Тридцать ударов плетью Риша Старлайт
        - Забирай ее! Прямо так, без денег! Запри ее, рабыней сделай или псам скорми! Только чтобы на глаза мои больше не попалась!
        - Но я не изменяла тебе, это - ошибка врачей. Ты же выяснил все, провел расследование!
        - Замолчи! Мне плевать, чья это ошибка. Ты - больше никто в моей жизни.
        "Тут нет моей вины!" - хочу крикнуть, но молчу. Он никогда не слушал меня. А теперь он меня продал.
        Тридцать ударов плетью
        Риша Старлайт
        ГЛАВА 1
        - Я все равно тебя отымею! Слышишь, с*чка!
        Молодой хозяйский сынок Джамаль нагло стоит около решетки широко расставив ноги и жадным похотливым взглядом ощупывает меня.
        - Пошел к черту! - тихо говорю пересохшими разбитыми губами.
        - Да как ты смеешь, чертова шлюха?! - кидается он на клетку, точно разъяренное животное. - Бычара! Ключ дай! В***у эту тварь! А потом язык ей вырву! Псам отца скормлю!
        - Джамаль, успокойся! Ашотджан приказал не трогать девку. Ни мне, ни кому другому.
        - Ашотджан мой отец! А значит, ты тоже должен подчиняться мне! Открой, Бычара, делай, что тебе говорят!
        - Джамаль, ей только почку вырезали. Пожалей девку, хоть немного!
        - Почку вырезали! - сплевывает молодой ублюдок, - А дырку-то не зашили! Я ж ее в дырку долбить буду, не в почку!
        Я прикрываю глаза. Не хочу ни видеть, ни слышать обоих козлов. Что Джамаль, наглый, противный, презирающий всех женщин на земле молодой говнюк, что Бычара… Это он сейчас немного проникся, а до того, как эти сволочи вырезали у меня почку для сестренки Джамаля тоже все пытался зажать по углам, присунуть свою дубину, но ему всегда что-то мешало.
        Лежу и слушаю их мат. Сейчас я даже рада, что нас отделяет решетка. Иначе разорвали бы. И разорвут. Это - вопрос времени. Все время мне везти не может. И не изнасиловали меня до сих пор только потому что по началу готовили к трансплантации, а сейчас, через несколько недель после нее, и я, и дочка Ашотджана слишком слабы. Старый авторитет держит меня живой и относительно здоровой потому что Лале может стать хуже. Моя почка может не прижиться, и тогда у меня заберут вторую… И лишат жизни не только меня, но и моего бедного не рожденного ребенка…
        - Смотри, заснула что ли, шалава! - Джамаль начинает бить камнем по решетке, поднимая дикий шум.
        - Себе по башке ударь, тварь! - шиплю я сквозь зубы.
        - Я щас тебе этим камнем через решетку в****у - рычит на меня сволочь.
        Я слышу посторонний шум в подвале, где находится моя клетка. С удивлением раскрываю глаза. ОН! О боже, он пришел ко мне! Вновь пришел!
        Подскакиваю со своего места. Инстинктивно хватаюсь за свежий шрам под широкой белой больничной сорочкой. Мне тяжело стоять, но сидеть я не могу.
        - Еще раз увижу тебя рядом с ней, сам в***у, и не камнем, а кирпичом! - ревет, набычившись мужчина. - Усвистел, шакаленок!
        И правда, Джамаль такая мелкая сошка, что даже не шакал, а шакаленок.
        Если Джамаль и хочет что-то возразить, но от одного взгляда огромного мужчины съежился весь, поджал хвост и быстро удирает из подвала.
        - Оставь нас, Бычара! - рычит мужчина на охранника.
        - Лев, ты же знаешь приказ Ашотджана. Я не могу оставить девку!
        - С Ашотджаном я договорился. Он дал мне пять минут.
        Бычара нервно сглатывает решая сложную дилемму: если не пустить Льва, то он его просто по стене размажет, а если поверить Льву, то Ашотджан ему такое не простит.
        - Не трать мое время! - рявкает Лев.
        Бычара не выдержаивает тяжёлого взгляда. Да я сама еле выдержала его, когда впервые увидела настоящего отца своего ребенка воочию.
        - Пять минут! - Бычара нервно тявкает время, удаляясь вслед за шакаленком.
        С огромным мужчиной мы остаемся наедине. Я подхожу ближе к клетке. Хватаюсь за нее, потому что уже еле стою. А он подходит ко мне. Мы стоим очень близко друг к другу. Но между нами кованная железная решетка. Я знаю, что бледная и растрепанная. После операции я выгляжу далеко не на миллион долларов, а вот он выглядит. Высокий. Огромный. Сильный. В глазах черная беспробудная ночь. Его руки настолько накачены, что мощнее обоих моих ножек вместе взятых. Гигант. Силач. Отец моего ребенка…
        - Он правда от меня? - смотрит на мой плоский живот, скрываемый сейчас полупрозрачной ночнушкой.
        - Я говорила вам это, еще до того, как они забрали мою почку!
        Лев осматривает меня с ног до головы, но не похотливо, как эти нелюди, а даже немного с… сочувствием. С трудом просовывает длинные пальцы со сбитыми костяшками сквозь решетку и гладит меня по щеке. Этого я уже не выдерживаю. Знаю, что плакать бесполезно. И даже вредно в моем положении, но слезы сами капают из глаз. Лучше бы он не проявлял ко мне никакой нежности. Если испытание грубостью Шакала и Бычары я выдерживаю на ура, то нежность… Это слишком.
        - Как ты себя чувствуешь? - он отворачивается. Не может смотреть на мои слезы. - Они издеваются над тобой? Руки распускают?
        - Я боюсь за ребенка, - тихо шепчу сквозь слезы.
        - А ты уверенна, что он выжил после операции?
        - Мне колют антибиотики. Говорят, что влияние на плод минимальное. Но я в таких условиях тут, - оглядываю маленькую грязную клетушку где сиротливо поместилась лежанка, да держатель для капельницы, - я боюсь за него… - я снова всхлипываю, вспоминая сколько страха натерпелась перед операцией, и сколько после. Ведь вполне возможно, что уже и нет у меня никакого ребенка…
        - Что мне сделать для тебя, Алина? - впервые называет меня Лев по имени, и от этого хочется плакать еще горше.
        - Мне нужно обследование. Грамотное. В клинике. - шепчу я, схватив его пальцы, держась за них как за единственный спасательный круг. - Возможно, наш ребенок еще жив. Возможно, мне нужна другая терапия, другое лечение. Пожалуйста, помогите мне. Ведь это и ваш ребенок. Хотя вы его не хотели и не планировали…
        Я уговариваю его, готова на колени встать. Ради жизни своего малыша я готова абсолютно на все!
        - Алина. - он осторожно забирает свои пальцы от меня. - Я поговорю с Ашотджаном. Но я не могу ничего обещать.
          Я плачу, а его руки сжимаются в кулаки.
        - Прекрати, Алина! Иди, ложись. Ты слабая. Сейчас упадешь. Я буду говорить со старым лисом. Слово мужчины!
        Лев разворачивается и решительно отходит от моей клетки. Я возвращаюсь на свою лежанку. Надеюсь, Лев найдет правильные слова.
        Он мне ничего не должен. Я все понимаю. Он вообще тут ни при чем. Он такая же жертва обстоятельств, как и я. Но он один во всем мире, кто может мне помочь. Надежда. Это все, что у меня остается. Как же меня, в двадцать пять лет угораздило угодить в столь отборное дерьмище?!
        ГЛАВА 2
        Азамат никогда не был добрым ко мне. Ни в начале наших отношений, ни уж тем более, в конце. Отец фактически расплатился мною, продав еще юной студенткой Азамату за долги.
        Конечно, со стороны вся эта дикость была завуалирована богатой свадьбой на пятьсот человек, дорогими подарками. Азамат обвесил меня килограммами золота с бриллиантами, чтобы больше соответствовала его статусу… Но все это не отменяло факт того, что мою молодость, мою невинность продали за долги. И Азамат относился ко мне именно как купленной вещи, ни больше, ни меньше.
        В первую брачную ночь он взял меня почти силой. Ни о какой подготовке речи не шло. Ни каких ласковых преддверий к дефлорации он не предпринимал. Только хардкор, без прикрас. Содрал с меня дорогое им же купленное свадебное платье, расшитое полностью кристаллами известного ювелирного бренда, поставил в догги-стайл, и вошел на сухую.
        Хорошо, что мой первый раз был недолгим. То ли он так изголодался по женскому телу, то ли сказывался его немолодой возраст… Но все закончилось, едва начавшись. Прямо в меня закончилось. Дурочка. Тогда, больше всего на свете я боялась забеременеть от нелюбимого мужчины. Откуда же мне было знать, что у моего мужа проблемы со спермой? Естественным путем мы пытались зачать ему сына почти пять лет, но это все будет после.
        А пока, сразу после того как он меня отпустил, я упала на дорогие, расшитые золотыми нитями шелковые простыни, прямо в лужицу собственной девственной крови и беззвучно зарыдала, глуша всхлипы подушкой. А муж… он просто вышел, не говоря ни слова. Будто резиновой куклой воспользовался, а не живой девушкой, собственной женой. Ни единого ободряющего, ласкового или утешающего слова. Ни-че-го. Я ведь для него резина. А с резиной, как правило, не ведут диалогов…
        Муж вернулся под утро. Я к тому времени кое-как уснула, но ему было плевать на это. Сонной мне, он подогнул ноги к животу, чтобы ему было сподручнее, и снова резко вошел в меня. Десять фрикций и его семя оросило все внутри меня. О да! Его «любовь» ко мне редко когда длилась больше.
        А я растерялась… другая бы в моем положении поставила бы его на место. Сказала бы ему, мол подожди мой дорогой муженёк, пусть у меня там подживет хоть немного, но я молчала. Наверно потому что интуитивно знала, что плевать ему на мои слова. А потому, сцепив зубы терпела небольшую возню, и противное кряканье, когда он достигал оргазма.
        Ни о какой учебе теперь речи не шло. Азамат запретил мне посещать университет. Посадил дома. В золотую клетку, где у меня было все, о чем я, простой нищей девчонкой, могла только мечтать. У меня было многое. Все, кроме свободы. Был личный водитель и новенький джип последней модели. Азамат сжег мое водительское удостоверение в камине нашего загородного дома, коротко пояснив свои действия строчкой афоризма:
        - Женщина за рулем, что обезьяна с гранатой.
        На самом деле, он просто не хотел отпускать меня одну ездить по городу. Только с его собственным соглядатаем, ходившим за мной попятам.
        Он даже моих подруг разогнал всех. Запретил видеться с ними, общаться по телефону и соц-сетям. Они не понимали, в какой заднице я теперь нахожусь, и обиделись на меня одна за другой.
        Муж выдал мне карточку с практически неограниченными финансовыми возможностями. Но сообщение о любой покупке, даже о банальной выпитой чашке кофе в кафе торгового центра приходило лично ему. Я не покупала ничего недозволенного, а потому водитель просто отчитывался, где именно меня носило сегодня, и то, что он был в этот момент рядом.
        Я думала, что своим примерным поведением постепенно усыплю бдительность Азамата и смогу сбежать. Ага. Как же! Какой же глупой и наивной я тогда была…

* * *
        - Подъем! Быстро! - стучит по клетке Бычара.
        Неужели я уснула и проспала всю ночь? Хотя возможно, ночь продолжается, ведь в узком окошке под потолком хмуро и темно.
        - Вот, переоденься, приведи себя в порядок. Сегодня ты начинаешь работать!
        Он открывает клетку и кидает мне комплект спецодежды рабынь. Светлую футболку и легкие брюки. Форма, почти как у медсестер в больницах.
        - Поторопись! Ашотджан приказал начинать тебе со второго этажа. Элла заболела. Поэтому твой курорт заканчивается!
        Элла, хорошенькая темноволосая девушка с черными глазами. Избили ее наверно, потому что рабыни просто так никогда не «болели». Интересно кто? Клиенты клуба, или свои же, охранники или даже Джамаль… Хотя нет, больше всего интересно, как я, еле стоящая на ногах после операции буду сейчас убирать помещение? Но никого мое состояние не волнует. Непослушание или плохое исполнение работы немедленно караются поркой, битьем, или другим наказанием. Люди Ашотджана скоры на расправу. И тяжелы на руку. Особенно наказывать рабынь любит Джамаль. В молодом говнюке все ярче проявляются садистские наклонности, он становится просто кошмаром для многих девушек.

* * *
        Иду наверх. Жадно осматриваю все вокруг. Стены клуба оклеены дорогими рельефными обоями. Какая красота… в той клетке, где я провела почти два месяца своей жизни стены ободраны и облезлы донельзя. Я уже и забыла, что может быть иначе, что можно жить в красоте и комфорте…
        Время, как я и предполагала, шесть часов утра. Несколько ночных посетителей еще в зале, откуда доносится музыка, запах алкоголя и сигарет.
        Но мне нужно убирать второй этаж, там, где в номерах развлекаются хозяева и клиенты клуба. Обычно у них специфичные развлечения. И кровати все оборудованы цепями и прочей бдсм-атрибутикой.
        С трудом поднимаюсь по ступеням… как я буду все это убирать, вообще непонятно. Я им больше не нужна? Видать, почка прижилась, раз меня полуживую подняли на работу.
        Бычара ковыряется в телефоне. Он прикрикнул было на меня по началу, чтобы я зашевелилась, но потом понял, что кричи не кричи, это все равно бесполезно. Я еле шевелюсь не от лени, а от состояния, и охранник решил не тратить на меня свои нервы.
        - Алина!
        Его голос! Боже, он не ушел с вечера? Я глазам своим не верю! Лев стоит внизу, и хотя выражение лица у него без особых эмоций, но глаза блестят, и по ним я понимаю, что он рад меня видеть. А как же рада я!
        Игнорируя Бычару, Лев поднимается по ступеням ко мне.
        - Эй, стой! - окрикивает его охранник. - Тебе с девкой нельзя разговаривать!
        - Пошел ты! - беззлобно отзывается Лев, не глядя на него. - Куда тебя ведут, Алина?
        - На уборку. - смотрю на него снизу вверх, на такого большого и сильного, словно медведя, а не мужчины. Как же мне хочется спрятаться за него от всего этого ужаса, что окружает меня! Чтобы он укрыл меня, пожалел, защитил.
        - Какую на хрен, уборку, ты на ногах толком не стоишь! Вы совсем с дуба рухнули? - обращается он к Бычаре.
        - Приказ Ашотджана, - пожимает плечами конвоир.
        Ну почему я проявляю слабость рядом со Львом? Без него еще как-то держусь, а когда он близко, я то реву как корова, то как сейчас, покачиваюсь.
        - Алин! - подхватывает он меня.
        Какие у него сильные крепкие руки. А еще он теплый, нет, горячий! Так трепетно держит меня за руку, опирает меня на свое тело.
        - Алин, тебя хоть кормили?
        - Нет.
        Обычно нас так и поднимали, около шести утра, до двенадцати мы убирались на голодный желудок, кормили нас только потом, считая, что работать сытым - не то.
        - Бл*ть! Алин, прости, что при тебе, но у меня нет других слов. А ну пошли за мной! - он подхватывает меня на руки, прижимая к своей груди.
        - Эй, Лев, ты о*уел? Оставь девку! Я щас шмальну, слышишь? - и хотя Бычара угрожает, но в действиях его нервозность, а в голосе неуверенность.
        - Пошли вы все тут на хрен, уроды! - шипит Лев сквозь зубы. - Накормлю ее завтраком и отдам!
        Бычара в растерянности. Со Львом ему тоже неохота связываться. Он плетется за нами, тогда как Лев уверенно несет меня в зал, к барной стойке.
        - Чай сделай, зеленый, - бросает Лев бармену, внимательно разглядывая мое бледное лицо, - сладкий. Бутерброд сооруди, и шоколад дай, вон тот бельгийский. На мой счет запиши!
        Я сижу в темном прокуренном зале, в уголке, на диване прожжённым сигаретами. Так шумно и орет музыка, но это не имеет значения. Напротив меня сидит мой спаситель и смотрит на то, как я уплетаю добытый им завтрак. Бычара устроился поодаль, втыкается в свой телефон.
        Лев протягивает мне кулак, и пальцами манит мою руку. Я вспыхиваю. Такое невинное движение, такое проявление нежности, а я снова реветь готова, потому что отвыкла от этого. Совсем дикой и запуганной стала. Я тяну к нему свою ладонь, а он что-то вкладывает в нее, холодное и металлическое.
        - «Спрячь», - произносит одними губами.
        Я делаю вид, что поправляю брюки, но на самом деле роняю складной ножик, а это именно он, к себе в карман.
        - Вы поговорили с Ашотджаном? - спрашиваю самый волнующий вопрос.
        Лев смотрит на меня с сочувствием.
        - Он обещал подумать. Не все так просто, Алина. Они с Азаматом друзья. А твой бывший муж поставил на тебе крест.
        Самый вкусный в мире шоколад горечью тает во рту. Азамат сгноит меня тут. Никогда не простит мне того, чего я не совершала. И даже Льву не спасти меня…
        У Бычары звонит телефон, а я вздрагиваю. Он привстает, отходит к выходу из зала, чтобы орущую музыку не было так слышно. Лев тут же пользуется этим. Мгновенно оказывается около меня, обнимает за плечи, привлекая к себе.
        - Ты - сильная, Алина! Ты должна вытерпеть это все. Отсюда можно выбраться. Но нужно время. Сегодня я снова буду давить на старого лиса. Думаю, он разрешит.
        - Вы дали мне нож? - вдыхаю я его умопомрачительный запах чистого мужского тела, смешанного со свежим горьковатым запахом его парфюма.
        - Да. Но только для самообороны. Не размахивай им, Алина. Бей прицельно, если шакаленок полезет к тебе.
        Он гладит меня по волосам. Ласка совсем невинная, но для меня это все равно слишком много. Я плачу, а он поднимает мое лицо за подбородок и нежно зацеловывает мои слезы.
        - Вот этого не надо, Алина. Нашему ребенку не нравится, когда ты плачешь.
        - Откуда вы знаете? - улыбаюсь я сквозь слезы, совершенно смущенная его поведением.
        - Я знаю. - уверенно отвечает этот большой надежный мужчина.
        ГЛАВА 3
        После чудесного утра в компании отца своего ребенка, я не то что еле хожу, я парю от счастья! Лев сделал удивительную вещь: вселил в меня надежду хоть на какое-то будущее!
        Во-первых, он назвал ребенка «нашим»! Ведь это так! Он именно «наш», мой и его! И лучшего отца для своего малыша я и желать не могу! Во-вторых, он обещал, что отсюда можно выбраться! Нужно только запастись терпением! А уж я это могу! Сцеплю зубы, сожму кулаки, но выберусь отсюда! Ведь я нужна своему ребенку! Живой, и по возможности здоровой, нужна! А посему, лучше выключать психику и включать здоровый пофигизм на этих уродов. Тупо делать то, что они говорят.
        Я принялась за уборку с удвоенной силой. Наоборот, лежа на лежанке, взаперти, в клетке, точно птица с оборванными крыльями, время не идет вообще! А тут оно летит! И отвлечься можно! Нет, физический труд просто необходим в моей ситуации, расхаживаться-то после резекции надо! Только нужно дозировать нагрузку. Тем более после операции.
        Бычара заводит меня в номер, закрывает на замок, и через какое-то время появляется проверить, закончила ли я уборку, если да, то запирает в следующем номере, а если нет, ворчит, но не подгоняет. И откуда только в нем человечность появилась?
        К третьему номеру я уже порядком устаю. Пот валит с меня градом, несмотря на то, что я не надрываюсь. Собираю раскиданные повсюду презервативы, тюбики от анальных и вагинальных смазок, бутылки от спиртного и бычки в пепельницах в огромный пластиковый мешок, перестилаю чистое белье на постелях, смахиваю пыль и орудую моющим пылесосом. Правда меня очень мутит, когда мою с хлоркой унитазы, но в целом, всё терпимо. Возвращаться в клетку не хотечется до ужаса. В номерах хоть какое-то разнообразие…
        Интересно, Лев тоже провел сегодняшнюю ночь в одной из этих комнат? Один или с девушкой? Нельзя об этом думать, ведь при мысли о ком-то другом рядом с ним, мне сразу делалается грустно. Я ничего не знаю о нем. Возможно, у него есть любимая девушка, возможно, он даже женат! Такой красивый привлекательный надежный мужчина… о таком можно только мечтать! Но он скорее всего давным-давно прибран к заботливым женским рукам!
        Как же так случилось, что его сперму случайным образом использовали вместо семени Азамата, и оплодотворили ею меня? У меня до сих пор нет ответа на этот вопрос. Азамат не захотел поверить в подмену. Да я бы и сама не поверила, случись это все не со мной! Причем, мой муж не поверил очень избирательно. У него не было ни единого доказательства моей измены, ведь я всегда была под замком, или под надзором его человека, а Льва в период зачатия нашего малыша вообще не было ни то что в городе, а в стране! Он был в Европе, и Шенген, красноречиво предъявленный моему мужу в загранпаспорте спас Льва от убийства.
        И если Азамату пришлось признать под напором неопровержимых доказательств, что Лев не касался меня ни разу, то мне он не поверил на прочь. Знаю, это ужасно нелогично. Но сам факт того, что я забеременела от чужого мужчины взбесил его до такой степени, что я оказалась тут. В рабстве. В насильственном донорстве.
        Подозреваю, что он просто решил избавиться от надоевшей игрушки, и моя беременность стала лишь предлогом. В подтверждение моим догадкам, ходят слухи, что он взял себе новую девушку, которой едва ли исполнилось девятнадцать лет! Наверно, уже успел жениться, потому что мое свидетельство о смерти, заверенное нотариально как полагается, уже лежит у Ашотджана в сейфе! Они выправили его, когда вырезали мне почку, оформив это так, будто берут орган у трупа. Поэтому для всего мира я умерла от несчастного случая, и единственная надежда для меня, это Лев!
        Застываю с мокрой тряпкой в руках посреди комнаты. Вспоминаю сегодняшние прикосновения Льва. Его запах… Блаженно улыбаюсь. Его поцелуи, стиревшие мои слезы… его слова о нашем ребенке…
        Ключ проворачивается в замке. Я раскрываю глаза, готовая вновь выслушать ворчание охранника. Но это не бычара, к сожалению…
        Нагло посмеиваясь, прищурившись, словно обкурился, в комнату вваливается Джамаль!
        - Ну что, сучка, попалась? - идет он прямо на меня. - Ща повеселимся!

* * *
        Лев.
        Еду домой. В голове пустой гул. Всю ночь не спал, околачивался в клубе. Пытался уговорить старого лиса, но все, как и говорил Алине, не так просто. Ее придурочный муж не оставит ее в покое, пока не сгноит в этой клоаке!
        А я ведь тоже хорош! Не думал, не гадал, и умудрился в суп попасть, как тот индюк! И ведь дал зарок себе не сближаться с девушкой. Не мои это проблемы, не моя война! У меня что своих зае*ов мало? А Алина уже создает мне такие, что грохнут меня где-нибудь под мостом, и искать никто не будет. Вернее Тигран будет, чтобы и его грохнули. За компанию.
        Черт! Бью по рулю, а рядом свистит гаишник.
        Не свисти, бл*! Денег не будет!
        Чуть опускаю стекло и сую ему пятитысячный «спецталон». Пусть идет в жопу! Пусть все идут! Я устал. Не спал. Голодный и злой!
        В лифте еле стою. Глаза слипаются. На шестом этаже заходит Светка. Бывшая эскортница, а ныне любовница соседа-бизнесмена. Он то ли купил ей тут хату, то ли снял. В общем, захаживает она ко мне периодически. По-соседски, так сказать. Бизнесмен-то богатый, а член вялый. А Светка девка молодая, с аппетитами. Короче оба мы стресс так снимаем, периодически.
        - Ле-ва! - подается она ко мне, призывно улыбаясь.
        Обниматься лезет. Склоняет мою голову и шепчет в ухо, душА своим конфетно-карамельным запахом.
        - Сто лет тебя не видела, Лёв, соскучилась вся, истосковалась! - и руками быстрей за НЕГО хватается.
        А от меня до сих пор Алиной пахнет, и ее лицо несчастное перед глазами. Ее даже обнять страшно, такая она хрупкая и беззащитная в моих медвежьих объятиях…
        Убираю быстрей Светины руки от ремня джинсов, мягко отставляю ее в сторону, хоть и бугай, но поведение самца гориллы не входит в паттерн моих правил по отношению к женщинам.
        - Не сегодня, Свет.
        - Почему?
        - Настроения нет!
        - Так давай, я тебе его подниму, Лёва! - не отстает эта женщина.
        - Свет! - в моем голосе появляются металлические нотки. - Я не хочу. Точка!
        Не попрощавшись, Света пулей вылетает из кабины. Ну и пошла к черту!
        Захожу к себе в квартиру, снимаю куртку. Запах Алины усиливается. Она ведь беззвучно плакала в мою футболку. Не на показ, знаю я эти женские показательные выступления. Так вот, бедная девочка плакала от горя. От безысходности. А я не мог ничего поделать. И это добивало меня больше всего.
        Зачем спустился ночью к ней? Я и сам не знаю. Но совесть терзает меня с того самого момента, как мне сообщили, что моя сперма оказалась в организме незнакомой женщины. Я не хотел принимать эту проблему на себя. Кое-как отбрехался от предъяв Азамата, чудом жив остался… Но девушку было ужасно жаль и я решил проверить, жива ли она, жив ли ребенок.
        Лучше бы не ходил туда. Я совершил большую ошибку. Пообещал ей то, что вряд ли смогу выполнить. Я - урод, скотина, но я не мог по-другому! Эти козлы вырезали ей почку, скорее всего, она потеряет ребенка. Невозможно просто выносить беременность в таких условиях. И скорее всего, она сама не выживет. Но я попробую дожать Ашотджана на счет обследования. Ведь я обещал ей!
        Иду в душ. Под тугими струями вновь вспоминаю ее. Бледная, подавленная, испуганная. Но не сломленная. И красивая. Да, пожалуй в нее легко влюбиться. Миниатюрная, волосы цвета спелой ржи, большие блюдца синих, васильковых глаз, губки пухлые, которые обязаны быть залюбленными, заласканными, зацелованными, а не вот это вот все!
        При мысли о ней я возбуждаюсь. Смотрю на то как мой член наливается кровью, становится колом, твердым монолитным сооружением. Утром, утешая ее, я тоже возбудился, но очень постарался, чтобы никто этого не заметил. Не хватало еще смутить девушку этим, чтобы она и мне перестала доверять!
        - Прекрати, похотливая скотина! - прикрикиваю я на себя. - Ты же не будешь дрочить на мысленный образ несчастной рабыни?!
        Говорю-то я одно, но моя правая рука поступает по-своему. Она обхватывает ствол, движется вверх-вниз, убыстряя темп. Я представляю себе, как целую Алину, как подхватываю ее под аккуратные ягодицы, как закидываю ее ноги к себе на бедра и аккуратно вхожу в узкую до невозможности дырочку. Я представляю, как ее гибкое тонкое тело отзывается на каждый мой толчок, как она обнимает меня за плечи, как прикусывает мою губу в особо острые моменты. А я тянусь к ее упругим грудкам, чтобы приласкать соски по очереди, и сорвать ее сладостный стон.
        Надо действовать аккуратно, чтобы потихоньку отогреть ее от всего ужаса, который ей довелось пережить. Да, я был бы очень нежным и осторожным с ней. Ни капли грубости, только плавные медленные движения, чтобы не навредить ей. Но в какой-то момент, мои поступательные движения убыстрились бы. Я прикоснулся бы к горошине, чтобы дополнительно стимулировать ее, потому что очень хочу, чтобы мы закончили в унисон. Одновременными движениями пальцев и собой я довел бы ее до пика, и только потом разрешил бы закончить себе. А потом бы я сам освежил ее в дУше, и отнес отдыхать в спальню, где мы бы обязательно продолжили любить друг друга.
        Но увы, я заливаю спермой свой кулак. И хотя тело получает желаемую разрядку, но разум страдает, что нет никакой Алины рядом. И вряд ли будет. Она внизу, в грязном подвале, после тяжелой каторжной работы, которую ей нельзя выполнять! А я тут, у себя в пентхаусе, самоудовлетворяюсь как животное, и ничего не могу поделать, потому что обстоятельства, мать их, выше меня!
        Нет, я не должен бросать ее в беде. Отосплюсь и снова поеду в клуб! Надо дожимать лиса. Только бы ее там не тронули! Особенно шакаленок!
        ГЛАВА 4
        - Ко мне! - приказывает Джамаль, прикрывая за собой дверь.
        Я стою, не шевелясь. Моментально вспоминаю о притаившемся в кармане подарке Льва. Ножик там, и эта мысль греет меня, придает мне сил.
        - Оглохла, сучка? - оказывается он так близко, что я чувствую от него запах дорогого виски. Дешевый этот ублюдок не употребляет. - Так я тебе сейчас уши отрежу, все равно незачем!
        Он и правда вытаскивает здоровенный солдатский нож, складной с красивой резной рукоятью. Приставляет мне его к горлу.
        - Выбирай, ухо, а может палец? - ухмыляется молодой урод, хватая меня за мизинчик, - а может что-то еще? - кладет ладонь на грудь и грубо трет сосок через ткань футболки.
        С отвращением выдерживаю грубую ласку. А может, обойдется все? Сейчас подержится за сиськи и отстанет? Потому что если сейчас применю ножик, то меня точно убьют. Смерть Джамаля мне никто не простит!
        - Застыла, сучка? Боишься меня? Правильно делаешь! Я убью тебя! Но сначала… ножом он задирает низ моей футболки кверху. Немного карябает кожу, специально.
        - Ох, них*я себе! - видит он огромный, плохо заживший шрам, пересекающий мой бок. - А может, вторую почку достанем, а красотка? - улыбается он как больной маньяк. - Прямо через него? Я могу! Я же хирург, бл*! Щас чиркну, и все наружу, да, сучка?
        - Член себе чиркни! - не выдерживаю я.
        Знаю, что зря это сказала, надо было терпеть. Он меня просто запугивал, духу бы не хватило что-то сделать, но слова вылетели и произвели соответствующий эффект.
        - Ах ты стерва! - схватил он меня за шею, и потащил к кровати, - да я тебе щас язык твой поганый отрежу!
        Он кидает меня на чистую, только что замененную простынь, сам наваливается сверху, прижимая меня всем своим телом. Шакаленок далеко не такой огромный и массивный как Лев, но все же он мужчина, и физически превосходит меня.
        Вопреки угрозам, лезет он не за языком, а мне в брюки! Вот и повод законно изнасиловать пленницу - мол сама спровоцировала, сама виновата. Как же я его ненавижу! Не дамся ему, только не ему!
        Кое-как добираюсь до кармана, пока он возится со своей одеждой.
        Как там говорил Лев? Не размахивать? Бить прицельно? Лезвие очень маленькое. Несколько сантиметров не убьют мудака, но остановят. Он тем временем приспускает джинсы и вжимается в меня своим оттопыренным отростком в трусах. Вот он, шанс!
        Я бью его ножом прямо в бедро. Всаживаю все лезвие до миниатюрной рукояти.
        - Бл****ь!!!!! - визжит ублюдок на все здание. - Ты что наделала, сволочь? Тварь?!
        Он отскакиевает от меня и в ужасе таращится на собственное, сочащееся кровью бедро.
        - Бычара! Бычара, помоги! - истерически верещит ублюдок.
        Как и все садисты, он очевидно панически боится собственной боли и крови, а посему, поглядев несколько мгновений на свое ранение, шакаленок закатывает глаза и противно шмякается на пол, как мешок с дерьмом.
        Я все еще лежу на кровати, с задранной футболкой, и темнотой в глазах, нервное напряжение и страх тоже сказываются на моем состоянии. Я чувствую на боку непривычную мокроту и липкость. Скашиваю глаза прямо туда… Кровь на месте шрама! Все же швы разошлись, не выдержав нагрузки. В висках стучит от страха и паники.
        В комнату влетает Бычара. Он что-то орет в телефон, сгибается над припадочным Джамалем. Комната быстро заполоняется людьми. На меня орут, кроют матом на чем свет стоит, но все это я слышу, словно в тумане. А потом и вовсе меркнет свет.

* * *
        Прихожу в себя, медленно вспоминаю, все что было накануне. Я снова в своей клетке. В моей вене утоплена иголка катетера, а по системе капельницы вводится какой-то препарат. Шевелю свободной рукой по шраму. На ощупь он заклеен широким медицинским пластырем.
        Рядом с моей клеткой развалившись на стуле сидит Бычара. Он реагирует на шум от моего шевеления и вытаскивает рацию.
        - Очухалась! - коротко гавкает в нее.
        Далее минут десять ничего не происходит, но потом в подвале появляются такие люди! Год бы их мои глаза еще не видели, этих людей! Старый лис и его шакаленок, который в отличие от меня бодро передвигается на обоих ногах. Эх, слабо я его пырнула…
        - Дверь открой! - негромко приказывает Ашотджан Бычаре.
        Бычара немедленно подрывается выполнять приказ шефа.
        Я не желаю ни приветствовать обоих козлов, ни желать им здоровья, а посему молча смотрю вперед на грязную ободранную стену.
        Ашотджан вальяжно входит в клетку и опускается на подобострастно подставленный Бычарой стул. Джамаль мыкается за ним, подходит ко мне и отвешивает звонкую пощечину.
        - Сука!
        - Сынок! - все так же негромко произносит старый бандит, - Нельзя бить лежачих. Это раз. Нельзя бить больных и слабых. Это два. Женщин, а особенно, лежачих под капельницей, и подавно. Это три.
        - Да я ее вообще убью, эту тварь! - истерично выкрикивает придурок, - Ты видел как она мне нож в ногу всадила? А если бы горло вспорола?! Где вообще откопала его?
        - Вот поэтому я и пришел с ней поговорить. - осаживает лис шакаленка. - Алина, - обращается он ко мне, и в его тоне не мелькает ничего хорошего. - Ты неподобающе ведешь себя на моей территории!
        - Он полез ко мне! Изнасиловать хотел… - я тоже молчать в такой ситуации не собираюсь.
        - Да кому ты нужна, насиловать тебя! - сплевывает говнюк прямо на пол. - Да мне любая даст! Ноги раздвинет, умолять будет! На тебя у меня даже не встанет!
        Ага, не встанет. Вставал, еще как. Особенно утром!
        - Алина. - вновь прерывает своего говнюка Ашотджан. - Мы все к тебе очень хорошо относимся все это время. Ты поделилась почкой с Лалой, и мы этому очень благодарны.
        Поделилась, ага. Какой же он сволочь и лицемер!
        - Мы создали тебе все условия для реабилитации, для восстановления, хотя могли бы сразу кремировать, ведь документ о смерти уже у меня на руках! Мы даже беременность твою сохранили, я обеспечиваю тебя лекарствами последнего поколения, чтобы не навредить плоду!
          Да-да, и ребеночка моего они сохраняют для каких-то своих целей, и меня держат на плаву, только ради второй почки, или возможно, других органов! Эти люди никогда не делают ничего просто так!
        - И ты, пользуясь нашей добротой, вероятно, забыла, в качестве кого ты тут находишься!
        - Но я не набрасываюсь на людей просто так! Запретите вашему Джамалю приближаться ко мне, и я его пальцем не трону!
        Старый лис лишь хмыкает на это, но глаза его остаются серьезными и холодными.
        - Джамаль - мой сын, а значит точно такой же хозяин, как и я! И ты обязана ему подчиняться!
        - Значит, ему можно угрожая мне ножом насиловать меня, когда захочется?
        - Джамаль - парень молодой, горячий, а ты девушка красивая, вернее женщина уже. Чего тебе терять? Будь поласковее с ним, и вероятно, принуждать тебя угрозами и с ножом у горла, он не будет!
        Джамаль ухмыляется точно голодная гиена около аппетитной падали. Ему сейчас выдали карт-бланш на меня, на мое тело. А я ничего не могу поделать с этим…
        - Но только после того как Лале окончательно полегчает! - Ашотджан кидает предупредительный взгляд на сына.
        Вот тебе зараза! Получай гранату! Я с трудом удерживаюсь от ухмылки.
        - До этого момента трогать Алину, запрещаю!
        Рожа Джамаля немного подсдувается. Он мечет в меня ненавистный взгляд.
        - Алина. Но тебе я попытку убийства своего единственного сына просто так не прощу. Я определил тебе наказание. Тридцать ударов плетью.
        Они что, совсем обалдели? Это что за средневековье такое?! И разве соизмерима плата за нарушение? Царапина ножом, против полноценной порки? Видимо, на моем лице красноречиво отражается весь ужас ситуации, поэтому Ашотджан решает пояснить:
        - Сейчас ты слишком слабая для наказания. Я разрешаю отложить его, до того момента, когда ты немного восстановишься.
        - Вы издеваетесь? Меня беременную стегать будете?
        - У нас нет цели тебя убить. Лишь наказать. Я сам решу, когда ты будешь к нему готова!
        - Но…
        - Без «но»! Ты сама вынудила меня так поступить. Возможно, я был слишком добр к тебе до этого. И это моя ошибка, относиться к тебе по-отечески. Но это лишь потому, что верю, что Азамату ты не изменяла. Поверь мне, если бы я был уверен, что ты шлюха, у меня было бы к тебе совершенно другое отношение!
        ГЛАВА 5
        Прошло уже несколько дней. Все это время я пролежала под капельницей. Молодой врач с той частной клиники, где я лишилась почки, пряча от меня глаза за очками с сильными диоптриями осматривал мой шрам, обрабатывал его, и заклеивал по-новой. Ставил мне капельницу. Колол какие-то антибиотики.
        Меня кормили и поили. Водили в душ, в один из номеров на втором этаже. Никто не трогал. И это радовало неимоверно! К исходу третьих суток, я чувствую себя лучше. Видимо у меня молодой и очень сильный организм, раз заживает все, как на кошке.
        Что меня действительно омрачает, так это то, что я не вижу больше Льва с того утра. Наверно, его не пускают ко мне, а может, он больше не хочет меня видеть. Ну, зачем ему такая проблемная девушка? Да, я ношу ребенка от него, но он не желал его! Не планировал. И вообще, мужчины относятся к детям по-другому, чем женщины. Да он может заиметь ребенка от любой нормальной здоровой девушки, зачем ему я?!
        А потом я вспоминаю его слова, его обещания, его слово мужчины, данное мне, и интуитивно чувствую, что нет. Он не бросит нас с малышом в этом подвале. Своим женский предчувствием я понимаю, что он борется за меня, просто соперники сильнее, враги коварнее…
        - Я выйду, продышусь, Алин! - кидает мне Бычара, нормально все с тобой? За полчаса ничего не случится?
        - Иди. - с огромной завистью отвечаю ему… сейчас бы тоже на свежий воздух. Хоть на пять минут! Но у меня нет такой роскоши.
        - Если будешь хорошо себя вести, сникерс принесу, - вдруг улыбается мне Бычара, а я понимаю, что скорее всего он идет тра*аться с какой-то девкой, с той, что переписывается по телефону все время.
        Бычару можно понять, молодой здоровый мужик, а вынужден день и ночь сторожить меня, аки пес на цепи. Да и куда я денусь из клетки? Ну, разве что мне может стать хуже и тогда некому будет вызвать доктора.
        - Иди, со мной все хорошо! - отпускаю его.
        - Ты - прелесть Алин! - его глаза светятся таким счастьем, что мне становится не по себе.
        Ну вот теперь в подвале я совершенно одна. Пришел бы сейчас Лев! Знал бы, что мой конвоир убежит на свидание, и… и что? Что бы он сделал? Вытащил меня отсюда? Выкрал? Да нет, конечно! Если бы и помог мне сбежать, то только до ближайшего охранника! Вернее до его пули. Поэтому, не надо искушать судьбу!
        Лев… при мысли о нем, о его прикосновениях, у меня все сладостно сжимается внутри. Я видела его всего три раза, и за все это время он не сделал мне ничего плохого! А в последнюю нашу встречу, даже спас от Джамаля. Ведь не дай он мне этот нож, шакаленок бы изнасиловал меня, без сомнения!
        А как он прикасался к моим волосам! Обнимал меня! Он даже пахнет, как настоящий мужчина! Азамат никогда не вызывал у меня бури, подобного всплеска гормонов, как это смог сделать Лев за какие-то считанные мгновения.
        Замечтавшись, дотрагиваюсь до своих губ. Он целовал их в уголок, куда затекали мои слезы. Приласкал самый краешек, прямо как я сейчас, повторяя его движения.
        Интересно, каким любовником бы он был? Наверняка чутким! И страстным! И искренним! Не то, что все эти уроды… моя рука тянется вниз…

* * *
        Лев… его образ полностью заполняет собой все мои мысли. Он сильный, я просто уверенна в этом. Он целовал бы меня глубоко, завоевывая мои губы, мой рот постепенно, заполнял бы своим языком, утверждая свои права на меня. Его мощное тело властно бы прижимало меня к себе и я бы чувствовала всю силу его желания…
        В какой-то момент ему захочется большего и он с моих губ соскользнет ниже, приникнет к пульсирующей жилке на шее, зацеловывая, зализывая ее, так остро и эротично покалывая нежную кожу своей щетиной…
        От жарких фантазий меня саму обдает жаром. Уже не могу спокойно дышать и лежать спокойно, тоже не могу. Моя рука тянется прямо вниз, под одеяло, к изнывающим, налившимся, точно спелые вишенки соскам. Я сжимаю их, и закусываю губу, чтобы из моей груди не вырвался стон.
        Да, Так бы Лев и сделал. Несмотря на весь свой грубый брутальный вид, с моей грудью он был бы осторожен. Он приникнет к соску, и будет целовать его, остро дотрагиваться языком, пить его вкус, а я вцеплюсь в его короткий волос, чтобы ласкать, поощрять его движения. А потом он проделает то же самое со вторым соском, чтобы внизу у меня намокло все окончательно, готовое принять его огромную длину.
        В какой-то момент он привстанет надо мною, чтобы снять с себя футболку. Его чистый мускусный запах затуманит мое сознание, а я потянусь потрогать его раскаченную грудную клетку, поросшую темным волосом. Руки у Льва огромные, заросшие, значит и ТАМ все должно быть таким, с мужской брутальной растительностью.
        Я бы не спешила. Я бы изучала каждую мышцу его тела, ласкала бы, гладила этого огромного, опасного с врагами, но ласкового со своими, особенно с девушками, зверя. В какой-то момент ему бы захотелось еще большего. Тогда он, вновь приникнув к моим соскам и согрев их дыханием, насладившись их твердостью и упругостью, прочертил бы поцелуями дорожку вниз. Он бы щекотал нежную кожу живота своим дыханием и растительностью, а я бы покрывалась мурашками все это время. А потом бы он отодвинул резинку моих трусиков, прямо как я сейчас. Приспустил бы их вниз, а потом и вовсе бы снял.
        Он бы приласкал мои бедра, там где кожа очень нежная и чувствительная. Моя рука вместо него проводит по бархатной коже… Как давно ее никто не ласкал! Я занималась кое-чем подобным, когда еще жила в доме Азамата, а тут в плену, мне было не до самоудовлетворения. Но сегодня, а особенно с образом Льва в мыслях мне остро не хватает разрядки. Я просто умру без нее. И я позволяю своим пальцам дотронуться до сочащихся складочек.
        С этими фантазиями про Льва там просто потоп, и подушечки пальцев легко скользят по губкам, растирая смазку по горошине и малым складочкам. Я запрокидываю голову назад. Вновь вызываю в воображении образ Льва. Мои движения усиливаются. Одной рукой я закрываю себе рот, потому что ощущения настолько яркие, фееричные, что боюсь стонать в голос, а второй… нет, это уже не моя рука. Это Лев во мне. Он совершает сильные глубокие движения. Член его крупный, рельефный. У такого мужчины просто не может быть другого. Но он осторожен, чтобы не навредить мне.
          Лев тяжёлый, но я с удовольствием ощущаю эту тяжесть на себе, словно меня обнимает огромный ласковый медведь. Внизу напряжение и сладостное распирание. Он заполоняет меня собой полностью, кожа к коже, без остатка. Без единого миллиметра, без единого шанса. Его чистые глубокие движения усиливаются, убыстряются. Он закрывает мне ладонью рот, чтобы не орала на весь подвал, и очень во-время, потому что я, сотрясаясь на волне экстаза уже себя не контролирую. Я выгибаюсь дугой на кровати, подгибаю пальчики ног в попытках поймать те самые призрачные отголоски только что пережитого острого наслаждения.
        В изнеможении расслабляюсь. Глаза закрываются. После такого мощного сброса эмоционального напряжения, я практически мгновенно засыпаю. С блаженной улыбкой на губах и с мыслями о Льве. Обнимаю одеяло покрепче, представляя себя защищенной, спасенной в его теплых, надежных объятиях.
        ГЛАВА 6
        Лев появляется в моем подвале, когда я уже совсем теряю надежду увидеть его еще раз. Он спускается вниз по ступеням, а Бычара молча открывает ему дверь моей клетки. Я сажусь на кровати, улыбаюсь ему.
        - Привет, Алин, пошли! - протягивает он свою широченную ладонь.
        Я дотрагиваюсь до него ледяными, дрожащими пальцами.
        - Куда? - смотрю на него во все глаза.
        Какой же он большой, надежный и самоуверенный. В хорошем смысле, уверенный в себе, как и должен настоящий мужчина!
        - Я тебе кое-что обещал, и обязан это исполнить.
        Ему нравится мое удивление. А у меня на лице не просто удивление, я будто бы живого деда Мороза увидела!
        - Ашотджан… разрешил? - все еще не верится мне.
        - Я договорился с ним, Алин, давай не терять время!
        Лев перехватывает мои пальцы поудобнее, притягивает меня к себе.
        - Ты сможешь идти, или мне лучше понести тебя?
        - Нет, - пугаюсь я. - Сама пойду.
        - Хорошо, - усмехается Лев.
        Босыми ногами я нащупываю пластиковые резиновые тапочки. Лев смотрит на все это не отводя глаз. Я встаю. Моя белая полупрозрачная ночнушка едва ли достигает коленей. Лев внимательно оглядывает меня с головы до ног и хмурится. Не нравится ему такой вид. Мне больно и неприятно от этого, но сделать я ничего не могу.
        - У тебя нет другого… кхм… платья? - как можно корректнее выражается он.
        - Нет. - виновато опускаю взгляд, ненавидя в этот момент этот чертов балахон, практически саван, который болтается на моей исхудавшей фигуре, как мешок от картошки. И коленки выпирают из-под подола. И ноги в отвратительных тапках. Как же мне стыдно! Лев скорее всего думает обо мне с презрением, а я… представляла себе еще что он может меня возжелать! Меня. Ага! Искалеченную, изуродованную, бесправную рабыню. Такую только представлять в мужских эротических фантазиях, да!
        - Тебе не дают другой одежды? - всё допытывается мужчина.
        - Мне дают белье на смену, грязное тут же уносят. В клетке ничего не оставляют…
        В подвале зябко. Особенно прохладно ступням в ледяной резине. Я подгибаю пальчики на ногах, и в это момент Лев переводит взгляд на них.
        - Бл*ть! - ревет он и обрушивает мощный удар кулака о клетку.
        Мы с Бычарой синхронно вздрагиваем. Звук в пустом подвальном помещении, усиленный эхом многократно имеет эффект разорвавшейся бомбы. Решетки клетки ходят ходуном, Бычара хватается за пистолет в кобуре, а я прижимаю руки к животу, стараясь на инстинктах прикрыть, сохранить самое дорогое, что осталось у меня в этой жизни, моего ребеночка.
        Лев опирается на клетку, на то место, по которому лупанул кулаком. Опускает голову вниз, тяжело дышит. А потом, справившись с собой, решительно расстегивает кожаную куртку и закутывает меня в нее. Она настолько огромная, что туда бы без помехи поместились трое таких как я, а еще она очень теплая, и от нее умопомрачительно пахнет свежим вкусным парфюмом Льва и им самим.
        - Пойдем! - уверенно он берет меня за руку и выводит из клетки.
        Мне не верится, что я сейчас выхожу из этого ада, что вскоре, всего через пару ступеней, я наконец вдохну свежий воздух, напитанный чистейшим кислородом, а не затхлую вонь подвала, а потом пойду не на каторжную работу, нет, а в клинику поеду, с самым потрясающим из мужчин на свете, с тем, о ком думаю постоянно и представляю в своих самых жарких, самых запретных фантазиях!
        Лев уверенно ступает вперед, ведя меня за собой за руку. Какой же он высокий! А спина в одной лишь футболке бугрится раскаченными мускулами, рельеф которых отчетливо виден даже из-под хлопка! Я так засматриваюсь на его мощную шею, на короткий стриженый затылок, в который мне отчаянно хочется зарыться носом и дышать, вдыхать, наслаждаться его умопомрачительным запахом… в общем я оступаюсь, но рука его не дает мне упасть. Он разворачивается и молниеносно берет меня на руки, как маленькую, а я затихаю на его груди и дышу этим чистым запахом морской свежести, мужественного мускуса и надежности. И я не хочу, чтобы это заканчивалось… Боже, как я этого не хочу!
        ГЛАВА 7
        Лев выносит меня на свет, а у меня глаза слепятся от солнца. День ясный, но прохладный, и мои голые ноги моментально покрываются встопорщенной кожей.
        - У тебя мурашки, - замечает Лев.
        А потом проводит пальцами по восставшим пупырышкам, пытаясь их пригладить, а у меня моментально все внутри простреливает сладким разрядом тока, заставляя напрячься низ живота. И соски тоже каменеют моментально, готовые порвать, расцарапать своей резиновой твердостью тонкую ткань ночнушки. Хорошо, что Лев надел на меня свою куртку и не видит всего творящегося со мной безобразия.
        Еще не дойдя до огромного шикарного нового черного джипа, он щелкает брелоком сигнализации. Автомобиль, как большой породистый важный пес приветствует своего хозяина. Лев открывает переднюю дверь и усаживает меня в теплый, нагретый весенним солнцем, салон.
        Господи! Когда я в последний раз ездила на автомобиле? Наверно, в прошлой жизни. Хотя так оно и есть.
        А как пахнет в этом салоне! И я даже сейчас не о дорогом автопарфюме что расположился на приборной доске веду речь, не об аромате новой настоящей кожи, в которую затянуты удобные сиденья автомобиля, я сейчас о свободе! О да! Так, именно так пахнет моя свобода. Нагретой солнцем теплой кожей пахнет. Пахнет им самим, моим спасителем, сшибает его энергетикой и харизмой!
        Лев убеждается, что села я нормально, захлопывает дверь. Обходит автомобиль, усаживается на водительское кресло.
        - Пристегнись, - улыбается он мне.
        Я ерзаю в поисках ремня, нахожу крепление и никак не могу справиться с ним. Тогда Лев тянется ко мне, на секунду оказывается сверху, немного прижав своей огромной массой, вжав меня в сидения. В нос бьет уже полюбившийся, столь обожаемый мною чистый мускус, так что голова идет кругом. Его губы оказываются так близко, что вытяни я свои, то могла бы попробовать их на вкус. Мозг моментально подсовывает жаркие картины моих фантазий с ним, и я заливаюсь краской. Но не только. Внизу все так же стремительно намокает. Блин, ну что такое? Он всего лишь пристегнул меня ремнем безопасности, а я уже вся потекла, хоть выжимай… Как самка озабоченная какая-то… Никогда в жизни, ни на одного мужчину, у меня еще не было столь мощной и столь однозначной реакции.
        Лев наконец-таки справляется с ремнем безопасности и возвращается на свое сидение.
        - Ты завтракала? - спрашивает он с нотками заботы в низком баритоне голоса.
        - Да. - выдавливаю я, все еще пытаясь прийти в себя от такой невинной близости, как его вынужденные прикосновения.
        - Можем заехать в кафе, чай выпить, - Лев берет с приборной панели очки-авиаторы, надевает их, глядя на меня.
        Боже… вот так еще брутальнее! Ну казалось бы, куда дальше-то? Ан нет, этот мужчина умеет производить впечатление. Умеет удивлять.
        - Меня, правда кормят эти дни. - кутаюсь я в его куртку сильнее.
        Кафе это тоже из другой, далекой прошлой жизни! Я не надеялась уже выбраться из подвала на улицу, а мысль о том, что можно с таким умопомрачительным мужчиной просто так заехать в кафе и спокойно позавтракать сейчас мне кажется совершенно фантастичной.
        - Хорошо, - Лев еще раз внимательно оглядывает мою полуголую фигуру. - Я включу отопление. Ты, кажется, все еще мерзнешь?
        О нет, Лев, мне жарко. Мне очень жарко от того, что ты такой удивительный! Мне просто очень стыдно, что мое бесстыжее тело так остро реагирует на твою близость… а еще ты даришь мне удивительные мгновения свободы, если бы ты только знал, сколь многого они для меня значат!
        - Насколько меня отпустили?
        - Время есть. Не переживай.
        А потом Лев совершает еще одно простое для остальных, но совершенно чудесное для меня дело. Он заводит мотор, включает авторадио, откуда сейчас играет хит того времени, когда я еще была юна и свободна, и выезжает из парковки страшного места, ставшего для меня пожизненной тюрьмой!
        Мы едем на трассе уже несколько минут, а я не могу надышаться воздухом свободы. Не могу насмотреться на лес за окном. На дома и сооружения. И на него тоже не могу насмотреться. На огромного самоуверенного льва за рулем. Настоящего мужчины, что смог сдержать свое слово.
        - Алин? - бросает он на меня быстрый взгляд.
        - Я не могу поверить, что вы это сделали!
        - Сделал. Я же обещал. А слов на ветер я стараюсь не бросать.
        - Лев… что мне сделать для вас? - опять эти слезы. Ну почему рядом с ним я превращаюсь в маленькую девочку, которой хочется на ручки и поплакать? Ведь я же не такая!
        Он убирает ладонь с руля, управляя машиной второй рукой и отыскивает мою дрожащую руку. Сжимает ее, переплетая наши пальцы.
        - Выживи в этом аду. - говорит он, - И ребенка моего выноси. Нашего!
        ГЛАВА 8
        Лев
        Бл*! У меня нет другого слова! Нет другого эпитета! Я - здоровый сильный мужик. Я могу выдержать все. Все, кроме ее затравленного взгляда. Хоть убейте, но я не могу смотреть на то как страдает маленькая хрупкая девушка! Дикая. Дикая и запуганная. Озирается по сторонам, будто на улицу впервые в жизни вышла! А как меня разглядывает настороженно время от времени! Наверняка тоже боится. Да уж, вид в зеркале у меня еще тот. Раскачался, как слоняра, а теперь не могу без этого. Без спортзала и без тренировок. Мышцы ноют без нагрузок. Но малышка может быть спокойной. Я ее пальцем не трону. Если сама, конечно не захочет. А до желаний ей, тем более таких, чувствую еще далеко.
        Я не могу спокойно вести машину. Пахнет ею! На весь салон. Возбуждающе и очень красноречиво. Похоже у меня на нее аллергия. Сексуального характера аллергия. Перманентный стояк, называется. Хорошо, что на нее куртку свою накинул. Мало того, что она дрожала от холода в этой своей тонкой рубашке, так еще ее соски под прозрачной тканью так затвердели от холода, что я едва не спустил прямо в штаны! У нее чертовски соблазнительная округлая аккуратная грудь! А эти мелкие камешки сосков я бы ласкал и лизал до тех пор пока бы она от одной этой стимуляции не кончила! Черт, им что там, лифчики не выдают, уроды?! Чтобы легче было подобраться к телам рабынь, когда приспичит? У меня злости не хватает на всю эту кодлу. И власти нет, чтобы девочку эту несчастную забрать из ада насовсем!
        Когда пристегивал ее ремнем безопасности, еле сдержался! Ее губки, пухленькие, несмотря на исхудавшее лицо, были так близко, что я едва не спустил уже второй раз за это утро. Не знаю, что со мной творится. Я же не Тигран. Это он е*ется день и ночь не зная сна и отдыха. Я в этом плане гораздо скромнее, но не рядом с Алиной!
        Взял ее за руку. Почему бы не воспользоваться этим, когда она так близко? Да и нужно ее приручать потихонечку к нормальному человеческому отношению. Черт! и коленки ее рядом. Беззащитно выпирают из-под короткой ночнушки. Хочу положить руку ей прямо на них. Как я изнываю от этого желания! Но нельзя. Пока еще слишком рано! Не хочу ее пугать! Потому что я, похоже единственный человек в этом мире, единственный мужчина, которому она доверяет.
        Обуреваемый этими мыслями я привожу девушку в центр города.
        - Где мы? - озирается она по сторонам, испуганно и любопытно одновременно. - Это клиника?
        - Нет, Алин. - улыбаюсь ей, - Это магазин. Мы сейчас пойдем и купим тебе одежду. Не в этом же саване по клинике ходить.
        На лице Алины такой неописуемый восторг, словно она опять деда Мороза увидела. На самом деле, я привез ее в элитный бутик. Потому что посчитал, что он сейчас пустует, благодаря космическим ценам на тряпки. Но вести девушку в торговый центр где толпа народу и подвергать ее новому стрессу и стыду за внешний вид, я не собираюсь. Я не стеснен в средствах и вполне могу позволить себе подарить комфорт будущей матери своего ребенка.
        - Я… - Алина опять улыбается сквозь слезы, - я думала об этом, но боялась попросить…
        - Зря боялась! - отстегиваю на ней ремень безопасности, выхожу из машины, огибаю ее и открываю дверь своей дамы. - Хорошо, что я такой догадливый.
        Но все равно, как бы я не хотел подвергать ее лишнему волнению, видно что ей не по себе находиться на улице в центре города одетой в хламиду и пластиковые тапочки. Я решительно беру ее за руку и веду в ближайшую дверь рядом с красиво-оформленной витриной брендового бутика.
        - Чем могу помо… - выскочившая к нам на встречу красавица продавец-консультант запинается на полуслове во все глаза разглядывая мою Алину.
        Алина же пунцовая от стыда, прячется за мной, как за каменной стеной.
        Надо срочно спасать ситуацию, пока администратор не вызвала полицию, посчитав нас за сумасшедших наркоманов. Я демонстративно вскидываю руку, где на моем широком запястье болтаются швейцарские часы стоимостью во весь этот магазин. Консультант профессионально-заточенным взглядом проходится по фирменной футболке, джинсам, итальянской кожаной обуви и едва ли не выдыхает, расслабившись, приняв меня за настоящего клиента.
        Я лезу в портмоне и роюсь там, невзначай показывая ей платиновую кредитку, да и несколько тысяч баксов постоянно ношу с собой, на всякий.
        Девушка продавец уже глядит на меня почти влюбленными глазами. Я же легонько подталкиваю Алину вперед, приговаривая:
        - Вот, обещал любимой шоппинг после операции. Пришлось украсть из больницы. Но чего не сделаешь ради любимой? - я кидаю нежный взгляд на ошарашенную Алину, - Так что передаю ее в ваши руки. Вы уж постарайтесь, доставьте Алиночке радость шоппинга.
        - О да! - обалдело, едва ли не кончив от моих слов радостно произносит продавщица. Остальные девушки, так же скучающие от отсутствия клиентов подхватывают мою испуганную девочку под белы рученьки и уводят вглубь рядов с вешалками и манекенами.
        Алина оборачивается на меня беспомощно, я же ободряюще улыбаюсь ей, садясь на диван. Сегодня у тебя будет настоящий день обычной девушки, малышка! Так что наслаждайся. Ты заслужила, после заточения в аду!
        ГЛАВА 9
        - Вам кофе черный, или с молоком? - влюбленным глазами смотрит на меня одна из консультантов.
        - Черный. - не улыбаюсь ей. Наоборот смотрю тяжело, исподлобья.
        Умею делать этот фирменный взгляд, чтобы не вешались всякие кошелки, когда я во всеуслышание заявил, что привел СВОЮ девушку, а не просто, подругу.
        Девчонка убегает, а я оглядываю магазин. Алину уже увели в примерочную, а мне не хочется оставлять ее одну. Она долгое время провела в плену, не зная человеческого отношения. Может сейчас испугаться напора девушек, которым пофиг на клиента. Лишь бы впарить чего!
        Поднимаюсь.
        - Где примерочная? - спрашиваю у снова замаячившей девушки с чашкой кофе в руках.
        - Идемте, я вас провожу.
        Дверь в отдельную комнату приоткрыта. За ней мелькает полуодетая фигурка Алины.
        Бл*ть! Она в охренном комплекте белья! Ну нельзя же так! Что она творит со мной, эта девчонка? Плохо соображая что делаю, лишь на одном древнем как мир инстинкте я делаю шаг, плотно закрывая за собой дверь.
        В примерочных таких бутиков, которые посещают звезды и медийные лица, как правило нет камер, да если и есть, то в данную конкретную минуту мне похер. Потом разберусь!
        Алина никак не может справиться с черным кружевным полупрозрачным бюстгальтером, а заметив меня и вовсе прекращает эту попытку. Прикрывает от меня свою грудь. Стыдливо. Невинно. Желанно.
        Но все, что мне было надо, я уже увидел! И соски остро и беззащитно торчавшие из-под темного кружева, которое так резко контрастировало с ее нежнейшей молочной кожей. И трусики внизу тоже прозрачные! И волос там нет! Лобок аккуратный, чистый, гладкий. Это срывает мне последние тормоза.
        Подхожу к ней близко, вплотную, потому что яйца налились спермой по самое не хочу, и лопнут сейчас, если немедленно не разрядиться. А член продерет джинсы! Потому что нельзя быть такой желанной! Нельзя, бл*! Потому что это п*здец полный и окончательный!
        - Девушки сказали, что под наряды, которые мы выбрали, нужно белье…
        - Что?
        Какие нахер наряды? Какое белье? О чем она вообще?! Так, Лев, спокойно. Ты же не будешь набрасываться на несчастную запуганную девочку? Нет? Или да? Будешь, все-таки, скотина ты похотливая!
        А может, все же будешь держать свои яйца в штанах? Какой ей сейчас трах, да еще в примерочной магазина, в общественном месте, считай? Она тебе что, шлюха? Вот так чтобы брать впопыхах, в углу зажимать? Пользоваться как одноразовой салфеткой, спускать в нее и идти дальше? Она мать твою, мать твоего ребенка, и ты не должен вот это все делать сейчас, что на уме у твоего младшего друга! Или должен?
        - Помогите мне… - тихо шепчет она, разворачиваясь спиной.
        Лифчик ей застегнуть просит. Что это значит? Она меня хочет? Нет, дебил. Она хочет, чтобы ты помог ей застегнуть лифчик, а не чтобы ты ее вы*бал хорошенько!
        Теперь она придерживает чашечки одной рукой, а второй шарит у себя на боку, точно спрятать что-то пытается, прикрыть!
        Эй, от меня нельзя ничего прятать! Я перехватываю ее ладонь и мягко завожу за спину. Ее сердце сейчас выпрыгнет от страха, я чувствую ее пульс и это заводит меня еще больше.
        - Ну и чего ты там пыталась от меня скрыть? А? - скашиваю глаза вниз. Туда, где она трепыхалась, прикрывая. - Них*я себе!
        Шрам! Он не просто большой, он пересекает половину ее туловища! Темный, набрякший, перевитый частыми крупными стежками.
        Я отпускаю ее. Тут же отхожу к свободной от мебели стене. Надеюсь, она не из гибсокартона. Хотя мне пох*й! Размахиваюсь и впечатываю кулаком, выплескивая всю свою злость, агрессию, сбрасываю скопившееся напряжение.
        - Бл*дь! Бл*дь!!! - реву как зверь. Словно у меня эту почку забрали. На живую, без наркоза вырезали! Взяли и вырвали, разворотив все внутренности.
        Отдышавшись, поворачиваюсь к Алине. У нее слезы на глазах. И ужас. Доорался, придурок. Все-таки напугал ее. Поздравляю, урод!
        Иду на нее решительно, тараном. Она пятится, пока не падает на софу, где продавщицы разложили выбранную одежду для нее. Упав, Алина сворачивается в клубок, словно беззащитный котенок.
        - Он вам не понравился, да? - в ужасе шепчет она, прикрывая свой плоский животик, - он ужасен! Ужасен!… Но… пожалуйста, не бейте! Я говорила вам о шраме раньше. Или нет, не говорила. Да, дура я, знаю, надо было сразу сказать, чтобы вам не было так противно, но я… не думала, что вы решите взять меня… Но бить не надо пожалуйста, я потеряю ребенка…

* * *
        - Кто же тебя бить-то собрался, глупая! - шепчу я в одурении, в очаровании ею. - Нет, зачем же такую красоту бить? Тебя любить надо, беречь, как хрустальную вазу!
        Я возвышаюсь над ней, широко расставив ноги, склоняюсь, опираюсь на диван, заключая ее в полуобьятия. Если почувствую, что ей страшно или некомфортно, сразу прекращу. Надеюсь, что прекращу. Смогу ведь?
        Ее губы манят меня. Пухлые. А лицо худое. Щек нет, только скулы торчат, и глазищи на пол-лица, и губы эти полураскрытые! Я дотрагиваюсь до них пальцем. Вздрагивает. Думает, ударить ее хочу, глупая! Нет, всего лишь приласкать. Глажу. Со всевозможно нежностью, на которую только способен, глажу внутреннюю часть губ, влажную и призывную поиметь этот сладкий ротик хотя бы языком.
        Мое возбуждение уже не скрыть никакими джинсами. Она отчетливо видит вздыбленный бугор, который сейчас продерет мне штаны, а я чувствую болезненное распирание. Мне нужна разрядка. Иначе хана мне!
        Я усиливаю ласкание ее губ, пробираюсь дальше, и она внезапно, то ли поощряя, то ли от неожиданности обхватывает его губами, дотрагивается языком.
        А! что ты делаешь со мной, детка? Полегче! Едва семя в штанах удержал!
        Ее лифчик съезжает с полушарий, так что я вижу едва открывшийся сосок во всем своем великолепии. Красивый сосок! Темно-розовый. Словно маленькая вишневая косточка! Такой же твердый и ароматный! Он так бесстыдно торчит, так и требует чтобы его вобрали в себя, прижали, поперекатывали на языке!
        - Ты меня прости, малышка! - шепчу я ей, - Все, больше не могу сдерживать себя!
        ГЛАВА 10
        Я беру ее в объятия как мне кажется бережно, но все равно выходит собственнический захват. Поднимаю ее с софы. Черт, подлокотники слишком низкие, чтоб перекинуть ее через них, поставить в позу поудобнее. Поэтому подталкиваю к стене. Разворачиваю спиной.
        Треск и трусики за несколько сотен баксов превращаются в порванную тряпочку. Похер. Потом буду разгребать нанесенный в страстном угаре ущерб.
        Алина не произносит ни слова. Позволяет делать с собой все, что я задумал. Будто отрешилась от всего. Но я понимаю, нутром чую, что ее это в некоторой степени даже заводит. Похлеще меня заводит!
        Ее ягодицы белые, упругие, округлые. Я склоняюсь к ней, чтобы впервые попробовать ее на вкус, начиная с плеч, и по позвоночнику, целуя, облизывая и прикусывая каждый позвонок, спускаюсь вниз. Туда, где заветные полушария так призывно стремятся приподняться, не осознано желая моей ласки, моих губ и поцелуев.
        Красивая, роскошная попка. Маленькая и упругая. Такая, как нравится мне! Она-то меня и добивает. Вжикаю ширинкой, освобождаю свою истосковавшуюся длину. Алина заметно напрягается. Даже пушек на ее коже приподнимается, точно от испуга.
        Конечно, ей страшно. Представляю, что она должна думать, когда огромный двухметровый мужик прислоняет ее к стене, разворачивает спиной к себе и рвет последний оплот между ножек.
        - Не бойся! - выдыхаю ей в висок, тянусь к мочке ухе. - Я не сделаю тебе ничего плохого!
        Отстраняюсь слегка. Кладу ей руку на затылок, принуждая прогнуться немного, чтобы великолепная попка вздернулась еще сильнее. Вот так, отлично! Обхватываю себя рукой.
        Алина
        Что это с ним? Ворвался ко мне, словно узнал что-то плохое! Словно резко передумал быть хорошим, на глазах превращаясь в подобие Азамата или Джамаля… На шрам мой смотрит волком. Не понравился ему… а у меня все заходится изнутри от страха. Надо было сказать! Предупредить! Показать, в конце-концов!
        Потому что я не дура! Не дура я… прекрасно понимаю, зачем он помогает мне. И какую плату за это попросит. У меня есть только мое тело. Но и оно основательно подпорчено этим уродливым шрамом. Он ведь должен был догадаться, что после операции у меня не может быть цельной идеальной фигуры, как раньше. Он же взрослый мужчина. Не глупый ведь! Ну почему он не понимал, когда брался помогать, что увиденное под одеждой ему не понравится?! И почему я не сказала, тоже ведь взрослая!
        - Он вам не понравился, да? - в ужасе шепчу я, плохо соображая, что именно.
        Потому что он уже стенку разбил, матерясь. А следующий удар будет по мне…
        -… он ужасен! - отдаленно слышу свой голос, неужели еще в состоянии что-то говорить? - Ужасен!… Но… пожалуйста, не бейте! Я говорила вам о шраме раньше. Или нет, не говорила. Да, дура я, знаю, надо было сразу сказать, чтобы вам не было так противно, но я… не думала, что вы решите взять меня… Но бить не надо, я потеряю ребенка…
        Мои слова немного отрезвляют его. Идет ко мне. На меня. Широкоплечий, огромный! Его член так ясно обозначился во вздыбленном бугре под ширинкой, что я осознаю, прекрасно осознаю, что меня просто так отсюда, из этой комнаты не выпустят. Пока не поимеют хорошенько.
        Но… это пугает и возбуждает одновременно. Это не так как с Джамалем, когда нож ему в бедро всадила. Это совершенно иные ощущения. Ощущения тяжелого томления в груди, сладких простреливаний нервных окончаний между ножками. А его запах… он меня просто одурманивает, забивает сознание, затрудняет мыслительный процесс. Какие к черту мысли, когда я готова в черных его очах раствориться? Когда готова довериться ему? Когда хочу доверять?!
        Боже, когда я в последний раз доверяла мужчине?! Азамату? Нет, никогда! Ашотджану? Джамалю? Этому шакаленку-недоноску? Нет, ни на мгновение… Отцу если только… и то, до того момента, пока он насильно не выдал меня замуж, выписав тем самым путевку в ад…
        А вот Льву хочу довериться… чтобы если не спасет и окажется таким же подонком как Джамаль и компания, окончательно разочароваться в мужчинах, чтобы броню нарастить и никого больше не подпускать ни к сердцу, ни к разуму.
        Он наваливается на меня, придавливает к дивану. А у меня лифчик съехал и соски так бесстыдно торчат! Он смотрит на них, а они сжимаются, твердеют, горят лишь от одного его взгляда, словно сваркой их выжигает, или лазером. И грудь наливается вся, набухает, так что дышать тяжелее и тяжелее. Уже хрип какой-то из горла вырывается ненормальный, уж точно не обычное дыхание! И новенькое кружево меж ножек все промокло! Насквозь! Как же девочки на кассе теперь паковать его станут? Ведь стыдно же! Но теку! Как самка течная какая-то теку!
        А он сгребает меня в охапку! Так собственнически! Так брутально. Поднимает с софы. Прижимает к стене лицом. Он говорит что-то но я не слышу. Лишь треск трусиков, сообщающий что моя проблема с упаковкой решена чисто по-мужски, стоит в ушах, да то, как вжикает ширинка вниз, и как пряжка ремня клацает о паркет.
        Его опаляющие губы на моем виске, на мочке уха, на спине, на попке, все горит огнем, каждое местечко, куда они прикасаются.
        Он снова что-то хрипло рычит, прикусывая мочку уха, и начинает движения.
        Я стою к нему спиной и попой, и не могу видеть, что именно происходит сзади, но по характерным рывкам и звукам могу догадываться, что он толкается к себе в кулак. Мощно, рыча, размашистыми движениями. Его огромная звериная лапа придавливает мой затылок ниже, так чтобы моя попка оттопыривалась к нему. Его кулак, куда он сейчас вбивается упирается мне прямо в поясницу, потому что даже в полусогнутом положении он намного выше меня. Его бедра при каждом движении соприкасаются с моей пятой точкой мощно и равномерно.
        - Потерпи, - рваной хрипотой просит он, - потерпи еще немного!
        Движения его убыстряются. Приобретают порывистость. Хаотичность. Беспорядок… а потом моя поясница орошается теплым, нет горячим потоком спермы. Её так много, что он заливает мне всю спину, ягодицы. Потоки стекают вниз, по бедрам, льются на пол.
        Лев разворачивает меня к себе, вжимает в свое огромное покрывшееся испариной тело и берет в терзающий плен мои губы.
        ГЛАВА 11
        - Я устроил беспорядок в примерочной, - Лев достает наличку из портмоне, расплачиваясь за то что с трудом, но все же мы выбрали из вороха принесенных вещей. - Это компенсация. - выкладывает он сверху такую же сумму, а это - девочкам на чай, -кладет в сторону каждой по стодолларовой купюре.
        - Благодарим вас, господин Варшавский, - расплывается в довольной улыбке менеджер бутика, - Огромное спасибо, за вашу щедрость, а за беспорядок не беспокойтесь, с кем не бывает?
        - Да, вот еще, - страшным тяжелым взглядом смотрит на девушку-менеджера, - если увижу хоть один кадр в сети… - делает многозначительную паузу, глядя исподлобья.
        - Не увидите! - тут же расширяет испуганные от страха, глаза описавшегося кролика менеджер. - Их уже удалили.
        - Так вот, - Льва не сбить с толку подобными заверениями, - нельзя такие вещи делать. Без бутика можно остаться. И без ног…
        И вроде говорит все это спокойным сдержанным тоном, но все продавщицы становятся словно ниже ростом, и кивают как болванчики.
        Лев сжимает меня за руку, и это… так приятно, особенно после всего, что между нами произошло, и после того, как я все же оделась в первые попавшиеся под руку джинсы, легкий свитерок и ветровку. Как взял за руку, так и не отпускает. А потом приобнимает меня за плечи, будто отгораживает, защищает от любопытных взглядов продавщиц, выводит меня из магазина.
        - В клинику, или проголодалась? - открывает он мне дверцу машины, и придерживает ее, пока я присаживаюсь на сидение.
        - В клинику, - смотрю я в его глаза… - узи и другие анализы лучше сдавать на голодный желудок.
        - Понял! - гладит Лев меня по щеке.
        Его пальцы пахнут мною, и это снова будоражит кровь, заставляя тело вновь наливаться томной приятной тяжестью.
        Лев обходит автомобиль, садится за руль. Его широкие ладони обманчиво спокойно обхватываю руль, а я едва ли сдерживаю сладкую судорогу от воспоминаний.
        Ведь тогда, в примерочной, на бурной эякуляции Льва, все не закончилось. А как оказалось, только началось.
        - Щас, малышка! - тяжело дыша, с расстегнутыми и приспущенными джинсами Лев отошел куда-то в сторону, но вскоре вернулся с упаковкой влажных салфеток.
        Он не спеша вытер меня от своего семени. Я замирала и дрожала от этих прикосновений холодного мокрого текстиля к своей коже повсюду, но особенно на внутренней стороне бедер.
        - Да, малышка! - прокомментировал мою рефлексию Лев, - Надо было тебе первой сладкого выдать. Сейчас, малышка, вот так, иди ко мне!
        Лев берет меня на руки, уже привычным жестом, несет несопротивляющуюся на софу. Я настолько мокрая, что даже его влажная салфетка не помогла, и теперь я наверняка спалюсь, что теку до сих пор, потому что он удерживает меня под попу, почти касаясь лепестков и наверняка чувствует мой водопад.
        Он опускает меня на софу, широко разводя мои берда. Забрасывает одну ногу к себе на плечо.
        - Лев… я… не готова еще так… ребенок… вдруг мне нельзя…
        - Не бойся, Алина, - успокаивает он меня, - я только поцелую. Там тебя поцелую, а лезть не буду. Расслабься.
        Он спускает голову к низу моего живота, попутно целуя, лаская, прикусывая все до чего дотрагивается. Мне так сладко, и хорошо, и правильно, что я невольно раскрываю бедра для него сильнее, чтобы ему было еще легче, а когда чувствую его ободряющее дыхание, прихожу в себя и сжимаю бедра наоборот, пытаясь прикрыться. Ибо бесстыдно все это. И ни черта не правильно! Вот ни на грамм не правильно! Лев чувствует и это. Целует поочередно каждый лепесток, каждую мою складочку.
        - Охеренно пахнешь! - рычит он, удваивая старания, - И вкусная! - погружает он язык в самую глубину, напрягает его, умышленно двигая им, словно поршнем. - И узкая! Даже для моего языка узкая! Целочка что ли?
        А? Что? О чем он говорит? Отправленная проделками Льва прямиков в нирвану, я даже не сразу соображаю, о чем именно он спрашивает, а когда до меня все же доходит смысл его слов, то вспоминаю, каким мелким, миниатюрным членом обладал Азамат. Нет, он лишил меня девственности в первую же ночь, и кровь была, и все, как полагается, иначе, убил бы сразу, подумав, что я не невинна, но вот растянуть мне тело таким органом как у него, не было ни единого шанса. Да и те, десять фрикций, которые он обычно кряхтел пыхтя на мне вообще никак не влияли на это.
        Однако, к черту Азамата, когда Лев творит такое с моим телом… А он принимается за горошину, которая уже налилась до предела всеми его ласками, распустилась, словно бутон дикой необузданной розы. Он лижет ее по кругу, вбирает, прокручивает меж губ и выпускает на свободу, дует, а меня выгибает, подбрасывает, словно ударами тока прошивает! Только не тока, а самого сладкого жгучего чистейшего удовольствия.
        Я чувствую, как оргазм уже близок, еще одно дуновение, и все, плотину сносит, сдувает ураганом, и мощное цунами наслаждения затапливает мое трясущееся тело. Я вся сокращаюсь изнутри каждой мышцей, отведенной для этого, под одобрительный хриплый рык Льва. У меня на глазах слезы выступают.
        - Ну что ты плачешь, Алина? - Лев всматривается в меня изучающе, - Больно сделал? Неприятно?
        - Нет, - мотаю головой, - никогда ни с кем не испытывала…
        И я говорю правду. Оргазм посещал меня только наедине с собой, в душе, или как несколько дней назад, когда Бычаре по*рахаться приспичило, а так чтобы с мужчиной, никогда!
        - Иди сюда! - Лев приподнимает меня, прижимая к своей широченной груди. - Перестань. Это всего лишь оргазм.
        ГЛАВА 12
        - Вот он ваш ребеночек, взгляните! - приятная милая узистка разворачивает монитор к нам со Львом и обводит мышкой овал, в котором явно угадываются очертания маленького человечка.
        Я смотрю на постоянно изменяющего положение малыша и поверить не могу, что он сейчас в моем животе, машет ручками и ножками, сам того не зная, посылает нам, своим родителям, привет.
        Сердце начинает стучать чаще, а рука сжимает ладонь Льва еще крепче. Смотрю украдкой на человека, от которого у меня уже есть маленький ребенок. Он смятен. Не знает, как реагировать. Меж густых бровей у него залегла складка, которой не было раньше, но чувственный изгиб губ трогает едва обозначившаяся полуулыбка, и я незаметно выдыхаю. Хоть Лев и не имеет никакого отношения к моей беременности, ну разве что кроме донорства, похоже он рад, что скоро у него будет пополнение.
        - Так, ручки у нас функционируют обе, две ладошки, по пять пальчиков на каждой, пальчики гнет. Ножки тоже вполне себе активны, пропорциональны длине тела, соответствуют норме.
        Я слушаю приятный, звенящий точно колокольчик в поле голос узистки и поверить не могу, что с моим ребенком несмотря на вынужденную трансплантацию, антибиотики, стресс, неволю, так вот, что с ним после всего этого, все в порядке и видимых нарушений она не наблюдает… Не зря я боролась за него! И буду бороться! Это узи придаст мне сил, душевных и физических, чтобы пройти все круги ада рядом с шакаленком и Ашотджаном.
        - Скажите, - наконец отмирает Лев, - а уже видно, кто это? Мальчик или девочка?
        Узистка слегка надавливет мне на живот, внимательно вглядывается в монитор.
        - Сейчас Алина на четырнадцатой неделе беременности, видно еще плохо, но… - поправляет он очки и всматривается интенсивнее, - аха, малыш, вот так вот, повернись-ка к нам… ну что ж? Я могу предположить, что это…
        Я лежу, затаив дыхание… а вдруг сейчас узистка назовет пол, а Льву не понравится? Я даже не спрашивала его, девочку он хочет больше и мальчика? Да и вообще эти вопросы казались всегда не к месту, ведь моя беременность для него полная неожиданность, и вполне возможно, что детей он хочет иметь от любимой девушки, возможно даже в законном браке, а не от той, чье свидетельство о смерти уже выдано и хранится в сейфе ее хозяина.
        - …это мальчик!
        - Ух ты!!! - восхищается Лев, - Ну надо же!
        - Но это опять, повторюсь, не точно. Придете на второй скрининг в двадцать недель, там будет яснее. А теперь давайте посмотрим работу других органов. Как себя чувствуете после операции?
        Я пожимаю плечами. Фигово чувствую. Но кого это волнует?
        Половина этой клиники принадлежит Ашотджану, так что персонал вполне в курсе, на каком я положении у него, и в каком положении нахожусь. Так как пересадка почки была незаконной, то проводили нам с Лалой ее именно здесь, (как и злосчастное эко), правда врача из германии привозили, первоклассного хирурга, который провел операцию на высоте.
        Узистка заканчивает осмотр других органов, и Лев помогает мне подняться, промакивает салфеткой гель на животе.
        - А ты мальчика хотел? - тихо спрашиваю его.
        - Хотел, - Лев тщательно вытирает желеобразную жидкость с моей кожи. - но девочке тоже был бы рад! А ты не хотела мальчика?
        Я задумалась, вспоминая, как молилась каждый раз в конце цикла, чтобы бог подарил мне ребенка, мальчика конечно, потому Азамату дочери нафиг не сдались. Только сыновья!
        - Хотела! Сына.
        - Ну и отлично! - Лев помогает мне подняться с кушетки, - Видишь, наши желания сбылись!
        С заключением узи мы выходим в коридор, направляемся к гинекологу, у которой уже должны быть результаты ранее сданных мною анализов.
        - Лев! - останавливаю его перед кабинетом врача, осторожно, с надеждой заглядываю в его глаза.
        - Что, Алин?
        - Она сказала, второй скрининг на двадцатой неделе...
        - Да. - мужчина не понимает, к чему я клоню.
        - Ты же сможешь меня привезти сюда на этот скрининг?
        Лев морщит лоб, углубляя складку.
        - Но ведь это врач сказала, не я… это очень важно, Лев! Неужели Ашотджан не отпустит больше?
        - Алин, - Лев кладет свои широкие ладони мне на плечи и внимательно смотрит на меня, - я попытаюсь, но опять не буду обещать.
        - Это очень важно, Лев! Ведь это - здоровье нашего малыша, нашего сына! - у меня столько мольбы в голосе, столько надежды! Как бы не испугать Льва этим.
        - Алина, - подушечка большого пальца мужчины соскальзывает с моего плеча и перемещается к щеке, гладя ее и лаская. - была бы моя воля, я бы забрал тебя оттуда насовсем, веришь?
        - Верю!
        - Но это не так просто. Пойми! Я буду делать для этого все возможное, но обещать не буду. Пожалуйста, не строй планы. Ты уж прости!
        ГЛАВА 13
        - Давайте посмотрим, что у нас с анализами, - Кира Сергеевна, заведующая гинекологией в этой клинике водружает очки на нос и не спеша начинает изучать бумаги.
        Я иду за ширму одеваться, после осмотра на гинекологическом кресле. Лев сидит напротив врача, внимательно слушая ее маловразумительное бухтение, пока она вчитывается в цифры и сверяет их с нормативами.
        - По части беременности у меня нареканий нет, Алина, с малышом все хорошо, есть небольшой тонус, но мы его снимем медикаментами. Кровь в порядке. Гемоглобин отличный. Мне принесли список тех лекарств, который тебе вводят ежедневно. Я слегка скорректирую его и передам Вадиму.
        Тому доктору передаст, который ставит мне капельницы и инъекции ежедневно в клетке в подвале. Это хорошо.
        - Молись за здоровье Ашотджана Багратионовича, что обеспечивает тебя любыми необходимыми препаратами, Алина.
        Да уж, Аллилуйя, Ашотджан! Спасибо что вырезал у меня почку и теперь пичкаешь дорогостоящими лекарствами, повышающими гемоглобин! Низкий поклон тебе, сволочь! Была бы моя воля, я бы тебе ногу здоровую отрезала, а потом бы протез самый современный выдала, чтобы ты тоже был мне благодарен за мою необыкновенную щедрость!
        - По поводу почек идите к Виктору Сергеевичу, покажите ему все анализы, и мое заключение тоже возьмите!
        - На двадцатой неделе нужно приходить? - с надеждой интересуюсь я.
        - Доноси сначала до двадцатой… - тихо бормочет себе под нос Кира Сергеевна, а потом, словно спохватившись, улыбается мне, - желательно, конечно прийти и пересдать все. Но опять-таки, согласовывай это с Ашотджаном Багратионовичем сама. Я острой необходимости в этом не вижу.
        Кира Сергеевна снова улыбается мне, скаля зубы точно гиена. Вот сучка! Не подыграла мне. Не захотела. Ее хата с краю, и она ничего не знает… или знает? Знает, но не скажет! Неужели Ашотджан задумал новое зверство в отношении меня?!
        Бросаю встревоженный взгляд на Льва. В этом недружелюбном мире, который рассматривает меня исключительно в качестве контейнера для органов более достойным людям, только этот огромный мужчина является возвышающимся маяком, оплотом спокойствия и доверия в этом бушующем враждебном океане врагов!
        - Алин, ты иди, я тебя догоню, - кивает он на дверь, дергая уголком губ в полуулыбке.
        И я понимаю его. Удивительным образом до меня доходит, что он сейчас расспросит врачиху о настоящем положении дел, и даже возможно, ему она ответит. Ведь с Эко она мне накосячила! Какой там накосячила! Всю жизнь под откос пустила! А значит должна! У нее же тоже есть дочери и внучки! А вдруг и с ними произойдет такая же беда как со мной?
        Забираю все бумажки со стола, покорно выхожу за дверь.
        ЛЕВ
        - А теперь на чистоту! - стираю с губ ободряющую улыбку, коей проводил Алину за дверь.
        - Что именно вы хотите услышать? - поднимает очки наверх пожилая гиена. Взгляд недружелюбный, колючий!
        - Вы сказали, ЕСЛИ Алина доносит до двадцатой недели! Есть сомнения в этом? Угроза?
        - Угроза есть всегда. - нейтрально пожимает плечами женщина. - Даже у полностью здоровых девушек бывают срывы, а у таких как Алина, сами понимаете…
        - Я всё понимаю, но вы бы не стали пудрить ей мозги просто так, и узистка сказала, что не видит угроз, анализы у Алины в норме! Нет, вы что-то определенно знаете, но молчите! Что еще задумал старый лис? Вторую почку отберет? Печень?!
        Встаю со стула, опираюсь руками об ее стол и подаюсь корпусом вперед, нависая над старой гиеной. Я знаю, что в гневе страшен. Меня тяжело вывести из себя, но если все же постараться, то последствия разгребать зае*ешься! Так что пусть лучше не будит во мне зверя, второй раз, я ей это с рук не спущу.
        - Вы вероятно забыли, Кира Сергеевна, как баночки со спермой перепутали, да? - цежу каждое слово придавливая врачиху взглядом к своему месту.
        У нее противно трясется нижняя губа, как у старой козы, а над верхней выступают капельки пота, но мне похер!
        - Это не я… я тут не причем. Мы выясняли это!
        - Вы перепутали, и сломали жизнь девочке! И мне заодно! За такое знаете, что делают, а, Кира Сергеевна?
        Бабка багровая уже сидит, щеки свекольные, а лоб наоборот, белый как мел. Сейчас, ее похоже, инсульт хватит, но заслуженно хватит! Руки бы ей еще оторвать и в ее огромный зад, откуда они собственно растут, вставить!
        - А я ведь не последний человек в городе, и вы это прекрасно знаете! Да, Кира Сергеевна?
        - Левушка, перестань! - натянуто улыбается старуха, а в глазах животный ужас плещется. - Что ты хочешь услышать?
        - Правду хочу! - рявкаю на нее.
        - Лале кровь нужна! А у Алины с ней идеальная совместимость.
        - Они что, собираются у беременной кровь качать?! - не верю я своим ушам.
        - Именно! Сейчас возьмут, и будут потихоньку про запас морозить, - быстро говорит Кира Сергеевна, будто саму себя боится, что передумает тайну рассказывать. - Поэтому ей капельницы ставят с супер современными дорогущими немецкими препаратами, чтобы кровь насытить всем необходимым! Ты думаешь, Левушка, почему Алина до сих пор беременность не скинула? Трясется над ней Ашотджан! Все, что надо находит, оплачивает… он и над ребенком вашим похуже Алины беспокоится. Знаешь почему?
        А я понимаю… до меня наконец доходит гнусный план старика: если у моего будущего сына будет идеальная совместимость с его Лалой, то и он для нее в будущем, когда станет совершеннолетним, может оказаться… черт! Я сам белею от злости! Это все выглядит как фантастический феерический бред безумного ученого!
        - Нет! - ору и бью кулаком по столу.
        От стола аж трещины расходятся в разные стороны. Пох*й на стол! И на Киру Сергеевну, тоже!
        - Но вероятность такой же совместимости как у Алины ничтожно мала. - это врачиха сейчас меня типа успокоить пытается, сука! - Там еще и твои гены, я уверенна, что совместимости не будет вообще.
        ГЛАВА 14
        Осмотр пролетел как один миг. Все… этот прекрасный чудесный день, глоток свежего свободного воздуха неумолимо подходит к концу… а дальше мои легкие будет снова и снова раздирать кислотный газ невольничьего бесправного существования в стенах ненавистного подвала… да и работа, трудная, каторжная, неблагодарная.
        Понуро опустив плечи иду в след за Львом. Он крепко держит меня за руку. Я едва ли поспеваю за ним, чтобы это не выглядело, будто бы он тащит меня на аркане на заклание. Ведь это совсем не так! Он наоборот большой молодец, смог выбить для меня этот день, подарил кусочек счастья как для нормальной девушки! И он несомненно делает все, что в его силах!
        После разговора тет-а-тет с Кирой Сергеевной на нем лица нет. Злой. Смурной. Не разговорчивый. И я не лезу в душу. Захочет, посчитает нужным - расскажет сам. Мало ли о чем он шептался с заведующей? Скорее всего это совсем не мое дело. Касалось бы меня - рассказал, уж таить бы не стал.
        Лев усаживает меня на переднее сиденье. Галантен как всегда. Садится за руль. Включает музыку. Ну, прощай глоток свежего вольного воздуха! Именно так отхожу от тебя, с ветерком, да с музыкой!
        Лев молча смотрит на дорогу, а я отворачиваюсь к окну, рассматривая поля и леса вдалеке. Превратиться бы в птицу, да выпорхнуть из этой клетки, куда меня везут обратно, чтобы заточить на всю оставшуюся жизнь…
        Машина бьет по газам внезапно, неожиданно. Если бы не ремень безопасности, то я бы лбом пробила лобовое! Вздрагиваю, испуганно озираюсь на Льва. Он быстро расстегивает наши ремни и сгребает меня в охапку, крепко прижимая к твердой вкуснопахнущей грудной клетке.
        - Не могу я Алин! Не могу, бл*! - тискает, прижимает еще сильнее. - Мог бы, хер тебя бы в то шалмане еще раз увидели! Веришь?
        - Верю. Лев, все в порядке…
        - Них*я не в порядке! - ревет он, сжимая меня, будто вобрать меня хочет, растворить в себе, - В каком херовом порядке? Когда я собственноручно везу тебя обратно к шакалам?! Свою бабу бл*, со своим сыном везу!!!
        Поднимаю глаза на него. Он мятежен! Но сдерживает себя из последних сил! Его красивое породистое лицо с прямым носом из последних потуг удерживает гримасу злости и боли раненного зверя.
        - Но если увезу тебя сейчас, если не верну вовремя, разыщут, шакалы! У них же мафия. Через год, через два, все равно разыщут! Вопрос времени, и тогда уже хана обоим. И ему! - кивает на мой живот.
        - Что же делать? - прикасаюсь нежной щекой к его бороде.
        От моей ласки его дергает, как от удара тока.
        - Искать другой выход, Алин! Сейчас верну тебя вовремя, и возможно он даст мне тебя свозить в следующий раз, понимаешь?!
        - Да, понимаю. - обреченно соглашаюсь я.
        Я все понимаю, но как же не хочется! До судорог в пальцах не хочется!
        - Нихера ты не понимаешь, Алин! - вновь ревет он, за плечи приподнимает меня над сидением и рывком пересаживает к себе на колени, теперь в спину упирается мне широкое колесо руля. - Ты думаешь, я слабак и зассал забрать тебя сейчас? ДА?!
        - Нет-нет! - поспешно утешаю его, гладя по жесткой бороде, ласкаю подушечкой большого пальца его красиво-очерченные чувственные губы. - Я понимаю все, Лев, я же не дура!
        Но скорее всего, сейчас Лев больше зол не на мое непонимание, а на свою, как он думает, слабость, не способность повлиять на ситуацию. Надо срочно спасти его от самобичевания.
        - Это как в шахматах, Лев!
        - Что? - кажется в его глазах, полных океана отчаянья брезжит корабль недоумения.
        - Когда играют в шахматы, то иногда, чтобы выиграть большее, немного поддаются, соглашаются потерять меньшее, и в конце ставят противнику шах и мат. Гамбит называется это. Мы тоже сейчас разыграем гамбит. Ты вернешь меня как ни в чем не бывало. А потом попросишь взять меня опять. И снова вернешь. И так несколько раз. Чтобы Ашотджан понял, что тебе можно доверять. И я паинькой буду. А потом мы что-нибудь придумаем! Обязательно придумаем!
        Не говоря ни слова, Лев смотрит на меня так, будто впервые в жизни видит. На трассе ни души, ни единой машины. Песня играет чувственная, английские слова не понятны, но все равно ясно, что про любовь! Все медленные композиции про любовь.
        Это пробегает между нами одновременно. Искра! Разряд тока! Порыв. Страсть. Желание. Сладко постреливает и тянет истомой закручивая в твердую спираль внизу живота. Когда еще мы с ним сможем встретиться? Когда еще нам позволят побыть наедине?
        Лев целует меня. Жадно. Жарко. Горячо. Обжигающе. Вылизывает меня, изучает. Изнутри. Пробует. Заглатывает. Жадный поцелуй полный огня. Не поцелуй это уже. А секс полноценный. Мое тело отзывается, отвечает на его испепеляющие ласки. Ноет. Требует большего. Его в себя требует. Большого. Чтобы полностью заполнил. Сразу. Рывком. Целиком. На всю длину. До краев переполнил. Без остатка!
        Я ласкаю его язык своим, прикусываю за его чувственные губы, отчего Лев хищнически рычит прямо мне в губы, а я выпиваю этот его животный рык до дна, чтобы отдать ему дань своим стоном, потому что ладони Льва задирают мне тонкий свитерок наверх, обжигая мою чувствительную грудь, сминая тонкое кружево бюстгальтера. Чтобы меня выгибало и подбрасывало от сладостного тока его прикосновений. Чтобы торкало похлеще алкоголя или другой какой дури!
        Лев освобождает из плена мои истерзанные, зализанные, искусанные губы, но только чтобы переключить весь вулкан своего неистовства на грудь. Тонкое кружево легко смещается в сторону, открывая ему беззащитно торчащий, твердый, словно камушек, бесстыдно восставший сосок. Лев жадно приникает к нему, прикусывает, посасывает, вбирает меж губ и я отчетливо чувствую, как его твердокаменная длинна неистовствует, сокрытая тканью плотных джинсов. Уделив достаточно внимание одной вишенке, он тут же принимается за вторую, не оставляя первую ни на секунду, проделывая все тоже самое крупными мужскими пальцами.
        В какой-то момент он подхватывает меня под попу и открывает дверь. Я немного прихожу в себя, а он рычит, не отпуская:
        - На заднее сиденье! Быстро!
        ГЛАВА 15
        Я и возразить-то ничего не успеваю, как через мгновение оказываюсь уложенной на дорогую кожу салонного дивана. Лев в одно касание избавляет меня от джинсов вместе с бельем, высвобождает свою гигантскую длину…
        Его орган красив. Матовый, крупный, вены придают ему еще большего объема, а головка блестящая от выступивших капелек смазки. Лев действует на опережение, моего и своего разума. Мы на трассе, на заднем сидении машины, и нам обоим понято, что будет происходить дальше. Мне страшно от его размеров, от длины, от того, как ЭТО вообще в меня поместится! Но тело мое предательски дрожит и горит в предвкушении сладкой экзекуции.
        Лев приставляет головку к истекающим влагой лепесткам и медленно погружается меж них, раздвигая, распирая, заполняя собой до краев, до отказа растягивая стеночки. Я стону в голос, мне немного больно, самую малость, но потом мой организм быстро адаптируется к размеру мужчины. Но пока я в самом начале, а Лев ловит мои стоны губами, выпивает их, их успокаивая и уговаривая:
        - Потерпи, еще немного, Алин, вот так! Совсем узкая там, маленькая, а у меня наоборот здоровый. Но я не сильно. Не глубоко.
        Я невольно сжимаюсь изнутри, захватывая вторженца в плен из жарких стеночек, и теперь уже черед Льва сладко стонать мне в губы. Наконец он полностью во мне. До предела, до упора. Входит и замирает, всматриваясь мне в глаза, не шевелясь, словно боится навредить. И это так трогательно! Но мой организм другого мнения. Он хочет большего теперь, хочет движений, и потому снова сладко сокращается изнутри, доводя мужчину до восторга.
        Это совершенно сносит ему крышу, и он срывается на галоп. Я же отчаянно обвиваю его бедра ногами, чтобы еще ближе, чтобы еще глубже, чтобы все, разом, без остатка, до конца… В таком положении доступ максимальный и оба пользуемся нереальной близостью, превращаясь в единое целое, в единый общий организм. И даже оргазм у нас один на двоих, и сотрясания, наших тел, и стоны в унисон. Его так и не опавшее мужское достоинство все еще находится во мне, все это настолько правильно и хорошо, что просто диву даюсь, как я раньше жила без него? Как раньше существовала без отца своего ребенка?
        - Больно не сделал? - Лев прихватывает сосок прямо через ткань тонкого бюстгальтера, задрав свитер наверх.
        - Нет… - выгибаюсь к нему навстречу, полностью открытая, для него, беззащитная.
        - Мне мало, Алин, я хочу еще! - Лев гипнотизирует меня своим взглядом, - Ты, как? Выдержишь? Сможешь?
        Ха! Лев настолько чуток и аккуратен во время занятий любовью, а он именно ею занимается, не сексом, что нужно быть совсем хрупкой вазой, чтобы он мог хоть как-то навредить мне. Поэтому вместо ответа тянусь к нему за очередной порцией поцелуев, потому что мне тоже мало, чертовски мало этого дня, этого мужчины, этой близости с ним!
        Лев понимает и принимает мое бессловесное «да». Но он явно хочет поменять диспозицию. Укладывает меня животом на сидение, слегка приподнимает за попу и входит так, легко скользя меж хорошенько увлажненных складочек. В таком положении инициатива исходит полностью от него. Он целиком контролирует процесс, я же просто отдаюсь волнам наслаждения, принимая в себя его глубоки мощные толчки. Стону, царапая кожу обивки. Потому что невыносимо сладко. И остро. И горячо.
        Азамат почти никогда не брал меня таким способом. Его длины элементарно не хватало, У Льва же с этим было более чем в порядке, поэтому он довольно быстро доводит меня до новой грани наслаждения, а потом и себя, заканчивая бурно, страстно и глубоко во мне. Теплые струи стекают по бедрам, но мы не обращаем на это никакого внимания. Потому что так правильно. Именно так и должно быть. И я не хочу отпускать от себя своего мужчину даже за салфетками. Но потом все же разум берет свое и я разрешаю Льву привести меня в порядок от своего неистовства.
        И пока мы еще в любовной испарине, влажные и разгоряченные, в окне я замечаю тень. А потом и вовсе знакомая волосатая лапа с перстнем-печаткой на мизинце бьет в поднятое стекло.
        - Бл*ть! - ругается в сердцах Лев, поспешно натягивая на меня спущенные джинсы обратно наверх. - Гребанный шакаленок! Отследил нас! Сиди, не выходи! - приказывает мне, поправляя собственные штаны и выходит навстречу молодой наглой морде.
        - Лев, а ты часом не попутал е*ать девку отца?! Он тебе ее для этого выдал?! - слышу противный голос Джамаля, на ходу прикидывая, что мне будет в качестве наказания за такой поступок. Ведь шакаленок отыграется. Обязательно. Это - вопрос времени.
        - Еще одно слово из твоего поганого рта и я тебя вы*бу, прям туда! - угрожающе разминает кулаки Лев.
        - Ее время вышло! Я забираю девку! - слегка подвздувается шакаленок, как дырявый шар.
        - Сам привезу! - отрезает Лев.
        - Ага. Привезешь. Думаешь, я не видел, чем вы там занимались?
        - Не твое собачье дело, Джамаль! - Со львиной грацией мой защитник плавно перетекает в угрожающую стойку. Решительный и мощный. Готовый биться за свою львицу и львенка со всякими шакалами до последнего!
        - Тебе дали время до четырех! - Джамаль бесстрашно сует руку с дорогими часами на запястье едва ли не в пасть ко льву. Глупо. Очень глупо! Тупая глупая гиена! За что и следует немедленная расплата.
        Лев ему эту руку заводит за спину в одно касание, играючи сгибает пополам, легко удерживая в таком положении.
        - Только попробуй сломать! - визжит шакаленок, - Всё отцу расскажу!
        - Пошел на х*й от сюда, Джамаль! - в сердцах рычит Лев, и пинком придает ускорение прямиком в заданное направление. - Сказал, сам привезу! Значит привезу!
        ГЛАВА 16
        Лев возвращается за руль. Ни один мускул на его лице не показывает его напряжения, но по побелевшим кулакам, стиснувшим руль видно, что мужчина еле сдерживается. Разозлил его шакаленок. Смог все-таки! Искоса оглядываю его. Ведет машину немного агрессивно. Ладно, сейчас его лучше не трогать. А у меня зато есть время поразмыслить над ситуацией. Мысли на ум приходят совершенно безрадостные. Джамаль не поверил Льву. Преследовал нас, возможно, даже вынюхивал что-то в клинике.
        Нет, я не такая наивная, чтобы думать, что Ашотджан мог полностью отпустить меня со Львом без присмотра, но что этот догляд будет таким, говорит о многом. Например, о том, что без боя они меня не выпустят. Я очень нужна Лале. Вернее моя вторая почка нужна. Ну кто же виноват что во всем этом гребаном городе нет ни одного подходящего Лале донора кроме меня! И за каким чертом у нас с ней идеальная совместимость?!
        Я так задумываюсь, что даже не сразу понимаю, что огромная горячая рука Льва стискивает мою коленку.
        - Алин, - зовет он меня, - не переживай за шакаленка. Я улажу этот вопрос с Ашотджаном! Ничего он тебе за это не сделает!
        Поворачиваюсь к своему защитнику. Вот что бы было со мной без него?! С моим малышом? Я уже не надеялась выйти когда-нибудь из подвала, а он подарил мне почти целый день свободы и радости! Повторится ли это когда-нибудь еще? Вряд ли, судя по всему! А я даже не отблагодарила его! Любые слова глупы в этой ситуации, да и неловки.
        Но я знаю, как отблагодарить его без высокопарных слов и дифирамб! Возможно, он сам давно это хочет, но просто не собирается давить. Ведь минет - дело добровольное и очень личное! Азамат не часто, но заставлял меня отсасывать ему. В основном во время моих месячных, когда обычный секс был для него недоступен. Обычно все заканчивалось парой движений губами и вязкой спермой на руке, потому что мне был противен его вкус во рту. Я неслась в ванную со всех ног и долго чистила зубы, прежде чем почувствовать себя вновь чистой, не оскверненной этим непотребством.
        Со Львом же все иначе. Одна мысль о том, чтобы подарить ему оральные ласки заводит меня не хуже чем долгая качественная прелюдия.
        Я кладу свою ладонь поверх его и начинаю медленно гладить его длинные пальцы, поросшие волосом, как и мощные руки. Лев сразу догадывается, к чему я клоню, начинает дышать чаще, а я не спешу. Наглаживаю длинные фаланги вверх-вниз, загадочно улыбаясь, когда он украдкой переводит взгляд с дороги на меня. С руки я плавно проскальзываю на его живот. Задираю футболку. Звериный мускусный запах моего мужчины - просто рай для обонятельных рецепторов. Его запах настолько яркий и возбуждающий, что мои трусики намокают вновь в который раз, будто и не было всех предыдущих безумных скачек и галопов!
        Целую его в низ живота. Туда, где начинает спускаться вниз дорожка мужской брутальной растительности. Обвожу языком каждый кубик его явно выделяющегося пресса. Лев широко расставляет ноги, благо его джип огромный и сделать это не слишком сложно. Он отодвигает свое кресло на максимум, чтобы мне было комфортнее расположиться на месте любовных действий.
        Я расстегиваю его джинсы, высвобождая полностью готовую к действиям длину. Надо же, я со счета сбилась, сколько раз его орудие орудовало во мне за последние шесть часов, и вот оно опять неутомимо рвется в бой. Крупное, покачивающееся, потому что Лев сворачивает куда-то на обочину.
        - Не хочу отвлекаться! - кладет он мне потяжелевшую ладонь на затылок, показывая что готов насладиться моими ртом и языком по максимуму.
        Я же не боюсь, что нас может кто-то застать за этим пикантным занятием. Джип у Льва высокий, никто не заглянет даже при большом желании. Поэтому я стараюсь целиком отдаться процессу.
        Целую его в крупную влажную головку, пробую смазку кончиком языка. Низ живота у мужчины заметно напрягается, как и его ладонь на моей шее. Скорее всего он сейчас почувствовал сладкий прострел в своем паху. Точнее, мы оба почувствовали, потому что я тоже наслаждаюсь процессом, не менее чем Лев. Мой язык точно невесомая бабочка легонько порхает вдоль всего ствола, изучая каждую венку, малейший рельеф, уделяя внимание каждому миллиметру его напряженной вздыбленной твердокаменной плоти.
        А еще меня поражает одно открытие. Очень важное открытие. Минет - охренительное занятие. Особенно когда даришь его тому, кого хочешь до дрожи в коленях, а не тому, кто заставляет. В том случае, это уже не минет, а оральное изнасилование. И непонятно еще что хуже, такое, или обычное. Но не будем о плохом. Сейчас я делаю все по своей воле и получаю от этого колоссальное удовольствие. Кружу вокруг его естества. То глубоко насаживаюсь на него, то уделяю усиленное внимание самой вершине.
        Лев перебирает мои волосы на затылке, собирает их в хвост, чтобы не мешали мне, а потом отпускает, натягивая лишь в особо острые моменты. А еще порыкивает, словно настоящий лев, полностью оправдывая свое имя, и от этого его звериного рыка я полностью покрываюсь мурашками, наращиваю темп.
        Мне не хочется, чтобы это заканчивалось. Хочется, чтобы продолжалось. Потому что это - космос. Потому что хорошо. Ему хорошо, а мне и подавно. Потому что стараюсь. Отдаю себя целиком в распоряжение мужичины, который нравится. Которого я сама выбрала для столь личного, интимного подарка. Но в то же время хочется, чтобы он получил свою порцию нирваны, поэтому не останавливаюсь на достигнутом. Убыстряюсь, обхватываю его руками у самого основания, потому что он такой огромный, и взять его целиком у меня не выйдет при всем желании.
        Лев напрягает бедра на максимум. В воздухе, напоенном нашими запахами витает, сгущается предвкушение грома и молнии. Его орган перед разрядкой затвердевает сильнее гранита, а потом наступает извержение. Настоящее извержение вулкана, взрыв, расплавленная лава которого обжигает мне губы, стекает по рукам, опадая каплями на его разгоряченную кожу.

* * *
        Спускаемся вниз, в подвал, в мою собственную персональную тюрьму. Лев крепко держит меня за руку, а я стараюсь не цепляться за него как за последнюю соломинку. Потому что он пообещал сделать все возможное, чтобы если не вытащить меня из лап паскудников насовсем, то хотя бы хоть как-то облегчить мою жизнь в этом аду.
        Значит не надо ему показывать, как больше всего на свете мне хочется сбежать отсюда. Чтобы никогда не видеть треклятые стены клетки, ее стальные прутья, и эту гребанную капельницу полную лекарств и витаминов, чтобы насытить ими мою кровь! Но, какая, ирония, даже моя кровь мне не принадлежит, так же как почка и все остальное! Нет, я - сильная. Лев никогда не узнает моих трусливых мыслей. Иначе глупостей наделает в горячке и тогда совсем конец.
        Хмурясь, Бычара молча открывает решетчатую дверь. Стискиваю ладонь Льва, прощаясь. Он смотрит на меня так, словно это его сейчас запрут на недели, а может и месяцы и будут мучать операциями, а не меня. Нет, так нельзя. Выдавливаю слабую улыбку. Это все, на что я сейчас способна… Но ее Лев уже кажется выдержать не в силах. Разворачивается и быстро идет к лестнице, не оборачиваясь. А лязг запираемого Бычарой замка лучше любого саундтрека передает весь п*здец моего дальнейшего существования.
        Ну что поздравляю тебя, Алина! Горько усмехаюсь и усаживаюсь на свою лежанку. Закрываю лицо руками. Плакать глупо. Да и кого волнуют мои слезы? Бычару? Ха! Не лезет больше присунуть свою дубину, и то хорошо.
        Бычаре что-то коротко сообщают по рации, и он бьет носком ботинка по моей клетке.
        - Слышь, мелкая, переодевайся! Лепила к тебе идет.
        Врач? Но зачем, я же только из клиники вернулась? Неужели пришли за второй почкой?
        - Быстро! Не то сам тебя раздену.
        - Отвернись. - отвечаю, сгребая ненавистную чистую сорочку, что лежит на моей подушке. Снимаю с себя свитер и джинсы, и ощущаю словно новый виток обратно, в свое прежнее гребанное существование. Красивое белье, пожалуй, снимать не буду. Пусть будет хоть какая слабая призрачная связь с этим прекрасным днем и той, обычной, нормальной жизнью, которая кипит для всех за стенами подвала. Для всех. Кроме меня.
        Переодеваюсь я вовремя. Врач спускается ко мне не один. Мерзко посмеиваясь и жадно ощупывая мою фигуру под тонкой ночнушкой, к клетке подходит Джамаль.
        - Явилась - не запылилась, с*чка?!
        - Пошел ты! - тихо отвечаю.
        - Нет уж, красавица моя… стонала под ним, извивалась! Я видел. А меня значит, отвергла, дурная! Так за это платить надо!
        Что же еще придумает этот урод? И почему он притащил сюда доктора?
        - Что вам нужно? - тихо спрашиваю у доктора, полностью игнорируя Джамаля.
        - Алина. - привычно отводит глаза молодой высокий парень. Кажется, его зовут Вадим. Он представлялся в начале, но я не запомнила. - Мы пришли взять у вас кровь.
        - Снова анализ? У меня брали сегодня. Я только из клиники.
        - Нет, не анализ. - косит глаза Вадим. Он всегда так делает. Никогда не смотрит прямо. - Лале понадобилось срочное переливание. А вы - идеальный донор. Ложитесь. Поработайте рукой. Мы подготовим все необходимое.
        Ну вот, приехали. Я как чувствовала до этого, что даже кровь мне не принадлежит. Так оно и случилось. А сопротивляться бессмысленно. Ну и что, что беременной нельзя быть донором, беременным и органы не вырезают. Да. Скажите это Ашотджану и тому хирургу, что провел операцию. Вот только кого это волнует? Никого. Только один маленький вопрос меня беспокоит. И я сразу его задаю:
        - А он что здесь делает? - киваю на оскалившегося плотоядной ухмылкой шакаленка.
        - Джамаль - студент второго курса мединститута. - отвечает Вадим, глядя на штатив капельницы, - И ему нужна практика.
        ГЛАВА 17
        - Серьезно?! - нервно усмехаюсь я, несмотря на всю абсурдность ситуации.
        - Я похож на клоуна? - шакаленок демонстративно закидывает подушечку жвачки в рот и начинает медленно перемалывать ее челюстями.
        Врач монтирует последние приспособления, а меня эта идея не устраивает. От слова совсем не устраивает!
        - Вы считаете, это нормальным, практиковаться на живых людях? - все же пытаюсь достучаться до Вадима. Неужели он, доктор, пусть даже молодой и неопытный, разрешит подобную дикость?!
        - А что ты предлагаешь на мертвяках тренироваться, красавица? - ухмыляется шакаленок, - Хочешь, чтобы я тебя прибил, а потом практиковался? - прищуривает и без того узкие миндалевидные глаза.
        ДЖАМАЛЬ
        Не смотрит на меня. Показательно отворачивается. Противится мне. Сопротивляется. Но как же меня это все, с*ка, заводит! В этой жизни, когда я могу купить себе любую девку, купить ее целку, ее тело, ее душу в конце концов, эта маленькая дрянь единственная противостоит мне, и мне это чертовски нравится. Тем веселее будет ломать ее. Подчинять себе. Указывать ее место тут. А ее место у моих ног! Вернее меж них!
        Я смотрю на ее гордый неприступный вид, на вздернутый острый подбородок, на стройное тонкое тело, которое сразу же хочется вы*бать, при одном лишь взгляде и вспоминаю, как увидел ее впервые. В одном из пафосных ресторанов, принадлежащих Азамату. Во время празднования его дня рождения. Несколько месяцев назад. Я знал, что Азамат женат на молоденькой, ну мне было похер. Женат и женат. Я тоже женюсь, когда натра***юсь хорошенько, вернее перет***аю всех баб в городе.
        Я ее впервые спиной увидел. Длинное скромное платье в пол, облегавшее ее фигуру. Сама мелкая, но сиськи и ж*па на месте. Как мне нравится. И волосы длинные, светлые. Гладкие и блестящие. Люблю такие. Баба должна длинные носить, а то что за хрень, отрежет и точно с мужиком, тьфу ты!
        А уж когда обернулась ко мне, так член в брюках за хрен знает сколько тысяч баксов так и подпрыгнул. Ангел, бл*. Глазищи большие, губки такие, что только сосать, вообще их с члена не снимать. Сиськи, да, угадал, хорошие! Что надо! Чуть сразу ее на плечо не закинул и не уволок в темную подсобку, пока у кого другого так же не встал на нее. Обычно, такие как она долго не ломаются передо мной. Если чуть упрямятся, козы, то сразу пачку баксов им в стринги, и на колени опускаются передо мной, как собачки дрессированные. Еще и радостно повизгивают, получая моего друга в себя, с размаху, без этих всех прелюдий!
        Но тут сразу облом настиг меня. Азамат вылез откуда-то, по-собственнически мой трофей за локоть схватил, что-то гневное ей кинул, и все, растворилось мимолетное видение. А потом он приволок ее к нам уже после Нового года. И я имею к этому самое прямое отношение. Но тут уж, как говориться: «не мы такие, жизнь - такая». Нахимичил я со спермой в клинике. Ведь не зря же на медицинском учусь. Чтобы Лалку, сеструху свою - овоща, спасти. Идеальная совместимость у нее с Ангелом, бл*! Пришлось пойти на это, потому что мой отец предполагал такой исход с прогнозом в девяносто девять процентов. Нюх старого лиса не подвел. В который раз.
        Злой Азамат был в тот день. Едва не прибил Ангела. Едва не размозжил ей ее хорошенькую головку об стену. Девку чудо спасло. За отца моего должна теперь по гроб жизни молиться, что оставил ее для Лалы. Защитил перед Азаматом.
        Я сначала думал, что отец сам приглядел ее для себя. Всё же хороша баба, что не говори, да и отец не дурен, до сих пор молоденьких дерет ежедневно у себя в кабинете. Ну и пусть развлекается. Еще молодой мужик считай, пятьдесят только стукнуло. А мамы давно нет.
        Но девку, отец до сих пор не оприходовал. И мне толком не дает. Ну да, Лалке почку забрали, да кровь ей нужна, может еще что понадобится, но при чем тут постель? Я же девку ради собственной забавы пугаю, весело мне ее страх в глазах красивых видеть. Аж внутри все сладко замирает и наливается, когда она боится или злится на меня, вот как сейчас. Но на самом-то деле я ж не зверь какой девку на части рвать. Ну да, по жестче люблю. Но и бабам такое нравится. Ванильной херней уже никого не удивить. Бабы ею сыты по горло! А вот если как настоящий мужик себя вести, вот тогда да, она потом сама за мной хвостом виться будет.

* * *
        Алина
        Нет, не дамся! Этому ублюдку в лапы я не дамся! Из заднего кармана джинсов у него торчит ствол. Пистолет! Я видела такой у Азамата. Он мне даже его потрогать давал. В благодушном настроении когда был. И научил, что к чему. Там не сложно. Схватить, вытащить. С предохранителя снять. Прицелиться. И пулю пустить! Ведь шакалёнку мало ножа в бедро засаженного! Так и нарывается на пулю в тупой лоб!
        - Алина, ложитесь! - косит глаза Вадим. - Я буду контролировать процесс. Джамаль в конце-концов давал клятву Гиппократу, он не будет осознанно вам вредить!
        Ага, может и не будет, вот только я не верю ему. Ни на грамм!
        - Не буду, красавица! - ухмыляется шакаленок и демонстративно ладони свои разминает, костяшками противно хрустит.
        Ну, сейчас тебе, медик хренов, мало не покажется! Только поближе подойди! Обманчиво покорно опускаюсь на лежанку. Подпускаю Джамаля к себе. Торжествующая самодовольная ухмылка на всю рожу. Хватает меня за руку. Сильно хватает. Следы остаются. Хоть и мЕлок шакаленок, а силища мужицкая в нем присутствует.
        Развернулся корпусом за жгутом, как раз свой карман подставил. Не раздумывая выхватываю пистолет. Снять с предохранителя, секунда. Прицелиться, еще одна секунда.
        - Отошел от меня! - рявкнуть, третья секунда.
        Ну а с четвертой наслаждаться зрелищем его охреневшей рожи. Что, не ожидал, говнюк? Вот так тебе над беззащитными женщинами издеваться!
        - Ах ты с*чка мелкая! - ревет Джамаль на все подземелье.
        Вадим как отпрянул от меня, так и стоит, застывшим изваянием. До Бычары тоже дошло, что дело пахнет керосином. Выхватил свое, оружие наставил на меня.
        - Опусти ствол, мелкая! - угрожающе рычит Бычара, - Ты совсем умом тронулась? Щас шмальну!
        Ага, шмальнет он, а как же! Представляю, что с ним тогда Ашотджан сделает, если Бычара донора его дочери ушатает.
        - Бычара, ствол отпусти! Бабу покоцаешь! - вон даже Джамаль это понял, - Алина, я просто возьму у тебя кровь, чего ты разнервничалась?
        Задрав лапы вверх, шакаленок пытается продвинуться в мою сторону. Не понял слов. Сейчас действием докажем. Молниеносный выпад и пуля оказывается в бетонной стене. Отдача сильная. Ноет плечо. Звук такой оглушительный, что закладывает уши. Уверена, что выстрел было слышно во всем городе.
        - О*уевшая! - истерично орет Джамаль. Грязно ругается. Вадим остекленело смотрит на меня через очки. Не косится больше. Я его косоглазие кажется, только что вылечила.
        - Следующая, - киваю я на дымящийся ствол, - будет у тебя во лбу, Джамаль!
        Договорить я не успеваю. Подвал наводняется людьми Ашотджана, несколько рослых раскаченных парней прикрывают самого старого лиса, остальные вооружены до зубов. Рассредоточиваются по подвалу, взяв меня на прицел десятка пистолетов.
        - Что тут происходит? - негромко интересуется Ашотджан.
        - С*чка как с цепи сорвалась, отец! - истерично бросается к папаше шакаленок, - Едва меня не прикончила.
        Ашотджан прищуривается на пистолет в моей руке, а потом на свежее отверстие в стене, прикидывая траекторию выстрела.
        - Нет, Джамаль, хотела бы, пристрелила. - Ашотджан умеет делать правильные выводы, этого у него не отнять!
        ГЛАВА 18
        ДЖАМАЛЬ
        Ох, хороша, девка, хороша! Злющая, как фурия. А кожа мягкая у нее. Гладкая. И руки тонкие. Так и хочется сдавить, пригвоздить к кровати, задрать ее тряпку-ночнушку и отыметь хорошенько! А она вон что удумала! Пистолет у меня свистнула, ведьма!
        Теперь стоит отца моего глазищами своими испепеляет.
        - В чем дело, Алина? - тон отца вкрадчивый, обманчиво-спокойный. Но ничего хорошего он не сулит!
        - Я не хочу, чтобы он подходил ко мне! - указывает дулом пистолета на меня девка.
        - Почему, Алина?
        - Он больно мне делает! - в глазах ее отчаяние. Глаза огромные и влажные. Но не плачет. Вот это характер!
        - Покажи, где? - нервы отца на высоте.
        Алина вскидывает тонкое белое запястье. Поверх него красный след. И еще на локте явный отпечаток моей пятерни. Ну не рассчитал маленько. Бывает. Еще кожа у нее чертовски белая. Только прикоснешься уже синяк. Я что ли виноват в этом?
        - Зачем ты ее калечишь? - поворачивается отец ко мне.
        На родном языке произносит. Не хочет, чтобы кто-то понял наш диалог.
        - Она сопротивлялась. Пистолет вон выхватила.
        - Идиот! - вспыхивает отец, - Ушами девку прохлопал! Ничего не можешь сделать правильно! Внимательно!
        - Да я отберу у нее ствол в два сче… - договорить не успеваю. Отец молниеносно продвигается в мою сторону, и со всей дури бьет меня кулаком под дых. Хоть и старый лис, да силища у него немереная!
        Черт, больно! Аж все дыхание выбивает. Со стороны это все больше выглядит как отцовские объятья, потому что после удара, отец аккуратно выпрямляет меня, и даже воротничок моей рубашки, с*ка, заботливо поправляет!
        - Я разрешил тебе взять у нее кровь. Для Лалы! А не для того, чтобы ты ее исколол или увечил! - так же тихо, но угрожающе произносит отец.
        - Да я ее пальцем не тронул!
        - Я вижу, как не тронул! - прищуривается хитрый лис. - Значит, запугивал! Что, не мог ее нормально уговорить? Баб, когда трахаешь тоже силой берешь? Не можешь уболтать их в койку с тобой добровольно лечь?! Всему тебя учить надо!
        - Пап, зачем ее уговаривать?! - я искренне недоумеваю. - Щас схватить, привязать и взять! Ну куда она денется? Куда рыпнется?!
        - Дурак, ты Джамаль. Иногда сомневаюсь, сын ты мне, или нет. Она ребенка потеряет от страха.
        - А ребенок нам зачем?!
        - Идиот! - цедит отец сквозь зубы и обращается к Алине, переходя на общий язык, - Опусти пистолет, Алина!
        - Пусть он уйдет! - требует девка. Вот бесстрашная! Моему отцу еще условия ставит, в меня дулом тычет. На всю голову, отчаянная или е*нутая, бл*!
        - Он возьмет у тебя кровь. Это все, что он сейчас сделает. - голос отца становится бархатным, вкрадчивым. И взгляд гипнотизирует, как у василиска, воли лишает.
        - Пусть доктор возьмет! А ему я не дамся! - из последних сил противостоит Алина Ашотджану.
        - Лале нужна кровь, девочка! Позволь Джамалю взять ее. - перефразирует просьбу Ашотджан, добавляя в голос убеждения.
        - Я дам Лале кровь. Но ее… возьмет Вадим! - рука Алины с пистолетом трясется. Тяжело ей, дуре такой, оружие на весу держать. Борзая, а силы физической совсем нет. Как и ума.
        - Я дам тебе день свободы. - прищуривается Ашотджан.
        Алине меняется в лице, а отец, поняв, что поймал противника на крючок, наседает, не ослабевая хватки, захватывает территорию по всем канонам:
        - Ты же хорошо провела сегодня время? - ухмыляется краешком рта, а глаза холодные при этом остаются. Как у змея. Или крокодила. Честно, я бы о**срался от такого взгляда, а она стоит. Вот это характер!
        - Сейчас ты опустишь оружие, девочка, приляжешь, и Джамаль возьмет у тебя кровь. Он не сделает тебе больно. Я буду смотреть. Я не позволю ему издеваться над тобой. А завтра ты получишь весь день в свое распоряжение.
        - Неделю. - выдавливает из себя Алина. Видно, что она на грани истерики, но держится. Стойкая! Тем сильнее хочется ее сломать. Подчинить. Вы**ать, в конце-концов!
        - Сутки. - бесстрастно роняет отец. А на нем где сядешь, там и слезешь. Особенно таким телкам течным, как эта! - Иначе мы сделаем это силой.

* * *
        ДЖАМАЛЬ
        Девка опускает ствол. А куда ей деться? Мой отец может быть очень убедительным. К ней подскакивает Бычара, отбирает ствол из ослабевших рук. Она садится на лежанку. Обреченно опускает глазки в пол. Так-то лучше! Не хорошо козу бодливую из себя изображать. А то как сейчас, рога можно и обломать. По ним, рогам этим, получить хорошенько.
        Отец кивком приказывает мне начинать действовать. Обоих нас воспитывает. Меня, чтобы, за ум наконец взялся, и ее, чтобы не рыпалась больше. Место свое знала чтоб!
        Лепила вскрывает упаковку одноразовых перчаток. У нас же санитария, мать ее! А я - этот, хирург, бл*. В универе осенью перед Новым годом появлялся в последний раз. Халявный Хеннеси всем преподам привозил по сто баксов за бутылку. Закрыли сессию, никуда не делись. Еще и скалились: ах, Джамаль, давай учись, у тебя руки золотые, чувствуешь ты сосуды, лучшим сосудистым хирургом станешь… ага. Столько подарков возить, у каждого так золотые окажутся. И не только руки. Жопы тоже. Из чистого золота, бриллиантами инкрустированные!
        Ладно, иглу поставить, дело не хитрое. Вопросительно смотрю на Вадима.
        - Прилягте, - говорит он девке.
        Та обводит всю батину охранку и его самого презрительным взглядом. Я же даже этого не удостаиваюсь. А батя и впрямь решил посмотреть как я буду вену ей раскурочивать. Но мне лажать нельзя, иначе хитрый лис сам мне кой-чего раскурочит, а потом узлом завяжет.
        Беру ее за руку. Девка кривится и отворачивается. Стискивает ладонь в кулачок. Ногти без лака, посинели. Замерзла. И сами пальцы ледяные.
        - Накрой ее, лепила.
        Врач быстро исполняет мой приказ, суетливо подтыкая стройное тело одеялом. Девка никак не реагирует. Мол без разницы ей. Неблагодарная. Продолжаю изучать тонкую кисть. Да, и правда следы моих лап в самой красе. Перестарался. Может действительно меня перепугалась, аж за оружие взялась?
        Нащупываю вены. Глажу ее по сгибу локтя. Гладкая кожа покрывается пупырышками, и светлые волоски, пушок считай, вздыбливаются. Черт, это так… возбуждает меня! А еще я чую ее запах. Ее кожа пахнет обалденно!
        И перед взглядом возникает картинка. Как сука Варшавский е*ет ее в своем джипе. Вбивается, вжимается, вколачивает меж ее ножек, только задница его скачет, как молоток отбойный. А девка и рада его принимать в себя! Потому что лицо у нее при этом совершенно блаженное. Аж сам вспотел от картинки этой, покрылся испариной. И член в джинсах подпрыгнул, наливаясь, раздуваясь в размерах.
        Не было бы сейчас кодлы всей этой с папашей во главе, сам бы бедра ее раздвинул, да как бы насадил на себя, до упора, и на личико бы ее любовался. Ведь наверняка бы губу свою нижнюю, пухлую до крови бы закусила! А я вбивался бы и вбивался, не давая опомниться! Воздуха вдохнуть не давая! И шею бы ее лебединую прижал бы. Воздух чтобы контролировать. Некоторым это очень нравится. Мне, например.
        А лепила тем временем иглу мне сует в руку. Я прицеливаюсь. У меня одна попытка. Перед отцом и его псами лажать нельзя. Втыкаю. Попал! Красавчик! С первого раза попал! Острый взгляд на докторишку. Тот бледный, едва ли не бледнее крали, что в мыслях я уже отмел во всех позах всевозможных.
        Лепилу потряхивает, но он быстро устанавливает все, как надо. Я же глаз оторвать не могу от лица девки. Она морщится. Неужели ей больно? Вроде я с первого раза попал. Надо поинтересоваться. Я ж доктор, бл*!
        - Как ты? - слегка шлепаю ее по щеке.
        - Пошел ты! - привычный ответ. Вообще меня не боится. Ни грамма. Я восхищен. И весь в предвкушении. Тем будет слаще моя победа и сильнее ее падение.
        - Пошли! - кивком головы наверх, отец отзывает всех из подвала.
        Внизу остается лишь докторишка и Бычара. Надо же ее состояние контролировать. Вот это уже без меня. У меня одно очень важное дело появилось. Между ног. И его срочно унять нужно.
        ГЛАВА 19
        АЛИНА
        Всю ночь я почти не сплю. В ожидании рассвета. В ожидании Его. Отца моего ребенка. Смогла вчера. Выбила еще целые сутки свободы! Только бы Лев не подвел! Только бы пришел, забрал меня отсюда хоть на один день! Вытащил из этой клетки!
        А вдруг не придет? Забудет? Будет занят? Не захочет больше меня видеть? В обычных отношениях всегда есть сомнения, а тут такие… через клетку. Через решетку. Через ужас…
        Нет, не надо о плохом. Мой ребенок все чувствует. Поэтому, надо верить и думать только о хорошем!
        - Вставай, одевайся! - Бычара бьет носком ботинка по клетке - Хахаль твой приехал!
        Поднимаюсь с кровати. В сердце будто роза расцвела. Или нет, вот она стояла завядшая, засохшая, изнывающая, без любви и света, а тут вдруг на нее пролился дождь надежды. Вот что я испытываю в данную минуту.
        Голова неистово кружится. Вчера у меня забрали около четверти литра крови. Правда позже, в мою обитель вновь пожаловал шакаленок. Он был подозрительно дружелюбен и заботлив. Даже предложил подняться наверх, и развеяться в клубе, под его ответственность, конечно же. Но был послан. Далеко и надолго. Знаю я, чего он от меня хотел. Не мытьем, так катаньем подбирается. Все по заветам старого лиса двигается. Девушку не силой хочет, а уговорами получить. Хрен ему. Огромный, перетянутый венами-жилами, хрен.
        Злой, как черт Джамаль удалился восвояси, потом правда молчаливая испуганная официантка принесла мне полное блюдо свежего шашлыка на мангале, с зеленью и лавашем, как полагается. И чай с дорогим бельгийским шоколадом на десерт.
        - Ешьте, Алина, - произнес наблюдавший за всем этим Вадим, - вам нужно много мяса и шоколада, чтобы побыстрее восстановить баланс в организме.
        Я была очень слаба, чтобы сопротивляться. Поела немного, и легла в кровать, изображать из себя спящую, чтобы никто не трогал больше.
        И так толком не спала. Ждала все. И дождалась! Умываюсь с сильным головокружением. Меня тошнит. Привет, токсикоз? Нет, он у меня был на первых порах, но потом Азамат вышвырнул меня сюда, в рабство. А потом операция. Там бы и без беременности тошнило по любому поводу!
        Быстро плещу на лицо холодной водой, чищу зубы. Расчесываю длинные волосы. Собираю их в пучок. Тут у меня нет косметики или парфюмерии. Зубная щётка, паста, мыло, расческа и простенькая заколка для волос. Вот и вся моя косметика… Я уже и забыла, как это, красить ресницы тушью или брызгаться парфюмом перед свиданием. Но я выберусь отсюда! Выберусь, и все у меня будет. У нас с ребенком!
        Надеваю вчерашние джинсы и свитер. Слышу Его шаги. Бычара не издевается в этот раз. Открывает мою клетку, и я выпархиваю на встречу к своему спасителю.
        - Соскучился! - Лев сгребает меня в охапку, подхватывает, кружит вокруг себя.
        - И я… - срывающимся голосом отвечаю.
        Снова плачу. При нем невозможно сдержаться. Невозможно не плакать.
        - Валите отсюда! - рычит Бычара, - Мне только не хватало на ваши слюни смотреть!
        - Умолкни. - негромко затыкает его Лев. - Пойдем, Алина!
        Я иду, опираясь на его сильную руку.
        - Завтра привезешь ее в это же время! - выкрикивает нам вслед Бычара.
        Лев игнорирует его. Наверняка Ашотджан обозначил свои условия на счет меня, а потому подтявкивание Бычары нам совершенно ни к чему.
        - Слабость, малыш? - оборачивается он ко мне.
        - Да, есть немного. Они кровь у меня вчера взяли. Для Лал…
        - Много? - обрывает меня Лев на полуслове.
        - Достаточно…
        - Сволочи! - стискивает мою ладонь Лев. А потом на руки подхватывает. Легко и непринужденно.
        - Джамаль взял. Он студент-медик, ты знал? - обнимаю его за широченную шею.
        - Я ему лично кровь пущу, медику хренову! - грозно рычит мой защитник.
        - Зато мне сутки дали, Лёв!
        Это «Лёв», не Лев, а именно «Лёва», выходит таким нежным, таким правильным, будто само собой разумеющееся. Видимо, ему тоже понравилось. Его взгляд острый. Зрачки огромные, горячие, черные. Смотрит, точно в душу заглядывает.
        - Я вытащу тебя отсюда, Алин. Тебе не придется расплачиваться кровью за свободу!
        ГЛАВА 20
        - Позавтракаем сначала! - Льву достаточно беглого взгляда на меня, чтобы понять все без слов, и как собиралась впопыхах, и как ночь не спала до этого…
        Я киваю, улыбаюсь, предвкушая еще один чудесный день в компании с чудесным мужчиной, отцом своего ребенка.
        Выезжаем на трассу. Снова музыка из динамиков. Весеннее солнечное утро. И его рука, сжимающая мою. Так как и должно быть. Так правильно. Периодически Лев подносит ее к губам и нежно целует. А на светофорах поцелуи достаются нашим губам.
        Смотрю на него и счастью своему не верю. Неужели я правда так ему нужна, что он решил второй день подряд со мной проводить? Зачем ему это? Нет других беспроблемных девушек? Здоровых, доступных, готовых раздвинуть ноги по первому зову? А он приезжает за мной, проблемы мои пытается решить, заботится…
        Едем мы не так далеко. Через несколько поворотов Лев паркует свой джип на стоянке лесопарковой зоны.
        - Здесь есть кафе, где пекут свежие булочки и заваривают вкусный чай, - Лев нежно поправляет мне выбившуюся из заколки прядь, - перекусим и погуляем. Тебе свежий воздух нужен. И солнце. И ему, - кивает на животик, - тоже нужен.
        Лев лезет куда-то назад, и возвращается на свое место с букетиком цветов в корзинке и мягким плюшевым львенком.
        - Это тебе! - протягивает он корзинку и игрушку.
        - Но… - теряюсь я, и таю от счастья одновременно. - Разве мне разрешат принести это в клетку?
        - Посмотри, что у зверя на лапе! - игнорирует мой вопрос Лев.
        Я приглядываюсь. Кулон! Золотой! На цепочке. Небольшое сердечко, и рядом еще одно, продетое в первое. Инкрустированное бриллиантами.
        - Примерь! - предлагает Лев.
        - Но… это слишком дорого! - мое сердце начинает трепетать, но разум, до такой степени отвыкший от подарков, от человеческого отношения, от простых женских радостей никак не может принять происходящее, сопротивляется, выискивая причины.
        - Алин, у меня нет проблем с деньгами.
        Лев поднимает меня за подбородок, смотрит внимательно в глаза.
        - Мне нравится дарить тебе подарки. Два сердца это мое и твое. Рядом. С нашим третьим. - указывает он на мой животик.
        Лев застегивает на мне цепочку, поправляет сердца.
        - Теперь они рядом. Рядом с нашим сыном.
        И в этой простой фразе скрыт мощнейший смысл. Смысл моей дальнейшей жизни. Смысл борьбы. Смысл существования. Обнимаю плюшевого львенка, глажу его по короткой пока гриве.
        - Это его первая игрушка. - улыбаюсь.
        - У нашего сына будет еще много игрушек, обещаю! - Лев выходит из машины, помогает вылезти мне.
        Крепко держась за руки идем прямиком в уютную кафешку с открытой террасой. Присаживаемся на диванчик за столиком, сокрытым густыми кустами малины. Ягоды самой еще нет, а вот тень этот куст дает обильную. И защиту от чужих глаз. Хотя в это утро, в кафе кроме нас других посетителей нет.
        Садимся не напротив, а рядом. Лев близко придвигается ко мне, так что наши бедра соприкасаются вплотную.
        Лев быстро диктует заказ подошедшей официантке. Заказывает щедро, много, словно десятерых собрался кормить.
        - Разве мы это все съедим? Окидываю взглядом сыр, творог, круассаны, мюсли с молоком, йогурты, мясную нарезку, фрукты и овощи.
        - Я не завтракал, Алин! И не спал.
        Он тоже переживает за ребенка! Конечно, ведь считай его первенец, единственный сын в опасности. Была бы я на его месте, тоже бы глаз не сомкнула.
        Официантка, расставив все, быстро уходит, но Лев не спешит накидываться на еду. Зато он спешит сделать кое-то другое. Обнимает меня. Стискивает. Обхватывает за талию, и ловко перекидывает к себе на колени. Обхватывает мой подбородок руками. Проводит подушечкой пальца по губам, слегка надавливая, погружая палец в горячую мякоть моих губ.
        - Сладкая! - судорожно выдыхает он, - Сочная!
        Тянется ко мне, повторяя тоже самое языком, погружает его меж губ, осторожно, но настойчиво. Его объятия становятся сильнее, стискивают меня, лишая воздуха, и я могу лишь испивать судорожно его выдохи, которые он контролирует, немного ослабив напор поцелуя.
        Его губы очень вкусные. Он пил кофе. А еще курил. Вчера не вытаскивал при мне сигарет, но возможно ночью курил. А еще в его дыхании едва слышны отголоски алкоголя. Пил. Тоже ночью. Немного. Возможно, чтобы расслабиться, чтобы заснуть.
        - Я соскучился! - продолжает сладостно нашептывать Лев, испивая меня, - Не знаю тебя почти. Но мне так тебя не хватает!
        И я верю ему. Потому что его затвердевшая мгновенно плоть между ног красноречиво упирается мне в попу, несмотря на двойной слой джинсов - его и мой.
        А я… я тоже соскучилась! И внизу все сладко тягуче-медово простреливает блаженной судорогой. Чувствую, как быстро намокают мои трусики и мне стыдно. Потому что тело мое, несмотря на недомогания, несмотря на боль меж лепестков (все же после большого перерыва вчера был секс, и не один раз, и Лев большой в этом смысле. Во всех смыслах очень большой, так что там даже немного припухло и прибаливает), так вот, несмотря на это, жар желания заполняет меня, заставляя мое тело налиться тяжестью. Грудь, хоть и маленькая, но моментально тяжелеет. Я остро чувствую восставшие соски, которые так и молят о твердых мужских руках. О шершавых пальцах и жгучем языке на них.
        ГЛАВА 21
        - Иди ко мне! - Лев с трудом отрывается от терзания моих губ, но лишь для того, чтобы в одно движение развернуть меня к себе, заставить упереться в твердокаменную мужскую грудь.
        Ммм… как же вкусно он пахнет! Мускусный запах зверя бьет по рецепторам наотмашь, заставляя все другие ощущения отодвинуться, отойти на второй план. Он берет меня за загривок и осторожно оттягивает волосы назад, освобождая нежную кожу шеи для прикусывания. Он кусает прямо туда, где пульс бьется в тонкой жилке, а потом жарко зализывает укус, посасывает его. Останутся засосы. Непременно. Ну и хрен с ними!
        Я дышу тяжело, еле сдерживая стоны-всхлипы, была бы моя воля, стонала бы как какая девка продажная, но два пальца мужчины, просунутых меж моих губ, еще кое-как сдерживают мои порывы.
        Очень медленно, посасывая кожу ключицы, оставляя засосы на нежной коже, Лев оттягивает воротник моего свитера, недовольно смотрит на бюстгальтер. Отодвигает тонкое кружево, в нетерпении приникает к твердым, словно камушки вершинкам. К одному языком, вбирая его целиком и неистово зализывая языком, точно мороженное вылизывает, или леденец, а второй массирует пальцами, осторожно крутит его меж них.
        Я подаюсь к нему на встречу, невольно выгибаясь, чтобы ни одного не обласканного миллиметра на коже не оставил, чтобы везде прошелся, всему уделил внимание и подарил наслаждение. Если он продолжит в том же духе, то я кончу прямо от стимуляции груди. Из-за беременности соски стали такими чувствительными, такими отзывчивыми к ласке, что никаких других манипуляций с клитором не нужно. Но Лев-то не знает об этом. И хорошо, что не знает.
        Его рука проникает под пояс джинсов. Расстегивает пуговицу. Задевая и щекоча мой пупок. Нежно массирует и поглаживая, проводит дорожку вниз. Сладко. Грешно. Постыдно. Правильно. Но когда его пальцы проникают под резинку трусиков, я забываю обо всем на свете.
        - Мокрая! - восхищенно хрипит Лев, не отрываясь от меня.
        Он осторожно раздвигает складочки. Ноющие и набухшие лепестки жаждут этого прикосновения. Жаждут его сильных рук. Его длинных пальцев. Он безошибочно дотрагивается до самой чувствительной точки. Меня выгибает сильнее, подбрасывает. Я стону и Лев вынужденно закрывает мне рот поцелуем, используя свой язык точно кляп. Он втирает выступившую влагу, размазывает ее по бутончику и складочкам, а я тихо стону ему в рот, и этот стон мой выпивается сразу, целиком и без остатка. Лев неистовствует внизу моего живота, и меж губ тоже. Повторяет каждое движение пальцами своим языком. Кто выдержит такую сладкую пытку долго? Никто. И я не выдерживаю. Бьюсь в его руках спазмированным оргазмом телом, всхлипываю. Безвольно обмякаю в твердых сильных руках мужчины.
        Он смотрит на меня с таким желанием, с такой страстью. Конечно, ведь я прекрасно ощущаю его адский стояк меж своих ножек, знаю, что ему нужно разрядиться точно так же как и мне.
        - Пойдем! - решительно говорит он мне, протягивая руку, которая только что побывала меж моих складочек.
        Я знаю, что нам нужно более уединенное место, чтобы удовлетворить желание мужчины. И мы его находим! Предбанник туалета. Лев запирает нас изнутри и я тут же оказываюсь прижатой к стене мощным мужским телом. Он намного выше меня, а потому я чувствую как его каменная эрекция упирается мне в живот и вот-вот разорвет ткань своей твердостью.
        Мои губы горят от поцелуев, от укусов, но Лев снова тянется к ним, как одержимый, как путник, жаждущий источника влаги в пустыне.

* * *
        Избавиться от одежды у нас занимает доли секунды. Миг и мои джинсы опущены до колен. Лев даже не приспускает свои. Просто вытаскивает твердый, словно гранит орган, и приставляет его к истекающим соками лепесткам. Меня прошивает током удовольствия.
        Его горячая твердая плоть начинает медленное, неотвратное погружению в мою глубину. В какой-то момент Лев приподнимает меня под попу, и насаживает на себя еще глубже, еще требовательнее. Я обнимаю его бедра ногами, стараясь вобрать всю его длину как можно глубже в себя. Но сделать это из-за его размеров непросто. Я изо всех сил стараюсь расслабить тугие стеночки, чтобы мужчине было удобно погружаться, а он, изо всех сил старается сдерживаться, чтобы не навредить мне, не сорваться и не сделать больно.
        - Узкая! - хрипло выдыхает он, - Какая же ты узкая там! Боюсь, больно сделаю!
        - Не бойся! - прошу его, - Если будет больно, я дам знать.
        - Не будет, - целует меня в висок, - я постараюсь.
        Плавные медленные движения захлестывают меня, приносят на своих волнах блаженство и нирвану. Я полностью в его руках, в его власти. Он вертит мною как хочет, насаживает на себя, нанизывает, вколачивается. Еще глубже, еще сильнее, уже почти на пределе, на максимуме!
        Я вгрызаюсь в его рельефное плечо. Там след останется. Отпечаток от моих зубов. Но поделать ничего не могу. Иначе буду орать как потерпевшая на весь парк. А этого нам не надо. Чем сильнее, чем быстрее, чем глубже его движения, тем больше я хочу еще и еще. Хочу, чтобы это безумие не заканчивалось! Но конец у этого всего просто феерический. Я взрываюсь мощнейшим в своей жизни оргазмом. Подлетаю в космос и рассыпаюсь мириадами метеоритов. Сгораю в атмосфере наслаждения. Трясусь в крупных надежных руках мужчины. Отца своего ребенка.
        Лев догоняет меня. Упирается лбом мне в шею. В пару очень глубоких, мощных толчков доводит себя до оргазма. Кончает глубоко во мне, не вынимая члена. Я уже беременна, терять нам нечего. Поэтому хотя бы на это время мы можем себе позволить любить друг друга, не ограничивая себя ни в чем.
        - Охрененная, Алин, ты - охрененная! Поняла?
        На лбу его выступает испарина. Он еще подрагивает всем своим крупным телом, испытывая затухающие отголоски наслаждения. Его семя потоком вытекает из меня, и он кидается к салфеткам, чтобы поскорее привести меня в порядок.
        ГЛАВА 22
        До завтрака мы все же этим утром добрались. Бармен за открытой летней стойкой так пялится на меня, что ото Льва наши переглядки скрыть невозможно.
        - В чем проблема, Алин? - ревностно порыкивает Лев.
        - Не знаю, - пожимаю плечами. - Прямо глаз не сводит. Может с моим лицом что-то не так?
        - Все так, Алин. Просто ты очень красивая. На ангела похожа. Вот всякие мужики и пускают слюни. А ну пересядь сюда! Нехер ему пялится! Пока челюсть свою не сломал об мой кулак!
        Лев ревностно пересаживает меня, полностью закрывая собой от чужих, посягнувших на его собственность мужских глаз. Чувствую себя не очень хорошо. Будто я специально привлекла внимание чужого мужчины, чтобы вывести Льва на эмоции, на ревность. Хотя это совершенно не так. А он ревнивый оказывается, отец моего ребенка! Собственник. И это мне тоже нравится. Зачем мне кто-то другой, когда у меня есть идеальный, подходящий на сто процентов во всем защитник? Так что ему не о чем волноваться, я не предам его после всего, что он для меня делает. В сторону от него не посмотрю!
        После плотного завтрака идем по дорожке, присыпанной гравием. Лев крепко обхватил меня за талию, притянув к себе. Очень приятно так идти, в обнимку. Под его защитой. Опираясь на его сильное плечо. И очень необычно. Азамат никогда не прикасался ко мне. Тем более в публичных местах. Максимум мог за локоть дернуть. Весьма грубо. Но чтобы идти за руку, или тем более в обнимку, это было за гранью в его понимании. Со Львом же у меня словно все как в первый раз! Будто и не побывала я замужем все эти долгие пять лет, окончившиеся полным кошмаром, подвалом и отнятой почкой.
        Дорожка ведет нас прямиком к пруду, где уже вовсю резвятся дикие водоплавающие утки.
        - Хлеб не взяли. - раздосадовано говорю я.
        - Покормить хочешь? - поднимает Лев мой подбородок и дарит легкий поцелуй.
        - Да… а потом можно несколько фотографий сделать.
        - Подожди здесь, я схожу в кафе за батоном.
        Я остаюсь наедине с природой. Наблюдаю за тем, как быстро удаляется высокая фигура Льва. Мощная спина пружинится, натягивается под футболкой, а бедра у него узкие, но сильные. Идеальная фигура мужчины. Азамат - низенький ростом, едва повыше меня, с откормленным пузом, и вообще рохля. Так, хватит сравнивать, Алина! Эта мразь, твой бывший муж продал тебя на запчасти. Сейчас у тебя совершенно другой человек. Добрый к тебе. Добрый к будущему малышу. А это - главное. И то, что он дьявольски красив, с идеальной фигурой и членом, так это приятный бонус. Неужели ты была бы ему меньше благодарна, не будь он столь высок и рельефен? Нет, конечно, это чушь! Я была бы благодарна ему несмотря ни на что! Хотя то, что я испытываю ко Льву сейчас, не совсем благодарность. А нечто большее. Что-то что пока я не могу оформить в мысли, но от чего в моем животе бабочке зарождаются. И хочется прикасаться к нему. Хочется его трогать везде. Хочется, чтобы он всегда был рядом!
        Погруженная в мысли дохожу до беличьего домика. Деревянная избушка обнесенная железной клеткой, расположилась под тенью дубов, и несколько десятков коричневых пушистых белок снуют туда-сюда по веткам - колесикам и перекладинам. А я гляжу на них и не могу отделаться от мысли. Вот она - свобода: их дом, их лес, они - вольные животные, там должны быть. А их поймали в клетку. На потеху другим людям. Как и меня! Не пойму кого мне в этот миг больше жалко - несчастный пойманных заточенных зверьков или саму себя, что тоже в клетку засажена. Даже сейчас я в невидимой тюрьме, в плену Джамаля и Ашотджана! А жизнь, вот она кипит вокруг меня, проходит рядом, зримо, но не достижимо.
        - Алин! - улыбается Лев.
        Оказывается он подошел ко мне, протягивает сверток с хлебом.
        - Алин, ты чего? - улыбка слезает с его лица. - Что-то болит? Ты чего ревешь?
        - Белки эти там… за решеткой… как я.
        ГЛАВА 23
        - Куда мы?
        После моей истерики и эпического выпуска белок на свободу едем молча куда-то в центр города.
        -Домой. - просто отвечает Лев.
        Мне стыдно за свое поведение. За истерику эту спонтанную, за свои требования выпустить зверьков. За деньги, что пришлось заплатить Льву администрации этого парка в качестве компенсации. Но счастливые мордочки бельчат стоили того. Стоили того они, черт возьми! Как бы меня теперь Лев не счел за эпатажную истеричку.
        - Прости. - смотрю на него.
        А он улыбается. Качает головой.
        - В тебе есть рок-н-ролл! - кидает на меня быстрый взгляд.
        Ну еще бы! Как в моей жизни без рок-н-ролла выжить? Никак! И лучше спешить совершать поступки, иначе можно не успеть. Вообще ничего не успеть!
        - Устала? - Лев берет мою руку к себе на колено. Сжимает ее, показывая, что он рядом, и что не сердится за бельчат.
        - Немного. - честно признаюсь ему.
        - Тогда ко мне, отдохнем, а потом решим, чем заняться.
        К нему домой… Как давно я не была дома. Ни у себя, ни у кого-то другого! Еще одна простая радость, которую не замечаешь в постоянной рутине нескончаемых дней, которой меня лишил Азамат. Жестоко, беспринципно и несправедливо.
        Я не знаю, где живет Лев. Не знаю, с кем. Да и не важно все это. Важен сам факт, что он везет меня домой, и от этого становится радостно и как-то тепло на душе.
        - Ты тут живешь? - с трудом оглядываю новый высокий небоскреб, перед тем как Лев заезжает на подземную парковку.
        - Да. На последнем этаже. Вид потрясающий. Пошли, я тебе все покажу!
        В лифте сталкиваемся с какой-то крашеной блондинкой. Вид у нее вульгарный. Накаченные губы. Силикон в груди. Повадки наглые.
        - Привет, Левушка! - пожирает она его глазами, а на меня волком смотрит. Словно сожрать готова.
        - Здрасти, Света. - весьма недружелюбно отзывается Лев.
        Меня бы таким тоном отбрили, я бы и не продолжала разговор, ясно ведь, что собеседник к беседам не настроен, но не Свете.
        - Дома будешь сегодня вечером? - нагло выставляет она вперед ногу в короткой юбке.
        - И как видишь, и не один. - Лев демонстративно кладет руку мне на плечо, и притягивает к себе. Спокойно выдерживает испепеляющий взгляд.
        - Хм! - хмыкает получившая отставку Светка, презрительно оглядывает меня с головы до ног, гордо покидает лифт, покачивая бедрами.
        Смотрю на Льва снизу вверх. Он сжал мне плечо так, что уже становится больно.
        - А ты один… или у тебя кто-то есть?
        Знаю, такие вопросы не задаются с бухты-барахты. Тем более своим спасителям. Тем более после этой сцены в лифте. Лев - молодой горячий мужчина! И по его манере заниматься сексом, видно, что потребность эта в нем велика. И у меня нет ни единого морального права осуждать его за это, или предъявлять на него какие-то права. Я занималась с ним сексом добровольно. Он мне ничего не обещал за это. Поэтому, с него спроса нет. Но лучше выяснить все. Ненавижу неизвестность. Она пугает. Слишком много ее в моей жизни.
        - Есть. - отвечает Лев, лаская взглядом мои губы.

* * *
        Сказал и молчит. Смотрит на меня лукаво. А я боюсь спросить дальше. Я спросила - он ответил. Хотел бы сказать больше, сказал бы. Но он тянется поцеловать мои губы, чтобы предупредить другие расспросы.
        Поцелуй выходит нежным, почти невинным. Но это - хорошо. Мои многострадальные губы распухли за последние дни. Искусанные, отекшие, им если и нужна ласка, то лучше такая, мимолетная. Не привыкли они к постоянным жадным завоеваниям от слова совсем!
        Лифт приезжает на самый последний этаж. Выходим. Коридор большой, чистый. В кадках экзотические растения. На стенах картины. Дорого. Престижно. Роскошно. Дверь всего одна. Получается, что квартира Льва занимает весь ярус целиком! Она должна быть огромной.
        Лев открывает дверь, пропускает меня вперед. Внутри все так, как я и думала. Прихожая просторная, больше напоминает футбольное поле, чем то место, где принято оставлять куртки и сумки. Дизайн строгий, лаконичный. Преобладают серый, бежевый и темно-синие тона. Вообще интерьер очень подходит Льву, его характеру. Не удивлюсь, если он сам свое жилье под себя обустраивал.
        - Идем, я тебе все покажу!
        Лев берет меня за руку, устраивает экскурсию. Что тут говорить, квартира огромная. На пятой или шестой комнате я сбиваюсь со счету. Из гостиной с широченной плазмой на всю стену и огромным диваном в противоположной стороне можно запускать самолеты, в длинных коридорах пускать поезда, на кухне можно разместиться всему поварскому составу с шефом в комплекте. Спортзал оснащен всеми снарядами, от беговой дорожки до жима на ноги. А вот теперь неудивительно, откуда у Льва такая рельефная прокаченная фигура. У себя в спортзале, он бывает чаще всего.
        В ванной расположилась вместительная круглая джакузи, больше напоминающая мини-бассейн, чем ванную. Вообще сан узлов в квартире несколько, при каждой спальне.
        - А это моя спальня.
        Лев приводит меня в единственную уютную по сравнению с другими, и по всей видимости единственную жилую комнату. Здесь все опять же выдержанно в едином стиле - шторы, покрывало на широкой двуспальной кровати, ковер на паркете, мебель… все темно-синее в сочетании с бежевым. Лаконично и стильно. И очень по-мужски. Вообще, присутствия женщины в этой обители холостяка не чувствуется. Но кто знает, может Лев не любит приводить девушек к себе на территорию. Ведь мы же с ним успели полюбить друг друга где только можно, но вот в настоящей постели, на простынях, ни разу!
        - Я дам тебе свою футболку.
        Лев лезет в шкаф. На полках аккуратно разложены вещи и белье. Или мужчина сам по себе аккуратист, либо ему все раскладывает домработница. Скорее всего, она у него есть. В квартире чисто. Вряд ли он сам носится с пылесосом по нескончаемым квадратным метрам.
        - Надень, - протягивает мне белое изделие из хлопка. - Наверное, животик джинсами сдавливает?
        А я смотрю на него и понимаю: да, сдавливает! До этих слов я и не замечала наличие чуть заметного, еле оформившегося апельсинчика в районе пупка, но теперь!
        Стою и не знаю, как переодеться. Попросить его выйти, потому что неловко, или начать прямо при нем?
        Но Лев, видя мои мучения отворачивается сам. Терпеливо ждет. Стаскиваю с себя джинсы, за ними летит свитер и лифчик. Надеваю его футболку, пропахшую мужским парфюмом. И им. Мне нравится. Футболка на мне как огромное платье оверсайз, до колен. Вот и отлично!
        - Переоделась? - Лев поворачивается ко мне и его улыбка быстро исчезает с лица. - Это что такое? - подходит он ко мне, хватая меня за запястье.
        Я смотрю на сгиб своего локтя, скрытого до этого рукавом свитера. Синяк. Огромный. Во всю складку. Синяки и отпечатки мужских рук на запястьях. Ноги тоже в фиолетовых пятнах. На обнажившихся шее и ключице засосы.
        - Они тебя тронули? Руки посмели распустить? - в глазах Льва злость, в голосе раскаты грома.
        - Нет, мою кровь вчера взяли. Отсюда синяк.
        - У них что, руки из жоп у всех?! - рявкает Лев, сжимая меня сильнее.
        - У Джамаля точно оттуда. Он сам взял, я тебе говорила…
        - Бл***ь! - в сердцах восклицает Лев. - Ох***и совсем, ушлепки! Утырки! Жаль, я сразу не посмотрел на шакалово «взятие»! Потому что это не «взятие», это Алин, ПИ*ДЕЦ!
        - Лев, а что я могла поделать, их много, а я одна… они всей бандой спустились…
        - Алин! - прижимает меня к себе еще яростнее, - Это не ты должна делать. Я должен! Бл***дь, это просто за гранью. За гранью всего. Все Алин, ты туда больше не вернешься!
        - Но… мы же договаривались! - я в шоке. Я в радости, и в ужасе одновременно.
        Я не верю. Я не соображаю. Я не понимаю смысл его слов!
        - Алин, я не намерен ждать, пока они выкачают из тебя всю кровь и разберут на запчасти. Все. Надо было еще вчера не возвращать тебя. Я сам урод. Твои синяки, это даже не шакаленка, это - чисто моя вина!
        - Лев, мне страшно! Ты уверен, что можно поступить так? Ты уверен, что мне и тебе после этого они хуже не сделают?
        - Алин, это край. Это - предел. Хуже, чем сейчас, быть не может.
        - Но…
        - Никаких «но»! - рычит уже на меня. - Я - твой мужчина! Понятно? Твой защитник! Отец твоего ребенка! Я не могу допустить, чтобы с моей женщиной творили весь этот п***здец! Останешься здесь, пока я не решу этот вопрос!
        - А потом?
        - А потом, тоже останешься!
        ГЛАВА 24
        - Я набрал джакузи. Пойдем!
        Лев подходит ко мне со спины, приобнимает сзади. Я стою около панорамных окон во всю стену его спальни и любуюсь видом на город с высоты птичьего полета. Красиво. Очень! Город точно на ладони, а на подступах к нему нескончаемые леса, подернувшиеся зеленой молодой дымкой.
        - Вид завораживающий… - выдавливаю из себя, а в горле ком стоит.
        Свобода. Вот она - раскинулась внизу. Приглашает окунуться! Зачерпнуть полную пригоршню. Умыться ею, точно водой ключевой! И где-то там внизу находится мой персональный ад. Моя клетка. Моя тюрьма. И шакал охраняющий ее. Ждущий лишь отмаши старого лиса, чтобы наброситься на свою добычу. На свою пленницу. На меня. И растерзать так, чтобы ни один хирург мира не смог воедино собрать.
        - Тут будешь жить, Алин, раз тебе нравится. В моей спальне.
        Лев легонько отрывает меня от пола, и прежде чем я начну задавать вопросы, запечатывает мои губы поцелуем.
        - Хватит грустить, Алин! Выкини все из головы. Всё. Твой кошмар окончен. Пошли плавать!
        Лев берет меня, не особо сопротивляющуюся на руки. Приносит в ванную. Джакузи полная воды и пены. А еще он включает режим гидромассажа, и вода пузыриться, бурлит, и так и манит погрузиться в ароматную пену.
        Лев не ждет. Скидывает с себя джинсы и футболку. Сегодня он предусмотрительно без нижнего белья. Я замечаю, что он возбужден. Впрочем, его твердую эрекцию я ощущаю постоянно, когда рядом с ним, так что для меня это не должно быть сюрпризом.
        Лев погружается в бурлящую пену, и улыбаясь, кивком головы указывает на место рядом с ним. Меня это немного коробит. Все же у меня шрам. Огромный, отвратительный на весь бок и половину спины. Он его видел уже, но все равно мне стыдно.
        - Алин, вода замечательная. Идем, тебе полезна ванна сейчас, а после я смажу все синяки заживляющим гелем.
        Пора отвыкать его стесняться. Если мы собираемся жить вместе, то времяпровождение в джакузи и в спальне будет совместным. Шрам уже не скрыть ничем. Задираю футболку, и под его жадный взгляд избавляюсь от нее. Тут же тянусь прикрыть шрам.
        - Трусики! - командует Лев. - Быстро снимай, или порву их.
        На шрам он даже не смотрит. Игнорирует специально, скорее всего, показывая, что для него это обычное дело, а не нечто ужасное на теле девушки, с которой он намерен заниматься сексом в ближайшее время.
        Кое-как отлепляюсь от своего шрама. Тяну кружево вниз, по миллиметру обнажая самое сокровенное. Делаю это не специально. Физически не могу быстрее. Мужчина издает нетерпеливый рык и судорожно хватает ртом воздух.
        - Бл*, я щас кончу, Алин! - грозится он.
        Я вижу, как его рука тянется к твердокаменной длине под пеной. Ложиться на головку, поглаживая ее, вверх-вниз.
        От этого зрелища я непроизвольно замедляюсь еще больше.
        - Черт! - рычит Лев, глядя на все это.
        А у меня от его хриплого звериного рыка начинает тянуть все, чему тянуть в таких случаях положено. Во всех определенных местах. Я чувствую выступившие капельки на своих лепестках. Чувствую, как они медленно ползут вниз по внутренней стороне бедра. Нонсенс какой-то! Я вся мокрая от одного лишь его голоса! От тембра львиного, мужского.
        - Все. Я не могу больше! - Лев встает из воды. Мокрый. С восставшей покачивающейся плотью. В его глазах намерение заполучить меня немедленно. Целиком и полностью, без остатка.
        Он идет на меня, оставляя мокрые следы, а я непроизвольно пячусь назад. Он сгребает меня в охапку одновременно с твердым намерением и в то же время осторожно. Не делая резких движений.
        В одно касание усаживает меня на гранитную поверхность около раковины. Поверхность холодит кожу бедер, но я едва ли это замечаю. Широко разводит мне ноги. Мгновение любуется на мокрые раскрасневшиеся, налившиеся как ягодки, припухлые лепестки. А потом мне в глаза. Чувствую его орган меж складочек. А в следующее мгновение полностью его. Целиком. В себе.
        ГЛАВА 25
        Не знаю сколько мы пробыли в джакузи, но судя по всему очень долго. Вода успела остыть, пена опасть. Время от времени мы занимались любовью прямо в воде, отдыхая в объятиях друг друга, после.
        Понемногу я расслабилась. До такой степени, что глаза закрывались сами собой.
        Тогда Лев налил немного геля на мочалку и нежно вымыл меня, практически не участвующую в этом процессе. Завернул в широкое темно-синее махровое полотенце и отнес в кровать.
        - Ммм… настоящая постель! - блаженно мурлыкаю я.
        Насыщенно синие, цвета индиго шелковые простыни манят меня.
        - Алин, я обработаю синяки. - поясняет Лев, чтобы я не заснула раньше времени.
        Но бессонная ночь сказывается на моем состоянии, и едва его пальцы, мокрые и скользкие от геля касаются моей кожи, я уплываю за горизонт событий.
        Так хорошо, так тепло и уютно. Давно такого со мной не было. Иногда сладкие манипуляции Льва приводят меня в относительное чувство и тогда чувствую, как он откидывает покрывало, ложиться рядом. Устраивает мою голову на своем широком плече.
        Он тоже не спал ночью, а потому наше желание расслабиться обоюдно. Я сворачиваюсь калачиком у него под боком, а он обнимает меня. Осторожно кладет свою широченную ладонь на мой маленький пока, едва обозначившийся животик. Вот так. И Львенку нашему достается папиной любви и ласки.
        Засыпаем оба. До вечера. Но это хорошо! Впереди еще вся ночь. А Лев, судя по всему, не желает ждать времени ее наступления. Начинает активно поглаживать меня, еще заторможенную ото сна.
        Убирает волосы, осторожно прикусывает затылок. Мы заснули голыми, а потому я явственно чувствую, что пробудился не только мой мужчина, но и его твердый орган снова в полной боевой готовности. Лев прикусывает, посасывает кожу шеи. Снова помечает ее засосами, клеймит ими, будто собственность свою опечатывает. Прижимается членом к моим ягодицам. Я на инстинкте раздвигаю бедра, а он, пользуясь этим, коварно проскальзывает прямиком к намокрившимся вновь складочкам. Я лежу на боку, полностью прижатая спиной к нему, так что к моей груди у него есть свободный доступ. И Лев спешит этим воспользоваться. Гладит, ласкает, прокручивает меж пальцами соски, заставляя меня выгибаться и прижиматься попой к нему сильнее.
        Входит постепенно в мое расслабленное, все еще сонное тело.
        - Теплая! - шепчет на ушко, прикусывая его. - Вкусная!
        Обхватывает меня за коленку и начинает не спеша плавные движения. Мне мало что остается делать, кроме как принимать его в себя, чувствуя, как его огромная твердая эрекция раз за разом продвигается дальше. Глубже. Раздвигает стянувшиеся обратно стеночки, растягивает их. Осторожно, но неотступно. Сбить с толку этого мужчину не возможно. Если он решил заполучить девушку в свое полное распоряжение, то он, несомненно, это сделает.
        Потом его движения убыстряются. Он резко выходит из меня, но только на миг, чтобы поменять позу. Ставит меня на коленки. Нежно, но требовательно. И не возразишь ведь ему в таком положении. Держит меня под животик и снова входит, заведя мои руки назад, полностью контролируя мои движения. Полный контроль. Тотальный. Лев в постели еще тот диктатор. Хорошо, что садистских наклонностей в нем нет. По крайней мере, в отношении меня. Он не собирается делать мне больно. Только хорошо. Только приятно. И мне остается лишь раствориться в этих движениях. Отдаться целиком и полностью в его сильные руки. Не отвечать ни за что. Позволять ему доминировать. Финал моей покорности фееричен. Лев сполна благодарит меня за хорошее поведение в постели. Не оставляет без заслуженного десерта.
        И пока мое тело все еще находится в сладком спазме наивысшего наслаждения, Лев отстраняется от меня:
        - Наберу брата. Сегодня ночью мы поедем к старому Лису и решим твой вопрос.
        Его телефон на прикроватном столике. Лев нажимает кнопку вызова.
        - Тигран!
        ГЛАВА 26
        Лев медленно курит, выглянув в окно спальни. Предварительно спросил у меня разрешения. Ценю это. Это - по-мужски. Азамат постоянно дымил при мне, чуть ли не в лицо курил. Да и Бычара особо не заморачивался: хотел пыхнуть в подвале - тут же вытаскивал пачку и зажигалку. Им бы и в голову не пришло интересоваться моим мнением.
        Но не надо про Азамата и Бычару, когда рядом со мной настоящий мужчина! Лев обнажен. Но он живет на такой высоте, что никого не должен волновать его внешний вид. Любуюсь раскаченной, бугрящейся мышцами спиной. Крепкие ягодицы. Подтянутые бедра. У него тело тяжелого атлета. Или борца. Высокий. Крупный. Стрижка совсем короткая. Волосы густые, блестящие. Руки и мощные ноги густо поросли волосками и это так… эротично. Брутально. В нем дикая, первобытная красота. Первозданная. Наверно, именно такими были воины-завоеватели в древности. В нем сила. Мощь и опасность. Все же Лев - хищник. И на его имущество лучше не посягать. Надеюсь, они с братом найдут правильные аргументы, чтобы вызволить меня из лап Ашотджана и Джамаля.
        Я, замотанная в простыню как в древне-римскую тогу просто лежу на подушке, и налюбоваться им не могу. И все-таки неспроста напутали с генетическим материалом в клинике. Интересно, зачем Лев сдавал свои клетки? Уместен ли сейчас этот вопрос? Не думаю. Не зря он курит. Нервничает. Не буду давить на него расспросами еще больше.
        Мелодичная трель разносится по всей квартире. Лев тушит сигарету. Стремительно натягивает на себя джинсы. Реагирует на мой вопросительный взгляд:
        - Оденься, Алин. Из комнаты не выходи.
        - Почему?
        - Это Тигран. Он тр*хает все, что движется. Не хочу сегодня бить ему морду.
        Несмотря на всю серьезность ситуации, я не могу сдержать улыбку.
        - Сегодня брат мне еще пригодится! - поясняет Лев.
        Хорошо, раз мой мужчина не хочет подставлять меня под оценивающий взгляд другого мужчины, на рожон я лезть не буду. Но подсмотреть ведь он мне не запрещал? Да и дверь в спальню открытой оставил.
        Быстро надеваю чистую футболку, раздобытую у Льва в шкафу и тихонечко, на цыпочках выхожу в коридор.
        Брат Льва такой же высоченный. Они очень похожи друг на друга, но все же различия есть. Тигран более дерганный. Порывистый. Будто на нервах весь. Лев же обстоятелен и уверен в себе. Это считывается по жестам, позе, развороту его плеч. Негромкому голосу и обманчиво-спокойной интонации.
        Мужчины несколько минут о чем-то разговаривают, а потом Лев возвращается ко мне в спальню. Я еле как вернуться со своего наблюдательного поста успеваю.
        - Алин, - подходит он ко мне, кладет широкие ладони на мои плечи. - Мы поедем. Ты останешься одна. Я закрою тебя на ключ. Вот запасной - он протягивает мне тяжелый брелок со связкой. - Но никому не открывай. Выходи только в случае пожара. Ты меня поняла?
        - Да.
        Смотрю на своего мужчину с надеждой. Неужели он сможет вызволить меня из этого кошмара? Договориться с шакалами? Но надо верить. В него и в его брата верить. Вместе они - сила.
        - Отлично! - Лев подходит к малоприметному сейфу, встроенному в шкаф. Поворачивает ручку определенное количество раз, а потом вытаскивает оттуда… оружие! Два никелированных блестящих пистолета! В марках оружия и их названиях я не разбираюсь, но в том, что стволы настоящие, а не муляжи какие, у меня сомнений нет.
        - Ложись спать, Алин! - Лев требовательно клеймит поцелуем мои губы, затем опускается на одно колено и нежно целует мой животик. - Ребенку нашему твой сон необходим!
        ГЛАВА 27
        ДЖАМАЛЬ
        - С*ка! - рычу на белобрысую шлюху, что стонет подо мной.
        Вколачиваюсь напоследок! Грубо. Глубоко. По самые гланды! Переполняю през своим семенем. Вот так. Пусть знает, что так же классно ее не вы***ет ни один мужик!
        Она всхлипывает. И хотя улыбка на морде, но в глазах слезы. Больно ей. Ну и пох! И вообще на ее месте давным-давно должна другая быть! Такая же белобрысая, вот только не шлюха далеко! Не изменяла она Азамату своему. Кое-кто другой приложил свою руку к ее внезапной беременности от другого мужика! Но вот только знать об этому никому не нужно. Не положено никому.
        - Пошла вон! - рычу скулящей, как собака побитая, девке, - Надоела!
        Курю. Лениво наблюдая за тем, как она убегает со всех ног, роняя тапки, платье и лифчик ублюдский, дешманский!
        Или мой ангел все-таки шлюха? Ведь быстро раздвинула перед этой гориллой львиной ножки. Быстро впустила в свою, наверняка теснейшую дырочку!
        Перед глазами вновь их сцепленные тела. Ненавижу! От меня свой нос воротит, а ему отсасывает! И сейчас они там наверняка отжигают! Ну ничего. Она вернется. И я ей всажу по самые помидоры. Уже меня никто не остановит теперь.
        До вечера слоняюсь в клубе как полоумный. Выт*ахал еще несколько официанток, что жопами своими передо мной вертели. А стриптизершу анально взял. Не понравилось! Раздолбано там все! А я люблю туго чтоб было. Чтобы усилия прилагать! Надо с ангелом такое попробовать! Наверняка, горилла не распечатывал ее подобным образом. Мне хоть в чем-то от нее перепадет!
        Вообще я конкретно ее отшлифую! Выгоню Бычару нах***, пристегну к кровати и отымею так, что на следующий день она ног сомкнуть не сможет! Вот Горилла взбесится, если узнает, но, может Ангелу и понравится такое! Ведь есть же такие телки, которым пожестче в сексе нравится. Так вот, жесткач ей обеспечен! Для нее же лучше будет, если она с меня потечет!
        Ноги сами собой несут меня в подвал. Бычара умотал на выходной. Ангела нет, значит, ему можно развлечься на стороне. Ключ от клетки валяется на столе, куда Бычара, на западный манер ноги свои складывает. Но ключ и не нужен. Дверь открыта.
        Очень странно видеть клетку без нее! Я настолько привык к этому зрелищу, что сейчас реально сердце тоской заходится. Опускаюсь на кровать. Повсюду пахнет ею. Её запах я даже не могу описать. Так ангелы пахнут, реально. Конфетами какими, молоком сухим, карамелью. Может беременность такие феромоны выделяет, мы в универе проходили нечто подобное. Гормональный фон меняется, и женщина становится привлекательной запахом.
        Очень привлекательной. Ох***енно привлекательной! Носом приникаю к простыни. Втягиваю этот обалденный запах. Да, детка! День ото дня ты становишься вкуснее и лакомее для меня!
        Мозг отключен этим ее запахом, заколдован, заворожен. Расстегиваю пуговицу на джинсах. Нет, я ее тра*ну! Обязательно! Сколько можно в кулак к себе удовлетворяться! Несмотря на мое возмущение, рука тянется к восставшему другу. Обхватываю твердокаменную плоть. Сжимаю сильнее ее простынь. Дурею от всего, что происходит. Ощущение, будто реально ее деру! Яростно орудую кулаком, а на месте его представляю то одну ее тесную дырочку, то еще одну, запретную! Долго с таким воображением не выдерживаю. Да и кто выдержит дольше? Когда бабу-дуру хочется до отключки мозгов!
        Хоть немного уняв свое желание поднимаюсь наверх. Простынь так и осталась валяться скомканной на лежанке. Сама расправит, сучка! Еще мне не хватало тряпки прибирать за бабой. Даже подарка своего немного оставил. Жидкого белка, так сказать! Пусть привыкает уже к нему! Постоянно будет его в себе держать! Уж я ей обеспечу!
        От нефиг делать трусь около охраны.
        - Ты глянь, что творится! - переполошаются секьюрити.
        Сам смотрю на экран видеонаблюдения и глазам своим не верю! Джип Гориллы! И не один! Его мразотный братец Тигр тоже с ним. Зоопарк на колесах, мля! И чего их принесло-то? Горилла сейчас по идее должен моего Ангела раком, боком и чем угодно ставить, а не сюда приезжать! Если только…если только!
        Хватаюсь за кобуру, вытаскивая ствол.
        - Кипиш, орлы! - ору предвкушая хорошую драку. - Отцу немедленно доложить!
        ГЛАВА 28
        ЛЕВ
        Никогда еще так сердце не болело и не щемило в груди. От этих переговоров зависит жизнь и судьба одной хрупкой девушки, без которой я уже не представляю своей жизни. Защитить ее и нашего ребенка теперь для меня превыше всего. Я не позволю какой-то швали типа шакаленка и старого лиса забирать ее кровь или органы, когда им заблагорассудится!
        Со мной Тигран. Он еще отчаяннее, чем я. И хотя у нас возникали терки по поводу женщин, сейчас, в этот момент мы в одной связке. Мы в одной команде. Мы - братья.
        На парковке у шалмана, ставшего тюрьмой для моей женщины, нас встречает полный кордебалет. Прочухали, с какими намереньями мы тут. Охранка рассредоточилась по периметру. Наверняка держат нас на прицеле.
        Мы не достаем оружия. Пока. Демонстрируем, что пришли вести мирные переговоры.
        - Что тут забыли? - выскакивает злобный шакаленок, всклокоченный весь будто мы его из постели с очередной шлюхой вытащили. - Где девка? - ухмыляется он.
        Хочу морду набить этому тваренышу, но Тигран вовремя стабилизирует ситуацию. За руку меня хватает, жестом показывает, остынь мол, не время еще.
        - И тебе не хворать! - обманчиво спокойно отвечает. - К отцу пришли. Веди к Ашотджану.
        - Нах*я? - развязничает мелкий отморозок.
        Совсем стыд потерял со взрослыми мужиками так разговаривать.
        Джамаль - мразь еще та, но взгляд и вес Тиграна ему не выдержать. Вижу, как недобро вспыхивают его колкие глазенки, но тут же притухают.
        - Идемте, - говорит.
        Но охрану свою не отпускает. Те ведут нас, словно под конвоем. Стволы не отобрали и то хорошо. Либо Джамаль затупил, что скорее всего, именно так. Не проверил гостей на наличие сюрпризов. Нам-то лучше. Либо надеется на свою вооруженную до зубов охрану.
        Поднимаемся по знакомой лестнице. Кабинет старого лиса находится на втором этаже, над клубом. Между комнат, где обычно происходит самый разврат. Сами не раз развлекались тут с приглянувшимися цыпочками. Но это все в прошлом. Тигран полностью переключился на Маришу, а я не стал мешать ему. Все-таки он отец ее ребенка, и вроде как остепенился, дома осел, перестал кобелировать по всему городу и близлежащей области. Я тоже, после того, что у нас произошло с Алиной, на других смотреть не могу. Связь у меня с ней появилась! Будто у нее между ножек стройных медом намазано для меня. Хотя, так оно и есть! Намазано. Вкусным слоем. Но сейчас об этом лучше не думать. С эрекцией вести переговоры - так себе идея.
        Остается только вызволить свою женщину из плена кошмара и ужаса.
        - Тигран, Лев! - Ашотджан приветливо пожимает руки каждому из нас. - Зачем пожаловали?
        - Разговор есть, уважаемый! - смотрю на старого Ашотджана прямо, без капли страха.
        Страх этим лисам показывать - последнее дело. Как и любой другой хищник, Ашотджан только и делает, что выискивает слабинку у оппонента. А уж выискав, просто так это все не оставляет.
        - Тогда лучше поговорить за столом, - радушно приглашает нас Ашотджан в свой кабинет. - Джамаль, Михо, останьтесь. Остальные за дверь. Принесите дорогим гостям угощения и выпивку. Девушек по краше позовите. Для наших старых знакомых ничего не жалко!
        - Мы сюда не жрать пришли, и не шлюх драть! - набычивается Тигран.
        Я же наблюдаю за тем, как огромный, медведеподобный рыжий Михо стоит, держа руку на кобуре. Джамаль, как был е***ланом, так и остался им. Развалился на кожаном диване, широко расставив ноги. Папаша недобро покосился на сынишку, но ничего не сказал.
        - Разговор лучше идет под шашлычок, да под коньячок. Лишним не будет, джигиты! - одними губами улыбается старый лис.
        Глаза же холодные, спокойные. Самоуверенность на высшем уровне.
        - Так что вас привело ко мне?
        Тигран хочет сказать, но предоставляет это мне. Все же он тут больше для поддержки, а не как миротворец.
        - Алина сейчас у меня. - отвечаю.
        - Да. - кивает старый лис, - Я в курсе. Завтра в девять утра ты привезешь ее обратно.
        - Нет. - возражаю, максимально вкладывая всю свою твердость в это слово. - Алина останется у меня. Хватит уже. Я видел, что вчера вы взяли у нее кровь. Это не приемлемо. Я забираю девушку.
        ГЛАВА 29
        ЛЕВ
        - С какой радости? - пискнул Джамаль.
        Шакаленок аж побледнел весь. На лбу вены выступили от напряжения, и черты рожи поганой заострились. И мне очень не нравится эта его реакция и заинтересованность моей женщиной.
        - С такой. Вы отняли у нее почку. А она носит моего сына. Я хочу получить живого ребенка. По возможности, здорового! Я не верну ее.
        Тигран сверлит глазам старого лиса. Я сам слежу за его выражением. У Багаева, в отличие от его сыночка, ни один мускул не дрогнет на лице. Буддийское спокойствие и деловитость.
        - Неделю дам. Развлечешься и вернешь обратно! - лениво бросает он.
        - Ашотджан, ты не понял. - спокойно отметаю «заманчивое» предложение. - Я не собираюсь развлекаться. Алина моя женщина. МОЯ ЖЕНЩИНА! - повышаю тон. - Во что ты ее оценишь? Я готов компенсировать.
        - Купить ее готов? - усмехается. - Девка уже мертва по документам. Чего ты себе там придумал?
        - Новые выправлю, неважно. Если хочешь думать, что я ее купить у тебя хочу, то да, думай! Назначай цену!
        Шакаленок ерзает на диване. Кидает в отца убийственные взгляды.
        - Отец, чего ты с ними возишься?
        - Заткнись! - говорим мы все одновременно.
        - Держи себя в руках, Джамаль! - рычит на него батя, - Варшавские - уважаемые в городе бизнесмены. Раз пришли сюда решать вопрос цивилизованно, то мы его решим. Не в горах же, резню устраивать резона нет!
        Хороший настрой у Ашотджана, но расслабляться рано. Чертовски, рано!
        - В данный момент мне нужна от нее кровь. - спокойно ставит условие Багаев.
        - Отец! - возмущенно сипит маленький ублюдок.
        Всё чаще прикладывается к карману. Там у Шакаленка ствол. Нащупываю свой. На всякий случай.
        - Не отдавай девку, отец!
        Но Ашотджан не слушает пострелыша, продолжает свою негромкую речь.
        - Раз в неделю, ты будешь привозить женщину в клинику, где у нее будут брать кровь. Немного. Не смертельно. Не опасно.
        Откидываюсь в кресле, обдумывая это предложение. Наверняка это в тысячу раз лучше, чем сейчас, Алина будет со мной все это время, но еженедельный забор крови мне очень не нравится. Она беременна. Разве можно подвергать ее такому риску? Хотя сама бы Алина с радость согласилась на такое условие, я уверен! И тряслась бы потом всю неделю перед очередным взятием.
        Ловлю взгляд Тиграна. Он кивает головой, поощряя мое согласие.
        - Так как? По рукам? - протягивает мне свою жилистую ладонь Ашотджан.
        Я напряжен до предела. Я очень не хочу торговаться кровью своей женщины. Это ужасно. За гранью добра и зла. Я за каждую каплю ее ответственен. Но и оставлять ее в темнице, в клетке, где вокруг рыщут шакалы, тоже не могу.
        - Нет, отец! Это не справедливо! - истерично орет Джамаль на весь кабинет, вытаскивая ствол.
        - Успокойся, Джамаль! - ревет старый лис, - Ты попутал?!
        - Я не отдам им девку, она моя! - размахивает пистолетом шакаленок. - Глаза совсем безумные у него. - Моя! МОЯ!!! Она мне принадлежит! Не Горилле этому!
        А дальше все происходит, точно в замедленной съемке. Джамаль, безумно вращая белками глаз навыкате, прицеливается прямо мне в лицо. Я пытаюсь уйти от прямого выстрела, на периферии зрения мечутся тени, происходит движение, кто-то орет и матерится, но кто именно, разобрать не могу.
        Джамаль спускает палец на курок. И меня накрывает. Телом брата накрывает. Кресло не выдерживает напора из двух крупных мужских торсов, подламывается под нами, и мы летим на пол. Громкий выстрел до сих пор оглушает меня, и я ничего не слышу кроме зубодробительного свиста в ушах.
        Тигран на мне. Глаза прикрыты. Стремительно бледнеет. Из уголка губ течет струйкой кровь. Капает прямо на лицо мне. Обнимаю брата. Вся его спина мокрая. Закрыл меня. Спину свою подставил. Чтобы шакал чертов не убил меня. Осторожно приподнимаю бездыханное тело брата. Вокруг нас суетится охрана. На старом лисе лица нет. Отчаянно матерящегося и сопротивляющегося Шакаленка берут под руки, силком выволакивают из кабинета. Ашотджан вызывает скорую. Вокруг Тиграна быстро растекается темно-бордовая лужа.
        ГЛАВА 30
        АЛИНА
        Весь вечер я места себе не находила. Первые два часа буквально присесть не могла. Бродила по нескончаемым коридорам, меряла шагами бесчисленное количество комнат в квартире Льва.
        На кухне подвяли цветы в той самой корзинке. Тогда я разыскала брызгалку - в доме были красивые экзотические растения, которым видимо это тоже требовалось. Занялась цветами, оживляя все, которые только можно.
        Мне было очень странно находиться в этом доме. Я так привыкла к клетке, к скотскому обращению, так что теперь, в тепле, в комфорте, под защитой у Льва мне было очень необычно.
        Только бы ему удалось договориться! Не знаю, на каких условиях! Пусть хоть заберут половину моей крови, или что-то еще придумают, только выпустят меня из той клетки! Из того ужаса! Потому что не вернусь туда! Не вернусь, и все! Пусть Лев меня хоть силой выгоняет из дома. Под забор пойду. Под мостовой жить буду. На вокзале! Но туда не вернусь!
        Время тикает. Закат давно отпылал свое. Город зажегся огнями. Все колыхается внизу, неверное, неясное, как и моя дальнейшая судьба! Вот бы и дальше тут оставаться! Со своим сыночком! Или с дочкой. И с ее отцом!
        Возвращаюсь в спальню. Из-за волнения есть совершенно неохота! Хочется завернуться в плед, взять в объятия львенка, что подарил мне Лев сегодня утром, и спрятаться от всего мира. Так я и делаю. Глажу львенка по гриве, тереблю золотой кулон с сердцами. Знала бы молитвы - молилась. Но все равно молюсь. По-своему. Как умею.

* * *
        Не знаю, сколько времени проходит. Я не сплю всю ночь. За окном снова рассвет, а я так глаз не сомкнула! Лев не появился ночью! Что-то случилось! Если раньше и была какая-то надежда на хороший исход, то теперь, по-утру, она рассеялась как сумеречный туман!
        Господи, только был бы жив! Ведь если со Львом что-то случится, что-то произойдет, то и мне конец. Никто не защитит. Не спасет. Не поможет. Старый Ашотджан разберет меня на органы, а Шакаленок предварительно надругается надо мной, как всегда грозится!
        Сердце ноет и болит. Нет, так дело не пойдет! Мне надо чаю выпить. Малыша внутри покормить, потому что мой аппетит, а вернее его отсутствие не должен влиять на малого!
        Иду на кухню. Готовлю себе легкий завтрак - у Льва холодильник забит под завязку деликатесами. Завариваю себе пакетик чая в огромной кружке. Подхожу к окну, смотрю на снующие около небоскреба машины, кажущиеся отсюда игрушечными. Напрягаю зрение. Неужели собралась разглядеть джип Льва с этой высоты?
        Однако, мне кажется, что именно его хищный автомобиль ныряет в подземную автопарковку. Тут же забываю про чай и про все на свете. Лечу со всех ног в коридор, к входной двери.
        Босые ступни мои озябли, я скрещиваю их и обнимаю себя за плечи. Вздрагиваю. По ногам гуляет сквозняк, а широкая футболка Льва едва ли прикрывает мои коленки.
        Проворачивается ключ в замке. Я не верю своему счастью! В проеме появляется мощнейшая раскаченная фигура Льва! Лицо хоть и суровое, с волевым подбородком, но бледное. Под чернущими глазами залегли такие же мрачные круги. Будто он всю ночь не спал. Лев без куртки и его мощные бицепсы покрыты темной ссохшейся коркой. Кровь!
        - Ты ранен! - подаюсь к нему.
        Ощупываю его могучую грудную клетку, пытаюсь отыскать место повреждения. Не нахожу. Пальчиками продолжаю дальнейшее изучение его тела. От него пахнет кровью. Пылью и железом. Скорее всего, металлический привкус на моих губах эта та самая его запекшаяся кровь.
        Обхватываю его мощную спину. Длины моих рук не хватает. И тут, стоявший изваянием до этого мой спаситель останавливает меня. Жестко хватает за подбородок. Я останавливаюсь, замирая от страха. В жесте нет грубости, но и ласки, теплоты, тоже нет. А вдруг шакаленок и Ашотджан наговорили ему гадостей про меня? Вдруг он сейчас зол и ударит меня? Отшвырнет как шлюху последнюю? Вдруг возьмет силой, так, что я ребенка нашего потеряю? Сердце замирает второй раз за сегодняшнее утро. Пропускает удар. Я ведь совсем не знаю этого мужчину. Он больше меня раза в три. Вдруг он буйный временами? Вдруг он подобие Азамата и иже с ними? Почему же я так слепо ему доверяла? Почему позволила себе надеяться на хоть какое-то будущее рядом с ним?!
        Лев сжимает мой подбородок еще сильнее. Еще немного и кость треснет в его огромной лапе. Я заглядываю на дно его глаз и ледяной ужас окатывает меня с головы до ног: глаза у Льва совершенно чужие. Страшные, стеклянные глаза, в которых отсутствует даже намек на вменяемость. Поздравляю, Алина! Теперь ты попала в третий раз! Сильно попала! Капитально!
        - Мне больно! - хриплю я, потому что ладонью он и горло мне передавил. - Отпусти!
        Перед глазами начинают летать разноцветные мушки, а ноги немеют от напряжения. Холодеют. Мурашки, как перед спазмом, предвестники судорог расползаются по всему моему заледеневшему телу.
        - Пожалуйста, не надо…
        ГЛАВА 31
        В следующее мгновение рука Льва ослабляет хватку, я едва ли не лечу вниз, но он придерживает меня за плечо. Хватает так, что синяк останется. Наверняка. Ну и пусть. Только бы живой отсюда выбраться! И относительно невредимой.
        Но у Льва другие планы. Он дергает меня на себя. С силой внюхивается, будто весь мой запах в себя впитывает, вбирает. А потом снова за подбородок. Вторгается в мои губы. Завоевывает их с жестокостью вождя-кочевника, грозного воина. В его поцелуе ни капли нежности. От чего меня ведет еще больше. Я боюсь его такого. И в то же время все внутри меня сладко раскрывается ему на встречу. Увлажняется. Чтобы весь его неистовый напор выдержать, исходит соками! От его губ и настойчивого наглого языка кружится голова. Меня ведет, словно пьяную, а он пользуется мною, точно куклой тряпичной, безвольной.
        Через ткань футболки кладет свою горячую ладонь на мою грудь. Сжимает ее, играет с соском, теребя его и натирая. Все мои мысли улетают, растворяются в небытие. А страхи… страхи занозами сидят. Прямо в сердце. И оно стучит, пытаясь их протолкнуть. Вытолкнуть их, сука, из себя пытается, но никак. И только грубые действия, которые лапа Льва нагло совершает с моей грудью сладким простреливанием поджигают мое желание в совершенно определенном месте.
        И я не возражаю. Льву сейчас это необходимо. Он абсолютно не контролирует себя, и злить его мне очень не хочется. Поэтому, чтобы травмировать себя как можно меньше, я расслабляюсь, отрешаюсь от всего происходящего. Меня даже заводит вся эта его грубость.
        - Прости, прости, я не могу остановиться! - хрипит Лев мне в губы, выкручивая на максимум мои соски, так что едва ли искры из глаз не летят.
        В трусиках моих давно потоп. Лев опускает пальцы на болты джинсов. Избавляется от ремня, от штанов, высвобождая свое перевозбужденное орудие. В таком состоянии оно еще больше, переполненное кровью, обвитое венами по всей длине.
        Лев срывает с меня трусики, прижимает меня к полу. Забрасывает мою ногу к себе на плечо и одним мощным движением входит в меня на всю длину. До упора.
        Больно. И сладко. И правильно одновременно. Выбивает из меня весь воздух. Я беспомощно молочу руками по ковру на котором меня имеют в самой жесткой форме. Тогда Лев перехватывает их одной левой и заводит мне за голову, нависая надо мной, неистово вколачиваясь, словно отбойным молотком орудует.
        А я как под кайфом. Ничего не соображаю. Вокруг только разноцветные искры и неумолимое, неуемное удовольствие меж ног. Пожар, который неистово тушит мужчина. А я даже пошевелиться не могу, порабощенная его властью. Под его жестким контролем.
        За секунду до нашего обоюдного оргазма он рычит что-то маловразумительное, а потом нас обоих сотрясает в любовных конвульсиях. Мощная струя спермы орошает меня изнутри, заливает промежность припухлую от трения, теплым потоком. А я все еще сокращаюсь и стимулирую тем самым его орган.
        Лев, покрывшись испариной в любовном угаре, наваливается на меня. И это дополнительный бонус. Мне нравится ощущать на себе всю его недюжинную массу. А ребеночку это пока не навредит. Живот совсем маленький, а когда я лежу на спине, он полностью втягивается. Так что пусть отдыхает твой папа, пока это позволительно.
        - Так что же случилось, Лёв? - тянусь обнять своего хищника.
        Неспроста же он так с катушек слетел. Ох, неспроста.
        - П***дец, Алин! Вот что случилось.
        Смотрю в его глаза, где начинает зарождаться нечто человеческое.
        - Прости, что так грубо взял тебя! - приподнимается, нависая надо мною на мощных руках. - Тебе больно, солнце?
        ГЛАВА 32
        Все следующие дни Лев сам не свой. Пропадает с раннего утра и до позднего вечера, дежуря около Тиграна, решая его вопросы. Тигран - такой же бизнесмен, как и сам Лев, поэтому на отца моего ребенка ложится двойная нагрузка.
        Я слоняюсь днями на пролет по его шикарному пентхаусу, наслаждаюсь домашней обстановкой. Читаю книги, смотрю телевизор, лажу по интернету, открывая для себя мир форумов для будущих мам. Берегу крошку внутри, как самое драгоценное, что у меня есть. Про возвращение в клетку даже спросить боюсь. Начала разговор тем утром, и получила однозначный ответ:
        - Ты теперь живешь тут! Точка! - рыкнул на меня Лев, и я отстала от него.
        Поняла, что перенесу этот разговор на то время, когда Тиграну станет лучше. Когда он хотя бы из комы, после ранения выкарабкается.
        Если выкарабкается. Почему если? Он должен! Обязан! Я так благодарна ему, ведь по словам Льва, он своей спиной защитил брата от выстрела чертового шакаленка!
        Домработница Льва приходит убирать и готовить через день. Мы с ней практически не общаемся. Она в одном конце пентхауса, я в другом. И только периодическое жужжание пылесоса напоминает о том, что в квартире присутствует кто-то еще. Лев приходит очень поздно. Очень. Так как мне больше нечем заняться, то я считаю своим долгом дожидаться его и всячески ублажать его уставшее измученное тело.
        Не сказать, что мне не нравится это. Очень нравится! Расслабляющий душ в три утра со своим мужчиной? Почему нет? Горячий минет прямо там? Стоя на коленях перед обнаженным мужчиной? Да! Раздвинуть свои ножки, что бы впустить его сильный острый язык поближе к заветной горошине? Еще раз да! И завершить наши «водные» процедуры бурным сексом на широченной кровати - самое то! А потом скользнуть к нему под бок. Уснуть на его плече, млея от счастья и от приятной расслабленности и легкости во всем теле, что может быть лучше?!
        Тем более вставать я могу и попозже, чего не скажешь про Льва. Я так утомляюсь за ночь, что даже не чувствую когда именно он просыпается. Когда уезжает по делам.
        Каждый день стоя, перед зеркалом наблюдаю, как мой животик округляется все больше и больше. Апельсинчик постепенно превращается в грейпфрут. Еще немного, и согласно статьям на форумах, я почувствую первые шевеления нашего со Львом малыша.
        Я ничего не пью в плане лекарств. Как-то не до них было в последнее время. И самое удивительное, что я чувствую себя хорошо! Может потому что пропал вечный стресс и давящая, убивающая обстановка клетки? Атмосфера беспросветной безысходности тоже постепенно исчезает! Словно кошмар, полуночный морок, липкий, холодящий все внутренности, рассеивается с рассветом моей новой жизни!
        Но чтобы почувствовать себя свободной до конца мне еще далеко. Всё это время на улицу я не выхожу. Лев категоричен в этом вопросе. Без него пентхаус лучше не покидать. И я не настолько глупа и отчаянна, чтобы не послушаться, выйти и снова попасться в руки Джамалю с Ашотджаном! Наверняка они следят за мной. В дом не суются. Но иногда мне кажется, что с высоты своих окон я вижу один и тот же тонированный «гелик». На похожем разъезжает Джамаль. Бдит шакаленок. Не оставляет меня в покое. Затаился и ждет, когда я покину теплое жилище Льва, чтобы утащить обратно в свою отвратительную темницу.
        ГЛАВА 33
        ЛЕВ
        - Гляжу ты тоже отыскал себе «волшебную писечку», как и твой непутевый братец? - Варшава смотрит на меня со злостью, а еще с ревностью, которую только может испытывать любимая бабушка ко внуку. - Один себе уборщицу выискал, которая рогов ему умудрилась наставить, а второй вообще, запчасти!
        А вот это, дорогая бабуличка, уже слишком… слишком жестко даже для тебя! Меня бросает в жар. Впрочем, Варшава никогда не отличается великой сентиментальностью. Всегда рубит правду на корню. Говорит в лицо абсолютно все, что приходит ей на ум. Не стесняясь в выражениях. Ни ставя ни во что собеседника.
        И если Бизнес Тиграна еще во многом зависит от бабулиных дотаций, то я отпочковался от семейного бюджета давным-давно. У меня собственная транспортная компания, логистика, клубом тем самым до поры до времени заправлял, пока Ашотджан Алину в свои лапы не присвоил.
        Поэтому мне по большей части на бабушкино мнение класть с прибором, но даже ей я не позволю так отзываться об Алине.
        - Ба! - предостерегающе рычу на нее. - Только потому что понимаю, что ты пережила сильнейший стресс с ранением Тиграна, и то, что он сегодня пришел в себя, я просто делаю тебе замечание. Но впредь, не смей так говорить об Алине! Она - живой человек. Она носит моего ребенка. И я не позволю оскорблять ее.
        Варшава недовольно поджимает нижнюю губу. Глаза ее вспыхивают недобрым синим пламенем. Не нравится ей мой выбор женщины. Но я давно уже вырос. И сам могу вполне решать чья «писечка», как она говорит, для меня волшебнее остальных.
        - Кого она тебе родит с одной почкой?!
        - Ребенка родит.
        - Лев, ты совсем идиот?! Больного инвалида она тебе родит! потому что сама инвалид теперь! Ашотджан не оставит это просто так. Одного уже дурака едва ли в гроб не уложили, теперь второ…
        - Замолчи! - надоедает мне. - Не хочу слушать это. Мне пора!
        Разворачиваюсь, но уже в дверях меня окрикивают:
        - Хорошо. Хрен с ним! Пусть попробует родить. Забери ребенка и верни ее Ашотджану обратно! - не унимается Варшава.
        - Да щаз! - хлопаю дверью, совершенно не заботясь о том, что нахожусь в больнице, и вообще-то так вести себя, где выздоравливают больные люди, мягко говоря, не хорошо!
        Тигран пришел в себя после почти трехнедельной комы, куда его погрузили искусственно, чтобы не погиб. Одна хорошая новость. В куче всего остального дерьмища. Хотя нет, не одна. Дома меня ждет Алина. И от этого тепло разливается в груди, а еще внизу живота, заставляя оживиться кое-что поинтереснее.
        У меня дома Алина расцвела. Я вижу эту перемену изо дня в день. Она хорошеет с каждым часом. В последний раз я напугал ее своим напором в ночь, когда едва ли не лишился брата. До сих пор стыдно вспоминать. Но я слетел с катушек. Совершенно не понимал, что творю. И она поддержала меня! Не убежала в ужасе, не забилась в истерике, ни слезинки не пустила, чтобы я потом окончательно проклял себя, как скотину бездушную. Хотя напугана была моя девочка! Нужно постараться никогда больше не доводить ее до такого стресса!
        С этими мыслями, и в возбужденном состоянии доезжаю домой. Видимо теперь, адский стояк это мое обычное состояние и к нему нужно привыкнуть. Прям как у Тиграна. Все же мы братья. Но если он готов трахать все, что движется в радиусе десяти километров, то мой друг восстает духом только при одной мысли о совершенно определенной женщине. Даже мимолетного воспоминания о ее запахе, голосе, о синей жилке на тонкой шее, хватает для твердокаменной эрекции в джинсах.
        Никогда со мной подобного не было! Даже по молодости. Теперь приходится боксеры носить и джинсы из плотной ткани, чтобы член не так оттопыривался в неподходящей ситуации.
        ГЛАВА 34
        ЛЕВ
        Около охраняемых ворот замечаю тень от черного «гелика». Делаю стойку. Шакаленок! Нет, в теории это может быть кто угодно, любителей подобных «лайнеров» в городе хватает. Но жопой чую, Джамаль, сука, пасет мою девочку. Хрен ему, а не девочка! Моя она. И ее пузожитель тоже мой. И я защищать их буду. До последней капли крови.
        Шакаленок не сунется сюда. Духу не хватит. Обделается сразу. Повсюду видеонаблюдение натыкано. Моя СБ караулит двери квартиры с драгоценностью внутри. Они парни бывалые. Взрослые дяди, прошедшие много чего, много дерьма повидавшие. Так что шакаленка, сученыша паршивого, на раз-два придавят при случае! Тем более он заслужил. За Тиграна, сука, еще ответит! Хрен я им теперь, после всего произошедшего Алину верну! Пусть хоть обо*рутся от напряга!
        Сколько недель прошло? Три? Ашотджан на связи периодически. Помощь предлагает. Клуб свой, в качестве извинения. Пошел нахер с этим шалманом вонючим! У меня и без того проблем выше крыши. Про Алину молчит. И я молчу. Просто не е*ет его мнение теперь. Не отдам и все. Что мое, то мое! И старый лис чует это. Что вот сейчас вообще нихера не время мне хоть что-нибудь предъявлять.
        В лифте пытаюсь сбросить с себя все мысли посторонние. Сейчас увижу девочку свою. Она рада мне всегда. Искренне рада! Обогреет своей добротой. Чистотой своей во всей этой дерьмовой жизни. Надо вывести ее куда-нибудь уже. А то один хер, что в подвале сидела в клетке вонючей, что теперь тут, на вершине неприступной крепости, в золотой, но все же, сука, клетке!
        Но нет, не суждено моим мечтам о спокойствии сбыться. На втором этаже лифт тормозит и в кабинку ныряет Светка. Как чует, зараза такая, когда я ехать собираюсь. Или дежурит. С неё станется, все равно нехер делать!
        - Ну, привет, Левушка! - смотрит развязно. В глазах вся похоть мира. Губы блядские, красной помадой навазюканные. Как жопа мартышки прям, а не рот.
        Отворачиваюсь. Шортики такие нацепила, что у других баб труселя приличнее выглядят, чем у ней шорты. И шпильки метровые. В таком прикиде гоу-гоу танцевать, а не в приличных домах по лифтам разъезжать.
        - Что-то ты совсем забыл дорогу в мою квартирку, Левушка! - коза делает вид, что не замечает моего нежелания с ней общаться. - Или к тебе может, зайдем. В джакузи твоей зажжем!
        - Не, Свет. - обрубаю сразу. - Желания нет.
        Я хоть отвернулся, а все равно в зеркальных хромированных стенах вижу, как недобро ее глазки размалеванные вспыхивают.
        Мой этаж приближается. Быстрей бы! И в тот момент, когда я уже почти вздыхаю с облегчением, каблук Светкин якобы подламывается. Она спотыкается и летит прямо на меня. Кабина лифта хоть и большая, но я занимаю добрую ее часть, поэтому Светке упасть не в мои объятия, весьма проблематично. Она ожидаемо попадает именно в мои. Прямо в шею мне, сучка, губищами своими утыкается. В нос тут же бьет сладкая вонь карамельных духов. Противная на ней. Словно давно не мытым телом пахнет. Я разжимаю руки, чтобы не касаться ее. Не пачкаться ею, когда в доме меня любимая девушка ждет. Поэтому Светка летит по инерции дальше вниз. Выставила вперед руки и обхватила меня за бедра. Губами своими теперь в пах впечаталась.
        - Ух ты! - комментирует, стоя практически на коленях.
        Это она мой стояк прочухала. Не на нее конечно. И не на ее дешевые приемчики. Это я об Алине своей мимоходом вспомнил, а тело вон как отозвалось!
        - А чего зажимаешься Лева, когда в штанах готов ко мне полностью? - порочно ухмыляется стерва. Смотрит на меня замутненными глазами, снизу вверх. Помада размазалась на силиконе. Джокер натуральный! Облизывает пельмени свои, кетчупом залитые и к ширинке тянется.
        - Пошла вон отсюда! - рычу на нее.
        Лифт приезжает наконец, и я с облегчением выхожу на своем этаже, оставив похотливую шлюху стоять на коленях и злорадно ухмыляться, будто гадость какую успела сделать.
        ГЛАВА 35
        ЛЕВ
        Захожу в квартиру. Тихо как всегда. Алина, в своей футболке до колен, точнее моей, такая аппетитная, что сразу наброситься хочется! Смотрит на меня снизу вверх, улыбается! Чистая, красивая девочка. И я улыбаюсь. Искренне! Ведь все хорошо! Моя женщина со мной, брат очухался. С того света, считай, вернулся. Ну чем не праздник? Надо куда-то сходить. Развеяться. Своей девочке одежды прикупить, а то все эти недели в моих футболках проходила бедная, и даже не заикнулась, что ей что-то надо! Бедный, несчастный, запуганный человечек!
        - Скучал по тебе, Солнце! - подаюсь к ней.
        Сжимаю в своих объятиях. Стараюсь действовать осторожно. Хрупкая моя вазочка. Едва надавишь - сломать можно. Но не хочу ее ломать. Беречь хочу. На руках носить. Целовать везде свою девочку!
        - И я скучала! - тянется к моей колючей шее.
        Утыкается носиком. Вдыхает аромат. А потом вдруг резко отстраняется от меня.
        Я не понимаю причины. Она вглядывается куда-то в сторону моей шеи, туда где воротник белой рубашки заканчивается.
        - Что там? - спрашиваю, пытаясь скосить глаза.
        У девочки такой вид, будто я ее ударил. Даже не кулаком ударил, а кирпичом. Вся кровь отливает от ее лица в один миг. Словно кнопку «офф» нажали. Стояла жизнерадостная, полная сил и желаний, а потом, р-раз, и в замороженную превратилась. Безжизненную пустыню. Бросила взгляд мне на пах, точно обожгла лазером. Плечи поникли. Отвернулась и стоит оперевшись на стену.
        Смотрю вниз. Сука!!! Светка, тварь! Мои джинсы, вернее самый интересный в них момент с ширинкой перепачкан красной помадой! Ах ты стервелла подзаборная! Вот почему мне в объятия падала, шалава недоделанная! Бл*дь конченная!
        Специально, С*ка сделала! Чтобы Алина увидела! Ну увидела, и что? Больно ей сделала, но Алина в таком положении, что мне даже высказать ничего не может. Боже, что она сейчас чувствует, я даже представить не могу. И сообразить ничего не могу. В ступоре стою. Мысли гудят, голова от бессонной ночи плохо соображает. Любые оправдания сейчас будут выглядеть мерзко и смехотворно. А потом я все же оттягиваю воротник к себе.
        Бл*ха-муха! Весь в помаде! И если на темных джинсах еще не так бросается в глаза, то на хлопковой белоснежной ткани… С*ка!!! Убью ее! Нахер урою!
        Что же придумать? Что придумать, бл*?!
        В кармане нательный крест Тиграна. Когда ему операцию делали, сняли. И вот только недавно отдали. Быстро щупаю концы. Не очень острые. Отлично. Но мне острота и не нужна. Возможно, при других обстоятельствах мне бы в голову не пришло использовать крестик в качестве ТАКОГО, но сейчас просто выхода иного нет.
        «Господи, прости и помоги!» - молюсь про себя и чиркаю себе им запястье. Не глубоко. Но мне и не надо сильно. Лишь немного сосуд повредить, чтобы кровь выступила. Быстро хватаю себя за воротник и джинсы, пачкая следы помады своей кровью поверх.
        - Алин! - зову понурую спину. - Алин, это кровь…
        Девушка поворачивается. На ней лица нет. И слез тоже нет. Но глаза огромные и не живые. Что ей довелось пережить в последнюю минуту, боюсь даже предположить.
        - Алин, я в машине порезался. - вру как можно убедительнее. Что это, если ложь не во благо, во всей своей красе?
        Девушка смотрит на меня. В глаза. Я выдерживаю этот взгляд. Ну же милая! Поверь! Я правда невиновен тут! Зачем мне другие бабы, когда ты дома?! Когда ты мне моего ребенка носишь? Когда лишь при одной мысли о тебе мой член вздыбливается как конь?!
        Она подается ко мне. Еще не веря, не осознавая до конца. Но хочет поверить. И это уже хорошо. Смотрит на мое окровавленное запястье.
        - Больно, Лёв?
        - Нет, солнце! Просто не хочу, чтобы ты всякую чушь надумывала себе.
        - Идем, рану обработаю.
        И я с готовностью иду за ней, завороженный видом босых изящных узких ступней. Светке, суке, с ее вызывающим бл*дским ярко-красным педикюром никогда не достичь той чистой непорочной красоты, которой обладает моя девочка!
        ГЛАВА 36
        АЛИНА
        Что-то изменилось с ним за сегодня. Чувствую это интуитивно. Что-то хорошее произошло. Может Тигран пришел в себя, поэтому Льва немного отпустило? Тянусь к нему за долгожданным поцелуем в колкую шею. И глазам своим не верю… А еще носу своему не верю! Вот вообще! Абсолютно! Ни на грамм.
        Ну не может же он так поступить со мной?!
        А что ему мешает? - бьет внутренний голос наотмашь. А зрение так и норовит подсунуть вид перепачканного в помаде воротника. А еще помада на его члене… потому что джинсы перепачканы там!
        Как не теряю сознание сразу? Не знаю. Но в глазах темнеет. Опускается все внутри. Так больно наверно мне еще не было ни разу. Даже когда Азамат в гневе отдал меня Ашотджану на органы! Ашотджан отнял у меня всего лишь почку. Без нее можно жить, как выяснилось. А вот без сердца как теперь? Ведь его только что вырезал Лев.
        Отвернулась. Прислонилась к холодной стене. Пошевелиться не могу. Вдохнуть не могу. За что вот он так со мной?
        А он тебе ничего не обещал! - ехидничает внутренний голос. - Он вытащил тебя из клетки, поселил в хороших условиях, обеспечил всем необходимым. Но клятв верности он не произносил. Никакой надежды тебе не давал. Поэтому, делает все, что захочет. Спит, с кем захочет. Когда захочет…
        Азамат изменял мне. Даже не скрывал этого. Но это совсем другое. К нему я не испытывала ничего кроме отвращения и тихой ненависти. А теперь вот… больно. Так больно! И слез даже нет. Вместо них горечь везде разлилась. Прямо в мозг фонтаном брызжет. И не уйти от Льва никуда ведь. Только если в клетку обратно, чтобы вторую почку забрали или кровь всю выкачали.
        Наверно, надо уйти. И Лев стоит, не шелохнется. Знает прекрасно, что совершил. Или не догадывается о моих чувствах. Ну да, мы проводим с ним отлично время в кровати и не только, но это же не обязывает его автоматически хранить верность мне одной? Ну почему все так? Почему все так паршиво?
        - Алин! - зовет меня его голос. - Алин, это кровь…
        Да видела я все там. Я же не дурочка. Поворачиваюсь в глаза ему заглянуть. Сказать, что не надо врать. Сделал - признайся. Зачем эта ложь? Я же не жена тебе! И даже не девушка твоя!
        - Алин, я в машине порезался.
        Подаюсь к нему. Еще не веря, не осознавая до конца. Но хочу поверить. Как же я чертовски хочу в это поверить! Беру его окровавленное запястье. Приглядываюсь к воротнику. А потом в глаза ему снова. И верю! Хочу верить! Не стал бы он так ранить меня специально! А помада выставлена была нарочито. И так, чтобы он сам не заметил, а я увидела. Не знаю, кто его подставил. Может соседка та, с которой мы встретились в лифте в первый день. Может еще кто, кто знает, что Лев привез девушку к себе и поселил в квартире. Он же сказал, что у него кто-то есть! Конечно, этому кому-то может не понравиться соперница. И то, что сейчас Лев ради сохранения моего спокойствия, ради наших отношений разодрал себе запястье, говорит о многом.
        - Больно, Лёв?
        - Нет, солнце! Просто не хочу, чтобы ты всякую чушь надумывала себе. - опять прямой честный взгляд.
        Мы оба знаем, что он сделал себе это сам. И я верю, что мне он не изменял. Ну нельзя смотреть на человека таким взглядом всепоглощающим! Нельзя делать столько добра для него, а потом перечеркнуть все это изменой. Нельзя. И ругать его за это нельзя. Никак.
        - Идем, рану обработаю. - решаю закрыть этот вопрос раз и навсегда.
        Раз уже кое-кто вышел на тропу войны с соперницами, значит нужно быть готовой и к более опасной атаке. С одной стороны старый лис и шакаленок караулят совсем близко, с другой стороны женщины Льва. А может, есть еще и третья сторона? Откуда последует следующий удар?
        ГЛАВА 37
        ЛЕВ
        Усаживаюсь в ванной на бортик Джакузи. Алина вынимает из шкафа все необходимое для обработки раны. Промывает ее. Заливает антисептиком. Заклеивает раненое запястье широким пластырем. Морщусь и шиплю сквозь зубы. Ладно, потерплю.
        Отворачивается чтобы убрать все на верхнюю полку. Тянется ввысь, как тонкая тростиночка, а я, внезапно понимаю, что под люминесцентными лампами вижу ее обнаженной. Насквозь вижу. Через свою белую футболку. Точенное гибкое тело, такой изящный прогиб в спине, как у статуэтки балерины. Такую хранила когда-то моя мама под стеклом. И тогда мне казалось, что нельзя найти похожую девчонку. Не бывает таких на свете. Чистых, непорочных. Желанных! Вокруг все шлюхами оказывались и бл*дьми! А вот ведь она стоит! Та самая, из моих грез. Оживший ангел. Которого нужно срочно вытягивать из лап преисподней.
        Из-под майки выглядывают трусики, потому что положить обратно медицинскую дребедень ей высоко! Вот трусики рвут мне крышу окончательно.
        Подрываюсь, как ужаленный. Сметаю ее сзади. Прижимаюсь к ней восставшим за считанные мгновения членом. Обхватываю ее, стараясь одной ладонью накрыть обе грудки, оба полушария, тогда вторая, помогает закинуть дребедень наверх.
        Алина вздрагивает от неожиданности. Пытается пошевелиться, но я крепко поймал ее в свои силки!
        Оглаживаю полушария. Небольшие, твердые, такие от которых рехнуться можно - так охота приникнуть, облизать, вобрать в себя и посасывать, чтобы кончила лишь от этих действий!
        Продолжая удерживать ее за грудь, поворачиваю лицом к себе. Губки раскрытые для меня. Глаза с поволокой. Нравится ей! А если так? Прижимаю сильнее, ощущая, как соски собрались твердыми камушками под тканью, и вот-вот процарапают хлопок. О, да! Отзывчивые какие! Отпускаю их, но лишь на миг, чтобы снова поднырнуть под футболку снизу и уже почувствовать их без прослойки материала. Теперь мне ничто не мешает нежно вытягивать соски, раскатывать их меж пальцев, осторожно растирая и прокручивая, так, что девушка стонет мне прямо в губы, а я испиваю ее стоны, наслаждаюсь ею.
        Алине хорошо, но я хочу, чтобы ей стало еще лучше. Оставляю грудь, но только для того, чтобы освободить ее от промокших трусиков. Хочет меня.
        - Хорошая девочка. - комментирую. - Послушная.
        Нас обоих это заводит неимоверно. Теперь ласкаю ее напрямую. Нежно кружу пальцами вокруг заветного бугорка, а девушка всхлипывает и коротко подрагивает на мне, инстинктивно стараясь насадиться поглубже на мои пальцы. Но зачем ей они, когда у меня есть кое-что потверже и помассивнее. Облизываю руку, побывавшую в ней.
        - Вкусная! - комментирую, чтобы слышала. Потому что все еще стесняется меня. Стесняется своего шрама. А я всегда разглядываю его, когда она не видит. Чтобы не смущать, не расстраивать ее. Разумеется, он уродует нежную белую кожу, но… он никогда не станет причиной моего отвращения к ней. Я не буду желать ее тела меньше из-за него, и поэтому никогда не покажу ей, что переживаю по этому поводу. Со временем можно будет убрать шрам лазером, сделать косметическую операцию, или тату набить в конце-концов! Но пусть Алина сама до этого дойдет. Пусть это будет ее решением. Пусть не думает, что я ее к чему-то склоняю! Я буду хотеть ее любую. В любом состоянии! Потому что она - моя.

* * *
        Высвобождаю член наружу. Подрагиваю в нетерпении. Прогибаю ее в спине, так чтобы попка оттопырилась мне на встречу. Мокрое, блестящее, розовое колечко манит своей запретной сокровенностью. Так и хочется приласкать его. И я ласкаю. Оно сжимается, подрагивая в напряжении, а Алина удивленно-испуганно оборачивается на меня.
        - Нет, Лев! Не надо так… пожалуйста!
        - Не бойся! - уговариваю ее, но она протестует сильнее.
        Не хочу, чтобы она волновалась. Попробуем это блюдо позже, когда она забудет ужас клетки и этих тварей, что поступили с ней за гранью добра и зла.
        Хватаю ее за всполошенные, разметавшиеся в стороны запястья. Фиксирую в таком положении. Прогибаю еще ниже. От ее вида сзади крышу рвет и кровь кипит, пузырится от невыносимого желания. Приставляю эрекцию к ее лепесткам. Они покорно принимают в себя своего господина, своего завоевателя. Узко. Крепко. Тесно. Улетно! Алина все еще пытается сопротивляться, настроиться на свой ритм хочет, но сегодня доминировать буду я. Перехватываю инициативу. Захватываю в плен ее гибкое тело. Сам задаю ритм, а ей ничего не остается как принимать меня в себя, постанывать от удовольствия, от моих ритмичных движений.
        - Моя! Моя! - от удовольствия мне рвет крышу. Я кусаю ее, не сдерживаясь. Хочу оставить засосы повсюду, отметины чтобы украшали ее кожу надолго. Пометить ее хочу, как свою добычу, чтобы ни одному шакалу не повадно было покушаться на мое.
        Кончаем с протяжным стоном. Оба. Практически одновременно. А потом моей девочке, кажется, тоже сносит разум. Она вырывается из моих объятий и уже сама набрасывается на меня. Как кошка. Дикая и необузданная. Она кусает мою шею, ключицы, поросшие темным волосом. Оставляет засосы. На видных местах оставляет! В воротнике рубашки их будет, с*ка, видно! Ну и пох*й! Моя девочка тоже решила меня пометить! От этой мысли член вновь готов трудиться как никогда раньше.
        Малышка толкает меня на пол. Кафель холодный, но мне похер. Она решила меня оседлать. Что ж, позволю! Такого еще мы с ней не практиковали. Помогаю ей насадиться. В такой позе проникновение максимальное. Алина морщится. Смотрю внимательно на нее. Все же она беременна, и меньше всего я хочу навредить ей или ребенку. Поэтому держу себя в узде. Даю ей время привыкнуть. Но как же бляха, кайфово вот так вот! В этом положении! Вид на ее грудь потрясающий. Соски остро торчат вверх, и я тянусь, чтобы огладить их! Сжать, почувствовать их резиновую упругость в своих ладонях. И это срабатывает неким катализатором для нас обоих. Мы сливаемся в диких хаотичных движениях. Нас рвет от страсти, от желания, переполнившего и затопившего нас обоих.
          - Мой! Мой! - жадно шепчет она, кусаясь, прижимаясь ко мне так тесно, что ближе некуда.
        - Твой, Солнце! Твой! - подтверждаю ее право на меня, на мое тело, рыча и стискивая ее на максимум. - А ты моя! Только моя! Только посмей на кого взглянуть, убью! И тебя и его убью!
        ГЛАВА 38
        - Поехали, Алин!
        - Куда? - не верю я своему счастью.
        А потому настораживаюсь. Только что у нас был крышесносный секс в ванной, а потом под душем, а потом еще и еще. И вот сейчас, когда я валюсь от усталости, Лев что-то придумал. Но это хорошо. Это - просто замечательно. Потому что в пентхаусе Льва хоть меня никто не обижает, и есть все что нужно, включая комфорт и безопасность, но вот выйти на свежий воздух хочется. Даже очень! По земле походить. На людей посмотреть, а то совсем одичала в последнее время.
        - Поедем погуляем, где-нибудь посидим. Тигран пришел в себя, это ли не повод отметить?
        - Еще какой! - подтверждаю я. Но потом вспоминаю кое-что еще: - Лев, извини, что я это говорю… мне стыдно, правда.
        - Да брось, солнце! Что случилось?
        - Мне надеть нечего. Совсем.
        И я сейчас не кокетничаю и не капризничаю. Свое единственное белье я простирываю ежедневно, а вот футболок у Льва много, но разгуливать в них по улице, наверно, идея так себе…
        - Иди ко мне! - притягивает меня мужчина. Утыкаюсь в его твердокаменную грудь. Вдыхаю аромат чистого, только что вымытого тела. Наслаждаюсь.
        - Я совсем придурок, Алин! - хмыкает он. - С этими проблемами даже одеждой тебя не обеспечил. А у тебя вон животик уже! - кладет он ладони на мой апельсинчик. - Поехали в торговый центр!
        - Рубашку свою одолжишь? - улыбаюсь я, плохо скрывая радость на лице. Как же я соскучилась по этим простым женским радостям. Да и не только женским, просто, человеческим!
        - Конечно, Солнце! Любую бери!
        Я надеваю белоснежную, закатываю рукава, подпоясываю рубашку мужским ремнем. Выходит, словно надела платье овер-сайз - стильно, небрежно, и очень удобно. Волосы отпускаю просыхать после душа, чтобы они естественной волной улеглись по плечам.
        Уже в лифте понимаю, что ему, Льву тоже очень удобна его рубашка на мне. Он без труда запускает руку в декольте и сдавливает натруженные, натертые его же пальцами соски. Напряженные его новой атакой они торчат под дорогой белоснежной тканью, бесстыдно и гордо, точно призывая ласкать их еще и еще. Вообще все мое тело становится очень охочим и отзывчивым на ласки одного совершенно определенного мужчины!
        Лев видит, торчащие, словно темные камушки вершины, и дыхание его убыстряется. Зрачки темнеют, расширяются, поглощая всю радужку. Будто мало ему было того, что мы творили в дУше четверть часа назад.
        В его автомобиле рубашка тоже весьма кстати. Она бессовестно задирается выше коленей, оголяя мои ноги, а теплое кожаное сидение ласкает заднюю поверхность бедер. Хорошо, что сейчас лето и я могу обойтись одной лишь рубашкой. Кажется, Лев тоже благодарит нынешнее время года. Молча благодарит, хотя и весьма красноречиво.
        Он привычно кладет свою ладонь на мое колено. Управляет огромным джипом одной левой. Но уверенно очень. И я доверяю ему. Лев - превосходный водитель. Он вообще превосходен во всем. И с ним не страшно. Боже, как же мне повезло встретить именно его в самый страшный период своей жизни!
        Ладонь мужчины движется вверх, оглаживая мое голое бедро. По нему немедленно начинают бегать толпы мурашек, точно по оголенным нервам посылая сладкие импульсы удовольствия прямо по позвоночнику вниз, в самое сокровенное. Его ладонь оказывается между ножек. Слегка разводит их в стороны, устраиваясь прямо за трусиками. Ему не стоит ничего сдвинуть их в сторону, чтобы ничего не мешало ласкать лепестки подобным образом. Он невольно расслабляет меня. Я откидываюсь в кресле, шумно выдыхая воздух. Дергаюсь от его легкого прикосновения к жемчужине, а взгляд мой, тем временем, выхватывает нечто, мелькающее за окном. Нехотя поворачиваюсь, и застываю от ужаса прямо так, на сидении. С его рукой меж своих ножек…
        Джамаль. Рядом. На машине. Едет вровень с нами. Злой. Всклокоченный. Челюсти сжаты, желваки напряжены.
        - Твою ж мать! - выругивается Лев, оставляя меня.
        Я тут же свожу ноги вместе. Мне стыдно и страшно одновременно.
        - Ну сейчас, сученыш, мало тебе не покажется! - Лев роется в бардачке и достает… черный блестящий пистолет.
        - Лев… - шепчу я осипшим от страха голосом.
        Но мой мужчина меня не слышит. Обуявшая его ярость не отпускает, заставляет поднять руку и направить оружие прямиком на побледневшего от ужаса Шакаленка.
        ГЛАВА 39
        - Лев, пожалуйста, успокойся!
        Шакаленок давно сбежал, едва завидев пушку, а Льва все еще трясет в бешенстве.
        - Как я успокоюсь? - рычит он, - Что эта тварь постоянно крутится возле нас? Что вынюхивает?
        - Не знаю… вернее, знаю. Меня Лев. Меня он вынюхивает.
        - Х*й ему! Еще раз увижу рядом - шмальну! Клянусь, шмальну и бровью не поведу.
        А я… я решаю расслабиться и не портить себе грядущее удовольствие. Шакаленок и правда украл у меня слишком много времени. Много крови и сил украл. Чтобы сейчас трястись как зайчонок перед ним.
        В торговом центре Лев как всегда щедр! Теперь мы прошли в большой бутик для будущих мамочек… Чего там только не было… у меня глаза разбежались. Понятное дело, до этого я никогда не посещала подобных специальных магазинов, ну и не предполагала, что в данном сегменте кроется прорва товара на всевозможный вкус, цвет и кошелек.
        На Льва данный магазин так же произвел впечатление. И пока консультант помогала мне подобрать свободного кроя джинсы и платья, Лев со сосредоточенным видом изучал бутылочки для смеси, соски последнего поколения, прорезыватели для зубов и развивающие игрушки для новорожденных.
        Одежда мне нравилась. А фасон ее был настолько универсален, что мне подходило абсолютно все.
        - Берем. Берем. Берем. - только и слышалось ото Льва, одобряющего новый комплект.
        - Куда мне столько? - улыбаюсь я.
        - У тебя только середина беременности. Еще успеешь все поносить. - Лев смотрит на меня голодным взглядом, полным желания. Даже стыдно перед продавщицами становится. Хотя с другой стороны - желание такого чудесного мужчины как Лев, для меня закон! А больше ни до кого другого и дела нет.
        На кассе приличная гора одежды. И еще одна, немного поменьше - Лев набрал нашему малышу немало приданного.
        - Лев… - осторожно и тихо шепчу ему на ухо. - Ты только не обижайся, но… заранее лучше не покупать… плохая примета.
        - К черту приметы! - Лев обнимает меня. - Я не верю ни в одну из них!
        - Хорошо. Но я в таком положении… после операции… я боюсь… - сама говорю и на душе тошно от этих горьких слов, от этих мыслей.
        - Выбрось это из головы, немедленно! - требует мой мужчина.
        Он нежно гладит меня по щеке, а потом легонько приподнимает за подбородок к себе, словно хочет сделать внушение.
        - Ты выносишь и родишь нашего ребенка. - он убеждает меня словами и взглядом. - А я сделаю для этого все возможное. И невозможное, тоже сделаю!
        Он нагибается ко мне, целует в губы, едва касаясь. И совершенно не заботясь о том, что на нас смотрят.
        А зрителей, тем временем, оказывается намного больше, чем я предполагала.
        - Мило! Очень мило! - хлопает в ладоши… Ашотджан.
        В кольце охраны, старый лис, одетый в дорогой костюм с галстуком, ну точно как итальянский мафиози из фильмов, не спеша подходит к нам, завершая свои страшные, звенящие в моментально возникшей тишине, аплодисменты.
        Лев отпускает меня, и задвигает собою за спину. Будто самое ценное сберечь хочет. Хотя, так оно и есть. Внутри меня его ребенок. Его драгоценность, которую он искренне хочет спасти и довести до рождения.
        - Чем обязан? - сухо интересуется Лев.
        Продавщицы стремительно исчезают из поля зрения. Не удивлюсь, если старый лис является хозяином данного магазина, или вообще всего торгового центра! Поэтому поведение торговок весьма разумно.
        - Дело есть. - произносит старый Ашотджан негромко, но веско. Таким тоном, что сразу понятно, по пустякам он бы точно не стал нас преследовать самолично. У него для этого верные псы есть, а еще шакаленок!
        - Отвезу Алину домой и буду с тобой дела обсуждать. - Льва с толку не сбить.
        - У меня дело к Алине! - возражает на это лис.
        А у меня внутри все обрывается. Он пришел меня забрать. Обратно. В клетку в подвал посадить! Да еще и цепью приковать, чтобы не сбежала, наверняка! И скорее всего, урок преподать. Чтобы знала в дальнейшем, как на свободу убегать.
        Но… Я не хочу! Я не готова! Особенно сейчас, когда я почти поверила в будущее со Львом. Светлое будущее с нашим ребенком! С его игрушками, бутылочками и подгузниками! И теперь обратно в темницу?! Я не выдержу!
        ГЛАВА 40
        - Алина должна поехать с нами. - Ашотджан непоколебим и полностью уверен в том, что владеет ситуацией.
        - Нет, не должна! - Льва тоже не пальцем сделали.
        - Ты забрал у меня мою собственность, Лев. Алина принадлежит мне. Азамат передал мне ее в безраздельное пользование, и ты прекрасно знаешь об этом!
        - Твой малолетний ублюдок стрелял в моего брата. - набычившись Лев свирепо смотрит на старого лиса. - Нам не о чем говорить. Взамен этого я забираю девушку и мы квиты.
        А я стою, закрытая им, оттесненная от внешнего мира, от врагов. Чувствую себя вещью, а не человеком. Как так вышло, что теперь мою дальнейшую судьбу решают посторонние мужчины? Когда это все началось? Да прямо тогда, когда отец продал меня замуж за этого страшного бандита. Именно Азамат стал относиться ко мне как к неодушевленному предмету. И все вокруг в этом новом страшном мире, где обитал супруг.
        - Лев, нам нужна ее кровь. Срочно. - тон Ашотджана неуловимо меняется. - Я прошу тебя не медлить. Ради своей дочери прошу. Именно прошу сейчас. Цени.
        Лев оглядывает толпу головорезов, что окружают своего старого вожака. Мы на прицеле. Сейчас не лучшее время для споров. Тем более для ультиматомов. Стрельнут как в Тиграна, а потом уже будет все равно.
        - Алина. - обращается ко мне старый лис, а я вздрагиваю от этого властного тона. - Алина. Я прошу тебя поехать сейчас с нами. А потом мы поговорим. Мы решим этот вопрос так, чтобы всем было удобно. Без оружия и крови. Ты согласна?
        Я выхожу из-за спины Льва. Тот с силой удерживает меня за собой, но я непоколебима. Может, хватит уже дрожать? От каждого звука вздрагивать?
        - Я не вернусь в клетку. - смотрю на старого лиса.
        Больше не хочу быть вещью, а для этого нужно перестать бояться уродов и прямо заявить о своих желания.
        - Нет, мы поедем в клинику. - заверяет меня Ашотджан.
        - Алина! - предостерегает меня Лев, но я жестом прошу его помолчать.
        Старый лис идет на диалог. От меня не убудет, если я сейчас дам кровь, а потом, вот потом уже можно выбивать себе побольше свободы!
        - И Джамалю не позволю приблизиться к себе!
        - Кровь возьмет профессиональный врач. - тут же отметаются мои сомнения.
        - Хорошо. Не будем медлить. - киваю я.
        - Алин, ты не должна… - Льву похоже не хорошо от одной мысли что он не может уберечь меня от этой унизительной и вредоносной процедуры.
        - Всё хорошо, - заверяю я своего мужчину. - Я дам кровь, а потом мы все решим.
        Ашотджан немного ослабляет петлю галстука, жестом приглашает нас идти на выход.
        - Разумная девочка. - хвалит меня он. - Не даром я к тебе всегда относился по-отечески.
        - Про уговор не забудь! - рычит Лев, нехотя двигаясь наружу.
        - Я не обижу девочку. Она мне кое-что должна, Лев. Но об этом позже.

* * *
        Лалу я не видела давно. Со дня той самой трансплантации. Девушка в коме. Вроде она приходила несколько раз в сознание, но потом ее состояние ухудшилось. И теперь она лежала, подключенная к аппаратам жизнеобеспечения, прикрыв глаза, ни на что реагируя. Темноволосая. Худая. Истощенная. Кожа ее приобрела желтоватый оттенок, хотя она смуглая, такая же как шакаленок и Ашотджан. Гены свое берут.
        В общем, на вид девушка в плачевном состоянии, и судя по тому, что ей снова нужно переливание, так оно и есть на самом деле. Мне жаль ее. Несмотря на то как со мной обошлись ее родственники, жаль. Ее жизнь целиком зависит только от меня. Это странное чувство. Пугающее одновременно, и какое-то возвышенное. Ответственность, словно. Хотя она чужой человек мне. Почему я должна нести за нее ответственность? Это глупо. Но тем не менее, отделаться от этого ощущения я не могу. Да и выбора у меня совсем нет. Хоть добровольно, хоть принудительно, но меня заставят делиться с ней кровью и всем остальным, если понадобиться.
        Подозреваю, что особой надобности забирать у меня кровь прямо в палате у Лалы нет, тут скорее воспитательный момент. Чтобы я прочувствовала свою значимость для девушки. Свою нужность. Старый лис хитер. Очень хитер и умен. Тут у него не отнять.
        - Ложитесь. - Вадим тут как тут. Налаживает иглу катетера. Я жмурюсь. Не смотрю. Мне неприятно и хочется чтобы все это побыстрей закончилось.
        Льва в клинику не пустили. Он обещал ждать меня у ворот. Ашотджан пообещал ему мою полную безопасность.
        Хорошо, что кровь у меня берет Вадим, а не этот мразеныш. Второго такого унижения я бы просто не выдержала!
        - Процедура займет несколько минут. Я буду за дверью - привычно отводит глаза Вадим.
        Мне все равно. Молча лежу с прикрытыми глазами. Но вскоре мне приходится их открыть.
        - Ну, здравствуй, Ангел! - в дверном проеме, оттеснив собою молодого врача, нагло ухмыляется… Джамаль.
        ГЛАВА 41
        Я напрягаюсь всем телом. Пытаюсь подобраться, но с иглой в вене, и отходящими от нее трубками сделать это проблематично.
        - Убирайся отсюда, я буду кричать!
        - Не напрягайся, Ангел! - Джамаль прикрывает за собой дверь, - Я с миром пришел. Просто хочу поговорить.
        - Нам не о чем говорить! - выкрикиваю я, - Видеть тебя не хочу!
        - Но почему, Ангел? - Джамаль подходит к больничной койке, демонстративно поправляет кобуру пистолета на поясе джинсов.
        Красуется, сволочь. Не угрожает, нет. Но показывает, кто здесь хозяин положения. В изнеможении прикрываю глаза, чтобы хоть как-то, хоть визуально отделиться от этого больного молодого ублюдка.
        - У тебя красивые глаза, Ангел! Не закрывай их. - Джамаль дотрагивается до моей скулы.
        Я вздрагиваю от этого прикосновения. Но его палец не останавливается. Проводит по губам, надавливает на нижнюю, чуть приоткрывая ее.
        - И губы красивые…
        Кусаю его. Что есть силы сдавливаю челюсти. До крови. Чтобы неповадно мрази было руки распускать!
        - Сука… - шипит Джамаль, а потом, ухмыляясь подносит окровавленный палец ко рту. Слизывает выступившие капли. - Необузданная, страстная, сексуальная! - комментирует он. - Хочу тебя так, что яйца сводит!
        - Джамаль, тут твоя сестра! - пытаюсь воззвать к его разуму хоть немного. - Постыдись ее!
        - Мне нечего стыдиться - хмыкает он. - Лалка - овощ. А ты живая. И желанная для меня!
        - Лев убьет тебя! - шиплю сквозь зубы совершенно искренне.
        - Нахер Льва! - Джамаль устраивается на моей кушетке поудобнее.
        Нависает надо мною на руках, отлично зная, что с трубками в вене, я никуда от него не денусь. Опускает свой длинный нос с горбинкой и с шумом втягивает запах с моих волос.
        - Извелся весь, Ангел! Душу ты мою украла, ведьма! Хочу тебя так, что член сейчас взорвётся!
        - Найди себе другую куклу! - свирепо рычу ему в лицо.
        - Нах*й мне другая?! - его глаза, бешенные, дурные, с бесовской поволокой совсем рядом. Он жадно рассматривает мое лицо, мои губы, точно хочет наброситься на них. - Мне ты нужна, Ангел! Ты! Давай попробуем, пожалуйста!
        - Что попробуем? - вот тут он меня удивляет.
        - Отношения попробуем! Я могу быть другим, вот увидишь! - глаза его сверкают ярче, голос сбивается от волнения. - Я нежным буду с тобой. Идиотом был до этого! Силой взять хотел. Потому что разум мой мутило рядом с тобой. Хотел тебя до безумия, вот и крыло! Я добрым буду, Ангел! Нахер тебе этот Лев? Его деньги? Так у меня знаешь, сколько их? Я могу весь город кинуть к твоим ногам! Ты ни в чем не будешь нуждаться! Лалке я другую девку найду, а ты моей будешь!
        Я ошеломлена его словами. Это все конечно неожиданно, но не менее мерзко от этого.
        - Я беременна от Льва. А тебя я ненавижу, Джамаль!
        - Родишь, раз беременна! - горячится шакаленок. - Я воспитаю. Как своего. А потом еще мне родишь. В жены тебя возьму, Ангел. Не в первые, конечно, Азамату это не понравится, да и целкой должна быть первая жена. А ты второй будешь!
        - Угу, любимой! - не могу удержаться от сарказма.
        - Самой любимой, Ангел! - не чувствует моей колкости Джамаль. - Я из гор себе первую возьму, забитую. Чтобы из квартиры вообще не выходила, чтобы слово, сука, мне поперек боялась сказать! А жить я с тобой буду, Ангел!
        - Пусти, Джамаль! - стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно более увереннее.
        Шакаленок поднимается, смотрит на меня с надеждой.
        - Твое решение, Ангел?
        - Джамаль, неужели ты думаешь, что после всего, что ты сделал со мной, я соглашусь строить с тобой какие-то отношения?!
        - Я делал это, потому что хотел твоего внимания, Ангел! Не знал я, как лед твоего пренебрежения ко мне пробить!
        - Пытаясь зажать в углу и изнасиловать, оскорбляя последними словами? Ты, правда не знал, как по-другому добиться внимания? Не надо Джамаль. Не ври. Ты - садист. Ты - страшный человек! Ты еще хуже, чем твой отец!
        Кровь заметно отливает от его лица. Он бледнеет и отшатывается от меня, словно я ему по морде съездила. Как жаль, что по правде е съездила!
        - Значит, нет? - в голосе его появляется металл.
        - Никогда в жизни!
        Джамаль хмурится, прикрывает глаза, сжимает виски. А потом со всей силы бьет по системе кровосбора. Иголка чудом не вырывается из моей руки, но вздрагиваю я сильно.
        - Значит так, с-сука! - шипит он, вмиг превращаясь в агрессивное животное, каким всегда и был. - Помнишь, ты меня ножом ударила? Отец тебе тогда наказание определил! Так вот, сука! Тридцать ударов плетью! Я потребую их! Немедленно!
        ГЛАВА 42
        Джамаль демонстративно расстегивает пряжку ремня и вытаскивает его из петель. Поигрывает им в воздухе, слегка бьет себя им по ладони. И ухмыляется. Глаза у него совсем дурные и сверкают неестественным предвкушающим блеском безумия.
        Неужели ударит? С него станется. У этого садиста нет ни капли человеческого сострадания. А я еще отказала ему, задела самолюбие, его мужскую гордость. Так что… Только у меня иголка в вене. Хотя с катетером даже рожают. А это намного труднее, чем банальная порка. Вот только будет ли она банальной? Джамаль со злости и убить может. Насмерть забить. Где же Лев?!
        Внутренне я вся содрогаюсь от страха, но внешне не хочу этого показывать. Не желаю, чтобы эта мразь наслаждалась моими страхами и упивалась собственной властью.
        - Холодная сука! - комментирует он. - Руку свою дай! - рявкает на всю палату.
        Я не шевелюсь. Тогда он сам дергает к себе ту конечность, с которой идет забор. Жгут висит на штативе. Он хватает его и перевязывает мне руку повыше локтя.
        - Достаточно для Лалки! - ухмыляется, вытаскивая иглу из вены.
        Кидает мне кусок ваты, чтобы пережала ранку.
        - А теперь, - вибрирующим от предвкушения голосом приказывает ублюдок, - ложись на живот. И зад свой оголи!
        - Нет! - и хотя мне страшно до одури, изо всех сил не показываю это внешне.
        - Не заставляй меня применять силу, Ангел! А то не только выпорю, но и вы*бу еще!
        Дверь на этих словах не то, что отворяется, выбивается с ноги. Грохот. Ругань. Крепкий мужской мат. Мой Лев. Злой, как тысяча демонов.
        - Я сам тебя с-ка, вы***у! - ревет мой мужчина и набрасывается на мгновенно поджавшего хвост шакаленка.
        Свора старого лиса нападает на Льва, чтобы отбить Джамаля, но в Варшавского точно сам дьявол вселяется. Он крушит каждого, кто посмел к нему приблизиться направо и налево. Ломая носы, конечности, ребра и все остальное.
        Я, затихшая, отползаю на кушетке подальше в угол, развязываю, перетянувший мои вены жгут, зажимая локоть с ваткой еще сильнее. Опасаюсь, что в драке мужчины могут не заметить бессознательную Лалу, никак не реагирующую на происходящее.
        Лев раскидывает всех, и окровавленный подается ко мне. У него рассечена губа и бровь, темная кровь немного пачкает скулу. Помогает мне подняться.
        - Ты как? Трогал он тебя?
        - Нет… не успел! - прижимаюсь к нему.
        Он в мыле, в крови и поту, но запах его восхитителен! Родной и любимый! Мой мужчина! Мой защитник! Мой герой! Закрывая меня собой, Лев выходит в коридор.
        - Лев! - властно окрикивает его старый сухой голос лиса.
        - Если твой сын еще раз подойдет к Алине, я убью его. - угрожающе произносит Лев.
        - Не подойдет! - к старому Лису подтягивается дополнительная охрана. Его берут в кольцо защиты, а на нас направляются стволы разного калибра.
        - Хватит, Ашотджан! - рявкает на него Лев. - Оставь мою женщину в покое!
        - Не все так просто, Лев. - хитрит Ашотджан.
        - Плевать! Ты едва не забрал у меня Тиграна. Я стерпел. И за это я забираю Алину себе! Мне нужно ее свидетельство о смерти.
        - Хорошо Лев… - лис выдерживает эффектную паузу, заставляя нас нервничать еще больше. - Поехали в клуб. Там обговорим все условия.

* * *
        В клуб, ставший мне тюрьмой на несколько месяцев, я возвращаюсь в ужасном, подавленном настроении. Избитые Львом головорезы везут нас едва ли не под конвоем. Хорошо, хоть не целятся пистолетами в висок. Лев спокоен и решителен. Сжимает мою руку всю дорогу. Молча сжимает. Иногда мне больно, я шевелю занемевшими пальцами, и тогда он поспешно ослабевает хватку. Зацеловывает посиневшую ладонь.
        Вопреки моим опасениям, в подвал меня в первую же секунду не сажают. Лев не отпускает мою руку, и меня вместе с ним отводят наверх, в кабинет Ашотджана.
        - Присаживайтесь. - он успел вернуться раньше нас, и уже обосновался около стола переговоров, сейчас накрытого обильными яствами. - Шашлык, мясо, овощи, вино! - радушно обводит он богатый стол руками.
        - Я не жрать сюда пришел, уважаемый! - рычит Лев, сжимая мое запястье. Завтра там синяк будет. Но это ничего. Это я переживу. - Давай свидетельство!
        Ашотджан никак не реагирует на его слова, полностью наслаждаясь своим превосходством в этой ситуации. Накладывает себе ароматного мяса. Наливает вина в бокал. Не спеша отправляет кусок к себе в рот.
        - Лалке полегчало после переливания. - сообщает он нам.
        - Я рад. И я жду.
        ГЛАВА 43
        - Зря не хотите поесть. - ухмыляется лис. Тянется за вторым куском. - Ягненок наисвежайший. Вино французское. Надо отметить это дело!
        Старый бандит играется с нами как кошка с мышатами. Знает, что никуда мы от него не денемся. Его головорезы за дверью. Скрытая камера пишет все происходящее. Одно лишнее движение Льва, и у них будет законный повод убить его. А меня разобрать на органы. Впрок для Лалы. Поэтому не спешит. Медлит, издеваясь.
        - Не хотел я тебе отдавать девочку. - разваливается лис на кресле, наевшись, - Прикипел к ней. Как дочь она мне. Я серьезно.
        Ага. И как у дочери он забирает у меня кровь и почку для другой. А еще держит в клетке. Исключительно из лучших отцовских побуждений!
        - Но мой Джамаль налажал с твоим братом. Только из-за того, чтобы загладить его вину перед вами, я отдаю тебе Алину.
        Я заметно выдыхаю, а Лев стискивает меня еще сильнее.
        - Вот ее бумага.
        Ашотджан привстает, подходит к сейфу, отпирает его и вытаскивает бумагу с гербовой печатью. Но Льву пока не протягивает. Держит у себя, ухмыляясь.
        У Льва желваки выступают. Это видно даже из-под бороды. Он напряжен до предела.
        - Но. Есть одно серьезное «но»!
        - Какое? - рычит мой мужчина.
        - У Алины есть некие обязательства перед нами. Долг, я бы сказал.
        - Я заплачу любую сумму. Это не вопрос. - отмахивается Лев.
        - А это не деньги! - победоносно скалится Ашотджан.
        А я впервые понимаю, что гнилое яблочко не далеко упало от такого же гнилого дерева. Просто за годы жизни Ашотджан научился виртуозно скрывать свои маниакальные садистские наклонности, показывая их лишь в таких вот крайних случаях.
        - Что? - задает вопрос Лев.
        - Она ударила моего сына ножом. Я определил ей наказание. Пусть понесет его и может быть свободна! - торжествует лис.
        - Какое наказание? - Лев с недоумением переводит взгляд с меня на Ашотджана.
        - Тридцать ударов плетью. - ехидно произносит лис.
        - Какие удары? какая плеть?! Она беременна, Ашотджан! - возмущается мой мужчина. А потом решительно встает из-за стола. - Меня накажи! Слышишь? Я на себя беру вину за Алину!
        Смотрю на Льва. Боже, я не ошиблась в нем! За все мои страдания Бог послал мне мужчину мечты! Защитника! Отца моего ребенка! С таким вообще ничего не страшно.
        - Э, нет, Лев! Так дело не пойдет. ОНА поднимала руку на моего сына. И ЕЕ должны выпороть!
        - Она только что кровь твоей дочери дала! Совесть имей!
        - А я не говорю, что собираюсь пороть ее прямо сейчас! Пусть родит, чтобы это твоему ребенку не навредило. А потом… - внезапно на лице у старого лиса появляется что-то уж совсем мерзкое в выражении. Что-то запредельное. Не человеческое. - А потом ты ее выпорешь! Сам! - расплывается он в дикой звериной улыбке.
        - Нет!
        - Это мое условие. - хмыкает Ашотджан, картинно убирая свидетельство о смерти обратно.
        - Постой! - останавливает его Лев.
        - Забирай Алину, но после родов, как она придет в себя, нанесешь ей удары. Ровно тридцать. В полную силу. В моем присутствии. Иначе не отдам ее.
        - Соглашайся, Лев, пожалуйста! - шепчу ему под грязную ухмылку лиса. - Мы что-нибудь придумаем, обязательно…
        - Вы ничего не придумаете. Если не выполните условия, ее выпорют мои джигиты. Лично и по очереди. На твоих Лев, глазах. Короче, Лев! У меня мало времени. По рукам? - протягивает лис ладонь с зажатым в ней свидетельством.
        ГЛАВА 44
        Не могу поверить, что все уже позади. Прошло несколько дней моей новой свободной жизни, а я все так же вздрагиваю, когда замечаю большие черные машины рядом с собой или просто чужих мужчин, не Льва.
        Варшавский проявляет ко мне гиперзаботу, опекает, прислушивается к каждому моему слову, старается выполнить любое пожелание и… ухаживает. По настоящему ухаживает, как только можно ухаживать за любимой девушкой. Не возвращается с работы без цветов и прочих милых презентов. За эти несколько дней туалетный столик в моей комнате переполнен духами, дорогой уходовой косметикой, шкаф ломится от одежды и обуви. И при этом я не капризничаю и ничего не прошу. Месяцы жизни в клетке надолго отпечатались в моем подсознании, когда я довольствовалась минимальным набором для выживания, а теперь радуюсь как ребенок всему, что приносит мне Лев.
        Брат Льва, Тигран, постепенно по мере своего восстановления возвращался к делам, к бизнесу, и у моего мужчины образовывалось больше свободного времени.
        Сегодня он взял выходной. Поэтому спит, и первые лучи солнца, попадающие на его закрытые глаза, нисколько его не тревожат. Я просыпаюсь первой. Привстаю над ним. Любуюсь на его спокойное сейчас, мужественное лицо. Он не красивый в классическом понимании. Вернее не так. Не смазливый. Отнюдь. У него мужская брутальная необузданная внешность. Крупный прямой нос, густые черные брови. Короткая стрижка, аккуратная борода, как сейчас носят практически все мужчины, припухлые чувственные губы, заметно отекшие от бесконечных поцелуев со мной. А еще засосы на мощной бычьей шее. И царапины. Много царапин на предплечьях, на заросшей груди, и наверняка, на спине.
        Смотрю на них и краснею, потому что жаркая волна воспоминания вчерашних постельных сцен пробегает перед глазами, поставляя сладкую судорогу прямо к обнаженным нервам. Разошлась я этой ночью не на шутку. Мазью бы его смазать, чтобы заживить все это непотребство. Хотя… он сам виноват! Входил в меня глубоко, до предела, заполняя собой всю меня, без остатка! Хорошо хоть его квартира одна на этаже. И очень надеюсь, что мои стоны не были слышны по всему дому…
        Хочу подняться, чтобы приготовить нам завтрак, но Лев хватает мои запястья, и легонько перекидывает меня под себя, подминает.
        - Куда? - мурлыкает он утробно, слегка приоткрыв сонные глаза.
        Глаза-то у него сонные, но вот все остальное, оказывается давно проснулось и вздымается колом, упираясь мне меж ножек.
        - Уже никуда… - шепчу ему, не в силах наглядеться на отца своего ребенка, надышаться им.
        - Вот и правильно! - из мурчания голос его переходит в рык.
        Коленкой он раздвигает мне бедра еще сильнее и приставляет головку к лепесткам. Готовым принять его в себя, словно по рефлексу. Да, у моего тела уже рефлекс на Льва. Безусловный! И оно принимает. Лев берет разгон, и пока еще не сорвавшись на галоп, кладет два пальца на мои губы. Надавливает на них и входит в ротик, раздвигая. Хватаю его, прикусываю, Лев шумно выдыхает. Это так пошло и здорово одновременно! Все движения бедрами, он повторяет пальцами у меня во рту, беря меня таким образом дважды.
        Неосознанно подставляю ему уязвимую шею, на что его ладонь немедленно реагирует, обхватив мое горло, немного надавливая на него. Совсем чуть-чуть. У Льва явно нет цели перекрыть мне доступ к кислороду, но ощущения настолько пикантные, настолько нереальные и запретные, что это приводит к немедленному оргазму. Мое тело трясет и выгибает на волне сладкой пытки. Внутри я сжимаю Льва своими сокращениями, и он чувствует это жадно глядя на меня, дурную и словно в опьянении от этого наслаждения. Его оргазм следует неотступно за моим, и я с удовольствием принимаю в себя крупное вздрагивающее мужское тело, оглушенная его глухими стонами, сердцебиением и рваным дыханием.
        - А теперь, Алин, завтракать и за паспортом. - опускает он голову, зарывшись в ложбинке моей груди.
        - Нет… - потрясенно шепчу я, - не может быть!
        - Почему не может? - Лев хватает меня за сосок зубами и слегка сдавливает его.
        Я взвизгиваю от неожиданного яркого удовольствия и подгибаю пальцы на ногах.
        - Ты выправил мне новый паспорт?
        - Да. Ты - живой человек, у всех должны быть документы. Тем более, я приготовил тебе сюрприз, который без паспорта, особенно заграничного, невозможен!
        - Ты… - тяну я, готовая взорваться от счастья. - Ты мне и загран сделал?
        - Ну да, сразу два! - тянется Лев приласкать второе полушарие. - Ненавижу эту бумажную волокиту, поэтому чего бегать дважды?
        - А… у меня другое имя? Фамилия? - всё же я сомневаюсь, что Льву удалось выправить мне документы законно, ведь на меня выдано настоящее официальное свидетельство о смерти. Вряд ли можно его оспорить, чтобы получить обратно свой прошлый документ.
        - Имя то же самое. Зачем его менять? Оно - чудесно. А вот фамилия… - Лев, наигравшись с моими камушками, откидывается на подушку, заложив огромные руки за голову.
        - Что с фамилией?
        Мой мужчина загадочно улыбается:
        - Скоро узнаешь!
        ГЛАВА 45
        - Варшавская?! Алина Павловна Варшавская? - вчитываюсь в новенькие, девственно-чистые паспорта, обычный и загран. Моя фотография улыбается с обеих страничек. Имя и отчество, год рождения, все сходится, кроме фамилии и места рождения.
        По новым документам выходит, что родилась я в глубинке на дальнем востоке, а потом переехала в этот город. Прописка стоит по адресу квартиры Льва.
        - Но почему Варшавская? - ошарашенно смотрю я на своего мужчину. - Ты дал мне свою фамилию?
        - Не мог же я оставить фамилию твоего мужа, что продал тебя на органы! - пожимает плечами Лев, - Я думал, ты не будешь против…
        - Я не против! - смеюсь я, - Я его ненавижу всем сердцем! - я от шока, наверно, счастливая и дурная, вот и реагирую, как-то странно для Льва. - Лёв, а они настоящие?
        Лев хмыкает и указывает подбородком на отделение полиции, около которого припаркован его джип. Лев не пустил меня в отделение, сказал, что просто заберет уже готовые документы, и чтобы я ждала его в машине. Ну я и ждала, под музыку, наслаждаясь теплым солнечным деньком.
        - А как ты думаешь, менты фальшивки делают и выдают их официально? - смеется надо мной Лев. - Документы настоящие. Фальшивка, особенно при пересечении границы вскроется сразу, так что, Алина Варшавская, поздравляю тебя с новыми паспортами и с новой жизнью!
        Я снова листаю обычный паспорт, не хочу, но рука против воли тянется к страничке на которой раньше у меня красовался штамп. Открываю. Пусто…
        Ну нет! Я не должна быть разочарованной. Ну, неужели я и правда надеялась на то, что Лев сразу поставит штамп о нашем с ним браке? Похоже на то, иначе почему мне сейчас немного больно? Вернее, не немного. Больно. И грустно.
        Мне не в чем обвинять Льва. Он забрал меня из лап дьявола, вытащил из ада, решил все мои проблемы. Не слишком ли много он делает для посторонней женщины? Да, я беременна от него, но это роковое стечение обстоятельств, не более того. Лев тут, ну вот вообще не причем! И сейчас, мне кажется, что даже врачи не причем.
        А не дело ли это рук Ашотджана и шакаленка? А что если они специально высматривали меня как донора для своей Лалы? Я же проходила лечение от бесплодия перед эко, сдавала анализы. Да меня там рентгеном во всех местах просветили, в той дурацкой клинике, анализы буквально на все взяли! Ох, не думаю я, что перепутали они сперму Азамата и Льва случайно. Не бывает так. Шакаленок учится на медицинском. Наверняка он разбирается в этом…
        - Алин… - зовет меня Лев, - все хорошо, Алин? Штамп смотришь?
        Лев мягко забирает у меня документ из рук, вглядывается в пустую страницу.
        - Ты замуж за меня хочешь? - переводит он взгляд на меня.
        Я молчу. Неловко как-то это все. Надо было потом посмотреть, наедине с собой.
        - Алин, я считаю, что для этого шага еще рано. Поставим штамп, когда все решим. Я бы не стал принимать такое решение без твоего ведома и без твоего согласия. Поняла?
        Я активно киваю. Отвожу глаза. В общем, пытаюсь делать все, чтобы он не заметил слез. Вот вообще не к месту они выступили. И чего я разнюнилась? Наверно, гормональное что-то.
        Лев же берет меня за подбородок и притягивает мое лицо к себе:
        - Алин, все так стремительно произошло. Я и сам пока мало чего осознал. А ты еще меньше! Ты долго провела в неволе, и у тебя сейчас эффект крестьянина, которому вдруг отменили Крепостное право на Юрьев день… Плохо этим пользоваться, Алин!
        - Все, Лев, перестань. - отворачиваюсь от него. - Не оправдывайся. Я сглупила. Пожалуйста, не бери в голову.
        - Хорошо, - просто соглашается не развивать этот разговор ни к месту Лев, - Тут недалеко есть парк. Поехали, мороженного покушаем, ты тоже сколько взаперти сидела, без свежего воздуха!

* * *
        На прогулке Лев проявляет просто гипер-заботу по отношению ко мне. Наверно, он подсознательно чувствует свою вину за штамп, хотя какая там вина! Он вообще-то в первую нашу встречу, или во вторую, сказал, что у него кто-то есть. Мне тут вообще не на что рассчитывать! Лев носится со мной, заботится, документы выправляет. Загран не зря сделал, наверняка повезет меня куда-нибудь, пока срок беременности позволяет. На что мне еще надеяться? Тут от радости надо скакать и благодарить судьбу за этого невероятного мужчину, посланного мне за все несчастья!
        Мы идем с ним, держась за руки. Иногда он притягивает меня к себе, и тогда его могучая рука покоится на моей округлившейся талии. Он целует меня, когда навстречу нам никого нет.
        Видим пустую скамью, садимся. Лев хочет посадить меня к себе на колени, но я шутливо отказываюсь, сажусь рядом, но тут же оказываюсь прижатой к крепкому мужскому телу, а Лев словно старается укрыть меня своими широкими ладонями от всего мира.
        Одновременно замечаем девушку. Красивую, светловолосую. Худенькую. Она с трудом толкает коляску по аллее. Малыш внутри, скорее всего спит, потому что она идет в полной тишине. Задумчивая и поникшая.
        Я с мечтательным выражением на лице смотрю на ее коляску, мечтая оказаться на ее месте, а Лев внезапно напрягается. Руки его деревенеют, а затем он, кинув мне:
        - Алин, я сейчас! - встает и направляется прямиком к девушке.
        Он улыбается молодой маме, заговаривает с ней, а вот она, по ощущениям, не очень-то этой встрече рада. Лев указывает на коляску, а она так и старается отодвинуть ее от него, прикрыть малыша собой.
        Черт, что происходит? Мне не слышен их разговор, но вот, как Лев вытащил малыша на свет и смотрит на него с любовью, по-отцовски, мне видно хорошо.
        Господи, неужели его ребенок? - эта мысль колет мое сердце неприятной иглой, сжимается и ноет от боли. А Лев тем временем, достает мобильный и делает несколько фото. Длинноволосая девушка недовольна этим. Отбирает у него малыша.
        Теперь, я еще больше уверена, что малыш - его, а девушка - любовница. Бывшая, скорее всего, раз смотрит с ненавистью на моего мужчину. Что ж… и хотя мне больно и неприятно, мне не в чем обвинить Льва. Он был с нею задолго до меня, да и мне он тоже ничего не обещал. У него даже и сейчас возможно кто-то есть, и я совсем не вправе предъявлять какие-либо права на него.
        
        После того, как девушка отобрала у него ребенка и зашагала прочь, Льву ничего не остается, как вернуться обратно.
        Он садится рядом, потрясенный и какой-то потерянный. Вновь сгребает меня в охапку. Молчит. А потом грязно ругается:
        - Тигран! Долбо*б, хренов!
        Тигран? Причем здесь его брат?
        - Алин, мне надо срочно увидеть своего братца! Пока он сына не прое***л окончательно!
        ГЛАВА 46
        Теплая южная ночь светит мириадами звезд. На яхте Льва мы лишь вдвоем, если не считать моего пузожителя. За бортом плещет вода. Тепло, очень тепло, а еще пахнет йодом, и на губах словно соль собирается. Но Лев сказал, что это - полезно для ребенка. А еще и для меня.
        Он привез меня сюда, на один небольшой средиземноморский остров, чтобы я доносила ребенка здесь, где надеюсь, меня не смогут достать лапы шакаленка и Ашотджана. И хотя пересекая границу со своим новым паспортом я очень боялась проблем с законом, но ничего страшного не случилось. Все прошло как по маслу. Со Львом мы тут уже несколько дней, но я до сих пор поверить не могу, что очутилась в раю. В буквальном смысле! Так мне все нравилось в этом тихом уютном городке на побережье.
        Лев привез меня сюда не просто так. Здесь у него недвижимость и яхта. Небольшой двухэтажный каменный домик за высоким забором, окруженный фруктовым садом с одной стороны, и выходом на пустынный песчаный пляж с другой, просто покорил меня своей милотой и уютом. Все тут было устроено по уму. Убрано - домработница поддерживала чистоту в отсутствие хозяина.
        - Алин, - сказал Лев мне в день нашего прибытия. - Выносишь ребенка тут. Согласна? Без нервов, страха, стресса и всего остального, чему можешь подвергнуться в нашем городе.
        Вот против этого я точно не была! И даже в самых тайных мечтаниях своих не могла представить, что Лев увезет меня от бандитов подальше.
        И сейчас, покачиваясь на волнах в открытом море, все это кажется мне нереальным. Неужели ужас окончен?! Неужели все позади? И теперь со спокойной душой можно позабыть кошмары прошлого?
        - Ты чего напряжена? - приобнимает меня Лев, подойдя сзади.
        Он нежно перебрасывает мои волосы на одну сторону и очерчивает большим пальцем линию позвоночника, обводит каждый позвонок, надавливая на него, а я дугой выгибаюсь от этой простой, но очень острой ласки. Вскоре палец заменяется на властные жесткие губы и язык. Лев ведет влажную дорожку языком ровно до кромки слитного купальника, который надет сейчас на мне.
        И хотя Лев настаивал на раздельных бюстгальтере и бикини, но, во-первых у меня уродливый шрам, это некрасиво, а во-вторых, этот шрам лучше не подставлять под прямые солнечные лучи.
        - Нах*й купальник! - негромко, но приказным тоном командует он. Поддевает лямки на плечах и медленно стаскивает их вниз, обнажая грудь. Его ладони немедленно ложатся на полушария и сжимают моментально затвердевшие камешки сосков меж пальцев.
        - Ах! - выбивает он из меня стон, а затем прикусывает нежную кожу ключицы, прихватывает за шею, и снова возвращается в ложбинку меж груди.
        - Соленая моя! - шепчет он так, что мне, отказывающей себе в местном вине по причине беременности, все равно прилетает хмель в голову, а тело от его ласк наливается томным предвкушением страсти и желания. - Нет, сладкая! П*здецки сладкая и соленая одновременно! Хочу попробовать тебя! Слышишь!
        И хотя он не то что пробовал, испивал меня много раз до этого, но мне совершенно все равно! Откидываюсь на него, повисая на могучих руках, со спущенным до ягодиц купальником. Лев рычит что-то на своем зверином, а потом подхватывает меня под попу и усаживает на шезлонг, широко разведя мои бедра в сторону. Купальник срывается к чертям, и Лев приникает ко мне там.
        - Моя клубничка! Моя шоколадка! Карамелька моя соленая! - шепчет он в экстазе. - Самая лучшая, самая желанная! И только моя, слышишь!
        Ну конечно, я твоя Лев, тебе ли в этом сомневаться?! Кто в здравом уме и рассудке откажется принадлежать ТАКОМУ мужчине как ты?! Тебе уж в этом сомневаться точно не стоит!
        Его умелые движения быстро доводят меня до столь желанной разрядки, а потом, пока я все еще сокращаюсь изнутри, он резко переворачивает меня на живот, и ставит на четвереньки.
        На нем легкие светлые спортивные шорты, и вытащить свое орудие у него занимает от силы мгновение. Он хорошо подготовил меня там, и теперь входит мощно, одним рывком, заполняя меня, до предела, до краев, выбивая новый стон-всхлип. Лев сразу же начинает с козырей, не давая опомниться, прийти в себя от предыдущего наслаждения. Он ловит мои всполошенные руки, заводит их назад, за спину, придерживая крепко одной, а второй рукой берет меня за загривок, слегка оттянув мою голову назад, так чтобы я видела его горящие страстью глаза, во время того, как он жадно вколачивается в меня.
        За мгновение до взрыва он резко выходит из меня. Я тянусь к нему по инерции, в поисках столь необходимой сейчас, столь желанной длины и толщины, но Лев задумал кое-что другое. Он переворачивает меня на спину, задирая мои ноги наверх. Входит в таком положении, закинув их на свои плечи. Раньше я такое разве что в роликах определенного характера видела, теперь же мой мужчина проделывал все тоже самое со мной, только в реальности. И эта реальность чертовски приятна. Обалденно приятна! Лев бурно изливается в меня и замирает, нависая сверху. Я же размазываю блестящие капельки пота, что бусинами выступили по его плечам и спине, сама ошеломленная столь яркими эмоциями, только что пережитым наслаждением.

* * *
        - Алин, я прилечу в конце недели. - целует меня Лев напоследок в небольшом аэропортишке городка.
        Я очень не хочу его отпускать, уже знаю, что буду безумно скучать по нему, но понимаю, что у Варшавского бизнес на родине. Он не может просто забить на него, чтобы караулить меня тут, в раю, где никто из шакалов не достанет. Поэтому я отпускаю своего мужчину, вкладывая в последний поцелуй всю возможную нежность.
        Лев скрывается за дверями, а мне ничего не остается, как вернуться в нанятый Львом автомобиль, чтобы я могла спокойно передвигаться по городу, когда мне понадобится.
        - На рынок заедем? - прошу я водителя.
        Тот профессионально улыбается, открывая передо мной дверь. На рынке я набираю свежих овощей и фруктов, а еще оливок, сыра и йогурта - местные производители славятся на весь мир. Потом захожу в булочную, за свежей выпечкой, в планах пообедать, а потом на пляж. Ведь это первый день моего одиночества на свободе, без Льва. Надо как-то коротать время до его приезда.
        На выходе из рынка это и происходит. Я не дохожу до своего автомобиля считанных шагов, как ко мне с визгом подъезжает черный тонированный микроавтобус, и несколько здоровых бугаев заталкивают меня внутрь, орущую и отчаянно сопротивляющуюся. Я вижу, как растерян водитель, как он выбежал из машины и беспомощно орет на всю улицу, вижу, как разбросанные из пакетов и кульков помидоры давятся под ногами ничего не понимающих прохожих, а потом машина трогается. Мне на голову надевают черный, светонепроницаемый мешок. Но в последний момент перед кромешной тьмой я вижу эти ненавистные глаза, и до боли знакомый возбужденный, взбудораженный голос доносится до моих ушей:
        - Попалась, Ангел! Ну, теперь я оторвусь на тебе по полной!
        ПРЕД. ЧАСТЬПРЕД. ЧАСТЬ( 1
        СЛЕД. ЧАСТЬСЛЕД. ЧАСТЬ( ГЛАВА 47
        Джамалю рвет крышу, и я это прекрасно вижу. Какой-то подвал. Пыльно и грязно вокруг. Привязал меня к стулу, плотно стянув запястья. Теперь от веревок наверняка останутся синяки, если вообще выживу.
        - Пришла в себя? - спрашивает, ухмыляясь, словно не видит сам.
        Глаза безумные, сверкают нехорошим пламенем, будто он под чем-то запрещенным. И улыбка безумца, как у маньяка.
        Черт, Лев улетел… сейчас скорее всего находится в воздухе, пока он приземлится, пока водитель успеет рассказать ему о произошедшем, пока он сможет прилететь обратно… Да Джамаль уже сто раз надругается надо мной и прикопает под ближайшей пальмой…
        - Испугалась, тварь? - прищуривает он глаза, - а когда нос от меня воротила, то не думала о таком исходе?! А почему? Потому что тупая? О да, тупая овца, только и можешь раздвигать свои охрененные ножки перед этим мудаком! Только и можешь, что отсасывать ему и визжать от удовольствия, когда он болт в тебя забивает, шлюха!
        Я молчу. Не хочу вступать в этот бессмысленный диалог, но такой расклад шакаленку не по душе. Он хватает меня за волосы и дергает головой вверх, чтобы в глаза ему смотрела.
        - Отвечай, шалава, когда с тобой мужчина разговаривает!
        - Да какой ты мужчина? - хмыкаю я. - Шакал ты, падальщик, но не мужик!
        Джамаль замахивается и отвешивает мне пощечину. Губу разбивает. В кровь. Чувствую солоноватый привкус во рту. Морщусь. Живот от испуга сокращается… Или это впервые пошевелился мой малыш? Как жаль, что этот радостный миг произошел в такой ситуации, в руках этого недочеловека.
        - Понравилось? - ухмыляется он прямо в мое разбитое лицо, - Продолжай оскорблять меня дальше, и я тебе всю твою морду прекрасную поправлю!
        - Что тебе нужно? Твой отец отпустил меня! Ты не имеешь права творить со мной все это!
        - Мой отец придурок! - хмыкает Джамаль. - Только такой кретин как он смог легко отпустить органы своей дочери.
        Органы своей дочери. Этот мразеныш так и говорит. Я не человек для него. Но органы для его сестры. Тогда нужно призвать к его разуму с другой стороны.
        - Зачем ты калечишь органы? - спрашиваю разбитыми губами. - Кто тогда будет донором для Лалы?!
        - Ха-ха… - противно ржет Джамаль, - раньше ты не очень-то пеклась о моей сестре! Сбежала вон, из страны. Думала, я тебя тут не достану? Отвечай!
        Молчу. Зачем вступать с ним в диалог? Он все равно настроен каждое мое слово воспринимать в штыки.
        - А нехер быть такой красивой, Ангел! И нехер быть такой сукой не сговорчивой! - Джамаль продолжает натягивать мои волосы, наматывать их на кулак. - Мы искали донора для Лалы х*й знает сколько времени! И нашли! В нашей клинике. Если бы я только знал, насколько ты желанной для меня окажешься, я бы тебе СВОЮ сперму подсунул! Не этого мудака! Да, я бы трахнул тебя! Зажал где-нибудь в темном уголке и отымел бы полной. А Азамату сказал бы что сама мне дала! По доброй воле! Ну почему я раньше до этого не додумался?! Да, я налажал по полной! Но кто же знал, что все так обернется?!
        - Ты? - потрясенно спрашиваю, - Так это ты подставил меня, перепутав пробирки?
        - О, да! Детка! Так крупно я еще ни разу не лажал! Надо было самому подрочить в ту банку, сейчас бы ты отсасывала не у него, а у меня, надменная дрянь!
        А я-то на врачей думала, на случай несчастный… но только не на то, что это мог сделать Джамаль. Да он жизнь мне поломал тем самым. Азамат чудом не прибил меня, когда подлог вскрылся. И кто ему рассказал о подмене? Как она вообще всплыла?! Как он додумался до такого?
        Как-как… - приходит ко мне осознание. Ашотджан с Джамалем и стуканули. Потому что знали о подмене наверняка, более того, сами ее совершили.
        Но с другой стороны, Джамаль своей рукой, перепутав эти чертовы пробирки подарил мне главного человека в моей жизни. Льва! Иначе, с ним мы бы вообще не встретились! И как бы я жила без Льва, непонятно. Так что на этот ужасный случай можно смотреть под разными точками зрения. Но теперь остается другой вопрос… зачем Лев сдавал свою сперму? С какой целью? Мы никогда не затрагивали этот вопрос. Я стеснялась спросить, а он отмалчивался. Но теперь надо выяснить это. Если выживу.
        - О чем задумалась, Ангел? - снова дергает меня уродец. - Зябко тут, в подвале! Тебе-то привычно, - ухмыляется он глумливо, намекая на месяцы заточения под их клубом, - а вот мне не очень. Иди ко мне, Ангелок! Согрей меня, как его греешь, ну же, сучка!
        ГЛАВА 48
        Джамаль сдергивает меня со стула. Толкает так, что я падаю на четвереньки. Задирает подол моего платья до талии. Мгновение и его мерзкие пальцы на моем самом чувствительном месте.
        Мои руки крепко связаны, и я в такой позе, что ни лягнуть его, ни укусить никак не могу. Он предположил такие варианты событий, поэтому поставил меня в самую уязвимую, беззащитную позу.
        - Сухая! - раздосадовано комментирует он. - А для него течешь, да? Ну и пох*й. На сухую тоже кайфово.
        Слышу, как он стягивает с себя джинсы и чувствую, как приставляет свой отросток к моим абсолютно не готовым для этого складочкам.
        Толкается с рыком, хотя нет, я перепутала. С шакалиным скулежом. Дорвался, тварь! Месяцы ходил вокруг да около, пытался взять и силой, и уговорами, а теперь вот так вот, связанную и беззащитную употребляет. Мне не больно. У шакаленка слишком мелко в штанах оказалось. И это неудивительно. Сразу было понятно, с такими комплексами как у него, почему он ненавидит все вокруг и пытается сломать, прогнуть, подавить собой.
        И хотя он не причиняет мне физическую боль, но мне противно, будто он пачкает меня. Оскверняет мое тело, которое принадлежит другому мужчине. Господи, поймет ли это Лев? Вернее не так, понять-то он поймет, но вот примет ли меня такую, после него? Азамат бы сразу убил. Лев не станет поднимать на меня руку, но если он бросит меня после этого, то я сама не выживу.
        Джамаль, меж тем грубо толкнувшись с десяток раз, заканчивает с визгом, как мерзкое похотливое животное. Этим он очень напоминает мне мои отношения с бывшим мужем. Вот прям один в один ощущения.
        - Ну что, Ангел? Тебе понравилось? Готова, чтобы я лишил тебя девственности в другом месте?
        - Лев убьет тебя! - хрипло угрожаю я, совершенно точно понимая, что он задумал.
        - Да кому ты нужна после этого, сучка? Твоему хахалю?! Мужчины не терпят такого! Так что забудь о нем! А я тебе в этом помогу!
        Его рука тянется сжать мое горло, чтобы кислород перекрыть и мой ответ не услышать. Вторая же остается внизу, отыскивая то самое место. Мне не хватает воздуха. Я словно в каком-то бреду, в тумане. Я не понимаю, что шакаленок делает со мной. Просто в какой-то момент отключаюсь. Насовсем.

* * *
        - Алина… Алина! - зовет меня ЕГО голос. - Пожалуйста, малышка, приходи в себя!
        Мои ресницы трепещут, щурясь на яркий свет, еще даже не сфокусировавшись зрением, я вижу очертания лица моего любимого мужчины.
        Я хочу сказать, что рада его видеть, рада, что он вернулся обратно. Хочу рассказать ему, поделиться страшным кошмаром, что приснился мне про шакаленка и подвал, но из груди лишь вырывается стон.
        - Джамаль… - плачу я имя изверга.
        - Он больше никогда не тронет тебя. - зло отвечает Лев.
        А я окончательно прихожу в себя. Распахиваю глаза, вижу больничные стены, вижу себя на кровати, облепленную приборами. И Льва тоже вижу, в белом халате, накинутом поверх одежды.
        - Значит это все правда? - обреченно всхлипываю я.
        - Да, Алин… - рука Льва тянется к моему лицу, а я… вздрагиваю, и уворачиваюсь. - Увы.
        Даже сама не понимаю реакции своего тела. И Лев не понимает. Удивленно смотрит на меня, и в глазах его столько боли…
        - Ребенок… - вспоминаю я, нащупывая под простыней свой животик.
        - С ним все хорошо, Алин. Врачам удалось спасти вас обоих.
        Мне дурно. Я не могу до конца адекватно оценивать все происходящее. Я хочу спрятаться под одеяло от этого злого враждебного мира и никого не видеть. Поэтому вопреки здравому смыслу, я отворачиваюсь к стене. Подтягиваю к себе колени, обнимаю себя.
        - Алин… - ты в порядке?
        - Не-ет… - честно признаюсь ему. - Мне нужно побыть одной, пожалуйста!
        - Хорошо. - не спорит со мной Лев. Он укрывает меня простыней, а я снова вздрагиваю и сжимаюсь от его прикосновений. - Я зайду позже.
        Наверняка он почувствовал мою реакцию и ему неприятно. Но что я могу сделать? Это само собой выходит. Вопреки здравому смыслу. Причинил мне боль один мужчина, а боюсь я теперь другого.

* * *
        Вечером снова приходил Лев. Ничего путного из нашего диалога не вышло. Нет, он был максимально корректен и терпелив со мной, но я в таком раздрае, что все мне кажется ужасным, максимально враждебным.
        Медсестра, что приносила мне ужин, оставила телевизор включенным. Благо тут есть каналы и на моем языке. Я бездумно щелкала пультом, пока не наткнулась на выпуск новостей:
        - На острове С… в Средиземном море трагически погиб сын известного в узких кругах бизнесмена Ашотджана Багаева, Джамаль. Молодой человек отправился на несанкционированную экскурсию в открытом море, чтобы увидеть местных акул. На судне Джамаль находился в одиночестве. Скорее всего, он подпустил к себе хищников слишком близко, поэтому спастись ему было сложно. Палуба яхты перепачкана в его крови, самого же тела найдено не было.
        - Скорее всего, тела спасатели не найдут, - комментирует девушка диктор, на фоне видеоряда белоснежного борта яхты, перепачканного бурой кровью. Так же кадры сменяются фотографиями и видеозаписями шакаленка из домашнего архива. - Акулы могут заглатывать добычу целиком, так что бедным родственникам придется довольствоваться лишь мемориальной доской. Мы приносим наши соболезнования безутешному отцу.
        Тут уже идут кадры старого лиса, в темных очках:
        - Джамаль был славным мальчиком, - срывающимся голосом комментирует Ашотджан. - из него бы вышел достойный мужчина, хирург с золотыми руками, но увы… мы скорбим всей нашей семьей. Для нас это невосполнимая утрата…
        В полном шоке я выключаю экран. Вот и допрыгался ты, шакаленок! Только вот моя женская интуиция подсказывает мне, что далеко не акула тебя сожрала, нет, а лев… самый настоящий. Просто царь зверей намного хитрее зубастой рыбы. Но это не меняет сути.
        ГЛАВА 49
        Через несколько недель.
        Я стараюсь держаться молодцом. Правда, стараюсь! Изо всех сил! И Лев старается. Я знаю, что ему надо домой. У него дела, бизнес простаивает без хозяина, сделки, все остальное, но он проводит дни рядом со мной, а мне сейчас, честно говоря, хочется этого меньше всего.
        Как будто шакаленок что-то надломил во мне. Словно я держалась все это время на бешеном адреналине, на желании выжить, на любви ко Льву. Он же сломал меня. Крылья обрезал. Отвернул от меня желание любить и быть любимой.
        - Алин, ты в порядке? - постоянно спрашивает Лев.
        - Да, - поспешно отвечаю, отвернув глаза. Больше всего на свете я боюсь, что Лев прикоснется ко мне, позовет в постель, а я… мне даже думать об этом противно, не то, что заниматься этим.
        - Нихрена ты не в порядке, Алин! - с досадой комментирует он, мой взгляд в стену. - Давай я приведу психолога, Алин! Тебе необходима помощь!
        - Ты считаешь, что я сумасшедшая, да Лев? - кутаюсь в плед я еще сильнее.
        Мерзну в последнее время, хотя тут круглый год лето.
        - Я не считаю так, Солнце! Просто многое свалилось на тебя. Сразу, одновременно. Я с тобой, я поддерживаю тебя, но этого недостаточно, *б твою мать! Не достаточно! И я знаю это!
        Лев слегка повышает голос, а я вздрагиваю.
        - Черт! Как же тяжело! - комментирует все это Лев, вставая с моей кровати, куда присел для разговора.
        Я знаю, что веду себя как дебилка. Я все понимаю, осознаю, что творю дичь, что Лев никогда и пальцем меня тронет без моего разрешения, но не могу. Не могу и все тут!
        Лев уходит, а мне так тяжело смотреть на его поникшие плечи.
        - Лев… - зову его.
        Он вопросительно оборачивается.
        - Лев, это ты Джамаля… акулам скормил? - я почти уверенна в этом, но мне нужно знать наверняка.
        - Алин! - возвращается он ко мне.
        По мере его приближения я отодвигаюсь все дальше. В голове свербит иррациональная мысль спрятаться за кроватью, но я держу себя в руках из последних сил…
        - Бл*дь, Алин! Ну, пожалуйста, хватит! Я не трону тебя. Мне ужасно стремно видеть страх в твоих глазах! Ну, неужели ты думаешь, что после всего, что я для тебя сделал, я могу причинить тебе боль, или силой взять?!
        - Нет, - поспешно возражаю. - Нет, прости, пожалуйста, Лёв, прости. Это не имеет к тебе никакого отношения. Мне просто нужно… нужно время!
        - Надо было раньше этого уе*ка прибить! Господи, если бы я только знал, что он сотворит с тобой все это! Это ты меня прости, что не уберег, что ждал хрен знает чего, дурак набитый!
        - Лев ты же подождешь? Дашь мне это время?
        - Конечно, Алин! Отдыхай, набирайся сил.

* * *
        - Ну-ка давайте посмотрим, кто у нас там такой спрятался в животике? - черт его знает, где Лев раздобыл русскоговорящую узистку на этом острове, но именно она сейчас водит датчиком по моему заметно подросшему животику.
        - Так, ну тут у вас все хорошо, околоплодные воды в порядке, плацента в норме. Ваша почка превосходно справляется с вынашиванием, но впереди у нас еще четыре месяца, и нагрузка будет только возрастать. Поэтому узи и все анализы лучше делать каждые две недели.
        - Я буду, - улыбаюсь я. - Обязательно!
        Даже хорошо, что мне будет, чем заняться, чтобы отвлечься от постоянного самокопания и самоедства. Я буду делать все что угодно, только бы мой ребенок родился здоровым и полноценным.
        - Врач выпишет вам диету и витамины. Есть большой риск отеков, но если вы будете строго следовать всем рекомендациям, у вас есть все шансы выносить беременность до конца.
        - Отлично! - Лев сидит рядом с кушеткой и ободряюще улыбается мне. - А можно посмотреть на ребенка? Его видно уже там?
        - Да. - указывает нам узистка на монитор, прикрепленный к стене. Он включается и мы видим изображение младенца. - Вот он, ваш ребеночек. Вот ручки и ножки, плод развивается гармонично, соответственно сроку беременности.
        У меня слезы на глазах, как представлю, что именно эта кроха с некоторых пор пинает меня изнутри! И сразу все проблемы, страхи, дурные мысли на второй план отходят.
        - А можно его пол узнать? - просит Лев. - Нам говорили в самом начале, что на мальчика похож…
        «Хоть бы мальчик»! - молюсь про себя. - Такой же сильный и мужественный, как его отец.
        - У нас тут… - выдерживает паузу врач, - мальчик! Вот глядите, доказательство.
        Внушительное такое доказательство, надо сказать. Хотя чему тут удивляться? Весь в отца!
        Лев светится от счастья изнутри. Наверно и я свечусь. Потому что рада. Так рада! И лицо отца моего ребенка, такое счастливое, что у него этот ребенок появится, для меня бесценно!
        - Имя уже придумали?
        - Нет, пока, но придумаем! - обещает Лев.
        Хотя, что там думать? Львенок у меня в животе. У Тиграна Тигренок (помирились они, слава богу, с той симпатичной девушкой), а у Льва будет Львенок. И история с двумя братьями повториться теперь с их сыновьями.
        - Я так счастлив! - Лев тянется помочь мне стереть гель салфеткой, а я…
        Я не специально, вот честное слово! Я дура полная, потому что истерично выкрикиваю:
        - Нет! Не трогай меня! Не подходи!
        Кровь отливает от его лица. Он приподнимается и оставляет коробку с салфетками возле меня. Узистка с интересом наблюдает за нами.
        Я - идиотка… Господи, какая же я дура!
        ГЛАВА 50
        Как же мне жаль его! Он сторожит меня как пес. Никого не подпускает, и сам подходит лишь изредка… хотя облизывается. Кидает такие взгляды! Полные мужского неподдельного желания! Но я не готова. Не могу пока. Никак не могу! Возможно, потом пожалею об этом, но не получается пересилить себя, сколько я не пытаюсь.
        Ночью не могу уснуть. Обнимаю того самого плюшевого Львенка, что подарил мне Лев на заре наших отношений. Тереблю сердца на золотом кулоне… На рассвете поднимаюсь и бреду на пляж. Он примыкает к территории дома, а потому, там безопасно. Сажусь на прохладный песок, гляжу вдаль на розовую от рассвета воду.
        Сынок толкается в животе, а я успокаивающе глажу его, чтобы знал, что мама рядом, и очень любит его.
        Могла ли я, сидя в грязной черной клетушке в подвале Ашотджана представить, что когда-нибудь смогу вновь увидеть море, услышать не мат конвоиров и шакаленка, но шум волн и крики чаек? Нет, не могла. В той клетке я думала, что это конец. Но Лев спас меня. Вытащил из беды. Сделал невозможное! Так почему я шугаюсь его?! Ведь не должна же! Ноги ему должна целовать, за то что он такой фантастический мужчина!
        - Алин… - слышу его голос позади себя. - Алин, любимая моя, ну пожалуйста, хватит!
        - Любимая? - оборачиваюсь я.
        Лев расценивает это как призыв подойти поближе. Очень осторожно, без резких движений он плавно перемещается ко мне. Я же вся напряжена до придела, готова бежать сломя голову, лишь бы только он ко мне не подходил.
        - Да, Алин. Я люблю тебя, слышишь? - он опускается на песок рядом со мной. Между нами остается около метра, но на самом деле пропасть. Огромная и непреодолимая. - Я уезжаю сегодня, Алин.
        Уезжает? Ну да, дела не ждут, да и чего ему рядом со мной ловить? Конечно же, он ждет от меня ласк, любви, заботы, секса, и он полностью прав в своем ожидании … а я даже думать об этом не хочу!
        - Иди ко мне, Алин! - протягивает он мне ладонь. - Ты же знаешь, я не сделаю тебе больно. Ни тебе, ни ему, - кивает он на мой животик.
        Я смотрю на его протянутую руку. Пауза затягивается. Слишком долго я думаю. Ощущаю себя последней сволочью. Ну почему ты не можешь ответить ему взаимностью? Что за дебилка ты, Алина? Мужчина улетает сегодня. Хрен знает, когда вернется обратно. Да дай ты ему в конце-то концов! На последок приласкай! Ведь он заслужил! Ведь он вообще не виноват. Спасает твою гребанную жизнь изо всех сил…
        Так и не дождавшись ответа, Лев убирает руку.
        - Прости, Лев…
        Он встает, отворачивается.
        - Лев! - господи, неужели он обиделся? Ну конечно, а чего я еще хотела добиться своими тупыми действиями?!
        - Всё в порядке, - не оборачиваясь бросает он мне.
        Вижу как понуро удаляется его мощная фигура. Мне бы его догнать, развернуть, вымолить прощения! Мне бы зацеловать его складку меж бровей, приласкать бы его, но…
        Не знаю, сколько еще времени я тупо смотрю на морской горизонт. В одну точку. Это море лишило меня главного врага! И хотя Лев не признался конкретно, я больше чем уверена, что Джамаля пустил на корм рыбам именно он.
        Я свободна! - вдруг это осознание торкает меня! Бьет разрядом тока. То есть я вообще свободна и отомщена! А Лев… если бы он правда хотел взять меня силой, причинить боль, принудить к чему-то он бы это давно сделал!
        Поднимаюсь. Бегу изо всех сил обратно домой. К нему! Только бы не было поздно…
        ГЛАВА 51
        Нахожу Льва в мини-спортзале, что оборудован у него на цокольном этаже. Мой мужчина отжимается, агрессивно, стремительно, не жалея себя. Светлая футболка его полностью пропитана потом. Облепливает каждую бугрящуюся мышцу, весь его брутальный рельеф. Словно он этими упражнениями истязает себя. Словно хочет, чтобы все его мысли улетучились, и не может их отпустить, и из-за этого изнуряет, истощает нагрузками свой организм.
        Я подхожу к нему ближе. Лев замирает в планке, весь напряженный. Смотрит вниз, в пол. Ни слова не говорит. Я присаживаюсь рядом на маты. Рядом с ним. Он резко оборачивается ко мне и перевернувшись, падает на прорезиненное покрытие, без сил. Опустошенный.
        Его пот пахнет настоящим мужчиной. Который перед спортзалом не поленился пойти в душ и надеть чистую форму. Запах совсем не противный. Наоборот, его собственный, усиленный тренировками многократно.
        Я тянусь рукой к нему. Дотрагиваюсь до его лба. Стираю капли пота, что так и норовят попасть ему в глаза. Он прикрывает глаза. По его выражению лица не понять, нравится ли ему это или нет.
        Осмелев, я обвожу контур его бороды, постепенно подбираясь к красиво очерченным чувственным губам. Провожу по ним. Он вздрагивает. Перехватывает мою ладонь. На инстинктах я пытаюсь вырвать ее, но он, крепко стиснув, не дает мне сделать это.
        - Что это означает? - пронзительно смотрит мне в глаза.
        Я снова молчу. Многое хочу сказать, но понимаю, что все это бредовые параноидальные мысли жертвы насилия, которые Льву будут неинтересны и противны.
        - Алин, я тоже живой. - Он отпускает меня, поднимается, берет полотенце, и вытерев им лицо выходит из зала.

* * *
        После душа, Лев ходит по дому, собирая вещи. Через несколько часов у него рейс. Я мелькаю постоянно у него глазах, хожу вокруг да около, как нашкодившая кошка, и не знаю, как заставить себя подступить к нему.
        Я подглядывала за ним в душе. Он мастурбировал под тугими струями. Быстро доводил себя до разрядки, ожесточенно орудуя кулаком. Вот до чего я его довела! Как же мне хотелось присоединиться к нему, остановить, перехватить его кулак и опуститься на колени перед ним. Как раньше. Мне очень хотелось почувствовать его терпкий привкус, его каменную твердость во рту, поперекатывать на языке шелковистую головку, но все мешал мой тупой иррациональный страх. Он-то и не дал мне позаботиться о желаниях своего мужчины. А сейчас он молча собирается, изо всех сил не замечая моих подглядываний.
        Он решил не давить на меня. Дать мне время. Уехать, чтобы я смогла собраться с мыслями. Переосмыслить все, и принять решение. Но мне так грустно, оттого, что он покинет меня. И я, наконец, решаюсь.
        - Лев! - громко зову его.
        Он останавливает сборы. Оборачивается.
        - Лев. Давай попробуем! - отчаянно предлагаю я.
        - Алин, - улыбается мужчина, - ты сейчас в таком состоянии, что тебе явно не до проб. Алин, я не буду больше на тебя давить. И у меня мало времени. Я дособираюсь, с твоего позволения.
        - Нет, Лев, я готова! Честное слово!
        - Ты на храброго воробья похожа, Алин. Не надо. Ни мне, ни тем более тебе, такие жертвы ни к чему. Будем пробовать, когда ты окончательно придешь в себя.
        - Но я пришла! В себя пришла! Я просто не знаю, не умею доминировать.
        - Если ты правда готова, то подойди и сама все сделай. Я не буду тебя трогать!
        Я снова медлю. Лев бросает красноречивый взгляд на часы. Черт, он же опаздывает! А у меня нет цели делать ему гадости. Есть цель сделать ему хорошо.
        ГЛАВА 52
        ЛЕВ
        Малышка, что же ты со мной делаешь? Я же думал, что расправившись с ним верну тебе спокойствие, верну счастье, а ты получила синдром жертвы изнасилования.
        Но я не обвиняю Алину, ни в чем не обвиняю, нет! Мне жаль ее. Я виню только себя, что раньше не решил этот вопрос с Джамалем. Допустил насилие по отношению к собственной женщине. Но я никуда не денусь от нее. Не собираюсь бросать или отступать. Там, на пляже, когда я протянул ей руку, а она не ответила, я окончательно понял, что девочке моей нужно время. А еще психолог. Опытный. Желательно женщина.
        Еще и дела эти на Родине. Проблемы в бизнесе. Ашотджан наверняка догадывается обо всем и теперь насылает нехилые проблемы в мою вотчину.
        Очень не хочется оставлять Алину, но без меня там не разрулится. Тигран конечно помогает, сам хозяйничает, пока я тут пытаюсь залечить раны своей женщины, но у него собственный непростой бизнес, помимо моего, а еще он во-всю старается наладить отношения с Мариной и сыном, которых едва ли не про*б из-за Варшавы.
        А еще я понял, что в таком состоянии как сейчас находится Алина, ей лучше побыть какое-то время самой. Без меня. Я привез с собой пару толковых ребят из охраны, поэтому за ее безопасность не волнуюсь. В разлуке она соскучится по мне, психолог проработает с ней все отрицательные моменты, и все у нас наладится!
        В спортзале я даже не замечаю, как умудохал себя до потери пульса. Если бы не она, я бы стер себе плечевые суставы нахрен. Она подходит ко мне. Красивая, миниатюрная, беззащитна! Я так ее хочу, что член моментально наливается кровью, колом встает, потому что у нас с ней давно уже не было близости, и у меня самый настоящий сперматоксикоз, бл*ть. Но помогать себе самому, или тем более искать бабу на стороне я не собирался! До последнего думал, что Алина подпустит меня к себе. Оказалось все сложнее, чем я представлял.
        Я так перевозбудился от ее присутствия, что час изнурительной тренировки, призванной сломить мою несгибаемую эрекцию пошел насмарку. Пришлось передернуть. Но только чтобы ненароком не напугать Алину внушительным стояком. Я представлял себе наше последнее свидание на яхте перед кошмаром, орудуя кулаком, а на самом деле будто вколачивался в ее тугое до невозможности тело.
        Получив хоть какую-то небольшую разрядку, сбросив напряжение, я кинулся собирать вещи. Она была рядом. Думала, что я ее не вижу, но делая вид, что занят, я следил за ней исподтишка. Она так подавлена всем этим. И хочет решиться на сближение, но ее внутренний лед не позволяет сердцу оттаять и довериться мне, принять меня.
        А потом она меня удивила. Но нет, я не притронусь к ней. Захочет, сама подойдет.
        Говорю ей об этом. Она застывает замороженной скульптурой, но у меня уже катастрофически нет времени на эту прелюдию. Рано еще тебе малышка. Раны не затянулись на душе. Подлечи их немного, а потом уже будем налаживать телесный контакт. Но она снова меня удивляет. Решается!

* * *
        Алина
        Подхожу к нему близко. В нос бьет его родной возбуждающий запах. Беру его безучастные ладони. Глажу их, разминаю. Лев блаженно прикрывает глаза, но не шевелится. Тогда я кладу руку на его живот. Чувствую, как напрягся кубиками пресс прямо через футболку. Дыхание Льва учащается. Внушительный бугор вздыбливается под ширинкой.
        - Он пугает тебя? - Лев перехватывает мой взгляд туда.
        Киваю. Прикрываю глаза.
        - Рано, малышка! - комментирует Лев.
        Пытается забрать у меня руку.
        - Нет. Я хочу! - противоречу я сама себе, - Но не знаю, как! Помоги мне, Лев!
        Лев смотрит на меня мгновение тяжелым взглядом, а потом, словно разозлившись, рычит:
        - На кровать, быстро!
        Я ложусь. Спокойно ложусь, потому что он сам остается на месте, не двигается, лишь сжимает кулаки до побеления костяшек на пальцах.
        - Платье задери! - требует безапелляционно.
        В недоумении выполняю приказ, оставшись в трусиках, плотно сжимаю бедра.
        - Ноги расставь! - рычит Лев. - Вот так, пошире!
        Он жадно рассматривает меня в трусиках, но с места не сходит.
        - Отлично! А теперь расстегни верх!
        Мне становится все интереснее, а еще немного пугает этот голодный, полный неприкрытого желания мужской взгляд.
        Деревянными, неслушающимися пальцами кое-как расстегиваю кнопки, что держат верх платья. Оно свободного кроя, поэтому лифчик не требуется и обнаженная грудь сразу оголятся перед жадным мужским взором. Соски моментально твердеют, собираются в камушки. Лев нервно сглатывает.
        - Оближи пальцы и приласкай их!
        - А… - пытаюсь было возразить я, но меня решительно перебивают.
        - Без лишних слов! Ты же хочешь доставить мне удовольствие?
        - Хочу!
        - Тогда действуй! Приласкай, поиграй с ними.
        Я слышала про такое, что мужчину возбуждает вид, когда девушка удовлетворяет себя сама, но никогда не думала, что буду заниматься этим, да еще перед Львом. Но делать нечего. Это его желание. И если ему хочется смотреть на мои игры со своим телом, то я обязана доставить себе удовольствие.
        Облизываю пальцы, дотрагиваюсь до горошины. Он прикосновения холодной мокрой кожи сосок простреливает сладкой болью, а я выгибаюсь дугой от яркой вспышки.
        - Хорошо, молодец, продолжай! - подбадривает меня Лев и от этого становится еще слаще и невыносимее порочней. - Вторую руку тоже. Ласкай себя двумя одновременно.
        Я закатываю глаза от удовольствия. Грудь наливается приятной тяжестью. Каждая моя ласка по позвоночным нервам отдается прямиком в промежность, заставляя ту подергиваться и сокращаться в сладостных спазмах.
          Мои трусики моментально мокнут насквозь, и Лев это прекрасно видит, мне стыдно и сладко одновременно.
        - Отлично! - комментирует он, а теперь правую вниз. Отодвинь ткань и отыщи горошину.
        Выполняю его приказ, дотрагиваясь до самого сокровенного… Ощущения настолько яркие, что я всхлипываю и стону.
        - Снимай их нах*й! - рычит Лев, облизывая пересохшие губы.
        Я выполняю приказ, оставаясь совершенно беззащитной перед его взглядом.
        - А теперь два пальчика туда! Быстро!

* * *
        - Отдыхай, Алин, набирайся сил! - в зале ожидания Лев рядом, но руки не распускает. - Сыночка нашего береги, а я буду постоянно на связи.
        - Да… - и несмотря на то, что я хотела остаться в одиночестве, в этот момент мне невыносимо грустно, что Лев вынужден улететь, а я остаюсь одна, без него.
        Лев оглядывает меня с головы до ног долгим взглядом, на прощание. Будто пытается запомнить такой, какая есть. Я хочу полететь с ним, но боюсь, что из-за моей новой фобии я измотаю душу Льва вконец. А делать ему нервы мне хочется в последнюю очередь.
        - Можно, я его поцелую? - Лев кивает на живот.
        Я вздрагиваю и оглядываюсь по сторонам. Людей не много, но все же мы не одни в этом зале.
        - Тут посторонние, - сглатываю я.
        - Пох*й! Главное - твое разрешение. - Лев как всегда легко разруливает мой страх.
        Я киваю, а он опускается передо мной на колени, и обхватив выступающий животик двумя руками нежно целует его, получив при этом весьма ощутимое пинание сына.
        - Алин, он толкнулся! - на лице мужчины такой восторг, что его трудно описать словами.
        - Ему тоже грустно, что ты уезжаешь…
        - Тоже? Значит и тебе грустно? - распрямляется Лев.
        - Конечно.
        - Тогда полетели со мной! - просит отец моего ребенка.
        - Я останусь, прости.
        И хотя я очень хочу быть рядом с ним, но боюсь возвратиться и попасть в руки Ашотджана. Умом-то понимаю, что расстояние для старого лиса не играет никакой роли, что его поганый шакаленок смог легко и просто достать меня здесь, но на острове мне психологически комфортнее.
        - Прощай, Алин! - Лев берет меня за руку, сжимает ладонь.
        Я моментально напрягаюсь, превращаясь в камень. На рефлексах дергаю ею, пытаясь забрать ее из рук мужчины. Лицо Льва темнеет еще больше. Он подносит ее к губам, нежно целует кисть. Затем отпускает, разворачивается и быстро уходит в сторону паспортного контроля. Я же плачу, оставшись одной в зале ожидания.
        ГЛАВА 53
        Без Льва мне плохо. Дни тянутся как резина. Я не стала общаться с психологом, вместо этого записалась на йогу для беременных, много гуляю по пляжу или просто по городу. Лев звонит раз в день, извиняется, что не может общаться со мной чаще. Ашотджан совсем его прижал, обложил со всех сторон из-за смерти сына. Я же не звоню Льву вообще - не хочу надоедать в это непростое время.
        Теперь у меня есть все, свобода, хороший дом, еда и развлечения. Все, кроме него. Но я верю, что скоро все наладится. Я рожу, и все у нас будет хорошо. А появление сыночка я жду очень сильно. Дни считаю до родов. Вернее до кесарева. Мне чуть ли не сразу же сказали, что будут оперировать и не пустят в роды самостоятельно ни при каком раскладе.
        Порой мне хочется вернуться обратно, но страшно не найти взаимопонимания со Львом. А это - хуже всего. О каких взаимоотношениях тогда будет идти речь, если мы с ним на разных волнах? Поэтому когда на девятом месяце моей беременности на пороге дома вместо домработницы появляется пожилая ухоженная дама и представляется бабушкой Льва, я уверенна, что это он ее отправил ко мне.
        - Войти предложишь? - не дружелюбно щурится она. - Или на пороге держать будешь?
        - Заходите, конечно! - сторонюсь я, чтобы она не задела мое хоть и аккуратное, но весьма большое пузико. - Я сейчас чай поставлю.
        Лев когда-то показывал мне ее фотографии, да и в целом рассказывал про нелегкие взаимоотношения в семье Варшавских, и про ее необычную кличку упоминал, поэтому я уверенна, что принимаю в гостях не постороннего человека, а саму Варшаву, собственной персоной. Но если бы даже я не была заочно знакома с этой дамой, то похожесть Льва и Тиграна на свою родственницу тут же развеяла бы всякое сомнение.
        - Хозяйничаешь? - обводит глазами она жилище Льва.
        - В отсутствии Льва… - отвечаю, пожав плечами.
        Сразу видно, что Варшава настроена ко мне крайне негативно, но все же она самая близкая родственница отца моего ребенка. Прабабушка моего сыночка, а значит, я постараюсь быть как можно дружелюбнее к ней.
        Завариваю чай, выставляю угощения на стол. И все это под колкий неприязненный взгляд.
        - А что не рядом со Львом находишься? Что, тут на солнышке, да около моря комфортнее тебе, чем согревать постель Левушки?
        Мне неприятны эти подколы, тем более сказанные с подобным ехидством, но я проглатываю и это.
        - Существуют некоторые обстоятельства, по которым мне сейчас лучше находиться тут. - отвечаю осторожно.
        Зачем она это спрашивает, ведь прекрасно знает, что я косвенно виновата в ранении Тиграна, и о «несчастном случае» с шакаленком она наверняка должна знать.
        - А ты не думала, что существуют обстоятельства, еще более веские, чтобы ты мужика своего не прощелкала писечкой золоченной, как у всех вас! - выплевывает бабка сквозь зубы.
        А я так и замираю на месте. Что? О чем она?
        - Что вы имеете ввиду?
        - Дурой не прикидывайся. Если внука моего захомутала, значит априори не дура. Просто внуки мои ведутся на дурочек, вот вы, стервы и прикидываетесь!
        - Я, правда, не понимаю. Вы намекаете на то, что у Льва может кто-то быть на родине?
        - Не может, а есть! - оскаливается бабка.
        Нет. Не может быть. Насколько я знаю Льва, он однолюб. Может он грубый иногда, матерщинник - крепкое словцо задвинуть ему ничего не стоит, любит грубый секс. Частый и необычный, но он не бл*дун, как его братец. Далеко нет. И со мной он так не поступит.
        Поэтому, несмотря на частое сердцебиение, стараюсь взять себя в руки и ответить довольно спокойно:
        - Я доверяю Льву. Он очень занят по работе. Ему некогда крутить шашни с кем-то еще.
        - Дура… Ох, глупая наивная дурочка! Тебе сколько лет? Ты уже сколько месяцев тут сидишь? Что думаешь, мужику е*аться неохота? Думаешь, он пять минут для этого не найдет, особенно когда есть та, кто согласна ноги перед ним раздвинуть? А она есть, уж поверь мне!
        - Я не хочу этого слышать.
        Все, с меня довольно. Варшаве я не верю. Она лично свечку не держала. А во Льве я не сомневаюсь.
        - Не хочешь слышать, тогда посмотри. - Варшава как ни в чем не бывало достает смартфон. Включает видеозапись. - На, полюбуйся, что бывает, когда мужика одного, без сладкого оставляешь!
        ГЛАВА 54
        Лечу в самолете, прижимая игрушечного львенка к себе поближе. Полюбила эту игрушку, что подарил мне Лев в тот весенний день. Обязательно передам ее сыну, когда он родится. А это, судя по всему, произойдет уже скоро.
        Варшава рядом. Лыбится и скалится, как гиена. Стараюсь не замечать ее. Потому что не верю ей ни на йоту. Лев рассказал мне, как она подделывала фотографии, чтобы рассорить Марину и Тиграна. Мне же она продемонстрировала видеозапись. Её подделать труднее, вернее смонтировать так, чтобы показать измену Льва во всей красе, но все же возможно.
        На видео была запись со скрытой камеры лифта в доме у Льва. Ничего особенного там не было. Его соседка Светлана просто оказалась в его объятиях, а в следующую секунду, на коленях, обнимая его за бедра и целуя прямо в член через джинсы. Хотя запись и крайне неприятна для меня, но это ничего не доказывает. Никак не обозначает факт стопроцентной измены Льва.
        Зачем же я возвращаюсь домой? Я очень по нему соскучилась! А Варшава пообещала мне посодействовать при авиаперелете на таком большом сроке беременности. И сдержала слово. Посадили на борт без лишних вопросов. На борт ее частного самолета.
        Думаю, что мое решение быть сейчас ко Льву поближе, правильное. Ужас и страх близости с мужчиной немного подзабылся. Зверство шакаленка подернулось легкой дымкой забвения. А мы со Львом нужны друг другу. И нужны нашему сыночку. Оба нужны.
        Омрачает лишь наличие Ашотджана в городе, но опять-таки, как я рассуждала до этого, если старый лис захочет меня достать, то он без труда сделает это на острове. Расстояние для него не имеет никакого значения.
        Поэтому, даже хорошо, что Варшава появилась именно сейчас. Она-то думает, что рассорит нас со Львом этими своими записями, но на самом деле, она толкает нас в объятия друг друга. И я уже жду нашей встречи, вся в предвкушении.
        А Лев не ждет. Я решила все спонтанно. Не успев его предупредить. Ну, ничего. Сюрприз - тоже дело замечательное.
        Из аэропорта по прилету нас встречает водитель Варшавы. Мне странно возвращаться в хмурый осенний город после солнца средиземноморского курорта, но радость от того, что я сейчас увижу Льва, буду с ним, обниму, прикоснусь, зацелую его твердые волевые губы, натру себе щеки об жесткую щетину его бороды, перевешивает все остальные чувства.
        Еще по дороге Варшава совершает звонок, загадочно ухмыляясь при этом.
        - Вот и отлично, золотиночка моя! - обращается она ко мне, после того, как кладет трубку. - Сейчас сама все увидишь!
        Я лишь пожимаю плечами. Что я должна увидеть? Очередное смонтированное видео ни о чем? Поддельные фотографии? Или Льва с другой женщиной в своей постели застукать? Вот последнее наименее вероятно. Не может же Варшава нанять оператора, чтобы тот, как в реалити-шоу ходил за Львом по пятам и снимал на него компромат?! Никакому фото или видео-доказательству я не поверю. Лишь своим глазам. Лишь тогда, когда он лично скажет мне, что все кончено.

* * *
        Водитель привозит нас в знакомый район. Нет, это не шалман Ашотджана, где притаился тот самый треклятый подвал. Это - новостройка, в которой находится пентхаус Льва, а еще, это то место, где с недавних пор я прописана согласно новым документам.
        - На твоем месте я бы не была так спокойна, - хмыкает Варшава. - Хотя с другой стороны, правильно. Побереги свою психику, девочка.
        Ничего на это не отвечаю. Сейчас вернусь домой, буду ждать Льва, сделаю ему сюрприз.
        Автомобиль останавливается, мы выходим и идем прямо в подъезд. Ничего необычного или странного я не замечаю. Разве что Джип Льва, припаркованный неподалеку, на уличной стоянке. Значит, он тоже дома! Господи, быстрей бы увидеть его! Как же я соскучилась!
        Заходим в лифт. Я тянусь нажать самую верхнюю кнопку.
        - Сначала на шестом остановимся. - одергивает мою руку Варшава.
        - Зачем еще?
        - Он там… ничего не спрашивай. Сейчас сама все увидишь!
        Если на этаже Льва всего одна квартира, то тут, пониже, их несколько. В одну из них приоткрыта дверь.
        - Входи! - отвечает Варшава на мой вопросительный взгляд.
        Вот ни зашла бы ни за что, ни при каких обстоятельствах! А вдруг Варшава кого-то замочила, а трупак на меня хочет повесить? Или еще, ну мало ли что? Только вот ключи от машины Льва, с характерным брелоком я замечаю на журнальном столике. А еще его джинсовую куртку. Большие мужские ботинки… В общем все указывает на присутствие отца моего ребенка в этой квартире. А еще я прекрасно помню, что девушка с видео, соседка Льва, лапавшая его в лифте, та самая Светка, заходила в лифт именно на этом этаже.
        - Пришла? - раздается голос из глубины квартиры.
        Я поворачиваюсь, застывая на месте. Светка. Полуголая. В проститутском наряде - крохотный лифчик едва сдерживает ее совершенные силиконовые прелести, стринги со стразами грозятся лопнуть на накаченной попке. Помада на губах-пельменях размазана, тушь потекла под глазами.
        
        Почему она в таком виде, и что делают ключи и остальные вещи Льва в её квартире не составляют для меня никакой загадки. Если я сейчас и Льва увижу в ее спальне, то все пойму. Честно, пойму. Он - мужчина. Секс для него - важнейшая часть в жизни, с его аппетитами-то! А я несколько месяцев морозилась от него, не давала любви, вот он и решил добрать ее. И самое плохое, что предъявить мне ему нечего. Просто развернуться и уйти. Но куда идти… куда?!
        - Зайди, убедись! - кивком приглашает меня Света в спальню.
        Варшава подталкивает, думая, что я сейчас позорно убегу. Иду на подгибающихся ногах.
        Пожалуйста, Лев! Не поступай так со мной! С нашим ребенком. Не надо, Лев. Вот только не так. Только не сейчас!
        Зажмуриваюсь. Захожу, словно в колодец с ледяной водой прыгаю…
        ГЛАВА 55
        - Бл*! Что за х*йня?! Почему так башка раскалывается?! - слышу хриплый, до боли знакомый рык своего мужчины.
        Приоткрываю глаза. Он! Как бы я не молила судьбу избежать этого, но, видимо, не в этот раз… Лев лежит на красном шелке простыней, словно в борделе, абсолютно голый. Мощный, прокаченный, заросший волосом. Его член напряжен, несмотря на раскалывающийся по его словам, череп.
        Я всхлипываю. Наверно, слишком громко. Лев с трудом разлепляет глаза.
        - Алина… - хрипло произносит он мое имя. - Что за х-йня, Алинушка? Где это я?!
        Но мне этот спектакль уже не интересен. Хочется Льву полицедействовать, что ему якобы память отшибло, пусть играет сколько угодно, вот только я его зрительницей не стану.
        Разворачиваюсь, с твердым намерением уйти из жизни Льва раз и навсегда.
        - Алина! - как раненый зверь ревет Лев за моей спиной. - Бл******дь! Да подожди ж ты!
        Я ускоряю шаг. Периферийным зрением вижу, как Лев соскакивает с кровати. Оборачивает гениталии ярко-красной пожарной простыней, босой кидается за мной. Его шатает в разные стороны, будто он пьяный или под чем-то более тяжёлым.
        Светланы и Варшавы нигде не видно. Наверно притаились в одной из комнат, чтобы не попадаться на пути у разъяренного хищника.
        Я срываюсь со всех ног, выбегаю к лифтам, отчаянно жму, давлю на кнопку. Двери моментально разъезжаются - никто не пользовался кабинкой, она как привезла нас несколько минут назад, так и стояла без дела. Бью по кнопке, чтобы побыстрее дверь закрыть, но от волнения и ужаса попадаю не туда.
        Лев же не медлит, выбегает за мной так же, лишь с простыней вокруг бедер. Двери наконец срабатывают, но поздно. Он бьет по ним кулаком, насильно раздвигает их. Заполняет собою все тесное пространство кабинки.
        Я вжимаюсь в стену от него, выставляю руки впереди себя.
        - Алин… - пошатывается Лев, хватаясь за поручни, - я не одупляю, что происходит, Солнце!
        - Зато я прекрасно «одупляю». Лев. Это все. Между нами все кончено.
        С глухим «бл*», Лев бьет по кнопке последнего этажа.
        - Отпусти меня. Я никуда с тобой не поеду.
        - Ты как вообще здесь оказалась?! - Лев идет на меня, расстояние между нами неумолимо сокращается.
        Он сгребает меня в охапку. На миг меня обдает тем самым до боли знакомым и родным запахом моего мужчины, но реальность быстро отрезвляет меня. Алкоголем кстати от него не пахнет. Значит, он кувыркался со Светой под чем-то другим.
        - Алина! - сжимает он меня в своих объятиях.
        - Отпусти! - вырываюсь я, молоча по его заросшей раскачанной грудной клетке.
        Но все мои тычки и пинки - детский лепет для него, он придвигается ко мне, чтобы поцеловать, а я дергаюсь особенно сильно и…
        Хлопок. Едва слышный. Внутри меня. И теплая жидкость по ногам. Много жидкости.
        - Что это?! - от неожиданности Лев убирает свои руки.
        - Воды отошли… - с ужасом шепчу я.
        - Мля!!! Как отошли? Тебе же еще рано, малышка!
        Я в таком ужасе от всего происходящего. Меня начинает трясти и колотить. Но Льву, похоже еще хуже. У него страх на лице. Первый раз я вижу эту эмоцию у бесстрашного, храброго зверя. Страх, а еще беспомощность. Его ведет и пошатывает. Нет, сейчас еще на меня упадет в таком состоянии, и малышу навредит. Нужно срочно взять себя в руки.
        - Ничего не рано, Лев! - как можно внушительнее произношу я. - Быстро вызывай скорую!
        - Да, Солнце, сейчас.
        Лифт доползает до его этажа. Дверь в квартиру прикрыта. Лев открывает ее чуть ли не с ноги. Порывается поднять меня на руки.
        - Обалдел что ли? - обламываю его, - Сам еле стоишь!
        Лев кидается к стационарному аппарату. Свой смартфон пр*еб где-то у Светы, наверняка. Набирает «ноль-три». А следом еще один номер. Очень легкий, состоящий из комбинации двух цифр.
        - Тигр! - рычит он в трубку, - Бросай все нах*й и ко мне срочно. Всмысле, что случилось!? Алина тут моя! И она рожает!!! А со мной дикая по*бень случилась. Выручай, брат!
        ГЛАВА 56
        Закрываюсь в одной из комнат и держу оборону. Лев рычит под дверью, требует, чтобы впустила, но меня с толку не сбить. Не хочу его видеть. Дождусь приезда скорой, а потом уеду сразу в роддом.
        - А ну, пусти меня! - слышу за дверью сердитый девичий голос. - Тигран, братца своего уйми немедленно! - требует голос, а потом раздается новый стук в дверь. - Алин, открой, это - Марина!
        Марина! Та самая девушка с малышом из парка. Жена Тиграна теперь. Ей стоит верить, потому что ее точно так же в свое время едва не сгноила Варшава, и она посылала обоих братьев из семейства Варшавских в пешее путешествие.
        - Войди. - разрешаю я.
        Марина подбегает ко мне, на ходу осматривая внимательным взглядом.
        - Как давно отошли воды? Какого цвета они были? Есть ли схватки? Больно ли мне? - все эти вопросы она задает без умолку.
        Конечно, она родила несколько месяцев назад и уже опытная в этом. Я сбивчиво отвечаю ей. А потом она подается ко мне и приобнимает за плечи.
        - Ничего, Алин! Не бойся. Я с тобой буду. Я вызвала скорую из хорошей клиники. Там родишь, всё хорошо будет.
        А я… позорно рыдаю. Потому что пожалели. А я не могу, когда жалеют. Сразу расклеиваюсь. Да и столько всего произошло за последнее время.
        - Ну что ты, не плачь, Алин! Помню себя. Я сама так же нуждалась в поддержке, поэтому, я в твоем распоряжении. С тобой на родах буду.
        - Спасибо, Марин, - всхлипываю я. - Мне нужно кесарево. У меня одна почка, мне нельзя самой рожать.
        - Молодец, что сказала. Я предупрежу врачей. Кесарева не бойся. Я сама так рожала, с кесаревым. Мой Тигренок потом с твоим Львенком будет играть, вот увидишь!
        Я улыбаюсь сквозь слезы, представляя себе эту картину. Марина такая девушка замечательная. Я это еще в парке поняла. А теперь она еще раз подтверждает это.
        - А про этих мужиков даже не думай. Козлы они все. Тигран мне знаешь сколько крови выпил, пока не перебесился?! Так что все наладится, Алин! Сейчас главное про ребеночка думать.

* * *
        В клинике меня принимают безоговорочно. Марина сопровождала меня в скорой, а теперь сидит в смотровой, зорко наблюдая за тем, что и как мне делают. Лев и Тигран в коридоре. Их не пустили внутрь, да даже если бы и пустили, видеть Льва я сейчас не могу. Его все еще пошатывает, правда уже непонятно от чего, может от того, что сынок наш скоро родится, но Тигран, по-братски поддерживает его. Такой же взволнованный и взвинченный как обычно. Маришу свою за попку цепанул незаметно, а та его по руке хлопнула, испепелив взглядом. Он реально помешанный на ней. Так же я думала когда-то и про Льва.
        - Поднимаемся в операционную! - сообщает нам улыбчивая врач.
        - Мне не во что переодеться. - сообщает ей Марина. - Я хочу присутствовать на операции.
        - Идемте, вам там все выдадут.
        - Мариш, а Тигренок где? - не знаю зачем, интересуюсь я.
        - Он с няней. Я покормила его, и теперь он спит. Не переживай, Алин. Сейчас главное Львеночка родить.

* * *
        А потом все завертелось-закружилось. Мне делают укол, потом анестезию. Отделяют шторкой животик. Мне страшно и волнительно одновременно, но Марина рядом, в защитном костюме, словно еще один хирург, и это меня очень поддерживает.
        - Лев в коридоре? - не знаю, зачем интересуюсь я.
        - Да, Алин. Он очень переживает. Еще немного и в обморок хлопнется. Но Тигран его поддерживает. Если ты захочешь, будешь со Львом, а не захочешь, я поддержу тебя в любом случае. И в обиду не дам. Сейчас сосредоточься на родах.
        Я ничего не чувствую. Врачи возятся за шторкой. А потом вытаскивают малыша. Он умильно мяукает, а у меня сердце екает, и замирает от счастья! Вот он - первый крик моего сынули.
        Марина поздравляет меня, а наблюдаю, как малого обтирают, взвешивают и ловко одевают в распашонку и подгузник. Мариша позаботилась обо всем. Сама привезла все необходимые вещи для малыша. Мне бы и в голову не пришло в том состоянии, в котором я рожала.
        А потом его кладут мне на грудь. Теплый, самый любимый комочек на свете! Я гляжу на него, и вижу в нем Льва! Ну вылитый папаша получился!
        - Здравствуй Львенок! - улыбаюсь я ему, а он мне.
        А потом его уносят.
        - Они должны положить его на грудь ко Льву. - поясняет мне Марина. - Сейчас так делают. Ты же не против?
        - Нет, Марин. Лев столько всего сделал, чтобы я родила этого малыша на свет, не смотря ни на что, поэтому тут я без претензий.
        И хотя во мне все еще кипит злость и обида на Льва за измену, мне все равно очень жаль, что я не смогу увидеть глаза Льва, когда он впервые взглянет на Львеночка.
        ГЛАВА 57
        А дальше время несется так стремительно, что все события мелькают словно в калейдоскопе. Мариша оказывает мне неоценимую помощь. Помогает с сыном, объясняет, как и что надо делать, в нашу непростую ситуацию со Львом не лезет. В этом деле она на моей стороне.
        Лев тоже не дремлет. Он бывает у меня в палате периодически, нянчится с сыном и тогда его лицо просто светится от счастья. Он целует его постоянно, разговаривает, поет ему своим смешным баритоном колыбельные. Со мной тоже пытается выяснить отношения. Но пока я не готова. Я уставшая, слабая, разбитая.
        - Алин, ты не передумала, чтобы я забрал вас домой с выписки?
        - Нет.
        - И куда вы пойдете?! На улицу своего сына я тащить не позволю! - вспыхивает он.
        - Марина пустит меня пожить с сыном в её квартире, пока я не решу вопрос с работой и жильем. - сообщаю я чистую правду.
        И хотя Мариша долго отмахивалась, мол, не нужна ей эта квартира, брат тоже недавно съехал оттуда к новой девушке, и Марина будет давать нам достаточно денег, сидеть у нее на шее я не собираюсь. Вот оклемаюсь немного и все отдам ей до копейки.
        - Алин! - Лев кладет заснувшего малыша в кювез, присаживается около меня, - я не изменял тебе, солнце! Ну как тебе доказать? Я эту Варшаву нах*й послал! Не бабка она нам с Тиграном больше! Обоих перед вами подвела. Маришу подставила, а теперь меня. Ну, неужели ты поверила, любимая моя?
        - Лев, у меня сейчас нет сил. Давай потом об этом…- честно сообщаю я.
        - Алин, Тигран меня на экспертизу возил, анализ крови через две недели готов будет. Он покажет, чем эти две шаболды накачали меня…
        Я молчу. Мне нечего сказать. Лев ждет. Долго ждет. А потом легонько целует мою ладонь, подходит к сыну и поцеловав его, выходит из палаты.
        Мне больно. Как же мне больно! И как хочется поверить Льву. Но глаза свои не предашь, воспоминания не переделаешь…

* * *
        Мариша с Тигренком самые частые и желанные для нас гости. Хотя, нет, гости это мы со Львенком, поселились в квартире Мариши, как она и обещала. Тут все оборудовано для малыша. Тигран старался еще для своего сына, но Марина с ребенком ни дня не жили в этой квартире - быстро помирились с Тиграном и переехали к нему.
        Так что все кроватки, шкафчики, коляски, манежи, пеленальные столики и многое другое тут новое, ни разу не тронутое. После операции мне тяжеловато справляться с сыном. Он постоянно требует кушать и висит у меня на груди, но Мариша помогает. Лев тоже помогает, он приходит каждый вечер. Для него покачать сына, переодеть, помыть, поменять подгузник не составляет никакого труда. В это время Мариша тактично собирается домой, давая нам возможность побыть наедине.
        - Алин, что мне сделать, чтобы ты меня простила? Чтобы поверила, что я не изменял тебе?
        - Я не знаю, - честно отвечаю ему. - не могу…
        - Алин, давай я расскажу тебе, как было на самом деле? Варшава и проститутка подставили меня! Ну, неужели ты не замечаешь этого?!
        - Лев. Тебе не надо врать или оправдываться. Ты мне ничего не обещал. Я сама вела себя в последнее время как свинья. Я отвергала тебя, гнала от себя, а ты молодой мужчина. Ясное дело, что тебе нужно удовлетворять потребности тела…
        - Нет, бл*дь! - перебивает меня Лев. - Свои потребности я хочу и буду удовлетворять лишь с тобою, поняла? Не говори мне чушь про других баб! За месяцы разлуки я в сторону ни разу не поглядел. Передергивал, когда становилось совсем невмоготу, но других тра*ать не шел!
        Ну да, ну да, особенно, как вспомню его на простынях красных, так сразу и верить хочется.
        - И как было…? - все же осторожно интересуюсь я.
        - Я пришел поздно. - Лев садится рядом, но не вплотную. Я по инерции отодвигаюсь, обхватив себя за плечи. Недовольно покосившись на меня, Лев все же продолжает: - Устал. Хотел тебе написать, но тебя в сети не было.
        - Правильно. Ко мне приехала Варшава и принялась показывать доказательства твоей измены.
        - Сука старая, тупая! - в сердцах выкрикивает Лев, - Пока она тебя там обрабатывала, молодая шаболда ко мне приперла. Зареванная вся. С фингалом под глазом. Это теперь я понимаю, что был всего лишь фарс и хороший грим, но тогда, плохо соображал от усталости и подумать не мог, что эти твари задумали. В общем, пришла она и давай реветь, мол хахаль ее за волосы оттаскал, трахнул и в морду дал. Тряслась вся, натурально. А ты же знаешь, я такой мужик, ну не могу я терпеть, когда баб п*здят! Ну не правильно это! Стал ее утешать, как последний идиот, хотел вниз к соседу спуститься, рыло ему начистить. В общем, сыграла Светка на моих защитнических чувствах. Чувака внизу, естественно не оказалось. Я вообще подозреваю, что он даже не в курсе был, чего эта шалава удумала. Вернулся в хату, а она мой бар распотрошила, сидит вино французское попивает, и мне бокал налитый уже. «Выпей, говорит, со мной, Левушка, херово мне не представляешь как!» И мне херово. Спал я с ней, Алин!
        Я вспыхиваю. Ну вот. Что и требовалось доказать.
        - Не смотри так, солнце! Давно дело было. До тебя еще! Она всегда на меня вешалась, запрыгивала и ноги раздвигала. А у меня после… Маши никого не было.
        - Маши? - делаю я стойку на незнакомое имя.
        - Маша, да. Моей невестой была. Потом расскажу тебе, Алин, когда-нибудь. - мрачнеет Лев на глазах.
        А я одергиваю себя: ну чего ты удивляешься?! - Льву за тридцать, естественно, что Маш и Свет и многих других женщин за его жизнь было немерено!
        - Вот и спал с ней. Коли баба дает, чего не брать? Поэтому пожалел. Глоток сделал, думаю, чего плохого? У себя дома, свое вино жру. И все. Дальше темнота. А потом твое лицо перепуганное, твой побег… Алин, эта дрянь мне в бокал что-то подсыпала! Анализ на днях придет! Я докажу тебе!
        - Лев, но ты очнулся в ее квартире, в ее постели! Голый! А говоришь, что вы пили у тебя!
        - Значит, перетащила меня. Может, у нее сообщники были, а может и сам пошел за ней невменяемый! Главное, я не вру тебе, солнце! Незачем мне!
        ГЛАВА 58
        Следующим утром чувствую себя намного лучше. Мариша предлагает погулять на свежем воздухе. Рядом с домом, где она поселила меня есть чудесный сквер, а за окном выпал первый снег. Погода безветренная и потрясающая.
        Соглашаюсь не раздумывая - проветрится надо обязательно. И чтобы с мыслями собраться, ведь вчера вечером услышала такие новости, что волосы встали дыбом. Вечером уложила Львенка и пошла пить чай, ну и случайно наткнулась на выпуск местных новостей по телевизору. Бледное осунувшееся лицо Ашотджана узнала даже не сразу - так он постарел, сдал моментально.
        - Совсем недавно я потерял своего единственного сына, - вяло комментировал он на камеру, сегодня же от меня ушла дочь.
        - А мы напоминаем, - сообщил женский голос за кадром, - что дочь уважаемого бизнесмена, Ашотджана Багратионовича, Лала Багаева умерла сегодня днем, так и не придя в сознание. Ранее ей делалась пересадка почки. Орган был взят у трупа, девушка поначалу шла на поправку, но орган так и не прижился в полной мере. Не помогли все медицинские мероприятия, переливания крови, и сегодняшним днем ее не стало.
        - Мы до последнего боролись за жизнь девушки, - как всегда косил глазами в сторону Вадим. У него тоже взяли интервью. - Никто не ожидал, что она умрет сегодня. Её состояние резко ухудшилось, и мы просто не успели подготовить ее к новой операции. Выражаем семье Багаевых самые искренние соболезнования.
        «Умерла?!» - стало моей первой мыслью, когда я обрела способность хоть что-то соображать. Не помогла Лале ни моя почка, ни моя кровь… Все напрасно. И меня калекой сделали, и ее не спасли. И не смотря на то, что мне жаль девушку, но я испытала облегчение в тот момент: слава богу! Слава небесам, что сердце Лалы остановилось внезапно, иначе Ашотджан из-под земли бы меня достал, чтобы забрать второй орган!
        В общем, голова моя гудит после бессонной ночи. И Львенка надо выгулять впервые в жизни, а то малыш у меня только на балконе свежим воздухом дышит - страшно мне после кесарева было выходить с ним одной, а вот с Маришей не страшно. Поэтому одеваем двоих братиков и выходим на променад с колясками.
        Я то и дело в мыслях возвращаюсь к семейству Ашотджана, и понимаю, что это еще не конец. Старый лис потерял обоих детей, и в их гибели косвенно виновата я. Простит ли это он мне, спустит ли на тормозах тот факт, что я все еще жива и относительно здорова? Вряд ли… ох, вряд ли!
        Моя душа едва ли успевает почувствовать что-то неладное, как около нас с визгом паркуется несколько автомобилей. И я уже четко знаю, что последует дальше.
        - Мариша! Хватай детей и беги! - кричу я.
        Надо отдать должное Марине, реакция у нее потрясающая. Она стремительно вытаскивает моего Львеночка и перекладывает его в коляску рядом с Тигренком. Одну коляску катить намного легче, чем две. А двоих детей ей не унести - Львенок практически новорожденный, даже еще головку не держит. Поэтому то, как она поступает, разумнее всего. Я уверена, что она сообщит Льву о нападении на меня, и Львенка в обиду не даст.
        Мне же, не давая опомниться, моментально заламывают руки и тащат в один из раскорячившихся джипов.
        Я рыпаюсь, но это только для вида. Потому что амбалы намного сильнее меня и мне просто не смять их натиска. Меня доталкивают и запихивают в салон. Но он не пуст. Я смотрю на того, кто сидит в теплом нутре автомобиля, и мое собственное нутро, леденеет, будто внутри морозильная камера, вместо грудной клетки.
        Азамат. Собственной персоной! Мой бывший муж, жестоко отдавший меня в рабство за то, чего я не совершала. На растерзание моего тела на органы.
        - Не сдохла еще, с*ка?! Все же родила ублюдка, шалава конченная?! - рычит он мне в лицо. А потом водителю бросает: - к Ашотджану. В клуб. Спрашивать с него буду.
        ГЛАВА 59
        Снова клуб. Вернее подвал. Тот самый подвал, который теперь постоянно снится мне в кошмарах. Клетка. А в ней девушка. Только не я. Новая жертва. Запуганная и с безысходностью в глазах. Точно такие же были когда-то и у меня. Бычара стережет ее. А я рядом. Ожидаю прихода Ашотджана. Азамат связал мне руки, бросил на пол, но мне уже не так страшно. Слава богу, я уже родила и мой малыш под защитой Марины. А за себя так волноваться я не буду. Надеюсь, что помощь подоспеет вовремя.
        Однако, старый лис задерживается. Я смотрю на девушку в клетке. Интересно, они успели вырезать ей почку для Лалы или нет? Нет, скорее всего. Потому что Вадим вчера говорил о внезапной смерти. А значит, девушке повезло чуть больше чем мне. Нет Лалы, и нет проблем. Ни у кого.
        А потом слышится крепкий мужской мат. До боли знакомый. И я радуюсь ему больше, чем колыбельной матери в детстве.
        Лев… пришел за мной! Вновь и вновь он спускается ко мне в ад, чтобы выручить из беды. Вновь и вновь, возрождает меня к жизни, словно птица феникс.
        - Алина! - оглашает подвал его рев. - Ты жива, Алина?!
        - Да… - слабо отвечаю я, а потом моего мужчину швыряют мне под ноги.
        Я связана и не могу обнять его, прижать к себе, зато он может. Притягивает меня к себе, к мокрой от крови футболке. Дрался. Сопротивлялся. Но упырей больше и силы не равны. Поэтому пропустил несколько ударов. Ну ничего, он крепкий. Выберемся.
        Бычара и остальные уроды целятся в нас. Лев старается закрыть меня собой. Девушка в клетке бледная как пергамент. Еще немного и хлопнется в обморок.
        По лестнице не спеша спускается старый лис.
        - Я же говорил, что они спали до этого! - ревет Азамат безумно глядя на то, как мы со Львом льнем друг к другу
        - Это уже не важно. - сухо произносит Ашотджан. - Твоя бывшая жена понесла заслуженное наказание.
        - Нет. Эта шлюха смерти заслужила! - заявляет Азамат как ни в чем не бывало. - Я требую ее убить. Немедленно.
        Лев отчаянно матерится, сплевывая кровавую слюну на пол.
        - Смерти не смерти, но Алина должна мне кое-что. - на какое-то мгновение в глазах Ашотджана вспыхивает то самое недоброе пламя, что постоянно горело в шакаленке. - Тридцать ударов. Плетью. Помните? - обращается он к нам обоим. - И нанести их должен ты, Лев.
        - Пошли вы на хер, уроды хреновы! Оставьте мою женщину в покое! Ашотджан, ты уже детей потерял. Обоих. За все свои грехи потерял. Опомнись уже. Отпусти Алину. Дай ей жить спокойно!
        Ашотджана пламенными речами не пронять. Он сухо осклабливается и с презрением роняет:
        - Выпори ее и она свободна. Бычара, плеть подай ему.
        Лев встает с полу решительно. Выхватывает у Бычары плеть из рук. На него смотреть страшно. Неужели поднимет на меня руку?!

* * *
        Клуб горит, полыхает как огромный факел. Дым от него, чернеет на фоне снежного серого неба, чадит и коптит, заволакивая город гарью. Пожарные тушат его, как могут. Полиция и скорая вытаскивают пострадавших. А еще, в черных пластиковых мешках тела тех, кому повезло менее всего сегодня. Тела моих врагов в том числе. Азамата, Ашотджана, Бычары…
        - Все, Алин! Кошмар закончен! - лицо Льва грязное, в крови и копоти приближается к моему. - Больше ни одна из тварей не сможет причинить тебе боль!
        А я как вцепилась в него, после того как люди Тиграна расстреляли всю кодлу и подожгли клуб, имитируя взрыв бытового газа, так и не могу отпустить. Рук разжать не могу. Лев хочет помочь вывести посторонних людей, но я мешаю ему, и отцепить меня он не в силах. Ничего не помогает. Я не в себе.
        - Увози Алину! - рявкает Тигран. - Сам разберусь тут.
        - Где Львенок? - спрашиваю я, прижимаясь ко Льву в автомобиле.
        - С ним все хорошо, любимая. Марина все сделала правильно. Она спряталась с детьми и позвонила Тиграну. На этот раз мы решили покончить с этими уродами навсегда.
        - Лев, а полиция? Если они что-то заподозрят?
        Лев ободряюще улыбается мне:
        - А что они узнают? Клубы горят периодически. Особенно ночные. Это был несчастный случай, Алин. Какой с нас спрос?
        - Но… - все же пугаюсь я.
        - Без «но», Алин! Ну неужели ты думаешь, что мы свои дела без помощи полиции делаем? У ментов, знаешь ли собственные терки с этими козлами были. Так что, все хорошо будет. В голову не бери.
        ГЛАВА 60
        Просыпаюсь в темноте и не могу понять, утро ли это, или все еще вечер. За окном темно. Часы показывают восемь. Наверно, вечер все же. Льва нигде не видно. Иду в детскую, чтобы убедиться, что со Львеночком все в порядке.
        Там-то я его и нахожу. Развалившись в кресле, положив малыша на свою широкую грудь, папа и сын безмятежно спят в обнимку. Они так похожи, даже выражение лица одинаковое у обоих. Львеночку лишь бороды не хватает для полноты картины. Ну ничего, отрастит еще! Успеет! Ведь теперь нам уже точно ничего не угрожает. Я подхожу к своим мужчинам и опускаюсь около кресла, обхватываю Льва за бедра, кладу голову к нему на колени.
        Тяжелое тело мужчины шевелится подо мной. Его широкая ладонь ложится мне на затылок и нежно массирует кожу головы. Ммм… еще немного и я замурлыкаю.
        - Алин? - шепчет он, - все хорошо?
        - Лучше и быть не может. Вы так сладко спали…
        - Львенок заскучал один, и я взял его поиграть, но он вдруг уснул. И я за ним. Алин… достань телефон у меня из кармана.
        Выполняю его просьбу, протягиваю аппарат. Забираю спящего сына, укладываю его в кроватку, накрываю одеяльцем.
        - Алин, смотри, результаты анализов пришли.
        - Каких анализов? - не сразу понимаю я, о чем он ведет речь.
        - Тех самых, анализ моей крови, на то, что шаболда подсыпала мне в вино.
        Читаю название какого-то вещества с труднопроизносимым наименованием.
        - Я не понимаю, что это значит.
        Лев забирает у меня телефон, быстро вбивает слово в поиск.
        - Вот, читай.
        - Сильно действующее снотворное. Отпускается только по рецепту врача. Морально устарело из-за вредных побочных эффектов.
        - Ну, ты убедилась, что я не тра*ался со Светой?
        Отдаю ему телефон, тянусь обнять такое любимое огромное тело.
        - Мне так стыдно, Лев! Прости, что посмела тебя хоть в чем-то подозревать, хоть в чем-то усомниться…
        Насколько мне известно, сожитель выгнал Светку из элитной новостройки, перестал оплачивать той квартиру. Ну и правильно сделал. Варшаву же, оба брата вычеркнули из своей жизни, послав на три веселых буквы свою зловредную бабку.
        - Все хорошо, Алин. Я рад, что смог тебе доказать свою невиновность. Иди ко мне!
        Лев привлекает меня к себе.
        - Соскучился весь, истосковался. Алин… тебе можно уже, или рано еще?
        Я прекрасно понимаю, о чем спрашивает Лев, и сама хочу этого неимоверно. Гормоны после родов шарашат, будоражат мою кровь только так. Но у меня остается один вопрос. Самый важный.
        - Лев… я хочу у тебя еще кое-что спросить. Мне важно это знать.
        - Да, солнце! - прекращает прелюдию мужчина.
        - Твоя сперма в клинике. Как она там оказалась?
        Лев замирает. С лица его разом сходит румянец.
        - Это - старая история, Алин. Несколько лет назад у меня была девушка. Ну как девушка, невеста. - тихо говорит он после паузы.
        - Маша? - догадываюсь я.
        - Да, Маша… - на губах его поселяется горькая тоскливая улыбка. - Маша была у меня.
        - Была?
        - Да, Солнце. Не переживай и не ревнуй. К мертвым нельзя ревновать.
        Вот это да! Я вздрагиваю. Ничего себе, оказывается, какое горе довелось ему пережить!
        - Маша не могла забеременеть. Мы проверялись. Оказалось, у обоих проблемы. Решили пойти на ЭКО в эту долбанную клинику. Она забеременела, но… потом беременность сорвалась. Мы пробовали несколько раз, но все попытки заканчивались выкидышами. Маша впала в депрессию. Запила. Я не мог вытащить ее из этого состояния. Она пьяной села за руль, и… ночь, гололед, фура… в закрытом гробу хоронили…
        Лицо его совсем мрачное, черное. Я тянусь разгладить морщинку меж бровей.
        - Своей оставшейся спермой я не интересовался. Подумать не мог, что…
        - Что шакаленок перепутает пробирки специально, чтобы у Ашотджана было законное право разбирать меня на органы для своей дочери! - срываюсь я на крик.
        - Тшш… тихо, тихо, моя милая. Разбудишь же малого.
        - Я ведь тоже проверялась в этой клинике Лев, тоже к Эко готовилась. Они меня под микроскопом разве что не рассматривали, а оказалось, что просто искали идеального донора для Лалы! Знали о нетерпимости и непроходимой тупости Азамата! Знали, что тот, без суда и следствия притащит меня к ним за волосы! На блюдечке!
        - Они твари, Алин, я согласен! Мне жаль только одного, что их застрелили раньше, того, как я мог самолично высечь их плетью до смерти! Скоты легко отделались. Я бы хотел их помучать подольше!
          Лев напряжен до предела. А я наоборот, осознав все, расслабляюсь. Неужели, это конец всех кошмаров? Похоже на то! Враги теперь в земле, очень надеюсь, что после смерти они горят в аду. А черти стегут их плетьми по тридцать раз ежедневно!
        У нас же со Львом чудесный, здоровый, несмотря на мою операцию, ребенок. Нужно приходить в себя, восстанавливаться. Жить дальше, нужно!
        - Поцелуй меня! - прошу Льва.
        И эта моя просьба рушит последний барьер между нами. Лев подхватывает меня на руки, Выносит из детской, чтобы все произошло в нашей спальне.
        Он неистово целует меня. Рвет на мне одежду, потому что стягивать, снимать, расстегивать неимоверно долго! Неправильно долго!
        Он приникает к моим соскам. Моя грудь набухшая, налитая, я же кормлю, и Льву это очень нравится. Его член красноречиво упирается мне в промежность, а я раскрываюсь для него, моля только об одном, чтобы побыстрей вошел, заполнил собой всю, без остатка!
        Он освобождает себя из джинсов. Подминает меня под себя. Нависает утесом на мощных руках. Его упругий твердокаменный член угрожающе покачивается около моих лепестков. Как же давно у нас с ним ничего не было! Я и забыла, какой он огромный, массивный, рельефный. Лев входит в меня. Осторожно. Стараясь не потревожить новый шрам. От кесарева. Входит в узкие, сдавливающие его богатыря стеночки.
        - Маленькая совсем! Это п*здец как охрененно, солнце! - хрипло рычит мне в губы, а у меня крышу сносит от этого его рыка. И от чувства наполненности внизу. Я сокращаюсь, словно под токами, и довожу этим своего мужчину до безумного наслаждения, до неистовства.
        - Прости малыш, сейчас не долго! - слишком давно тебя не было в моей жизни!
        Не долго, но мне хватает и этого «не долго», Лев двигается во мне осторожно и сладко одновременно, ровно столько, чтобы и меня подбросило к вершине оргазма. Лев выходит вовремя и кончает мне на живот. Правильно. Рано мне еще вторым беременеть. После операции и кесарева, я вообще не уверенна, что мне можно рожать второго, но это будут уже решать врачи. А пока Лев идет на второй заход. А потом на третий. Уставшие, дорвавшиеся друг до друга, мы откидываемся на подушки, липкие от испарины и собственных соков.
        А потом Лев снова перекатывается, нависает надо мной. Неужели в четвертый раз хочет взять меня? Но он серьезно смотрит мне в глаза:
        - Алина. Я хочу жениться на тебе. Ты выйдешь за меня замуж?
        Честно говоря, это становится для меня неожиданностью. Вот так сразу, после всего что произошло? Но Лев тревожно вглядывается мне в глаза, словно и правда думает, что я могу отказать.
        - А у меня есть выбор? - улыбаюсь я.
        - Нет! - безапелляционно рычит мужчина, атаковывая мой рот самым сладким из поцелуев.
        - Да. - просто отвечаю я, переплетая наши дыхания, становясь со Львом единым целым. - Согласна!
        КОНЕЦ