Твоя безумная Кэтрин Аня Сокол
        "Твоя безумная Кэтрин" - роман Ани Сокол, жанр мистика, остросюжетный любовный роман, мистический детектив.
        В темном-темном лесу стоит тихий отель.
        У тихого-тихого отеля есть странный хозяин.
        У странного-престранного хозяина была младшая сестра.
        У младшей сестры есть…
        Ничего у нее нет, потому что много лет назад она пропала. И с тех пор никто так и не узнал, что случилось с Кэтрин?
        Неужели, это придется выяснить мне и моему спутнику? Но мы не следователи, мы мошенники, что предпочитают обтяпывать свои дела тихо-тихо в тихом-тихом отеле…
        АНЯ СОКОЛ
        ТВОЯ БЕЗУМНАЯ КЭТРИН
        Все персонажи и названия вымышлены, любое совпадение с реально существующими объектами, живущими или жившими людьми случайно.
        ГЛАВА 1
        ПРИБЫТИЕ
        - Давай-давай, открывай уже, - махнул рукой Михаил, и охранник в будке словно услышал, перегораживающий въезд шлагбаум пошел вверх. - Мы гости вашего отеля, а разве так встречают гостей?
        - Это ты-то гость? - удивилась я и заметила большую и лохматую собаку, что крутилась возле охранника. Светло-палевая псина задумчиво разглядывала наш автомобиль, словно решая, облаять нас сразу или поберечь силы.
        - Гости бывают разными, - улыбнулся мой спутник и нажал на газ.
        Мы миновали оформленную под старину деревянную арку, проехали под вывеской, извещавшей гостей, что они попадают в отель «Медвежий угол». Буквы острые, высокие, стилизованные под старину. По коже побежали мурашки, просто так, без всякой причины, потому что ничего злодейского ни в словах, ни в самой арке не было. И тем не менее я оглянулась на оставшуюся позади дорогу. Провожающая наш автомобиль взглядом собака вильнула хвостом-бубликом.
        - Не дрейфь, красотка, прорвемся, - как всегда, без всякого труда уловил толику моей тревоги Михаил.
        «А у нас нет выбора», - мысленно ответила я, наблюдая, как мой спутник паркует машину напротив главного корпуса гостиницы. Через минуту мы уже входили в вестибюль. За стойкой регистрации нас встретила молодая девушка в форменной синей юбке и белой блузке, к которой был прикреплен бедж с многообещающей надписью: «Анфиса, администратор».
        - Рада приветствовать вас в нашем «Медвежьем угле». Вы бронировали номер? Если нет, ничего страшного, сейчас не сезон, так что есть из чего выбрать, свободен даже номер для новобрачных, - торопливо заверила девушка и тут же смущенно уточнила: - Или вам нужны раздельные номера?
        - Бронировали по Интернету на имя Кречетова Михаила. Один номер с одной вот такенной кроватью, - развел руками мой спутник, и девушка хихикнула. На что он, собственно, и рассчитывал.
        - Да, все верно, один стандартный номер. - Девушка нажала пару клавиш на компьютере и попросила: - Ваши паспорта, пожалуйста.
        Мишка выложил на стойку свой, я, чуть помедлив, свой, и поймала недоуменный взгляд администратора. Анфиса взяла бордовую книжечку, которая явно знавала и лучшие времена, а сейчас выглядела весьма потрепанной и как минимум пару раз покрученной вместе с джинсами в стиральной машине. Посмотрела, но ничего не сказала. Вот и правильно, паспорт настоящий, просто хозяйка ему досталась безголовая.
        - Ого, какой зверь, - восхитился мой спутник, и я обернулась. Помимо стойки в фойе стояли несколько кресел, банкомат, две кадки с пальмами, кулер и чучело медведя. Грозный зверь с бурой шерстью был поднят на задние лапы, морда оскалена, отливающие желтизной клыки выглядели впечатляюще даже издалека.
        - Это хозяин года два назад добыл, - сообщила администратор, продолжая щелкать клавишами. - Назар Андреевич настоящий охотник.
        - А разве медведи не занесены в красную книгу? - уточнила я и по тому, как испуганно посмотрела на меня девушка, поняла, что попала в точку.
        - Я неправильно выразилась, - пояснила Анфиса, - «добыл» значит купил. На распродаже старого охотничьего хозяйства.
        - Мы так и подумали, - согласился Михаил. - Кстати о хозяине, поговаривают, - он заговорщицки понизил голос, - что он у вас и сам того, - мой спутник кивнул на чучело, - не совсем человек. Раз в месяц на полную луну надевает медвежью шкуру и идет лакомиться медом. Или зазевавшимися грибниками.
        Если бы не его дурашливый тон, девушка наверняка покрутила бы пальцем у виска. А так, посмотрела на Мишку, рассмеялась и, понизив голос, ответила:
        - Все может быть, но я вам этого не говорила. Вот ваши паспорта и ключ от номера, поднимайтесь и располагайтесь. Ресторан в соседнем корпусе, бассейн там же в пристройке. На территории отеля три бара, по одному в каждом корпусе, работают круглосуточно. Аренда велосипедов и другого спортинвентаря до восемнадцати часов. Конные прогулки, - она указала на стеклянные двери, через которые мы вошли, за ними как раз с каурой лошади слезла девушка и погладила фыркающее животное по шее, - и уроки верховой езды по договоренности. Лошади, конечно, шумные, - Анфиса едва заметно поморщилась и, словно извиняясь за животных, добавила: - и мороки с ними много, но постояльцам нравится, особенно детям. Так же у нас большая территория для прогулок, с запада к отелю примыкает рейсовский лес. Ходить туда без проводника мы не советуем, а если уж решите прогуляться на свой страх и риск, то не сходите с тропы. Но лучше всего запишитесь на экскурсию, мы предлагаем гостям два проверенных маршрута, группы собираются здесь по будням в…
        - Понял-понял, - поднял руки Мишка, - скучать вы нам не дадите.
        - А сеть тут ловит? - спросила я, доставая смартфон и глядя на почти пустую шкалу уровня сигнала.
        - Очень нестабильно, - смущенно улыбнулась Анфиса, - поэтому мы сразу рекомендуем подключиться к нашему вай-фаю. - Девушка указала на один из информационных стендов, где большими буквами было написано имя сети и пароль.
        - А что, в отеле много постояльцев? - спросил мой спутник, доставая свой аппарат и подключаясь к сети. - Раз целые группы для лесных прогулок собираете?
        - Ну не то чтобы много, - девушка смутилась. - Сейчас не сезон, да и погода…
        Она не договорила, вновь посмотрев сквозь стеклянные двери. Снаружи начал накрапывать мелкий осенний дождик. Сентябрь в этом году выдался на редкость холодным и дождливым. Я со вздохом убрала смартфон в карман куртки.
        - Ничего, мы не привередливые, - заверил администратора Мишка, забрал наши паспорта и ключ от номера. Двенадцать ноль три, значилось на пластиковом прямоугольнике.
        Следуя за мужчиной к лифту, я посмотрела на чучело медведя. Почему-то вспомнилась надпись на арке. «Медвежий угол» - название отеля как нельзя лучше соответствовало месту. Вроде рядом с областным центром, а мы даже с картой и навигатором не сразу отыскали этот глухой медвежий угол, за которым на несколько сот километров тянулся рейсовкий лес, и не было ни одного города. На стеклянные двери холла легли качающиеся тени высоких деревьев, и я торопливо отвернулась.
        Спустя полчаса, стоя перед зеркалом ванной комнаты нашего номера, я разглядывала собственное отражение и пыталась унять нахлынувшую тревогу. Тщетно.
        Обычный отель, пусть и построенный в глухом углу… Ага, в медвежьем. И что с того? Таких отелей по просторам нашей необъятной родины раскидано без счета. И пусть, я уверена в том, что этот особенный, но если приспичит прямо сейчас собрать вещи и поискать местечко пооживленнее, то вряд ли кто-то ляжет костьми, чтобы меня удержать.
        Я вытерла лицо пушистым полотенцем, как раз в тот момент, когда дверь открылась, и в ванную вошел Михаил. Он уже успел снять рубашку и ботинки, оставшись в одних брюках. Мы встретились глазами в зеркале… Я знала этот взгляд, знала, что последует за ним. Мужчина не сказал мне ни слова. Не было нужды. Мишка обхватил руками мой зад, прижимая меня к раковине. Одной рукой расстегнул ширинку на брюках, а второй задрал мне юбку, отодвигая пальцами трусики. Он не в первый раз брал меня вот так, без предупреждения, без ласк и поцелуев, резко, почти грубо, слушая, как я всхлипываю от боли. Или от наслаждения.
        Я ощутила его горячую плоть между ягодиц. Он намотал мои волосы на руку и дернул назад, одновременно входя в меня. Я закусила губу, сдерживая крик.
        Знаете, иногда я даже получала от этого некоторое извращенное удовольствие. От его напора, от силы и выносливости, от его пульсирующей плоти, что раз за разом входила в меня, от того, что он не спрашивал разрешения, а просто брал, от осознания собственной слабости. Зачастую это меня заводило. Но не сегодня.
        Михаил снова дернул меня за волосы и снова вошел в меня. Я схватилась руками за холодный фаянс. Из-под ворота блузки выправилась цепочка с кулоном и стала монотонно постукивать о край раковины: «тук-тук-тук». Каждое движение бедер мужчины отзывалось этим монотонным «тук». Только оно и отзывалось. Михаил пробормотал что-то невразумительное и вошел в меня в последний раз. Он дрожал, кожа была покрыта испариной, руки напряжены.
        Всего несколько минут, заполненные похожим на рычание дыханием, и он разжал пальцы, отпуская мои волосы. К слову, я никогда не вырывалась, никогда не говорила «нет», никогда не жаловалась на грубость. Вот и сейчас промолчала, когда Мишка, виновато улыбнувшись, поцеловал меня в шею и ушел, на ходу застегивая ширинку. Романтика не самая сильная его сторона. Он скорее прагматик.
        Когда спустя полчаса я вышла из ванной, на мне было лишь полотенце и цепочка с кулоном. Михаил лежал на кровати, сосредоточенно глядя на экран ноутбука.
        - Если хозяин этого отеля и превращается в медведя, то только в белого, - высказался мой спутник, поворачивая комп.
        С экрана на меня смотрел светловолосый и голубоглазый мужчина средних лет. То есть ему могло быть как двадцать пять, так и сорок пять. Нос с горбинкой, плотно сжатые губы и подбородок, который принято называть «решительным», хотя никто не знает, что может решить данная часть лица.
        - Столетов Назар, тридцать шесть лет, - начал озвучивать Михаил и без того известные факты. - Уроженец местного села Медведино. Красивенькое название… Бизнесмен, образование высшее, был женат с две тысячи тринадцатого по две тысячи пятнадцатый. Недолго длилось счастье. - Мужчина на кровати улыбнулся, словно сам факт чьего-то счастья или несчастья его забавлял. - Отель построил более десяти лет назад. С тех пор к основному корпусу были пристроены еще два, а так же бассейн, теннисный корт и конный двор. Кстати, последнее - чистая благотворительность, приютили спортивный клуб лошадников, которому была одна дорога - на бойню…Альтруист, одним словом, тебе обычно такие нравятся, - попенял мой спутник, когда я села на кровать.
        - Уверен? - уточнила я, а Михаил рассмеялся. - Не понимаю твоего веселья. Мы сюда не развлекаться приехали. Мы приехали его шантажировать. - Я снова посмотрела на фотографию на экране.
        - В корне неверная формулировка, Ринка. Мы не шантажисты. Мы честные продавцы информации. У нас товар, а он купец. Не захочет платить назначенную цену, мы найдем другого покупателя. Товарно-денежные отношения.
        - Ну-ну, ты еще чек ему выбей и налоги заплатить не забудь, - буркнула я.
        - Что такое? - тут же став серьезным, спросил Мишка. - Тебя тревожит что-то конкретное или обычный мандраж перед делом?
        - Ничего конкретного, просто не по себе.
        - Поэтому ты не можешь расслабиться? - Он приподнялся, провел пальцем по коже, коснулся ключицы, поддел шнурок и вытащил из-под полотенца кулон. В нем не было ничего примечательного и ничего ценного. Обычная деревяшка овальной формы, сколотая с одного края и отполированная до гладкости бесчисленными прикосновениями.
        - Хочешь, куплю тебе бриллиант? - спросил Михаил.
        - Ты уже покупал, - тихо ответила я, вытаскивая кулон из его пальцев.
        - Вот именно. - Мужчина нахмурился. - А ты продолжаешь таскать на шее какую-то щепку. Откуда она? Со Святой земли или от Ноева ковчега? - Я промолчала. - Ты ведь знаешь, что из количества проданных мной в сувенирные лавки «святых» деревяшек можно построить не просто дом, а целый кремль отгрохать?
        - Знаю.
        - И знаешь, что каждая подобная щепка сопровождалась заключением эксперта и сертификатом подлинности, независимо от того, на какой лесопилке я их настрогал?
        - Это просто память, - ответила я.
        Мишка всегда был наблюдательным, хоть и зачастую прикидывался шутом гороховым.
        - Хотел бы я знать о чем, - он покачал головой и снова облокотился на подушку. - Давай уже, бери себя в руки. Обычное дело, у нас таких было десятка два. Думаю, справимся дня за три, а потом рванем к морю. Как тебе идея?
        Я пожала плечами. Море - это хорошо. Тогда почему же я совершенно не горю желанием туда отправляться?
        - Давай сперва закончим здесь.
        - Давай, - легко согласился Михаил и снова склонился к экрану ноутбука, изучая информацию о хозяине гостиницы.
        Все, что можно было найти в открытом доступе и все что нельзя. Михаил в этом спец. А еще Михаил - мошенник, пусть и не очень высокого полета, зато удачливый. И он всерьез намерен сделать на этой ниве карьеру, как, скажем, самый обычный банковский служащий. Я не раз слышала от него, что ближе к сорока годам настанет время повышения квалификации. И тогда он сменит стезю шантажиста и обманщика на политическую. Для начала изберется в думу какого-нибудь провинциального городка, а там, как карты лягут. А учитывая то, что играл мой спутник исключительно краплеными, не удивлюсь, если в итоге он станет президентом. Если не сядет, конечно. Ну а пока он промышлял аферами средней руки в моей скромной компании. На самом деле роль его спутницы могла играть любая, поэтому я не забывала благодарить судьбу и провидение за то, что Мишка в свое время выбрал меня и вытащил из той ямы, которую я для себя старательно выкапывала.
        - Столетов владеет не только отелем. Акции, земельные участки, доля в строительном комбинате. - Михаил потер руки и скомандовал: - Так, Ринка, одевайся. Сходим поужинать, а потом прогуляемся по территории.
        - Зачем? - спросила, поднимаясь, я.
        - Оценим масштабы владений на месте, так сказать, чтобы не продешевить.
        ГЛАВА 2
        ОСМОТР ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЕЙ
        - Посмотри-ка, шведский стол, - сказал Михаил, когда мы спустя полчаса появились в зале ресторана. Приятного, кстати, во всех отношениях. Ничего помпезного или вычурного, чисто, светло, двойные скатерти на каждом столике, сверкающие столовые приборы, вкусно и как-то по-домашнему пахло едой. - Что думаешь?
        - Два охранника: один скучает у стойки бара, второй флиртует с официанткой. Кроме них в зале еще два официанта и одна уборщица. На данный момент я насчитала семнадцать постояльцев, из них две семьи с детьми, одна пожилая пара, остальные одиночки или притворяются таковыми.
        - Отлично, правда, я насчитал девятнадцать постояльцев. Смотри, двое поели, а посуду, еще не убрали, плюс неизвестно, сколько отсиживается по номерам. - Он взял тарелку. - Навскидку сейчас в отеле около пятидесяти человек и большая часть из них - обслуживающий персонал. - Мишка положил себе овощей и взял кофейник.
        - А отель рассчитан как минимум на две тысячи. Не сезон, - повторила я слова девушки-администратора и ограничилась сэндвичем.
        - Как думаешь, Столетов сейчас здесь? - Михаил сел за ближайший столик.
        - Нет. - Я устроилась напротив и кивнула на официантку, все еще любезничающую с охранником. - Посмотри на них, на столе закончилось мясо, а им не до таких пустяков. Хозяина нет не только в этом зале, его нет в отеле, иначе охранник ни за что не покинул бы свой пост.
        - Согласен, - кивнул Мишка, отодвинул тарелку с салатом, к которому едва притронулся, и залпом допил кофе. - Значит, у нас есть время осмотреться. Идем.
        Мы вышли в прохладный осенний вечер, ледяной ветер тут же взметнул волосы, холодными пальцами потрогал шею и забрался за воротник, заставив поежиться.
        - Интересно, какая погода была той весной, когда она пропала? - спросил Михаил и, не дождавшись ответа, зашагал по одной из тропинок. - Отель построили десять лет назад. - Он на ходу достал телефон и зашел на официальный сайт этого «Медвежьего угла». - Во всяком случае, основной корпус. Но каждый год хозяин считал своим долгом достраивать новый объект, то бассейн, то корт, то коттеджи для тех, кто не желает жить в гостинице или для больших компаний любителей шашлыков. И заметь, Столетов не нуждается в деньгах, мог бы просто стричь купоны, благо отель приносит стабильный доход, но нет. Например, тот же конный клуб - это черная дыра в бюджете гостиницы. Черт… - увлекшись рассуждениями, мужчина чуть не налетел на деревянный столб. Знаете, такие любят устанавливать в псевдоэтнических деревнях. Резной, потемневший, со стилистическим изображением какого-то животного. В данном случае головой лошади, с которой чуть не поцеловался Михаил. - Черт, - повторил он, - как живая. - И щелкнул деревянное животное по носу.
        Я вздрогнула и только усилием воли не схватилась за свой кулон. Что, естественно, не укрылось от взгляда Михаила. Я уже говорила, что он наблюдательный?
        - Да что с тобой сегодня? - Он покачал головой. - Ты всегда на взводе, когда мы идем на дело. Но в этот раз сильнее обычного. Тебе точно нужно на море. Завязывай дергаться и почитай. - Михаил протянул мне свой смартфон, где все еще была открыта страница с историей «Медвежьего угла». - Знаешь, что, по легенде, под каждым таким тотемным столбом прикапывали соответствующее животное, его дух вселялся в изображение и становился охранником. Как думаешь, тут тоже одну кобылку прикопали, чтобы до конца следовать традициям?
        Что я могла на это ответить? Знаете, как бывает, когда в темной подворотне каждая отбрасываемая кустом сирени тень кажется страшным чудовищем? Так вот, в этом месте, стоя в сумерках и глядя на тотемное изображение лошади, я была готова поверить во что угодно, даже в пасхального кролика и Деда Мороза.
        Михаил указал на ограду, которая начиналась сразу за декоративным столбом. «Конно-каретный двор» - значилось на небольшой вывеске, выполненной в том же этническом стиле. За ограждением весело помахивала хвостом пегая лошадка.
        - Не хочу думать об убийствах животных. И вообще, не нравится мне твоя затея. Сам сказал, что Столетов в деньгах не нуждается, но отелем занимается вплотную, как занимаются любимым детищем, а мы собираемся по нему ударить. Как бы не получить сдачи.
        - Вот теперь узнаю свою Ринку-пессимистку. И, как обычно, прошу довериться. Я тебя хоть раз подводил?
        - Нет, - пришлось ответить мне.
        И ответить чистую правду. Какие бы дурацкие, на первый взгляд, идеи не приходили Мишке в голову, они обычно срабатывали. Притворялся ли он сотрудником СЭС, что пришел в ресторан с проверкой на три часа раньше намеченного времени. Разумеется, чтобы подловить. Но не вышло, ресторан еще со вчерашнего утра чисто вылизан, посетители разогнаны, дабы не топтали… Но кто ищет, тот всегда найдет. Помнится, Михаил ушел из той харчевни с пачкой купюр и заботливо упакованными пирогом за пазухой. Не знаю, как его, а меня больше всего пирог порадовал. Я, кстати, месяц в этой забегаловке официанткой работала, очень старалась, меня даже повысить хотели.
        А один раз он угнал фуру с товаром от распределительного центра сети супермаркетов. Собственно, угонял не он сам, Мишка в тот день там даже не появлялся. Просто к нему попала информация, что отметка об отгруженном товаре появляется в системе центра с опозданием на тридцать минут, после того, как товар погрузят, и после того, как фура покинет территорию, а охранник зафиксирует ее выезд. Все, что Мишке нужно было сделать, это клонировать накладную и послать «свой тягач». На самом деле это было не так просто, как выглядело со стороны, но тем не менее, когда система выдала отметку, что один и тот же товар отгружен аж целых два раза, «наша» фура была уже далеко. Товар мы сбыли с большой выгодой.
        Информация, как любил выражаться мой спутник, - краеугольный камень всего. А сейчас ему в руки попали сведения о Назаре Столетове и о его пропавшей без вести почти семь лет назад сестре. Именно эту карту мы намеревались разыграть.
        - Тогда завязывай портить мне настроение, - сказал Мишка, сворачивая на очередную, выложенную плиткой, дорожку. Лошадь настороженно посмотрела ему вслед.
        Мы миновали два коттеджа: первый - стилизованный под русскую избу, второй - под пряничный европейский домик, обогнув который, освещаемая фонарями тропинка пошла вниз. А мужчина вдруг остановился, обернулся и с улыбкой произнес:
        - Мы на правильном пути, - и указал рукой вверх.
        Я подняла голову и увидела еще одну деревянную вывеску. «Тропа Кэтрин» - было вырезано на дощечке, что покачивалась у нас над головами. Я снова почувствовала озноб.
        - Значит, именно здесь она прошла тем утром, - задумчиво протянул Михаил и добавил: - Открой вторую вкладку.
        Я посмотрела на его смартфон, который все еще держала в руке, и провела пальцем по экрану, загружая следующую страницу. На этот раз это был не сайт, а папка в облаке, куда мой спутник скопировал все, что смог найти о пропавшей несколько лет назад девушке.
        - Было раннее утро, начало апреля. Наверняка холодина жуткая. - Он поежился.
        - Свидетель, уборщица проживающая в Медведино, в своих показаниях отметила, что девушка вышла из главного корпуса босиком и без куртки, всего лишь в джинсах и свитере, - прочитала я с экрана, куда вывела копии опроса свидетелей того давнего происшествия. - Женщина из местных? Может, с ней поговорить?
        - Увы, я там ниже пометил, она умерла два года назад. Умерла от старости, никакого криминала.
        Михаил развернулся и посмотрел на главное здание отеля. В сгущающихся сумерках оно походило на новогоднюю елку с зажженными огнями. На самом деле зданий было три. Первое, построенное еще в далеком две тысячи девятом году, где располагался основной номерной фонд, было высоким в шесть этажей, а вот окружающие его елки не дотягивали даже до третьего. Рядом располагалось самое новое четырехэтажное, возведенное, если верить информации на сайте, три года назад. Именно в нем находилась стойка администрации и чучело медведя. А за ним, застенчиво выступая сбоку, стояло третье, самое невысокое, двухэтажное здание с мансардой. Корпус, построенный еще при Кэтрин. На первом этаже располагались ресторан, бассейн, один из круглосуточных баров, а на втором - люксы и, думаю, тот самый номер для молодоженов, что предлагала нам администратор Анфиса. А в мансарде жил сам Столетов. Там же жила и его сестра. Именно оттуда она вышла в то роковое утро, касаясь босыми ногами этих плиток.
        Все три здания стояли близко друг от друга и соединялись между собой коридорами на уровне второго этажа. Со стороны казалось, что корпуса отеля кто-то нанизал на гигантскую нитку.
        - Кэтрин, - повторил Михаил, словно пробуя имя на вкус. - Странное имя, особенно для России.
        - По мне так странные - это Апраксия и Святогор, - буркнула я. - Встречала я парня, которому с родителями не повезло, и они назвали его Боромир, а Кэтрин на этом фоне вполне нормально.
        - Может быть, может быть. - Михаил пнул камень. - Ее дед по материнской линии был французом, который женился на русской, решил сменить родину и строить у нас социализм, но оставил свою фамилию. У них родилась дочь, а у той, в свою очередь, его внучка. Смешно получилось, если бы ее звали Кэтрин Иванова, а вот Кэтрин Легне - вполне нормально звучит, с претензией, я бы сказал. Особенно, если учесть, что язык далекой родины она знала, так как была этим… языковедом?
        - Лингвистом, - ответила я, сверившись с информацией из файла. - Интересно, а почему Кэтрин не носила фамилию отца?
        - Не знаю, - протянул Михаил. - А поскольку он умер, уже и не спросишь. - Он отвернулся от здания отеля и предложил: - Давай все же пройдем по тропе Кэтрин до конца.
        Мы стали спускаться со склона, обогнули беседку для пикника и еще несколько тотемных столбов, но они стояли в отдалении, я не смогла разглядеть, что на них вырезано. Миновали теннисный корт, в это время года пустой и засыпанный листьями, а потом тропа закончилась. По русской народной традиции она уперлась в забор. Калитка, по той же самой традиции, находилась чуть левее и была заперта, как смог удостовериться Михаил, коснувшись пальцем большого навесного замка.
        - Интересно, они стали запирать ее после случая с Кэтрин или у нее был ключ?
        - Ни то, ни другое, - ответила я, снова вызывая на экран страничку с официального сайта отеля. - Теннисный корт построен в две тысячи пятнадцатом, через три года после исчезновения девушки, а это значит…
        - Это значит, что тогда территория отеля была меньше, скорей всего, забора на этом месте еще не было, а тропа, - он ухватился за край забора, подтянулся на руках и заглянул на ту сторону, - не была выложена плиткой, во всяком случае, не вся. - Михаил вдруг уперся ногами в металлический лист, из которых состояло ограждение, подтянулся и одним движением перебрался на ту сторону.
        - Мишка, что ты делаешь? - прошипела я, убирая смартфон в карман.
        - Давай сюда, Ринка! Уверяю, с этой стороны намного интереснее, чем с той.
        - Обойти, что ли, нельзя? Черт бы тебя побрал! - от души пожелала я, отступила на несколько шагов, разбежалась, подпрыгнула и тоже ухватилась за верхушку забора и тут же зашипела от боли, когда край листа впился в ладони. Будь он более тонким, осталась бы без пальцев. Но я все же подтянулась и даже умудрилась взгромоздиться на забор, а не свалиться на пятую точку.
        - Прыгай, я тебя поймаю, - пообещал Мишка и, надо сказать, слово сдержал. Поймал, когда я грохнулась в его раскрытые объятия, и мы вместе повалились на мокрую от дождя траву. Я - все еще чертыхаясь, а он - хохоча. Понятия не имею, что его так развеселило.
        - Ну и что здесь интересного? - спросила я, поднимаясь.
        - Да хотя бы вот это, - мужчина тоже встал, отряхнул джинсы от налипших веток и листьев и указал рукой в сторону, туда, где за темными силуэтами кустов виднелась черная гладь реки. Я почувствовала запах воды и гнилой травы. Воздух стал еще холоднее. Тропа, по эту сторону забора самая обычная, грунтовая, спускалась к темным и казавшимся такими ненадежными мосткам, а рядом с ними… Рядом с ними стоял высокий деревянный крест.
        - Да он спятил! - вырвалось у меня.
        - Можно и так интерпретировать, - согласился Михаил. - Но думается мне, Столетов грехи замаливает
        - Грехи? - Я стала спускаться к реке.
        - Кресты нужны лишь живым, мертвым они без надобности, - сказал он как раз тогда, когда я остановилась возле деревянной конструкции. - Что-нибудь разглядела?
        - Тут табличка и надпись.
        - И что пишут? - Михаил обошел меня и первым вступил на мостки, что нависали над водой.
        - «В память обо всех невинноубиенных», - прочитала я.
        - Согласись, это актуально всегда. Категория «невинноубиенные», я имею в виду, пополняется ежедневно, и памятников на каждого не напасешься. Занятно, что другие убиенные такой чести не удостаиваются.
        - Прекрати паясничать, - попросила я, отошла от креста и остановилась рядом с Мишкой, который продолжал смотреть на воду. - Значит, именно отсюда она прыгнула?
        - По версии следователей, да. Последним ее видел один из постояльцев. Мужику не спалось, и он потащился в пять утра в бар опохмелиться, взял пиво и стал слоняться по территории. Там и заметил девушку, идущую к реке. Запомнил, потому что на ней был красный свитер, который потом нашли в воде. Погоди-ка, - мужчина встал, раздвинул ветки ближайшего кустарника и вытащил оттуда длинную сучковатую палку. Вернулся, присел на корточки и опустил ветку в воду. Она ушла вниз меньше чем на треть и уперлась в дно. - Не скажешь, что тут особо глубоко. - Он разжал пальцы, и ветку потащило вниз по течению.
        - Во-первых, семь лет назад уровень воды мог быть выше…
        - Придется это выяснить, - перебил он, поднимаясь. - А во-вторых?
        - А во-вторых, течение очень сильное. - Я проводила взглядом ветку. - И вода наверняка ледяная.
        - Хочешь, для чистоты эксперимента проверить? Попробовать себя в роли Кэтрин? Исключительно для пользы дела.
        - Уволь меня от чужих мелодрам, у меня и своих навалом.
        - И все-таки, чтобы тут утонуть, нужно очень постараться. Но она прыгнула и исчезла на без малого семь лет, а мы собираемся потревожить ее покой.
        - Да ты романтик, - попеняла я.
        - Рад, что ты наконец оценила. И как истинный рыцарь, я предлагаю не лазать снова через забор, а прогуляться вдоль него. - Он взял мою руку и положил себе на локоть.
        - Ну как я могу отказать? - рассмеялась я, только вот это веселье было слегка нервным. Прежде чем уйти, я посмотрела на крест. В сумерках он казался черной зловещей громадиной, а еще… Рядом с ним кто-то стоял, может, маленькая хрупкая девушка, а может, свет угасающего дня неудачно лег на желтоватую листву. Скорей всего, последнее. Должно быть последнее. Всего лишь игра света и тени, потому что иначе… Я моргнула, и силуэт девушки исчез. Потому что иначе я попросту свихнусь. Или еще хуже, возьмусь за старое.
        - А у него много земли, - задумчиво произнес Михаил через несколько минут и сам же себя поправил: - У нее. - И не без удовольствия указал на дорогу, шум которой доносился до нас сперва отдаленно, а потом все ближе и ближе. - А вот и наши благодетели.
        Из-за поворота трассы уже показались кучи щебня и песка. Если проехать дальше, то можно увидеть тяжелую технику и оранжевые конусы на асфальте, алые фонари и дорожные знаки, предупреждающие, что идет реконструкция дороги. Вместо узкого двухполосного шоссе по федеральному проекту будет проложено широкое четырехполосное, напрямую соединяющее ближайший город с областным центром. Ключевое слово «напрямую», то есть изгибы, вроде того, на котором стоял «Медвежий угол», проектом не предусмотрены.
        - Красавцы. - Михаил послал куче щебня воздушный поцелуй. И почему-то в его исполнении этот жест не казался ни глупым, ни пошлым. - Они сделают нас немного богаче.
        Мы почти вышли к воротам гостиничного комплекса, фонари разливали желтоватый масляный свет на дорогу.
        - Посмотрим, - нейтрально сказала я. Из головы не шел черный крест и фигура под ним. Меня охватила тревога и паршивое чувство, что меня снова отстранили от управления собственной жизнью, совсем как ту ветку, которую понесло течением. Это ощущение не отпускало стой самой минуты, как мы проехали под деревянной аркой. Не отпускало, даже когда ночью Михаил навалился сверху, когда раздвинул мне ноги, когда ворвался внутрь грубо и быстро, шепча на ухо что-то непристойное. Он судорожно двигался, вжимая меня в матрас. Раз, другой, третий…. И горячо дышал мне в шею…
        Черт, обычно я не такая бесчувственная и не всегда напоминаю бревно. Да и он не всегда такой нетерпеливый и считающийся только со своими желаниями. Под настроение мы могли кувыркаться до четырех утра к взаимному удовольствию. Любого другого утра, кроме этого.
        Михаил издал короткий рык и замер.
        - Извини, - прошептал он в темноте спустя одну томительную минуту. - Но у меня внутри все горит от предвкушения.
        - Знаю, - ответила я, погладив его по волосам.
        Я и в самом деле знала. Мишку всегда охватывало возбуждение и азарт, когда он шел на дело. А вот после завершения он мог спать сутками, вяло отмахиваясь от моих попыток расшевелить. Его возбуждала не столько женщина, сколько предстоящая афера.
        - И все равно прости, я был груб, - повторил мужчина, скатился с меня, поднялся и пошел в ванную
        Я встала с кровати, не заботясь о том, чтобы прикрыть наготу. Я уже давно не воспринимала свое тело как нечто личное, как что-то интимное. Бывали времена, когда я просыпалась в незнакомых постелях, и это если ночь была удачная. А если неудачная, то и не засыпала, удовлетворяя двух-трех мужчин одновременно, а то и больше. Меня не интересовали ни стыд, ни мораль, ни самоуважение. Просто слова, пустые шелестящие фантики от конфет. Меня интересовало только то, чем эти мужчины платили. Деньги или героин. Последнее даже предпочтительнее, не нужно бежать к дилеру.
        Я встала напротив окна и опустила голову. Следы на руках и ногах давно зажили. Трудно представить, что было бы со мной сейчас, не встреть я Михаила. Хотя, почему трудно? Очень даже легко. Ничего бы со мной не было. И меня бы уже не было. Наркоманы долго не живут, а уж шлюхи-наркоманки тем более.
        Я посмотрела в окно, желая отвлечься от темных воспоминаний не менее темного прошлого, и сквозь полупрозрачный тюль увидела, как к центральному корпусу подъехал автомобиль. Большой серебристый и немного угловатый джип, такие машины еще принято называть мужскими. Машина замерла на парковке, фары погасли. Из авто выбрался мужчина и сразу направился к главному входу. Свет фонаря упал на его светлые волосы. Возможно, это просто припозднившийся постоялец, но…
        «Если он и превращается в медведя, то только в белого» - вспомнила я слова Михаила. Это был не гость. Это был хозяин.
        Мужчина вдруг замер на верхней ступеньке крыльца и обернулся, словно почувствовав мой взгляд. Я даже отступила от окна, потому что на миг показалось, что он смотрит прямо на меня, что он видит, хотя в номере царила темнота, тогда как у главного входа в отель горели фонари. Этого просто не могло быть, у меня нервы сдают. И все же я продолжала отступать, пока не наткнулась спиной на неслышно вернувшегося в комнату Михаила и чуть не закричала от испуга.
        - Он… - Я закрыла глаза, досчитала до трех и уже спокойным голосом продолжила: - Он приехал. Назар Столетов в отеле.
        - Отлично, - ответил мой спутник. - Значит, завтра все решится. Ложись спать, Ринка.
        Я легла, но заснуть смогла только под утро.
        ГЛАВА 3
        СОБЕСЕДОВАНИЕ
        Мужчины молча смотрели друг на друга минут пять, здорово смахивая на ковбоев из вестерна, что разошлись по разные стороны улицы и готовились открыть огонь. Тишина была бы почти полной, если бы не крики чаек с ближайшей помойки, доносившиеся через открытое окно и нарушающие зловещее торжество момента.
        Пять минут назад Михаил сказал Столетову, что мы располагаем сведениями о его пропавшей сестре. Хозяин кабинета тяжко вздохнул, бросил краткий взгляд на моего спутника и отвернулся к окну.
        Добиться высочайшей аудиенции оказалось до смешного просто. Мы пришли, сказали, что хотим поговорить с Назаром Андреевичем, и нас тут же проводили в святая святых. Всегда бы так, а то помню, к директору книжного магазина пришлось прорываться боем. Бились в основном продавцы и те в истерике, так как не досчитались стеллажа с книгами.
        А здесь все просто. Правда, сложности начались позднее. С этого многозначительного молчания. Михаил никогда не прерывал затянувшиеся паузы, давая оппоненту оценить нерадостные перспективы.
        - Кэтрин умерла, - глухо сказал в конце концов Столетов.
        - Я и не спорю, - мой спутник поднял руки в примиряющем жесте. - Но возможен и иной вариант. Всего лишь возможен.
        - Она мертва! - повторил хозяин кабинета.
        - С точки зрения закона, нет, - сказал Михаил, и Столетов резко к нему повернулся. - Тела так и не нашли, она пропала без вести шесть лет и пять месяцев назад. Через семь месяцев ее объявят погибшей и выдадут вам свидетельство о смерти.
        - Не понимаю, чего вы хотите? - хозяин кабинета потер переносицу.
        «Денег» - могла бы ответить я и сэкономила бы всем время, но в нашем деле спешка ни к чему. Оппоненту нужно дать время проникнуться идеей и понять бессмысленность альтернатив. Человек так устроен, если загнать его в угол, он начинает огрызаться, чаще всего даже во вред себе, а вот если дать ему выбор и подтолкнуть к нужному варианту… Предоставить выбор без выбора, как любил говорить мой спутник.
        - Давайте пофантазируем, - предложил Михаил.
        «Вот и альтернативы», - подумала я.
        - Предположим ее нашли, но девушка была без сознания и не могла назвать имя…
        - Вы не понимаете. - Назар Столетов горько усмехнулся. - Ее искали все: полиция, водолазы, лесники, добровольцы, частные детективы и охотники за головами. Я нанял всех, кого можно было нанять за деньги. Реку Илеть прочесали ниже по течению частым гребнем, разве что сквозь сито не пропустили. Я лично ездил на опознание трех трупов, которые более или менее подходили по возрасту и описанию. Я разговаривал с десятками бродяжек, которых мошенники пытались выдать за Кэтрин.
        - Ключевые слова «выше по течению», - вставил Михаил, на которого речь хозяина кабинета не произвела ни малейшего впечатления. - Выслушайте меня до конца, а потом делайте выводы.
        Столетов переплел пальцы и положил руки на стол. Он по-прежнему смотрел только на Михаила, игнорируя меня.
        - Через сутки после исчезновения вашей сестры в десяти километрах выше по Илети нашли девушку. Она была сильно изранена и избита. Десять дней, пока велись полномасштабные поиски, неизвестная пролежала в избе местной то ли шаманки, то ли повитухи. Потом до той дошло, что силы духов и куриного бульона явно маловато для излечения и не худо бы антибиотики подключить. И она обратилась за помощью в сельсовет, те вызвали участкового, тот, в свою очередь, «скорую» и составил протокол. Вот он собственно. - Михаил положил перед Столетовым планшет и вывел на экран нужный документ. - А вот фото из личного дела и первичного осмотра. Из участкового фотограф так себе, но уж как есть.
        Протокол, на который Назар едва взглянул, сменился фотографией.
        - Узнаете? - спросил мой спутник.
        Взглянув на экран, Столетов едва заметно вздрогнул. И было с чего. Зря Мишка ругал участкового, тот сделал вполне приличный снимок. С экрана на нас смотрела женщина, лицо которой долго и со всем старанием использовали в качестве боксерской груши. Глаза заплыли, нос посинел, нижняя губа опухла, челюсть подвязана бинтом и только светлые волосы оставались красивыми. Узнать Кэтрин было весьма затруднительно. Любому другому, кроме ее брата. И если бы в свое время эту фотографию показали Столетову, все могло бы сложиться по-другому.
        Рука хозяина кабинета дрогнула, как будто он хотел погладить изображение, а потом, передумав, сжал кулак и ледяным тоном произнес:
        - Выше по течению? Но как она там оказалась? Ее не могло принести рекой… течение…
        - Вы совершенно правы, не могло. А значит, она попала туда иным способом. Знаете, прыгающие с обрывов девушки редко себе представляют, что последует за этим. В их грезах все плачут, казнят себя за невнимательность к усопшей, страдают. Но реальность такова, что вместо сладких грез о всеобщем горе, тебя бьет о камни, ледяная вода не дает сделать и вздоха, тебе страшно и больно…
        - Хватит! - рявкнул Столетов.
        - Илеть в этом месте мелкая, - не слушая его, продолжил Михаил, - но быстрая. Могу предположить, что девушка все-таки прыгнула, но вот утонуть с первого раза не получилось. Лишь воды нахлебалась, да синяками обзавелась. Вот она и решила сбежать. Это ведь не так болезненно. Хотя, - мой спутник посмотрел на фотографию Кэтрин, - судя по ее состоянию, и это прошло не так гладко, возможно, она свалилась в овраг или еще что, по лесу тоже надо уметь ходить. Вот я, например, не умею.
        - Вы думаете, что она сбежала?
        - Не знаю. Вам виднее. Но когда человека не могут найти, это значит он либо мертв, либо очень не хочет, чтобы его нашли. Вы верите в первый вариант, я во второй.
        Столетов несколько минут обдумывал его слова, а потом глухо проговорил:
        - Продолжайте.
        - У девушки была сломана челюсть и спутано сознание, так что с вопросами к ней до поры до времени не приставали.
        - Почему, - прервал его Столетов, - не вызвали меня?
        - А вот тут я вам точно не скажу. Может, потому, что территориально село, в котором нашли потерпевшую, относилось к другому району и находилось в стороне от рейсовского леса, где все еще велись поиски? А может, ее все-таки спросили, не она ли Кэтрин? Она же могла кивать, в конце концов. И думаю, девушка ответила отрицательно. Наверное, кое-какие причины скрываться у нее имелись. Но как итог, мы имеем то, что имеем. Вы бегали по моргам и ночлежкам, девушка медленно шла на поправку в соседнем областном центре. Но… - Михаил вывел на экран новый документ, а именно медзаключение, - если телесные раны зажили, то с душевными все оказалось не так просто. У нее начались кошмары, потом перепады настроения. А поскольку свое имя она так и не назвала, неизвестная была направлена в областную психиатрическую лечебницу. И по дороге сбежала. Вряд ли за ней сильно следили. Она не была агрессивна, не проявляла суицидальных наклонностей, обычная растерянная женщина, которая потеряла себя в этом мире. Думаю, ей даже сочувствовали. И нет ничего проще, чем попроситься в туалет, а потом исчезнуть. Происшествие отражено в
докладной записке на имя главврача. - Он вывел на экран следующий документ. - На этом можно было бы смело считать историю Кэтрин законченной, если бы не одно «но». Вот оно. - На экране появилась фотокопия еще одного документа. - Протокол об утере, возможно, краже паспорта. Потерпевшая сама толком не знала, оставила она где-то документ или его увели. Это произошло за день до перевода безымянной пациентки в психиатрическую клинику. А лишившаяся паспорта девушка лежала в терапии том же крыле, что и ваша предположительно сестра. Просто удивительно, что никто не связал эти два происшествия.
        - Кроме вас, - вставил хозяин кабинета, рассматривая фотографию на ксерокопии пропавшего паспорта.
        - Кроме меня, - не стал спорить Михаил.
        - Если бы семь лет назад вы были в моей команде и помогли найти сестру, я бы вас озолотил.
        - Не волнуйтесь, у вас еще будет такая возможность. Я могу продолжать?
        - Извольте.
        Ого, в комнате, казалось, даже воздух похолодел от их взаимной ледяной вежливости.
        - Пропал паспорт на имя Нины Ариной. Вижу, вы уже обратили внимание на фотографию. Ничего примечательного, невыразительное личико, волосы неопределенного цвета, да таких серых мышек на улицах воз и маленькая тележка, хоть каждую вторую хватай, даже Ринка с натяжкой подойдет.
        Стало не по себе, когда мужчины посмотрели на меня. Мишка с усмешкой, а хозяин кабинета вскользь.
        - Ей только волосы выбелить придется, - добавил мой спутник.
        - Думаете, Кэтрин воспользовалась чужим документом?
        - Уверен.
        - Продолжайте, - хозяин кабинета откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Очень красноречивый жест. Уверена, Мишка тоже оценил.
        - В доказательство этой версии могу сказать, что настоящая Нина Арина через год после выписки вышла замуж и стала Башитовой. Я даже наведался к ней. Она до сих пор Башитова и абсолютно счастлива с мужем и двумя детьми. Про потерянный паспорт и не вспоминает. Но в официальных документах в две тысячи пятнадцатом году снова всплывает Нина Арина. И самое интересное, на этот раз она таки попадает в психиатрическую клинику в городе на сто километров севернее. Диагноз все тот же: психическая нестабильность, кошмары, к которым добавились плохо подавляемая агрессия и галлюцинации. У вашей сестры, насколько мне удалось узнать, были те же проблемы в подростковом возрасте? И она дважды попадала в стационар с нервным срывом?
        - Моя сестра очень ранимый и впечатлительный человек, - пояснил Столетов. - А ее мать, - в голосе появилось плохо скрываемое раздражение, - слишком старалась сделать из дочери нечто совершенно обычное, обыденное, я бы сказал. Все, что выходило за рамки нормальности и отличало Кэтрин от других детей, безжалостно искоренялось. Уверен, вы уже в курсе, но когда ее мать умерла и мой отец взял Кэтрин к нам, ни одного срыва больше не случалось.
        - До того дня, - вставил Михаил.
        - До того дня, - не стал отрицать Столетов.
        - Так или иначе, для Нины Ариной встал вопрос о шизофрении. По словам медсестры из диспансера, Нина все время бормотала что-то о мертвых душах, которые о чем-то ее просили. Прям ремейк по Гоголю. Но диагноз так и не поставили. Спустя полгода в одном из переулков был найден труп девушки, кстати сказать, наркоманки со стажем, в кармане у которой лежал тот самый паспорт на имя Нины Ариной. Опознать погибшую не представлялось возможным, так как кто-то разбил ей лицо в хлам, лобная кость настолько деформирована, что…
        - Подробности оставьте при себе, - хозяин кабинета поморщился. - Итак, мы вернулись к тому, с чего начали. - Моя сестра мертва. Вы хотите, чтобы за эти сведения я вам заплатил?
        - Именно.
        - Но зачем? Вы сами сказали, через несколько месяцев мне и так выдадут свидетельство о смерти. Я выслушал вашу занимательную историю, а теперь…
        Я покачала головой. Назар даже не предполагал, что отыгран только первый акт пьесы и отыгран блестяще, без единой фальшивой ноты.
        - А теперь обратите внимание вот на эту строчку. - Михаил снова пододвинул к Столетову планшет. - Вы знаете, что в случае насильственной смерти вскрытие проводят в обязательном порядке? В принципе ничего нового они не узнали, за исключением… - Он постучал пальцами по экрану. - За исключением того, что девушка, называющая себя Ниной Ариной и похороненная на городском кладбище Ольска как невостребованная, минимум один раз рожала.
        - Вы хотите сказать… Но этого просто не может быть! - Столетов все-таки посмотрел на меня. И не просто посмотрел, а словно гвоздями к стенке приколотил. - Вы хотите сказать, что где-то там растет моя племянница или племянник? - На этот раз он не сдержался и схватил планшет. - Где он? Где она оставила ребенка?
        - Она нигде его не оставляла, - не выдержав, ответила я.
        А Столетов скривился, отложил планшет и горько повторил:
        - Конечно, не оставляла. Только не Кэтрин. Не моя Кэтрин. Иначе вы бы его или ее нашли и явились бы сюда с этим тузом в рукаве.
        - Я действительно его искал, - кивнул Михаил. - Но не нашел ни роддома, ни записей в книге регистрации, а это само по себе показатель. А был ли мальчик? Но мы с вами просто болтаем, строим предположения. Не более. И в рамках этой дружеской беседы позвольте поинтересоваться, земля на которой построен ваш отель, принадлежала Кэтрин? - Столетов промолчал, так как вопрос был риторическим. - Она унаследовала ее еще в детстве от деда по отцу, который был местным шаманом. А это, - мой спутник указал пальцем вниз, - было его капищем, или как там оно правильно у шаманов называется. Он завещал эту землю внучке в обход сына. Отель «Медвежий угол» - ваш совместный проект с сестрой. Ваши деньги, ее земля. И вы получите участок через семь месяцев по завещанию как единственный наследник, если только не объявится еще один. - Михаил замолчал, дав Назару возможность осмыслить сказанное, а потом продолжил: - Если только, кто-то не увидит маленькую вероятность того, что этот наследник существует. А теперь подумайте, кто зацепится за эту вероятность руками и ногами? Кому позарез нужна эта земля? Кому, как кость в
горле, этот ваш «Медвежий угол»?
        - Областному департаменту, - глухо ответил хозяин кабинета, и мы все, как по команде, посмотрели в окно, хотя отсюда не было видно ни куч щебня и песка, не слышно гула тяжелой техники. Столетов выдохнул и уверенно заявил: - Я докажу, что ваша эта Нина Арина не имеет никакого отношения к Кэтрин. Существуют тесты ДНК, я добьюсь разрешения на эксгумацию, благо вы сами сказали мне, где ее похоронили.
        - Хорошая идея, - согласился Михаил. - Просто отличная в любом другом случае. Но нам с вами прекрасно известно, что это не сработает. Ваш отец усыновил Кэтрин, когда той было одиннадцать лет. Вы не кровные родственники, хотя упорно называете ее сестрой. Наверное, это отчасти оправданно, ваши отцы были лучшими друзьями, почти братьями. И ваш не мог позволить, чтобы единственная дочь его друга, волею случая оставшаяся без родителей, внучка последнего шамана, оказалась в приюте и оформил опеку. Так что вам просто не с чем сравнивать ДНК эксгумированных останков. Ее родители, согласно последней воле, кремированы. Других родственников нет.
        - Я могу сравнить ее ДНК с ДНК ее деда по отцу, он похоронен…
        - Здесь, если мне не изменяет память, - он снова указал вниз. - По многовековой традиции, шамана закапывают под тотемным столбом. Вряд ли он предполагал, что вы с Кэтрин закатаете старую индейскую землю в бетон и построите ночлежку для толстосумов. Поймите меня правильно, будь я на вашем месте, поступил бы точно так же или просто продал землю. Но давайте взглянем на ситуацию реально, вам не с чем сравнивать останки.
        Столетов резко поднялся, отвернулся от Михаила и прошел мимо полок с книгами.
        - Но знаете что? Вы мне нравитесь, другой бы уже давно попытался выкинуть меня из кабинета или вызвал бы охрану.
        - Я как раз раздумываю над этим.
        - Прекрасно, но пока раздумываете, позвольте порассуждать. На чем я остановился?
        - На том, что он тебе нравится, - подсказала я.
        - Точно. И почти уверен, что слей я всю информацию в департамент, вы все равно в итоге добьетесь своего. Дойдете до суда, но докажете, что та девушка не Кэтрин, независимо от того, правда это или нет. Отсутствие контрольного ДНК может играть и в вашу пользу. Но это займет время. Судопроизводство нынче неповоротливо. Год, два, больше. За это время может случиться все, что угодно. Например, на землю будет наложен арест, а служба городского хозяйства получит разрешение на прокладку дороги напрямик, а не огибая ваш отель. А если дорога будет построена, отыграть назад уже не получится. Никто не вернет вам «Медвежий угол», хоть вы триста раз докажете в суде свою правоту. Повинятся, будут говорить об ошибке, уволят какого-нибудь клерка, сделав его козлом отпущения, а вам даже выплатят компенсацию.
        Столетов отошел от окна и остановился напротив этажерки, где были собраны декоративные предметы старины. Какие-то черепки, глиняные фигурки, миниатюрные деревянные жезлы. На стене висел обтянутый кожей шаманский бубен. Видимо, тоже часть наследства от предков.
        - Не говоря уже о том, что все это: суд, сбор доказательств, анализы, эксгумация - обойдется вам в астрономическую сумму. У меня запросы куда скромнее. - Михаил взял со стола бумажку и быстро написал несколько цифр и показал обернувшемуся Столетову. Хозяин кабинета дернул уголком рта, без сомнения сраженный «скромностью» моего спутника в самое сердце.
        - Откуда мне знать, что вы не продадите эти сведения департаменту сразу после того, как я вам заплачу? Или не вернетесь через месяц за новой дотацией? - спросил Назар, проводя пальцем по вырезанной из камня фигурке широкоскулого человека.
        - Я вас умоляю, в бюджете области денег, может, и побольше, чем у вас, но выпросить у них копейку просто нереально, Уцепиться за информацию, они уцепятся, но вряд ли что-нибудь заплатят. Я не люблю работать бесплатно. А что касается вашего второго предположения, то, как бы абсурдно это ни звучало, но у меня есть определенная репутация…
        - В мире мошенников? - уточнил Столетов и сжал в ладони один из деревянных жезлов, очень похожих на миниатюрные копии тотемных столбов, что стояли перед отелем. Только на этом была вырезана морда медведя, а вместо глаз вставлены алые стекляшки. Я все-таки схватилась за свою деревяшку на шнурке. Мне уже приходилось видеть, что может натворить в умелых руках такая штука. Кажется, приходилось. Но с большей долей вероятности это был очередной героиновый сон. Но сейчас этот безобидный, по сути, жест хозяина кабинета заставил меня покрыться испариной.
        - Именно там, - как ни в чем не бывало ответил мой спутник. - Я продаю информацию, Назар Андреевич, и если пройдет слух, что Михаил Кречетов продает ее и вашим и нашим, да еще и не гнушается взимать двойную плату, никто больше не купит у меня даже прогноза погоды. Если информация продана, значит она продана. Как только я получу деньги, вы получите оригиналы всех документов, которые я вам тут демонстрировал. Мы уедем, и через семь месяцев вы вступите в права наследства.
        - Что ж… - Столетов побарабанил пальцами по жезлу. Не выдержав, я отступила на шаг назад, почти прижавшись спиной к двери кабинета. Ничего не могла с собой поделать. Это движение не укрылось от хозяина кабинета. Мужчина скупо улыбнулся и, словно приняв какое-то решение, разжал ладонь, деревяшка стукнулась о глиняный горшок с алым орнаментом. - Я должен подумать.
        - Без проблем. - Михаил поднялся и подхватил планшет. - Думайте, а мы пока отдохнем в вашем чудесном отеле.
        - Будьте моими гостями. - Столетов улыбнулся, только от этой улыбки веяло холодом. Арктическим.
        - Он проверит каждое твое слово, - прошептала я Михаилу, кода мы спустились на первый этаж второго корпуса. - А попутно попытается накопать что-нибудь на нас с тобой.
        - Само собой, - согласился мой спутник. - Это, моя дорогая, называется торг.
        Я вздохнула. Когда Мишка называл меня «дорогая», это означало, что он мной недоволен.
        - Он попытается сбить цену. Я буду стоять на своем, потом немного сбавлю, и мы ударим по рукам. Так что, пусть копает в свое удовольствие. - Мишка распахнул дверь, выпуская меня на улицу. - Я чист перед законом, аки агнец божий.
        «Ты-то чист, а вот я нет», - мысленно заметила я, оборачиваясь, где-то на детской площадке плакал ребенок.
        - Позволь тебя спросить, - Мишка встал напротив и посмотрел в глаза, - что за реплика не по сценарию? «Она нигде его не оставляла», - передразнил он.
        - Он должен знать, за что именно платит. Не за информацию о несуществующем наследнике, а за ее отсутствие. За наше молчание о судьбе его сестры. Сам сказал, у тебя репутация.
        - Так то оно так, но на будущее прошу тебя не влезать с фразами, которые позволят клиенту соскочить с крючка. Пусть бы гадал, пусть бы сомневался, его метания нам только на руку.
        - Прости, - пробормотала я, не чувствуя, впрочем, особого раскаяния.
        - Считай, забыли. А сейчас, - он бросил взгляд на часы, - мне нужно смотаться в город.
        - Схожу за сумочкой.
        - Одному, - остановил меня Мишка.
        - Наказываешь?
        - Так заметно? - Мужчина улыбнулся и добавил: - Мне просто нужно кое-что проверить. - Он притянул меня к себе и поцеловал в висок. - Ну как? Можно оставить тебя здесь одну? Медведи не съедят?
        - Отравятся. - Я заставила себя улыбнуться, а Михаил подмигнул мне и, все еще посмеиваясь, направился к парковке.
        ГЛАВА 4
        ОРГАНИЗАЦИЯ ДОСУГА
        Я сходила в бассейн, а потом в ресторан. В первом продемонстрировала фигуру, во втором отсутствие аппетита. И почти каждую минуту проигрывала в голове тот или иной отрывок разговора с Назаром Столетовым. Вспоминала единственный взгляд, брошенный на меня. Что было в его глазах, когда Михаил намекнул на ребенка? Злость? Страх? Презрение? Наверное, все вместе. Но я заметила еще кое-что. Он боялся потерять не отель и не землю. На миг он до ужаса испугался, что где-то там, в большом враждебном мире, живет родная душа, маленький человечек, который нуждается в нем. И плевать Столетову на деньги. Не прав Михаил, подтверди мы наличие ребенка, хозяин отеля стер бы нас в порошок. И одновременно прав, отчитав меня. Паутина, что мы сплели из толики правды, уймы предположений и капли откровенной лжи, очень тонка, дернешь не за ту нить, и развалится.
        Ближе к вечеру я спустилась в бар, Михаил еще не вернулся, и мне абсолютно нечем было заняться. Я так и не решилась ему позвонить, полдня ходила по номеру, переходя от воодушевления к отчаянию. Последнее и подтолкнуло меня к выходу. Я просто пошла на звуки музыки и смеха. Пусть постояльцев и немного, но те, что были, отрывались по полной, смеялись, танцевали, пили, какая-то парочка даже просила включить караоке. Я устроилась за крайним столиком, заказала вина и теперь вертела бокал в руках, так и не решаясь отпить. Это, скорее, был реквизит, позволяющий мне находиться здесь и даже представлять себя обычной девушкой, которая позволила себе отдохнуть после трудовой недели, которая может улыбаться и которая вполне может сыграть партию в бильярд.
        До меня доносились звуки, с которыми сталкивались шары, мужской смех, иногда беззлобные ругательства, когда удар выходил не совсем удачный. Я видела край бильярдного стола, что выступал из правой ниши за баром. Точно такой же стол стоял в левой нише, но пока пустовал.
        - Кто-нибудь еще желает попробовать? - услышала я ироничный мужской голос, повернула голову, увидела светловолосого мужчину и сжала ножку бокала.
        Хозяин отеля решил снизойти до простых смертных и теперь методично обыгрывал своих немногочисленных гостей в бильярд.
        - Что, никого? - Столетов остановился рядом с барной стойкой. - Макс, может, ты тряхнешь стариной? - посмотрел он на бармена.
        Не знаю, как насчет старины, но старыми ни тот ни другой не выглядели, скорее уж наоборот.
        Бармен рассмеялся и, покачав головой, ответил:
        - Только зря деньги терять, а у меня лишних нет. Разве что поднимешь мне зарплату вдвое, а лучше втрое. Учтите, - последнее адресовалось к подошедшему к стойке за выпивкой молодому мужчине в вязаном свитере, - говорят, единственным, человеком, которому удавалось обыграть Назара, была его сестра Кэтрин. Так что последние семь лет босс - абсолютный чемпион.
        Интересно, заметил еще кто-нибудь кроме меня, как при имени сестры напрягся Столетов?
        - Раз меня могла обыграть какая-то девчонка… - хозяин отеля улыбнулся двум девушкам за ближайшим столом, - то сможете и вы.
        Девушки захихикали, но ни одна не вызвалась.
        - Тогда может быть вы? - спросил Столетов у парня с бутылкой пива, но тот покачал головой, предпочитая выпивку бильярдному кию. - Тому, кто меня обыграет, не нужно будет оплачивать счет, - предложил Столетов. - Как вам такая ставка?
        Кто-то рассмеялся, кто-то одобрительно присвистнул, явно раздумывая, не принять ли заманчивый вызов. А Столетов вдруг повернулся и посмотрел через два столика прямо на меня.
        - Вижу, вы хотите попытать счастья? - На этот раз его взгляд совсем не казался враждебным, он был скорее заинтересованным, как может быть заинтересована змея встречей с кроликом. - Только не говорите мне, что вы трусиха.
        Детская подначка, но я решила поддаться. Почему бы и нет? Михаила рядом нет, и я вполне могу развлечься. Так ведь? Я отставила бокал и поднялась. По залу покатился гул. Столетов улыбнулся краешком губ и протянул мне кий. На миг наши пальцы соприкоснулись. Гладкое дерево под рукой, тепло его кожи лед взгляда - убийственное сочетание.
        Я взяла кий из его ладони и вдруг подумала, что он затеял это представление для меня. Очень уж не вязался этот карикатурный вызов с тем, что я знала о хозяине «Медвежьего угла», не вязалось с тем мужчиной, что разговаривал с нами в кабинете. Назар Столетов не был клоуном.
        - Играли раньше? - спросил мужчина, отводя в сторону тяжелую портьеру и пропуская меня в нишу к бильярдному столу. Отдыхающие мало-помалу возвращались к своему отдыху, к разговорам и выпивке. Наблюдать, как кто-то гоняет шары не так интересно, как смотреть на кривляющегося хозяина отеля.
        - Играла. Давно.
        - Самое время это исправить. - Он указал на стол с зеленым сукном, на пирамиду шаров. - Окажите честь и разбейте.
        Не отвечая, я подняла кий и ударила. Никогда не была сторонницей пустых разговоров. Два шара сразу ушли в лузы. Не самый худший удар, но и не самый лучший.
        - Вы не перестаете удивлять меня… Рина, если не ошибаюсь?
        - Вы знаете, что не ошибаетесь, Назар Андреевич.
        - Просто Назар, давайте сразу перейдем на «ты», какие могут быть расшаркивания между нами, - сказал он, когда я ударила второй раз. Очередной шар исчез. - И я снова восхищен.
        Он странным старомодным жестом, который я не раз видела в кино, прижал руку к груди. Нет, не к груди. К сердцу. Наверное, именно поэтому свой следующий удар я смазала. Ага, от счастья, что смогла поразить этого медведя в самое сердце. Надо ли говорить, что я была излишне оптимистична?
        Назар ударил по шару, и тот, отскочив от борта, исчез в лузе.
        - Защищаете… защищаешь чемпионский титул?
        - Ты же не думала, что я сдамся без боя? - Еще один шар исчез.
        - Ни в коем разе, - пробормотала я, наблюдая, как от следующего удара шар ударился об борт, отскочил и замер на краю.
        - Прошу, - Столетов приглашающе взмахнул рукой.
        Я загнала в лузу его шар, а потом еще один.
        - Где твой спутник?
        - Где-то, - ответила я, немного ошиблась с траекторией и ударила в молоко.
        - Ищет что-то еще, чем меня можно зацепить и стрясти побольше денег?
        В его голосе слышалась напускная веселость, но я откуда-то знала, что спрашивает он вполне серьезно. Наверное, поэтому и не стала врать.
        - Скорей всего. - Я оперлась о стол и спросила: - Возражаешь?
        - Да нет, скорее предвкушаю. А ты? - Он ударил в очередной раз и загнал в лузы сразу два шара.
        - Я «что»?
        - Предвкушаешь развлечение? - Он встал рядом.
        - Предвкушаю проблемы, - ответила я. Истинную правду, между прочим.
        - Проблемы незачем предвкушать. - Он прошел мимо и задел меня плечом. Нарочно задел. - Развлечения куда приятнее, - добавил мужчина и посмотрел на меня. Нет, не просто посмотрел, а оглядел с головы, от мысков ботинок до растрепанных волос на макушке. Правда, на несколько секунд его взгляд задержался на груди. Что бильярд с людьми делает, то презрением обливал, а тут, надо же, на грудь заглядывается. Эх, было бы на что заглядываться.
        - Не спорю.
        - Ты всегда такая покладистая? - Он поднял руку, и я почувствовала, как его пальцы коснулись моего плеча, скользнули выше, к ключице. Вроде бы простенький жест, даже не особо интимный, но звуки вдруг отдалились. Разговоры, смех, звон бокалов и даже удары шаров, кто-то в соседней нише все же начал свою партию, все стало едва слышным, словно кто-то повернул ручку громкости на минимум.
        - А что, есть желание проверить? - спросила я в тот миг, когда его рука замерла у шеи. Замерла там, где бешено бился пульс.
        - Нет, - вдруг ответил Столетов, продолжая смотреть мне в глаза. И то, что я видела в его, совершенно не соответствовало словам. А ведь он не похож на мужчину, который врет самому себе. - Не заслужила.
        Не знаю, чтобы я ответила, скорее всего, просто пожала бы плечами. Не расписывать же ему свои заслуги перед отечеством, ибо эти заслуги такого рода, что любого мужика Кондратий на месте хватит. Вместо слов я наклонилась над столом и ударила, провожая взглядом крутящиеся шары. Я могла бы выиграть, но в последний момент смазала удар. Бармен сказал, что хозяина отеля побеждала только Кэтрин. Пусть так и остается.
        - Трусиха, - прошептал Столетов, стоя за моей спиной, от мужчины не укрылось мое колебание.
        Возразить было нечего. Мне и не пришлось, потому что в этот самый момент где-то закричала женщина. И не просто повысила голос, как жена на пьяного мужа, а заверещала.
        - Что за черт? - Назар обернулся.
        - Господи, что же это… - визг сменился надрывными причитаниями.
        Столетов выскочил в зал, где уже поднимались со своих мест немногочисленные отдыхающие. Я бросила кий на стол и побежала следом. Люди больше не смеялись, из соседней ниши, где стоял точно такой же стол, выглянули два молодых парня, один из них держал кий, второй пиво. Бармен, еще недавно шутивший и просивший прибавки к жалованию, напряженно смотрел на дверь, к которой быстрым шагом подошел Назар. Я догнала мужчину уже на улице. Далеко бежать не пришлось, всего лишь до развилки выложенной плиткой тропы, где мы вчера стояли с Михаилом, где он вчера едва не поцеловался с вырезанной на столбе головой лошади.
        Столб и сейчас был здесь, освещенный скудным светом зажегшихся фонарей. И лошадь тоже была, но теперь она лежала на тропинке, только не деревянная, а самая что ни на есть настоящая. Живая… Вернее, еще недавно бывшая таковой. Стоящая рядом девушка в костюме для верховой езды всхлипнула. Ей, как маленькой, пыталась закрыть глаза полная женщина в плаще. Но девушка упрямо мотала головой и продолжала таращиться на лежащую у подножия столба кобылу.
        Назар опустился на колени, я заглянула и ему через плечо и шумно выдохнула. Женщина в плаще снова заголосила, меня так и тянуло к ней присоединиться. Шею лошади кто-то перечеркнул длинным и глубоким разрезом, из которого все еще вытекала кровь, но уже как-то вяло, большая часть успела просочиться между плит и впитаться в землю. Столетов достал телефон и включил фонарик, в его свете картина стала еще непригляднее, испачкавшая его брюки кровь приобрела кирпичный оттенок.
        - Ох, доченька, говорили же нам, что этот отель построили на крови, - пробормотала женщина, - предупреждали. И вот нате вам, пожалуйста.
        - Бабкины сказки, - услышала я голос, в котором, впрочем, не было особой уверенности, и обернулась. Позади стоял бармен.
        - Уведи женщин, Макс, - не оборачиваясь приказал Столетов и коснулся шеи мертвой лошади.
        Бармен посмотрел на меня, потом на продолжающую беззвучно плакать девушку и ее мать и сделал правильный выбор в пользу последних.
        - Идемте. - Он коснулся плеча старшей женщины.
        - Ры-рыска, - плачуще произнесла девушка, когда мать потянула ее в сторону.
        - Мы с этим разберемся, - стал уговаривать ее Макс. - А вам нужно успокоиться и выпить горячего чая.
        - Зачем кому-то… Зачем это сделали? Почему? Я не понимаю… - бормотала, уходя, та, что постарше.
        - Хорошие вопросы, - вполголоса проговорил Назар, поднялся и бросил взгляд в направлении конюшни. Оттуда к нам уже бежали двое мужчин и миниатюрная женщина.
        - Нужно вызвать полицию, - внесла ценное предложение я и даже успела представить, как скривился бы Михаил, услышав от меня подобное.
        - Никакой полиции, - отрезал хозяин отеля. - Не хватало еще привлечь внимание каких-нибудь зеленых борцов за права животных. За инцидент сразу зацепится областной дорожный комитет. Блин, время выбрали - хуже не придумаешь, будто нарочно… - Он не договорил и посмотрел на меня. Нехорошо так посмотрел.
        - Эй, я была с тобой, не забыл?
        - Ты - да, а вот твой дружок? - Столетов огляделся, словно надеясь увидеть моего спутника с ножом в руке.
        - Можешь мне не верить, но вряд ли Мишка приложил к этому руки. Во-первых, он не выносит вида крови и, перережь горло кобыле, лежал бы сейчас рядом в глубоком обмороке, - сказала я и нисколько не покривила душой. Мой друг - мошенник, а не мясник. До сих пор помню, как парня вывернуло, когда он увидел меня на кухне за разделкой свежей рыбы, что уж говорить о лошади.
        - А во-вторых?
        - Во-вторых, он не из тех, кто пилит сук, на котором сидит. Мы с ним умеем считать деньги и видеть выгоду. А вот это, - я указала на мертвую лошадь и залитую кровью тропу, - совсем не выглядит, как выгода. Скорее наоборот. Шумиха вокруг отеля нам не нужна, так же как и тебе.
        - Значит, осталось выяснить, кому нужна эта самая «шумиха», - сыронизировал Назар.
        - Вряд ли кто-то хотел убить именно эту лошадь, - проговорила я, касаясь деревянного столба. - Поговори с наездницей, не думаю, что она привела свою Рыську на убой. Скорей всего, девочка привязала ее здесь и отошла. Может, в туалет, а может, мать искала. Но кому-то этих нескольких минут хватило с лихвой.
        - И этот кто-то должен быть по уши в крови, - констатировал Назар и посмотрел на подбежавших работников конно-каретного двора. Первой рядом с лошадью остановилась блондинка с короткой стрижкой.
        - Рыська… Рыська, что же это делается? - спрашивала она так, словно кобыла могла ей ответить, но та молчала, и женщина переадресовала вопрос к хозяину отеля: - Назар Андреевич?
        - Тихо, Ольга, нужно убрать тело. Ну-ка, - он повернулся к подбежавшим следом за блондинкой мужчинам с многообещающими надписями «охрана» на спецовках, - Макар, принеси брезент, Андрей, помоги мне. - Он бросил краткий взгляд через плечо и проговорил специально для меня: - Иди к себе.
        Протестовать и дальше любоваться тушей лошади я не видела ни малейшего смысла, а потому ушла, оставив хозяина отеля разбираться в произошедшем.
        Михаил вернулся ночью. Я слышала, как хлопнула дверь номера, как мужчина чертыхнулся, как скрипнула кровать, как качнулся матрас, уловила запах алкоголя и, когда его руки обвились вокруг моей талии, притворилась спящей. Сама не знаю почему. Мишка разочарованно что-то промычал, но настаивать на близости не стал.
        Очень скоро его дыхание выровнялось, и я тихонько встала и прошла в ванную. Мужская одежда валялась прямо на полу. Вопреки тому, что говорила Столетову, я подняла сорочку и стала ее разглядывать. Я не врала про боязнь крови, но малая толика сомнения все же оставалась. От одежды пахло табаком и женскими духами, немного резковатыми на мой вкус. Рубашка была несвежей, но никаких следов крови. Вряд ли Мишка смог зарезать лошадь, отмыться, застирать одежду и снова ее заносить. Как я и сказала Назару, кто бы ни отправил лошадь на тот свет - это был явно не мой спутник.
        Я вернулась в спальню, и на одно мгновение показалось, что Михаил не спит, а смотрит прямо на меня. Но спустя секунду мужчина всхрапнул и перевернулся на другой бок.
        ГЛАВА 5
        ГРАФИК РАБОТЫ ПЕРСОНАЛА
        - Что тут вчера произошло? - первым делом поинтересовался с утра Мишка.
        - Откуда знаешь, что что-то произошло? - спросила я, садясь на кровати.
        - Вот отсюда, - он коснулся пальцем моего лица, прямо между бровей, там, где у меня собиралась «тревожная» складочка. Сам же Михаил ее так и назвал, да и не только он. Мужчина убрал руку, поднялся и прошел в ванную. - Рассказывай, чего приключилось, - крикнул он, а через секунду зашумела вода. Пришлось встать и топать следом.
        - Кто-то прирезал лошадь, - сказала я, остановившись в дверях.
        - Кто? - спросил Мишка, разглядывая в зеркало свою помятую физиономию.
        - Мне не доложили. - Я облокотилась о косяк. - Но этот некто перерезал горло одной из кобыл прямо под тотемным столбом с изображением лошади.
        Вместо ответа мужчина выразительно присвистнул, взялся за баллончик с пеной для бритья и резюмировал:
        - Это не очень хорошо.
        - Думаю, Столетов считает так же.
        - Это не очень хорошо для нас. - Мишка нанес пену и взялся за станок. - Такие происшествия всегда привлекают внимание. Кто-то здесь хочет навредить Столетову и не гнушается испачкать руки. Вариантов развития событий не так много и все они не очень приемлемы для нас. - Он провел лезвием по скуле.
        - Не спорю. Так может, ну его. Поехали отсюда? - предложила я, наблюдая, как мой спутник сбривает щетину.
        - Не может, - не оправдал моих ожиданий мужчина. - Надо просто принять во внимание изменения в правилах игры и сдавать карты дальше. Давай рассмотрим все варианты, - предложил он и, не дожидаясь ответа, стал рассуждать: - Вариант первый, Столетов свихнулся, вообразил себя шаманом и принес лошадь в жертву. Только не говори, что такая мысль не приходила тебе в голову. - Мишка усмехнулся, глядя на себя в зеркало. - Тут все пропитано этой этнической стилистикой, от которой до мистики и умопомешательства рукой подать. Помнишь, что я говорил об этих столбах? - Я неохотно кивнула. - Вот-вот, решил приобрести духа-охранника, или как он там правильно называется по местным верованиям, и прирезал коника. Теперь дух вселится в столб и типа будет хранить это место. В этом случае денег мы с тобой можем и не получить. Иметь дело с буйнопомешанным, - Михаил стал сбривать щетину под носом, - это тебе не краплеными картами играть, а скорее воображаемыми. Должность шамана вроде наследственная, как и шизофрения, и порой невозможно понять, где заканчивается эпос и начинается болезнь.
        - Он не мог этого сделать, - сказала я. - Когда кто-то резал животину, Назар был со мной. - На лице Михаила на миг появилось удивление, которое, впрочем, тут же сменилось вежливым интересом, и я поспешила добавить: - Мы играли в бильярд.
        Черт, получилось так, словно я оправдываюсь.
        - Тогда вот тебе второй вариант, у нас появился конкурент, - продолжил рассуждать Михаил и положил станок на полку.
        - Кто-то тоже решил срубить со Столетова денег?
        - Речь не обязательно о деньгах. У этого некто могут быть совершенно иные цели и мотивы, например месть бывшей возлюбленной.
        - А лошадь здесь причем? Не из-за лошади же он эту самую бывшую бросил, потому что это тоже попахивает диагнозом. Да и потом, не могу представить себе девушку, которая перерезает горло ни в чем не повинному животному, даже ради мести мужчине.
        - Тебе ли не знать, на что способны порой девушки, особенно если их правильно мотивировать. - Михаил стал смывать остатки пены со щек.
        - Тоже верно. И что нам делать?
        Мужчина вытер лицо, отбросил полотенце и сделал шаг ко мне. Я все еще была в трусиках и футболке, в которых спала. Мишка подцепил край импровизированной ночнушки и потянул вверх, обнажая живот.
        - А теперь мы немного расслабимся, - проговорил он.
        Я едва заметно подалась назад. Едва-едва, и тут же взяла себя в руки. Но было поздно, он заметил мое невольное движение. Я говорила, что он наблюдательный?
        - В чем дело?
        - Прости, - едва слышно прошептала я, закрыла глаза и призналась: - Убитые лошади совсем не способствуют созданию романтичного настроения.
        - Хм, - Мишка улыбнулся, и если бы я не знала его пару лет, вполне могла бы назвать эту улыбку искренней. - Попробуем это исправить. - Мужчина отпустил край футболки и скомандовал: - Одевайся, давай съездим развеемся. Отдохнем от лошадей, деревянных столбов и прочего местного антуража, который так плохо на тебя влияет.
        - Но куда…
        - Бегом, - перебил меня Михаил, - а то передумаю и оставлю тебя здесь. Тогда точно кого-нибудь еще прибьют.
        - Не смешно, - буркнула я, возвращаясь в спальню. Я и сама не поняла до конца, обрадовала меня перспектива покинуть «Медвежий угол» и ужаснула.
        Мы покинули отель спустя час, лишь на несколько минут заглянув в ресторан и выпив кофе. Странно, но о вчерашнем происшествии никто не шушукался, ни малочисленные постояльцы, ни официанты, даже пожилая женщина, что сидела сегодня на ресепшен вместо молоденькой Анфисы спокойно вязала носки. На нее с любопытством смотрел рыжий кот, сидевший прямо настойке.
        - Вам не страшно? - с бестактным любопытством спросил у старушки Михаил. - Такие ужасы творятся.
        - Да, какие ужасы, милок? - Она улыбнулась, продемонстрировав нам белоснежные зубные протезы. На сухонькой груди висел беджик, извещавший всех и каждого, что сегодня носки за стойкой вяжет Мария Ильинична. Кот лениво зевнул и стал вылизываться. - Вот когда пятьдесят лет назад милицейские пытались найти местного шамана, да со всем уважением на каторгу сопроводить - вот это были ужасти. И избы обыскивали, стариков в одном исподнем на улицу вытаскивали и девок насильничали. Да только ни один из тех орлов, что за шаманом в лес ушли, не вернулся. - Она покивала. - Даже избы запирать начали да травами окуривать от нечистого глаза. - Спицы снова пришли в движение, а кот снова стал за ними следить. - А сейчас что? Животину, конечно, жалко, но… - старуха замолчала.
        - Но? - уточнил у нее мой спутник.
        - У нас тут за последние пятьдесят лет в этом плане ничего не изменилось. Никто не пойдет супротив воли шамана и никто не покинет этот лес, если тот не захочет. - Мария Ильинична хихикнула, словно такая пафосная фраза привела ее в хорошее расположение духа. - Так что, милок, нечего нам бояться. Да и стара я уже для этого. Хотя некоторые вон по машинам попрыгали и тю-тю. - Она спустила очки на кончик носа, посмотрела сквозь стеклянные двери на парковку, на которой поубавилось машин, а потом перевела взгляд на меня. - Вы тоже съехать собираетесь?
        - Нет, мы просто проветриться. К вечеру вернемся, - произнесла я, и старушка, кивнув, вновь взялась за спицы. Рыжий кот нервно дернул хвостом. И я почему-то была уверена, что он провожает нас взглядом.
        - Местные верования начинают меня утомлять, - вполголоса произнес Михаил, когда мы подошли к машине. - Не удивлюсь, если у кого-то на этой почве действительно поехала крыша, и мертвая лошадь - это только начало.
        - Давай уедем, - предложила я, как только мы сели в автомобиль. - Вот прямо сейчас возьмем и уедем, даже за вещами не будем возвращаться. Всех денег не заработаешь.
        - Точно. Не заработаешь, часть придется украсть.
        - Я серьезно.
        - Я тоже. - Он посмотрел на меня и добавил: - Ты же знаешь, я никогда не бросаю дело на полпути, тем более из-за легенд и одной дохлой клячи. И вообще, улыбнись, - попросил мужчина, - не люблю, когда ты хмуришься. - Он выехал на трассу и нажал на газ.
        Я обернулась. Указатель на «Медвежий угол» стал быстро удаляться.
        - Куда мы едем? - спросила я спустя несколько минут.
        - К одной женщине.
        - А я тебе там зачем? - уточнила я, а Михаил нервно хохотнул. Он всегда так делал, когда ему было не по себе.
        - Хочу поговорить с бывшей женой Столетова.
        - Думаешь, это она прирезала лошадь? - спросила я, вспоминая версию с местью бывшей возлюбленной. Глупая версия, честно говоря. Я бы даже сказала, взятая с потолка, но другой у нас пока не было.
        - Даже если так, мне плевать.
        - Тогда зачем? - не поняла я.
        - Затем, - передразнил Мишка, - что у нас даже нормальной фотографии этой Кэтрин нет. - Он поморщился и добавил: - Из личного дела и полицейского протокола не в счет, там не девушка, а что-то невообразимое. - Он немного помолчал, а потом принялся рассуждать вслух: - Столетов женился в конце две тысячи одиннадцатого года, а Кэтрин исчезла в мае две тысячи двенадцатого, отсюда следует, что пусть и недолго, но Елена Столетова знала сестру мужа - это раз. И пусть она была замужем всего три года, но, думаю, сможет нам рассказать, не резал ли кто-то лошадок в этом отеле раньше - это два. Лишний аргумент нам не помешает.
        - Это если она захочет нам что-то рассказать. - Я не была настроена столь оптимистично, как мой спутник.
        - Захочет, - пообещал Михаил и прибавил скорости.
        Бывшая жена Столетова проживала в ближайшем областном центре. По меркам окрестных сел, городок был достаточно большим и имел населения в триста пятьдесят тысяч живых душ, областную больницу, университет, мэра, думу и даже военную часть, как проинформировал нас плакат при въезде в городскую черту. Правда, там еще было добавлено, что сие благополучие было достигнуто благодаря неустанным трудам местной партии власти.
        Радужное впечатление от плаката чуть поблекло, когда мы стали кружить по одинаковым улочкам, застроенным серыми многоэтажками и многочисленными торговыми центрами. Михаил остановил машину перед изогнутым буквой «г» домом. Он казался таким обыденным, с пустынным в этот час двориком и лужами, в которых плавали самые обычные осенние листья. После «Медвежьего угла» мне все казалось слишком обычным. Отчего-то я полагала, что жена Столетова, пусть и бывшая, не может жить в таком месте, таком простом и безыскусном. Только не жена такого необычного человека.
        Черт, о чем я только думаю?
        Вопреки опасениям, женщина, открывшая нам с Михаилом дверь, не была совсем уж обычной. Во-первых, она оказалась красивой той классической бесспорной красотой, что заставляет мужчин в любом возрасте оборачиваться вслед, а женщин завидовать. Таких женщин, как я. Во-вторых, она не дала Михаилу даже рта открыть, а сразу с порога заявила:
        - Не трудитесь. Я вам сразу скажу, что ничего не знаю о делах бывшего мужа и не могу претендовать на часть гостиницы как на совместно нажитое имущество. Это понятно?
        - Вас что, настолько достали? - с сочувствием спросила я.
        - С тех пор, как началось строительство этой дороги, с тех пор, как Назар начал с ними бодаться, - она вздохнула, махнула рукой и с интересом посмотрела на меня, нахмурилась и перевела взгляд на моего спутника, - приходили уже раз десять. И ведь русским языком объясняю, что у нас с мужем был брачный контракт, согласно которому я не могу претендовать даже на алюминиевые ложки из его ресторана, да и сроки для раздела имущества давно вышли. Нет, не понимают.
        - Мы не из дорожного комитета, - обрадовал ее Михаил и обезоруживающе улыбнулся. Он, подлец такой, умеет. - И не из управы. И даже не из налоговой. Нас вообще не интересует отель вашего бывшего мужа.
        Ложь, но прозвучало очень искренне. Настолько искренне, что Елена даже улыбнулась.
        - Нас интересует Кэтрин, - на этот раз не стал врать Михаил.
        - Кэтрин? Но она же исчезла лет шесть или семь назад, - растерялась женщина, и мой спутник, воспользовавшись этой растерянностью, шагнул в квартиру, заставляя хозяйку отступить вглубь прихожей. Я юркнула следом и закрыла дверь.
        - Шесть с половиной, - поправил ее Мишка и, не моргнув глазом, выдал: - Нас нанял Назар Алексеевич, чтобы возобновить поиски сестры, открылись новые обстоятельства…
        - Не продолжайте. - Она грустно улыбнулась. - Он так и не смирился. Никогда не смирится. Идемте в комнату, - предложила она, - там будет удобнее.
        Мы прошли следом за хозяйкой в небольшую комнату с кожаным диваном, беззвучно работающим телевизором и небольшой дамской сумочкой, стоящей на круглом столе.
        - Чаю, извините, не предлагаю, собираюсь на работу. Поэтому спрашивайте, если смогу, отвечу.
        - Елена, какой она была? - спросил мой спутник, без приглашения усаживаясь на диван.
        - Катарина? - уточнила женщина, а потом открыла и закрыла сумку, словно вопрос заставил ее нервничать. А я машинально отметила, что, задумавшись о чем-то своем, Елена назвала девушку совсем другим именем, а вот Мишка пропустил это мимо ушей. Или сделал вид, что пропустил. - Она была тихой, почти незаметной. Лишнее слово боялась сказать. Хотя, это только мое мнение.
        - Нас и интересует ваше мнение. Кого она боялась? Может, брата?
        - Назара? - Елена едва не рассмеялась. - Что вы, она его боготворила. Да и он ее тоже. Знаете, я видела ее редко, всего несколько раз, но если мне что и запомнилось, так это то, как они друг на друга смотрели. Знаете, иногда я ловила себя на том, что ревную. Он никогда не смотрел так на меня.
        - Вы ведь знаете, что они не были родными? Они вообще не являлись родственниками, их отцы дружили с самого детства, если не ошибаюсь, едва ли не братьями себя считали. - Михаил закинул ногу на ногу, я продолжала стоять рядом с дверями.
        - В том то и дело, - Елена вздохнула, - об этом в Медведино знали все. Да и как скроешь, если отец Назара оформил опеку над девочкой после смерти ее родителей? Так что, если бы… - Она замялась, а потом нашла в себе силы продолжать: - Если бы они сошлись, никто бы не осудил, разве что старичье поворчало, да и то недолго. А остальные счастья бы пожелали. Но Назар и Катарина… Кэтрин… они словно подходить друг к другу не осмеливались. Да еще эти ее странности, в первый раз я грешным делом решила, что у нее шизофрения.
        - Какие странности? - Михаил подался вперед.
        - Она иногда разговаривала с невидимыми людьми. Иногда даже кричала на них. Это рассказывать просто, а как сам увидишь - испугаешься.
        - Представляю себе. А животных она не резала?
        - Каких животных? - не поняла женщина и снова открыла и закрыла сумку.
        - Любых, - пожал плечами Мишка и стал деловито перечислять: - Кошек, собак, канареек, ворон, черных петухов при черной луне?
        - Вы шутите? - с облегчением произнесла женщина.
        - Так резали или нет?
        - Не шутите? - Она нахмурилась. - Нет, ничего такого не припоминаю. А скажите, что за новые обстоятельства открылись в деле?
        - Мы не вправе разглашать данную информацию, - с улыбкой, но все же твердо ответил мой спутник, - но если сомневаетесь, позвоните Назару Алексеевичу, он подтвердит наши полномочия, а возможно, все сам вам и расскажет.
        Она раздумывала целую минуту и даже достала из сумки телефон, а потом со вздохом убрала обратно.
        - Ни к чему, - сказала она. - Просто не понимаю, чем я могу вам помочь? Знаете, она ко мне даже не подходила, только на свадьбе, когда пожелала счастья. И все, представляете? Она училась в университете и в отеле появлялась нечасто, а когда появлялась, сидела в своей библиотеке безвылазно. Иной раз я даже не знала, что она приехала.
        - В «своей библиотеке»? - удивился мой спутник.
        - Простите, я не так выразилась. Библиотеке отеля, конечно. Но все знали, что это ее детище. Она покупала книги, составляла каталоги, советовала, что почитать отдыхающим, но за книгами приходили нечасто. - Женщина замолчала, а потом как-то обреченно призналась: - Знаете, я кое о чем умолчала на следствии. Вроде бы мелочь, но… Но раз вы работаете на Назара, то уже наверняка в курсе.
        - В курсе чего? - Я видела, как напрягся Михаил, как хищник учуявший запах добычи.
        - Думаю, она была в ночь исчезновения у Назара. - Елена облегченно выдохнула, словно сбросив с плеч тяжкий груз. - И что-то там произошло, что-то из ряда вон.
        - Уверены? - спросил мой спутник.
        - Нет. Поэтому и не сказала следователю. И Назар не сказал. Какое-то время я думала, что ошиблась, мало ли чего могло померещиться от ревности. Но женщина всегда знает, когда от ее мужчины пахнет другой. Сомневается, но знает. Он даже напился в ту ночь, а ведь мой бывший не любитель заливать за воротник.
        - И вы ничего не сделали? - не удержалась от вопроса я.
        - Я собиралась устроить Назару скандал, хотела, чтобы он посмотрел мне в глаза и сказал, зачем женился, если у него была Катарина. Ведь была же, я просто уверена. - Она пожала плечами. - Но она исчезла, и ревновать показалось такой глупостью. Да и Назар тогда чуть не спятил. Все, что я могла - это поддержать мужа. Поддержать и простить, даже если что-то между ними и произошло. Он начал пить, даже считал себя виноватым, говорил, что нужно было раньше дать ей свободу и прочую пьяную чушь. - Она замолчала, а потом очень тихо добавила: - Хотя мы все равно развелись из-за нее. Из-за Катарины.
        - Из-за девушки, которая боялась даже показываться вам на глаза? - не скрывая иронии, спросила я.
        - Знаю, звучит как бред, мы прожили еще три года после ее исчезновения, но как-то раз в пылу какой-то пустяковой ссоры, причин которой сейчас уже и не вспомнить… - Она покачала головой и грустно улыбнулась. - Господи, как же часто мы ссорились по всякой ерунде. Я обычно кричала, а Назар только смотрел, даже без всякой злости, а скорее, наоборот, виновато. Словно он знал что-то недоступное мне, знал и тяготился этим знанием. - Елена стала ходить по комнате, потом открыла шкаф, достала шарф, потом убрала его обратно.
        - Так почему вы развелись? - бестактно спросил Михаил.
        Я бы на месте Елены послала его в далекие дали. Но женщина обернулась и тихо ответила:
        - Потому, что тогда я в запале крикнула Назару прямо в лицо, что он никого никогда не любил, кроме своего отеля. А он сказал, что это не так. Сказал, что он любил и до сих пор любит свою сестру. Прямо мне в лицо так и заявил, представляете?
        - Нет, - честно ответил Михаил.
        - Как бы там ни было, - Елена снова повернулась к шкафу и достала с нижней полки коробку с туфлями, - он сказал чистую правду. Вы, наверное, знаете, что в первое время после исчезновения Катарины, следователи интенсивно разрабатывали версию о похищении и ждали, что со дня на день потребуют выкуп, ну, до того, как нашли кофту в реке. Так вот, если бы кто-то позвонил и потребовал у Назара… - она замялась, - что угодно, любую сумму, да хоть весь этот «Медвежий угол» вместе с лошадьми и персоналом, он бы отдал, не задумываясь. - Елена стала обуваться и совсем уже другим, более будничным голосом заметила: - После той ссоры мы и развелись. Конец романтической истории. Если это все, что вы хотели узнать…
        - Почему вы называете ее Катарина? - спросил Михаил.
        Заметил, впрочем, от него трудно ожидать иного.
        - Это я следом за Назаром повторяю. Он всегда звал ее только так, хотя окружающие называли Кэтрин. Я так поняла, что отец, хотел назвать дочь как-то иначе, но мать, у нее, кажется, были французские корни, настояла на имени Кэтрин. Уж не знаю, какие проблемы были в этой семье, но как итог, отец с выбором жены смирился, правда, имя переиначил и звал Катариной. По мне что одно, что другое звучит непривычно, - подвела итог женщина. - В кругу семьи девушку называли Катариной, тут хочешь не хочешь, а переймешь, хотя по документам она Кэтрин. А сейчас мне действительно пора, - словно извиняясь, она развела руками.
        А я лишь отметила, что Столетов был более собран и ни разу в разговоре с нами не назвал Кэтрин Катариной.
        - У вас нет ее фотографии? - спросил Михаил, поднимаясь с дивана.
        - Но разве Назар не…
        - Сейчас мы спрашиваем вас, - мягко перебил ее мой спутник. - Могу я посмотреть на ваши фотографии. - Он голосом выделил слово «ваши».
        И Елена Столетова опять же не послала его куда подальше, а подошла к столу и открыла ноут.
        - Вот фотографии с нашей свадьбы, - сказала она, щелкая мышкой.
        Мишка стоял ближе, а потому увидел фотографию первым. Фотографию, с которой нам улыбались счастливые молодожены. На невесте поверх белого платья короткий белый полушубок, на женихе черный костюм, а вокруг искрился снег.
        - Это она? - спросил Михаил, указывая на девушку, что стояла вполоборота на заднем плане. Худенькая, светловолосая, но не как Столетов, а скорее светло-русая, она куталась в куртку и казалась потерянной на этом празднике жизни. Лицо Кэтрин было немного не в фокусе, так как фотограф в первую очередь старался запечатлеть Елену и Назара.
        - Да.
        - А еще фото есть?
        - Есть, но они не лучше. - Снова щелчки мышки и одна фотография сменилась другой, а потом еще и еще. На каждой из них Кэтрин и каждая из них практически бесполезна. То ее лицо закрывали волосы, то ее заслонил кто-то из гостей, то на девушку падала странная тень, словно фотограф попал пальцем в объектив. Одна из фоток была четкой, но солнечный блик, снова сделал черты сестры Назара почти неразличимыми.
        - Не очень-то вы нам помогли, - пробормотал Мишка.
        - Знаете, у Катарины был талант - оставаться незамеченной. - Не стала спорить женщина. - Она никогда не привлекала внимания, словно и не было ее вовсе. Отвернешься и через пять минут не вспомнишь, какого цвета у нее глаза. Она вся была такая… такая… невыразительная, что ли. У нас в классе тоже был такой парень, моя бабка всегда говорила, что ему бы шпионы пойти, ни один противник не раскусит.
        - Ну, шпион - это не только внешность, - задумчиво протянул Михаил, а женщина снова пожала плечами и закрыла компьютер.
        - Так что за фотографией вам лучше пойти к Назару, у него есть и не одна. - Она посмотрела на моего спутника и вдруг произнесла: - Если вы ее найдете… если она жива… Скажите ей… Не знаю, поймет ли она, но все равно передайте, что я никогда не хотела ей зла.
        ГЛАВА 6
        ВЕЧЕРНЯЯ АНИМАЦИЯ
        - Как же мне это не нравится, все эти «передайте ей» и «не желала зла», - передразнил Михаил, заходя в номер. - Попахивает самобичеванием и альтруизмом, а я ненавижу альтруистов. Они опаснее буйнопомешанных, никогда не знаешь, чего от них ждать. - Мужчина в раздражении бросил куртку на кровать. - Курица, даже кусок отеля у Столетова не попыталась оттяпать. Контракт контрактом, но она вполне могла бы потрепать ему нервы, глядишь и получила бы приличные отступные.
        Я понимала Михаила, целый день потратили, а получили лишь размытые фотографии. Хотя, скорей всего, он сейчас успокоится и даже из этого сумеет извлечь пользу.
        - Не удивлюсь, если сам Столетов и притопил дорогую сестренку. Отсюда уверенность, что Кэтрин мертва, и чувство вины, о котором говорила его жена. Черт, если это и в самом деле так, игра усложняется, - в голосе моего спутника чувствовалась досада.
        - Почему?
        - Потому что мы пытаемся его убедить, что Кэтрин жива. Если он убийца - то это для него просто подарок. Но с другой стороны… - Михаил задумался. - Все упирается в землю. Земля - это бабки. Большие. Что перевесит: гипотетическая возможность быть обвиненным в убийстве сестры, что очень маловероятно, но все же, или деньги? Я бы ставил на последнее, а это значит, мы все-таки в деле.
        - Не боишься, что он и нас притопит?
        - Нет, а ты?
        Я пожала плечами. Выходило, что ни Михаил, каким бы циником он ни был, ни я не верим, что хозяин отеля - убийца. Допускаем мысль, но всерьез эту версию не рассматриваем.
        - Мало кто сегодня может опознать Кэтрин, - стал рассуждать мой спутник, - та же Елена Столетова цвет ее глаз не помнит.
        - Назар сможет, - возразила я.
        - А он у нас лицо материально заинтересованное. Заинтересован не опознавать сестру среди ныне живущих, и тогда земля отойдет ему. Так что грош цена его свидетельству. Будь я на его месте и будь я уверен, что сестричка отошла в мир иной, опознал бы какой-нибудь невостребованный труп, да и дело с концом.
        - У Кэтрин наверняка были друзья, сокурсники, учителя, наконец, - больше из упрямства возразила я, потому что понять, в каком направлении движутся Мишкины замыслы, было нетрудно. Трудно не показать, что мне это направление совсем не нравилось.
        - Почти семь лет прошло, мне ли тебе говорить, что человеческая память словно решето. Они все равно будут сомневаться. Даже я могу вбить в это сомнение такой клин, что человек пойдет на попятный, что уж говорить об опытном адвокате. - Он на несколько минут замолчал, а потом признался: - Устал, башка не варит, - и упал на кровать. - Прошлую ночь почти не спал.
        - Охотно верю, - ответила и, наверное, впервые в жизни увидела, как смутился мой спутник. Не играл, а именно испытывал неловкость. Как там сказала бывшая мадам Столетова? Женщина всегда знает, когда от ее мужчины пахнет другой. Только меня, в отличие от нее, это открытие оставило равнодушной.
        - Нужно отдохнуть. - Мужчина приподнялся и похлопал по кровати рядом с собой. - Присоединишься?
        - Пожалуй, нет, - ответил я, смягчая отказ улыбкой. - Лучше спущусь поужинать, а потом прогуляюсь по территории.
        - Отлично. - Он упал обратно на подушку. - Встретишь Столетова, поинтересуйся, как там поживают наши деньги? Готовы ли сменить один кошелек на другой?
        - Обязательно, - ответила я, выходя из номера, и даже особо не лукавила.
        Машин на стоянке осталось едва ли с десяток. Видимо, не все разделяли святую убежденность Марьи Ильиничны, что на все воля шамана, и поспешили сделать ноги с этого шаманоугодного курорта. Но музыка в баре рядом с рестораном продолжала играть. Я не стала заглядывать внутрь, а решила прогуляться по тропинке. Дошла почти до конца и даже вдоволь налюбовалась на забор, который за прошедшие сутки ни капли не изменился. Мелькнула мысль снова перелезть на ту сторону, но я вспомнила про крест на берегу, представила, как его тень ложится воду, и без Мишки с его шуточками стало жутковато. Всему свое место, а этот крест явно находился не на своем. Я знала это совершенно точно.
        По спине пробежал уже знакомый холодок неприятного предчувствия.
        - Нет, только не сейчас, - прошептала я, спиной ощущая чужой пристальный взгляд.
        Как же я это ненавижу! Совсем как Михаил альтруистов.
        Несколько раз вдохнув и выдохнув, а на самом деле набираясь смелости и пытаясь убедить себя, что за спиной никого нет, я обернулась. Собственное шумное дыхание в окружающей тишине вдруг показалось оглушающим. А потом что-то коснулось ладони, что-то мокрое и прохладное.
        Честно говоря, я не была к этому готова. А к чему была? Черт его знает, но только не к тому, что кто-то дотронется до руки.
        Я взвизгнула, обернулась и увидела того самого белого с подпалинами пса, что крутился в день нашего приезда у будки охранника. Пес посмотрел на меня с укоризной, мол, было бы с чего визжать, и дружелюбно махнул хвостом-бубликом.
        - Господи, что ты тут делаешь? - спросила я.
        В ответ зверь снова ткнулся носом мне в ладонь, словно выпрашивая лакомство.
        - У меня ничего нет, - покаялась я и потрепала пса по холке. - Как тебя зовут? Шарик или Бобик?
        Хвост заметался еще интенсивнее, пес всем своим видом показывал, что согласен хоть на Шарика, хоть на Бобика.
        - Хороший мальчик, - определилась с именем я и снова потрепала зверя по ушам. Это псу понравилось еще больше, и он коротко тявкнул. Ощущения чужого давящего взгляда исчезло. - Хороший, - повторила я и подняла голову. Вдоль центральной аллеи зажигались фонари. - Идем со мной, - позвала я, и пес послушно потрусил рядом.
        Мы вместе вернулись к запертым коттеджам, миновали несколько беседок для шашлыков. Повинуясь какому-то наитию, я свернула с центральной аллеи на боковую дорожку, обошла еще один тотемный столб и остановилась перед одноэтажным строением, больше похожим на барак, чем на коттедж. Голубая краска давно облупилась и местами осыпалась, первая ступень крыльца провалилась, а перила сгнили. Как-то не вязалось это запустение с остальной территорией отеля, с ухоженными дорожками, газонами и едва ли не вылизанными корпусами.
        Ветер качнул лампу над крыльцом, и отбрасываемый ей круг света пробежался по земле туда-сюда. Я оглянулась, пес остался стоять на тропинке, не проявляя никакого интереса к домику, на двери которого висела табличка с едва угадываемой надписью «Библиотека».
        Я поднялась на крыльцо и задумчиво коснулась большого и ржавого навесного замка. Библиотека была заперта и, судя по количеству листьев под ногами, заперта очень давно.
        - А если я захочу любовный романчик на ночь почитать? - спросила я, поворачиваясь к псу, но зверя уже больше не было на дорожке. Видимо, у него появились более важные собачьи дела. - Ну вот, и ты меня бросил, - попеняла я в пустоту и снова посмотрела на облупившуюся дверь: - Разнообразный тут досуг.
        Я вернулась в отель и даже поднялась в номер, где успела полюбоваться на спящего Михаила. Но это зрелище не показалось мне сколько-нибудь интересным, а потому взяла купальник и спустилась в бассейн.
        Не знаю, в какой момент это произошло. Может, пока я плавала? В этот раз бассейн пустовал. Было как-то неуютно, сразу вспомнились фильмы ужасов. А еще вспомнились истории о том, как люди тонули на мелководье из-за того, что свело ногу, а рядом никого не было. Поэтому, сделав пять кругов, я сбежала в сауну, а потом в душ. Возможно, это произошло, пока я стояла под упругими струями воды. В любом случае, на этот раз алиби у меня не было.
        Из бассейна я направилась во внутренний коридор, соединяющий корпуса друг с другом, и вошла в бар, намереваясь выпить чаю, а может, и чего-нибудь посущественней. На этот раз не было никакой паники, никто не бегал, никто не кричал, не спрашивал, что же это делается. Лишь в том, как сидели люди у стойки, как сжимали ножки бокалов, как переглядывались, было что-то тревожное. Я мгновенно уловила это. А может, просто ждала. Ждала чего-то подобного весь вечер, поэтому и не могла оставаться в номере.
        - Все в порядке, - объявил вернувшийся в зал Макс.
        И я резко остановилась, так и не дойдя до свободного столика. Весь опыт моей, пусть и не очень длинной жизни, подсказывал, что когда говорят «все в порядке» таким деревянно-любезным тоном, на самом деле все далеко не в порядке. Меня тут же накрыло дежавю, вчера мы тоже сидели в этом баре…
        И пусть я пропустила начало представления, финал предпочитала наблюдать из первых рядов, а потому развернулась и направилась к выходу.
        - Не стоит, - тут же преградил мне дорогу бармен.
        - Вы же только что сказали, что все в порядке, - возразила я, обошла парня и толкнула дверь.
        На улице стало еще холоднее, а может, так казалось из-за мокрых волос. Но я знала, что это была не только прохлада осени, это было предчувствие. Оно всегда ощущалось, как ледяная вода на губах, от которой ломило зубы. Блин, самое время записаться в пророчицы.
        Я побежала вперед по той самой тропинке, по которой прогуливалась еще пару часов назад. Бросилась туда, где стояли и тихо переговаривались люди. Успела как раз к тому моменту, когда мужчины в куртках с надписью «охрана» уносили что-то, завернутое в пропитанную кровью тряпку. Что-то намного меньше лошади, и это «что-то» имело видневшийся из-под ткани светло-бежевый хвост бубликом, сейчас печально поникший.
        Я остановилась и подняла взгляд на столб, возле которого толпились люди. На нем была вырезана голова собаки, правда та имела хищный оскал и больше походила на волка, нежели на того увальня с висячими ушами, что еще недавно отогнал мои страхи, а потом выпрашивал лакомство.
        - Черт! - вырвалось у меня, и один из охранников, совсем молодой парень, обернулся. - Полицию вызвали?
        - Нет, хозяин не велел, - растерянно ответил он, вместо того, чтобы со всей вежливостью послать куда подальше. Не в каждое дежурство режут собак.
        - Где хозяин?
        - У себя. - Парень нахмурился и все же спросил: - А вы кто?
        - Вызывайте полицию! - рявкнула я, развернулась и побежала к центральному корпусу гостиницы. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что охранник даже не шелохнулся, не достал телефон и не набрал номер. Он просто стоял и смотрел, как я бегу к главному входу.
        Я быстро миновала вестибюль, пожилая женщина на ресепшен проводила меня любопытным взглядом, спицы в ее руках продолжали стучать, а вот рыжего кота на стойке уже не было. Не дожидаясь лифта, я взбежала по ступеням, миновала коридор, соединяющий главный корпус с соседним, и снова оказалась на лестнице, уходившей на самый верх, к мансарде. Кабинет Столетова все так же не охранялся и был доступен любому постояльцу, взявшему на себя труд подняться сюда и неиспугавшемуся открыть дверь. Мне поздно было бояться.
        - Нужно вызвать полицию, - с порога заявила я, глядя на широкую спину Назара. Тот стоял лицом к окну, рукава рубашки закатаны, руки в карманах, в позе напряжение. - В конце концов, можно сказать, что собака - это имущество отеля и была особо дорога твоему сторожу, помогала охранять территорию, за что и состояла на балансе. Отелю нанесли невосполнимый урон, а постояльцам моральную травму, мне так точно. - Он даже не повернулся, пока я несла всю эту ахинею. - Собака денег стоит, даже если ее подобрали на помойке, не говоря уже о лошади…
        - На столе, - прервал меня Столетов, и я все же прошла в кабинет.
        На столе лежал нож. Деревянная рукоять, узкое, похожее на полумесяц лезвие было заляпано кровью. Кровью же был перемазан пакет, в который завернули оружие. Потемневшая коричневая жидкость затекла в символы, вырезанные на рукояти, делая их особенно четкими.
        - Это же… - Я замолчала.
        - Шаманский нож, - закончил Назар. - На этот раз его оставили рядом с телом. Не знаешь, почему?
        - Чтобы направить мысли полиции в нужном направлении? - предположила я и все-таки взяла пакет в руки, разглядывая рисунки на рукояти. - Черт, словно в дрянном детективе. В первый раз ты не впечатлился, и тогда тебя ткнули носом. Но, - я положила пакет обратно на стол, - он металлический, таким жертвы не приносят, шаманы во всяком случае.
        - Да и форма лезвия не та, это что-то скорее с юго-востока, больше ятаган напоминает. А уж каракули на рукояти… - Он вздохнул. - Да и зачем шаману оставлять свой нож?
        - Хороший вопрос, - согласилась я. - Такое впечатление, что это сделал тот, кто имеет о шаманах самое общее представление, почерпнутое в лучшем случае из Википедии. Жертва под столбом с изображением соответствующего животного, шаманский нож рядом. Сценка прямо из пособия по шаманизму для чайников. Сколько у тебя этих столбов?
        - Пять или семь, - ответил он, не оборачиваясь.
        - Ты что, точно не знаешь?
        - Я же не сам их устанавливал. Дизайнер разработал два проекта, один из них я одобрил. Все. Тогда меня волновало, как замаскировать дополнительный генератор от любопытных отдыхающих, а не количество этих болванчиков. - Он вздохнул, а потом уверенно ответил: - Пять. Точно пять.
        - Тогда у меня для тебя плохая новость. Будут еще три жертвы.
        - Будут? Можно считать это признанием? - он повернулся. Спереди рубашка мужчины была перемазана в крови, а в глазах полыхала нешуточная злость.
        - Только вот не нужно валить с больной головы на здоровую.
        - Да, неужели? Может, я зря не вызвал полицию, когда меня так настойчиво к этому подталкивали. И ты в том числе. Кто-то стремится создать «правильное» впечатление обо мне у наших органов. Господа из полиции тоже уважают Википедию и вдаваться в тонкости изготовления шаманских ножей не будут.
        Я вздохнула, возразить было нечего. Михаил уже озвучивал подобную версию. Хозяин отеля на фоне местных верований малость повредился в уме и принялся приносить жертвы. Дело закрыто. Вряд ли служивые будут копать дальше, ибо незачем, а уж когда им намекнут, что они идут правильной дорогой, например, некто из администрации, они и вовсе уверятся в этой истине, как в святом писании. Итог: Назар временно изолирован, дорога достроена, отель исчез, мы с Мишкой без денег.
        - Я того пса, да и любого другого и пальцем не тронула, чтобы ты обо мне ни думал.
        Руки он по-прежнему держал в карманах, но я могла бы поклясться, что они сжаты в кулаки. Рубашка перемазана кровью той смешной собаки. Он испачкался, когда… Когда «что»? Пытался поднять ее? Помочь? Если псу перерезали горло так же, как и лошади, то от подобной напасти не больно-то и поможешь.
        - А твой спутник? За него поручишься? - спросил он, наклоняясь к моему лицу.
        - Нам это совсем невыгодно.
        Столетов сжал челюсти, и кажется, ему не понравилось не мое оправдание, а слово «нам».
        - Смешно, - вопреки собственным словам, смеха в моем голосе отнюдь не слышалось, - ты подозреваешь его, а он тебя. Что это? Нелюбовь с первого взгляда?
        - Я бы сказал больше, - он продолжал наклоняться, - это ненависть. Жгучая и непримиримая…
        Черт, я могла бы отстраниться. Только шутка в том, что я не хотела, даже видя злость в его глазах. Особенно видя эту злость. Мне казалось, что он и сам не понимал, что делал, не понимал, на кого злился, на меня или на себя, на свою неспособность остановиться.
        Назар коснулся моих губ. Легко и отрывисто, почти мимолетно, словно монетку уронил, и она блеснула в свете настольной лампы. Аверс или реверс? А впрочем, какая разница? Я выдохнула и сама прижалась к нему. Кто бы знал, как это приятно, прижиматься к мужчине. Поправка, к желанному мужчине.
        Огонь снова полыхнул в голубых глазах хозяина кабинета, но злость уже сменилась страстью. Как монетка, что поворачивается то одной, то другой стороной. Ярость и желание, желание и ярость. И ты ждешь, когда она упадет, когда она остановится, и это ожидание кажется тебе бесконечным.
        Я так долго ждала, когда появится мужчина, которого я захочу поцеловать сама. Черт, я уже не верила, что он существует. Не знаю, чего ждал Назар, наверняка ничего хорошего, но… Но он так и не смог оторваться от моих губ, приник к ним, как умирающий от жажды к фляге с водой.
        Мужчина толкнул меня к стене, толкнул и снова впился в губы. На этот раз жадно, на этот раз сильно, возможно, даже желая причинить боль. Но просчитался, этим он вызвал во мне ответную жажду, ответное желание. Назар целовал меня, а я целовала его. Целовала, как впервые в жизни, и едва не таяла от каждого движения его губ, от языка, что проник в мой рот, от рук, что скользнули по плечам, груди, животу, рукам, что обжигали даже сквозь одежду. И каждое касание, как первое. И как последнее.
        - Ненавижу, - с застывшей улыбкой повторил он, оторвавшись от моего рта.
        - Не ты один, - мой голос звучал хрипло. - Я тоже ненавижу себя.
        - Давай узнаем насколько, - прошептал Назар и положил руки мне на талию, подцепил пояс джинс, расстегнул пуговицу, коснулся кожи…
        Черт, я даже боялась пошевелиться, напоминая кролика, замершего перед удавом. Кролика, который ждет, что его съедят, и даже же предвкушает это.
        Его пальцы скользнули внутрь…
        Внутрь меня, раздвигая и сжимая…
        Я почувствовала его пальцы внутри себя, вскрикнула, ударилась затылком о стену, к которой мужчина меня прижимал, и едва заметила это. Все происходило слишком резко, слишком быстро, слишком неожиданно. Я застонала, когда волна удовольствия, зародившаяся внизу живота, прокатилась по телу.
        - Как интересно, - прошептал Назар, продолжая смотреть мне в глаза, и вытащил руку из моих брюк. Посмотрел на ладонь так, словно видел ее впервые, а потом… Потом вдруг облизал пальцы, что еще несколько секунд назад были внутри меня.
        - М-м-м, - промычал мужчина, а я едва не застонала снова. Два оргазма за несколько минут - это, пожалуй, чересчур. Столетов опустил руку и произнес совсем другим тоном, четко и по существу: - Передай своему спутнику, что от меня он не получит ни копейки. - Вместо ответа я едва слышно выдохнула. - А теперь пошла вон отсюда, - сочтя наш разговор законченным, скомандовал хозяин кабинета.
        Вот, собственно, и все. Добавить нечего. Я одернула кофту и вышла, хотя больше всего на свете хотелось остаться. Вышла в коридор, обхватила себя за плечи руками и прислонилась к шероховатой стене. Боги, шаманы и черти этого мира, что со мной происходит? Мне давно стало безразлично, кто и что делает с моим телом. Очень давно… И все для того, чтобы сойти с ума именно сейчас? Закричать от одного прикосновения? Ринка, да ты ли это?
        Плевать, как бы то ни было, я проснулась. Проснулась от многолетнего сна, от летаргии, словно спящая красавица от поцелуя принца. Вот только мой принц только что выгнал меня взашей. Какая-то неправильная у меня выходит сказка.
        ГЛАВА 7
        ЗАВТРАК
        - Так значит, денег не будет? - в третий раз за утро спросил Михаил.
        - Раньше ты не страдал глухотой, - констатировала я, продолжая чиркать в блокноте.
        - Ты подозрительно спокойна. - Мужчина в раздражении прошелся по номеру.
        Настроение у него с утра было не ахти, а тут еще я с неутешительным известием.
        - Мы блефовали. Блеф не сработал. Сегодня расклад не в нашу пользу, только и всего. Будет новый день и новое дело. - Я провела вертикальную линию.
        - Слушай, а может, ты с ним переспишь? - спросил мой спутник, останавливаясь напротив.
        Я подняла взгляд на мужчину и серьезно ответила:
        - Может и пересплю. - Смысла изображать святую скромницу не было, особенно перед Михаилом. - И что? Подарит он мне колечко или сережки, прежде чем выставить вон. Максимум даст пятьсот баксов на новое платьишко, мы за этим сюда приехали? - Я снова стала рисовать.
        - Нет. И я это так не оставлю, - пригрозил Мишка и возмущенно спросил: - Чем ты вообще занимаешься?
        Он заглянул через плечо и несколько минут сосредоточенно разглядывал мои творческие потуги.
        - Вот здесь ошибка, - ткнул он в правый верхний угол листка, - здесь забор, а дороги нет.
        Он был прав, и я стала торопливо стирать линии.
        - И вообще, если тебе так нужен план этого «Медвежьего угла», скачай с их сайта. Какого лешего ты тратишь время на подобную ерунду?
        Критика была обоснованной, и я взяла планшет. На сайте гостиницы действительно было схематичное изображение корпусов и прилегающей территории. Я сохранила картинку, открыла ее в редакторе и поставила первую точку там, где казнили лошадь. Не убили, а именно казнили и выставили эту казнь напоказ. Поставила вторую точку там, где принесли в жертву пса.
        - Я должен подумать, - пробормотал Михаил выпрямляясь.
        - Бог в помощь, - пожелала я, встала и, прихватив планшет, вышла из номера, оставив своего спутника бродить по ковру в тяжких раздумьях. Похоже, мой уход никак не отобразился на его мыслительном процессе. Во всяком случае, ни комментировать, ни останавливать он меня не стал.
        Быстро спустившись по лестнице, я выскочила на улицу. Нужно все-таки выяснить, сколько у Столетова этих столбов и что на них изображено. Я остановилась напротив первого. Дорожка, что уходила к бревенчатым коттеджам, тонула в утреннем тумане. Скоро начнут подавать завтрак, если уже не начали. Хотя, сколько тут осталось постояльцев? Вряд ли повар перерабатывает.
        Я поняла, что все еще стою перед столбом с изображением лошади и предпочитаю думать о чем угодно, только не о том, что произошло здесь недавно. Я сделала шаг к столбу и коснулась резного дерева. Вопреки ожиданиям, его поверхность была чуть теплой, и было так легко представить, будто касаешься лошадиной шеи, а под пальцами бьется пульс.
        - Как жаль, что ты не умеешь говорить, - прошептала я, закрывая глаза. - Не можешь рассказать, кто устроил это безобразие. - Я провела рукой по деревянной гриве.
        - Знаете, единственная, кто на моей памяти обнимался с деревьями, была Кэтрин, - услышала я знакомый голос и открыла глаза. На тропинке стоял Макс и разглядывал меня со странным любопытством.
        - Это не дерево, - не придумала ничего лучше, чем возразить, я. - Ты знал Кэтрин?
        - Видел один раз, кажется, вон там. - Он указал рукой в сторону реки. - На тополе висла, прям как ты сейчас. Даже подумал, что девка пьяная, зрачки у нее были… - Он вздохнул. - Наширялась девка, как пить дать закинулась чем-то.
        «Опаньки, - подумала я, - наширяться - это было мне ох как знакомо».
        - И ты сразу доложил хозяину?
        - Где там, - он махнул рукой. - Я тогда даже не знал, что это Кэтрин, подумал, гостья, а стучать на постояльцев - дело неблагодарное, тем более, если только что приехал устраиваться на работу. Я приехал, - пояснил Макс на тот случай, если мне не понятно. - Раньше в Верхоленске в ночном клубе водку бодяжил, потом в эти края подался. Иду, в голове собеседование прокручиваю, а тут девка с деревом обнимается, а зрачки во всю радужку.
        - Но потом, когда тебя приняли… - начал я.
        - Меня не приняли. - Он грустно улыбнулся. - Сказали, перезвонят, но Кэтрин через два дня пропала, и всем стало не до бармена. - Он пожал плечами. - Я даже заезжал сюда, хотел, чтобы мне прямо сказали, гуляй мол, Максимка, а тут такое. Все напуганы, менты злющие ко всем цепляются, хозяин с великого бодуна, пытается понять, что вообще происходит. - Макс махнул рукой. - И я уехал, подался южнее, работал то тут, то там. Вернулся лет через пять, а здесь снова персонал набирают, как раз новый корпус открыли. Ну и решил еще раз попробовать. И вот я здесь уже полтора года. - Он развел руками.
        - Долго ее искали? Кэтрин?
        - Честно говоря, не знаю, - признался бармен, - но приказ проводить любого, кто располагает каким-либо сведениями о ней, прямиком к Назару Андреевичу до сих пор в силе. Знаете, он мне как-то признался, что будь у него возможность, всю бы речку до дна вычерпал, но нашел сестру. Хотя столько лет прошло, и все вроде уже успокоились, понимаете?
        Да, я понимала. Все течет, все изменяется. Горе не может длиться вечно, и те, кто еще недавно выл на луну от отчаяния, вдруг понимают, что снова могут улыбаться, пусть и с горечью.
        - О ней почти забыли, но потом… - Он нахмурился и посмотрел на меня так, словно впервые увидел. - Простите, но я…
        - Что потом? - перебила я, уже понимая, что парень сейчас уйдет. Он только что понял, что не очень удачно выбрал собеседника, он бармен, я гостья отеля.
        - Все началось месяца три назад. Или, может, четыре, - неохотно пояснил Макс, явно сожалея о настигшем его не в том месте порыве откровенности. - Кто-то вспомнил о сестре хозяина, кто-то заохал, и вот все снова обсуждают ее исчезновение. - Макс обернулся и посмотрел на ресторан.
        - Почему о ней вспомнили?
        - Без понятия. - Он поднял воротник тонкой куртки и переступил с ноги на ногу в своих совсем не подходящих для этой погоды светлых замшевых ботинках. - Может, потому, что сейчас она без вести пропавшая, а через несколько месяцев будет объявлена мертвой и все это, - он топнул ногой, - отойдет хозяину. Чужие деньги часто не дают спать спокойно, вот народ и лихорадит. Знаете, - парень смутился и поежился от порыва ветра, - вы извините, что я тут к вам пристал с дурацкими разговорами. Просто барменам обычно все рассказывают, но никто не слушает их самих, вот меня и понесло. И вообще, мне пора кофе варить, - невпопад закончил он.
        - Свари и на меня чашечку, - попросила я уже в спину уходящему Максу, но тот никак не отреагировал на просьбу.
        Столбы я все-таки сосчитала. Назар не ошибся, их было пять. Лошадь, собака…. Третьим оказался кот с прищуренными глазами. Пушистый, вырезанный в дереве хвост обвивал столб. Сразу вспомнился рыжий кот, сидевший на стойке регистрации. На четвертом столбе изобразили вставшего на задние лапы медведя. Из оскаленной пасти торчали впечатляющие клыки, длинной примерно с палец, я даже примерилась. Такого зверя привести сюда будет очень затруднительно. Это вам не лошадь, которая идет сама, только потяни за повод. И не пес, который считал всех постояльцев отеля своими лучшими друзьями и выпрашивал сладости. Даже кота поймать можно, хоть и сложно, но не медведя.
        Я пошла по дорожке дальше. Деревянные столбы стояли рядом с фонарными, что освещали центральную аллею, но сейчас они один за другим гасли. Указатели сменяли друг друга: «коттедж номер три», «корт», «библиотека». Я дошла почти до конца, когда заметила пятый и последний столб. Он олицетворял человека. Хотя нет, судя по головному убору и ножу в руке, не просто человека, а шамана. Резчик не особо заморачивался, черты лица вышли резкими, грубыми. Изображенное на столбе лицо больше подошло бы Бабе-яге с хитрым прищуром и горбатым носом.
        Я обошла столб по кругу, а потом все-таки дошла до конца аллеи. Центральная дорожка упиралась в забор. Я пошла вдоль него, через сотню метров за ограждением начиналась грунтовка, что огибала отель и скрывалась где-то за корпусами. Въезд на территорию преграждали железные ворота. Я коснулась ледяных прутьев. Ворота были автоматическими и открывались не каждому желающему. А вот калитка справа от них легко и беззвучно распахнулась, стоило лишь толкнуть ее. За деревьями виднелись серые крыши домов. Как назвал это село Михаил? Ах да, Медведино. Наверняка весь персонал родом отсюда. За исключением бармена Макса или, может, еще кого.
        Полюбовавшись минут пять на пустынную дорогу без всякого, надо сказать, толка, я пошла обратно, размышляя о Кэтрин, о нечаянной словоохотливости бармена и о столбах. Сестра Назара была не в себе, народная молва приписывала ей как сумасшествие, так и наркоманию. Я даже не знала, что хуже. Второе мне пришлось испытать самой, а к первому я подошла гораздо ближе, чем хотелось. А уж какие меня посещали видения… Кстати, до сих пор не уверена, что это были видения. Одно я помнила особенно четко, как деревья вынимают из земли ноги-корни, как протягивают руки-ветви с сучками-пальцами, казавшимися мне особенно острыми. Говорят, что шаман может управлять… Нет, не управлять, а попросить в момент опасности помощи у леса, у его духов, что живут в деревьях и цветах, что вселяются в животных и заставляют прохладную воду ручья бежать между кочками мха.
        Хм, врачи говорили, что лекарства от больного воображения пока не придумали. Они ошиблись. Героин прекрасно справился. После дозы видения не исчезали, но деревья в них становились твоими лучшими друзьями.
        Я поняла, что все еще стою рядом со столбом и держу в ладони деревянный кулон. Выдохнула и заставила себя разжать руку.
        Подходя к ресторану, я обратила внимание на парковку, на которой отсутствовала машина Михаила, и поразилась, насколько равнодушной оставило меня это обстоятельство. Даже если он уехал навсегда. Даже если без меня.
        В баре я взяла у хмурого Макса чашку кофе и направилась к столику, но увидела стоящего у одного из окон Столетова и резко сменила направление. То-то все охранники на своих местах, ни один не флиртует с официанткой, к вящему огорчению последней.
        - Столбов на территории пять, - сказала, подходя к Назару. Мужчина никак не отреагировал, продолжая смотреть в окно и делая очередной глоток из чашки. - Лошадь и собака уже отыграны. Остались кот… Я видела тут одного рыжего.
        - Это Васька, он Марии Ильиничне принадлежит, - ответил Столетов.
        - Я поражена в самое сердце. Ты называешь по именам не только своих сотрудников, но и их домашних животных. Не знаешь, никто не держит медведя на заднем дворе? Он вырезан на четвертом столбе.
        - Котов в округе больше десятка, - не обращая внимания на мое ерничанье, стал рассуждать Столетов. - А уж в самом Медведино и вовсе без счета. - Он посмотрел на дорогу, что уводила к далеким крышам домов. - А вот с медведями, несмотря на говорящее название, негусто. С ним у злоумышленника будут проблемы. Медведи редко выходят к людям осенью, когда они сытые и готовятся к спячке. И еще реже спокойно стоят в ожидании, пока им перережут горло.
        Я поставила опустевшую чашку на ближайший столик. В этом наши мысли с Назаром сходились.
        - Пятый - человек? - без всяких эмоций уточнил мужчина и повернулся.
        Я кивнула.
        - Значит, остается только одно - ждать, - резюмировал он.
        - Чего ждать?
        - Развязки. Все будет зависеть от решимости этих психов идти до конца. Человек - это не кот, за это можно и на остаток жизни в тюрьму сесть.
        - Это есть твой план? Просто ждать?
        - А есть другие предложения? Может, твой спутник нам что-нибудь подскажет? - Назар посмотрел на меня, а я вдруг разом вспомнила, что произошло вчера в его кабинете, его руку. И отчего-то была уверена, что он вспомнил о том же самом.
        - Мне сегодня предложили продать гостиницу, - с улыбкой произнес Назар.
        - Уже? - удивилась я и демонстративно посмотрела на часы: - Оперативно работают. И кто предложил? Имя благодетеля не тайна? - Я оглянулась, к завтраку вышло всего несколько человек.
        - На удивление, нет. Мэр Редживинска и предложил.
        - Сам мэр? - покачала головой я, вспоминая городок, в котором жила бывшая жена Столетова.
        - Такая честь. - Мужчина вздохнул. - И цену предложил нормальную. Не супер, конечно, но и не заниженную, в убыток не уйду.
        - Так может, стоит согласиться? - спросила я.
        - Может. Особенно если знать, что подрядчик, что строит дорогу, его деверь.
        На это даже я не нашлась, что ответить, а потому направилась за очередной чашкой кофе.
        ГЛАВА 8
        ПОСТОЯЛЬЦЫ
        После обеда в отель приехала Кэтрин. Просто и обыденно, как самый обычный постоялец. Напротив центрального корпуса остановилась белая «ауди» и…
        Я как раз сидела в холле и ломала голову над историей с мертвыми животными. Но это вскоре мне надоело, ввиду отсутствия результата, и я стала просто смотреть сквозь стеклянные двери. Наблюдала, как с деревьев слетает листва, это занятие увлекло куда больше. Компанию мне составлял рыжий кот, который сперва потерся о ноги, а потом уселся на подлокотник и стал смотреть с хитрым прищуром. Но от этого умиротворяющего занятия нас и отвлекла белоснежная иномарка. Мы с Васькой в немом обалдении наблюдали, как бритоголовый водитель предупредительно распахнул дверь, из машины выпорхнула, иного слова и не подберу, ослепительная блондинка в белом полушубке. Почему-то нас с котом больше всего поразил именно он, бывший скорее частью образа, нежели необходимостью, так как до настоящих холодов было еще далеко.
        А потом это белое чудо впорхнуло внутрь. Мария Ильинична спустила очки на кончик носа. Девушка, цокая копытцами-каблуками, прошла к стойке. Васька чихнул. Наверняка у него аллергия на белый мех. Или на каблуки.
        - Милочка, - обратилась гостья к пожилой женщине, и даже кот Васька понял, что это плохое начало. Очень плохое. - Мой брат здесь?
        Бритоголовый охранник между тем втащил в холл розовый чемодан.
        - А сие мне неведомо, - добродушно ответила старушка, но вязание отложила. Кот спрыгнул с подлокотника, распушил хвост, подбежал к стойке и единым движением взобрался на столешницу, занимая дежурное место.
        - Да как ты… - конец фразы девушка проглотила, увидев, что Мария Ильинична улыбается.
        - Имечко-то у брата имеется, али ходит не нареченным, бедолага?
        - Я… да я… да ты… - исчерпав запас местоимений, она выложила на стол паспорт, словно самый важный аргумент. Обычная бордовая книжечка, даже без белоснежной, украшенной стразиками обложки.
        Пожилая женщина взяла документ и раскрыла. Кот с интересом наклонил лобастую башку, а потом возмущенно прижал уши к голове, словно умел читать, и то, что было написано на этих страницах, ему очень не понравилось. Я ему позавидовала, потому как тоже ужасно хотела заглянуть в бордовую книжечку.
        Вера Ильинична подняла брови, а потом она сняла трубку внутреннего телефона, набрала одну цифру, дождалась ответа и произнесла:
        - Назар Андреевич, тут приехала… Кэтрин.
        От меня не укрылась короткая заминка перед именем. Представляю, что подумал Столетов, услышав его. А Мария Ильинична повесила трубку и с улыбкой произнесла:
        - Хозяин сейчас спустится. Что-нибудь еще? - Она посмотрела на охранника розового чемодана и предложила: - Номер на двоих?
        Девушка фыркнула, отошла от стойки и упала на кресло рядом со мной.
        - Да, пожалуйста, - ответил вместо нее охранник, который, несмотря на бритоголовость, явно был хорошо воспитан. - Два номера рядом, будьте добры.
        - А это, молодой человек, завсегда пожалуйста. - Мария Ильинична снова взяла паспорт девушки и повернулась к компьютеру.
        Назар спустился буквально через минуту, волосы взлохмачены, рубашка застегнута неправильно, а в глазах даже не паника, в них растерянность и какая-то беспомощность, которую нечасто демонстрируют мужчины. Столетов посмотрел сперва на меня, потом на девушку в белом полушубке и в итоге остановил взгляд на чучеле медведя, словно оно могло дать ответ на его вопрос:
        - Что здесь, черт возьми, происходит?
        - А то, дорогой братец… - начала говорить девушка.
        - Вы кто? - перебив ее, совершенно искренне поинтересовался Назар.
        - Не пойдет, дорогой братец. - Кэтрин… Ну, пусть будет Кэтрин, раз уж это имя написано в ее паспорте. Кэтрин поднялась и щелкнула наманикюренными ногтями. - Я, конечно, была уверена, что ты попытаешься сыграть в дурачка и не признать меня, но у тебя это не выйдет. Я не позволю прикарманить мою землю и мои деньги. Так что можешь не стараться.
        - Даже и не думал, - серьезно ответил Столетов и снова спросил: - Кто вы такая?
        - Что ж, раз ты намерен валять дурака… - Она обошла мужчину и вернулась к стойке. - Не скажу, что удивлена, скорее разочарована. Поговорим, когда тебе надоест. - Она резко выхватила из рук Марии Ильиничны свой паспорт. - Надеюсь, люкс? - сурово уточнила она у женщины.
        - Конечно, - женщина поправила очки. - Как же иначе-то. Второй этаж, направо от лифта…
        - Разберусь, - буркнула Кэтрин. - Это и мой отель тоже. Эрик, - скомандовала она, снова щелкнула пальцами в сторону бритоголового и направилась к лифту.
        - Доброго вечера, - прогудел здоровяк и потащил чемодан за девушкой.
        Мы все: я, Назар, Мария Ильинична, кот и даже чучело медведя наблюдали, как они исчезают за съезжающимися дверями лифта.
        - Какого хрена тут происходит?! - в сердцах спросил Столетов, едва кабина отъехала. Васька зевнул. Так и не дождавшись другого ответа, мужчина взъерошил волосы и направился к лестнице. Он поднялся на пяток ступеней, рявкнул: - За мной! Живо! - И не оборачиваясь, стал подниматься.
        Я даже не сразу поняла, к кому он обращается. Ко мне, Марье Ильиничне, коту или медведю.
        - Это он тебе? - спросила я у Васьки, наблюдала, как старушка снова берется за вязание. - Что ты ему сделал? - Зверь покосился на меня и спрыгнул со стойки. - Внеурочно выпросил миску корма? Или нассал в тапки? - Услышав такое предположение, кот остановился и возмущенно взмахнул хвостом. - Видимо, нет, - констатировала я. - И видимо, идти придется мне.
        Я поднялась вслед за Назаром, а вот кот остался сидеть на площадке между первым и вторым этажом, что свидетельствует о его немалом уме. А вот у меня с умом было туго. Вместо того, чтобы проигнорировать приказ, иначе и не назовешь, и спокойно отдыхать дальше, гостья я или не гостья… Вместо этого я открыла дверь и в третий раз оказалась в кабинете Столетова. Правда, тут же пожалела, что не осталась с котом. Мужчина схватил меня за руку, почти втащил внутрь и толкнул к стене.
        - Ваша работа? Вы подослали ко мне эту… эту… - прошипел Назар. - Что вы еще придумали?
        - Не знаю, - честно ответила я.
        По правде говоря, все это было как раз в стиле Михаила. А уж если вспомнить его рассуждения о том, что никто не помнит, как выглядит Кэтрин, то такая идея напрашивалась сама собой. Раздобыть паспорт, подделку, конечно, но достаточно приличную, чтобы впечатлить граждан, но недостаточно хорошую, чтобы пройти проверку в органах. Найти девушку, достаточно нуждающуюся в заработке и недостаточно совестливую, - в общем, создать видимость. Мишка на такие штуки мастер.
        - Я теперь буду долго и нудно доказывать, что она не моя Катарина. Черт! - Выругался он, нависая надо мной. - Это и есть ваш план? Пока ты отвлекаешь меня, твой друг подстраивает пакости? И как далеко вы намерены зайти? Как далеко распространяется ваша любезность? Что он еще велел тебе сделать? Может, залезть мне в штаны и поработать ротиком?
        Он злился. И именно эта злость говорила сейчас его губами. Он хотел сделать больно мне. Хотел уколоть. Вот только способ выбрал неправильный. Таким меня хрен уколешь. Как говорится, ротиком так ротиком.
        - Это я готова сделать и без его просьбы, - спокойно проговорила я, абсолютно не покривив душой, и положила руку Назару на грудь, коснулась неправильно застегнутых пуговиц и расстегнула верхнюю. Интересно, как ему такая любезность?
        - Как же низко ты готова опуститься? - с горечью спросил он, но злость уже начала отступать.
        И опять его слова прошли мимо, не затронув ничего внутри. Он и не представлял, как низко я уже опускалась, а это… Это была ерунда.
        - Продемонстрировать? - Я провела рукой по мужской рубашке, легонько толкнула его, заставляя отступить, и опустилась на колени. Могу поспорить на всю стоимость отеля, такого он не ожидал. И знаете, мне доставило удовольствие удивление, появившееся на лице, когда я взялась за ремень его брюк, расстегнула пуговицу, потянула бегунок молнии вниз.
        - Любой каприз за ваши деньги? - тихо спросил он, перехватил мою руку и оттолкнул. - Хватит, я все понял. Убирайся. Мне нужно подумать.
        - Уберусь, - не стала спорить я, - а ты подумай вот о чем. Этой Кэтрин долго и нудно придется доказывать, что она твоя сестра. Это палка двух концах. Ее слова против твоих. - Я медленно встала.
        - Уходи, - повторил Назар.
        Что ж, всяко лучше, чем «убирайся».
        Я покинула кабинет и стала спускаться вниз, настроение, несмотря ни на что, было отличным. Я кивнула сперва чучелу медведя, а потом и Марье Ильиничне, миновала холл, взялась за ручку двери…
        - Сама-то я ее не застала, но говорили, что Катарина, - звякнули спицы, - ненавидела люкс. Все время говорила, что оттуда тянет мертвечиной, - произнесла пожилая женщина.
        Я улыбнулась и вышла на улицу.
        К вечеру уже весь персонал шептался, обсуждая внезапное воскрешение Кэтрин. Поужинать я решила прямо за стойкой бара и оттуда со всеми удобствами наблюдала, как девушка в белом платье на правах хозяйки гоняла официанток. Хмурый Макс смешивал для Кэтрин уже четвертый коктейль, а вот ее бритоголовый спутник ограничился водой.
        - Ну и как вам сестра хозяина? - поинтересовалась я, когда бармен поставил передо мной чашку с чаем.
        - Родню не выбирают, - дипломатично ответил Макс.
        - Лично я совсем не уверена, что она его сестра. Ее шесть лет никто не видел, - сказала подошедшая официантка и грохнула стойку поднос с посудой.
        - Наташка, хозяину виднее. Если он не вышвырнул ее сразу… - Макс многозначительно замолчал.
        Официантка хмыкнула, подхватила поднос и скрылась на кухне.
        - А сам что скажешь? - спросила я бармена. - Ты же видел ее шесть лет назад?
        - Ага, я посмотрел на нее, она на меня, а потом мы вместе посмотрели на дерево. - Бармен вздохнул. - Дерево я помню куда лучше. - Он бросил опасливый взгляд на девушку в белом платье. Кэтрин опустошила очередной бокал.
        В бар вошла Анфиса форменной одежде. Значит, Мария Ильинична уже сменилась. Девушка, что регистрировала нас с Михаилом, подошла к стойке и озабоченно спросила:
        - Вы не видели Ваську? Кот такой рыжий и наглый, - пояснила она для меня. - Мария Ильинична хотела его покормить, да не дозвалась. Странно, но обычно он кормежку не пропускает, по нему часы можно сверять. - Она нахмурилась.
        А я разом вспомнила, что этим вечером у нас ожидается третья часть жертвоприношения у очередного столба. Черт, с этой Кэтрин все на свете забыла. И Назар забыл. Видимо, придется рискнуть вызвать его недовольство и напомнить.
        Дверь кухни открылась, и снова показалась официантка.
        - Отнеси хозяину. - Она поставила поднос перед Максом. - Он не спускался на ужин.
        - Давай я, - предложила Анфиса, опередив меня буквально на секунду. Да и слава богу, а то я бы точно испортила Столетову аппетит. Обойдемся без напоминания.
        И все же я не смогла избавиться от укола разочарования. Медом мне там, что ли, намазано? Меня выгоняют, но я так стремлюсь вернуться. Сумасшествие.
        - Иди кота ищи, - буркнул Макс, выходя из-за стойки и беря поднос.
        «А это хорошая идея», - подумала я и направилась вместе с Анфисой к выходу. Девушка пошла главному корпусу, а я направилась к аллее, к тотемным столбам. Скоро уже тут завсегдатаем стану. Ага, призраком постояльца, разгуливающего по дорожкам.
        Я осмотрела столб, за прошедшие часы ничего не изменилось. Деревянное изображение все также презрительно щурило глазища и все также обвивало хвостом столб. Я огляделась, прикидывая, откуда удобнее всего будет наблюдать. Спрятаться тут, по сути, негде, ближайшие кусты у бревенчатого коттеджа, а оттуда мало что разглядишь. А если я устроюсь на скамейке под фонарем, вряд ли кто-то решится устроить новое развлечение, злодей у нас стеснительный, зрителей не приемлет. Парадокс, больше всего я боялась, что кто-то прирежет здесь рыжего кота, а с другой стороны, если не прирежет, мы так и не узнаем имя больного придурка, по которому общество защиты животных плачет.
        Я снова огляделась, и мое внимание привлекло здание библиотеки. Фонарь над сломанным крыльцом все так же раскачивался, и в его неровном свете казалось, что дверь чуть приоткрыта. Я свернула с центральной аллеи, поднялась на жалобно скрипнувшее крыльцо и убедилась, дверь и впрямь не заперта.
        - Эй, - позвала я, заходя внутрь и разглядывая стеллажи с книгами. Из-за ближайшего выглянул пожилой мужчина в вытянутой на локтях серой кофте. - Я… Я бы хотела взять что-нибудь почитать, - выпалила я. Но поскольку старик продолжал молчать, растерянно добавила: - Я постоялец… Постоялица… Черт! Гость отеля - Рина Иванова, номер 1203.
        - Верю, - весомо сказал старик и представился: - Павел Васильевич, я библиотекарь школы в Медведино, а по совместительству и здесь. Любовные романы там. - Он указал на крайний стеллаж.
        - Нет, я…
        - Детективы с краю.
        - Нет.
        - Эротика? Фэнтези? - спросил он с сомнением.
        - А нет ничего по истории края? - спросила я.
        - Однако. - Мужчина улыбнулся. - Давно не выдавал ничего подобного, вот и попал впросак. Рина? - Я кивнула. - Проходите, Рина, и объясните, что именно вас интересует, какой раздел истории, какая эпоха?
        - Раздел?
        - Ну, возможно, вы хотите прочитать о развитии ремесел? Или живописи? А может, о становлении купечества или о первой образовательной реформе? Жизнеописание бывших губернаторов? Что вас интересует?
        - Шаманизм и все что с ним связано.
        - Интересно, - протянул Павел Васильевич. - Из того, что в наличии, могу дать только сказки и легенды северных народов. В библиотечном архиве Медведино есть еще труды профессора Алтынова XIX века, но они на французском, вряд ли вы что поймете.
        - И тем не менее я бы взглянула.
        - Какие интересные постояльцы стали приезжать в отель, а может, еще сузим круг поисков?
        - Может. Знаете, что в отеле творится?
        - Наслышан. И удивлен, что полицию не вызывали. Это хулиганство, такое нужно пресекать.
        - Согласна на все сто, кто бы еще эту мысль до вашего начальства донес, - посетовала я. - Думаю, автор этого безобразия не совсем с головой дружит или фильмов пересмотрел, вообразил себе чего-нибудь из области фантастики или народного эпоса. - Мужчина продолжал смотреть. - Может, он какой ритуал воспроизводит, который предки, перебрав местных грибов, придумали? Сами понимаете, столбы, животные, местные страшилки о шамане, которому эта земля принадлежала. - Я развела руками.
        - Не земля. Место силы, так это правильно называется, - произнес библиотекарь. - И пока он здесь, ничего не произойдет. В своем месте силы шаман непобедим.
        - И еще добавьте «бессмертен», - не удержалась от скепсиса я, а мужчина нахмурился. - Хорошо, я за него очень рада, но давайте представим…
        И в этот момент и произошло то, чего я исподволь ждала весь вечер. Кто-то сдавлено вскрикнул. Словно этому «кому-то» зажали рот рукой. А потом кто-то выругался. Смачно и от души. Мы услышали это с Павлом Васильевичем одновременно, так как дверь за собой я, слишком удивленная встречей, так и не потрудилась закрыть. Я выскочила на крыльцо и бросилась к дорожке.
        У столба с котом стояли двое. Анфиса со стойки регистрации и мужчина, кажется из постояльцев. Девушка закрывала себе рот рукой, а мужчина матерился. «Столб с котом» - это понятие теперь можно было понимать буквально. Потому что кто-то…
        - Креста на них нет, - пробормотала Анфиса, я была с ней полностью согласна.
        Кто-то перерезал коту горло, а потом прибил зверя за лапы к этому самому столбу. Не рыжего, а белого в черных пятнах, такую расцветку еще называют коровьей. Хотя какая разница, сейчас где-то кто-то не может дозваться любимого питомца, и пройдет время, прежде чем хозяйка поймет, Барсик не загулял, он уже не вернется.
        Я обернулась, к нам по дорожке бежали парни из охраны, за ними Макс. Рядом со мной стоял хмурый библиотекарь.
        - Считаете, что я просто не люблю, когда убивают животных. Если мы поймем, чего этим добиваются, может, поймем, и кто это делает. Тогда помощь духов не понадобится, чего их зря беспокоить-то, хватит и полиции.
        - Согласен. - Старик кивнул. - Найду все, что смогу. - Коротко, словно получив приказ, сказал библиотекарь.
        Анфиса продолжала всхлипывать, к нам подбежали парни из охраны. Один из них скинул с плеч фирменную куртку, а другой стал снимать зверя со столба. Получилось плохо, грязно и не с первого раза, но все же получилось. Лапы с хрустом отошли от деревянного столба, голова зверя моталась на перерезанной шее. На том, что от нее осталось.
        - Строительными скобами прибили, - пояснил один из мужчин.
        - У нас строительный пистолет в бане валяется, наверняка Валерик опять бросил, - вздохнул Макс, глядя, как второй охранник заворачивает мертвого кота в свою куртку. - Странно, что крови так мало.
        - А убили его не здесь, поэтому так мало, - сказала я, и они все: охранники, Анфиса, Макс, матерившийся постоялец и все еще топтавшийся рядом библиотекарь - посмотрели на меня. - Кровь из горла должна была забрызгать все вокруг. Значит, убили в другом месте. Принесли уже мертвого и прибили к столбу, чтобы всех нас впечатлить.
        - К чему такие сложности? - нахмурился бармен.
        «К тому, что я здесь битый час околачивалась и уходить не собиралась, - мысленно ответила я. - Потому что я отлучилась всего на пять минут».
        А ведь он рисковал. Времени в обрез, я в любой момент могла выйти из библиотеки с любовным романом в руках. Если только у него не было сообщника, который наблюдал за моей беседой с библиотекарем, ведь дверь оставалась открытой, а библиотека не сказать чтобы очень велика. И в случае опасности подал бы сигнал. Интересно, а я не усложняю? Психи, они обычно в команде не работают и в такие тонкости не вникают.
        - Что это такое?! - раздался пронзительный возглас. - Я спрашиваю, что это?
        Мы обернулись, на дорожке, покачиваясь на высоких каблуках, стояла новоявленная Кэтрин. Позади нее маячил широкоплечий водитель.
        - Что… - Девушка, не договорив, поперхнулась. - Что вы тут устроили? - Она указала пальцем на столб. И, надо сказать, указала куда-то выше того места, где был прибит кот. Мы все подняли головы и увидели то, что не замечали ранее, увлеченные трупом животного. Кто-то очень постарался и вымазал лоб «деревянного кота» кровью. И не просто вымазал, а с фантазией. Намалевал что-то похожее на греческую эпсилон.
        - Я вас спрашиваю, - взвизгнула блондинка и топнула ножкой в белой туфельке.
        - Малыш, успокойся, - прогудел здоровяк.
        - Успокоиться? Они тут черти чем занимаются. - Она выразительно посмотрела на охранника все еще державшего сверток, из которого неопровержимой уликой торчала окровавленная кошачья лапа.
        - Ну, у нас в стране свобода вероисповедания, и каждый может справлять свои ритуалы, если они не наносят вред… - Стал монотонно говорить здоровяк, словно зачитывал по бумажке.
        - Не наносят вред? - выкрикнула девушка в белом.
        Наверняка со стороны мы очень напоминали сборище сектантов. Анфиса все еще заунывно всхлипывала, охранник стоял с трупом невинно убиенного кота, у второго охранника руки были в крови, постоялец читал матерные заклинания, Макс траурно молчал и в скорби своей напоминал жреца. Я оглянулась, библиотекаря уже не было рядом. Видимо, и мне стоит задерживаться. И тут же вопреки всему произнесла:
        - Проверь, на месте ли строительный пистолет, - я посмотрела на бармена. Тот кивнул. - И попробуй уговорить Назара вызвать полицию.
        - Ты кто вообще такая? - запоздало уточнил один из охранников.
        Не ответив, я направилась в гостинице. Пусть сегодня ради разнообразия Столетов сорвет злость на ком-нибудь другом.
        Минуя стоянку, я увидела машину Михаила и на несколько секунд замерла, а потом бросилась в отель едва ли не бегом.
        - Я тоже соскучился, - рассмеялся Мишка, едва я оказалась в номере.
        - Где ты ее нашел? - спросила я.
        - О чем ты? - попытался изобразить дурачка мужчина. Неудачно. Он сам это понял. - Кого нашел?
        - Кэтрин.
        - Кэтрин здесь? - деланно удивился он.
        - Ненастоящая Кэтрин.
        - Тебе-то откуда знать?
        - Она не может отличить эпсилон от беты, а Кэтрин была лингвистом. - Я упала в кресло. - И время выбрал…
        - Поясни, - потребовал Мишка. И я пояснила, рассказала о том, что какая-то мразь прибила животное к столбу и намалевала греческую букву кровью. В Выражениях не стеснялась. Но особого впечатления все равно не произвела.
        - Будем надеяться, что все не настолько образованы и наблюдательны, как ты. А если и заметят что, спишут на волнение и алкоголь.
        - Где ты ее откопал? На рынке?
        - Почти, - не стал отпираться мой спутник. - В кабаке пиво разносила, а парень с ней рядом - безответно влюбленный вышибала. - Мишка был отчего-то очень собой доволен.
        - Ты спятил! - не разделяла его восторгов я.
        - Отнюдь. - Он сел в соседнее кресло. - Завтра с утра я пойду господину Столетову и заключу с ним новую сделку, на моих условиях. - Он с торжеством поднял и показал зеленую пластиковую папку. Я протянула руку, но мужчина, отдернул свою, не давая взять пластиковый прямоугольник. - Пусть будет сюрприз и для тебя тоже. - Он сделал ударение на слове «тоже». А потом, оглядев меня с головы до ног, задумчиво спросил: - Как там настроение у господина Столетова, поднялось? Ты должна ценить мой такт и терпение. Я даже имел любезность уехать и не смущать вас своим присутствием. Так он порадовал тебя, а ты его?
        - Нет. Но я не теряю надежды. А уехал ты потому, что задумал очередную пакость.
        - В точку. Но с каких это пор ты стала столь щепетильной?
        Я посмотрела на своего спутника и поняла, что все кончено. Вот так вот разом, в один момент, сама не знаю почему. Хотя нет, знаю. Потому что появился мужчина, ради которого захотелось стать чуточку лучше. А рядом с Михаилом мне было попросту все равно. И уже не имело значения, разведет Мишка хозяина гостиницы на деньги или нет. Не имело значения, получится ли у нас Назаром что-то путное или мы, столкнувшись, разбежимся в разные стороны. Все это было неважно для нас с Михаилом, потому что «нас» больше не существовало. Был он и я - два разных человека.
        Все это разом пронеслось в голове, вихрь мыслей, эмоций и чувств. И видимо, что-то отразилось на лице, потому что усмешка пропала с лица Михаила.
        - Все настолько плохо? - спросил он.
        - Все настолько хорошо, - ответила я и добавила: - Сегодня же переберусь в отдельный номер.
        - Без надобности. - Он встал с кресла. - Ночь я вполне могу скоротать и в баре, а если уж совсем устану, пойду в машину. А завтра… - Он посмотрел на меня с превосходством. - Я получу деньги Столетова и уеду отсюда. - Он подошел к двери. - У тебя еще есть время передумать.
        - Не передумаю.
        - Тогда… - Мишка открыл дверь. - Сделай последнее одолжение. - Я кивнула. - Когда будешь загибаться каком-нибудь притоне от передоза, пока тебя трахают все мимо проходящие мужики, вспомни обо мне, договорились?
        Дверь захлопнулась.
        Вот и поговорили. И сдается мне, его предсказание вполне может сбыться. Ведь именно он вытащил меня из этого дерьма, и я должна быть благодарной. Я и была. До сегодняшнего дня.
        Я закинула ноги на пуфик. Странно, но никаких запоздалых сожалений я не испытывала. Даже предсказание не особо пугало. Притон так притон. Передоз так передоз. Зато я снова чувствовала себя живым человеком.
        Интересно, что там у него в папке?
        ГЛАВА 9
        НОВЫЙ ПРАЙС-ЛИСТ
        На следующее утро за завтраком ко мне подсела Кэтрин.
        - Говорят, ты новая любовница моего брата? - сказала она вместо приветствия.
        Едва не подавившись кофе, я покосилась на ее бритоголового спутника, который гонял за соседним столом по тарелке остатки яичницы.
        - Кто говорит? - вопросом на вопрос ответила я, а блондинка хлопнула глазами. Целых два раза. Я считала.
        - Ну, люди.
        - А по конкретней?
        - Разные. - Она бросила взгляд на бармена, парень был мне не знаком, значит, Макс сменился. - Послушай, подруга, хочешь бабла срубить?
        - Кто же откажется.
        - Тогда объясни моему братцу, что без денег я не уеду. Он отстегнет мне за землицу, а я тебе. Сечешь?
        - Секу. - Я поставила чашку на стол. - А разве парень, что тебя нанял, не заплатил вперед?
        - К-к-какой… Какой парень? - Она вытаращила глазищи, на мой взгляд, явно переигрывая.
        - Вон тот, за крайним столиком. - Я указала на Михаила, который пил уже третью чашку кофе. Вид он имел неважный, видимо, ночь в машине оказалась не такой комфортной, как он рассчитывал.
        Она растерялась. Всего на мгновение, а потом на ее лицо вернулась выражение высокомерия. Тщательно отыгрываемого высокомерия.
        - Заплатил. Но это было до того, как я разобралась в здешних реалиях. И теперь понимаю, что это стоит намного дороже. Он в шоколаде, а весь риск на мне. Паспорт Кэтрин у кого? У меня. Значит, Кэтрин - это я. Усекла?
        - Усекла. - Я улыбнулась.
        - Вот и передай это здешнему хозяину. - Девушка поднялась.
        - Передам. Но я бы на твоем месте собрала чемоданы и вернулась в тот бар, откуда приехала. Сама видишь, какие здесь нехорошие дела творятся. Пиво разносить безопаснее, - дала совет я. Между прочим, чистого сердца. Но кто же в наши дни слушает хорошие советы?
        - Не пугай. Пуганная уже. Мне успели рассказать страшилку про «братца» который не только местный шаман, но еще и оборотень, и в ночь на полнолуние оборачивается медведем.
        - Уезжай, - повторила я. Девушка дернула плечом и вернулась за столик к своему здоровяку.
        Я снова посмотрела на Михаила. Поправка, на столик, за которым он еще минуту назад сидел. Значит, мой бывший спутник ушел к Столетову. А может, еще куда. Ага, в бассейн поплавать, например, или взять урок верховой езды. Черт, мне до зуда в пальцах захотелось оказаться сейчас в кабинете Назара и послушать, о чем пойдет речь. Знаете это чувство, когда кажется, что без тебя там непременно произойдет что-то важное? Оно завладело мной без остатка. Не в состоянии усидеть на месте, я стала слоняться по территории. И занималась этим увлекательным делом до самого обеда, пока не заметила, что машины Михаила на стоянке больше нет. Тогда я передислоцировалась в холл, поближе к стойке регистрации и чучелу медведя. Толку от этого не было ни на грош, разве что заметила, что глаза у Анфисы на мокром месте. Я даже хотела подойти и спросить, но девушка, встретившись со мной взглядом, отвернулась, явно не приветствуя вмешательство в свою жизнь. Может, она по коту убивалась, а может, ноготь сломала, надеюсь, ничего страшнее этого в этом «Медвежьем углу» не случилось.
        И все-таки мои метания не остались незамеченными. Где-то через час телефон на стойке регистрации зазвонил. Анфиса взяла трубку, несколько секунд слушала, а потом подняла на меня опухшие глаза и спросила:
        - Рина - это вы, если не ошибаюсь? - Я кивнула. - Назар Андреевич просит вас подняться в кабинет.
        - Ну, если просит, - пробормотала я и направилась к лестнице, хотя больше всего хотелось побежать, перепрыгивая через ступеньки. Как школьница на первом свидании, ей-богу.
        Дверь кабинета была приоткрыта. Меня ждали. Когда я вошла, Назар все так же стоял лицом к окну. Голубая рубашка подчеркивала ширину плеч, захотелось подойти и провести по ним пальцами. Я даже руки в карманы спрятала от греха подальше. И тут заметила на столе зеленую пластиковую папку. Это означало только одно.
        - Ты ему заплатил, - резюмировала я.
        - Да, - не стал отрицать Столетов. - И было за что. Взгляни.
        Я взяла пластиковый прямоугольник, раскрыла. Сердце на миг перестало биться. В папке было свидетельство о смерти Кэтрин Легне. По виду, настоящее. Жаль что я не эксперт. Под свидетельством лежал протокол вскрытия, согласно которому, Кэтрин умерла в той самой больнице, про которую Столетову рассказывал Мишка. Умерла от сепсиса. Интересно, как Мишка это провернул, ведь по его сведениям, сестра Столетова так и не назвала врачам своего имени?
        - Он пытался выторговать еще пару сотен за то, что уедет один, а не прихватит тебя с собой. Оставит, так сказать, мне в качестве утешительного приза.
        - Пытался? - Я положила папку на стол.
        - Я решил не переплачивать. - Назар повернулся ко мне.
        - Оно может быть поддельным. - Я постучала пальцем по зеленому пластику. - Мишка на такие штуки мастер. Вспомни паспорт той дамочки в белом.
        - А паспорт может быть настоящим? - Хозяин кабинета нахмурился.
        - Нет, - отрезала я.
        - Ну, значит, у нас в наличии два взаимоисключающих документа. - Он потер переносицу. - Теперь у меня есть, что показать той девице и выпроводить ее с богом.
        - Она сказала, что не уедет, - я вздохнула, - и просила донести сию мысль до тебя. - Я увидела, что Назар улыбается. - Что смешного?
        - Я отказал мэру. Сказал, что надо сперва разобраться с пропажей - смертью - воскрешением Кэтрин, унаследовать землю и только потом думать о продаже.
        - Можно подумать, ты собирался продавать отель.
        Столетов не ответил, обошел стол и остановился напротив.
        - В любом случае, думаю, это все. - Он коснулся пальца моего плеча. - Можно сказать, инцидент исчерпан.
        - Мне тоже уехать? - спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
        - А ты хочешь?
        - Не знаю… Нет.
        - Так «нет» или «не знаю»?
        - Нет, - серьезно ответила я.
        - Тогда не уезжай.
        Целую минуту я смотрела ему глаза, не зная, что сказать.
        - Осмелюсь напомнить, что кто-то твоем отеле повадился резать скот. - Да, не самое романтичное высказывание, но ничего другого в голову не пришло. - Лошадь, собака, кошка… Кто там у нас сегодня по плану? Медведь?
        - Поверь мне, если эти полоумные притащат сюда медведя, в чем я очень сомневаюсь, - он провел пальцами вниз по моей руке, коснулся ладони, - мы их здесь и похороним. Со всеми почестями. - Наши пальцы сами собой переплелись. - Мало кто на деле представляет, что такое медведь. Какой силой он обладает. Один удар лапой, - Назар поднял и отвел мою руку в сторону, - и все будет кончено. - Последние слова мужчина просто прошептал.
        И этот шепот бархатом прошелся по коже. Я посмотрела в лицо хозяину кабинета и, кажется, забыла, как дышать. А он наклонил голову и…
        Зазвонил телефон внутренней связи. Вот просто взял и зазвонил. Кто вообще изобрел эти идиотские штуки?
        Назар отстранился, повернулся к столу и нажал кнопку на интеркоме.
        - Да, - рявкнул он.
        - Назар Алексеевич, - услышала я мужской голос, - пост охраны на выезде беспокоит, у нас тут… думаю, вы должны на это взглянуть.
        - Это не может подождать? - спросил Столетов.
        - Думаю, нет, - после некоторого колебания ответил голос.
        - Сейчас буду. - Мужчина нажал отбой и вновь посмотрел на меня. - Продолжим наш разговор позже?
        - Обеими руками за продолжение, - с улыбкой сказала я.
        На этот раз мы вышли из кабинета вместе, и хотя Назар быстро меня покинул, свернув к посту охраны, настроение от этого ничуть не ухудшилось. Наоборот, чувствовалось что-то новое, что-то теплое и приятное. Я так сосредоточилась на этом ощущении, что едва и не угодила под копыта запряженной в экипаж лошади. Постояльцев было мало, и коняшка уныло возила пустую коляску по территории. Едва не столкнувшись лбами, мы с кобылой удивленно посмотрели друг на друга. Возница в старомодном костюме и цилиндре на голове учтиво коснулся шляпы, вместо того чтобы выругаться.
        Снова потянулись часы томительного ожидания неведомого. Неведомое отнюдь не торопилось. В отеле воцарилась тишина, бармен скучал за стойкой, официантки смотрели телевизор, охранники бродили туда-сюда и косились на меня, мнимая Кэтрин скандалила с Анфисой, разгоняя сонную тишину визгливыми междометиями. Казалось почти невероятным, что еще вчера здесь убили кота. Кстати, а где его убили?
        Я обошла всю территорию, но нигде таблички с надписью «осторожно, совершено убийство» не нашла. Я даже полюбовалась на рабочих, что достраивали русскую баню справа центрального корпуса. Строительного пистолета не заметила, зато вдоволь наслушалась забористого мата. В итоге я устроилась на лавке напротив столба с оскаленной мордой медведя, дав себе слово не покидать наблюдательного пункта, даже если здесь высадятся инопланетяне. Там меня и нашел Назар. Он подошел сзади, оперся руками о спинку скамейки. Я ощутила его присутствие всем телом, как ощущается приближение грозы, словно сам воздух загустел и осел на губах чуть солоноватым привкусом.
        Нет, я даже хуже школьницы, у которой гормоны играют. И почему меня это совершенно не расстраивает, а скорее, наоборот, радует?
        - Ждешь медведя? - спросил он.
        - Ага.
        - Я ребят тоже на всякий случай просил приглядеть за этим столбом, а ты, надо сказать, их нервируешь. - Он положил руки мне на плечи.
        - Я не украду столб.
        - Да? Жалко, а ведь это хорошая идея, выкопать его и дело с концом, а то возбуждает в некоторых нездоровые фантазии.
        - Фантазии - это хорошо. - Я запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. - Хотела бы я узнать о твоих.
        - Они по большей части скучные. - Он убрал ладони с моих плеч, обошел скамейку. - Пойдем прогуляемся. - И протянул мне руку. А я ее приняла.
        Мы шли по аллее, держась за руки, поначалу тщательно избегая слов и даже взглядов. Просто шли. Черт, я могла быть идти так вечно.
        - Ну, что видишь медведя? - спросил Столетов минут через десять, и в его голосе явственно слышалась насмешка.
        - Пока нет.
        - Значит, жертвоприношение откладывается. - Он едва слышно рассмеялся.
        Я пожала плечами и вдруг поняла, что мы остановились, что мы стоим и смотрим друг на друга. И кажется, что ни один из нас не может отвести взгляда. Словно время остановилось. Лишь над головами раскачивался один из фонарей. Тень и свет по очереди ложились на светлые волосы мужчины, в которые так и хотелось зарыться пальцами. И все-таки я не выдержала, подняла руку, но Назар перехватил мою кисть самого лица…
        - Все еще злишься? - шепотом спросила я.
        - Нет, - ответил мужчина, поднес руку губам и поцеловал. - Не злюсь. Опасаюсь.
        - Меня?
        - Тебя, - согласился Назар. - Себя. Того, что было. Того, что будет. - Он снова поцеловал мою ладонь. - Мало ли какой локальный апокалипсис случится.
        Его губы коснулись запястья с внутренней стороны. Я выдохнула и забыла вдохнуть.
        - А он обязательно случится, - прошептала я, сделала шаг и прижалась к Назару всем телом, - апокалипсис…
        Другое слово, чтобы описать то, что произошло дальше, подобрать сложно.
        Назар отпустил руку и прижал меня к себе, склонился… Как же я давно мечтала об этом. О том, как он коснется моих губ своими, сперва ласково и нежно, потом все настойчивее и сильнее. Мы стояли на дорожке и целовались. Это было сладко, как будто пробуешь что-то безумно вкусное, давно забытое или давно желанное. Наше дыхание смешалось, я вцепилась в его плечи, очень боясь, что он меня отпустит. Но он не отпустил, Скорее, наоборот, его поцелуи становились сильнее, все головокружительнее, все пьянее. Назар с трудом оторвался от моего рта. Я разочарованно застонала и снова потянулась к мужчине.
        - Не здесь, - прохрипел он, я в недоумении оглянулась. Мы все еще стояли на тропинке. А я ведь почти стащила с него ветровку… Господи, что я творю? Что мы творим?
        Видимо, этот вопрос отразился на моем лице, потому что Назар предложил:
        - Если хочешь отступить, сейчас самое время.
        - Не хочу.
        - Знаешь, мне нужно привыкнуть к твоей откровенности. Обычно женщины этим не страдают. Говорят «нет», имея в виду «да», и очень обижаются, когда ты не настаиваешь.
        - Давай ты мне потом расскажешь о других женщинах. - Я снова сделала попытку притянуть его к себе. - Расскажешь о чем угодно.
        Он рассмеялся, и от этого смеха у меня мурашки побежали по спине.
        - Тогда идем, - повторил он и потянул меня в сторону коттеджей.
        Я даже не поняла, в какой из них мы ввалились. Бревенчатые стены, плетеная мебель, льняное покрывало на диване в гостиной. Остальное не запомнила, только его руки, то, как он стаскивал с меня свитер, как я налетела спиной на стол. Было темно. Было восхитительно. Мы так торопились, так хотели ощутить друг друга. За ветровкой я стащила с него рубашку, провела рукой по груди. Он притянул меня к себе, поцеловал в плечо, расстегнул бюстгальтер, стянул и отбросил в сторону. Мужские руки накрыли грудь, теплые ласковые пальцы гладили кожу, задевая соски. Я что-то пробормотала, уцепилась за пояс его штанов…
        И в этот момент мы на что-то налетели, то ли на стул, то ли на стол. Назар выругался и отбросил преграду в сторону, что-то со звоном разбилось. Я хрипло рассмеялась, делая шаг назад. Ноги ударились обо что-то низкое, что-то въехавшее мне прямо под колени. Я не удержала равновесия и упала назад, как оказалось на диван, даже не успев толком испугаться. Хорошо, что не на журнальный столик, а то бы на этом вся романтика и закончилась. Назар упал сверху, успев выставить руки, чтобы не раздавить меня. Боже, какой же он большой, какой горячий. Мужчина наклонился и поцеловал меня в шею, потом в ключицу, потом его губы сомкнулись на соске, и мысли меня оставили. Я запустила пальцы в его светлые волосы и выгнулась навстречу губам, навстречу его рукам. Он выпустил сосок, и я едва не стонала от разочарования. Мужские губы коснулись кожи под грудью, потом живота. Он стал стаскивать меня брюки. Ткань затрещала… Даже если бы он разорвал всю одежду, мне было бы плевать.
        Он стянул с меня джинсы вместе с бельем. Я села на диване, схватилась за его брюки, но, кажется, больше мешала, чем помогала, слишком торопилась. Теперь уже смеялся он. Назар оттолкнул мои руки и разделся сам. Я видела очертания его тела в темноте и проклинала ее, так хотелось рассмотреть его хорошенько.
        Назар меня поцеловал, и мы упали обратно. Наши языки сплелись, руки блуждали по телу, трогая, лаская, узнавая друг друга. В какой-то момент мужчина раздвинул мои ноги своими, и я ощутила его плоть с внутренней стороны бедра. А спустя секунду он оторвался от моих губ, приподнялся, посмотрел в глаза, и я ощутила его внутри. Вскрикнула, вцепилась в плечи. В глазах мужчины что-то блеснуло, словно он смотрел на огонь.
        - Наконец-то, - пробормотал Назар.
        Я не стала уточнять, что он имел в виду, мне было все равно. Он сейчас мог хоть матерные частушки декламировать, без разницы.
        Еще одно движение, еще один крик. Мой. Его ответное рычание. И снова этот блеск глазах. И снова он во мне. И снова я забыла, как дышать. Одно движение за другим, пьянящее удовольствие. Дыхание, что обжигает сильнее огня.
        Мы двигались как единое целое, мы были единым целым. Я обвила ногами его талию, желая только одного, чтобы это не кончалось никогда, чтобы наше единение было вечным, чтобы продолжать ощущать его горячую плоть, его толчки, его жар и это нарастающее напряжение, это пламя, что разгоралось внутри нас, заставляя сгорать дотла.
        Я всхлипнула. Я выгнулась. Я расцарапала ему плечи. Он зарычал, он снова вошел в меня, вдавил меня в диван.
        Это длилось один миг. Это длилось вечно. Но даже вечность имеет свойство заканчиваться. Закончилась и наша. Оборвалась на самом пике, когда он вошел в меня последний раз. Сил кричать уже не осталось. Я выдохнула, распахнула глаза и увидела его лицо прямо перед собой. Увидела, что его глаза горят, как глаза хищника в темном лесу. Вы видели их не раз, оборачиваясь, замечали хищные огоньки в сером сумраке и понимали, что на вас охотятся.
        А потом этот огонь погас. Назар закрыл глаза, вздрогнул, и я ощутила горячую пульсацию внутри. Волна удовольствия накрыла нас головой, заставляя дрожать, заставляя меня кусать губы в кровь, заставляя его хрипеть.
        ГЛАВА 10
        ПУНКТ ОКАЗАНИЯ ПЕРВОЙ ПОМОЩИ
        Тяжело дыша, Назар уронил голову мне на плечо. Я не чувствовала в себе сил даже пошевелиться. Апокалипсисы, они обычно такие выматывающие.
        - Ну, - тихо прошептал мужчина спустя вечность. Он приподнялся, лег рядом и потребовал: - Рассказывай.
        - Что? - также тихо спросила я, не отводя от него взгляда. От обычного человека с обычными светлыми глазами.
        - То, что я вижу в твоих глазах с первого дня. - Назар подделал пальцем деревянный кулон, что висел у меня на шее, и стал разглядывать отполированное дерево. - Что-то темное. Что-то с тобой случилось, что-то нехорошее и неправильное. Кто оставил эту тень? - Он отпустил цепочку и повторил: - Рассказывай.
        Я отвернулась и снова закусила губу, на этот раз отнюдь не от страсти.
        - Рина? - позвал Назар.
        Ответить я не успела. В ночной тишине раздался звонок телефона. Резкий, пронзительный вестник из другого мира. Он избавил меня от необходимости отвечать. Назар чертыхнулся, встал с дивана и стал рыться в валяющейся на полу одежде. Я села, тело до сих пор покалывало от удовольствия. Мужчина нашел брюки, вытащил из кармана смартфон. Его лицо в свете экрана казалось потусторонним, почти нечеловеческим.
        - Да, - отрывисто сказал мужчина, сел на диван, положил вторую руку мне на ногу и погладил. - Что?! Какого…
        Я почувствовала, как его ладонь напряглась.
        - Твою мать! Ничего не трогайте! - Он вскочил и стал лихорадочно собирать одежду.
        - Что? - Я поднялась следом и подхватила с пола джинсы.
        - Похоже, ты была права, - почти прокричал Назар, застегивая брюки и накидывая рубашку.
        - В чем? - спросила я, уже, впрочем, зная ответ. - Кто-то притащил сюда медведя?
        - Хуже. - Он подхватил куртку. - Они решили не замахиваться на невозможное. Они, - он бросился к выходу, - взяли человека.
        - Нет, - прошептала я, выбегая из коттеджа следом за Назаром.
        Мысль о том, что кто-то вот так взял и принес в жертву человека, просто не укладывалась голове. Я люблю животных, очень люблю, но… Пусть простят мне эту мысль защитники живой природы, одно дело прибить к столбу мертвого кота, и совсем другое - человека. Другая весовая категория, если хотите.
        Мы выбежали на центральную аллею, увидели ближе к забору двух парней из охраны и поспешили туда.
        Она лежала на траве, чуть в стороне от столба с оскаленной мордой медведя. Та, что называла себя «Кэтрин». Она была в белых брюках и белом свитере, на котором яркими цветами распускались алые пятна.
        - Да что ж это… - Назар опустился перед девушкой на колени. Обычный мужчина с растрепанными волосами, в одном носке, из кармана ветровки торчал галстук. Я, наверное, не лучше. Охранники переглянулись, но ничего не сказали. Нечего было говорить.
        Я почти упала на траву другой стороны от девушки. Пятна на одежде продолжали расползаться. Черт, ее убили совсем недавно. И тут «убитая» распахнула глаза и захрипела.
        - Она жива! - крикнул Назар, хватаясь за телефон. - Она жива, идиоты! «Скорую»! - Он поднес телефон к уху. Девушка перевела взгляд на меня, хрипы сменились бульканьем.
        Сколько потребуется «скорой», чтобы добраться до отеля из города? В лучшем случае минут тридцать-сорок, в худшем…
        То, что врачи не успеют, я поняла сразу. Думаю, она тоже. Жизнь вытекала из нее по капле, но и это было чересчур быстро.
        Назар вызвал «скорую помощь» и стал отчитывать своих работников. Меня же совершенно не интересовало, куда смотрели охранники. Хрип девушки оборвался, у нее осталось всего пара минут, если не секунд.
        И я не выдержала. Не смогла смотреть в глаза умирающей и ничего не делать. И пусть я когда-то дала себе клятву больше никогда не обращаться к силам, сути которых не понимала, сейчас это не имело значения. Я схватилась одной рукой за деревянный талисман, что висел на шее, а второй рукой сжала ладонь девушки.
        - Не уходи, - прошептала я. - Не смей. Я запрещаю!
        К нам, оборвав свою тираду на полуслове, обернулся Назар. Его глаза снова вспыхнули потусторонним звериным огнем. Он понял, что я собираюсь сделать, не мог не понять. Я потянула за деревянный амулет, цепочка, на которой он висел, врезалась в шею.
        - Помогите мне, - едва слышно прошептала я. - Помогите.
        Если бы кто-то спросил меня, что такое время, я бы не задумываясь ответила, что время - это нить. Знаю, звучит банально, на эту тему бытует множество околонаучных теорий, сказок, легенд и поверий. Например, про то, как три богини на досуге, видимо, от нечего делать, прядут, тянут и обрезают эту самую нить. В богинь я не верила, а вот в нить…
        Я потянула за нее, за невидимую нить и стала сматывать в кубок, как самую обычную пряжу. У девушки не было тридцати минут, у нее и пяти не было. Я подхватила время и свернула его. Скрутила эти полчаса в три секунды.
        Ветер стих, лист, упавший с ветки, замер над нашими головами, так и не достигнув земли. Я больше не слышала, о чем говорят охранники, их голоса слились в один сплошной гул. Назар продолжал смотреть, и его глаза разгорались все ярче и ярче. А я продолжала крепко держать нить времени, не давая размотаться, пока не услышала сирену «скорой помощи», пока тяжелые шаги не зазвучали за спиной, а визгливый женский голос не потребовал расступиться. И только тогда я позволила времени выскользнуть из рук. Девушка на земле моргнула.
        - Да отойдите же! - Кто-то больно ударил по плечу, и я поднялась, выпуская руку Кэтрин.
        Молодая женщина с чемоданчиком заняла мое место и крикнула:
        - Носилки! И свяжитесь с первой «травмой» и полицией. У нас тут множественные ножевые. - Она стала быстро набирать жидкость в шприц.
        Больше я ничем помочь не могла, а потому зашагала по тропинке к главному корпусу, засунув руки в карманы, в основном для того, чтобы они не дрожали. Вот и все. Я перешагнула черту, которую когда-то сама для себя провела. И теперь это начнется по-настоящему.
        Краем глаза я уловила какое-то движение. Развернулась, на миг мне показалось, что там, на границе света и тьмы, кто-то стоял, кто-то светлый и прозрачный… Ага, простыня! Или призрак! Или призрак в простыне.
        - Нет-нет-нет. - Я замотала головой.
        На парковке продолжал мигать синим проблесковым маячком автомобиль «скорой». А я поняла, что стою посреди аллеи и разговариваю сама с собой.
        - Нет, - на всякий случай повторила я. - Этого не будет! - И почти побежала к гостинице.
        Ах, если бы от моего отрицания что-то зависело! Я знала, что оно будет, отрицай не отрицай, бесполезно. Это можно сравнить с вывихом. Надела туфли на каблуке, не удержала равновесия, упала, схватилась за лодыжку. Растянутые связки, конечно, заживут, и все будет в порядке. До следующих туфель на шпильке и брусчатки. Только второй раз вывихнуть ногу будет еще легче. Эта лодыжка станет вашим слабым местом. Слабое место - это слабое место. Сегодня я схватилась за нить времени, в очередной раз вывихнув «лодыжку». Жаль, что не голову. Нет, я не волшебница. Я всего лишь наркоманка, которая всеми силами старается забыть, что умеет чуть больше, чем обычные люди. Или вообразила, что умеет.
        Я зашла вестибюль и стала торопливо подниматься по лестнице. Слуха коснулся далекий голос, он пел песню на незнакомом языке. Я зажала уши руками и пробормотала:
        - Не сейчас.
        Вбежала в номер, закрыла дверь и, прижавшись к ней спиной, съехала на пол. Пение отдалилась, но не затихло совсем. Я знала, откуда оно доносится, и знала почему. А еще я знала, как это можно если не прекратить, то хотя бы сделать неважным. Сделать так, чтобы мир снова стал правильным. В этом мире никто не сматывает нити времени, никто не слышит голоса мертвых.
        Я знала, что хочу сделать. Хочу вызвать такси и добраться до города. Думаю, торговцы стоят на тех же точках, что и несколько лет назад. Я знала всех дилеров в лицо, да и не только в лицо. Ахмед с удовольствием продаст лекарство от всех душевных болезней, тем более, когда узнает, что денег у меня много. Михаил никогда не жадничал и всегда переводил мне долю прибыли, а вот трат особых за последнее время у нас не было.
        - Господи, - пробормотала я и стукнулась затылком о дверь с такой силой, что в глазах потемнело. Не скажу, что стало легче, и не скажу, что желание вмазаться отпустило, но следующие несколько минут я была озабочена поиском чего-то холодного, чтобы приложить к голове.
        Вряд ли бы все это кончилось хорошо. Думаю, предсказание Михаила сбылось бы в полной мере. Но тут приехала полиция. А потом кто-то еще сомневается, что они помогают в трудную минуту.
        Я наблюдала за их приездом из окна, как еще несколько дней назад наблюдала за приездом Назара. «Скорая» уехала. Людей голубых костюмах сменили люди в голубых рубашках.
        А потом… Потом они арестовали Назара. Я как раз выскочила из гостиницы, когда на Столетова надевали наручники. Персонал и немногочисленные постояльцы толпились тут же, тихо перешептываясь.
        - Послушайте, офицер. - Я подошла к полицейскому, который распахнул перед Назаром дверь уазика. - Он ничего не сделал.
        - Девушка, у меня приказ, - беззлобно ответил служивый. - Обратитесь к старшему, - он указал рукой на мужчину в штатском, рядом с которым как раз тормозила черная «газель» с надписью «Лаборатория» на борту.
        - Рина, не надо - произнес Столетов.
        Но я, конечно, не послушалась, бросилась к оперу и стала торопливо объяснять:
        - Послушайте, - мужчина повернулся и удивленно поднял брови, - Назар ничего не сделал.
        - Разберемся, - привычно ответил он.
        - Нет, вы не поняли. Он не мог этого сделать по той простой причине, что когда кто-то напал на девушку, мы были вместе.
        - Хозяин гостиницы устраивал вам познавательную экскурсию по территории?
        - Не угадали. Он познавательно трахал меня в том коттедже. - Я неопределенно махнула рукой, потому что толком не помнила, в какой именно домик мы ввалились.
        - С виду приличная барышня, а выражаетесь, как… - он не договорил.
        - Будто вас волнуют приличия. Я же говорю, он…
        - А вы у нас кто? - спросил опер, когда мимо нас пришли двое мужчин с лопатами. - Имя? Фамилия? Год рождения?
        - Рина Ива… - начала я и замолчала, сообразив, что оказываю Назару медвежью услугу. Стоит служивому ввести мое имя в систему, а он введет, компьютер выдаст ему такое, что мама не горюй. На мне грехов, как блох на собаке. Наркомания, оскорбление действием, хулиганство, проституция, непристойное поведение - это вершина айсберга. И тогда мое свидетельство не только не поможет Столетову, а скорее навредит. Наркоманы народ ненадежный, за дозу они и второе пришествие Христа засвидетельствуют. И приставка «бывшие» мало на кого произведет впечатление. Кто-то может сказать, что бывших наркоманов не бывает.
        И тут я разозлилась. В основном на себя. А вот делать это мне было категорически нельзя, особенно после «нити времени». Тени, отбрасываемые фонарями, удлинились, словно кто-то эти самые фонари передвигал. Еще несколько минут, и они могут обрести объем и плотность. Я зажмурилась и выдохнула.
        - Ну что же вы замолчали? Рина, а дальше? Паспорт имеется? - поинтересовался он
        - Имеется-имеется, - ответил знакомый голос. Я обернулась и увидела Марию Ильиничну, хотя до ее смены было еще много времени. - У меня все имеется. В бумагах комар носа не подточит.
        - И что, документики потерпевшей тоже в наличии? - заинтересовался опер. - А то мы паспорт в ее номере не обнаружили.
        - Конечно, у меня все есть. Не оригиналы, но копии, как и положено по закону, - подтвердила Мария Ильинична и встала так, чтобы загородить меня от опера.
        Назар смотрел на все это, сидя внутри уазика со скованными руками. И прежде чем полицейский закрыл заднюю дверь, Столетов успел крикнуть пожилой женщине:
        - За старшую.
        Мария Ильинична кивнула и с серьезным видом направилась вместе с офицером в главный корпус гостиницы. Им навстречу почти выбежал парень и торжественно презентовал прозрачный пластиковый пакет с тем самым ножом с изогнутым лезвием. Это внесло нездоровое оживление в ряды сотрудников правоохранительных органов.
        Уазик выстрелил выхлопными газами и покинул территорию отеля, увозя Столетова в город.
        - Глупость какая, - пробормотала я. - Да на нее мог напасть кто угодно, хотя бы этот ее… Бритоголовый. Кстати, где он?
        - Уехал следом за «скорой», - услышала я голос и обернулась. Рядом стояла Анфиса, судя по опухшим глазам, плакать она так и не переставала. - Глупость не глупость, а Назару Андреевичу сестра здесь не нужна. Не успел получить наследство, как сестренка воскресла. Это мотив.
        - Чушь, а не мотив. - Я поняла, что снова начала злиться. - Она не Кэтрин.
        - Тебе это откуда знать? - повысила голос Анфиса.
        Я вдруг ощутила, как в девушке поднимается ответное недовольство, поднимается гнев… Нет-нет-нет, не хочу ничего знать.
        - Ниоткуда. - Я вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться. К черной «газели» подошли несколько человек, они несли что-то тяжелое, завернутое в полиэтилен, у двоих на плечах лежали лопаты.
        - Выкопали животных, - с удовлетворением пояснила Анфиса. - Как начали опрашивать людей, так те сразу рассказали про изувера, что режет тварей Божьих. Теперь всем этим займутся профессионалы.
        В принципе я была с ней согласна, мало того, сама ратовала за вмешательство компетентных органов. А теперь эти самые «профессионалы» увезли Назара, так что сейчас их компетентность вызывала сомнения.
        - Лошадь у них туда не влезет, - констатировала между тем девушка.
        Чем закончилась та ночь, я помню смутно, все бестолково метались туда-сюда, что-то искали, что-то выясняли, пока, наконец, полицейские не отбыли. А я боролась с искушением побиться головой о стены. И не только с этим.
        ГЛАВА 11
        СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ
        За завтраком я обнаружила, что ем тосты в компании всего трех отдыхающих. Пожилого седовласого мужчины, что медитировал за чашкой чая у окна, и молодой пары, заказавшей яичницу и теперь громко рассуждавшей, не пережарит ли ее повар. Зал ресторана был почти пуст. Официантка уныло листала журнал, охранников вообще не было видно.
        - Как на похоронах, - прокомментировал Макс, ставя передо мной чашку с кофе.
        - На похоронах веселее, - не согласилась я и тут же спросила: - Вроде не твоя смена?
        Хотя, скажите на милость, какое мне дело до графика барменов? Поменялись и все.
        - Пришлось выходить, - пожал плечами парень. - Двое уволились. - Он оглядел зал. - Крысы бегут с тонущего корабля.
        - По-моему, ты преувеличиваешь. - Я отодвинула тарелку с недоеденным тостом, аппетита не было.
        - Это я преуменьшаю. Из официанток остались лишь две: Ленка и Наташка. - Он кивнул в сторону девушки журналом. - Повар один. Охранники оказались покрепче, семеро ушли в отпуск и только трое попросили расчет. Пятеро горничных. А уж о постояльцах я и вовсе молчу. - Он отвернулся и вдруг добавил: - Если и Павел Васильевич решил нас покинуть…
        Я проследила за его взглядом. У дверей ресторана стоял библиотекарь. Старик явно чувствовал себя не в своей тарелке и никак не решался пройти внутрь. Сразу видно, что в ресторане он гость нечастый.
        - Наверняка приходил к Марье Ильиничне заявление писать. - Макс подхватил тарелку с остатками моего завтрака и вернулся за стойку.
        Увидев меня, Павел Васильевич подошел к столикам.
        - Доброе утро, Рина, - поздоровался старик. - Я бы хотел… - Он замялся.
        - Доброе, может, присядете? - предложила я, стягивая со спинки стула куртку и накидывая на плечи. Сегодня с утра в зале было прохладно, а может, так казалось из-за отсутствия людей.
        - Не здесь. Для серьезных разговоров, а разговор предстоит серьезный, это насчет того, что вы просили найти, я предпочитаю более уединенное место, - ответил Павел Васильевич и посмотрел на Макса. Бармен как раз заварил очередную чашку кофе и сам из нее с удовольствием отпил.
        - Этим делом теперь занимается полиция, - ответила я, но тем не менее встала и направилась вместе со стариком к выходу из зала. - Думаю, - библиотекарь придержал для меня дверь, - вам лучше рассказать все, что узнали, им. В крайнем случае, Марии Ильиничне, она теперь за старшую.
        - От милиции меня уволь, не жалую я их. А к Марье уже ходил. - Оказавшись на улице, Павел Ильич поднял воротник старой куртки. - Первым делом заглянул, но она к вам меня отправила. Так и сказала, что раз постоялица все это затеяла, пусть и заканчивает, а у нее, в смысле у Машки, дел невпроворот.
        - Резонно, - ответила я, направляясь к библиотеке и раздумывая о том, как быстро здесь разнесется слух о моих затеях. В таком замкнутом мирке, как этот отель, это неудивительно. - Неужели нашли что-то интересное?
        - Да, минутку, - сказал старик, достал ключ и отпер замок, что висел на дверях библиотеки. - Садитесь, Рина. - Он зажег свет и указал мне на стул рядом со столом библиотекаря, на котором были разложены книги. Я обратила внимание, что сегодня окна были плотно зашторены, хотя солнце уже давно встало.
        Павел Васильевич повесил армейскую куртку на вешалку, сел за стол, несколько минут смотрел на книги, потом достал очки, водрузил на кончик носа, снял, посмотрел на меня с сомнением… Он словно разом растерял всю уверенность.
        - Не знаю, с чего начать, - признался, в конце концов, старик. - Все это прозвучит…
        - Бредом? - подсказала я.
        Библиотекарь кивнул.
        - А каким бредом? Обычным или что-то совсем из ряда вон? - полюбопытствовала я.
        - Вы хотели знать, не существует ли какого ритуала, в который вписывались бы… - Он вздохнул. - Вписывалось бы то, что происходит сейчас в отеле? - Павел Васильевич в очередной раз снял очки и все-таки признался: - Так вот, такой ритуал есть.
        - А если поподробнее. - Я поежилась, не торопясь снимать куртку, здесь было еще холоднее, чем в ресторане.
        - Позвольте, я начну немного издалека. Вы уже знаете, что когда-то здесь было место силы шамана? - Я кивнула. - Так вот, каждое место силы охраняют духи зверей, когда-то принесенных в жертву. Их изображают на тотемных столбах.
        - Видимо, чтобы не забыть, кого именно прирезали, - не выдержала я.
        Но старик не оценил юмора и продолжил рассказывать со всей серьезностью:
        - Место дает шаману силу и возможности гораздо выше человеческих. А еще… - И тут я увидела, как старый библиотекарь смутился, как на его щеках появились два алых пятна, словно у красной девицы. - А еще только в месте силы шаман может зачать ребенка, отмеченного даром, которому после его смерти перейдет сила. - Он все же посмотрел мне в глаза.
        Н-да! Недооценила я способности местных. После того, что случилось вчера между мной и Назаром, уже о наследниках заговорили. Разочаровать, что ли, старика и рассказать ему про противозачаточные? Пожалуй, не буду.
        - Давайте мы особенности размножения местных шаманов обсудим потом, если они, конечно, не имеют отношение к тому, что происходит в отеле.
        - К-ха, - прочистил горло Павел Васильевич и продолжил: - Но иногда шаманы лишаются своего места силы. Они уезжают, их выселяют, строят дороги, плотины, прокладывают рельсы, вырубают леса, осушают болота.
        - Научно-технический прогресс наносит невосполнимый урон магии?
        - Пожалуйста, перестаньте, - попросил библиотекарь и стал перекладывать книги.
        В кои-то веки стало стыдно. Мне ли отрицать эту самую магию, или как там ее правильно называют.
        - Прошу прощения.
        - А представляете, чтобы мне сказали в милиции? - Старик все-таки улыбнулся. Я вернула улыбку, потому что тоже представляла, что господа в погонах могут сказать и как далеко послать. Не мне кривить лицо, когда кто-то рассказывает о том, что не укладывается в обычные рамки. Ох, ни мне. Другое дело, что я больше всего на свете хотела не видеть и не уметь того, что вижу и умею. Отсюда ирония.
        - Как думаете, что делают такие потерявшие силу шаманы? - спросил Павел Васильевич.
        - Живут дальше? - предположила я.
        - Они могут попытаться, но редко у кого получается. Лишенный места силы шаман сходит с ума, часто спивается. Память о былых возможностях штука коварная и беспокойная. - Старик раскрыл одну из книг и посмотрел на иллюстрации. - Но чаще всего шаман отказывается смириться. У того, кто решил вернуть себе место силы, есть два пути. Первый - найти новую землю, прожить там жизнь и лечь в землю первым духом-охранником. Тогда поколений через пять его прапраправнук обретет новую силу, но…
        - Это долго, муторно и результата ты не увидишь, - закончила я. - Наверняка есть способ проще.
        - Есть. - Библиотекарь развернул и пододвинул ко мне книгу, демонстрируя рисунок на развороте. Черно-белая графическая иллюстрация, на которой некто, стоящий к нам спиной, прижимал к тотемному столбу человека. Да не просто прижимал, а с помощью ножа приставленного к горлу, явно намереваюсь оное перерезать.
        - Нужно отнять место силы у другого шамана. - Констатировал библиотекарь. Я подняла взгляд от жизнеутверждающей иллюстрации. - Для этого существует определенный ритуал. Для начала, нужно принести свои жертвы на чужой земле, поселить сюда своих духов, если говорить по-простому, убить своих животных. Одна жертва перекрывает другую. А после заменить одного шамана другим. Если говорить по-простому, шаман умер, да здравствует шаман! Немаловажной деталью этого ритуала является знак преемственности. Узнаете? - Павел Васильевич снова посмотрел на картинку и указал на намалеванную на столбе загогулину, так похожую на эпсилон.
        - Да, он спятил. Или она. Или они, - высказалась я.
        - Вероятно. - Старик захлопнул книгу. - Или вообразил себя всемогущим шаманом.
        - Это распространенный ритуал?
        - К счастью, нет. - Он надел очки. - Этот ритуал практиковался в девятнадцатом веке в эпоху индустриализации Сибири в верховьях реки Лены, когда массово вырубались леса и разрабатывались месторождения полезных ископаемых, строились заводы, но не у нас.
        - Видимо, кто-то решил исправить это упущение. И я имею в виду не заводы. - Я в волнении встала. - Назар говорил, что столбы декоративные, а посему для шамана бесполезны.
        - Насчет бесполезности ничего не скажу. Установили их года четыре назад, кто-то мог не знать таких подробностей.
        - Кто-то… - Я прошла от одного стеллажа к другому, остановилась и спросила библиотекаря: - Убили собаку, лошадь, кота, а потом… Эту девушку. Почему ее?
        - Я вижу, вы не очень много знаете о шаманизме, Рина, - заметил Павел Васильевич.
        - Учителя были никудышные, вернее, их совсем не было, в виду отсутствия желания учиться, - ответила я.
        - У шамана всегда есть охранник. Или хранитель, как его еще называют. Можно сказать, он ему положен по штату. Тот, кому шаман может безоговорочно доверять. Зачастую это друг детства, брат или…
        - Сестра? - уточнила я.
        - Да, почему бы и нет? - Старик пожал плечами. - Считалось, что в избранного шаманом человека вселяют дух животного. Секрет этого ритуала тщательно охраняется и передается только по наследству, что только к лучшему. Так вот, в результате этого действа человек становится… Сейчас… Сейчас… - Он надел очки и стал листать книгу. - Дословно «носящим шкуру».
        - То есть оборотнем? - я даже не стала удивляться. Не видела смысла. Да и надоело, если честно, разыгрывать из себя удивленную.
        - Именно. Естественно, в хранителя старались вселять дух хищника: волка, например…
        - Или медведя, - добавила я. - Кому нужен телохранитель-кролик? А местные легенды становятся все разнообразнее и запутаннее.
        - Конкретике в легендах не место, чем размытие, тем привлекательнее для людей. - Рассмеялся библиотекарь. - Дальше рассказывать, или хватит с вас, Рина, местного мракобесия?
        - Рассказываете, - махнула рукой я.
        - Если шаману грозила опасность, то хранитель оборачивался и защищал «говорящего с духами», зачастую ценой своей жизни. По мне, так звучит дико, но, похоже, кто-то во все это поверил.
        - Что вы хотите этим сказать? - я нахмурилась.
        - То, что кто-то пытался убить именно Кэтрин.
        «Ту, что называла себя «Кэтрин», - мысленно поправила я. - Зря девчонка меня не послушалась».
        - Катарину, - со значением повторил старик, сделав ударение на имени. - Она и Назар, брат и сестра, владельцы этого отеля, кто-то вполне резонно предположил, что она…
        - Охранник, - со вздохом произнесла я. - Оборотень - медведь. Кто же еще с таким-то говорящим названием? Кстати, кое-кто верит, что местный шаман един в обоих ипостасях, в плане, что он и колдун, и оборотень, талантливый во всех смыслах человек. А теперь выходит, звание главного оборотня «Медвежьего угла» перешло к Катарине?
        - Катарина, - повторил он, - это имя означает «слышащая мир», а Назар - «посвященный богу». Ничего удивительного, что какой-то псих принял ее за оборотня. Кто еще мог быть охранником? Да и потом, объявилась она очень уж вовремя, как только Назару стала угрожать опасность. - Он развел руками. - Таково мое предположение. Кое-кто поверил, что «носящая шкуру» - это именно Кэтрин. Поэтому ее и пытались убить у столба медведя. - Библиотекарь замолчал, а потом с виноватой улыбкой добавил: - Знаю, звучит как бред. Но это не я придумал, я лишь свел все факты воедино, некоторые притянул за уши. - Он улыбнулся и оперся подбородком на руки. - Жаль, что родители Назара и Кэтрин умерли молодыми, я даже не уверен, что они успели хоть чему-нибудь научить своих детей, иначе они бы не построили на месте силы отель. - Старик прищурился и с улыбкой признался: - Давно я так интересно не проводил время.
        - Скажите, Павел Васильевич, если я совсем этим пойду в полицию, вы подтвердите мои слова?
        - О том, что кто-то мог поверить в древние ритуалы и оборотней? - Он хитро прищурился. - Безусловно. Но убеждать их не буду.
        - Спасибо, - поблагодарила я и направилась к двери. Но остановилась, не дойдя до нее двух шагов. Мысль, пришедшая в голову, была одновременно логичной и ужасающей в своей простоте. - Но если этот некто решил, что он принес все жертвы, то следующим будет…
        - Сам шаман, - согласился старик.
        - Черт! - выругалась я и выскочила на улицу, не особо понимая, куда собралась бежать и что делать.
        Услышала смех, обернулась и увидела вначале тропы ту самую молодую пару, что еще оставалась в отеле. Я даже на миг закрыла глаза, настолько неуместно-обыденными показалась мне молодые люди, державшиеся за руки.
        Стоп. Конец света откладывался. Назар сейчас сидел у господ полицейских в теплой уютной камере с решетками. Он был недоступен для психа с ножом, что повадился заглядывать в «Медвежий угол». Так что спокойнее, Рина, спокойнее.
        Я оглянулась на здание библиотеки. Замечательный старикан, смог найти интересный ритуал среди сотни других, а ведь я не заметила на его столе компьютера. Неужто по старинке искал? Ручками по пыльным фолиантам?
        - Стоп, - скомандовала я себе. - Это не он.
        Я понятия не имела, почему была в этом уверена, но тем не менее. Вряд ли та, что называла себя Кэтрин, та, что была выше библиотекаря на голову и моложе лет на тридцать, дала бы себя изрезать ножом дедушке вытянутой кофте. Хотя, если первый удар был неожиданным…
        Черт, как же узнать, кто из них вообразил себя шаманом? Или его охранником-оборотнем? Это если их двое.
        Ответ: никак. Пока шаман не возьмет в руки бубен и не начнет взывать к духам…
        Точно, духи!
        Я все-таки побежала. Не стала повторять наши с Михаилом упражнения и перелезать через забор, а рванула в обход, обогнула шлагбаум, поймав на себе удивленный взгляд лысого охранника. Пробежала вдоль забора, обогнула корпуса и свернула к реке, к старым мосткам, рядом с которыми кто-то установил крест.
        Но, что еще важнее, что рядом с ним я заметила кое-что. Кое-кого. Хоть и не хотела в этом признаваться. Духа. Я видела там духа. И если человек не может отличить обычного обывателя от шамана, то уж мертвый в таком важном вопросе никогда не ошибется. Мертвые лишены этой привилегии. И лучше уж дух с реки, чем воющее привидение в люксе. Вернее поющее.
        Я остановилась перед громадиной креста и без всякого уважения пнула потемневшее дерево. Да-да, не морщитесь, для нас, проституток-наркоманок, нет ничего святого, окромя золотой дозы. Я пнула деревяшку еще раз и замерла, уловив краем глаза размытое движение. Совсем как тогда с Михаилом. Я повернулась, но дух тут же переместился, оставаясь всего лишь туманным облачком, игрой света и тени. Уверена, вы видели такое не раз. Замечали нечто непонятное, какое-то движение, которое заставляло вас поворачивать голову, но не более. Девять из десяти, что это дух. И один против. Возможно, вы просто переутомились.
        - Вижу тебя, - прошептала я. - Я. Тебя. Вижу.
        Я скорее почувствовала, чем увидела, как дух качнулся в мою сторону.
        - А ты видишь меня? - спросила я. Но мертвый не ответил. Он не обязан. - Видишь?
        Черт, я так давно не разговаривала с покойниками, так давно дала себе слово этого не делать, что начисто забыла, каково это. Очень хотела забыть.
        - Если ответишь, я велю спилить эту пакость. - Я снова пнула крест.
        Кто сказал, что умершим нравится, когда над их головами воздвигают подобные конструкции? Кому приятно каждый день видеть средневековые орудия пыток? Орудия смерти? Бр-р-р… Хотя, может, инквизитору и понравится.
        Призрак переместился, я наконец его увидела. Ее. Тоненькую полупрозрачную девушку, она стояла, покачиваясь у воды, словно молодая березка.
        Мертвая открыла рот, я прочитала по губам:
        - Я тебя вижу.
        Духи говорят людьми, но они не говорят, как люди. Они все разные. У одних нет тела, нет голосовых связок, горла, языка. Другие насколько похожи на людей, что и не отличишь, они могут даже петь. Правда, они лишены другого.
        - А кого еще ты видишь?
        - Его. - Девушка подняла тонкую руку и указала на забор, а потом повторила: - Его.
        - Благодарю тебя, - ответила я, и прежде чем успела что-то добавить, дух исчез. - Плодотворно поговорили, - прошептала я. И даже почти не иронизировала. Как я уже сказала, призраки не люди.
        Теперь я знала, что это правда. В отеле кто-то был. Кто-то еще, кого видел дух, а учитывая, что Назар сейчас отдыхал в казенных стенах, этот кто-то был явно чужим. Значит, те сведения, что рассказал мне библиотекарь, не совсем байка из склепа, а имеет под собой малую толику правдоподобности. Очень малую. В отеле был шаман. Осталось узнать, насколько он спятил.
        ГЛАВА 12
        ЭКСКУРСИЯ НА ШОССЕ НОМЕР СТОДЕВЯТЬ
        Я вернулась в отель и вошла в холл главного корпуса. За стойкой Мария Ильинична наблюдала, как Анфиса заносит какие-то данные в компьютер.
        - Назар Андреевич не возвращался?
        Пожилая администратор покачала головой. Анфиса бросила любопытный взгляд и снова вернулась к цифрам на экране.
        - Не знаете, кто-нибудь из местных хочет подзаработать?
        - Они хотят выпить, но поскольку одно проистекает из другого, найти работников будет несложно. - Пожилая женщина спустила очки на кончик носа и после паузы добавила: - Что нужно делать?
        - Убрать крест у реки, - сказала я и мысленно добавила: «Я обещала».
        Анфиса фыркнула. Пожилая женщина сняла очки и стала вертеть за дужку, словно раздумывая.
        - Гришка Нелин и Валька Прохоров уберут за час, но Петр снова поставит. Еще и жалобу в областной земельный комитет напишет. - Я удивленно подняла брови. - Уже писал, - пояснила пожилая женщина, - когда Назар Алексеевич года два назад велел спилить крест. Здесь же отель, а не кладбище.
        - И? - Я оперлась на стойку регистрации.
        - И Петр написал жалобу, - ответил Анфиса. - Земля у реки принадлежит области, там крест никому не мешает.
        - Назар подал заявку на покупку этого участка, но теперь, когда здесь прокладывают шоссе… - пожилая администратор не договорила. И так все было понятно.
        - Ясно. А зачем этому Петру кресту у реки? Он отвечает его чувству прекрасного?
        Анфиса хихикнула, а Мария Ильинична удрученно покачала головой.
        - Зря ты так. У него там единственная дочка погибла.
        - Погибла? - уточнила я.
        - Покончила с собой, - пояснила женщина.
        - Не многовато ли самоубийц для одной речки? - удивилась я. - Сперва Кэтрин, потом дочка этого Петра. Что говорит полиция?
        - Ничего не говорит, они обычно спрашивают, - ответила Мария Ильинична.
        - Это точно самоубийство. Катька - так дочку Петра звали, записку оставила, - стала рассказывать Анфиса. - Поссорилась с отцом, написала записку и сиганула в реку. Петр с работы вернулся, прочитал послание, бросился дочку искать, когда нашел… - Девушка вздохнула. - Ее выбросило на берег, а до этого изрядно побило о камни.
        - Трагедия, - протянула я, думая о том, откуда несчастный Петр узнал, где собралась свести счеты с жизнью дочь? Или она оставила подробную инструкцию в записке? Какая интересная самоубийца обитает у реки.
        - Он после этого в церковь зачастил. - Мария Ильинична надела очки. - Что не удивительно. Вот и крест установил.
        - Сочувствую его горю. - Я постучала пальцами по стойке. - Но крест нужно убрать. Найдите работников, я заплачу.
        Пожилая женщина кивнула. Я развернулась и, уже покидая холл, услышала, как Анфиса спросила:
        - Почему она здесь распоряжается? Можно подумать, хозяйка. Она всего лишь подстилка хозяина, а воображает…
        Что ответила женщина, я уже не слышала. Хреновый из меня конспиратор, люди уже вопросы задавать начали. А с другой стороны, мне тоже интересно, почему та же Мария Ильинична зовет хозяина гостиницы по имени? И почему окружающие считают это нормальным? Тайны есть у всех.
        Я вышла на улицу и вдруг увидела на парковке перед главным зданием автомобиль Михаила. А сам Михаил сидел на капоте и держал в руках подставку с двумя фирменными стаканчиками кофе.
        - Привет, - жизнерадостно поздоровался мой бывший спутник.
        - А как же твое прощальное «если будешь подыхать»? - уточнила я.
        - Это я сгоряча, - покаялся Мишка. - Чего только не скажешь, когда женщина тебя бросает. - Он протянул мне кофе, и я взяла стаканчик.
        - И что изменилось? - Я смотрела на его лицо и отчетливо понимала, что он изо всех сил старается быть веселым, но за улыбкой все еще прячется обида.
        - Узнал, что твоего Ромео закрыли в камере, и поспешил сюда, чтобы подарить утешение. - Он криво улыбнулся.
        - От кого узнал? - поинтересовалась я, отпивая кофе. Напиток был теплый, с сахаром и корицей. Все так, как я люблю.
        - Какая разница? - Он взял второй стаканчик и снял крышку. - Ты лучше подумай вот о чем. За дело взялась полиция. Они пропустят всех постояльцев и персонал через мелкое сито. Через очень мелкое. - Он повертел кофе в руках. - На меня у них ничего нет, кроме подозрений. Девка, что изображала по моему заказу Кэтрин, очень плоха, но даже если очнется, то будет молчать, не совсем же она дура признаваться в мошенничестве и подлоге личности. - Я пила кофе и смотрела на Мишку. Я понимала, к чему он клонит. И почти ненавидела его за это. За правду. - Другое дело - ты. Твое досье можно изучать как наглядное пособие пущенной под откос жизни. Наркомания, проституция, кражи, хулиганство, осквернение захоронений, приставание к мужчинам… Я ничего не забыл?
        - Остальное мелочи. - Я поняла, что тоже улыбаюсь. Улыбаюсь назло ему. Назло тому, что сейчас происходит.
        - Этого хватит с лихвой. - Михаил прищурился. - Если методы родной полиции не изменились, а они не изменились, служивые будут колоть Столетова до последнего. Жестко колоть. А когда он не расколется, они ему дадут шанс свалить вину на кого-то другого. А ты, дорогая моя, идеальный кандидат с таким-то хвостом статей. Они вывалят все это на него, предоставив шанс обезопасить себя и перевести стрелки на тебя. Неважно, воспользуется он этим шансом или нет. - Я отвернулась, почему-то его слова вызывали смех, горький и истеричный. - Как думаешь, какими глазами он посмотрит на тебя, когда вернется? - Я хохотнула, а может, всхлипнула. - Когда узнает все, что ты творила? Увидит послужной список? - Я почувствовала, как стаканчик кофе дрожит в моих руках. - Брось, Ринка, погуляла и хватит. Сам не ангел. Мы знаем друг про друга все. Таким не бросаются.
        - Ага. - Я едва сдержала смех.
        - Просто садись в машину, и уедем отсюда на все четыре стороны, - предложил он. - Без сожалений, без последствий, без воспоминаний, без всего этого ненужного багажа.
        Мишка так серьезно смотрел, что меня так и тянуло расхохотаться прямо ему в лицо.
        - Ринка…
        Стоп! Что происходит? Откуда это ощущение эйфории? Почему мне хочется смеяться, хотя впору плакать? Почему это ощущение счастья мне очень знакомо? До боли знакомо и желанно…
        - Что ты…
        - Ринка, послушай…
        - …добавил мне в кофе?
        Мир вдруг закрутился, как в калейдоскопе.
        - Это для твоего же блага.
        - Что… Что для моего… блага? - Язык друг стал неповоротливым, но это, вопреки всякой логике, рассмешило меня еще больше. - Что ты мне подсыпал? - Стаканчик с остатками кофе выскользнул из пальцев и упал на землю. Коричневая жидкость выплеснулась на ботинки, и это казалось завораживающе красивым.
        Черт! Черт! Черт! Как же мне хотелось смеяться.
        - Транквилизатор. - Улыбка Михаила стала расплываться. - Во всяком случае, меня уверили, что у этой беленькой таблеточки именно такое действие.
        - Ты дал мне наркоту? - Я не могла поверить и в тоже самое время приветствовала это ощущение, эту легкость. Боже, как я по ней скучала.
        - Это для твоего же блага, - повторил Михаил, обнимая меня за талию.
        - Да пошел ты! - Я рассмеялась. Мир продолжал восхитительно кружиться.
        - Идем вместе. Обопрись на меня, вот так. Сейчас, сейчас… Садись в машину. - Он распахнул дверь автомобиля. - А я пока схожу в номер, соберу твои вещи, и мы уедем. Столетов поймет, что ты решила не связываться с потенциальным уголовником и уехала со мной. Поверь, он наверняка вздохнет с облегчением. Девушки с ресепшен это подтвердят.
        Я попыталась поднять голову, чтобы увидеть Анфису или Марию Ильиничну, возможно, подать им знак или сделать еще какую-нибудь глупость. Вместо этого увидела серый потолок салона. Тело налилось тяжестью, а вот сознание, наоборот, стало легким, как воздушный шарик. Оно поднялось ввысь, отделилось и полетело очень высоко! Показалось, или я краем глаза уловила серую дымку беспокойного речного духа? Впрочем, неважно, главное, я летела.
        Приземление вышло отнюдь не таким радостным. Казалось, что я медленно качаюсь на волнах, солнце светит в глаза, заставляя жмуриться от счастья. Кажется, я дрейфовала на надувном матрасе. И тут кто-то окатил у меня ледяной водой. Наверняка чей-то ребенок расшалился. Хотя, что делать ребенку на такой глубине? А то, что я на глубине, не подлежало сомнению. На странной глубине…
        Я распахнула глаза. Вокруг царила ночь. Язык был сухим и распухшим настолько, что едва помещался во рту. Тряхнуло, и я обо что-то ударилась. С губ сорвался стон. Рука казалась неимоверно тяжелой, но я все же подняла кисть и снова обо что-то ударилась. Так, я больше не в салоне автомобиля. Боже, как хочется пить. Что за наркоту он мне подсыпал? И в какой «ящик» засунул? «Ящик» плавно качнулся, и в голове словно что-то щелкнуло. Я не в ящике, я все еще в машине, просто перекочевала из салона в багажник. Явное понижение в статусе.
        Мишка, что же ты творишь?
        Я попробовала пошевелиться, и по телу прошла дрожь. То ли похолодало, то ли отходняк уже подоспел. Хотя вроде еще рано. С другой стороны, я понятия не имела, что за дрянь он мне подсунул. ЛСД? Экстази? Галоперидол? Димедрол? Последнее вероятней. Димедрол или его производные.
        Машина подпрыгнула на очередном ухабе, к горлу подкатила тошнота. Я снова подняла руку, провела по бедру и нащупала в кармане телефон. Уже лучше. С третьего раза мне удалось вытащить аппарат. Правда, я тут же его уронила, но смогла что-то нажать, и багажник осветил скудный свет. Я провела по экрану, но изображение расплылось перед глазами. Я зажмурилась, а потом резко открыла глаза. Ничего не изменилось, все сливалось в одно световое пятно.
        И что теперь делать? Звонить наугад? В полицию? И сказать, что меня везут куда-то в багажнике? Назвать номер и марку авто Михаила? Может сработать, если я все еще в его машине. А если нет? Вдруг он продал меня цыганам? Или в гарем? Господи, какие мысли дурацкие…
        Экран погас. Я стала думать о том, кому могла бы позвонить. Горько осознавать, но, кажется, никому. С Назаром мы занимались сексом, но забыли обменяться номерами телефонов. Правда, можно зайти на сайт гостиницы и позвонить на ресепшен…
        Додумать эту привлекательную во всех отношениях мысль я не успела, ноги коснулось что-то холодное. Нет, не так. Ноги коснулось что-то ледяное. Представьте, будто кто-то зачерпнул полную пригоршню снега и приложил к вашей щиколотке. Я едва сдержала крик. Но все же сдержала. Потому что знала, кто так касается. Мертвые. Духи, что задержались в этом мире. Они редко дотрагиваются до живых, они не любят этого, также как и мы. Меня снова охватил озноб. Вы наверняка хоть раз чувствовали что-то похожее, этот внезапный и беспричинный холод, что растекался по телу. Холод, от которого вы вздрагивали, со страхом оглядывались и, не находя никого поблизости, обхватывали себя руками.
        - Ты? - выдохнула я, и дыхание повисло в воздухе туманным облачком.
        Еще одно ответное касание. Я все-таки вскрикнула, и это непонятным образом привело меня в чувство. Крик и холод. Муть и тошнота отступили. Я досчитала до трех и почти спокойным голосом произнесла:
        - Заставь его открыть багажник, и я исполню любое твое желание.
        Плохая сделка. Очень плохая. По сути, я дала духу подписанный, но незаполненный чек, в который можно вписать любую сумму. Но, как я уже говорила, торговаться с мертвыми трудно, да и не в том я положении.
        - Заставь открыть багажник после того, как он остановит машину, - проговорила я и ощутила еще одно согласное касание, а потом воздух в багажнике потеплел. Дух ушел.
        Я подняла руку и ударила по крышке багажника кулаком. Черт! Больно! Тогда я согнула ноги и ударила в стену багажника со всей дури. А дури у меня всегда было в избытке. Ударила еще раз и еще. Надо быть глухим, чтобы не услышать. Мишка услышал. После пятого удара, машина стала замедлять ход, а потом и вовсе остановилась. Несколько томительных минут ничего не происходило. Я даже успела подумать, что дух мне привиделся. Не в первый раз, кстати. Есть у наркотиков такая особенность - перемешивать видения и реальность. Может, мне вообще все это привиделось, и «Медвежий угол», и Назар, и убийства животных. Даже Михаил…
        Багажник с тихим щелчком открылся. Успевший поблекнуть солнечный свет заставил меня зажмуриться. Я заморгала, через несколько секунд цветные пятна разбежались, и картинка стала четкой. Все-таки дух мне не привиделся. Девушка стояла позади Михаила и держала руку у него на плече. Такой длительный контакт не сулил ничего хорошего ни тому, ни другому. Михаил, к примеру, был прекрасного нежно-зеленого оттенка.
        - Отпусти. - Я приподнялась, подхватила телефон, едва не положила его мимо кармана, но со второй попытки засунула в джинсы и повторила: - Отпусти.
        А потом со всей доступной элегантностью перегнулась через край и вывалилась из багажника. Земля показалась очень жесткой, но даже этот удар пошел на пользу, можно сказать, от него у меня прояснилось в голове. Я успела встать на колени, прежде чем меня вырвало. А спустя минуту дух освободил Михаила, и мужчина упал рядом.
        - Присоединяйся к вечеринке, - проговорила я, вытирая рот рукой и наблюдая, как вывернуло уже его. Прелестно. Мы ползали по обочине и блевали на пару. Я избавилась от остатков транквилизатора, а он избавился от ощущения, которое скручивает кишки в узел, ощущения, что тебя коснулся мертвец. После такого испытания впору пожениться.
        Я смогла встать на ноги первой и, опершись об автомобиль, наблюдала, как пытается прийти в себя Мишка. Я все еще ощущала призрака у себя за спиной, ловила краем глаза размытое движение, так похожее на дымку, что стелется по земле и исчезает поутру.
        - Зачем ты меня увез? - спросила я, когда мужчина поднял голову. - Только не нужно рассказывать о великой любви. Ты любишь только деньги, а играть мою роль и ублажать тебя в постели могла бы любая смазливая девчонка.
        - Да, ты… Ты ноги мне должна целовать после того, как я вытащил тебя из того дерьма. - Он смог пошатываясь подняться.
        - Я и целовала. Не забыл? И не только ноги. Дай, угадаю, ты рассчитывал, что срок моей безграничной благодарности будет несколько дольше, примерно на вечность?
        - Пошла ты, - огрызнулся он, но без особой злости.
        - И пойду. Но прежде, ты ответишь на мои вопросы. Или тебе так понравилось блевать, что желаешь повторить на бис? - Я говорила, чувствуя, как воздух вокруг холодеет. Духа Мишка, конечно, не видел, но не понять, что происходит что-то из ряда вон, не мог. Представляю, как он удивился, когда в машине летом замерзло лобовое стекло. Вот и сейчас мертвый снова приблизился. - Зачем ты меня увез?
        - Мне заплатили, - торопливо признался Михаил. - Не знаю кто, не интересовался. Анонимный платеж на электронный кошелек и письмо с инструкциями на почту.
        - Согласно которым…
        - Я должен тебя увезти из отеля, вы идеале навсегда, а по минимуму - дней на десять. - Мужчина выпрямился, он явно уже пришел в себя.
        - И что должно произойти за эти десять дней?
        - Без понятия.
        - Письмо с инструкциями с какого адреса пришло?
        - «Shaman2000». - Он ухмыльнулся и мстительно добавил: - Это Столетов. Только его тут считают шаманом. Он заплатил мне, чтобы избавиться от тебя.
        - Избавиться от меня можно гораздо проще. А главное, дешевле. На какой адрес пришло письмо?
        - На тот, что я использовал для брони номера и связи с девкой, которую подрядил изображать Кэтрин. Она должна была отчитываться, но, увы, ее прирезали.
        - Не повезло тебе.
        - Еще вопросы, или можно ехать? - он захлопнул багажник.
        - Уезжай. Мне нужно говорить, чтобы ты никогда не возвращался?
        - А ты осмелишься? - Он зло усмехнулся. - Стоило какому-то парню отыметь шлюху, так она сразу вообразила себя нормальной. Только все это иллюзия. Твой Столетов оттрахает тебя во все дыры и выбросит, как мусор, которым ты и являешься. - Он остановился у распахнутой дверцы авто.
        - Тогда я буду наслаждаться процессом, - ответила я.
        - Чертова ведьма. - Он сел за руль и со злостью захлопнул дверь, через секунду заурчал двигатель. Но прежде, чем машина отъехала от обочины, опустилось боковое стекло. Мишка посмотрел на меня. Совсем по-другому посмотрел, не так, как еще минуту назад. Злость сменилась испугом. Страхом, который он не мог себе позволить. И не хотел.
        - Убери это, - выдавил он. - Убери это, что бы это ни было, из моей башки, - то ли приказал, то ли попросил мужчина.
        Но я только покачала головой.
        «Тебя коснулся мертвый, и тебе придется с этим смириться», - мысленно произнесла я.
        - Чертова ведьма, - повторил он, стекло поднялось, и автомобиль, вильнув, выехал на дорогу.
        - Да не совсем, - прошептала я.
        Самое смешное, что он это забудет. Будет искать объяснение необъяснимому, замерзшему стеклу и тому, что с ним сделал дух, даже рвоте на обочине. И найдет. Замороженное стекло спишет на глюк кондиционера, рвоту - на несвежую еду, решение отпустить меня - на собственную доброту. Он себя очень любит. Даже то, что он увидел, когда мертвая девушка прикоснулась к нему, со временем поблекнет. Духи - это память о тех, кто когда-то жил. И иногда, когда мертвое соприкасается с живым, эта память перетекает от одного к другому. Вряд ли девушка показала ему что-то хорошее… Но человек так устроен, что плохое забывается, забудется и это.
        Я достала из кармана телефон и посмотрела на экран. На этот раз картинка была более четкой. Во всяком случае, я смогла зайти на сайт отеля, а потом набрать указанный номер.
        - Парк-отель «Медвежий угол», слушаю вас, - раздался звонкий голос.
        - Анфиса, это Рина, я…
        - Рина?! - Девушка повысила голос и более спокойно переспросила: - Какая Рина? Простите, не понимаю.
        Я бы объяснила ей, чего она не понимает, но в этот момент в трубке что-то зашуршало, а потом раздался голос Назара:
        - Ринка? Ты где?
        И у меня внутри все потеплело от его слов.
        - Погоди минуту, сейчас посмотрю, - прошептала я, чувствуя, как на глазах вскипают слезы. Я нажала на телефоне иконку карты, а потом «определить местоположение». Храни духи современные смартфоны, бесплатные приложения и вышки сотовой связи. - Я на сто девятом шоссе к югу от отеля, километрах в ста пятидесяти, недалеко от Ганеевки, - прочитала я в трубку название ближайшего населенного пункта. - Если поднапрячься, могу дойти.
        - Стой на месте, я сейчас приеду, поняла?
        - Поняла, - едва слышно ответила я, ноги задрожали, и мне пришлось сесть прямо на обочину.
        - И продиктуй свой номер. Черт, захочешь найти свою девушку и не сможешь.
        Слезы текли по щекам, пока я диктовала номер телефона Назару, а потом все-таки успела выпалить прежде, чем он отключился: - Я не сбегала.
        - Скоро буду, - сказал Столетов и завершил вызов.
        ГЛАВА 13
        ПОДСЧЕТ ОЧКОВ
        Он нашел меня через сорок семь минут. Я засекала. Сперва показался светлый внедорожник, который ехал на малой скорости, словно водитель боялся пропустить нужный поворот. А потом я увидела вцепившегося в руль Назара, услышала скрип тормозов, шорох шин по асфальту. Мужчина даже не заглушил двигатель, открыл дверь и бросился ко мне. Боже, как он был хорош эту минуту.
        Назар опустился рядом со мной на землю, взял за плечи и заглянул в глаза.
        - Ты в порядке?
        - Да, насколько это вообще возможно, - ответила я и всхлипнула.
        - Ну все-все, - проговорил он, вытирая мне щеки. - Давай-ка, - Назар вдруг подхватил меня на руки и поднялся.
        Знаете, есть что-то восхитительное в том, что мужчина носит вас на руках.
        - От меня плохо пахнет, - только и смогла произнести я.
        - Отвратительно, - согласился он, посадил меня на пассажирское сидение и пристегнул.
        - Когд… Кох… Есть вода? - прохрипела я.
        Мужчина открыл бардачок, вытащил бутылку и вручил мне. Я свинтила крышечку и глотнула. Боже, это была самая вкусная вода в моей жизни.
        - Когда ты вернулся? - смогла закончить я свой вопрос.
        - Три часа назад. - Назар сел за руль и выехал на трассу. - У полиции на меня ничего нет. Помариновали ночь и отпустили, раз уж я отказался писать признание. Вернулся в отель, а тебя нет. - Он бросил на меня внимательный взгляд, который я ощущала всем телом. - Вещей тоже нет. Твой друг сдал номер.
        - Мишка подсыпал мне какую-то дрянь в кофе, я почти сразу отрубилась. - Я снова глотнула воды.
        - То-то Анфиса сказала, что ты на нем висла.
        - Она меня не любит.
        - Да и наплевать. - Он постарался улыбнуться.
        - Скажи, а какой у тебя адрес?
        - Что? - Он развернул машину, и мы поехали обратно в отель.
        - Е-мейл?
        - «StoletovN». А ты что, собираешься мне писать?
        - Не «Shaman2000»?
        - Я не столь помпезен, еще скажи «император» или просто «царь».
        Я фыркнула и вдруг почувствовала невероятную усталость, откинулась на сиденье и закрыла глаза. А открыла их, когда Назар тормозил возле отеля.
        Лобовое стекло по углам покрылось инеем, да и вообще, в машине ощутимо похолодало. Я забыла про дух с реки, а вот он, вернее, она, про меня не забыла. У меня теперь перед ней долг. И долг немалый. К сожалению, я знала один приятный способ его не отдавать. Да и вообще послать всю эту чертовщину лесом. И название этого волшебного средства - героин. Я поднесла руку ко рту и с силой прикусила кожу, как делала это не раз во время ломки. Посмотрела на след зубов на коже и поймала на себе внимательный взгляд светлых глаз.
        - Все в порядке? - спросил Назар.
        - Нет, но я надеюсь, что скоро будет. - Я отстегнула ремень.
        - Подожди. - Мужчина открыл свою дверь, обошел машину и снова подхватил меня на руки.
        - Я могу сама… - слабо возразила я.
        - Помолчи, доставь мне такое удовольствие, - проворчал Назар.
        - Если только удовольствие, - прошептала я, вдыхая его запах и стараясь прижаться к мужчине сильнее.
        Прямо так, со мной на руках, Столетов пересек гостиничный холл. Правда, я успела заметить удивленную Анфису и чему-то улыбающуюся Марью Ильиничну, прежде чем мы оказались в лифте, а еще через несколько минут в спальне Назара, что примыкала к кабинету. Я успела заметить огромную кровать, застеленную бежевым покрывалом. Но Назар не остановился, толкнул еще одну дверь и поставил меня на ноги рядом с ванной.
        - Полотенца, халат. - Мужчина указал на вешалку. - Чувствуй себя как дома, а я пока закажу нам поесть.
        - Мне только чай. - Я обхватила себя руками, чувствуя, как стало холодно без его объятий.
        - Сойдемся на курином бульоне. - Он поцеловал меня в макушку и закрыл дверь.
        Я открыла ее через полчаса с влажными после душа волосами, в гостиничном халате, который волочился за мной по полу, и полной головой гудящих, словно пчелы, мыслей. Назар разговаривал по телефону. Он указал мне на край кровати, где стоял поднос то ли с обедом, то ли с ужином. Я вернулась ванну, достала из кармана джинс телефон и посмотрела на экран. Нет, все-таки ужином. Смартфон жалобно пискнул, сообщая, что неплохо бы его подзарядить. Но раз мои вещи увез Михаил, глупо надеяться, что он был столь любезен и оставил зарядку. Я убрала аппарат в карман халата и вернулась в комнату. Назар как раз закончил разговор и пояснил:
        - Следователь очень хочет, чтобы я снова приехал для доверительной беседы, то есть допроса.
        - А ты? - Я села на край кровати и посмотрела на поднос, где стояла чашка с бульоном, тарелка с гренками, а также заварочный чайник и две кружки.
        - А у меня есть дела поинтереснее, чем сотый раз повторять им одно и тоже.
        - У них хоть версия есть? - Я взяла гренок, тот был еще теплым. - Как идет следствие?
        - Семимильными шагами топчется на месте. Мэр как узнал, что мы ему такой подарок преподнесли, сразу взял дело на личный контроль. Велел служивым ужами вертеться, но повесить вину на меня, так ему хочется спрямить дорогу, а из тюрьмы я вряд ли смогу ему помешать. Представляешь, они даже экспертизу останков успели провести и тот нож чуть ли не на молекулы разобрали.
        - И что? - Я откусила от хлеба, совершенно не чувствуя вкуса.
        - И ничего. - Назар развел руками. - Нож чист. Я тоже. Животных и девчонку резали другим оружием, предположительно керамическим ножом, лезвие чуть толще, чем стальное, да и заточка другая.
        - Керамическим или костяным? - уточнила я.
        Мужчина внимательно посмотрел на меня.
        - До костяного они пока не додумались. Но это вопрос времени. Кто-нибудь умный обязательно просветит господ сыщиков, что такое нож шамана.
        Тут я была с ним полностью согласна. Настоящий нож шамана - это кость. Кость животного или человека. И чем старее эта кость, тем лучше.
        - Значит, все-таки шаман, - пробормотала я. - И что, никаких реальных подозреваемых?
        - Ты кого-то конкретного имеешь ввиду?
        - Да. - Я зажмурилась, вспомнила слова Михаила и произнесла: - Себя. С моим послужным списком они давно должны были надеть на меня наручники.
        - У тебя настолько героическое прошлое? - рассмеялся мужчина.
        - А тебе не рассказали? - Я взяла чашку с бульоном, очень стараясь не расплескать, хотя руки дрожали. - Думаю, просто обязаны были, после того, как мое имя скормили их базе.
        - А вот об этом не беспокойся. - Он сел рядом. - Мария Ильинична дала полиции не те данные. Как-то у нас останавливалась одна Рина, больше года назад.
        - Надеюсь, у нее не будет неприятностей, - проговорила я, чувствуя невероятное облегчение, а вместе с ним и тревогу. Пластырь нужно сдирать резко, я уже подготовилась к боли, думала, что подготовилась, а теперь оказалось, что делать это вовсе не обязательно.
        - Вряд ли, для того чтобы доставить той Рине неприятности, служивым придется сгонять в столицу нашей необъятной родины.
        - Вообще-то я имела ввиду Марью Ильиничну, но ты заставляешь меня чувствовать вину за то, что не подумала о тезке.
        - Мария Ильинична мастерски отыгрывает бабку в маразме, особенно перед разными чиновниками, коммивояжерами и свидетелями Иеговы. Да и к тому же она дала операм всего лишь ксерокопии документов. Она же не нотариус, копию не заверяла, да и вообще плохо видит.
        - Она кто? - Я посмотрела на Назара. - Она зовет тебя по имени, как близкий человек. Это не слишком личный вопрос? Если так, то я…
        - То что? Извинишься и уйдешь? - Он улыбнулся, и лучики морщинок разбежались от уголков его глаз к вискам. Вдруг вспомнилось, как он назвал меня своей девушкой, а я разревелась прямо там, на шоссе сто девять. Хорошо, что никто не видел это позорище. - Может, пора уже определиться с планами на будущее, раз уж ты сидишь в моей спальне в одном халате, который я уже минут десять мечтаю с тебя снять.
        Я молчала, и тогда он со вздохом пояснил:
        - Мария Ильинична моя несостоявшаяся мачеха. Они с отцом жили несколько лет вместе, но до свадьбы у них дело так и не дошло. Они расстались, когда мне было лет двенадцать. Она уехала из Медведино, мы с отцом остались. Я встретил ее полтора года назад в каком-то фонде. Встретил и позвал сюда. Надоело быть одному. Катарина исчезла, семейная жизнь не задалась, захотелось иметь кого-то родного рядом, кого-то, к кому можно повернуться спиной и не получить нож под лопатку. - Что-то появилось в его голосе, какая-то горечь, от которой у меня защемило внутри. - Так как насчет определения? - Мужчина положил руку мне на колено, я сделала очередной глоток бульона. - Кто ты мне? Кто ты себе и что натворила, раз так боишься полиции? Откуда эта тень в глазах? И этот страх?
        Руки задрожали, и чашка с бульоном стукнулась на зубы. Я поставила ее на поднос. Видимо, пластырь все же придется содрать и обнажить рану. А это не очень приятное зрелище.
        - Убила кого-нибудь? - Назар стал разминать мне плечи. Тон был шутливый, но то, что я не ответила, насторожило мужчину. - Серьезно? - Его руки замерзли.
        - Нет, - ответила я, и он провел по моей шее. Так и хотелось наклонить голову и потереться щекой об его руку. Хотя бы на прощание.
        - Тогда что? Чем ты занималась в компании этого мошенника? Шантажом? Вымогательством? Выманивала у бабушек пенсию?
        - Нет, и не потому, что такая хорошая, а потому, что пенсии - это не наш размер. Слишком мелко для Михаила.
        - Так чего же ты стесняешься? Не вымогательства и шантажа, а чего?
        - Подсела на героин. И это было еще до Михаила.
        Он присвистнул.
        - Дорогое удовольствие.
        - На самом деле не очень. Кокаин дороже. - Я не знала, куда деть руки, сцепила пальцы и положила на колени. - Но это удовольствие, скажем так, постоянное, а деньги имеют свойство заканчиваться.
        Назар вдруг взял меня за руку и закатал рукав халата.
        - Они давно зажили. По первости, когда я уже подсела, но думала, что в любой момент могу соскочить, кололась в ноги, их спрятать проще, чем руки.
        - Давай я скажу, что вижу. - Он провел пальцами по плечу. - Я вижу оступившуюся девочку, которая упала в яму, а потом нашла в себе силы выбраться из нее. И эта девочка даже не представляет, насколько она сильная.
        - Не надо, - попросила я, чувствуя, что еще немного и разревусь, так и не рассказав всего. А это нужно сделать. Нужно содрать пластырь. - Это еще не все. - Назар наклонился и поцеловал меня в шею. - Как я уже сказала, деньги имеют свойство заканчиваться. В один день закончились и у меня.
        - Ты воровала? - тихо спросил мужчина, я ощутила его горячее дыхание на своей коже.
        - Нет… То есть да. Но на кражах меня не ловили.
        - А на чем ловили?
        Я набрала воздуха, как перед прыжком воду, и выпалила:
        - На занятии проституцией. - Я почувствовала, как он окаменел. Как руки, еще минуту назад бывшие такими нежными, напряглись. - Когда деньги кончаются, дилеры с удовольствием принимают оплату натурой, особенно от новеньких. - Назар выпрямился. - А когда девчонки надоедают, они подгоняют их другим желающим. Тариф простой: один минет - одна доза.
        - Черт! - Мужчина встал, а у меня не хватило смелости посмотреть ему в глаза.
        - Меня пять раз арестовали разных притонах и даже на секс-вечеринках. Мерзкое дело на самом деле, но тогда меня это не волновало, только очередной укол.
        - Сколько? - хрипло спросил Назар. - Сколько их было?
        - Серьезно? - Я все-таки повернулась, глаза мужчины горели. - Тебя интересует количество? Прости, не считала, но заселить небольшой городок хватит. Имен не помню, список составить не могу.
        - А что помнишь? Только их…
        Он не договорил. Не смог. Выпрямился, сжал кулаки, развернулся и вышел из спальни. Дверь хлопнула. Я вздрогнула и обхватила себя руками.
        Вот и все, пластырь содрал, и рана оказалась столь неприглядной, что Назар не выдержал. Не хочется признавать, но в чем-то Михаил оказался прав. Правда - штука неприятная. Я снова услышала далекую песню, что так напоминала плач.
        Мне самой хотелось даже не плакать, хотелось завыть в голос. А еще швырнуть в стену чем-нибудь тяжелым. Хотелось выскочить за дверь, догнать Назара и попробовать объяснить… Нет, не объяснить, а сказать, как жаль, что я не могу изменить прошлого.
        И это прошлое только что лишило меня шанса на будущее.
        Дыши, Ринка, просто дыши. Это уже немало. Я встала с кровати и вернулась ванну. Одежда валялась на полу, грязная и отвратительно пахнущая. Будь это иначе, я бы тут же натянула ее на себя и сбежала. На этот раз окончательно. Всяко лучше, чем снова посмотреть в глаза Назару и услышать его голос:
        «А что помнишь? Только их…»
        «Члены» - он хотел сказать «члены».
        Я поняла, что дрожу. Почему же так холодно? Лучше уж я думать о холоде и об одежде, чем о том, что здесь произошло. Лучше слушать тихие стенания из люкса, чем собственные мысли. Можно, кстати, уйти в халате. Точно, и поймать попутку. Ага, давно тебя незнакомые мужики в машине не трахали? Успела соскучиться? Есть все шансы освежить воспоминания.
        - Не хочу! - четко произнесла я. И поняла, что это правда. Как бы я не желала снова вогнать в вену шприц, возврата к старому не будет. - Лучше сразу сдохнуть, навести двойную дозу, и вся эта ерунда станет совсем неважной.
        Вот только жизнь Назара - не ерунда. У нас… У него совсем не осталось времени. И если библиотекарь не ошибается, то сегодня вечером кто-то перережет ему горло. Стоп! Я бросилась к окну, за которым уже собрались вечерние сумерки. Вот черт! Что же делать?
        Далекий плач ввинчивался в уши, сопровождая мои бестолковые метания. В том чертовом люксе продолжала петь женщина.
        - А ну заткнись! - рявкнула я. - Иначе сама тебя заткну!
        Странно, но дух из люкса тут же замолчал. Почему раньше мне такое простое решение в голову не пришло? Почему я вообще бежала от этого? Почему, так боялась того, что видела? Того, что отличалось от привычной картины мира? Сейчас от страха не осталось и следа. Ни неприятия, ни отторжения. Сейчас мне стало наплевать почти на все. Кроме Назара. Я должна хотя бы рассказать ему о том, что нашел библиотекарь. О ритуале шамана, потерявшего свое место силы.
        Я вышла из ванны, а потом и из спальни. Я все-таки побежала за Столетовым, придумала предлог и побежала.
        В коридоре никого не было. Я переступала босыми ногами по зеленому ковру. Из-под двери кабинета виднелась тусклая полоска света. Значит, далеко он не убежал. Понятия не имею, хорошо это или плохо, и понятия не имею, куда Назар должен был убежать из своего отеля. Но одно я знала точно, раз он здесь, то значит, не на улице. Значит, он не у столба, и психу, что резвится в отеле, сегодня придется обойтись без намеченной жертвы.
        Я несколько минут мялась перед дверью, поправляла халат, вытирала щеки… В общем, тянула время. И все же открыла дверь сперва на несколько сантиметров и заглянула щелку. В кабинете царил полумрак, лишь настольная лампа отбрасывала ровный круг света на столешницу, освещая графин с янтарной жидкостью. Назар стоял спиной к двери и снова смотрел в окно. Видимо, это его любимая поза для размышлений.
        Он услышал, как я вошла, плечи напряглись, кубики льда звякнули в бокале, когда его рука дрогнула.
        - Возвращайся в спальню. Я не в настроении сейчас разговаривать о твоем прошлом, - глухо произнес он, отпивая из бокала.
        Он не велел мне убираться из отеля и из его жизни. Он велел вернуться в спальню. Хороший знак, правда?
        - Я не о прошлом пришла говорить, а о настоящем. - Я закрыла дверь и подошла к столу. Назар молчал. Я принюхалась. - Теперь отвратительно пахнешь ты. - И присела на край стола. Вряд ли от отсутствия у меня такта станет хуже, хуже уже просто некуда. - Алкоголь не решает проблем.
        - А героин решает? - спросил Столетов, поворачиваясь.
        - Нет, - ответила я. - Но он делает их совсем неважными, хотя бы на несколько часов.
        - Надо будет попробовать, может, тогда я пойму, почему ты… - Он не договорил и снова отпил из бокала.
        - Не стоит, - с дрожью в голосе ответила я. - Утром, как только откроется прачечная, я выстираю одежду и уберусь из твоей жизни. На этот раз навсегда.
        - Утром? - Он изогнул бровь. - А почему не сейчас?
        От его слов стало больно. Так больно, что трудно дышать.
        - Потому что убегать босиком и в халате на голое тело совсем не так романтично, как я думала.
        - Весь мир совсем не такой, как мы думаем. - Его взгляд опустился ниже на разошедшиеся полы халата, на мои голые ноги.
        - Ты пялишься на мои колени, - констатировала я спустя одну томительную минуту.
        - Мой кабинет, хочу и пялюсь. - Он снова отпил из бокала. - Так что ты хотела рассказать, прежде чем убраться?
        - У твоего библиотекаря есть теория, объясняющая все эти убийства и даже нападение на девушку.
        - У моего «кого»?
        - Библиотекаря, Павла Васильевича.
        - Серьезно? Я заинтригован. И что же Павел Васильевич придумал? - Голос мужчины был полон злой иронии.
        - Не придумал, а нашел в описаниях старых ритуалов, одно время практикуемых верховьях реки Лены.
        Я оперлась руками о стол и начала рассказывать. О ритуале, о лишенном места силы шамане, о принесенных жертвах. А Назар все это время пил и смотрел на мои коленки. Пил и смотрел. В какой-то момент я даже вытянула ногу и посмотрела сама, чтобы понять, что там такого занимательного. Я даже не была уверена, слышал ли он меня. Потому что на лице Столетова отражалась одна лишь злость. Он злился, пил, смотрел и снова наполнял бокал.
        - Так что у нас тут безумный шаман, и на ближайшее время назначено твое торжественное жертвоприношение у последнего столба. - Закончила я и бросила взгляд в окно, на улице совсем стемнело, но никто не торопился кричать караул.
        - Мое? - Он хохотнул и резко поставил стакан на стол, на белую ткань халата выплеснулось несколько бежевых капель.
        - Ну а чье же еще? - Я смотрела на него, а он смотрел на меня. - Других шаманов здесь не наблюдается.
        - Занятно. - Назар склонился и оперся ладонями о стол по обе стороны от меня. - Я знаю кандидатуру поинтереснее. - Он был так близко и так далеко.
        - Я тоже, - почему-то шепотом согласилась я и облизнула губы, ничего не могла с этим поделать, особенно, когда он так смотрел.
        - Позволь в этом убедиться.
        Я хотела спросить: «В чем?». Но в этот момент он поднял руку и коснулся моей шеи, подцепил ворот халата. Провел пальцами вниз, и махровая ткань упала с плеча. - Позволь понять, как же все так получилось. - В его голосе слышались хриплые нотки. - Так хреново, что хоть волком вой.
        Он говорил, а его пальцы касались груди, сжали сосок. Я шумно выдохнула. Глаза мужчины вспыхнули, я подалась вперед и…
        Все случилось слишком быстро, чтобы осознать. Слишком быстро, чтобы даже задуматься. Он поцеловал меня. На этот раз совсем по-другому, зло и грубо, почти больно. Но даже от этой грубой ласки я задрожала.
        К черту все! К черту прошлое! К черту завтра!
        Назар оторвался от моих губ, я положила руки ему на грудь, но он оттолкнул их. Дернул за халат, почти стащил меня со стола, а когда босые ступни коснулись пола, Столетов вдруг развернул меня спиной к себе.
        - Хочу проверить, можешь ли ты сказать нет. - Одной рукой он задрал халат, а второй схватил за волосы, заставляя запрокинуть голову назад. Чтобы удержать равновесие, я оперлась руками об стол. - Ну, давай же, скажи мне «нет», - прошептал он, прижимаясь губами к моей шее. - Можешь?
        Я услышала звук открываемой молнии, ощутила его член у себя на ягодицах.
        - Могу, - ответила я, подаваясь назад. Теперь уже он с шумом втянул в себя воздух. - Но в данном случае не хочу. Не хочу говорить тебе «нет».
        - Мне? - спросил он, снова прижимая меня к столу, и потребовал: - Отвечай!
        - Тебе, - выдохнула я. - Только тебе.
        И он вошел в меня. Я вскрикнула, а он хрипло рассмеялся, продолжая двигаться, продолжая прижимать меня к столу. Стоящая на нем лампа шаталась, круг света дергался, наши тела то сливались в единое целое, то распадались. Вдох за выдохом, движение за движением. В какой-то момент Назар сдернул с меня халат полностью и отбросил в сторону. Я задела рукой графин, и тот упал, резкий запах спиртного усилился. Лампа качалась. Свет сменялся тьмой. Наши тени танцевали вокруг нас. Весь мир танцевал!
        Я всхлипнула, подаваясь назад, а Назар, рыча, как дикий зверь, вперед. Я поняла, что больше не могу. Поняла, что еще миг, и я задохнусь. Еще одно его горячее движение, резкое и сильное, и все, я рассыплюсь на осколки и вряд ли захочу, чтобы меня собирали.
        Назар обхватил меня руками за плечи, склонился к самому уху и прошептал:
        - Кричи! Кричи для меня!
        Ну как я могла отказать, особенно когда ощущала его внутри себя, чувствовала разрастающийся с каждым движением жар. Я закричала. Весь мир замер, словно услышав мой крик. Лишь круг света на стене продолжал качаться, и наши тени качались вместе с ним. На один ослепительный миг мне показалось… Скорей всего, показалось, что тень мужчины изменилась, стала больше, сгорбилась, а шерсть на загривке… Нет, волосы на затылке встали дыбом. А потом закричал Назар, и все тени, все круги света перестали иметь значение. Лампа, качнувшись в последний раз, со звоном разбилась, оставляя нас в темноте.
        Не знаю, сколько мы так простояли, сколько дрожали, стараясь выровнять дыхание, пока Назар не отстранился и не сказал то же самое, что и раньше:
        - Возвращайся в спальню. - И его голос, словно в противовес тому, что только что произошло, был холоден, как лед.
        Вот и все. Хеппи-энда для принцессы-наркоманки в сказках не предусмотрено. Что ж, теперь я хотя бы знаю, как это могло бы быть.
        - Дай слово, что проведешь эту ночь здесь, - попросила я тихо. - Скажи, что не пойдешь туда, - я посмотрела в темноту за окном, - и я уйду.
        - Иди, никуда я не денусь, - с горечью сказал Столетов. - Хватит с меня сегодня развлечений.
        Я подобрала с пола халат и вышла из кабинета. А Назар меня не остановил.
        ГЛАВА 14
        ЦЕНА ЛЮКСА
        В коридоре было темно, совсем как у меня на душе. Вот бы раствориться в этом мраке. Ага, стать бесплатным духом, бродить по гостинице, греметь цепями или завывать, совсем как дух в люксе. И с чего это меня на драму потянуло?
        Я натянула халат и завязала пояс.
        Вот зачем я пошла к Столетову? Поговорить? Поговорили от души. Повторить бы. А что пойти в спальню, лечь на кровать… Назар допьет графин, и настанет его черед идти по коридору, его черед замечать полоску света из-под двери и его черед открыть дверь. Это его спальня, разве нет? Господи, как соблазнительно, почти невозможно отказаться.
        Именно поэтому я и прошла мимо двери в спальню. Пора учиться говорить нет, хотя бы самой себе, раз уж ему не получается. Надеюсь, Назар сдержит слово. Надежда - это, собственно, все, что мне оставалось. Я немного злилась на него и на себя. На него за то, что не смог принять меня вместе с прошлым. На себя за то, что это самое прошлое имело место быть. Ну что мне стоило стать продавщицей в магазине, а не шлюхой? Я даже зло рассмеялась. И злость вытеснила страх.
        Миновав коридор, я оказалась в основном номерном фонде, как раз напротив люксов. Сделала шаг к двери номера и помедлила.
        А почему нет? Здесь меня будут искать в последнюю очередь. Если вообще будут.
        Я подняла руку и постучала. Это было глупо, отель стоял пустым, а уж дорогие люксы и подавно. Я постучала второй раз, и мне открыли. Пискнул электронный замок, и дверь распахнулась. Из темноты на меня смотрела женщина в вечернем платье и с высокой прической. Она словно сошла с рекламного проспекта. Красивая, элегантная, дорогая. Увидел такую и рванул на отдых. А самое главное, никакого холода, никакой прозрачности. Ее так легко спутать с настоящим постояльцем. Живым постояльцем.
        - Чем могу помочь? - спросила она совсем не так, как призрак с реки. Этот дух мог не только выть, но и говорить.
        Я шагнула внутрь номера, и женщина отступила. Я не очень хорошо разбиралась в духах. Университетов, где изучают мертвые души, пока не открыли. У меня не было учителей, но в какой-то момент рядом со мной оказался человек, знавший о мире мертвых. Не шаман, но друг шамана. И он пытался научить меня. Эх, если бы я не была столь увлечена собой, как и все подростки, если бы слушала хотя бы вполуха. А так, это была не учеба, а просто кружок по интересам. Иногда я заглядывала к нему, иногда что-то спрашивала, а иногда что-то запоминала. Например, как нить времени или то, что духи бывают разными.
        Мой учитель говорил, что лучший дух - это тот, которого надо вызывать. Тот, кто ушел на ту сторону Леты и не хочет возвращаться. Этот дух не причинит вреда в отличие от того, что застрял здесь и не может выбраться. Как девушка у реки. Чтобы переправить ее на ту сторону, нужно узнать, что ее здесь держит. Как правило, такие мертвецы плохо завершили земной путь. И не по своей воле. Их убили. Эти духи опасны. Они не привязаны к месту, они могут перемещаться, они могут причинять людям боль, но не могут говорить. Или не хотят. Не могут двигать предметы, не могут взять в руки нож, чтобы отомстить. Та девушка, что последовала за нами с Михаилом, не могла сама открыть багажник, но могла заставить сделать это кого-то другого.
        А есть духи, которые прикипели к месту и после смерти возвращаются туда, где были когда-то очень счастливы. Например, эта женщина, обитающая в люксе. Такие духи могут покидать свое обиталище лишь на краткое время, но зато внутри него они сильны. Они выглядят как люди, они говорят, переставляют предметы. Это их место силы, если можно так сказать. Изгнать их просто. Например, кинуть сюда бутылку с зажигательной смесью. Не будет места, не будет духа.
        Да, духи бывают разными, но у всех их есть общая черта. Их видят и слышат отнюдь не все люди, а лишь некоторые. Кто-то называет нас шаманами, кто-то экстрасенсами, кто-то колдунами, кто-то психами. Моя мать, помнится, всегда пресекала россказни о живых мертвецах и требовала перестать выдумывать. Я слушалась, я вообще была послушным ребенком, хотя и очень напуганным. Обычные люди могли чувствовать присутствие мертвого, могли замечать размытую дымку, могли ощутить их прикосновение и их мог хватить удар от страха, да много чего могло быть. Но увидеть мертвого, поговорить или заключать с ним сделку - это им не под силу. Обычные люди не могут заглянуть за реку мертвых. Как же я им завидовала.
        - Хочу выспаться. И не хочу, чтобы меня беспокоили, - сказала я, проходя в номер.
        Эх, видела бы меня мама. Эх, видела бы я себя сама еще несколько дней назад. Та я из прошлого старалась держаться как можно дальше от всей этой чертовщины, даже если это «дальше» означало быть ближе к наркоте. А сейчас… сейчас мне стало все равно.
        - Покиньте мой номер. Или я пожалуюсь руководству отеля.
        - А вот это вряд ли. - Я прошла из гостиной в спальню. - Хотя можешь попробовать.
        Вот тут она побледнела, но совсем не так, как бледнеют люди. Ее кожа стала полупрозрачный, когда дух на миг растерялся.
        - Чего… Чего вы хотите?
        - Выспаться, - повторила я, стягивая покрывало с кровати. - Просто поспать. И вы, как гостеприимная хозяйка, не можете мне отказать. - С этими словами я забралась под одеяло и закрыла глаза. А постельное белье в люксе попахивало сыростью, надо бы сказать Назару… Нет, о нем я сейчас думать не буду. - И будь добра, если захочешь повыть, смени репертуар.
        И с этим я заснула. Меня и вправду никто не беспокоил до самого обеда. Была ли в этом заслуга духа или все про меня попросту забыли - неизвестно, но в кои-то веки я выспалась, и мир показался мне не столь паршивым, как обычно.
        Меня разбудила вибрация у бедра. Брошенный в карман халата телефон сигнализировал о входящем вызове. Не глядя на экран, я поднесла аппарат к уху:
        - Да?
        - Ты где? - отрывисто спросил Назар. Показалось, или в его голосе явно слышалось облегчение.
        - В третьем люксе. - Я села на кровати и тут же увидела даму в вечернем платье. Она стояла у окна.
        - Что? Что тебе там понадобилось? Впрочем, неважно. - И с этим он отключился.
        - Н-да. - Только и смогла сказать я. - Видимо, ему не терпится вышвырнуть меня отсюда. Но он жив, хвала небесам за маленькие радости, а значит, жертвоприношение не состоялось. - Я слезла с кровати. Дух провожал взглядом каждое мое движение, как я вставала, как поправляла халат.
        К двери она повернулась за несколько секунд до того, как в нее постучали. А вот открывать не спешила. Я прошла босыми ногами по ковру и распахнула дверь. За ней стояла Анфиса со стопкой одежды, что я оставила в спальне Назара.
        - Ваши вещи, - проговорила она, передавая мне еще теплые после сушки джинсы, свитер и кроссовки в пакете. - Вам лучше поторопиться.
        - Да? А что, скоро перекроют все входы и выходы?
        - К реке, - не оценила юмора девушка. - Мария Ильинична просила передать, что сегодня будут снимать крест. Она хотела дождаться, когда вы проснетесь, но я отпустила ее домой. Две смены подряд для пожилой женщины это слишком.
        - Для вас тоже. - Я вспомнила, как они вдвоем дежурили, пока Назар был в полиции.
        - Выдержу, - фыркнула Анфиса и повторила: - Поторопитесь, вы обещали заплатить рабочим. - Девушка развернулась и направилась к лифту.
        - Какая-то она нелюбезная сегодня. Вот что недосып с людьми делает, - пробормотала я, закрывая дверь.
        - А у вас интересные сны, - проговорил дух, в голосе которого появилась томная хрипотца. - Я так давно не видела снов. - Она с удовольствием потянулась, ни дать ни взять женщина после ночь любви. - Почему в этом номере так редко спят?
        - Вы меня спрашиваете? - Я подхватила пакет и направилась в ванну. - Это не я вою тут по ночам.
        Я быстро привела себя в порядок. Умылась, расчесала волосы, раздумывая, а не сменить ли в очередной раз цвет, оделась. Взгляд то и дело возвращался к зеркалу. В отражении я видела себя и не себя одновременно. Смотрела и не узнавала. Что-то изменилось, но я никак не могла понять, что именно.
        Я оставила халат на полу в ванной, только вытащила из кармана телефон. Зарядки осталось пять процентов. Аппарат долго не протянет.
        - А если я не буду больше петь? - уточнила дама, когда я появилась в гостиной.
        - Это, - я остановилась у двери, - не меня нужно спрашивать. Хотя, если поднять цену и сделать номер именным, что-то вроде: «В объятиях призрака» и включить в туристические буклеты, народу должно понравиться. - Дама внимательно слушала. - Любителям пощекотать нервы подсунуть бумагу на подпись, что отель не несет ответственности за воплощение чужих фантазий и их последствия, - продолжала придумывать я. - Кстати, - я взялась за ручку двери, - тут недавно жили дама в белом и парень с бицепсами. У вас?
        Дух молча указал рукой в стену, на соседний номер.
        - У них часто бывали гости?
        - Я не слежу за постояльцами… - Женщина нахмурилась.
        - Уверена, что нет. Тут развлечений столько, что и спать некогда. - Я иронично улыбнулась и снова задала вопрос: - Так кто к ним приходил?
        - Горничная, администратор, официантка из ресторана.
        - Все?
        - Все.
        - Хорошо.
        Я вышла и направилась к лестнице. Хотя ничего хорошего не было. Тот, кто заказал Михаилу мое исчезновение из отеля, как-то должен был узнать мейл. Не духи же ему подсказали. Мишка перестраховщик, после каждого дела он менял контакты: мейл, телефон, расчетный счет, а зачастую фамилию и личные данные. Он всегда стирал одну личность и создавал другую, пусть только в виртуальном пространстве. А посему, кто бы ни сделал моему бывшему спутнику это предложение, он был отсюда, был связан с отелем.
        Я спустилась вниз и уже миновала стойку регистрации, когда вдруг подумала, что зря все так усложняю. Мишка давал свой адрес при регистрации в отеле. Точнее, он с него бронировал нам номер, и узнать его можно как с нашего ноутбука, правда тот запаролен, так и из клиентской базы «Медвежьего угла».
        - Никудышный из меня следователь, - пробормотала я и до поры до времени выбросила это из головы.
        Меня ждали крест у реки и банкомат. Я снимала деньги в холле и посматривала на чучело медведя, когда внезапное осознание заставило замереть на месте. И поразило меня совсем не то, что я провела ночь в одном номере с мертвецом, что я и разговаривала с ним… с ней, ставила условия, чего-то требовала. Нет, не это. Поразило меня то, что сегодня первое утро в длинной почти бесконечной череде дней, когда я проснулась без навязчивого желания вогнать иглу вену. Вот что изменилось.
        Я вышла с территории отеля, стараясь отогнать мысль, что обратно меня попросту не пустят. Прошла вдоль забора и спустилась к реке. На этот раз тут было многолюдно. Крест стоял все там же у старых мостков. Рядом с ним маялись с перепоя два местных жителя в спецовках и резиновых сапогах. У них явно горели трубы, и крест, вернее, работа по его устранению выглядела воплощением их неутоленной жажды. Черт, откуда мне известно, что они вчера, даже, скорее, сегодня ночью усидели бутылку самогона на двоих? Нет, на троих… Мужики стояли метрах в трехстах, запах учуять невозможно, так откуда я знала? Не предполагала, а именно знала совершенно точно, что их третий компаньон сейчас спит в сарае.
        Господи, и ведь вроде не ширялась! И не хочу. Последнее тоже пугало.
        Чуть ближе к тропе находились еще трое. Якобы отправленная отдыхать, Мария Ильинична стояла, уперев руки в бока, и ругала почем свет стоит нерадивых рабочих:
        - Ну, что встали? Давайте берите, а то…
        Один из мужиков стал не менее эмоционально что-то ей объяснять:
        - Дык… мы ж… ты ж… когдыть… и того, ага епить его через колено! - И для наглядности, даже указал сперва на то самое колено, а потом на еще одного участника спектакля под названием «Крест у реки». Третий мужчина, стоявший у мостков, отличался от похмельных работничков твердым взглядом, военным бушлом на голое тело и кирзовыми сапогами. На лице застыло выражение мученичества и предвкушение грядущих страданий во славу Божию.
        За всем этим, скрестив руки на груди, наблюдал Назар. Черт, как же он был хорош в голубом свитере и черных джинсах. А ведь он тоже не спал эту ночь. И пил. И все-таки я никогда не видела мужчину привлекательнее. Словно почувствовав мой взгляд, он обернулся и сказал:
        - Что ты тут затеяла?
        Не ответив, я вытащила из кармана купюру с тремя нулями и, продемонстрировав всем желающим, спросила:
        - Чего стоим? Кого ждем? Разрешение от мэрии? Так вот оно.
        Мужикам телогрейках такое разрешение понравилось. Они двинулись к мосткам. Мужик спецовке вдруг подбежал кресту, загородил его собой и заверещал:
        - Не позволю супостатам!
        Клянусь, он именно так и сказал. Назвал нас супостатами и воинственно выпятил подбородок.
        - Петр, не надо, - попросила Мария Ильинична.
        Назар хмыкнул. А я вдруг почувствовала холод. Почувствовала мертвеца, от близости которого кожа покрылась мурашками.
        - Не пущу! - выл Петр.
        - Петька, не дури, - попытался урезонить народного добровольца один из моих нечаянных работников. Я обернулась и на этот раз без всякого труда поймала призрак взглядом. Девушка стояла прямо у забора. Мужчины продолжали препираться, Мария Ильинична качала головой, и лишь Назар смотрел туда же, куда и я.
        - Это всего лишь деревяшка - несостоявшаяся мачеха Столетова попыталась уговорить мужика в бушлате.
        - Вот когда ты потеряешь свое дитя, тогда и…
        - Нет, - прошептала я как раз тот момент, когда дух рывком приблизился.
        Словно ребенок дернул за шарик на веревочке, и тот, преодолевая сопротивление ветра, последовал за хозяином. Мертвую девушку будто притянули к кресту за эту самую ниточку. Дух оказался прямо напротив Петра. Напротив своего отца, если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь. Она замерла в метре от креста, пока еще невидимая, пока еще неосязаемая.
        - Нет, - повторила я громче. И на этот раз оглянулись все. Марина Ильинична даже нахмурилась.
        «Ты мне должна, - произнес дух одними губами. - И он мне должен».
        - Что он тебе должен? - спросила я и ощутила тяжесть мужской руки на своих плечах. Назар уже стоял за моей спиной. Мужики обступили деревянный памятник, один даже ухватился за основание, но его оттолкнул Петр. Еще немного, и завяжется драка, обычный деревенский мордобой.
        «Жизнь, - ответила девушка. - Он должен мне жизнь», - и с этими словами вытянула руку и коснулась своего отца, совсем как тогда Михаила.
        И мир раскололся. Распался, как распадается колода карт. Первая карта: крест и окружавшие его люди. Вторая карта: мертвая девушка. Третья: ее прикосновение, ее воспоминания, воспоминания Петра, которые вдруг ожили. Они воспроизводились перед нами, как кадры старой кинохроники, кадры немого кино. Словно коснувшись мужчины, девушка замкнула невидимую потустороннюю цепь и заставила работать кинопроектор.
        Я видела тот же берег реки, те же мостки, на которых еще не было креста. Видела девушку в светлом платье, видела мужчину в темной футболке. Видела, как он кричал на нее, как размахивал руками, как схватил за плечи. Видела, как девушка вырывалась, как отталкивала руки отца, пока…. Пока мужчине это не надоело, и он не ударил свою дочь. По сути, отмахнулся, как отмахиваются от мотылька, совершенно не беря в расчет то, что это небрежное движение сломает мотыльку крылья. Вот и Петр отмахнулся, оттолкнув дочь от себя. Очень неудачно оттолкнул. Девушка упала головой на мостки. На торчащий по роковой случайности из старого дерева ржавый гвоздь, который пробил ей висок.
        Кровь на черно-белой ленте чужих воспоминаний казалась алой.
        Девушка не шевелилась. Обе девушки. И та, что ссорилась с отцом, и та, что касалась его руки, заставляя Петра вспоминать.
        Для меня карты-видения накладывались друг на друга, в глазах двоилось, к горлу подкатила тошнота. Вот вам и самоубийство.
        Один из работников набычился и ткнул Петра кулаком в бок, скорее для оснастки, желая получить повод для драки. Для настоящей драки. Но Петр не оправдал его ожиданий. Защитник креста неожиданно опустился на доски мостков, чем, похоже, изрядно напугал похмельного мужика. Я видела, как опустились два Петра, один из воспоминаний, другой настоящий, упали на колени и стали раскачиваться.
        - Ну-ну, - Мария Ильинична подошла к отцу мертвой девушки, - нельзя же так. - И кивнула рабочим. Тот, что стоял ближе, тут же стал раскачивать крест.
        - Меня сейчас вырвет, - неизвестно кого проинформировала я. Сложившиеся картинки снова разошлись. Настоящий Петр все еще стоял на коленях, а вот Петр из воспоминаний выпрямился, на его лице блестели слезы. Он подошел к лежащей неподвижно дочери, минуту помедлил, а потом… Столкнул тело в воду.
        - Вот и вся любовь, - прошептала я, и лежащие на моих плечах руки сжались.
        - Катерину похоронили без отпевания, как самоубийцу. А ее отец стал очень набожным, теперь понятно почему, - протянул Назар. - Вот зачем ему был нужен этот крест.
        - Грехи замаливать.
        - Это я, - вдруг громко сказал Петр настоящий. - Это я ее убил! Мою Катеньку! Мою кровиночку! - последнее он просто прокричал, даже Марья Ильинична отшатнулась.
        Мертвая девушка убрала руку. Рывок - и мир снова стал целым, колода карт сложилась.
        - Ох, - простонала я, снова чувствуя тошноту.
        Работники, уже довольно сильно раскачавшие крест, замерли, услышав его признание. Петр встал на ноги, но вряд ли что-то видел перед собой. Он сделал шаг, другой, словно слепой, неловко переставляя ноги. Похмельные мужики снова взялись за крест, правда с некоторой опаской, а дух… Мертвая девушка вдруг улыбнулась и посмотрела на меня без злости. И в этот миг, глядя ей в глаза, я вдруг отчетливо поняла, как она заставила Михаила открыть багажник. Она коснулась его, но показала ему совсем другие воспоминания. Мое лицо в темноте, мой страх, дрожащий свет экрана телефона, что рассеивается на крышке багажника, и мои слова:
        «Заставь его открыть багажник. Заставь его открыть багажник, заставь его открыть багажник, заставь…»
        Вот почему он назвал меня ведьмой. Ее он не видел, только меня, слышал мой голос, мой приказ. Она могла проигрывать это снова и снова, снова и снова, без устали, без паузы, без передышки, отравляя ядом мертвых воспоминаний через прикосновение. Это тот самый случай, когда проще подчиниться, чем пытаться противостоять.
        Я вдруг поняла, что держу руки перед собой. Поправка, не я держу, а Назар обхватил ладонями мои запястья и заставил вытянуть руки вперед.
        - Что ты…
        Я хотела спросить, что он делает и зачем, но в этот самый момент отчетливо ощутила в правой ладони шероховатую рукоять ножа. Ножа, которого у меня давно не было. Ножа, который никто не видел. Я взмахнула рукой… Нет, не я, а он взмахнул моей рукой. Мы взмахнули, и несколько нитей с тонким звуком лопнули. Но никто не услышал, кроме меня, Столетова и… мертвой девушки.
        - Отпускаю тебя, - едва слышно прошептал Назар.
        А Марья Ильинична перекрестилась. Скорее, просто по привычке, хотя шаманизм шаманизмом, а про вышестоящую организацию забывать нельзя, на всякий случай. Или все еще проще, и крестилась она на психов, махающих руками, словно ветряная мельница. Да, я в курсе, что за разговоры с невидимыми собеседниками отправляют в дурку и за махание ножами тоже.
        «Спасибо», - одними губами прошептала девушка, отвела взгляд и вдруг растаяла, но не так, как обычно, перемещаясь куда-то за спину, за грань видимости, а исчезая на самом деле. Казалось, она растворилась в лучах солнца.
        Мария Ильинична отступила, давая дорогу Петру, хотя тот не видел ничего и никого, лишь повторял:
        - Это я! Это я!
        Выворотив большой ком земли, деревянный крест упал на землю.
        - Сжечь, - приказал Назар и убрал руки. Он, в отличие от своей несостоявшейся мачехи, в вышестоящие организации не верил. Я тут же снова почувствовала озноб.
        - Не понимаю, - пробормотала я, протягивая Марии Ильиничне деньги.
        - Чего именно, милая? - с улыбкой спросила женщина.
        - Ничего, - отрезала я, развернулась и зашагала обратно к забору. Пусть шушукаются, пусть недоуменно смотрят вслед, пусть вертят пальцем у виска, мне не привыкать, но… - Какого черта? - спросила я у самой себя. - Какого черта ты позволила ему…
        - Позволила мне что? - услышала я и обернулась, Назар шел следом.
        - Какого лешего ты сделал? - спросила я, ладонь все еще покалывало от прикосновения невидимого ножа.
        - Я ничего не сделал. Сделала ты, а я всего лишь подтолкнул в нужную сторону.
        - Предпочитаю, когда ты толкаешь меня в постель, а не… - я снова пошла вперед, - куда бы то ни было еще. Что происходит в конце концов? Что ты со мной сделал? Почему я вижу то, что вижу? Откуда я знаю, что та девушка ушла навсегда, что она не вернется?
        - Оттуда, что она сделала все, что хотела. Оправдала себя, Петр признался. А потом мы… Ты перерезала нити, что связывали ее с этим миром, и она ушла за грань.
        - Оправдала? - Я от неожиданности даже остановилась, старательно отгоняя воспоминания о приятной теплоте ножа в руке, о лопнувших нитях. - Это оправдание? То, что мы слышали, походило на пьяный бред, а не на признание. Такие показания суд в расчет не примет, это же не полицейский протокол.
        - Только ты можешь так думать, о такой чепухе, - рассмеялся Столетов.
        - Чепухе? - Я посмотрела глаза мужчины, хотя больше всего мне хотелось не разговаривать, а прижаться к нему всем телом.
        - Для мертвых не имеют значения ни протоколы, ни явки с повинной, ни суд или приговор. Понимаешь? Это волнует нас, живых. И только. Она добилась того, чего хотела.
        - Ну хоть кто-то, - я отвернулась и снова стала подниматься по тропе вдоль забора, - добился. А теперь мне нужно поговорить с Павлом Васильевичем. Сделай мне такое последнее одолжение…
        - С кем? - Назар нахмурился.
        - С библиотекарем. Возможно, он сможет объяснить или хотя бы предположить, почему все это происходит со мной? Почему я знаю… чувствую? - Я не смогла договорить.
        Ну как объяснить? Как дать понять, что самого утра я себя чувствую так, словно уже вкатила себе приличную дозу? Словно я уже под кайфом!!!
        - Ринка…
        - Дай мне полчаса, а потом я уберусь из твоего отеля, из твоей жизни навсегда. - Я сделала ударение на слове «твоего».
        - Рина, - в голосе Столетова слышалась досада, а еще беспокойство. - Рина, - снова позвал он, и я обернулась. За спиной мужчины медленно разгоралось пламя, один из рабочих держал в руках канистру, а другой основание креста. - У меня не работает никакой Павел Васильевич. И у меня уже шесть лет нет библиотекаря. Это была вотчина… - он запнулся. - Кэтрин. И с тех пор, - Столетов остановился и развел руками, - кого бы я не нанимал, они сбегали максимум через неделю.
        - Что? Ты это серьезно? Нет библиотекаря? - спросила я, уже понимая, что он не врет, и понимая, что кое-кто обвел меня вокруг пальца. Я закрыла глаза и мысленно чертыхнулась. - Дух места… Как же я…Я слепая.
        - Поправка, ты была слепой.
        - Я знаю, кто наш шаман. - Я бросилась бежать вдоль забора. - Знаю, кто решил отобрать место силы, - я почти кричала, а поднявшийся ветер обрывал мои слова и отбрасывал назад.
        - Кто? - спросил Назар.
        - Тот, кто тоже видел библиотекаря. Тот, кто сказал, что крысы бегут с тонущего корабля, раз уж Павел Васильевич тоже пришел увольняться. - Назар поравнялся со мной. - Это был твой бармен Макс.
        ГЛАВА 15
        ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ
        Библиотека была закрыта. Мало того, заперта на навесной замок, который успел основательно проржаветь. Все было так же, как в первый мой визит. Но я все равно взбежала на крыльцо и подергала дверь. Та осталась равнодушной к моим усилиям.
        - Павел Васильевич! - все-таки крикнула я. Но дух места, что так ловко обвел меня вокруг пальца, не ответил.
        - Макса сейчас нет, - сказал Назар, подходя к старому зданию библиотеки. - Он заступит на смену через пять часов.
        - Как раз когда стемнеет, ведь наш псих предпочитает приносить жертвы в темноте.
        - Ну это мы еще посмотрим. - Он убрал руки в карманы. - За эти пять часов я узнаю о нем все, что смогу, а потом…
        - Что? - Я спустилась с крыльца. - Вызовешь на дуэль? О полиции ведь речь не идет?
        - Сам разберусь.
        - Макс говорил, что приехал из Верхоленска. Это же верховьях Лены, нет? Именно там практиковали ритуал с отнятием места силы, он мог узнать о нем, а потом…
        - Сойти с ума? - иронично спросил Назар и неожиданно добавил: - Может, тебе прокатиться в город за покупками, переночевать там, а утром…
        - Все-таки выгоняешь? Твоя жизнь и твое право, - в моем голосе появилась горечь. - Но не здесь и не сейчас. В этом деле я хочу помочь.
        - Почему? - серьезно спросил Столетов.
        - Не хочу, чтобы… - в последний момент я смогла заменить слово «ты», - кто-нибудь пострадал. Считай это искуплением грехов.
        Губы, которым хотелось прикоснуться, чуть дрогнули. Что это? Улыбка или презрение?
        - Тогда идем, - сказал он и вдруг протянул мне руку. Я вложила свои пальцы в его ладонь, наслаждаюсь прикосновением.
        Не о том ты думаешь, Ринка.
        - В личном деле - ничего, - констатировал Назар спустя три часа и отвернулся от монитора компьютера.
        Я ходила по кабинету, разглядывая всякие безделушки. Бубен на стене, резные деревянные жезлы, так напоминающие тотемные столбы на аллее. И все же другие. Дерево этих оказалась шелковистым, так и хотелось взять их в руки, покатать между ладонями.
        - Совсем? - не оборачиваясь, спросила я. - Может, что-то с прошлого места работы? Ты проверял?
        - Звонил, когда нанимал, ничего необычного они не сообщили. А если бы он резал там животных, думаю, должны были. Возьми, - вдруг предложил мужчина, и моя ладонь замерла прямо напротив миниатюрного жезла с головой собаки.
        - Благодарю, но я пас. - Я убрала руки в карманы. - Что будем делать? Я в который раз предлагаю вызвать полицию.
        - И что мы ему предъявим? - в свою очередь поинтересовался Назар. - Приготовление неплохих коктейлей?
        - Могу поклясться, что он принесет собой нож. - Я отвернулась от стеллажа.
        - А если нет? - Столетов встал из-за стола. - Если он прячет его где-то в отеле? Не мне говорить, что обыскать тут все нереально, господа полицейские уже пытались, результат тебе известен. - Он пожал плечами и шагнул ближе.
        - Тогда что делать? Просто ждать? Может, еще к столбу подойти и задрать голову, чтобы ему резать сподручнее было? - возмутилась я.
        - А этой идея. - Столетов вдруг улыбнулся.
        - Какая? - Я смотрела на его улыбку и не могла сдвинуться с места.
        - Спровоцировать его. Показать слабые места. Уверен, он не упустит удобный случай. Просто не сможет. - Назар вернулся к столу и открыл верхний ящик. - Знаешь, в каких случаях шаман становится уязвимым? - Я не ответила, и он продолжил: - Когда что-то случается. Когда шаман расстроен, когда сам не свой, когда отрицает и не принимает свою силу. - Он выпрямился и посмотрел на меня. - Когда забывает, кто он на самом деле и не может войти в резонанс с миром, не может слышать духов. А когда он не слышит мертвых, они слышат его. - Назар поднял руку, на пальце болталось кольцо с ключами. - И наше дело обеспечить это расстройство. Идем.
        Мужчина пересек кабинет и вышел в коридор. Я один раз оглянулась на полку жезлами и поспешила следом. Назар свернул направо и остановился напротив узкой двери из светлого дерева. Сколько раз я пробегала мимо, не обращая на нее внимания? Не похоже, что это номер для постояльцев. Да и замок самый обычный, а не электронный. Мужчина два раза повернул ключ, открыл дверь и щелкнул выключателем.
        Это и в самом деле был не номер, а кладовка. У стены темнел старый и приземистый комод, за ним туалетный столик, разобранная кровать без матраса и коробки, коробки, коробки. Большие и маленькие. Много коробок.
        - Сюда я велел перенести вещи Кэтрин, - проговорил Назар, достал телефон, протянул мне и спросил: - Справишься с ролью? - А потом выдернул ящик комода.
        Внутри лежал нож. Костяной нож шамана.
        - С этой - да, - я взяла телефон. - С этой - нет, - я выразительно посмотрела на нож. - Скорее зарежу кого-нибудь или заряжусь сама. А ты справишься с ролью?
        - У меня есть волшебная зелье, - хмыкнул он, закрывая первый ящик и выдвигая второй. Там вопреки ожиданиям лежал не очередной нож, а судя по этикетке с одноногим пиратом, ром. Назар вытащил бутылку и стер пыль с темного стекла. - Берег для особого случая, вот он и настал. - Он посмотрел на смартфон в моих руках и скомандовал: - Приступай.
        - И почему у меня такое чувство, что я что-то забыла? И потому совершаю очередную глупость? - Я набрала номер, а Назар свинтил крышку и сделал первый глоток.
        То, что что-то не так, служащие «Медвежьего угла» поняли через час после ужина, когда их директор спел на центральной аллее гимн какого-то сопредельного государства и завершил выступление матерной частушкой. Я как раз пила кофе в баре и могла из первого ряда наблюдать, как к Назару подбежала Анфиса, попыталась отобрать бутылку, но была послана на три буквы, а то и дальше. Она очень огорчилась, а вот Столетова все это неимоверно развеселило, и он, пританцовывая, направился дальше по тропинке.
        Анфиса пошла следом, продолжая увещевания, к ней присоединился парень из охраны. Я решила не оставаться в стороне от всеобщего веселья и догнала их компанию у тотемного столба с изображением лошади.
        - Назар Андреевич, - протянул молодой парень с поста охраны, - может, вам лучше вернуться в отель?
        - Я сам знаю, что мне лучше, - ответил Столетов.
        - Никогда не видел его таким, - растеряно проговорил охранник.
        - В мое время проблемы алкоголем не решали, - раздался голос позади, и я обернулась. На аллее стоял тот самый пожилой мужчина, что еще оставался здесь в качестве постояльца. - Завтра же выпишусь и уеду.
        - А почему не сегодня? - Назар взмахнул рукой. - Темноты боитесь?
        - Это возмутительно! Я никогда больше… - начал мужчина, сжимая трость.
        - Да скатертью дорога, - выкрикнул хозяин отеля, повернулся и едва не врезался в лошадиную голову, как еще совсем недавно Михаил. - Пардон, - извинился Столетов перед тотемным столбом.
        - Вам лучше вернуться в номер, - мягко сказала Анфиса и пояснила: - У Назара Андреевича умерла сестра. - Посмотрела на меня и добавила: - Сегодня звонили из больницы, та девушка, Кэтрин, скончалась. Это, конечно, его не извиняет…
        - Вот именно! - Старик ударил тростью о землю.
        - Да идите уже, без вас разберемся, - отмахнулся от постояльца охранник и спросил у Анфисы: - И что теперь делать?
        Они посмотрели на Назара, который, раскачиваясь, шел дальше по аллее. Остановился перед столбом с оскаленной мордой медведя и щелкнул деревянного зверя по носу. Потом отсалютовал изображению бутылкой, сделал очередной глоток и побрел дальше.
        - Может, позвать Олега? - предложила Анфиса, торопливо догоняя начальника. - Нашего повара, он сильный. Или Макса? Правда, он еще не заступил.
        - Заступил. Минут пять как мимо моей будки прошел, - проговорил парень, следуя за девушкой.
        - Пешком? - спросила я, прикидывая расстояние до города. Выходило далековато. - У него нет машины?
        - Может, он ездит на автобусе? - Охранник пожал плечами, его больше волновал нетрезвый работодатель, нежели такие мелочи. - Ну позовем мы их, и что дальше? - спросил он у Анфисы. - Не связывать же его.
        - Я вам скажу, что дальше! - выкрикнул Назар, качнулся и грузно опустился на лавку. - Кто подойдет ко мне первым, будет уволен. Ясно? - Охранник кивнул. - А ну пошли отсюда! - Он снова глотнул спиртного. - Работать шагом марш! А ты, - он указал на меня бутылкой, - иди и верти задницей перед кем-то другим. Уверен, кто-нибудь оценит.
        - Ты уже оценил, - вполголоса ответила я, но Анфиса взяла за руку и дернула меня в сторону.
        - Идемте же, - попросила девушка. - С пьяным мужиком разговорить - все равно, что воду в решете носить.
        В принципе я была с ней согласна и потому позволила себя увести. Лишь раз обернулась. Назар сидел на лавке сгорбившись, бутылка рома стояла на земле. Мужчина держался руками за голову и едва заметно покачивался, словно от горя. За ним с интересом наблюдала горбоносая старуха, которую неизвестный умелец вырезал на следующем тотемном столбе.
        - Серьезно он вас выдрессировал, - только и сказала я, входя следом за девушкой в холл отеля.
        - А как иначе? - Администратор вернулась за стойку. - Другой работы в Медведино нет и не предвидится. - Она вздохнула. - Мы и вправду нечасто видим его таким. Я так и вовсе в первый раз. - Она достала телефон и набрала номер, но абонент ответить не пожелал. - И Мария Ильинична, как назло, трубку не берет. Она бы его утихомирила… Наверное.
        - Ладно, я пока подожду в спальне. В его спальне, - пояснила удивленной девушке я.
        - Но… - начала Анфиса.
        - Кровать не украду, простыни тоже, а когда он протрезвеет, можете на меня нажаловаться. Ну или зовите Олега, теперь уже меня придется связывать вашему сильному повару.
        - Как угодно, - холодно сказала девушка.
        И я быстро поднялась по лестнице, очень стараясь не сорваться и не побежать. И все же на последней ступеньке не выдержала, кинулась вверх. Миновала дверь в спальню и вошла в кабинет.
        - Значит, шаман уязвим, пока отрицает свою силу? Отвергает ее? - повторила я слова Столетова. - И не может войти в резонанс? - Посмотрела на висящий на стене бубен. - Будем надеться, что Назар прав. - Я взяла один из деревянных жезлов. Тот, что с собачьей головой. На ощупь дерево казалось теплым и приятным. - Иначе нас похоронят в одной уютной могилке метр на два.
        Быстро, словно боясь передумать, я убрала деревяшку, похожую на шахматную фигурку, в задний карман и вышла из кабинета. Спустя минуту коридор, соединяющий корпуса гостиницы, вывел меня к люксам. Дверь третьего открылась, как только я приблизилась, ровно за миг до того, как подняла руку и постучала. За миг до того, как я подумала об этом. Но хуже всего было то, что я знала, что она откроется.
        - Кажется, я теперь в вечном резонансе с духами, - проговорила я, проходя мимо дамы вечернем платье, пересекла комнату и распахнула дверь на балкон. - Или под вечным кайфом, словно вернулись старые добрые или не очень добрые денечки.
        - Мир дрожит, - констатировал дух за спиной. - Ты не можешь не ощущать.
        - То-то меня подташнивает. - Я застегнула ветровку, посмотрела вниз на казавшуюся такой далекой землю и стала перелезать через перила. - И почему у меня такое чувство, будто я что-то забыла? - спросила я у дамы, но та не ответила.
        Я стала спускаться, упираясь ногами в стену. Получалось хреново, поэтому я просто повисла на руках, цепляясь за перила балкона на втором этаже, а потом разжала пальцы. И чудом сдержала испуганный крик, когда ступни ударились землю. Полет вышел неожиданно коротким, а приземление ожидаемо болезненным. Хоть ноги не сломала, и то хлеб. Я оперлась о стену и, задрав голову, посмотрела вверх. Дамы в вечернем платье на балконе уже не было.
        Держась поближе к кустам, я быстро пошла вдоль здания, стараясь не стонать от боли в правой лодыжке. Строить планы всегда легко, а вот осуществлять их намного сложнее. Пацанкой я не раз вылезала из окна девчачьей спальни на втором этаже в пионерском лагере и не видела в этом особой проблемы сейчас. Правда, не взяла в расчет, что с тех времен много воды утекло, оттого сейчас едва не хромала.
        Обогнув главный корпус, я несколько минут наблюдала сквозь стеклянные двери, как Анфиса разговаривала по телефону, как вносила какие-то данные в компьютер, мысленно чертыхаясь и поторапливая девушку. Да, строить планы легко. Наконец администратор отвернулась, я как могла быстро миновала освещенное пространство перед главным входом.
        Оставаясь в тени, я стала пробираться дальше вдоль центральной аллеи, туда, где несколько минут назад мы оставили Назара. Прошло всего несколько минут? А казалось как минимум час, время не просто летело, оно неслось со скоростью локомотива. Я шла туда, где должен был найти пьяного вусмерть шамана наш новоявленный псих. Листья уже начали облетать, оставляя ветки голыми, и мне пришлось постараться, чтобы остаться незамеченной. Удалось или нет - не скажу, но буквально через несколько шагов я увидела на лавке Назара, а рядом с ним… А рядом с ним на лавке сидел Макс.
        Значит, я не ошиблась.
        - Давай, Назар. - Бармен подставил перебравшему мужчине плечо.
        - А… Андреевич, - заплетающимся языком поправил его Столетов.
        - Давайте, Назар Андреевич, - покладисто согласился Макс. - Уберем вас отсюда, дабы не портить пейзаж. - Бармен встал, помогая подняться и Столетову. Одной ногой он задел стоящую на асфальте бутылку, и ром выплеснулся прямо на ботинки Макса. Что же мне так не нравилось у них? Любит человек светлую замшевую обувь, и что с того? Ну надел ее в неподходящую погоду, рискуя измазать по самое не могу, мне-то что? Его дела, его ботинки…
        - Вот так. - Макс тем временем пошел вперед. - Идем-идем, найдем тебе кровать помягче. - Он практически тащил хозяина отеля на себе. Ноги Назара заплетались. Мужчины отошли от лавки, поравнялись со столбом, на котором было вырезано лицо горбоносой старухи.
        Неужели пройдут мимо?
        Хозяина отеля в очередной раз качнуло, и он едва не уронил своего добровольного помощника.
        - Опа, - сказал бармен, едва устояв на ногах, а потом прислонил Назара к столбу.
        Столетов что-то пьяно промычал, глаза мужчины были прикрыты, голова свешивалась на грудь.
        Несколько секунд Макс смотрел на начальника. На аллее то тут, то там стали загораться фонари, разгоняя сгустившиеся тени. Я затаила дыхание. Честно говоря, Назар велел мне сидеть в спальне. В любой из спален отеля на выбор. А уж никак не наблюдать за его жертвоприношением из кустов. Жертвоприношением? Или все же нет?
        Макс шумно выдохнул, словно собираюсь с духом, завел руку за спину, задрал ветровку и схватился за обмотанную кожей рукоять ножа, что висел на поясе. В свете фонарей костяное лезвие казалось слишком блеклым. Бармен поднял руку с оружием…
        И я едва не выскочила из кустов. Остановило меня то, что веки Назара дрогнули. Он был в сознании. Но чего же Столетов ждет? Перерезанного горла? Правда, для этого Максу придется поднять голову пьяного. Почувствовав слабую боль в груди, я вдруг поняла, что все это время забывала дышать и выдохнула. Только вот воздух, сорвавшийся с губ, повис морозным облачком, словно вокруг вдруг резко похолодало.
        Макс помедлил, перехватил нож, словно все никак не мог решиться. Странно, ноту, что притворялась Кэтрин, прямо исполосовали ножом. Ни о каких сомнениях и нерешительности речи, судя по ранам, не шло, только о ярости. Или все дело в том, что девушка отказалась послушно стоять у столба? Она сопротивлялась, а Назар просто ждет?
        Бармен переступил с ноги на ногу и снова посмотрел на Назара, потом на столб. Да, мельчают современные шаманы, знаю не понаслышке.
        Макс в очередной раз поднял нож. Сердце забилось как сумасшедшее. Но вместо того, чтобы поднять голову пленника, парень вдруг стал что-то вырезать на столбе. Ту самую похожую на эпсилон загогулину. А вот резчик по дереву из парня никакой, Особенно костяным ножом, он шаманам совсем не за этим. Да и загогулина выходила кривоватой. И вообще, это жертвоприношение совершенно не походило на таковое. Макс все никак не мог решиться на последний шаг, все мялся перед столбом.
        И тут я снова подумала его ботинки. Дались же они мне.
        - Что человека резать не так-то просто? - спросил Назар абсолютно трезвым голосом. Видимо, не только мне надоело наблюдать эту скучную пантомиму.
        Бармен вздрогнул. И этот вопрос словно стал катализатором, нерешительность парня исчезла в тот же миг. Лезвие пошло вверх, но пьяная неловкость Столетова тоже испарилась, так как большую часть рома мы вылили на одежду, так сказать, для запаха.
        Столетов уклонился одним скупым движением, словно не за столом в кабинете время проводил, а тренировался с группой «Альфа». Нож Макса врезался в столб и увяз в мягком дереве. Назар ударил бармена в грудь, отталкивая от себя. Макс отступил, не удержал равновесия и упал на землю.
        Я облегченно выдохнула. Назар возвышался над барменом, и у того не было ни малейшего шанса. А я в очередной раз посмотрела на обувь парня и… Знаете, это было похоже на озарение. Я разом поняла, что меня так беспокоило в его ботинках. Не их цвет, не их материал или стоимость. Меня беспокоило то, что они чистые. Слишком чистые после того, как он приехал на общественном транспорте. Либо его кто-то подвез, либо он живет не так далеко и ходит на работу пешком. Например, в Медведино. Вопрос, у кого? А еще…
        Додумать я не успела, потому что кто-то сильно толкнул меня в спину. И я вывалилась на дорожку в двух шагах от Макса и больно ободрала ладони о каменную плитку.
        - Хорошая попытка, - раздался голос, и я обернулась. За моей спиной стояла Анфиса, и в ее руках был маленький черный пистолетик. Самый обычный, самый современный. И никаких шаманских штучек.
        - Надо было вызвать полицию, - посетовала я.
        - Надо было, - с улыбкой согласилась девушка и навела оружие на Назара. - Ты, подними нож.
        - Нет. - Столетов улыбнулся. - Придется тебе стрелять. А выстрел кто-нибудь обязательно услышит.
        - Кто? - Она вернула ему улыбку. - Олег на кухне, охранник смотрит порно, он всегда его ночами смотрит, ему не до пустяков. Горничные ушли час назад. Кто остался? Двое посыльных и одна официантка? Постояльцы? Не смешите. Так что я выстрелю, но не в тебя, а в нее. - Она перевела пистолет и взяла на прицел меня.
        Макс, чертыхаясь, поднялся.
        - Нож, - напомнила Столетову Анфиса. - На рукояти должны быть твои отпечатки, когда оружие найдет полиция.
        - Полиция? - удивился бармен.
        - Давно ты у меня работаешь? - будничным тоном поинтересовался Столетов, наклонился и будто играючи подхватил нож.
        - Дольше, чем хотела бы, - ответила администратор.
        - Полиция? - снова спросил Макс. - Зачем нам полиция, Фиса?
        - Ты живешь у нее? - спросила я, поднимаясь. - Вот почему у тебя такие чистые ботинки.
        Они все растеряно посмотрели на его залитую спиртным обувь. Мое заявление прозвучало так, словно я малость свихнулась. У них тут жертвоприношение намечается, а я придираюсь к парню по мелочам. Несерьезно, в общем.
        - А еще, - я потрясла ободранными ладонями. - Когда убили лошадь, мы с Назаром играли в бильярд, а он, - я посмотрела на Макса, - был в баре. Вот что не давало мне покоя. - Я вытерла ладони о штаны и едва не зашипела от боли. - Он не мог быть в двух местах одновременно, не мог зарезать кобылу, а значит, у него был сообщник.
        - Или сообщница. Очаровательная девушка, у которой можно жить. - Назар пожал плечами.
        - И которая ненавидит лошадей. - Я улыбнулась Столетову так, словно мы были здесь одни.
        - Хватит болтать, мы… Мы должны закончить ритуал. Убьем шамана и место силы мое. - В глазах Макса появился нездоровый блеск.
        - Знаете, что меня всегда удивляло в вашем ритуале? - Я сделала шаг назад. - Что с помощью него вы хотите присвоить место силы. Вы хотите присвоить землю. Отель - это вам не найденный на дороге кошелек. Ну завершишь ты, Макс, ритуал, но это вот так с бухты-барахты не сделает тебя владельцем земли. Нужен не ритуал, а договор купли-продажи как минимум. Это духам, - я снова посмотрела на Назара, - не нужны бумажки. А мы, люди, без бумаги и в туалет не способны сходить.
        - Она хочет сказать, - пояснил как маленькому ребенку Столетов, - что как только вы закончите ваши дикие пляски с ножами, отель уйдет с молотка. И никак не в твои руки, Макс. Я не настолько много тебе плачу.
        - Нет, вы не понимаете… Фиса, скажи им.
        - Да, Фиса, скажи нам. - Столетов стоял вроде бы расслабленно, и возможно, мне просто послышались рычащие нотки в его голосе.
        - Это наше место! - выкрикнул Макс. - Мы вместе с тобой об этом мечтали, я рассказал тебе про ритуал… Фиса!
        - Боже, как я ненавижу эту кличку. Я тебе обезьяна, что ли? - Она взмахнула пистолетом. - Эй ты, Назар Андреевич, сделай одолжение, перережь ему горло.
        - Фиса? - поражено спросил Макс.
        - Давай-давай, все выйдет наилучшим образом. - Администратор улыбнулась. - Некто спятивший, вообразивший себя шаманом решил насолить своему боссу. И на почве этой фантазии изрядно помахал ножом. Но работодатель не стерпел и сам разобрался с обидчиком. Итог - убийца людей и животных мертв, понес, так сказать, заслуженную кару.
        - Фиса, мы же вместе…
        - Ни хрена. Нет «нас». Нет никакого «вместе», - прервала Макса девушка, пистолет в ее руке ходил ходуном, перемещаясь с Назара на Макса, потом на меня и снова на Назара, который все еще держал нож шамана. - Я ничего не знала. Не я кота за лапы к столбу прибила, а потом вернулась в бар текилу разливать. Не я подозвала псину сосиской, чтобы перерезать ей горло. И не я изрезала ту девку в белом. Подумаешь, лошадь на тот свет отправила. Натолкнулась в темноте, испугалась такой махины, ничего не соображала, просто защищалась… Заплачу штраф. Или ущерб.
        - Денег, я так понимаю, у тебя теперь будет много, - заметил Столетов.
        - Да! - Она выкрикнула это ему прямо в лицо. - Макс убил тех тварей и ту белобрысую девку. Ты убьешь его и отправишься в тюрьму. Отель уйдет с молотка.
        - Нужному человеку идет? - спросила я.
        - Именно. А я получу деньги. Много денег за хорошо выполненную работу. Тут построят дорогу. Все счастливы.
        - Все? А я? Что ты уготовила для меня? - Мне и в самом деле было любопытно.
        - Почему ты не уехала с этим своим… - С искренним сожалением посетовала администратор. - А теперь придется убить тебя. Не обессудь.
        - Так это ты заплатила Мишке? - с видимым облегчением уточнила я.
        - Вообще-то он. - Она указала на бармена. - Все твердил, что тебя нужно отослать. Боялся, что ты залетишь от босса. - Она рассмеялась. - Боялся, если будет наследник… - Продолжая слушать девушку, я искоса посмотрела на Макса. Парень судорожно дышал, словно ему не хватало воздуха, и не сводил глаз с девушки. - То мы не сможем получить место силы. Шаман - это наследственная должность. Представляете? - Она продолжала смеяться. - У этих колдунов что, есть своя служба опеки маленьких шаманят? Господи, он и в самом деле верит во все это. Каких только психов не встретишь.
        - Как раз одним из этих психов ты и воспользовалась. Сама же мне сказала, другой работы здесь нет и не предвидится.
        - Хватит болтать, - рявкнула Анфиса. - Этот придурок убил твою сестру. Можешь отомстить. - Она кивнула Назару. - У тебя в руках есть все для мести. - Она посмотрела на нож в руках Столетова. - Давай, сделай приятное мне и самому себе, тебе же хочется, я знаю. Убей его и тогда ты будешь жить. В тюрьме лучше, чем в гробу.
        Показалось, или стало еще холоднее? Осень на дворе, конечно, но… И дыхание Макса, казавшееся мне слишком шумным, словно он пробежал марафон и теперь никак не может отдышаться. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ритмично, сильно, даже слишком. Я посмотрела на бармена. Дыхание - это тоже звук, это тоже резонанс. А парень тоже шаман. Оскорбленный шаман!
        - Беги! - прошептала я девушке.
        - Что? - Девушка взмахнула пистолетом. Наверное, она удивилась бы меньше, предложи я ей отложить разговоры и выпить в баре той самой текилы, что разливал Макс.
        А потом все произошло одновременно. И очень быстро.
        Мир снова распался на слои, один за другим. Первый слой - мы все, все также стоящие друг напротив друга. Второй слой - сгущающиеся тени и пыль, третий - клубящаяся тьма.
        - Беги! - на этот раз я просто закричала.
        Макс качнулся на первом слое, и вокруг него собрались тени на втором.
        Духами нельзя управлять, как роботами, от них шаманам не выдают пульта управления. Духов можно просить, с ними можно торговаться, а еще духов можно разозлить или задобрить.
        Из теней, что окружали бармена, соткался силуэт лошади.
        Да, духа можно разозлить. Например, убить тело, его самого заточить в дерево, не дав пересечь реку мертвых, а потом выпустить прямо перед его убийцей. Это ли не управление?
        Раздалось тихое и какое-то шуршащее ржание, словно кто-то потряс мешочком с горохом, и призрачный конь, состоящий лишь из теней, конь, существующий только на втором слое, встал на дыбы. В последний момент Анфиса все же что-то почувствовала. За миг до того, как копыта опустилась ей на голову, девушка нажала на спусковой крючок. За миг до того, как грохнул пистолет, Назар швырнул нож. Громкий звук выстрела заставил меня вздрогнуть, но пуля ушла в молоко, копыта невидимой лошади ударили Анфису в голову, что-то врезалось у меня и повалило на землю. Кто-то.
        - Не двигайся - рявкнул Назар на ухо. Но я все же приподняла голову. Макс опустился на одно колено, зажимая плечо, по которому чиркнул, упав на тропинку, нож. Администратор лежала у ног Макса. Широко распахнутые глаза смотрели на черное небо. Она была мертва, хотя ни одной капли крови не упало на землю. Мертвые не оставляют ран и следов.
        Дух растаял, он излил свою ярость и теперь был свободен. Думаю, у него были дела поинтереснее, чем торчать на этой аллее ночью.
        - Фиса, - прошептал бармен, словно не понимая, что сам сделал. Или не верил в произошедшее. - Это все вы… Вы! - Макс рывком поднялся. - Вы заплатите за это! Это место будет моим!
        Он поднял нож и сжал его в руке.
        - Максим, очнись, - мягко попросил Назар, словно ненароком делая шаг вперед и вставая так, чтобы загородить меня от бывшего бармена.
        Но тот не слушал. Знаете, как бывает, человек заболевает какой-то идеей, например, открыть прачечную или побить мировой рекорд по выкуренным подряд сигаретам. Он приносит на алтарь этого желания все, что у него есть, а когда понимает, что мечта остается недостижимой, поставщик отгрузил бракованные стиральные машинки, или легкие больше не могут пропустить через себя больше ни капли сигаретного дыма, все равно не может вовремя остановиться. Как же так, он же отдал все? И зачастую человек верит, что если отдать еще больше, то недостижимое обязательно приблизится. Потому что не может быть иначе. Не может!
        - Вы! - выкрикнул парень и взмахнул ножом.
        Лезвие рассекло воздух на всех трех слоях реальности одновременно. Есть вещи в этом мире, которые никогда не распадаются на части. Нож шамана из таких.
        - Я, - не стал отрицать Столетов. - Именно я. Давай так, только ты и я. А она пусть уходит. Она ни при чем, просто красивая девчонка, которая не вовремя решила отдохнуть в моем отеле.
        - Нет - едва слышно проговорила я.
        Но мужчины, занятые своими крутыми мужскими играми, предпочли не услышать. Назар против Макса, директор отеля против шамана. Бывший бармен прибьет Столетова, тут без вариантов. И самое поразительное, Назар это знает, но вопреки всякой логике собирается вступить в бой и отослать меня. По сути, он решил покончить жизнь самоубийством. Как тут не расстроиться?
        - Пусть убирается. - На лице Макса появилась совершенно безумная улыбка.
        - Рина, уходи, - словно я была глухой, сказал Назар.
        - Ага, сейчас.
        - Убирайся, я сказал. Ты мне не нужна, поняла? Пошла к черту.
        - Уже ходила, - проинформировала я Столетова, касаясь его плеча. - Не понравилось. И толку никакого. - Прежде чем выйти из-за Назара, я позволила себе на миг прижаться к напряженной спине мужчины. И тут второй слой реальности, которой не существовало для обычных людей, шевельнулся. Из теней соткались две фигуры. Знакомые фигуры. Кот и собака. Духи теперь принадлежали Максу. Его охранники, и именно его кровь капала на землю и вскипала на третьем слое реальности. Духи, усиленные кровью призвавшего их, очень опасны. Для всех. Для шамана и для его противника. Настоящего противника. - Твоя Фиса была права, - проговорила я. - Должность шамана наследственная и с нее не уходят на пенсию. - Я вытащила из кармана маленький деревянный жезл с головой собаки. - Только вот ты невнимательно слушал местные легенды или просто забыл об одной маленькой детали. Шаманом был дед Кэтрин, понимаешь? - Я сжала в ладони деревянную фигурку, вышла из-за спины Назара и встала рядом со Столетовым.
        - Кэтрин мертва! Фиса сказала, что звонили из больницы, поэтому он так и напился… - Макс посмотрел на абсолютно трезвого Назара и замолчал.
        - У меня для тебя две новости, - произнесла я, глядя, как дух кота облизнулся, демонстрируя впечатляющие клыки, словно саблезубый тигр. Да, смерть меняет всех, а уж такая поганая и подавно. - Первая, звонила я. Ты удивишься, но по телефону никто не проверяет документы и не требует подтверждения, кем бы ты ни представился. А вторая, девушка, которую ты изрезал, не Кэтрин.
        - Откуда ты знаешь? - выкрикнул Макс.
        Вместо ответа я подняла жезл, и у деревянной головы собаки зажглись глаза, словно у игрушки на батарейках. На самом деле это очень простой трюк, годящийся только для детских шалостей. Мы с братом, например, пугали этим нашу соседку, у которой в прихожей висела лосиная голова, доставшая в наследство от мужа-охотника. Можно лишь только догадываться, что испытывала старая женщина, когда чучело начинало сверкать глазами, словно фонариками. Или однажды…
        - Твари, какие же вы твари! - устало проговорил бармен. - Ненавижу!
        Конечно, он, значит, режет всякую живность, а твари безусловно мы. Все логично.
        Он поднял руку, словно посылающий в бой армию генерал, какими их изображают на картинках в учебниках истории. И я поняла, что время разговоров закончено. Больше не будет слов, больше не будет увещеваний и неуверенности. Он уже отдал все и теперь готовился отдать еще больше. Он шел ва-банк. Духи были его фишками. А этот отель игровым полем, сектором зеро, на который он поставил все, что у него оставалось.
        И они бросились вперед, звериные тени, сотканные из мрака чужого безумия. Я услышала рев, и не успел темный пес, обладавший так же, как и его живое воплощение, хвостом-бубликом, прыгнуть, как его просто снесло в сторону. Снесло громадной медвежьей лапой.
        Назар изменился. Нет, не так. На первом слое он все еще оставался человеком, а вот на втором, там, где должна быть его тень…На втором на задних лапах стоял медведь. Михаил был прав, медведь был белым. Дух пса, того самого пса, которого я еще совсем недавно гладила, распался, разлетелся ошметками теней от удара. Кот оскалил зубы. Очень острые зубы, совсем не подходящие для кота, неподходящие даже для тигра. Удар второй лапы пришелся зверю в бок и тот тоже исчез.
        Макс замахнулся ножом, я выставила вперед жезл на манер регулировщика уличного движения. Шаманы всего мира умерли бы от хохота. Или от стыда.
        Два оружия, одно напротив другого. Они подрагивали, словно магниты с одинаковыми полюсами, что отталкиваются друг от друга. Тени пришли в движение, и собака собралась вновь, как собирается дым из печной трубы, рассеянный резким порывом ветра. Кот крутанулся в воздухе и приземлился на все четыре лапы, готовый снова атаковать. Из горла Назара вырвался угрожающий рык. Но духов пугать было уже поздно. Они уже ничего не боялись. Они прыгнули одновременно, словно не раз отрабатывали совместную атаку, словно не раз охотились вместе на медведей. Не раз проигрывали или побеждали. Белый медведь одним почти человеческим движением отбросил обоих. Отшвырнул сумерки, из которых они состояли.
        Шаманы редко меряются силушкой на кулаках. Им это не нужно. Обычно они наблюдают, как это делают другие. Мне это никогда не нравилось, то ли дело собственноручно вцепиться когтями в рожу.
        Белоснежный зверь, который еще недавно был Назаром, припал на передние лапы, рык сотрясал звериное тело охранника. Я ощущала его присутствие с самого детства. Всегда знала, что он стоит за моим плечом, даже когда мы были так далеки, как северный полюс и южный. Знала, что стоит только позвать, и он придет. И именно поэтому не звала. Ни у одного человека не должно быть такой власти над другим.
        Звери появились вновь, Макс вновь качнул ножом. Атака теней, разворот медведя, удар корпусом, кот вцепился в медвежью лапу. Рев боли, рев торжества…
        Сколько Назар сможет не подпускать ко мне мертвых? Неуязвимых духов, что будут отращивать новый набор клыков и когтей после каждого удара? Ответ прост - пока он жив. Но если охранник упадет…
        Нет! Этого не будет. Потому что я этого не хочу. Лучше уж сразу Максу рожу расцарапать, правда, вряд ли он будет спокойно стоять, да и разные у нас весовые категории. Словно поняв, о чем я думаю, бывший бармен перевел взгляд с Назара на меня. По виску парня скатилась капля пота. Повинуясь его движению, духи тоже повернули морды.
        Мы замерли на одно растянутое до бесконечности мгновение, так похожее на патоку, словно кто-то потянул за нить времени, заставляя ее свернуться. Возможно, так оно и было, Макса учили куда лучше меня. Но, как сказал Назар, шаман становится уязвим, когда что-то случается, когда он расстроен, когда испытывает боль, когда мир идет волнами, когда духи не желают чувствовать тоже самое, что и призвавший их, и больше всего на свете хотят разорвать связь.
        Это не уравнивало нас, но делало уязвимыми. Его ярость и мое невежество. Его воля против моей. Мальчишка, который хотел отобрать чужое, и девчонка, которая очень хотела жить как обычный человек. Просто жить и ничего более. Что победит - жажда жизни или жажда наживы? Макс с трудом удерживал своих духов, своих пленников, что готовились атаковать снова. Вот только он еще кое-чего не учел.
        - Это моя земля, - тихо произнесла я. - А на моей земле нет и не будет пленников. Это место не тюрьма, пусть мне и потребовалось много времени, чтобы понять это.
        Я сжала жезл, чувствуя предательскую слабость в коленях, чувствуя, как дрожат слои мира вокруг нас. И я сосредоточилась на этой дрожи, не на шамане напротив, а на мире. А потом горизонтально провела рукой, совсем как тогда у реки. Повторила жест Назара, когда он моей рукой перерезал нить, связывающую дух девушки с первым слоем мира. Черт, он не был шаманом, не мог управлять духами, но знал, как это делается. Он всегда был усидчивее меня и любознательнее. Тогда он направлял, я следовала, он даже заставил меня почувствовать нож, которого у меня не было, который остался лежать в ящике старого комода, а сейчас у меня никак не выходило снова ощутить его вес в ладони. Но я ощущала, кое-что другое… И этого хватило. Сейчас я сделала все сама, без всякой помощи. Наверное, потому, что очень хотела отпустить этих духов.
        - Вы свободны, - выдохнула я.
        Нити лопнули с громким, ударившим по ушам звуком. Жезл с головой собаки рассыпался в труху. Только что мои пальцы сжимались на теплом дереве, а спустя секунду в руке была пустота. Жезл это не нож шамана, жезл - это молния, петарда с одним зарядом, израсходовав который, вы останетесь ни с чем. Я осталась с пустыми руками против Макса с ножом. Вечно у меня так…
        Я опустила ладони и почувствовала легкое прикосновение к пальцам. Повернула голову и увидела собаку, ту самую светло-бежевую с хвостом-колечком. И совсем как тогда на тропе зверь подсунул лобастую башку под мою руку, напрашиваясь на ласку. Кот, который больше не напоминал чудовище из фильма ужасов, потерся об ногу. Я слышала тяжелое дыхание Назара, слышала тихий стон Макса.
        Со стороны мы походили на трех наркоманов, словивших приход прямо посреди аллеи, и теперь стояли, раскачиваясь. Это вам не схватка на топорах из героического фильма. Это обычное сумасшествие.
        - Ненавижу, - в третий раз повторил Макс и в третий раз поднял нож. Я ощутила, как разом собрался Назар, но бывший бармен и не думал нападать. Кажется, он начал понимать, что проиграл. Он проиграл даже раньше, чем начал эту схватку. Любой, кто начинает драться, в проигрыше - это правило я запомнила навсегда. Потому что меня научил ему отец, а у меня не так много воспоминаний о нем. Память - это все, что мне осталось. И еще расколотый деревянный кулон на веревочке.
        Макс проиграл и теперь больше всего хотел, чтобы проиграли и мы. Он проговорил-пропел что-то лирическое, почти знакомое, словно колыбельную, что слышал в детстве, от которой в памяти остался только мотив и ничего более. А потом бросил взгляд на лежащую на земле Анфису и провел костяным лезвием по своей груди, разрезая футболку и кожу. Всего лишь царапнул, пуская новую кровь, но Макс вдруг осел на землю, как смертельно раненый.
        - Нет! - закричал Назар. Тот Назар, что все еще был человеком, что оставался на первом слое.
        - Да, - прошептал бывший бармен и его глаза остекленели.
        Шаман может уйти по-разному. Может умереть от старости, от болезни, от кирпича на голову, тут мы мало чем отличаемся от остальных людей. Но еще шаман может уйти так. Он ведь не только инструмент общения с духами, он может стать для них дверью, прямым ходом, прорубленным среди распадающегося на слои мира. От одного слоя к другому, словно посадочный рукав в аэропорту, только вместо улыбающейся стюардессы псих с ножом. И цена такого «открытия» - жизнь.
        Если найдется достаточно спятивший шаман, если этот ход будет открыт, в наш мир войдут мертвые. Бесчисленное множество мертвецов, имя которым «легион». Ага, такой небольшой зомби-апокалипсис на территории отеля «Медвежий угол».
        Не все духи когда-то жили, не все они умирали, не все хорошие и не все плохие, но пройти мимо открытой двери не сможет ни один. И только предки знают, что они тут натворят. Особенно когда на их пути стоят всего лишь шаман-недоучка и оборотень-охранник.
        Макс, что же ты натворил?
        Я снова услышала медвежий рык, а спустя одну секунду на третьем слое вскипела тьма и ринулась сквозь прореху, что проделал Макс в своем теле. Назар прыгнул вперед, в очередной раз загораживая меня собой. Шерсть на загривке стояла дыбом. Медведь сбил первого духа лапой, второму вцепился зубами в… Не знаю даже, во что.
        Но все это было бесполезно, это словно заделывать брешь в плотине жевательной резинкой. Мы оба это понимали.
        - Беги, Ринка! - закричал Назар, и голос человека с первого слоя мира слился с рычанием медведя на втором. На него налетел новый сгусток тьмы.
        Знаете, один раз за этот долгий вечер я уже отказалась от бегства и не видела смысла менять решение. Я опустилась на землю и коснулась исцарапанными ладонями плитки, которой была вымощена дорожка.
        - Прошу защиты, - прошептала я, ударяя ладонью по камню и размазывая по нему кровь. - Прошу защиты, - повторила я на другом языке, старом и давно забытом. Он звучал так же напевно, как и последние слова Макса. - Помоги дочери земли этой, помоги ради жизни, помоги ради смерти.
        Находясь в своем месте силы, шаман непобедим, если знает, что делать, конечно. Я не знала, и все, что мне оставалось, - это попросить помощи. Только просить. А вот получу лия ее или нет, решать будет мир. Это как играть в лотерею, как подкинуть монетку и молиться, чтобы она встала на ребро.
        Однажды я уже просила мир о помощи. Просила, когда река била меня о камни, пока я в панике пыталась за что-то зацепиться. Знаете, представлять, как тебя будут оплакивать, было намного веселее, чем прыгать в ледяную воду. Реальность оказалась куда более суровой, чем фантазии одной девчонки, которая сдуру надумала утопиться от несчастной любви. Вода была ледяной, река неглубокой, но быстрой, камни твердыми, почти острыми. Каждый удар приносил новую вспышку боли, лишая сил. Вода бурлила вокруг, и я уже не понимала, где верх, а где низ, где берег, а где дно. Невозможно было сделать вдох, вместо него в легкие попадала вода. Думаю, моя глупая показательная попытка суицида превратилась бы в самую настоящую с, увы, предсказуемым финалом, и однажды мое тело нашли бы на берегу.
        Но я позвала. Попросила о помощи, и мир ответил. Одно из деревьев протянуло мне руки-ветки, другое вытащило из земли ноги-корни. А как же еще я смогла оказаться так далеко от реки, да еще и выше по течению? Ох, я все сделала, чтобы забыть свое «чудесное» спасение, но есть вещи, которые невозможно стереть из памяти. Тогда мир откликнулся. Откликнется ли сейчас?
        Назар упал, бесформенные тени навалились на медведя сверху, одна из них метнулась ко мне. Что ж, пусть так. Мы не смогли жить вместе, так хоть умрем рядом.
        Блин, фразочка, как из дешевого сериала о любви.
        И тут плитка, на которую я положила ладонь, вздрогнула, словно кто-то по ней ударил, только с другой стороны. Еще удар, а потом, камни стали разъезжаться. Ветер зашумел в кронах, свет уличных фонарей несколько раз мигнул. Раздался свист, уши заложило, словно в скоростном лифте. Ветер ударил в лицо, взметнул волосы и едва не опрокинул меня на дорожку. Ощущение было такое, словно кто-то надавил на плечи, стараясь пригнуть меня к земле. Или сломать. Я смотрела на увеличивающиеся зазоры между плитками и вдруг осознала, что вижу их на всех трех слоях реальности. Вижу, как распадалась сама земля.
        Я едва не упала, уперлась руками в камни, стараясь выпрямиться, но все было тщетно. Свист стал оглушительным, я всхлипнула. И тут мою руку накрыла ладонь Назара. Я едва смогла приподнять голову. Мужчину прижимало к земле в двух шагах от меня, его глаза горели. А тени, что еще минуту назад вырывались из трещины, тени, что бросались на него и на меня, кружились. Черные сгустки, словно в безумном хороводе, летали по кругу. Они выгибались, теряли форму и снова собирались. Кружились, кружились и кружились, медленно, но неотвратимо втягиваясь в землю, втягиваясь в зазоры между расходящимися плитками, ударяясь о них, сопротивляясь, но все же исчезая под землей. Словно кто-то там с той стороны каменной плитки орудовал гигантским пылесосом, очищая наш мир.
        Мы с Назаром продолжали смотреть друг на друга. Продолжали пригибаться к земле. И ничто уже не имело значения, ничто кроме горячей мужской руки поверх моей. Это длилось вечность, это длилось несколько мгновений, и вот последняя тень исчезла между плитками, а зазоры между ними снова сошлись, сомкнулись, как льдины на вскрывшейся реке. Свист оборвался. Дорожка снова стала дорожкой, выложенной тротуарной плиткой, фонари - фонарями, лавочки - лавочками. И за миг до того, как мир собрался, став одним целым, а не распадающейся колодой карт, я почувствовала, как к плечу что-то прижалось, и повернула голову. Призрачный кот сверкнул желтыми глазищами и неторопливо пошел к столбу со своим… Да, теперь уже можно было говорить, своим изображением, в отдалении мелькнул силуэт собаки с хвостом-бубликом. Я моргнула, животные исчезли.
        - Кажется, ты обзавелась первыми духами-охранниками.
        - Но я не…
        - Добровольными охранниками, - пояснил Назар, приподнимаясь. - Видимо, правду говорят, не только место делает шамана сильным, но и шаман место.
        - Я ничего не сделала, - пришлось признаться мне. Правда бывает разной, но она всегда лучше лжи, лучше эфемерной веры в то, что шаман непобедим на своей земле, потому что зачастую сражаться нам приходиться вдали от нее. - Мир просто услышал меня. И помог уже во второй раз, но вряд ли так будет продолжаться вечно.
        - Вряд ли, - согласился Столетов и подал мне руку, помогая встать. - Тебе нужно учиться.
        Сердце замерло. Какой музыкой прозвучали для меня его слова. Учиться? Это означало, что я могла бы остаться здесь? Или нет?
        - Вот только с учителями проблема, - посетовал мужчина.
        - Знаю я одну шаманку, которой некому передать знания. - Я вспомнила о старой женщине, что прятала меня в своей хижине столько, сколько могла после побега из «Медвежьего угла».
        - Это стоит обсудить, - кивнул Назар, и мое сердце снова пропустило удар, то ли от его слов, то ли от тепла ладони, из которой он так и не выпустил мои пальцы.
        Спустя полчаса я сидела на балконе-террасе одного из люксов. На лицо то и дело ложились синие всполохи проблесковых маячков. У отеля стояли три машины: полицейская, «скорая» и черный фургон судмедэкспертизы. Последний обошелся без мигалок, его пассажиры обычно уже никуда не торопились.
        - Держи. - Назар протянул мне чашку с чаем. - Выпей.
        - Спасибо. - Я погрела руки о чашку и спросила: - Как там?
        - Там, - мужчина оперся о перила, - все очень странно. На первый взгляд, мой бармен умер от царапины на груди, и сейчас активно рассматривается версия с экзотическим ядом, но это только пока. Думаю, сойдутся в итоге на внезапной остановке сердца. Плюс господ полицейских очень заинтересовал нож в его руке. Вряд ли им потребуется много времени, чтобы определить, что именно этим оружием были убиты животные и ранена эта…хм, Кэтрин, как бы ее на самом деле не звали.
        - А Анфиса?
        - Предположительно инсульт. Он всегда внезапен и в последние годы часто настигает молодых. Не смотри на меня как на безумного, это сказал коронер. Кто мы такие, чтобы с ним спорить? А когда выяснится, что умершие еще и жили вместе…
        - Современные Ромео и Джульетта? - Я отпила из кружки.
        - Скорее уж Бонни и Клайд. - Назар опустился в соседнее кресло.
        - Ага, они не только жили, но и умерли вместе, выбрав для этого центральную аллею твоего отеля, да еще каким-то образом спрогнозировав инсульт и сердечный приступ?
        - Тут уж у господ полицейских должна голова болеть, как все это увязать друг с другом. Лучше пусть присмотрятся к погибшим, например, почитают их переписку. И я просто уверен, тут же выйдут на заказчика, которому так нужен мой отель. А когда выйдут… - Назар вытянул длинные ноги в грязных брюках. Мы не успели переодеться.
        - Оглохнут и ослепнут, - закончила я, поняв, куда он клонит. - Так как против мэра и его окружения не больно то и попрешь. Дело со всеми этими необъяснимыми неувязками быстренько спустят в архив. Хорошо. И что… Вернее, ничего хорошего. Я просто… Я просто хочу спросить: и что дальше?
        - Дальше? - повторил Назар, и одна из машин внизу выключила проблесковый маячок. - Это ты мне скажи.
        - Сказать что?
        - Почему ты вернулась?
        - Я сотни раз представляла этот разговор, но почему-то всегда думала, что ты спросишь, почему я ушла. - Руки задрожали и несколько капель чая выплеснулись на колени.
        - Хорошо. - Назар посмотрел на меня. - Почему ты ушла?
        - Потому что здесь я видела только мертвецов, - хрипло ответила я. - Когда твой отец забрал меня, когда объяснил, кто я такая и кем был мой дед… Черт! - Я закусила губу. - До этого сказки, что рассказывал мне в детстве отец, были всего лишь сказками. А когда я выросла, они превратились в кошмары, но никто, даже ты, не видел в этом особой проблемы.
        - Продолжай.
        - Потом твой отец умер, ты женился, - я постаралась произнести это как можно равнодушнее, но голос все равно дрогнул, - и я осталась с мертвыми один на один. Оказалось, что в современном мире шаман не особо и нужен людям.
        - Так все дело во мне? В моей женитьбе? - сразу уловил главное мужчина.
        - Отчасти. А отчасти в гормонах влюбленной девчонки, которая верила, что ты ее любишь. - Я поставила кружку прямо на пол и встала.
        - Я люблю тебя, - вдруг сказал Назар, запуская ладони в светлые волосы. - Всегда любил.
        - Тогда почему… - Я резко обернулась. - Почему женился? Почему привел на мою землю другую женщину?
        - Хотел дать тебе шанс на иную жизнь. - Он криво улыбнулся. - Ты ведь так этого хотела, жить как обычный человек, а рядом со мной, это было невозможно. Я хотел, чтобы ты была счастлива.
        - А я не справилась со свалившимся счастьем. Спустила все свои шансы в унитаз. Сбежала, украла чужой паспорт, а потом и вовсе подбросила его к трупу, на который наткнулась в переулке. Одной из наших девчонок разбили лицо в назидание остальным. Она должна была кучу денег за наркоту, а отдавать было нечем. И я подумала, что ей уже все равно. Подумала, что вот он мой шанс соскочить, начать все заново. Опять. И опять облажалась. Хреновый из меня человек и хреновый шаман. - Я обхватила себя руками.
        - Мне нравится, - он снова улыбнулся.
        - Даже то, вот что я превратилась? - с дрожью спросила я.
        Назар встал, сделал шаг вперед и взял меня за руку.
        - Ты - это ты, - просто сказал мужчина. - Пусть принять прошлое оказалось очень больно.
        - Принять? А ты в этом уверен? Я не хочу, чтобы однажды, ты проснулся и задался вопросом: что я делаю рядом с этой… этой…
        - Уверен, - перебил он меня. - Потому что иначе, я снова тебя потеряю. А я этого не хочу. Понял это там, - он посмотрел на залитую светом фонарей аллею, с которой уже уносили тела, - когда духи прижали нас к земле, я подумал, что это конец. Думал, какой я идиот, что злился на тебя. - Он коснулся моего подбородка, заставляя поднять голову и посмотреть в глаза.
        - Я тоже злилась на тебя, - призналась я.
        Он вместо ответа поцеловал меня, а потом спросил:
        - Так почему ты вернулась?
        - Потому что ты позвал.
        - Позвал?
        - О твоей сестре все забыли на пять лет, а полгода назад она вдруг вынырнула из небытия. О ней снова заговорили, стали гадать, что же произошло.
        - Ей принадлежала земля, так что ничего удивительного. - Назар заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо. Жест настолько ласковый и интимный, что у меня мурашки по спине побежали.
        - Но об этом мало кто знал, а тот, кто знал, уже забыл за давностью лет. Нет, это было спланировано, кто-то устроил утечку информации, кто-то заставил людей вспомнить о Кэтрин. Ты?
        - Допустим. А ты сделала так, чтобы эта информация достигла нужных ушей. Это ведь ты навела того умника на след Кэтрин? - спросил Назар и снова меня поцеловал.
        Черт, я едва не забыла, о чем мы говорим.
        - Ну, мне нужен был повод, не могла же я вернуться просто так, - бормотала я и сама тянулась к его губам. - Но, даже получив этот повод, я едва не струсила и не сбежала снова. - Я вспомнила, как уговаривала Михаила уехать. И ведь не кривила душой. Вернуться оказалось несложно, труднее всего было заставить себя остаться. - Да, на след его навела я, но оставил этот след ты.
        - Ты все еще хочешь этого? - Назар вдруг нахмурился и отстранился. - Сбежать? Потому как мертвецы до сих пор здесь. В этом плане тут ничего не изменилось.
        - Мертвецы? - Я повернула голову и увидела на балконе соседнего номера даму в вечернем платье, опустила взгляд вниз на отъезжающие от отеля машины. Показалось, или на аллее действительно стоял старик-библиотекарь в вытянутой кофте? - Мертвецы оказались не самым страшным в этой жизни. Жизнь без тебя страшнее. Я почти сошла с ума, как тот парень Макс.
        - Шаман без места, - тихо произнес мужчина. - Забудь. Ты дома, Катарина. Моя, Рина.
        - Мой дом, - ответила я, прижимаясь к груди Назара, - там, где ты.