Крайне нелогичное поведение Джон Кори Уэйли
        Амбициозная Лиза Прейтор отчаянно хочет поступить в престижный университет на факультет психологии. Но как ей доказать, что она этого достойна? Соломон Рид — вот ответ.
        Сол уже три года не выходит из дома. Он страдает агорафобией, и ему не нужны друзья. Ему ничего не нужно. Только чтобы его оставили в покое.
        Лиза врывается в жизнь Соломона, проводит с ним уйму времени, чтобы однажды понять: все идет не так, как она задумывала… Ведь вместе с ней в жизнь Сола врывается любовь.
        А когда дело касается любви, все начинают вести себя крайне нелогично.
        Джон Кори Уэйли родился 19 января 1984 года в Луизиане, США. Когда ему было 10 лет, Джон начал писать фантастические истории про пришельцев и подводные цивилизации. После окончания колледжа Уэйли стал писателем. Он — финалист конкурса NationalBookAward и победитель конкурса PrintzAward за лучшую книгу в жанре YoungAdult.
        Джон Кори Уэйли
        Крайне нелогичное поведение
        JOHN COREY WHALEY
        HIGHLY ILLOGICAL BEHAVIOR
        
* * *
        Посвящаю Скотти
        Часть первая. Весна
        1. Соломон Рид
        У Соломона не было причин куда-либо ходить. Еды хватало. Воды тоже. Из окон спальни виднелись горы, а родители были так заняты, что он чувствовал себя полновластным правителем целого дома. Джейсон и Валери Рид не возражали против его решения, ведь только так их сыну жилось комфортно. На момент его шестнадцатилетия добровольное заключение длилось уже три года, два месяца и один день. Соломон был всегда бледен и не носил обуви, но так ему было лучше. Так и никак иначе.
        Уроки он делал онлайн — в пижаме, взъерошенный ото сна — и, как правило, разбирался с ними еще до прихода родителей. Если звонил телефон, Соломон дожидался, пока включится автоответчик. А если кто-то стучал в дверь — что, впрочем, случалось довольно редко,  — он долго смотрел в глазок, пока посетителю — девочке-скауту, агитатору или соседу — не надоедало ждать и тот не уходил. Соломон жил в единственном мире, который его принимал. В этом мире было тихо, буднично и даже порой одиноко, зато он не выходил из-под его контроля.
        Решение далось Соломону непросто. И стоит заметить, он старался что было сил приспособиться к жизни вовне — насколько это было возможно для таких, как он. Но однажды стараний попросту не хватило. Тогда он разделся до боксеров и уселся в фонтан напротив своей школы. И там, под взорами учителей и одноклассников, в слепящих лучах утреннего солнца Сол, медленно отклоняясь назад, с головой ушел под воду. То был последний раз, когда Соломон Рид отправился в Аплендскую среднюю школу, а спустя пару дней он совсем перестал выходить из дома.
        — Здесь мне лучше,  — говорил он матери, каждое утро умолявшей его сделать усилие над собой.
        Соломон не врал. Приступы паники начались, когда ему было одиннадцать, спустя два года интервалы между приступами сократились от нескольких месяцев до одного, затем до пары недель и далее по убывающей. К тому моменту, когда Соломон, как последний фрик, сиганул в фонтан, приступы — легкие или тяжелые — случались с ним трижды в день. И это был ад.
        Фонтан стал озарением: если убрать причины, вызывающие панику,  — она прекращается! Следующие три года Соломон провел, поражаясь, почему всем было так трудно его понять. Ведь он всего-навсего предпочел умиранию жизнь. У кого-то был рак. Кто-то сходил с ума. Но ни у кого не возникало сомнений в пользе химиотерапии.
        Соломон родился — и было весьма вероятно, что умрет,  — в Апленде, калифорнийском городке, расположенном в часе езды от делового центра Лос-Анджелеса. Эта часть штата входила в состав так называемой Внутренней Империи, что очень нравилось Соломону, поскольку название напоминало ему о «Звездном пути» — сериале, о котором он знал слишком много. И о котором явно не хватало знаний Валери с Джейсоном, родителям Соломона, хоть тот не раз повторял, что этот сериал — гениальное исследование человеческой природы. Но поскольку «Звездный путь» делал его счастливым, они время от времени смотрели с ним эпизод-другой и даже расспрашивали о персонажах, лишь бы увидеть восторг, охватывавший сына в такие моменты.
        У Валери Рид был свой стоматологический кабинет в Апленде, а Джейсон сооружал декорации на киностудии в Бербанке. Вы можете подумать, что он приносил с работы массу занятных историй, но Джейсон Рид был из той породы людей, которые не видели разницы между Дермотом Малруни и Диланом Макдермоттом, так что его рассказы всегда вызывали сомнения.
        Шел седьмой день шестнадцатилетия Соломона, и он медленно закипал, пока отец пытался вспомнить имя актера, встреченного им на площадке.
        — Ну, знаешь… парень с усами. Из сериала… ну, того, с музыкальной заставкой…
        — Пап, во всех сериалах есть музыкальные заставки.
        — Да ты его точно знаешь. Парень-пистолет!
        — Парень-пистолет? О чем ты вообще?
        — Ну парень, который держит в руках пистолет во время заставки. Я уверен, ты его знаешь.
        — В том-то и дело, что нет… «Гавайи 5.0»?
        — Это фильм, а не имя актера,  — ответил папа.
        — Это не фильм, а сериал. Ты точно работаешь в Голливуде?
        — Уроки сделал?  — спросила мама, появляясь в гостиной.
        — Еще с утра. Как дела на работе?
        — Новая пациентка.
        — Несите нам свои кровные, да побольше!  — пошутил папа.
        Никто не рассмеялся.
        — Она училась с тобой в Аплендской школе. Лиза Прейтор. Помнишь такую?
        — Неа,  — ответит Сол.
        — Приятная девушка с красивыми коренными зубами. Но зубы мудрости придется удалить. Желательно в ближайшие два года, не то снова будет ходить в брекетах.
        — А ты носила брекеты?  — спросил Соломон.
        — С лицевой дугой. Это было ужасно.
        — Тогда все понятно. Теперь ты мстишь другим из-за своей детской травмы.
        — Хватит меня анализировать.
        — Соломон, прекрати анализировать мать,  — вставил свои пять копеек отец, не отрываясь от жутковатого детектива, которыми он зачитывался.
        — В общем, девушка очень милая. И симпатичная. Всего один кариес.
        Соломон прекрасно знал, к чему клонит мать. Она полагала, что стоит сыну услышать о симпатичной девчонке, как он моментально поправится, выйдет наконец из дому и помчится в школу. Все это было довольно наивно, Соломон лишь надеялся, что за этим не стояло ее отчаянное желание во что бы то ни стало изменить его. В противном случае эти невинные разговоры могли привести к взрыву.
        Соломон знал, что родители о нем говорят за глаза. Подслушивал пару раз. В десять лет он открыл для себя, что если прижать пластмассовую кружку к стене, то можно узнать, о чем говорят в родительской спальне. Последний раз он слышал, как мать спросила отца, неужели сын навсегда «повиснет у них на шее», после чего Соломон какое-то время не мог разобрать слова, а потом осознал, что, едва высказав свою мысль, мама расплакалась. Той ночью он долго не мог уснуть, размышляя, как же ответить на этот вопрос. И в итоге пришел к твердому «да».
        2. Лиза Прейтор
        Иногда судьба милостиво вручает тебе лимонад, к тому же в охлажденном бокале, увенчанном долькой лимона. Именно таким подарком стала для Лизы Прейтор, ученицы одиннадцатого класса Аплендской старшей школы и круглой отличницы, встреча с матерью Соломона Рида. Ее жизнь вот-вот должна была круто измениться.
        Каждому знакомы девушки вроде Лизы. Они непременно сидят на первой парте и тянут руку на каждый вопрос учителя. Они остаются после занятий, чтобы внести свою лепту в работу над ежегодником[1 - Ежегодник — во многих странах памятная книга, издаваемая школой и посвященная последнему году обучения в ней. Содержит фотографии, заметки и пр.], а возвращаясь домой, сразу садятся за уроки. В расписании Лизы Прейтор не было окон, с одиннадцати лет она следовала завету двоюродной бабки Долорес: «В календаре не должно быть свободных дней. Это дурная примета. Двадцать четыре часа упущенных шансов».
        Даже предложение бойфренда поехать на пляж и полюбоваться закатом не могло соблазнить Лизу нарушить график. Кларк Роббинс вечно пытался ее отвлечь. Он был весьма привлекателен, с темно-каштановыми волосами, распадавшимися на две части именно так, как нравилось Лизе. И встречались они уже год и семнадцать дней, что было отмечено в календаре возле даты знакомства с матерью Соломона.
        В восьмом классе, после странного случая с одним из семиклассников в школьном дворе, Лиза, чтобы защитить его от нападок, написала статью в школьную газету. Ее язвительное эссе было посвящено важности сострадания. Одноклассники, правда, не прониклись, и до конца года в школе ходили слухи, что Лиза втайне встречалась с тем пареньком, что прыгнул в фонтан.
        В Аплендской школе училось около тысячи человек, и Лизе могли припоминать о ее неуместном героизме вплоть до самого выпускного. Однако все обошлось, большинство друзей и знакомых довольно быстро забыли об инциденте. Но только не Лиза. Ведь в тот день она была во дворе и видела, как щуплый паренек с растрепанными волосами скинул рубашку, затем штаны и медленно прошел к воде. Они не были знакомы, но он всегда казался Лизе милым — такие на автомате придержат дверь для идущего следом. Так что она надеялась однажды встретить его или хотя бы узнать, что все у него хорошо.
        И вот как-то раз Лиза увидела в местной газете рекламу стоматологического кабинета Валери Рид. Запрос в поисковой сети подтвердил, что та была матерью Соломона. До этого Лиза не предпринимала попыток найти мальчика из фонтана, хотя время от времени о нем вспоминала, гадая, куда же он пропал. Но, напав на след, она поняла, что должна разыскать Соломона, и чем скорее, тем лучше. Единственным способом сделать это было записаться на прием к доктору Рид. Лиза решила, что ничего не теряет: в худшем случае ей проведут чистку зубов и вручат бесплатную щетку, в лучшем сбудутся все ее мечты.
        — Где учишься?  — спросила Валери Рид, устроившись рядом с Лизой, чтобы начать осмотр.
        На дворе был март, двадцать четвертое, вторник, и сейчас Лизу буквально распирало от вопросов о мальчике из фонтана.
        — В Аплендской школе. А вы — мать Соломона?
        — Да,  — ответила та, немного смутившись.
        — Я училась с ним в средней школе. О, вижу его вон на том снимке,  — улыбнулась Лиза, кивнув на стену рядом с окном, на которой висело семейное фото Ридов.
        — Ты знала его?
        — Знала?  — переспросила Лиза.  — Неужели он…
        — Нет! О боже, нет. Прости!  — воскликнула Валери.  — Просто он нигде не бывает.
        — Перешел в частную школу? Вестерн Кристиан?
        — Он на домашнем обучении.
        — Вы и лечите зубы, и занимаетесь с ним?  — удивилась Лиза.
        — Нет, он учится онлайн. Ляг поудобнее и пошире открой рот.
        — Я ведь была там,  — сказала Лиза, проигнорировав просьбу.
        — Где именно?  — Доктор Рид начала раздражаться.
        — Тем утром. Видела вашего сына… Видела, что он сделал.
        — У него был приступ паники,  — сказала Валери.  — Могу я теперь взглянуть на твои зубы?
        — Последний вопрос!
        — Давай.
        — Почему он никуда не выходит?
        Доктор Рид молча взглянула на Лизу, обдумывая ответ. Рот ее прикрывала синяя бумажная маска, но глаза выдавали замешательство. Когда наконец она решилась заговорить, Лиза тут же перебила ее:
        — Просто… его так давно не видно. Был, был и внезапно пропал. Все это так странно… Я подумала, он перевелся в школу-пансион или еще куда-нибудь.
        — Разок заглянул в Вестерн Кристиан, но безуспешно. А что бы сделала ты, если бы твой ребенок перестал выходить на улицу?
        — Перевела бы его на домашнее обучение.
        — Именно так мы и поступили. Открывай рот.
        Осмотр длился недолго, и не успело кресло принять вертикальный вид, как Лиза задала новый вопрос:
        — А когда он в последний раз выходил из дома?
        — А ты довольно любопытна, да?
        — Прошу прощения… но… это не праздное любопытство! Просто я часто о нем думала, и как только поняла, что вы его мать, меня захлестнули эмоции.
        — Все нормально,  — ответила Валери.  — Хоть кто-то его помнит. Три года уже прошло. Даже чуть больше.
        — С ним все хорошо?
        — В целом да. Делаем что в наших руках.
        — Одиноко ему, наверное,  — заметила Лиза.
        — Бывает.
        — А друзья у него есть?
        — Сейчас нет. Но были. Вы все так быстро растете. Ему трудно за вами угнаться.
        — А не могли бы вы передать Соломону привет от меня? Сомневаюсь, что он меня знает, но… если вам не покажется это странным…
        — Хорошо, Лиза, передам. В следующий вторник займемся твоим кариесом.
        Обманывать взрослых Лиза умела чуть лучше, чем сверстников. Подростки, в том числе и она, мало кому доверяли, и одурачить их было не так-то просто. Но люди, подобные доктору стоматологических наук Валери Рид, рожденной в конце семидесятых в семье либералов в Южной Калифорнии, всегда были легкой мишенью. Такие, как она, слишком доверяли другим, так что обвести их вокруг пальца было проще пареной репы.
        В масштабах вселенной затея Лизы была вполне безобидной — небольшой шажок на пути к претворению в жизнь главного плана. И что это был за план! Она собиралась вылечить Соломона Рида.
        От этого зависела ее дальнейшая жизнь.
        3. Соломон Рид
        Лечение Солу не помогало, потому что он не позволял себя лечить. В двенадцать лет, когда стало понятно, что приступы гнева или рыданий — не просто капризы избалованного ребенка, его повели к специалисту. Но разговаривать с доктором Сол не стал. Молчал как рыба. И что оставалось делать его семье? Как наказать того, кто и так мечтает целыми днями не выходить из комнаты? Если ему запрещали включать компьютер и телевизор, он принимался читать книги. А кто же отважится отнять у ребенка книги?
        В школе он был застенчивым и молчаливым — из тех ребят, что, ссутулившись, сидели за последними партами, но получали только четверки и пятерки. Соломон прекрасно умел быть невидимым. Но дома преображался — шутил и смеялся с родными, временами врубал музыку на полную мощность, на ходу сочинял песни, пока помогал маме готовить или накрывать на стол.
        Когда с ним случился нервный срыв на школьном дворе, он как раз посещал терапевта, после чего Джеймс с Валери решили нанять другого врача, со ставкой в два раза выше. Соломон не возражал, но на приеме, как обычно, не проронил ни слова. Вместо этого он слушал. Причем так внимательно, что после первого же сеанса понял, как избавиться от этого доктора тоже. Даже врать не пришлось.
        — Она думает, что вы жестоко со мной обращаетесь.
        — Так и заявила?  — уточнил папа.
        — Я сам догадался,  — сказал Соломон.  — Расспрашивала, часто ли вы ссоритесь и кричите. Она жаждет крови. Я к ней точно не вернусь.
        И не вернулся. Кто бы осмелился его осуждать? Дома Сол становился спокойнее и счастливее, с ним было легко поладить, а приступы паники случались довольно редко. И пусть родители не признавали, но так им жилось проще. Не надо посещать школьные собрания, не надо отвозить его утром в школу и днем везти обратно. С тринадцати лет Соломону очень мало было нужно от Джеймса с Валери и еще меньше от мира. Он не чувствовал грусти, тоски или одиночества. Только безопасность. Дома он мог свободно дышать. И расслабиться.
        В школе друзей у Соломона практически не было, лишь знакомые, с которыми он обменивался домашкой. Но отчего-то на ланче он нередко оказывался в компании Гранта Ларсона. Грант был из тех парней, что бесконечно трепались о «телках», боевиках и о том, какой учитель достал его больше всего. Про это он и болтал в то время, когда не хвастался «крутой работой» отца, трудившегося над созданием электромобилей.
        — А чего себе не возьмете такой же?  — спрашивал Соломон.
        — Пока не знаем, как заряжать его дома. Но скоро все будет, бро.
        Соломон не поддерживал разговоры про одноклассниц и не хвастался своим отцом, но Гранта это устраивало. Ему важно было лишь одно — чтобы кто-то его слушал, а в этом деле Солу не было равных. Он кивал или выдавал пару слов в ответ. Так он мог усидеть в окружении сотен крикливых детей и не сойти с ума. Только фокусируясь на Гранте, он мог оставаться спокойным. Малейшее отвлечение грозило очередной панической атакой прямо у всех на глазах. Вроде того приступа, что случился на школьном дворе, после которого за Соломоном навеки закрепился ярлык «сумасшедшего паренька».
        К чести Гранта стоит отметить, что тот навещал приятеля после фонтана. Но дома Сол не был немым слушателем, дома он был собой. И эта версия Сола Гранту не очень нравилась.
        — Сыграем во что-нибудь?  — спросил Соломон пару недель спустя, как бросил школу.
        — Во что, например? В приставку?
        — Нет, я дерьмовый игрок. Может, в карты или что-то вроде того? Любишь стратегии?
        — Это из серии «Драконов и подземелий»?[2 - «Драконы и подземелья» — настольная ролевая игра в жанре фэнтези.] Вот уж ни за что. Не хочу помереть девственником.
        — Ну что за ерунда.
        — Скажи это моему дяде Эрику. Вечно играет в свои занудные игры с кучей таких же зануд. Мать говорит, так и помрет один.
        — Как мило с ее стороны,  — пробубнил Соломон.
        — Не будь мудаком. Я всего лишь хочу сказать, что все эти игры выглядят убого.
        Но они вовсе не выглядели убого. В скором времени Солу стало понятно, что друзья ему не нужны. Так и случилось: несколько месяцев Грант безуспешно пытался вытащить Сола из дома, чтобы потусоваться, а потом перестал к нему ходить. Родители удивлялись, куда он пропал и чем это он так занят, на что Сол пожимал плечами и говорил: «Не знаю». Меж тем он знал: Грант был занят тем, что надоедал до смерти кому-то другому.
        Мир Соломона не был таким уж однообразным, как могло показаться со стороны. Равно как не был мрачным или печальным. Маленьким? Да. Зато комфортабельным. А что еще было нужно? Он знал, что родители беспокоились за него, и это единственное, что его смущало. Больше всего на свете Солу хотелось им объяснить, насколько лучше стала его жизнь. Но судя по тому, что они больше не донимали его просьбами и не заставляли брать сеансы у терапевта, Соломон решил, что они всё поняли.
        4. Лиза Прейтор
        У матери Лиза переняла кое-какой опыт: научилась краситься тушью за рулем и знала, в какой сезон можно носить белую обувь. Но самое главное — она поняла, что, если ее жизнь пойдет незапланированным путем, ее ожидает та же судьба: вечное переутомление, хроническая депрессия и три неудачных брака.
        Лиза мечтала о большем, нежели об Апленде. Нет, это не было ужаснейшее место на планете, просто он не подходил ей. Такие, как Кларк, могли бы здесь жить вечно, наслаждаясь тихой жизнью и не хватая звезд с неба. Но Лиза стремилась к другому. Она хотела быть значимой, а во Внутренней Империи добиться этого было невозможно. Благо, учиться осталось чуть больше года, свет уже забрезжил в конце тоннеля. К тому же Лизу ждал еще один прием у матери Соломона, что вселяло уверенность в успехе ее плана — плана побега.
        Лиза не знала лишь, как поступить с Кларком. Она любила его. Его нельзя было не любить. Но все ее попытки перевести отношения на уровень выше тот отвергал. Он не желал говорить о колледже, каждый раз уверяя, что еще не готов. И, несмотря на внешние данные и самоуверенность, выходило так, что к кое-чему другому он не был готов тоже. Кларк хотел подождать. Чего именно — Лиза не знала, но любые ее поползновения с намеком на секс пресекались со словами: «Еще не время». И конечно же, Лизе не приходило в голову, что проблема могла быть в ней.
        — Он набожный,  — сказала она в телефонной беседе с Дженис.  — Все из-за этого, да?
        Дженис Плутко была лучшей подругой Лизы с первого класса, но в прошлом году внезапно уверовала в Христа, и Лиза почувствовала, что та отдалилась. Их отношения практически не изменились, но Лизе порой казалось, что Дженис не понимала разницы между набожностью и игрой в нее.
        — Ой, да брось,  — фыркнула та.  — Я встречалась с тремя парнями из воскресной школы, и каждый пытался меня облапать. Бог тут совсем ни при чем.
        — Ну а кто тогда? И не смей винить во всем меня. Я не виновата.
        — Лиза… у Кларка три старших брата, и он в команде по водному поло.
        — Дженис, даже не начинай. Он не гей.
        — С точки зрения науки и вообще эти обстоятельства не способствуют его гетеросексуальности.
        — Что ты несешь?
        — Считается, чем больше у тебя старших братьев, тем вероятнее, что ты будешь гомосексуалом. По крайней мере, для мальчиков. И надо ли мне объяснять, почему водное поло — гейский спорт?
        — Парни в узеньких плавках плещутся в бассейне,  — ответила Лиза.  — Я уловила. Только Кларк не гей.
        — Можешь верить в это и дальше, но будь начеку. У меня чутье на такие вещи. Лучший гей-радар в городе.
        — В общем-то, меня это не особо заботит.
        — Лиза, тебя должно это заботить.
        — А может, другим пора поменьше об этом думать? У меня дел выше крыши. Не до секса.
        — Поглядите-ка, из тебя выйдет прекрасная христианка. Начни посещать церковь, и Кларк падет к твоим ногам.
        — Боюсь сгореть еще на пороге.
        — На твоем месте и я бы боялась,  — хмыкнула Дженис.
        — Я люблю его и уверена, что он тоже меня любит. Так что пока переживать не о чем.
        — А не ты ли мне позвонила поплакаться о сексуальной неудовлетворенности?
        — Ну я, но дела это не меняет. Секс только отвлекает. А мне нужно сосредоточиться на уроках и на том, как слинять отсюда.
        — А что там, кстати, с дантисткой?  — спросила Дженис.
        — Милая женщина. Плюс я оказалась права: он годами не покидал дом.
        — Потрясающе,  — протянула Дженис.  — Я бы тоже заперлась дома после того, что он натворил.
        — Он ничего не мог с собой поделать,  — попыталась Лиза защитить Сола.
        — Честно сказать, диву даюсь, с чего ты так печешься о парне, с которым вообще не знакома.
        План Лизы в общих чертах сформировался еще до встречи с Валери Рид, но она не готова была раскрыть его Дженис. Порой, когда делаешь что-то, чего не следует, последнее, что тебе нужно,  — это чтобы кто-нибудь вроде Дженис расписал тебе все причины, по которым не следует так поступать. Лизе хватало мозгов оценить все риски самой. Решение было принято.
        Тем же вечером в доме Кларка она вновь завела разговор о колледже в надежде прощупать намерения бойфренда.
        — Ты подумал об учебе на Восточном побережье?  — спросила Лиза.
        — Начал искать информацию,  — ответил Кларк,  — но сразу ощутил себя слишком взрослым и вместо этого решил поиграть в приставку.
        — А я наконец сделала выбор. Ты мог бы поискать колледж в окрестностях.
        — Окей. А ты куда собралась?
        — В Чикаго. Хочу поступать в Вудлон, их кафедра психологии занимает второе место в рейтинге США.
        — А у кого первое? Не хочешь поехать туда?
        — В Вудлоне я буду лучшей, а в другом университете не факт.
        — Ты прямо как леди Макбет, только без убийства.
        — Спасибо, ты очень любезен.
        — Так что, мне поискать колледж недалеко от твоего? Где это вообще… Орегон?
        — Мэриленд,  — подсказала Лиза.  — Балтимор.
        — Давно мечтал посмотреть на могилу По.
        — Глупости какие. Никогда не понимала этого всеобщего увлечения кладбищами. Это отвратительно и как-то… грустно.
        — Я хожу на могилу деда. Мне нравится.
        — Прости.
        — Да ничего,  — ответил Кларк.  — Мне нравится одно, тебе другое.
        — И чем ты там занимаешься? Грустишь, глядя на камень?
        — Нет, обычно молюсь и беседую с дедом, как будто он рядом стоит. И честно говоря, это скорее делает меня более счастливым, чем более грустным.
        — Люди вообще странные существа, согласен?
        — Вот почему ты так рвешься нас вылечить?
        — Не тебя,  — быстро сказала Лиза.  — С тобой как раз все в порядке.
        — Ну спасибо. Так что там с… Вудло?..
        — Вудлоном,  — поправила Лиза.
        — Ну да, с ним. Сможешь туда поступить?
        — С закрытыми глазами.
        — А что для этого нужно? Какое-нибудь эссе?
        — Ага. На тему «Мой личный опыт общения с психически больными людьми».
        — Ну, это элементарно,  — рассмеялся Кларк.  — Напиши о своей матери. Или о моей — она совершенно безумна.
        — Нет, тут нужен случай уникальный. Что-то действительно интересное и, возможно, лучшее из того, о чем они читали. На факультете только одно бюджетное место, зато с полной стипендией.
        Лиза точно знала, о чем будет эссе. Стоило ей увидеть рекламу доктора Рид — и план сложился сам собой. Ей предстояло отыскать, очаровать и вылечить Соломона, после чего законспектировать все в своем эссе для Вудлона, обеспечив себе тем самым место среди величайших психологов двадцать первого века. К тому времени, как у Лизы пойдут внуки, какое-нибудь здание назовут в ее честь. Но чтобы все удалось, ей следовало поторопиться. Особенно учитывая, что ей, судя по всему, предстоит иметь дело с закоренелым агорафобом. Такие вещи за пару недель не лечат. У Лизы уйдут месяцы на то, чтобы достичь результата, а предпоследний класс уже подходил к концу. Времени до отправки эссе оставалось совсем немного. Лиза не собиралась висеть в листе ожидания или поступать на третий в рейтинге психфак. Она должна была оказаться в Вудлоне, чего бы ей это ни стоило.
        — Напишу о своем кузене,  — сказала она Кларку.
        — О том, который кое-где заперт?
        — Не кое-где, а в психушке. Как-то раз мы с ним встречались. Иногда его отпускают домой. На один-два уик-энда в году. Странный он. Всегда хотела с ним пообщаться, узнать получше, но так и не довелось.
        — На твоем месте я был бы очень осторожен,  — ответил Кларк.  — Кто знает, на что он способен, раз его там заперли.
        — Никто,  — согласилась Лиза.  — И все-таки я рискну.
        Несмотря на то что ей как будущему психологу было любопытно пообщаться с кузеном, встречаться с ним Лиза не собиралась. Да и ни с кем другим из членов семьи. Она с трудом выносила компанию матери. Отец присылал Лизе открытки на день рождения ровно до тех пор, пока ей не стукнуло девять. Всё, что ей требовалось,  — надежное алиби, чтобы Кларк не пронюхал о Соломоне раньше времени. По крайней мере, пока. Ты не можешь взять и сказать бойфренду, что намерена проводить все свободное время с каким-то другим парнем, особенно если тот психически неустойчив и однажды сорвался на людях. Для таких новостей нужен удачный момент. Неведение было благом для Кларка, Лиза, можно сказать, оказывала ему услугу. Он вполне мог подождать какое-то время, пока она посвятит его в свой проект. Судя по всему, ему вообще нравилось ждать.
        5. Соломон Рид
        По меркам большинства, Соломон был весьма странным ребенком. И дело не только в агорафобии. Взять, например, его привычки в еде: он категорически отказывался есть продукты зеленого цвета и всерьез боялся кокосов. Большую часть времени Соломон расхаживал полуголым, со спутанными волосами и красной полоской от ноутбука на животе, оставшейся после уроков или просмотра фильмов онлайн. И хоть он не любил играть в видеоигры, но мог часами смотреть, как в них играет отец.
        Ах да, еще Соломон размышлял вслух. Не всегда, но часто, так что родители не удивлялись, заслышав, как сын лепечет что-то, понятное только ему. В день встречи с Лизой Прейтор мать Соломона вошла в его спальню как раз в один из таких моментов.
        — Если не к, то иди от,  — бормотал он, сидя за столом и не подозревая, что в комнате кто-то есть.
        — Какой идиот?  — спросила мама.
        Соломон медленно развернулся. Его щеки порозовели, но румянец быстро сошел. После стольких лет, проведенных бок о бок с родителями, его трудно было чем-нибудь смутить.
        — Помнишь девочку, о которой я говорила? Новую пациентку из твоей школы?
        — Лизу… как там ее?
        — Прейтор,  — подсказала мама.  — Она очень тобой интересовалась, задавала кучу вопросов.
        — Смотрю, ты не можешь ее забыть. Намекаешь, что мои коренные не так хороши? Хочешь меня обменять на что получше?
        — Вполне возможно.
        — Так, значит, она задавала кучу вопросов обо мне? Звучит пугающе.
        — Ничего пугающего в ней нет. Не в меру любопытна, пожалуй. Разве тебе не приятно, что кто-то думает о тебе?
        Соломон не знал, что на это ответить. Кто-то думал о нем. Ух ты. И что теперь? На бранч[3 - Бранч (от англ. breakfast и lunch, изначально сленг британских студентов)  — в США и Европе прием пищи, объединяющий завтрак и ланч. Подается между 11 и 16 часами дня.] ее пригласить?
        — Возможно.
        — Тебе не помешает завести пару-тройку друзей.
        — А мы с тобой разве не друзья? Нашей дружбе пришел конец?  — произнес Сол грубым голосом, подражая гангстерам из кино.
        — Твои единственные друзья — люди среднего возраста, к тому же это твои родители. Так не должно быть.
        — Не вижу в этом ничего плохого,  — заявил Соломон.
        — Господи.  — Мать прижала обе ладони к его щекам.  — Ты безнадежен, прямо как твой отец.
        Валери Рид жила со взрослой и юной версиями одного мужчины — интроверта-минималиста, державшего все чувства в себе и обожавшего всякую ерунду. Она присоединялась к их еженедельным просмотрам старой научной фантастики и даже вела по окончании фильма серьезные беседы, но любила шутить, что предпочла бы этим киносеансам выдергивание зубов. Понимаете, да? Ну еще бы.
        — Ты мог бы возобновить общение с кем-то из школьных друзей и болтать с ними онлайн.
        — Зачем мне это, мам?
        — Ну не знаю… так будет веселей,  — ответила мама.
        — Мне и так вполне весело.
        — Ладно,  — она махнула рукой и зашагала к двери,  — мне еще счета оплачивать.
        Соломон задумался, будет ли он когда-нибудь оплачивать свои счета. Выходить из дома он не планировал. Ни под каким предлогом. При этом уже в шестнадцать его грызла совесть за то, что он бесконечно торчал дома и намеревался продолжать в том же духе и впредь. Он знал, родители не из тех людей, что до старости сидят на одном и том же месте. Им хотелось увидеть мир и, может быть, переехать куда-нибудь, выйдя на пенсию. Порой, особенно в те дни, когда мать намекала на то, что ему вроде бы чуть лучше, Соломону казалось, что он был не только главной, но и единственной проблемой в жизни своих родителей. И он не желал, чтобы ради него они приговаривали себя к пожизненному заключению.
        После того как мама ушла, Соломон вернулся к школьным урокам. Обычно он лез в интернет и искал информацию там. По внешнему миру он особо не скучал. Вспоминал разве что Target[4 - Target — американская компания, управляющая сетью супермаркетов, работает под марками Target и SuperTarget.] с его аккуратными полками и расслабляющей музыкой. Конечно, любимые ресторанчики. А еще ему очень нравился запах, витавший в воздухе перед дождем, и как тяжелые капли плюхались на кожу. Но это удовольствие было ему доступно и сейчас — достаточно высунуть руку в окно. Вода его успокаивала. Он сам не знал почему. Он мог часами лежать в ванной, прикрыв глаза и прислушиваясь к мерному стрекоту вентиляции. В такие моменты в нем будто включалась блокировка, пресекая всё, что могло нарушить его равновесие, унимая все навязчивые идеи. Соломон знал, что во время приступов нужно закрыть глаза и сосчитать до десяти, дыша медленно и глубоко. Но этот способ всегда уступал воде.
        Вот почему Сол неделями набирался смелости заговорить с родителями о бассейне. Как он мог его попросить, если не был уверен, что сможет выйти за дверь? Оставалось надеяться, что к тому времени, как установят бассейн, он будет мысленно к этому готов. Ведь не двор вызвал в нем страх, а хаос, что поджидал за его пределами. К тому же он мог бы там, черт побери, тренироваться, а то беговая дорожка уже приелась. Ведь если человек боится смерти, он готов к каким угодно подвигам, лишь бы сохранить здоровье, и бассейн в этом очень помог бы. Соломон мечтал, что каждое утро будет вставать пораньше и начинать свой день с длительного заплыва. Кроме того, хотя признаться в том было стыдно даже себе, солнечные ванны позволят его коже немного загореть, и он меньше станет напоминать мертвеца. Даже запершись от всего мира, Соломон не мог не думать о столь приземленных вещах. Он и сам не знал, почему его заботит внешний вид. А еще этим он мог доказать родителям, что его образ жизни устойчивый и не изменится, что это не просто вызов цивилизации.
        Соломон надеялся, что мать с отцом не откажут ему в бассейне, если поймут, какую пользу тот ему принесет. Но потом он представил, что ему придется делать, если родители согласятся, и его дыхание участилось. Он не хотел, чтобы родители тратились зря, но главное, чего Соломон боялся,  — это обнадежить их и подвести. Он резко отвернулся от стола и, упершись локтями в колени, опустил голову как можно ниже.
        Так оно обычно начиналось. Ужасное предчувствие заливало мозг, а грудь сжимало обручем, угрожая ее расплющить. Сердце неистово билось о ребра, желая вырваться из заточения, и с каждым ударом ритм лишь нарастал, отдаваясь в висках и запястьях. Тело вибрировало, и всё прыгало перед глазами, словно мир был фотоснимком, трепещущим на ветру. Звуки делались глуше и громче, и оставалось только одно — сосредоточиться на дыхании, крепко зажмуриться и считать.
        Вместе с числами в мозгу вспыхивали картины: вот Соломон стоит у задней двери, ведущей во двор. Во дворе — новый бассейн. Родители рядом. И вот на их лицах появляется разочарованное выражение, поскольку они поняли, что все было зря и сын не двинется с места.
        Досчитав до ста, Соломон выпрямился и выключил ноутбук. Ему нужно передохнуть. Никаких больше бассейнов. Никаких мыслей о том, что значил бассейн для Соломона или его родителей. Все, что Сол сейчас мог,  — это спуститься в гараж, растянуться на ледяном цементном полу и снова закрыть глаза. Приступы паники изнуряли. Как будто он пробежал марафон. Невозможно мгновенно прийти в себя. Поэтому Соломон просто лежал в темноте, мать с отцом даже не догадывались, что с ним опять случился приступ. Ему давно стало понятно: чем дольше они будут считать, что жизнь взаперти помогает справляться с болезнью, тем дольше он сможет жить, как ему нравится.
        6. Лиза Прейтор
        Спустя неделю после визита к доктору Рид Лиза вновь пришла в клинику, чтобы вылечить кариес. В переднем кармане ее худи, запечатанное в голубой конверт, лежало письмо для Соломона. Она решила начать с этого, а если прием не сработает, придумать что-то еще. Лиза твердо была намерена убедить доктора Рид в том, что ее сыну нужен друг, но надеялась, что послание как-то ускорит процесс.
        В школе был тот еще денек: три контрольных и общее собрание, но никто не мог сравниться с Лизой в энергичности, какую проявила она в кабинете доктора Рид,  — она прямо-таки лучилась, хотя обычно ей это было несвойственно. Она относилась к самоуверенным всезнайкам, держащим всё под контролем, но ей хватило сообразительности понять, что мух легче ловить, вооружившись медом. Вот почему маска жизнерадостности и любопытства казалась ей хорошим подспорьем в попытке очаровать доктора Рид.
        Опустившись в кресло, Лиза тотчас принялась болтать с ассистенткой по имени Кэти, раскладывавшей инструменты, а сама не могла оторвать глаз от семейного фото Ридов: на нем Соломон выглядел так же, как в день своего срыва, только не задыхался и с волос не текла вода. Лиза задумалась, насколько он мог измениться. Она видела, как несколько лет могли преобразить подростка: три года назад Кларк был упитанным прыщавым восьмиклашкой, и посмотрите на него сейчас!
        Вошла доктор Рид.
        — Ну что, Лиза, готова к лечению?  — спросила она, усаживаясь в свое кресло.
        — Еще бы!  — ответила Лиза.  — Как ваши дела?
        — Все хорошо. С прошлой недели ничего не изменилось. Дел непочатый край,  — ответила мать Соломона и тут же велела пошире открыть рот, тем самым не дав Лизе шанса продолжить свои расспросы.
        Валери Рид была весьма красивой женщиной. Частый смех оставил на ее лице морщинки возле рта и вокруг глаз, хотя причины, из-за которых появляются такие морщинки, обычно вызывают у других зависть. Лиза ожидала, что мать столь проблемного паренька будет озлобленной и скептичной, но не сияющей от счастья.
        — Какой он?  — спросила она, едва шевеля губами.
        — Кто? Соломон? О господи, парень как парень.
        — Какие у него увлечения?
        — Телевизор смотреть да книжки читать. Весь в отца.
        — А почему совместное фото такое давнишнее?  — не унималась Лиза.
        — Ну что тут сказать… в четырех стенах не до снимков. И похоже, мне достался единственный в мире ребенок, не помешанный на селфи.
        — Думаю, это связано с тем, что он не чувствует себя в безопасности. Я тоже не разделяю этого увлечения. Быть может, мы с Соломоном просто переросли свое поколение?
        — Пожалуй, в некоторых вещах…
        — А не могли бы вы передать ему кое-что?  — Лиза достала письмо.  — Знаю, немного странно, но вдруг Соломон оценит эту идею? Вы даже можете первой его прочесть.
        Доктор Рид опустила взгляд на конверт и хмыкнула, как будто ждала от Лизы чего-то подобного.
        — Нет-нет, в этом нет никакой необходимости. Я передам. Ответа не гарантирую, но обещаю, что он все получит из рук в руки.
        — Большое спасибо.
        Пока доктор Рид занималась вторым коренным снизу, Лиза отпустила воображение на волю, прикрыв глаза и игнорируя жужжание бормашины, заглушавшее все вокруг. Ей представлялось, как Соломон сидит себе дома совсем один и даже не ведает, что она вот-вот ворвется в его жизнь и все в ней перевернет. Ни слюноотсос, ни чужие пальцы во рту не помешали ее губам растянуться в счастливой улыбке.
        Вернувшись домой, Лиза увидела Кларка на подъездной дорожке с молочным коктейлем в руках. Он постоянно устраивал ей такие сюрпризы.
        — Я не чувствую половины лица,  — пожаловалась она, покинув машину.
        — А это почувствуешь?  — Кларк ткнулся ей в щеку.
        — Неа.
        — Забавно. У меня никогда не было кариеса, так что мне это незнакомо.
        — Ох. Давай коктейль.
        — Этот?  — спросил Кларк.  — Не дам — он мой.  — После чего сделал глоток и поднял стакан высоко над головой.
        Кларк был высоким — около метра восьмидесяти шести, с длинными, как у гиббона, руками, так что шансов отвоевать шейк у Лизы не было. Но она решила сыграть на слабости Кларка и потянулась к его подмышкам. Тот больше всего на свете боялся щекотки — пережиток детства в компании старших братьев,  — и потому, стараясь увернуться, едва не вылил коктейль прямо на голову Лизы.
        — Низко,  — сказал он,  — как же низко ты поступаешь.
        — Пойдем уже внутрь, а? А то меня тошнит от чертовой анестезии.
        Пока Кларк листал журналы, Лиза делала домашнее задание. Его тоже ждали уроки, но он был из тех, кто обещает себе проснуться пораньше и сделать все от и до, но в итоге списывает у одноклассников. Кларк был умным, но не настолько, насколько был привлекательным. И в первую очередь он был спортивным. Он практически жил водным поло, но сезон закончился, и теперь все свое время Кларк проводил вместе с Лизой, так что она начала задаваться вопросом, куда, черт возьми, подевались его друзья.
        — Куда, черт возьми, подевались твои друзья?  — спросила Лиза, понизив голос.
        — Парни из команды? Да кто их знает. Наверное, проводят время со своими девушками.
        — Ты совсем перестал встречаться с ними.
        — Вряд ли я что-то теряю,  — ответил Кларк.  — Они поди только и делают, что пьют пиво и бесконечно треплются о сексе.
        Так, значит, с друзьями Кларку было скучно. Что, в общем-то, понятно — большинство из них и правда были весьма посредственными. Лиза принадлежала к тому типу людей, которые могут тесно общаться только с одной подругой, и ощущала себя некомфортно в шумной компании приятелей Кларка и их подруг. Но только сейчас она поняла, что тот разделял ее чувства.
        — Как поживает эссе?  — спросил он у Лизы.
        — Продвигается, но не быстро.
        — Все еще хочешь писать о кузене?
        Рано или поздно Лизе пришлось бы признаться. Она могла бы и дальше успешно врать, но весной и летом она собиралась вплотную заняться лечением Соломона — только так ей удастся собрать материал, достойный стипендии Вудлона. Кларк ей доверял и, хотя затея Лизы казалась ему неэтичной, не стал бы ее отговаривать. Да ему бы это и не удалось.
        — Помнишь парнишку, в восьмом классе прыгнувшего в фонтан? Я рассказывала о нем.
        — Помню, а что?  — отозвался Кларк.
        — Я его нашла.
        — Не знал, что ты вообще его искала.
        — Я и не искала. Представляешь, мой новый дантист оказалась его мамой. Но я поняла это, только когда увидела семейное фото в ее кабинете. Безумие, правда?
        — Да уж. И где же он был?
        — Дома.
        — Так просто? Я ожидал чего-то подраматичней.
        — Дома,  — сказала Лиза.  — И больше нигде.
        — С восьмого класса?
        — Ага.
        — Хм, как странно. И что с ним не так, по-твоему?
        — Да много чего, наверное. Без особых причин дома не запираются. Его мать упоминала о приступах паники. Как тот, что случился с ним у фонтана. И лучше ему вряд ли становится. Могу предположить, что острый тревожный невроз способствовал появлению стойкой агорафобии. Также не удивлюсь признакам синдрома навязчивых состояний.
        — Печально.
        — Хочу тебя кое о чем спросить, но обещай ответить предельно честно.
        — Ладно…
        — Мне бы очень хотелось познакомиться с Соломоном. Не знаю, зачем мне это нужно, но чувствую, что так надо. И похоже, такая возможность скоро представится.
        — Ха-ха!  — засмеялся Кларк.  — Это было… весьма неожиданно.
        — Просто… я часто о нем вспоминала… думала, все ли у него хорошо. Я знаю, что это странно, но мне необходимо увидеть его и убедиться, что он в порядке.
        — Лиза, вы даже не знакомы.
        — Ну и что? А вдруг я смогу ему помочь? Я чувствую, что именно в этом мое призвание, и упускать подобный шанс…
        — Я не тупой,  — перебил ее Кларк.  — Это ради эссе?
        Лиза кивнула и молча потупила взгляд, боясь увидеть на лице бойфренда неодобрение.
        — И давно ты это задумала?
        — Несколько недель назад,  — не стала она врать.  — Прости. Не хотелось тебе рассказывать раньше времени. Но мать Сола обещала передать ему мое письмо, и надеюсь, он мне ответит.
        — Письмо? Ты написала ему письмо? Боже, Лиза, я тебя совсем не знаю.
        — Кларк, это важно для меня. Я могла бы ему помочь.
        — Ты никогда не писала мне писем…
        — Да брось! Ревнуешь, что ли? Запрись на три года дома — будет тебе письмо.
        — Не смешно.
        — Я знаю, звучит ужасно, но я правда хочу помочь. Мы с Соломоном нужны друг другу. И дело не в стипендии. Но только намекни, и я откажусь от своего плана.
        Но Кларк не стал бы этого делать. Да и ревновать он вряд ли бы стал, после того как она честно раскрыла все свои карты. Лиза осознавала неординарность своих попыток наладить связь с Соломоном Ридом. Как знала и то, что в мире полно людей, из-за боязни выглядеть странно упустивших свой шанс и жалевших потом всю жизнь. Лизу не устраивало посредственное существование, подчиненное социальным нормам. И что-то ей подсказывало, что Соломон это оценит.
        7. Соломон Рид
        Соломон ни разу в жизни не получал писем. Вообще. И даже будь он куда общительнее и не проведи взаперти одну пятую жизни, бумажных посланий мог бы так и не дождаться — в конце концов, на дворе стоял две тысячи пятнадцатый год. Вот почему, когда мать протянула ему голубой конверт, подписанный его именем, Соломон поглядел на нее так, словно та вручила ему телефон с дисковым набором или еще какой раритет.
        — И что мне с этим делать?  — спросил он удивленно.
        — Читать, разумеется,  — ответила мать, закатив глаза, и вышла из кухни.
        Соломон вскрыл конверт, вынул письмо и стал разворачивать, оглядываясь и ожидая возгласов: «Попался! Мы тебя разыграли!» Послание гласило:
        Дорогой Соломон!
        Ты меня не знаешь, сомневаюсь, что ты вообще обо мне когда-либо слышал. Зовут меня Лиза Прейтор, и я хотела бы стать твоим другом. Знаю, звучит смешно. Но еще я знаю, что жизнь не жизнь, если ты не добиваешься того, чего действительно хочешь, а я в данный момент своего существования хочу подружиться с тобой. Я видела тебя в тот день, когда ты был в школе последний раз. Видела все и очень переживала за тебя. И знай, если ты еще не бросил читать: мне несколько лет не давала покоя мысль, что же заставило того мальчика прыгнуть утром в фонтан во дворе Аплендской школы. А потом каким-то чудом мой новый дантист оказалась твоей МАМОЙ. Вселенная посылает нам знаки, и не важно, веришь ты в них или нет, но они что-то значат. Я знаю, ты совсем не такой, как я, ты сам выбрал для себя приемлемый образ жизни, и я уважаю этот выбор. Хочется верить, что ты хотя бы подумаешь о том, чтобы общаться с кем-то снаружи. Лично я точно была бы рада новому другу. Спорим, мы нашли бы о чем поговорить, хоть я и не догадываюсь о значении слова «эскроу»[5 - Эскроу (англ. escrow)  — в англо-американском праве депонирование у
третьего лица денежной суммы на имя другого лица с тем, чтобы она была выдана ему лишь после выполнения известного условия.].
        С наилучшими пожеланиями,
    Лиза Прейтор
    909 -555 -8010
        — Мне не нужны друзья,  — громко сказал сам себе Соломон.
        — Ты с кем-то говоришь?  — съязвила мама из соседней комнаты.
        Соломон вышел из кухни в гостиную, держа письмо в руках, и посмотрел на мать. Та покачала слегка головой, но он видел, что она изо всех сил пытается сдержать улыбку.
        — Все закончится так же, как с Грантом. Зачем что-то менять?
        — Милый, Грант был придурком.
        — Он как раз был обычным,  — заявил Соломон.  — Просто я не умею общаться с нормальными людьми.
        — Хочешь сказать, я ненормальная? Или папа?
        — Ну мам, я серьезно. Что мне ей ответить? О чем нам вообще говорить? Я не хожу в школу. Я вообще никуда не хожу.
        — Сол, твоя проблема в том, что ты никогда и ни с кем не дружил по-настоящему,  — ответила мама.  — Почему бы не попытаться?
        — Не выйдет,  — бросил он, кладя письмо на стол, и удалился к себе.
        Прошел целый час, а Соломон как лег на пол по возращении в спальню, так и лежал, глядя в потолок. Дом Ридов построили в семидесятых, и на всех потолках красовалась зернистая штукатурка белого цвета с вкраплением золотистых блесток. Соломону нравилось их пересчитывать, но уже на сотой глаза начинали слезиться, а пятнышки — мерцать, словно реальные звезды, будто кто-то сорвал крышу и он снова видел ночное небо.
        Соломон не знал, нужен ли ему друг. Да, порой ему было несколько одиноко. Да, все дни проходили довольно однообразно, но он к этому привык. И, как верно подметила мама, у него никогда не было настоящего друга. Так что же он мог знать о дружбе? Правильно — ничего. Соломон и в школе с трудом общался с людьми, а что ему делать с той, чья жизнь бурлит снаружи — там, где ему нет места? Но сильнее его страшило совсем другое: вдруг после всех этих пряток, в которые Сол заигрался с внешним миром, его больше никто никогда не найдет?
        А еще Соломона напрягала ситуация в целом. Некая преследовательница взяла и написала ему письмо, а мама вела себя так, словно это повод устроить вечеринку. Он сомневался, стоит ли слушать ее советы в сложившихся обстоятельствах. Если появлялся даже малейший шанс на то, чтобы Соломон покинул дом,  — объективность мамы таяла на глазах. Оставался отец.
        — Пап,  — сказал Соломон, возвращаясь в гостиную.
        — А вот и он. Хан Соло[6 - Хан Соло (англ. Han Solo)  — один из главных героев киносаги «Звездные войны». Он появляется в фильмах «Новая надежда», «Империя наносит ответный удар», «Возвращение джедая» и «Пробуждение силы».] собственной персоной! Бунтарь без причины[7 - «Бунтарь без причины» (Rebel Without a Cause)  — американский художественный фильм Николаса Рэя (1955), молодежная драма с подростковой иконой своего времени Джеймсом Дином.].
        — Мама уже рассказала о письме?
        — И зачитала вслух.
        — Ну еще бы,  — пробормотал Сол.
        — Как-то все это странно, да?
        — Вот именно.
        Соломон присел на диван и потянулся к журнальному столику за письмом. Перечитав первые строки, он с тревогой взглянул на отца.
        — Положение непростое,  — изрек тот.  — С одной стороны, эта Лиза кажется вполне искренней. Но с другой…
        — Не стоит доверять тем, кто пишет совершенно незнакомым людям послания с просьбой подружиться?
        — В точку. Но мама считает, что тебе нечего терять.
        — Нечего? Как бы не так! Мне нравится тут, пап. Нравится мой образ жизни. Я знаю, что все остальные не видят в нем ничего хорошего, но попытайтесь представить, что будет, если в мой мир ворвется кто-то чужой. Все изменится. Вдруг я снова сойду с ума?
        — Что значит «снова»? Ты никогда не сходил с ума, не болтай.
        Соломон знал, что, услышав фразу «сойти с ума», отец сразу становился серьезнее. Дело в том, что Джейсон любой разговор мог свести к шутке. В большинстве случаев Соломону это нравилось в отце, но в данный момент ему позарез нужна была помощь.
        — Пап, пожалуйста, просто скажи мне, что делать.
        — Лечь спать. Утро вечера мудренее.
        — Боюсь, не смогу.
        — Тогда не знаю, Сол. Как бы действовал робот?
        — Вообще-то, андроид, но, папа, ты просто гений!  — воскликнул Сол, поднимаясь с места.
        — Думал, ты в маму такой смекалистый?
        Разумеется, это был не реальный андроид, а персонаж сериала «Звездный путь: Следующее поколение» (или «ЗПСП»), и звали его Дейта. Хорошие эпизоды «ЗПСП» Соломон пересмотрел минимум девять раз, а те, что похуже,  — три или более. И теперь у него появилось несколько идей, в каких именно эпизодах искать ответ на интересующий его вопрос. И, да, любимый сериал выручал его бессчетное количество раз в сложных жизненных ситуациях. Когда кроме бабушки и родителей обратиться не к кому, приходится познавать мир другим способом. И Соломон, по каким-то очевидным только ему причинам, выбрал своим жизненным компасом космооперу девяностых.
        Вооружившись критической дозой конфет и усевшись в любимое кресло, Соломон отсмотрел восемь серий подряд. Его привязанность к Дейте была вполне очевидной: тот был андроидом, жившим среди людей, и, как недочеловек, изрекал до боли простые и мудрые истины о бытие. Соломон произвел его в личные герои еще до того, как стал затворником.
        Ответ обнаружился в середине восьмой серии: после стычки с вражеским кораблем два персонажа считались погибшими, и в одной из сцен лейтенант-коммандер Дейта сказал, что Джорди — предполагаемо мертвый член экипажа — относился к нему так же, как к остальным, не делая различий, и именно это андроид считал настоящей дружбой. После слов Дейты до Соломона дошло, почему Лиза Прейтор настолько его пугала. Он, как и Дейта, боялся, что к нему станут относиться как… к странному типу, каковым он, собственно, и был.
        Но о своем страхе Соломон знал и без Дейты, мудрость последнего лишь подтвердила его неготовность видеть Лизу. И хоть признавать это было непросто, но, может быть, ему нужен кто-то еще, мудрее, чем Дейта? То есть его бабушка. К счастью, она как раз собиралась прийти на ужин. Соломон знал, что она не походила на обычных бабушек. Во-первых, она была относительно молодой. Своего единственного ребенка Джейсона родила в двадцать. Случилось это практически сразу после приезда в Лос-Анджелес из крошечного городка в штате Луизиана. Мечты о карьере актрисы ограничились разовой съемкой в какой-то рекламе, вылившейся в веселую свадьбу в Вегасе. Так из подающей надежды голливудской актрисы бабушка превратилась в домохозяйку из пригорода. И… ей это нравилось! А теперь, в свои шестьдесят с небольшим, она водила спорткары, о которых всегда мечтала, и вела звездный образ жизни, хотя звездой так и не стала. Занявшись продажей домов после смерти мужа в восьмидесятые, бабушка быстро разбогатела и к моменту рождения внука была хозяйкой целой империи. Если бы Соломон выходил на улицу, он то и дело встречал бы лицо
бабушки на табличках во дворах домов.
        — Это просто… ЧУДЕСНО!  — дочитав послание Лизы, прокричала бабушка с сочным южным акцентом.
        — Чудесно?!
        — Именно! Люблю таких, как она. Знает, чего хочет, и добивается своего.
        — Но с чего бы вдруг она захотела меня? В смысле, захотела дружить со мной?
        — Да ты погляди на себя! Не дыши я на ладан, сама бы с тобой подружилась.
        — Мы и так дружим, бабуль.
        — Вот к этому она и стремится.
        — Не думаю, что мне это как-то поможет…
        — Ты думаешь, что это подстава? Что какие-то мудаки пранкеры хотят тебя обмануть?
        — Нет,  — рассмеялся Сол.  — И не употребляй, пожалуйста, слово «мудаки».
        — Милый, я знакома со многими жителями этого города. И их дети в большинстве своем — наглые засранцы. Так что я бы не удивилась.
        — Да никто даже не знает о моем существовании.
        — Она знает!  — воскликнула бабушка.  — Или что, Соломон, ограничишься узким кругом до самой смерти? Только я, родители и разносчик пиццы? По мне так, хочешь безвылазно сидеть дома — сиди. Но пускай в свою жизнь новых людей! Так ты сохранишь рассудок, а то еще крыша поедет, и одним прекрасным утром порешишь нас всех.
        — Думаешь, к этому все идет? Психану и тебе конец?
        — Мне-то? Ну уж нет. У меня всегда с собой перцовый баллончик. Никогда не знаешь, что за люди придут смотреть дом.
        — Погоди… что?
        — Пригласи ее в гости, Сол. Сойди с проторенной тропинки и посмотри, что получится. Я бы, черт подери, именно так и сделала. Доживешь до моих лет — научишься говорить «да» вопреки собственным страхам.
        — Яподумаю. Папа сказал, утро вечера мудренее.
        — А ты знал, что твой отец тоже рос одиноким? Он бы такую возможность не упустил. А тебе сказал так, потому что не хотел давить.
        — Но я не одинок.
        — Это пока. Ты еще слишком юн. С годами будет труднее. Никто не придет тусоваться с сорокалетним лоботрясом, живущим взаперти с мамой и папой.
        — Боже, бабуль, полегче со мной, а?  — взмолился Соломон.
        — Я просто пытаюсь помочь. Что нового, кстати? Чем занимаешься?
        Она подошла к столу и открыла его ноутбук, на экране которого было немало такого, чем Соломон не хотел бы делиться с бабушкой, и, как ни странно, сайт о бассейнах был в этом списке первым.
        — Только родителям не говори,  — быстро сказал Сол.  — Пока.
        — Ты хочешь бассейн?  — обрадовалась бабушка.
        — Прошу, не радуйся раньше времени. Я всего лишь соскучился по воде.
        — Но ты читаешь про открытые бассейны, Сол! За пределами этих стен! Как я могу не радоваться?
        Пробежав по комнате, бабушка крепко его обняла. Соломон не шевелился, дожидаясь, пока та прекратит раскачиваться из стороны в сторону и отпустит его. Когда же это наконец случилось, он увидел слезы в ее глазах.
        — Вот поэтому я и молчал. Слишком большое давление.
        — Соломон, я сама всё оплачу. С тебя согласие родителей — с меня лучший бассейн в Апленде.
        — Но это не значит, что я выйду наружу. Не могу гарантировать.
        — Ничего, у меня только одно условие.  — Бабушка хитро вскинула бровь.
        — О нет,  — покачал Соломон головой.  — Ты это всерьез?
        — Один раз,  — сказала она.  — Позволь бедняжке прийти — вдруг она тебе понравится. Бассейн ты и так получишь, но можешь приобрести еще и друга, с кем можно будет там поплавать.
        Поцеловав Соломона в лоб, бабушка вышла из комнаты и направилась в кухню к родителям. Несмотря на расстояние, голос ее звучал четко и ясно, словно та отошла буквально на пару шагов. Соломон прислушивался некоторое время, не раскроет ли бабушка тайну. Та умела хранить секреты, но и сплетничать обожала, а ей только что стала известна величайшая сенсация дома Ридов за последние три года.
        — Сол!  — крикнула мать с кухни.  — К телефону!
        Соломон уставился на аппарат на своем столе. Все, с кем он общался, сидели в соседней комнате, так кто же, черт возьми, мог ему позвонить?
        — Алло?  — произнес он неуверенно.
        — Соломон?  — послышался женский голос.  — Это ты?
        — Да.
        — Это Лиза Прейтор. Ты получил письмо?
        Сол прижал трубку к груди и трижды глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
        — Эй?  — позвала собеседница.  — Ты еще здесь?
        — Здесь,  — отозвался Сол, возможно, громче, чем следовало.  — Письмо получил. Спасибо.
        — Да не за что.  — В голосе Лизы послышались радость и облегчение.  — Надеюсь, не очень напугала тебя.
        — Немного,  — ответил он.  — Не так чтобы…
        Соломон сто лет не разговаривал со сверстниками и не очень понимал, как себя вести. Наверно, ему следовало почаще употреблять словечки типа «клево», «остынь» и «ща», но, к счастью, Лиза болтала практически без умолку.
        — В общем, прости, что вот так звоню. Хотела убедиться в том, что письмо у тебя, и сказать, что приму любое твое решение. Но… все-таки скажу, что я чертовски хорошо умею дружить. Можешь спросить у моей лучшей подруги. Ее зовут Дженис Плутко. Дать тебе ее номер?
        — Нет… спасибо. Я…
        — Ой, вот теперь я точно тебя пугаю, да? Меня иногда заносит — слишком бурно реагирую на те или иные вещи. Кларк говорит — на все. Даже на те, которые меня бесят. А тебя, Соломон, что бесит?
        — Хм, даже не знаю…
        — Знаешь что… прости, не стоило мне звонить. Застала тебя врасплох. Может, ты сам перезвонишь или…
        — Сможешь приехать ко мне в среду?  — перебил ее Соломон.
        — На этой неделе? Конечно, смогу.
        — Прекрасно. Я живу в сто двадцать пятом доме по Реддинг-вэй.
        — Понятно. После трех будет удобно? Свободен в это время?
        — Как и в любое другое,  — ответил Сол.
        — Супер! Спасибо тебе, Соломон. Обещаю, ничего странного не будет. Ну, разве что чуть-чуть, но, знаешь, скорее веселого, чем странного. Веселье! Фокусируйся на веселье.
        — Веселье, ага. Договорились.
        — Тогда до среды!
        — Пока,  — ответил Сол.
        Повесив трубку, он побежал в ванную, где его колени встретились с холодным линолеумом, а глаза — со своим отражением в унитазе. Он смотрел на себя, стараясь дышать размеренно, и не то чтобы разглядывание себя в воде вселяло уверенность в том, что он пригласил Лизу. Но что он теперь мог поделать?
        Ему удалось удержать в себе съеденное на обед, хотя он и был близок к обратному, вот почему Соломон решил задержаться в ванной. Он сел на пол и стал считать, стараясь дышать правильно на случай, если ему станет хуже. Но хуже не стало. Постепенно пульс пришел в норму, а воздух проник в легкие. Тогда Сол поднялся, прошел к умывальнику и, ополоснув лицо, направился в коридор. Несколько капель попало за шиворот, мокрые волосы прилипли ко лбу.
        Перед тем как войти в гостиную, Соломон услышал, как бабушка вовсю заливается о бассейне. Ну-ну, другого он и не ждал. При его появлении все одновременно обернулись к нему, а в ответ на короткий кивок заулыбались.
        — Купите пареньку плавки,  — сказала бабушка.
        8. Лиза Прейтор
        Соломон показался Лизе менее нелюдимым и хрупким, чем она ожидала. Он нервничал, но так бывает со всеми, когда звонят совершенно незнакомые люди. Сначала ее накрыло волной облегчения — возможно, помочь парню будет проще, чем она думала. Но Лиза знала: поспешных выводов делать нельзя, сначала надо познакомиться. И Соломон согласился! Она до сих пор удивлялась, как можно, поболтав неизвестно с кем, пригласить собеседника в гости, но он сделал и то и другое, положив начало лучшему, что случалось в его в жизни.
        Лиза решила поделиться этой прекрасной новостью с Кларком, гостившим у отца в Ранчо-Кукамонга, где, согласно предписанию суда, он обязан был проводить половину своей несовершеннолетней жизни. Гарольд Роббинс работал адвокатом по делам налогообложения и был настолько же скучным, насколько скучно звучит его должность, но для детей делал все, что в его силах, и Лиза обожала его за это. Трубку подняли сразу.
        — Кларк Роббинс к вашим услугам.
        — У меня получилось!  — сказала Лиза.
        — Что именно?
        — С Соломоном. В среду иду к нему.
        — Ого, поздравляю.
        — Спасибо! Я весь день хотела ему позвонить, а потом терпение кончилось и…
        — Погоди, ты позвонила ему? Лиза, парень явно хочет, чтобы его оставили в покое.
        — Но он ответил на мой звонок. А если бы не хотел меня слышать, то бросил бы трубку.
        — Логично. И как он тебе?
        — Вполне нормальный,  — ответила Лиза.  — Немного растерянный, но это неудивительно.
        — И ты напросилась в гости.
        — А вот и нет. Ты в меня совсем не веришь? Это была его идея.
        — Ядолжен обрадоваться, что какой-то парень пригласил тебя в гости?
        — Хм, твои слова не лишены смысла…
        — Ясерьезно, Лиза. Будь осторожна.
        — Явсегда осторожна.
        — Не хочешь приехать?  — Голос Кларка звучал слегка расстроено.  — Побыли бы вместе, пока не ушла к новому бойфренду.
        — С удовольствием. Целый день искала предлог, как бы отлынить от теста по математике.
        — Отлично. У нас тут попкорн и Netflix[8 - Netflix — американская компания, поставщик фильмов и сериалов на основе потокового мультимедиа.]. С тебя вкусняшки.
        — Никаких фильмов о войне,  — твердо сказала Лиза.  — Если согласен, то я уже выдвигаюсь.
        Следующим утром, разделавшись с очередной контрольной, причем раньше других, Лиза отправилась в библиотеку почитать про агорафобию. Она уже знала, что этот недуг чаще всего развивается на почве панического расстройства. И ожидала, что Соломон будет держаться за свой образ жизни, доказывать, что так ему лучше, что, избавившись от стрессов внешнего мира, он чувствует себя вполне здоровым. Лиза все понимала, но верила, что между принятием страхов и капитуляцией перед ними очень тонкая грань. Лизе предстояло помочь Соломону преодолеть ее. Она понимала, что ей будет непросто, особенно учитывая выбранную ею роль — роль друга, а не психотерапевта. Но она знала, что Соломон рано или поздно скажет ей спасибо, несмотря на обман.
        Лиза знала, что не может на первой же встрече начать когнитивно-поведенческую терапию. Действовать следовало тоньше. Ей предстоял новый метод лечения. Он заключался не в бесконечных беседах и ожидании малейших эмоциональных подвижек, а в том, чтобы стать Соломону другом, ради которого он сделает над собой усилие. Эссе предполагало ее личный опыт общения с психически больными людьми, и если она докажет, что ее смекалка, терпение и сострадание способны помочь, то, возможно, преподаватели Вудлона выберут стипендиаткой именно ее. Лиза готова была биться об заклад, что никто не напишет ничего подобного. Да что там стипендия — ей сразу вручат диплом и отправят в магистратуру.
        — Чем занимаешься?  — спросила Дженис, подкравшись к столу Лизы.
        — Ой, привет! Готовлюсь к докладу по истории.
        Чтобы избежать слухов, Лиза решила умолчать о Соломоне. Во-первых, она уважала его право на личную жизнь, а во-вторых, не хотела выслушивать нотации. Было ли ей стыдно держать секреты от лучшей подруги? Пожалуй. Но желание получить стипендию заглушало чувство вины.
        — Скукота,  — протянула Дженис.  — Прогуляемся после школы?
        — Не могу. Вызвалась помочь сестре Кларка с домашкой по геометрии.
        — Она тебе платит, что ли?
        — Платит ее отец. Десять долларов в час.
        — Охренеть!  — воскликнула Дженис.  — Вернее, ого как круто.
        Лиза знала, что общение с Соломоном вобьет клин в ее отношения с лучшей подругой, кроме того, у нее сократится количество свиданий с Кларком, не говоря уже о подготовке к учебе, работе над ежегодником и о заседаниях совета, проходивших минимум раз в неделю. Но оно того стоило. Всегда есть кто-то, кто ставит нереальные цели. Именно эти люди остаются в истории.
        Оказывается, Лиза уже видела дом Ридов. Однажды она была на дне рождения у своего друга, который жил по соседству. Лиза вылезла из машины, захлопнула дверцу и чуть не скончалась на месте, когда под ногами метнулся рыжий котяра. Еще чуть-чуть — и бисквиты для Соломона оказались бы на земле. Да, она испекла для него печенье.
        — Смотри, что я принесла!  — волнуясь, воскликнула Лиза, едва приоткрылась дверь, и протянула тарелку, затянутую пищевой пленкой.  — Печеньки!
        — Привет,  — поздоровался Соломон.
        Он стоял в паре шагов от порога и наклонился, чтобы забрать гостинец, тем временем Лиза успела его рассмотреть. Соломон был весьма симпатичным: высоким — не ниже метра восьмидесяти пяти, с темными волосами, зачесанными назад, и большими каре-зелеными глазами. Поздоровавшись с Лизой, он тут же ей улыбнулся, но за улыбкой угадывалось смятение.
        — Это твой кот носится по дороге?
        — О, нет. Это Фред. Соседский.
        — Ясно, а то у меня аллергия.
        — Аналогично,  — слегка кивнул Соломон.
        — Не хочешь меня пригласить?
        — Да… точно… Прости. Боже. Проходи.
        Он посторонился, дожидаясь, пока гостья войдет, а после захлопнул дверь, поддев ее легонько ногой. И Лиза задумалась, что вот она — черта, которая отделяла его от внешнего мира.
        — Ну… это…  — попытался начать разговор Соломон.  — Я обычно не…
        — Может, покажешь мне дом?  — перебила его Лиза.  — Неплохое начало, мне кажется.
        — Пожалуй,  — согласился он.  — Э-э… в общем, это прихожая.
        — Мило,  — кивнула Лиза.
        Соломон показал ей гостиную, столовую, кухню и комнату отдыха, и все это практически молча. Однако Лиза задавала массу вопросов, на которые тот отвечал максимально лаконично.
        — Часто готовишь?
        — Не очень.
        — Этой твой Xbox?
        — Папин.
        — Могу я взглянуть на твою комнату?
        — Конечно.
        В своей спальне, с пустыми ярко-белыми стенами, Соломон сел на краешке кровати и стал наблюдал за Лизой, изучавшей книги на полках и мелочи на столе. Она старалась вести себя непринужденно, но под его взглядом делать это было непросто.
        — Я вижу, ты любишь читать.
        — Помогает проводить время.
        — Это точно.
        — Лиза,  — сказал вдруг Соломон,  — могу я спросить кое о чем?
        — Давай,  — кивнула она, опускаясь в кресло у стола.
        — Зачем ты пришла?
        — Ты же знаешь. Хочу с тобой подружиться. Но для этого тебе стоит быть поразговорчивее.
        — Прости. Даже не знаю, о чем бы поговорить.
        — Хочешь начать со стен? Дизайн подсмотрел в ближайшей больнице?
        Соломон рассмеялся, и Лиза впервые с тех пор, как вошла в дом, вздохнула полной грудью.
        — Мне нравится.
        — Минимализм.
        — Что?
        — Минимализм, говорю. Он, между прочим, сейчас в тренде.
        — А-а,  — протянул Соломон.  — У меня от хлама легкая клаустрофобия.
        — Ко мне тебе точно нельзя,  — с улыбкой сказала Лиза.  — Мама терпеть не может голые стены. Будь у нее вкус, я бы еще смирилась. Но у нас повсюду висят репродукции петухов да дешевые пейзажи из Wal-Mart[9 - Wal-Mart Stores, Inc.  — американская компания-ретейлер, управляющая крупнейшей в мире розничной сетью, действующей под торговой маркой Walmart.]. А в прошлом году у нее был коровий период, еле пережила.
        Соломон снова начал смеяться. Похоже, ему нравились Лизины шутки, и вообще с ее прихода он заметно успокоился, а предложения сделались длиннее. Это было хорошим знаком.
        — Наверно, это потому, что я вечно торчу дома. И мне нравится идея безразмерности моей комнаты.
        — Ага,  — согласилась Лиза.  — Мне это тоже нравится. А остальное всегда можно дофантазировать.
        — Нет,  — покачал головой Соломон,  — для этого есть гараж.
        — Гараж? Как скажешь.
        Пару минут спустя он подвел Лизу к двери, ведущей из прачечной в гараж, и серьезно посмотрел на гостью. Затем медленно отворил дверь и молча посторонился, пропуская девушку вперед. Та переступила порог, а Сол наблюдал за ней, не произнося ни слова. Гараж был выкрашен черной краской, поверх которой лежала ярко-желтая сетка. Ничего подобного Лиза прежде не видела и даже не знала, что ей об этом думать.
        — Смотрела «Звездный путь: Следующее поколение»?  — спросил Соломон, шагнув в центр комнаты.
        — Пару раз,  — ответила Лиза.  — За компанию с парнем. Ах, если бы у всех людей был голос Патрика Стюарта…
        — Твои бы слова да богу в уши.
        Захлопнув за собой дверь, Лиза увидела, что черно-желтый узор покрывал абсолютно все: и стены, и пол, и потолок.
        — Мой вариант «Голодека»[10 - «Голодек» (Holodeck, голографическая палуба)  — специальное оборудование на космическом корабле из сериала «Звездный путь». В замкнутом пространстве «Голодека» можно синтезировать любые голограммы: пейзажи, интерьеры и даже живых существ со сложно запрограммированным поведением.], — пояснил Соломон.  — В нескольких версиях «Звездного пути» в подобной комнате симулируют реальность: для тренировок, решения сложных задач и тому подобного. Классно, да?
        Внезапно он заговорил с такой скоростью, что Лиза несколько растерялась. Волнение в его голосе совсем пропало. Ей была знакома подобная увлеченность, и она понимала эмоции Соломона. А еще в ее голове крутилась одна мысль: Кларк пришел бы в восторг, увидев этот гараж.
        — И чем ты тут занимаешься?
        — Прихожу, сажусь в самый центр комнаты и фантазирую, чтобы развлечь себя. Говорят, чем больше фантазируешь, тем дольше проживешь.
        — Ну да…  — согласилась Лиза.  — Значит, ты просто сидишь и представляешь… как с тобой происходят разные события?
        — Именно. А ты никогда так не делаешь? Не переносишься куда-нибудь мысленно?
        — Переношусь. В мой будущий колледж. На самом деле я постоянно об этом думаю. Как бы уехать подальше от Апленда.
        — Вот и я куда-нибудь улетаю. Только не в колледж. Мне он, похоже, не грозит.
        — Ты не можешь знать наверняка.
        — Могу. Что планируешь изучать?
        — Медицину,  — ответила Лиза.  — Со специальностью пока не решила, но точно хочу, чтобы все меня звали «доктор Прейтор».
        — Теперь ясно, чем ты покорила маму.
        — А можно попробовать?
        Лиза прошла в центр комнаты и села на пол.
        — Э-э… конечно, вперед.
        — И что надо делать?
        Соломон приземлился рядом с Лизой. Впервые с момента знакомства они оказались так близко, их колени почти соприкасались, и она заметила, что Сол немного напрягся.
        — Что ж, закрывай глаза. В смысле, если хочешь, конечно.
        Лиза прикрыла веки. В помещении было так тихо, что она слышала его дыхание.
        — Так, а теперь открывай.
        Взору предстали все та же тьма, черная комната в желтую сетку и глазеющий на нее подросток с усмешкой на лице.
        — Что?  — вскинула брови Лиза.
        — Видишь?
        — Что именно?
        — Мы в поле. Кругом трава. Сочная зелень повсюду. И воздушный змей над нашими головами. Во-он там!  — Соломон указал на потолок.
        Лиза взглянула наверх — квадраты и тьма — и вновь посмотрела на Сола. Тот словно был загипнотизирован — как будто небо разверзлось и поглотило землю. Он издевается, что ли? Воздушные змеи? Она не испытывала страха, вовсе нет, но засомневалась, что сможет ему помочь.
        — Лиза?
        — Что?  — спросила она.
        — Я прикалываюсь над тобой.
        9. Соломон Рид
        Соломон ее разыграл. Он никогда не использовал «Голодек», чтобы что-то выдумывать или общаться с воображаемыми людьми. Гараж всего лишь покрасили в соответствии с его вкусом. Это все, что ему было нужно. Место, куда можно было убежать от всех. Иногда после приступов паники вроде того, что случился несколько дней назад, Соломону не помогало просто закрыть глаза, и тогда он сбегал сюда.
        — Не смешно.  — Лиза сдержала нервный смешок.
        — Сетка, кстати, из скотча,  — сказал Соломон.  — Кучу времени на нее убил.
        — Ого.  — Лиза потрогала одну из желтых линий на полу.  — И ты всех девчонок сразу ведешь в эту жуткую комнату?
        — А вот это уже смешно,  — ответил ей Соломон, поднимаясь с пола и протягивая руку Лизе.
        — Спасибо.
        — Прости, если что.
        В семье Ридов легко выражали любовь и столь же легко подтрунивали друг на другом, даже в весьма серьезных вещах. Неделю назад Соломон обозвал отца «тормозом», за что тут же получил в ответ кличку «затворник», и ничего. Так уж они жили — предупреждали чужие шутки самоиронией.
        — Не парься,  — сказала Лиза и схватила протянутую руку.
        Она коснулась только его локтя, и длилось все не дольше секунды, но Сола это очень взволновало — было необычно и очень странно. Он даже не сознавал, что по пути в гостиную слегка прижимал пальцы к участку кожи, задетому Лизой.
        — Благодарю за экскурсию,  — с улыбкой сказала она.
        — На обратном пути загляните в нашу сувенирную лавку.
        — Говоришь как Кларк.
        — Это, видимо, твой парень?  — спросил Соломон.
        — Ага, мы вместе уже довольно долго.
        — Даже не думал, что буду кому-то кого-то напоминать.
        Лиза засмеялась и встряхнула головой.
        — Это был комплимент, если что.
        — И какой он, твой Кларк? Спорим, у него нет «Голодека».
        — Ну, он занимается водным поло. Умный, но не ходячая энциклопедия. Его мать просто кошмар, а отец классный. Они в разводе. Он высокий, может, повыше тебя. Недавно закончился спортивный сезон, и у Кларка теперь что-то вроде депрессии, избегает встреч с друзьями… кроме меня. Я пыталась поговорить, но он только отшучивается. А ведь это проблема! Постараюсь ему помочь.
        — Э-э… теперь я знаю почти все про Кларка.
        — А еще он прячет комиксы под кровать, когда к нему приходят друзья. Глупо, да?
        Лиза покликала в свой телефон и протянула его Соломону. На дисплее отобразилось ее совместное фото с Кларком: оба нарядно одеты, на каком-то мероприятии.
        — Как можно, имея такую внешность, чего-то стыдиться?
        — Хороший вопрос,  — ответил Сол, едва взглянув на экран.  — Выглядит как типичный король школы. Меня бы там загнобили.
        — Слишком часто смотришь телевизор. Старшая школа совсем не такая, как ты думаешь.
        — Да неужели? Однако Кларку приходится прятать комиксы.
        — Ладно, может, и такая. Но ты бы туда вписался, точно тебе говорю.
        — А фонтан во дворе есть?  — спросил Сол шутя.
        — А ты, Соломон Рид, совсем не такой, как я ожидала.
        — Надеюсь, это хорошо.
        — Конечно!
        Он был рад, что Лиза не стала задерживаться, ведь, несмотря на приятное времяпрепровождение, от болтовни и бесконечных попыток придумать, о чем говорить дальше, у него раскалывалась голова. Едва за гостьей закрылась дверь, Соломон почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он прислонился к стене, пытаясь вдохнуть и надеясь, что это пройдет. Но лучше не становилось. Задыхаясь, он добрел до своей спальни, где забрался под одеяло и сдался под натиском приступа, жмурясь до боли в глазах, пока тело била крупная дрожь. Атака была недолгой, но интенсивной. Когда все закончилось, Соломон просто лежал и слушал свое приходившее в норму дыхание. Порой это все, что ты можешь сделать в такой ситуации,  — собраться и ждать, пока мир не перестанет трясти. Панические приступы легко спутать с сердечными, поскольку симптомы обоих схожи. И каждый раз Соломону казалось, что его грудь вот-вот разорвется. Порой он даже считал, что это было бы к лучшему.
        — Ну, как все прошло?  — спросила мать, вернувшись с работы.
        — Неплохо,  — отозвался он.  — Она милая.
        — Соломон,  — строго сказала мама,  — ответь нормально! Я целый день только об этом и думала! Надо было плюнуть на работу. Как ты уговорил нас оставить тебя одного, никогда не…
        — Прости,  — перебил он ее.  — Ну, она пришла… И я ей все тут показал. Немного поболтали. Ты не много упустила.
        — Гараж тоже показал?
        — Допустим.
        — Друзей к такому хорошо бы подготовить.
        — Друзей? Мам, не преувеличивай. Не факт, что я вообще увижу ее когда-нибудь еще раз.
        Соломон думал об этом до самой ночи. Даже просто познакомившись с Лизой, он уже подарил огромную надежду своей семье. И теперь выбор был очень простым: отказаться от новых встреч и тем самым разбить родителям сердце или продолжить всю эту затею с дружбой и посмотреть, к чему она приведет.
        А утром случился, как ему показалось, конец света. Когда-то Сол представлял, как будет смотреть из окна на летящие с неба языки пламени под аккомпанемент выпусков новостей и криков соседей, как родители прибегут обняться в последний раз… Но даже не подозревал, что апокалипсис — настолько громкая штука: оглушительное рычание грозило разорвать перепонки. Соломон подумал, что это, может быть, землетрясение, а потому мигом вскочил с постели и забился в дверной проем. Прошла минута. Адреналин разгонял кровь, от нервов задергался глаз, и наконец стало понятно, что дом даже не трясся.
        Соломон побежал в гостиную, но еще до того, как достиг раздвижных дверей, ведущих на задний двор, понял, что происходит. За окном работал бульдозер — рыл большой котлован.
        — Не может быть…  — громко произнес Сол.
        Отступать теперь было некуда. Его жизнь нечасто преподносила сюрпризы, а этот превзошел все предыдущие. Соломон сел на диван и наклонился вперед, зажав голову между коленями. Он прикрыл уши, зажмурился и начал раскачиваться. Землетрясения, может, и не было, но мир вибрировал и прыгал перед глазами. Мысли кололи, словно ножи, а плечи внезапно потяжелели и норовили прижать Соломона к полу. Он глотал воздух, но легким его не хватало. Будь родители дома, они услышали бы, как их сын захлебывается собственным дыханием, казалось, он умирает.
        Через пару минут отпустило. Добравшись до кухни и налив воды, Соломон уселся у стойки. Голова немного гудела, а мышцы ослабли, как обычно бывало после таких приступов. Сможет ли он выйти наружу ради своей семьи? А вдруг он сломается после этого? Вдруг это его убьет?
        А затем он вспомнил о Лизе. Она даже не знала, насколько много для них значила. Должно быть, считала себя чужачкой, вторгшейся в чьи-то границы,  — что, кстати, так и было,  — но она же могла стать спасением для этой семьи. И что, черт возьми, делать Соломону, если Лиза больше не появится? Что, если для удовлетворения любопытства ей хватило часа в его компании? Он бы не удивился, пропади она насовсем, и эта мысль его тоже расстраивала.
        Ближе к обеду Сол засел за уроки, расположившись на кухне, но то и дело поглядывал за происходящим на заднем дворе. Пару раз он встречался взглядом с рабочими, но тут же делал вид, будто вовсе не смотрел в их сторону. Ему не нравилось, что за стеклом бродили какие-то незнакомцы и попадали в поле его зрения, в какой бы точке гостиной или кухни Сол ни находился. Эта зона была его святилищем, а в нее бесцеремонно вторгались люди в тяжелых ботинках со своими шумными тарахтелками.
        Сол думал пойти в гараж, но под светом единственной лампочки матричные уравнения не решишь. И тогда выбор пал на кабинет отца, в котором, если закрыться, всегда было очень тихо. Однако стоило ему устроиться за столом, как зазвонил телефон. Номер был незнакомым, и в таких случаях Сол обычно не снимал трубку, но в этот раз решил ответить — он знал, чей голос услышит.
        — Алло?
        — Соломон!  — радостно воскликнула Лиза.
        — Привет,  — отозвался он.
        — Ты как? Знаешь, что я делаю? Вместо того чтобы готовиться к занятиям в читальном зале, выполняю поручение совета — размножаю листовки для сбора средств. Вот и вся моя жизнь.
        — Эм…  — растерялся Сол,  — а я… делаю домашку.
        — В самом деле? Я как-то даже и не подумала… Для тебя, наверное, вся работа — домашка.
        — Так и есть.
        — Слушай, какие планы на вечер субботы?
        — Лиза, ты опять издеваешься?
        — Ну прости,  — она хихикнула.  — Хочешь, составлю компанию?
        — Ты серьезно? Конечно, хочу. У нас тут, правда, заняться особо нечем.
        — Скучных мест не бывает, бывает скучная компания,  — изрекла Лиза.
        — Тоже верно.
        — Вот и прекрасно. Будь дома в районе шести.
        — Буду, куда я денусь.
        — Отлично. Ну, Соломон Рид, до встречи в эту субботу.
        — Пока.
        Значит, она вернется! Настоящая девчонка, из плоти и крови, с кучей других вариантов, как провести выходной, предпочла Соломона Рида компании нормальных подростков. От этой мысли его желудок забурлил, а в голове поплыло. Нельзя было отрицать очевидное: у него появился друг. Вернее, подруга. И это ужасно пугало.
        10. Лиза Прейтор
        В девятом классе Лиза прослушала единственный углубленный курс психологии, преподаваемый в Аплендской школе, и получила высший балл среди всех старшеклассников. Да, это был лишь вводный курс в психологию, и, освоив его, экспертом Лиза не стала, но, невзирая на это и юный возраст — в скором времени ей исполнялось всего семнадцать,  — в себя она верила истовее, чем прочие верили в бога, дьявола, рай или ад. Она знала, что была права, и ей не нужны были никакие учебники, чтобы это доказать. Теперь, когда Соломон согласился встретиться вновь, она даже не сомневалась, что вытащит парня из дома, а себя — из Апленда.
        После уроков в пятницу Лиза спешила домой, чтобы переодеться, перед тем как поехать к Кларку, и что-нибудь перекусить. Чего она не ожидала, так это столкнуться с матерью, чья машина стояла сейчас на подъездной дороге. Мать Лизы вечно была на работе, в свободное время тоже старалась держаться от дома подальше. Лиза решила, что одно из двух: или она ненавидит дочь, или своего третьего мужа, ее отчима. А уж встретиться с ней посреди рабочего дня было вообще из области фантастики. Войдя в дом, Лиза сразу заметила гору грязной посуды рядом с раковиной и услышала ревущий телевизор. Она попыталась проскользнуть незаметно, но, едва добравшись до холодильника, поняла, что попалась. Из гостиной послышался крик:
        — Лиза? Это ты?
        — Да, мам.
        — Иди сюда, дорогая!
        Завернув за угол, Лиза увидела мать, лежащую на диване под огромным пушистым пледом, натянутым до самого подбородка. Застать такую картину в будний день было весьма странно.
        — Ты в порядке?  — спросила Лиза, выключая пультом звук телевизора.
        — Немного простыла, милая. Поговори со мной, мне так одиноко…
        Лиза присела в любимое кресло отчима, который, к слову, уже несколько дней не показывался. Она не знала, в чем было дело, но мать с мужем часто ругались, и Лиза не удивилась бы, реши он уйти навсегда, как это сделал Тим два года назад. А еще она отличала душевную боль от простуды.
        — Температура, говоришь?
        — Лиза, не смей дерзить.
        — И не думала,  — ответила та.  — Куда подевался Рон?
        — Уехал в командировку. По крайней мере, мне он так сказал.
        — Думаешь, врет?
        — Кто его знает…
        После этих слов мать начала плакать — разговоры о Роне всегда вызывали у нее слезы. Лиза давно перестала испытывать к матери жалость, но все же сидела рядом и слушала ее нытье про то, как они вновь разругались прошлым вечером — на этот раз из-за денег, что, в общем-то, было понятно: когда отдаешь работе по восемьдесят часов в неделю, а твой супруг меняет профессии как перчатки — проблемы не за горами. И разве у флеботомистов[11 - Флеботомист — человек, занимающийся кровопусканием.] бывают командировки?
        — Уверена, все наладится,  — сказала матери Лиза.
        — Конечно, солнце. Ты же знаешь, какой я бываю эмоциональной. Мне бы хорошенько выплакаться, и я мигом приду в норму,  — ответила мама.
        Хотела бы Лиза знать, что та имела в виду под нормой. С ее мамой всегда было что-то не так. К тому же мать не отличалась умением выстраивать здоровые отношения. К слову, сегодняшняя беседа стала длиннейшей из тех, что они вели за много месяцев.
        Наконец Лиза ушла к себе, чтобы переодеться, а когда вернулась, мама уже спала. Перемыв посуду, выкинув мусор и написав записку о том, где проведет вечер, она покинула дом. Но прежде оставила рядом с мамой стакан воды и таблетки от головы.
        Кларка Лиза застала на улице — тот играл с младшей сестрой в баскетбол. Дрю было всего тринадцать, но она не уступала брату ни в росте, ни в умении забрасывать мяч в кольцо. Последнее, к слову, давалось ей даже лучше.
        — Даже напрягаться не надо, правда, Дрю?  — крикнула Лиза, выбравшись из машины.
        — Вот-вот,  — согласилась та, снова попав в корзину.
        — Эй!  — возмутился Кларк.  — Я же поддаюсь!
        Он подошел к Лизе, чтобы обнять, и та задержалась в его руках чуть дольше обычного, хотя тот успел пропотеть.
        — Спаси его от позора, Лиза,  — сказала Дрю.  — Не то он точно продует.
        Кларк предложил подняться к нему, и стоило им закрыть за собой дверь, губы Лизы прижались к его губам. Каждый раз все происходило почти одинаково. Он целовал ее, будто в каком-то кино про любовь, не сдерживая себя, а затем ударял по тормозам, и его поцелуи больше подходили юнцу на дискотеке годов этак пятидесятых. Если же руки Лизы спускались ниже талии Кларка, тот упрямо возвращал их на свою грудь. Деликатно, но твердо. Грудь у него, конечно, была рельефной, да и пресс вполне ничего, но Лиза хотела большего.
        — Я люблю тебя,  — перед долгим поцелуем сказал Кларк.
        — А я тебя,  — ответила Лиза, в очередной раз скользя рукой вниз.
        — Стой, прекрати…
        — Это ты прекрати,  — не унималась она.
        — Лиза!  — не выдержал Кларк и вскочил с постели.
        Ей стало так неловко, что вместо ответа она упала спиной на кровать и прижала к лицу подушку. К глазам подступили слезы. Лиза плакала редко, и это отнимало у нее больше сил, чем оно того стоило.
        — Лиза? Милая?  — позвал ласково Кларк, опускаясь рядом на матрас и касаясь ее руки.  — Ну прости. Я не хотел…
        — Кларк, ты не хочешь ничего мне сказать? Я что-то делаю не так?  — Голос Лизы из-под подушки звучал приглушенно.
        — Да все нормально. Слушай, я… я очень хочу заняться этим с тобой. Но пока не готов. Мы все уже обсудили. И сейчас я думаю, как бы не помереть от смущения.
        Лиза резко села, отбросив подушку. Кларк выглядел так, словно только что плакал или вот-вот собирался. Она ни разу не доводила его до слез, вообще не видела его плачущим. А вот отчим при ней рыдал. У матери Лизы был талант превращать любую ссору в экзекуцию и доводить Рона до слез. Лизе совсем не хотелось походить на нее. Она тут же внутренне сжалась от одной только мысли об этом.
        — Кларк…  — с грустной улыбкой сказала Лиза.  — Я… Все хорошо. Прости.
        Она подалась вперед, чтобы его обнять, и он, тяжело дыша, опустил голову ей на плечо. Лиза села немного ровнее и прижалась кончиком носа к носу Кларка.
        — Что ты делаешь?  — спросил он.
        — Это древний медитативный ритуал,  — прошептала Лиза в ответ.  — Повторяй за мной.
        — Хорошо,  — согласился Кларк.
        — Лиза важнее всех,  — нараспев произнесла она.  — Я живу одной лишь Лизой. Лиза — царица земных благ.
        — И часто ты это себе говоришь?  — давился от смеха Кларк.
        — Самооценка — важная штука.
        — Давай-ка лучше вздремнем.  — Он притянул Лизу к себе.  — Царице пора отдохнуть.
        Лиза не знала, сколько они провалялись, но, когда она открыла глаза, за окном успело стемнеть, а семья Кларка вернулась домой. Его мать болтала с кем-то внизу. Скорее всего, с Дрю.
        — Кларк,  — прошептала Лиза.  — Проснись.
        — Который час?  — пробормотал он.
        Лиза схватила свой телефон с прикроватной тумбы, и подсветка дисплея почти ослепила ее и Кларка. Семь вечера.
        — Черт! Твоя мать! Внизу! Быстрее вставай! Черт…
        — Успокойся. Может, она еще не вернулась.
        — Вернулась! Я ее слышу! Помоги мне уйти незамеченной!
        — Да ей все равно, поверь.
        Лиза часто бывала у Кларка после уроков, но успевала исчезнуть до возвращения его мамы с работы. Казалось, застукай их Пэтти Роббинс вдвоем за закрытой дверью — и проблем не оберешься. Его мать была примерной прихожанкой в местной церкви, и Лиза догадывалась, что подростковый секс вряд ли занимал в списке одобренных Христом дел первую строку.
        — О боже…  — Лиза подбежала к окну и выглянула на задний двор.
        — Твоя машина с той стороны дома,  — напомнил Кларк.  — Мама в курсе, что ты тут.
        — Вот дерьмо!
        Посмотрев на Кларка невидящим взором, Лиза принялась надевать носки, после обулась, собрала волосы в хвост и постаралась придать лицу невозмутимый вид.
        — Так неловко… Что же нам делать?
        — Мам!  — крикнул Кларк.
        — Какого черта?  — зашипела Лиза.
        К ее щекам прилила краска, когда пару секунд спустя в комнату заглянула Пэтти.
        — Что, дорогой?
        — Ко мне Лиза пришла. Мы тут вздремнули.
        — Ясно. Привет, Лиза. Поужинаешь с нами?
        — К-конечно,  — выдавила она.
        — Сегодня тако-четверг!  — воскликнула мать Кларка и скрылась из виду.
        — Я пытался ей объяснить, что тако принято есть не в четверг, а во вторник, но она не слушает.
        Присев на кровать, Лиза расхохоталась.
        — Я так испугалась!  — сказала она, хлопнув Кларка по плечу.
        — У нас тут полная прозрачность.
        — В смысле?
        — Мама мне доверяет,  — пожав плечами, ответил он.
        А с чего бы не доверять? Лиза не раз бывала в его спальне, и Кларк всегда вел себя как джентльмен. Посмотрев на него, она встряхнула головой. Как злиться на человека, когда он настолько мил? Обычно это ее бесило, но не сегодня. Сегодня совсем не хотелось ругаться, ведь ей предстоял ужин в компании дружных и, главное, нормальных людей.
        После еды Лиза решила остаться еще ненадолго и, сидя у телевизора с Кларком и Дрю, размышляла, во сколько лучше вернуться домой, чтобы вновь не столкнуться с мамой. Часов в одиннадцать она наконец решилась, и Кларк пошел проводить ее до машины.
        — В субботу посмотрим кино? Какой-нибудь ужастик?  — спросил он, облокотившись на дверцу авто.
        — Эм…  — растерялась Лиза,  — у меня вроде как планы.
        — Планы? Какие планы?
        — Соломон,  — пробормотала она.
        — Соломон,  — протянул Кларк.
        — Эй, ну ты что? Тебя расстраивает, что я…
        — Да нет… просто думаю, как мне теперь себя развлекать.
        — В смысле «теперь»? Я же не все выходные буду у Соломона.
        — Я хочу, чтобы ты была откровенна со мной.
        — Разумеется.
        — Стоит ли мне волноваться насчет этого парня? Ты вроде говорила, что все это ради эссе, и мне кажется странным, что ты снова собираешься к нему.
        — Тебе вообще не стоит волноваться,  — ответила Лиза.  — Он не забрасывает ко мне удочки.
        — Хм, удобно.
        — Не ворчи. Кстати, я все ему о тебе рассказала. Не о чем переживать.
        — А ты встань на мое место.
        — Могу вас как-нибудь познакомить. Я говорила, что он фанат «Звездного пути»?
        — Да ладно?  — Глаза Кларка загорелись.  — Неужто «Следующего поколения»?
        — Именно.
        — Беру все слова назад. Парень просто молодец!
        — Ну, он не без странностей, но хороший. Даже забавный. Вот уж не думала, что он покажется мне забавным…
        — А я забавный?
        — Еще бы. Посмотри на свое лицо.
        — Да брось! Спорим, ты о нем мечтаешь ночами!
        — Конечно!  — усмехнулась Лиза.  — Во сне меня преследует твое лицо с лазерами вместо глаз.
        — Как мило.
        — В общем, дай мне время окончательно удостовериться, что Соломон не сумасшедший, и я подыщу момент, чтобы познакомить вас.
        — Он три года сидел дома, Лиза! Он не сумасшедший! Он гений! Круглые сутки телек и видеоигры. Решено: он мой новый герой.
        — И кто же был до него?
        — Старикан на входе в футхиллский супермаркет. Даже не думал, что кто-то сбросит его с пьедестала.
        — Боже, какой ты странный! Восхищаешься зазывалой бакалейной лавки?
        — Восхищался! Внимательнее надо слушать.
        По дороге домой Лизу осенило, что напускная ревность Кларка могла сыграть ей на руку. Если ей удастся затащить его к Соломону, это повысит шансы последнего на выздоровление и, возможно, даже ускорит процесс. Терапия заключалась в наглядной демонстрации того, что мир снаружи вовсе не был столь пугающим, каким его помнил Сол. И Лиза знала, что познакомить Сола с Кларком Роббинсом — лучший способ это доказать.
        11. Соломон Рид
        Он должен был ей признаться. Стопроцентно, безвариантно. И она станет первой, кому он расскажет о том, что осознал лет в двенадцать: Соломон был геем. Понять это было не так-то трудно: пока парни любовались девчонками, он любовался парнями. Так же просто, как знать, что ты молод. Но обсуждать ориентацию с близкими он не собирался. Зачем, если он не планировал покидать дом?
        Однако теперь он решил поделиться с Лизой, ведь им предстояло а-ля субботнее свидание, и он хотел как-то развеять романтический флер. На самом деле он просто не смог придумать ничего лучшего. Выглядел Сол весьма симпатично. А тут еще мать заставила причесаться накануне визита Лизы. А вдруг он покорил ее за одну встречу? Он же был таким остроумным, что сам себе поражался. И разве не так ведут себя обычные парочки? Дурачатся и болтают, прерываясь порой на секс? Лишь одного он не мог понять: как Лиза променяла Кларка Роббинса на него? Соломон видел фотку ее парня и знал наверняка, что ни одна девчонка в здравом уме и трезвой памяти не станет отказывать во встрече Кларку ради вечно растрепанного затворника, у которого даже обуви нет. А может, это паранойя — увидеть в ее дружбе нечто большее?
        — Что там у вас в программе? Никаких фильмов для взрослых?  — спросил отец перед приездом Лизы.
        Соломон лежал на полу, включив телевизор и уставившись в потолок.
        — Пока не решил,  — пробормотал он.  — Но никакой фантастики.
        — Почему?
        — Она же была в гараже. Подумает, что я, кроме фантастики, ничего не смотрю.
        — А с чего вдруг это тебя волнует?  — вскинул брови отец, переключаясь в режим не в меру любопытного родителя: он любил примерять этот образ время от времени.
        — Хороший вопрос, пап.
        Раздался звонок в дверь, Сол вскочил на ноги и тут же чуть не упал. Всё началось стремительно, как и всегда,  — внезапно загорелись щеки и что-то забилось в груди. Соломон привалился к стене и начал считать. «Дойдешь до десяти — сможешь вздохнуть»,  — повторял он про себя. И все получилось. Воздух проник внутрь.
        — Пап,  — позвал Соломон между вдохами.
        — Черт!  — воскликнул отец, вскакивая с дивана и подбегая к сыну.  — Пойдем обратно в спальню.
        Когда позвонили второй раз, в гостиной появилась мама и сразу все поняла без слов. Растянув рот в улыбке, она зашагала к двери.
        — Лиза!
        — Здравствуйте,  — сказала та, проходя в дом.
        — Соломон будет через минуту. Решил причесаться, наверное,  — защебетала Валери Рид.  — Располагайся, а я пойду проверю, как там он.
        Она прошла по коридору и заглянула к сыну — тот сидел на постели с отцом, слегка наклонившись вперед. Он дышал. При этом считал. Валери знала, что скоро он будет в порядке, но видеть Сола таким было непросто. Эти приступы неизменно огорчали всех.
        — Попросить Лизу уйти?
        — Нет,  — выдавил Сол, не открывая глаз.
        Когда Валери вернулась в гостиную, Лиза уже устроилась на диване и разглядывала семейное фото в рамке на журнальном столике.
        — Озеро Биг-Бэр,  — сказала Валери.  — Мы снимали там домик. Ездили чуть ли не каждый месяц.
        — Мне нравится там.
        — Я по нему скучаю,  — призналась мать Соломона.  — Мне всегда нравился холодный климат.
        — А я обожаю горы. Единственное преимущество Апленда, как по мне.
        — Наши горы смахивают на холмы,  — улыбнулась Валери.  — Соломон будет через минуту.
        — С ним все хорошо?
        — Ага. Перерыл шкаф в поисках парных носков.
        — О, даже мне это не всегда удается,  — заметила Лиза и осознала, что это было бестактно.  — Простите… Я не имела в виду, что…
        — Все нормально,  — перебила ее Валери и затихла на несколько долгих секунд.  — Я трезво смотрю на вещи. Сол не такой, как все. И носки он не может найти, потому что не надевал их с тех пор, как последний раз выходил из дому. Что, по моим подсчетам, было чертовски давно.
        Лиза улыбнулась, промолчав. Мать Соломона села рядом с ней, усмехнувшись своим мыслям. Вдруг ее лицо стало серьезным, и она, упершись локтями в колени, наклонилась в сторону гостьи с заговорщическим видом.
        — Слушай,  — зашептала она Лизе,  — он тебе нравится?
        — Кто?
        — Соломон. Как он тебе? Он вообще привлекательный? Интересный?
        — Ну да, очень.
        — Ты ведь не обманываешь меня? И не нужно щадить мои чувства. Соломон ни разу меня не обманывал, кстати.
        — Я не вру. Я только боялась, что он окажется скучным.
        — Лиза, ты должна кое-что знать.
        — Слушаю.
        — Я столько лет волновалась за Сола, что он совсем отгородился от мира. Но вот появляешься ты, и он начинает болтать о плавании и о том, что хочет загорать. Я знаю, насколько безумно хвататься за эту соломинку, но мы роем чертов бассейн так быстро, как только можем.
        — У вас будет бассейн?  — удивилась Лиза, оглядываясь на окно, сквозь которое виден был задний двор.
        — Соломон попросил,  — ответила ей Валери.  — Сказал, что выйдет из дома.
        — Да ладно!
        — Пообещай мне кое-что, хорошо?
        — Окей,  — согласилась Лиза.
        — Приезжай сюда до тех пор, пока Сол не шагнет за порог. Это все, чего я прошу. Даже если вдруг станет скучно или ты поймешь, что дружба не складывается. Пожалуйста, потерпи, пока мы не вытащим его!
        — Ладно, но я…
        — Спасибо тебе!  — перебила ее Валери.
        У Лизы остались вопросы про бассейн, но задать она их не успела, поскольку в комнату вошел Соломон, сказав: «Привет». Он выглядел опустошенным и взволнованным, но не более, чем в первый визит Лизы. Одет в шорты с футболкой. Носков не было. Лиза взглянула на голые ступни парня, а затем на Валери.
        — Ну что ж, гостиная в вашем распоряжении,  — быстро сказала та.  — А мне нужно сбегать в офис. Соломон, не знаешь, где папа?
        — Я здесь,  — появился Джейсон из-за спины сына.  — Привет, Лиза. Я — Джейсон.
        Он протянул гостье ладонь, и Лиза встала с дивана, чтобы ее пожать. Джейсон взглянул на сына с улыбкой и лукаво подмигнул.
        — Ну все, оставим вас в покое. Никто не любит тусовки со старичками,  — пошутила мама.
        — Кроме меня,  — с нервным смешком вставил Сол.  — Расскажи нам о налогах.
        — И что именно значит 401 (к)?[12 - 401 (к)  — наиболее популярный пенсионный план (накопительный пенсионный счет) частной пенсионной системы в США. Свое название получил по номеру статьи Налогового кодекса США.] — подыграла ему Лиза.
        Рассмеявшись, родители Сола покинули комнату, а Соломон с Лизой устроились на диване — каждый уселся с краю. Соломон молча включил ТВ и стал пролистывать фильмы, не глядя на Лизу.
        — Ты меня стесняешься?  — спросила она.
        — Извини.
        — Круто! Ищешь что-то конкретное?
        — Неа,  — ответил ей Сол.  — Выбери лучше сама.
        — Хорошо.  — Она, потянувшись, взяла у него пульт.  — Давай подойдем к процессу с умом. Комедия, фантастика, драма или ужастик?
        — Только не фантастика,  — выпалил Соломон, держась намеченного курса.
        — Договорились.
        — Твоя очередь.
        — Никаких… драм.
        — Прекрасно. Никаких ужастиков. Терпеть их не могу.
        — И я! Но приходится из-за Кларка. А потом спать не могу неделю.
        — Так вот оно какое — насилие в семье,  — засмеялся Сол.  — Остались только комедии.
        — Слава богу,  — ответила Лиза.  — Ну и что тебя веселит, Соломон Рид?
        — Даже не знаю… слэпстик[13 - Слэпстик — комедийный жанр немого кино, для которого характерен балаганный юмор с обилием падений, драк, погонь и т. п.].
        — Я в тебе не сомневалась! Слушай, пусть это и олдскул, но, может, посмотрим какой-нибудь фильм Мела Брукса?
        Губы Соломона растянулись в широкой улыбке:
        — И откуда ты только взялась?
        — Из Апленда,  — усмехнулась в ответ Лиза.  — Так, не отвлекаемся. Предлагаю «Робина Гуда: Мужчины в трико».
        — Моя мама не платит тебе за визиты?
        — Нет,  — ответила Лиза, щелкая по меню.  — Но я очень люблю плавать. И если мне потребуется вставить пломбу, грех будет не воспользоваться этим поводом.
        — Она разболтала про бассейн?
        — Ага. И ты собираешься там плавать, да?
        — Типа того.
        — Твоя мама чуть с ума не сошла,  — сказала Лиза.  — В смысле, оттого, что ты попросил бассейн.
        — Не дави,  — вздохнул Соломон.  — А про сделку между мной и бабушкой она не сказала?
        — Сделку? Какую сделку?
        — Бабушка обещала все оплатить, если я соглашусь общаться с тобой.
        — Ловко.  — Лиза затихла.
        — Речь шла только про первую встречу. Сегодняшний вечер — другое. Я правда хотел увидеться.
        — Слава богу, я уж испугалась, не видать мне «Робина Гуда».
        — Это было бы печально. Думаю, бабушка ждет, что ты влюбишься и спасешь меня от себя самого.
        — Жаль, что у меня есть Кларк,  — усмехнулась в ответ Лиза.
        — Жаль, что я гей,  — выпалил Соломон и зажмурился, ничего, кроме гулкой тишины, в ответ не ожидая.
        — Да уж,  — улыбнулась Лиза.
        Она хотела хлопнуть его по руке и даже подняла свою, раскрыв ладонь, но Соломон бессмысленно смотрел на нее, и ей пришлось вновь положить руку на диван.
        — Я никому раньше не говорил…
        — Ого,  — удивилась Лиза.  — Спасибо.
        — За что? За то, что я гей, или за откровенность?
        — За то и другое, пожалуй.
        — На здоровье. Кстати, когда ты пришла, у меня начался приступ.
        — Я догадалась. А твоя мама сказала, что ты ищешь парные носки.
        — Она никогда не умела врать.  — Соломон поднял ступню и пошевелил голыми пальцами.
        — Хотя бы попыталась,  — сказала Лиза.  — Мне кажется, она клевая.
        — О да,  — кивнул Соломон.  — И папа. Не знаю, что было бы со мной, если бы не они.
        — А они… догадываются? Что ты гей.
        — А какой смысл им говорить? Да и повода не было.
        — Но это же важно!
        — Наверно. Я уже точно не поменяюсь.
        — А когда ты это понял?
        — Лет в двенадцать. День назад даже мысли об этом не было, а на другой проснулся, и меня будто озарило.
        — Значит, это… просто чувство, ощущение? Или ты влюблялся в других парней?
        — И это тоже. Больше чем чувство. Но не настолько сильное, как когда ты знаешь, что у тебя голубые глаза и темные волосы. Это как будто что-то, что ты не можешь открыть про себя, пока не созреешь.
        — У натуралов так же,  — кивнула Лиза.  — Только нам прятаться не надо.
        — В точку,  — кивнул Соломон.
        Лиза сбросила обувь и забралась на диван с ногами.
        — Кстати,  — сказал Сол, вскакивая,  — у меня же есть конфеты.
        — Тащи же их скорее, кэп.
        Вернувшись с кухни, Соломон сел поближе к гостье, так что они не раз соприкоснулись локтями, пока передавали друг другу конфеты. Однако они не придавали этому значения и не отвлекались от происходящего на экране, будто уже миллион раз проводили время вместе.
        12. Лиза Прейтор
        Когда Лиза засобиралась домой, на часах уже было за полночь. У самых дверей, перед тем как сказать пока-пока, она спросила Соломона, нельзя ли его обнять.
        — Можно,  — шепнул он в ответ.  — Только по-быстрому.
        Однако Лиза не послушала и обнимала его так долго, что он понял — она это делает искренне. Соломон поделился с ней тайной, о которой никому никогда не рассказывал. Если это не дружба, то что? Лиза вошла в круг его близких друзей. Черт побери, да она и была этим самым кругом. Столь мощный прогресс всего за пару визитов нивелировал легкое чувство вины, шевелившееся где-то глубоко внутри.
        — Кларку тоже можешь сказать,  — добавил Соломон, пока она не ушла.  — Пусть знает, что ему не о чем волноваться.
        Домой Лиза вернулась около часа ночи и поняла, что не уснет, не созвонившись с Кларком. Тот снова гостил у отца, а значит, скорее всего, сейчас играл в приставку и объедался фаст-фудом. Так оно и было.
        — Алло,  — протянул Кларк после пары гудков.
        На заднем плане слышался телевизор.
        — К Соломону можешь больше меня не ревновать.
        — Свидание провалилось?  — решил пошутить Кларк.
        — Он стопроцентный гей!
        — О! Забавно.
        — Забавно?!
        — Не в смысле ха-ха-умора, а в смысле, что моя подружка завела себе другого парня — гея.
        — Да ну тебя,  — отмахнулась Лиза.  — В общем, теперь ты знаешь.
        — Надо срочно сказать маме. Она вышлет твоему другу пару Библий.
        — Кларк, тут нет ничего смешного.
        — Ну прости. Круто, что он рассказал. Видно, ему и правда не с кем было поделиться.
        — Наверное,  — согласилась Лиза.  — А еще он попросил у родителей бассейн.
        — Он же не выходит из дома! Ты меня запутала.
        — Не выходит. Но сказал, что собирается.
        — Безумие,  — выдал Кларк.  — Не в смысле, что он безумен… ну ты меня поняла.
        — Только все это как-то грустно. Он не уверен, стоит ли открываться родителям. Говорит, это не важно.
        — Он прав, разве нет? Если безвылазно сидишь дома — кому какое дело до твоей ориентации.
        — Суть не только в том, что он сидит взаперти.
        — Ну не знаю. Если бы я решил закрыться от мира и у меня не было бы тебя, какая была бы разница, гей я или не гей. Разве что гугл-запросы знали бы всю правду…
        — Как вульгарно.
        — Ну прости.
        — Все гораздо серьезней,  — сказала Лиза.  — Может, именно это стало причиной… Он не знает, как прийти в согласие с самим собой, потому что думает, что его ориентация не имеет значения. Отсюда социофобия!
        — Лиза, парень все тебе рассказал уже на второй встрече. Не похож он на тех, кто отрицает себя.
        — Тоже верно… И это сбивает с толку. Он немного беспокойный, но в остальном такой же, как мы. С ним легко общаться. Он забавный. Честно! Не вижу причин, по которым он не может контактировать с людьми снаружи. Соломон такой же, как все.
        — Видимо, не совсем,  — сказал Кларк.  — Но ты думаешь, что если станешь ему другом, то сможешь помочь?
        — Да, план таков,  — ответила Лиза.  — Начну с себя, а позже и ты подключишься. Покажем ему, что он теряет, прячась от внешнего мира.
        — Что? Я не ослышался? Мне тоже отведена какая-то роль?
        — Если сам захочешь. Ты же говорил, что ребята из команды тебя достали.
        — Достали не то слово,  — закатил глаза Кларк.  — Они полные придурки.
        — Ну вот.
        — Слушай, а ведь ты можешь что-нибудь сочинить для своего эссе и выиграть стипендию.
        — Знаю, но я хочу помочь ему. Дело уже не только в стипендии.
        — Без шуток?
        — Ага. Подождем пару недель, а то он не выдержит такого количества потрясений. И поскольку ты, скорее всего, лишишь меня звания «новый лучший друг Сола», мне надо узнать его получше.
        — Я правда забавный.
        — Позволь-ка, я угадаю… На тебе пижамные штаны и… думаю, больше ничего. Рядом чипсы Doritos. И пончик. Или даже два.
        — Потрясающе. Как ты это делаешь?
        — Я экстрасенс,  — ответила Лиза.  — Чем занимается сестра?
        — Тем же, что и я. Рубимся в видеоигры часов пять подряд. Это, конечно, не повод для гордости. Но я все равно горжусь.
        — Забавно,  — сказала Лиза.  — Стоило подружиться с балбесом-затворником, и ты пошел по его стопам. Куда катится мир?
        Наутро, увидев машину Рона на подъездной дороге, Лиза обрадовалась. Она не питала к отчиму особых чувств, но матери он нравился, когда Рон был дома, та становилась гораздо счастливее. Жаль, что жить нормально у них не получалось — они были из разряда тех многочисленных пар, которые то души друг в друге не чают, то готовы друг другу глотки перегрызть. Лиза решила, что некоторые парочки только так и могут существовать, и радовалась, что она из другого теста.
        Близилось время обеда, Лиза читала заметки по истории, и тут зазвонил телефон. Это был Соломон.
        — Разве мы не расстались несколько часов назад?
        — Что случилось прошлой ночью?
        — Мы посмотрели лучший на свете фильм, и ты выдал мне свой секрет.
        — Точно,  — сказал Соломон.  — Это изматывает — рассказывать секреты. Япроснулся где-то час назад.
        — И каких успехов добился? Лично я уже пробежала три километра, написала рецензию и начала готовиться к тестированию.
        — А я двадцать минут наблюдал за морскими угрями в какой-то документалке, пока не стало тошнить.
        — Какой продуктивный день у тебя. Неплохо.
        Он рассмеялся — сильнее, чем ожидала Лиза. Порой человек хохочет настолько искренне, что можно услышать отчетливые «ха-ха-ха». Таким был смех Соломона.
        — Да… А ты знала, что угри живут около восьмидесяти пяти лет?
        — Это пугает. Соломон, ты звонишь, чтобы меня пригласить?
        — Возможно.
        — Давай, вперед. Не стесняйся!
        — Серьезно?  — смутился он.
        — Это называется дружба: ты звонишь человеку или он тебе, и вы зовете друг друга куда-нибудь. Ты на верном пути.
        — Ясно. А ты хочешь?
        — Хочу ли я что?
        — Приехать сегодня ко мне.
        — На самом деле сегодня я занята,  — ответила Лиза, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
        — Издеваешься надо мной?
        — Ага! В два часа тебя устроит? А то мне еще тридцать страниц конспекта надо бы просмотреть.
        — Вот и отлично,  — сказал Соломон.  — Если ты точно не против…
        — Соломон!  — Лиза повысила голос.  — Ты все делаешь и говоришь правильно, что еще за «если ты точно не против»? Я только за!
        — Круто! Чем хочешь заняться?
        — Умеешь играть в шахматы?
        — Умею, но плохо.
        — Замечательно, в них и сыграем. Доска с фигурами есть?
        — Ага. В стиле «Времени приключений». Только чур не смеяться!
        — Смеяться? Еще чего, мы с Кларком обожаем этот мульт.
        — Да ты прикалываешься надо мной!
        — Вот еще, так и есть!
        Когда Лиза приехала к Ридам спустя пару часов, фигуры уже были расставлены. Соломон решил расположиться в столовой. Лизе за всю ее жизнь крайне редко приходилось бывать в этой комнате, впрочем, совместные трапезы и у других семей были явлением, выходящим из ряда вон. Возможно, Риды тоже были из их числа, но отчего-то ей хотелось верить в обратное.
        — Какое у тебя любимое блюдо?  — спросила она, присев.
        — Мы что, в детском саду?
        Лиза, вскинув бровь, взглянула на шахматы, а затем на Соломона.
        — Ну ладно,  — ответил он, устраиваясь на стуле.  — Пицца, пожалуй.
        — Пицца?  — удивилась Лиза.  — Как скучно, Соломон.
        — Можешь звать меня Сол. Или Соло.
        — Я могу быть с тобой откровенна?
        — Валяй.
        — Мне кажется, «Соло» звучит обидно,  — заметила Лиза.
        — Нисколько, если забыть про Одинокого Агорафоба и представить Хана[14 - Хан Нуньен Сингх, или просто Хан,  — персонаж-злодей из научно-фантастической вселенной «Звездный путь».].
        — А, и правда.
        — Мне нравится имя Сол. Прадедушку звали также.
        — А моего звали Гейтор.
        — Гейтор… Прейтор?
        — Именно.  — Лиза склонила голову, делая вид, что ей неловко в этом признаваться.  — Зоологом был. Без шуток.
        — Как его звали на самом деле?
        — Дик,  — ответила Лиза.
        — Умел твой предок сделать правильный выбор!
        — Так, ну, ты готов проиграть?
        — Как никогда. Кто ходит первым?
        — Да ладно, Сол? Начало не задалось.
        — Твою мать,  — чертыхнулся он.  — Я же помню, что белые.
        — Ругаешься, будто никогда в жизни не ходил в школу и воспитывался в подворотне,  — заметила Лиза.
        — Это все мое окружение,  — пошутил Сол.  — Не позволяй им себя обмануть. Если рядом нет посторонних, ругаются, как моряки.
        — Меня в том году мама заставила вымыть рот. С мылом,  — заявила Лиза.  — За то, что я отчима сукиным сыном обозвала. Забавно, ее взбесило только то, что я матерюсь.
        — При родителях я редко ругаюсь,  — добавил Соломон.
        — Это твой способ протеста. Например, если бы ты рос в семье преступников, мог бы пойти в копы. Мир вообще загадочная штука.
        — Или это ты на меня дурно влияешь,  — сказал он, сдвигая пешку на две клетки вперед.
        — Что-то я сомневаюсь,  — хмыкнула Лиза, шагая конем.
        Ей было не важно, кто победит. Она лишь хотела опробовать метод, о котором с утра вычитала в сети,  — игровая терапия, расслабляющая пациента настолько, что тот запросто выдает свои самые интимные секреты или мучающие его факты о себе и своем прошлом. Прогресс Соломона был впечатляющим, и Лиза решила прощупать, как далеко сможет зайти в своих манипуляциях, не выдавая истинных целей.
        Первую партию Соломон проиграл — Лиза захватила его короля с помощью пешки и ладьи. Сол молча расставил фигуры и развернул доску, чтобы Лиза играла белыми.
        — Мне с черными больше везет,  — заявил он.
        И поначалу казалось, что Сол близок к победе. Он настолько увлекся игрой, что минут пятнадцать думал над ходом, не поднимая на Лизу глаз. «Быть может, метод сработал,  — решила она,  — и пора сыграть в терапевта?»
        — Кроме того, что ты боишься продуть, тебя что-то пугает по-настоящему?
        — Быть похороненным заживо,  — слегка помедлив, ответил Сол.
        — Резонно.
        — А тебя?
        — Смерчи. Не спрашивай почему, никогда их не видела вблизи.
        — Это ж гигантские ветряные воронки, сносящие все на своем пути. Понятно, с чего ты их боишься.
        — А еще… мне страшно застрять до конца жизни в Апленде.
        — Ха, в этом мы отличаемся,  — сказал Соломон, передвигая пешку.  — Куда хочешь поехать?
        — Да хоть куда,  — ответила Лиза.  — В город побольше. В какой-нибудь мегаполис. Пригороды выбешивают.
        — Но ведь тут полно старичков, детишек и ненормальных вроде меня,  — пошутил Сол.  — Разве можно не любить пригороды?
        — И часто ты зовешь себя ненормальным?  — спросила Лиза.
        — Только в шутку и если нужно отмазаться от уборки.
        — Так, значит, твой величайший страх — быть похороненным заживо. А из того, что действительно может с тобой произойти?
        — Вроде допроса о величайших страхах, в то время как я пытаюсь тебя обыграть?
        — Извини. Пусть это останется тайной.
        Соломон наконец оторвался от доски и взглянул Лизе в глаза, как бы спрашивая, что ей нужно от него. В ответ на это Лиза обратила взгляд на фигуры и отняла у него слона своей королевой. Закончив партию, Лиза проследовала за Солом в его спальню, где тот, перерыв шкаф, извлек небольшую стопку комиксов.
        — Вот,  — гордо сказал он,  — передай Кларку. Я их до дыр зачитал.
        — Серьезно?  — спросила Лиза, пролистав самый верхний выпуск.  — Спасибо…
        — Да не за что. У меня лишь одно условие — не прятать их. Пусть гордо разложит все выпуски, так, чтобы все видели.
        — Передам твою просьбу,  — улыбнулась она.  — Вот бы вас познакомить…
        — Неплохая идея,  — ответил Сол.  — Если Кларк будет не против.
        — Смеешься? Он только о тебе и говорит! Ревнует, наверное.
        — К ненормальному гею? Звучит странно, конечно.
        — Соломон,  — тон Лизы на секунду стал серьезным,  — ты назвал лишь два своих качества из миллиона. Не ограничивай себя ими.
        — Для этого слишком поздно,  — ответил он, глядя по сторонам с деланной улыбкой.  — Поезд ушел.
        13. Соломон Рид
        Бабушка Соломона никогда не являлась в гости с пустыми руками. Она приезжала как минимум раз в неделю и с порога вручала красиво упакованную коробку или сверток в шуршащей бумаге, после чего сияющими глазами любовалась на внука, пока тот открывал подарок, и делала снимок на память. Соломон не раз представлял, что одна из стен в ее доме сплошь увешана сотнями неотличимых фото: вот он держит в руках DVD, а вот — диск для приставки, губы растянуты в фальшивой улыбке. Но в понедельник, явившись отпраздновать его бурную социальную жизнь, она примчалась с целой охапкой принадлежностей для бассейна. Разноцветные аквапалки из вспененного полиэтилена покачивались над ее головой и бились о стены, пока бабушка демонстрировала гостинцы.
        — Для подводного плавания!  — радостно воскликнула та, позволяя пяти желтым кольцам соскользнуть на пол с ее руки.  — Вот еще маска. И даже дутые нарукавники прихватила, мало ли, вдруг ты разучился плавать!
        Соломон подошел поближе, чтобы помочь разобрать кипу. Обнаружилась еще пара подводных колец, три пары очков, купальные шорты и даже плавки Speedo, а затем ему в руки попали странные оранжевые трусы. Он поднял находку повыше, недоуменно глядя на бабушку.
        — На всякий случай,  — ответила та.  — Вдруг решишь готовиться к Олимпиаде, времени-то у тебя много.
        Соломон взял в руки плавки, оттянул резинку на талии и запустил ими в отца. Тот поймал снаряд на лету и приложил к себе.
        — О да, буду просто неотразим в этом клочке ткани!
        — Бабуль, давай забудем про бассейн,  — сказал Сол.
        — Вот вы смеетесь,  — заявила та,  — а между прочим, в Европе все в таких на пляж ходят. Немного культуры вам не повредит.
        — Ясно тебе?  — Отец Соломона схватил одну из аквапалок и треснул сына по голове.
        — Спасибо, бабуль,  — сказал Сол, надевая очки для плавания.  — Как я тебе?
        — Прекрасно.
        Чтобы она не заплакала, Соломон «подплыл» к ней и обнял на пару секунд. Немногим позднее он сидел на полу в гостиной и надувал огромную зеленую камеру, пока бабушка и родители беседовали за кофе с десертом, устроившись здесь же на софе. Закрыв клапан, Сол тут же вскочил на ноги и плюхнулся в центр круга.
        — Вроде удобная штука,  — прокомментировала бабушка.  — Твой отец в седьмом классе сломал себе копчик, и ему приходилось сидеть на чем-то вроде этого, только размером поменьше. Джейсон, ты помнишь?
        — Мам, я повредил задницу. Как я могу такое забыть?
        — Я ужасно себя корила, считала себя худшей матерью на свете,  — сказала она, утирая слезы от смеха.  — Винила себя каждый раз, стоило мне увидеть ту подушку.
        — Теперь понимаешь, Сол,  — обратился к нему отец,  — почему тебя не оставляли с бабулей, пока ты не подрос?
        — Глупости!  — воскликнула та.  — Сол постоянно гостил у меня. Ты,  — взглянула она на внука,  — был моим маленьким напарником.
        — С твоей помощью она продавала дома,  — усмехнулся отец.  — Наряжала тебя в костюмчик, повязывала галстук и таскала с собой повсюду.
        — В изобретательности мне не откажешь, и прощения я просить не буду,  — парировала бабушка.  — Так бизнес и делается.
        — «Недвижимость Джоан Рид»!  — торжественно провозгласил отец Соломона.  — «Дом в обмен на все ваши сбережения!»
        — Нужно было лучше тебя воспитывать…  — нахмурилась бабушка, глядя на Джейсона.  — Сол, расскажи нам о своей Лизе.
        — Она милая,  — ответил он ей.
        — Милая?  — переспросила та, глядя через плечо на невестку и сына.  — Ваш сын такой… эмоциональный.
        — Мы долго работали над этим,  — пошутил отец Соломона.
        — Ну же, малыш, выкладывай,  — велела бабушка Солу.
        — Эм…  — задумался тот,  — еще она забавная. И… не знаю… расслабленная, что ли. Общаться с ней оказалось проще, чем я ожидал.
        — Здорово!  — сказала бабушка, оглядывая присутствующих и энергично кивая.
        — Ага,  — кивнул Соломон.  — Она приезжала еще и в субботу.
        — И вчера,  — добавил его отец.
        — Да вы что?  — переспросила бабушка.  — Соломон, у тебя что, девушка появилась?
        — Нет, я бы так не сказал. Это просто друг.
        — И чем же ты занимался со своим «просто другом»?
        — Кино смотрели, в шахматы играли.
        — Кстати, о шахматах,  — оживилась бабушка.  — Пойдем-ка и мы сыграем во что-нибудь. Заодно поговорим по душам.
        — Давай.
        Они перешли в его спальню, где Сол разобрал небольшой раскладной стол и начал молча тасовать карты. И он, и бабушка воспринимали Skip-Bo[15 - Настольная игра.] очень серьезно, и, поскольку в последнее время Соломону везло больше, он знал, что противница захочет взять реванш. Но, получив на руки карты, та сразу же заговорила о Лизе.
        — Обалдеть, не ожидала от тебя такого!
        — Ты о чем?
        — Ты завел себе друга. Собираешься выйти из дома. У тебя прогресс, малыш.
        — Пожалуйста, не говори так.
        — А почему нет? Разве это не повод для радости?
        — Тоже мне повод.
        — Но это уже начало,  — не согласилась бабушка.  — Кто знает, может, через несколько лет ты сможешь снова вернуться к обычной жизни.
        — Бабуль,  — сказал Соломон,  — у моей болезни нет выключателя.
        — Дорогу осилит идущий.
        — Нет, бабуль, со мной это не сработает.
        — Даже если и так,  — ответила та,  — не отметай эту возможность, хорошо?
        — Постараюсь.
        Прощальные объятия вечером оказались крепче обычного, и Соломон знал почему — бабушка им гордилась. И это было ему в новинку. Обычно Сола жалели и не понимали, но никто им прежде не восхищался. «Ничего,  — решил он, прикрыв дверь,  — к этому можно привыкнуть».
        Следующим утром Сол как мог быстро сделал уроки, чтобы немного отдохнуть до того, как приедет Лиза. Он не знал, чем они сегодня займутся, и хотел предложить партию в «Манчкин». Настольную стратегию приобрели родители, но сами играли в нее с большой неохотой. Сол пытался привлечь бабушку, но не успел дойти до последнего пункта правил, как та замахала руками: «Я слишком стара для этого!» Забавно, что та вспоминала о возрасте, только когда ей было удобно.
        В том, что Лиза со всем разберется, Сол не сомневался. Он же видел, насколько легко ей давались шахматы. Поначалу он хотел взять реванш, но затем решил бросить ей вызов — предложить сыграть во что-то незнакомое для нее и показать, кто в доме хозяин. В доме, который всегда был его территорией, его непробиваемой крепостью одиночества.
        Но в том-то и дело, что был. Теперь внутрь проник представитель внешнего мира под видом девчонки семнадцати лет, оказавшейся на удивление близкой. Когда Сол открыл ей сегодня дверь, она прошла в дом с невозмутимостью, уступавшей разве что его бабушке. Лиза махнула ему рукой, слегка улыбнулась и ленивой походкой направилась в гостиную, где и устроилась на софе.
        — С бассейном скоро закончат.  — Она кивнула на раздвижные стеклянные двери, сквозь которые виднелся задний двор.
        — Надеюсь, что это не ловушка,  — заметил Соломон, присаживаясь рядом.
        — Угодить в такую даже приятно,  — сказала Лиза.  — Уверена, твои родители не откажутся.
        — Уж наверно, но я тоже планировал.
        — Можно мне тоже посещать твои буйные вечеринки у бассейна?
        — Ну уж нет,  — игриво ответил Сол.  — Совместные вечеринки строго запрещены.
        — Ну что ж.  — Она подняла с диванной подушки купальные плавки.  — Я смотрю, парни в этом доме носят Speedo.
        — Это все бабуля. Похоже, она скупила весь магазин спорттоваров.
        — Она подарила тебе плавки?!
        — Ну да, и не думай, что они мне нравятся.
        — Да ладно, плавками меня не удивишь.
        — Э-э… даже не знаю, что мне на это ответить.
        — Кларк,  — пояснила Лиза.  — Водное поло.
        — А, точно. В них же неудобно, наверное.
        — Ему нравится. Может, он эксгибиционист?
        — Не стесняйся показывать мне фотки вашего совместного отдыха,  — сказал Соломон, краснея.
        — Соломон Рид! Ты что, отпустил пошлую шутку в адрес моего парня?
        — Возможно. Повтори, как играют в водное поло?
        — Так же, как в гандбол, только одежды поменьше.
        — Отлично. А у Кларка хорошо получается?
        — Да, когда не ленится. Хотя у него проблемы с мотивацией. Мне казалось, он старается ради стипендии, но одному богу известно, что у него в голове.
        — Времени-то полно, не?
        — Не скажи. В большинстве школ заявки надо подать не позже декабря.
        — Ужас.
        — А я жду не дождусь,  — ответила Лиза.  — Надоело общаться со сверстниками. Чувствую, что давно их переросла.
        — Я тоже твой сверстник,  — напомнил Соломон.
        — С другими сверстниками,  — заверила Лиза.
        — А с Кларком?
        — А с Кларком особенно.
        — А-а,  — протянул Сол и не нашелся что ответить — в отношениях он был не силен.
        — Прости, что гружу. Мне просто хочется, чтобы он ко всему относился немного серьезнее. Я-то привыкла планировать все на свете.
        — Значит, ты обратилась по адресу. В этом доме нет места сюрпризам.
        — Да ладно, ты только и делал, что меня удивлял.
        — Верно, но я исчерпал свой лимит.
        — Царство Соломона!  — провозгласила Лиза.  — Придешь взглянуть на «Голодек» и останешься ради бледного парня в плавках Speedo.
        — Я не ношу их. И надеюсь, ты понимаешь, что девяносто восемь процентов свободного времени я пялюсь в телик и читаю книги, так ведь?  — уточнил Сол.
        — Да, но это в прошлом,  — твердо сказала Лиза.
        На этой неделе она заходила к Соломону каждый день, пусть и на два-три часа — достаточно, чтобы посмотреть фильм или поиграть во что-нибудь. К выходным тот привык, что часа в четыре Лиза всегда составит ему компанию. И с каждым ее визитом он чувствовал себя все более расслабленно.
        В субботу мать Сола решила устроить семейный обед. Он знал, что когда-нибудь это случится — молчаливый прием пищи с редкими вопросами гостье. До этого дня Лизу никто не трогал — Сол подозревал, что они не хотели слишком сильно привязываться к ней на случай, если у него с Лизой не заладится.
        — Лиза, надеюсь, ты любишь энчиладу?  — спросила Валери Рид, когда все расселись в столовой.
        — Люблю. И чтобы сыра побольше.
        — Это веганский вариант,  — с серьезным выражением лица сказал Сол.
        — А-а… ну ничего, и веганская сойдет.
        — Он шутит,  — успокоил ее Джейсон.
        — Но ты только что прошла проверку,  — улыбнулась мать Соломона.
        — Очень серьезную,  — согласился Сол.  — Радуйся всему, что бы тебе ни положили в тарелку. Правильно я говорю, пап?
        — Так и есть,  — подхватил отец Соломона.  — Конечно, если это не соевая индейка.
        — Всего раз пыталась ее приготовить, а они теперь до смерти не забудут,  — сказала Валери.  — Никто не хочет прочесть молитву?
        — А что, уже Рождество?  — спросил Соломон, глядя на мать с таким удивлением, будто та предложила зарезать ягненка и принести в дар богам.
        — Вы молитесь перед едой?  — спросила она Лизу.
        — Мам, ты серьезно? За обедом не говорят о двух вещах — о политике и о религии.
        — Лиза, как ты относишься к демократии?  — с издевкой спросил Джейсон.
        — Я фискально-консервативный агностик,  — ответила та,  — но, думаю, не стоит отказывать Солу в молитве.
        — Прекрасно,  — буркнул тот и опустил голову.  — Спасибо за небо и облака. Спасибо за пищу, что так сладка. Спасибо за птиц и трели их по утрам. Спасибо, Господь, за все, что даруешь нам. Аминь.
        — Аминь,  — хором сказали все.
        — А также хвала Ксену[16 - Xenu, или Xenu's Link Sleuth,  — компьютерная программа, которая проверяет веб-сайты на наличие битых гиперссылок.], — добавил Сол.
        — Хвала Ксену.
        — Великолепно,  — улыбнулась Лиза.
        Обед прошел лучше, чем ожидал Сол: никаких допросов или неловких пауз, так что во время десерта он просто откинулся на спинку стула и наблюдал за тем, как все болтают о том о сем и смеются над шутками друг друга. Все было столь же непринужденно, как во время визитов бабушки, только еще веселее. Свежая кровь, как никак. И, глядя на то, как родители ловят каждое слово Лизы, Сол понял, что те в ней нуждались не меньше, чем он сам.
        Последние недели апреля и первые дни мая Лиза сразу после уроков ехала к Ридам. Она оставалась на ужин практически каждый вечер: на пару с Солом сервировала стол, а после мыла посуду. В такие моменты они походили на брата с сестрой, пытающихся разделить обязанности по дому. Соломон замечал, как оживал дом, стоило ей появиться,  — привычный покой сменялся борьбой за ее внимание. И ей это, кажется, нравилось. Она с равным энтузиазмом вела глубокомысленные беседы на тему истории кинематографа с Джейсоном и брала уроки кулинарии у Валери.
        — Эх, Лиза, никому из домашних нет дела до выпечки. Просто кошмар наяву!  — сказала мать Соломона, заполняя тестом формочки для капкейков.
        — Я даже не знала, что вы любите печь,  — ответила та.  — Да и времени, думала, у вас нет на подобные штуки.
        — Я пекла на заказ торты, чтобы платить за колледж. У тети была своя кондитерская, она научила меня всему, что знала сама. К тому же дома некому ставить пломбы, вот я и борюсь со скукой таким образом.
        Как-то раз Соломон с Лизой склонились над пазлом, уже пару недель занимавшим одну из сторон обеденного стола. Они методично перебирали детали, покачивая головами в такт песне, игравшей на радио. Сол привык к наличию друга, но он вспоминал каждую мелочь из разговоров с Лизой — после ее ухода Сол часами мог размышлять, не ляпнул ли что-то глупое или обидное. До знакомства с ней ему нечего было терять, кроме собственной безопасности в доме. Но поскольку Лиза стала частью его жизни, он не хотел ею рисковать.
        — Хочешь сказать, ты ни с кем не общался онлайн?  — удивленно спросила она.
        — А форум «Звездного пути» считается?
        — Конечно. А по скайпу никому не звонил?
        — Говорить с незнакомцами, взирающими на меня через экран монитора? Ну уж нет, спасибо.
        — Ну да, согласна,  — ответила Лиза.  — Причем бывают секс-аккаунты. Типа комнат для видеочата.
        — Слышал. Явно что-то не так с теми, кто их использует.
        — Ну не знаю. Хотя я давно заклеила камеру на ноутбуке. И вообще электронике не доверяю. Не удивлюсь, если мой телефон сейчас передает наш разговор в Wal-Mart или еще куда.
        — Ага, и завтра нам вышлют купоны на веб-камеры и презервативы.
        — Америка, ты прекрасна!  — закатила глаза Лиза.
        — Я и на форумах редко пишу,  — сказал Соломон.  — Не мое это все, пожалуй.
        — Одобряю. Значит, ты самый что ни на есть одиночка.
        — Мир слишком велик, не говоря про интернет. Я не мизантроп. Надеюсь, ты так не думаешь обо мне. Я просто пытаюсь защитить себя, а когда общаешься с кучей людей, которые могут быть кем угодно и откуда угодно… Такое общение кажется ненастоящим.
        — Понятно.
        — Лиза…
        — Что?
        — Ты не скучаешь по Кларку?
        — А с чего ты вдруг спрашиваешь?  — Она наконец отвлеклась от пазла и посмотрела на Сола.
        — Ну, ты тут вроде как каждый день, и мне начинает казаться, что я краду тебя у него… или что-то вроде того.
        — Я тебе надоела? Ты об этом хочешь сказать?  — Ей с трудом удалось не улыбнуться.
        — Прекрати. Я просто подумал, что… может, нам пора познакомиться?
        — Серьезно?
        — Месяц уже прошел. И если я не стану тобой делиться, Кларк меня просто возненавидит.
        — У него есть видеоигры,  — сказала Лиза, отмахнувшись.
        — Но я правда хочу с ним познакомиться. Как думаешь, я ему понравлюсь?
        — Какая разница, что я думаю?
        — Он же твой парень,  — ответил Сол.  — Вдруг мы не поладим…
        — Было бы очень жаль. Но этого не случится.
        — Его не смутит моя ориентация?
        — Кларка? Боже, да он сам отвезет тебя на какой-нибудь гей-парад, когда ты выйдешь из дома.
        — Твой парень сама доброта.
        — У меня есть предположение, что он Супермен и прячет костюм под одеждой.
        — Его даже зовут Кларк!
        В ту же секунду, будто сам Джор-Эл[17 - Джор-Эл — отец Кларка (Супермена) с планеты Криптон.] отправил им с Криптона знак, у Лизы завибрировал телефон.
        — Вспомнишь черта,  — усмехнулась Лиза и потянулась к мобильнику.  — Я отвечу, ладно?
        — Конечно.
        — Лиза Прейтор, девушка вашей мечты,  — сказала она и широко улыбнулась Солу.  — Ага. Да… ну… хорошо. Сделаешь мне одолжение? Точно. Большое спасибо. Тоже тебя люблю. Договорились. Пока.
        — Как у него дела?  — спросил Соломон, перебирая кусочки пазла.
        — Прекрасно,  — ответила Лиза.  — Попозже поговорю с ним, окей? О том, чтобы приехать.
        — Ну вот, теперь я нервничаю.
        — Не стоит. Мне просто не терпится вас познакомить. Сол, ты веришь в судьбу?
        — Не особо. Но мне приятно думать, что ты в нее веришь.
        — Что ж, тогда решено. Скоро ты сам во всем убедишься.
        — Лиза…  — тихо произнес Соломон, хотя и так знал, что она услышит его учащенное дыхание.
        У него еще не было приступов во время ее визитов. Пару раз он чувствовал их приближение и притворялся, будто идет в туалет, а на самом деле ждал, пока дыхание не восстановится. Лиза, скорее всего, догадывалась о причинах, но молчала. Возможно, ей было неловко. Или она, как все остальные, не знала, что сделать или сказать. Большинство людей боялись, что сделают что-то не то, и предпочитали бездействовать — так бывало не раз, пока Соломон еще выходил из дома.
        — Все нормально, Сол,  — сказала Лиза спокойно.  — С тобой все хорошо. Ты в полном порядке.
        — Прости,  — выдавил он и наклонился вперед, пряча лицо в ладонях.
        — Не извиняйся. Просто дыши и считай до десяти. Вот так… дойдешь до пяти — медленно выдыхай. Все обойдется, приятель.
        Соломон поднял глаза, продолжая считать в уме. Но вместо того, чтобы сгореть от стыда или выбежать прочь из комнаты, он сделал все, что велела Лиза. Пять минут паники — яркое пятно на фоне спокойного дня. И эти пять минут тишины значили для него больше, чем все остальные беседы с Лизой. С ней он был в безопасности. Она не стала делать вид, что ничего не происходит, а предпочла действие. В течение этих пяти минут Соломон готов был поверить в судьбу.
        14. Лиза Прейтор
        Стоило Солу сказать о желании встретиться с Кларком, и Лизе стало понято: он полностью ей доверяет. Добиться этого было непросто: она почти стала пятым членом его семьи. Да, поначалу ее тяготила мысль завязать псевдодружбу с пареньком не в себе, но в итоге их отношения стали лучшими в ее жизни, а Соломон оказался одним из самых уравновешенных людей среди тех, кого Лиза знала. И главное, все это приближало ее к воплощению мечты.
        Пришла пора наконец Кларку ворваться в мир Соломона, чтобы тот понял: не важно, как хорошо ты умеешь прятаться,  — мир отыщет тебя и даст повод выйти из тени. Лиза уже спасла его от одиночества, но круг общения нужно было расширять. Она знала, едва появится Кларк со своей широкой улыбкой и глазами цвета морской волны, Соломон влюбится в него, и дело тут не в ориентации. Просто Кларк был из тех парней, к которым тянуло всех. При одном взгляде на него вы сразу замечали непосредственность и добродушие паренька, вот почему на улице его постоянно с кем-то путали или тормозили, чтобы спросить дорогу. Кларк обладал особой харизмой, природу которой Лиза не понимала, но жертвой которой однажды стала сама. А теперь она была готова поспорить, что Соломон будет следующим.
        Покинув вечером дом Ридов, Лиза тут же направилась к Кларку и, когда тот отворил дверь, посмотрела ему в глаза и торжественно произнесла:
        — Время пришло!
        — Для чего?  — недоуменно спросил тот, посторонившись и впуская ее внутрь, после чего устроился на диване.
        — Для Соломона, тебя и меня.
        — Мм, я уж думал, этого никогда не случится,  — сказал Кларк, рассеяно глядя куда-то поверх экрана.
        — Слушай, я понимаю, что мы нечасто с тобой виделись за этот месяц, но…
        — Нечасто?  — переспросил Кларк, поворачиваясь к Лизе.  — Если б не школа, я бы вообще забыл, как ты выглядишь.
        — Разве это возможно — забыть меня?  — шутливо сказала она.
        — Не шути. Я и правда расстроен.
        — Знаю, но мой план все исправит.
        — Думаешь?  — Голос Кларка сочился сарказмом.  — Жду не дождусь стать третьим лишним между тобой и парнишкой — жертвой твоего мошенничества.
        — Осторожнее!  — Лиза бросила на него взгляд, от которого Кларк вздрогнул.
        — Я серьезно. Мне что, делать вид, будто ты его не используешь? Мне тоже придется врать?
        — А я и не вру. Мы дружим по-настоящему. Это не было частью плана, но так получилось. И Солу не обязательно сообщать об этом. Про эссе знаем только ты и я.
        — Вот дерьмо… Ну скажи, пожалуйста, зачем мне в этом участвовать?
        — Затем, что ты ему нужен,  — ответила Лиза.  — И мне, как ни странно, тоже. Я в курсе, насколько сомнительным все это выглядит со стороны. Я же не дурочка. Но думаю, это единственно верный способ. К тому же сделанного не воротишь… И то, что я провернула, весьма впечатляюще с точки зрения экспериментальной психологии.
        — Боже, Лиза, говори по-человечески.
        — Кларк, вот ты встретишься с ним и сразу поймешь, почему мне нельзя сдаваться. Ты все увидишь сам. Мы должны ему помочь выбраться. Он нужен этому миру.
        — Ну хорошо,  — согласился тот.  — Но если он покажется мне странным, больше я туда не пойду, и плевать, если я нарушу всю твою экспериментальную психологию.
        Из опасения, что Кларк передумает, Лиза решила отвезти его к Солу уже завтра. Тем более Валери с Джейсоном вечером собирались пойти в ресторан, а чем меньше будет народу, тем меньше у Сола поводов для волнения. Или у Кларка.
        На следующий день, стоя у дома Ридов, Лиза взглянула на Кларка, вскинув одну бровь и как бы спрашивая: «Ты готов?»
        — Нехорошо заявляться с пустыми руками,  — сказал он.
        — Ты же не на выпускной бал его ведешь. Расслабься.
        Открыв дверь, Соломон, как и прежде, молча встал по ту сторону порога. На нем были синие джинсы, которых Лиза раньше не видела, строгая рубашка и, к великому удивлению Лизы, обувь.
        — Новые туфли?  — спросила она.
        — Типа того.  — Сол посмотрел на ноги.  — Но с размером мама не угадала — великоваты.
        — А зачем тебе обувь?  — спросил Кларк.  — Ну… ты меня извини, но я… я бы ходил босиком, если…
        — Сол, это Кларк Роббинс. Мастер говорить не подумав.
        — Привет,  — поздоровался Соломон.
        — Я о тебе наслышан.
        Парни пожали друг другу руки: один — стоя внутри дома, другой — за его пределами. Никогда еще граница между миром Сола и остальных людей не казалась Лизе столь очевидной. Соломон привычно посторонился, впуская гостей, а после захлопнул дверь.
        — Хотите чего-нибудь выпить? Или перекусить? Мама велела предложить сразу же, как только вы войдете в дом.
        — Нет, спасибо,  — ответила Лиза.  — Главное, не предлагай еду Кларку. Он ест, как медведь накануне спячки.
        — Без шуток,  — кивнул тот.  — Ужасное зрелище.
        — Значит, без еды,  — сказал Соломон.  — Тогда посидим? Или что…
        Лиза первой прошла в гостиную и заняла привычное место на диване. Скрестив ноги, она послала ребятам красноречивый взгляд: «Делайте как я, придурки». Сол опустился в кресло рядом с камином, а Кларк составил компанию Лизе, положив руку на спинку софы.
        — Как-то всё это странно, да?  — заметил Соломон, глядя в пол.
        — Знаешь, что на самом деле странно? Стоунхендж,  — усмехнулся Кларк.
        — Или остров Пасхи,  — добавила Лиза.
        Соломон посмотрел на них так, будто те сморозили глупость, потом усмехнулся.
        — Что ж, Кларк… как ты понимаешь, я из дома нечасто выхожу. Расскажи мне, что прикольного в водном поло.
        — В водном поло? Просто мне не повезло с командой!
        Соломон расхохотался, на что Лиза лишь закатила глаза. Эти двое нашли друг друга… в океане плоского юмора.
        — А мне пришлось долго ждать, пока он не рассмеялся так же весело,  — заметила она, скрестив на груди руки.
        — Могу я спросить вас кое о чем?  — Лицо Соломона стало серьезным.
        — Конечно.
        — Как вы их носите?  — Он поднял ногу и указал на обувь — больше на размер и несколько старомодную, что казалось Лизе довольно милым.  — Эти штуки меня убивают!
        — Придется тебе к ним привыкать,  — сказала она.  — Твои ступни слишком разнежились.
        — Девственные ступни,  — добавил Кларк.
        — Отличное название для группы,  — подметил Сол.
        — «Кларк Роббинс и девственные ступни»,  — предложила Лиза.
        — Ничего!  — кивнул Кларк.  — Или просто «Девственная ступня».
        — Фу,  — сморщилась Лиза,  — ты все извратил.
        — Разве?  — спросил Кларк у Соломона.
        — Типа того,  — ответил тот.
        — Ладно…  — вздохнул Кларк.  — Могу и я кое о чем спросить?
        — Валяй,  — ответил Сол с легким волнением в голосе.
        — Ты вообще не выходишь из дома? Ни на шаг, ни на полшага? Даже если никто не видит?
        — Кларк!  — возмутилась Лиза.
        — Не пойми меня неправильно,  — продолжил тот,  — я знаю, что тебе могло быть хуже. В смысле… в таком доме запереться даже приятно. Но неужели тебя вообще не тянет на улицу?
        — Э-э… о бассейне он не слышал?  — спросил Соломон, повернувшись к Лизе, после чего указал на стеклянные двери, сквозь которые виднелась огромная яма на заднем дворе.
        — А ты думал, я сюда в шахматы пришел играть?  — улыбнулся ему Кларк.  — Мне были обещаны тусовки у бассейна, девчонки в бикини и марафон «Звездного пути».
        — Тебе было обещано в два раза меньше,  — поправила Лиза.
        — Что тоже неплохо! Повеселимся, приятель. Только так мы можем спастись от глобального потепления.
        — Плавая?  — уточнил Соломон.
        — Конечно! Неужели ты заберешься в бассейн и будешь рассказывать мне про мир в огне? Не думаю.
        — Бессмыслица какая-то,  — сказал Сол.
        — Вот-вот,  — поддакнула Лиза.  — Кларк не верит в глобальное потепление. Как и его мать. Причем Кларк уверен, что это единственное, в чем его мать права.
        — Еще она считает меня умным, с чем я тоже не спорю.
        — Кларк не всегда такой юморист,  — добавила Лиза.  — Только когда нервничает, превращается в кладезь остроумия.
        — Есть такое,  — согласился Кларк.
        — Но с чего тебе нервничать?  — Сол округлил глаза.
        — Ну, не каждый день знакомишься с новыми людьми,  — ответил Кларк.
        — Выкладывай все начистоту,  — подбодрила его Лиза.
        — А, да,  — кивнул он,  — не хочу быть грубым, ведь мы только пришли, но я так много слышал про «Голодек», что ужасно хочу на него взглянуть.
        — Ну… если хочешь, можем сходить туда прямо сейчас,  — сказал Соломон, поднимаясь на ноги.
        — Можно я здесь вас подожду?  — спросила Лиза.
        — И не мечтай,  — отрезал Кларк.
        По пути к гаражу Лиза удивлялась восторгу Кларка. И Соломон казался не менее воодушевленным, хотя в прошлый раз, когда он вел ее, ему явно было неловко. Когда все вошли внутрь, Кларк чуть сильнее сжал руку Лизы, перед тем как ее отпустить. Он прошел в центр комнаты и стал неторопливо осматривать потолок, стены и пол с благоговением на лице. Соломон выглядел точно так же, но причиной был не гараж. Сол наблюдал за Кларком, а когда понял, что Лиза его поймала, тут же отвел взгляд. Она захлопнула дверь, и все погрузилось во тьму, за исключением ярко-желтых квадратов.
        — Поразительно,  — прошептал Кларк скорее себе, чем окружающим.
        — Скорее смешно,  — добавил Сол.
        — Вообще не смешно,  — не согласился Кларк.  — Круто!
        Лиза стояла достаточно близко к нему, чтобы заметить, как тот на мгновение прикрыл глаза.
        — Отвечай, не задумываясь!  — обратился он к Солу.  — Кем бы ты был в «Следующем поколении»?
        — Тут и думать нечего. Дейтой,  — ответил Сол.  — Без вариантов.
        — Разумно,  — кивнул Кларк.
        — А ты?
        — Мне всегда нравился Уэсли Крашер.
        — Что?  — поразился Сол.  — Его же никто не любит!
        — Почему?  — спросила Лиза.
        — Потому что он типичная Мэри Сью[18 - Мэри Сью (англ. Mary Sue)  — персонаж, которого автор наделил гипертрофированными, нереалистичными достоинствами, способностями и везением.], — пояснил Соломон.  — Слишком идеальный.
        — Зато не раз спасал экипаж,  — парировал Кларк.
        — В том-то и дело! Он же ходячий бог из машины. С ним обходятся как с глуповатым пареньком, затем он спасает всех в последнюю минуту, но никто не берет это в расчет, все продолжают относиться к нему как к тупице. Я уж молчу о том, сколько великих умов и грамотных инженеров на корабле «Энтерпрайз». С чего это Крашер, не сумевший попасть в Академию звездного флота, умнее их всех?
        — Хороший вопрос,  — согласился Кларк.  — Но я все равно за Уэсли. Так… где тут у нас панель управления?
        — Хотел бы я знать,  — отозвался Сол.  — К сожалению, перед нами всего лишь краска и скотч.
        — А смотрел «Однокурсников»?  — спросил его Кларк.
        — Пару серий.
        — У одного из героев есть подобная комната. Он зовет ее «Иллюзионариум», сам создал. Покажу тебе как-нибудь.
        — Договорились,  — ответил Сол, а затем вздохнул: — Почему это все не может быть реальностью? Где обещанные супертехнологии?
        — Вот-вот,  — ответил Кларк.  — Нам нужно что-то покруче дронов, доставляющих туалетную бумагу.
        — Туалетную бумагу?  — удивился Сол.
        — Он, конечно же, крут, но… где виртуальная реальность? Где летающие машины? Где, черт возьми, телепортация?
        — А давайте телепортируемся обратно в гостиную?  — вмешалась в беседу Лиза.  — Не хочу вас расстраивать, но от этих стен у меня начинает болеть голова.
        — Давайте,  — разочарованно сказал Кларк.  — Но можно я спрошу еще кое-что?
        — Валяй,  — отозвался Сол.
        — Ты ни разу не открывал гаражную дверь?
        — Никогда.
        — Любопытно,  — пробормотал Кларк.
        В гостиной все вернулись на те же места, где сидели до похода в гараж. Повисла неловкая пауза. Напряжение на первых порах знакомства было неизбежно, но Лиза не собиралась ни одной минуте этого дня позволить пропасть. Подскочив с дивана, она направилась к шкафу, в котором Риды хранили настольные игры, со словами:
        — Сол, научим Кларка игре в «Манчкин»? А затем безжалостно разгромим.
        — Я за,  — улыбнулся Кларк.
        — Ее невозможно победить,  — предупредил Сол, поднимаясь.  — И это ужасно бесит.
        — Пощады не ждите!  — крикнула Лиза.
        Уже в столовой ей стало ясно, насколько затея была удачной. Сол, пока тасовал карты и объяснял Кларку правила, заметно успокоился. Лиза заметила разницу между тем, как он обучал Кларка и как обучал ее. В ее случае Сол объяснил базовые понятия и тут же начал игру, сославшись на то, что Лиза разберется в процессе. А с Кларком он был терпелив и вдавался в каждый нюанс, пусть это и заняло много времени. Лиза знала причину: наконец ему было что сказать Кларку, и он очень хотел продлить этот момент.
        15. Соломон Рид
        Соломон не верил своим глазам. Новый знакомый знал несколько фраз на клингонском и дотракийском и произносил их с таким апломбом, который обычно бесил Сола. Но из уст Кларка они звучали вполне мило и непринужденно. Будто Сол знал Кларка всю жизнь. Сразу после того, как в первой игре победила Лиза, парней осенило, что все это время они общались только друг с другом.
        — Извини,  — повернулся к ней Соломон.  — Мы, наверно, наскучили тебе до смерти.
        — Я практически мертвец,  — улыбнулась она.  — В аду было круто. Но поменьше о «Звездном пути», пожалуйста!
        За первым раундом последовали еще два с перерывом на пиццу. Второй остался за Лизой, а в третьем выиграл Кларк. Это так странно, думал Сол: у него были друзья, они сидели все вместе у него дома и играли в «Манчкин», как будто все в порядке вещей. Но оно и было в порядке вещей — для них, подумал Соломон. И это было прекрасно, никто их не заставлял, они пришли сюда весело провести время.
        Сол все время поглядывал на Кларка. После каждой раздачи тот молча смотрел в карты, временами бросая взгляды на стол, прежде чем сделать ход. Если Кларку везло и ему попадалась хорошая карта — он слегка, едва заметно, приподнимал правую бровь, если же нет — немного хмурился. Но даже с учетом своих наблюдений Соломон не мог его обыграть, поскольку витал в облаках.
        — Новичкам обычно везет,  — сказал он Кларку после второй партии.  — Твой звездный час впереди. Даже не сомневайся.
        — Думаешь?  — усмехнулся Кларк.  — Хочешь меня подбодрить?
        — Ага,  — ответил Сол.  — Поставим на кон руку твоей девушки?
        — Погодите… что?  — встрепенулась Лиза, забыв на мгновение о том, что собирала карты.
        — О, забирай ее так,  — пошутил Кларк.  — Какие еще предложения?
        — Очень смешно,  — проворчала Лиза.  — Время, кстати, позднее.
        — И правда,  — кивнул Кларк.  — Сол, а где твои предки?
        — Пошли поужинать и в кино.
        — Спорим, и ты бы так хотел?  — спросил у него Кларк.  — В смысле, сходить в кино…
        — Хотел бы. Но Wi-Fi и телика вполне хватает, так что не очень много я потерял.
        — А как же попкорн?  — не отставал Кларк.
        — Иногда они его приносят.
        — Слушай, приятель, мы тоже могли бы что-то тебе приносить. С той стороны, понимаешь, да?
        — Он не в тюрьме вообще-то, Кларк.
        — Ой, я не это имел в виду.
        — Все нормально,  — ответил тот.  — Я почти ни по чему не скучаю. Все гораздо проще, чем вам кажется.
        — Смотрели «Имитатора»?  — ни с того ни с сего спросил Кларк.
        — Ага,  — ответила Лиза.  — С дамочкой из «Чужого».
        — Да, с Сигурни Уивер. В общем, она играла психолога-криминалиста, не покидавшую своей квартиры. А потом решила помочь какому-то детективу и отправилась искать серийного убийцу.
        — О нет. Вы что, тоже идете по следу маньяка и вам нужна помощь? Это же все объясняет!  — пошутил Соломон.
        — Или кому-то еще нужна твоя помощь, чтобы поймать нас,  — взглянул на него Кларк.
        — Резонно!  — кивнул Сол.  — И что, теперь вы меня убьете?
        — Сериалы тебя убьют,  — ответил Кларк.
        — Ну это смешно, приятель…
        — Кстати,  — вставила Лиза,  — а почему в сериалах столько маньяков? На каждые пять из реального мира приходится тысяча сериальных. То и дело всплывает новый социопат, создающий скульптуры из расчлененки.
        — Лиза, тебя заслушаться можно,  — прокомментировал Кларк.
        — Но она права,  — посмотрел на него Сол.  — Будь на свете столько серийных убийц, мы бы от страха в штаны наложили.
        — А с тобой такое бывало?  — спросил Кларк.  — Такой страх, чтобы трястись и знать, что ты обделался по полной — на целую жизнь вперед.
        — Какая гадость,  — сморщилась Лиза.
        — А с тобой?  — переспросил Кларка Соломон.
        — О да… Как-то мы с Ти-Джеем, с другом, пришли к его бабушке и заглянули в комнату, полную старых жутких фарфоровых кукол. Одна из них шевельнулась! Клянусь!
        — Кукла?  — решил уточнить Сол.
        — Да! Комната от пола до потолка была заполнена ими. Ты видел их наверняка, такие со злыми глазами, следящие за каждым твоим шагом. Его бабка коллекционировала их. А я чуть с ума там не сошел. Стоило мне ступить в ту комнату, как я почувствовал, будто сам дьявол пытается мной овладеть!
        — Дьявола не существует,  — покачал головой Сол.
        — Вот-вот,  — поддакнула Лиза.
        — Вы просто не были там!  — воскликнул Кларк с полными ужаса глазами.
        — У него тогда реально крыша съехала на какое-то время,  — с улыбкой вспомнила Лиза.  — Было забавно.
        — Я теперь даже витрины с игрушками обхожу,  — добавил Кларк.
        — Ну все, я засыпаю,  — зевнула Лиза и потянулась.  — Соломон, спасибо, что приютил.
        — Заходите в любое время,  — ответил тот и коснулся ее кулака своим.
        Они всегда прощались именно так, но сейчас, в присутствии Лизиного парня, Соломону стало неловко. Но Кларк накрыл их руки своей и прокричал:
        — Раз, два, три, погнали!
        — Чудик,  — сказала Лиза.  — Прощайся давай с Соломоном.
        — Что ж, время пролетело очень быстро, друг мой…  — произнес Кларк и протянул руку.
        — Какие планы на завтра?  — спросил Сол, пожимая его ладонь.
        — Ну…  — растерялся Кларк.
        — Забудь,  — перебил его Соломон.  — Спасибо, что пришли.
        — Лично я завтра свободна,  — сказала Лиза, посмотрев на Кларка широко распахнутыми глазами.
        — Да и я не занят,  — очнулся он.  — Правда, это будет суббота, так что я просплю до обеда, но больше планов не было.
        — Договорились, значит,  — добавила Лиза.  — Как выедем, я позвоню.
        Закрыв за ними дверь, Соломон прошел в свою комнату и рухнул на кровать, свесив ноги. Его окружала кромешная тьма, лишь будильник светился красным. А еще вокруг вновь было тихо. И хотя Соломон испытал небольшое облегчение оттого, что остался один, он начал прокручивать в голове события этого вечера. Все вроде прошло хорошо. Но вместо удовлетворения Соломон ощутил, как ускорился пульс, участились вдохи и задрожали руки. Он схватил подушку и, перевернувшись на бок, уткнулся в нее лицом, пытаясь дышать глубже,  — просто терпел и ждал, когда все утихнет. Он слышал, как открывается дверь, но, когда родители заглянули к нему в спальню, решил притвориться спящим.
        На следующий день Лиза с Кларком приехали к трем, и не с пустыми руками.
        — Сама же сказала, что я не в тюрьме,  — заметил Соломон Лизе, чувствуя, что краснеет, но стараясь не зацикливаться на этом.
        — Ну, это я для всех,  — ответила та, поднимая повыше тарелку, затянутую розовой пищевой пленкой.  — Секретный рецепт. Лучшие брауни в мире.
        — Так и есть,  — подтвердил Кларк.  — А я притащил парочку DVD, хотя, возможно, поцарапанных.
        — Здорово. Угодили по всем статьям. Проходите.
        — Эй, приятель, а твои родители вообще дома бывают?  — спросил Кларк, озираясь по сторонам.
        — Вообще-то постоянно,  — ответил Сол.  — Они, кстати, вот-вот должны подъехать.
        Соломон предложил еще раз сыграть в «Манчкин». Это было частью его плана. Он нервничал, дожидаясь гостей, и, пока нарезал по дому круги, не спуская глаз с часов, успел составить программу сегодняшних развлечений: сначала игры, затем кино. Посмотреть фильм Соломон мог и один, но с тех пор, как появилась Лиза, ему нравилось наблюдать за ее реакциями: отчего та плакала или смеялась, что вызывало в ней страх. Третьим пунктом программы стало бы шоу «Субботним вечером в прямом эфире», на которое, надеялся Сол, друзья решат остаться. Родители давно бросили смотреть эту программу, а Соломон не сдавался — традиция, как никак,  — и теперь появились те, с кем можно ее разделить.
        После «Манчкина» все собрались на кухне, чтобы доесть вчерашнюю пиццу. Соломон забрался на стул у кухонной стойки, Кларк пристроился рядом. Лиза тоже села на барный стул и медленно покачивалась из стороны в сторону, пока все болтали и ели. Кларк зачем-то завел разговор о свиданиях, и Солу сразу стало неловко — он не был уверен, что разбирается в теме.
        — Слушай, тебе разве не хочется ходить на свидания и… ну ты понимаешь?  — спросил у него Кларк.
        Перестав раскачиваться, Лиза взглянула Солу в глаза.
        — Не знаю,  — ответил тот, несколько растерявшись.
        — Не знаешь?  — удивился Кларк.  — Сол, ты бы видел, сколько снаружи парней. Толпы!
        — Да, но они там, а я здесь. Ничего не поделаешь.
        — Кларк, прекрати,  — сказала Лиза.
        — Окей. Прости. Но, Сол, ты же просто находка. Привлекательный. И забавный. И у тебя все сезоны «ЗПСП» на DVD.
        Соломон рассмеялся, и щеки у него были уже не такими пунцовыми. Кларку было плевать на его ориентацию, агорафобию и прочее. Он был идеальным. Из всех парней Кларк был Соломону самым близким. И хотя его чувства были обречены, все это было мощным прогрессом для парня, который лишь месяц назад выбрался из подполья.
        Спустя пару минут вернулись родители Сола и застали сына хохочущим вместе с друзьями за поеданием пиццы.
        — Отрываетесь?  — улыбнулся отец.
        — Мам, пап, это Кларк.
        Тот спрыгнул со стула, чтобы пожать им руки.
        — Джейсон Рид. Рад с тобой познакомиться. А это Валери.
        — Здравствуйте, очень приятно,  — ответил Кларк.
        — У тебя прекрасные зубы,  — сказала мать Соломона.  — Пользуешься нитью?
        — Ежедневно,  — кивнул Кларк.  — И у меня ни разу не было кариеса.
        — Просто чудесно!  — воскликнула Валери.  — Лиза, парень-то не промах.
        — Я смотрю, у вас скоро будет свой бассейн,  — сказал Кларк.  — Стандартные восемь футов?
        — Тоже думаешь о покупке?  — спросил Джейсон.
        — Еще бы,  — отозвался Кларк.  — С пяти лет уговариваю маму.
        — Считай, что наш в твоем распоряжении,  — сказала ему Валери.
        — О, отлично!
        — Приходи в любое время, даже если Сол тебе не нравится,  — ввернул Джейсон.
        — Ну спасибо, пап. Поглядим кино или что?
        — Давай,  — ответила Лиза.
        — Чуть не забыл!  — оглянулся на Сола Кларк.  — Я же принес «Однокурсников». Покажу тебе «Иллюзионариум».
        — Супер,  — кивнул тот.
        — Ладно, ребят, развлекайтесь,  — сказала им Валери,  — а я возьмусь за Пэта Конроя, а то сама себя книга не прочитает.
        — А я, пожалуй, подстригу газон,  — добавил Джейсон и направился в сторону, противоположную той, куда ушла Валери.
        — Дружище,  — сказал Соломону Кларк,  — предки у тебя улетные.
        — Вроде ничего, ага.
        — Я серьезно, тебе повезло. У меня полубезумная мать, а твоя просто душка.
        — Он прав,  — добавила Лиза.  — Может, в картах ты и лузер, но в игре «Лучший родитель» у тебя первое место.
        — Жаль, что они страдают из-за меня,  — вздохнул Соломон.  — Раньше им лучше жилось: путешествия, все дела. А теперь отлучаются разве что на работу. Вчера впервые за долгое время провели вечер вне дома, не считая будней.
        — Боятся оставить тебя одного?  — уточнил Кларк.  — Как по мне, ты вполне самостоятельный.
        — Дело не в этом,  — ответил Сол.  — Их грызет чувство вины. Не знаю. Они будто решили не бросать меня одного, пока мне не станет лучше.
        — Терапевта не нанимали?
        — Ага. Ходила сюда раз в неделю.
        — А когда перестала?  — спросила Лиза.
        — Через год с небольшим. Заставляла меня пить таблетки, от которых вечно мутило. Я долго умолял родителей избавиться от нее, и в итоге ей сказали больше не приходить.
        — Я тоже ходил к терапевту, когда был помладше,  — сказал Кларк.  — Боялся спать один.
        — Обычное дело,  — вставила Лиза.
        — Но не в двенадцать,  — усмехнулся Кларк.
        — Я однажды спросил отца, нельзя ли попробовать марихуану,  — выпалил Соломон.
        — Серьезно? Дружище, мы учимся в старшей школе в штате Калифорния! Только намекни, и трава твоя.
        — Буду иметь в виду,  — сказал Сол.  — Ясно теперь, почему наша школа так называется — Апленд Хай[19 - High — жарг. «под действием наркотиков».].
        — Ха-ха,  — скорчила гримасу Лиза.  — Попробуй еще.
        — Ну ладно… как насчет Хайленда вместо Апленда?
        Кларк захохотал, а Лиза тряхнула головой, силясь не улыбаться. Соломона всегда забавляло, когда она притворялась, будто не понимает их глупых шуточек, а сама еле сдерживалась от смеха.
        В два часа ночи, после двух партий в «Манчкин», особенно скучного выпуска «Субботним вечером в прямом эфире» и марафона плоского юмора, Лиза сказала, что пора идти. Парни расстроились, хотя у обоих уже слипались глаза. Соломон проводил гостей до двери, и все сказали друг другу «спокойной ночи». Он хотел было договориться о следующей встрече, но в последний момент ему стало неловко. Он не мог приглашать их каждый день, не рискуя услышать однажды в ответ «нет».
        Лиза, обняв его за шею, пошла к машине. Соломон протянул Кларку ладонь, но вместо рукопожатия тот тоже крепко обнял его за плечи. Сол растерялся, задумавшись, надо ли обнять его в ответ, да так и стоял. Наконец Кларк отстранился и, улыбнувшись во весь рот, сказал:
        — Парень, ты в полном порядке.
        Соломон наблюдал за тем, как эти двое садятся в авто, как Лиза заводит мотор и включает фары. Он помахал им, когда машина съехала на дорогу, и смотрел ей вслед, пока та не скрылась из виду. Такого с ним раньше не было. Никогда. Он старался не думать об этом, чтобы не спровоцировать приступ паники. Но оно не отпускало. Нечто крохотное и сложное. И все же Соломон ощущал его. Чувство, что ему охота пойти вслед за ними. Догнать друзей и выйти в огромный мир.
        16. Лиза Прейтор
        Это был знаменательный уик-энд, и, невзирая на сонливость, Лиза ощущала прилив энергии и азарт исследователя, пока везла Кларка к нему домой. Она знала, что Кларку понравилось общаться с Солом, они прекрасно поладили. Познакомить парней было гениальной идеей. Теперь они могли обсуждать свои «Голодеки» и звездолеты, а она — свалить из Апленда. Все были в выигрыше.
        — Спасибо,  — сказала она Кларку, подъехав к дому его отца.
        — За что?
        — За выходные. За то, что больше не злишься на меня из-за того, что пришлось познакомиться с Солом.
        — Еще злюсь,  — улыбнулся Кларк.  — Но мне все понравилось. С ним… очень просто. Будто знал его всю жизнь. Может, мне как раз не хватало такого вот Соломона.
        — Серьезно?
        — Он в сто раз лучше остальных моих друзей.
        — Видела их на днях,  — ответила Лиза.  — Ти-Джей вчера в школе спрашивал, как ты. И глупо шутил, что ты стал призраком.
        — Ну и ладно,  — сказал Кларк.  — Я не знаю, о чем говорить с этими ребятами.
        — С чего бы?
        — Да потому что они придурки. Ну серьезно, они или ржут над кем-то, или спорят, кто бы чью девчонку завалил.
        — Какая гадость.
        — Вот именно, что гадость. А ведь я тоже иногда смеялся над их шутками, но потом чувствовал себя как кусок дерьма. Я не такой, как они. И не хочу таким становиться.
        — Я тоже этого не хочу,  — прошептала Лиза.
        — И пока ты тусила с самым крутым сумасшедшим в мире, я торчал дома и умирал со скуки. Я знаю, что это важно для тебя, но ты не можешь просто исчезнуть. А если бы мы ходили в разные школы? Ты все равно посвятила бы последний совместный год другому парню?
        — Слушай, мне жаль, что все так вышло. Но ведь теперь ты можешь присоединяться ко мне. Как тебе такой вариант? По-моему, прекрасный выход.
        — Значит, или делиться тобой, или торчать дома в одиночестве?  — удивился Кларк.
        — Нет. Я не это имела в виду, прости. Придумаю что-нибудь получше.
        — Хорошо. Дженис, кстати, тоже обижается.
        — Я уж догадалась по нескольким неотвеченным эсэмэс.
        — Вам бы встретиться, что ли,  — сказал Кларк.  — Она, конечно, странная, но вы же дружите с самого детства.
        — Я еще не рассказывала ей про Сола. В смысле, вообще ничего.
        — Ну, есть только один способ это исправить. Думаю, Дженис поймет.
        — Она потребует компенсации,  — буркнула Лиза.  — Потому что помешана на справедливости.
        — Я тоже, имей в виду,  — ответил Кларк и чмокнул ее в лоб.  — До завтра, доктор Прейтор.
        С утра Лиза проснулась от криков на кухне. Мать снова повздорила с мужем, и на этот раз весьма драматично: с криками, хлопаньем шкафчиков и парой-тройкой угроз. Лиза решила пересидеть бурю в своей комнате. Но даже когда все стихло, она попыталась прокрасться на кухню незамеченной.
        — Лиза?
        — Черт,  — пробормотала та, сворачивая за угол кухни.  — Да?
        Мать сидела за столом в шелковом пеньюаре и домашних тапочках с чашкой кофе в руках. Лизе совсем не хотелось с ней говорить, но уйти просто так после подслушанной ссоры совесть не позволяла.
        — Как ты?  — спросила Лиза, присаживаясь на стул.
        — Бывало и лучше.
        — Мам, я даже не знаю, что тут сказать…
        — Понимаю, милая. Я и сама не знаю.
        — Он ушел?  — спросила Лиза, сделав глоток из маминой кружки.
        — Ага,  — ответила та.
        И расплакалась, прижав подбородок к груди. Не причитая, не содрогаясь — вообще не шевелясь, лишь тихонько всхлипывая. Лизу это бесило. Почему она так поступала? Зачем в третий раз наступать на те же грабли? Рон — точная копия своих предшественников. Лиза не сомневалась, что два ее последних мужа — чуть менее симпатичный вариант первого. Ей даже казалось, что все эти годы причиной маминых слез оставался только он. Никто не мог заменить того, кто ее бросил.
        Накрыв мамину руку своей, Лиза сжала ее ладонь, прежде чем отстраниться.
        — Хочешь послушать про Соломона?  — спросила она, поднимаясь, чтобы налить себе кофе.
        — Про кого?
        И Лиза ей все рассказала. Ее мать всегда можно было отвлечь какой-нибудь сплетней или занятной историей, а ту как раз волновало, почему Лиза решила сменить дантиста, так что часть ответов на вопросы она получила. О стипендии и эссе Лиза, естественно, умолчала — не хватало еще нарваться на нравоучения. Не сейчас, когда все так удачно складывалось и возвращение Сола в мир людей казалось неизбежным.
        — Погоди, погоди,  — перебила ее мать.  — Вы с Кларком проводите время с тем пареньком?
        — Да. Он нуждается в нас.
        — Что у него за родители? Как они позволили сыну засесть дома и не ходить в школу? Судя по твоим рассказам, парню явно не хватает ремня.
        — Мам…  — закатила глаза Лиза.
        — Никто не хочет ходить в школу. Если позволить детям — все сидели бы по домам. Вот почему им и не позволяют.
        — Я же уже сказала, у него психическое расстройство. Прояви хоть немного сочувствия.
        — Алкоголизм тоже считают болезнью. И что теперь? Жалеть беспробудных пьяниц? Как-нибудь без меня.
        — Ого, тебе стоит писать для Psychology Today или еще куда. Звучит вдохновляюще.
        — Ну прости. Рада за вас с Кларком. Только не вляпайтесь куда-нибудь.
        — Вляпаться с Соломоном? Это просто невозможно.
        — Я думала так же о каждом из трех моих браков. И погляди, к чему это привело.
        — У тебя прекрасная, умная дочь и отличная карьера.
        — Смешно,  — ответила мать.  — Ты же знаешь, о чем я.
        — Мам…  — Лизе хотелось честно сказать, что связываться с безработными любителями халявы не лучший способ найти в этой жизни счастье, но она не могла.  — Я люблю тебя.
        — И я тебя, солнышко. Приготовить обед?
        — Нет, спасибо. Нужно поговорить с Дженис. Я несколько недель с ней не общалась, и она меня, наверно, ненавидит.
        Дженис Плутко работала в Montclair Plaza Mall в отделе с парфюмом и часами марки Fossil. До Соломона Лиза бывала здесь несколько раз в неделю: они шли на фуд-корт за печеньем из Great American Cookie Company и смотрели ролики на YouTube со своих телефонов. А когда к Дженис заглядывали покупатели, что случалось довольно редко, Лиза заваливала им бесплатными пробниками и прекращала с ними болтать, только когда они покупали что-нибудь. Благодаря ее визитам у Дженис случались лучшие дни по прибыли.
        — Привет!  — поздоровалась Лиза.
        Та оглянулась и удостоила подругу чем-то вроде ухмылки.
        — Знаю, что ты злишься. Давай я составлю тебе компанию во время ланча и все объясню.
        — Что ты хочешь мне объяснить?  — вскинула бровь Дженис.  — Так бывает, что у людей дорожки расходятся.
        — Боже, ты серьезно?
        — Лиза, я тебя месяц не видела. Не делай вид, что в моих словах нет логики.
        — Прости. Все же давай перекусим. Сможешь сделать перерыв?
        Дженис взяла ключи со стойки у кассы.
        — У тебя есть пятнадцать минут.
        Взяв по молочному коктейлю и картошке фри, они не без труда отыскали места на переполненном фуд-корте. Лиза попыталась разговорить подругу, но без толку. Они с пятого класса ссорились по пустякам, но на этот раз Дженис серьезно обиделась, и Лиза поняла: чтобы заслужить прощение, придется все рассказать про Соломона.
        — Умеешь хранить секреты?
        — Допустим,  — прошептала Дженис и наклонилась поближе к Лизе.
        — Я работаю над одним проектом. Для колледжа.
        — Над каким? Про кузена? Ты с ним говорила?
        — Нет. Помнишь мальчика из фонтана?
        — Еще бы.
        — Я его отыскала. Он три года сидел взаперти. И весь этот месяц я провела с ним. Он поможет мне получить стипендию.
        — Ты что, прикалываешься надо мной?  — С каждым словом шепот Дженис становился на полтона выше.  — Ты его нашла? Ты сумасшедшая?
        — Все в порядке,  — спокойно ответила Лиза.  — Я собираюсь спасти ему жизнь.
        Дженис откинулась на спинку стула и пару секунд качала головой, потрясенно глядя на Лизу.
        — Мне правда жаль, что я так вела себя. Но дела с Соломоном идут в гору. Кажется, я и впрямь смогу чего-то добиться. Благодаря правильному сочетанию игровой терапии и длительного общения с кем-то снаружи уже к осени Сол сможет выйти из дома.
        — Лиза… ты притворяешься другом этого мальчика ради стипендии?
        — Я бы не стала звать его мальчиком, он всего лишь на год младше меня.
        — Ты ведь понимаешь, что это неэтично? Просто ты один из самых умных людей, что я знаю, и если ты этого не понимаешь, мне придется многое в своей жизни переосмыслить.
        — Все я понимаю,  — ответила Лиза.  — Но только так можно достичь цели. Мой метод работает, он приносит плоды. И если Сол пойдет на поправку, то будет ли важно, каким способом удалось этого добиться? Он никогда ни о чем не узнает. Если сейчас раскрыть карты — это может ранить его.
        — Я гляжу, ты все предусмотрела.
        — Боже, не делай из меня мошенницу. Я хочу помочь ему. Причем хочу этого с давних пор. Как ты помнишь. Наконец у меня появилась возможность помочь и поехать туда, где меня научат помогать еще кому-нибудь. Что в этом плохого?
        — Я хочу с ним познакомиться.
        — Даже не думай,  — отрезала Лиза.
        — Почему нет?
        — Он еще не готов. Соломон едва привык ко мне, к тому же недавно познакомился с Кларком. Его нельзя перегружать.
        — Кларк тоже с вами тусуется? Господи, Лиза, что это за лечение?
        — Как я и сказала. Экспериментальное. Ему нужно понять, что мир не такой страшный и ему нечего бояться.
        — А может, все-таки есть чего? Не думала об этом?
        — Нет,  — отрезала Лиза, в упор глядя на Дженис.
        — Значит, я должна простить твое полное исчезновение из моей жизни, потому что все это делалось ради помощи сумасшедшему пареньку?
        — Он не сумасшедший,  — твердо сказала Лиза.  — Просто не знает, как контактировать с миром.
        — Он три года не выходил из дома. Сумасшествие, как по мне.
        — У него устойчивая форма агорафобии на почве острого панического синдрома. Едва он выходит за дверь — паника нарастает. Все мы готовы на что угодно ради своей безопасности, он всего лишь следует инстинкту самосохранения. Но это не выход, и как бы Сол ни оправдывал собственный выбор, я знаю, что он станет счастливее, если вернется к нормальной жизни. Он нужен этому миру.
        — Ладно, как скажешь. Я прощаю тебя, окей? Но не одобряю.
        — Это и необязательно. Просто храни это в тайне, или мой проект обречен.
        — Хорошо, но я попрошу кое о чем взамен.
        — Черт,  — простонала Лиза,  — только не это.
        — Лагерь «Элизабет». Им не хватает одного вожатого, я знаю, что прошлым летом ты здорово там повеселилась, хотя и делала вид, будто это не так.
        — Боже, Дженис, я не могу. Я специально ничего не планировала на лето из-за Соломона…
        — Лиза,  — скрестив на груди руки, строго сказала Дженис,  — ты мне должна. Поедешь в лагерь вместе со мной — и я забуду о том, что ты меня бросила как собаку.
        — Ну-ну, потише…
        — Как собаку! Грязную и больную. Оставила на произвол судьбы в прериях Аплендской школы. Всего на две недели! Заезд пятнадцатого июня. Скажи «да».
        — Ладно. Что-нибудь придумаю. Только не инструктором по гребле.
        — Но им нужен именно инструктор по гребле.
        — Вот черт.
        Чуть позднее, разделавшись наконец с уроками, Лиза набрала Кларка — спросить, можно ли ей заехать к нему. Она решила, что после уик-энда в компании Сола он заслужил общение один на один. К тому же она с трудом могла вспомнить, когда они в последний раз целовались.
        — Давай навестим Сола,  — предложил Кларк.
        — Опять?  — удивилась Лиза.
        — А почему нет? Уверен, он ничем не занят.
        — Я обеими руками за,  — ответила та.  — Если только ты не… захочешь заняться чем-то другим… ну, ты меня понимаешь.
        — Думаю, надо поехать к Соломону. Остальное, может, в другой раз?
        Огорошенная ответом Кларка, Лиза все же обрадовалась возможности продолжить лечение Сола. Позвонив последнему, чтобы узнать, не будет ли он против визита гостей, она поняла, что тот давно ждал звонка — слишком счастлив он был слышать ее голос. Ей трудно было представить, каково это — жить так долго, общаясь только с родней, ограниченной родителями и бабушкой. За последний месяц Лизе удалось достичь серьезного прогресса в лечении, но Кларк преуспел в другом: после знакомства с ним Соломон стал… менее застенчивым, что ли, более уверенным в себе. Или просто Соломон представлял, что они с Кларком живут в одной вселенной, а все остальные просто дрейфуют туда-сюда, толком не разбираясь, например, в сложностях клингонско-человеческих отношений и не представляя, кто такая, к черту, кхалиси.
        Приехав к Солу, Кларк и Лиза застали Ридов за коллективным просмотром игры «Энджелс». Оставалось всего три подачи, и мать Соломона время от времени прикрикивала на игроков, чем веселила Кларка.
        — Она обожает спорт,  — шепнул ему Соломон.
        — А Сол обожает смеяться над матерью,  — добавила Валери.  — Мы чуть не завели еще одного ребенка в надежде, что тот станет спортивным фанатом.
        — Можете усыновить меня,  — заявил Кларк.  — Моя мать ненавидит спорт, а отец даже мяч не научил меня бросать.
        — Что ж… это печально, сынок,  — покачал головой Джейсон.
        — Ой, не ведитесь,  — добавила Лиза.  — У него толпа старших братьев. Правда, они все разъехались.
        — Вообще-то всего три,  — отозвался Кларк,  — но порой и правда кажется, что толпа.
        — Черт подери,  — вставил Соломон,  — это же целая куча парней.
        — А куда подались? В колледж?  — спросила Валери.
        — Двое из них в колледж. А третий махнул в Голливуд и стал тату-художником.
        — Давно мечтал о тату,  — признался Сол.
        — Серьезно? И что бы хотел набить?  — спросила Лиза.
        — Звездолет «Энтерпрайз».
        — Круто,  — кивнул Кларк.  — Хочешь, мой брат навестит тебя?
        — Никаких звездолетов до восемнадцати лет,  — встрепенулся Джейсон.
        — А что такого?  — удивленно спросил Сол.
        Джейсон ответил красноречивым взглядом, и Соломон не стал развивать тему. Лизу одновременно потрясло и восхитило, как легко тот уступил. Видимо, в некоторых семьях вообще не скандалят. Кто знает, конечно, но ей с трудом удавалось представить этих людей кричащими на что-нибудь, кроме пропущенного мяча.
        За этим воскресным вечером последовали другие. Лиза и Кларк быстро стали частью семьи и после школы сразу ехали к Ридам, где оставались чуть ли не до полуночи даже среди недели. И с каждым разом у Сола и Кларка обнаруживались новые общие интересы: от какого-нибудь малобюджетного фильма, о котором Лиза даже не слышала, до, например, фан-сайта, на который ее в жизни бы не занесло. Всегда находилось что-то, что сближало парней еще больше, и пусть Лизе порой хотелось остаться с Кларком наедине, она понимала, что жертва того стоит.
        К тому же роль третьей лишней позволила лучше узнать Соломона — пожалуй, лучше, чем если бы в их компании не было Кларка. Лиза стала отлично разбираться в настроениях друга и всегда готова была помочь в случае панической атаки. Признаки были едва уловимыми, но теперь ей легко удавалось их распознавать. Например, если вокруг было слишком шумно, в левом глазу появлялся едва заметный тик. Или когда Сол сильно переживал. Или корил себя за что-то. Порой казалось, что он испытывает реальную физическую боль. Но зачастую все ограничивалось легким подергиванием века.
        Волновалась Лиза, лишь когда Соломон покидал гостиную. Так часто бегать в туалет? Вряд ли. Лиза была готова поспорить, что в такие моменты Сол пытался усмирить дыхание или снизить уровень подступающей тревоги. Лиза порой забывала, что с Солом не все в порядке, а Кларк об этом вовсе не вспоминал. И так было даже лучше, казалось ей. Тот относился к Солу как к обычному человеку, и это могло улучшить его состояние. Лиза считала, что если Кларк не замечал ничего странного в поведении Соломона, то и другие не заметят.
        А потом у Сола случился сильный приступ на глазах у Кларка, насколько неожиданный, настолько и недолгий. Они втроем сидели около компьютера, и вдруг Соломон опустил голову на стол, забарабанив пальцами по клавиатуре. Кларк взглянул на Лизу и, пожав плечами, слегка отодвинулся, ожидая от нее инструкций. До этого ей лишь однажды довелось стать свидетельницей приступа, но это не помешало ей взять себя в руки и действовать. Набрав в легкие воздух, Лиза склонилась над Солом и заговорила как можно более спокойно:
        — Сол, сможешь вдохнуть поглубже вместе со мной?
        — Да,  — ответил он. Ей показалось, что он плачет.
        — Хорошо. Я буду считать до десяти. До пяти медленно вдыхай, потом выдыхай.
        Она считала, а он дышал. Снова и снова. Кларк, не зная, как себя вести, уставился в телефон.
        — Оставьте меня на минутку,  — попросил Соломон, выпрямляясь, но не открывая глаз.
        Лиза встала и, схватив за руку Кларка, потянула его в коридор, а прикрыв за собой дверь, крепко прижалась к его груди.
        — Он в порядке?  — прошептал Кларк.
        — Думаю, да. Хотя и неловко, наверное.
        — Что мне сказать?
        — Сделай вид, что ничего не случилось, если только он сам не поднимет тему.
        Когда дверь наконец раскрылась, Сол выглядел чуть получше. Глаза были немного мокрыми, но совсем уж расстроенным или смущенным он не казался — может, немного усталым, но, учитывая то, как мало солнца ему доставалось, он всегда казался таким. Позвав Кларка с Лизой обратно в комнату, Соломон вновь уселся за стол.
        — Извините,  — расстроенным тоном сказал он.
        — За что?  — уточнил Кларк.
        — Можешь не притворяться, будто ничего не было. Мне от этого становится лучше. Как ни странно.
        — Ты в порядке?  — спросила Лиза.
        — Вполне,  — ответил Сол.  — Приступ был недолгим.
        — И часто они случаются?  — взглянул на него Кларк.
        — По-разному. Этот впервые за пару недель.
        — Черт,  — вздохнул Кларк.
        — Это еще ничего. Справлюсь. Раньше они случались каждый день. В школе, в автобусах, в фонтане.
        — Кстати,  — сказала Лиза,  — давно хотела спросить, зачем ты забрался в фонтан?
        — Вода успокаивает.
        — Так вот почему ты попросил бассейн!
        — Пожалуй, отчасти да. Но еще потому, что скучаю… Скучаю по внешнему миру.
        — Я бы тоже скучал,  — отозвался Кларк.  — Выходит, у тебя целых два повода выбраться наружу!
        — А что, если я не смогу?  — посмотрел на него Сол.  — Что, если все эти хлопоты с бассейном напрасны и я не смогу сделать и шага наружу?
        — Они, конечно, расстроятся,  — ответила Лиза,  — но поймут. Ты же не думаешь, что они на сто процентов верят в успех этой затеи?
        — Наверное, нет.
        — Ну вот! Значит, сначала дождись, пока все будет готово. Еще рано признавать поражение,  — сказал Кларк.  — Все будет нормально. Если будет нужна помощь — зови, мы только рады.
        — Да тебе лишь бы скорее забраться в мой бассейн,  — широко улыбнулся Сол.
        — Еще бы, приятель! Выйдешь ты наружу или нет, я все равно приду. Я вообще подумываю, не пойти ли к вам чистильщиком бассейна. Построю себе небольшую лачугу на заднем дворе.
        — Сол, только скажи — и ноги Кларка больше не будет в твоем доме,  — со смехом заявила Лиза.
        — Пусть остается. Смогу я или не смогу выйти из дома, давайте верить в лучшее.
        — Вот и правильно,  — сказал Кларк, протягивая Соломону ладонь.  — Вот увидишь, дружище, все лето будем ходить в ожогах от солнца.
        — Ну это вы без меня,  — добавила Лиза.  — С меланомой шутить нельзя, даже если вам семнадцать.
        — Она у нас шеф солнечной полиции.
        — Так уж сложилось.
        — Прекрасно,  — сказал Сол, поднимаясь из-за стола.  — Я с первой же встречи знал, что однажды ты спасешь мою жизнь.
        Часть вторая. Лето. Месяц спустя
        17. Соломон Рид
        Лето для Сола не было каким-то особенным сезоном. Все каникулы он все так же усердно занимался, подсчитав, что сможет получить аттестат на год раньше других и закончит школу в семнадцать. Правда, после знакомства с Лизой и Кларком он немного снизил темп. Общество этих двоих было приятнее учебы, а они приезжали практически каждый день.
        Хотя и не всегда вместе. Лиза, как представитель школьного совета и ответственная за ежегодник, пропала в конце учебного года, так что Кларк появлялся один. Поначалу Лиза жутко переживала, даже как-то раз позвонила Солу и мягко сказала, что очень занята и не сможет освободиться в ближайшие пару недель. Соломону пришлось ее успокоить:
        — Ничего страшного, Кларк может приезжать и один.
        — Знаю, просто хотела удостовериться. Вдруг ты в тайне его ненавидишь и терпишь ради меня?
        — Так это выглядит со стороны?
        — Боже, да шучу я. Вы вчера два часа сочиняли гимн для настольной игры. Как по мне, ты для него лучший друг.
        — Песня вышла отличная, кстати.
        Поначалу без Лизы было немного странно. Но Соломон замечал, что даже когда той удавалось приехать, она лишь молча сидела, думая о чем-то своем, и наблюдала за ним с Кларком, пока те обсуждали разные, по ее мнению, глупости. Он даже подозревал, что Лиза мысленно пишет сценарий документального фильма «Подростки в естественной среде обитания».
        Хорошо, что парни успели привыкнуть к ее отсутствию, потому что с началом каникул Лизе пришлось уехать в лагерь «Элизабет». Сущий ад, как считал Соломон. Все эти морские узлы и выживание в условиях дикой природы… Лиза, судя по всему, тоже не была в восторге от предстоящей поездки, но отвертеться ей мешало чувство вины перед подругой Дженис, с которой отказалась знакомить Сола.
        — Еще обольет тебя святой водой.
        — Ладно, я понял. Забудь.
        Кларк каждое лето работал спасателем на территории центрального бассейна Апленда. Вставать по будням к шести утра и торчать там почти до одиннадцати — то еще удовольствие. Порой, приезжая к Солу, он тут же засыпал на софе. А пару раз это случалось прямо во время беседы, на середине предложения. И, пока Кларк отдыхал, Соломон читал что-нибудь или смотрел телик.
        — Жутко хочу уволиться,  — как-то поделился Кларк.  — Ощущаю себя зомби.
        — Так увольняйся. Здесь тебя ждут еда, Netflix и персональный бассейн.
        — Мать не позволит.
        — Если ты не будешь ничего тратить, зачем тогда ходить на работу?
        — Дело не только в деньгах. Мама хочет привить мне чувство ответственности или что-то вроде того. Кроме того, это поможет при поступлении.
        — Лиза переживает, что ты вообще никуда не поедешь.
        — Ты про учебу?  — спросил Кларк.  — Вполне возможно. Еще не решил.
        — А какие есть варианты?
        — Об этом я тоже еще не думал.
        — Ты что-то еще умеешь делать, кроме как говорить на выдуманных языках?
        — Плавать,  — ответил Кларк.  — Но не настолько хорошо, чтобы сделать на этом карьеру.
        — Вот дерьмо. А ты точно не прибедняешься?
        — Это будет очень недолгая карьера. А что потом?
        — Ты мог бы играть в видеоигры за деньги.
        — Превращать хобби в работу? Ну уж нет, спасибо. Это же просто кошмар!
        — Разве не здорово зарабатывать тем, что любишь?  — спросил Соломон.
        — А вдруг я разлюблю видеоигры из-за этого? Нет, дружище, не хочу рисковать.
        — Мой отец обожает кино и архитектуру, потому подался в спецы по декорациям. Это же круто, не?
        — Судя по тому, как он выглядит,  — пожалуй, да,  — согласился Кларк.  — Но какова вероятность, что кто-то наймет меня играть в видеоигры на целый день? Нужно быть реалистом. К тому же не так-то просто постоянно выигрывать.
        — Интересно, пойду ли я когда-нибудь на работу,  — произнес Сол.
        — Ты мог бы работать онлайн.
        — Если мне так и не станет лучше, ты имеешь в виду?
        — Ой, я не… нет… просто…
        — Да ладно, я с этим смирился. Для тебя это, может быть, звучит дико, но вполне возможно, дальше этого двора мне не уйти.
        — Ты когда-нибудь представляешь себя снаружи?
        — Не часто,  — признался Сол.  — Стоит мне подумать об этом — начинается приступ.
        — А прямо сейчас?
        — Это пугает. Но хотя бы я перестал плакать. Уже плюс.
        — А что, если ты будешь представлять себя снаружи в нашей с Лизой компании? Может, тогда тебе будет не так страшно.
        Жизнь Сола делилась на черно-белые полосы, но белых с момента знакомства с Лизой и Кларком стало гораздо больше. Правда, иногда во время визитов друзей Соломон был вялым и удрученным. И виной тому были атаки. Не важно, долгим ли был приступ и что его вызвало,  — паника лишала сил. Болезнь Сола, как и любой недуг, была неумолима и очень хитра. Подобно раку или спящему вирусу, она могла притаиться на какое-то время, усыпляя бдительность и создавая иллюзию выздоровления. Но она всегда возвращалась. Соломон привык к бесчисленным рецидивам. А еще научился не стесняться приступов, потому что стыд, как правило, все усугублял.
        — Кларк,  — говорил Сол.  — Меня немного замкнуло.
        Именно это с ним и творилось. Тревожность у разных людей проявляется по-разному, но начинается все у большинства с цикличных мыслей. Одни и те же картинки начинают мелькать перед глазами. И прекратить это непросто. Иногда Соломон начинал думать о смерти родителей, одного, а затем обоих. А в следующий момент воображение просто трещало по швам от всевозможных сценариев: вот они разбиваются на машине, а вот погибают при землетрясении или в результате стрельбы в общественном месте. И эти сцены сменяли одна другую, сбивали с толку, давили снаружи и изнутри, и тогда Соломон стискивал зубы и старался дышать медленно и глубоко, чтобы не слететь с катушек, как это бывало не раз. В такие моменты Кларк пытался его отвлечь и вполне преуспел в этом. Конечно, срабатывало не каждый раз, но Солу была приятна сама инициатива. В дни, когда тот был особенно тревожным, Кларк старался занять друга по полной. И со временем у него стало получаться.
        — Нам нужно придумать что-то новое,  — заявил он после отъезда Лизы.
        — Ты прав. Еще одна игра в карты — и я сойду с ума.
        — Разбираешься в машинах?
        — А сам как думаешь?
        — Ну да, тупой вопрос. А твой отец?
        — Не знаю, может быть. А что насчет твоего?
        — Я полгода просил его помочь отремонтировать фургон, но он не нашел времени. Так что я плюнул.
        — А что не так с фургоном?
        — О, все не так. Около года назад купил эту груду металла за триста баксов, странно, что он вообще еще на ходу. Но по автостраде на нем не погоняешь: стоит нажать на газ немного сильнее, чем нужно,  — и он начинает дымиться.
        — Да, все запущено.
        — А еще я бы его почистил, а то там воняет носками, и в кабине явно кто-то умер, но мне страшно проверять. Лиза вообще больше со мной не ездит.
        Соломон подошел к кухонному окну, чтобы взглянуть на машину Кларка. Фургон был покрыт темно-зеленой краской — неаккуратно и только на одной стороне, покрышки были разными, из-за чего колеса казались спущенными.
        — Сможешь загнать его в гараж?
        — Ты имеешь в виду «Голодек»?  — оскорбился за честь гаража Кларк.
        — «Голодек» не пострадает. Вряд ли я смогу что-то починить, но вычистить — это запросто. А когда вернется отец, может, попрошу его взглянуть на мотор.
        Пару минут спустя, под тусклым светом единственной имевшейся в гараже лампочки, Кларк запрыгнул в кузов своей развалюхи и стал сбрасывать мусор в пакет, с которым, отвернувшись и не дыша, чуть поодаль встал Сол.
        — Ты как там?  — со смехом спросил Кларк.
        — Просто поторопись. И старайся не бросать в меня тем, что осталось от трупа.
        — А вдруг он еще жив?
        Примерно через полчаса Сол выбросил первый пакет, пошел в дом за вторым и, столкнувшись на кухне с отцом, чуть не выпрыгнул из штанов от страха.
        — Вот черт!  — вскрикнул Соломон.
        — Эй-эй, не выражаться,  — спокойно ответил Джейсон.  — Нахватался у матери. Чем ты там занимаешься, кстати?
        — Убираемся с Кларком в его машине.
        — Кларк тут?
        — Ага, в гараже.
        Джейсон вызвался помочь, так что второй пакет держал уже он, а не Сол, в то время как Кларк закидывал внутрь пустые банки от содовой, мятую тару от фаст-фуда и другое барахло, вроде драных шорт или спущенного мяча.
        — Кларк, ты, случайно, не оборотень?[20 - Намек на фильм «Оборотень», сюжет которого начинается с того, что главного героя, молодого игрока в лакросс (игра с мячом), укусил оборотень.] — спросил у него Джейсон.
        — Только по выходным.
        Наконец решили сделать перерыв и перекусить. С недавних пор Кларк ужинал с Ридами чуть ли не каждый день, и Валери это нравилось — два полноценных ребенка вместо одного едва живого. Естественно, мать Соломона не признавалась в этом, но тот читал по ее лицу. Папа был доволен не меньше. Не успели приняться за десерт, а Кларк уже уговорил папу, и тот до поздней ночи по локоть в машинном масле перебирал мотор, выискивая поломку. Соломон подавал отцу инструменты, внося посильный вклад, а сам наблюдал за Кларком. Тот внимательно слушал Джейсона и кивал, делая вид, будто понимает, о чем речь.
        — Придется сменить карбюратор,  — сказал отец Соломона.
        — Точно,  — поддакнул Кларк.  — Так я и думал.
        И то ли дело было в долгом отсутствии Лизы, то ли в токсичных парах старенького мотора, но именно в эту ночь Соломон наконец осознал, что чувствует к Кларку Роббинсу. Он неделями принимал пульсацию где-то в глубине и учащенное сердцебиение за панические атаки, потому что прежде такого не ощущал. Кларк не придавал значения мелочам, он жил здесь и сейчас. И пусть Соломон боялся назвать то чувство любовью, но что еще это могло быть? Это она. Реальная. Настоящая. И Сол знал, что ему нужно следить за собой, за своими словами и действиями, иначе его дружбе придет конец.
        18. Лиза Прейтор
        В детстве Лиза обожала ездить в лагерь. Она заводила там кучу новых друзей, съезжавшихся со всех уголков страны — от Феникса до Солт-Лейк-Сити. Вместе с девчонками из их домика они выдумывали секретные языки и распевали песни о диких просторах. Со временем Лиза повзрослела, роль отдыхающей сменилась ролью вожатой, и теперь она жутко ностальгировала по прежним временам.
        Лиза отвечала за целый домик, в котором проживало десять девочек, она сама и более опытная вожатая. Этой вожатой была Дженис, и ей было непросто смириться, что этот лагерь — один из трех, в которых она работала каждое лето,  — не был христианским.
        — Помолимся,  — сказала она на третью ночь перед отбоем.
        — Оставь в покое мирян,  — прошептала Лиза с нижней койки.
        — Ой… в смысле спокойной ночи, ребята.
        Первая неделя прошла без эксцессов — всего одна авария на воде и никаких диарей. И хотя Лиза задумывалась о том, как без нее проводили время Кларк с Соломоном, в чисто женском обществе были свои плюсы: целых семь дней ни слова о «Звездном пути».
        Единственное, что напрягало Лизу,  — это Дженис. Лиза знала, что ей будет непросто, но надеялась, что совместное пребывание быстро сблизит ее с подругой. Как бы не так. Дженис продолжала дуться и не упускала шанса едко подшутить над Лизой, намекая на ее внезапное исчезновение. Лизе же не хотелось устраивать сцены на глазах у подопечных, потому она молча сносила издевки. И теперь, когда до конца смены оставалась неделя, она делала все возможное, чтобы сдержаться и сохранить мир. Конечно, если Дженис не выбесит ее окончательно.
        — Слушай,  — сказала Лиза, присаживаясь напротив подруги в столовой.  — Хочу поговорить про Хлою. У нее никак не выходит грести, придется ей снова записываться на этот курс следующим летом.
        — Лиза, уступи ей. Мы же не будущих олимпийцев готовим.
        — Ты прекрасно знаешь, что я не могу так. А как же честь лагеря «Элизабет»?
        — Прости, но девочка безнадежна. В том году потопила каяк и три каноэ.
        — Да, я помню…
        — Как тебе в лагере, кстати? Рада, что выбралась?  — бесцветным тоном спросила Дженис.
        — Возможно,  — ответила Лиза.
        — В конце концов, это меньшее, что ты могла сделать.
        — В каком смысле?  — удивилась Лиза.
        — Ты знаешь в каком,  — заявила Дженис.  — К тому же я избавила тебя от психа. Тебе явно нужен был перерыв.
        — Он не псих. И в спасении я не нуждаюсь.
        — Хм… а может, у меня слишком мало проблем? Нечего лечить?
        — Поверь, предостаточно.
        Дженис не ожидала, что Лиза решит за себя постоять. Она наклонилась вперед, опершись ладонями на стол, и со взглядом, полным злобы, который часто пускала в ход до того, как обрела Христа, слегка улыбнувшись, сказала:
        — Не срывай на мне зло. Не моя вина, что твой парень запал на шизика. Я пыталась тебя предупредить!
        — Не смеши меня.
        — Ты же такая умная. Стремишься всем помогать и метишь в психиатры века, а сама не замечаешь, что творится у тебя под носом. Где, по-твоему, Кларк сейчас?
        — У друга. У нашего общего друга. Не сочиняй ерунду, ты просто ревнуешь.
        — Окей, с меня хватит!  — громко заявила Дженис, всплеснув руками.
        — Ты о чем?
        — Теперь отряд номер двенадцать на тебе. Развлекайся!
        С этими словами Дженис выбежала на улицу, оставив Лизу посреди холла столовой под любопытными взглядами девчонок из другого отряда. Та улыбнулась им через силу и решила пойти перекусить. До конца дня ей пришлось симулировать позитив и выполнять двойную работу, дожидаясь, пока руководство пришлет кого-нибудь в помощь. Дженис попросила о переводе в другой отряд и явно что-то наплела про Лизу, лишь бы ей скорее пошли навстречу. Но Лиза не видела смысла в том, чтобы поведать правду. Зато теперь не придется по сто раз на дню терпеть ее насмешки.
        За ужином, совмещенным с просмотром импровизаций, к Лизе подсели вожатые Тара и Лидия. Глаза обеих горели, как и всегда, когда появлялся повод посплетничать.
        — Я слышала, Дженис обозвала тебя сучкой. Что случилось?  — спросила шепотом Тара.
        — Да нет, она обозвала ее парня геем,  — поправила Тару Лидия.
        — Да?  — удивилась та.  — А с чего бы?
        — Почему бы вам не заткнуться?  — чуть более громким шепотом ответила Лиза.  — У нас все хорошо. Дженис просто ревнует.
        — Я слышала, твой парень зависает с каким-то геем,  — не унималась Лидия.
        — Со своим другом,  — сказала Лиза,  — с которым дружу и я. Не вижу в этом ничего странного.
        — А без тебя они тоже проводят время?
        — Естественно.
        Тара и Лидия быстро переглянулись и с сочувствием посмотрели на Лизу.
        — Ты как хоть? Держишься?  — спросила одна из них.
        — Черт подери, вы вообще слушали, что я сейчас говорила? Мой друг Сол — гей. Мой парень Кларк — нет. И я это знаю наверняка, потому что мы, блин, встречаемся. Так что забудьте обо всем, и хватит слушать сплетни Дженис.
        — Последний вопрос,  — решилась Тара.  — Вы занимаетесь любовью?
        — Не ваше дело.
        — Ну ответь,  — настаивала Лидия.
        — Пару раз почти дошло до этого…
        — О нет,  — охнула Тара и затрясла головой.
        — Бедняжка,  — добавила Лидия.
        Лиза смерила их безразличным взглядом и сосредоточилась на представлении, делая вид, что не замечает их. Дженис уже насплетничала им… Да что там! Она уже всем наплела, наверняка уже весь лагерь знает про «ту девчонку, у которой парень — гей». Бесполезно что-либо отрицать. Слухи, они такие — разносятся со скоростью света. Единственное, что радовало,  — об эссе Дженис смолчала. Быть может, не все потеряно, и Лиза еще не лишилась окончательно самой давней подруги.
        Той ночью она долго лежала без сна, наблюдая за светлячком, залетевшим в корпус отряда. Размышляла о том, где находился Кларк, не с Солом ли он сейчас, и не могла не представлять их вместе. Лизу словно запрограммировали — внушили то, о чем прежде она не думала, а теперь идея стала навязчивой. И не важно, сколько раз она убеждала себя, что это не может быть правдой, в голове билась мысль: «А вдруг?»
        19. Соломон Рид
        За день до того, как бассейн наполнили водой, Соломон позвонил Лизе, слегка задыхаясь. Та вернулась домой накануне, и он надеялся, что она приедет и убедит его, что мир не перевернется, если он выйдет на задний двор. Вслушиваясь в спокойные интонации Лизы, он с легким чувством вины понимал, что ему это даже нравится — ее голос и уверения в том, что все пройдет хорошо. Видимо, его способ почувствовать себя лучше был в том, чтобы признать: ему иногда необходима помощь. Соломону не хватало Лизы и ее умения брать на себя ответственность. Он знал, что в минуты слабости она его выручит. А без нее все, казалось, постепенно выходило из-под контроля.
        — Слыхала про грузовик?  — спросил Сол после того, как несколько успокоился.  — Эта штука стала частью моего дома.
        — Папа так и не смог его починить?
        — Если бы ты видела, с каким выражением лица он перебирает мотор, ты бы догадалась, что он ни черта не понимает в том, что делает.
        — Умора.
        — Еще какая,  — добавил Сол.
        — Но, думаю, Кларку все это не важно. Для него это лишний повод видеть тебя почаще.
        — Думаешь? Ну конечно, я ведь пользуюсь спросом у общества.
        — Чем занимались тут без меня? Помимо грузовика.
        — Тем же, чем и всегда,  — ответил Сол.  — Телик, кино, игры.
        — Кларк сказал, вы решили пересмотреть «Лост».
        — Ага, первый сезон уже осилили. Кстати, по второму разу даже интересней.
        — Жаль, меня не подождали.
        — Ой, прости.
        — Да ладно, включусь по ходу. К тому же у меня отличная память.
        — Ну окей. А теперь повтори еще раз, что я смогу выйти завтра во двор.
        — Сол, все будет нормально. Ты столько времени мечтал о бассейне. Теперь все, что тебе нужно делать,  — это думать о воде, каково будет ей, когда ты заскользишь по ее поверхности…
        — Заскольжу по ее поверхности?
        — Я пытаюсь тебя вдохновить.
        — Окей.
        — Помни, что мир за стенами дома точно такой же, как и внутри. Там не может произойти ничего такого, что не произошло бы внутри дома.
        — Но там я могу утонуть.
        — Давно не плавал?
        — Не то слово.
        — Мы можем приехать, если хочешь.
        — Даже не знаю,  — ответил Сол.  — С одной стороны, думаю, это поможет. А с другой, не хочу разочаровывать слишком много людей.
        — Не выдумывай.
        — Но это так. И, разочаровавшись, вы будете правы. Я бы хотел сказать, что да, я смогу выйти во двор и окунуться в этот бассейн, но пока не уверен. Завтра все станет ясно.
        — Все у тебя получится,  — подбодрила его Лиза.  — Я уверена.
        — Спасибо. У меня появилась мысль! Вы обязательно приезжайте, но обещайте, что будете плавать, даже если я не решусь. Отвлечете этим родителей от переживаний.
        — Договорились. Я скажу Кларку. Кстати, тебе в любом случае стоит взглянуть на его пресс своими глазами. Он просто отпадный.
        — Сказать по секрету, я тоже последние недели качал пресс, чтобы не смущаться своего вида.
        — Забавно. И как успехи?
        — Мышцы так и не появились,  — грустно ответил Сол.  — Так что Кларк, видимо, и правда с Криптона.
        — Супермен ни за что не сел бы за руль такого фургона,  — заметила Лиза.  — Слушай, а он вообще про меня говорит что-нибудь?
        — Шутишь? О вообще больше ни о ком другом говорить не может.
        — Ну серьезно. Мне любопытно, говорит или нет и что — плохое или хорошее? Ну скажи!
        — Лиза, он часто тебя вспоминает. И говорит только хорошее. А в чем дело?
        — Да так, наверно, соскучилась по посиделкам втроем. Хочешь, заскочим к тебе сегодня?
        — Ты же знаешь ответ. Турнир по «Манчкину» в самом разгаре.
        — Кларк еще на работе, так что будем к пяти.
        Когда машина Лизы подъехала к дому и они вышли на улицу, Соломон распахнул дверь, одетый в пластиковый шлем викингов и с игрушечным мечом в руке.
        — Сегодня ужинаем в аду!  — провозгласил он, стоило им войти.
        — Мы, кажется, домом ошиблись,  — закатила глаза Лиза.
        — Готовься к смерти!  — воскликнул Кларк и, выхватив меч у Соломона, шутливо ткнул в нее острием.
        — Разбежались,  — хмыкнула та.  — Я сегодня в отличной форме. Вам точно не поздоровится.
        — Мы должны ее сокрушить,  — пробормотал Кларк, когда Лиза гордо прошла мимо.
        Посреди игры стало понятно, что это им не удастся. За Лизой остались три партии. По окончании турнира Сол бросил на стол карты, притворяясь, что очень зол, а Кларк повалился на пол, изображая раненого солдата.
        — Кто хочет реванш?  — Тон Лизы не оставлял шансов.
        — Прошу тайм-аут!  — застонал Сол.  — А ведь мне казалось, что я по тебе скучал.
        — Что интересного было в лагере?  — спросил Кларк.
        — Выяснила, что Дженис стерва и что Sloppy Joes[21 - Sloppy Joes — сэндвич, состоящий из мясного фарша, лука, томатного соуса или кетчупа, вустерширского соуса и других приправ.] по-прежнему та еще мерзость.
        — Поверить не могу, что ты не хочешь нас с ней познакомить. Ты про нее так… интересно рассказываешь.
        — Мне кажется, она меня ненавидит,  — добавил Кларк.
        — Да как можно тебя ненавидеть?  — воскликнул Соломон.
        — Вот-вот.  — Кларк встал и подошел к раздвижным дверям. Посмотрев во двор, он повернулся к Солу.  — Готов к завтрашнему?
        — Не знаю…
        Соломон приблизился к Кларку и взглянул на бассейн, наполненный пополам лунным светом и темнотой. В голове крутилась одна лишь мысль — насколько бесполезным и ненужным он выглядел без воды: просто странной формы дыра.
        — А может, попробуешь выйти прямо сегодня?  — спросила Лиза.
        — Что? Но зачем?
        — Родителей дома нет, никто на тебя не давит. Может, возьмем и просто шагнем за порог?
        — Просто?  — переспросил Сол.  — Для меня это вовсе не просто.
        — Я знаю,  — ответила Лиза.  — Но все в твоих руках.
        Она подошла к нему и протянула руку. На секунду Сол даже хотел поддаться — дать ей руку, выйти, и дело с концом. Сорвать пластырь, как бы сказала бабушка. Но он не смог.
        — Не сегодня, ладно?
        — Значит, завтра,  — сказал Кларк и похлопал его по плечу.  — Это будет круто, дружище.
        Соломон никак не мог уснуть. К сожалению, чувства, переполнявшие его, меньше всего напоминали приятное волнение перед Рождеством. Нет, это не было сладостным предвкушением кучи игрушек и гаджетов, ждущих его в гостиной,  — скорее ноющей болью, будто у него в желудке пробило дыру, и все пульсировало, постоянно напоминая о завтрашнем дне.
        В три часа ночи Соломон вскочил с постели и прошел на цыпочках в зал. Он уставился на раздвижные двери, как на портал в космос. Черная дыра вела в далекий мир, где Сол так давно не бывал. Шаг, еще пара шагов. Он уже достаточно близко, чтобы схватиться за ручку. Так близко, что стекло запотело от дыхания. И вот он сдвигает одну из створок.
        Соломон застыл. Прохладный ветерок прошелся по его лицу, растрепав и без того всклокоченные волосы и заставив поежиться. Ему не хотелось плакать или биться в истерике. Тревожности тоже не было, как и цикличных мыслей. Он подошел к самой границе с внешним миром, но при этом находился внутри, так что дыхание оставалось размеренным. Он ощущал биение сердца, но оно не выпрыгивало из груди, как прежде, когда он пробовал выйти наружу. Сол никому не рассказывал о тех попытках. Но сейчас все было иначе. Он был готов. И боль в животе ощущалась все меньше. Он взял и шагнул. Шагнул и не останавливался до тех пор, пока не достиг бассейна и не спустился по ступенькам на дно, чистое и сухое. Сол прилег на декоративную гальку и посмотрел на звезды.
        Там его, спящего, и обнаружили на следующее утро.
        20. Лиза Прейтор
        Соломон позвонил в половине девятого утра. Большинство сверстников Лизы в это время еще спали, но она уже сбегала в душ, оделась, причесалась и позавтракала бейглом со сливочным сыром. Сон для тех, кто не знает, чего хочет от жизни.
        — А ты сегодня ранняя пташка,  — сказала Лиза, подняв трубку.
        — Угадай, где я.
        — Очень смешно.
        — Ясерьезно! Угадай!
        — В своей комнате?
        — На заднем дворе.
        — Прекращай заливать.
        — А кто заливает? Я вышел! И тут здорово.
        — О боже, Сол…
        — Слушай, я в полном порядке. Почему вы еще не здесь? Где Кларк?
        — А бассейн уже наполнили?
        — Только начали. Сказали, что вечером можно будет поплавать. Не уверен, что смогу дождаться.
        — Погоди, а ты и сейчас снаружи?
        — Ага, сижу на траве. Даже не знал, как соскучился по ней.
        — Ого… это просто…
        — Все было так странно. Я не мог уснуть. Вообще. Так что посреди ночи открыл дверь и вышел во двор.
        — Потрясающе.
        — Я заснул в бассейне.
        — Что-о?
        — Отец нашел меня там, перед тем как уйти на работу. Никогда не видел его таким счастливым.
        — Представляю,  — сказала Лиза.  — А мама поди расплакалась?
        — Она уехала раньше и ничего не знает. Так что от нее мне еще перепадет.
        — Сол, обалдеть… Как ты себя чувствуешь прямо сейчас?
        — Словно сдал вступительные в Академию звездного флота.
        — Полагаю, это неплохо.
        — Неплохо? Это просто круто! А ты знала, что до моего двора доносится шум с автострады?
        — И до моего,  — ответила Лиза.  — Сейчас разбужу Кларка, и мы приедем к тебе. Ты, главное, не устань от внешнего мира до нашего появления.
        — Договорились.
        До Кларка Лиза не дозвонилась, потому помчалась к нему прямо домой и забарабанила в дверь. Ей открыла Дрю, недовольная ранним вторжением гостей.
        — Лиза?  — удивилась та, щуря глаза.
        — Привет! Прости, что так рано. Он тут?
        Не дожидаясь ответа, Лиза протопала по коридору до комнаты Кларка. Думала, не постучать ли, но в итоге просто толкнула дверь. Кларк спал — одна нога свисает с кровати, лицо под одеялом.
        — Кларк?  — громко зашептала Лиза.
        Тот не шевелился.
        — Кларк!
        Он резко вскочил с постели, и Лиза отпрянула, побоявшись, что тот спросонья заедет ей кулаком, а потом, оглядев его, рассмеялась.
        — Кларк, ты голый.
        — Вот черт. Извини.  — Он схватил одеяло, обмотал вокруг талии и сел на кровать.
        — Вот уж не знала, что ты спишь голый,  — заметила Лиза.  — Не мерзнешь?
        — Который час?
        — Без пятнадцати девять. Знаю, что рано, но Сол вышел из дома.
        — Что?!
        — Прикинь! Звонил только что. Нам надо на это посмотреть!
        — Да уж! Сейчас… отвернись.
        Кларк снова встал и быстро натянул боксеры. Лиза сделала вид, что не смотрит, но она так давно не оставалась с ним наедине и еще дольше не видела его столь обнаженным.
        — Мы могли бы задержаться минут на пятнадцать,  — сказала Лиза и потянулась к запястью Кларка.
        — Шутишь?  — Он отдернул руку.  — Соломон вышел! Срочно к нему!
        С расстроенным видом Лиза подождала, пока тот наденет футболку и шорты, после чего Кларк поспешил к двери, но вдруг развернулся с широкой улыбкой:
        — Наверно, стоит взять плавки!
        — Ага, и крем от солнца,  — добавила Лиза.
        По дороге к Солу Кларк только и говорил о том, как гордится другом, что он «ждал с нетерпением» и «вне себя от счастья», но каждый раз, когда он произносил имя друга, сердце Лизы сжималось от ревности. У Кларка только что был шанс с ней переспать, а он вместо этого без остановки болтает о другом! Лиза сама создала это чудовище, правда, больше не могла его контролировать.
        — Я же говорила, что все получится.
        — Шутишь?  — Кларк закатил глаза.
        — Все сработало,  — уверенно сказала Лиза.  — Он снаружи. Вопрос времени — как скоро он пойдет еще дальше.
        — Вам виднее, доктор Прейтор,  — с сарказмом ответил Кларк.
        Сначала Лиза решила, что он прикалывается, но, попытавшись что-то добавить, наткнулась на его серьезный взгляд и прикусила язык. Дальше ехали молча: Лиза уставилась на дорогу, Кларк — в экран телефона. Припарковавшись у дома Ридов, Лиза вновь повернулась к Кларку, но не успела сказать и слова, как он заговорил, не поднимая на нее глаз:
        — Лиза, послушай меня внимательно. Напишешь свое эссе — я все расскажу Солу.
        После этих слов он молча покинул автомобиль.
        Выйдя на задний двор, они увидели Сола в темных очках: он валялся на лежаке, подложив руки под голову. Лиза никогда не видела его без футболки, но сейчас отметила, что про пресс он не врал. Кларк бегом пересек задний двор и стал поднимать Соломона с лежака, чтобы обнять.
        — Глянь, что парень от нас скрывал!  — закричал он Лизе, кивая на обнаженный и бледный торс Соломона.
        — Рискуешь превратиться в лобстера,  — покачала та головой.  — Нанес крем от загара?
        — Ага,  — отозвался тот.
        Кларк поднял руку Сола и принюхался к ней.
        — Врет,  — констатировал он.  — Ну ничего, мы захватили свой.
        — Спасибо.
        Соломон натер кремом руки, а Лиза помогла со спиной.
        — А то если помрешь от меланомы, нам негде будет плавать,  — пошутила она.
        Так они и сидели снаружи, глядя, как бассейн медленно наполняет вода. Сол, судя по всему, хорошо переносил солнечные ванны, и Лиза решила, пусть сидит сколько хочет. Всякий раз, когда он поднимался размять ноги, Лиза не сводила с него глаз, словно Сол был астронавтом, ступившим на другую планету и каждым своим шагом доказывавшим, что все в этой жизни возможно.
        — Долго еще?  — закричал Соломон с другого конца двора, где его внимание привлекли цветы под окном родительской спальни.
        — Прилично,  — громко ответил Кларк.  — Диаметр трубы — чуть больше полутора сантиметров, сквозь него поступает около семидесяти шести литров воды в минуту или почти пять с половиной тысяч литров в час, значит, чтобы заполнить бассейн объемом около двадцати трех тысяч литров, нужно часа четыре.
        — Это что сейчас было?  — удивился Сол, направляясь к друзьям.
        — Подсчитал с телефоном,  — ответила Лиза.
        Вдруг Кларк поднял телефон и одарил Соломона широкой улыбкой, а затем подскочил с шезлонга и велел всем принять какую-нибудь позу.
        — Мы обязаны сохранить этот великий день в истории!
        Соломон наклонился и одной рукой обхватил Лизу за плечи. Это был первый раз, что он к ней прикоснулся, и она от неожиданности вздрогнула.
        — Извини,  — отстранился Сол.
        — Да ничего,  — сказала она, возвращая на место его ладонь.
        Кларк постоянно фотографировал всех троих, но, как правило, исподтишка: щелкал Лизу и Сола, когда те сидели уткнувшись в карты или смотрели фильм. От нее не укрылась эта игра в папарацци, и теперь Лиза задумалась, что мог наснимать Кларк за время ее отсутствия. Кадры с одним лишь Солом? Вряд ли, это было бы странно. Хотя, если подумать, что в этом такого? Друзья постоянно делают фотки друг друга. Нет, она не собиралась проверять телефон Кларка. Это было незачем. Все это было так глупо. То, что Лиза повелась на подозрения Дженис, стало казаться ей скорее раздражающим, чем забавным.
        — Эй,  — обратилась к парням Лиза,  — как насчет того, чтобы вернуться в дом и перекусить? Сол, пожертвуешь несколькими минутами солнца? А то вдруг оно тебе надоест в первый же день.
        — Придется,  — с деланным разочарованием ответил тот.  — Вообще я умираю от голода.
        — Мечтаю о сэндвичах с арахисовым маслом и фруктовым джемом,  — заявил Кларк.  — Одновременно!
        — Мама специально для него купила побольше масла и джема,  — поравнявшись с Лизой, сказал Сол.
        И тут Кларк, шагавший слегка впереди, резко затормозил и обернулся к ним:
        — Ты ведь не застрянешь тут снова?
        — Дружище,  — ответил Сол, обгоняя Кларка и проходя в дом,  — я весь день ходил то туда, то обратно. Расслабься.
        На кухне Лиза слушала, как парни спорят на тему лучшего способа приготовления сэндвичей с арахисовым маслом и джемом. Оба были не правы. Вкуснее всего получалось, если смешать ингредиенты и лишь потом намазать на хлеб. А затем парни заговорили о чем-то своем, так что Лиза просто сидела и слушала, не имея шанса влиться в беседу.
        А может быть, она виновата сама? Что все это время лишь молчаливо наблюдала за тиками и симптомами Сола? Теперь они с Кларком общались на языке, который Лиза будто забыла. Она могла уловить некоторые намеки и отсылки, но в большинстве случаев терялась. В конце концов ей это надоело, и она задумалась о том, что сказал Кларк. Лиза знала, он не простит, если она напишет эссе о Соле, но понимала, что ей придется. В этом было ее спасение, да и кто бы свернул у финиша? Соломону было важно покинуть дом, а ей было важно вырваться из Апленда. Ему стало лучше. Благодаря ей. Так что она заслужила.
        21. Соломон Рид
        Для Соломона плавание было чем-то противоположным панической атаке: размеренные движения, тишина и умиротворение. Погружение на глубину приглушало звуки и краски, а ощущение ветра на влажной коже, когда он выныривал, отвлекало от мыслей о близости мира — мира и всех тех вещей, которые так долго пугали Сола и продолжают пугать.
        Когда на глазах семьи и друзей он впервые спускался по ступенькам в бассейн, он был близок к тому, чтобы расплакаться. Он и пустил пару слез, а чтобы скрыть их следы, ушел с головой под воду и через мгновение всплыл на поверхность с улыбкой. После этого Сол не мог остановиться — плавал так долго, что у окружающих возникло подозрение, все ли с ним в порядке. Но все действительно было в порядке. Ни от чего ему не становилось так хорошо, как от воды.
        Следующим в бассейн нырнул отец Соломона: он подплыл к сыну и устроил целое шоу из попытки чмокнуть того в лоб. Валери Рид взирала на все это, как на восьмое чудо света, и только и могла делать, что фотографировать. Лишь спустя час она позволила себя уговорить и спустилась ко всем, чтобы сыграть в «Марко Поло».
        — Он в жизни его не поймает,  — сказал про отца Сол, обращаясь к маме и Лизе.
        Все трое сидели в неглубокой части бассейна, заканчивающейся ступеньками,  — в зоне для неудачников, как выразился про нее Джейсон, который уже поймал троих и никак не мог схватить Кларка. Тот, держа нос у самой поверхности, медленно скользил по воде, как аллигатор, выслеживающий добычу. Он позволял отцу Соломона подплыть достаточно близко, чтобы прикоснуться и прошептать «Поло», а затем волшебным образом ускользал от него. Кларк дразнил Джейсона, и каждый раз, выныривая на поверхность, одаривал публику широкой улыбкой.
        Друзья плескались в бассейне так долго, что успели полюбоваться закатом и медленным выходом луны на небесный свод. Из воды они выходили лишь по нужде, перекусить или чтобы вернуть сморщенной коже на пальцах первоначальный вид. Часов в десять вечера, когда родители Сола ушли в свою спальню, Соломон, Лиза и Кларк улеглись бок о бок на холодную, рассыпанную по периметру бассейна гальку. Сол лежал посередине, болтая ногами в воде.
        — Если бы это было инди-кино, мы бы сейчас заговорили о созвездиях,  — сказал он, глядя на небо.
        — Мне всегда нравилось имя Большой Пес,  — ответил Кларк.  — Привет, я Большой Пес Роббинс. Рад познакомиться.
        — Большой Пес Рид,  — добавил Сол.  — Боже, как же я скучал по этому виду.
        — Да уж, чертовски красиво,  — вздохнула Лиза.
        Наконец в полночь они распрощались. Сол в полотенце, завязанном вокруг бедер, и с торчащими во все стороны волосами проводил парочку до наружной двери. Лиза поцеловала его в щеку и шепнула: «Горжусь тобой!» А Кларк сгреб Соломона в охапку и приподнял над землей. Несмотря на боль — Сол успел слегка обгореть,  — это было лучшее объятие в его жизни.
        После отъезда друзей Соломон вернулся на задний двор. Фонари уже не горели, лишь один, с дальнего конца бассейна, отбрасывал на кожу Соломона голубоватый свет. Он погрузил ноги в воду, и поверхность пришла в движение, заискрившись рябью. Лишь мерный плеск нарушал тишину. Прикрыв глаза, Сол замер.
        Он раздумывал, не провести ли снаружи еще одну ночь — свернуться в шезлонге и проснуться от солнечных лучей. Соломон ужасно скучал по солнцу и лишь теперь осознал, какой ошибкой было думать, что он сможет вечно прожить без него. Оглядев деревянный забор, опоясывавший двор по периметру, он ощутил укол сожаления. Ведь он мог и раньше приходить сюда. Сейчас это казалось до ужаса легким. Всего один шаг — и словно барьера никогда не было, как и тех трех лет, когда Сол не мог прикоснуться к траве, полежать под солнцем и почувствовать дыхание ночного бриза. Если ради этого нужно было просто закрыть глаза и переступить порог, почему он не сделал так раньше? Взять и сорвать пластырь? Почему до сих пор мысль шагнуть за наружную дверь доводит его чуть ли не до инфаркта?
        — Двора мне вполне достаточно,  — сказал Сол в темноту.
        Но сам в этом сильно сомневался.
        На следующий день Соломон проснулся от голоса бабушки — казалось, будто она болтает прямо над ухом. Родители уехали на работу, значит, она общалась по телефону с каким-нибудь клиентом и нарочно говорила погромче, чтобы разбудить Сола.
        Пару минут спустя он прошлепал на кухню. Бабушка сидела за стойкой с газетой в руках, надев очки. Она что-то напевала и продолжала читать, не замечая внука.
        — Бабуль?
        Отбросив газету, она тут же вскочила с места и бросилась к Соломону, крепко его обняла, звучно чмокнула в щеку и снова прижала к себе, да так сильно, что он чуть не задохнулся.
        — Ладно, ладно,  — едва смог произнести Сол, слегка отстраняясь.  — Ты начинаешь меня пугать.
        — Ты гляди, уже обзавелся загаром!
        — Я сгорел.
        — Какая разница! Выглядишь куда живей, чем раньше! Будто кто-то тебя воскресил из мертвецов.
        — Ну спасибо,  — ответил Сол.  — Купальник захватила? Бассейн просто улет.
        — Нет-нет, мне до пяти вечера еще надо три дома показать. Заскочила все увидать своими глазами.
        — Бассейн?
        — Какой к черту бассейн! Я их тысячи пересмотрела. Хотела увидеть тебя, дорогой! Тебя снаружи. Так что давай, пошевеливайся. У меня куча дел.
        Едва они вышли из дома, как бабушка снова сжала Сола в объятьях и звонко поцеловала. Он сказал спасибо за столь шикарный подарок, но та даже не слушала, увлекшись фотографированием внука то на траве, то на фоне забора, то на трамплинчике. К концу фотосессии у Соломона свело скулы — шутка ли столько улыбаться.
        — Я соскучился по горам,  — признался он, кивая в сторону.
        — Никогда не любила горы,  — пожала плечами бабушка.  — Что в них хорошего…
        — Серьезно? А я обожаю.
        — Мне всегда хотелось быть поближе к океану, когда я переехала сюда, чтобы стать актрисой. Да я и жила. Арендовали с девчонками дом на побережье в Лонг-Бич. В те времена городишко был захолустным, зато жилье было нам по карману, а еще оттуда удобно было ездить по кастингам и на работу — официантками.
        — А сюда зачем перебралась?
        — Ради деда. Апленд — его родина, и он не собирался никуда переезжать. Так и заявил на нашем первом свидании. В итоге вопреки здравому смыслу я все равно стала его женой.
        — Ты же его любила,  — сказал Соломон.  — А сама постоянно поливаешь его грязью…
        — Сказать по секрету, зачем я так делаю?
        — Конечно.
        — Так проще. Если притвориться, будто он только и делал, что сводил меня с ума,  — становится легче. Это срабатывает. Хотя, может, я и зря так…
        — Жаль, что я не был с ним знаком.
        — Ты бы ему понравился. Ты похож на него. Он всегда все в себе держал, но под настроение мог говорить часами. «А вы слышали то-то?», «А я рассказывал сё-то?» Мог рассказывать истории до посинения. Твой отец мне иногда его напоминает.
        — Три поколения сумасшедших.
        — Безумные наследники.
        — Верные своему гербу.
        — Ты победил.
        — Ты и плавать меня заставишь?  — спросил Соломон.  — Правда, купальные шорты в стиралке.
        — Нет,  — ответила бабушка.  — Но обещай, что не утонешь в этом прекрасном дорогущем бассейне, пока сидишь дома один. А то жить мне потом с этим грузом еще пару десятков лет.
        — Спорим, ты проживешь дольше.
        — Тсс. Я и так уже почти динозавр. Ну, обними меня быстренько, и я побегу зарабатывать тебе наследство.
        Оставшись один, Сол решил не идти за шортами. Просто скинул с себя все и с разбега плюхнулся в воду. Так он и плавал какое-то время, иногда переворачиваясь на спину, чтобы отдохнуть и подставить лицо солнцу, перед тем как снова уйти на дно и сделать там кувырок. Он не слышал звонка в дверь и потому чуть не скончался на месте от страха, когда, вынырнув на поверхность, увидел прямо перед собой улыбающегося Кларка Роббинса.
        — Твою мать!  — закричал Соломон, прикрывшись обеими руками, и тут же снова нырнул.
        Он решил, что Кларк был просто галлюцинацией, странным эффектом от плавания после многолетнего перерыва. Но, открыв глаза прямо на глубине, он снова увидел расплывчатую фигуру друга — тот смотрел прямо на Сола. И только Сол решил всплыть на поверхность, чтоб глотнуть воздуха, как Кларк прыгнул в бассейн. А его одежда — вся одежда — осталась лежать на траве. Соломон обернулся на друга и увидел сияющий силуэт, направляющийся на самое дно. Он был слишком смущен и растерян, чтобы нырнуть следом, откуда Кларка явно было лучше видно. Но решил не нырять.
        Вскоре голова Кларка высунулась из воды рядом с трамплином, он улыбнулся Соломону.
        — Не суди слишком строго. Тут холодрыга.
        — Я не смотрю,  — ответил Сол.  — Как ты попал сюда?
        — Дверь была не заперта,  — ответил Кларк, подплывая поближе.
        — Странно.
        Соломон забыл закрыть входную дверь! Впервые за всю жизнь! И если бы не откровенно голый Кларк, направляющийся к нему, он бы лишился рассудка и по этому поводу тоже.
        — Так, значит, вся эта затея с бассейном… чтобы купаться в чем мать родила?
        — Раскусил,  — сказал Сол.  — Сгоняю-ка я за шортами.
        — Да тут никого, кроме нас.
        — А Лиза?
        — Сказала, что приболела, и попросила составить тебе компанию.
        Соломон по-прежнему прикрывался руками, глаза блуждали в поисках полотенца. Разумеется, оно оказалось черт знает как далеко — аж на шезлонге. Кларк же плавал вокруг него как ни в чем не бывало.
        Соломон какое-то время не мог пошевелиться. Его переполняли чувства, он был ужасно смущен и старательно делал вид, что не смотрит на Кларка. Но разве можно было не смотреть? Обнаженный парень плавал вокруг него! Мечта любого гея на свете — обнаженный парень со спортивной фигурой, плавно двигающийся вокруг тебя на заднем дворе. Или, может, это была мечта одного Сола о вполне конкретном парне? Не важно! Потому что она сбывалась прямо сейчас, и он не знал, куда девать глаза.
        — Эй!  — Кларк подплыл слишком близко.  — Ты покраснел.
        — Просто сгорел на солнце,  — ответил Сол, что есть сил пытаясь не смотреть вниз.
        — Схожу оденусь.
        Кларк оперся обеими руками о бортик и, подтянувшись, выбрался из воды. А затем пересек весь задний двор, сверкая незагорелой задницей на весь район, чтобы забрать с забора плавки, оставленные сушиться вчера перед отъездом. Воспользовавшись тем, что Кларк не смотрит, Сол выскочил из воды, метнулся к шезлонгу и обернул вокруг бедер первое попавшееся полотенце.
        — Тоже схожу оденусь,  — сказал он и поспешил в дом.
        Когда Соломон вернулся, Кларк уже был в воде, делая стойку на руках. Сол подождал, пока тот всплывет, и только затем прыгнул в бассейн, после чего проплыл на мелководье и уселся на одну из широких ступеней.
        — Ты как, приятель?  — спросил Кларк, подплывая ближе.
        — Нормально,  — не слишком уверенно отозвался Сол.  — Все в полном порядке.
        — Слушай, я просто рос с другими братьями, к тому же привык к общественной раздевалке, но ты-то нет. Не стоило мне…
        — Да не важно,  — отозвался Сол.  — Я просто… не знаю… Прости, что я странно себя вел.
        — Сол,  — сказал Кларк, придвинувшись ближе.  — Все нормально. Смотреть можно, только не трогай.
        — Придурок,  — улыбнулся Сол.
        — А если серьезно, то извини, если поставил тебя в неловкое положение. Ты мне как брат, что ли. Я вообще не думал об этом…
        Сол ушел с головой под воду, открыл глаза и позволил словам Кларка осесть в своей голове. «Как брат…» Затем он вытряхнул их из сознания и предложил поплавать наперегонки. Естественно, Кларк победил, но Соломон, как ни странно, не слишком-то отстал, хотя и довольно мало практиковался. А еще он постоянно отвлекался, любуясь Кларком, тем, как он двигался в воде. Соломону нравилось, как тот выглядел с влажными волосами, зализанными назад, словно кинозвезда восьмидесятых. А еще его завораживал небольшой треугольник волос на груди друга.
        — Не заметил их на фотках с водного поло. Лиза как-то показала…
        — Сбриваю на время сезона,  — ответил Кларк.  — Только не смейся.
        — У меня вообще ничего не растет. Так что респект.
        — Мой отец без рубашки похож на мохнатого гризли. Ужасно ему завидую,  — поделился Кларк.  — Хочу, как пещерный мужик, обрасти с головы до пят. Верх мужественности.
        — И зачем тебе это?
        — Лизины штучки, хоть она тебе никогда и не признается. Обожает нечесаных мачо. Может, я и бороду отращу.
        — Как ламберсексуал,  — ответил Сол.  — Так их называют.
        — Окей,  — кивнул Кларк.  — Отращу бороду, как следует зарасту, тогда и поженимся с Лизой. Махнем в Портленд или еще куда, и я построю нам маленький дом.
        — Твоя мечта?
        — Типа того,  — отозвался Кларк и сделал сальто назад.
        После этих слов Соломон умолк, изредка бросая короткие реплики, чтобы Кларк ничего не заподозрил. Как он был зол на себя! Зол на себя, на все случившееся, на свои чувства к Кларку. Как бы сильно он ни старался, выкинуть Кларка из головы было непросто. После того, как друг уехал домой, Соломон долго не мог уснуть, размышляя о том, все ли сталкивались с безответной любовью.
        22. Лиза Прейтор
        Лиза сделала вид, что болеет. Проводить с парнями еще один день с утра до вечера, наблюдая, как Соломон Рид уводит у нее Кларка, было выше ее сил. Она явно нуждалась в чьем-то совете. А именно — в совете Дженис. Не той, что была в лагере, полная гнева и ревности, а той, которую Лиза знала всю свою жизнь, и той, что могла подавить праведный гнев и выдать что-то разумное.
        Постучав к Плутко, Лиза зажмурилась и склонила голову к плечу, надеясь, что ей никто не ответит.
        — Чего тебе?  — грубо сказала Дженис, открыв дверь.
        — Привет.
        — Чего надо, спрашиваю?
        — Поговорить хочу.
        — Не о чем нам говорить.
        Но Лиза не собиралась сдаваться. Ей пришлось прибегнуть к последнему, самому верному способу примирения, который всегда срабатывал с такими людьми, как Дженис. Та обожала всякого рода драмы, значит, выход был один — старый добрый нервный срыв. Чужие слезы подзаряжали Дженис, и Лиза готова была разреветься. Так что она переступила порог и повисла на шее у Дженис, навалившись на нее чуть ли не всем своим весом. Лиза собиралась разыграть спектакль, однако ее словно прорвало, и через минуту обе уже рыдали в объятиях друг друга.
        Вскоре все обиды были забыты. Лиза и Дженис относились друг к другу как сестры, хотя ни одна из них никогда не призналась бы в этом, и в прошлом у них уже случались серьезные размолвки. Лиза решила свозить Дженис на ланч и потому дала той время на сборы, а затем они вместе поехали в центр и устроились на веранде одной из популярных сэндвичных. Пока Лиза изучала меню, Дженис печатала кому-то сообщение, яростно кликая по экрану. Потом рассмеялась и продолжила набирать текст, не замечая никого вокруг.
        — С кем это ты?  — не выдержала Лиза.
        Отложив мобильный, Дженис лукаво улыбнулась.
        — Я уж думала, ты не спросишь! У меня появился парень.
        — Да ладно? Круто!
        — Тревор Блэквелл. Познакомились в лагере Воскрешения.
        — В прошлом году?
        — Ага. Но у него тогда была подружка, так что мне пришлось ждать и молиться. И вот пару недель назад он написал, что они расстались. Ты должна его увидеть! Он похож на модель или вроде того.
        Дженис снова схватилась за телефон и, покликав немного, передала его Лизе. Парень был вполне симпатичным, такие, как он, играют лучших друзей главных героев. Лиза, однако, слегка преувеличила:
        — Мм, красавчик! А какая улыбка! Тоже, что ли, съездить в тот лагерь…
        — Мы познакомились на реконструкции казни Христа.
        — Ого, значит, первое свидание было на казни?
        — На реконструкции,  — поправила Дженис.  — И не свидание, а любовь с первого взгляда…
        Лиза тут же представила картину: два голубка стоят в лесу, взявшись за руки, а рядом два старшеклассника притворно секут третьего, одетого как Христос.
        — Я так за тебя рада,  — наконец сказал она.  — Ты просто сияешь от счастья.
        — Да я на седьмом небе!  — ответила та, забирая телефон.  — Если бы мы еще жили поближе…
        — А где живет Тревор?
        — В Тастине. Примерно там же, где Юпитер…
        — Не так уж и далеко,  — пожала плечами Лиза.  — Около часа езды.
        — О, это целая вечность, если ты влюблен. Но на следующей неделе мы снова должны увидеться в лагере.
        — Христианском? Ты, главное, не залети там.
        — Ха, представляю! Мать меня убьет.
        — В случае чего свалишь на святого духа.
        — Боже, как я раньше не догадалась!
        Закончив с сэндвичами, Лиза и Дженис прошлись до угла, чтобы купить по йогурту. Именно здесь они раньше встречались после уроков и даже иногда по воскресеньям. Странно было прийти сюда снова после долгого перерыва, к тому же Лиза подустала от нескончаемой болтовни подруги.
        — Как там твои бойфренды?  — спросила ее Дженис.
        — Отлично,  — ответила Лиза.  — Только… да не, все отлично.
        — Слушай, прости за мои подозрения. Я перегнула палку. Откуда мне знать, что там у вас происходит?
        — Может, ты и была права,  — сказала Лиза чуть громче, чем собиралась, и опустила голову на руки, чтобы спрятать лицо.
        — Что?
        — Возможно, я все-таки заблуждалась,  — добавила она, по-прежнему пряча лицо.
        — Значит, он гей?  — прошептала Дженис, наклонившись к подруге.
        Лиза выпрямилась и немного сползла по стулу.
        — Не знаю. Он все время торчит у Сола. Постоянно. А если Сола рядом нет, он только и делает, что болтает о нем и строит какие-то планы. Сначала я не придавала этому значения, а теперь, думаю, слишком поздно.
        — Лиза, геями не становятся, геями рождаются. Если Кларк и правда неравнодушен к парням, то поздно стало лет так семнадцать назад.
        — Может быть…
        — Хотя то, что они проводят вместе все свободное время, еще ни о чем не говорит. Просто два одиночки нашли общий язык, что такого?
        — Тоже верно.
        — Может, ты все придумала, подруга? Сначала надо убедиться, а потом уж решать.
        — Да что тут решать… Я люблю его, он это знает, но отношения у нас явно зашли в тупик.
        — Если бы Кларк был геем, стал бы он скрывать это от тебя?
        — Не знаю… А если он скрывает, разве не следует мне его как-то поддержать? Он же не виноват, что таким родился.
        — Есть разница между тем, чтобы быть самим собой и водить кого-то за нос. Думаешь, Кларк стал бы так с тобой поступать? И насколько хорошо ты знаешь Соломона? Способен он на такое?
        — Думаю, нет,  — ответила Лиза.  — Но что, если это сильнее их?
        — Зато стипендия почти у тебя в кармане.
        — Я думала, ты меня осуждаешь.
        — Я и осуждаю. Но… случай-то уникальный. К тому же огребешь море сочувствия, если преподнесешь все под соусом «безумный агорафоб увел у тебя парня».
        — Кларк против того, чтобы я писала это эссе. Предупредил, что расскажет все Соломону. Еще один повод думать, что за Сола он переживает больше, чем за меня.
        — Да ну,  — отмахнулась Дженис.  — Он просто поступает так, как велит ему совесть.
        — Ну да, наверно. Может, тогда мне стоит признаться Соломону? Рассказать об эссе и надеяться, что это не разрушит прогресс, которого он достиг?
        — А у Сола прогресс?
        — О да, теперь он выходит на задний двор.
        — И ты думаешь, в этом полностью твоя заслуга?
        — Думаю, ему нужен был толчок, и я его подтолкнула,  — уверенно сказала Лиза.
        — А вдруг после твоего признания ему станет еще хуже, чем до знакомства с тобой?
        — Не знаю. Потому и боюсь…
        — Погоди,  — замахала руками Дженис,  — значит, Кларк тебя не простит, если ты напишешь эссе про Соломона, не получив его согласия, но, открывшись, ты можешь все разрушить?
        — Типа того,  — ответила Лиза, уставившись в пол невидящим взором.  — А если отправлю эссе, не рассказав Солу, Кларк в любом случае его просветит…
        — Что ж, я за тебя помолюсь,  — заверила Дженис.
        Но Лизе нужно было что-то посильнее молитвы, чтобы сохранить отношения с Кларком, остаться друзьями с Солом и написать эссе. В идеальном мире Сола бы тронуло, что она вспомнила про него и решила помочь. А Кларка так впечатлили бы ее взрослое ко всему отношение и честность, что он ответил бы тем же, раскрыв все свои секреты, или очнулся бы наконец и прекратил делать вид, что ему плевать на их с Лизой отношения. Но мир, в котором она жила, был неидеален — именно от этого мира сбежал Соломон Рид, и чем дольше она размышляла обо всем этом, тем менее нелепым казалось его решение. И разве сама Лиза не пыталась сбежать от той части мира, что пугала ее?
        23. Соломон Рид
        Порой Соломона мучило чувство вины. Но он не мог ни с кем поделиться своими мыслями, так как боялся усугубить. Он считал, что по большому счету у него все в порядке — никаких серьезных проблем. Где-то голодают люди. Свирепствуют болезни. Где-то сгорают дотла дома. Страшные ураганы стирают их с лица земли. Или же их отнимают за неуплату. Соломон же был баловнем судьбы из пригорода, слишком легковозбудимым, чтобы взаимодействовать с миром.
        С появлением Лизы и Кларка ему стало лучше. Гораздо лучше. Но чувство вины осталось. Каждый раз, прощаясь с друзьями, Сол ощущал глухую боль где-то в глубине, понимая, что не может им дать большего. Он смог выйти на задний двор, и это придало Соломону уверенности, но желания выйти в мир у него не возникло. Конечно, он приблизился к нему почти вплотную, но слишком уж давно он там не был. В данный момент Соломон ни в чем не нуждался, к тому же у него были друзья, приходившие даже без приглашения. Ясное дело, всем хотелось развития событий, он и сам надеялся раньше или позже оказаться там. Да, однажды, возможно, он проснется с мыслью, что двора ему уже недостаточно.
        Соломон никогда не знал, каково это — влюбиться. Он миллион раз видел чужую любовь — большую, стремительную, прекрасную — в кино и сериалах. И удивлялся, как можно столько времени думать о ком-то, полностью потеряться в другом человеке. Теперь, похоже, это перестало быть для него секретом.
        На следующий день после спонтанного купания голышом в компании Кларка Сол позвонил бабушке. Он решил, что пришло время признаться в своих истинных чувствах к другу, а в ответ рассчитывал получить какую-нибудь житейскую мудрость или меткую поговорку — каких немало у южан,  — которая все прояснит. Хотя бабушка может спросить что-нибудь дикое про секс между геями, и Солу станет неловко продолжать разговор.
        — «Недвижимость Джоан Рид». Мы приведем вас домой,  — послышалось в телефоне.
        — Привет, бабуль.
        — Майкл Фелпс?[22 - Майкл Фелпс — американский пловец, единственный в истории спорта 23-кратный олимпийский чемпион, 26-кратный чемпион мира в 50-метровом бассейне, многократный рекордсмен мира. Абсолютный рекордсмен по количеству наград в истории Олимпийских игр.] Это ты?
        — Очень смешно. Как насчет обеда с любимым внуком?
        — Какой приятный сюрприз! Ты наконец-то нашел время для меня! А что друзья — утонули в бассейне?
        — Я думал, ты рада, что они у меня появились.
        — Конечно, рада, просто дурачусь. Что привезти? In&Out?[23 - In&Out — сеть бургерных.]
        — Читаешь мысли.
        Бабушка настояла, чтобы устроиться с чизбургерами на заднем дворе, в патио. Так что Соломон начал подозревать, что отныне во время ее визитов ему всегда придется торчать снаружи.
        — Ну и что тебя мучает?
        — Ничто.
        — Последний раз ты меня звал на ланч лет в четырнадцать, так что давай коли свой орех.
        — Чего?
        — Что тебя тревожит? Соломон, шевели же мозгами.
        — А, понятно. Да просто… мне кажется, я влюбился.
        — Да ладно?  — воскликнула она, бросая бургер на тарелку.  — В Лизу?
        — В Кларка,  — дрожащим голосом ответил Сол.
        — Не может быть!  — закричала она.  — Скорей бы друзьям рассказать! Буду в наших кругах первой бабушкой гея. Все просто обзавидуются!
        — Обзавидуются?
        — Да брось, дорогой, я у тебя весьма продвинутая. Или думаешь, я никогда не бывала на вечеринках Западного Голливуда?[24 - Западный Голливуд — город, входящий в агломерацию Лос-Анджелеса. Значительная часть населения (по некоторым оценкам, около 40 %) имеет гомосексуальную ориентацию. Мэр города Джон Хэльман, как и большинство членов городского совета,  — гей.]
        — Бывала, да?
        — Геи меня любят. Думаю, дело в акценте.
        — Наверно,  — кивнул Соломон.  — А что скажешь о Кларке?
        — Ты и получше найдешь,  — заявила бабушка.
        — Да нет, все не так… Он натурал.
        — А, ясно. Вот в чем загвоздка… Надо тебе назначить с ними свидание и выяснить, кто играет в твоей команде. И это будет непросто.
        — Мне неохота ранить Лизу.
        — Еще бы, девчонка отлично к тебе относится.
        — Язнаю…
        — А ты уверен, что Кларк, ну… не запал на тебя?
        — Это исключено.
        — Ну тогда даже не знаю, что и сказать. Как по мне, это странно, что натурал все свое время проводит с геем. Хотя… вот сказала это вслух и поняла, что абсолютно не права. Сол, он же твой лучший друг?  — спросила бабушка.  — И вы болтаете обо всем подряд?
        — Ну да.
        — Тогда ты знаешь, как поступить.
        — Поговорить?
        — Именно.
        — Спасибо, бабуль. Наверно, ты права. Яне хочу его потерять.
        — Но береги себя, ладно? Не переживай слишком сильно. Против себя не пойдешь. Уж тебе-то это известно, как никому.
        Соломон знал, что бабушка не будет хранить его секрет, ведь она любила сплетни не менее сильно, чем он — «Звездный путь». Потому Сол решил всем признаться. Вот только не знал как. Как сказать тем, кто уверен, будто знает тебя вдоль и поперек, что они ошибаются? Он вошел в кухню, уселся у стойки и молча смотрел, как родители режут салат.
        — Что-то случилось?  — спросил у него отец спустя какое-то время.
        И вот что выдал Сол:
        — Слушайте, в «Следующем поколении» есть эпизод под названием «Барабанное правосудие», где медработника Тарсеса обвиняют в том, что он устроил саботаж на корабле. Следователь, упрямая задница, раскрыл всем, что Тарсес солгал при поступлении в Академию звездного флота и он на четверть ромуланец, а не вулканец.
        — Потрясающе,  — шутливо протянул отец.
        — Так вот… к чему это я?  — Сол огляделся вокруг, словно слова были написаны в воздухе и он просто пытался вчитаться в текст.  — Ах да, ромуланцы. Боже, с чего бы начать… С ними вечно что-то случается. Дурная наследственность. И не удивляйтесь, что в оригинальном «Звездном пути» она такие. В «Следующем поколении» ромуланцы — плохие парни. И в новой франшизе тоже. Вы же смотрели новый сериал?
        — Смотрели.  — Мать явно не понимала, к чему он ведет.  — Ты нас теряешь, сынок.
        — Короче, быть вулканцем — это… лучше. Потому что они мирные, во всем следуют логике, у них ум преобладает над эмоциями. А ромуланцы эмоциональные. Страстные, коварные… Их переполняют чувства, поэтому они легко могут вспылить, отсюда и неприятности. Сценаристы придумали классную фишку — взяли две диаметрально противоположные расы, но при всем при том дали им общего предка. Все очень запутано. Честно говоря, я могу часами рассуждать об этом.
        — Но это было бы крайне нелогично[25 - «Highly illogical» — фраза Спока, часто звучащая из уст главного героя сериала «Звездный путь».], — голосом робота сказал отец Соломона.
        — Верно,  — кивнул Сол.  — Но вы ведь понимаете, что ложь о том, кто ты есть на самом деле, ведет к конфликту с Федерацией?
        — Мы понимаем,  — сказала мама.  — Но к чему ты, черт подери, ведешь?
        — К тому, что Тарсес лгал о том, кто он есть, и мучился из-за чувства вины. У него на лице это было написано. А еще он сказал, что ему жить с этой ложью до конца жизни.
        — Ну же, давай,  — подтолкнула мать.
        — Я не хочу совершать ту же ошибку. Не хочу лгать о том, кто я есть на самом деле, пусть это и не имеет значения. Да, я такой. Это часть меня.
        — Ты о чем?  — уточнил отец.
        — Я думаю, вы догадались.
        Не много нашлось бы людей, кто назвал бы Сола счастливчиком. Он страдал от приступов паники, мучился с желудком и умудрился влюбиться в парня своей подруги. Но с родителями ему повезло. Сол всегда знал: в ответ на его признание они сделают вид, что все в порядке вещей и его ориентация ничего не меняет. Еще они скажут, что любят его таким, какой он есть, и всегда будут любить. Так оно и случилось.
        24. Лиза Прейтор
        Лиза не появлялась у Ридов уже два дня. Она знала, что Сол переживает. Хотя, возможно, он в ней больше не нуждался. Как, впрочем, и никто другой. Но ей он был нужен, по крайней мере пока. Ей следовало прислушаться к голосу разума и прекратить выдумывать про Соломона и Кларка, не то ее план под угрозой срыва. Что бы там ни было между ними, Соломон ни в коем случае не должен узнать про эссе, или он так и не выберется за пределы заднего двора.
        Она хотела поговорить с Кларком — в который уже раз попытаться убедить его, насколько важно сохранить этот секрет в тайне. Она знала, что сделать это будет непросто, особенно если Кларк и сам что-то скрывал, но рассчитывала, что их отношениям еще не пришел конец и ее чары сработают как часы.
        Перед тем как выехать к Кларку, Лиза решила проверить почту и не удивилась, когда вместо своих писем увидела письма Кларка. Как обычно, тот забыл разлогиниться. У Кларка не было ноутбука, и потому он частенько использовал ее компьютер, а во время каникул даже забирал его домой.
        Лиза хотела было нажать на выход, но любопытство возобладало. Ящик был забит письмами от Соломона, как, в принципе, и у нее. У Сола часто была бессонница, так что он нередко отправлял им обоим сметные видеоролики и забавные статьи, например о производстве кофе из фекалий мусанга.
        Проглядев несколько писем, Лиза кликнула на исходящие. Верхнее сообщение датировалось прошлой ночью.
        Сол, я все думаю о вчерашнем, ты извини еще раз, если я тебя смутил. Давай поплаваем завтра. Только на этот раз в шортах. Ха-ха.
    Кларк
        На секунду Лизе показалось, что она вот-вот заплачет, но, похоже, она исчерпала лимит слез во время срыва с Дженис. Вместо рыданий она спустилась по лестнице, села в машину и через весь город отправилась к Кларку. Пару минут она просто стояла возле входной двери и уговаривала себя не выяснять отношения сгоряча. Ей нужно было услышать от него признание. Если Кларк начнется врать, ее сердце просто не выдержит. В конце концов вместо стука Лиза просто открыла вечно незапертую дверь Роббинсов и прошла по коридору в сторону спальни Кларка.
        — Ни о чем не хочешь мне рассказать?  — спросила она с порога.
        — Чего?  — Кларк резко оглянулся через плечо. Он сидел на полу, играя в приставку.
        — С чего ты разделся в компании Соломона?
        — Ты шутишь? С чего ты взяла?
        — Я видела письмо. А теперь ответь на вопрос.
        — Ты читала мои письма?  — спросил Кларк, вставая.  — Кто дал тебе право?
        — Слушай, я рада, что так поступила, иначе ты бы тянул целую вечность.
        — Тянул с чем? Какого черта тут происходит?
        — Это ты мне объясни, что ты имел в виду в том письме!
        — Я заезжал вчера к Солу, смотрю — тот купается голым в бассейне, я тоже скинул шорты и прыгнул в воду. Думал, будет забавно.
        — Ничего забавного в этом нет.
        — Ну почему?  — удивился Кларк.  — Ты вдумайся: Соломон только стал выходить из дома, а уже купается голышом. Обожаю этого парня. До чего же он странный! Я был уверен, что не помешаю ему. Ну, ты знаешь, я-то раскрепощенный, почти все время бегаю в плавках перед толпой незнакомцев.
        — Он же гей! Нельзя обнажаться перед парнями, которым нравятся другие парни.
        — Говоришь, как моя бабуля!  — вскипел Кларк.  — Соломон не потащит меня в постель, лишь потому что я парень.
        — Ты прав,  — согласилась Лиза.  — Но он точно в тебя влюблен, и я не знаю, насколько его чувства взаимны.
        — Ах так?  — грубо спросил Кларк.
        Лиза ни разу не видела его таким злым.
        — Так ты явилась на самом деле, чтобы спросить, не гей ли я?
        — Раньше ты проводил все свободное время со мной, теперь я вижу тебя только в компании Соломона. Я будто привожу тебя в детский сад, а под вечер отвожу обратно. И все время только и делаю, что наблюдаю, как вы болтаете друг с другом.
        — Кто виноват, что нам нравятся одни и те же вещи? Ты сама нас познакомила! И если ты думаешь, что, познакомившись с ним, я тоже стал геем, то вряд ли тебе стоит учиться на психолога.
        — Кларк, почему бы тебе просто не сказать правду?
        — Ты и правда в это веришь? Bay.
        — Последний раз, когда я видела тебя голым, ты рвался поскорее одеться. Теперь я узнаю, что у Сола ты ходишь в чем мать родила и делаешь вид, что все в порядке вещей.
        — Потому что так оно и есть,  — ответил Кларк, повышая голос.  — Ты настолько не уверена в себе?
        Лиза не сразу нашлась что ответить. Она молча смотрела на Кларка. Тот был настолько взбешен, что у него заслезились глаза.
        — Но если ты не гей, то что с нами не так?  — спросила Лиза еле слышно.
        — Не знаю,  — ответил Кларк.  — Ты только и говоришь о том, чтобы скорее сбежать из Апленда. Но если тебя примут в Вудлон, маловероятно, что мне удастся поступить куда-то поблизости, и мы оба об этом знаем.
        — Без эссе нет смысла даже пытаться.
        — Уверен, ты что-нибудь придумаешь.
        — Это вряд ли,  — сказала Лиза и поднялась с постели Кларка.  — Я просто схожу с ума. Правда. Как вы смотрите друг на друга, как ладите и вообще… Это так бросается в глаза.
        — Слушай, я не могу запретить Солу чувствовать ко мне то, что он чувствует. Виноват.
        — Но ты продолжаешь ходить к нему,  — заявила Лиза.  — Тебе не кажется, что на это есть причина?
        — Конечно,  — ответил ей Кларк,  — просто я наконец нашел друга, который не поглощен только собой.
        — Кларк, просто будь самим собой, я не перестану любить тебя.
        — Убирайся,  — велел он с жутким спокойствием.  — О боже… Убирайся! Покончим с этим.
        Кларк захлопнул дверь за спиной Лизы, и она побрела по ступенькам ко входной двери. На улице она прошла мимо Дрю, бросавшей мяч в кольцо, и не то что не поздоровалась — даже не узнала ее. Просто села в машину и нажала на газ. Если Кларк говорил правду, значит, он разлюбил ее по каким-то другим причинам, и Лиза была не готова это принять. Нет, скорее всего, она была права, это было единственное логичное объяснение. Пусть Кларк все отрицает, но в тот миг, когда он выгнал Лизу, она поняла, что совсем плохо его знает. Он явно боялся посмотреть правде в глаза. И имел на то основания: большинство жителей их городка были консервативными представителями среднего класса, и новость о том, что знаменитый спортсмен, ученик средней школы — гей, стала бы настоящей сенсацией. А уж как бы к этому отнеслись члены его команды по водному поло… Лиза поняла, почему Кларку было так трудно признаться, единственное, что ему оставалось,  — послать ее к чертовой бабушке. Теперь, когда она докопалась до сути, она попытается ему помочь, несмотря на то что это может разбить ей сердце.
        И Лиза поехала к Солу. Она знала, что, скорее всего, застанет его на заднем дворе и звонка он не услышит, потому просто перемахнула через забор. Соломон лежал на надувном матрасе в середине бассейна. Из-за темных очков на глазах друга Лиза не знала, спит тот или нет, пока он не повернулся к ней.
        — Лиза! Слава богу! А то здесь так тихо.
        — Привет,  — поздоровалась та.
        Скинув шлепанцы, она присела на бортик и погрузила ноги в воду. Соломон подгреб на матрасе к ней.
        — Что случилось? Где Кларк?
        — Лома,  — ответила Лиза.  — Мы поругались.
        — Ого, не знал, что у вас бывают скандалы.
        — Не бывают… обычно… Не знаю. Последнее время он так странно ведет себя.
        — В каком смысле странно?
        — Ну, мы видимся только здесь. Не подумай, что мне не нравится проводить время втроем, но неплохо хотя бы иногда оставаться наедине.
        — Понимаю,  — ответил Сол с виноватым взглядом.
        — Мне кажется, ты ему нравишься,  — добавила Лиза, закусив губу и решив покончить с этим раз и навсегда.
        — Что?  — Он снял очки.
        — Нравишься так, как раньше нравилась я.
        — Вряд ли. Вам просто нужно поговорить.
        — Я знаю Кларка давно, и никогда он не был таким счастливым, как находясь здесь. Он приходит к тебе и словно впадает в детство. Не говори, что не чувствуешь то же. Знаю, что чувствуешь.
        — Лиза, я…
        — Все в порядке. Я не злюсь. Пожалуйста, не думай, что я злюсь. Просто не ожидала, что он возьмет и ответит тебе взаимностью. Я считала, что нам ничего не грозит.
        — Не грозит? Ого.
        — Прости, я не это имела в виду.
        — Я вчера признался родителям. И бабушке.
        — Серьезно? Это здорово, Сол!
        — Здорово? Или опасно?
        — Да ладно тебе.
        — Если хочешь знать, у нас ничего не было. Я бы не смог поступить так с тобой.
        — Знаю,  — вздохнула Лиза.  — Но, может, и следовало бы?
        — В смысле?
        — Мне кажется, он просто привязался ко мне и не уходит лишь потому, что не хочет сделать мне больно.
        — О-о…  — сказал Соломон и соскользнул с матраса в воду.
        Он подплыл к Лизе и облокотился о бортик рядом с ее ногами.
        — Ты его любишь?  — спросила она, посмотрев вниз.
        — Это не важно.
        — Важно. Так любишь? Думаю, скорее да.
        — Я тоже думаю, скорее да,  — ответил Соломон.  — Прости.
        — У нас еще не было секса. Ни разу. Знаешь, да?
        — Откуда? Мы такое не обсуждаем.
        — Никогда? Неужели только телик и игры?
        — Типа того. Кларк не любит серьезных бесед. Ты в курсе, наверно.
        — О да. Но, может, он просто боится. И ждет, что ты первым начнешь.
        — Охренеть, как все странно,  — заметил Соломон.  — И что же мне делать, Лиза?
        Она никогда не видела Сола в таком отчаянии и только сейчас поняла, как тяжело ему было в сложившейся ситуации. Может, он все это время был влюблен в Кларка? Если Дженис нашла парня в лагере Воскрешения, почему бы и двум друзьям не влюбиться, играя в стратегии для зануд и смотря сериалы про космос?
        — Расскажи ему о своих чувствах,  — ответила Лиза, глотая подступившие к глазам слезы.
        — А что, если ты не права?
        — Я всегда права,  — ответила она.  — Назови хоть одну вескую причину, почему вы не идеальная пара, и я тут же отстану. Со временем я смирюсь с этим. Лучше пусть он будет с тобой, чем с кем-то другим. Поначалу будет неловко, но однажды мы, может быть, посмеемся: «Эй, помните времена, когда Лиза с Кларком встречались? Это было ошибкой, не так ли?»
        — Никто так никогда не скажет.
        Внезапно Сол изменился в лице, и Лиза собралась было считать вместе с ним до десяти, напоминать о размеренных вдохах и выдохах и помочь ему выйти из бассейна, но в этот раз дело было не в панике — Соломон плакал.
        — Лиза, я старался его разлюбить. Прошу, поверь,  — тихо сказал он.
        — Я верю,  — ответила она.  — Это непросто.
        — Понимаешь теперь, почему я такой, какой есть? Вы, люди, до ужаса сложные.
        — Ты снаружи, и ты влюблен — ты один из нас, чудик.
        — Черт,  — покачал он головой.  — Я не смогу.
        — Сможешь,  — ответила Лиза.  — Знаю, что сможешь. Даже если я ошибаюсь, разве ты не будешь рад признаться в своих чувствах? Разве молчание для тебя не пытка?
        — Пожалуй,  — пробормотал Сол.  — Но что, если он перестанет со мной общаться?
        — Он не такой. Это же Кларк,  — улыбнулась Лиза.  — Все будет нормально.
        — Но если он не стал признаваться тебе, с чего ты взяла, что он откроется мне?
        — Ему не придется,  — пояснила Лиза.  — Вы сразу все поймете. Такова любовь.
        — Ну вот, стоило мне начать выходить из дома, и все понеслось под откос.
        — Боюсь, это неизбежно.
        — Что именно?
        — Жизнь.
        — Скажи мне, что ты твердо уверена,  — взмолился Сол.  — Прошу…
        Лиза задумалась. Ее уверенность распространялась на многие вещи. Например, она точно знала, что хочет уехать из Апленда подальше, что ее мать будет несчастной и одинокой и что Соломону будет все лучше вне зависимости от присутствия рядом Лизы. Это было неотвратимо. Но были ли Сол и Кларк созданы друг для друга?
        — Да,  — ответила Лиза.  — Уверена на все сто.
        25. Соломон Рид
        Судя по всему, дела у Соломона шли в гору. У него появились друзья, он мог выходить из дома, а приступы случались так же редко, как три года назад. Фортуна была явно на его стороне, особенно если учесть, как именно он провел минувшие несколько лет. Но теперь, зная о том, что Кларк втайне мог тоже питать к нему те же чувства, и понимая, что это значит для них троих, Сол не мог не удивляться, сколь тихой и спокойной была вся его предыдущая жизнь.
        Времени на то, чтобы подумать о дальнейших действиях, ему не дали: буквально спустя час после того, как Лиза ушла, кто-то забарабанил в дверь. На пороге стоял Кларк, запыхавшийся и покрытый потом.
        — Ты в порядке?  — спросил Сол.
        — Я… да… я просто…  — не мог отдышаться Кларк.  — Пробежал километров семь.
        — Прямо от дома?
        — Ага.
        — Впечатляет.
        — Мне кажется или сейчас плюс сто пятьдесят градусов?
        — Заходи,  — посторонился Сол.  — Я налью попить.
        Кларк прошел с другом на кухню и выхлебал два стакана воды, после чего привалился к стойке. С мокрых волос стекал пот, и, судя по взгляду, Кларк явно хотел о чем-то поговорить. Сердце Сола встрепенулось и понеслось — неужели мир, от которого он убежал, умудрился найти ему пару и сейчас Кларк признается в своих чувствах? Но вместе этого тот лишь спросил:
        — О чем она наболтала?
        — Что вы поругались.  — Соломон сжал руками столешницу, чтобы Кларк не заметил, как сильно дрожат его руки.
        — А про повод рассказала?
        — Вроде того.
        — Ей кажется, что у нас бурный роман или что-то вроде.  — Кларк расхохотался, но умолк, заметив выражение лица Сола.
        — Похоже, я в тебя влюбился,  — произнес тот, уставившись в пол.
        — О нет, приятель, только не это.
        — Но почему?
        — Ты знаешь.
        — О боже,  — сказал Сол,  — значит, она ошибалась…
        — Прости,  — добавил Кларк.
        — За что?
        — Не знаю… что так все сложилось. И я уже не поменяюсь.
        — Сегодня самый странный день в моей жизни…
        — Аналогично,  — кивнул Кларк.  — Почему она мне не верит?
        — Понятия не имею.
        — Мы сломали тебе жизнь, да? Заявились и притащили кучу проблем.
        — Ничего вы не сломали.
        — Но все ведь наладится, да? Мы еще посмеемся над всем этим как-нибудь.
        — Думаешь?
        — Уверен на сто процентов!  — ответил Кларк.  — Если только однажды я не проснусь геем — тогда все останутся в выигрыше.
        Сказав это, он поморщился при мысли, что Солу такие шуточки могут быть неприятны. Но Сол понимал, что Кларк просто искал способ поднять ему настроение.
        — Не болтай чепухи,  — покачал головой Соломон.  — И зачем только Лиза познакомила меня с тобой…
        — Даже не знаю, как тебе помочь… Прости.
        — Ты ее любишь?
        — Пожалуй.
        — Пожалуй?
        — Я прежде ни с кем не расставался. Мне кажется, что я все еще ее люблю, но вдруг я просто не замечаю разницы?
        — Ты бы понял,  — ответил Сол.  — Сравни свою жизнь до появления в ней Лизы с тем, что имеешь сейчас. Какая лучше?
        — Не думаю, что это так просто.
        — А разве это должно быть сложным?
        Соломон спрыгнул с барного стула и поманил за собой Кларка. Они вышли на задний двор и сели рядом с бассейном. Пару минут оба молчали, и со стороны все выглядело совершенно обыденным: парни загорают и наслаждаются тишиной, вот только Сол был близок к тому, чтобы сойти с ума.
        — Почему ей не нравится в Апленде?  — спросил он Кларка.
        — Она не такая, как мы.
        — В смысле?
        — Куча проблем в семье. Ее мать… далека от идеала. Она хорошая, но уверена, что всё должно крутиться только вокруг нее. И когда всю жизнь проводишь с кем-то вроде нее, начинаешь мечтать о побеге. Думаю, с отцом Лизы так и произошло, хотя она об этом никогда не рассказывала.
        — А тебе здесь нравится?
        — Вполне. Это мой дом. У меня тут семья. Теперь еще ты появился. Зачем мне куда-то уезжать?
        — Вот и мне незачем.
        — Старина, не пойми неправильно, но я бы не отказался поменяться с тобой домами.
        Соломон верил ему. Оба они нуждались в таком уголке, где можно спрятаться от мира и притвориться, что он никогда и не существовал. И такой уголок у них был, а потом все пошло кувырком. И теперь, как бы сильно он или Кларк ни старались убедить себя или друг друга в том, что все у них по-прежнему,  — как раньше уже не будет никогда. Любовь не проходит за ночь, тем более если предмет твоих воздыханий постоянно находится у тебя перед глазами, но вне досягаемости.
        26. Лиза Прейтор
        — Эй, все в порядке?  — крикнула мать Лизы с подъездной дорожки, глядя на дочь: та вот уже десять минут сидела в заведенной машине.
        — Что?  — тоже крикнула Лиза, открывая дверцу.
        — Слава богу! Я уж думала, ты умерла.
        — Почему ты дома?
        — Надо поговорить.
        Лиза прошла за матерью на кухню. Несколько долгих минут она наблюдала, как мать бегает туда-сюда в попытках заварить себе чай. Наконец Лиза не выдержала:
        — Мам, у меня был долгий и странный день, так что не могла бы ты…
        — Рон получил работу,  — перебила та.
        — Так…
        — В Аризоне.
        — Ого.
        — И после длительных обсуждений мы решили-таки расстаться.
        — Ты разводишься?
        — Да.
        Поведение матери удивляло: ни слез, ни истерик. Даже казалось, что она испытывала облегчение от обретения свободы, так что Лиза не знала, утешать ее или поздравлять.
        — Ты вроде не сильно расстроилась, да?
        — Не сильно, к этому давно все шло.
        — Ну что ж… Мы снова переезжаем?
        — Нет, солнышко. Дом я оставляю себе.
        — Слава богу!
        — А у тебя что стряслось? Почему ты сидела в машине будто в каком-то трансе?
        — Кажется, мы с Кларком расстаемся.
        И лишь сейчас мама заплакала. Несильно, но пока Лиза выплескивала все на свете, каждую деталь, начиная с эссе и заканчивая последним разговором с Солом, та едва сдерживала рыдания. А после того, как дочь упомянула Кларка и свои подозрения насчет его ориентации, мать Лизы сказала:
        — Не замечала за ним такого. Но что я вообще понимаю? В наши дни каждый второй гей.
        — Мне казалось, мы всегда будем вместе.
        — В семнадцать так кажется всем, поверь.
        — В семнадцать ты уже встречалась с моим папой?
        — Ага. И видишь, что получилось, несмотря на мое желание носить фамилию Прейтор до самой смерти. Он не был геем, скорее мудаком. Самым забавным из всех, кого я встречала. Но полным мудаком.
        — А Кларк — лучший человек из всех моих знакомых,  — вздохнула Лиза.
        — И из моих. Но если ты не ошибаешься в своих подозрениях, то что мы можем поделать? В этом хотя бы нет твоей вины.
        — Ну да…
        — Думаешь, Кларк расскажет об эссе?
        — Вряд ли,  — ответила Лиза.  — Хотя кто его знает… У меня пока не было возможности попросить его не делать это.
        — Ты правда хочешь в тот колледж?
        — Их факультет психологии на втором месте в стране,  — сказала Лиза.
        — «Личный опыт общения с психически больными людьми»… Ты могла бы написать про что угодно. А это довольно глупая тема, на мой взгляд.
        — Им нужна интересная история. Что-то амбициозное. Смелое.
        — Чтобы врать, смелость не нужна.
        — Тебе виднее.
        — Не дерзи,  — велела мать.  — И не срывай на мне зло.
        — Прости.
        — Ну так что же, решишь ты свою проблему?
        — Скорее всего, нет.
        — Лиза.  — Мать заглянула ей прямо в глаза.  — Впервые слышу, чтобы ты не могла решить какую-то проблему. Впервые за всю твою жизнь.
        Даже если Лиза была сильно занята, они с Кларком всегда оставались на связи: перезванивались или писали эсэмэски. Просто чтобы убедиться, все ли в порядке. Даже когда она уехала в лагерь, он звонил иногда — доложить об успехах Сола. Но вот уже сутки с тех пор, как Кларк выгнал ее, Лиза не слышала от него ни слова.
        Соломон тоже молчал, из-за чего та переживала еще сильнее. А вдруг они сейчас были вместе? Вдруг Сол, последовав ее совету, признался Кларку в любви и они уже были на седьмом небе от счастья? Без нее. Но почему ничего не сказали ей? Той, кто их познакомил. Разве она этого не заслужила? Да и вряд ли Кларк относится к тем парням, которые бросают девушек и начинают внезапно встречаться с парнями. Так что же, черт возьми, происходило?
        Когда Лиза позвонила Кларку домой, трубку взяла Дрю и сообщила, что тот ночевал у Соломона. Теперь у Лизы почти не оставалось сомнений в том, что правда вышла наружу. Насколько ей было известно, Кларк никогда не оставался у Сола с ночевкой. Так с чего остался вчера?
        Вечером, когда стемнело, Лиза схватила ключи и пошла к машине. Она не знала, как себя поведет, но ей срочно нужно было их увидеть. Если бы неделя не выдалась такой сложной и если бы ей не пришлось полдня наблюдать, как Рон пакует вещи, а мать рыдает на кухне, Лиза не поехала бы на ночь глядя к Ридам и не пробралась бы на их задний двор. Но именно так она и поступила. Сейчас она стояла на темном заднем дворе, свет лился лишь со дна бассейна. За ее спиной с шумом разъехались двери.
        — Лиза?  — В проеме стоял Соломон в купальных шортах.
        — Привет,  — бросила та, обернувшись.  — Ты один?
        И тут же из дома вышел Кларк с двумя банками содовой.
        — Лиза…  — Он замер на месте.  — Привет.
        — Я смотрю, сегодня трубку никто не берет?  — спросила она.
        — Прости,  — отозвался Кларк.  — Телефон разрядился еще вчера, а зарядка осталась дома.
        — Ты здесь заночевал?
        Никто не двинулся с места. Парни так и остались стоять возле двери, а Лиза, едва различимая в темноте,  — в нескольких метрах от них.
        — Да мы засиделись. А пешком идти не хотелось.
        — Не хочешь присесть?  — предложил Соломон Лизе, взглянув на Кларка в поисках одобрения.
        — Да, давайте посидим,  — кивнул тот.  — Что-то похолодало.
        У бассейна Кларк накинул на плечи полотенце, бросив еще два Лизе и Солу, и те последовали его примеру, после чего все уселись в шезлонгах. Сол устроился между ними, и те, уставившись на него, ждали, пока он начнет разговор.
        — Ты ошибалась,  — сказал Сол Лизе почти шутливо.
        — Разве?
        — Он не гей,  — добавил Сол.
        — Черт,  — пробормотала Лиза без всякой злобы и застыла.
        Лиза редко краснела, но в этот момент ее щеки горели адским пламенем. Она готова была провалиться сквозь землю от стыда и благодарила бога, что их окружал полумрак.
        — Ладно хоть никому не разболтала,  — с сарказмом сказал Кларк.
        — А ты ему ничего не разболтал?  — спросила Лиза.
        — Что? Нет!  — Кларк замотал головой, а в его расширившихся глазах ясно читалось: «Смени тему!»
        Но было уже поздно.
        — Что он должен был мне разболтать?  — вставил Соломон.
        Лизе чудовищно хотелось соврать, отсрочить тот миг, когда ей придется снять маску и предстать перед другом настоящим монстром. Но время пришло. С этим нужно было покончить.
        — Про эссе,  — сказала она, зажмурившись.
        — Какое еще эссе?
        — Черт,  — прошептал Кларк.
        — Соломон… сначала идея показалась мне просто гениальной, я не знала, что все так обернется… Не знала, что ты окажешься таким… какой ты есть. А теперь…
        — Лиза, о чем ты говоришь, черт побери?
        — Об эссе для приемной комиссии,  — не выдержал Кларк.  — Чтобы поступить в Вудлон.
        — И?  — Соломон никак не мог понять.  — Как все это связано?
        — Автор лучшего эссе получает полную стипендию,  — продолжила Лиза.
        — Я совершенно запутался…
        — «Личный опыт общения с психически больными людьми» — тема эссе,  — выдал Кларк.
        — Факультет психологии, что ли?
        — Именно.
        — Мне казалось, ты хочешь стать доктором.
        — Я никогда не…  — начала Лиза.
        — Не уточняла,  — прервал ее Сол.  — Видимо, я…
        — Ты и есть ее личный опыт,  — смущенно сказал Кларк.
        — Ты знал?  — повернулся к нему Соломон.
        Кларк смог только кивнуть в ответ со скорбным выражением на лице.
        — Вам лучше уйти,  — тихо произнес Сол низким незнакомым голосом.
        — Сол…  — начал было Кларк.
        — Уходите,  — сказал Соломон, поднимаясь, затем побрел вдоль бассейна, не заметив, как полотенце сползло с плеч и упало в воду.
        — Я все объясню,  — попыталась утешить его Лиза.
        — Оставьте меня в покое!  — закричал Сол.  — Убирайтесь! Оба! Пошли прочь!
        По его щекам побежали слезы, и даже в слабом свете от бассейна видны были признаки начинающегося приступа. Лиза шагнула ему навстречу, но Соломон отшатнулся, едва удержав равновесие. Она, как и Кларк, умоляла его присесть и попытаться глубоко вздохнуть, но он продолжал идти вперед. И чем сильнее они хотели помочь, тем яростнее он шагал, дергался и кричал на них, чтоб уходили прочь. На шум прибежали родители. Джейсон хотел приобнять сына, но тот толкнул его на траву. Отец попытался попробовать снова, но Соломон вдруг сильно ударил себя по лицу. Потом еще раз. Да так сильно, что Валери, заскулив, бросилась к сыну, чтобы схватить его сзади за руки.
        Пока Лиза с Кларком миновали дом, направляясь к входной двери, до них доносились звуки истерики. Закрыв за собой дверь, Лиза остановилась, чтобы перевести дыхание, как будто она едва унесла ноги от чудовища из ночного кошмара. Даже на подъездной дороге, садясь в машину, они слышали, как родители просили его успокоиться, а он не унимался, разбрасывая вещи. О стену дома ударилось что-то массивное — либо шезлонг, либо один из садовых гномов, которых Валери расставила по всему патио. Лиза уже готова была завести мотор, как раздался громкий крик Джейсона, слышный на всю округу: «Соломон, черт возьми! Прекрати!» И в ту же секунду все стихло.
        Прежде чем дать задний ход, Лиза окинула окна Ридов глазами, полными слез. Потом бросила взгляд на Кларка — тот спрятал лицо в ладонях, его ноги нервно тряслись. Пару раз по пути домой ей показалось, что он плачет. Мир Сола стал и его миром, а Лиза его разрушила. Отныне все было кончено.
        Высадив молчаливого Кларка, который даже не ответил на ее прощальное «пока», Лиза вернулась к дому Ридов. Припарковавшись через дорогу, она битый час вглядывалась в темный и тихий дом. Лиза приехала не потому, что Сол в ней нуждался. Просто она хотела убедиться, что с ним все в порядке… Потому что была виновата. Большую часть своей жизни Лиза мечтала о том, чтобы скорее покинуть Апленд, но сейчас поняла, что еще не готова к этому.
        27. Соломон Рид
        Соломон и раньше, бывало, бил себя по лицу, но никто, кроме членов семьи, этого не видел. Теперь же ему не забыть выражения лиц Кларка и Лизы. Эти двое всегда казались такими… настоящими. Как и их дружба. Так что Сол никогда не задумывался, почему они тратят свое время на парня вроде него.
        Он всю ночь не мог уснуть, потирая щеку и вспоминая, что натворил. В последний раз такое случилось очень давно, больше года назад, а в первый — после фонтана. Но не на школьном дворе, а дома. Соломон тогда носился по гостиной, охваченный тревогой, в то время как родители пытались его успокоить. В какой-то момент он сорвался и врезал себе по лицу. Тотчас он расплакался от неловкости. Мучаясь чувством вины, он взирал на родителей непонимающим взглядом, будто спрашивая, что сейчас произошло. И каждый раз все происходило одинаково: мысли вертелись по кругу, как заведенные, тело сотрясалось от напряжения, воздуха не хватало, в ушах отдавалось биение сердца. Нужно было срочно что-то предпринять. Выход был единственный — пощечина, приносившая мгновенное облегчение.
        На следующий день Соломон не вышел из дома. Он словно вернулся в то время, когда не был знаком с Лизой и Кларком,  — все казалось настолько привычным, что он почувствовал ностальгию, но одновременно и тошноту. Какая-то часть Сола мечтала повернуть время вспять и порвать чертово письмо Лизы с предложением дружбы. Он думал, что сможет сделать вид, будто ее никогда не было, как и Кларка. Сол не раз уже проделывал такой фокус, и тот срабатывал. С глаз долой — из сердца вон.
        Сол порылся на сайте Вудлона, почитал о поступлении на факультет психологии, изучил требования к эссе и тонкости получения именной стипендии Джона Т. Воркхейма. Полностью оплачивалось обучение того кандидата, который «…больше всего нуждался в этом и мог привнести что-то новое в психологию на основе личного опыта взаимодействия с психически больными людьми».
        — Твою мать!  — громко сказал он пустому дому.
        Прошла неделя затворничества. Соломон не отвечал на звонки Лизы и Кларка и большую часть дня проводил в своей комнате. Родители не вмешивались. Они знали сына лучше, чем кто-то другой: одиночество было его лекарством.
        Когда Кларк явился за грузовиком, Соломон не нашел в себе сил выйти к нему, так что Кларк мимоходом поздоровался с Валери и побрел в гараж. Джейсон помог ему завести автомобиль, и он уехал. Через какое-то время отец Соломона поднялся к сыну. Постучав негромко в дверь, он вошел и присел на краешек кровати.
        — Даже жаль его отпускать,  — со вздохом сказал он.
        — Кого? Грузовик?
        — Ага. Привык в нем копаться. Он едва ездит, но это уже что-то.
        — А как Кларк?
        — Печально. Как в воду опущенный.
        — Ну да…
        — Не думаю, что он хотел сделать тебе больно,  — добавил отец.  — Разве что виновен в соучастии, но другом Кларк был хорошим.
        — Он знал обо всем! Как вообще ему можно верить?
        — Да брось, ты знаешь, что он был искренен.
        — Я уже ничего не знаю.
        — А из дома снова выйдешь?  — спросил отец, взглянув Солу прямо в глаза.
        — Разве это важно?
        — Ну не знаю. Но если ты скажешь, что это не важно, больше не буду об этом спрашивать.
        Чуть позднее, когда отец читал книгу в гостиной, Соломон с виноватым лицом прошлепал мимо него в пижамных штанах, в которых ходил неделю.
        — Оно выбралось!  — воскликнул отец.  — Из своей зловонной пещеры.
        — Эй! Так нечестно!
        — Ты хоть раз на этой неделе мылся?
        — Вроде нет.
        — А куда собрался?
        — На задний двор.
        — Слушай, мне жаль, что…
        — Пап,  — перебил Сол,  — все хорошо.
        Он посмотрел сквозь стекло на поверхность бассейна в дальнем конце двора, потом опять на отца — тот сделал вид, что не подглядывает. Наконец Сол повернулся к дверям, готовый открыть их, как делал это тысячу раз, но, едва прохладный воздух коснулся его лица, Соломон ощутил бешеное сердцебиение, воздуха вдруг стало не хватать. Мир задрожал, все звуки гулко отдавались в голове, а бассейн отдалился так сильно, что достичь его не представлялось возможным. К тому времени как отец подбежал к сыну, тот уже сидел на полу, выложенном плиткой, обхватив колени и опустив между ними голову.
        Когда приступ прошел, Соломон посмотрел на отца глазами, полными отчаяния. И в то мгновение, перед тем как уйти к себе и закрыть поплотнее дверь, он знал, что папа думает о том же: возможно, Сол уже никогда не сможет выйти за порог. Рано или поздно придет день, когда он бросит попытки выйти наружу, приступов станет меньше, и все они притворятся, будто последних месяцев не было. Это лучше, чем тосковать по двум странным ребятам, внезапно появившимся в доме Ридов и украсившим жизнь его обитателей.
        Соломон просидел в своей комнате до самого вечера. Он бы сидел там и дальше, но к ужину ждали бабушку, и встречи с ней было не избежать. Так что к моменту ее появления Сол был одет и даже причесан. Он попытался было изобразить на лице улыбку, но безуспешно. Поднявшись к нему, бабушка поцеловала внука в щеку и прошептала на ухо: «Все хорошо», слегка похлопав по спине.
        За ужином Солу не пришлось много говорить — бабушка болтала за всех без умолку. Он просто жевал, пока она рассказывала о сложном покупателе, с которым общалась перед приездом к ним. Соломон с любопытством вникал в перипетии торговли домами в пригороде — тонкости бабушкиного ремесла были куда причудливее и смешнее, чем могло показаться со стороны. Сегодняшняя история касалась внебрачной связи и полтергейста. Да-да, без шуток.
        После ужина бабушка поинтересовалась, не хочет ли Сол, чтобы та надрала ему задницу в карты, и он не смог отказаться. Решили сыграть в канасту[26 - Канаста (от исп. canasta — «корзинка»)  — карточная игра, зародившаяся в начале XX века в Южной Америке, предположительно в Уругвае. В 50-е годы проникла в США, где стала популярной, а после уже попала в Европу.] прямо в столовой. Бабушка раздала карты, потягивая кофе с десертом. Родители переместились на кухню — мыть посуду. Оставшись с бабушкой наедине, Соломон напрягся. Та за словом в карман не лезла, всегда резала правду-матку, и это была их первая встреча с тех пор, как внук вернулся к жизни отшельника.
        — Запомни, двойки и джокеры — шальные карты,  — предупредила она.
        — Хорошо.
        Прошло пять минут, но тишину никто из них так и не нарушил. Бабушка обычно была азартным игроком, ей во что бы то ни стало нужно было победить, но этот ее переход от забавной рассказчицы за ужином к опытной картежнице с непроницаемым лицом всегда пугал Соломона. В конце концов он не выдержал:
        — Слушай… я уверен, что опять смогу выходить из дома. Со временем.
        Бабушка не ответила. Она положила карты на стол и отхлебнула кофе.
        — Я пытался. Правда! Буквально сегодня утром. Папа не говорил? Спорим, сказал?
        — Соломон,  — перебила она его,  — это меня волнует меньше всего.
        — Да?  — удивился он.  — Я думал, что ты…
        — Почему ты больше не видишься с друзьями?
        — Ты знаешь почему.
        — Тебе было хорошо с ними. Никогда я не видела тебя таким счастливым.
        — Они меня обманывали.
        — В мире нет идеальных людей,  — пожала плечами та.  — Но с ними тебе было лучше, чем без них.
        — Лиза использовала меня,  — заявил Сол,  — твоего сумасшедшего внука, чтобы попасть в колледж. Что ты на это скажешь?
        — Думаешь, я одобряю этот поступок? Отнюдь. Но неужели ты думаешь, дело было только в эссе? Разве стала бы она проводить здесь целые дни ради нескольких абзацев?
        — А еще она убедила меня, что Кларк — гей, хотя, конечно же, он им не был, и теперь я вернулся туда, с чего начинал. Зачем они только появились в моей жизни? Без них было бы так хорошо!
        — Да, похоже, ты скучаешь по ним,  — заметила бабушка с каменным лицом.
        — Ужасно.
        — Послушай-ка, что расскажу. Поначалу я была очень несчастна. Я застряла в своем паршивом городишке, казалось, навсегда. Но в итоге смогла выбраться. Это был вопрос жизни или смерти. И все хорошее, что случилось со мной, случилось благодаря тому решению. Не знаю, какой ты хочешь видеть свою жизнь. И притворяться, будто понимаю, что ты сейчас чувствуешь, я не стану. Должно быть, паршиво. Думаю, это примерно то же самое, как если вечно мечтать о жизни, которая тебе недоступна. Именно так я чувствовала себя в шестнадцать лет, и будь у меня возможность что-либо изменить, я бы сделала это. Да, говорить легче, чем делать. Но, Сол, ты должен хотя бы пытаться. Взгляни на меня! С каждым годом мой мир становится все меньше. И я ни черта не могу с этим поделать. Жизнь коротка, детка. Хотя бы попробуй открыться ей, пока не начал, как я, обратный отсчет до переезда туда, откуда уже не сбежишь. Вот что мне предстоит, понимаешь, детка? Компания умирающих стариков и неспособность самой подтереть зад.
        — О боже, бабуль…
        — А теперь посмотри на себя,  — продолжала она говорить.  — Смышленый и молодой. Ты вполне способен изменить мир. Может, мое время и на исходе, но я хотя бы живу на полную катушку. Если тебе нравится твоя жизнь — сидеть взаперти, где ничего не происходит и где ты чувствуешь себя в безопасности,  — что ж, оставайся дома. Но сдается мне, ты захочешь большего.
        — Может быть.
        — Я думаю, ты справишься. Время есть. Докажи, что я была права, до того, как я зачахну и умру.
        — Сколько, говоришь, у тебя в запасе? Лет двадцать?
        — Минимум. С девяностых я не курю, так что, может, и все тридцать. У тебя к тому времени будут залысины, как у папы, даже не сомневайся.
        — Ну ладно, обещаю выйти наружу до того, как ты склеишь ласты.
        — Умница,  — ответила бабушка и вновь уставилась в карты.
        Соломон же вплоть до конца игры представлял ее в доме престарелых, грустную и одинокую. Наверняка она будет мечтать о том, чтобы ее навестил внук, о том, чтобы он был в состоянии это сделать. Соломон страшился мира, он переживал, что однажды мир его проглотит. Но, может, все боятся этого время от времени? Просто им удается этого не замечать?
        Когда бабушка уехала, все, о чем он мог думать,  — это о том, что время незаметно утекает, что он становится старше. Ощутив прилив мужества, Сол вернулся в спальню, набрал номер Кларка и стал ждать ответа.
        — Алло.
        — Привет,  — хрипло сказал Сол.
        — Приятель, ты как, в порядке?
        — Да вроде… Ну то есть да. Буду в порядке.
        — Ты прости… Не знаю, что еще сказать…
        — Уверен, ты пытался ее отговорить,  — перебил его Сол.
        — И не раз.
        — А мне почему не признался?
        — Я хотел. Но как раз в тот момент ты признался в своих чувствах и… Я испугался, что сделаю только хуже.
        — А ты правда хотел со мной познакомиться или и это было лишь частью ее плана?
        — Я уговаривал ее познакомить нас. Хотя и сама Лиза призналась, что это поможет тебе.
        — Знаешь, как я понял, что ты ее любишь?  — спросил Сол.
        — Как?
        — Ты хранил ее тайну. Пытался ее защитить.
        — Я защищал и ее, и тебя,  — поправил его Кларк.
        — Вы с ней говорили? После того, ну ты знаешь…
        — Нет. Она писала мне каждое утро, но я так и не ответил.
        — А собираешься?
        — После всего, что она натворила?
        — Ага.
        — Возможно. Это глупо, да?
        — Нисколько,  — ответил Сол.  — Я бы на ее месте простил тебя.
        — Ты знал, что я забрал грузовик?
        — «Голодек» без него опустел.
        — А как ты себя чувствуешь?
        — Тебе на самом деле интересно или ты спрашиваешь для Лизы и ее эссе?
        — Боже,  — вздохнул Кларк,  — не знаю, чем она думала. Но ей правда хотелось помочь. Дело не только в колледже. Хотя в это сложно поверить.
        — Я попытаюсь,  — сказал Соломон.  — Мне пора. Спасибо за разговор.
        — А, да, конечно. Мне очень…
        Сол повесил трубку, так как знал, что произнеси Кларк еще хоть одно слово — и начнется приступ. Кто знает, как скоро потом он восстановит дыхание и прекратит в слезах мерить шагами комнату. Он знал, что рано или поздно сможет встретиться с Кларком, не потеряв рассудок, что все у них наладится. Но с Лизой все было сложнее, он не был уверен, когда вновь захочет ее увидеть. Да и захочет ли вообще, хотя жизнь без нее показалась ему весьма унылой. Она была как потерянная деталь пазла, о которой пытаешься позабыть, которой пытаешься подобрать замену, но все тщетно. И если Сол скучает по ней так сильно спустя каких-то семь дней, что будет с ним через месяц или же год? Хотя, может, он никогда этого не узнает. По крайней мере, в это хотелось верить.
        28. Лиза Прейтор
        После двух недель одиночества и тишины Лиза впала в уныние. Она до поздней ночи смотрела повторы «Звездного пути: Следующее поколение» по кабельному, мечтая, что Кларк или Сол заняты тем же самым. Быть может, они даже делали это вместе, несмотря на то, через что им пришлось пройти по ее милости. Сериал оказался не таким уж плохим, как Лиза представляла. Да, почти в каждой серии встречались какие-то занудные вещи, но стоило ей отстраниться от них, и стало понятно, почему Сол и Кларк так любили этот сериал. Лиза знала: то, как она поступила с Соломоном, непростительно, и вряд ли он когда-нибудь захочет ее видеть. Но Кларк тоже не отвечал на звонки и сообщения. Неужели и его она потеряла навсегда?
        На тринадцатый день Лиза не выдержала и поехала к дому Кларка. Взбежав по лестнице, она трижды ударила в дверь, надеясь, что ей откроют, пусть она того и не заслуживала. Щелкнул замок, на пороге возник мистер Роббинс, и Лиза настолько обрадовалась, что решила его обнять.
        — Привет, Лиза,  — поздоровался он, слегка похлопав ее по спине.  — Ты ведь вытащишь моего сына из дома? Иначе он сведет меня с ума!
        Она прошла по коридору к полурастворенной двери Кларка и легко толкнула ее, ожидая, когда Кларк обратит на гостью внимание. В комнате витал его запах — запах дезодоранта и одеколона, который мать дарила ему каждое Рождество. Кларк сидел на полу, прислонившись к кровати, и что-то читал. Когда он поднял голову и посмотрел Лизе в глаза, он словно оцепенел. На секунду ей показалось, что они вот-вот рассмеются. Ведь только выбросив всю эту историю из головы, они могли спасти отношения.
        — Присядешь?  — спросил Кларк, убирая ноги с прохода.
        Лиза опустилась рядом и хотела было по привычке положить ноги на колени Кларку, но вовремя опомнилась. Она думала начать разговор с извинений, но он и так знал, что ей жаль. Кларк читал ее мысли.
        — Ты говорил с Соломоном?  — наконец спросила она.
        — Всего один раз.
        — И как он?
        — Вроде в порядке. Но перекинулись парой слов.
        — Кларк, слушай, я…
        — Лиза, сделаешь мне одолжение?
        — Какое?
        — Не извиняйся.
        — Ладно,  — кивнула она, удивляясь жесткому тону.
        — Спасибо,  — ответил Кларк.  — И о нас поговорим позднее.
        — Что делать с Соломоном?
        — Это было самое страшное, что мне доводилось когда-либо видеть. Он будто слетел с катушек.
        — Какая же я идиотка.  — Лиза опустила голову.
        — Тебе нужно было отказаться от эссе.
        — Ты серьезно?
        — Да!  — практически крикнул Кларк.  — Боже…
        Никогда еще он не говорил с ней в таком тоне — голосом, полным разочарования и злобы. С этой стороны Лиза прежде его не знала, и ей стало немного жутко.
        — Видимо, я тебя переоценивал,  — пробормотал Кларк,  — а теперь и сам оказался скотиной.
        — Ну спасибо.
        — На здоровье,  — огрызнулся он.
        — Даже не знаю, почему все так обернулось…  — добавила Лиза.  — Я так увлеклась… А тут Дженис сказала…
        — Тебе известно, что она меня ненавидит. С чего вдруг ты ей поверила?
        — Не знаю!  — выпалила Лиза, пряча лицо в ладонях.
        — И даже будь ты права, разве стал бы я обманывать? Ты, видимо, забыла, какой я.
        — Мы же решили пока не говорить о нас.
        — Может, надежды уже нет…
        — У нас с тобой?
        — У всех,  — пояснил Кларк.  — Уверен, что Солу не стало лучше с тех пор. По голосу было слышно, что он едва держится.
        — Черт,  — тихо сказала Лиза.  — Я и правда скотина. Самая скотская в мире.
        — Не самая.
        — Я решила, что ты меня обманываешь… что ты гей.
        — Только одно из этих предположений делает тебя скотиной,  — сказал Кларк.  — Я должен был заметить, что ты чувствуешь себя лишней. Но я не думал, что это тебя задевает.
        — Как это могло меня не задевать?
        — Ты же спишь и видишь, как бы свалить.
        — Через год!
        — Ну да. Но я не хочу провести этот год с кем-то, кто ждет не дождется, как бы побыстрее убраться и забыть меня.
        — Я хочу, чтобы мы поехали вместе,  — ответила Лиза.  — Ты посмотрел, какие колледжи там поблизости?
        — Нет,  — отозвался Кларк.  — Мне нравится жить здесь. Не уверен, хочу ли в принципе куда-то поступать.
        — А зачем тогда ты занимался водным поло?
        — Потому что мне нравится этот вид спорта,  — заявил Кларк.  — Ты ошибаешься, думая, что каждый мой шаг нацелен на то, чтобы выбраться отсюда. Это твои заморочки, не мои.
        В течение буквально одной секунды Лиза была уверена, что он рассмеется и признается, что втайне отправил заявки в колледжи Мэриленда или Столичного округа. Но едва их взгляды встретились, Кларк тут же отвел глаза.
        — Он сказал, что влюблен в тебя?  — спросила она.
        — Ага.
        — И?..
        — И это было очень странно, окей? Я дико расстроился. Наверняка такая фигня случается сплошь и рядом.
        — Возможно,  — пожала плечами Лиза.  — Но когда вы вместе, ты кажешься таким… не знаю… счастливым… Не скучаешь с ним и не ноешь, как в компании парней из команды.
        — Но это не делает меня геем.
        — Конечно.
        — Слушай, я понимаю, всякое можно подумать. Но как же меня это бесит! Ты знаешь меня как никто другой. Не мог же я измениться за ночь! Он мой друг, Лиза. Наш друг. Я просто отвечал на его дружбу.
        — По-моему, Сол вышел из дома только ради тебя,  — сказала Лиза.  — Думал, если ему станет лучше, то вы вдвоем могли бы…
        — С чего ты взяла?  — перебил ее Кларк.  — Чертову дыру посреди двора вырыли до того, как мы там появились. Я ничем ему не помог.
        — Ну, тогда нас таких двое.
        После этих слов повисла гробовая тишина. Такая возникает в те моменты, когда кажется, что твой собеседник сейчас произнесет вещи, к которым ты пока не готов.
        — Мы же не можем просто приехать к Солу в надежде, что он не психанет?  — спросил наконец Кларк.
        — Нет,  — ответила Лиза.  — Я точно не могу на это рассчитывать.
        — Без тебя я не поеду.
        — Я запуталась… мы все еще пара?
        — Не знаю,  — покачал головой Кларк.  — Ты же у нас собираешься в мозгоправы. Вот и скажи, не самобичевание ли это?
        — Ты слишком долго со мной общаешься, набрался разных терминов.
        — Нет, просто я слушаю все, что ты говоришь, даже если тебе так не кажется.
        — Я люблю тебя… ты же знаешь?
        — Лиза.  — Кларк прикрыл на мгновение глаза и сделал глубокий вдох; она никогда не видела, чтобы он был так расстроен.  — Две недели назад ты считала меня геем и была в этом так уверена, что обнадежила единственного на земле человека, чьими чувствами не имела права играть. Нормальными наши отношения не назовешь.
        — Но они были такими когда-то,  — попыталась защититься Лиза.
        — Помнишь, как мы с тобой познакомились?
        — Конечно. На биологии.
        — На физике. Точно помню, потому что я специально подтасовал свое расписание.
        — Да?
        — Единственный добрый поступок твоей Дженис Плутко.
        — Я понятия не имела…
        — Вы постоянно ходили вместе, и как-то раз я собрался с духом и спросил у нее твой телефон, а вместо этого она поделилась со мной расписанием твоих занятий.
        — Ну надо же.
        — Я влюбился во время твоего выступления перед новичками.
        — Ага, это было мое третье публичное выступление,  — вспомнила Лиза.
        — Ты говорила о социальных переменах, и мне это казалось настолько смешным. В тот день тебя выбрали в совет. У тебя просто не было конкурентов,  — добавил Кларк.  — И ты так серьезно ко всему относилась.
        — Может, тогда тебе следовало насторожиться?
        — Возможно,  — ответил Кларк.  — Но нам ведь было хорошо?
        Лиза знала о своем бойфренде такие вещи, которых не знал больше никто. Например, каждую субботу Кларк звонил деду в одно и то же время, как часы. Он ни разу в жизни не пробовал алкоголь, несмотря на то, а может, и благодаря тому, что имел трех старших братьев, и как бы его ни бесила мать, он никогда не грубил и являлся домой вовремя. Кларк Роббинс был честным и верным себе, словно странная реинкарнация Авраама Линкольна. И если ему не помочь, он надолго затянет разрыв с Лизой, лишь бы не делать ей больно.
        — Прекрасно,  — сказала она.  — И я понимаю, насколько отвратным другом была в последнее время, но, думаю, мы нужны Солу.
        — С каких пор он себя бьет?
        — Полагаю, с давних,  — ответила Лиза.  — И я бы об этом знала, если бы не увлеклась дружбой, а сосредоточилась на его лечении, как и собиралась изначально.
        — Ты не обязана была…
        — Ну да,  — кивнула она.  — Так что насчет…
        — Не хочу сейчас принимать решение,  — перебил ее Кларк.  — Если ты про расставание.
        — Окей.
        — Хочешь покажу, чем я занят?
        — Давай. Домой меня точно не тянет.
        Она последовала за Кларком на парковку и едва завернула за угол, как увидела старый зеленый грузовичок Кларка — кошмарный, как и всегда.
        — Ты заходил к Ридам?
        — Да, но Сола не видел. Его предки сказали, что ему нездоровится. Тем же вечером он позвонил, но не успел я успел извиниться, как он повесил трубку.
        — Наверно, ему стыдно,  — предположила Лиза.
        — Еще бы! Я же, на хрен, разбил его сердце.
        — На хрен? Впервые слышу, чтобы ты так выражался.
        — Матерюсь, когда мне грустно.
        — И грустным вижу впервые.
        — Не могу думать ни о чем другом,  — сказал Кларк, привалившись к автомобилю,  — кроме того, что Сол застрял в своем доме навечно и ему не с кем поговорить. А виноваты мы. До нас он думал, что мир опасен, и мы ему это доказали. Но мы обязаны придумать, как это исправить! Иначе я не смогу больше уснуть.
        — У Сола комплексное расстройство, и по своей природе оно непредсказуемо.
        — Лиза, ты вроде еще не доктор. Все мы почитываем на досуге Википедию.
        — Ты прав,  — ответила та.  — Но я имела в виду, что мы не в силах его вылечить. Тут нужны годы терапии. А то и десятилетия. Торчать дома — это одно, а бить себя по лицу — совсем другая история.
        — А ты бы взялась за Сола, если бы знала заранее, насколько запущен его случай?
        — Возможно,  — пожала плечами Лиза.  — Но ты же видишь, мои решения как психолога весьма сомнительны.
        — По крайней мере, ты честна сама с собой. Готова увидеть мое детище?
        Кларк подошел к грузовику сзади и раскрыл тяжелые двери. Внутри все было окрашено в черный — стены, пол и потолок. Пока Лиза, открыв рот, осматривала кузов, Кларк с гордым видом стоял рядом.
        — Глазам не верю,  — выдохнула она.
        — Мы его выпотрошили. Выкинули оба ряда сидений — набивка начала гнить и вонять мертвечиной.
        — Слава богу, я уж думала, это дохлые крысы.
        — Мерзкое ковровое покрытие тоже отправилось на помойку. И обивку с потолка отодрали.
        — И как мы теперь без члена, который нарисовал твой брат?  — сказала Лиза.
        — Ага, отцу Соломона тоже понравился. Спросил, не хочу ли я оставить кусок обивки на память. Еще мы заменили ремни безопасности, и батарею в аккумуляторе тоже. Ездит корыто получше, но работы еще много.
        — А кто все покрасил в черный?
        — Я. Вчера,  — ответил Кларк, демонстрируя испачканные ладони.  — Думал, помру от запаха, но так захотелось скорее все завершить… Поможешь с последним этапом?
        Через час Лиза оглядывала кузов, покачивая головой. Кларк ей вторил. На секунду ей показалось, что сейчас он сожмет ее руку в своей, как это бывало раньше, и это простое действие вернет все на круги своя.
        — Не уверена, что сработает,  — сказала она, все еще глядя внутрь.
        — Это не важно,  — отозвался Кларк.  — Просто жест.
        Лиза побыла у Кларка еще какое-то время — перекусила готовой едой в компании Кларка и Дрю, потом все вместе смотрели шоу ремонта, как в старые добрые времена, если забыть о косых взглядах его сестры. Лиза знала, что та была за брата горой, но, казалось, дело было не в нем. Дрю словно обижалась на Лизу, ведь та совсем перестала у них бывать. Так что едва Кларк вышел из комнаты — ответить на звонок, Лиза пошла за ним.
        — Эй, приятель, ты там?  — произнес Кларк, направляясь к себе в спальню.
        — Что случилось?  — шепнула Лиза.
        — Я услышал голос его отца, но трубку положили.
        Кларк отнял телефон от уха и взглянул на дисплей. Затем поднял глаза на Лизу.
        — Думаешь, что-то случилось?  — спросила она.
        Тут телефон зазвонил снова, и на экране мобильного появилось имя Сола. Кларк поднес трубку к самому уху и тут же убрал подальше — настолько громко говорил Соломон.
        — Нужно, чтобы ты срочно приехал. Ты сможешь приехать? Нужно, чтобы ты приехал прямо сейчас,  — говорил он сбивчиво.
        — Лиза со мной, ничего?
        — Как хочешь. Просто приезжай, пожалуйста!  — И он отключился.
        — Поедем на грузовике,  — решил Кларк, выбегая из комнаты в коридор.
        — Он еле живой,  — сказала вдогонку Лиза.
        — Но ведь живой!  — парировал Кларк, обернувшись через плечо.
        Когда они добрались, у Ридов повсюду горел свет. Сол стоял у окна. Выскочив из машины, Лиза сразу бросилась к дому. Соломон был бледный как призрак, только на щеках еще виднелись отметины от ударов. Не зная, что делать, Лиза решила подождать, пока он сам все объяснит. Но Сол молчал. Не проронил он ни слова, даже когда появился Кларк и засыпал вопросами. Он лишь сделал пару шагов и рухнул в объятия Лизы, пряча лицо у нее на плече.
        29. Соломон Рид
        — Сол?  — позвала Лиза.
        Он отпустил ее и выпрямился, пытаясь взять себя в руки и собрать воедино мысли. Кларк проявил инициативу и, обхватив друга за плечи, повел в гостиную, где усадил на диван.
        — Бабуля,  — наконец произнес Сол надтреснутым голосом.
        — О боже!  — воскликнула Лиза.  — С ней все порядке?
        — Не знаю,  — выдавил Сол, зажмуриваясь.  — Отец забежал, сказал, что она попала в аварию, и тут же уехал. Затем позвонила мама и сообщила, что бабушку положили в городскую больницу.
        — Чем мы можем помочь?  — спросил его Кларк.
        — Я обещал,  — отчаянно произнес Сол,  — обещал, что покину дом до ее смерти.
        — Соломон, ты не…  — начала Лиза.
        — Я должен к ней поехать!  — перебил он ее, поднимаясь с дивана.  — Должен ведь? Вдруг она умирает и это мой единственный шанс?
        Он начал кружить по комнате, глядя на Лизу с Кларком. Вид друзей вызывал целую бурю эмоций, но паника их подавляла. Они примчались по первому зову Сола. Хотя могли проигнорировать его призыв.
        — Но я не смогу,  — заявил Соломон.  — Обещал, но не смогу. Вообще. Я даже на задний двор после того случая не выходил.
        — Черт подери!  — выпалил Кларк, оглядываясь на Лизу.  — Ты думаешь о том же, что и я?
        — Да вряд ли.
        — Грузовик!  — выпучил Кларк глаза.
        — Грузовик?  — удивился Сол.
        — Господи, точно!  — воскликнула Лиза.
        — ЧТО С ГРУЗОВИКОМ?  — заорал Соломон, взмахнув руками.
        — В НЕМ ТЕПЕРЬ «ГОЛОДЕК»!  — закричала в ответ Лиза, напугав обоих парней.
        — Серьезно?  — спросил Сол.
        — Ага,  — кивнул Кларк.  — Сегодня все доделали. Хотел сделать тебе сюрприз.
        — И это сработает?  — Соломон обратился к Лизе.
        — Не знаю.
        — Ты вроде в психологи собрались или типа того?  — не выдержал Сол.  — Говори: да, это сработает.
        — Да, это сработает.
        Ребята стояли в прачечной комнате, пока Кларк загонял машину в гараж. Спустя пару секунд лязгнула дверь фургона, и Сол заглянул внутрь. С его точки обзора сложно было сказать, где заканчивалось нутро грузовика и начинались стены и пол гаража. Лиза и Кларк с помощью желтой изоленты оклеили весь кузов, разделив чернильную тьму на внушительные квадраты, а кабину водителя отгородили шторкой, слившейся с общим пейзажем. Соломон подошел поближе и понял, что кузов фургона был уменьшенной копией гаража.
        — По-моему, вышло неплохо,  — сказал Кларк.
        — Ты это сделал ради меня?  — спросил Сол.
        — Может, захотел обзавестись собственным «Голодеком»,  — ухмыльнулся Кларк.
        — А ты ему помогала?  — оглянулся на Лизу Сол.
        — Ага. Ну, как получилось?
        — Отлично!
        Соломон полез в кузов, пригнув голову. Кое-как устроившись на холодном металлическом полу, он огляделся по сторонам, а затем посмотрел на ребят.
        — Как ощущения?  — полюбопытствовал Кларк.
        — Сердце колотится,  — ответил Сол.  — А еще тут воняет краской.
        — Что есть, то есть.
        — Надо спешить,  — твердо сказал Соломон.  — У меня все получится, да?
        — Хочешь, я поеду с тобой?  — предложила Лиза.
        Соломон кивнул и постучал по полу рядом с собой. На сегодня он мог забыть, как она с ним поступила. Он забудет об этом ровно на время их поездки. Ему придется. Сол нуждался в ней. Ему стало легче в ту же секунду, как она вошла этим вечером в дом. Если кто-то и мог провести его через этот кошмар, то это была Лиза.
        Она забралась внутрь и села рядом с ним лицом к дверям, которые Кларк тут же за ней закрыл. В кромешной темноте были видны лишь желтые квадраты на черном фоне. Лиза одну руку положила на пол, и, как только Кларк завел мотор, Соломон опустил на нее свою.
        — Все хорошо,  — подбодрила его Лиза.  — Главное, дышать поглубже, как будто мы сидим дома.
        — А когда доберемся?
        Из-за шторки раздался крик:
        — Вы как, готовы?
        — Секунду!  — ответила Лиза.  — Возможно, тебе поможет выброс адреналина. Ты же слышал все эти истории? О женщинах, поднимавших автомобили, чтобы спасти детей, и других чудесах? Вдруг и с тобой случится нечто подобное?
        — Сомневаюсь.
        — Что ж, скоро мы это узнаем,  — пожала плечами Лиза и добавила громче: — Мы готовы!
        Грузовик тронулся, и Соломон зажмурил глаза. Он давно ни на чем не ездил и забыл, каково это, когда все приходит в движение. Дорога от гаража шла по наклонной, затем грузовик вырулил на улицу. Сол раскрыл глаза пошире и вцепился в ладонь Лизы. Он смотрел прямо перед собой на знакомый узор, но прекрасно понимал, что за стенами кузова простирается огромный мир, и в этот момент Соломон был его частью.
        — Боже,  — сказал он, тяжело дыша.  — Что я творю? Что я творю?
        — Давай-ка считать до десяти,  — предложила Лиза.
        — Нет!  — крикнул он.  — Прости, то есть… я не могу… Может, вернемся назад?
        — Кларк, езжай помедленнее!  — попросила Лиза, после чего села напротив Сола и заглянула ему в глаза: ее нос почти касался его, а белки глаз были настолько яркими, что казалось, они светятся.  — Послушай меня,  — прошептала она.  — Ты сможешь это сделать. Ты уже делаешь это. Возьми другую мою руку.
        Соломон послушался. Так они и сидели на жестком полу дребезжащего кузова — по-турецки и взявшись за руки, как на спиритическом сеансе. Но на каждой кочке Сол ощущал тревогу, и тело его напрягалось. Спиритический сеанс? Ну уж нет. Скорее пытка. Дышать становилось все труднее, словно Сол был привязан к дому и с каждой минутой петля на шее затягивалась.
        — Соломон,  — спокойным тоном сказала Лиза.  — Мы здесь. Я здесь. И ты. Мы здесь, и мы едем. Ничего не случится. Кларк — прекрасный водитель. Правда, Кларк?
        — Лучше всех!  — отозвался он.
        — И мы отвезем тебя к бабушке, хорошо? Но ты должен сделать мне одолжение.
        — Какое?  — спросил Сол между частыми вдохами.
        — Посчитай вместе со мной. Один…
        Бормотание Сола перемежалось с судорожным дыханием, но вскоре и без подсказок Лизы он стал втягивать воздух более медленно.
        — Вот так,  — похвалила она.  — Скажи, где мы сейчас?
        — В грузовике Кларка.
        — Нет, мы в гараже.  — Лиза вернулась на прежнее место, освободив одну из ладоней Сола, но крепко сжимая вторую.  — И мы можем расслабиться.
        — Лиза… я…
        — «Голодек» формирует любую реальность. Хочешь домой? Представляй дом.
        — Я хочу на задний двор,  — ответил Сол дрожащим голосом, ощущая неотвратимость происходящего.
        — Тогда мы на заднем дворе и…
        — Плаваем,  — перебил Соломон и снова зажмурился.  — Под водой. Ну ты знаешь, когда пытаешься задержаться возле самого дна и смотришь по сторонам. Так тихо…
        — Да-а,  — протянула Лиза.  — Мне нравится.
        — И мне. Еще здорово, что в воде движения замедляются. И пока ты плывешь, тебе ничто не грозит.
        — Такие же ощущения можно испытать и на суше,  — сказала Лиза.  — Воздух тоже можно «потрогать». Он совсем не пустой. Почувствуй…
        Сол распахнул глаза и с мимолетной улыбкой взглянул на Лизу, после чего задумался о воздухе между ними, о том, насколько тот был прозрачным и позволял им прекрасно видеть друг друга. А еще почувствовал, что он пахнет — возможно, пары от краски. Возможно, это они подействовали успокаивающе, а не отвлекающий маневр Лизы.
        — Долго еще?  — спросил он.
        — Максимум десять минут.
        Лиза достала свой телефон и набрала Валери Рид, а пока дожидалась ответа, продолжала сжимать ладонь Соломона и следить за тем, чтобы тот не сбивался с правильного дыхания.
        — Голосовая почта,  — сказала она, продолжая держать телефон возле уха.
        — Черт, черт, черт…  — запричитал Соломон, раскачиваясь на месте.
        — Доктор Рид, это Лиза. Ваш сын с нами, и мы уже в пути. Перезвоните, пожалуйста, как сможете.
        — Отлично,  — вставил Кларк.  — Она подумает, что мы похитители.
        — Она умрет и никогда не узнает,  — твердил Сол.
        Он пытался сосредоточиться на дыхании. И на счете, который не прерывал с тех пор, как Лиза сказала «один». Пять секунд уходило на то, чтобы втянуть воздух, еще пять, чтобы опустошить легкие. Он повторял это снова и снова, пока грузовик не замер.
        — Приехали!  — сообщил Кларк.
        — Не открывай двери,  — зашептал Соломон, стараясь не поддаваться панике.
        — Как скажешь, приятель. Откроем, когда решишься.
        — Что будем делать, Сол?  — обратилась к нему Лиза.
        — Ты не можешь разыскать их? И посмотреть, как там бабуля? Ее зовут Джоан Рид.
        — Джоан. Запомнила,  — кивнула Лиза и поднялась на ноги.  — Не оборачивайся.
        Она приоткрыла шторку и поменялась с Кларком местами. Тот сел рядом с Соломоном, но Сол смотрел вперед и притворялся, что его здесь нет. Тогда Кларк огляделся по сторонам, потом вновь обернулся к другу и тяжело вздохнул.
        — Чего?  — пробормотал Соломон.
        — Мы выбрались в мир, дружище. Разве не странно?
        — Ты вроде должен меня отвлекать?
        — А… ну…
        — Как там у вас с Лизой?
        — Пока неопределенно,  — отозвался Кларк.
        — Спасибо,  — сказал Соломон, кивнув на черно-желтый паттерн.
        — Я же Уэсли Крашер, если ты не забыл. Герой дня и спаситель мира.
        — Кларк, я не смогу выйти.
        — Я знаю, Сол. Но ты чертовски далеко отъехал.
        Зазвонил телефон Кларка, но Соломон вырвал трубку из его рук.
        — Алло! Мам? Как она? Что происходит?
        — Ее увезли на операцию. Немало ушибов, несколько переломов, но жить будет. Ты сам в порядке?
        — Я снаружи,  — ответил Сол, сдерживаясь, чтобы не заплакать.  — На парковке.
        — У госпиталя,  — зашептал Кларк.
        — У госпиталя. Мам, а как там папа?
        — С нами обоими все хорошо. Только что прибежала Лиза. Но я не могу поверить в происходящее.
        — И я,  — добавил Сол.  — Ты передашь бабуле, что я приезжал?
        — Конечно, как только она очнется. Но сначала повидаю тебя. Никуда не убегай!
        Парни сидели одни в темноте, и спустя пару минут, продолжая следить за дыханием и считать про себя, Соломон огляделся по сторонам и повернулся к Кларку.
        — Мы в порядке,  — сказал он и улыбнулся самой широкой улыбкой, какую только смог изобразить.  — Все хорошо.
        Хлопнула дверца грузовика, после чего мать Сола приподняла шторку и забралась в кузов. Она попросила Кларка ненадолго оставить их наедине с сыном и, когда тот перелез в кабину, села поближе к Соломону и посмотрела ему прямо в глаза.
        — Твоя бабушка — крепкий орешек,  — произнесла мама.  — Месяц спустя будет хвастаться новой машиной… и новым бедром.
        Сол растянул губы в улыбке, но на большее его не хватило — напряжение было слишком сильным. Он обводил взглядом желтый квадрат за спиной мамы, но та приблизилась и заслонила обзор. Она не устроила истерику, не стала говорить, что гордится им, не обещала, что он поправится. Лишь посмотрела на него своим обычным взглядом — словно он был единственным на земле. А затем похлопала по ноге и сказала:
        — Поехали домой.
        Вскоре вернулась Лиза и села напротив Сола. Она взяла его за руку, как прежде, но он вырвал ладонь и, наклонившись, обнял ее за плечи. Объятие было недолгим, но крепким. Отстранившись, Сол сам взял ее за руку и посмотрел ей в глаза. Двигатель завелся, грузовик задребезжал и тронулся.
        По приезде домой им пришлось подождать, пока гаражная дверь опустится до упора, только так Сол мог покинуть машину. Затем Кларк и Лиза молча последовали за Соломоном через прачечную и гостиную, сквозь раздвижные двери и по зеленой траве. Пока Лиза включала свет, Соломон уже нырнул в бассейн. В одежде, не раздеваясь. А пару секунд спустя вынырнул с фонтаном брызг.
        — Я что, правда сделал это?  — крикнул он, протирая глаза от воды.
        — Ты смог,  — ответил Кларк.
        Соломон не знал наверняка, но, возможно, этот момент был счастливейшим в его жизни. И если бы он не ждал этого, он проглядел бы, как Лиза и Кларк, побросав телефоны рядом с бассейном, на секунду сжали руки друг друга и лишь потом прыгнули солдатиком в воду. Соломон выбрался на улицу. И не упал замертво. Но как же чертовски здорово было дома, плавать в бассейне в компании лучших друзей. Это место его полностью устраивало. Здесь Солу ничто не грозило. Все здесь было знакомым и предсказуемым. Да, это лишь жалкий квадратик на поверхности планеты, и он не собирался вновь его покидать. Хотя кто знает?
        30. Лиза Прейтор
        Мой личный опыт общения с психически больными людьми
        Мое имя Лиза Энн Прейтор, и я учусь в выпускном классе калифорнийской школы под названием Апленд Хай. Однажды, когда мне было четырнадцать, какой-то школьник разделся у всех на глазах и прыгнул в фонтан, после чего пропал. Долгих три года от него не поступало вестей, ни слова. А прошлой весной я случайно его нашла. Его зовут Соломон Рид, и он — мой опыт общения с психически больными людьми.
        Хотя не следовало мне все это затевать. Я не имела права поступать с ним так, но Сол заверил, что все в порядке, и разрешил поведать вам эту историю. Не потому, что мне стоило влезать в его жизнь, и не потому, что я немного ему помогла, а потому, что, невзирая на трехлетнюю изоляцию от внешнего мира, Соломон умудрился создать свой — тот, что спас ему жизнь. И думаю, он бы хотел, чтобы вы об этом узнали.
        Когда я впервые приехала к Солу, мне хотелось его излечить. Таким был мой план: найти, излечить и получить стипендию. Но Соломон не был моим пациентом, а я не была его врачом. Вместо этого мы подружились, и не успела я оглянуться, как ему стало лучше. Но дело было отнюдь не в моих талантах в области когнитивно-поведенческой терапии и том, как я применяла ее к шестнадцатилетнему юноше, страдающему агорафобией и паническими атаками. Просто у Соломона появился повод чувствовать себя лучше. Тогда я решила добавить еще один повод — моего славного симпатичного парня по имени Кларк. Отличный способ выманить гомосексуального затворника из дома.
        Не знаю, с чего я решила, что мне достаточно квалификации, чтобы лезть в чью-то жизнь. Мою глупость можно списать на возраст, но это слабая отговорка. Быть может, дело в амбициях? Ведь я думала лишь о том, как бы попасть в Вудлон и оплатить учебу. Но нельзя же только винить вас? Боюсь, виноваты мы все.
        Мне не забыть то утро и инцидент у фонтана. Дети смеялись и перешептывались, даже когда директор вытащил мальчика из воды и укутал его в свой пиджак. Все школьники хихикали и тыкали пальцем в насквозь промокшего парня, сгоравшего от стыда. К концу дня новость о случившемся разнеслась по всей школе. Но спустя пару недель о Соле напрочь забыли, будто его не существовало. И это самое грустное. Как будто мы жили в одном мире, а он в другом. Легко исчезнуть, если тебя никто не ищет.
        Вот как мы себя ведем. Позволяем другим исчезать. Даже хотим этого. И если каждый будет молчать и вести себя так, будто это не его дело, все притворятся, будто так и должно быть. Но так не должно быть. По крайней мере, пока такие, как Соломон, вынуждены скрываться. Нам предстоит научиться делить этот мир с ними.
        Знаю, чья бы корова мычала, подумаете вы. Ведь сама я провалилась по всем фронтам — в этическом, моральном, профессиональном плане. Я была не лучшей девушкой для своего парня, да и подругой, в общем-то, тоже была дерьмовой. Я хотела лишь одного — чтобы мое будущее не походило на прошлое. Хотела попасть на ваш факультет, чтобы помогать людям, а в итоге ранила двух самых близких.
        Но они не оставили меня. Соломон по-прежнему открывает мне дверь, когда я к нему прихожу. Мы плаваем, смотрим фильмы, играем в настольные игры, даже устраиваем турниры. Он не сумасшедший, хоть и уселся как-то раз в фонтан. Безумцы не осознают, что они безумны, а Соломон знает, что способно выбить его из колеи. И поэтому он в силах сделать свой мир больше, не боясь, что тот погребет его.
        Я не рассчитываю, что буду зачислена на ваш факультет, тем более не заслуживаю именной стипендии Джона Т. Воркхейма. И все равно я вам очень благодарна. Если бы не эссе, Соломон так и остался бы всеми забытым, а я бы продолжала считать, что ваш факультет — единственный путь к счастью. Но это не так. Я отнюдь не глупа, но парень, застрявший в собственном доме, оказался умнее меня. Именно благодаря ему я поняла, что важно не где ты, а что за люди рядом с тобой.
        Это как в «Звездном пути: Следующее поколение». Мы просто плывем во вселенной, пытаясь понять, что же значит быть человеком. И мне еще явно плыть и плыть. Но когда я буду готова сделать первый шаг, Соломон будет рядом, готовый помочь. Как и Кларк. Мир огромен и беспощаден. Он пугает. Но в нем можно выжить. Соломон смог. Я держала его за руку, мы считали до десяти, и это было прекрасно. Он был как астронавт без скафандра. Но он еще дышал.
        Благодарности
        Я задолжал немало слов благодарности всем, кто помогал мне с этой книгой. Большое спасибо моему редактору Намрате Трипати, от которой я только и слышал «А почему?» и которая не отставала от меня, пока я не находил ответ. Ее способность забираться в мою голову и извлекать из нее нечто связное просто феноменальна. С редактором мне повезло.
        Спасибо моему агенту Стивену Барру, чутье и доброту которого можно измерить лишь в мексиканском тако. Он очень прямолинеен и никогда не пропускает звонки. Я счастливчик!
        Огромнейшее СПАСИБО сотрудникам Dial Books и Penguin Random House за очень радушный прием.
        И что бы я делал, если бы не библиотеки и книжные магазины? Так что отдельная благодарность их сотрудникам. Вы всегда готовы прийти на помощь и подобрать книгу под конкретного посетителя и покупателя. А это дорогого стоит.
        И наконец, низкий поклон моим семье и друзьям. Я рад, что вас слишком много, чтобы перечислять здесь, но вы-то знаете, о ком я говорю и как сильно я вас ценю. У меня потрясающая работа, но грош ей цена без вдохновения и историй из жизни. Всем этим делитесь вы, за что я безмерно вам благодарен.
        Отзывы критиков
        «Трогательный и глубокий роман о том, как важно поддерживать друг друга».
    TheHuffingtonPost
        «Читаешь и чувствуешь, как в руках у тебя бьется большое, красивое сердце этой книги».
    NewYorkTimes
        «Нежно и смешно».
    PeopleMagazine
        Отзывы читателей по всему миру
        * * * * *
        «Эта книга — о тоске и страхе. Но она не угнетает, а скорее помогает понять тех, кто боится этого мира так же, как боится его Соломон. Зачастую мы стремимся отдалиться от тех, кто, как нам кажется, не похож на нас. От других. Но разве мы не должны принимать подобных людей такими, какие они есть, пытаться стать их друзьями? Настоятельно рекомендую прочитать эту книгу».
        * * * * *
        «Я болела за всех персонажей! Мне хотелось дружить с ними, вместе играть в настольные игры и смотреть телевизор. Я прочитала эту книгу очень быстро. Признаюсь, она заставила меня всплакнуть, но 95 % времени я только и делала, что смеялась. Я очень люблю, когда над книгой можно и посмеяться, и поплакать одновременно. Прочитайте „Крайне нелогичное поведение“. Надеюсь, оно зацепит вас так же, как зацепило меня!»
        * * * * *
        «Несмотря на все свои проблемы, Соломон — очень симпатичный герой! Я надеялась и верила, что в конце концов он все-таки решится выйти в этот большой мир».
        * * * * *
        «Эта книга открыла мне глаза. Соломон — невероятно проницательный герой, и я просто влюбилась в него. Меня тоже мучают тревоги, и, знаете, этот парень дал мне надежду на выздоровление! Я уже рекомендовала „Крайне нелогичное поведение“ многим друзьям. Надеюсь, что когда-нибудь по этому сюжету снимут кино!»
        * * * * *
        «Соломон Рид серьезно болен, его нельзя назвать нормальным. Можно сказать, что он немного сумасшедший. Но Джон Кори Уэйли показывает нам, что понятия „ненормальный“ и „сумасшедший“ относительны. На самом деле Соломона вы начнете любить уже с первых страниц. Да, он хрупкий, но очень гордый парень!»
        * * * * *
        «Очень классная книга. В ней много и смешных, и грустных моментов. В любом случае есть над чем задуматься. Рекомендую».
        notes
        Примечания
        1
        Ежегодник — во многих странах памятная книга, издаваемая школой и посвященная последнему году обучения в ней. Содержит фотографии, заметки и пр.
        2
        «Драконы и подземелья» — настольная ролевая игра в жанре фэнтези.
        3
        Бранч (от англ. breakfast и lunch, изначально сленг британских студентов)  — в США и Европе прием пищи, объединяющий завтрак и ланч. Подается между 11 и 16 часами дня.
        4
        Target — американская компания, управляющая сетью супермаркетов, работает под марками Target и SuperTarget.
        5
        Эскроу (англ. escrow)  — в англо-американском праве депонирование у третьего лица денежной суммы на имя другого лица с тем, чтобы она была выдана ему лишь после выполнения известного условия.
        6
        Хан Соло (англ. Han Solo)  — один из главных героев киносаги «Звездные войны». Он появляется в фильмах «Новая надежда», «Империя наносит ответный удар», «Возвращение джедая» и «Пробуждение силы».
        7
        «Бунтарь без причины» (Rebel Without a Cause)  — американский художественный фильм Николаса Рэя (1955), молодежная драма с подростковой иконой своего времени Джеймсом Дином.
        8
        Netflix — американская компания, поставщик фильмов и сериалов на основе потокового мультимедиа.
        9
        Wal-Mart Stores, Inc.  — американская компания-ретейлер, управляющая крупнейшей в мире розничной сетью, действующей под торговой маркой Walmart.
        10
        «Голодек» (Holodeck, голографическая палуба)  — специальное оборудование на космическом корабле из сериала «Звездный путь». В замкнутом пространстве «Голодека» можно синтезировать любые голограммы: пейзажи, интерьеры и даже живых существ со сложно запрограммированным поведением.
        11
        Флеботомист — человек, занимающийся кровопусканием.
        12
        401 (к)  — наиболее популярный пенсионный план (накопительный пенсионный счет) частной пенсионной системы в США. Свое название получил по номеру статьи Налогового кодекса США.
        13
        Слэпстик — комедийный жанр немого кино, для которого характерен балаганный юмор с обилием падений, драк, погонь и т. п.
        14
        Хан Нуньен Сингх, или просто Хан,  — персонаж-злодей из научно-фантастической вселенной «Звездный путь».
        15
        Настольная игра.
        16
        Xenu, или Xenu's Link Sleuth,  — компьютерная программа, которая проверяет веб-сайты на наличие битых гиперссылок.
        17
        Джор-Эл — отец Кларка (Супермена) с планеты Криптон.
        18
        Мэри Сью (англ. Mary Sue)  — персонаж, которого автор наделил гипертрофированными, нереалистичными достоинствами, способностями и везением.
        19
        High — жарг. «под действием наркотиков».
        20
        Намек на фильм «Оборотень», сюжет которого начинается с того, что главного героя, молодого игрока в лакросс (игра с мячом), укусил оборотень.
        21
        Sloppy Joes — сэндвич, состоящий из мясного фарша, лука, томатного соуса или кетчупа, вустерширского соуса и других приправ.
        22
        Майкл Фелпс — американский пловец, единственный в истории спорта 23-кратный олимпийский чемпион, 26-кратный чемпион мира в 50-метровом бассейне, многократный рекордсмен мира. Абсолютный рекордсмен по количеству наград в истории Олимпийских игр.
        23
        In&Out — сеть бургерных.
        24
        Западный Голливуд — город, входящий в агломерацию Лос-Анджелеса. Значительная часть населения (по некоторым оценкам, около 40 %) имеет гомосексуальную ориентацию. Мэр города Джон Хэльман, как и большинство членов городского совета,  — гей.
        25
        «Highly illogical» — фраза Спока, часто звучащая из уст главного героя сериала «Звездный путь».
        26
        Канаста (от исп. canasta — «корзинка»)  — карточная игра, зародившаяся в начале XX века в Южной Америке, предположительно в Уругвае. В 50-е годы проникла в США, где стала популярной, а после уже попала в Европу.