Не забудь меня Татьяна Тэя
        Я приехала в глушь в поисках спокойствия. А встретила там его, эхо моего прошлого. Когда-то давно он собрал меня по кусочкам и дал надежду жить дальше. Тогда я испугалась своих чувств и сбежала, но теперь, вновь увидев его, думаю, что никуда мне не деться. Но хочет ли он меня обратно в свою жизнь? И как мне сказать о своих чувствах, если рядом с ним я по-прежнему робкая девчонка, пострадавшая от чужих рук.
        От автора: для любителей добрых "сказок" небольшая история
        Не забудь меня
        01
        Лондон. Огромный. Разношёрстный. Энергичный. Как часто он помогал мне прийти в себя. Но не сегодня. Не в этот раз. Что-то изменилось. Я выдохлась.
        - Ты выдохлась, - повторяет мои мысли Риз. Она мой агент и моя подруга.
        - Нет-нет, со мной всё в порядке.
        Мы сидим в кафе на Лондон-стрит в Паддингтоне и беседуем за чашкой ароматного капучино с сиропом. Я попросила капнуть амаретто. Привкус у него просто божественный.
        - Как в Вашингтоне? - спрашивает Риз, заправляя локон светлых волос за ухо. Смотрит на меня ласково и спокойно.
        - Серо, мокро, - пожимаю я плечами. - Не пишется.
        - Ох, - вздыхает она, - вообще не понимаю, как ты сочиняешь детские книги, не имея детей! Может, вам с Аароном пора завести ребёнка?
        Мой агент как всегда беспардонна, и я ценю её прямоту, но только не тогда, когда она наступает на больную мозоль. Поэтому мило улыбаюсь и отрицательно качаю головой.
        - Что ты… какие дети. Аарон весь в политике, я - в творчестве. На детей нужно время. Пока что его нет. А чтобы сочинять сказки для детей, необязательно их иметь.
        - Ну-ну…
        Моя серия про храброго мышонка Джима расходится как горячие пирожки. Дети её просто обожают. Пятилетняя Элли, дочь Риз и Тома, тоже в восторге от его приключений. Её подарок - разноцветный рисунок, сложенный пополам - я спрятала в широкий карман плаща.
        - Вот. - Риз выкладывает на стол ключи, записку с адресом и билет на Вёрджин Лайнс с завтрашней датой. - Поезжай. Наберись сил, мыслей и сотвори мне последнюю книгу. Дворцов не жди, - предупреждает она, - это небольшой сельский коттедж в Вустершире. Достался нам от бабушки Тома. Место прелестное. Иногда мы сбегаем туда от лондонской суеты.
        - Мне как-то…
        - Ой, оставь свою неловкость, - перебивает она. - Мы уже обо всём договорились. Поздно включать заднюю.
        Её напористость как всегда вызывает у меня улыбку.
        - То-то же! - улыбается Риз в ответ. - Так держать!
        Вечером у нас автограф-сессия в «Лунных сказках», детском книжном магазине. Я улыбаюсь, фотографируюсь, общаюсь с детьми. Сижу за большим столиком в виде шляпки красного гриба, за моей спиной сложена целая пирамида из плюшевых Джимов.
        - Тётя Кэтрин, - весело бросается ко мне малыш лет четырёх, хватая за руку и забираясь на колени, а его мать следом извиняется.
        - Простите, миссис Пратт.
        Я с вежливой улыбкой отмахиваюсь от её ненужных извинений. Уже привыкла. Для детей я и тётя, и добрая подруга-сказочница. Ласково разговариваю с малышом, он по-прежнему сидит у меня на коленях. Живой, разгорячённый, что-то без конца лопочет и вертится. Мне хочется прижать его к себе, поцеловать в макушку, просто потому что он существует, просто потому что такой непосредственный и открытый. Ребёнок.
        Сколько было бы моему? Воспоминание полоснуло по живому, словно острая бритва. Я вздрагиваю. Малыш запрокидывает голову, я беру себя в руки и улыбаюсь ему. В принципе, на улыбку и не требуются усилия. Она возникает сама по себе от одного взгляда на это маленькое доверчивое существо.
        Мы листаем книгу, разглядываем яркие иллюстрации. Собирается народ. Чуть позже я читаю вслух отрывок из готовящейся к выходу книги. Из той самой, что пока не могу дописать. Кто-то внимательно слушает, кто-то играет, кто помладше - засыпает на руках усталых мам.
        - А с Джимом всё хорошо? - волнуется маленькая девочка. - Он ведь в волшебном лесу не заблудился? А вдруг на него напали совы?
        - С ним всё будет хорошо. Очень скоро мы снова с ним встретимся, - успокаиваю я и напоминаю себе, как важно быстрее дописать последнюю историю. Дети ждут.
        Вечер заканчивается в безликом отельном номере. Я лежу под одеялом, но сон не идёт. Беру телефон, думаю позвонить Аарону. Пять часов разницы. К чёрту. Звоню. Гудки идут, но трубку не снимают.
        - Засранец, - раздражённо бормочу я, выключая телефон. Ведь знает, как я опустошена после таких мероприятий. Неужели это правда? Он и Хейли? Не хочу верить, но трещина, которая, кажется, всегда существовала между нами, в последний год стала разрастаться. Не без участия проклятой секретарши. Впрочем, иногда закрадывается крамольная мысль: может, оно и к лучшему?
        Выключаю свет, поворачиваюсь на бок, закрываю глаза и пытаюсь заснуть.
        02
        Утром я уже в поезде. Быстром и комфортабельном. Суетный Лондон остаётся позади. Сижу у окна. Не читаю и не пишу, не отвлекаюсь ни на что. Кажется, с каждым потерянным километром небо светлеет, а пейзаж становится ярче и зеленее.
        Через три часа двадцать минут мы прибываем в графство Вустершир. Что мне о нём известно, кроме знаменитого соуса и фарфора? Ничего. Но здесь мне предстоит вернуть вдохновение и дописать последнюю в серии книгу. Глубоко вздохнув, я беру дорожную сумку и выхожу с вокзала на тихую спокойную улицу. Растерянно обвожу её взглядом и фокусируюсь на припаркованном неподалёку такси.
        - Мэм? - Таксист вежливо наклоняет голову.
        - Добрый день. - Я подхожу ближе.
        - Вы в затруднении? Вижу, что неместная.
        - Да, мне надо вот сюда. - Протягиваю ему листок с адресом, который дала Риз.
        - О, это за Бродвеем. Подальше от туристической зоны. Старый коттедж, - кивает он с улыбкой. - Готовы ехать?
        - Определённо, - улыбаюсь в ответ.
        Мы выезжаем из деревушки, строения попадаются всё реже, но я во все глаза рассматриваю пролетающие мимо сады. В Англии вообще трудно найти дом без сада. Летом английская провинция особенно очаровательна. Обилие зелени, благоухающие поля, бескрайние холмы. Прелестные деревушки и аккуратные домики. И ты сам словно попал в настоящую сказку.
        - Какая красота, - невольно выдыхаю я, когда мы проезжаем мимо дома, вокруг которого раскинулся розовый сад. Мужчина нарочно сбавляет скорость, чтобы я смогла рассмотреть открывшееся великолепие. Повсюду кусты роз, кажется, им нет конца и края. В самом цвету. В полном разнообразии. Как дом из моей давно позабытой мечты.
        - Хозяин постарался. Ведь тут что самое главное? Любовь и забота. Розы такие капризные. Только в добрых руках расцветают. - Голос таксиста наполнен спокойствием и довольством, той размеренностью, которую мы, жители больших городов, давно растеряли.
        Вскоре мы подъезжаем к небольшому светло-коричневому коттеджу под старой черепичной крышей. Стены покрыты вьющимися растениями, белые, недавно окрашенные рамы приветливо подмигивают, приглашая насладиться уютом и спокойствием.
        Следующие три дня я тем и занимаюсь. Пью чай, сидя в скромном саду на деревянной скамейке, гуляю по полям, наслаждаясь солнечным теплом и ласковым ветром, сижу в гостиной на угловом белом диване, прислушиваясь к звукам старого дома. В одной из комнат Риз оборудовала рабочий кабинет: старый белый стол на кривых ножках, плетёное кресло с мягкими подушками, широкие окна, пропускающие дневной свет. Такая непривычная тишина. И я не могу работать. Не могу ничего сотворить.
        - Ерунда какая. - Прибавляется недовольство собой.
        Звонил Аарон. Разговор вышел каким-то скомканным и сухим. В конце попросила меня не беспокоить несколько дней. Кажется, мы оба с облегчением выдохнули. Куда всё уходит? Когда-то он был милым и очаровательным. О, нет, он и сейчас мог быть и бывал таким. Прекрасное качество для политика - включать очарование, когда того требуют обстоятельства.
        Споласкиваю чашку и смотрю в окно на задний двор. Он весь порос зеленью, но не хватает цветов. Невольно вспоминаю розовый сад, который видела по дороге сюда. Этот сад то и дело всплывает в мыслях. Вот бы ещё разок на него взглянуть. Нет, не взглянуть. Прогуляться. Побыть среди цветущей красоты.
        Решаюсь. Заглядываю в гараж. Рядом со старенькой малолитражкой к стене прислонён не менее старый велосипед. Проверяю машину - заправлена. Но, поколебавшись, выбираю велосипед и выкатываю его на главную дорогу. Впрочем, до дома с розовым садом от меня не так уж далеко. Гуляя, я видела его издали. Меняя решение, сворачиваю в холмы на просёлочную узкую тропу и мчусь вперёд. Щёки быстро раскраснелись. Тёплый ветер омывает лицо. Так приятно, так хорошо. И накрывает чувство, что мне снова двадцать, а не тридцать пять, и почти вся жизнь впереди.
        Воспоминания приходят и радостные, и горестные. Всякие. Но всё больше о нём, о далёком прошлом. Годы, проведённые рядом с Аароном кажутся призрачной дымкой, будто и не со мной это было. Только книги, мои рассказы, мои сказки, обращённые к мальчику, который никогда их не услышит и не прочтёт, реальны.
        Всплывает ещё одно воспоминание. Я стараюсь его не воскрешать. Теперь особенно тщательно стараюсь. Ведь кто знает, как обернулась бы моя жизнь, если бы я не сбежала. Ну почему именно сегодня, именно сейчас всё возвращается?
        А помнишь, мы когда-то мечтали вот так… ехать среди бескрайней пустоши и колокольчиковых полей?.. Вот что за глупость - колокольчиковые поля, будто их кто-то специально сажает.
        Не могу ничего с собой поделать и смеюсь, запрокидываю голову и на секунду теряю ориентир: где верх, где низ? Небо виляет, плывущие облака сбивают с толку, солнце ослепляет взор. Почти теряю управление, но вовремя удерживаю руль и сохраняю равновесие. И смеюсь… смеюсь без остановки.
        Я помню его лицо: молодое, одухотворённое, участливое.
        Помню время, когда мне не хотелось ничего, а он медленно и планомерно возвращал меня к жизни.
        03
        ПРОШЛОЕ
        Стены больничной палаты были покрашены в бледно-зелёный. Словно были призваны оттенять нездоровый цвет лица пациентов, «гостивших» здесь. Опущенные жалюзи на окнах надёжно блокировали безрадостный дневной свет декабрьского дня. Сломанная нога Кэтрин лежала, зафиксированная гипсом. Дышать было тяжело. Видимо, несколько рёбер Кэтрин себе всё-таки переломала, скатываясь с той крутой горы.
        Она знала, что выглядит не очень. Знала, что старые травмы на руках и лице дополнились новыми. Ещё несколько часов (или дней?) назад ей хотелось, чтобы кошмар закончился. И она приложила максимум усилий, чтобы так и было. А теперь, видимо, придётся воскресать, хотя делать это ей вовсе не хотелось.
        Кэтти тихонько заплакала, всё ещё пребывая в шоке от того, что жива. У неё не было желания открывать глаза и видеть этот мир. Всё в нём было слишком больно и слишком реально. А ещё она понимала, что стоит действию обезболивающих закончиться, агония навалиться на неё с безрассудной и неумолимой тяжестью. Достаточно уже одной реальности. Кэтрин мечтала избавиться от боли, но теперь к боли душевной, добавится боль физическая. Всё станет только хуже.
        Кэтти слегка пошевелилась и попыталась повернуть голову, чтобы оценить обстановку, да и вообще оглядеться, где же она оказалась. Это ей с трудом, но всё же удалось.
        Вот сюрприз. Она была не одна.
        Молодой доктор стоял у кровати, практически у самого изголовья, и смотрел на неё.
        Светловолосый. Синеглазый. Хорошенький.
        Господи, она ещё и оценки навешивает?
        Вообще у него было красивое лицо, такое, что, раз увидев, не забудешь.
        А он… что, не дышал? Или это писк аппаратов заглушал все посторонние звуки? Что ей вообще вкололи? Руки хоть не связали, спасибо. Хотя… она же в гипсе, далеко не убежит. Да и сознание уплывает от сильнодействующих лекарств.
        - Привет, Кэтрин, - мягкий участливый голос ворвался в её голову, так словно он говорил с ней изнутри. - Я очень рад, что ты очнулась.
        Кэтрин закрыла глаза и отвернулась.
        «А я не рада», - хотелось ей ответить, но она не стала.
        Во-первых, не могла. Во-вторых, ещё пригласит мозгоправа. Это уж точно последнее, чего ей хотелось. Вернее, ей ничего не хотелось. Ну, разве, чтоб от неё отстали. А общение с доктором для психов, уж тем более не входило в её список желаний.
        Доктор ещё что-то говорил, почему-то не хотел уходить. Его вкрадчивый бархатный голос окутывал, обволакивал, успокаивал. А Кэтрин не хотелось успокаиваться. И она даже немного сердилась на доктора за этот дурацкий эффект.
        А потом он коснулся её руки, к которой тянулись тонкие провода, и аккуратно переплёл их пальцы. Будто надеялся тем самым принести ей какое-то утешение. Словно надеялся, что небольшой физический контакт успокоит её. Рука у него тоже была тёплая и уютная.
        От этих мыслей Кэтрин почувствовала, как в груди загорело от сдерживаемых рыданий.
        И слова доктора о том, что вся жизнь впереди, падали на неё, словно камни, летящие с горы.
        04
        Вот уже и дом с розовым садом. Соскакиваю с велосипеда и иду к нему неторопливым шагом, калитка приветливо распахнута.
        - Тук-тук-тук? - вопросительно интересуюсь у пустоты и захожу внутрь. Вроде никого. Где же хозяин?
        Стоит аромату роз окутать меня, как я моментально забываю обо всём. Я в прекрасной магической стране запаха и цвета. Сад всё-таки небольшой, но очень уютный. Как я когда-то мечтала: цветник-розарий, стены дома, увитые плетями роз. Пышные цветы и только начинающие распускаться бутоны: ярко-красные, алые, сиреневатые, белые - все в обрамлении чудесной тёмно-зелёной листвы. Лепестки под ногами опавшие, но ещё живые.
        Наклоняюсь, чтобы вдохнуть божественный аромат.
        - Кэтрин? - Голос из прошлого. Поначалу кажется, что он мне почудился, но за спиной настойчиво повторяют: - Кэтрин? - и чуть тише - Кэтти? Губы сами собой раскрываются, и на языке расцветает давно позабытое имя.
        - Лиам?
        Оборачиваюсь, не в силах поверить, что это не сон. Всё те же молодые ярко-синие глаза смотрят на меня, хотя нет, в уголках их притаились морщинки, указывающие на добрый улыбчивый нрав хозяина.
        - Как это? Как ты? Почему? - тихонько заикаюсь.
        Лиам улыбается. Он явно тоже в шоке.
        - Это сон какой-то. Ты у меня в саду. Воистину Земля маленькая. В этой глуши и вдруг, - он разводит руками, - ты!
        Сцепив пальцы в замок, я тихонько делаю вдох, смущённо улыбаюсь, рассматриваю его. Нет, всё-таки изменился: светлые волосы острижены короче, чем я помню, но чёлка по-прежнему уложена назад. Он будто бы стал крепче в плечах, и в нём появилась основательность.
        - Очень неожиданная встреча.
        - Да уж, мягко сказать, неожиданная. Столько лет прошло…
        - Почему ты не в Эдинбурге? - вдруг спрашиваю я.
        - По нескольким причинам. - Он оглядывается, словно одна из причин где-то там, у него за спиной. - Но самая главная - мне тут нравится, предложили место врача, я не стал отказываться.
        - Так ты сельский врач?
        - Что-то вроде.
        - С твоим умением, с твоими перспективами. Я поражена. - Удивлённо моргаю. - Думала, ты давно уже в кандидатах на Нобелевскую премию.
        Лиам усмехается, качает головой. Его поза становится более расслабленной, да и с меня самой постепенно слетает напряжение от внезапного столкновения с прошлым.
        - Иногда просто надо остановиться и быть там, где тебе хочется быть.
        «И с кем хочется», - мысленно добавляю про себя. Бросаю короткий взгляд на его руки - кольца нет, но это ни о чём не говорит, сама ведь я тоже его не ношу.
        Глупости. Глупости. Глупости. Мысленно закатываю глаза. Кэтрин Пратт, а ну быстро прекращай!
        - Ох, надо перевести дух. - Он, словно забавляясь, прикладывает ладони к широкой груди. - Ну и сюрприз. Как ты здесь оказалась?
        - Приехала набраться вдохновения, друзья предложили пожить у них в коттедже.
        - Друзья?
        - Риз и Том МакКартни.
        - Ааа… МакКартни… Так ты остановилась в Солнечном Уголке, - произносит он название дома.
        - Вы знакомы?
        - Риз, ах… кхм… Том. Ммм… Конечно. Они… я… эм… - Лиам, видимо, до сих пор пребывает в шоке, так как голос его сбивается то и дело. - У них ещё подрастает маленькая шкодница Элли, как-то лечил её покрасневшее горло…, впрочем, это к делу не относится, - с усмешкой отмахивается Лиам. - Вдохновение, значит, нужно? Так ты писательница.
        - Эм… - смотрю на него с растерянной улыбкой. Он, что, следил за моей жизнью? - Да. Сочиняю вот.
        - Для детей, - кивает он. - Знаю. Ты довольно известная. Тони ни одной твоей книги не пропускает.
        - Тони? - растерянно переспрашиваю и вижу, как к нам на всех порах от дома несётся мальчик лет четырёх. - Твой…
        - Племянник, - уточняет Лиам. - Сын Элизабет и Энтони.
        - Твоей младшей сестры. - Когда я её видела последний раз, сколько ей было? Шестнадцать?
        - К сожалению, они с мужем разбились в аварии. Уже два года я официальный опекун. - Объясняет он.
        - Соболезную, - неловко бормочу я и перевожу взгляд на мальчугана. Он остановился и теперь прячется за ногами Лиама, смущённо поглядывая из своего укрытия. Зелёные яркие глаза с интересом меня изучают. - Привет, я Кэтрин, - заговариваю первой и присаживаюсь так, чтобы наши взгляды оказались на одном уровне.
        - Привет, Кэтрин. А я Энтони Джуниор Грин, - официально произносит он и тут же рушит всю картину, потирая обгоревший на солнце нос и засовывая указательный палец в рот.
        Лиам смеётся и ерошит бронзовые волосы племянника.
        - Ну, привет, Энтони Джуниор Грин. - Я протягиваю руку, мальчишка вынимает палец изо рта, и мы здороваемся. - Будем знакомы.
        - Может… выпьешь чаю? - внезапно предлагает Лиам. Вижу, как он слегка нервничает.
        - Чаю? Почему нет! - Запрокидываю голову и улыбаюсь Лиаму, он также с негаснущей улыбкой смотрит на меня.
        - В доме?
        - А можно здесь… в саду?
        - Конечно.
        Как удивительно: я часто думаю о нём, но долго не позволяю себе этим заниматься. Потому что воспоминания слишком болезненные. А вот сегодня думала о нём много, и мы встретились. Хотя удивление постепенно проходит. Будто бы всё произошло к месту и ко времени, будто бы и не было этих лет, будто бы это не я сбежала от него в Штаты. От него, от прошлого, от нелепого чувства вины.
        05
        ПРОШЛОЕ
        Она на дне оврага. Сломанная игрушка. Сломанная вся без остатка. Кости раздробились, раскрошились, она не может пошевелиться.
        Лежит на серой земле, сумрак скользит по телу, лежащему в неестественной позе среди травы и цветов.
        Почти безжизненна.
        Почти. Но не совсем. Пока ещё не до конца.
        Слабый стук сердца, качающего кровь по венам. Вдохи, наполняющие лёгкие кислородом. Больно. Очень больно. А кто сказал, что будет легко?
        Кажется, куда-то несут?
        - Это счастье, что её обнаружили. Могла бы тут пролежать, пока…
        Эта неоконченная мысль со словом «пока» очень беспокоила Кэтрин. Пока что? Она не собиралась ничего с собой делать, просто хотела убежать подальше. Вот и неслась, не разбирая дороги. Теперь ей повсюду мерещился он. Вот и тогда на станции ей показалось, что она видела Чарльза. Виновника всех её бед. Он любил распускать руки, а потом напивался и приходил каяться. А она прощала, потому что с самооценкой, видимо, были проблемы. Хотелось быть взрослой и самостоятельной. Ага? Переехала к нему. Ага? Получи реальность. Ага?
        Как она выдержала эти полтора года кошмара? Только потом случилось непоправимое, и она уже не смогла простить, а он разозлился, очень разозлился. Кажется, у него хобби такое было - доводить и вымаливать амнистию. Словно бы он испытывал её предельный порог. А за это простит? А за то? И она прощала до поры до времени.
        На лицо опустилась кислородная маска, и сознание уплыло в чёрную дыру. Больше Кэтрин ничего не помнила до того момента, как очнулась в палате.
        Сейчас, сидя в больничном саду Госпорта, она постепенно возвращалась к жизни и забывала то, что предпочитала никогда больше не вспоминать.
        Стоял ранний апрель, и цветение буйствовало вовсю. Словно растения стремились переиграть друг друга, кто быстрее и красивее расцветёт и отцветёт. Но Кэтти не хотелось, чтобы окружающая её красота увядала. Ей нравилось это проявление новой жизни.
        Калитка скрипнула, когда в садик вошли, и Кэтрин уже знала, кто это. Как-то так само вышло, что вот уже несколько дней подряд он сам собственноручно привозил её сюда. Когда предложение поступило в первый раз, она высмеяла его, каким это образом ей гулять? Но доктор Лиам Керр легко решил проблему. Собственноручно переместил её в кресло и привёз в сад.
        Поначалу Кэтти была ненавистна вся эта красота. Ей хотелось видеть жизнь в уродливом свете, потому что так было легче свыкнуться с приговором. Но её мягкий нрав и натура любящая жизнь, несмотря ни на что, взяли своё. На то и был расчёт её персонального доктора.
        - Ну, как ты? Нагулялась? - обратился он к ней. - Будем возвращаться?
        Как-то так незаметно несколько дней назад их отношения перешли с официального тона в более дружеское русло.
        - Посиди со мной? Тут так красиво, - улыбнулась Кэтрин. - Если не торопишься, конечно. У тебя была долгая смена.
        Она прищурилась, смотря на него, потому что солнце светило ей прямо в лицо, и кивнула на скамейку рядом с собой. Когда Лиам привёз её в сад, она попросила переместить себя из кресла, да и физиотерапевт настаивал, что ей стоит начинать побольше двигаться.
        - Да… смена долгая… - протянул Лиам, опускаясь на скамью и потирая глаза ладонями.
        - Сколько часов подряд ты отработал? - Кажется, только сейчас Кэтрин заметила тяжёлую печать усталости на его лице. - Ты домой хотя бы на ночь ездил?
        Он сидел рядом, крепкий, сильный, надёжный. Кэтти касалась его плечом и словно бы подпитывалась от него жизненной энергией, которой он щедро делился даже сейчас, когда его батарейка, кажется, была на исходе.
        - Нет, - мотнул Лиам головой. - Я в свободной палате поспал. Мы тут все… так делаем, - усмехнулся он.
        - Ммм? Зачем? Зачем так себя мучить?
        - Да я не мучаю, - пожал он плечами. - Я просто молодой… ну, несемейный. Как думаешь, кому отдадут предпочтение, когда речь пойдёт о дополнительной смене? Но я не жалуюсь, ты только не подумай.
        - Да, я ничего такого не подумала, - отмахнулась Кэтти. - Я знаю, что ты любишь дело, которым занимаешься.
        - Очень.
        Лиам уже как-то рассказывал ей об учёбе в университете, о своей первой практике, о том, как вопреки желанию отца, ушёл в медицину, не желая возглавлять семейный бизнес.
        - А я и сказал отцу, пусть Лизи этим занимается. А он… так ей двенадцать… А я… так выйдет замуж и приведёт нового человека в семью. А отец был очень зол, долго говорил, что я его подвожу. Только я уже учился в Эдинбургском Университете и никуда уходить не собирался.
        Они вообще много разговаривали. Кэтрин поначалу удивляла открытость Лиама, он не смущался, рассказывая о себе, и не увиливал от ответа. И эта его откровенность побуждала её к ответной откровенности.
        На любой свой вопрос Кэтти получала честный ответ. Чего бы он не касался. Даже её состояния. Приговор никуда не делся. К сожалению, Лиам также подтвердил его, но Кэтти больше была не в состоянии плакать. В конце концов, она уже выплакала всё, что могла.
        - А ты чем тут сегодня занималась? - поинтересовался Лиам, наклоняя к ней голову.
        Кэтрин тихонечко подвинулась ближе и их плечи соприкоснулись.
        - Наблюдала за пылинками, то есть пушинками, они тут носятся по всему саду. - Она поддела его плечом, когда Лиам засмеялся. - Время цветения же… Ну, и вообще, чем не тут заниматься? Только созерцать. И сочинять.
        - Что сочинять?
        - Истории… всякие… знаешь, я для детей сочиняла, когда подрабатывала няней.
        - Серьёзно? - удивился он. - Ты не говорила… сочинишь мне что-нибудь? - Его глаза сейчас были синими, и в них поверх усталости плескался смех.
        - Ну, я же не твоя няня. - Кэтти захихикала в ответ.
        - Да, из этого возраста я уже давно вырос… но окажи любезность? Сказки я до сих пор люблю.
        - Тогда закрой глаза и представь… - Она на секунду запнулась, когда этот большой и уверенный в себе мужчина послушался её приказа и закрыл глаза. - Жила-была на свете Пушинка. Она висела на ветке ольхи… ммм… нет, на ракитовой серёжке. Качалась под солнышком вместе с другими пушинками. Вся такая маленькая и серенькая, но очень важная. Висела, значит, качалась и размышляла: «А что там далеко за горизонтом? Каждый день я вижу долину и проплывающие над ней облака. Вижу, как солнце встаёт и заходит за гору. Ночью вижу, как месяц съедает Луну по кусочкам. Столько всего вокруг происходит, а я такая крошечная и совсем незаметная. Вот бы ветер поиграл со мной, а то так и провишу на этой серёжке много дней кряду. А потом дождь пойдёт и прибьёт меня к земле. Я стану комочком, а не пушинкой, и взлететь уже не смогу, ничего интересного не сделаю. Не успею».
        Кэтрин внезапно замолчала, чувствуя, как защипали глаза, отчего-то история, начинающаяся, как игра, приобрела некоторый биографический оттенок. Или это ей так казалось.
        Лиам, вроде, этой заминки не почувствовал и лишь сильнее прижался к её плечу.
        И тогда Кэтрин повернула голову, чтобы отшутиться, но замерла на полуслове.
        - Усталый… мой… - ласково прошептала она и протянула руку, чтобы откинуть его светлую чёлку со лба.
        Бедному замученному на смене Лиаму не потребовалось много времени, чтобы уснуть на вечернем ласковом солнце под самое начало неизвестной ему истории.
        Кэтти засмущалась, когда поняла, насколько ей приятно прикасаться к доктору Керру, и попыталась отогнать эти будоражащие чувства подальше.
        06
        Утро будит меня первыми робкими лучами солнца. Вздыхаю и лишь глубже зарываюсь лицом в подушку. Не хочется вылезать из-под одеял, ну никак не хочется. Как здорово просто вот так поваляться в постели и помечтать. Вернее, вспомнить вчерашний вечер, перебрать в памяти приятные минуты, заразить саму себя надеждой. Стараюсь не питать каких-либо иллюзий, но всё во мне противится этой сдержанности, поэтому я просто заставляю её замолкнуть и начинаю думать о Лиаме. Вот мы пьём чай, вот он смотрит на меня ласково, с нежностью, его голос, его потрясающие руки, его волшебный сад - он словно оживил мою мечту, которой я с ним когда-то делилась. То, что он высадил его и вырастил, вселяло надежду. Он ведь помнил обо мне? Не забывал? Как и я ни на секунду не забывала о нём, несмотря ни на что.
        Пятнадцать лет - вроде недавно, а вроде и целая вечность.
        Мы встретились совсем молодыми. Я была разрушена - образно… буквально… он собрал меня по кусочкам. Моё тело. Мою душу. Я отблагодарила его единственным способом, которым может отблагодарить женщина, потерявшая всё. А влюбившись, испугалась. И себя, и нахлынувшего чувства вины. Тогда мне казалось, что я больше недостойна ни любви, ни этого мужчины. Мне хотелось лелеять свою боль, жить в капкане безумной потери. Поэтому я сбежала подальше, за океан.
        Но женская природа такова, что мы не можем быть одни, нам нужно, чтобы нас любили, нам нужно кого-то любить. Подвернулся Аарон… а дальше… я нашла утешение в общении с детьми, ведь своих у меня уже никогда не будет.
        Наконец, выбираюсь из постели и иду завтракать, а после запираюсь в кабинете, включаю лэптоп, и слова сами собой выплёскиваются из меня, складываясь в фразы, а фразы - в предложения. Идеи появляются легко, мысли текут свободно. Я не здесь, я где-то там, в мрачном лесу вместе с моим героем отбиваюсь от страшных сов с когтистыми смертоносными лапами, спасаю друзей, нахожу выход из тёмной чащи, а в финале сижу в домике на дереве и пью чай с крендельками и кексами, радуясь, что друзья со мной, и ожидая новых приключений, которые обязательно будут.

* * *
        На следующий день я еду в деревню за продуктами, вечером должны прийти Лиам с Энтони, хочется удивить маленького мальчика чем-то вкусным. Застываю перед полками с детскими сладостями. Решаясь, меняю направление и иду в другой отдел - лучше сама что-нибудь испеку. Давно этим не занималась, вот, будет повод поколдовать на кухне.
        Уже стою в небольшой очереди на кассу, когда до ушей долетают обрывки фраз. Невольно прислушиваюсь.
        - Крайне любезный, но… я к нему и так… и сяк…
        - И?
        - И ничего. - Брюнетка около тридцати вскидывает руки в досадном жесте. Её подруга - явно ровесница - улыбается.
        - А ты ещё попробуй.
        - Так пробую… но не могу же я постоянно болеть. В конце концов, он обвинит меня в симуляции.
        - Не думаю, доктор Керр слишком вежлив для таких обвинений. Выпишет тебе успокоительных капелек и всё, - подмигивая, она хлопает подругу по плечу. - Может, мне теперь попробовать, раз тебе не везёт? Негоже доктору так долго ходить в холостяках. Да и сын у него - просто прелесть, так бы и затискала этого маленького пирожка.
        Обе хихикают.
        - Погоди пробовать, займи очередь.
        Девушки подхватывают пакеты и уходят, а я смотрю им вслед, глупо хлопая ресницами.
        Это они про Лиама? Про моего Лиама? Моего? Что это за колющее, неприятное чувство? Ревность?
        07
        ПРОШЛОЕ
        - Вот держи, - доктор Керр вручил Кэтрин выписку, которую она приняла из его рук и покрутила перед собой, до сих пор так и не понимая, что с ней делать. В итоге - пихнула в сумочку. - Если что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти.
        - Спасибо, - пробормотала она немного растерянно, потому что за стенами больницы был мир чужой и незнакомый, в который ей снова придётся возвращаться.
        Потому что она уже привыкла к постоянному присутствию Лиама, вечно находящемуся на дежурствах в отделении. Он был на расстоянии вытянутой руки, их объединяли стены больницы, а теперь она словно съезжает от него в другой дом.
        - Не спасибо, а повтори адрес, - мягко улыбнулся ей Лиам. - Ну же?
        Кэтти послушно его произнесла и наклонилась застегнуть молнию дорожной сумки, где уместились все её скромные пожитки. Она не смела смотреть в глаза Лиаму, потому что боялась расплакаться от страха и обиды. Почему-то ей было обидно, словно он оставлял её, бросал на произвол судьбы, но это было не так.
        - Мой дом в паре кварталов от тебя, - в который раз уточнил он, будто вторил её невесёлым мыслям, - от твоего жилья.
        Кэтрин начинала жизнь заново. В Эдинбурге. В большом шумном городе. Вдали от прошлого. И без поддержки. Она выросла в шотландской глубинке и не принадлежала бурным мегаполисам. Но вот подумала, что раз уж рвать с прошлым, то навсегда. Потом в полумиллионном городе проще затеряться. Последнее, что ей нужно, чтобы Чарли нашёл её. Хотя, как ей казалось после многочасовых размышлений, он уже не будет искать её. Их история закончилась печально и трагично. В тюрьму Чарли точно не хотелось, в этом Кэтти была уверена. Не то чтобы она собиралась подавать на него, поэтому, как часто бывает, домашний тиран на деле оказался трусом. И больше не высовывался. Предпочитая вести тихую, неприметную жизнь, покуда в его сети не попадётся очередная жертва.
        А ей… ей придётся нелегко. Тем более, возвращались кошмары. И что-то Кэтти подсказывало, что так просто она от них не избавится. Физические травмы затянулись, благодаря мастерству и умелой заботе Лиама, а душевные? Кэтти понимала, что ей предстоял долгий путь. Увы, в одиночестве.
        Нет, конечно, доктор Керр обещал помочь. И уже отчасти выполнил задачу - нашёл ей квартиру, договорился со знакомой по поводу работы, чтобы на первое время у Кэтти был хоть какой-то доход, теперь вот подвозить её собрался до нового жилища. Она его даже не просила о сопровождении, он сам предложил.
        - Пойдём? - спросила Кэтрин, напоследок окидывая взглядом палату, ставшую её домом на долгие недели. Её маленький безопасный мирок.
        - Конечно, - кивнул Лиам и подхватил её сумку.
        Кэтрин шла по коридору больницы с большой осторожностью. Ей всё ещё казалось, что один неверный шаг, и она рассыплется на части. Как сказал Лиам, её склеили по кусочкам. Она даже вдохнуть полной грудью боялась, её всё казалось, что сросшиеся рёбра не выдержат. Но доктор Керр уверил, что она сильнее, чем кажется.
        Кэтрин очень хотелось, чтобы время тянулось подольше, пока они ехали в машине и выходили у трёхэтажного тёмно-коричневого здания в тихом районе. Скрипучая крутая лестница привела их на последний этаж. Лифта, как в большинстве старых городских домов, не было.
        Лиам отпер дверь и отдал ей ключи с забавным детским брелком. Кэтрин подхватила болтающегося на длинной цепочке Микки Мауса и сжала в кулачке.
        - Не уходи, - невольно вырвалось у Кэтти, которой было невыносимо от простой мысли остаться в одиночестве вот так сразу.
        Лиам замялся и улыбнулся уголком губ.
        - А я и не собирался, если честно. Думал, набиться к тебе в гости на чай. Кстати, к чаю уже все есть. Я вчера заполнил твой холодильник до отказа.
        - Да? - брови Кэтти удивлённо взлетели вверх. - Не стоило, наверное. Во-первых, я много не ем, во-вторых, не хочу, чтобы ты тратился…
        - Кэтти, - он выразительно посмотрел на неё и Кэтрин растаяла от звука собственного имени, произнесённого мягким вкрадчивым голосом.
        О, это была совсем другая интонация. Она знала, как Лиам разговаривал с пациентами, когда хотел их успокоить, ведь сама была одной из них. От этой его новой интонации мурашки удовольствия пробежались по позвоночнику, а в центре груди заныло. И дело было вовсе не в недавно сросшихся рёбрах.
        - Смелее, это теперь твой дом, - мягко подтолкнул её доктор Керр через порог и вошёл следом, мимолётно опустил ей на плечи ладони и тихонько сжал.
        Кэтрин обвела взглядом безликую гостиную с зоной кухни, думая, что надо будет её как-то приукрасить, заглянула в приоткрытые двери, обнаружив санузел и спальню с широкой кроватью. Пока она осматривалась, Лиам уже разливал чай и устраивался на диване, приглашая её присоединиться.
        Кэтти присела рядом и утонула в мягких валиках и подушках.
        - Спасибо, я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Чувствую себя никчёмной, если честно.
        - Кэтти, мы уже сотню раз это обсуждали.
        Она взглянула на него поверх чашки, думая, что ей несказанно повезло встретить его.
        Следом пришло неприятное чувство, что это всё незаслуженно. Она попыталась прогнать его. Но противный голосок внутри подпевал, что сломанные игрушки не заслуживают счастья.
        08
        Продавец на кассе начинает пробивать мои покупки. Всё ещё под впечатлением от услышанного я невольно спрашиваю:
        - Простите, а где офис местного доктора?
        - Лиама Керра? - с улыбкой, будто бы всё понимающей, интересуется женщина. - У него кабинет на Кингсдейл-корт, а раз в неделю он принимает в больнице Ившем Коммьюнити.
        - Спасибо.
        Я спешу уйти из магазина, подальше от ироничного взгляда продавца. Наворачиваю круг по Бродвею и вижу указатель Кингсдейл-корт, машина замедляет ход, а палец застывает на рычаге поворотника.
        - Нет, нет и нет, - решаю я и прибавляю скорость. - Ещё чего! Я не шпионить сюда приехала. Тем более, вечером мы встретимся.
        Нельзя сказать, что за прошедшие годы я не вспоминала Лиама с отчаянием. Вспоминала, конечно. Иногда накатывало желание связаться с ним, но… что бы я ему сказала? Сейчас как никогда я готова ругать себя без перерыва за эту нерешительность. Тогда возможно было бы всё вернуть… а сейчас? Оно ему надо? А мне?
        Мы взрослые люди. Мы слишком изменились. Наверное…
        Так странно, ещё вчера я была полна надежд и впечатлений. Фантазий, даже можно сказать. О прошлом, которого никогда не было, и, наверное, о будущем, которого никогда не будет. Одно осталось неизменным - моя реакция на него. Когда-то я считала это проявлением благодарности, но нет… Прожив жизнь, повзрослев, набравшись опыта, могу сказать: это было из-за чего угодно, но не из чувства благодарности.

* * *
        - Как вдохновение? Вернулось? - Голос Риз в трубке кажется мне элементом какой-то чужой жизни. - Да, я пишу… пишу… и иногда не могу остановиться. - Здорово, - хмыкает Риз, - так и знала, что Вустершир на тебя благотворно подействует. - Да, как в сказку попала. - Может, ты не только последнюю книгу закончишь, но ещё и новую начнёшь? - Кто знает, всё возможно, - не отрицаю я. - Как местные? Не обижают? - с усмешкой спрашивает она. - Нет, все тут крайне дружелюбны. - Говорю «все», но думаю, конечно, только про Лиама. Затем к столу и помешиваю ложкой тесто. Рука соскальзывает, и металлическая ложка громко стучит о край посуды.
        - Ты там, что, готовишь? - прерывает меня догадливая Риз.
        - Ага. Пеку.
        - Печёшь? У тебя, что, гости?
        - В точку.
        - Расскажешь? Кто он?
        Не удержавшись, я нервно хихикаю.
        - А что сразу он-то?
        - Ну, - выдыхает в трубку мой агент. - А я, что, ошибаюсь? - бьёт вопросом на вопрос.
        - Не он… они, - поправляю я.
        - Они? Ты меня удивляешь!
        - Пока без подробностей, - отрезаю я, решая ничего не говорить.
        Риз, посмеиваясь, желает мне повеселиться, а я включаю духовку и обрываю звонок.

* * *
        - Сюда? - Я примериваю рисунок на дверцу холодильника.
        - Ага, - четырёхлетний мальчишка отхлёбывает чай и тянется за кексом. - Мне ведь можно ещё кусочек?
        - Конечно. - Подхожу к столу. - Это волшебный кекс, прямо из сказки, по рецепту Джима.
        - Правда? - любознательные зелёные глаза с удивлением смотрят на меня.
        - Тот самый? - Тот самый, - подтверждаю с улыбкой.
        Тони начинает жевать с особым рвением.
        - Обалдеть, - говорит с набитым ртом. - Значит, я стану таким же храбрым, как и Джим?
        - Ну, дело тут не только в кексах, но он придаст тебе сил, это точно.
        Не удержавшись, я ерошу ему волосы и ловлю взгляд Лиама. Тот поспешно переводит его на рисунок. Детские художества - это способ общения, на бумаге оказывается всё, что ребёнок чувствует и видит. Этакая речь. И Тони рассказал мне, что я ему понравилась. Он изобразил меня в саду у дома, а рядом - малыша Джима с палкой, которая, по-видимому, на самом деле являлась мечом. Вдали поместились ещё две фигуры - одна побольше, другая поменьше - это они с Лиамом. Вот так он нас всех объединил.
        - Давно не бывал в Солнечном Уголке, - заговаривает Лиам, обводя взглядом кухню. Милые цветастые занавесочки на окнах и вместо дверец шкафчиков создают атмосферу сельского уюта. - Как тебе здесь?
        - Нравится, даже очень, - признаюсь я, ладонями обнимая большую белую чашку. - Здесь так спокойно. Кажется, вдохновение возвращается.
        - Как ты вообще начала писать? Я помню твою любовь к сочинительству. Но одно дело рассказывать на ходу, следуя за воображением, а другое - переносить фантазию на бумагу.
        - Ох. - Я опускаю взгляд, не понимая, говорить ли начистоту или рассказать общую версию, которой я обычно придерживаюсь. - Сначала это был просто способ пережить горе, - решаюсь я, - так психолог посоветовал. Постепенно меня увлекло. Я поняла, что действительно хочу этим заниматься и мне это действительно нравится. Дети полюбили придуманные мной истории.
        - Прости, - шепчет Лиам с досадой и некоторой неловкостью. - Мог бы и сам догадаться.
        - Нет-нет, всё хорошо, - поспешно перебиваю я. - Я как садист со стажем. Знаешь, какая у меня любимая часть «работы»? - Он разводит руками, а я улыбаюсь уголком рта. - Общение с детьми. Мне нравится встречаться с моими маленькими слушателями, читать им вслух. Я опустошена, но и одновременно с тем на небывалом подъёме после этого.
        Мы смотрим друг на друга в упор. Я знаю, что он знает и понимает, в его глазах отражается та самая давняя боль за меня, и я, не выдерживая, отвожу взгляд.
        09
        ПРОШЛОЕ
        - Привет, а можно мне чашечку кофе? - спросил Лиам.
        - Конечно, тебе здесь или с собой?
        Лиам с тяжким вздохом посмотрел на наручные часы.
        - С собой, - печально заявил он.
        - Совсем времени нет?
        - Совсем, - подтвердил доктор.
        Кэти мягко улыбнулась и направилась готовить для своего дока бодрящий напиток.
        - А я для тебя разрисовала стаканчик, - бросила она через плечо.
        - Правда? А что там на этот раз?
        Разрисовывание стаканчиков уже стало доброй традицией.
        - Мечта, - протянула Кэтрин.
        Вот уже пару недель она работала в кофейне, куда попала благодаря Лиаму. Он то и дело заглядывал к ней днём в перерывах, иногда они обедали вместе, порой Кэтти приглашала его на ужин.
        Это в знак благодарности, - уверяла она саму себя, хотя в глубине души знала, что хоть её благодарность и была безмерной, не одна она являлась причиной её желания видеть этого мужчину почаще.
        - Как ты себя чувствуешь? - Лиам не мог не задать этот вопрос.
        Кэтти улыбнулась своему отражению в металлическом корпусе кофе-машины.
        - С каждым днём всё лучше. Поверь, мне перестало казаться, что я рассыплюсь на части. Я вовсе не такая хрупкая.
        На самом деле, в её словах был призыв: мол, обними меня, и я не распадусь на молекулы. Иногда Кэтти казалось, что Лиам хотел… очень хотел это сделать. Обнять не как друг, а как кто-то больший. Порой она ловила на себе его взгляды, которые нельзя было отнести к категории профессиональных. Но почему-то он сдерживался.
        Может, это было из-за того, что он отчасти знал, что она перенесла. Хотя Кэтрин не рассказывала ему всей правды.
        А может, - подначивал противный голосок внутри, - ему не нужна испорченная другим мужчиной женщина, с которой и семью-то не заведёшь.
        Кэтти гнала эти мысли, как могла, но они то и дело возвращались. Особенно ночью, когда она просыпалась посреди очередного кошмара и тянулась к телефону позвонить Лиаму. Даже брала телефон в руки, но так и не решалась набрать номер.
        - Шедевр, - оценил Лиам, разглядывая колокольчиковое поле, которое она изобразила на простом белом бумажном стакане. - Вот бы сейчас туда.
        - Ты читаешь мои мысли.
        Кэтти всё-таки немного скучала по сельской местности, и тут было лишь два исхода: либо она примет город, либо город примет её, а дальше они будут разбираться совместно.
        Лиам с благодарность принял из рук Кэтти стакан с кофе.
        - Провожу тебя до двери, - улыбнулась Кэтрин. - Всё равно сейчас посетителей нет.
        В кофейне и правда было пусто. Основная масса народа прибегала вечером после работы и перед ней. Вообще Кэтти отдыхала душой на этой работе. Она творила, отвлекалась от грустных мыслей, общалась с посетителями и потихоньку оттаивала.
        - Пожелание, мистер Керр? - кивнула она на бокс с короткими записочками, которые тоже сочиняла сама.
        Он стоял на узкой стойке у выхода, и посетители любили получать небольшие пожелания-предсказания перед уходом.
        - Обязательно.
        Лиам взял сложенную несколько раз бумажку с самого верха, кивнул Кэтти и собирался, было, уже выйти за дверь, когда Кэтрин его остановила.
        - Не хочешь сразу прочитать? - спросила она, смотря на дока большими блестящими от эмоций глазами.
        - Почему бы и нет, - согласно кивнул Лиам и развернул бумажку.
        - Прочитаешь вслух?
        - Да, тут написано… Поцелуй - это то, что вы не можете подарить, не приняв, и принять, не подарив.
        Лиам бросил на Кэтрин быстрый взгляд, потом посмотрел на её губы, потом снова в глаза и обратно. Искушение было слишком велико. Его тянуло к ней магнитом, но он боялся напугать Кэтти своими действиями.
        - Время, - произнёс её манящий рот.
        - Что? - на автомате переспросил Лиам.
        - Время получать и принимать подарки.
        После этих слов ему ничего не оставалось, как отставить кофе в сторону и потянуться к Кэтрин, чтобы обнять её. Отвести прядку тёмно-русых волос её за ухо и скользнуть пальцами по горящей щеке. Кажется, Кэтти сама была в шоке от своей дерзости.
        Его маленькая храбрая Кэтти.
        Очень медленно он наклонился и прижался губами к её губам. Сладким и мягким. Податливым и приветливым. Открывшимся навстречу его ищущему языку. Одна рука Кэтти легла ему на грудь, вторая обвила шею, словно Кэтрин боялась, что он передумает и отстранится. Но Лиам лишь крепче сжал её в объятьях и углубил поцелуй.
        Как хорошо, что в некоторых делах Лиам вполне предсказуем, - между делом подумала Кэтрин. - Например, в таких как привычка всегда брать верхнюю записку из коробки.
        10
        Тони допил свой чай с кексом и уже топчется у двери на задний двор.
        - Можно мне туда?
        - Конечно, только там настоящие заросли, - предупреждаю я.
        - Так это ж круто! - восклицает маленький мальчик и выбегает из дома, с радостным криком бросаясь в высокие кусты вдоль забора, внутри которых получилось что-то вроде лабиринта, вероятно, чем-то таким они и являются для детского воображения. - Хорошо. - Я всё ещё погружена в свои мысли и замечаю, что Лиам не понимает, к чему относится мой комментарий.
        - Хорошо, что вы живёте за городом, хорошо, что у мальчишки есть… будет детство. Вот так и должны расти дети. Вольными. На природе. А родители запирают их в каменные городские коробки. Водят в парк и на площадки, окружённые автомобильными стоянками. А потом жалуются, что у детей, видите ли, нет воображения.
        - Ты же сама выросла в сельской местности, поправь, если ошибаюсь?
        - Не ошибаешься. Я сейчас будто в детство вернулась. Не хочу уезжать в Вашингтон. - Признание само собой выскакивает из меня, я пугаюсь и встаю со стула, ухожу к открытой двери, чтобы Лиам не видел моего лица. На нём наверняка застыла смесь из боли и досады. Внезапно на плечи мне опускаются тяжёлые горячие ладони. Они жгут даже сквозь одежду, но у меня не возникает мысли стряхнуть их, наоборот, не хочется двигаться, так бы и стояла. Если б мгновение могло длиться дольше!
        - Ты совсем не изменилась, - выдыхает Лиам, и я чувствую, как шевелятся волосы у меня на затылке. Я забрала их в высокий небрежный пучок, оставив шею незащищённой. Понимаю, что его губы совсем близко, при желании он мог бы наклониться и прижаться ими к выемке между тонкими косточками. От одной этой мысли меня охватывает дрожь. Наверное, Лиам её чувствует.
        Я жду… жду, но ничего не происходит.
        - Что ты, столько лет прошло, - наконец, заговариваю я. - Я теперь совсем городская.
        Он аккуратно разворачивает меня лицом к себе, я послушна в его руках.
        - Но с воображением у тебя до сих пор всё в порядке.
        Ох, знал бы он, насколько в порядке! Что я тут себе секунду назад навоображала! Улыбаясь, я высвобождаюсь из его рук и отхожу в сторону.
        - Может, сходим поужинать завтра… послезавтра? Когда ты можешь? Ты уже исследовала Бродвей? Хочешь, проведу экскурсию? - Предложения внезапно сыплются на меня, как из рога изобилия.
        - Ужин? Почему бы и нет. - Стараюсь слишком не демонстрировать свою радость.
        Остаток вечера мы проводим втроём в гостиной. Я читаю Тони отрывки из новой книги, он активно вовлечён в процесс, иногда сам додумывает концовку, делает предположения, его пытливый ум никак не хочет спокойно дожидаться развязки. Наконец, он утомляется и засыпает, Лиам уносит его на руках в машину, и они уезжают, а я возвращаюсь в гостиную, выключаю свет и долго сижу на скамейке перед домом, вспоминая прошедший день, наблюдая, как солнце медленно уплывает в закатный сумрак. Потом возвращаюсь в дом и сажусь за лэптоп.

* * *
        Следующим днём мне звонит Риз, она просто захлёбывается от восторга.
        - Шедевр! Тот кусок, что ты прислала ночью просто шедевр. Это будет лучшая твоя история из всех.
        - Ой, да ладно тебе, - отмахиваюсь я.
        - Нет-нет, ничего не ладно. Элли уже оценила, даже подружке пересказала. Обе теперь с нетерпением будут ждать печатную книгу с картинками. Ты же знаешь, как важны картинки. Хвала небесам, у нас отличный иллюстратор.
        Риз села на своего любимого коня и понеслась вперёд, лопоча о делах и около рабочих темах.
        - Знаешь, я может быть ещё правки внесу, - аккуратно замечаю я.
        - Вноси, - уверенно соглашается мой агент. - Если выйдем за привычный объём, ничего страшного. Согласую. Ну, ладно, тебе же хорошо отдыхается, я права? Раз вдохновение вернулось?
        - Д-да… - аккуратно замечаю я, даже не понимая, готова ли я говорить с ней о Лиаме или нет. - Тут чудесно и… знаешь, как-то заработалось… само собой, - мнусь я.
        Мы немного болтаем, а потом я сажусь за работу, ведь вечером у меня свидание с местным сельским доктором. Мысли всё никак не идут в голову, я слишком взбудоражена, поэтому, немного помучавшись, закрываю лэптоп и, думая, чем бы заняться, решаю съездить в деревню. Необходимо движение, ведь до вечера я просто изведу сама себя этим ожиданием.
        В Бродвее брожу по сувенирным магазинчикам, покупаю милые безделушки на память, захожу в кафе и выбираю место у окна, чтобы смотреть за проходящими людьми. Мне нравится этот неспешный ритм. В Вашингтоне и Лондоне не жизнь, а сплошная беготня, в провинции время замерло, а для меня - даже словно вернулось на много лет назад, только не в горестные моменты, а в светлую радость.
        Я рано вышла замуж, но не за того человека. Не тем он оказался уже позже. Вначале ведь я считала его что ни на есть тем самым - военный, старше меня, такой статный и представительный. День, когда он впервые поднял на меня руку, я не забуду никогда. Выросшая в любви и заботе, сельская наивная девочка, я доверяла близким людям. Но этот человек предпочитал унижать самым постыдным образом, а потом извиняться, попутно топя отвращение к самому себе в бутылке. Даже моя беременность не остановила его. Силы сбежать от домашнего тирана у меня нашлись, но сил жить после потери ребёнка не было. Мне хотелось закрыть глаза и больше никогда не просыпаться. Я искала спокойствия. Тогда мне казалось, что существует только лишь один выход - шагнуть в пропасть, и боль утихнет.
        Но боль вернулась в тысячу раз сильнее: физическая, острая, не проходящая. И, как ни странно, она помогла оттеснить душевную, помогла мне выжить.
        Лиам Керр залатал меня, поставил на ноги, нас потянуло друг к другу. Это случилось так естественно. Но я не могла жить в городе… в стране… в окружении людей, где всё напоминало о прошлом.
        11
        Руки сами крутанули руль, и вот я уже сворачиваю на Кингсдейл-корт, взгляд скользит по вывескам, пока не останавливается на нужной. Через распахнутую дверь - ага, всё-таки сейчас приёмные часы - я вижу Лиама в узком холле и местную девицу лет на десять моложе меня, она вцепилась в рукав его медицинского халата, а он участливо смотрит на неё, похлопывая по руке.
        Я прибавляю невольно сброшенную скорость и мчусь прочь из деревни. На языке поселилась горечь. Прошлое лучше оставить прошлому. Годы идут, и ты уже начинаешь выдумывать то, чего в нём и не было. Парадокс памяти.
        Вечером мы сидим в пабе «Королевский дуб». Здесь многолюдно, но это хороший признак - атмосфера и еда просто великолепные.
        - Смотри. - Лиам указывает на новых посетителей, захвативших с собой домашнего любимца.
        Кавалер-кинг-чарльз-спаниель, просто красавец с безупречными манерами, он выглядит так, словно вчера оживлял своим присутствием парадный зал Карла II.
        - У этого местечка специальная британская награда за поддержку собак, сюда можно приходить с питомцами.
        - Британцы - удивительные люди, никого, кажется, ничуть не смущает такое соседство, - озвучиваю я свои мысли. - В Вашингтоне бы большинство сморщили носы. А то и вовсе встали, развернулись и ушли.
        - Серьёзно? Всё так запущенно?
        - Угу.
        Я смотрю на Лиама поверх бокала с красным вином, во мраке зала он мне кажется на пятнадцать лет моложе. Темнота не только скрадывает, она ещё имеет свойство преображать человека. Мы разомлели от вина, приглушённых голосов, вкусной еды и лёгкой живой музыки.
        Понемногу мы разговорились, и я начинаю заполнять пробелы в его биографии. Лиам рассказывает, как после Эдинбурга некоторое время проработал в Шеффилде, попутно продолжая изучать физиологию и медицину в местном университете. Потом ещё помотался по стране, пока не осел здесь, в Вустершире. Несколько лет он приводил дом и сад в порядок.
        - Садоводство - не мой конёк, но мне помогала одна мысль.
        Я вопросительно поднимаю брови, а он тянется и берёт меня за руку.
        - Мечтал, что когда-нибудь… однажды…
        - Доктор Керр? - Нас беспардонно прерывают.
        Перевожу взгляд и вижу миловидную блондинку, она посматривает то на меня, то на Лиама. Не похоже, чтобы у неё что-то болело.
        - Здравствуйте, мисс Драммонд? - Он как всегда безупречно вежлив, даже если непрошенные люди врываются в его личное пространство.
        - Не смогла найти те капли, ну… те… капли, - она как бы отмахивается, не в силах вспомнить название лекарства, - те самые, что вы выписывали. Может быть… есть какой-то аналог? Не могу ждать следующего приёма и завтрашнего дня, чтобы позвонить в офис, а вашего личного телефона у меня нет, чтобы спросить. - Девушка в упор смотрит на него, в надежде, что он сейчас возьмёт и даст ей свой личный номер. - Ну, вот? - К концу фразы её запал сходит на нет, она просто стоит и ждёт его реакции.
        Лиам с пониманием кивает, достаёт записную книжку, пишет что-то на листке. У меня перехватывает дыхание. Пытаюсь успокоить себя: ведь он врач, в конце концов, что если это вопрос жизни и смерти? В городке с населением около трёх тысяч человек доктор становится не то что близким другом для каждой семьи, но кем-то вроде этого. Выражение лица девицы становится довольным.
        - Вот, попробуйте если не те, то эти… я написал там название. - Лиам спокойно улыбается, а девушка забирает записку, с каменным лицом шепчет «спасибо» и уплывает прочь от нашего столика.
        Могу спокойно выдохнуть, что и делаю, и тянусь за бокалом с вином.
        - Извини, пациенты, - разводит руками Лиам. - Это происходит постоянно… кого-то где-то встречаю, они подходят, ну… ты знаешь ведь. Давай лучше потанцуем? - предлагает он, и я согласно киваю.
        Мы в опасной близости друг от друга. Ничего не могу с собой поделать, но веду себя, наверное, не лучше той навязчивой девицы, прижимаюсь к нему и получаю от этого удовольствие. У него такой же запах, как я помню, и объятья такие же уютные, которые совсем не хочется покидать. Мы покачиваемся щека к щеке, ладонь моя оказывается в плену его ладони, пальцы переплетаются неожиданно крепко. Боже, как хорошо. Закрываю глаза и наслаждаюсь моментом.
        Как истинный джентльмен, Лиам после ужина довозит меня до Солнечного Уголка. Должна ли я пригласить его на чай? Что если он расценит это как побуждение к каким-то большим действиям? Готова ли я?
        12
        Прошлое
        - Что это такое? - Лиам заглянул через плечо Кэтти и увидел набросок цветными мелками.
        На Эдинбург снизошла хорошая погода и они выбрались за город на пикник. Кажется, он ненадолго задремал (проклятая накопительная усталость, пора завязывать с внеплановыми дежурствами), а, проснувшись, увидел свою Кэтрин что-то сосредоточенно рисующую в блокноте.
        - Дом с розовым садом, - пояснила Кэтрин слегка смущённая. Ей всё ещё было непривычно открыто делиться своим творчеством. Она стеснялась оценки и боялась критики, хотя прекрасно понимала, что Лиам не обидит.
        - Это я вижу… откуда он? Ты сама придумала?
        - Там, где я выросла были наподобие. Но я любила фантазировать, как стану большой и у меня самой будет мой собственный сад, - смущаясь пояснила она. - Так что я приукрасила рисунок. В своём саду, я бы посадила не просто плетистые розы, а много роз. Разных и прекрасных. Всех цветов радуги. Сад бы благоухал, а я бы попивала в нём чай и сочиняла истории.
        - Какая красивая мечта.
        Кэтти пожала плечами и вздохнула. Конечно, она не стала пояснять, что к мечте прилагался любящий её супруг и двое-трое детишек. Радость, которая ей теперь недоступна.
        Она была уверена, что заведи об этом разговор, Лиам бы, как и психолог, которого ей определили в больнице после травмы, сказал, что она зациклилась, что есть другие радости и способы наслаждаться жизнью и быть счастливой.
        Поэтому Кэтти лишь отмахнулась полуправдой:
        - Но теперь я живу в городе.
        - Но это же не навсегда.
        - Кто знает, - аккуратно ответила Кэтрин. Она старалась избегать темы будущего. Особенно совместного. И Лиам, кажется, уже это заметил. Но предпочёл не тревожить её и не поднимать вопрос до поры до времени. Ему почему-то казалось, что его - времени - у них достаточно.

* * *
        Ночью её опять поднимает кошмар.
        Она чувствует тяжесть металла и горький привкус во рту. Почему-то становится очень горячо.
        Она видит несущуюся на неё машину.
        И дорогу.
        На которую её вытолкнул Чарльз прямо с тротуара.
        Она не успела сориентироваться. Не успела убраться вовремя из-под колёс. И поплатилась.
        Нет, сначала она поплатилась своим малодушием. Что не ушла от мужа-тирана сразу. Потом узнала, что будет малыш, и решила, что всё наладится. Наивная.
        Но всё стало лишь хуже. А затем… чернота…
        Пускай Чарльз потом будет вымаливать у неё прощение, пускай она очередной раз дрогнет.
        Этот кошмар уже надолго стал её надёжным спутником.
        Кэтрин посмотрела на мирно спящего рядом Лиама и нахмурилась. Несколько раз она уже будила его своими слезами и вскриками, он баюкал её, словно маленького ребёнка, и говорил, что всё образуется.
        От его нежности, ласки и сочувствия ей становилось лишь хуже. Хотелось плакать ещё горше. Она чувствовала себя воровкой. Словно она обкрадывает будущее Лиама, которое могло бы быть у него. Дом, успешная практика, дети, семейные встречи с друзьями. Ничего из этого она не могла ему предложить.
        Вместо - лишь ночные кошмары, призраки прошлого, втискивающиеся между ними, одинокое будущее. Пустая и никому не нужная женщина рядом.
        Именно об этом ей твердил Чарльз в последнее перед её уходом время. И тут крыть было нечем.
        Вот сейчас Лиам так устал, что даже не проснулся от её возни.
        Она никак не решалась с ним съехаться, хотя он и предлагал. Всё отмахивалась. Потому что знала, что потом будет сложнее осуществить план, который уже начал зреть в её голове.
        Кэтрин никогда не бежала от проблем, но сейчас это казалось ей единственным выходом. Уехать подальше и забыться в делах. В устройстве жизни на новом месте.
        Совсем новом.
        И чтобы шансов на возвращение - ноль.
        Лиам, однако, регулярно ночевал у неё. И она всё тянула…
        Кэтти наклонилась поцеловать его в висок, и Лиам зашевелился, сквозь сон сгрёб её в охапку и прижал к себе.
        Говорят, что разбитое сердце можно вылечить любовь. Видимо, не всегда…
        Но она в очередной раз позволила себе растаять. Пусть ненадолго, но согреться в его любви.
        Она возьмёт совсем чуть-чуть. Ещё ненадолго.
        13
        Всю обратную дорогу я смотрю на Лиама. Смотрю и вспоминаю наше прошлое. То, как хорошо нам было вместе, но даже это чувство было отравлено моей неуверенностью и сомнениями. Я думаю о том моменте, когда сбежала за океан.
        Я прекрасно понимала, зачем люди едут в Штаты. За американской мечтой, конечно. Да, они хотят там жить, да, на первый взгляд всем кажется, что там лучше. Где-то там всегда лучше, если ты турист или начитался красивых сказок, или насмотрелся привлекательной обёртки в призывающих сделать выбор журналах. Но стоит тебе начать жить в чужой стране реальной жизнью, ты начинаешь каждый день сталкиваться с тем, что ты приезжий. Америка вообще страна приезжих, но даже там есть свой костяк, и в какой-то момент приходит осознание, что ты вечный второй сорт для них. Местных. Ты сталкиваешься с законами, налогами, ценами, страховками, ограничениями, разными огромными трудностями. И понимаешь, что хорошо там, где нас нет.
        Нигде не идеально.
        Идеально будет только тогда, когда ты сам решишь, что для тебя идеально и создашь для себя такие условия.
        У меня получилось забыться, но не сразу и не без помощи Аарона, который, казалось, встретился мне в самый подходящий момент.
        Ему была нужна жена, женщина способная украсить его набирающую обороты политическую карьеру, а обременять себя полноценной семьёй он не собирался. И я решила, что это то, что мне нужно. И отношения у нас поначалу были вполне крепкими. Как мне казалось.
        Можно бежать от прошлого. Всегда будет казаться, что где-то трава зеленее, а небо чище. Но это всё иллюзия. Позже ты поймёшь, что не в траве было дело, а в тебе, но придётся уже оставаться с тем и там, куда уехал и утешать себя, что всё будет хорошо.
        Ведь пути назад нет, ты уже всё потерял.
        И прошёл очень тяжёлый путь, отрывая себя от прошлого.
        Только не стоит забывать, что, уезжая, ты берёшь с собой себя. Со всеми своими проблемами, страхами и неуверенностями. И однажды встав на путь поиска чего-то лучшего, ты и в будущем решишь искать что-то ещё более лучшее. Это никого не прекратиться. И гарантий, что ты найдёшь своё счастье, нет.
        Знала ли я тогда, что надо начинать с себя? Вероятно. Но почему-то мне казалось, что, убравшись подальше, я лучше в этом преуспею.
        Мы доходим до крыльца, и я, наконец, решаюсь, поворачиваюсь и оказываюсь нос к носу с Лиамом, в тот же миг шагнувшим мне навстречу.
        Мы сталкиваемся, смеёмся, снова неловко сталкиваемся, пока, наконец, он не обнимает меня и не притягивает к себе. Губы сами собой находят его губы: тёплые, мягкие, с привкусом вечернего сладкого вина. Как давно это было! Кажется, я уже и не помнила, каково это - целоваться от сердца, от источника души, без памяти и лишних мыслей в голове.
        Поцелуй длится долго, мы проходим с ним все этапы: бурное начало, как преддверие нового узнавания после многолетней разлуки, растянувшееся изучение, где каждый не только стремится взять своё, но и отдать сполна, и тихую ласку, затухающую, невесомую, призванную успокоить разогнавшиеся до первой космической скорости сердца.
        - Зайдёшь? - наконец, бормочу я.
        - Если зайду, ты меня уже никуда не выгонишь, понимаешь это? - Он обхватывает ладонями мои горящие щёки. - Чёрта с два я тебя теперь куда-то отпущу. Ты готова к такому, Кэтти?
        От звука собственного имени, сказанного ласковым, полным чувств голосом, сердце замирает и сжимается до болезненной точки в груди.
        Но ответ на слова Лиама не приходит сразу. Мне страшно… страшно сделать выбор.
        - Я… я… я не знаю, - честно признаюсь я.
        - Тогда как прикажешь мне поступить? На моём месте ты бы зашла? Зная, что уйти уже не сможешь?
        - Не знаю.
        - Тогда ты просишь невозможного. Я или захожу сейчас, или оставляем всё как есть, - выдвигает мой Лиам ультиматум.
        Он смотрит на меня, а я молчу. И не могу вымолвить ни слова.
        Лиам тяжело вздыхает.
        Ещё раз крепко и сердито поцеловав меня, он разворачивается и уходит. А я стою на месте, растерянно слушая, как звук двигателя затухает вдали.
        14
        Я едва дожидаюсь наступления утра. Кажется, часа в четыре - после разговора с Аароном, в котором была поставлена финальная точка в нашем браке - я всё-таки заснула и сколько-то да поспала. Голова гудит, состояние разбитое, ещё и глаза опухли от слёз. Однако я решительно направлюсь в ванную, чтобы привести себя в порядок, потом вывожу из гаража велосипед и беру курс на дом доктора Лиама Керра. Не знаю, работает он сегодня или нет, но ещё довольно рано, поэтому, даже если работает, у меня есть шанс застать его дома до ухода. Мне совершенно необходимо поговорить с ним немедленно, я будто с ума сошла, но это не терпит отлагательств. Не позвонить по телефону, а именно поговорить лично.
        Если б могла отмотать назад вчерашний вечер, всё бы закончилось по-другому. И это утро я бы не встречала одна, мы проснулись бы в обнимку и начали бы новый день и новую жизнь вместе.
        Вот так всегда - в самые ответственные моменты у меня зачастую не хватает решимости. Мне нужно взять время на обдумывание, некоторую паузу. Дурацкая привычка. Пора бы давно понять, что иногда следует слушать своё сердце и просто делать так, как оно тебе велит, несмотря на условности, несмотря на множество «но», приходящих в голову.
        Вот уже и дом Лиама, я бросаю велосипед у ворот и смело захожу во двор, ведь знаю, что у него не заперто. Пальцы сами по себе касаются розовых кустов, когда я прохожу по дорожке, поглаживая нежные бутоны, на которых ещё лежит утренняя роса. Сад дышит спокойствием и тишиной, и мне хочется, чтобы он со мною ими поделился.
        Поднимаюсь по крыльцу и стучу в дверь, но никто не открывает. Снова стучу, а потом тянусь к звонку и нажимаю на кнопку раз, другой. Слышу за дверью тихий перезвон. Парой секунд позже - шаги. Дверь открывается, но за ней не Лиам.
        - Простите? - незнакомая девушка заспано потирает глаза.
        Окидываю её взглядом - помятый вид, халат поверх пижамы, босые ноги.
        - Вы к доктору Керру? Его сейчас нет дома, - начинает говорить девица. - Если что-то срочное, могу ему позвонить…
        - Нет-нет, ничего срочного, - пячусь и бормочу я. - Я сама… могу… позвонить…
        Быстрым шагом я удаляюсь от дома и от сада только для того, чтобы за воротами наткнуться на самого хозяина.
        - Кэтрин? - Он удивлённо вскидывает руки, в правой у него пакет с деревенскими булочками. Как романтично - завтрак на двоих и свежая выпечка к чаю.
        - Я уже ухожу, извини, что помешала.
        - Кэтти, выслушай меня.
        - Лиам, отпусти.
        Высвобождаясь от настойчивых рук, я кидаюсь к велосипеду.
        - Да постой же ты.
        - Тебя там девушка ждёт, не стоит так долго задерживаться.
        Мне, наконец, удаётся уехать и не заплакать при нём. Лиам что-то кричит мне, но я не слышу. Я закрыта от внешних звуков - это защитная реакция организма на шок. Не стоило рассчитывать, что у него никого нет. Ведь я сама не свободна. Только Аарон далеко, хотя этой ночью я уже мысленно с ним попрощалась. В принципе, это то, что я обязательно доведу до конца, ведь при любом исходе наш брак уже какое-то время назад превратился в бессмыслицу.
        Заспанная девушка в домашней одежде - её лицо то и дело выскакивает у меня перед глазами, а потом воображение начинает подкидывать безумные картинки, где они вдвоём с Лиамом.
        Из-за слёз я почти не вижу дорогу, руль словно взбесился и желает выпрыгнуть из моих рук, переднее колесо с завидной частотой виляет, но худо-бедно я добираюсь практически до дома, пока на каком-то отрезке пути коварная выбоина не настигает меня. Мир переворачивается, а я лежу посреди дороги без сил. Шевелю руками и ногами. Вроде ничего не сломано. Пытаюсь сесть, и мне это удаётся, а вот встать оказывается проблемой.
        Невольно вскрикиваю от боли в лодыжке, которая начинает гореть огнём и пульсировать.
        - Что ж мне так и сидеть здесь в пыли! - почему-то злюсь я и ударяю кулаком по земле.
        - Глупая Кэтти, - голос Лиама раздаётся где-то за моим плечом, я резко оборачиваюсь, вижу, как он идёт ко мне от машины. - Ты куда понеслась?
        Сейчас я гляжу на него совсем другими глазами и выхватываю новые детали.
        На нём вчерашняя одежда. Вид у него изрядно помятый, на щеках уже пробивается щетина, в синих глазах притаилась усталость. Он опускается рядом со мной на колени и аккуратно осматривает мою лодыжку.
        - Небольшое растяжение, ничего страшного, - констатирует Лиам, а затем без лишних слов садится прямо на дорогу и внимательно смотрит у меня.
        - Что? - не выдерживаю я напряжения.
        - А… так ты готова к разговору? Конечно, бежать ведь уже не можешь.
        - А ты зачем за мной поехал? Тебя, вон, девушка дома ждёт…
        - Девушка? Да какая… - Лиам тихо бормочет ругательства. - Я позвал её вчера посидеть с Тони. Это няня.
        - Няня? Няня, которая осталась на ночь?
        - Потому что её попросили.
        - Потому что её?.. Ааа… - Складываю руки на груди и поднимаю бровь. - Так у тебя, значит, вчера были далеко идущие планы?!
        - Ну, я… надеялся… - смущается он, - пришлось возвращаться в Бродвей и ночевать у себя в офисе - это был запасной план на случай неудачи, - поясняет Лиам, а затем прикрывает глаза ладонью. - Ладно.
        - Что?
        - Ладно… признаваться, так во всём.
        - Это становится интересным. - Я выжидающе смотрю на него. Кажется, щёки Лиама слегла краснеют, когда он начинает говорить.
        - Я знал… знал, что ты приедешь в Вустершир. Риз говорила мне про тебя. Мы тогда сидели в пабе втроём, они с Томом приезжали на выходные, вот она и рассказала про свою подругу-писательницу, что тебе никак не закончить последнюю книгу. Ну… я сначала не понял, что она имеет в виду Кэтрин Пратт. Вернее, я знал, что она литературный агент, но что твой… Боже, ты даже не представляешь, что со мной случилось, когда она произнесла твоё имя. - Лиам берёт меня за руку, а я, словно заворожённая, смотрю на его лицо и ловлю каждое слово. - Вот я возьми, да и подскажи ей отправить тебя сюда… для вдохновения. Она быстро воодушевилась этой идеей, мне даже не пришлось её убеждать или уговаривать. Бедная Риз, знала бы она тогда о моём корыстном интересе.
        - Значит, был в курсе, что я приехала?
        - Более того, в курсе, когда ты приехала.
        Очень странно, но я пока не сильно шокирована таким поворотом. Возможно, удивление накроет меня позже. Сейчас на уме совсем другой вопрос.
        - И ты бы так и ждал встречи? Как бы нечаянной?
        Лиам ерошит свои светлые волосы, совсем как провинившейся мальчишка.
        - Ну, думаю, через несколько дней я дошёл бы до точки и поехал бы к тебе с признанием. Но тут ты сама появилась в моём саду.
        - Твои прекрасные розы привели меня к тебе, - тихо шепчу, опуская глаза. Это правда, ведь я сразу обратила внимание на тот сад по дороге.
        - Я делал его для тебя, представлял, что однажды ты войдёшь в него и в мой дом и уже никуда не денешься. - Лиам берёт меня за руку и тихонько сжимает ладонь. - Как думаешь, мы могли бы… ты бы могла… - Он вглядывается в моё лицо в поисках ответа. - Если двигаться постепенно, что-то ведь может получиться?
        Пауза затягивается. Я не в силах вернуться в прошлое и исправить свои ошибки, но я могу не позволять им руководить своей жизнью. На языке вертятся те самые слова, которые я обдумывала всю ночь.
        - А что если я не хочу… двигаться постепенно? - Пальцы Лиама ослабевают, и теперь уже я сильнее сжимаю его руку. - Что если я хочу всё и сразу? Оставить прошлое прошлому?
        Я устала ждать, слишком много времени потеряно, я не могу сказать, что зря, но не так, как хотелось бы мне самой. В действительности хотелось.
        - Ох, Кэтрин, любимая, - выдыхает он с радостной улыбкой нежное долгожданное слово. - Только что ты сделала меня во много раз счастливее. Знала бы, сколько времени я представлял наш с тобой разговор после всех этих лет, слова, которые найду для тебя, место, где всё случится, но никогда, никогда не думал, что всё произойдёт вот так.
        - Вот так?
        Я будто возвращаюсь в настоящее, осознавая, где мы. А мы по-прежнему там: на сельской дороге, в пыли, сидим под тёплым утренним солнцем. Но я также вижу и наше будущее: дни, наполненные радостью, теплом и светом, тихие вечера в прекрасном розовом саду, закаты в окружении цветочных ароматов и бесконечных холмов. Вот утро настаёт, мы просыпаемся, к нам в спальню вбегает Тони и плюхается на кровать, мы встречаем новый день и строим планы. Вот он пошёл в школу: первые достижения и первые разочарования, первые победы и первые поражения - сколько их ещё будет на его пути, но мы всегда останемся рядом, чтобы поддержать, чтобы направить. Мне легко творить, потому что душа моя не в смятении, потому что горе отступило. Меня держит за руку мужчина, которого я люблю, и я призвана сделать его счастливым и быть счастливой рядом с ним. Бок о бок.
        Лиам наклоняется и касается моих губ своими. Словно запечатывает прошлое, о котором я слишком много думаю. Его губы мягкие и настойчивые одновременно, и привкус солнца и аромата роз будоражит моё воображение. Тёплые руки движутся по моим плечам и спине, прижимая к сильному твёрдому телу. Мои пальцы оказываются в его волосах, и в этот момент меня пронзает осознание - я хочу намного большего, намного. Я практически схожу с ума. Хочу чувствовать Лиама каждым миллиметром своего тела.
        - Ты с ума меня сводишь, Кэтти, - шепчет он, прикасаясь губами к уху. - Ты всё так же прекрасна.
        Когда Лиам обнимает меня и помогает подняться, я улыбаюсь. Это улыбка счастливой женщины, для которой жизнь только начинается.
        Бонус 01
        ЛИАМ
        Я иду по светлому холлу клиники и пытаюсь сохранить спокойствие. Возможно, зря я всё это затеял, а, возможно, и нет. Короткая командировка, забросившая меня в Эдинбург позволила давно формировавшейся идее воплотиться в реальность. С другой стороны, меня смущало, что я делаю это без ведома Кэтти. Но на то были свои причины.
        Мне не хотелось давать ей ложных надежд, мне не хотелось питать её иллюзии, которые обязательно появились бы, расскажи я ей заранее, по какому поводу наведываюсь к коллеге.
        - Лиам, - доктор Хольт коротко кивает мне и жестом приглашает занять кресло посетителя.
        - Спасибо, Эд, что нашёл время меня принять. Ты же просмотрел документы, которые я направлял тебе?
        Мой университетский друг и коллега кивает. Виски его уже начала серебрить седина, и это который раз напомнило мне о собственном возрасте. Почему-то в студенчестве всем нам казалось, что мы вечно будем молоды и полны энергии, но заботы и неровный ритм жизни, особенно наш, врачебный, откладывают свой отпечаток. Усталости, недосыпы, профессиональное выгорание.
        - Да, Лиам, просмотрел. И хочу сказать, впрочем, уверен, ты бы и сам мне так ответил, что этого мало. Кэтрин нужно пройти детальное обследование. Только после этого станет понятно, есть ли вероятность. Ещё лет десять назад я бы сказал, что её нет, не с таким диагнозом, но… наука не стоит на месте. И правильный подобранный курс лекарств сможет вам помочь. Впрочем, ты должен сам с ней поговорить. Не все решаться на гормональную терапию. Но можно попробовать поиграть с дозировками, разогнать систему, понимаешь?
        Я согласно качаю головой. Нет сомнений, Кэтти согласится, но… если результата не будет. И я снова возвращаюсь к проблеме ложной надежды.
        - Поговори с женой, - Эд внимательно смотрит на меня. - Она бы точно хотела знать, что у неё есть шанс. Она бы им воспользовалась, чтобы попробовать. Лучше сделать и жалеть, чем не сделать…
        - И жалеть, - заканчиваю я. - Я тебя понял, спасибо, что согласился встретиться.
        Мы пожимаем друг другу руки, договариваемся как-нибудь вырваться и встретиться в неформальной обстановке, может даже семьями, и я ухожу. У Эда своя клиника репродуктологии, он погружен в работу не меньше, если не больше, меня. Любая встреча в неформальной обстановке может перенестись на месяцы вперед.

* * *
        - А вот и я! - громко объявляю, входя в гостиную нашего коттеджа.
        Кэтти с Тони лежат на полу в гостиной и складывают какой-то гигантский пазл. Кажется, половина пруда с кувшинками уже готова.
        Энтони тут же вскакивает, стоит мне показаться на пороге, и несётся со всех ног, чтобы повиснуть на мне в своей излюбленной манере. Ему недавно исполнилось шесть и за прошедшее лето он прилично подрос.
        - Папа вернулся! - объявляет он, и на душе становится теплее.
        Фактически я, конечно, ему дядя, а не отец, но момент, когда стал для него папой прошёл так естественно, что я с трудом могу припомнить, когда бы я им для Тони не был. Смотря на него, я вижу свою сестру, и эта боль будет жить внутри всегда. Лиз ушла слишком рано и неожиданно.
        - Ого! - Энтони извлекает из пакета новую модель конструктора и машет коробкой над головой. - Круто! Это мне? - пританцовывая, он уходит на середину гостиной и наступает на кусочки пазла, нещадно разрушая кропотливую работу, проделанную им с Кэтти.
        Пока я предавался невесёлым воспоминаниям, сын успел заглянуть в пакеты и найти сюрприз для себя. Конечно, он знал и привык, что я никогда не возвращаюсь из поездок с пустыми руками.
        - Тебе, тебе… а кому же ещё. Точно не маме.
        - А, что, я с удовольствием пособираю, - улыбается Кэтти, подходя ближе и обнимая меня за талию. - Я хороша… в конструировании, - она игриво поднимает бровь.
        Её взгляд говорит: поцелуй меня, я так скучала.
        Как я могу сопротивляться? Наклоняюсь и целую в приоткрытые губы. Коротко и целомудренно. Хотя самому до одури хочется сжать её в объятьях и унести в спальню. Но всё позже.
        - Как поездка? - спрашивает Кэтти. - Я рада, что в этот раз ты не задержался.
        - Обещал же, что вернусь, а вы соскучиться не успеете.
        Она увлекает меня на кухню. Тони уже всецело поглощён конструктором и не обращает на нас внимание.
        Стоит двери в кухню закрыться за нами, как я разворачиваю Кэтти, прижимаю к стене и уже не сдерживаясь показываю, насколько мне её не хватало эти несколько дней. Её мягкие нежные губы раскрываются под моим напором, а ладони ныряют под край футболки, жадно добираясь до обнажённой кожи, поднимаются до груди и скользят за спину. Кончиками пальцев она ведёт вдоль позвоночника вниз, вызывая приятную дрожь предвкушения.
        - Кэтти, - я отрываюсь от губ и аккуратно прикусываю мочку уха.
        Я знаю, что ей нравится, я знаю, как ей нравится. Знаю её всю и не знаю вовсе. Потому что каждый день она раскрывается передо мной с новой стороны.
        - Лиам, это слишком… посреди дня и с Энтони в соседней комнате, - выдыхает она и утыкается лбом в моё плечо. - Что если он зайдёт.
        - А тут папа целует маму. Эка невидаль!
        - Ты прекрасно знаешь, о чём я, - возражает Кэтти, но уже посмеиваясь.
        Я счастлив до боли, что она вернулась в мою жизнь. Моя надежда и моя вера. Все годы я грезил о ней, ругал себя, что не удержал, не смог, не был способен дать ей понять, что она особенная, что ей некуда и не от чего бежать. Но она вернулась. И поначалу каждый день после нашего воссоединения мне хотелось проверять, а не сон ли всё это?
        Хочу сказать, что нам надо поговорить. Но видя её счастливое лицо передумываю. Отложу разговор на вечер. Когда Тони ляжет спать, и мы сможем всё спокойно обсудить. Сейчас диалога не получится, я это понимаю. А, может, я пока не готов вступить в борьбу с природой.
        Бонус 02
        Лиам
        - О чём ты думаешь? - голос Кэтти совершенно внезапно врывается в мою голову, прогоняя поток нескончаемых мыслей.
        Я сейчас в таком состоянии, которое не особо люблю. Я знаю, что у нас будет важный разговор, ведь сам это спланировал, но как можно дольше оттягиваю его начало.
        Наклоняюсь, целую Кэтти в макушку и молчу.
        Нам не уснуть, но это не в первый раз.
        Дом уже спит, сад спит, наш сын спит, а мы, насытившись друг другом после недолгой разлуки, просто молча зависаем в гостиной. Практически не зажигаем света. Огни на натянутой вдоль окна гирлянде загораются и медленно тают, погружая нас в мрак и возвращая обратно.
        - Я… ммм… на надо поговорить, но не знаю, вовремя ли делать это сейчас, - признаюсь честно и не вижу, а скорее, чувствую, что Кэтти улыбается.
        - Доктор Керр, вы растеряли всё ваше красноречие по пути домой?
        - Ты удивительная женщина, знаешь? - не могу сдержать я ответной улыбки, не смотря на всю напряжённость момента.
        - Серьёзно? - Она чуть отстраняется, чтобы посмотреть на меня, и следом возвращается в мои объятья. - Ну, не то чтобы я не подозревала, конечно…
        - Удивительная, потому что ни капли не напряглась на фразу «нам надо поговорить»…
        - А стоило?
        - Нет… по крайней мере… эм, нет, точно нет.
        Я отчего-то мнусь, хотя вот он - мой зелёный свет.
        - Лиам, что случилось? - очень тихо шепчет Кэтти, наверное, от того, что я её слегка напугал, никак не отреагировав на ответную шутку.
        - Всё хорошо, милая, я… заходил к Эду, - решаюсь начать я издалека.
        - М?
        - Не подумай, что я действую за твоей спиной или чем-то недоволен, но…
        И что мне ей сказать? Почему я заранее ничего не продумал? Хотя нет, я же думал, но так и не оформил мысль в приличествующую случаю фразу.
        - Но ты хочешь, чтобы я прошла обследование? - заканчивает Кэтти за меня.
        Меня наполняет и облегчение, и какое-то раздражение на самого себя. Очень странная и непонятная смесь эмоций.
        - Читаешь мои мысли?
        - Нет, - спокойно произносит Кэтти. - Я и сама об этом подумывала.
        Её изящный палец выводит круги на моей любезно подставленной раскрытой ладони. Мне становится щекотно, я пытаюсь ухватить её за руку, но она успевает ускользнуть.
        - Выпьем? - оборачивается Кэтти, и я вижу её улыбку в полумраке гостиной.
        - Чаю? - произношу чуть хрипло. Напряжение мигом спадает с меня.
        В своём тонком шёлковом халатике она абсолютно и безнадёжно обворожительна. Мне надо собрать всю волю в кулак, чтобы не схватить и не утащить её обратно в спальню. А ведь очень хочется.
        - Нет, надо бы чего покрепче, - шепчет она и направляется к мини-бару, чтобы захватить бокалы и виски.
        - Даже так, - выразительно смотрю я на бутылку, когда она возвращается.
        - Для шампанского пока не повод, - пожимает она плечами, и я успеваю уловить лёгкий оттенок отчаяния в её взгляде.
        - Милая, - я отставляю всё в сторону и притягиваю её к себе на колени. - Если ты не готова, мы не будем.
        - Нет, мы будем, Лиам, мы обязательно будем.
        Она прижимается ко мне крепко-крепко. Я тону в её запахе, в мягкости её волос, в кольце нежных рук, в эфемерной надежде, которая только начинает зарождаться между нами.
        Бонус 03
        ЛИАМ
        В какой-то момент мне стало казаться, что зря мы всё это затеяли. Прошёл уже почти год, а результата не было. Я видел, как с каждым днём тает надежда в глазах моей Кэтти. Первый воодушевлённый порыв постепенно прошёл. Началась рутина. С её терапией, с её практически бесконечным приёмом лекарств, с чередой анализов и обследований. И моя Кэтти с большой гордостью и стойкостью выносила все манипуляции, которые проводили с её организмом. Ведь она сказала, что пусть даже будет тонкая ниточка надежды, она ухватиться за неё двумя руками. И Кэтти ухватилась. Крепко и с упорством. Хотя могу представить, как тяжело ей было это сделать после стольких лет уверенности, что материнство для неё невозможно.
        Впрочем, и сейчас до конца не понять, получится ли что-то.
        И вот сегодня очередной раз я жду её у клиники Эда, чтобы вернуться домой, вероятно, опять с нулевым результатом.
        А кого я могу винить в том, что никакого прорыва нет - только себя самого, заварившего всю эту кашу.
        С каждым прошедшим месяцем во мне растёт чувство вины, что я дал ей ложную надежду. Поэтому ещё сложнее видеть разочарование в её глазах. Разочарование собой. Будто бы Кэтти в очередной раз доказала себе, что она чего-то не стоит.
        Телефон пищит и вибрирует на приборной панели. Я беру его в руки и читаю сообщение от Кэтти.
        «Я в кафе на Парк Роуд. Заезжай за мной».
        Как это я её упустил? А может, приехал слишком поздно или приём был таким коротким, что у Кэтти осталось время прогуляться?
        Отправляю короткое «еду», завожу мотор и веду машину по узким улицам, направляясь к кафе, где мы с Кэтти любили бывать, приезжая в Эдинбург. Маленькое, тесное, практически все забитое народом. Некий центр для спасения одиноких душ.
        Движение в Эдинбурге по сравнению с нашим городком - просто бешеное. А я словно бы разучился ориентироваться в таком потоке за годы жизни в провинции. Меня несколько раз подрезают, прежде чем я доезжаю до нужного угла.
        Кэтти была влюблена в этот город. Я даже в какой-то момент предложил ей переехать, чтобы быть поближе к клинике, но Кэтти сочла план ужасным. Её розы и наш прекрасный сад, да и вся размеренная жизнь, которую не хотелось терять, были ей дороги. Так что на переезд мы так и не решились.
        В кафе в этот час особая обеденная толчея, и я вижу Кэтти у стойки, ожидающую свой заказ. Она что-то говорит бариста и смотрит на меня, улыбаясь.
        - Я взяла на вынос, - сообщает Кэтти, когда я подхожу. Она широко улыбается, и я любуюсь очаровательной ямочкой на её левой щеке.
        - Ускользнула от меня, да? - наклоняясь, я быстро целую жену, чувствуя её нежный отклик. У нашего поцелуя нет привкуса печали, который бывает каждый раз после посещения клиники, и, наверное, я уже каким-то шестым чувством знаю, что что-то изменилось. - Не хочешь посидеть? - киваю я на освобождающийся столик в полутёмном уголке.
        - Народу много, я бы прогулялась, - пожимает Кэтти плечами.
        Её непонятное приподнятое настроение передаётся и мне. Я вижу блеск в её глазах, но ещё не понимаю его природы.
        - Что-то случилось на приёме у Эда?
        - Что-то случилось, - кивает она, забирает свой стакан со стойки и свободной рукой передаёт мне мой кофе.
        Я беру свой стандартный средний Флэт Уайт и переворачиваю стаканчик.
        Дыхание слегка перехватывает.
        Размашистым почерком бариста с подсказки Кэтти - на боку стаканчика написано «Папочка».
        - Я так счастлива за нас, это чудо, - выдыхает Кэтти и тянет меня за рукав, чтобы я наклонился, а она поцеловала меня.
        Конечно, я с радостью ей покоряюсь. Прямо сейчас и прямо здесь я ошарашен. Я ошеломлён. И её новостью. И своими ощущениями. Вкус губ Кэтти особенно сладок, и это вовсе не карамельный сироп из её латте.
        - Сколько? - спрашиваю я.
        - Примерно четыре недели, и ты знаешь, я это сразу почувствовала. Сразу почувствовала, что что-то не так, - её фраза звучит почти как песня.
        Ошарашенные, мы выходим из кафе и обнимаем друг друга. Какая-то часть меня не верит, что это может быть правдой, а другая - ликует.
        Кэтти утыкается лицом мне в плечо, и я понимаю, что она плачет.
        - Если хочешь запереть меня на девять месяцев в больнице, я не буду спорить, Лиам, - бубнит она куда-то мне в рукав. - Я согласна. Пусть я лучше буду хрустальной вазой под наблюдением специалистов, чем всё окажется сном. Но вот как же Тони… я не могу его оставить.
        - И не надо, - развеиваю я её сомнения, целуя в макушку, - не надо, милая.
        Бонус 04
        Лиам
        - Кажется, началось, - Кэтти смотрит на меня с тревогой и радостью одновременно. Я вижу, что ей больно, и ничем не могу помочь. Это битва, в которую она вступает одна.
        Долгий путь до этого дня мы прошли вместе. Но сегодня её одиночное сражение. Хотя я буду рядом. Я всегда буду рядом.
        Моя маленькая хрупкая девочка охает, но старается дышать глубоко, делать полные вдохи и выдохи, как её готовили. Кэтти с самого начала настаивала, что будет рожать сама, но сейчас я смотрю на неё и предчувствие такое, что без вмешательства не обойтись.
        - Я в порядке, - говорит Кэтти, будто успокаивает, и мне хочется усмехнуться: ведёт себя так, будто помощь нужна ей, а не мне.
        У нас были месяцы, чтобы переварить эту новость, сжиться с ней, но каждый день на пути к этой финальной точке был наполнен тревогой. И вот мы добрались.
        Сейчас мы вдвоём выхаживаем по больничному коридору, Кэтти не хочет лежать, схватки ещё не такие интенсивные, чтобы её забирали врачи, но то, как сильно она сжимает мою руку и опирается на неё, не может меня не волновать. Я не могу до конца перестать быть врачом. Смотрю на неё и анализирую. Считываю состояние. Но это не обычный трезвый осмотр. Сегодня всё иначе, ведь мы так долго шли к этому дню: много бесконечных лет.
        - Ой, почему никто не предупреждал, что будет так больно, - выдыхает Кэтти, когда очередная схватка накатывает и отступает.
        - А ты бы передумала? - спрашиваю я и получаю возмущённый взгляд от своей жены.
        - Никогда!
        И в этом вся она.
        В конце концов, схватки становятся такими интенсивными, что мы возвращаемся в палату, где Кэтти подключают к разным аппаратам, снимающим показатели её состояния и состояния нашего ребёнка.
        - Ты красивая, - глажу я её по волосам и целую в щёку.
        Материнство точно будет ей к лицу. В беременности, по моему скромному мнению, она расцвела. Ей идёт этот огромный живот, которого скоро не будет, и густые длинные волосы, которые она ни разу не постригла с тех пор, как узнала о своём состоянии. Она стала ещё спокойнее, ещё сосредоточеннее. На себе и нашей семье.
        - Скажи лучше, что я сильная и всё выдержу.
        - Ты сильная.
        Наши пальцы переплетаются, и с новой схваткой Кэтти ещё сильнее сжимает мою руку.
        - Ох, - выдыхает она, откидываясь на подушки без сил, - эта была такой острой, такой сильной… Кажется, я с трудом могу дышать. Как думаешь, ничего страшного, если в следующий раз я закричу?
        - Делай, что хочешь, милая.
        Кэтти смеётся, но я вижу лёгкую испарину у неё на лбу. Минута «икс» приближается.
        - Надо мне почаще заставлять тебя волноваться, доктор Керр, ты такой покладистый стал, даже удивительно, - на одном дыхании произносит Кэтти.
        В палату входит медсестра, и Кэтти обращается к ней.
        - Мне трудно дышать, это нормально?
        - Показатели в норме, - медсестра изучает данные приборов, - так что это обычная ситуация. Но ребёночек уже близко, поэтому, простите, но придётся обойтись без обезболивания, это может повлиять на интенсивность схваток, а они у вас хорошие.
        - Всё нормально, - успокаивает Кэтти медсестру и поворачивается ко мне. - Ты же будешь рядом?
        - Конечно, - подтверждаю и целую её ладонь.
        Если ей нужна моя сила, я готов поделиться.
        Бонус 05
        Лиам
        Прошло уже несколько часов, а мне до сих пор кажется, что мой мир замер в одну секунду. Я вижу маленькое сопящее чудо - хрупкий комочек, лежащий в небольшой кроватке тут же в палате рядом с Кэтти, всё ещё отходящей после тяжёлой работы, через которую ей пришлось пройти.
        Светлые прядки забавно топорщатся на головке дочери, глазки, украшенные самыми длинными пусть-все-обзавидуются ресницами, закрыты, а маленький аккуратный носик уткнулся в одеялко.
        Смотрю и глазам своим не верю, что мы сделали это. Наша малышка - наша победа.
        Она начинает слегка ворочаться, и я беру её на руки, чтобы она не расплакалась и раньше времени не разбудила маму.
        - Ну, привет, - шепчу я, прижимая кроху к груди, и чувствую себя необычайно уязвимым в данный момент.
        Кажется, в моих руках перебывало немало малышей, но держать своего - это особое ощущение. А устанавливать с ним связь - отдельное действо.
        Очень аккуратно я опускаюсь в кресло и смотрю прямо в ярко-синие глаза своей дочери. Интересно, они поменяют цвет или останутся такими же? Время покажет.
        - Скоро мама проснётся и накормит тебя, - обещаю я, - а пока не возражаешь поболтать со мной? О, я заверяю тебя, у нас с тобой долгие и долгие годы бесед. А ещё дома тебя ждут интересные книжки, которые успела написать твоя мама, и старший брат, который вместе с тётей Риз и дядей Томом доводит до ума новую спальню к твоему приезду. Он обещал нарисовать тебе что-то грандиозное. Ну, ты ещё даже не представляешь, что значит «грандиозное» из уст непоседливого мальчишки.
        Дочь моргает и приоткрывает ротик, будто слушает очень внимательно и чему-то удивляется.
        - А ещё у нас расцвело много роз в саду как раз к твоему появлению. Представь, как ты будешь гулять среди такого великолепия. И высокое голубое небо, и зелёные колокольчиковые луга Вустершира - они ждут тебя с огромным нетерпением. Мне не терпится показать тебе наш маленький уютный город, прогуляться по Бродвею, где ты точно будешь звездой. Будь готова, что все местные добрые тётушки начнут щипать тебя за щёчки, как только увидят, - подшучиваю над ней я.
        - О чём это вы там шепчетесь? - прерывает меня сонный голос Кэтти.
        Я поднимаю глаза, и наши взгляды встречаются. Оба усталые, оба счастливые. Глаза Кэтти наполняются слезами. И я без слов понимаю, что ей надо.
        Кэтти садится, а я встаю, подхожу к кровати и передаю ей дочь. Малышке будто только это и надо - впрочем, так и есть, - она тут же накрепко присасывается к материнской груди, которая служит ей и успокоением, и способом насытиться. Кэтти слегка морщиться от её излишних стараний.
        - Тебе больно?
        - Нет, просто непривычно, но это пройдёт.
        - Если нужна помощь, я позову медсестру.
        Она поднимает на меня взгляд и устало улыбается. Наверное, она знает, что впереди у нас немало бессонных ночей, но это её ни капли не пугает.
        - Лиам, я пересмотрела кучу материала, я знаю, как приложить ребёнка к груди, да и Рози не возражает, её, вроде, всё устраивает.
        - Рози? - вскидываю я брови в удивлении.
        - Да, Роуз Виктория Керр, если хотите. Ведь она - наша победа.
        На лице Кэтти отражается радость и трепет, и бесконечная нежность к младенцу на её руках, к нашей огромной победе.
        - Ты, что ж, всё уже решила без меня?
        - Ну, почему же без тебя. Ты, кажется, не возражал против Виктории.
        Наклоняясь, я целую жену в макушку, опускаюсь на стул у кровати и беру Кэтти за свободную руку, чтобы прижать её к щеке, где уже пробилась суточная щетина. Пальчики Кэтти с нежностью поглаживают мою щёку, её ласки хватает на двоих.
        - Я люблю тебя, - вместо ответа насчёт имени выдаю я.
        - И я люблю тебя.
        Кэтти улыбается и в палате повисает уютная тишина, которую мне не хочется нарушать. Малышка уже закрыла глазки и тихо сопит.
        - Знаете, доктор Керр, четыре года назад я бы сказала, что у меня есть всё, что мне надо, чтобы быть счастливой женщиной.
        - А сейчас?
        - А сейчас я не просто счастлива, я на седьмом небе, - признаётся она, и в этот момент я полностью разделяю все её чувства.
        - Спасибо, милая, - отвечаю я, - что захватила меня с собой.