Малышка для зверя Дана Стар
        Мой отец умер. Мой муж меня предал. Избил, ограбил и оставил ни с чем с больным ребёнком на руках. Всё, что у меня есть - куча долгов и сиротский приют, построенный на деньги отца. Но беда не приходит одна. Вскоре, появились они… Два бандита. Отец и сын. Им нужна моя земля. Они хотят забрать у меня последнее - мой смысл жизни, моих малышей. Ради них я готова на всё. Ради них я иду на жертву, отдавая себя. Отныне я - чужая, безвольная собственность. Красивая игрушка двух опасных мужчин.
        Содержит нецензурную брань.
        Дана Стар
        Малышка для зверя
        Глава 1
        Настя
        Уже больше часа я сидела на своём рабочем месте и до болезненного напряжения в глазах смотрела на неутешительные цифры, касательно нашего оставшегося бюджета до конца года. Карандаш сгрызен до самого основания, а губы искусаны в кровь. Нервничаю как обычно. Устала. В сон клонит. Ещё и голова от всех этих безнадёжных расчетов разболелась. Как обычно, надо что-то мудрить, изобретать, фантазировать, чтобы выкрутиться из нынешнего печального положения. Выделенных государством денег осталось всего на пару месяцев. А нам ещё полгода жить на что-то нужно.
        Я выдохнула и закрыла глаза. Ладошками по лбу постучала от бессилия. Через несколько минут начала засыпать. Как вдруг… Услышав громкий хлопок, я резко подпрыгнула на месте. Трактор, похоже. Или перфоратор очередной. Как же достало!
        Я встала из-за стола и направилась к окну. На улице сегодня было довольно-таки пасмурно, ветрено, немного даже прохладно. Прежде, чем я успела закрыть окно, в комнату ворвался едкий сгусток пыли с примесью грязи и выхлопных газов. Задыхаясь от кашля, я быстро захлопнула форточку, мысленно проклиная самыми отборными матами виновников всего этого дикого безобразия! Ладошкой смахнув пыль с треснутого стекла, я попыталась рассмотреть то, что сейчас творилось у наших новых соседей. Сердце ухнуло куда-то в желудок, а легкие превратились в камень. В метре от территории детского дома полным ходом шла сумасшедшая стройка. Огромные строительные машины своими выхлопными газами буквально на моих глазах уничтожали всю окружающую растительность. И не только газами! Некоторые деревья уже были повалены. Даже старенькую лавочку не пощадили, ироды проклятые!
        Сегодня же буду разбираться. Хватит! Достало! В администрацию поеду! Детям уже гулять негде. Задыхаются, кашляют, плачут, потому что боятся всего этого чертового ужаса! Ванечка уже третий день на улицу не выходит, в кладовке прячется, ушки ладошками закрывает и плачет. Так горько, что никто успокоить не может.
        Да и где малышам гулять? По сути, больше негде… Сад изуродован. Цветы завяли, а на деревьях километровый слой пыли!
        Вдох, выдох…
        Вдох, выдох…
        Пытаюсь успокоиться. Глаза увлажнились горькими слезами.
        Эти твари совсем обнаглели. Сегодня уже чересчур близко подобрались к нашему дому. Огромный забор, обтянутый колючей проволокой у верхних границ, который они строили в первую очередь, уверенно двигался в нашу сторону. Я буквально задыхалась от бессилия, понимая, что нам со дня на день предстоит вынести. В деревне остались только мы - обездоленные сироты. Прежние дома снесли. Соседи, получив свои копейки, разъехались. А мы… наш дом бездушные изверги оставили на десерт, так как приют находился на самой окраине села, в шаге от соснового бора.
        Неожиданно, в дверь постучали. Смахнув слезы с бледных щёк, я выдавила улыбку через силу. Не хотелось, чтобы дети расстраивались, глядя на меня. Если честно, сегодня из меня получилась плохая актриса.
        - Анастасия Николаевна, к вам можно? - в дверном проёме показалась Светлана, наша нянечка.
        - Свет, ну сколько можно? Настя… просто Настя. Мне всего-то двадцать три, а ты уже меня будто в старые девы записала.
        - Заведующая, как-никак. Не привыкну всё, - Светлана мило улыбнулась и подошла к окну. - Ну что там? Какая-то вы… то есть ты взвинченная сегодня, случилось чего?
        - Что-то неспокойно на душе, - я честно призналась, положив ладонь на грудь, с ненавистью глядя на то, как мерзавцы в грязно-оранжевых комбинезонах топчутся по нашим насаждениям.
        - Это из-за строительства?
        - Наверно, - утвердительно кивнула. - Нет, ну ты посмотри, насколько близко уже подрыли! В шаге от нашего палисадника.
        - Ох, да, - нянечка тяжело выдохнула. - А ещё эта пыль проклятая, шум бульдозеров, тракторов, перфораторов… Слушай, а ты выяснила, кто хозяин всего этого ада окаянного?
        - Да. Некий Константин Зверев.
        - Ого! Ну и фамилия. Прям как у гангстера какого. Сама за себя говорит. Ну точно зверь! Выкупить все к чертовой матери и сельчан разогнать. Бандюган самый настоящий. Зачем ему только эта местность понадобилась? До цивилизации тут так далеко, как нам с вами до полноценного ремонта.
        - Чёрт его знает, Света. У богатых свои тараканы.
        Внезапно, наш увлекательный диалог прервался новым рокотом. На этот раз уже не бульдозерным, а автомобильным. Треснутые стёкла пыльных окон моментально задрожали, не спасая ни от грязи, ни от шума мощного двигателя. Совершив опасный манёвр, у нашего домика припарковался огромный внедорожник чёрного цвета.
        - Батюшки? А это ещё кто? - нянечка хлопнула в ладони.
        - Даже и не знаю, - я же буквально лбом к стеклу приклеилась, пытаясь рассмотреть высокую фигуру, явно мужскую, облачённую во всё чёрное, вальяжно выползающую из самого настоящего танка на колёсах.
        - Ой! Точно к нам пожаловал. Может, депутат? Мы ведь уже с полгода как ждем какого-нибудь влиятельного чиновника для оказания поддержки нашему обездоленному приюту, - с надеждой выдала женщина. - Я тогда побегу… Чай, что ли, поставлю. Удачи, Настенька! Надеюсь, дела наши наладятся.
        - Х-хорошо, - судорожно сглотнула. Вот и паника подступила к горлу. - Ступай. А гостю скажи, чтобы не топтался у входа и проходил в кабинет.
        Растянувшись в довольной улыбке, нянечка побежала на кухню. Я нервно пригладила выбившиеся из причёски локоны, расправила складки на юбке и пуговки в районе декольте застегнула до самого подбородка, не отрывая взгляда от незнакомца, который уверенной походкой двигался в сторону главного входа.

* * *
        Так! Лучше встать… Хотя нет! За стол лучше сесть! Точно.
        В панике я металась из одного угла в другой, пока не ударилась о ножку кресла мизинцем.
        - Чёрт! Больно-то как! - скрипя зубами от боли, словно цапля, я запрыгала на одной ноге, не зная, как именно встретить столь важного гостя.
        Всё-таки села за стол. Надела очки. Нахмурилась. Я должна быть спокойной и серьезной! Я думала, что в дверь постучат. Но не тут-то было. Мои предположения разрушил громкий хлопок. Похоже, гость не отличался хорошими манерами. Он толкнул дверь не рукой, а ногой. На пороге появился он - высокий, широкоплечий, зеленоглазый брюнет крепкого телосложения. Одет во всё чёрное. На шее - золотая цепочка, а на запястье - золотой «Ролекс». Взгляд властный, холодный, пробирающий до самых мурашек, как у дикого зверя. Но в то же время есть в нём что-то такое притягивающее и очаровывающее.
        Куртка импортная, дорогая, наброшенная поверх майки. Молния расстёгнута. Кажется, я вижу кусочек татуировки, заканчивающийся у основания шеи. Парень молод и ужасно красив. От него так и прёт безграничной, неудержимой энергией. Он - уверенный в себе лидер. Никакой это не депутат. Явно. Бандюган, скорей всего. Или вышибала. Мне хватило чуть больше трёх секунд, чтобы оценить его внешность и выдвинуть свой диагноз: с виду человек, но на деле - кошмар ходячий. Явившийся из моих самых что ни на есть страшных снов.

* * *
        - Вы Анастасия Малышкина? - прохладным баритоном спросило ОНО. Это невероятной красоты создание, представшее передо мной в образе опасного мужчины, в возрасте около двадцати семи лет.
        - Да, это я. А вы кто? - я ответила вопросом на вопрос, наигранно спокойным тоном, стараясь не закричать и тем более не упасть в обморок от страха.
        - Я - Алексей Зверев, сын Константина Зверева. И я к вам по очень важному делу.
        - Что ж, присаживайтесь, - любезно указала на стул напротив своего рабочего места. Этот Алексей, гордо вздернув подбородок, расправив широкие плечи, обтянутые чёрной кожанкой, деловой походкой устремился к свободному стулу. Плюхнулся. И, не стесняясь, крест-накрест ноги на соседнюю тумбу забросил. На ту самую, на которой стоял чайный сервиз.
        Нет, ну вы только посмотрите! Вот ведь грубиян неотесанный!
        - Я бы вас попросила… - откашлялась, собираясь сделать замечание, но меня грубо перебили.
        - В общем, перейдём сразу к делу. Человек я занятой, поэтому буду говорить чётко кратко, по-чесноку, - холодный голос с примесью стали заполонил весь мой крохотный кабинет, так что стёкла задрожали, когда этот хамоватый бандюган соизволил разинуть свой наглый рот. - Как вы уже, наверно, догадались, речь пойдёт о вашем заведении.
        - Не заведении, а детском доме! - поправила я, мигом ощутив, как все мои внутренние органы закипели от гнева.
        Разговор будет напряженный. Внутренний голос подсказывал мне, что нам, увы, вряд ли получится договориться.
        - Ну окей. Как скажете, - незнакомец вальяжно закатил глаза, после чего я увидела, как в его крепких руках появилась сигарета.
        Он что, курить вздумал? Прямо здесь? В приюте для малышей?
        Я скривилась от отвращения, когда Алексей всё-таки закурил, деловито выдувая тучи серого дыма прямо в мою сторону.
        Мерзавец, надменный. Чтоб ты закашлялся!
        - Ах да! Вот, - он выпустил очередное вонючее колечко гари в воздух и в карман руку засунул, а когда высунул - швырнул мне на стол какой-то конверт.
        - Что это? - мои глаза округлились от небывалого удивления.
        - В смысле? - дурачка включил. - Деньги. За землю. Или за приют. Как вам больше нравится.
        Сделав несколько глотательных движений, я ощутила, как во рту всё пересохло. Голова закружилась. Дыхание сбилось. С минуту просто смотрела. То на него, то на деньги. Переводила взгляд. Потом опять на него и на деньги, не в силах выразить истинные чувства словами.
        Лишь кулаками. Но что может хрупкая мошка, угодившая в лапы огромного медведя? Он ведь в разы превосходит меня силой. Пикнуть не успею - пристрелит к чёртовой матери!
        - Ну? - докурил, а окурок о мои расчетные данные затушил. - Чего молчим, Малышка? Не допёрло до сих пор? Я говорю, покупаю твою халупу. Бери деньги и выметайся. Пока дают. Причём пока по-хорошему дают.
        - И сколько тут? - руки трясутся, ноги тоже, в глазах кипяток стынет, но я сдерживаюсь… из последних сил. Чтобы не сорваться и не наделать глупостей. Хочется выцарапать ему глаза.
        - Миллион. Хватит на две такие избушки. И ещё даже на шубку Госпоже останется, - он ехидно оскалился, от и до похотливым взглядом просканировал мой внешний вид.
        - СВИНЬЯ! - рука сама дёрнулась к его безупречному лицу, но мужчина поразительно ловко успел среагировать.
        Схватил. Больно сжал. Сустав на запястье хрустнул. Адреналин ударил в голову, а в области его железной хватки тотчас же запекло.
        - Соглашайтесь, Анастасия. По-хорошему пока. Нашей семье очень нужна эта земля. Больше, увы, мы дать не можем.
        - Вы что, мне угрожаете? - я попыталась освободиться. Но тщетно. В ответ на очередной вопрос он лишь сильнее сдавил мою руку.
        Не моргая. Не дыша. Взглядом дикого волка прожигая дотла, бандит ответил:
        - Что вы. Просто предупреждаю… Пока. Соглашайтесь, или все ваши документы о приватизации в один момент таинственным образом исчезнут, а в вашей сумочке, к примеру, представители правоохранительных органов обнаружат высококачественный кокаин.
        - ПОШЁЛ ВОН! - я закричала так громко, что почувствовала, как в глазах лопнули сосуды. С силой дернула руку назад, освободилась.
        - Ну и дура, - он зашипел, пальцами пригладил шелковистые, идеально ухоженные волосы на макушке.
        - Я СКАЗАЛА, УБИРАЙСЯ! - я снова закричала, задыхаясь от мочи свойственного крика, обеими руками схватилась за стол. Для пущего эффекта ещё и конвертом в него запустила, окончательно теряя инстинкт самосохранения. Мужчина брезгливо подобрал взятку с пола, деловито подул на упаковку, засунул подачку во внутренний карман куртки. Круто развернувшись на носках, направился к выходу, вырыкнув на прощанье:
        - Неделю. Даю вам неделю.
        После чего с небывалой злостью дверью хлопнул. Так безжалостно, что штукатурка на пол посыпалась. Я закрыла глаза, застонала, обмякла в кресле. Вот теперь можно дать волю слезам. Такого унижения я ещё ни разу в своей жизни не испытывала. Он точно нелюдь. У него, как и у его папаши, нет ни сердца, ни души, ни совести, а в жилах - пенится настоящий яд.
        Глава 2
        Алекс
        Уже около получаса я тупо просиживал булки у бати в кабинете, с нетерпением ожидая визита самого главного беса всевышнего. Благо хоть интернет в этом Мухосранске ловил, не давая помереть от безделья. Глянул новые фоточки бывших телок в инсте. Лайкнул. Надеюсь, хоть одна из них даст сегодня. А если нет - сам возьму. Ах-ха! Потом зачем-то порнуху врубил. Думал, успею в тубзик сгонять, но нет же, мой самый страшный кошмар таки соизволил вернуться, обломив весь кайф в столь неподходящий момент.
        - Ну что, оболтус, развлекаешься всё? - хохотнул старый хрен.
        - Не-а, тебя жду, вообще-то.
        - Похвально, сын. Похвально! - он по привычке сыпнул своим «селёдкам» корм в аквариум и в сторону рабочего места двинулся, а по дороге коньяк захватил. Налил в стакан, одним залпом выдул. - Дело у меня к тебе имеется. Важное. Справишься?
        А у меня что, выбор есть?
        - А то, - не думая ляпнул, глядя на то, как пираньи жадно набросились на какой-то бесформенный кусок мяса, с виду напоминающий человеческий палец.
        Меня затошнило. Походу, кто-то из рабочих снова накосячил.
        - Посёлок уже наш. Почти. Остался только один домишка. Хозяйка там, поговаривают, та ещё стерва сварливая. Проблемки могут возникнуть. Попробуешь уломать?
        - Сколько предложить?
        - Миллион. Это максимум. Ни рубля больше. Денег у нас сейчас не так много, чтобы направо и налево разбрасываться. Хватит ей. А если носом воротить вздумает - припугни. Знаешь как. Не впервой дела решаешь. Тем более с бабой. Вот только в этот раз постарайся уж без замашек своих кобелиных. Смекалку прояви. Хватит уже. И так вокруг себя гарем развёл, средств на них не напасешься. Только и хорони в лесу, когда очередная шлюха вены себе по твоей милости вскроет или под поезд сиганёт.
        - Да ладно тебе! Понял я. Не тупой.
        - Вали тогда, - по столу кулаком треснул.
        Не любит, когда нервируют…
        - Что, прямо сейчас?
        - Нет, бля, через год! Сейчас конечно! - съязвил старый пень. - Жду через час со всеми необходимыми бумажками. И с автографом Малышкиной. Да смотри… не облажайся.

* * *
        Чёртов всевышний! Я что, раб его персональный?
        Понимаю, что с интерната меня забрал ещё когда совсем мелким был. Приютил и как сына родного воспитал. Но всё равно бесит, что будто с собакой обращается. Временами бывает, конечно, в настроении застану. Тогда же я на все сто ощущаю, как сильно люблю, уважаю и души в этом старом осле не чаю.
        Ладно! Закрою дельце. Пусть радуется да проект свой скорее достраивает.
        Сел в тачку, педаль газа до упора в пол втопил. Быстрее дело сделаю - быстрее в клуб смоюсь. Сегодня я решил особо не выпендриваться: чёрная кожанка, брюки и футболка с V-образным вырезом. За поясом - ствол, в кармане конверт с баблом и запечатанная пачка «Винстон». Можно смело ехать на дело.
        Врубаю музон, сигаруету в зубы и лихачу так, что аж пыль вихрем стелется. Десять минут, и я возле объекта. Паркуюсь. Места для моего сарая так же мало, как терпения у моего бати в последнее время. Пришлось какое-то гнилое корыто подрезать.
        Жигулька. Дряхлая такая. Думал, эти железки уже давно как сгнили. Но нет, какие-то камикадзе до сих пор испытывают на прочность этот ржавый хлам.
        Заглушил двигатель. Осмотрелся. Ну и днище… Думаю, отец погорячится, предложив лимон за эту рухлядь убогую. Но дело его! Я бы и сотни не дал.
        Я вышел из тачки, едва не оглох! Грёбаные штукатурщики. Уже совсем близко к дому подобрались, только и ждут зелёного света от главного. А как загорится - всё, кранты.
        Бабах! И нет больше избушки.

* * *
        Старенькая калитка «приветливо» скрипнула, позволяя мне войти внутрь. Не заперта. В принципе, не удивительно. Да тут и воровать-то нечего.
        Вошёл внутрь. Осмотрелся. Миленько. Сад ухоженный, аккуратный. Много фруктовых деревьев, и даже огородик имеется. Но самое интересное, что по всему периметру участка разбросано детское барахлишко. Родной приют вспомнился… Хоть батя и говорит, что в пять лет меня оттуда забрал, всё равно воспоминания отчётливо сохранились. Будто это было только вчера.
        Пока я тут в прошлом копался, не заметил, как наступил на что-то. Дернулся и мгновенно схватится за ствол, услышав нечто, похожее на утиное «кря». Но когда я понял, что всего-навсего наступил на игрушку - мысленно расхохотался. Опять детство вспомнилось. Такая же была утка. И у меня. Ещё когда в детдоме жил.
        Я торопливо поднялся по облезлым ступенькам вверх, на крыльцо. Мне навстречу выскочила незнакомая барышня. Полная такая, улыбчивая, в застиранном платье в горошек и белоснежным передником. Нянечку мою из убогого прошлого напомнила.
        - Вы к заведующей? - ласково спросила.
        - Ну да, наверно, - пожал плечами.
        - Проходите в кабинет, пожалуйста. Я проведу, - она открыла дверь нараспашку, жестом пригласила внутрь.
        Что ещё за заведующая? Может, тут секта какая? Я ведь так и не поинтересовался у бати, кто именно проживает в данном коровнике. Да мне как-то похер, если честно. Моё дело хлеб свой отрабатывать, а всё остальное не ебёт.
        В общем, я на секунду задержался возле той двери, на которую мне указала пампушка. Закрыл глаза, настроился на включение образа «плохого парня». Тут нужно грубо действовать. Припугнуть, если что. С ноги дверь выбил, чтобы хозяйка притона уяснила, с кем имеет дело и заранее готовилась к непростому разговору, раз она вся такая из себя будет. Батя ведь предупредил, что на понтах баба.
        Кулаки сжаты, в глазах огонь, а вены уже как у наркомана от напряжения вздулись. Однако, то, что я увидел… никак не совпало с моими фантазиями. Первым делом я подумал, что ошибся комнатой, поэтому решил даже уточнить, как именно зовут сие создание с внешностью ангела?
        Такая молодая и такая красивая, что реально чокнуться можно только при одном взгляде на эти необычные глаза цвета бирюзового океана. А волосы, губы, фигурка… вообще отдельная тема.
        Волосы девушки по цвету напоминали кофе. Они были собраны в строгий пучок на затылке. Но я был уверен, что если выдернуть из этого пучка пару шпилек, то они густой копной рассыплются до самой талии. Меня возбуждают бабы с длинными волосами. Не только потому, что я люблю наматывать их волосы на кулак и жёстко трахать, но и потому, что эта деталь внешности делает девушек более женственными. Соответственно, привлекательными. Соответственно член стоит колом двадцать четыре часа в сутки.
        Судя по всему, на вид ей около двадцати с копейками. Совсем ещё соплюшка. Но чёрт! Какая же красивая, просто глаз не оторвать! Впервые вижу такую куклу. Реально кукла! Глаза - огромные, ресницы - длинные, бровки - изящные, губки - бантиком, сочные, как клубника, так и напрашиваются на жадные поцелуи. Самое удивительное, что на лице девушки нет ни грамма косметики. Именно поэтому Анастасия совсем уже кажется девочкой. И это её изюминка.
        Чёрт подери, да у меня реально встал! Пять секунд и мой член превратился в твёрдый камень, до боли врезался в ширинку.
        Ну и дела! С одной стороны, девочка была очень милой и чертовски красивой, но с другой - явно не мой типаж. Худая как палка, с синяками под глазами. Лицо - белее сметаны, а тело - еле-еле на ногах держится. Того гляди, если на улицу выйдет, ветерок дунет, и улетит безвестным одуванчиком к небесам.
        Но больше всего я, будто одержимый, ненасытным взглядом прилепился к её объёмному бюсту, стянутому под тонкой тканью тесной блузки, застегнутой до самого подбородка. Как монашка, ей-богу. Ну кто так блузки в наше время носит? Пошлее надо быть! Пошлее! Грудь нараспашку и сиськи в затяжку! Тогда точно голода не видать. Она ведь явно голодает… Ну или на диете сидит. Хотя диетой тут и не пахнет, исходя из общего впечатления о месте проживания. Мебель времен Сталина, термиты до дыр прожрали. Облезлые обои, побелка на потолке давно как пожелтела и покрылась трещинами. Никаких ценностей. Взять и нечего. Под залог. Да мои часы дороже всего этого хлама вместе взятого стоят.
        При мысли о груди, главный орган в штанах налился кровью, удвоился в размере и болезненно запульсировал, норовя выстрелить драгоценной жидкостью прямо в трусы. Так! Надо быстрее брать автограф и валить к хренам, пока не трахнул её на этом раздолбанном столе времён советского союза, нарушив обещание бати. Хотя, если честно, как-то не особо трахать хотелось… Быть может, я умом тронулся? А быть может, повзрослел, раз впервые в жизни искренне захотелось не трахнуть очередную давалку, а приласкать… Девчонка вызвала в моём сердце толику жалости. Из-за своего измученного внешнего вида.
        Хотя, возможно, это всего лишь обман. Маскировка. Бабы ведь народ хитрый. Не зря говорят, в тихом омуте да черти… чтоб их! Хоть я и безумно хотел отступить от плана и поговорить с дамочкой по душам, но не смог разрушить имидж плохого парня, наработанный годами. Решил дать понять этой Малышкиной-Малышке, кто тут босс, а кто навоз. Она ещё и звука даже не выпустила, а уже смотрела на меня так вальяжно, словно на таракана, прилипшего к каблуку своих дешевых шпилек с колхозного рынка.
        Цыплёнок возомнил себя гордым лебедем. Ха! В кармане ни гроша, зато гордости у нас до хрена. Ну ничего… папочка сейчас мигом на место поставит!

* * *
        Вот ведь стерва! Как я и думал.
        Отказалась. Да ещё и вмазать хотела. Но перед этим наорала. Но блять! Я думал за патлы сучку схватить да к столу лобешником приложить, но ё-моё! В груди что-то лопнуло, а вся привычная реальность вывернулась изнанкой наружу, когда Малышка ручкой на меня своей замахнулась. Я, разумеется, замах перехватил, а сам… залип как под гипнозом. И что-то, блин, тронуло в этой бесстрашной коротышке, раз все органы вверх тормашками перевернулись, стоило только коснуться её нежной кожи ладонью.
        Я будто испытал инсайд. Когда столкнулся с глазами цвета ненастного неба, в которых уже орудовал самый настоящий смерч. Гордая, значит, кошка попалась. Видимо, эта адская смесь хрупкости с гордостью и стала причиной мощного озарения и помутнения рассудка, раз я как вкопанный застыл, не в силах ни моргнуть, ни вдохнуть.
        Всё. Трындец мне. Приплыли. И что делать-то теперь?
        А рука в ответ ну никак не поднимается! Ведьма проклятая.
        Безумно красивая, обворожительная, восхитительная ведьма!
        Задание близится к провалу. Моему первому в жизни провалу. В карьере бессердечного ублюдка.
        В общем, как самый настоящий подкаблучник и трус, я дал дёру. Понял, что не смогу вреда причинить. Ни ударить, ни нахамить, ни, тем более, шантажировать. Язык отсох! Ни одного грубого слова подобрать не смог.
        Ладно, думаю девочка она всё-таки умная. Просто на эмоциях пока действует. А как всё обдумает - подпишет эту бумагу сраную.
        Дал ей неделю. Надеюсь, в следующий раз батя другого обиралу пошлёт. Иначе… иначе я лучше сам себя придушу, чем снова эту девчонку обижу.
        Я первым хотел из кабинета выскочить, но она опередила. Кажется, в сторону уборной побежала. Поздравляю, мудачелло! До слёз довёл.
        Сори, Малышка, работа такая. Ничего не могу поделать. Я у Зверева самый главный должник. И буду до последнего вздоха на коленях перед ним ползать. Он ведь меня из детдома забрал. Семью дал, как собственное отродье воспитал. Никто брать не хотел… Не такой я для всех, видите ли, был. Ну, подумаешь, дрался чуток, хулиганил. Мужик ведь. А они - сами виноваты. Дразнили, унижали, издевались. Так и научился с кулаками по жизни двигаться. А батя сумел во мне разглядеть достойное существо. Усыновил. Приютил. Научил многому. За это я ему, признаюсь, до слёз благодарен. Родителей своих биологических не знаю. Поговаривают, алкашами были. Поэтому никто и не хотел себе сына такого - раздолбая. Гены ведь… Во всём якобы эти грёбаные гены виноваты.

* * *
        Ни пока тебе, ни до свидания, ни спасибо, ни пожалуйста за уступки. Только и видел, как её аппетитный задок, приталенный строгой юбкой бежевого цвета, мелькнул в дверях уборной.
        Я же ещё несколько минут в холле толпился, ожидая скорейшего возвращения хозяйки. Надеялся, что дамочка одумается. Но нет же. Видать, недооценил крошку. Пока ждал, с телефона тёлкам своим эсмеснул. Назначил на сегодня новые интересные встречи с интервалом в два часа. Троим. Надеюсь, этого времени хватит, чтобы обслужили как следует, в порядке очереди. Затем тупо плюнул и решил заодно ещё в местный клуб заскочить, шлюшку какую-нить напялить. Зверь в штанах адски пульсировал, требуя скорейшей разрядки, перед глазами маячили сочные булки Малышкиной.
        Я убрал телефон в карман, вышел на улицу. Несколько минут курил возле крыльца, глядя на то, как та самая ржавая «Копейка», которую я маленько в кустах поджал, подняв столб пыли, прочь улепётывала.
        - Настенька! Стоооооой! - воздалось мне в спину.
        Я резко обернулся. Увидел ту самую полноватую бабёнку в перепачканном детским пюре халате, с годовалым малышом на руках, которая, выскочив босыми пятками на крыльцо, заорала так резко, что думал, оглохну на хер.
        Всё-таки сбежала, глупышка. Через окно, что ли? А я всё ждал, надеялся, что успокоится, в ноги мои упадёт и руки целовать будет, лишь бы избушку не отбирали.
        - Ох! Горечко какое! Уехала! А лекарства-то свои забыла! Что же теперь делать? Ей ведь нельзя без них. А вдруг что в дороге случится, а у неё малыш один!
        - Эй, дамочка! Чего раскричались? - я зашипел, потирая ужаленные криком уши.
        - Да вот, Настя наша, Анастасия Николаевна, то есть, лекарства свои забыла. Диабет у неё… Приступы бывают. Не кушает совсем по вине стрессов всяких. Если вовремя не сделать инъекцию - сознание может потерять. Было уже такое. Причём ни раз.
        БЛЯХА!
        Странная паника охватила все тело, а по спине хлынула холодная дрожь. Я даже окурок из пасти выронил, явно не на шутку распереживался. И, блять, не пойму даже, с чего вдруг? Неужели, из-за замухрышки? Немедля более, резко выдал:
        - Давай сюда! Я догоню!
        - Ой, спасибочки вам… - улыбнулась пампушка, одной рукой вытирая сопли мальцу, а другой - протягивая мне в руки потрепанную женскую сумочку.
        - Адрес какой, если вдруг не успею? - вырыкнул, несясь к тачке.
        - Муромская 50, квартира 17.
        Прыгнул внутрь, педаль до упора вжал и с места сорвался, умудрившись за пять секунд разогнать свой сарай до максимально рекордной скорости. Лишь бы успеть…
        Глава 3
        Настя
        Не выдержала больше. Сама следом выскочила и в уборную побежала. Слёзы ручьями катились по щекам, заливая воротник блузки. Свинья! Нет, не свинья, а сволочь самая настоящая!
        Неужели он не видит, что у нас не бордель тут и не наливайка, а сиротский приют! Не человек он. Демон. Зверь. Без сердца, без души.
        Я наспех умылась холодной водой, в зеркало посмотрела. Глаза как у мыши - красные, лицо - бледное, руки - трясутся. Домой поеду! Не смогу в таком состоянии с детьми работать. Да и вообще что-то голова дико разболелась. Лучше всё дома обдумаю, с Андреем посоветуюсь. Вдруг, он поможет?
        Завтра всё равно поеду в Администрацию. Плевать даже, если не пустят без талона! У них эти талоны уже на год вперёд расписаны, а у меня нет столько времени. Президенту позвоню! В полицию заявление напишу о попытках угрозы. Ну что же это такое? И куда только власти смотрят? Понимаю, что всем до одного места какой-то там приют в богом забытом Мухосранске с населением тридцать человек. Тем более, если я сама инициативу взяла над его открытием. Пусть у нас хоть и двенадцать детей числится на данный момент, но это не даёт никому право обращаться с нами, как с животными. Смелые мысли прибавили бодрости, поэтому я быстро поспешила за Димочкой. Открыла дверь. Застыла… Не ушёл до сих пор. Чёрт бессердечный. Развалился на диване, в коридоре, широко ноги расставил, и сидит себе герой бесстрашный. Властитель жизни! Правитель мира! В телефон смотрит. Ухмыляется. Куртку снял… Теперь бицепсы свои бугристые на показ всем выставил. А тело у него красивое. Накаченное, спортивное, как у боксёра. На стероидах, наверно. В детстве, небось, давили, вот и за фигуру взялся, чтобы с виду казаться опасней.
        Под курткой только майка. И ещё эта… татуировка с мордой волка. Красивая такая. Набита на правом предплечье и до самой шеи тянется. Глаза у зверя интересные. Такого же цвета, как и у этого самоуверенного поганца. Видимо, символизирует значение фамилии. Зверь. Дикий, неукротимый хищник. Как эта псина клыкастая.
        Мне опять стало больно дышать. Только при одном мимолётном взгляде в его сторону. Бежать нужно. Как можно скорее. Иначе передумает насчёт дополнительной недели и придушит на месте, а затем в моём же саду под любимой вишней прикопает, на котором потом, после сноса дома, какой-нибудь загородный «СПА комплекс» для проституток построит.
        Я тихонько выскользнула из уборной, побежала на второй этаж. Придурок даже не заметил. Всё с телефоном игрался. Забежала в детскую за сыном. Как обычно, Димка сидел в углу, с машинками играл. Сам. Отдалился от других деток, ни с кем на контакт не идёт. Сколько ни пытались - всё в бес толку. Не заставишь. А врачи говорят, что у ребёнка явная психологическая травма. Вот только не пойму из-за чего? Может, из-за нехватки отцовского внимания? Димка меня увидел, в объятия кинулся. Я его погладила, поцеловала, едва не расплакалась. Как же это прекрасно, когда у тебя есть тот, кто действительно любит… Тот, кто ждёт, скучает. Мой малыш. Моя жизнь. Мой самый светлый лучик в тёмном мире.
        - Ну как там наш молодой депутат? - в игровой появилась Светлана.
        - Да никак, - я тяжело выдохнула, помогая сыну одеть кофту.
        Если честно, не хотелось пока ни с кем обсуждать эти помои, голова жутко раскалывается. Завтра поговорим. Да и Свете настроение не хочется портить.
        - Денег дал? - прозвучал второй и самый важный вопрос.
        Ага! Как же! Дал, конечно. Но не просто дал, а в лицо, как собаке швырнул.
        - Нет. Слушай, я спешу очень. Давай завтра, а?
        - Хорошо, милая. Тогда не буду задерживать. А куда вы спешите? - допрос продолжался.
        - Домой, Свет. Домой.
        Всё. Димку под мышку и бегом к запасному выходу. Когда я выбежала на улицу, злости моей не было ни конца, ни края! Оказывается, мой старенький «ВАЗ» зажал этот проклятый «Хаммер». Между забором и деревом.
        «Урод!» - мысленно выругалась, собираясь было уже шины колоть, но пока, думаю, лучше не лезть на рожон. А сразу в полицию ехать. Что это ещё за ерунда такая? Деньгами швыряется, на подпись бумажки суёт, курит и ноги свои грязные без разрешения о кофейный столик вытирает! Подлец! Теперь вот ещё машину заблокировал, по клумбе проехался. Бедные мои лилии… За всё ответит. Клянусь! На уши всех подниму, в суд подам! Добро восторжествует.
        Разозлившись, я со всей силы пнула покрышку этого ада на колёсах, но почувствовав жгучую отдачу в районе большого пальца ноги, пожалела. Усадив Димку на переднее сиденье автомобиля, я пристегнула сына ремнём безопасности и дала ему конфету. Последнюю.
        Кое-как я вырулила из западни. Пришлось попотеть и снова наехать на клумбу. Колеса несчастной старушки забуксовали в грязи и… Моя малышка бампером почесалась об дерево.
        Да чтоб ты в аду вечную вечность горел! Сволочь бандитская.

* * *
        Наверно, сегодня были объявлены магнитные бури, что напали на мою судьбу, решив окончательно спустить всё под откос. Беда ведь не приходит одна. А всё потому, что на моём пути встретился самый настоящий зверь. Не так давно мы с Андреем переехали в новую квартиру. А старую, двухкомнатную, которую мне папа подарил, когда выиграл в лотерею, продали. Говорили знакомые, не глупите! Не продавайте! Но я вот снова любимого послушала. И снова на те же грабли наступила. Продала. А вместо шикарной двухкомнатной квартиры в новостройке, в шаге от центра города, получила клоповник на окраине свалки. За копейки. Деньги с папиной квартиры пошли на оплату долгов и на новую мебель в приют. Андрея коллекторы уже начали гнобить. С носом разбитым пришёл, прихрамывая на одну ногу. Я и не выдержала. Испугалась. Поэтому и продала всё к чёртовой матери. Бывшая хозяйка однокомнатной Хрущевки умирала в страшных муках. Местные поговаривают, ведьмой была, поэтому за дарма квартирку и отдали. Я в магию не верю, заморачиваться не стала. Но сейчас, похоже, мнение поменялось.
        Когда покупала, я ещё не знала всех сплетен. Но вот новые соседи посоветовали обратиться в храм и священника вызвать. Я лишь посмеялась. А сейчас чувствую, первым делом, когда домой вернусь, молебен закажу. Да и сама в храм зайду. Свечку поставлю.
        В общем, приехали мы с Димочкой домой и, пока я парковалась, заметила, что на улице похолодало, а в раздроблённом асфальте было дополна воды. На прежнее место, вблизи подъезда, не подъехать - теперь там озеро самое настоящее. Ещё и кошка мёртвая лежит.
        Господи! Не к добру всё это. Не к добру!
        Пришлось парковаться у соседнего подъезда. Взяла кое-какие вещи с детдома на стирку, Димочку за руку и, хлопнув дверцей старушки, к дому направилась. В старом дворе, практически полностью заросшим колючей ежевикой, было подозрительно тихо. Лавочки, на которых обычно собиралась разная быдлота, пустовали. Судя по брошенным пивным бутылкам на грязной земле, не так давно тут состоялась сходка местных алкашей.
        От машины до подъезда я всегда не шла, а бежала. И каждый раз мне кто-то что-то выкрикивал вслед. Какие-нибудь пошлые гадости. Я всегда держала наготове перцовый баллончик. Вот только сейчас я поняла, что благодаря мерзавцу Звереву я забыла в приюте свою сумку. Вместе с лекарствами и вместе с баллончиком.
        Хорошо хоть дома имелось пару ампул, я не стала возвращаться в аптеку. Время уже позднее - вечереет. А в этот период было особенно опасно бродить по здешним улочкам.
        Неблагоприятный район, чтоб его. Надеюсь, у Андрея все-таки получится разобраться со своим бизнесом, и мы выкупим нашу квартиру обратно. А если нет… клянусь! Ещё пару месяцев, и пусть себе новую дурочку ищет! А я в село перееду. Если, конечно, через неделю от него хоть что-то останется.
        Я крепко схватила Димку за руку и побежала. Малыш заплакал. Устал очень. Спать пора. К тому же, голодный, наверно. Даже не успела покормить, от этого хищника ненормального спасалась.
        Вот я глупая! Нужно было Андрею позвонить, чтобы встретил. Опасно тут жить. Слишком опасно! Сколько раз уже дрянь всякая приставала. До сих пор везло. Но… не сегодня.
        - Хэй, малышка! А у вас юбка задралась! - в темноте я едва не налетела на рослую фигуру, сидевшую на грязных ступеньках обшарпанного подъезда. Точнее, там было две фигуры. Местные чмошники. С пивом. Щёлкали семечки и похотливыми взглядами исподлобья пялились на мои голые ноги, выглядывающие из-под примятой юбки.
        Я Димочку быстро за спину спрятала, мысленно приготовилась во всё горло орать и до самого последнего вздоха отбиваться кулаками. Но перед этим помолилась. Юбку отдёрнула, молча кивнула, но бичары и не думали с прохода убираться и продолжали насиловать меня страшными взглядами.
        Как вдруг, один из них, тот, который покрупнее и погрязнее был, жутко захрипел, сплевывая мокроту прямо мне в ноги:
        - Слышь, красотка, а у тя будет пару рубасов реальным пацанам на пивас?
        - Нет, простите. Дайте пройти, - сильнее прижала к себе ребёнка, чувствуя, как коленки от страха начинают подкашиваться, а сердце стучит так дико, что я даже с трудом понимаю их быдло-говор.
        - А меня, кстати, Черепом звать, - улыбнулся урод, демонстрируя свои выбитые зубы. - А тебя как, соседушка?
        - Извините, но я спешу. Мне ещё ребёнка спать укладывать и мужа кормить. Заждался уже, скоро встречать выйдет.
        - Ты смотри, борзая, блять, какая! Вечно не достучишься! Гордой себя, видите ли, возомнила, носом воротит! Даже парочкой слов в падлу переброситься. Соседи ведь как-никак. Избегает, не замечает… Не хорошо так, не по-братски всё это. Иль думаешь, слишком хороша для таких как МЫ? Брезгуешь просто «приветик» сказать?
        - Тварь высокомерная! - добавил второй, менее сдержанный, и на ноги вскочил, отряхивая поношенный спортивный костюм от шелухи из-под семечек. - Я ж её чуть ли ни каждый день пасу. А она морозится, сучка! Ни тебе зарасти, ни до свидания. Пальцы веером, сиськи вперёд, и пошла вся из себя такая! Цапля недоделанная! Королева, мать её! - перекривлял меня недоносок, схватившись за штаны, как за юбку, отвесил реверанс и на цыпочки приподнялся. - Юбочки и блузочки красивые такие, до блеска отутюженные, а на цаплях каблучары! Не родня мы тебе, чё ли, что мороз врубаешь? Так ведь в одном болоте барахтаемся! А корона на башке не жмёт? - плечи вперёд, плевок в мою сторону, и это быдло на шаг ближе приблизилось. Как будто бить собрался. Как будто это я его только что оскорбила, а не он меня.
        Я рефлекторно закрыла Диме ушки ладонями и на пару шагов отступила назад. Сын уже явно нервничал. За юбку теребил, похныкивал, мычал что-то невнятное, тихонько поплакивал.
        - Хорошо! Хорошо! Дам вам денег. У меня есть немного… - в панике я начала прощупывать карманы, но с ужасом вспомнила, что сумочку в приюте забыла. А там ведь всё. Кошелёк. Телефон. И лекарства. - Ой! В машине забыла. Сейчас сбегаю.
        Развернулась. Димку на руки схватила, к машине рванула. Думала, забаррикадируюсь там внутри, или уеду, как вдруг почувствовала, как кто-то резко схватил меня за волосы и со всей силы дёрнул назад. Так, что я, не удержав равновесие, пошатнулась и упала. Спиной в грязную лужу. Вскрикнула. Как же больно… Волосы растрепались. Их, словно поводок, крепко держали чьи-то грубые лапы.
        - Никуда ты не пойдёшь, сука. Передумал я! Не нужны нам больше твои деньги. Потому что щёлка твоя надменная куда более интересной выглядит!
        - Нет! Пожалуйста! Умоляю! Спасите-е-е!!! - я заорала так громко, что думала, голос сорву. Но мой крик перебил сильный удар по лицу и звонкий треск. Такой, словно рядом бутылка упала и разбилась. В области саднящего горла я ощутила острый осколок, который угрожающе прижался к нежной коже в районе сонной артерии.
        - Только пикни ещё раз, стерва драная, и твоему пацану конец! Сначала его порежем, а затем и тебя.
        - Но только после того, как до смерти затрахаем! - добавил второй и его ледяные клешни с грубой силой сомкнулись на моих трясущихся щиколотках. - Потащили её! В кусты. Пока нет никого, - добавил первый. Тот, который за волосы держал и одновременно к горлу стекло прижимал.
        - А с пацаном что?
        Димочка, который лежал у меня на животе и плакал, судорожно вздрогнул, сильнее обхватив холодными ручками мою талию.
        Я ожидала этого ответа как конца света. А когда лидер шайки, тот, который был пожирнее, ответил… я думала, сознание потеряю. Или просто умру. От разрыва сердца.
        - В мусорник брось и запри нахрен.
        Глава 4
        Алекс
        Я гнал машину, как проклятый. Но так и не догнал её, блять. Навигатор заглючил. Грёбаная связь тут словно на необитаемом острове. Видать, хорошо эта Малышка лихачит, раз так ловко успела оторваться. А я, походу, не туда свернул… И спросить даже не у кого - кругом глушь чернющая. Ни души, ни машин, ни домов. Сплошное гиблое поле.
        В конце концов, я вырулил на трассу. Навигатор заработал и сразу же показал направление в сторону этой Мурманской, то есть Муромской. Никогда о такой не слышал. Даже на карте толком не обозначена. Пришлось у местных спрашивать, на что ориентир брать. Вот только при слове Муромская они на меня как на Чикатило вылупились. Сказали, что райончик этот как в фильме «Девятый район» - до усрачки криминальный. Но мне как-то похер. Я и сам как криминал. Причём самый главный, в авторитетах нашего города.
        Через пару минут я добрался до конечной точки пункта назначения. С виду Муромская напоминала один большой и бескрайний бомжатник. Возник волнительный вопрос: и как только люди в подобном дерьме могут жить? Всё равно, что на свалке…
        «Мусорная» - вот это название лучше подходит для подобной задницы.
        Нашёл нужный двор. Потрясло немного на кочках, пока я разыскивал Настин дом. Если бы на «Лексусе» сёдня был - в хлам бы убил. Прям как чувствовал, что внедорожник брать надо.
        Фух! В самом конце улицы я увидел её машину, возле того самого «барака» под номером пятьдесят. Правда ноль уже давно стёрся, а пятёрка была подкрашена баллончиком. При виде знакомого «Жигулёнка» с плеч словно камень свалился, а лёгким намного легче стало дышать.
        Подошел к машине - никого. Лишь какие-то игрушки и тряпки детские на заднем сиденье разбросаны, при виде которых боль в груди мигом вернулась. Что-то я сегодня часто начал задумываться о прошлом. Я ведь тоже детдомовский. Вот придурок! Зря я, конечно, нагрубил девчонке, толком не выяснил, чем дышит, где живет и что ест. Походу, мать многодетная. А выглядит, кстати, отпадно. Фигурка что надо. И не скажешь даже, что рожала как крольчиха.
        Хмыкнув, я направился к подъезду, как вдруг… крики услышал, а затем и плач детский, от которого вмиг похолодело. Сразу сообразил, что к чему и на шум рванул. Кажется, из соседнего переулка доносилось.
        - Бляяя, держи ее! И ноги раздвинь!
        - Сопротивляется, сука!
        - Ну так по башке тресни!
        - Да я щас щенка её тресну! Предупреждал ведь!
        Чёрт. Увидел такое, что долго ещё помнить буду. Настя на земле лежит, а двое бомжар её за руки и за ноги на грязном цементе растягивают. Один уже со спущенными штанами над её животом нависает, а другой юбку до талии задирает. Вырывается. Храбрая девочка. Даже несмотря на то, что колготки порваны, туфли со стоп слетели, а на ладонях и коленях ссадины свежие кровоточат.
        Мальчонка какой-то рядом сидит. Кричит, рыдает вовсю. В шоке, наверное. В угол между мусорником и стеной забился. На Настю похож очень. Сын, наверно. Я снова на Малышку взгляд бросил. Что то-то в этой девчонке до забвения тронуло… Хрупкая она очень. Как хрусталь. Маленькая такая, беззащитная. И безумно красивая. Такую к груди прижать хочется и целовать, целовать, целовать… пока губы не опухнут. Ещё и обнимать. Я спятил, наверное. Но в этот миг в сердце что-то лопнуло, а душа… душа наизнанку вывернулась.
        Блять. Я никогда так дико не злился, нахер! Как увидел грязные грабли тварей на её нежных бёдрах, так чуть было насмерть не забил обоих. Суки! Выродки! Ублюдки! Увидев, как те гниды облезлые с Насти трусики пытаются сорвать - сам сорвался. Как волк бешеный. С двух ударов уложил мразей рожей в грязь. Ногами всё дерьмо из еще большего дерьма принялся выбивать. Я слышал, как они верещали от боли, как их ребра хрустели, и как их глотки захлёбывались желчью. Один из них даже обделался.
        Чмо! Таких убивать надо. Отстреливать! Как шавок невменяемых!
        Даже боюсь представить, что бы было, если бы не поехал следом. Если бы она сумку не забыла. Если бы хоть на секунду опоздал… СУКИ!
        Адреналин ударил в голову, а запах крови подействовал на меня как на неуправляемого хищника, прибавляя злости. Настя застыла в ступоре, глядя на всю эту кровавую бойню. Быстро юбку отдёрнула, кровь с нижней губы ладошкой смахнула и, пошатываясь, попыталась ко мне подойти. Несколько раз упала. Снова заплакала, теперь уже кровь с ладоней вытирала. Я когда раны на её теле увидел и эти несчастные, до смерти перепуганные глаза, дополна залитые слезами, так вообще в край чокнулся. Со всей дури принялся лупить по этим мешкам с дерьмом руками и ногами, до тех пор, пока они окончательно не заткнулись, а их туши не перестали уворачиваться от ударов.
        Я бы прибил… Запинал до смерти, если бы Настя меня не остановила. Если бы не обняла, а я… не почувствовал бы её нежные ручки на своей напряжённой талии.
        - Хватит. Прекратите! Вы их убьете! - жалобно простонала Малышка.
        Остановился. Через силу. Через злость. Только прикосновение этой миниатюрной девочки смогло охладить мой лютый пыл. Девушка резко отстранилась и, обутая в одну туфельку, прихрамывая, побежала к рыдающему мальчику.
        - Тише, тише, Димочка. Я здесь. С тобой. Не плачь, маленький. Всё хорошо. Ты просто задремал и тебе приснился дурной сон. Мамочка здесь. Мамочка рядом. С тобой.
        Сколько нежности было в этом голосе… И сколько тепла в этих кукольных ручках. Теперь я себя ненавидел! За то, что оскорбить посмел, когда в первый раз увидел Анастасию.
        - Пойдём домой, сыночка. Пожалуйста. Я тебе какао сделаю и мультик включу. Идём. Сегодня можно. Сегодня всё можно. Даже шоколадку куплю.
        Но мальчик всё кричал и кричал. Охрип, бедный. Ручками вцепился в ржавый край мусорного бака, и ни в какую не желал размыкать руки. А Настя, упав на колени, не знала, что делать. Рыдала, хваталась за голову, обнимала ребёнка и снова рыдала.
        - Давайте помогу, - я решил вмешаться.
        Достал телефон, клацнул в интернете первый попавшийся мультик и ребятёнку сунул. Мелкий ещё немного поплакал, а затем успокоился, уставившись в экран «Айфона». Я осторожно разлепил его ледяные руки, подхватил малыша на руки, понёс. Конечно, больше всего на свете я страсть как мечтал, чтобы в моих руках не ребёнок заплаканный оказался, а девушка эта. Но не вышло. Хотя они бы даже вдвоём могли бы поместиться. Мне не в падлу было!
        Спотыкаясь на каждом шагу, Настя бежала следом. Она пыталась успокоить шкета своими сладкими речами. Открыла дверь подъезда и повела нас в квартиру. Сама-то еле-еле на ногах стоит. Лучше не смотреть на неё, пока в доме не окажемся. Иначе вернусь и члены каждому оторву. А яйца… яйца сожрать заставлю! Жуткие ссадины на лице Малышки разрывали мне сердце.
        Жили они на втором этаже в самом настоящем клоповнике. Если бы и существовал ад на земле то, несомненно, тут было бы его начало.
        Я отнёс ребёнка на кухню. Усадил за стол, а телефон рядом оставил. Пусть поиграет. Теперь очередь Настю успокаивать.
        - Прости, парень, жаль, угостить нечем. Есть только жвачка, - потрепал мальца по белокурой головке, выдавив нечто, похожее на улыбку, хотя на самом деле не до улыбок было.
        Настя рядом стояла. Тяжело и хрипло дышала, облокотившись о покоцанную стену, на которой куска обоев не хватало. С грустью в потухших глазах, она тихонько прошептала:
        - Спасибо. Даже и не знаю, как вас отблагодарить…
        Шептала невпопад. Из стороны в сторону раскачивалась. Как пьяный маятник. Её поведение мне жутко не понравилось, как и внешний вид, собственно. То ли от нервов, то ли от… Чёрт!!!
        Я не успел было подумать об этом грёбаном инсулине, как её глаза вмиг закатились, а сама она впечаталась спиной в стену. Сползла. Замычала. И на пол бы упала, не подхвати бы я её вовремя.
        - Эй! Анастасия! - потрепал за холодные щёки. - Настя! Очнись!!! Где у вас тут аптечка, блин?! И как укол инсулина правильно делать? Блять!!!
        Я поднял её на руки и в гостиную отнёс. Положил на диван, пледом укрыл. Быстро Викторовича набрал, врача нашего семейного, и попросил помощи. Он сказал, что скоро будет, а пока нужно дать ей нашатыря и инъекцию сделать. Рассказал как.
        Бляха! Ну и денёк. Я никогда прежде не делал уколов.
        Достал шприц, вставил в ампулу, набрал. Пока набирал, на девушку периодически взгляды бросал. Спит. Но дышит. Пульс есть, слабый. А тело, на ощупь, как лёд.
        Теперь самое сложное…
        Приподнял блузку. Сглотнул, когда увидел красивый животик. Кожа гладкая, нежная, как у младенца. Целовать хочется… Каждый сантиметр её тела. А ещё хочется клубнику в пупок положить и прямо оттуда съесть. Главное, не увлекаться. Не то реально откушу. Я бы откусил. Слопал. Сожрал бы её всю! Как зверь дикий! Как волк бешеный! Сожрал и облизал, но перед этим бы взял! Так нежно… как никто и никогда в её жалкой жизни не брал. Так, как ей даже и не снилось.
        Еле-еле тот клятый жир нащупал. Сплошная кожа с костями! Сосчитал до трёх, вколол. Получилось. Правда, руки тряслись как у хронического наркомана. После укола я ещё несколько секунд смотрел на её впалый животик, торчащие рёбра и бледно-зелёную кожу, которая, несмотря на болезненный цвет, на ощупь казалась чистым шёлком, с облегчением выдохнул.
        Порылся по шкафчикам в гостиной, аптечку нашёл, а там и бутылёк с аммиаком. Приобнял девушку, чуть голову назад отклонил, заставил её понюхать эту дрянь. Дёрнулась. Замычала. Попыталась отстраниться. Очнулась всё-таки!
        Чёрт, Настя! Как же ты меня напугала…

* * *
        Через десять минут врач приехал. Осмотрел Анастасию, послушал. Сказал, что всё вроде бы в норме. Пока он с Настей общался, я даже успел в магазин сбегать. Купил кое-что из продуктов и к ней помчался. Побеседовав, Викторович уехал, выписав новые лекарства. Девчонка задремала. Я же кашу пацану по-быренькому сварганил.
        Да! Жесть, конечно. Но я, блин, реально кашу сварил. Сам. «Гугл» в помощь, но впервые в жизни я сумел ужин ребёнку приготовить. Я! И мне это блин охренеть как понравилось. Как и думал, малой чуть было тарелку от голода залпом не слопал.
        Трындец просто. А папаша его, интересно, где прохлаждается?
        Или, быть может, Анастасия разведёнка? При этой мысли ещё больнее стало. За неё и за себя, урода, когда обидеть посмел.
        Затем я и Настю накормил, когда Малышка проснулась. Сначала отказывалась, но я в шутку пригрозил, что насильно заталкивать буду. Тогда дамочка согласилась.
        После ужина мы положили Димона спать. Пока Настя приходила в себя, мы с её парнем мультики смотрели, ели шоколад и всё это дело запивали соком. Настя пришла, сказала мол, малому уже спать давно пора. Улыбнулась. А у меня сердце в глотку выстрелило! Насколько же божественной была её улыбка.
        Когда Димыч уснул я собрался уйти. Но она вдруг остановила. У самой двери окликнула. За локоть схватила, с беспокойством посмотрела на мои руки.
        - Подождите, Алексей. Вы ведь ранены, - бережно коснулась содранных до мяса костяшек.
        - Да фигня, - смущённо почесал затылок.
        Главное, что тебе лучше стало. А я как-нить переживу. Заслужил. Заслужил, дебил, за то, что такую красивую девушку оскорбить посмел.
        - Не уходите, я обработаю.
        - Не надо.
        Но она проигнорировала. За аптечкой убежала.

* * *
        Мать честная… Долбанный шизик, млять! Думал, обкончаюсь, сознание потеряю, в окно от бьющих через край эмоций выпрыгну, когда она своими маленькими ручками ваткой по моим разодранным костяшкам юлозила. Очень близко к руке склонилась… Внимательно всё делала, осторожно. Я даже ни грамма боли не почувствовал, когда она перекисью на свежее мясо брызнула, всё на эти бездонные глаза пялился. То на глаза, то на сладкие, бледно-розовые губы. В мыслях настоящий пожар орудовал, выжигая дотла долбаный мозг. Потому что хотелось всё к хренам послать, схватить Малышку за талию, к себе на колени посадить, к груди прижать и губы её ласкать, ласкать, ласкать, до самого утра. Нет! До ночи следующей! Чтобы дополна насытиться. Как маньяк одержимый. Как хищник дикий! Моя… Хотелось своей её сделать. Навсегда. До последнего вздоха, чтобы мне принадлежала. Я только сейчас это понял. Как будто что-то по башке больно стукнуло. Как манна небесная. Как кусок льда в тропиках, который на голову из ниоткуда свалился!
        Спятил я. Точно спятил! Заболел. Этой длинноволосой голубоглазой крошкой. Так неизлечимо, что вряд ли оклемаюсь когда-либо. Вздрогнул. Её шелковистая прядь волос упала на мою руку, а полная грудь плавно качнулась перед глазами, отчего мои трусы, по вине дикого напряжения, будто стали на два размера теснее. Вот ведь! Никогда бы не подумал, что лишь при одном взгляде на кого-то мой буйвол в штанах моментально вставал острым колом. А ведь я даже ещё не видел её самых сочных мест.
        «И не увидишь! Не твоя она! - рыкнуло внутреннее «я». - Муж у неё, вероятно, имеется. И ребёнок, если не забыл. Поэтому выруби свои кобелиные замашки и домой вали. Лучше думай, как перед батей оправдываться будешь!»
        Пока Настя без сознания лежала, а я врача ожидал, одну очень интересную фотку заметил, в рамочке на комоде. Анастасия там была среди кучки незнакомых ребятишек. Улыбается стоит, детей к себе прижимает, словно родных. Около двенадцати насчитал. И Димку тоже узнал, в самом центре толпы. Только вот грустный какой-то. Видно, не любит на камеру позировать.
        Даже если бы эти отпрыски, все, поголовно, были бы её роднёй, я бы ни за что не поменял мнения. Запал, бля! Как проклятый! Её лицо, её голос, волосы и губы… я буду помнить вечно.
        Вряд ли, конечно, эта мелкотня кровной ей приходится. Получается, Анастасия бы уже своего первого в свои двенадцать родила. Ах-ха! А потом каждый год ещё по одному производила. Не, ну что за бред я тут себе нафантазировал!
        Когда с лечением было покончено, неожиданно, она спросила:
        - Хотите чаю?
        Я воодушевлённо выдал:
        - Честно, не отказался бы.
        Лишь бы твои заботливые ручки его приготовили.
        А согласился я лишь потому, что её нужно было накормить. Сладким, в первую очередь. Хорошо, что в магазин сгонял. Холодильник совсем пустым был. Лишь бутерброд какой-то с плесенью там завалялся. Она совсем, что ли, бомжует? А может, это и не её квартира вовсе? Может она тут временно проживает? А муж где? Столько вопросов и ни единого ответа.
        - Врача вот вызвали, а сами не показали побои, - сердито глянула на меня исподлобья, разливая заварку по кружкам. Руки Малышки до сих пор дрожали.
        - Давайте я, лучше! - было больно на это смотреть, поэтому я быстро выхватил из её рук чайник. Вдруг ещё обожжётся.
        Наши руки соприкоснулись. Ух!
        - Да забыл я. Просто фигня. Ничего существенного, - ответил и обжёгся. Но зубы стиснул, виду не подал, продолжая разливать напиток. - Кстати, с Димоном всё хорошо. Испугался немного. Но не смертельно. Доктор его тоже посмотрел.
        - Ясно, - кукольные глазки наполнились влагой. - Даже не знаю, как вас отблагодарить.
        Хотел сказать, документы о купле-продаже подпишите, но нахер это дело послал. Пусть батя сам разбирается, а я… я, чёрт, кажется, влюбился. Не на шутку влюбился! По-серьёзному, бляха! Даже и не думал, что так бывает. Особенно со мной. С бабником, сука.
        Настя присела на краешек раздолбанного табурета, а мне, как почётному гостю, уступила место на подуставшей кухонной скамейке. Гордость прям в венах забурлила. Впервые в жизни я нечто достойное сделал. И это, блин, ну просто офигительное ощущение - девушку спасти. Спасти, а не прижучить. Как с остальными поступал, исполняя прихоти бати.
        Ещё раз осмотрев подобие жилища, я отметил, что квартирка хоть и старая, ремонта никакого, стены трещат, штукатурка сыплется, половицы скрипят, да проваливаются, но все равно чисто и прибрано везде. Женская забота чувствуется. На кухне даже ваза с полевыми цветами стоит. Как мило…
        - Спасибо, если бы не вы… я… я бы даже не знаю, что бы случилось, - прошептала с нежностью в глазах. - Деньги за услуги доктора и за продукты, я вам верну. Обязательно!
        - Э-э-э, нет. Это лишнее. Не надо. Простого «спасибо» будет достаточно.
        Ну и поцелуя, естественно. Если бы на твоём сладеньком пальчике этого не было бы этого дурацкого кольца. Только сейчас заметил. Замужем всё-таки. Правда, кольцо, какое-то фальшивое на вид. Подделка, за пять рублей купленная на китайском рынке.
        Я было на самом-то деле хотел потребовать поцелуй в качестве благодарности, даже ближе наклонился, ведь наши руки так и остались лежать друг на друге, к приклеенные к заварнику. Моя снизу была. И я, скорей всего блин, до мяса уже кожу прожёг. Но убирать не спешил. А хотел, чтобы она подольше там полежала.
        Девчонка словно без слов всё поняла, и тоже застыла. Не моргала, не дышала. Будто ждала поцелуя. Как вдруг входная дверь, будь она неладна, с противным лязгом скрипнула, и на пороге появился незнакомый мужчина с шарфом футбольного болельщика на шее, а за его спиной ещё несколько ребят.
        - Настюх, я дома! Есть чё пожрать? Мы тут с пацанами решили футбол глянуть. Сварганишь шо-нить по-быренькому? - донёсся первый вопрос из тесного коридора убогого курятника.
        Вздрогнули. Одновременно причём. Настя резко отстранилась и, покраснев, отсела подальше.
        - Опля, а это чё такое? Гости у нас? Насть, кто это, млять, такой? Любовн…
        - Андрей! Прекрати! Что за глупости? Не надо грубить. Выслушай сначала, - она испуганно закричала, пытаясь закрыть меня своей худенькой спинкой, так и не позволив чмошнику договорить. Я с первой секунды понял, что муж её действительно мразь редкостная. Неудивительно, почему девчонку часом ранее чуть было не изнасиловали возле собственного дома. Нет у неё защитника, а этот хер с виду дрыщ и нищеброд чистокровный. Да ещё и хам трусливый. Но никакой уж не муж! Тем более мужчина! В моём понимании, когда на штамп в паспорте решился, то будь добр, ответственность прими. Теперь, она твоя, а ты - её защита. Поддержка и опора. До самого последнего вздоха.
        - Это Алексей. Зверев. Помог мне. На меня хулиганы в подъезде напали, сумочку отобрали, Димку напугали, а Алексей их прогнал.
        - А-а-а, ну теперь всё ясно, - ушлёпок толпился на месте, шурша пакетами от чипсов, нервно поглядывая на дешевые часы на запястье. - Ну спасибо, чувак!
        Вот и все благодарности.
        Чмошник. Нет. Хуже! Он - самая настоящая ошибка природы.
        - Ладно, мы в зале будем. Матч уже начинается. Сегодня наши играют. Алекс, может, тоже к нам присоединишься? - утырок подмигнул, жестом приглашая в комнату.
        Я же, стиснув кулаки, прорычал:
        - Нет, спасибо. Мне пора уже.
        Странно. Этот недоносок даже не поинтересовался, что, такой как я, весь из себя перец, забыл в подобной клоаке? И как именно его женщину в подъезде встретил?
        - Нет, Андрей. Никакого футбола. Я уже Димочку уложила. Завтра повтор посмотрите, - вмешалась Настя, подрагивая от страха.
        Видать, боялась дерьмо это ходячее.
        - Обломчик! - присвистнул кто-то из толпы отморозков.
        - Ну вот блин, Насть! Я же ещё вчера предупреждал! На кухне бы в коляске уложила. Или на балконе. Свежий воздух всё-таки. Лучше, чем в душной каморке.
        СУКА!
        Я изо всех сил сдерживался. Но чувствовал, как уже кости от перенапряжения ломит.
        - Андрюх, давай ко мне тогда завалимся, - выдал один утырок из толпы троих недоносков.
        - Окей! Погнали, - хором ответив, беззаботное трио дружно вывалилось в подъезд.
        Пиздец просто. Спасать девочку нужно. Спасать!
        Руки прям чесались по морде заехать. Каждому. В порядке очереди. Особенно Андрюшке этому, долбодятлу, до того, как свалил, пидар. Но, видимо, любит Анастасия урода, поэтому не хотел ей сердечко терзать. Только вот не понимаю, как именно такое говно полюбить можно? За что? Может, трахает как бог? А может, в мелком всё дело? Есть ведь такие бабы, которые ради ребёнка на всё готовы. Даже побои терпеть, лишь бы семью не рушить. Просто потом считают, что раз детёныш от одного кобеля, то другой даже мельком в их сторону не посмотрит. Они глубоко ошибаются. Я бы на всё согласился, лишь бы хотя бы раз почувствовать вкус её губ.
        Тронулся. Чокнулся в преддверии кризиса среднего возраста. Я бы женился. Вот так вот, запросто! Забил бы на всё и под венец умыкнул. Красивая очень… и сердце у неё доброе. Только сейчас понял, что именно такая женщина мне нужна. И малец у неё прикольный. Ну просто копия мамки. Ни одной черточки от того урода не взял. Я бы их обоих забрал, и плевать на всё. А хрена этого одним мизинчиком в пыль ушатал. Правда, если бы Настя не любила. А втюхалась, походу, так сильно, что и живет якобы по такому принципу, что «с милым и рай в шалаше».
        Глава 5
        Настя
        Когда он ушёл, на душе стало пусто. Горько, уныло и одновременно больно. Как будто с его уходом и душа моя ушла, а квартира снова погрузилась во мрак. На прощанье Алексей ещё раз искренне извинился. За всё. Особенно за то, что оскорбил, когда впервые встретились. Вот только по поводу земли ни слова не сказал, а я уже и не знала, чего в будущем следует от него ожидать. Вроде как подружились, а вроде и нет.
        Когда я закрыла за ним дверь, спиной к ней припала и на пол сползла, задыхаясь от непонятных ощущений. В животе пожар, в груди дикая пульсация, а на глаза снова слёзы наворачиваются. Обхватив голову руками, я тихонько всхлипнула. На этот раз даже не знаю почему. Наверно потому, что отпускать не хотела. Наверно потому, что хотела, чтобы он ещё хотя бы минуту побыл. Со мной. Рядом. А ещё лучше обнял.
        В воздухе до сих пор ощущался его аромат. Сильный, властный, с ноткой имбиря. Запах сильного, уверенного в себе мужчины, буквально за секунду дурманящий голову любой встречной на его пути женщине. Как и мне…
        - Ну и я тоже, пожалуй, пойду, - сказал Алексей перед тем, как покинул квартиру, а возле выхода добавил: - Только прошу вас, больше НИКОГДА одной не ходите. Мужу звоните. Или баллончик всегда носите.
        - Спасибо. Обещаю, - смущённо опустила голову вниз, рассматривая его красивые кожаные ботинки.
        И он ушёл. Резко и неожиданно. Просто выбежал вон, не сказав больше ни слова. Я даже замок с первого раза провернуть не смогла, настолько сильно руки дрожали. А когда в кухню вернулась, кружку его взяла, к груди прижала, мысленно поблагодарила за спасение. Так и не выпил ни грамма. Зато на кружке будто до сих пор ощущались его сильные руки. Тёплые такие, крепкие, мужественные и надёжные. Как и сам он.
        Алексей… В переводе - защитник.
        Этой ночью сна не было ни в одном глазу. Я не могла отойти от шока, особенно когда Алексей уехал. Перед глазами постоянно мелькали события сегодняшнего жуткого вечера. Снова и снова я прокручивала в уме воспоминания, не понимая, почему он так неожиданно, словно призрак, вырос из-под земли. Следил, что ли?
        Но, если честно, всё уже было неважно. Главное, что спас. Главное, что не бросил в беде. И сыну моему помог. Утешил. Успокоил. Ещё и накормил. Кашу, между прочим, сам сварил. Заботливый какой. И меня угостил. Признаюсь, я ничего вкуснее в жизни не ела!
        И я его сразу простила. Даже не вспомнила о том скандале не давнишнем. Словно два разных человека на моём сложном пути встретились. Как близнецы. Как ангел и демон.
        Потом уже я сообразила, что он просто сумочку вернуть зачем-то хотел. От самого села тачку гнал. Если бы не Зверев… они бы меня точно убили. Но сначала на глазах у ребёнка изнасиловали. А затем и закололи бутылкой от пива, чтобы кому надо не пожаловалась.
        Димочка мой сладкий… Так разревелся, до хрипоты! Я думала, моё сердце разорвётся от инфаркта! Но Алексей опять выручил. Поразительно просто. За минуту успокоил, на руках укачал.
        Вот бы мне такого мужа. И где же он пропадал столько времени? Не то что мой Андрей. Неудачник. К друзьям на футбол сбежал. К Маринке всей своей убогой тусовкой намылились. А у неё близнецы, между прочим, и тоже однокомнатная «коробка».
        Самое обидное, что этот мой осёл сказал - «на балконе уложишь». Как котенка какого, или щенка, который раздражает своим криком.
        Урод! Пофигист! Думает, Димочке до сих пор два года, а не пять. Он ведь уже давно как с коляски вырос… Ну ничего! Есть ещё терпение. Подожду, пока деньги с папиного бизнеса вернёт, а затем и сбегу. Не хочется, конечно, семью рушить, но то, что у нас имеется на сей день - никакая уже и не семья вовсе. Андрей был совершенно другим мужчиной, когда замуж звал. Мечтой моей дикой. Любовью… Первой и единственной. Самый красивый парень района. Добрый, харизматичный. Девчонки от одного лишь только имени «Андрей» лужицей мокрой растекались к его ногам, готовые по первому свистку честь свою девичью отдать «Королю школы».
        Вначале, он меня не замечал. Даже не здоровался. А когда в нашу школу перевёлся - заметил! Точнее, замечал тогда, когда домашнюю работу за него делала. Просил меня, умолял. Комплиментами с головы до ног заваливал. Я же, дурочка наивная, как сахар в кипятке таяла. Всё для него делала. Всё! Потому что влюбилась. Неудивительно. Как и все мои подруги. Он ведь был самым популярным парнем в школе. А в итоге… стал настоящим дном. Когда повзрослел. Когда загорелся собственным бизнесом.
        Накануне выпускного Андрей позвал меня на свидание. Более того, в качестве второй половинки сопровождал на вручении золотой медали. Тогда я думала, что я - самая счастливая девчонка на свете! Тот мальчик, которого я любила взахлёб, спустя долгие годы страданий, ответил мне взаимностью.
        Ослеплённая влюблённостью, я не увидела истинных мотивов мерзавца. Накануне выпускного отец выиграл в лотерею приличную сумму. Я не могла в это поверить. Всегда смеялась, наблюдая за тем, как он последние копейки до зарплаты спускает на билетики.
        - Сегодня, доченька! Сегодня уже обязательно повезёт! - радовался папочка купленному билету, целовал этот несчастный клочок бумаги и в карман прятал, спеша домой на очередной лохотрон по розыгрышу. Я лишь смеялась и следом бежала, не веря в то, что чудеса случаются. А он верил… Поэтому и выиграл. Его сотый, по счёту, купленный билет, оказался выигрышным.
        Помню, как у нас в доме едва ли стёкла не треснули, когда папа заорал как бешеный и принялся отплясывать чечётку на радостях:
        - БИНГО, Настенька! БИНГО-О-О!
        Так мы и разбогатели. Но счастье длилось недолго. После выпускного вечера Андрей соблазном затащил меня в постель и обесчестил. Но перед этим напоил. Так, что я даже боли не почувствовала во время первого раза. А спустя четыре недели… меня начало тошнить. Задержка. Нет аппетита. Я поняла, что жду ребёночка.
        Отец на тот момент отправил меня учиться в престижный ВУЗ на педагога. Но, узнав о малыше, вернул обратно в город. Рассердился, заставил Андрея жениться. Но тот даже и не сопротивлялся. Согласился. Так мы и породнились. Сначала я о многом жалела, в подушку постоянно плакала, что дурой такой была и на первом свидании отдалась парню, но потом успокоилась. Когда мой отец принял Андрея в свой круг. Делу своему обучил. Он тогда открыл бизнес по ремонту автомобилей. И даже меня обучил водительскому мастерству. Когда я сдала на права - папа купил мне машину. Новенькую, из салона. А через месяц папа умер. Сердце остановилось. Вместе с ним… и моя жизнь ушла.
        Папочки не стало, когда я была на пятом месяце. Так и не дождался рождения внука… Как же горько. Я тогда на сохранении три недели пролежала, всё от стресса не могла отойти. Он умер во время работы. Когда ремонтировал одну машину в своём автосервисе. Всё для меня и для будущего малыша старался, чтобы не нуждались ни в чём. А когда узнал, что мальчик будет - так вообще днём и ночью пахал. Любил он меня очень. Безумно любил. На мать, говорил, похожа… А мать нашу я даже и не знала. При родах скончалась. Знала лишь, что перед фактом её поставили - либо я, либо она. Врачи делали всё возможное, но в то время не было таких технологий, которые позволили бы им спасти обоих. Отец принял её волю. И ни на секунду не гневался на меня. За то, что это я отняла жизнь его любимой женщины.
        Я тоже держалась из последних сил. Андрей на тот момент ещё помогал. Заботился. Оберегал. До тех пор, пока Димка не подрос, а на наши плечи не свалился бесконечный поток задолженностей. Влез Андрейка в какое-то дело темное, пришлось всё распродать. Папин автосервис, машину мою и даже квартиру, тем же отцом подаренную нам на свадьбу. А ещё он хотел открыть сиротский приют. Для маленьких деток. Сам ведь детдомовский, вот поэтому и мечтал не просто построить приют, а реабилитационный центр. За городом. Возле леса. Где всегда чистый воздух, свежо и красиво. Подальше от шумных промышленных городов. Подзаработал и купил такой домик. Вот только не успел привести его в годный вид. Не дожил. На ровном месте сгинул.
        Никогда и не знаешь, что нас завтра ждёт. Живет себе человек, живёт… и тут бах! Нет его. Лишь горькие воспоминания и фотография в рамке, обтянутая чёрной лентой.

* * *
        После ухода Алексея я лишь часок вздремнула. Но стоило только мне закрыть глаза, как вдруг Андрей вернулся. Пьяный. Неуравновешенный. Взвинченный какой-то. Приставать начал, опаливая мою кожу перегаром.
        - Настюшечка, м-милая моя, сладкая, и-ик! Люблю-ю-ю я тебя очень! Красивая т-ты такая. Хочу т-тебя. Давай быстренько. Утро уже с-скоро, на работу опоздаешь, - навалился всей своей массой габаритной так, что дышать трудно стало, и за грудь с силой схватил. Вот только мне ударить его захотелось вместо того, чтобы заняться любовью. А ощущения приятные, даже во время секса, я уже давно как перестала испытывать. Точнее, никогда и не испытывала. Ни разу. Лишь имитировала. Думала, всё наладится. Думала, бывает такое. Якобы период адаптации после потери девственности.
        А потом роды… и всё повторилось. Жжение, боль, слёзы и ненависть после неудовлетворённости. Зато ему хорошо. Пар спускал, на бок переворачивался и храпел так, что стены ходуном ходили. А я в ванную бежала. Закрывалась там и ревела, стоя под открытым краном. Не хотела ему рассказывать. Он ведь любил меня. И сына нашего. Не хотела, чтобы бросил. Всегда угодить пыталась. Андрей ведь когда-то был самым завидным парнем. Был, пока в душе не прогнил.
        А изменился он, когда Димка начал ходить. Видно, надоело всё. Мы надоели. И долги эти проклятые тоже надоели! Он словно вычеркнул нас из своей жизни. Делал вид, что любит. А сам налево ходил. Не видела лично, но слухи не врали. Я же после этих слов тошнотворных так разозлилась, что чуть было пощечину ему не влепила.
        «Быстренько возьму… Зайду и выйду сразу же. Тебе ведь на работу! Успеем»
        А тебе? Тебе когда на работу? Когда ты уже в дом деньги приносить начнёшь, а не наоборот - уносить?! Я на двух работах как проклятая пашу, сознание на рабочем месте теряю, а он только напивается и ерундой всякой мается!
        Я хотела всё дословно высказать, но Андрей уже захрапел. Как только подушки красной от похмелья рожей коснулся. Ну и как мне с ним ребёнка оставлять? Я ведь сегодня до вечера в магазине работаю. Придётся в приют везти. А затем снова в город на работу возвращаться.
        Достало уже всё. Сплошная мгла беспросветная.
        Я подняла ребёнка с первыми лучам солнца. Димка расстроился, капризничал, но я его в машине уложила, во время поездки ещё поспал. А когда к приюту подъехала, меня уже дети встречали. Вместе с нянечкой. И чего это они в такую рань в саду столпились?
        - Тётя, Нася, тётя Насяяяяя! Смотрите, что у нас есть! Иглушки новые и конфеты ещё! - ребята набросилась на меня со всех сторон, чуть было с ног не сбили. У каждого в маленьких ручках новая игрушка. Причём хорошие такие игрушки, с фирменными этикетками. Неужели депутата дождались?
        Погладила детей по головкам, обняла каждого, пообщалась немного. Семь девочек и пять мальчиков. Как родные мне. И самые-самые любимые. Никому их не отдам! Как кровных лелею. Но Димку, естественно, сильнее всех. Если получится когда-нибудь - всех детишек только в хорошую семью пристроим. А то приходят вечно алкаши всякие, ребёнка им подавайте! Как зверушку какую! За пособие, естественно, больше трясутся, нежели за родительство. Тем более за детей, у которых имеются некоторые болезни, больше ведь дают.
        У нас дети - астматики. Им катастрофически необходим свежий воздух и регулярные прогулки по лесу. Но были и те, кто плохо разговаривал, плакал постоянно, прихрамывал… Танечка, например. Её голова один на машине сбил, а сам сбежал. Выродок! Откупился. Сельский чиновник. А родители Танюши были алкоголиками.
        Я тогда по воле случая той самой дорогой ехала, а как увидела ребёнка под колёсами дорогой иномарки да хрыча этого старого, который, нет, чтобы скорую вызвать, уже думал, как бы от тела избавиться. Я тогда на него с кулаками бросилась. Даже баллончиком в лицо брызнула, когда он бедного ребёнка собирался в багажник засунуть.
        После этого сумасшедшего происшествия я твёрдо решила, что Танечку к нам в приют заберу. Долго добивалась разрешения у властей. Но всё-таки победила скотов этих продажных.

* * *
        - Настенька, доброе утро! А у нас вот приятность приключилась! - Светлана стояла возле песочницы, пыталась разнять двух дерущихся близнецов - Сашку и Пашку.
        - Здорово как! Достучались всё-таки! И кто же это подарков навёз? - я попыталась подтолкнуть Димку к песочнице, к другим ребятишкам, но он снова в кустах спрятался, как обычно, уединившись в любимом месте.
        - Ой! Честно, даже и не знаю. Машина вроде приезжала, рано очень, примерно в начале пятого утра. Кто-то коробки с игрушками выгрузил, возле калитки бросил и уехал быстро. К сожалению, не успела рассмотреть впотьмах, - растерянно пожала плечами няня. - Кстати, там и для вас подарочек имеется. В кабинете.
        - Для меня? - я даже рот от удивления приоткрыла.
        - Да, для вас! Вы же Анастасия? - хохотнула Светка, легонько треснув по попке Сашку за то, что тот укусил Пашку.
        Через секунду я уже стояла в кабинете и широко распахнутыми глазами смотрела на огромный букет из ароматных лилий.
        Подошла, понюхала, сама не заметила, как улыбнулась.
        А на упаковке записку нашла: «Для Анастасии».
        Взяла эту маленькую карточку в руки и тут же ощутила до головокружения знакомый аромат имбиря. Невероятно! Неужели это ОН всё устроил. Неужели букет - это символ извинений?
        Как ненормальная я закружилась вокруг стола, прижимая к груди записку, вдыхая запах цветов.
        Одумайся, Настя. Одумайся! Ты сошла с ума!
        У тебя ведь муж всё-таки имеется, и сын, между прочим. А ты на других засматриваешься. Может, Андрей одумается. Я ведь дала ему шанс. А он… он обещал исправиться. Просто период у нас такой, трудный. Подождать надо. Ещё немного.
        Подумав об этом, я опустила руки, вновь погрузившись в привычное понурое состояние. Ладно, хватит парить в розовых облаках. Пора на работу. Иначе завтра уже точно кушать нечего будет. Бросив записку в урну, я побрела обратно к машине.
        Я закончила смену в семь вечера, потом сразу же поехала за сыном. Устала сегодня, как собака. Много товара приехало. Сначала полдня на кассе проторчала, слушая недовольные бурчания пенсионеров, а потом ещё и склад до конца рабочего дня разгребала, обновляя товар на полках. Надеюсь, Андрей тоже так, как и я, упахался на своей новой работе. Он ведь говорил, что с выкрутасами, касательно своего бизнеса, завязал и на нормальную работу устроился. Ну что же, буду свято надеяться!
        «Ну и надейся, - огрызнулся внутренний голос. - Наркоманы ведь не излечиваются за пять минут. А твой Андрейка явный наркоман. Только не на порошок у него в мозгах закипает, а мысли об очередной глупой идее.»
        Ладно, когда вернусь домой, поговорю с ним. По душам. Серьёзно. Надеюсь, поймёт. Это будет последний шанс. Сто процентов. Намекну хоть, что мне вон какие обеспеченные мужчины дарят цветы, в переулках защищают, и ребёнка чужого кормят да продукты просто так покупают. Мне! Девушке замужней! А он… а ему хоть бы что. Не поинтересовался даже о моём самочувствии после нападения.
        А Алексей… Господи! Даже укол не побоялся сделать. Не мужчина, а самая настоящая мечта. Красивый, смелый, богатый. За ним точно, как за каменной стеной. Никто обидеть не посмеет. Всегда сыта, красиво одета, обеспечена… СТОП! С чего это вдруг я решила, что я этому Алексею интересна как женщина? Один веник ещё ничего не значит. Извинился просто, когда узнал, что жизнь моя как дерьмо. И что диабетчица я проклятая. Сжалился. Милостыню подал. Вот и всё. А сам к более красивой девке ускакал. Почему-то не сомневаюсь, что у такого полный грузовик баб следом стелется. На любой вкус и цвет.
        Я настолько сильно погрязла в мыслях, что чуть было не вылетела в кювет. Машина резко подпрыгнула, я еле-еле на удержала управление. Вырулила. Слава богу! Надо поменьше о Звереве думать. Только злиться начинаю. Больше не на него, а на себя, кажется. За то, что начинаю влюбляться. Как вспомню его нежные руки на своём животе, когда укол делал - будто в пропасть срываюсь и падаю, падаю, падаю… так долго, что аж дух захватывает, а внизу живота просыпается миллиард бабочек.
        Нежный он очень. Красивый. Я таких только в журналах видела, ну или по телевизору, когда смотрела любимые сериалы про гангстеров. Вот он точно как актёр. Сильный, властный, бесстрашный… С тонной каменных мышц и пушкой за пазухой. Да. Кажется, я и вправду видела у него пистолет. Но тогда меня мало это интересовало. Из-за слабости и обморока.
        Я очень удивилась, что Алексей настолько оказался таким дружелюбным. Не сбежал. С сыном нянчился. Ещё и врача вызвал. Я отказывалась, но он и слушать не стал. Всё-таки первое впечатление оказалось ошибочным. Молодец он. Мужик настоящий! Гордость за таких берёт! Вот только не мой он… Поэтому и гордиться-то нечем. А ещё я удивилась, когда поняла, что Димка к нему начал относиться как к родному. Понимаю, что мультики и шоколадка - это святое. Но всё же… Чужих он боится. А тут, не иначе как отца в нём признал. Димка же мой особенный ребёнок. Неразговорчивый. Сколько не пыталась вылечить - всё без толку. А потом деньги закончились. Да и уколы эти уже осточертели! Никакого результата. Только аллергия жуткая. Решила своими силами пробовать. С детьми сводить, разговаривать больше, читать, песни петь. Но пока всё по-старому. Вообще, я деньги собираю. На крутой реабилитационный комплекс для детишек за границей. Надеюсь, вырвусь и с Божьей помощью сыночку туда отвезу. Там врачи - профессионалы, уж точно что-нибудь придумают.

* * *
        Я добралась до села с закатом. Опять забыла поесть. Уже на подъезде к приюту почувствовала знакомое головокружение и тремор в руках. Конфету съела. В сумке нашла. Сердце болезненно сжалось в груди, когда я возле нашего дома увидела два огромных тонированных джипа.
        Ох! Алексей, что ли, снова? Но он ведь нам дал неделю до выселения. Тогда кто же это? Что-то подсказывало, что не Алексей это вовсе. У калитки меня встретила обеспокоена нянечка и сразу же потащила в дом:
        - Настюшечка, милая! Там мужчины какие-то приехали, тебя ждут. Страшные такие, внешность бандитская. В строгих костюмах Огромные, как медведи! И рожи у некоторых неприятные. Всё хозяйку требуют. По поводу земли говорят.
        От страха я чуть было не споткнулась о ступеньку и кубарем обратно на дорожку не вылетела. Земля. Опять земля! Твари жадные. Не получат! Завтра в суд поеду. Пусть только попробуют отобрать!
        - Хорошо, Светочка, сейчас разберёмся, - сказала я совершенно спокойным тоном, а у самой живот в морской узел скрутило.
        - Смелая вы девушка, я б не рискнула к ним в одиночку ближе, чем на километр соваться. Но если что, вы кричите, у меня ружьё в кладовке спрятано. Да и сторож наш тут рядом с собаками гуляет. Я на кухне буду. Полицию вызову, только крикните!
        - Спасибо. Ты не переживай. Улажу всё, - соврала я, на ходу читая молитву. - А где дети?
        - Спать уложила. И Димочку, кстати, тоже. Вы когда уезжать будете, помогу перенести. А лучше тут оставайтесь. Завтра ведь выходные, - с надеждой выдохнула женщина.
        - Хорошо, посмотрим.
        - И да, - жалобно добавила. - У нас уже продукты заканчиваются. И некоторые лекарства.
        - Ясно. Зарплату дадут в понедельник. Я уже отложила. А государственные будут через неделю.
        - Хорошо. Думаю, дотянем, - Светлана печально улыбнулась и направилась в сторону кухни, а я на негнущихся ногах зашагала к кабинету. И… обомлела. Пространство небольшой прихожей было захваченно терминаторами-переростками в кожаных куртках с наглыми мордами, спрятанными под солнцезащитными очками. При виде меня все они, будто по команде, резко встрепенулись и за пазуху потянули ручища. Видимо, за пистолетами.
        - Вы кто такие? - с порога выдавила.
        Ничего не ответили. Дверь в кабинет открыли, жестом кивнули, «мол, проходи давай, ждут тебя».
        Мысленно выругавшись, я вошла в свой кабинет. А там, вальяжно растянувшись на МОЁМ кресле, на МОЁМ рабочем месте восседал незнакомый мужчина, деловито покуривая сигару. Он с кем-то увлеченно болтал по телефону.
        Высокий. Симпатичный. На вид лет сорок - сорок пять. Широкоплечий. Волосы иссиня-чёрные, с лёгкой сединой. Глаза - жуткие какие-то, странные. Как у волка дикого, цвета темного янтаря. На лице - лёгкая щетина, а руки сплошь усыпаны драгоценными перстнями. Одет в красивый костюм с чёрной жилеткой и тёмно-синей рубашкой, заправленной в стильные брюки.
        Не понравился он мне. Явно ведь бандюган самый настоящий. Кличка Зверь, кстати, ему здорово подходит.
        Когда незнакомец меня увидел, на секунду застыл. Даже сигару выронил, которая упала на документы и начала дымиться. Негодяй! Так и дом спалить можно! Наверно, он только этого и добивается.
        - У вас упало, - холодно отрезала я, пройдя вперёд. Сумочку бросила на стол, а сама присела на свободный стул. Как странно… но почему-то сейчас прежний страх куда-то испарился. Наверно, злость вверх взяла. Достали уже! Хамское отродье.
        - Я перезвоню, - его голос, как холодная сталь, рассек окружающее пространство, отчего по спине пронеслась противная волна дрожи. - Доброго вечера, мадам. Неужели вы и есть та самая Анастасия Малышкина? Хозяйка сей дивной усадьбы? - на последнем слове его дикие глаза лукаво заблестели.
        Издевается, мерзавец.
        - Да, это я. А вы кто?
        - Я - Константин Зверев. Догадались уже, наверно? - прищурился, сигару подобрал, и снова в пасть сунул. Вблизи он казался ещё более опасным. Но достаточно красивым. И красота его заключалась в некой брутальности. - К вам тут на днях мой отпрыск забегал, волю мою передал?
        В свинарнике я твою волю видела!
        - Да, передал, - я не могла долго смотреть ему в лицо. Эти жёлтые глаза обжигали необузданным пламенем.
        - И что? - бандит нахмурился. - Подпишете? - в его властных руках блеснула золотая ручка.
        Уже? А как же неделя?
        - Алексей ведь сказал, у меня ещё есть неделя.
        - То, что Алексей сказал - забудьте. Сейчас я здесь главный. Всегда был и всегда им буду.
        Клянусь, из его пасти вырвался гортанный рык.
        - Я даже не знаю… - нервно заёрзала на стуле. - Может, есть ещё какой-нибудь вариант?
        - Вариантов больше нет. Мне нужна эта земля. И точка. Соглашайтесь. Соглашайтесь, пока я добрый. А если глупить вздумаете, даже ваши красивые глаза вам не помогут, - мужчина оскалился в хищной ухмылке, продолжая пихать мне в руки ручку свою казённую. - Лучше согласитесь на миллион. Поверьте, для такой дыры это весьма выгодное предложение.
        Вот и всё. Последние слова меня явно разозлили.
        Я не выдержала. Вскрикнула:
        - Вот именно! Для такой дыры! Зачем вам вообще понадобилась земля в этих краях? Гиблое место. Даже мобильная сеть не везде ловит. А ближайший магазин в часе езды.
        - А вот это уже не ваше дело, - с явной сдержанностью прошипел сквозь стиснутые зубы. - Что ж, если мои условия вас не устраивают и вам не нужны деньги, то и недели не пройдёт, как вас и ваших отпрысков просто выставят на улицу без единого гроша.
        Да как он смеет!
        - Не имеете права! - отчаянно вскрикнула. - Дом приватизирован! Всё законно. Завтра в администрацию на вас заявлю! В самом деле! Ну что это такое? Что за наглость?
        Когда я возмущалась, размахивая руками, его лицо каменело на моих глазах, искажаясь злобой. Кулаки сжали ручку до хруста, на лбу выступили морщины, а брови сошлись в единую линию.
        Похоже, своими угрозами я только что себе вырыла могилу. Точнее, не только себе. Ещё и ни в чём неповинным детям.
        - Ох, милочка, уж поверьте, для меня нет ничего невозможного. Взятка там, где нужно, и дело с концами. Дешевле, кстати, обойдется.
        Подонок!
        Он хрипло выдохнул, оценил мою реакцию, и продолжил плеваться угрозами:
        - Ну а если возникнут трудности, у меня всегда имеется запасной вариант. Надавить, дернуть за нужную верёвочку - проще простого. У вас ведь сынишка имеется, так-с ведь? А что, если он однажды домой не вернётся? Или что, если в вашем детском доме, не дай бог вдруг, пожар случится?
        Сволочь! Мразь бездушная! Да что б ты удавился этой землёй поганой! Надеюсь, очень скоро она станет для тебя вечной могилой.
        - Даже если я продам вам участок, мне не хватит тех денег для открытия нового приюта, - я держалась из последних сил, пыталась хоть как-то выкрутиться.
        - Арендуйте, - простой и пофигистичный ответ.
        Ну как он не понимает! Дом - моя память. Память об отце. Будет очень сложно найти новое место. С недорогой арендой, в экологически чистом районе, вдали от повседневного хаоса.
        - Чёрт. Пожалуйста. Не надо так, - я едва не упала перед бандитом на колени. Больше ничего не оставалось. Нет сил. Я беспомощная. Я обречена. Бесполезно. Толстокожий кусок стали.
        Неожиданно глаза бандюгана подозрительно заблестели, но перед этим пробежались по моей бурно вздымающейся груди.
        - Знаете, Анастасия Николаевна, а ведь я могу предложить вам ещё один вариант. Работу, например. Вам уж точно на первое время на аренду хватит. Ещё и на игрушки для ваших сироток останется. А со временем - новое здание состряпаете. Современное, в более цивилизованном месте.
        Тварь. Я даже ни капли не сомневалась, на какую именно работу намекнул старый козел. Шлюхой. Он предложил мне стать его грязной шлюхой.
        - Что за работа? - на всякий случай я решила уточнить.
        - Секретарь. Знаете, я всегда мечтал увидеть столь юную и столь прекрасную женщину в облике своего секретаря. Человек я весьма занятой. А работа у меня ну о-о-очень напряжённая… - он широко развёл ноги в стороны и игриво потеребил галстук в области шеи. В его звериных глазах блеснуло гадкое вожделение. - Соглашайтесь. Признаюсь, вы первая, с кем я так долго цацкаюсь и иду навстречу.
        - Нет уж, спасибо, - решительно отрезала.
        - Не спешите отказываться. Подумайте. Вот моя визитка.
        Плевать. Не пропадём. Лучше переедем, чем я под эту мразь подстилкой дешёвой лягу!
        Делаю глубокий вдох, а на выдохе решительно озвучиваю ответ:
        - Так уж и быть. Я забираю эти деньги. Где расписаться?
        - Здесь, - холодно фыркнул, швыряя мне бумаги с ручкой.
        Я быстро пробежалась глазами по договору и нехотя мазнула ручкой по бумаге, в графе «подпись».
        - Благодарю, - бандит бумаги забрал и тотчас же свой поганый конверт сунул. - Можете не пересчитывать. Там вся сумма.
        Затем львиной походкой он выполз из-за стола, к двери направляясь. Я застыла, глядя в одну точку, чувствуя, как вся жизнь пролетает мимо меня. Мои мечты, надежды и стремления.
        Всё уничтожено. Всё пропало. А дальше что?
        Зверев остановился у двери, грозно рыкнул на прощание:
        - И не вздумай обращаться в полицию. У меня везде свои люди имеются. Если узнаю - прирежу нахер. А знаю я про тебя всё. Где живёшь, чем дышишь, что на завтрак жрёшь. Знаю даже, как отпрысков твоих зовут. И какой шоколад твой сын любит. Думаю, намёки понятны? Три дня. Даю тебе ровно три дня. Не свалите - живьём замурую.
        Всё. Это были последние слова пред началом конца света.
        Когда мерзавец ушёл, я обречённо упёрлась лбом в прохладную поверхность стола и горько заплакала.
        Глава 6
        Алекс
        Этим вечером, после того, как я вышел от Насти, я почувствовал себя совершенно другим человеком. С одной стороны - захотелось обнять весь мир, а с другой - рожу кому-нибудь начистить, потому что зол был. И не кому-нибудь, а утырку этому… Андрею!
        Сука! Я бы вмазал. Так бы вмазал, что этот гад бы прозрел и научился беречь самое ценное в жизни. Наверно, я завидовал. Завидовал, что не посчастливилось раньше такую восхитительную девушку встретить. Меня будто в космос вышвырнуло, когда я впервые Настю увидел, особенно её изумительные глаза.
        Надеюсь, она когда-нибудь одумается и бросит этого несостоявшегося лузера. А я готов. Готов начать серьёзные отношения. Созрел уже. Повзрослел. За секунду. Как только её сладкий голос услышал. Тогда же вмиг о шлюхах своих забыл. Никто больше не нужен. Её хочу. Малышку мою маленькую. Нет, блять! Не мою. Как жаль, что не мою. Так и будет ломать до тех пор, пока не заполучу желанное. Вот спасибо, папочка, удружил! И зачем только на это грёбанное задание послал? Вот ведь…
        В общем, когда я ехал домой, понял, что Настя держит приют. Сердце окатило жаром, когда я вдруг вспомнил того мальчонку на руках у полноватой тётки. А ещё игрушки, разбросанные по всему саду, и та фотка детворы, в халупке Насти.
        Я закурил, с силой вцепился в руль руками. Вот я мудак! Сам же в приюте вырос… И как только язык дёрнулся оскорбления выплюнуть? Я резко дал по тормозам. Не обращая внимания на сигналы встречных машин, обратно развернулся, пересекая двойную сплошную, и в супермаркет помчался. Накупил игрушек всяких, конфет. Не удержался, цветы купил. Лилии. Надеюсь, понравится. Надеюсь, Настя меня простит и забудет моё идиотское поведение. Я ведь, кстати, своим сараем её клумбу примял. Вот и решил вину загладить, такие же цветы купить. Ещё красивее выбрал. В корзинке, с розовым бантом. Такие нежные, как её кожа, её взгляд. И как руки… Которыми она гладила мои раны.
        Только о ней и думаю, маньяк помешанный. Забыться никак не могу. Шлюхи? Нет. Не тянет. Только её хочу. На всё остальное похер.
        Педаль до упора втопил и в сторону села рванул. Хотел успеть до рассвета. Пусть лучше всё в тайне останется, не дай бог ещё папик узнает, что охмурить пытаюсь. Он ведь предупреждал, чтобы не заигрывал. Но кто знал, что Анастасия - такой редкий цветочек? Одурманила и всё. Дело с концами. Как жить теперь? Хрен знает.
        Подарки с букетом возле калитки бросил, а сам смылся. Надеюсь, мелким понравится. Надеюсь, Насте букет придётся по душе. Уверен, что этот лузер её, который в прошлом году стригся, как и мылся, наверное, никогда не делал таких дорогих подарков. Максимум какой-нибудь дешевый шампунь на восьмое марта, за двадцать рублей приволок.
        Я ещё немного покатался по городу, а затем двинулся домой.
        Выпил немного, расслабился, вздремнул. Проснулся ближе к обеду от громкого рингтона мобильного телефона. Батя звонил. Пять пропущенных. К себе на ковер вызывает.
        Бляха! Вот и думай, как оправдываться. Так и не получил согласие Малышки. Ну и что теперь делать? Не смогу, блять. Не смогу больше ни на ноту голос в её честь повысить. Пусть сам разбирается. Я к ней ближе, чем на километр больше не сунусь. Иначе сорвусь, как волк дикий. И плевать на всё! Украду девку, а Андрею этому морду до мяса начищу. Так, что даже родная мать не узнает.
        - Ты где шляешься, щенок?! По шлюхам, небось?
        Не успел я было в кабинет сунуться - моментально оглох.
        - Занят был. Дела решал, - соврал, плюхнувшись в кресло напротив дивана с мерзкими пираньями.
        - Опять бухаешь да девок напяливаешь? Такие ты дела решаешь? - Зверев сегодня явно был не в духе. По срокам строительство объекта изрядно затягивалось. Уже через месяц должны явиться первые клиенты на пробу товара. Вот и бесится, пёс старый.
        Молчу. Знаю, что лучше не будить зверя хищного… Иначе влетит.
        - Ты с Малышкиной разобрался? - этот вопрос словно ножом в сердце воткнулся.
        - Да, - чуть слышно ответил, наблюдая за тем, как отец подошёл ближе к аквариуму. И снова какой-то кусок плоти питомцам своим швырнул. Меня едва не затошнило. Будто член отрубленный увидел. Нарочно он так делает. Запугивает. Хоть я ему словно родной, но всё равно в узде держит. Как верного пса.
        - Ну и что? Где бумажки? - пальцем стучит по стеклу аквариума, наслаждаясь кровавым зрелищем. С десяток зубастых тварей за секунду сжирают «лакомство». По-любому кто-то из должников накосячил.
        - Через неделю будут, - сухо мямлю.
        - Ты что, блять, серьезно? Через неделю? Какую, нахер, неделю? Мне завтра нужно! - рычит, его лицо искажается гневом. Ну что ты за идиот такой? Не мог с бабой справиться? Пригрозить, или надавить там, где нужно? По-любому ведь к ментярам сунется жалобу катать! Предупредил хоть, чтобы не рыпалась?
        Молчу. Твою ж мать! Нет. Язык словно в камень превратился.
        Не смог я. Не смог! Ясно? Жаль её. И так жизнь не сахар, а тут мы ещё, изверги проклятые, со своими угрозами нарисовались.
        Пиздец. Влюбился, походу… До полоумия втрескался!
        - Бестолочь безмозглая! Всё самому делать приходится. Понимаешь, нам не нужны скандалы. Тем более, если клоповник этот ещё с государством связан. Мы не должны привлекать лишнего внимания. Иначе… Иначе погоны начнут копать. А нам это ни к чему. Сечёшь, сына?
        - Слишком гордая, - всё, что могу вымолвить.
        - Идиот ты! Мог бы хоть раз мозгами подумать, а не членом?
        - Не смог я. Если увидишь её… сам всё поймёшь.
        - Ты это… бред не болтай. Увижу и по стенке размажу, если не согласится сарай свой с моих земель убрать! - отец пригрозил кулаком, нервно пригладил волосы на затылке, метая в меня огненные стрелы ярости. - Значит так, сам всё улажу. Но чтобы подобный косяк от тебя я видел в первый и последний раз. Усёк?
        Кивнул. А сам кулаки до боли сжал.
        - Не забудь, кто тебя из дерьма вытащил и в человека превратил.
        С этими словами он вытащил пушку из верхнего ящика рабочего стола, сунул за пояс брюк, схватил пиджак со стула и быстро засеменил к выходу.
        Вот дьявол проклятый! Надеюсь, Настя не пострадает.
        Ведь её жизнь стоит куда больше приюта.

* * *
        Целый день я не мог найти себе места. Туда-сюда шлялся, словно заведённый. Будто с минуты на минуту ожидалась стрела. А всё из-за Малышкиной. Не знаю, о чём они там с отцом договорились. Наверно, Настя подпишет бумаги.
        Всё, капец. Думаю о ней как о родной. Ну и кто она мне? Даже не друг. А девушка лишь в мечтах моих гребаных. Пора бы забыть. Не пара я ей. Она другому принадлежит. Окольцована и ребёнком привязана. А мне бы пора отвлечься и развлечься как следует, иначе. Хватит о ней думать, Зверь. Всё. Точка! Уплыл пароход, уехал поезд, разбился самолёт нахрен. Съедет через пару дней с земли нашей, ибо выбора у неё нет. А меня после этого инцидента снова возненавидит. Я ведь сын своего отца - бездушный мафиози. Пусть хоть приемыш, но воспитан по его уставу.
        Я психанул и в клуб рванул. До самого утра тёлок натягивал. Вот только в бес толку. Перед глазами всё время это кукольное личико маячит и длинные, ароматные волосы. Даже спускать ни в кого не хотелось. Все бабы стали какими-то не такими. Шлюхи мерзкие и подстилки драные. Сколько же до меня в их грязных дырках побывало мужиков? Гадко стало. Тошно. Сбрендил, наверно, но это так! Даже и трахать их перехотелось. Ни Снежану, ни Вику, ни Сюзанну. Только Настины губы везде мерещились. Сочные, алые, натуральные. На вид как клубника. У этих же курв тело - сплошной силикон. Грязное, потасканное. Даже дотрагиваться мерзко.
        Всегда ведь нравились, а тут вдруг… Как будто сломался! Я сломался, и член мой перестал работать. Около часа в Снежану долбился. Но так и не кончил. Не то всё. Заебали они! Вышвырнул нахер всех. Нажрался в хлам. И домой поехал.
        Я редко садился пьяным за руль. Но делать нечего. Разозлился, не получилось выпустить пар. А член так и остался стоять твёрдым копьём, болезненно пульсируя в штанах. Настю хотел. И никого больше! Я уж подумал всё, кранты мне настали на молодость лет. Даже у отца, и у того до сих пор напором всё хлещет. Знаю. Девочки в клубе сплетничали. Тоже бывает, к ним забегает, извращенец старый. А я вот, импотентом теперь себя чувствую.
        Разозлился! По рулю несколько раз кулаками треснул, отчего тачку резко в бок крутануло. Удержал руль. Не съехал с трассы. Музон на всю катушку врубил и давай по лужам рассекать, чтобы хоть как-то отвлечься. Светало. Ударил ливень. Тачку шатало из стороны в сторону, когда я гасал по кочкам на бешеной скорости, а мощная стена из дождя лупила по лобовому стеклу и бурным водопадом стекала на капот.
        Как вдруг… Я увидел кое-что странное. Человек, что ли? Или два? Пока не знаю. Какие-то размытые силуэты неподвижно лежат под деревом. Я подумал, мол это мусор? Но, присмотревшись, увидел ребенка. Точно! Ребёнок! А рядом… рядом женщина лежит. Прямо на земле. Не двигается. Твою ж мать! Я, когда с ними поравнялся, едва не сдох от разрыва сердца.
        НАСТЯ. Дерьмо! Это точно Настя! И пацан её рядом.
        Я практически на ходу выскочил из тачки, даже про ручник забыл. Благо хоть дорога была прямой. Стиснул зубы до хруста в челюстях и быстро рванул к девчонке. Какого чёрта тут творится? Что она здесь делает? Мальчишка её рядом сидит. Маленькими ручками маму обнимает, дрожит весь, как котёнок. Мокрый, выброшенный на помойку зверёныш. И плачет, плачет, плачет… А ещё мычит что-то невнятное. Но она не двигается.
        Бляяяять! Даже не знаю, дышит ли?
        Рядом в грязь на колени упал. Лицо потрогал. Холодная.
        Пульс прощупал. Есть. Но слабый очень.
        Глава 7
        Настя
        Через два часа я уже была дома. Вот тебе и начало выходных! Теперь вместо того, чтобы отправиться с детьми в лес, придётся искать новый дом. За три чёртовых дня! По причине угроз мне придется держать рот на замке. Я искренне надеюсь, что таким тварям вся их грязь вернётся к ним обратным бумерангом.
        Делать нечего. Я взяла Димку за руку и поспешила домой. Нянечку, естественно, предупредила. Светлана расстроилась. До слёз. Чувствую, попрощаемся мы с приютом. Детей жаль. По очередным алкоголикам распихают, чтобы статистику не портить в середине года.
        Когда мы с Димкой переступили порог квартиры, Андрей был уже дома. Не встретил меня. Обидно. Просто я до него не дозвонилась. Может, не слышал. А может, уже и телефон заложил. Неудивительно. Но даже несмотря на это, в душе ещё теплился лучик надежды. Я остро нуждалась в поддержке. Сейчас мы с ним вместе сядем за стол и всё обсудим. Как раньше. В былые времена.
        Пока сынок играл с новой игрушкой, подаренной тем загадочным незнакомцем, я поспешила к мужу. Вошла в гостиную, с грустью призналась:
        - Андрей, я приют продала.
        Я ожидала поддержки, сочувствия, или хотя бы удивления, но вместо этого услышала лишь явное злорадство.
        - Наконец-то, - муж подпрыгнул едва ли не до потолка от радости на заплёванном семечками диване. И даже от ноутбука оторвался. - А я давно говорил, избавляться от этого дерь… места надо. Какая нам выгода? Траты сплошные и никакого результата. Солнце, ты ж не мать Тереза, а я не депутат, чтобы маяться благотворительностью. Бабки рубить надо! Бизнес открывать! А не хернёй страдать!
        Он был пьян. Как обычно, бухал за компьютером, разрабатывая очередные чёрные схемы. Что-то в последнее время Андрей подсел на спиртное. Ещё и курить начал в три раза чаще. Нехорошо всё это. Больно смотреть, как тот, кого я любила всем своим сердцем столько лет, спивается на глазах.
        - Не говори так, Андрюша… - рядом на диване присела, отчаянно качнув головой.
        - А что? Правда глаза колет? Зачем ты вообще этим занимаешься? Не твоё это дело. Ты вообще у меня самая красивая. По тебе шоу-бизнес плачет.
        Бизнес, бизнес, бизнес! Опять этот проклятый бизнес! Он бы меня ещё в стрип-бар засунул в качестве дешевой проститутки, если бы я ничем по жизни не занималась, а он - стал бы хозяином этого клуба. Ну а что, Андрей ведь всегда выгоду ищет. Не удивлюсь.
        - Кстати, а как тебе идея клуб открыть?
        Аллилуйя! Что и следовало ожидать.
        - И мне что, танцовщицей пойти? - решила подыграть.
        А он, похоже, так и не понял шутку. Глазки загорелись, губки растянулись в больной улыбке. Совсем как одержимый псих!
        - Вау! Отличная идея! Можешь ведь мыслить правильно? Ух, девочка моя, да мы с тобой такую темку крутую замутим. Все знакомые от зависти охренеют, когда узнают!
        - Да прекрати ты. Правда. Нам бы из долгов вылезти, - отмахнулась я, выслушивая очередные бредни.
        Каждый раз одно и то же. Одно и тоже. Достало!
        - Да всё будет супер-пупер! Я тебе отвечаю! У меня тут идейка одна на уме вертится. Сто пудово попрёт. Я уже пробил вопрос. Сколько ты там за землю получила?
        - Миллион, - Холодно ответила, прикрыв глаза от бессилия.
        - Круто! Ты ж моя сладкая, - Андрей вскочил с дивана, подхватил меня на руки, закружил в объятиях. - Теперь уже точно всё наладиться. Умница моя, - в щёку чмокнул.
        - Короче, я сейчас по делам сгоняю. Дождись меня, милая. А на обратном пути шапмусика куплю, отметим! - выпалил как скороговорку на одном дыхании и быстро выскользнул в подъезд.
        - Нет, постой! Эти день…
        Но договорить я не успела. Андрей как призрак, растворился в пространстве. Я хотела сказать, что эти деньги я отложила на аренду нового помещения, но ему, кажется, было наплевать.
        Уставшая, я побрела на кухню, чтобы покормить сына, а затем положить его спать. Дышалось дома тяжело. Кругом грязь и мусор. Запахи как на свалке. Смердит так, будто кошка под диваном сдохла. Пришлось форточки везде открыть. В затхлом воздухе туманом клубился дым от сигарет, на полу разбросаны шкурки от семечек, в каждом углу натыканы пивные бутылки. Андрей, видимо, расслабился, опять смотрел футбол с друзьями. Когда мне и нашему сыну угрожали.
        Неужели сложно соблюдать чистоту в доме? Просто взять, сделать два шага в сторону кухни и выбросить мусор в мусорное ведро? Как обычно, на кухне гора немытой посуды, а в холодильнике - повесилась мышь. С ужасом я отметила, что мне даже нечем накормить. А ведь только вчера Алексей до отвала забил наш холодильник продуктами. Сегодня - пусто. Дружки Андрея сожрали все до крошки. Сволочи! Даже ребёнку молока не оставили. Пришлось к соседке за овсянкой бежать. Спасибо, что есть такие добрые люди в округе. Маришка, например. Друг другу помогаем, чем можем. У неё муж тоже с приветом. Пьёт ещё правда похлеще моего. Как слон, чуть ли не до белой горячки. А она, бедная, близняшек одна на себе тянет. Гад пригрозил, что если она потребует развод - мигом детей отберёт, а её на улицу вышвырнет. Она ведь сирота. Без родственников и жилья. А он - бывший сторож, в приюте работал, в котором её и охмурил да детей, кобелина такая, заделал. Как обычно, наобещал горы золотые, а в итоге подписал на вечное женское рабство. Как и меня, собственно, мой подписал. Но я твёрдо решила, если ещё раз подобная ерунда с долгами
случится - я точно уйду. И плевать куда. Ребёнка с собой заберу. Всё равно отцу он не нужен.
        Когда я положила Димку спать, случайно на что-то липкое наступила. Гандон использованный. Под диваном валялся. Тёпленький ещё…
        Обалдеть просто! Так, значит! Втихаря… Когда я пашу как проклятая с утра до вечера, от бандюков отбиваюсь, он… он тут со шлюхами вовсю развлекается?
        Всё. Это конечная остановка… Приехали. Завтра подаю на развод. Терпела, сколько могла. Но у меня, увы, как у любого другого живого человека, тоже есть чувства. И они не железные.

* * *
        Он вернулся в половине первого ночи. Ввалился в квартиру пьяный, неадекватный и принялся на ночь глядя копошиться в моей сумке, своей вознёй чуть было не разбудил ребёнка.
        - Где они, Настя?! - зарычал, еле-еле двигая языком.
        - Кто? - я вышла из комнаты, заодно и дверь прикрыла. Меня охватило нехорошее предчувствие. Сорвусь сейчас, всё выскажу. Вот только при ребёнке не хотелось. Сдерживалась всегда. И так малыш страдает, потому что отец у него оказался дебилом, который даже и пяти минут сыну уделить не может.
        - Бабки где? - настойчивей зашипел.
        - Прекрати, ты пьян! - я попыталась утихомирить скотину подвыпившую, когда он начал рыться в моих вещах. Только сейчас я поняла, что совершила ошибку. Я так сильно устала с уборкой, что забыла о самом главном - понадежней перепрятать деньги от невменяемого.
        - В банк положила, - уверенно соврала я.
        - С ума сошла? Ну тогда в банк поехали, немедленно! - за руку меня хватает, в сторону выхода тянет.
        - Андрей, прекрати, ты меня пугаешь! Какой банк? Начало второго! Успокойся! Иди отоспись! - я попыталась вырваться из крепкой хватки, но тщетно. К двери потащил. Прямо в ночной рубашке. Босиком.
        - Отстань! У меня через полчаса состоится важная сделка! Я уже обо всем договорился, - крикнул. Так злобно, что у меня глаза защипало от подступивших слёз.
        Боже, какая же я дура! Я никогда себя не прощу. Как меня только угораздило связаться с таким монстром? Юной была. И глупой. Очень, очень глупой, влюблённой идиоткой.
        - О чём? О чём, блин, договорился? Прекрати! Не прошло и часа, а ты уже снова во что-то ввязался? Только от коллекторов откупились! Забыл, что ли, как недавно со сломанным носом домой пришёл? Как я тебе раны промывала и с ложечки отпаивала? Напомнить? Мало тебе было?
        Но он словно не слушал. Находился на своей волне.
        - Я клуб купил. Очень выгодно! Тот самый, с девками неоновыми на вывеске… «Рай» называется. Если сегодня заплачу - то мне скидку сделают. За миллион отдадут.
        Баран! Ненормальный! Какая такая акция? Это тебе что, хлеб? По акции?
        Я выхватила из его рук свою сумку, резко дёрнула на себя. И он в ответ дёрнул. Нечто белое в шершавой упаковке выпало из сумки и шлёпнулось на прогнивший пол.
        Всё. Это конец.
        - Лгунья! Не доверяешь мне? - его руки рефлекторно сомкнулись на моей шее.
        - Перестань, ты пьян. Одумайся, - по щекам бурным потоком хлынули слёзы, лёгкие превратились в камень. - Сына разбудишь.
        - Не лезь в мои дела, поняла?! Бесит… Потом спасибо скажешь, когда я тебя на «Мерсе» в норковой шубе возить буду! - Андрей грубо меня встряхнул. Затошнило.
        - Разве мне это надо? - тихонько шепнула. - Нет. Мне ты нужен! А Димке нашему - папа, а не бизнесмен… неудачник.
        Чёрт. Зря я это сказала.
        Шлепок. Лицо обожгло огнём.
        Он ударил меня. Сильно. Прямо по лицу.
        - Дрянь. Ничтожество. Да кому ты нужна? Если бы не я… Кто бы тебя взял такую! Порченую… Сироту немощную! Сама виновата, что залетела. Нужно было аборт делать. Зря подруг тогда не послушала.
        Больно. Как же мне больно! Не потому, что на горле уже гематомы от криков, потому что в душу наплевал, а слезами моими… умылся.
        - Я с тобой, если честно, только из-за денег был. И плевать на всё. И на ребёнка тоже. Я ещё не готов быть отцом. Денег у меня нет. Как заработаю, тогда и буду нормально малым заниматься. Игрушки там всякие дарить, на рыбалку и на кружки водить. Я вообще-то Ленку любил. Подружку твою. Но её родители работали водителями троллейбуса. И не они, к сожалению, выиграли в лотерею. Да и задница у неё лучше, чем у некоторых будет.
        - Мразь!
        Ещё один удар. Теперь уже я ударила. Но мой удар разозлил гниду ещё больше. А когда я всеми силами вцепилась в конверт, намереваясь забрать МОИ последние деньги, он снова меня ударил. Но уже намного сильнее. Кулаком. Так, что я полетела назад и врезалась спиной в зеркало.
        Треск стекла. Шум в ушах. Боль во всём теле… - всё, что в итоге я обрела за пять лет, бок о бок прожив с мужчиной, который сначала меня оскорбил, затем ограбил, и в завершение избил.
        Зажав рот дрожащими ладошками, я вскрикнула. Испугалась.
        Больно. Везде. Особенно в груди. Я на время лишилась дара речи, не могла говорить. Лишь мычала, глядя на то, как входная дверь со скрипом бьётся о косяк.
        Ушёл. Сбежал, как самый настоящий ублюдок, оставив меня одну. Раненую, разбитую, зарёванную… в куче острых осколков, окроплённых собственной кровью.

* * *
        Оглянулась, а зеркало разбито в крошку. Дрожащими руками дотронулась до спины - жутко запекло. По плечу провела и на ладонь глянула - в крови вся. Меня затошнило. Ненавижу кровь.
        Услышав плачь, я вздрогнула. Димочка проснулся. Быстро вытерла слёзы, вымыла руки и, дождавшись рассвета, собрала всё самое необходимое в дорожную сумку, взяла испуганного Димку на руки и выскочила на улицу.
        Пока будем жить в приюте. Но как долго? У нас ведь неделя всего… А деньги? Боже милый! Деньги он украл.
        Сволочь! Ненавижу… Презираю! Тварь! Что же теперь делать?
        Попробую продать квартиру, чтобы хватило на аренду. Однозначно придётся разводится. Квартира 50 на 50 по долям числится. Так, или иначе, но этот сарай меня не спасёт.
        Меня, Димку и ещё двенадцать обездоленных малышей. Теперь я поняла, почему у ребёнка психологическая травма, и почему он до сих пор молчит. Из-за Андрея, видимо. Потому что ударил меня. Правда, было это давно. Года два назад. Он тогда впервые руку на меня поднять осмелился. Напился, отобрал у меня всю зарплату, пустил на очередную ерунду, мол для бизнеса.
        Ребёнок подсмотрел. Я думала, Димочка уснул, а он всё видел. Видел, как его мудак-отец одним сильным ударом губу мне рассёк. А потом ещё и за волосы хорошенько тряхнул. После побоев я уже тогда собралась бежать в ЗАГС бежать, но он, отлежавшись после похмелья, в ноги мне упал, о прощении молить начал, на жалость давил. Я, как обычно, простила. Ну подумаешь, с кем не бывает! Погорячился. На взводе был. Его ведь коллекторы тогда давили.
        После этого случая Дима перестал к подходить отцу. Убегал постоянно. Других мужчин побаивался. Как и детей, в принципе. Плакал ещё часто. Только меня признавал.
        А я дура! Дура безмозглая, ослеплённая школьной любовью! Столько раз прощала, и все заново повторялось. А он мне клялся. Клялся, что исправится, пить бросит и на нормальную работу устроится. Я же, идиотка, верила. Потому что любила. Но теперь поняла, что, оказывается, любила по привычке. А когда мы с ним расписались, Андрей переродился в сущего нелюдя, открыв мне свою истинную сущность. Но уже было поздно что-то менять. Сын родился. А я осталась совершенно одна. Отец умер. Через четыре месяца после свадьбы. Не знаю, как я выдержала весь этот ад. Едва Димки не лишилась. На сохранении три недели лежала.
        Небо затянулось черными тучами, а в воздухе ощущалась прохлада. Я бросила вещи в багажник, Димку положила в салоне - пусть поспит ещё немного. Бедненький. Почему дети больше всех страдают, когда родители ссорятся? Ах, если бы можно было время назад отмотать… я бы всё исправила.
        До приюта оставалось меньше двадцати минут езды. Наша ржавая рухлядь неожиданно сломалась.
        - Дьявол! - я покрутила ключ в зажигании, но тщетно. Сдохла моя старушка. Давно уже пора пора. Как обычно, я до самого момента тянула с ремонтом, откладывая на потом важное дело. Вот и дотянула. Так и бросила машину посреди дороги. Времени ждать эвакуатор не было, да и денег, конечно же, тоже, пришлось тащиться своим ходом. Маршрутка подошла через двадцать минут. Но мы сели не на тот автобус. Он только полпути ехал в нужном направлении, а потом повернул в другое село.
        Спина очень болела, как и лицо, и сердце. Со злости я даже раны не обработала, прочь убраться спешила. Димка всё время хныкал. Кушать просил. Но у меня деньги были только на дорогу. Пришлось весь оставшийся путь идти пешком. А это примерно плюс ещё двадцать минут ходу. И как на зло дождь хлынул. Не просто дождь, а ливень с грозой. Я Димку в свой шарф закутала, на руки взяла и пошла вдоль трассы, шлёпая балетками по грязным лужам. А на трассе, как обычно, ни одной машины. Лишь поле гиблое с сухой травой. Ни людей, ни животных, ни деревьев.
        Чёрт. А я ведь с вечера ничего не ела. Аппетит на год вперёд пропал, когда я узнала, каким двуличным кретином оказался мой муж. Я подумала об этом как раз в тот момент, когда моя голова дико закружилась.
        Нет, только не сейчас! Как же не вовремя…
        Ноги подкосились, в глазах потемнело. Даже вскрикнуть не успела… Так и упала посреди дороги, потеряв сознание. Потому что поесть забыла. И потому, что укол вовремя не сделала.
        Глава 8
        Алекс
        Одной рукой её подхватил, другой - пацана зарёванного, и к машине помчался, ведь сейчас каждая секунда на счету. Внедорожник под моими руками и ногами грозно заревел, резко с места сорвался, ракетой устремившись в сторону города. В больницу ей нужно. Немедленно!
        Сердце колотилось так лихо, словно кросс я пробежал. На выживание причём. Думал, взлетим от такой скорости сумасшедшей. Всё время к ней поворачивался. Пульс трогал, дыхание проверял, по волосам гладил, нашёптывая всевозможные глупые вещи, которые ни капли не помогали.
        Блять! А синяк на скуле откуда? И губа в кровь разбита…
        Ну твою ж мать! И как это её так угораздило?
        Димка на переднем сиденье устроился, а Настю я на заднее положил. Одеялом укрыл. Печку даже на максимум врубил несмотря на то, что на дворе практически лето. Правда, похолодало сегодня страшно, да ещё и этот ливень грёбаный вжарил. Замёрзла она очень, как и пацанёнок. Димас, кстати, как только в машину сел, моментально успокоился. Хныкать перестал, на дорогу всё поглядывал. Вот только молчал. Хотя, судя по всему, ему около четырёх лет было. Стесняется, или напуган. Непонятно. Узнал меня сразу, как только увидел. Не испугался, а наоборот, с надеждой посмотрел. Хороший малый. Глаза такие же добрые, как у мамки. Ростом, правда, невелик, да худющий. И снова захотелось Андрея на куски разорвать. Гнида такая! Не мужик, а дно самое настоящее! Ни ребенка не любит, ни жену свою красавицу. Голодом морит, не бережёт, сука! Если вдруг на глаза ещё хоть раз попадется, клянусь. Не сдержусь. В отбивную отхуячу.
        Через несколько минут я припарковался возле частной клиники. Когда-то там батя с огнестрелом лежал. Хорошая больничка. Перед тем как я с улицы девчонку подобрал, снова укол ей всандалил. Вероятно, она от голода сознание потеряла. Вот только не пойму, что Анастасия одна на трассе делала? Без машины? Ещё и с ребенком. Может, это муж её вышвырнул?
        Чёрт! Хватит! Иначе сорвусь, всё брошу и за членом его обратно вернусь. Оторву, сожрать заставлю собственный обрубок. Разумеется, если он у него вообще имеется.
        Снова на руки Настю подхватил и в отделение помчался. Как лёд… холодная. А кожа бледная, на вид. Когда я до её спины дотронулся - девочка вздрогнула. Поранилась там, что ли? Только потом я сообразил, что спина у неё в крови вся. Когда на кушетку положил, а сам бумажки заполнять бросился. Руки в крови были… В её, блять крови! Я нахрен всех сейчас порешаю, если ей капельницу через пять секунд не поставят!
        Димка всё это время от меня ни на шаг не отходил. Понимает всё. Молодец. Держится. Не ревёт больше. За ногу мою ухватился, бежит следом. Врачи тут же навстречу выскочили, на каталку Настю положили, увезли куда-то. Надеюсь, не в реанимацию. А меня пока в регистратуру отправили, дабы объяснил, что к чему.
        - Что у вас случилось? - спросила немолодая женщина-администратор с пуделиной причёской на курчавой макушке.
        - На улице нашёл. Без сознания, - до сих пор не мог отдышаться. Голова кругом, ноги подкашиваются, а сердце вот-вот и рёбра протаранит.
        - Значит, не знаете её?
        Пауза. А потом резко, не думая:
        - Знаю. Девушка моя. По дороге встретил, когда домой возвращался.
        - Понятно. А мальчонка чей? - она бросила короткий взгляд на Димона, который пытался до стойки ресепшна допрыгнуть, чтобы на эту тротилу посмотреть.
        - Наш.
        Совсем охуел, Зверев? Ты чё несёшь? Замечтался, что ли?
        - То есть её. От первого мужа.
        - Понятно. Заполните некоторые бумаги, а потом подождите немного. Мальчика можете в детскую пока отвести. Там, кстати, буфет в двух шагах имеется.
        - Хорошо. Давайте.
        - Девушка ваша болеет чем-нибудь серьёзным? - снова вопрос.
        - Диабет у неё, - я тяжело выдохнул, принявшись наспех читать проклятые бумажки, да ни единого слова понять не мог. Всё о Насте думаю.
        Затем врач подошёл. Мужичок такой немолодой, с бородкой седой и глазами добрыми. Кивнул, слегка улыбнувшись:
        - Ну что, поводов для волнений нет. Капельницу поставили, укольчик сделали, через пару часов оклемается. Не страшно. Вечером домой можно забрать. Вовремя привезли. Пусть отдохнёт, а вы пока можете в буфете чаю попить. Не переживайте, быстро подлечим.
        - Ясно, спасибо, - выдохнул я и на стул плюхнулся.
        Чуть было сам концы не отдал. Дрянная девчонка! Говорил ведь, чтобы питалась нормально. Чёрт бы… Хрен этот во всём виноват! Андрей, сука! Не уберёг.
        Руками волосы пригладил, куртку снял. Душно стало. Адреналин в виски стукнул. Так, что веки мерзко запульсировали. Димка ко мне подошёл. Смотрит так печально, ну всё понимает. Смышлёный крепыш. Молчаливый, правда.
        Я улыбнулся ему, по головке потрепал:
        - Всё хорошо с твоей мамкой будет. Не грусти. Ты ведь мужик! Сильный, крепкий. Защитник настоящий! Пойдём лучше по шоколадке ударим?
        Пацан улыбнулся. За руку меня взял. Блин! Ручка у него такая… маленькая, хрупкая. Сразу же детство вспомнилось. А ведь и у меня когда-то такая была. В этот эпический момент я впервые задумался о собственном ребёнке. Сына хочу. Такого же. Только чтобы в жилах моя кровь кипела. А ещё дочку хочу! С такими же яркими глазами как у Анастасии.
        Мы с Димкой уединились в буфете. Мне и кусок в горло не лез, а малой всё умял. До крошинки. Голодный такой… И снова чуть было не сорвался. Во всём эта скотина пофигистичная виновата, которая типа мужем Настиным зовется. Определённо!
        После обеда мы вернулись в палату. Анастасия спала, под капельницей. Не двигалась. Лишь её красивая грудь ходуном ходила… вверх-вниз, вверх-вниз… раскачивалась плавно, словно гипнотизировала. Димка рядом устроился, на соседней кушетке. Свободная была. Задремал быстро. Но перед этим ещё со слезами на глазах на мать посматривал. Я же напротив Настиной койки приземлился. За руку её взял. Долго держал. До того момента пока не проснулась.
        А пока спала, от и до внешность её изучал. Каждую родинку, каждую волосинку жадно рассматривал, пытаясь на всю жизнь запомнить эти прекрасные черты. Словно больше никогда и не увидимся. Может, это так. Может, лучше мне просто уйти… уйти прямо сейчас. Расплатиться за лечение и свалить нахрен. Не нужен я ей. Слишком опасен. Слишком груб для неё. А она хрупкая очень. Ей принц на белом коне нужен, а не уголовник пожизненный.
        Всё бы ничего, вот только снова я на этот уродский синяк на правой скуле с жуткой ненавистью уставился, и на кровь запёкшуюся под разбитой губой. Ударилась, наверно, когда на дороге упала.
        «Или муж избил» - шепнуло внутреннее эхо.
        СУКА! Пусть она лучше сама ударилась. Если узнаю, что эта скотина плешивая отметину на ней оставила - в бетоне замариную. Не могу… Уже десять раз подряд я к выходу рвался, дабы свалить по-тихому, жизнь ей ещё больше не калечить. Но не смог. Каждый раз уходил, каждый раз возвращался. Ни на секунду оторваться не мог. Словно одурманен. Заразился красотой её нереальной, как самым настоящим неизлечимым вирусом. Кто же, если не я, за ней присмотрит? У неё ведь, скорей всего, нет никого больше.
        Снова я возле Малышки уселся. Засыпать начал. Как раз в тот момент, когда ручка её нежная дёрнулась в моей напряжённой лапище. Я резко подпрыгнул на месте, слегка отстранился.
        Слава небесам! Очнулась…

* * *
        - Алексей? - с ноткой удивления в голосе прошептала Настя, выпучив на меня свои восхитительные глаза цвета бездонного океана.
        - Проснулись? Как самочувствие? - тотчас же руку отдёрнул.
        Неловко как-то.
        - Нормально вроде. А где я? - её голос дрожал.
        - В больнице. Я на трассе вас нашёл. Случайно, - я невольно сжал кулаки. Честно, наклонил бы засранку поперёк кровати и отшлепал бы как следует. За то, что глупая такая. Бесстыжая! Чуть было не погибла там… да ещё и с ребёнком на руках.
        - Господи! - кажется, вспомнила. - Димочка! - она резко вскочила с кровати и тут же за голову схватилась.
        - Лежите! Нельзя вам пока вставать! Сейчас врач придёт! - руками надавил на плечи, снова укладывая на подушки. - Спит ваш Димка, вон, - я указал на соседнюю койку, - Не волнуйтесь. Покушал и спит как младенец.
        Настя облегчённо выдохнула. Расслабилась. На меня взгляд перевела. Сколько же благодарности в нём было… Как же это трогательно. Вот такие моменты, пусть даже мимолётные, стоят того, чтобы попотеть немного.
        - Опять вы меня спасли. Так странно… Как будто следили?
        - Да что вы! - усмехнулся я. - Судьба, видно, просто. Домой ехал, а тут вы лежите.
        Она загрустила. Лишь выдохнула глубже.
        Тогда я решил задать самый главный вопрос:
        - И что вы там делали? Под проливным дождём, без колёс?
        - В посёлок шла. Машина сломалась, - грустно промямлила Настя.
        - А позвонить нельзя было?
        Надо было ей свой номер оставить. Осёл безмозглый. Да вообще, если честно, зачем он ей? Ненавидит же, небось. Я ведь в её глазах бандит поганый. Землю хочу отобрать. Да ещё и нахамил так, что она наверно век будет помнить моё хамство. А после спасения от гопников просто добренькой притворялась, из вежливости. Потому что я ей продуктов купил, сына накормил и её подлечил.
        - Некому было… - и снова эта печаль, от которой сердце на куски рвётся.
        - А муж как же?
        Она вдруг резко на бок перевернулась. От меня отвернулась… Глаза закрыла, ручки под щекой сложила. Не хочет, видно, говорить об этом. Тяжело ей. На лице всё написано.
        - Да ничего. Поссорились просто…
        Как будто заплачет сейчас.
        Озвереть просто! Какого хера?!
        Взгляд как раз на спину падает, и я самый настоящий кошмар вижу. Её спина, сквозь полупрозрачную блузку кажется бледно-красной. Не думая, я резко задираю край блузки вверх и даже не могу дать названия всему тому букету эмоций, который я в настоящий момент испытываю. Она быстро возвращается в прежнее положение, в одеяло руками впивается, до самого подбородка его край натягивает.
        - ЧТО ЭТО?! - рычу сквозь стиснутые зубы.
        Молчит.
        - ЧТО ЭТО, Настя? - на крик практически срываюсь, а затем понимаю, что палку перегибать начинаю, так как на ресницах девочки уже слёзы крупными градинами скапливаются.
        - Ударилась.
        - А может, тебя избил кто?!
        Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
        Не надо кричать. Ей и так больно.
        - Я просто упала. Вот и всё, - судорожно сглатывает.
        Ну-ну. Сейчас проверим, лжешь ты, или правду говоришь.
        Я стаскиваю с Насти одеяло, грозно выпаливаю:
        - Так! Давай, диктуй мне номер телефона своего мужа. Пусть приезжает немедленно. Он ведь волнуется очень.
        - Нет. Мы же поссорились. Не хочу его видеть… Никогда больше.
        Так я и думал.
        - Отдыхайте, Анастасия. Я за врачом схожу. Пусть раны ещё раз осмотрит.
        Она ничего не ответила. Лишь кивнула, безнадёжно уставившись в потолок.
        Ближе к вечеру Настю выписали. Я, наверное, окончательно спятил. Но жалеть об этом буду позже. Сейчас я мечтал лишь о том, чтобы ещё хотя бы немного с ней рядом побыть. И с Димкой, разумеется, тоже.
        Перед тем, как покинуть больницу, я отвел Настю в буфет. Сначала она сопротивлялась, но вскоре уяснила, что я всегда получаю то, что желаю. Накормил девушку. Так щедро, что у неё щёчки порозовели, а в глазах появилась капелька прежнего блеска.
        - Ну что, Анастасия, поехали домой? - когда с ужином было покончено, я задал ей важный вопрос.
        - Я, наверно, в приют жить перееду. А квартиру, скорей всего, продавать буду.
        Хм… Видать, у них там всё слишком серьёзно.
        Гнида вшивая! Урою.
        - Поздно уже в село ехать. Ко мне поедем, я тут в десяти минутах живу. Квартира своя. Холостяцкая.
        - Даже и не знаю, - милое личико сковал ужас.
        - Вы не переживайте. Обещаю не приставать, - шутливо хохотнул я, открывая дверь своего бронированного танка.
        Но Малышка шутку не оценила. Побледнела, как мумия.
        - Простите, Алексей, неудобно мне как-то. Я ведь замужем всё ещё, а мы с вами… даже и не знаю, кто я вам.
        - Друзья мы, - мягко улыбнулся, а у самого член в штанах грустно дёрнулся. Обиделся. Потому что не его принцесс. - Просто помочь хочу, вот и всё. В карму себе плюсики нарабатываю, - лгал бессовестно. - Как хотите, можем в гостиницу поехать. Я вам номер сниму. Вот только не хотелось бы вас всё-таки одну после обморока оставлять. Квартира у меня большая, комнат много. Не волнуйтесь. Я не такой мудак, как те гопники блохастые.
        Анастасия застенчиво улыбнулась. Безупречная! Какая же она всё-таки идеальная.
        - Хорошо, поехали к вам, - Настя обняла Димку и на заднее сиденье залезла.
        В дороге она задала ещё один вопрос. Пожалуй, самый дурацкий:
        - Пожалуйста, вы только скажите, сколько за услуги в больнице я вам должна. Ну и за другие хлопоты тоже.
        Я глянул на неё в зеркало, несколько презренно, чуть было гордостью своей не поперхнулся:
        - Ничего вы мне не должны.
        - Это отчего же?
        - Просто так. Разве ничего в жизни не может быть просто так? Сегодня я вам помогу, завтра вы мне… Так мир устроен. Делай добро, и оно к тебе вдвойне вернется.
        Вот придурок. Такой херни натрындел… Тошно самому.
        - Спасибо вам. Вы очень добрый, - Малышка смутилась, прижимая сынишку к груди.
        - Давайте, может, на «ты» лучше? - давно хотел предложить.
        - Давай, - улыбнулась она. - Меня можешь Настей называть. Просто Настя.
        - Окей. А меня Алексом зови. Алекс, Лёха. Ну, или Лекс ещё, для братанов лучших.
        Глава 9
        Настя
        Снова он. Снова он взялся словно из параллельной вселенной! Как супергерой какой… Во всём, наверно, звёзды виноваты. Но если бы не Алексей, я бы уже давно к папе отправилась.
        Сначала, когда я пришла в сознание, не поняла ничего. Какое-то белое просторное помещение, в котором неприятно пахнет аптекой. Я на кровати лежу, с иголкой в вене, а Алексей рядом сидит. Взволнованный весь такой, страшно смотреть.
        Я конечно же удивилась. Что он здесь делает? Может я сплю вовсе? Но как только вспомнила нашу ссору с Андреем - вмиг прозрела. Ублюдок. Я едва не погибла из-за него, а он деньги все стащил и сбежал как самый настоящий недомужик. Не вернусь к нему больше. Развожусь и точка.
        Самочувствие было таким, словно по мне танк прошелся. Голова трещала, ноги занемели, а спина так вообще горела адским пламенем. До того момента как врачи заметили и обезболили. Точнее, Алексей заметил. Вопросы задавать начал. А мне… мне неудобно так стало. Жутко неудобно. Будто это я преступление совершила да мужа своего ограбила, а не наоборот. Я ведь жизнью этому парню обязана. Он снова меня спас. И снова за сыном моим присмотрел. Какой он заботливый. Сильный, смелый, добрый, обаятельный. Даже Димке понравился. Впервые такое. Я приятно удивилась, когда их вместе играющими увидела. На секунду даже представила, что он - муж мой истинный, а Димочка сын наш. Мой и Алексея.
        А как же Андрей?
        Андрей?!
        А кто это?
        Я всё-таки решила поехать домой к Алексею. Безрассудно, может… Я ведь его всего два дня знаю. Но если бы он хотел мне навредить - давно бы это сделал. Столько возможностей было. А к себе в квартиру ехать не хотелось. К нам с Андреем не хотелось. После выходных я подам на развод. Надоело. Боюсь его теперь. Очень боюсь. Вдруг он головой тронулся. Так сильно ударил… Нелюдь.
        Мы ехали по вечернему городу, любуясь всеми его необъятными красотами, вот уже несколько минут. В этих местах я бывала очень редко. Алексей вёл машину очень осторожно. Из динамиков раздавалась спокойная мелодия, поэтому я немного расслабилась. Обычно такие парни вроде Зверева любили слушать тяжёлый рок, но не сегодня, видимо.
        На душе вдруг стало беззаботно, легко. Наверно потому, что он был рядом. А рядом с ним я себя другой ощущала. Счастливой. Не пойму почему. Мне безумно сильно захотелось обнять Алексея. Прижаться к нему, прильнуть к его крепкой, надёжной груди и никогда не отпускать мужчину из объятий. Дышать только им. И жить только с ним.
        Эти ощущения нахлынули совсем недавно, я даже не поняла, как так быстро влюбилась. Да. Я влюбилась. И это не шутка. Похоже, я действительно схожу с ума от бандита, даже несмотря на скандал во время нашего знакомства.
        Алексей притормозил возле огромного торгового центра и свернул на стоянку. Я нервно заёрзала на сиденье, всматриваясь в тонированные окна.
        - Не против, если мы быстренько в магазин сбегаем? - повернулся к нам, рукой оперевшись о подголовник кресла, игриво подмигнул. Удивительно. Насколько ярко в кромешной тьме блеснули его притягательные глаза.
        - Наверно нет.
        Он быстро выскочил из машин и так же быстро нам дверь открыл:
        - Думаю, твоя нынешняя одежда никуда не годится. Она ведь ещё даже не высохла? - тёплые мужские руки коснулись моего плеча. Я вздрогнула. Приятно и волнительно. Его прикосновение словно лёгкий укол электрического заряда.
        - Я бы с радостью. Но у меня ни копейки с собой, - смутилась. Глаза в пол опустила, рассматривая свои поношенные балетки, на которых уже подошва отклеивается.
        - Сегодня я угощаю, - неожиданно выпалил мужчина и схватил меня за руку. Сначала меня, затем и Димку тоже.
        - Да нет же! - упираюсь. - Неудобно как-то.
        Зачем тебе это надо вообще? Кто я для тебя? Случайная встречная… на самом-то деле. Или же миссия твоего отца, из-за которой у тебя могут быть проблемы.
        - Так, Настя! Я больше ничего не желаю слушать. О чём мы уже говорили?
        Я растерянно пожала плечами:
        - Делай добро, и оно к тебе вернётся?
        - Бинго! - хохотнул Алексей, потащив нас к главному входу супермаркета, сверкающего всеми оттенками радуги.
        Вот и всё. Я сдалась. Побежала следом, как счастливая золушка за своим прекрасным принцем, забывая обо всём на свете. Даже о том, что по-прежнему замужем и о том, что я на законных основаниях принадлежу другому мужчине.

* * *
        - Девочки! Подберите для моей деву… подруги самую модную, но в то же время практичную одежду, - Алексей ворвался в один из роскошных бутиков, заталкивая меня в одну из примерочных, обратившись к продавцам. - Цена не имеет значение. Нам нужно три комплекта.
        У меня ноги подкосились от восторга. Такой щедрый… Неловко как-то, а что, если он потребует возврата средств? А так как я на мели, то, скорей всего, придётся расплачиваться через постель. А я… Я, кажется, только и рада этому. Я хотела его. Страсть как хотела! Глядя на совершенную фигуру мужчины, подтянутый зад, широкие плечи и эту дьявольски обворожительную улыбку, я готова была хоть сейчас трусики с себя сорвать, чтобы попробовать этого дерзкого парня. Всего. Чтобы понять, такой ли он горячий в постели, как и во внешности. Мечты-мечты.
        Девочки-ассистентки, игриво улыбнувшись, мигом забегали по площади магазина, стараясь исполнить прихоть важного клиента. А через некоторое время на мне красовалось новое платье, пошитое строго по фигуре, туфли не небольшом каблуке и ещё пара пакетов, напичканных обновками.
        Я такие вещи только издалека видела, когда мимо какой-нибудь крутой витрины проходила. Только облизывалась, глядя через стекло на подобную роскошь, прикидывая то, как именно я буду смотреться в подобном наряде. Даже потрогать стеснялась, что уже говорить о примерке. Ведь считала, что я недостойна выглядеть дорого.
        - Настя? Это ты, что ли? Я, честно, даже не сразу тебя узнал. Очень красивая, - без раздумий выдал Алексей, отчего я не на шутку растерялась. И Дима сначала ничего не понял. Но затем улыбнулся. Улыбнулся, подбежал и крепко меня обнял.
        Алекс ещё долго смущал меня своим восторженным взглядом, но потом понял, что если не перестанет, то на моём лице можно будет стейки подрумянить.
        - Что ж, раз мы уже здесь, идём гулять. На втором этаже расположен крутой развлекательный центр. Димке понравится.
        Язык не повернулся сказать «нет». Потому что у сына в этот миг глаза лучезарно блеснули, как никогда прежде. Он даже не знает, что такое «развлекательный центр», но уже обрадовался. Андрей нас никогда и никуда не водил толком. Разве что в караоке бар на юбилей к очередному своему другу-неудачнику, такому же бизнесмену-лузеру. Да и цветы только в прошлом году дарил. На день рождения. На предыдущий день рождения. Когда мне двадцать один исполнился. Потому что на последнем нам не до праздника было. Мы от коллекторов убегали. Даже ночевали в парке. Я, Андрей, Димка… как вспомню, аж тошно становится. Всё, что подарил мне тогда Андрей - короткий поцелуй и пустое: «Поздравляю, любимая».
        «Извини, зайчонок, мы перенесём праздник. Сама понимаешь, обстоятельства такие» - сказал и быстро забыл.
        Ага, а ведь так и не перенесли. И как только я жила с ним? Слепа была. Дурацкой школьной любовью. И не знала, что любовь всей моей жизни оказалась с гнильцой.
        Теперь уже плевать. Теперь я стала свободной женщиной! Я так решила. Это моё право. В понедельник развод, продажа квартиры и полёт вольной птицей в поднебесье! Заслужила… Не буду себе ни в чём отказывать. Хотя бы сегодня. Хотя бы сейчас. Хотя бы один день поживу как счастливая женщина в окружении идеального мужчины. Пусть у него даже совершенно другие планы на мою личность имеются. Плевать. Плевать даже на то, что из-за жалости со мной нянчится, я ведь не из его круга девушка. Нищая, тощая, без грамма косметики и приданного. Не знаю, что этот Зверев разглядел во мне, но я проживу этот день, ни в чём себе не отказывая. Пусть даже если трусы снять потребует в оплату долга… я готова. Я надеюсь, что и в постели приятно проведу с ним время.
        Когда мы проходили мимо огромного зеркала перед входом в детский развлекательным центр, я едва не лишилась чувств от потрясения, оценив свой новый внешний вид: волосы распущены до самой талии, аккуратно расчёсаны, а стройную фигуру обтягивает модельное платье, зауженное в талии, но расклешенное в области бёдер, длиной чуть выше колен, насыщенно синего цвета, украшенное золотым поясом, которое дополняют по стилю лаковые туфли на небольшом каблуке и, под ним, кружевные чулки.
        Продавщицы даже чулки мне подсунули. Но я спорить не стала. Мне понравилось. Никогда ничего подобного не носила. Лишь строгая классика, купленная на стоковых рынках. Обычно юбка-карандаш, поверх однотонной блузки. Одевалась я, конечно, не богато, но всегда старалась выглядеть стильно. Так как детей воспитывала.
        - Спасибо, - само по себе вырвалось. Причём не только слово, но и улыбка.
        Алексей тоже улыбнулся в ответ. А мне показалось, что он сейчас, на меня как зверь дикий набросится, и в объятиях будет душить. А после… после поцелует. Будет целовать долго, страстно, томно, пока наши губы не опухнут и не будут саднить.
        - Да фигня, - он смущённо почесал затылок, - ну, пошли веселиться, тут столько всего интересного.
        Около двух часов мы прыгали, бегали, ели мороженое, затем опять прыгали, бегали и наслаждались пиццей. В конце концов устали. Но напоследок решили попробовать ещё одну горку, возле сухого бассейна, на которой дети съезжали прямо в целый океан из пластиковых шариков. Горка эта выглядела весьма высокой. Я сначала испугалась, что вдруг ещё Димка поранится, но Алексей сказал, что подстрахует. Внизу его поймает. И тогда я согласилась.
        А когда мой любимый сыночек съехал, а Алексей его поймал… я от страха за сердце схватилась. Но не потому, что испугалась. Потому что Димка мой… в голос закричал. Громкое и отчетливое: «ПАПА».
        Я не помню даже, как сама в этот бассейн прыгнула и к ним побежала, как на сына набросилась, обняла его крепко-крепко, к груди прижала и заплакала:
        - Что ты сказал, маленький! Что? Повтори, пожалуйста, родненький, повтори!
        - Папа! - снова крикнул мой малыш, улыбаясь до самых ушей, пальцем показал на Алексея. А дальше удивил меня ещё больше. - Ещё хочуууу!
        - Воу, Настя, ты чего плачешь? - Алекс, оказавшись рядом, так и замер в шаге от нас обнимающихся, не понимая, что именно стало причиной внезапных слёз. - Ударилась, что ли?
        - Да нет же, - я попыталась успокоиться, - Димка первое слово сказал. И ты ему очень понравился.
        Димочка тут же переключился на мужчину. Обнял его, улыбнулся и воскликнул:
        - Пошли, пошли, пошли! Ещё раз хочу.
        Я так и упала на колени, не в силах справиться с хлещущими через край эмоциями. Мой мальчик заговорил! Он здоров. Полностью здоров! И я в этом ни капли не сомневалась. А всё, что нужно было для этого чуда - настоящий, заботливый мужчина рядом.

* * *
        Димка так выдохся, что обратно его пришлось нести на руках. Сонного, довольного, разговорчивого. Непривычно. До слёз радости непривычно. Хоть что-то хорошее за последнее время случилось.
        Алексей донёс моего сына до машины, положил на заднее сиденье внедорожника, укрыл одеялом. Ребёнок сладко улыбнулся, потянулся и, свернувшись калачиком на мягком кожаном кресле, томно засопел.
        - Сядешь со мной рядом? - неожиданно спросил мой спаситель.
        Сердце с силой ударилось в рёбра, а голова приятно закружилась:
        - Да, конечно.
        - Отлично, - улыбнулся мужчина, помогая мне забраться внутрь салона.
        Мы тронулись с места. Время близилось к полуночи. Небо быстро распогодилось, поэтому теперь можно было увидеть то, как на чёрном бархате поблескивали мелкие бриллианты - звёзды.
        - Я бы хотел ещё в одно место заскочить. Тебе понравится. Сегодня, кстати, обещали метеоритный дождь. Тут недалеко.
        Я утвердительно кивнула, а сама про себя подумала: «С тобой хоть на край света».
        Машина резко свернула с обочины, устремившись в лесную зону. Я немного испугалась, глядя на то, как город вместе с цивилизацией стремительно отдаляется вдаль, а мы со скоростью ракеты резво мчимся навстречу поспешно приближающимся скалам. Другая разумная девушка потребовала бы немедленно вернуться в людное место, но только не я. Кажется, я уже давно разум потеряла. Ещё тогда, когда впервые почувствовала на своей коже его обжигающие прикосновения. Особенно во время укола… когда Алексей, не побрезговав, жизнь мне спас.
        «Хаммер» вырулил на горную дорогу, вся окружающая действительность погрузилась в кромешную тьму. Единственными источниками света были фары, приборная панель с подсветкой и полная луна, сияющая на тёмном бархатном небе.
        Я почувствовала лёгкую глухоту и поняла, что мы направляемся в горы. Спустя пару минут автомобиль выехал на просторную поляну. Заглушив двигатель, Алекс осторожно выскользнул из машины, направляясь ко мне. Взглянув на своего спящего ангелочка - Димку, я тоже осторожно покинула салон автомобиля. Осмотревшись по сторонам, я почти растаяла от восторга, любуясь здешними пейзажами.
        - Красиво, правда? - Алексей улыбнулся. От его улыбки, как от яркого солнца, защипало в глазах. Будто я без очков посмотрела на яркую вспышку.
        - Безумно! - мурлычу я, не скрывая восторга.
        - Только к обрыву не подходи, - грозно предупреждает, а сам прижимается к капоту ягодицами, скрещивая на груди свои упитанные ручища, и переводит взгляд в небо.
        Какой же он всё-таки идеальный. Одновременно прекрасный и в то же время опасный… Как волк. Дикий, хищный волк. Такие ведь грубые парни, по сути, не способны на искреннюю любовь. Но он - явное исключение. Так и хочется взять холст, кисти, чтобы нарисовать его. Глубоко, навечно. В своём сердце… Чтобы навсегда запомнить.
        Насладившись пейзажами, я решила тоже устроиться рядом с мужчиной. Расстояние между нами измерялось в полуметре, но Алексей, глядя на то, как я обхватила свои плечи руками и поежилась от холода, быстро сбросил с себя куртку и так же быстро надел её на меня. Его запах проникал в каждую клеточку тела, дыхание сбивалось, голова шла кругом. “Как наркотик…” - думала я, и жадно втягивала ноздрями аромат мужчины. Опасный, дикий, страстный.
        - Спасибо, - смущаюсь я, а он в этот момент двигается ближе ко мне. Наши бёдра невольно соприкасаются, пропуская через это прикосновение сумасшедший электрический импульс.
        - Так что ты там с мужем решила? - резкий, непредвиденный вопрос будоражит кровь в венах.
        - Развожусь, - уверенно отвечаю я, но сама меньше всего желаю говорить сейчас всего об этом. Чудовищные воспоминания едким ядом в душу вливаются… Я вспомнила, как жили мы практически одной ногой в могиле.
        Не знаю, зачем и почему, но я всё Алексею высказала. Просто накипело! Просто захотелось хоть раз с кем-то по душам поговорить. Всё в себе вечно держала. Рассказала то, как раньше всё по-другому было, как жили мы в шикарной двухкомнатной квартире с евроремонтом в центре города, которую мне отец на свадьбу подарил. Но потом по вине долгов распродали всё к чертям собачьим, переехав в неблагополучный район.
        Выслушав мои сопли, Алексей резко обернулся. Я не хотела больше лить слёзы. Особенно при нём выглядеть жалкой размазнёй. Но не удержалась. А он… он обнял меня. Нежно, бережно, будто я была не человеком, а хрустальной куклой.
        - Не грусти, Малышка, я попробую с отцом поговорить. Может, чего и придумаем.
        Малышка… Как мило. Андрей меня так никогда не называл. Хотя о фамилии знал прекрасно. В память об отце я не стала её менять.
        - Я была бы тебе очень признательна… - шепнула я, а он… он слёзы мои тёплыми пальцами по щекам растёр. Так мягко, что я даже договорить не успела, точнее, позабыла, что ещё хотела сказать.
        - Ты очень красивая… - томно, на одном дыхании промурлыкал он, и с небывалой страстью в глазах застыл на моих губах. - Я бы очень хотел, чтобы ты моей стала…
        Внутри что-то лопнуло. Взорвалось. С сумасшедшей скоростью по венам заструилось. Я потеряла голову. Окончательно.
        - Я бы тоже этого очень хотела… - всем телом и душой к нему прижалась, мысленно умоляя о поцелуе.
        Зарычав как дикий зверь, Алексей толкнул меня на капот, а сам сверху навалился, с пылким блеском в глазах ненасытно рассматривая каждый сантиметр моего тела. Его мягкие пальцы зарылись в мои волосы, погладили кожу головы, породив бурю блаженных мурашек, которая, начиная с головы, волнообразными цунами двинулась к спине, бёдрам и сконцентрировалась внизу живота. Он наклонился ещё ниже, его бурное дыхание приятно обожгло кожу лица. Кроме губ. Там уже и так было слишком жарко. Я даже несколько раз облизала это слишком чувствительное место, на что вызвала ещё больший азарт в бездонных глазах мужчины.
        Алекс ещё раз нежно погладил мои скулы, как бы растягивая удовольствие, а сам в этот момент осторожно развел коленом мои ноги, что я даже невольно взвизгнула, когда ощутила нечто твёрдое и мощное горячим жаром пульсирующее там, в области уже твёрдого клитора.
        То, что он был возбуждён, и не просто возбуждён, а балансировал на пике возбуждения, я поняла мгновенно, почувствовав приятное покалывание в месте наших опасных прикосновений. Он терся о мою вершинку. Нежно скользил… распаляя всё больше и больше невыносимое желание во всём теле. Я думала, этот дикий зверь возьмёт меня прямо здесь! На капоте своей чертовски дорогой машины.
        Мои кружевные трусики намокли за долю секунды, а губы пульсировали в невыносимой агонии, вымаливая поцелуй. Хотя бы один. Хотя бы на полминуты. На сильных руках Алексея выступили вены, когда он, оперевшись ладонями о край капота, навис надо мной огромной скалой. Татуировка на его сильной руке при свете луны переливалась чёрным бархатом, напрягаясь вместе с твёрдыми мышцами. Время будто остановилось… Ещё секунда, и он возьмёт меня.
        Я невольно перевела взгляд на небо и заметила там мелкие, хаотично мелькающие искорки. Их становилось всё больше и больше. Я застыла, не в силах выразить то, как неотразимо выглядел мужчина на фоне падающих звёзд.
        Звездопад. Как раз в эту минуту начался обещанный звездопад. Но самой яркой звездой этого вечера для меня стал ОН… Алексей Зверев.
        Глава 10
        Алекс
        Мы так и не поцеловались… Малой на заднем сиденье стал ворочаться, поэтому Настя резко отскочила в сторону, решив проверить мальца. Да я, собственно, не рассчитывал сегодня ни на что. Не хотелось давить на девчонку. Хотелось, в лучшем случае, просто утешить, просто обнять, просто к груди прижать. Даже несмотря на то, что мой приятель в штанах ну просто горел от перевозбуждения, умоляя сделать эту малышку своей. Войти в неё, завладеть и любить так дико, чтобы её крики даже в космосе было слышно.
        Блять, Настя. Что же ты со мной делаешь? Я ведь с ума сойду. Ты ведь такая охуенная! Ангел. Мой светлый ангел, которого я теперь всю жизнь оберегать буду. И пусть хоть кто-нибудь посмеет стать причиной хотя бы одной твоей слезинки. На ошмётки разхерачу, клянусь. Первым делом начну с твоего бывшего мудака, который уже сегодня останется без яиц.
        - Всё нормально, наверное, сон какой-нибудь эмоциональный приснился, - она робко улыбнулась и снова подошла ко мне.
        Моя куртка практически доставала ей до колен. Но бляха! Как же чертовски сексуально смотрелась МОЯ вещь на этой кукольной девочке. Потрясающе. Такое ощущение, что я уже сотню лет знаю мою Настю, а не каких-то там два мизерных дня.
        - Ты позволишь? - спросил я, когда достал сигарету.
        Она утвердительно кивнула, позволяя мне подымить. Бля, не хотел при ней шмалить, но нужно было отвлечься. Эти сладкие ножки нереально провоцировали зверя на грех.
        Больше валить на капот мне её не хотелось, потому что видел, что стесняется. А может, ей всё ещё больно? Не только в области спины, но, тем более, в области сердца? Докурив сигарету, я бросил окурок вниз с утёса, осторожно взял девушку за руку, с нежностью в глаза заглянул, выпалив:
        - Я не буду давить… Вижу, как тебе тяжело сейчас. Ты сама лучше скажи, когда будешь готова. С разводом мы быстро всё уладим, у меня связей вагон. А насчёт земли я постараюсь сделать всё возможное. Не уверен, что получится дом оставить. Но, возможно, я отыщу для вас новый. Потерпи немного.
        Её глаза заблестели даже ярче тех самых звёзд, которые искрящимся градом сыпались с небес. Она бросилась ко мне с объятиями, нашёптывая слова благодарности. Погладив девушку по мягким локонам, я мягко шепнул:
        - Не переживай. Я никогда и никому не позволю тебя обидеть. Клянусь. Теперь ты моя… Об одном лишь прошу… будь всегда только со мной. И не смей предать.
        Возможно, последнее указание прозвучало слишком грубо, но так и должно быть. Больше всего на свете я ненавижу предателей. Разумеется, к моему хрупкому цветочку это никак не относится. Просто наверно на автомате ляпнул.
        Через полчаса мы уже были у меня дома. Уложили Димку спать, я одолжил Настюше кое-каких вещей из своего гардероба. Например, свою любимую футболку, которая сошла бы ей за ночное платье. Квартира Малышке пришлась по вкусу. И кстати, она первая девчонка, которую я осмелился привести в свои хоромы. Настя очень устала, поэтому я не смел задерживать крошку. Но её губы, её стройные ножки до сих пор никак не могли оставить в покое мой воспалённый разум. Как и налившийся кровью член. Если не подрочу, или хотя бы морду кому-нибудь не набью, - о сне можно забыть.
        Кстати, о морде… Хочет она того или нет, но прямо сейчас я найду ублюдка Андрея и кишки ему, сука, все выпущу!
        Когда в Настиной комнате стало уж очень тихо, я в душ забежал. Разделся и охерел! Член, дерзко выпрыгнув из трусов, практически встал острым колом от перевозбуждения. Я залез в джакузи, врубил воду. Когда ванна полностью наполнилась, подумал о Настиной полной груди, плотно обтянутой полупрозрачной блузкой. Той самой, которая на ней красовалась в день нашего знакомства. Сжал член одной рукой и… он, мать его, выстрелил острой струей. Как, сука, самый настоящий модернизированный автомат Калашникова. Обкончался, млять, как пятнадцатилетний подросток. Что же ты со мной делаешь, Настя?! Никогда не думал, что так бывает…
        Я вышел из ванны, довольный как слон. Надеюсь, этого хватит. Правда, как только в комнату к ним заглянул, решив проверить, как они обустроились на новом месте, в трусах снова стало катастрофически тесно. Яйца зазудели до боли, когда я увидел то, как Настя на одной кровати с Димоном лежит, на животе, оттопырив свою пышную попку кверху так непристойно, что МОЯ футболка задралась практически до уровня поясницы.
        Я бы взял её. Прямо сейчас. Схватил бы, уложил на живот и вошёл. Приказал бы кричать до самого утра, пока горло не охрипнет. К сожалению, пока это всего лишь мои бурные фантазии. Она сама это сделает. И я не буду давить. Ведь эта маленькая девочка хрупкая, как цветочек, и она заслуживает только ласки.
        Облизнувшись на сладенькую попку, обтянутую белыми трусиками в розовое сердечко, я нехотя закрыл дверь и направился в сторону кухни. Сна ни в одном глазу. О Насте всё думал, о её проблемах. Я не выдержал. Хлебнул кофе, скурил пару сигарет, схватил ключи от «Хаммера» и решил заняться проблемами как можно раньше. Может даже, если повезёт, к утру справлюсь.
        Долго париться не пришлось. Сначала в одно место заехал, затем в другое. Не прошло и часа, как я на мразь вышел. Навёл справки у знакомой братвы, быстро вычислив нынешнее местонахождение той самой твари, которая руку на девушек поднимать смеет. Навигатор по нарытым координатам привёл меня в некий отстойник под названием «Киса-Анфиса». Блять! У владельцев сего бечёвника большие проблемы с фантазией.
        Я думал, что гадюшник принадлежит Андрею, но когда я решил уточнить информацию у админа, то тот надо мной лишь гнусно посмеялся, тыкнув пальцем в сторону запасного выхода. Сначала я не понял подвоха, но затем охерел, когда на улицу вышел и увидел того, кому я мечтал башку отстрелить.
        Андрей. Собственной сраной персоной. Валялся в куче мусора, как последнее дерьмо, разукрашенное ссадинами и синяками. Я хотел добить падаль, но понял, что гниде и так прилично досталось. Не буду руки о говно марать. Жизнь уж сама добьёт.
        Позже я выяснил, что этот мудак отдал каким-то хапугам лям рублей, а те, притворившись владельцами клуба, обчистили ушлепка до копейки и испарились. Тогда чмо решило заложить Настину квартиру. Но не вышло. Так как на деле понадобилось бы разрешение супруги.
        От злости у меня едва не сорвало крышу. А а что, если бы отморозки к Насте в квартиру наведались? Что если бы сынишку её на органы забрали, а девушку в вечное рабство?
        Спасибо Сашке и Витьку, что вовремя пришли на помощь, остановили, угомонили, придержав бешеного зверя внутри меня. Иначе четвертовал бы падаль. Без единой капли жалости.
        В общем, я отслюнявил немного баблишка хозяину бара, чтобы тот присмотрел за дерьмом, а сам собрал кое-какие документы. Пришлось потратиться, зато все легально сделал. Осталось только автографы чиркнуть. Настин и козла этого безголового.
        Один док на развод, другой на передачу квартиры в руки бывшей супруги. Ну и ещё отказ от всякого там наследства. И если выживет тварь, то тогда ещё договор об отдаче долга потребую. Всё это ему в лямов пять, наверно, встанет, не меньше. Не считая автомастерской. Короче, влип петушок. Конкретно влип! Если Настя будет согласна, я его на нары определю. На перевоспитание, так сказать. Пусть погниёт немного, сука, и подумает над своими грехами.
        С рассветом я вернулся в бар. Бросил этой разбитой роже бумаги и сказал:
        - Подписывай, сука! Иначе кастрирую!
        - А ты кто такой? - спросило ОНО.
        - Я? Я твой самый жуткий кошмар, гниль.
        - А-а-а-а, вспомнил тебя. Любовник, значит, Настюшкин? Тот самый? - криво улыбнулось страшилище в лохмотьях, кувыркаясь в куче мусора.
        - Я сказал подписывай. Иначе вместо ручки оторванным членом будешь расписываться! Если он у тебя есть, конечно же. Я всегда считал, что тот кобель, который посмел хоть ноготком женщину тронуть, либо импотент с рождения, либо пидар кастрированный! Так ведь?
        - Вали, мажорчик. Ничего я подписывать не буду. Эта девка моя! Она меня ещё с пелёнок холит да лелеет.
        - Ошибаешься, выродок! - мощный удар с ноги в живот, и его правая пятерня уже на бумажках лежит, а на ней сверху - мой кожаный ботинок сверкает. - Мне что, по очереди тебе пальцы резать начать? Или сразу руку? Зачем такому уёбищу руки? Они ведь всё равно из задницы растут.
        Андрей завизжал, как псина ссыкливая, когда мой каблук сильнее впечатался в грязную ладонь урода, а перед глазами заблестело острое лезвие ножа. Он сдался. Наложил в штаны и подписал. Напоследок, я ещё раз предупредил тварь:
        - Если хоть ближе, чем на километр подойдёшь к Насте - живьём в бетоне замариную. А лучше будет, если такое дерьмо, вроде тебя, с моста наебется, или же под поезд свалится. Уяснил?
        - Да уяснил я. Уяснил, - захрипел Андрей, вытирая кровь с разбитого носа.
        Всё. Миссия выполнена. Надеюсь, больше никогда не увижу мразь. А если увижу, следующий день для него не настанет.

* * *
        Я примчался домой ближе к полудню. Зря, конечно, что не предупредил Настю, что уеду, надеялся их дома утром застать. Лишь записку увидел: «Прости, не смогла позвонить. Номера твоего не было, а тебя дома не застала. Мы в село поехали. Срочное дело. Дети приболели…»
        И всё. Больше ничего. Торопилась, наверно. Почерк какой-то странный. Беглый, неровный. Последняя буква даже не дописана. Надеюсь, вечером увидимся.
        Я вздремнул пару часов, а проснулся от мелодии входящего вызова. Твою ж мать! Батя звонит.
        - Да, - сонно ответил.
        - Ну и где ты прохлаждаешься? - шипит, как обычно. Ещё и орёт. Так, что уши зудеть начинают.
        - У себя я пока.
        - Давай в поместье вали. Дом скоро сносить будем! Ну, тот самый, с нашей красоткой горделивой.
        Пиздец.
        - Через час чтоб как пуля! Всё. Поки. Жду.
        - Погоди, па!
        Но он отключился.
        - Проклятье! - я заорал так яро, что люстра под потолком задрожала. Собрался за пять секунд. Натянул чистую футболку, джинсы, волосы кое-как уложил и со всех ног на парковку выскочил.
        Я гнал тачку как одержимый бесом. На резком повороте чуть было в кювет не вылетел. Что делать? Как переубедить злыдня старого? И почему он именно сейчас снос затеял? Неужели хотя бы ещё неделю в падлу дать? Типа отсрочку. Сука!
        Я разозлился, по рулю так лихо кулаками врезал, что думал, напополам нахрен сломаю. К приюту домчался минут за сорок. Новый рекорд, блять.
        Ещё на подъезде к приюту я увидел две знакомые тарантайки, припаркованные возле облупленного с годами забора. Я бросил машину в нескольких метрах от дома и молнией устремился к главному входу приюта. Как вдруг, словно из ниоткуда, вылезли грёбаные терминаторы - батина верная свита.
        - Здарова, мужики! Как сами? Я к Зверю, - запыхавшись выпалил я, поглядывая на занавешенные плотной шторкой окна Настиного кабинета.
        - Не велено никого пускать, - отозвался Васёк, сложив руки в замок, в области паха. - Зверь так и сказал.
        - Но, бляха, он ведь сам меня позвал. Пропустите! - попытался протиснуться, но тут же получил в плечо ответку.
        - Слышь, Лекс, сказано ведь ждать! У него с этой цыпочкой серьёзный разговор намечается. Поэтому заглохни! - к беседе подключился второй, такой же «Винни Пух» недоделанный, размером со слона.
        Дьявол! Что ещё за разговор? Что-то не нравится мне всё это. Жуть как не нравится.
        Я принялся мерить шагами дорогу, поглядывая то на пыльные окна, то на стройку, которая совсем уже близко подобралась к Настиному приюту. Правда, сейчас, когда сам Бог приехал, тут было совершенно спокойно. Лишь на время.
        Я ходил кругами, как в одно место ужаленный. Даже позвонить попробовал бате. Молчит. Словно умер старик. Затем стал листочки с деревьев срывать, лишь бы занять себя чем-то, лишь бы отвлечься. Как вдруг, прямо со стороны Настиного кабинета послышался жуткий вопль и звонкий треск. Как будто кого-то чем-то тяжелым огрели.
        Телохранители мигом внутрь рванули, предчувствуя опасность, как и я за ними следом помчался. Один из лосей бесцеремонно вынес дверь с ноги, а второй уже пушку направил туда… ТУДА, ГДЕ ЧЁРТ ЗНАЕТ ЧТО ТВОРИЛОСЬ!
        В кабинет я вломился самым последним, и… и сначала было не поверил собственным глазам. Даже ущипнул себя со всей злостью за напряжённое запястье. Но затем я, блять, настолько дико разозлился, что едва пушку из рук Санька не выхватил! И не застрелил их… ОБОИХ.
        Сначала отца. А затем и её, шлюху двуличную. Которая… которая на нём сверху скакала и языком своим в глотке старого мудака ковырялась. Так, что тот вопил от удовольствия, обеими руками жадно ухватившись за Настин зад, обтянутый той самой юбкой, которую я ей лично подарил. От чистого сердца. А она… она взяла и отравила его. Острым кинжалом вонзившись по самую рукоять.
        Глава 11
        Настя
        В это солнечное утро я проснулась с прекрасным настроением. Когда я открыла глаза - увидела ну просто невероятную красоту, от которой дух захватывало: перед моими глазами открылся необыкновенный вид на центральную часть города с одной из самых её высоких точек. Когда Алекс привёз меня к себе домой, я не поверила, что он - владелец столь неземной роскоши. Интересно, чем его семья занимается? Я так и не спросила. Не удобно было. Может недвижимостью? Может, посёлок под гостиницу купили? Хотелось верить в лучшее.
        Димка почти проснулся, кувыркался и потягивался на мягкой просторной кровати, которая стояла напротив огромного окна. С окна было немного видно лесную зону. Ту самую, где мы вчера чуть было не поцеловались… Я очень сильно хотела попробовать на вкус его губы. Счастье было так близко, но нам помешали. Надеюсь, в следующий раз Алексей Зверев станет моим.
        Сейчас на мне была надета его футболка. Она была велика размером, я почти в ней утонула. Этой ночью я спала как младенец, которому впервые в жизни снились самые сладкие сны. Никаких кошмаров, от которых обычно приходилось просыпаться, давясь собственными криками. Я спала в его футболке, под его покровительством, в его шикарном доме, в его мягкой постели, не страшась того, что в любую секунду в квартиру могут ворваться ублюдки с оружием, угрожая мне жизнью ребёнка за очередной проклятый долг. Нет! Здесь я чувствовала себя в полной безопасности. Как в раю. Под нежным крылышком ангела.
        Вчера, когда мы приехали в квартиру к Алексею, я, сидя в гостиной комнате, пыталась самостоятельно переодеться и обработать раны после порезов от разбитого зеркала. Но как бы я ни старалась - не могла дотянуться. Боль периодически давала о себе знать. Неожиданно, я почувствовала нежные пальцы на обнажённой коже спины и обжигающее дыхание.
        - Давай помогу, - Алексей наклонился слишком близко, осторожно взял ватный диск из моих рук и так же осторожно прошёлся ватой по ранам. - Не больно?
        - Когда ты это делаешь… ни капли, - выпалила я на одном дыхании, мечтая, чтобы его ласки никогда не заканчивались.
        Закончив с ранами, Алексей меня поцеловал. Точнее, мою спину. Легко, бережно, как перышко, пощекотал кожу. Я навсегда забыла о своей прошлой жизни. Мужчина полностью видел мою обнаженную спину до уровня поясницы. Его будто злили кровавые отметины, оставленные осколками в память о прошлых ошибках. Он осторожно помог мне справиться с футболкой - бережно надел через голову, аккуратно поправил и пригладил волосы. После чего повёл в одну из своих роскошных комнат. Туда, где уже вовсю посапывал мой Димочка.
        Я привела себя в порядок и поспешила в сторону кухни в поисках хозяина квартиры, но, к сожалению, никого, кроме нас с Димкой, в доме не было. Как жаль! Уехал, видно, по делам.
        - Мам, доблое утро!
        Чёрт! Когда я готовила завтрак, то едва не упала в обморок от неожиданности, услышав невнятный детский лепет. Я обернулась. Димка стоит. Улыбается. Такую счастливую улыбку моего ребёнка я только в мечтах своих видела. И то редко.
        Заговорил! Мой малыш заговорил! В это трудно поверить. Не пойму, как так получилось, что он ни с того ни с сего начал говорить предложениями.
        Я бросилась к сыну, сгребая его в жадных объятия.
        - А папа где? - неожиданно спрашивает сынок.
        - Андрей? - отстранившись от Димки, я с беспокойством посмотрела в его большие синие глаза.
        - Неть, - во взгляде промелькнуло отвращение, разбавленное испугом, - Леща.
        - Миленький, - я ласково потрепала сына по густым волоскам, - Алексей не твой папа. Он наш друг.
        - А я хоцу, стобы он моим папой был.
        - Если бы ты знал, как я этого хочу, - улыбнувшись, я ещё сильней к груди Диму прижала и едва не расплакалась.
        Я немного позаимствовала продуктов из холодильника. Надеюсь, хозяин не будет против. Я ведь всё отдам. До копеечки. Уже пообещала. А в благодарность за гостеприимство я решила приготовить вкусный обед для нашего спасителя, пока сынишка увлёкся мультиками. Но как только руки к потянулись плите, в сумочке зазвонил телефон.
        - Да, Свет, привет! - я быстро ответила на звонок.
        - Настя! Беда, беда, беда! - заверещала в динамик Светлана, захлёбываясь в слезах. - Зверев приехал! Орёт тут на всех, чёрт окаянный! Сказал, чтобы мы выметались немедленно. Иначе живьём спалит. Сделает из приюта крематорий. Представляешь?! Ужас какой! Господи, как страшно! Дети хнычут, под кроватями забились, а его монстры здоровенные уже всё вверх дном тут переворачивают. Сказали, если не явишься через час - мебель из окон начнут выбрасывать. А потом подожгут. С детьми вместе…
        Я так и осела на полу, обеими руками схватившись за сердце.
        - К-какой Зверев? - немеющим языком попыталась уточнить.
        - Седой который. С волчьими глазами. Ходит тут, пушкой своей перед сиротками размахивает, изверг лукавый. Ой, Настенька-а-а! Что же делать? Не могу просто! Жутко-то как! Нам, наверно, на улицу надо выйти? И собрать все самое необходимое? - няня горько зарыдала. - В полицию позвонить?
        - НЕТ! - резко гаркнула я. - Ни в коем случае. Я скоро буду. Потерпи немного. Никуда не уходите.
        - Вот ведь нелюди поганые! Ни сердца, ни души! Детишек, как щенят, на свалку выбросить… Пусть это зверьё поганое проклято будет! Пусть удавятся своей землёй клятой! - Светлана продолжала злиться, явно приближаясь к пику нервного срыва. - Кстати, Настенька, детки некоторые приболели. Температура, насморк, кашель. Что делать, не знаю. Помощь нужна. Напуганы они очень, да ещё и заболели.
        Боже милостивый! Час от часу не легче…
        - Всё, Свет. Выезжаю, - я бросила телефон в сумку, а сама переодеваться побежала.
        Ох, Света…
        Если бы я только знала, что нам делать…
        Схватив Димку в охапку, я вихрем вылетела из квартиры. Но перед этим записку Алексею написала. Правд, о том, что его отец дом сносить собирался - умолчала. Не смогла. Не смогла признаться. Боялась. Боялась, что либо наши отношения пострадать могут, толком даже и не начавшись, либо их с отцом. Постараюсь сама всё уладить. Вот только как? Не знаю. На коленях просить буду. Пусть только ещё хотя бы неделю нам даст.
        На остановке я остановила попутку. Денег у меня не было, зато осталось обручальное кольцо. Я заложила его таксисту в качестве платы за проезд. Лучше так, чем выбросить. Пользы больше.
        Уже на подъезде к дому я почувствовала, как сердце болезненно сжалось в груди. Жутко. Страшно. Больно. Чувствует душа, беде быть. Зря я это всё затеяла. Зря! Сама себе яму вырыла и других туда же потащила. Ну что поделать, время невозможно назад отмотать.
        Я практически на ходу из такси выскочила, к дому со всех ног бросилась. Вдоль забора, как обычно, разместилась стоянка грузовиков и прочей строительной техники. А напротив моих окон - «Хаммер» и «Кадиллак».
        Так. Спокойно. Ты справишься! Ты сильная! Ты смелая! Ты за справедливость! Трудности делают нас сильнее.
        Да кого я обманываю! Чёрта с два у меня получится переубедить эту наглую рожу. Пристрелит и пикнуть не успею. Бульдозерами под забором утрамбует… А спустя какое-то время на этом месте сад живописный раскинется, в котором элитные проститутки будут в одном только нижнем белье расхаживать. Вот только деревья эти на людской крови буду выращены. На моей крови. И на крови обездоленных, никому не нужных сирот.
        - Настенька! Наконец-то! - Светлана, вся зарёванная и как мумия бледная, с отчаянием бросилась в мои объятия. - Ещё бы немного… Ох! Не пожалели бы, нелюди. Отребье сатанинское! Я б их собственными руками…
        - Ш-ш-ш! - я накрыла ее рот ладонью, так как заметила одного из бандюганов, который смерил нас грозным взглядом. Он раскачивался на детской качели, напротив песочницы. Сволочь наглая! Затем и второй отморозок из кустов выполз с яблоком в зубах. Криво усмехнулся, бросив огрызок в детскую песочницу. Намеренно наступая на игрушки, к нам зашагал.
        Страшные уроды… Упитанные, жирные такие, как свиньи. Лысые свиньи, наголо обритые. В кожаных куртках.
        - Проходите, Анастасия. Заждались уж вас, - зарычал тот, что яблоки нагло жевал да лыбился, как крокодил.
        - Свет, Димку уведи, пожалуйста. Я пошла… - печально всхлипнула я, передавая перепуганного сына в руки нянечки.
        - Ох, милая… Ну, с богом.
        Когда я зашла в дом, Светлана, ступая следом, несколько раз перекрестила мою спину, шепнув молитву.

* * *
        - Ну здравствуйте, Анастасия Николаевна! - присвистнуло ОНО, стоило мне только переступить порог МОЕГО кабинета. - Куда это вы запропастились? Я уже вас полтора часа ожидаю. Неуважительно! Неуважительно с вашей стороны, - наигранно цыкнул бандит, властно забросив ноги на стол. Точнее, на детские рисунки, что лежали на столе.
        Свинья.
        - В город ездила. Жильё искала, - уверенно ответила я, и дверь за собой прикрыла, устремившись в сторону свободного стула. Который, между прочим, на полу с перебитой ножкой валялся, как и все остальные вещи, существующие в этом доме. Я врала. Уверенно врала, стараясь не смотреть в жуткие глаза всемогущего демона.
        - Ну, и как успехи? - деловито выплюнул монстр, доставая сотую по счёту сигарету, высокомерно закуривая, сбрасывая излишки пепла на детские рисунки. - Нашли? Искренне надеюсь, что вы держали язык за зубами по поводу ваших истинных причин переезда.
        - Нет. Никому ничего не сказала. И нет. Жильё пока не нашла. За три дня, в выходные дни, это было практически невозможно.
        - А это уже не мои проблемы, дорогуша, - в глазах мужчины блеснула молния гнева. - У вас есть ещё время до вечера. Я своих планов не меняю. Земля нужна мне уже сегодня. У меня проект горит!
        - А у меня дети горят! С температурой высокой! И как, по вашему мнению, я до вечера жильё отыщу?!
        Сама от себя не ожидала. Закричала так, что горло осипло. Да просто уже вкрай всё достало! Стройка эта достала, во главе с этим ублюдком надменным, безденежье вечное, муж, псих ненормальный, который меня до копейки обобрал. Поэтому пусть берёт и прямо сейчас в голову мне стреляет! Нет больше сил… Нет! Как и выхода нет ни единого.
        - Что ж вы кричите, Настенька? Успокойтесь, водички хлебните. Негоже с огнём баловаться, так ведь? - с ужасом я заметила, как на стол с грохотом упал пистолет. Я такие только в кино видела… В глазах потемнело.
        - Девушка вы очень красивая, жаль такую красоту портить… - ублюдок поднялся со стола, пригладил идеально отутюженный костюм и наглым образом конфету из вазочки своровал. Развернул фантик, в рот забросил, противно цокнув языком.
        - Это для детей вообще-то! - возмущению не было предела.
        - Хм… - Константин лишь вальяжно ухмыльнулся, продолжая жадно посасывать украденный леденец. - Теперь уже неважно. Это ведь моё. Всё, что тут находится - принадлежит МНЕ! На законных основаниях. Так что прочь валите! Брысь! Брысь, я сказал! - властно топнул ногой, прогоняя меня, живого человека, как какую-то скотину надоедливую. - Поди прочь! Достала! Столько времени уже потерял! Никакой благодарности! Думал, может быть, хотя бы ноги передо мной раздвинешь, но нет же. Как мне мой сын и сказал - слишком гордая!
        Ублюдок. Какой же он все-таки ублюдок.
        Окончательно теряя страх, я собралась с кулаками броситься на мерзавца, он, по-видимому, хотел ещё кое-что гадкое выплюнуть, но… но за горло схватился и захрипел так жутко, словно ему только что глотку перерезали. А затем, пошатнувшись, о ножку стула споткнулся и на пол грохнулся, принявшись извиваться в груде мусора как раздавленный червяк. Боже! А я… Я сначала остолбенела, не понимая в чём же причина столь странного поведения, но потом поняла - ублюдок барбариской удавился. От жадности. От жадности и ненависти своей поганой.
        Зверев кувыркался как проклятый, пытался откашляться, пока я, шокированная происходящим, забилась в самый дальний угол комнаты, не понимая, что мне делать: позволить ему сдохнуть, или всё же спасти выродка?
        Он тянул ко мне свои дрожащие руками, с золотыми перстнями, а мне было гадко дотрагиваться до подобного куска навоза. Лицо бандита посинело, а радужка глаз будто превратилась в мутное стекло, пока он продолжал извиваться в припадке, издавая странные, рокочущие звуки… Пока не ослаб окончательно.
        Я не могла себе позволить превратиться в такое же дно. Я не так воспитана! А если позволю дьяволу сдохнуть - Алексей, вместе с остальными монстрами, подумают, что это я его специально отравила. Тогда меня точно закопают. Без суда и следствия. А детишек… детишек заживо сожгут вместе с домом.
        Не теряя больше ни секунды, через не хочу, я бросаюсь к умирающему, обеими руками хватаю его за живот и в нужных местах надавливаю, принимаясь оказывать первую помощь при удушье. Несколько умелых нажатий, конфета выскакивает из горла. Я опрокидываю Константина на спину, проверяю дыхание, пульс. Он больше не шевелится. А широко распахнутыми глазами смотрит мне в лицо. Я начинаю ему делать искусственное дыхание. Меня тошнит. Наши губы касаются друг друга.
        Спустя несколько секунд и моих усилий, мужчина оживает. Но вместо того, чтобы подняться на ноги и продолжить поливать меня грязью, он… он резко хватает меня за волосы, прижимает к себе и… насильно заталкивает свой наглый язык мне прямо в рот, принуждая к глубокому ПОЦЕЛУЮ.
        Я попыталась вырваться, закричать, треснуть его по лицу, но он умело скрутил мои руки, завёл их за спину, с особой жадностью продолжая вгрызся в мой рот. Как раз в тот момент, когда дверь кабинета распахнулась и на пороге появились охранники.
        - Оу, босс! Сори за беспокойство. У вас всё хорошо? Просто крики услышали, а тут это… кхе-кхе. В общем, не будем мешать, - послышался мерзкий хохот и удаляющиеся шаги.
        - Всё прекрасно. Даже более чем, - огрызнулся старый извращенец, нехотя освобождая мои руки и ягодицы, в которые он вцепился мертвой хваткой. - Живо все нахер валите! Я ещё не закончил! - зарычал Зверев.
        Амбалы быстро удалились. Я тоже хотела выскочить вон из кабинета, но Константин ловко перехватил меня за локоть:
        - Нет, милая Настенька. Не пущу никуда! У меня к вам дело имеется. Очень и очень важное. Уверен, наш конфликт по поводу земли будет вмиг исчерпан с благоприятным исходом для обеих сторон. А вы, дорогая, думаю вряд ли сможете отказаться от моего нескромного предложения.
        Я лишь ресницами хлопнула и рот приоткрыла, до сих пор пребывая в какой-то странной фрустрации. А он… он резко выдал:
        - Выходи за меня замуж, Настя. И стань моей женщиной!
        Глава 12
        Алекс
        Я даже не помню, как так быстро на улицу выскочил. Я вообще ничего не помню, не соображаю, не понимаю! Это сон… Это просто жуткий кошмар. Перетрудился! Переработался! Целую ночь не спал, за ублюдком Настиным бегал. Вот и привиделась дьявольщина всякая. Что мой отец и моя любимая девушка там… вместе… БЛЯТЬ!
        Распереживался так бурно, что сердце в груди заныло. А когда на улицу выбежал, в ступоре застыл, руками навалился на перила, чтобы не упасть от бессилия. Дышал часто, прерывисто, словно не мог никак надышаться, словно только что яда наглотался, который быстро и мучительно все мои органы намертво выжег.
        Настя. Моя Настя… Чёрт! Никогда не прощу! Слышишь! Это ведь недоразумение. Старый верблюд ведь сам на тебя набросился? Так ведь? Изнасиловать хотел, хер дряблый? Хотя… Она не сопротивлялась. Они целовались! Хоть и темно было, но слепой бы даже заметил, что сосались они по обоюдному желанию. Особенно когда батя руки ей на задницу пристроил.
        ТВОЮ Ж МАТЬ! За что? За что ты как со мной? Настя!
        Я мысленно закричал и со всей силы по перилам кулаками треснул. Так, что нахрен в щепки пол крыльца раздробил. Кулаки огнём вспыхнули. Но руками было не так больно… Не так больно, как сердцу. Его ещё ни разу так алчно не терзало ощущение предательства. Даже тогда, когда родители меня на улицу вышвырнули.
        Позади послышался весёлый гогот, на улице показались батины шавки, которые что-то весьма бурно обсуждали между собой:
        - А девка-то молодец. Не растерялась. Сразу же сообразила, каким образом землицу сохранить можно! Круто, конечно, телкам, всегда можно договориться. Стоит только раком встать, ноги раздвинуть и любой каприз успехом заиграет.
        - Та да. Я-то думал, него уже не стоит давно. А тут такое… Не, ну молодец деваха, сообразила. Красотка она, ничего не скажешь, вот босс и голову потерял. Я б за такие сиськи сам бы душу дьяволу продал. Простит Зверь девчушку, видно же. А я уже лопаты приготовил, бензинчику взял, пакеты для мусора в багажник положил. Думал, повозиться нам с тобой придётся с этим коровником, чтобы всех буйных в лес вывести. Эх… Надеюсь, чпокнет она его там как следует, и руки марать не придется…
        Я не выдержал… Просто взял обоих мразин за шкирку и с лестницы спустил. А потом еще долго ногами лупил, пока не выдохся от усталости. Руки тряслись, ноги не слушались, сердце в агонии билось. Я психанул. С катушек слетел! Чуть было лучших бойцов отца не ушатал до кровавой рвоты. Остановился вовремя. Решил, что валить надо. Иначе не сдержусь. Вернусь обратно к сраным любовничкам и обоих по стене размажу.
        В тачку запрыгнул, отъехал от дома, но внезапно по тормозам резко дал, их увидел. Они вышли во двор. Вдвоём. За ручки держались, словно под венец собрались. Батя как будто куш сорвал - довольный такой, на все тридцать два зуба лыбится. А Настя, тварь эта двуличная, тоже цветёт и пахнёт в его объятиях.
        - Сука! Сука! Сука! - со всей мочи по рулю врезал.
        Неужели, то, что я вижу сейчас - грёбаная правда?
        Неужели Настя правда себя продала ради денег? Чтобы приют свой спасти? А я как же? Ну да… отец ведь главнее. Я ведь даже не родной его сын. А жалкий приёмыш. Ради долга живу, который отрабатываю до конца жизни. За добродушие Зверева. За то, что из детдома меня забрал, потому что другие брать не хотели. Были и те кто взяли, но вернули. Как игрушку бракованную обратно в магазин. Не такой им, видите ли, ребёнок попался. Вот теперь и расплачиваюсь за щедрость звериную.
        Я выждал ещё в тени пару минут, наблюдая за ними, после педаль газа в пол вдавил, разгоняя тачку до опасной скорости. Разбиться нахрен хотелось. Разбиться, чтобы больше не мучиться. Но не смог. Испугался. Но не только поэтому не смог. Отомстить захотелось. Стерве этой. За то, что вокруг пальца водила. За то, что добротой моей пользовалась. А затем в лицо плюнула, когда более выгодного претендента нашла.
        Гадюка она самая настоящая. Продажная, мерзкая сука-а-а-а! С виду ангел во плоти. А в душе - гнида редкая. Внешность обманчива. Я, если честно, даже теперь не уверен, в том, что муж её действительно избил и предал. Может, она специально это подстроила? Знаю таких стерв смышлёных. На любую гадость пойдут ради денег. Я много в жизни повидал. Кто шантажом пытался бабок срубить, кто ребёнком… Но эта же - переплюнула всех моих бывших своей коварностью.
        Я ради Насти на всё был готов. Собирался даже приют новый построить. А она… она мне кол в сердце всадила. Я умер. Превратился в ходячий труп. Она растоптала внутри меня всё самое душевное.
        Любви больше нет. И никогда не будет.
        Есть лишь чёрная ненависть.
        В этот вечер я нажрался в хлам, чтобы хоть как-нибудь притупить горе. Но, сука, не помогло! Чердак сорвало окончательно. Я пустился во в тяжкие.
        Я разворотил пол бара в хлам. Всех уложил. И даже бармена. Вот и проснулось то, чего так боялся. Моя, сука, волчья сущность! Вот почему я тату с волком набил. Когда я был в гневе, я терял полный контроль над собой. Мной овладевало бешенство и одержимость.
        В состоянии агонии ведь всё припоминается. Вот и вспомнилось, мать его. Я ещё в один бар поехал, долг вытрясти с одного недоноска. Хотя, если честно, срать мне на долг! Просто жопу кому-то порвать охота в порыве гнева.
        Я ворвался в забегаловку, за полминуты уложил всю имеющуюся там охрану, затем и хозяина подловил. За горло схватил, мордой по барной стойке прокатил.
        - Зверев! Ты что, мать твою, озверел? Я же сказал, что будут бабки! Через месяц! Мы ведь договорились! - пыталась оправдаться мерзкая срань.
        Но я даже не слышал, что этот утырок там вякал. В челюсть его двинул. Так лихо, что зубы захрустели. Выбил, кажется, судя по звуку.
        - Мне плевать. Деньги сейчас нужны.
        Перебил нахрен пол бара в щепки и, в конце концов, получил свои деньги. Дело не в них было. Совершенно. Я просто так закипел, что не знал, как остыть.
        Но дракой дело не закончилось. Я начал трахать всё, что движется и имеет сиськи с киской. Вломился в гримёрку с шалавами, с ноги дверь выбил, в порядке очереди начал шлюх за патлы ловить и драть их как сук где попало. Жёстко, грубо. Шмары верещали до срыва связок, пока я своим острым колом в их грязные киски врезался. Отымел одну, вторую, третью… Так и не кончил ни разу. Не возбуждают, твари. Никто, кроме Насти, сука, не возбуждает. Я теперь что, в импотенты записался? Не могу. Не могу кончить!
        Неожиданно, я увидел одну девушку, которая очень сильно привлекла моё внимание. Которая, пока я, как лис в курятнике обдирал сочных кур, под столом пряталась. Меня привлекли её волосы. Такого же редкого оттенка, как у Насти.
        Я схватил выдру за патлы, в лицо посмотрел и тряхнул сильно. Так яро, что у самого перед глазами всё поплыло. Но когда туман рассеялся, я Настю увидел на месте этой дешевой шмары.
        - Зачем ты так поступила, дряяяяянь? - заорал, не сдержался и по лицу её шлепнул. А она… она лишь ехидно усмехнулась, рассмеявшись мне в лицо. - Я бы ради тебя собственное сердце из груди вырезал. А ты… в грязь меня втоптала! Предательница. С отцом моим трахнулась? Да? - ещё один хлопок по щеке, кукольная головка запрокинулась назад.
        Она лишь молчала, своим молчанием продолжая насмехаться надо мной, гниль неблагодарная. Я её животом на стол бросил, задрал юбку до самого подбородка и трусы разорвал. Резко вошёл. Быстро и жестко задвигал бёдрами, набирая обороты до предела, продолжая удерживать сучку за густую лохму светло-каштановых волос.
        С каждым толчком я входил всё глубже и глубже, пока она не затихла и не обмякла, окончательно прекратив сопротивляться. Я кончил. Меня отпустило. Но надолго ли?

* * *
        Я проснулся от чудовищной головной боли. Хер знает где. Кругом девственный лес, а я в машине валяюсь, растянувшись на переднем сиденье в полуголом виде. Под ногами несколько штук использованных презервативов, пара бутылок из-под пива, окурки. Я ошарашено хватаюсь за голову, постанывая, оборачиваюсь… и, блять, вижу ту самую «Настю», калачиком свернувшуюся на заднем сиденье моего «Хаммера».
        - Сука! - заорал я, гневно стукнув счёсанными до кости кулаками по приборной панели, не веря в то, что натворил с бодуна вчерашней ночью.
        Девушка подпрыгнула от испуга, потирая заспанные глаза. Живая хоть, и на этом спасибо, монстр невменяемый. Этого я и боялся. Сдуру глупостей натворить.
        - П-привет…
        Я ещё раз прошёлся по шлюхе сонным взглядом: щуплая, длинноногая девчонка с коротким «каре», цвета выжженной солнцем соломы и светло-карими раскосыми глазами, на нежно-белом теле которой уже отчётливо проявились багровые пятна - синяки, оставленные моими зверскими ласками. И засохшая сперма. Везде! Даже в волосах, которые сейчас напоминали мне драную мочалку.
        Что я, блять, натворил? А куда та самая копия Насти делась, которую я до самого рассвета во все щели ебал, вымещая на ней злость и обиду?
        Я понял, когда увидел на полу нечто, похожее на парик. Актриса попалась, а спиртное лишь прибавило шарма, сделав из стриптизерши точную копию Насти. Девчонка мило улыбнулась, я лишь тяжело выдохнул, пытаясь собраться с мыслями и больше не гнаться вслед за эмоциями. Глупая шлюшка, надеялась, небось, что понравилась.
        Да пошла она на хер! И не только она… Пусть всё на хер идет!
        - Вали давай, - приказал я надоедливой занозе.
        - Ч-что? - она растерянно выпучила глаза.
        - Я сказал, пошла отсюда! Или помочь?
        - Урод, - шалава хмыкнула, в охапку сгребла все свои вещи и дверью со всей дури хлопнула.
        - На вот. За телесный и моральный ущерб, - я лениво бросил небольшую пачку зелени сучке прямо в ноги и завёл мотор.
        Закрыл окно, газанул, направляясь в сторону отцовского дома.
        Я не хотел возвращаться домой, но, получив сообщение о срочном семейном собрании, не посмел проигнорировать приказ. Если хоть ещё раз увижу Настю в объятиях отца - придушу суку. Так быстро, что и пикнуть не успеет.
        Глава 13
        Настя
        Его хищная улыбка на секунду озарила тёмную комнату, и я поняла, что после того, как решила спасти ему жизнь… саму же себя погубила.
        Последняя фраза о том, чтобы стать его женщиной, пронеслась мимо меня словно ракета со скоростью света, поэтому сначала я восприняла эту гадость как какую-то мерзкую шуточку. Но Константин сделал чересчур серьёзное лицо. Привычная злость больше не сверкала в его грозных глазах, ибо там я увидела нечто более ужасное… А точнее - сумасшедшую страсть. Ко мне.
        Ко мне, определённо. Ведь кроме меня в этой комнате были разве что ещё хаотично разбросанные обломки от зверского погрома моего кабинета, устроенного его верными шавками, для запугивания.
        - Прежде всего, разрешите отблагодарить вас за столь преданный поступок. От кого, от кого, а от вас, Анастасия, не ожидал! - он поставил два табурета напротив друг друга, приглашая сесть лицом к лицу. - Смелее, я не кусаюсь. Только если дело касается вас, моя дорогая. А точнее, безопасности вашей жизни. Знаете, никогда не думал, что так бывает… Никогда бы не подумал, что любовь с первого взгляда существует!
        ЧТО?
        Любовь с первого взгляда?
        Моя дорогая. О чём он?
        Не нравится мне всё это, жуть как не нравится.
        - Ох, милая! Прошу прощения за столь зверское хамство с моей стороны по отношению к вам. Честно, не хотел руки распускать. Простите, ради бога! Простите! - несколько раз виновато откланялся.
        Я до сих пор не понимал, в чём заключалась истинная суть смехотворного спектакля, но все же рискнула присесть напротив Зверева, надеясь, что сейчас, в благодарность за спасение собственной шкуры, изверг простит мне всё на свете, включая оскорбления в его преподобный адрес, долг в полмиллиона и особенно варварский захват земли.
        - Настенька, отныне давайте на «ты», - не спросил, а лишь нагло констатировал, - даже не знаю, с чего начать, - его властная пятерня потянулась к моим коленкам, но я лишь отстранилась, удивляясь столь странному блеску в глазах мерзавца, - понимаешь, когда ты меня поцеловала…
        - Не целовала я! - возмущённо перебила.
        - Уф… Ладно, когда ты мне жизнь спасла, своими сладкими губками…
        «Заткнись! Закрой свой поганый рот!» - хотелось заорать во всё горло и ударить чокнутого извращенца, выбив парочку зубов, чтобы говорить после этого больно было. Но я испугалась. Испугалась и как парализованная застыла, догадываясь о чём, блин, назревает разговор.
        В данный момент, если не обращать внимание на лёгкую седину и пару морщин в области лба и скул, то Звереву, исходя из его ребяческого поведения и развесёлому азарту в мерцающих похотью глазах, касательно возраста, можно было дать не сорок пять, а все пятнадцать.
        - Я понял, что влюбился! Как глупый мальчишка! У меня крышу на зрелость лет конкретно сорвало и я, чёрт бы его драл, я реально влюбился! Сам в шоке. Но ты, Настенька… ты замечательная! Ты чудо! Добрая, красивая, заботливая. Самая восхитительная на свете! Я никогда ещё таких девушек не встречал. Никогда! Слышишь? Жениться на тебе хочу! Немедленно! Моей будешь. И точка. Я так решил.
        - Прекратите! - не выдержала. Резко на ноги вскочила, но он, настойчиво надавив на плечи, снова на стул меня толкнул. - Что вы себе позволяете? Отпустите меня! Не говорите глупостей. Я вообще-то замужем. И у меня ребёнок есть.
        Но Константина словно псины дикие покусали. Он не слушал. Уверенно стоял на своём, не обращая внимания на оправдания. Потому что захотел… Он так захотел! А на всё остальное главному мафиози города плевать.
        Он ведь головорез, страшный бандюк и жестокий убийца. Поэтому моими жалкими слезами он лишь с наслаждением умоется, а сердце… сердце на шипованную цепь посадит.
        - Ребёнок, муж, больная бабушка, любимая кошка… не проблема! Завтра же у нас с вами на руках все необходимые документы окажутся. О разводе, о наследстве, о новом браке… Для меня это сущая ерунда, - деловито отмахнулся, закинув ногу на ногу.
        Каков наглец!
        Не верю, что этот кошмар происходит со мной на самом деле.
        Лучше бы не спасала… Лучше бы табуреткой козлину добила, чтобы сдох побыстрее!
        - Любишь хоть мужа своего?
        И на этом спасибо, за интерес, ваше Высочество.
        Молчу. Голову опустила. Язык не поворачивается правду сказать.
        Не мужа люблю! А сына вашего… Если честно.
        - Вижу, что не особо. Разведу вас. Невелика проблема! А насчёт ребёнка не волнуйся. Как родного обеспечу, - с восторгом выдал, хлопнув себя по коленям.
        Боже, Алексей! Спаси меня. Пожалуйста!
        Что же делать теперь?
        - Извините, но мне ничего этого не нужно, - дрожа всем телом всхлипнула, вскочила со стула и снова попробовала убежать.
        - СТОЯТЬ! - властно гаркнул бандит, да так грозно, что я на месте подпрыгнула. - Чёрт, Настя. Да пойми ты, наконец! Я ещё никого и никогда так не жаждал! Клянусь. Я. ХОЧУ. ТЕБЯ. И точка! Это не обсуждается. Не хотел прибегать к вынужденным мерам, но, если ты не согласишься… я сожгу твой детский дом к чёртовой матери! А тебе горло перережу. Выбирай. Или по-хорошему ты моя или по-плохому. А когда я чего-то хочу - обязательно получаю.
        Вот и всё. Меня просто поставили перед фактом. Даже такого сумасшедшего исхода этой “удивительной” беседы я никак не могла ожидать. Надеялась, что хотя бы переспать предложит, а он… этот полоумный старикан предложил мне его женой стать? Вот так вот сразу. Причём не предложил, а жестко приказал.
        И что теперь делать? Как Алексею в глаза смотреть? Кем я теперь для него стану. Мамой? Мачехой? Смешно! Только меня, любительницу неприятностей, угораздило так вляпаться.
        Я так и не добежала до двери, просто на полу осела, обречённо опустив голову. Волосы растрепались, а наряд, который ещё вчера заботливо подарил мне мой новый мужчина, испачкался, кое-где, весь помялся.
        - Анастасия, я ещё полон сил и энергии. Мне всего-то сорок два! Соглашайся, малышка. И я обещаю, что всё для тебя сделаю! Абсолютно! Я даже твой приют спонсировать буду. Клянусь! Благодаря такой заботливой девочке ни одна сиротка больше ни в чём нуждаться не будет…
        Паузу выжидает, обдумывая всё хорошо.
        - Поживешь пока некоторое время как невеста моя. Свыкнешься, обязанностям разным в качестве моей жены обучишься, за хозяйством следить научишься. Семья у нас большая, обеспеченная. Тебе понравится. Для женщин я не скуп на побрякушки всякие. Только попроси, Настенька. Всё для тебя сделаю. Хоть звезду с неба достану! Хоть за «Феррари» в Милан сгоняю. Ты только это… не предай. Иначе… Иначе шею сверну. Теми же руками, которые тебе золотое кольцо с брюликом на палец наденут.
        Я не могла ни единого слова выдавить. Меня конкретно в тупик загнали, а ощущения в глубине души были такими, что хотелось покончить с собой. Ведь согласившись на просьбу главного бандюгана, я больно предам того, кого полюбила. Алексея… Который, в свою очередь, быть может, и ко мне какие-то тёплые чувства испытывает.
        Но что любовь, если на кону жизнь двенадцати детей, моего Димочки и моя собственная.
        Боже…
        Почему именно я?
        За что?
        - Ну что, моя девочка? Каков твой ответ? - чувствую, как сильные руки на хрупкие плечи падают и давят, давят, давят, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. - Я ведь убью тебя… В твоём же клоповнике закопаю, если отказать посмеешь! Вместе с котятами любимыми!
        Делаю прерывистый вдох, сглатываю льющиеся без остановки слёзы и хрипло отвечаю:
        - Я согласна. На всё согласна. Только прошу… Очень прошу… Детей не трогайте.
        - Анастасия, ты правда мне очень сильно понравилась, ты словно пробудила во мне спящий вулкан страсти! Я реально влюбился, сам не ожидая от себя, потому что твой поступок достоин бесконечного уважения! Именно поэтому ты достойна стать моей любимой и единственной женой. Слушай, я надеюсь, что и ты меня полюбишь. На самом деле я не изверг какой, просто сильно характерный мужчина. Но с женщинами щедрый очень, нежный, трепетный. Особенно с теми, которые вдохновляют, которые цепляют. Вроде тебя. Ты ведь могла позволить мне задохнуться, а ты пожалела… Я ценю это. И благодарности моей не будет предела.
        Он присел на корточки напротив меня, большим пальцем правой руки коснулся подбородка, слегка надавил, заставляя поднять голову и посмотреть в глаза ожившему кошмару. А затем, тыльной стороной ладоней смахнув крупные солёные капли, шепнул:
        - Чёрт возьми, какая же ты всё-таки красивая… И как только раньше не заметил? Мой идеал. Та, которую я всю жизнь безуспешно искал и, в конце концов, обрёл. Как дар Божий, посланный небесами…
        Он точно помешался. Константин Зверев не только бездушный бандюган, а ещё и сумасшедший психопат.
        - Прости, если оскорбил. Прости, если обидел. Всё для тебя сделаю! Только полюби меня. Прошу… Ты обязательно полюбишь! А в награду за чувства получишь то, в чём всю жизнь нуждалась…
        Алексея?
        Я хочу лишь его!
        В нём я всю жизнь нуждалась.
        А всё остальное можешь себе в одно место засунуть.
        Подумав об Алексее, на глазах снова горькие слёзы брызнули.
        - Так, девочка моя, успокаивайся, иначе твои слёзы действуют на твоего будущего мужа, как соль на рваную рану… Давай-ка мы лучше развеемся немного? Как насчёт в город прокатиться?
        Я ничего не ответила. Молча слушала приговор, озвученный устами персонального палача. Который все говорил, говорил, говорил, поглаживая мои волосы, руки и даже ноги.
        Но последняя просьба окончательно разорвала мне сердце:
        - И да, самое главное… Никто не должен знать, что ты согласилась стать моей на выгодных условиях. Сейчас ты напишешь расписку о том, что клянёшься своей жизнью, а также жизнью своих детей, включая сироток, что никогда, никому и ни при каких обстоятельствах не расскажешь всей правды. Путь народ думает, что ты тоже влюбилась, когда жизнь мою спасала. Что тебя так же, как и меня, переклинило. Крышу сорвало! Наизнанку вывернуло после того, как губ моих коснулась. Сначала ненависть, а затем безумная любовь… Не, ну представляешь, какая замечательная история получится? Удивительная сказка, по которой Голливуд заплачет! Я прям уже в уме рисую весь этот шикарнейший спектакль нашего с тобой знакомства. Он такой крутой… хищный волк, а она… маленькая хрупкая овечка, ужаленная коварной судьбой… Золушка в современной интерпретации.
        Мне захотелось собственные глаза выцарапать, уши зажать ладонями, лишь бы не слышать всего этого адского бреда.
        Но Зверев продолжал бесконечно тараторить бредни.
        - Давай, миленькая, присаживайся, - закончив трепаться, он усадил меня за стол, бросив ручку с листом, нещадно выдранным из моего любимого ежедневника. - Пиши, Настюшка. Пиши! Временный договор. А завтра уже с адвокатом всё оформим.
        И я написала. Через силу. Через боль. Ненависть и отчаяние.
        Глотая слёзы, кусая губы, дырявя собственными ногтями нежную кожу рук, когда ручку держала.
        Как жаль, что никто и никогда не узнает, скольких усилий мне это стоило.
        Рука не слушалась. Дрожала, пока я пыталась вывести на бумаге собственный приговор. Крупные капли падали на бумаги, быстро впитывались, оставляя уродские разводы на чернилах. В каждом слове делала ошибку. Потому что ни руки, ни мысли больше не принадлежали сознанию.
        А последнее предупреждение вообще разрушило всяческие надежды на спасение, окончательно превратив меня в ничто. В бесполезный мешок с кровью и костями.
        - Повторяю в последний раз… Никто и никогда не должен узнать всей правды. Пусть окружающие верят в силу любви. Пусть думают, что ты любишь меня так же сильно, как и я тебя. А так оно и будет. Со временем. Вот увидишь! Но самое главное, моему сыну не говори. Этот дуралей считает, что его папка не способен влюбить в себя ту женщину, которая действительно полюбит. Меня, а не мои вкусные денежки.
        Вот и всё.
        С этого момента я стала просто игрушкой. Которую купили. Как вещь. Как стол или стул. Я не имела права высказывать своё мнение. Теперь я стала собственностью. Собственностью Константина Зверева, на которую наложили строжайшее табу.

* * *
        После принудительного подписания «контракта на любовь», Константин улыбнулся до самых ушей. После чего взял меня под руку, пригладил примятую юбку, заправил торчащую блузку, расправил спутанные волосы и походкой горделивого самца направился к выходу.
        Всё это он делал сам. Своими чёрствыми руками. А я терпела. Терпела, стиснув зубы, закрыв глаза. Потому что уже прямо сейчас должна была начать учиться терпеть. Терпеть то, как он ко мне прикасается, обнимает, улыбается, раздевает… То, как касается самых сокровенных мест и даже то, как пользуется моим телом.
        Как подумаю о всех этих гадостях - сердце кровью обливается.
        Нет! Не потому, что он на двадцать лет старше и тем более не потому, что урод… А потому, что сердце к другому рвётся. И оно, наверно, никогда не успокоится.
        Константин на первый взгляд выглядел очень даже молодо для своего возраста. Лишь незначительные проблески седины намекали на истинную зрелость. А так он был очень красив. Как его сын. Практически. Разница была, конечнр, колоссальная. Как в цвете глаз, так и во всем остальном. Особенно в энергетике. Некоторые девушки с ума сходят от таких мужчин, мол, опыта у них больше, денег, власти. Но не я. Я кроме Алексея теперь вообще в жизни ничего другого не вижу. Словно заболела им. И боюсь… лекарства от этой болезни не существует.
        Когда мы под руку вышли во двор, охранники одновременно рты поразевали, а нянечка моя чуть было с лестницы не упала:
        - Что встали, бездельники? Случилось у нас кое-что с Анастасией! Любовь случилась! Вот так вот просто, резко и внезапно. Да, милая? - ко мне обернулся, с силой сжав локоть.
        «Только вякни, сука, какую-нибудь глупость! И ты труп» - утверждала его звериная хватка.
        - Д-да, - скрипя зубами, я попыталась выдавить нечто, похожее на улыбку. Скорей всего не улыбку, а натянутую маску счастливой избранницы завидного бизнесмена-холостяка.
        - Вот это да! - хором отозвались шавки, - Поздравляем, босс! Как так-то?
        - Я вам потом всё расскажу. Завтра ужин в честь помолвки устроим. А там заодно я вам удивительную историю в честь нашего знакомства поведаю. Сейчас некогда! Мы сначала в торговый центр с Настенькой рванём, а затем в поместье. Пока нас не будет, распорядитесь, чтобы нам совместную комнату подготовили, ту самую, президентскую, а затем слуг оповестите и приглашение на ужин всем родственникам разошлите!
        - Будет сделано, босс!
        - Ну всё, валите, придурки! Санёк со мной, а Витёк в поместье, - рыкнул Хозяин жизни, раздавая приказы направо и налево. - Эй! Для начала приберитесь тут за собой, уроды! Весь дом разворотили, мудаки безрукие! Чтобы ночью вернулись и подлатали всё! Ясно?
        - Да ясно, ясно, - подельники удивлённо почесали лысые затылки.
        - А с рожами у вас чё? А одежда? Как будто стадо слонов потопталось. Нажрались уже, что ли, в конце рабочего дня? Вот ведь…
        - Так это, мы как раз хотели доложить… ваш…
        - Ладно, люки захлопнули, некогда мне. Потом каяться будете, щенки, - бегло протараторил бандит, а затем ко мне обратился: - Ну что, звёздочка моя, в путь? Прости за грубость, детка.
        Я лишь невольно пожала плечами, стараясь не разрыдаться от безнадежности, жалостливо добавив:
        - Да. Только мне сына проверить нужно.
        Я надеялась, что он позволить взять ребёнка с собой. Но он всего-навсего брезгливо скривился, засунув в рот очередную сигару:
        - Давай. В машине жду. Помни о самом важном, птичка.
        Когда изверг скрылся в салоне «Кадиллака», я быстро к Светлане подбежала.
        - Настя, что это было?
        - Некогда объяснять. Положение наше спасаю.
        - Ты что с ним, того? - няня закашлялась, хватаясь за сердце.
        - Пока ещё нет. Но мы уже вроде как обручились, - сама не верю в то, что говорю. Словно сон какой-то страшный. Вот только проснуться всё никак не получается.
        - Ох, Настя, Настя, Настя, - печально покачала головой, - что же ты натворила, девочка? Ты ведь жизнь свою разрушила.
        - Нет, няня. Ошибаешься. Моя жизнь, оказывается, уже была разрушена. У меня нет другого выхода.
        - Но ты ж его не любишь!
        Секунда молчание. А затем резкое:
        - Люблю.
        Враньё. Сплошное и наглое враньё!
        Дожили. Врать любимым людям.
        - Ох, девочка моя! Не надо так! С ума, что ли, сошла? Может, он уколол тебя чем-то? Наркотиком…
        - Ш-ш-ш, - я обняла женщину, прижавшись к ней, как к матери родной. - Не волнуйся, всё будет хорошо. Всякое бывает. А я просто жизнь Константину спасла, вот и влюбилась, совсем как подросток.
        На душе так едко было, когда ерунду эту болтала.
        - Как знаешь, девочка. Как знаешь. Надеюсь, будешь счастлива. Надеюсь, ты правду говоришь. А то странная какая-то. Это, конечно, не мое дело, но я не представляю, как у такой милой малышки и у такого мерзкого аллигатора любовь вдруг случилась.
        - Бывает, нянюшка. Всякое в жизни бывает, - сказала ей это, а сама свой собственный голос не узнала. - За Димкой присмотри, пожалуйста. Мы по делам в город.
        - Уф, - няня промокнула платочком испарину, выступившую на лбу. - Хорошо. Тревожно как-то на душе мне за тебя, ой как тревожно…
        Я ничего не ответила. Бегло простившись, быстро к машине побежала, задыхаясь вот собственной лжи, подсоленной ненавистью.
        На этот раз ненавистью к самой себе.
        Глава 14
        Настя
        Константин привез меня в один из тех самых крутых торговых центров, в котором мы вместе с Алексеем гуляли. И снова сердце больно защемило… Когда же мы с Лешей встретимся? И как именно я ему объясняться буду?
        - Вот, милая! Бери всё, что нравится, - Константин настойчиво подтолкнул меня к одному из бутиков.
        Извините, но то, что мне действительно нужно, вы бездушно сожги, развеяв пеплом по ветру…
        Я тупо прошла вдоль вереницы манекенов, завешанных шикарными платьями, делая вид, что послушно рассматриваю наряды, а сама думала совсем о другом, точнее о том, как в дальнейшем сложится моя жизнь, пока Константин не сунул мне в руки то, что он посчитал нужным в качестве новой одежды для декора новой игрушки.
        Скупив полмагазина, криминальный авторитет потащил меня в салон красоты, считая, что тем самым он способен удовлетворить мои все самые сокровенные желания. На самом деле он делал это для себя, ведь его будущая невеста обязательно должна сразить наповал своих высокопочтенных домочадцев.
        Время близилось к полуночи. Многие магазины давно закрылись, но те, в которые он меня тащил, продолжали работать по его персональной заявке. Точнее, по заявке опасно влиятельного человека.
        Солярий, спа-процедуры, маникюр, педикюр, укладка… буквально высосали из меня все оставшиеся силы. Обратно к машине я уже не шла, а ползла. А вот Константин был безумно доволен своей безграничной щедростью и конечным результатом апгрейда. Он так и сказал, что теперь стыдно должно быть ему, что он идёт рядом с такой роскошной женщиной. То есть получается, что до этого всё было наоборот. Поэтому он и потащил меня в салон красоты! Ради того, чтобы ему, видите ли, стыдно не было.
        Мерзавец…
        На обратном пути я практически задремала. Сейчас мы снова направлялись в посёлок. В закрытые владения Зверева, которые он недавно заимел. На сей раз полностью.
        Особняк мафиози находился на противоположной окраине села, в двух шагах от озера. А это, наверно, несколько километров от приюта. Да… И зачем ему столько земли? Это же целое состояние!
        Целый посёлок. Он выкупил целый посёлок!
        Вереница джипов миновала огромные автоматические ворота, въезжая в шикарное подворье, сплошь усеянное охраной. Мне удалось немного задремать, но, когда впереди показался бескрайний забор, тянущийся далеко-далеко вдаль на энное число километров, я тотчас же проснулась, почувствовав ужасную дрожь во всём теле.
        - Вот, рыбка, приехали. Добро пожаловать в твой новый дом! - Константин наигранно улыбнулся, открыл дверь, помогая мне выбраться из автомобиля.
        Тонкие шпильки ультрамодных туфель ступили на идеально чистую плитку, и я мысленно ахнула, рассматривая здешние красоты.
        - Нравится? - радовался урод. - Знаю, что да.
        - Красиво, - тухло ответила я, нехотя поглядывая на любопытных охранников. Как термиты они выползли из своих норок, желая отдать честь хозяину.
        - Ладненько, на сегодня хватит. Все экскурсии по поместью проведём завтра. А сейчас - спать, - он снова взял меня под руку, как законную собственность, увлекая к главному входу в изумительный особняк, построенный исключительно из дикого камня.
        - Проходи, милочка, и располагайся. Мой дом - твой дом, - Зверев указал на одну из дубовых дверей, расположенных на третьем этаже здания. - Твои вещи доставят с минуты на минуту.
        - Ясно, - кивнула, переступая порог персональной тюрьмы. Как вдруг вспомнила о самом важном: - Мне бы сына увидеть. Да и няне позвонить нужно… Светлана сказала, что дети приболели.
        - И это всё? - густые брови мужчины выгнулись непропорциональной дугой. - Если да, то не переживай. Я уже отправил к ним своего лечащего врача. Всё в порядке. Всё сиротки живы, здоровы.
        - Но как?
        - Малышка, я глаза этого мира. И я всё знаю, - вальяжно нахохлился.
        Демон коварный.
        Значит, ты и о моих чувствах к Алексею знаешь?
        - А теперь спать ложись.
        Начинается самое ужасное. То, чего я так страшно боялась.
        Я не успела ничего ответить. В дверь постучали. Оказывается, это один из охранников к нам ломился, с головы до ног заваленный горой коробок и пакетов.
        - Спасибо, и вали, - привычно дерзким тоном отрезал Константин, прогоняя парня, как скотину бесчувственную.
        Интересно, он всегда так груб с подчиненными?
        Бросив пакеты на белоснежную софу, обтянутую бархатом, Константин направился в сторону огромной двуспальной кровати, застеленной шёлковыми простынями и с разбегу, по-ребячески, сиганул в мягкие подушки, так и оставшись в одежде.
        - Ну, моя девочка, иди ко мне, - хищный оскал заиграл на коварных губах мафиози, когда мужчина иронично поманил меня указательным пальцем.
        Всю дорогу от приюта до поместья я отчаянно надеялась, чтобы Зверев передумал, касательно нашей сделки. Но чудо так и не свершилось… Сейчас тот, кого я ненавижу даже больше бывшего мужа, завладеет моим телом, наплюёт в душу, растопчет и без того израненное сердце за считанные секунды.
        На негнущихся ногах я направилась навстречу собственной горести, не смея возразить.
        - Хорошо… Точнее, ты хороша! Даже лучше, чем я думал. М-м-м, словно конфетка. Нет, даже слаще конфетки! - ублюдок нервно схватился за галстук, продолжая валяться в подушках с широко разведёнными ногами, таращась на меня так жадно, словно на проститутку, литую из чистого золота. - Разденься, Настенька. Медленно. И попытайся сделать это сексуально.
        Сглотнула. Прикусила губы до жжения.
        Делать нечего. Никто меня не спасёт.
        Я делаю один шаг к кровати, дрожащими руками пытаюсь нащупать пуговицы на груди платья, но не получается с первого раза. Не слушаются.
        - Быстрее. Слишком медленно.
        В глазах все плывёт, вертится, вращается. Паника перекрывает доступ к кислороду, а в комнате становится душно. Как в сауне.
        - Можно мне выпить? - замечаю на барном столике бутылку коньяка.
        Смеётся, гад надменный:
        - Да ради Бога.
        Залпом осушаю полстакана невыносимо едкой дряни, чувствуя, как бедный желудок спазмами сводит. Спиртное резко ударяет в голову и руки начинают с большей уверенностью расстёгивать пуговицы. Платье скользить на пол. На мне остаётся лишь кружевное бельё черного цвета и такого же цвета чулки.
        - Ох, - Зверев восторженно присвистывает. - Твою ж… Ты прекрасна!
        - Так, теперь меня раздень. Иначе, клянусь, прямо в одежде трахну!
        Я присаживаюсь на край кровати. Сердце продолжает отбивать чечетку. Трясущиеся руки тянутся к галстуку.
        Не могу… Не могу даже ни на секунду в глаза чудовищу глянуть! Боюсь. Ненавижу. Презираю.
        Галстук падает на пол вслед за платьем. А когда мои пальцы невольно касаются шеи Константина, пытаясь расстегнуть дурацкие пуговицы, я с ужасом вижу, как его штаны в области паха утраиваются в объёме.
        Он уже готов. Его властный член готов завладеть тем, что по праву принадлежит ему. Можно сказать, добровольно. Ведь пожизненное рабство я подписала себе сама.
        Зверев застонал, не отрывая взгляда от полуобнажённой груди. А я… у меня слёзы на глазах градом выступили. И я не выдержала. Просто упала на пол, закрыла лицо руками, разрыдавшись от горя.
        Потому что я не хочу его!
        Лучше умру!
        Но я даже умереть себе позволить не могу!
        Кто тогда о Димке позаботится?
        - Настя, Настенька. Ну ты чего? - горячие руки падают на красиво уложенные волосы, ласково поглаживая каждый локон.
        - Боишься?
        Не отвечаю, прячу лицо в ладонях.
        Лишь рыдаю, рыдаю, рыдаю.
        - Неужели я такой страшный?
        Отрицательно махаю головой.
        Нет. Просто я о другом мечтаю…
        Тяжело выдыхает.
        С минуту молчит, о чём-то усердно размышляя.
        А затем - оглашает:
        - Знаешь что, ты ляжешь здесь, а я в соседней комнате. Я вдруг понял, что не могу на тебя давить. Хочу, чтобы полюбила… А ты - обязательно полюбишь. Просто время нужно. Ты права! Что же это мы так сразу, в постель броситься решили? Точнее я решил. Даже не познакомились толком. Вот я идиот! По привычке, видать. Придурок я! Словно с шалавой обращаюсь. Сразу в койку! Ты ведь и вправду не такая как все мои бывшие потаскушки. Ты, Анастасия, слишком особенная для меня. Поэтому прости и спать ложись. Утро вечера мудренее.
        После этих странных слов у меня словно второе дыхание открылось. Константин помог мне приподняться с пола, бережно растёр слёзы на бледных щеках, мило улыбнувшись:
        - До свадьбы. Даю тебе время до свадьбы, чтобы привыкнуть. Поспим пока в разных спальнях, если сама не захочешь. Если что, я за стенкой буду. Но запомни… никто не должен узнать, что мы до сих пор холодны друг к другу. Иначе я авторитет в глазах семьи потеряю. И не только семьи. Мне ведь уже давно пора потомством обзавестись. Кровным. А детей всё нет и нет. Потому что девушку подходящую так и не нашёл.
        Стоп.
        А как же Алексей?
        Ничего не понимаю!
        Да псих он самый настоящий. Нечего тут понимать.
        Наследника ему, видите ли, подавай.
        От молодухи, причём.
        Господи! И почему же всё настолько сильно запутанно.
        Томно выдохнув, Зверев набросил на мои плечи шёлковый халат, подмигнул на прощание и удалился на свою часть территории.
        - С-спасибо, - чуть слышно всхлипнула, не понимая, радоваться ли мне или плакать.
        Пока можно и порадоваться.
        Сегодня моя взяла.
        Если бы не слёзы…
        Случилась бы чудовищная катастрофа.

* * *
        Этой ночью я так и не сомкнула глаз, потому что рыдала. Рыдала тихо. Горько. Безнадёжно. Уткнувшись лицом в подушку, обтянутую дорогим шелком. Надеюсь, мой персональный дьявол не слышал моих стонов. Исходя из рокочущего шума, доносящегося из соседней спальни, он уже давно как спал, безразлично похрапывая.
        В конце концов, ближе к рассвету я уснула. А когда проснулась, поняла, что очень сильно хочу пить. Пришлось искать кухню.
        Расчесав волосы, я набросила халат на тело и в коридор выскользнула, подсмотрев в соседнюю спальню. Никого. Лишь небрежно разбросанные подушки, смятая простынь, мужская одежда, брошенная прямо на полу. Выходит, Зверев-старший ни свет ни заря уж уехал.
        Плотно прикрыв за собой дверь, я направилась на поиски кухни. Дом рассмотреть не успела, но мне казалось, словно я находилась на экскурсии в каком-нибудь роскошном замке-музее, где настолько всё было идеально, что я ни на секунду не переставала восхищаться богатым интерьером поместья, построенного, скорей всего, на результатах преступной деятельности, окроплённых не одним литром человеческой крови.
        Задумавшись, я не заметила, как спустилась на нулевой этаж, судя по всему, заблудилась. Прошла до самого конца коридора, надеясь отыскать запасной выход, который мог бы вывести меня на кухню, как вдруг… почувствовала крепкую хватку в области живота. Кто-то неизвестный одной рукой схватил меня за талию, другой зажал рот, грубо толкнув в первую попавшуюся дверь, за которой находилось подсобное помещение. Испугавшись, я начала сопротивляться и брыкаться, так отчаянно, что даже не заметила, как шёлковый халатик слетел с левого плеча, открывая вид на глубокий вырез откровенного пеньюара.
        Властные руки держали крепко. С каждым сопротивлением сжимая всё сильней и сильней, пока весь воздух окончательно не покинул лёгкие. Я думала, задохнусь…
        Внезапно я перестала так сильно паниковать, когда узнала этот запах, который всего лишь за секунду мог беспамятно вскружить голову. Но вот прикосновения… Прикосновения показались мне слишком грубыми. Они как будто намеренно причиняли боль.
        Я догадалась кто на меня напал, когда почувствовала сильный удар спиной о металлический стеллаж. Нападающий развернул меня к себе лицом, дерзко впечатав лопатками в стальной шкаф так гневно, что у меня огненные искры в глазах вспыхнули вместе с крупными слезами.
        Я хотела ударить или укусить мерзавца, как вдруг в ступор впала, так как узнала… Я, чёрт подери, узнала в нападающем Алексея. Моего Алексея! Вернее, не узнала бы, если бы не татуировка с волчьей мордой. Потому что всё остальное словно не его было. Не его глаза, волосы, губы… И особенно взгляд, которым он словно резал на куски всё моё заледеневшее от ужаса тело.
        - Лёша? - хрипло выдохнула, когда он, наконец, руку свою грубую с моих пересохших губ убрал.
        Сначала просто молчал, прожигая диким взглядом, а затем вдруг ударил. Но не кулаком, а словом. Пока ещё словом.
        - Ничего не хочешь объяснить? - зарычал так люто, что я не узнала его прежний голос.
        - Что именно? - задыхаясь от удушающего страха выпалила.
        Я понимала, что это будет сложный разговор, в котором мне придётся включить дурочку. Но не просто дурочку, а мразь двуличную. Отчего сердце ещё больнее сжалось в груди. Причём так сильно, словно и вовсе биться перестало.
        - Скажи, что между нами все кончено?! Скажи, что не любишь! Ну же! - настойчиво тряхнул мои плечи, наклонившись на опасно близкое расстояние.
        - Зачем? - всхлипнула. - Зачем заставляешь?
        - Потому что имею право знать! Так что, действительно не любишь? Почему тогда ложную надежду позволила дать?
        - Какую ещё надежду? - шепнула с болью в голосе. - Разве мы встречались? А я думала, мы просто друзья…
        - Сука!
        Я громко закричала, когда его кулак с небывалой мощью врезался металлический шкаф.
        - Не включай дуру! Я насквозь видел все твои чувства! Я понравился тебе, а ты - мне. Но почему ты так поступила? Почему не сказала ничего? Зачем же так подло… - Зачем?! Настя! - и он снова заломил мне руки за спину, продолжая рычать во всё горло. В его глазах искрились самая настоящая тьма вперемешку с болью. - Отпусти меня! Ты спятил!
        Мне стало больно.
        Очень и очень больно.
        Как в душе, так и в области его звериных прикосновений.
        Чувствую, синяков не избежать.
        - Это ты спятила! Дрянь… - Алексей зарычал мне точно в губы.
        Дрянь…
        Впервые. Впервые он оскорбил меня. Но я, если честно, это заслужила.
        Он ведь думает, что я предательница. С его отцом переспала, чтобы с долгами расплатиться.
        - В последний раз спрашиваю! Это правда? Правда, что ты теперь с моим отцом мутишь? - всем телом навалился, зажав между своей горячей грудью и ледяным стеллажом.
        Прости, Лёша. Прости меня, пожалуйста.
        Хотя… Нет мне прощения. Но я не могу всей правды сказать. Иначе невиданные дети пострадают. Твой отец - псих. А я теперь его любимая марионетка. Но клянусь! Не по своей воле. А по воле шантажа.
        - Да. Это правда. Я теперь с твоим отцом, - сквозь слёзы поскуливаю, но мне нужно играть как можно убедительней. Иначе не поверит. - У нас с ним любовь. С первого взгляда.
        - СТЕРВА! - с небывалой злостью в очередной раз кулаком в металл вонзается. Так яро, что дух захватывает. Его твёрдый кулак шарахает в миллиметре от моей головы.
        - Не верю. Это всё он подстроил, старый осёл!
        - Как ты смеешь так о своём отце отзываться?
        Не слушает. Лишь рычит:
        - Или нет? Или ты просто шлюха…
        Снова удар.
        И снова словесный.
        Будто лезвием в самую душу.
        - Прекрати! Отпусти меня, слышишь! Алексей, отпусти… Иди отоспись. Ты пьян. Ты мне больше не нравишься! Я не хочу тебя видеть. Уходи! Вали! Ты мне больше не нужен! - я окончательно потеряла контроль над разумом, потому что пыталась как можно увереннее оттолкнуть мужчину, чтобы не давать ложных надежд. Если будет ненавидеть - ему не так будет больно. Чем если узнает, что я не по своей воле с его отцом встречаюсь.
        Между нами всё кончено.
        Между нами теперь… непреодолимая пропасть.
        - Не так быстро, - зарычал Зверев. - Я хочу убедиться в том, что ты не врёшь.
        Прежде, чем я успела осмыслить значение последней фразы, он резко схватил меня за подбородок, надавил на скулы, и одним рывком запрокинул голову назад, мощным торсом продолжая вдавливать в стеллаж. В этот миг я поняла, что тот Алексей, которого я когда-либо знала, исчез. Навсегда.
        - Отпусти меня! Или я буду кричать! - грозно потребовала, ощущая то, как его губы застыли в паре миллиметров от моих, а опьяняющее дыхание, с привкусом терпкого коньяка, вплеталось в ниспадающие до самой талии волосы, проникая в ноздри, растекаясь по всему телу.
        На что хищник лишь надменно улыбнулся, грозно рыкнув:
        - Ещё как будешь!
        После чего жадно набросился на мои губы, насильно заталкивая язык в рот, глубоко-глубоко, практически до самой глотки.
        О, ГОСПОДИ!
        И тут меня накрыло.
        Я резко дернулась, взвизгнула, и со всей силы попыталась оттолкнуться от всепоглощающего ужаса. Получилось. Слегка получилось высвободиться. Лишь на долю секунды, которую я использовала для пощёчины.
        Звучный шлепок, и голова Алексея крутанулась вправо. Но эта ничтожная выходка лишь разозлила сущего демона. Потому что он, зарычав ещё свирепее, снова в мои губы вонзился, на этот раз намотав волосы на кулак, тем самым обездвижив окончательно.
        Он целовал меня так жадно и так страстно, как никто и никогда прежде. До привкуса крови на языке, до жжения на устах, до искр в глазах. И я сходила с ума. Чёрт… Я поняла, что сама одержима этим сумасшедшим зверем.
        Я даже не заметила, как мои руки ненасытной хваткой обвили его твёрдую спину, а чувствительные соски, затвердев до боли, уперлись в горячие кубики пресса, обтянутые тонкой майкой.
        Он как свирепый хищник резко содрал с меня халат, сорвал сорочку и жадно набросился на мою грудь, всосав в свой горячий рот набухший до боли сосок. А затем начал терзать, сжимать, кусать сочную ягодку, играя поочерёдно с соском то рукой, то языком, пока не услышал желанный стон.
        Не могу остановиться! Но я должна. Я ведь для него уже чужая женщина. Будущая невеста. Будущая жена. Возможно, и мать тоже. Того мужчины, которого он всем своим сердцем уважает.
        Абсурдно.
        Но скоро, по сути, я его матерью стану.
        Дьявол.
        Ну почему всё так сложно?
        Но вместо того, чтобы оторваться от грубых ласк, я лишь ещё сильнее вгрызлась в его губы, наслаждаясь каждой секундой. Ведь я давно об этом мечтала. О его вкусных губах! Ещё с самой первой минуты нашего сумасшедшего знакомства.
        Нахальные руки мужчины уверенно ныряют под халатик и резко сдирают шёлковую сорочку на пол. Я вздрагиваю. Вскрикиваю. Но от губ не отрываюсь. А наши языки, тем временем, продолжают играть в догонялки: то сплетаясь друг с другом, то сражаясь.
        Но всё это только цветочки! Алексей, кажется, на полном серьёзе решил изнасиловать моё тело.
        - Нет… - мычу, когда его колено властно раздвигает мои ноги, а горячая рука скользит вверх к бедру, пробираясь к насквозь мокрым трусикам.
        - Ш-ш-ш… - отрывается от поцелуя, зажимает мой рот рукой, а сам на ушко шепчет. - Какая же ты сладкая. Я знал, что и ты меня хочешь. Знал!
        И его пальцы резким толчком вонзаются в моё лоно. Настолько резко, что я от неожиданности вздрагиваю, выгибаю спину, закатываю глаза и вовсю горланю его красивое имя в его потную руку.
        Хорошо, что никто не слышит.
        Хорошо, что он вовремя рот мне успел заткнуть.
        Как предчувствовал.
        - Блять! Настя-я-я-я… Что же ты со мной делаешь… - горячие пальцы начинают уверенно двигаться внутри лона, умело надавливая на самые чувствительные зоны пульсирующей наслаждением киски.
        Я снова мычу, даже не замечаю, как начинаю вырисовывать бёдрами восьмёрки в такт с его напористыми движениями - резко насаживаясь на его крепкую руку, мысленно умоляя, чтобы не останавливался.
        - Да, малышка… Да! - с каждой секундой движения становятся более быстрыми, смелыми, интенсивными… А я не могу. Не могу управлять ни собственными чувствами, ни собственным разумом. Я словно под гипнозом. Прекрасно понимаю, что нужно остановиться и бежать, пока кто-нибудь нас не застукал. Иначе Константин сначала меня убьёт, затем приют уничтожит, а на десерт своего сына придушит.
        Его пальцы плавно перекатываются между складками лона, пробуждая восхитительные ощущения, превращая моё предательское тело в сплошной оголённый нерв.
        - Только не кричи… - шепчет Алексей, отпускает мой рот и одновременно начинает ласкать набухший сосок вместе с пульсирующим клитором.
        Ещё немного, и я кончу.
        О, Господи!
        Тело горит и дрожит, благодаря его безумным манипуляциям. В конце концов, я получаю разрядку. В животе всё пылает, напрягается и лопается. Не в силах сдержать крик наслаждения, я кусаю губы. До крови.
        Моя мокрая киска пульсирует и сжимается под его нежными и одновременно грубыми руками, кончая прямо на пальцы одержимого Зверя.
        Алексей мурлычет мне в ухо, жадно сминая грудь, зарывшись носом в волосы. А когда я после мощного оргазма обессилено обмякаю, падая прямо на плечо мужчины, он вдруг резко отталкивает меня от себя так, что я, не устояв на ногах, на пол падаю. Демонстративно вытерев пальцы с моими соками о свои штаны, Алексей на корточки напротив меня присаживается, растягивая губы в высокомерной ухмылке:
        - Ну что, Насть, поехали домой? Ко мне. В городскую квартиру. Заканчивай давай весь этот спектакль. Не знаю, зачем ты всё это устроила. В общем, ладно. Неважно. Я забуду. Прощу тебя и забуду всё это дерьмо как страшный сон. Ты ведь любишь… По глазам вижу, что любишь меня. Да и по стонам, конечно же, тоже. Искренне кончила.
        Я продолжаю сбивчиво дышать, до сих пор не веря в то, что тут только что произошло. Мы целовались. А затем… я кончила. Прямо на шаловливые пальцы этого безумного зверя.
        Когда розовый туман перед глазами развеялся, а страсть поутихла, я твёрдо заявила:
        - Нет. Я же сказала, что между нами ничего не было и не будет.
        А у самой на глазах снова удушающие слёзы наворачиваются.
        Прости. Прости. Прости. Но так нужно. Можешь ударить. Можешь избить или убить. Но я не могу иначе… Не могу. Так надо… Я не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь пострадал.
        - ШЛЮХА. Какая же ты подлая шлюха! - на ноги вскакивает, ведро со всей дури в меня пинает. - Теперь я в этом окончательно убедился! Сначала меня вокруг пальца водила, теперь ещё и отца! Если бы ты реально его любила, то не трахалась бы сейчас со мной языками и не стонала от того, насколько глубоко я имел тебя пальцами! Дрянь!
        Он резко разворачивается, к двери направляется, бросая напоследок шокирующую гадость:
        - Убирайся из моего дома. Убирайся из моей жизни. Я тебя ненавижу. Ты пробудила зверя. Теперь беги… Если не свалишь в течение недели, клянусь… загрызу.

* * *
        Алексей хлопнул дверью настолько сильно, что полки с кухонной утварью задрожали как во время землетрясения. Я так и осталась лежать на полу с разорванной на груди ночной рубашкой, задранной до уровня пупка, с небрежно растрепанными волосами, рыдая навзрыд в собственный кулак, который закусила до боли, лишь бы никто не услышал.
        Я предала его, он меня. Всё логично. Всё предсказуемо. Вот только после этого я ощущала себя редкостной дрянью. Один Зверь сказал, чтобы женой его стала, другой - чтобы в ад убиралась. Если первый угрожал жизнями маленьких сирот, то другой пока отмалчивался. Но думаю, скоро отцовские гены возьмут своё и Алексей также наверстает упущенное.
        Делать было нечего. Стиснув зубы, я поднялась с пола, надела халат, расчесала волосы пальцами и снова в комнату решила вернуться.
        На кухню мне больше идти не хотелось, да и вообще я решила, что без надобности не буду лишний раз покидать спальню. Хотя бы до тех пор, пока Алексей не свыкнется. Он же не вечно тут торчать будет. У него, вообще-то, своя квартира имеется. Ничего. Перебесится. Я у него не первая и не последняя. Уверена, есть и другие. Да за ним целый состав девок стелется!
        Ох, блин.
        Кого я обманываю…
        Я умираю без него. Теперь после этого жёсткого поцелуя я ещё больше изголодалась по Зверю. И я не знаю, как быть. Не знаю, как смириться!
        Я выпила холодной воды из-под крана, умылась, переоделась, волосы уложила. Как вдруг в дверь кто-то постучал.
        - Здравствуйте, меня зовут Екатерина, я ваш персональный стилист. Господин Зверев велел поработать над вашим образом для сегодняшнего завтрака в кругу семьи, - стоило только сказать «войдите», как в комнату влетела расфуфыренная дамочка в стильном костюме с огромными чемоданами, битком набитыми косметикой.
        Я опешила. Но она сама потащила меня в сторону туалетного столика, усадила за него и принялась колдовать над моим новым образом.
        Взглянув в зеркало, я не узнала себя. В меру лёгкий макияж, строгая причёска и однотонное платье в тон глаз сделали меня старше на пару лет. Волосы были собраны с помощью шпилек в изящную причёску, а платье было такого фасона, какой больше учителя предпочитают, а не жёны олигархов.
        Неужели для Константина это так важно? Чтобы его будущая спрута выглядела как сошедшая с обложки модного журнала Барби?
        Но ужасней всего было то, что совсем скоро мне предстояло познакомиться с его «весёлой» семейкой. То, что они такие же психи как самый главный изверг нашего города, я нисколечко не сомневалась.
        - Отлично выглядите, Анастасия, - девица сделала больше комплимент себе, о проделанной работе, нежели мне, а затем куда-то потащила, - Сейчас у вас важная встреча с адвокатом, а затем - завтрак.
        С адвокатом?
        Оказывается, меня ждал ещё один «приятный сюрприз».
        Стилист привела меня к рабочему кабинету Зверева, на входе которого дежурили уже знакомые мне рожи секьюрити. Гаденько ухмыльнувшись, они открыли дверь кабинета, жестом приглашая внутрь. За огромным письменным столом, среди стопки документов, сидел мой будущий муж. И не один. С незнакомой женщиной немолодого возраста, облачённой в строгий костюм.
        - О, а вот и наша Настенька! - Константин привстал, сверкая дьявольски лживой улыбкой. - Проходи, милая, присаживайся. Заполним брачный договор.
        Неожиданно туфли стали для меня слишком тяжёлыми, словно на ноги надели гири. Я присела напротив леди в очках, уставившись в бумаги.
        - Настенька, ты только давай шустрее читай. Завтрак стынет. Да и нас уже все заждались, поди. Тут всё то же самое, что и в расписке. Просто уже официально оформим как брачный договор. Разве что один пунктик добавили, гласящий, что ты не претендуешь ни на копейку моего имущества. Поняла?
        - Поняла, - сухо ответила, читая одну и ту же строчку уже раз двадцать. Никак не могу сконцентрироваться. Потому что везде и вижу, и слышу Алексея. Который, как судебный приговор, в моей голове, повторяет одно и то же:
        - ШЛЮХА! ШЛЮХА! ШЛЮХА!
        - Настя, ну что там? Давай не медли, ты разве не голодна? - мафиози недовольно затарабанил пальцами по лакированной поверхности стола.
        - Да. Хорошо.
        И я расписалась.
        - Отлично. Утвердите, Лариса Павловна, - дамочка в очках покорно кивнула, ещё раз внимательно просмотрела все документы и официально завершила сделку утвердительной подписью.
        - Всё, теперь можно и отметить, - Зверев горделиво выполз из-за стола, направившись в мою сторону. Криво улыбнувшись, взял меня под руку и повёл в сторону лоджии, на которой нас уже поджидала шумная кампания родственников.
        А перед выходом из кабинета старый осёл угрожающе сжал мою руку, шепнув грозным тоном:
        - Теперь ты, милочка, полностью в моей власти. Официально. На добровольных основаниях. Без глупостей! Ясно! Улыбаемся и машем! Поняла?! Включай актрису, а то глазёнки уж больно потухшие. Словно неделю не спала. Если сделаешь все правдоподобно, после обеда сына увидишь.
        Димка!
        Димочка мой!
        Как же я соскучилась…
        Ради этого, безусловно, стоит потерпеть.
        - Отныне ты моя кукла. Мой драгоценный кусок глины, из которого я волен лепить всё, что пожелаю. Поэтому будь умничкой. И тогда непременно будешь счастлива.
        Глава 15
        Алекс
        Я ворвался в кабинет отца сразу же, как только в себя пришёл после тяжёлой ночи адского трэша, во время которой размолотил два бара, перетрахал целый состав шлюх и выдул бочку коньяка. Васёк с Саньком уже заступили на пост этим утром. Даже они меня не остановили, так как их рёбра прекрасно помнили то, с какой яростью мои ноги отбивали о них степ за услышанные гадости в честь адрес той, по чьей вине я уже раз двадцать успел сойти с ума, озвереть и наделать кучу грёбаных бед.
        Отшвырнув охранников с прохода, я ворвался в кабинет, выискивая глазами отца, а как нашёл, словно ураган, понёсся к желаемой цели, сметая всё на своём пути. Батя, как обычно, сидел за столом, пошмаливая заморскую дрянь, а напротив него сидела незнакомая мне четырёхглазая уродка в очках, которая сосредоточенно копошилась в бумагах.
        От столь непредвиденного хамства даже сигара из батиных рук выпала, а янтарные глаза главного недовольно прищурились:
        - Алексей! Ты что, обкурился? Ты почему без стука?
        Но мне было насрать на его нравоучения. Я со всей дури шиндарахнул кулаком по столу, выкрикнув во всё горло:
        - ПОЧЕМУ ОНА?
        - Кто? - в комнате запахло жареным.
        - Гордая! Зачем она тебе? - задыхаясь вырыкнул.
        - О-о-о, мальчик ревнует? - хохотнул Зверь.
        - Нет. Ненавижу! - я же солгал.
        - А-а, даже так? Ну тогда засунь свою ненависть куда подальше! Придётся вам подружиться. Мы скоро поженимся, - отец продолжал мерить меня лютым взглядом, как обычно, властно доминируя.
        Вот и случилось то, чего я больше смерти боялся - пол под ногами провалился, и меня будто в кромешный ад потянуло.
        - Слушай, сына, всё случилось настолько неожиданно, что в это даже трудно поверить. Настя мне жизнь спасла, а я влюбился. Как только эта отважная добросердечная малышка меня из того света вытянула, в то время как я, урод всемогущий, хотел её самого дорогого лишить. Представляешь? Вот поэтому и решил, что она именно та единственная, которая достойна носить фамилию Зверева. В общем, сейчас ты иди, я как бы занят немного, а через час состоится семейный совет, на котором я и представлю все членам семьи новую госпожу Звереву и расскажу в малейших потребностях нашу невероятную «love story».
        Проклятье!
        Если бы Константин не являлся тем человеком, давшим мне новую жизнь, вытянувшим меня из дерьма… я бы придушил. Чёрт! Я бы сердце ему вырвал и пираньям скормил! Если бы не чувствовал хоть капли уважения.
        До сих пор в башке не укладывается.
        Почему Настя так мощно на меня влияет? Почему именно она? И почему моё сердце всего лишь только от одного этого имени быстрее биться начинает, а яйца в камень превращаются?
        - Нет! - само по себе вырвалось.
        - Что ты сказал, щенок?!
        - Я не хочу, чтобы ты женился. Это опасно, - снова солгал.
        - Не очкуй, Лёх. Всё продумано. Она чиста. Я уже миллион раз проверил. Нарыл на неё всё. Вплоть до того, в какой день она первый раз трахнулась, и в какой у неё месячные начинаются.
        Кулаки захрустели от ярости, а тело охватила пламенная дрожь. Вот-вот и я снова в оборотня превращусь, теряя над разумом всякий контроль. И ради кого? Ради предательницы… Ради неё я готов за секунду даже любимого отца разорвать, бездушно вырвав ему лёгкие.
        - А насчёт наследства - не переживай, - продолжил отец, - мы с Ларисой Петровной уже все подготовили.
        - Она по-любому аферистка! Гнать её надо к хренам собачьим!
        Какие только гадости на ум не лезли. Лишь бы разлучить мразей.
        Я не выдержу. Не переживу, если каждый день любимую девочку, сука, в объятиях собственного отца видеть буду. За неё боюсь. Очень. Он ведь помешанный на своей власти. Он ведь настоящий волк бешеный в шкуре человека. До Насти все его прошлые пассии как ничтожные мухи мерли. Потому что либо надоедали тирану, либо нечто гадкое замышляли. Ведь всех его предыдущих швабр только бабки интересовали, которых у бати и без того бескрайнее море имелось.
        Зверев старший люто рыкнул, снова по столу кулачищем грохнул:
        - Ты это, прекрати! Я уже всё решил. Говорю же, она чиста! И решений своих я не меняю. Так что иди. Готовься морально. Советую вам подружиться.
        - Ну нахрен, - процедил сквозь стиснутые зубы, продолжая сражаться с батей яростью взглядов, - тогда я сваливаю. Буду в городе жить. Телефон знаешь.
        Лихо разворачиваясь, пинаю стул и, не обращая внимание на перепуганную тортилу в сером смокинге, к выходу шагаю.
        «Он наверно и её трахнул» - невольно на уме всплывает.
        - А ну стоять, сопляк! - орёт в спину, будто ножом шманает. - Никуда ты не поедешь, и будешь здесь жить. Это не обсуждается! На кону миллиарды! Поэтому мне нужен свой человек! Здесь. Который будет за делами следить. Сечёшь, о чем я? Или тебе напомнить, кто именно тебя из дерьма вытащил? Кто сделал тебя человеком, а не крысой безродной? Поэтому будь добр, прими волю отца и не перечь!
        Молчу.
        Как обычно. Приходит это осознание…
        Что я его раб.
        Раб на всю оставшуюся жизнь.
        - Опиум прорастает с невероятной скоростью… Скоро мы примем первых клиентов. Мне придётся на некоторое время в командировку отлучиться, дабы связи наладить. А ты… вся надежда только на тебя. Не подведи, сын. Мне нужен тот, кому можно довериться. И я не понимаю, что именно тебя так взбесило? Сам не свой. Я тебя давно таким не видел. Перегулял, что ли? Так отоспись! Чего дебоширишь на ровном месте? - его голос смягчился. Как и взгляд. Теперь он смотрел на меня с надеждой.
        - Я не хочу себе мать… Тем более такую. Очередную безмозглую и красивую куклу, любящую не тебя, а твои бабки.
        Настя не безмозглая. Она идеальная.
        И снова во лжи своей утопаю…
        Просто всеми силами оттолкнуть их друг от друга пытаюсь.
        - Что ж… А мне плевать, чего ты там хочешь! Я приму её в нашу семью так же, как тебя принял. Так что не жалуйся. Привыкнешь. Не знаю, чем тебе Анастасия не угодила, но советую с ней породниться. Иначе пеняй на себя. Если ты там поссорился с ней во время минувшего конфликта, когда я тебя подослал для урегулирования вопроса с земелькой, так извинись немедленно!
        Больше я и ни слова не вырыкнул. Решил, что бесполезно. Лишь резко дверью хлопнул да прочь побрел, надеясь, что никого не придушу по дороге в ад, в который меня уже с головой затянуло.

* * *
        Когда я от отца выскочил - чуть было не психанул, снова оторвавшись на двух безмозглых придурках, как бабьё подслушивающих возле двери. Охранники отшатнулись от меня так резко, словно я на черта смахивал, разбежавшись по углам. Ухмыльнулся. Решил, дотерплю до комнаты, или до спортзала, чтобы кулаки обо что-то почесать. Не могу принять то, что минутой ранее услышал! Бесит до невозможности! Потому, что ничего сделать не могу. Потому, что не имею ни грамма влияния!
        Лучше бы не поехал за ней тогда. Лучше бы её до смерти бомжары затрахали…
        БЛЯТЬ!
        Да какого хера я несу?
        Лучше бы она просто через меня дела решила.
        А не через Зверева главного.
        Возможно, всё было бы иначе.
        Зарычал. Всё-таки стену наебнул. Да так щедро, что побелка к хренам треснула. Охранники изумлённо вылупились в своих окопах, но тут же дурачками прикинулись, типа ничё не видели.
        Я направился к лестнице, разминая отёкшие кулаки. Как вдруг, словно призрак, ОНА промелькнула.
        Настя.
        Та, из-за которой я готов был яду напиться, лишь бы не видеть её больше никогда. Потому что сердце тоскует, кровью обливается, зная, что мы больше никогда вместе не будем. А ведь наши отношения толком ещё даже и не начались. Она ведь явно дала понять, что я ей симпатичен.
        Да, да! Тогда на капоте. Когда я прижал её своим каменным членом.
        Если бы не испытывал ни капли того, что в народе называют «истинная любовь», так бы и сделал. Руки бы скрутил, язык в глотку засунул и отымел до амнезии. Даже если бы не захотела. Похер! Если девочка не хочет - всё равно получаю. И мне плевать! Плевать на чувства, плевать ещё целую плёнку меж её ног, даже плевать на влиятельных предков. Я сам авторитет. Поэтому многие не желали связываться ни со мной, ни с моим чокнутым батей.
        А тут вдруг всё! Пиздец! Конкретно залип.
        Не думал, что когда-нибудь любовь признаю. Для меня эта хрень - большая выдумка человечества. В наше время деньги всему голова. А любовь можно и купить. Но, бля, выходит, Насте папик больше предложил. А я… я нахрен не могу её купить! Шлюха-то уж слишком породистой оказалась! Джек-пот урвала! Хотя сама из помойки вылезла… Вот, оказывается, как! Человек всего за пару дней зазнаться может.
        В общем, не верил я в любовь, а мои чувства к Насте - это, скорей всего, больная одержимость. Любви нет. И никогда в моём мире не будет. Родители отказались от меня слишком быстро. Я даже их лиц не помню… Интересно, а как моя мать выглядела? А отец? Какого цвета у них глазела были, волосы, кожа? И плакали ли они, когда преступление совершали? Они ведь убить меня хотели… На свалку вышвырнули. Точнее, в мусорный бак бросили и смылись. Просто… Для них это, пожалуй, было слишком просто. Раз плюнуть. Как будто вечером, возвращаясь с работы, просто мусор решили вынести. Они швырнули меня на помойку, как объедки, мечтая, наверно, чтобы я сдох. То ли денег, то ли желания у них на меня не хватило. Зато с совесть всю офигенно было.
        О том, как я в приюте появился, мне рассказали уже в подростковом возрасте. Отец рассказал. А ему воспитатели. Не знаю, правда ли это, или его скверная ложь с целью манипулирования вечным рабом? Да мне похер, если честно. Смысл один и тот же - от меня решили избавиться. Вот и всё.
        Увидев роскошные волнистые волосы, промелькнувшие в пролёте нулевого этажа, я следом за видением помчался. Настя была похожа на реального призрака. Прекрасного, воздушного, умопомрачительно призрака с бледно-розовой кожей, длинными, ниспадающими до самой талии волосами, облаченного в шёлковый халат.
        Я спрятался, прислонившись спиной к стене, глядя на то, как она растерянно оборачивается по сторонам, дёргает за дверные ручки, явно что-то выискивая. Лестница не освещалась, поэтому она меня не видела, а вот я её очень хорошо. Особенно то, как грёбаный халатик соскользнул с хрупкого плечика, открывая охуительный вид на огромную грудь с выпирающими сосками.
        Меньше минуты мне понадобилась на то, чтобы меня накрыло.
        Она в моём доме! В моём сердце! И даже в моём члене!
        Я не вынесу… Не вынесу этого!
        Зачем она так поступила?
        А разве не ясно?
        Из-за денег.
        Я хотел всего лишь припугнуть. Но вдруг понял, что если хоть раз прикоснусь к ней - полностью здравого разума нахер лишусь. Сам не понимаю, как так быстро из укрытия выскочил, рот ей закрыл и в первую попавшуюся дверь затолкал. Закричала. Забилась в руках… Раненая птица. За всё ответишь, Настя! За всё… Зверь измены не прощает. В диких джунглях Зверь наказывает. Так что готовься…
        Я бы схватил ее за волосы и трахнул! Жёстко, грубо. Так, чтобы вопила в мою сжатую на её губах ладонь, пока я буду выбивать из этой потаскухи стоны, в которых она будет захлёбываться. А что, она ведь никто пока! Шлюха. Шлюха моего отца. А значит, и я могу ей пользоваться. Интересно, а он знает, с кем она до этого была? Точнее кому рога ставила? Да эта ведьма и меня бы оприходовала. А потом… до копеечки обобрала. Нет. Так дело не пойдёт. Отца предупредить нужно! Да разве этот помешанный пень прослушает? Хера с два!
        Он одержим новой куклой. Никогда бы не подумал, что это вообще возможно. После смерти его жены он поклялся, что никогда больше не женится. А если и решится на ребёнка - то только на приёмного. Чтобы не так было больно частичку себя терять. Я ведь не знаю, как на самом деле его жена погибла. Это случилось очень давно… Знаю лишь то, что в семье об этом говорить не принято. Более того, данная тема находится под строжайшим табу. Одно имя Лилия… и ты немой на всю жизнь. А твой язык кормит пираний в кабинете отца. Я не камикадзе, поэтому чхал на эту семейку пришибленную. Меня волновало лишь то, что теперь у меня крыша нормальная над головой имеется, и что я могу спать спокойно, не боясь, что ночью она рухнет от старости, как это было в убогом приюте. Мне даже было похер, как именно на хлеб приходилось зарабатывать. У меня в пятнадцать лет уже собственная тачка имелась. Не жизнь, а роскошь. За которую, увы, приходиться платить. А цена этой роскоши… чужая кровь. Пролитая собственными руками.

* * *
        Я пытался причинить боль девчонке. Давил, душил, угрожал… ударить даже хотел! Но не смог. Не смог, черт его дери, этой стерве по-настоящему больно сделать! Наверно, ещё не привык. Время требуется. А так сразу… не могу. Сопляк я! Баба с подобием члена! Теперь понимаю, почему некоторые финансовые тузы либо не женятся никогда, либо только раз в году тайно со своими семьями видятся. Это, сука, любовь называется - средство сильнейшей манипуляции. Вот и я, походу, в это дерьмо влип.
        Сорвался. Не выдержал. Прижал Малышку к стене, решив показать, что я намного лучше старого импотента. Ну и что, что денег меньше, зато у меня волосы не выпадают от седины и стояк круглосуточный, а не только с виагрой, как у некоторых.
        Она дышала так часто и так глубоко, что я моментально разума лишился. А с ним и гнева заодно. Решил попробовать другим способом вернуть то, что я первый увидел. То, что уже по праву было моим. Настю. Мою сладкую девочку. Может, одумается? Может вспомнит то, как нам хорошо вместе было? А деньги - не проблема. Заработаю. Сколько нужно будет - заработаю.
        Может, я и перегнул палку насчёт отношений… но я не могу. Мы ведь даже не целовались толком. Хотя она уже почти согласилась моей девочкой стать. Всего за пару дней я сделал для неё столько всего, что ни для кого другого в жизни не делал. А она… предала. Даже не объяснившись. Вот поэтому прямо сейчас я и решил проучишь засранку. Она ведь любит. Я это чувствую. Нюхом своим звериным чую! Я даже чувствую, как её сладкая киска пахнет… Как возбуждает меня, опьяняет. Мозги вышибает! Значит, любит. Любит и хочет. Или просто хочет? Потому что шлюха? Любит, когда её богатенькие бандюганы дерут? Экстремалка, значит. Ну хорошо! Я покажу, чего ты стоишь, Настя. И что именно ты теряешь…
        Я набросился на её горячие губы властно и жёстко. Руками содрал мокрые насквозь трусики и дерзко вошёл пальцами, пробуждая в недрах маленькой засранки сильнодействующий вулкан страсти. М-м-м… Как же дико она стонала в мой рот и как сладостно извивалась, когда мои пальцы всё глубже и глубже ласкали тёплые глубины юного тела. Она поняла, что потеряла контроль ещё до того, как кончила прямо на мои пальцы. Я и сам чуть было не кончил. Прямо в штаны. Как малолетний девственник, который впервые киску потрогал.
        Сука!
        Она идеальна. Совершенна. Изумительна!
        А я рядом с ней… тупо теряю голову.
        Я надеялся, потаскушка одумается. Но нет же! Я ошибся. Дебил влюбчивый! Ей только трахаться со мной понравилось, а всё остальное у отца поимеет. Нет, ну это ж надо было так ошибиться! С виду цветочек аленький, а на деле гадюка ядовитая. Притворялась. Стопудово притворялась, стерва, строя из себя овечку девственную.
        Теперь вот подумываю над тем, что, может, я зря по морде этому уёбку Андрею надавал? Может, дело, на самом-то деле в ней?
        Когда страсть поутихла, а Настя отказалась убраться из моего дома - я понял, что если она этого не сделает, то клянусь… когда-нибудь я её точно загрызу. Просто время нужно. Ещё пару жарких свиданий с отцом на моих глазах… и эта девка в один страшный момент таинственным образом исчезнет. Так и не вернувшись в дом.
        После того, как я из кладовки вывалился, думал, придушу первого встречного, представив, что это Настя. Благо по пути спортзал попался. Вломился, и давай всю свою ненависть на несчастной груше вымещать. Забил её так, что песок из щелей посыпался, а перед глазами всё время Настино личико мелькает. Ухмыляется, кривится, с отцом моим лижется… В деньгах его безлимитных плескается. Снова разозлился! Теперь уже на тренажёры переключился. Даже большой вес не помог.
        Я спятил. Конкретно поехал. Потому что не знаю, каким образом рядом с Настей выживать буду, сдерживаясь от того, чтобы не задушить эту куклу двуличную. Надеюсь, после нешуточной угрозы она всё-таки поумнеет да свалит куда подальше, чтоб ни глаза, ни сердце моё не мозолить.
        После адской тренировки я в свою комнату поднялся, душ принял. Холодный. От которого немного полегчало. Но ненадолго. Так как я, сука, узнал, что они в люкс переселились, то бишь в соседнюю комнату, рядом с моей. Порой мне даже казалось, что отец это всё специально провернул, узнав о моих отношениях с Настей. Чтобы позлить. Чтобы кровожадного зверя разбудить. Ибо когда я злой - у него в десять раз больше сил прибавляется. Следовательно, любое задание, которое Константин прикажет исполнить, завершается абсолютным успехом.
        Когда я принял душ, насухо обтеревшись полотенцем, невольно глянул в собственное отражение в зеркале. Так и думал! Глаза лютым бешенством горят, лоб нахмурен, ноздри как у быка раздуваются, волосы небрежно взъерошены, торчком встали. Словом, я готов был прямо сейчас любому глотку порвать, обернувшись сумасшедшим оборотнем.
        Особенно интересно выделялись содранные до мяса кулаки, которые в последнее время не успевали даже коркой покрыться.
        А всё… благодаря моей обожаемой ведьме. С невинными глазами ангела.
        Отец меня уже буквально задолбил сообщениями, приказывая немедленно явиться на завтрак. Наше семейство уже давным-давно собралось, сгорая от желания посмотреть на новую пассию отца. Эту хитрую, двуличную шлюху! Притворяющуюся невинной монашкой.
        Ослепила меня ведьма! Чарами своими ядовитыми. До сих пор не могу себя контролировать. Стерва! Люблю до сих пор… Жесть как люблю! Несмотря ни на что… Именно поэтому оттолкнуть нужно. Запугать. Прогнать. Загнобить! Иначе не сдержусь… В клочья порву! Ненависть, ярость, ревность - всё воедино смешалось.
        Я для неё… теперь самая страшная опасность.
        Вот и всё, моя сладкая овечка!
        Делай выбор.
        Беги или умри.
        Потому что… лютый волк выходит на охоту.
        Только ради уважения к отцу я побрёл в сторону обеденной веранды, мысленно настраиваясь на тяжёлое испытание. Не хотел её видеть. Никогда. Особенно находящуюся во власти другого. Тем более во власти того, которому я всем обязан.
        Уже на подходе к столовой я услышал весёлые голоса. Меня затошнило. Я разозлился. Но я должен держаться. Отомщу. При первом же удобном случае размажу тварь, как мошкару поганую!
        Первое, что увидел - шикарный банкетный стол, обставленный изысканными блюдами, а за ним, в самом центре, отца… в компании новой пассии. Сидит вся такая невинная, до сумасшествия красивая… глазками своими кукольными хлопает, улыбается. Вот только я не совсем понимаю, почему взгляд такой невеселый? Стыдно всё-таки, стыдно, тварь! На меня посмотреть. Спасителю своему верному! Да я бы для тебя всё сделал! Всё! А ты… глупая… деньги выбрала. Забила на то, что есть человек, который с ума от тебя сходит! У которого сердце болит, душа на части рвётся, когда глаза видят, как ты к другому прижимаешься. К отцу моему, бляха! Которому я не могу вызов бросить, потому что уважаю!
        Отличный план, Настенька! Смышлёная, сука!
        - Алексей, ну наконец-то! - глава семейства недовольно на меня буркнул.
        Я ничего не ответил. Лишь хмыкнул, окинув всех присутствующих пофигистичным взглядом, намеренно не акцентируя внимания на лицемерной ведьме. Едкая желчь подступила к горлу, когда я увидел абсолютно всех самых почётных лиц чокнутого семейства. Даже Аделина Георгиевна, бабуля моя, кочерга дряхлая, припёрлась вместе с двоюродным братом отца, тёткой и её дочками-шлюшками. Близняшки как обычно истекали слюной, глазея на мой идеальный зад, мощные бицепсы и небрежно взъерошенные волосы. Покраснели потаскушки. Снова как шавки повсюду таскаться будут. А я надеялся, они только к концу лета в особняк приедут.
        Я взял стул, небрежно швырнул его к столу, плюхнулся, не обращая внимания на столь пристальные взгляды “родни”. Каждый из этих гадюк ненавидел меня за то, что кровь у нас с ними разная. Кроме отца и сучек-близняшек. Пигалицы давно меня в постель мечтают затащить. Только не я… Слишком уродливы, высокомерны, жирноваты. Да и отец три шкуры б с меня содрал, если бы узнал.
        - Ладно, мои дорогие, продолжим наше скромное веселье! - в руках бати появился бокал, наполненный шампанским: - Следующий тост за мою милую Настеньку! Спасибо судьбе за столь щедрый подарок!
        Послышался звон бокалов, восторженные, скорей всего наигранные комплименты, родственников и бурные овации. Я в этот момент чуть было целый окорок не сожрал. Как голодный зверь на поджаренную тушку набросился, зубами разрывая нежно мясо индейки. В этот момент я на Настю смотрел. Холодно. Дико. Злобно. Как будто её нежную шейку пополам ломал, наслаждаясь сладкой местью.
        Она тоже невольно мой взгляд поймала. Резко побледнела, скукожилась, даже бокал в её тонкой ручонке задрожал. Правильно, милая! Ты должна меня бояться. И я всё сделаю, чтобы ты страдала так же, как и я. Сломаю, уничтожу, на куски порву… Если сегодня же… навсегда не исчезнешь. Предупреждал ведь! А ты что? Снова на глаза попалась, снова с огнём голыми руками поиграть решила. Ну тогда пеняй на себя.
        Близняшки пялились на меня широко распахнутыми глазами, в которых дымился настоящий испуг, когда я одним залпом проглотил целую индюшку. Наверно, это выглядело дико сексуально…
        Когда закончил с мясом, бутылку водки схватил, залпом выпил. Маша даже вскрикнула от шока, а Даша за ингалятором полезла, глядя на то, как я пытаюсь злость свою подавить, в то время как Настя бледнела прямо на глазах.
        Ни я, ни она не слушали речь отца. Всё словно вымерло для нас двоих. Глядя на её новую одежду, красиво уложенные волосы, профессиональный макияж, захотелось с цепи сорваться. Отец превратил её в очередную клонированию куклу. Такую, которых до Насти у него целый вагон был.
        Но почему именно она?
        Почем, блять!
        - Ну, Костик, и как вы познакомились? - шикнула Аделина Георгиевна, с явным презрением.
        - О, мама, это настолько удивительная история, что хоть прямо сейчас бери перо в руки и роман пиши! - Константин рассмеялся, а его властная рука упала на Настины волосы, потрепав красиво уложенные локоны. У меня от этого жеста в груди словно бомба лопнула. Хорошо, что выпить успел, иначе точно бы стол нахер опрокинул от ярости.
        - Наше знакомство началось с конфликта по поводу земли. Сначала мы даже разругались, но потом… всё обернулось совсем иначе. Я выставил себя полным тираном, когда мою маленькую девочку пытался из дома выселить… как вдруг всё изменилось. За секунду. Когда я от злости леденцом подавился. А Настенька, душенька добрая, спасла меня, козла старого. Первую помощь на месте оказала и через свой сладкий поцелуй жизнь вдохнула…
        Внезапно веранду заполонил громкий треск.
        Все родственники словно по команде на меня обернулись. А я… даже и не почувствовал, как бокал в крепких тисках раздавил. Осколки впились в ладонь, а сердце забилось в режиме «пять ударов в секунду».
        - Боже, Алексей! С тобой всё в порядке? - Елена, младшая сестра отца, заботливо протянула мне платок, рассматривая, как из раненной ладони, на белую скатерть, стремительно накрапывает алая жидкость.
        - Да фигня, - беззаботно ухмыльнулся, наспех забинтовывая руку, - не хрусталь, а подделка сраная. Чуть сожми - и ты калека.
        - Молодой человек! - возмущённо каркнула Аделина, - Что вы себе позволяете? Некультурная брань за столом - возмутительно!
        Да пошла ты на хуй, чудовище седовласое!
        За своим бы лучше дряхлым ртом следила… Я вдоволь наслышан о твоей жестокости. Знаю, как сама лично рабочим руки рубила за ошибки в строительстве, а потом отцовских тварей в аквариуме почивала. Стерва набитая!
        - Ну что вы, сегодня же такой день замечательный, не ссорьтесь, матушка, - вмешался отец, - давайте лучше подробнее приготовление к свадьбе обсудим.
        - Погоди ты! Я вот что… хочу ещё с милочкой твоей немного пообщаться. Расскажи-ка мне, девочка, поподробнее о своих чувствах к моему единственному сыну. Что именно тебя, столь молодую, свежую, невероятно красивую особу привлекло в сорокалетнем неотёсанном грубияне?
        Пошла жара!
        Вот оно, Малышка, начало Ада на земле! Ты ведь этого хотела?
        Сладко ухмыльнувшись, я уставился на девчонку. Вот только я лишь подумал, что радоваться буду, когда её, ведьму продажную, наконец раскусят, но вместо этого жалость почувствовал. Потому что… потому что увидел, как она белее бумаги стала, а ясные глаза вмиг болезненной дымкой поглотились.
        Это состояние мне было хорошо известно.
        У неё припадок почти начался припадок.
        Блять!
        Она ведь опять ничего не ела!
        Тарелка как была полной, так и осталась… Даже не притронулась.
        - Хватит, мамочка, Настенька очень скромная девушка, а ты её сразу смущать. Пусть привыкнет немного, освоится. Мы с Настей уверены друг в друге. И наша жизнь, наши отношения - это наше дело. Так что не приставай!
        - Извините. Что-то мне не очень хорошо… Я отлучусь на минутку, - Неожиданно в их бурную перепалку Настя вмешалась, которая неуверенно с места приподнялась и, пошатываясь, в сторону лестницы направилась.
        - Смотрите-ка! Совесть не выдержала… я ж говорила! Все твои куклы одинаковые! Лучше бы с Виолеттой моей познакомился. Твоего возраста дама, проверенная. Вразумился бы уж на зрелость лет, а не этих соплячек деньгами подманивал… Груди есть, ума не надо! Яда крысиного разок сыпнул в кашу и всё! Прощай, империя наша…
        Мне надоело слушать эту херню полоумной мумии. А ещё ноги жутко чесались вдогонку за несчастьем моим личным броситься.
        Не удержался. С места сорвался, когда шлепок со стороны лестницы услышал. Будто упало что-то. Или кто-то…
        - Эй, ну а ты куда? - гаркнул отец.
        - Живот чё-то разболелся.
        Глава 16
        Настя
        Чувствуя опасную ломоту в теле, я быстро вскочила со стола и в комнату побежала. Разумом я прекрасно понимала, что мне нужно было хотя бы пару ложек пюре съесть, но я не могла… как только подносила вилку к губам - меня тотчас же начинало мутить. Мне казалось, что здешняя еда отравлена. Как и общая атмосфера застолья. Как и взгляды родственников, ядовитыми кинжалами проникающие в самую душу. Особенно мне не понравились намерения матери Константина по отношению ко мне. Похоже, я раздражала тут абсолютно всех. Только вот не пойму, чем? Но больше всего, естественно, Алексея…
        Когда он появился в обеденной зале, сначала я его не узнала. Изменился. Всего за два дня. Колоссально изменился! Было в его внешности что-то такое, что будоражило, опьяняло и одновременно пугало. Вместо привычной укладки - волосы небрежно взъерошены, на некогда гладком лице - лёгкая брутальная щетина, из одежды - чёрная майка, лямка которой небрежно упала на одно плечо, оголяя татуировку, и свободного пошива джинсы, поверх которых на бёдрах он завязал кожаную куртку. Глаза бешеные, огнём горят, а во рту - жвачка.
        Как мальчишка… Наглый, бессовестный мальчишка! Стал ещё большим поганцем, чем был. Его мощная, необузданная энергия била опасным вихрем, сметая всё на своём пути. У меня даже ноги от страха подкосились, а воздуха в пространстве стало слишком мало. Мне захотелось под стол забиться и одновременно ему в объятия кинуться. Потому что соскучилась. Жесть как соскучилась! Потому что мне до разрыва сердца не хватало Алексея. Прежнего Алексея. Того самого, который меня от ублюдков в переулке защитил, который сына моего накормил и укол сделал… И мне до боли во всем сердце захотелось, чтобы и сейчас он меня спас. От этой бешеной, злобной семейки.
        Первым делом, я бросилась к своей сумочке в поисках инсулина. Привычное состояние, которое я до ужаса ненавидела и пугалась, быстро охватило тело: в глазах потемнело, руки дрожали, то в жар, то в холод бросало…
        Я села на кровать, ввела в шприц прозрачную жидкость. Но перед этим долго не могла в ампулу попасть. Дальше было ещё сложнее… Мои руки нервно дрожали.
        На секунду я закрыла глаза, вдохнула. А когда открыла мысленно вскрикнула, ощутив чьи-то крепкие руки, обёрнутые поверх моих, дрожащих. Подняла голову - замерла. Сердце перестало биться, когда я встретилась с опасными глазами, в которых поселился вечный хаос.
        Я задержала дыхание, а заодно и слёзы, пока он, осторожно коснувшись горячими подушечками пальцев живота, выхватил из моих рук шприц, уверенно проткнув иглой кожу, покрывшуюся ордой мурашек.
        Через долю мне стало намного легче.
        Но не из-за лекарства, а от возможности снова почувствовать заботливые руки на своём теле.
        Мимолётное мгновение транса покинуло сознание, когда я поняла, что дверь закрыть забыла, когда спешила лекарство вколоть. Если вдруг Константин явится, или же того хуже, мамаша его чокнутая - нам конец. Я ведь тут в не пойми каком виде сижу… В кружевных полупрозрачных трусиках, на кровати, с задранной до самого подбородка юбкой. А Лёша напротив на корточках устроился и своим опасным, звериным взглядом до самых костей меня пожирает.
        Я резко отдёрнула платье, намереваясь отодвинуться на самый край постели, но он лишь насмешливо фыркнул и с силой схватил меня за колено, вынуждая прикусить язык, дабы не закричать.
        Больно.
        Некогда мягкие пальцы превратились в ледяную сталь, цепкой хваткой сомкнувшись на моей ноге. Алексей грозно прорычал:
        - Сегодня в полночь, у чёрного входа, тебя будет ждать такси. Забирай сына и вали, если жить хочешь. А отцу моему в записке покайся, мол, прости, но из-за денег с тобой быть хотела, а потом совесть замучила. С приютом я всё улажу. Детей в город вывезем и по детским домам распределим. Надеюсь, Настя, ты исчезнешь также быстро, как и появилась. А если ослушаешься… то, клянусь, взорву нахрен твой клоповник. Так что не будь эгоисткой! О сиротках подумай.
        Зверь грубо пихнул меня на кровать, а сам в коридор направился, брезгливо сморщив нос при виде пеньюара, аккуратно висевшего на спинке стула, подаренного мне его же отцом. В этом жутком взгляде я безошибочно прочитала гадкую фразу:
        “Шлюха! Ты, Настя - подлая, грязная шлюха”.
        Моё сердце захлебнулось в крови.
        - Вот, на дорожку. Будет лучше, если ты в какой-нибудь далёкой глуши затеряешься. В тайге, к примеру. Тут как раз и на дорогу, и на первое время хватит. А дальше не пропадёшь. Ноги ведь ты отменно раздвигать умеешь! Найдешь себе какого-нибудь отшельника безмозглого…, - Алексей грубо швырнул мне в лицо конверт, битком набитый деньгами.
        Я не выдержала. Схватила вазу, стоявшую на прикроватной тумбочке, и со всей яростью в спину подонку запустила. Но гаду повезло… Он успел хлопнуть дверью прежде, чем получил возмездие.

* * *
        Возвращаться к гостям не хотелось совершенно. Бездыханной мумией я просто лежала в кровати, носом уткнувшись в подушку, захлёбываясь в собственных слезах, потому что Алексей поставил меня перед фактом, приказав навсегда исчезнуть из его дома.
        Я бы с радостью сбежала, вот только я не самоубийца. Меня разозлил тот факт, что он задумал с моими детьми сделать - как каких-то щенят по коробкам распихать. Если я не соглашусь на его приказ, то он… уничтожит приют.
        Боже. И что мне теперь делать?
        Шаг вправо, шаг влево - смерть.
        И сын, и отец. Два яблока с одного дерева сгнившего. Оба детьми угрожают.
        Но несмотря на эти гадости или угрозы… я по-прежнему не могла ненавидеть Алексея на все сто процентов, потому что знала, что меня обманом заставили разыграть перед ним и перед всей остальной семейкой проклятый спектакль.
        Разумеется, слушать я его не стану. А такси… не дождётся.
        Он не сделает то, что обещал. Просто запугивает.
        Когда Константин вернулся в комнату, я быстро притворилась спящей. На цыпочках он подкрался к постели, присел на край, и около десяти минут жадно меня рассматривал.
        Шершавые руки коснулись бледного лица. От жуткого отвращения мне захотелось сильно ему врезать. Этот гадкий человек отобрал у меня всё. Он не имеет никакого права ни смотреть, ни, тем более, касаться меня своими грязными лапами.
        Проснулась я ближе обеду. В доме было тихо, а на тумбочке уже стоял поднос с аппетитной пищей. Я очень проголодалась, поэтому умяла все за секунду.
        Позавтракав, я вышла из комнаты, чтобы отнести поднос обратно на кухню, но в коридоре меня настиг охранник, заявив, что по воле господина он может отвезти меня в приют, повидаться с сыном. Я, конечно же, согласилась.
        При свете дня удалось разглядеть все необъятные просторы поместья. Сначала я видела огромные дома, в которых проживали, как и родственники Константина, так и его армия головорезов. К слову, действительно у него их была целая армия. Жуть какая! И зачем ему нужно столько охранников?
        На территории особняка также располагалась конюшня, два бассейна, спортплощадки и ещё много всего.
        Охранник посадил меня в тонированный внедорожник и повёз в сторону окраины посёлка. Ехали мы около пятнадцати минут. Всё это время за окном мелькал один и тот же однотипный забор, обтянутый колючей проволокой, сплошь утыканный камерами.
        Когда мы подъехали к приюту, я буквально на ходу из машины выскочила, когда детишек своих увидела. В саду. Играющих вместе с нянечкой. Всё плохое мгновенно забылось.
        Когда я бежала к калитке, удивилась, потому что строительство вроде как приостановилось: технику отогнали на безопасное расстояние, а рабочие таинственным образом вымерли.
        - Настенька! - Светлана бросилась ко мне навстречу, поприветствовав крепкими объятиями. - Ну как ты? Ох, какая же ты красивая! Не узнать! Модель, одним словом.
        Комплимент я, естественно, проигнорировала:
        - Привет, нормально. Соскучилась очень. А Димка как? Я его сегодня заберу.
        - Да как обычно. Говорит, правда, но немного… Вот ведь чудо! Всё о каком-то Алексее спрашивает.
        - Ох, - я напряжённо выдохнула, взглядом пытаясь отыскать сынишку. Как обычно в кустах затаился. - Димка! Иди ко мне! Мамочка вернулась…
        Сын увидел меня, пулей выскочил, чуть было в объятиях не задавил. В ответ я лишь рассмеялась, нежно погладив мальчика по голове. - Ну как вы тут?
        - Не поверишь! Хорошо у нас всё. Дети сыты, игрушками новыми с головы до ног обложены, вылечены. Доктор приходил даже. Некий Викторович. Говорит, Константин прислал. Вот он и подлечил детвору.
        Я облегчённо выдохнула.
        - Ну, а у тебя как? Как там твоя любовь, крепчает хоть? Этот Зверев ведь ради тебя сначала доктора личного прислал, а затем и прицеп с продовольствиями. Может, действительно неплохой он? Ну что ж… время покажет. Видишь, и стройка прекратилась, и пыли в воздухе поубавилось. - Глаза у няни искрились восторгом.
        - Это здорово! Впервые за год случилось хоть что-то хорошее. А я… я вот замуж, похоже, выхожу. Только не знаю ещё когда. Константин меня уже своей семье официально представил. Сказал, чтобы они занялись подготовкой к свадьбе.
        - Ну и дела! - Света едва не споткнулась на ровном месте от неожиданной новости. - Молодец ты, Настасья! Эх, такого холостяка подцепила, обзавидуешься! Я-то сначала думала - нет у этого козла высокомерного сердца, но теперь мнение поменялось.
        Я решила быстро сменить тему разговора.
        - Ребятки, - теперь уже к детишкам обратилась. - А не пойти бы нам в лес? Погода сегодня чудесная!
        - Дя, дя, дя! - ребятня запрыгала от радости, захлопав в ладоши. - Давайте, нянюшка, собираемся быстро. Развеемся немного.
        - Отличная идея. Я мигом. Да и ты тоже, Настя, переоденься. Не то на своих каблучках навороченных и шагу не ступишь, - Усмехнулась любимая пампушка.
        - Ах да, - она озадаченно почесала затылок, - Хорошо хоть не всё домой увезла. Спортивка старенькая всё же осталась.
        Переодевшись, вместе с ребятнёй мы отправились на весёлую прогулку. Только когда дом покинули, в нескольких метрах от приюта я случайно заметила знакомый «Хаммер». Присмотревшись, отметила, что водителя, вроде бы, там не нет. Странно. Это же машина Алексея. А он что тут делает? Наверно, владения осматривает…

* * *
        К вечеру, вдоволь нагулявшись, мы обратно вернулись в приют - довольные, уставшие, наполненные новыми впечатлениями. У крыльца меня уже поджидал тот самый терминатор с фингалом на правой скуле, который утром привез меня в приют. Если честно, было неприятно находиться в компании таких людей, осознавая то, что они, скорей всего, бездушные убийцы. Но что поделать?
        Я собрала Димкины вещи, попрощалась с детками и нехотя двинулась в путь. Хорошо, что Константин разрешил мне забрать Димку. Надеюсь, и семейка полоумная его тоже примет.
        Когда мы с сыном вошли в дом, я постаралась добраться до нашей комнаты как можно быстрей и незаметней. Как вдруг, ну как специально, наткнулась на её Высочество Аделину, выпорхнувшую навстречу словно из ниоткуда, будто призрак из воздуха.
        - Ох, - захрипела седовласая ведьма, опираясь на трость, походкой умирающего лебедя поднимаясь по лестнице. - Анастасия, ты ли это? Что за внешний вид? Возмутительно!
        С виду старуха напоминала живую мумию: такая же страшная, старая, от которой так и веяло ненавистью вперемешку со смертью.
        - Я… я это…
        Мумия продолжала душить меня разъедающим взглядом, а затем вдруг на Димку переключалась.
        - А это ещё кто?
        Положение спас нежданно явившийся Константин.
        - Матушка, ну что вы прицепились? Настя в лес, наверно, ходила, с ребятнёй своей сиротской, а это сын её, Димка, - Зверев весело хохотнул, потрепав ребенка за непослушно торчащие волосы, но сыночек в сторону отскочил, прижимаясь ко мне всем своим худеньким тельцем.
        - Сын? Как возмутительно?! Так и думала, что тут чем-то недобрым попахивает! Твой, небось? Нагулял давно, а теперь одумался… Или она просто шма…
        - Я сказал, прекрати! Иди спать, старая! И лекарства свои не забудь принять! - я не узнала его голос. Он словно не человеческим был, а звериным.
        Аделина явно обиделась. Укорно цыкнув, продолжила спускаться по лестнице и якобы специально своей кочергой дурацкой мне по ноге треснула. Я же, негодующе стиснув зубы, промолчала.
        Зверев, галантно взяв меня под руку, повел меня на третий этаж. А когда мы оказались в комнате, то он, не стесняясь ребёнка, схватил меня за кофту и грубо сорвал, брезгливо бросив на пол. Я думала, насиловать сменя собрался, или того хуже… ударить… но он, слава Богу, просто одежду таким образом снял.
        - Анастасия! Я очень огорчён! Как ты посмела в таком грязном виде явиться ко мне домой? Я что, недостаточно щедро тебя ублажил? Столько тряпья всякого надарил? И где оно? В чем дело? Почему на моей невесте надеты дешёвые лохмотья?
        - Димочка, иди телевизор посмотри в соседней комнате, - испугавшись, я попыталась чем-либо занять взволнованного ребёнка.
        Когда малыш убежал, я сама не ожидала, что Зверев из-за подобного пустяка посмеет поднять на меня руку. Но он это сделал. Не ударил, но за волосы сильно схватил и к стене со всей яростью припечатал.
        Глухой удар. Вскрик. Тихая ругань… И я в ужасе зажмурилась, ожидая жгучей пощечины.
        - Не смей больше никогда так поступать! Поняла?! - холодные пальцы сильнее вплелись в растрёпанные локоны.
        Я кивнула, ощутив липкую влагу на ресницах. По спине пронеслась ледяная дрожь, а сердце с грохотом впечаталось в рёбра.
        Около минуты эти страшные глаза буквально резали меня изнутри, проникая в самую душу, а затем в них всё же появилась грамма человечности. Тогда же, Зверев ослабил хватку.
        - Ладно. Прости. Погорячился. Но ты сама виновата. Не буди во мне зверя, крошка, иначе будешь наказана, - он наклонился к моему лицу, опаляя нежную кожу жарким дыханием. От мужчины пахло настоящим безумием. Больным таким… одержимым безумием.
        Я застыла. Даже дышать перестала, когда почувствовала настойчивый поцелуй на левой щеке. А затем… и на губах.
        Константин всё ещё был на взводе. Намотав несколько локонов на кулак - дёрнул, заставив меня запрокинуть голову назад. А потом жадно набросился на шею, покрывая каждый сантиметр кожи своими едкими поцелуями. Нет! Даже поцелуями это кошмар никак нельзя было назвать. Животное принуждение… Он настолько увлекся процессом, что едва не перегрыз мне глотку. А когда его язык ворвался в мой рот, я вскрикнула, настойчивей забившись в звериных тисках. Но Константина, похоже, лишь возбудила моя строптивость.
        Я отчётливо ощутила нечто твёрдое и как камень крепкое, что с внушительной силой воткнулось в мои бёдра. И это был не пистолет. Не пряжка ремня. А его властный, пульсирующий жаждой член.
        Стоп!
        Что происходит?
        Мы ведь договорились…
        Монстр не трогает меня до свадьбы.
        Стоило только об этом подумать, как вдруг в мою грудь словно многотонный поезд врезался. Находясь под властью ненасытного влечения, Зверев начал разрывать на мне тонкую маечку, грубо схватившись за нежную грудь.
        - Нет! Вы ведь обещали… Пожалуйста, успокойтесь. Вы меня пугаете. Только не при ребёнке, умоляю…
        Мои ноги подкосились, и я почти на пол упала, захлёбываясь в горьких слезах.
        - Настя! - Константин всё-таки успел подхватить меня на руки. - Дьявол! Прости, малышка! Совсем крышу сорвало… Выпил немного, да и проблемы кое-какие с работой решал. Поэтому, детка, вспылил ненароком. Прости, девочка. Прости.
        Он посадил меня на кровать, набросил на плечи халат, принёс холодной воды, а меня трусило так дико, как во время лихорадки.
        - Ладно, отдыхай. Я лучше к себе пойду, - он хотел погладить меня по волосам, но я рефлекторно отстранилась, крепко зажмурив глаза. - Зараза! Настя, прости, не хотел напугать! Просто ты сладкая такая… юная, у меня такой очаровательной любовницы давно не было. Совсем рехнулся, баран старый. От запаха твоего нежного рехнулся. От тела молодого. И от груди твоей сочной. Никогда ещё такой красоты не трогал. Настоящая. Сочная, спелая, аппетитная. Так бы и слопал, маньяк полоумный. Ух! Дурак я! Прости. Сложно сдерживаться. Нужно свадьбу скорей отметить, иначе с ума сойду. Ну ладно, милая, спи. Если нужно успокоительное, Женьку, служанку нашу, свистни.
        На этой бредовой ноте мерзавец удалился в соседнюю спальню.
        Нахлебавшись очередных горьких слёз, я сделала вывод - с каждым днём жить в этом доме становится всё хуже и хуже. Лучше умереть.
        О том страшном вечере, когда Константин посмел меня сначала ударить, а затем поцеловать, я буду вспоминать ещё очень долго. Но только ради Димочки я старалась выглядеть сильной и жизнерадостной. Дети, они как губка, моментально всё в себя впитывают. Надеюсь, малыш не видел, как Зверев меня к стене прижал, как за шею укусил, и как грудь больно сдавил. Даже синяк на шее проявился. Пришлось платочек завязать.
        Неделю мы жили относительно спокойно. Константин с головой нырнул в омут своих чёрных делишек, а его сын, вероятно, ему помогал, так как его я тоже видела редко.
        В коем-то веке они оставили меня в покое.
        Мне приказали осваивать разные бытовые дела, а в помощь подозвали некую Наталью - управляющую прислугой. Наталья научила меня многим вещам, а также провела подробную экскурсию по дому. Женщина эта была весьма сдержанной, холодной в общении. Если черствая Наталья заведовала домом, то на кухне правила добрая Галина, которая и обучила меня неким кулинарным хитростям, чему я, конечно же, была рада.
        Димка, в принципе, быстро освоился на новом месте. Ему очень нравился роскошный интерьер особняка, безупречный сад с разнообразными растениями и животными. Когда мы прогуливались с Димкой, мне удалось добраться до ограды, отделяющий территорию особняка от того неизвестного, что скрывалось за остальной частью владений. Мне удалось подглядеть. Оказывается, за высоким забором скрывалось бескрайнее поле, на котором росло нечто, с виду напоминающее кукурузу.
        Я даже мысленно рассмеялась.
        Кукуруза! Серьёзно?
        Этот страшный человек Зверев уничтожил целое село лишь для того, чтобы выращивать кукурузу? Не верится.
        Димка очень любил наблюдать за лошадьми. Красивые все такие, ухоженные, и явно породистые. Я тоже очень люблю лошадей. Всегда мечтала о таком роскошном питомце.
        Однажды Галина настояла на том, чтобы я приготовила обед для господина. Что ж, я решила попробовать. Вроде бы в последнее время Константин обходился со мной вполне себе галантно. Галантно? Для меня это означало, что он просто не обращал на меня внимания, углубившись в свои тёмные дела.
        Вместе с Галиной мы приготовили мясное рагу. Сегодня Константин обедал вместе с сыном, а Аделина, видимо благодаря исключительно моему нахождению в её доме, отказалась принимать пищу в обеденном зале.
        Константин уже величественно восседал за огромным столом, застеленным белой скатертью, а мы вместе с кухаркой заботливо катили тележку с едой. Которую я приготовила мужчине сама. Как раз в этот момент в комнату вошёл Алексей, надев на лицо маску надменного наглеца. Сначала ни он, ни я друг друга не заметили. Я наклонилась под стол, чтобы подобрать с пола случайно упавшую салфетку. А затем услышала холодный голос, от которого в ушах прострелило:
        - М-м-м, как вкусно пахнет!
        Когда я вернулась в вертикальное положение и наши взгляды встретились, я заметила, как в его руке блеснул столовый нож. Мне стало реально не по себе. Его некогда тёплые глаза налились тьмой, а лезвие ножа было направлено в мою сторону. - Да, сегодня этот замечательный обед мы с Настенькой для вас приготовили. Для будущего супруга. Настенька сама накудесничала, - хихикнула Галина, раскладывая ароматное рагу по тарелкам.
        Константин довольно мурлыкнул, словно голодный пёс, набросившись на лакомство, в то время как Алексей грубо отрезал:
        - Спасибо. Я, к сожалению, не голоден.
        Затем резко вскочил со стола и его как ветром сдуло.
        Сердце в груди больно заныло.
        Неужели теперь так будет всегда?
        - Алекс, ты куда? - фыркнул Зверев старший.
        - Аппетит пропал, - последовал холодный ответ.
        Ну вот. Сначала вкусно пахло, а теперь аппетит пропал. Он явно меня ненавидит. Впрочем, в этой ненависти я сама виновата.

* * *
        Ещё несколько дней пролетели вполне спокойно. Всё это время я старалась превратиться в невидимку, дабы глаза домочадцам не мозолить. Хотя практически всё семейство разъехалось. На отдых. Кроме старой клячи. Она то и делала, что за мной шпионила, проверяя, как я с рабочими обязанностями справляюсь. Иногда даже бурчала что-то указывая, на несуществующие оплошности. Мол, там перестаралась, тут недоглядела, здесь обленилась. Кажется, словно Аделина считала меня не будущей невесткой, а рабыней.
        Я терпела. И решила, что попытаюсь поговорить с Константином по поводу нашего договора. Может, на роль жены мафиози я всё-таки не дотягиваю?
        У меня созрел интересный план: я решила, что буду нарочно исподтишка всё делать. Стану для Зверева ходячим бедствием!
        Но сколько я ни старалась, сколько ни солила ему кашу, он ещё больше влюблялся. Вплоть до того, что стал заваливать меня подарками в десять раз чаще. И вот однажды он… он подарил мне лошадь. Белоснежную кобылу, породистую, которую ему доставили из Арабских Эмиратов.
        Он видел, как мне нравилось с возиться с лошадьми. Ухаживать за ними, кормить. Седлать животных я боялась. Этим делом, кстати, я занимались исключительно ради сына. Димка светился от радости, когда мы часами сидели в конюшнях, прячась от суровой реальности.
        После очередного светского обеда, Зверев-старший взял меня за руку и потащил в сторону конюшен. Я конечно же ахнула, а он… он на глазах любопытного окружения ласково шепнул мне на ушко:
        - Это тебе, милая. Предсвадебный подарочек, так сказать.
        Глядя на прекрасное существо, я так и не улыбнулась. Лишь после того, как Константин сильно сжал мою руку. Я должна играть счастливую влюблённую. У меня нет выбора.
        - Погладь, не бойся, - рыкнул бездушный монстр, подталкивая к белоснежной красавице. Когда я покорно подчинилась, дрожащей ладошкой коснувшись мягкой гривы, он властно расхохотался. А лошадь… лошадь нервно дернулась.
        - Алексей! - грозно ударило в спину.
        Теперь дёрнулась я.
        За спиной послышались торопливые шаги. Я так и не обернулась, зная, что если сделаю это, то сразу же встречусь с двумя морозными льдами, которые меня заморозят.
        - Обучишь Анастасию основам верховой езды, а мне пора. Моя супруга должна научиться хорошо держаться в седле.
        - Но, отец… - я услышала, как за спиной хрустнули кулаки.
        - Не нойкай, отпрыск. Я говорю, а ты делаешь. Занят я, ясно? Поеду сейчас по поводу приюта договариваться, и да, надеюсь, ты рассказал моей конфетке о втором сюрпризе. Эта прогулка вам на пользу. Заодно сдружитесь. Вижу ведь, что как голодные гиены друг на друга смотрите. Хватит! Помиритесь, наконец, да забудьте о былых недопониманиях.
        Когда я обернулась, чтобы забросать Константина вопросами, его уже и след простыл. Вместо этого наткнулась на массивную фигуру, подпирающую собой ангар.
        Алексей стоял неподвижно, чуть склонив голову, не моргая, не дыша, пожёвывая соломинку. На его голове красовалась шляпа в ковбойском стиле, а из одежды - белая майка, джинсы и сапоги, как у рейнджера.
        На мгновение мне захотелось вырвать соломинку из его сладких губ и заменить её языком, слившись с ним в диком поцелуе.
        В животе приятно запульсировало, соски упёрлись в жёсткий поролон лифчика, когда я вспомнила, как получила самый восхитительный в жизни оргазм. И, наверное, мой самый первый.
        Живя с Андреем, я никогда и ничего подобного не испытывала, ссылаясь на неудачный первый раз, практикуемый на заднем сидении отцовской машины после выпускного. А затем, я ссылалась на долгое восстановление после родов, эмоциональные и психические травмы.
        Но я никак не ожидала, что всего за минуты смогу провалиться в другое измерение благодаря бешеным ласкам Зверя. Это означало лишь одно… Я действительно влюбилась в Алексея. Мощно, сильно, на всю жизнь. Он и есть тот самый единственный. Которого мне подарила стерва судьба.
        Подарила, а затем отобрала.
        Безмолвно мы простояли ещё пару минут, соблюдая расстояние. А когда конный дворик опустел от любопытных работников, Алекс, выплюнув соломинку, спешно ко мне шагнул.
        Испугавшись, я отступила на шаг назад, едва не споткнулась. Парень нахмурился, а затем его сильные руки сомкнулись на моей талии. Властно, сильно, до жжения в мышцах. Я думала, рёбра к чёртовой матери сломает! И знала почему… Потому что не послушалась. Потому что не сбежала, когда он попросил.
        Нет! Не попросил, а приказал.
        - А я наделся, ты умная… - сдавил ещё сильнее. - Хотя… деньги ведь отупляют.
        - Не прикасайся ко мне! - дёрнулась, бросив свои руки поверх его, ледяных.
        Алексей цыкнул:
        - Не нравится? А когда я входил в тебя пальцами, ты, напротив, умоляла не останавливаться!
        Щёки окатило жаром.
        - Прекрати, Алексей. Давай забудем. Больше не делай так.
        - Как не делать? - он вдавил меня в бок лошади настолько сильно, что я почувствовала, как нечто твёрдое, пылающее жаром, упёрлось мне точно в промежность.
        Неужели грубость его возбуждает?
        Но прежде, чем я успела возразить, его правая рука нырнула между моих ног. Он ущипнул меня. За бесстыже набухшую киску. Стиснув зубы, я мысленно ахнула, мечтая залепить ему щедрую пощёчину. Но не смогла… Вероятно, в глубине души я сама хотела, чтобы наглец начал распускать руки.
        - Вот так не делать, Малышка? - шепнул на ухо, опалив мочку ароматом мятного дыхания, смешанного с запахом табака, и, подразнивая, потеребил напряжённый клитор между тонкой тканью спортивных лосин, которые мне пришлось надеть для конного спорта. Ему хватило бы пару движений, и я бы унеслась в нирвану, захлёбываясь в спазмах наслаждения, но парень резко остановился, будто укололся и руку на секунду отдернул. После, схватив за плечи, яростно встряхнул:
        - Почему? Почему, Настя? Почему не убежала? Любишь его? Да? Не верю! Деньги его любишь! Так ведь? Сколько ты стоишь, сколько?! Я заработаю! Клянусь! Я дам тебе больше. Я оплачу тебя… шлюха.
        Рука сама дёрнулась. Я не хотела. Так получилось.
        Шлепок. И щека Алексея окрасилась в красный.
        Знаю, что между нами выросла чёрная пропасть, но он не имеет права вот так вот просто меня оскорблять. Я не виновата, что его отец сумасшедший. А я не эгоистка. Я дорожу жизнями своих любимых детей, и сделаю всё ради их безопасности.
        Алексей будто и не почувствовал удара. Даже не шелохнулся, в то время как в звериных глазах вспыхнуло яркое зарево гнева. Он резко схватил меня за талию и словно мешок с овощами бесцеремонно забросил в седло так внезапно, что я еле-еле за поводья ухватиться успела.
        - Очень жаль, Малышка… очень жаль, что ты возомнила себя бессмертной. Я ведь предупреждал, что загрызу! - размахнувшись, он со всей мочи ударил лошадь по бедру, пуская вскачь.
        - СУМАСШЕДШИЙ! - только и успела выкрикнуть, обеими руками вцепившись в седло.
        Лошадь бешеным галопом бросилась в сторону ворот. Я кричала, дёргаля повод - бесполезно. Мои отчаянные попытки усмирить животное завершились неудачей. Мне показалось, что за первым поворотом я просто сорвусь, упаду и разобьюсь насмерть.
        Глава 17
        Алекс
        Проклятье!
        Идиот конечный!
        Снова психанул. Снова не сдержался. Да потому что не могу иначе! То разорвать, то зацеловать охота. Взбесился… Дьявол! Хлестанул эту чертову кобылу, подарок отца, блин, а когда сообразил, что переборщил, чуть сам же себя же не убил.
        Я запрыгнул на Герцога и следом помчался. Надеюсь, успею догнать, прежде, чем засранка из седла вылетит. Пусть вразумит наконец, что со мной шутки плохи! Рано или поздно я добьюсь того, чего желаю. Чтобы она уехала навсегда. Исчезла из моей жизни.
        Белогривая кобыла несла Настю в сторону детского дома. Девчонка все время что-то кричала, пытаясь успокоить животное, но тщетно. Нахера такой подарок дарить? Конь, видать, не объезженный достаточно! Либо же не признал нового хозяина.
        Я мчался следом, подгоняя чёрного дьявола шлепками. Солнце на безоблачном небе слепило глаза, а выжженная трава подминалась под мощью копыт, когда наши лошади мчались друг за другом наперегонки. Когда животные поравнялись, я быстро выхватил повод у напуганной до полусмерти Насти, сильно дёрнул, направляя Герцога на Снежинку, тем самым блокируя ей путь. Задыхаясь от быстрого бега, в конце концов лошади остановились. Но это были не все приятности на сегодня.
        Кое-что я всё же забыл сказать Насте.
        А как только вспомнил… раздался оглушительный взрыв.
        Лошади, словно по команде, испуганно вскочили на дыбы. Анастасия не удержалась в седле - свалилась прямо на пушистый ковёр из скошенного сена. Я не успел среагировать. Благодаря моей ярости она бы себе лоб разбила, не окажись бы рядом сеновала. А может, я именно этого и желал? Напугать её. Прогнать. Потому что не могу больше… Ни секунды не вынесу! Глядя на то, как она с другим зажимается. С моим, мать его, отцом.
        До детского дома оставалось полкилометра. Точнее, бывшего детского дома. Потому что сейчас здание напоминало большой спичечный коробок, вспыхнувший за секунду.
        - ГОСПОДИ! ДЕТИ!
        Я спрыгнул с коня, услышав отчаянный женский вопль, но не успел объясниться. Настя сорвалась с места и помчалась к пылающему зданию.
        - СТОЙ! Дурочка! СТОЙ! - мне показалось, она живьём в огонь бросится. Потому что думала, что там дети.
        Естественно, я ведь ей не сказал ничего. Что сегодня планировался снос дома. Детей ещё вчера вечером отвезли в соседний посёлок, переселив в новый приют. Папуля очередной сюрприз хотел сделать. Но я, конечно же, все испортил.
        Не ожидал, что Настя, словно мать-героиня, потеряет инстинкт самосохранения. Я догнал её в нескольких метрах от стремительно разгорающегося пламени. Схватил за талию, забросил на плечо и, несмотря на попытки вырваться, оттащил на безопасное расстояние. Швырнул в траву, навис сверху, глядя в полные ужаса глаза и бледное лицо, сплошь покрытое влагой от бесконечных слёз.
        - ТЫ ЧУДОВИЩЕ! МОНСТР! И я тебя НЕНАВИЖУ! - она кричала во все горло, извиваясь под моим твёрдым телом, в то время как я, соблюдая каменное выражение лица, молча смотрел на её истерики. - Специально всё подстроил! Чтобы у меня на глазах! Ты хуже дьявола…
        - А ты не верила? - ухмыльнулся, не сводя с неё пронзительно холодных глаз, сильнее сдавливая запястья, - Предупреждал ведь. Не раз, причём.
        Кажется, девчонка находилась на грани инфаркта.
        Хватит! Пора уже заканчивать сей сраный спектакль! Нервишки пощекотали, полно уже. Надеюсь, теперь точно послушается.
        - Выродок… - чуть слышно шепнула, закрыла глаза, обмякнув под моим мускулистым телом.
        - Хватит, Настя. Да всё в порядке с твоими сиротками. Я отца уговорил. Вчера ещё в соседнее село перевезли. Выкупили один домик, ремонт уже сделали, даже лучше старого выглядит. Лес, озеро в двух шагах. Сюрприз сделать хотели.
        Она резко распахнула глаза, тяжело выдохнула, с надеждой уставившись в полное ненависти лицо. Слёзы тотчас же испарились, а миленький ротик слегка приоткрылся. Я отпустил её хрупкие ручки, быстро отстранившись.
        - Спасибо… спасибо… спасибо… - слабым голосом шепнула, на шею бросилась, носом в крепкое плечо уткнулась. А я… так и застыл статуей. Холодной, выточенной из айсберга статуей.
        - Не из-за тебя я это сделал. А потому что сам детдомовским был. - Отрезал, как отрубил, на сердце высек эту свою фразу ядовитую…
        Затем руки её со своей вздувшейся шеи грубо сбросил и, не оглядываясь, не обращая внимание на тихие всхлипы, быстрым шагом в сторону поместья направился.

* * *
        Вот и всё. Я признался. Признался, что Зверев мне не родной отец. Может, она уже знала. Хер его знает! Может, эта ведьма уже до дыр меня обсудила вместе с папулей, когда ему член ртом своим бесстыжим надраивала.
        Сука!
        Я мысленно заорал и со всей силы в дерево кулаком зарядил до вспышки в глазах. Опять костяшки в кашу превратились! Раны никогда не затянутся, пока эта ведьма рядом.
        Герцог уже давно домой смылся, а я пешком до особняка брёл, любуясь высоченным забором, напоминающим неприступные стены тюрьмы.
        Я даже не заметил, как кто-то сзади подкрался. По привычке руку в карман сунул, хватаясь за ствол, но не обнаружил его там, так как дома оставил.
        Я резко обернулся, бросившись в атаку.
        Бляха!
        Снова она…
        Когда уже ты наконец исчезнешь? Зачем сердце моё в клочья разрываешь! Зачем? Настя!
        Она взвизгнула, когда я её к стене припечатал, а я зарычал, опалив бледные щёки девчонки горячим дыханием. Девушка слабо забилась в тисках, глядя на меня какими-то безумно несчастными глазами.
        Жалко.
        Жалко мне её очень.
        Хрупкая такая. Нежная, ранимая.
        Но, скорей всего, просто актриса умелая.
        - Прости. Не хотела напугать, - шепнула ангельским голосом.
        - В следующий раз шею сверну, - сдавил плечи сильнее. - Что тебе ещё от меня надо? А-а-а, шлюшке наверно понравилось, как её отодрали в кладовке? Ещё хочешь?
        - Не надо, Алексей. Не говори так! Я просто отблагодарить хотела. За детей. За приют, - её худенькое тельце дрогнуло от страха.
        - Ну окей! Давай! - я отпустил её плечи и быстро ширинку расстегнул, приспустив штаны до уровня ягодиц. - Благодари!
        - Лёша… ты чего? - побледнела ещё пуще прежнего, выпучив свои и без того огромные глазища.
        - Чего я? - раскинул руки в стороны. - Соси давай, Настя. Соси в знак благодарности. Ты же так моего отца за новые шмотки ублажаешь? А? Или как-то по-другому? Если не хочешь в рот брать, тогда поворачивайся задницей и штаны снимай. Раком возьму. Шлюх обычно только так и дерут.
        Наверно, я перегнул палку. Но когда внутренний зверь вырывается на волю - сложно остановиться.
        Она глубоко дышала, выставив вперёд свои тощие ручки. Плевать! Я уже не я… Быстро схватил Настю за волосы, крутанул по часовой стрелке, впечатав щекой в холодную поверхность забора.
        - Прекрати! - она отчаянно закричала. - Я не такая! Ты ошибаешься!
        - Что? Как это не такая? - грубо прижался вздыбленным членом к её аппетитному заду, обтянутому белыми спортивными леггинсами, через которые отчётливо просвечивались ажурные стринги, понимая, что ещё пару секунд, и крышу окончательно нахрен снесёт. Тогда я возьму её здесь и сейчас, отымея во все сладкие щёлочки по очереди.
        И плевать на отца! Когда вернусь, признаюсь, что до их знакомства она чуть было со мной не трахнулась. На капоте машины, в кладовке, и даже готова была в седле чпокнуться. Он не будет злиться, узнав, кто она на самом деле такая! Шлюха… А шлюхами надо делиться! Когда мне исполнилось восемнадцать, отец лично подарил мне трёх элитных швалей, так сказать, на совершеннолетие, которых мы драли по очереди. Вот и сейчас ничего не случится, если я воспользуюсь его новой игрушкой.
        - ОТПУСТИ! - толкнулась, и я прихуел, когда мой пылающий орган согнулся пополам, всё ещё находясь в боксёрах, войдя точно в центр её упругих булочек. Ещё пару таких толчков, и я реально в собственные трусы спущу!
        Блять! Если не возьму себя в руки - сорвусь нахрен.
        А тут охрана повсюду и камеры…
        Ладно, глупышка. Если опять проигноришь мой приказ «навсегда свалить с моих глаз, сердца, души и жизни…», отымею так дико, что на всю оставшуюся жизнь запомнишь.
        Настя задрожала, потираясь щекой о кирпичную стену, прикрыв веки, тяжело дыша. То ли от страха, то ли от желания… Но она не закричала. Лишь томно дышала, напрягая ягодицы, которые я просто мечтал истязать зубами, вылизать языком, трахнуть членом и хорошенько помять пальцами. Они провоцировали! Нереально провоцировали!
        Глубокий вдох-выдох. Вдох-выдох…
        Отпускаю мой персональный опиум в облике человека, губами нахожу её маленькое ушко, сипло выдыхаю, вырыкивая напоследок очередное дерьмо:
        - На самом же деле, Настя, ты стерва, скрывающаяся под красивой упаковкой скромной невинной неженки. Ты мне противна… Узнала, что у папочки денег больше будет? Да и власти тоже. Поэтому сразу же на член его прыгнула, как похотливая сука… Больше никогда не смей мне на глаза попадаться! На сей раз это последнее предупреждение, - для пущего эффекта запугивания я кулаком в стену херанул. В миллиметре от маленького ушка. Так жестко, что даже побелка на пол посыпалась.
        Не только на пол, ещё и на Настины шикарные волосы попала. Я любил её волосы. Они, как обычно, пахли кофе и каким-то французским парфюмом, подаренным батей. До сегодняшнего дня их запах был идеальным. Пока отец всё не испортил. Но не он виноват в их интрижке. А в большей степени Настя. Я в этом не сомневаюсь.
        Она хотела что-то буркнуть в ответ, но я не позволил… Совсем обезумел. Набросился на её сладкое ушко и укусил, заставив её взвизгнуть от неожиданности.
        А потом я просто отстранился, натянул штаны на бёдра, клацнул застежкой ремня и прочь почапал, стараясь не оборачиваться и забыть об этой ведьме как можно скорей.
        Мне срочно нужно снять напряжение!
        Мне срочно нужно потрахаться!
        Может, в клуб поехать?
        Нахера? Батя только к утру будет. Лучше прямо в своей комнате с этим делом разберусь. Закажу доставку шлюх на дом. А Настенька моя… Пусть послушает, как эти выдры будут во все гланды горланить, когда я своим изголодавшимся членом буду напяливать каждую дрянь по очереди. Пока не надоест. Пока не выдохнусь. Пока к хренам собачьим не забуду о том, кто такая эта Анастасия Малышкина… А она кто?
        Моя персональная слабость, недоступность, ярость.

* * *
        Их было двое. Две вульгарные, общедоступные шалавы уже ожидали меня в моей комнате, в полуголом виде развалившись на кровати, трахая друг друга языками и пальцами, когда я вышел из душа с полотенцем на бёдрах, присвистнув от неожиданности.
        - Сюрприз! - мурлыкнули эти облезлые кошки, раздвинув ноги на максимум, сорвав со своих мокрых вагин полоску блестящих трусиков. Одна - зазнавшаяся брюнетка в очках, вторая - тупая блондинка в «лабутенах», которая, лёжа на спине, ноги в воздушном шпагате раскинула и, поглядывая на меня жадным взглядом, облизывала силиконовые губы, по размеру напоминающие желоб пеликана.
        Я посмотрел на свой опущенный член и жутко расстроился.
        Не стоит?
        Блять.
        Почему не стоит на них, нах?
        Ещё пару часов назад стоило только к Насте на шаг приблизиться, он уже штыком в трусах заныл до боли в яйцах, а тут… тут ни в какую. Сломался. Сломался, блять. Или я или он.
        И что теперь делать? Как мне жить с этим? Хоть убейся. Не возбуждают эти уродки порченые. Ни груди их шестого размера, ни письки гладко выбритые.
        Охренеть просто.
        Я расстроился. За бутылку схватился. Началось! Вот так вот и спиваются на ровном месте. Не думал, что дойдёт до такого.
        Опустошил пару бокалов коньяка, уселся в кресло, закинув ногу на ногу и приказал.
        - Ласкайте друг друга, а я посмотрю.
        - Как барин изволит! - хохотнула беловолосая курва, навалившись на подружку своей потёкшей киской, потираясь о ее губы влажными складочками, пока та не начала постанывать, вонзаясь язычком в её нехило раздолбанную щёлку.
        - Кричите! - гаркнул, решая устроить для будущей госпожи Зверевой настоящее представление. Она ведь как раз за соседней стенкой проживает, изоляция у нас не очень продумана. Домик летний, стены тонкие. Пусть послушает, как тот, от кого она словно от собаки избавилась, жизнью наслаждается. Как развлекается вовсю. Не хныча в подушку от ревности по ночам.
        Жизнь прекрасна!
        Определённо, прекрасна. Охуенна!
        Девки завизжали как резаные, забавляясь в моей постели. Брюнетка лежала на спине, пока блондинка, стоя на карачках, позволяла подружке вылизать все её сочные складочки. Но блондинка времени зря не теряла. Своим шаловливым пальчиком шлюха принялась забавляться с растянутым колечком аппетитной попки подружки, вонзаясь в оба отверстия по очереди, что вызывало ещё большие стоны у элитных шалав, которых мне экстренной службой прямиком из ночного клуба «Чёрная пантера» доставили. До некоторого времени я был там постоянным клиентом и перепробовал всех их кошек до апатии. Теперь же даже глядя на их игрища у меня не стоит. Вероятно, для меня они стали слишком дешевыми шлюхами.
        На дорогостоящую дрянь потянуло…
        Ну ничего. Я найду способ, как избавиться от любимой стервы. Но напоследок - трахну как следует. Влюблю и трахну так сильно, чтобы ей больно стало. Настолько больно, как и мне, когда я их с отцом сосущимися на полу застал.
        Я вырубился мгновенно, после последнего глотка вискаря, прямо там, в кресле, так и не напялив шмар, которые с рассветом уже умчались задабривать следующих клиентов.
        Снова поперся в душ, представляя выражение лица Малышки, когда она эти страстные стоны слышала. Я ведь сам, придурок, чуть ли не каждую секунду стакан к уху прикладывал да к стене прижимался, пытаясь услышать то, как они там с батей развлекаются. Но не слышал. Ни разу. Видимо, втихую сношаются. Ну или когда меня дома нет. При Димке вряд ли позволили бы такое.
        Какого хера я об этом сейчас думаю?
        Мне лучше чем-нибудь другим заняться.
        А именно тем, как её сердце в кровавый коктейль превратить, а саму Настю в воспоминание. Пусть знает, что это такое, когда грудь вдребезги разбита, а душа на клочки разорвана.
        Я не успел из душа выйти, как вдруг отец с довольной гримасой пожаловал:
        - Здарова, сын. Как успехи?
        Ввалился весь такой из себя, с улыбкой до ушей.
        - Да норм всё. А ты чё в такую рань?
        - Дело есть. Вот сегодня вечером вечеринка намечается в честь помолвки нашей… Хочу партнёрам по бизнесу девочку свою представить. Пришёл оповестить заранее. Сегодня все важные шишки соберутся, нужна твоя помощь.
        И вот тут меня передёрнуло.
        Волк внутри дико завыл, негодующе полоснув когтями по сердцу.
        Апатия на лице вмиг сменилась гневом.
        - Ярослав там, кстати, тоже будет. Насчёт него я спокоен, доверяю, словно брату родному. А вот за другими гостями глаз да глаз нужен. Напросились некоторые, мол, поздравить захотели. Но я как-то, знаешь, не доверяю шакалам. Так что начеку будь. Одна погрешность, и мы прогорим. Я лабораторию, естественно, под ключ закрою, охранников приставлю. Но всё равно ты за объектами поглядывай, а не телок по кустам напяливай, - на последнем слове он задорно хохотнул, деловито поправив элегантный галстук на шее.
        - Да не вопрос. Сделаю всё, - сухо ответил, как робот.
        - Ну ладненько. И кстати, через пару недель на север двинемся, помолвку, так сказать, отпраздновать. На охоту охота. Жара, мать её, заколебала. Снега хочу. Заодно и Настеньку нашу порадую. Покатаемся немного на снегоходах, кабанов постреляем. Ты как?
        - У меня аллергия на снег…
        - Хорош прикалываться! Ты же знаешь, что ты для меня как кровный. Что б я без тебя делал, сына. Моя опора. Моя поддержка. Моя защита.
        Твою ж…
        Впервые нечто подобное от него услышал!
        Неужели и правда он меня словно родным считает?
        У меня даже сердце дрогнуло после этих слов. Поэтому я не смог на счёт Насти всей правды ему сказать. Не хочу чувства старика ранить. Он ведь счастливый такой, никогда так искренне не улыбался.
        - Спасибо, па. Если бы ни ты, не знаю, где бы я сейчас был.
        Он практически прослезился, дружно хлопнув меня по плечу.
        Я всё же добавил ещё кое-что:
        - Не доверяй Насте. Она не та, кем кажется на самом деле. Она, как и все предыдущие, на запах твоих денег повелась.
        - Слушай, Алекс, насчёт этого не парься. Это точно. У нас с ней договор на наследство подписан. В этот раз я не лоханусь, как с… Лилией, - при упоминании этого имени его янтарные глаза резко потемнели. - Настя у меня в кулаке сидит. Вот тут! - он сжал кулак, выставив его перед моим лицом. - Ну всё, пойду наряжаться. И тебе советую.
        Когда он ушёл, меня тут же противной дрожью накрыло.
        Млять! Как это сложно - разрываться между двумя крайностями.

* * *
        Пока я собирался на вечеринку, позволил воспоминаниям взять вверх над разумом, вернувшись в то время, когда мне было пять лет. Когда я стоял напротив ржавых ворот детского дома номер тридцать пять, лбом прижавшись к холодной стали, и всматривался в лица своих возможных родителей. Я каждый день приходил на одно и то же место, простаивал там часами в ожидании того, что в один прекрасный момент родители вернутся за мной, упадут на колени, будут молить о прощении, целуя мои маленькие, сплошь покрытые ссадинами ручки.
        Я видел, как другие счастливые малыши находили новый дом. Как их забирали, увозя на красивых машинах, с порога забрасывали игрушками. И хоть я никогда в жизни не позволил себе уронить ни слезинки, мне было невыносимо больно! Больно, что я никому не нужен. Брошенный кусок грязи.
        В последнее время меня даже перестали предлагать на усыновление, окончательно вычеркнув из списка послушных детей. Меня не замечали. Люди проходили рядом, словно я был призраком. Возможно, они просто видели во мне грязного оборванца с плохими характеристиками. Именно поэтому воспиталки не раз грозились отправить меня в колонию строго режима, потому что я частенько кулаками помахивал. Но как они не понимали, что подобным образом я просто отстаивал свои права. Я был маленьким, щупленьким пацанёнком, над которым любили издеваться другие дети издеваться, за что и получали по полной. Возможно, мой отец был боксёром. Не знаю, откуда у меня взялись подобные способности, но даже в таком сопливом возрасте я умел бить резко, чётко, поражая противника с одного удара.
        Вера найти родителей потихоньку начала угасать. Пока однажды не появился ОН. Константин Зверев, богатый бизнесмен, решивший посетить наш клоповник брошенных детей в благотворительных целях.
        Когда воспитатели, кланяясь в ноги авторитету, решили провести экскурсию по детскому дому, Константин заметил меня совершенно случайно. В саду. Во время очередной стычки с обидчиками.
        Когда они всей своей свитой проходили мимо беседки, за которой я в порядке очереди укладывал пацанов фейсами в грязь, бизнесмен резко остановился. Жестом приказал нянечкам остаться на месте, а сам, склонив голову на бок, долго и внимательно наблюдал за дракой. Когда все закончилось, он подозвал меня к себе.
        Тогда я очень испугался. Думал, это из колонии за мной приехали. Высокий, красивый, богато одетый, он принялся задавать мне разного рода вопросы, ну а я… просто отвечал, не в силах оторвать любопытного взгляда от его необычного цвета глаз. На тот момент я ещё не знал, что мои недостатки очень сильно затронули душу этого влиятельного человека, напротив, превратившись в достоинства. Закончив беседу, он нежно потрепала меня по голове, прямо заявив, что хотел бы подписать документы на усыновление. Нянечки, естественно, были в шоке. Сразу бросились отговаривать господина, подкидывая другие, более качественные экземпляры, на что Зверев лишь рассмеялся, отрезав, что если откажут - ни копейки в фонд не получат.
        Вот так вот я обрёл новый домой и семью.
        Когда мы впервые приехали в его роскошный особняк, я думал, что сплю. Но со временем ко всему привык, пытаясь стать для названного отца послушным ребёнком. Константин сказал, что недавно он потерял своего сына. Ему было столько же, сколько и мне. Такие же ясные глаза, шелковистые волосы, напористый характер. Я напомнил ему его биологически родного сына, жизнь которого забрала страшная авария. Я никогда не спрашивал о подробностях смерти мальчика, но знаю лишь то, что в ту злополучную ночь эта жуткая авария забрала не одну жизнь. Вместе с сыном Константина погибла его беременная жена. Она же и была за рулём. Лилия. Так её звали. Не справилась с управлением, сорвалась в пропасть, разбилась насмерть. Экспертиза ещё долго пыталась убедить отца в том, что погибли они мгновенно. От сильного удара, а уже потом сгорели. Потому что он думал обратное. Так как слышал их крики. Во сне, наяву и особенно в день годовщины их смерти.
        Именно поэтому я был многим обязан бате. Я думал, он сумел разглядеть во мне то, что другим не нравилось. Он сумел принять меня таким, каким я родился на свет этот… со всеми достоинствами и недостатками. Но я не сразу узнал о том, что я очень напомнил его погибшего сына.
        Алексей. Так звали мальчика, которого он любил. И так назвали меня новые родители. В приюте меня звали Максимом. Кажется, я полностью заменил Константину его родного сына. Родственники и персонал мгновенно отметили то, как поразительно быстро изменился жизненный настрой главы семейства.
        Благодаря мне. Приёмышу. Отец никогда не называл меня приёмным. Я стал для него родным. Лишь иногда, спустя годы, в рамках воспитания он указывал мне моё истинное место. На свалке. Как мусор, он подобрал меня со свалки, сделав из дерьма золото. Я это прекрасно понимал, поэтому покорной собачонкой выполнял абсолютно все, что тот приказывал бандит. Грабил, бил и… даже убивал. Потому что был безгранично благодарен приемному отцу.
        Ослеплённый розовой пеленой, я даже не догадывался о некоторых погрешностях. Первое - я стал идеально выдрессированным солдатом, безоговорочно исполняющим приказы хозяина, а второе - у отца явно имелись психические отклонения, о которых было запрещено трепаться.
        Но об этом чуть позже.
        Сегодня в честь пиршества я вынужденно заставил себя надеть этот грёбаный смокинг с бабочкой. На самом деле мне просто хотелось куда-нибудь свалить на месяц-другой, упиться в хлам, или лучше память потерять, стерев абсолютно все воспоминания о любимой синеглазой ведьме. Но я не имел на это права. Я принадлежал Константину со всеми потрохами, как его законная собственность. Как ствол, или стул, например.
        Насчёт Насти он не желал ничего слушать. Неужели и вправду влюбился? Или она тоже его погибшую жену напомнила?
        В гостином зале собралось море людей. Нарядные, богато одетые, в вечерних платьях и роскошных смокингах, они восседали за овальными столами, накрытыми кремовыми скатертями, заваленными заморскими вкусностями. За одним из таких столов сидела наша сладкая парочка. Будущие молодожены. И смех, и грех. Он с сединой в волосах, а она с «молоком на губах». Как слон и муха. Разве можно поверить в их сраную чушь касательно сильной любви с первого взгляда? Наивные гости верили. Улыбались, задаривали подарками, расспрашивали о подробностях знакомства молодых, на что будущий супруг хвалёно рассказывал гостям их удивительную историю, которая началась сначала с ненависти, а затем - продолжилась сумасшедшими чувствами. Он рассказывал то, как Настя ему жизнь спасла, сделав искусственное дыхание, которое плавно перетекло в бурный поцелуй.
        В эти моменты я готов был избить каждого клоуна, находящегося в этом зале, лишь бы отвлечься, лишь бы избавиться от своей ненависти, разбавленной ревностью.
        Я держался особняком, стараясь не смотреть и не попадаться Насте на глаза. Для меня это тяжёлое испытание. Проще было зарезать кого-либо, чем смотреть, как лапы отца по-хозяйски мнут её красивые бёдра, а его щетинистая щека трётся о её нежные губки, выпрашивая поцелуй.
        А дальше в честь помолвки он надел ей кольцо. С огромным бриллиантом. На глазах у сотни гостей, поклявшись в вечной любви. Вот и всё. Именно этого дерьма мне хватило, чтобы нажраться до помутнения в глазах.
        Ни ей, ни ему никогда этого не прощу.
        И при первой же возможность свалю в другой город.
        Потому что, когда у них, не дай бог, наследник родится, я точно этого не переживу.
        Иногда Настя тоже что-то говорила, обращаясь к гостям, рассказывая заранее прописанную историю об их необычном знакомстве. Но я же тупо продолжал не верить ни единому слову шлюхи, до синевы нажираясь в укромном углу с каким-то стариканом - родственником Аделины. Кстати, большая часть семейки держалась особняком, особенно старуха. Она, как ядовитая кобра, исподтишка поглядывала на невестку, мечтая тугими кольцами обернуться вокруг её нежной шейки и насмерть удавить. Она до сих пор считала, что новая пассия сыночка пришла в наш дом на аромат хрустящих денежек, а не по зову влюблённого сердца. И я, кстати, впервые разделили мнение старухи.
        Хоть она ненавидела меня так же сильно, как и Настю.
        Я практически вырубился на столе, как вдруг заметил, как Анастасия, извинившись, покинула вечеринку, направившись в сторону сада. Наверно, снова ничего не ела! Бледная, худая, пошатываясь на высоченных каблуках, в шикарном белом платье, украшенном неоновыми блестками, с открытой спиной и откровенным разрезом на левом бедре, она тихонько выскользнула из банкетного зала, пока остальные гости, отрадно напившись, принялись играть в покер на раздевание и на деньги.
        «Это надолго!» - подумала я прежде, чем понять, что ноги сами по себе понесли меня вслед за двуличной ведьмой.
        Когда крепкий коньяк ударил в голову, я решил, что пора действовать по-взрослому. Я умел заставлять своих врагов выполнить ту или иную просьбу. Мотивация обычно служили отрубленные пальцы, разбитые носы, отрезанные яйца. Мне не хотелось причинять ни грамма телесной боли Малышке, но больше сдерживаться я не смог. Она меня убивала. Медленно резала по живому своими наигранными чувствами к другому мужчине.
        Дикий волк в недрах души уже принял боевую стойку, выпустив когти, обнажив острые зубы.
        В этот раз я решил, что сейчас всё будет иначе.
        В это раз сдуру я просто решил ее убить.

* * *
        Прошмыгнув в сад, Анастасия сняла свои красивые туфли, обрамлённые стразами, бросила в кусты и босая, ступив на мягкий газон, направилась в сторону бассейна, расположенного вдали от особняка.
        Тёплый вечерний ветерок ласкал её бархатную кожу, которая при ярком свете полной луны казалась усыпанной мелкой алмазной крошкой.
        Сначала я решил подробней изучить каждый сантиметрик юного тела, чтобы запомнить на всю жизнь: длинные ноги, овальные бёдра, тонкая талия, пышная грудь, хорошо очерченные ключицы, лебединая шея, острый, вздернутый носик, впалые щёки, шикарные волосы, ниспадающие до самой талии. Но особое место всё же занимал её вкусный ротик. Даже мысль о том, что этими же сочными губами она периодически посасывает член моего отца не вызывала отвращения. Наверно потому, что я был в стельку ушатан крепким вискарём.
        Девушка тяжело выдохнула и лёгким движением руки распустила элегантно уложенные волосы, которые бурной волной упали на её идеально ровную спину. У меня тотчас же встал. Сильно, властно, налившись кровью, спермой и жутким желанием завладеть этой породистой сучкой прямо здесь и сейчас! И член, и яйца жутко заныли, пульсируя в дикой агонии, войти на всю длину, излившись до последней капли в её сладкую киску.
        Фак! Это платье настолько сексуально обтягивало её округлый задок, что мне просто мозги напрочь отшибло, а вместе с ними и тщательно спланированную месть. Я ведь собирался её убить. Ибо больше не мог мириться с тем, что она не моя и никогда ей не будет. Лучше убью стерву. Сначала её, а потом и себя. Может, хоть в аду у нас получится быть вместе.
        Но сначала я её трахну.
        Так, как всегда мечтал в своих идиотских фантазиях.
        О да-а-а, Настенька!
        Лучше бы ты не гуляла одна. Никогда.
        Я закрою твой маленький ротик поцелуем, залью спермой и буду наблюдать, как ты задыхаешься от моего нектара, медленно умирая, потому что ты грязная шлюха. Достойная такой же грязной смерти. А со шлюхами именно так и поступают. Пердолят во все щели как свою собственность, а после из-за ненадобности убивают.
        Не моя. Не моя, блять! От этого я ещё больше злюсь, превращаясь в бешеного волка!
        Она присела на один из шезлонгов, вытянув вперёд стройные ножки, рассматривая ранки на пятках от новой обуви, в то время как я, голодный хищник, затаился в кустах, наслаждаясь этим сладким моментом, решая, что лучше: сначала утопить, чтобы не кричала, затем трахнуть, или же наоборот.
        Тут никто не услышит. Слишком далеко от дома. К тому же, кусты отлично скрывают территорию от посторонних взглядов. А о видеокамерах я успею позаботиться.
        Я досчитал до трёх, лихо выскочил из укрытия. Резко схватив Настю за волосы, потянул её на себя с такой силой, что она чуть было нос о мою твёрдую грудь не разбила. В её тёмно-синих глазах застыл ужас, когда девушка поняла, кто настолько больно, с нечеловеческой грубостью, чуть было не снял с её головы скальп. Прежде чем Малышка успела опомниться, второй рукой я схватил её шею, уверенно сжал до сиплого стона, чтобы она не могла закричать, пока я буду грубо иметь её маленький ротик сначала языком, затем членом, а потом займусь всеми остальными дырочками.
        Она не сопротивлялась, не кричала, а просто смотрела на меня такими несчастными глазами, как овечка смотрит на своего палача перед забоем.
        Дьявол!
        По нежным щекам потекли слёзы. Но они уже были в её глазах. Ещё до того момента, как я её за волосы схватил. Настя плакала. Пока гуляла в саду. Плакала беззвучно, втайне от всех. У неё даже сосуды в глазах полопались от перенапряжения.
        «Наверно, это всего лишь сраные слёзы радости» - именно так я пытался себя успокоить, хотя на самом деле в глубине души чувствовал нечто неладное.
        Пусть это будет именно так.
        Ибо так… мне будет легче её убить.
        Глава 18
        Настя
        Он подкрался совершенно незаметно. Как хищник. Одной рукой властно схватив за волосы, другой за горло, так резко, что я даже и пикнуть не успела. Хотя если честно, мне было уже плевать. Пусть убивает. Я больше не вынесу. Не вынесу тех пыток, которые мне предстоит вытерпеть через определённое время, когда я целиком и полностью буду принадлежать тому монстру, от которого меня буквально наизнанку выворачивает.
        Ненавижу!
        Каждой клеточкой своей несчастной души я ненавижу и презираю Константина Зверева! Он использовал меня, словно излюбленную марионетку, дёргал за ниточки, приказывая делать то, что он хочет, в то время как его идиотское семейство ждёт удачного момента, чтобы подсыпать мне в кофе мышьяк, так как, видите ли, я не подхожу на должность супруги главного мафиози страны. А Константин словно помешался, словно чокнулся, не видя больше никого, кроме меня. Как будто я одна на всём земном шаре, а все остальные женщины - пустые роботы.
        Неужели и правда он не может найти другую жертву?
        Даже мнение родной матери отказывается принимать. Словно заболел. Словно свихнулся! Мерзавец чёрствый!
        Он не видит, что мне противны его поцелуи, его прикосновения, его лести, от которых хочется пополам согнуться и блевать!
        Я обречена и загнана в капкан. Из которого, увы, только одна дорога. На кладбище.
        - Чего ты хочешь? - наконец я первая смогла открыть рот, нарушив тяжёлое молчание.
        Алексей криво усмехнулся, брезгливо отдёрнув руку с передавленного горла, убедившись, что я не буду кричать:
        - Разве не знаешь? - от него тянуло перегаром.
        Идиот! Придурок! Напился так, что язык заплетается, да и сам еле-еле на ногах стоит.
        Вот сейчас внутренний голос подсказывал, что мне следует быть предельно осторожной. Парень в полном неадеквате. Выпивка знает своё дело.
        - Уехать, сбежать… Знаю! Вот только не могу я это сделать, хоть убей. Так что больше не спрашивай. Всё равно не скажу почему.
        Он всё ещё продолжал властно сжимать мои локоны, на каждом слове по пряди наматывая на кулак до треска в корнях.
        - Почти, Малышка… - склонился к лицу настолько близко, что я почувствовала жар его дыхания. - В этот раз я просто… убью тебя. - Прорычал точно в губы и дерзко облизал каждую. Но я успела отстраниться прежде, чем его язык, проник в моё горло. А у меня снова в глазах жутко потемнело от последней фразы. То в жар, то в холод бросило, труханув так отрадно, как при вирусной лихорадке, - Но знаешь что, не так быстро. Сначала ты за всё ответишь! Покаешься, прощение попросишь за измену свою шлюшечью.
        - Прекрати! - раненой птицей забилась в его клешнях, пытаясь разомкнуть твёрдую ладонь на спутанных волосах, - Мне надоело, что ты меня постоянно оскорбляешь!
        - А мне надоело тебя видеть рядом с моим отцом и думать о том, какой ты дрянью подлой на самом деле оказалась, мамочка.
        - Что?
        - Мне ведь тебя теперь мамочкой называть? Или рано ещё пока… Ты ведь без штампа в паспорте просто шлюха. Такая же грязная курва, каких у него целый вагон до тебя был. Но не знаю, чем именно ты его соблазнила. Наверно, глазами своими ведьминскими. А раз ты шлюха, то и я тобой воспользуюсь. Думаю, батя не будет против. А он и не узнает. К тому времени ты уже мертва будешь. Хотя бы один раз! Хотя бы один раз я сделаю тебе так же больно, как и ты мне…
        - Совсем рехнулся? Уйди с дороги и дай мне уйти! Клянусь, никто не узнает о твоих намерениях! - в грудь подлеца толкнула, а у самой дух захватило от угроз его сумасшедших.
        Не верю! Чёрт его дери. Не верю, что Алексей действительно способен на убийство.
        - Не уйду, - рычит и снова больно за горло хватает. Встряхивает. Настолько сильно, что небо и земля местами меняются. - Лучше убью! Придушу! Утоплю… лишь бы не смотреть на то, как ты теперь другому принадлежишь. Как трёшься возле отца моего, улыбаешься. Ему! Ему, а не мне, блять!
        - Ты что, спятил? Отпусти, придурок, кретин, психопат! Мне больно! - ещё сильнее сдавил, так, что я задыхаться начала. - Пожалуйста, Лёша. Ты меня пугаешь… - Молю из последних сил.
        - Откажись от него. Или умри. Ты или моя… или ничья.
        - Я… н-не могу… - навзрыд рыдаю, кусая язык до крови, чтобы не согрешить, признавшись в этом клятом договоре с распиской о неразглашении.
        Прежде чем распрощаться с жизнью, я слышу холодное и колкое:
        - Ну и дура.
        После чего ощущаю мощный толчок в грудь и словно в бесконечную бездну срываюсь, захлёбываясь в собственных криках. Последнее, что вижу - звериные, наполненные непростительной ненавистью глаза, в которых, помимо гнева, ещё и слёзы крупными каплями застыли.
        - Прости… - выдавливаю напоследок, спиной принимая удар о холодную жидкость, с головой погружаясь в омут смерти.

* * *
        Холодная, едкая жидкость с привкусом хлорки быстро наполнила нос, рот, потекла в лёгкие, разъедая каждую клеточку изнутри, словно пылающая на солнце ртуть. Плавать я не умела, поэтому понимала, что это конец. Конец всему. Мне конец. И жизни моей глупой тоже…
        Жгучая жидкость вмиг растворила слёзы, когда я продолжала отчаянно махать руками, выныривать из воды, пытаясь дотянуться до бортика. Бесполезно. Сука судьба ещё не наигралась… И сейчас она решила ударить по самому больному! Неужели Алексей действительно способен убить ту, в которой души не чаял?
        Глупая, наивная козочка, влюбившаяся в волка.
        Нет, ну а чего я рассчитывала, предавая бандита?
        Сама виновата… сама.
        Не надо было Константина спасать.
        Сразу же житейская мудрость вспомнилась: «Делай добро, и тебе только хуже будет».
        Когда силы иссякли, прежде чем захлебнуться и уйти навсегда, последнее, что я увидела - были его страшные глаза, с наслаждением взирающие за моими мучениями.
        Так мне, по крайней мере, казалось.
        Безумие, овладевшее мимикой Алексея, быстро исчезло, уступая место страху. Одними ловким движением крепких рук парень схватил меня за плечи, выдернул из воды, уложив на мягкую траву. Пока я испуганно хрипела, пытаясь выплюнуть воду, которой вдоволь наглоталась, он лёг на бок рядом со мной, горячими руками обхватил холодную спину, прижав к себе, осторожно постучал ладонями по лопаткам, помогая избавиться от удушающей отравы.
        - Прости, прости, маленькая… - хрипел, плавно раскачиваясь, убаюкивая мен словно младенца, пытаясь успокоить, - мразь я! Ревнивая, сука, тварь! Не могу себя контролировать. Хоть кастрируй! Люблю тебя, девочка, до идиотизма люблю!
        Всё.
        Это конец.
        Конец моей сдержанности.
        - И я-я тебя безумно л-люблю! - прошептала, стуча зубами, настолько тихо, что он, наверно, не услышал. Потому что в его глазах огненным заревом необузданная похоть вспыхнула, которая вмиг затмила разумную оболочку сознания.
        Любовь ведь как яд… Она нас травила, душила, заставляя совершать необдуманные действия. И мы ничего с этим не могли поделать. Особенно когда вдвоём оставались. Мы могли бить друг друга, обзывать, надевать маски врагов на наши печальные лица… Но делали мы это лишь для того, чтобы заставить себя ненавидеть. Чтобы убить любовь, победить, уничтожить истинные эмоции окончательно! Но, исходя из практики, любые попытки придушить чувства заканчивались неудачей. Любовь - это навсегда. Как болезнь, как вирус, как наваждение… она живет, и будет жить вечно. В сердцах любящих людей.
        Я изголодалась по нему, как и он по мне. Наши мысли, как и наши тела переплелись друг с другом, слившись в единое целое. Мне было больно смотреть на него, а принадлежать другому, тем самым причиняя и ему боль тоже. Ведь я обманывала. Пряталась за маской стервы, чтобы оттолкнуть. Но я соскучилась! Безумно соскучилась! И хотя бы раз должна была позволить себе, ненормальной, сполна насладиться любимым Зверем.
        Но когда мы обмякли в объятиях друг друга после сумасшедшей разрядки, я поняла, что снова совершила глупую ошибку. Мне всегда будет его мало. Решившись на прощальный секс, я только усугубила свои чувства.
        Господи!
        Какая же я дура…
        Дура, которая сорвалась, сошла с ума, и не может себя контролировать.
        Мокрая, испуганная, я задрожала в его огромных руках, одновременно желая избить его за то, что он напугал меня до смерти, и задушить в крепких объятиях, потому что соскучилась, потому что мне уже надоело играть роль стервозной шлюхи.
        Первый и последний раз. Хоть раз я должна почувствовать его в себе. Внутри. Глубоко. Сладко. Дико.
        После свадьбы, клянусь, ближе, чем на километр к нему не подойду.
        Он тоже смотрел на меня уже привычно голодным взглядом, содрогаясь от ярого желания наброситься, сделав своей, поставив печать своим семенем внутри моего кипящего страстью лона. И мы сорвались… Одновременно набросившись друг на друга как две разъяренные кошки. Я застонала ему в рот, когда Алексей принялся вколачиваться своим языком в моё горло и одновременно раздирать мокрое, прилипшее к телу платье, пока я вцепилась в ремень на его брюках, ломая накладные ногти, в порыве страсти пытаясь справиться с чёртовым замком, мечтая увидеть его самое главное достоинство. А то, что оно было немалым, это я точно знала. Потому что чувствовала. Чувствовала в те моменты, когда парень прижимался ко мне в порывах ярости.
        С брюками было покончено. Большая розовая головка коснулась мокрых трусиков, которые из-за падения в воду стали совершенно прозрачными, заставляя Алекса зарычать от звериного желания. С характерным треском разорвав платье, толкнув меня на спину, он быстро развёл мои ноги коленом, властно пристроившись между ними, ехидно улыбнулся, и снова мне в губы впился, одновременно срывая мокрый лифчик, освобождая на волю пухлую грудь, покрытую мурашками. Жёстко смял каждый сосок по очереди, растирая, щипая пальцами, выбивая из меня все новые и новые стоны в его влажный рот. А затем переключился на трусики. Оторвался от губ, спустился к животу и резким движением зубами разорвал кусочек прозрачной ткани прямо на мне, сатанея от неудержимого желания.
        Господи! Ну а то, что начало происходит дальше, я определённо на всю жизнь запомню. И когда выйду замуж за самого ужасного человека на свете, холодными вечерами, когда он будет настойчиво брать меня в постели, имея как законную супругу, на месте Константина я обязательно буду представлять Алексея. Хотя бы ради этого, ради каких-то там пяти минут стоило рискнуть, чтобы запечатлеть в памяти восхитительные воспоминания. Последние приятные воспоминания.
        Наглый язык настойчиво ударил по мокрым складкам промежности, и моя спина снова дугой выгнулась, голова назад запрокинулась, а ноги невольно ещё шире раскрылись. Зверь между моих ног довольно заурчал, продолжая посасывать набухший клитор, отправляя мою бесстыжую душу на вершину экстаза.
        Никогда! Клянусь! Никогда в жизни я не думала, что секс - это как наркотик…
        - Боже, Алекс-с-с-с… Что же ты делаешь? Я так не могу… Не могу, не могу-у-у-у… Кончу скоро!
        - Блять! Нет, Настя! Только не сейчас! - оторвался, облизывая языком мои соки со своих пухлых губ, которые при свете луны блестели похлеще звёзд на бархатном небе, - Потерпи, милая! Ты кончишь только тогда, когда я позволю! Поняла?
        Я покорно закивала, наблюдая за тем, как весь окружающий мир будто бешеной юлой перед глазами вращается, а тело электрическим зарядом накрывает.
        - Подо мной кончишь! Ясно? Когда я тебя своим членом поимею, пометив своей спермой! Плевать на отца. Сегодня ты моя… - и он снова вонзился в моё лоно горячим языком так резко, что мне даже пришлось кулак в рот затолкать, чтобы не закричать в голос. В этот раз Алекс начал толкаться всё грубеет и грубее. А когда он почувствовал, насколько разгорячились стенки влагалища, сжавшись до грани, резко отстранился, понимая, что пик удовольствия на подходе.
        Набросившись на меня сверху, он сильно схватил меня за волосы, натянув локоны до треска в корнях, пугающее прошипел в ухо:
        - Я ведь сказал, не кончать!
        - Н-но ты слишком возбуждаешь… - по щекам потекли слёзы.
        - Блять! Девочка моя! Это ты меня возбуждаешь! - жадно облизал слезинки, властно сжимая намокшие пряди. - Моя! Ясно! К чёрту свадьбу! Когда я тебя отымею - мы сбежим нахрен!
        Сейчас, думая не разумом, а чувствами, я готова была хоть в пропасть за ним прыгнуть… Но после разрядки, естественно, я сама себя убью, потому что осознаю, что рисковала.
        Он ворвался в меня резко, одним мощным толчком вколачиваясь вглубь на всю в длину, накрывая мои губы своими, прикусывая зубами язык. Я завизжала не хуже полицейской сирены, толкаясь ему, такому горячему и такому огромному, навстречу, сжимая настолько сильно, насколько могла.
        Королевский. Громадный. И такой приятный… наконец-то его член по-хозяйски орудовал во мне, подчиняя.
        Мы сорвались. Как подростки.
        Глупые, избалованные дети… Забывая обо всём на свете, включая меры безопасности.
        Ещё два мощнейших толчка, и мы кончили. Одновременно. Постанывая друг другу в рот, царапая друг другу спины, насаживаясь жёстко, сильно, до упора, выжимая наши чувства до последнего, наслаждаясь каждым вздохом, криком, движением.
        Горячая жидкость острой струёй ударила вниз живота, порождая ошеломительные ощущения. Я словно только что с парашютом из самолёта прыгнула, который в тысячах километров от земли заело, и который, к ошеломительному счастью, в метре от столкновения с поверхностью всё же раскрылся.
        В глазах потемнело, во рту пересохло, а тело на несколько секунд онемело, содрогаясь в очень сильных спазмах.
        Оголённый нерв…
        Моё тело превратилось сплошной оголённый провод.
        Отдышавшись, Алексей, нежно стёр с моего лба выступившую испарину, быстро на бок перекатился, плюхнувшись рядом на спину. Несколько минут мы просто молчали, глядя в безоблачное черное небо, усеянное мигающими звёздами, пока я наконец не поняла, какую ужасную глупость совершила.
        Понял, наверно, это и Алексей тоже. Улыбка быстро стёрлась с его прекрасного лица, и он, с хрустом сжав кулаки, грубо выдал:
        - Ну что, теперь к отцу моему трахаться побежишь? Или, может быть, быстро вещички соберёшь и свалишь нахрен, пока старый мудак, в хлам пьяный, со стриптизершами забавляется?
        - Идиот!
        Вот теперь меня не страсть сжирала, а злость самая настоящая.
        Я быстро на ноги вскочила, кое-как прижала к себе разодранное, насквозь, промокшее платье, и к чёрному входу бросилась.
        Ненавижу!
        Мерзавец!
        Но блин!
        Как же сильно все-таки люблю…

* * *
        Практически за месяц здешнего заключения я изучила поместье от и до, как собственное тело. Хорошо, что до служебного входа было не так далеко.
        Меня до сих пор трясло так, что зуб на зуб не попадал. То ли от холода, то ли от сумасшедшего оргазма…
        Не думала, что секс - это так прекрасно! Секс с Алексеем, конечно же. А наши ссоры, делают его ещё более насыщенным.
        Дверь оказалась не заперта. Нужно было срочно до комнаты добраться, высушить волосы, переодеться и лечь в кровать, притворившись безумно уставшей.
        Сегодня небеса нам воистину улыбались, поэтому я добежала до комнаты, как мышь, оставшись незамеченной. Перед камерами старалась особо не маячить. Надеюсь, получилось.
        Быстро закрылась в комнате, побежала в душ, убедившись, что Димочка спит, свернувшись клубочком в изголовье моей кровати.
        Первым делом нужно было смыть с себя остатки нашей с Алексеем беспредельщины. Я мылась быстро, но нехотя. Мне, напротив, вовсе не хотелось смывать ни сперму, ни прикосновения любимого мужчины, а сохранить и запомнить эти блаженные минуты до конца своих дней. Именно сегодня я впервые почувствовала себя женщиной. Любимой, красивой, желанной женщиной.
        Высушив волосы, я набросила поверх сорочки халат, как вдруг… вспомнила, что настолько распереживалась, что даже сумочку свою забыла. У бассейна. На шезлонге.
        Господи!
        Кажется, у меня дежавю.
        Я хлопнула себя по лбу, бросившись обратно в сад.
        Надеюсь, Константин настолько увлёкся своим покером, что только к утру явится.
        Позабыв о тапочках, я босыми ногами выскочила на лестницу. Спустилась на первый этаж, как вдруг услышала какие-то странные стоны со стороны подвала. Не знаю, какой бес толкнул меня в этот чёртов подвал спуститься, но я это сделала, позабыв о наставлении управляющей персоналом поместья ни при каких обстоятельствах не спускаться в подвал! Эта территория считается запретной. Более того, находится под постоянным контролем охраны.
        Но эти жуткие стоны заставили отступить от правил. Кому-то явно требовалась помощь. Любопытство взяло верх, я рискнула хотя бы глазком посмотреть, кто же там так жалобно стонет. Судя по голосу - мужчина.
        Спустилась. Прежде, чем тысячу раз пожалела. В нос ударил едкий запах крови, аптеки и пороха. Огромная бронированная дверь, помеченная знаком «опасно для жизни» была настежь распахнута, а за порогом виднелись чьи-то ноги. Неподвижные, лежащие не полу, рядом с которыми медленно струилась алая жидкость, образуя лужу кроваво-красного цвета.
        Меня затошнило. Рефлекторно закрыла рот ладонями, я приготовилась бежать, как вдруг со стороны тёмного угла послышался тихий стон:
        - У-уходи…
        Я не сразу заметила ещё одного мужчину, так как на лестнице было слишком темно. Он лежал в углу, тяжело дышал, обеими руками придерживался за грудь. Его руки… Они… Они были словно кетчупом обмазаны. Именно так я себя уверяла, чтобы не упасть в обморок.
        Никогда не видела столько крови.
        - Я-я сейчас… П-позову на помощь, - шёпотом ответила, собираясь со всех ног бежать обратно, как вдруг сильным рывком меня отбросило назад. Я больно стукнулась копчиком о холодный бетон, прикусив язык от боли. А когда обернулась… закричала со всей мочи, увидев страшного мужчину, лицо которого было спрятано под бандитской маской.
        Этот выродок ударил меня по лицу, а затем, схватив за горло, бросил в ту самую дверь с надписью «опасно для жизни».
        - Кто там? - рыкнул ещё один хриплый голос, раздавшийся из подвального помещения.
        - Какая-то маленькая и хорошенькая мышка! - хохотнул безликий, с силой сдавив моё горло.
        Я захрипела, забившись в конвульсиях, глядя в чёрные глаза незнакомца, виднеющиеся сквозь прорези.
        - М-м-м, зря, девочка, зря ты сюда полезла, - я увидела второго бандита в аналогичной одежде чёрного цвета и такой же маске, напоминающей шапку. - Дебил ты, Шакал! Не можешь даже пулю нормально всадить, - в руках выродка появился пистолет. Две секунды, и я зажмурилась, ожидая скорейшей кончины. Но пуля просвистела точно над моей головой, угодив в лоб истекающему кровью охраннику. - Забирай сучку. Может пригодиться. Кажется, это та самая тёлка высокопочтенного Зверева.
        - Так точно! Чё делать с ней будем?
        - Трахнем, пристрелим, а потом бабки потребуем. Всё как обычно.
        - Сваливаем тогда?
        - Нет. Я ещё не нашёл то, что искал. Где же, блять, могут быть эти грёбаные образцы?
        - В сейфе проверь.
        - Придётся взламывать.
        - У нас есть ещё пару минут, пока система слежения заблокирована.
        - Хорошо! Тащи пока курву в лабораторию да рот ей заткни.
        - А чем? Скотчем или тряпкой?
        - Членом, блять! Петух тупоголовый!
        Тот, который меня, словно щенка, за горло держал, грубо толкнул меня в невероятно светлую комнату, в которой царил настоящий хаос. Я не понимала, что это за место и кто эти ужасные люди, как и не понимала, о чем они только что на повышенных тонах переговаривались друг с другом перед тем, как убили охранников.
        Бугай швырнул меня на пол с такой силой, что я ударилась головой о металлический шкаф. Наставив на меня пушку, он приказал:
        - Только пикни, швабра, и я буду убивать тебя медленно. Всаживая пулю за пулей. Или же… - в его руках появился нож, - буду резать. Не спеша, мучительно, отрезая кусок за кусочком. Начиная с твоих сладко выпирающих сосков, - я зарыдала, когда кретин кончиком языка лизнул острое лезвие кинжала, жестом указав на мою грудь без лифчика, обтянутую тонким шёлком.
        - Кажется, сучка возбудилась! Нравится, когда грубо? - хохотнул убийца, почухивая набухшую ширинку.
        - Заткнись, урод! - вмешался напарник, - Лучше делом займись. Нужно ещё взрывчатку на сейф поставить. Времени в облом.
        - Я же это… слежу за ней! - противно подёргал бровями.
        - Мне похер! Выруби её нахрен! Потом отымеешь. Как только свалим из этого дерьма с образцами.
        Пока один из бандитов возился со встроенным в стене огромным сейфом, устанавливая взрывчатку, я быстро осмотрела помещение, прикидывая возможные способы спасения. Комната выглядела довольно странно, с виду напоминала операционную, а вдали виднелся тёмный коридор с множеством других дверей. Самое ужасное было то, что на полу валялись разбитые пробирки, разнообразные баночки и… кукуруза! Я сначала ничего не поняла, но потом, исходя из мимолетной беседы бандитов, догадалась. Кажется, это была вовсе не кукуруза, а наркотик в скрытом виде. Генетически модифицированное растение, которое использовали в незаконных целях.
        То, как я дрожала, скрипя зубами, обхватив плечи руками, явно взбесило бандитов. Один приказал другому ударить меня по голове, чтобы я их не раздражала. Когда выродок замахнулся прикладом пистолета, исполняя приказ дружка, я быстро зажмурилась, понимая, что сейчас мне будет очень и очень больно.
        Но… боли не было. Вместо жгучих ощущений меня бросило сначала в жар, затем в холод, одновременно с тем, как я услышала хриплые маты и какую-то жуткую возню.
        Открыв глаза, я схватилась за сердце, никак не ожидая увидеть в этом мерзком подвале Алексея, который ловко выбил пистолет из рук одного бандюгана, выстрелил в другого, а затем так же ловко начал наносить кулаками точные удары противнику в челюсть, живот, пах, пока тот, не взвыв от боли, не потерял сознание. Очередная порция вязкой жижи тёмно-красного цвета выплеснулась на белый пол. Меня затошнило. В глазах замигали тёмные пятна как при мигрени, и я поняла, что вот-вот и меня прямо на пол стошнит при виде творившейся на моих глазах резни.
        - Настя… - зашипел Алексей, пытаясь отдышаться, а затем присел напротив меня на корточки, внимательно осматривая лицо на наличие побоев, - почему от тебя столько проблем? - его голос стал грубее. - Как ты вообще тут оказалась? - дрожащая ладонь упала на холодную щёку, и я жадно обхватила её обеими руками прижавшись так, будто в последний раз. Мне казалось, что, когда он уберёт руку, я умру, навсегда забыв его имя.
        - С-случайно. Услышала к-крики. Вот и пришла, - всхлипнула, не узнав собственный голос.
        Алекс тихо прорычал, опустив взгляд в пол. Немного помолчал, подумал, затем ответил:
        - Никто не должен знать об этом месте. А тот, кто узнает - сразу же получает пулю в лоб. Надеюсь, больше тебя никто не видел. Ты понимаешь, на что я намекаю?
        Кивнула, прикусив нижнюю губу до боли:
        - Это потому, что тут вместо кукурузы производят наркотики?
        Он грозно выгнул брови:
        - Да, Настя, не такой уж я святой, как ты думаешь. Мы с отцом производим наркотики, торгуем оружием, грабим и убиваем… Так что теперь можешь ненавидеть меня ещё больше. Но это наш бизнес. Именно для этого мы выкупили целую деревню вместе с любимым домом твоего отца, который обложили взрывчаткой, превратив в пепел. Поля оформлены под частное сельское хозяйство, на которых якобы выращивают кукурузу. Но это вовсе не кукуруза, а замаскированный генетически модифицированный опиум. Ценятся листья и корни. Всё остальное - мусор. Отцу вместе со своей командой умелых ботаников удалось вывести уникальное наркотическое вещество, от которого за один только грамм можно сойти с ума! Эта дрянь ценится тем, что пробуждает в человеке сверх способности, заимствованные из ДНК братьев наших меньших, то есть животных: обостряется обоняние, подвижность реакций, слух и сила. Военные за подобную парашу готовы родину продать. Представляешь, насколько совершенного солдата можно вырастить, используя эту «кукурузу»? - он подобрал с заляпанного кровью пола золотистый кочан, покрутил им перед моим испуганным лицом.
        Господи боже!
        Мне казалось, что его слова - полный бред, будто я в какое-то реалити-шоу попала. А может, меня действительно разыгрывают? Контракт на любовь, снос дома, теперь ещё и сказки о сумасшедших наркотиках?
        - А ты… их пробовал? - спросила, стуча зубами.
        - Нет, Малышка. Может я и желчехарактерный, но уж точно не псих. От этой дряни становишься смертельно зависимым, - Алексей мягко улыбнулся, кончиками пальцев коснулся моих волос, нежно погладил спутанные пряди. - Идём, я отведу тебя в твою комнату. Запомни, тебя здесь никогда не было! Уяснила?
        Я кивнула, вцепившись в его сильные руки словно в спасательный круг, стараясь не смотреть на бездыханные тела убитых охранников. Безликие монстры в масках, похоже, остались живы, но находились без сознания.

* * *
        На пути в комнату я попыталась собрать все пазлы воедино. Теперь ясно, откуда столько денег у семейства Зверевых. Они ужасные, особо опасные преступники. И если их когда-нибудь повяжут… меня тоже. Как соучастницу. Тогда мой бедный Димочка останется сиротой.
        Алексей осторожно передвигался по лестнице, крепко сжимая мою руку. А у меня в этот волнительный момент дыхание в тысячу раз усилилось, в то время как в животе проснулась орда надоедливых бабочек. Как же это восхитительно - чувствовать тепло его сильных рук, заботу, волнение в его мощной энергетике.
        Боже! Он любит! Всё ещё любит… Хотя должен был оставить там, в подвале. Чтобы пристрелили! Он ведь этого хотел. Угрожал даже. Или сам бы пристрелил, наслаждаясь сладкой болью, расплачиваясь за прошлые обиды.
        Соблюдая предельную осторожность, мы добрались до моей комнаты. Алексей резко развернул меня к себе лицом так неожиданно, что я лбом в твёрдую грудь впечаталась, обеими руками невольно обвив его талию.
        - Иди. И забудь, что видела. Ясно?
        - Ясно, ясно, - потёрлась лбом о его ароматную и такую надёжную грудь.
        А он… В ответ он бережно обхватил меня обеими руками, на секунду прижавшись в ответ.
        - Всё, Настя, пошла, - в тоне появилась привычная холодная грубость.
        Когда я отдёрнула руки, собираясь бежать, мысленно взвизгнула, заметив, как моя ладонь окрасилась в красный. Вопреки запретам, я быстро дёрнула вверх его футболку чёрного цвета и почувствовала, как мир перед глазами поглотился туманом, а голова сильно закружилась.
        - Т-тебя ранили? О, Господи, - я осторожно коснулась пальцами неглубокого пореза, с которого сочилась алая жидкость. - Ножевое.
        - Всего лишь царапина, - фыркнул, пытаясь отдернуть футболку обратно. - Сволочь… Всё же полоснул по печени, тварь.
        - Идём, обработаю, - сама не знаю какой чёрт вынудил меня сказать эту фразу, а затем ещё и схватить Алексея за руку, потянув в комнату.
        Конечно, мы не на шутку рисковали. Если Константин вернётся раньше рассвета - нам обоим головы с плеч снимут.
        Димочка мирно спал в моей спальне, а мы бесшумно прошмыгнули в ванную комнату. Легонько толкнув пострадавшего спасителя на край ванной, я полезла в шкафчик за ватой и перекисью. А когда достала, почувствовала на себе настолько жадный взгляд, что аж мурашки по ногам пробежали. Так и есть! Когда я обернулась к Алексею, отметила, что он смотрел на меня излишне пронзительно, словно я без одежды перед ним стояла. В бездонно изумрудных глазах отчётливо искрилось привычное желание зверя. Ненависть там тоже мелькала. Но сегодня её было мало.
        Я немного замешкалась, проглотив сухой ком, вставший поперек горла, когда Алекс одним ловким движением стянул футболку через голову, продемонстрировав идеальные прелести совершенно подкаченного тела.
        О, чёрт!
        В трусиках моментально стало мокро. Чтобы не потерять разум окончательно, я решила нарушить молчание.
        - Кто были эти убийцы?
        В положении стоя обрабатывать рану было неудобно, пришлось встать на колени, устроившись между его широко расставленных ног. Мне было не сложно, а вот Алексей от удивления даже брови выгнул, хрипло кашлянув при этом:
        - Хрен его знает! Либо конкуренты во главе с ублюдком Ярославом, либо же шавки ментовские.
        - Ярославом? Это тот самый яйцеголовый тип с тройным подбородком, в белом смокинге, которому твой отец меня на празднике представил?
        Услышав знакомое имя, я сразу догадалась о ком идёт речь. Неприятный такой тип. Впрочем, как и мой будущий муж. С одного ада вылезли, друзья, тоже мне! Они даже бизнес когда-то вдвоём воротить пытались, но не заладилось. Повзрослев, характерами начали мериться. В итоге поняли, что разные они слишком, и каждый своей дорогой двинулся.
        - Да. Ярослав Болконский - батин старый кореш. В одних пелёнках, считай, выросли, - шепнул, даже не шелохнувшись, когда я ему шипучую жидкость на рану плеснула. Меня же передёрнуло, будто всю боль на себе испытала! Будто это меня только что по печени острой сталью полоснули. - Я ему не доверяю. Словно мутит что-то дерьмовое, койот хитрый, ошиваясь рядом с отцом. Давненько они не общались. А тут вдруг как батя «ферму» свою открыл, так сразу же объявился! По-любому вынюхивает что-то. Но папик лишь отмахивается. До сих пор не может понять, что люди со временем меняются… Интересно?! И зачем я тебе это всё рассказываю? - неожиданно он руку мою перехватывает, когда я пластырь собираюсь наклеить.
        Вздрагиваю. Глаза на парня поднимаю, отмечая, что его властный взгляд пьянеет, застывая на моих губах, а затем через пару секунд скользит к моей груди, которая с такого ракурса, сквозь свободно облегающий халатик, выглядит весьма заманчиво.
        Наверно, это было ошибкой - приглашать его ко мне в апартаменты. Но ещё большей ошибкой было отдаться друг другу в бассейне…
        Вот и сейчас не на шутку испугавшись, я узнала этот взгляд. С таким запалом обычно хищники на свою добычу глазеют.
        - НАСТЯ! - громко зарычал, схватив за затылок, притянув к себе, - Зачем?
        - Что? - обвила его руками в ответ.
        - Настолько сильно провоцируешь?! - уточнил, обжигая мои губы пламенным дыханием.
        - Не кричи. Ребёнка разбудишь.
        Но он будто не слышал просьбу, давно потерял разум.
        Тогда… Тогда я сама набросилась на его губы, ощущая, как на глазах моментально слёзы безысходности брызнули.
        Потому что я хотела его. Хотела быть с ним. Только с ним. Принадлежать всем телом и душой… Но, как обычно, ни черта не могла с этим поделать. В этот раз контролировать себя было излишне тяжело. Разумом я осознавала, что поступаю неправильно, обрекая его и себя на опасность. Особенно после того, когда выяснила, что Алексей не родной сын Зверева.
        Всё! Это в последний раз!
        В последний раз я его вот так вот жадно целую, трогаю, обнимаю, дышу его выдохом, а наши сердца колотятся в унисон, соблюдая один и тот же ритм жизни. Я жадно трогаю руками его твёрдую грудь, на ощупь пытаясь запомнить каждый участок совершенного тела, одновременно лаская его сладкие губы своими. У него тоже голову разрывает от нахлынувших чувств. Парень хватает меня за талию и одним ловким движением забрасывает к себе на бедра, так, что я невольно ахаю в его рот, почувствовав пульсирующий бугор, на который он жестко насадил мою истекающую от влажного желания промежность.
        Мы рехнулись…
        Два бесстрашных, помешанных на друг на друге идиота, танцующих на лезвии ножа. Как только я это поняла, услышала пьяный возглас, прозвучавший по ту сторону двери:
        - Настенька! Моя с-сладкаяяя… Ты с-спишь?
        Я оттолкнулась от Алексея, словно ошпарилась, бросившись к раковине, чтобы включить воду на максимум, но, когда обернулась, чуть было не подавилась. Алекс, нагло ухмыльнувшись, совершенно спокойно продолжил сидеть на краешке ванной, с любопытством наблюдая за моими метаниями от одной стены к другой.
        Вот и попались, любовники!
        А ему хоть бы что! Он улыбается! Смешно, видите ли!
        Ну, конечно. Он ведь за шлюху меня принимает, отомстить решил. Скажет, что я сама его соблазнила и в ванную затащила. Папочка поверит. Поверит, а затем по кафелю мои мозги размажет, наказывая за измену.
        Словно мысли прочитав, гаденыш приоткрыл было рот, но я, к счастью, вовремя успела среагировать. Снова к нему на колени прыгнула, ладошкой хлопнула по раскрасневшимся от поцелуев губам.
        - Тс-с-с! Спятил совсем?! Тихо сиди… - приказала, а сама, наверно, в огуречный цвет от страха окрасилась. И к Константину обратилась: - В душе я.
        - М-м-м, х-хорошо, рыбка м-моя. А я с-спать.
        Когда дверь в соседней спальне чуть слышно хлопнула, я облегчённо выдохнула, но руку всё ещё настолько крепко к губам парня прижимала, что ощутила покалывание в коже от онемения. Даже не сразу укус почувствовала.
        - Ауч! - возмущённо отдёрнула ладонь, махнув ей в воздухе.
        Укусил!
        - Ты чего?
        - Собралась в такой позе до утра сидеть? - Алекс вскочил на ноги, наспех натягивая футболку. От прежней адекватной личности остались лишь мимолётные воспоминания. Я поняла это в первую очередь по потемневшей радужке, затем - по голосу, который вмиг наполнился морозной вьюгой.
        Тайна заколдованного оборотня разгадана. Оказывается, Алексей превращается в зверя не тогда, когда полную луну видит, а когда Константин тему обо мне заводит. Либо же что-то говорит, либо обнимает. Вот тогда в жилах парня просыпается пылающая ревность.
        - Тебе пора, - печально отрезала, выглядывая в холл.
        Никого. Спальня Зверева плотно закрыта, а из щелей доносится хорошо слышимый храп, напоминающий рокот бульдозера.
        Я решила, что не буду спорить, или того хуже, реагировать на всякие ругательства, просто взяла Зверева за локоть, потащила к выходу. Быстро вытолкала за дверь, напоследок шепнув:
        - Спасибо.
        А затем, не дождавшись ответа, быстро замком клацнула, прислонившись спиной к прохладной поверхности дерева.
        И чем я только думала, когда его сюда привела?
        Мы ведь едва не попались!
        Не сдержалась. Слабину дала.
        Плохо! Чувства - это плохо! Я не должна быть эгоисткой. Всего один поцелуй способен разрушить всё.
        Мне нужно забыть Алексея.
        Иначе беде быть.
        А до того, чтобы забыть, нужно играть убедительней.
        Но как это сделать, если сердце буквально лопается от адской боли??
        От боли и понимания того, что мы никогда не будем вместе.

* * *
        Я думала, что моя жизнь уже давно превратилась в ад. Но я ошибалась. До сегодняшнего вечера я блуждала лишь у его истоков. Двери в реальный мир тьмы распахнулись передо мной одновременно с тем, когда Константин вернулся домой поздним вечером следующего дня после помолвки, как обычно притащив пакеты со всякой пестрой дрянью - подарками для меня.
        Димка сидел на полу перед телевизором и играл с конструктором. Настолько увлёкся, что даже не заметил будущего отчима, величественной походкой направляющегося в гостиную. Константин вообще никогда не обращал на Диму внимания. Лишь покупал ему игрушки, одежду, угощал сладостями. Точнее, приказывал подчинённым это делать, а сам принимал мальчика за невидимку. Ни разу! Ни разу этот старый урод не поиграл с моим сыном. Он был ему не интересен. Безразличен. А подарки покупались исключительно, чтобы продемонстрировать свою щедрость.
        - Привет, Малышка! А я вот с подарочками сегодня. - Улыбнулся коронной улыбкой, поставив в мои ноги тяжеленные пакеты, обтянутые красной лентой.
        - Спасибо, но не нужно было. У меня уже шкаф не закрывается, а то, что вы мне дарите, я даже и не знаю куда это всё надевать.
        - Да пустяки! Тебя не должно это волновать. Через месяц у нас свадьба, а после свадьбы - медовый месяц. Точнее, кругосветка, на пару месяцев. Ты ведь никогда не была за границей?
        - Свадьба? Через месяц? - я даже пакет из дрожащих рук выронила, удивившись столь шокирующей новости, а всё остальное пропустила мимо ушей. В этот миг из пакета выпала какая-то странная вещь темного цвета.
        Зверев подобрал покупку, извлек её из упаковки, усмехнувшись:
        - Парик. В подарок дали, - а затем, якобы в шутку, мне на голову набросил.
        Я всё ещё ждала ответа на волнующий вопрос, а он позабавиться решил, поиграв в стилиста. Отошёл на шаг назад, почесал подбородок и тут… его взгляд странным образом изменился, как и улыбка, которая за долю секунды исчезла с губ. Подобная смена настроения мне жутко не понравилась. Я словно увидела в Константине совершенно другого человека. Не смазливого олигарха, готового на руках носить, а того опасного бандюгана, явившегося ко мне со своими больными намерениями в первый день нашего знакомства. Жуткие глаза, как у бешеного волка, вспыхнули чёрным пламенем, волосы с проблеском седины предупреждающе вздыбилась, а крупное тело заметно напряглось.
        Я почувствовала себя ничтожным тараканом. В воздухе запахло страхом. Моим собственным страхом. И я не понимала почему! Что могло послужить причиной столь внезапной вспышки гнева? Неужели мой вопрос? Но что такого страшного я спросила?
        Он ещё долго буравил меня острым, пробирающим до самых костей взглядом, а затем, сдерживаясь через силу, грубо сорвал с моей головы чёрный парик, длиной доходящий до самой талии, отшвырнув в угол.
        Развернулся и просто зашагал прочь, яростно хлопнув дверью.
        Я ещё долго не могла уснуть, ведь в голову лезли не очень хорошие мысли. Его жуткая реакция сильно встревожила. Даже показалось, что вот-вот и мерзавец меня ударит. Да что там ударит! Как букашку мелкую затопчет, даже на помощь позвать не успею.
        Впервые за месяц заточения я испытала воистину самый что ни на есть реальный страх, сопоставимый, например, с ощущением того, что ты летишь в самолете, и это твой последний полёт, когда пилот объявляет, что следующая остановка будет в аду. А затем… самолёт падает, разбиваясь о скалы.
        Несколько часов я ворочалась с одного бока на другой, почему-то думая о Димке, посапывающим в соседней комнате, как вдруг услышала, как хлопнула входная дверь. А это означало, что Константин вернулся.
        Какое-то нехорошее предчувствие охватило душу. Даже с такого приличного расстояния я почувствовала тошнотворный запах перегара, утверждающий, что владелец дома снова напился. И мне подобные выходки осточертели, потому что я поняла, что мне вынужденно придется связать свою жизнь с бандитом, выращивающим наркотики, убийцей, да ещё и пьянчугой.
        А что если этот преступник наследника потребует? Ладно с ролью жены я уже смирилась, но как смириться с тем, что эта скотина каждую ночь будет владеть моим телом? А затем… я должна буду подарить ему наследника, ибо подобные разговоры стали проскакивать в наших диалогах довольно-таки часто.
        Самое сложное было решить вопрос с детьми. Если Димку я ещё могла в одиночку из страны вывезти, то тринадцать человек - нет. Они теперь тоже стали собственностью Зверева. Он построил новый приют, оформил учреждение на себя лично, тем самым окончательно пришив мне веревочки к рукам и ногам, как покорной марионетке.
        Подонок! Он знает каким образом надавить.
        Я думала, что подвыпившее чудовище, как обычно, уединится в своей комнате, но не тут-то было. Плохое предчувствие не обмануло. Когда я услышала едва уловимый скрип половиц, а затем почувствовала, как край постели прогнулся под чьим-то приличным весом, меня бросило в жар.
        Нет! Только этого ещё не хватало!
        Я решила притвориться спящей. Но разве Константина что-либо волновало? Если это вообще Константин был! Потому что… потому что этот дьявол резко схватил меня за волосы, перебросил с живота на спину, а сам - сверху навалился. Я испуганно взвизгнула, пытаясь столкнуть пьяницу и бежать как можно дальше.
        - Константин! Что вы делаете!?! - немощно забилась в грубых тисках. - Мне больно!
        Лучше бы не смотрела в его глаза… Лучше бы не смотрела!
        Там бушевал конец света. Я не узнала этого человека! Совершенно! Его агрессия разрушила все существующие между нами границы. Он сорвался.
        - ТВАРЬ-Ь-Ь! - зарычал так свирепо, что я мысленно молиться начала, предполагая, что это мои последние минуты жизни, - УБИЙЦА-А-А! - шлепок. Голова откинулась на подушку, а на языке ощутился вкус крови, - НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! ЛИЛИЯ…
        Прежде чем я успела проанализировать услышанное, руки психопата мёртвой удавкой сомкнулись на хрупкой шее. Я захрипела словно рыба, выброшенная на берег, ожидающая медленной и мучительной гибели.
        - Что в-вы делаете… - вцепилась в каменные запястья, защищаясь, ногтями раздирая грубую кожу нападающего. Но даже это не остановило выродка.
        - Ты за всё, тварь, ответишь! Поняла?! Из-за тебя они погибли! Из-за тебя… Ты всё у меня забрала, ВСЁ! Поэтому я буду убивать тебя медленно… Собственными руками… Разрывая на куски.
        И снова удар. На этот раз кулаком в лоб. В висках будто нечто лопнуло, огненным ядом растекаясь по всему телу.
        Господи!
        Как же больно…
        За всю жизнь я повидала много боли, но эта даже близко не сравнится с ударами Андрея, грубыми издевательствами Алексея и даже взрывом приюта на моих глазах.
        Константин ещё что-то хрипел, обзывая меня самыми скверными выражениями, а затем, когда я практически лишилась чувств, пустил в дело ремень… до тех пор, пока смятенное сознание полностью не охватила холодная тьма.
        Глава 19
        Настя
        Я очнулась от боли во всём теле. Тихонько застонав, попыталась перевернуться на левый бок, но никто никогда не узнает, скольких усилий мне это стоило, после чего попробовала обдумать зверские события прошлой ночи. Но так и не смогла найти логику. Он так сильно меня избил, что я, кажется, частично память потеряла.
        Ещё несколько минут полежала на боку с закрытыми глазами, а потом всё-таки решила покинуть комнату, отправившись на поиски сына. Мне просто нужно было его обнять. Моего сыночку. Моего самого любимого мальчика на свете. Ведь он - единственное чудо, которое осталось у меня в этом холодном и жестоком мире. Как на счёт приюта? Я давно там не была… покидать территорию поместья мне строго запрещалось. Звереву было наплевать на мои чувства. Даже со скотом лучше обращались, нежели со мной.
        А что с Алексеем?
        С ним я решила вообще больше не разговаривать, всячески его избегать и любыми способами оттолкнуть от себя. Особенно после сегодняшней чудовищной ночи. Не хочу больше никого опасности подвергать, когда узнала другую сторону Константина. И она, увы, казалась не светлой. А чернее даже самой черной черноты.
        Я с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, бросилась на поиски Димочки.
        Никого!
        Все три спальни в совместной комнате оказались пустыми. Сердце сделало тройное сальто, а пол растворился под ногами, когда в груди запульсировала знакомая паника. Но к счастью, когда я побежала в гостиную, увидела его во дворе, играющего с мячом возле бассейна под присмотром нянечки. Ослабленная, я плюхнулась в кресло, снова глотая собственные слезы.
        Но на этом ужасы не закончились. Самое ужасное случилось тогда, когда я в ванную отправилась смыть с себя результаты побоев. Глянув в зеркало, не узнала собственное отражение. На меня, красными от бесконечных рыданий глазами, смотрела ожившая мумия, на которой живого места не было.
        Чтобы взбодриться, я включила холодную воду, встала под ледяной душ, мысленно закричала от новой порции боли, когда вода острыми струями полоснула по свежим ранам. Холод облегчил боль, позволяя немного расслабиться.
        Через несколько минут в комнате появился Константин. Он застыл на пороге, пристально рассматривая меня заплывшими после перепоя глазами, забившуюся в кресле, а когда сделал шаг навстречу, я ещё больше скукожилась, обхватив себя дрожащими руками, с ногами забравшись в кресло, мечтая попросту в него провалиться.
        Насмотревшись на результаты своих действий, бездушный изверг печально выдавил:
        - Девочка моя… прости. Кажется, перебрал вчера. Очень болит? - Протянул ко мне свои шершавые грабли, но я тут же заплакала, носом уткнувшись в колени, зарывшись в распущенных волосах, понимая, что именно этими руками он чуть было меня не убил. Вчера я поняла, что убить человека для Зверева - всё равно что стакан воды выпить. В моём же случае он чудом сдержался…
        Откашлявшись, монстр решил вернуться на прежнее место:
        - Чёрт! Давно такого не было, - выродок почесал затылок, облокотившись о дверной косяк, - даже не помню, почему сорвался! А ты помнишь, милая? Что я, блять, тебе наговорил?
        Если бы и хотела, не смогла ответить. Язык не слушался, тело ослабло, сердце вдребезги разбилось… Всё о чём мечтала - просто побыть наедине, а всё, что помню, так это то, что он меня какой-то Лилией назвал, после чего жестоко избил.
        - В общем, ладно, Настенька, - махнул рукой, - обещаю больше не нажираться до такого грёбаного состояния. Отдыхай. Надеюсь, понимаешь, что я не со зла? Ну с кем не бывает… О твоих ранах позаботится мой врач. Ну а ты… Пока не выходи из комнаты. Родне скажу, что заболела. Никто не должен увидеть мою красавицу в столь убогом виде. Уяснила? - на последнем слове он гневно выгнул брови, повысив тональность голоса. - Тем более никто не должен узнать об этом нелепом инциденте.
        Константин ещё долго пялился на мои голые ноги, изуродованные синяками, которые небрежно выглядывали из-под халата, ожидая покорного ответа, пока я, испытывая ни с чем не сравнимый ужас, не кивнула, так и не рискнув посмотреть в глаза сущему дьяволу.
        К вечеру следующего дня отёки спали. Два раза в день приходил Викторович, ставил капельницу, обрабатывал ссадины каким-то чудо-кремом и, не болтая лишнего, уходил.
        Единственное, что сказал - что Господин приказал в течение двух дней на ноги поставить перед какой-то грандиозной поездкой в снежные горы, которые он уже давно как запланировал.
        Мразь.
        Как же мерзко с его стороны! Даже не извинился толком.
        Как подумаю, что совсем скоро женой его стану - моментально в депрессии тону. Не представляю, как дальше жить буду. С ним вместе. Он ведь убьёт меня.
        Еду мне приносила кухарка Галина. Та самая приветливая тётенька, с которой мы успели подружиться. Питалась я, разумеется, через силу. Обычно Галина просто оставляла поднос на столике и тихонько уходила. С постели я не вставала, но в этот раз она застала меня сидящей на краешке кровати.
        - Вот, моя хорошая, поешьте немного. Понимаю, что тяжело, тошнит и всё такое… но нужно, деточка! Через силу нужно! За двоих ведь… - кажется, в голосе кухарки присутствовала некая радость. Меня это честно разозлило. Скорей всего, этот седовласый монстр, ей что-то нехорошее наплёл. Ей и всем остальным членам семьи.
        Сначала я не обратила особого внимания на её странные слова, но когда взяла в руку вилку, тут же рассеянно выронила, осознав смысл услышанного. Особенно бросилось во внимание жуткое «за двоих», «тошнит».
        НЕ. МОЖЕТ. БЫТЬ.
        Неужели старый черт наплёл очередную байку, что я якобы в положении?
        - Галь, объясни-ка подробней, пожалуйста. На что это ты намекаешь?
        Женщина осмелилась присесть напротив меня в кресло, растянувшись в радостной улыбке:
        - Так что ж тут непонятного! Я просто слышала от прислуги, якобы по секрету, что вы ребёночка от Константина ждёте. Ох, какая радость! - хлопнула в ладоши, а у меня же наполовину съеденная отбивная чуть было обратно в тарелку не вернулась.
        - Ложь это всё. Ясно! Не беременна я. Так и передай курицам безмозглым, которые сплетни собирают вместо того, чтобы обязанности свои выполнять!
        Аппетит пропал. Вместе с остатком какого-никакого настроения. Почему-то про Алексея подумала. Представляю, как он рвёт и мечет, вкусив эту ложную грязь.
        Сволочи! Ненавижу…
        Почувствовав едкий привкус желчи на языке, испытывая неописуемую злость, я даже вилку на пол выронила. Галина, охнув, наклонилась за прибором, а когда подняла, протянув обратно, наши лица оказались на одном уровне. Тогда же она тихонько взвизгнула, прикрыв ладонями рот, широко распахнутыми глазами уставившись на мои ещё не до конца затянувшиеся раны на лице.
        - Господи! Что это? Вы, что упали?
        - Да. С лестницы свалилась. Ты же знаешь, что у меня диабет. Сознание потеряла. Вот и упала, - снова ложь во благо для других. Надеюсь, вся моя боль ответным бумерангом к Звереву старшему вернётся.
        - А как же малыш? Неужто…
        - Нет! Не было никакого малыша. Я же сказала, - собственный голос дрожал, наполняясь ледяным холодом.
        Я не хотела грубить этой милой женщине, но ярость брала вверх.
        А следующие слова кухарки сначала шокировали, затем насторожили.
        - Ох, милая моя девочка, - женщина осторожно взяла мою ледяную руку, - я ведь вижу, что ты очень хороший человек. Добрая, милая, нежная и ранимая… Не пара тебе Константин! Не пара! Он ведь безумно опасный человек, к тому же… - сглотнула, оглянувшись по сторонам, - неуравновешенный, понимаешь?
        Мне показалось, что в глазах домработницы блеснул явный страх.
        Галина продолжила:
        - Бросай его, Настя! Бросай и беги! Как можно скорей, как можно дальше! До тебя у него и другие женщины были, и все они тайным образом исчезали. Не может он любить! После того страшного случая с его бывшей женой… Ой! Зря я тебе всё это рассказываю! Жизнью своей рискую… Но просто жалко мне тебя. Очень. Хорошая ты девушка, видно, проблемы у тебя с финансами, поэтому и решила замуж за Зверева выскочить, правда ведь? Одумайся, милая! Страшный он человек, Богом клянусь! - нервно перекрестилась, - бандит, убийца, да ещё и псих неуравновешенный. Благо приступы давно уже не беспокоят… Вылечился, видать. Профилактика каждый год и всё такое. Подумай хорошенько, дорогая. Многим ты рискуешь! Сынишкой, в первую очередь.
        Хватит.
        Я и так всё прекрасно знаю.
        Хоть сейчас бы в бега бросилась… но не отпустит он меня! В нашей истории слишком все сложно. И у нас с ним не будет счастливого конца. Особенно у меня. Как жаль, что поделиться не с кем…
        - П-почему неуравновешенный?
        - Не имею права рассказывать. Жизнью своей поклялась… Ну да ладно. Только пообещай забыть сразу же, как только услышишь.
        Кивнула, быстро растерев крупные слёзы по изувеченным синяками щекам.
        - Я давно уже у Зверева нашего работаю, сына его с пелёнок растила…
        - Сына? Так ведь Алексей, же приёмный?! - удивлённо воскликнула.
        - Нет, другого сына. Родного. Алексей уже после появился. После их гибели.
        Не нравился мне данный разговор. Даже не уверена была, что стоит продолжать этот весьма напряженный диалог. Убежать всё равно не смогу. Найдёт он меня. И убьёт.
        - Г-гибели кого?
        - Жены Лилии и двух детишек. Мальчика и девочки. Девочка, правда… Господи! Не родилась ещё даже! Лилия на последнем триместре была, когда в аварию попала… Машина в пропасть сорвалась, когда она от погони уйти пыталась.
        - Боже… От кого убегала? Как же так? - на ресницах снова тяжёлые слёзы застыли.
        Не знала эту Лилию лично, но после признания кухарки до глубины души жалко стало. Особенно детишек.
        Вдруг Галина нахмурилась, опустила взгляд в пол, шепнув в полтона:
        - От Константина убегала. К любовнику… Деньги все его украла и в бега бросилась. На те времена прислуга вместе с родственниками поговаривали, что она аферисткой была. Дурочкой влюблённой прикидывалась, изображая, что души в Звереве не чает. Но лишь для того это делала, чтобы кодом от сейфа с ценными бумагами завладеть, который господин наш никому не смел называть.
        - А как она выглядела? - пожалуй, прозвучал самый важный вопрос, потому что я догадываться начала, что послужило причиной жестокого ночного избиения.
        - Красивая, стройная, ноги от ушей, грудь пышная, волосы, как ночь - чёрные. А вот глаза… на твои чем-то похожи.
        Я мысленно закричала, ощутив себя так, словно только что в жерло кипящего вулкана с головой упала.
        Наконец пазлы неясности встали на свои места.

* * *
        Пожалуй, в жизни каждого человека наступает такой переломный момент, когда вообще жить не хочется. Единственной надеждой на лучшее по-прежнему оставался любимый сыночек. Я прекрасно понимала, что, если со мной что-нибудь случится, от Димки тотчас же избавятся, в лучшем засунув ребёнка в один из тех ужасных приютов, в которых детей отдают первому попавшемуся быдлу с единственной целью спускать всё вырученное социальное пособие на водку.
        Когда Галина ушла, я всё же решилась на отчаянный шаг - попробовать поговорить со Зверевым, чтобы он расторг договор. Плевать! Я готова даже на колени перед ним встать, ноги целовать… лишь бы отпустил! Лишь бы прекратил всё это. Потому что мне реально было страшно! Он ненормальный… Я, конечно, и раньше об этом догадывалась, но сейчас… убедилась окончательно.
        Прошли ещё одни сутки заточения. Константин куда-то пропал, поэтому разговор не удался. Но к вечеру он объявился с довольной, беззаботной улыбкой. Ввалился в спальню с очередным барахлом - подарками.
        Димка увлечённо играл с конструктором напротив телевизора, а я… я сидела на диване, слушая бешеное биение собственного сердца, вспоминая о недавнем избиении.
        Так больше продолжаться не может! Если в первый раз его приступ закончился всего лишь синяками, то следующий раз станет для моей жизни последним. Особенно напугали слова кухарки, что его бывшие женщины куда-то безвестно пропадали.
        Константин улыбнулся, поставив чемоданы с подарками напротив стеклянного столика, направился ко мне. Наклонился. Поцеловал в щёку, ласково погладил по длинным волосам.
        Неожиданно!
        Этот поцелуй… Как странно…
        Сначала я отстранилась, потому что до смерти боялась его лживых ласк, но он, приобняв меня за плечи, все же настойчиво меня поцеловал. Хотя если честно, этот поцелуй показался очередным сокрушительным ударом. Выстрелом. В упор.
        - Привет, моя девочка. Как ты? - кажется, монстр пребывал в хорошем расположении духа.
        - Н-нормально, - заикнулась, постепенно отползая на противоположную сторону дивана, теперь уже принимая Константина не как человека, а как кровожадного монстра.
        И снова он с сыном моим не поздоровался. Будто малыш в невидимку превратился.
        - А я вот подарков накупил, - его руки нырнули в пакет, извлекая красивую бархатную коробочку, в которой сверкнуло шикарное колье из драгоценных камней. - Нравится? - покрутил безделушкой перед моим носом.
        - Красивое, - холодно ответила я, на самом деле испытывая гадкое отвращение. Сколько, интересно, такая вещь стоит? Наверно, как два или даже три папиных дома.
        Папочка…
        У меня ведь даже и фотографии твоей не осталось. Всё сгорело. Господи! Как же это больно…
        Волчьи глаза Константина гордо блеснули. Осторожно он вытащил украшение из упаковки, приложил его к моей шее:
        - Прекрасна! Неужели ты и правда моя женщина? Я самый счастливый. Мужчина на всём белом свете! - мурлыкнул, клацая застежкой. Меня же от его близости начало мутить.
        - Константин, я бы хотела поговорить.
        Перед смертью ведь не надышишься. Поэтому решила не ждать. Решила действовать. Здесь и сейчас.
        - О чём, моя дорогая?
        - П-понимаете… в общем, я не могу так больше. Извините… Ну вы сами понимаете… Та ночь… Я прошу, умоляю! Отпустите нас. Отпустите и забудьте. Мне очень страшно. Пожалуйста… - пыталась говорить чётко, внятно, без слез, но паника буквально разъедала меня изнутри.
        - Ш-ш-ш, - прислоняет палец к дрожащим губам, не давая договорить, - всё будет хорошо. Обещаю. Представь, что тебе просто кошмар приснился.
        Что?
        Вот так вот просто?
        Чёрствая, бездушная сволочь!
        Он смотрел на меня совершенно спокойно, будто избиение девушки для него ничего не значило. Избить для него - всё равно что сигарету выкурить. Сущий пустяк! Подумаешь! Мелочь какая… Ни сочувствия, ни понимания, ни сострадания, ни тем более раскаяния! Лишь в первый день после своего сумасшедшего приступа.
        - Константин, я не могу здесь больше оставаться. Поймите. Я хочу уйти. Отпустите нас, пожалуйста. Уверена, вы ещё сможете найти достойную замену, которая окажется даже лучше меня, немощной диабетчицы.
        Наверно, зря я затеяла этот бесполезный разговор. Оскалившись как бешеный пёс, одним резким движением Зверев схватил меня за волосы, притянул ближе к себе и, не обращая внимания на вопль, прошипел в дрожащие губы, глядя точно в наполненные слезами глаза, с каждым выплюнутым словом натягивая локоны на кулак до треска в висках:
        - Не смей больше говорить на подобную тему! Ясно?! Когда ты расписалась в договоре, считай, что ты добровольно моей собственностью стала. Как этот стол, или как этот диван, - с недовольством указал на мебель, - Я купил тебя! До сих пор не поняла? Не допёрло?! - чёрствые руки, вцепившиеся в волосы, сжались ещё сильней. - Теперь ты моя! И я волен делать с тобой всё, что пожелаю. Поэтому не зли меня, девочка. Не зли, мать твою! Иначе… - у меня помутнело в глазах, и я начала задыхаться, когда в его руках появился пистолет, который он направил точно в спину увлечённого игрой Димки. - Ты знаешь, что будет…

* * *
        Когда Константин увидел, насколько сильно я побледнела, широко распахнутыми глазами глазея на заряженный пистолет, направленный точно в спину ни в чём не повинного ребёнка, резко запрокинул мою голову к потолку и с сумасшедшим напором впился в дрожащие губы, принуждая к отвратительному поцелую. В этот миг я думала лишь об одном. О пистолете. О пистолете, мать его! Готовым вот так вот просто взять и выстрелить… в ребёнка! В маленького, беззащитного человечка! Который просто играл, даже не подозревая о творящемся кошмаре за его хрупкой спиной.
        Ублюдок! Какой же всё-таки бессердечный ублюдок.
        Разной дряни в я жизни повидала, но такое… Такое впервые!
        Я готова была в любую секунду под пулю броситься, глаза ублюдку выцарапать, сердце живьём вырвать, лишь бы он прекратил весь этот кромешный ад.
        Вдоволь отымев мой бедный рот, демонстрируя не абы какую силу, ублюдок толкнул меня на кровать, а сам, вальяжно поправив галстук, к выходу направился, напоследок рыкнув:
        - Даже не думай о побеге или ещё какой-либо подобной глупости. Убью. Сначала пацана, затем каждого, кто тебе дорог, Настя. А убивать буду не спеша, болезненно… на твоих глазах. Это последнее предупреждение.
        Этой ночью, разумеется, как и предыдущей, я ни на минуту не сомкнула глаз. Этой ночью я спала вместе с сыном, крепко обнимая его худенькое тельце, прижимая к груди с такой нежностью, будто мы в последний раз видимся. Тогда я ещё не догадывалась, что материнская интуиция действительно существует. Я всегда на каком-то проницательном уровне определяла причину неожиданно плача сына, когда он ещё даже сидеть толком не умел. Ну а сейчас… сейчас мной овладело жуткое чувство.
        К счастью, под утро мне удалось хоть немного вздремнуть, пока непродолжительный сон не прервал настойчивый стук в дверь. Димочка тоже проснулся, потёр кулачками сонные глазки и с явным беспокойством в сторону крохотной прихожей уставился. Судя по ясному солнцу, проникающему сквозь щель между тяжёлыми портьерами, мы проспали примерно до десяти утра.
        Нехотя распахнув входную дверь, я тотчас обнаружила незнакомую женщину лет сорока, одетую в деловой костюм тёмно-бордового цвета. Её волосы были собраны в строгий пучок на затылке, а темно-карие глаза смотрели на меня с явным упрёком сквозь толстые стёкла круглых очков.
        - Утро доброе! Я за Дмитрием.
        Господи!
        Сначала мне показалось, что я всё ещё сплю, даже глаза потёрла, прогоняя сонливость, не понимая за каким таким Дмитрием, подумав, что стрёмная старушка либо просто мне приснилась, либо просто комнатой ошиблось.
        - Чтоб, простите? Вы кто?
        - Как это кто? - посмотрела на меня с таким отвращением, словно я не человеком являлась, а крысой помойной, - Ангелина Петровна, заведующая ЭШИ.
        - Чем?
        - Так, ладно, Константин предупреждал, что вы сопротивляться будете… - мымра обернулась, махнув кому-то рукой в холле. Нагло переступив порог комнаты, игнорируя отказ в гостеприимстве, прямиком в спальню направилась.
        Через секунду в комнату вломились двое рослых мужчин в одинаковой форме с такой же странной эмблемой на пиджаках. Грубо пихнув меня локтем, амбалы направились к испуганному Диме, который от страха уже с головой под одеяло забился.
        - Вы что делаете? - я бросилась следом, хватая первого вошедшего за запястье, пытаясь оттащить прочь от постели. Но кретин всего лишь махнул рукой и я, не устояв на ногах, на пол упала, задыхаясь от возмущения.
        Громилы бесцеремонно вытащили моего дрожащего мальчика из-под одеяла и, подхватив на руки, обратно к двери засеменили. - Мама! - Димочка жалобно захныкал, забившись в сильных руках ублюдка.
        - Стойте! - я закричала до рези в горле, бросившись следом, - Что же вы делаете? Помогите! Константин!
        Босая, в одном только халате, я бежала до самой парковки, пытаясь выхватить ребёнка любыми способами, задыхаясь от несправедливости. Бросала в кретинов вазы, картины, какие-то статуэтки, которые под руку попадались - пыталась защитить малыша, который отчаянно тянул ко мне свои маленькие ручки, не понимая, что происходит.
        У меня сердце от боли лопалось, когда я видела детские слёзы, предчувствуя, что мы, быть может, больше никогда не увидимся. На парковке перед главным входом в дом я с ужасом заметила две тонированные иномарки, двери которых украшали уже знакомые эмблемы с тремя заглавными буквами «ЭШИ», значение которых я не знала. Всё, что я могла в данный момент - броситься к машинам и заблокировать им путь.
        - НЕ ПУЩУ!
        - Настенька, милая, что происходит? - на крик отозвался неожиданно явившийся Константин, быстрым шагом двигающийся в сторону парковки.
        - Господи! Наконец-то! Константин! Что происходит? Кто эти люди? Прикажите немедленно, чтобы отпустили, - практически наземь мёртвой куклой осела, продолжая хрипеть от отдышки.
        - Девочка моя, успокойся. Как это что? Ах да, наверно забыл напомнить, - он опустился рядом на колени, указательным пальцем дотронулся до подбородка, насквозь прожёг волчьим взглядом. - Димочку в интернат забирают. Теперь он там жить будет. Ты же сама согласие подписала.
        - ЧТО?
        - Не волнуйся, маленькая, ему там только лучше будет. Место проверенное, престижное. Сам лично пару раз там бывал. Кстати, друг мой, Серёга, своего нагулянного отпрыска туда определил. Очень нравится, говорит. И ему, и сыну.
        - Не надо, умоляю! - схватила его запястья, отрицательно качнув головой. - Я всё сделаю, покорной буду, до самой смерти! На всю жизнь, до последнего вздоха… Только мальчика моего не трогайте. Оставьте, Константин. Со мной оставьте! Молю! Что вам с этого будет? Дом ведь большой. Он у меня тихий, скромный, воспитанный, сами же знаете. Так зачем отнимать? - навзрыд хрипела, сжимая эти ледяные руки, с которых, казалось, в моём воображении чужая кровь бесконечным водопадом стекала…
        - Нет, дорогая. Увы, но я уже всё реши, и решений своих не меняю. И так сжалился, месяц вам дал на прощание, хотя должен был ещё в первый же день в интернат отдать. Не мой это сын, ясно?! Злость берёт, когда понимаю, что я не первый у тебя был. Но всё же иду на уступки лишь ради любви, солнышко, - продолжает терзать подбородок пальцами. - Скоро у нас с тобой свои детки появятся, вот увидишь! В сексе я огонь. Отвечаю! Об этом уж точно не волнуйся. Есть ещё порох, так сказа. Не грусти, Малышка, сделаем из Дмитрия твоего Нобелевского лауреата. Обучат там грамоте всякой, воспитают. Заведение престижное, дорогое! На этом всё, - за локоть меня схватил, уводя обратно в дом. - Уезжайте, быстро! Валите давайте! - захрипел, жестом подгоняя выродков в смокингах, заталкивающих хнычущего ребёнка в уродский катафалк.
        - ДИМОЧКА! Дима-а-а-а! - рыдаю, отчаянно пытаясь вырваться, но тщетно. Константин за талию меня придерживает, а затем резко на плечо забрасывает, утаскивая в обратно в проклятое логово. - Ш-ш-ш, не шуми, дикарка. Родственничков разбудишь! Мне ведь не нужно напоминать, что у нас с тобой любовь до гроба? Они до сих пор в эти байки верят. Не будем же рушить их веру.
        Одной рукой меня придерживает, другой толстый конверт четырёхглазой швабре швыряет, а та в свою очередь радостно головой кивает, усаживаясь на переднее сиденье тонированного «Мерседеса», пока я, болтаясь на плече, со всей мочи ногами воздух пинаю, а руками - спину бандюгана избиваю, утопая в собственных слезах.
        Не понимаю, откуда у Константина шприц в руках появился. Всё, оказывается, предусмотрел, сволочь бездушная!
        Один жгучий укол в шею… и я парализованной куклой на его плече обмякаю, сквозь размытую пелену перед глазами наблюдая, как машина с моим сыном резко с места срывается, исчезая за пределами высоких ворот, которые для меня… теперь уже навсегда закрылись.
        Глава 20
        Алекс
        Не смог. Не смог я её убить. Наклюкался в овощ, и все мозги словно в ртуть превратились. Как хорошо, что чувства всё-таки вверх взяли. Иначе не простил бы своего зверя внутреннего, если бы с девочкой что-нибудь случилось. Люблю я её, блять! Впервые со мной такое. Дикий волк стал домашним.
        Как же приятно её руки на своей разгорячённой коже чувствовать… а этот взгляд. Глубокий, пронзительный, сводящий с ума, в котором утонуть можно. Утонуть и не страдать больше, каждый день, каждый час видя, как на мою Малышку другой мужчина права заявляет. Не просто мужчина. А отец мой. Не просто отец… а Бог. Я считал этого человека реальным Богом, подарившим мне новую жизнь, о которой можно только мечтать.
        Никогда не забуду, как взял её. Там, у бассейна. После чего понял, что не смогу больше ни капли зла причинить. Особенно после оргазма, который меня словно в иную реальность вышвырнул. А ведь я даже никогда и не думал, что кончать в любимую женщину так охуенно. Шлюхи, пусть и чересчур опытные, даже близко не умели делать то, что Настя со мной вытворяла.
        Наверно, зря я набросился на девчонку. Только сейчас это понял, потому что теперь ещё больше привязался. Настолько, что даже отца готов был предать за один только сладкий поцелуй с длинноволосой Малышкой.
        Пиздец.
        Так дело не пойдёт.
        Валить нужно. Срочно валить!
        Их брак я рушить не имею права, поэтому остаётся только бежать, хотя бы в записке отцу объяснить причину побега. Возможно, он убьёт меня после, если найдёт. Ну а если про измену Настину узнает, так вообще до самой старости в подвале запрет и пытать будет.
        Знаю. Видел. Сидят у него там парочку таких вот виновников в пожизненном карцере. Безглазые, безухие, с отрезанными языками… а всё потому, что дорогу перейти осмелились. Страшный мой батя Зверь все-таки. Боятся его, уважают. А я вот за дурочку свою боюсь, до сих пор не понимаю, какая пчела ядовитая её ужалила, заставив судьбу свою с самым настоящим монстром связать?
        Не знаю… возможно, я чего-то не понимаю? Но если честно, ни разу за месяц не увидел в её глазах ни капли радости! Только тогда… когда ко мне прижималась, а я в этот момент губы её алые ласкал, наслаждаясь головокружительным ароматом нежного тела.
        В общем, странно это всё как-то. Нехорошее предчувствие какое-то. Хотя, может, это не предчувствие, а всего лишь глупое оправдание, что она не шлюха на самом деле, кочующая из койки в койку, а та милая малышка, которую я впервые встретил. Которую не раз от неприятностей вытаскивал. А может, она всего лишь глупый ребёнок, решивший, что поступает правильно, пожертвовав любовью ради денег.
        Даже слепому ясно, что любит она меня.
        Снова чуть не сорвался, отымев Малышку в ванной, но, когда голос отца услышал… осточертело всё! Он для меня словно ходячим напоминанием являлся, капающим на нервы о том, что Настя не моя. Настя чужая! И она скоро моей матерью станет. Ах-ха! Как подумаю об этом ух как нажраться хочется, а потом с пылу кишки кому-то выпотрошить.
        Сдержался. Но как же, блять, сильно хотелось из ванны выскочить во время батиного возвращения и прямо там же на месте все точки над «i» расставить. Не вышло. Глаза Настины увидел. А в них - испуг нереальный.
        Затем она просто за дверь меня вытолкала, а сама, наверно, ублажать хозяина жизни побежала. Если бы не рана, снова в город бы попёрлся в каком-нибудь сраном баре кулаки точить.
        Я вернулся в гостиную, где только что вечеринка закончилась, схватил недопитую чекушку и в комнату удалился, понимая, что Настя своими выходками меня просто в алкоголика превращает.
        Сутки отсыпался. А когда депресняк этот галимый осточертел - решил воздухом подышать, окунувшись в бассейне. Но когда припёрся в сад, тотчас же в былое состояние вернулся, заметив Настю в махровом халатике, с закрытыми глазами лежащую на шезлонге. Радом отец вместе с Ярославом мамоны свои на солнце отогревали, пялясь на Настины оголённые ноги.
        Злость понеслась по венам, когда я похоть в их глазах увидел. Но их взгляды - ещё только положили начало моей агрессии. Внутренний дьявол снова проснулся! Когда отец приказал новой игрушке халатик снять и своими прелестями перед лучшим корешом похвастаться.
        - Малышка, сними-ка халатик, дай-ка мы на тебя полюбуемся.
        Дрожащими руками она развязала поясок. Под звучный свист воодушевлённых мужчин послушно сбросила одежду на ухоженный газон. - Теперь покрутись, - прошипел отец, истекая слюнями. - Я же говорил, она идеальна!
        - Что ж, ты выиграл, брат. Охотничье ружьё, которое я из Африки привёз, как трофей, теперь твоё. Повезло тебе, мужик, на зрелость лет! Удивила, конечно, ваша история, даже растрогала. Не знал, что так бывает. Что ж, совет вам да любовь! Берегите счастье. Его ведь ни за какие деньги не купишь… - чокнулись пивными бутылками, продолжая жадно пожирать Настину великолепную фигурку, обтянутую сексуальным купальником закрытого типа, который настолько удачно подчеркивал все её женские достоинства, что у меня мгновенно встал, твёрдым стояком вонзившись в тесные плавки.
        Ну нахер-р-р-р!
        Психанул. В спортзал полетел кромсать боксерские груши. Мне показалось, словно она действительно в шлюху превратилась, а исходя из довольного выражения лица отца, он готов был её даже в аренду на время лучшему другу сдать за какое-то там галимое ружьё.
        Другу!
        Пха!
        Не доверяю я козлу этому. Предчувствую, что налёт в лаборатории - это его сраных рук дело.

* * *
        Любопытный разговорчик я сегодня подслушал.
        Блять! Кажется, кому-то срочно пора переходить на антидепрессанты.
        Я застал двух уборщиц, во время перерыва мелющих языками, делясь самыми свежими сплетнями. Сначала я не поверил услышанному, но поразмыслив логически, стал кулаки друг о друга херачить, когда услышал новость о том… что Настя, возможно, беременна.
        - Ну и как тебе наша будущая Госпожа? - спросила одна сплетница другую.
        - Как, как! Так же, как и остальные швабры размалёванные! Поиграется и вышвырнет туда же. На свалку поломанных игрушек Барби. Честно, не верю я в их историю слащавую. Ну такое разве что только в кино бывает. Он хотел её всего лишить, а она Золушка добрая, жизнь монстру заколдованному спасла. После чего его ледяное сердце оттаяло, поэтому благодаря этому поступку великому любовь до гроба восторжествовала!
        - Ах-ха-ха! Я, если честно, напротив, думаю, что у них всё серьёзно. Он ведь никого замуж не звал. Ты что!
        - Так тут всё просто, милочка, - хохотнула бесстрашная курица, делая вид, что тарелку натирает: - Залёт!
        - А-а-а, ну да, естественно!
        - Но, с другой стороны, она ведь могла аборт сделать. Сколько таких «счастливиц» до неё было? Пальцев не хватит, чтоб сосчитать.
        - Действительно. Неужто реально влюбился?
        - Насчёт беременности, скорей всего, правда. Девка уже сутки как из комнаты не выходит. Тошнит, видать. Токсикоз и всё такое… Поэтому и свадебку в спешном…
        - РТЫ ЗАКРЫЛИ, КУРВЫ НЕДОДЕЛАННЫЕ! КАКОГО ХРЕНА ПРОХЛАЖДАЕТЕСЬ? Совсем работы нет, что ли? Лучше бы так полы идеально драили, нежели языками чесали! - Не выдержал. С цепи сорвался, схватил сучек за шкурки, чуть было в лепёшки не превратил. - Ещё раз нечто подобное услышу - на лысо обрею, а из патл ваших мочалки сделаю! Которыми вы будете сортиры на хатах у охранников драить! Ясно??
        Шлюшки притихли, от страха чуть было в штаны не наделали. Одна из них даже тарелку разбила.
        Дуры.
        И снова еле-еле сдержался.
        Я всякими способами пытался утешить своё эго, что новость о беременности - всего лишь грязные сплетни. Но внутренний волк ни в какую не желал успокаиваться, продолжая раздирать в клочья и без того раненую душу.
        На следующий день отец вызвал меня на ковёр по поводу случившейся дряни во время банкета. Я ему всё рассказал. Всё, кроме того, что и Анастасия под этот дерьмовый замес попала. И что она теперь даже в курсе всех наших тёмных делишек. Про лабораторию знали всего несколько человек. Остальным строго запрещалось ближе, чем на десять метров к подвалу приближаться, так как в подвале был построен целый лабораторный комплекс, в котором совершались сумасшедшие открытия, стоимостью в не один миллиард долларов.
        Не успел я было в кабинет войти, батя как обычно в своём репертуаре, заорал так, что стены будто при землетрясении задрожали, когда я ещё даже порог комнаты не переступил.
        - Ты где был, сучёныш? Я же по-хорошему просил следить за всем!
        Не поверишь. Жёнушку твою будущую втихаря напяливал…
        - Как обычно, наверно, с какой-нибудь сисястой дурой в кустах забавлялся, пока нас чуть было не обнесли догола, блять? Да? Не дай Бог узнаю… Голову оторву! И тебе, и ей.
        Вот сейчас я реально испугался.
        Не за себя, естественно, а за неё.
        - Богатеньких шлюшек он развлекает, вместо того, чтобы делами заниматься! Чью бабу трахал? Признавайся! По глазам же вижу! Друга моего? Конкурента? Да? Чего молчим?!
        - Я же сказал, что никого. Просто нажрался. Так получилось.
        - Ты, бля, сам не свой в последнее время! Случилось чего?
        О, да! Случилось! Втюрился я конкретно. Да вот ничего с этим ядом поделать не могу! Угадаешь, в кого втюхался? Думаю, “обрадуешься”, папочка. Говорил же, что лучше бы уехал. Ещё месяц назад. В другом бы городе дела решал, вместо того, чтобы твою новую шлюшку втихаря по углам натягивать.
        Он напряжённо выдохнул, ладонями пригладив влажные волосы:
        - Ладно, потом разберёмся. Я вот тут запись с камеры пересмотрел - нихуя не видно! Профи поработали. Всё под ноль стёрли. Это хорошо, что ты вовремя явился. Они почти сейф взломали… Прогорело бы дело к хренам собачьим! Такой бизнес бы просрали! - выждал короткую паузу, оценивая мою реакцию: - Давай рассказывай, что там, блять, произошло? Ублюдков этих мы потом допросим. Один откинулся, второй в отключке пока. Нахуй ты ему пулю в шею всадил? Ты чё, не знаешь, как надо?
        И вот тут я тоже решил лапши навешать. Времени на размышление не было. За Настю испугался. Спонтанно действовал. Знаю, что лоханулся. Но если бы не лоханулся, она бы пострадала…
        - Так вышло. Тварь набросилась на меня из-за угла. Реакция.
        - Сука! - снова кулаками по столу херакнул, волчара обезумевший.
        Я же устало зевнул, пытаясь сохранить каменное спокойствие, дабы не спалиться.
        Через пару секунд батя немного подостыл, плюхнувшись в кресло. Закурил, продолжив допрос:
        - Ну и как ты их выследил?
        - Ещё на вечеринке. Мельком видел. Охранниками одного из твоих мажоров притворились. Я их полвечера караулил.
        - А потом нажрался? - перебил.
        - Ну да, - почесал затылок, - в общем, после на разведку двинулся. Ну и обнаружил нечто неладное у входа в подвал.
        - Хоть в этом ты не облажался, решив сразу же объект проверить. Ты же понимаешь, чтобы было, если бы образцы пропали?
        - Прекрасно понимаю.
        - Какая-то сука всё хорошо спланировала. Думаешь, менты?
        - Не, менты б так не базарили. Ярослав это. Как ты не понимаешь!
        - Началось… Проверял я его! Чист он. Пойми же, что Ярик - кореш мой!
        - Ну да, и тебя не смутил тот факт, что кореш твой с наркотой связан?
        - Так ведь это обычное дело.
        - А мне кажется, он тебя подвинуть решил. Ментам слить, а нишу твою себе захапать.
        - У тебя нет доказательств, мелочь. Так что помалкивай.
        Ну естественно! Мне ведь не привыкать, что ты мне рот постоянно затыкаешь.
        - Па, когда одумаешься, поздно будет… Зря не слушаешь.
        - Не будет. Охрану усилим. Ни одна сволочь больше не посмеет…
        - Самое интересное, что и охрана у тебя такая же хреновая, продажная. Раз допустили взлом лаборатории. Здесь надо изначально короля устранять, понимаешь? Чтобы пешки по углам не шифровались. Тогда всё путём будет. Не друг он тебе. Правда. Друзей в кровавом бизнесе не бывает.
        - Я понял. Ладно. Подумаю над твоими словами. Можешь идти. Помнишь, что на неделе в горы едем? Развлечься хочу перед свадьбой. А ещё я на полном серьезе подумываю, чтобы тебя главным сделать на момент, когда мы с Настенькой в кругосветку отправимся.
        Твою ж мать!
        Настенька… Ненавижу, когда он её так называет.
        Никак не успокоюсь и, наверно, вечно, как мантру, буду повторять одно и то же… «Почему она, па? Почему?»
        - Вообще-то на неделе прогнозировали сильные ветра. Особенно на севере. Ураганный циклон типа.
        - Ну, поживём - увидим. Не верю я этим ботаникам. Фигня их прогнозы. Жесть как пострелять охота! Накипело. Ух! Во работка у нас нервная. На пенсию, блин, пора. Всё, хватит трепаться, вали давай! Дел невпроворот. Пошел крысу нашу терзать. Интересно всё-таки, чьё это дерьмо ко мне просочилось?
        Я ведь уже сказал… Но ты как обычно не слушаешь.
        Что ж, дело твоё.

* * *
        Я вышел от отца в сад и ещё долго без дела шлялся, агрессивно пиная траву, вырывая встречающиеся на пути ветки, пытаясь смириться с постоянным дискомфортом, отзывающимся тупой, распирающей болью в области груди, ставшей в последнее время неким подобием хронической болезни. Эти чувства обреченности в смертельную опухоль превращались, и я знал, что если не решу проблемы со своим зверским влечением к синеглазой девчонке, то вскоре… попросту сдохну.
        Я увидел её возле конюшни.
        Наклонившись ко мне попой, Анастасия увлеченно собирала рассыпанный корм с пола, даже не подозревая о том, что вблизи кровожадный хищник затаился, визуально взяв на заметку сладенькую жертву. Девчонка снова была в этих ужасно сексуальных лосинах, обтягивающих её аппетитную попку, которой мне до адской боли в яйцах не терпелось завладеть. Я жадно облизнулся, порыкивая, истекая слюнями, когда Малышка невольно приседать начала… вверх-вниз, вверх-вниз… подметая с пола рассыпанное зерно. Даже убирала она сексуально, так, что аж кровь в жилах закипала. И не только в жилах. А в первую очередь в детородных органах.
        Попка качнулась вправо-влево, вправо-влево… и я застонал, непроизвольно поправив руками налившийся кровью член, который запульсировал в болезненной агонии при виде самого развратного в мире эротического спектакля.
        - ТВОЮ Ж МАТЬ! - сдался, сорвался, зарычал, бросившись на девчонку.
        Бедная Малышка, испугавшись, даже веник из рук выронила, не успев ни понять ничего, ни среагировать. Я просто схватил её за талию, зажал рот ладонью и потащил в первое попавшееся стойло, бросив на мягкую кровать из сена.
        Хлопнув дверью, запер на щеколду.
        Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, тяжело дыша, пока я, уперев руки в бока, властно возвышался над её юным, подрагивающим в страхе тельцем. Что-то больно кольнуло в груди… Когда я… Чёрт! Увидел её глаза.
        Печаль! Они, бляха, полностью погрязли в печали. Даже насыщенно синяя радужка этих больших глаз больше не казалась настолько яркой, настолько жизненной, как прежде. А ещё эти страшные синяки… От недосыпа. Или же… на ранних сроках беременности.
        Он похудела. Очень сильно. Буквально за пару дней.
        И это меня чертовски выбесило.
        Я набрал побольше воздуха, хотел было наорать, как вдруг она перебила:
        - Я не беременна, если тебя это интересует…
        Фак.
        Как узнала?
        Неужели мысли научилась читать? Или я стал предсказуем.
        Я промолчал. Меня начало отпускать. Не знаю почему, но я поверил. Сердце, наверно, подсказало, что девчонка не врёт.
        Обнять её захотелось. Просто обнять, приласкать, утешить. Не знаю почему. Она сама это сделала. Просто схватила меня за шиворот и к себе притянула, упав спиной на ароматно пахнущее сено. А затем целовать начала. Медленно, нежно, губами лаская шею, руками ероша волосы, бёдрами прижимаясь к нереально твёрдому члену.
        Ну и я, естественно, оторваться не смог. Хотя разумом уже ясно понимал, что мы, блять, превратились в тайных любовников. Если отец узнает, что я, сын его любимый, бабу его, в которой он души не чает, по углам натягиваю, никогда не простит.
        Я больше не хотел срываться. Оттолкнуть её хотел. Из сердца выдрать, прогнать! Но она как вирус! Надоедливая болячка, плотно засевшая в сердце. И поэтому всё потекло в привычном ритме. Точнее она потекла, когда я её упругие соски сквозь тонкую блузку зубами сжал, а затем принялся одежду сдирать. Но в этот раз старался делать всё более аккуратно, чтобы не порвать.
        Внезапно она ладошкой губы мои накрыла, оттолкнула от себя, с мольбой в голосе прошептав:
        - Лёша… Лёшенька… Это в последний раз. Больше не надо. Пожалуйста. Не трогай меня больше, не подходи. Мы не можем, пойми… Сегодня в последний раз. И всё. Затем мы должны забыть друг о друге. Пожалуйста. Так будет лучше. Прости, - дрожащими руками начала расстегивать рубашку, пытаясь насытиться каждым мгновением. Потому что не могла оторваться. Чёрт! Не могла контролировать свои желания.
        Я это точно знал. В глазах её красивых, но таких потухших, прочитал.
        Руки её перехватил, зашипев в шею:
        - Почему нет? Ну почему ты не можешь просто взять и бросить его! Ты ведь меня любишь? Любишь или нет?!
        Она не ответила.
        Снова на губы мои набросилась и член с силой в руках сжала. А я, блять… я нахрен забыло обо всём на свете, провалившись в нирвану.
        Её взяла!
        Через минуту я уже в ней был, толкался как бешеный, кусал то грудь её сладкую, то губы алые, глубокими поцелуями периодически крики заглушал, чтобы никто нас не услышал.
        Когда мы страстно кончили, я голову на её влажную грудь положил, закрыл глаза, тяжело дышал, как наркоман, пытаясь надышаться запахом молодого девичьего тела. Она тоже тяжело дышала, всё ещё сладко подёргиваясь после мощного оргазма, поглаживая мои взмокшие волосы, тихонечко на ухо постанывала.
        Оторвавшись от Настиной груди, я решил расставить все точки над “i”. Либо он, либо я. Как вдруг… заметил эти ужасные, багровые пятна на её бледно-розовом теле. Особенно в области шеи.
        Твою ж мать!
        Это точно не я.
        Я, блять, не настолько обезумел, чтобы терзать её хрупкое тело своей необузданной дикостью до ужасных отметин.
        Неужели… Отец?
        Или отец, или ещё какой-нибудь хер, с которого она тоже веревки втихаря вьёт.
        Зарычав, схватил Настю за руки, опаляя яростным взглядом:
        - Прошу, скажи мне, что это засосы! Константин постарался?
        - Д-да. Так и есть, - она испугалась ещё больше.
        - И почему я тебе не верю?
        Она резко вырвалась из крепкой хватки, щекой к бурно вздымающейся груди прижалась, застонав:
        - Лёша… Просто обними меня. Просто обними… Не говори сегодня ничего. Ладно? Давай не будем с-ссориться.
        Я обнял её крепко-крепко. И задушить, и утешить охота! Но, блять, эти синяки… убью любого! В клочья разорву, когда узнаю, чьих поганых лап это дело!
        - Кто избил?! - внутренний монстр рвался наружу.
        Да я просто придурок… Не моя она, а сердце так сильно кровью обливается, когда больно ей, что расхерачить всё к чёртовой матери охота!
        - Н-никто. Не скажу.
        Так, значит, не засосы это…
        - Отец мой? - зашипел, сатанея ещё больше.
        Не ответила. Вздрогнула, дышать перестала.
        С улицы послышался знакомый голос:
        - Настенька! Ты тут?
        - Может быть, у него вдвоём спросим, что это за грёбаные пятна на твоей шее? А? - не сдержался. Быстро застегнул ширинку, собираясь к Константину выскочить, но она не позволила. За руку схватила, опять к себе прижала, отрицательно махнув копной небрежно растрёпанных волос, в которой соломинки запутались.
        - Молчи, пожалуйста. Не выдавай нас. Он рассердится. Тебя, меня, всех до смерти изобьёт… Прошу… Остановись.
        Застыл как каменный.
        Неужели правда он?
        Какого хера у них там творится?
        Санта-Барбара, млять!
        Когда он ушёл, я, не сказав больше ни слова, следом выскочил, не понимая, что делать. И как именно разрулить долбанную ситуацию.

* * *
        На этой неделе отец уехал на очередную встречу с клиентами, поэтому поговорить нам не удалось. Да и я, если честно, не знал, как именно разговор начать. Настю подставлять не хотелось! Я начал понимать, что в их отношениях что-то неладно. Она ведь всегда, особенно в последнее время, стала смотреть на него реально испуганными глазами. Меня это жутко напрягало. Поэтому я ждал удачного момента, чтобы поговорить с батей на серьёзных тонах. Разумеется, я трусил. Он хоть и любил меня, но воспитывал очень строго. Я до сих пор боялся старика. Потому что уважал.
        А тут… блин! Даже не знал, как разговор начать. Не могу я просто так взять ввалиться к нему в кабинет и заорать на всё поместье: «Почему у Насти всё тело синее?»
        Узнает ведь тогда, что сплю с ней. С его, сука, бабой.
        На выходных мы отправились в горы поохотиться на снегоходах. Ни я, ни Настя ехать на «экскурсию» не желали, но пришлось.
        Это были последние выходные перед свадьбой…
        И эти выходные мы провели вместе.
        Накануне свадьбы, разумеется, я очень злился. Ни пьяные драки в баре, ни походы в стриптиз-клуб не помогали справиться с яростью. Я, в преддверии проклятой женитьбы, снова сорвался. Настолько, что чуть было не погубил нас обоих. Всё произошло во время поездки по заснеженному лесу.
        Нас было восемь. Отец, я, Настя и его друзья с жёнами.
        Она не хотела ехать на охоту. Боялась. Но выбора не было.
        Отец приказал - мы выполнили.
        Как и я не хотел. Но моё мнение - это его мнение.
        Так получилось, что мы с Настей отстали от основной колонны. Я, разумеется, этому посодействовал. Мы остановились на мысе снежной горы, откуда открылся великолепный вид на дикую природу, а затем, когда двинулись в путь, так получилось, что Настя немного отстала. Не туда свернула, ну и я за ней следом.
        Всё-таки машину она водит намного лучше, чем снегоход. Повезло, что тогда я колонну замыкал, поэтому быстро вдогонку бросился. Но блин! Какая-то херня начала твориться. Её с крутого склона понесло, а она остановиться не может. Упала. Прямо в заледеневшее озеро. Я тогда чуть с ума не сошёл! Инфаркт едва не получил, когда за ней в прорубь бросился. Вытащил. Холодную ледышку…Только потом понял, что заблудились мы, да ещё и циклон нас настиг. Ни рация, ни телефон не работали. Хорошо, что хижину неподалёку нашли. Там и решили бурю переждать.
        В общем, в последний раз у нас с ней ну никак не вышло. Она такой ледяной была, что пришлось девочку телом своим греть. Дров в избушке мало, а снегопад лишь усилился. Эту ночь я запомню навечно. Тогда я окончательно осознал, как сильно я её люблю. Люблю и не могу жить без Малышки ни секунды!
        Под утро нас спасатели нашли. Поиски, конечно же, затянулись из-за плохой погоды, но мне вообще это в выгоду было. А после нашего дикого приключения, я понял. Что не могу без неё больше. И точка. Я решился на опасный поступок.
        Украсть её и сбежать за границу.
        А на все остальное… плевать.
        Особенно после того, когда я понял, что Настин снегоход не случайно сломался. Один из ублюдков порезал провода во время остановки. Я разговор случайно услышал. Между сукой Аделиной и шавкой её верной - охранником, который тогда в сопровождении ехал. Она его прямо на моих глазах по роже перчатками отхлестала за то, что нормально сделать ничего не может. А затеем яд дала… приказав в бокал с праздничным шампанским во время свадьбы добавить.
        Именно поэтому, не раздумывая, я решил похитить Настю. Забрав нахер подальше от семейки конченой. А с отцом договорюсь как-нибудь. Я его не предавал. Я просто сердце своё безбашенное слушал. Надеюсь, старый пень не будет долго злиться. Он поймёт. Обязательно поймёт. А я… отвечу за свой идиотский поступок. На колени перед ним стану. Но это потом будет. Может, через год, может, через два. Когда хоть немного злиться перестанет.
        (P. S. Дорогие читатели! Данная сцена с поездкой в горы будет перенесена в бонусный рассказ).
        Глава 21
        Настя
        Я ощущала себя деревянной куклой. У которой не было ни души, ни сердца, ни каких-либо других органов. Но была пустота. Беспросветная, терзающая глубокой тоской пустота. После того как моего Димку забрали в интернат, я будто дышать разучилась, а мир вокруг меня замертво пал, поглотившись тьмой. Я всё делала на автомате. Константин ругался, угрожал намного чаще обычного. Я с виду живого мертвеца напоминала. А как он хотел? Разумеется, чёрствый ублюдок не знает, что значит то, когда у матери собственное дитя отнимают. Своих он не уберёг, теперь решил чужих угробить!
        Ненавижу!
        Шептала вот уже целую неделю… Изо дня в день, из ночи в ночь! А сегодня особенно сильно проклинала Константина. Ведь сегодня был день нашей свадьбы.
        Пиршество решили отгулять быстро, на территории особняка, не выезжая за его пределы. Тут же планировалась роспись вместе с торжественным застольем, а завтра утром молодоженов ожидали солнечные Мальдивы.
        Я стояла напротив огромного зеркала, с полным безразличием рассматривала шикарное белоснежное платье, сшитое на заказ одним именитым дизайнером. В последнее время я сильно похудела, но кому какое было дело до моих ничтожных бед?! Жильцы поместья считали, что худоба - всего лишь побочные эффекты беременности. Эти грязные сплетни, сочившиеся из каждого угла, не давали мне жизни. С особой ненавистью ко мне относилась Аделина. Старая ведьма. Если моё здоровье вдруг резко ухудшится, то я в первую очередь её во всём буду винить.
        Таким образом, я потеряла всё. Ребёнка, отцовский дом, Алексея… В приют всего лишь один раз ездила. Детишки были безумно счастливы меня видеть. Новый детский дом намного отличался от старого. И когда я смотрела на новую мебель, игрушки, полноценную еду и дополнительный персонал, то теперь сердце уже от радости болело, а не от бессилия. Малышня всё время об Алексее спрашивала. Как и нянечки. Они говорили, Зверев-младший в приют практически каждый день приезжал.
        Подобные новости стали для меня настоящим шоком! Невероятно приятным потрясением! Иногда я ненавидела этого дикого, взрывоопасного хищника. Но эта ненависть была всего лишь жалкой каплей в океане восхищения.
        Приют я посетила буквально на днях… Выяснив, что его постройка, обустройство и прочие нюансы контролировались исключительно Алексеем. Не Константином! А его сыном.
        В тот день я держалась до последнего, чтобы не разрыдаться на глазах у малышей. А когда ехала обратно, чуть было водителя своими слезами не утопила.
        «Гормоны, плюс волнение перед свадьбой!» - подумал амбал, криво усмехнувшись, глазея в зеркало на мои муки.
        Что же ты только делаешь… Лёша.
        Лучше бы ненавидел, презирал, бил!
        Ибо так не настолько бы больно было…
        Стилисты, радуясь проделанной работе, фотографировали на телефоны изысканную причёску, макияж и самое дорогое платье этого сезона, пока я обездвиженным роботом смотрела в зеркало, не испытывая ни капли восхищения по поводу того, что выгляжу я реально на пару миллионов. Месяц назад в обморок бы от радости упала, узнав, что на мне надело целое состояние. А сейчас… сейчас фиолетово было.
        Глядя в отражение, я думала лишь об одном. О том, как хорошо мне было с Алексеем, когда мы оставались вдвоем, когда он постоянно мне на помощь приходил, когда любил меня… как зверь, как лютый хищник. Ради воспоминаний стоит жить! Единственная мотивация, которую я себе внушала, лишь бы не зачахнуть с горя.
        Вдруг дверь в спальню с грохотом отворилась, и на пороге появился мой будущий муж. Игнорируя запреты на то, что жених не должен видеть невесту перед свадьбой, Зверев закричал:
        - ПОШЛИ ВСЕ ВОН!
        Ошарашенных стилистов словно ветром сдуло, а у меня по спине знакомый холодок пробежал. Мафиози был не в духе. И судя по тому смертельно прожигающему взгляду, частому дыханию, хрусту в сжимающихся кулаках - причиной столь мощной агрессии была, естественно, я.
        Думала, монстр снова меня Лилией назовёт, а потом придушит, но я ошиблась. Константин, ловким прыжком преодолев расстояние от двери до трюмо, за шею меня схватил, вздёрнул вверх, оторвав от пола, и сильно встряхнул, пока я отчаянно болтала ногами в невесомости, хватая воздух, а затем… замахнулся и ударил.
        Скулы окатило привычным жаром, на глазах невольно слёзы брызнули.
        Теперь за что?
        - Думала, не догадаюсь? Сука! - сильнее горло сдавил, до рези в глазах. - Тайное всегда становится явным! Ты и сын мой… Вот ведь дрянь! - Ещё один шлепок. Уже по другой щеке.
        Бил он не так сильно, как обычно. Свадьба ведь всё-таки.
        Когда глаза уже начали закатываться, а тело обмякать, ублюдок швырнул меня на кровать, а сам нервно принялся мерить шагами комнату, двигаясь то в одну сторон, то в другую:
        - Увидел вас, суки, возле бассейна, когда запись с камер просматривал. Кто-то камеру разбил, поэтому понадобилось время на восстановление техники. Хорошо хоть запись сохранилась. Я надеюсь, вы всего лишь один раз трахнулись? Верно! Ты ведь не виновата? Знаю своего сына, он тот ещё кобель безбашенный! Охмурил тебя, девочка моя, по пьяни и в кусты затащил. Сам нажрался. Он ведь не соображает ничего, когда выпьет. Если это так - просто сделаем вид, что всего этого дерьма никогда и не было. У меня сегодня отпадное настроение. Свадьба, сделки на миллиарды, поэтому не хочу кровь проливать. Лишь сегодня. В последний раз, Настя! Кивни, если поняла.
        Киваю, закусив губу до крови, чувствую, как колотить начинает. Причём настолько сильно, что зубы в порошок стираются.
        - Ладно, девочка, вытри слёзы, ссадину там чем-нить замажь и улыбнись так, словно сын к тебе навсегда вернулся. - Он ухмыльнулся, приглаживая невидимые складки на шикарном смокинге из белого шёлка. - Через час роспись. Будь готова. И не забывай, что сегодня как в приюте, так и в интернате дежурят мои люди. Причём до зубов вооружённые люди. Один неверный шаг, жёнушка… и лучше тебе никогда не знать, что будет, если посмеешь Зверева ослушаться. Ясно?
        Киваю, ладонью надавливаю на грудь. Там, где сердце бешено колотится.
        Зверев уходит, громко хлопая дверью. А я… на подушки падаю, забывая о том, как правильно дышать.
        Не знаю точно, сколько времени прошло, пока я пыталась собрать себя по кусочкам. Пять минут. Десять? Без понятия. Для меня реальность превратилась в жуткий кошмар. В котором кроме боли ничего другого не существовало.
        Когда я попыталась встать с кровати, чтобы выполнить просьбу Константина… тут же вскрикнула, почувствовав чью-то сильную ладонь на своих дрожащих губах. Пока я лежала расстроенная на кровати, даже не заметила, как в комнату кто-то вошёл.
        Не кто-то… а ОН.
        Тот, которому я поклялась в вечной любви, а затем в том, что мы больше никогда не приблизимся друг к другу ближе, чем на километр.
        Алексей смотрел на меня жадно, пронзительно. Одним лишь лютым взглядом выворачивая душу наизнанку. Я знала этот взгляд. Его я тоже любила. Лишь этот дурманящий взгляд пробуждал во мне необузданную страсть.
        Я хотела закричать, чтобы он убирался немедленно! Хотела оттолкнуть… Но не могла…
        Словно мысли прочитав, Зверь навалился на меня сверху, своим массивным телом намертво припечатал к матрасу. В его руках появился белый платок:
        - Мне плевать! Любишь ты его или нет! Но я тебя люблю. И мне нужна только ты. По-хорошему или по-плохому. Никому не отдам! Слышишь! Моя! Моя, черт возьми, Малышка! Только моя! И всегда ею будешь, - место горячей ладони занял платок, пропитанный едкой жидкостью. Голова закружилась, в глазах потемнело, и я почувствовала себя как в космической невесомости.
        Последнее, что я запомнила, прежде чем потерять сознание - его нежные руки, которые оторвали обмякшее тело от кровати, прижали к твёрдой груди, унесли в неизвестном направлении.

* * *
        Сильная жажда на пару с лёгкой головной болью выдернули меня из вынужденного сна в реальность. Когда я открыла глаза - не поверила собственным глазам. Увидев перед собой пустынную трассу и быстро мелькающие деревья, я сначала подумала, что всё ещё сплю. Но разве сны могут быть настолько реальными?
        А когда ощутила тёплую руку на своей холодной щеке, чуть было не зарыдала от шока.
        Он всё-таки сделал это…
        Украл! Украл меня. И обрёк на опасность.
        - Лёша! Сумасшедший! Ненормальный! Ты зачем это сделал? Зачем… - руку его отдёрнула, свирепея от накатывающей паники.
        - Ш-ш-ш, маленькая. Только не паникуй. Потерпи немного, скоро в аэропорт приедем. Уже всё готово! Поддельные паспорта, виза на постоянное местожительство в Италию и три билета на самолёт.
        - Три?
        Кивнул на заднее сиденье.
        Я обернулась.
        Боже милостивый.
        Димка!
        Мой любимый зайчик сладко посапывал на заднем сиденье “Хаммера”.
        - Но как? - теряя контроль, я набросилась на парня, сжимая его в крепких объятиях, не в силах выразить радость.
        - Спокойно, девочка, спокойно… Узнал я всё. Охранники прокололись. Заметил, что сына твоего даже на свадьбу не пригласили, а зачем-то в интернат засунули, - улыбка вмиг покинула его прекрасное лицо. - Теперь ты расскажешь мне в чём дело? Почему твориться подобная херня?
        - Теперь расскажу. Назад уже нет пути. Он ведь предупреждал… Сегодня предупреждал. В последний раз, - делаю паузу, собираясь с силами: - Угрожал мне твой папочка. Приютом, жизнью ребёнка и моей собственной, если взболтну хоть кому-то, что наши отношения - всего лишь спектакль. Постановка сумасшедшего, где он - главный сценарист. Не любила я его. Никогда не любила! А тебе не могла сказать, потому что боялась. Он меня до смерти запугал. Клянусь, милый! Не предавала я тебя! Никогда не предавала! Наоборот, защищала…
        - ТВАРЬ! - Алексей стукнул по рулю, выкрикнув в полтона, чтобы Димку не разбудить. - Как же я сразу не догадался. Вот урод я! Кретин, придурок! Столько гадостей тебе наговорил! Прости, Настя, прости идиота… - С болью в глазах смотрит и с невероятной нежностью по волосам гладит. - Теперь уже всё неважно. Всё у нас хорошо будет. Обещаю. Девочка моя любимая! Я исправлюсь. Я тебя самой счастливой на свете сделаю! Вот увидишь…
        Я закрыла глаза, пытаясь не зареветь в истерике, добавив:
        - У нас с ним не было никогда. В смысле, в постели. Не брал он меня. Сказал, даст время до свадьбы, чтобы привыкнуть.
        Хоть что-то обрадовало Алексея:
        - Вот ведь идиот ненормальный. Видать, недостаточно хорошо своего отца знаю.
        - Ну да… он ведь не родной тебе. И кстати, наша дурацкая сказка началась по моей глупости… Я ведь жизнь ему спасла, когда он приют отбирать приехал. Конфетой подавился, ну я и попыталась первую помощь оказать. Испугалась. Думала, охранники подумают, что это я его убила.
        - Представляешь, я ведь тогда решил, что вы с ним реально зажимаетесь! Вот идиот я! Плохо своего отца знал. Слышал же мельком от нянюшки, что якобы со здоровьем у него не всё в порядке, но, если честно, даже не задумывался об этом.
        - Во всём этом сумасшествии виновата трагическая ситуация с бывшей супругой Лилией. После жуткого ДТП Константин голову потерял. Мне Галина рассказала.
        - Дьявол! - ещё раз по рулю ударил. - Теперь все пазлы окончательно в картинку склеились. Я понял, почему тебя Аделина несколько раз убить пыталась!
        - Что? - все внутренности словно льдом покрылись.
        - Да. Это она приказала твой снегоход из строя вывести. А ещё… на свадьбе яду в бокал плеснуть. Именно поэтому мне пришлось тебя выкрасть. Просто уберечь хотел. От отца, от семейки его ненормальной и от глупости твоей неясной. Жизнь у нас одна, маленькая! Так почему же не прожить её так, как нам хочется?
        - Но ты ведь отца предал.
        - Знаю, но лишь потому, что он больно тебе сделал. Эти ведь жуткие отметины на твоём нежном теле его чёртовых рук дело?
        - Да, - опустила голову.
        - Сука! - прошипел, сжимая руль до хруста, разгоняясь до бешеной скорости, - Не прощу ему это. Никогда не прощу!
        - Он просто за жену свою погибшую меня принял. Когда напился. В общем, ладно, Лёша. Я не хочу больше в этом болоте копаться. Давай забудем! Пожалуйста. Что было, то было. Я нормально жить хочу. С тобой, с Димочкой. В любви, в понимании. Если бы ты только знал, как я устала от всего этого бесконечного ужаса.
        - Хорошо, милая. Хорошо, - притянул ближе к себе, обнял и нежно в щёку поцеловал, отчего я быстро начала оживать, снова превращаясь в живого человека.
        Оказывается, в дороге мы провели около трёх часов. Я сидела на переднем сиденье рядом с Алексом, держа его руку, пока Димочка сладко спал на заднем сиденье. Удивительно было то, что я так и осталась в свадебном платье, которое просто мечтала с себя сорвать выбросить и на помойку. Не я его выбирала, а мой персональный кошмар. Надеюсь, теперь кошмары навсегда останутся в прошлом. Теперь я начну жить сначала. С чистого листа. А Алексей мне в этом поможет.
        В дороге я без конца смотрела на любимого. Он явно нервничал, постоянно оглядывался по сторонам, пытался обнаружить подозрительные машины.
        Через час мы уже должны были быть в аэропорту. Алексей специально выбрал тот терминал, который находился дальше всех, чтобы не вызвать лишних подозрений.
        В аэропорту нас ждал друг Алексея вместе с чемоданами и поддельными паспортами. Осталось только доехать.
        Измотанная сегодняшними событиями, я снова задремала. Как вдруг… из мимолетной дремоты в реальность меня выдернул яростный рык Алексея:
        - ТВОЮ Ж… Вляпались, блять!
        Я не поняла, что его так сильно разозлило, но затем, взглянув в зеркало дальнего вида, заметила две знакомые иномарки, мчавшиеся точно за нами следом с катастрофически бешеной скоростью.
        - БЛЯТЬ! Сдал кто-то! Держись, Настя! Держись, милая! - закричал, вжав педаль газа до упора. - Попробуем оторваться.
        Я с ужасом вжалась в сиденье.
        Нет.
        Боже, прошу!
        Дай нам шанс… пожалуйста.
        Мне больше ничего в этой жизни не надо, лишь бы только он был рядом…
        Резкий поворот вправо, влево… Взвизг шин, бешеный рокот мотора и погоня продолжается. Всепоглощающий страх везде. В венах, в мышцах, в органах, и даже в воздухе… Я понимала, что, если Константин нас поймает - умрут все. Не простит он. Ни сына, ни ребёнка, ни женщину любимую. Ревность всех погубит. Внезапно первая машина из свиты Зверева двинулась на обгон, пытаясь подрезать наш “Хаммер”, тем самым заблокировав путь. Обе машины практически поравнялись друг с другом, как вдруг… некий огненный шар угодил точно в колёса автомобиля Константина, и автомобиль, со свистом опрокинувшись на бок, кубарем покатился по дороге, окончательно заблокировав нам проезд.
        Сначала я не поняла, что происходит. Я словно на съёмки настоящего бандитского боевика попала! Машина опрокинулась слишком быстро. Наверно, все, кто находился в автомобиле, погибли…
        Я видела, как перекосилось и побледнело лицо Алексея, когда он за секунду до столкновения вовремя успел нажать на тормоз. Кто стрелял? И что вообще происходит?
        На дорогу со стороны леса вырулил ещё один внедорожник, из которого в спешном порядке выскочили люди в чёрных масках и начали гатить по машинам Зверева из автоматов. Вторая машина преследователей так и не доехала до нашей. Ублюдки в масках просто пальнули в джип из базуки, превратив автомобиль в чёрный пепел.
        Я закричала, бросившись к плачущему Димочке, накрыв его своим телом. Алексей среагировал мгновенно. В его руках появился пистолет, из которого он принялся стрелять в нападающих.
        - Кто это? - я рыдала, прощаясь с жизнью.
        - Люди Ярослава, видимо. Решили нашу семейку с этого мира стереть навсегда. И почему, блять, именно сейчас?! - зашипел, одним точным выстрелом насмерть уложив в лоб ублюдка с базукой. - Ты только не высовывайся, маленькая! Всё будет хорошо. Я таких придурков как орешки щёлкаю. Не бойся. Пока ты со мной, ты в безопасности. Всех порешаю! Всех, суки!
        Хорошо, что наш джип бронированный.
        Я не успела подумать об этом, как вдруг впереди, возле опрокинутого внедорожника Константина, увидела знакомую фигуру. Это был он. Зверев-старший. Из разбитого окна выбрался. И он… он был ранен.
        Придерживаясь за багровое пятно в области гуди, Константин отчаянно пытался отстреливаться. Не знаю почему, но в этот жуткий миг мне стало действительно жаль его.
        Заметив раненого отца, Алексей резко отчеканил, обернувшись к нам с Димкой.
        - Значит так, Настя, слушаешь и делаешь. Ясно?
        Я нехотя киваю, понимая, что сейчас он выдаст нечто нехорошее.
        - Садись за руль и по моей команде уматывай!
        - А ты… что же ты? Нет! Не хочу!
        - Замолчи. Не спорь, - он резко хватает меня за руку, перетаскивает на сиденье водителя, а сам на соседнее пересаживается, при этом бережно накрывает мою голову своими сильными руками, пока машину осыпает градом из выстрелов и отлетающих осколков. - Долго не протянем. Стекло уже трескается. Я не могу отца бросить, понимаешь! Потому что он меня не бросил… ещё тогда, в приюте. А если помогу, старый психопат простит нас. Простит и отпустит! В этом я на все сто уверен, - гладит по волосам, губами к мокрым от слёз щекам прижимается. - Прости, милая, прости… Я выживу! Со мной всё хорошо будет. Думаешь, в первый раз под пулями? А вот и нет!
        - Люблю тебя… Люблю… Лёша! - жадно обнимаю, пытаясь сполна насытиться теплом его тела, запомнить его бархатный голос, его нежные прикосновения, всего его запомнить.
        - Увидимся, ещё. Малышка! Обещаю… В аэропорту тебя встретит мой кореш. Тоха. Ему можно доверять. К нему обратишься. Он знает, что делать. А я чуть позже приеду. Ну всё, девочка… Всё! По моему сигналу.
        Последнее, что я запомнила на всю жизнь, прежде чем расстаться… жаркий, жадный поцелуй с привкусом соленых слёз. Причём не моих слёз. А его…
        - Ты только это… платье не выбрасывай. Оно тебе идёт очень. Я обещаю, что когда прилечу в Италию… мы сразу же распишемся.
        Он быстро выскользнул наружу, по-пластунски отполз к опрокинутой машине отца. Через секунду выглянул из укрытия, с небывалой яростью начал стрелять из пистолета по врагам, давая возможность нам с ребёнком покинуть зону обстрела.
        - Держись, Димочка! - я обеими руками в руль вцепилась, пытаясь унять нервную дрожь в непослушных руках. А затем, когда Алексей кивнул, быстро педаль газа в пол вдавила, резко сорвавшись с места.
        Глава 22
        Алекс
        Обстоятельства складывались весьма удачно. Ровно тогда, когда я тайком вывез ребёнка из интерната, приплатив кому надо, и тогда, когда украл Настю прямо перед началом церемонии.
        Ох, чёрт возьми!
        Я когда её в этом шикарном платье цвета зимы увидел, едва не тронулся от восхищения! Нежная, хрупкая… Со слезами на глазах. И эти слёзы совсем не от счастья по её бледным щекам струились. Бледным, изувеченным красными отметинами. Будто от шлепков.
        И опять злость опасной лавинной по нервам хлынула, когда я понял, что отец снова мою крошку ударил. Дьявооооол! Быстрее сваливать нужно, пока я не сорвался. Пока с кулаками от злости на него не бросился. А если сорвусь, о побеге можно напрочь забыть.
        В Настину комнату проскользнул очень осторожно, заметив мою девочку лежащей на кровати. Платок с хлороформом приготовил. Подкрался, как помешанный маньяк, сверху навалился, плотно прижав к кукольному личику едкую дрянь.
        Прости, маленькая… Никак по-другому.
        Моей будешь! Только моей! Я за тебя душу сатане продам, лишь бы ты больше не плакала никогда. Лишь бы тебе никогда больше больно не было. А зная своего отца… ты находишься в полной опасности. Много у него врагов. Очень. Но самый главный враг для тебя - это он.
        Моя девочка… Только моя! Такая несчастная… Такая красивая.
        Распахнула свои глаза синие, в которых ничего кроме ужаса больше не было, она на меня в шоке уставилась. Не бойся, миленькая. Я с тобой. Теперь уже ни на шаг не отпущу!
        Дёрнулась. Испугалась. А затем обмякла в моих руках цепких. Внутренний зверь довольно заурчал, радуясь победе. Но пока ещё рано радоваться. Пировать будем после! Когда пересечём границу другого государства.
        Подхватил худышку на руки, я носом в шелковистые волосы уткнулся… вдохнул. Почти рехнулся от вожделения. Ах, как же сладко ты пахнешь, девочка. Мечтами моими. Желаниями… С ума по тебе схожу! Сатанею! Даже на предательство иду. Отца своего оскверняю. Но ничего поделать не могу. Чувства так и прут, бешеным вихрем изнутри все стереотипы ломают. Единственное средство для укрощения голодного волка - это ты, Малышка.
        Тачку я у чёрного входа оставил.
        Плевать, что на некоторых камерах засветились. Пока сообразят, что к чему - мы уже далеко будем. Сейчас отец особо важными гостями занят. Перед свадьбой ему подвернулся удачный контракт. На один миллиард зелени, между прочим.
        Димка покорно в машине ждал, посматривая мультики на телефоне. Когда мамку увидел - обрадовался очень. Пришлось сморозить, мол, устала мамочка, уснула. Он, конечно, не поверил, но безумно счастлив был мать увидеть. Что за изверги его в этот клоповник для элитных засунули? Там ведь дети нагулянных олигархов живут. Под замок их туда, и не надо париться больше.
        Поместье мы покинули без приключений. Правда, пришлось попотеть немного, подсыпав пургена охранникам в кофе. Пусть побегают, дебилоиды!
        Когда моя сладкая девочка очнулась, мы наконец все точки над «i» расставили. После разговора с Малышкой захотелось собственными кулаками себе, идиоту, рожу начистить! Обижал её, всей правды не зная. Особенно когда шлюхой назвал. Грёбаный садист! Как же я раньше не догадался, что отец её просто на цепь посадил. Рехнулся на старость лет. Рабыню себе новую нашёл, сука! То, что он болен был, я, конечно же, догадывался, но не принимал близко к сердцу.
        А насчёт супруги его первой я не знал столь жутких подробностей. Он не рассказывал никогда, а семейство подобных разговоров не любило. Теперь понятно, почему старая карга с первого взгляда Настю не полюбила! Думала, такой же, как Лилия, окажется. Именно поэтому и убить Малышку решила. Сначала аварию подстроить, а после неудачного покушения отравить.
        Тварь!
        Если бы не я… страшно подумать, что бы было.
        Как же сильно мне Настю обнять хотелось… К груди прижать и целовать. Везде. Долго. Томно. Сладко. Сначала нежно, а потом дико, страстно. Соскучился! Проголодался! Не мог ждать больше.
        Если бы не это постоянное чувство опасности, которое держало меня в жутком напряжении всю дорогу до терминала.
        И не зря!
        Интуиция не ошиблась.
        За нами хвост.
        Они появились неожиданно. Настигли в получасе езды от аэропорта. То, что в одной из тачек батя был - я ни капли не сомневался.
        Но дальше было ещё интересней!
        Нападение. Явное нападение, сука-а-а-а!
        То, что это братки Ярослава на нас с автоматами бросились - я ни капли не сомневался.
        Одна тачка подбита, другая взорвана… Пиздец просто!
        Вырвались, млять! Из одного пекла, в другое.
        Когда я увидел раненого отца, понял… не смогу его бросить. Даже после проснувшейся ненависти, когда он мою девочку калечил.
        Не смог я. Не смог мимо пройти, глядя на то, как старикан кровью собственной захлёбывается. Он меня не бросил. Вот и я не должен. Спасу. В последний раз. И мы квиты. Дальше каждый своей дорогой двинется. Надеюсь, после моих жертв он про нас навсегда забудет. Простит, поймёт и отпустит на все четыре стороны.
        Мне пришлось сделать непростой выбор.
        Прости, любимая, прости… Но я должен. Плохо ему, подохнет не дай Бог, а я мимо пройду. Нет. Нельзя так. Подумаешь, перестрелка! Привычное дело! Каждый день такое дерьмо практикуем. Так что не стоит бояться.

* * *
        Отпустил её. Со слезами на глазах, с болью в сердце. Пусть ребёнка спасёт, и себя тоже. А когда Настя уехала… Мне почему-то показалось, что мы с ней в последний раз видимся. Этот момент, когда друг другу в глаза перед расставанием взглянули, словно в замедленном кадре тянулся. А затем дверь хлопнула. Медленно так, со скрежетом противным, до холодных, пробирающих в самые кости, мурашек.
        Люблю только тебя, Настя!
        И всегда любить буду…
        Чтобы ни случилось.
        Я подполз к отцу за секунду до того, как в его грудь словно что-то врезалось. Он подпрыгнул, схватившись за сердце, а у меня голова закружилась и легкие в камень превратились, когда до разума дошло, блять, что его подстрелили.
        Батя сидел неподвижно, тяжело дышал, спиной прислонившись к днищу опрокинутого автомобиля, и что-то невнятное шипел, истекая кровью. Его белый смокинг полностью окрасился в красный. На руках, голове и ногах множество рваных ран.
        Старый дурак!
        Как ты посмел допустить эту хрень!
        В день своей свадьбы…
        Тогда я ещё не знал, что нападение случилось раньше. И что ни дома, ни лаборатории больше не существует. Как и старой, вечно ворчливой Аделины, надоедливых шлюшек-близняшек, вечно улыбающейся тети Гали, нашей конюшни, роскошного сада и всего остального, в один миг превратившегося в тёмный пепел.
        Я к отцу ближе подсел, пытаясь его защитить, отстреливаясь от выродков, а он, с лёгкой улыбкой на бледном лице, руку мне на плечо положил, этим жестом сраным словно простился.
        - Ты это… прости меня, - хрипло закашлял, - как же я сразу не догадался, что Настенька тебе в душу запала. Идиот старый. Сам ведь влюбился, как пацан пятнадцатилетний. Но лучше бы не мучал девчонку. Она ведь боялась. Запугал я её, что якобы всех, кого любит, порешаю, если на любовь мою невменяемую взаимностью не ответит. Не любит она меня. И деньги мои не любит. Я её затравил до такой степени, что она даже шагу без моего разрешения сделать боялась. Только вот с пулей в животе понял наконец, что ошибку совершил. Береги её, сын, и прости за всё. Любит она тебя, до безумия любит. И в первую очередь лишь за тебя боялась, когда угрозы от меня выслушивала. Только сейчас я это понял. Только сейчас ужас в её глазах заплаканных вспомнился. Прости, сына… прости. Повезло тебе с девочкой… Не то, что мне, - он бледнел на глазах, слабея в моих руках, и с каждым сказанным словом хрипел, захлёбываясь в собственной крови. А я… я, блять, ничего не мог сделать! Нас окружили. Но я всё ещё продолжал отстреливаться, прячась за опрокинутую тачку, понимая, что патронов практически не осталось.
        - Эй! Па! Держись! - легонько его встряхнул, приобняв за плечи, мельком поглядывая на то, как последний оставшийся стрелок, прячась в кустах, ствол перезаряжает. - Только не отключайся! Слышишь! Не смей! Говори со мной. Говори… умоляю. - Процедил сквозь стиснутые зубы, ощущая подступающую резь в глазах, вставляя в пушку последний магазин. - Отставить, па! Ты, блять, что, серьёзно? Слабак, значит? Сам же учил, что отстреливаться до последнего нужно! Папа…
        Когда я снова на отца обернулся, отвлекаясь от шифрующегося в кустах киллера, в груди что-то лопнул, а на ресницах едкая влага выступила. Я всегда считал, что мужики не бабы, им просто природой рыдать не дано, но сейчас… сейчас всё само собой получилось. Он лежал на спине без малейших движений. Голова опущена, глаза закрыты… Даже грудь замертво пала, а руки… его окровавленные руки, которые рану зажимали, обмякли, рухнув на сырой асфальт в груду битого стекла.
        - Па… Нет, ты не можешь… У нас ведь столько планов было! А как насчёт того, чтобы бошку кретину Ярославу оторвать, а? Всё как ты любишь! Чтоб кровища до хрена, крики, стоны, боль врага… Я ведь тебе подарок из Японии заказал. Катану. Антикварную. Слышишь, - подполз, подёргав за локоть. А в ответ - ни звука. - Я ведь столько всего сказать хотел… Просто знай, что ты самый лучший. Ты всегда для меня родным был. Им и останешься, - крепко сжал ледяную ладонь, мысленно простившись, как раз в тот момент, когда на меня градом череда автоматных выстрелов обрушилась.
        - Проклятье!
        Перекрестившись, я буквально на рожон бросился, направляясь в кусты. Возле опрокинутого джипа началось возгорание, которое на секунду отвлекло наёмника. Тачка вместе с погибшим мне дорогим человеком вспыхнула подобно спичечному коробку, вмиг поглотившись пламенем.
        Если я выживу, то этот момент ещё долго помнить буду. Пока адреналин в крови кипел, я всё ещё не верил в горечь утраты. Мне казалось, что сегодняшнее нападение - всего лишь грубая постановка. Розыгрыш. Сон кошмарный. Утром я проснусь уже в Италии, в объятиях моей любимой девочки. А отец… перебесится и через год, простив мою выходку, к нам на венчание приедет.
        Времени было в обрез. Нужно хотя бы свою шкуру спасти, я ведь Малышке обещал. Иначе весь этот долбанный цирк с похищением был бы напрасным.
        Нырнув в кусты, со всех оставшихся сил я рванул вглубь леса, но тут же споткнулся, кубарём скатился с крутого холма. Быстро на ноги поднялся, спиной прижался к шершавому стволу дуба, прикидывая, сколько патронов осталось, сколько ублюдков в погоню бросилось, и как нахер из этого дерьма сухим выползти. Как вдруг… почувствовал адское жжение в области сердца.
        Рассмеялся!
        Истерически рассмеялся, когда руки невольно нечто липкое и вязкое нащупали, тонкой струйкой вытекающее из приличного размера отверстия, обнаруженного в левой части груди.
        - Твою ж мать… - я прошипел, чувствуя, как ноги ватой наполняются, - Настя, - застонал, понимая, что конец близок, а я, придурок, соврал ей. Соврал, что мы совсем скоро увидимся и уедем далеко-далеко. Туда, где нас никто и никогда не найдёт.
        Идиот! Лузер! Лошара!
        Облажался…
        Скорей всего, это я уйду.
        И это меня никто и никогда не найдёт.
        Я попытался нащупать телефон в запачканных кровью штанах. Безуспешно. Кажется, потерял в перестрелке.
        - Сука! - со всей мочи кулаком об землю стукнул, тяжело дыша, зажимая сраную дырку в области сердца. - Прости меня, Настя. Прости. Слабаком оказался. Мать твою!
        Сначала отец. Теперь я.
        В мышцах начала скапливаться нереальная слабость. Руки и ноги перестали подчиняться разуму, а на языке застыл вкус скорой смерти. Немеющее тело пошатнуло, и я на бок завалился.
        Последнее, что помню… чьи-то торопливые шаги. А затем выстрел. После которого я уже больше ничего не слышал, не видел, не чувствовал.
        Эпилог
        Когда я припарковалась на автостоянке в аэропорту, до сих пор не могла отойти от шока. Руки, как и всё тело, бесконтрольно дрожали, сердце под рёбрами чечётку отплясывало, а воздуха в легких катастрофически не хватало. Ещё и эти дурацкие слёзы глаза слепили… Но хуже всего, в груди распирало ужасное предчувствие. Лёша… Как ты там? И когда приедешь?
        Тяжёлая голова, словно напичканная свинцом, упала на руль, и я тихонько застонала. Димочка сидел на заднем сиденье, периодически всхлипывая, спрашивал про Алексея, куда мы едем, и что дальше будет.
        А я ответить ничего не могла. Не потому, что говорить трудно было, а потому что не знала! Я ничего вообще не понимала. Я предчувствовала беду. Интуитивно.
        Внезапно в окошко постучали. Я вздрогнула, заметив высокого молодого парня со светлыми волосами и серыми глазами. Открыла дверь, поздоровалась. Парень представился Антоном, заявив, что ему можно доверять. Он передал мне кое-какие вещи вместе с фальшивыми паспортами, попросил переодеться и следовать за ним к терминалу. Мы конкретно опаздывали.
        Я переоделась на заднем сиденье убитого в хлам внедорожника. Осторожно сложив платье в чемодан, я взяла Димочку за руку и направилась за светловолосым парнем, каждую минуту терзая незнакомца вопросами, когда же Алексей приедет.
        Антон ответил, что скоро. Правда, он, наверно, не успеет, и на следующем самолёте в Италию прилетит.
        И почему я ему не верила?
        Наверно потому, что чувствовала! Что нечто нехорошее произошло. В груди лава кипела, огнём растекалась по венам, заставляла сердце обливаться кровью.
        Когда самолёт приземлился в Неаполе, я не желала покидать зал ожиданий, проторчав там больше двух часов, в жуткой агонии ожидая прибытия Алексея. Димочка сильно устал. Плакал постоянно, поэтому пришлось всё же отправиться на новое место жительства.
        Ни красоты чарующей местности, ни первый в жизни перелёт в самолёте не вызывали ни единой капли восторга. Я переживала! Жутко переживала за любимого, предчувствуя опасность.
        Антон привёз нас в шикарный и уютный домик вблизи Салерно, сообщив, что пока Алексей не выходит на связь, но он обязательно доберется и свяжется с нами, так как знает дорогу. Тем более, что этот дом на берегу моря сам лично обустроил для нас с Димочкой.
        Прошёл ещё один день. И ещё один. И ещё один… Тишина. Лёша так и не приехал. Зато Антон уехал. Заявив, что обязательно будет нас навещать, пока мы не освоимся в новой стране. Здесь нам придётся остаться на долгое время.
        Распирающая боль в области сердца не давала покоя. Я знала, что с Алексеем что-то случилось. Я это чувствовала. Потому что он стал моей второй половинкой. Моим сердцем. Моей жизнью. Моей маленькой Вселенной.
        Мои опасения подтвердились. Когда мы с сыном гуляли на берегу моря, собирая ракушки, мастеря замок из песка, именно тогда я получила сообщение от Антона. А когда прочитала, телефон выпал из моих рук, а сердце, оно… на несколько секунд остановилось.
        «Анастасия… Мне очень жаль… Но Алексей погиб. Погиб в перестрелке. Как и его семья. Во время свадьбы было совершено чудовищное покушение на семью Зверевых. Поместье сгорело. Никто не выжил. Тебе лучше никуда не выезжать из страны и на несколько лет залечь на дно. Я всегда буду рядом. Ведь я… пообещал Лёхе».

* * *
        Несколько ночей подряд я рыдала в подушку, доводя себя до изнеможения. Но лишь ради Димочки держалась… держалась как могла. А по ночам срывалась, давая волю слезам.
        Это невозможно!
        Так не бывает…
        Человек не может просто взять и исчезнуть!
        Но практика показывала другое. Я это прекрасно знала, когда отца потеряла, но всё ещё пребывала в каком-то кошмарном шоке, проживая ту стадию, в которой человек отказывается мириться с неизбежным. Лишь потом, со временем, спустя несколько недель или месяцев, когда перестаёшь видеть любимое лицо, слышать ласковый голос, ощущать прикосновения дорого душе человека… начинает постепенно верить в то, что ничего вечного на земле не существует.
        Когда я связалась с бандитом, я должна была понять тот факт, что отныне моя жизнь, как и его, находится в смертельной опасности. Но я не могла… потому что влюбилась. Сошла с ума от чувств. Тогда мне абсолютно на всё было плевать. Сердцу ведь не прикажешь…
        Сколько раз я пыталась забыть Алексея. Но разве это возможно? Я заболела им. Страшно заболела. Той ядовитой заразой, от которой не существует лекарств.
        И сейчас, глядя на бескрайнее синее море, я вспоминала его. Такого сильного, красивого, неудержимого! Моего Зверя.
        Который меня обманул! Он ведь обещал вернуться…
        Слёзы крупными градинами катились по щекам, а перед глазами мелькало его красивое лицо с зелёными, как весенняя трава, глазами.
        Не знаю почему, но мне вдруг отцовская мудрость вспомнилась.
        Однажды, когда отец ещё был жив, я смотрела новости по телевизору, со слезами на глазах наблюдая за тем, как некая бандитская группировка захватила школу. Они прямо на камеру застрелили ребёнка…
        Сейчас слова отца как никогда ясно прозвучали в моей голове, словно он рядом стоял, меня обнимал и на ухо шептал:
        «Бандитам всегда их злодеяния возвращаются ответным бумерангом, милая. Не волнуйся, по закону притяжения всякий негодяй в нашем мире будет наказан. Вселенная всё видит. А добро - всегда подавляет зло. Запомни. Запомни и двигайся по пути жизненному с чистым сердцем и душой, помогая нуждающимся, ценя каждую минуту. Ибо жизнь у нас одна. И прожить её нужно достойно».
        Именно эти слова всегда подбадривали. Именно благодаря им я научилась жить заново. Тем более если мне было жить для кого.
        Через пару недель я узнала, что внутри меня бьётся ещё одно сердце. Маленькое такое хрупкое сердечко… Та самая частичка, оставшаяся от большой и сильной любви.
        Бонус (для тех, кто верит в счастливый конец)
        Глава 1
        Алекс
        - Ну всё, Лёх, загружаемся! Насте помоги забраться.
        В вертолёт я заскочил первым. А когда оглянулся, столкнулся с ясно-синими глазами той, при виде которой все внутренности наизнанку выворачиваются.
        Она замешкалась. Обернулась на Константина, который остановился возле машины, отвечая на звонок, а затем, неуверенно протянула ко мне свою маленькую ручку, с таким выражение лица, словно я был не человеком, а заряженной до предела муреной.
        Одно лёгкое прикосновение… и ты дотла сгораешь.
        Жадно схватил её ладонь и сжал. Настя вздрогнула, тихонько охнула и резким рывком оказалась в моих объятиях. Стоило только почувствовать этот головокружительный запах тёмно-русых волос, пышными локонами, торчащими из-под вязаной шапочки и всё… Трындец! Как наркомана накрывать начинает. Не знаю, как выдержу все эти муки адские? Маленькая, зачем ты только попалась на моём пути? Дала мне ложную надежду, а затем отобрала…
        Она уткнулась мне в плечо, тяжело дыша, подрагивая, напряженными руками сжимая мою куртку. Пора бы оттолкнуть, иначе мы привлекаем слишком много вниманияя!
        Не моя она. И наверно я не смирюсь с этим никогда. Ей не могу боли причинить, хоть и пытался уже сколько раз. Лучше себе. Вот возьму и сигану с вертолета, чтобы не мучиться от распирающей рези в искалеченном ревностью сердце.
        Я быстро пихнул её на свободное сиденье в салоне вертолёта, пристегнул, собираясь найти себе местечко как можно дальше от девчонки, как вдруг следом отец в салон заскочил. Улыбнулся, в спину толкнул, так, что я на свободное кресло приземлился. Возле окна. И, соответственно, возле Насти.
        Было уже слишком поздно пересаживаться. Свободные места оприходовали батины дружки. А сам он сел по левую сторону от Насти и за руку её взял. Внутренний зверь от этого мерзкого действия протяжно завыл, зубам впился в стальную цепь. Перекусить попытался! Путы, которые ярость мою сдерживали.
        Дожили, блять!
        Я настолько сильно помешался на бабе, что готов даже собственного отца в клочья разорвать. Пусть хоть и не родного! Хотя, если честно, таким я его никогда не считал. Когда понял, что у нас много общего.
        Огромный железный монстр с пропеллером грозно зарычал и плавно метнулся в небо. Я попытался отвлечься, взглянуть в окно. Туда, где мелькали высокие ели, присыпанные белой пудрой. Туда, где пронеслась стая птиц. Туда, где возвышались огромные скалистые великаны, к которым мы направлялись.
        Отец что-что восторженно рассказывал друзьям, по-свойски поглаживая худенькую ручку Анастасии. Девушка опустила голову в пол, погрязнув в своих каких-то мыслях. Тяжелые локоны упали на кукольное личико и я, пользуясь моментом ещё раз нагло пощекотал её взглядом.
        Идеальна!
        Интересно, о чём думает королева красоты?
        О деньгах, естественно. Прикидывает, куда именно целое состояние спустит, когда колечко на палец получит. Маленькая дрянь!
        Неожиданно, вертолёт резко накренился на повороте. Настя, не удержавшись на меня навалилась. Я быстро за плечи её подхватил, к себе прижал. Рефлекторно как-то получилось. А она словно только этого и ждала. В грудь мою уткнулась, носом о пуховик потёрлась, отчего сердце снова огнём вспыхнуло.
        Не к Константину прильнула, а ко мне…
        С такой жадностью, словно помощи выпрашивала.
        - Детка, не ушиблась? - наши «объятия» прервал задорный голос бати. - Кажется, вы начинаете ладить. Это очень хорошо! Потому что скоро у моего самого лучшего сына появится самая лучшая мама.
        Что я почувствовал в этот момент?
        Не передать словами.
        Мне просто, на полном серьезе, захотелось вышвырнуть отца в окно, схватить Настю и убежать. Далеко-далеко. Туда, где нас никто и никогда не отыщет. И плевать на её чувства. Потому что она моя. С того самого момента, когда я её впервые увидел.

* * *
        Вертушка приземлилась в горах, вблизи небольшой туристической базы, где мы и арендовали снегоходы для долбанной охоты. Вот только ружья мне сейчас для полного счастья не хватало! И так сдерживаться трудно.
        От ствола Настя отказалась. Да и вообще судя по её испуганному лицу охота девочку не впечатляла.
        - Ну как хочешь, маленькая. Надеюсь, хотья бы суп из кабанчика состряпать сможешь? - съязвил батя, усаживая Малышку в снегоход. - Согласен, что охота отнюдь не бабское дело. Ваше дело щи варить и мужчин своих после утомительного рабочего дня в постели любить!
        Последние слова отчима меня нереально выбесили! Настолько, что я пальцем к курку винтовки потянулся… Но в этот раз всё-таки сдержался. Пока сдержался.
        А когда шершавые лапы бати коснулись моей хрупкой девочки, я захотел старому ишаку репу начистить. Ну или хотя бы на дуэль вызвать. Сам в шоке от своих же ненормальных мыслей! Но, блин, ничего с этим бредом поделать не могу.
        НИ-ЧЕ-ГО.
        Больной придурок! Больной, влюблённый, помешанный придурок.
        Бросил короткий взгляд на Настю - дрожит, как зверёнок испуганный.
        Наверно оружия боится. И не зря. А вообще по глазам видно, что не нужна ей эта охота. Не предназначена моя девочка для насилия. Лишь для глубокой любви. Её место в тёплой постели. Рядом со мной.
        Наша группа состояла из девяти человек вместе с инструктором. Прогноз на сегодняшний день был неутешительным, так как синоптики предвещали снежную бурю.
        Но батя, как обычно, наплевал на предостережение - небо было безоблачно чистое. И даже солнце слабо поблескивало на бледно-голубом горизонте. Пришлось очки надеть, чтобы не ослепнуть. А погода, всё-таки, оказалась весьма обманчивой.
        Первую животину мы подстрелили уже спустя двадцать минут после того, как от станции отъехали. Бате сегодня везло. Он первым всадил пулю в небольшого, отбившегося от стаи кабанчика и попал ему точно в голову.
        Давно он так не радовался! Точнее, давно не стрелял. Стоило только свеженькой крови нюхнуть и настроение старого головореза мгновенно улучшилось.
        Последний год выдался достаточно спокойным, что мне, собственно, и не нравилось. Он считал это везением, а я - затишьем перед бурей. Ибо зло всегда наказуемо.
        Отряд охотников сделал привал на опушке заснеженного леса, откуда открывался безумно красивый вид на необъятные красоты могучих Альп. Батины друзья не упустили шанса поглумиться над пойманным трофеем, сделав насмешливые фото на память. Кто ногу на голову бедной животине поставил, кто винтовку в рёбра воткнул, а кто и вовсе улыбку до ушей растянул, отвесив жест «класс». В этот момент я на Настю посмотрел. Девушка резко побледнела, пошатнулась, в кусты бросилась. Неужели снова поесть забыла?
        Нет. Я точно помню, что мы перекусили перед взлётом. Её, вероятно, просто от зверства этого стошнило.
        Когда мы решили продолжить путь, на небе поразительно быстро сгустились тучи и также быстро поднялся холодный, пробирающий до самых костей, ветер. Настю всё ещё подташнивало. Она присела на поваленное дерево, выпила воды и сказала, что ещё минуту посидит, а затем догонит.
        - Присмотришь за ней, ясно! - скомандовал Зверь старший, оседлав снегоход.
        Блять!
        Я блин так присмотрю, что она у меня кричать будет. От боли и наслаждения. Одновременно. Когда я сорвусь и разорву её в объятиях своих звериных, если хоть на пять минут мы одни останемся. Плохая идея, па! Очень плохая.
        Я хотел возразить, но отряд браконьеров с места сорвался, поднимая за собой снежную пыль. Настя немного посидела, поглядывая на интенсивно качающиеся деревья, а затем через силу к снегоходу направилась, Я не удержался. Сорвался. За руку её перехватил и спиной в дерево впечатал.
        Как и говорил!
        Не надо будить во мне зверя…
        Но было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Бешеный оборотень оказался на воле.
        Девушка чуть слышно взвизгнула, когда почувствовала сильную хватку на плечах и приличный удар о поверхность дерева, благодаря которому с верхушек елей нам на голову ком рассыпчатого снега свалился.
        - Ну что, до сих пор его любишь? Недостаточно ещё натерпелась? Он ведь не только кабанов убивает… - руки сильнее в плечи вонзились, вынуждая Малышку вздрогнуть ещё отчаянней.
        Она ничего не ответила. Видимо решила, что бесполезно с хищником спорить. Я ведь одним пальцем её как мошку надоедливую раздавлю.
        Она мне в лицо смотрела, тяжело дыша, не сопротивлялась. А я вдруг отметил, что на её длинных ресницах снежные хлопья застыли. Она губы свои алые нервно облизала… и мне в этот момент капец как захотелось их вкус вспомнить.
        Вишня! Когда я впервые смял её губы в жадном поцелуе они напомнили мне сладкую вишню.
        При одном только мимолётном воспоминании о нашей близости я ощутил жжение между ног.
        Хочу её! Пизднец как хочу.
        Даже ненависть не помогает.
        Всё равно люблю! Любил и буду любить.
        Пока я тут о твёрдости своего члена думал, Настя, пользуясь моментом, со всей силы в грудь меня пихнула. Вырвалась, к снегоходу бросилась. Спасибо хоть в пах коленкой не зарядила.
        Но я, несмотря на метровые сугробы, оказался быстреееё. Догнал в два прыжка, в сугроб повалил и всем своим немалым весом сверху навалился.
        Малышка вскрикнула, позвав на помощь, но я резко на спину её перебросил и жадным поцелуем в дрожащие губы впился, заставляя умолкнуть. Несмотря на пятиградусный мороз мне вдруг стало невероятно жарко. Как и ей, впрочем. Щечки порозовели, а огромные глаза, цвета бескрайнего океана, с ужасом в мои уставились. В которых уже во всю ненасытная похоть полыхала.
        Пока кусал, сминал, насиловал её губы, пальцами зарываясь в волосы, бёдрами до боли вжимаясь в её бёдра, я даже не заметил, как так быстро начался грёбаный снегопад. Верхушки заснеженных елей ходуном ходили, а в ушах ветер ледяной свистел, который практически с головой за считанные секунды засыпал нас снегом.
        Я нехотя оторвался от сочных губ Насти, понимая, что даже сквозь перьевой пуховик услышал, как бешено громыхает её нежное сердце.
        Испугалась. Не бури, причём. А меня, зверя лютого, испугалась.
        Стоило только на секунду замешкаться, как она со всей силы меня в грудь оттолкнула, на ноги вскочила и к снегоходу бросилась, рыдая на бегу.
        Это уже перебор!
        Почему я всегда мозга лишаюсь, когда она рядом?
        Сначала вроде бы прибить хочется, а затем любить. До изнеможения ласкать, любить, нежность дарить.
        - Настя! Подожди. Настя!
        Снегоход тихонько затарахтел, и она с места сорвалась, свернув совершенно в другую сторону. Не на ту тропу, по которой несколькими минутами ранее Константин с дружками укатил.
        Выругавшись, я тоже на снегоход прыгнул, устремившись следом.
        Дурочка! Тут потеряться, раз плюнуть.
        И я дурак. Напугал её.
        Холодный ветер хлестал по лицу хуже плети. Снегоход швыряло из стороны в стороны, так лихо, словно тот был из картона сделан. Да ещё и этот долбанный снег глаза слепил! Ни очки, ни даже маска не помогали! А толку? Два часа дня, а небо так лихо чёрными тучами затянуло, что даже рук собственных не видно. Даже следы от Настиного снегохода за секунду метелью замело.
        Где-то вдалеке раздался протяжный вой.
        Дьявол!
        Только этого ещё не хватало.
        Отлично, Зверев. Ну просто прекрасно!
        Жить что ли надоело?
        Без неё да. Всё надоело!
        Я практически догнал Настю, как вдруг её снегоход на кочку налетел - машину резко занесло. Я ничего не успел сделать… Она просто в кустах исчезла, а её панический крик надолго отпечатался в моей памяти.
        Я ббыстро к склону подъехал, на ходу со снегохода спрыгнул и обмер…
        Высота падения была приличная, метра четыре-пять. Но хуже всего было видеть то, что девушка упала в прорубь.
        ТВОЮ Ж МАТЬ!
        Я не понял, как так быстро следом прыгнул. Хорошо, что на грунт приземлился и не провалился под лёд, а она, бедная, кричала, руками пыталась за что-что ухватиться, пока снегоход её за собой под ледяную воду тащил.
        - НАСТЯ! Держись!
        Руку ей свою протянул, сам на живот лёг, пытаясь на лёд массой своей не давить. Дрожащей рукой она кое-как за мою ухватилась. Синяя вся… Напуганная.
        Резко её на себя потянул, к груди прижал. Мы вместе на спину упали, я почти в голос разрыдался от страха.
        Сумасшедшая…
        Обнял её крепко-крепко, в лоб поцеловал, пытаясь хоть как-то согреть. Но тщетно! Она слишком сильно замёрзла, стучала зубами.
        И что теперь делать? Как выбираться?
        Я быстро на руки её подхватил и к снегоходу бросился. Её снегоход утонул. Я нащупал телефон в кармане крутки, отца набрал, но сеть, блять из-за бури не ловит!
        Куртку с себя стянул, а её, насквозь промокшую, в сугроб бросил.
        Малышка, от переохлаждения, начала заикаться и терять сознание.
        Я на снегоход её посадил, к себе прижал, на ухо взволнованно шепнул:
        - Держись, милая. Прошу. Не засыпай только! Потерпи, ладно. Немного еще потерпи!
        В щёку поцеловал и двигатель завёл.
        Что б его!
        Не заводился сначала, зараза, пока кулаком по панели на треснул.
        Ну а дальше-то что?
        Куда ехать?
        Кругом одна сплошная пелена белая. Не видно ничего! Холод, ветер, метель бешеная и это жуткое вытьё звериное. Только хищников для полной радости не хватало. Но на этот случай у меня хотя бы ружьё имелось.
        Мы ехали ещё несколько минут. И тогда я понял, что, если что-нибудь срочно не сделаю - Настя погибнет. Да и я тоже! Ведь в одном только свитере ехал. Но благодаря адреналину, мне не так дико холодно было, как Малышке.
        Хорошо хоть дрожать настолько сильно перестала. Меня это насторожило. Я постоянно проверял её дыхание. Боялся, чёрт подери, что я её потерял…
        Идея отыскать нашу группу показалось мне не более чем глупостью. Бесполезно! Мы окончательно потерялись! И, скорей всего, поехали в противоположную сторону.
        Господь сжалился, услышав мои отчаянные молитвы и я увидел небольшой домик. Старый, но заброшенный.
        Остановился, на руки Настю подхватил и туда быстро побежала. Ураган с каждой минутой ещё больше усиливался. Ногой дверь выбил, положил её на старую, полуживую кровать, ещё раз проверив дыхание. А затем, принялся ветки и старую мебель из углов собирать, чтобы огонь разжечь. Считай, нам крупно повезло. Хижину не так давно забросили. Домик был вполне себе пригоден для жилья. Но не в этой глуши.
        Кое-как наскреб немного веток, старых книг и журналов и всё это добро в камин затолкал. В кармане зажигалку нащупал. Ещё пару секунд и небольшое помещение вмиг озарилось светом, исходящим от допотопного, но рабочего камина.
        Я куртку с Малышки-ледышки снял, на полу расстелил. Лег, прямо возле камина и к груди своей её прижал. Сам дрожал как проклятый! И она дрожала… Помимо дрожи, девочка ещё и всхлипывала. А на нежных, покрытых тонкой коркой льда щеках, слёзы поблескивали. И тотчас же замерзали.
        От камина пока ещё толку мало было. Я начал раздеваться. Сначала себя до пояса раздел, а затем и Настю. Тесно-тесно её грудь к своей прижал, а дрожащее тело начал потихоньку интенсивно растирать.
        Через несколько минут подобных действий девушка успокоилась. Дрожь исчезла, а дыхание выровнялось. Тогда я её на пол, на куртку положил и сверху своим телом накрыл, продолжая растирать эти хрупкие, но такие красивые ручки, живот, бёдра и стройные, длинные ноги.
        Ещё несколько минут… и она тихонько застонала, слегка приоткрыв веки. Я даже и не заметил, что пропотел. Это хорошо. Очень хорошо.
        Не удержался. Низко-низко к Настиному лицу склонился, лбом к её лбу прижался, шепнув:
        - Глупая… Ты почему не остановилась вовремя?
        Она глубоко выдохнула, обеими руками обхватила мою спину, ответив слабеньким голоском:
        - Я… я п-пыталась. Т-тормоза отказали. А п-потом меня занесло.
        - Как отказали??
        - Не понимаю, Лёша. Просто о-отказали.
        Лёша…
        Дьявол!
        Как же сладко она моё имя своим медовым голосом произносит.
        Всё. Это конец. И снова меня, словно хищника ненасытного, люто накрывает. Она подо мной лежит. Хрупкая, слабая, несчастная… и абсолютно голая. В одних только трусиках. Которые насквозь промокли. Непонятно от чего больше. Из-за того, что в прорубь упала, или просто потому, что за мной соскучилась?
        Их бы тоже снять не мешало.
        Руки, сами по себе, к бёдрам потянулись… Как раз в тот момент, когда Настя сама на меня набросилась. На губы мои, которые о щёки её терлись, опаляя горячим, возбуждённым дыханием обветренную кожу лица.
        - Я люблю т-тебя… Лёша. Люблю… - застонала, плотней к моему паху своим бёдрами прижалась, отчего я практически ей в рот зарычал, когда мгновенную, пульсирующую желанием эрекцию в штанах почувствовал.
        - Врёшь ты все, Настя, - зашипел, целуя сначала в одну щёку, затем в другую. - Бредишь! Обморожение у тебя и жар, кажется. Отца ты моего любишь. Точнее, его бабло.
        - Нет! Тебя люблю, Лёша. Только т-тебя, милый. А его… его ненавижу.
        - Не понимаю! - за волосы врушку хватаю, а пальцами на скулы надавливаю, - Какого чёрта?! В какие игры ты со мной, мать твою, играешь?
        - Прости… П-прости. Так надо. Я не могу… Не могу ничего сказать. Просто обними меня. Прошу. Просто поцелуй. Не спрашивай ничего. Мне больно. Очень больно об этом говорить.
        За шею меня хватает и своими губами мои накрывает. Жадно, ненасытно, впервые в жизни целуя таким вот бешеным образом.
        Я забылся. Внутрь Малышки ворвался, сатанея от желания. Мы наполняли друг друга удовольствием ещё несколько часов. В этот вечер сбился со счёта, не в силах сосчитать количество пережитых оргазмов. Когда мы расслаблялись, мгновенно начинали замерзать. Именно поэтому мне приходилось двигаться. Я брал её нежно. Затем грубо. Затем снова нежно… Ругал и жалел. Кусал и ласково облизывал.
        Ох, девочка! Что же ты со мной только делаешь…
        На улице вьюга, метель, холодина, а нам всё равно. Мы отгородились от всех в своём каком-то маленьком, но таком уютном мире.
        Я не хотел её отпускать. Мечтал навечно тут с ней остаться.
        Но счастье длилось недолго.
        К утру нас обнаружили. Спасатели. Хорошо, что отца среди них не было. Иначе… он бы сделал с нами тоже самое, что с кабаном.
        Голову бы отрезал и в рамочке у себя в кабинете повесил.
        Глава 2
        Алекс
        Кажется, что этот сон, когда мы любили друг друга до изнеможения в заснеженном лесу, лёжа напротив пылающего камина, вдали от цивилизации, длился целую вечность. Я видел свою жизнь от её начала, до конца. Правда видел все это со стороны. Как будто кино посмотрел.
        И этот грёбаный сериал закончился, когда я пообещал Насте, что вернусь за ней во что бы то ни стало.
        Желание увидеть мою девочку было таким адским, что даже смерть не стала преградой на пути к воскрешению.
        Я должен вернуться. Должен! Обещал ведь…
        Каждый день, каждый час я повторял эти слова как молитву, балансируя между двумя мирами.
        Собравшись с последними силами, я вспомнил её улыбку, её нереально красивые глаза и… открыл глаза.
        Получилось.
        Неужели я очнулся?
        - Ну что, спящая красавица, проснулся, наконец?
        Первое, что увидел - размытое лицо моей старой знакомой, а первое, что почувствовал - невероятную слабость.
        - Крис? - захрипел, пытаясь сорвать с лица силиконовый предмет, напоминающий кислородную маску.
        - Нет, блин, ангел хранитель! - девчонка злорадно фыркнула, поправив свои тёмные, кучерявые волосы, собранные в конский хвост. - Давно не виделись, Зверь. Какого хрена ты так долго спал?
        - Думал, что умер… - выплюнул первое, что в голову взбрело. Что происходит? Где я? И почему рядом со мной Кристина, а не Настя?
        - Все так думали. И до сих пор думают. - Кривится, ближе наклоняется кончиками пальцем проводит по щеке, слегка улыбается.
        - Чёрт! Настя! - заорал так яро, что стены в помещении словно от землетрясения задрожали. Вперёд рванул, собираясь сесть, или же встать, но тело, особенно голову, будто ядрёным свинцом накачали.
        - Воу, воу, ковбой! Притормози-ка! - Кристина обеспокоено гаркнула, опять меня на постель толкнула, а сама сверху запрыгнула, седлая мои бёдра, чтобы не сбежал. - Поразительно, правда? Я в полном ахуе! Ты практически пятнадцать месяцев продрых, а с виду, как огурчик.
        Что тебе сказать, Крис? Любовь творит чудеса.
        - Где она? - я зашипел, схватил девку за плечи, грубо встряхнул.
        Руки всё ещё немели, не слушались, но вели себя по крайней мере лучше нижней части тела. Ног я вообще не чувствовал и, если бы не увидел голые пальцы, торчащие из-под одеяла, подумал бы, что их просто ампутировали.
        - Кто? Пигалица твоя? - насмешливо хохочет. - Или отца твоего?
        Не успела она это до конца договорить, как моя рука, сжавшись в твёрдый кулак, к её лицу дёрнулась, но Кристина вовремя её перехватить успела и к себе на грудь положила:
        - Забудь её, мальчик. Ты для неё уже давно как умер. И для других тоже. Нельзя тебе в большой мир. Пока что нельзя. Опасно там. Слишком опасно. Со мной останься. Будем вместе бояться, - Кристина быстро расстегнула верхние пуговицы своей клетчатой рубашки и руку мою в чашечку ажурного лифчика затолкала. А затем, эта кошка ебливая начала плавно раскачиваться на моих бёдрах, потираясь киской, обтянутой капроновыми лосинами, о мужские причиндалы, прикрытые тонкой простынкой. - Мне так страшно, Зверь, после того, как Ярослав, тварь поганая, всё уничтожил. Твоего отца, моего… Всех, блять порешал! Понимаешь?! Ничего не осталось. Только ты и я… Последние из рода Зверевых. И оба приемыши.
        Кристина была моей давней знакомой. Родственницей, по факту. Приёмной дочкой двоюродного брата Константина. Давно мы не виделись. Она ведь за границу учиться уехала. А может просто от меня решила. Потому что любила. А я её нет. Просто развлекался. Потрахивал периодически втихаря по углам. Она сама на шею вешалась. Если бы батя узнал - прибил бы, ей-Богу. Но эти глупости ещё до Насти были. А как девочку мою длинноволосую увидел, так мигом вразумил, что не стоит ни на кого больше. Ни на кого, кроме неё. Моего ангела синеглазого.
        - Хватит, Кристина! Свали с меня! Я бля ног не чувствую! - меня эти её повадки, озабоченные, реально бесить начинали. - Рассказывай давай, что произошло?
        - Какой ты блин нудный! Давай я тебе лучше массаж сделаю. Оральный… Через пару минут будешь у меня как миленький бегать. Я тебя в два глубоких движения, с языком, на ноги поставлю. Ах-ха! - сучка вульгарно облизнулась, собираясь простынку с моих ног стянуть и под трусы заглянуть, но я со всей силы по рукам её наглым ладонью шлёпнул.
        - Ауч! - девчонка зашипела, растирая ушибленные пальцы. - Ну ты и злюка!
        - У меня нет сейчас настроение, милая. Выкладывай, говорю, что случилось и какого хрена я как овощ варёный почти полтора года в отключке валялся?
        - Ладно, зануда ты бешеная. Расскажу. - Обижено губки надула. - В лесу я тебя нашла, ясно! В этот день я на свадьбу к твоему отцу опаздывала. Самолёт задержали и это мне жизнь спасло. Так бы поджарилась, к чёртовой матери, вместе со всеми. Это всё Ярослав, гнида, устроил. Бизнес твоего отца хапнуть решил. Вот и заложил где надо снаряды, устроив один огромный и незабываемый фейерверк. За охранниками лучше бы следили, а не сучку эту вашу по углам делили! Расплодили крыс, теперь радуйтесь! Мой отец ведь тоже погиб… По вашей вине, Лёша! Буквально за несколько секунд до взрыва позвонил и сказал, чтобы я обратно в аэропорт бежала. Я как раз к дому подъезжала, но тут же отца твоего встретила. За ним поехала. Предупредить хотела о покушении, но не догнала. Дальше может помнишь, что случилось?
        - Перестрелка и кровавое месиво на дороге.
        - Точно. Ну а потом я тебя в лесу нашла. Пять секунд и тот кретин в маске твоими мозгами зверюшек бы лесных покормил, если бы я не вмешалась вовремя. Короче пристрелила я его, а тебе наркотик в сердце всадила. Совсем в мумию превратился… Придурок ты, Зверь! Кровищи было… жуть просто. Весь салон мне загадил, пока мы с моими ребятами тебя к Викторовичу тащили. В общем, то ли с дозой переборщила, то ли крови много потерял, но ты долго в себя не приходил, хотя показатели были стабильны. Не знаю, что за херня с тобой случилась, но ты, брат, почти полтора года проспал.
        - Ясно. Спасибо, что не бросила.
        - Да фигня! Мы же семья, всё-таки. А теперь, когда горе нас объединило, может мы с тобой это… Того? Снова вместе будем? - с надеждой спросила Кристина, ещё сильнее ладонь на своей упругой груди сжала. Но я вдруг резко руку обратно отдёрнул и, усилием воли, на пол девчонку столкнул.
        - Я Настю хочу увидеть! Где она?
        - Какого чёрта, Зверь? Неужели это вся благодарность? Я ведь многим рисковала. Ради тебя! Я! Пятнадцать месяцев как с маленьким возилась, пыталась на этот свет вытянуть. А ты… Только о ней и думал. О деревенщине своей. Шлюхе.
        - Не смей так говорить! - еле-еле сдержался, чтобы челюсть ей не сломать за подобные слова. - Отец мой болен был. Одержим Настей. Как и я. Но она не виновата. Он просто шантажировал её. И только благодаря ей я не умер. Это я точно знаю.
        Кристина медленно с пола поднялась. А в её светло-карих глазах блестели слёзы обиды.
        - Не обижайся, Крис. Ты, правда, замечательная. Я безумно ценю все, что ты для меня сделала! Спасибо, милая. Но не люблю я тебя. Сама понимаешь.
        - Ладно, братик. Забей! Я номер тебе Тохи дам, у него и узнаешь, что с твоей курочкой и где она сейчас. Я, честно, ничего не знаю. Кроме того, что хорошо у неё всё. Жива, здорова, детей своих холит и лелеет.
        - Я понял. - Кажется, злость сменилась радостью. - Давай, не томи, номер ее говори.
        - Скажу. Только тогда, когда на ноги встанешь. И снова жрать вилкой начнёшь, а не через пробирку! Нужно Викторовича бы позвать. Кстати, он уже не верил, что ты поправишься. Сказал, что ждать бесполезно. Но я верила. И не позволила ему аппараты выключить.
        Кристина рассказала, что я не первый раз глаза открывал. Я просто не помню. Впервые в сознание пришёл месяца четыре назад. Тогда она, вместе с Викторовичем, разработала для меня специальную программу по реабилитации. А я, чёрт возьми, не помню ничего!
        Настю, отца и нашу последнюю встречу лишь помню. Как будто все это только вчера было, а не пятнадцать месяцев назад. Они меня овощем считали, но все-таки сумели на ноги поставить. А спустя ещё пару месяцев память начала понемногу возвращаться. Говорил я уже нормально, не заикался и двигаться потихоньку начал. Без костылей. Но уколы, капельницы, таблетки никто не отменил.
        Из дома мне запрещали выходить. Опасно. Пока полностью не вылечусь. Меня даже на ключ запирали. И не зря. Я бы сбежала. Не мог больше терпеть. Её увидеть хотел. Хотя бы разочек. Издалека.
        Кристина сказала, что Настя всё ещё в Италии. Ей там хорошо и там она в безопасности. Поэтому не стоит лишний раз волноваться.
        Прошло ещё несколько месяцев. Я уже конкретно начал с ума сходить. Они кололи мне какие-то супермощные препараты, которые даже умершего слона способны были на ноги поставить. Препараты были редкими и запрещёнными, не удивлюсь, если и в их составе присутствовал тот самый наркотик, синтезированный из «псевдо кукурузы». Поэтому я так быстро поправился.
        Вскоре моему терпению настал полный трындец. Однажды я просто выхватил у Кристины телефон и нашёл номер Тохи.
        - Здарова, брат. Ты тока это… не пугайся. Мертвые ведь не кусаются. - Хохотнул в трубку, ожидая реакции давнего друга.
        - Твою ж мать! Какого чёрта? Лекс! Это нахер ты что ли? Или я всё ещё после вчерашней гулянки не протрезвел?
        - Ш-ш-ш, сладкий. Ты только не паникуй. Я это, я. И я не из ада тебе звоню. Не телефонный это разговор. Живо тащи свою задницу по указанным в смс координатам. Кристинка объяснит, где мы находимся.
        На следующий день к нам Антон приехал. Он конечно же в шоке был. До того момента, пока мы правду не рассказали. Приятно, что не забыл. Я же ещё долго буду помнить его перекошенное выражение лица, когда он порог моей «домашней палаты» переступил и меня собственной персоной на кровати увидел.
        Как же лихо побледнел, парень.
        - Я. ПРОСТО. В ШОКЕ. - Первое, что сказал, после долгих дней разлуки. - Я, мать твою, сам лично видел сгоревшее авто и два обугленных трупа внутри. Я, блин, лично цветы на твою могилу каждый месяц носил! Какого хуя тут творится? - друг в кресло рядом упал и по волосам дрожащими руками провёл.
        - Удивительно. У меня, оказывается, ещё и могилка имеется.
        - Конечно! - в разговор вмешалась Кристина. - Все по высшему разряду замутили.
        - Ты что на следователя училась? - я рассмеялся, глядя на довольное лицо девчонки.
        - Да, было дело. А ещё я на сериалы про маньяков подсела. В общем, надеюсь ты понял, что трупы в тачке - это тоже моя работа.
        - Понял я. Понял! Спасибо, крошка. Я твой вечный должник.
        - О, да! Я бы хоть прямо сейчас взяла бы с тебя долг. Через постель, к примеру, но благо уже выросла с того возраста, когда ты меня драл по углам при первой же возможности, когда я к вам в гости вместе с отцом приезжала.
        Тоха ехидно кашлянул, этим своим кашлем намекая на то, что мы в комнате как бы ни одни.
        - Любви хочу. Детей. И замуж.
        - Прости, но это не по моей части, - уныло руками развёл.
        - Не тупая, поняла я! Когда в коме валялся, только и слышала это твоё «Настя! Малышка! Маленькая моя-яя! Мы скоро увидимся!» Мычал как ненормальный! - выдала ревнивую рожицу и руки на груди сложила.
        - Кстати о Насте… - в диалог Антон вмешался. - Она в Россию вернулась. Несколько месяцев назад. Хорошо у неё всё. И с детьми тоже всё прекрасно.
        - С детьми? - непонятно почему, но сердце вдруг с силой о рёбра ударилось, а по спине холодок пробежал. - С сиротками, что ли?
        - Да нет же. С её детьми.
        Кажется кому-то пора выпить успокоительное…
        - Димка и Катенька. Чёрт! Ты же не знаешь наверно… А может и знаешь? А, Зверь? Она не говорила, что беременна была? Ну, когда вы это… сбежать решили? - Тоха почесал затылок, а я стеной каменной застыл.
        - Нет. Нет, мать твою! Не говорила! - заорал, задыхаясь от шока, пока Кристина мне в руку стакан с водкой не сунула. Одним залпом его осушил. Через пару секунд немного полегчало.
        - В общем родила она. Девочку. Месяцев десять малютке…
        - О, Господи! - в этот момент у меня реально глаза от слёз защипало.
        Я лицо в ладонях спрятал и задрожал, пытаясь поверить в услышанное.
        Дочка. Неужели, у меня правда родилась дочка?
        - Эй, Зверь, ты чего? От горя, иль от радости сопли пустил? - Кристина попыталась меня по спине погладить, но я на ноги вскочил, нервно принялся мерить шагами комнату.
        - Сука. Обещал ведь вернуться! А меня как слабака, как свинью немощную подстрелили! А она… она все это время сама МОЕГО ребёнка растила! В одиночестве. Как и Димку.
        - Не волнуйся, бро. Я помогал. Как ты и просил. - Тоха попытался меня утешить, я уже на грани был.
        - А с чего вы вообще решили, что это ребёнок Лёхи? А не Зверя старшего? Вы ж её по очереди драл…
        - Крис, не начинай, - как же вовремя Тоха вмешался. - Малышка очень на Лёху похожа. Копия. Глазище огромные, зелёные и характерец боевой.
        - Так! Если я сейчас их не увижу, то кто-то пострадает.
        - Ладно. Скажу, где они. Но для их безопасности… ты, как и был трупом, им же и останешься.
        Глава 3
        Настя
        - Здравствуйте, Анастасия. Проходите, присаживайтесь…Как вы себя сегодня чувствуете?
        Снова я в этом небольшом, но уютном кабинете, лежу на кожаном кресле, пытаясь разобраться в себе, в своих эмоциях, чувствах, довериться и раскрыться другому человеку, с которым за несколько месяцев более-менее подружилась. Моему психологу.
        Лариса Сергеевна, как обычно, улыбается, пытается копировать мою позу, импонируя, но я… как и прежде. Просто мешок с кровью и костями. Отвечаю на автомате, что всё, мол хорошо, хотя, на самом деле, ни черта не хорошо. Из вежливости лишь отвечаю, а сама вру. Себе вру и ей тоже. Но я стараюсь. Стараюсь жить иначе, стараюсь играть в игру под названием «Жить - это здорово!», ибо надеюсь, что игра плавно перерастёт в реальность. Но кого я обманываю?
        Как может чувствовать себя женщина-одиночка с двумя детьми на руках, полюбившая бандита и едва не погибшая в перестрелке?
        - Какие у вас планы на сегодняшний вечер? - психолог кивает, что-то бегло чёркает в блокноте и снова миленько улыбается.
        - В приют поеду. Потом в реабилитационный центр.
        - Опять себя делами заваливаете?
        Ага! Лишь бы не думать о плохом. Иначе депрессия… От послеродовой ещё не пришла в себя, а тут ещё и посттравматическая на мозги давит.
        - Люблю работу, что поделаешь. Новый центр у нас в городе вот только недавно открыли. Небольшой правда, но я исполнила свою мечту.
        - Это замечательно!
        Киваю.
        И снова почему-то о Лёше вспоминаю. Куда бы ни пошла, что бы не делала… все обязательно о нём напоминает. Ведь этот центр я в его честь построила. На те деньги, которые он после смерти своей мне оставил.
        Почему именно мне? Неужели настолько сильно любил?
        Словно мысли мои прочитала, Лариса Сергеевна переспросила:
        - Анастасия, а как часто вы на кладбище ходите?
        - Каждый день, - тяжело выдохнула.
        Лариса тоже вздохнула, сняла очки, глаза потёрла и затем ко мне на диванчик присела. По плечу погладила, ласково прошептала:
        - Пообещайте мне, что сегодня в последний раз к нему идёте. Хорошо? Иначе наши сеансы бесполезны. От вас все зависит, милая, только от вас! Ведь вам есть к чему стремиться. У вас дети. Много детей и вы нашли своё признание в жизни. А прошлое… его отпустить нужно. Прошлое должно остаться в прошлом, а мы с вами живём будущим. Понимаете?
        - Понимаю. - Киваю, а сама чувствую, как сердце на части рвётся, как оно кровью обливается, умирает, но снова возрождается. Потому что так надо. Потому что я не я, если вот так вот просто сдамся и детей своих на произвол судьбы брошу.
        Да больно. Да трудно. Но нет у меня другого выбора. Не мы решаем кому жить, а кому умирать.
        - Хорошо, моя дорогая. Тогда на сегодня всё. Увидимся на следующей неделе.
        Попрощавшись с психологом, я вышла на улицу. Цветочная лавка находилась всего в нескольких шагах от реабилитационного центра, где я, не только плакалась другим людям о своих проблемах, но и набиралась опыта. Я решила выучиться на детского психолога, а после, ещё и на педиатра.
        Стоило мне только покинуть крыльцо многоэтажного здания, как вдруг резко дождь начался. Странная погода сегодня. То дождь, то солнце, то тепло, то холодно. Я быстро раскрыла зонт и в сторону магазинов поспешила. Сначала ещё долго стояла, не решаясь зайти внутрь цветочного магазина, обдумывая слова специалиста, но всё-таки зашла.
        Зашла и, не пожалев денег, самый красивый букет купила. Последний.
        А через полчаса уже возле кладбища припарковалась.
        Пока ехала, ливень кончился. На небе даже светло-розовая радуга появилась, а облака немного рассеялись. Ненадолго, наверно.
        Его могилу я могла даже с завязанными глазами найти. Каждую ямку, каждую кочку знала. Но сейчас я понимала, что в последний раз сюда иду.
        Хватит. Лариса права. Чем чаще, чем только больнее. Пора бы отпустить. Отпустить и забыть. Ему тоже больно. Там, на небесах. Очень больно, когда я плачу. Я это чувствую. Сердцем и душой чувствую. Он ведь снился мне. Недавно снился. Просил, чтобы не ревела. На сердце своё показывал, шептал, что болит. Болит, когда слёзы мои видит. А затем руку мою в свою взял и к груди прижал… Но потом вдруг исчез. Улыбнулся, в лоб поцеловал и исчез. Больше не снился. Всего лишь один раз. Когда Катюша родилась. Мне тогда совсем плохо было. Потому что не приходил к нам никто. Никто кроме Антона. А мне… мне Алексея вернуть очень хотелось. Ведь он… так и не увидел свою дочь, о которой так сильно мечтал. Точнее, он даже не знал, что я в положении. Как и я не знала.
        Рожала я в Италии. В Россию Антон запретил возвращаться. Сказал, что Ярослав теперь главный туз в городе и что ищет всех тех, кто со Зверем что-либо и когда-либо имел. Больной выродок! Решил нишу у Константина отжать. Завидовал, ненавидел «друга» своего. По молодости что-то не поделили. Криминальные авторитеты, они ведь такие.
        Я когда узнала, что он поместье сжёг, жутко испугалась. Если бы не Алексей… тоже бы погибла.
        Я дождалась пока Катюшка подрастёт, затем, как всё утряслось, решила вернуться. За детьми соскучилась. За приютом. А когда вернулась, Антон мне какую-то карточку передал, заявив, что это всё, что от Алексея осталось. Точнее, он велел мне передать, если с ним что-нибудь случиться. А там, оказалась приличная сумма. Мы бы могли до конца жизни на эти деньги с детьми жить. Но я решила их с пользой использовать - новый реабилитационный центр для детей сирот открыла. Небольшой, но свой, зато.
        Когда я к его месту подходила, каждый раз ноги отказывали и слёзы на глазах выступали. В этот же раз было вдвойне мучительно. Рядом на корточки присела, новые цветы в вазу поставила, а старые на выброс отправила. С минуту сидела молча, рассматривая простую мраморную плиту, на которой только имя и даты были выгравированы. Которые, из-за бесконечных слёз постоянно в глазах расплывались. Я влажную землю в руки взяла, голову низко-низко к надгробию склонила и прерывисто прошептала:
        - Лёша… Лёшенька… Сегодня в последний раз. Я больше не приду. Психологи советовали отпустить воспоминания и начать жить с нуля. Я с ума сходить начинаю. А у меня дети. Наши с тобой дети. И я должна о них позаботиться.
        Прости. Прощай. Пусть земля тебе пухом будет.
        Всё. Уходить надо. Иначе не могу… Тяжело. Тяжело очень. Чем дольше тут нахожусь, тем только больнее.
        Резко обернулась и побежала. А в груди как-то странно заныло. Я тогда голову в сторону леса повернула и вздрогнула… Или галлюцинации, или призраки, или ещё чёрт знает что! Но там я словно фигуру увидела. Высокую, крепкую фигуру. В темной мешковатой пайте с объёмным капюшоном.
        Остановилась. Прищурилась… Ничего. Темнота, тишина, пустота.
        Что и следовало ожидать!
        Я уже реально с ума сходить начинаю.
        Нет. Так нельзя!
        Домой нужно. Срочно домой! К детям.
        Они реальны! Они со мной. А Лёша… Его уже не вернуть.
        Стоило об этом подумать, как вдруг на небе яркая вспышка блеснула. Настолько неожиданно, что я даже закричала от испуга. И снова холодный ливень ударил. До мурашек. К тому же небо почернело, а на улице плотные сумерки сгустились. Как глубокой, жуткой ночью.

* * *
        Сначала я решила в центр забежать, а потом в приют, за детьми. Светлана обещала за Катюшей присмотреть, пока я по делам моталась.
        Тут я чувствовала себя живой, преданной работе. Здесь меня уважали. И я, благодаря преданным сотрудникам, чувствовала себя чуточку лучше.
        В приёмном отделении моё внимание привлёк незнакомый мальчик. Видимо, только недавно привезли. Наверно от родителей-алкашар отбили. Маленький, хрупкий такой. В старом потрепанном спортивном костюме, измазанным грязью, на лавочку с ногами забрался и ёрзает из одного угла в другой. А рядом две девочки-практикантки стоят, с ноги на ногу переминаются, не решаясь подойти. Одна нос морщит, другая кривится. И обе на пацана, как на таракана поглядывают. Видно же, что новенькие! Думают им тут халява перепала с детишками повозиться.
        - В чем дело, девочки? Это вам не «SPA центр» в отеле пять звёзд, а приют детский, - раздражённо комментирую.
        - Он укусил нас.
        - Мало вам значит. Работать идите!
        Фыркнув, недовольные девицы разбежались по своим делам, а я рядом на лавку с беспризорником присела и грустно улыбнулась, заметив свежие синяки на его исхудалом личике. Ещё и кровь засохшую в области верхней губы.
        Вот бы смертную казнь в нашу страну вернуть! За избиение и бесчеловечное обращение с детьми. Жалко их всех. Я бы всё отдала, лишь бы от насилия в мире избавиться. Особенно, насилия над детьми.
        Пацаненок вдруг улыбнулся, капюшон с головы стянул и в глаза мне посмотрел. А я вдруг отметила, что эти глаза, цвета весенней листвы, уж очень знакомыми мне показались.
        - Ну, и как звать тебя, кусючка?
        Молчит.
        - Ну же, я не ругаюсь. Давай дружить? Меня можешь тетей Настей называть, - медленно руку ему протягиваю.
        Хмуриться, прищуривается, но всё-таки кончиками маленьких пальчиков нерешительно ладони касается:
        - Лёха я.
        Не знаю, что на меня нашло. Я за плечи его схватила, к груди прижала и по голове погладила, едва не разрыдавшись на глазах у персонала.
        Господи!
        Когда уже моя вечная боль закончится?
        Так нельзя. Так и с ума сойти можно.
        Не хватает терпения…
        Закончив работу, я поехала за детьми.
        Как же быстро время пролетело! Только вот на руки новорожденную дочку взяла, к груди прижала, впервые её звонкие крики услышала, а сейчас малышка уже первые слова болтать пытается и ходить потихоньку начинает.
        Ну а Димка! Возмужал, вытянулся, окреп. Ему все лет десять дают, хотя на самом деле восьмой год пошёл. В школу уже ходить начал, а ещё спортом занимается - футбол и карате. Говорит мол, чтобы сестрёнку смог защитить. Меня и Катюху.
        Про Алексея я ничего не сказала. Лишь то, что уехал он срочно. И больше, вероятно, не вернётся. А Димка ждал. Номер телефона просил, но в итоге очередную порцию лжи получал. Тогда, сыночек сказал, что он хочет таким же сильным, бесстрашным и мужественным быть. Как Алексей. У меня слёзы от гордости на глазах выступили, уж очень спортом мой мальчик увлёкся. И, кстати, ещё и стихи бесподобно рассказывал. Не заикался, не запинался, не картавил… От прошлых болезней остались лишь мимолётные воспоминания.
        В последнее время меня охватило странное чувство. Будто следит за мной кто-то. Но страха не было. Наоборот, лишь какое-то непонятное ощущение, напоминающее отчаяние. Когда я по улице шла, в магазине продукты покупала, или же когда в приюте с малышнёй играла. Всё время казалось, что я мельком вижу эту пайту, тёмно-синего цвета и крепкую, высокую фигуру, которая за углами постоянно прячется, стоит только обернуться.
        Наверно, это всего лишь последствия от приёма успокоительных.
        Но отчего же тогда сердце в груди с болью замирает?
        Без понятия…
        Странно. Все очень странное. И жизнь моя странная… Ещё и пустая.
        Плотные сумерки сгустились над нашим городом, а на часах было ровно восемь вечера. Я задержалась сегодня на работе, дел много навалилось. Плюс собраться с мыслями в последнее время не могу. Точнее за последние два года.
        Дети вымотались и проголодались, но были очень довольны меня видеть - соскучились. Эти выходные я пообещала с ними провести.
        Не смотря на середину декабря, погода совсем спятила - вместо снега дождь целыми днями шпарил. Безобразие!
        Ненавижу дождь… Меня с ним связывают плохие ассоциации.
        Я усадила детей в машину, в специальное кресло, пристегнула, а сама за руль села. В коем-то веке я позволила себе нормальный автомобиль. Подержанную, но очень хорошую иномарочку.
        - Ну что, зайки, все пристегнулись? - улыбнулась, обернувшись к детям.
        - Да! - хором ответили, улепётывая печеньки, которыми нас сотрудники центра угостили.
        Димка конечно же чётко ответил это весёлое «да», а вот Катюшка как-то забавно каркнула. Пытается говорить, но смешно получается.
        - Отлично, поехали!
        Не успела я ключи в зажигании повернуть, как вдруг, передняя дверь с правой стороны от меня резко распахнулась. Я даже понять ничего не успела, когда в салон моего автомобиля прыгнула чёрная фигура, облачённая в грязную, поношенную одежду.
        Ох… Господи!
        Ни дышать, ни говорить, ни тем более кричать я не могла. Лишь ладонями рот от шока прикрыла, почувствовав сильное головокружение. Меня словно ударили. По голове. Кувалдой. Несколько раз.
        Потому что… Потому что в этом грязном бомже я узнала своего бывшего. Андрея.
        Глава 4
        Настя
        Андрей злорадно ухмыльнулся, продемонстрировав свои чёрные зубы, а также те, которых у него не хватало, и быстро нож к моему сердцу приставил:
        - Ну здравствуй, любимая? Как поживаешь? Совесть не жрёт? Нет?
        Я в ступор впала, поглядывая то на ублюдка, то на острое лезвие ножа, упирающееся в кожаную поверхность плаща.
        - А-Андрей… - нервно сглотнула, вжавшись в кресло.
        - М-м-м, приятно, что помнишь… сука!
        Я даже и не знала, что делать, как себя вести и что от этой мрази ожидать следует. Я не узнала ни его лицо, которое перекосилось от гнева и было украшено ссадинами с глубокими порезами, ни его глаза, которые напоминали глаза безумца - чёрные, пустые, наполненные ненавистью, ни того самого Андрея, по которому, словно наивная дурочка, сохла ещё тогда, в школе.
        Под левым глазом ублюдка распухла приличная гематома, а правый дёргался, как у заядлого наркомана со стажем.
        Боже! Умоляю… Пусть наша встреча, спустя годы, окажется всего лишь жутким кошмаром.
        - Ну и где же теперь твой защитник? А? Бандюган этот психанутый? В могиле червей кормит? - острое лезвие сильнее кольнуло грудь, и бывший супруг придвинулся ещё ближе. Так близко, что я ощутила его помойное дыхание на своих распущенных волосах.
        - Убирайся! - зашипела, готовая в любой момент ему глотку ногтями разодрать.
        - Иначе что? - выродок лишь хрипло рассмеялся. - Защипаешь меня своими ноготками наманикюренными, коза драная? Никто тебе больше не поможет! Допрыгалась, Настюшка! Довертелась задом своим шлюшечьим! Нет у тебя больше никого! Брошенная, грязная подстилка! - тряс ножом перед лицом, а мне казалось, словно не угрожал, а уже по сердцу острой сталью гадости свои царапал.
        Дети на заднем сиденье испуганно заплакали, плотнее прижавшись друг к другу.
        - Это ещё кто? - выродок на Катюшу указал. - Моя? Моя она? Отвечай, сука! - за горло хватает и до потемнения в глазах сдавливает, - Или гандона твоего покойного?
        - П-пусти, - я пытаюсь вырваться, но сразу же холодную сталь ножа теперь уже на щеке ощущаю. Медленно водит по лицу, едва-едва касаясь мокрой от слёз кожи. Дразнит. Издевается. - Не твоя она! И Димка не твой!
        - Так значит его! - сильнее душить начинает. - Ладно, мне, если честно, насрать! Димку не трону, но себе заберу. Мой он, поняла! Я всё у тебя отберу, шлюха ты грёбанная. И мелкую тоже! Отдам лишь тогда, когда выкуп заплатишь. Слышал, что ты центр новый для сироток открыла? Выходит, бабла у любовничка насосала? - прорычал, ещё больнее горло сдавил. - Значит так, подстилка бандитская, готовь два миллиона. По ляму на харю! Через неделю чтобы бабки были. Иначе, соплюшке твоей нагулянной не поздоровиться! Хорошо, все-таки, что не моя она дочь. Не жалко пальчики отрезать. Если не соберёшь всю сумму вовремя, буду присылать тебе, любимая, по одному её пальцу. День отсрочки - минус один палец.
        - ТЫ МОНСТР! СКОТИНА! Не посмеешь! Слышишь! - я закричала во всё горло, сжимая кулаки до хруста, не в силах противостоять нелюдю.
        - Ох, ошибаешься, маленькая. Ещё и как посмею! Жизнь на свалке многому научила. Я собак ел, крыс, бомжей, которых убивал за кусок гнилого гамбургера! Потому что твой утырок меня в чёрный список добавил. Никто на работу не брал. Сейчас я вам всё, ублюдки, припомню. У меня трёх пальцев на левой руке не хватает. За воровство, местные пидары наказали. И во всём этом дерьме только ты виновата! А твоя дочь теперь ответит за это. Я и её пальцы в качестве расплаты заберу.
        - ЗАТКНИСЬ! ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ! ТЫ ПОЛОУМНЫЙ ПРИДУРОК! Ну пожалуйста, пожалуйста, Андрей! Отпусти нас! Я дам тебе денег. Только детей не трогай.
        - Обязательно дашь. Куда же ты денешься, падла. - Безумный ублюдок плотнее прижал нож к моему горлу и злобно зашипел. - Дверь открыла!
        Но я словно в камень превратилась. Не вдохнуть, не выдохнуть не могу. Лишь слёзы собственные глотаю, не в силах смириться с его приказами.
        - Я СКАЗАЛ ДВЕРЬ, СУКА, ОТКРЫЛА! Или, клянусь, начну прямо здесь на твоих глазах твоих же детей резать!
        Он больной… Больной на всю голову!
        Почему! За что? За что я виновата? А дети мои? Катюша! Ей даже года нет… И как только я раньше не заметила? С каким выродком связала свою жизнь.
        Я почувствовала, как горло невыносимо защипало, а по коже липкая струйка заскользила. Дрожащей рукой нащупала дверную ручку, надавила, открыла. Андрей криво усмехнулся, немного отстранился, а затем со всей силы нанёс мне удар ногой прямо в живот. Так, что я, пролетев чуть больше двух метров, на дорогу вылетела, угодив в холодную, грязную лужу, больно ударившись позвоночником о край бордюра.
        - И да, ментам ни слова, ясно? Узнаю, глаза твоим отпрыскам выколю и бусы в качестве презента сделаю.
        Я очень сильно ударилась головой. Его последние слова прозвучали как в пещере. Одним ловким прыжком выродок перескочил на водительское сиденье, хлопнул дверью и, не обращая внимания на детские крики, на педаль газа надавил, сорвавшись с места.
        Автомобиль, с картавым скрипом забуксовал в глине и, окатив меня грязными брызгами, быстро в темноте скрылся.
        - Тварь! - я закричала вслед, - Помогите! Кто-нибудь! Пожалуйста! - я попыталась встать на ноги, но тут же упала. Живот охватила огненная боль, в глазах потемнело, и я поняла, что до обморока остались считанные секунды. А кругом ни души… Не спальный район, а магазины давно как закрылись, к тому же в такую погоду, мало кто на улицу выйдет без особых причин.
        Я опять закричала, попыталась подняться, но тщетно… Всё что могла, так это наблюдать, как фары моей машины постепенно отдаляются, а в ушах стоит жалобный детский плач.
        - Господи… Ну за что нам всё это? Помоги… Прошу. Не дай горю случиться.

* * *
        Свернувшись клубочком прямо в канаве, я жалобно застонала, руками обхватил пульсирующий болью живот, глядя на чёрное, беззвездное небо. Как вдруг, позади услышала резкий скрип тормозов. Обернулась, заметив незнакомый «Range Rover», чёрного цвета, затормозивший в шаге от меня.
        Дверь автомобиля с грохотом распахнулась и на грязный, залитый глиной асфальт, ступили тяжёлые ботинки.
        Незнакомец, чьё лицо было скрыто чёрной маской, а голова - капюшоном темно-синей толстовки, быстро подошёл ко мне и на руки подхватил.
        Крепкий, мускулистый, подтянутый, он ловко забросил меня на переднее сидение автомобиля, а сам следом на сторону водительского сиденья сел. На мгновение, когда незнакомец коснулся моей талии, я будто сквозь землю провалилась.
        Такие непонятные эмоции и чувства накрыли сознание. Он мне ЕГО напомнил. Фигурой, бережными прикосновениями и, особенно, запахом.
        Глупости! Я опять брежу.
        Мёртвые не разгуливают по улицам, не разъезжают в тачках.
        Незнакомец газанул, разгоняясь до предельной скорости. От резкого толчка я чуть было о бардачок носом не стукнулась. Если бы не он. Рукой меня поддержал, а потом заботливо пристегнул.
        - К-кто вы? Ч-что вы делаете?! - всхлипнула, ладонями вытирая влажные от слёз щёки.
        Молчит, лишь на дорогу смотрит. И я вдруг понимаю, что мы машину мою преследуем, которую Андрей угнал.
        Невероятно!
        Кто же он?
        На улице темень, в салоне внедорожника тоже. Я не вижу ни его лица, ни его глаз. Даже руки и те в чёрных перчатках спрятаны, которые с силой на руле сжимаются.
        А дальше мне стало просто некогда думать, некогда гадать о личности своего спасителя, потому что машину занесло. Я услышала громкий, но не сильный удар металла о металл.
        Три секунды… И незнакомец выскочил на улицу. А я, во время удара, рефлекторно глаза зажмурила, обеими руками вцепившись в сиденье. Но когда открыла, поняла… незнакомец на своей огромной тачке Андрея подрезал. Так жёстко, что моя машина в столб врезалась.
        ГОСПОДИ! Дети!
        Я быстро на улицу выскочила, к машине бросилась, дверь со стороны пассажирского сиденья распахнула, задыхаясь от шока. Дети кричали, плакали, но, слава богу, не пострадали. Хорошо, что я их пристегнула.
        - Любимые мои, - целовала по очереди, пытаясь успокоить, - всё хорошо, не бойтесь! Скоро домой поедем, мультики будем смотреть и тортик кушать. Потерпите, родные! Я сейчас, мигом. Полицию вызову! Никуда не уходите.
        На переднее сиденье глянула, а там пусто. Дверь со стороны руля настежь открыта, Андрея нет. Лучше бы его в лепёшку расплющило… Но он, выродок живучий, снова сбежал.
        Я ошиблась. Ублюдок не сбежал. Когда обернулась, оценивая обстановку, в нескольких метрах, вблизи переулка, драку заметила. Узнала их. Андрея и незнакомца. Быстро навстречу побежала, игнорируя боль в животе, замечая, с какой злостью незнакомец Андрея лупасит.
        Глаза от шока округлились, дыхание оборвалось, когда я поняла, что на бывшем живого места не осталось. Парень в маске, вероятно, боксером был. Удар за ударом. Удар за ударом… Я слышала, как кости Андрея трещат, а сам он ничтожно хныкает, кувыркаясь в грязи. Всего лишь за минуту опасный незнакомец сделал из моего бывшего рваную грушу. На которой, гневно удары отрабатывал.
        Пришлось вмешаться. Как бы не хотелось убить ублюдка, но нам не нужны трупы. Пусть полиция разбирается. Пусть Андрей погниёт несколько лет в тюрьме. Смерть - слишком лёгкое наказание для такой мрази.
        - Стойте! - я закричала, к нему побежала, шлёпая по холодным лужам промокшими сапогами. - Не убивайте. Не берите грех на душу…
        Незнакомец остановился. Взглянул на меня исподлобья, особенно на то, как я тяжело дышала, обеими руками обхватив живот, а затем, рыкнув, со всей силы пнул поддонка ногой в бедро. Андрей в мусорный бак отлетел, со звоном ударившись о металлическую крышку.
        - Сука… - прохрипел чуть слышно, развернулся и быстро к машине побежал.
        У меня от мочи его голоса, ледяная дрожь по всему телу пронеслась.
        С ума сойти! Этот голос… Эта манера махать кулаками… Красивое тело, опьяняющий запах.
        НЕ. МОЖЕТ. БЫТЬ.
        Либо я окончательно сошла с ума, либо чудеса действительно существуют.
        Я втягиваю ноздрями холодный воздух и во всё горло горланю:
        - Алексей!
        Молчание.
        - Лёша!
        Не оборачивается.
        - Алекс-с-с!
        Будто не слышит.
        - Зверь!
        Остановился. Замер. До хруста изодранные в кровь кулаки сжал.
        - Почему? Почему ты убегаешь? - подступившая истерика душила.
        Я не выдержала. Со всех ног к нему бросилась и с разбегу в твёрдую спину врезалась, обеими руками обхватив талию. После чего, громко расплакалась, теперь уже точно узнав запах любимого мужчины, почувствовав твёрдость рельефных мышц, опьяняющую энергетику и невероятную, бьющую через край силу.
        Правда я всё ещё дико боялась, что этот незнакомец всего лишь иллюзия, моё воображение, моя больная фантазия, разбушевавшаяся на фоне эмоционального стресса. Он ведь погиб! Есть доказательства. Сообщения от Антона, допросы полиции, фотографии с места перестрелки, и, чёрт подери, его могила!
        С другой стороны, я не видела его тела. Любую смерть можно подстроить. И гибель Алексея подстроили весьма профессионально. Осталось только разобраться, как и почему?
        Алекс напряжен. Не двигается, но тяжело дышит. Так, что мои руки ходуном на его твёрдом, рельефном торсе ходят, который, даже сквозь плотную толстовку, отчетливо прощупывается.
        Это он! Мой любимый Звёрь… И он не иллюзия. Пусть на меня небоскрёб упадёт, если я ошибаюсь.
        - Пожалуйста не уходи, не бросай меня снова… Ты ведь обещал! Мне плохо без тебя. Если бы не дети… Я бы давно уже повесилась…
        Вздрагивает. Руки мои своими накрывает, крепко сжимает. А у меня в этот момент ноги подкашиваются. Я снова его тепло, его нежные, отдающие жаром прикосновения чувствую.
        Хочется расплакаться. Рыдать хочется, и одновременно избить гада! Потому что не сказал ничего. Потому что бросил. Потому что каждую ночь заставил рыдать в подушку, рвать на себе волосы, утопая в собственных слезах.
        Я всхлипываю, на землю падаю. Как вдруг парень резко оборачивается, на руки меня подхватывает и к себе со всей жадностью прижимает. Носом утыкаюсь в тёплую шею, и я чувствую насколько ритмично его сердце под моим бьётся, когда вот так вот я неистово к любимому прижимаюсь.
        - Как же сильно я скучала… Это ведь ты, правда? Ты ведь больше никогда нас не бросишь?
        - Да. Это я маленькая, - по волосам гладит, вжимая в себя с такой жадностью, словно вот-вот и позвоночник на пополам сломает. - Хотел уйти… Но понял, что если сделаю это, то умру без тебя.
        - Лёша-а-а-а… Почему ты так поступил? Зачем?
        - Прости, Малышка. Так было нужно. Идём. Я потом все расскажу. Только не здесь и не сейчас. Скоро менты приедут, мне спрятаться нужно. - Легонько отталкивает, маску с лица срывает и в глаза мои заплаканные заглядывает. А у меня этот миг сердце камнем замирает.
        - Нет, нет! - отрицательно качаю голову, опять к нему на шею бросаюсь, но Алекс меня отталкивает. Позади, на всю улицу, уже сирены воют. - Не верю! Снова уйдёшь! Снова бросишь! Не отпущу! Не уходи…
        - Ш-ш-ш, - наклоняется, с особой нежностью в губы целует. - Вернусь, обещаю. Когда всё наладится. Скоро. Очень скоро. Ты только дождись, маленькая. И мы снова будем вместе.
        Ещё один поцелуй с привкусом слёз, и он ловко в темноте растворяется, оставляя меня одну. Под холодным, проливным дождём.
        Эпилог
        Настя
        - Димочка, я в магазин быстро сбегаю! Туда и обратно, а ты за Катюшей посмотри. Ладно?
        - Конечно, мам! Мы пока поиграем. Ты только успей вернуться до того, как Дед Мороз придёт. Может он и тебе подарок принесёт.
        - Обязательно! - я рассмеялась, впопыхах набрасывая на себя шапку, шарф и пуховик. - Только не открывай никому дверь, ясно?
        - Ясно, ясно.
        Взглянув на моих маленьких ангелочков, я улыбнулась и тихонько в подъезд выскользнула. Как же хорошо, когда Господь тебе не одно, а целых два счастья подарил. Мальчика и девочку. Маленькие ангелочки… Никогда, никому не отдам! Всем пожертвую ради счастья детского. Дружные они у меня, никогда не ссорятся, не дерутся, под ёлочкой с подарками играют, конфетами друг друга кормят и смеются, с верой в новогоднее чудо.
        Пока я по лестнице спускалась, про Алексея думала.
        Бросил. Не вернулся! Опять в мираж превратился. Неужели не понимает, насколько дико я за ним скучаю? Неужели дочку свою на руках подержать не хочет? Несколько недель прошло, а он будто снова в мертвеца превратился. Будто и не было ничего. Просто сон лживый приснился. Если бы не одно НО в виде огромного синяка на моём животе, оставленного Андреем.
        Много тогда ментов понаехало, весь район оцепили, даже скорую бывшему пришлось вызвать. Я тогда всю правду рассказала, что мужчина вдруг неизвестный на помощь бросился, избил гада, а сам исчез. Они его за супермена приняли, настолько правдоподобно я лапши навешала.
        Андрея, после больницы, за решётку швырнули. Много гадких дел, оказывается, натворить успел. Грабил, избивал, наркотиками торговал, и… даже убивал. В общем, сидеть ему, не пересидеть. Тридцатник влупили. Надеюсь, не доживёт до освобождения и как собака там сдохнет смертью собачьей.
        До праздника оставалось несколько часов. Я быстренько в магазин забежала, купила то, что ранее забыла, а затем домой вернулась. Стоило только на улицу выйти, как вдруг, на небо посмотрела и невольно улыбнулась, когда почувствовала, как на ресницы плавно опустились первые, в этом году, снежные хлопья.
        Снег… Невероятно! Но в эту секунду, вот так вот внезапно, над тихим городом сгустились тяжелые тучи, из которых крупными хлопьями посыпались причудливые перьинки.
        Я ненавидела снег, но вскоре, после поездки в горы перед злополучной свадьбой с Константином, полюбила. Снег стал ассоциироваться у меня со страстью. Я ведь тогда жутко замёрзла, до самых костей продрогла и умерла, если бы не ОН. Тот, кто всегда рядом был, оберегал, защищал, любил…
        Тот день я вспоминаю чуть ли ни каждую свободную минуту, когда Алексей, хоть и ненавидел меня за мнимое предательство, но всё-таки спас. Якобы ненавидел. На самом же деле просто сердился. Из проруби ледяной вытащил и телом своим до самого утра отогревал. Возможно, именно в тот момент его семя дало ростки. И я ничуть не жалею. Наоборот, Катюша - моя гордость. Та самая частичка, символизирующая нашу дикую любовь.
        То, что Зверь оказался жив, для меня стало самым лучшим новогодним подарком. Я прекрасно понимала, почему мужчина скрывается - чтобы нас от опасности оградить. От полиции и, тем более, от Ярослава.
        Пройдёт время, и я надеюсь, что прошлое забудется. Ярослав, вероятно, успокоился. Как и менты успокоились. Все успокоились. Кроме меня! Наверно, так было нужно. Верить, что его больше нет. Верить, что он погиб. Как его отец, как и вся его семья.
        Я ненавидела Константина до глубины души, но не желала ему такой участи. Несмотря даже на то, что Зверев старший со мной сделай. Избивал, унижал, оскорблял, отобрал ребёнка. Мне сказали, что он заживо сгорел. А вот Алексей… его подстрелили. В отличии от отца, он быстро ушел. Быстро, и не настолько болезненно.
        Я вспоминаю слова Антона и рыдать хочется. Но вера в то, что его смерть всего лишь спектакль, успокаивает. Правда окончательно я успокоюсь лишь тогда, когда его голос услышу, его нежные прикосновения почувствую, в его красивых глазах утону.
        Пока я бежала от магазина до подъезда, заметила, что снега уже прилично насыпало. Про себя подумала - ах, как же давно Новый год мы со снегом не встречали. Вот дети обрадуются. Нужно будет санки из подвала вытащить.
        Я поднялась на третий этаж, дверь ключом открыла, и в коридор вошла на ходу шапку с шарфом сбросила.
        - Милые мои, я дома! - крикнула детям, решив подыграть. - Ну что, Дед Мороз приходил?
        В гостиной послышались шаги и задорный детский хохот. А когда я вошла в комнату, голова панически закружилась… так сильно, что еле-еле за стенку успела ухватиться. Потому что я ЕГО увидела. Алексея. С белой бородой и красным колпаком на модно стриженой макушке. А на его крепких, мускулистых руках хохочущую Катюшу. Дочка конфеты жевала, своими маленькими ручками Алексея обнимала и что-то лепетала, пытаясь втолкнуть ему в рот надкусанную шоколадку.
        Я когда их вдвоём увидела, кажется, словно время остановилась. Планета перестала вращаться вокруг свое оси. Невероятно… Он её к груди прижимал, по волосам гладил, а она до ушей улыбалась, будто знала, будто чувствовала, что он её родной папа. Её кровь. Её поддержка. Её опора. Её защитник.
        - МАМА! Представляешь, к нам настоящий Дед Мороз приехал! - Димка в мои объятия бросился, а сам тихонько на ухо шепнул. - Это ведь Алексей! Правда? Я его сразу узнал. Поэтому дверь открыл. А Катьке сказал, что это настоящий дедушка Мороз, чтобы она в чудеса верила. Я уже давно узнал, что его не существует. Просто ради мелкой притворялся.
        - Ты самый лучший братик на свете, - в щёку сына чмокнула и на Лёшу глянула.
        Что делать?
        Обнять его? Поцеловать? На шею броситься?
        А вдруг исчезнет? Вдруг растворится? Вдруг это снова дурацкий сон?!
        Я глубоко выдохнула и ближе шагнула.
        - Ты н-настоящий? - в грудь его пальцем ткнула, якобы проверяя, а он в ответ лишь лукаво улыбнулся, целуя Катюшу в пухленькую щёчку и на пол опуская.
        - Малышка, беги поиграй с братиком. - К дочке обратился, наблюдая, как она смешно в своём платьице на карачках к коробке с конфетами ползёт, которые под ёлкой стоят. Димка, подмигнув Алексею, к сестре подошёл, рассматривая подарки от якобы Деда Мороза. А я не выдержала. Разрыдалась и в другую комнату побежала.
        Лёша догнал меня в шаге от спальни. На руки подхватил, к себе прижал и на кровать положил, нависнув сверху.
        - Ш-ш, тише, маленькая, тише. Всё хорошо. Глубже дыши… Глубже. Вот так. Умница. Это я. Успокойся. Прошу. - Слёзы ладонями по щекам растирает, а мне кажется, что он тоже готов разрыдаться. - Соскучился, очень! До идиотизма соскучился! Прости, любимая. Прости! Столько боли тебе причинил. Прости… - Одну щёку поцеловал, потом другую и я притихла. Перестала дрожать, руками его мощную шею обхватила, вплотную к ароматному телу прижалась.
        - Всё прощу… - всхлипнула. - Только не останавливайся. Целуй меня, Лёша, целуй! Но не уходи. Никогда больше. Не бросай. Не оставляй. Умоляю…
        Губы мои облизывает, бёдрами к моим бёдрам с жадностью прижимается, а руками в волосы зарывается, распутывая заплетённую косу:
        - Никогда. Теперь уже никогда не брошу.
        - Господи, любимый! Как же сильно люблю! Я так скучала! Я действительно думала, что ты погиб. Почему раньше не сказал? Хоть бы знак подал! Я бы дождалась. Я бы поняла. Сердце бы настолько сильно не страдало…
        - Прости, родная. Отрадно меня подстрелили. В коме лежал. Много долгих и пустых месяцев, которые без тебя провёл. - По скулам кончиками пальцев погладил и с жадностью в губы впился.
        - В коме? - сильнее задрожала.
        - Да. - Снова поцелуй. На этот раз более глубокий, более страстный, более настойчивый. Как же дико я изголодалась по его ласкам бешеным. - Я позже тебе обо всём расскажу, ладно? Соскучился. Капец как соскучился! Разорву нахрен! - и с рыком свитер мой на две части разодрал, на грудь набросился, до боли лаская, кусая, сжимая сначала один соскок затем другой.
        Вот и всё. Я успокоилась. Расслабилась. Возбуждение вмиг стёрло глубокую, длящуюся долгими месяцами тоску.
        Он рядом. Со мной. И это самый лучший новогодний подарок!
        Его настойчивые пальцы скользнули в джинсы, проникая глубоко-глубоко. Туда, где уже было безумно горячо и влажно. Я выгнула спину, закусила губу, чтобы дети не слышали, как мне хорошо, как, черт возьми, приятно.
        - Да, Малышка. Скучала… Вижу, что скучала! - снова на рот мой набрасывается одновременно целуя, и пальцами во мне с бешеной скоростью толкается.
        Пять секунд, дрожь, спазмы, фейерверк в глазах… и я в нирване.
        Трясусь, задыхаюсь, кончая прямо на его… такие нежные, но такие наглые пальцы.
        Как же мне не хватало всего этого…
        Через час мы, теперь уже всей семьей, отпраздновали Новый год. А затем, уложив детей спать, в спальне уединились. В этот раз уже я доставила любимому удовольствие. Такое, какое он ещё никогда в жизни не испытывал.
        Мы занимались любовью до самого утра. В ту ночь я так и не уснула. Мне было мало. Я хотела наслаждаться каждой секундой в объятиях любимого. Больше ничего не хотелось! Я желала лишь одного - просто лежать в постели до самой старости в объятиях любимого мужчины.
        Лёжа на кровати после длительных ласк, мы смотрели на панорамное окно, напротив постели, как там, за стеклом, медленно порхают снежинки, превращая наш мир в одну большую, удивительную сказку. Алексей гладил мои волосы, пока я лежала на его груди и мурлыкала от каждого прикосновения. А он всё это время рассказывал о своих чувствах и о том, как жил почти два года без меня.
        Теперь всё стало ясным и понятным. Я не злилась. Лишь немного горевала. Потому, что он не был рядом тогда, когда я его ребёнка в себе носила. Ни во время беременности, ни во время родов. Я ведь мечтала увидеть его лицо, его бесподобно красивые глаза, тогда, когда бы показала тест с двумя полосками, а ещё когда бы хвасталась насколько сильно округлился мой живот за последний месяц.
        Лёша загрустил, а затем вдруг выдал:
        - Как насчёт наверстать упущенное? - хихикнул, быстро на спину меня перевернул, подмяв под себя, и коленом ноги раздвинул, нагло пристроившись между бёдер. - Как насчёт ещё одного сынишки?
        Возмущению не было предела.
        - Зверев! Ну ты и хам! - я грубо отрезала, с нежностью рассматривая его красивое лицо с лёгкой небритостью.
        Парень рассмеялся, слегка прикусив мочку моего уха.
        Вздрогнув от приятных ощущений, я уверенно добавила:
        - Но знаешь что? Я не против. Если ты просишь… Для тебя хоть сына, хоть дочь, хоть близнецов. Потому что ты снова с нами. Ты рядом. Со мной. И ты не иллюзия. Я люблю тебя, Зверь.
        - Но не так сильно, как я тебя… Моя Малышка.
        Мы снова сорвались, снова слились в единое целое, не в силах насладиться бьющей через край страстью.
        А через месяц я в третий раз узнала, что беременна. Но правда теперь, наша жизнь окончательно наладилась. Алексей вернулся. К нам вернулся. Навсегда. И мы прожили очень долгую и очень счастливую жизнь. Не зная больше ни горя, ни печали, ни боли.
        Конец
        Август 2018