Идеальный улов Н. Р. Уолкер
        Кэлвин Линч и Трой Хоффман дружат с четырнадцати лет. Оба пашут на износ, оба любят в выходные выезжать на рыбалку, оба геи. Но они никогда не были свободны в одно и то же время. До настоящего момента. В последнюю минуту запланированный на компанию уикенд срывается. Друзья решают предоставить Кэлу и Трою возможность побыть наедине. Смогут ли эти двое разглядеть больше, чем крючки и леску? То, что все время было у них под носом? Сборник под названием "Это всегда был ты" состоит из 7-ми рассказов от 7-ми авторов (которые пишут в жанре слэш).
        «ИДЕАЛЬНЫЙ УЛОВ»
        Н.Р. УОЛКЕР
        РАССКАЗ ИЗ СБОРНИКА: «ЭТО ВСЕГДА БЫЛ ТЫ»
        ГЛАВА 1
        – Можешь взяться за другой край? – спросил Трой. На коленях он забрался под навес в задней части полноприводного внедорожника, держался за край длинной складной палатки и ждал от меня помощи.
        – Разумеется. – Я приподнял нижний край, и вместе мы запихнули тент в кузов машины. Я помог ему загрузить все остальное. Мы готовились отправиться на выходные в поход и порыбачить в горах.
        Я заскочил к нему закинуть еду для нашей поездки и узнать, не нужно ли прикупить что–то еще. Был вечер четверга, и на следующий день на рассвете мы должны были выехать.
        – Точно больше ничего не нужно? – поинтересовался я.
        Он дернул подбородком в сторону упаковки «Туис экстра драй»^1^, стоявшей на полу в его гараже.
        – Только она.
        Я поднял коробку пива и поставил рядом с ним.
        – К пиву лед нужен?
        – Не, захватим с заправки.
        Я кивнул.
        – Что насчет удочек? – У него держатель удочек – труба ПВХ, два метра в длину и двадцать сантиметров в диаметре. Удочки с легкостью в нее заскакивали, а благодаря крышечкам с обеих сторон содержались в целости и сохранности.
        – Привяжу к крыше, – ответил он, выбираясь из внедорожника. Используя заднее колесо в качестве ступеньки, он схватился за верхнюю часть навеса и без особого труда приподнялся. – Передашь мне?
        Я придерживал длиннющую трубу над крышей, а Трой фиксировал ее зажимами. Мы занимались подобными вещами столько раз, что слова были лишними. Мы просто считывали мысли друг друга. Мы с Троем Хоффманом были знакомы, как собственно и дружили, с восьмого класса. Мы выросли и до сих пор жили в провинциальном городке. За десять лет знакомства мы частенько расходились во мнениях, но каким–то образом всегда приходили к согласию.
        Среди моих знакомых он был единственным геем, когда мне было четырнадцать. Он подловил меня на подглядывании за капитаном школьной команды по полокроссу. Я уже было решил, что он вмажет мне. Но он тяжело сглотнул и сказал:
        – Он сексапильный, да?
        И с тех пор мы были неразлучны. Мы никогда не были бойфрендами. Мы хранили общий секрет до тех пор, пока не нашли в себе смелость открыться. Он рассказал только матери, и она восприняла новость так, будто от его признания ей стало легче. Мои родители отреагировали нормально. Ну, вернее мать и сестра. Думаю, отец просто расслабился, что я до сих пор являлся «мужественным мужиком». Меня все еще интересовало обучение на строительном факультете, и я был самым мощным парнем в команде по регби. Кажется, мой старик считал, что все геи при ходьбе покачивают бедрами. Но осознав, что во мне ничего не изменилось, он смирился. Я задумался: он бы принял меня, если б во мне было больше вычурности? Я всегда считал, что родительская любовь не должна знать границ, но у моего отца они, вероятно, все же имелись.
        Трой спрыгнул вниз и хлопнул меня по плечу.
        – Ты в порядке?
        Я провел рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями.
        – Да.
        – Тебе нужны эти выходные, – произнес он, открывая пассажирскую дверь. – Они отвлекут тебя… ну, ты понял.
        От чего?
        – А–а. – Я засмеялся. – Нет, не в том дело. Я об этом даже не думал.
        Трой настороженно глазел на меня, а потом, согнувшись, залез в грузовик и начал рыться в центральной консоли, предоставляя мне тем самым прекрасный обзор на задницу и бедра. Одет он был в старую футболку, футбольные шорты и рабочие ботинки. По профессии он был механиком. Форму поддерживал благодаря бегу и соккеру. Тело его было подтянутым и загорелым, в нужных местах мускулистым. В школе он всегда выглядел привлекательно. И выглядел так до сих пор благодаря коротким каштановым волосам, глазам цвета топленого меда и убийственной улыбке, которая являла ямочку на левой щеке.
        Все всегда предполагали, что мы были парой. Где бы один из нас ни находился, второй всегда маячил поблизости, но ничего такого не случалось. Нам было всего по двадцать четыре, и «гей–рынок» в Клермонте не очень–то процветал. Нам всегда не везло: мы встречались с другими парнями, пусть и без особой серьезности, и никогда не были свободны в одно и то же время.
        До настоящего момента.
        – Ты точно в порядке? – полюбопытствовал он. Я понятия не имел, что снова отключился. – Ты улетел на много километров отсюда. Или реально оценивал мой зад.
        Я рассмеялся и проигнорировал свои вспыхнувшие щеки. «Блин».
        Он изучал меня с мягкой улыбкой на губах и любопытством в глазах.
        – Не думал, что ты был серьезно настроен в отношении Шейна. Если не хочешь со мной ехать, так и скажи. Вы расстались только на прошлой неделе…
        – Я в порядке, – откликнулся я, пытаясь отмахнуться от его беспокойства. – Я о нем даже не думал. У нас не было ничего серьезного. Так, парочка свиданий. – Казалось, я его не убедил. – Дело в работе, вот и все. Знаешь, ты прав. Мне правда нужны эти выходные. Уверен, что больше ничего не нужно захватить?
        – Не, у нас все есть. Захвати только себя.
        – Окей. Тогда я пойду. Увидимся завтра утром у меня. – Я вышел из гаража и по подъездной дорожке зашагал к своему древнему грузовику.
        – Эй, Кэл, – крикнул Трой. В руках он держал черную тряпку и выглядел слегка обеспокоенным. – Может, задержишься? Если хочешь, закажем что–нибудь на перекус.
        Его явно тревожило отсутствие саркастичных шуточек с моей стороны. Потому я послал ему лучшую улыбку, которую только смог изобразить.
        – Хватит и того, что мне придется провести с твоей уродливой мордой все выходные. Нет нужды портить себе еще и вечер четверга.
        Мы всегда стебали друг друга. Должно быть, он удостоверился, что я в норме, потому что ухмыльнулся.
        – Ага, не хочу обламывать тебе свидание с твоим бойфрендом из «Полиции Гавайев^2^». Как там его зовут? Стив Макгарретт?
        – Для тебя лейтенант–коммандер Стив Макгарретт. – Я отсалютовал ему средним пальцем и одними губами проговорил «пошел на хер», после чего забрался в грузовик.
        Трой расхохотался и ушел обратно в гараж, а я, улыбаясь, уехал.
        До моего дома было всего пять минут езды. В городке с населением в пятьдесят тысяч человек до любого места было пять минут езды. Стоило зарулить на подъездную дорожку, как в кармане запел мобильный. Звонила Пета. Мы познакомились во времена моей учебы. Я учился на плотника, она – на электрика. Занятия занимали лишь два дня в неделю, а три дня проходила практика. Однажды мы уселись в кафетерии за один столик, поболтали и с тех пор дружили.
        – Привет, высоковольтник.
        – Привет, строгала.
        – Как дела?
        – Отлично. Звоню узнать: вы едете завтра?
        Я заглушил двигатель и вылез из грузовика, направляясь к входной двери.
        – Да. А что?
        – Надо прийти покормить Мэггс?
        – Да. Несильно напряжет? Я могу оставить ей еды. Меня не будет всего–то два дня. Не сомневаюсь, она справится. – Я зажал трубку между плечом и ухом. Для открытия двери мне требовались обе руки. Иногда входную дверь немного заедало.
        – Так и не починил дверь?
        – Заткнись.
        Пета рассмеялась.
        – Знаешь, как говорят: дом плотника всегда недостроен, машина механика всегда плохо ездит.
        – В доме электрика всегда хреновая проводка. Вентилятор на потолке до сих пор не работает?
        – Заткнись.
        Я захохотал и пробрался внутрь, с усилием закрывая за собой дверь.
        – Кстати, о механиках, – проговорила Пета, а я вздохнул. Я знал, что прозвучит дальше. – Вы с Троем все–таки едете вдвоем?
        – Ага. Роббо не может. У Кристи семейное барбекю. – Пол Робертсон или, как мы его звали, Роббо был нашим приятелем. На выходных наша троица всегда собиралась вместе. Иногда к нам присоединялись Аллан и Мик. Наши походы обычно включали в себя рыбалку, гонки на мотоциклах и пиво.
        Голос Петы прервал мои мысли.
        – Я сегодня общалась с Кристи. У нее на самом деле намечается семейное барбекю. Сестра приезжает в город.
        Я прошел в кухню и бросил ключи и кошелек на стойку.
        – И?
        – И она велела Роббо не ехать, чтоб вы с Троем могли наконец–то провести выходные наедине.
        Я протяжно выдохнул, голова свесилась на грудь, а плечи опустились.
        – Пета, – начал я.
        – Слушай, – перебила она. – Тебе это нужно. Все видят, кроме вас двоих. И поверь: он хочет тебя так же сильно, как ты хочешь его.
        Я провел рукой по лицу и попытался ответить. Но спорить на эту тему я завязал много лет назад.
        – Он мой лучший друг. Вот и все.
        – Как давно ты в него влюблен?
        Я с трудом сглотнул.
        – Так я и думала. Кэл, у тебя впереди целые выходные. Прояви себя.
        – И рискнуть? Всем?
        Ее голос звучал мягко, но громко.
        – Разве оно того не стоит?
        Ответа у меня не нашлось.
        – Просто поразмышляй. Говорю тебе, он ни за что не скажет «нет».
        – Слушай, мне пора.
        – Кэлвин Линч, ты же знаешь, что я люблю тебя. Просто говорю, как есть. – Она всегда говорила, как есть. – Приеду в районе обеда проверить Мэггс. И Кэл?
        – Да?
        – Я хочу знать подробности. – Чувствовалось, что она улыбалась. – Все.
        – Уже ухожу.
        – Передавай от меня «привет» коммандеру Макгарретту.
        Я простонал в трубку и отключил звонок, обрывая ее смех. Я что, был таким предсказуемым?
        Кошка Мэггс восседала на подлокотнике дивана. Она с презрением посмотрела на меня, и я не сомневался: если б кошки умели закатывать глаза, она бы так и поступила. Ее чувства ко мне колебались между обожанием и отвращением. Клянусь, она терпела меня лишь потому, что я ее кормил. Она не была моей кошкой. Вернее не совсем. Она досталась мне вместе с домом, и из–за окраски я дал ей имя Джинджер Мэггс^3^. Но поскольку она оказалась девочкой, Джинджер ушло, а Мэггс осталось.
        Дом я купил в прошлом году. Эту помойку дипломатично называли «мечта реставратора». Старый, трехкомнатный, облицованный сайдингом, в очень хорошем районе города. У дома был отличный каркас. Учитывая мое строительное образование, я планировал его отремонтировать при наличии времени и средств.
        Тяжело вздохнув, я разместился на диване и, подобрав пульт, включил ТВ как раз в момент начала «Полиции Гавайев». Как вовремя. Мэггс решила удостоить меня своим присутствием и свернулась на коленях.
        – Я же не виноват, что Стив Макгарретт сексуален, – обратился я к Мэггс. Как и не было моей виной, что он напоминал мне Троя. В подсознании пронеслась беседа с Петой. – Черт.
        Мэггс не отреагировала. Да я и не ожидал. Да и не нуждался. Я уже знал ответ.
        В любом случае все выйдет через одно место. И если попробую, и если не попробую. Стоило ли рискнуть дружбой с моим лучшим другом? А если он скажет «нет»? А если он рассмеется мне в лицо? Ох. Я не смогу.
        … но бабочки уже запорхали в животе, потому что… ну… а если он скажет «да»?
        ГЛАВА 2
        Трой заехал за мной в шесть утра. Я забросил на заднее сиденье свое барахло и забрался в тачку. Его радость и гордость внедорожник пребывал в первозданном состоянии, был безупречен снаружи и внутри. Он был оснащен покруче любого вездехода, и находившееся под капотом тоже было идеальным.
        Я вручил ему бургер с яйцом и беконом и поставил кофе в подстаканник. Не давая ему возможности возмутиться, я произнес:
        – Если хоть что–то прольется, я лично вылижу салон.
        Он улыбнулся.
        – Спасибо.
        Я был в курсе его дотошности в отношении машины, что меня нисколько не напрягало. Он гордился ей, как собственно и должен был. Он упорно трудился над ней.
        Направляясь в горы, мы выехали за пределы города. Имелись и другие, более популярные, места отдыха, куда мы могли бы отправиться, но, учитывая, что выходные предстояли длинные, они будут забиты семьями с детьми. Трой работал на парня, который владел кое–какой собственностью в полутора часах езды от города прямо в верхней части холмов, что возвышались к востоку от Клермонта. Туда же входила река, которая кишмя кишела форелью. Трой бесплатно обслуживал машину парня в обмен на возможность несколько раз в год сгонять туда порыбачить. Просто потрясающе.
        Я развернул бургер и протянул ему. Он милостиво его принял.
        – Сам приготовил?
        – Ага, – ответил я. – Твой с яйцом, беконом и соусом «барбекю». Кофе с молоком и одним сахаром.
        Трой хмыкнул, потом впился зубами в бургер и заговорил с полным ртом:
        – М–м–м, вкусно.
        Ели мы в тишине, а когда он положил половину бургера на колени, я протянул ему кофе.
        – Спасибо, – тепло улыбнувшись, произнес он.
        Он сделал глоток и вернул мне стаканчик. Я опустил его в подстаканник, игнорируя легкое соприкосновение наших пальцев, и что мы делали те вещи, которые обычно делали пары… и что мое сердце совершило кувырок, а из–за порхавших бабочек желудок скрутило.
        – Эй, разве нам не нужно захватить льда с заправки? – спросил я, припомнив его вчерашние слова.
        – Уже есть, – ответил он, проглатывая остатки завтрака. – Я рано встал. Поэтому успел заправиться и захватить льда и только уже потом отправился к тебе.
        Ох.
        – Сообщи, сколько я тебе должен.
        – Забудь. Ты оплатил все продукты.
        Я пожал плечами. Сказано верно. Обычно выезды на рыбалку оплачивались нами поровну. Один из нас платил за что–то одно, второй – за что–то другое. В общем, ничего особенного.
        Я взял телефон Троя с приборной панели.
        – Решил переключить? – улыбнувшись, поинтересовался он.
        – Ага, – откликнулся я, пролистывая экран. – Тебе нужно обновить плэйлист.
        Он хмыкнул. Глубокий привычный звук я узнал бы везде.
        – Технологии, конечно, штука крутая, но я скучаю по временам, когда в машине были стерео и диски. Тогда я мог бы держать здесь всего один диск, и тебе бы пришлось либо полюбить его, либо сбежать.
        – Ага, и на этом диске было бы записано какое–нибудь дерьмовое кантри.
        Трой рассмеялся.
        – Точно.
        Я прокрутил плэйлист.
        – Дружище, у тебя есть музыка, в которой не звучит электрогитара?
        – Такой не держим.
        Я вернул его трубку на место и достал свою. Впервые попав в машину Троя, я тут же подключился к «блютуз». Потому что именно так и вели себя лучшие друзья: ездили на переднем сиденье и давали музыкальные советы. Я отсоединил его телефон, подсоединил свой и выбрал первую попавшуюся песню. Серьезно, любая из моих композиций была лучше.
        – Чувствуй себя, как дома, – изрек Трой. Уголки его губ приподнялись.
        Я откинулся назад и закрыл глаза.
        – Я всегда так и поступаю.
        Он вытерпел только полпесни.
        – И ты еще считаешь, что у меня дерьмовый музыкальный вкус.
        – Да–да, считаю.
        – Какая–то херня. Все эти так называемые новые певцы даже не музыканты. Держу пари, они даже на гитаре или рояле не смогут сыграть.
        – Умение играть – катализатор того, чем занимается музыкант?
        – Должно быть.
        – Что насчет барабанщиков?
        – Барабанщик еще куда ни шло. А эти онанюги, которых ты слушаешь, только и могут, что нажимать кнопочки на синтезаторе. Если им придется давать живой концерт с реальным оркестром, они не разберутся, что к чему.
        Я фыркнул.
        – А твоим кантри–членоглотам придется оторваться от своих банджо, чтоб почистить единственный зуб щеткой, которой они делятся с кузеном.
        Трой рассмеялся.
        – Что не так с банджо?
        – То есть единственный зуб и щетка напополам с кузеном тебя не парят?
        Он покачал головой и хохотнул.
        – Просто захлопнись и слушай свою дерьмомузыку.
        ***
        Когда Трой вырулил на грунтовую дорогу, я выскочил из внедорожника и открыл ворота. Он проехал, ворота я запер и забрался обратно в машину. Трой улыбался.
        Мне была знакома эта улыбка – из разряда «приехали порыбачить», «выходные без мобильной связи» и даже «вечер пятницы в компании футбола и пиццы». Она была заразительной.
        Территория, на которую мы въехали, по размерам была акров двести, в основном холмистая, с разросшейся растительностью. Место идеально подходило лишь для рыбалки и разведения коз. Владельцы приобрели его несколько лет назад, намереваясь проводить здесь выходные, но мне нравилось, что домов поблизости не наблюдалось. Мне нравилось здешнее уединение.
        Грунтовая дорога вела сквозь заросли вокруг склона холма, и по ней мы пробрались к реке. Нашли неплохое местечко недалеко от воды, где обычно устраивали лагерь, а выложенный из камней круг до сих пор хранил уголь, оставшийся с нашего последнего визита.
        Трой остановил внедорожник в задней части стоянки и выбрался из него, вытянул руки над головой и улыбнулся. Его футболка задралась, открывая обзор на темную дорожку волос, пробегавшую от пупка до пояса его…
        – Собираешь вылезать? Или будешь рыбачить отсюда?
        Я показал ему «фак» и выбрался из тачки. Плеск воды и согревавшие кожу солнечные лучи вызвали улыбку.
        – Разобьем лагерь? Или проверим клев?
        Трой хмыкнул и открутил крышку с держателя удочек.
        – Сам–то как думаешь?
        Я улыбнулся. Вопрос действительно был глупым.
        – Принесу балансиры.
        ***
        Мы прошлись вверх по течению в поиске места поглубже и разместились на берегу на расстоянии примерно пятнадцати метров друг от друга. Мы почти не разговаривали, изредка общаясь лишь тихим бормотанием или простым кивком. Стояла полнейшая тишина, единственными звуками были шелест воды, стрекот сверчков и пение птиц. Солнце припекало, а без конца летавшая туда–сюда леска успокаивала мои спутанные мысли.
        Пришлось признать: как бы мне ни нравилось рыбачить, наблюдать за Троем было еще интереснее. Он стоял на берегу, плавно забрасывая леску и вытягивая ее назад. Правая рука и плечо напряжены, мышцы бугрились при каждом изящном движении. Одет он был в футбольные шорты и старую футболку, которую носил уже лет сто; бейсбольная кепка идеально сидела на голове. Возможно, люди не видели в нем ничего особенного – слишком мужественный и простой для большинства городских геев – но, как по мне, выглядел он отлично. А потом, освещаемый солнышком, он улыбнулся мне.
        Ага, я просто обожал рыбачить с Троем.
        Мне с ним было спокойно. С компанией друзей было, конечно, весело, но вдвоем с Троем было легко. Никакого неловкого молчания, никакой нездоровой потребности заполнить тишину болтовней. Мы просто наслаждались компанией друг друга. Иногда он приезжал ко мне и заваливался на диван, словно он – его собственность. Или я приезжал к нему и подавал инструменты и прочую ерунду, пока он ремонтировал двигатель своего внедорожника. Нам не обязательно было разговаривать. Нам просто требовалась компания друг друга.
        Какое–то движение привлекло мое внимание, после чего донесся всплеск воды.
        – Вау, – воскликнул Трой, яростно наматывая катушку.
        – Да ты прикалываешься, – заорал я. – Мы даже часа здесь не провели!
        Трой рассмеялся, сражаясь с рыбой и пытаясь ее вытянуть. Я намотал свою леску и покачал головой.
        – Каждый раз. Каждый раз у тебя клюет раньше.
        Трой положил форель на берег. Рыбка была симпатичной, приличного размера.
        – У меня есть навыки, – со смешком ответил он, потом подобрал рыбешку и позировал с ней, как для фотографии, широко и по–дурацки лыбясь.
        – Выкуси, а?
        – Да–да. Это я тоже умею очень хорошо. Или мне так говорили.
        Я фыркнул, несмотря на нежелание думать о парнях, что побывали в его постели. Он выбрал их, а не меня…
        Трой с рыбой в руках подошел ко мне.
        – Господи, Кэл, ты выглядишь так, будто у тебя украли последний доллар. Все дело в шутке про отсос? Или в том, что я первый поймал рыбу? Опять.
        Я со всей дури пихнул его в плечо.
        – Пошел к чертовой матери.
        Он со смешком ответил:
        – Я поймал, а ты можешь выпотрошить и почистить.
        – Отвали. Ты знаешь правило: кто поймал, тот и чистит.
        – Я изрядно потрудился, чтоб у тебя вечером был ужин. Это меньшее, что ты можешь сделать. – Он отправился вдоль берега к лагерю, а я последовал за ним, наслаждаясь видом на его спину и задницу. – Знаешь правило ужина: я готовлю, ты убираешь.
        – Когда же ты готовил мне ужин?
        – Я приношу пиццу, что фактически одно и то же.
        – Какая чушь. Ужин подразумевает три смены блюд.
        – Вечером будут тебе три блюда, – горделиво произнес он. – Рыба и два пива. Итого три, верно?
        Я расхохотался.
        – Если верить тебе, да.
        – Окей, давай заключим сделку. Я приготовлю тебе ужин из трех блюд.
        – Пицца, чесночный хлеб и пиво не считаются.
        Он фыркнул.
        – Черт. Нет, настоящий. Нормальный такой ужин из трех блюд. Закуски, основное блюдо и десерт. В следующие выходные.
        – В чем подвох?
        – Никакого подвоха. Просто правило ужина: я готовлю, ты убираешь.
        – Блин, спасибо.
        – А потом ты сделаешь то же самое для меня. И чтоб ты знал: у меня большие ожидания.
        – Смахивает на финал «Лучшего повара Америки».
        – Скорее на финал «Железного шеф–повара». Ты выберешь ингредиенты, из которых мне придется готовить. А потом я выберу ингредиенты для тебя. Разве что не будет звучать японская речь с английским дубляжом.
        – Ты слишком много смотришь телевизор.
        Обернувшись через плечо, он ухмыльнулся.
        – Если только порнуху. Что напоминает мне проверить обновление подписки.
        Я зашелся в хохоте.
        – Не дай бог она закончилась.
        – Ну, не у всех есть очередь из парней, как у тебя.
        Я остановился.
        – У меня нет.
        Он обернулся. Если он и обеспокоился моим оскорбленным видом, то не повелся на него. И ухмыльнулся еще шире.
        – Ох, Кэл. Не веди себя так, будто забыл.
        – Сколько же в тебе дерьма. – Я зашагал вперед и, проходя мимо, вновь двинул его по плечу. Он рассмеялся и с легкостью меня догнал. Мы вернулись в лагерь и бок о бок приблизились к машине. Я до сих пор ворчал под нос, а он до сих пор улыбался.
        Трой обернул рыбу и убрал в «эскимосика^4^». И хлопнул в ладоши.
        – Вперед, мистер «я меняю бойфрендов, как перчатки». Поможешь мне с тентом.
        – Что? И никаких шуточек про тент?
        – Мне не двенадцать. Кроме того, эрекция в кемпинге – не повод для шуток. А интенция.
        Я моргал. Он ждал.
        – Понял? Ин–тен–ция.
        Я вздохнул, но, в конце концов, засмеялся.
        – Как же не смешно.
        – Тогда почему ты ржешь?
        – Потому что ты идиот.
        Он ухмыльнулся, и мы начали устанавливать палатку. Предполагалось, что она достаточно большая для шести человек, в чем я очень сомневался. Разве что этим шестерым лет по пять.
        Я раскатал свой надувной матрас и прикрепил к нему коннектор. И заметил, что Трой пялился на меня.
        – Ты же не серьезно.
        Теперь я ухмылялся.
        – Черт, конечно, серьезно.
        – Если б здесь были Роббо и Мик, они стебали бы тебя годами.
        – Потому я его и привез. Знал, что их здесь не будет, – пояснил я. – И вообще, на земле спать жестко. Он двуместный, так что ты тоже поместишься.
        – Рядом с тобой?
        – Да, а что? Страшно? – спросил я, пошутив лишь наполовину. – Если верить твоим словам, до хрена парней убили бы за такую возможность.
        Трой расхохотался, и его щеки окрасились в розовый цвет. Не совсем такой реакции я ожидал.
        – Не, все нормально. – Он прокашлялся и вытянул спальные мешки из машины. – Просто неожиданное предложение, вот и все.
        Я уставился на него.
        – Это не… Я не… – «Черт». – Я не то имел в виду.
        Он послал мне вымученную улыбку, которая была абсолютно не в его стиле. Я растерялся. Он забросил мешки в палатку, а потом достал из багажника остальные ящики. Напряженная челюсть и прищуренные глаза подсказали мне, что общаться он не желал. «Твою ж мать». Я запустил маленький компрессор и наблюдал, как матрас наполнялся воздухом. Втащил его под тент и раскатал свой спальный мешок, а, взяв мешок Троя, остановился.
        Он вообще хотел спать рядом со мной? Я не имел ни малейшего понятия и совершенно точно не планировал спрашивать. Я раскатал его мешок и положил по соседству со своим спальником, прикинув, что если он не захочет делить со мной матрас, тогда пусть валит в жопу и спит на гребаной земле.
        Я выбрался из палатки и заметил, что Трой устанавливал гриль.
        – Принесу хвороста, – сказал я. Его ответа я ждать не стал, а сразу отправился к деревьям. Наверно, немного времени и личного пространства пойдут нам на пользу.
        Мы никогда так себя не вели. Мы никогда не молчали, и напряжение никогда не витало между нами. Его никогда не заботило, с кем я встречался. Зачем было обсуждать это сейчас? Я задумался, что же изменилось, и тут припомнил слова Петы.
        «Он влюблен в тебя, Кэл. Он никогда тебе не откажет».
        Я резко остановился и чуть было не споткнулся. Нет, разумеется, нет. То есть именно я всегда был в него влюблен, а не наоборот.
        О, боже. Если было именно так, то натянутость между нами лишь увеличится. Пришлось приказать ногам двигаться. Если Трой видел, как я застопорился посреди поляны, то спросит, какого черта произошло. Я не был готов к такому разговору. Пока что. Мне требовалось время все обдумать, возможно, уловить еще несколько знаков. Я не мог надавить на него и потребовать правды. То есть, а если я ошибся? А если он высмеет меня? А если ему в голову придет мысль, что мне пришла в голову мысль, что он меня хотел, и я выставлюсь тщеславным уродом? А если…
        – Что «а если»?
        Я обернулся с палкой в руках.
        – Что?
        Трой рассмеялся.
        – Тебя так долго не было, что я решил пойти на поиски. Оказалось, ты просто размахивал веткой и бормотал под нос.
        Я посмотрел на палку.
        – Вряд ли это ветка.
        – Мне стало любопытно: может, ты хочешь применить ее в матче по квиддичу^5^? Для метлы она слишком маленькая, а для волшебной палочки слишком большая.
        Я простонал. Опять шуточки о Гарри Поттере. Я по глупости предложил ему воспроизвести матч по квиддичу, а он все никак не мог забыть.
        – Я учился в школе!
        Он рассмеялся.
        – И совершенно точно был влюблен в Гарри.
        Я вздохнул, и мои плечи опустились.
        – И зачем я вообще с тобой поделился.
        – Фантазировать о вымышленных персонажах вполне нормально. А вот вести себя как они немного странно.
        – Пошел на хрен. И матч по квиддичу вряд ли можно отнести к фантазиям. Я же говорил: будет похоже на смесь европейского гандбола, австралийского футбола и хоккея. Было бы круто.
        – Конечно. Если ты волшебник. – Его глаза засверкали от юмора, и губы подрагивали от улыбки.
        Я порадовался, что мы вернулись к нормальному поведению, и поймал себя на том, что улыбался в ответ.
        – И вообще, – добавил я. – Ты не захотел играть, потому что я надрал бы тебе зад.
        Он фыркнул.
        – Маловероятно.
        Я подобрал еще несколько веточек.
        – Многовероятно. И я никогда не был влюблен в Гарри. Мне было двенадцать. Скорее то была легкая детская одержимость.
        Трой залился смехом.
        – Хорошая шутка. Стоит ее записать.
        – Чтоб иметь объяснение твоей детской одержимости «Тэйк Зет»?
        Он приложил руку к сердцу.
        – Ты ранил меня.
        – Что доказывает один момент: у тебя никогда не было хорошего вкуса в музыке.
        Он хохотнул.
        – А потом я нашел Кейта Урбана.
        – А я жестоко поплатился за это открытие. Годами кантри–музыки. Своеобразная форма фонической пытки.
        Его широко распахнутые глаза стрельнули в меня.
        – Я сказал «фонической», а не «фаллической».
        – Фу, – произнес он, вытирая лоб. – Я уж решил, что у тебя есть какой–то неизвестный мне бзик.
        Я рассмеялся и, качая головой, подобрал еще несколько веток.
        – Нет. Никаких бзиков.
        – Никаких? – поинтересовался он. – Какая жалость. Я думал, у тебя должна иметься коллекция здоровенных дилдо. Потому что я видел…
        – Ты видел моих дилдо…?
        Он зашелся в хохоте.
        – Нет, не видел. Но только что ты себя выдал, неплохо так. О, боже, какая классика.
        – Напомни: почему мы дружим?
        – Потому что я потрясающий.
        – Сейчас я сомневаюсь, что нуждаюсь в таком друге.
        – А в дилдо нуждаешься? – Он пытался сдержать смех. – Или они хранятся у тебя как произведения искусства?
        – О, да. Мой личный фаворит – двадцатисантиметровый и ребристый с функцией массажа простаты. Всякий раз гарантирован невероятный оргазм.
        Теперь он не смеялся. Рот его распахнулся, глаза округлились, а палка, которую он держал, повисла в руке. Он медленно и безмолвно моргал.
        Я взорвался хохотом, развернулся на пятках и направился в сторону лагеря.
        – Так я и думал.
        Бегом Трой догнал меня.
        – Ты серьезно? – Он откашлялся. – То есть, я никогда… Да ничего. Неудобно такое обсуждать.
        Я сбросил хворост возле костра.
        – Не смущайся. Я просто хотел тебя заткнуть. Надоел твой стеб. Но да, он мой любимчик, да, секс будет лучшим в твоей жизни, и да, я могу заказать тебе такой же по интернету, когда мы вернемся в страну «вай–фая».
        Он провел рукой по лицу.
        – Окей, этого разговора не было.
        Я хлопнул его по плечу.
        – Обращайся.
        Раньше мы никогда не говорили о сексе. Мы болтали о чем угодно, кроме нашей сексуальной жизни. Данная тема всегда была приватной. Мне не хотелось слушать про его завоевания, и что он с ними вытворял. И он, должно быть, думал так же, потому что за все годы знакомства никогда не интересовался этим вопросом. Так что да, такой вид трепа был для нас в новинку, и я не хотел его пугать.
        – Хочешь, приготовлю ланч? – Я взял упаковку говядины для сэндвичей.
        Он с надеждой взглянул на меня.
        – Брал с собой мамины соленья?
        – Разумеется.
        Глава 3
        Весь день мы провели на рыбалке. В этот раз мы прошли дальше, где река становилась шире, и стояли по колено в воде на расстоянии тридцати метров друг от друга. Было не совсем ясно, кто кого время от времени ловил на подглядывании: я его или он меня.
        Но он отводил взгляд и выглядел настолько робким, что с моим сердцем творилось нечто странное. На автомате я забрасывал леску и наматывал ее обратно, но совершенно не думал о рыбалке.
        Мое подсознание застопорилось на Трое.
        Наша личная жизнь никогда не синхронизировалась. Когда он был одинок, я был в отношениях и наоборот. Мы никогда не были свободны в одно и то же время. До настоящего момента. На самом деле, он уже некоторое время ни с кем не встречался, а я только что расстался с Шейном. Ничего серьезного с Шейном не сложилось. То есть он был милым парнем, но, по правде говоря, не очень–то мы друг другу подходили. Мы развлекались, но, провстречавшись месяц, так и не занялись сексом. Он не особо меня привлекал. И когда он задал вопрос, подумываю ли я в ближайшем будущем сделать шаг вперед, услышал от меня «нет». И сбежал.
        Трою он никогда не нравился, и во мне будто сработал рубильник. Если парень, с которым я встречался, не нравился моим друзьям или они не нравились ему, наши отношения на том и прекращались. Я знал, кому хранить верность: друзья важнее свиданий. Всегда. Разумеется, как Трой и говорил, у меня была целая череда бойфрендов, но надолго никто не задерживался. В прошлом году я полгода встречался с Райаном, но он… не знаю. Он не был тем, кого я искал.
        Он не был Троем.
        Внезапно он оказался рядом со мной.
        – Пытаешься в уме решить алгебраическое уравнение? Или пытаешься бзднуть?
        Я и не слышал его приближения. А его вопрос меня рассмешил.
        – Что?
        – Выражение твоего лица, – широко улыбаясь, пояснил он. – Тут либо математика, либо газы.
        Я рассмеялся.
        – Я так понимаю, у тебя тоже не клюет?
        – Не. Может, закончим на сегодня?
        – Да. – Я смотал леску, зацепив балансир за проушину на удочке. Он таращился на мои пальцы. – Ты в порядке?
        – Да–да, – ответил он, выбираясь на берег. – Думаю, стоит начать приготовление обеда.
        Следом за ним я пошел к лагерю. Он разделал и выпотрошил рыбу, а я развел костер. Потом, пока он готовил, я нарезал хлеб и салат. Мы были словно левая и правая рука. Работа протекала автономно, а снования мимо друг друга были привычны. Никогда и с кем у меня такого не было.
        Я взял две тарелки, и на каждую он положил порцию рыбы. Я протянул ему тарелку, мы уселись перед огнем и молча ели. Тишина не напрягала. Солнце клонилось к закату, горизонт будто был выкрашен в оранжевые и голубые цвета. Вечер был теплым, а сверчки и птички рассказывали сказки на ночь. Отхлебнув пива, Трой улыбнулся.
        Все было охренеть как идеально.
        – На работе все хорошо? – спросил он.
        – Да. Почему должно быть иначе?
        – На днях ты был рассеян и сказал, что что–то произошло на работе. – Трой поддел этикетку на бутылке. – Подумал, может, ты грустишь из–за расставания с Шейном.
        О, черт. Точно. Я находился в его гараже, гадая, сможет ли он увидеть во мне больше, чем друга. И тут он поинтересовался, все ли хорошо. Солгав, я ответил, что все дело в работе.
        – На работе все прекрасно. А насчет меня и Шейна… – Я понятия не имел, как закончить предложение.
        – Что насчет тебя и Шейна? – надавил он. Я пожал плечами, а он сделал глоток пива. – Казалось, у вас все отлично.
        Я покачал головой.
        – Он хороший парень.
        – Просто хороший?
        Я послал ему улыбку.
        – Он достойный парень. Хотелось как лучше.
        – Но?
        «Но он – не ты».
        – Просто он мне не походил.
        – У него был какой–то стремный секс–фетиш, который не пришелся тебе по душе? – в шутку поинтересовался он, но в глазах сквозило напряжение.
        Я расхохотался.
        – Кабы знать. Так далеко мы не зашли.
        Брови Троя взлетели вверх. Свою реакцию он обуздать не успел.
        – Ох.
        – Да, как я уже говорил, он мне не походил.
        Секунду он тщательно меня разглядывал.
        – Все нормально? В последнее время ты стал молчаливее, немного не в своей тарелке.
        «Стоит ему сказать? Можно ли?». Я уставился на него, пытаясь выдавить из себя хоть что–то. Понятия не имел, какие слова произнести… Почему все должно быть так сложно? Не слишком ли я рисковал? Мы сидели по разные стороны от костра и таращились друг на друга, будто целую вечность. В его глазах виднелась настороженность, и клянусь, он заглянул мне в душу.
        Он разорвал зрительный контакт и теперь смотрел на огонь. Тяжело сглотнул и выдохнул.
        – Ты не обязан рассказывать, – тихо сказал он.
        – Да не в том дело, – неубедительно отозвался я. – Не знаю. Просто одиноко, наверно.
        Он дернул головой, и его взгляд сфокусировался на мне.
        – Н–да?
        Теперь мне пришлось отвести взгляд. Сердце громыхало, а желудок завязался в узел. Я не был готов к этой беседе. Вместо того чтоб повести себя по–мужски, вместо того, чтоб выдать ему правду, я лишь расхохотался.
        – Достало встречаться с незнакомцами. Достала стадия узнавания, стадия хождения на цыпочках. А все ради того, чтоб выяснить, что он не… – «Ты», – … то, что мне нужно. Говорят, что ходить на свидания весело и волнительно. На самом деле нет. Скорее утомительно и досадно.
        Он послал мне полуулыбку и глянул на свою бутылку пива.
        – Значит, ты встречаешься не с теми парнями.
        Я рассмеялся. Он очень мягко выразился.
        – Отношения – боль в заднице.
        – Значит, ты используешь мало смазки.
        Я вытаращился на него, потом покачал головой и, невзирая на угрюмое настроение, хохотнул.
        – Буду иметь в виду.
        Серьезность из нашего разговора испарилась, и оставшаяся часть вечера прошла в болтовне о футболе, местных слухах и общей ерунде. Когда пришло время укладываться спать, я уже и не помнил, что предложить разделить матрас.
        Трой отошел отлить, а я разделся до нижнего белья и забрался в спальный мешок. Вернувшись в палатку, он обогнул кровать.
        – О, точно. Вы же, ваше величество, приперли надувной матрас.
        Я перекатился на свою сторону, устроился в мешке поуютнее, поправил подушку и сделал вид, будто не замечал, что он раздевался.
        – На земле спать капец как жестко. А ты, кстати, вполне можешь.
        – Да ни за что, – проговорил он, быстренько забираясь в мешок. Устроившись, он вздохнул. – Ладно, идея была отличная. Только никому не рассказывай.
        Я хмыкнул.
        – Всегда пожалуйста.
        Трой зевнул.
        – Ранний подъем меня добил. Прошлой ночью спал дерьмово.
        Он упоминал, что проснулся раньше обычного.
        – Что–то на уме?
        Секунду он молчал.
        – Ага, – буркнул он. – Сон.
        Вскоре его дыхание выровнялось. Он лежал на спине, и проникавший лунный свет демонстрировал мне его приоткрытые губы и подрагивавшие на щеках ресницы. Он выглядел умиротворенным и великолепнее, чем при свете дня. Его грудь вздымалась и опадала с каждым вдохом–выдохом, и я позволил себе притвориться, что он был моим. Я представил, что была обычная ночь, и мы лежали в моей постели. Я горел желанием его коснуться, и чтоб в ответ он коснулся меня. Я хотел его. Но еще больше мне хотелось, чтоб он хотел меня. Я об этом мечтал.
        Я вновь поправил подушку и слегка развернулся к нему. Но мне хотелось большего. И я пересек черту. Притворившись спящим, я перекатился на его сторону. Глаза мои были закрыты, и лежал я неподвижно, надеясь, что он не проснется и не оттолкнет меня. Сердце мое громыхало, а в груди все пылало. Я касался его. Хотя прикосновение было не настоящим и не было взаимным, но было всем, чего я жаждал.
        А потом Трой перевернулся, закинул на меня руку и уткнулся мне в шею. Что–то сонно и бессвязно пробормотал, а я застыл. Может, мне стоило его оттолкнуть? Может, стоило как можно скорее отодвинуться? Но это было именно тем, в чем я нуждался.
        Он был смесью тепла и «олд спайса». Его рука превосходно меня обнимала. И в глубине души я знал, что никогда в моей жизни не появится место для другого человека. Именно его я желал. Именно его мне не хватало.
        Я просто должен был ему признаться.
        Я велел себе обдумать все позднее. Сейчас я находился в раю. Я переборол желание коснуться его в ответ. Он спал, в конце–то концов. Но без сомнений я наслаждался ощущением от обнимавшей меня руки. И уснул, обвитый руками мужчины, которого любил, но которого, скорее всего, никогда не получу.
        Глава 4
        Проснувшись, я обнаружил спальный мешок Троя пустым. Снаружи еще только начинало светать, и мне стало интересно: он готовился к ранней рыбалке или проснулся рядом со мной и запаниковал?
        Боже мой, а вдруг я прижимался к нему? Он пришел в ужас? Он решил, что я неудачно пошутил? Он застебет меня до потери пульса? Я потер ладонями лицо. Прошлая ночь – как другая реальность. Мне нужно было ощущение близости с ним. Я притворился, будто его объятие что–то да значило. А теперь при свете нового дня чувствовал себя дураком.
        А самое паршивое: я знал, что должен ему сознаться.
        Если окажется, что Трой не может или не хочет ответить мне взаимностью, для меня было слишком поздно. Я любил его. Много лет. Стоило ли мне рискнуть? Нужно ли рассказывать ему о своих чувствах? Потому что рано или поздно я устану делать вид, что не влюблен в своего лучшего друга. У меня больше не было выбора. Я должен был либо признаться, либо свалить.
        А прощаться мне не хотелось.
        Я выбрался из мешка, натянул шорты и вышел из палатки и, задрав обе руки над головой, зевнул и потянулся.
        – А, спящая красавица, – сказал Трой.
        Он сидел слева от меня в первых лучах восходящего солнца и держал в руках балансир в виде бабочки. Я развернулся к нему лицом, и он покосился на мой обнаженный торс, а потом взгляд тормознул на члене. Он вытаращился, рот медленно распахнулся, а щеки порозовели. Черт, никогда не видел у него такого выражения лица… Осознав, что щеголял утренним стояком, я откашлялся и прикрылся.
        – Надо отлить, – произнес я. – Не осуждай.
        Я направился в противоположном направлении к первому рядку деревьев и облегчился, стараясь не вспоминать мелькнувшее на его лице желание. Казалось, он был готов упасть на колени и отсосать мне прямо здесь и сейчас. Что не упростило задачу справить малую нужду. Утренний стояк превратился в полноценный, отчего стало только хуже. Мне удалось себя приструнить лишь благодаря воспоминанию о запланированном признании в своей влюбленности. Он, наверняка, поднимет меня на смех и заявит, что у меня член вместо головы. И я вернулся обратно, обнаружив, что он ждал меня с удочками в руках.
        Он протянул мне мою удочку.
        – Думал, ты заблудился, – улыбаясь, проговорил он. Страстное выражение лица испарилось. – Идем, или рыба узнает о нашем приближении.
        – Возьму футболку. – Я быстро занырнул в палатку.
        Мне показалось, или он пробормотал: «Можешь и не брать»? Когда я вернулся, он уже шагал вниз по течению. Река немного сменила свое русло, берег стал покатым, а не широким и плоским, а глубокие участки со стоячей водой обмельчали и бежали бурным потоком. Очевидно, Трой решил, что сегодня рыбы можно наловить именно здесь, а я всегда отдавал ему ведущую роль во всем, что касалось рыбалки. Я взял удочку, натянул кроссовки и с легкостью его догнал.
        – Что насчет завтрака? – спросил я, пока мы двигали по берегу.
        – Не переживай. По возвращении сможешь приготовить.
        Я засмеялся.
        – Ну, спасибо.
        – Обращайся. Думаю, сегодня я бы не отказался от сосисок. Но без бекона.
        – О, да твою ж мать, – вздохнув, сказал я. – Это был утренний стояк, и мне надо было отлить.
        Трой остановился и обернулся на меня. В течение секунды он явно пребывал в растерянности, а потом до него дошло, что я решил, будто он глумился надо мной насчет грандиозного появления из палатки с выставленным на показ каменным членом. Он заржал.
        – Нет, – выдохнул он. – Я говорил о настоящих сосисках. А не о твоей. О, боже, – прохрипел он, заходясь в хохоте все сильней. – Ничего смешнее в жизни не слышал.
        – Пошел к черту, – бросил я и, проходя мимо, пихнул его в плечо. – Утром ты явно меня заценивал. Если хочешь полакомиться моим членом, только попроси.
        Теперь он не смеялся, а я допер, что только что произнес. Видите? Я мог преподносить подобные вещи как шутку, но любой намек на серьезность, и меня парализовало от ужаса. Обернуться я не посмел. Я просто продолжил идти. Я не знал, что делать с его молчанием, но слышал, что он по–прежнему следовал за мной. Так что, наверно, полностью я его не потерял.
        Я тормознул в прекрасном месте, прямо над глубокой речной впадиной. Здесь лежало поваленное бревно, и росли камыши. Совершенное укрытие для голодной форели.
        – Это же я, – изрек я.
        Трой, улыбаясь, прошел мимо.
        – До сих пор не верится в то, что ты сказал. И не верится, что больше никто не слышал. Тебе повезло, что здесь нет остальных парней. Они не позволили бы тебе забыть.
        – А ты позволишь?
        В ответ он лишь расхохотался и отошел еще дальше. Я покачал головой, больше себе, чем ему, и усадил свой зад на берегу. Трой выбрал место примерно в тридцати метрах от меня. Между нами возвышалось несколько деревьев, но видно и слышно его было отлично. Наши приступы рыбалки до завтрака обычно длились около часа или до тех пор, пока урчание чьего–нибудь желудка не начинало отпугивать рыбу. Сегодня настал мой черед. На часах было около семи утра, и мой желудок отказывался еще немного подождать.
        – Я возвращаюсь, – крикнул я. – Начну готовить завтрак.
        Он ухмыльнулся, и я уже понял, что последует дальше.
        – Помни: сегодня я хочу сосиску.
        И–и–и–и–и вот оно.
        – Ага, дай угадаю. Двадцатисантиметровую и толстую.
        Он приложил руку к сердцу.
        – Как же хорошо ты меня знаешь.
        По пути в лагерь я улыбался. Я сообразил, что аромат готовящегося завтрака вскоре приведет его сюда. У меня имелись сосиски, яйца, жареные томаты и поджаренный на открытом огне хлеб.
        – Дружище, как же вкусно пахнет. – Он уселся по соседству со мной.
        Я протянул его порцию, затем взял свою, и мы ели в тишине. Ну, если не считать неприличных стонов и периодических «как же вкусно» от Троя. Проглотив все, он откинулся назад и погладил живот.
        – Ты приготовил чудесный завтрак. Никак не могу решить: пойти на пробежку или вернуться в кровать?
        Вздернув бровь, я посмотрел на него.
        – Надо же. И ни одной шутки про сосиски.
        Он хмыкнул.
        – Хотел повести себя по–взрослому.
        – Не правда. Тебе просто не хотелось, чтоб я предложил отсосать мне. Ведь на самом деле тебе хочется.
        Он вновь рассмеялся, но еще и покраснел. Смущение было в новинку. Мы всегда толкали друг другу всякую ересь. Или, может, я только что заметил то, о чем говорила Пета? Потому что выражение его лица говорило «да–да» моему предположению насчет минета.
        Кровь, казалось, вспыхнула. Мне стало жарко, а он сидел так близко. Вряд ли я даже был в состоянии дышать.
        Трой вскочил на ноги и схватил мою тарелку.
        – Ты готовил, я убираю. – На огне он вскипятил воды и помыл посуду. – Сообщи, если будет клевать.
        Ну, ладно. Ему явно требовалось побыть одному.
        – Без проблем, – ответил я и попытался изобразить веселье, но понимал, что вряд ли удалось. В лучшем случае, вышло нервно.
        Я вернулся на свое прежнее место и припарковал свою задницу на берегу. Забросив леску, я положил удочку, потому что о рыбалке думать не мог. Вообще.
        Вот дерьмо.
        Между мной и Троем явно витало напряжение. Нормальное такое сексуальное напряжение. Раньше я никогда не замечал в нем нервозности. На самом деле, не думаю, что раньше он нервничал рядом со мной. Но выражение его лица, пламя в его глазах… Я узнал этот взгляд. Просто раньше он никогда так на меня не смотрел. Но нельзя отрицать: теперь–то смотрел. Я не придумал. Я не видел того, чего не было.
        «Черт».
        Думаю, Пета была права. Скорее всего, Трой тоже хотел меня.
        Я поднялся на ноги и уже собрался смотать леску и отправиться требовать ответа, как вдруг он прошел мимо. В руках он держал удочку, на лице была приклеена натянутая улыбка. И он намерено держал между нами дистанцию. Такими темпами он мог бы и на дерево забраться.
        Ладно, может, и нет.
        – Ну, как успехи? – спросил он и, не останавливаясь, направился дальше.
        Сложный вопрос.
        – Никак.
        Он выбрал местечко чуть ниже по течению и встал на берегу. Несколько раз закидывал леску. Медленно и умело. И больше ничего мне не сказал.
        Пару раз я бросал на него взгляд и заметил, как он качал головой и что–то бормотал под нос. Он так делал, только когда злился.
        Что–то явно было не так, и я не сомневался: сегодня нам придется во многом разобраться.
        Я положил удочку рядом с собой и улегся на траву. Здесь было спокойно – долетали звуки воды и пение птиц – но натянутость между мной и Троем выбивала из колеи. Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться, но в какой–то момент видимо уснул.
        Разбудил меня мощный раскат грома. Если уж совсем честно, напугал до усрачки.
        – Вот же черт! – заорал я, подрываясь на ноги.
        Мы с Троем одновременно посмотрели на небо, и тут ливануло как из ведра. Я схватил удочку и побежал в лагерь. Трой бежал прямо позади меня.
        Мы спрятали от дождя все, что смогли, и забрались в палатку. Трой следовал за мной по пятам. Я сел на спальник и стащил мокрые ботинки, поставив их возле входа, а потом стянул футболку. Затряс головой, смахивая на промокшую собаку, и захохотал. Но затем глянул на Троя. Он не смеялся. Он сидел на коленях по соседству со мной – в палатке было не так уж много места, чтоб он разместился где–то еще – и с него стекала вода. Он тяжело дышал и щурил глаза.
        По правде говоря, он вроде как злился.
        – Чего? – спросил я. – Всего лишь немножко воды.
        Он молчал.
        – Ты смотрел прогноз погоды? – поинтересовался я, меняя тему. Он не отреагировал, но глаза были сфокусированы на моих губах. И он облизнул свои губы. Я с трудом сглотнул. – Просто интересно, как долго будет идти дождь, вот и все.
        На его лице отразилась решительность. Трой обхватил мое лицо и поцеловал. Я удивился, он потерял равновесие, и мы оторвались друг от друга. Он отпрянул и выглядел испуганным.
        – Прости, – прошептал он.
        Казалось, он был готов выскочить под дождь, но я схватил его за футболку и крепко ее сжал. Он встретился со мной взглядом. В его глазах виднелась смесь из неуверенности и желания. Я коснулся ладонью его щеки, словно он был стеклянным. Медленно я прильнул ближе, дыхание его перехватило, а глаза зажмурились. И прежде чем наши губы встретились, я остановился. Я ждал этого момента много лет… И возьму от него все. Его лицо, исходивший от него запах дождя, его находившиеся близко розоватые губы и мучительный душераздирающий почти поцелуй.
        Потом я прижался к нему губами. Поначалу нежно. Ощущение от жесткой щетины в сочетании с мягкостью губ – пьянящая смесь. Его аромат, его вкус… Мне пришлось напоминать себе, что это был Трой. Мой лучший друг. А затем пришлось напоминать себе, как дышать.
        Я немного отстранился, и мы оба жадно глотали воздух. Я так и не выпустил его футболку. Я удерживал его на месте. Наши лица находились в миллиметрах друг от друга.
        – Я так давно хотел тебя поцеловать, – тяжело дыша, пробормотал он.
        Он выглядел пьяным. Я улыбнулся и привлек его для очередного поцелуя. Только в этот раз откинулся на матрас и потянул его за собой. Он устроился сверху и слегка отдалился.
        – Кэл?
        Я пробежал руками по его волосам, лицу и подбородку, приближая к себе его губы.
        – С четырнадцати лет я хотел тебя. – Я уставился на его губы и прошептал: – Ты поцеловал меня.
        Он всем весом лежал на мне и обнял мое лицо руками.
        – Я пытался сдерживаться. А потом ты промок.
        Я усмехнулся, а раздавшийся удар грома лишь добавил электричества между нами.
        – Не сдерживайся. Я больше не хочу сдерживаться.
        На этот раз он поцеловал меня от всей души, склонив голову и отрыв меня своими губами. Его язык скользил по моему языку, и, казалось, мое сердце вот–вот остановится. Я раздвинул ноги шире, а он толкнулся в меня бедрами. Я почувствовал его бешеную эрекцию и безо всякого стыда застонал. Отчего Трой содрогнулся, а я улыбнулся.
        Трой отстранился, на его губах тоже играла улыбка. Я скользнул руками по его бокам и по заднице, притягивая ближе. Его глаза закатились, а потом закрылись.
        – Кэл, – пробормотал он.
        Я обхватил его лицо, и его глаза резко распахнулись.
        – Скажи мое имя еще раз, – потребовал я.
        И он выдохнул:
        – Кэл.
        За все годы знакомства он никогда не произносил мое имя подобным образом.
        – Черт. – Я вновь притянул к себе его губы и основательно поцеловал.
        И, боже мой, он умел целоваться. Он вновь и вновь ерзал по мне бедрами, наши члены ласкали друг друга. Я ничего не мог поделать. Мне требовалось больше. Мне требовалось… все.
        Я просунул руку между нами и накрыл его ладонью. Он вздрогнул и остановился. Он перестал двигаться, перестал меня целовать.
        – Кэл, я сейчас кончу.
        Его слова – музыка для моих ушей. Я скользнул рукой под резинку его футбольных шорт и обвил пальцами его член. Он был таким теплым и твердым, но из–за неудобного угла я не мог обхватить его как следует. Поэтому попытался стянуть с него шорты. Он скатился с меня и стащил их, швырнув к открытому пологу палатки.
        Я набросился на него и оказался между его ног. Он рассмеялся и схватил меня за бедра, а я, вдавливая в матрас, вновь его поцеловал. Его твердый член примостился на животе, и, боже мой, как же я его хотел. Я освободил свой член, и наши эрекции плавно задвигались в моей руке.
        Вот же черт! Никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Ни с кем мне не было так хорошо. Наши члены скользили по соседству друг с другом, как шелк по раскаленной стали. Мы оба сочились влагой, а его руки побывали повсюду: в моих волосах, на спине, на заднице. Наши губы сливались в поцелуе, его язык находился у меня во рту. Он был везде, и все равно было недостаточно.
        Всегда будет недостаточно.
        Но потом его бедра начали подрагивать, а член запульсировал в моей руке. Ногтями он вцепился в мою спину, взгляд выражал чистейшее блаженство. И он кончил.
        Он выгнул спину, и его набухший член излился между нами. Зрелище было настолько эротичным, настолько изумительным, что я незамедлительно последовал за ним.
        Я рухнул на него, грудь тяжело вздымалась, а дыхание сбивалось. Но я не собирался позволить появиться неловкости. Как и не собирался позволить ему испугаться. Я перевернул нас на бок, накрыл спальником, и поцеловал его.
        – Спасибо. – Меня клонило в сон. Никогда не чувствовал себя столь удовлетворенным.
        – За что? – хрипло поинтересовался он.
        – Что решил воспользоваться шансом. Что первый меня поцеловал.
        Он устало улыбнулся, веки налились тяжестью.
        – Знаешь, надувной матрас – отличная идея.
        Я захохотал и, притянув ближе, вновь его поцеловал.
        – Мы немного испачкались.
        – Приведем себя в порядок позже, – пробурчал он, прижимаясь ко мне и явно не намереваясь шевелиться.
        Я поцеловал его в висок.
        – После второго раунда.
        Я почувствовал, как он улыбнулся мне в шею, а снаружи разразилась гроза.
        Глава 5
        На какое–то время я задремал. Благодаря вызванному оргазмом туману, шуму дождя и, конечно же, лежавшему в моих объятиях Трою спалось просто превосходно. Он пошевелился и крепко меня обнял.
        – Скажи, что я не сплю, – пробормотал он.
        – Ты не спишь. – Я поцеловал его в висок. – Никогда бы не подумал, что ты любитель вздремнуть после секса.
        В ответ он хмыкнул, что можно было понимать как «пошел на хрен».
        Я довольно вздохнул.
        – Все равно что–то новенькое.
        – Да. И нет. То есть все находилось в процессе около восьми лет.
        Я отстранился и дождался, пока он посмотрит на меня. И поцеловал его в губы.
        – Я думал, что чувства были только у меня.
        Трой покачал головой.
        – Я столько раз порывался тебе признаться, но не было подходящего момента. И я не знал, что сказать.
        – Я тоже.
        – Помнишь тот день в выпускном классе, когда у меня появилась первая машина? – Я кивнул, а он продолжил: – Я забрал тебя, и мы катались по городским окрестностям и вдоль реки. Лучший день в моей жизни. Тогда я собирался тебе признаться. И был так близок. Я почти уже сказал, но ты поведал мне, что переспал с Филиппом Исли.
        – Ты помнишь его имя?
        Его глаза сверкнули чем–то, что я не смог определить.
        – Разумеется, помню. Я пытался набраться храбрости и поцеловать тебя, и тут ты выдал новость.
        – Ох.
        – А потом я поступил учиться, и мы выпили пивка…
        – А я встречался с Дэмиеном. – Я закрыл глаза. – Знаешь, дело было не только во мне. Я тоже хотел сознаться тысячу раз. Но мы никогда не синхронизировались. Кто–то из нас всегда с кем–то встречался.
        Он коснулся ладонью моего лица, вынуждая посмотреть на него. Его голос зазвучал очень тихо и очень неуверенно.
        – Но сейчас–то мы синхронизировались?
        Я кивнул.
        – Да. – Я прижался к нему губами. – Наконец–то.
        Он улыбнулся, отчего в уголках глаз показались морщинки.
        – Наконец–то.
        – Знаешь, Пета рассказала мне о причине, по которой с нами никто не поехал. Они хотели дать нам побыть наедине, – сказал я. – Наверно, знали все, кроме нас. И решили, что нас нужно подтолкнуть.
        – Нас и правда нужно было подтолкнуть. – Он провел большим пальцем по моей брови. – Не верится, что я вот так тебя трогаю.
        – Запредельно, да? – Я вновь его поцеловал. Теперь после стольких лет фантазий я имел возможность его целовать и даже не планировал останавливаться. – Похоже, в ближайшем будущем дождь не прекратится.
        – Отлично, – ответил он, переворачивая меня на спину. Он поцеловал меня крепче, с большей целеустремленностью и страстью, обнимая мое лицо и наклоняя голову, чтоб углубить поцелуй. Я раздвинул ноги, и он устроился сверху. Ощущение от каждого миллиметра его тела, от его поцелуя превратило мое тело в губку. Будто я принадлежал ему.
        Мне нравилось чувствовать его вес на себе. Мы прекрасно друг другу подходили. Но потом он оторвался от меня, его губы опухли, глаза расфокусировались, а веки отяжелели. И он начал спускаться по моему телу вниз. Медленно он целовал меня в шею и грудь, а потом остановился и поднял на меня взор.
        – Так нормально?
        – Охереть как нормально.
        Он улыбнулся и отправился ниже, покрывая поцелуями каждый участок моего тела вплоть до пупка и еще ниже, и провел носом по моему страждущему члену, после чего вновь посмотрел на меня.
        – Так нормально? Потому что покрывающая нас сперма и исходящий от тебя аромат моего возбуждения офигенно заводят.
        – Пожалуйста, Трой, – взмолился я и пробежал пальцами по его волосам. – Пожалуйста.
        Он закусил губу.
        – Ты же сам сказал: если я хочу отсосать тебе, то должен попросить.
        Смех сдержать не удалось. Затем он провел языком по всей моей длине и… боже мой. Он принял меня в рот, и я уронил голову на матрас и закрыл лицо руками, пытаясь обуздать удовольствие и эмоции.
        Он оторвался от меня.
        – Смотри на меня, когда я сосу твой член.
        От его слов и тона я почти кончил. Приподнявшись на локтях, я выполнил его требование. Наши взгляды схлестнулись, и он медленно открыл рот и вновь меня вобрал.
        – О, черт, – прошептал я. – Трой.
        Он удовлетворенно улыбнулся и скользнул вниз по моему члену, безотрывно следя за мной взглядом. Он замурлыкал и посмаковал головку.
        – Какой же ты вкусный, – пробормотал он и облизнул мою щелку.
        – Я сейчас кончу, – предупредил я. Он победоносно улыбнулся и, посасывая и облизывая, втянул меня глубже. Я больше не мог сдерживать оргазм. Я дотронулся ладонью до его подбородка, чувствуя, как западали его щеки, и удерживал зрительный контакт. – Кончаю.
        Все еще опираясь на локоть, а другой рукой обхватив его лицо, я откинул голову назад и кончил. Трой не выпустил меня, лишь вбирал сильнее – можно даже сказать, высосал из меня оргазм – и выпил все, что я ему дал.
        Я не мог двигаться. Даже моргать не мог. Мозг плавился, тело обмякло. Трой вскарабкался на меня и, нависнув надо мной, хмыкнул.
        – Ты умер?
        – Да. – Я схватил его за подбородок и притянул его губы к себе, чувствуя собственный вкус на его языке. Мы отстранились друг от друга отдышаться, и я произнес: – Дай мне минутку. Мозг закоротило.
        Трой рассмеялся, всем весом устроился на мне и, прижавшись к моему животу своим каменно–твердым членом, простонал. Я перевернул нас. Он озорно усмехнулся.
        – Ты вроде бы вышел из строя.
        – Как же я могу, когда ты на взводе и издаешь такие стоны, – сказал я. – Теперь моя очередь.
        Я стащил с него футболку и поцеловал в грудь, лаская сосок губами. Он начал извиваться.
        – Ты хотел сказать, моя очередь?
        Я уселся между его ног и обхватил его член – великолепный, добрых восемнадцать сантиметров в длину, толстый, с набухшими венками и раздувшейся головкой. Рот наполнился слюной.
        – Нет, поверь мне, я получу гораздо больше удовольствия, чем ты.
        Сначала я его облизал, дегустируя смазку, а потом принял в рот. Потянул его яйца, позволяя пальцам немного поблуждать. Свободной рукой я стиснул его у основания и поднял на него взгляд. Он таращился на меня, в глазах плескались похоть и удивление.
        – Кэл. О, Кэл.
        Я вобрал его глубже, а он простонал громче. Боже, он был любителем голосить в постели. Еще один незнакомый для меня момент. Еще один момент, который я в нем полюбил…
        Он содрогнулся всем телом и издал гортанный звук.
        – Сейчас кончу, – просипел он.
        Я втянул еще сильнее, а он простонал. Протяжно и громко. Яйца его подтянулись, а член набряк у меня во рту. И он кончил мне в горло. Я сглотнул и облизнул его, а после поцеловал в шею, куда собственно и уткнулся лицом, и рухнул на него сверху.
        Трой обвил меня руками, накрыл нас спальным мешком и поцеловал меня в висок. Шторм вроде как немного поутих, но мы явно не порывались проверить. Рядом с ним было тепло, и единственный доносившийся аромат – смесь Троя и секса. Но ничто не смогло удержать меня в бодрствующем состоянии.
        ***
        Меня разбудили выводимые на спине круги и царапавшая щеку щетина. Трой хрипло проговорил:
        – Ты же говорил, что именно я – любитель вздремнуть после секса.
        Я потянулся и почти сразу же вновь прижался к нему.
        – Больше не дождит, – сказал я, указывая на очевидное.
        – И уже стемнело.
        Я принял сидячее положение.
        – Мы провели здесь весь день?
        Трой улыбнулся.
        – Жалеешь?
        Я посмотрел ему в глаза.
        – Нет. Ты?
        Он медленно покачал головой.
        – Нет. Если только о том, что мне нужно одеться и пойти отлить. Меня разрывает уже несколько лет.
        – Надо было меня разбудить.
        Трой застенчиво улыбнулся.
        – Ни за что на свете.
        Я подавил желание съязвить. Вместо этого я быстро его чмокнул. Потом взял сумку с одеждой и передал ему. Достал себе сухую футболку, а затем сухие и чистые шорты. Трой надел ботинки и, расстегнув молнию, вышел на улицу. Он быстро добежал до деревьев, а я, заметив, что угли промокли довольно прилично, чтоб разжечь их заново, вытащил перекус из «эскимосика» и занес в палатку. Когда Трой вернулся, я уже установил в углу фонарик и соорудил на матрасе подобие пикника.
        – Что это? – улыбнувшись, спросил он.
        – Ужин из чипсов, яблок, рисовых крекеров и сыра. – Я поднял бутылку воды. – И еще есть пиво.
        Он усмехнулся и, присев, набрал себе крекеров.
        – И вот еще что, – произнес он и достал из сумки колоду карт.
        Оставшуюся часть вечера мы играли в карты, перекусывали и смеялись, время от времени прерываясь, чтоб поцеловаться. Но в основном вели себя как обычно. Как будто ничего между нами не поменялось, а стало только лучше.
        Он все еще был моим лучшим другом, только с привилегиями.
        Когда карты нам надоели, Трой расстегнул спальники, делая из них что–то вроде одеял. Я выключил фонарик, и мы забрались под покрывала. Только на этот раз мне не нужно было притворяться, что его рука обнимала меня преднамеренно. Потому что так и было.
        – Тебе тепло? – поинтересовался он.
        Я лежал на боку рядом с ним, головой на его груди, а его рука обвивала мои плечи.
        – Идеально.
        – Сегодня все вышло даже лучше, чем я рассчитывал.
        Я слегка его сжал.
        – Вышло нормально, да?
        – Я почти не сомневался, что ты мне откажешь, – тихо сознался он.
        – Но ты все равно воспользовался шансом.
        – Да. – Он чмокнул меня в макушку. – Пришлось. Я с ума сходил.
        Я приподнялся и нежно его поцеловал.
        – Я тоже. И если уж на то пошло, я очень рад.
        – Я дерьмово спал из–за беспокойства, как все пройдет. Ни о чем больше думать не мог. Но сегодня, полагаю, высплюсь превосходно.
        Я рассмеялся и улегся головой ему на грудь, будто на подушку.
        – Если не уснешь, не стесняйся и разбуди меня.
        Я чувствовал, как от тихого смеха завибрировала его грудь.
        – Твое желание для меня закон.
        ***
        Может, ночью похолодало, может, все дело было в исходившем от тела Троя жаре или в облегчении, что мы наконец–то были вместе – без понятия – но я спал как младенец. Насколько можно было судить, Трой тоже не шевелился.
        Но на рассвете меня разбудил мочевой пузырь, и, быстренько сгоняв к деревцам, я примчался обратно и занырнул в постель.
        – А–а–а, какой ты холодный, – отпихивая меня, пробурчал Трой.
        Я засунул стопы под его ноги и прижался к нему. Он дрожал и ворчал, но его руки наглаживали мою спину.
        – Сейчас лучше? – спросил он.
        – Гораздо.
        Он захохотал.
        – За это ты готовишь завтрак.
        – И чем этот день отличается от остальных?
        Он стиснул меня.
        – Ничем. – Он вздохнул. – Наверно, нам нужно упаковаться и отправляться домой.
        – Да. Нельзя остаться здесь навсегда.
        – Знаю. Хотя было бы круто.
        – Да.
        – Хочешь до отъезда порыбачить?
        – Конечно.
        Его ухмылка вернулась.
        – Тогда начинай готовить завтрак.
        Я его пихнул, но все равно поднялся с кровати. Я готовил завтрак на газовом гриле, а Трой собирал наши вещи в палатке. Выбравшись наружу, он посмотрел на меня, и я понял: при свете дня произошедшее между нами выглядело иначе. Поведение выдавало его с головой, было заметно, что он смущался и нервничал. Он закусил губу и пробежался руками по волосам.
        – У нас все хорошо?
        – У меня хорошо. У тебя хорошо?
        – Да.
        – Значит, у нас все хорошо, – ответил я, пожав плечами. – Передашь яйца?
        Брови Троя сошлись на переносице.
        – Конечно.
        Я старался вести себя так, будто ничего не изменилось. Но, по правде говоря, изменилось все. Поэтому притворство не сработало.
        – Ты говоришь о нашем вчерашнем занятии?
        – Ну, да. А ты нет?
        Я стукнул яйцо о плитку, а потом посмотрел на него.
        – Наше вчерашнее занятие было прекрасным.
        Он моментально улыбнулся, но улыбка медленно исчезла.
        – Но?
        – Никаких «но», – отозвался я. – Я приготовил тебе завтрак с высоким содержанием белка, поэтому мы можем устроить второй раунд. Если ты, конечно, хочешь.
        Он рассмеялся, скорее расслабленно, и уселся рядом со мной. Взял булочку для бургера и открыл. Я положил на каждую бекон, потом яйца.
        – Глазунья для меня и пережаренная резина для тебя, – сказал я. Затем полил его бургер соусом «барбекю», прям как ему нравилось, а свой – томатным соусом.
        – Спасибо. – Он застенчиво улыбнулся. Щеки слегка порозовели. Он протянул мне ролл из яиц и бекона. – Ты знаешь, какой завтрак я люблю.
        – Я знаю большинство вещей, которые ты любишь. – Я впился зубами в свой завтрак. Он наблюдал, как я его проглатывал. – А после вчерашнего хочу выучить что–нибудь новенькое.
        Он рассмеялся, и смущение окрасило его щеки. Он не смотрел на меня, поэтому я постучал по его ступне. И он наконец–то установил зрительный контакт.
        – Я бы с удовольствием узнал что–нибудь новое, – повторил я. – Если ты хочешь.
        Он проглотил то, что успел откусить, и медленно кивнул.
        – Я бы не отказался. – Его губы изогнулись, а глаза засияли. – Но я должен кое–что сказать. Возможно, я все испорчу, но молчать не могу.
        Завтрак был позабыт, в ожидании я уставился на него. Он молчал. И я его подтолкнул.
        – Ты можешь сказать мне что угодно.
        – Я не хочу свободных отношений. С тобой либо все, либо ничего. – Он облизнул губы. – Не хочу показаться требовательным или типа того, и я знаю, что еще слишком рано. Но я должен был сказать. Я не хочу быть друзьями с привилегиями. Скажи, что тебя все устраивает.
        – Все или ничего?
        Глядя на наполовину съеденный бургер, он кивнул.
        – Ты просишь меня стать твоим парнем?
        Его голова резко поднялась, а глаза округлились. Никогда не видел его настолько уязвимым.
        – Понятия не имею, о чем прошу. Просто предпочитаю быть честным с тобой, вот и все. Я не хочу свободных отношений, их будет не достаточно, особенно с тобой.
        Я отложил бургер и устроился перед ним на коленях. Обеими руками я обнял его за подбородок и секунду вглядывался в лицо.
        – Для меня их тоже будет недостаточно. Я хочу большего. Поэтому если придется стать твоим парнем, я буду только счастлив.
        Его улыбка была прекрасна. В уголках глаз появились морщинки, и он нервно усмехнулся. Я приник к нему и поцеловал.
        – Парень. Мне нравится, как звучит.
        Он явно повеселел. После завтрака Трой убрался, и мы разложили все на солнышке, чтоб дать просохнуть. Мы отлично работали как команда. Так было всегда. Мы рыбачили до тех пор, пока солнце не поднялось слишком высоко, а, вернувшись в лагерь, упаковали тент и загрузили все во внедорожник.
        Трой привязал держатель удочек, и когда обернулся, я прижал его к машине и поцеловал.
        – Все время забываю, что теперь могу тебя целовать, – оторвавшись от него, проговорил я. – Просто я смотрел на тебя и думал о том, насколько же ты сексуален, и тут вспомнил, что могу целовать тебя, когда пожелаю.
        Он провел большим пальцем по нижней губе.
        – Можешь вот так меня целовать в любое время.
        Секунду я вглядывался в него. Крошечная морщинка между бровей выдавала его с головой.
        – Переживаешь из–за отъезда домой?
        Он хмыкнул и опустил взор в землю.
        – Ну, существует один неожиданный недостаток. Ты знаешь меня лучше остальных, а значит, отбрехаться не получится.
        Я захохотал.
        – Правда. – Я взял его за руку и ждал, пока он поднимет на меня взгляд. – Тебе не о чем беспокоиться. У нас же все хорошо. Бойфренды, да?
        Он улыбнулся.
        – Да. Просто волнуюсь. И как обычно, слишком много думаю.
        Я приподнял его подбородок, и он посмотрел мне в глаза.
        – У нас все отлично, Трой. Я буду пересказывать каждый свой день, если тебе так захочется.
        Он послал мне смущенную полуулыбку и кивнул. Я вновь его поцеловал и потянул за нижнюю губу.
        – Вперед, реальность ждет нашего возвращения домой. Как и Мэггс. Она убьет меня во сне, если в ближайшее время я не нарисуюсь дома.
        – Твоя кошка психованная.
        – Ты ей нравишься. И вообще, она мой кореш по «Полиции Гавайев». Ей тоже нравится Стив Макгарретт.
        Трой закатил глаза и опять улыбнулся.
        – Ну, ты готов?
        – И всегда буду.
        ***
        Приехав к нему, мы разгрузили машину и решили разойтись по домам, учитывая, что на часах было почти пять вечера. У нас обоих накопилось до хрена дел перед рабочим днем, а, принимая во внимание, что мы оба были предпринимателями, вставать приходилось рано. Мне нужно было закупить продукты, запустить стирку и все в том же духе.
        А поужинав и приняв душ, я усадил свой зад на диван и отправил Трою сообщение. «Привет».
        «Привет».
        «Жалею, что не остался у тебя».
        «Ты всегда можешь вернуться».
        Я глянул на часы: половина восьмого. Мне было известно, что если я поеду к нему, спать в ближайшее время мы не ляжем. «Не сегодня. Чем ты занят завтра вечером?».
        «Готовлю тебе ужин».
        Я ухмыльнулся.
        «Здорово».
        «Эй, когда–нибудь занимался сексом по телефону?»
        «Нет…»
        Я ожидал, что он пришел сообщение, но вместо этого телефон в руке зазвонил. Его имя высветилось на экране.
        – Быстро.
        – Никогда не упускаю возможности. – В его голосе слышалась улыбка. – Ты уже в постели?
        – Нет. Сейчас полвосьмого.
        – Какая досада. Секс по телефону мог бы быть забавным.
        – А на диване не считается?
        – Я хочу, чтоб ты раздвинул ноги, смазал свою задницу…
        Окончание предложения я не расслышал. Слишком торопился в спальню. Швырнул смазку на кровать и забрался на нее.
        – Окей. Лежу в постели, смазка есть. Что дальше?
        Он направлял меня и говорил до тех пор, пока меня не накрыл оргазм. Его бархатистый голос лился в мое ухо. Будто мои фантазии воплотились в жизнь. В течение многих лет, лежа в постели и фантазируя о нем, именно его голос нашептывал мне всякие развратные словечки, что подводили меня к развязке.
        Единственное, чего не хватало, – его теплого тела, обвившегося вокруг меня.
        – Ты еще здесь? – спросил он.
        Я все еще дышал с трудом.
        – Да.
        – Пока не засыпай. – Он отключился.
        Странно. Даже для него. Я послал ему сообщение: «Ты в порядке?». Я бросил трубку на прикроватную тумбочку и отправился в ванную привести себя в порядок. Не успел я закончить с этим дельцем и натянуть на себя старые штаны и футболку, как раздался стук в дверь.
        Пришел Трой. Одет он был в спортивки и рубашку, как у меня, и выглядел немного растрепанным и взволнованным или даже нервным. Я втащил его внутрь.
        – Что случилось?
        Он дотронулся ладонями до моего лица и поцеловал. Требовательно и крепко, а потом медленно и нежно. Он прижался ко мне лбом и так и не открыл глаза.
        – Мне нужно находиться здесь.
        Я кивнул.
        – Окей. Я рад твоему приходу. – Я взял его за руку и повел в спальню. Он снял кроссовки и полностью одетый забрался на кровать. Я быстро к нему присоединился и, притянув его к себе, укрыл нас покрывалом, и обхватил его руками. Он глубоко вздохнул, и я чувствовал, как напряжение покидало его тело.
        Он уткнулся лицом мне в грудь, волосы пахли свежестью. Привычный аромат «олд спайса» заполнил мое обоняние.
        – Кровать пахнет тобой и сексом, – прошептал он.
        Я фыркнул.
        – Потому что ты довел меня до оргазма.
        Он хмыкнул и на мгновение примолк.
        – Спасибо. Что не испугался моего появления.
        Я чмокнул его в макушку.
        – Расскажешь, что стряслось?
        Он ответил настолько тихо, что я едва расслышал.
        – Не хотелось заканчивать выходные.
        – Я никуда не денусь, – прошептал я. Его хватка усилилась, и вскоре он уснул.
        А утром исчез.
        Глава 6
        Я понимал, что мы оба начинали работать в шесть тридцать, а потому ранний уход – само собой разумеющееся. Я знал. Просто думал, что он разбудит меня или оставит записку, или пришлет сообщение. Но нет. И не стану отрицать, я огорчился.
        За первый час работы огорчение переросло в боль. Я гадал, что же сделал не так. Или он проснулся и осознал, что совершил самую огромную в жизни ошибку?
        За второй час огорчение и боль превратились в злость. Меня бесило, что он просто свалил. Из всех людей именно он. Я проверил телефон раз десять. Там ничего не было…
        А за третий час меня озарило. Я же имел дело с Троем. Моим Троем. Мужчиной, которого я знал лучше, чем себя, и до меня дошло: его утренний уход никак со мной не связан.
        Босс пощелкал пальцами перед моим лицом.
        – Ты здесь, сынок? – спросил он. – Все утро хандрил, а теперь стоишь и глупо улыбаешься.
        Я засмеялся.
        – Да, я в порядке. Правда. Но мне нужно уйти. Я отработаю все часы, обещаю.
        Ответа я дожидаться не стал. Я помчался к своему грузовику и забрался внутрь. Проверил время: без десяти десять. С места я рванул, как ошпаренный кот, а пять минут спустя тормозил на его подъездной дорожке и стал ждать.
        Прошло приблизительно четыре минуты. Казалось безумным, насколько хорошо я его знал.
        Трой остановил машину, и выражение его лица было смесью счастья и сдержанности. Черт.
        Такого я не хотел. Вот почему переход от дружбы к любовникам – плохая идея. Не хотелось, чтоб при виде меня он переживал или грустил, или пугался. Нам нужно было во всем разобраться. Прямо сейчас.
        Он медленно вылез из машины.
        – Привет.
        – Привет, – отозвался я.
        Он посмотрел на часы.
        – Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен работать?
        – А ты? – возразил я. – Я здесь, потому что знаю тебя.
        – Что?
        – Дай угадаю. Утром ты проснулся у меня дома и запаниковал. Потом, прихлебывая утренний кофе, ты пришел к мысли «что же я наделал?», а, отработав первый час, убедил себя, что ошибся. А к моменту утреннего чая твой мозг мчался со скоростью миллион километров в час, и ты решил, что мы просрали нашу дружбу.
        Он прикусил губу и отвел взгляд.
        – Возможно.
        Я засмеялся.
        – Вот именно. Ты вел себя точно так же, когда мы открылись нашим семьям. И перед финальными экзаменами.
        Он улыбнулся, и я знал, что был прав. Он посмотрел прямо на меня. Его глаза светились неуверенностью и страхом.
        – Мы можем поговорить в доме?
        Я проследовал за ним в кухню, и он включил чайник. Потом развернулся и задницей прислонился к стойке. Его руки суетливо двигались, и он спрятал их в карманы. Я почти уже решил, что он что–то произнесет, но он лишь протяжно выдохнул.
        – Трой, – мягко начал я и встал напротив него, обнажая свои эмоции не меньше, чем он. – О чем ты думаешь? Расскажи мне. Ты всегда был способен поговорить со мной.
        – Знаю. Вот чего я боюсь, – сказал он и перевел взгляд на окно, словно смотреть на меня – непосильная задача.
        – Чего боишься?
        Он стрельнул в меня глазами.
        – Потерять то, что у нас уже есть, – пояснил он. – Рискнуть всем. Ты всю жизнь был моим лучшим другом. Понятия не имею, что бы я делал без тебя. Вот что меня пугает.
        – Ох.
        Я не успел собрать мысли в кучу, как он добавил:
        – Видишь? Мы уже изменились. Мы не может общаться как обычно.
        – Ты не хочешь, чтоб мы заходили дальше?
        Он вытаращил глаза и зашелся в хохоте. Никогда не видел его таким дерганым.
        – Ты не понимаешь? Меня пугает, что я откажусь попробовать. И не увижу то, что может стать лучшим в моей жизни. Вот что пугает меня, Кэл. А еще, что ты скажешь мне: «Я такого не хочу». Вот что пугает меня до чертиков.
        Я не смог сдержать улыбку. Я вытащил его руки из карманов и переплел наши пальцы.
        – Скажу тебе, что хочу именно такого. Да, кое–что изменится, и да, нам все в новинку. Но мне этого хочется. Думаю, у нас с тобой могло бы получиться нечто особенное.
        Свободной рукой я скользнул по его подбородку, и его рот слегка приоткрылся. Его глаза были похожи на жидкий янтарь, а грудь тяжело вздымалась. Медленно я прильнул ближе, почти касаясь его губами, но остановился. Зрачки его расширились, и не сомневаюсь, он перестал дышать. Я едва коснулся его губами. Жар его тела воспламенил мою кровь.
        Трой ахнул. А больше ничего не требовалось. Я набросился на его губы, и он простонал, притягивая меня к себе. Я вжал его в стойку, наши тела соприкасались от бедер до губ. Языки дегустировали друг друга, руки двигались по телу и обнимали. Когда он отстранился отдышаться, его губы были опухшими и влажными, а глаза потемнели.
        – Кэл, – шепотом позвал он. Он никогда не произносил мое имя подобным образом. Словно он хотел меня. Или как молитву. Закрыв глаза и прижавшись лбом к моему лбу, он проговорил: – То есть мы станем бойфрендами по–настоящему? Не только на выходные?
        – Я никогда и не говорил только о выходных, Трой. Так ты поэтому переживал? Что мы вернемся в реальную жизнь, и я переменю решение?
        Он поморщился и пожал плечами.
        – Я люблю тебя, Кэл. И мне страшно, потому что теперь я был с тобой и знаю, что никого другого быть не может. Я люблю тебя с восьмого класса.
        Я слегка отклонился назад и пальцем приподнял его подбородок.
        – Посмотри на меня. – Я дождался, пока он поднимет глаза. В его взгляде мелькало столько уязвимости. Сердце билось где–то в районе пяток, но если он смог поставить все на карту, значит, я тоже мог. – Я тоже с тех самых пор люблю тебя. Я люблю тебя, Трой. И как уже говорил прошлым вечером: я никуда не денусь.
        Его мгновенная улыбка постепенно перешла в облегчение и смех. Он коснулся руками моего лица. Его взгляд впитывал каждую мою черточку, словно он не мог поверить, что я находился столь близко.
        – Что же нам теперь делать?
        – Ну, учитывая, что сегодня мы оба не работаем, будет просто свинством потратить время впустую, – сказал я. – Предлагаю: постель, потом обед, потом опять постель.
        Он усмехнулся.
        – Будет свинством тратить время впустую?
        Я нежно его поцеловал, и тут запел мой телефон. Я вытащил его из кармана, решив, что звонил босс. Но нет. Я поднес трубку к уху.
        – Да, Пета, – улыбаясь, ответил я.
        – Ну? Поведай мне подробности. Что произошло с Троем? Вы провели на рыбалке все выходные. Скажи мне, что поймал улов века. Или все еще прячешь голову в заднице? – Слова вылетали сплошным потоком.
        Трой, расслышав каждое слово, захохотал. И я заткнул его, торопливо прижавшись к нему губами. А он быстро ответил за меня:
        – Пета, не сомневаюсь, что я поймал улов века.
        Повисла тишина. Пета наверняка переваривала услышанное. А потом взорвалась смехом.
        – Боже мой, я знала! Погоди, почему вы оба не работаете? Ох, нет. Не отвечай. Если вы оба не работаете, тогда какого черта ты принял звонок? Господи, Кэл. Вы в постели? Ты ответил, пока вы оба в постели?
        Трой пытался сдержать смех, а я фыркнул в телефон.
        – Нет, мы не в постели. Пока что. Но только что я предложил туда отправиться.
        Пета засмеялась, а Трой забрал у меня мобильник.
        – Он перезвонит тебе вечером. Может быть. – Он отключил звонок и бросил телефон на кухонную скамью. – А теперь, если мы на самом деле планируем перейти от друзей к любовникам, нам стоит сделать все должным образом, так?
        Я улыбнулся.
        – Мне казалось, эту границу мы уже перешагнули.
        – Мы «отполировали» эту границу.
        Я залился смехом.
        – Тогда нам стоит пересечь ее тщательнее.
        Трой хмыкнул и, глубоко вдохнув, взял меня за руку.
        – Если мы это сделаем, дороги назад не будет.
        – Знаю.
        – Никаких сожалений?
        – Никаких сожалений.
        От его улыбки, наполовину страстной, наполовину нервной, захватило дух. Он взял меня за руку и, попятившись, повел по коридору в спальню. Только вот шел он прямо на стену. Он обернулся, будто наличие стены его удивило, и засмеялся.
        – Не хочешь смотреть, куда идешь?
        – Хочу видеть твое лицо, – ответил он, потом покачал головой, словно не намеревался произносить эти слова вслух. – То есть я веду тебя в свою спальню… Не хочу что–то упустить… – Предложение осталось незаконченным.
        В этот раз я его повел – и смотрел, куда шел – а он держал меня за руку и двигал следом. Я чувствовал себя смелее, чем должен был. Я нервничал, но происходящее казалось правильным.
        Его комната выглядела как всегда. Покрывала были темно–серыми, шторы все еще закрыты, комната тонула в приглушенном свете и уюте. Я обратил внимание на его кровать – высокую и по виду мягкую. За все годы знакомства я ни разу не был в его постели. Не думаю, что даже сидел на ней. Волнение пронзило меня при мысли о том, что должно было вот–вот произойти.
        Я развернулся и обнаружил, что он таращился на меня. Рот его немного приоткрылся, а глаза потемнели.
        – Я нервничаю, – прошептал он.
        Никогда бы не подумал, что Трой умел нервничать. Я взял обе его руки в свои ладони.
        – Почему?
        – Потому что здесь ты. Потому что я ждал этого всю свою долбаную жизнь. – Он тяжело сглотнул. – А если… а если ты решишь, что я ужасен в постели? А если все продлится секунд тридцать? Есть такая вероятность.
        Я притянул его ближе и, улыбаясь, поцеловал. Не хотелось, чтоб он распсиховался еще больше, поэтому я сказал:
        – Ты слишком много думаешь. Не нервничай. Здесь только я.
        Казалось, я его не убедил. Он нервно облизнул губы.
        – Ты что, вообще не переживаешь?
        Я медленно покачал головой.
        – Это же ты. Я знаю, что ты никогда не поднимешь меня на смех и не обидишь. Часть меня нервничает, но ничто и никогда не казалось мне таким правильным.
        Он уставился на меня, и я заметил изменения в его взгляде. Плечи его расслабились, и он протяжно выдохнул.
        – Ты прав. Разумеется, ты прав.
        Я скользнул рукой по его подбородку и приблизился губами к его губам.
        – Я всегда прав, – прошептал я. Он улыбнулся, и я крепко его поцеловал, проникая все глубже и кружа языком у него во рту. Он застонал и приник ко мне наивкуснейшим способом. Будто находился полностью в моей власти. Я оторвался от него. Веки его налились тяжестью, а взгляд был мечтательным. Я прохрипел: – Как ты хочешь это сделать?
        – Ты во мне, – прошептал он. – Я всегда фантазировал, что ты… – Предложение он не завершил, а его щеки вспыхнули розовым оттенком.
        Боже, застенчивый Трой был мне в новинку.
        – Ты фантазировал, что я что? Уложу тебя в постель и трахну?
        Он резко втянул воздух.
        – Ты пытаешься убить меня.
        Пальцем я приподнял его подбородок и заставил смотреть на меня.
        – Только самым приятным способом. Никогда бы не подумал, что в спальне ты такой стеснительный.
        – Обычно нет, – протараторил он. – Но здесь же ты.
        Я приподнял низ его футболки и стянул с него. Соски его напряглись, а дыхание ускорилось. Я провел рукой по его груди, наблюдая, как от моего прикосновения по его телу бегали мурашки.
        – Черт, Трой. Ты так чутко реагируешь.
        Он стащил с меня рубашку.
        – Клянусь, Кэл, если в ближайшее время ты что–нибудь со мной не сделаешь, я умру.
        Я целовал обнаженную кожу его плеч и пробежался губами по уху.
        – Ладно. Расскажу тебе, как все будет. Я уложу тебя в постель и буду трахать до тех пор, пока из твоего тела не испарятся все силы. А потом ты возьмешь меня. Как тебе?
        Он взволнованно кивнул и быстро расстегнул рабочие брюки. Скинул ботинки, словно они полыхали огнем, потом стащил штаны и остался лишь в трусах. Затвердевший член прижимался к бедру, уютно устроившись под материалом. Черт, он был превосходен. Он был всем, что я представлял. Он был моим, и я мог его взять.
        Нет, не так. Он был моим. Просто моим.
        Из–за осознания меня переполнили эмоции. Я прижался лбом к его плечу и провел носом по шее.
        – Ложись на кровать. На спину, – прошептал я.
        Он сделал, как я попросил. И наблюдал, как я раздевался. Я снял ботинки и носки, стащил футболку и расстегнул пуговицу на штанах. Он уставился на мою открытую ширинку и накрыл ладонью свой член. На трусах в районе набухшей головки появилось влажное пятно. Рот наполнился слюной. Я облизнул губы, оторвал взгляд от его промежности и перевел на лицо.
        – Смазка? Презервативы?
        Казалось, мой вопрос его удивил, словно он слишком отвлекся на полоску волосков, тянувшуюся от пупка до трусов. Он бросил на меня взгляд и моргнул.
        – Э–э… в тумбочке.
        Я нашел необходимое в верхнем ящике и кинул рядом с ним на кровать. Потом опустился на колени и пополз к нему.
        – Как же долго я ждал, – полным страсти голосом произнес я. Расположился между его ног, присев на корточки, и погладил его бедра. – Хочу насладиться каждой деталью.
        Трой начал извиваться и вновь опустил ладонь на член.
        – Кэл, ты убиваешь меня.
        Удерживая его взгляд, я наклонился и уткнулся в выпуклость в его трусах. Его аромат опьянял. Медленно я потянул эластичный материал вниз и освободил его член.
        – Ох, блин, – выдохнул я.
        Член его был толстым, венка пробегала от основания до кончика. Он был обрезан, с лиловой набухшей головкой. Я не мог ничего поделать. Мне требовалось его попробовать. Я аккуратно провел языком по щелке, и его бедра напряглись.
        – Кэл. Прекрати меня дразнить, или все закончится очень быстро.
        Я облизал его член.
        – Не сдерживайся. Если хочешь кончить, кончай.
        Он издал стон и рухнул обратно на матрас. Руками вцепился в волосы и ерзал бедрами. Он был так близок.
        Я взял смазку, и Трой с облегчением вздохнул. Я нанес ее на пальцы, а другой рукой приласкал его промежность и яйца. Он зашипел, бедра взлетели над матрасом. А затих он, только когда я проник в него пальцем. И протяжно и хрипло застонал, когда я добавил второй палец.
        – Кэл, – пробормотал он. – О, Господи, Кэл.
        Не вынимая пальцев, другой рукой я взял маленький пакетик из фольги и положил ему на живот.
        – Можешь открыть?
        Он разорвал пакетик и протянул мне. Я покачал головой. Вытащив из него пальцы, я стянул с себя нижнее белье, потом вновь устроился между его бедер и приподнялся на коленях, а член направил прямо на него.
        – Одень его на меня.
        Его глаза потемнели, а грудь от неровного дыхания тяжело вздымалась.
        – Боже, Кэл.
        Он сел и, обхватив мой член рукой, раскатал латекс по всей длине. Его прикосновение, теплое, восхитительное, всепоглощающее, будто обожгло огнем. Он все еще сидел, и я взял его лицо в ладони и поцеловал. Крепко.
        Я подтолкнул его обратно на матрас и устроился сверху. Он расставил ноги шире, колени расположили в районе груди. Будто он предлагал мне себя. Склонив голову, я углубил поцелуй. Но он отстранился от меня, чтоб отдышаться и взмолиться:
        – Пожалуйста.
        Его член сочился влагой прямо на живот. Я обнял его, но он остановил меня.
        – Хочу кончить, когда ты будешь во мне, – прошептал он.
        «Ох, блин». Слышать от него такие слова… Я расположил головку члена возле его входа и, нависнув над ним, медленно проскользнул внутрь.
        Глаза Троя округлились, дыхание перехватило, а я проникал в него. Было так хорошо, но не только физически. Здесь было гораздо больше. Меня захватили наслаждение и эмоции. Каждый нерв в моем теле пел. Было невероятно приятно. Я знал почему. Мое сердце подсказывало моей душе, что она наконец–то нашла свою пару.
        А по взгляду Троя я понял: он чувствовал то же самое.
        Не спеша я полностью в него протолкнулся. Дотронулся носом до его носа и едва уловимо коснулся губами.
        – Это… Ты… Все, – прошептал я ему в губы.
        Ответил он всем своим телом. Руки обвили мои плечи, он приподнял зад мне на встречу. Я толкнулся сильнее, добиваясь идеального угла, отчего его глаза закатились. Я поцеловал его, смакуя язык и желая, чтоб он прочувствовал меня целиком.
        Он простонал мне в рот и выгнул спину. Шея напряглась, глаза расширились, рот приоткрылся, и он излился между нами густыми теплыми струями.
        Он был изумителен.
        Я снова и снова вколачивался в него, пока его захватывал оргазм. Сдерживаться сил больше не было. И я кончил, а Трой обнимал мое лицо, смотрел мне в глаз и впитывал каждую отразившуюся эмоцию.
        – Ох, Кэл, – выдохнул он и кивнул, а я понятия не имел, ответ на какой вопрос он разглядел в моем лице, но явно на какой–то значительный.
        Его янтарные глаза засверкали, и он опять кивнул. Я уткнулся ему в шею, а он крепко меня обнял.
        Какое–то время мы молчали. Повисла резонирующая тишина – подходящий вакуум, где я мог слышать лишь биение наших сердец. Кончиками пальцев он рисовал круги на моей спине, а я прижался носом к его шее и вздохнул. Я оторвался от него, перевернул нас на бок, и, обнимаясь, мы задремали.
        Когда я проснулся, его лицо находилось в нескольких миллиметрах от моего лица, и он таращился на меня. Я откинул его волосы со лба и никак не мог отвести от него взгляд.
        – У тебя глаза с золотистыми и коричневыми крапинками, – пробормотал я.
        Он улыбнулся.
        – Знаю.
        – Никогда не видел их так близко.
        Он нежно меня поцеловал.
        – А у тебя глаза цвета пирога Гиннесс с говядиной.
        Я зашелся в хохоте.
        – Ты голодный.
        Он ухмыльнулся.
        – Очень.
        – Приготовлю тебе что–нибудь. Оставайся здесь, я приведу себя в порядок и принесу тебе поесть.
        Не успел я от него отстраниться, как он завалил меня обратно. Лицо его было всего в миллиметре от моего лица.
        – Все было идеально. Мне нужно, чтоб ты знал. Все было, как ты и говорил. Именно так, как я и думал. И даже лучше. Я люблю тебя, Кэл. Я никогда раньше не занимался любовью, но ведь было именно оно, да?
        Я кивнул.
        – Да, думаю, да. – Я сладко его поцеловал. – Никогда и ни с кем я такого не испытывал. Такой связи. То есть для меня никого никогда и не существовало. Только ты. Всегда ты. С четырнадцати лет, когда ты признался, что тоже предпочитаешь парней.
        Его губы медленно растянулись в улыбке, а глаза засияли легкостью и счастьем.
        – У меня то же самое.
        Он позволил мне скатиться с кровати. Я избавился от презерватива и натянул штаны, а он все не отрывал от меня взор.
        – Ты в порядке? Глазеешь на меня, как на кусок мяса.
        Обернутый в простыню, он смотрелся превосходно и безо всякого стыда ухмылялся. Он закинул руки за голову.
        – Ага. Тебе стоит привыкнуть. Мне может потребоваться время, чтоб прекратить. Несколько лет я мечтал коснуться тебя, и приходилось прятать руки в карманах. – Он закусил губу. – А теперь больше не придется. В смысле прятать руки в карманах.
        Я усмехнулся.
        – Нет, не придется. Можешь прятать их в моих карманах.
        Он довольно вздохнул и еще примерно с минуту меня разглядывал. Когда наши взгляды наконец–то встретились, он ухмыльнулся.
        – Что там с моим сэндвичем?
        – Пошел на хрен.
        – Только что оттуда. Сначала сэндвич, потом второй раунд, да? Такой же был план?
        Я улыбнулся.
        – Такой.
        – Тогда давай побыстрее. Тебе не кажется, что мы потеряли достаточно времени? Типа лет десять. Нам надо наверстать.
        – Полагаю, мне придется по–настоящему привыкать к твоему командирскому тону.
        Он усмехнулся.
        – Ты терпишь его много лет. Думаю, ты справишься.
        – Не сомневаюсь.
        – Кэл?
        – Да?
        – Сэндвич.
        Я фыркнул.
        – Да–да.
        Я сделал ему сэндвич с ветчиной и помидором, взял сок, виноград и упаковку чипсов и на подносе потащил все обратно. Я ожидал какого–нибудь хлесткого комментария, но услышал лишь сопение. Я задумался: он что, лежа в моей постели, не спал всю ночь и трясся от страха? Сейчас он лежал на животе, левая нога согнута в колене, руки под подушкой, а простыня открывала две идеальные ямочки на спине. Никогда их раньше не замечал.
        Я поставил поднос на прикроватный столик, опустился на колени и пополз вверх по его ногам. Прижался губами к ямочке над левой ягодицей, потом на правой стороне и направился вверх по позвоночнику. Поцеловал его в шею, а он в ответ издал стон.
        – Все еще хочешь есть? – пробормотал я.
        – Х–м–м, – сонно протянул он.
        – Еда? Или сон?
        – Все сразу.
        Я слез с него и поставил рядом с ним поднос с едой. Он перевернулся и прислонился к изголовью кровати, а я вернулся на кровать, сел рядом с ним, вытянув ноги, и поставил поднос на колени. Протянул ему половину сэндвича, и он одобрительно замурлыкал. Я съел другую половину, затем оторвал ветку винограда и вручил ему.
        – Доказанный факт: виноград эффективен для выносливости. Ну, знаешь, на потом.
        Он закинул ягоду в рот и лопнул.
        – Да неужели? А я уж решил, что ты сравнишь их с тестикулами и захочешь посмотреть, как я возьму одну из них в рот.
        Я рассмеялся.
        – Только одну? Я надеялся на две.
        Он оторвал две виноградины и вобрал их в рот, по одной за раз. Затем умело их облизал и издал неприличный гортанный звук. Я таращился на его рот до тех пор, пока его губы не растянулись в ухмылке. Он откусил виноградину, вырывая меня из развратных мечтаний, и засмеялся.
        – Понятия не имел, что ты так легко ведешься, – произнес он.
        Я отпил сока, надеясь, что он не обратил внимания на мои пылающие щеки. И тут я вспомнил, что мне больше не надо от него прятаться. Я посмотрел на него и изрек:
        – Только на тебя.
        Взгляд Троя смягчился, и он погладил мою руку.
        – Обещаешь?
        – Что?
        – Что только на меня, – внезапно серьезно пояснил он.
        – Да, только на тебя. Вернее, на тебя и коммандера Стива Макгарретта.
        Трой захохотал, правда, напряженно, и его глаза светились неуверенностью. Я знал этот взгляд. Ему нужен был честный ответ.
        Наши взгляды встретились, и я глубоко вздохнул.
        – Трой, ты меня знаешь. Я встречаюсь только с одним человеком. Я не хочу все испортить.
        – Хорошо, – облегченно вздохнув, сказал он и тяжело сглотнул. – Кэл, я никогда не смотрел на других парней. Никогда. То есть другие парни имели место быть. – Он содрогнулся. – Но никто из них не заменил тебя.
        Я прильнул ближе, коснулся ладонью его лица и поцеловал.
        – Трой, ты – все для меня. Не только на выходные, не для периодических встреч без обязательств. Думаю, все могло бы продлиться вечно. Так что тебе лучше привыкнуть.
        От застенчивой улыбки на его щеке появилась ямочка.
        – Ты будешь делать мне сэндвичи, когда я проголодаюсь?
        – Всегда.
        Его голос понизился на октаву.
        – И трахнешь меня так же, как чуть раньше?
        – Когда захочешь.
        Он облизнул губы, и его зрачки расширились.
        – Кэл…
        – Да?
        – Я высижу с тобой «Полицию Гавайев», – совершенно серьезно проговорил он. – И в любое время отвезу тебя на рыбалку. Я не особо умею говорить, но попытаюсь рассказывать тебе, насколько ты замечательный. И мы вместе сможем отремонтировать твой дом. Ну, ты можешь, а я помогу или посмотрю. Без разницы. И ты тоже будешь что–то делать для меня, например, готовить сэндвичи, и я буду чувствовать себя особенным, потому что ты думаешь обо мне. Я тоже хочу что–то для тебя делать. Хочу стать лучшим человеком из–за тебя, для тебя. – Он пожал плечами. – Прости, я должен был выговориться. Если б не сказал сейчас, вряд ли смог бы потом.
        Если я правильно понял, сейчас прозвучало признание в любви. Улыбаясь, я его поцеловал.
        – Я тоже люблю тебя.
        Он смущенно засмеялся.
        – Я тоже. Люблю тебя, то есть. Всегда любил.
        – Я тоже.
        Он откинулся назад, весь такой счастливый, и вздохнул.
        – Нам, наверно, стоит позвонить предкам. Мама психанет. Знаешь, иногда мне кажется, что она любит тебя больше, чем меня.
        Я фыркнул.
        – Позже. Первыми у нас в очереди – сон и секс.
        – Н–да?
        – Да. И вот еще что: ты не имеешь права вытворять передо мной немыслимые вещи с виноградом.
        Он хмыкнул.
        – Попробую запомнить.
        Я поднялся с кровати и вернул поднос на прикроватный столик. Вынул презерватив из ящика и бросил рядом с ним.
        – Сначала секс?
        Он ухмыльнулся.
        – Я думал, сначала сон.
        Я стянул шорты, забрался на свою сторону постели и лег на живот. Возможно, я слегка задрал задницу вверх и застонал. Может быть.
        – Ну, ты можешь спать. Я начну без тебя.
        Он накинулся на меня, колени разместились возле моих бедер, а руки пришпилили мои предплечья к матрасу над головой.
        – Никаких «начну без тебя». Я ждал слишком долго. Мне плевать, если мы вообще никогда не уснем.
        Я толкнулся в него бедрами.
        – Такими темпами не думаю, что уснем.
        Он поцеловал меня в шею, потом покрывал поцелуями спину по пути вниз.
        – Знаешь, Пета права, – нежно целуя верхнюю часть моей задницы, сказал он. – Ты – идеальный улов.
        – Никакой программы «поймал и отпустил».
        – Нет. Ты попался на крючок по самые гланды. Как же мне с тобой повезло.
        На секунду воцарилась тишина, а потом мы оба зашлись в хохоте. Я перевернулся на спину, а он устроился между моих ног. Мы оба были на взводе, но еще и лыбились.
        – Больше никаких каламбуров про рыбалку, – взмолился я.
        – По рукам. – Он поцеловал меня. – Когда начинается «Полиция Гавайев»?
        – В семь. А что?
        Он глянул на часы.
        – У нас восемь с половиной часов.
        – Для чего? – я бросил на него дерзкий взгляд. – Собираешься вместить десять лет сексуальной неудовлетворенности в восемь часов?
        Он приподнял мою ногу, отчего я ахнул, и поцеловал меня.
        – Даже не сомневайся. Еще как собираюсь.
        – О, и не думай, что я забыл, что на выходных ты готовишь мне ужин из трех блюд.
        Он покрывал поцелуями мой подбородок.
        – Мы же не спешим, верно? – Он осторожно прикусил мочку уха. – Я имел в виду как–нибудь между «сейчас» и «навсегда».
        Я взял его лицо в ладони и посмотрел прямо в глаза.
        – «Навсегда» звучит отлично.
        Он набросился на мои губы и поцеловал так, будто я – его собственность. И он оказался прав насчет способности наверстать десять лет за восемь часов.
        Насчет «навсегда» он тоже оказался прав.
        **КОНЕЦ ИСТОРИИИ**
        Notes
        [
        <1
        ]
        Разновидность пива
        [
        <2
        ]
        Американский телесериал
        [
        <3
        ]
        Один из самых популярных комиксов в Австралии. Главный герой - рыжеволосый парень по имени Джинджер Мэггс.
        [
        <4
        ]
        На австр. слэнге – портативный холодильник.
        [
        <5
        ]
        Вымышленная спортивная игра, в которую играют персонажи романов Джоан К. Роулинг о Гарри Поттере.