушенный и при этом уверенный, которому страшно возражать, неприятно поразил ее. Раньше ей казалось, что такое бывает только в фильмах. А теперь ей, именно ей пригрозили еще одним взрывом. Больнее ударить было невозможно. Бог с ним, с особняком, но голос знал ее самое уязвимое место. И это было самым жутким.
        - Мы разберемся с этим шантажистом и без милиции, - заверил Сергей.
        С кем, как не с начальником службы безопасности, Маша могла ощущать себя в безопасности?
        Беременна?! Женя вдруг представила, что это вовсе не вопрос, а утверждение:
        - Жень, ты беременна.
        Это значит, что она больше никогда не будет одна. У нее будет ребенок.
        Увы, рассчитывать на такое с ее везучестью не приходилось.
        - С чего вы взяли? - вырвалось у нее.
        - Разве постоянна тошнота не признак… - не слишком уверенно предположил Илья.
        Постоянная тошнота? Ах да, Елена Анатольевна…
        - Вам не о чем беспокоиться, - заверила она его.
        Забавно! Конечно, она не похожа на хищницу, которая потребует свою долю акций
«Чугунмета» в наследство ее ребенку. Их с Ильей ребенку. Но в тихом омуте черти водятся. Видимо, даже возможность такого поворота потенциального отца сильно напрягает.
        - Я не спрашиваю, есть ли мне о чем беспокоиться. Я задал тебе совсем другой вопрос. - Он был слишком серьезен.
        - Простите. - Она вдруг вспомнила, что с начальством лучше не спорить. - Нет, я не беременна. И ни вам, ни Елене Анатольевне беспокоиться не о чем.
        - Значит, у тебя какие-то другие проблемы? - не отставал он. - Нужно пройти обследование.
        Не нужно ей никакого обследования. Она с детства не может контролировать себя, наедается до дурноты, когда волнуется. А в последнее время только этим и занимается. Волнуется и наедается. Наедается и волнуется.
        - Илья Игоревич, со мной все в порядке. - Женя даже попыталась изобразить бодрую улыбку. - Правда, никаких проблем.
        - Ты себя в зеркало видела? - усмехнулся он.
        Бледное лицо, несчастные глаза. Ей бы «Антигрустин» рекламировать - до применения. Ну а потом - крупный план Юлечки. Мол, почувствуйте разницу.
        - Я видела себя в зеркало, - обиделась Женя. Она, конечно, на комплименты не рассчитывала, но все же… - Не волнуйтесь, впредь я будут работать только с печатными СМИ. Извините, мне надо идти.
        - При чем тут СМИ? Я говорю о твоем здоровье. У тебя усталый вид. Давай я отвезу тебя домой, - предложил Илья.
        Она посмотрела ему прямо в глаза. Он хочет вернуться в ее жизнь? Вряд ли. Скорее это обычная вежливость или чувство вины. Но Елена Анатольевна поймет все неправильно, если узнает.
        - Спасибо, не нужно. Меня ждут, - соврала Женя.
        Илье оставалось лишь смотреть ей вслед.
        Вадиму Уфаеву совершенно не нравилось дело, которое он расследовал. Мало того что убийство Анатолия Фроловского было абсолютным глухарем. Следователь много раз кормил этих птичек с руки. Соблюдал все необходимые формальности, заполнял протоколы, назначал экспертизы и приостанавливал дело из-за отсутствия лица, которое можно было бы привлечь в качестве подозреваемого. Теперь вроде все то же самое. Осмотр места происшествия, допросы свидетелей, они же подозреваемые. Не официально, конечно, а по оперативным данным. Экспертиза, которая ничего не дала: ни отпечатков на пистолете, дверной ручке внутри комнаты и спинке кровати. Видимо, все тщательно вытерли. Ни уличающих следов пороха на руках.
        Редкий случай - Вадим не сочувствовал жертве. Чем больше он узнавал, тем меньше сочувствовал. Да и безутешная дочь, как выяснилось, не так проста. Если, не сняв траур, кинулась искать варианты, как повыгоднее распорядиться наследством, в которое она даже еще не вступила.
        Но больше всего Вадима смущал стрелок-некрофил. Следователь затребовал информацию по другим его жертвам. И сегодня полдня изучал отчеты судебных медиков, баллистов, снимки с мест происшествий и даже газетные статьи. И чем больше изучал, тем больше сомневался. Вроде бы, с одной стороны, почерк совпадает. С другой стороны - нет. С таким же успехом убийцей Фроловского может оказаться подражатель, который прочитал про стрелка-некрофила в газетах, после чего разрядил пистолет в жертву не сразу и как придется. С временным промежутком и в форме креста.
        Размышления Уфаева прервал звонок. Вадима вызвал к себе начальник следственного комитета, в кабинете у которого оказались еще прокурор области и начальник регионального управления ФСБ.
        - Вадик, для тебя есть подарок к празднику. Мы нашли тебе убийцу Фроловского, - огорошил следователя босс.
        - Вадим Алексеевич, к вам большая просьба. - Чекист был куда официальнее. - Нужно
«закрыть» одного человечка. Спрятать в СИЗО. Очень нужный человечек. Скупцов Виталий, может, слышали?
        Вадим не слышал и не мог слышать, пока ему не дали почитать сверхсекретное досье. Виталий Скупцов - киллер по кличке Скупой, заваливший не одного и не двух криминальных авторитетов. Правда, заказы и оружие он получал не только и не столько на бандитских сходках. Он предпочитал работать в кабинетах с дубовыми панелями и кожаной мебелью, с рядком телефонов на массивном столе. Люди в погонах были надежнее пацанов с наколками и распальцовкой. Платили без обмана и в случае крайней необходимости могли предоставить по-настоящему надежное укрытие, правда, без удобств - нары. Сейчас пришло время очередной крайней необходимости.
        Клиент «в законе» поручил Скупому заказ, исполнение которого законные клиенты никак не могли допустить. В прошлый раз он убрал бандита по кличке Финн. Шесть лет назад тот пошел против главаря своей банды, расстрелял его прямо в центре города, рассчитывая стать хозяином группировки. Но не тут-то было. Его сдали ментам. Он отсидел за бандитизм, вернулся и вновь заявил свои претензии на криминальный престол. Однако, вместо коронации, ему устроили пышные похороны, против которых никто особенно не возражал.
        Однако теперь Скупому предстояло стрелять в начальницу налоговой инспекции одного из районов. Заказал женщину собственный муж. Какое-то время он доил предпринимателей, прикрываясь именем супруги. А она закрывала на это глаза, пока не завела любовника, не захотела развода и раздела имущества. Муж в одночасье мог лишиться кормушки, машины, квартиры и влияния в определенных кругах. Он предпочел потратиться на киллера, надеясь стать богатым вдовцом.
        Блестящий план, которому не суждено было сбыться. Из-за того, что киллера, уже получившего аванс, замели по другому делу - делу об убийстве экс-депутата Государственной думы.
        Так Вадиму напомнили, что бывают правильные наемные убийцы, которые убирают только
«кого надо». И твердо стоят против контрольных выстрелов в женщин и детей.
        - Мы очень громко прокричим, что в убийстве Фроловского подозревается именно Скупой. Не стрелок-некрофил, но тоже фигура, - подвел итог прокурор.
        - У меня два вопроса, - сказал Уфаев. - Я думаю, вы поможете судье удовлетворить мое ходатайство о заключении гражданина Скупцова под стражу по подозрению в убийстве. И что же? Он будет осужден по этому делу? А как же настоящий стрелок?
        - А так же как и без Скупцова, - усмехнулся начальник следственного комитета. - Очнись, Вадик! Дело - глухой глухарь, ну начисто лишенный слуха. И нам еще долго этим будут в морду тыкать. Мы же им: мол, работаем, киллеров арестовываем, честь нам и хвала.
        - Насчет доказательств не беспокойтесь, - подхватил начальник ФСБ. - Дело до суда не дойдет. Нам бы парня на месяц-другой спрятать. Потом все уляжется, его тихо отпустят, прекратив дело «по вновь открывшимся обстоятельствам», и он уедет куда подальше. А его последний заказчик должен в штаны от страха наложить, что все откроется. И будет пылинки с супруги сдувать.
        Уфаев не возражал, он вообще удивился, что ему все это рассказали. Могло же быть иначе: в приказном порядке и без долгих объяснений. Неужели все-таки наступила демократия? В любом случае он не пошел на принцип, а пошел в свой кабинет, писать постановление об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу Скупцова Виталия Ивановича.
        Женя плелась домой опустив плечи. Конечно, она решила перестать страдать и искать позитив. Но он все не находился. Унизительно, когда тебя обвиняют в профнепригодности и подозревают в желании удержать мужчину посредством беременности. Больше-то удержать нечем…
        Ну где его взять, позитив? Хотя бы в кредит, под большой процент. Нет его, хоть плачь. Женя старалась не плакать. И у нее почти получилось. Но потом она подошла к роковому повороту в свой двор.
        - Привет, обезьяна с гранатой, - услышала Женя развязный голос.
        Накаркала, ее действительно поджидали. Тот самый свидетель ДТП. Видимо, он торчит поблизости каждый вечер. Наверное, живет неподалеку.
        - Здравствуйте, - поздоровалась она.
        - Я-то на здоровье не жалуюсь. А вот Настьке совсем плохо.
        - Настьке? Вы знакомы?
        - Не твое дело на хрен. А знаешь, какое дело будет твое? Уголовное. Сбила человека, да еще скрылась с места происшествия.
        Да, сегодня выпила не одна Женя. От парня явно несло спиртным.
        - Но вы же сами сказали, что пострадавшую нужно в больницу везти…
        - Я-то здесь при чем? Ты сбила - тебе и отвечать. По всей строгости закона на хрен. Или не хочешь отвечать? Мы можем договориться.
        Женя меньше всего желала договариваться с этим противным типом. С матерью пострадавшей - пожалуйста. А этот-то куда лезет? Как оказалось, в кошелек.
        - Ну ты это… плати на хрен. А то я в милицию позвоню и шепну им номер твоей машины.
        Дворовый вымогатель. Приятно познакомиться. Настя и ее мама зла на Женю не держат. А этот держит карман шире. Решил вот деньжат срубить.
        - Мы с Настиной мамой обо всем договорились, - попыталась вразумить его Женя.
        - Плати давай, - рявкнул парень. - Хуже будет на хрен…
        Женя решила не связываться с любителем острой закуски, а побыстрее юркнуть в свой подъезд. В надежде, что завтра сосед протрезвеет и успокоится.
        Но свидетель устремился следом. Пришлось бежать чуть ли не наперегонки. Женя успела захлопнуть дверь перед носом у вымогателя. Но это был еще не конец.
        Женя уже собиралась ложиться спать, когда в дверь ее квартиры позвонили так, будто морские пехотинцы отыскали наконец убежище бен Ладена. Сразу за резким, долгим и требовательным звонком раздался еще более хамский стук. Женя вышла в коридор и посмотрела в глазок. Этого следовало ожидать! На лестничной клетке маячил тот самый парень, и не один, а с плечистым, мордатым дружком. А в руках у них были бейсбольные биты.
        - Ну ты, обезьяна, открывай! - громыхал свидетель, стремительно превращаясь в преступника. - Открывай по-хорошему!
        Сначала Жене стало смешно. Идиотизм какой-то. Вот тебе и элитный дом. Но рядом-то стоят панельные пятиэтажки и, как в каждом дворе, имеется шпана. Она-то и явилась к Жене с разборкой! И кулаки у них настоящие, и они по-настоящему долбят в дверь ее квартиры. Долбят так, что в комнате дребезжат стекла.
        А Женя, как назло, живет одна. И к двери не может подойти мужчина и нормальным басом сказать: «Убирайтесь, я вызываю милицию!» Этих разборщиков как ветром бы сдуло. Но кажется, они были в курсе, что здесь басом не разговаривают. А соседняя квартира еще не заселена.
        Матерная брань и удары все не утихали. Женя стояла в коридоре, вздрагивая от каждого из них. Что ей делать? Звонить в милицию? Но она не прописана здесь. Вроде бы Илья подарил ей это гнездышко, но официально документы еще не оформлены. Если она вызовет милицию, они потребуют паспорт с регистрацией.
        Да, влипла так влипла.
        - Открывай, обезьяна, а то хуже будет. - Незваные гости перешли на зловещий шепот.
        В квартире у Жени неожиданно погас свет. Парни на лестничной площадке вырубили электрический считок, а значит, и телефон.
        - Откроет, никуда не денется, - не сомневался свидетель, который на самом деле был вовсе не свидетелем.
        Глава 13
        Илья вроде бы не торопился с работы домой, однако пришел не рано, хотя и не поздно. Около девяти. Как обычно, открыл подъездную дверь с видеонаблюдением, кивнул вахтеру, который пятнистой формой и широкими плечами маскировался под охранника, кем, в сущности, и являлся. По мраморным полам прошел к лифту, где столкнулся с молоденькой женой спикера областной думы. Или не с женой пока, кто ее знает! Соседи улыбнулись друг другу и разошлись. Элитный дом. Еще несколько лет назад Илье думалось, что если бы сюда упал самолет, как в Америке, в городе бы почти не осталось крупных чиновников, богатых бизнесменов и крутых бандитов. Но теперь новостройки растут, как цены на жилье.
        Эту квартиру Болотовым купил Фроловский. Старался, чтобы все было по высшему разряду. Людмила Ивановна от этого разряда морщилась, как от электрического. Она предпочитала проводить больше времени в московской квартире, которую выбирала сама. Игорь Петрович делал вид, что ему все равно. Маша одновременно и наслаждалась роскошью, и не замечала ее. А Илья предпочел бы уютную квартиру добротного среднего класса в недавно выросшей новостройке…
        Домработница, открывшая хозяину дверь, понизив голос, сообщила, что «у Маши гость и, кажется, скандал, а Елена Анатольевна сегодня никуда не выходили». Обе новости были вполне ожидаемы. Илья не стал мешать Сергею и Маше. Сами разберутся. А Елена Анатольевна наконец-то вышли, проследовали в коридор, обняли мужа, весьма светски поцеловали воздух у его щеки и произнесли:
        - Милый, я жду тебя в спальне.
        Лена не сомневалась, что супруг на корпоративной вечеринке не задержится. Тем более что Сергей уже с час околачивается у Маши. А больше Илье там общаться не с кем. Та девица - просто досадное недоразумение в его жизни. Не стоит принимать ее всерьез.
        Вот если бы Илья привез в особняк ее отца другую сотрудницу пресс-службы
«Чугунмета» - длинноногую блондинку на десять лет моложе Лены, - вот тогда она бы немного поволновалась. Пришлось бы даже устроить разнос в московском косметическом салоне и полететь в Париж за новой чудодейственной сывороткой. Специально от первых морщинок вокруг глаз.
        Леня знала, что Илья не задержится, и хорошо подготовилась. Свечи, шампанское, шелковые простыни. Этакая иллюстрация к книжке про идеальный брак. Не хватало только двоих детей и собаки с кошкой. Вместо них был домашний кинотеатр. На плоском экране - эротика. Окружение звуком - музыка и стоны. Так и было задумано.
        Лена делала все возможное, чтобы супружеское воссоединение прошло без напряжения. Шампанское и эротика должны были одновременно и возбудить и расслабить. Во время одной особенно бурной сцены Лена перестала просто сидеть и смотреть. Она прижалась к мужу и стала гладить его даже откровеннее кинодивы. Ее пальцы ловко расправились с пуговицами его рубашки и ремнем на брюках.
        Она все делала правильно, почти профессионально. Они были знакомы лет сто и последние десять спали вместе. Какие-то два месяца не в счет. Сегодня его жена была словно голодная. Хотела было сказать что-нибудь соответствующе моменту:
«Наконец-то мы вместе! Как я без тебя скучала!», но предпочла занять рот чем-то получше.
        Его тело, как всегда, отвечало и реагировало, а в голове роились какие-то странные мысли. Что книжки про идеальный брак рано или поздно оказываются десятитомником и норовят со страшным грохотом обрушиться с полки в самый неподходящий момент…
        В самый неподходящий момент ожил его мобильник. Огласил спальню раскатистым звонком. Лена не собиралась останавливаться. Но Илья не мог не взять трубку. Вдруг на заводе что-то. Доменная печь не дотянула до ремонта. Остановка цикла. Срыв поставок. Он не мог не ответить.
        Илья отстранился, протянул руку к прикроватной тумбочке и включил телефон, даже не взглянув на экран.
        - Да.
        Кто-то дышал в трубку и молчал.
        - Я слушаю…
        Тишина не была зловещей или гнетущей. Она была какой-то робкой и напряженной. Будто кто-то не решается заговорить. И еще где-то вдалеке глухо и почти нереально что-то грохотало и кричало.
        Илья уже почти отсоединился, устав ждать и оплачивать чужое молчание. Но прежде все-таки взглянул на определитель номера.

«Женя» - значилось там.
        - Я вас слушаю! Что-то случилось? - понял он.
        В трубке что-то грохнуло, крикнуло, всхлипнуло, отсоединилось и запищало.
        - Это серьезно? Я сейчас приеду! - сказал Илья.
        На другом конце провода или, скорее, радиосигнала его уже не слышали. Зато слышала Лена.
        - Мне надо ехать. Это по работе. - Кажется, он в первый раз солгал своей жене.
        Оказалось, что это довольно легко. Если у тебя появилась любовница, появятся и навыки лжи.
        Конечно, супруге это не понравилось.
        - Неужели без тебя не разберутся? - раздраженно спросила Лена. - Ночь на дворе…
        - Мне надо ехать, - повторил Илья.

«Невероятная девчонка!» - вздохнул он про себя. Вместо того чтобы нормально поговорить, взяла и бросила трубку. Испугалась, как пойманный на месте преступления воришка. А зачем тогда звонила? Соскучилась и захотела услышать его голос. Ситуация, когда любовница звонит женатому мужчине, чтобы подышать в трубку, вполне киношная, а может, и жизненная. Илья никогда прежде не имел любовниц, поэтому не знал наверняка. Но гадать не собирался. Если честно, его обрадовала возможность уйти из дома.
        Спускаясь в лифте, он набрал ее номер. Но Женя не ответила. Он вышел в студеную зимнюю ночь, прогрел двигатель в подземном гараже, довольно быстро добрался до места, нажал кнопку домофона. Замок щелкнул сразу же. Что ж, кажется, его все-таки ждали.
        На лестничной площадке перед Жениной квартирой он застал странную гоп-компанию. То ли пьяных, то ли обколотых пацанов с бейсбольными битами в руках.
        Значит, Женя все-таки не свихнувшаяся от любви телефонная террористка. У нее какие-то неприятности. Ей реально нужна помощь.
        - Вы что тут делаете, ребятки? - поинтересовался Илья. - На двоих соображаете? А почему у дверей моей квартиры?
        Сергей Турбин не очень бы обрадовался, узнав, как его шеф проводит вечер. А парни разинули рты, явно переваривая «мою квартиру».
        - Да мы, это… Мы так…
        Все-таки драка в их планы, похоже, не входила. Попугать - да. Но они же не скинхеды, а Илья - не африканский студент.
        - Давайте-ка и «это» и «так» где-нибудь в другом месте! - потребовал он тоном, не терпящим возражений.
        Повторять не пришлось. Парни с топотом побежали вниз по ступенькам.
        В ту же секунду распахнулась дверь квартиры. Женя все это время, не отрываясь и почти не дыша, смотрела в глазок. Она была готова к самому худшему. Она надеялась, что Илья приедет. Конечно, не из теплых чувств или беспокойства из-за нее, а просто из вежливости. Если просят о помощи, невежливо отказывать. Она вроде и не просила, но позвонила же. Больше ей не к кому было обратиться. Не беспокоить же папу, чтобы тот задействовал спецназ Управления федеральной службы исполнения наказаний.
        Она надеялась, что Илья услышит, как дверь ее квартиры превратили в барабан. Илья приехал, а Женя тут же испугалась: он один, а их двое. Вдруг начнется потасовка? Она бегом рванула на кухню, схватила первую попавшуюся сковородку и приготовилась защищать своего защитника. К счастью, до рукопашной дело не дошло. Вот что значит мужчина в доме. Достаточно одного его присутствия, чтобы зарвавшиеся мальчики отправились играть в войнушку куда подальше.
        Женя стояла на пороге с перепуганным видом и сковородкой в руках. Илья посмотрел на эту сковородку и не смог сдержать улыбки.
        - Карате-сковородо. Тефлоновое покрытие бьет точно в цель! - прокомментировал он, заходя в коридор. - А что у тебя тут темень такая?
        Женя метнулась к щитку и вернула свет в свою квартиру.
        - Давай рассказывай, как ты дошла до жизни такой. - Илья пропустил ее внутрь и захлопнул дверь.
        Она стояла и смотрела, как он снимает ботинки, и чувствовала себя невероятно счастливой. Как ей сегодня везет! До этого столько дней Илья был далеко, а за сегодня уже второй раз близко! И рядом никаких телекамер и вообще никого.
        Он здесь. Только руку протяни. Она протянула бы и руку, и вторую. Ну почему нельзя уткнуться ему в плечо и со всей ответственностью заявить: «Люблю, люблю, люблю!»?
        - Угостишь кофе? - спросил он, как будто пришел в гости к старому другу.
        Игра в молчанку закончилась, в конце концов, они взрослые люди. Лучше говорить, чем сходить с ума.
        Она опрометью кинулась на кухню. Как это здорово сделать что-то для него. Хотя бы сварить кофе. Хорошо, что она купила на днях «Суматру» в зернах.
        - Ну и что эти двое из ларца от тебя хотели? - Он пытался перекричать кофемолку.
        - Долгая история, - вздохнула Женя.
        - А я не спешу.
        Потом Илья неторопливо пил кофе и слушал ее, как будто каждый день только и делал это на Жениной кухне. Как будто у них уйма времени, чтобы разобраться со всеми делами, и еще останется друг для друга. А ей было очень приятно, что он не спешит допросить ее и умчаться домой к жене.
        - Значит, ты сбила девчонку. Но компенсации с тебя требует не потерпевшая, а свидетель? И все они живут в этом дворе. Странная история. Ладно, я разберусь с этим, - пообещал он. И почти без паузы: - А у тебя здесь уютно.
        У тебя здесь уютно. И с тобой. С тобой везде хорошо, просто замечательно!
        - Наверное, не нужно с ними связываться, мало ли что. - Она вдруг встревожилась из-за его «разберусь». - Я ведь действительно виновата. Наверное, нужно самой пойти в ГАИ.
        - Там посмотрим, - бросил он. - Ну и как ты тут живешь? Как вообще дела?
        - Нормально. А у тебя?
        Здесь ей совсем не хотелось быть с ним на «вы». Женя уже почти благодарна этим мордоворотам. Иначе когда бы она угостила его кофе, да еще наедине.
        - Еще лучше…
        Вечер на самом деле оказался не так уж плох. Она вовремя позвонила. Он вовремя пришел. Хорошо сидеть вот так, вдали от плазменных экранов и огромных кроватей. Когда никто не вцепится в ремень твоих брюк, как карманник в кошелек. Да и брюк у него нет. Сейчас Илья в джинсах.
        - Я рада.
        Чертова вежливость! Зачем вообще говорить, если слова ничего не означают. Они разговаривали глазами. Она смотрела, чтобы запомнить. Чтобы хватило воспоминаний хотя бы до Нового года. А он разглядывал, изучал, о чем-то думал.
        Конечно, он не собирался здесь ночевать, а посидел полчасика и поднялся.
        - Пора домой. Завтра на работу.
        Конечно, она не милиционер, чтобы его задерживать. Хотя страстно мечтала, чтобы началось какое-нибудь локальное землетрясение и замуровало бы их вдвоем в четырех стенах ее квартиры.
        Не началось. Ей осталось только слушать гудение лифта и урчание его машины. А потом ворочаться с боку на бок до утра.
        Маша не разрешила Сергею остаться с ней. Она старательно избегала его поцелуев, уворачивалась от объятий, не желала выяснять отношения. Говорить хотела только о шантажисте и о том, что с ним делать. Ну и ладно. Сергей не обиделся: не прогнала - и на том спасибо. Он был рад помочь. Тем более это его работа.
        Утром Илья подкинул начальнику своей службы безопасности еще одно задание. Сергей справился с ним уже к обеду.
        - Что ж, этого следовало ожидать, - кивнул Илья, выслушав отчет. - Надеюсь, мальчики с битами Женю больше не побеспокоят?
        - Мальчики с битами, как только поняли, что могут оказаться битыми, тут же поджали хвосты. И приготовились строчить явку с повинной, - без ложной скромности сообщил Сергей. - Это они с одинокими дамочками на плохих машинах не церемонятся. Ты знаешь, почему они выбрали Женю? Решили, что она там не живет, а что-то вроде домработницы, которая присматривает за квартирой, пока хозяева в отъезде. Золушка без принца - всего лишь замарашка…
        - Сереж, ты опять?
        Илья считал, что рабочий кабинет и разгар рабочего дня - не место и не время для разговоров о личном.
        - Просто мне, брат, со стороны виднее. - Сергей считал иначе.
        - И что же ты разглядел со стороны?
        - Ни ты, ни она на себя не похожи. Просто тени исчезают в полдень, - хмыкнул Сергей. - И ради чего все это? Чтобы Елена Прекрасная сережку Маши следователю не отнесла? Чтобы Машку в убийстве не обвинили? Зря стараешься, Илья. Я тут по телевизору видел, что у следствия уже есть подозреваемый. И это не Маша. А киллер по кличке Скупой…
        - Если честно, мне все равно, кто пристрелил Фроловского, - устало сказал Илья. - Лишь бы только от моей семьи отстали. Но Лена - тоже моя семья…
        - Классно оторвались вчера! - Юлечка до сих пор пребывала в возбуждении. - Жаль, конечно, что крупная рыба сорвалась. Но зато мелкие рыбешки прямо ели у меня с руки. И начальник внешнеэкономического отдела мечтает со мной поужинать. И замдиректора по производству мне комплиментов наговорил.
        - Женька тебе, конечно, рыбалку подпортила, - рассмеялась Аня. - Она Илье Игоревичу, наверное, все ноги оттоптала. Его после танца с ней как ветром сдуло…
        - Да уж… Подарили беззубому орехи. Ты, Жень, не обижайся, но ты ведь даже не знаешь, как себя вести с таким мужчиной.
        Женя не обижалась, она смотрела в окно. Хлопья снега устроили на улице белый танец. Красиво и хорошо. После ночного визита Ильи Женя не чувствовала себя несчастной. Вроде бы без особой причины ей хотелось улыбаться. Вероятно, все дело в том, что теперь у нее есть номер вызова экстренной помощи. Вчера она проверила. Работает!
        Когда в их офис заглянула Эльвира Павловна, Юля рассказывала по телефону очередной подружке, что вот некоторые девушки не знают, как с мужчинами обращаться, а ей вчера целовали ручки и приглашали на свидание. Да и самый главный босс уже практически признался ей в любви, но их разлучили люди и обстоятельства…
        - До вас невозможно дозвониться! - сделала выговор Эльвира Павловна. - Векшина, ты чего тут сидишь? Тебя шеф требует.
        - Кто?!
        - Илья Болотов.
        - Может, он меня вызывает? - Юля мигом потеряла интерес к собеседнице.
        - Я же сказала: Векшина, - отчеканила Баранова. - Опять вы что-то натворили, Евгения? В пресс-релизе напутали или не те цифры в отчете указали?
        - Наверное, он хочет тебе, Женька, счет предъявить. За вчерашнее. Ботинки-то дорогие, а ты по ним как по бульвару, - хихикнула Жене в спину Аня.
        Но Жене стало не до смеха. Она вдруг испугалась, что в кабинете Ильи окажется Лена. Она каким-то образом узнала, где вчера был ее муж, а главное, с кем. И теперь потребует уволить Женю. Без выходного пособия. Потому что семья - это ячейка общества. А Женя решила, что это банковская ячейка, и с упорством пытается ее взломать…
        Секретарша Ильи Болотова сначала оглядела посетительницу с недоумением, но потом вспомнила, что шеф поручил найти именно эту сотрудницу. И вот она нашлась.
        Щелкнула кнопка селектора.
        - Илья Игоревич, пришла Евгения Векшина. - А потом вежливое: - Проходите, он вас ждет.
        Он. Не она, не они. Никакой Лены в кабинете вице-президента не оказалось.
        Илья поднялся из-за своего стола навстречу Жене и показался ей невероятно привлекательным и чужим. Так выглядят кинозвезды, а не парни, которые пьют кофе на твоей кухне в районе полуночи. Женя оценила стиль и марку его костюма. Но джинсы и свитер, в которых он примчался ее спасать, нравились ей гораздо больше. От его теперешней безупречности она, как обычно, почувствовала робость. Ну не может такой мужчина быть рядом с ней. Юля права. Не ее уровень.
        - Вы… то есть ты… то есть… Хотели меня видеть? - Она села на краешек стула и немедленно ощутила себя «запорожцем» рядом с «мерседесом».
        - Я, то есть мы просто мечтали похвастаться проведенным расследованием, - улыбнулся Илья, усаживаясь в свое кожаное кресло.
        - Каким расследованием? - удивилась она.
        - Насчет твоей пианистки. Я поручил службе безопасности пообщаться с твоими вчерашними гостями. Результат, надо сказать, ошеломил.
        - Надеюсь, обошлось без мордобоя, - неуверенно предположила Женя.
        - Ты подозреваешь, что на меня работают гангстеры, а Сережка - крестный отец?
        - Нет, просто вчерашние-то как раз похожи на гангстеров.
        - Да нет, они мальчишки, заигравшиеся в «Бригаду». История и вправду как в кино.
        - Какая история?
        - Со сломанной рукой.
        - В гипсе - бриллианты? - Женя справилась наконец с волнением и даже попыталась пошутить.
        - Лучше. Во всяком случае, для этих детей. В гипсе - свобода.
        - Я не понимаю.
        - Женя, не было никакого наезда. Руку Насте сломала не ты, не твоя машина. Это случилось раньше. По ее собственному желанию и просьбе…
        Глава 14
        Сегодня не день Бэкхема. Сегодня день Сергея Турбина. Наконец-то что-то стоящее. А то обычно работа службы безопасности сводилась к борьбе с пьянством на рабочем месте и шмону у проходных с целью выявить несунов. Сергей терпеть не мог ни то ни другое. И его шеф не слишком-то настаивал на тотальных проверках.
        Платить надо лучше, они и не улетят. У доменной печи жарко и без сорокаградусной. А чугун в кармане не утащишь. Людям надо доверять. Так они решили с Ильей. И в общем-то особых убытков пока не терпели. Ну поговорит сотрудница по телефону с Дальним Востоком за счет фирмы, ну распечатает сотрудник дочке курсовик на работе. Для завода мелочь, а людям - приятно. Илья на такое внимания не обращал. А Сергей откровенно скучал.
        Но вот и на его улице случился праздник, да еще и двойной. Во-первых, Сергей без труда разобрался в Жениной истории. Та оказалась дворово-подростковой и особых хлопот не доставила. Всегда приятно помочь коллеге по работе и коллеге по жизни. Ну или, во всяком случае, по любви.
        Женя Сергею нравилась, потому что была настоящей. Пусть зажатой, робкой, грустной, но настоящей. А Лена - безупречна, как фальшивый доллар. Ни потертостей, ни вмятин, но приобрести на него ничего нельзя, разве только неприятности…
        Сергей принципиально решил не заниматься расследованием убийства Фроловского. Слишком много чести для мерзкого старикашки. Но если то преступление задевает тех, кто ему дорог, придется поработать и по нему. Шантажист, который достает Машу, явно как-то связан с тем, что случилось в особняке. Интересно, кто это может быть? Кто в курсе убийства, подозрений, мотивов и того, какие машины имеются в гараже Болотовых?
        С трудом верится, что Косте Корастылеву не хватает двадцати «кусков» для полного счастья. Может быть, прислуга? Или даже менты? Их зарплата позволяет приторговывать компроматом.
        Впрочем, зачем гадать, когда можно просто выяснить…
        Из глаз Жени посыпались огромные вопросительные знаки.
        - Твой свидетель оказался вовсе не свидетелем, а бойфрендом. Макс - парень Насти, - пояснил Илья. - Барышня и хулиган. Она - отличница и лауреат всевозможных конкурсов. У него двойки по всем предметам, кроме физкультуры. Отец пьет, старший брат сидит. Макс пока держится. Противоположности притянулись со страшной силой. Любовь-морковь. И вдруг - ей надо уезжать в Париж, да еще на несколько месяцев. С одной стороны, блестящая карьера. Но с другой - разлука, гастроли, репетиции. Никакой личной жизни. Настя не хотела уезжать. И нашла уважительную причину - сломанная рука. Макс сломал ей руку по ее собственной просьбе. А чтобы на него не подумали, они разыграли ДТП. Настя кинулась под колеса твоей машины, а Макс оказался не случайным свидетелем.
        - Она сама попросила его сломать ей руку?! - изумилась Женя. - Вытерпела такую боль? Илья, он, наверное, врет.
        - Сережка тоже так удивился полету фантазии у пацана, что устроил ему очную ставку с девчонкой. Она все подтвердила. В неофициальной беседе, конечно.
        - Не может быть!
        - Даже не знаю, что это такое. Невероятная глупость или невероятная любовь…
        - Ну вчера Макс точно не выглядел рыцарем, - напомнила Женя.
        - Говорит, это все брат. Узнал и решил разжиться за чужой счет. За твой счет. Уголовное прошлое, знаешь ли. Но Макс клянется, что пошел у него на поводу в первый и в последний раз. Обещает, что они больше и близко не подойдут к тебе и твоей квартире. Если только будет присматривать за твоей жилплощадью, чтобы в случае чего вступить в схватку с домушниками.
        - Твоей жилплощадью, - напомнила Женя. Но Илья сделал вид, что не услышал.
        - Мы с Сережкой решили Настину маму зря не волновать, - продолжил он. - Официально ДТП не оформлялось, так что лучше просто все забыть.
        - Значит, я не виновата? Все это не из-за меня? - не верилось Жене.
        Хотя именно это все и объясняло. И внезапное появление пешехода перед капотом, и отсутствие вмятин на машине, и странную активность свидетеля. Женя, конечно, не Шумахер. Однако и не водитель-убийца. Хоть одну гирю сняли с души.
        - Не виновата, - подтвердил Илья. - Но тебе нужно быть осторожнее. Это была довольно топорная подстава. А ты ничего не заподозрила.
        - Ну вообще-то мысль мелькнула… И ушла.
        - А надо было брать ее с поличным - и на допрос.
        Она грустно улыбнулась. Легко ему рассуждать. А ей трудно задать один-единственный вопрос. Даже ему.

«Илья, я тебе больше не нужна?» - вот что она спросила бы, если бы набралась смелости. Не набралась.
        Ничего, еще не Новый год. Вот тогда она наберется шампанского, наберет номер персональной экстренной помощи и спросит. И постарается не расстроиться, каким бы ни был ответ.
        - Спасибо вам, Илья Игоревич. Вы опять спасли меня, - вежливо поблагодарила Женя своего шефа.
        - Ну вообще-то это Сережка. Он у нас разговорит даже камень.
        Если честно, Илья другу завидовал. Потому что вдруг понял, что слова кончились. А по существу еще ничего не сказано. И тут, конечно, зазвонил телефон. Раз секретарша соединила без доклада, значит, что-то важное. Илья включил громкую связь.
        Диспетчер доложил, что из-за сильного мороза замерзли датчики пара и водомеры.
        - Сейчас подойду, - бросил вице-президент.
        И Женя немедленно почувствовала себя помехой сложному производственному процессу. И вжалась в кресло. Тут серьезное дело, а она лезет со своими дворовыми неприятностями.
        Потом опять звонок, и Илья не успел отключить громкую связь.
        - Привет, любимый!
        - Да, Лена, - вынужден был отозваться примерный муж.
        - Я хочу красную спальню, - заявила жена. - И уже позвонила дизайнеру, но решила с тобой посоветоваться. Ты не будешь возражать?
        - Нет, Лена, я не буду возражать, - сказал он. Красная так красная, пусть заказывает хоть фиолетовую. - В выборе спальни я полагаюсь на твой вкус.
        - Ты просто прелесть, - промурлыкала супруга и отключилась.
        - Я пойду. - Женя поспешно вскочила. - Извините, что отняла у вас столько времени. Еще раз спасибо!
        - Подожди, - попросил он.
        Но она уже закрывала дверь. Быть третьей лишней в супружеской спальне любого цвета - это выше ее сил.
        Маша взяла у отца ключи от «ауди» и пустила Сергея за руль. Сама она водить не любила. Ей казалось, что все встречные машины стремятся поближе познакомиться с ее бампером.
        - Завтра тебе все же придется рулить, - напомнил Сергей, выезжая на трассу. - Так что изучай маршрут.
        - А где будешь ты? - надула губки Маша.
        - Я буду ловить шантажиста.
        - Интересно знать как?
        - Мне самому интересно, красавица. Но ты не должна сомневаться, что твой парень - самый большой спец по такой ловле.
        - И куда же мы едем? Копать червей?
        - Изучать местность. Очень любезно со стороны шантажиста предоставить нам сутки на подготовку.
        Дорога у деревни Усатово оказалась скоростной трассой. По обеим сторонам - заснеженные поля. В отдалении дымила печными трубами деревня. Сергей несколько раз проехал туда-сюда. Конечно, у него имелся план охоты на вымогателя. Но план этот требовал корректировки на местности, которая, кстати, просматривалась вдоль и поперек.
        Сергею оставалось порадоваться, что в заложниках у шантажиста всего лишь информация, хотя и компрометирующая. Он со времен своего оперского прошлого терпеть не мог истории, когда деньги требовали за освобождение похищенного, который к тому времени, скорее всего, был уже мертв.
        Сергей вспомнил одно из давних дел. Двое отморозков похитили дочь директора рынка. Причем один из них раньше с девушкой встречался. Видимо, деньги победили чувства. Похитители убили заложницу почти сразу, а потом принялись требовать с родителей пачку долларов. Схема та же: выбросить пакет с деньгами из окна автобуса возле такой-то деревни. Мать обратилась в ФСБ, пакет выбросили, но за ним никто не пришел. Во всяком случае, доблестные спецагенты никого не засекли, хотя сидели под каждый кустом. Видимо, преступники почуяли засаду. Распутали это дело простые, не специальные, опера. Убийцы сболтнули лишнего в теплой компании, где у ментов имелись «уши».
        Сергей вышел из «ауди» и какое-то время одиноко топтался на обочине. Думал. И проносящиеся мимо машины ему не мешали. Маша предпочитала морозу уютное тепло салона. Однако даже ей было ясно, что засаду здесь, тем более зимой, устроить невозможно. Во-первых, на снегу все видно, во-вторых, во цвете лет умрешь от переохлаждения. Сергей, конечно, ее иногда здорово раздражал, но смерти она ему не желала.
        Однако он вернулся в машину вовсе не с желанием написать завещание.
        - Я думаю, у нас все получится! - беззаботно заявил он. - Не спрашивай меня как. Лучше поцелуй.
        Видимо, от неожиданности она не стала спорить, прикоснулась губами к его холодной щеке. А потом ей стало жарко от его дыхания, губ, языка и долгого-долгого поцелуя…
        Еще через полчаса они сидели в маленьком, но на европейский манер уютном придорожном кафе и ели горячий и неожиданно вкусный грибной суп. Говорить ни о чем не хотелось, тем более что в зале запустили диск «Ночных снайперов». Они просто ели, грелись, слушали про «целуемся на каждом светофоре», просто смотрели друг на друга.
        Сергей не пожалел, что взял на разведку именно ее, а не кого-нибудь из своих подчиненных. Для них найдется работа позже.
        Маше вдруг стало так хорошо и спокойно. Ведь они вместе, а значит, все проблемы решатся. Это даже здорово - решать проблемы вместе. Гораздо лучше, чем не иметь проблем одному.
        Женя вышла из кабинета Ильи Болотова с улыбкой. Жизнь налаживается! Она не виновник ДТП, не причина чужой травмы и не находка для производителей гипса. Чувство вины больше не будет грызть и кусать. От этой истории осталось только недоумение. Подающая надежды пианистка по своей воле испортила себе карьеру. Хорошая девчонка беззастенчиво солгала матери, Жене, всем вокруг. Это каприз из серии «не хочу в школу - объемся мороженым»? Или все-таки любовь, когда просто не можешь дышать в разлуке?
        Жене не надо объяснять, что это такое. Наверное, она тоже согласилась бы себе что-нибудь сломать, если бы это гарантировало возможность остаться с Ильей. Но только при одном условии. Если бы он чувствовал то же самое. Но нет, он так просто и буднично обсуждает с женой спальню, а еще, наверное, новогоднее застолье, путешествия, покупки. Это и называется семейной жизнью. У нее такого никогда ни с кем не было и, скорее всего, не будет…
        - Ну что? Он тебя не уволил? - сделала большие глаза Юлечка.
        Женя вздрогнула. Вот черт! Нужно же придумать, зачем шеф ее вызывал.
        - Да нет. Илья Игоревич попросил отчет, - туманно ответила Женя.
        - Какой отчет? - заинтересовалась Аня.
        - Ну такой отчет… Удобно ли нам записывать телесюжеты про «Чугунмет» на видеомагнитофон? Это ведь прошлый век. Он думает, что лучше делать это в цифровом формате, - пришло в голову Жене.
        - Странно, что он решил обсудить это с тобой, а не с Эльвирой Павловной, - заметила Аня.
        - Я тоже удивилась, - соврала Женя.
        - Ой, это сейчас модно, - оживились Юлечка. - Большие начальники должны советоваться не только с начальниками поменьше, но и с рядовыми сотрудниками. Демократический стиль управления. В «Космополитене» его очень рекомендуют.
        - Нужно купить «Космополитен», - усмехнулась Женя. - Раз уж там про Илью Игоревича пишут.
        - Да там все статьи о нем, - подхватила Юля. - «Как найти идеального мужчину»,
«Как одеваться на работу, если твой начальник - идеальный мужчина», «Плюсы и минусы служебного романа». Лично я минусов не вижу…
        Женя не считала себя экспертом в этом вопросе. У них с Ильей не роман, скорее проза.
        - Жень, может, ты нашего шефа приворожила? - заподозрила подвох Аня. - И танцует он с тобой, и демократию устроил. Ты к знахарке не ходила? Приворот по фотографии не делала? Иголку в сердце не втыкала? Я слышала, что колдовство - это страшная сила.
        - Да ладно, - не согласилась Юля. - Все это реклама бабкам-гадалкам. Мужика надо не приворожить, а обворожить. Поверьте мне. Я знаю, о чем говорю…
        А вот Женя не знала. Почему Илья выбрал ее? Впрочем, это уже неактуально. Прошлогодняя коллекция. Кому бы всучить свою любовь со скидкой?
        Под конец рабочего дня Жене позвонила мама и поставила перед фактом:
        - Я еду к тебе. Хочу посмотреть на твои хоромы. Узнать, как ты живешь. Диктуй адрес.
        - Приезжай, конечно, - ответила послушная дочь. - Только нотации дома забудь, ладно?
        Вадим Уфаев внимательно разглядывал Виталия Скупцова. Невысокого роста. Не молодой и не старый. Не запоминающийся. Наверное, таким и должен быть киллер. Одним из многих. Без особых примет.
        Скупцова доставили к следователю Уфаеву на допрос. Но, как и предполагал Вадим, Виталий Иванович воспользовался статьей Конституции, разрешающей не свидетельствовать против самого себя. Он отказался давать показания. Весь этот допрос лишь для проформы. Вадим знал, что к убийству Фроловского киллер Скупой не причастен.
        Уфаев уже собирался вызвать конвой, отправить подследственного обратно в СИЗО и прийти, наконец, домой не за полночь и даже посмотреть с дочкой мультики. Но тут Скупцов его удивил. Наклонился к нему через стол и негромко произнес:
        - А я ведь видел вашего человечка, начальник.
        - Кого?
        - Ну этого вашего стрелка-некрофила. Правда, ему это погоняло не нравится. Он называет себя Крестоносцем. У него на руках татуировки в виде крестов. Он говорит, что на богатеях нет креста.
        - И ставит на них крест, - подхватил Уфаев.
        - Вот-вот.
        - И где вы его видели?
        - Я свои пароли и явки не выдаю, - покачал головой подследственный. - Тем более где был, там уже нет. Пересеклись мы с ним в одном местечке. Потом разбежались. Только знаешь, что он мне сказал? Ни в каких мокрухах, само собой, не признавался. Ничего на себя не брал. Сказал только, что в этого вашего бывшего депутата стреляли два человека. Возможно, один из них сам Крестоносец. А может, и нет. Говорит, я, мол, трупов повидал больше, чем патологоанатомы. И на дырки от пуль насмотрелся, как какой-нибудь спец по баллистике. Так вот, в последнем случае явно стреляли двое. И у одного рука не дрожала, а у второго - да. Пуля как подпись. Ее подделать трудно. Считайте это киллерской интуицией…
        И все это Крестоносец понял, посмотрев на снимки в газетах и телерепортажи? - удивился Уфаев. Или все-таки видел убитого своими глазами? Не пора ли следствию брать киллеров в консультанты…
        - Двое? - переспросил Вадим. - Нам хотя бы одного найти.
        Глава 15
        Дорога домой оказалась тем еще испытанием. Люди с покупками, елками, подарками штурмовали автобусы и маршрутки, пихались, ругались. Женя простояла на морозе минут двадцать, не только замерзла, но и извелась, что не успеет приехать раньше матери. Наконец втиснулась, под град «теплых слов» от тех, кто остался на остановке, захлопнула дверь «газели». По дороге домой зашла в супермаркет, купила торт, отстояла немаленькую очередь в кассу, все время поглядывая на часы и ощущая себя жертвой наглого и обидного ограбления. У нее крали минуты, причем целыми десятками.
        В квартиру она ворвалась бегом. Мама позвонила в домофон через десять минут. Вошла, испуганно оглядываясь. Словно никак не могла поверить, что не ошиблась дверью.
        - Здравствуй! - Женя изобразила улыбку радушной хозяйки.
        Хотя вообще-то тоже сомневалась, хозяйка ли она здесь. Но пусть родители думают, что у нее все в порядке. Со своими проблемами она разберется сама.
        Сняв пальто, мама застыла на кухне, не решаясь влезть на высокий табурет у стойки-стола. И выглядела ошарашенной. У них дома чашки не подбирали под цвет абажура лампы, висевшей над столом.
        Женя налила чай из электрического чайника, разрезала торт. Хорошо, тепло, светло, вкусно.
        - Садись, мамуль, я тоже не сразу привыкла. Но ведь именно такой и должна быть настоящая жизнь, ведь правда? Красивой и комфортной.
        - Все это как-то слишком. Честно такие хоромы не получишь, - вздохнула мать.
        - Илья не бандит и не вор. Он - предприниматель.
        - И что он предпринимает?
        - У него честный бизнес, не сомневайся.
        - Итак, он богат, - задумалась мать. - Женя, ему захотелось на старости лет молоденькую любовницу?
        Все по новой. Она, кажется, уже объясняла. И родителям, и сестре. Но видимо, они не поверили. Прислали маму для проверки показаний на месте. Еще бы, переполох в благородном семействе. У Жени кто-то появился! И это не сосед, не папин сотрудник и даже не Женин коллега. Кто-то, кого они и представить себе рядом с ней не могли.
        - Мама, он не старый, с чего ты взяла?
        - Значит, толстый и страшный.
        - Перестань. Он отлично выглядит.
        - Да, я помню, ты утверждала, что единственный его недостаток - жена.
        - Это не недостаток. Это жизнь. - Женя опустила глаза.
        Им уже не по двадцать лет. Черное уже давно смешалось с белым, оставило пятна на биографии. Кстати, скорее Женя - это пятно для Ильи. А Лена - его красивая, воспитанная, безупречная жена.
        - Это абсолютно безнадежный вариант! - покачала головой мать. - Наверное, он обещает развестись в самое ближайшее время. Как только подрастут дети, выздоровеет жена или умрет теща?
        - Мама, он ничего мне не обещал.
        - Помнишь, что случилось у тети Тани? Двенадцать лет она была любовницей, а потом наступило «самое ближайшее время», и он развелся. И женился, но не на Тане. Я не хочу тебе такой судьбы. Я переживаю за тебя, дочка!
        - Мама, я не настолько наивна. Я знаю, что Илья никогда не женится на мне.
        Да, это был бы еще тот цирк. Пышная свадьба. Цветы, фотовспышки. Гости Болотовых - банкиры и политики. И гости с Жениной стороны, прибывшие в ЗАГС прямиком из колонии строгого режима.
        - Но как же? Как же семья, дети? - Мама чуть не плакала. - Разве хорошо жить одной, даже в такой квартире?
        - Еще спроси, что люди скажут, - нахмурилась дочь. - По-твоему, лучше свить гнездышко с продавцом сала?
        - Не лучше, но реальнее… Ты стесняешься нас, - поняла мать. - И себя стесняешься. Вот и надо найти себе кого-нибудь попроще. Все остальное - глупости, девочка! Мечты, которые никогда не сбудутся. Только представь, завтра Новый год. Где будет твой Илья? Со своей семьей, с женой пить шампанское. А ты? Ты будешь сидеть здесь одна и чувствовать себя номером вторым. И квартира эта. Она не твоя. Ты живешь здесь как содержанка. Женя, возвращайся домой. Ну их, красоту и комфорт эти. Поживи дома, в своей старой комнате. Мы не будем тебе мешать. Уходи и приходи когда хочешь, приводи кого хочешь. А здесь все чужое. И ты здесь чужая. Проведи праздники с нами, а потом можешь опять поискать съемное жилье.
        Это была не нотация, не причитания: «Ну и дочку я воспитала! Бесстыдница, с чужим мужиком шуры-муры завела!» У нее мудрая мама, только обеспокоенная. Женя и сама понимала, что живет в этой квартире без всяких прав, а главное - без Ильи. И долго так продолжаться не может…
        Маше снился Новый год из детства. Мама и папа, они все втроем наряжали елку. Потом она на минутку выбежала из комнаты, а когда вернулась, у нее были уже другие мама и папа. Раньше подобные сны казались ей кошмарными, она начинала плакать и искать настоящих родителей. Но на этот раз улыбалась во сне.
        - Главное, ты не осталась одна! - говорила ей Людмила Ивановна.
        И девочка Маша кивала в ответ, желая понравиться новой маме. И чувствовала, что понравилась, что эти родители ее тоже любят.
        - Маша, просыпайся. - Мамина рука ласково легла ей на лоб. - У тебя трезвонит мобильник, я подумала, что это важно. Уже десять часов, просыпайся.
        Это был не сон. Людмила Ивановна присела на край кровати.
        - Ты плохо себя чувствуешь в последнее время, да? Бледная какая-то, изможденная. Тебя что-то беспокоит?
        - Нет, мам. Просто навалилось как-то. Убийство это, похороны, сессия скоро. Я устала.
        - В полночь будешь с нами? Мы с отцом тебе подарок приготовили. А Лена собирается утащить Илью на какую-то вечеринку человек на сто.
        - Очень удобно, можно прийти вместе и ни разу не встретиться, - оценила Маша. - А я, наверное, буду с вами.
        - С Сергеем? Роман не понравился? - уточнила мать. - Такой хороший мальчик…
        - А Сережа - плохой?
        - Да нет. Он друг Ильи и тебя вроде любит. Конечно, тебе решать…
        Он не просто ее любил. Именно он звонил по мобильнику, чтобы напомнить: в полдень у нее назначена встреча на обочине.
        Все было готово на рассвете последнего дня уходящего года. В черный пакет уложены
«доллары». В «ауди» залит бензин. Видеокамеры и бинокли настроены.
        Сергей Турбин рассудил, что брать вымогателя с поличным ему нет никакого резона, он же не спецназ в масках. Ему важно понять, кто клянчит деньги, кто грозит Маше разоблачением. Для этого достаточно было увидеть человека, который остановит машину на обочине дороги и заберет пакет. Вряд ли шантажист посвятит в эту историю еще кого-то и доверит постороннему такую крупную сумму. Нет, он приедет сам, лично. Сергей был уверен, что это «свой». Тот, кто побывал в особняке в ту ночь. Тот, кто знает, что в гараже Болотовых есть «ауди». Кто не случайно пригрозил Маше еще одним взрывом. Важно посмотреть в лицо этому человеку, причем так, чтобы самому остаться незамеченным. Для этого и придумали технический прогресс.
        В предрассветных сумерках на обочине дороги остановилась машина электриков. С подъемником, все как положено. Из кабины вышли двое в спецовках и вместо утренней зарядки взобрались на пару фонарных столбов, что-то там проверили, вывернули-ввернули. Со стороны казалось, что это рядовая проверка или заурядная починка оборудования. Но на самом деле Сергей Турбин договорился с местными энергетиками об установке на столбах камер видеонаблюдения. Раз периметр просматривается, пусть картинка еще и записывается.
        Сам же Сергей вместе с еще одним парнем из службы безопасности устроили себе наблюдательный пункт в заброшенном доме на краю деревни. Оттуда открывался чудесный вид на заснеженное поле и кусты на обочине трассы. До того места, куда Маша с почти снайперской точностью выбросит сверток, расстояние около километра. Другой подчиненный Сергея будет коротать время в машине, готовой в любой момент броситься в погоню за шантажистом.
        Да, за спектаклем придется наблюдать с галерки, но технический прогресс и расстояние сокращает и мгновения останавливает. Так что видеокамеры и бинокль - вот и все, что нужно для охоты на вымогателя. В отсутствие спутника слежения.
        Кстати, двадцать кусков, которые Маша должна оставить в качестве подарка неизвестно кому к Новому году - не деньги, а фальшивые купюры, помеченные специальным раствором. Сергей позаимствовал «куклу» у знакомого сотрудника очень специального ведомства.
        - Начальство точно не хватится? - обеспокоился Сергей.
        - Шутишь? - усмехнулся сотрудник. - До Рождества никаких спецопераций, кроме зачистки селедки под водочку…
        Сергей приготовился померзнуть на чердаке пару часов. К счастью, погода была благосклонна к сидящим в засаде. Стоял слабый морозец, градусов пять, кружил легкий снежок. Как раз такой, чтобы скрыть следы топтания электриков у заветного куста, но не мешающий видимости.
        Сергей предположил, что шантажист захочет устроить обзорную экскурсию до начала операции. Но за целый час никаких подозрительных машин поблизости не останавливалось.
        Ровно в полдень Маша, стараясь не размышлять и не бояться, притормозила в указанном месте и выбросила из окна «ауди» черный пакет, набитый купюрами. А потом надавила на газ. Через двести метров развернулась и поехала домой. Ждать.
        Маша делала вид, что ей совсем не страшно. Подумаешь, кто-то вымогает у нее деньги, грозится раскрыть какую-то важную тайну и угрожает очередным взрывом. Подумаешь, взрывом больше, взрывом меньше. Страшно только в первый раз. На самом деле ей было противно. Мерзко, что где-то рядом есть человек, который отравляет существование другим и поворачивает нож в ране, которая все еще ужасно болит. Если бы Маша встретилась с этим типом лицом к лицу, она вцепилась бы ногтями в это наглое лицо. И не из-за денег, конечно. А из-за этого вот «в вашей семье снова случится какой-нибудь взрыв», сказанного невозможно будничным тоном. Ладно, хватит, нужно остановиться, иначе ненависть к шантажисту задушит ее…
        Сергей остался ждать на чердаке. Сначала ничего не происходило. Только холод пробирался под одежду. По шоссе неслись машины, не собираясь сбавлять ход. В деревне лаяли собаки.
        На сотовый позвонила Маша. Волновалась.
        - Ну как?
        - Пока никак. Солнце, ты будешь тем, кто сообщит куда надо, если я не вернусь. - Начальник службы безопасности дал ответственное поручение своей девушке.
        - То есть как это «не вернусь»? - оторопела девушка.
        - Ну вдруг вымогатель прикатит на танке и начнет отстреливаться…
        - Ты вернешься, никуда не денешься, - не сомневалась Маша. - Ведь под елкой тебя будет ждать подарок. Лучший твой подарочек - это я!
        Двадцать восемь минут спустя - Сергей внимательно следил по часам - не танк, а внушительный черный джип взял правее и остановился у черного пакета. Из машины вышли, подошли к свертку, взяли его, огляделись по сторонам и снова сели в машину. Иномарка умчалась в сторону Москвы.
        Все это длилось минуту, но Сергей, припав к биноклю и почти не дыша, успел разглядеть и человека, и номер его машины. Он узнал шантажиста!

31 декабря всегда казалось Жене особенным днем. Даже лучшим, чем полусонное и усталое 1 января. Ведь предвкушение порой лучше самого праздника. Она никогда не могла понять, почему этот день не выходной. Как можно встать на работу к восьми, отсидеть, а кому-то и отстоять пусть и сокращенный, но трудовой день, потом накрыть на стол и веселиться всю ночь?
        Праздники 1 и 2 января учредили явно мужчины: они не стоят у плиты накануне, зато потом неделю мучаются похмельем. Если бы спросили дам, отдыхала бы страна 31 декабря и до Рождества. Чтобы нашлось время новую прическу соорудить, торт испечь, а потом выспаться после ночной гулянки без последствий для цвета лица.
        Впрочем, мало кто по-настоящему вкалывает в последний день года. На работу идут скорее для того, чтобы начать отмечать.
        Женя решила хорошо сегодня выглядеть. Помыла голову, даже накрутила волосы, а расчесывать не стала. Юля говорила, сейчас такая мода. Женя примерила моду на себя, изучила в зеркале. Вроде бы неплохо. Даже слегка романтично. То, что у тебя не ладится личная жизнь, не повод ходить прилизанной и в старомодном костюме. Женя надела коричневые обтягивающие брюки и шелковую рубашку в нежных сиренево-бежевых тонах.
        В этом наряде она чувствовала себя утонченной и привлекательной. Конечно, если вспомнить о времени года, нужно было напялить теплый толстый свитер. Но Женя решила сегодня шикануть. Ради внутреннего ощущения стильности она потратит лишние деньги и вызовет такси. Можно же хоть немного поиграть в красивую, успешную женщину, которая имеет возможность потакать своим желаниям. Все равно скоро она избавится от иллюзий.
        Когда пробьет двенадцать, как у Золушки. После новогодней ночи Женю ждет новая жизнь. Без хрустальных башмачков и прекрасных принцев.
        Для этого все готово еще с вечера. Вчера, проводив маму, Женя постояла у окна, уставившись в никуда, подумала и начала собирать вещи. Мама права. Глупо надеяться, что эта квартира могла стать ей домом. Если бы она могла жить здесь с Ильей! Но чудес не бывает. А обитать здесь одной на правах содержанки, квартирантки, забытой любовницы как-то недостойно и некрасиво.
        Что может быть дальше? Илья все-таки подарит ей жилплощадь, будто пожертвует нищенке у церкви сто рублей. Или просто выпустит из виду то обстоятельство, что по этому адресу есть квартира, принадлежащая ему, что в ней обитает какая-то девица, принадлежащая ему… У Болотовых полно жилья: в столице, в провинции, загородные дома. И главное, Илье есть с кем там жить.
        А у Жени все не так. Никакая одежда, такси, потакание себе, любимой, не изменят тот факт, что этот праздник она проведет одна, как, впрочем, и всегда. Как там у Цветаевой: «Мне абсолютно все равно, где абсолютно одинокой быть…» Сегодня вечером Женя будет одинокой в доме своих родителей, а после Нового года подыщет себе другое съемное жилье. Ведь зарплата у нее неплохая.
        Уходя на работу, Женя прихватила с собой тяжеленную сумку с вещами. На прощание оглядела квартиру своей неосуществленной мечты и захлопнула дверь. На сегодня у нее запланировано лишь одно важное дело - вернуть ключи от этого гнездышка его законному владельцу.
        Если бы в распоряжении Сергея все-таки оказался спутник слежения, он ему не понадобился бы. Сотрудникам службы безопасности «Чугунмета» можно было особо не торопиться и не опасаться, что они упустят джип из виду. Сергей и так знал, куда направляется автомобиль. Путь оказался недолгим. Иномарка свернула к Красивому Бору.
        Как нетрудно было предположить, вымогатель направился в особняк Фроловского. Потому что он там жил, вернее, работал. За деньгами явился шофер, он же охранник, Валерий Штефанько. «Шкаф на пенсии» - так окрестил его Сергей. Здоровый такой мужик, с мускулами, но без особых признаков интеллекта. И уже не молодой. Фроловский, видимо, его держал только из-за габаритов. Если что, прикроет своим телом. На большее он вряд ли способен. Иначе не подставился бы так просто с шантажом. Впрочем, Сергею предстояло выяснить, по собственной инициативе он сегодня прокатился или хозяйка поручила. Возможны варианты…
        Разговор получился непростой, но весьма продуктивный. Шофер даже не удивился, увидев на пороге особняка Сергея и его подчиненных. Только безнадежно махнул рукой и посторонился, давая возможность незваным гостям пройти в дом. Видимо, понял уже, что затея его была глупой, ему всучили «куклу». А когда услышал, что его ладони теперь будут светиться в ультрафиолете, совсем приуныл.
        - А я что, я ничего… Трудные времена это… Хозяин того… кони двинул. Хозяйка возьмет да и уволит к чертям. И куда идти, куда податься? Сейчас о-го-го какая конкуренция. А до пенсии еще как до Луны. Пешком…
        - И ты решил обеспечить себе выходное пособие? - предположил Сергей. - Вернее, выездное. Чтобы хватило на собственное транспортное средство?
        - Типа того.
        - А за какую информацию ты, собственно, хотел поиметь двадцать штук?
        - Ну это… Камеры-то по всему дому напиханы. Много интересного я видел и слышал в ту ночь.
        - Может быть, знаешь ответ и на главный вопрос? - усмехнулся Сергей.
        - Это который? - хитро прищурился шкаф. - Кто хозяина убил? Может, и знаю…
        - Если поделишься, заявление о вымогательстве до компетентных органов не дойдет. - Сергей предложил сделку.
        - Может, и поделюсь. Хочешь знать, кто убил? Я отвечу: никто!
        Глава 16
        Наталья Вяземская ничего не могла поделать с закономерностью: если она не подходит к микрофону, ее финансы поют романсы. Без слуха и без голоса, но очень громко. Нельзя сделать вид, будто не слышишь. Особенно когда Новый год на носу. И хочется сделать подарок и себе, и двоюродной сестре, и подружке. Другой родни у нее не было. А мужчины обойдутся…
        Конечно, всегда остается возможность позвонить старому другу семьи - Петру Михайловичу. Человеку солидному, вице-мэру. Однако он старый друг во всех смыслах. Дружил еще с бабушкой Наташи - потомственной дворянкой. После смерти старушки помогал ее внучке. Но не только за красивые глазки.
        Петру Михайловичу нравилось прийти в ресторан, где пела Наталья, в компании таких же, как он, важных чиновников, закроивших этот вечер от жен, детей и внуков. Пока каждый второй посетитель ресторана мечтал, чтобы симпатичная певичка спела этим вечером о любви только для него, вице-мэр недвусмысленно намекал, что имеет такой эксклюзив. И это было правдой. К счастью, нечасто. Жена и возраст буквально вырывали из рук Петра Михайловича роль Казановы. И переходить от слов к делу ему почти не требовалось.
        В случае крайней необходимости Наташа могла позвонить ему. И он дал бы ей денег. Но стоило ли расставиться с одним, чтобы идти на содержание другого? Костя гораздо моложе Петра Михайловича. Несомненно, привлекательнее. И жены у него нет. Зато есть навыки общения с девушками ко взаимному удовольствию. Если подумать, молодой бизнесмен предпочтительнее чиновника предпенсионного возраста. Но Наташе, если честно, не хотелось видеть ни того ни другого. Не хотелось видеть вообще никого.
        Она без зазрения совести взяла больничный и несколько дней не выходила из дому. Телефон отключила. Старалась даже свет по вечерам не зажигать. Слушала музыку. В основном Гершвина. Когда гармония словно разлетается на осколки. И из этих странных, резких звуков вновь рождается что-то светлое и гармоничное. Может, и у Натальи получится что-нибудь склеить…
        Болезнь - это не только кашель или ангина. Она чувствовала, что если не остановится, не спрячется, не разберется в себе, то у нее начнется ревматизм души, артрит веры в людей и в лучшее. После визита в особняк Фроловского все казалось ей пошлым, мелким, грязным.
        Впрочем, сама виновата. Выбрала бы себе профессию сестры милосердия, грязными были бы только бинты. Если хочешь интеллигентного окружения, не по ресторанам надо петь, а в НИИ показания с приборов снимать.
        Так что не жалуйся. Отдышись. И с новыми силами - вперед к новым песням перед жующей публикой. Себе денег заработаешь, им пищеварение улучшишь. Это жизнь, детка. И принимай ее такой, как есть. Иначе и она не примет тебя.
        Как и положено 31 декабря, в офисе почти никто не работал, все отмечали. Шампанское, шоколадки и мандарины словно материализовывались из воздуха.
        - А ты чего с сумкой, из дому выгнали? - поинтересовалась у Жени Аня.
        Вот если бы с дорожной сумкой явилась Юля, Аня спросила бы: «Хахаль увозит тебя в Европу Новый год отмечать?»
        Женя о таком даже не могла мечтать. Впрочем, ее ведь и правда выгнали. Одиночество и привычка не брать чужого.
        - Наоборот, я домой вроде как возвращаюсь, - ответила Женя.
        - Откуда возвращаешься-то?
        - Ну, со съемной квартиры.
        - Будешь жить с родителями и приходить не позже одиннадцати? - посочувствовала Юля, которой, видимо, эта проблема была знакома.
        - Да она и так никуда не ходит. Ни до одиннадцати, ни позже, - со знанием дела прокомментировала Аня. - Скучно живешь, подруга! На день рождения мужа тебя звала, ты не пришла. Ну в общем-то, может, и правильно. Была бы только ты одна без пары. Как-то неудобно, да и провожать некому. А я разве виновата, что всех приличных мужиков уже расхватали, а ты все сидишь? Владислав Степанович ей, видите ли, не понравился. Больше у меня холостых знакомых нет. Вернее, есть еще один, но он любит девчонок бойких, в мини-юбках. Ты не такая. Хотя в последнее время и стала лучше одеваться…
        Аня окинула коллегу критическим взглядом. Она как будто оправдывалась за некачественно выполненную работу свахи. Мол, такой товар не продашь. Юля понимающе кивнула. Когда тебе чуть за двадцать и мир лежит у твоих длинных ног, трудно уяснить, как это так - постоянно сидеть дома. И даже в ночные клубы по субботам не ходить? Там же мужчины, готовые купить тебе коктейль!
        Женя не переставала удивляться, почему считается нормальным прилюдно обсуждать чужую личную жизнь. Любовь слишком тонкое и редкое явление, чтобы начинаться по заказу на чьих-то днях рождения. Например, с Ильей ее свели не общие знакомые, а судьба. Нет, Женя решительно отказалась ощущать себя залежавшимся товаром. Она попыталась улыбнуться пошире и произнесла:
        - Бог с ними, с холостыми, Анечка. Я теперь по женатым специализируюсь!
        И пошла к своему рабочему столу. Аня и Юля смотрели на нее изумленно.
        - Шутка юмора - это хорошо, - хмыкнула Аня.

«Самое смешное, что это не шутка», - подумала Женя. И сменила тему:
        - Где тут у вас шампанское наливают? Девочки, выпьем за уходящий год!
        Счастливый для нее год. Когда рядом был Илья. Когда она смогла помочь разоблачить убийцу и поняла наконец, что она - не серое, никчемное, тихое создание. Она не хуже других и на многое способна. Возможно, ей даже удастся не впасть в отчаяние, поставив точку в отношениях с любимым мужчиной.
        Или все-таки зря она собрала вещи и намеревается отдать ему ключи? Наверное, нужно терпеть и ждать. Как автобус, как зарплату. В конце концов, все приходит. Даже Илья уже один раз пришел к ней в гости. Хотя глупо на что-то надеяться, если Елена Болотова выбирает новую спальню, а муж полностью полагается на ее вкус.
        Женя сидела в уголке, пила шампанское вместе со всеми и не могла решить, как ей поступить. Рядом разговаривали и смеялись коллеги, а она смотрела на них и думала: вот сейчас они еще выпьют и разойдутся. Аня побежит накрывать праздничный стол для семьи. Юля отправится спать, чтобы потом веселиться всю ночь в клубе. Начальник отдела кадров сокрушался, что пока не купил подарки жене и дочке. Даже Эльвира Павловна говорила не о работе, а об отдыхе. О том, что едет 2 января с мужем в Прагу.
        Похоже, никто не будет одинок на Новый год. Только Женя. Ей не на что рассчитывать. Нужно прекратить обманывать себя.
        К пяти часам вечера в заводоуправлении почти никого не осталось. Последний рабочий день был коротким. И Женя наконец решилась. Она прямо сейчас пойдет в кабинет к Илье. И если он окажется на месте, они поговорят.
        А если нет, у нее останется надежда. До следующего года.
        - Как это никто? - удивился Сергей. - А как же киллер Скупой? Его даже в камере закрыли по этому делу. Или ты вместо телевизора на мониторы наблюдения пялишься, Валера?
        - Не видел никакого Скупого. Ни там, ни там, - покачал головой охранник.
        Турбин отпустил своих людей. Они дожидались его в машине. Он решил поговорить с этим типом наедине. Он ведь не только шантажист, а весьма информированный свидетель. И лгать не должен, иначе превратится в обвиняемого.
        - Вообще-то меня исполнитель не так интересует, как заказчик, - признался Сергей. - Кто поручил превратить Фроловского в решето? Кто впустил киллера в дом? Что же ты за охранник, если не знаешь, что у тебя под носом творится…
        - Знаю, и побольше твоего, - обиделся шкаф. - Но никто не поручал. И никто не впускал.
        - Так что же произошло? - Сергей начал терять терпение.
        - Анатолий Федорович сам. Сам себя… того… - понизил голос Валера.
        - Сам продырявил себе голову, а потом еще изобразил крест из пулевых отверстий на собственном теле?!
        Да, похоже, у охранника крыша поехала. Еще бы, клиента не уберег. Это крест на его профессиональной репутации. Остался в особняке вдвоем с домработницей. От тоски запил, наверное. И вот, пожалуйста, белая горячка. Хотя от него не пахнет, и машину он вел вполне уверенно. Наверное, колеса глотает. В любом случае ничего хорошего.
        - Он сам застрелился. Из своего пистолета, в своей спальне. Один выстрел в голову, - отчеканил Валерий. - И предсмертная записка есть. Показать?
        - А то!
        Охранник полез во внутренний карман своей куртки, которую не успел снять после поездки в поля, визит службы безопасности «Чугунмета» помешал. Он достал листок, вложенный в целлофановый файлик для сохранности. И протянул Сергею, но в руки не отдал. Пришлось читать так.

«Лена, я смертельно болен. У меня рак, операция не помогла. Я больше не могу терпеть боль. Я не хочу умирать в муках. Денежные дела я решил. Прощай, дочка…»
        - Так, давай по порядку. - Сергей все еще ничего не понимал. - Откуда ты знаешь про самоубийство?
        - Я слышал выстрел. Конечно, соседи запускали фейерверки. Но я могу отличить одно от другого. Я услышал выстрел из комнаты хозяина и пошел проверить, что за дела. Оказалось, дело пахнет керосином. Вернее, порохом. Хозяин валяется на кровати с простреленной башкой. В одной руке пистолет. В другой - записка. Прямо кино…
        - И почему ты не вызвал скорую и милицию?
        - Потому что врачи ему уже были без надобности. А милиция мне не платит. Мне платит хозяин, а теперь, стало быть, хозяйка. Так что я пошел и сказал ей.
        - И что было дальше?
        - Дальше она рванула в комнату папашки. Застряла там минут на сорок, не меньше. Оттуда опять что-то грохало, но я уже внимания не обращал. А потом она вышла вся белая и какая-то скрюченная. За сердце держится, переживает. И велела мне молчать. Сказала, пусть будет убийство. Отец, мол, недавно застраховал свою жизнь на миллион. Самоубийцам денег не видать. А так выплатят. И половину она мне отдаст. Если сделаю как она хочет. Чего же не сделать-то? Хозяину уже все равно. Зачем же миллион терять, тем более наполовину мой?
        Охранник снял наконец куртку, от воспоминаний ему стало жарко. Хотя Сергей и мерил его ледяным взглядом. Врет, не врет? Хотя в шкафах редко живет фантазия…
        - И чего тут такого? Никакого закона я не нарушил! - криво усмехнулся охранник. - Нет такого закона, по которому нужно заявлять о самоубийствах…
        - Ладно, с выстрелом в голову понятно. А остальное? Это Лена, что ли, продырявила папочку?
        - Почем я знаю, я свечку не держал. У нее спросите. Но она тоже законов не нарушала. Никого не убивала. Конечно, нехорошо палить по покойникам. Но может, это она от стресса. Случайно.
        Ну и ну! Такого не ожидали ни Сергей, ни те, кто расследовал убийство. Он, как и Уфаев, примерял маску убийцы то на одного, то на другого гостя и обитателя особняка. Но то, что он узнал сегодня, ни разу не пришло ему в голову даже в виде смутных подозрений. Не было никакого убийства. Зло само погубило себя. Фроловский привык всеми командовать, управлять своей и чужими жизнями. Последнее, что он мог сделать, - отдать приказ о своей собственной смерти. Но и этим доставил окружающим массу неприятностей.
        - В законах ты не слишком разбираешься, - возразил Сергей Валере. - Ложное сообщение о преступлении - это раз. Мошенничество со страховкой - это два. И из-за вас человек в тюрьме сидит безвинно.
        - Это киллер-то сидит безвинно? - хмыкнул Валера.
        - А ты намного его лучше? - с неприязнью спросил Турбин. - Зачем деньги у Маши Болотовой вымогал, если тебе и так полмиллиона обещали?
        - Так когда еще страховку оформят да выплатят. Деньги-то уже сейчас нужны. А эти дамочки сами виноваты. Повадились шастать к старику в спальню. Постыдились бы. Ведь приехали не одни, а с парнями. Но тех побоку и к хозяину под бочок…
        Охранник заметил, как застыло лицо Сергея, и сбавил обороты:
        - Ну вообще-то я не в курсе, что они там делали… Но я решил, ни одна не захочет этого светить.
        - Дамочки? Ты не только Машу шантажировал?
        Да это не шкаф, а шкатулка с секретом. И не с одним. Целый клубок пуль, лжи и шантажа.
        - Не клади яйца в одну корзину! - тоном учителя произнес охранник. - Я и другим намеки делал. Проверял, кто клюнет. Даже хозяйку проверил. Она, конечно, даже бровью не повела. А остальные небось всполошились. Меня никто не замечает, а я многое вижу. И на похоронах был. И про Болотовых хозяин то одно сболтнет, то другое…
        - И что нам теперь с тобой делать? - вздохнул Сергей. - Многие знания - многие печали…
        Когда Женя вышла из лифта на административном этаже, она ощутила себя привидением в огромном пустом замке. Похоже, все кабинеты были закрыты, а в коридоре включили экономное тусклое ночное освещение.
        Дверь в приемную Ильи отворилась, однако на секретарском месте обосновалась все та же пустота. Никто не посмотрел на Женю в недоумении. Не спросил, что она делает в приемной шефа накануне праздника. Все дела потом, да и не может у нее быть никаких дел с Ильей Болотовым. Да и самого Ильи здесь быть не может. Он сейчас, наверное, выбирает в подарок жене что-нибудь дорогое и сногсшибательное.
        Женя это так ясно представила, что здорово испугалась, когда дверь кабинета Ильи внезапно распахнулась, и он предстал на пороге. Без сногсшибательного подарка, но с прижатым к уху мобильником, где все-таки обнаружилась его супруга. А он отвечал:
        - Да, уже ухожу. Встретимся прямо там. Про поездку поговорим позже. Лена, что за спешка? Решим после праздников. - Он отключил телефон и вопросительно взглянул на Женю: - Ты ко мне?
        - Нет, к твоей секретарше, - попыталась улыбнуться она. Но улыбка вышла не очень. - Если ты торопишься, я зайду в следующем году, - предложила она.
        Не хотела становиться баррикадой на его пути к торжеству в кругу семьи. У нее ничего срочного. То, что она хочет сказать и сделать, можно было сказать и сделать еще в прошлое воскресенье. Или в будущее. Все равно это уже ничего не изменит.
        Вот спешку Лены понять можно. Если бы у Жени был такой муж, она тоже не могла бы дождаться, когда они отправятся в какое-нибудь путешествие. Вдвоем. Без аварий на доменных печах. Без девиц, которые то и дело попадаются ему на пути. И которые даже хуже аварий. Если смотреть не с производственной стороны, а с личной.
        - До следующего года я абсолютно свободен, - сообщил Илья.
        У него получилось лучше. Он улыбался тепло и ободряюще. Ей это всегда помогало. Он сделал приглашающий жест.
        - Но ты же уже уходил, - растерялась она. Господи, как же ей не хотелось ставить точку! Пусть лучше будет вопросительный знак…
        - У меня уйма времени. Для тебя.
        Это прозвучало как комплимент. Как будто она - это что-то особенное. Женя посмотрела на Илью удивленно. Да нет, ничего такого. Просто она, кажется, забыла о его манерах. Вежливость и только. Можешь не надеяться!
        Женя вошла в кабинет, чтобы покончить со всеми надеждами раз и навсегда. Он - за ней.
        - Присаживайся.
        Она мотнула головой: разговор будет недолгим. Какие уж тут вопросы, если он едет встречать Новый год с женой, а потом собирается с ней в поездку. Которая так же неизбежно превратится в романтическое путешествие, как месяц превращается в луну и наоборот. Лена жирной чертой зачеркнет их размолвку и недолгую разлуку. Где-нибудь в пятизвездном отеле. В спальне с видом на море, или на Сену, или на Темзу. На широкой кровати, не исключено, что и красного цвета. Красный - цвет страсти.
        Все, хватит!
        - Илья, я хочу отдать тебе это. - Женя протянула ему ключи от квартиры. Его квартиры. - Я не бомж, мне чужая жилплощадь не нужна.
        - По-твоему, от бомжей пахнет «Кензо»… - усмехнулся он.
        Он помнит ее запах? Или просто у Лены такие же духи? Хотя вряд ли, они же не из последней коллекции.
        - По-моему, мне нечего делать в твоей квартире. Я не должна там… Не могу там. Без тебя. Спасибо за приют. Но это по меньшей мере странно. Если кто-нибудь спросит, да та же милиция или слесарь, что я отвечу? Что я дом сторожу? Ну кто я тебе? Никто!
        Ей не нужна эта квартира ни в память о том, что было между ними, ни в качестве отступных за то, что больше ничего не будет.
        - Возьми ключи, - настаивала она. - И я желаю тебе хорошо встретить праздник. С Новым годом! И счастливого пути…
        Слова не слишком-то слушались ее. От волнения она половину позабыла, половину перепутала. Но главное, кажется, все-таки сказала и ключи отдала. Положила их на край его необъятного стола, повернулась и ушла. Поставила точку.
        Глава 17
        В новогоднюю ночь Наталья не могла не работать. В рекламе и в меню ресторана значилось «живая музыка». И в самый разгар праздника никакой записью ее не заменишь. Если она не выйдет, рестораторы найдут другую певицу. Всем известно, как Новый год встретишь, так его и проведешь. Так что именно та, что после полуночи исполнит знаменитую песню «AББA» «Happy New Year», останется на сцене. А та, что закроется дома в четырех стенах, может идти на биржу труда. И дело тут не в голосе или в особых способностях и умении нравиться публике. Важно оказаться в нужное время в нужном месте. Наташе это очень ясно дали понять.
        - Ну так нам давать объявление «Алло, мы ищем таланты»? - поинтересовалась хозяйка, наконец-то дозвонившись до Натальи. - У тебя кашель, переходящий в хрип? И петь тебе врачи разрешают только колыбельную самой себе?
        - Нет, Инна, мне уже гораздо лучше, - решила Наташа. - Сегодня вечером я выйду на сцену.
        Ресторан «Грот» - респектабельное место. Не только с хорошей кухней, но и с качественной аппаратурой, музыкантами и акустикой. И посетители туда в основном приезжали на машине с шофером и расплачивались золотыми кредитками. Совсем не то кафе, в котором Наташа пела раньше, перекрикивая пьяные возгласы и стук пивных кружек. Так что ей есть что терять. Надо идти и зарабатывать себе на хлеб насущный. А переживания она оставит на следующий год.
        В какой-то момент Илье стало все равно, что говорит Женя. Он просто смотрел на нее. В ее огромные глаза цвета неба. Она их старательно прятала, потому что волновалась. Волновалась из-за него. На ее стройную фигуру. Такую изящную в этой тонкой бежево-сиреневой одежде. Куда более сексуальной, чем все эти платья Лены с декольте глубиной с воронку от авиабомбы и разрезом на целый километр. Здесь же все как будто бы закрыто и при этом отчетливо. Там, под тканью, он это помнил совершенно точно, целая цепочка маленьких родинок: от одной груди до другой. Дорожка, по которой можно бесконечно путешествовать губами…
        Черт возьми! Почему он думает об этом, а не о том, что жена его ждет где-то в Подмосковье. В загородном доме своей подруги. То ли Вероники, то ли Марианны. Там елка больше кремлевской. И бассейн с горячей водой, в которой, несмотря на мороз, будут плавать русалки - мастера спорта по синхронному плаванию. И они с Леной именно с ними должны встречать Новый год. А потом об этом непременно напишут в глянцевом журнале…
        На свете столько мест, куда он мог ее отвезти. И встретить Новый год без русалок. Без Вероники. И без Лены. В кафе на Монмартр и в Лувр к Венере, в английский замок и в Венскую оперу. Если ты молод, богат и влюблен - весь мир у твоих ног. Жаль, что это не про него, не про них…
        Ему нужно торопиться на вечеринку в незнакомый дом к чужим людям и искать жену в толпе и шуме. Потом еще ехать с ней за границу, где ее интересуют шмотки «Прада», а его музей Прадо.
        А Женя бросила на его стол ключи от квартиры, где он пил кофе и ощущал себя рыцарем, спасшим принцессу от двуглавого дракона. Какого черта!
        - Женя, подожди! - Он догнал ее уже в коридоре.
        Взял за руку и потащил обратно в кабинет. Вошел и повернул замок в двери. Только он и она. Остальной мир, со всеми его женами и вечеринками, заперт на замок. Чтобы не мешали.
        Они остановились у стола. Вернее, он остановил ее у стола, буквально прижал к мебели. Оказался невозможно близко.
        - Не уходи, - хрипло пробормотал Илья ей в самое ухо. - Не уходи от меня.
        - Но ты же сам… - попыталась сказать Женя, с замиранием сердца понимая, что слова уже не имеют значения.
        Илью трясло. От напряжения последних дней. От возбуждения. Ведь она рядом. И он может быть с ней. Прямо сейчас. Прямо здесь. Он не обнял ее, а сгреб в охапку. Не поцеловал, а впился в нее губами.
        Она прижалась к нему и счастливо выдохнула ему в ухо:
        - Я люблю тебя!
        И его отпустило. Он перестал чувствовать себя загнанным в угол, застегнутым на все пуговицы. Тем более что все пуговицы и «молнии» были расстегнуты. Маски сброшены, как и одежды.
        Он чувствовал себя мужчиной в постели с женщиной. Вернее, на диване. Потому что огромная кровать и красная спальня были далеко. На другой планете.
        Быстро и долго. Снова и снова. Пока наслаждение не стало таким острым, что он не смог сдержать стона. Пока пульсирующее в ней удовольствие, словно прорвав плотину, не затопило ее всю, целиком…
        Людмила Ивановна Болотова долго раздумывала, где они с мужем будут встречать праздник. С одной стороны, хотелось уехать подальше от проблем и тяжелых воспоминаний. Например, в Париж. Они уже не молоды, им не надо гулять всю ночь напролет. И им не важно, что на Елисейских Полях рано гасят огни. Им достаточно уютного ресторанчика, столика на двоих и хорошего вина.
        Но с другой - после смерти Фроловского ей стало легче дышать и здесь. Как будто в чашу мироздания добавили капельку справедливости. И Болотовы решили провести эту ночь в «Гроте». Вполне респектабельном заведении, где всех знаешь. Все знают тебя. И греет мысль, что ты дома, со своей семьей.
        Жаль только, Ильи и Лены не будет. Невестка настояла, чтобы они поехали в Подмосковье и ее подруге - этой Веронике, которая слишком громко разговаривает и слишком ярко красится. И праздник у нее будет такой же: много выпивки, фейерверков и, кажется, Верка Сердючка в качестве приглашенной звезды. Людмила Ивановна от такой программы только поморщилась. Но Лена сказала, что в этом году ей и так досталось. Имеет она право отдохнуть, отвлечься, развеяться?
        Что ж, дети выросли. И решают сами. Хорошо еще, что Машу удалось вытащить в
«Грот». Хозяйка ресторана - Инна - чуть старше Маши, и им всегда есть о чем посплетничать. Да и интерьер здесь симпатичный. Стены, отделанные под скалы, светильники в виде сталактитов, небольшой водопад имеется. По случаю праздника с потолка сыплются снежинки. Приятная музыка. Очень мило.
        Вот только Машу сейчас мало заботило внешнее, потому что внутри она сгорала от беспокойства за Сергея. Уже поздний вечер, а он не возвращается. И на телефонные звонки не отвечает. А вдруг шантажист и правда явился на встречу вооруженный до зубов? Вдруг во время преследования машина Сергея попала в аварию? Сейчас ведь моментально подмораживает. И видимость не очень из-за снегопада. Маша просто извелась, представляя самое худшее, и с трудом улыбалась знакомым.
        Сергей появился за час до полуночи. Даже переодеться не успел. Пришел в джинсах и свитере. Но с видом тореадора, укротившего быка. Невыполнимых задач нет, все преграды сметены. Дело Фроловского раскрыто и вскоре будет закрыто. Шантажист больше не побеспокоит ни Машу, ни других дамочек. Вот что важно. А вовсе не костюм, галстук и ботинки, сшитые в Италии на заказ.
        И Маша это почувствовала. И пожалела, что они сейчас здесь, а не дома. Она бы с удовольствием осталась с этим парнем наедине. Расследование преступлений - та же война со злом. И победитель выглядит очень мужественно и сексуально…
        - Ну что?! - Маша бросилась к Сергею через весь зал.
        - Все отлично, любимая! - улыбнулся он и закружил ее в танце. - Давай пить шампанское и ни о чем больше не беспокоиться!
        - Почему так долго?
        - Но ведь я не только укрощал шантажиста. Я еще и с делом Фроловского разобрался.
        - И кто же шантажист?
        - Охранник Фроловского. Здесь без особых неожиданностей. Неожиданно другое. Нашего старикашку никто не убивал. Он застрелился сам. И даже предсмертную записку оставил.
        - Что?! - Маша даже остановилась.
        Вокруг музыка, Наталья Вяземская проникновенно поет о любви. А они тут такие серьезные вещи обсуждают.
        - Я читал эту записку, Маша. Я видел почерк Фроловского. Я, конечно, не эксперт, но, кажется, ее писал наш герой, вернее, антигерой.
        Сергею нравилось танцевать со своей девушкой и одновременно поражать ее результатами своего расследования.
        - А как же остальные пули? - Маша проходила тот же путь сомнений, что и Сергей чуть раньше.
        - Думаю, это имитация убийства. Стремление замаскировать самоубийство под работу стрелка-некрофила. О нем трубили все СМИ.
        - И кто же имитатор?
        - Скорее всего, Елена Прекрасная.
        - Но зачем ей это?
        - Охранник говорит, что она хотела получить страховку за папашку. Но мне с трудом верится, что Лена так мелочна, - признал Сергей.
        - Она хотела вернуть Илью, - предположила Маша. - Хотела, чтобы на кого-нибудь из нас пало подозрение. Чтобы воспользоваться этим. Ужас! Использовать смерть отца, чтобы привязать к себе мужа. Ты уже сообщил следователю? Они ведь кого-то арестовали за убийство, которого не было.
        - Думаю, сначала надо поговорить с Ильей, - решил Сергей. - Кстати, где он?
        - Уехал праздновать куда-то с Леной.
        - Пир во время чумы!
        Женя проснулась и не сразу поняла, где находится. Темная комната. За окном висит луна и порхает снег. Уже тот год или еще этот? Она на этом свете или на том?
        Под ее ухом стучало сердце Ильи, его рука обнимала ее. Сегодня случилось что-то особенное. Он забыл обо всем, даже о приличиях, отом, что его ждет жена. Он был с Женей, только с ней. Она поверить не могла, что такое возможно. Что это случилось с ней. А потом они лежали без сил и без сомнений и, видимо, заснули.
        Женя приподняла голову и посмотрела на светящееся табло часов, стоявших на столе в кабинете Ильи. Почти одиннадцать вечера. Скоро Новый год, который Илья должен встретить со своей женой. Не нужно было спать, нужно было ехать. Даже после этой небывалой близости Женя не решилась злоупотребить своим положением у него на груди. Хорошенького понемножку. Она и так очень счастлива и очень благодарна.
        Она тихонько поцеловала Илью в подбородок, вздохнула и стала его будить.
        - Илья, просыпайся, уже много времени.
        - Я не сплю, - возразил он.
        - Почему же мы лежим? Ты должен спешить.
        Почему? Да потому, что к удовольствию от секса примешивалось ощущение покоя, которое он не хотел разрушить. Он его особенно ценил после этой безумной недели. С подозрениями, похоронами, усталостью, сомнениями…
        - Терпеть не могу слова «должен», - заявил Илья. - Гораздо лучше слово «хочу».
        - И чего же ты хочешь? - спросила она и замерла в ожидании.
        - Быть с тобой, - ответил он.
        - Но Лена…
        - Да, Лена. - Кажется, он наконец вспомнил, какое имя значится на штампе в его паспорте. Отстранился от Жени, поднялся.
        Вот и все! Ну и пусть. Она же уже получила самый лучший подарок на Новый год.
        Илья, не зажигая света, накинул рубашку, взял со стола свой мобильник, тренькнули кнопки набора номера.
        - Лена, это я. Я не приеду. Ничего не случилось. Я так решил.
        - То есть как «не приеду»?! Ты сейчас с ней?! - завизжала трубка.
        - Ты знаешь ответ на этот вопрос, - спокойно ответил он. - Ты прекрасно повеселишься и без меня. С русалками. Давай обойдемся без истерик. Обсудим все потом. Пока!
        Лену буквально затрясло после звонка мужа. Это был удар под дых, нападение из засады. Ведь все шло отлично. Да, сначала ей пришлось прибегнуть к… Нет, не к шантажу. Так, слегка намекнуть. И этого оказалось достаточно, чтобы Илья вспомнил, что они муж и жена, что им хорошо вместе. Лена была уверена: он уже забыл свою невзрачную девицу. Ее бледная физиономия ни в какое сравнение не шла с яркой внешностью его супруги. И вдруг…
        Точно беременная. Залетела - и все тут. Зачем она еще ему сдалась? Вот это шантаж!
        Лена не хотела детей. Не понимала всех этих сюсюканий, потаканий. Материнского чувства вины, что пошла к парикмахерше, а не отвезла крошку в детский сад. А крошке все равно, кто ее везет, лишь бы розового слона по дороге купили. И эти детские вопли. По любому поводу они орут так, будто случился ядерный взрыв. Нет уж, увольте. У нее и так проблем хватает.
        Но ведь Илья тоже не горел желанием становиться отцом. Впрочем, он слишком хорошо воспитан, чтобы просто отмахнуться от этой беременной бледной моли…
        - Ленка, ты чего такая кислая, мартини слишком сухой? - К ней подлетела Вероника со стаканом в руках.
        - Илья не приедет, - обреченно сообщила Лена.
        - Почему? У него машина сломалась? Давай пошлем за ним вертолет.
        - Если только вместе с конвоем.
        - Почему с конвоем? Объясни толком, где Илья?
        - Он с любовницей.
        - Что?! - Вероника поперхнулась своим коктейлем. - Подруга, это невозможно. Любовницы бывают у мужей склонных к полноте женщин. Ну тех, которые кормят их сосисками, не делают эпиляцию и одеваются на вещевом рынке. Но мы-то с тобой в другой категории, она называется «высший класс»!
        - Видимо, мой муж предпочитает низший. - Лена чувствовала себя совершенно раздавленной.
        - Ну и бог с ним! - хмыкнула Вероника. - Плюнь и разотри. Давай выпьем за нас, красивых. А потом я тебя познакомлю с такими мальчиками! Они рекламируют нижнее белье, у них такие попки! - Хозяйка вечеринки закатила глаза. - Быть свободной женщиной даже приятно. Вот увидишь.
        - Мы уже это проходили, - вздохнула Лена. - Мальчиков-то много, да и мартини залейся. А таких, как Илья, больше нет, понимаешь?
        - Каких? Любящий низший класс?
        - Это наваждение какое-то. Эта девка его заколдовала!
        - Да ну его, иметь мужа скучно! Меня вон родители замуж выпихивают. Я бы сама ни в жизнь. Сегодня мне нравятся качки, завтра возбуждают интеллектуалы в очочках. Обожаю разнообразие! Какой тут может быть муж? Сиамский близнец?
        - А меня возбуждает Илья, - упрямо произнесла Лена. - И он пожалеет. Ему это очень дорого обойдется. По цене завода…
        - Мы подумаем об этом завтра. - Вероника схватила еще один коктейль с подноса официанта. - За нас! Красивых и свободных!
        - Ты что? - изумилась Женя, когда Илья сообщил жене, что проводит время с любовницей. - Чистосердечное признание облегчает вину?
        - Не хочу ничего скрывать, - улыбнулся он, выключая телефон и возвращаясь на кожаный диван. - Какое все-таки замечательное слово «хочу»!
        - Но, Илья…
        - Давай не будем об этом. Давай встречать Новый год.
        - Как? Где?
        - Здесь, вдвоем. В холодильнике у моей секретарши всегда есть шампанское, икра, виноград и что-нибудь в таком духе. Она считает, что именно это подходит для кофе-брейков на важных переговорах. Кстати, в приемной стоит елка. Живая. И пахнет. Мы с ней вместе решили, что именно это подходит для новогоднего настроения. Так что у нас будет праздник по всем правилам.
        - Ты останешься со мной? - Женя никак не могла в это поверить.
        - Это ты останешься со мной. И вообще, не задавай глупых вопросов. Лучше намазывай икру на хлебцы.

«Так не бывает!» - сказала себе Женя, но оставила эту мысль при себе. Она позвонила маме:
        - Не ждите меня. Я с Ильей. Мы будем встречать Новый год вместе.
        Радость в ее голосе была настолько очевидна, что мама даже спорить не стала.
        Ровно в полночь Женя и Илья позвенели бокалами и набросились на еду. Никогда еще шампанское и бутерброды не казались ей такими вкусными, впрочем, она никогда и не ела черную икру вперемежку с красной.
        Никогда еще Женя не была так спокойна и счастлива в новогоднюю ночь.
        Как там в песне поется? Это моя лучшая зима!
        В два часа ночи Вадима Уфаева выдернули из-за праздничного стола.
        - Двойное убийство, - сообщил ему дежурный.
        - Деда Мороза и Снегурочку замочили под елкой? - предположил худшее Вадим, дожевывая отбивную.
        - Нет. - Дежурный остался серьезен. Ему сегодня не наливали. - Место происшествия - Красивый Бор. Особняк Фроловского. Убили его охранника и домработницу. Расстреляли. Сначала выстрел в голову, потом крест из огнестрельных ран на теле.
        - Почерк стрелка-некрофила?! - охнул Уфаев.
        Глава 18
        Костя Корастылев заказал столик в «Гроте». Хотя мужики звали его на охоту в тайгу - с вертолетами, снегоходами и русской банькой. Рассматривался и другой вариант - элитный бордель, где можно заказать и индианку, и китаянку и где мраморный бассейн наполнен шампанским. Новый год надо встретить так, чтобы было мучительно завидно тем, кто встречал его не с тобой.
        А так чему завидовать? В дорогом ресторане устраивают застолья с женами. Для любовниц выбирают что-нибудь попроще, чтобы знакомых не встретить. Публика в
«Гроте» - респектабельная и довольно скучная. Костя выбрал столик, конечно, у самой сцены, чтобы не сводить глаз с Натальи. Оперетта, да и только.
        Чтобы окончательно не превратиться в Рыцаря печального образа - все-таки Терминатор ему ближе, - Корастылев пришел не один, а с длинноногой блондинкой. Юлечка из пресс-службы «Чугунмета». Костя недавно заходил к Илье Болотову и в лифте столкнулся с этой красоткой. Она мило улыбалась ему и дала телефончик. Костя позвонил, в новогоднюю ночь она оказалась свободной.
        Юля решила не гнаться за реактивным истребителем, а с комфортом прокатиться в бизнес-классе обычного «боинга». Примерно так она определила для себя разницу между Ильей Болотовым и Константином Корастылевым. Конечно, босс был куда предпочтительнее. И внешне, и по возможностям для инвестиций. Корастылев попроще. Но у Кости тоже «Ролекс», крутая машина и перспективы отдыха в Аспене. Так что можно считать, ей повезло.
        Тем более что в «Гроте» она встретила своего бывшего, который пытался охмурить какую-то рыжую. Судя по тому, как многообещающе та ему улыбалась, до постели у них еще не дошло. Она еще не поняла, что там он полный ноль. К тому же он будет стараться обвинить во всем ее и сэкономить на компенсации. Вместо норки цвета ирис подсунул Юлечке обычную, коричневую. Нет, Корастылев вроде бы не жадный. Выпивки и закуски на их столе явно больше, чем у экса и его рыжей…
        Наташа не понимала, чего он добивается. Явился в ресторан, уселся так, чтобы она не смогла его не заметить. Да еще девицу какую-то приволок. Что это? Демонстрация под лозунгом «Ну и ладно. Обойдемся без тебя. Я нашел другую». Но почему же он с этой другой не чокается где-нибудь в другом месте? Зачем мозолить глаза Наташе? Чтобы она ревновала?
        Если честно, ей было неприятно видеть эту блондинку рядом с Костей. Как-то неожиданно неприятно. Конечно, Наташа сама дала ему отставку. Сама сбежала и не отвечала на телефонные звонки. Но теперь ее почему-то задевало то, что происходило за тем столиком. Как девушка жеманно наклонялась к Косте, как много хихикала. И как он шептал ей что-то на ушко.
        Бред какой-то! Конечно, Костя не чужой Наташе человек. Они знакомы с детства, и, видимо, она привыкла, что он у нее есть. Пусть даже такой - не слишком интеллигентный и приятный в общении. Зато настоящий.
        Хотя по большому счету он никогда не был разборчив. Ему все равно: Наталья будет с ним рядом или нет. Лишь бы смазливая телка, чтобы перед братанами не краснеть. Нет, это совершенно не ее уровень. Костя звал ее на новогодние каникулы в Аспен. Съезжать с гор с воплями и таскаться по вечеринкам с несовершеннолетними стриптизершами. А Наташа если и хотела за границу, то в Венецию. В Ла Фениче. Почему-то именно этот оперный театр интересовал ее даже больше Ла Скала. Но разве Костя это поймет? Нет, она правильно сделала, что рассталась с ним. Он не только не исполнит ее мечты, но еще и заменит их какой-нибудь дешевкой.
        Вадим Уфаев не мог отделаться от ощущения, что все повторяется. Они уже были здесь, и почти в том же составе. Опять осмотр всех углов, закоулков, замков и окон. Только на этот раз допрашивать особенно некого. Дом был пуст. Трупы обнаружили соседи, вернее, соседская прислуга. В самый разгар веселья у народа кончилась соль для «Маргариты», отрядили официанта в особняк Фроловского. Там праздника не было, но холодильник-то обычно полон. Ведь хозяйка может в любой момент пожаловать.
        Официант пошел. И не в главный вход, а в боковой - между двух участков. И обнаружил, что дверь дома настежь, а внутри хозяйничают ветер и смерть.
        Охранник лежал на полу в гостиной, перегородив ее почти пополам. Домработницу застрелили на кухне. Ему сорок восемь лет, семья на Украине. Сам уже давно на заработках в Москве. Ей пятьдесят четыре. Из Рязани. Инженерное образование особых денег не принесло. А вот навыки кухарки и уборщицы позволяли копить дочке на квартиру.
        Между ними ничего общего. Кроме места работы и места смерти. Кому они помешали? Судя по почерку, двойное убийство - дело рук стрелка-некрофила. Опять один смертельный выстрел в голову и две пересекающиеся линии ран на теле. Убийца расстрелял две обоймы пистолета «макаров». На этот раз он принес оружие с собой, а потом унес. У этих жертв подаренного «стечкина» не оказалось. У охранника Фроловского имелся лишь газовый пистолет.
        Но зачем киллер вернулся в этот дом? Добить свидетелей? В этом нет никакой логики. Прислуга и так молчала. Ничего не видели, не слышали. Все как обычно, ничего не предвещало… Следствию никак не пригодились их показания.
        Вадим не мог отделаться от ощущения, что это кара. Наказание. В том числе и ему. За фальсификацию со Скупцовым. За то, что они плохо работали и реально почти ничего не добились. У них была неделя, чтобы найти стрелка-некрофила - с наколками в виде крестов на руках и странными понятиями о добре и зле. Они не нашли. Не сумели докопаться ни до мотива, ни до заказчика. А безнаказанность порождает новые преступления. И жертвы одного из них не дожили до Нового года. Умирали в этом доме, пока остальные накрывали на стол и разворачивали подарки.
        На самом деле все равно, когда умирать. Но Вадим очень не любил преступления в праздники. Как-то не вязались они с особым ощущением, которое заставляет даже взрослых верить в Деда Мороза.
        Игорь Петрович Болотов подошел к столику Кости Корастылева с бокалом. Этот парень оказался ему очень полезен в этом году. Хотя сначала он относился к нему настороженно. Он был человеком Фроловского, засланным казачком.
        Мысль о том, что «Чугунмет» - это совместная собственность Болотова и Фроловского, бесила Игоря Петровича. Бизнес, работа, завод стали лекарством. Болотов сутками торчал на предприятии, чуть ли не у каждой домны лично стоял. С тем, что контрольный пакет акций - плата за смерть Маши, а значит, страшнее контрольного выстрела, Болотов постепенно смирился. Не было у него другого выхода. Его отказ не вернул бы дочь, но мог стоить еще кому-нибудь жизни. Взорвав машину родителей другой Маши, Фроловский ясно дал понять: он не остановится. Он будет переть, как асфальтовый каток, как танковая армия, как смерч, несущий смерть.
        Игорь Петрович давно понял, что жизнь - это не добро и зло, а компромиссы между ними. Что-то теряешь, что-то находишь. Пролетели годы, и он успокоился. Почти отошел от дел, перепоручил все Илье. Но Фроловский любил напоминать, ковыряться в ране. Он не оставлял их в покое, обсуждал с Болотовым совместные дела. Мол, не забывай, я - твой благодетель. На моих деньгах и связях ты процветаешь. Это было то же самое, как если бы Игорь Петрович стал повторять ему изо дня в день: твой сын - сумасшедший убийца, ты вырастил урода, ты - отец чудовища. Но Болотов был не так воспитан, да и не факт, что Анатолия Федоровича волновали подобные сантименты.
        Игорь Петрович мечтал избавиться от такого партнера. Для бизнеса это уже значения не имело. Это в конце ХХ века почти любому административному зданию требовалась бандитская крыша. Теперь сомнительная репутация Фроловского «Чугунмету» только мешала. Завод исправно платил налоги, зарплаты, был градообразующим предприятием, вел активную внешнеэкономическую деятельность. Так что если и рубить канаты, застрявшие в грязи прошлого, тащившие всю семью на дно, то сделать это надо было именно сейчас. И Костя Корастылев здорово помог в этом Игорю Петровичу. Поэтому он и подошел к нему в ресторане.
        - Спасибо, парень! - искренне сказал Болотов.
        - Не за что. Наши интересы совпали, - отозвался Костя.
        - Я помог тебе, ты - мне. Кстати, завтра Дед Мороз принесет тебе ключ от банковской ячейки. Как и договаривались. Веришь в Деда Мороза? - усмехнулся Игорь Петрович.
        - Вам верю, - серьезно отозвался Корастылев.
        Про своего бывшего босса он такого сказать не мог.
        Жене не хотелось, чтобы эта ночь кончалась. Илья вел себя так, будто и не было этой недельной разлуки. А если и была, то это еще больше сблизило их.
        И все-таки, что же произошло? Илья вернулся к жене из чувства долга, а на самом деле его тянуло к Жене? Или это с Женей он из чувства вины? Она явилась такая вся несчастная в его кабинет. Стоп! Она специально постаралась не выглядеть несчастной. Грустной - да, но не жертвой мировой скорби. Специально ведь накручивала волосы, одевалась, улыбалась. Да и не жалел ее Илья, а желал.
        Эта ночь особенная. Как ее встретишь, так год и проведешь. И Илья явно предпочел провести его с Женей. От этой мысли ей хотелось петь. Без слуха и голоса. От счастья.
        Они просто сидели, обнявшись, на диване в темноте и смотрели на снег за окном. Ярко светила луна. Фонарей не требовалось. Казалось, что они одни во всем мире. И больше им никто не был нужен. Хорошо! А ведь раньше Женя терпеть не могла зиму, если это не «Зима» Вивальди, конечно. Но Илья все изменил. Изменил ее. Так что не зря они танцевали тогда под песню «Ветер перемен».
        Совсем другая музыка резко и требовательно ворвалась в кабинет. Мобильный телефон.
«Лена» - высветилось в окошечке. Илья ответил, хотя знал, что не услышит ничего хорошего.
        В тот вечер, когда погиб отец, Елена Болотова была в отчаянии задолго до того, как все случилось. Илья привез в их дом любовницу! На глазах у жены, отца, своих родителей он был с этой девицей. Лене казалось, что он даже хвастается ею, как человек, пригревший дворнягу. Не ожидали? А я сделал это!
        Она не узнавала мужа, всегда сдержанного, воспитанного. Приволочь в дом тестя любовницу - верх неприличия. Но Лена не могла бросить ему это в лицо, начать качать права. Их семейная жизнь с самого начала была не такой, как у всех. Брат Лены погубил сестру Ильи. Эту вину никогда не искупить. Илья же мог вести себя как заблагорассудится. «Он ведь такое пережил». Как будто бы она не переживала.
        Лена пребывала в ярости и тоске. Она возлагала большие надежды на этот вечер. Она не собиралась уговаривать мужа вернуться, просто надеялась на новое платье - с миланского показа. На новую укладку, за которую отдано в два раз больше, чем за старую. На себя саму - ведь таких называют роскошными женщинами. Илья не сможет устоять.
        Возможно, так бы и случилось, если бы он приехал один. Но он привез с собой эту Женю. Унизил Лену, и она решила не церемониться. Отец давно предлагал переписать на нее свои акции «Чугунмета». Так из надоевшей жены Лена превратилась бы в ценного партнера, с которым нужно считаться. Она всегда была далека от бизнеса, но сегодня убедилась, что это ее последний шанс.
        - Давно бы так, - сказал Анатолий Федорович ей за ужином. - Я сегодня же все улажу. Ты приходи ко мне позже, разработаем стратегию. Я покажу тебе пару слабых мест «Чугунмета». Илья не захочет проблем на предприятии, он будет у тебя в руках. А то ишь разгулялся, кобель…
        Они не успели разработать стратегию. Позже к Лене в комнату ворвался охранник и возбужденно сообщил, что хозяин застрелился. Она не поверила, побежала в отцовскую спальню.
        Анатолий Федорович лежал на кровати с простреленной головой. В правой руке уже не отец, а труп сжимал пистолет, в левой - записку:

«Лена, я смертельно болен. У меня рак, операция не помогла. Я больше не могу терпеть боль. Я не хочу умирать в муках. Денежные дела я решил. Прощай, дочка…»
        У нее потемнело в глазах, а в висках оглушительно застучало. Это был ее самый страшный кошмар. С детства она боялась самоубийц и интересовалась ими. Они казались ей людьми с другой планеты, знающими страшную тайну. Потом о смерти начала то и дело говорить мать.
        И шептались, что она специально перепутала газ и тормоз. Затем брат полез в петлю. Лене стали сниться кошмары. Петля, которая сама надевается на шею. Пистолет, из которого ей любезно предлагают застрелиться.
        И теперь этот кошмар ожил. Когда ее отец умер…
        Ее отец, сильный, способный решить любую проблему. Ее отец, из плоти и крови, теперь холоднее остывающей ночью крыши. Его больше нет. Это не его рука, и закатившиеся глаза, и перекошенный рот. Так нельзя. Это ужасно! Как он мог? Все, что угодно, только не такая смерть. Она уже представляла себе заголовки новостей:
«Самоубийство политика», «Фроловский застрелился: из-за непутевого сына, проблем в бизнесе или раковой опухоли?».
        А она навечно - дочь самоубийцы.
        Ей было страшно, противно и до слез жаль себя. Она осталась совсем одна на этом свете, наедине со своими кошмарами. Отец бросил ее, предал. И тогда она схватила полотенце и через него - пистолет. И начала стрелять. По своему ужасу.
        И почему-то у нее получился крест. Наверное, потому, что она не раз слышала про стрелка-некрофила. И даже пыталась себе представить, как это так - крест из огнестрельных ран.
        А теперь такой крест у нее получился как бы сам собой.
        Вот так. Она разработала собственную стратегию. Не было никакого самоубийства. А из убийства можно даже выгоду извлечь. И сережка нашлась так кстати. Вроде бы все получилось. Никому и в голову не пришло, что Лена - из семьи самоубийц. Никто не шептался: дурная наследственность, наверное, скоро настанет и ее черед.
        Нет, все шло хорошо. Муж, его семья, забота. Но теперь все насмарку! Все усилия пропали даром. Лене хотелось выть от отчаяния.
        Но она, конечно, не стала этого делать. Она поразмышляла, выпила пару коктейлей, собралась с силами и позвонила Илье.
        - Думаешь, я позволю вытирать об меня ноги? - ледяным тоном спросила она. - Ты издевался надо мной в доме отца. Ты сегодня выставил меня посмешищем. Двадцать человек спросили у меня: почему я одна, неужели меня бросил муж? Да, ты бросил меня. Но тебе придется дорого за это заплатить. Я еще подумаю, продать ли мне свои акции «Чугунмета» твоим конкурентам в России или за рубежом. В любом случае уже завтра жди аудиторов, СЭС, природоохранную прокуратуру и Ростехнадзор. Как совладелец я могу потребовать, чтобы до результатов всех проверок деятельность предприятия была приостановлена. Конечно, отец говорил, что у вас там непрерывный цикл. Что, если задуть домну, потребуется капитальный ремонт на многие миллионы. Только мне на это так же наплевать, как тебе наплевать на меня…
        Наташа честно пела до четырех утра. Больше просто не могла. Нужно пожалеть связки. И свои нервы. Хозяйка не возражала. Все равно гости начинали расходиться. А оставшиеся вполне резво отплясывали под «Дискотеку 80-х».
        Наташа вызвала такси, с удовольствием сменила шпильки на кроссовки, а серебристое вечернее платье - на джинсы и свитер. Впереди два выходных дня. Народ здорово потратился сегодня и теперь в рестораны потянется ближе к Рождеству. Можно перевести дух. Вернуться к своему Гершвину. Мешать никто не должен. Видимо, эта молоденькая блондинка утешила Корастылева.
        Однако когда Наташа вышла из ресторана на улицу, путь ей перегородила машина Кости и он сам. Блондинки поблизости не наблюдалось. Наверное, пошла попудрить носик. Если бы эти блондинки знали, что происходит, пока они любуются своим отражением в пудреницах… Какими эпитетами награждают их и их попки кавалеры, с какой поспешностью хватаются за мобильники, чтобы звякнуть какой-нибудь брюнетке или собственной жене, цвет волос которой вообще не важен…
        - Наталь, нам надо поговорить, - как ни в чем не бывало заявил Костя.
        - Я не хочу с тобой разговаривать, - отрезала она. - Где ты свою девушку потерял? С ней и разговаривай.
        - Ты - моя девушка, - безапелляционно заявил он.
        - Всю ночь ты лапал другую.
        - Ты ревнуешь? Я в этом не сомневался. Можешь говорить что хочешь. Но тебя тянет ко мне. Так что хватит ломаться.
        Ломаться? Ломается шоколад в руках. А она не знает, как жить дальше, чтобы не презирать ни себя, ни мужчину, который будет рядом.
        - Пока, Костя! - Она приняла самый независимый вид.
        Обошла и его, и его машину и села в такси. Но Корастылев поехал следом.
        - Это хвост или эскорт? - поинтересовался шофер у пассажирки.
        - Это недосмотр одной блондинки, - хмыкнула брюнетка Наталья Вяземская. - Прибавьте скорости, пожалуйста.
        Ей не хотелось выяснять отношения с Костей еще и в подъезде своего дома. Поэтому она поторопилась расплатиться и почти бегом бросилась в парадную. Замки входной двери открылись на удивление легко. Наташа вбежала в свою квартиру, думая, что это убежище.
        Оказалось наоборот. Она включила свет и вздрогнула от неожиданности. В коридор вышел мужчина. Ее встречать. Но она живет одна, и встречать ее некому. И никаких сантехников или электриков она не вызывала. Да и почти все сотрудники ЖЭКа давно валяются лицом в салате. Новый год же!
        Мужчина был абсолютно незнакомый и очень неприятный. Наташе бросились в глаза наколки в виде крестов на обеих руках непонятно откуда взявшегося типа.
        Глава 19
        Женя ощущала себя будильником для Везувия. Он проснулся и погубил Помпеи. Женя же разбудила в Лене вулкан. Жена так яростно бросалась в мужа угрозами, что любовница услышала каждое слово. И испугалась. Она не хотела, чтобы пепел и лава погребли под собой «Чугунмет».
        Конечно, бывают красивые романы. Великая певица и великий виолончелист. Мастер и его Маргарита, тоже, между прочим, Елена. Все они оказались друг у друга совсем не первой любовью. Были метания, разводы, проблемы. Но настоящая любовь не знает преград и сожалений, поэтому она и настоящая.
        У Жени и Ильи - всего лишь связь. Причуда, которая почему-то возникла у него. Подарок, который почему-то преподнесла судьба ей. Все это яйца выеденного не стоит. Не говоря уже о задутой домне градообразующего предприятия. Смешно, ей-богу! Зря Елена Анатольевна так испугалась. Ее соперница ведь не Анжелина Джоли, или кого там считают самой сексуальной женщиной планеты. У Ильи скоро пройдет эта блажь, а жена останется. Никаких сомнений.
        Выплюнув свои угрозы в лицо, а точнее, в ухо мужа, Лена Болотова бросила трубку. Не стала слушать ни объяснений, ни уговоров. Да Илья и не собирался оправдываться или умолять. Они же не в детском саду, чтобы он вдруг сменил тон и залепетал: «Ну что ты, зайка! Это же была шутка. Я сейчас приеду». И они обойдут каждого из двадцати гостей. «Я не бросил мою жену!» - с выражением скажет Илья. И они с Леной засвидетельствуют это долгим поцелуем…
        Илья не знал Лену такой. Он понимал, горе не красит. Отчаяние не делает добрее. Но всему же есть границы. И его жена их сейчас нарушила. Вероломно, с объявлением войны.
        Он вернулся на диван, у которого сегодня был аншлаг. Хотя до этого мебель года два стояла почти без дела. Илье больше пригождался стол для переговоров, а этот атрибут он считал имиджевым и бесполезным. Все меняется. «Ветер перемен».
        Женя сидела рядом с видом воробушка, который не знает, покормят его или прогонят прочь. Вот этого Илья Лене никогда не простит. Ее звонок, как из пушки, расстрелял спокойствие и их сосредоточенность друг на друге. Но все это поправимо. Илья обнял Женю.
        - Ты чего такая напряженная? У нас, конечно, имеется автономный генератор на крайний случай. Но скачки напряжения ни к чему…
        Она удивилась, как он может шутить, когда его бизнес, благополучие его семьи, тысячи рабочих мест под угрозой.
        - Илья, это было слишком. И в самое неподходящее время. Все-таки Новый год. Семейный праздник и все такое. Даже мне было бы плохо сегодня одной. Хотя я привыкла быть одна. А Елена Анатольевна не привыкла. Это жестоко.
        - Одна? Ну вообще-то Елена Анатольевна была в окружении минимум двадцати любопытных гостей и еще кучи не любопытных. Это не считая русалок и Верки Сердючки.
        - Я тоже ведь не о буквальном одиночестве. Сидишь дома, за столом, вместе со всеми. Но чувствуешь себя в скафандре. Все живут по правилам, всех любят. А ты - изгой. И они смотрят на тебя или с жалостью, или с недоумением. Ты же не понимаешь, как они могут веселиться, когда все так плоско, мелко и известно заранее. И что подарят, и что положат в оливье, и кто напьется.
        - Но ты ведь не могла предположить, что вместо оливье будет икра? - улыбнулся он. - Хотя кое-что, конечно, вышло предсказуемо. Не могу представить себе эту ночь без тебя.
        - Но ты же уже почти ушел, - напомнила она.
        Ушел от нее. К жене.
        - Если бы ушел, то ничего бы не представлял. Хорошо, что остался. Это открывает простор для фантазии, - многозначительно сказал он и поцеловал ее куда-то в ухо.
        Но Женя отстранилась.
        - А как же аудит и Ростехнадзор? Неужели тебя не беспокоит, что уже завтра журналисты оборвут телефоны: «Это правда, что «Чугунмет» будет распродан по кускам? Как вы прокомментируете тотальные проверки на предприятии?»
        - Так ты беспокоишься, что тебе не дадут отдохнуть? Эльвира Павловна призовет вас встать в строй, выдаст пресс-релизы вместо автоматов и отправит на передовую - опровергать слухи и домыслы?
        - Слухи и домыслы наносят ущерб деловой репутации не хуже автоматов, - волновалась Женя.
        Илья же сосредоточил внимание на ее ушке.
        - Тебе не о чем беспокоиться, - прошептал он в него. - Угрозы Лены из серии «лает, но не кусает»…
        А вот он ее укусил. За мочку. Слегка. И нежно…
        Охранник «Чугунмета» не поверил своим глазам, когда в рассветных сумерках увидел своего босса выходящим из лифта с большой сумкой в руках и в компании одной из сотрудниц. Неужели тут была корпоративная вечеринка, а секьюрити даже не в курсе? И где же другие гости? Или случилась какая-то производственная авария, и шефу пришлось оторваться от застолья для ее ликвидации. Но когда же он вошел, чтобы сейчас выходить? Или все дело в шампанском? Охранник выпил в одиночку целую бутылку под «Голубой огонек» по телевизору. Нужно же как-то скоротать время, отметить. Выпил, заснул прямо на рабочем месте. Плохо, но сегодня объяснимо. Так вот, заснул, и ему приснился шеф с сумкой и девушкой…

«Ноги трупа находятся в метре от входной двери. Пятна крови на паркете по направлению к окну. На кухне разбитый стакан. Стреляные гильзы…» Вадим Уфаев старался побыстрее покончить с протоколом осмотра места происшествия. Мертвые казенные фразы не заглушали внутренний голос.
        Неделя - это большой срок. И ведь даже не требовалось его задерживать и арестовывать. Достаточно было выйти на след, припугнуть, взбаламутить воду. Он бы понял, что запахло жареным, и залег бы на дно. И не стал бы шляться по загородным домам и отстреливать людей.
        У Вадима были реальные шансы. Надо было настоять, чтобы Скупцов дал подробное описание Крестоносца. Не только татуировки, но и рост, возраст, разрез глаз. Надо было фоторобот составить. И по всем каналам показать: «Его разыскивает милиция. Вооружен и очень опасен!»
        Не выдает Скупой пароли и явки, видишь ли. Честный фраер, мать его. Ну в таком случае СИЗО - не санаторий, куда он лег поправлять здоровье. Хочет защиту правоохранительных органов - пусть помогает этим органам.
        Была, была у следователя Уфаева реальная возможность встретить рассвет этого дня в своей постели, со своей женой и чистой совестью.
        - Вадим, ты должен взглянуть, - окликнул его начальник убойного отдела. - Мы нашли кое-что интересное…
        - Тебя шантажировали? - Это была новость номер один, заставившая Илью нахмуриться.
        После пяти утра он отвез Женю в квартиру, из которой ее теперь не вытащит и подъемный кран. Около шести вернулся к себе домой и лег спать. К счастью, Лена пока не примчалась выяснять отношения. До полудня Илью никто не беспокоил, а потом в его комнату ворвались Маша и Сергей.
        - Мы больше не можем ждать! - Нетерпение было написано у сестры на лбу.
        - Илья, мы знаем, как погиб Фроловский, - выдал главную новость друг.
        - Я сейчас встану и тоже узнаю, - понял Илья.
        Так и получилось. Однако они начали рассказывать по порядку, и под номером первым шел шантаж. Чинного завтрака не вышло. Они обсуждали слишком горячую тему, чтобы просто пить кофе, болтая.
        - Это даже хорошо, что он стал меня шантажировать. Иначе мы не вышли бы на него и не развязали ему язык! - заявила Маша.
        - Кто он такой? - уточнил Илья.
        - Один из охранников Фроловского. Он был в курсе всего, - пояснил Сергей. - И решил попугать впечатлительных дамочек, стал посылать им вымогательские письма. Почти всем в той ситуации было что скрывать. Заплатят - хорошо, нет - он переживет.
        - Значит, вот чем вчера занималась моя служба безопасности. А почему мне не доложили?
        - У тебя, шеф, других проблем хватало, - отмахнулся Сергей. - И потом лучше докладывать не о намерениях, а о проделанной работе. Итак, охранник неожиданно стал одним из главных действующих лиц. Он же обнаружил труп хозяина.
        - Но разве не Маша его обнаружила?
        - Сначала на него еще и Лена полюбовалась… Это с самого начала было странное дело. Почти каждый из гостей ненавидел хозяина и готов был вышибить ему мозги. Конечно, теоретически. Маша мечтала отомстить убийце родителей. Вся ваша семья едва терпела Фроловского. Костя хотел власти, Лена - денег отца. Мотивов для убийства хватало. Однако все дело в том, что никакого убийства не было! - Сергей выдержал эффектную паузу, дождался изумления на лице Ильи и продолжил: - Анатолий Федорович сам себя убил. Все остальное - дело рук Лены и охранника. Есть труп, который изрешетили пулями. Есть орудие убийства, которое оттолкнули подальше от тела. Значит, будет следствие, которое ничего не установит, но разве мало у нас нераскрытых убийств? А чтобы окончательно все запутать, они еще и подделали почерк стрелка-некрофила.
        - Да-а, я совсем не знал мою жену, - прокомментировал Илья.
        А ему-то казалось, что она уже предстала во всей красе и сильнее удивить не сможет.
        - Вот-вот! - кивнула Маша. - Она всем врала. Заварила такую кашу. Расследование, допросы, подозрения. Это было отвратительно. А эта история с моей сережкой! Я обронила ее, наверное, в коридоре, а эта мегера подобрала и использовала. И даже не против меня, а против тебя. Илья, ты тогда испугался за меня? Напрасно, я не убийца. В нашей семье негодяев нет. В отличие от Леночки и ее родственничков. Она - наглая лгунья и шантажистка. Тебе не нужна такая жена!
        - Видимо, у нее были причины.
        Эта история обрушилась на Илью, как повышение цен на пенсионеров. Но он старался быть объективным.
        - Какие?
        - Я не знаю, но они есть. Не мне ее судить, Маша.
        - А я буду судить! - горячилась сестра. - В любом случае, такое нельзя понять и простить. Из-за нее Сережка подумал, что я была в постели с этим полутрупом. Мерзкая женщина и опасная.
        - К тому же она угрожает нашей экономической безопасности, - вынужден был признать Илья.
        - Это еще что за новости? - напрягся Сергей.
        - Всего лишь сбывшиеся прогнозы. Между прочим, твои.
        - Да, брат, я думал, она до такого не опустится. Наверное, уже и экологическим контролем пригрозила и пообещала продать свои акции кому-нибудь позловредней.
        - Именно так.
        - Но ведь она не застала нас врасплох, правда, Илья?
        - О чем вы? - Маша чувствовала себя блондинкой, которая не понимает ни слова на родном языке.
        - Когда Илья и Лена, как бы это выразиться, расстались, мы предполагали, что у
«Чугунмета» могут возникнуть проблемы, - пустился в объяснения Сергей. - Дележка имущества - от кастрюль до заводов - в такой ситуации неизбежна. И тогда Игорь Петрович решил подстраховаться.
        - Отец через Корастылева подсунул на подпись Фроловскому договор, по которому он передает свою часть акций нам, - дополнил Илья.
        - Фроловский Корастылеву доверял. Был стар и болен, подписывал для него кучу бумаг. Короче, даже внимания не обратил, что к чему. Известный прием: если ты доверяешь человеку, который принес бумагу, - подпишешь даже приказ о собственном увольнении. Если не доверяешь - не станешь визировать даже распоряжение о собственной премии, будешь искать подвох.
        - Это же… Это незаконно, - поняла Маша. - С волками жить?
        - Это всего лишь страховка, - возразил Илья. - Если бы наши опасения не оправдались, не пришлось бы прибегать к такому средству. Конечно, этот прием из арсенала рейдеров. Конечно, Лена будет оспаривать этот договор в суде. Внесение изменений в реестр акционеров - процесс долгий, требуется решение собрания акционеров, нотариальное заверение ряда документов и так далее. Но до решения всех спорных моментов Лена тоже не сможет ничего сделать со своими акциями.
        - Однако сейчас у нас есть страховка получше! - воскликнула Маша. - Без судов и нотариусов. Мы знаем страшную тайну Лены…
        И в этот момент, совсем по-киношному, в квартиру Болотовых ворвалась Лена. Она была не похожа сама на себя. Ее идеальная прическа растрепалась, помада смазалась, платье измялось. Увидев Илью и ничуть не смущаясь общества Маши и Сергея, Лена, как какая-нибудь торговка на рынке, закричала:
        - Предатель! Эта твоя девка тебя приворожила. Ни кожи, ни рожи. И из-за нее ты готов потерять жену, потерять завод?!
        Илья не ожидал такого яростного продолжения телефонной атаки. Он никогда не видел свою светскую женушку в такой злобе, только слышал. Но надеялся, что она уже успокоилась, взяла себя в руки. Но не тут-то было.
        Однако и Маша оказалась не робкого десятка. Она встала прямо напротив Лены, отгородив ее от Ильи.
        - Не смей орать в нашем доме, - ледяным тоном заявила Маша. - Не смей орать на моего брата. Илья - самый лучший. А ты… Ты достойная сестра своего братца-убийцы, достойная дочь мамаши-алкоголички и папаши-самоубийцы.
        На какой-то миг Маше показалось, что Лена сейчас вцепится ей в волосы. Но та задохнулась от неожиданности.
        - Что ты сказала? Про моего отца… - спросила она совершенно убитым голосом.
        - Мы все знаем! - с победным видом сообщила Маша. - Твой папаша, убийца и бандит, пустил себе пулю в лоб. Думаю, это лучшее, что он сделал за всю свою жизнь. А ты все подстроила, как будто убийство. Ты расстреляла труп собственного отца. В голове не укладывается!
        Лена с перекошенным лицом выбежала вон из комнаты, закрылась в своей спальне. И впервые поняла, почему их всех так тянуло заглянуть в бездну. Мать, брата, отца. Почему они торопились приблизить конец. Не нужно разговаривать, объяснять, как-то выглядеть. Если тебя никто не любит, почему бы и нет?
        Ужасный скандал. Все чувствовали себя так, будто их облили грязью. Хорошо еще, что Людмила Ивановна и Игорь Петрович из «Грота» уехали в Москву. Еще не хватало, чтобы они слышали эти вопли и расстраивались.
        С другой стороны, лучше выяснить отношения, чем ходить с каменным лицом и ничего не чувствовать. Маша ни о чем не жалела. Пусть это невежливо, но это правда. Лена все это совершила: подтасовка, ложь, вымогательство любви, угрозы от ревности и жажды мести.
        Маша считала, что Илья оказался в заложниках у своей семейной жизни. И теперь настало время проведения спецоперации по освобождению.
        - Маша, не волнуйся так. - Илье не нравилось ее возбуждение. - Я сам разберусь с Леной. И это будет не больно…
        Но сначала их ждал еще один сюрприз, который трудно назвать приятным. Раздался звонок, а потом шум и топот. Сначала появилась растерянная домработница, а потом следователь Уфаев в сопровождении двоих милиционеров.
        - Сергей Турбин? - зачем-то спросил он.
        - Вадим, у тебя что, амнезия? - удивился Сережа.
        - У меня постановление. О вашем задержании.
        - Что такое? - У Маши вытянулось лицо.
        - О каком задержании? - не понял Сергей.
        - До выяснения всех обстоятельств. - Следователь был формален.
        - Обстоятельств чего? - поинтересовался Илья.
        - Убийства в Красивом Бору.
        - Вот только не надо про убийство Фроловского, - хмыкнул Сергей.
        И уже хотел пуститься в объяснения, что никакого убийства не было. И до этого, между прочим, докопался он, а не доблестные стражи порядка, которые беспокоят в выходной день добропорядочных граждан.
        Но Уфаев не дал ему ничего этого произнести.
        - С убийством Фроловского разберемся позже, - заявил он. - Сергей Трубин, вы задержаны по подозрению в двойном убийстве охранника и домработницы Фроловского.
        Глава 20
        Лена закрылась в своей спальне. Нет, спальня уже перестала быть ее. Но так и не стала красной. Дизайнер был приглашен на после праздников. Впрочем, можно обойтись и без дизайнера. Спальня может стать красной от крови…
        Это была катастрофа. Хуже, чем гибель отца. И всех остальных тоже. Они все знают! - стучало у Лены в висках. Она словно оказалась голой. И все, что она скрывала, теперь выставлено на всеобщее обозрение. У нее не осталось никаких козырей. Акции завода - всего лишь бумажки. У врага же в руках - водородная бомба.

«Твой папаша, убийца и бандит, пустил себе пулю в лоб. Думаю, это лучшее, что он сделал за всю свою жизнь. А ты все подстроила, как будто убийство. Ты расстреляла труп собственного отца. В голове не укладывается!»
        Расстреляла… Труп… Отца…
        Лена не знала, какое из слов самое страшное. Тогда самым ужасным казался ярлык дочери самоубийцы. Она не понимала, что делает. Это были выстрелы отчаяния. Пули ужаса. Какого-то иррационального страха.
        - Лена, открой! - Это был голос Ильи. Она вздрогнула, но не сдвинулась с места.
        - Открой, давай поговорим. Инквизицию не только отменили, но и осудили.
        Боже, он пытается быть великодушным! Мол, я не буду тебя ругать, только молча презирать. А ведь это он виноват во всем! Если бы рядом с ней был муж, она смогла бы пережить самоубийство отца. Поплакала бы и успокоилась. Не стала бы лгать и изворачиваться. Просто бросилась бы к нему, схватилась за него, и он бы поддержал ее. Но нет, в то время, когда она так нуждалась в нем, он развлекался с любовницей.
        - К черту, к черту, к черту!
        Лена распахнула дверь и вылетела из комнаты. Оттолкнув мужа, она рванула в прихожую, схватила шубу и выбежала из дому. Она чувствовала, что если останется, начнет мастерить себе петлю, искать маникюрные ножницы, чтобы вскрыть вены.
        Ну уж нет. Не дождетесь! Лене захотелось оказаться в гуще людей и событий. Она взяла такси и приказала везти себя в самый отвязный ресторан города, где народ похмелялся и продолжал отмечать праздник.
        Такси! Кто бы мог подумать, что она будет ездить на такси, как какая-нибудь лохушка. Но Илья перестал оплачивать ее машину и ее шофера, а отец считал, что их размолвка временная, и велел своему водителю пока повозить Лену, потому что сам редко выбирался из дому. Но Лене не нравился этот шкаф. Нужно нанять нового водителя. И это будет не водитель катафалка. Не дождетесь!
        Усевшись за столик и залпом выпив двойную порцию коньяка, Лена почувствовала, что оживает.
        В конце концов, она не совершила никакого преступления. Лена находилась в шоке и не понимала, что делает, когда взяла из рук отца пистолет и клочок бумаги. Аффект и все тут. Тем более что она никого не убила. Отец и так был мертв. Кто осудит несчастную женщину, потерявшую всю свою семью? Дело тихо закроют. К тому же она слышала, что уже нашли какого-то козла отпущения. Они же не захотят признаться, что раскрыли убийство, которого не было, и держали в застенке невиновного.
        Лена сможет разгрести все это дерьмо и уехать в Аспен кататься на лыжах. И забывать. И жить дальше. Она молода и богата. Подумаешь, развод. Большинство, с кем она пила вчера коктейли, разводились по три раза. Причем как с мужчинами, так и с женщинами. Видимо, так теперь модно.
        - Привет, красотка! - У ее столика улыбался Виктор Маклин, преуспевающий адвокат, адвокат ее отца. - Ты извини, но видок у тебя как у жертвы теракта. В наш аул пришла беда?
        - Как будто ты не знаешь!
        - Ну вообще-то папаня твой был совсем не молод, болел, так что все к этому шло. Чего уж так по нему убиваться? Да и наследство он тебе оставил утешительное.
        Лена внимательно взглянула на парня. Симпатичный. И костюм от Армани. Может быть, адвокат - это как раз то, что ей сейчас нужно? Да, он моложе ее лет на пять. Но все-таки давно уже не мальчик. И клиенты у него солидные. И выигранные дела.
        - Илья меня бросил, - неожиданно пожаловалась она и хлебнула еще спиртного.
        - Что ж, это бывает. Всех не оправдаешь, - на свой манер посочувствовал он. - Впрочем, неизвестно, кому повезло. Может быть, мне…
        Лена посмотрела на него с благодарностью. Это то, что ей сейчас нужно. Не быть одной, слушать комплименты, верить, что все наладится. Она ведь молода, богата, роскошна.
        - Ты умеешь кататься на горных лыжах? - спросила Елена Болотова своего респектабельного адвоката.
        Машу опять мутило. Видимо, новогоднее застолье не прошло даром. А еще ее тошнило от несправедливости. Настоящая злодейка в мехах и бриллиантах укатила куда-то, наверное, как всегда, развлекаться. А Сергея отвезли на допрос. Ну какой из него убийца? Наоборот, он обычно всех спасает. С ним надежно и безопасно.
        - Илья, надо что-то делать. Вызвать адвоката! - Маша металась по огромной гостиной в квартире Болотовых.
        - Уже вызвал, не волнуйся. Уверен, адвокат не понадобится. Следователь задаст несколько вопросов. Поговорят и разойдутся. Маша, это просто недоразумение.
        Он старался не показать, что задержание лучшего друга тоже выбило его из колеи. Когда же закончится эта история? Когда же все раны затянутся?
        - Это не недоразумение, это двойное убийство! - выкрикнула она. - В тот раз - самоубийство и инсценировка. Но сейчас кто-то на самом деле их расстрелял.
        - Очень странно, - согласился Илья. - Зачем было убивать прислугу Фроловского? Тем более что самого Фроловского никто не убивал.
        - Наверное, он, как всякий тиран, хочет утащить за собой в могилу челядь и жену. - Маше все это казалось зловещим. - Впрочем, его жена уже давно там.
        - Все будет хорошо. - Илья взял сестру за руку. - Я поеду в Следственный комитет. Дождусь там Сергея.
        - Я с тобой!
        Вот таким получился у них первый день нового года.
        - Вадим, я похож на умственно отсталого? - усмехнулся Сергей Турбин.
        - Вопросы здесь задаю я! - рявкнул Уфаев. - И зовут меня Вадим Алексеевич.
        - Так вот, Вадим Алексеевич, я не похож на умственно отсталого. Я не скрываю, что вчера был в особняке и имел долгую, продолжительную беседу с гражданином Валерием Штефанько. По поводу смерти его хозяина. Смерти, заметь, не убийства… Так вот, раз вышеуказанный гражданин мне все это поведал и даже предсмертную записку шефа показал, значит, был жив и здоров. Свинец в груди как-то не способствует долгим и продолжительным беседам, по окончании которой я просто уехал. А гражданин Штефанько проводил меня до ворот. И остался в компании домработницы отмечать праздник. О том, что произошло в особняке дальше, я не имею ни малейшего понятия. Подумай сам, Вадим. У меня нет мотива для двойного убийства. Но даже если бы я сошел с ума и всех перестрелял, я, наверное, уничтожил бы запись камер наружного наблюдения с собой в главной роли. Ведь именно так вы узнали про мой визит и решили, что это след?
        - Да уж, на записи есть твой приезд, а вот отъезда нет. Запись вообще обрывается.
        - Конечно, ведь после меня там побывал убийца. И свою видеосъемку уничтожил. Наверное, решил, что камера его толстит…
        - Два трупа - это не смешно, Турбин, - резко произнес Уфаев. - Женщина и мужчина расстреляны почти в упор - это не смешно.
        - Это не смешно, - согласился Сергей. - Смешны ваши подозрения.
        - Мы просто отрабатываем версию. Говоришь, что у тебя нет мотива? Но ты утверждаешь, что Фроловский покончил с собой. А охранник теперь не сможет это ни подтвердить, ни опровергнуть.
        - Вызовите на допрос убитую горем дочь, - посоветовал Сергей. - Кстати, вот у нее был и мотив, чтобы прикончить охранника. Он же выболтал ее тайну.
        - Ты можешь себе представить Елену Болотову, которая хладнокровно и методично расстреливает собственную прислугу?
        - Ну она женщина непредсказуемая. Правда, все-таки не настолько. Я не знаю, кто их убил, Вадим. Но точно знаю, что вы теряете время на болтовню со мной. А убийца его находит. Чтобы скрыться, замести следы…
        Уфаев и сам, конечно, понимал, что эта версия притянута за уши. Турбин не был похож на сумасшедшего психопата, который решил, что за шантаж его девушки охранник заплатит кровью, а домработнице нужно заткнуть рот, как нежелательной свидетельнице.
        - Ладно, Сергей, давай еще раз с самого начала. Во сколько ты приехал в особняк, во сколько уехал? Где были те, что приехали с тобой? Их имена и адреса…
        По имени и на «ты» - это добрый знак, решил Сергей. И с удовольствием повторил хронику своих сыщицких побед.
        - Обычно убийства под самоубийства маскируют, а не наоборот, - прокомментировал Вадим. - Ладно, Елену Анатольевну мы, конечно, допросим. Но особо прессинговать не будем, сам понимаешь. А ты, конечно, молодец, Сережка. Не жалеешь, что из розыска-то ушел?
        - Нет уж. Я предпочитаю работать на себя и на Илью, а не на министра, - усмехнулся тот.
        А Вадим подумал: если Сергей не похож на сумасшедшего психопата, то кто же похож? На ум приходила лишь одна кандидатура. Стрелок-некрофил.
        Женя поняла, что будильник всегда раздражает. Даже когда звонит не в семь утра, а в полдень. Даже когда это не будильник, а звонок в дверь. Но если он тебя разбудил - значит, будильник. Женя не хотела просыпаться, потому что ей снился сладкий сон, что она встретила Новый год с Ильей. С Ильей, икрой, снежинками и луной.
        Женя проснулась, накинула халат и поплелась открывать дверь. На пороге стояла ее сестра Света.
        - Ну здравствуй, Евгения! - церемонно поздоровалась она. - Я вот тут мимо проходила, решила заскочить.
        - Заскакивай. - Женя зевнула.
        Света вошла и стала озираться. Смешно вытягивая шею, пыталась заглянуть из коридора сразу во все комнаты и даже в туалет.
        - С Новым годом всех присутствующих, - громко сказала она.
        - Ты чего? - удивилась Женя.
        - Пришла на Твоего посмотреть. - Так же стремительно сестра понизила голос.
        - На кого?
        - Ну на Твоего.
        Именно так Света это и произнесла - с большой буквы. Мужчина в доме - радость в доме. Хозяин, Сам, Твой. Без него ведь и избу не поставишь, и сено не заготовишь. Наверное, это генетическая память. Хотя недвижимость давно покупают, а за молоком ходят не к корове, а в супермаркет.
        Женя же вспомнила не предков, а свое недавнее прошлое. Это был не сон! Настоящий Илья и снежинки реальные. И еще звонок маме про то, что она отмечает праздник с Ильей. Вот Свете и загорелось приехать, посмотреть, проинспектировать.
        - Свет, я здесь одна, - разочаровала сестру Женя. - Но ты проходи, кофе попьем. Хорошо, что приехала. Я твоим мальчикам футбольный мяч купила в подарок.
        Света прогулялась по квартире и, в отличие от мамы, быстро взобралась на высокий табурет, непринужденно качнула ногой.
        - Роскошная хата, - вынесла она вердикт. - Только не похоже, что ты тут живешь. В ванной даже зубной щетки нет. И где, спрашивается, елка и пустые бутылки из-под шампанского?
        Да, от ее всевидящего ока ничего не укрылось. Ей бы аудит в «Чугунмете» проводить.
        - Все мои вещи в сумке, еще не разобрала, - вынуждена была признаться Женя. - А елки действительно нет. Как-то не купилось…
        - Ну хоть мужик-то есть? - с подозрением прищурилась сестра.
        - Кажется, есть, - улыбнулась Женя.
        - И где ты с ним Новый год встречала?
        - На работе.
        - Ну это не считается. Там еще, кроме вас, было, наверное, человек сто ночной смены.
        - Наверное.
        Женя по табелю учета рабочего времени не проверяла. Не до того им с Ильей было.
        - Та-ак! Врешь ты все, Женька! Квартиру небось попросили посторожить. Временно, пока хозяева в отъезде. А коллега чокнулся с тобой разок на корпоративной вечеринке. Вот и вся любовь…
        Вадим Уфаев отпустил Сергея Турбина, а сам рванул в СИЗО. Поздравил Виталия Скупцова с праздником, пообещал подарок - в виде освобождения из-под стражи. Ведь убийство Фроловского оказалось самоубийством, о чем расскажут уже в четырехчасовых новостях.
        - А нельзя через пару дней инфу слить? - поинтересовался Скупцов. - Мне как раз визу оформят.
        - Конечно, можно, - отозвался следователь. - Но при одном условии. Если в четырехчасовых новостях покажут фоторобот стрелка-некрофила, составленный по подробнейшему описанию Виталия Скупцова.
        На том и порешили. Конечно, без фамилий. Фоторобот успели составить и передать в телецентр не к началу, а к концу новостного блока. Но какая разница. Главное - успели. К тому же запоминается как раз последняя фраза…
        Уже в пять вечера раздался звонок. Уфаев ушам своим не поверил, попросил повторить.
        - Звонили из Зареченского РОВД, - подтвердил дежурный, - говорят, что они задержали стрелка-некрофила.
        Глава 21
        Надо не просить, а требовать. Только так получишь не отказ, а то, что хочешь. Это правило Костя Корастылев проверил на своем опыте не один раз.
        Так что Наталья может говорить что угодно. Он-то знает, что они будут вместе. В голове вертелась песня времен его молодости: «Ты моя женщина, я твой мужчина. Если нужно причину, то это причина». Рано или поздно и Наташа это просечет. А он уж постарается, чтобы это случилось рано.
        Рано утром в первый день нового года Костя поехал вслед за Наташиным такси. Бросил Юлю с оплаченным счетом в «Гроте» и поехал. Немного задержался на светофоре, но потом догнал. Вскоре после нее вошел в подъезд. Он знал код домофона. А потом без приглашения вломился в ее квартиру. Дверь с ноги. Она оказалась не заперта. Хозяйка вошла минуту назад и почему-то забыла про замок.
        Костя ворвался в квартиру. И увидел спину Наташи и лицо мужика. Очень неприятное, надо сказать, лицо. С маленькими злыми глазками и золотыми зубами. Вот гадство!
        Костя не стал разбираться, что к чему, а просто дал выход своим эмоциям - мужику в челюсть. А потом врезал еще и еще, пока тот кулем не рухнул к его ногам. От души бил. Надо же было оттянуться за все эти дни маеты. Не привык Костя страдать от неразделенной любви. Работать кулаками ему куда сподручнее. Вмазал - и полегчало.
        - Ларчик просто открывался, да, Наталь? - весело спросил Корастылев, сплевывая прямо на пол в ее коридоре. - Я, видишь ли, недостаточно хорош для тебя. А этот уголовник в наколках - хорош? Меня, значит, в отставку, а его в квартиру. Он тебя тут ждет с работы домой. Умереть не встать! - Костя не сомневался, что дал в морду своему сопернику. Костя там, значит, в ресторане мается. Смотрит на нее издалека, практически в телескоп. А Наташка спешит домой к этому придурку, который даже одеваться не умеет. Его спортивный костюм явно не из «Адидаса». - И не надо мне заливать, что это твой брат из Удмуртии, - презрительно бросил он.
        Наташа не сразу обрела дар речи. Сначала она оказалась в шоке оттого, что в ее квартире обосновался посторонний. Пришел в ее отсутствие, подобрал ключи, вскрыл замки. И дожидался хозяйки. Зачем? Может, это вор-домушник, которому негде было праздник отметить? Но теперь этот мерзкий субъект валяется у ее ног, а Костя думает, что он ее избранник. Или родственник. Бред какой-то!
        - Кость, я впервые вижу этого типа, - осипшим от испуга голосом сообщила Наташа. - Я пришла. А он тут. У меня чуть инфаркт не случился…
        - Ты его не знаешь? Совсем?
        - Абсолютно. По-моему, он действительно уголовник в наколках. Наверное, вор.
        - Картина Репина «Не ждали», - присвистнул Костя. - Вот так петрушка. Или это такой отмаз, Наталь?
        - По-твоему, у меня может быть что-то общее с этим типом? Да от него же воняет… - не сдержалась она.
        Костя еще раз оглядел поверженного врага. Да, на Хворостовского не похож. Или кто там у Наташки в кумирах? Нет, этот никак не тянет. Ни одной ноты. Какой-то потасканный. Из простых. Неопрятный и неприятный.
        - Так вот ты какой, северный олень? - Костя наклонился над мужиком.
        Прощупал его карманы и обнаружил ствол. Нешуточная такая пушка. Пистолет
«макаров». Заряженный. Вот черт! Это вам не фомка домушника. Тут все серьезнее. Может, мент? Или… киллер?
        - Эй, дядя, ты кто?
        - Конь в пальто, племянничек! - сквозь разбитые губы процедил незваный гость, пытаясь подняться.
        Но Костя придавил его ногой к полу и велел Наташе вызывать милицию. И милиция приехала, причем быстро. Ведь тут на полу галочка за раскрытое преступление валяется. Да еще и не за одно. Незаконное проникновение в жилище - раз. Покушение на кражу - два. Незаконное ношение оружия - три. Да, год начался удачно.
        Впрочем, насколько удачно, в милиции поняли под вечер. Когда пришла ориентировка на человека, подозреваемого в целой серии убийств…
        Разделавшись с шантажистом, с женой брата, этого брата недостойной, с задержанием Сергея и даже с экзаменом, Маша вдруг поняла, что у нее задержка. Срочно купленный в аптеке тест на беременность дал положительный результат. Вот и объяснилась ее утренняя тошнота.
        Маша сидела в своей комнате с коробочкой из-под теста в руках и ощущала себя самой несчастной в мире. И за что ей это? Почему сейчас? Будто ее заставляют поднимать тяжеленную штангу, а она не может. Да и не хочет. Ее на бальные танцы тянет. Ну какая из нее мать? Она сама еще не выросла. Нет, это ужасно!
        Маша схватила мобильник и скинула Сергею эсэмэску: «Я тебя ненавижу!!!» Он перезвонил через минуту:
        - Что я сделал на этот раз? Изменил тебе с Ангелой Меркель или продал твою фотографию в газеты? Ну ту, где на тебе из одежды лишь помада…
        - Ты сделал мне ребенка, придурок! - Маша не выбирала выражений, настолько злилась. - Господи, ну тебе ведь не шестнадцать лет, чтобы в порыве страсти забывать о безопасности. Как ты мог! Ни о чем не думаешь! Один вред от мужиков…
        Она бросила трубку и разрыдалась. Маша надеялась, что с ней такого никогда не случится. У нее ребенок получится не «по залету», а сознательно, когда она сама его захочет. А теперь что?
        Маша плакала, пока не заснула. Проснулась, когда за окном уже стемнело. Она лежала в темной комнате, слушала, как за стеклом воет метель. И почему-то ощущала покой и какое-то томление. Непостижимым образом ее настроение изменилось. Она вдруг поняла, что пора взрослеть, пора перестать метаться и ненавидеть, ощущать себя обиженной жизнью, потерявшей самое дорогое. Самому дорогому еще пока несколько недель, и даже не от роду. Он родится не скоро и сразу же заполнит все ее мысли, все ее время. Не останется ни сил, ни желания жалеть себя и вспоминать. Это будет ее новейшая история, причем счастливая…
        Сергей хотел, но не мог примчаться сразу. Сидел на совещании в Управлении вневедомственной охраны и слушал доклад про «Особо охраняемые объекты и объекты жизнеобеспечения». Потом на пятой скорости рванул к объекту своего жизнеобеспечения.
        Сергей влетел в комнату Маши и испугался. Тишины и темноты. Сел на кровать, позвал негромко:
        - Маш, ты можешь расстрелять меня из гранатомета, но я как раз все это продумал. Ну невозможно же смотреть, как ты изводишь себя.
        Эта история с Фроловским тебя бы доконала. Ты же унижалась перед ним, выставляла себя на посмешище. Заигрывала с полумертвым стариком! Все хотела что-то доказать, кого-то наказать. Так нельзя, девочка. Столько лет прошло. Нужно жить дальше. Выйти замуж, родить ребенка. Чтобы жизнь наполнилась до краев, понимаешь?
        Она обняла его в темноте.
        - Наверное, так и надо, чтобы до краев… Так когда у нас свадьба? Хочу, чтобы в феврале, в День всех влюбленных…
        Лене казалось, что она сходит с ума. Ее преследовали странные желания и мысли. В самолете ей хотелось крушения, в гостинице - террористического взрыва, на горнолыжной трассе - сломать шею. Ночью ей снились кошмары, ее окружали мертвецы: мать, отец, брат. Они звали ее к себе, тянули в пропасть. Она пыталась сопротивляться, но это было выше ее сил.
        На шикарном горнолыжном курорте Лена даже не смотрела на лыжи. Боялась, что склон, скорость, ветер и дурная наследственность завертят ее, сомнут, убьют. Семейная тяга к самоубийству и ее заставит наложить на себя руки.
        А ей хотелось жить, избавиться от тяжелых воспоминаний и вернуться к прежнему беззаботному существованию. Пока не получалось, и она, опасаясь самой себя, предпочитала напиваться в безопасном ресторане.
        Адвокат спал с Леной, пил с ней, иногда развлекал и порой даже сочувствовал, но не настолько, чтобы снять камень с ее души. Он и в подметки не годился Илье. Ширпотреб. Все разглагольствовал о разводе, разделе имущества и о том, как ей повезло, что он у нее адвокат. А она с тоской думала, что ей повезло бы, если бы не было никакого развода, раздела имущества и адвокат ей не понадобился бы…
        Наталья Вяземская не очень удивилась, встретив Лену Болотову в Аспене. Что ж, Лена и Костя - почти одна тусовка, причем без особой фантазии. Но Наташа была уверена, что все можно изменить, поправить. Они уже договорились, что зимой - горы, а летом - Венеция.
        После того как Костя спас ее, Наташа стала смотреть на него другими глазами. Нет худа без добра. Если бы у нее был интеллигентный и вежливый поклонник, он не стал бы ее преследовать и врываться в ее квартиру без приглашения. Если бы она встречалась со скрипачом, он никогда не набил бы морду убийце, еще даже не зная, что он убийца. Просто так, для профилактики.
        Но Наташа встречалась с Костей. И он преследовал, настаивал, вломился, избил, обезвредил и спас ей жизнь. Потому что ее квартиру почтил своим визитом ни много ни мало сам стрелок-некрофил. Ищут пожарные, ищет милиция, а он у Натальи прохлаждается. Ждет, когда она вернется с работы и ее можно будет не торопясь застрелить. Смертельный выстрел в голову, посмертные - в тело. Так чтобы образовался крест…
        Он был уверен, что она живет одна и никто не помешает. Поэтому даже пистолет не достал. Хотел для начала напугать жертву своим видом. И насколько для Натальи стало шоком увидеть его у себя в прихожей, настолько и он остолбенел, когда увидел Костю у нее в прихожей. Все планы в тартарары. Попался, как мышь в мышеловку. Развели, как малолетку.
        Зацапали, опознали и ну на него все убийства вешать. Он особо не отпирался. Если художник подписывает картину, значит, он не хочет анонимности. Так и у Крестоносца была своя подпись. И ему очень не понравилось, когда кто-то ее подделал. Этот кто-то покушается на его лавры? Или хочет прикрыть им свои грязные делишки?
        И уж совсем он разозлился, когда по тому фальшивому делу взяли Скупого и чуть ли не объявили его стрелком-некрофилом. Этого Крестоносец не стерпел. Решил побазарить со свидетелями. Поехал в особняк, учинил допрос с пристрастием. Но охранник не выдал хозяйку, свалил все на какую-то певичку Наталью Вяземскую.
        Она в той компании человек случайный. Кто ее знает, что у нее на уме. Вот, посмотрите, хозяин волочет ее в свою спальню. А потом - выстрел и все такое. Охранник прибрал все самые интересные записи подальше от милиции. В надежде на выкуп. Но Вяземская платить отказалась, телефон отключила, так пусть же теперь поплатится. А Елена Анатольевна ни при чем. Она ведь зарплату начисляет. И премию обещала. Так и не понял гражданин Штефанько, что не получит он больше ни зарплаты, ни премии. И даже до Нового года не дотянет.
        А Крестоносец отправился к этой самой Наталье Вяземской. Он допускал, что охранник солгал. Киллер хотел проверить его показания. В результате теперь его показания проверяют. На месте. И место это не столь отдаленное…
        В вечер перед Рождеством в дверь квартиры Жени позвонили. Женя вздрогнула от неожиданности. Неужели после мамы и сестры с инспекцией явился папа?
        Илья все эти дни даже не звонил. Женя жила как на необитаемом острове. В ожидании белого парохода, а воспоминания были слаще кокосов и бананов. Еще бы, новогодняя ночь получилась фантастической: сумасшедшая страсть, икра, дорогущее шампанское и запах живой елки. Но через несколько дней Женя начала подозревать, что это все-таки был сон. И Света права - она все выдумала. От одиночества и бесперспективности.
        Но неожиданно пароход прогудел, вернее, прозвонил. Женя открыла дверь. На пороге стоял Илья с чемоданом.
        - Привет! - Он буднично чмокнул ее в щеку. Вошел, снял куртку и ботинки.
        - Большинство дел разгребли, - доложил Илья. - Лена укатила за границу, не побеспокоив ни санитарных, ни ветеринарных врачей. Ростехнадзор тоже на каникулах. Думаю, мы сумеем договориться. Нам - завод. Ей - приличные деньги за ее долю и вечное молчание о смерти ее отца. Которое нарушит лишь Сергей, чтобы дать показания. В новой редакции - это охранник стрелял в мертвое тело хозяина, чтобы инсценировать убийство. Мотив - страховка. Охраннику уже все равно. А Лене хоть какое-то облегчение.
        - Она и так уже наказана, - кивнула Женя.
        Увидев, как Илья вешает свои рубашки в ее шкаф, она потеряла дар речи. А когда нашла, только и сумела выдавить:
        - В твоем доме пожар случился?
        - Ага, губернатор со спичками баловался, - улыбнулся он.
        - Но…
        - Я просто решил переехать в свою квартиру. Сколько можно обитать с родителями? Надеюсь, ты помнишь, что эта квартира моя?
        - Ну да, а я здесь на нелегальном положении, - поняла Женя.
        - С сегодняшнего вечера ты - моя сожительница. По-моему, так официально, хотя и не слишком приятно называется хорошее в общем-то дело. Правда, совершенно новое для меня.
        - Какое дело? - насторожилась она.
        - Жить вместе с любимой женщиной…